«Анонимный звонок»

Картер Браун Анонимный звонок

Глава 1

— Холман у телефона, — сказал я, подняв трубку.

— Вы хорошо меня слышите? — спросил мужской голос.

— Конечно, — подтвердил я.

— Хотите узнать, который теперь час в Сиднее, в Австралии?

— Нет.

— Не кладите трубку.

Раздалась серия прерывистых гудков, потом записанный на пленку голос сообщил мне точное сиднейское время.

— Хотите узнать, какая сейчас погода в Париже, во Франции? — поинтересовался звонивший. — А может быть, желаете быть в курсе того, какая пластинка сейчас самая популярная в Лондоне, в Англии?

— Нет, — отказался я. — Нет и нет. — Я не попадусь на удочку телефонных анонимов!

— Вы догадались, да? — По тону чувствовалось, что говоривший доволен собой. — Я могу предложить вам небольшую сделку, Холман. Не хотите ли стать обладателем небольшой черной коробочки и уже никогда в жизни не оплачивать телефонные разговоры?

— Телефонный аноним, скажите «до свиданья».

— Подождите! Вы знаете, чем в данную минуту мы с вами занимаемся? Мы прицепились к бесплатному радиовитку над штатом Мэн. Только мы вдвоем, беби, и теперь мы можем болтать сколько угодно. Это не будет стоить нам даже гривенника. Правда здорово?

— Еще бы, — отозвался я. — Это называется мошенничеством.

— Лично я отношусь с глубоким уважением к телефонной компании «Белл», — возмутился незнакомец. — Но разве я виноват, что кто-то сдуру проговорился об этих радиочастотах.

— Эта байка мне давно известна, — сказал я ему. — О слепом пацане с абсолютным слухом и прекрасным голосом, который неожиданно обнаружил, что может высвистывать нужные ноты в телефон и таким образом бесплатно звонить в любую точку света. Потом появился кто-то другой с набором электронных штучек, с помощью которых можно добиться подобного эффекта. Теперь это именуется небольшой черной коробочкой. Поэтому поищите кого-нибудь, кто не слышал об этом, и расскажите ему эту байку.

Я повесил трубку, но не успел отойти и на три шага от аппарата, как снова услышал телефонный звонок.

— Вы серьезно? — спросил тот же незнакомец. — Вы не хотите иметь небольшую черную коробочку, которая станет вашей собственностью и позволит связываться каждый вечер с кем вы только пожелаете, и причем даром?

— Не хочу! — сердито огрызнулся я. — Не желаю!

— Но ведь я взамен практически ничего не прошу. Речь идет всего лишь о небольшой любезности.

— Какой именно? — спросил я и в тот же миг почувствовал, что допустил серьезную ошибку.

— Вы — человек, который устраивает все дела для шишек и эстрадных звезд Голливуда, — продолжал он. — У меня возникла проблема, и вы единственный, кто может решить ее. Но у меня нет такого навара. Я ограничен в своих средствах, а ведь вы за это захотите немало… — В его голос вкрались просительные нотки. — Однако, если вы устроите это для меня, я тоже что-то сделаю для вас, верно? Даже если вы не хотите приобрести в полную собственность небольшую черную коробочку, уверен, что у вас найдется приятель, который отстегнет минимум полторы тысячи баксов за такую коробочку и будет считать, что сделал выгодную покупку. Поэтому я предлагаю вам хороший навар, Холман.

— Да не нужна мне небольшая черная коробочка! — взвыл я. — Зарубите это себе на носу. Не хочу даже и слышать о вашей проблеме! Наберите свой собственный номер телефона и разговаривайте сами с собой, хоть до посинения!

Я опять повесил трубку, но едва проделал три шага к бару, как неизбежное все-таки случилось.

— Глория, — торопливо произнес уже знакомый мне голос. — Ее зовут Глория Клюн. Потрясающая девушка!..

— Посоветуйте ей придерживаться диеты, — прорычал я.

— Вы представляете, о чем я говорю? На нее приятно смотреть, и к тому же она хорошая малышка. Но у нее настоящая серьезная проблема. Она ужасно честолюбивая. И в то же время действительно наивная. Глория, возможно, единственная девушка во всей Южной Калифорнии, которая все еще может поверить парню, если тот скажет: «Могу устроить вас сниматься в кинематограф, малышка!» Просто наивная доверчивость, вы поняли?

— В этом и заключается ее большая проблема? — иронически произнес я. — В наивной доверчивости?

— Думаю, именно в этом, — ответил он, подбирая слова. — А моя собственная проблема заключается в другом. Уже с месяц, как она куда-то пропала. Целый месяц, Холман! Меня все настойчивее охватывает это противное чувство, что с ней происходит что-то неладное.

— Вы хотите сказать, что она пропала, и хотите, чтобы я ее отыскал?

— Возможно, — неуверенно подтвердил он.

— Что, черт возьми, это означает? — сердито бросил я.

— Может быть, она пропала, а может, и нет. Хочу, чтобы вы это выяснили. Тут замешан один малый, Вилли Шульц. Он сказал, что поможет ей сделать первые шаги в кино. Поэтому, вполне вероятно, он уже что-то сделал, и теперь она где-нибудь на киносъемках в Испании или какой другой стране.

Мне удалось преодолеть настойчивое желание посоветовать ему воспользоваться своей небольшой черной коробочкой и начать обзванивать весь свет, чтобы разыскать девушку.

— Эта Глория Клюн, — поинтересовался я, — кем она вам приходится? Она ваша девушка?

— Этого не скажешь. — Он опять, чувствовалось, стал осторожно подбирать слова. — Скажем так — я близко принимаю к сердцу ее интересы.

— Давайте лучше назовем вещи своими именами: вы не только телефонный аноним, но вдобавок и какой-то чеканутый, — позволил я предположить себе. — У этих Шульцев есть какой-то офис, предприятие, фирма?

— А я-то думал, что вы знаете это, — заявил напрямик незнакомец, — поскольку вы, как я знаю, умелый опытный деятель в области кинематографа. Полагаю, что уж вы-то знаете практически всех киношников!..

— За исключением Вилли Шульца, — заметил я.

— Думаю, что его-то вы разыщете, — беспечно вздохнул в трубку незнакомец. — Какие проблемы могут быть для такого человека, как вы? А когда вы его найдете и наведете справки о Глории, узнайте, все ли у нее в порядке, а?

— Я был бы ненормальным, если бы стал заниматься этим, — возразил я, — но готов договориться с вами. Я разыщу Шульца и наведу справки о теперешнем состоянии здоровья Глории, и все. Взамен вы должны пообещать мне одну вещь.

— Какую, например?

— Вы никогда мне больше не станете звонить. Никогда! Понимаете?

— Договорились, — согласился он. — Старина! Совершенно не собираюсь накалывать вас, Холман. С вами действительно интересно поболтать по телефону! Знаете ли вы кого-нибудь, с кем можно перекинуться вот так запросто о всякой всячине в течение одного телефонного разговора? Есть ли у вас друзья в Токио, с которыми вам хотелось бы переговорить прямо сейчас?

— До свиданья, — вместо ответа попрощался я с ним.

— Я вам звякну завтра вечером, чтобы узнать, какая заваривается каша вокруг Глории, — успел выпалить он перед тем, как я повесил трубку.

Было примерно четыре часа пополудни, я бездельничал, а Манни Крюгер должен все еще находиться в конторе. Последние двенадцать лет Манни работал директором отдела рекламы компании «Стеллар», и, по его словам, если он кого-то не знал, значит, этот человек и не стоил того, чтобы его знали. Поэтому я и позвонил ему. А это не так-то просто сделать. Надо соединяться через ассистента секретаря и его личного секретаря. Некоторые запросто могли состариться, дожидаясь у своего конца телефонного провода разговора с Манни.

— Да. Это Рик? — наконец послышался его голос.

— Могу пристроить вас в кинематограф, — схохмил я.

— Ах, вот кто это, елки-моталки! — В его голосе вдруг появились снисходительные нотки, и почти фальцетом он затараторил:

— А я-то уж начал было подумывать, что никто так и не заговорит об этом! Я-то сижу тут уже двадцать лет в своем французском нижнем белье, и жду, и жду…

— Первая строка из голливудского варианта Книги Бытия, — тут же определил я. — Хочешь верь, хочешь нет, но существует одна девушка, которая верит в такую возможность. Я собираюсь отыскать ее.

— Рик, ты меня знаешь!

Я с облегчением был рад опять услышать его привычный скрипучий тенор.

— Готов на все для друга! Особенно для такого закадычного, как ты. Что от меня требуется?

— Хочу найти парня, который произнес перед этой самой Глорией бессмертную строку, — сказал я.

— Если его рейтинг в этом городе измеряется хотя бы одним миллиметром, я его знаю, — самодовольно молвил Манни. — Если, конечно, у него есть какое-никакое имя.

— Вилли Шульц, — назвал я имя нужного мне человека, которого надо было разыскать.

На другом конце провода наступила какая-то неопределенная тишина. Я прождал секунд десять и спросил, слышит ли он меня.

— Дешевый сукин сын! — горячо воскликнул Манни.

— Кто, Вилли Шульц?

— Нет, ты. Рик! — Некоторое время до меня доносились лишь исторгаемые им какие-то булькающие звуки. — О'кей, Рик, — наконец изрек он. — Не обижайся. У тебя своя работа, у меня своя. До сих пор мы постоянно обменивались информацией, и нет никаких оснований прекращать это делать теперь. На что же тогда существуют закадычные друзья? — Он как-то жалобно и прерывисто вздохнул. — Объясни только одно, дружище. Кто вывел тебя на Вилли Шульца? Этот жалкий соглашатель и предатель Моррис Даррах? Держу пари, что он!

На мгновение я отнял телефонную трубку от уха и напряженно посмотрел на нее, но это, как я убедился, нисколько не помогло.

— Единственно, чего я хочу, Манни, так это найти этого типа Шульца, — медленно произнес я.

— Скажу тебе совершенно откровенно одну вещь, от чистого сердца на правах закадычного друга, — разволновался Манни. — Говорю честно, студия тут ни при чем.

— А что именно «при чем»?

— Не играй со мной в кошки-мышки, дружище! — взмолился он тоном уязвленного человека. — Поверь моему честному слову. Повторяю еще раз, студия тут абсолютно ни при чем.

— О'кей, — благоразумно согласился я. — Понял: студия тут ни при чем.

— Рад, что ты все-таки согласился со мной, — хрипло произнес Манни. — Ты, Рик, поддерживаешь во мне веру. Только вчера вечером, принимая душ, я думал о том, кому же в этом огромном мире я мог бы доверить свою жизнь. И ответ пришел мгновенно, не заставил себя ждать: Рику Холману!

— Приятно слышать, — осторожно заметил я.

— И ты знаешь это! — Он немного помолчал, и я уже подумал, не собирается ли он всплакнуть. — Рик, продолжай поддерживать во мне веру, — тихо попросил он. — До скорого.

— До скорого? — взвизгнул я. — Какого шута ты разыгрываешь «до скорого»! Так где мне все-таки искать этого Вилли Шульца?

— Пойди спроси об этом своего другого закадычного кореша Морриса Дарраха, — огрызнулся он. — Паршивый обманщик!

Он так грохнул свою трубку об аппарат, что у меня возникло убеждение, будто моей барабанной перепонке пришел конец. Я смутно припоминал, что Моррис Даррах служил «упаковщиком», то есть мастером на все руки, который занимается и сценарием, и постановкой, и актерской игрой. Потом доставал деньги, чтобы сдвинуть этот воз с мертвой точки. Бывало так, что все шло удачно, а бывало — наоборот. Но при любом раскладе кто-то всегда накалывается, но только не Моррис Даррах. Все эти мысли подтолкнули меня к домашней стойке бара. Они показались мне пустой тратой энергии, поэтому я решил выпить. Примерно через десять минут зазвонил телефон, и я подумал, что, может быть, пришло время приобрести автоответчик.

— Холман слушает, — устало произнес я в трубку.

— Почему вы меня ненавидите? — проскрежетала трубка раздраженным голосом. — Зачем вам губить меня, Холман? Я с вами даже не знаком!

— Это Моррис Даррах? — неуверенно спросил я.

— Провалиться мне на месте, если это не я! — фыркнул он. — Но вы еще не ответили на мой вопрос.

— Мне нужно только одно — найти некоего человека по имени Вилли Шульц, — чистосердечно объяснил я.

— Зачем?

— Это мое дело.

— Ну уж дудки! Последние пять минут Манни Крюгер распекал меня на высоких тонах. Однако в настоящее время я завершаю крупнейшую сделку за всю свою жизнь, и какой-то ублюдок, с которым я даже не знаком, похоже, сорвал ее! Холман, вы можете понять мое состояние?

— Мое сердце обливается кровью, — посочувствовал я. — Но, повторяю, единственно, что мне нужно, — это найти Вилли Шульца.

— Вы знаете, какой доверчивый человек Манни Крюгер? — продолжал позвонивший. — Если ему испекла пирог даже его собственная родная мать, то он на всякий случай попросит сначала попробовать его кого-нибудь другого. Вам следует убедить его, что это простое совпадение, Холман, или я погиб!

— Попытаюсь, — уступил я, — если вы скажете мне, где можно найти Шульца.

— В настоящий момент я и сам не знаю этого, — признался Даррах. — Я могу только позвонить по нескольким номерам и выяснить, но не уверен, повезет ли мне. Если повезет, то я попрошу его позвонить вам. Идет?

— Пожалуй, — согласился я.

— Вечером вы будете дома?

— Если только Ракуэл Уэлш не позвонит мне и не пригласит меня на обед, — пошутил я. — Но это маловероятно, поскольку я с ней не знаком.

— Может быть, мне повезет и я найду Вилли, — продолжал Даррах. — Но не забывайте, что я целиком полагаюсь на вас: вы должны настроить Манни Крюгера в мою пользу, Холман!

Последующие два часа прошли без единого телефонного звонка. В конце концов, я перестал гадать, почему, шут меня возьми, я позволил телефонному анониму втянуть себя в эту аферу, которая мне совершенно непонятна, и в результате я уже нажил себе двух заклятых врагов. Но тут позвонили в дверь, однако это мало что изменило, кроме ровного течения времени.

На парадном крыльце, когда я отворил дверь, засияло голубое мерцание. Я невольно крепко зажмурился, а когда через несколько секунд снова осторожно открыл глаза, мерцание не пропало: я быстро сообразил, что оно исходило от яркой голубой кофточки фирмы «Люрекс» и что эта кофточка была надета на высокой, прекрасно сложенной брюнетке. Я подумал еще, что она будет продолжать сиять и без этого ослепительного наряда фирмы «Люрекс».

— Вы нездоровы? — спросила брюнетка мягким контральто. — Может быть, это рецидив старой болотной лихорадки, ваша бледность?

— Дело в том, — честно признался я, — что не могу рассмотреть вас как следует в этой блузке с люрексом. Вы превратились в сплошное сияние!

— Могу снять ее, — предложила она. — Но под кофточкой ничего нет, а мне не хотелось бы простужаться. Хотя, знаете, наплевать на болотную лихорадку!

Блузка ее, как я заметил, была заправлена в полинявшие синие джинсы «Ливайс». И подумалось, что она, судя по всему, стояла в них под душем до тех пор, пока джинсы не обтянули ее туже собственной кожи. Я заметил также, что у нее было весьма привлекательное лицо. Отливавшие блеском черные волосы, наподобие старомодного «конского хвоста» перевязанные высоко над затылком, спадали двумя густыми прядями и обрамляли ее лицо. Ее большие, темные, блестящие глаза, прямой нос и аппетитная нижняя губка даже у вампира породила бы приятное предвкушение.

— Теперь вы меня, очевидно, видите лучше, — заявила она. — Это заметно по ухмылке в ваших глазах. Вы Рик Холман? Я хочу сказать, что вы не дворецкий, не мойщик окон или кто-то в этом роде?

— Я действительно Рик Холман, — подтвердил я. — А кто вы такая?

— Я Вилли Шульц. Может быть, вы все же позволите мне войти в дом?

Глава 2

Я поплелся за ней в гостиную в состоянии изумления, но не такого сильного, чтобы не суметь оценить пружинистые подпрыгивания ее аппетитного округленного зада. Когда она обернулась и взглянула на меня, сияющее мерцание значительно ослабло в менее ярком, освещении внутреннего помещения, что позволило мне по достоинству оценить вызывающие священный трепет полушария ее больших грудей.

— Лифчик тридцать восьмого размера, — сообщила она, интуитивно отвечая на мое немое восхищение. — С чашечками объема «С». Скажу вам прямо, Холман, у вас на лице написано, что вы распутник!

— Причем закоренелый, — вырвалось у меня признание. — Я предполагал, что Вилли Шульц — мужчина.

— В этом можете не сомневаться, — кивнула она.

