«Тайна античных свитков»

Айрис Джоансен Тайна античных свитков

1

Абердин, Шотландия

Найти ключ.

В номере было темно, но зажечь свет он не решился. Леонард сказал, что Тревор с Бартлетом обычно сидят в ресторане не меньше часа, но делать на это ставку нельзя. Грозак уже сталкивался с Тревором — этим сукиным сыном — и знал, что со времен службы наемником в Колумбии интуиция у него нисколько не притупилась.

Так что десять минут, не больше, и сразу сматываться.

Он метр за метром осветил комнату встроенным в авторучку фонариком. Комната такая же стерильно чистая и безликая, как все гостиничные номера. Сначала ящики стола.

Он быстро пересек комнату и начал один за другим выдвигать ящики.

Пусто.

Прошел к стенному шкафу, вынул дорожную сумку и обшарил.

Пусто.

У него оставалось пять минут.

Он подошел к прикроватной тумбочке и открыл ящик. Блокнот и ручка.

Найти ключ, ахиллесову пяту. У каждого человека есть слабое место.

Посмотреть в ванной.

В ящичках пусто.

Проверить дорожный несессер.

Точно!

Как знать…

Да! На дне несессера — потрепанная кожаная книжечка.

Фотографии женщины. Заметки. Газетные вырезки с ее же фото. Он испытал разочарование. О замке Макдафа ни слова. И о золоте тоже. Все без толку. А он-то надеялся…

Минуточку. Лицо какое-то знакомое…

Читать вырезки некогда.

Он достал цифровой фотоаппарат и щелкнул. Потом отослать фотографии Рейли — пусть порадуется, что у него появилась узда на Тревора.

Но этого может оказаться недостаточно. Еще раз проверить спальню и сумку…

На дне сумки, под твердой вкладкой, оказалась потрепанная тетрадь для рисования.

Вполне возможно, что никакой ценности она не представляет. Мужчина быстро пролистал альбом. Лица. Одни лица. Не надо было задерживаться — того и гляди, Тревор нагрянет. Одни наброски детей, стариков… и этого мерзавца…

О боже! Вот оно!

Он сунул альбом под мышку и заспешил к двери, охваченный возбуждением. Ему почти захотелось столкнуться нос к носу с Тревором, чтобы тут же и разделаться с негодяем. Нет, так можно все испортить.

Ты попался, Тревор.

В кармане у Тревора завибрировал аппарат сигнализации.

Он напрягся.

— Вот сукин сын!

— Что случилось? — спросил Бартлет.

— Может, и ничего. Кто-то у меня в номере. — Он швырнул на стол деньги и встал. — Может, это горничная перестилает постель.

— Но ты ведь иного мнения. — Бартлет последовал за ним к лифту. — Думаешь, Грозак?

— Посмотрим.

— Ловушка?

— Вряд ли. Он жаждет моей смерти, но еще больше — золота. Скорее всего, пытается найти карту или любую другую полезную информацию.

— Но ты же никогда не оставляешь в номере ничего ценного.

— Он-то этого не знает. — Тревор остановился возле номера и достал ствол. — Оставайся здесь.

— Само собой. Если тебя убьют, должен же кто-то будет вызвать полицию. Охотно возьму на себя этот труд. Но если это окажется горничная, нас вполне могут отсюда выдворить.

— Это не горничная. В номере свет не горит.

— Тогда мне, наверное, лучше…

Тревор ногой распахнул дверь, метнулся в сторону и упал на пол.

Выстрела не последовало. Ничто не шелохнулось.

Он прополз за диваном и выждал, когда глаза привыкнут к темноте.

Ничего.

Протянул руку и зажег лампу на столике возле дивана.

Номер был пуст.

— Можно мне войти? — крикнул из коридора Бартлет. — А то я уже заскучал…

— Погоди минутку. Надо проверить… — Он заглянул в стенной шкаф, потом в ванную. — Входи!

— Хорошо. Ты дивно смотрелся, когда врывался в номер, прямо Клинт Иствуд — Бартлет осторожно вошел в комнату. — Одного не пойму: какого лешего я рискую своей драгоценной шкурой, когда мог бы сейчас спокойно сидеть в Лондоне? — Он огляделся по сторонам. — По мне, тут все в порядке. Нервишки шалят, Тревор? Может, в этой штуковине, что у тебя в кармане, просто что-то замкнуло?

— Может быть. — Он просмотрел ящики комода. — Нет, кто-то сюда залезал — вещи трогали.

— Откуда ты знаешь? Все вроде аккуратненько…

— Я вижу. — Он шагнул в ванную. Дорожный несессер лежал почти точно так, как Тревор его оставил.

Почти.

Черт.

Он открыл «молнию». Кожаный футляр на месте. Такой же черный, как дно косметички, так что его вполне могли не заметить.

— Тревор?

— Сейчас иду. — Он медленно открыл футляр и взглянул на вырезки и фотографии. Она смотрела на него со снимка с хорошо знакомым ему вызовом. Может быть, Грозак ничего не нашел. А если и нашел, то мог не придать этому значения.

Но полагаться на авось и рисковать ее жизнью нельзя. Он быстро шагнул к стенному шкафу, резким движением достал сумку и приподнял жесткую вкладку на дне. Тетрадь исчезла. Проклятие!

Гарвардский университет

— Слушай, ты, кажется, собиралась готовиться к экзамену.

Джейн оторвалась от рисования и подняла голову. В комнату вошла ее соседка Пэт Хэрши.

— Решила сделать перерыв. Дать мозгам отдых. Рисование отлично расслабляет.

— Сон тоже, — улыбнулась Пэт. — И вообще… Не строила бы из себя няньку чуть не до утра — не пришлось бы и заниматься, не поднимая головы.

— Майку надо было выговориться. Он боится провалиться на экзаменах и не оправдать наших надежд.

— Вот лучше бы и занимался, чем плакаться тебе в жилетку.

Пэт, конечно же, права. Вчера на Джейн тоже накатывало и раздражение и нетерпение.

— Он всегда приходил ко мне со своими проблемами — мы же знакомы с детства.

— И теперь у тебя не хватает твердости его отослать.

— Твердости мне как раз хватает.

— Да, но только не с близкими. Взять хоть меня. Ты меня из скольких передряг выручала за то время, что мы вместе живем!

— Пустяки!

— Для меня — совсем не пустяки. — Пэт подошла и взглянула на рисунок. — Боже милосердный, ты опять его рисуешь!

Джейн пропустила замечание мимо ушей.

— Хорошо пробежалась?

— Еще милю прибавила. — Пэт плюхнулась в кресло и начала развязывать кроссовки. — Тебе бы тоже не мешало бегать, да и мне одной скучно. Я уже представляю себе, как оставлю тебя далеко позади.

— Некогда. — Джейн тремя решительными штрихами закончила рисунок. — Я же говорю, надо к химии готовиться.

— Это я уже слышала. — Пэт усмехнулась и скинула кроссовки. — Только ты опять сидишь и рисуешь своего Прекрасного Принца.

— Ничего прекрасного в нем нет. — Джейн закрыла тетрадь. — И он не из тех, кого поведешь в дом знакомить с мамой и папой.

— Паршивая овца? Как интересно!

— Это только в сериалах интересно, а в жизни от них одна головная боль.

Пэт состроила гримасу:

— Ты говоришь так, будто жизнь прожила. Тебе же всего двадцать один!

— Дело не в том, сколько мне лет. Но отличить интересного человека от того, кто только создает проблемы, я в состоянии.

— Если эти проблемы в такой симпатичной упаковке—я могу тебя понять. Он неотразим. Что-то среднее между Брэдом Питтом и Расселом Кроу. По-моему, ты того же мнения, иначе не стала бы без конца его рисовать.

Джейн пожала плечами:

— В нем есть что-то интригующее. Каждый раз, когда рисую, открываю в его лице что-то новое.

— Знаешь, а мне эти рисунки даже нравятся. Почему ты не сделаешь его настоящий портрет? Вышло бы посимпатичнее, чем та старушка, за которую тебе дали приз.

Джейн улыбнулась:

— Жюри с тобой наверняка бы не согласилось.

— Ну, я же не принижаю твоих талантов. Тот портрет был великолепный. Ты наверняка когда-нибудь прославишься.

Джейн фыркнула.

— Ну да, если доживу до ста лет. Я — реалистка. Да и темперамент у меня не тот.

— Вечно ты над собой иронизируешь, а я тебя, слава богу, за работой видела. Ты же, когда рисуешь, ничего вокруг не замечаешь. — Пэт склонила голову набок. — Я все думала, почему ты так упорно не хочешь признать, что тебя, возможно, ждет большое будущее? И только недавно я нашла этому объяснение.

— Неужели? Не терпится его узнать.

— Не язви, иногда я бываю очень проницательна. Я пришла к выводу, что ты по какой-то причине боишься славы. Может быть, считаешь себя недостойной.

— Что?

— Я не говорю, что тебе недостает уверенности. Просто, я думаю, ты недооцениваешь свой талант. Послушай, ты же победила в одном из самых престижных конкурсов в стране! Это что-нибудь да значит?

— Это значит лишь то, что жюри понравилась моя манера письма. Искусство — вещь субъективная. Был бы другой состав жюри — я могла вообще ничего не получить. — Джейн развела руками. — Я пишу то, что мне хочется. И получаю от этого удовольствие. А первая я или не первая — меня не волнует.

— Так уж и не волнует?

— Совсем не волнует. Отстань.

— Как скажешь. — Пэт продолжала изучать рисунок. — Так говоришь, он твой старинный друг?

Друг? Никоим образом. Дружба не бывает такой переменчивой.

— Нет. Я сказала: я знала его много лет назад. Тебе не пора в душ?

Пэт хмыкнула:

— Я опять вторгаюсь в личные сферы? Прости, это все моя беспокойная натура. Это оттого, что я всю жизнь жила в маленьком городке. — Она встала и потянулась. — Но ты должна признать, что в большинстве случаев я держу себя в рамках.

— Да. Когда спишь. — Джейн улыбнулась и покачала головой.

— Но ты же на меня не в обиде? Мы два года живем вместе, а мышьяк в кофе ты мне до сих пор не сыпала.

— Все еще впереди.

— Ну, уж… Теперь-то ты ко мне привыкла? Вообще-то мы с тобой прекрасно дополняем друг друга. Ты скрытная, трудолюбивая, ответственная, вдумчивая. А я — душа нараспашку, ленивая, избалованная и ветреная.

— И поэтому у тебя средний балл — четверка.

— Ну… У меня развито состязательное чувство, и ты меня все время подстегиваешь. Вот почему я не хочу иметь соседку, которая будет, как я, таскаться по вечеринкам. — Она стянула с себя футболку. — А кроме того, я рассчитываю, что когда-нибудь Прекрасный Принц прибудет собственной персоной и у меня появится шанс его соблазнить.

— Могу тебя разочаровать: он не прибудет. Он, скорее всего, и думать забыл о моем существовании, а для меня он давно просто интересное лицо.

— Я бы уж постаралась, чтобы он меня хорошенько запомнил. Как, говоришь, его звали?

Джейн улыбнулась:

— Прекрасный Принц. Не устраивает?

— Нет, по-настоящему! Ты мне говорила, но я…

— Тревор. Марк Тревор.

— Точно! — Пэт направилась в ванную. — Тревор… Джейн взглянула на рисунок. Любопытно все-таки, почему Пэт опять завела разговор о Треворе. Что бы она там ни болтала, а обычно она все-таки не лезет Джейн в душу, и раньше, когда та давала понять, что не хочет о нем говорить, сразу замолкала.

— Хватит заниматься самокопанием. — Пэт выглянула из ванной. — Мне и отсюда слышно, как у тебя извилины скрипят. Я знаю, что надо сделать: возьму тебя за ручку и отведу к какому-нибудь красавчику, чтобы выпустила пар. Хватит копить это напряжение! Ты в последнее время живешь, как монашка. Кстати, этот твой Тревор — вполне подходящая кандидатура.

Джейн покачала головой.

— Вот же упрямая! Ну, тогда бог с ним, с Тревором, найду какое-нибудь местное дарование, — заворчала Пэт и скрылась за дверью. Через несколько минут Джейн тоже покинула комнату.

«Бог с ним, с Тревором? Это вряд ли», — подумала Джейн. За четыре года она не раз пробовала выкинуть его из головы, и иногда это удавалось. Однако он продолжал существовать где-то в ее подсознании, готовый в любой момент всплыть на поверхность. Именно по этой причине она и взялась его рисовать. И рисует вот уже три года. Закончив рисунок, она словно задвигала его обратно в подсознание и дальше какое-то время жила своей жизнью.

А на свою жизнь Джейн не жаловалась. Это была полная, насыщенная жизнь. Он ей не нужен. Она планомерно достигала поставленных целей, и если память о нем и жила в ней, то лишь потому, что их встреча произошла при столь драматических обстоятельствах. Может, Пэт и заинтригована «паршивой овцой», но она всегда жила под защитой взрослых и не понимает, насколько…

Зазвонил мобильный.

За ней кто-то шел.

Джейн оглянулась. Никого.

Во всяком случае, никого подозрительного. Улицу неспешно переходили двое студентов, явно вышедшие поразвлечься: вот они как раз пялятся на вышедшую из автобуса девушку. Больше никого. Никто за ней не следит. Похоже, у нее крыша едет.

Черта с два! Шестое чувство девчонки из подворотни в ней еще живо. И никогда не подводит. Кто-то за ней точно шел.

Ладно, это может быть кто угодно. В этом районе в каждом квартале по бару, и всюду — молодежь из студенческого кампуса. Кто-то мог заметить, что она одна, и пойти за ней, желая приударить, а потом заскучать и нырнуть в какой-нибудь бар.

Как, собственно, собиралась сделать и она.

Джейн взглянула на неоновую вывеску впереди. «Красный петух»? Майк, ради бога… Если уж решил напиться, мог бы найти место пооригинальнее.

Но от Майка этого ждать не приходится. Он и в спокойном-то состоянии не больно разборчив, а сейчас, охваченный паникой… Сегодня его бы любое место устроило, лишь бы пива побольше наливали. В обычной ситуации Джейн бы дала ему возможность провалиться на экзамене и сделать для себя выводы, но она обещала Сандре, что поможет ему освоиться с учебой.

И парню ведь всего восемнадцать! Так что придется сегодня выуживать его из кабака, тащить в общагу, приводить в чувство и учить уму-разуму.

Джейн открыла дверь, и на нее разом обрушились гвалт, пивной дух и толкотня. Она поискала глазами Майка — он сидел за столиком напротив бара вместе со своим соседом по общежитию Полом Доннелом. Она направилась к ним. Издали Пол казался трезвым, а вот Майк капитально набрался. Он с трудом держался на стуле.

— Джейн! — Пол поднялся ей навстречу. — Сюрприз! Не знал, что ты по барам ходишь.

— Я и не хожу. — Тоже мне сюрприз! Как будто не сам позвонил полчаса назад сообщить, что Майк в депрессии и сидит напивается. Если боится навредить их с Майком дружбе — на ее счет может не волноваться. Пол ее никогда особо не занимал, уж больно крутой и неоригинальный, на ее вкус. Но о Майке он печется, и за то ему спасибо. — Только когда Майк начинает дурить. — Джейн повернулась к Майку. — Идем, Майк, пора сваливать отсюда.

Тот поднял на нее мутный взгляд.

— Не могу. Я еще слишком ясно соображаю.

— Что-то не похоже. — Она посмотрела на Пола. — Расплачивайся, мы тебя подождем.

— Я никуда не пойду, — объявил Майк. — Мне и тут хорошо. Пол обещал прокукарекать, если я еще одну кружку выпью. Как красный петух…

Пол поднял брови и покачал головой.

— Прости, что тебя втянул, — сказал он Джейн. — Он бы меня слушать не стал, я для него не авторитет. Только о тебе и говорит. Я подумал, ты не будешь против…

— Все в порядке. Не привыкать. Мы вместе росли, я с шести лет его нянчу.

— Так вы не родственники?

Она покачала головой:

— Его усыновила мать той женщины, которая взяла на воспитание меня. Когда не психует, он отличный парень, но временами мне хочется задать ему хорошую порку.

— Ты с ним полегче. Он сейчас на грани срыва. — Пол встал и направился к стойке. — Пойду расплачусь.

«Полегче? Да если бы Рон и Сандра Фиццжеральд не носились бы с ним так, Майк бы уже давно забыл свою прошлую жизнь и все, чему научился на Лютер-стрит, и научился бы наконец-то ориентироваться в реальной жизни», — с горечью подумала она.

— Злишься? — угрюмо проговорил Майк. — Не злись на меня, Джейн.

— Конечно… — Под его взглядом побитого щенка она не смогла договорить. — Майк, зачем ты это с собой делаешь?

— Злишься! Разочарована.

— Послушай, я не разочарована. Потому что я знаю, все у тебя будет хорошо, надо только преодолеть этот момент. Давай-ка поднимайся, пойдем куда-нибудь и поговорим.

— Здесь будем говорить. Я тебе возьму выпить.

— Майк, я не хочу. — Все пустое. Убеждение на него сейчас не подействует. Надо просто увести его отсюда, и все. Любым способом. — Поднимайся! — Джейн шагнула к столику. — Живо! Иначе я сгребу тебя и вынесу на плече. Ты знаешь, Майк, за мной не заржавеет!

Тот в ужасе отпрянул:

— Ты этого не сделаешь! Надо мной смеяться будут.

— И пусть! Нечего на этих неудачников оглядываться. Им сейчас надо к экзаменам готовиться, а не накачиваться пивом. Как и тебе, между прочим.

— Плевать. — Он покачал головой. — Я так и так засыплюсь. Не надо было мне вообще сюда приезжать. Рон с Сандрой во мне ошиблись. Нечего мне делать в этой Лиге Плюща. Не потяну.

— Тебя бы в университет не приняли, если б решили, что не потянешь. Ты же в школе прекрасно учился! Здесь то же самое, только вкалывать надо. — Джейн вздохнула. В таком состоянии он ее все равно не поймет. — Потом поговорим. Поднимайся.

— Нет.

— Майк! — Она нагнулась и заглянула ему в глаза. — Я обещала Сандре, что буду за тобой присматривать. А это значит не дать тебе вылететь с первого же курса, как горькому пьянице, или не загреметь за решетку за распитие в несовершеннолетнем возрасте. Я должна сдержать обещание?

— А не надо было ничего обещать. Я же не маленький!

— Тогда и веди себя как взрослый. Даю тебе две минуты, а потом пеняй на себя, выставлю тебя идиотом. Да ты сейчас и есть идиот.

— Чтоб тебя, Джейн! — возмущенно начал Майк. — Я не…

— Заткнись! — Она ухватила его за локоть и подтолкнула к выходу. — В данный момент ты не вызываешь во мне теплых чувств. У меня завтра экзамен, и теперь из-за тебя придется сидеть всю ночь.

— Зачем? — угрюмо спросил он. — Ты в любом случае сдашь. Кому-то дано, кому-то — нет.

— Чушь собачья! Жалкая попытка оправдать свою лень.

Он покачал головой.

— Мы с Полом это обсуждали. Это нечестно. У тебя есть все. Еще несколько месяцев — и получишь диплом с отличием, на радость Еве и Джо. А я буду счастлив, если закончу университет последним на курсе.

— Хватит болтать ерунду! — Джейн распахнула дверь ногой и вытолкала его на улицу. — Если не приведешь себя в чувство, тебе и первого курса не окончить.

— Пол так и сказал.

— Вот надо было и прислушаться! — Джейн повернулась к стоящему на тротуаре Полу. — Где машину поставили?

— В переулке за углом. Здесь все было забито. Помочь тебе с ним?

— Если сможет идти — то не надо, — рассерженно проговорила Джейн. — Надеюсь, ключи от машины ты у него забрал?

— Еще бы! Друзья на то и есть. — Он пошарил в кармане и протянул ей ключи. — Отогнать твою машину к общаге?

Джейн кивнула, достала из сумочки ключи и отдала Полу. — Двумя кварталами ниже. Рыжая «Тойота Королла».

— Представляешь, на двух работах вкалывала и купила тачку на свои деньги! — встрепенулся Майк. — Удивительная, потрясающая Джейн. Она у нас звезда. Я тебе говорил, Пол? Все ею так гордятся…

— Идем! — Джейн потянула его за рукав. — Я тебе покажу «удивительная». Я тебя сейчас так потрясу! Пол, пока! Увидимся в общежитии.

— Хорошо. — Он зашагал по улице.

— Замечательная Джейн…

— Помалкивай. Тебе не удастся обвинить меня в своем разгильдяйстве. Я тебе, конечно, помогу, но за свою жизнь ты отвечаешь сам — точно так же, как я за свою.

— Я знаю.

— В данный момент ты, по-моему, и имени своего не знаешь. Послушай, Майк, мы с тобой оба выросли на улице. Но нам повезло. Нам дали шанс.

— У меня в голове труха. Пол прав…

— У тебя в голове сейчас дурман. — Они свернули в переулок. Джейн открыла машину и подтолкнула Майка к дверце. — Ты даже не помнишь, какой…

Тень. Бросок. Поднятая рука.

Джейн инстинктивно толкнула Майка в сторону и пригнулась сама. Больно!

Удар пришелся по руке. А не по голове, куда метили.

Джейн развернулась и заехала нападавшему ногой в живот.

Тот охнул и согнулся пополам.

Она еще раз пнула его в пах и со злорадством услышала, как он взвыл.

— Мерзавец! — Она шагнула к нему. — Ты что… Над ухом просвистела пуля.

Майк вскрикнул.

Господи боже ты мой! Пистолета она и не заметила.

Нет, тот, кто на нее напал, все так же корчился от боли. Значит, в переулке есть кто-то еще.

Майк оседал на колени.

Надо уносить ноги.

Она распахнула дверцу «Сатурна» и втолкнула Майка внутрь. А сама метнулась к водительскому месту.

По переулку к ней приближался мужчина.

Второй выстрел.

— Смотри не убей, идиот! Она нам нужна живая.

— Парень небось готов. Свидетелей я не оставляю. Голос слышался впереди.

Ослепить фарами.

Джейн включила дальний свет и завела машину.

И тут же пригнулась — от пули разлетелось лобовое стекло.

Она дала по газам, взвизгнули покрышки, и машина вырвалась из переулка.

— Джейн…

Она повернулась к Майку, и у нее упало сердце. Кровь. Вся грудь в крови.

— Все в порядке, Майк. Все будет хорошо.

— Я… Я не хочу умирать.

— Мы уже едем в больницу. Ты не умрешь.

— Мне страшно.

— А мне нет. — Она солгала. Она была в ужасе, но не хотела показывать. — Бояться нечего. Ты поправишься.

— Зачем? — прошептал он. — Зачем они… Из-за денег? Надо было отдать! Не хочу умирать.

— Они не просили денег. — Джейн судорожно сглотнула. Только не плакать, надо остановиться и попытаться зажать кровь. Потом — сразу в больницу. — Держись, Майк! Верь мне, ты поправишься.

— Обещай… — Он сползал все ниже. — Не хочу уми…

— Мисс Макгуайр? Врач?

Джейн быстро подняла глаза на стоящего в дверях высокого мужчину лет сорока.

— Как он?

— Прошу меня извинить. Я не врач. Я детектив Ли Мэннинг. Мне надо задать вам несколько вопросов.

— Потом! — огрызнулась она. Что ж ее так трясет? Господи, как страшно! — Я жду, когда…

— Врачи занимаются вашим другом. Операция непростая. Они еще не скоро к вам выйдут.

— Мне так и сказали, но прошло уже четыре с лишним часа. Черт! С тех пор, как его увезли, держат меня в неведении.

— В операционной не прохлаждаются. — Мужчина приблизился к ней. — Мы должны вас допросить, таков порядок. Вы привезли человека с огнестрельным ранением, мы обязаны выяснить, что произошло. Чем дольше тянем, тем больше у преступника шансов уйти.

— Я все рассказала, когда привезла Майка.

— Теперь расскажите мне. Как я понял, это не было ограблением?

— Деньги никто не требовал. Они хотели… Я даже не знаю, чего они хотели. Я слышала, один сказал: она нужна нам живой. Надо так полагать, это про меня.

— Изнасилование?

— Вряд ли.

— Но исключать нельзя. Похищение? Ваши родители богаты?

— Я сирота, но с детства жила с Евой Дункан и Джо Куинном. Джо, как и вы, полицейский. Кое-какое состояние у него есть. Ева — криминалист-антрополог и чаще работает на общественных началах.

— Ева Дункан… Я о ней слышал. — Детектив обернулся — в комнату вошел человек с дымящимся стаканчиком кофе. — Это сержант Кен Фокс. Он решил, что вам нужно подкрепиться.

— Рад познакомиться, мэм. — Сержант приветливо улыбнулся и протянул ей кофе. — Я вам черный налил, но, если хотите, могу принести со сливками.

— Играете в плохого и хорошего полицейского? Со мной этот номер не пройдет. — Но кофе она взяла. Пить хотелось. — Я же говорю, меня полицейский воспитывал.

— Сегодня это может оказаться весьма кстати, — заметил Мэннинг. — С трудом верится, что вам удалось унести ноги.

— Думайте что хотите. — Джейн отхлебнула кофе. — Главное — добейтесь от врачей, чтобы спасли Майка. Эти медсестры меня все время успокаивают, но не знаю, можно ли им верить. А вам они скажут.

— Они считают, у него есть шансы.

— Только шансы?

— Ранение в грудь, кровопотеря большая.

— Я знаю. — Она облизнула губы. — Я пыталась остановить кровь.

— Вы все сделали правильно. Врачи говорят, вы ему жизнь спасли. Откуда вы знали, что надо делать?

— Три года назад я занималась на курсах оказания первой помощи. Бывает полезно. Я иногда выезжаю на места катастроф с Сарой Логан, она спасатель-кинолог и мой друг.

— Разнообразные у вас дарования. Джейн напряглась:

— Язвите? У меня не то настроение, чтобы колкости выслушивать. Я понимаю, у вас работа, но давайте обойдемся без этого.

— Я не хотел вас обидеть. — Мэннинг нахмурился. — А вы, я смотрю, крепкий орешек.

— В моего друга только что стреляли. Думаю, у меня есть основания нервничать.

— Успокойтесь, мы вам зла не желаем.

— Как знать… — Она смерила его ледяным взглядом. — Вы мне, кстати, документы не показали. Можно взглянуть?

— Простите. — Он полез в карман и достал жетон. — Виноват. Фокс, покажи удостоверение.

Она внимательно изучила документы, прежде чем вернуть.

— Хорошо. Давайте побыстрей с этим закончим. Официальные показания я дам потом, а пока скажу: в переулке было темно, и первого нападавшего я опознать не возьмусь. Но когда я включила фары, то разглядела того, кто стрелял в Майка.

— Сумеете узнать?

— О да. — Ее лицо исказилось. — Легко. Я его не забуду. Никогда. Вот кончится этот ад — я вам его нарисую.

— Вы художница?

— Учусь. Портреты — мой конек. Мне и в Атланте доводилось делать фотороботы для полиции. Не жаловались. — Джейн отхлебнула еще кофе. — Можете у них справиться, если не верите.

— Я вам верю, — ответил Фокс. — Вы бы нам очень помогли. Но вы же видели его какую-то долю секунды. Маловато, чтобы вспомнить…

— Я вспомню. — Она устало откинулась на спинку кресла. — Послушайте, я сделаю все, что в моих силах. Я хочу, чтобы вы его поймали. Мерзавец! Я не знаю, в чем там дело, но Майк этого не заслужил. Я знаю кое-кого, кто действительно достоин пули. — Она поежилась. — Но только не Майк. Вы не сходите спросить, как там…

— Пока ничего нового. — В комнату с мрачным видом вошел Джо Куинн. — Я только что оттуда.

— Джо! — Девушка кинулась ему на шею. — Слава богу, ты здесь! А то они тут со мной обращаются, как с маленькой. Ничего не говорят! Разговаривают, как с ребенком.

— Не суди их строго. Они же не знают, что тебе уже двадцать один, а опыта — как у столетней? — Он нежно обнял приемную дочь и повернулся к коллегам. — Детектив Джо Куинн. Старшая медсестра сказала, вы ведете дело?

Детектив кивнул и представился:

— Мэннинг. А это сержант Фокс. Само собой, у нас есть вопросы к юной леди. Вы же понимаете.

— Я понимаю, что в данный момент вам лучше оставить ее в покое. Она, надеюсь, не подозреваемая, так?

Мэннинг помотал головой:

— Если даже предположить, что в него стреляла она, то потом она изрядно потрудилась, чтобы спасти ему жизнь. Как-то нелогично выходит.

— Она его всю жизнь опекает. Джейн бы ему ни за что не причинила вреда. Дайте ей прийти в себя, и она начнет вам помогать.

— Она так и сказала, — ответил Мэннинг. — Я как раз собирался уходить, а тут и вы. Работа…

Джейн от них устала.

— Джо, а где Ева? И как ты тут так быстро оказался?

— Сразу, как ты позвонила, нанял самолет, и мы с Евой тут же вылетели. Сандра летит из Нового Орлеана — она там отпуск проводила. Ева осталась в аэропорту, чтобы ее встретить и привезти сюда. Сандра просто убита.

— Я ей обещала о нем заботиться. — Глаза защипало от слез. — И я не справилась, Джо! Я не знаю, что произошло. Все пошло не так!

— Ты старалась.

— Не успокаивай. Я не справилась!

— Хорошо, хорошо. Но Сандра не имела права взваливать на тебя такую ношу.

— Она любит Майка. Видит бог, я его тоже люблю! Я бы так и так за ним приглядела.

— Мы подождем в коридоре, — подал голос сержант Фокс. — Как только будете в состоянии дать показания, мисс Макгуайр…

— Минутку. Я с вами, — сказал Джо. — Мне надо переброситься с вами парой слов. — Он повернулся к Джейн: — Я скоро. Только узнаю, как идет расследование, и сразу пойду спрошу, как там у Майка.

— Я с тобой.

Он покачал головой:

— Ты расстроена, и это видно. Тебе правду не скажут. Я мигом.

— Я не хочу сидеть и… — Джейн осеклась. Он прав. Она вытерла рукой слезы. Они текли и текли. — Иди быстрей, Джо.

— Уже иду. — Он коснулся губами ее лба. — Ты все сделала правильно, Джейн.

— Нет! — Голос у нее дрожал. — Я его не уберегла. Это худшее, что могло случиться.

— Итак, что вам известно об этих мерзавцах? — спросил Джо, едва они с полицейскими вышли из комнаты. — Кто-нибудь видел, как они уносили ноги?

Мэннинг покачал головой:

— Пока никто не объявился. Мы даже не знаем, было ли их двое или больше.

— Отлично!

— Послушайте, мы делаем все возможное. У нас город университетский, и, как только о стрельбе станет известно, родители студентов нам прохода не дадут.

— И правильно сделают.

— Мисс Макгуайр вызвалась нарисовать одного из нападавших. Можно на это полагаться? Как думаете?

Джо кивнул:

— Если она его видела, то вполне. Она превосходно рисует.

Фокс поднял брови:

— А вы не пристрастны?

— Конечно. И еще как. Но в данном случае это правда. Мне доводилось видеть портреты, сделанные ею второпях и по памяти, и они всегда были точны до мельчайших черточек, даже если она видела человека всего секунду.

— Мотив пока неясен. У вас большое состояние? В смысле — чтобы стать основанием для похищения?

— Я, конечно, не Рокфеллер и не Дюпон, но недостатка в средствах не испытываю. — Джо пожал плечами. — Но кто может назвать сумму, ради которой люди способны пойти на преступление? Я встречал наркоманов, за десять баксов готовых перерезать горло собственной матери. — Он бросил взгляд на часы. Ева, наверное, уже едет с матерью из аэропорта. Жаль, что ему пока нечем их утешить. — А следы от покрышек? Или ДНК?

— Эксперты там только что не на коленках ползают. — Мэннинг обернулся на дверь. — Жесткая девушка…

— А вы как думали! Жесткая, верная, любящая. А сколько ей всего пережить пришлось! И вот еще и это.

— Она у вас приемная? Джо кивнул:

— Она с нами с десяти лет. А до того переменила с десяток приютов. Фактически выросла на улице.

— Но с тех пор, как вы ее взяли, она живет припеваючи?

— Да, если так можно назвать зубрежку с утра до ночи, чтобы пробиться в университет. Джейн отказывается принимать то, за что не может расплатиться.

— Жаль, мой сын не такой. — Фокс нахмурил лоб. — У нее лицо… какое-то знакомое. Кого-то она мне напоминает. И в нем что-то есть, в этом лице.

О боже. Приехали!

— Это правда. Она очень красивая. — Джо сменил тему. — Вот вам еще один вероятный мотив. Изнасилование. Или белое рабство?

— Мы уже запросили полицию нравов на предмет…

— О черт! — Открылись двери лифта, оттуда вышли Ева с Сандрой. — Послушайте, прилетела мать Майка Фицджеральда. С ней моя жена. Мне надо отвести их к Джейн. Но я обещал девочке новости о Майке. Может, попробуете выудить что-нибудь из медсестер, а потом нам скажете?

— Конечно, сделаю. — Мэннинг зашагал по коридору. — А вы ступайте и займитесь родней.

— Крутой сукин сын. В какой-то момент даже показалось, что он решил устроить мне допрос с пристрастием. Я лично не уверен, что сумел бы вести расследование, если бы дело касалось моей семьи, — проговорил Мэннинг, направляясь с сержантом к сестринскому посту. — И видно, что девушка ему очень дорога.

— Да. — Фокс продолжал задумчиво хмурить брови. — Щетинится, как еж. Как, бишь, ее мать… — Он вдруг щелкнул пальцами. — Ну конечно! Ева Дункан!

— А?

— Она сказала, что жила у Евы Дункан. — И?

— Теперь я вспомнил, кого она мне напоминает.

— Еву Дункан?

— Да нет. Как-то раз примерно с год назад я смотрел по каналу «Дискавери» передачу о том, как эта Дункан реконструировала лицо актрисы, погибшей в Геркулануме две тысячи лет назад. Или так, во всяком случае, считалось. Там еще речь шла об одном расследовании, связанном с… — Он помотал головой. — Не помню. Надо проверить. Помню только, шум был большой.

— Ты отвлекаешься. — Мэннинг удивленно смотрела на Фокса. — Кого тебе напомнила Джейн Макгуайр?

— Я не отвлекаюсь. Я говорил о реконструкции. Она точная копия того лица, которое воссоздала Ева Дункан. — Он помолчал, припоминая имя. — Цира. Эту актрису звали Цира.

Цира.

Теперь и Мэннинг что-то начал припоминать. Ему вспомнилась газета, где рядом были напечатаны фотографии какой-то статуи и этой реконструкции.

— Ловко. Может, профессионализм этой Дункан — сплошной миф? — Он умолк. Открылась дверь операционной, и оттуда вышли два врача в зеленой униформе. — Ну вот, ничего и выспрашивать не придется. Операция, похоже, закончилась.

При виде входящих в комнату родных девушка поразилась, как плохо выглядит Сандра. Осунулась, бледная и лет на двадцать старше, чем была месяц назад, когда они в последний раз виделись.

— Не понимаю. — Пожилая женщина с укором воззрилась на Джейн. — Что произошло?

— Я тебе уже все рассказала, — проговорила Ева, поглаживая мать по руке. — Джейн знает не больше нашего.

— Она наверняка знает больше. Она там была! — Сандра поджала губы. — А что вы с моим сыном делали в этом переулке рядом с баром, Джейн? Разве ты не знаешь, что в таких местах полно наркоманов и преступников?

— Успокойся, Сандра, — тихонько сказала Ева. — Уверена, у нее есть объяснение. Она не виновата, что…

— Плевать я хотела, кто виноват. Я требую ответа! — По щекам Сандры покатились слезы. — А ведь она обещала…

— Я старалась. — Джейн сжала кулаки. — Я не знала… Я думала, что поступаю правильно.

— Он всего лишь мальчик, — сказала Сандра. — Мой мальчик. Я получила его из рук этой ужасной мамаши, и он стал моим. Это не должно было случиться. Только не с ним! И не с нами.

— Я знаю. — У Джейн дрогнул голос. — Я его тоже люблю. Он для меня всегда был как брат. Я всегда старалась о нем заботиться.

— Ты и заботилась, — сказал Джо. — Сандра расстроена, иначе она бы вспомнила, сколько раз ты выручала его из всяких историй и возвращала на праведный путь.

— Тебя послушать — выходит, он был плохим ребенком, — возмутилась Сандра. — Бывали у него моменты, когда головенка не срабатывала, — а у какого мальчишки их не бывает?

— Он прекрасный мальчик. — Джейн шагнула ближе. Ей хотелось протянуть руку, погладить Сандру, утешить ее, но та напряглась, и Джейн остановилась. — Он умный, ласковый…

В комнату вошел Мэннинг.

— Операция закончена, доктор Бенджамин идет сюда, он сам вам все скажет. Мы с Фоксом потом с вами свяжемся.

Детектив старательно смотрел на Джо, избегая всех других. Джейн все поняла. О боже!

— Майк? — прошептала Сандра. — Майк? — Она так же, как Джейн, обо всем догадалась, и глаза ее округлились от ужаса.

— Вам сейчас все расскажет доктор. — Мэннинг повернулся и поспешно вышел, едва не столкнувшись с хирургом.

Лицо у доктора Бенджамина было печальное.

— Нет, — прошептала Джейн. — Нет. Нет. Нет!

— Мне очень жаль, — сказал врач. — Не могу вам передать…

Сандра вскрикнула.

— Он умер, Тревор, — доложил Бартлет. — Мальчишка умер на операционном столе.

— Черт! — Худшего сценария и представить было нельзя. Ситуация и без того скверная. — Когда?

— Два часа назад. Они только что уехали из больницы. На Джейн лица не было.

Тревор выругался:

— Куинн и Ева с ней?

— Да. Приехали прямо в больницу.

Значит, у Джейн по крайней мере есть, кому ее поддержать.

— Когда похороны, не знаешь?

— Только-только случилось, а ты уже — «похороны». А кроме того, ты велел за ней последить, но не вступать в контакт.

— Узнай.

— Ты пойдешь на похороны?

— Еще не знаю.

— Хочешь, чтобы я вернулся в замок?

— Нет, конечно. Оставайся там и пригляди за ней. Она сейчас особенно беззащитна.

— Думаешь, это был Грозак?

— Вполне вероятно. Им нужна была Джейн, а мальчишка просто попался под руку.

— Печально! — Голос у Бартлета звучал подавленно. — Передать не могу, как мне стыдно, что я ее подвел. Откуда мне было знать? Все произошло мгновенно. Только что она с парнем скрылась в переулке, а в следующий миг уже машина с ревом выскакивает на улицу.

— Ты не виноват. Мы же не знали, что Грозак опять объявился. Ты ведь ничего подозрительного не замечал?

— Ничего. Парня жалко, — повторил Бартлет. — Жизнь так коротка, а он был совсем молодой!

— Джейн — тоже. И нельзя допустить, чтобы Грозак до нее добрался. Не спускай с нее глаз!

— Ясное дело. Но когда пахнет жареным, я не специалист по таким головорезам, как Грозак. Как ты знаешь, моя сильная сторона — мозги, а не рукопашный бой. Тут лучше тебе самому. Или Бреннера призови.

— Бреннер сейчас в Денвере.

— Значит, выбора нет, да? — сказал Бартлет. — Тебе придется обнаружить себя и все ей рассказать.

— И тем самым дать Грозаку понять, что он попал в точку? Ни за что! Он в Гарвард людей наугад послал, интуитивно. И я не хочу, чтобы он смекнул, что Джейн каким-то образом связана с золотом Циры.

— Наугад, говоришь? Не слишком ли он жестко играет? Парня-то убили.

— Для Грозака — совсем не жестко. Я видел, как он перерезал мужику горло только за то, что тот отдавил ему ногу. В жизни не встречал большего мерзавца. Но тут он грубо сыграл. Тот, кто убил парня, похоже, перестарался. Скорее всего, это был Леонард, и я готов биться об заклад, что Грозак убийства не заказывал, тот просто напортачил.

— Тогда, может, он откажется от затеи, тем более раз Джейн начеку и не одна?

— Может быть. — Ему хотелось надеяться, что так и будет, но полагаться на это было нельзя. — А может, и нет. Держись к ней как можно ближе. Стань ее тенью. — Он повесил трубку и откинулся на спинку кресла. Господи, как он надеялся, что мальчишка выживет. И не только потому, что люди не должны погибать безвинно, но и потому, что Джейн и так несчастий хватает. Довольно того, что она выросла в трущобах. Правда, о своем детстве она предпочитает не вспоминать. Да и вообще их знакомство четырехлетней давности не располагало к доверию. Собственно, у них даже нормального человеческого общения не вышло. Правда, в их тогдашних взаимоотношениях вообще не было ничего нормального. В них было много возбуждающего, тревожного и чувственного. Да, очень чувственного. Сейчас, когда эти старательно подавляемые воспоминания начали всплывать, Тревор физически ощущал, как напрягается тело — так, словно Джейн стоит перед ним, а не находится в университетском городке за сотни миль отсюда.

Побыстрее загнать эти воспоминания назад, на задворки памяти. Самое неподходящее время для подобных мыслей. Не подходящее не только для него, но и для самой Джейн Макгуайр.

Если удастся сохранить дистанцию, у нее будет больше шансов остаться в живых.

— Уснула. — Ева вышла из спальни и тихонько затворила дверь. — Врач дал ей такое сильное успокоительное, что слона свалить можно.

— Одна беда: когда проснется, проблема никуда не исчезнет, — заметила Джейн. — Я знала, что ей нелегко придется, но что она так сломается, для меня неожиданность. Мне она всегда казалась такой же сильной, как ты.

— Она и есть сильная. Вылечилась от наркомании, помогла мне пережить утрату Бонни. Она выстроила свою жизнь заново, создала новую семью, перенесла развод с Роном. — Ева потерла висок. — Но утрата ребенка хоть кого может подкосить. Меня она почти сломала.

— А где Джо?

— Занимается организацией похорон. Сандра хочет забрать Майка домой в Атланту. Завтра после обеда мы вылетаем.

— Я с вами. Ты сегодня с ней на ночь останешься? Ева кивнула.

— Хочу быть рядом, когда она проснется. Вдруг будет спать хуже, чем мы рассчитываем?

— Или кошмар приснится, — устало добавила Джейн. — Не знаешь, что и лучше — бодрствовать или спать и видеть кошмарный сон. Не могу поверить, что Майк… — Голос у нее дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Иногда в жизни происходят бессмысленные вещи. Он должен был жить, у него все для этого было. — Девушка умолкла. — Черт, я ведь его подвела! Он был в панике, а я сказала, чтобы положился на меня. Что я о нем позабочусь. И он мне поверил.

— Ты его утешила. Ты же не знала, что так все кончится. Ты тоже надеялась на лучшее. — Ева откинулась назад. — Я рада, что ты его поддерживала. Сандра тоже будет тебе благодарна, когда боль поутихнет. Она знает, как он тебя любил и как ты его всегда опекала.

— Мне иногда кажется, что это его раздражало. Вчера, когда я за ним пришла, он сказал что-то… Майк никогда не мог похвастать уверенностью в себе, а я с ним порой была крута.

— В девяноста процентах случаев ты с ним была добра. Так что перестань себя изводить этими предположениями. Нельзя вечно выходить из игры победителем. Лучше думай о чем-нибудь хорошем.

— В данный момент ничего хорошего в голову не приходит. Никак не могу забыть этого подонка, что стрелял в Майка. Наверное, это я виновата. Когда на нас напали, я действовала инстинктивно. Если бы не стала сопротивляться, он бы нас обчистил — и все. Майк меня потом спросил, почему я сразу не отдала деньги. Но он и не требовал денег! Правда, я ему и рта раскрыть не дала.

— Ты говорила, что второй крикнул что-то вроде «она нужна нам живой». Значит, это не было ограблением.

— Да, точно. Ты права. Я что-то плохо соображаю. — Джейн отодвинула стул и встала. — Может, Мэннинг прав — это была попытка изнасилования или похищения. — Она направилась к двери. — Поеду в общежитие собираться. Увидимся утром. Позвони, если буду нужна.

— Сейчас мне от тебя нужно одно — чтобы ты вспоминала только то хорошее, что у вас было с Майком.

— Постараюсь. — Джейн задержалась в дверях. — Знаешь, что я чаще всего вспоминаю? Как в детстве Майк убежал из дома и прятался в каком-то переулке в нескольких кварталах. Мать у него была проституткой, а как ему доставалось от отца, когда тот бывал дома, рассказывать не надо. Я тогда носила ему еду и ночевала на улице, чтобы составить ему компанию. Ему было всего шесть лет, он боялся быть ночью один. Он вообще был из пугливых. Но со мной ему было легче, я ему сказки рассказывала… — У Джейн опять ком встал в горле. — И он засыпал. — Она распахнула дверь. — И вот теперь уже никогда не проснется.

— Тревор, ты не можешь ехать! — категорически объявил Венабл. — Ты даже не знаешь, был ли это Грозак.

— Это был Грозак.

— Ты не можешь знать наверняка.

— Я твоего разрешения не спрашиваю, Венабл. Я только сказал, что тебе надо делать, и сообщил, что появилась проблема. Если я сочту нужным, то я поеду.

— Куда важнее то, что ты делаешь здесь. Зачем срываться наудачу? Мне иногда кажется, что Сэбот прав и Грозаку все равно ничего не удастся. Он мерзавец, но мелкая сошка.

— Я тебе уже говорил, что, по моему убеждению, здесь замешан Томас Рейли. А это в корне меняет дело.

— Ты опираешься на одну дедукцию. Это бездоказательно. А девушка сейчас на втором плане. Ты не можешь ставить под угрозу…

— Занимайся своим делом! Я сам решу, кто на каком плане. — Тревор положил трубку.

С этим Венаблом каши не сваришь. Лучше было вообще не говорить ему о Джейн. Но нельзя. В такой деликатной операции оставлять любого из участников в неведении опасно, если не сказать — смертельно. Даже если бы он не решил бросить все и ехать, Венабл все равно должен был бы его прикрывать.

Он встал и направился по коридору к Марио. Тот уже лег спать, Тревор пересек комнату и остановился перед изображением Циры. В окно лился лунный свет и падал на бюст. Он мог смотреть на нее без конца. Высокие скулы, брови вразлет — есть что-то общее с Одри Хепберн, — изящный изгиб чувственного рта. Красивая женщина, и очарование ее — не столько в правильности черт, сколько в силе личности.

Джейн.

При мысли о том, как ее взбесило сравнение с Цирой, Тревор улыбнулся. Она так долго этому сопротивлялась. Да и сравнение, в общем-то, не вполне точно. Сходство, безусловно, есть, и после знакомства с Джейн он стала представлять ее себе всякий раз, как видит это изваяние. Живую, полную энергии, умную и прямолинейную.

Улыбка его угасла. Сейчас эта прямолинейность — ее злейший враг. Для Джейн существует только один путь: вперед, невзирая на преграды. Она не станет сидеть и дожидаться, когда полиция найдет убийцу Фицджеральда.

Тревор провел по щеке скульптуры — она была гладкая и холодная. В данный момент лучше было бы воспринимать ее как Циру. Далекую и холодную. Безжизненную…

Зазвонил его телефон. Опять Венабл?

— Тревор, это Томас Рейли. Тревор напрягся.

— Мы незнакомы, но вы обо мне наверняка слышали. У нас с вами есть общие интересы. И за то время, что мы с вами преследовали этот общий интерес в Геркулануме, наши пути несколько раз почти пересеклись.

— Что вам нужно, Рейли?

— То же, что и вам. Но я первым буду у цели, потому что хочу этого больше, чем вы и чем кто-либо иной. Я изучал ваш послужной список. В вас есть некая мягкотелость, идеализм, которого я в вас никак не предполагал. Не удивлюсь, если вы сами захотите вручить мне золото.

— Размечтался!

— Конечно, я охотно выплачу вам долю.

— Какая щедрость! А как быть с Грозаком?

— К несчастью, мой друг Грозак — мямля, и мне нужно подстраховаться.

— То есть вы его решили кинуть?

— Это вам решать. Я буду иметь дело с тем, кто даст мне желаемое. Пожалуй, я даже расскажу Грозаку, что связывался с вами, — в таких делах конкуренция только на пользу.

— Вам нужно золото. — Да.

— Его у меня пока нет. А если бы и было, я бы вам не отдал.

— Как я понял, у вас хорошие шансы до него добраться. Но мне нужно не только золото.

— Статуя Циры. Ее вам не видать.

— Еще как видать! Она моя. Вы увели ее у меня из-под носа, пока я торговался с продавцом. Это все будет мое.

— Все?

— Мне нужно еще кое-что. Я вам сделаю предложение…

— Это Куинн звонил, он в аэропорту, — сказал Мэннинг, закончив разговор. — Просит обеспечить Джейн Макгуайр охрану, когда она вернется после похорон.

— Будешь заявку подавать? — спросил Фокс, развалясь в кресле.

— Конечно, буду. — Мэннинг покрутил головой. — Но с учетом нашего урезанного бюджета капитан потребует представить весомые основания. Может, нам присовокупить к этому делу то, что ты там в Интернете нарыл?

— Может быть. Давай поглядим… — Фокс потянулся к клавиатуре и набрал код доступа. — Я нашел эту старую статейку, когда мы вернулись из больницы. Любопытная история, но вряд ли здесь есть связь с кем-либо из нашей картотеки. Если только речь не о привидениях. — Он нажал кнопку, открыл нужный файл и развернул компьютер так, чтобы Мэннинг мог прочесть. — Судя по всему, отец этого серийного убийцы, Альдо Манца, был помешан на актрисе, жившей две с половиной тысячи лет назад, как раз в то время, когда извержением Везувия были разрушены Помпеи и Геркуланум. Старик был археологом и приторговывал предметами старины. Он и нашел статую этой актрисы, Циры, в развалинах Геркуланума. — И?

— У Альдо тоже развилась мания. Он не мог примириться с существованием женщин, внешне похожих на эту Циру. Он стал на них охотиться и убивал нещадно, а сначала лишал их лица. Будто топором срубал.

— Кровожадный какой! И ты говоришь, Джейн Макгуайр похожа на эту Циру?

Фокс кивнул:

— Одно лицо. Поэтому она и стала мишенью.

— Он ее выследил?

— Да. Но Еве Дункан и Джо Куинну удалось спутать ему карты. Они поставили ему ловушку в катакомбах под Геркуланумом. Дункан реконструировала лицо по одному из черепов, обнаруженных учеными в море близ Геркуланума, и они разрекламировали его как изображение Циры. Это, конечно, была фальшивка. Дункан изготовила ее специально. Но этот череп в сочетании с близостью Джейн Макгуайр сработали как приманка и заставили Альдо подойти так близко, что им удалось его нейтрализовать.

— Он мертв?

— Мертвее некуда. Как и его отец.

— А родственники не могут жаждать мести?

— Почему они тогда раньше этого не сделали? Четыре года прошло.

Мэннинг нахмурился:

— Может быть, может быть… — Он углубился в статью. Все было так, как рассказал Фокс, но одна фраза его озадачила. — Тут среди действующих лиц называют Дункан, Куинна, девушку и некоего Марка Тревора. Кто такой этот Марк Тревор?

Фокс покачал головой:

— Я откопал еще несколько материалов, в некоторых он тоже упоминается. Но никто из других участников тех событий ничего о нем не рассказывает. Он определенно там был, но исчез до того, как в катакомбы прибыла полиция и пресса. В одной статейке делается намек на его криминальное прошлое.

— Что не мешает Куинну его выгораживать.

— Я так не сказал. Он просто о нем не говорит.

— Но если этот Тревор причастен к убийству Майка Фицджеральда, почему Куинн скрыл от нас этот факт? Девчонку он опекает изо всех сил. Этот Тревор привлекался?

— Возможно.

— Что ты хочешь сказать? Или привлекался — или нет.

— Никак не могу в нужную базу данных залезть. Машина не пускает.

— Что за бред? Пробуй еще!

Фокс кивнул и развернул ноутбук к себе.

— Ты же сам сказал: не стал бы Куинн его покрывать, если бы подозревал. Зачем зря время терять?

— Затем, что Куинн может захотеть первым до него добраться, чтобы собственноручно перерезать ему глотку.

— Он же полицейский! Какая глотка? Он на это не пойдет.

— Не пойдет? А что бы ты, Фокс, чувствовал, если бы речь шла о твоем ребенке?

2

Лейк-коттедж. Атланта, Джорджия

— Что ты тут делаешь на крыльце? — Ева поднялась по ступеням. — Ночь-полночь…

— Не спится что-то. — Джейн подвинула своего пса Тоби, давая Еве место на верхней ступеньке. — Я думала, ты останешься с Сандрой.

— Хотела, но неожиданно объявился Рон, и я почувствовала себя лишней. Хоть они и в разводе, но Майка оба любили. Хорошо, что он приехал ее поддержать.

Джейн кивнула:

— Помню, как Рон нас с ним на рыбалку возил. Майк еще тогда маленький был. А на похороны он завтра придет?

— Сегодня, — поправила Ева. — Скорее всего. А Джо лег?

— Да. Он тоже тебя не ждал. Тебе надо поспать. День будет тяжелый. — Джейн повернулась к озеру. — Кошмарный день!

— И для тебя в том числе. Твой кошмар начался в тот момент, как ты разыскала Майка в этом баре. — Ева помолчала. — Цира больше не снится?

Джейн вздрогнула и взглянула на Еву:

— А? Что это ты вдруг? Ева пожала плечами:

— Заговорили о кошмарах — вот и вспомнилось.

— Сейчас? Ты четыре года о них не говорила.

— Это не значит, что я о них не помню. Просто решила: лучше предать забвению ту историю и все, что с ней связано.

— Легко сказать, а сделать…

— Да уж, — сухо согласилась Ева. — С тех пор как ты в Гарварде, ты уже трижды выезжала на раскопки в Геркуланум.

Джейн ласково потрепала Тоби по голове.

— Ты вроде ничего не имела против.

— Это чтобы не акцентировать внимания на том, что я хотела бы стереть из твоей памяти. Но от этого та давняя история не стала мне милее. Не хочется, чтобы ты тратила молодые годы на навязчивую идею.

— Это не… Ну хорошо, хорошо, ты права. Я только знаю одно: я должна выяснить кое-что про Циру. Мне надо знать, осталась она жива во время извержения или погибла.

— Зачем? Это же было две тысячи лет назад!

— Ты сама знаешь зачем. У нее было мое лицо. Или наоборот. Неважно.

— Она начала тебе сниться задолго до того, как ты узнала о ее существовании.

— Может быть, я где-то о ней читала.

— Но никаких подтверждений тому не нашла.

— Это не значит, что этого не было. — Джейн покачала головой. — Мне такое объяснение больше по душе, чем какая-то паранормальная чушь.

— Ты мне не ответила. Она тебе снится?

— Нет. Удовлетворена?

— Отчасти. — Ева помолчала. — Ты не общалась с Марком Тревором?

— Да что такое? Играем в двадцать вопросов?

— Да нет. Просто я тебя люблю и хочу убедиться, что у тебя все в порядке.

— У меня все в порядке. А с Тревором я не говорила с того момента, как он тогда уехал из Неаполя. То есть — четыре года.

— Я подумала, вдруг ты с ним пересекалась на этих раскопках.

— Ага! Станет он сидеть на коленках и рыться в пыли, как мальчик-студент. Он точно знает, где эти свитки зарыты, чтоб ему пусто было! — Когда на Тревора вышел нечистый на руку профессор-археолог и его сынок Альдо, он промышлял контрабандой предметов древнеримского искусства. Этот археолог обнаружил подземный ход, шедший от виллы одного из знатных горожан древнего Геркуланума, Юлия Пресебия, а в нем — библиотеку. В ней оказалось несколько бронзовых футляров-тубусов с бесценными свитками, уцелевшими под потоками лавы, когда она накрыла виллу. Многие из этих свитков были посвящены наложнице Юлия — Цире, знаменитой актрисе городского театра. Чтобы замести следы, Альдо с отцом взорвали подземный ход вместе со всеми, кто там находился, включая Тревора. Но ему удалось спастись. — Это же он замаскировал место раскопок, после того как тоннель обрушился. Он не допустит, чтобы кто-нибудь обнаружил этот подземный ход раньше, чем он сумеет туда вернуться и забрать сундук с золотом, о котором упоминается в свитках Юлия.

— А вдруг он его уже добыл?

— Может быть. — Эта мысль часто посещала и Джейн, но она продолжала поиски. — Но у меня такое чувство… Не знаю. Мне надо искать дальше. Понимаешь, эти свитки должна найти я! Я это заслужила. Это ведь за мной охотился тот псих, жаждавший срезать с меня лицо, как шелуху, потому что я похожа на Циру.

— Тогда почему ты не насела на Тревора и не выудила из него, где они находятся?

— Тревора словами не проймешь. Он жаждет заполучить это золото и убежден, что по праву, поскольку потерял в этих катакомбах друга, Пьетро. А, кроме того — как я его найду, если даже Интерпол не знает, где он?

— Я просто подумала, он мог с тобой связаться, когда ты ездила в экспедицию.

— Нет. — Во время первой экспедиции Джейн только и делала, что отгоняла эту нелепую мысль. Даже поймала себя на том, что без конца озирается, вспоминает звук его голоса, убеждает себя, что его тут нет — ни за углом, ни в соседней комнате, нигде поблизости. — Вряд ли он станет искать встречи. Мне тогда было всего семнадцать, для него я наверняка не представляла интереса.

— Внешне семнадцать, а в душе — все тридцать, — заметила Ева. — Тревор не такой дурак.

— Ты удивишься, когда я тебе кое-что расскажу.

— Ни один поступок Тревора не может меня удивить. Он тот еще фрукт.

Джейн изумилась, услышав в голосе Евы теплоту.

— Он был тебе симпатичен.

— Он спас мне жизнь. И вам с Джо. Трудно испытывать неприязнь к человеку, которому ты стольким обязан. Это не значит, что я его одобряю. Он, конечно, редкого ума человек и личность незаурядная, однако же не забывай, что он контрабандист и с законом не в ладу. Бог знает что еще за ним числится, — добавила Ева.

— Вот именно — «бог знает». За четыре года он мог в такие истории вляпаться…

— Ну, слава богу, ты хоть его не выгораживаешь.

— Ни в коей мере. Он самая яркая личность из всех, кого я встречала, к тому же обладает редким даром убеждения, а в остальном он для меня загадка. Не гнушается применять силу в любом виде и имеет опасную тягу к рискованным операциям. Ни одно из этих качеств не привлекает такую разумную женщину, как я.

— «Женщину»… — Ева грустно покачала головой. — Для меня ты по-прежнему девочка.

— Значит, такой и останусь. — Джейн положила голову Еве на плечо. — Кем скажешь, тем и буду. Выбирай.

— Я только хочу, чтобы ты была счастлива. — Ева поцеловала ее в лоб. — И не тратила жизнь на поиски женщины, умершей две тысячи лет назад.

— Это не называется «тратить жизнь». Я просто хочу найти ответы на вопросы, которые не дают мне покоя. И все.

Ева помолчала.

— Наверное, ты права. А я ошибалась, когда хотела предать прошлое забвению. Пожалуй, было бы разумнее отпустить тебя.

— Перестань себя корить. Когда я ездила в Геркуланум, ты же мне и слова не сказала.

Ева смотрела на озеро.

— Да, я ничего не говорила.

— И потом, я же не все время на Циру трачу. Я уже победила в нескольких конкурсах по живописи, ездила с Сарой в спасательные экспедиции, к тому же еще и училась. — Она улыбнулась. — И вовсе не забавлялась с сомнительными молодцами типа Марка Тревора. Я просто золото, согласна?

— Да, это правда. — Ева выпрямила спину и встала. — И хорошо бы, чтобы такой и оставалась. После похорон еще поговорим. — Она направилась в дом. — Нам обеим надо поспать. Я обещала Сандре приехать в одиннадцать.

— Я скоро приду. Хочу еще немножко посидеть здесь с Тоби. — Джейн обняла пса. — Как же я по нему скучаю! — Она сделала паузу. — Как думаешь, Ева, почему это все на нас свалилось именно сейчас?

— Не знаю. — Она открыла дверь. — Майк… Это страшное убийство… Страшное и бессмысленное. Меня это все навело на мысли об Альдо, я вспомнила, как он гонялся за Цирой. Все эти убийства… Как он тебя выслеживал… Ведь смерть Майка тоже каким-то образом с тобой связана.

— Может, и не связана. Пока ничего не ясно.

— Это правда. — Дверь за Евой закрылась.

Странно, что Ева связала убийство Майка с той кошмарной историей в Геркулануме. А может, и не странно. Тогда они с Евой, Джо и Тревором объединились в стремлении остановить маньяка, но теперь эта общая цель и их единство остались в прошлом. Но разве может человек разом стереть из памяти такую жуткую историю? С Тревором они теперь связаны так крепко, что Джейн казалось, она всю жизнь его знает. И неважно, что у него темное прошлое и кровожадные наклонности. Ею двигал инстинкт самосохранения. Им — жажда наживы и месть. Но это не помешало им объединить усилия и добиться цели.

«Перестань о нем думать!» Разговор с Евой всколыхнул в ней воспоминания о Треворе. Она давно задвинула его глубоко в подсознание и выуживала лишь тогда, когда было нужно. Это позволяло ей держать ситуацию под контролем — чего ей никогда не удавалось, когда он был рядом.

Ведь ей было всего семнадцать, ему — почти тридцать, и опыта — на несколько жизней. Учитывая, в какую круговерть эмоций она тогда оказалась ввергнутой, Джейн еще превосходно справилась с ситуацией.

Она поднялась и шагнула к двери. Забудь о Треворе и о Цире! Сейчас им в ее жизни не место. Надо сосредоточиться на родных. А сегодняшний день и вовсе потребует недюжинных усилий.

3

Глядя невидящим взором на гроб с телом Майка, Джейн думала о том, как ненавидит она похороны. Если кто считает их своего рода катарсисом — пусть обратится к психиатру. Каждую секунду она ощущала боль и никакого облегчения от этого ритуала не ждала. Мысленно она уже много раз простилась с Майком за те три дня, что прошли после его бессмысленного убийства, и сегодня находилась здесь скорее ради Сандры.

А у той был такой вид, словно она вот-вот лишится чувств. Она никого и ничего не замечала. Рядом с ней стояла Ева, но Сандра, похоже, этого даже не понимала. У могилы сгрудились несколько приятелей Майка. С некоторыми Джейн была знакома. Джимми Карвер, Дениз Робертс, Пол Доннел. Ее соседка по общежитию Пэт тоже прилетела на похороны и сейчас имела непривычно торжественный вид. Молодец, что прилетела. Все молодцы.

Еще несколько минут — и можно будет уходить. Эти минуты тянулись целую вечность.

Джейн шагнула вперед и бросила розу на крышку гроба.

— Я могу еще чем-нибудь помочь? — спросила Пэт. — Если я нужна, могу задержаться.

Джейн покачала головой:

— Возвращайся. Ты мне не нужна. Я прилечу завтра. В крайнем случае — послезавтра.

Пэт усмехнулась:

— Ну, конечно. Как я раньше не догадалась? Тебе никто не нужен. Когда я попадаю в переплет — ты тут как тут, но не дай бог пытаться отплатить тебе той же монетой! Тебе никогда не приходило в голову, что мне было бы приятно сознавать себя великодушной?

— Ты себе не представляешь, сколько великодушия ты уже ко мне проявила. — Джейн сглотнула ком в горле. — Надо было мне тебе раньше сказать. Иногда у меня со словами плоховато… Когда мы с тобой познакомились, я была такая серьезная и ответственная, что у меня и в мыслях не было развлечься или отдохнуть. Ты научила меня, что развлекаться не преступление, а радоваться можно даже какой-нибудь мелочи.

Пэт улыбнулась:

— Например, как в тот раз, когда я перебрала, а ты приехала за мной, и мы попали в буран? Ну, радостью это не назовешь. Ох, и задала ты мне тогда!

— И поделом. Но даже от позора остаются приятные воспоминания. Помнишь, как мы ждали эвакуатор и распевали дурацкие песни? А сколько всего было переговорено! Меня это… обогатило, что ли. Ты меня сделала богаче.

Пэт помолчала:

— Похоже, я тут действительно лишняя. Двину-ка я отсюда. — Она обняла Джейн. — Пока.

Джейн смотрела, как подруга уходит. Личные излияния давались Пэт ничуть не легче, чем ей. Странно, что, будучи такими разными, в этом они сходятся. Просто сегодня случай особенно деликатный, и Джейн сбила ее с толку своими откровениями. В другой ситуации Джейн и сама бы не стала пускаться в излияния. Но сейчас она потеряла близкого друга и жалела, что так и не сумела сказать ему, как много он для нее значил. Больше она такой ошибки не повторит.

— Джейн! — Рядом стоял Пол Доннел. Он был бледен. — Какой ужас! У меня не было возможности с тобой поговорить, но я хочу, чтобы ты знала: не могу передать, как я жалею, что не проводил вас тогда до машины. Я же не знал… Ты меня не винишь?

— Я никого не виню, кроме ублюдка, застрелившего Майка. Откуда тебе было знать?

Он нервно кивнул:

— Это правда. Знать я не мог, но все равно корю себя. Майка я любил и не желал ему зла. Я только хотел сказать… — Он отвернулся. — Я хотел сказать, мне ужасно жаль.

Она смотрела ему вслед. Он всерьез расстроен. Настолько, что забыл о своем всегдашнем легкомысленном образе. Выходит, они с Майком были ближе, чем ей казалось. А может, его действительно гложет совесть, что в нужный момент не был рядом с Майком. Мелькнула мысль… Или…

— Идем, Джейн. — Ее взял за локоть Джо. — Я отвезу тебя домой.

— Хорошо. — Она вдруг остановилась. — Нет, мне надо в аэропорт. Пойду попрощаюсь с Сандрой — и сразу возвращаюсь. У меня там срочное дело.

— Джейн, дай себе несколько дней отдыха. Тебе надо…

— У меня срочное дело! — Она повернулась. — Не волнуйся, со мной все будет в порядке, Джо.

— Да? С тобой и сейчас уже не все в порядке. Послушай, Сандра расстроена, она переживает, но тебя она не винит. Это же абсурд!

— Винит! — горестно возразила Джейн. — Сейчас она всех винит, а меня так просто видеть не может. Я знаю, это не оттого, что она хочет меня обидеть. Это происходит помимо ее воли. Для нее весь мир перевернулся. Вы с Евой должны ее утешить, а мне сейчас лучше тут не крутиться.

— В утешении нуждается не одна Сандра, — проворчал Джо. — Мы же тебе тоже сейчас нужны!

— Вы и так у меня есть. Вы всегда со мной. — Она попробовала улыбнуться. — И для этого мне не требуется видеть вас рядом или держать за руку. А Сандре, по-моему, требуется. Как буду на месте, сразу позвоню. Хорошо?

— Нет, не хорошо. Но ничего не поделаешь. Ты же упрямая. — Он закусил губу. — Только одну я тебя не отпущу. Я нанял тебе телохранителя, он будет с тобой, пока Мэннинг не установит мотив нападения. Он будет ждать тебя в общежитии.

— Если тебе от этого спокойнее…

— Это ты точно подметила: мне от этого спокойнее. — Джо распахнул дверцу машины. — Никто не причинит тебе зла.

Поздно. Ей уже причинили зло. Перед глазами так и стоял Майк — как он лежит в машине, а из груди хлещет кровь. И он умоляет ее о помощи.

Глаза защипало. Только не теперь. Нельзя больше плакать! Время для слез прошло.

— Пол!

Пол Доннел напрягся и обернулся. Он только что вышел из общежития.

— Джейн? — улыбнулся он. — Ты как здесь оказалась? Я думал, ты еще в Атланте. Помочь чем-нибудь?

— Да, пожалуй. — Она перегнулась и распахнула дверцу. — Садись.

Улыбка на его лице угасла.

— Ты выбрала не лучший момент. Я не успеваю подготовиться — пока летал на похороны… Давай я тебе завтра позвоню.

— Давай ты лучше сядешь в машину! — отрезала она. — Не надо со мной шутки шутить, Пол. Будешь говорить со мной или с полицией?

— Ты мне угрожаешь? Я, между прочим, тоже друга потерял, и не надо со мной…

— Друга ли? А ты никогда не предаешь своих друзей, Пол?

Он облизал губы:

— Не понимаю, о чем ты.

— Объяснить? Хочешь, я выйду из машины и объясню на весь студгородок? Я это сделаю, ты меня знаешь! Майк тебе наверняка говорил, я не из стеснительных?

Он помолчал:

— Да, говорил.

— Он много что тебе рассказывал. Он тебе доверял. Майк был беззащитен перед всяким, кого считал своим другом.

— Я и был ему другом. И я возмущен, что ты… Джейн открыла водительскую дверь и стала выходить из машины.

— Нет! — Парень обогнул машину. — Если ты не будешь благоразумной, я…

— Я очень благоразумна. — Она дождалась, когда он сядет в машину, заблокировала двери и немедленно тронулась с места. — А сейчас я разгневана и требую ответов.

— У тебя нет причин на меня сердиться. — Он помолчал. — Чем же я, по-твоему, провинился?

— По-моему, ты подставил Майка. — Джейн вцепилась в руль. — По-моему, ты специально довел его до депрессии, чтобы он превратился в податливого щенка. И это ты его напоил, а потом позвонил мне. И, по-моему, ты знал, что в переулке нас будут ждать.

— Чушь! Послушай, я понимаю, Майк в тот вечер нес всякую ерунду, но он же был пьян!

— Я так и думала, пока сегодня после похорон меня вдруг не осенило и я не задумалась, что это ты так нервничаешь. На главной улице было полно парковочных мест. Зачем было ставить машину в переулке, откуда ее могли забрать эвакуатором?

— Когда мы приехали, свободных мест не было.

— Я сегодня прямо из аэропорта поехала в «Красный петух» и поговорила с барменом. Он сказал, что в тот вечер посетители заполняли зал медленно, и, когда он в семь часов пришел на работу, мест для парковки было полно. Вы ведь приехали в четверть восьмого, так?

— Не помню.

— А бармен помнит.

— Останови машину. Я не обязан это выслушивать!

— Еще как обязан! — Но она все же съехала на обочину и заглушила двигатель. — Выкладывай. Кто тебе заплатил за подставу?

— Никто.

— Значит, ты это сделал по собственному почину?

— Конечно, нет.

— Тогда возвращаемся к предыдущему вопросу.

— Я не имею к этому никакого отношения.

— Врешь! — Она посмотрела на него в упор. — Ты до смерти напуган. Ты и на похоронах весь трясся. Ты не от горя раскис, ты испугался, как бы не заподозрили, как на самом деле все дело было.

Пол отвел глаза:

— Полиция иного мнения.

— Я им открою глаза. Я выросла в доме полицейского, меня послушают — как свою. И я посоветую приглядеться к тебе получше.

— Они ничего не найдут. Я не какой-то малолетний преступник. Я из добропорядочной семьи.

— А я, наоборот, из самого неблагополучного района в Атланте, кишащего шлюхами, сутенерами и прочей мразью. Вот почему я за версту подонков чую.

— Выпусти меня из машины!

— Сначала скажи, кто тебе заплатил и за что. Он сжал зубы:

— Не забывай, ты женщина. Я могу силой отобрать у тебя ключ. Напрасно я с тобой церемонюсь.

— Я женщина, но меня вырастил полицейский, который к тому же служил в морском спецназе и научил меня, как за себя постоять. Первое правило у Джо было: не мешкай, когда тебя атакуют. Действуй так, как если бы тебя хотели убить. То есть убей раньше.

— Блефуешь!

— Нет, говорю как есть. Ты первым начал угрожать. А мне от тебя нужна только информация.

— Ты ее не получишь. Ты что же, думаешь, я не понимаю, что ты сразу побежишь в полицию? — взорвался он. — А я не виноват. Я ни в чем не виноват!

Броня дала трещину.

— Никто тебе не поверит, пока ты не явишься с повинной.

— С повинной? С повинной являются преступники. Я ничего не совершал. Откуда я мог знать? — Он в панике посмотрел на Джейн. — Если пойдешь в полицию, я буду все отрицать.

— Так чего ты там не знал?

Пол молчал. Джейн физически ощущала, как ему страшно. Он уже почти созрел. Чуть-чуть поднажать — и будет готов.

— Ты стал соучастником убийства. Тебе дадут пожизненное. Или в этом штате еще практикуют смертную казнь?

— Дрянь!

Вот-вот сломается. Надо чуть поднажать.

— Я сейчас еду в полицию. Тебя возьмут через пару часов. Если расскажешь мне то, что я хочу от тебя узнать, дам тебе явиться с повинной, а это существенно облегчит твою участь.

— Я не виноват! Откуда мне было знать, что произойдет? Они сказали, что хотят с тобой поговорить, а ты отказываешься идти на контакт.

— Кто?

Он не ответил.

— Кто?

— Не знаю. Леонард… не помню.

— Леонард — это имя или фамилия?

— Я же сказал, я не… Фамилия! Если она настоящая.

— Какие у тебя основания сомневаться?

— Я и не сомневался, пока не… Я не желал Майку смерти. Я никому не желал зла.

— А имя этого Леонарда ты помнишь? Он задумался.

— Райан.

— А второго как звали?

— Понятия не имею. Он не представлялся. Говорил один Леонард.

— Где ты с ними познакомился?

— Я с ними не знакомился. С месяц назад я сидел в баре, они подсели и завели разговор. Мне были нужны деньги, а они пообещали, что все будет в порядке. Мне надо было только сделать так, чтобы ты пошла в переулок, а там уж они бы тебя перехватили.

— И это оказалось совсем несложно, да? Ведь Майком можно было вертеть, как хочешь. Дерни за веревочку — и он уже пляшет под твою дудку.

— Я Майка любил. Я не хотел причинять ему зло.

— А сам причинил. Подогрел его, а потом подставил.

— Мне нужны деньги. Гарвард стоит недешево, сама знаешь, мои родители его с трудом тянут. Я влачил нищенское существование.

— А пойти работать в голову не пришло?

— По твоему примеру? — усмехнулся он. — Ты ведь у нас такая правильная! Майка это больше всего бесило.

Не показывать, что колкость попала в цель.

— Как найти этого Райана Леонарда? Он пожал плечами:

— Представления не имею. Когда я согласился, мне заплатили половину, а когда позвонил и сказал, что вызову тебя в «Красный петух», конверт со второй половиной бросили мне в почтовый ящик. С тех пор я о них не слышал.

— Конверт еще у тебя? Пол кивнул:

— Эти деньги я не тратил. Они там и лежат. После того как Майк… я их даже в банк нести побоялся. Подумал, если придется идти в полицию, это может сыграть против меня. Правда, там и адреса никакого нет. Чистый конверт.

— Где он?

— У меня в комнате.

— Где именно?

— В учебнике английского.

— И в тот вечер ты второго тоже видел?

— Я же сказал, что видел. Что пристала?

— А то, что я видела только одного. Мне нужно описание второго.

— Прямо сейчас?

— Нет, не сейчас. — Она разблокировала двери. — Выходи. Даю тебе два часа, чтобы явиться в полицию и попытаться убедить их в своей невинности. Сбежишь — пушу их по твоему следу. — Джейн покусала губу. — И сама пущусь.

— Я не идиот. Я сдамся, но не потому, что тебя испугался. Просто это будет самое умное. — Парень вышел из машины. Страх начал отпускать, и он улыбнулся с некоторой бравадой. — Мне ничто не грозит. В крайнем случае соглашусь на сделку со следствием. Все работает на меня. Я молодой, умный — они решат, что я чист, просто стал жертвой добросовестного заблуждения.

Джейн едва сдерживалась. А ведь он, пожалуй, прав.

— Скажи мне, Пол, сколько сребреников?

— Чего?

— Сколько тебе заплатили?

— Десять штук вперед. И еще десять — по факту.

— А ты не задавался вопросом, с какой стати тебе платят такие деньги, чтобы только переговорить со мной?

— Это не мое дело. Если люди готовы раскошелиться, чтобы… — Под ее взглядом он осекся. — Неважно. — Он развернулся на каблуках и зашагал по улице.

Господи, а он наглец. Джейн захотелось поддать газу и сбить негодяя. Предал друга, а печется только о своей шкуре. Она опустила голову на руль, пытаясь успокоиться. Потом завела машину и достала телефон. Джо ответил почти сразу.

— Можешь кое-что для меня сделать? — Она смотрела вслед Полу. — В течение ближайших двух часов Пол Доннел сдастся в полицию.

— Что?

— Это он подставил Майка. Он взял двадцать тысяч за то, чтобы с помощью Майка выманить меня в тот переулок. — Джо выругался. — Говорит, ему объяснили, что только хотят со мной поговорить. Он взял деньги без лишних вопросов. Ему было на все плевать.

— Сукин сын!

— Вот-вот. Он говорит, того, кто давал ему деньги, звали Райан Леонард. Больше ничего о нем не знает. Имени второго тоже не знает, но видел его достаточно близко и готов его описать. Я хочу, чтобы ты позвонил Мэннингу. Пусть он выудит из него словесный портрет, пока Доннел не сделал его предметом торга. Он на это способен.

— Сделаю. Что-нибудь еще?

— Скажи, пусть не спускают ему это с рук. — Голос У нее дрожал. — Он, конечно, не стрелял, но то, что он виноват, несомненно. Нельзя, чтобы это ему так сошло.

— Удивляюсь, как тебе удалось его разговорить.

— Сама удивляюсь. Просто он был до смерти напуган, и я этим воспользовалась. Сейчас я еду к нему в общежитие за конвертом со второй половиной денег. Мне только что пришло в голову, что он может опомниться и решить забрать эти деньги — вдруг на адвоката понадобятся.

— Пусть это сделает полиция. Там могут быть отпечатки.

— Я буду аккуратна. У вас, полицейских, слишком много всяких заморочек. На получение ордера может уйти уйма времени. А я не допущу, чтобы он завладел этими деньгами. Мне пора. Потом позвоню, Джо. — Она дала отбой, не дожидаясь ответа.

Джейн вырулила на дорогу, развернулась и двинулась назад к общежитию.

«Дрянь. Шлюха!»

Пол Доннел кипел от злости.

Он всегда терпеть не мог властных женщин, а Джейн Макгуайр буквально воплощала все, что ему было так ненавистно. Жаль, что этот Леонард с ней не разделался.

«Остынь! Полиция должна поверить, что ты убит горем, но честен и винишь во всем себя». Это ему под силу. Он сумеет сыграть убедительно, надо только призвать на помощь все свои способности. А сначала он позвонит отцу и попросит прислать ему адвоката прямо в участок. Он будет держаться корректно, просто скажет этим недоумкам, что умные люди посоветовали прийти с адвокатом.

Да, так и надо сделать. Но адвокаты стоят денег, а полагаться на общественного защитника он не станет. Он наймет лучшего, а это обойдется…

Свет фар.

Он обернулся. Нет, это не она. Машина большая, лучи фар заливают ярким светом все вокруг. Пол ускорил шаг. Надо поспешить и побыстрее попасть в участок, а то вдруг этой дряни вздумается нарушить обещание и нанести им визит раньше. С нее станется…

Свет. Он в круге света. Рев мотора.

Какого…

Джейн запарковалась перед общежитием и выскочила из машины.

Попасть в комнату Пола Доннела труда не составит. Она много раз бывала у Майка, и, если сейчас охрана ее остановит, она скажет, что забыла что-то у него в комнате и хочет забрать. Если не сработает, можно будет…

— Джейн!

Она замерла. Нет. Это ей чудится. Это не может быть он.

Она медленно обернулась.

Тревор!

В джинсах и темно-зеленом свитере он выглядел точно так, как в тот день четыре года назад, когда простился с ней в аэропорту.

Он улыбнулся:

— Сколько лет, сколько зим… Скучала? Ее затрясло от негодования. Каков наглец!

— Вот еще! А ты что тут делаешь? Улыбка на его лице померкла.

— Поверь, я бы охотно держался от тебя подальше. Но не получилось.

— Ну, в последние четыре года тебе это прекрасно удавалось. — Зря она это сказала. Звучит как упрек. А ей меньше всего хотелось создать у него впечатление, будто ее волнует, не забыл ли он ее. — Как и мне. Много воды утекло…

— К сожалению, о себе этого сказать не могу. — Он посерьезнел. — Надо поговорить. Я на машине. Пойдем.

Джейн не сдвинулась с места.

— Мне сначала надо кое-что сделать. Позвони мне попозже.

Он покачал головой:

— Нет, сейчас. Это срочно.

Она начала подниматься по лестнице.

— Катись ты!

— Если пойдешь со мной, узнаешь куда больше, чем из конверта, за которым пришла.

Она замерла и медленно повернулась:

— Как ты узнал, что я…

— Идем! — Он шагнул вперед. — Я оставлю Бартлета проследить, не явился ли Доннел за этими деньгами.

— Бартлет здесь?

— Ждет в машине. — Он оглянулся через плечо. — Ему ты доверяешь, а мне — нет.

Она пыталась привести мысли в порядок.

— Ты знаешь, что мой друг Майк убит?

— Да, сочувствую. Я так понимаю, это очень близкий друг?

— А как ты узнал про Доннела?

— Я велел Бартлету установить у тебя в машине жучок.

— Что?

— И в твоей комнате в общежитии. — Он улыбнулся. — Злишься? Хочешь растерзать?

— Да! — Джейн двинулась к нему. — Угадал, хочу.

— Отлично! — Тревор зашагал по улице. — Тогда следуй за мной и можешь целых пять минут меня пилить.

Пилить? Да она его убить готова! Нисколько не изменился, все так же не ведает сомнений, держится уверенно и плюет на всех окружающих.

— Клянешь меня на чем свет стоит, — проворчал Тревор. — Я чувствую враждебные флюиды. Дай сперва объясниться, а потом уж злись.

— Ты же сам сказал, что поставил мне в машину жучок.

— Это было сделано из лучших побуждений. — Он остановился возле синего «Лексуса». — Бартлет, мне надо с ней побеседовать. Последи за входом в общежитие — не объявится ли Доннел. В случае чего сразу дай знать.

— Охотно. — Бартлет кивнул и вышел из машины. — Рад тебя снова видеть, — улыбнулся он Джейн. — Жаль только, обстоятельства печальные.

— Это уж точно. Особенно если учесть, что вы прослушивали мою машину и комнату.

Бартлет укоризненно покосился на Тревора:

— Обязательно было ей докладывать?

— Да. Джейн, дай ему ключ от твоей машины. Если сидеть в засаде — так хоть в комфорте.

Она хотела было возразить, но встретилась взглядом с Бартлетом, который смотрел на нее своими мягкими темными глазами Винни-Пуха. На Бартлета злиться невозможно, он только выполнял указания Тревора. Она бросила ему ключи.

— Не надо было этого делать, Бартлет.

— Я думал, как лучше. Может, я был не прав.

— Да, не прав. — Она села в машину к Тревору. — Если Доннел явится, не пускайте его в помещение.

— Джейн, ты же знаешь, я силу применять не умею. — И с серьезным выражением добавил: — Но сразу дам вам знать.

Джейн проводила его взглядом, потом повернулась к Тревору:

— Зря ты его втянул. Он же не преступник, как ты.