— Ах, вот как? — Я как-то криво улыбнулся ей. — Полагаю, что этим все и объясняется.

Она села на диван, закинула руки за спинку и, улыбаясь, глядела на меня.

— Как относительно проявлений гостеприимства, Холман? Я бы выпила ржаного виски со льдом.

Я зашел за свой домашний бар и налил пару коктейлей.

— Значит, вы Вилли Шульц, — произнес я задумчиво. — Никогда бы не подумал, что Манни Крюгер или Даррах такие близорукие. Потому как они, говоря о вас, явно все время имели в виду мужчину.

— Думаю, что это дурная и всем надоевшая шутка, не более того, — парировала она. — Они имели в виду моего брата, я говорю о Вилли. Мы с ним партнеры и тезки. Наши родители решили, что будет забавно назвать своего сына Вильямом, а дочку Вильяминой.

— Ух ты! — удивленно и радостно на сей раз воскликнул я.

Она сошла с дивана каким-то плавным покачивающимся движением и села на высокий стул у стойки бара напротив меня.

— У Вилли не оказалось времени, чтобы прийти сюда с визитом, — пояснила она. — Поэтому вместо него пришла я.

— Это, несомненно, улучшенный вариант, — прокомментировал я.

Она взглянула на коктейль, который я поставил только что перед собой, пожала слегка плечиками:

— Мой брат дипломатничает. А я беру быка за рога. Итак, чего вы хотите, Холман? Чтобы мы держали язык за зубами? Относительно меня? Денег? Или, пожалуй, как мне кажется, и того и другого?

Передо мной стоял бокал со свежесмешанным коктейлем, и я немного отпил из него, а когда опустил бокал на стойку, она все так же продолжала смотреть на меня, явно ожидая ответа. Поэтому я снова поднял бокал и отпил еще немного. Может быть, я питал слабую надежду на то, что, если буду продолжать по капле тянуть из бокала, она как-то растворится в воздухе и исчезнет с глаз долой.

— Вы что, язык проглотили? — наконец поинтересовалась она.

— Что-то никак не могу собраться с мыслями, — признался я. — Думаю, главным образом потому, что растерял их все.

— Не знаю, как вам удалось встрять в это дело, — с досадой заметила она. — Но одно неосторожное слово сможет разрушить всю эту проклятую затею, и думаю, вы это знаете. Холман, надеюсь, я буду верна долгу. Просто назовите вашу цену и вы ее получите. — Она опять как-то вымученно улыбнулась. — Даже если в вашу цену буду включена и я.

— Мне нужна девушка, — осторожно произнес я. — Ее зовут Глория Клюн.

— Вы хотите Глорию?! — Ее глаза от удивления расширились. — Ну, вы задели мое тщеславие, Холман! Я считала, что любой мужчина с горячей кровью в жилах предпочтет меня.

— Ее благополучием интересуется мой клиент, — пояснил я.

— Кто? — выпалила она.

— Это конфиденциально. — Я допил остатки своего коктейля. — Он хочет знать, что произошло с нею. Все ли у нее в порядке, счастлива ли она, находится ли в добром здравии.

— Находится, — холодно бросила брюнетка. — Можем ли мы опять вернуться к существу дела?

— В этом как раз и состоит существо дела, — объяснил я. — Но мне нужны доказательства.

Теперь она стала потягивать коктейль из своего бокала. И опорожнила его тремя большими глотками. Я же занялся тем, что стал наливать по новой порции.

— И больше вам ничего не надо? — спросила она с недоумением.

— Да, — подтвердил я.

— И вы надежно прикусите язык в отношении всего остального? Значит, можно передать Крюгеру и Дарраху, что вы совершили ошибку?

— Манни Крюгер скоропалительно сделал неверные выводы, — пояснил я. — Это один из многих его недостатков.

Неожиданно она рассмеялась:

— Просто дикость какая-то! Понимаете ли вы это? Я была готова сбросить с себя одежду и лечь под вас, а потом выписать вам чек на кругленькую сумму. А вы пожелали лишь узнать, жива ли Глория и все ли у нее в порядке!

— Правильно, — подтвердил я.

— Вы можете мне почти что понравиться, — счастливо проворковала она. — Ладно, Холман. Какого именно доказательства вам будет достаточно?

— Увидеть — значит поверить.

— О'кей! Сколько сейчас времени? Я взглянул на свои ручные часы:

— Десять минут седьмого.

— Значит, у нас есть еще время допить этот коктейль. Потом я отвезу вас на квартиру Глории. К нашему приезду она должна уже вернуться домой.

— Отлично, — одобрил я.

Она отпивала из бокала свой второй коктейль, и я заметил, как ее черные глаза наблюдали за мной поверх стеклянного ободка. Ее взгляд вдруг приобрел напряженную сосредоточенность.

— Мне только что на ум пришла не очень приятная мысль, — сказала она. — А вдруг вы меня обманываете?

— Ну что вы, — искренне разуверил я ее.

— Первый этап, — продолжала она, — как всегда, сводится к тому, чтобы устранить сопротивление прекраснословием и уверениями в искренности. Второй — обмануть еще более медоточивыми словами и всего одной какой-нибудь просьбой. А третий?..

— Вы ошибаетесь, — возразил я.

— Думаю, мне надо посоветоваться с братом Вилли. — Она соскользнула с высокого стула у стойки бара. — Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?

— Чувствуйте себя как дома, — любезно предложил я. Телефон стоял у дальней стены комнаты. Она набрала номер, потом демонстративно повернулась ко мне спиной и стала говорить так тихо, что я ничего не смог расслышать. Поэтому я стал пить свой второй коктейль и думал о пустяках.

— Вилли одобряет, но хочет тоже присутствовать там. — Она взглянула на меня через плечо. — О'кей?

— Запугиваете? — предположил я. — «Эй, Глория, скажи этому человеку, что у тебя все в ажуре и навалом счастья, а не то получишь по морде после его ухода». Примерно так?

Она поговорила еще некоторое время с братом.

— Вилли говорит, что ничего подобного. Глория знает обо всем, что происходит, и он считает, что вы, воспользовавшись удобным случаем, станете задавать ей вопросы, которых задавать не надо.

— Получается мексиканская неопределенность, — крякнул я.

Брюнетка что-то еще проворковала в трубку.

— Вилли даже согласен, чтобы вы держали его под прицелом, ну… связали бы ему руки за спиной, словом, делали, что хотите, чтобы доказать Глории, что она может сказать вам все, что сама захочет. Лишь бы не выдать нашего плана. Он хочет только присутствовать там и слышать весь ваш разговор.

— Ладно, — неохотно согласился я. — Мне нечего терять, кроме клиента, который в любом случае мне не по душе.

Она передала все это брату, какое-то время слушала его, потом повесила трубку:

— Вилли предложил встретиться с ним — это его последнее слово. — И подошла опять к стойке бара. — Но у нас есть еще время допить наши коктейли.

— Где находится квартира Глории?

— Вы узнаете об этом, когда мы туда приедем.

— Каким бизнесом занимаетесь вы с братом Вилли?

— Не ваше дело, — произнесла она ровным голосом. — Почему бы нам не поговорить о погоде?

— Честность — причина всех неудач, — вздохнул я. — Если бы я немного приврал вам некоторое время назад, то и вас бы поимел, и получил бы кругленькую сумму.

— Цыплят по осени считают! — живо посоветовала она, потом допила свой коктейль. — Ну что, поехали?

* * *

На въездной площадке у дома стоял белый спортивный «мерседес». Брюнетка скользнула за баранку, я устроился рядом на переднем сиденье для пассажира. Она завела мотор, и мы тут же лихо понеслись по Беверли-Хиллз.

— Квартира расположена на Манхэттене? — нервно спросил я ее.

— Спокойно, птенчик! — Она громко и презрительно фыркнула. Но, пожав плечами, снизила скорость до установленных тридцати пяти миль в час.

Почему-то это пожатие показалось мне более громким, чем ее фырканье.

— В Западном Голливуде, — соизволила ответить она наконец.

— Я считал, что мы еще не проехали Беверли-Хиллз. Так мне показалось, когда я последний раз набрался смелости и выглянул через окно, — попытался уточнить я.

— Я говорю про квартиру! — Она закатила глаза. — Не думала, что существуют на свете такие тупицы!

— Рад, что не воспользовался вашим предложением, — холодно откликнулся я. — Держу пари, вы из тех дам, которые продолжают болтать даже во время полового акта.

На этом разговор наш, к счастью, совершенно прекратился. Она отреагировала на мою последнюю реплику тем, что до отказа надавила педаль газа, а я крепко зажмурил глаза на все оставшееся время поездки.

Квартира располагалась на двух этажах затененной зеленью с обеих сторон улице. Пролет деревянных ступенек вел к парадной двери, и я покорно следовал за Вильяминой Шульц на площадку перед нею. Она нетерпеливо надавила большим пальцем на кнопку звонка, потом глубоко вздохнула.

— Знаете что, Холман? — не утерпела она. — Просто не дождусь, когда вы закончите свои разговоры с девочкой по фамилии Клюн и потом сгинете к чертовой бабушке из моей жизни!

— Но на самом деле вы находите меня неотразимым, — игриво заметил я. — Привлекательность противоположностей. Вот я, приятный, симпатичный, остроумный, словом, обладающий всем, о чем может только мечтать девушка. А вот вы…

— Ох, заткнитесь! — гаркнула она и опять нажала на кнопку звонка.

— Может быть, мы приехали слишком рано? — спросил я через десять секунд, когда на вторичный звонок никто не ответил.

— Вилли должен был приехать сюда еще до нас, — пояснила она. — Да и девушке давно пора бы быть дома. — Она прижала большой палец к кнопке в третий раз и не отнимала его.

Прошло еще пять секунд, и потом парадная дверь начала медленно отворяться. В проеме показалось улыбающееся лицо парня.

— Наконец-то! — сорвалось с губ брюнетки. — Чем ты тут занимался, Моррис, пока мы проветривали свои?..

Внезапно она смолкла на полуслове. Думаю, ей бросилось в глаза выражение его лица: он не улыбался, его полуоткрытый рот напоминал скорее какую-то темную дыру, а взгляд просто кричал, и этот крик вряд ли могли передать голосовые связки.

— Моррис? — Голос девушки дрогнул. — Ради всего святого, в чем дело?

Его глаза закатились под лоб, когда он повернулся вполоборота к ней, колени подогнулись, и он тяжело свалился на пол лицом вниз. Мы оба увидели, что у него между лопатками торчала рукоятка ножа, а вся задняя часть пиджака была пропитана кровью. Откуда-то из глубины горла брюнетки вырвался душераздирающий вопль, и она опустилась рядом с ним на колени.

Входная дверь за нами закрылась.

Я быстро прошел мимо Вильямины, но, оказывается, никакой необходимости спешить не было: квартира оказалась пустой. Никаких следов борьбы, а призрачный убийца, видимо, улетучился сквозь одну из стен. Поэтому я возвратился в переднюю как раз в тот момент, когда девушка поднялась на ноги.

— Он умер, — шепнула она. — В порядке ли Вилли и Глория?

— Откуда мне знать, — ответил я. — В квартире никого больше нет.

— Тогда кто же убил его? — Ее глаза казались огромными. — Не мог же он сам воткнуть этот нож себе в спину!

— Кто бы ни убил его, но, должно быть, стрелой вылетел отсюда еще до нашего приезда, — предположил я. — Это Даррах?

Она медленно кивнула:

— Ужасно! Он мне никогда не нравился, соглашатель и ублюдок, но кончить жизнь таким образом… — Сознание случившегося потрясло ее. — И к тому же в квартире Глории… Это погубит все!

Зазвонил дверной звонок, и готов поклясться, что она подпрыгнула от его звука на целый фут.

— Кто это? — спросила она дрожащим голосом.

— Почему бы вам не открыть парадную дверь и не узнать?

— Возможно, возвратился убийца, чтобы удостовериться, что Моррис мертв. — Ее опять всю затрясло. — Не откроете ли вы? А?

— Вы думаете, что убийца сочтет, что Даррах мертв, если дверь не откроет он сам? — спросил я с нескрываемым интересом.

— Открывайте же дверь. Ну! — Она сильно прижала ко рту тыльную сторону ладони. — Похоже, я сейчас упаду в обморок.

Я обошел сначала ее, потом лежавшее на полу тело и открыл парадную дверь. На крыльце стоял парень с приветливой улыбкой на лице. На вид ему было чуть за тридцать. Крупный, упитанный, преждевременно облысевший. В яркой желтой рубашке в цветочек, в шерстяном спортивном пиджаке и в ярко-изумрудных брюках. При его виде у меня просто засосало под ложечкой.

— Вы Холман, да? — прохрипел он низким басом. — Я Вилли Шульц. Полагаю, моя сестра опекала красавицу Глорию до моего приезда сюда, верно? Простите, что опоздал. В последний момент возникла неожиданность.

— Странно, что и вы говорите об этом, — обратился я к нему. — То же самое произошло здесь с нами…

— Вилли! — Брюнетка пронеслась мимо меня как прирученная голубка, заключила брата в объятия, повисла на шее. — Слава Богу, что ты здесь! Несчастный Моррис сунулся сюда, и его прикончили!

— Моррис? — Вилли осторожно снял ее руку со своей шеи и опустил ее на ноги. — Ты в этом уверена? Мне показалось, что диалог слегка затягивается.

— Почему бы вам не зайти в квартиру и не взглянуть на все самому? — посоветовал я.

Он прошел мимо меня в переднюю, брюнетка не отставала от него. Я опять тщательно запер парадную дверь, потому что время было совсем неподходящее для непрошеных визитов соседей. Шульц, казалось, долго рассматривал труп, потом растерянно моргнул.

— Кто убил его? — наконец спросил он.

— Просто ужасно! — отозвалась сестра. — Он отворил нам дверь и вроде бы ухмылялся, глядя на нас. Но выражение глаз… Никогда не забуду этого, даже когда доживу до старости. Потом он начал поворачиваться и просто рухнул.

— Я осмотрел квартиру, — добавил я. — В ней никого больше не было.

— Не было? — Его темные глаза недоверчиво уставились на меня. — Что, шут вас возьми, вы имеете в виду?

— Ну, здесь не было никаких других людей. Вы знаете… кроме нас… она пуста.

Кончик большого пальца Шульц засунул между зубами и сильно закусил его.

— Так где же тогда Глория? — не совсем внятно спросил он.

— Тут, во всяком случае, ее не было, — объяснила брюнетка. — Она явно и не могла здесь быть.

— Нет, она была здесь, — заявил он, настаивая. — Сразу после того, как ты повесила трубку, я позвонил сюда и объяснил, что происходит. — Он взглянул на свои часы. — Не далее как полчаса назад.

— Возможно, она куда-то вышла, — предположила девушка.

— С кем? — Он опять прикусил подушечку большого пальца.

— С кем? Что за дурацкий вопрос? — Потом в ее больших темных глазах вдруг проявилось понимание того, что могло тут произойти. — Впрочем, нет! Ты хочешь сказать, что ее увел с собой убийца?

— А это значит, что она, — заявил Шульц, — находится в большой опасности!

— Не хочу быть навязчивым, — предложил я, — но, может быть, пора уже кому-нибудь позвонить в полицию?

— Вы с ума сошли! — воскликнул он. — Тем самым мы подпишем Глории смертный приговор.

— Может быть, она просто вышла, чтобы купить несколько пачек кукурузных хлопьев, — предположил я. — Чем дольше мы тянем и не звоним в полицию, тем в более отвратительном положении впоследствии мы окажемся.

— Не надо дергаться, — отрезал парень. — Не хочу вызывать полицию и рисковать жизнью Глории. Да и вообще, какого рожна они могут сделать, чтобы спасти ее?

— Ладно, — сказал я. — Если вы сами не хотите позвонить, то позвоню я.

Я сделал пару шагов в направлении гостиной и вдруг… провалился. Как сквозь землю.

Когда я очнулся в этом мире, то небо оказалось на своем месте — вверху за окном, — но начинало темнеть. Я лежал на диване в гостиной, и моя шея ныла. Осторожно и старательно я потер ее, обдумывая, как поступить дальше.

Спустив ноги на пол, я постарался и с трудом принял сидячее положение: это была первая реальная задача, которую я все-таки решил. Значит, Шульц саданул меня, когда я пошел к телефону и не смотрел в его сторону, саданул вроде бы для того, чтобы помешать мне позвонить в полицию. Да пусть он сдохнет! Я позвоню туда прямо сейчас и… елки-палки… посмотрим, удастся ли ему избежать капкана.

Тупая боль в затылке дала мне понять, что я начинаю мыслить разумно и что мне надо прислушаться к звукам окружающего мира. Поэтому, поднимаясь на ноги, я это и сделал, сочтя решение единственно правильным. Я отошел от телефонного аппарата, вышел в прихожую, включил там свет. Никого! Пустота! На потертом ковре — даже ни пятнышка крови.