— Откуда такая уверенность? Четыре года прошло. И все это время он работал со мной. Вдруг я его коварно совратил?

— Не всякого можно совратить. — Правда, Джейн готова была признать, что шансы устоять перед обаянием и интеллектом Тревора, в свое время обворожившими ее, весьма невелики. Он был тем самым Крысоловом, что с легкостью вас убедит, что черное — это белое. Джейн наблюдала его в течение нескольких недель, когда он без труда оборачивал любую ситуацию себе на пользу, и хорошо знала власть его сладкого голоса. — К тому же Бартлет тебе симпатичен. Ты бы перестал его уважать, если бы смог вить из него веревки.

Он хмыкнул:

— Угадала. Но Бартлет не из тех, из кого в принципе можно вить веревки. Слишком сильная натура.

— Как же ты уговорил его впихнуть мне жучок?

— Сказал, что это в целях твоей безопасности. — Он перестал улыбаться. — Правда, я не ожидал, что ты решишь припереть Доннела. Опасный ход. В безвыходном положении человек становится непредсказуемым.

— Он был напуган. Я чувствовала.

— Испуганный человек часто сам переходит в яростное наступление.

— Не тот случай. И хватит об этом, не твоя забота. — Джейн повернулась к Тревору: — Или твоя? Ты сказал, у тебя есть для меня информация поинтереснее того конверта. Рассказывай!

— Второго нападавшего, скорее всего, зовут Деннис Уортон. Он обычно работает с Леонардом.

— Откуда ты знаешь?

— Приходилось сталкиваться.

— Тогда почему ты не сообщил в полицию, что знаешь, кто убил Майка?

— Не хотел, чтобы они ударились в бега.

— Почему?

— Они мне нужны самому, — откровенно признался он. — Полиция не всегда действует расторопно. Я не хотел, чтобы у этой парочки появился еще один шанс до тебя добраться.

— А думаешь, попытаются?

— Если жареным не запахнет. Полиция пока недалеко продвинулась. Предполагаю, что эти двое предпримут еще одну попытку, а если не удастся, пришлют кого-то довершить дело.

— Кто пришлет? Тревор покачал головой:

— Джейн, я не могу сказать тебе все. У меня не останется козырей.

— А зачем я им понадобилась?

— Сочли тебя разменной картой в игре.

— В игре? — Она сжала кулаки. — Ничего себе игра! Майк жизнью поплатился!

— Прости, — мягко извинился Тревор. — Не думаю, что это было запланировано. Случайно вышло.

— Слабое утешение. И откуда тебе знать, что было запланировано, а что — нет? Какое ты имеешь к этому отношение?

— Самое прямое. Кажется, это я во всем виноват. — Что?

— Надо было раньше приехать. Я поначалу счел, что преувеличиваю опасность, что они не предпримут решительных действий, и послал вместо себя Бартлета.

— Ничего не понимаю. О чем ты?

— О Цире. Джейн похолодела: — Что?

— Точнее — о ее золоте.

Джейн с изумлением воззрилась на него.

— О сундуке золота двухтысячелетней давности. Сам его возраст сделал бы его бесценной находкой. А тот факт, что Юлий Пресебий подарил его своей наложнице Цире, только добавил бы таинственности.

— Ты его нашел?

— Нет, но напал на след. К несчастью, кое-кому об этом известно, и они теперь ищут мое слабое место. — Тревор повернулся к ней. — И нашли.

— Меня?

— Кого же еще?

— С чего они взяли, что… Он отвернулся:

— Бьюсь об заклад, они уверены, что ты — моя ахиллесова пята.

— Почему?

— Может, из-за той истории в Геркулануме. Мы же с тобой тогда были вместе, и это было широко известно.

— Нелепость какая! У тебя нет слабых мест. Он пожал плечами:

— Я же сказал, ищут, на что нажать. Я не хотел ехать, чтобы не подумали, что попали в точку. Потому и послал Бартлета.

— А они использовали Майка, чтобы добраться до меня, — уныло произнесла Джейн. — Проклятое золото!

— Точно!

— И они будь прокляты! — Она сделала паузу. — И ты тоже.

— Я знал, что ты будешь так настроена. Но единственное, что я сейчас могу сделать, это минимизировать ущерб.

— Ущерб уже причинен.

— Боюсь, все только начинается. Майка Фицджеральда уже использовали, чтобы к тебе подобраться. Кто может быть уверен, что теперь они не воспользуются еще кем-то из дорогих тебе людей, чтобы достичь цели?

Джейн встревожилась:

— Евой? Или Джо?

— Именно. Ты же ради них пойдешь на все.

— Никто не причинит им зла! — с ожесточением воскликнула Джейн.

— Тогда советую полностью исключить их участие. Уезжай отсюда подальше, где тебя никто не достанет.

— Куда, например? — язвительно поинтересовалась она.

— Поедешь со мной. Спрячу тебя в надежное место, и не надо будет волноваться, что ты где-то за тридевять земель.

— Плевать я хотела на твои волнения! А о себе я сама позабочусь. Тебе вообще не надо было… — Джейн не договорила — зазвонил телефон. Она взглянула на экран. — Это Джо.

— Доннел мертв, — сообщил Джо. — Полиция хочет с тобой поговорить.

— Мертв? — Она оцепенела. — Что ты такое говоришь? Не может он быть мертв! — Боковым зрением она видела, как напрягся Тревор. — Я же с ним всего час назад рассталась! — Где?

— Он вышел из моей машины в одном из переулков в четырех милях отсюда. — Она пыталась вспомнить название. — Не помню, как он назывался. Не обратила внимания.

— Доннела сбила машина на Джастин-стрит. Есть свидетель, который видел, как его сбила светлая машина, на полной скорости наехавшая на тротуар.

— То есть — не несчастный случай.

— Маловероятно. Его сначала сбили, а потом переехали еще раз задним ходом.

— А этот свидетель номер не запомнил?

— Нет. Этот парень успел принять на грудь и с трудом лыко вяжет. Повезло, что сумел набрать номер и сообщить в полицию. Ты сейчас где? Я пошлю к тебе Мэннинга, дашь показания.

Джейн никак не могла прийти в себя.

— Они его убили…

— В этом тебе предстоит убедить Мэннинга.

— Что ты хочешь сказать?

— Парня сбил светлый седан. У тебя темно-желтая «Королла». Доннел признался тебе, что имел отношение к смерти Майка. Ты только что вернулась с похорон близкого друга и не помнила себя от горя.

— Но ты же позвонил Мэннингу и сказал, что Доннел готов явиться с повинной.

— И что ты опасаешься, что он может соскочить. Сложи два и два, Джейн. Разве не резонно предположить, что ты передумала и решила вершить правосудие своими руками?

— Нет! — Она вспомнила, что у нее действительно возникало желание переехать самодовольного подонка. — Искушение, может, и было. Но я же не идиотка.

— И мы убедим их, что это не ты. Хотя это потребует времени. Я пришлю в участок адвоката, а сам буду часа через два.

— Господи! Ты что же, правда думаешь, меня могут обвинить?

— Не хочу судьбу испытывать. Надо быть во всеоружии. Ты сейчас где?

— Возле общаги Доннела.

— Оставайся там. — Джо отключился. Она медленно нажала отбой.

— Доннела убили? — спросил Тревор.

— Сбила машина. Светлый седан. — Она покрутила головой. — Безумие. Джо считает, обвинить могут меня.

— Нет. — Он завел машину и тронулся с места. — Этого не будет.

— Ты куда? Джо велел мне оставаться здесь, пока Мэннинг…

— Уверен, он руководствуется благими намерениями, но я не допущу, чтобы тебя упекли за решетку, пусть даже временно. В тюрьме до тебя добраться ничего не стоит. — Он поравнялся с машиной Джейн, в которой сидел Бартлет. — Вылезай. Едем в аэропорт.

— Черта с два! — возразила Джейн. — Никуда я с тобой не поеду!

— Ты поедешь в аэропорт, — сказал Тревор. Бартлет уже запрыгнул на заднее сиденье. — Потом можешь делать что хочешь. Но советую подумать над тем, что Доннела убрали как нежелательного свидетеля. Может, тогда ты поймешь, насколько высоки ставки. Майк Фицджеральд и Пол Доннел убиты, а они были всего лишь пешками. А ты — главная мишень, и, если ты будешь рядом с Евой и Джо, они тоже могут попасть на мушку. Как ты собираешься защитить их, если тебя заметут?

— Это еще бабушка надвое сказала — заметут меня или нет. Осмотрят мою машину и увидят, что никаких повреждений нет.

— Но ее могут изъять для более детальной экспертизы. А тебя задержат до выяснения обстоятельств. Хочешь рискнуть? Подумай. — Он нажал на газ. — Как приедем в аэропорт — скажешь о своем решении.

4

— Это аэропорт? — Джейн подняла брови. Тревор съехал с боковой дороги и остановил машину возле большого ангара.

— Я не говорил, что мы едем в главный аэропорт. — Тревор вышел из машины. — Зато могу гарантировать, что здесь к нам никто не сунется.

— Иными словами, ты тут нелегально.

— Это вынужденная мера. Я должен был прилететь быстро и незаметно.

— Не должен был, а сам так решил.

— Да, это мое решение. — Он посмотрел на нее. — А ты свое приняла?

— Нет. — Джейн нехотя вышла из машины. — Не думаю, что мне грозит арест. По-моему, ты мне специально лапшу на уши вешал, чтобы заставить сделать по-твоему. Мэннинг, скорее всего, снимет с меня показания и отпустит домой.

— Возможно.

— Пойду скажу Бреннеру, что мы готовы лететь, — сказал Бартлет и тоже вышел из машины. Он с улыбкой посмотрел на Джейн. — До свидания, Джейн. Надеюсь, ты нас не покинешь. Я скучал.

Она молча смотрела, как он быстро шагает через поле к стоящему на взлетной полосе самолету. Только сейчас она поняла, что Тоже соскучилась по Бартлету. Невысокий, плотный, с добродушной улыбкой, излучающей какую-то детскую радость жизни, Бартлет был единственный в своем роде.

— Он так больше и не женился?

— Нет, решил, наверное, что трех раз хватит. — Тревор улыбнулся. — А может быть, тебя ждет. Ты ему всегда нравилась.

— Тогда мне пришлось бы встать в очередь. Бартлет — известный дамский угодник. Это даже к Еве относится.

— Как она, кстати?

— В данный момент неважно. Пытается поддержать мать в горе и сама переживает не меньше. Тяжело. А в остальном она не изменилась. — Джейн не могла отвести взгляд от самолета на взлетной полосе. Бартлет исчез внутри, и теперь в пилотской кабине смутно угадывались две фигуры. — А кто такой Бреннер? Летчик?

— Да, и не только. Он австралиец, я его взял на подмогу.

— Он работает на тебя?

— Боже упаси! Этот мерзавец всегда работает только на себя. Но у него хватило ума предоставить мне командовать операцией.

— Какой операцией?

Тревор не ответил на ее вопрос.

— Летишь со мной?

— Куда?

— В Абердин.

— Что? — У Джейн округлились глаза. — В Шотландию?

Тревор улыбнулся:

— А ты думала, в Неаполь?

— Ты же сказал, что напал на след золота Циры. А сундук находится в катакомбах под Геркуланумом.

— Туда мы потом можем наведаться. А в данный момент летим в Абердин.

— Зачем?

— Ты летишь или нет?

— Ответь на мой вопрос. Он молчал.

— Черт тебя подери, Тревор! Из-за того, что ты так рвешься к этому золоту, погиб Майк. Я имею право знать, что происходит!

— Но тогда мои шансы получить от тебя то, что мне нужно, падают. А ты знаешь, какой я отъявленный эгоист.

— Высшей пробы. Но с чего бы тебе вообще что-то от меня ждать?

— С того, что я хочу сберечь твою жизнь, и тебе это известно.

— Мне уже давно ничего о тебе не известно. Мы сто лет не виделись.

— Это правда. — Он в задумчивости склонил голову набок. — Другая причина: я могу дать тебе то, что ты ищешь.

— Мне это золото не нужно.

— Да. — Он улыбнулся. — Но ты продашь душу дьяволу, чтобы взглянуть на свитки Пресебия из его библиотеки. И тебе стоит это сделать. Они произведут на тебя большое впечатление.

Джейн замерла:

— Свитки?

— Разве ты не за ними возвращалась в Геркуланум? И работала не на основных раскопах в городе, а на окраине, в пригороде? Разочарована, что не нашла подземный ход?

— Разочарована, но не удивлена. Ты мне сам говорил, что после обвала замаскировал вход так, чтобы никто никогда его не нашел. — Она посмотрела ему в лицо. — Значит, ты вернулся и прорыл ход до библиотеки?

Он кивнул.

Джейн охватило волнение.

— И вынес свитки Пресебия? Все?

— Все до единого. До взрыва, вызвавшего обвал в катакомбах, я прочел лишь половину. С остальными пришлось быть особенно аккуратными, чтобы не рассыпались под рукой переводчика.

— Но перевод сделан?

Он улыбнулся:

— Сделан.

— И что в них?

— Прочтешь сама. — Тревор развернулся и зашагал к самолету. — Тебя ждет несколько сюрпризов.

— Ты мне врешь? Он обернулся.

— Наверное, я заслужил твое недоверие. Ты же знаешь, я легко могу солгать. Это часть игры.

— Так ты врешь или нет?

Тревор встретился с ней взглядом, и насмешливое выражение исчезло с его лица.

— Тебе — нет, Джейн. Тебе я никогда не лгу. Он поднялся в самолет.

— Крепкий орешек, — прокомментировал Бартлет, выходя из кабины пилота. — Летит с нами?

— Да. Скажи Бреннеру, пусть запускает двигатели. Бартлет ответил скептическим взглядом: Джейн продолжала стоять возле машины.

— Она не двинулась с места.

— Она летит с нами.

— Откуда такая уверенность?

Уверенности у него не было. В отношении такого волевого человека, как Джейн, ни в чем нельзя быть уверенным. Он сделал все, чтобы ее уговорить, и результат покажет, насколько хорошо он ее знает.

— Я сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Она жаждет добраться до убийцы Майка Фицджеральда и понимает, что я о нем знаю больше. А еще она хочет знать, что заключено в свитках. Очень сильно хочет.

— А если ты ошибся? Вдруг она повернется и уйдет? Тревор шумно втянул воздух:

— Тогда догоню, дам по голове и притащу сюда. Так или иначе, она будет здесь.

Бартлет присвистнул:

— Не позавидую тебе, когда она придет в себя.

— Я сам себе не позавидую. Но я ни за что не оставлю ее там, где не в силах защитить. А здесь сейчас очень опасно.

— Ее может защитить Джо Куинн.

— И будет пытаться, но на первом месте у него все же Ева. А мне нужно, чтобы на первом месте была Джейн.

Бартлет повернулся и с любопытством взглянул на Тревора.

— У тебя много чего на первом месте. Удивляюсь, что ты…

— Идет. — Тревор отвернулся от иллюминатора и направился в кабину. — Лучше не показываться ей на глаза, пока не взлетим. Я для нее своего рода раздражитель, и маятник еще может качнуться в любую сторону. Закроешь дверь, устроишь ее поудобнее и успокоишь как следует.

— Раздражитель? — проворчал Бартлет. — Я думал, я единственный, кто видит под твоей обаятельной внешностью звериное обличье.

— Ты, главное, ее успокой. — Тревор закрыл за собой дверь кабины.

— Решилась все-таки. Отлично! Не придется в одиночку лететь в такую даль. — Бартлет, сияя, закрыл за Джейн люк самолета. — Садись и пристегивайся. Бреннер в любую минуту может пойти на взлет.

— А где Тревор?

— В кабине с Бреннером. Велел окружить тебя заботой. — В его глазах вдруг заплясали звездочки. — И успокоить. Он решил, что тебе требуется утешение.

Утешение ей и вправду требовалось. Джейн одолевали неловкость, робость и неуверенность в правильности принятого решения. Треклятый Тревор все-таки заставил ее плясать под свою дудку, пустил в ход все методы, дабы склонить ее на свою сторону. И вот она уже на борту самолета, вылетающего в Шотландию, а Ева с Джо этого не знают, они даже не знают, что она улетает. И зачем.

5

Да она и сама не знает, зачем.

Она знает только, что должна использовать все шансы, чтобы узнать как можно больше об убийцах Майка. И еще ей хочется увидеть эти свитки. Она потратила не один год на их поиски, а у Тревора они в руках.

Пожалуй, Тревор прав еще в одном: сегодняшнее убийство Доннела означает, что нешуточная опасность грозит и ей. А может, и не прав, а просто воспользовался ситуацией, чтобы склонить ее в нужную сторону. Какая разница? Скоро она все сама узнает. А пока надо вести себя, как разумный человек, а не легкомысленная бабочка. Она достала телефон.

— Я никуда не полечу, пока не предупрежу Еву и Джо.

— Конечно, конечно. Это разумно. До взлета время еще есть.

— Я быстро. — Она набрала номер Евы. — Не разбудила?

— Нет. Десять минут назад звонил Джо. Что у тебя там происходит, Джейн?

— Пока не знаю, но я не могу рисковать и сдаваться в полицию. Скажи Джо, что Мэннингу я пришлю свои показания чуть позже.

— Джейн, так не делается.

— Это лучшее, что я могу предложить. — Девушка помолчала. — Не исключено, что я напала на след, который приведет к разгадке. Если поступлю по-своему, шансы будут выше.

— Ты меня пугаешь! Что ты задумала?

— Возникли кое-какие обстоятельства, и мне надо в них разобраться.

— Только не в одиночку!

— Я не одна.

— Еще не легче. С кем ты? Где? И что за тайны мадридского двора?

В чем можно признаться, а в чем — нет? Ева сочтет необходимым рассказать Джо, а Джо — полицейский, у него свое представление о долге. Ладно, скажу ровно столько, чтобы она перестала волноваться, но без подробностей.

— Есть вероятность, что мне удастся выяснить, кто нанял Леонарда и где он сейчас находится.

— Каким образом?

— У меня есть один знакомый, который в курсе этого дела.

— Джейн!

— Знаю, знаю. Тебе неприятно, что я мямлю и подбираю слова, когда…

— Ты сейчас с кем?

Джейн ответила не сразу. Эх, была не была.

— С Тревором.

— Черт побери!

— Странная реакция. Ты же знаешь: Тревор знает свое дело.

— Он вечно ходит по краю пропасти, и ему это удается, но это не значит, что удастся тебе, если пойдешь за ним.

— Я не иду слепо за ним. Я еду, чтобы узнать… — Она прикусила язык. — Как только прибудем на место, я тебе позвоню. Не волнуйся. Я не наделаю глупостей. Я буду осторожна.

— Это понятие Тревору неведомо. Я хочу с ним поговорить.

— Он сейчас занят. Я позвоню тебе часов через шесть-семь. Сейчас больше не могу. Пока. — Она отключила связь.

— Насколько я понял, Тревор в роли твоего телохранителя Еве доверия не внушает, — догадался Бартлет. — И я ее понимаю.

— Я тоже. — Джейн устроилась в кресле и застегнула ремень. — Ладно, Бартлет, начинай меня утешать. А для начала скажи, почему ты до сих пор с Тревором?

Он улыбнулся:

— Он обещал со мной щедро расплатиться, с тем чтобы я мог отправиться на заслуженный отдых в теплые края. На какой-нибудь остров…

— Ты с ума сойдешь на острове. Ты же городской человек.

Он кивнул:

— Это был только предлог. С Тревором жизнь стала куда интереснее, чем была, когда я работал бухгалтером в Лондоне.

— Интереснее быть преступником?

— Я не преступник. — Барлет задумался. — А может, и да, хоть с виду и не скажешь. Я просто мотаюсь по миру с Тревором и выполняю кое-какие его поручения. Конечно, это делает меня соучастником, но я же ничего дурного не совершаю. Так мне кажется. И зла я никому не делаю.

Самолет стал набирать скорость, и Джейн охватила паника. Успокойся. Решение принято.

— А этот ваш Бреннер? Он тоже ничего плохого не делает?

Бартлет улыбнулся:

— Об этом у него спроси. Бреннер австралиец. С виду он безвредный. Но он никогда не говорит о том, что ему поручает Тревор, а прошлое у него, подозреваю, было бурным.

— Как и у Тревора. Два сапога пара.

— Вероятно. Насколько я понимаю, когда-то давно они вместе служили наемниками в Колумбии.

— Да? — Она бросила взгляд на дверь пилотской кабины. — Интересно…

— И это многое объясняет. Сейчас Тревор трудно сходится с людьми, но, думаю, в молодости он был более открытым.

— Открытым? — Джейн покачала головой. — Это вряд ли.

— Неудачно выразился? — Бартлет подумал. — Да нет, мне кажется…

— Здравствуйте! — В дверях пилотской кабины стоял высокий светловолосый мужчина тридцати с небольшим лет. — Меня зовут Сэм Бреннер. Не мог устоять перед искушением поближе вас рассмотреть. Бартлет, представь нас.

— Джейн Макгуайр, — объявил тот. — Удивлен, что Тревор позволил тебе на нее взглянуть, Бреннер.

— Я убедил его, что девушке будет полезно знать не только негативные, но и положительные стороны дела. Отправляйся в кабину и составь Тревору компанию, старик.

Бартлет взглянул на Джейн.

— Решай, — сказал он.

Джейн с прищуром смотрела на Бреннера. Очень загорелый, а глаза… — синее глаз она в жизни не встречала. Узкое лицо и слишком крупный нос и рот, чтобы считать его красивым, зато выразительно изогнутые брови делают его похожим на Пана.

Он улыбнулся и с характерным австралийским акцентом проговорил:

— Ну, как? Прохожу?

— Только если скажете, кто в данный момент за штурвалом.

Он хмыкнул:

— Тревор. Он, конечно, не такой ас, как я, но вполне справляется. А кроме того, он сам захотел чем-то себя занять, чтобы не мозолить вам глаза. Ну а я решил, чем сидеть и считать ворон, воспользоваться случаем и удовлетворить свое любопытство на ваш счет.

— Любопытство?

— Кажется, я тут лишний. — Бартлет поднялся и направился в кабину. — Потом принесу вам поесть.

— Сделай милость. — Бреннер плюхнулся в его кресло. — Если Тревору надоест, позвони мне.

— Можешь не сомневаться, — сухо ответил Бартлет. — А если он заподозрит, что ты докучаешь Джейн, то будет здесь даже раньше.

— Я протестую! — Бреннер вытянул ноги. — По-моему, он решил, что пора переходить ко второй стадии операции. Вам, Джейн, предписано успокоиться, а мне разрешено стать объектом вашего пристального изучения и даже быть повергнутым в смущение. Он понимает, что выбора у меня нет.

— Любопытство, говорите? — повторила Джейн. Дверь за Бартлетом закрылась.

— Вам, наверное, не привыкать — после той шумихи, что стояла вокруг вас четыре года назад.

— Вам и это известно?

— Только понаслышке. В разгар тех событий я отбывал срок в Бангкоке, а когда освободился, все уже утихло. Я и о вашем существовании-то узнал только в прошлом году, когда стал работать на Тревора.

— Тревор говорил вам обо мне? Он помотал головой:

— Ни слова. Но когда стал посылать меня в Неаполь за этими свитками, Бартлет что-то вскользь упомянул, потом еще и еще… А там уж я провел свое небольшое расследование.

Джейн замерла:

— Вы говорите, свитки. Они у вас?

— Нет. Они у Тревора. Он улыбнулся:

— Вы совсем отказываете мне в благоразумии? — Бреннер внимательно посмотрел на девушку. — Вы и впрямь похожи на статую Циры. Только, конечно, намного красивее.

— Бросьте. И что же, у Тревора в руках все свитки?

— Об этом вы уж у него спросите. Я доставил все, что он велел, а он обычно весьма дотошен. Я только знаю, что его главной заботой было то, что свитки надо вывезти из Италии, чтоб они не попали в руки властей, иначе их бы конфисковали.

— Потому что в них, по его мнению, могло упоминаться местонахождение золота?

— Вероятно.

— А упоминалось? Бреннер улыбнулся.

— Перестаньте вы ходить вокруг да около! — рассердилась Джейн. — С меня хватает Тревора. Шли бы вы лучше в кабину и взяли на себя управление самолетом.

— Вот так так! — Улыбка исчезла. — Прошу прощения. Признаюсь, отчасти я вас испытывал. Хотел посмотреть, насколько вы поддаетесь нажиму. Я же говорил, я очень любопытный.

— Да пошли вы со своим любопытством!

— Меня уже посылали, причем из куда менее симпатичных уст. — Он помолчал. — Если верить Тревору, вам досталось. Имеете полное право посылать таких типов, как я.

— Вот именно. Он хмыкнул:

— О'кей. Объявим перемирие?

— Я с вами не воюю. Вы для меня пустое место.

— А вы для меня — нет. Я уже давно живу с вами под одной крышей, в замке Макдафа. С тех пор, как Тревор снял его под жилье.

— А?

— Ну, не с вами лично, а со статуей Циры. Но сходство поразительное.

— Вот именно — сходство. Не более того. Это не я!

— Хорошо, хорошо. Я не хотел вас обидеть. Любимая мозоль, да?

— Угадали. И тому есть причины. Хотя ваше «расследование», наверное, так далеко не простиралось. Что, интересно, вам удалось узнать про меня и Циру?

— Из Интернета? Что какой-то маньяк гонялся за женщинами, убивал и уродовал их по странному принципу: они должны были быть похожими на изваяние Циры, звезды геркуланумского театра времен извержения Везувия. Все остальное было о том, как его поймали и убили. — Он сделал паузу. — Больше всего меня поразило, что в этих материалах почти не было ваших фотографий. Никак не могу понять, как вашим родным удалось сконцентрировать все внимание прессы на Цире, а вас оставить в тени.

— Старались изо всех сил. Ева и Джо люди умные, но все равно первый год для меня был не сахар. — Она горько усмехнулась. — Ну а потом, как вы метко выразились, все утихло. И слава богу. — Джейн переменила тему. — Так вы говорите, Тревор держит статую Циры в этом замке Макдафа? Это в Шотландии?

Бреннер кивнул:

— Статуя и впрямь замечательная, настоящее произведение искусства. Даже я, неотесанный мужлан, это вижу. Хорошо понимаю, почему Тревору так хотелось заполучить ее себе.

— До такой степени, что он сумел сторговаться с ее незаконным приобретателем, — сухо прибавила Джейн. — Только я не уверена, что его манила ее художественная ценность. Он такой же, как вы все. Помешан на Цире.

— На женщине с вашим лицом. — Он улыбнулся. — Любопытная ассоциация.

— Никаких ассоциаций тут нет. Она две с лишним тысячи лет как умерла, а я — вот она, жива и здорова. А почему он вас послал в Неаполь, а не отправился сам?

— Ему там появляться было небезопасно.

— Карабинеры? Неужели полиция нашла подземный ход, где были обнаружены эти свитки?

Бреннер помотал головой:

— Нет, вход он тщательно замаскировал. Но от ученого, которого он нанимал для перевода, пошла утечка информации. Он хотел продать их тому, кто даст лучшую цену, и, прежде чем Тревор умыкнул свитки у него из-под носа, успел наговорить лишнего всяким темным личностям. Судя по всему, о золоте в свитках было много сказано.

— Да, Тревор мне так и сказал. А что за «темные личности»?

— У Тревора недоброжелателей хватает, — уклончиво ответил Бреннер. — Он вам сам расскажет.

— А вы не хотите?

— Не сейчас. Надо и на его долю хоть что-то оставить! Вы с ним столько лет не виделись, вам есть что наверстывать. — Бреннер встал. — Вернусь-ка я лучше к своим обязанностям, пока вы из меня все не выудили.

— Ничего я из вас не выуживала! Вы сказали ровно столько, сколько хотели сказать. И сколько хотели, чтобы я знала. Точнее — что Тревор хотел. Я права?

Он усмехнулся:

— Вообще-то, Тревор не поручал мне рассказывать, что я неравнодушен к Цире. Он даже думал, что вас это разозлит.

— С чего бы вам отличаться от других? — устало проговорила Джейн. — Судя по всему, Цира была роковая женщина своего времени. Читали, наверное, как ее описывают современники? В свитках же есть такие описания?

— Да, и весьма и весьма пикантные. Похоже, она в постели блистала не меньше, чем на сцене.

— Но это не значит, что она была проституткой. Она родилась рабыней и изо всех сил старалась выжить.

— Вы только что убеждали меня, что не имеете с ней ничего общего. А сами ее защищаете.

— Конечно, защищаю. Что она могла сделать, если родилась в эпоху, когда секс был единственным оружием бесправной женщины? Она была сильная и умная. И заслуживает большего, чем сладострастные воздыхания мужчин.

— Сдаюсь! — Бреннер ухмыльнулся и зашагал по проходу. — Но это ее плата за славу. Извлеките для себя урок.

— Мне это не грозит. Я же говорю, я совсем другая.

— Вообще-то, я заметил не только внешнее сходство. Вы умны. У вас, несомненно, волевой характер. — Он открыл дверь кабины. — А с учетом всего, что о вас уже написано в Интернете и печатной прессе, вы уже, считай, на полпути к славе.

— Чушь собачья! У меня нет ни малейшего желания…

Он исчез за дверью кабины, а Джейн устало откинулась на спинку кресла. Бреннер не прав! Она во всем любит ясность и определенность и ненавидит быть в центре внимания. В отличие от Циры, с легкостью манипулировавшей умами и сердцами зрителей и всех окружающих. Она хорошо понимает Циру, но это не значит, что она сама такая же. Такое впечатление, что она только и делает, что всем это объясняет, — с того самого дня, как сумасшедший маньяк вбил себе в голову, что она есть не что иное, как нынешняя реинкарнация римлянки, которая была предметом поклонения его отца и которую он сам ненавидел лютой ненавистью. Ей-то уже казалось, все позади — но нет, этот вопрос возникает снова и снова. Ну какое отношение все это имеет к ее жизни?! Господи, как они ей все надоели!

— Тревор… — недоуменно повторил Джо. — Куда он ее везет, черт бы его побрал?

— Я пересказала тебе все, что слышала от Джейн, — ответила Ева. — Это первый вопрос. А второй вопрос — каким образом он вообще оказался в этом замешан?

— Это неважно. Главное — чтобы он держался от Джейн подальше. Проклятие! Я-то думал, она навсегда с ним распростилась.

— А я — нет. Когда она уехала из Геркуланума, слишком многое осталось незавершенным. Но я надеялась хоть пару лет еще о нем не слышать.

— Что это осталось незавершенным? Дело было сделано. Убийцу поймали, и Джейн снова зажила своей жизнью.

— Так только кажется.

— Ты говоришь загадками. А ну, выкладывай!

— Нечего выкладывать! Я только хочу сказать, что мы так торопились избавить ее от этого ужаса и вернуть к нормальной жизни, что кое-что сделали необдуманно. И, наверное, напрасно.

— Чушь! — отрезал Джо. — Я бы ни за что не позволил ей оставаться в Италии и продолжать поиски этих свитков, зная, что там находится Тревор. У нее, конечно, своя голова на плечах, но мы же видели, этот Тревор ее будто околдовал. К тому же опыта у Джейн никакого. Он наделен какими-то гипнотическими способностями, и я не хотел, чтобы Джейн в конце концов решила, что должна последовать за ним.

Ева вспомнила, что и сама говорила дочери нечто подобное. Тревор и Джейн оказались слишком тесно связаны, а, когда история подходила к концу, Ева видела, что Джейн уже не слепой котенок.

— Ну а сейчас она за ним пошла. Она сказала, что перезвонит часов через шесть или семь. — Ева помолчала. — Джо, это снова Цира. Цира и ее треклятое золото. Из-за него уже погибли Майк и Пол.

— Пока подтверждения этому у нас нет.

— А с чего тогда вдруг опять объявился Тревор после стольких лет? Он всегда был одержим поисками этого золота. А Леонарда выставил как приманку для Джейн. Связь определенно есть.

— Тогда мы ее установим. Давай я позвоню в Интерпол. Посмотрим, может, Тревор как-нибудь проявился в последнее время. — Джо задумался. — Говоришь, перезвонит часов через шесть-семь? Куда можно долететь из Бостона за это время? До Неаполя?

— Боже, только не это!

— Бартлет говорит, ты перед вылетом звонила Еве? — Теперь к ней направлялся Тревор. — И упомянула мое имя. То-то Ева обрадовалась!

— Не могла же я оставить ее в полном неведении!

— Я подумала, какого черта… — Джейн пожала плечами. — Может, и не надо было. Она знает, ты безбашенный, а меня она до сих пор воспринимает как несмышленое дитя.

— Ты не права. Просто она бережет тех, кого любит, а мне она никогда не доверяла. Поэтому я и удивился, что ты сказала обо мне.

— Она тебе доверяет, но до определенного предела.

— Потому что она мудрая женщина. — Тревор опустился в соседнее кресло. — Ей слишком много всего пришлось пережить, и она боится подпускать чужих слишком близко. Боится новых душевных травм.

— Ошибаешься. Всякий раз, начиная очередную реконструкцию, Ева делается беззащитной перед любой обидой, она словно обнажается.

— Это другое. Это ее работа, ее призвание. Ты и Джо — вся ее жизнь, и она на все пойдет, чтобы вас уберечь и не омрачить вашего счастья и благополучия.

— Это нормально.

— Не спорю. Перед Евой я преклоняюсь. У нас с ней много общего.

— Она иного мнения, — сухо обронила Джейн. — Да и я тоже.

— Ну, не знаю… — Тревор встретился с ней глазами. — Я тебя тоже однажды уберег.

У нее вдруг перехватило дыхание. Бросило в жар… Господи! Она-то думала, все давно в прошлом, и вот опять. Нет, на сей раз она не поддастся!

— Какой же ты наглец! Ждешь, что кинусь тебя благодарить за то, что спас бедняжку Лолиту от одолевшей ее похоти? — процедила она сквозь зубы. — Ты меня не хотел? Прекрасно. Будь я поопытнее, я бы тебя тоже не хотела. Представляю, как ты все эти годы важничал, что уберег меня от себя самой. Вообще-то, хоть мне и было всего семнадцать, я уже была не дурочка и имела право выбора. А ты обращался со мной, как с ребенком, который…

— Угомонись! — Он жестом прервал ее тираду. — С чего ты взяла, что я именно это имел в виду, когда сказал, что уберег тебя? Между прочим, я приложил максимум усилий к тому, чтобы не подпустить к тебе убийцу.

Джейн часто заморгала.

— А… — Она вгляделась в его невинное лицо и выругалась: — Черт бы тебя побрал! Ты же совсем не об этом говорил!

— Откуда ты знаешь? — Тревор лукаво улыбнулся. — Это был единственный способ снять с себя все твои обвинения в попытке совращения.

— Ничего ты не снял! — возразила Джейн. Но умный дьявол добился своего. Ее гнев и досада поутихли. — Я серьезно говорю! И хорошо, что мы наконец объяснились начистоту.

— Правильно. А тебе не приходит в голову, что это благодаря мне? Нечего копить обиды, это может помешать нам в решении наших общих проблем. Нарыв надо вовремя вскрывать.

— Ну и метафора! Гадость какая! И ты себе льстишь, никакой обиды я и не думала копить.

— А может, я не тебя имел в виду?

Опять ее бросило в жар. Да что с ней такое? Она поспешила отвести взгляд:

— Не пытайся со мной спорить. Я знаю, ты обожаешь командовать. Со мной это не выйдет. Не вздумай мной вертеть, как тебе хочется, лучше говори, зачем я тебе понадобилась.

— Я же сказал: чтобы лишить противника одного из козырей.

— Какого противника? Тревор не ответил.

— Я поехала с тобой, потому что не видела другого выхода. Но я не останусь, если ты будешь использовать меня втемную.

Он кивнул:

— Я знал, что ты потребуешь ясности, правда, не думал, что так быстро.

— Тем более. Так о ком ты говоришь?

— Об одном крайне мерзком типе по имени Рэнд Грозак.

— Мерзком? Это как понимать?

— Убийства, контрабанда, наркотики, проституция — это все он. Ничем не брезгует, чтобы добиться цели.

— А какое он имеет отношение к убийству Майка?

— Леонард работает на него. Не думаю, что Грозак ставил ему задачу убить Фицджеральда. Это была ошибка. На самом деле это была попытка похищения, а объектом являлась ты.

— Зачем? Только не говори ничего про свое слабое место. Если он так хорошо тебя изучил, как ты утверждаешь, он должен понимать, что воздействовать на тебя бесполезно.

— Греет душу, что ты меня так хорошо знаешь, — проворчал Тревор. — А вот Грозак, похоже, вник и в другую, более восприимчивую сторону моей натуры.

— Зачем я ему понадобилась? — повторила Джейн.

— Он жаждет заполучить золото Циры и ищет, как к нему подобраться. Не исключено, что он думает, ты знаешь, где оно лежит.

— Это безумие. С чего он взял? Это ведь ты за ним столько лет гоняешься! И свитки нашел ты.

— Похоже, он решил, что я поделился с тобой информацией. Четыре года назад мы в Геркулануме были вместе. С тех пор ты трижды ездила туда на раскопки. Из этих двух обстоятельств он мог сделать вывод, что ты тоже гоняешься за этим золотом.

— Не все же предпочитают деньги знаниям!

— Грозака ты в этом не убедишь. Для него деньги — главное в жизни.

— Как и для тебя.

— Не буду отрицать, что деньги я люблю. Они, конечно, не главное в жизни, но они меня интригуют. Это приз в большой игре. — Тревор нахмурился. — И я играю по правилам. А Грозак — нет.

— Да ну вас всех! Жизнь — не игра. А если ты думаешь иначе, то ничем не лучше своего Грозака.

— Тут ты ошибаешься. Могу тебя уверить, когда ты с ним познакомишься, ты в этом сама убедишься.

— Не собираюсь я с ним знакомиться! Я хочу видеть его за решеткой. — Она посмотрела на Тревора в упор. — И как только мы будем в Шотландии, я позвоню Джо и сообщу имя этого Грозака.

— Я так и думал. Вот почему я хотел дать тебе немного времени справиться с эмоциями и призвать на помощь благоразумие.

— А по-моему, вполне благоразумно доверить это дело полиции.

— Благоразумно, но в случае Грозака малоэффективно. Он много лет уходит от закона, и ему это мастерски удается. Ты же не хочешь, чтобы он учуял опасность и лег на дно?

— А еще я не хочу, чтобы подонок, убивший моего друга, разгуливал на свободе.

— Ты же выросла в семье полицейского! Тебе отлично известно, какой процент убийств так и остается нераскрытым. И при этом у большинства из них нет таких связей и покровителей, как у Грозака.

— Ему не уйти от ответа!

— Я этого не говорил. Я не позволю ему уйти. Он опасен, и его надо нейтрализовать. — Тревор произнес эти слова с таким выражением, что Джейн испытала шок. Обычно он не откровенничал, и она нередко забывала, что он тоже не гнушается крайними мерами.

— И как ты собираешься это сделать?

— Он жаждет двух вещей — моей смерти и золота. Поскольку ни того, ни другого ему не видать, как своих ушей, я подпущу его поближе и прихлопну. — Он улыбнулся. — А это я умею, Джейн.

— Могу себе представить. — Она отвернулась. — Но я все равно не уверена, что лучше — довериться тебе или полиции.

— Объяснить, почему ты должна довериться мне? Я сделаю все, чтобы ты не пожалела.

— Золото мне не нужно.

— Это мы уже обсудили. Я знаю, что тебе нужно. — Он нагнулся к ней и заговорил бархатным голосом: — И ты это получишь. Все, что пожелаешь.

Джейн перевела на него взор и мгновенно попалась на крючок, загипнотизированная выразительностью его глаз. Она тысячу раз рисовала это лицо и знала наизусть каждый изгиб, каждую линию, каждую черточку этих губ, этих синих глаз, умеющих то обдать холодом, то быть теплее южных морей. Сейчас эти глаза лучились теплом. Не может быть, чтобы он… Нет, конечно, нет! Джейн с усилием отвела глаза.

— Свитки. Ты имеешь в виду свитки.

— Неужели? — Тревор усмехнулся. — Конечно, свитки. Что же еще? — Он порылся в кармане. — У меня для тебя подарок.

На его ладони лежал крупный синий камень.

— Это лазурит из тех, которыми инкрустированы бронзовые тубусы из-под свитков. Не самый красивый, но я подумал, тебе понравится.

Камень, которому две тысячи лет! Джейн протянула руку и осторожно дотронулась до камня.

— Такой старый… Не надо было его вынимать.

— Я и не вынимал. Мы открывали пенал, а он возьми да выпади. — Он вложил камень ей в руку. От его прикосновения по ее телу прошел трепет.

Джейн вздрогнула, но заставила себя не убирать руку. Что же это такое? Он ее едва коснулся, а она уже вообразила, что между ними опять искра пробежала. Она подняла глаза — он за ней наблюдал.

— И я был прав: лучше, чтобы он был у тебя.

— Это взятка?

— Скорее зарок. Обещаю дать тебе прочитать свиток из этого пенала. Но при условии, что ты дашь мне время отыскать сундук и стереть Грозака с лица земли.

— Только этот свиток? Тревор фыркнул:

— Ненасытная! Нет, я дам тебе прочесть их все. Но этот был самый интересный. Наверняка получишь такое же удовольствие, как и я.

Джейн в волнении рассматривала камень.

— Почему? Чем он так интересен?

— Его написала Цира. Джейн подняла глаза: — Что?

— Этот свиток написан рукой Циры. Остальные — Пресебием и писцами. Но этот определенно писала она сама.

— Господи… — прошептала Джейн.

— Я многого не прошу, — произнес Тревор. — Лишь каплю твоего времени. Позволь мне взять на себя заботу о твоей безопасности. Тебе нужен Грозак? Ты его получишь. Ты хочешь прочесть свитки? Ты их увидишь. Для тебя это беспроигрышная ситуация.

Ее решимость была поколеблена и с каждым сказанным им словом рушилась все стремительнее. Надо не думать о нем, собраться с мыслями. Джейн чувствовала, как опять подпадает под его чары.

«Лишь каплю времени». Он не говорил о безоговорочном подчинении, не требовал обещаний.

«Беспроигрышная ситуация». Джейн не знала, прав он или нет, но внезапно поняла, что хочет это выяснить.

Она откинулась к спинке кресла.

— Два дня. Даю тебе два дня, Тревор.

Отовсюду летят камни. Боль. Кровь/

Сквозь пелену боли мелькнула мысль: она не даст похоронить себя в этих катакомбах! Они уже недалеко от выхода на поверхность. Ее не остановить. Еще мгновение — и она опять…

— Беги! — раздался голос Антония. Он выругался, схватил Циру за руку и утянул в проход. — Потом будешь отдыхать.

«Отдыхать? — с обидой подумала она. — Остановиться, когда истекаешь кровью и темнеет в глазах, — это он называет отдыхать?!» От злости кровь быстрее побежала по жилам, онемевшие ноги ожили.

Она побежала. Со всех сторон на них сыпались камни. Жарко. Нечем дышать.

Душная ночь.

Во мраке Антоний держит ее за руку.

Мрак?

Нет, он, кажется, рассеивается.

А там, впереди, свет?

Сердце бешено забилось, Цира ускорила бег.

Следуя за ней, Антоний прокричал:

— Я говорил, что выведу тебя отсюда? Не смотри на него!

— Да, если я не вздумаю отдыхать, — обиженно бросила она. — Я бы так и так выбралась.

— Осмелюсь заметить, сейчас не до экспериментов, — возразил Антоний. — Признайся: ты правильно сделала, что доверилась мне.

Они уже близко к свету. Почти в безопасности — если можно быть в безопасности, когда наступает конец света.

— Я тебе не доверилась. Просто понимаю, что ты не меньше моего хочешь отсюда выбраться. Предать меня ты и сейчас можешь. Раньше же предавал.

— Это была моя ошибка. Я был голоден, беден и…

— Честолюбив.

— Да, честолюбив. А ты разве нет? Скажешь, ты не рыла землю и не ела камни, чтобы выбраться из грязи и завоевать себе место под солнцем ?

— Мне не платили за предательство. Мы собирались уехать и начать жизнь вместе, — с ожесточением напомнила она. — А ты меня бросил!

— Ладно тебе! Ну, бросил. Юлий предложил мне выбор: я уезжаю из Геркуланума, и мне за это платят — или остаюсь с тобой и получаю нож: в спину. Я выбрал деньги. — Он крепче сжал ее руку. — Но я вернулся!

— Потому что захотел еще больше денег. Ты захотел заполучить сундук золота, который мне подарил Юлий. Или куш, который Юлий пообещал тебе за мою голову.

— Мне была нужна ты, — сказал Антоний. — Ради тебя я был готов на многое закрыть глаза, готов лгать и рисковать шкурой.

— Ради меня и золота.

— Да. Но я бы согласился на тебя и без золота. — Он поморщился. — О боги! Что за признание! Не думал, что когда-нибудь скажу эти слова.

Она взглянула на него. Даже в этой мгле он был божественно красив. Идеальные черты лица, восхитительное тело. Самый знаменитый актер в Геркулануме. О нем мечтала каждая женщина в городе. Циру же с самого начала привлекали его ум и безрассудство. Ей всегда удавалось командовать своими возлюбленными. Всеми, но не Антонием. Наверное, опасность придавала их отношениям большую остроту. Но сейчас он был серьезен, а его слова были искренни.

Не слушать его! Он уже предавал. Значит, может предать опять.

— Я заберу тебя отсюда, — сказал он. — А если Юлий попытается меня остановить, я его убью. Если ты не хочешь брать золото, я тоже готов от него отказаться. — Он бросил на нее злой взгляд. — Только ты тогда будешь дурой, а я — дураком вдвойне, если скажу, что оно для меня ничего не значит. Оно для нас обоих значит очень многое. Свободу, возможность…

В конце прохода, против света, кто-то стоял.

— Что ? — Он нахмурился и проследил за ее взглядом. И окаменел. — Юлий?

— Ты знал, что он там. Ты специально меня к нему привел! Будь ты проклят!

Ярость. Разочарование. Бессилие.

Ярость? Пускай. Только не бессилие! Какая же она дура! Почти поверила ему, а ведь не в первый раз! Когда она только поумнеет ?

— Проклинаю тебя! — Она дернулась и схватилась за рукоять его кинжала. — Не позволю вам, мерзавцам, сделать это со мной.

— Джейн, очнись!

Надо вырваться из рук Антония, промчаться мимо Юлия и выбраться на свет.

— Джейн! Джейн! — Ее кто-то тряс за плечо. — Открой глаза.

— Юлий…

Веки с трудом поднялись. Тревор.

— Я думал, Цира перестала тебе сниться, — угрюмо проворчал он. — Ты металась и кричала.

Взгляд рассеянно скользил по салону самолета. Она пыталась проснуться. Все правильно. Тревор. Майк погиб, и сейчас они с Тревором летят в Шотландию. Она покрутила головой, стряхивая сон. Что сказал Тревор? Что-то про Циру… Она выпрямилась.

— Я уже четыре с лишним года, как не вижу снов про Циру.

— Редко, да метко. Сегодня это был какой-то ужастик. Ты напугана до смерти.

— Ничего я не напугана! — Напугана и сердита была Цира. Потому что думала, что ее предали. Черт побери, все не так! Сон-то ее, и все вызванные им эмоции тоже принадлежат ей, а не какой-то давно умершей актрисе. — Как ты узнал, что мне снилась Цира? Я называла ее имя?

— Нет, ты называла имя Юлий. А поскольку Юлий Пресебий в той истории был главным злодеем, я понял, что твой сон — о Цире.

— Логично. — Она вздохнула полной грудью. — По-моему, нет ничего удивительного, что она мне приснилась. Твой рассказ о свитках и спрятанном ею золоте снова все всколыхнул и вызвал из забвения.

— Вряд ли это можно назвать забвением, — холодно заметил Тревор. — Судя по тому, что ты неоднократно выезжала на раскопки, ты о ней никогда не забывала. — Он поднялся. — Принесу тебе чашечку кофе. По-моему, тебе не помешает.

«Это точно», — подумала Джейн, провожая его взглядом. Сон о Цире, как всегда, выглядел очень живо и натурально, и она никак не могла вернуться к реальности. Наоборот, ей отчаянно хотелось вернуться в свой сон и досмотреть его до конца.

Безумие! Возьми себя в руки. Это же только сон!

— Черный, да? — Рядом стоял Тревор с двумя чашками кофе в руках. — Давненько я тебе кофе не делал!

Зато он помнил, как она обычно держит в руке чашку. У него вообще память отменная. Как сказала Ева, он талантлив во всем, а коэффициент интеллекта у него намного выше среднего — отсюда и память.

— Да, черный. — Она сделала глоток. — Сколько нам еще лететь?

— Час с небольшим.

— Не думала, что я так долго спала.

— Ты устала. У тебя был тяжелый день. — Тревор снова устроился в соседнем кресле. — Жаль, что тебе не приснилось что-нибудь приятное. Ведь про Циру сны приятными не бывают, да?

— Не сказала бы. Ты, помнится, говорил, что, когда впервые прочел свитки, она тебе тоже снилась, причем эти сны как раз были сладкими до неприличия.

Он рассмеялся.

— И что с того? Я же мужчина! Чего ты ждала?

— Чего ждала? Немного уважения к женщине, которая сделала все возможное, чтобы система ее не сломила.

— Я ее уважаю. Но эти свитки, написанные о ней Юлием, вполне могут затмить Камасутру. Прочтешь — сама увидишь. — Он поднес чашку к губам. — Ты мне так и не рассказала свои сны.

— Я рассказывала.

— Очень мало. Цира в пещере или в подземном ходе, там жарко, она задыхается. Это происходит в ночь извержения?

— Наверное. Во всяком случае, похоже на то. — Джейн заглянула в свою чашку. — Если бы эти сны были результатом чего-то прочитанного, тогда в них наверняка фигурировало бы извержение. Ведь для той эпохи это было самое значимое событие.

— А ни в каких исторических трудах и других источниках упоминаний о Цире ты не встречала?

— Но это не означает, что таких упоминаний нет. Я с раннего детства читала запоем. Могла попасться какая-нибудь фраза. Засела у меня в подсознании, а потом…

— Да я не спорю. В жизни столько бывает загадочных совпадений, что я уже ничему не удивляюсь. Твое объяснение ничем не хуже других.

Она поняла, что оправдывается. А оправдываться перед Тревором ей совсем не нужно.

— Если у тебя есть объяснение получше — ничего не имею против. Я четыре года ищу что-нибудь логичное, и все без толку. Потому я и хочу эти свитки прочесть. Может, они освежат мою память.

— Может быть. — Он улыбнулся. — А может, тебя просто разбирает любопытство. Перед отъездом из Геркуланума ты, помнится, сказала, что хочешь выяснить, не погибла ли Цира во время извержения.

— Из свитков этого не узнаешь, — заметила Джейн.

— Зато они могут направить тебя в нужную сторону. Джейн взглянула на него.

— Правда?

— Через несколько дней сама убедишься.

— Я тебя задушу! Если выяснится, что ты водишь меня за нос, я такое сделаю, что ты пожалеешь, что родился.

— Я бы не посмел. Ты же меня насквозь видишь! — Тревор встал. — Пойду-ка я подменю ненадолго Бреннера. А ты пока от меня отдохни.

— Ага, а заодно и от моих вопросов, да?

— Ну, вопросы ты сможешь и потом задать — Он сделал паузу и посмотрел на нее сверху вниз. — Джейн, я не пытаюсь использовать тебя втемную. Просто у меня куча забот, и думать о том, не случилось ли с тобой чего за тридевять земель, мне сейчас совсем некстати.

— Поэтому ты выдаешь информацию по капле. Чтобы подогревать мое любопытство и вести туда, куда надо тебе.

— Цель оправдывает средства.

— Что ж, тогда выдай мне еще одну каплю. Почему мы летим в Шотландию, а не назад в Геркуланум?

— Бреннер наверняка объяснил тебе, что в данный момент в Италии мне лучше не показываться.

— Да, потому что ты велел ему мне это так преподнести. Не верю, что, если бы Грозак сел тебе на хвост, была бы какая-то разница. Для тебя главное — прилив адреналина. Поэтому ты никак и не станешь законопослушным гражданином.

— Верно, но большинство окружающих, увы, настроены иначе. Приходится принимать это во внимание и вести себя ответственно.

— Ответственно?

— Когда дело касается чего-то важного, я умею быть ответственным. — Он встретил ее взгляд. — Поэтому и за тобой приехал. Ты для меня много значишь.

Каждое слово, каждая интонация, каждое его выражение дышало чувственностью. И на эту чувственность откликалось ее тело. Стали горячими ладони, отвердела грудь, даже пульс участился. Джейн была раздосадована. Не надо отводить взгляд! Черт бы его побрал! Знает ведь, что творит. Заранее ждет ее реакции. Не обращать на него внимания, смотреть в упор.

— А когда ты начал дело в Шотландии, то за кого нес ответственность? За Бартлета? Меня-то тогда на горизонте вообще не было!

Тревор долгим взглядом изучал ее сердитое лицо, потом улыбнулся.

— Тебе известно, что ты единственная в своем роде? Господи, как я по тебе соскучился!

По ее телу пробежала теплая волна. Остановить это безобразие! Безумие какое-то. Их разделяет почти полметра, а она как будто чувствует его прикосновение.

— За Бартлета? — повторила она.

— И за Марио.

— Кто это — Марио?

— Марио Донато, еще один безобидный наблюдатель, который тоже время от времени выполняет некоторые мои поручения.

— Если он работает на тебя, значит, он не такой уж безобидный.

— Все относительно. Он переводчик, заканчивающий работу над свитками. Когда Дюпуа продал меня с потрохами Грозаку, пришлось искать другого специалиста.

— Удивляюсь, как тебе удалось вернуть свитки.

— Я приглядывал за Дюпуа. Я человек недоверчивый. При первых же признаках его контактов с третьей стороной я забрал у него свитки.

Джейн заглянула ему в лицо.

— Он тебя продал. А ты ему чем отплатил?

— Ничем. Я его пальцем не тронул. — Он вздернул подбородок. — Ты мне не веришь?

— С какой стати мне тебе верить? Я помню, сколько сил и времени ты угробил на поиски того маньяка, который за мной охотился. Ты бы не оставил безнаказанным того, кто тебя предал!

— Совершенно верно. — Тревор помолчал. — Я подкинул Грозаку улики, подтверждающие, что Дюпуа и его продал. Я подумал, что наказание должно соответствовать преступлению. Насколько мне известно, Грозак крайне расстроился и долго и со смаком расчленял сукина сына.

Выражение его лица заставило Джейн содрогнуться. Равнодушное, пренебрежительное, а за этим пренебрежением — жестокость.

— Зачем ты задаешь вопросы, если не хочешь знать ответы? — Он прочел ее мысли. — Я ведь буду отвечать как есть. По возможности, конечно, не нарушая конфиденциальности. Но я буду стараться не врать тебе. Из уст такой личности, как я, это, пожалуй, смелое заявление, но от моей правды тебе может сделаться не по себе. — Тревор повернулся и двинулся к кабине. — Тем хуже для тебя. Вот и страдай.

— «Макбет» какой-то, — проворчала Джейн, когда машина подъехала к внушительному каменному замку на прибрежном утесе. — Мрачный, угрюмый…

— Зато водопровод и канализация современные, — сказал Бартлет. — Ради ежедневного душа с мрачным видом можно и примириться.

— Вот именно, — подхватил Тревор. — Можно долго рассуждать о достоинствах современного бойлера. Но я не за это выбрал замок Макдафа.

— А за что? — поинтересовалась Джейн.

— По ряду причин. Это любопытный объект. Построен Ангусом Макдафом в 1350 году, у этого рода захватывающая история. К несчастью, не так давно для них настали трудные времена, и они начали сдавать замок в аренду. Уединенный, хорошо защищенный со всех сторон, ездить туда-сюда можно незаметно для посторонних. Местные не любят совать нос в чужие дела. — Он бросил взгляд на Бреннера, который вел машину. — Правда, в последнее время у нас Бреннер больше всех перемещается. Забрав свитки у Дюпуа, я распихал их по разным местам, а Бреннеру пришлось их потом собирать с соблюдением всех мер предосторожности.

— То есть вы их ввезли контрабандой?

— Эта девушка любит называть вещи своими именами, — проворчал Бреннер. — Я предпочитаю термин «операция по спасению трофеев Тревора».

— Навряд ли итальянские власти расценивают эти артефакты как чьи-то трофеи. — Она повернулась к Тревору. — Если за свитками отправился Бреннер, что тогда делал ты?

— А я болтался по дому, проводил рекогносцировку и присматривал за Марио.

— За переводчиком? Ты ему тоже не доверяешь?

— Я этого не говорил. Просто за ним нужен глаз да глаз. — Он вынул мобильник и набрал номер. — Джеймс, мы уже близко. Все в порядке? Хорошо. Потом обсудим. — Он дал отбой и повернулся к Бреннеру: — Мы по-прежнему под наблюдением, но, с тех пор как я уехал, Грозак себя не проявлял. Но стоит ему прознать, что Джейн тут, и все может враз перемениться. Проконтролируй охранников.

Бреннер кивнул:

— Высажу вас и все обойду.

— Охранников? — переспросила Джейн, вглядываясь в безлюдную территорию. — Ни одного не вижу.

— Если б увидела, я бы их тут же уволил, — улыбнулся Тревор. Они въехали в ворота и остановились перед массивными дверьми замка. — Несколько местных стерегут собственно замок, ты их увидишь, а охрану подходов ведут бывшие морпехи — они специально обучены не обнаруживать себя.

— И все это для того, чтобы Грозак до тебя не добрался, — медленно подытожила Джейн. — Мне кажется, меры предосторожности излишни, нет? Ты считаешь, он без свитков жить не может?

— Не без свитков как таковых, а без содержащейся в них информации. Он рвется к золоту. — Тревор посмотрел ей в глаза. — И уверяю тебя, эти меры не излишни. — Он вышел из машины и подал ей руку. — Идем… — Тревор осекся, устремив взгляд куда-то поверх ее головы. — Так, так… Кажется, тебя ждет встреча с Макдафом, — проворчал он. — Надеюсь, он тебя не разочарует.

Джейн повернула голову и проследила за его взглядом. Через двор к ним шагал высокий, атлетически сложенный мужчина. Он подошел ближе, и стало видно, что ему за тридцать, кожа смуглая, глаза светлые, только в тусклом свете неясно, голубые или серые. Темные волосы были зачесаны назад. Кого-то он ей напоминал… Нет, не вспомнить. На нем были мешковатые брюки и пуловер, но держался он весьма примечательно. Он был настороже. Да, именно так. Каждый мускул его тела находился в напряженном ожидании.

— А кто он?

— Здешний землевладелец. Эрл Краноутский, хозяин замка Макдаф. Джон Ангус Броди Найал… Других имен не помню. — Тревор приветствовал подошедшего улыбкой. — Как дальше, Макдаф?

— Неважно. Имя — не более чем этикетка. — Он внимательно смотрел на Джейн. — Кто она такая? Я тебе говорил, без согласования со мной никого сюда не привозить. — Он вгляделся и ахнул. — Да это же Джейн Макгуайр! Нечего ей тут делать! Только Грозака приманивать.

— Мне нет дела до твоих установок, — холодно отрезал Тревор. — Она здесь и пробудет столько, сколько нужно. И довольно об этом. Я не собираюсь подвергать девушку опасности ради сохранности этой груды камней, которую вы именуете домом.

— В самом деле? — Лицо Макдафа не дрогнуло, но Джейн буквально обдало холодом. — Мы так не договаривались, Тревор.

— Считайте, что я внес этот пункт в приложение.

— Которое я вправе проигнорировать. За воротами делайте что хотите, но не ждите, что я стану…

— Бессмысленная дискуссия, — перебила Джейн. — Я пробуду здесь не дольше двух дней. И решать, оставаться или ехать, буду я и никто иной. — Она в упор посмотрела на Макдафа. — Вы не слишком любезны. И хватит говорить обо мне в третьем лице, вы оба! Как будто меня здесь нет!

Макдаф выдержал ее взгляд и едва заметно улыбнулся:

— А вы, пожалуй, правы. Я грубиян и зануда. Извините меня. Вы здесь — вот вокруг чего весь сыр-бор. — Он перевел взгляд на Тревора и посуровел: — Даю тебе два дня. А там посмотрим. — Он развернулся и зашагал прочь.

— Не слишком радушный прием, — пробурчала Джейн. — И я не собираюсь ни для кого быть яблоком раздора.

— Я надеялся, что он тебя не заметит — как не замечает многих из нас. Надо было предвидеть, что он встревожится. Мы, наверное, еще и с самолета не сошли, а он уже знал, что я кого-то привез.

— Как он мог узнать?

— Макдаф в Шотландии знает всех и вся, к нему здесь относятся как к народному герою.

Она усмехнулась:

— Тоже мне Роб Рой нашелся!

— Не Роб Рой, зато пятнадцать лет назад он был олимпийским чемпионом по стрельбе из лука, потом вступил в 45-й десантный полк и заработал кучу медалей за отвагу. В этой стране воинская доблесть все еще в почете. Такое у них понятие о чести. Упрощенное.

Джейн вздернула брови:

— А для тебя воинская доблесть — пустой звук?

Тревор улыбнулся:

— Нет, если она мне не мешает. Макдаф иногда бывает высокомерным до невозможности. Наверное, это естественно. Он же хозяин, перед ним вся округа раболепствует.

— Что верно, то верно. — Бартлет сморщил нос. — Он тут царь и бог — даже не знаю, кто больше. Без его разрешения его люди для меня пальцем о палец не ударят.

— Его люди? — не поняла Джейн.

— Макдаф настоял на том, чтобы охрану внутри замка несли его люди, — пояснил Тревор. — Он хоть и обнищал, но связей среди бывших дружков-морпехов у него хватает. Попросит — и за так работать будут. Я согласился только на том условии, что буду их контролировать. Они знают свое дело. Крутые парни.

— Согласился на его условия? На тебя не похоже. Он упомянул Грозака. В какой степени он осведомлен о происходящем?

— В пределах необходимости. У него есть определенные права.

— Какие еще права?

— Это ты у него спроси. Он пришел ко мне с предложением, и я его принял. Одним из условий было неразглашение.

— Он купил тебя тем, что пустил жить в свой замок?

— Ага, за солидную сумму. Макдаф запросил с меня целое состояние, но я бы и больше заплатил. Я уже сказал, это идеальное место для наших целей. Можно кое в чем и уступить. — Тревор взял ее под руку. — Идем, с Марио познакомлю.

— Пойду проверю, готова ли комната леди. — Бартлет направился на второй этаж. — Хоть у нас и горячая вода, но Тревор до смерти боится пускать в дом посторонних, посему мы вынуждены обходиться без горничных. Перед отъездом я выбрал для тебя комнату и навел там порядок, но пыли наверняка накопилось.

— Минуточку! — остановила Джейн. — Вы что же, знали, что привезете меня с собой?

— Знал? — Бартлет помотал головой. — Ну что ты, тебя разве можно просчитать наперед? Но Тревор сказал, такой вариант не исключен, а я не хотел, чтобы ты испытывала неудобства. — Он открыл дверь. — У тебя нет одежды, но завтра же с утра я съезжу в Абердин и все устрою. А пока пошарю по нашим шкафам — наверняка найдется что-нибудь подходящее.

— Я сама съезжу в Абердин.

— Нет! — отрезал Тревор. — В Абердин поедет Лео Бартлет. Ему будет приятно, к тому же он прекрасно разбирается в женских шмотках. Три жены его недурно просветили на сей счет.

— Это точно, — поддакнул Бартлет. — Очаровательные были женщины, должен сказать. И одевались всегда со вкусом. Не волнуйся, Джейн, я тебя не разочарую. — Он исчез.

Джейн повернулась к Тревору и холодно произнесла:

— Ты сказал ему, что есть вероятность, что я сюда приеду?

— Хочешь, чтобы я соврал? Такая вероятность была всегда. Но я искренне надеялся, что до этого не дойдет.

— А я искренне не хотела сюда лететь.

— Однако же мы здесь. — Он открыл дверь. — Так что давай не будем ничего осложнять. — С нежностью в голосе он добавил: — Джейн, при желании твое пребывание тут можно сделать очень даже приятным. Только надо постараться.

— Я буду стараться с одной целью — чтобы убедиться, что Майка убил именно Грозак, а убедившись, засадить его за решетку. — Она оглядела просторный зал. Здесь было не так неприютно, как можно было предположить, исходя из внешнего вида замка. Каменные полы были покрыты пушистыми коврами, а вдоль витой лестницы висел обветшалый гобелен в приглушенных тонах. На противоположной стене — еще один. Джейн обвела взглядом другие стены — везде тоже были старинные гобелены. — Ну, где твой Марио?

— Я здесь. Марио Донато к вашим услугам. — По лестнице стремительно спускался темноволосый молодой человек. Приятной наружности, румяный, на вид — не больше двадцати с небольшим. Его лицо озаряла радушная улыбка. — Бартлет сообщил о вашем приезде. — На второй ступеньке он задержался, разглядывая Джейн. — Господи Иисусе, все так и есть. Вы — Цира.

— А вот и нет. Я Джейн Макгуайр.

— А я идиот! — засмущался он и подошел. — Простите меня! Я не хотел вас обидеть. Я так рад вас видеть! Я все читал эти свитки да на статую любовался, а тут — вы, как будто… — Он сморщил нос. — Кретин! Вам небось и так все твердят, что вы похожи на ее изваяние. До смерти надоели, да?

— Да. — Однако Джейн видела, что молодой человек искренне раскаивается в своей оплошности. — Но я, наверное, сама виновата — слишком близко к сердцу принимаю. — Она улыбнулась. — В вашем случае это объяснимо, вы же, наверное, с головой увлечены этой Цирой.

— Спасибо вам. — Он повернулся к Тревору. — Я приступил к четырем последним свиткам. Еще несколько дней — и перевод готов. — Темные глаза возбужденно сверкнули. — Среди них есть еще один, написанный Цирой.

— Еще один? — изумилась Джейн. — Сколько же их всего?

— До сих пор был только один. — Марио улыбнулся. — И ее текст намного интереснее чем написанный Пресебием. Потрясающая женщина, правда? Ведь все это написано, когда ей было всего семнадцать! Надо же, родилась рабыней, а выучилась писать! Тогда и знатные-то женщины не все грамоту знали. Умна, очень умна. — Он опять повернулся к Тревору. — Я внимательно искал то, о чем вы просили, но пока не попалось. Может, в последних свитках что-нибудь будет.

— Или нет, — сказал Тревор. — Не забудь мне сказать, если найдешь. Джейн, пусть Марио покажет тебе твою комнату. А мне пока позвонить надо. Ужинаем в шесть. Мы тут готовим и убираемся по очереди.

— Включая Макдафа?

— Нет, он в замке не живет. Я его звал, но он, сразу как мы приехали, перебрался в квартиру над конюшней. В столовую тебя Марио или Бартлет проводят. Когда мы въехали, здесь было, как при дворе короля Артура, но Бартлет умудрился навести кое-какой уют. — Он зашагал прочь. — В ближайшие два дня мы тебя от кухни освободим. А потом поставим в график наравне со всеми.

— Я, может, здесь больше двух дней и не пробуду! — крикнула она им вслед. — Я тебе ничего не обещала, забыл?

Он улыбнулся:

— Но стоило Марио заговорить о свитках Циры, ты загорелась, как новогодняя петарда. Пока ты их не дочитаешь, я могу не волноваться. — Он распахнул филенчатую дверь. — А Марио еще работу не сдал. Он работает медленно и скрупулезно. Встретимся за ужином.

— Знаете, а он прав, — проговорил Марио с серьезным видом, когда за Тревором закрылась дверь. — Я иногда даже чересчур дотошен, но это дело крайне ответственное. Я, конечно, работаю не с оригиналами, а с фотокопиями, но сам перевод очень важен. Ожившая история.

— К тому же Тревор вам платит. Он помрачнел:

— Ваш цинизм оправдан, я действительно работаю за деньги. Но не из-за них я здесь. Это редкая возможность — получить такой заказ, особенно для меня. Я же только-только из аспирантуры, опыта совсем никакого. Я за этот заказ знаете как ухватился? Я бился за него!

Он ведь не с одним мной беседовал. Устроил форменное испытание. Пришлось и убеждать, что у меня нет близких родственников, и делать пробный перевод одного свитка. Такой заказ раз в жизни выпадает.

— Но вас он может привести за решетку.

— Тревор обещал меня защитить и не допустить подобных осложнений. Рискнуть стоило. — Переводчик через силу улыбнулся. — А ваше присутствие сделает мою работу вдвойне захватывающей. Надеюсь, мне удастся вас убедить, что я не кривил душой, когда сказал, что делаю ее не только ради денег.

— Почему это для вас так важно?

— Вы почти моя ровесница. Тревор и остальные… Они не такие. Временами от одиночества на стенку лезу. Я подумал…

Было в нем что-то трогательное, робкое, что-то очень похожее на Майка. Ну и что? Джейн и сама испытывала робость, тем более что этому пареньку опасность здесь грозила меньше всех. Она улыбнулась:

— Тревор-то уж точно не такой. Неудивительно, что вы с ним не приятельствуете. После ужина можно мне посмотреть, где вы работаете? Покажете?

— Почту за честь. — Лицо молодого человека озарила улыбка. — Я когда приехал, мне Тревор предложил комнату на выбор. Я выбрал две смежные — спальню и кабинет, где он держал статую Циры. Вот будет интересно посмотреть, когда вы с ней окажетесь в одной комнате! — Он поспешил добавить: — Хотя тогда наверняка будет видно, что вы очень разные.

— Надеюсь. — Джейн стала подниматься. — А сейчас не проводите меня в мою комнату? Пора себя в порядок привести.

— Ты чем-то недоволен. — Джок беспокойно хмурился, глядя на угрюмого Макдафа. — Ждешь от нее неприятностей?

— Откуда мне знать? — проворчал Макдаф, прикрывая за собой ворота конюшни. — Ты прав, я недоволен. Очень даже недоволен. Ей тут не место.

— Она тебя вконец расстроила. — Джок перевел взгляд на замок. — Хочешь, я тебя от нее избавлю?

— Я тебе уже говорил… — Макдаф осекся. До него вдруг дошел смысл сказанного Джоком. Надо выбирать выражения, а то с Джока станется избавить его от Джейн Макгуайр раз и навсегда. Обычно в разговоре с Джоком он выражался аккуратнее, и то, что сейчас он чуть было его не спровоцировал, было следствием его раздражения. — Не бери в голову, Джок. Я все улажу. Это не такая большая проблема.

— Но она тебя расстроила.

— Да нет, ничего страшного. — Господи, не хватает еще сейчас с мальчишкой спорить. Макдаф был зол, хотелось сорвать на ком-то свое раздражение. Дыши глубже. Взял на себя ответственность за мальчика — значит, надо терпеть. Он похлопал его по плечу и четко, с расстановкой произнес: — Не исключено, что она нам, наоборот, поможет. Эта Джейн Макгуайр. Помнишь, я тебе показывал ее фотографию в Интернете?

Джок напряг память. Потом улыбнулся:

— Цира. Она похожа на Циру. Как та статуя, что Тревор привез.

— Совершенно верно. — Отвлечь его. Теперь, когда Джок задумался о другом, это совсем нетрудно. — Я проголодался. Как у нас с ужином?

На лице парнишки моментально отразился испуг. Он нахмурился.

— Ужина нет. Ты разве велел готовить? — Он направился к лестнице на второй этаж, где находилась квартира. — Прости. Сейчас же займусь.

— Не спеши.

— Но ты же проголодался, — удивился Джок. — Ты сказал…

— Подожду, ничего со мной не случится. — Макдаф пошел следом. — Давай мы его вместе приготовим.

— Вместе? — просиял Джок. — Правда? Вот здорово! — Улыбка угасла. — Но ты не обязан мне помогать. Может, тебе лучше к Ангусу пойти? Не хочу тебе докучать.

— Ты мне не докучаешь. Мне требуется перевести дух. Что там быстрее всего готовится?

— Лосось. — Джок опять насупил брови. — Или бифштекс. Надо посмотреть, что у нас есть.

— Давай посмотри.

Переключить внимание вполне удалось. Теперь, если повезет, Джейн Макгуайр может спокойно дожить до утра без его участия.

6

Бартлет стоял у окна просторной спальни, когда дверь распахнулась и в комнату вошли Марио и Джейн.

— А я тут решил немного проветрить, — сказал он и распахнул окно. — Как вернешься с ужина, закрой. И шторы задвинь. А то продует. Надеюсь, тебе не будет ни сыро, ни холодно.

— Неплохо. — Джейн окинула взглядом спальню. Комната была симпатичная, по одной стене — персидские ковры, секретер и мягкое кресло. Еще одно стояло напротив кровати у другой стены, сплошь увешанной старинными гобеленами. Но при виде величественно возвышающейся в дальней части комнаты необъятной кровати с балдахином в цвет штор Джейн оробела. — Это мне здесь спать?

— Не робейте, — рассмеялся Марио. — У меня такая же. Тоже сперва жутковато было. Но матрас очень удобный — явно не четырнадцатого века.

Джейн поморщилась:

— Как скажете. Я росла сиротой, и мне такое ложе в диковинку. Я одно время жила в приюте, так вот он был по площади меньше этой кровати.

— Зато у тебя собственная ванная, — с гордостью объявил Бартлет и кивком показал на дверь в стене. — Отец Макдафа переоборудовал несколько комнат в доме на современный лад.

Джейн улыбнулась:

— Вы все не успокоитесь насчет канализации. Я не против. Наоборот, мне даже не терпится принять душ. Смыть с себя дорожную грязь.

— Тогда мы вас оставим. — Марио повернулся к выходу. — Зайти за вами ближе к ужину?

— Да я и сама найду… — Увидев, как он разочарован, она запнулась: — Будет очень любезно с вашей стороны.

— Хорошо! Вы очень добры. — Он еще раз одарил ее сияющей улыбкой и быстро вышел.

— По-моему, он ослеплен, — заметил Бартлет. — Я, впрочем, не удивляюсь.

— Он не похож на тех, кто обычно работает на Тревора. Где он его откопал?

— Нашел через Неапольский университет. Тревор поначалу не хотел связываться с учеными, но, после того как Дюпуа его кинул, решил рискнуть. Отбирал из нескольких лучших студентов, занимающихся античностью, и в результате остановил выбор на Марио. После чего привез его сюда, под свое бдительное око.

— Он сказал, что за ним нужен глаз да глаз, — проговорила Джейн. — Только я не понимаю, неужели он может быть опасен?

— Нет, опасность может грозить самому Марио. Оставить его без присмотра значит сделать беззащитным. Тревор же не мог допустить, чтобы ему перерезали горло.

— Что не помешало ему прибегнуть к его услугам.

— Марио знает, что дело рискованное. Тревор ничего от него не скрывал. — Бартлет шагнул к выходу. — В ванной есть шкаф, там кое-какая одежда. Если я могу еще чем-нибудь помочь, позвони мне. На письменном столе карточка с номером. Надеюсь, тебе здесь будет удобно. Я очень старался.

— Спасибо, Бартлет. Все замечательно.

— Кажется, я тоже ослеплен. — Он усмехнулся, видя, как Джейн удивленно подняла брови. — Но в чисто платоническом плане. Когда мы познакомились, ты пробудила во мне отцовские инстинкты, захотелось тебя оберегать — тебе же всего семнадцать было. Боюсь, с тех пор ты ничуть не повзрослела. Это и к лучшему, хлопот и без того хватает. Увидимся за ужином.

Бартлет ушел. Джейн подошла к окну и выглянула во двор. Напротив, через двор, горели огни. Квартира над конюшней, занимаемая Макдафом? Странная личность. Такая же странная, как и все, связанное с этим местом. Ей очень не понравилось, что Тревор не захотел о нем говорить. Навалилась усталость, она плохо понимала, где находится, и все здесь казалось каким-то сюрреалистичным. Как ее сюда занесло?

Да что это она? Джейн прекрасно знала, почему и зачем она здесь. Просто все происходило так быстро, что она не успевала осмыслить. Смерть Доннела, появление Тревора, ее бегство сюда, в этот замок за тридевять земель, от всего, что дорого и близко… Все это сбивало с толку, нарушало привычный ход вещей.

Но что мешает привнести этот привычный ход сюда? И она это сделает. Джейн подошла к тумбочке с телефоном. Не сразу, но удалось дозвониться до Евы. Господи, до чего же хорошо слышать родной голос!

— Это Джейн. Прости, что сразу не позвонила. Из аэропорта еще долго ехать пришлось. Теперь мы на месте.

— У тебя все в порядке?

— Все хорошо.

— Тогда почему ты говоришь про аэропорт? Ты где? Что можно рассказать? В прошлый раз, когда Джейн задавала себе этот вопрос, ни к какому решению она так и не пришла. Теперь этого не будет. Слишком много для нее значат Ева и Джо, чтобы с ними темнить.

— Я в Шотландии, в Абердине, в замке некоего Макдафа.

— В Шотландии, — растерянно повторила Ева. — Джо думал, вы в Италии.

— Я тоже так думала. Тревор считает, что в данный момент лучше решать проблемы на расстоянии. В Италии, как я понимаю, у него земля горит под ногами.

— Охотно верю. — Ева помолчала. — Под его ногами земля не только в Италии горит. Джо как раз запросил Интерпол на предмет его последних похождений.

— И?

— Ничего узнать не удалось. Информация оказалась закрытой.

Девушка нахмурилась:

— И что это может означать?

— Джо и сам не знает. Возможно, что-то знают в Скотленд-Ярде. Раз уж в Интерполе информацию не дают… Он может быть замешан в весьма опасном деле. Либо сумел нажать на могущественные рычаги, чтобы данные засекретили. От обоих вариантов мне не по себе.

Джейн испытала такое же чувство.

— Джо уже роет землю, чтобы все-таки подобраться к базе данных. А тебе надо побыстрей оттуда выбираться и возвращаться домой, — обеспокоенно проговорила Ева.

— Попозже.

— Джейн…

— Я не чувствую опасности. Замок под надежной охраной.

— А кто защитит тебя от самого Тревора?

— Я сама себя защищу. — Она набрала полную грудь воздуха. — Я должна какое-то время пробыть здесь. Мне нужна кое-какая информация. Скажи Джо, пусть пробьет Рэнда Грозака. Если верить Тревору, это он приказал Леонарду выкрасть меня в том переулке.

— Зачем?

— Пока не знаю. Может, из-за золота Циры. Не знаю. Потому мне и требуются еще несколько дней.

— Не нравится мне это.

— Все будет в порядке. Я буду каждый день звонить.

— Да уж, пожалуйста. — Ева помолчала. — Макдаф, говоришь?

— Это замок на самом берегу. Только не вздумайте сюда нагрянуть. Я же говорю, мне здесь ничто не угрожает.

— Не пытайся задурить мне голову. Но, если будешь регулярно подавать голос, мы ничего предпринимать не станем.

— Не волнуйся, Ева. Пока.

— Береги себя. — Ева повесила трубку.

Береги себя. Легко сказать! Джейн совсем не чувствовала себя в безопасности. Она чувствовала одиночество, оторванность от двух самых близких людей на земле. От одного звука голоса Евы у нее потеплело на душе, но одновременно стало еще пронзительнее ощущаться, насколько они сейчас далеко.

Хватит ныть! У нее есть дело. И не вампиры же ее, в конце концов, окружают! Здесь Бартлет. Бреннер тоже не такой страшный. А Марио и вовсе душка. Макдаф, конечно, противный, но тот, судя по всему, решил не обращать на нее внимания, если только она сама не начнет создавать проблемы. Если здесь кто и похож на вампира, так Тревор. Да, это сравнение ему подходит. Четыре года она не может освободиться от его чар. Наваждение какое-то!

Четыре года — очень большой срок.

— Тревор вернулся в замок Макдафа, — доложил Пэнгер, когда Грозак снял трубку. — Прибыл сегодня вечером с Бартлетом и Бреннером. С ними женщина.

— Молодая?

— Двадцать с хвостиком. Симпатичная. Каштановые волосы в рыжину. Знаешь такую?

Грозак выругался:

— Джейн Макгуайр. Говорил ведь этому идиоту Леонарду, надо действовать аккуратнее. А тот сначала парня грохнул, а потом в штаны наложил со страху. Вчера и вовсе запаниковал, второго убрал. Вот Тревор и засуетился.

— Так что я должен делать? Грозак задумался:

— Я не могу допустить, чтобы Леонарда сцапала полиция. Он уже и так напортачил. Придется убирать.

— Наблюдение с замка снять?

— Если ты поумнее Леонарда, ты быстро управишься.

— А с Уортоном что?

— Сам реши. Он, конечно, привык работать вместе с Леонардом, но, думаю, возражать против нового напарника не будет. Если станет мешать, убирай, я не против. А сам — назад к замку и паси их дальше. — Грозак положил трубку и вытянулся в кресле. Может, оно и к лучшему. Джейн Макгуайр взял под свое крыло Тревор, значит, Джо Куинн сейчас ее никак защитить не может. У Грозака вокруг замка распиханы свои люди, и возможность выкрасть девчонку рано или поздно представится.

Да что это он? Только идиоты и слабаки полагаются на случай. Он пораскинет мозгами, выработает план и сам создаст удобный момент. Не получится взять девчонку — тогда он попробует зайти к Тревору с другого бока.

Только вот Рейли будет иного мнения. Этого интересует только золото и Джейн Макгуайр. Сидит там в своей резиденции, наглый, самодовольный, как сиамский кот, и знай себе раздает указания. Только и слышишь: Грозак — то, Грозак — это…

И приходится выполнять, чтоб ему пусто было!

Он бросил взгляд на настольный календарь. Восьмое декабря. Четырнадцать дней до акции. Рейли назначил срок двадцать второго. Сможет ли он его отодвинуть, если не будут укладываться?

Нет, маховик уже запущен. Взятки нужным людям даны. Взрывчатка с Ближнего Востока в пути. Это его шанс, и горе ему, если он этот шанс проворонит. Рейли прямо сказал: если Грозак оплошает, он свяжется с Тревором напрямую, и Грозак останется не у дел.

Этому не бывать! У каждого, если поискать, найдется слабое место. У Рейли это жажда власти и стремление заполучить золото Циры. Если на этом сыграть, можно даже Рейли себе подчинить.

Но для этого надо захватить Джейн Макгуайр.

Слава богу, у него есть запасной план, чтобы спутать Тревору карты. Но работать с дилетантами вроде Леонарда он больше не станет. Тут требуется человек с железными нервами, сообразительный и способный точно исполнять приказы.

Викман! Более хладнокровного человека не найти, а за хорошие деньги он на все пойдет. А уж о том, чтобы ему хорошо заплатили, Грозак позаботится. Сейчас, когда Рейли дышит ему в затылок, другого выхода нет.

Время уходит.

— Понравилось жаркое?

Джейн отвернулась от Марио, с которым перебрасывалась шутками, и посмотрела на Тревора. На протяжении всего ужина тот не сводил с нее глаз. Всякий раз, отрывая глаза от тарелки, она встречала его взгляд, и это ее бесило. Как под микроскопом!

— Конечно. Было очень вкусно. — Она откинулась в кресле. — Кто готовил?

— Я, — расплылся Бреннер. — С тех пор как я на этой работе, мой кулинарный талант расцвел пышным цветом. Тревор, кстати, не предупреждал, что это будет входить в мои обязанности. — Он укоризненно взглянул на босса. — Пожалуй, я слишком увлекся кулинарией. Так и подмывает в следующий раз сварить змеиный супчик.

— Я не против, — невозмутимо ответил Тревор. — Но при условии, что ты тоже его будешь есть, в чем я сильно сомневаюсь. Помнится, когда в Колумбии с голодухи переходили на подножный корм, мне лучше удавалось переварить всякую экзотику, чем тебе. — Он улыбнулся. — Помнишь, как Гарсиа питона притащил?

Бреннер поморщился.

— Я бы съел, но как увидел, что у него в желудке, — аппетит как рукой сняло.

Джейн смотрела на них и понимала, что их связывают узы настоящего товарищества. Таким она Тревора еще не видела. Куда-то ушла его вечная настороженность. Он даже стал как будто моложе…

— Не самая удачная тема для застольного разговора, — нахмурился Марио. — Джейн сочтет нас варварами.

— А мы и есть варвары, — подтвердил Тревор. — Это вы с Бартлетом люди цивилизованные, а нас хлебом не корми, дай вернуться в джунгли. — Однако он счел необходимым извиниться перед Джейн: — Он прав. Не сердись, если наша откровенность тебя покоробила.

— Не покоробила.

Тревор повернулся к Марио.

— Вот видишь? В твоей защите тут не нуждаются. Джейн не тепличная орхидея.

— Но она женщина! — возмутился Марио. — И требует уважительного обращения.

Улыбка на лице Тревора угасла.

— Ты что, Марио, вздумал учить меня, как обращаться с нашей гостьей?

— Пойду принесу кофе, — произнес Бреннер и поспешно поднялся. — Десерта нет, зато есть сырная тарелка. Идем, Бартлет, поможешь мне.

Тот посмотрел на Тревора, затем на Марио.

— Думаю, мне лучше остаться… — начал было он, но потом пожал плечами, встал и двинулся за Бреннером.

— Марио, я жду ответа, — наседал Тревор.

За внешне мягким выражением его лица скрывалась угроза. Уловив это, молодой человек напрягся, побагровел и по-детски вызывающе вздернул подбородок.

— Вы вели себя нехорошо.

Он боится Тревора, поняла Джейн. А что тут странного? Тревор на самом деле страшный человек. Но, несмотря на испуг, Марио продолжал стоять на своем. К несчастью, Тревор тоже явно не был настроен благодушно.

— Я не буду кофе, — сказала Джейн и отодвинула стул. — Марио, ты обещал показать, где работаешь.

Тот с готовностью ухватился за спасательный круг.

— Конечно, конечно! Хоть сейчас. — Он вскочил. — Мне так и так пора за работу.

— Вот именно, — согласился Тревор. — Так что свое рабочее место покажешь Джейн потом. А она может передумать и остаться с нами на кофе. Не нужно тебя отвлекать. — Он бросил взгляд на Джейн. — А она определенно тебя отвлечет.

Марио неуверенно посмотрел на девушку.

— Но она сама хотела…

— Едва ли она хотела мешать тебе работать. — Тревор перевел взгляд на Джейн. — Не так ли, Джейн?

Было ясно, что он не хочет, чтобы она шла с Марио, и потому подогревает в молодом человеке нервозное состояние. И ведь сработает, чтоб его черт побрал! Что ж, то, что Джейн злится на Тревора и жаждет устроить демарш, еще не повод доставлять неприятности Марио. Девушка медленно опустилась на стул.

— Да, я лучше выпью кофе. — Она улыбнулась переводчику. — Позже увидимся, ладно?

— Как скажешь. — Ему было жаль, но одновременно он испытал облегчение. — С большим удовольствием покажу тебе мою работу в любое удобное для тебя время. Скажем, завтра? Джейн кивнула:

— Завтра так завтра. Решено.

Марио добродушно кивнул, повернулся и вышел. Едва за ним закрылась дверь, Джейн поднялась:

— Я тоже пойду.

— А кофе?

— Я не доставлю тебе этого удовольствия. — Она зло посмотрела на Тревора. — Доволен собой?

— Не очень. Слишком все просто оказалось.

— Потому что ты грубиян.

— Я не всегда такой. Я просто разозлился. Весь ужин наблюдал, как ты с ним любезничаешь и хихикаешь, и это возымело действие. Но я сдерживался, и весьма успешно, пока он не вздумал читать мне нотации.

— Марио — ребенок. Справился с маленьким!

— Он, между прочим, старше тебя.

— Ты понимаешь, о чем я.

— О том, что он нежен и полон романтических мечтаний? — Тревор встретил ее взгляд. — И часть его мечтаний — о Цире. В этом замке есть только один человек, не сравнивающий тебя с нею, это я.

— Не ври! В душе ты тоже нас друг от друга не отделяешь.

Тревор покачал головой:

— Я этого никогда не говорил. Не надо ничего за меня додумывать! Я с первого взгляда точно знал, кто ты и что для меня значишь. — Он помолчал. — Так вот: ты не Цира.

Кровь в ее жилах вскипела, застигнув врасплох. Видит бог, она не хотела так на него реагировать. Джейн ощутила замешательство и слабость. Только что злилась — и вот… Нет, она по-прежнему на него зла!

— Ты был несправедлив к Марио. Он похож на веселого щенка, только и всего.

— Я знаю. Ты ведь любишь щенков, да? — Тревор усмехнулся. — Пожалуй, это и есть моя проблема. Никогда в жизни я не походил на щенка. — Он поднялся. — Не волнуйся, с Марио мы разберемся. Это была мимолетная вспышка. Я ему симпатизирую.

— По твоему поведению этого не скажешь.

— Да брось! Если учесть, какие чувства во мне бурлили, я еще был образцом сдержанности. Но если я тебя расстроил, согласен компенсировать. Если хочешь, можешь пойти и утешить его.

— Какая жертва!

— Ты даже себе представить не можешь какая. — Он стоял и смотрел на нее. — Наверное, сейчас не самый лучший момент звать в мою постель?

Джейн опешила:

— Что?!

— Так я и подумал. — Тревор повернулся и пошел к выходу. — Еще рано. К тому же ты на меня слишком зла. Но я решил, что лучше сказать — чтобы у тебя было время свыкнуться с этой мыслью. Мне надо кое-чем заняться, так что можешь начинать свыкаться. — Он с улыбкой обернулся: — Поскольку я избавляю тебя от своего присутствия, не вижу причин, почему бы тебе не остаться на кофе. До завтра.

У Джейн не было слов. Она лишь смотрела ему вслед. Все ее мысли и чувства перепутались.

— Так… Судя по всему, мы отсутствовали достаточно, чтобы обстановка разрядилась, — сказал Бартлет, внося блюдо с сыром. — Надеюсь, обошлось без рукоприкладства?

— Да, — рассеянно бросила Джейн. — Марио пошел работать.

— Очень мудро. Молодежь любит поспорить, правда, я считал Марио умнее. Не ожидал, что он полезет на Тревора.

— Марио — славный мальчик.

— Если бы! Будь он «мальчик», у Тревора было бы с ним меньше хлопот. — Бартлет поставил блюдо на стол. — Пойду взгляну, где это Бреннер с кофе застрял. Я думал, он следом идет.

— Мне не надо. Я ничего не буду. — Джейн направилась к двери. — Я лучше пойду к себе. День сегодня бесконечный.

— Это верно. Пожалуй, это самое правильное. Выспишься — сразу голова прояснится.

— У меня она и так ясная, Бартлет.

Она сказала неправду. Мысли у нее путались, она никак не могла выкинуть из головы слов Тревора. Да что греха таить, она его самого не могла выкинуть из головы. С того момента, как он появился возле ее общежития, влечение в ней все нарастало, хоть она и предпринимала все усилия, чтобы его не замечать. Теперь, после произнесенной им фразы, игнорировать его стало невозможно. Влечение никуда не делось, надо это признать и примириться.

— Я рад, — ласково проговорил Бартлет. — Ты как будто не в своей тарелке. Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо. — Джейн выдавила из себя улыбку и шагнула к выходу. — Спасибо. Спокойной ночи, Бартлет.

— Приятных сновидений.

Самым приятным было бы отсутствие всяких сновидений. О Цире, бегущей по подземному ходу. О Треворе, который слишком занимает ее мысли, с тех пор как четыре года назад вошел в ее жизнь.

Господи, как она старалась вычеркнуть его из памяти! Когда это не удалось, попыталась подчинить воспоминания своей воле, лишить их власти над собой. И думала, что справилась.

Черта с два! Он до нее даже не дотронулся, а ее тело ноет, трепещет и просит.

Нет, не нужен он ей! Она не должна в нем нуждаться. Само это слово означает слабость, а слабой она себя не считает. Она ни в ком не нуждается.

Джейн стала подниматься по лестнице. Сейчас она пойдет в комнату и насладится горячим душем, о котором соловьем заливался Бартлет. Потом позвонит Еве, и разговор с близким человеком поможет привести мысли в порядок и справиться с возбуждением.

Она не честна с собой. Чтобы взять себя в руки, потребуется нечто большее, чем разговор с самым родным ей человеком. Придется поступить так, как она всегда поступает, когда возникают проблемы. Посмотреть проблеме в лицо, свыкнуться с нею и найти способ от нее освободиться.

— Тревор, твой кофе. — Бартлет вошел в библиотеку. — Придется выпить, раз уж Бреннер сварил. А то он обижается.

— Мы этого не допустим. — Тревор смотрел, как Бартлет ставит на стол поднос. — Две чашки?

— Я свой тоже еще не пил. Мы с Бреннером на цыпочках выхаживали, боялись тебе под горячую руку попасться. — Он разлил кофе по чашкам. — Сцена, прямо скажем, была некрасивая. Недостойная тебя.

— Знаешь, Бартлет, я уже сегодня выслушал свою порцию нотаций.

— Парень только хотел произвести на нее впечатление. В другой ситуации ты бы на него и внимания не обратил. Вы с ним в разных весовых категориях.

— Да знаю я! — Он отпил кофе. — Иначе я бы его не так приложил. Я был не в духе.

Бартлет покивал:

— Огнедышащий дракон на пепелище. Занятное было зрелище. Я получил удовольствие.

— Не сомневаюсь. Может, ты наконец уйдешь? Мне надо перезвонить Венаблу. Он звонил, пока мы ужинали.

— Вот кофе допью — и уйду. — Бартлет невозмутимо развалился в кресле. — Ты в этой ситуации повел себя крайне грубо. Джейн не могла за него не вступиться, такой уж у нее характер.

— Ну вот, мне уже дает советы мужчина, у которого за плечами три развода. Твоя компетенция, Бартлет, вызывает большие сомнения.

— Я, может, и не умею удержать женщину, но завоевать ее мне всегда удавалось.

— Я не хочу завоевывать Джейн. С чего ты взял, что мне нужна такая обуза?

— Вообще-то, как я понимаю, твое поведение в немалой степени определяется вожделением. После четырех лет ожидания это вполне объяснимо.

— Эк, куда тебя занесло! Бартлет покачал головой:

— Я, конечно, знаю, что после Геркуланума у тебя были женщины. Лора, например, мне очень импонировала. Напоминала мою…

— Проваливай!

Бартлет улыбнулся и допил кофе.

— Ухожу. Хотел только поделиться своим обширным опытом. Сегодня мне показалось, он тебе не помешает. Меня это удивило, ты же у нас ловелас. Сначала я даже загордился, что хоть в чем-то тебя превзошел, а потом девушку стало жалко.

— Она в состоянии за себя постоять. — Тревор скривился. — Не думаешь же ты, что она по молодости лет сама не знает, что ей нужно? Или что ей будет лучше с каким-нибудь романтическим сосунком типа Марио?

— Я этого не говорил. — Бартлет поднялся. — Но я видел тебя в атаке. Если втемяшится — тебя ничем не остановишь. Ты гораздо опытнее Джейн, и это может…

— Мне тридцать четыре года, — напомнил Тревор сквозь зубы. — Я не Мафусаил.

Бартлет хохотнул:

— Я провоцировал тебя. Ну, я пошел.

— Мерзавец!

— Сам напросился. Нечего было куражиться за столом. Я привык наслаждаться процессом поглощения пищи, и все, что мешает пищеварению, должно быть устранено. — Бартлет двинулся к двери. — Не забывай это, если опять вздумаешь срывать на каком-нибудь юнце свое дурное настроение.

Он затворил за собой дверь, не дав Тревору ответить.

Вот сукин сын! Не будь он ему так симпатичен, спустил бы поганца с лестницы. Впрочем, это сделать никогда не поздно — если Бартлет вздумает и дальше его воспитывать. Да, нервишки что-то расшалились, иначе он бы не устроил несчастному пацану эту сцену. Бартлет прав, он попер напролом, а мнит, что умеет с людьми ладить.

Да и потом, с Джейн он вел себя весьма неделикатно. Надо было сохранить дистанцию, дать ей время привыкнуть к тому, что он снова рядом.

Нет! Зачем ей к нему привыкать? Они будто никогда и не разлучались. И разве мог он вести себя иначе рядом с ней? Он не Бартлет, и нечего от него ждать…

Зазвонил телефон. Это был Венабл.

— У меня его еще нет, — сказал Тревор, не дожидаясь вопроса. — Еще несколько дней. Марио работает над вторым свитком Циры.

— А если и он ничего не даст? — нажимал Венабл. — Надо поторапливаться.

— Будем. Но если мы в состоянии обнаружить что-то новое, надо идти этим путем. Время пока есть.

— Времени мало! Меня так и подмывает поехать и забрать свитки.

— Только попробуй! Получишь пепел.

— Ты этого не сделаешь. Эти свитки бесценны.

— Для тебя. А для меня, после того как я их прочту, они ничего не будут стоить. Такой вот я корыстный.

В трубке послышались проклятия.

— Похоже, мне лучше попрощаться. Для одного дня я уже выслушал более чем достаточно. Как появится что-то конкретное, я позвоню.

— Нет, погоди! Сегодня вечером мы перехватили звонок от этой Макгуайр. Она звонила Еве Дункан.

— И что?

— Рассказала про Грозака, про замок — про все.

— Это для меня не неожиданность. Они очень близки.

— Зря ты ее туда притащил!

— Не учи меня, что делать, Венабл!

Он дал отбой. Не пройдет и двух минут, как Венабл позвонит снова и начнет извиняться — дескать, вышел из себя от отчаяния.

К черту Венабла! Парень он неплохой, но начинает действовать на нервы. Он слишком напуган и боится, что Тревор оплошает.

Сегодня это слово очень точно характеризует его действия. Как он устал анализировать, что и как он сделал и сказал! Всю жизнь он руководствовался интуицией. Будет прислушиваться к ней и сейчас.

Тревор подошел к окну. Какая сегодня яркая луна! В ее свете были отчетливо видны застывшие утесы, а за ними — море. Когда-то, давным-давно, вот так же и Ангус Макдаф стоял у окна, смотрел на море и думал о предстоящем путешествии, предстоящей вылазке, предстоящей игре?

Игра.

Тревор повернулся и решительно направился к двери. Надо привести в порядок мысли, расставить все по своим местам, и он знал, где это сделать лучше всего.

На стадионе.

Джейн долго стояла под душем, прежде чем набросить на себя байковую рубашку Бартлета и лечь в постель.

Заснуть. Забыть о Треворе и некрасивой сегодняшней сцене. Он великий манипулятор, и что он имел в виду, когда сказал, что хочет с ней переспать, одному богу известно. Может, и вправду жаждет ею овладеть, а может, только играет на ее чувствах, чтобы заставить плясать под свою дудку. Самым умным сейчас будет сделать вид, что ничего не было. В конце концов, она знала, зачем сюда приехала. Вот и надо делать свое дело.

Но не в ее правилах красться по-кошачьи, не замечая подброшенной Тревором динамитной шашки. Ей придется иметь с ним дело, и она заранее предвидела проблемы.

Господи, как здесь жарко! Из-за этих бархатных штор здесь задохнуться можно! Или это от возбуждения? Неважно. Ей нужен воздух.

Ночь без воздуха.

Нет, это было во сне. Во сне, где она была Цирой.

Джейн раздвинула тяжелые занавески и распахнула окно.

Внутренний двор древнего замка был залит лунным светом.

Древнего? По сравнению с развалинами Геркуланума никакой он не древний. Но если вспомнить о молодой стране Америке и ее родном городе Атланте, то очень даже древний. Замок Макдафа обладал одним свойством, существенно отличавшим его от Геркуланума. Там под грузом тысячелетий свыкаешься с мыслью о гибели города и его обитателей. Здесь кажется, что, как и столетия назад, на дороге к замку вот-вот покажутся скотты и…

В воротах конюшни стоял лицом к замку какой-то человек.

Макдаф?

Нет, этот человек стройнее. Можно сказать, долговязый. И волосы у него не темные, а светлые. Нет, точно не Макдаф. И он почему-то напряжен, это угадывается в его позе.

Он замер, увидев что-то — или кого-то — на ступенях замка. Кого он видит?

Тревора.

Вот он шагает к воротам. Четыре года прошло, а Джейн так хорошо помнит его пружинистую походку. Во дворе припаркованы машины, но он направляется не к ним.

Куда он собрался?

Судя по всему, не одну Джейн волновал этот вопрос. Навстречу Тревору из тени шагнул человек в ветровке. Кто-то из охраны? Они перебросились парой слов, после чего Тревор вышел из ворот. Охранник скрылся в тени.

Суровая местность за оградой замка не располагает к увеселительным прогулкам. Идет на встречу? Но с кем? Должно быть, этот «кто-то» уже приехал, ведь света фар на дороге она не видела.

И что, интересно, он делает там без охраны, когда говорит, что выходить из замка опасно? Если Грозак его действительно так ненавидит, что же, он сам на ловца бежит?

Джейн похолодела от страха. Попыталась взять себя в руки. Господи, какое ей дело до Тревора? Если он такой идиот, что шатается в одиночку в таком пустынном месте, так и поделом! Он в состоянии о себе позаботиться.

И нечего ей стоять и ждать, когда он вернется цел и невредим. Джейн закрыла окно и задвинула шторы. В следующее мгновение она уже была в постели и пыталась уснуть.

«Засыпай! — приказала она себе. — Пользы не будет, если станешь беспокоиться за этого наглеца. И перестань о нем думать!

Но куда же он пошел?»

7

— Я съездил в город и накупил тебе целый гардероб. Шикарный! — объявил Барлет на другое утро, поджидая Джейн на первом этаже. — Ну, не то чтобы шикарный… В этом городишке магазинов-то раз-два и обчелся. «Шикарный» — это бальные платья в пол, бархатные накидки… А я взял тебе брючки и кашемировые свитера. Но отличного качества. Хотя ты и в наших одежках смотришься потрясающе.

— Ну, еще бы. — Она сморщила нос, оглядывая свои непомерно свободные джинсы и темно-синий свитер с чужого плеча. — Я, конечно, благодарна вам всем за эту жертву, но с большим удовольствием облачусь в вещи, которые не будут волочиться за мной по полу. А тетрадь для рисования купил?

Бартлет кивнул:

— Это оказалось немного сложнее. Но в одной лавке я обнаружил небольшой писчебумажный ассортимент.

— А как вам удалось отыскать работающие магазины в такую рань? Сейчас еще только начало десятого!

— Хозяйка магазина одежды сжалилась и открыла пораньше. Уж больно у меня был жалобный вид, наверное, когда я перед ее витриной стоял. Милейшая особа!

Джейн живо представила себе, как тает сердце этой дамы при виде Бартлета — до такой степени, что она открыла магазин раньше времени.

— Спасибо вам за хлопоты. Но можно было и не спешить.

— Женщина в затруднительном положении любого рода всегда не в своей тарелке, а для большинства модная одежда и самооценка — синонимы. Ты, конечно, не такая, как все, но я решил, что и тебе это не повредит. — Он повернулся к выходу. — Пойду принесу свертки из машины.

— Погодите. Он обернулся.

— Что такое?

— Вчера вечером возле конюшни я видела какого-то человека. Светловолосый и щупленький, как мальчишка. Не знаете, кто это?

— Это Джок Гэвин. Один из работников Макдафа. Он живет в комнате при конюшне и таскается за Макдафом, как собачонка. Славный парнишка! Очень тихий. И, мне кажется, какой-то заторможенный. Он тебе не докучал?

— Да нет, я его только в окно видела. Но его явно что-то очень интересовало в этом замке.

— Я же говорю, он малость не в себе. Даже представить не могу, что он там делал. Если будет беспокоить, скажи мне, я проведу с ним работу.

Она улыбнулась. Бартлет заспешил во двор. «До чего же он милый, — подумала Джейн. — Добрый, внимательный. Второго такого поискать».

— Господи, боже ты мой, Бартлет опять за свое. От ее улыбки не осталось и следа. Она повернулась лицом к Тревору.

— Не поняла?

Он притворно поежился:

— Так… К слову пришлось. Я не имел в виду ничего дурного. Преклоняюсь перед властью, какую он имеет над слабым полом.

— Он благородный и заботливый человек.

— Я на его фоне здорово проигрываю. Что ж, после стольких лет бок о бок с Бартлетом остается только смириться со своей участью. — Он посмотрел товарищу вслед. — А что это он говорил с тобой о Джоке Гэвине? Мальчишка к тебе подходил?

— Нет, но вчера вечером я видела, как он стоит и смотрит на замок. Стало любопытно, кто он такой.

— Я скажу Макдафу, чтобы держал его подальше.

— Я не против, если парнишка захочет со мной пообщаться. Просто хотела знать, кто он.

— Ну вот, теперь знаешь. Завтракать будешь?

— Я не голодна.

Он взял ее под локоть.

— Тогда сок и кофе. — Под его рукой Джейн напряглась, и Тревор резко добавил: — Ради бога, не съем же я тебя! Что ты меня так боишься?

— Я не боюсь. — Это была правда. Она напряглась не из страха. Черт, как же с этим бороться? Она выдернула руку. — Просто не надо меня трогать!

Он сделал шаг назад и поднял руки.

— Так хорошо?

Нет, не хорошо. Дьявол, ей хочется ощущать прикосновение этих рук!

— Отлично. — Девушка повернулась и ушла на кухню. Джейн открыла холодильник, когда ее догнал Тревор.

— Ничего отличного тут нет, — возразил он. — Ты ершишься, как дикобраз, а я… Ну, в данный момент речь не обо мне. Но нам обоим станет легче, если мы выработаем более приемлемую форму сосуществования.

— Мне с тобой никогда не было легко. — Она достала пакет апельсинового сока. — Ты к этому и не стремился. Чтобы с человеком было легко, его надо знать, а ты никого к себе не подпускаешь. Тебя вполне устраивает скользить по поверхности и время от времени только макать в воду хвост.

— Макать хвост? — Он усмехнулся краешком губ. — Это такой эвфемизм?

— Понимай как хочешь. — Она налила сок в стакан. — Смысл от этого не меняется. Тебе нравится низкий стиль? Могу устроить. Беспризорники всегда свободно владеют ненормативной лексикой, сам же объяснял Марио, что я не тепличный цветок.

— Уж это точно. Если честно, ты мне напоминаешь одно вьющееся растение из Джорджии. Красивое, сильное, ничто его не берет — дай волю, и весь мир заполонит.

Она отпила сока:

— Сорняк небось?

— Само собой! С ним никакого сладу. — Он улыбнулся. — А кроме того, ты непредсказуема. Сегодня утром, например, я был совершенно убежден, что ты кинешься в атаку — ты же не выносишь никаких недомолвок. Однако же ты этого не делаешь. И даже как будто уходишь от разговора. Мне пришлось его самому затевать. — Тревор внимательно посмотрел на девушку. — Я, наверное, тебя сильно расстроил. Ты еще не готова. Тебе нужно время.

Господи, да он ее видит насквозь!

— Ты меня не расстроил… — Она посмотрела ему в глаза. — Нет, расстроил. Причем намеренно. Ты не терпишь, когда ситуация выходит из-под контроля, и вздумал мной манипулировать.

— Зачем мне это?

— Не хотел, чтобы я задавала вопросы, и решил переключить мое внимание на другое.

— На что? На секс? — Он покачал головой. — Все гораздо сложнее. Тебе охота задавать вопросы? Задавай.

Джейн набрала воздуха:

— Джо говорит, ты замешан в какой-то гадости. Это правда?

— Да.

— Больше ничего не скажешь?

— Попозже. Еще вопросы? Она подумала:

— Вчера вечером ты куда-то уходил. Куда?

Он удивленно поднял брови.

— Ты меня видела?

— Видела. Так куда?

— На стадион.

— Что?

— Это легче показать, чем объяснить. Если хочешь, я тебя туда отведу.

— Когда?

— К примеру, сегодня вечером. После ужина. Днем у меня дела.

— Какие дела?

— Кое-какие исследования.

— Это я уже слышала. Надо полагать, ты изучаешь свитки?

Тревор кивнул:

— И не только. Я пытаюсь сложить вместе два и два.

— Что еще за «два и два»?

— Как только у меня будет цельная картина, я тебе все объясню.

Она в негодовании сжала кулаки:

— А мне чем прикажешь заняться?

— Осмотри замок, погуляй по территории, порисуй, еще раз позвони Еве и послушай, какой я негодяй.

— Еще раз? Ты знаешь, что я звонила Еве?

— Ты же сама сказала, что Джо узнал, что я погряз во грехе.

«Ах да, конечно», — вспомнила Джейн.

— Но я не говорила, что Ева назвала тебя негодяем.

— Может, и не назвала. Она мне симпатизирует. Через силу, но это факт. Однако я уверен, что она сочла своим долгом высказать свое недоверие. — Он вскинул голову, чтобы увидеть реакцию Джейн. — И уверяю тебя, твой телефон я не прослушивал. Мне нет дела до того, что ты говоришь своим родителям.

Джейн поверила:

— Я приехала сюда, чтобы получить ответ на свои вопросы. В противном случае я здесь не останусь. Я дала тебе два дня, Тревор.

— Это ультиматум?

— Еще какой! — Она скривила губы. — Такая формулировка тебя больше вдохновляет? Ты же любишь азартную игру, риск. Ты долгие годы зарабатывал рискованными операциями, так?

— Как ты меня всегда вдохновляешь! Так пойдешь со мной вечером на стадион?

— Пойду. Раз мне нужны ответы, я буду получать их всеми доступными способами. — Она поставила стакан в мойку. — А посему я не стану обследовать замок и гулять по территории. — Джейн повернулась к выходу. — Я пойду к Марио, может, он не прочь пообщаться поплотнее. — Она обернулась. — Тревор, хочешь пари?

— Не хочу. — Он встретился с ней взглядом. — Но ты должна помнить, что за каждое грехопадение ему придется держать ответ, и я буду реагировать сообразно.

Джейн изменилась в лице. Негодяй! Так ловко отбить у нее охоту к своей же затее!

— А если я скажу, что мне плевать?

— Это будет неправдой. — И резко добавил: — Беги! Ты хотела вывести меня из себя — тебе это удалось. Не сомневаюсь, что Марио будет в восторге от твоего визита.

Да, желаемой реакции она добилась, но отчего-то торжества не испытывала. Она хотела взять реванш, разозлить его, пробить эту холодную, непроницаемую стену. И это ей удалось. Но он умудрился обратить ее триумф в патовую ситуацию.

— А чего ты хотела? — Тревор не сводил с нее глаз. — Я тебе не мальчик из Гарварда, которым можно вертеть, как тебе заблагорассудится! Ты играешь по-крупному и должна быть готова к тому, что твой блеф вскроется.

Она отвернулась и направилась в холл:

— Это не было блефом.

— Да уж лучше бы было, — донесся до нее его негромкий голос.

Девушка уже стояла на лестнице. Она не обернется. Не покажет ему, как смутила ее его скрытая угроза. Не напугала, а именно смутила. Она чувствовала беспокойство, неуверенность и опасность одновременно. Это было новое ощущение. Это и есть ходьба по краю пропасти? Именно это чувствует Тревор, когда…

Выбрось это из головы. Забудь. Она выяснит все, что можно, у Марио и при этом не подставит парня, а вечером выспросит как следует Тревора.

Стадион… Какой еще стадион?

Нет, забудь о Треворе, не думай о нем, умерь пыл. Сосредоточься на Марио и Цире.

— Держи Джока Гэвина подальше от Джейн, — сказал Тревор, едва Макдаф ответил на звонок. — Я не хочу, чтобы он тут вертелся.

— Он ей ничего не сделает.

— Не сделает, если ты не подпустишь его ближе, чем на сто метров. Вчера вечером она его видела и теперь задает вопросы.

— Я не собираюсь запирать его, как скотину в хлев. Мальчишке двадцать лет.

— Ага! Твой мальчишка едва не убил моего охранника, когда ему показалось, что тот представляет для тебя опасность.

— Он его напугал. Нечего было являться на конюшню. Я же тебе сказал: туда вам вход заказан.

— Только ты не сказал, что держишь там ручного тигра. Он Джеймсу удавку накинул — тот и глазом моргнуть не успел. Если б ты не вмешался, он бы уже был мертв.

— Все же обошлось! Ничего страшного не случилось.

— И с Джейн Макгуайр не должно случиться. У нее сильно развита интуиция. Если она о нем спрашивает, значит, учуяла неладное.

— Я проконтролирую.

— Да уж, пожалуйста. Иначе это придется сделать мне. — Тревер нажал отбой.

Пошли они все в черту!

Макдаф сунул телефон в карман и направился к импровизированной теплице, оборудованной Джоком в задней части конюшни.

— Джок, я же тебе сказал: держись от нее подальше! Тот вздрогнул и оторвался от рассады гардении, над которой как раз хлопотал.

— От Циры?

— Она не Цира. Она Джейн Макгуайр. Я же тебе говорил, я не против ее пребывания здесь. Ты вчера к ней подходил?

Парень покачал головой.

— Тогда как она тебя увидела?

— Ее поселили в твоей комнате. Я видел, она стояла у окна. — Он насупился. — Зря они это сделали. Это твоя комната!

— Я не возражаю. Мне все равно где спать.

— Но ты же хозяин!

— Джок, слушай, что я тебе говорю. Мне все равно!

— А мне нет. — Он посмотрел на свои цветы. — Это особенная гардения, из Австралии. В каталоге сказано, что она выдерживает сильные ветра. Думаешь, не врут?

У Макдафа в горле встал ком.

— Может, и не врут. Я знаю живые существа, способные выживать в неимоверно суровых условиях.

Джок бережно коснулся светло-кремового лепестка:

— Но это же цветок.

— Потерпи, все увидим, правда ведь? — Он помолчал. — Мне опять звонила твоя мама. Хочет с тобой повидаться.

— Нет.

— Джок, ты ее обижаешь. Тот помотал головой:

— Я ей больше не сын. Не хочу смотреть, как она плачет. — Его взгляд остановился на Макдафе. — Если только ты не прикажешь.

Макдаф устало качнул головой:

— Нет, этого я тебе приказывать не стану. А вот насчет Джейн Макгуайр я серьезно говорю: не приближайся к ней. Обещай мне, Джок.

Тот не сразу ответил.

— Когда она стояла у окна, я видел только силуэт. Она стояла так прямо… Голова высоко поднята. Была похожа на ирис или нарцисс… Я представил себе, как ломается стебель, и мне стало жалко.

— Никакой стебель тебе ломать не надо, Джок. Не подходи к ней! Обещай.

— Если ты так хочешь — не подойду. — Он кивнул. — И близко не подойду. — Он снова повернулся к гардении. — Надеюсь, она выживет. Если выживет — подаришь ее потом моей маме?

Господи, ну что за жизнь!

— Отчего не подарить? — Макдаф отвел взгляд. — Ей понравится.

Изваяние она увидела с порога. Бюст на колонне у окна. На нем играл солнечный луч, и от этого голову статуи словно окружал мерцающий нимб.

— Великолепна, скажи? — Марио оторвался от перевода и поднялся навстречу девушке. — Подойди ближе. Она само совершенство. — Он взял Джейн за руку и подвел к статуе. — Но ты это, наверное, и без меня знаешь. Ты ее уже видела?

— Нет, только на фотографиях.

— Удивлен, что Тревор ее тебе не показал. Вы же с ним давно знакомы?

— В некотором роде. Но до статуи Циры руки все не доходили, — рассеянно проговорила Джейн. Она не могла оторвать глаз от головы скульптуры. Сходство было разительным, но ее больше занимала мысль о том, что ваятель видел живую Циру своими глазами. Может быть, она ему даже позировала. Позировала две тысячи лет назад! И в то же время изваяние не выглядело древним, а выражение лица было rife менее современным, чем фотография с обложки глянцевого журнала. Цира дерзко смотрела в мир, умная и ироничная, на что указывал легкий изгиб губ, делавший ее поразительно живой. — Ты прав, она великолепна. Мне говорили, существовало много статуй Циры, но эта, наверное, самая удачная.

— Тревор, во всяком случае, тоже так считает. Он к ней очень трепетно относится. Не хотел, чтоб я здесь работал, но я настоял. Сказал, мне нужно вдохновение. — Лицо Марио озарила озорная улыбка. — Я расцениваю это как свою большую победу. Тревора нечасто удается переспорить.

Как странно было стоять и смотреть на лицо, которое уже так изменило ее жизнь, причем в самых разных аспектах. Ее сны, история четырехлетней давности, когда она чуть не погибла… И вот теперь — новый виток спирали, и в центре его — Цира. Странное, завораживающее чувство. Джейн с трудом оторвала взгляд от скульптуры.

— А она тебя вдохновляет?

— Да нет, но я люблю ее рассматривать, когда заканчиваю работу. Поначалу было такое чувство, словно она здесь и со мной разговаривает. — Молодой человек наморщил лоб. — Но я читал в Интернете, что Ева Дункан сделала реконструкцию одного черепа, очень похожую на статую Циры. Я не ошибся?

— Это была фальшивка. Она действительно делала реконструкцию одного черепа, относящегося к тому периоду. Тревор позаимствовал его в одном музее в Неаполе. Но это была не Цира.

— Прости, промашку дал. Наверное, так увлекся переводом ее свитка, что пропустил что-то мимо ушей.

— Ее свитка, — эхом отозвалась Джейн. — Не знала, что такие есть. Тревор мне только по дороге сюда сказал. Раньше только рассказывал, что есть какие-то свитки про Циру.

— Они были в отдельном сундуке, сундук был спрятан в нише в задней стене библиотеки. Тревор сказал, он их сперва не нашел, а потом обвалом, видимо, стену стронуло. Он считает, Цира хотела их спрятать.

— Очень может быть. Я убеждена, что, когда она была наложницей Юлия, тот не поощрял ее умственных упражнений. Тело — вот что его интересовало.

Марио улыбнулся:

— Это явствует и из свитков, которые он ей посвятил. Хочешь почитать?

— А сколько их всего?

— Двенадцать. Но там много повторов. Он был без ума от Циры. И еще, судя по всему, он увлекался откровенными сценами.

— А она о чем писала?

— Ее свитки интереснее, но не такие пикантные.

— Вот жалость! Дашь прочесть? Марио кивнул:

— Вчера вечером Тревор мне позвонил и разрешил тебе все показать. Сказал, тебя наверняка больше всего заинтересуют именно ее свитки. — Он кивком головы показал на мягкое кресло в углу комнаты. — Я принесу тебе перевод первого. Там тебе будет удобно, и света больше.

— Я могу пойти к себе. Юноша покачал головой:

— Когда я только нанялся к Тревору, я дал обещание ни на миг не выпускать переводы и оригиналы из виду.

— А он не объяснил, почему?

— Он сказал, эти тексты крайне важны и моя работа очень опасна, так как за ними охотится некто Грозак.

— И все?

— Остальное мне было неинтересно. Зачем знать лишнее? Мне нет дела, что там Тревор с Грозаком не поделили. Для меня имеют значение только свитки.

Это было видно. Его темные глаза светились, а рука мягко поглаживала рукопись.

— Наверное, у Тревора есть право устанавливать свои правила насчет этих свитков, но я все же буду понастойчивее тебя.

— Ну, ты же не я. И жизнь у нас, похоже, была очень разная. Я вырос на севере Италии, в деревне рядом с монастырем. В раннем детстве работал в монастырском саду, а потом меня допустили к работе в библиотеке. Я скреб пол, пока колени не сдирались до крови. А в конце недели святые отцы на целый час подпускали меня к книгам. — Марио задумчиво причмокнул губами. — Такие старые были книги, в роскошных кожаных переплетах. Никогда не забуду запаха этих страниц. А шрифт… — Он покрутил головой. — Это было нечто прекрасное. Произведение искусства! Мне казалось чудом, что люди могут быть настолько образованными и мудрыми, чтобы создавать такие книги. И все это лишний раз доказывает, что время — ничто, правда? Вчера или тысячелетие назад — мы все равно живем. Что-то меняется, а что-то остается неизменным.

— И долго ты проработал в монастыре?

— До пятнадцати лет. Одно время даже священником хотел стать. А потом открыл для себя радость любви… Или влечения. — Он сокрушенно покачал головой. — Словом, я совершил грехопадение. Святые отцы были во мне крайне разочарованы.

— Уверена, что твой грех был совсем нестрашным. — Джейн вспомнила свое детство на улице и в подворотнях, где грех был образом жизни. — Но ты прав, у нас с тобой совершенно разное прошлое.

— Что не мешает нам с удовольствием общаться. Побудь здесь, прошу тебя! — Он улыбнулся. — Мне будет интересно наблюдать тебя за чтением этих рукописей. Необычное будет зрелище! Как если бы она… — Он запнулся. — Правда, сейчас, когда ты рядом со скульптурой, я замечаю много отличий. Да и вообще, ты совсем не…

— Трепач! — не удержалась от улыбки девушка. — Не парься, Марио!

— Ладно. — Он издал вздох облегчения. — Иди сюда, садись. — Он внимательно перелистал бумаги у себя на столе. — Я сначала перевел их с латыни на современный итальянский, а потом — на английский. Потом проделал все это заново, просто чтобы убедиться, что не допустил неточностей.

— Бог ты мой!

— Так захотел Тревор, да я бы и сам так сделал. — Он вынул из тоненькой папки несколько пробитых степлером листков и принес Джейн. — Я хотел услышать ее голос.

— И услышал? — Джейн бережно взяла листки в руки.

— О да, — тихо проговорил Марио и вернулся на рабочее место. — Мне оставалось только слушать.

На титульном листе стояло: «Цира I».

Цира!

Ох ты, как Джейн разволновалась. Уже несколько лет ей знаком и образ этой римлянки, и история ее жизни, но прочесть излитые на бумагу мысли — это что-то совсем иное. Это все равно что увидеть ее живой.

— Что-то не так? — встревожился Марио.

— Нет, нет, все в порядке. — Джейн выпрямилась и перевернула страницу.

Что ж, Цира, можешь говорить, я слушаю.

Люцерн, Швейцария

— Вы позволите? А то все столики заняты. Эдуардо оторвался от газеты и посмотрел на незнакомца с чашкой эспрессо в руке. Он кивнул.

— Чтобы захватить столик, сюда надо пораньше приходить. Отсюда лучший вид на озеро. — Старик посмотрел на залитую солнцем водную гладь. — Впрочем, оно прекрасно, откуда ни смотри. — Он подвинул к себе газету, освобождая место на столе. — Природа… Она греет нам душу.

— Я здесь впервые, но не могу не согласиться с вами.

— Вы турист?

— Да. — Мужчина улыбнулся. — А вы, наверное, местный. Живете здесь, в Люцерне?

— С тех пор, как вышел на пенсию. Живу в центре города вдвоем с сестрой.

— И каждое утро приходите сюда, чтобы насладиться этой красотой? Счастливый человек!

Эдуардо пожал плечами:

— Красотой не наешься. А на пенсию больше чашки кофе с круассаном не купишь. Вот и весь мой завтрак. — Он опять посмотрел в сторону озера. — Но я, конечно, человек счастливый. Вы правы, эта красота питает душу.

— Хорошо Люцерн знаете?

— У нас городок маленький. Тут и знать особо нечего. Незнакомец подался вперед.

— Тогда, может, согласитесь показать мне другие достопримечательности? Я не так богат, но ваш труд будет вознагражден. — Он помялся. — Если вас это не обидит.

Эдуардо потягивал кофе и размышлял над неожиданным предложением. Человек вроде учтивый, изъясняется культурно, не шатается бесцельно, как многие из прибывающих в Люцерн туристов, а таких здесь целые толпы бродят. Наверное, преподаватель или госслужащий — одет обычно и, судя по всему, недорого. И, похоже, ему знакомо понятие «гордость нищих». Уважителен, а застывший в его глазах робкий вопрос звучит привлекательно…

Почему бы и нет? Лишние деньги не помешают, да и приятно чувствовать себя полезным. Дни сейчас длинные, не знаешь, как время убить, а жизнь пенсионера оказалась совсем не такой, как он ее себе представлял. Теперь он понимал, почему старики часто увядают и опускаются, когда отпадает необходимость каждое утро отправляться на работу или по делам. Эдуардо медленно кивнул:

— Думаю, мы договоримся. А что конкретно вы хотели бы увидеть, мистер…

— Прошу прощения. Какая невоспитанность! Я не представился. — Он улыбнулся. — Меня зовут Ральф Викман.

Актос, писец, давший мне этот свиток, предостерегает, чтобы я не писала ничего, что может не понравиться Юлию, велит мне быть осторожной.

А мне надоело осторожничать. И кажется, меня больше не волнует, что это может прочесть Юлий и, не дай бог, рассердиться. Жизнь стала совсем безрадостной, и мне невыносима мысль о том, что он будет распоряжаться моей душой так же, как распоряжается телом. Мне нельзя ни с кем говорить — вдруг Юлий дознается и причинит им вред, но я знаю способ отправить тебе этот свиток, Пия. О тебе он не знает, так что риска тут нет. С тех пор как Юлий прознал, что я сошлась с Антонием, он держит меня под неусыпным надзором. Иногда мне кажется, уж не помешался ли он. Он говорит, что обезумел от любви, но ведь он никого, кроме себя, не любит. Он подкупил Антония, чтобы тот меня бросил, и думал, что я покорно прибегу назад и стану жить под его ярмом.

Я не буду ничьей рабыней. Эти люди понимают только две вещи: тело женщины и золото. И я сказала Юлию, что он может опять пользоваться моим телом, но при условии, что плата будет достойная. Почему бы нет? Я узнала, что такое любовь, а Антоний меня предал. Но сундук золота будет означать для нас свободу и безопасность до конца наших дней.

Юлий впал в ярость, но в конце концов дал мне то, что я просила. Сказал, чтобы я держала его в подземном ходе под охраной и чтобы он был уверен, что я не нарушу наш уговор и не скроюсь с этим золотом. Я поняла: он рассчитывает, что пресытится мною и тогда заберет свои деньги назад. Но этого не случится, я об этом позабочусь.

Если я что и умею, так это доставить мужчине удовольствие.

И держать это золото в залоге он тоже не сможет. Оно мое, моим и останется. Я уже начала переговоры со стражниками, которые его охраняют. Еще немного, и они будут на моей стороне.

А дальше вся надежда на тебя, Пия. Мой слуга Доминик доставит его тебе вместе с моими инструкциями. После этого он уедет из Геркуланума и укроется в деревне, на случай, если Юлий прознает, что он мне помогал. Я велела ему взять с собой Лео, ведь после моего ухода Юлий убьет всех моих близких. Он не посмотрит, что Лео еще ребенок, он же безумец!

Тебе тоже надо будет укрыться. Я попрошу Доминика запомнить с твоих слов, где ты будешь, и передать мне.

Надеюсь, мне удастся переправить тебе это письмо. Даже не знаю, что лучше — послать его вперед, чтобы ты успела подготовиться, или же сразу передать с Домиником, когда он приедет к тебе с золотом. Надо будет это поскорее решить.

Мне хочется дотянуться до тебя хотя бы через это письмо. Вдруг мы больше никогда не увидимся? Боюсь, такая опасность существует.

Нет! Я верю — все будет хорошо. Я не позволю Юлию одержать надо мной верх. Только прошу тебя, сделай, как я сказала.

С любовью, твоя Цира.

Господи! Джейн поймала себя на том, что у нее дрожат руки. Она сделала глубокий вдох и попыталась совладать с собой.

— Мощно, да? — Марио смотрел на нее со своего места. — Какая женщина!

— Да, правда. — Джейн посмотрела на бумаги. — Судя по всему, она решила, что сумеет переправить это письмо без риска. Ты сейчас переводишь ее второй свиток? Юноша кивнул:

— Только начал.

— Значит, мы не знаем, удалось ли ей вывезти золото из подземного хода до извержения?

— Пока не знаем.

— А известно, кто эта Пия? Марио покачал головой:

— Похоже, ее близкая подруга. Может, тоже актриса?

— Тревор сказал, что, судя по свиткам Юлия, ни родни, ни близких друзей у Циры не было. Был только слуга Доминик — бывший гладиатор. И мальчик, которого она подобрала на улице.

Марио кивнул:

— Да, Лео.

— Имени Тревор не называл. Но, наверное, он. Так кто же такая Пия?

— Не удивлюсь, если Юлий знал о Цире не так много, как ему казалось.

Это правда. Цира явно не хотела допускать Юлия в свою частную жизнь. Только в постель.

Марио заметил разочарование на лице Джейн и развел руками:

— Прости. Я же говорю — я только начал. Но Джейн не терпелось узнать больше.

— Я тебя понимаю, — снисходительно произнес Марио. — Но перевод требует времени. Важны не только слова, но и оттенки смысла. Тут требуется особая тщательность, чтобы не ошибиться. Тревор взял с меня слово, что я буду предельно точен в переводе.

— А Тревора лучше не разочаровывать. — Джейн сдалась. — Ладно, буду ждать. — Она сморщила нос. — С нетерпением!

Марио засмеялся, взял другую папку и встал.

— Не хочешь почитать что-нибудь из свитков Юлия?

— Конечно. Интересно узнать его мнение о Цире.

Но из твоих слов я заключаю, что сюрпризов не будет. — Она взяла из его рук папку и с ногами забралась на кресло. — А вечером, может, покажешь мне что-нибудь новое из ее второго свитка? Он отрицательно мотнул головой:

— С этим свитком у меня проблемы. Он сохранился хуже первого. Футляр был частично поврежден.

Ну что ж, она потерпит. Письмо Циры к Пие не только подтвердило силу ее характера, но и открыло целый новый пласт информации. Свитки Юлия тоже могут оказаться любопытными, а заняться ей все равно нечем — до самого вечера, когда Тревор поведет ее смотреть этот стадион. Джейн вздохнула:

— Тогда я посижу здесь. Возможно, буду, как муза, стимулировать тебя работать побыстрее.

8

Прочитав четыре свитка Юлия, Джейн поднялась и отнесла всю папку Марио.

— Ну и мерзавец был! — вздохнула она. — Похотливый козел.

Марио хмыкнул:

— Насытилась?

— На сегодня — да. Он ничего не пишет о самой Цире, все только о ее восхитительном теле. Потом еще почитаю. А сейчас мне требуется перерыв. Пойду во двор, порисую. — Она улыбнулась. — Как вернусь, опять буду тебя донимать.

— Буду рад, — безучастно отозвался Марио, погруженный в работу.

Джейн вышла. Мысленно она завидовала этому молодому человеку, его увлеченности. Для нее же, после стольких лет ожидания, свитки Юлия явились разочарованием. О жизни Циры Тревор уже ей рассказал, а сексуальные фантазии Юлия были унизительными и вызывали у нее раздражение. Ей не терпелось прочесть второй свиток Циры.

Что ж, придется подождать. Так что забудь на время о Цире и займи себя делом. Это позволит убить время, прежде чем снова приняться за порнографические зарисовки Юлия.

Прошел час. Джейн сидела на бортике фонтана и рисовала стены с бойницами. Скучища. В замке было что-то интригующее, у него наверняка славная история, но ей не за что было зацепиться. Сплошной камень на известковом растворе…

Вдруг распахнулись ворота конюшни.

— Ты опять сердишься, да?

Она подняла голову. В проеме стоял мужчина. Нет, не мужчина — отрок. Юноша лет двадцати.

Бог мой, какое лицо!

Прекрасное. Слово «симпатичный» подошло бы ему не больше, чем изваяниям греческих героев. Он был прекрасен как бог. Взъерошенные светлые волосы обрамляли красивое лицо, на котором выделялись серые глаза, пристально изучающие ее с обеспокоенным и одновременно невинным выражением. Да, Бартлет был прав, когда сказал, что Джок Гэвин — заторможенный и инфантильный юноша.

— Все еще сердишься на хозяина? — переспросил он, хмурясь.

— Нет. — Это лицо не портил даже мрачный вид, напротив, он придавал ему новые краски, подчеркивал его выразительность. — Я ни на кого не сержусь. А Макдафа я совсем не знаю.

— Когда ты приехала, ты была сердита. Я видел. Ты его расстроила.

— Он меня тоже не обрадовал. — Парень снова нахмурился. Он ее не понимал. — Это было недоразумение. Понимаешь, что я хочу сказать?

— Конечно. Но люди не всегда говорят правду. — Его взгляд упал на альбом. — Ты рисуешь, я видел. А что ты рисуешь?

— Крепостные стены. — Джейн развернула рисунок к Джоку. — Получается так себе. Не очень люблю рисовать всякие сооружения. Людей гораздо интереснее.

— Почему?

Она пожала плечами:

— Потому что они живые. Меняется возраст, меняются люди. Проходит год — и человек уже другой. А бывает, что и минуты хватает.

Парень кивнул:

— Это как у цветов. Джейн улыбнулась:

— Мне приходилось рисовать лица, которые никак нельзя сравнить с цветами. Но ты верно уловил. Любишь цветы?

— Люблю. — Джок замолчал. — У меня новый цветок, гардения. Я хотел ее весной маме подарить, но ведь можно и картинку, правда?

— Мне кажется, цветок лучше.

— Но цветок может умереть. — Его лицо стало грустным. — И я тоже. Такое ведь бывает?

— Ты еще молодой, — попробовала успокоить его Джейн. — Обычно молодые не умирают, Джок. — Но Майк умер, а ведь он был не старше этого паренька. Она вдруг сказала: — А если хочешь, я сейчас нарисую твой цветок, а настоящий ты маме потом все равно подаришь.

Он загорелся:

— Правда нарисуешь? А когда? Джейн взглянула на часы:

— Сейчас. Я как раз свободна. Это много времени не займет. Где твой цветок?

— В моем саду. — Он жестом пригласил ее войти. — Идем. Покажу, где… — Юноша осекся. — Нет, я не могу.

— Почему?

— Я обещал хозяину не приближаться к тебе.

— Да брось! — Она вспомнила, как Бартлет с Тревором говорили, что надо держать парня от нее подальше. Судя по всему, они провели работу с Макдафом, хоть она и сказала, что этот молодой человек ей совсем не докучает. Теперь, когда знакомство состоялось, Джейн была настроена покровительственно. — Все в порядке, Джок.

Тот помотал головой.

— Я дал слово. — Он подумал: — Но если я пойду вперед, а ты — потом, это ведь не называется «приближаться», правда?

Джейн улыбнулась. Он, конечно, инфантильный, но отнюдь не заторможенный, как считает Бартлет.

— Конечно, Джок. Ступай, а я следом. — Девушка приблизилась к конюшне.

— Почему в стойлах пусто? — спросила Джейн. — Разве Макдаф не держит лошадей?

Джок помотал головой:

— Он их продал. Он здесь теперь редко бывает. — Юноша уже был у двери на задах конюшни. — Вот мой сад. — Джок распахнул дверь. — Все растения в горшках, но хозяин сказал, потом он мне позволит их высадить в саду.

Джейн прошла за ним. Оранжерея была залита светом. Кругом цветы. Мощенная булыжником крохотная площадка напоминала внутренний дворик, но вся была уставлена горшками и вазонами с самыми невиданными цветами — не повернешься. Стеклянная крыша превращала эту веранду в идеальную теплицу.

— Почему потом, а не теперь?

— Он еще не знает, где мы будем. Он говорит, за цветами нужен уход. — Джок показал на керамический горшок. — Вот моя гардения.

— Какая красивая! Парень кивнул:

— И выдерживает даже зимние ветра!

— Чудесно. — Джейн открыла альбом. — Это твой любимый цветок?

— Нет, они у меня все любимые. — Он нахмурил лоб. — Кроме сирени.

— Почему так? Сирень тоже очень красивая, и, думаю, она бы здесь хорошо росла.

Джок покачал головой:

— Нет, не люблю.

— А я люблю. У нас дома растет сирень. — Джейн взялась за карандаш. — У твоей гардении цветы слегка поникли. Может, подвяжешь стебли, пока я рисую?

Он кивнул, порылся в кармане, достал кожаный шнурок и подвязал цветок.

— Так хорошо?

Она рассеянно кивнула, проворно работая карандашом.

— Так… Прекрасно. Ты пока присядь. Это займет некоторое время.

Джок качнул головой и двинулся в дальний край веранды.

— Это слишком близко. Я дал хозяину слово не приближаться. — Он перевел взгляд на кожаный шнурок, удерживающий растение. — Но он знает, что приближаться необязательно. Есть разные способы…

— Что это вы тут делаете?

Джейн обернулась. В дверях стоял Макдаф.

— На что похоже? — Она повернулась к рисунку и сделала несколько финальных штрихов. Потом вырвала листок из альбома и протянула Джоку. — Держи. Уж что получилось. Я предупреждала: люди мне удаются лучше.

Парнишка не двигался с места и не сводил глаз с Макдафа.

— Я к ней не приближался. Я не нарушил слово.

— Нет, нарушил! Ты же понял, что я имею в виду! — Он взял рисунок из рук Джейн и резким движением передал парню. — Я недоволен, Джок.

Тот был совершенно уничтожен, и Джейн почувствовала, что закипает.

— Прекратите, не то я вас ударю. Хватит! Я сама предложила нарисовать цветок. Он ничего не сделал!

— Проклятие! — Макдаф не сводил глаз с Джока. — Замолчите и быстро проваливайте отсюда.

— Я никуда не уйду. — Она подошла к горшку с цветком и бережно его развязала. — Пока вы не извинитесь перед ним за свою грубость. — Она подошла к Джоку и отдала шнурок. — Можешь забирать, он мне больше не нужен. Надеюсь, твоей маме рисунок понравится.

Он молчал, поглядывая на шнурок.

— Ты говоришь, что готова его ударить?

— Макдафа? Да я бы его своими руками задушила! — За ее спиной Макдаф что-то проворчал. — Он не должен с тобой так обращаться! Будь ты поумнее, давно бы съездил ему в морду.

— Я бы не посмел. — Юноша долго рассматривал рисунок, потом медленно убрал шнурок в карман. — И ты не должна. Моя обязанность — его оберегать. — Он еще раз взглянул на рисунок и улыбнулся. — Спасибо тебе.

— Не за что. — Джейн улыбнулась в ответ. — Если правда хочешь меня отблагодарить, сделай мне одно одолжение. Мне бы хотелось нарисовать тебя. Обещаю, получится намного лучше, чем цветок.

Джок неуверенно посмотрел на хозяина. Тот помялся и нехотя кивнул:

— Валяй. Но только в моем присутствии, Джок.

— Макдаф, вы мне не нужны. — Она заметила, как насупился Джок, и покорно вздохнула. Этого Джока ничем не возьмешь. Макдаф прочно держит его под пятой. — Ладно, ладно. — Она развернулась и направилась к выходу. Пора возвращаться к Цире с Юлием, а красивый юноша пусть остается со своим хозяином, который ему и дохнуть не дает. — До завтра, Джок.

— Постойте! — Макдаф поспешил за ней к выходу из конюшни. — Мне надо с вами поговорить.

— А я не имею желания с вами разговаривать! Мне не нравится, как вы обращаетесь с этим парнем. Если у него проблемы, ему надо помогать, а не третировать.

— Я ему помогаю. — Он сделал паузу. — Но вы тоже можете ему помочь. Там, в оранжерее, его реакция была не такой, как я ожидал. Ее можно назвать… нормальной, что ли…

— Пожалуй, это нормальная реакция — рассчитывать, чтобы тебя воспринимали как человека, а не робота.

Шотландец пропустил колкость мимо ушей:

— Правила для вас и для него одинаковые. Будете его рисовать в моем присутствии. Без вариантов.

— Что-то еще?

— Если вы расскажете о своей затее Тревору, он вам запретит. Решит, что Джок для вас представляет опасность. Он знает, у парня с психикой проблемы. — Макдаф встретился с девушкой взглядом. — Он для вас действительно небезопасен.

— Да он сама приветливость!

— Поверьте мне, достаточно минимального толчка. Она внимательно посмотрела на Макдафа, прокручивая в голове только что разыгравшуюся сцену.

— Но этот толчок может исходить только от вас. Он о вас очень печется. Вы должны объяснить ему, что…

— Думаете, я не пробовал? — перебил он. — И слышать ничего не хочет!

— Но почему? Вы не производите впечатления беззащитного человека.

— Я обошелся с ним по-человечески, и он чувствует себя в долгу. Надеюсь, со временем это пройдет.

Джейн покачала головой. Она помнила, как среагировал Джок, когда Макдаф сказал, что недоволен им. Безоговорочная преданность. И подчинение.

— Если сидеть и ждать, полжизни пройдет.

— Полжизни так полжизни! — отрезал Макдаф. — Зато я не прячу его в психушку и не отдаю в руки бессердечным эскулапам, которые бы закололи его препаратами до полного беспамятства. Я о нем забочусь, но на свой лад.

— Бартлет сказал, он из деревни. Джок что-то говорил про маму. А другая родня у него есть?

— Два младших брата.

— И его родные ему не помогают?

— Я им не даю. — Он раздраженно добавил: — Я не прошу многого. Вашу безопасность я беру на себя. Просто общайтесь с ним, разговаривайте. Вы сами сказали, что хотите его нарисовать. Или раздумали? Не хотите рисковать? Да или нет?

Как раз сейчас у нее и без этого паренька забот хватало. Да, у нее было желание его нарисовать, но дополнительные осложнения сейчас совсем ни к чему. С трудом верилось, что у парня, как говорит Макдаф, такие проблемы с психикой. С другой стороны, зачем бы Макдаф стал ее предупреждать?

— Почему именно я? Он пожал плечами:

— Я не знаю. Он увидел у Тревора статую Циры и стал спрашивать, что Тревор тут делает. У него богатое воображение, а я откопал в Интернете связанную с Цирой историю, в которой вы занимали не последнее место.

Снова Цира.

— И он считает, что я и есть Цира?

— Нет, он не глуп. Но с отклонениями. — Макдаф поправился: — Ну… иногда ему легко задурить голову.

Судя по всему, Макдаф опекал юношу ничуть не меньше, чем тот — его. Джейн впервые почувствовала к этому типу симпатию. Ведь он заботился о парнишке не по обязанности.

— Вы его любите.

— Он вырос на моих глазах. Его мать служила в нашем доме экономкой, и он с детства часто бывал в замке. Джок не всегда был таким. Он был смышленый, веселый… — Он умолк. — Да, я привязан к Джоку. Так вы сделаете, что я прошу?

Девушка медленно кивнула:

— Сделаю. Только я не знаю, как долго здесь пробуду. — Она посмотрела на Макдафа в упор. — Мне показалось, вы недовольны моим присутствием.

— Ситуация и без того запутанная. — И рассудительно добавил: — Но это хорошо, что от вас будет какая-то польза.

Джейн в изумлении уставилась на него:

— Я к вам не нанималась и не позволю, чтобы меня использовали… — Она осеклась, увидев, что Макдаф улыбается. — Фу-ты! У вас, оказывается, есть чувство юмора?

— Только Тревору не говорите. Нельзя терять бдительность. Вы скажете ему, что будете рисовать Джока?

— Посмотрим. — Но она поняла, на что он намекает. С того момента, как Тревор опять вошел в ее жизнь, она все время в напряжении. — Впрочем, это его совершенно не касается.

— Он бы с вами не согласился. Стал бы он вас сюда тащить, если бы ваши дела его не касались. — Макдаф распахнул ворота конюшни. — Если вы завтра не придете, я отнесусь с пониманием.

Мерзавец! Он сказал именно то, что могло укрепить ее в намерении прийти. Такой же ловкий манипулятор, как и Тревор. Но почему это ее нисколько не раздражает?

— Приду утром, в девять.

— Буду признателен. — Макдаф встретил ее взгляд. — А я привык отдавать долги.

— Отлично! — Джейн шагнула за порог. — Значит, и от вас будет какая-то польза, Макдаф.

Сзади послышался удивленный смешок, но Джейн не обернулась. Пожалуй, она делает ошибку, связываясь с Джоком Гэвином. Что ей до него? Ни один рисунок не стоит такого риска, а если верить Макдафу, риск действительно есть. И немаленький.

Ну, и плевать. У нее, похоже, слабость к сиротам и белым воронам. Она никогда не пасовала перед трудностями. Это не в ее натуре. Пускай это ошибка, но это ее ошибка — ей и выкручиваться.

Интересно, Цира ведь тоже взяла в дом мальчишку с улицы. Лео.

Джок Гэвин не Лео, а она не Цира, так что прочь сравнения. Надо пойти к Марио, может, удастся ускорить его работу над вторым свитком.

В доме ее поджидал Бартлет. Он был явно встревожен.

— Я видел, как ты пошла с мальчишкой на конюшню. Вы там долго пробыли. Все в порядке?

— Абсолютно. Он забавный. — Джейн помахала альбомом. — Я немного порисовала.

Бартлет укоризненно покачал головой:

— На конюшню ты зря пошла… Тревор нам всем запретил там появляться. Это территория Макдафа.

— Макдаф меня видел и не выгнал, так что все в порядке. — Джейн стала подниматься по лестнице. — Мне надо к Марио. Позже увидимся. — С верхней площадки она оглянулась. Бартлет все тем же встревоженным взглядом смотрел ей вслед. Джейн кротко проговорила: — Бартлет, все в порядке. Перестаньте тревожиться!

Тот через силу улыбнулся и кивнул:

— Постараюсь. — Он отвернулся. — Раньше со мной такого не бывало. Чем старше становлюсь, тем больше убеждаюсь, что жизнь полна опасностей. Тебе это пока непонятно. Молодые думают, что они бессмертны.

— Вы не правы. Я никогда не считала себя бессмертной, даже в детстве. Я всегда знала: чтобы выжить, надо бороться. — Она шагнула на следующую ступеньку. — Но я не собираюсь отравлять себе жизнь пустяшными волнениями — если только для них нет весомых оснований.

— Тревор, можно войти? — Макдаф приоткрыл дверь библиотеки и кивком головы поздоровался со стоящим возле письменного стола Бартлетом. — Я видел, как вы стояли во дворе и смотрели на конюшню с ненавистью Дон Кихота, взирающего на ветряную мельницу, и понял, что вы бегом припустили докладывать, — сказал он и плюхнулся в кресло. — Решил избавить тебя от необходимости меня искать, ты же у нас человек занятой, — с улыбкой повернулся он к Тревору.

— Ты обещал, что будешь держать парня подальше от девушки, — упрекнул Тревор. — Убери его отсюда!

Макдаф перестал улыбаться.

— Пожалуй, я вас оставлю. — Бартлет поднялся и двинулся к двери. — И чтоб вы знали, Макдаф, я никогда не сражаюсь с ветряными мельницами. Хотя и убежден, что благородства в Дон Кихоте было намного больше, чем глупости.

Дверь за Барлетом закрылась, и Тревор повторил:

— Убери отсюда Джока! Не то я это сделаю сам. Макдаф покачал головой:

— Не сделаешь. Я тебе нужен. А если он уедет, то и я с ним.

— Зря блефуешь. — Он с прищуром посмотрел на хозяина замка. — Ты мне можешь вообще не понадобиться. Если Марио не подведет, я сумею сам найти это золото. Откуда мне знать, что у тебя действительно есть подсказка? Может, она ошибочна?

— Выполни мое условие, и сам увидишь.

— Кровожадный ублюдок!

— Да, я такой. Мог бы давно догадаться, раз я так рвусь получить свой шанс. — Макдаф развалился в кресле и рассеянно огляделся по сторонам. — Странно сидеть в этом кресле, когда ты сидишь в моем. Жизнь выделывает причудливые кульбиты, да?

— Не уходи от разговора!

— Это так, к слову. — Он перевел взгляд на Тревора. — Я велел ему к ней не приближаться, но пока не сработало. Больше такое не повторится.

— Он будет держаться подальше?

— Нет, просто я больше не оставлю их без присмотра. — Тревор выругался, Макдаф жестом остановил его. — Она хочет написать его портрет. Я предупредил, что Джок может быть опасен. Не уверен, что она поверила, но это неважно, поскольку я все время буду рядом.

— Этому не бывать!

— Так поговори с ней, попробуй разубедить. — Он вздернул подбородок. — Если от этого будет толк.

— Сукин ты сын!

— Вообще-то ты прав — моя мамаша была форменная сука, так что я не обижаюсь. — Шотландец поднялся. — Я сделаю так, чтобы он позировал Джейн во дворе, тогда кто-нибудь из твоих, кому ты доверяешь, сможет держать их в поле зрения. Это, естественно, буду не я. — Он еще раз обвел взором библиотеку и покачал головой. — Чудно…

— Вижу, мое пребывание здесь тебе как кость в горле, — процедил Тревор.

Макдаф покачал головой:

— Нет. Этот дом не отражает моей сути. Люблю ли я его? Всей душой. Но у меня нет потребности постоянно находиться здесь, достаточно носить его в своем сердце. — Он улыбнулся. — Прекрасно смотришься в этом кресле, Тревор. Настоящий хозяин. Пользуйся, пока я добрый. — Он посерьезнел и направился к выходу. — Буду тебе признателен, если ты не станешь вмешиваться. В первый раз за все годы вижу, чтобы мальчишка положительно реагировал на кого-то, кроме меня. Она на него хорошо действует. Это для меня главное.

— Торг здесь неуместен.

Но Макдафа уже и след простыл.

Тревор сделал глубокий вдох и попытался погасить вспышку раздражения. Не нужен ему этот Макдаф, чтоб ему пусто было! Он-то уже начал воспринимать его как второстепенную фигуру, но чем больше узнавал о визитах шотландца в Геркуланум, тем сильнее в нем крепло подозрение, что разгадка именно в нем.

Блефует или нет? Может, и да, но рисковать нельзя. Так. Спокойно разберем ситуацию. Макдаф не захочет, чтобы Джейн пострадала. Это не в его интересах. Он обещал присутствовать, а свое слово он держит. Правда, это не избавляет от необходимости подстраховаться с помощью Бреннера.

Дьявол! Все можно решить куда проще: пойти к Джейн и запретить. Но это не выход.

Если Макдаф ее предостерег, а она все равно решила рисовать мальчишку, значит, вмешательство Тревора не поможет. Она поступит, как считает нужным, и он только навредит.

Но Джейн не упрямится ради упрямства, здравый смысл для нее превыше всего. Значит, надо постараться ее убедить, что разумнее держаться от мальчишки подальше. А пока этого не произошло, он сделает все, чтобы, не вмешиваясь лично, обеспечить ее безопасность.

Тревор достал телефон и набрал номер Венабла.

— У меня к тебе просьба. Нужна кое-какая информация.

Когда в четверть девятого Тревор постучал в дверь, Джейн все еще была у Марио. Не дожидаясь ответа, Тревор вошел.

— Простите, что врываюсь, — сухо произнес он. — Джейн, я не могу позволить, чтобы ты и дальше отвлекала Марио от работы.

— Она меня не отвлекает, — быстро проговорил Марио. — Наоборот, успокаивает. Она очень тихо сидит.

— Успокаивает? Какая прелесть! А Бартлет говорит, она спускалась на кухню и сооружала вам поднос с едой. Она, похоже, открывается тебе с неизвестной мне стороны.

— С разными людьми ведешь себя по-разному, — сказала Джейн. — Я не хотела беспокоить Марио.

Марио улыбнулся:

— Она хочет, чтобы я побыстрее закончил этот свиток.

Джейн улыбнулась:

— Я думала, ты поспешишь, и завтра я уже получу новую порцию текста.

— Я же сказал, с этим свитком у меня проблемы. Тут местами целых слов недостает, и никакой подсказки. А может быть, я нарочно тяну время, чтобы подольше здесь тебя видеть.

— Вот это ты напрасно, — заметил Тревор.

— Тревор, это шутка, — поспешил оговориться Марио. — Все нормально.

— Есть что-нибудь?

— Пока нет.

— Вы это о чем? — встряла Джейн.

— О золоте, о чем же еще? — ответил Тревор. — Если ты читала первое письмо Циры, то должна понимать, что золото не обязательно было спрятано в катакомбах, его могли перевезти в другое место.

— Тогда тебе, считай, не повезло.

— Если только мы не найдем ключ к разгадке, куда она его прибрала.

— Точнее — куда его прибрала Пия. Кто такая эта Пия?

Он развел руками:

— Раз ты читала свиток, то знаешь столько же, сколько я. — Он встретился с ней взглядом. — Ты говорила, что хочешь сходить на стадион. Не передумала?

— Нет. С чего бы?

— Мне показалось, ты увлеклась Марио и его учеными штучками. — Он развернулся. — Идем!

— Подожди минутку! — Но он уже был в коридоре. — Пока, Марио. До завтра.

Тревора она нагнала только на лестнице:

— Все-таки ты грубиян!

— Знаю. Это для меня не новость. Я сам себе дал это право.

— Удивляюсь, как все тебя терпят.

— Никто не неволит. У них есть такое же право послать меня к лешему.

— Ты прав. — Она остановилась. — Пошел ты к лешему!

Тревор обернулся:

— Другого и не ожидал. Не советую обращаться со мной, как с… — Он осекся. Его лицо вдруг озарила улыбка. — Неотесанный мужлан, да?

— Да.

— И ты меня сегодня успешно провоцируешь. — Он скорчил мину. — Я тебе облегчил задачу. Ты точно знала, на какую точку нажать. Я всегда так гордился уверенностью в себе, а ты меня ее лишила. Я ведь приревновал тебя к Марио. — Он жестом не дал ей возразить. — И не говори, что не думала меня попрекать. Ты злишься, что находишься здесь, и хочешь в отместку разозлить меня. Что ж, тебе это удалось. Мы квиты. Мир?

Квиты они не были, но Джейн обрадовалась возможности забыть о трениях. Последние сутки дались нелегко.

— Я бы ни за что не стала пользоваться Марио тебе в отместку. Я не играю на чужих чувствах. И он мне очень симпатичен.

— Верю. Но ты же не откажешь мне в праве задать вопрос? Я проявил слабость, а ты за нее ухватилась. Наверное, ты подсознательно наказываешь меня за то, что четыре года назад я тебя оттолкнул.

Джейн провела языком по губам:

— Я не хочу сейчас об этом говорить. Ведешь меня на этот твой стадион или нет?

Он кивнул и шагнул к двери:

— Идем.

У ворот замка их остановил охранник — в точности, как накануне Тревора.

— Джейн, это Патрик Кэмпбелл. Пат, мы только до стадиона и обратно. Как сегодня? Все спокойно?

Тот кивнул:

— Дуглас три часа назад делал обход. Вблизи замка никого. — Он вынул мобильник. — Я прикажу ребятам по периметру, чтоб держали ухо востро.

— Будь добр. — Тревор взял Джейн за локоть и подтолкнул к воротам. — Обогнем замок по тропинке и дальше пойдем к скалам. Минут десять хода. — Он взглянул на небо. — Сегодня полнолуние. Думаю, разглядишь.

Они свернули за угол и направились к краю утеса. Джейн ничего не видела, кроме расстилающегося впереди моря.

— Что это? Что мне полагается разглядеть?

Они достигли вершины скалы, за которой оказалось широкое пространство, заросшее травой. Эта равнина подступала к самому замку, но только с задней его стороны. Трава была тщательно подстрижена, и с каждой стороны поле огораживали несколько рядов валунов.

— Это и есть «стадион Макдафа», — объявил Тревор.

— Что это за хреновина? — Джейн опять вспомнила свой подростковый лексикон. — Похоже на место друидских сборищ.

— Это и было место сборищ. Ангус Макдаф питал страсть к спортивным состязаниям. Он был кем-то вроде воровского барона и восхищался силой в любых ее проявлениях. В 1350 году он закончил строительство замка и уже на следующий год провел здесь первые Шотландские игры.

— В четырнадцатом веке? Тревор кивнул.

— В 844 году король скоттов Кеннет Макалпайн провел трехдневный турнир, желая занять чем-нибудь своих воинов в ожидании благоприятных знамений перед битвой с пиктами. А Малькольм Кэнмор, вступивший на престол в 1058 году, регулярно проводил турниры, где выявлял самых сильных и быстрых скоттов, чтобы потом взять их в свою отборную гвардию.

— А я думала, это называлось Горными играми.

— Макдафы родом из горной Шотландии. Наверное, они и игры привезли оттуда. Судя по немногим сохранившимся протоколам состязаний, игры были главным событием года. Игра в шары, борьба, бег, традиционные местные виды спорта, которые теперь воспринимаются с удивлением. Все молодые мужчины, состоявшие у Макдафов на службе, непременно в них участвовали. — Он улыбнулся Джейн. — А иногда и женщины. Например, к участию в забегах была допущена Фиона Макдаф. Два года подряд первое место брала!

— А потом, надо думать, женщин отстранили? Он покачал головой:

— Нет, потом она забеременела и сама отказалась от участия в соревнованиях. — Тревор подошел к валуну. — Садись. Предполагаю, что впоследствии для зрителей начали расставлять кресла, но первыми трибунами были эти камни.

Она медленно опустилась на валун рядом с ним.

— А ты сюда зачем ходишь?

— Нравится мне тут. — Его взгляд скользнул к дальнему краю стадиона. — Здесь хорошо думается. Мне здесь очень комфортно. У меня такое чувство, что с Ангусом Макдафом мы бы нашли общий язык.

Джейн смотрела на него и думала, что он прав. Ветер с моря теребил волосы над его высоким лбом, а очертания рта говорили о его бесшабашном нраве. Глаза прищурились, словно оценивая сложность предстоящего турнира. Она так и видела, как Тревор сидит бок о бок с хозяином замка, обменивается шутками и готовится к следующему забегу. Жаль, что альбома с собой нет.

— В каком бы ты виде стал участвовать?

— Не знаю. Бег или шары… — Он повернулся к ней. Его глаза озорно сверкали. — А лучше — я бы устроил спортивный тотализатор. Уверен, это у них широко практиковалось.

Джейн улыбнулась:

— Да, уж ты бы свою выгоду не упустил.

— А может, я бы занялся и тем и другим. Я бы со скуки помер делать одну ставку в год.

— Господи, помилуй и прости! — Она огляделась. — Не ожидала, что здесь есть такое место.

— Ясное дело. Небось решила, что стадион — это так, эвфемизм для какой-то моей неблаговидной затеи.

— Да. Почему ты мне сразу не сказал?

— Потому что решил тебя сюда привести сам, — ответил Тревор. — Мне здесь нравится, и захотелось, чтобы тебе тоже понравилось.

Он был совершенно искренен. И ей это место тоже понравилось, это факт. На этом древнем ристалище значение имели только простые ценности, все остальное отходило на второй план. Джейн почти слышала звуки горна и ощущала содрогание земли под ногами атлетов.

— Неужели трудно было просто сказать, что и как?

— А как ты это себе представляешь? В последние дни тебе даже смотреть на меня невмоготу, моментально воздвигаешь глухую стену. А потом я еще все усугубил, когда… Ну вот, ты снова напряглась. Посмотри на меня, черт побери! Джейн, это на тебя не похоже.

— Тебе-то откуда знать? Ты меня четыре года не видел. — Она через силу повернулась и посмотрела на Тревора. Господи, зачем она это сделала? Как теперь отвернуться?

— Тяжело, да? Вот и мне тоже. — Он посмотрел на ее руку, опирающуюся на валун. — До чего же меня тянет к тебе прикоснуться!

Он сдержался, но от этого было не легче. Джейн накрыло горячей волной, перехватило дыхание. Его взгляд остановился на девичьей руке.

— Однажды ты до меня дотронулась. Положила мне руку на грудь, а я должен был стоять и не показывать виду. Я тогда чуть не умер!

— И жаль, что не умер. Ты тогда вел себя очень глупо.

— Тебе же было всего семнадцать!

— Как раз тот возраст, чтобы знать, чего хочешь. — Она поспешила добавить: — Вообще-то ничего особенного в тебе не было. Просто до тебя ни к одному мужчине я такого не чувствовала. По части секса я была не очень продвинутой.

— А держалась вполне. Я думал, ты мне врежешь.

— Ты обозвал меня школьницей!

— Я специально тебя злил, иначе я бы за себя не поручился.

Эту злость она чувствовала и сейчас. А еще — обиду и горькое раскаяние.

— Бедняжка Тревор!

— Я тебя обидел?

— Меня нельзя обидеть. Или ты думаешь, что навсегда отвратил меня от мужчин? Да ни боже мой.

Он помотал головой.

— Ты предупредила, что станешь искать, пока не найдешь кого-то лучше меня. И ты сдержала слово. — Он посмотрел на море. — Кларк Питерс был славный парнишка, но не прошло и двух месяцев, как стал проявлять частнособственнические наклонности. Тэд Кипп — очень умный и честолюбивый, но, когда ты привезла его домой, он невзлюбил твою собаку Тоби. Джек Ледборн, профессор археологии, руководивший твоей второй экспедицией. Он не сказал, что женат, а ты, когда узнала, решительно вычеркнула его из своей жизни. Питер Брэк, полицейский-кинолог из участка Куинна. Идеальная пара! Собачница и полицейский. Но он допустил какой-то промах, потому что ты…

— Что за черт? — Джейн не верила своим ушам. — Ты что, посылал своих людей за мной следить?

— Да, когда не мог делать это сам. — Он посмотрел на нее. — Но в большинстве случаев я сам за тобой следил. Хочешь, чтобы я продолжил список? Или лучше я расскажу о том, как я гордился тобой, когда ты победила в художественном конкурсе. Я попробовал купить ту работу, но оказалось, они их в течение пяти лет выставляют по всей стране. — Тревор улыбнулся. — Конечно, я мог бы ее выкрасть, но решил, ты будешь недовольна. Правда, кое-что из принадлежащего тебе я все-таки выкрал.

— Что именно?

— Твой альбом. Два года назад ты была в Метрополитен-музее и оставила его на банкетке, когда пошла с друзьями в кафетерий. Я пролистнул — и не смог удержаться. Все собирался тебе вернуть, да так и не смог.

— Я помню тот случай. Я страшно злилась.

— Мне казалось, эти наброски были не для того, чтобы делать на их основе большие полотна. Они были… более личные, что ли.

Личные. Джейн попыталась вспомнить, не было ли в том альбоме портретов Тревора. Может, и были.

— Зачем? — прошептала она. — Зачем ты все это делал?

— Уезжая из Неаполя, ты сказала, что это еще не конец. Выяснилось, что и для меня тоже. Господи, я даже молился об обратном. Ты упрямая, Джейн, с тобой нелегко.

— Тогда почему же ты…

— Ты сказала, что в ближайшие четыре года мне нет места в твоей жизни. Я хотел дать тебе возможность убедиться, правильное ли это решение.

— А если бы я пришла к выводу, что правильное?

— Правду сказать? Я не святой. Я бы начал действовать и разрушил тот маленький мирок, который ты для себя соорудила.

— Что ты такое говоришь? Я что-то смысла не улавливаю.

— Смысла? — Тревор накрыл ее руку своей. Она почувствовала его тепло. — Я так хочу тебя, что у меня развилась мания. Я тебя уважаю. Преклоняюсь перед тобой. Ты как-то обвинила меня в том, что я одержим Цирой, но это ничто в сравнении с тем, что я чувствую к тебе. Меня это бесит! Я не знаю, что будет дальше. Бывает, я молюсь, чтобы закончилось. Такое объяснение тебя устраивает?

— Да. — У Джейн перехватило горло, пришлось откашляться. — Если только это правда.

— Есть способ проверить. По крайней мере — очевидную часть.

Он сжал ее руку.

Она затрепетала. Нет, это не было волнение. Это было вожделение.

Невыносимое вожделение. Джейн отдернула руку: — Нет!

— Ты же этого хочешь!

Лгать она не могла. Она чувствовала себя, как самка в течку.

— Еще не время.

— Ничего себе!

— И секс… — это еще не все. Я даже не знаю, можно ли тебе доверять.

— Все такая же недоверчивая.

— Есть причины.

— Да? Убит твой друг. Считаешь, я виноват?

— Не знаю.

— Знаешь. Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Потому и привез тебя сюда. Подумай как следует. Прими решение.

— Если бы ты не гонялся за этим золотом и не перешел дорожку Грозаку, Майк был бы сейчас жив.

— Ты обвиняешь меня в том, что произошла цепная реакция?

— Да нет, — устало проговорила Джейн. — А может, и да. Я больше ни в чем не уверена. Я не понимаю, что происходит.

— Если бы я мог, я бы его спас. Но, увы, время назад не повернешь.

— Но от золота все равно бы не отступился, да? Он помолчал:

— Нет, не отступился бы. Я не могу тебе лгать. Мне нужно это золото.

— Зачем? Ты же такой талантливый человек. Зачем тебе все это? Я не верю, что для тебя это что-то значит — разве что сам процесс игры увлекает.

— Ты ошибаешься. На этот раз деньги имеют для меня большое значение. Их или получаю я, или они достаются Грозаку.

— Это месть?

— Отчасти. Но ты и сама знаешь, что такое месть, а, Джейн?

— Да, знаю. — Она встала. — Но я бы не стала мстить таким образом — лишая убийцу его горстки золота. Мы с тобой мыслим в разных категориях.

— Иногда мыслить необязательно. Ее снова бросило в жар.

— Для меня — обязательно.

— Это мы посмотрим. — Тревор тоже поднялся. — Но предупреждаю: если вздумаешь опять положить мне руку на грудь, не рассчитывай на мою сдержанность. — Он направился к тропе. — И Ангус Макдаф меня бы отлично понял.

9

— Старик у меня, — сообщил Викман, едва Грозак снял трубку. — Что с ним делать?

Грозак был доволен. Вот это я понимаю, расторопность. Это было правильное решение — обратиться к Викману. Всего несколько дней, а уже сполна отработал свой гонорар.

Ну, не совсем сполна.

— Он написал записку?

— Она у меня.

— Тогда пора заканчивать.

— Каким образом?

Грозак подумал. Для максимального эффекта надо вызвать шок, страх и ужас.

— Каким образом? — переспросил Викман.

— Я думаю.

И тут его осенило.

Вечером Джо позвонил Еве.

— Пришли кое-какие сведения на Грозака, — сообщил он. — Новости плохие.

— Это было ясно из того, что Тревор сказал Джейн. Поподробнее можно?

— Никаких подробностей нет. ФБР засекретило его файл в базе данных.

— Почему?

— Думаю, по той же причине, по какой мне не удалось проникнуть в файл Тревора в Интерполе. — Повисла пауза. — Причем ЦРУ заблокировало мне доступ к данным с головокружительной скоростью. А еще через пять минут мне уже звонило начальство и интересовалось, какого черта я лезу в секретные материалы. Эти сайты постоянно отслеживаются.