Я вспомнил, что если звонишь в полицию, то надо сообщить хотя бы одну деталь уголовного дела — ну, скажем, обнаруженный труп. Но даже на моем теле не было ни единого кровоподтека, поэтому я тут же раздумал звонить в полицию. Пожалуй, лучшее, что я мог придумать, — это растереть больную шею и поскорее смотаться из этой проклятой квартиры. А в следующий раз, когда телефонный аноним позвонит мне, я прикинусь австралийцем и буду тянуть резину до тех пор, пока он сам не бросит трубку.

Но, не дойдя и трех шагов до выхода, я услышал звонок в парадную дверь, что весьма меня озадачило. Как будто, наподобие домашнего голубя, возвращался труп… Надо ли его впускать? А может быть, вернулся Вилли Шульц, чтобы еще раз садануть меня по шее? В моей голове началось невообразимое смятение, а звонок продолжал беспрерывно трезвонить. В конце концов я наплевал на все и распахнул дверь.

Этому мужику было под сорок. Тощий, с провалившимися щеками. Каштановые его волосы здорово поредели, и тщательная прическа не могла скрыть этого. Костюм на нем, сшитый из дорогого материала, гармонировал со всем остальным. Бледно-голубые глаза под тяжелыми ресницами долго и пристально рассматривали меня холодным взглядом, потом он пожал худосочными плечами.

— Ладно, — произнес он довольно напряженно. — Кто вы такой, черт подери?

— Рик Холман, — ответил я. — А кто вы такой, чтоб вам пусто было?

— Моррис Даррах. — Его тонкие губы неодобрительно скривились. — И что, собственно, вы делаете в этой квартире, Холман?

Глава 3

— Скажите перед тем, как я отвечу, нормально ли вы себя чувствуете?

— Конечно нормально. — Тяжелые его веки чуть-чуть, приподнялись, когда он непонимающе вперился в меня. — А почему бы мне не чувствовать себя нормально?

Я как-то болезненно скривился:

— Вы выглядели совсем иначе, когда я видел вас в последний раз: тогда у вас из спины между лопатками торчал нож.

— Да вы сошли с ума! — бросил он удивленно.

— Вполне возможно, — согласился я. — Вилли Шульц послал на встречу со мной свою сестру. Я сообщил ей, что мой клиент хочет только одного — узнать о состоянии здоровья Глории Клюн. Жива ли она, какое у нее настроение и все в том же роде. Потом она позвонила брату, и он велел ей привезти меня сюда, к этой девушке Клюн. И сам пожелал поприсутствовать на этой встрече, чтобы удостовериться, что я не стану задавать нескромных вопросов о вашем конфиденциальном проекте.

— Так где же теперь Глория?

— Мне это неизвестно, — чистосердечно признался я. — Когда мы сюда приехали, ее здесь не оказалось.

— А сам Шульц с сестрой все еще здесь?

— Они уехали совсем недавно, — объяснил я.

— Не понимаю, — нахмурился Даррах. — Зачем же тогда вы все еще здесь?

— Я подумал, что Глория Клюн где-то задержалась и вот-вот появится здесь, — объяснил я с осенившей меня находчивостью.

— Думаю, что вы лжете, — в упор заявил он мне. — Если Вилли Шульц сказал, что она находится здесь, стало быть, она и была здесь. В любом случае я ему сейчас же позвоню и узнаю от него всю правду.

Он решительными шагами прошел вместе со мной в гостиную, а я мысленно посылал его к дьяволу и тотчас вышел из квартиры, спустился по деревянным ступенькам на улицу, которую к тому времени совершенно окутала темнота. Я прошел пешком восемь кварталов, прежде чем сумел схватить такси. Моя шея продолжала ныть.

Вернувшись домой, в свои небольшие комнатушки на Беверли-Хиллз, которые можно было лишь чисто символически назвать квартирой, я налил себе стопку. И решил, что мне надо подойти логически ко всему происходящему, чтобы как-то разобраться во всей этой чертовой кутерьме. Например, в том, является ли парень с ножом в спине действительно Моррисом Даррахом только потому, что так утверждала Вильямина Шульц. Значит, второй парень, который тоже назвался Моррисом Даррахом, явно лгал. Или, наоборот, говорила не правду брюнетка, а второй парень был искренен. Тогда кто был человек с ножом в спине? И куда брат и сестра Шульц дели его тело? Кто его убил и почему? И — главное — где, чтоб ей было пусто, находится сейчас Глория Клюн? И какого рода логика помешает мне окончательно спятить от всего этого?

У меня в холодильнике лежал стейк. Я съел его слабо поджаренным, с несколькими листиками салата, после чего боль в шее прошла, но от бесплодных мыслей разболелась голова. Я снова вернулся в гостиную и налил себе еще стопку. Взял ее с собой, подошел к телефону и набрал номер.

— Манни Крюгер слушает, — раздался в трубке голос после четвертого гудка.

— Говорит Рик Холман, — представился я. Наступило напряженное молчание.

— Его нет дома, — негромко произнес Манни.

— Кого нет дома?

— Мистера Крюгера. С его матерью в Австрии произошел несчастный случай во время катания на лыжах.

— А кто у телефона?

— Его брат. — Голос Манни зазвучал более уверенно. — Эммануэль Крюгер. Любопытное совпадение голосов, верно?

— Вы хотите сказать, что вас по ошибке тоже называют Манни, так же как зовут и вашего брата? И просто Манни?

— Вот именно, — гордо произнес он. — Вы удивитесь, если узнаете, как часто меня принимают за него. Я хочу сказать, за моего брата Манни.

— Может быть, вы ему кое-что передадите от меня? — попросил я, осторожно подбирая слова.

— Он возвратится только через месяц.

— Но он ведь обязательно вам позвонит, чтобы сообщить, как чувствует себя мать, верно?

— Чья мать?

— Если он ваш брат, то его мать, полагаю, является и вашей матерью?

Он тяжело задышал в трубку:

— Вы в этом уверены?

— Сообщите ему, что Моррис Даррах вывел на меня Вилли Шульца, — попросил я. — Шульц привез меня в квартиру на встречу с Глорией Клюн. Точнее, привезла сестра Шульца.

— У него нет сестры.

— Вы в этом уверены?

— Так говорит мой брат, — отозвался он, правда, не совсем категорично.

— Так вот, когда мы приехали на эту квартиру, то обнаружили там парня с ножом в спине. Но он сумел нам открыть дверь и тут же умер. Приехал Вилли. Он и девушка, которая не является его сестрой, и оба заявили, что погиб Моррис Даррах. Я хотел сообщить об этом в полицию, но они воспрепятствовали этому. А для этого Вилли саданул мне по шее, когда я отвернулся; когда же очнулся, они оба исчезли. Говоря «они», я имею в виду и труп. А потом приехал еще один парень, который назвался Моррисом Даррахом.

— Вы, наверное, пьяны, — предположил Манни. — Или спятили. Когда я думаю о том, что вы только что сказали — а мне вовсе не хочется думать об этом, — то сдается, что вы совсем спятили.

— Вы такой же, как и все остальные заядлые лгуны, — заметил я. — Вы просто не можете даже поверить, что человек говорит вам правду.

— Как выглядел этот Моррис Даррах?

— Живой или мертвый?

— Живой!

— Невысокий, худой, с таким выражением на лице, будто у него под носом кто-то постоянно держит протухшую рыбу.

— Это и есть Моррис Даррах, — уверенно заявил Манни. — Говорят, что его мать только раз взглянула на него, когда он родился, и тут же выбросилась из окна больницы. К счастью, палата находилась на первом этаже, но ее намерения были самые серьезные.

— Значит, убили кого-то другого, — подытожил я. — А как выглядит настоящий Вилли Шульц?

— Я не знаком ни с каким Вилли Шульцем. Возможно, Даррах знает человека, которого зовут Вилли Шульцем. Но мой брат Манни точно не знает такого.

— Все очень усложнилось, — сказал я. — Я хотел всего лишь по просьбе моего клиента навести справки о здоровье Глории Клюн, а теперь я опять отброшен на исходную позицию. И к тому же в городе где-то болтается труп, еще больше усугубляя все это.

— Ничего не знаю, — заявил Манни несколько изменившимся голосом. — А мой брат Манни знает еще меньше меня! Он уже на пути в Австрию, и вы знаете об этом. Идите и разговаривайте с Даррахом, Рик Холман, или кто вы там есть на самом деле. До свиданья!

— А с кем еще? — торопливо подбросил я ему еще вопрос.

— Что значит, с кем еще? Идите разговаривайте с этим Вилли Шульцем, кто бы он ни был на самом деле, да и вообще мне сдается, что виноват именно он.

— А киностудия, случайно, во всем этом не замешана? — невинно спросил я. Он пару раз кашлянул:

— Ладно, подождите минутку. Мне кажется, что мой брат Манни что-то хочет передать мне по телефону. Он сейчас находится на высоте тысяча футов над Альпининами.

— Над Альпами, — поправил я.

— Мне наплевать на разные там сокращения, — холодно отпарировал Манни. — Подождите. Теперь я слышу его голос. Он говорит, что если вы не станете разевать свою пасть и совать куда не следует свой большой нос, то вас могут пристукнуть. Идите и разговаривайте… с Глорией Клюн! Кто эта Глория Клюн, будь она проклята?

— Та девушка, которая поверила Вилли Шульцу и который пообещал устроить ее в кинематограф, — терпеливо объяснил я.

— О ней я и говорю, — торжественно подтвердил Манни. — Мой брат посылает вас к ней, тогда все и объяснится.

Зазвонил дверной звонок, что, как я почувствовал, предвещало новые осложнения.

— Так где мне найти Глорию Клюн? — поторопился спросить я его.

— Голос пропадает, — вместо ответа сообщил Манни. — Я хочу сказать, теряется контакт с братом. Может быть, самолет провалился в воздушную яму или приключилось еще что-нибудь. Мой брат говорит, что если вы не можете отыскать ее, то, возможно, вам следует начать заниматься чем-то другим. Он говорит также, а не пойти ли вам… ничего не слышно… связь прервалась! До свиданья, приятель моего брата.

Мне оставалось только повесить трубку, потому что свою он уже положил. Теперь дверной звонок просто разрывался не умолкая. И напрашивался логический поступок — открыть дверь. Примерно через десять секунд я включил свет на лестничной площадке и открыл дверь. Конечно, я допустил ошибку. Двойную ошибку. Свет, отразившись в голубой кофточке фирмы «Люрекс», опять ослепил меня возникшим мерцанием.

— Только не распускайте руки, — негромко предупредила меня брюнетка. — Мы извиняемся. Мой брат тоже хотел приехать и лично выразить свое сожаление, но подумал, что если вы его увидите, то обязательно огреете чем-нибудь.

— Входите, — проворчал я, — не то я заработаю себе постоянную «люрексную» слепоту.

Мы прошли в гостиную. Она живо шмыгнула впереди меня и не остановилась, пока не оказалась в безопасном закутке возле бара. Там она схватила бокал и начала молча готовить себе коктейль, в состав которого в конечном итоге вошли только чистый коньяк и кусочек льда. Я наблюдал, как этот кусочек постепенно тает, ожидая, что она мне наконец что-то скажет.

— Мы запаниковали, понимаете? — Она отпила порядочный глоток из своего бокала, потом слегка посмаковала спиртное.

— У Вилли Шульца нет сестры, — сказал я ей.

— Зато у меня есть брат, но его зовут не Вилли. — Она еще раз здорово хлебнула из своего бокала, и хоть бы что, как и после первого глотка.

— Давайте не будем так торопиться, — пробормотал я. — Значит, Вилли Шульц не ваш брат?

— Правильно. — Она пару раз старательно кивнула. — Меня зовут Сара Джордан, а моего брата Ральф Джордан, если вам это интересно. И Ральф действительно сожалеет о том, что саданул вас, когда вы повернулись к нам спиной.

— Значит, он запаниковал?

— Мы оба запаниковали. И он очень сожалеет также о Вилли Шульце, но он не знал в тот момент, как поступить с ним.

— Значит, парень с ножом в спине и был Вилли Шульц?

— Вот именно. — Голубой «Люрекс» мягко мерцал в неярком освещении моей гостиной.

— После вашего исчезновения, — сообщил я ей, — в квартиру явился Моррис Даррах. Настоящий Моррис Даррах.

— Но вы, конечно, не рассказали ему о том, что произошло? — При этой мысли ее глаза от испуга стали еще больше.

— Кое-что рассказал. Но он не поверил ни одному моему слову и решил, что я чокнутый. С этим положением в тот момент я в какой-то степени согласился.

— Думаю, что обстановка там оказалась несколько запутанной. — Брюнетка хотела было улыбнуться, но увидела выражение моего лица и быстро переменила свое намерение. — Когда я увидела Вилли с ножом в спине, я почему-то решила, что важно скрыть от вас его настоящее имя. Вы не хотите спросить почему?

— Почему же?

— Я постоянно помнила о словах Ральфа быть с вами любезной, потому что вы оказались в этой ситуации именно по нашей вине. — Она прерывисто, неторопливо вдохнула. — Ну, начать с того, что нанял-то нас именно Вилли.

— Для какой цели?

— Ну, точнее сказать, нанял он Ральфа. Чтобы Ральф выдавал себя за Вилли. Ральф должен был делать вид, что он Вилли, и проводить вас на ту квартиру для встречи с девушкой по имени Глория Прюн.

— Клюн!

— О'кей, Клюн. — Она слегка пожала плечами. — Потом Ральф подумал, что будет более убедительно, если для начала вас встречу я и как-то подготовлю. — Ее голос зазвучал как-то неуверенно. — Попытка ублажить вас сулила мне хороший жирный денежный навар, понимаете?

— Вилли работал на Морриса Дарраха? — спросил я, не отвечая ей.

— Иногда. Думаю, что в этом деле он, должно быть, работал на него, верно?

— Это не вяжется ни с каким здравым смыслом! — сердито проворчал я.

— Знаю! — охотно согласилась она. — Мы решили, что это одно из дел, которые катятся как по маслу. До этого мы уже выполнили для Вилли пару заданий, и нам мерещилась сотня-другая баксов, которые легко заработать. — Она глубоко вздохнула. — Только подумайте, как сильно можно ошибиться!

— И где же теперь находится Ральф?

— Он не сообщил конкретно, куда отправляется. — Она крепко зажмурилась. — Он лишь сказал, что не будет оставаться на одном месте, а станет постоянно перемещаться. И еще просил передать, что он действительно обо всем сожалеет.

— Что он сделал с телом?

Она опять широко раскрыла глаза:

— Вы хотите сказать, что этого не знаете?

— Откуда же, дьявольщина, я мог бы узнать об этом?!

— Вы даже не соизволили заглянуть?

— Куда?

Она издала негромкий мяукающий звук, допила то, что оставалось в бокале, потом стала наполнять его снова. Я слушал, как позвякивает горлышко бутылки о край бокала, и почувствовал, что меня начинать воротить от всего этого.

— Он не смел делать этого, — прошептал я.

— В то время он все еще паниковал и не мог придумать, что можно сделать с этим трупом, — продолжала она тихим голосом. — Я хочу сказать, что можно было просто взбеситься, если тащить по деревянной лестнице труп из двухэтажной квартиры и беспокоиться, не заметят ли этого соседи! К тому же Ральф подумал, что не может длительное время оставлять этот труп на заднем сиденье своей машины. Думаю, вам понятны его соображения…

— Замолчите, не то я могу пришибить вас! — спокойно пригрозил я. — Так где же он?

— В вашей спальне, — ответила она. — Его положили ничком, чтобы не пачкать покрывала.

Я чуть ли не бегом скатился с трех ступенек из гостиной в свою спальню. Когда я включил свет, мои нервы не выдержали, и я чуть не взвыл. Меня действительно поджидал там кошмар. Он действительно находился там, лежал ничком на моей кровати, а нож все еще торчал из его спины между лопаток. Я стоял, оцепенев и уставившись на труп. Так прошло несколько секунд, потом я выключил свет и возвратился в гостиную.

— Просто ради праздного интереса, — спросил я глухим голосом, — что ваш брат, пропади он пропадом, думал, я стану делать с этим трупом?

— Об этом он не думал, — ответила она. — Я хочу сказать, он так обрадовался возможности отделаться от него, что даже и не подумал о проблемах, которые возникнут у вас.

— И вообще, как вам удалось проникнуть в мой дом?

— Вы не заперли дверь черного хода. Ральф просто обалдел от удивления. Он подумал, что это нетипично для человека вашей профессии, оставлять дом без… — Она сделала глотательное движение. — Как бы там ни было, дверь оказалась незапертой.

— Где жил Вилли?

— В квартире на Голливудском бульваре.

— Потрясно! А где его контора?

— У Вилли никакой конторы не было, — вкрадчиво объяснила она. — Во всяком случае, я об этом никогда не слышала.

— Его тело надо куда-то немедленно переправить, — сказал я. — Но куда?

— Я вам сочувствую, честно! — Ее правая рука автоматически поднялась, она прикончила свой второй бокал. — Я приношу искренние извинения за все неприятности, которые мы доставили вам, мистер Холман. Извините и Ральфа. Чистосердечно! — С этими словами она вышла из-за бара и направилась в прихожую. — Я в самом деле желаю вам всего самого лучшего.

Я внезапно схватил ее за руку и заставил остановиться.

— Вы никуда не уйдете, — сказал я с угрозой в голосе. — Начиная с данного момента мы с вами будем как сиамские близнецы! Вы поможете мне избавиться от тела Вилли Шульца.

— Вы с ума сошли! — воскликнула она.

— А вы хитрая как лисица, — сердито проскрипел я. — Вы моя единственная свидетельница — свидетельница того, что я не убивал его. И пока я не выясню, кто это сделал, вы будете все время оставаться у меня на глазах.

— О'кей, — холодно согласилась она. — Подождем первого же удобного случая, и, как только окажемся в людном месте, я тут же подниму истошный крик!

— Прекрасно! — Я оскалил зубы в нарочитой улыбке, глядя на нее. — Тогда я приглашу полицейского и вы расскажете ему, как затащили труп на заднее сиденье машины и где полиция может найти вашего брата Ральфа, ну и обо всем остальном.

В глубине ее темных глаз вдруг вспыхнуло чуть ли не вулканическое пламя.

— Вы мерзкий ублюдок! — прошипел она. — Надеюсь, что тот, кто пристукнул Вилли Шульца, вскоре поступит так же и с вами!

Глава 4

Я припарковал машину на противоположной стороне улицы и заглушил мотор. Некоторое время все было тихо, потом сидевшая возле меня брюнетка издала странный звук, сказав:

— Здесь!

— Почему бы и нет? — крякнул я. — Возвратите его туда, откуда он явился.

— Вы сошли с ума!

— Вы можете предложить что-нибудь получше?

— Девушка могла уже, между прочим, возвратиться домой.

— Но света же нет?

— Возможно, но она рано ложится спать.

— Тогда позвоните в дверь и выясните это.

— А что делать, если она окажется дома?

— Скажите ей, что у вас в машине находится приятель, с которым Даррах предложил ей встретиться, — посоветовал я.

— А если дома никого нет?

— Тогда откройте парадную дверь, возвращайтесь сюда и помогите мне переправить Вилли в квартиру.

— Как же, черт возьми, я смогу открыть парадную дверь?

— Таким же манером, которым вы открыли мою дверь черного хода, — ответил я. — Я никогда не оставляю ее незапертой. Между прочим, что вы использовали в качестве отмычки? Пластиковую пластинку?

— А что же еще? — отрезала она. Я перегнулся через нее и открыл дверцу машины с ее стороны.

— Если вы натолкнетесь на неприятности, то кричите — и я дам стрекача отсюда, — пошутил я, чтобы хоть как-то подбодривать ее.

После двух долгих минут она возвратилась, просунула голову в открытое с моей стороны стекло дверцы.

— Дома никого нет, — сообщила она. — Дверь я оставила открытой. Что вы собираетесь теперь делать? Просто сидеть в машине и трястись от страха?

— Посмотрите, видно ли кого-нибудь на улице? Она выпрямилась и внимательно поглядела по сторонам:

— Никого не вижу. Может быть, все бандиты попрятались в подворотнях?

Я вылез из машины и открыл заднюю дверцу. В усопшем Вилли была одна положительная черта: он был легким. Я закинул его руки себе на плечи, одной рукой обхватил его за пояс. При удаче, даже если бы кто и увидел нас, он бы подумал, что я несу пьяного.

— Прикрывайте его спину, — велел я брюнетке. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-то задумался над вопросом, почему из его спины торчит нож.

Мы перешли через улицу, пересекли тротуар и поднялись по деревянным ступенькам без всяких осложнений, если не считать противного напряжения всех моих мышц. Я протащил Вилли через переднюю в гостиную и включил свет. Слава Богу, там нас не поджидала группа полицейских. В гостиной никого не было, и она выглядела так же, как и в последний раз, когда я побывал в ней. Я сбросил Вилли ничком на диван, потому что, честно говоря, меня не прельщала мысль опять увидеть эту одеревенелую гримасу и застывшие в состоянии ужаса глаза.

— Давайте не будем испытывать свое везение, — сказал я. — Давайте как можно быстрее уматывать отсюда.

Она ничего не ответила. Я обернулся, чтобы посмотреть, что могло лишить брюнетку дара речи, и не увидел ее. Поэтому в сердцах односложно выругался и пошел обратно в прихожую. Входная дверь оказалась закрытой, а последний раз, когда я видел Сару Джордан — или как там еще она могла называться, — брюнетка широко распахнула передо мною дверь, чтобы я мог протащить в квартиру Вилли. Было похоже на то, что, едва я оказался в квартире, она тотчас закрыла входную дверь и дала стрекача, видимо предвидя, что я посоветую это сделать позже. Поэтому я снова отворил дверь и поставил ногу на верхнюю ступеньку как раз в тот момент, когда моя машина сорвалась с места и помчалась по улице. Только теперь я вспомнил, что ключи оставил в ней. На мгновение мне безумно захотелось, чтобы шея телефонного анонима оказалась в моих руках: при этой мысли мои пальцы конвульсивно сжались.

На этот раз я протопал пешком целых десять кварталов, прежде чем сумел схватить такси. До Беверли-Хиллз я добрался только около половины двенадцатого ночи. И решил, что достаточно нахлебался за одни сутки — да пропади все пропадом! И только расплатившись с водителем такси, я увидел мужчину, который дожидался меня на крылечке. Подойдя ближе, я разглядел невысокую стройную фигуру Морриса Дарраха.

— Мне надо поговорить с вами, Холман, — прохрипел он. — Неотложное дело.

— Вам звонил Манни Крюгер, — сказал я, открывая входную дверь.

— Я решил, что он спятил, так же, впрочем, как и вы, когда звонили мне сегодня до него, — отозвался он.

Я прошел в гостиную и автоматически направился за стойку домашнего бара.

— Что будете пить? — спросил я его.

— Ничего, — отказался он наотрез. — После звонка Манни у меня состоялся еще один телефонный разговор с человеком по имени Ральф Джордан.

— А-а-а, — протянул я уклончиво и налил себе на кусочки льда канадского виски.

— Он сказал, что это правда!

— Относительно чего?

— Относительно того, что Вилли Шульц погиб. Его убили в квартире как раз перед тем, как вы с его сестрой приехали туда. — Он торопливо вздохнул. — Ладно, Холман. Я хотел бы взглянуть на это.

— На что именно?

— На тело Вилли, на что же еще, шут вас возьми! Этот Джордан заявил, что он поместил тело в вашей спальне.

— Идите и посмотрите сами. — Я кивнул в сторону спальни.

Не успел я испробовать вкус приготовленного напитка, как Даррах возвратился. Лицо его покрылось испариной, теперь он выглядел несколько замотанным.

— Там его нет!

— Не всегда верьте тому, что слышите, — посоветовал я.

Обратной стороной ладони он отер свой рот:

— Я, пожалуй, передумал насчет выпить.

— Что вам налить?

— Шотландского виски с содовой, без льда. — Он взгромоздился на высокий стул возле стойки бара и начал стучать пальцами по поверхности стойки. — Просветите меня, Холман! Что происходит? Уж не сговор ли это, чтобы вывернуть мои мозги набекрень?

— Вы мне позвонили и сказали, что постараетесь установить местонахождение Вилли Шульца, — напомнил я, доставая чистый бокал. — Надеюсь, вы это установили?

Он кивнул:

— Я передал ему, чтобы он пригласил вас на свидание с Глорией Клюн: вы должны были убедиться, что она в полном порядке.

Я пододвинул к нему выпивку:

— И больше ничего?

— Ну, есть еще кое-что. Я посоветовал ему присутствовать на вашей встрече с девушкой, чтобы вы не поступили скоропалительно.

— Что за мадридские тайны с этой Глорией Клюн?

— Никаких тайн, — живо отреагировал он. — Она просто работала на Вилли Шульца. Вот и все.

— А он работал на вас, — заметил я. — А Манни Крюгер выходит из себя всякий раз, когда упоминается ее имя, и клянется, что студия тут ни при чем.

Он быстро глотнул из своего бокала:

— Еще раз прошу вас, просветите меня, Холман. Если вы ввязались в это дело, то, значит, у вас есть клиент. Кто он?

— Если я сообщу вам об этом, вы все равно мне не поверите, — предупредил я.

— Давайте выкладывайте!

— Клиента своего я не знаю. И только слышал по телефону голос этого анонима.

Тяжелые веки, прикрывающие его глаза, опустились чуть ниже.

— Голос анонимного человека по телефону, ха! Тогда как же он оплачивает услуги… выигрышами?

— Я говорю вам истинную правду, — устало заметил я.

— О'кей. — Он раздраженно пожал своими худосочными плечами. — Вы не желаете назвать мне имя своего клиента? Тогда скажите мне, что стряслось с Вилли?

— Вилли погиб, — спокойно объяснил я. — Он открыл нам дверь в квартиру, хотя из его спины торчал нож, и, может быть, всего через каких-нибудь десять секунд рухнул замертво. Джордан сказал вам правду. Он саданул меня по черепу, чтобы я не смог вызвать полицию, а тело привез сюда.

— Тогда где же оно?

— Там, откуда его доставили сюда.

Он поперхнулся глотком шотландского виски:

— В квартире Глории?

— Полагаю, — подтвердил я.

— Почему же вы не позвонили в полицию, когда обнаружили труп в своей спальне?

— Сейчас вам действительно трудно поверить мне, хотя вы и пытаетесь сделать это, — огрызнулся я. — Вы полагаете, что полицейские хотя бы попытались сделать это?

— Может быть, в этом вы и правы, — неохотно согласился он. — Но что, черт возьми, произойдет, когда Глория войдет в свою квартиру и обнаружит там труп?

— Почему вы решили, что она туда войдет?

— Что?! — Он тупо уставился на меня.

— Вы предложили Шульцу устроить встречу между мной и девушкой, — продолжал я. — По каким-то своим собственным мотивам Шульц нанял Джордана, чтобы тот выдал себя за него. Потом по каким-то известным только ему причинам Шульц решает отправиться на квартиру лично. Вроде бы он хотел удостовериться, что девушка на месте и ждет нас, верно?

— Полагаю. — Его лицо по-прежнему отражало глубокую недоверчивость.

— Я уже сказал, что он открыл нам дверь с ножом в спине, а потом свалился замертво. В квартире же никого не оказалось. Так как мы застали Вилли еще живого, значит, убийца улизнул как раз перед нашим приездом. В квартире не было и самой Глории Клюн.

— Вы хотите сказать, что убийца увез с собой и Глорию?

— Либо увез, либо ее там вообще не было, — предположил я. — Ее там не было и в тот момент, когда я сегодня отвез туда труп.

Даррах оперся локтем о поверхность стойки бара и опустил голову на руку:

— Я вот-вот начну вопить!

— Возможно, я присоединюсь к вам, — чистосердечно признался я.

Пару минут мы просидели с ним молча, потягивая каждый свой напиток. Потом Даррах приподнял голову. В его глазах отразилась решимость.

— Я скажу вам, как понимаю это, — твердо произнес он. — Ваш… кхе… анонимный клиент желает выяснить, все ли нормально с девушкой, верно?

— Верно, — согласился я.

— Теперь выяснить это хотят уже двое, — заявил он. — Я тоже хочу, чтобы вы нашли ее, Холман. Хочу, чтобы вы тоже считали меня своим клиентом. — Он поднял руку, как бы пытаясь не дать мне возможность сказать что-либо, хотя я ничего говорить и не собирался. — О'кей, итак, теперь у вас два клиента, но в этом нет ничего неприличного. Поскольку нет конфликта интересов, ведь так?

— Если выбирать из двух возможных, то я скорее предпочел бы видеть в качестве клиента вас, — отозвался я. — Прежде всего потому, что вы не аноним, а вполне конкретное лицо и не будете потом оплачивать мои услуги азартными выигрышами.

— Прекрасно! — Он вдруг стал выглядеть так, как будто почувствовал долгожданное удовлетворение. — Так что теперь все в порядке. Я сейчас допью этот бокал и оставлю вас одного, чтобы вы могли продолжить свое расследование.

— Но сначала расскажите мне о Глории Клюн, — предложил я.

— Извините, — он медленно покачал головой, — но это совершенно конфиденциальное дело. Тут замешаны другие люди. Вы понимаете?

— Значит, у меня опять остается один-единственный клиент, — холодно констатировал я.

Он допил спиртное, потом медленно отодвинул от себя по поверхности стойки в мою сторону пустой бокал.

— Я организатор и устроитель, вы же знаете об этом? В наши дни все являются мастерами на все руки, но я занимаюсь этим дольше, чем остальные.

— Хотите получить медаль? — издевательски спросил я. — Могу устроить ее вам. Он болезненно улыбнулся:

— Тут объявился один сценарист. Он теперь постоянно предлагает фантастические сценарии, которые обычно состоят из двух больших частей. Одна — мужская. Ее герой — хладнокровный меланхолик, которому около тридцати. Он побывал везде и испробовал все…

— С ваших слов, это похоже на крупную роль, — едва успел вставить я, — Но девушка, — он легко вздохнул, — девушка очаровательная, невинная, необыкновенно ранимая. Они встречаются во время незапланированного полета над бассейном Амазонки. Самолет разбивается, выживают лишь эти двое. Два дня они бродят по джунглям. А когда чуть не погибают от жажды, их обнаруживает первобытное племя и…

— А как же еще, — опять вставил я. — Похоже на классный фильм.

— Парень, который написал этот сценарий, точно знает, о чем он рассказывает, — разгоряченно продолжал Даррах. — Обычаи первобытного племени и ритуальный прием в это племя… ого-го!

— И ой-ой-ой, — подхватил я.

— Но я организатор и устроитель и должен устроить все в лучшем виде, свести все воедино, — продолжал он. — Начиная со сценария. Веду переговоры с Германом Хьюсоном. Он говорит, конечно, что будет рад поставить эту картину, но не в данный момент. Он только что подписал контракт с компанией «Стеллар» на съемки трех фильмов. Тогда и я связываюсь с этой студией. Там вроде бы заинтересовались сценарием, и какое-то время было похоже на то, что я без особых проблем найду у них поддержку. Но потом они выставляют условие. Все в этом проклятом мире вылезают со своими условиями. Они согласятся, если я обеспечу участие Джейсона Траверса в главной мужской роли.

— Джейсон Траверс — знаменитость, — соглашаюсь я.

— Он идеально подходит для этой роли, — рассказывает дальше Даррах. — Надо отдать должное людям из компании «Стеллар» за то, что они сразу же подумали о нем. Поэтому я связываюсь с его продюсерами. За сумму, равную примерно девяноста восьми процентам всего дохода от фильма, они, может быть, сумеют уломать его перелистать этот сценарий… Вот так все начинается! И чем дальше, тем больше. Все это тянется на протяжении двух мерзких месяцев. И вдруг меня осеняет. Я готовлю для него выжимку этого сценария и посылаю ему вроде повестки из суда. Выжимку он прочитывает. Вещь ему нравится! Я и его продюсеры тут же становятся нашими закадычными друзьями.

— И все ваши проблемы быстро исчезли? — произнес я с надеждой в голосе.

— Вы смеетесь? — Он отпил из вновь наполненного бокала. — Мои чертовы проблемы только начинались, но в тот момент я об этом ничего не знал. Я считал, что сделка заключена. «Стеллар» довольна, эта компания будет финансировать съемки фильма, режиссером его станет Герман Хьюсон. Продюсеры Траверса тоже остались довольны, рассчитывая на свою долю от доходов. Но тут этот сукин сын, Джейсон Траверс, выставляет свое собственное условие. Сценарий-де в самом деле состоит из двух важнейших частей, заявляет он, и фильм пострадает, если на женскую роль пригласят профессиональную киноактрису. Здесь нужна, говорит он, неизвестная, от природы очаровательная, невинная и удивительно ранимая девушка. А где мы такую отыщем среди ночи, возразил я ему. Ха, ха! Не беспокойтесь, заявляет мне этот хмырь. Я сам найду вам такую. И не подпишу контракта до тех пор, пока в нем черным по белому не будет записано, что мой выбор исполнительницы женской роли является окончательным.

— И это оказалась Глория Юнон? — с надеждой спросил я.

— Этим не кончилось. — Он так сердито посмотрел на меня, будто виноват в этом был я один. — У Траверса был приятель, его давнишний приятель, самая ловкая ищейка талантов во всем этом Богом проклятом бизнесе, хотя никто никогда о нем толком ничего не слышал.