Ева почувствовала озноб.

— Ну, хоть что-нибудь тебе удалось найти?

— Удалось залезть в полицейское досье Грозака. Он родился во Флориде, в Майами. И уже к тринадцати годам имел привод. Как член экстремистской молодежной группировки. На их счету целая серия зверских преступлений на почве расовой ненависти — от изнасилования и пыток девочки-негритянки до участия в избиении торговца-еврея. В четырнадцать лет его отправили в колонию для несовершеннолетних, и знаешь за что?

За убийство полицейского латиноамериканского происхождения. В восемнадцать лет вышел досрочно и исчез с горизонта. Это было двадцать с лишним лет назад.

— Он должен был расширить сферу деятельности, раз попал в поле зрения ЦРУ, — предположила Ева, поеживаясь. — Преступления на почве ненависти. Ты прав, это плохая новость.

— Такое впечатление, что он уже тогда был зол на весь мир. И по мнению наблюдавшего его психолога, это ненависть лишь окрепла.

— Тогда какого черта они его выпустили?

— Так работает наша система. Каждому малолетнему убийце дается шанс убить снова. Очень по-американски!

— И, если верить Тревору, теперь он убил Майка. Господи, какая несправедливость! — Ева прерывисто вздохнула. — Джейн прямо сейчас позвоним?

— Надо подождать, пока разузнаем побольше. Что толку знать, каков он был в детстве! Надо добыть данные посвежее. Может, как раз Джейн нам в этом и поможет. Уверен, что она не сидит сложа руки.

— По городскому телефону звонил Венабл, — доложил Бартлет, выходя из библиотеки навстречу Джейн и Тревору. Они как раз вернулись с прогулки. — Говорит, не смог дозвониться тебе по мобильнику. Я, кстати, тоже.

— Я его отключил. Рассудил, что имею право побыть час в покое. Что-нибудь важное?

— Он не сказал. Но у меня такое впечатление: все, что бы он ни делал, он считает крайне важным. — Бартлет повернулся к девушке: — Ты не ужинала. Соорудить тебе сандвич?

— Нет, я есть не хочу. — Джейн шагнула на лестницу. — Пойду спать. Если, конечно, вы не хотите мне рассказать, кто такой Венабл.

— Человек, разделяющий наши опасения относительно Грозака, — ответил Тревор. — К несчастью, он не знает, что с этими опасениями делать.

— А ты знаешь?

— Еще бы! — Он двинулся через холл. — Но когда такие вот Венаблы крутятся под ногами, все значительно усложняется.

— Но ты же сам его к себе подпускаешь! — Джейн остановилась, не сделав и трех шагов. — Вот что, Тревор, я больше не дам использовать себя втемную. Мне это надоело. Ты воспользовался Цирой как приманкой, чтобы я не слишком задумывалась о Грозаке, и я тебе это позволила, потому что она действительно для меня много значит. Я тебе сразу сказала: несколько дней, не больше! Время истекло.

— Если быть точнее, Цира не была приманкой. — Тревор вгляделся в ее лицо. — Но ты права, все это затянулось. Тебе пора начать мне верить. Будем над этим работать. — Тревор улыбнулся. — Завтра и начнем. — И исчез за дверями библиотеки.

«Зачем он только принял вызов», — устало подумала Джейн. В ней бушевали эмоции — замешательство, досада. Вечер получился слишком напряженным, пришлось бороться со своим влечением. На обратном пути со стадиона она с трудом сохраняла самообладание. Шагая бок о бок с Тревором, Джейн отчетливо чувствовала, как реагирует на его близость ее тело. Как это глупо! Она же не малоопытная девчонка, какой была при их первой встрече.

— Знаешь, а ты можешь ему доверять, — серьезно проговорил Бартлет. — Он, конечно, сумасброд, но в серьезных делах ни разу меня не подводил.

— Да что вы говорите? Но у вас с ним несколько иные отношения, так ведь? Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Он направился к библиотеке. — До завтра.

Завтра. Завтра первым делом она пойдет в кабинет к Марио и пробудет там, пока внутренне не будет готова встретиться с Тревором. С Марио ей так спокойно, ей необходим этот покой. А сейчас она уснет и выкинет Тревора из головы. Постарается забыть, до чего же ей хочется к нему прикоснуться. Прикоснуться? Да уж… Ей хочется утянуть его в постель и отдаться дикой, безудержной страсти. Но это будет самой большой ошибкой. Необходимо сохранять ясность мысли, а если она вступит с Тревором в интимные отношения, вряд ли ей это удастся. Ни один мужчина не вызывал у Джейн такой реакции, и сейчас между ними снова возникло это непреодолимое влечение. Как и четыре года назад. Нельзя, чтобы оно одержало над ней верх.

Тогда перестань думать о том, как вы сидели рядом на большом валуне. Сосредочь свои мысли на Венабле.

Когда Бартлет вошел, Тревор как раз положил трубку. Бартлет поднял брови.

— Быстро ты. Что он там? Опять все сгущает?

— Возможно. — Тревор задумчиво хмурил лоб. — Но меня больше устраивает такой вариант, чем если бы он сидел сложа руки и ни на что не обращал внимания, как Сэбот.

— А в чем дело-то?

— Куинн пытался вскрыть досье ЦРУ на Грозака, вот Венабл и заволновался. — Он развел руками. — Это было неизбежно. Куинн — бывший фэбээровец, у него остались связи. Рано или поздно он доберется до нужной ему информации. Когда это случится, придется разбираться.

— И это все, что хотел Венабл? Тревор покачал головой:

— Еще сказал, что его швейцарский осведомитель сообщил, что кое-что интересное происходит в Люцерне.

— Что именно? Неужели Грозак?

— Едва ли. Но исключать нельзя.

Бартлет задумался:

— Тебя это беспокоит.

— Грозак меня всегда беспокоит, если я не понимаю, где он собирается нанести удар.

— А вдруг осведомитель Венабла неверно все истолковал?

— А вдруг верно? — Тревор привалился к спинке, прокручивая в уме возможные варианты. — Люцерн…

— Джок выйдет к фонтану, — сказал Макдаф, подойдя к Джейн. — Устраивает.

— Хорошо. — Она послушно опустилась на бортик фонтана и открыла альбом. — Когда он будет?

— Через пару минут. Поливает цветы. — Макдаф нахмурился. — Что это ты делаешь?

— Вас рисую. Терпеть не могу терять время. — Ее карандаш резво бегал по бумаге. — У вас очень интересное лицо. Как из скалы высеченное, только вот рот… — Джейн оттенила скулы. — Кого-то вы мне напоминаете, это я с первой секунды поняла. Никогда не смотрели сериал «Горец»?

— Нет, бог миловал.

— А вы похожи на исполнителя главной роли.

— Этого только не хватало!

— Он отлично сыграл. — Девушка лукаво улыбнулась и задумалась, как далеко удастся зайти. — И красавчик, каких поискать.

Макдаф глотать наживку не стал.

— Тебе следует рисовать Джока, а не меня.

— Я просто разминаюсь. Это как разогревать мышцы перед забегом. — Она помолчала. — Между прочим, вечером Тревор водил меня на стадион.

— Я знаю.

— Откуда? Макдаф не ответил.

— Ах, ну да. Тревор говорил, у вас тут под каждым кустом свои люди. — Она вгляделась в рисунок. — Тяжело, наверное, сдавать чужим людям такой дом. Я росла на улице, у меня никогда не было того, что принято называть родным домом. Но вчера я, кажется, начала понимать, каким он должен быть. — Она оторвала взгляд от наброска. — И Тревор, по-моему, тоже. Потому он так любит ваш стадион.

Шотландец пожал плечами:

— Вот пускай и радуется, пока дают. Я скоро этот дом у него отберу.

— Каким способом?

— Любым доступным.

— Но Тревор говорит, ваша семья вынуждена сдавать замок из финансовых соображений.

— Вот тебе и способ.

— Рассчитываете на золото Циры?

— Сдается мне, за этим золотом мы все гоняемся. И я не исключение.

— И поэтому вас беспокоит этот Грозак?

— А что Тревор сказал?

— Велел у вас спросить. Улыбка чуть тронула его губы.

— Рад, что он держит слово.

— А я совсем не рада. Я хочу знать, какое отношение ко всему этому имеет Грозак. Тоже в золоте дело?

Макдаф ушел от ответа.

— Золото — весомый мотив для любого человека, особенно для того, кто так нуждается в средствах, как я. — Он скользнул взглядом поверх головы Джейн. — А вот и Джок. — Макдаф сделал выразительное лицо. — Постарайся в его присутствии быть аккуратнее в выражениях на мой счет. Это в наших общих интересах.

Джейн обернулась. Паренек с улыбкой шагал к ним. Лицо его выражало радостное нетерпение. Бог ты мой, какое лицо… Джейн машинально перевернула страницу в альбоме.

— Доброе утро, Джок! Хорошо спалось?

— Нет. Мне сны снятся. А тебе, Джейн?

— Бывает. — Она принялась за рисунок. Интересно, удастся ей передать беспокойство, прячущееся за этой улыбкой? А надо ли? Беззащитность Джока столь очевидна, что изображать ее как-то немилосердно. — И что, тебе плохие сны снятся?

— В последнее время не такие плохие, как раньше. — Он смотрел на Макдафа с такой преданностью, что Джейн только покачала головой. — Теперь сны стали лучше. Правда, сэр! Честно!

— Хотелось бы верить, — проворчал Макдаф. — Я же говорю, все в твоих руках. Надо только проявить волю. — Он сел на бортик фонтана. — Ну, хватит на меня таращиться, дай человеку рисовать.

— Слушаюсь, сэр. — Он повернулся к Джейн: — Что от меня требуется?

— Ничего. — Она посмотрела на набросок. — Держись естественно. Разговаривай со мной. Расскажи мне про свои цветы…

— Доброе утро! — поздоровалась Джейн, входя к Марио с подносом в руках. — Как у тебя сегодня дела продвигаются? — При виде пачки бумаг на его столе она удивленно тряхнула головой. — Судя по всему, ты либо рано встал, либо поздно лег. В любом случае небольшой перерыв и чашка кофе тебе явно не повредят.

Молодой человек кивнул:

— Спасибо. Вообще-то, я сегодня почти не спал и, кажется, выпил уже слишком много кофе. — Он потянулся к кофейнику. — Но это не означает, что откажусь.

Джейн внимательно на него посмотрела:

— Увлекся, да?

— Опять такие интересные вещи пошли… — Он отпил из кружки. — Часами сидишь и мучительно пытаешься понять, а потом вдруг все открывается. — Марио радостно улыбнулся. — Как в театре, когда занавес раздвигается и начинается спектакль. Интересно… Он бросил взгляд на статую.

— От Циры никогда не устаешь. — Он перевел глаза на ксерокопию текста у себя на столе. — Надо позвать Тревора. Кажется, я нашел то, что ему нужно.

— Насчет золота?

— Да. Все, что касается золота, его крайне интересует. — Марио сдвинул брови. — Нет, подожду лучше, пока не будет готов окончательный вариант. Надо проверить кое-какие вставки. Я должен убедиться, что…

— Вам почта. — В дверях стоял Тревор, в руках у него был небольшой сверток и два конверта. — Это все тебе, Марио. Только что доставил посыльный. — Он подошел к столу. — Ты кого-нибудь знаешь в Люцерне?

Тревор говорил бесстрастным тоном, но Джейн почувствовала его напряжение.

— Из Люцерна? — Марио уставился на посылку. — Мне?

— Я же сказал. — Тревор недовольно дернул губой. — Вскрывай!

У Джейн по спине побежал холодок. Она знала, как скрупулезен Тревор в любых вопросах безопасности, и происходящее ей активно не нравилось. Что-то тут не так!

— А ты эту почту проверил? — поинтересовалась она.

— Естественно. — Тревор не сводил глаз с лица переводчика. — Ни взрывчатки, ни сыпучих веществ не обнаружено.

— Тогда почему ты… — Она умолкла, глядя, как Марио вскрывает и начинает читать письмо.

— Может, бомба и была, но только раньше, — пробормотал Тревор.

Джейн поняла. По мере того как Марио пробегал глазами письмо, замешательство на его лице сменялось ужасом.

— Марио, что случилось? Что-то не так?

— Все не так! — Он поднял глаза. — Все! Как вы можете? Почему вы мне остальные письма не передавали? А, Тревор?

— Какие письма? — удивился тот.

— Мне надо просмотреть пленку. — Он судорожно вскрыл пакет и достал черную видеокассету. — Где тут видак?

— В библиотеке, — сказал Тревор. — Я пойду с тобой и налажу.

— Нет, я уж сам, — отрывисто произнес Марио. — Мне ваша помощь не понадобится. — Он бегом бросился из кабинета.

— Что случилось? — спросила Джейн и тоже поднялась.

— Не знаю, но намерен выяснить. — Тревор подошел к столу и взял в руки письмо.

Джейн неодобрительно нахмурила брови.

— Читать чужие письма?

— Подай на меня в суд. — Тревор уже читал. — Подозреваю, что это послание в мой адрес. Марио был только… Черт! — Он швырнул ей письмо и устремился к двери. — Прочти! Сукин сын…

Джейн подняла письмо.

«Марио!

Почему ты им не отвечаешь? Они шлют тебе одно письмо за другим и предупреждают, что со мной сделают нечто страшное, если ты не откажешься от своей теперешней работы. Полагаю, кровь — аргумент повесомее любой работы. В какое же чудовище ты превратился, если ввязался в то, из-за чего они делают со мной такое?

Я не хочу умирать. Ответь им! Обещай все бросить!

Твой отец Эдуарде Донато».

Ниже рукописного текста было добавлено на машинке:

«Поскольку мы не знаем, получаешь ли ты наши письма, мы вынуждены продемонстрировать тебе и Тревору, что не шутим. Наше терпение иссякло!»

Пленка!

— Господи! — Джейн бросилась вон. Из библиотеки доносились рыдания.

— О боже!

На экране было темно. Марио сидел, низко опустив голову, плечи у него вздрагивали.

— Санта Мария! Боже милосердный! Тревор легонько взял его за плечо:

— Марио, прости ради бога.

— Не прикасайтесь ко мне! — Юноша отшатнулся. — Они его зарезали, как на бойне. Вы дали им его убить! — По его щекам катились слезы. — Он был старый человек. Всю жизнь работал, не разгибая спины, и заслужил спокойную старость. Он не заслужил того, чтобы так… — Он едва мог говорить. — Господи, что же они с ним сделали! — Он метнулся мимо Джейн и выбежал в коридор. Он ее даже не заметил.

Джейн уставилась в мерцающий экран. Ей не хотелось этого знать, но она все же спросила:

— Что с ним сделали?

— Отрезали голову.

— Что?! — Она посмотрела на Тревора. — Отрезали голову?!

— Варварство, да? — У него скривились губы. — Еще и с выкрутасами: голову выставили напоказ.

Джейн стало нехорошо. Это даже не варварство, это деяние настоящего монстра. Бедный Марио!

— Это Грозак?

— Не сам. Палач был в маске, но телосложение другое. И ростом повыше.

Джейн потерла висок. Голова плохо соображала, перед глазами живо стояла нарисованная Тревором сцена.

— Он сказал… какие-то письма?

— Никаких писем не было. Это первое письмо, пришедшее на имя Марио с того дня, как он прибыл сюда.

— Тогда зачем Грозаку…

— Ему надо было вставить нам палку в колеса, — отрывисто произнес Тревор. — Марио был нужен мне как переводчик, а Грозак захотел меня остановить или, на худой конец, замедлить наше продвижение, чтобы выиграть время и успеть сделать следующий ход. Стоит Марио поверить, что я из каких-то своих соображений утаивал от него письма насчет выкупа — и Грозак, считай, своего добился.

— Он обезглавил старика, не дав никому возможности внести за него деньги?

— Выкуп ему был не нужен. Это бы затянуло дело, а у Грозака лишнего времени нет. Ему надо во что бы то ни стало остановить перевод. И он нашел для этого самый быстрый и эффективный способ.

— Отец… — Какая-то мысль вертелась в голове у Джейн. Что-то из сказанного Марио в день ее приезда. — А разве он не говорил, что у него нет близких родственников? Это же было одним из твоих условий.

— Выходит, соврал. Глупец… — Лицо Тревора исказилось от боли, он переживал случившееся не меньше самого Марио. — Даже шанса мне не оставил! Я бы мог… — Он достал мобильник и набрал номер. — Бреннер, я в библиотеке. Ты мне нужен срочно! — Он дал отбой. — Джейн, ступай.

— Почему?

— Потому что я буду показывать Бреннеру пленку. Не думаю, что тебе стоит это видеть.

Она в ужасе повернулась к нему.

— Зачем тебе это надо?

— Между нами говоря, нам с Бреннером приходилось сталкиваться почти со всеми отморозками, с которыми стал бы работать Грозак. Если внимательно пересмотреть эту пленку, может, мы кого и узнаем.

— И у тебя хватит сил сидеть и смотреть… — Джейн знала ответ. И понимала, что значит «надо».Только крутить раз за разом такую запись — на это и у самого черствого духу не хватит. — Это так необходимо?

— Я не допущу, чтобы Грозак получил все, что хочет, и при этом задаром. — Вошел Бреннер, и Тревор устало повторил: — Джейн, уходи. Если что-то будет, я тебе сообщу.

Она колебалась.

— Ты ничего не можешь сделать! — сказал Тревор. — Будешь нам только мешать.

Он не хотел, чтобы она это видела. Господи, она и сама этого не хотела. Он прав, от ее присутствия толку не будет. Девушка повернулась и направилась к выходу.

— Пойду посмотрю, не нужно ли Марио помочь.

На негнущихся ногах Джейн пересекла холл и поднялась по лестнице. Она уже знала, что Грозак негодяй, но это было злодейство иного рода. Содеянное потрясало холодной жестокостью… Что он за чудовище?

Как она и ожидала, в кабинете Марио не было. Конечно! Он не может видеть работу, которая стоила жизни его отцу. Она постучала в дверь соседней спальни.

— Марио?

— Уходи!

Джейн захотелось подчиниться. Ему, наверное, нужно время побыть одному и оправиться от шока.

Нет, нельзя оставлять его одного в такой момент! Она решительно открыла дверь. Марио сидел в кресле, слезы уже высохли, но лицо его окаменело. Джейн шагнула в комнату.

— Я ненадолго. Я только хотела сказать: я на твоей стороне. И если тебе нужно выговориться…

— Ты мне не нужна. Мне теперь никто не нужен! — Он испепелял Джейн гневным взглядом. — Ты знала про эти письма?

— Никаких писем не было, — твердо проговорила Джейн. — Грозак хотел, чтобы ты так считал. Специально, чтобы поссорить тебя с Тревором, чтобы ты прекратил работу.

Марио с сомнением покачал головой.

— Это правда! Клянусь тебе! — сказала Джейн. — Грозак страшный человек. Вот почему Тревор не хотел, чтобы у него была мишень.

— Он дал ему убить моего отца!

— Ты же мне сам говорил, что сказал Тревору, что у тебя близких родственников нет.

Переводчик отвел глаза.

— Иначе он бы меня не взял. Было же ясно, что ему требуется. И это не была ложь в строгом смысле. Моя мама развелась с отцом задолго до смерти. Потом он переехал в Люцерн, и я с ним почти не общался. — Голос у юноши дрогнул. — Но я его любил. Надо было чаще с ним видеться! Все некогда было… — Он дрожащей рукой прикрыл глаза. — А теперь я позволил Тревору его убить.

— Его убил Грозак. Тревор даже не знал о существовании твоего отца. Ты сам скрыл это от него.

— А письма?

Не надо с ним спорить. Он сейчас сам не свой. Еще бы, такой кошмар! Джейн вспомнила лицо Тревора, когда он стоял в библиотеке. Молчание — знак согласия, а с Тревором она так поступить не может.

— Послушай, что я тебе скажу. — Она опустилась перед несчастным юношей на колени и отняла руку от его лица. — Посмотри на меня! Ты сейчас несправедлив, и я не могу это так оставить. Думаю, Грозак на это и рассчитывал — что ты станешь винить во всем Тревора. Он тебя обманул, купил. А ты купился.

Марио помотал головой.

— Ты сейчас ищешь, на кого бы возложить ответственность, а Тревор — вот он, рядышком!

Марио с презрением и недоумением воззрился на нее.

— И ты веришь Тревору? Ты ему действительно веришь?!

Она хранила молчание. Задай он такой вопрос вчера — она бы не знала, что ответить. А что, собственно, изменилось?

Ее ответ прозвучал уверенно. Ужас и потрясение от чудовищной расправы со стариком смели все сомнения и замешательство, и впервые после встречи с Тревором перед университетским общежитием ею руководила собственная интуиция, а не эмоции.

— Да, — медленно проговорила Джейн. — Я ему верю.

— Викман? — спросил Тревор, останавливая воспроизведение. — Рост его.

Бреннер прищурился.

— А мне показалось, Рендл. Мне кажется, Викман не такой худой. Правда, ты с ним больше встречался, да?

— Дважды. Один раз в Риме, потом — в Копенгагене. Скользкий тип. И все в нем какое-то скользкое. Манера говорить, манера двигаться…

— Помню, как же! Но Рендл все же поуже в кости.

— Человек может и похудеть. А вот движения остаются. — Он нажал кнопку перемотки. — Но, может быть, ты и прав. Давай еще раз посмотрим.

Бреннер скривился.

Его чувства были Тревору понятны. Он и сам много видел зверств в жизни, но от одного вида этого затравленного старика его начинало мутить.

— Надо точно знать, с кем мы имеем дело.

— И нейтрализовать? Тревор коротко кивнул:

— Особенно если это Викман. Он мастер своего дела, и я не хочу, чтобы он обратил свое мастерство против Джейн или кого-то из нас. — Он пустил запись, на экране снова возникло лицо Эдуардо — Так что, если понадобится, будем смотреть эту проклятую пленку, пока не ослепнем. Так Викман или Рендл?

10

— Они так и не выходили из библиотеки, — сказал Бартлет, когда через час Джейн спустилась по лестнице. — Тревор велел тебя не пускать. Не знаю, правда, как он себе это представляет. По-моему, тебе несложно меня переспорить. — Бартлет нахмурился. — Зато меня всегда выручает вежливость. Ты не могла бы не доставлять мне лишнего беспокойства и не ломиться туда?

— Пожалуйста. Нет никакой необходимости смотреть эту пленку, чтобы узнать, с кем мы имеем дело. Моего друга тоже они убили. — Джейн поежилась. — Но должна признать, что звериная жестокость, с какой они разделались с отцом Марио, производит жуткое, ошеломляющее впечатление.

Бартлет кивнул:

— Сразу вспоминается Аттила. Тревор мне говорил, Грозак страшный человек, но понимать начинаешь только тогда, когда…

— Бартлет, мне нужен самолет. — Из библиотеки вышел Бреннер и направился к ним. — Закажи вертолет до Абердина и распорядись, чтобы там меня уже ждал самолет.

— Уже иду. — Бартлет взялся за телефон. — Куда полетишь?

— В Люцерн. Мы с Тревором так и не сошлись во мнениях, кто проводил экзекуцию. Попробую понюхать воздух на месте, надеюсь, это поможет. — Он посмотрел на Джейн. — Как Марио?

— Плохо. Убит горем. А что ты хотел?

— Я бы хотел, чтобы он был вне себя от злости и не забивался в угол. Я бы хотел, чтобы он уже был на ногах и бился со мной за место в этом самолете, чтобы лететь в Люцерн.

— Бреннер, он же не ты! Дай ему шанс!

— Я готов дать ему шанс, если он не станет при мне винить во всем Тревора. — Бреннер был сердит. — Если хоть слово вякнет — считай, ему не повезло. — Он зашагал к выходу. — Тревор велел перед отъездом убедиться, что охрана начеку. Бартлет, позвони мне, когда станет известно насчет вертолета.

Тот уже говорил по телефону и лишь кивнул в ответ.

Все пришло в движение. Бартлет действовал с методичной дотошностью, а Бреннер отнюдь не был похож на того беспечного австралийца, каким предстал перед ней в самолете. Сейчас он был охвачен нетерпением, натянут, как тетива лука, и готов грудью встать на защиту друга. Его реакция была понятна, Джейн и сама ощущала это нетерпение и жажду действия.

Дверь в библиотеку была открыта. Она видела, как Тревор убирает кассету в конверт. Вид у него был ужасный. Никогда еще она не видела его таким измученным и раздосадованным. Джейн замялась:

— С тобой все в порядке?

— Нет. Меня тошнит. И мучит вопрос: почему человечество не достигло более высокой ступени развития и не умеет сделать так, чтобы не плодились такие выродки, как Грозак? — Он взглянул на девушку. — Ну что, Марио убедил тебя, что я черствый мерзавец?

— Не говори глупостей! Если я иногда и даю слабину, то только сердцем, а не умом. Как можно тебя обвинять? Грозак же его развел! — Она помолчала. — К тому же ты не обладаешь должной расчетливостью, чтобы намеренно утаить от Марио письмо с требованием выкупа ради того, чтобы он продолжал работу.

— Не обладаю? — Тревор приподнял брови. — Ты так уверена?

— Да, уверена. — Джейн нахмурилась. — Вообще-то я пришла не для того, чтобы защищать тебя перед тобой. Я только что закончила вразумлять Марио.

— Удалось?

— Нет. Он слишком озабочен тем, чтобы переложить на кого-то вину за смерть отца. Что, впрочем, вполне объяснимо. — Она закусила губу. — Пришлось отказаться от сантиментов и заявить ему прямо, что надо смотреть правде в глаза. Какое право он имеет обвинять тебя, пускай он и в шоке? Если он нужен тебе для продолжения перевода, ты должен найти способ его уговорить.

— Что я слышу? Ты, кажется, встала на мою сторону?

— Просто я не выношу несправедливости. Только пусть тебя это с толку не сбивает, а то возомнишь…

— И не собирался.

— И не подумай, что отныне я невзлюбила Марио. Он симпатичный парень. Надо дать ему время, и все встанет на свои места, он перестанет тебя винить и трезво оценит ситуацию.

— Не уверен, что это время у нас есть.

— А что за спешка? — Джейн опустилась в кресло напротив. — Зачем Грозаку зверски убивать старика, чтобы только выиграть время?

— У нас с Грозаком своего рода состязание. Кто первым придет к финишу — у того и приз.

Джейн покачала головой:

— Очередная игра? А приз-то какой?

— Изначально? Сундук золота.

— Изначально? Это еще что значит?

— Это значит, что приз может оказаться куда больше.

— Перестань говорить загадками. Объясни!

— Я не говорю загадками. — Тревор устало обмяк в кресле. — Я тебе еще вчера сказал: я больше ничего не утаиваю. Устал, наверное. — Он выдвинул ящик, достал свернутый в трубочку большой лист бумаги и развернул на столе. Это оказалась карта Соединенных Штатов. — Ты хочешь знать, что за приз? — Он ткнул в Лос-Анджелес. — Вот приз. — Последовал Чикаго. — И вот приз. — Палец передвинулся к Вашингтону. — А самым большим призом может стать вот этот.

— О чем это ты?

— Двадцать третьего декабря в двух городах произойдет ядерный взрыв. В каких именно, мы пока не знаем. Но взрывы будут серьезные, от радиации могут погибнуть тысячи людей.

Джейн в ужасе смотрела на него.

— Одиннадцатое сентября, — прошептала она.

— Или даже хуже. Зависит от того, сколько смертников будет задействовано.

— Смертников?

— Современный вариант камикадзе. Террористы-смертники. Когда тот, кто приводит взрывное устройство в действие, готов сунуть голову в петлю, эффект получается намного больше.

— Погоди, погоди. Ты говоришь о террористах? Грозак что, террорист?

Тревор кивнул:

— С 1994 года. Достиг своего потолка в качестве наемника и нашел себе другое применение. За эти годы он успел поработать на несколько террористических группировок ради интереса и денег. Он с детства ненавидел всех, кто «не такой», а теперь получил возможность выразить свою ненависть через насилие да еще этим и зарабатывать. Он выполнял работу в Судане, Ливане, Индонезии, России — это только то, что мне известно. Он умен. У него большие связи. И нет того психологического барьера, который остановил бы его у последней черты.

— У последней черты?

— Многие террористы доходят до определенной черты и останавливаются, если осознают, что риск слишком велик. Грозак сам сверлит дырку под болт и загоняет себя в нее по самую шею.

— Если он так опасен, почему ЦРУ бездействует?

— Несколько раз его пытались взять, но они очень распыляются, а его не считают опасностью номер один. Они, что ни неделя, получают сотни предупреждений о возможных терактах. Я уже говорил: Грозак умен. До сих пор он направлял Свои удары против других стран в Европе и Америке. Штаты пока не были его целью, как и американские объекты за рубежом. Пока.

Пока. От этого уточнения Джейн пробрал мороз.

— А почему именно теперь?

— Думаю, он все это время выжидал. Наводил контакты. К Штатам у него давно личный счет. В том, что он рано или поздно ударит, сомнения никогда не было. Вопрос только — когда?

— Почему теперь? — снова спросила Джейн.

— Для него сейчас все сошлось. У него есть оружие, есть деньги для проведения операции, недостает только исполнителей. — Тревор усмехнулся. — А лучше сказать, пушечного мяса. Это будет точнее. Для террориста самое ценное — это соратники, готовые во имя общего дела пожертвовать жизнью. И одиннадцатое сентября это доказало. Такие пойдут на все, выполнят возложенное на них дело и не заговорят потом. И ниточка от них никуда не потянется. Но становится все труднее вербовать фанатиков, которые в последний момент не вильнут в сторону. Есть, конечно, ближневосточные исламисты, но ЦРУ с них глаз не спускает.

— Как и Управление национальной безопасности. Тревор кивнул.

— Уверен, что Грозак готов терпеть у себя на хвосте хоть полсвета, лишь бы только поставить Штаты на колени. Но неоправданного риска он тоже хочет избежать.

— Безумие! Ему же придется потом забиться в нору, как Саддаму Хусейну.

— Эта нора будет обшита золотом, и у него хватает самонадеянности полагать, что ему удастся пересидеть в безопасном месте. Для своих друзей-террористов он станет героем, тут ему поддержка обеспечена.

Джейн помотала головой.

— Ты сказал, он умен. Но это же безумие!

— Он действительно умен. А еще — полон злобы, ожесточения и честолюбия. Он на это пойдет. Этот план он уже много лет вынашивает.

— Откуда ты знаешь?

— Мы с ним вместе были в Колумбии. Я и тогда знал, что он отпетый негодяй и ненавидит Штаты. Вечно разорялся о свиньях, упрятавших его за решетку. Не смешно ли? Американцы посадили его в тюрьму за преступление на почве ненависти и тем самым направили эту самую ненависть на себя. Но меня тогда больше волновали не его политические воззрения, а чтобы он на меня не обратил свою злобу. Кончилось тем, что перед отъездом из Колумбии я ему руку сломал. — Тревор усмехнулся. — Небось за это он меня так и ненавидит. Как думаешь?

— С такого станется, — рассеянно проговорила Джейн. — А как ты узнал о его планах?

— Детали мне были неизвестны. Я все эти годы за ним присматривал. Зная его мстительный характер, можно было не сомневаться, что рано или поздно он за мной явится. Восемь месяцев назад мне стали поступать на его счет какие-то странные донесения. Полгода назад удалось захватить одного из его осведомителей и разговорить.

— Разговорить?

— Пришлось применить силу, но потом я дал ему достаточную сумму, чтобы он исчез.

Мысли в голове у Джейн закружились вихрем. То, что она услышала, казалось невероятным. Однако это, по-видимому, было правдой.

— Мы можем как-нибудь это остановить?

— Только отыскав золото Циры. — Что?

— Грозаку нужны смертники. Об этом он договаривается с Томасом Рейли. Или, наоборот, тот сам на него вышел. Рейли для достижения его целей нужна была сила. Судя по всему, он решил использовать Грозака, чтобы добраться до золота.

— Использовать?

— Это весьма вероятно. Рейли любит держаться в тени и дергать за ниточки. У него фантастическое самолюбие, и он обожает демонстрировать, какой он умный. Он долгие годы активно сотрудничал с ИРА, потом прибился к другой террористической группировке и перебрался в Грецию. Затем, пять лет назад, снялся с места и исчез из поля зрения. Поговаривали, он в Штатах, на нелегальном положении.

— А как Рейли может помочь Грозаку?

— У Рейли имелась особая сфера интересов, делавшая его незаменимым. Он блистательный психолог и всегда имел острый глаз на диссидентов и разного рода людей, легко попадающих под влияние. Посредством промывания мозгов он превращал их в покорных исполнителей его воли. Этим ребятам страх был неведом. Несколько из них погибли, закладывая взрывные устройства по его указанию. Потом стали говорить, что он готовит смертников на одной террористической базе в Германии. Я знаю, что в какой-то момент он выходил на Аль-Каиду и предлагал им свои услуги.

Джейн оцепенела:

— Так это Аль-Каида? Тревор покачал головой:

— Нет, они тут ни при чем. Аль-Каида не любит иметь дело с неверными. Когда Рейли на них вышел, никто не ждал его с распростертыми объятиями. Грозаку тоже на данном этапе контакты с Аль-Каидой ни к чему. Зачем ему привлекать к себе повышенное внимание, обнаруживать свои планы? Его больше интересует побочная деятельность Рейли. Говорят, что тот набрал команду из бывших военных, имеющих на правительство зуб, и активно их натаскивает.

— То есть промывает им мозги? Готовит зомби?

— Совершенно верно. Для Грозака это заманчивая возможность. Американцы с настоящими американскими паспортами, рвущиеся отомстить правительству и готовые ради этого пожертвовать собой.

— Не поверю, что они на это способны.

— У меня тоже были сомнения. Но Рейли прислал мне видеозапись, как один из его бойцов подрывает себя перед американских посольством в Найроби. — У Тревора заходили желваки. — Он все продумал так, чтобы парень подошел не слишком близко к посольству, а взрывчатки было поменьше — чтобы не вызвать никаких разрушений и не навлечь на Рейли неприятностей. Ведь для него это была всего лишь презентация товара.

— Он тебе эту запись прислал?

— Хотел показать, какой он могущественный. Он не верит, что Грозак способен на что-то серьезное. Говорит, что в обмен на золото Циры разорвет сделку с Грозаком. И даже поможет мне его изловить.

Она в недоумении посмотрела на Тревора.

— Золота Циры у тебя пока нет. Да и какое это имеет значение для такого отпетого мерзавца?

— Даже у мерзавцев есть свои слабости. Он коллекционирует древности и питает страсть ко всему, что связано с Геркуланумом. Я с ним несколько раз пересекался на почве приобретения краденых артефактов. Статую Циры увел у него из-под носа, он тогда был просто взбешен. По-моему, о Геркулануме он знает больше, чем все университетские профессора. Он скупает древние письма, судовые журналы, документы, списки на закупку товаров. Все, что, так или иначе расширяет его познания о Геркулануме. У него умопомрачительная коллекция. А особая его страсть — это античные монеты. И за золото из катакомб Пресебия он душу продаст дьяволу.

— Откуда ты все это знаешь?

— Дюпуа дал мне список лиц, на которых он выходил, чтобы продать свитки. Говорит, Рейли — первый претендент. Грозака он не оповещал — тот как раз по этой части не очень. — Тревор помолчал. — К удивлению Дюпуа, Рейли на предложение не отреагировал. Зато Грозак сразу же после этого связался с Дюпуа и вступил в переговоры.

— То есть Рейли послал вместо себя Грозака?

— Я тоже так подумал. И для меня это явилось неожиданностью. Я жутко встревожился, что Рейли теперь заодно с Грозаком. Пока у Грозака были не все составляющие, его можно было не опасаться. Но Рейли может поставить ему недостающее.

— Господи!

— Если верить тому, что мне потом сказал сам Рейли, он собирается предоставить Грозаку водителей-смертников в обмен на золото Циры. Я объяснил Рейли, что золота Грозаку не видать как своих ушей, и он согласился разорвать с ним контракт, если я принесу ему это золото сам.

Джейн с сомнением покачала головой:

— Вы оба сумасшедшие! Ни у тебя, ни у него этого золота нет.

— Но я ему сказал, что знаю, где оно лежит. Из свитков, до которых Грозак не добрался.

— И он поверил?

— Я мастерски играю в покер. Он дал мне сроку до двадцать второго декабря. Если к этому числу он не получает от меня желаемое, то продолжает начатое дело с Грозаком. Как знать, может, это и не блеф. Вот почему мне было нужно, чтобы Марио закончил расшифровку второго свитка Циры.

— А если он теперь откажется?

— Тогда найду другого переводчика.

— Но в свитке может и не быть указания на золото!

— Справедливо. Тогда придумаем, как быть дальше. На это времени хватит.

— Нельзя рисковать, если нам всем грозит катастрофа такого масштаба! Надо оповестить власти.

Тревор взял в руки телефон и протянул ей:

— Номер введен в память. Карл Венабл. Спецагент ЦРУ. Если будешь звонить, расскажи заодно и об Эдуардо Донато. Я ему еще не говорил.

Джейн уставилась на трубку.

— Венабл. Так ты на ЦРУ работаешь?

— По мере сил. Похоже, там у них согласия нет. Начальник Венабла, Сэбот, не верит, что Грозак представляет реальную опасность. Считает, что он мелкая сошка, нападать на Штаты не собирается и вообще не способен на акции такого масштаба. — Тревор горько усмехнулся. — Да еще кто-то из двоих — не то Грозак, не то Рейли — запустил сценарий по типу пастушка и волка, так что он перестал верить в реальность такого нападения.

— Пастушка и волка?

— За последний год они несколько раз подбрасывали ему дезу о предстоящих акциях Грозака в отношении разных объектов в Штатах. Такая информация поступала в ЦРУ, ФБР и Управление национальной безопасности. Объявлялась тревога, высылались спецгруппы — и ничего не происходило. В результате все возвращались по местам, злые, как черти, и с носом. Сэбот не хочет в очередной раз оставаться в дураках. Считает, эта информация того же порядка.

— То есть пастушок уже несколько раз кричал: «Волк!»

— Именно. А Рейли и вовсе не попадал в их поле зрения уже много лет. У них даже нет доказательства, что он жив. — Тревор усмехнулся. — Если не считать моего рассказа о нашем с ним разговоре. Но, как ты понимаешь, мне особой веры нет.

— А Венаблу?

— Он человек нервный и не хочет после акции стоять перед комиссией конгресса и держать ответ. Он бы предпочел прикрыть тылы. Чтобы не подставляться в случае провала, Сэбот дал ему некоторые полномочия. Господи, как я ненавижу эту субординацию!

— И Рейли нельзя найти?

— Пока не удается. Я уже посылал Бреннера в Штаты на разведку. Единственное, что мы имеем, — что он может быть где-то на северо-западе. Дважды Бреннер брал ложный след, но сейчас у него появилась кое-какая уверенность.

— Его обязательно надо найти!

— Джейн, я делаю все, что в моих силах. Мы его отыщем. Бог любит троицу. На этот раз нам должно повезти.

— Повезти?

— Извиняюсь. Уж какой есть. Поверь, в этот раз я полагаюсь на слепой случай. — Тревор сделал выразительную мину. — Как меня ни коробит перспектива отказаться от золота, я и на это готов, если, конечно, сундук найти сумею.

— Это еще когда будет… — Она нахмурилась. — Не думаю, что Грозак станет переносить свою акцию в расчете на поддержку Рейли.

— У него выбор невелик. Либо Рейли, либо отсрочка на неопределенное время. А после всех трудов Грозаку уже не терпится начать действовать. Он хочет, чтобы его воспринимали как властителя мира.

— Но ведь шансов мало, что золото удастся найти!

— Грозак-то этого не знает! — Он полез в ящик стола и достал бархатный мешочек. — Он уверен, что на правильном пути. — Тревор протянул мешочек девушке. — Я отправлял вот это Дюпуа вместе со свитками, просил определить возраст и оценить.

Джейн медленно развязала шнурок и высыпала содержимое в руку. Четыре золотых монеты. Она перевела взгляд на Тревора.

— Так ты нашел сундук? Тот качнул головой:

— Нет. Но мне удалось выкупить эти монеты. Я подумал, они будут отличной приманкой.

— А ты уверен, что это монеты того времени?

— На них изображен Веспасиан Август, первый император из династии Флавиев. В последний год его правления произошло извержение Везувия. Дюпуа отдал их на экспертизу, они датированы семьдесят восьмым годом нашей эры. А вулкан рванул в семьдесят девятом. — Тревор добавил: — Дюпуа определил, что они из Геркуланума. Спрашивал, откуда они у меня и есть ли еще. Я рассказал про сундук.

— Что? — До нее наконец дошло. — Ясно, ловушка. Ты намеренно слил ему информацию. Знал, что Дюпуа все выболтает Грозаку.

Тревор развел руками:

— Я на это очень рассчитывал. Все знали, что Грозак стремится наложить лапу на все, что связано с Геркуланумом. А особенно его интересовали предметы, связанные с Цирой. Когда четыре года назад случилась та история, о Цире было много шума. Но я все не мог понять, почему Грозак так этим интересуется, он же не коллекционер. Я тогда и не знал, что у него появился партнер.

— То есть Рейли. Тревор кивнул.

— Это всего лишь предположение, но достаточное, чтобы призадуматься.

— А когда Дюпуа вернул тебе свитки и монеты, Грозаку ничего не оставалось, как начать гоняться за тобой, чтобы заполучить желаемое. Ты использовал Дюпуа как наживку, а заодно и установил подлинность находок. Вот ты что задумал. — Джейн покрутила головой. — Ну, ты и фрукт!

— Зато на этот раз я на стороне праведников. Ты должна радоваться.

— Мне слишком страшно, чтобы радоваться. — Она поежилась. — И после этого ты пошел в ЦРУ?

— Не сразу. — Он ухмыльнулся. — Не верю я в эти бредни про самопожертвование. Я решил все проверить и произвести некоторую переоценку ценностей. Был еще шанс, что Грозаку и на сей раз не удастся довести свой план до ума. Но потом появился Рейли, и, хоть он и держался в тени, стало ясно, что теракт возможен. — Тревор пожал плечами: — Грех было не воспользоваться такой возможностью, карты сами в руки шли. Можно было разделаться с Грозаком, прежде чем он разделается со мной. И заодно спасти человечество. — Он улыбнулся. — А если все сделать правильно, то и золото добыть. Разве я мог устоять?

— В самом деле! — буркнула Джейн. Она посмотрела на конверт с видеокассетой. — Ты же любишь ходить по острию ножа!

Его улыбка угасла.

— Но я не хотел впутывать тебя! Поверь, если бы я нашел способ запереть тебя в каком-нибудь монастыре, пока все это не кончится, я бы так и сделал.

— В монастыре?

— Ну, это я образно выразился. Если ты еще не заметила, к тебе у меня отношение особенно ревностное.

— Я не собираюсь сидеть взаперти! — Девушка подняла глаза. — И не допущу, чтобы с Евой или Джо случилось то же, что с отцом Марио!

— Первое, что я сделал, когда стало ясно, что тебе может грозить опасность, это велел Венаблу обеспечить обоим круглосуточное прикрытие.

— Но ты же о ЦРУ невысокого мнения!

— Я пригрозил, если с ними что-то случится, оставить ЦРУ без информации. Как я уже говорил, Грозак парень нервный.

— Я все равно должна их предупредить!

— Как знаешь. Джейн задумалась:

— А как они собираются это исполнить? Какие конкретно объекты подвергнутся нападению?

— Не знаю. Мне и с этой-то информацией, считай, повезло. Сомневаюсь, что все детали известны кому-либо, кроме Грозака. — Он взял у нее телефон. — Если ты не будешь звонить Венаблу, дай это сделаю я. Не хочу, чтобы Бреннеру в Люцерне помешали его люди.

— Бреннер сказал, ты знаешь, кто убийца.

— Ральф Викман. Но Бреннер думает, что Том Рендл. Я, конечно, могу ошибаться, но вряд ли. Бреннер порыщет, может, разузнает, что тот намерен делать дальше.

— И есть надежда?

— Очень слабая. Но попытка не пытка. Если Викман работает на Грозака, за ним нужен глаз да глаз.

Джейн внутренне содрогнулась:

— Страшный человек, да?

— Да. Но не более страшный, чем его работодатель. — Тревор порылся в ящике стола и достал две фотографии. Одну выложил перед Джейн. — Грозак. — На снимке был мужчина сорока с чем-то лет, внешне — ничего примечательного. — Если бы Грозаку пришлось действовать самому, он бы ни секунды не колебался. Еще получил бы от этого удовольствие. — Он передал ей вторую фотографию. — Томас Рейли. — Этот был старше, за пятьдесят, и с почти аристократическими чертами лица — узкая кость, прямой нос, красиво вылепленные губы. В каком-то смысле на фоне Рейли лицо Грозака казалось абсолютно невыразительным. Тревер вынул мобильный телефон. — Будешь говорить с Венаблом?

Джейн поднялась:

— С какой стати?

— Чтобы проверить, не наврал ли я тебе.

— Ты мне не наврал.

— Откуда ты знаешь? Она улыбнулась:

— Оттуда, что ты обещал говорить мне только правду.

— Господи, кажется, лед наконец тронулся.

— И если бы ты решил одурачить Венабла, тебе бы это удалось без труда. Я видела тебя в действии.

— Ну вот, ты опять все испортила.

— Ничего не поделаешь. — Джейн помолчала. — Кто знает о существовании Венабла?

— Только Бартлет, Бреннер и Макдаф. Неужели я стал бы всему миру докладывать, что имею дело с ЦРУ? Чем больше посвященных, тем больше риск утечки.

— Что ж, придется Еве с Джо тоже сказать.

— Тогда предупреди, чтобы не болтали.

— Ты их знаешь. — Она шагнула к двери. — Звони. Мне надо вернуться к Марио.

— Зачем?

— Затем, что нельзя, чтобы он обвинял во всем тебя и заперся от всего мира. Он должен закончить перевод. А я намерена это обеспечить.

Он поднял брови:

— Какая решительная девушка!

— Вот именно. — Джейн открыла дверь и обернулась. — Тревор, я же американка! Никакому мерзавцу не удастся взорвать никакой город, село или захолустный полустанок в моей стране. По крайней мере, если я могу этому помешать. Ты можешь продолжать любые свои игры только при таком условии. А для меня это уже не игра. Грозак не пройдет!

— Я сказал, чтобы ты тут не появлялась! — вскинулся Марио, едва Джейн переступила порог. — У тебя нет сердца!

— Зато у меня есть мозги, и я их использую по назначению. В отличие от тебя. — Она опустилась в кресло напротив. — Марио, я бы хотела проявить к тебе деликатность и терпение, но сейчас для этого нет времени. Я не могу позволить тебе продолжать себя жалеть. У тебя слишком много работы.

— Я больше не работаю на Тревора.

— Хорошо, тогда поработай на себя. Не дай этому негодяю уйти безнаказанным после всего, что он сделал с твоим отцом.

— Это Тревор виноват!

Она смерила его внимательным взглядом.

— Ты сам в это не веришь. — И нарочно добавила: — Как и в то, что виноват исполнитель.

— Как это не верю?

— А вот так! — Скажи ему. Пусть это будет жестоко, но Марио не должен прятаться от правды. — Ты считаешь, что виноват ты сам. Что тебе не надо было браться за эту работу. Или надо было предупредить Тревора, что у тебя есть отец. — Нет!

— Может быть, ты и прав, но это только тебе решать. Ты считал, что отцу ничто не угрожает, но ты сам себя обманывал. Или нет? Я не знаю. Зато я знаю, что он погиб, а ты должен мстить — вместо того чтобы сидеть и обвинять всех и каждого, начиная с себя.

— Уйди! — Голос у него дрожал. — Это все ложь!

— Это правда. — Девушка встала. — И надеюсь, что у тебя, как у мужчины, достанет смелости взглянуть ей в лицо. Я сейчас пойду в соседнюю комнату, сяду там в свой уголок и стану смотреть на Циру и ждать, когда ты вернешься к работе.

— Я не вернусь!

— Вернешься. Потому что это будет единственно правильным решением. Во всей этой истории очень мало осталось места для правильных решений, а у тебя еще есть такая возможность! — Джейн шагнула к выходу. — Если ты найдешь то, что нужно Тревору, у мерзавцев, убивших беззащитного старика, не останется шанса одержать верх.

— Хватит!

Она открыла дверь.

— Я буду ждать.

Прошло четыре часа. Джейн все сидела в кресле в углу кабинета, когда Марио приоткрыл дверь. Он замер на пороге.

— Ты никогда не сдаешься, да?

— Когда дело важное — никогда. А сейчас как раз тот случай.

— Зачем? Чтобы сыграть на руку Тревору?

— В данном случае это работает на всех нас. — Она немного помолчала. — А еще в твоих собственных интересах четко представлять себе ситуацию. Даже если это больно.

— Еще как больно! — Молодой человек подошел. — Будь ты проклята, Джейн! — Он приблизился, и она увидела, как в его глазах сверкнули слезы. — Будь ты проклята! — Он упал на колени и зарылся лицом в ее колени. — Никогда тебя не прощу!

— Ничего, ничего. — Она ласково погладила его по голове. В ней вдруг заговорил материнский инстинкт. — Все будет хорошо, Марио.

— Нет, не будет! — Он поднял глаза, в них стояла такая безысходность, что сердце у Джейн заныло. — Я тебе неправду сказал. Я не тебя не смогу простить. Это ведь… я его убил, Джейн. Понимаешь?

— Нет, не ты. Его убил Грозак.

— Я должен был… Тревор предупреждал, что дело опасное, но я посчитал, что если кто и рискует, то только я. Какой я был эгоист! Я не захотел ему верить. Я представить себе не мог, что кто-то способен на такое. — По его щекам бежали слезы. — А расплачиваться пришлось не мне. Какой я идиот! Надо было…

— Тшш, тшш! — Она прикоснулась пальцем к его губам. — Ты совершил ошибку, теперь ничего уже нельзя изменить. Но виноват Грозак, и ты должен это понять.

— Это трудно. — Он сел на корточки и закрыл глаза. — У меня такое чувство, что меня распять мало.

«Тебя и так уже распяли, — подумала она. — Обвиняешь себя с такой же страстью, с какой до этого винил Тревора».

— Займись делом. Отвлекись от этих мыслей! Я тоже чувствовала себя виноватой, когда убили моего друга Майка. Все прокручивала в голове, что и как надо было сделать, чтобы он остался жив. Но, в конце концов, приходится заглушить все мрачные мысли и продолжать жить. Временами еще будешь от них просыпаться по ночам, но тебе ничего не остается, как смириться и извлечь урок. Марио открыл глаза:

— Я веду себя как маленький. Тебе-то это за что? — Он выдавил из себя улыбку. — Но я рад, что ты здесь.

— Я тоже.

Он тряхнул головой, словно желая прояснить мысли, и поднялся:

— А теперь уходи. Мне надо вернуться к себе и принять душ. — Губы у него дрогнули. — Странно, да? Мы думаем, что, если вымоем тело, то и душой очистимся.

— Мне потом прийти?

— Не сразу. Я попозже спущусь, мне надо с Тревором поговорить. — Юноша перевел взгляд на письменный стол. — Но мне нужно вернуться к работе. Будет наверняка непросто — от этих мыслей так быстро не отделаешься. Может, и всего-то несколько строк за сегодня сделаю. Ну, и ничего. Как это в вашей пословице сказано: «Сесть на лошадь, которая тебя скинула»?

Джейн кивнула.

— Хорошее выражение! — Он отвернулся. — У меня такое чувство, словно эта лошадь мне все кости переломала. Но нет! Этому не бывать! Вот сердце… Но сердце же можно лечить, да?

— Наверное.

Он опять посмотрел на нее:

— Такая мудрая, а самого важного не знаешь? Сразу видно, не итальянка.

Он уже почти обрел способность шутить. Еще не оправился от горя, но боль немного отступила. Джейн улыбнулась:

— Это большой недостаток.

— Да, но ты его преодолеешь, ты не такая, как все. — И, помолчав, добавил: — Джейн, спасибо тебе.

Не дожидаясь ответа, Марио вышел. Джейн медленно поднялась. Она добилась, чего хотела, но для обоих это было тяжелое испытание. И этот несчастный юноша только что открылся ей с неожиданной стороны. Она словно стала свидетелем его нового рождения. Или взросления.

Она не знала, что это было. Может быть, все это ей только показалось? После всех сегодняшних переживаний? Человек редко меняется с такой быстротой.

Но и потрясения такой силы случаются нечасто.

А может, сегодняшний шок открыл и ей глаза на Тревора? На ее отношение к нему? Все вокруг движется и смешается, будто повинуясь ниточкам в руках Грозака и Рейли.

Это надо во что бы то ни стало остановить!

11

— Ну, как он? — Через минуту в библиотеку вошел Тревор. — Все еще ненавидит меня лютой ненавистью?

— Нет. — Джейн усмехнулась. — Ненавидит сам себя. Но он сделает то, что ты хочешь. Сегодня же вернется к работе.

— Ты его околдовала. Девушка качнула головой:

— Я объяснила ему, как обстоит дело, но, думаю, он бы и сам до этого дошел, дай мы ему немного времени. Он изменился. Ты это увидишь.

— Что значит «изменился»? Она пожала плечами:

— Так сразу не скажешь. Но, думаю, мне больше не придется называть его «милым мальчиком». Сам увидишь. Он потом придет к тебе поговорить. — Джейн переменила тему: — Венабл что-нибудь сказал о Викмане?

— Он перезвонит. Послал человека переговорить с сестрой Эдуарде Донато, та говорит, не видела его со вчерашнего утра. Эдуардо звонил и сказал, что согласился поводить по городу какого-то туриста, с которым познакомился в кофейне.

— А как этого туриста зовут, не сказал? Тревор покачал головой:

— Ему не дали договорить, он спешно повесил трубку.

— А Венабл может перебросить нам фотографию этого Викмана?

— В свое время. Пока он не может обнаружить на него досье. Человек-невидимка. Но я пошлю Бреннера в это кафе, может, кто из официантов даст нам описание.

Джейн замерла:

— У меня есть идея получше. Он понял все без слов.

— Нет. Не просто нет, а категорически нет!

— Если у меня будет словесный портрет, я смогу его нарисовать. А поскольку я его никогда не видела, то мой рисунок будет самым объективным.

— Тогда я скажу Бреннеру повыспрашивать там и протранслировать тебе ответы по телефону.

— Так не пойдет! Нужно будет показать рисунок свидетелю, чтобы убедиться, что все схвачено верно. — Джейн закусила губу. — И я не намерена сидеть и ждать, пока Бреннер будет устанавливать его личность, если это можно сделать быстрее!

— Ни к чему тебе топтать Люцерн, это небезопасно. Ты должна оставаться здесь.

— Я не собираюсь «топтать Люцерн». Мне нужно одно-единственное кафе, а в аэропорту меня встретит Бреннер, так ведь? Ты можешь нанять в Абердине вертолет и частный самолет, чтобы летчик был свой человек?

— Могу. Но не буду.

— Нет, будешь. Ты же понимаешь, я все равно поеду. — Она развернулась на сто восемьдесят градусов. — Пойду покидаю вещи в сумку. И альбом.

— Я неясно выразился?

— Ясно. Но то, что противоречит здравому смыслу, я понимать отказываюсь. Позвони Бреннеру и скажи, что я вылетаю. Или я сама найду дорогу в это кафе.

По пути из своей комнаты Джейн столкнулась с Марио. Он с недоумением воззрился на ее дорожную сумку.

— Куда это ты?

— Надо кое-что сделать. Вечером вернусь. Самое позднее — завтра.

— Что это у тебя за дела такие?

Она помолчала, не решаясь открыть ему правду.

— Лечу в Люцерн. Попытаюсь набросать портрет убийцы твоего отца. Если описание добуду.

— А это возможно? Она кивнула:

— Я хорошо рисую. Это мой конек.

— А его кто-то видел?

— Мы очень на это рассчитываем. Твоего отца в этом кафе хорошо знали, и…

Он стремительно направился назад в свою комнату, бросив на ходу:

— Я еду с тобой!

— Нет!

— Это будет опасно. Что, если он все еще там крутится? Я не дам тебе рисковать. Убит мой отец!

— Нет, Марио. От тебя будет больше пользы тут. — Он попробовал возразить, но Джейн быстро добавила: — Я там и без тебя справлюсь. Мне Бреннер поможет.

Его губы скривились в невеселой улыбке.

— Тогда понятно, что я тебе не нужен. Какой с меня толк, да? Меня лучше засадить за книги, чем выпускать в реальный мир. Вот уж не думал, что придется учиться противоборству с такими, как Грозак. — Он помолчал. — Ты уверена, что с Бреннером будешь в безопасности?

— Конечно. Пока, Марио! — Она сбежала по лестнице, не дав ему возразить. Внизу ее ждал Тревор. — Позвонил Бреннеру?

— Да, и я лечу с тобой. — Он открыл перед ней дверь. — Насчет транспорта Бартлет договорился. Вертушка будет через пять минут.

— Я против.

— Не понял?

— Я против. — И она повторила его слова: — Я неясно выражаюсь? Ты никуда со мной не летишь! У тебя там одно дело — меня охранять, но с этим отлично справится Бреннер. Ты мне сам говорил, что здесь у тебя масса дел, в частности — присматривать за Марио. А сейчас это самое главное.

— А как же присматривать за тобой?

— Мне кажется, Грозак переменил тактику и теперь охотится не за мной, а за Марио. Так что его надо беречь и беречь. — Видя его недовольное лицо, она с выражением добавила: — Я уговорила Марио вернуться к работе и не допущу, чтобы все пошло прахом. Надо, чтобы он во что бы то ни стало побыстрее закончил этот свиток. И кто-то должен быть здесь и за ним присматривать. Это можешь быть ты или я. А мне сейчас надо в Люцерн. — Джейн шагнула на улицу. — Не пытайся меня остановить, Тревор!

— Посмел бы я… — с сарказмом бросил он. — Чего доброго, из вертолета выкинешь.

— Вот-вот.

— Не смею тебе перечить. Ты прямо горишь, тебя ничем не остановишь.

— У тебя все равно не получится. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты родился в Йоханнесбурге и всю жизнь кочуешь. Уж не знаю, кем ты себя считаешь, гражданином мира или человеком без родины, но у меня родина есть, а свое я привыкла защищать. Так что ты прав, я горю. Чего бы это ни стоило, но мы должны остановить Грозака и не дать ему нанести удар по моей стране.

— Бог ты мой, какой патриотизм!

— Да, и я этого не стыжусь. Можешь смеяться, сколько влезет.

— Я не смеюсь, я завидую. — Он отвернулся. — Трогай! Садись в вертолет, пока я не начал вспоминать о том, что случилось с Эдуардо Донато. О Марио я позабочусь.

Через несколько минут вертолет, покружив над морем, взял курс на восток. Тревор сжал кулаки. Дьявол! Его так и подмывало связаться с кабиной пилота и приказать Куксону, чтобы повернул назад. Но вместо этого он набрал номер Бреннера.

— Она вылетела. Куксон только что взлетел. Через сутки она должна вернуться сюда. Если с ней что-нибудь случится, я с тебя шкуру спущу!

— Попробуй, — усмехнулся тот. И, помолчав, добавил: — Тревор, не дергайся! Я буду рядом.

— Ага, если она позволит. Ты бы ее сейчас видел! В ней взыграли праведный гнев, патриотизм и желчь.

— Ну и сочетание! Чувствую, сутки будут веселые. — Бреннер положил трубку.

Веселые? Тревор все смотрел вслед вертолету, тот был едва виден. Он бы употребил другое слово. Сутки будут…

— Улетела?

Он обернулся и увидел Марио. Тот тоже провожал глазами вертолет. Тревор коротко кивнул:

— Сделает рисунок — и обратно.

— Я хотел отправиться с ней.

— Я тоже. Отказалась наотрез. Марио грустно улыбнулся:

— Сильная женщина! — Он посерьезнел. — Тело отца еще не нашли?

— Пока нет.

Марио с шумом втянул воздух:

— Невыносимо думать, что его тело швырнули в какую-нибудь канаву… Вы уже показывали пленку полиции?

— Нет еще, но как раз собираюсь отослать. — Он заглянул юноше в глаза. — Если все еще мне не доверяешь, я дам тебе пообщаться с ними лично.

Марио качнул головой:

— О чем мне с ними говорить? — И смущенно добавил: — Мне очень стыдно… Я не должен был верить этой скотине, что вы… Да я и не поверил. Я просто не мог признать, что я…

— Забудь. Все понятно.

— Я не могу забыть! Я отказывался признать правду, потому что все вышло не так, как я хотел. Отгородился от всего мира — как, впрочем, и всегда. — Он подобрался. — Больше этого не будет!

Тревор вгляделся в него:

— Ты это к чему?

— Джейн отказалась взять меня с собой, потому что была уверена, что с Бреннером будет в большей безопасности. — Он нахмурил лоб. — Я не приспособлен к жизни за пределами своей башни из слоновой кости. Это надо менять. Я больше не буду пугливым страусом, прячущим голову в песок.

— Ты не страус.

— А Грозак думает, что страус. Он убил моего отца, чтобы заставить меня сделать то, что ему нужно. Он ведь и Джейн может убить, разве нет?

— Ее он предпочел бы захватить живой. Но если ему будет нужно, то, конечно, убьет не раздумывая.

— Вот видите, все эти вопросы я должен был задать сразу, как сюда приехал. А я не захотел знать ничего, что помешало бы мне работать. — Он покрутил головой. — Какой же я был дурак!

— Тебе не нужно было этого знать. Твое дело — переводить свитки. А мое — обеспечить твою безопасность.

— Зато теперь у меня есть новое дело. Я не сумел уберечь отца, но отомстить за него я могу.

— Мы сами все уладим. Марио горько усмехнулся:

— Вы считаете, у меня кишка тонка? Я докажу, что я не испугался.

— Еще испугаешься, черт тебя побери! — Тревор нахмурился. — Если жаждешь мести — переведи этот свиток!

— И переведу. Это само собой. А вот насколько быстро — зависит от вас.

— Это шантаж?

— Нет, всего лишь торг. Мне многому надо научиться.

— Например?

— Я не умею обращаться с оружием. А вы можете меня научить.

— Марио…

— Всего-то стрелять из пистолета. Это же много времени не займет?

Тревор изучал его. Джейн права — Марио менялся на глазах, стремительно взрослел и мужал.

— Ты, похоже, не шутишь?

— И еще мне нужно знать приемы самообороны.

— У меня нет времени проводить с тобой тренировки… — Тревор осекся, видя, как набычился юноша. Какого черта? У парня серьезные причины. Он бы и сам себя так вел в подобной ситуации. Только у него такой ситуации никогда не было. Сколько Тревор себя помнил, он всегда так или иначе боролся за существование. А башни из слоновой кости — это нечто из области мифов. — Ладно. Два часа в день. Поставим мишень на стадионе. Остальное время будешь корпеть над переводом. — Он жестом не дал Марио возразить. — А приемам карате тебя научит Макдаф, он мне кое-чем обязан. И точка.

— Начнем прямо сегодня?

— Черт с тобой, можно и сегодня.

— Хорошо. Пока достаточно, — сказал Марио и добавил: — Только еще одно.

— Ну ты и зануда!

— Я должен это знать! Надо было мне спросить об этом с самого начала. Почему Грозак гоняется за свитками? Почему он убил моего отца?

Тревор понимающе кивнул. Конечно, парень слишком впечатлителен, чтобы говорить ему всю правду, но главное сказать придется.

— Ты прав. Нечестно держать тебя в неведении. — Он направился в дом. — Идем, сядем в библиотеке и выпьем чего-нибудь. Тебе не повредит — история уж больно скверная.

— Тревор волнуется за тебя, — сказал Бреннер, встретив Джейн в аэропорту. — Обещает устроить мне Варфоломеевскую ночь, если я о тебе должным образом не позабочусь.

— Так позаботься! Насколько я могу судить, Варфоломеевскую ночь ты и сам кому хочешь можешь устроить. — Она сменила тему: — Ты уже говорил с официантами?

Он кивнул:

— По утрам у них очень оживленно. Насколько я понял, много завсегдатаев вроде Донато, которые каждый день приходят завтракать. Продавец за стойкой — его зовут Альбер Дангле — уверяет, что хорошо запомнил человека, с которым сидел Донато. Это кафе работает по принципу «Старбакса», и мужик сам брал свой заказ у стойки. Я не стал говорить, что произошло. Намекнул лишь, что Донато исчез.

— Он сегодня работает или придется ехать к нему домой?

Бреннер посмотрел на часы.

— Он заступает через час сорок.

— Тогда поехали.

— Слушаюсь, мэм. — Он распахнул перед ней правую дверцу. — Что-нибудь еще?

— Хорошо бы сделать так, чтобы у меня было достаточно времени с ним поработать. Чем полнее описание, тем точнее будет портрет.

— Постараюсь, — улыбнулся он. — Не думаю, что это будет проблемой. Понадобится — встану вместо него за стойку. Правда, не могу обещать, что вместо кофе мокко не сварю кофе латте. Но я буду сама любезность, и все меня простят.

— Главное, чтобы Дангле не разнервничался и смог сосредоточиться.

— Он не произвел впечатления нервозного человека. Во всяком случае, не тогда, когда под кайфом.

— Здорово. Он что, наркоман?

— Травка. Запах ни с чем не спутаешь. И держится расслабленно.

— Надеюсь, это не мешает ему подмечать детали?

— Если он постоянно курит, то ждать от него острой памяти не приходится. Увидим. — Бреннер запустил двигатель. — Зато, если он под кайфом, то позволит тебе мучить себя столько, сколько тебе нужно.

— Обычно он сидел вон за тем столиком. — Дангле кивком показал на стол на террасе у самой кованой ограды с видом на озеро. — Славный старикан. Опрятный, чистенький такой. Не то что парни, которые здесь оши-ваются. Иногда приходится выговаривать, чтобы обувь надели. Такое впечатление, что они нас принимают за…

— А вы раньше видели его с тем, вторым? Официант покачал головой:

— Он всегда один. Нет, не так. Один раз приходил с какой-то женщиной. — Он нахмурил лоб. — Под шестьдесят, седые волосы, полноватая.

Сестра, догадалась Джейн.

— Давно это было? Он развел руками:

— Не скажу. С полгода, наверное.

Словесный портрет он дал хороший. Даже отличный, учитывая, сколько прошло дней. Бреннер был прав, марихуаной от него пахло, но, судя по отменной памяти, он баловался лишь время от времени.

— А в том человеке, который к нему подсел, не было ничего необычного?

Он подумал:

— Высокий, худой. Ноги длинные. Одни сплошные ноги.

— Нет, в лице.

Дангле подумал еще:

— Вообще-то ничего приметного. Большие глаза. По-моему, карие.

— Шрамов никаких? Он покачал головой:

— Цвет лица немного нездоровый, как будто на воздухе мало бывает. — Он помолчал, с сомнением глядя на ее альбом. — Вы правда сможете это сделать?

— Если вы поможете.

— О, конечно, помогу. Здесь тоска зеленая. Первое событие за много месяцев. — Он сморщился. — Господи, что я говорю! Вы не подумайте, я за старика переживаю. Приятный такой, слова худого никому не скажет. Говорите, пропал? С ним что-то страшное случилось?

Да уж, страшнее не бывает, подумала Джейн и вспомнила видеозапись.

— Это будет ясно, когда мы его найдем.

— А вы на полицию работаете?

— Нет, я друг семьи. — Это была правда. — Они крайне обеспокоены. Естественно, я передам портрет в полицию, когда мы добьемся сходства.

— Вы так уверены… Она улыбнулась в ответ:

— Ничего удивительного. Вы производите впечатление умного человека с прекрасной памятью. Если не будем торопиться, все сделаем как надо.

— Вы мне льстите. — Он вдруг улыбнулся. — Но мне это нравится. С чего начнем?

Она взяла в руки карандаш.

— С овала лица. От него будем отталкиваться. Какое у него лицо? Квадратное? Круглое? Треугольное?

— Дело к концу? — К ним подошел Бреннер. — Четыре с лишним часа сидите.

Джейн даже не подняла глаз от рисунка.

— Я хочу добиться максимального сходства. — Она немного подштриховала скулу. — Не так это просто, как кажется, да, Альбер?

— Не приставайте к ней, — проговорил тот. — Мы делаем все, что в наших силах.

«Мы».

Бреннер подавил улыбку. Похоже, девчонка так очаровала Дангле, что у него появилась иллюзия работы в команде. Бреннер был удивлен: до сих пор он отмечал за Джейн только осторожность и решительность. Любопытно было наблюдать, с какой легкостью она разобралась с этим Дангле. Хваткая дамочка!

— Прошу прощения. — Он повернулся. — Просто решил спросить. Пойду лучше к себе за стойку, кофеварку, что ли, помою…

— Погоди. — Джейн несколькими штрихами добавила густоты шевелюре. — Теперь похож, Альбер? — Она повернула рисунок так, чтобы тому было лучше видно. — Это тот человек?

Дангле воззрился на картинку:

— Бог ты мой…

— Это он?

Тот кивнул и горделиво просиял:

— Не хуже фотографии. Мы это сделали!

— Больше ничего менять не нужно?

— Волосы ты поправила. А остальное и раньше было в порядке.

— Надо ли вас понимать так, что мне больше не нужно варить кофе латте? — поинтересовался Бреннер.

— У него сомнений нет. — Джейн протянула рисунок Бреннеру. — И кто это?

— Она ухватила суть, — сообщил Бреннер, когда Тревор ответил на звонок. — Ты был прав. Это не Рендл, это Викман.

— Хорошо. Она уже возвращается?

— Мы только что вышли из кафе. Она еще не договорила с Дангле. Минут сорок, как не больше, разоряется перед ним — какой он великий человек. Заявила мне, что если уж приходится кого-то использовать, то хотя бы надо оставить у человека благоприятное впечатление. — Он помолчал. — Она… занятная.

— Посади ее в самолет, и пусть немедленно вылетает. За вами нет «хвоста»?

— Я не дилетант. Отправлю в целости и сохранности. А сам еще тут воздух понюхаю, со своими осведомителями побеседую, может, что и удастся о нем разузнать. Хотя он уже наверняка давно смотался.

— Поезжай в Рим. Я с ним когда-то там пересекался.

— Он сейчас может быть у Грозака.

— Все равно нам надо добыть максимум информации. Если он выполняет для Грозака грязную работу, надо его остановить. — Тревор выдержал паузу. — Но прежде чем уезжать из Люцерна, постарайся узнать, где тело Донато.

— Это что, так важно? Ты же не сомневаешься, что он мертв?

— Важно. Марио переживает, и ему необходимо поставить в этой истории точку.

— О'кей. Разузнаю. Раз Венабл еще до смерти Дона-то говорил, что что-то здесь происходит, то на какие-то источники наверняка удастся выйти. Но я, грешным делом, думал, ты меня в Колорадо пошлешь. Хотя, видит бог, о Рейли я еще ничего не узнал.

— Отведи на Донато двенадцать часов. После этого вылетай в Колорадо.

— Добро. — Он помолчал. — Думаешь, с Марио справишься?

— Справлюсь? Вот уж не знаю. Он опять засел за работу. Не будем торопить события. Ты, главное, разыщи труп.

В замок Макдафа Джейн попала уже в десятом часу вечера.

Едва сойдя с трапа, она протянула Тревору рисунок.

— Бреннер говорит, это Викман.

Тот бросил взгляд на портрет и кивнул.

— Я уже позвонил Венаблу, а сейчас перешлю рисунок по факсу. Ты молодец.

Джейн пожала плечами:

— По виду — самый обыкновенный человек. Похож на школьного учителя или банковского служащего. Даже не верится, что он способен на такие зверские убийства.

— Это-то и делает его особенно ценным в глазах его заказчиков. Обычный человек — кто станет подозревать, что он Джек-потрошитель? — Тревор подтолкнул ее к крыльцу. — Ступай. Тебе надо поесть и спать. Вид у тебя измочаленный.

— Я в самолете поела. Бреннер сделал мне на дорожку сандвич с ветчиной. Зря он, что ли, за стойкой полдня простоял? Говорит, с них еще причитается. А как Марио?

— Превращается в Терминатора. — Что?

— Два часа учил его стрелять из пистолета. Пришлось еще объяснять, что винтовка ему не понадобится. Если, конечно, он не собирается в снайперы. — Тревор усмехнулся. — Послушался. Правда, не знаю, надолго ли.

— Зачем ему… — Она умолкла. — Нет! Нельзя этого допускать! Это же все равно что вложить пистолет в руку ребенка!

— Ну, это ты загнула. Он вполне сообразительный. — Он открыл дверь и повернулся к девушке: — У нас с ним уговор: он продолжает работу над свитками, а я делаю из него Терминатора.

— Не смешно!

— Мне тоже так кажется. Но иначе никак. Ты велела позаботиться, чтобы он сел за работу, — я это и делаю. Завтра утром он начинает с Макдафом отрабатывать приемы рукопашного боя.

— И Макдаф согласился?

— Неохотно. Пришлось припомнить, что он мой должник. — Он прошел следом за Джейн в холл. — Сама подумай: разве ты не так же поступила бы на месте Марио?

— Стала бы гоняться за человеком, отрезавшим голову… — Джейн шумно вдохнула. Да, это правда, она бы точно жаждала мести и стала бы искать ее всеми доступными способами. Просто Марио — нежная душа, и представить, что он способен применить силу, было невозможно. — Где он?

— Корпит над своим переводом. Джейн, не беспокой его. — У Тревора дрогнули губы. — Я это не из ревности говорю. Просто мы с ним договорились, и он должен выполнить взятые обязательства. Ты это понимаешь не хуже меня. Времени играть в игрушки у нас нет.

— Я и не играю в игрушки. Даже в мыслях не было! — Она шагнула на лестницу. Господи, до чего же она устала! — Но сегодня я его беспокоить не собираюсь. Подождем до завтра.

Она поднималась по ступеням и чувствовала на себе взгляд Тревора.

— Не надо на меня смотреть! Я же сказала: сегодня я к Марио не пойду. Я иду к себе и ложусь спать.

— Мне нравится на тебя смотреть. И поводы мне для этого не нужны.

Джейн напряглась, но продолжила путь. Нет, она не позволит ему это с собой проделать. Не сейчас. Нельзя сейчас отвлекаться.

— Спокойной ночи, Тревор.

— Теперь, когда ты вернулась и больше не рыщешь по всей Швейцарии, ночь у меня и впрямь обещает быть спокойной.

— «Рыщешь»? Я не… — Она обернулась, но он уже шагал в сторону библиотеки. Правильно, ему же надо Венаблу факс отбить. Она свою работу сделала, теперь был его черед. Вот о чем сейчас надо думать. Остановить Грозака — эта задача во сто крат важнее всех эмоций, притягивающих их друг к другу. Четыре года назад они славно потрудились вместе. И смогут сделать это и теперь.

Обязаны!

— Она знает, кто я, — сказал Викман, входя в номер. — Она сегодня была в кафе и нарисовала меня. Очень точно, надо сказать.

— Облажался? — Грозак вздернул брови. — Я же тебе говорил, Викман, что ротозейства не потерплю. Как ты узнал, что она там была?

— Это не ротозейство. Я вернулся, чтобы убрать свидетелей. Она успела раньше. С ней был Сэм Бреннер, иначе я бы все уладил.

— Но не уладил. — Он усмехнулся. — И теперь Тревору известно, что это был ты. Жаль. Теперь тебе придется убрать его из чистого самосохранения. И я тебе за это даже платить не стану.

— Ты вот что, Грозак… Не советую тебе водить меня за нос. — Лицо Викмана хранило бесстрастное выражение. — Я твое задание выполнил, причем качественно. И зачистку проведу с таким же успехом.

— Никто тебя за нос не водит. Это не так называется. Просто у нас с тобой теперь общая цель. — Для пущей убедительности он добавил: — Ты не можешь питать теплых чувств к этим подонкам в Штатах. Помоги мне с ними разделаться.

«Жлоб! — с презрением подумал Викман. — Знаем мы таких! До того упиваются своей ненавистью, что ничего вокруг не видят».

— У меня цель одна: огрести как можно больше бабок и свалить.

— Если это дело выгорит, наши мусульманские друзья будут готовы щедро финансировать любые проекты. Тебе тоже перепадет.

— Мне не нужно, чтобы мне «перепало». Денежки мне теперь подавай.

Грозак был раздосадован:

— Ты еще не все сделал.

— Хочешь, чтобы я вручил тебе голову старика Донато? Прости. Она на дне болота недалеко от Милана.

— Плевал я на Донато! Как насчет Тревора?

— Сначала заплати!

Грозак скривился, но все же полез в стол и швырнул ему конверт.

— Половина.

Викман пересчитал купюры:

— Его голова тебе тоже нужна?

— Может, чуть позже. Сначала добудь мне женщину. Живьем! Она мне нужна.

— Зачем?

— Не твое дело! Тебе достаточно знать, что она нужна мне живая, а Тревор, прежде чем сдохнуть, должен ответить мне кое на какие вопросы.

— Что еще за вопросы?

— Он может привести меня к тому, что я ищу.

К деньгам, смекнул Викман. Скорее всего. Впрочем, когда речь идет о таком фанатике, как Грозак, это может быть и водородная бомба. В любом случае условия были ясны.

— В таком случае риск для меня возрастает. Я предпочитаю разом и без следов. Я требую повысить тариф.

Грозак негромко выругался, но кивнул:

— Получишь. Но не сейчас. Такие деньги быстро не собираются. Я в этот проект вложил все, что имел.

— Возьми у Рейли.

— Во всем, кроме пушечного мяса, Рейли очень прижимист.

Викман хотел было заартачиться, но передумал. У него никогда не было проблем с выбиванием гонорара по окончании работы. Он не переставал дивиться, насколько быстро заказчики сникали, стоило ему переключить все внимание на них.

— Даю тебе несколько дней. — Он плюхнулся в кресло. — Но если тебе нужна женщина, ты должен дать всю информацию. Расскажи все, что ты о ней знаешь.

12

— Слава богу, ты вернулась, — сказал Бартлет, увидев Джейн утром. — Я волновался.

— Со мной же был Бреннер. Я должна была поехать. Бартлет понимающе кивнул:

— Тревор так и сказал.

— Ты видел Марио? Что-то его у себя нет.

— Полагаю, он на стадионе с Макдафом. Завтракать будешь?

— Потом, — рассеянно бросила Джейн и направилась к выходу. — Мне надо поговорить с Марио.

До стадиона она дошла за десять минут.

За несколько метров до скал увидела Марио и Макдафа. Оба были обнажены по пояс, и, несмотря на утреннюю свежесть, тела их блестели от пота. Джейн смотрела, как Макдаф ставит Марио подножку и укладывает на землю.

Юноша ругнулся и поднялся:

— Еще раз.

— У тебя нет времени чему-то научиться, — угрюмо проворчал Макдаф. — Максимум — это падать так, чтобы ничего не сломать. Но жизнь ты себе этим не спасешь.

— Еще раз! — повторил Марио и кинулся на наставника.

Макдаф перебросил его через бедро и оседлал.

— Брось! На это уйдут месяцы. Лучше положись на пистолет.

— Но я же учусь! — возразил Марио. — С каждым падением у меня появляются новые навыки. Еще!

Макдаф снова выругался.

— Он рассержен. — Джейн повернула голову и увидела Джока. Паренек, нахмурившись, наблюдал за происходящим. — Он может поранить хозяина.

— Марио? Вряд ли. — Джейн смотрела, как Макдаф ослабил хватку и Марио резво вскочил на ноги. — Меня как раз не Макдаф беспокоит. Вот Марио действительно может что-нибудь себе повредить. Например…

Она замолчала, видя, как Марио набычил голову и боднул Макдафа в живот. Тот зарычал, упал на колени и стал хватать ртом воздух.

— Черт побери! Я тебе разве такое показывал? Ты же должен… Нет!

За спиной у Марио оказался Джок и, обхватив его рукой за шею, принялся душить. Он был так проворен, что Джейн и охнуть не успела.

— Джок, перестань. Отпусти его! Тот не двинулся с места.

— Джок!

Парнишка медленно отпустил Марио.

— Зачем ты меня остановил? Он мог сделать тебе больно!

— Он не собирается делать мне больно. Мы просто тренировались. Играли.

— Так не играют. Он пнул тебя в живот. Так можно ребро сломать, и оно войдет в сердце.

— Он такими приемами не владеет. — Макдаф говорил медленно, как с ребенком. — Он ничего не умеет. Вот почему я пытаюсь его научить.

— Зачем?

— Это как понимать? — Марио в недоумении уставился на Джока.

Макдаф пропустил вопрос мимо ушей, он не спускал глаз со своего подопечного.

— Какой-то человек причинил вред его отцу. И теперь он должен уметь себя защитить.

Джок перевел взгляд на Марио.

— Ты хочешь сказать, что он собирается кого-то убить?

— Господи, ну не голыми же руками! Я же говорю: он только хочет научиться обороняться.

Джок насупился:

— Он мог сделать тебе больно! Я его сам всему научу.

— Еще чего! И думать забудь. Говорю тебе: я хоть и не такой мастер, как ты, но за себя постоять умею.

— Я знаю.

— Вот и отправляйся к себе на конюшню. Парнишка покачал головой и направился к валунам на краю стадиона.

— Лучше я здесь посижу и посмотрю.

Макдаф бросил на него раздосадованный взгляд, после чего повернулся к Марио.

— Приходи сегодня в два. Сейчас неудачное время.

Марио поднял с земли рубаху.

— В два. — Он многозначительно взглянул на Джейн. — Чудно. Очень чудно!

Джейн была полностью с ним согласна и так увлеклась сценой, произошедшей между Макдафом и Джо-ком, что о цели своего визита вспомнила лишь после того, как Марио ушел. А она ведь пришла, чтобы с ним поговорить!

— Не помню, чтобы я рассылал приглашения, — проворчал Макдаф, утирая пот. — Ты как здесь оказалась?

— Хотела отговорить Марио от этой безумной затеи.

— Она не была бы такой безумной, если бы не дефицит времени. А так, вполне понятное желание. Месть — вещь объяснимая. — Он посмотрел вслед своему ученику. — И он вполне может кое-чему научиться. Если в живых останется. Последний прием был для меня полной неожиданностью.

— А для меня был полной неожиданностью Джок. — Джейн посмотрела на парня, который совершенно неподвижно сидел в отдалении на валуне. Он заметил ее взгляд и улыбнулся, отчего лицо его будто засветилось. Трудно было поверить, что это тот же человек, который всего пару минут назад источал злобу и агрессию. Джейн через силу улыбнулась в ответ и повернулась к Макдафу. — Он ведь хотел его убить, да?

— Да. — Макдаф натянул через голову свитер. — Это был вопрос нескольких секунд. Джок очень проворен.

Джейн в недоумении покачала головой:

— Никогда бы не поверила, если бы не видела своими глазами. С виду он такой славный!

— Так и есть. Но только когда не надо убивать. Она в ужасе взглянула на него.

— Убивать? Но он всего лишь разозлился, что Марио может причинить вам боль.

Макдаф помолчал, потом ответил:

— Он не был зол. Он был на задании — меня охранял.

— Как это?