— Вилли Шульц? — поинтересовался я.

— Кто рассказывает эту историю, вы или я? — рассердился Даррах.

— Думаю, что вы, — признался я.

— О'кей! Конечно, им оказался этот проходимец, о ком никто никогда не слыхал! Этот Вилли Шульц. И примерно через три недели он объявляется со своей находкой столетия! — Даррах зверски уставился на меня. — Не суфлируйте! Конечно, ею оказалась некая дамочка по имени Глория Клюн. Когда я впервые услышал ее имя, то подумал, что это какая-то занюханная шалава, но когда увидел ее, то попался на крючок. — Он зажмурился, и я подумал, что вдруг появившееся на его лице выражение подавленности могло легко перейти в исступленный восторг. — Уверен, вам за всю свою жизнь не приходилось видеть такого миловидного создания, Холман! Она — блондинка, очаровательная и сексопильная… но не слишком похотливая, если вы понимаете, что я имею в виду… К тому же она умеет держать себя. — Он сделал передышку, чтобы глотнуть еще раз из своего бокала. — Джейсон Траверс — тот просто ахнул. Она — именно то, что надо! Немедля подписывайте с нею контракт. И я, и представители «Стеллар» тут же примчались с ручками и контрактом, но Джейсон дает указание своим продюсерам, будь они неладны, и те самостоятельно подписывают с ней контракт.

— В этом и заключается большая тайна? — недоверчиво спросил я. — Скрывать от других яркую неизвестную звезду, которая завтра может превратиться в выдающуюся диву, а эта надежда на завтра может оказаться чепухой на постном масле?

— Вам не следует говорить так, Холман. — Он с мрачной неодобрительностью посмотрел на меня. — Особенно вам, который зарабатывает себе на пропитание в Голливуде. Это просто неэтично!

— Но в этом и заключается вся ваша большая тайна?

— Таково общее мнение.

— Но ведь есть и еще что-то?

— Ну, нельзя недоучитывать и меня. — Он постарался напустить на себя побольше скромности. — Полагаю, что я настоящий выходец из штата Миссури. И хочу сказать, что эта очаровательная двадцатитрехлетняя красавица блондинка не только что сошла с космического корабля, верно? Поэтому я спокойно потолковал с Вилли Шульцем, выведывая у него, где он ее раскопал и чем она занималась до того, как он вошел в ее жизнь. Он стал темнить. Тогда я нажал на него посильнее, и он заставил меня поклясться, что я не выдам тайну, и поведал мне правду.

— Вы хотите сказать, что в жизни этой очаровательной невинной и ранимой блондинки таилась трагедия? — простодушно поинтересовался я. — Просто не могу в это поверить!

— Она происходит из страны голубых гор с сахарными шапками, — хрипловато продолжал рассказывать Даррах. — В семнадцать лет убежала из дома, добралась до Лос-Анджелеса, стала бродягой. Потом превратилась в престижную потаскуху ценою в двести долларов за вызов, а потом стала содержанкой избранного круга лиц, которые обеспечивали ей подлинно роскошное существование.

— Старая добрая американская мечта, — отозвался я. — Вы начинаете жизнь босяком и самостоятельно выбиваетесь в люди.

— Я еще не закончил, — опять недовольно бросил он. — В прошлом году она находилась на содержании одного типа. Но он ей надоел, и она стала искать отходные пути. И тут вспомнила про Вилли Шульца, который прежде входил в узкий круг избранных клиентов. Она и позвонила ему, прося о помощи.

— А Вилли решил, что она именно та девушка, из которой получится большая кинозвезда, — промолвил я.

— Только типу, от которого она сбежала, это не понравилось, — добавил он. — Он делал Вилли мерзкие намеки. Поэтому мы были вынуждены все время прятать Глорию. Не только ради самого фильма, но и ради нее самой. Думаю, если Большой Дядя сумеет накрыть ее где-нибудь, то это будет весьма печально.

— Есть ли у Большого Дяди имя?

— Конечно, имя у него есть. — Кадык на горле Дарраха конвульсивно подпрыгнул. — Дело дошло до того, что я даже опасаюсь произнести его вслух.

— Нас здесь всего двое, — резонно заметил я. — Произнесите!

— Ден Ларсен, — сказал он. — А теперь скажите, что вы не слышали о нем.

— О нем я слышал такое, — возразил я, — что оплата моих услуг возрастает вдвое.

— Соображаете! — Даррах прикончил вторую порцию спиртного. — Я заплачу, сколько бы это ни стоило, чтобы утрясти все это, Холман. Я так завяз во всем этом, что если дела с фильмом не сдвинутся с мертвой точки, без промедления, то следующие полстолетия мне придется голодать.

— Кто знает о прошлом Глории Клюн? — спросил я. — Помимо вас и усопшего Вилли Шульца?

— Об этом можете вовсе не задумываться. — Его словно передернуло. — Никто! Если кто-то в «Стеллар» пронюхает хоть что-то об этом!..

— А как насчет Джейсона Траверса?

— Он не смеет даже сквернословить в ее присутствии, считая ее таким невинным, таким милым ребенком!

— Тогда сообщите им, что она пропала и вы наняли меня разыскать ее, — посоветовал я. — Это развяжет мне руки и даст возможность осмотреться.

— Ясно, я могу сделать это. — Он быстро кивнул. — Но какого дьявола вы собираетесь делать с трупом Вилли, который лежит теперь в ее квартире?

— Никакого! — ответил я. — Но, может быть, что-нибудь предпримете вы сами?

— Я? — Тяжелые веки моментально поднялись, когда он вылупил на меня глаза.

— Во-первых, вам надо установить, что она действительно пропала, — терпеливо стал втолковывать я ему. — Поэтому утром вы первым делом придете в ее квартиру и обнаружите там труп.

— И спущу миллион полицаев на поиски? — проворчал он.

— Вы говорили, что Вилли прятал ее, — огрызнулся я. — Думаю, что он снял квартиру не на ее имя, верно?

— Правильно, он снял ее на свое имя.

— Поэтому сообщите полицейским, что вы зашли к парню, который вам известен как охотник за талантами. Вы предполагали, что существует возможность того, что он найдет для вас талантливую исполнительницу, которая вам необходима, и что вместо всего этого вы наткнулись на труп в квартире этой женщины.

— Пожалуй, правильно, — согласился Даррах, но я не уловил энтузиазма в его словах, но и не винил его строго за это.

— Потом вы сообщите в компанию «Стеллар» и Джейсону Траверсу, что Вилли убит, а девушка пропала и что вы наняли детектива-сыщика отыскать ее. Просто!

— Из ваших уст это и в самом деле звучит просто, — промямлил он. — Но у меня неприятное предчувствие, что когда наступит утро, то все будет иначе!

— Поезжайте домой и поспите. — Я от души зевнул. — Мне тоже не мешало бы передохнуть.

— Утром я вам позвоню, — пообещал он. — После посещения квартиры!

— Отлично. Где вы припарковали свою машину?

— На улице, — ответил он. — В тот момент я еще не был уверен, надо ли мне вообще идти к вам или нет.

— Но теперь вы довольны, что зашли?

— Вы просто подшучиваете надо мной! — огрызнулся он.

Я проводил Дарраха до входной двери, потом понаблюдал, как он шел по въездной дорожке от моего дома. Завтра наступит новый день. Завтра придет другое время, тогда я и Скарлетт О'Хара подумаем обо всех этих проблемах. И единственное, что мне хотелось сделать в тот момент, — это бухнуться на подушку и провалиться в забытье, которое, чувствовал я, приближалось. Даррах скрылся из виду, выйдя на улицу, и я уже собирался было закрыть входную дверь, когда свет ярких фар ослепил меня. С чувством горького отчаяния я наблюдал, как моя собственная машина вкатилась по въездной дорожке и остановилась примерно в десяти шагах от крыльца. Фары погасли, мотор заглох, потом распахнулась дверца. Я увидел яркое мерцание люрекса, когда она приблизилась к крыльцу, и уже пробравшийся было в мое сознание греческий бог сна Морфей злобно причмокнул перед тем, как выскользнуть оттуда.

Глава 5

Впечатление создавалось такое, что я и не выходил из-за стойки бара. Я опять зашел туда и с легкостью напрактиковавшегося человека автоматически поставил чистый бокал на поверхность стойки.

— А я и не собиралась делать этого, — изрекла в порядке самооправдания брюнетка. — Но потом у меня появилось это идиотское чувство вины.

— Не собирались делать что? — спросил я, не проявляя настоящего интереса.

— Возвращаться сюда. Я собиралась бросить где-нибудь вашу машину, потом уехать на автобусе в самую отдаленную точку Калифорнии и на полгода залечь на дно.

— Готов оплатить ваш проезд туда, — предложил я.

— Как некрасиво! — воскликнула она с негодованием. — Я тут пригоняю обратно вашу машину и все такое… Пытаюсь извиниться, что так поступила с вами. А вы хотите лишь избавиться от меня.

— Мне бы хотелось вам поверить, честно, — сказал я, — но все время вспоминаю, что вы врожденная лгунья.

Она схватила со стойки наполненный бокал, и на какое-то мгновение я подумал, что она собирается запустить им мне в физиономию. Но потом она, видно, передумала и поднесла бокал к губам.

— Я кое-что привезла с собой, — наконец сообщила она.

— Не длинный ли, острый нож? Она болезненно скривилась:

— Не напоминайте мне о том, как выглядел Вилли! Это одна из тех вещей, про которую стараешься поскорее забыть.

— Каких вещей?

— Ну, скажем, одежды, — произнесла она нарочито беспечным тоном. — Знаете, элементарные предметы туалета, которые нужны девушке, которая собирается некоторое время пожить с парнем. Например, трусики… хотя бы один лифчик, если вы захотите иногда увидеть меня в более пристойном виде… пара свитеров, запасные джинсы и одно платье в придачу к пристойному лифчику.

Я тупо уставился на нее:

— Вы собираетесь некоторое время пожить со мной?

— Мне подумалось, что тем самым я сделаю вам большое одолжение, — задиристо изрекла она. — Вы сказали, что хотели бы не отпускать меня от себя, потому что я единственный живой свидетель того, что вы не убивали Вилли Шульца. — Она громко втянула носом воздух. — Или это уже не имеет значения?

— Можете располагаться в спальне, — предложил я. — Мне будет достаточно дивана.

— Интересно, кто вы такой? — Она в раздумье закатила свои огромные черные глаза. — Разновидность ненасытного сексуального маньяка или…

— Я просто уставший человек, — проворчал я.

— О'кей. Я займу спальню. — Она бросила на меня быстрый убийственный взгляд. — Знаете что? Никогда не думала, что вы гомик!

— Просто выдохся, — объяснил я. — Что же, интересно, там, в ваших дебрях, так вас напугало, что вы решили вернуться сюда?

— До меня дошли слухи, — ответила она. — Правда, мне они показались бессмысленными.

— Ральф, помнится, серьезно говорил о том, что не следует подолгу задерживаться на одном месте, а нужно все время перемещаться?

— Он страшно испугался, — объявила она. — У меня отвратительное предчувствие, что он знает что-то такое, чего не знаю я. Хочу сказать — что-то, связанное с Вилли. Поэтому, возможно, неизвестный убийца захочет вернуться и начнет охотиться за Ральфом по той простой причине, что ему что-то известно. А если он наткнется здесь вместо Ральфа на меня, то не поверит мне на слово: ведь я не знаю того, что, может быть, стало известно Ральфу. Достаточно ли понятно я выражаюсь?

— Вы напоминаете проржавевший кран, из которого постоянно капает, — такое сравнение сделал я после ее признания. — Но мне понятно, куда вы клоните. А скажите, Ральф действительно приходится вам братом?

— В самом деле. — Она кивнула. — Мы с ним уже четыре года работаем вместе.

— И чем же вы занимаетесь? Она пожала плечами:

— Всем понемногу.

— Но всем противозаконным?

— Кое-чем и законным, — возразила она. — Как правило, выдаем себя за других людей.

— Ральф поет под Синатру, а вы изображаете великую Джоан Баес?

— Нет, выдаем себя за людей вроде Вилли Шульца, которые как-то весьма отдаленно связаны с киношными делами. Они часто обращаются к нам. Знаете, может быть, им надо в какой-то момент производить на кого-то впечатление?

— Или кого-то надуть?

— Мне не нравится ваш лексикон, но я не стану спорить. — Неожиданно она ухмыльнулась:

— Чаще всего мы пытаемся обжулить другого шулера, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Могу только догадываться, — заметил я. Она проницательно посмотрела на меня:

— Вы никогда не думали о том, чтобы полечиться гормонами? Хотя бы попринимать витаминные таблетки?

— Да нет! Я просто устал, — повторил я свое объяснение.

— Вам надо подлечиться, — категорично заявила она тоном профессионала эскулапа. — Случай явно из ряда вон выходящий. Прямо сейчас могла бы помочь какая-нибудь форма шоковой терапии.

— Вы имеете в виду еще один вариант собственного перевоплощения? Но вам и за тысячу лет не удалось бы стать похожей на доктора Килдера.

Одним большим глотком она допила все, что оставалось в бокале, потом небрежно отодвинула в сторону высокий стул у бара. Ярко замерцал голубой люрекс, и я невольно моргнул.

— Это режет вам глаза, — молвила она другим, более мягким, убаюкивающим голосом. — Противный, гадкий, сверкающий люрекс действует на ваши несчастные маленькие лупоглазки.

— Могу пошире раскрыть их, — проворчал я.

— Сначала следует устранить источник раздражения, — изрекла она прежним деловым тоном, отрывисто и профессионально. — А потом уже переходить к шоковой терапии.

На мгновение ее руки, казалось, задвигались в разных направлениях, потом блузка из голубого люрекса плавно проплыла, мерцая в воздухе и как пушинка опустилась на диван.

— Раздражитель устранен, — весело произнесла она. — Теперь приступим к доброй старомодной шоковой терапии.

Она запросто сбросила с ног сандалии, расстегнула «молнию» на джинсах и, извиваясь как исполнительница танца живота в экстазе, вылезла из них. Потом сунула большие пальцы под резинку своих колготок и каким-то акробатическим трюком сразу стянула их до колен. От последнего триумфального толчка колготки полетели прочь, к блузке на диване.

Моя челюсть бессильно отвисла, когда она повернулась ко мне, подняла руки вверх, соединила ладони, согнула одно колено, прижав его к другому — в традиционной позе кинозвезды на снимках, — и наградила меня жеманной улыбкой.

— Как у вас дела с адреналином? — спросила она низким воркующим голоском. — Накачка уже пошла?

Все ее тело покрывал золотистый загар, включая налитые, выдающиеся вперед груди. Надувшиеся кораллового цвета соски начинали твердеть, словно от неожиданного соприкосновения с воздухом. Ее животик отличался мягкой и приятной, абсолютно женственной выпуклостью, а густая щетка кудрявых черных волос между ног отдавала сверкающим блеском. С меня тут же слетела всякая усталость.

— Если теперь вы почувствовали себя лучше, — сказала она, — может быть, тогда вы пройдете сюда? — Она повернулась и медленно направилась в спальню, покачивая при каждом шаге своим прекрасно округленным задом.

— Леди, — взмолился я, отдавая должное бородатой шутке, — если я смогу пойти туда, то мне следует прежде обратиться к психиатру!

Когда мы вошли в спальню, она сбросила с кровати покрывала и легла на нее, ее черные глаза наблюдали за мной с выражением какого-то мурлыкающего одобрения. Я вроде бы подпрыгнул на месте и в следующее мгновение оказался на кровати рядом с ней.

Левой рукой я накрыл ее ближайшую ко мне грудь и мягко пожал ее, а правую ладонь подсунул под ее шею и надавил на нее вверх, чтобы приблизить к себе ее губы. Но в последний момент она откинула назад голову, и я увидел искорку тревоги в ее сверкающих черных глазах.

— Просто мне интересно узнать. — В ее голосе отразилась некоторая нервозность. — Я хочу сказать, что это — новая мода или что-то еще?

— Вы о чем? — издал я какой-то булькающий звук.

— О том, чтобы ложиться рядом с женщиной не раздеваясь. — Она невесело улыбнулась. — Мне все равно… ну, не совсем, конечно… но эта пряжка просто сдерет с меня кожу… когда прикоснется ко мне.

Она беспомощно захихикала и продолжала посмеиваться все время, пока я раздевался и ложился рядом с ней на кровать. Потом хихиканье резко оборвалось.

По логике вещей я должен был бы чувствовать себя страшно уставшим в этот утренний час, но я оказался удивительно бодрым. К тому времени, когда я принял душ и оделся, я уловил аромат кофе и жареного бекона, который доносился с кухни. Когда я туда вошел, меня приветствовало сверкающее голубое мерцание. Она перед плитой выполняла обыкновенную домашнюю работу. На ней была только блузка из голубого люрекса и ничего больше. Блузка оказалась, может быть, всего на каких-нибудь четыре дюйма ниже талии. Вид брюнетки в таком одеянии вызвал во мне какое-то агонизирующее чувство нерешительности, а до того момента я испытывал только голод.

— Я не оделась, — объяснила она, обладая талантом говорить о вещах весьма очевидных, — главным образом потому, что я недостаточно долго знаю вас.

Я сел, налил себе чашку кофе и задумался о том, что она сказала.

— Но что, черт возьми, это означает? — наконец спросил я ее.

— Любопытный вы жеребец, — спокойно проговорила она. — Я хочу сказать, вы занимаетесь этим только после захода солнца? Или, может быть, вам нравятся только дневные спектакли после обеда? Но ведь может вполне случиться, что завтрак пробудит у вас страсть, и тогда дневные заботы можно будет на время отложить.

— Во всяком случае — не заботы сегодняшнего утра, — возразил я. — Хотя могу честно признаться, что мне стоит огромного труда не изменить своих намерений при виде…

Она похотливо хихикнула:

— Если преодолеть это будет особенно трудно, тогда вы просто не сможете считаться со своим рассудком.

Яйца, бекон, поджаренные ломтики хлеба и кофе — все это превосходные составные нашей жизни, твердо сказал я себе, а секс может и подождать. Через некоторое время она подошла к столу и села напротив, что несколько облегчило мое состояние. Теперь я видел только люрекс от талии и выше, а все прелести ниже талии закрыл от меня стол.

— Меня мучила эта ужасная мысль, пока я поджаривала бекон, — начала она новую тему. — Что вы собираетесь делать с бренными останками Вилли Шульца?

— Обо всем об этом мы уже позаботились, — ответил я и рассказал ей о посещении Дарраха накануне вечером и о некоторых моментах его рассказа. Я старательно опускал детали, связанные с Глорией Клюн и ее прошлой жизнью.

— Потрясающе! — с энтузиазмом воскликнула она. — Держу пари, что, если бы Ральф узнал, что все улажено, он вполне бы мог вернуться.

— Ясное дело! — поддакнул я.

— Вы сейчас уходите?

— У меня деловая встреча.

— Что вы хотите, чтобы я сделала за время вашего отсутствия?

— Надо бы помыть окна, — мрачно заявил я. — Можно спустить также бассейн и…

— Может быть… я поработаю без особых трудов, — сказала она задумчиво. — Предложите мои услуги еще паре своих соседей.

— Думаю, они сумеют позаботиться о себе сами… я говорю о мытье окон, — уточнил я. — В данный момент вы не можете помочь мне разыскать Глорию Клюн. Во всяком случае, ничего такого мне не приходит на ум.

— О'кей, — подытожила она. — Тогда я сыграю роль заботливой мамочки, пойду закуплю продукты и другие мелочи.

— Превосходно, — одобрил я.

— До свиданья, — любезно простилась она.

— А я подожду телефонного звонка.

Телефон и в самом деле вскоре зазвонил. Выражение ее лица говорило, будто я все заранее подстроил, и разубеждать ее не было никакого смысла. Поэтому я вышел в гостиную и снял трубку.

— Говорит Моррис Даррах, — произнес хриплый голос. — Братишка! Ну и задали они мне жару! Два битых часа допроса, прежде чем отпустили меня. И мне все еще кажется, что они не поверили ни одному моему слову!

— Не волнуйтесь из-за полицейских, — успокоил я его. — Их натаскивают именно в таком духе.

— Как бы там ни было, теперь все позади. Поэтому я собираюсь позвонить Манни Крюгеру в компанию «Стеллар» и Джейсону Траверсу. О'кей?

— Отлично, — одобрил я. — Где я смогу позже увидеть Траверса?

— На Бенедикт-Каньон-Драйв вы делаете правый поворот и выезжаете на очень узкую Моунтейн-Драйв, — объяснил он. — Проехав по ней примерно с полмили, вы увидите дьявольски привлекательный особняк. Мимо него вы никак не проедете, потому что по бокам дороги ничего другого, кроме деревьев, нет.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Я буду связываться с вами.

— Если вы не застанете меня в конторе, то звоните в центральное отделение уголовного розыска Лос-Анджелеса, — посоветовал он печальным голосом. — Они наверняка будут знать, где я нахожусь!

Я положил трубку и вернулся на кухню. И тут-то я допустил ошибку. Сара Джордан, нагнувшись над раковиной, возилась с тарелками, и ее загорелый зад отливал ярким, розовым оттенком.

Я издал какие-то нечленораздельные звуки, которые можно было истолковать как «до свиданья», произнесенное человеком с полным ртом, и удрал.

Было уже половина двенадцатого, когда я добрался до конторы Манни Крюгера, точнее сказать, до кабинета его секретарши, только что принятой на работу. Ни одна секретарша Манни не могла удержаться у него более полугода. Они либо выскакивали замуж за какую-нибудь киношную знаменитость, либо оказывались в ближайшем лечебном санатории. Новенькая была златокудрой, с пышными, роскошными волосами, которые ниспадали чуть ли не до талии за ее спиной. Ее широко расставленные карие глаза смотрели льстиво и в то же время невинно, являясь явным контрастом с сочными губами, нижняя из которых была полнее верхней. От талии и выше — остальную часть закрывал письменный стол — она походила на настоящую Венеру, которая вышла из морских глубин. Черная шелковая блузка ярко контрастировала с ее светлым обликом.

— Доброе утро, — приветливо произнесла она.

— Я — Рик Холман, — представился я.

— Ждет ли вас мистер Крюгер?

— Возможно, — ответил я. — Обычно он меня ждет. Карие глаза поплыли на мгновение в сторону.

— Я имею в виду, мистер Холман, договорились ли вы с ним о встрече?

— Нет, — твердо ответил я. — Я считаю, что любая форма искусственного украшательства излишня в наш современный век, — грустно улыбнулся я. — Просто хочу, чтобы люди любили меня из-за меня самого. Не находите ли вы, что я слишком многого требую?

— Уверена, вы не нуждаетесь в предварительной договоренности, — произнесла она тихим голосом. — Пожалуйста, вот в эту дверь, мистер Холман.

— Почему бы вам не признаться, — продолжал я, — вы ведь не полюбите меня. А я готов полюбить вас. Я как наяву вижу нас вместе, — мечтательно продолжал я. — Вы бегаете по пляжу, освещенному пятнами солнечного света в одной этой черной кофточке, а я догоняю вас. Но на самом деле вовсе не хочу догнать вас, потому что мне ужасно нравится весь ваш вид.

— Проходите сейчас же к мистеру Крюгеру! — предложила она звонким шепотом. — Не то боюсь, что поставлю вас в неловкое положение тем, что истошно завоплю.

Я, не постучав, прошел в кабинет Манни, потому что знал, что он всегда прячется в чулане, если к нему кто-то постучится, и делает вид, что находится в отпуске. Он сидел спиной ко мне, уставившись через широкое сплошное стекло окна на улицу, не обращая внимания на гору бумаг, скопившихся на его массивном, с кожаным верхом письменным столе. Я на цыпочках прошел по комнате до самого письменного стола, потом громко откашлялся.

— Ой! — Манни дико испугался и, подпрыгнув на стуле, вскочил, сделал три шага и внезапно остановился.

— Как поживает ваша мама? — спросил я заискивающе.

— Никогда не делайте этого! — Его увеличенные зрачки свирепо смотрели на меня через толстые стекла очков. — Вы чертовски хорошо знаете, что одного я терпеть не могу — это когда вот так кто-нибудь крадучись подбирается ко мне.

— Похоже, у вас новая секретарша, — дружелюбно произнес я.

— Не смейте прикасаться к ней своими распутными руками! — Он свирепо нахмурился, глядя на меня. — Она милая, невинная девушка. И я взял ее под свое покровительство, чтобы уберечь от злых хищников, которыми кишит этот город ангелов — Лос-Анджелес. — Кадык на его горле резко подпрыгнул. — Как поживает — кто, вы спросили?

— Ваша мама, — терпеливо повторил я. — Вы не забыли про нее, Манни? Та, которая сломала ногу, катаясь на лыжах в Австрии?

— Значит, я все-таки одурачил вас вчера, да? — Его лицо прямо-таки светилось от восторга. — Вы решили, что я являюсь своим собственным братом, верно? — От удовольствия он даже захихикал. — Как вам это понравилось?

— А что вы можете сказать о Глории Клюн? Мгновенно выражение его лица изменилось: на нем, словно в калейдоскопе, промелькнуло все — от восторга до агонии, а сам он вдруг превратился в надломленного жизнью человека. Он, прихрамывая, заковылял к своему стулу, медленно опустился на него, и я вовремя, видя все это, сообразил, что не следует испытывать его терпение и произносить шутливые слова.

— Вы слышали о Шульце? — спросил он поникшим голосом.

— Мне сообщил об этом Моррис Даррах. Как раз перед тем, как нанял меня отыскать эту девушку Клюн.

— Вы — единственный проблеск надежды, Рик! — взволнованно произнес Манни. — Луч света, пронизывающий грозовые облака, которые нависли надо всеми нами. — Его глаза увлажнились. — Я рад, что Даррах нанял вас, Рик, и доволен также, что мы опять в одной упряжке. Старые приятели вместе и…

— Ах, прекратите, — прервал я его.

— У вас нет души. — Он печально покачал головой. — Вы не понимаете возвышенных чувств. Нет…

— Что вам известно о Шульце? — опять прервал я его.

— Кажется, Моррис Даррах говорил вам о Джейсоне Траверсе и его гениальной идее насчет женской роли?

— Конечно, — подтвердил я. — Он настаивал на том, чтобы эту роль исполняла неизвестная девушка и чтобы выбор остался за ним.

— Затем он подкинул этого Вилли Шульца, которого отрекомендовал как великого открывателя талантов. — Манни многозначительно пожал плечами. — Если он так хорош в этом деле, то я давно бы услышал о нем, но этого не случилось. Да и кто станет спорить с таким авторитетом, как Траверс, который позволял себе уходить со съемок только потому, что ему не понравилась бородавка на носу кинооператора, и отсутствовать три дня?

— В какой последовательности они появились? — поинтересовался я. — Сначала Вилли, потом эта девушка Клюн? Или наоборот?

— Они появились вместе. Траверс привез их сюда вместе и представил с такой помпой, будто они лауреаты премии «Оскар», а потом отошел в сторону, дожидаясь аплодисментов.

— И он оказался прав относительно девушки?

— Прав!.. — Манни закрыл глаза и поцеловал кончики своих пальцев. — Она ослепительна, Рик! Фильм с ней ждет огромный успех!

— О'кей, — заметил я. — Кому же тогда понадобилось убивать Вилли Шульца? И потом увезти девушку?

— В этом вы абсолютно правы, — кивнул он. — Вам следует ответить именно на эти два вопроса, и тогда вы не только проясните всю ситуацию, но и окончательно решите исход всего этого дела.

Он поднялся на ноги и наклонился над столом в мою сторону, выбросив вперед правую руку. На меня так подействовал его жест, что я инстинктивно пожал его руку, не успев осознать, какого дурака я свалял.

— Удачи вам, Рик, старый приятель! — У него просто от волнения перехватило горло. — Вложите в это все, на что вы способны. И сообщите мне, когда все будет кончено, чтобы мы смогли продолжить работу и отснять потрясающую картину!

Манни повернулся ко мне спиной и снова уставился в широкое окно из сплошного стекла. У меня не хватило нахальства хоть как-то испортить его благодушное настроение, поэтому я тоже повернулся и направился к двери.

— Ванда Спокейн, — произнес он, когда я уже взялся за дверную ручку.

— Это какой-то курорт? — оглянулся я.

— Надеюсь, не для вас, — неистово выпалил он. — Во всяком случае, не для такого непристойного соблазнителя, как вы, Рик.

— Так зовут вашу секретаршу? — догадался наконец я, произнеся это с ужасом в голосе. — Еще и Ванда Спокейн?

— Не забывайте, что она находится под моим непосредственным покровительством, — предостерег он деревянным голосом.

— Такая мысль, конечно, неприятна, — согласился я, открывая дверь.

Карие глаза изучающе смотрели на меня, когда я опять подходил к ее письменному столу.

— Солнечные пятна? — спросила она.

— А почему бы и нет?

— На пляже? Приятное теплое солнышко светит с безоблачного голубого неба? Откуда же пятнышки?

— Такое бывает за полчаса до заката, — ответил я. — Солнце опускается совсем низко, скрывается за далекими холмами…

— А вы посадили между нами большое дерево с круглыми листьями на пляже и это получилось? — Она быстро кивнула. — Солнечные кружочки.

— Точно! — согласился я.

— У вас богатое воображение, мистер Холман. Я хочу сказать, богатое — для развратника. Это особое внимание к внешним деталям…

— Стараюсь, — скромно заметил я. — Одной встречи с вами достаточно, чтобы продержаться всю следующую неделю.

— Мистер Крюгер предупреждал меня относительно мужчин вроде вас, — мягко продолжала она. — Но некоторое время меня занимала мысль, что такого я никогда больше не встречу.

— Может быть, мы как-нибудь пообедаем вместе? — высказал я надежду.

— И я буду прислуживать на этом обеде в качестве официантки в черных шелковых чулках с пурпурным пояском для подвязок и скромной улыбкой? — Ее выступающая нижняя губа оттопырилась немного больше обычного. — Я об этом подумаю, мистер Холман.

Глава 6

Рекомендации Морриса Дарраха оказались совершенно точными. Я повернул направо с Бенедикт-Каньон-Драйв на Маунтейн-Драйв и, проехав полмили по узкой дороге, увидел дом. Чертовски странный особняк со всех сторон окружали деревья. Я направил машину на въездную дорожку и припарковал ее перед фасадом, который, выглядел как интеллектуальная мешанина испанской претенциозности и современного архитектурного использования пространства.

Парадную дверь открыл сам Джейсон Траверс. Крупный мужчина лет за тридцать, широкоплечий, с надувшимися во всех положенных местах мышцами. На нем были боксерские шорты, не скрывавшие его прекрасный загар и коврик черных вьющихся волос на груди. Густые вьющиеся черные волосы переходили по бокам головы на лицо удлиненными роскошными бакенбардами. Его зубы сверкали белизной, а ярко-голубые глаза просто лучились природной жизненной энергией. Конечно, я относился к нему несколько предвзято, так же, думаю, как и любой другой мужчина, который видел хотя бы один фильм с его участием. Я хочу сказать, как это получается, что все на свете плывет ему прямо в руки.

— Вы Холман? — У него был низкий сочный баритон, а пожатие руки могло бы послужить эталоном мужской силы.

— Так точно, — подтвердил я.

— Я дожидаюсь вас с тех пор, как позвонил Даррах. Надеюсь услышать хорошие новости! Заходите!

Я последовал за ним через дом в сад с задней стороны виллы. Его бассейн в три раза превосходил мой и окружен был потрясающей красоты видом. Рядом стояла какая-то тележка, уставленная бутылками, и два элегантных пляжных кресла. Я решил, что элегантность им придавало покрытие из искусственного меха.

— Думаю, вам следует сначала выпить, мистер Холман. Я-то точно хотел бы пропустить рюмочку!

— Мне канадского виски со льдом, — попросил я. Он налил спиртное, подал мне мой бокал, затем опустился в кресло, стоявшее напротив моего:

— Чем могу вам помочь?

— И Моррис Даррах и Манни Крюгер говорят, что они не знали Вилли Шульца до того, как вы заговорили о нем, — начал я с места в карьер. — Впервые они увидели его в кабинете у Манни, когда вы привели туда его и Глорию Клюн.

— Думаю, что это так, — отозвался он. — Вы хотите, чтобы я рассказал вам о Вилли Шульце?

— Пожалуйста, — любезно попросил я.

— У вас, мистер Холман, хорошая репутация человека, улаживающего всякие неприятности в кинопромышленности. — Он скромно улыбнулся. — Думаю, что я достаточно долго вращаюсь в этом бизнесе, чтобы убедиться в этом. Поэтому могу выложить вам все, что знаю. Мы с Вилли начинали вместе. Водителями грузовиков! Мне в жизни повезло, а Вилли нет. Когда на меня посыпались большие деньги, он не пожелал принять от меня и гривенника. Но мне все равно хотелось оставаться с ним в дружеских отношениях. Можете ли вы понять это?

— О чем разговор, — заверил его я, потому что кто же может устоять перед этой обаятельной улыбкой.