— Он считает, что на него возложена миссия по обеспечению моей безопасности. Поначалу я не возражал — боялся, что без мотивации он долго не проживет. Теперь он окреп, и я пытаюсь его от этого отучить. Но пока, честно говоря, у меня не очень получается.

— Не проживет? — переспросила она.

— Он трижды пытался покончить с собой, после того как я забрал его у Рейли. Сукин сын!

Рейли?! Из-за которого, по словам Тревора, они воюют с Грозаком.

— Ты уже слышала про Рейли. — Макдаф прищурил глаза. — Небось Тревор рассказывал?

Джейн кивнула.

— Да, только он не сказал, что у вас с Джоком к Рейли особые счеты.

— Он не знает, что это имеет отношение к Джоку. Знает только, что мне нужен Рейли. — Он взглянул на юношу. — Нужен мертвым.

— Тогда зачем вы мне об этом рассказываете?

— Затем, что Джок тебе симпатизирует, и ты согласилась ему помочь. Я думал, что смогу с ним справиться, но я не всегда рядом, а тебе, чтобы с ним сладить, лишняя информация не повредит. Я не хочу, чтобы ты оставалась в неведении.

— Он… не в себе?

— Не больше, чем был бы любой из нас, выпади нам такие испытания, как ему. От некоторых вещей он просто отгораживается. Иногда впадает в детство. Но я замечаю, что есть прогресс.

— А от чего он отгораживается? Макдаф не сразу ответил:

— По моим сведениям, он убил не меньше двадцати двух человек. А может, и гораздо больше. Это единственное, что он позволяет себе помнить.

— Бог мой!

— Это не его вина, — с ожесточением произнес Макдаф. — Если бы ты знала его в детстве, ты бы поняла. Он всегда был непокорный, дитя природы, но добрее сердца я не знал. Его загубил Рейли. Мерзавец!

— Ему же лет девятнадцать, не больше, — прошептала Джейн.

— Двадцать.

— А как…

— Я же говорю, с ним сладу не было. В пятнадцать лет убежал из дому, хотел мир посмотреть. Уж не знаю, где и как его подобрал Рейли. Знаю только, что не так давно ко мне пришла его мать и попросила выручить ее сына. Он находился в психушке в Денвере, штат Колорадо. Полиция подобрала его на шоссе недалеко от Болдера, он просто брел по дороге. Без документов. От него они ничего не добились. Первое слово он произнес спустя несколько месяцев. А потом попросил бумагу и ручку и сел писать матери. — Макдаф помолчал. — Это было прощальное письмо. Она прибежала ко мне в истерике. Решила, он хочет свести счеты с жизнью.

— А что же она сама за ним не поехала?

— Я их господин. Они привыкли в критической ситуации приходить ко мне.

— Тогда почему она не пришла, когда он сбежал?

— Меня не было в стране. Я был в Неаполе, надеялся раздобыть денег, чтобы выкупить замок. — Он дернул щекой. — Жаль, что меня тут не было. Я чуть не опоздал. Приехал в больницу — а он уже раздобыл где-то лезвие и вскрыл вены. Насилу откачали.

— И что вы сделали?

— А ты как думаешь? Он же из моих людей. Я снял домик в горах, забрал его из больницы и целый месяц с ним там жил. Держал его, когда он начинал биться и рыдать. Разговаривал с ним, а он тогда стал говорить со мной.

— Он рассказал, что с ним было? Макдаф покачал головой:

— Одни обрывки. Рейли он отчетливо помнил, но кто тот, сатана или бог, никак не мог решить. В любом случае для Джока он олицетворял безраздельную власть и кару. Рейли вертел парнем как хотел.

— Зомбирование? Как с этими бывшими солдатами? Мне Тревор рассказывал.

— Судя по всему, он занимался какими-то серьезными экспериментами. Как можно сделать наемного убийцу из такого мягкосердечного парня, как Джок? Накачивать наркотиками? Лишать сна? Пытать? Вызывать у него галлюцинации? Терзать его психически и морально? Или все вместе? Его научили убивать любыми способами, а потом стали посылать на задания. Думаю, так долго удерживать его в своем подчинении было непросто. Рейли проявил большую изворотливость.

— И жестокость.

— Несомненно. А чудовища недостойны того, чтобы ходить по этой земле. И скоро ему тоже придет конец. Я заключил с Тревором сделку. Рейли мой! Все остальное меня не касается.

Джейн призадумалась:

— Но почему Джок? Почему он выбрал его? Не верю, что это было простое совпадение.

— Нет, конечно. Я искал золото Циры и не делал из этого секрета. Шумиха в Интернете всколыхнула меня так же, как и всех остальных. Немного усилий — и куча золота твоя. Господь внял моим молитвам. За последние три года я пять раз бывал в Геркулануме, и, наверное, об этом прознал Рейли. Тревор говорит, тот четко отслеживал, кто проявляет активность в этом направлении, — не дай бог, чтобы раньше его на золото вышли. Он помешан на золотых монетах. Предполагаю, что решил выяснить, не узнал ли я чего-то важного. А Джок, до того как решил посмотреть мир, бывал у меня в замке то и дело. У кого и спросить, как не у него? — Лицо Макдафа приняло ожесточенное выражение. — Скорее всего, он его выследил, чтобы задать интересующие вопросы, а когда ничего не добился, решил использовать по другому назначению.

— И вы стали гоняться за Рейли. А Джок о нем что-нибудь рассказывал?

— Очень мало. Всякий раз, как пробовал вспоминать, начинал биться в конвульсиях и кричать от боли. Своего рода постгипнотический подарок от Рейли. Сейчас получше стало, но я уже давно не мучил его расспросами. Жду, когда он поправится. Если вообще поправится.

— А сами тем временем вступили в сговор с Тревором. Зачем?

— Я был в числе тех, на кого выходил Дюпуа, когда надумал кинуть Тревора. В Геркулануме все знали, что меня это интересует, и он решил, что у меня достаточно денег, чтобы подогреть торги. — Он усмехнулся. — И очень сильно ошибался. Зато я узнал от Дюпуа много нового о Треворе и его прошлом и понял, что у нас с ним есть общие цели, а у него еще связи и возможности, чтобы добраться до Рейли. — Он заглянул девушке в глаза. — Боишься теперь Джока?

Она оглянулась на парнишку:

— Немного.

— Выходит, я зря старался. Я думал, ты поймешь.

— Трудно понять двадцать два убийства.

— Если бы он совершил их, работая на ваше правительство, небось поняла бы. В глазах некоторых он — герой!

— Вы сами знаете, что это слабый довод. Мне его жаль, но я не понимаю, как Рейли удалось так его искорежить. — Она развернула плечи. — Так что я даже пытаться не буду. Приму это как данность и из этого буду исходить.

— И что? Бросишь теперь его на погибель?

— О господи! Это не моя проблема. — Что ей делать? Джок с первой минуты показался Джейн каким-то трогательным. А теперь, выслушав его историю, она пришла в ужас. Но и беспокойство за него у Джейн не исчезло. — Не знаю, как я теперь поступлю. — Что бы она ни решила, ей с этим придется жить.

Джейн через стадион подошла к Джоку.

Он следил за ней взглядом.

— Про меня тебе рассказал, да? И ты идешь сказать, что больше не станешь меня рисовать?

— С чего ты взял?

— Я же некрасивый, — бесхитростно ответил он. — И теперь ты это видишь, да?

Черт! В ней опять поднималась эта жалость.

— Ты не некрасивый. Ты только совершал некрасивые поступки. Но больше не будешь.

— А может, буду. Он говорил, что в этом моя суть. Что ничего другого я делать не умею.

— Кто? Рейли?

— Иногда мне кажется, он был прав. Это же так просто. И думать ни о чем не надо.

— Он не прав. Тебе и Макдаф это скажет. Парень кивнул:

— Постоянно говорит.

— Вот и я тоже. — Она заглянула ему в глаза. — Так что перестань-ка говорить глупости и постарайся забыть этого мерзавца. — Она повернулась, чтобы идти. — Через час жду тебя во дворе. Мне надо закончить рисунок.

Это ее ни к чему не обязывало, никогда не поздно отказаться. Она дошла до тропинки и оглянулась. Рядом с Джоком на камне сидел Макдаф, он что-то быстро говорил с хмурым выражением на лице. Джок кивал, по-прежнему не сводя глаз с Джейн.

И тут он улыбнулся. В его улыбке была печаль, согласие и — надежда.

Джейн вздохнула. Попалась!

— «Хвоста» не было? — спросил Рейли, когда Чед Норман доставил ему пакет.

— Нет. Я был осторожен. Никого не было. И пакет я проверил. Все чисто. — Нортон с надеждой глядел на босса, ожидая похвалы.

Похвалить, что ли? Или отругать? Кнут и пряник — вот две краеугольные составляющие в его работе с рядовыми исполнителями, и тут главное — сохранять равновесие. Казалось бы, что тут хитрого, но, когда работаешь в постоянном контакте, необходимость подчинения нивелируется. Пожалуй, сейчас лучше всего того и другого понемногу.

— Ты слишком долго. Я заждался.

Нортон напрягся, Рейли видел, как в нем поднимается паника.

— Я старался побыстрей. Но боялся суетиться. Вы же сказали не привлекать внимания и действовать наверняка.

— Это не значит возиться полдня. — Так, теперь, пожалуй, стоит подсластить пилюлю. Он улыбнулся. — Но ты сделал все, что мог, так? Словом, ты справился.

На лице Нортона отразилось облегчение.

— Я старался. Я всегда стараюсь, ты же знаешь. — Он помолчал. — Я лучше Гэвина?

У Рейли брови поползли вверх.

— Ким разговорилась? Нортон покачал головой:

— Она только сказала, что мне с ним никогда не сравниться. Дескать, Джок Гэвин уникален в своем роде.

— Это правда. Ты тоже уникален. На той неделе опять пошлю тебя за почтой. — Рейли небрежным жестом отпустил Нортона и повернулся к коробке. — И скажи Ким, что я велел сегодня увеличить тебе дозу.

— Спасибо.

Оживление, с каким это было произнесено, заставило Рейли улыбнуться. Молодой человек закрыл за собой дверь. Дополнительная доза кокаина неизменно вызывала у него радость и возбуждение. Пока найти другой столь же действенный метод ему так и не удалось. Рейли несколько раз пробовал внушение под гипнозом в сочетании с различного рода наказаниями, чтобы заставить подопечных поверить, что им дают тяжелые наркотики. Иногда уловка срабатывала, но эффект был слишком кратковременным. А жаль! Было бы верхом могущества научиться по своей воле доставлять им сильнейшее наслаждение, а не только боль. Это все равно, что стать богом.

Но ему и так есть чем гордиться. Подчинять себе других людей так, словно они рабы, а он господин, уже немало. Это очень обнадеживает. Ясно, что Грозак не представляет себе, какими хитроумными и сложными методами он достигает своих целей. Он считает, что подопечные Рейли — недалекие и безвольные существа. Поначалу так оно и было. Но вскоре Рейли наскучило работать с бездарностями, и он переключился на более трудных субъектов. Именно по этой причине после бегства Джока Гэвина он взял к себе Нортона. Он жаждал доказать, что способен преодолеть любое сопротивление, хотя с Гэвином он, надо признать, потерпел неудачу.

Ну, не совсем неудачу. Парень, конечно, сломался, но базовые навыки у него сохранились. В противном случае за ним бы уже по всей Монтане и Айдахо гонялись нацбезы и церэушники. Когда Макдаф увез парня в Шотландию, он послал Грозака приглядеть за ним, но постепенно волнения улеглись. Пусть ценой потери ценного кадра, но Рейли получил доказательства того, какой устойчивостью обладает его базовое кодирование личности. Джок не успеет его предать, он умрет раньше. А отважится — так даже интереснее. Для Рейли исход означал бы головокружительную победу.

— Нортон сказал, ты разрешил увеличить ему дозу кокаина. — В дверях стояла Ким Чан. — Напрасно. Джоку ты таких послаблений не делал.

— Джок был другой. Его надо было держать в узде. Нортон — иное дело. — Он откинулся в кресле. — А ты, как я понимаю, все сравниваешь его с Джоком? Во вред его подготовке? Ты можешь высказывать свое недовольство мне, но не им. Ким опустила глаза:

— Это правда. Нортон сникает от малейшей боли, он внушает мне омерзение.

— Но не настолько, чтобы перестать причинять ему боль. — Рейли улыбнулся. — И пока не достигнешь результата, не приходи больше ко мне и не учи, что мне делать. — В его тихом голосе зазвучали стальные нотки. — Ты забыла, мы с тобой не партнеры. Ты у меня работаешь. И если станешь мне докучать, окажешься снова в том сингапурском борделе, откуда я тебя вытащил.

— Ты этого не сделаешь. Я тебе нужна.

— Мне нужен кто-то вроде тебя. Ты не одна такая. И может быть, если бы ты как следует делала свое дело, я бы не потерял Джока.

— Ты не можешь винить в этом меня. Это ты… — Она поймала его взгляд и смолкла. Рейли видел, что она пытается побороть приступ гнева и негодования. Как он и предполагал, она совладала с эмоциями. Ким пролепетала: — Я не виновата. Когда он был со мной, я его полностью контролировала. — Женщина отвернулась. — Я выдам Нортону дополнительную дозу, но это ошибка.

Было видно, что и свою ошибку она осознала. Когда Рейли ее углядел, Ким была весьма заносчивой особой, и все эти годы он вынужден был ее перекраивать и ломать. Он испытывал искушение опробовать свою методику на ней, но тогда она лишилась бы своего самого ценного качества — чувства превосходства.

В одном Ким права: Нортону до Джока Гэвина далеко. Хотя в университете Колорадо Нортон блистал, был президентом студенческого совета, звездой баскетбольной команды — и все это, вместе взятое, давало ту юношескую самонадеянность, которая на время и привлекла к нему внимание Рейли.

Но теперь это все уже в прошлом. Скоро придется от него избавляться и подыскивать себе новый достойный внимания объект. Становится все труднее преодолевать рутину. Как террорист-смертник Нортон бесперспективен, такие получаются только из изначально ожесточенных типов, это — база для многомесячной упорной подготовки. Как только появится замена, придется закрыть глаза на вложенный труд и приказать Ким дать Нортону завышенную дозу.

Рейли открыл коробку и бережно развернул целлофан.

Он восторженно задышал. Какие красивые…

Во дворе замка Джейн поджидал Тревор.

— Бартлет сказал, ты пошла за Марио. Говорила с ним?

Она отрицательно покачала головой.

— Зато я разговаривала с Макдафом. Он говорит, ты обещал отдать ему Рейли.

— Он так сказал? — Тревор помолчал. — А ты что на этот счет думаешь?

— Мне все равно, кто прикончит Рейли. Главное, чтобы это было сделано. А у Макдафа, мне кажется, веские основания жаждать его смерти. Этот Рейли — мерзавец, каких поискать.

— О чем я тебе и твержу.

— Я поняла. Особенно теперь, когда Макдаф рассказал мне о Джоке. Похоже, Рейли с Грозаком один другого стоят. — Она вопросительно взглянула на Тревора. — Макдаф говорит, ты не знаешь, что Джок был связан с Рейли, но мне что-то не верится.

— Я догадывался и закинул Венаблу удочку, чтобы проверил. Но от него на этот счет известий не было. — Улыбка тронула губы Тревора. — А теперь это уже не требуется. Так Джоку промыл мозги Рейли?

— И чуть было не сломал его окончательно. Парень ведь на самоубийство пошел!

— Ay тебя, конечно, от этого материнский инстинкт взыграл. — Тревор помрачнел. — Он, конечно, жертва, но он натаскан убивать и крайне неустойчив в психологическом плане. Держись от него подальше, Джейн, слышишь?

Девушка покачала головой:

— Думаешь, я себе этого сама не говорила? Все без толку. Мерзавец обходился с ним жестоко, и теперь парню нужна помощь.

— Вот пусть ему Макдаф и помогает.

— Он старается. — Джейн сделала паузу. — Макдаф сказал, Джок отказывается говорить о Рейли, но ему наверняка многое известно. Вот если бы удалось эти сведения из него вытащить…

— Думаю, что Макдаф уже много раз пытался.

— Да, пытался. Но, я думаю, он поторопился. Может быть, другому человеку, с другими подходами это удастся лучше.

Тревор всерьез занервничал:

— Начнешь ворошить ему память — он тебе шею свернет. Он непредсказуем, ты это понимаешь?

— Я не собираюсь причинять ему боль. — Джейн задумалась. — Но то, что он загнал эти воспоминания вглубь, тоже ему не на пользу. Вот если бы найти способ вернуть его к реальности, но так, чтобы его не потянуло назад…

— Черт побери, я сказал «нет»!

— Не отговаривай меня! — Она дерзко взглянула ему в лицо. — Тебе не удается найти золото, а Бреннер никак не отыщет Рейли. Я не собираюсь смотреть, как Грозак спокойно получает от Рейли все, что ему нужно. — Она направилась в дом. — Если мне может помочь Джок, я приложу все усилия, чтобы его разговорить. Поверь, я это делаю не потому, что мне так хочется. Я очень опасаюсь, что сведу на нет все усилия Макдафа по его выздоровлению. Так что думай быстрей, может, сумеешь найти аргумент, чтобы я отказалась от затеи.

Входя в замок, Джейн ощущала на себе взгляд Тревора. Она вспомнила, как называла Джока «бедным мальчиком», и усмехнулась. Этот «бедный мальчик» убил два десятка человек и чуть не сломал Марио шею. И все же она не могла думать о нем иначе, как с состраданием.

С этим нужно кончать. Чтобы Джок вспомнил происходившие с ним ужасы, придется проявить жесткость и даже безжалостность. Ей будет больно, но это ничто в сравнении с тем, что ждет Джока.

Однако же сделать это необходимо. Ставки слишком высоки, чтобы отказаться от попытки.

Рейли открыл доставленную Нортоном посылку, выждал еще два часа и позвонил Грозаку.

— Ну, как там у тебя? Дело движется?

— Да… — насторожился тот. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что передо мной сейчас старая книга об античных монетах, которую мне прислали из Гонконга. Я слышал разные предания об одной монете и заказал эту книгу, чтобы узнать побольше. Ты, например, знаешь, что один из тридцати сребреников Иуды до сих пор существует? Как думаешь, сколько эта монета сейчас может стоить?

— Не знаю. Да и знать не хочу.

— А надо бы поинтересоваться. Про эту монету известно, что ее привез в Геркуланум плененный раб, которого сделали гладиатором. А ты знал, что у Циры был слуга — бывший гладиатор? Что для надежности он, скорее всего, передал монету на хранение ей? И этот сребреник может находиться в том самом сундуке?

— Куда ты клонишь? Это все из области преданий.

— Возможно. Но я подумал, тебе следует знать, что я очень огорчусь, если существует хоть малейший шанс найти эту монету вместе с золотом Циры, а потом выяснится, что меня обвели вокруг пальца. Что нового о сундуке?

— Работаю.

— Ты до сих пор не избавил меня от Джока Гэвина. А ведь был уговор! Он слишком много знает.

— Ты мне сам говорил, что Гэвин не опасен, что он не сможет тебя вспомнить.

— Стопроцентной гарантии никогда быть не может. А я не привык рисковать. Найди способ его устранить.

— Выходит, ты не слишком уверен в эффективности своего метода?

— Ты рассуждаешь о том, о чем не имеешь никакого представления. Ты даже вообразить не можешь, каких результатов я достигаю. — Рейли выдержал паузу. — И еще ты обещал мне Джейн Макгуайр. Я тут рассматривал ее фото, сходство действительно ошеломляющее. Одно лицо! Заполучить Джейн Макгуайр — это все равно что оживить Циру.

— И?

— Насколько я понимаю, эта Макгуайр молодая, умная и волевая женщина. Точь-в-точь как Цира. Подходящая задачка для такого гения, как я, а?

— Ты собираешься зомбировать ее?

— И до этого может дойти, но я надеюсь, что не дойдет. Мне нужна только информация. Женщины с трудом поддаются тренировке. Большинство ломается прежде, чем начинает поддаваться. Но с этой все может выйти по-другому.

— Какого рода информация?

— О золоте. Нас ведь золото интересует, не так ли?

— Если бы она что-то знала, уже давно бы гонялась за ним сама.

— Не исключаю, что ей известно больше, чем она осознает. За последние четыре года она трижды бывала в Геркулануме. Она в близких отношениях с Тревором. И она многие годы увлечена Цирой, это совершенно ясно. Что и неудивительно: они же как близняшки.

— Из этого не следует, что ей известно местонахождение золота Циры.

— Задуматься стоит. Вдруг у нее есть разрозненные данные, которые она сама не может осмыслить? Ты себе не представляешь, сколько раз я наталкивался на сведения, которые человеку удавалось вспомнить только с моей помощью.

— И ты можешь из нее их выудить?

— Я могу выудить из нее все, что когда-либо откладывалось в ее голове. Конечно, такое прочищение мозгов опасно, человек может потом и не вернуться в нормальное состояние. Но сделать это стоит, даже если мы получим от нее лишь малую толику, какой-нибудь отрывочный факт… — Рейли помолчал. — Конечно, ты бы избавил меня от хлопот, если бы нашел этот сундук. Но в твоих настойчивых вопросах сквозит чрезмерная заинтересованность.

— Пока, как я хотел, не получается. — Грозак помолчал. — А что, если я добуду девку, а золото доставлю с небольшой задержкой?

Рейли стиснул трубку в ладони:

— Мне такой сценарий не нравится.

— Да нет, я уже напал на след, — поспешил успокоить его Грозак. — У меня есть кое-что в запасе. Но я могу не успеть к двадцать второму. Предположим, я выплачу аванс налом, а золото доставлю уже после акции?

Господи, да он его за дурака держит!

— Плевать я хотел на твой нал! У меня денег столько, что до конца дней хватит. Понадобится больше — любой из моих ребят мне их мигом принесет. Мне нужно золото Циры! Я хочу видеть его, трогать руками.

— Будешь трогать. Только чуть позже.

— «Чуть позже» тебя уже может тут не быть. Какие гарантии, что ты меня не кинешь?

— Само собой, после акции я на некоторое время залягу на дно. Но я не дурак, чтобы тебя разводить. Тебе достаточно спустить на меня кого-нибудь из своих зом… ребят.

Рейли задумался. О таком варианте он уже думал. Когда имеешь дело с такими, как Грозак, надо все просчитывать заранее.

— Это верно. Если доставишь мне бабу — я, пожалуй, соглашусь повременить с золотом. Но только повременить, Грозак!

— И ты в нужный день дашь мне ребят?

— Наше сотрудничество продолжается. Получишь ты своих ребят! За несколько дней до акции. Как раз будет время поднатаскать их на конкретную задачу. Но чтобы начать действовать, им потребуется моя команда. По телефону. Я сделаю это непосредственно перед атакой, при условии, что женщина будет у меня. — Так, а теперь немножко дегтя. — Если же бабы не получу, я позвоню Тревору, предложу твою голову на блюде и поторгуюсь с ним.

— Блеф! Он тебе ее никогда не отдаст.

— Почему? Есть люди, для которых монета Иуды перевесит любую женщину. Ты, например, а?

— Я не Тревор.

«И слава богу, — подумал Рейли. — Тревор куда жестче Грозака, с ним такие фокусы не проходят».

— Поживем — увидим. Посмотрим, сумеешь ли ты ее достать. Дай мне знать, когда она будет у тебя, и мы назначим место встречи. — Рейли дал отбой.

Достаточно он был убедителен?

Пожалуй. Если нет — поднажмем еще.

Он встал и подошел к полкам, где у него были выставлены бесценные древние монеты разных цивилизаций. Он уже много лет прибирал к рукам все попадавшиеся на глаза ценности из Египта, Геркуланума и Помпей. Но монеты были его самой большой страстью. Они даже в древние времена олицетворяли власть.

О времена! Ему надо было родиться тогда, в золотой век истории. Когда человек мог, не оглядываясь ни на что, быть хозяином своей судьбы и судеб других. Вот для чего он рожден на свет! Правда, он и в нынешнее время научился это делать. Но тогда, в древности, не просто существовали рабы, а и сами их владельцы пользовались всеобщим восхищением и уважением. И по прихоти этих хозяев жизни рабы жили или умирали.

А вот Цира родилась рабыней, но осталась непорабощенной.

Но он бы сумел ее поработить. Нашел бы способ ее сломить, даже и без современных орудий. Какой бы это был материал для работы! Какое было бы наслаждение подчинить себе такую сильную женщину!

Но и Джейн Макгуайр сильна. Он читал, как она расставила ловушки убийце, который ее преследовал. Не всякая женщина пошла бы на такой риск и сумела выйти целой и невредимой.

Рейли был заинтригован, а сходство девушки с Цирой возбуждало его воображение. Недавно он фантазировал о том, как станет ее допрашивать. Да только в его сознании Джейн Макгуайр все время сливалась с Цирой.

Тут ему пришла одна мысль, и он просиял. Вот вам и способ промыть ей мозги и выудить все из глубин памяти — надо заставить ее думать, что она и есть Цира. Надо как следует над этим поразмыслить…

13

— О чем задумался, Джок? Ты мыслями где-то далеко-далеко. — Карандаш в руке Джейн стремительно порхал над листом бумаги.

— Я пытаюсь понять, сердишься ты на меня или нет, — серьезно ответил тот. — Хозяин вот сердится. Он сказал, не надо было мне защищать его сегодня от этого Марио.

— И он прав. Марио не делал ничего дурного, и ты не можешь расхаживать и убивать, кого в голову взбредет. — Господи, что за чушь она говорит! — Не останови тебя Макдаф, ты бы натворил дел.

— Я понимаю… Но не всегда. — Джок надулся. — Когда начинаю об этом думать — понимаю. Но, когда я встревожен, я не могу думать, я сразу действую.

— А за Макдафа ты тревожишься, да? — Она посмотрела на набросок. — Что тебя еще беспокоит?

Парень покачал головой и ничего не ответил. Не дави на него! Джейн несколько минут молча рисовала.

— Марио очень расстроен. Если он и хотел кому причинить вред, то не Макдафу.

— Мне и хозяин так сказал. Марио хочет наказать одного человека, работающего с… — Последнее слово далось ему с трудом. — С Рейли.

— Да. И Рейли тоже. Ты должен этому радоваться. Ты ведь хочешь, чтобы Рейли получил по заслугам?

— Я не хочу о нем говорить.

— Почему?

— Мне нельзя о нем говорить. Ни с кем. Значит, психологическая обработка еще действует.

— Ты можешь делать все, что считаешь нужным. Джок вдруг улыбнулся:

— Ага, только Марио не убивать, да?

Бог мой, откуда-то юмор взялся?! Джейн встретилась с ним взглядом и подивилась, какое у него сейчас взрослое выражение лица.

— Только не убивать никого, кто не сделал ничего дурного. Но никто не может управлять твоими мыслями и словами.

— Рейли, — проговорил Джок. — Рейли может.

— Значит, его надо остановить. Юноша покачал головой.

— Но почему? Ты же должен его ненавидеть! Он поднял глаза.

— Нет? — удивилась Джейн.

— Мне нельзя.

— Но ты его ненавидишь?

— Да. — Он закрыл глаза. — Иногда. Очень сильно. До боли! Внутри будто огонь горит. Когда хозяин за мной приехал, у меня не было ненависти к Рейли. Но в последнее время — да, она в груди и очень жжет.

— Это оттого, что ты помнишь, как он с тобой обошелся.

Он открыл глаза и качнул головой:

— Я не хочу вспоминать. Мне больно.

— Если ты не напряжешь память и не скажешь, где нам найти Рейли, больно будет еще многим людям. И многих убьют. А виноват будешь ты.

— Больно! — Джок встал. — Мне надо заниматься садом. До свидания!

Джейн беспомощно смотрела ему вслед. Удалось ли ей хотя бы заронить сомнение? Она окликнула паренька.

— Я еще не закончила портрет. Приходи в пять! Ни слова не проронив, Джок скрылся в глубине конюшни.

Придет или нет?

— Ты его расстроила. — Со стороны конюшни к ней приблизился Макдаф. — Ты должна была ему помочь, а не теребить его раны.

— Это поможет ему вспомнить подонка Рейли. Вы же и сами так думаете! Вы говорили, что пробовали выудить из него информацию о Рейли.

— И неудачно.

— Может, еще рано было?

— А ты не боишься, что раны настолько глубоки, что, если их беспокоить, он может истечь кровью?

— Черт побери! А вы не думали о том, сколько еще человек может погибнуть?

— Я рассчитываю, что Тревор найдет Рейли прежде, чем это произойдет.

— А если для этого всего-то и требуется, что добиться от Джока нескольких слов?

— Он может вообще не знать, где находится Рейли.

Когда я его отыскал, я что только не перепробовал. Даже гипноз. Но он всякий раз впадал в панику. Думаю, этот отдел его памяти Рейли первым делом заблокировал.

— А вдруг он все-таки знает? — Девушка резко захлопнула альбом. — Вдруг он сможет назвать, где скрывается Рейли? А мы даже не попытаемся из него это вытянуть? — Она встретилась с Макдафом взглядом. — Когда я с ним говорила, в какой-то момент что-то у него в глазах мелькнуло… Мне показалось, он начал припоминать. — Она раздосадованно махнула рукой. — Черт побери, да не собираюсь я причинять ему боль! Почему вы так боитесь дать мне хотя бы попробовать?

— Потому что думаю, что он еще не готов это вспоминать. — Макдаф повернулся к конюшне. — Я тоже замечал у него такое выражение. Как будто из-за туч вдруг выходит солнце. Но что будет, если он начнет вспоминать раньше, чем его психика будет к этому готова? Не забывай, он любого Рэмбо за пояс заткнет. Он как бомба с часовым механизмом — нужно только нажать на кнопку.

— Он вас любит. Вы могли бы его удержать.

— Ты думаешь? Рад, что ты так уверена. — Он вгляделся в ее лицо. — И так безжалостна. Мне бы сразу догадаться! Женщины — самые жестокие существа на свете.

— Банально. Очень банально! Я не жестокая. А может, и так. Я знаю одно: я не допущу, чтобы эти подонки напали на мою страну. — Джейн отвернулась. — Вы с Тревором играете на другом поле. Так как все-таки? Не дадите мне с Джоком поговорить?

Шотландец ответил не сразу и будто нехотя:

— Пожалуй, я дам тебе попробовать. Но будь осторожна! Если спустишь его с предохранителя, мало не покажется.

«Я буду очень осторожна», — мысленно пообещала Джейн и побрела назад в замок. И не только ради своей безопасности, но и ради сохранения рассудка этого несчастного парня. Все, что она слышала о Рейли, вызывало гаев и ненависть. Она считала главным злодеем Грозака, но этот головорез ничуть не лучше. Он манипулирует людской волей и мыслями и играет с гибельным оружием.

Будь ты проклят, Рейли!

— Не одобряешь, — сказал Марио, когда спустя пять минут Джейн вошла к нему в кабинет. — Я это делаю по необходимости, Джейн. Я беззащитен перед этими людьми. Это надо менять.

— Спорить не собираюсь. — Она села в кресло в углу комнаты. — Твои чувства мне понятны. Просто не хотелось бы, чтобы ты осмелел, решив, что на многое способен, а на самом деле этого и близко нет. Рукопашным боем в два счета не овладеешь. А времени у тебя нет. События развиваются стремительно.

— Но начать-то можно! Ты меня не разубедишь. Я иногда бываю очень упрямым. — Он вдруг улыбнулся. — Как мог убедиться Макдаф. Кажется, я его этим приемом застал врасплох.

Джейн улыбнулась в ответ:

— Мне тоже так показалось. — Она уже сказала все, что думает, но, судя по всему, это был разговор с глухим. Что ж, надо будет вернуться к нему потом, пусть ее мнение уляжется у него в голове. Правда, никакой уверенности, что из этого что-то получится, у нее не было. — Как продвигается перевод?

— В час по чайной ложке. — Марио посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги. — То и дело отвлекаюсь.

— Это понятно. Мы все надеемся, что именно благодаря тебе удастся положить конец этому безумию.

— Да уж… Шансы, увы, невелики. — Он поднял глаза. — Две тысячи лет — немалый срок. Если найдем утерянный клад, это можно будет считать чудом. По-твоему, такое возможно?

— Все возможно.

— Ты обобщаешь.

Джейн задумалась. Вообще-то она человек прагматического склада, в чем-то даже циничного, но почему-то в существовании этого золота ни разу не усомнилась. Может, причина в сновидениях, которые преследуют ее все эти годы? В том, что Цира для нее живая, а значит, и золото где-то есть?

— По-твоему, эти свитки действительно написаны Цирой?

— Да.

— И каковы были шансы обнаружить их в этих катакомбах? Это само по себе уже чудо!

Марио улыбнулся:

— Ты права.

— Еще как!

— Что ж, за работу! — Он снова посмотрел на текст. — А теперь уходи и дай мне сосредоточиться.

Джейн удивленно подняла брови:

— Раньше я тебя вроде не отвлекала.

— Отвлекала, но мне это нравилось. А теперь нет. — Он посерьезнел. — Для меня это чудо обернулось кошмаром. Но все-таки хочется, чтобы у этой истории был счастливый финал. Если я что-то найду, я тебе скажу.

Марио был преисполнен деловитости и казался намного старше того юноши, которого она видела до сих пор. Джейн даже пожалела, что его мальчишеский задор бесследно исчез.

— Ладно. — Она поднялась. — Мне все равно надо позвонить родителям, ввести их в курс дела. Еще вчера собиралась, но очень устала после Люцерна.

— Все-все расскажешь?

— Конечно. Они нам могут помочь. У Джо обширные связи, может, ему удастся добиться от властей, чтобы объявили Грозака и Рейли в розыск.

Марио с сомнением покачал головой:

— Судя по тому, что мне сказал Тревор, это маловероятно. Улик нет. Кого они станут слушать?

— Ну, тогда меня хотя бы выслушают Джо и Ева. — Джейн направилась к двери. — А для меня они в сто раз важнее всех официальных лиц.

— Ну и дела! — проворчал Джо, выслушав приемную дочь.

— Чтобы это остановить, надо разыскать Грозака или Рейли. У тебя куча знакомых. Должен же быть какой-то способ добраться до них, прежде чем они приведут свой план в исполнение. Нельзя этого допустить!

— Нельзя, это точно, — согласилась Ева, державшая параллельную трубку. — И этого не будет. Мы об этом позаботимся. У Джо сохранились связи в ФБР. А я могу позвонить Джону Логану, может, с той стороны удастся нажать на кое-какие рычаги. — Она помолчала. — Джейн, возвращайся домой!

— Не могу. Здесь от меня хоть толк есть. Может, получится выудить какую-нибудь информацию из Джока.

— А может, нет.

— Я обязана попытаться. Ева, ты пойми, все сейчас происходит здесь. Не удастся Джока разговорить — так, может, появится информация о золоте из свитков. Тогда у Тревора будет предмет для торга с Рейли.

— Противно даже думать о том, чтобы договариваться с таким мерзавцем!

— Мне тоже, но сейчас я на все согласна.

— Но ты говорила, что, если верить первому свитку, Цира собиралась переправить золото из подземного тайника. И если она это сделала, ищи теперь ветра в поле.

— Если только она не оставила никаких указаний во втором свитке. Марио как раз над ним работает. Вдруг там сказано, куда Пия его спрятала?

— Ну да. Если только оно не погребено под толстым слоем застывшей лавы, — вставил Джо.

— Да, нам потребуется удача. — Джейн помолчала. — Но знаете что, я тут подумала… Вся эта история с Цирой, с моими снами и с этим золотом — все это очень странно. Она каким-то образом касается нас всех. Такое впечатление, что Цира пытается остановить… — Она осеклась и сердито добавила: — Черт, ушам своим не верю. Что это я? Переутомилась, наверное. Позвоните мне потом, скажете, что удалось сделать.

— Не надо так переживать! — сказал Джо. — Зло не всегда побеждает. И на сей раз тоже. Просто надо приложить усилия и каким-то образом заставить их выйти из тени. Я тебе потом позвоню.

— Не думала, что все окажется так плохо, — прошептала Ева, положив трубку. — Мне не нравится, что Джейн сейчас там, где происходят все события. И мне нет дела, что она пожалела этого мальчика. Чуть пережмет — и он сорвется. А мы с тобой знаем, с какой скоростью наносит удар профессиональный убийца.

— Может, до этого и не дойдет. Джейн права, вариантов всего два. Бог даст, найдут золото Циры и начнут торг с Рейли, чтобы сдал Грозака. — Он недовольно поморщился. — Хотя я бы не стал делать на это ставку.

Ева молчала, погруженная в раздумья:

— И напрасно.

Джо с интересом взглянул на нее:

— Это почему? Ева отвела глаза:

— Все может случиться. К примеру, Марио может наткнуться на прямое указание на местонахождение золота.

— Ты не это хотела сказать, — прищурился Джо. — И не похоже, чтобы ты просто мечтала вслух.

— Не ищи тайного смысла там, где его нет. Я всей душой желаю, чтобы они нашли этот сундук. И чем скорее, тем лучше. — Ева взялась за телефон и набрала номер Джона Логана. Попала на автоответчик и оставила сообщение с просьбой перезвонить. — Как вернусь, еще раз попробую дозвониться. — Она направилась к двери. — Пойду на озеро, прогуляюсь с Тоби. Мне надо привести в порядок мысли. — Она свистнула псу. — Как Джейн уехала — все время хандрит. Ты в Вашингтон прямо сейчас звонить будешь?

— Естественно. — Он достал мобильник. — Ты же сама говоришь, времени в обрез.

— И лучше бы они выловили и прикончили этого Рейли, чем вступать с ним в переговоры.

— Это точно! Дай ему золото — он его заберет, а сам опять забьется в какую-нибудь нору, только его и видели. Так и будет, вот увидишь!

— Согласна. — «Зато у Джейн появилось бы время благополучно выкрутиться из этой кошмарной истории», — подумала она. — Я скоро вернусь.

Ева захлопнула за собой дверь и стремительно сбежала с крыльца. Впереди галопом несся Тоби. Она спустила его с поводка. Ему надо размяться, а ей — собраться с мыслями.

Господи, как страшно! Что теперь делать? Она ничего не в силах изменить. Джо прав, лучше бы нашлось это золото.

Нет. Тогда…

Раздался собачий лай.

Тоби стоял посреди тропинки и лаял, глядя на лес. Он был напряжен, принял стойку и надрывался от лая.

— Тоби, Тоби! Ко мне!

Ноль внимания. В этих местах случалось, что с гор забредал медведь или даже пума. Не хватало только, чтобы Тоби ввязался в драку.

— Тоби!

Пес рванулся в заросли.

Ева бросилась за ним и схватила за ошейник:

— Тише, тише! Там никого нет. Но там кто-то был.

У Евы перехватило дыхание.

Пес рвался вперед, а она тянула его назад.

— Домой! Ну же, домой, мальчик! — Слава богу, пес послушался и побежал к дому.

А она — следом. Глупость какая, сердце так и колотится. Может, там и зверя-то никакого нет. Тоби все-таки простоват. Может, сова какая-нибудь или опоссум.

И все же она с облегчением вздохнула, когда показалось родное крыльцо. Ева присела на ступеньку, а Тоби улегся рядышком.

— Вот пожалуюсь Джейн, что ты не слушаешься, будешь знать! — прошептала она, кладя руку псу на спину. — «Ко мне» — это не «фас!». Тебя же мог медведь задрать!

Тоби на нее даже не смотрел. Не сводил глаз с тропинки.

У Евы по спине пробежал холодок. Нервы.

На дорожке никого не было. И никто им не угрожал.

Никто и ничто.

Но от этого легче не стало. Ева поднялась и вошла в дом. Собраться с мыслями так и не удалось, а ей это сейчас было необходимо.

— Идем, Тоби. Дам тебе чего-нибудь вкусненького, угощу тебя, хоть ты и не заслужил.

Джейн повесила трубку. Улыбка не сходила с ее лица. Ей всегда становилось легче, стоило поговорить с Евой и Джо. Она и не представляла себе, как скверно на душе у нее было до этого. И вот за какие-то несколько минут разговора она будто напиталась от них силой и уверенностью.

В дверь постучали. Не успела она ответить, как вошел Тревор.

— Готовься принимать гостей, — мрачно возвестил он. — Мне позвонил Венабл, он рвет и мечет.

— Почему?

— Ему не понравился твой последний разговор с родителями. Он называет это действием против всех правил безопасности, вмешательством в дела ЦРУ и угрозой национальным интересам.

— Что? — Тут до Джейн дошло. — Он что, слушает мой телефон?

— Да. Господи, он и меня слушает! Я ему разрешил. Так он чувствует себя увереннее, а поставить прослушку при желании всегда можно. — Он усмехнулся. — Я сказал, что мне нет дела, что ты наговорила Еве с Джо, но, судя по всему, ты перешла какую-то черту. О чем ты просила Джо?

— Чтобы он всех поставил на уши и помог нам вычислить Рейли и Грозака.

— Все ясно. Федералы страсть как любят, когда вторгаются в их юрисдикцию.

— Как у них все запущено!

— Согласен. — Тревор показал рукой на дверь. — Тогда, может, спустимся и так ему и скажем?

— Представляю, как он зол. — Она нахмурилась и вышла вместе с Тревором. — И мне, между прочим, не нравится, что мой телефон на прослушке.

— Это ты ему скажи, а не мне.

— Почему ты меня не предупредил?

— Ты и так была не в своей тарелке. — Он спускался по лестнице впереди нее. — А мне надо было, чтобы ты оставалась здесь. Это для меня очень важно.

— Но сейчас же ты мне сказал!

— Я решил, что в данный момент тебя отсюда и ядерным взрывом не спугнешь. Ты увлеклась. — Тревор обернулся. — Я прав?

Да, прав, будь он неладен. Она даже родителям сказала, что сейчас ее место здесь.

— Я увлеклась, — повторила Джейн. — Но это не значит, что я намерена мириться с этим вашим враньем.

— Понимаю. Вот почему я и посоветовал Венаблу выложить карты. — Он обернулся. — А еще затем, чтобы ты убедилась в его существовании и не считала, что я вешаю тебе лапшу на уши.

— Я так не считала.

— Ну, может, подсознательно… Ты же знаешь, я способен на большое коварство. Я хотел, чтобы ты знала, что я с тобой честен. — Он повернулся и распахнул дверь на улицу. — Впрочем, теперь, когда он считает тебя угрозой национальной безопасности, он может и не пожелать с тобой говорить.

Карл Венабл совсем не был похож на того нервозного субъекта, каким обрисовал его Тревор. Из вертолета по лесенке спускался большой и крепкий мужчина с копной рыжих волос с пробивающейся сединой, преисполненный уверенности в себе и сознания собственной значимости.

Он приблизился, и за его внешней уверенностью стали видны недовольное выражение лица и резкость движений.

— Я тебе говорил: не надо за ней ездить и тащить сюда! — упрекнул он Тревора. — Сэбот вне себя. Грозит снять меня с этого дела.

— Не снимет. Куинн поставит всех на уши, но ты при этом будешь представлен как положительный герой. Сэбот не станет подрывать твой авторитет, он будет думать, как бы половчей ответить на все вопросы и усидеть самому.

— Это ты так думаешь. — Он повернулся к девушке: — Вы себе не представляете, какого наделали шума. Теперь наша задача усложнится вдвойне. Куинн намерен привлечь Нацбез, а значит, мы будем подчинены им. Наши шансы достать Грозака могут стать ничтожными.

— Мне кажется, вам пока похвастать нечем, — заметила Джейн. — И мне неважно, усложнится ваша задача или нет, главное — чтобы одиннадцатое сентября не повторилось. Какое мне дело до вашей работы? Я буду поступать так, как считаю нужным. Венабл вспыхнул:

— Тогда я вас арестую и помещу под охрану как важного свидетеля!

— Погоди-погоди, Венабл, — вмешался Тревор. — Я понимаю, ты расстроен, но мы же знаем, что ты этого не сделаешь.

— А следовало бы, было бы лучше для нас всех. И для нее безопаснее. Рейли тогда до нее бы не добрался. Ты мне сам говорил, что он хочет использовать ее как разменную монету. Раз уж с ней столько хлопот…

— И еще я говорил, чтобы ты не трепался насчет Рейли, сукин ты сын! — вспылил Тревор. — Все испортил!

— Минуточку, — встряла Джейн. — Это вы о чем? — Она повернулась к Тревору. — Какую такую разменную монету?

Он ответил не сразу:

— Когда он мне звонил, у него был целый список условий, чтобы согласиться сдать Грозака.

— И что за условия?

— Золото, моя статуя Циры… — Он помолчал. — И ты. Ты занимала в этом списке не последнее место.

— И как это понимать?

— А ты как думаешь? Я же говорил, он помешан на Геркулануме. Особенно — на золоте Циры. А ты имеешь к Цире самое непосредственное отношение. У тебя с ней одно лицо! Он считает, ты можешь знать больше, чем тебе кажется. Или так: ты это понимаешь, но до поры до времени залегла и ждешь подходящего момента, чтобы нагреть руки.

— Абсурд какой! — Джейн попыталась сосредоточиться. — И как же он собирается заставить меня что-то рассказать? — И тут до нее дошло. — Как Джока?

— В точку. Он хочет подчинить себе твою волю. Заставить тебя раскрыть ему свое подсознание, и тогда он в нем покопается. Конечно, не без своих грязных манипуляций.

У Джейн по спине побежали мурашки.

— Мерзавец!

— Я сказал ему, никакого торга не будет. Предложил отдать золото, если найду его первым, и статую в придачу. А без тебя пусть как-нибудь обойдется.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— Вот-вот, надо было ей рассказать, — поддакнул Венабл. — Я же говорил тебе, мы можем это использовать в своих интересах.

— А я тебе сказал, что этому не бывать! — вспылил Тревор.

Джейн никак не могла справиться с охватившим ее ужасом.

— Венабл прав. Надо использоваться каждую возможность.

— К черту! — рассердился Тревор. — Я знал, что ты так и скажешь, потому и не стал ничего рассказывать. Четыре года назад я уже рискнул тобой, больше этого не будет!

— Ты был не виноват, я сама так решила. И сейчас решать буду я!

— Рейли в предварительном порядке согласился на золото и статую. Ему на самом деле только золото и нужно. Так что никакого твоего решения не потребуется.

— Золото мы пока не нашли.

— Время еще есть. — Тревор покосился на Венабла. — Кто тебя за язык тянул!

— Само выскочило, — оправдывался тот. — Может, и к лучшему. Джейн невредно знать, что каждое ее действие может отразиться на всей операции. И я по-прежнему убежден, что ей надо бы быть подальше отсюда, в безопасном месте. — Он умолк и тяжело вздохнул. — Увы, не в моих силах сделать это. А надо бы. Всем бы лучше было! — Венабл поморщился. — В том числе Джо Куинну и Еве Дункан. Джейн встревожилась:

— Что вы имеете в виду? — Она накинулась на Тревора: — Ты же обещал, что их будут охранять!

— Они в безопасности, — ответил тот. — Венабл, перестань ее пугать!

— Так вы меня пугаете? — рассердилась Джейн.

— Их охраняют. С ними ничего плохого не случится. — Венабл развел руками. — Правда, только что поступил сигнал от агентов, что в лесу поблизости от дома замечено какое-то движение.

— Какое еще движение? Венабл пожал плечами:

— Пока ничего другого сказать не могу. — Он повернулся к вертолету. — Я возвращаюсь в Абердин, не надо мне было прилетать. Я надеялся убедить Джейн, что мы отлично справляемся со своей задачей, и тогда она дала бы отбой Куинну. — Венабл усмехнулся. — Ничего у меня не вышло. Я потерпел фиаско! Сэбот ни за что не простил бы мне такой оговорки. Что ж, может, мне и вправду пора на покой? С тех пор как это началось, я предстаю не в лучшем виде. Я слишком напуган.

— Напуган? — переспросила Джейн.

— А что вас удивляет? У меня жена и четверо детей. Трое братьев, отец в доме престарелых и мать, которая за всех нас волнуется. Мы же не знаем, где планируются эти взрывы. — Он внимательно посмотрел на Джейн. — Например, их целью может стать ваша родная Атланта. Город большой, крупный транспортный узел. Вам разве не хочется броситься домой и спрятать дорогих вам людей в какую-нибудь неприступную пещеру? Я лично так бы и поступил.

Да, она тоже. С того момента как Тревор рассказал ей о планах Грозака, ее тоже преследовал этот страх.

— Ева с Джо никуда не поедут. — Джейн посмотрела на агента в упор. — И вы тоже не бросились домой. Вы остались и выполняли свою работу.

— А вот Тревор считает, я ее не очень хорошо выполнял. — Венабл пожал плечами. — Но я сдаваться не намерен. Буду продолжать, пока вконец не надоем Сэботу и он не отправит меня в отставку. Не волнуйтесь, мисс Макгуайр, с вашей страной ничего не случится. Я дал Тревору слово. — Он поднялся по трапу. — Тревор, я тебе позвоню.

— Позвони. Приезжать по той лишь причине, что ты зол, не следует. Я из кожи вон лезу, чтобы Грозак не прознал об участии ЦРУ. Ты прикрыл задницу?

— Ты забыл, что имеешь дело с профессионалом. Вертушка зафрахтована от имени исторического общества Геркуланума. Пусть Грозак забеспокоится, дескать, золото уже у тебя и ты вызвал человека для его экспертизы. Из Абердина полечу прямиком в Неаполь. Доволен?

— Нет. Я был бы доволен, если бы ты просто держал рот на замке.

— Это невозможно. — Венабл покосился на Джейн. — Ты выпустил на волю клубок змей. Ты представить себе не можешь, как быстро и жестко будет действовать Нацбез, если будет принято такое решение. Удар может быть и символический, они ведь не видят в Грозаке большой опасности. Но все твое прикрытие полетит к чертям. Вполне возможно, я уже и так опоздал, но я все же решил попытаться. — Венабл кивнул и зашагал к вертолету.

Тревор посмотрел на Джейн:

— Ты у него ничего про меня не спросила.

— Не было такой возможности. — Она направилась к дому. — К тому же я не говорила, что собираюсь задавать ему вопросы. Это была твоя идея.

— Как он тебе показался?

— Очень грустный человек. — Она качнула головой. — И очень душевный. Думаю, он выложится по полной.

— Мы все тут выкладываемся. — Тревор открыл перед ней дверь и пропустил вперед. — Терпимость, какую ты проявляешь к Венаблу, и мне бы не помешала.

— Ты напрасно мне не сказал о разговоре с Рейли.

— Нет, не напрасно. Когда это зависит от меня, я редко попадаю впросак.

— Но рискую-то я! Стоит мне подумать, что мы одна команда, как выясняется, что ты от меня что-то опять утаил. К черту! Мне даже ход твоих мыслей непонятен!

Он улыбнулся:

— Тогда скользи по поверхности. Я постараюсь, чтобы ты не пожалела.

Девушка повернулась и почувствовала, как по ней снова разливается знакомый жар. Вот он стоит и дерзко смотрит на нее, но в его улыбке нет и намека на самонадеянность. Очень личная, очень чувственная и дьявольски соблазнительная улыбка. Зачем она позволяет ему вытворять такое? Господи, откуда опять эта дрожь? Ведь только что она была на него сердита, даже возмущена — и вот опять трепещет, как осенний лист.

— Я так не умею — скользить по верхам.

— Я тебя научу. Я на этом собаку съел. — Тревор следил за ее реакцией. — Может, прямо сейчас?

— Это… не в моих правилах. — Джейн заспешила к лестнице. — Мне надо проведать Марио, а в пять часов я встречаюсь во дворе с Джоком.

— Сегодня утром, когда вы расстались, вид у него был расстроенный. Хоть он и старался этого не показывать.

— Ты что, следил?

— Бреннер в отъезде, Макдафу я доверяю, но у него свои дела. Конечно, следил. И сегодня буду следить.

— Не думаю, что он для меня опасен.

— Я не хочу рисковать. — Тревор помолчал. — Сегодня после ужина я иду на стадион. И тебя хочу взять. Пойдешь?

— Я… не знаю. Я еще злюсь на тебя.

— Это не все, да? — Тревор вгляделся в ее лицо. От нахлынувших эмоций голос у него зазвучал непривычно хрипло. — Мне очень хочется, чтобы ты пришла! Так хочется, что нет сил ждать. Лучше нам сейчас расстаться, а то я тебя прямо сейчас туда поведу. Я буду ждать! — Он направился к библиотеке. — Джейн, я тоже очень душевный человек. Можешь сама в этом убедиться. Только приди!

Было уже четверть шестого, когда Джейн увидела, как к ней через двор направляется Джок.

— А вот и ты. — Она не хотела, чтобы он видел ее облегчение, и поспешила открыть альбом. — Я рада.

— Хозяин велел мне пойти. — Он насупился. — Я не хотел.

— Тебе со мной плохо? — Она заработала карандашом. — Я не хотела… — Она умолкла, но потом продолжила: — Это я неправду говорю. Я хотела вызвать у тебя беспокойство, Джок. Мы все очень сильно обеспокоены. Почему ты должен от нас отличаться? Надо остановить этого человека, он и тебе причинил вред. И ты обязан нам помочь!

Парень упрямо покачал головой.

— Джок, неужели ты думаешь, что все уже позади? Ничего не кончено! Из-за того, что ты прячешь голову в песок, от Рейли могут пострадать ни в чем не виновные люди. Макдаф хочет ему помешать, и, если Рейли про это прознает, Макдафу не поздоровится. Ты же этого не хочешь?

Джок отвернулся:

— О хозяине я позабочусь. Никто не причинит ему зла.

— Макдаф тебе не позволит. Он хочет найти и уничтожить Рейли за то, что тот с тобой сделал. Макдаф сильный и решительный человек. Тебе его не остановить! И в душе ты это понимаешь. Единственный способ уберечь Макдафа — нанести Рейли упреждающий удар. Но для этого надо знать, где его искать!

— Я не знаю, где он.

— А мне кажется, знаешь.

— Не знаю. Не знаю! — Он повысил голос. — Прекрати этот разговор!

— Прекращу, когда ты скажешь, где Рейли.

— Я могу заставить тебя замолчать, хочешь? — Он сделал полшага вперед и сунул руку в карман. — Это легче легкого. Я знаю, как это сделать.

Она окаменела. Удавка. Он полез за удавкой! Джейн пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться.

— Не сомневаюсь, что ты умеешь усмирять своих врагов. Только я тебе не враг, Джок.

— Ты никак не уймешься. Ты действуешь мне на нервы!

— И это, по-твоему, основание для убийства? Тебя этому Рейли научил? Ты продолжаешь делать то, что он приказывает?

— Нет! Я от него сбежал. Я понимал, что это плохо, а остановиться не мог.

— Ты и сейчас не можешь остановиться. Продолжается все та же история. И скоро ее жертвой станет Макдаф.

— Не станет! — Джок был бледен. Их разделял какой-то шаг. — Этого не будет.

— Будет! Если только ты ему не поможешь. Лицо юноши исказилось.

— Я не могу, — прошептал он. — Он… он все время здесь, все время со мной говорит. Я не могу заставить его замолчать!

— А ты постарайся. — Джейн шагнула вперед и мягко опустила ему руку на плечо. — Ты постарайся, Джок!

Он сбросил ее руку, на его лице отразилась паника.

— Замолчи! Я не должен тебя слушать. Я не хочу!

— Потому что тебе Рейли не велел? Потому что он приказал убить всякого, кто станет задавать о нем вопросы? — Последние слова Джейн пришлось кричать, потому что Джок чуть не бегом кинулся назад к конюшне. — Как ты не понимаешь, что нельзя, чтобы это сходило ему с рук?

Парень не обернулся и скрылся в помещении конюшни.

Джейн перевела дух. Близко. Она подошла совсем близко. Только вот где та грань, за которой ей грозит удавка на шее? Думать об этом было страшно. Да и стоило ли так рисковать? Удалось ли ей заставить его задуматься, или он сейчас выкинет из головы все, что она говорила? Время покажет.

Может, зря она на него давит? Она не собиралась, слова сами с языка сорвались. От ужаса перед возможным развитием событий ее все больше охватывала паника. Но с другой стороны, сейчас одна надежда на Джока.

— Господи, ты что, смерти захотела? Она обернулась — к ней шагал Тревор.

— Ну, это вряд ли. Ты же был начеку, да и Макдаф наверняка выскочил бы, как черт из табакерки, посмей Джок меня тронуть.

— Мы с ним могли опоздать, — угрюмо проворчал Тревор. — Когда мы сюда въехали, я видел, как он сцепился с одним из моих людей. За ним не угонишься!

— Ничего же не случилось! — Джейн направилась к дому. — Ничего. Не уверена, что он потом вспомнит, о чем мы говорили. Рейли все еще имеет над ним власть.

— Тогда ты должна отказаться от дальнейших попыток.

— Вот уж нет! Наоборот, надо его дожать. Я чувствую, что он может поддаться.

Тревор сжал кулаки:

— А вот это вряд ли! Я намерен вложить тебе в голову ума-разума.

— Советую отказаться от подобной затеи. Только попробуй мне запретить — я тебе устрою! Я буду делать то, что считаю нужным! — Джейн захлопнула за собой дверь.

Ей было не до спора. Она еще не оправилась от волнения и глубинного страха. Ей пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы продолжать разговор с Джоком. Поначалу она ведь не поверила рассказам Макдафа о его навыках убийцы, но сегодня имела возможность ощутить исходящие от него смертоносные флюиды. Пускай он прекрасен, как Люцифер, но озлоблен и опасен. Но она будет продолжать свои попытки. Непременно! У Джока хоть и неусточивая психика, но у него тоже есть слабые места. И он пока не сделал ей ничего плохого. Он был на грани, но не перешел ее. И кто знает, чего ему это стоило? Ведь его сознание и воля еще в плену нещадного зомбирования, которому он подвергся у Рейли.

Страх постепенно отступал, и, поднимаясь по лестнице, Джейн ощутила прилив оптимизма. Что она мешкает? Зачем позволяет себе, как Джок, бояться Грозака и Рейли? Все еще можно обратить вспять! А Ева с Джо ей помогут. И с Джоком уже прогресс наметился. Они не стоят на месте в ожидании самого страшного.

Сейчас она примет душ и сядет за портрет Джока. А потом сходит проведать Марио.

Я иду на стадион. И хочу, чтобы ты пришла.

Тревор пригласил ее на прогулку, а она отказалась. Почему? Она же всегда гордилась своей уверенностью в себе, своим бесстрашием. А здесь превратилась в безвольную тряпку. «Пора взять себя в руки», — твердо решила Джейн и тут же вспомнила, как Тревор стоял под луной, как ветер шевелил его волосы, а по его губам блуждала улыбка. И это воспоминание наполнило ее напряжением и радостным предвкушением одновременно.

Я хочу, чтобы ты пришла.

14

— Я все гадал, придешь ты или нет? — Тревор поднялся с валуна. — Готов был биться об заклад, что не придешь.

— Пятьдесят на пятьдесят. — Джейн подошла. На Треворе были джинсы и темный свитер, казавшийся черным в лунном свете. Он выглядел моложе, мягче, уязвимее. Впрочем, когда это Тревор был уязвим? — Мне не понравилось, что ты скрыл от меня предложение Рейли. У меня в голове полная каша.

— И сейчас тоже?

— Сейчас вроде немного прояснилось. — Джейн обвела взором камни, огораживающие стадион. — Что это тебя сегодня сюда потянуло?

Он улыбнулся:

— Только не жажда утешения. Хочешь правду? Это особое место, оно будто дышит историей. Так и видишь Ангуса с Фионой и их дружков-скоттов. Я сам умею манипулировать людьми и видел, как здешний воздух на тебя действует. А если дело коснется тебя, я готов принять любую помощь, даже от духов.

Джейн снова обдало жаром.

— Правда?

Улыбка сошла с его лица.

— А разве ты этого не знала?

— Не в твоих правилах испытывать сомнения. — Она шагнула к нему. — А когда речь заходит о вещах фундаментальных, атмосфера и духи и вовсе ни при чем.

Тревор напрягся:

— Что ты называешь фундаментальными вещами?

— Например, тот факт, что жизнь коротка. Что смерть подстерегает нас на каждом шагу, и никогда нельзя знать… — Джейн посмотрела ему в глаза. — Не собираюсь лишать себя радостей жизни по той лишь причине, что сейчас не время. Сейчас как раз самое время!

— Самое время для чего?

— Хочешь, чтобы я сказала вслух? — Она сделала еще шаг, теперь они были совсем близко друг от друга. Джейн чувствовала исходящий от него жар и сама словно воспламенялась. — В семнадцать лет я хотела с тобой переспать. Но ты, глупец, стал играть в благородство и на целых четыре года оставил меня переживать свою обиду. Я по-прежнему хочу быть с тобой, и на сей раз мне ничто не помешает! — Она положила ему ладонь на грудь. Тревор вздрогнул, и в эту секунду Джейн ощутила свою власть над ним. — Ведь правда?

— Да. — Тревор накрыл ее руку своей и медленно провел по своей груди. — Я же тебе говорил, если прикоснешься ко мне, прогонять не стану.

Она чувствовала, как под рукой бьется его сердце. Все быстрее и громче. Боже мой, эти удары звучали и у нее в груди. Они словно стали одним целым. Она прижалась к нему и лишилась остатков воли.

— Где?

— Здесь, — едва слышно сказал он и зарылся губами в ее волосы. — За камнями. Мне все равно. — Он коснулся языком впадинки между ее ключицами. — Где хочешь.

Она вся пылала. Ей хотелось опрокинуть его на землю, оседлать и вобрать в себя целиком. Забрать его без остатка. Ее руки скользнули по его плечам.

— Здесь, — прошептала она. — Ты прав, это не имеет значения.

Тревор вдруг остановился и оттолкнул ее.

— Нет, имеет! — Он тяжело дышал, глаза горели безумным огнем. — Я не хочу, чтобы на нас наткнулась стража Макдафа. Я слишком долго ждал. Лишние десять минут ничего не изменят. Возвращайся к себе в комнату. Я иду следом.

Джейн стояла и смотрела непонимающим взором. — Что?

— Говорю тебе — иди! Обещаю, это последний благородный поступок, который я совершаю. Потом — хоть потоп! — Он закусил губу. — А если передумаешь и запрешься — я сломаю дверь.

Она не шелохнулась. Ей казалось, десяти минут она не выдержит. И стоит только коснуться его — он тоже слетит с тормозов.

— Я хочу, чтобы все было как положено, — хрипло проговорил он. — Иди же!

Что за черт! Уступи. Сделай так, как он хочет. Выполни все его желания. Может, он прав. Тело так ныло, что она с трудом соображала. Джейн повернулась и стремительно бросилась к дому.

Джок видел, как в комнате Джейн зажегся свет. Только что на его глазах она бегом проскочила в ворота и вбежала в парадную дверь дома. Он еще подумал, не пойти ли за ней следом.

Потом увидел, как через двор прошел Тревор, и насторожился еще больше. Выражение лица у Тревора было напряженное, суровое. Уж не хочет ли он причинить ей зло? Джок взял в руки удавку и направился к дому.

— Джок, вернись!

Он обернулся и увидел в дверях конюшни хозяина.

— Он сделает ей больно!

— Нет. А если и сделает, то по ее воле. — Макдаф улыбнулся. — Но вряд ли она захочет.

— У него лицо…

— Я видел его лицо. Это не то, что ты думаешь. Жизнь состоит не только из боли и смерти. Неужели забыл?

Джок поразмыслил и кивнул:

— Секс?

— Конечно.

Да, Джок не забыл этих бурных и радостных совокуплений. Сначала — деревенская девушка Меган, потом, когда он переезжал с места на место, были другие.

И, наконец, у Рейли — Ким Чан.

Он засмущался и поспешил отбросить эти мысли.

— А Джейн хочет?

— Джок, он ее принуждать не станет. — Макдаф помолчал. — Ты что-то имеешь против?

— Нет, если все будет так, как ты говоришь. — Он наклонил голову набок. — А ты считаешь, я мог быть против?

— Ты же к ней привязан. Я только так спросил.

— Я… Она мне симпатична. — Он нахмурился. — Но иногда она вызывает у меня такое чувство… Больно делается. Все время говорит, допытывается, так что хочется ее заткнуть. Воткнуть кляп в рот.

— Главное — не удавку на шею. Он покачал головой:

— Этого я бы не сделал. Но вот сегодня… Я ушел, а в ушах все стояли ее слова. И до сих пор стоят.

— Может быть, это означает, что пора прислушаться?

— Ты тоже хочешь, чтобы я это вспоминал.

— А в глубине души ты сам разве не хочешь? Четыреста восемьдесят два. Четыреста восемьдесят два.

Не теперь. Забудь. Вычеркни. Хозяин увидит, как ты мучаешься, и рассердится.

«Да что он понимает», — вдруг с болью подумал Джок. Он же не знает, как его изо дня в день заковывали в цепи и терзали! И не надо ему знать.

— Она сказала, ты ждать не станешь. Сам, без меня, пойдешь за Рейли.

— Нужно будет — и пойду.

— Не надо, — прошептал Джок. — Пожалуйста! Макдаф отвернулся:

— Идем, поможешь мне посуду вымыть. У меня других дел хватает.

— Рейли тебя…

— Джок, ты или говори то, о чем я спрашиваю, или чтобы я об этом Рейли больше не слышал!

Джок в отчаянии смотрел, как хозяин идет на конюшню. В голове проносились воспоминания о смерти, муках совести, боли, они кружили вокруг него и продирались сквозь тонкую паутину рубцов, только-только начавших затягиваться после того, как Макдаф привез его из Колорадо.

Четыреста восемьдесят два. Четыреста восемьдесят два.

Больно. Больно! Больно!!

Тревор замер в дверном проеме.

— Ты оставила дверь открытой.

— Хотела, чтобы у тебя не осталось сомнений в моих намерениях. — Джейн слышала, как дрожит ее голос, и попыталась овладеть собой. — Никаких замков и запертых дверей. Раздевайся и иди ко мне. А то я тут лежу голышом и чувствую себя такой беззащитной. — Джейн откинула одеяло.

— Дай мне минуту. — Тревор чуть прикрыл дверь и стянул свитер.

Тело у него было именно таким, как она себе представляла. Прекрасное тело. Узкая талия, сильные ноги, широкие плечи — ей захотелось впиться в них ногтями. И еще — нарисовать его. Нет! Сейчас ей хотелось лишь одного.

— Ну, что ты так долго!

— Сейчас лягу — посмотрим, что тогда скажешь. — Он подошел. — Вот когда я постараюсь не спешить. Но обещать ничего не могу.

Она притянула его к себе:

— Не надо никаких обещаний. — Она обвила его ногами и выгнулась дугой, ему навстречу. — Хочу, чтобы ты…

Он закрыл ей рот поцелуем.

— Чего ты хочешь? Вот этого хочешь? И этого? — Он часто задышал. — Скажи. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Господи, как я этого хочу…

Джейн коснулась губами его плеча и прильнула ближе:

— Устал? Мне опять хочется.

— Устал? — хохотнул Тревор. — Сомневаешься в моей выносливости? Я тебе не уступлю. — Он нежно провел языком по ее соску. — Прямо сейчас хочешь?

— Да, только дух переведу. — Она уставилась в темноту. — Хорошо было, да?

— Отлично. Безумно хорошо! Искры из глаз.

— Я боялась, ты меня разочаруешь. Иногда так сильно чего-то ждешь, что потом нет сил радоваться.

— А ты сильно ждала?

— Еще как. — Она приподнялась на локте и посмотрела на него. — Я не поддавалась, но запретный плод самый сладкий. Ну, уж теперь ты от меня никуда не денешься. Съем тебя с потрохами!

— Не надо. Я буду стараться, чтобы ты никогда не насытилась. — Он улыбнулся. — А чего именно ты ждала?

— Радости секса. Камасутры.

— Ничего себе! Вот так задачка!

— Справишься?

— О да. — Он приподнялся, глядя на нее сияющим взором. — А ты?

Цира с облегчением увидела, что темная фигура, закрывающая проем, принадлежит не Юлию, а ее верному слуге Доминику.

— Доминик, ты что тут делаешь? Я же велела тебе уезжать из города!

— Меня прислала госпожа Пия. — Он посмотрел ей за спину, увидел Антония и окаменел. — Убить его?

— Цира, я же говорил, я тебя не предавал! — Антоний забрал у нее свой меч. — Давайте лучше побыстрей отсюда выбираться.

Доминик преградил ему путь:

— Он заставил тебя страдать. Хочешь, убью его?

По катакомбам прошел низкий гул.

— Быстрее! — вскричал Антоний. — Сейчас не время удовлетворять жажду мести, мы тут все погибнем! — Он схватил Циру за локоть и потащил к выходу.

Доминик шагнул ближе.

— Все в порядке, — остановила Цира. Они вышли на свет. Но день оказался чернее ночи. Повсюду дым. Дышится с трудом. Она замерла в оцепенении: гора пылала огнем, по склонам неслись языки лавы. — Потом, Доминик, все потом. Надо добраться до города. А Пия…

— За этим она меня и прислала, — сказал Доминик и припустил вслед за ними вниз по склону. — Госпожа Пия боялась, что о ней узнал Юлий. Ей кажется, со вчерашнего дня за ней кто-то следит. Она велела сказать, что будет ждать тебя на корабле.

— На каком корабле? — встрепенулся Антоний.

— Он пришвартован у берега ниже города, — сказала Цира. — Я заплатила Демониду, он нас отсюда вывезет.

— Правда?

— А что тебя удивляет? Я отнюдь не глупа! Когда Юлий увидит, что меня нет, он всех на ноги поставит. Мне надо уезжать подальше от Геркуланума.

— Я только удивляюсь, что ты сумела найти человека, готового тебе помочь. При всем могуществе Юлия…

— Сумела, как видишь. Пия мне уже помогла. И Демонид меня ждет.

— Будем надеяться, — проговорил Антоний, глядя на потоки лавы. — Может, он уже давно уплыл, когда увидел, как извергается вулкан.

Такая мысль посещала и Циру, когда она еще бежала по подземному ходу.

— Он жаден до денег, а я ему только аванс заплатила, он рискнет. Кажется, лава в ту сторону не течет. Она течет прямо к… — Цира в ужасе осеклась. — Прямо к городу! — Она оглянулась на Доминика. — Когда тебя Пия отправила?

— Час назад.

— А сама сразу на корабль?

Слуга кивнул, тоже не в силах оторвать взор от лавы.

— Велела передать, что будет тебя там ждать. Это только так кажется, что извержение началось давно, а на самом деле прошло совсем немного времени. Конечно, Пии уже нет в городе.

— Хочешь, я пойду и проверю? — предложил Доминик. Послать его в огонь? Смертоносная лава с каждой секундной набирает скорость. А вдруг Пия…

Цира усилием воли заставила себя отвести взгляд:

— Если кому и идти, то только мне.

— Нет! — вскричал Антоний. — Это безумие! Ты и до окраины не добежишь, когда…

— Тебя это не касается!

— Видят боги, касается, и еще как! — Он помрачнел. — Я тебе о чем твержу? Давай я сам за твоей Пией пойду? Для тебя я на все готов! — Он заглянул ей в глаза. — Только прикажи, и я пойду!

Она верила. Он скорее сам пойдет, чем даст ей рисковать собой.

Земля снова содрогнулась.

Она отвела глаза от Антония и обратилась к Доминику:

— А Лео с ней?

— Нет, его она еще вчера велела отвезти на корабль. Он у Демонида.

А Демонид будет терпеть мальчика лишь постольку, поскольку ждет от нее денег. Она не может рисковать и оставлять ребенка без защиты. Значит, надо лишь молиться о том, чтобы Пия, как и обещала Доминику, успела покинуть город.

— Мы идем на корабль. — Цира отвернулась от города и побежала. — Быстрей!

— У подножия горы я оставил двух коней. — С ней поравнялся Антоний. — Доминик? — окликнул он.

— Я тоже привел для нее коня, — отозвался тот. — Не думал, что ты вернешься. Ты же ее предал… — Он смолк и произнес проклятие, глядя на бушующий вулкан. — Сюда потекло!

Это с ужасом осознала и Цира.

Хотя основной поток катился к городу, один ручеек раскаленной лавы тек точно к вилле Юлия, то есть прямо на них.

— К лошадям успеем! — Антоний сжал ее руку в своей. — Двинемся на север и обогнем поток.

Да, если удастся. Дым и лава надвигались, курились, обступали их со всех сторон.

«Конечно, удастся», — сказала себе Цира в нетерпении. Не для того она проделала весь этот путь, чтобы сейчас сдаться!

— Тогда веди меня к лошадям!

— А я что делаю? Ну и характер! — Антоний тянул ее к небольшой рощице. — Доминик, иди за своим конем. А второго отвяжи. Стегни его как следует, пусть скачет на север.

Доминик скрылся в дыму.

Спереди доносилось испуганное ржание лошадей, которые тщетно рвались с привязи.

В следующую минуту Антоний уже подсаживал ее в седло и передавал в руки поводья.

— Скачи вперед, я следом.

— На тебя это не похоже.

— Другого выхода нет. Я буду рядом. Ты же наверняка попробуешь оторваться. — Он посмотрел в ее глаза. — Цира, даже не думай. Я уже однажды тебя оставил и знаю, чем это кончается. Я с тобой навсегда, Цира!

Навсегда! Страх отступил, ее охватила надежда. Она пустила лошадь в галоп.

— Словам грош цена. Докажи!

К своему изумлению, она услышала его смех.

— Только ты способна в такой ситуации ставить условия. Потом обсудим. А пока надо выбираться из этого ада.

А вокруг действительно был ад. Верхушки высоких деревьев по бокам дороги занялись пламенем от летящих со всех сторон искр. По склону вулкана широким потоком ползла раскаленная лава. Ближе подошла она или нет? Скакать не меньше мили, пока не обогнешь этот поток. Надо молиться, чтобы их не отрезало…

Прямо перед ней поперек дороги рухнуло горящее дерево. Конь заржал и попятился. Она почувствовала, что соскальзывает из седла…

— Антоний!

Джейн рывком села. — Нет!

— Тише, тише. — Рука Антония легла ей на плечо. — Успокойся!

Это был не Антоний. Тревор. И не две тысячи лет назад, а сейчас. Здесь и сейчас.

— Ну, все? Успокоилась? — Тревор привлек ее к своей груди. — Ты вся дрожишь!

— Все в порядке. — Девушка провела языком по пересохшим губам. — Ничего удивительного, что после всего, что ты рассказал о Рейли, ко мне вернулись кошмары. Что может быть хуже перспективы оказаться безвольным зомби? Как подумаю об этом, меня такая злость охватывает! Цира родилась рабыней. Наверное, у меня возникла ассоциация…

— Успокойся! Дыши глубже. Ты не Цира, и Рейли до тебя ни за что не доберется.

— Я знаю. — Она помолчала. — Прости.

— Тебе не за что извиняться. Что за сон был?

— Я уже решила, что она вырвется, как вдруг прямо перед ней упало дерево.

— Перед Цирой?

— Ну да! Похоже, она прочно у меня в мозгах засела. — Джейн усмехнулась. — Черт, звучит безумно. Меня не покидает ощущение, что где-то я о ней читала, иначе откуда эти сны?

— Но это только ощущение, да?

— Не знаю. — Она прильнула к нему. — Эти сны такие явственные. Как будто раскручивается реальная история. С продолжением и очень наглядно. Как будто она что-то пытается до меня донести. — Джейн приподнялась на локте. — Тебе не смешно?

— Как мне может быть смешно?! — Тревор улыбнулся. — Меня бы поразил молнией дух Циры. — Он посерьезнел. — Или, чего доброго, ты бы решила меня бросить. И в том и в другом случае это для меня катастрофа.

— Ну вот, ты все-таки смеешься, — неуверенно проговорила Джейн. Но лицо Тревора хранило странное, напряженное выражение.

— Смеюсь? Может быть. — Он опять притянул ее к себе и поцеловал в висок. — Ты скажешь, все слишком быстро… И будешь права. Но мне не терпится знать… — Он почувствовал, как она напряглась, и крепче сжал ее в объятиях. — Хорошо, не буду тебя смущать. Я и сам не в своей тарелке. Я ожидал бурного секса с женщиной, которую желал много лет. Я не думал… — Он осекся. — Давай сменим тему. Не расскажешь, что было в твоем сне?

Джейн колебалась. Она никому не рассказывала своих снов в подробностях. Только Еве. Та не просто была родственной душой, но и имела свои секреты, с которыми ни с кем не делилась, даже с Джо. И Джейн понимала эту подсознательную скрытность. Она и сама не была душа нараспашку. Во всяком случае, ее не тянуло никому рассказывать о своих снах, так похожих на явь.

— Не хочешь говорить? Я понимаю, — тихо проговорил Тревор. — Но только знай: я готов поверить всему, чему веришь ты. Я доверяю твоей интуиции и твоим суждениям. А на все остальное плевать.

Джейн с минуту помолчала.

— Я не знаю, чему тут верить, — сказала она наконец. — Цира выбралась из подземного хода. С ней Антоний. И Доминик. Они направляются к кораблю, который ждет их у берега. Цира наняла Демонида, чтобы увез ее из Геркуланума.

— Демонида?

— Он жаден до денег. Она рассчитывает, что он ее дождется, хотя… — Она покачала головой. — Хотя под ними горит земля. Антоний сомневается. — Девушка смотрела во тьму. — Вокруг них все горит. Кипарисы вдоль дороги полыхают. И один рушится на дорогу прямо перед Цирой. Она начинает падать из седла. Зовет Антония… — Она закрыла глаза. — Похоже на сцену из кино, да? Помнишь «Злоключения Полины»? Слава богу, тогда еще не было железной дороги, а то мне приснилось бы, что на Циру несется поезд.

— Мне кажется, Цира и без этого прекрасно справляется, — сказал Тревор. — Демонид, говоришь…

Она открыла глаза и посмотрела на него:

— О чем ты думаешь?

— Получается, ты так и не нашла источник, который мог бы тебе попасться до того, как она явилась тебе в снах. Теперь на сцену выходит некий Демонид. Может, это какой-нибудь известный в свое время торговец? Может, мы к ней с этого боку подберемся?

«Мы». Это слово было как елей на душу.

— Если он существовал в действительности.

— Не будь такой пессимисткой! Если не доказано обратное, значит, существовал. Завтра попытаюсь поискать какие-нибудь ссылки на этот персонаж.

— Доверь это мне.

— Сделаем это оба. Тут всем работы хватит.

— Да уж, работы слишком много. А времени как раз нет. Особенно сейчас, когда Рейли с Грозаком…

— Немного времени у нас появилось. А наши изыскания могут оказаться весьма полезными. Если Цира спасалась от Юлия, могла ли она бросить золото?

Джейн насторожилась: — Нет.

— Тогда логично предположить, что сундук уже был на борту.

— Да. — Джейн подумала и добавила: — Ты говоришь так, словно Демонид в самом деле существовал.

— Ты же сама сказала, что почти веришь во все это. Будем исходить из этого предположения. Могло быть так, что тебе когда-то встретилось это имя и осело в подсознании? Не исключено. Тогда почему бы и не проверить?

— Это может оказаться пустой тратой времени, а времени у нас как раз и нет.

— Я же сказал, что готов верить всему, чему и ты. Что-то мне подсказывает, что ты веришь в реальность этой истории больше, чем хочешь признать. Ты мне так и не доверяешь.

— Я… я верю тебе. Тревор засмеялся:

— Не слышу энтузиазма. — Он навис над ней. — Но ничего. Зато в другом энтузиазма хватает. Придется мне приложить усилия и совершить невозможное. — Он раздвинул ее ноги. — А совершать невозможное можно по-разному. Вот так, например…

Джейн подняла на него глаза. Снова нахлынул жар. Тревор и не подозревает, что сегодня уже совершил один прорыв. И не в сексе, когда потряс ее до глубины души. Она впустила его в свои мысли, в ту часть своего сознания, куда до сих пор не впускала никого. Теперь они были единым целым, точнее — она стала частью Тревора. И перед этим даже фантастический секс почти что меркнет.

Почти что. Что это она? Как может перед чем-то меркнуть секс с Тревором? Близость с мужчиной, от которого она теряет разум? Она прижалась к нему.

— Я готова к невозможному. — Голос дрожал. — Веди меня…

— Что ты тут делаешь? — Джо вышел на крыльцо и сел рядом с Евой. — Три часа ночи. Волнуешься?

— Конечно, волнуюсь. — Она прислонилась к нему, и он обнял ее одной рукой. — И до смерти боюсь. Что удивительного? Наши политики до сих пор не могут решить, кто виноват в трагедии одиннадцатого сентября. Мне страшно, что мы не сможем остановить этого безумца Грозака.

— Мы делаем все, что в наших силах. Джон Логан тебе не перезвонил?

Она кивнула:

— Он летит в Вашингтон. Будет говорить с шишками в Нацбезе. После того как он вложил столько денег в предвыборную кампанию, он вправе рассчитывать, что его в Конгрессе хотя бы выслушают. Он уверен, что они как минимум согласятся поднять уровень угрозы. Завтра он мне перезвонит.

— А я связался с директором ФБР. Он был осторожен, но я сказал, если они с ЦРУ не начнут действовать, я обращусь в прессу. Так что, Ева, нечего труса праздновать.

— Я не праздную. — Она усмехнулась. — Я пытаюсь избежать трудного решения. Все без толку. Боюсь, спрятать голову в песок не удастся.

— Это ты о чем?

— О том, что мы обязаны сделать все, что можем. Я все время пытаюсь себя убедить, что это вещи не связанные, но рисковать я тоже не могу. — Ева бросила взгляд на часы. — В Шотландии сейчас восемь. Значит, она уже не спит. — Она поднялась. — Пойду сварю кофе. Приходи, продолжим разговор.

— Это была Ева. — Джейн положила трубку. — Хочет, чтобы сегодня вечером я ждала ее в Неаполе.

— Что? — ахнул Тревор. — Ни в коем случае! Она покачала головой:

— Придется ехать. Ева никогда ни о чем меня не просит. А сейчас попросила.

— Почему?

— Не знаю. Сказала только, это очень важно. Она будет ждать меня в аэропорту. Она прилетит в начале седьмого. — Девушка наморщила лоб. — Господи, как мне страшно. Ева не… У нее был такой голос…

— Я лечу с тобой! Она покачала головой:

— Нет, она просила, чтобы я была одна.

— Я тебя не отпущу! Если бы она знала, какая тебе грозит опасность, она бы тебя не вызвала. Куинн тоже будет?

— Нет. — Джейн жестом попросила его замолчать. — Она сказала, что не возражает, если ты захочешь приставить ко мне охрану. Просто она не хочет, чтобы кто-то вмешивался.

— Я вмешиваться не стану. Джейн взглянула скептически.

— Ладно, я постараюсь не вмешиваться. Я же отпускал тебя одну в Люцерн, сейчас не отпущу. Я буду держаться в тени, буду твоим шофером и телохранителем. Можешь вообще не обращать на меня внимания.

— Легко сказать… А как там наш Бреннер?

— О старике Донато он пока ничего не добыл. Я отослал его обратно в Колорадо. — Он стиснул зубы. — Джейн, я лечу с тобой.

Она с досадой посмотрела на него:

— Но Ева не захочет, чтобы ты там был.

— Придется ей смириться. — Тревор взял мобильник. — Позвоню, распоряжусь насчет вертолета. — И добавил: — А потом скажу Венаблу, чтобы велел своим людям не высовываться в аэропорту Неаполя.

Она и забыла о Венабле и «жучке», который он пихнул ей в телефон. Уж лучше Тревор, чем ЦРУ! В душе она понимала, что с Тревором ей будет намного спокойнее.

— Ладно, но тебе придется стать человеком-невидимкой. Пойду попрощаюсь с Марио, а потом соберу сумку и возьму паспорт.

Спустя час на площадке около замка приземлился вертолет.

— Улетаешь? — К Джейн подошел Макдаф. Джейн кивнула:

— В Неаполь. Вечером, самое позднее — завтра, вернемся. Как Джок?

— Не видно и не слышно. Ушел в себя. — Шотландец нахмурился. — Вчера ему приснился кошмар. Я-то думал, все уже позади.

— Моя вина?

— Может быть. Или моя. Кто это знает? — Он следил, как из дома выходит Тревор. — Кто всегда виноват, так это Рейли. А зачем в Неаполь?

— Ева мне там назначила встречу.

— Ева Дункан? — Он опять нахмурился. — Почему бы ей сюда не прилететь?

— Как узнаю, непременно вам сообщу. — Джейн шагнула к вертолету. — Скажите Джоку, как вернусь, буду с ним говорить. И еще, я… — Она замялась. Может, не стоит? На самом деле она совсем не жалела о том, что мучила парня вопросами, теребила старые раны, ведь это было необходимо. Она только жалела, что заставила его страдать. — До свидания, Макдаф. Смотрите за ним.

— Этого мне можно не говорить. Она улыбнулась:

— Я знаю. — И Джейн повторила выражение, которое слышала от него самого: — Он же из ваших людей!

— Вот именно. — Макдаф отвернулся. — Из моих.

В аэропорту Ева кинулась ее обнимать, а Тревора смерила недовольным взглядом.

— Что вы тут делаете?

— А вы как думаете? Несколько дней назад я видел, как человеку отрубают голову. Вы же не хотите подвергать такому риску Джейн? — Он подхватил сумку. — Но я дал слово вам не мешать. Я буду держаться в тени. Если только я вам не понадоблюсь.

— Нелегкое решение, — сухо прокомментировала Ева.

— Да уж. И хватит об этом. — Он протянул Еве ключи от машины и зашагал к выходу. — Машина вам заказана, стоит на парковке. Я поеду следом, на другой. Или вы прямо здесь общаться будете?

Ева покачала головой.

— Я так и подумал. Иначе вы бы не стали тащить ее в Италию. А поскольку Неаполь — ближайший аэропорт от Геркуланума, рискну предположить, что туда мы и направляемся. Да?

— Строить догадки — дело неблагодарное. Почему я и не хотела вас здесь видеть. У вас в голове все время тикает, а мне бы не хотелось, чтобы вы торопили события и крутились под ногами. Вы, впрочем, уже этим занялись. — Она повернулась к Джейн. — Как ты?

— А сама-то как думаешь? Мне очень страшно, и мне не нравится находиться в неведении. Зачем мы здесь, Ева?

— Затем, что я больше не могу молчать. — Она подтолкнула дочь к арендованной машине. — Чем объяснять на словах, я тебе лучше покажу.

15

На вывеске значилось: «Неапольский музей естественной истории».

— Естественной истории? — удивилась Джейн. Скромное кирпичное здание стояло на неприметной улочке. — Ева, какого черта мы тут…

— А ты подумай. — Ева заглушила двигатель. — Ты здесь ни разу не была, но четыре года назад Тревор нанес сюда визит и уговорил куратора музея синьора То-ризу оказать ему услугу. Джейн застыла.

— Череп?

— Вот-вот. Нам нужен был череп, чтобы заманить в ловушку того маньяка, и Тревор одолжил его в этом музее. Мне предстояло сделать реконструкцию, да так, чтобы добиться сходства с изваянием Циры. Сама представляешь, каких моральных мук мне стоила подделка, но я свою задачу выполнила. Мы обязаны были схватить Аль-до раньше, чем он до тебя доберется.

— И ты это сделала.

Ева отвернулась в сторону:

— Да, сделала. Реконструкцию мы назвали Джулией. А потом, как и обещала музею, я восстановила подлинное лицо. — Она вышла из машины. — Идем, посмотрим на нее.

— Но я ее уже видела! — удивилась Джейн, следуя за Евой к центральному входу. — В газетах были снимки как поддельной, так и подлинной реконструкции. Отличная работа!

— Да, работа отличная. Но своими глазами ты эту реконструкцию ни разу не видела. — Ева открыла дверь. — И поэтому мы здесь. — Она кивнула спешившему навстречу невысокому лысеющему господину в добротном костюме. — Добрый вечер, синьор Ториза, спасибо, что не закрыли музей.

— Не стоит благодарности. Вы же знаете: вам достаточно одного звонка — и я всегда к вашим услугам. Мы вам так благодарны!

— Да нет, это я вам благодарна. Все готово? Он кивнул.

— Мне пройти с вами?

— Нет. Если вы останетесь, мы постараемся вас долго не задерживать. — Ева решительно двинулась по коридору и свернула в просторный зал. Повсюду были стеклянные витрины и шкафы. Предметы античного искусства, мечи, какие-то камни, а один шкаф был полностью отведен под антропологические реконструкции. Джейн покрутила головой.

— Бог ты мой, кто бы мог подумать, что в таком скромном музее такая роскошная коллекция реконструкций! Восемь… нет, погоди…

— Одиннадцать, — уточнила Ева. — Благодаря им сюда валом валят туристы. И оставляют тут денежки. А средства музею очень нужны — хотя бы на закупку этих вот шкафов. Они герметичны, в них кости отлично сохраняются. В Египте, например, огромное число костей и предметов древности погибает из-за отсутствия должных условий хранения. В этом музее есть несколько скелетов, поднятых со дна моря близ Геркуланума, но самое лучшее представление дают, конечно, реконструкции внешности по черепам. — Она подошла к краю витрины. — Вот наша Джулия.

— Точь-в-точь как на снимках. — Джейн с изумлением воззрилась на реконструкцию. Девушке было лет пятнадцать, черты лица очень правильные, если не считать немного асимметричного носа. Невзрачной не назовешь, но и красавицей тоже. — Что я должна в ней увидеть?

— Мои угрызения совести. — Ева повернулась и двинулась к дальнему выходу из зала. — Идем! Надо быстрей с этим покончить.

Джейн медленно последовала за ней. Угрызения совести?

Ева распахнула дверь и пропустила дочь вперед.

— Отлично! Ториза не погасил свет. Это музейная мастерская. За последние годы она мне стала как родная. — Она показала на реконструкцию в прямоугольном ящике на столе. — Вот Джулия.

— Погоди. Джулия же в зале! Кто же тогда… О боже! — Она повернулась к Еве. — Это Цира?

— Я не знаю. — Ева закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Она не сводила глаз со своей работы. — Во всяком случае, очень похожа. Но если это Цира, выходит, она вовсе не была такая красавица, как привыкли считать. Черты лица у нее более грубые, нежели у статуи, не так тонко вылеплены. Ториза говорит, судя по скелету, она долгое время занималась тяжелым физическим трудом. Возможно, тяжести таскала.

— Цира родилась в рабстве. — Джейн тоже не могла отвести глаз от реконструкции. — Может, из-за этого… — Она решительно тряхнула головой. — Нет, это не Цира!

— Ты считаешь, что сходство случайное? Джейн была в замешательстве.

— Я не знаю. Вряд ли… — Девушка опустилась на стул. — Но это не та Цира, к которой я привыкла за эти четыре года. Ты просто выбиваешь у меня почву из-под ног!

— И что ты станешь делать?

— Что делать? Искать ответы.

— Иного я от тебя и не ожидала, — устало проговорила Ева. — Сначала я думала, если оставить реконструкцию в том виде, как она была на момент нашего отъезда из Геркуланума, это поможет тебе излечиться от одержимости Цирой. Если бы ты пришла к выводу, что она погибла в море, ты бы, скорее всего, успокоилась на этом и прекратила дальнейшие поиски и ее, и золота Юлия. — Ева посмотрела на дочь. — Сходство было очевидным, но не абсолютным. А любые сомнения тебя бы только раззадорили. Разыгрался бы аппетит, и ты бы снова ринулась в эти проклятые катакомбы.

— То есть ты… меня обманула? — Джейн не верила своим ушам. — Ты же самый честный человек из всех, кого я знаю! Ты никогда не говоришь неправду!

— А в тот раз солгала. Я стерла из реконструкции все следы сходства с Цирой и все переделала заново. После чего отослала в музей подделку.

— Зачем? — прошептала Джейн. — Ты же пошла против собственных принципов!

— Господи, этому черепу две тысячи лет. — Ева старалась сдерживать эмоции. — Тебе было семнадцать, через год — идти в колледж. Ты только что выкарабкалась из жуткой заварушки, тебя чуть не угробил маньяк. Тебе снились кошмары о Цире. Ты была измучена, сбита с толку, и тебе требовалось одно — убраться из Геркуланума и прийти в себя.

— Напрасно ты мне солгала!

— Может быть, даже скорее всего. Но я так решила, хотела дать тебе шанс выкинуть из головы и Циру, и все, что с нами было в Геркулануме.

— Да, только меня забыть спросила. Мне было семнадцать, но я была далеко не ребенок.

Ева вздрогнула:

— Я собиралась тебе потом сказать. Решила дать тебе сначала ее забыть. Но ты не забыла. Ты продолжала ездить на раскопки, уже студенткой.

— Почему же ты мне и тогда не сказала? Ева покачала головой.

— Знаешь, как бывает, когда солжешь? Ложь начинает разрастаться, множиться и отравлять тебе жизнь. Мы с тобой всегда были друг с другом честны. Ты мне доверяла. Я не хотела подрывать это доверие. — У нее дрогнули губы. — А потом объявился Грозак, и ты сказала, что остановить его может только золото Циры.

— А золото тут при чем?

— Ты не рассмотрела витрину с артефактами в зале.

— Я видела реконструкции.

— Правильно. Они настолько приковывают взгляд, что до других экспонатов обычно не доходит. Там есть небольшой мешочек с золотыми монетами, найденный в море недалеко от берега. Он лежал рядом со скелетом Джулии, но после того как стало ясно, что она занималась физическим трудом, решили, что монеты принадлежали кому-то другому, тогда целые толпы валили из города.

— Господи! — Джейн перевела взгляд на реконструкцию. — Значит, это могла быть и Цира. — Нет, не так, стучало в голове. Это не Цира. Все в душе Джейн восставало против этой версии.

— Может быть, прав Ториза, когда говорит, что золото принадлежало кому-то еще. — Помолчав, Ева добавила: — Но я не могла тебе не сказать, иначе ты бы стала искать золото в катакомбах Юлия или в театре, где играла Цира, тогда как оно на самом деле лежит на дне залива.

— Как ты узнала об этом кошельке?

— За последние четыре года мы с синьором Торизой чуть ли не лучшими друзьями стали. Можно сказать, превратились в партнеров. — Ева невесело усмехнулась. — Дальше я молчать не могла. Я обязана была открыть музею правду. — Она кивнула на реконструкцию. — И быть честной с ней. Я сделала из нее другого человека, а это несправедливо. Надо было восстановить истину. Поэтому уже на следующий год после наших злоключений в Геркулануме я вернулась и поговорила с Торизой. Мы ударили по рукам. Я пообещала вернуть Джулии ее подлинный облик, а он взамен дал слово не выставлять ее, пока я не дам согласие.

— А в зале кто выставлен?

— Там не было черепа. Я сделал реконструкцию по бюсту, который больше всего подходил к нашей подделке. После всей шумихи Джулия не могла исчезнуть тихо. Ее надо было непременно выставить в зале.

— Удивляюсь, как синьор Ториза согласился поступиться принципами и замолчать эту реконструкцию.

— Все решают деньги. Я ему хорошо заплатила. — Ева пожала плечами. — Не в буквальном смысле, а услугами. Я же говорю, мы заключили сделку.

— Что за сделка?

— Раз в несколько месяцев он посылал мне на реконструкцию один из черепов. За последние годы музей обрел выдающуюся коллекцию работ в области пластической реконструкции. Одну из лучших в мире.

— Как тебе это удалось? У тебя же всегда работы выше крыши.

— Это была расплата за ложь. — Она встретилась с Джейн взглядом. — И я бы сделала это опять. Потому что надеялась, что, если не подогревать твоего интереса, ты в конце концов выкинешь эту Циру из головы и начнешь жить. Ради этого стоило несколько ночей не поспать.

— Ничего себе несколько! Ты же им одиннадцать лиц слепила! А Джо в курсе?

Ева покачала головой:

— Моя ложь — мне и расхлебывать. — Она помолчала. — Что ты сейчас чувствуешь? Злишься на меня?

Джейн не знала, что она чувствует. Слишком велико было потрясение.

— Нет. Не злюсь. Зря ты это сделала, Ева!

— Возможно, я бы и не пошла на это, если бы не усталость и тревога за тебя. Нет, это не оправдание. Я дала тебе четыре года, чтобы освободиться от своей навязчивой идеи и начать жить нормальной жизнью. Ты хоть представляешь себе, какое это счастье — жить нормальной жизнью? Я представляю. У меня ее никогда не было. А тебе я хотела ее дать. — Она сделала паузу. — Я знаю, ты всегда думала, что на первом месте у меня Бонни и лишь потом — ты.

— Я говорила, для меня это неважно.

— Еще как важно! Ты никогда не была на втором плане, ты просто другая. Ради твоего блага я лгала, нарушала все профессиональные принципы, работала на износ. Может, это поможет тебе понять, как много ты для меня значишь. — Она устало развела руками. — А может, и не поможет. — Ева повернулась к выходу. — Идем. Торизе пора закрывать.

— Ева!

Та оглянулась.

— Зря ты это сделала. — Джейн облизнула пересохшие губы. — Но это не меняет моего отношения к тебе.

Оно ни от чего не зависит. — Она встала, подошла и встала перед приемной матерью. — Кто знает, как бы я повела себя в подобных обстоятельствах? — Она попыталась выдавать улыбку. — Мы с тобой так похожи.

— Не совсем. — Ева протянула руку и ласково погладила девушку по щеке. — Но достаточно для того, чтобы я тобой гордилась. С тех пор как ты у нас с Джо появилась, наша жизнь словно наполнилась светом. И мне была невыносима одна мысль о том, что этот свет может померкнуть.

Джейн со слезами на глазах обняла ее:

— Даже не знаю, что сказать. — Она резко выпрямилась. — Ладно, идем отсюда! Можно мне Тревору рассказать?

— Почему бы нет? Небось голову уже сломал в догадках. — Ева стала закрывать дверь. — Ему будет полезно знать правду.

— Погоди, не закрывай. — Джейн напоследок взглянула на реконструкцию. — Похожа, правда? Но не один в один. С Циры ведь сделано множество статуй, но ни в одной нет этой… жесткости. Она… — Джейн повернулась к Еве. — Для твоей работы важна точность измерений. Тут не могло быть ошибки?

— Думаешь, я не хотела, чтобы она оказалась Цирой? Совпади она полностью с другими известными статуями, все было бы куда проще. Ты бы была убеждена, что наконец ее нашла, и все бы на этом закончилось. Я работала очень тщательно. Трижды переделывала все заново, но всякий раз выходило то же лицо. — Ева замолчала. — Тебе не приходило в голову, что те, кто ее ваял, ее идеализировали? И статуи превосходили оригинал по красоте?

— Наверное… — Девушка покачала головой. — Но как-то это…. — Она вышла из рабочего зала и дала Еве запереть дверь. — Странное впечатление какое-то.

— Ты так давно живешь с собственными представлениями о ее образе, что любое изображение покажется тебе неверным. Разве нет?

Джейн с сомнением кивнула:

— У меня сейчас в голове полный сумбур, я не могу отделить правду от вымысла. — Она пересекла зал. — Может, это все игра воображения. За исключением золота. Золото настоящее. И на этом надо сосредоточиться.

— Поэтому я и попросила тебя сюда приехать, — тихо сказала Ева.

— Ты говоришь, рядом с гаванью больше никакого золота не нашли?

— Во всяком случае, не рядом с этими останками.

— Нет, я имею в виду, не было ли там спрятано сундуков с деньгами?

Ева покачала головой:

— Огромная часть Геркуланума остается погребенной под окаменевшей лавой. Я только хотела дать тебе отправную точку. Или подсказать новый район поисков.

— Спасибо. Я знаю. — Джейн вздохнула. — Остается надеяться, что то, что мы ищем, не лежит под слоем лавы.

— Но к этому тоже надо быть готовым.

— А я не хочу! Даже если предположить, что это действительно Цира, то она могла попытаться увезти золото из города. Вдруг ей это удалось? — Джейн сжала кулаки. — И все-таки это не она. Я чувствую!

— Чувствуешь, но знать не можешь. А золото надо добыть во что бы то ни стало, иначе нам этих мерзавцев не остановить. И действовать тут надо наверняка. — Ева шагнула к выходу. — Полагаться на одно золото нельзя. Надо готовить другой вариант. Про запас.

— Гавань, — задумчиво повторил Тревор, глядя вслед самолету, уносящему Еву в Америку. — Если оно и там, найти и достать его будет неимоверно сложно. Куда проще, если оно окажется в катакомбах.

— Но мы знаем, что она хотела вывезти золото. И возможно, ей это удалось.

— И отвезла в гавань? Скорее, она просто спасалась бегством. Схватила мешочек и бросилась к морю.

— А что бы она стала делать в гавани? Юлий же за ней следил! Для нее было бы опасно…

— Ты говоришь так, будто это и есть Цира. — Тревор замолчал. — Признай, многое говорит в пользу этой версии. Ева была права. Древние скульпторы, когда ее ваяли, хотели польстить либо ей, либо Юлию.

— Согласна. — Джейн вздохнула. — Больше ничего не остается. — Она повернулась и зашагала к дожидавшемуся их маленькому самолету. — Посмотрим, что нам переведет Марио, что написала Цира. А если там не будет конкретного указания на место клада? Ева права в том, что полагаться на одно золото нельзя. И шансов его найти с каждым днем все меньше. Вот что меня больше всего пугает. — Она закусила губу. — Летим назад!

— Я говорил с Бартлетом, он сказал, все без изменений, так что спешить нам некуда.

— Сейчас каждая минута дорога! И каждый шанс. — Она бросила последний взгляд вслед взмывшему за облака самолету. — Ева это поняла, иначе она бы не устроила эту встречу. Ей это было нелегко.

— Удивляюсь, как быстро ты ее простила. Она же тебя обманула!

— Она это сделала из любви ко мне. Как я могу на нее сердиться, если она сама себя поедом ест? — Девушка помолчала. — И я ее очень люблю. Точка. Что бы она ни натворила, я готова ее простить.

— Прямо индульгенция. — Тревор открыл перед ней дверь. — Интересно, что требуется, чтобы ее заслужить?

— Что требуется? Годы доверия, самопожертвования. Убежденности в том, что на человека можно рассчитывать, что бы ни случилось. — Она повернулась к нему. — В твоей жизни когда-нибудь был такой человек?

Он задумался:

— Отец. Мы с ним… дружили. В детстве я не мечтал ни о чем другом, кроме жизни на нашей ферме и работы в поле. Как папа.

— Ты — фермер? С трудом представляю.

— Мне нравилось что-то выращивать. По-моему, все дети это любят.

— А теперь — не нравится? Тревор качнул головой:

— Вкладываешь в землю всю свою душу, а потом ее в один миг губят.

Джейн повернулась к нему. Последние слова он произнес почти небрежно, но выражение лица было страдальческое.

— Это случилось с вашей фермой? — Она поспешила добавить: — Не отвечай. Это не мое дело.

— Отчего же? Я не против об этом поговорить. Это было много лет назад. — Он ускорил шаг. — В нашей округе была шайка местных расистов, они простить не могли моему отцу то, что он хорошо обращался с темнокожими работниками. Однажды они напали на нашу ферму и сожгли и дом, и поля. Рабочие пытались отбиваться, и шестнадцать из них были убиты. Потом изнасиловали и убили мою мать, а отца пригвоздили вилами к дереву. Он долго умирал.

— Господи! Но ты уцелел!

— О да! Я здорово разозлил главаря — пытался пырнуть его ножом, и тогда он привязал меня и заставил смотреть, как умирают мои родители. Наверняка он планировал потом убить и меня, но помешали солдаты. Их вызвал наш сосед, когда увидел огонь и дым. — Он помог ей ступить на трап. — Сказали, мне еще повезло. Удачное определение, да?

— Боже мой! — Джейн почти физически ощущала страдания и ужас мальчишки, вынужденного смотреть, как убивают его родителей. — Их поймали?

Он покачал головой:

— Они скрылись, а власти спустили все на тормозах. Не хотели шумихи, которая наверняка поднялась бы, если бы был суд. Их можно понять.

— Я так не думаю.

— В то время я и сам так не думал. Отчасти по этой причине в первый год моего пребывания в детском доме меня признали неисправимым. Но потом я приспособился и научился терпению. Отец всегда учил: терпение и труд все перетрут.

— Но это не значит, что убийца должен разгуливать безнаказанно!

— Я этого не говорил. Перед моим отъездом в Колумбию убийца моих родителей нашел свою смерть. Кто-то связал его, кастрировал и оставил истекать кровью. — Он улыбнулся. — Разве не чудо, что господь рано или поздно карает за любую подлость?

— Чудо, — отозвалась она и покосилась на него. Теперь, как никогда, ей было ясно, насколько беспощадным умеет быть Тревор. С виду такой цивилизованный, воспитанный… Она даже стала забывать, что у него за спиной бурное прошлое. — А того, кто это сделал, так и не нашли?

— Решили, старые счеты, но особенно никто и не искал. Учитывая шаткость тогдашней внутриполитической ситуации, решили, наверное, не раскачивать лодку. — Тревор захлопнул люк. — Садись-ка и застегни ремень. Пора вылетать.

Джейн смотрела, как он направляется к пилотской кабине. За какие-то несколько минут она узнала о Треворе больше, чем за все предыдущие годы. Хорошо это или плохо, она не знала. Теперь, после того как ей так явственно представился этот истерзанный мальчик, она всегда будет его вспоминать при взгляде на Тревора. Ей стало его очень жалко.

— Не надо! — Тревор словно прочел ее мысли. — Я от тебя не этого жду. Мне нужен секс, возможно — дружба. Но не жалость. Я не Майк, с которым ты нянчилась и ограждала от беды. Ты спросила — я ответил, но лишь потому, что считаю нечестным, что я о тебе так много знаю, а ты обо мне — почти ничего. Теперь мы квиты. — Он исчез в кабине.

«Не совсем квиты», — подумала она. Он действительно знает о ней много, но она никогда не раскрывалась перед ним так, как только что он перед ней.

Прекрати! Твоя жалость ему не нужна. Она сама тоже возмущалась бы, если ее стали жалеть. Тревор правильно сказал, все это случилось очень давно, тот мальчик вырос и оброс броней.

Вертолет приземлился на стадионе. Их встречал Макдаф.

— Удачно съездили?

— И да и нет, — ответила Джейн. — Не исключено, что мы нашли Циру.

Макдаф замер:

— Как это?

— В одном неаполитанском музее есть реконструкция, похожая на нее. Кости были найдены в гавани. И рядом с ними — мешочек золотых монет.

— Интересно.

Это было не совсем верное определение того, что Джейн читала в его лице. Было видно, как он весь подобрался, напрягся, как заворочались в его голове шестеренки мыслей.

— Сходство близкое? — спросил он.

— Достаточное, чтобы принять с первого взгляда за Циру, — встрял Тревор. — Так, во всяком случае, говорит Джейн. Мне посмотреть не дали. В музее выставлена поддельная реконструкция, изготовленная Евой четыре года назад.

— Но если верить прессе и фотографиям этой реконструкции, она совсем не была похожа… — Макдаф осекся. — Она ее подделала?

— Она сделала это ради моего блага, — бросилась в объяснения Джейн. — Она бы ни за что… Да что я перед вами оправдываюсь?

— Сам удивляюсь, — ответил Макдаф. — Наверняка у нее были веские причины. — Он помолчал. — И что, очень похожа?

— Тревор же сказал, на первый взгляд похожа. — Она пожала плечами. — Но лицо грубее. И какие-то детали отличаются. Не верю, что это Цира. Пока не верю.

— Всегда полезно подвергать каждый открывающийся факт сомнению, — прокомментировал Макдаф. — А не хвататься за него, не проверив все как следует.

— Если сундук был спрятан в гавани, — заметил Тревор, — придется попотеть, чтобы его достать.

Макдаф кивнул:

— Задача почти невозможная, особенно учитывая фактор времени. — Он покосился на Джейн. — Думаешь, золото там?

— Не знаю, — отозвался Тревор. — Монеты… Мне не хочется в это верить, и одновременно страшно, что время упустим. Сам же говоришь…

— Как себя чувствует Джок? — поинтересовалась Джейн.

— Все так же. Ничего хорошего. Но и ухудшения нет. — Макдаф помялся. — А может, и не так же. У меня такое чувство, что в его голове что-то происходит. — Он развернулся и зашагал к конюшне, бросив напоследок: — В любом случае я за ним приглядываю.

— Что-то оптимизма маловато, — заметила Джейн и шагнула к дому. — Я удивлена — это же первая реальная ниточка к Цире.

— Наверное, Макдаф так не считает. Он не хочет, чтобы мы тратили время на пустые поиски. Ему нужен Рейли.

— Не больше, чем он нужен нам. — Джейн открыла дверь. — Пойду проведаю Марио. Еще увидимся.

— Где?

Она обернулась.

— В твоей или моей постели?

— А ты не скромен.

— По опыту знаю: нельзя отступать, добившись хоть малейшего успеха. А прошлую ночь я расцениваю как очень успешную.

«Успешная» было неверное слово. Один взгляд — и к Джейн вернулось вчерашнее возбуждение.

— Может, стоит придержать коней? Он покачал головой.

Почему она колеблется? Это на нее не похоже. Она всегда такая решительная, такая бесстрашная.

Потому что то, что между ними произошло, было слишком прекрасно. Моментами она совсем забывала, где она и что, и это ее страшило. Надо привыкнуть. Она переспала с ним потому, что внезапно осознала зыбкость бытия и не захотела больше терять ни одной сладостной минуты. Она протянула руку, схватила волшебную палочку, и та не подвела. И сейчас ее влекло к нему ничуть не меньше, чем накануне. И даже сильнее. Потому что теперь она знала, что ее ждет. А сегодня ей, как никогда, необходимо отвлечься.

— В твоей постели, — ответила Джейн и ступила на лестницу. — Только я не знаю, долго ли пробуду у Марио.

— Я подожду. — Тревор зашагал через холл. — Мне тоже надо кое-что сделать.

— Что, например?

— Например, позвонить Бреннеру и узнать, нет ли новостей. — Он улыбнулся. — Потом заняться этим Демонидом. Утром на него не было времени.

— Может, его и не существует вовсе, — устало проговорила Джейн. — Это был только сон. Зато Джулия, найденная в море, может оказаться Цирой.

Он качнул головой.

— Ты просто устала. Дадим старику Демониду шанс. — И он прикрыл за собой дверь библиотеки.

Джейн и вправду устала. И подрастеряла свой энтузиазм. Ей не хотелось, чтобы несчастная девушка из музея оказалась Цирой. Но совпадение было слишком явным, и отрицать очевидное невозможно.

Черт побери! Но эта девушка — не ее Цира! Не та женщина, что жила в ее сознании и снах на протяжении четырех последних лет.

Тогда докопайся до правды! Забудь о снах и потерпи, пока Марио вдохнет в нее жизнь.

— Как успехи? — спросил Марио, едва Джейн появилась на пороге кабинета.

— Мне показали останки женщины, найденные в море недалеко от берега. Очень похожа на Циру. — Она подошла к статуе. Эта решимость, ирония, сила — все это было от ее Циры. — Это вполне может быть она. Но как она очутилась в гавани, если мы знаем, что свитки она писала в катакомбах? — Джейн повернулась к Марио. — Долго тебе еще?

— Недолго. — Он выпрямился и потер глаза. — Почти все утерянные слова я восстановил. Отчасти наугад, но смысл теперь ясен.

— И когда?

— Джейн, не дави на меня! Я и так уже бросил тренировки с Тревором и Макдафом и занимаюсь одной работой. Как только, так сразу.

— Прости. — Она опять посмотрела на мраморный бюст. — Но ты уже можешь сказать, будет нам от этого свитка толк или нет?

— Могу только сказать, что он писался второпях и как раз в тот день она собиралась покинуть катакомбы.

— То есть в день извержения?

— Этого мы не знаем. Даты на свитке нет. Он мог быть написан задолго до извержения. А в день катастрофы она вполне могла оказаться на море.

— Пожалуй, ты прав. — То, что ей снилось, что Цира в момент извержения мечется в подземном ходе, еще не означает, что так оно и было. — А о золоте есть что-нибудь?

— Ничего конкретного.

— Может быть, о корабле?

Он с любопытством поднял глаза.

— Нет. А что?

Она не собиралась пересказывать Марио свои сны, которые все больше теряли смысл.

— Если она направилась в гавань, должны были быть причины.

— Причины? Чтобы спастись, конечно! Она была в театре и спасала свою жизнь.

Логичное объяснение. Надо принять его вместо того, чтобы сопротивляться и искать другой ответ. Признать, как говорит Ева, что найденные в море останки — это тупик.

— К завтрашнему дню не успеешь?

— Вполне возможно. Если спать не буду. — Марио кисло улыбнулся. — Не возражаешь против такой жертвы с моей стороны?

— Это уж тебе решать. Я эгоистка, по мне — чем скорей, тем лучше. Отоспишься, когда закончишь. — И серьезно добавила: — В глубине души я всегда наделась, что мы найдем это золото, а сейчас у меня чувство, как будто я в открытом море и ищу спасательный плот. Я не знаю, куда кинуться. Ощущение полной беспомощности. Надо с этим что-то делать, Марио.

— Я работаю с той скоростью, с какой могу.

— Я знаю. — Она направилась к выходу. — Завтра загляну.

— Не сомневаюсь. — Молодой человек снова углубился в перевод. — Спокойной ночи, Джейн. Приятных сновидений.

В его голосе она уловила легкий сарказм. Это было вполне объяснимо, правда, никак не вязалось с тем Марио, какого она встретила, когда только приехала. Но он с тех пор изменился, горе сделало его старше и строже. От мальчишества и кротости не осталось и следа. Интересно, каким он станет, когда эта история подойдет к концу.

А она? Тоже изменилась? Возможно. Смерть Майка и нависшая над ними страшная угроза потрясли ее до глубины души. И еще никогда прежде у нее не было такого бурного секса, как с Тревором.

Тревор.

«Бурный» было неверное слово. Оно не отражало того, что между ними происходило. При одной только мысли о нем все ее тело охватывало возбуждение. Какая разница, сильно она переменилась или нет? Они даже не могут сказать, что с ними будет завтра. Надо жить сегодняшним днем, наслаждаться каждой секундой, пока еще у них есть время.

Куда теперь? К нему? Тревор сказал, что будет ждать у себя.

Но она пробыла у Марио не больше десяти минут, так что Тревор, наверное, еще не закончил свои дела. Она лучше пойдет к себе и примет душ, а уж потом отправится к нему.

Иди к нему! В его постель. Джейн ускорила шаг. Коридор освещался развешанными по каменным стенам электрическими фонарями, отбрасывавшими треугольные тени на сводчатом деревянном потолке и на многочисленных гобеленах, украшавших коридор, как и другие помещения замка. Макдафы определенно дорожили своими гобеленами.

Удивительно было бы идти на тайное свидание в этом старинном замке. Странное дело — сейчас Джейн чувствовала себя почти как тайная возлюбленная старого Ангуса Макдафа. Если, конечно, она у него была. У большинства дворян были, но Макдаф мог быть исключением. Надо будет завтра расспросить нынешнего владельца.

В ее комнате было темно. Джейн швырнула сумочку на кресло возле двери и потянулась к выключателю.

— Не зажигай. Она похолодела.

— Не бойся. Я тебя не обижу. Джок!

Сердце бешено забилось, но Джейн набрала в грудь побольше воздуха и повернулась лицом туда, откуда шел голос. Лунный свет, проникавший в окно, был бледен, и глаза Джейн не сразу привыкли к темноте. Джок сидел на полу, обхватив колени руками.

— Джок, ты как сюда попал?

— Мне надо с тобой поговорить. — Она заметила, как у него сжались кулаки. — Необходимо!

— А до завтра подождать нельзя?

— Нет. — Он замолчал. — Я был сердит. Мне не понравилось то, что ты говорила. Даже хотелось что-нибудь с тобой сделать. Хозяину я этого не сказал. Сделай я тебе больно — он бы на меня рассердился.

— А уж я-то бы как рассердилась!

— Ты бы не могла сердиться, ты бы лежала мертвая. Что это? Черный юмор? Лица Джока она не видела.

— По-твоему, Джок, причинить боль — это обязательно убить?

— Так само получается. Все происходит очень быстро.

— О чем ты хотел поговорить?

— О Рей… Рейли. — Он опять умолк, но быстро взял себя в руки. — О Рейли. Мне трудно о нем говорить. Он этого не хочет.

— Но ты все же решился. Значит, ты сильнее его!

— Пока нет. Но когда-нибудь стану.

— Когда же?

— Когда он умрет. Когда я его убью. — Это было сказано самым простодушным тоном.

— Джок, в этом нет необходимости. Ты только скажи, где он, и им займутся специальные службы.

Он покачал головой.

— Я должен это сделать. Это моя забота.

— Почему?

— Потому что иначе это попытается сделать хозяин. Он не станет ждать, пока им займется кто-то другой. Он… он на него очень зол.

— Правильно. Потому что Рейли дурной человек.

— Сатана. Если сатана существует, то это — Рейли.

— Ты только скажи, где его искать!

— Я… я не знаю.

— Ну как же? Наверняка знаешь!

— Только начинаю думать — голова тут же раскалывается. Как будто вот-вот лопнет.

— А ты постарайся!

— Я вчера попробовал. — Джок помолчал. — Перед глазами какие-то картины… Вспышки. И больше ничего. — Он опять умолк. — Но если я вернусь, то, может, и вспомню.

— Вернешься в Колорадо?

— Не в Колорадо.

— Но тебя же там нашли.

— Не в Колорадо. Севернее. Может… в Айдахо? Джейн встрепенулась:

— Ты это помнишь? Где конкретно? Он покачал головой:

— Мне надо ехать.

По сравнению с предыдущим разговором это был шаг вперед.

— Тогда мы поедем вместе. Я поговорю с Тревором.

— Прямо сейчас!

— Сегодня. Джок поднялся.

— И надо найти Рейли как можно быстрее, иначе этим займется хозяин. Он не хочет ждать.

— Сделаем необходимые распоряжения и тотчас выезжаем. — Джейн нахмурила лоб. — Но о том, что ты с нами, никто не должен знать, иначе Рейли догадается, что он раскрыт, и сбежит.

— Не догадается.

— Почему?

— Он уже наверняка знает, что я здесь, и думает, раз я до сих пор не выдал его хозяину, значит, ему опасаться нечего.

— С чего ты так уверен?

— Он говорил, что я умру, если кому-то расскажу, где он находится.

— То есть он тебя убьет.

— Нет, я сам умру. Сердце остановится — и конец.

— Безумие какое-то!

— Нет, я такое видел. Рейли мне показывал. — Он тронул грудь. — Я слышал, как стучит мое сердце, и знал, что оно остановится, если он прикажет.

Господи, какое-то колдовство! Почище вуду.

— Не остановится, если ты не будешь в это верить. И не дашь ему одержать над тобой верх. Если ты будешь сильным, ничего не случится.

— Я надеюсь, что у меня хватит сил. Я должен убить Рейли раньше, чем он убьет хозяина. — Юноша направился к двери. — Однажды мне захотелось умереть, а хозяин мне не дал. И теперь я об этом не жалею, по крайней мере, не все время. А иногда и вовсе забываю. — Он открыл дверь. — Завтра утром я приду.

— Погоди. А почему ты пришел ко мне, а не к Макдафу?

— Потому что я обязан его слушаться. Он захотел бы поехать на поиски Рейли, но как только я бы его нашел, он бы велел мне остаться в тени, потому что он хочет меня оградить от неприятностей. Иное дело — вы с Тревором. У меня будет шанс.

— Джок, я тоже хочу тебя оградить от неприятностей.

Он стоял черным силуэтом в дверном проеме.

— Но не так сильно, как он. — И Джок исчез. Джейн постояла, охваченная одновременно возбуждением и надеждой. Конечно, нет никакой уверенности в том, что Джок вспомнит местонахождение логова Рейли, но надежда есть. Кажется, к нему возвращается память. Вспомнил же он, что это не в Колорадо, а в Айдахо.

А как он объяснил, почему пришел к ней, а не к Макдафу? Это уже были вполне здравые и зрелые рассуждения, она даже удивилась. Он взвесил все «за» и «против» и принял осознанное решение. Это действительно обнадеживает.

Надо воспользоваться свалившейся с неба возможностью. Только-только она посетовала Марио на беспомощность, охватившую ее от сознания того, что придется во что бы то ни стало искать золото. И вот — новый шанс. Надо хвататься за него и бежать к цели.

Но если все не продумать, то в Штатах, где Джока нашел Макдаф, их ждут опасные ловушки. Поэтому необходимо будет заручиться помощью со всех сторон.

Джейн открыла дверь и вошла в библиотеку.

16

— Мы не можем рыскать наобум в ожидании, когда Джок найдет Рейли, — возразил Тревор. — Грозак держит замок под наблюдением. Как только мы отбудем, нам тут же сядут на хвост. Следовательно, Грозак донесет Рейли, тот поспешит с выполнением обещанного и предоставит Грозаку то, что он хочет.

— Джок говорит, Рейли на его счет дергаться не станет, — возразила Джейн.

— Я в этом совсем не уверен. Сумел же он удрать, значит, один раз психологические установки Рейли уже преодолел. Чтобы этого не случилось вновь, надо уж слишком верить в собственные силы.

— А этого быть не может, да? Существует же инстинкт самосохранения! — пылко возразила Джейн.

— Нацисты в войну ставили психологические эксперименты, программируя подопытных на суицид. И весьма, кстати, успешные эксперименты. Мозг может быть мощным оружием. Во всяком случае, Джок в этом убежден.

— И готов пожертвовать собой ради спасения Макдафа. — Она помолчала. — А мы ему это позволим.

— Во имя спасения еще нескольких тысяч человек.

— Да это я как раз понимаю. Иначе я бы не пришла. Но мне такой вариант не нравится. — Джейн стиснула подлокотники кресла. — И как мы это сделаем, если ты говоришь, что Грозак держит нас под прицелом?

— Это непростая задача. Надо подумать. Есть еще Венабл, который нас тоже пасет, и очень плотно. Его посвящать ни в коем случае нельзя, иначе нам ни за что не уехать тайно. Утечек быть не должно.

— Я тебя умоляю! Это же ЦРУ. Они-то должны уметь проворачивать секретные операции!

Тревор молча смерил ее взглядом. Нет! Джок доверился ей, и она не станет перекладывать ответственность на чужих людей.

— Ну что, есть идеи?

— Пока только наметки. — Тревор потянулся. — Дай хоть подумать.

— А Макдафа мы можем использовать? Он улыбнулся:

— Ему бы эта формулировка не понравилась. Но привлечь его в той или иной форме придется. Иначе пришлось бы похитить Джока у его господина.

— Не уверена, что стоит впутывать Макдафа. Джок не хочет, чтобы он появлялся у Рейли.

— А ты что же, считаешь, Макдаф стерпит, если мы у него из-под носа увезем Джока?

— Нет, конечно.

— А насчет Рейли мы с Макдафом заключили сделку.

— Голова Рейли на блюде?

— Скажем так: я ему обещал, что, если найду Рейли, дам ему шанс отомстить. — Тревор склонил голову набок. — Учитывая личность Рейли, у меня этот вариант не вызывает угрызений совести. — Он достал телефон. — Бартлет, прости, что разбудил. Срочное дело. Ты не мог бы прийти в библиотеку? — Он положил трубку и повернулся к Джейн. — Пока не говори ничего Джо с Евой.

— Почему?

— Я сегодня звонил Венаблу, и он сказал, что его электронщики вчера зафиксировали у нас какие-то сигналы неустановленного происхождения. Не исключаю, что Грозак сумел поставить нас на прослушку.

— Отлично! — возмутилась Джейн. — Нам только этого не хватало!

— Мы его перехитрим. А может, даже сыграем себе на руку. — Вошел Бартлет. — Мы летим в Штаты.

— Договориться о транспорте?

— Пока нет. Я скажу, когда. Мы должны уехать так, чтобы никто не видел, так что вертолет надо вызывать в другое место. И пилот чтобы был не тот, что всегда. Может, Кимбруга возьмем?

— Когда летим?

— Ты-то никуда не летишь. Ты остаешься здесь. Бартлет насупился:

— Почему это? Я здесь бездельничаю, совсем засиделся. Теряю квалификацию…

— Подозреваю, это ненадолго. — Он повернулся к Джейн: — Иди-ка ты спать.

Что это он? Решил от нее избавиться?

Тревор перехватил ее взгляд и покачал головой.

— Завтра будет тяжелый день. Если хочешь, оставайся, но мне надо обойти охрану по периметру, а потом решить кое-какие проблемы с Бартлетом. — Он улыбнулся. — Обещаю, без тебя я никуда не уеду.

Джейн встала:

— Да уж, пожалуйста. — И направилась к двери. — Когда будешь с говорить с Макдафом? Я хочу присутствовать.

— В восемь. Годится? Она кивнула:

— В восемь так в восемь.

Однако наутро Бартлет постучался к ней уже в начале седьмого.

— Прости, что бужу, — извинился он. — Но Макдаф только что ворвался в библиотеку, как ураган, и Тревор послал меня за тобой.

— Сейчас иду! — Джейн вскочила, на ходу хватая халат. — Только вот умоюсь.

— Я подожду. — Она бегом кинулась в ванную. Бартлет прокричал следом: — Только недолго! Макдаф ждать не будет, он так и пышет. Небось Джок проговорился.

— Не удивляюсь. — Джейн вышла из ванной, наспех промакивая лицо полотенцем, и прямиком направилась к выходу. — Уж не знаю, называется ли это непредсказуемостью, но сейчас настроение у Джока меняется каждую секунду.

— Как и у Макдафа, — проворчал Бартлет, следуя за девушкой.

Едва войдя в библиотеку, Джейн поняла, что он имел в виду. Шотландец нависал над Тревором, как карающая длань небес. Сверкая яростно глазами, он повернулся к девушке:

— Почему я должен узнавать это от Джока? Хотела от меня утаить?

— Было дело. Джок не хотел, чтобы вы участвовали, — с вызовом ответила Джейн. — Но Тревор сказал: у вас с ним уговор.

— Какое благородство! — Макдаф повернулся к Тревору: — Я что, должен тебя за это благодарить? Уговор был, что ты доставляешь мне Рейли. Теперь выходит, это будет делать Джок. Значит, ты мне больше не нужен.

— Никакого Рейли вам Джок не найдет, — вступилась Джейн. — Он боится за вас. И хочет, чтобы мы действовали с ним вместе.

— Он мне так и сказал. — Макдаф осклабился. — Но я бы мог на него поднажать.

— А ты этого хочешь? — спросил Тревор. — Мне кажется, он сейчас находится в состоянии неустойчивого равновесия. Чуть подтолкни или пережми — сломается или сорвется.

Макдаф помолчал:

— Черт бы тебя побрал! Я не хочу, чтобы вы в это влезали.

— Здорово! — возмутилась Джейн. — Вы не один пострадали от этого мерзавца. Джок хочет, чтобы мы ехали, и мы поедем. — Она выдержала его взгляд. — И мне плевать на ваши договоренности с Тревором! Судя по всему, вы готовы о нем забыть, лишь бы сбросить нас с хвоста.

— Вот-вот, — поддакнул Тревор.

Макдаф смерил ее пристальным взглядом и процедил:

— Очень хорошо. Мы едем вместе. Но не обещаю, что так будет до конца. Если Джок скажет, где искать Рейли, я таки скину вас с хвоста.

— Тогда, думаю, будет справедливо дать нам такой же шанс, — возразил Тревор. — Но мне кажется, сейчас надо сосредоточиться на том, как незаметно покинуть замок. Все остальное — потом.

— Никаких церэушников! — Макдаф сказал, как отрезал. — Ничего такого, что заставило бы Грозака насторожиться и кинуться нам наперерез.

— Согласен, — сказал Тревор. — Грозак нас плотно пасет. Не удивлюсь, если уже и прослушку поставил. Поэтому вызывать вертушку по телефону тоже нельзя.

— Нельзя, — согласился Макдаф и направился к двери. — Собирайтесь. Через час жду вас на конюшне.

— Что?

— Что слышал. Ехать так ехать.

— Я же говорю, мы не…

— Мы едем. Это мой замок, моя земля. Никто меня не заставит сидеть здесь под замком. Ни твое распрекрасное ЦРУ, ни Грозак, ни кто другой.

Он хлопнул дверью так, что Джейн вздрогнула.

— Что это он так разозлился? Мне показалось, он знает, как нам отсюда выбраться. А тебе?

— Судя по всему, он считает, что выход есть. В любом случае мы ничего не теряем, если через час придем, куда он сказал. Может, как раз остынуть успеет. — Тре-вор встал. — Давай собираться. Встретимся в холле. По дороге загляни к Марио, подбодри его и пообещай, что мы будем держать с ним связь.

— А ты чем займешься?

— Мы с Бартлетом придумали отвлекающий маневр. — Он улыбнулся, глядя на своего бессменного помощника. — Надо согласовать детали.

Джейн шагнула к двери:

— Даже не знаю, как это все воспримет Марио. После гибели отца он недоволен тем, что вынужден сидеть взаперти.

— Тем хуже для него. Кажется, ты у нас славишься дипломатическими способностями. Вот и уговори его! — И он поманил к себе Бартлета.

Уговори. Легко сказать.

Джейн пошла на второй этаж. Марио преисполнен решимости отомстить за отца, а ей предстоит объявить ему, чтобы выкинул это из головы и продолжал корпеть над текстом. Единственное, что пока удерживало его за работой, было обещание натаскать его физически, чтобы он мог осуществить месть. И вот теперь, когда его работа почти завершена, они уезжают, а его оставляют…

Джейн подошла к кабинету и остановилась, собираясь с мыслями.

— Нет! — воспротивился Марио. — Черт возьми, нет! Я еду с вами.

— Марио, мы даже не знаем, куда едем и найдем ли Грозака или Рейли.

— Но ниточка у вас есть. — Он поднялся. — А раньше не было.

— Ты ничем не сможешь нам помочь.

— Откуда ты знаешь? — Он взял из пачки листов на столе верхний и сунул в карман. — Я еду. — Остальные странички Марио убрал в стол. — Учти, никто меня не остановит.

— А я все же попытаюсь. И Тревор тоже.

— Это как вам угодно. — Марио похлопал себя по карману. — Но у вас ничего не выйдет. И перевода вы не увидите, а я его как раз закончил.

Джейн встрепенулась:

— Закончил? Он кивнул:

— И текст оказался необычайно любопытным. Сразу несколько сюрпризов.

— Она что-то пишет о золоте?

— Конечно. — Он направился в свою спальню. — Мне надо умыться и принять душ. Я всю ночь работал. Встретимся в конюшне.

— Марио, не мучай меня, что она пишет? Он покачал головой:

— Если я и извлек какие-то уроки из этой жуткой истории, так это то, что оружие надо всегда держать наготове, даже с теми, кого считаешь друзьями. Вот узнаем, где искать Грозака с Рейли, тогда и поговорим о Цире.

— Если ты скажешь, где может находиться золото, у нас появится предмет для торга с Рейли.

— А я не собираюсь ни с кем торговаться! Я хочу отсечь этим гадам головы, как они сделали с моим отцом. — Марио стал чернее тучи. — Ужасно, да? Пора кому-то молиться о спасении моей души. — Он открыл дверь в комнату. — О спасении души моего отца, похоже, никто не молился.

— Марио, это тебе так не пройдет. Мы не можем этого допустить! Тревор недрогнувшей рукой отнимет у тебя перевод.

— Если найдет. Пока ты будешь бегать за Тревором, я его так упрячу, что никакой Шерлок Холмс не поможет. Могу даже уничтожить его, а потом восстановлю.

Джейн взглянула на него со смешанным чувством жалости и негодования. Марио принял решение и будет использовать свиток Циры как разменную карту. В душе она его понимала. Вполне вероятно, она и сама поступила бы так же.

Через час Джейн с Тревором приближались к конюшне. В дверях их ждал Джок.

— Хозяин велел сказать, он скоро будет.

— А где он?

— Пошел поговорить с охраной. Сказал, что это важно. Он на меня не сердится. Я боялся, а он взял и рассердился на тебя. Прости!

— Ты не виноват. — К ним уже шагал Макдаф. — Он так же обеспокоен, как и все мы. А тебя он очень любит.

— Бог мой, какое великодушие! — проворчал Тревор.

— Великодушие тут ни при чем. Понимание — возможно. Макдаф проявил к нам жесткость, но только ради Джока. В каком-то смысле это достойно восхищения.

— Я тоже готов им восхищаться, если он нас отсюда вывезет. Как думаешь, Джок? Получится у него?

— Конечно. — Джок обратился к Джейн: — Я полил цветы, но нас же долго не будет. Можно будет Бартлета попросить следить за цветами?

— Запросто. — Джейн повернулась и направилась назад к замку. — Сейчас сбегаю и попрошу.

— Ты куда? — окликнул Макдаф.

— Сказать Бартлету, чтобы поливал цветы.

— Я уже сказал Патрику, — остановил ее Макдаф. — Не надо никого больше впутывать в дела Джока.

— О чем ты говорил с охраной? — поинтересовался Тревор.

— Велел вести себя обычным образом, как будто мы все еще здесь.

— И можно им верить?

Макдаф смерил его презрительным взглядом:

— Естественно. Это же мои люди! Если кто-то и захочет попасть в замок, они не пропустят. — Он помолчал. — Даже если это будет ЦРУ.

— Я не возражаю. Я сегодня звонил Венаблу, предупредил, что пропаду на пару дней, так как Марио вот-вот закончит перевод и я решил воздержаться от действий, пока не станет ясно, есть ли у нас наводки на золото.

— А если он сам тебе позвонит?

— Вчера вечером мы с Бартлетом наладили имитатор голоса. Он будет отвечать на звонки за меня.

— Это что за штука? — удивилась Джейн.

— Такой маленький приборчик, подсоединяешь его к телефону, и кто бы ни подходил к трубке, голос будет в точности как твой. — Он улыбнулся. — Уверяю тебя, работает отлично. Бартлету не впервой меня прикрывать таким образом.

— Не удивляюсь. — Джейн набралась смелости и повернулась к Макдафу: — С нами едет Марио.

— Черта с два! — Макдаф бросил гневный взгляд на Тревора. — Ты что вытворяешь?

— Я не виноват. — Тревор поднял обе руки. — У меня была такая же реакция, но Джейн говорит, Марио закончил перевод и там, кажется, есть указания на золото. Если мы его с собой не возьмем, он не отдаст нам перевод.

— Указания на золото, — повторил Макдаф. — А вам не кажется, что он блефует?

Джейн понимающе кивнула:

— Но полной уверенности нет. Марио очень изменился. Не исключаю, что он действует в своих интересах.

— Он хочет добраться до убийцы отца. — Макдаф помолчал, размышляя. — Золото, конечно, важная штука. Но если Марио с нами, на тебя, Тревор, ляжет ответственность за то, чтобы он не путался под ногами. Мне и Джока хватит.

— Марио не ребенок, — напомнила Джейн. — Он вполне вменяем.

— Да? Что же ты его тогда не вразумила?

— Это другое дело. Мы хотели оставить его вне игры. Любой из нас среагировал бы точно так же. А у него в руках козырь — золото. Пришлось согласиться. Сами же говорите, золото для нас очень важно. — Она встретила взгляд Макдафа. — Только не пойму, насколько оно важно для вас?

— Я не рыцарь Круглого стола. Да, мне нужен Рейли. — Макдаф оглянулся на замок. — Но Тревор обещал мне часть этого золота, и оно мне не помешает. И я его получу.

— Да, только если не придется торговаться с Рейли, — напомнила Джейн. — Если не достанем негодяя, придется прибегнуть к торгу. И тогда, Макдаф, мне будет глубоко наплевать на ваш прекрасный фамильный замок.

— От тебя и не требуется его любить. Главное, что он дорог мне. — Шотландец кивнул, увидя, как к ним направляется Марио. — А вот и ваш книжный червь, решивший стать суперменом. Так и подмывает вытащить из него всю информацию и оставить здесь. И не говори мне, Тревор, что у тебя тоже нет такого желания.

— Мне приходило это в голову, — признался тот. — Но у него благая цель, а чтобы выудить из него все, что нам нужно, потребуется время.

— Нет! — отрезала Джейн. Макдаф пожал плечами:

— Выходит, на данный момент нам ничего другого не остается. Если он станет для нас обузой, можно будет вернуться к этому вопросу. — Макдаф повернулся и вошел в конюшню. — Тревор, вели ему пошевеливаться, если хочет отправиться с нами, — бросил он через плечо. — Идем, Джок!

Джейн поспешила следом за Макдафом с Джоком между рядами стойл.

— Куда мы идем?

— К Ангусу, да? — предположил Джок.

— Да, — подтвердил Макдаф. — Местечко уютное. — Он вошел в третье стойло. — Если не имеешь ничего против грязи и плесени. — Макдаф передвинул ящик со сбруей и несколько седел, и взору Джейн открылась обшарпанная потайная дверь. — Впрочем, в те времена здесь и похлеще попахивало. Ангус постарался, чтобы сюда никому не хотелось соваться. На полу всегда был толстый слой навоза.

— И куда ведет эта дверь? — Их уже догнал Тревор и с любопытством заглядывал в темноту. — Ого, лестница…

— Да. Она ведет вниз под углом и выходит на поверхность у моря, у подножия утеса. — Макдаф открыл какой-то ящик, в нем оказалось несколько карманных фонариков, один он взял себе. — Все берите по фонарю. Тут кромешная темень, а лестница крутая. Одного фонаря нам не хватит. Как повернем за угол, сразу станет темно, а ступеньки мокрые и скользкие. — Он быстро и уверенно начал спуск. — Будьте осторожны, не то шею свернете. Мой прадед как-то зазевался и так загремел, что потом два года провалялся в постели. Чуть не помер, пока полз потом наверх в конюшню.

— Он что, один был?

— Конечно, один. Ход Ангуса — наша семейная тайна, она передается от отца к сыну. Ангус заложил его одновременно со строительством замка. Это была потайная лестница для отхода к морю. Есть еще одно ответвление, оно ведет в горы. По нему можно было проникнуть в тыл к противнику. Ангус жил в опасные времена, когда надо было быть готовым к любой неожиданности.

— Это же было несколько веков назад! — «Господи, как тут скользко», — подумала Джейн, с трудом удерживаясь за неровную стену. Они спускались все ниже и ниже. — Хотите сказать, что об этом ходе никто не знал?

— Есть такое понятие, как честь. Никто из нас не имел права открывать этот секрет кому-либо, кроме членов семьи. Потом надобность в нем отпала, но в нашем роду принято уважать традиции.

— Но, как я понял, Джок ведь знает?

— Он тоже не знал, пока я не привез его из Америки. И Джок скорее умрет, чем расскажет что-то, о чем я велел молчать. Еще два ярда — и поворачиваем налево. Здесь ход разветвляется, одно из ответвлений как раз ведет в горы.

Джейн свернула налево, но успела заметить, что направо идет такой же коридор.

— Далеко еще?

— Нет. Здесь ступеньки круче, мы уже рядом с водой. Осторожно!

— А что мы станем делать, когда дойдем до берега? — спросил Тревор. — Поплывем?

— Между прочим, Ангус был такой сильный, что мог обогнуть вплавь мыс, а это четыре мили. Но потомки оказались послабее. Мы держим на берегу катер, он замаскирован. Пойдем на веслах, без мотора, и если будем держаться близко к скалам, то через двадцать минут нас уже никто не увидит.

— И что тогда? — не унимался Тревор.

— Ну, не до конца же мне вас за ручку вести! — проворчал Макдаф. — Нас встретит с машиной один из моих людей, Колин, и доставит в Абердин. Полагаю, там ты сумеешь организовать самолет?

— Как только выедем на дорогу, я позвоню в Париж Кимбругу. Я в последние годы к нему не обращался, так что Грозаку его ни за что не вычислить.

— Как скоро он сможет быть здесь?

— Если он сейчас не занят, то через несколько часов. В противном случае прибегну к запасному варианту.

До Джейн донесся возглас Марио и сдержанные ругательства.

— Черт побери, Макдаф? Скоро или нет? Я чуть лодыжку не сломал.

— Тем хуже для тебя, — проворчал тот. — Тебя никто не приглашал, так что не жалуйся.

Правду сказать, Тревора с Джейн тоже никто не приглашал. Интересно, уж не задумал ли Макдаф… Впереди послышался всплеск воды.

— Что это? — встрепенулась Джейн.

— Во время прилива нижние ступени заливает водой! — прокричал Макдаф, успевший скрыться за поворотом. — Мне придется идти за лодкой вброд. Беспокоиться не о чем. — И добавил: — Разве что краб какой или угорь тяпнет. Все будет в порядке. Ты же не босиком!

— Большое утешение! — Теперь и она завернула за угол и увидела впереди Макдафа с Джоком. Они были в воде по середину бедра и шли вброд к красивому, черному с белым, катеру, привязанному к стальной рельсе. А чуть дальше впереди виднелся узкий проход в открытое море.

— Все в порядке? — Сзади раздался голос Тревора. Джейн и не заметила, что остановилась.

Она кивнула и продолжила спуск, закинув через плечо свою сумку.

Еще три ступеньки — и она оказалась по пояс в холодной морской воде. Ее начала бить дрожь. Джейн перевела дух, набрала полную грудь воздуха и двинулась дальше. В следующее мгновение уже догнала Макдафа с Джоком, которые садились в катер.

Джок повернулся и подал девушке руку:

— Давай свою сумку и подтягивайся.

— Спасибо. — Она перебросила ему поклажу, и он втянул ее на борт. Макдаф уже доставал весла из ящика на носу лодки. — Джок, ты тут как дома!

— Когда мы с хозяином вернулись, он водил меня в это место. У него здесь было много работы, а меня он не хотел оставлять одного.

Потому что Джок уже делал попытку самоубийства, и Макдаф боялся его оставить, догадалась Джейн.

— Наверняка твоя помощь пришлась ему очень кстати.

— Я старался, — с серьезным видом подтвердил Джок. — Делал все, как он велел, но я не знал всего, что знали Ангус и хозяин. Это же было место Ангуса, его комната.

— Комната?

— Лестница ведь не освещается. Я совсем потерялся. У меня перед глазами все плыло, хозяину даже пришлось меня из воды тащить.

Потерялся? Это он буквально или образно?

— Джок, ты мне нужен! — окликнул Макдаф, и тот немедленно кинулся к нему.

— Ты совсем вымокла! — На борт взошел и Тревор. — Что, Макдаф, полотенца не предусмотрены?

— Посмотри в ящике под штурвалом. — Макдаф выдал Джоку весло. — Потом сама обсохнет. Давайте отсюда выбираться.

— Я могу грести, — вызвался подоспевший Марио. — Я выступал за университетскую команду.

— Само собой. Навязался — теперь отрабатывай! — Макдаф выдал весло и ему. — Только здесь у нас гребля посерьезнее будет.

Тревор отыскал полотенце и протянул Джейн.

— Обсушись. Не хватало только, чтобы ты простудилась.

— Со мной все в порядке. — Она завернулась в полотенце. — Макдаф, ни одного угря не было!

— Правда? Тебе повезло.

— Будем надеяться, что нам и дальше повезет. — Тревор отвязал лодку. — Давай, Макдаф, выводи нас отсюда.

Кимбруг встретил их в аэропорту неподалеку от Абердина, том самом, где Тревор посадил самолет, когда они прилетели из Гарварда. Это был невысокий мужчина за сорок, очень серьезный и деловитый.

— К взлету готов! — доложил он Тревору. — Зарегистрировал липовый полетный план на Новый Орлеан. В Чикаго придется делать дозаправку, но за девять часов до Денвера доберемся.

— Отлично. — Тревор повернулся к Макдафу: — Ты вроде говорил, что останавливался в каком-то доме рядом с Денвером, когда ездил за Джоком. Как думаешь, не освежит ему память знакомая обстановка?

— Вот уж не знаю. Но, думаю, попробовать стоит. Тем более нам нужна база. Как взлетим, свяжусь с риелторским агентством.

— Нет, так не пойдет. Они тебя вспомнят по прошлому разу. А нам следов оставлять нельзя.

— Они вспомнят некоего Дэниэла Пилтона. Стал бы я докладывать Рейли, куда увез Джока! — Он махнул рукой в сторону молодых людей. — А ну, марш в самолет! Я следом. — И, дождавшись, когда Марио с Джоком скрылись за дверцей люка, мрачно добавил: — Помяни мое слово, как только Джок окажется рядом с логовом Рейли, из него слова не вытянешь.

— А мы не напрасно тратим время? — вмешалась Джейн. — Джок говорит: Рейли не в Колорадо надо искать. Он называет Айдахо.

— Да, только неизвестно, откуда плясать. Он выражается очень неопределенно. — Макдаф засопел. — Поверь, насчет Колорадо у него куда больше ясности. Если бы ты его видела в первый месяц, когда я его только нашел, ты бы поняла.

— Но вы же говорили, он понятия не имел, чем там занимался!

— Я на него не давил. Что бы у них там ни происходило, этого было достаточно, чтобы он в любой момент свихнулся. — Макдаф ступил на трап. — Ему и без моих расспросов хватило. После всего-то пережитого…

— Похоже, без расспросов все же не обойтись, — заметила Джейн, следуя за ним. — Если он даже этого не помнит, как можно рассчитывать, что он вспомнит то, что было раньше?

— Не думал, что ты такая бессердечная, — проворчал Макдаф и исчез в люке. — А я-то считал черствым себя.

Бессердечная? Слова вылетели у нее как-то сами собой. А Джоку она желает только добра. Если бы не обстоятельства, она бы помогла ему всем, чем можно, но сейчас все перевешивала одна задача — найти Рейли. Так что приходится быть бессердечной.

— Обидел тебя, гад такой! — раздался сзади негодующий голос Тревора. — Пошли его куда подальше.

— Да нет. — Джейн улыбнулась. — Он, пожалуй, прав. Мягкостью я никогда не отличалась. Я не ласковая, я излишне требовательная. Даже Майку, когда вел себя не так, как я считала нужным, от меня доставалось.

— Что я вижу, ты занялась самоедством? Совесть взыграла? — Тревор положил ей руку на плечо и задержал при входе в самолет. — Да, ты не мягкая. И излишне требовательная. Ты временами бываешь ласковой, но это главным образом относится к собакам и к твоим родителям. — Тревор посмотрел ей в глаза. — Зато ты честная, умная, а когда улыбаешься — у меня такое чувство, будто солнце восходит.

Джейн опешила.

— Ой! — Слова никак не шли. — Да ты… поэт. Вот уж не думала…

— Да, это на меня не похоже. — Он улыбнулся. — Так что, пожалуй, для полноты картины добавлю, что ты еще и лучшая женщина, с какой я когда-либо был в постели, и я по низости своей очень жалею, что именно в тот вечер, когда я рассчитывал сполна утолить свою похоть, Джоку вздумалось принимать такие решения. Ну, как тебе моя откровенность? — Он подтолкнул ее внутрь. — Остальное потом. Сейчас мне надо переговорить с Кимбругом.

— Я должна позвонить Еве.

— Это для меня не неожиданность. Вообще-то, будет лучше, если ты им позвонишь. А то еще неизвестно, что они натворят, если несколько дней от тебя не будет ни слуху ни духу. Но ты не должна говорить, где мы и что мы. Только дай знать, что у тебя все в порядке, и пообещай позвонить им еще при первой возможности. Договорились?

Джейн подумала:

— Пока — да. Они будут недовольны, но на данный момент в любом случае рассказывать практически нечего. Но долго в неведении я их держать не буду.

— Надеюсь, и не придется. Джок либо вспоминает, что нам нужно, либо нет. Только со звонком повремени. До Чикаго.

Она проводила его взглядом, потом села рядом с Ма-рио. Внимание и забота Тревора в столь напряженный момент ее поразили. До сих пор Джейн казалось, что их отношения строятся на сексуальном влечении, владевшем обоими все эти годы. Она и сейчас замечала, как учащается сердцебиение при одном только взгляде на Тревора. Но теперь к этой безрассудной страсти прибавилась нежность. Она с трудом отвела взгляд от Тревора и повернулась к Марио.

— Ты что-то совсем притих.

— Глупо навязывать разговор, когда он никому не интересен. — Марио вздохнул. — Я вынудил вас взять меня с собой, но я вам поперек горла. Так что лучше смотреть и слушать, а заодно постараться внести посильный вклад.

— Вклад? — повторила Джейн. — Похоже, ты не собираешься активно участвовать в операции.

— Я же не дурак. Я знаю свои возможности. — Он покосился на Джока. — Но у него они еще более ограниченные, чем у меня. Мы здорово рискуем, ведь он в любой момент может сломаться.

— У нас нет выбора. — Джейн помолчала. — Если только ты не дашь нам козырную карту для торга.

Марио качнул головой.

— Ты не понимаешь. Это не черствость. Я не хочу катастрофы, подобной той, что случилась одиннадцатого сентября. Но мне нужно попытаться самому рассчитаться с подонками. — Юноша откинулся назад и закрыл глаза. — А сейчас я, пожалуй, посплю. И можешь на меня не давить, это не поможет.

— Я буду давить, и давить, и давить, — упрямо возразила Джейн. — Может, на тебя наконец снизойдет просветление и ты поймешь, что это не тот случай, когда можно бездумно рисковать.

Марио не ответил и продолжал сидеть с закрытыми глазами. По-видимому, решил не обращать на нее внимания.

«Ну и пусть», — в сердцах подумала Джейн. В Колорадо у нее еще будет возможность его попытать. Эта мысль вызвала у нее горькую улыбку. Макдаф уже обвинил ее в том, что она излишне давит на Джока, а теперь она то же самое проделывает с Марио. Похоже, Тревор своими признаниями окончательно утвердил ее в собственной непогрешимости.

Нет, не так. Он ее согрел, но она тут же вернулась в свое обычное состояние. Такова уж ее натура. Всю жизнь нерешительность была ее злейшим врагом. Надо идти вперед, ни в коем случае не отступать и даже не позволять себе топтаться на месте. Иного она не признает.

И плевать на Макдафа и Марио! Она будет делать то, что делала всегда. Будет пытаться менять мир под себя. Это единственный способ, который она признает.

— Иди сюда, — раздался голос Тревора. — Надо поговорить.

— С какой стати… — Она осеклась. Встала и направилась за ним в кабину. — Какие-то проблемы?

— Не исключено. — Тревор был серьезен. — Мне только что звонил Венабл. Произнес одну-единственную фразу и положил трубку. «Прости, но я ее предупредил».

— Что это может…

— Позвони Еве, — сказал он. — Прямо сейчас. Постарайся понять, известно ли ей что-нибудь.

Она набрала номер.

— Ева, это Джейн. Тут что-то странное…

— Положи трубку, — резко оборвала ее та. — И уезжай оттуда. Джо только что узнал, что Нацбез берет дело в свои руки и отстраняет ЦРУ. Они намерены забрать всех, кто находится в замке, допросить и дальше вести собственное расследование.

— Черт, это нельзя делать! Они спугнут Грозака, а нам свяжут руки!

— От нас ничего не зависит. Джон Логан пытался их отговорить, но он переусердствовал, внушая им, сколь велика угроза. Они боятся потерять лицо, если будут сидеть сложа руки. Клади трубку! Нас прослушивают. Тебя быстро вычислят.

— Вот и хорошо. Им станет ясно, что нас в замке уже нет, а значит, облава бессмысленна. Арестовать нас им уже не удастся.

— Не арестовать, а допросить!

— Один черт! Они так и так свяжут нам руки. А этого мы сейчас допустить никак не можем. Ева, у нас есть шанс! — Она покосилась на Тревора. — Я положу трубку, а тебе потом позвонит Тревор. Они отследят звонок и поймут, что он тоже не в замке. Попытайтесь связаться с людьми из Нацбеза и втолковать им, что они устроят шум на пустом месте и только все испортят.

— Они это уже слышат из нашего разговора. Я попрошу Джо довести это до их сведения самым эффективным способом. Громкий провал еще сильнее подорвет их репутацию. Но имей в виду: в замок они, может, и не сунутся, но от ваших поисков все равно не откажутся. Будьте осторожны! — И Ева положила трубку.

— Позвони ей ты, — повернулась Джейн к Тревору. — В дело вмешался Нацбез, ее линия на прослушке. Надо постараться удержать их от появления в замке.

Тревор кивнул и набрал номер Евы со своего телефона. Джейн прислонилась к стенке и слушала его разговор. Через минуту он дал отбой.

— Должно сработать. Я сейчас.

— Ты куда?

— Скажу Макдафу, чтобы связался со своими друзьями в правительстве и попросил любым способом не подпустить Нацбез к замку. Для операций на чужой территории им потребуется специальное разрешение, а доказательств противоправной деятельности у них нет. В Лондоне не поверят, что Макдаф в чем-то замешан.

— Да, верно, он же у них национальный герой.

— Это может сыграть нам на руку.

Тревор направился к Макдафу и поговорил с ним. Тот кивнул, достал телефон и стал звонить.

Через несколько минут Тревор вернулся к Джейн.

— А теперь пора отсюда сваливать, — объявил он. — Дай сюда твой телефон. — Она протянула. — Попросим Кимбруга лететь на малой высоте, выкинем телефоны, как только будем над Атлантикой. А в Колорадо Бреннер организует нам спутниковые телефоны.

— А что, по мобильному можно установить местонахождение?

— Мы живем в мире электроники, и спутники-шпионы в ходу у всех разведок. С них можно отследить все, что угодно. Не исключаю, что на нас уже смотрят. — Тревор обратился к пилоту: — Пора вылетать. Попробуй поторопить их с полосой. — Он закрыл дверь кабины и опять повернулся к Джейн: — Садись и пристегивайся.

Девушка кивнула, но не двинулась с места. В голове царил сумбур, она пыталась осмыслить происшедшее.

— А нельзя попросить Венабла им все объяснить? Чтобы оставили нас в покое?

— Подозреваю, он уже доказывал им это с пеной у рта. Нацбез теперь никому не подчиняется и даже, я бы сказал, плюет на другие службы. — Тревор поморщился. — Он же тебя предупреждал.

— Значит, на помощь ЦРУ рассчитывать не приходится, — подытожила Джейн. — А в Нацбезе мы никого не знаем. Они не станут нас слушать и не дадут предпринять какие-либо действия без их ведома. Так что мы теперь сами по себе.

— Ты все очень точно обрисовала, — похвалил ее Тревор. — Но мы с самого начала были сами по себе.

— Да, но нас прикрывал Венабл. Мне было как-то спокойнее.

— Как только нападем на след Рейли, можно будет опять обратиться к ЦРУ. — Тревор добавил: — Конечно, если ты предпочитаешь наплевать на Джока и довериться Нацбезу, мы можем связаться с ними, чтобы нас встретили в аэропорту.

— Ну уж нет!

— Я так и думал. — Он снова открыл дверь в кабину. — Постарайся поспать. Надо изменить полетный план. Дозаправимся в Детройте. Потом позвоню Барт-лету, узнаем, удалось ли Еве удержать Нацбез.

17

Они уже были готовы вылететь из Детройта, когда Тревор связался с Шотландией.

Выйдя из телефонной будки, он сообщил:

— Пока вокруг замка все тихо. Поскольку прошло уже несколько часов, можно сделать вывод, что нас решили не трогать.

— Слава богу!

— Спасибо Еве и ее приятелю Логану. — Он зашагал к самолету. — Но это не означает, что они оставили затею задержать нас, если сумеют напасть на наш след. Мы играем на их поле, причем со всеми мыслимыми нарушениями. Ждать от них поблажек не приходится, это не Венабл. — Он хмыкнул. — Вот уж не думал, что стану жалеть, что лишился его поддержки!

— Это потому, что он плясал под твою дудку, — заметила Джейн.

— Нет, это потому, что я его уважал. — Тревор улыбнулся и ступил на трап. — И только потом потому, что он плясал под мою дудку. Надеюсь, у него нет неприятностей с начальством из-за нас.

Шале представляло собой дом на три спальни, примостившийся между двумя вершинами. По берегу покрытого льдом озера таких домиков было несколько.

Джок вышел из машины. Он неотрывно смотрел на входную дверь дома.

— Я это место помню.

— Ничего удивительного, — отозвался Макдаф. — Это же не так давно было. — Он поднялся на крыльцо и отпер дверь.

— А ты не помнишь, где он тебя нашел? — спросила Джейн, следом выходя из машины.

— У врачей. — Джок медленно шагнул на крыльцо. — Они никак не хотели понять. Не дали мне… Было много крови… А они привязали меня к койке и не дали сделать то, что я хотел.

— Потому что это было ошибкой, — сказала Джейн. — Неправильно самому отнимать у себя жизнь.

Он покачал головой.

— Не приставай к нему, — сказал Тревор. Вместе с Марио они тоже вышли из машины. — Дай ему оглядеться.

Джейн кивнула.

— Я не приставала. — Она сморщилась. — Ну… не собиралась приставать. Само вышло.

— Мы с Джоком займем первую спальню, ту, что рядом с гостиной, — бросил Макдаф. — Дальше по коридору — кабинет, там есть раскладушка. Рядом — еще одна спальня с двумя кроватями. Сами решайте, кто где будет спать.

— Я вообще считаю, нам тут делать нечего, — возразил Марио. — Что это мы тут будем устраиваться в уютном гнездышке? Действовать мы собираемся или нет?

— Сегодня и начнем. — Макдаф смерил его неприязненным взглядом. — Джоку необходимо передохнуть и подкрепиться. После этого можем двигать дальше.

— Прошу прощения, — проворчал Марио. — Я немного на взводе. — Он вошел в дом. — Я лягу на раскладушке. Всем пока.

— Джок, разведи огонь, — приказал Макдаф и повернулся к Тревору с Джейн. — Так у нас ничего не получится. Марио психует, что ж говорить о Джоке? Он и так на грани срыва, а ему еще на каждом шагу не доверяют. Отправляйтесь-ка вы все обратно в замок, мы тут с ним сами управимся.

— Джок хотел совсем не этого, — напомнила Джейн. Но она понимала, что от Макдафа последуют возражения. Сцена при входе в дом на нее тоже подействовала. Было ясно, что Джок вспомнил свою попытку самоубийства и потому растерян и напуган. — Что вы планировали на этот вечер?

— Полиция подобрала Джока на шоссе недалеко от Болдера. Я собираюсь отвезти его туда и оставить одного.

— Одного?

— Я буду рядом. Но он должен чувствовать, что он в одиночестве.

— И это говорит человек, упрекавший меня в бессердечии!

— Это другое дело. Он один из…

— Знаем, знаем, один из твоих людей, — закончил за него Тревор. — Стало быть, ему все прощается?

— Спроси у него сам, — ответил Макдаф. — Здесь не должно быть никого, кроме нас двоих. Вы все — посторонние.

— Вот этого конкретного постороннего, — Тревор показал на Джейн, — Джок сам просил о помощи. Если вы возьмете с собой Джейн, я останусь с Марио, чтобы он вам не мешал. Тем более что это будет только разведка, так ведь?

Макдаф помолчал.

— Удивлен. Ожидал от тебя более серьезных возражений.

— Почему? План неплох. Ты хочешь встряхнуть парня, а большое число сопровождающих помешает ему сосредоточиться. В этом смысле Марио представляет проблему. Джейн ничто не грозит, единственная опасность может исходить от Джока, но ты же будешь рядом. — Он посмотрел Макдафу в глаза. — Только, когда мы подберемся вплотную к Рейли, не вздумай оставить меня вне игры!

Макдаф пожал плечами и вошел в дом.

— Я тоже удивлена, — проговорила Джейн. — Ты не похож на человека, готового сидеть без дела и нянчить малыша.

— Теперь ты видишь, сколько во мне благоразумия и готовности к самопожертвованию!

Она скептически оглядела Тревора.

— Хочешь правду? — Он посерьезнел. — Меня с самого Абердина не покидает тяжелое предчувствие. Весь наш план может провалиться к чертовой матери.

— Но мы же двигаемся вперед, а не стоим на месте!

— Знаю. Вот почему и делаю Макдафу эту уступку, чтобы заручиться поддержкой в решающий момент. Пока вас не будет, я постараюсь убедить Марио рассказать, что в свитке. Если понадобится — попробую иголки под ногти. Шучу. — Тревор поцеловал ее в губы. — Поосторожней там с Джоком! Он считает, что готов помогать, но в любой момент может сорваться. Не забывай об этом!

— Джок, тебе тут ничто не кажется знакомым? — Джейн чувствовала, как парень напрягся. Они сидели рядом на заднем сиденье. Ехали уже два с лишним часа, но только в последние минуты Джок заволновался. Джейн посмотрела в окно. Густонаселенный район на окраине Болдера. Они проезжали богатые виллы по соседству с полями для гольфа. — Ты здесь раньше бывал?

Он молча покрутил головой и продолжал смотреть прямо перед собой.

— А далеко до того места, где его подобрала полиция? — обратилась Джейн к Макдафу.

— Миль шесть-семь. В пределах пешего хода. — Он следил за Джоком в зеркало заднего вида. — Он определенно реагирует, уходит в себя. — Макдаф резко съехал на обочину и остановился. — Постараемся не дать ему замкнуться. Джок, выходи!

Тот помотал головой.

— Он напутан, — прошептала Джейн.

— Из машины, Джок! — повторил Макдаф. Его голос был как удар хлыста. — Живо!

Парень неловко потянул ручку двери.

— Ну, пожалуйста…

— Давай, давай. Ты знаешь, зачем тебя сюда привезли.

Джок вышел из машины.

— Не принуждай меня!

Макдаф нажал на педаль и тронулся с места.

Джейн обернулась посмотреть на паренька, у нее сжалось сердце.

— Так и стоит. Он не понял.

— Все он понял! — грубо ответил Макдаф. — А нет, так пусть напряжет мозги. С этим надо кричать. Ты хочешь, чтобы Джок спас человечество, а я — чтобы он спас самого себя. Ничего не получится, если он будет прятать голову в песок. Это его шанс, и я заставлю его им воспользоваться, чего бы ни стоило.

— Не стану спорить. — Джейн оглянулась. — И надолго мы его тут бросили?

— На полчасика. Доедем до следующей развязки и повернем обратно.

— Полчаса — это немало.

— Целая жизнь. Но это — его жизнь. — Шотландец поддал газу. — И его психическое здоровье.

— Никого не вижу. — Джейн в панике озиралась по сторонам. Уже в третий раз Макдаф на малой скорости проезжал участок дороги, где они оставили Джока, а того нигде не было видно. — Куда он пропал?

— Он мог свернуть в какой-нибудь проулок. На этом отрезке два жилых комплекса — гольф-клуб «Тимберлейк» и Маунтен-Стримс. Еще разок проедем, если не увидим — начнем искать.

— Да вот же он! — Джейн успела заметить фигуру в придорожном кювете. — Господи… Неужели машина сбила? — Макдаф резко затормозил, и Джейн стремглав выскочила из машины. — Джок, ты не…

— Четыреста восемьдесят два. — Он на нее даже не обернулся. Он смотрел прямо перед собой. — Четыреста восемьдесят два.

— Цел? — Рядом возник Макдаф. Он присел на корточки и посветил фонарем парнишке в лицо. — Джок, что произошло?

Тот заморгал.

— Четыреста восемьдесят два. Макдаф быстро ощупал ему руки и ноги.

— Не думаю, что его сбили. Никаких травм не вижу.

— Мне кажется, его травма более чем очевидна. — У Джейн задрожал голос. — Господи, что мы наделали!

— Только то, что должны были. — Макдаф взял юношу за плечи и развернул к себе. — Мы вернулись. Ничего не случится. Тебе нечего бояться.

— Четыреста восемьдесят два. — Он вдруг согнулся пополам и закрыл глаза. — Нет! Не могу! Маленькая, очень маленькая. Четыреста восемьдесят два.

— Боже мой… — прошептала девушка. Макдаф протянул ей фонарь.

— Надо отвезти его назад. — Он сгреб Джока под мышки. — Поведешь ты. Я сяду с ним сзади. Бог его знает, что он выкинет.

— Я не боюсь. Господи, как он мучается!

— Садись за руль! — повторил Макдаф и выпрямился. — Всю ответственность беру на себя.

Ну да, потому что Джок — один из его людей. Она видела, что спорить бессмысленно. И сейчас надо побыстрее доставить парня в дом.

482. Луч фонаря упал на землю рядом с тем местом, где сидел Джок.

482. Цифры были глубоко впечатаны в землю. И повторялись снова и снова. 482. 482. 482. 482.

— Джейн!

Она подняла голову и поспешила к машине.

— Как он? — спросил Марио. Джейн только что вышла от Джока.

— Ничего не могу сказать. — Она обернулась на дверь. — Он в ступоре. Бедный парень!

— Должно быть, виной мое религиозное воспитание, но я не могу заставить себя сочувствовать убийце, — проговорил Марио. — Если задуматься, он один из них.

Он работал на Рейли! — Он остановил ее жестом. — Я знаю, знаю! Я здесь в меньшинстве. Но не ждите от меня жалости или прощения.

— Тогда тебе лучше держаться подальше от Макдафа, — вступил в разговор Тревор. — Он сейчас повышенно чувствителен.

Марио кивнул.

— Не собираюсь с ним ссориться. Может, ему все же удастся что-нибудь выудить из парня. — Он направился в кухню. — Сварю-ка я кофе.

— Четыреста восемьдесят два, — повторил Тревор, задумчиво глядя на дверь комнаты. — Он продолжает это твердить?

Джейн кивнула:

— Как заклинание.

— Но заклинание началось только после того, как он попал на ту дорогу. Макдаф не пытался у него ничего спрашивать?

— Пока нет. А ты бы стал?

— Наверное, тоже нет. Не в наших интересах, чтобы парень рассыпался на куски.

— Как грустно, что мы вынуждены думать о своей выгоде, а не о том, что лучше для Джока. — Она не дала ему возразить. — Я понимаю, — устало проговорила она. — Такова необходимость. Я сама двумя руками была за то, чтобы на него поднажать. Просто это невыносимо — смотреть, как он мучается.

— Есть два пути: либо продолжать давить, пока он не справится, либо отступиться — и пусть опять прячется в свою скорлупу. Со временем ему может полегчать, лет через несколько. А может, и нет. Тогда стоит ли ждать?

— Не стоит.

— Вот и я так думаю. — Тревор отвернулся. — Но мы будем лучше вооружены, если поймем, что его так напрягает.

— Четыреста восемьдесят два?