— Я был знаком и с этой потрясающей девушкой, — продолжал он. — Мы вроде бы росли вместе в небольшом городе штата Монтана. Однажды мы с Вилли съездили туда. До этого я видел ее в последний раз, когда она еще не закончила среднюю школу. А в последнюю нашу встречу я понял, что она уже окончательно повзрослела, превратилась в красавицу. В наше время трудно поверить в такое, но она сохранила и невинность. Думаю, мы с Вилли оба очень хорошо запомнили ее. — Он негромко вздохнул. — Сохранился ее образ как нечто милое и неиспоганенное в этом ублюдочном мире. — Он опять улыбнулся. — Не хочу надоедать вам, мистер Холман. Когда возникла эта киносделка Дарраха, я решил — говорю это честно, — что женскую роль должна сыграть неизвестная исполнительница. И тут я вспомнил про эту невинную, милую девушку, живущую в штате Монтана. И про Вилли! Я продолжал чувствовать себя его должником, а он, повторюсь, не хотел взять от меня даже и гривенника. И вот, — он усмехнулся с едва уловимой ноткой самоосуждения в тоне, — меня вдруг осенила блестящая идея. Я решил мгновенно превратить Вилли в открывателя талантов. Нетрудно было натаскать его на то, чтобы он делал правильные замечания и высказывания и в конце концов смог бы урвать кусочек денежного пирога от этого фильма. — Во взгляде Траверса отразилась тоска. — И вот теперь он погиб, — добавил он негромко. — И виноват в этом я.

Я очень старательно почистил левый рукав своего пиджака пальцами правой руки, потом пальцами левой смахнул воображаемую пыль с правого.

— Вас что-то беспокоит, мистер Холман? — спросил он.

— Забавно, — отозвался я. — Мне представлялось, что вы слишком высоко взлетели, чтобы придавать значение загрязнению окружающей среды.

— Загрязнению?

— Все это дерьмо, которое летает вокруг нас, — пояснил я. — Человек практически может утонуть во всем этом, прежде чем поймет, что же по-настоящему происходит.

— Сукин сын, — хохотнул он, будто что-то вспомнив. — От такого рассказа Манни Крюгер давно бы уже разрыдался.

— Даррах утверждает, что является выходцем из района Миссури, — ненавязчиво продолжал я. — Он вместе с Вилли наводил о ней справки. В семнадцать лет она превратилась в профессиональную бродяжку. Позже пошла в сексуальную обслугу по вызову для мужчин из зажиточных слоев общества, а потом какой-то тип решил, что будет содержать ее исключительно для потехи его самого.

— Не знаю, где Даррах откопал такие сведения, — сказал Траверс, старательно подбирая слова. — Но во всяком случае, не от Вилли Шульца.

— Но соответствует ли это истине?

— В общих чертах. — Он медленно потер большим пальцем нижнюю губу. — Если вам, Холман, обязательно надо будет вымести сор из-под ковра, то скажите, далеко ли вам надо будет разбрасывать этот сор?

— Мне абсолютно наплевать, если вы начали жизнь в облике милой девушки по имени Жасмин Траверс, а потом стали принимать гормональные пилюли, — терпеливо излагал я свои соображения. — Моррис Даррах нанял меня отыскать эту девушку. Похоже на то, что кто-то убил Вилли Шульца в ее квартире, потом прихватил ее саму и дал тягу. Если я смогу догадаться, почему кому-то понадобилось убить его, то тем самым положу хорошее начало расследованию.

— Пожалуй, вы правы. — Он привычно поиграл своими бицепсами. — О'кей. Вилли Шульц был заводилой и сводником. Но настоящим классным сводником, с настоящей классной командой вербовщиков.

— Включая и Глорию Клюн? Он кивнул:

— Она была душой всей команды. Что вы! Я сразу же завожусь, если кто-либо только упомянет при мне ее имя! Высший класс. И поразительно то, что она сохранила этот невинный и эфемерный облик. Если помножить все это на ее сексуальное мастерство, то получается что-то абсолютно из ряда вон выходящее.

— Кто предложил сделать ее второй звездой вместе с вами в новом фильме? — поинтересовался я.

— Я скучал по ней, — доверительно признался он. — Я входил в число постоянных клиентов Вилли, но меня интересовала только одна из всех его потаскушек — Глория. Но потом, как вы сами сказали, один Большой Дядя решил завладеть ею на постоянной основе. Вилли это не понравилось, но он понимал, что спорить с Большим Дядей бесполезно. Проклятие! Мне тоже это не понравилось, но я абсолютно ничего не мог с этим поделать. Потом появился этот проект постановки фильма и, как я уже сказал вам раньше, я решил, что нужна неизвестная исполнительница заглавной женской роли. А на следующий день — бум! — как будто кто-то ударил меня между глаз, меня осенила мысль — ею должна быть Глория Клюн! По его лицу расплылась широкая усмешка.

— Я подумал, что ей не придется играть больше, нежели она это уже делает в своей профессиональной жизни. Она, естественно, будет благодарна, ведь так? Будет достаточно признательна, чтобы задаром обслуживать меня, за что раньше мне приходилось платить, а Вилли будет продолжать получать с нее свой процент, но теперь уже как законный агент, а не сутенер. Поэтому я обговорил это дело с Вилли, ему эта идея безумно понравилась. Он сумел связаться с Глорией, и когда она убедилась, что он не разыгрывает ее, то и ей эта идея тоже пришлась по душе. Поэтому однажды, когда Большой Дядя уехал по делам на Восточное побережье, она улизнула из его дома и встретилась с Вилли.

— И он поселил ее в этой квартире, в Западном Голливуде?

— Конечно, — подтвердил Траверс. — Мы все знали, что Большой Дядя не обрадуется ее уходу от него таким образом, но мы подумали еще, что достаточно будет спрятать ее от него до тех пор, пока начнутся съемки этого фильма. А они согласно сценарию должны были проходить где-то в Южной Америке. А когда она возвратится, то, по мнению Манни Крюгера, ее можно будет устроить на какую-нибудь престижную работу. Со временем она создаст себе громкое имя, Большому Дяде будет не подступиться к ней.

— Вы считаете, что убийство Вилли организовал Большой Дядя и что он заполучил ее обратно к себе?

— А кто же еще, черт возьми? — легко вырвалось у него. — Вам известно, кого называют Большим Дядей?

— Дена Ларсена, — ответил я.

— Я очень рад, что именно вам придется разбираться с ним, а не мне, Холман, — заметил он. — И это факт!

— Знал ли Моррис Даррах обо всей подноготной Вилли Шульца?

— Нет. — Траверс медленно моргнул. — Во всяком случае, если и знал, то не сказал мне, так же, как и сам Шульц.

— У вас есть фотография этой девушки?

— Только вот здесь. — Он постучал себя по лбу. — Она неизгладимо запечаталась в моей памяти!

— Может быть, можно сделать рентгеновский снимок? — проворчал я.

Он положил руки между колен и слегка сжал ладони вместе.

— Возможно, мне следует сказать вам, что я об этом думаю. — В его голосе слышалась некоторая неуверенность.

— Я не побегу сломя голову на встречу с Деном Ларсеном, — честно признался я ему.

— Я очень сожалею, что Вилли Шульц погиб, но такое случилось, и изменить это невозможно, — проговорил он. — Если Глория Клюн не сможет сыграть главную женскую роль в новом фильме, то мне будет очень жаль. А теперь полицейские расследуют дело об убийстве Вилли с одной стороны, а Ден Ларсен, возможно, стоит за всем этим — с другой. Все это предвещает одни неприятности Мне бы не хотелось быть втянутым в это дело, во всяком случае лично. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Вы уже — вольно или невольно — вовлечены, — возразил я.

— Только благодаря вам. — Тон его голоса стал холодным. — Вы работаете в кинопромышленности, Холман, и это означает, что должны оставаться на нашей стороне. На моей стороне! Думаю, что самым толковым поступком для всех нас было бы просто забыть обо всем этом. Мы всегда можем найти другую девушку. Если Моррис Даррах захочет прямо сейчас начать поиски другой исполнительницы, то я даже готов отказаться от пункта в контракте, согласно которому я лично должен избрать девушку для исполнения главной женской роли.

— С вашей стороны это подлинное великодушие, мистер Траверс.

— О'кей. — Он раздраженно пожал своими широкими плечами. — Итак, я разборчив. — Но ведь мне следует подумать и о своей личной репутации, о своем имидже в глазах общественности.

— Может быть, эти обстоятельства даже улучшат и облик, и репутацию, — предположил я. — Тип образа выдающегося жеребца, пробуждающего адские страсти.

— Я хочу вам кое-что сказать, — торопливо отреагировал он. — Жажду сняться в этом фильме сильнее, чем желал чего-либо другого за всю свою жизнь. Сценарий превосходный. Он дает мне возможность сделать что-то такое, чего мне не удалось добиться за всю свою карьеру — играть! Даррах не смог обеспечить финансирование, поэтому средства вкладывает компания «Стеллар». А это значит, что мой контракт заключается со «Стеллар», а стало быть, в нем присутствует и положение морального характера. «Стеллар» — последний гигант из старомодных киностудий. Поэтому если все эти сведения получат огласку, я тут же вылетаю из этого фильма!

— Я с пониманием отношусь к вашей проблеме, мистер Траверс, — любезно заявил я. — Но и мне тоже надо подумать о своей репутации. Даррах нанял меня отыскать девушку, и именно этим я и собираюсь заниматься.

— Мистер Холман, у вас прекрасная репутация в кино и в деле устранения неприятностей других людей, но полагаю, что у вас изредка происходят осечки, не так ли?

— Верно, — согласился я.

— Может, и на этот раз происходит нечто такое, — негромко предположил он. — Понятно, что вы должны проявить активность, все продемонстрировать в лучшем свете перед Даррахом. Если же не найдете девушку, то не получите с него денег. Что может быть более справедливым?

— Уж конечно не игра в кости, — отозвался я.

— Подумайте об этом. Не сцепитесь с Большим Дядей, не вспотеете. Вам нужно просто соглашаться, и вы приобретете себе нового клиента. А в доказательство моей веры в вас, мистер Холман, я готов выписать вам чек на сумму… — он сделал небольшую паузу, — в пять тысяч долларов. Прямо сейчас!

— Все равно это вам не игра в кости, — отозвался я.

— Вы поступаете глупо!

— Возможно. — Я пожал плечами. — Но я пока что не поступал таким образом и своих привычек не изменю.

— Ну и клиента вы приобрели себе! — презрительно усмехнулся он. — Что вам известно о Даррахе?

— Он устроитель, — ответил я.

— Во всей кинопромышленности от одного его имени несет нечистотами! Если бы ему не удалось каким-то образом заполучить этот сценарий, то «Стеллар» не захотела бы иметь с ним дел ни за какие коврижки! Знаете что? Меня бы нисколько не удивило, если бы я узнал, что именно он убил Вилли!

— Если подумать об этом, то, пожалуй, и меня это не удивило бы. — Я поднялся и поставил свой опустевший бокал на слишком большую тележку. — Спасибо за угощение, мистер Траверс.

Он очень живо вскочил на ноги пружинистым движением пантеры.

— Знаете что? — напряженным голосом спросил он. — Нас здесь всего двое. Никаких свидетелей. Пара ударов по системе каратэ куда надо — и на пару недель вам обеспечена больничная койка!

— Не совершайте фатальной ошибки, на которую способен знаменитый киноартист, — предупредил я его.

— И что же это такое, будь я проклят?

— Вам следует верить в свою собственную рекламу, — посоветовал я ему.

Он пригнулся, приняв стойку для нападения, широко развел перед собой в стороны руки, крепко прижав Друг к другу распрямленные пальцы. Интуиция подсказывала мне, что из приемов каратэ он знает только те, что видел по телевизору, но я мог и ошибаться, что, естественно, болезненно отразилось бы на мне.

— Ха! — Он неожиданно прыгнул вперед, что приблизило его ко мне и, как я заметил, к краю бассейна.

Слишком большая тележка для гольфа стояла на очень больших резиновых колесиках и была снабжена с обоих концов рукоятками. Я схватился обеими руками за ближайшую и очень сильно толкнул тележку. Это, очевидно, сбило с толку Траверса, потому что он не отскочил в сторону. Может быть, он слишком задумался над тем, какой прием каратэ окажется особенно эффективным против тележки для гольфа. Но в следующее мгновение тележка врезалась ему в грудь и отбросила его к краю бассейна. Какую-то долю секунды он попытался удержаться на самом краю, но тут же свалился в воду. За ним полетели примерно пять бутылок крепкого спиртного и целый набор стаканов и бокалов. Меня какое-то мгновение подмывало столкнуть в воду всю тележку со всем, что на ней находилось. Но я подумал, что надо знать меру. К тому же мне следовало бы поберечь свои силы для встречи с Большим Дядей, потому что у меня родилось неприятное предчувствие, что они мне очень скоро могут понадобиться.

Глава 7

Ден Ларсен был преступником-рэкетиром, или бывшим рэкетиром. Он был также крестным отцом мафии, или бывшим крестным отцом мафии. Можете назвать любую форму вымогательства и убедиться что, по слухам, она имеет прямое отношение и к Дену Ларсену. В его случае эта старая острота соответствовала действительности. Он являлся большим заправилой в Лас-Вегасе; потом, года два назад, переместился на более спокойные позиции в Лос-Анджелесе. По слухам, он все еще оставался довольно активным и, как никогда, влиятельным. Может быть, слухи подтверждались. Ясно одно — за ним сохранялась слава человека, который получал все, что хотел, мог устранить любое препятствие на своем пути. Теперь он скромно проживал в районе Бель-Эйр. Дом стоял на участке величиной в один акр, в глубине его, подальше от тихой улицы для избранных. Вероятно, дом обошелся ему в сумму, не превышающую пару сотен тысяч долларов.

Когда я завернул на въездную дорожку в его двор, меня неожиданно охватило нервное ощущение того, что на всем протяжении этого подъездного пути заложены пехотные мины. Мое состояние не улучшилось даже тогда, когда я поднялся на парадное крыльцо и позвонил в дверь. Я ждал, что из окон тотчас высунутся ружейные стволы или какой-то портативный снаряд так завоет в полете, что у меня заноют барабанные перепонки. Но ничего подобного не произошло. Открылась парадная дверь, и на пороге появилась настоящая живая горничная, которая улыбнулась мне. Потрясающая брюнетка в черной форменной одежде и в черных чулках. Юбка лишь наполовину закрывала ее округлые бедра, а ее ноги представляли собой реальное воплощение всех эротических вожделений. Она представляла собой подлинно фантастическое создание с небольшим кружевным колпачком на голове и в тон ему маленьким передничком, завязанным вокруг талии. Глаза смотрели взглядом опытной женщины, а улыбка была легкая и распутная.

— Хай! — приветствовала она меня с канзасским акцентом.

— Почему-то я решил, что вы француженка, — хрипловато признался я.

— Из-за этого дурацкого облачения, — отозвалась она. — Мистер Ларсен нанимал мне какого-то иностранного типа, чтобы научить меня французскому, но ничего путного из этого не вышло.

— Очень жаль, — посочувствовал я.

— Нудное занятие, поэтому я искренне обрадовалась, когда мистер Ларсен сказал, что я могу прекратить эти противные занятия языком. Знаете что? Они считают, что объектом внимания для девушки должен быть стол. Не дико ли это?

— Дико, — согласился я.

— Так входите, мистер Холман. — Она посторонилась, распахнув передо мной дверь пошире.

— Меня здесь ждут?

— Конечно. — Она опять улыбнулась. — Иначе вы не добрались бы до парадного крыльца.

Я пошел за соблазнительно колыхающимся оттопыренным задом, который так замечательно подчеркивала обтягивающая одежда из черного сатина. Через переднюю мы прошли в гостиную, обставленную дорогой тяжелой мебелью, обтянутой по преимуществу черно-красной парчой. Почему-то создавалось впечатление, что ты возвращаешься во времена сорокалетней давности. Ларсен дожидался меня, стоя посередине комнаты, на лице его играла любезная приветливая улыбка. Чуть поодаль от него находился какой-то тип, который безучастно смотрел в окно.

Дену Ларсену, высокому худощавому мужчине с седыми волосами и такими же усами, было где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Сшитая на заказ одежда на нем граничила с совершенством, а трубка из шиповника, которую сжимали его белые зубы, служила последним штрихом к его портрету. Он вполне бы мог сойти за брокера с Уолл-стрит, который расслабился, разглядывая пару недорогих акций.

— Присаживайтесь, мистер Холман, — предложил он приятно звучавшим голосом.

Я уселся в громоздкое кресло и стал зачарованно наблюдать за тем, как бедра горничной неторопливо замкнули полный круг.

— Что-нибудь еще, мистер Ларсен? — спросила она.

— Думаю, что мистер Холман пожелает что-нибудь выпить? — Он вопрошающе посмотрел на меня.

— Спасибо, компари с содовой, — объявил я о своем желании.

— Прекрасно. — Он улыбнулся еще более любезно. — Простите, что я не присоединюсь к вам, так как вообще не пью.

— Может быть, принести соку? — спросила девушка.