Он кивнул:

— Утешать и нянчится я не умею, а вот абстрактные задачки — мой конек. Я записал то, что он сегодня бормотал, и теперь попробую вычислить, что скрывается за этими цифрами. Это может быть что-то очень простое. Ну, скажем, это шифр замка, часть номерного знака, быстрый набор с телефона, чей-то адрес, выигрышная комбинация в лотерею, код охранной сигнализации, пароль для входа в компьютер…

— Я уже поняла, — сказала Джейн. — И если ты сейчас же не замолчишь, у меня разовьется настоящая депрессия. Думай молча.

Тревор покорно кивнул:

— Начну с самого простого, посмотрим, что выйдет. — Он замолчал и нежно тронул ее за руку. — Пойди выпей кофе с Марио. Не повредит.

— Пожалуй. — Его прикосновение было таким теплым и ласковым, что ей не хотелось уходить. Джейн подождала, потом все же отодвинулась. — И Макдафу отнесу. Он от Джока ни на шаг. Нянчится, как мать с младенцем. Так странно — такой сильный мужик и столько нежности!

— Он, наверное, думал, что действует парню во благо, а вышло, видишь, как. В таких ситуациях угрызения совести — нормальная вещь. Как составлю список вариантов — принесу тебе.

— Проснись!

Джейн открыла сонные глаза — рядом с креслом сидел на корточках Тревор и гладил ее по щеке.

— Что такое?

— Просыпайся. — Он улыбнулся. — Я, кажется, нашел. Гарантий нет, но попробовать стоит.

Она выпрямилась и помотала головой, стряхивая сон.

— Что попробовать?

— Четыреста восемьдесят два. Я повозился с быстрым набором, потом стал перебирать адреса. Ты сказала, Джок повел себя странно только после того, как вы въехали в район, где расположены два поселка. Я скачал из Интернета карту. В районе гольф-клуба таких номеров нет, а вот в Маунтен-Стримс есть дом четыреста восемьдесят два. — Он протянул ей распечатку. — По Сиреневой аллее.

Джейн разволновалась, но попыталась рассуждать здраво:

— Это может быть совпадение.

— Конечно.

К черту здравый смысл! Нельзя лишать себя надежды.

— Неужели это адрес Рейли? Он покачал головой:

— Если верить Интернету, в данный момент там обитают некто Мэтью Фалгоу с женой Норой и дочкой Дженни. Фалгоу — местный профсоюзный деятель, у него безупречная репутация. — Он протянул ей еще один листок. — Вот фотографии, сделанные на прошлых выборах. Очаровательный ребенок.

Джейн рассеянно кивнула. Симпатичная пара сорока с чем-то лет, и с ними — миловидная светловолосая девочка лет четырех-пяти. Досье у Фалгоу, как и сказал Тревор, было кристально-чистое, ничем не запятнанное.

— Какая связь с Рейли? По-моему, никакой.

— Возможно. А может быть, и нет. — Он продолжал сидеть на корточках. — Припомни все, что сегодня говорил Джок. А потом взгляни на это с другой стороны.

Она встретила его взгляд, и ее обожгло леденящим душу страхом. Джейн догадалась, куда он клонит.

Перестань бояться! Выше голову! Ты же знала, что дело опасное. Все, что касается Рейли, окрашено в мрачные тона.

Джейн глубоко вздохнула и снова вгляделась в фотографию семьи Фалгоу.

— Он не спит? — Джейн смотрела на Джока, а обращалась к Макдафу. Глаза юноши были закрыты, но в лице чувствовалось напряжение.

— Не спит, — подтвердил Макдаф. — Со мной он не разговаривает, но он не в ступоре, он понимает, что это я с ним говорю.

— Можно я попробую?

— Ради бога.

— А вы не могли бы выйти? Макдаф прищурился:

— Тревору это не понравится.

— Перестаньте, он же совсем без сил.

— Все может измениться — и глазом моргнуть не успеешь. — Макдаф покосился на листок у нее в руке. — Хочешь остаться с ним наедине?

— Тревор, кажется, расшифровал эти цифры — 482. К вам Джок очень привязан, из-за этого у него страшный внутренний конфликт. А я ему безразлична. Может, мне удастся до него достучаться.

Макдаф продолжал смотреть на листок.

— Покажи, что там у тебя.

— Потом. Он помолчал.

— Тревор знает, что ты здесь?

— Он не знает, что я прошу вас уйти. Он на террасе. С Марио.

— То есть мне к ним лучше не выходить? — Макдаф медленно поднялся. — Я буду за дверью. Если заметишь малейшие признаки агрессии — кричи, не стесняйся. Все может закончиться в тридцать секунд.

— Единственный человек, ради которого он готов совершить насилие, это вы. Я постараюсь, чтобы он не воспринимал меня как источник угрозы для вас.

— Мы лишили его точки опоры. Не удивлюсь, если он вернулся в то состояние, в каком я нашел его в клинике.

— Успокоили, нечего сказать.

— А я и не собирался тебя успокаивать. Спокойствие может оказаться роковым. — Макдаф открыл дверь. — Зови, если понадоблюсь.

Джейн отнюдь не была спокойна. Она смотрела на красивое лицо Джока, и в груди у нее бушевали злость и ужас.

— Джок, ты меня слышишь? Ответа не последовало.

— Почему бы тебе со мной не поговорить? Я знаю, ты наверняка слышал, что я говорила Макдафу.

Ответа опять не было.

Она присела к нему на кровать.

— Четыреста восемьдесят два. Его лицо напряглось еще больше.

— Сиреневая аллея. Ты как-то говорил, что не любишь сирень. Такие красивые цветы. Я тогда не поняла почему.

Лежащие поверх одеяла руки сжались в кулаки.

— Сиреневая аллея, 482.

Джок учащенно и прерывисто задышал.

— Джок, 482.

Он задыхался, жилка на шее бешено билась. Но глаз он не открывал. Надо во что бы то ни стало вызвать его на контакт!

— Ты все время повторял: «Маленькая, очень маленькая». В этом доме на Сиреневой аллее живет маленькая девочка. Хорошенькая, румяная, белокурая. Ее зовут Дженни. Ей четыре годика.

Голова Джока дернулась.

— Нет, три.

— Ну, тебе лучше знать. — Джейн помолчала. Парень по-прежнему был погружен в себя. Ладно, надо действовать решительнее, пусть ему будет больно. — Ты ведь ее убил!

— Нет! — Он открыл глаза. — Она маленькая. Слишком маленькая!

— Но ты пришел ее убить.

— Четыреста восемьдесят два. Четыреста восемьдесят два.

— Рейли дал тебе адрес и сказал, что делать. Ты проник в дом и вошел к ней в комнату. Это было несложно, тебя хорошо обучили. А потом ты выполнил приказ Рейли.

— Нет, не выполнил! — Глаза на напряженном лице пылали огнем. — Не говори так! Я должен был, но не выполнил. Я не смог. Она была слишком маленькая. Я старался — но не смог ее тронуть.

— Но ты же всегда выполняешь приказы Рейли. Обманываешь меня?

— Замолчи! — Он схватил девушку за горло. — Я этого не делал. Не делал! Неправильно. Неправильно! Рейли приказал, а я не сделал.

С каждым словом его руки сжимались все сильнее.

— Джок, отпусти меня.

— Замолчи. Замолчи!

— Что было неправильно, Джок? То, что ты не убил эту девочку? Или что Рейли тебе приказал? — Господи, что она делает? Надо же звать Макдафа! Она уже почти хрипит. Нет, нельзя отступать, цель уже совсем близко. — Ты знаешь ответ. Скажи мне!

— Рейли всегда прав.

— Ерунда. Если бы он в тот раз был прав, ты бы убил этого ребенка. Но ты понял, насколько он страшен и сколько бед ты уже из-за него натворил. Но ничего, Джок. Все уже позади. С той секунды, как ты ушел из этого дома, он над тобой не властен. Больше он тебе не хозяин.

По щекам Джока лились слезы.

— Нет, не позади. Это никогда не кончится.

— Ну, хорошо, может, и не позади. — Господи, разожмет он когда-нибудь свои пальцы или нет? В любой момент, сама того не желая, она может разозлить его сильней. — Но когда ты в тот вечер ушел из этого дома на Сиреневой аллее, ты уже сделал шаг к освобождению от него. Рейли тебе больше не господин. Теперь это только вопрос времени.

— Нет!

— Джок, я говорю правду! И я, и Макдаф заметили, что ты меняешься. Делаешься сильнее.

— И хозяин тоже? — Он уставился на нее. — Он так сказал? Или ты врешь? Ты же соврала, что я убил девочку.

— Это был единственный способ вывести тебя из ступора. Ты должен осмыслить свои поступки. И те, которых не совершал. Когда ты преодолел зомбирование, которому тебя подверг Рейли, тебя стали мучить угрызения, что ты ослушался. Но не меньшие угрызения были бы у тебя, если бы ты убил ребенка.

— Я бы не смог этого сделать.

— Я знаю. Ты не сердись. Просто мне надо было, чтобы ты со мной заговорил, а для этого пришлось вызвать у тебя потрясение. Но ведь получилось, а?

— Да.

— И ты понимаешь, что я это сделала для твоего же блага. Понимаешь?

— Наверное…

— Тогда будь добр, убери руки с моей шеи. Если Макдаф или Тревор войдут и увидят, что ты меня душишь, нам обоим не поздоровится.

Он посмотрел на свои руки, как на чужие. Потом медленно разжал их и уронил на постель.

— Думаю, мне бы досталось сильней.

Опять проблески юмора? Вид у него был жалкий, в глазах все еще стояли слезы. Но приступ злобы миновал. Джейн глубоко вздохнула и потерла шею.

— И немудрено. Есть такая вещь, как ответственность. — Девушка опустилась в кресло рядом с кроватью. — Это не только к тебе относится. Скоро отвечать придется и Рейли.

— Только не перед хозяином! Это я виноват. Во всем я виноват!

— Самое главное — его найти.

— Только не хозяин!

— Тогда ты должен поднапрячься и вспомнить, где прячется Рейли, а мы уж ему спуску не дадим.

— Вот сами и ищите…

— Нет, Джок, это должен сделать ты. За этим мы тебя и взяли. И заставили пережить этот ад. Стали бы мы тебя так мучить, если бы знали другой способ оживить твою память?

Джок покачал головой:

— Я устал. Хочу спать.

— Не хочешь разговаривать?

— Может быть. — Он закрыл глаза. — Не знаю. Не думаю. Мне надо остаться с ним наедине.

— С ним? — похолодела Джейн.

— С Рейли. — Он прошептал: — Понимаешь, он всегда со мной. Я пробую убежать, но он все равно тут. Мне страшно на него смотреть, слышать его, но я ничего не могу с этим поделать.

— Нет, можешь.

— Ты не понимаешь…

— Я понимаю, что он подчинил тебя своей воле, причем в самой жестокой форме. Но его больше нет.

— Если бы не было, вы бы не заставляли меня его вспоминать. Пока он жив, он меня в покое не оставит. — Молодой человек отвернулся. — Уходи, Джейн. Я знаю, что тебе от меня надо, и постараюсь не сплоховать. Но ты мне тут не помощник. У меня или получится, или нет.

Девушка поднялась.

— Позвать тебе Макдафа? Он покачал головой:

— Не хочу, чтобы он видел меня таким. Рейли лишает меня сил. Мне очень стыдно!

— Тебе нечего стыдиться.

— Нет, есть чего. Это теперь навсегда. У меня черная душа. Мне никогда не очиститься. Но Макдаф не дал мне умереть. Я старался, а он меня спас. Выходит, если я не могу умереть, надо стать сильным. — Голос его окреп. — Но видит бог, это так нелегко! Джейн замялась:

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я с тобой побыла? — Он энергично затряс головой. — Хорошо, хорошо, ухожу. Отдыхай. — Она направилась к двери. — Если буду нужна, позови меня. Я рядом.

— Быстро ты. — Макдаф встал ей навстречу.

— Разве? — Лей показалось, прошла целая вечность.

— Я ему не нужен?

— Нужны. Но не сейчас. Он хочет побыть один. И мне кажется, опасность миновала.

Он покосился на листок бумаги у нее в руке.

— Вышло что-нибудь?

— Да. Поможет ли ему это вспомнить, где Рейли? Не уверена. Теперь инициатива должна исходить от него. Он изменился.

— В каком смысле?

Девушка нахмурилась, подыскивая слова.

— Сначала он был как тот свиток, который переводит Марио. Там были пропущены целые слова и фразы, которые Марио приходилось додумывать, чтобы стал понятен весь документ. По-моему, Джок сейчас как раз на этой стадии.

— Значит, ты из него многое выудила. — Макдаф помрачнел. — Покажи, что там у тебя.

— Я и сама хотела вам показать. — Она шагнула к кухне. — Все объясню, только сначала выпью кофе. В горле пересохло.

— Выпей, конечно. И рубашку застегни. — Что?

— Синяки на шее спрячь. Не хватало, чтобы Тревор пошел разбираться с Джоком.

Джейн ощупала шею:

— Он меня не тронул. Так, слегка… Это не нарочно.

— Это ты Тревору расскажи. Главное, жива осталась. А если ты такая дура, что пропустила мои советы мимо ушей, тем хуже для тебя. — Он присел к столу. — А теперь рассказывай.

Четыреста восемьдесят два. Очень маленькая. Слишком маленькая.

Она — зло. Бесовское отродье. Убей ее!

Ребенок. Ребенок. Ребенок. Это слово проносилось у него в голове, раздирало его на части, кричало его голосом.

Это не имеет значения. Ты должен исполнить свой долг. Без этого ты — ничто. Провалишь дело — очень меня огорчишь. А ты знаешь, что это значит.

Боль. Одиночество. Мрак.

И в этой тьме тебя ждет Рейли. Джок его не видел, но знал, что он там. Источник страха. Источник боли.

Четыреста восемьдесят два. Убей ребенка! Иди туда! Еще не поздно. Ты можешь заслужить прощение!

— Нет! — Его глаза распахнулись. Сердце билось так, что было больно. Он умирает. Рейли говорил, что, если он его предаст или ослушается, он умрет. И вот этот миг настал. — Я не убил девочку — и не умер. Ты больше надо мной не властен.

Умри.

Сердце у него в груди распухало, наливалось кровью. Сделалось трудно дышать.

Умри.

Он чувствовал, как проваливается в бездну. Стынет. Умирает…

Слабость. Стыд. Ради чего жить?

Умри.

Если он умрет, если уступит стыду, то умрет и хозяин. Он отправится за Рейли, а без Джока кто же его защитит?

Умри.

Не умру!

Умри.

Теперь он видел Рейли яснее. Вон он, прячется в тени. Не призрак. Человек.

Умри. Прекрати сопротивление. Твое сердце сейчас разорвется. И остановится. Ты хочешь, чтобы оно остановилось.

Рейли хотел, чтобы оно остановилось. А Джок не хотел делать так, как велит Рейли. Это — путь к позору.

Не паникуй. Думай о том, как унять боль. Как замедлить сердцебиение.

Умри.

Пошел ты!

— Джок! — Его тряс за плечи Макдаф. — Ответь мне. Черт! Джейн сказала, с тобой все в порядке. Я бы ни за что…

Джок медленно открыл глаза.

— Нет… Я не умру.

Макдаф вздохнул с облегчением.

— Когда-нибудь мы все умрем. — Он взъерошил юноше волосы. — Но тебе еще жить да жить.

— Не думаю. Рейли не хотел… — От удивления у него округлились глаза. — Но ведь теперь неважно, что он хочет, правда? Я могу делать, что захочу.

— Не совсем так. Ты же, например, не можешь перепрыгнуть какой-то дом в один прием, даже если очень захочешь. — Макдаф прокашлялся. — Но в пределах разумного — да, можешь делать что угодно.

— Он все еще там, меня караулит. Но если я не захочу, он ничего мне не может сделать.

— Именно об этом я тебе всегда и твердил.

— Да… — Джок повернул голову. — Я хочу еще поспать. Я устал… Он никак не отставал, но я не поддался!

— Вот и молодец. — Макдаф помолчал. — А где его найти, ты мне можешь сказать?

— Пока нет. Я вижу какие-то сцены, но они какие-то разрозненные. Да и неизвестно, там ли он еще. Он часто переезжает.

— В Айдахо? Парень кивнул:

— Мне по-прежнему кажется, что это было Айдахо.

— А где конкретно? Он помолчал:

— Недалеко от Бойзи.

— Уверен?

— Нет. Бывало, Рейли вызывал у меня воспоминания о том, чего никогда не было. Но мы познакомились, когда я работал в Бойзи в магазине горнолыжных принадлежностей, в курортной зоне. Он предложил мне заработок, и мы с ним пошли в бар отметить. После третьего стакана я вырубился. Так мне, во всяком случае, показалось. И после этого был один Рейли.

— На каком курорте это было? Джок подумал:

— Паудер-Маунтен.

— А бар как назывался?

— «Харриган». — Парень нахмурил лоб. — Но я тебе говорю, я часто не знаю, было это в действительности или…

— Проверим. — Макдаф встал. — Я тебе сообщу. А ты постарайся еще что-нибудь вспомнить.

— Только этим и занимаюсь. — Джок горько усмехнулся. — Никак не могу переключиться на что-то другое. Все время крутятся в голове картины, а Рейли — в самом центре.

— Нам надо знать о нем как можно больше.

— Я постараюсь. Но слишком многое мешает думать. Как будто баррикады в голове понастроили.

— А ты их перепрыгни. — Макдаф повернулся идти. — Ты справишься.

— Я знаю, — едва слышно согласился Джок. — Но могу опоздать.

Неделю назад Макдаф бы и вовсе не поверил, что такое возможно. Но теперь, видя, что к Джоку вернулась способность оценивать последствия, он воспрял духом. Джок сейчас был нормальнее, чем когда-либо.

— Ерунда! Я в тебя верю.

— Правда?

— Иначе стал бы я все это затевать? — Он улыбнулся. — Делай свое дело, парень. Постарайся, чтобы мне было чем гордиться.

— Поздно уже. Но что смогу, сделаю. — Он закрыл глаза. — Правда, потребуется время.

— Мы тебя не торопим.

— Хорошо. Он все время мне мешает. Никак не разгляжу…

— Разглядишь. Главное — не противься.

18

— Ну? — спросил Тревор, когда Макдаф вышел из спальни. — Выяснили, где у Рейли логово?

— Не исключено. Он по-прежнему склоняется к Айдахо. А где Джейн?

— На кухне, с Марио. Где конкретно в Айдахо?

— Точно сказать не может. — Макдаф направился на кухню. — Где-то рядом с Бойзи. Вот что. Второй раз повторять не буду. Вы все должны усвоить, что я не позволю докучать Джоку!

— Позволь напомнить, что ты сам высадил его там из машины.

— Не без помощи Джейн.

— Что-то она тебе слишком часто помогает! Я заметил следы у нее на шее.

— Она что, жаловалась?

— Сказала: цель оправдывает средства. Но я с этим не согласен.

— Согласился бы, если бы увидел, каким стал Джок. Он словно выходит из забытья.

— Тем лучше. И все равно, овчинка выделки не стоит. — Тревор первым шагнул в кухню, где за столом сидели Джейн и Марио. — Макдаф говорит, Джок считает наиболее вероятным местонахождением Рейли город Бойзи.

— Правда? — оживился Марио. — А где конкретно?

— Этого мы пока не знаем. Не может же он все разом вспомнить!

— А нельзя с ним поговорить, поторопить как-нибудь?

— Нет. Он и так старается изо всех сил. Я не хочу, чтобы у него случился рецидив.

— А как он сейчас? — поинтересовалась Джейн.

— Осторожен. Робок. Как малыш, который учится ходить. — Макдаф улыбнулся. — Он стал почти нормальным человеком, даже не верится.

— Значит, скоро еще что-нибудь расскажет, — заметил Марио.

— Ну да, углубится в недавнее прошлое, — уточнил Тревор. — Нам ведь это нужно?

— И много еще времени уйдет? — спросила Джейн. Макдаф развел руками:

— Придется подождать, мы ведь не знаем, сколько ему потребуется.

— Это не годится! — нахмурился Марио. — Вдруг Грозак с Рейли прознают, что мы затеваем? А если и нет, у нас осталась всего неделя. Грозак может…

— Я на него давить не собираюсь, — перебил Макдаф. — И вам запрещаю!

— Не хочу вам советовать, но вы должны… — Марио перехватил взгляд Макдафа и примирительно поднял руки. — Неважно. — Он вышел.

— Он прав, — сказал Тревор. — Нельзя сидеть сложа руки и ждать, когда на Джока снизойдет озарение.

— Посмотрим. Должен быть какой-то компромисс. — Макдаф подошел к стойке и налил себе кофе. — Не собираюсь вредить Джоку только потому, что Марио не терпится отомстить. Пара дней у нас еще есть. Всему свое время.

— Только нельзя допустить, чтобы Марио полез на рожон и раскрыл наши планы, — заметил Тревор. — Мы и так, считай, почти в открытую действуем.

— Этого он не сделает. — Джейн поднялась. — Я с ним поговорю.

— Вот-вот, — поддакнул Макдаф. — Попридержи его. Мне что-то недосуг. — Он покосился на Тревора. — Подозреваю, что и Тревору тоже.

— С Марио я, по крайней мере, могу быть спокоен, что он ее не придушит, — отозвался тот. — Большой прогресс — после того как ты сунул ее в клетку с тигром. — Он перевел взгляд на Джейн. — Если не хочешь, я сам с ним поговорю.

— Вы оба забываете, что Марио тоже страдает. — Джейн двинулась к двери. — Он только хочет быть уверен, что у этой истории будет конец.

— Мы все этого хотим! — взволнованно сказал Тревор.

— Тебя прислали с дипмиссией или чтобы ты меня поставила в угол? — спросил Марио. — Прощения просить не буду. Я сказал все, как есть.

— Никто меня не присылал, — возразила Джейн. — И ты имеешь полное право высказать свое мнение. — Она помолчала. — Но только после того, как все взвесишь. У меня сначала тоже был такой порыв: Джок, наверное, единственный, кто может остановить это безумие. Всего несколько слов — и он приведет нас к ним.

— Так скажи это Тревору с Макдафом!

— Скажу. Но сперва надо дать Джоку шанс. Мы не дикари. Мы же не хотим сломать его психику, когда можно дать ему возможность самому вернуться в нормальное состояние. — Девушка встретила его взгляд. — Или хотим, а, Марио?

Тот смотрел на нее, и на его лице сменялись самые разные эмоции. Наконец он резко произнес:

— Нет, черт побери! Но должен же быть способ заставить его вспомнить…

— Давить нельзя!

— Хорошо, хорошо! Я тебя слышал. А может, мне побыть с ним пару дней? Узнать поближе? Может, мне удалось бы его разговорить, чуть стронуть с мертвой точки?

— Давить нельзя!

— Я бы о Рейли даже упоминать не стал. Если только он сам о нем не заговорит. Я не чурбан, умею быть деликатным.

— Да, только когда ты сам не в таком состоянии.

— Джейн, обещаю. Я не зверь. Я не хочу причинять ему боль. Мне его искренне жаль. Просто позвольте мне помочь. Внести хоть какой-то вклад!

Джейн задумчиво посмотрела на него. Парень был в отчаянии.

— А знаешь, это мысль! Новое лицо… Мы с Тревором и Макдафом уже к нему приставали. Каждый раз, как он нас видит, у него наверняка возникают не самые приятные ассоциации. А ты с ним почти одного возраста. С другой стороны, ты его отвлечешь от мрачных мыслей. Смена декораций…

— Вот именно! — воскликнул Марио с жаром. — Это же логично, правда ведь?

— Возможно. — Джейн подумала. — Если только тебе можно доверять.

— Клянусь! Я привык держать слово. — Марио усмехнулся. — Святые отцы уж постарались мне внушить, что стоит нарушить хоть одну заповедь, и будешь гореть в аду.

— Но если ты собираешься убить Грозака и Рейли, то нарушишь одну из главных заповедей.

— Есть вещи, ради которых стоит это сделать. И я уверен, что церковь сопоставит мой грех с тем, который собираются совершить они, — куда более страшным. Джейн, я не обману!

Она наконец решилась.

— Да уж, постарайся. Если огорчишь Джока, Макдаф обеспечит тебе вечное проклятие.

— И вы мне позволите сделать, что я хочу?

— Но при одном условии. Мы заключим сделку. Ты получаешь два дня для общения с Джоком, а после этого отдаешь мне письмо Циры.

— У меня его с собой нет. — Марио поспешил добавить: — Но я тебе на словах скажу, что там было.

— Так скажи!

— Потом. Сама же сказала! Это будет по-честному. Когда я увижу Джока?

— Как только он проснется. — Джейн шагнула к двери. — Но не удивляйся, если он с тобой говорить не захочет. Он не слишком общителен. И вообще, это только эксперимент.

— Это понятно. Я буду работать отражателем звука. Вдруг у него появится желание говорить — а я тут как тут.

— Марио, я на тебя рассчитываю!

— Да, только до определенных пределов. — Он улыбнулся. — И предусмотрела запасной вариант, на случай если у меня не получится. А… мне плевать. Главное — чтобы помочь удалось.

Впервые с их отъезда Марио немного ожил, его мрачная задумчивость отступила. Благая цель творит чудеса. Может, от общения двух молодых людей и выйдет толк?

— Имей в виду: оступишься — и даже Макдаф не понадобится, — негромко предостерегла Джейн. — Джок превосходно обучен расправляться с каждым, кто ему досаждает.

— Привет, Джок. Знаешь меня?

Джок тряхнул головой, прогоняя сон, и внимательно посмотрел на мужчину в кресле.

— Ты тот, кто живет в одной комнате с Цирой. Марио…

— Донато, — подсказал молодой человек и улыбнулся. — И это не совсем точно, что я живу с Цирой. Хотя иногда мне и самому так кажется. Я только расшифровываю ее письма.

— Ты живешь вместе со статуей, той, что принадлежит Тревору. Макдаф еще до твоего приезда мне ее показал.

— Не спросясь у Тревора?

— Это же его замок! И он знал, что мне хочется на нее посмотреть. Он мне до этого показывал ее фотографии в Интернете.

— И вы просто вошли в дверь?

— Нет. Я умею проникать в запертые помещения. — На его лицо набежала тень. — Это было несложно.

— Думаю, ты бы и без своих суперменских навыков мог на статую посмотреть. Тревор никогда не возражал, что она стоит в моем кабинете.

Джок пожал плечами:

— Хозяин не хотел, чтобы я его беспокоил.

— Но не остановил тебя, когда ты туда втихаря полез?

— Это не так называется. Он имеет право дать мне на нее посмотреть.

— Боюсь, Тревор бы с тобой не согласился. — Марио улыбнулся. — Замок сдан в аренду. И статуя Циры — его собственность.

Джок покачал головой:

— Хозяин имел на это право!

— Не будем спорить, — примирительно сказал Марио. — Я рад, что и тебе, и мне нравится Цира. Она красивая, правда?

Джок кивнул:

— Она мне кажется… какой-то близкой.

— И мне. А хочешь ее письма почитать?

— Хочу. — Джок вгляделся в лицо Марио. Туман, заволакивающий его сознание, рассеивался, но сосредоточиться Джоку удавалось с трудом. Он сделал над собой усилие. — А ты зачем пришел?

— Да вот… Решил познакомиться поближе. Джок недоверчиво наклонил голову.

— Ты со мной так приветлив… Почему?

— А на все должна быть причина?

— Да. — Джок подумал. — Тебе нужно то же, что и им всем. Ты хочешь узнать про Рейли.

— С чего бы… — Марио осекся и кивнул: — Да. Врать не стану.

Джок устало проговорил:

— Я не могу сказать того, чего не знаю.

— Ты вспомнишь. И когда это случится, я хочу быть рядом.

Джок покачал головой.

— Давай посмотрим на это с другой стороны, — продолжал Марио. — Я обещал не задавать тебе вопросов. Тебя ничто не потревожит. Если захочешь говорить о Рейли, я охотно выслушаю. Нет, не так: я буду очень рад выслушать!

Джок опять внимательно на него посмотрел:

— Почему?

— Потому что Грозак и Рейли убили моего отца. Отрезали ему голову.

Это правда, Джок помнил, что Джейн рассказывала о гибели его отца.

— Мне жаль. Но это не я! Мне никогда не приказывали отрезать кому-то голову.

Марио отпрянул:

— Мы знаем, кто это сделал. Тебя никто не обвиняет.

— Вот и хорошо. А то это бы все усложнило. Марио кивнул:

— Это — мягко выражаясь. — Он немного пришел в себя и улыбнулся. — А ты не такой, как я думал. Но это не значит, что мы не можем подружиться и помогать друг другу.

Джок с минуту молчал, не спуская глаз с лица переводчика. Этот человек хочет его использовать и считает его простачком, который ему это позволит. Что ж, винить его нельзя. Когда туман сгущается, он с трудом в состоянии функционировать даже на простейшем уровне. Но теперь пелена стала все чаще приподниматься, и тогда он чувствует себя умным, отточенным, как кинжал.

— А хочешь, я тебе расскажу, что в этих свитках? — продолжал Марио. — Я только что закончил переводить второй, его еще никто не видел. Я бы мог тебе рассказать. Ты будешь первым, кто узнает.

Он решил его подкупить. Джок физически ощущал отчаяние, которое движет этим парнем. Жажда мести, ненависть, нетерпение — все сплелось в этой отчаянной решимости. Джок столько времени был обращен внутрь себя, что сейчас изумлялся способности читать чужие чувства.

Смирись. Ты еще слаб, а все вокруг — сильные. Надо поднабраться сил. Возьми у этого Марио то, что он хочет дать. Дай ему себя использовать.

Пока туман не спадет окончательно.

— Не думал, что это сработает. — Тревор смотрел, как Марио с Джоком идут по пирсу. — Я было думал, ты поддалась уговорам Марио. Но прошло два дня, и они уже лучшие друзья.

— Я действительно поддалась его уговорам. Я его пожалела. Но я бы не допустила, если бы он стал докучать Джоку. Мне пришлось приложить большие усилия, чтобы Макдаф на это пошел. Зато у нас появился шанс выудить из него свиток Циры. А в том, что я сумею его остановить, если Джок станет нервничать, я не сомневалась. — Джейн в недоумении покрутила головой. — Марио с ним так внимателен! Он сейчас похож на того мальчика, каким был вначале, когда я только приехала в замок. Он много говорит, шутит и рассказывает о своей жизни в Италии. Мне кажется, Марио еще ни о чем не спрашивал Джока.

— Пока.

— Да, пока. — Ее пальцы сжались в кулаки. — Но скоро нам самим придется задавать вопросы. Меня бесит, что мы сидим сложа руки и ждем, когда Джок сумеет припомнить что-то, что поможет положить конец этому кошмару. Долго так ждать мы не можем! От Бреннера ничего нет?

— Только то, что он побывал на курорте, где работал Джок. Парень три месяца служил продавцом в лыжном магазине, а потом просто исчез. Хозяин был обескуражен, он-то считал его надежным работником. Думал даже подать заявление об исчезновении человека.

— Но не подал? Тревор помотал головой:

— В этих местах много кто проездом бывает. Задержатся, деньжат подзаработают, покатаются на лыжах — и ищи ветра в поле.

— А о Рейли — ничего?

— Пока ничего. Отрабатывает несколько версий, но приходится соблюдать осторожность, чтобы себя не выдать. Сейчас нам утечка совсем ни к чему. Слишком опасно.

Сейчас все было слишком опасно. Включая промедление. Господи, вот бы найти еще способ!

— А с Бартлетом ты когда в последний раз говорил?

— Вчера вечером. — Тревор улыбнулся. — Нацбез пока замок не штурмовал. Они заняли выжидательную позицию.

— Как и мы. — Джейн помолчала. — Надеюсь, ты не поставил на мой новый телефон какое-нибудь хитрое приспособление, чтобы я не звонила Еве и Джо?

— Не надо! Слишком рискованно. Ты сама это понимаешь.

Мог бы и не объяснять. Он, конечно, прав. Как бы ей ни хотелось поделиться с близкими людьми, но рисковать сейчас глупо.

— Ладно, не буду.

— Послушай, ты прямо сама не своя. Это действительно было твое решение, но мы все с тобой согласились. Ты была права: если бы мы стали давить на Джока, он бы опять замкнулся. Но если ты передумала — только скажи, я тут же с ним переговорю.

— То есть применишь силу?

— Если ты сочтешь это единственным эффективным способом. Он — наша единственная надежда и главный камень преткновения. Я не хочу, чтобы ты потом всю жизнь жалела, что проявила мягкотелость и подчинилась обстоятельствам.

— Я не проявлю мягкотелость. — Это была правда. Джейн себя хорошо знала и не сомневалась, что в нужный момент, если выхода не останется, примет верное решение, как бы оно ей ни претило. Но как же, господи, ей хотелось, чтобы нашелся выход! Она обернулась на Марио с Джоком. — Хорошо бы все-таки, чтобы Марио из него поскорей что-нибудь вытянул. Иначе придется принимать вынужденные меры. Вплоть до привлечения к операции Нацбеза, ЦРУ и любой другой службы, от которой может быть какой-то толк. А те-то уж не станут с ним церемониться. Мигом своего добьются, даже если он в результате угодит в психушку.

— Не спорю. Будем надеяться, что до этого не дойдет. — Тревор переменил тему: — Но у меня есть для тебя кое-какая любопытная информация. О Демониде.

Она повернулась: — Что?

— Я искал, чем заняться, и наткнулся в Интернете на упоминание о каком-то Демониде. Жившем, между прочим, во времена Циры.

— И все?

— Еще самая малость. — Он помолчал. — О нем заговорили, когда два года назад в Неаполе нашли судовой журнал его судна. Он хорошо сохранился и по решению властей должен был быть продан с аукциона в интересах местного музея. Шум был довольно большой. Коллекционеры занимали очередь.

— А можно его увидеть? Тревор покачал головой:

— Он пропал за две недели до аукциона.

— Похищен?

— Он лежал в сейфе.

— Чертовщина!

— Главное — что он существовал, как и сам Демонид. Ну что, легче тебе стало?

— Да, легче. В этой неразберихе все, что основано на конкретных фактах, радует.

— Я буду продолжать поиски. Я просто подумал, что тебе будет приятно узнать что-то определенное. В последнее время у нас сплошные разочарования.

— Это мягко говоря. — Она улыбнулась. — Спасибо, Тревор.

— Не за что. Я не зря старался: ты впервые за много дней мне улыбнулась. — Он взял ее за руку. — Мне этого не хватало.

— Я немного на взводе.

— Да мы на взводе с первой минуты нашей встречи. Я даже не знаю, как мы сможем вместе куда-то ходить — в ресторан или на концерт, сидеть и смотреть телевизор — словом, делать то, что делают все нормальные люди.

Тревор был прав. Обоим нормальная человеческая жизнь была неведома. У них не было ни времени, ни возможности поговорить о чем бы то ни было, по-настоящему узнать друг друга. Все, что между ними было, — это одно влечение, балансирование между доверием и подозрительностью, лавирование на краю пропасти.

— А тебе этого хочется?

— Конечно! Мне хочется всего и сразу. И я хочу тебя узнать!

Джейн отвела взгляд:

— А не боишься разочароваться?

— Ты что-то от меня шарахаешься.

Он был прав. Было так здорово держать его за руку. Ей было необходимо утешение и ощущение надежности, которое от него исходило. Хотелось никогда не отпускать его от себя, но она не могла себе этого позволить. Она слишком дорожила своей независимостью — без нее она себя не мыслит.

— А чего ты ждал? Для меня это все внове. Я не думала… В моем подзаборном детстве отношения между мужчинами и женщинами всегда казались мне грязными и отталкивающими. Пожалуй, даже пугали. И мне страшно оттого, какие чувства ты во мне возбуждаешь. Ты не такой, как все, кого я знала, и я даже не уверена, что ты не исчезнешь, когда все это кончится.

— Не исчезну.

Она выдернула свою руку и выпрямилась:

— Тогда и станем думать о том, как ходить по ресторанам и вместе смотреть телевизор! — Она провернулась к двери. — Пойду-ка я нарисую вместе наших молодых людей. Любопытный получится контраст…

— Джейн!

— Хорошо, хорошо, я уклоняюсь от разговора. — Она посмотрела на него в упор. — Ты хочешь секса? Отлично. Мне нравится секс с тобой. Но мне нужно время, чтобы по-настоящему сблизиться. Если тебя это не устраивает — тем хуже для тебя.

Тревор прикусил губу:

— Меня это устраивает. — Он вдруг усмехнулся. — И я согласен на секс. — Он повернулся к дому. — Пойду пороюсь в Интернете, может, еще что про нашего Демонида выплывет.

— Похоже, сидят и бьют баклуши, — доложил Викман, когда Грозак снял трубку. — Никаких признаков активности. Может, взять нескольких ребят и пойти их пошевелить?

— Глупая затея! — возразил Грозак. — Удивляюсь, как тебе такое в голову пришло. Я же говорил, мне нужна эта женщина, а в ту же секунду, как ты к ним сунешься, они усилят ее охрану. И Рейли решит, что мы провалили дело.

Этот мерзавец только силу уважает.

— Я не новичок в таких делах!

— Да знаю, знаю, — успокоил Викмана Грозак. — Но внешне это будет выглядеть так.

— Грозак, осталось пять дней!

— Можешь не напоминать. Я сейчас в Чикаго, организую отгрузку взрывчатки в Лос-Анджелес. Потом отправлюсь туда, чтобы убедиться, что все, кто нужен, прикормлены.

— Грош цена всем твоим хитроумным планам, если мы не добудем для Рейли то, что ему нужно. — Викман повесил трубку.

Грозак с недовольным видом тоже дал отбой. Викман с каждым разом все наглеет. Зря он связался с этим недоноском. Он, конечно, смышлен и расторопен, но временами выходит из-под, контроля.

Устранить его?

Не сейчас.

Он взглянул на настольный календарь. Действительно, осталось всего пять дней.

Пять дней.

Четыре дня до акции

— Привет, Джок. — Джейн присела рядом на крыльцо и стала смотреть на великолепный закат. Потом открыла свою тетрадку. — Как здесь спокойно, правда? Напоминает мне озеро в Атланте, где у Джо дом.

— У вас там и горы есть?

— Нет, только холмы. Но повсюду такой же покой. Он кивнул:

— Мне здесь нравится. Будто внутри чище делаешься. И свободнее.

— Ты и так свободен.

— Это пока. Но я не уверен, что так всегда будет.

— Я понимаю, что у тебя на душе. — Джейн протянула руку, а он покачал головой. — Хорошо, хорошо, согласна, никто не может знать, что у тебя на душе, если только сам через это не прошел, но я могу себе это представить. Думаю, ничего не может быть хуже, чем целиком находиться в чьей-то власти. Это все равно что быть рабом. Мой самый страшный ночной кошмар.

— Правда? Она кивнула:

— А Тревор еще говорит, что Рейли был бы счастлив попытаться подчинить своей воле и меня. Мне от этого плохо делается!

Джок нахмурил лоб:

— Но в лагере не было никаких женщин, только Ким, но она его сотрудница.

— Тогда мне предстоит стать исключением. Джек кивнул:

— Наверное, это потому, что ты похожа на Циру. Она ему нравилась. Он все спрашивал меня про нее и про то, нашел ли хозяин что-нибудь о золоте, или…

— Спрашивал? — Джейн встрепенулась. — Ты это помнишь?

— Да. В последние дни какие-то детали стали вспоминаться.

— А что еще?

— Четыреста восемьдесят два. Она была разочарована.

— А-а, конечно.

— Ты от меня чего-то другого ждешь?

— Просто думала, что с этим ты уже свыкнулся.

— Теперь — да. Когда вспомнил, что сделал все, что было в моих силах.

— Не хочешь рассказать, что тогда произошло?

— Особенно рассказывать нечего. Рейли дал мне этот адрес, обозначил жертву, и я отправился на задание.

— А почему ребенок?

— Чтобы Фалгоу было больнее. Это как-то связано с мафией. Думаю, они заплатили Рейли, чтобы отомстил Фалгоу за отказ сотрудничать.

— Но девочка…

— Это заставило бы его страдать. И меня тоже. Я не смог этого сделать. Но я знал, если я не сделаю — Рейли пошлет другого. Я понял, что надо что-то придумать…

— Что?

— Да хоть что-нибудь! Родители девочки ведь думали, что она в безопасности. В какой безопасности?! Они же ее совсем не охраняли, откуда безопасность? Я перевернул у них стол. Разбил окно и вылез наружу. Чтобы знали, что кто-то у них побывал, что надо подумать о ребенке!

— Похоже, сработало, — проговорила Джейн. — Она ведь до сих пор жива.

Джок кивнул:

— Но от Рейли нет спасения. Никому. Он вроде отступился, а на самом деле наверняка затаился и ждет. Он очень терпеливый.

— А больше тебе ничего не вспомнилось?

— Вспомнилось. Девушка затаила дыхание:

— Джок, нам необходимо поговорить. Мы тебя не трогали, пока позволяло время. Но сейчас пора.

Джок улыбнулся:

— Не трогали? А кто подослал Марио?

— Я велела ему к тебе не приставать.

— Он и не думал. Был очень любезен. Он мне симпатичен.

— И мне тоже.

— Но иногда и без слов все ясно. Я и так знаю, что ему нужно. Что вам всем нужно.

— И ты нам поможешь? Он помолчал:

— Может, и помогу.

Джейн бросила на Джока внимательный взгляд:

— Ты помнишь, где Рейли? Он кивнул:

— По кусочкам всплывает.

— В Айдахо? Он не ответил.

— Джок!

Он покачал головой:

— Ты перескажешь хозяину. Или Тревору. Или Марио.

— Они все хотят только помочь!

— Я еще в тот раз тебе сказал: хозяину этого знать нельзя, я должен сделать все сам.

— Да, но ты не говорил, что никому из нас не скажешь.

— Мне надо было попасть сюда, — бесхитростно сказал Джок. — Вы бы не взяли меня с собой, если бы не были уверены, что я все расскажу, когда буду в силах.

Она изумленно уставилась на него:

— Так ты нас использовал?

— Мне надо было попасть сюда, — повторил он. — Я тебе очень признателен, что помогла.

— Спасибо большое. — Джейн помолчала. — А теперь ты помоги нам! Ты же знаешь, что может случиться, если мы не найдет Рейли с Грозаком!

— Да.

Она стиснула кулаки:

— Поговори со мной!

— Поговорю. — Он обеспокоенно посмотрел на девушку. — Но только с тобой, Джейн! И не сейчас.

Она прищурилась:

— Что ты такое говоришь?

— Я тебе не скажу. Я возьму тебя с собой. А когда будем почти у цели, я разрешу тебе позвонить в полицию или кому ты захочешь. Но только не хозяину!

— Джок!

— Только тебя одну.

— И ты не нападешь на Рейли, не дождавшись полиции?

Джок не ответил.

Джейн взглянула на него с досадой:

— Джок, ты не можешь напасть на него в одиночку.

— Почему это? Я знаю, как это сделать. Он меня сам научил.

— Мы не знаем, сколько у него там людей. Знаем только, что там может быть и Грозак.

— Я знаю, как это сделать!

Слова были просты, но сказаны с уверенностью, и у Джейн по спине побежали мурашки. Безмятежное лицо, глаза чистые и правдивые, как у ребенка.

— Представь себе: что-то у тебя пошло не по плану. Рейли тут же забьет тревогу, и Грозака нам тогда не видать, как своих ушей.

— Грозак меня не волнует.

— А меня волнует!

— Вот и Марио тоже. Но без Рейли Грозак ничего не сможет. Потом возьмете своего Грозака.

— А если не получится? Джок покачал головой.

Господи, до чего упрямый! И спорить бесполезно. У него перед глазами только один путь, одна цель.

— Что ты сделаешь, если я откажусь, пойду сейчас в дом и расскажу Макдафу и Тревору о том, что ты вспомнил?

— Пока они прибегут, меня уже тут не будет. — Джок посмотрел на заснеженные вершины вдали. — Я умею прятаться в горах. В конце концов Макдаф меня найдет, но будет уже поздно.

— Джок, не делай этого!

— Только ты! — повторил он.

Джок не шутил. Губы решительно сжаты. Джейн сдалась.

— Ладно. — И коротко спросила: — Когда?

— Сегодня ночью. Оденься потеплее. Может, придется ночевать на улице. Ты сможешь достать ключи от машины?

— Смогу. — Она поднялась. — В час ночи. Он кивнул:

— Отлично. И захвати кредитку. Надо будет бензин покупать, еще кое-что. — Он с тревогой смотрел на нее. — Злишься на меня?

— Злюсь. Я не хочу этого делать. Мне страшно за тебя. — И добавила: — Черт возьми, да и за себя тоже!

— С тобой ничего не случится, обещаю.

— Как ты можешь это обещать? Мы же не знаем, как все обернется!

— Я думал, ты захочешь поехать. Я могу и один.

— Нет, не можешь. Я не имею права упустить шанс с ним поквитаться! — Джейн зашагала по тропинке и бросила через плечо: — Но я должна буду оставить записку. — Парень открыл было рот, но она перебила: — Не спорь! Я не могу молча исчезнуть и оставить их мучиться в догадках. В твоем плане ничего не изменится. Ты же мне ничего ценного не сообщил.

— Ты, наверное, права, — нехотя согласился Джок и направился к пирсу. — Я не хочу никому причинять беспокойство.

— Так не делай этого!

Джок не ответил и зашагал дальше.

Да, беспокойство он никому причинять не хочет, просто хочет плеснуть керосинчика в огонь, подумала Джейн, направляясь к шале.

Так. Не показывать никому, что она нервничает. Побыть еще немного на улице, а там и спать пора. Она покосилась на припаркованную перед домом машину. Станут уезжать посреди ночи — кто-нибудь наверняка услышит.

А, плевать. Поздно уже будет их останавливать.

От этой мысли ее охватила паника, но она ее поборола. Главное — они попытаются найти Рейли. И Джок пообещал, как только найдут, дать ей возможность вызвать подмогу.

Да. И еще он обещал, что она будет в безопасности. Вот это вряд ли. Внимание Джока будет сосредоточено на Рейли, а не на том, как ее уберечь.

Значит, защищаться придется самой. Что за новость? Она всю жизнь сама о себе заботится. От Джока все равно толку мало. Он как колокол, который то зазвенит хрустальным звоном, то взорвется какофонией громовых раскатов.

И надо постараться, чтобы эта какофония не убила ее.

Лейквуд, Иллинойс

Горизонт прорезали четыре дымовых трубы завода по обогащению урана.

Грозак съехал на обочину.

— Находиться здесь можно только минуту, не больше. Каждые полчаса охранники патрулируют территорию.

— Зачем ты мне это показываешь? — удивился Карл Джонсон. — Ты мне скажи, что от меня требуется, — я сделаю.

— Решил, что не помешает. — Еще Грозаку хотелось посмотреть, какое впечатление произведет на Джонсона место, где ему предстоит встретить смерть. Увидев его в аэропорту, Грозак был поражен. Джонсон оказался аккуратным молодым человеком приятной наружности и говорил с характерным для Среднего Запада акцентом. Конечно, в этой чисто американской внешности не было ничего дурного, но Грозаку стало не по себе. Он не представлял себе, как Джонсон направит грузовик в ворота. — Будем использовать фургон, на котором на завод возят готовые обеды, он бывает здесь ежедневно в двенадцать. У него есть постоянный пропуск, но на КПП его всякий раз досматривают.

— А КПП близко?

— У тебя будет заряд, которым легко сносятся две первые башни. После чего взлетает на воздух весь завод.

— Уверен?

— Абсолютно.

Джонсон задумчиво оглядел трубы:

— Рейли сказал, что радиация целиком накроет Иллионойс и Миссури. Это так?

— Это так. А может, и гораздо больше.

— Потому что надо, чтобы цель оправдывала средства, согласен?

— Уверяю тебя…

— В противном случае Рейли мне скажет. Он обещал позвонить.

— Наверняка позвонит.

— Могу я теперь ехать в мотель? Рейли велел ждать там.

Грозак завел машину:

— Я просто подумал, тебе лучше…

— Ты просто хотел посмотреть, не испугаюсь ли я. — Джонсон повернул к нему пустые глаза. — Я не боюсь. Рейли меня научил, как подавлять страх. Нельзя победить, если боишься. А я намерен победить. А эти кровопийцы проиграют. — Он откинулся назад и закрыл глаза. — Главное, убедись, что заряд достаточно мощный.

Три дня до акции

— Мотор не заводи! — шепотом приказал Джок, когда Джейн усаживалась за руль. — Сними с тормоза, я вытолкаю тебя на дорогу. Так мы сможем уйти подальше.

— Все равно услышат, — возразила Джейн. Ночь была безмолвная и очень холодная, при каждом слове у нее изо рта шел пар. — Но попытаться стоит. — Она отпустила ручник. — Давай!

Джока не нужно было просить дважды. Машина медленно тронулась с места, хрустнул ледок под колесами, и Джок осторожно стал толкать ее к дороге.

В доме было тихо.

В глубине души Джейн надеялась, что их кто-нибудь услышит. И тогда, может быть, Джок откажется от своей затеи.

Они добрались до щебенки.

Джок, отдуваясь, сел на пассажирское сиденье.

— Потише. Не газуй сильно. Помедленнее. Гравий под колесами затрещал, как пульки, вылетающие из игрушечного пистолета.

В доме — никаких признаков жизни.

Или что-то есть?

Да, зажглось одно окно.

— Гони! — закричал Джок. — Выезжай на шоссе, на первой же развязке съедешь. Они будут думать, что мы все еще на трассе. А мы потом выскочим на другое шоссе.

У Джейн зазвонил сотовый.

Она покосилась на Джока и ответила.

— Что ты затеяла? — раздался голос Тревора. — И куда Джок подевался?

— Он го мной. — Шоссе было перед ними. — Я оставила тебе записку.

— Давай назад.

— Прочти записку! — Она вырулила на трассу. — Тревор, извини. — И Джейн дала отбой.

— И ты меня тоже извини, — мягко проговорил Джок и протянул руку за телефоном. — Я хочу, чтобы между нами не было никакого недоверия. Обещаю его вернуть, как только доберемся до Рейли.

Она нехотя отдала телефон. И сразу почувствовала себя абсолютно беззащитной.

— Спасибо, — сказал Джок, отключил трубку и убрал в карман куртки. — А теперь видишь съезд? Бери вправо.

— Чтоб ей пусто было! — Лицо у Марио было под стать выражениям. — Она меня надула.

— Полегче на поворотах, — проворчал Тревор. — Ты читал записку. Джок не оставил ей выбора. Она обещает с нами связаться, как только они найдут логово Рейли.

— Выбор есть всегда, — мрачно проговорил Макдаф. Он достал телефон. — Надо было ей ко мне прийти. Я бы сумел отговорить Джока.

— Что ты делаешь? — спросил Тревор.

— Заказываю машину в аэропорт. Она сказала, Айдахо. Я лечу в Айдахо.

— Не ты, а мы летим в Айдахо, — уточнил Тревор.

— Почему просто не поехать за ними вдогонку? — нетерпеливо воскликнул Марио. — Мы бы их быстро нагнали. К тому же Джок мог ей и соврать. Возьмет и изменит направление, как на шоссе выедут.

— Джок с ней сторговался, — сказал Макдаф. — Я вообще не уверен, что он в таком состоянии способен на сложные решения.

— А вдруг? — Тревор повернулся к Марио. — Ты с ним в последние дни больше всех общался.

Марио подумал и неуверенно покачал головой:

— Он все время балансирует на грани. То голова вроде проясняется, и он почти нормальный человек, а то опять сплошной дурман.

— Тогда они едут в Айдахо. — Тревор раскрыл сумку и принялся запихивать в нее вещи. — Рвем отсюда.

19

Два дня до акции

— Нам бы бензина долить, — сказала Джейн. — Впереди стоянка дальнобойщиков, на таких обычно вкусно кормят.

— Да. — Джок посмотрел на ярко освещенную заправку. — И кофе хороший. — Он улыбнулся. — Странно: какие-то мелочи я отлично помню, а главного никак припомнить не могу, все время ускользает.

— Сколько ты пробыл у Рейли?

— Не вспомню. Все дни слились воедино. — Он задумчиво наморщил лоб. — Может, год. А может, полтора.

— Долго. — Джейн подрулила к колонке. — И ты ведь был совсем молодой…

— Мне тогда так не казалось. Я считал себя взрослым, способным на поступки. Способным на все. Самоуверенный был, очень самоуверенный. Вот почему я с такой легкостью согласился работать на Рейли. Я был уверен, что чутье меня не обманет. — Он усмехнулся. — Вот Рейли мне и показал, да?

— Судя по всему, Рейли большой мастер своего дела. — Джейн вышла из машины. — Я залью бак. А ты иди внутрь и возьми нам кофе. Путь неблизкий.

— Слишком много не заливай. — Джок тоже вышел. — Только чтобы хватило до ближайшего города.

— Что?

— Там бросим машину и возьмем напрокат другую. Хозяин будет нас искать по этому номеру.

— А ты хитрец! Джок покачал головой:

— Тренировка. Нельзя долго пользоваться одной машиной. — Он горько улыбнулся. — Это вызвало бы у Рейли недовольство — а значит, жди наказания.

— Каким образом?

Он пожал плечами:

— Не помню.

— Все ты помнишь! Ты помнишь намного больше, чем говоришь. Всякий раз, как не хочешь говорить, ссылаешься на память. Хорошо придумано!

Джок занервничал.

— Прости. Я правда не помню! — повторил он. — Пойду возьму кофе.

Пока снова не двинулись в путь, Джейн хранила молчание.

— Я не хотела тебе докучать. Просто немного нервничаю. Мы ведь подобрались к нему вплотную. Ты уверен, что знаешь, где он прячется?

— Уверен на все сто. — Джок поднес стакан к губам. — Мы поедем туда, где меня обучали. Он глубоко убежден, что я ни за что не взломаю заложенную им программу, и потому наверняка до сих пор там и сидит. В противном случае это было бы равносильно признанию своего поражения, а Рейли для этого слишком тщеславен.

— А вдруг ты ошибаешься?

— Есть еще несколько мест, где он может находиться, и, главное, он уверен, что мне о них неизвестно.

— А как тебе удалось узнать?

— Это не моя заслуга. Я тогда ничего осознанно не делал. Его экономка, Ким Чан, в перерыве между занятиями обмолвилась.

— А чем она с тобой занималась?

— Чем занималась? Сексом. Секс — это движущая сила. Рейли, наряду со всем остальным, использовал его для подавления воли. А Ким изощренно владеет разными способами причинения боли в сексе. Ей это очень нравится.

— Удивляюсь, как Рейли допустил рядом с собой человека, который не умеет держать язык за зубами.

— Ким бы ни за что не призналась ему, что проболталась. Да она, может, и не помнит, что говорила. Она тоже уверена, что его зомбирование гарантировано от взлома, а значит, можно не осторожничать. Она с ним уже больше десяти лет.

— Они близки?

— Только в том смысле, что обеспечивают друг другу хлеб насущный. Он делится с ней властью, а она взамен выполняет любые его приказы.

— Похоже, ты ее неплохо помнишь, — сухо заметила Джейн. — Никаких провалов.

— Ким любила «заниматься» со мной на свежую голову, ни под гипнозом, ни под наркотиками.

— Ну, уж теперь-то ты с ними обоими поквитаешься!

— Да.

— Не слышу энтузиазма. Ты же говорил, что ненавидишь Рейли!

— Ненавижу. Но не могу сейчас об этом думать.

— А что такое?

— Это может помешать. Когда я думаю о Рейли, не могу сосредоточиться ни на чем другом. А должен найти его и сделать так, чтобы он не навредил хозяину. — Юноша переменил тему: — Судя по карте, ближайший город — Солт-Лейк-Сити. Если оставить машину в аэропорту, ее еще долго не хватятся. Мы наймем другую тачку, а потом проделаем этот фокус еще раз, в…

— Вижу, ты уже все продумал. — В словах Джейн слышались саркастические нотки. — Я себя чувствую бессловесным шофером.

Джок неуверенно повернулся к девушке.

— А ты думаешь, не стоит так делать? Она вздохнула:

— Конечно, стоит! Просто я на взводе. У тебя отличная идея. Остановимся в Солт-Лейк. У меня несколько прибавилось оптимизма, хотя твой шантаж еще не прощен! И все равно я готова признать, что у тебя в таких делах опыта куда больше моего, даже если ты и действуешь на автопилоте. Это все равно что ударить по Рейли его же оружием.

Джок довольно улыбнулся:

— Тебе тоже так кажется? Мне от этой мысли легче становится. — Он еще раз сверился с картой. — Теперь надо будет взять джип. В ближайшие дни на Северо-Западе обещали метель. Там, куда мы едем, в такую погоду без джипа не проедешь.

Сутки до акции

— Далеко еще? — Джейн напряженно вглядывалась вперед. — Даже разделительной не видно! — Дорогу перед джипом все больше заметало пургой.

— Еще немного. — На коленях у Джока лежала карта. — Несколько миль.

— Какая глухомань! Двадцать миль едем, а ни одной заправки.

— Это в духе Рейли. Он любит, чтоб никаких соседей. И никаких вопросов.

— То же самое Тревор мне говорил про замок Макдафа. — Джейн покосилась. — Но есть и другая сторона медали: в такое место и помощь не вызовешь. Ты говорил, когда доберемся до Рейли, ты разрешишь мне позвонить в полицию или кому я сочту необходимым. Но ты не говорил, что, чтобы сюда добраться, им придется преодолевать пургу в первозданной глуши.

— Ты ко мне несправедлива. Я же не знал, что будет буран. Да и какой это буран? Вот посмотрим, что будет часа через два. — Джок улыбнулся. — Рейли, конечно, хитроумный, как сатана, но не думаю, что ему под силу вызывать снежную бурю. Просто нам не повезло.

— Тебя это вроде и не огорчает. — Джейн внимательно вгляделась в его лицо, озаряемое светом приборов. Джок был напряжен, сосредоточен и весь настороже. Он рвался в бой, глаза возбужденно сверкали. Он был похож на мальчишку, предвкушающего опасное приключение.

— А что мне огорчаться? Против снегопада я ничего не имею. Рейли меня научил действовать в любую погоду. Говорил, что, когда на человека обрушивается стихия, он меньше всего ожидает нападения.

— Но сам он, выходит, готов ко всему?

— Наверное. Только он считает, что мы в Шотландии. Не прозевай впереди поворот направо. — Парень тоже прищурился. — Сворачивай. Где-то через милю увидишь дом.

Джейн ахнула:

— Уже Рейли?

— Нет, старый охотничий домик. Развалюха, но там есть газовый обогреватель, ты сможешь согреться, пока помощь не придет. Еще есть очаг, только ты его не разжигай. Конечно, в такую непогоду вряд ли кто заметит дым, но лучше не рисковать.

Она уже видела хибарку — и впрямь жалкое зрелище. Окна заколочены досками, крыльцо покосилось.

— Ты меня тут бросишь?

— Это самое безопасное место. Но при условии, если соблюдать предельную осторожность.

Джейн подрулила к домику:

— А далеко мы от того места, где Рейли? Парень не ответил.

— Джок, ты мне обещал! Мне надо будет объяснить Тревору, где его искать. Черт побери! Да скажи ты наконец! Мне же надо знать!

Он кивнул:

— Та права. — Джок выбрался из джипа и шагнул к дому. — Входи. Мне тут надо кое-что собрать, а времени совсем мало. — На его лице мелькнула улыбка. — Нельзя сбиваться с темпа.

Всей мебели в хижине было — хромоногий стол, два стула, газовый обогреватель, о котором говорил Джок, да в углу на полу побитый молью спальник. Джок зажег обогреватель и разложил на столе карту штата.

— Смотри, мы с тобой вот тут. — Он снял перчатки и пальцем провел до точки на границе с Монтаной. — А здесь у Рейли штаб-квартира. Когда-то это была фактория, но Рейли ее купил, переоборудовал, пристроил две тысячи квадратных футов. Большая часть новых помещений — под землей. Там же его личные апартаменты — спальня и кабинет с отдельной комнатой для хранения документов. А рядом — его любимая комната, там он держит свою античную коллекцию.

— Античную коллекцию?

— Это кабинет, в котором все полки уставлены артефактами из Геркуланума и Помпеи. Древние рукописи, документы, книги по истории. Монеты, великое множество. — Он ткнул в другую точку. — Потайная дверь ведет из его кабинета к вертолетной площадке.

— Сколько у него там людей?

— Обычно всего один или два охранника. Главная тренировочная база находится через границу с Монтаной. А в этом доме живут только Рейли, Ким Чан и тот объект тренировки, которым в данный момент Рейли усиленно занимается. — Он скривил губы в усмешке. — Любимчик.

— Вроде тебя.

— Да, вроде меня. — Джок ткнул в месторасположение базы. — Но если дать ему возможность позвонить на базу, сюда слетится целый рой убийц. Скажи Трево-ру, чтобы ни в коем случае этого не допустил.

— Напасть надо неожиданно?

— Его трудно застать врасплох. У него по всему окрестному лесу висят видеокамеры, да еще через равномерные промежутки установлены мины. В доме есть комната охраны, откуда по мониторам ведется слежение за территорией. Оттуда же можно привести мины в действие. Любой чужой человек на территории становится легкой мишенью.

— И в такой буран их все равно увидят?

— Видно будет похуже, конечно. Но не исключаю, что этого будет достаточно.

— А часовых всего двое?

— Да и то не всегда. Когда вся территория просматривается, лишние люди не нужны. — Джок подошел к обитой вагонкой стене, обеими руками нажал на какие-то точки, и секция шести футов в ширину подалась вглубь, открыв взору большой деревянный ящик. — Тут все снаряжение. И да поможет им бог!

— Было бы лучше, если б ты их дождался и сам привел к Рейли.

Он покачал головой:

— Большего предложить не могу. — Джок открыл ящик. — Иди сюда.

Джейн подошла и заглянула:

— Господи, да у тебя тут целый арсенал! — Ящик был забит автоматическими винтовками, ручными гранатами, ножами, пистолетами…

— Рейли приказывал быть в постоянной готовности. У него по всему штату напиханы тайники с оружием. Этот — ближний к его штабу. Перед каждым заданием мне надлежало выбрать здесь себе оружие. Я вообще-то не был уверен, что оно еще здесь. — Юноша горько усмехнулся. — С другой стороны, зачем Рейли избавляться от оружия, если он уверен, что я никогда больше не стану нормальным человеком? Наверное, использует его для подготовки своего нынешнего подопечного. — Он взял себе пистолет, винтовку, моток провода, динамитную шашку и пластиковую взрывчатку. — Стрелять умеешь? — Джейн кивнула, он протянул ей пистолет, а себе достал другой. — Держи при себе. Ни на минуту не выпускай из рук!

— Не беспокойся.

Он вернул ей мобильный телефон:

— Теперь ты сама за себя.

— И ты тоже. Только это неправильно!

— Нет, правильно. Потому что я так решил. Господи, до чего же приятно самому принимать решения! — Джок направился к выходу. — Оставайся здесь, не высовывайся, и все будет хорошо. — С улицы дохнуло морозом и снегом. И в следующий миг Джок исчез.

Отправился за Рейли, не теряя взятого темпа. Да поможет ему бог!

Джейн включила телефон и набрала номер Тревора.

— Оставайся на месте, — сказал Тревор. — Мы в Бойзи. Скоро будем у тебя.

— Я одна никуда не пойду. Еще, чего доброго, заблужусь в лесу и набреду либо на мину, либо на камеру. Джок и так в большой опасности. — Она посмотрела в окно, снег все валил и валил. Снегопад явно усилился. — А ты не можешь позвонить Венаблу? Пусть ЦРУ или Нацбез оцепят район!

— Сперва я должен убедиться, что ты в безопасности.

— Я в безопасности.

— Черта с два! Ты под самым носом у Рейли. А кроме того, операцию такого масштаба без подготовки не проведешь. Особенно если учесть, что эти ведомства вечно грызутся между собой. Они только спугнут Рейли, чего доброго — он позвонит на базу, о которой Джок говорил. А если у него и впрямь кругом лазейки, то он легко от них улизнет. — Она слышала, как он что-то говорит в сторону. — Макдаф тут карту изучает. Судя по всему, нам до тебя час езды. Вертолетом — минут пятнадцать. Мы немедленно выезжаем. Макдаф говорит: если погода позволит, он организует нам вертушку. — Они снова посовещались. — Марио отправим прямо сейчас на джипе с зимними колесами. Так или иначе мы до тебя доберемся. — Он дал отбой.

Джейн тоже отключила связь. На душе стало легче. И теплей. Она не одна. Можно в любой момент набрать Тревору и услышать его голос.

Кого она пытается обмануть? Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и беззащитной. До логова Рейли какая-то миля!

Зато она вооружена. Она крепче сжала «магнум» 357-го калибра.

Джейн просунула ножку стула в ручку входной двери и свернулась калачиком рядом с обогревателем. Спасибо, есть этот рефлектор, хотя бы от холода не умрешь. Впрочем, и от жары тоже.

Ну, давай, Тревор! Достанем эту сволочь!

Рядом кто-то был.

Джок остановился, замер и прислушался.

Он отошел от охотничьего домика всего на несколько сот ярдов, когда что-то учуял.

Теперь и услышал тоже. Похрустывание снега под ногами.

Где?

Звук доносился со стороны дороги. Откуда он пришел.

Кто? Охранники всегда ходили вокруг дома, но так далеко не заходили. Правда, теперь, связавшись с Грозаком, Рейли вполне мог усилить охрану.

Но если это охранник, его не должно быть слышно. Беззвучное перемещение — этому в программе обучения у Рейли уделялось особое внимание. Шум — это проявление неосторожности, а Рейли неосторожности не прощает.

Еще один шаг — снег опять хрустнул.

Шаги приближаются к домику, где он оставил Джейн.

Черт, этого ему только не хватало. И так времени в обрез!

Успею.

Он развернулся и тихо двинулся назад.

Из-за снегопада видимость была не более нескольких ярдов.

Впереди замаячила темная фигура. Высокая. Очень. Длинные ноги…

Держи дистанцию.

Тише!

Помни: действовать надо тихо.

Куда они пропали? После звонка прошло не меньше часа. Джейн посмотрела на часы. Час с четвертью. Рано еще паниковать. Дороги в жутком состоянии, а в последние полчаса пурга усилилась. Теперь снег валил сплошной стеной. Может, Тревор чего-то не учел?

В дверь постучали.

— Джейн!

Девушка резко села. Она знает этот голос. Слава богу, они здесь. Она вскочила на ноги, метнулась через комнату и вытащила стул из ручки двери.

— Где вы так задержались? Я уже стала бояться… По запястью ударили ребром ладони, и она выронила пистолет.

— Прости, Джейн. — В голосе Марио слышалось сожаление. — Сам я бы не стал. Но в жизни много чего бывает. — Он повернулся к своему спутнику. — Ну вот, Грозак, все, как обещал.

Грозак. Джейн в недоумении уставилась на незнакомца. С виду — действительно тот, чью фотографию ей показывал Тревор.

— Марио!

Он развел руками.

— Джейн, это было необходимо. Ты с золотом Циры, похоже, делишь пальму первенства в числе интересов Грозака, и мне пришлось…

— Хватит болтать! — перебил Грозак. — Я здесь не затем, чтобы ты тут лясы точил. — Он поднял руку и навел дуло на Джейн. — Выходи! Пора нанести визит Рейли. Ты себе представить не можешь, как он будет рад тебя лицезреть!

— Пошел ты!

— Ты мне нужна живой, но небольшое ранение не в счет. Или ты шагаешь со мной, или я прострелю тебе ногу. Рейли ты и такая сойдешь.

Джейн не верила своим глазам. Марио! Марио — предатель!

— Марио, это ты сделал? Тот пожал плечами:

— Джейн, делай, что он велит. Времени у нас немного. Я боялся, Тревор меня опередит, но вертолет сел на крохотном аэродроме неподалеку, и он теперь пытается найти машину.

— Я был очень разочарован, — сказал Грозак. — Я-то рассчитывал вас обоих Рейли представить. Была бы мне гарантия.

— Если Тревор сюда явится и не найдет меня, он поднимет на ноги полицию.

— Если Тревор сюда явится, он напорется на Викмана, а тот с большим удовольствием пустит его в расход раньше, чем тот куда-нибудь позвонит.

— Викман тоже здесь?

— Скоро будет. Должен был прибыть десять минут назад. Наверное, снегопад его задержал. — Грозак улыбнулся. — И прекрати тянуть время! У меня еще сегодня куча дел. Завтра устраиваем фейерверк.

— Ничего у тебя не выйдет, Грозак! Ты все равно проиграешь.

Тот хохотнул:

— Марио, ты слышал? Я ей пушку к пузу приставил, и я же еще и проиграю.

— Я слышал. — Марио наставил пистолет Джейн на Грозака. — Ты и впрямь проиграл, Грозак.

И выстрелил тому между глаз.

— Мой бог! — ахнула Джейн, глядя на осевшего Грозака. — Ты же его убил…

— Да. — Марио бесстрастно взирал на распростертого Грозака. — Странно. Я думал, что испытаю удовлетворение, а ничего похожего. Зря он так с моим отцом обошелся! Я, правда, Грозаку сам сказал, что не питаю к отцу никакой привязанности и он волен поступить с ним по своему усмотрению. Но так-то зачем? Это меня задело. Для меня это дело стало очень личным. Джейн, не веря, уставилась на него.

— Да, отцеубийство — это очень личное.

— Я никогда не считал его своим отцом. Разве что в раннем детстве. Но он ушел и бросил нас с матерью в этой вонючей деревне, где нам приходилось пахать от зари до зари, только чтобы не умереть с голоду.

— Уход из семьи не карается смертью. Он развел руками:

— Я этого не планировал. Грозак и сам не знал, что до этого дойдет. Только в случае, если мне потребуется упрочить свое положение. Но в замке он никого тронуть не мог, а я со своим переводом продвигался медленнее, чем ему хотелось. Я был единственным в замке, кто мог сделать то, что ему нужно. И я должен был быть вне подозрений.

Джейн покачала головой:

— Но я же помню, в каком ты был шоке, когда это случилось. Такого состояния ни один актер не сыграет!

— Я и был в шоке. У меня был приказ не вступать с Грозаком в контакт, пока не добуду информации о том, где искать золото. Он не хотел, чтобы я себя обнаружил. Добротный план! Наверное, потому и моя реакция на смерть отца была такой правдоподобной. Мерзавец!

— Ты с самого начала работал на Грозака?

— С того дня, как меня нанял Тревор. На следующий день я должен был выезжать в Шотландию, но Грозак нанес мне визит и сделал предложение, от которого я не смог отказаться.

— Золото? Юноша кивнул.

— Но я очень быстро убедился, что это была ложь. Зачем ему было платить мне золотом, когда он мог использовать его как козырную карту?

— Действительно!

— Я в тот вечер шел нарасхват. Мне позвонил Рейли и пообещал вознаграждение, если я дам ему знать, когда Джок покинет замок. Кажется, он Грозаку не очень доверял. Я тоже этому подонку не верил. И стал готовить собственный план.

— Двойная игра?

— По этим правилам все играют. Когда мы уехали из замка, я позвонил Грозаку и сказал, что вы едете в Штаты. Потом набрал номер Рейли и заключил сделку. Рейли хотел быть уверен, что Джок не заговорит. И еще ему во что бы то ни стало нужна была ты. Или золото. Или то и другое вместе.

— Так вот почему тебе понадобились эти беседы с Джоком… Ты собирался его убить?

Марио насупился:

— Если бы я убедился, что он ничего не помнит, этого бы не потребовалось. Я не Грозак и не Рейли. Я не убиваю без разбору. А если бы Джок что-то вспомнил, я призвал бы Викмана, он как раз на этот случай пасся возле дома, в предгорьях.

— Но Джок тебя перехитрил. Он не сказал тебе, что помнит. Грозак на тебя не разозлился?

— Еще как, но у вас на хвосте висел Викман. Я сказал Грозаку, чтобы дали Джоку привести тебя в самое логово, а потом я бы ему сообщил, где и когда тебя взять.

— Именно так ты и поступил. Марио печально качнул головой:

— Ты не понимаешь! Я делаю это не потому, что мне так хочется. Но я не такой, как ты. Я люблю жить с комфортом. Мне нужен хороший дом, красивые старинные книги, картины. Я жаден.

— Ты испорчен.

— Может быть. — Он двинул пистолетом. — Но когда познакомишься с Рейли, я в твоих глазах буду святым. Насколько я знаю, Рейли крайне неприятная личность.

— Ты в самом деле поведешь меня к Рейли?

— Конечно, причем незамедлительно. — Марио взглянул на часы. — Тревор с Макдафом времени зря не теряют. Небось уже наступают мне на пятки.

— Зачем ты это делаешь? Тебе же это с рук не сойдет!

— Сойдет. Я вручу тебя Рейли. Сообщу ему, что было о золоте в последнем письме Циры и где в замке лежит перевод. Он отдает мне обещанные деньги, и я отваливаю. Если наткнусь на Тревора с Макдафом — скажу, что ты в руках Рейли, а я как раз мчался сообщить в полицию.

— А я скажу им правду.

— Вряд ли тебе дадут такую возможность. Рейли сделает отсюда ноги и тебя прихватит с собой. Он полжизни готовил себе потайные ходы и лазейки, ЦРУ за ним уже десять лет гоняется — и все впустую. Нет оснований думать, что на сей раз они преуспеют. — Марио опять двинул дулом. — Хватит болтать! Надо поторапливаться.

— А если я откажусь, ты, надо думать, тоже будешь угрожать прострелить мне коленки?

— Мне бы этого очень не хотелось, Джейн. Ты мне очень симпатична.

Но он это сделает. У человека, спокойно отдавшего родного отца на заклание, рука не дрогнет. Может быть, с Рейли повезет больше. В любом случае стоять под прицелом пистолета — дело бесперспективное. Джейн шагнула к выходу.

— Идем! Рейли небось заждался.

Марио распахнул дверь. Метель хлестала по лицу. Они прошли мимо трех запорошенных снегом автомобилей.

— Мы разве не поедем? Марио покачал головой:

— Рейли сказал, что, если не знать код дезактивации мин, они взорвутся при попытке подъехать к дому. А коды он ни под каким видом давать не захотел. Велел идти пешком через лес. Надо с опушки ему позвонить, и он отключит мины, как только увидит нас через видеокамеру.

Снег шел такой плотной стеной, что в трех футах впереди ничего не было видно. Как, интересно, Рейли разглядит что-то в видеокамеры?

— Марио, откажись от своей затеи! — проговорила Джейн через плечо. — Пока твое единственное преступление — это то, что ты убил отпетого убийцу.

— И стал пособником террориста. Таких либо убивают на месте, либо сажают пожизненно. Я свой выбор сделал, когда Грозак меня нанял. Захотел разбогатеть. Может, еще и получится. — Марио вдруг остановился как вкопанный. — Стой! Мы почти у леса. — Он набрал номер. — Рейли, это Марио Донато. Она у меня. Мы идем к вам. — Он выслушал ответ. — О'кей. — Марио дал отбой. — Нас будет приветствовать целая команда. Ким Чан и нынешний протеже Рейли — Чад Нортон. — Он усмехнулся. — Очередной Джок. Очередной слабак.

— Джок не слабак! Он жертва.

— Чтобы тобой так манипулировали, надо иметь от рождения слабую волю.

— А не боишься, что с тобой такое тоже может произойти?

— Никогда! — Он взмахнул пистолетом. — И с тобой, думаю, тоже.

— Но ты не прочь предоставить Рейли такую возможность!

— Если окажешься такой же слабачкой — туда тебе и дорога. — Марио улыбнулся. — А может, тебе повезет и тебя спасет этот недоумок Джок. — Он махнул в сторону леса. — Идем!

Девушка замешкалась. Стоит войти под деревья, и она на прицеле у Рейли.

— Джейн!

— Иду. — Она двинулась вперед. — С пистолетом не поспоришь. Выстрелить я тебе, правда, не дам… — Джейн резко развернулась, нога с вывертом взметнулась вперед, сапог пришелся как раз по дулу пистолета. Оружие отлетело в снег, и следующим ударом она уложила Марио ударом в живот. — Слабачка, говоришь? Сукин ты сын!

Марио застонал и рухнул на колени.

Джейн стукнула его по шее, и он упал навзничь.

— Ах ты, ненасытная гнусная сволочь!..

Черт, он упал совсем рядом с пистолетом. И уже тянет руку!

Джейн нырнула в снег. Рука нащупала рукоятку. Холодную, мокрую, скользкую…

Марио уже оседлал ее и стал выхватывать оружие.

— Сука! Ты и есть слабачка. Да Рейли тебя… Джейн спустила курок.

Он дернулся, как марионетка, в недоумении выпучив глаза.

— Ты… меня… убила. — Из уголка рта побежала тонкая струйка крови. — Больно… — Он упал на Джейн. — Холодно… Очень холодно… Зачем я… — Он в последний раз дернулся и застыл.

Джейн стряхнула тело с себя и посмотрела. Глаза Марио так и остались открытыми. В них застыло недоумение. И смерть. Девушка опустилась в снег, ее била дрожь. Так и сидела, не шелохнувшись. Надо отсюда выбираться. Логово Рейли всего в нескольких милях. Может, даже и выстрел был слышен.

Еще минуту. Она убила человека, и эта мысль била по голове, как молотом. Джейн все вспоминала, каким был Марио, когда они познакомились, каким она его тогда воспринимала. Сейчас его мертвое лицо стало мягче, моложе — он опять превратился в того мальчика, какого она когда-то увидела, приехав в замок.

Все напускное. Все насквозь лживое!

Соберись! Выбирайся отсюда.

Она встала на ноги.

— Что, черт возьми, тут… — прозвучало откуда-то сзади.

Джейн машинально развернулась и направила пистолет.

— Спокойно!

Макдаф! Джейн уронила руку.

— Спасибо. — Он шагнул к убитому. — Грозак? Или Рейли?

— Я.

Шотландец резко обернулся:

— За что?

p class="book">— Он работал на Грозака и тайно заключил сделку с Рейли. Хотел сдать меня ему.

Макдаф бегло улыбнулся:

— А тебе это не понравилось. — Улыбка угасла. — Что о Джоке слышно?

— Не видела его с тех пор, как он оставил меня в хижине. А где Тревор?

— Я здесь. — Тревор подошел. — Я тут малость отстал. Непредвиденная задержка. — Он посмотрел на Марио и сжал губы. — Жаль, что он мертв. Я бы ему показал! Ты не ранена?

Девушка качнула головой.

— А что за задержка?

— Викман. Рядом с хижиной в сугробе лежит его труп. — Он посмотрел на Джейн. — В домике мы нашли Грозака. Это Марио?

Джейн кивнула:

— А Викмана тоже он?

— Не знаю. Вряд ли. Хотя… Грозак должен был с ним встретиться. Может, Марио и его… — Она покачала головой. — Не знаю. Но нам надо отсюда выбираться. Выстрел могли слышать.

Макдаф покачал головой.

— Я был совсем рядом и то едва расслышал. Снег приглушает звуки. — Он покосился на Тревора. — Что скажешь?

— Я слышал, но очень глухо. — Он посмотрел на девушку. — Давай пойдем к машине, и ты расскажешь, что случилось.

— К машине? — Джейн замерла и впилась глазами в лесную чащу. — Я назад не пойду. — Она быстро повернулась к Тревору. — Марио предупредил Рейли, что мы с ним идем к дому. Рейли должен был отключить мины, как только нас засекут видеокамеры. Почему бы этим не воспользоваться? — Тревор хотел возразить, но она остановила его жестом. — В такую пургу они тебя от Марио не отличат. Ростом и телосложением вы похожи. Если будешь идти, нагнув голову, и так, чтобы пистолет был виден, они только меня и рассмотрят.

— И что ты станешь делать, когда проникнешь в дом? — спросил Макдаф.

— По обстановке. У входа нас должны встречать Ким Чан и новый протеже Рейли по имени Нортон. Если мимо них проскочим — дальше у них вряд ли мины стоят. Может, сразу и самого Рейли повидаем. — Она двинулась в сторону леса. — Идем же!

— Не пойдет! — отрезал Тревор. — Возвращайся к машине и уезжай.

Джейн покачала головой.

— Учитывая обстоятельства, это хороший план! Мы можем прижать Рейли и добыть информацию, чтобы остановить замысел Грозака.

— Твой план ни к черту не годится! — огрызнулся Тревор.

Она повернулась к Макдафу.

— Может, тогда вы со мной? Внешне вы меньше подходите, но в такую погоду сойдет. Джек небось уже где-то там. И вы сможете быть рядом с ним. Вас же только это заботит?

Он улыбнулся:

— Именно так. Веди меня.

— Нет! — Тревор с шумом вдохнул. — Ладно, пойду с тобой. — Он поднял капюшон куртки. — Иди. Первых ста метров будет достаточно, чтобы понять, купились они или нет.

Макдаф развел руками:

— Я, кажется, опять безработный. Придется, стало быть, самому Джока искать.

— Как?

— Я отлично умею управляться с противопехотными минами. В Афганистане опыта понабрался. И камеры отключать умею. Времени, правда, уйдет уйма, но в конечном итоге я пройду.

— Если не взлетите на воздух, — заметила Джейн. Он кивнул:

— Но в таком случае я их здорово отвлеку. — Шотландец зашагал к лесу, забирая влево. — Пойду через пять минут после вас. Если повезет, как только они вас засекут, все внимание будет на вас.

— Я мог бы пойти вместе с ним, — сказал Тревор, провожая Макдафа взглядом. — А тебе, черт возьми, надо вернуться к машине и поручить это дело мужчинам.

Джейн закрутила головой:

— Они ждут меня и Марио. Не увидят — начнут искать. — Она наконец двинулась к лесополосе. — Я уж лучше сама пойду их искать, чем сидеть в такой буран в этом лесу и ждать, что вот-вот попадешься.

20

Еще одна камера.

Макдаф изучил угол обзора и обошел слева, чтобы не попасть в объектив.

Осторожно. Не спеши. Держись вплотную к деревьям. Мины почти всегда ставят на самом вероятном пути следования. Почти всегда.

Черт! Такой мороз, а он весь взмок. Как он их всегда ненавидел, эти противопехотные мины! Слишком много бойцов на них положил. Они незаметны. Их нельзя победить. Можно только обойти и не терять надежды. Или молиться.

После того как отправились Тревор с Джейн, он еще и двадцати ярдов не прошел, и этот темп его никак не устраивал.

Но лучше терпение, чем смерть.

Впереди еще одна камера. Черт, как плохо их видно при таком снегопаде! Да и Рейли надо отдать должное: отменная маскировка.

Он опять вгляделся в объектив. Камера смотрела левее.

Но это не значит, что вон за той сосной нет еще одной…

— Не двигайся!

Макдаф дернул головой — в нескольких футах от него стоял Джок.

— Это тройная. — Джок осторожно переступил через сугроб. — В некоторых местах Рейли ставил по три мины в ряд. Чтобы никто не мог обойти. — Теперь он был совсем рядом с Макдафом. — Не надо было тебе сюда идти, хозяин. Тебя могут ранить.

— Кто бы говорил! — усмехнулся Макдаф. — Я то же самое могу сказать тебе.

— Я этот лес знаю, как свои пять пальцев. И каждую мину в нем. И не упомнишь, сколько раз я тут проходил в кромешной тьме. — Он повернулся. — Идем! Я тебя выведу.

— Нет. Ты лучше меня к Рейли приведи! Джок покачал головой.

— Не упрямься! — резко проговорил Макдаф. — Я его уничтожу, Джок. Веди меня к нему, не то я сам пойду.

— Идти незачем. Я уже все устроил. Макдаф окаменел:

— Ты его убил? Джок покачал головой:

— Скоро убью.

— Я не могу ждать. Это надо сделать немедленно.

— Ждать недолго.

— Послушай, ты же симпатизируешь Джейн! Они с Тревором сейчас направляются к Рейли. Они не знают, что их там ждет, но легко наверняка не будет.

Джок замер:

— Давно они вышли?

— С минуты на минуту могут быть там. — Макдаф прищурился. — А что такое?

— Не надо было им идти. Я же велел ей оставаться в хижине! — Джок развернулся и зашагал в сторону штаба Рейли. — Иди за мной. Скорей! След в след!

— На этот счет можешь не беспокоиться. — Макдаф аккуратно поставил ногу в след, оставленный сапогом Джока. — Иди. Я за тобой.

— Только не отставай! Я снял обоих часовых, но это не спасет ее от… — Джок ступал легко, едва касаясь сугробов. — Она умрет. Я предупреждал! Зачем она…

«Наверное, дом уже где-то близко, — подумала Джейн. — Они идут через этот лес уже целую вечность». Она подняла глаза на сучья стоящего впереди дерева. Эти камеры так искусно замаскированы, что она за всю дорогу только пару штук видела. Как же Макдаф их вырубит, если она их даже не замечает?

А, это его проблема. А у них с Тревором своих хватает.

— Вот он где, — раздался за спиной голос Тревора. — Прямо по курсу.

Теперь она тоже видела свет. Примерно в ста ярдах впереди.

— Снегопад стихает. Не поднимай голову!

— Да куда уж ниже! — сказал Тревор. — И так ничего, кроме своих ног… Ложись!

Выстрел.

— Господи! — Джейн упала в снег. — Видеокамеры… Они все знают. Они разглядели.

Другой.

Тревор вскрикнул от боли.

Девушка обернулась. Кровь. В верхней части груди. Ее охватила паника.

— Тревор?

— Я ранен, — прохрипел тот. — Черт возьми, уходи отсюда, Джейн! Они в любую минуту выскочат из дома.

Господи!

— Уходи!

— Ты можешь идти?

— Да. Черт! Я ранен в плечо. — Он полз по-пластунски к лесополосе. — Но за тобой не поспею. Беги!

— Это ты беги! В меня они стрелять не станут. Они целились в тебя. Рейли я нужна живая. — Джейн опустилась на колени. — Я побегу к ним с поднятыми руками, и у тебя будет время уйти. И не смей спорить! Найди Макдафа. Позвони в ЦРУ. Сделай что-нибудь! Кто-то должен прийти мне на помощь, пока я буду у Рейли.

Снова выстрел.

Пуля вошла в сугроб рядом с головой Тревора. У Джейн сердце чуть не выскочило из груди. Медлить нельзя.

Она вскочила в полный рост, подняла руки и побежала к дому. — Нет!

— Тревор, замолчи и поторопись! Зря я, что ли, стараюсь? — Она оглянулась и вздохнула с облегчением: он приподнялся и, пригнувшись, побежал за деревья.

С облегчением? От пуль он, может, и укроется, а вот как быть с минами?

Господи, Тревор, будь осторожен!

На дорожке к дому кто-то стоит. Мужчина?

Нет, женщина. Миниатюрная, изящные черты лица, стройная, аккуратная фигурка. И в то же время от нее исходит сила.

Пистолет в ее руке был направлен на Джейн.

— Я не оказываю сопротивления, — проговорила Джейн. — У меня нет оружия, вам ничто не угрожает…

От взрыва вздыбилась земля. Она обернулась. В том месте, где только что был Тревор, к небу столбом валил дым. Высокие кедры горели.

— Нет… — прошептала она. — Тревор… Мины.

Погиб. Не мог не погибнуть. Кто бы выжил в этом аду?

Но смириться и сдаться так просто она не может. Вдруг Тревор уцелел? И она еще может ему помочь? Джейн шагнула назад, к лесу. Вдруг его отбросило взрывом, и сейчас он…

Боль.

Мрак.

Каменные стены. Светло-бежевые, потрескавшиеся. На вид очень, очень старые.

— Бежать? Это ты напрасно… Я очень разочарован.

Джейн перевела взгляд на говорившего. Лет пятьдесят или немногим больше, красивое лицо, темные волосы, виски с проседью. Вдруг до нее дошло, что он говорит с ирландским акцентом.

— Рейли? — прошептала она. Тот кивнул.

— И это в последний раз, когда тебе позволено обращаться ко мне столь фамильярно. Мы начнем с простого «сэр».

Она тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли, и ее пронзила боль.

— Вы… меня ударили.

— Не я, а Ким. Скажи спасибо, что она не дала Нортону тебя уложить. Она не поддерживает моя затею с твоей обработкой и охотно бы пустила тебя в расход. — Злодей обернулся. — Не так ли, Ким?

— Это баловство.

Джейн перевела взор на миниатюрную женщину в кресле у окна. Это была та самая азиатка, что встречала ее перед домом. Вблизи она казалась еще изящнее, а голос — еще мягче и нежнее.

— Слишком дорого она тебе обошлась. Еще неизвестно, увидишь ли ты золото, а в уплату за девицу уже отдал Грозаку двух своих лучших людей.

— Могу я себя немного побаловать! — Рейли говорил совершенно спокойно. — А как платить — это мое дело. Не забывай об этом, Ким. Что-то ты в последнее время наглеть стала. Я пока терплю, потому что ты…

— Тревор! — вдруг вспомнила Джейн и рывком села. Взрыв, потрясший землю.

Деревья в огне.

Тревор. Ей надо к Тревору!

Она спустила ноги на пол и попыталась встать.

— Нет. — Рейли толкнул ее назад на диван. — У тебя, наверное, и так уже сотрясение мозга, и не хотелось бы, чтобы ты пострадала еще больше.

— Тревор. Он ранен. Мне надо ему помочь.

— Он мертв. А если нет, то скоро будет. Там лютый холод. Переохлаждение и здоровому организму опасно, а уж раненому-то… У него нет шансов.

— Дайте мне пойти и посмотреть. Рейли покачал головой:

— Нам надо уезжать. Когда вы с Тревором появились, я послал Нортона посмотреть, куда делся Марио Донато. И представляешь, он обнаружил труп. Кто его, интересно? Тревор?

— Нет, я.

— Правда? Любопытно. Одобряю. Редкое для женщины качество! Там был еще один труп. Тоже твоя работа?

Джейн покачала головой.

— Викман. Наверное, Марио его убил.

— У него была сломана шея. Не думаю, что Донато на это способен. Зато мой Джок был мастер на такие штуки. Он приехал с тобой?

— А что сказал Донато?

— Про Джока — ничего. Донато очень скрытничал. Знал, собака, что мне не понравится, что он подпустил так близко Джока и не отдал его мне.

— Да он кого угодно мог продать.

— Я тоже так думаю. Так где же сейчас Джок? Все еще где-то рядом?

Джейн не ответила.

— Молчание — знак согласия. Это заставляет по-новому взглянуть на ситуацию.

Девушка переменила тему:

— Дайте мне посмотреть, жив ли Тревор. Раз он ранен, он для вас опасности не представляет.

— Но и толку мне от него никакого. Прости, но в данный момент я не могу удовлетворить твое любопытство. Скоро тут станет немного неуютно. Даже если допустить, что Тревор погиб, сюда направляется еще и Макдаф. Так мне Донато сказал.

— А вы боитесь Макдафа?

— Не говори ерунды! Простая предосторожность. Даже если это и не в его интересах, Макдаф, как узнает, что Джоку грозит опасность, может вызвать полицию. Он, кажется, его очень опекает.

— Кто-то же должен его опекать! Вы едва не лишили его рассудка.

— Это он сам с собой сделал. Мог бы еще много лет здравствовать и выполнять мои поручения. Его сгубила непокорность. — Рейли развел руками. — Вообще-то Джок беспокоит меня больше, чем Макдаф. Джок мое творение, и я знаю, на что он способен. Конечно, один на один я бы сумел его усмирить, но такого шанса может не представиться. А рисковать я не люблю.

— Вы очень рисковали, когда пошли на сделку с Грозаком. Если бы вы довели это дело до конца, власти бы устроили за вами настоящую охоту. Он поднял брови:

— Но я и довел дело до конца! Люди все в сборе, ждут только моей команды, чтобы исполнить возложенные на них обязанности.

Джейн в ужасе отпрянула:

— Но это же бессмысленно! Грозак мертв. Ваши договоренности больше не действуют!

— Действуют. Когда Грозак вздумал торговаться, а Марио предложил свои услуги, я связался кое с кем из моих друзей-исламистов. Жаль было пускать прахом такой хороший проект, раз уже Грозака я решил оставить вне игры. Теперь за дело берется ближневосточный контингент. Они же обеспечат мне полную безопасность.

— Надо отсюда выбираться, — сказала Ким и встала. — Девка у тебя. Можем двигать.

— Ким у нас нетерпеливая, — пояснил Рейли. — Она нервничает с той минуты, как сбежал Джок. Я говорил ей, что все под контролем, но она не верит.

— И правильно делаю! — сказала Ким. — В конечном итоге он все-таки вырвался. Я всегда знала, что он сильнее остальных.

— Это не вопрос силы. — Рейли был явно раздражен. — Сколько раз тебе объяснять? Я любого субъекта могу подчинить своей воле, надо только его тщательно изучить и приложить достаточно усилий. Мне просто не хватило времени уловить его слабое место.

— Слабое место? — возмутилась Джейн. — Вы называете отказ убить ребенка слабым местом?

— Это как посмотреть, — улыбнулся Рейли. — Мир переживает падения и взлеты в зависимости от того, как мы воспринимаем происходящие вокруг нас события. Будь у меня время, я бы сумел убедить Джока в том, что, убив этого ребенка, он станет героем.

— Господи, до чего же вы отвратительны!

— А вот Цира восхищалась бы моей способностью подчинять себе окружающих. Она и сама любила манипулировать людьми.

— Для Циры вы были бы злобным ничтожеством, она бы втоптала вас в грязь.

Его улыбка угасла.

— Думаю, все ограничилось бы несколькими словесными баталиями. Но в результате победа осталась бы за мной. Я всегда побеждаю! — Он повернулся к Ким. — Вызывай вертолет и начинай упаковывать архив. С личными делами повнимательнее! Потом позвони на базу и прикажи немедленно рассредоточиться и ждать нового приказа. Только не напугай! Скажи, это всего лишь мера предосторожности.

Ким направилась к двери:

— А куда мы летим?

— Сначала в Канаду, потом в Северную Корею. У меня там свои люди. Дальше будем действовать по обстановке. Эти исламские террористы — народ ненадежный. С ними лучше иметь дело на расстоянии.

— Вам это даром не пройдет, — сказала Джейн.

— Неужели? Ты, девочка, видно, не понимаешь. Мир изменился, и войны теперь стали другие. Тот, кто сумеет контролировать разум и волю, тот и победит. Американским солдатам в Ираке не страшен обычный бой, а вот человек, способный ворваться в палатку в разгар молитвы и взорвать себя, вызывает у них священный ужас. Террорист-смертник с легальными документами и прикрытием — для всех самый худший из кошмаров. — Рейли ткнул себя в грудь. — Я — их худший кошмар.

— Вы не успеете покинуть страну, ЦРУ вас схватит. Рейли покачал головой.

— Не думаю.

— Вертолет будет через пять минут. — В комнату вернулась Ким с пухлым портфелем в руке. — Я забрала все досье по психологической обработке. Ваши античные рукописи упаковать?

— Нет, я сам. Я хочу показать свою коллекцию юной леди.

— А артефакты складывать некогда. Придется их оставить.

— Нет, монеты я заберу, а остальное пусть Нортон упакует и перевезет на пикапе через границу. — Он подал Джейн руку. — Идем. Покажу свою коллекцию.

— Меня она не интересует.

— Это ты сейчас так говоришь.

— Нет, не заинтересует. Вам меня не заставить! — Она посмотрела ему в глаза. — И вспомнить то, чего я никогда не знала, тоже не заставить. Если вы на это рассчитываете, вы просто безумец.

— Посмотрим. Чем больше на тебя смотрю, тем скорее хочется взяться за дело. — Он открыл дверь и жестом пригласил ее в соседнюю комнату. — Ты интересный объект для воздействия. Сама подумай: сколько еще женщин осмелились бы застрелить Марио Донато? Что до золота, то давай взглянем на твои действия в последние несколько лет. Ты совершенно очарована Цирой. Эти раскопки в Геркулануме, твоя одержимость свитками… Каждый день, смотрясь в зеркало, ты видишь ее. Возможно, в глубине души ты хочешь оградить от посягательств ее и ее сокровища. Может быть, ты даже знаешь, где они лежат, и просто ведешь себя эгоистично. А может, сама того не ведая, ты уже наткнулась на ключ к разгадке, который приведет нас к цели. — Рейли улыбнулся. — Но при наличии времени мы это исправим. Мои возможности практически безграничны. — Его глаза заблестели. — Предвкушаю удовольствие!

У Джейн мороз побежал по коже. Рейли почти убедил ее, что ему это под силу. А самое страшное то, что ему пока невдомек, насколько на самом деле ей близка Цира. Он не знает про ее сны…

— Это все пустые мечтания, Рейли. Даже не верится, что вы подбили Марио привести меня к вам, не имея никаких доказательств моей осведомленности.

— А ты поверь. И доказательства у меня имеются. Иди сюда, увидишь, как жила Цира. — Он обвел жестом ряды полок, залитых мягким светом. — Я уже двадцать лет собираю древности из Геркуланума и Помпеи.

Коллекция ее действительно впечатлила. Великое множество самых разных артефактов, от керамики и грубых ножей до свитков и каменных барельефов с изображением весьма откровенных сцен.

— Вам бы свитки Юлия Пресебия посмотреть! Тоже порнушкой увлекался, — зло проговорила Джейн.

— Имел право. Правила всегда устанавливает хозяин положения. А я действительно отождествляю себя с Пресебием. У нас с ним много общего. — Он повел ее дальше. — Но ты пропустила самый интересный экспонат. — Они подошли к какой-то витрине. — Твой личный вклад.

— Какого черта вы… — Девушка осеклась. — Господи! Ее тетрадь для рисования. Та, что стащил у нее Тревор два года назад. Ее волновали только рисунки Тревора, она боялась, что выставила напоказ свои чувства к нему. Рисунка, который Рейли сделал экспонатом своей «выставки», она даже не помнила.

— Фантастика, правда? — прокомментировал Рейли. — Совпадает до мельчайших деталей. Не верится, что это не с натуры.

Это был портрет Циры, один из многих, которые она сделала тогда, четыре года назад, вернувшись из Геркуланума. Она изобразила Циру в профиль, стоящей в дверях комнаты с каменными стенами, на выступах которых были расставлены всевозможные вазы, сосуды и драгоценности. По дальней стене был детально прорисован приоткрытый сундук, полный золотых монет.

Девушка провела языком по губам.

— С натуры? Прощу прощения, но я не имела возможности зарисовать это место с натуры две тысячи лет назад.

— Но ты могла найти ее потайную комнату и нарисовать.

— Это безумие. Этот рисунок — плод моей фантазии от начала и до конца.

— Возможно. Но я его долго изучал. Провел изыскания и установил, что такие бороздчатые породы присутствуют в горах неподалеку от Геркуланума. Я же говорю, поражает знание и точность деталей на твоем рисунке.

— Откуда у вас моя тетрадка?

— Грозак выкрал ее из гостиничного номера Тревора и переслал мне. Решил, она может меня заинтересовать. — Он улыбнулся. — И не ошибся. Из этой тетрадки много чего можно почерпнуть.

— Послушайте, мне ничего про золото не известно!

— Это мы посмотрим. Не пройдет и пары месяцев, как я буду знать все, что знаешь ты.

Он показал на стеклянный контейнер, выставленный на отдельной полке.

— Тут есть монеты, которые стоят целое состояние. Но я так и не нашел ту, которая заставила самых уважаемых нумизматов завидовать мне. Я о ней мечтаю уже много лет. И ты можешь поспособствовать моему окончательному триумфу.

— О чем это вы?

— Я говорю об одной монете из тех тридцати сребреников, которые получил Иуда за предательство Христа. Кошель с этими сребрениками мог находиться все в том же сундуке Циры.

— Что за чушь!

Рейли кивнул на какую-то книгу.

— Если верить слухам, дошедшим до нас сквозь века, то вовсе не чушь. Вот была бы удача! — Он улыбнулся. — И все будет мое. Золото, слава, изваяние Циры, украденное у меня Тревором.

— Нелегко вам будет выкрасть все это, находясь в Северной Корее.

— У меня в любом уголке земли есть люди, готовые исполнить любое мое желание.

— К тому времени статую уже заберет Макдаф. Он тоже помешан на Цире.

— Это мне известно. Пару лет назад он мне чуть дорожку не перешел, когда мы за одним и тем же документом охотились.

— За каким еще документом?

Рейли кивком показал на толстую папку в углу нижней полки.

— Оригинал у меня в сейфе, а перевод здесь. Этот текст перевернул мои представления о Цире и ее золоте. — Он улыбнулся. — Если будешь меня слушаться, я покажу тебе этот текст. Конечно, когда добьешься результатов в своей подготовке.

Она напряглась:

— Я для вас ничего делать не стану! Он хмыкнул:

— Какая непочтительность! Будь на моем месте Грозак, ты бы уже схлопотала по физиономии. Но я не Грозак. — Он повернулся к вошедшей Ким: — Пусть Нортон сходит туда, где рвануло. Если Тревор еще жив, пускай добьет.

— Нет! — У Джейн потемнело в глазах. — Вы не можете это сделать!

— Могу, и еще как. Я все могу, заруби себе на носу. Иди же, Ким! Та направилась к выходу.

— Нет! — завопила Джейн.

— Ну что ж, сделаю для тебя исключение. Если попросишь как следует, могу отменить приказ. — Он улыбнулся. — Но тебе придется сказать «пожалуйста».

Он злорадно смотрел на нее, ожидая, что она сдастся. Пойдет на поклон. Джейн захотелось свернуть ему шею.

Но гордость — не та цена, которую стоит платить за жизнь Тревора.

— Пожалуйста, — процедила она сквозь зубы.

— Не слишком вежливо, но будем считать, урок ты усвоила. — Он жестом отпустил Ким. — А вот Цира скорее бы позволила убить Тревора, чем стала бы плясать под мою дудку.

— Нет, не позволила бы. Она бы уступила, чтобы дождаться своего часа и отомстить.

— Ты так уверенно это говоришь… — Он вздернул голову. — Интересно! Очень интересно!

Джейн опять ощутила холодок по спине. Да, несомненно, Рейли умен. В считанные минуты умудрился подчинить ее своей воле, а ведь она была уверена, что ни за что не поддастся.

— Ты боишься, — ласково проговорил он. — Поначалу всегда так. Это первый шаг. Я должен найти ключик и повернуть его. Ты боишься не за себя, а за Тревора. Вот будет жалость, если он и впрямь погиб. Он мог бы стать бесценным инструментом. — Рейли повернулся и поставил портфель на стол. — Но есть еще Джо Куинн и Ева Дункан. — Он бережно перекладывал кляссеры с монетами в портфель, потом сунул туда же документы из ящика. — Раз есть один эффективный инструмент — будет и другой.

— Это так вы обработали Джока? Угрожали дорогим ему людям?

— Частично. Но мне надо было добыть у него информацию, поэтому пришлось применить сочетание наркотиков с психологическим тренингом. С тобой пойдем тем же путем, за исключением некоторых деталей. Каждый случай особый.

— Каждый случай — это фильм ужасов. Вы сами — фильм ужасов.

— А разве все самые захватывающие литературные произведения не заключают в себе элементов ужасов? Франкенштейн, вампир Лестат, Дориан Грей… — Рейли закрыл портфель. — Идем. Может, лучше взять оригиналы с собой, чем…

У него зазвонил телефон, и Рейли ответил.

— Я не могу этого сделать, — сказал Джок. — Поздно.

— Ты установил этот заряд — ты его и снимешь, — возразил Тревор.

— Он не может, — сказал Макдаф, перевязывая Тревору плечо. — Он уже привел механизм в действие. Он не собирался здесь находиться. Если подойдет к посадочной площадке взлетит на воздух.

— При чем тут посадочная площадка? — Тревор перевел взгляд на заметенную снегом вертолетную площадку. — Почему ты не заложил взрывчатку рядом с домом?

— К дому я не мог подойти, — объяснил Джок. — По всему периметру стоят мины. Надо было дождаться усиления снегопада, установить заряд и быстро убраться, пока не засекли. — Он посмотрел на Тревора. — Вы же должны были увести Джейн, а не гоняться за Рейли! Во всяком случае, не сейчас. Ни вас, ни Джейн здесь быть не должно. Мне требовалось еще полчаса, и все было бы кончено.

— Тем хуже для тебя. Не всегда все выходит так, как планируешь. А что помешает вертолету взлететь на воздух в момент посадки?

— Провод идет в футе от площадки, он засыпан снегом. От вибрации ничего не будет, а вот под ногой — да.

— Точно?

Джок уставился в недоумении:

— А как же? Я никогда не ошибаюсь.

— А вдруг Рейли туда не пойдет?

— Пойдет. Причем в течение ближайших десяти минут, — уверенно произнес Джок. — Рейли очень осторожен. На случай, если мы его не вспугнули, я подстраховался.

— Каким образом?

— Позвонил в полицию и сообщил о тренировочном лагере в Монтане. — Он посмотрел на часы, потом обернулся на заднюю дверь. — Минут сорок уже прошло. Если Рейли еще не позвонили с базы, то вот-вот позвонят. Тогда он кинется наутек. Вертолет наверняка будет здесь с минуты на минуту.

— Черт! — Тревор повернулся к Макдафу: — Ты говорил, что умеешь обезвреживать мины. Рейли наверняка потащит Джейн с собой. Может даже выставить впереди себя. Неужели нельзя обезвредить заряд?

— За пять минут — нельзя. Сунусь — как раз наткнусь на Рейли и его людей.

— Дьявол! Тогда придется брать их сейчас.

— Нет! — Джок помотал головой. — Я же говорю, рисковать нельзя…

— Нельзя рисковать жизнью Джейн! — перебил Тревор. — Придумай способ, как нам их взять до прибытия вертушки.

— Я уже думаю. — Джок нахмурил лоб и взялся за винтовку. — С такого расстояния точно не выстрелишь. Все так хорошо шло! Зачем вы только сунулись? Теперь придется… Черт!

— Что еще?

— Да ветер поднялся, того и гляди, провод разметет. Даже отсюда уже конец виден.

Тревор вгляделся.

— Вот и хорошо.

— Ничего хорошего! Если он его засечет — всему конец. Я не могу допустить, чтобы он сел в этот вертолет. Это будет наш последний шанс. — Джок двинулся вперед. — Попробую аккуратненько его опять замаскировать. — Он посмотрел в небо. — Поздно. Время вышло.

Тревор тоже слышал. Рокот вертолетных винтов.

— Адские колокола. — Он быстро посмотрел на дом. Заднюю дверь кто-то открывал.

— Быстрей! Выходи! — Рейли подтолкнул Джейн к выходу, на ходу бросив Ким: — А ты оставайся здесь и проследи, чтобы Нортон все загрузил в пикап. Поедешь с ним!

— Ты меня не берешь? Мы так не договаривались! — Ким в бешенстве повернулась к нему. — Бросаешь меня тут?

— Если полиция уже в лагере, она скоро будет и здесь. И конечно, захватит мою коллекцию. А я должен быть уверен… — При взгляде на нее он осекся. — Хорошо, хорошо. Просто вели Нортону все загрузить и в течение получаса делать ноги.

— Хорошо, скажу. — Она протянула ему стопку досье. — Дождитесь меня!

— Наглая сука! — процедил Рейли, подталкивая Джейн вперед. — Если б я не боялся, что она спалит мою коллекцию, оставил бы ее тут гнить. Теперь от нее все равно толку не будет.

— Завидная преданность! — Джейн смотрела, как садится белый с синим вертолет. — Неужели вы. не понимаете, что у вас земля под ногами горит? Полиция вот-вот будет здесь. Забудьте о своих уговорах с исламистами. Пойдите на сотрудничество!

— Ты бы не стала так говорить, если бы знала, что в этих досье. Никакого сотрудничества не будет. — Он ускорил шаг. — Как только взлетим, я позвоню своим людям в Чикаго и Лос-Анджелесе, и через два часа деловой партнер счастлив будет встретить нас в Канаде и переправить в Северную Корею.

«Господи! Нельзя дать ему сесть в вертолет! Нельзя, чтобы он кому-то звонил!

Что сделать, чтобы ему помешать?» Джейн резко остановилась:

— Я никуда не пойду!

Рейли ткнул в нее пистолетом:

— Мне никогда выслушивать эти глупости. Я многое поставил на карту и не собираюсь отказаться от тебя, когда дело уже сделано. Это не…

Выстрел.

Боль.

Джейн упала на снег.

21

— Что ты наделал, идиот! — вскричал Тревор. — Ты же попал в нее!

— Легкое ранение мягких тканей плеча. — Джок снова прицелился. — Она мне мешала прицеливаться в Рейли.

— У тебя это и сейчас не получится. Смотри, с какой скоростью он несется, да еще виляет, как заправский центрфорвард. — Макдаф рассмеялся. — А Джейн бросил, даже не оглянулся. Так вот, Джок, чего ты добивался! Сукин сын!

— Я решил, это единственный выход. Если не удастся застрелить — значит, надо отвлечь его внимание, и он тогда подорвется. Рейли сам учил всегда оставлять запасной вариант. — Он прицелился Рейли в затылок. — Все наугад, — проворчал он. — Вот куда он сейчас дернется — влево или вправо? Думаю… влево. — Он нажал на спусковой крючок.

Джейн в ужасе смотрела, как череп Рейли разлетается вдребезги.

— Сукин сын! — Рядом с Джейн возникла Ким Чан и тоже смотрела на то, что осталось от Рейли. — Я же говорила… — Она в ярости повернулась к Джейн. — Это все ты… Не надо было ему… Идиот! — Она подняла пистолет. — Ты виновата! Ты и твоя дурацкая Цира. Ты была…

Джейн сделала кувырок и опрокинула Ким. Та упала как подкошенная.

Теперь надо отобрать пистолет.

Вот он!

Но Ким уже была на ногах и устремилась к вертолету. Черт, а вдруг она знает, куда звонить? Но исполнят ли террористы ее приказ? Она ближайший помощник Рейли, вполне вероятно, что ей захочется примерить на себя его роль. Джейн с трудом поднялась на колени.

— Стойте! Вы не можете…

В этот момент Ким зацепила ногой присыпанный снегом проводок и раздался взрыв.

Земля содрогнулась.

Взметнулось пламя.

В один миг женщины не стало.

Следом взлетел на воздух вертолет.

Во все стороны полетели куски искореженного металла и винтовых лопастей.

Джейн закрыла лицо руками и вжалась в снег.

А когда осмелилась поднять голову, то увидела объятый пламенем остов винтокрылой машины.

— Жива? — Рядом с ней опустился на корточки Тревор. Он уже деловито расстегивал ей куртку, чтобы осмотреть рану на руке.

Господи, значит, Тревор жив! Слава богу!

— Я думала, ты погиб, — дрожащим голосом пролепетала Джейн. — На мине подорвался.

— Джок специально устроил взрыв, чтобы все решили, что мне конец. Они с Макдафом производили разведку рядом с домом и видели, как я ползу к лесу. Молодцы! — Он закусил губу. — Только зря этот псих тебя подстрелил — ты, видишь ли, мешала ему целиться в Рейли.

— Ничего страшного, рана пустяковая. — Девушка посмотрела на горящий вертолет. — А Рейли действительно надо было остановить, иначе он бы улетел и еще немало дел натворил.

— Кровотечение незначительное. Джок сказал, задеты только мягкие ткани. — Тревор изучал рану.

— А он где? — Тут она увидела Джока с Макдафом, направляющихся к дому. Джейн окликнула: — Осторожнее! Там Нортон. Он…

— Спокойно! — отозвался Макдаф. — Мы начеку. Но Джок не хочет, чтобы этот Нортон попал в руки полиции. Хочет до него первым добраться. В нем сострадание проснулось.

— Он и к смертникам с базы будет сострадание проявлять? — проворчала Джейн, а Макдаф с Джоком скрылись в доме. — Господи, и что с такими зверями делать?

— Пусть об этом власти голову ломают. Может, поместят их в клинику и попробуют снять зомбирование.

— Да, если найдут. Рейли туда звонил и велел всем «рассредоточиться». — Джейн поднялась на ноги. — А личные дела у него были с собой. Там должны быть сведения на этих людей. — Старательно отводя глаза от трупа, она потянула к себе портфель. — И еще у него был портфель с переводами документов из Геркуланума. Что-то я… А, вот он. — Второй портфель оказался отброшен от тела на несколько ярдов.

— Я возьму. — Тревор пошел взять портфель. — А теперь мы с тобой поедем к доктору, рану твою покажем. — Он улыбнулся. — Мне и самому бы показаться, а то Макдаф тут мне такого накрутил…

— Все жалуешься… — раздался голос Макдафа. — Скажи спасибо, что мы оказались рядом и спасли твою задницу. А тебе все сразу подавай. — Он покосился на портфель в руках у Джейн. — А тут у нас что?

— Личные дела боевиков с базы. Он замер:

— И что вы собрались с ними делать?

— Передадим Венаблу. Макдаф покачал головой:

— Только не дело Джока! — Он протянул руку. — С остальными делайте, что хотите. Но досье Джока я заберу.

Джейн колебалась, не зная, как поступить.

— Я о нем позабочусь, — тихо проговорил Макдаф. — Ты же знаешь! Он сейчас вплотную подошел к нормальному состоянию, если можно так выразиться. И я никому не позволю угробить парня. А все эти допросы и здорового человека доконают. Ты же Джоку тоже добра желаешь.

Да, она не хочет, чтобы рассудок Джока опять оказался в тумане. Джейн открыла портфель и просмотрела содержимое. Медленно протянула папки Макдафу.

— Только досье Джока!

Макдаф перебрал папки и выудил одну.

— Остальное меня не волнует. — Он покосился на второй портфель, в руках у Тревора. — А тут что?

— Копии переводов документов, добытых Рейли в Геркулануме.

Макдаф прищурился:

— Да ты что? Вот бы взглянуть!

— И мне тоже интересно, — вставила Джейн. — Я заслужила право увидеть их первой.

— А я не заслужил?

— Ну, Макдаф! Пожалуйста!

Джейн решила, что Макдаф собрался спорить, но тот стоял и улыбался.

— Считай, что я тебе уступаю. — Шотландец протянул ей портфель с личными делами. — Но, чур, я второй! И лучше вам отсюда убираться, а то эти документы будут приобщены к делу как улики и лет на десять окажутся засекречены. А это совсем не в наших интересах. Машину вести можешь?

Девушка кивнула.

— В гараже стоит пикап, который загружал Нортон. Поезжайте в госпиталь, пусть займутся вашими ранами.

— Машину могу вести я, — вызвался Тревор.

— Ты больше крови потерял! — возразила Джейн. — Меня Джок берег, как мог. — Она сокрушенно покачала головой. — Господи, слушаю и не верю: мы спорим о том, у кого рана легче.

— Как скажешь. Твоя взяла. А кто останется ждать полицию?

— Я, — вызвался Макдаф. — Позвони Венаблу, пусть присылает местных. И пускай им все объяснит. Не хочу очутиться за решеткой. — Он повернулся к Джейн. — А Марио не намекнул, что было в последнем свитке Циры?

— Обмолвился только, что там есть что-то о золоте. Он думал продать перевод Рейли. — Она вспомнила, свой разговор с итальянцем и нахмурилась. — Нет, не совсем так. Он хотел рассказать ему, где в замке спрятан текст. — Она взглянула на Тревора. — Надо возвращаться в Шотландию!

— Перевод остался там?

— Так он сказал. — Она покосилась на Макдафа. — Похоже, нам придется еще немного побыть у вас в гостях.

— Если я вас пущу назад. Тревор насторожился:

— Макдаф, ты же сдал мне замок в аренду! Так что не выступай!

— У меня большое искушение запереть ворота и самому поискать этот текст. Это мой дом, а с точки зрения закона правда всегда на стороне владельца. — Он негромко добавил: — Тревор, ты же даже статую там оставил! Разве я могу устоять?

— А вы все же попытайтесь, — сухо проговорила Джейн. — Вы не Ангус, и мы не дадим вам строить из себя барона-разбойника.

Макдаф расхохотался:

— Это так, мысли вслух. На самом деле, я даже рад, что у меня будут такие помощники. Джока я забираю с собой, а если Венабл прознает, что это он тут устроил бойню, могут быть неприятности. Тут вы мне и поможете.

— Да Венабл радоваться должен! — заметила Джейн.

— Видишь ли, спецслужбы обычно глубоко копают, задают вопросы, а такая вещь, как признательность, у них не в чести, — возразил Макдаф. — Давайте так: встретимся в аэропорту и двинем вместе. Как только я здесь управлюсь, позвоню. Поверьте, со мной вам будет куда проще попасть в замок.

Тревор развел руками:

— Как пожелаешь. Но не вздумай звонить своим, чтобы начали искать в кабинете Марио.

— Какой недоверчивый! У меня и в мыслях не было. — Макдаф отвернулся. — Я останусь здесь и буду ждать полицию. Будете уезжать — пришлите ко мне Джока. Мне надо проинструктировать его, что говорить полицейским.

— Не уверена, что он станет вас слушать, — бросила Джейн. — Он теперь сам себе голова.

Макдаф упрямо сжал губы:

— Я сделаю так, чтобы послушал.

В гараже они застали Джока, с виноватым видом взирающего на тело Нортона.

— Я его не убивал, он скоро очнется. Тревор нагнулся и проверил пульс.

— Что случилось?

— Он обучен защищать Рейли. Я знал, что уговорами его не возьмешь. — Джок пожал плечами. — Пришлось нажать на сонную артерию и вырубить. — Он повернулся к Джейн и с серьезным видом заявил: — Прости, что пришлось в тебя стрелять. Но я все тщательно рассчитал.

— Не сомневаюсь. Ты поступил так, как считал правильным. Главное, что Рейли ты остановил. — До чего же странно утешать человека, который в тебя стрелял! — Но теперь нам надо съездить в больницу. Макдаф велел взять этот пикап, а тебя прислать к нему. Полиция будет задавать вопросы, он хочет тебя к ним подготовить.

— Подготовить? — с сомнением переспросил Джок. — Макдаф хочет уберечь меня от неприятностей, а в результате накличет их на свою голову.

— Это его дело, — вставил Тревор. — Макдаф в состоянии сам о себе позаботиться. Он именно это и пытается тебе втолковать. — Он стал усаживаться в кабину. — Если честно, вплоть до того момента, как ты выстрелил в Джейн, я лично был рад, что ты здесь. Джейн, садись.

— Одну минуту. — Она колебалась, глядя на Джока. — Мое ранение — это ерунда. Ты все правильно сделал. Нельзя было упустить Рейли. Он был слишком опасен, причем для множества людей.

— Я знаю. Сначала я беспокоился только за Макдафа, потом стал думать о себе. А потом — о тебе и обо всех тех людях, которым Рейли причинял зло. Это было все равно как бросать камешки в воду и смотреть, как круги расходятся все дальше и дальше. Странное ощущение… — Джок улыбнулся ей. Той самой лучезарной улыбкой, которой когда-то покорил ее в их первую встречу. — Спасибо, что не обиделась. Если бы было можно, я бы никогда не сделал тебе больно.

— Ты меня утешаешь?! — Джейн нежно коснулась его щеки. — И утешил бы еще больше, если бы обезвредил все эти мины на подъездной дорожке и дальше.

Он рассмеялся:

— Уже давно обезвредил. Когда Макдаф ушел к вам, я сходил в комнату охраны. — Он нажал кнопку на стене, и ворота гаража разъехались. Джок выглянул на улицу и помрачнел. — Единственное, что вам будет здорово мешать, это буран. Он, похоже, наконец добрался до этих мест, как и предсказывали.

Джок был прав. Ветер швырял колючий снег прямо в лицо.

— Если ехать, то прямо сейчас. — Джок все смотрел на снегопад.

Джейн уже была за рулем и заводила мотор. Потом остановилась и вдруг сказала:

— Джок, поедем с нами!

— Зачем?

— Не знаю. Не хочется тебя здесь оставлять. Знаешь, я думаю, что все это время мы все диктовали тебе, что делать. А теперь наконец можно поговорить о том, чего хочешь ты.

Джок отрицательно покачал головой.

— Уверен?

Он улыбнулся и шагнул на улицу:

— Макдаф хочет, чтобы я ехал с ним. А я всегда делаю, как он велит, забыла? — И он стремительно исчез в снежной круговерти.

— Черт побери! — Джейн задним ходом выехала из гаража. — А вдруг его что-то испугает, а полиция решит, что он опасен?

— Перестань каркать, беду накличешь, — проворчал Тревор. — Макдаф о нем позаботится. И Джок намного опаснее для окружающих, чем они — для него.

Она вырулила на дорогу и какое-то время молчала, сосредоточенно удерживая машину в колее, пока они не добрались до более тихого места, под защиту лесополосы.

— Он сильно изменился. Он больше не хочет убивать. Собственно, он никогда этого не хотел. Но ему требуется помощь и разумное руководство.

— Макдаф ему это обеспечит. Ты же слышала, что он сказал. Он всегда поступает так, как хочет хозяин.

Джейн что-то вспомнила:

— А ведь он не назвал его хозяином. Он сказал — Макдаф. Раньше этого никогда не было.

— Что ты никак не успокоишься? Ну, назвал Макдафом. Что это меняет? Он же все равно сделает так, как тот скажет. Он всегда ему послушен.

«Я обещал хозяину не приближаться к тебе. Но если я пойду вперед, а ты — потом, это ведь не называется „приближаться“, правда?..»

— Не всегда, — прошептала она. — Не всегда, Тревор.

— Тревор, ну, ты и резню учинил! — В палату, где после перевязки сидели Тревор с Джейн, вошел Бреннер. — Варфоломеевская ночь!

— Спасибо за сочувствие, — сухо ответил Тревор, неловко натягивая рубашку. — Какое у тебя право критиковать, тебя же там не было!

— На самом деле я тебе сочувствую. — Он повернулся к Джейн. — И мне очень жаль, что Джейн пришлось страдать из-за твоего непрофессионализма. Как ты?

— Все в порядке. Всего лишь царапина.

— Прекрасно. — Он опять повернулся к Тревору. — И зря ты говоришь, что меня там не было. Кто, по-твоему, послал полицейских на базу боевиков?

— Джок, конечно.

— Будь реалистом. Стала бы полиция крохотного городка посылать своих людей в такую пургу по анонимному сигналу? Я ехал к вам, когда услышал их переговоры на полицейской волне, и взял на себя смелость убедить их, что их ждут награды и чины.

— Как же тебе это удалось?

— Да назвался Венаблом и сказал, что рейд планировало ЦРУ и это будет совместная операция.

— И они купились? — удивилась Джейн.

— У меня дар убеждения. — Бреннер улыбнулся. — Хотя мой австралийский акцент меня чуть не подвел. Здесь иностранцам привыкли не доверять. Что лишний раз подтверждает, какой я молодец. Так что теперь?

— Теперь я позвоню Еве с Джо и расскажу, что мы имеем, — сказала Джейн. — Потом мы поедем в аэропорт и вылетим первым же рейсом. Надо возвращаться в замок.

Бреннер покосился за окно:

— Снег валит стеной. Я бы не спешил в аэропорт. — Джейн хотела возразить, но он перебил: — Знаю, знаю. Ты хочешь скорее отсюда убраться. Ладно, попробую организовать чартер. Но в такую погоду ни один нормальный летчик взлетать не возьмется. — Он достал телефон и стал звонить.

— Если бы только погода… — задумалась Джейн. — Как думаешь, Тревор, остановили мы их? Нам ничто больше не грозит? Страшно даже подумать…

— Не знаю. Вокруг много еще всякой нечисти с оружием. — Он взял Джейн за руку. Сразу стало легче. — Подождем, что скажет Макдаф.

От шотландца не было известий целые сутки, а когда он наконец позвонил, то был предельно краток.

— Я освободился. Венабл все устроил, но меня не отпускали до его приезда, а это произошло только шесть часов назад. Он хочет повидаться с тобой, но я удержал. Сказал, ты сама позвонишь и дашь показания в течение восьми часов. Он не в восторге, но согласился.

— А боевики?

— Пока никак себя не проявили. Похоже, без Рейли они — как змея без головы. В личных делах есть кое-какие ниточки, по которым ЦРУ сможет их вычислить, по крайней мере, некоторых. Еще мы вычислили наиболее вероятные объекты нападения, там уже приняты повышенные меры безопасности.

— Ну, слава богу!

— Если метель не помешает, через два часа буду в аэропорту. Когда-то она должна же кончиться!

— Спешить некуда. Самолеты все равно не летают.

— Как это — некуда спешить? Как только аэропорт откроют, я должен сразу лететь.

— «Я»? Не «мы»? — Джейн крепче зажала трубку. — Джок с вами не летит?

— Не теперь.

— Что? Венабл его арестовал?

— Нет, хотя и жаждет. Джок вчера скрылся, не дожидаясь полиции.

— Скрылся? Где?

— В лесу. Я за ним шесть часов шел, но так и не обнаружил.

— Да он же там сгинет!

— Не сгинет. Этот подонок Рейли научил его действовать в самых экстремальных условиях. Надо его только найти. Но в данный момент вся местная полиция за ним гоняется. Когда они отсюда свалят, я за ним вернусь. — Макдаф нажал отбой.

Джейн тоже отключила связь.

— Джок ударился в бега.

— Я слышал, — ответил Тревор. — Макдаф беспокоится?

— Не признается. — Она нахмурилась. — А я вот беспокоюсь. Не знаю, насколько он умеет выживать вдали от цивилизации. А вдруг ему жить расхотелось? Он уже однажды пытался совершить самоубийство. Рейли теперь Макдафу не угрожает, а значит, у Джока одной целью в жизни меньше.

— Будем надеяться, что сработает инстинкт самосохранения.

— Может быть… — Девушка посмотрела на самолеты, стоящие на летном поле. — Остается только ждать.

— Ты больше ничего не можешь для Джока сделать. Так что сосредоточься на том, что предстоит нам.

— То есть на поисках перевода. — Прав Тревор. Раз уж Макдаф отказался искать Джока, опасаясь навести на него полицию, она и подавно помочь ничем не может. Джейн покосилась на портфель Рейли на соседнем кресле. — А потом надо будет проглядеть эти документы, посмотреть, что Рейли знал о Геркулануме. Он обмолвился, что один текст заставил его взглянуть на Циру совсем иными глазами.

Макдаф оказался прав. Охранники преградили им путь и пропустили только тогда, когда из машины вышел сам хозяин замка и отдал соответствующее распоряжение.

Макдаф сделал Тревору знак ехать к дому без него, а сам повернулся к охраннику по имени Кэмпбелл.

— Ну, вот мы и здесь, — сказал Тревор. — Я уж засомневался, сдержит ли Макдаф слово.

— Он просто шутил. Он не дурак. Родовое гнездо и имя значат для него слишком много, чтобы рисковать репутацией, — возразила ему Джейн.

— Ты так уверенно это говоришь… — Он запарковал машину перед замком. — Правда, ты много общалась с Джоком, наверное, и Макдафа знаешь лучше.

У Джейн действительно было ощущение, что она хорошо знает Макдафа. Жесткий, несгибаемый, колючий со всеми, в том числе и с ней. Да и кому нужна его обходительность? Это качество всегда казалось ей проявлением слабости, неуверенности в собственных силах. Джейн всегда стремилась, чтобы ее оценивали по достоинствам и недостаткам.

— Да он не такая уж загадочная личность. — Она вышла из машины. — Он, как и все мы, делает то, что считает необходимым для достижения своих целей. — Джейн усмехнулась. — Просто так вышло, что он владеет этим замком.

Тревор заговорил на другую тему:

— Ты представляешь себе, где искать этот перевод? Марио никак не намекнул?

Джейн покачала головой и начала подниматься по лестнице.

— Не знаю. Есть, правда, кое-какие соображения… Но надо еще подумать.

— Я сейчас свяжусь с Венаблом, узнаю, что у них там с Джоком. Он притащил с собой ребят из спецназа. Вполне могут напасть на его след.

— Думаешь? Кто-то сравнивал его с Рэмбо. Вряд ли они его найдут.

— А ты, похоже, и впрямь этого не хочешь. Девушка остановилась и обернулась:

— А ты хочешь? Тревор помотал головой:

— Макдаф хоть и уничтожил его досье, но какие-то ниточки могли остаться. Джок уже доказал, что может быть очень опасен. Ему бы надо всерьез подлечиться.

— Как же, станет он лечиться! Хочешь, чтобы он опять вены себе вскрыл?

— Ну, это у него уже позади. — Тревор пожал плечами. — Впрочем, исключать нельзя. — Он пересек холл. — Но мне не хотелось бы, чтобы он замерз в эту пургу.

Именно это и не давало покоя Джейн.

— Думаю, все будет в порядке. — Господи, как она об этом молилась! — Он крепкий парень. Может быть, выучка Рейли спасет ему жизнь. В конце концов, должен же от этого мерзавца быть хоть какой-то толк! Если только люди Венабла его не припрут и не спровоцируют на безрассудные действия.

Последних слов Тревор не слышал, так как уже скрылся в библиотеке.

Джейн открыла кабинет Марио и встала в дверях, обводя взором знакомую обстановку. Стол, заваленный бумагами. У окна — бюст Циры. В углу — кресло, где она провела столько часов. Все выглядело, как прежде, и одновременно было совсем иным. Не таким, как представлялось ей прежде.

Джейн распрямила плечи, положила на кресло портфель Рейли и шагнула к письменному столу. Сейчас надо найти письмо Циры. Девушка принялась методично перебирать бумаги. Минут через десять отказалась от затеи и направилась в спальню Марио.

Тоже пусто.

Черт, у него же не было времени, чтобы изощренно прятать этот перевод! Может, он его вообще уничтожил?

Нет, не стал бы, этот перевод был для него слишком важен. Даже если бы Марио не рассматривал его как предмет торга, он бы все равно не смог уничтожить плоды своего труда. К тому же он был слишком увлечен историей Циры. Даже пытался настаивать на том, чтобы Тревор…

Она застыла:

— Черт! — Джейн вышла из спальни, вернулась в кабинет и подошла к Цире.

— Он отдал его тебе? — прошептала она.

Цира, бесстрастная и самоуверенная, беззвучно взирала в ответ.

— Может… — Джейн осторожно приподняла бюст и поставила на пол.

На постаменте лежали несколько листков бумаги.

— Есть! — Джейн забрала перевод, поставила бюст на место и опустилась в кресло. Дрожащими руками она развернула текст.

«Дорогая Пия!

Сегодня я могу умереть.

Юлий ведет себя странно. Он, похоже, обнаружил пропажу золота. Хотя мне удалось переманить на свою сторону его стражников, Юлий может попытаться меня разоружить и заставит сказать, куда я переправила золото. Это письмо я пошлю тебе, только если будет уверенность, что это безопасно. Рисковать нельзя. Ты не должна погибнуть. Ты должна жить долго и наслаждаться каждой минутой этой жизни. Бархатными ночами, серебристым рассветом. Смехом и музыкой. Если я не выживу, вспоминай обо мне с любовью, но не с грустью. Я знаю, что должна была найти тебя раньше, но время летит так быстро, его не остановить и не повернуть вспять.

Но хватит о печальном. Это близость Юлия навевает на меня мысли о смерти. Надо говорить о жизни, о нашей с тобой жизни. Жаль, что я не могу тебе обещать, что она будет…»

22

— Ты куда? — спросил Бартлет. Джейн стремглав сбежала по лестнице. — Что-то случилось?

— Все в порядке. Скажите Тревору, я скоро вернусь. Мне нужен Макдаф… — Она не договорила, проносясь мимо него на улицу. Нет, не Макдаф. Пока еще рано. Она преодолела двор и влетела в конюшню. Через считаные мгновения открыла потайную дверь и с фонарем в руке начала спуск к морю.

Холодно. Сыро. Скользко.

Джок назвал это «местом Ангуса». А в другой раз — «комнатой Ангуса». Тогда ей показалось это странным, ведь никакой комнаты не было.

Не было там, куда они ходили.

Она достигла развилки, где один узкий коридор уводил к морю, а другой — назад, в горы. И двинулась по второму.

Мрак. Удушающе узкий коридор. Под ногами — скользкие камни.

И через сотню ярдов — дубовая дверь.

Заперта или нет?

Нет, открыта, и петли хорошо смазаны.

Джейн встала в проеме, направив в темноту луч фонаря.

— Что же ты остановилась? — раздался сзади холодный голос Макдафа. — Почему не вторглась в очередной раз в чужие владения? Ведь тебе не привыкать!

Она замерла и обернулась:

— Вам не удастся пробудить во мне угрызения совести. Черт возьми, мне нужно знать, почему, как сказал Джок, вы проводите тут так много времени.

Ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Эту часть поместья я Тревору не сдавал. Ты не имеешь права тут появляться.

— Но Тревор много отдал за то, чтобы найти золото Циры.

— И ты думаешь, оно здесь?

— Я думаю, что такое возможно. Шотландец поднял брови:

— Ты считаешь, что я нашел в Геркулануме золото Циры и спрятал его здесь?

— Не исключено. — Девушка тряхнула головой. — Но это не мое предположение.

Он кисло улыбнулся:

— Буду счастлив услышать твои аргументы. — Макдаф сделал приглашающий жест. — Давай войдем в «комнату Ангуса», и ты мне все расскажешь. — При виде ее реакции Макдаф улыбнулся. — Думаешь, я решил тебя перехитрить? Можно бы. Золото Циры — мощный стимул.

— Вы ведь не глупец, Тревор здесь все разнесет, если я исчезну. — Джейн решительно вошла внутрь помещения. — Я пришла посмотреть, что вы тут прячете, а теперь у меня и приглашение имеется.

Макдаф рассмеялся:

— Ты на него напросилась. Дай-ка я фонари зажгу, чтобы тебе лучше видно было. — Он прошел к дальней стене и зажег два фонаря, комната сразу осветилась. Помещение было небольшое, письменный стол с ноутбуком, кресло, койка и какие-то накрытые тканью предметы возле стены. — Как видишь, сундука с золотом тут нет. — Макдаф прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Но тебя ведь не золото интересует, так?

— Меня интересует все, связанное с Цирой. Я хочу понять!

— А я, как ты считаешь, могу быть тебе полезным?

— Вы слишком жаждали завладеть документами Рейли по Геркулануму. И очень обозлились, когда я не отдала их вам.

— Верно. Я ведь думал, что в них может содержаться ключ к местонахождению тайника с золотом.

Девушка покачала головой.

— Вы опасались, что среди них есть судовой журнал Демонида.

Макдаф смерил ее оценивающим взглядом.

— В самом деле? И почему, интересно знать? Джейн не ответила.

— Я и сама не понимала, насколько это важный документ, пока не прочла перевода последнего свитка.

— Ты его нашла?

Она кивнула и полезла в карман:

— Хотите почитать?

— Еще как хочу! — Он выпрямился и протянул руку. — Сама знаешь.

Джейн смотрела, как Макдаф расправляет листки с текстом, который, кажется, намертво запечатлелся в ее памяти, и пыталась уследить за его реакцией.

«Мне надо поговорить с тобой о жизни. О нашей жизни. Не могу обещать, что она будет легкой или безоблачной, но мы будем свободны и ни от кого не будем зависеть. Это я тебе обещаю. Ни один мужчина больше не посмеет вытирать о нас ноги. Ахавид — дикий край, но золото поможет его укротить. Золото — хороший укротитель и утешитель.

Демонид пока так и не согласился переправить нас через Галлию, но я его уговорю. Не хочу тратить время на поиски другого корабля, который мог бы отвезти нас еще дальше. Нам будет наступать на пятки Юлий, его ничто не остановит.

Пусть ищет. Пусть лезет в эти дикие горы и бьется с дикарями, которых наш император именует варварами. Он не из тех, кто продержится без своих дорогих вин и роскоши. Он не такой, как мы. А мы выживем, добьемся процветания — на зависть Юлию.

Если меня не станет и некому будет тебе помочь, ты должна исполнить это сама. Перед Демонидом не робей. Он жадный и ни за что не должен узнать, что золото мы спрятали среди прочего скарба, который берем с собой.

Видят боги, я хоть и рассказываю тебе, как себя с ним вести, но искренне надеюсь, что буду там и смогу тебя поддержать.

Если же нет — сделаешь все сама. Мы одной крови. Все, что под силу мне, — под силу и тебе. Я в тебя верю, сестра.

С любовью, твоя Цира»

Макдаф сложил листок и вернул его Джейн.

— Значит, Цире удалось вывезти золото.

— И погрузить на судно капитана Демонида, держащее путь в Галлию.

— Вероятно. Но планы зачастую срываются, она даже не была уверена, доживет ли до утра.

— Думаю, дожила. Мне кажется, это письмо написано в ночь извержения.

— Доказательства?

— Доказательств нет. — Джейн порылась в кармане. — Но у меня есть перевод судового журнала Демонида, он был в бумагах Рейли. Он пишет о некоей госпоже Пии, которая щедро заплатила, чтобы он доставил ее, ее сына Лео и слуг в Галлию, а затем в юго-восточную Британию. Они отплыли как раз в ночь извержения, и он восхваляет ее мужество перед лицом стихии. Его просили доставить их в место, которое он называет Каледонией, то есть нынешнюю Шотландию, но он отказался. Римская армия тогда воевала с каледонскими племенами, и император Агрикола снаряжал флот для нападения на северо-восточном побережье. Демонид не хотел попадать в заварушку. Он оставил Пию с ее людьми в Кенте, а сам вернулся в Геркуланум. Вернее, в то, что от него осталось.

— Любопытно. Но речь идет о госпоже по имени Пия, а не Цира.

— Как вы уже поняли, они были сестрами. И, судя по всему, их разлучили в детстве, после чего Цире пришлось бороться за собственную жизнь, а искать сестру у нее не было возможности. А когда она ее наконец нашла, то не захотела ввязывать в свои конфликт с Юлием и подвергать опасности.

— Потом Цира погибла, и Пия уплыла вместе с золотом.

— Или наоборот: погибла Пия, а Цира назвалась ее именем, чтобы скрыться от Юлия. Такой поступок был бы вполне в ее духе.

— А имена слуг, что с ней были, нигде не фигурируют?

— Доминик и Антоний. У Циры был слуга Доминик, возлюбленный по имени Антоний и приемный сын Лео.

— Но если предположить, что уцелела Пия, она бы наверняка позаботилась о близких сестры?

— Да. Но говорю же, Цира не погибла! Макдаф улыбнулся:

— Потому что тебе этого не хочется.

— Антоний был любовником Циры. Он бы не уплыл, бросив ее умирать.

— Бог мой, откуда такая уверенность? Мужчины то и дело бросают женщин. А женщины — мужчин. Это жизнь. — Он помолчал. — И что тебя заставило, прочтя эти документы, нестись сюда очертя голову и соваться в «комнату Ангуса»?

— Я не совалась — ну… строго говоря. Но была готова.

Он хмыкнул:

— Мне нравится эта прямота. Я с первой минуты понял, что ты…

— Вот и будьте со мной так же откровенны! Довольно жонглировать словами. — Джейн глубоко вздохнула и договорила: — Вы ведь знали, что было записано в журнале Демонида.

— Откуда я мог это знать?

— Это пока для меня загадка. Но Рейли упомянул, что вы чуть было не выкрали у него какой-то документ. Речь наверняка о журнале. И вы сами говорили: Рейли считает, будто вы в Геркулануме вышли на след золота. И еще — что Джок тоже может что-то знать.

— Разве это не логично?

— Абсолютно логично. Поэтому у меня и не возникло вопросов. Пока я не прочла письма Циры и журнала Демонида. И пока Рейли не обмолвился, что этот документ заставил его по-новому взглянуть на Циру.

Макдаф испытующе смотрел на девушку.

— Перестаньте играть со мной в игры! Вы знали, что у Рейли есть этот журнал.

— Откуда я мог знать?

— Вы ездили за ним одновременно с Рейли. Но он вас опередил. А когда Рейли его перевел, то припомнил, что вы тоже к нему подбирались. Из кожи вон лезли. Его разобрало любопытство. Но от Джока он ничего добиться не мог, и на время вы для него отошли на второй план. Ему было важнее завладеть свитками Циры и использовать Грозака в своих целях.

— Не совсем на второй план, — уточнил Макдаф. — Он установил за мной слежку, а однажды даже подослал ко мне одного своего головореза, чтобы тот меня похитил.

Она остолбенела:

— И вы так спокойно об этом говорите?

— Тебе. Но не Тревору или Венаблу.

— Почему?

— Потому что это наши с тобой дела. Я еще не оставил надежду заполучить это золото, и никакое вмешательство мне сейчас ни к чему.

— То есть его у вас нет? Макдаф покачал головой.

— Но оно существует, и я его обязательно найду.

— Почему вы так уверены? Макдаф улыбнулся:

— А ты мне скажешь. Я вижу, ты уже близка к разгадке.

Джейн помолчала.

— Цира с Антонием добрались до Шотландии. Здесь шла война, а ей надо было скрываться от Юлия. Они решили уйти дальше от моря, в горы. Здесь можно было затеряться и переждать, пока не появится возможность выйти из тени и зажить так, как всегда мечтала Цира.

— И зажили?

— Наверняка. Но требовалось проявлять осторожность, впрочем, в этих диких краях хватило бы и малой толики золота. Ей не нужно было много, чтобы осесть здесь с Антонием, возможно, даже с роскошью — по меркам диких скоттов. Это ведь правда, Макдаф? Он поднял брови:

— Звучит убедительно. Наверное, ты права.

— А сами вы не знаете?

Он помолчал, потом медленно кивнул и заулыбался:

— И сущей ерунды бы хватило, а Цира была очень и очень ловкой в делах.

— Да, это точно. — Джейн улыбнулась в ответ. — И она осела здесь, зажила припеваючи, они с Антонием сменили имена и вырастили детей. Думаю, их потомкам тут понравилось, потому что даже в мирные времена они не переселились на побережье. Пока Ангус в 1350 году не надумал построить этот замок. Почему он это сделал, Макдаф?

— Он всегда был необузданной натурой. Захотелось иметь свободу маневра, удобное гнездышко. Могу его понять, а ты?

— Я тоже. Когда вы узнали, что Цира с Антонием — ваши предки? Или это еще одна фамильная тайна?

— Нет. Думаю, решив осесть в Шотландии, Цира просто рвала со своим прошлым. В семейных преданиях нет и намека на пирушки в римском духе, на латинские корни. Как будто они с неба свалились и осели в этих краях. Ангус с Торрой были вольнолюбивой парочкой и не уступали ни в чем своим соседям.

— Торра?

— Это означает «Из замка». Подходящее имя для Циры, оно в точности отражало ее намерения.

— А Ангус?

— Это был первый из Ангусов. По сути дела, почти тоже, что Антоний.

— Если никаких преданий нет, то как вы узнали про Циру?

— Ты мне рассказала. — Что?

— Ты, Ева Дункан и Тревор. Я прочел это в газетах.

Девушка недоверчиво уставилась на Макдафа. Макдаф фыркнул:

— Не веришь? Это правда. Доказать? — Он взял фонарь и направился к стене, где стояли закрытые тканью предметы. — Жизнь — странная штука. Но это показалось мне уж чересчур странным. — Он снял драпировку, под ней оказался портрет, который он развернул лицом к Джейн. — Фиона.

— Бог ты мой! Он кивнул.

— Одно лицо.

Макдаф отступил назад и поднял фонарь выше.

Женщина на картине была молодая, двадцати с небольшим лет, одета в зеленое платье с глубоким декольте. Она не улыбалась, а взирала с полотна с нетерпением. Но в ней была энергия и красота, которые исключали всякую ошибку.

— Цира.

— И ты. — Он начал открывать другие картины. — Фиона похожа больше всех, но и у остальных есть сходство. — Он показал на молодого человека в одежде эпохи Тюдоров. — Смотри на рот — точь-в-точь рот Циры. — Он показал на пожилую даму с высокой прической и лорнетом в руке. — А эти скулы практически в каждом колене проявились. Цира определенно ставила на своих потомках печать. — Он усмехнулся. — Когда я узнал, что буду сдавать замок Тревору, все портреты пришлось снять со стен и спрятать.

— Так вот почему у вас там сплошные гобелены, — пробормотала она. — Но вы-то на нее совсем не похожи!

— Потому что я похож на Антония.

— Наверное. — Она переводила взор с одного портрета на другой. — Поразительно…

— Вот и я так решил. Сначала мне было просто любопытно. Я начал копать, изучать семейную историю.

— И что откопали?

— Ничего конкретного. Цира с Антонием искусно замели следы. Если не считать одного истрепанного письма, которое я обнаружил в бумагах Ангуса. По сути, это был свиток в бронзовом пенале.

— Письмо Циры?

— Нет, Демонида.

— Не может быть!

— И прелюбопытное. Тебе будет приятно узнать, что адресовано оно было не Пие, а Цире. Оно было в цветистых формулировках, но фактически — шантаж. По-видимому, вернувшись в Геркуланум, Демонид прознал, что Циру разыскивает Юлий, и решил попробовать содрать с нее больше, чем ему мог бы заплатить Юлий. Он писал, что готов встретиться с Цирой и Антонием и получить свой куш. — Шотландец улыбнулся. — Это была большая ошибка. Больше о Демониде нигде никаких упоминаний.

— Если не считать судового журнала.

— Журнал датирован тремя годами ранее. По-видимому, он оставил его дома, в Неаполе. Но когда я услышал о его существовании, решил, что должен попытаться им завладеть. Я не знал, что в нем, но не мог допустить, чтобы имя Циры начали связывать с моей семьей.

— Почему?

— Из-за золота. Оно мое и моим останется. Нельзя было, чтобы кто-то узнал, что оно может находиться не в Геркулануме. Если бы прознали про это место, тут бы камня на камне не осталось.

— И нашли бы?

— Все может быть. Мне пока не удалось.

— А откуда вы знаете, что его не нашел никто из потомков Циры? Нашел и спустил до последней монеты?

— Уверенности у меня нет. Но в семье всегда ходило предание об утерянном сокровище. Туманное, больше похожее на сказку — я ему никогда значения не придавал. Мне надо было с реальным миром как-то разбираться.

— С Грозаком и Рейли? — Джейн взглянула на портрет Фионы. Родственнице Макдафа явно выпала своя доля испытаний, но вряд ли их причиной были чудовища, для которых человеческое достоинство и жизнь — ничто.

— Тебя трясет, — заметил Макдаф. — Здесь холодно. Решила наведаться к Ангусу, а даже куртку не взяла.

— Не подумала. Пошла — и все.

— Очень на тебя похоже. — Макдаф подошел к столу и выдвинул ящик. — Но на сей раз я о тебе позабочусь. — Он достал бутылку бренди и плеснул в два стакана. — Когда работаю допоздна, всегда глоток пропускаю.

— И так легко в этом признаетесь?

— Я всегда признаю свои недостатки. — Он улыбнулся и протянул ей стакан. — Это позволяет мне не повергать окружающих в священный трепет перед моими многочисленными добродетелями и талантами.

— Вы невероятно скромны. — Девушка выпила бренди и поморщилась, внутри все будто огнем ожгло. Но уже в следующий миг в груди разлилось приятное тепло. — Спасибо.

— Еще?

Она покачала головой. Джейн вообще не понимала, зачем приняла от него стакан. Она не знала, верить ему или нет, а он ведь сам говорил, что никто не должен знать о связи его рода с Цирой. Безжалостный, упрямый тип этот Макдаф, а следовательно, с ним она не может чувствовать себя в безопасности. Тем не менее она сидит и распивает с ним бренди, причем чувствует себя при этом вполне уверенно.

— Дело не в холоде.

— Я знаю. — Он залпом осушил стакан. — Тебе досталось. Но бренди не только от холода спасает. — Макдаф забрал у нее стакан. — Глядишь, и ко мне теперь будешь помягче.

— Черта с два!

— Это была шутка. — В его глазах бегали озорные огоньки. — Мягкой тебя уж никак не назовешь. — Макдаф убрал бутылку и стаканы. — Ну что, скажешь Тревору, что я, возможно, сижу на его сундуке с золотом?

— Вы считаете, это ваше золото?

— Но Тревор же верит в слепой случай и любит прихватить то, что плохо лежит. И так будут считать все, стоит только этой истории раскрыться.

— Но вы же можете запретить посторонним появляться на территории замка.

— А вдруг оно не в замке? Сомневаюсь, что оно здесь. Я уже давно ищу хоть какой-то намек, какую-то ниточку и знаю здесь каждый закоулок. Конечно, оно может оказаться где-то на территории, если вообще не зарыто в горах, откуда переселился Ангус.

— Или его не существует вовсе. Макдаф кивнул:

— Но я бы не стал ставить крест. Цира не хотела бы, чтобы я опускал руки.

— Цира умерла две тысячи лет назад. Он покачал головой:

— Она здесь. Неужели не чувствуешь? Пока существует ее род и этот замок — она жива. — Макдаф встретился с ней взглядом. — Уверен, ты тоже это знаешь.

Джейн отвела глаза.

— Мне надо назад в замок, а то Тревор начнет меня искать. Я не сказала ему, куда иду.

— А он, по-видимому, не стал спрашивать, не желая ущемлять твою независимость. Он по-прежнему в тебе не уверен. Хотя ему хотелось бы обратного.

— Я не намерена обсуждать с вами Тревора.

— Потому что ты сама в нем не уверена. Секс — это еще не все. — Макдаф засмеялся. — Хотя тоже немало. Джейн, а родственную душу ты в нем видишь? Он дает тебе чувство, о котором Цира писала своей сестре? Как там у нее: «Бархатные ночи и серебристый рассвет»? Ты чувствуешь себя центром его вселенной? Ведь тебе это нужно!

— Откуда вам знать, что мне нужно?

— А откуда у меня ощущение, что я знаю?

— Из вашей самонадеянности. — Она сделала шаг к двери. — Не лезьте в мои дела, Макдаф!

— Это невозможно. — Он помолчал. — Что ж не спросишь почему?

— Мне плевать.

— Нет, ты боишься услышать ответ. Но я все равно скажу. Я не могу не лезть в твои дела, потому что это против моей натуры и моего воспитания.

— Почему?

— Сама не догадываешься? — Он бесхитростно добавил: — Ты же из наших.

Джейн встала, как вкопанная:

— Что?

— Ты одна из наших. Обернись, посмотри еще разок на Фиону.

Джейн медленно оглянулась, но вместо портрета уставилась на Макдафа.

— Фиону?

— В двадцать пять лет Фиона вышла замуж за Юэна Макгуайра и уехала с ним в горы. Родила ему пятерых детей, и семейство здравствовало до конце девятнадцатого века, когда для отпрысков Фионы настали трудные времена. Двое младших сыновей отправились искать счастья, и один из них, Колин Макгуайр, в 1876 году сел на корабль, направлявшийся в Америку. Больше о нем никто не слышал.

Джейн смотрела потрясенно:

— Совпадение!

— Джейн, взгляни на портрет!

— Нечего мне на него смотреть! Вы с ума сошли! Да Макгуйаров в Штатах тысячи! Я даже не знаю, кто был мой отец. И уж наверняка я не из «ваших».

— Еще как из наших, пока не доказано обратное. — Он усмехнулся. — Я так полагаю, ты уже посылаешь проклятия на род Макдафов. Тебе значит лучше быть без роду, без племени, чем членом моей семьи?

— А вы воображали, я буду польщена?

— Нет, но хотя бы терпима. Мы не такие пропащие души, и мы уж точно стоим за своих.

— А за меня не надо никому стоять! — Она развернулась и вышла. — Слышите, Макдаф?!

Девушка бросилась назад к конюшне, слыша, как он хохочет ей вслед. Она была обескуражена, шокирована и взбешена. Злость нахлынула внезапно, она сама не понимала ее причину.

Нет, все понятно. Она всю жизнь была сама по себе и гордилась своей независимостью — следствием одиночества. От неожиданного признания Макдафа ей стало не по себе, у нее как будто что-то украли.

Черт бы его взял! Наверняка все придумал, просто чтобы оставить золото у себя, а она чтобы не проговорилась Тревору.

А что она теперь сделает? Что из услышанного она сможет доверить Тревору?

А почему это она вообще собралась что-то от него утаивать?

Конечно, она расскажет ему все. Только не станет ничего говорить про это выдуманное родство с Макдафом. Пусть Тревор сам решает, где искать золото Циры, и не надо создавать у него чувство неловкости, что он запускает лапу в ее семейные сокровища.

У нее одна семья — Ева с Джо. И ей совсем не нужен этот наглец Макдаф с его надменностью и снисходительным тоном.

Нет, тон у него был…

Да что это с ней? Зачем об этом думать? Ей и так не по себе, хватит с нее пока безумных историй.

Она вышла во двор и увидела Тревора.

Бархатные ночи и серебристый рассвет.

Пошел ты, Макдаф! Секс с Тревором великолепен, он удивительный человек и умеет взволновать и ее разум, и ее тело. Чего еще ей надо? Джейн ускорила шаг.

— Мне надо тебе кое-что рассказать. Я нашла письмо Циры, и неудивительно, что Марио не хотел нам говорить, что она…

— И что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Тревор, выслушав ее рассказ.

— С золотом? Сам решай, — ответила Джейн. — Ты его давно ищешь. Твой друг Пьетро даже за него жизнь положил.

— Кто-то скажет, что оно принадлежит Макдафу, раз это часть его родового богатства.

— Да. А ты что думаешь?

— Я думаю, он его заслужил, если сумеет найти.

— Он так и сказал.

— Проницательный человек. — Тревор сделал паузу. — Если хочешь, я прекращу поиски. Это всего лишь деньги.

— Не говори ерунды. Это же целое состояние! — Джейн повернулась к лестнице. — И ты сам должен решить. Я не собираюсь отвечать за то, что тем или иным образом на тебя повлияла. Мне до смерти надоело брать на себя ответственность.

— А мне надоело ни за что не отвечать. Мы отлично дополняем друг друга, ты не находишь?

Джейн охватила радость, мгновенно сменившаяся настороженностью.

— О чем это ты?

— Ты понимаешь, о чем я. Просто боишься признаться. Что ж, у меня это уже в прошлом. Тебе придется нагонять. Что ты чувствовала, когда решила, что меня разнесло на куски?

Она медленно произнесла:

— Ужас. Испуг. Пустоту.

— Отлично. Уже прогресс. — Тревор взял ее руку и поцеловал ладонь. — Я понимаю, что спешу. Ничего не могу поделать. У меня намного больше опыта, я знаю, чего хочу. Тебе еще до этого расти и расти. Ты даже не знаешь, можно ли верить тому, что у нас есть. — Он улыбнулся. — И моя забота — доказать, что это чувство не пройдет. Ни у меня, ни, я надеюсь, у тебя. Я буду следовать за тобой, как верный пес, и при каждом удобном случае тебя соблазнять, пока ты не решишь, что не можешь без меня жить. — Он снова поцеловал ее ладонь. — Что будешь делать, когда уедешь отсюда?

— Поеду домой, побуду у Евы с Джо. Стану рисовать, отдыхать и забуду все, что связано с этим замком.

— А меня с собой не возьмешь?

Джейн посмотрела. Радость жаркой волной нахлынула вновь, она порывисто и крепко поцеловала его и улыбнулась:

— Дай мне неделю. А потом считай, что ты приглашен.

Через два часа во дворе замка сел вертолет. К ним вышел Макдаф.

— Уезжаете? Надо полагать, Тревор, аренда окончена?

— Пока не решил. Не вздыхай! Мне может потребоваться база, если надумаю искать золото. Замок Макдафа мне очень даже подойдет.

— Или нет. — Шотландец натужно улыбнулся. — В другой раз не жди от меня и моих людей радостной встречи. Тебе может стать здесь неуютно. — Он повернулся к Джейн: — Прощай. Береги себя. Надеюсь, еще увидимся.

— Не увидимся. Я уезжаю к Еве с Джо.

— Вот и правильно. Тебе это необходимо. Я тоже уезжаю. Мне надо вернуться в Айдахо и найти Джока.

— Смотри, как бы тебя Венабл не опередил, — заметил Тревор и стал подниматься по трапу.

Макдаф качнул головой:

— Стоит мне кликнуть — и Джок сам ко мне выйдет, надо только подобраться на необходимое расстояние. А сюда я приехал только затем, чтобы взять Роберта Камерона. Он служил под моим командованием в спецназе. Лучшего помощника не найти.

— Тоже из «ваших людей»? — ехидно спросила Джейн.

— Да. Иногда это бывает очень ценно. — Макдаф собрался уходить. — Скоро сама убедишься.

— Сомневаюсь. Но все равно удачи вам с Джоком! — Она последовала за Тревором, который уже скрылся внутри вертолета.

Макдаф окликнул:

— Я дам тебе знать, как только его найду.

— Откуда у вас уверенность, что я не позвоню Венаблу? Вы делаете меня невольной соучастницей.

Макдаф улыбнулся:

— Ты ему звонить не станешь. Кровь — не вода. Джок ведь один из твоих. Кузен.

— Черта с два! И вам я тоже не родня.

— Родня, и еще какая. Наверняка даже ДНК совпадет. Но дальняя родня. — Он подмигнул и отдал честь. — И слава богу!

Макдаф зашагал к конюшне, а Джейн с досадой смотрела ему вслед. Такой уверенный, наглый и в этом допотопном замке как рыба в воде. У старого Ангуса наверняка был такой же независимый характер.

— Джейн? — Тревор показался в проеме вертолета. Она оторвала взор от упрямого скотта и шагнула на трап.

— Иду!

— Мерзавец! — стиснув зубы, выкрикнула Цира. — Это ты со мной сделал!

— Да. — Антоний поцеловал ей руку. — Простишь меня ?

— Нет! Да. Может быть. — Ее снова пронзила боль, она вскрикнула. — Нет!

— Повитуха клянется, что ребенок вот-вот выйдет. Первые роды часто бывают затяжными. Крепись!

— Креплюсь. Я рожаю уже больше суток, а ты еще говоришь «крепись»? Сам-то вон какой довольный сидишь! Ты себе не представляешь, какая боль! Уйди отсюда, пока я тебя не убила.

— Нет, я останусь с тобой, пока ребенок не родится. — Антоний крепко сжал ей руку. — Я же обещал больше никогда тебя не бросать.

— Уж лучше бы бросил до зачатия.

— Ты это серьезно?

— Нет, шучу. — От боли Цира прикусила губу. — Ты что, не понимаешь? Я хочу этого ребенка! Только уж очень больно. Должен же быть какой-то способ избавить женщину от всего этого!

— Уверен, со временем ты что-то придумаешь. — Голос у него дрожал. — А пока я буду счастлив, если ты наконец родишь и твои мучения закончатся.

«Ему страшно», — в полузабытье подумала Цира. Антонию, который ничего не боится, теперь было страшно.

— По-моему, я умираю.

— Нет!

— Конечно, нет! Я просто ною, потому что это несправедливость, что женщины должны так мучиться, производя на свет потомство. Ты должен мне помочь!

— Помог бы, если бы знал как.

Голос у него немного окреп, но все еще чуточку вздрагивал.

— С другой стороны, мне кажется, будь у тебя такой живот, я бы с тобой лечь не смогла. Это было бы нелепо. Мне на себя и смотреть-то противно.

— Ты прекрасна. Ты всегда прекрасна.

— Оставь! — Ее снова пронзила боль. — Эти края такие суровые и холодные, женщине здесь нелегко. Но им меня не покорить. Я их сама покорю. Одолею. И с этими родами справлюсь. Я выращу это дитя и дам ему все, чего была лишена сама. — Она протянула руку и ласково коснулась его щеки. — Антоний, я так счастлива, что не потеряла тебя. Бархатные ночи и серебристый рассвет. Вот к чему я велела стремиться Пии. Но, кроме них, еще столько всего! — Она закрыла глаза. — Еще полжизни впереди…

— Цира!

— Антоний, ради всех богов… — Она распахнула ресницы. — Я же сказала, что не собираюсь умирать. Я просто устала. Сейчас мне не до тебя. Замолчи или уходи, пока я не рожу.

— Я буду молчать.

— Вот и хорошо. Мне лучше, когда ты здесь.

Макдаф ответил на звонок не сразу. Голос у него было сонный.

— Сколько детей было у Циры? — услышал он голос Джейн.

— Что?

— У нее был всего один ребенок? Она что, умерла в родах?

— Зачем тебе это?

— Ответьте!

— Согласно семейному преданию, у Циры было четверо детей. Не знаю, как она умерла, но она была уже в преклонном возрасте.

Джейн вздохнула с облегчением.

— Спасибо. — Она спохватилась: — Вы сейчас где?

— В Канаде.

— Нашли Джока?

— Пока нет. Но найду обязательно.

— Простите, что разбудила. Спокойной ночи. Макдаф хмыкнул:

— Да ради бога! Я рад, что ты о нас думаешь. — Он защелкнул телефон.

— Все в порядке? — В дверях спальни Джейн стояла Ева.

— Все отлично. — Джейн тоже дала отбой. — Надо было кое-что уточнить.

— В такое время?

— Это было срочно. — Она встала и надела халат. — Идем. Раз мы обе не спим, выпьем по чашке шоколада. Ты все время столько работаешь, что мне даже поговорить с тобой не удается. — Она шагнула к двери. — Конечно, отчасти это моя вина. Я рано ложусь и сплю допоздна. Не знаю, что со мной такое. Такое ощущение, будто я снотворного накачалась.

— Это переутомление. Плюс реакция на гибель Майка. Не говоря уже о том, что тебе пришлось пережить в Айдахо. — Ева проследовала за дочерью на кухню. — Я рада, что ты наконец-то отдыхаешь. Когда думаешь ехать в университет?

— Скоро. В этом семестре я слишком много пропустила. Надо будет как-то наверстывать.

— Так когда?

— Не знаю. — Джейн улыбнулась. — Может, вообще буду торчать тут, пока не выгонишь.

— Нашла чем пугать! Мы с Джо только рады будем. — Она насыпала в две кружки растворимого какао. — Только что-то я сомневаюсь… — Ева залила порошок кипятком. — Что, Джейн, опять сон приснился?

Та кивнула.

— Но не страшный. — Она сморщила нос. — Если только не считать чем-то страшным роды.

Ева кивнула:

— Это страшный, но волшебный процесс.

— Я думала, сны прекратятся, когда Цира выберется из катакомб. Такое впечатление, что я на ней зациклилась.

Ева протянула ей чашку.

— И это тебя огорчает?

— Нет. По-моему, нет. За столько лет она мне стала вроде подруги. — Она шагнула на крыльцо. — Но иногда она меня обескураживает.

— Ты больше на нее не злишься. — Ева присела на перила. — Раньше ты все время оправдывалась.

— Потому что не понимала, откуда эти сны. Я не могла найти им логического объяснения.

— А теперь нашла?

— В античных документах были упоминания о Демониде. Не только те, о которых мы знаем. Наверное, из них я и узнала о Цире.

— Или нет.

— Спасибо за поддержку.

— Если Макдаф не врет насчет твоего происхождения — вот тебе и объяснение. — Ева посмотрела на озеро. — Я слышала, что существует родовая память.

— И в моем мозгу она трансформируется в сны, в которых все, как на яву? Это натяжка, Ева.

— Ничего лучше предложить не могу. — Она помолчала. — Ты как-то говорила, что тебе кажется, что Цира хочет установить контакт, не дать пустить ее золото на те цели, на какие его стремятся потратить все.

— Это на меня затмение нашло. — Девушка присела на крыльцо и потрепала Тоби, который разлегся у ее ног ступенькой ниже. — Правду сказать, с тех пор как Цира начала свои ночные визиты, просветление на меня редко находит. Ничего. Я к ней уже привыкла. Когда был перерыв, мне ее даже недоставало.

— Могу тебя понять, — поддакнула Ева.

— Я знаю. — Джейн подняла на нее глаза. — Что бы со мной ни происходило, ты всегда понимаешь. Вот почему с тобой я могу говорить на такие темы, какие никогда не стану обсуждать с кем-то еще.

Ева помолчала:

— И даже с Тревором? Джейн покачала головой:

— Там все еще сыро, только-только наклевывается. Рядом с ним я голову теряю, а это не способствует здравому осмыслению отношений. — Джейн задумалась. — Цира писала о бархатных ночах и серебристом рассвете. Это она, конечно, о сексе, но «серебристый рассвет» явно подразумевал что-то еще. Я все пыталась разгадать. Может, это она про отношения, которые изменили ее взгляд на жизнь? — Она наклонила голову. — Не знаю. Я слишком практичная. Мне, наверное, сто лет понадобится, чтобы начать это чувствовать.

— Сто. Или двести.

Джейн не поняла, говорит ли Ева о ней или о себе.

— Может, со мной этого и вовсе не произойдет? Но Цира и сама была практичной и все же знала, к чему стремиться.

— Серебристый рассвет… — Ева отставила чашку на перила и присела рядом с Джейн. — Звучит красиво, да? — Она обняла дочь за плечи. — Свежее, ясное, чистое утро после глухой ночи. Желаю, чтобы у тебя они тоже когда-нибудь наступили, Джейн.

— Они у меня уже есть. — Она улыбнулась. — Ты каждый день мне их даришь. Стоит оступиться — и ты меня ставишь на ноги. Когда я в смятении, ты все расставляешь по местам. А когда начинаю думать, что никакой любви не существует, я вспоминаю о всех годах, которые подарила мне ты.

— Мне почему-то кажется, что Цира имела в виду совсем другое.

— Очень может быть. У нее же не было Евы Дункан. Откуда ей было знать, что серебристый рассвет может подарить не только любимый мужчина? Их могут дарить матери и отцы, сестры, братья, друзья… — Она опустила голову Еве на плечо. Ветер был прохладный, но он принес аромат сосен и воспоминание о прошлых годах, когда она вот так же могла сидеть и говорить с Евой. — Да, и друзья тоже. Они тоже могу менять твое представление о мире.

— Могут.

Две женщины долго сидели молча, наслаждаясь видом озера. Ева вздохнула и сказала:

— Поздно уже. Идем в дом! Джейн покачала головой.

— Ты слишком рассудительна. И у меня такое ощущение, что я всю жизнь только и делаю, что заставляю себе быть разумной и практичной, и мне теперь кажется, что без причуд и капризов я многое теряю. Моя соседка по общаге, Пэт, всегда говорит, что, если слишком прочно стоять ногами на земле, никогда не научишься танцевать. — Она улыбнулась. — Давай не пойдем спать! Давай дождемся рассвета и посмотрим, серебристый он или нет.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

Реклама на сайте