— Нет, сейчас ничего не хочется, — ответил он. — Спасибо, Франсуаза.

— Я мигом. — Она бросилась из комнаты, черный сатин так и замелькал, подскакивая на ее бедрах.

— Франсуаза? — приглушенно спросил я.

— Ее настоящее имя Кети Лу, — ответил он тоже очень тихо — Я использую частично свой уход от активных дел на то, чтобы попытаться реализовать мечты подростка. Франсуаза — это то, что можно назвать олицетворением любви без взаимности.

— Черный сатин весьма способствует этому, — заметил я.

— Вижу, вы в состоянии оценить игру воображения, мистер Холман. — С этими словами Ларсен сел на диван напротив меня.

— Я ценю также неожиданное для меня ваше гостеприимство, — подчеркнул я.

— Вас здесь ждали, мистер Холман.

— Вам позвонил Джейсон Траверс? Он кивнул:

— Видимо, он действовал, основываясь на ложном представлении, что вы мне не понравитесь так же сильно, как, похоже, не понравились ему. Он невзлюбил вас.

— И ошибся?

— Конечно. Насколько я понимаю, вы пытаетесь найти Глорию Клюн. Этим же занимаюсь и я. Не вижу причин, которые мешали бы нам заняться этим совместно.

Служанка появилась опять, принесла мне коктейль, потом опять улетучилась из комнаты. Было бы любопытно выяснить, сколько подростковых фантазий уже удалось осуществить стареющему Ларсену, гадал я.

— Вилли Шульц, кроме всего прочего, был сутенером, — сообщил я. — Звездой его набора девушек для сексуальных утех по вызову являлась Глория Клюн — до тех пор, пока вы решили, что предпочитаете резервировать лишь для себя ее сексуальные услуги. Верно?

— Совершенно правильно, мистер Холман, — мрачно подтвердил он. — Но потом пару недель назад она неожиданно ушла от меня.

— Вам известно почему?

— Я этого не знаю. Но мистер Траверс достаточно внятно объяснил мне это по телефону. Теперь он, вероятно, беспокоится за свою репутацию. Должен признаться, что раньше я и не подозревал, что у него имеется что-то в этом роде, о чем можно беспокоиться.

Я усмехнулся:

— С этим я согласен. Глория Клюн пропала примерно в то же время, когда убили Шульца. Поэтому не исключено, что она находилась в квартире, когда его ухлопали, и убийца прихватил ее с собой.

— И что? — Он вопросительно приподнял одну пушистую бровь.

— А то, что у кого-то был зуб на Вилли Шульца.

— Очевидно, у меня! Но я не знал об этом в то время, когда его пришили. Еще полчаса назад, когда мне позвонил Траверс, я не имел и представления о том, почему Глория так неожиданно решила оставить меня. Мне казалось, что она была здесь всем очень довольна.

— А что вам известно о Вилли Шульце?

— Я знал его как сводника и сутенера, — ответил мой собеседник. — Конечно, знал о его связи с Глорией. Но мы кое-что разузнали о нем дополнительно. Думаю, что Чарльз сможет лучше рассказать о том, что нам стало известно.

Тип, находившийся в комнате, перестал смотреть в окно и подошел к нам. На вид ему можно было дать лет тридцать, если бы не глаза, которые потянули бы по меньшей мере на все сто. Волосы коротко подстриженные, неопределенного каштанового цвета, а рот выглядел так, будто кто-то ткнул скальпель ему в лицо и слегка повернул его. Я подумал, что этот тип мог бы превратиться в неплохого друга, если вы ему не позволите оказаться у себя за спиной.

— Как вы и сказали, — голос типа звучал бесцветно, он гундосил, — Вилли Шульц был сводником и сутенером, а также частично и шантажистом. Среди его клиентов было немало солидных людей, и он понемногу доил их всех. Но не перегибал палку, не доводил дело до болезненных ощущений… Вы понимаете?

— Вряд ли кто-то пошел на его убийство, чтобы прекратить платить ему?

Он на несколько секунд задумался над моим предположением, потом покачал головой:

— Не думаю. Вы знаете, особой храбростью Вилли не отличался. Если кто-то начинал серьезно артачиться, то Вилли имел обыкновение сбрасывать его с крючка.

— Ты в этом уверен, Чарльз? — ненавязчиво подлил масла в огонь Ларсен.

— Думаю, что полной уверенности ни у кого быть не может, мистер Ларсен, — любезно ответил тип, которого звали Чак. — Но характер Вилли не допускал никакого риска, тем более возможности применения силы против самого себя со стороны кого бы то ни было.

— Имел ли он каких-то напарников? — спросился как бы между прочим.

— Вы имеете в виду Ральфа Джордана? — Он проницательно посмотрел на меня. — Мелкий уголовник! — Он распрямил ладонь на уровне своего бедра. — Примерно вот такусенысий! Не думаю, что он смог бы прихлопнуть и муху, даже если бы рассердился!

— Может быть, нам следует переговорить с ним? — предложил Ларсен.

— Я думал об этом, мистер Ларсен, — с явным уважением отозвался Чак. — Но в данный момент возникли трудности в обнаружении его местонахождения.

— Ты думаешь, это может иметь важное значение? — поинтересовался Ларсен.

— Возможно, он пустился в бега, испугавшись того, что произошло с Вилли, — ответил Чак. — Но коль уж зашла об этом речь, то надо иметь в виду, что его сестра тоже работала на Вилли.

— Одна из девушек сексуального обслуживания по вызову? — спросил Ларсен благодушным тоном.

— Совершенно верно, — подтвердил догадку Чак.

— Посмотри, нельзя ли найти ее, — распорядился Ларсен. — Думаю, надо проверить и других его девушек, Чарльз. В данный момент они оказались… без руководителя. Ничто не огорчает меня больше, чем сознание того, что хорошее предприятие начинает хромать из-за недостатков в руководстве.

— Я займусь этим, мистер Ларсен, — пообещал Чак, и в голосе его прозвучали угрожающие нотки. — Пожалуй, мне следовало бы подумать об этом и самому.

— Небольшая деталь, но ее нельзя упускать из виду. — Ларсен немного пожевал мундштук своей трубки. — Боюсь, что все это мало что дает нам, мистер Холман.

— Возможно, мы подходим к этому не с того конца, — возразил я. — Мы допускаем, что кто-то хотел убить Шульца. А может быть, им пришлось это сделать?

— Не потрудитесь ли вы пояснить свою мысль? — мягко попросил Ларсен.

— Предположим, Шульц заявился в эту квартиру не вовремя, — неторопливо рассуждал я. — Предположим, девушка и кто-то еще не могли позволить, чтобы их застали вместе. Тогда у этого неизвестного не оставалось иного выхода, кроме как прикончить Шульца, чтобы заставить его молчать.

— Это явная натяжка, — прямо отрезал Чак.

— Конечно, я несколько выхожу за рамки, — согласился я. — Потому что не хочу довольствоваться одними очевидными заключениями, так же, как и вы.

— Очевидными заключениями? — негромко повторил Ларсен.

— Ну… что Вилли Шульц увидел блестящую возможность получить путем шантажа большую долю от любой суммы, которую Глория Клюн могла заработать, превратившись в кинозвезду. Он ведь располагал полным списком всех клиентов, с которыми она спала, верно? И может быть, она решила, что больше всего на свете хочет стать кинозвездой и испытывает почти такое же огромное желание навсегда отделаться от Вилли Шульца. Поэтому она нанесла ему смертельный удар ножом и дала тягу.

— Не думаю, что такое предположение может оказаться правильным, мистер Холман, — произнес Ларсен еще более мягким голосом. — Думаю, что такая посылка является просто опасной. Слишком опасной, чтобы даже подумать об этом, не говоря уже о серьезном ее рассмотрении! Согласен ли ты со мной, Чарльз?

— Еще бы! — Чак посмотрел на меня, и на какое-то мгновение в глубине его глаз мелькнуло что-то холодное и зловещее. — Но с другой стороны, мистер Холман профессионал, ведь так?

— Конечно так, — согласился Ларсен. — И один из лучших. Вашим клиентом является также Моррис Даррах, мистер Холман?

— Да, — подтвердил я, — потому что не было смысла отрицать это, ибо его приятель Джейсон Траверс, возможно, уже сообщил ему об этом.

— И поскольку у вас с ним теперь завязались деловые отношения, то, возможно, вы согласитесь поговорить с ним от моего имени?

— Ничего не буду иметь против, — заверил я его.

— Передайте ему, что я узнал от Траверса о фильме, который собираются снимать, и скажите ему, что я очень хочу, чтобы вам удалось отыскать Глорию, и что я желаю успешной работы по созданию этого фильма.

— И это все, мистер Ларсен? — поинтересовался я.

— Не совсем. — Он еле заметно улыбнулся. — Скажите ему, что Траверс проявил неосмотрительность, когда поделился со мной всеми своими опасениями — он ведь явно недалекий человек! — поскольку таким образом он сам отдал себя в мои руки. Я считаю, что над фильмом надо определенно продолжать работать, но не так, как обусловлено в контракте сейчас. Думаю, что студия «Стеллар» должна отказаться от этого проекта, и, если у нее возникнут с этим трудности, то убежден, что они передумают, когда я сообщу им подробное описание предшествующей жизни Глории! Скажите, что я обеспечу финансирование и что он может, как планировалось, использовать Траверса и Глорию для заглавных ролей.

— Я передам ему все это, — негромко пообещал я.

— Спасибо. — Он одобрительно кивнул. — И держите меня в курсе, мистер Холман, позванивайте. Уверен, что кто-то из нас скоро найдет ниточку, которая приведет к местонахождению Глории.

— Или к открытию тайны, почему убили Вилли Шульца, — добавил я.

Он слегка нахмурился:

— Не думаю, что это важно. Сейчас наша задача заключается в том, чтобы отыскать Глорию. — Он взглянул на свои ручные, тоненькие, как вафля, платиновые часы. — Прошу извините меня, мистер Холман. У меня сейчас должна состояться запланированная ранее встреча. Чарльз с удовольствием объяснит вам мельчайшие детали нашей организации и ответит на любые другие вопросы, которые могут у вас возникнуть. Или предложит вам еще один коктейль, если вы того пожелаете. — Он удалился из комнаты с какой-то пружинистой стремительностью и старательно притворил за собой дверь.

— Встреча происходит на втором этаже, — пояснил Чак, — с французской горничной из Канзаса.

— Он отрабатывает свои подростковые фантазии строго по расписанию? — поинтересовался я.

— Дико, да? — Он на мгновение ухмыльнулся, но это не улучшило впечатление от его рта. — Хотите знать, почему он так страстно желает вернуть Глорию Клюн?

— Расскажите мне об этом.

— Потому что, когда она обслуживала его по вызову, это обходилось ему в четыреста долларов за вызов. Деньги для него не так важны, но это задевало его самолюбие. Поэтому он договорился с ней. Она переехала сюда на том условии, что станет получать вдвое больше против того, сколько зарабатывала в команде Вилли Шульца. И знаете, что он сделал потом? — Чак причмокнул. — Каждый раз, когда он выдавал ей тысячу баксов наличными за то, чтобы она умоляла его трахнуть ее, подставляя ему свой передок до тех пор, пока он милостиво — и тоже за тысячу баксов — не соглашался!

— Ну и воображение у этого типа! — произнес я с уважением. — Любопытно, хватает ли ему времени на все другие затеи?

— Он хозяин своего времени, — резко заметил Чак. — И это напоминает мне о том, что он предложил мне рассказать вам о мельчайших деталях, верно?

— Правильно.

— Он имел в виду, Холман, чтобы вы держались в стороне от его территории. Просто выполняйте то, что хочется мистеру Ларсену, и больше ничего. Это лучший способ хорошо заработать и в то же время сохранить свое здоровье.

— Вы хотите сказать, что мне не следует больше беспокоиться о том, кто прикончил Вилли Шульца?

— Вы не такой глупый, каким кажетесь, — снисходительно произнес он.

— Ответьте мне на один вопрос, Чак, — попросил я его. — Это вы убили Вилли Шульца?

— Нет, — ответил он ровным голосом, — но если бы мистер Ларсен велел мне сделать это, я бы его убил. Так же, как убью и вас. Достаточно одного его слова.

— Буду иметь это в виду, — пообещал я ему. Я допил свой коктейль и направился к двери. Проходя через прихожую, я услышал женское взвизгивание где-то над своей головой. Я взглянул вверх как раз в тот момент, когда французская служанка из Канзаса не торопясь пробегала мимо верхней лестничной площадки. Зрелище захватывало дух. Она сбросила с себя черную сатиновую форму, оставшись обнаженной, за исключением небольшого багрового ремешка с резинками, на которых держались черные чулки. Ее налитые груди весело подпрыгивали при каждом ее шаге, но она, несомненно, не торопилась. Вдруг появился и преследовавший ее по пятам Ларсен, тоже совершенно голый, если не считать ночного колпака — по моде 1890 года — с длинной кисточкой, свисавшей с одной стороны головы. Это было уж слишком, подумал я, отворяя парадную дверь трясущейся рукой. Я хочу сказать, что всем известна вседозволенность, процветающая в нынешнем обществе, но то, что я увидел, переходило всякие границы, становясь просто смехотворным.

Глава 8

В этом подобии бара на бульваре Уилшир было прохладно и тихо. В такой обстановке любой человек мог расслабиться. Любой, но не Моррис Даррах. Он сидел напротив меня за столиком с таким выражением лица, будто ему только что выдернули три зуба и никто не побеспокоился дать ему обезболивающего лекарства.

— Я погиб! — возбужденно воскликнул он. — Мне надо выйти отсюда и перерезать себе глотку прямо сейчас. Так будет легче!

— Вы считаете, что дела обстоят столь скверно? — спросил я.

— Ден Ларсен собирается финансировать съемки фильма? — Он издал страшный булькающий звук где-то в глубине горла, который я с натяжкой принял за циничный смех. — Вы знаете, что это означает? Он выжмет из меня абсолютно все, до последнего гривенника! Даже пятака! А если я заартачусь и попытаюсь возражать, то он пошлет ко мне одного из своих головорезов, и я схлопочу то же, что получил Вилли Шульц!

— Вы собираетесь просто отсиживаться тут и хныкать? — спросил я его, сохраняя спокойствие. — Или вы все же желаете, чтобы я отыскал Глорию Клюн?

— Для кого? — Он безразлично пожал плечами. — Для Дена Ларсена, не для меня! Я конченый человек!

— О'кей, — огрызнулся я. — Значит, теперь я возвращаюсь к своему первоначальному клиенту. До свидания, мистер Даррах. Знакомство с вами не доставило мне совершенно никакого удовольствия.

— Подождите! — Тяжелые веки сомкнулись, потом пару раз моргнули и опять раскрылись. — Может быть, я что-то смогу спасти после крушения своей жизни. Без Глории Клюн ни для кого ничего не светит, верно?

— Вы можете оказать, мистер Даррах, действительно большую поддержку только одним путем, — со всей искренностью заявил я. — Знаю, что это будет противно всем вашим природным инстинктам, но думаю, что вы должны попытаться.

— Я согласен попытаться сделать что угодно, — хрипло отозвался он. — Скажите, что вы хотите, чтобы я сделал?

— Только перестаньте мне лгать, — сердито проворчал я.

Он вылупил глаза:

— Я, да чтобы лгал вам?.. Когда я вам соврал, мистер Холман?

— Относительно биографии Глории Клюн, — объяснил я. — Вы сказали мне, что узнали все о ней от Вилли Шульца. Вы говорили, что Джейсон Траверс просто умрет, если узнает правду о ней. А Джейсон Траверс рассказал мне о ее прежней жизни с колоритными подробностями. Вилли был ее сутенером до тех пор, пока Ларсен не забрал ее себе. И Вилли должен был бы быть сумасшедшим, чтобы открыть вам истину. — Я неопределенно пожал плечами. — Ну да ладно, а теперь скажите мне, что он просто спятил!

Даррах на некоторое время задумался. Он точно что-то обдумывал, потому что правая сторона его лица начала дергаться. Правая рука Морриса Дарраха могла бы знать о том, что делает его левая рука только одним способом — если схватила бы ее у запястья.

— Я все вам скажу, Холман, — наконец произнес он.

— Начинайте, — с раздражением предложил я. — Вы, поди, не были откровенным ни с кем за всю свою жизнь.

— Обо всем рассказала мне сама девушка, — начал он. — Под большим секретом. Как она обслуживала по вызову при сутенере Вилли. Ее регулярным клиентом был и Джейсон Траверс. Выложила всю подноготную! Как они придумали сделать из нее кинозвезду и одновременно одурачить Ларсена.

— У нее были основания признаваться вам во всем этом?

— Сама эта идея целиком захватила ее, — продолжал он. — А именно стать настоящей кинозвездой. Ей не хотелось, чтобы позже это сорвалось. Она предполагала, что если расскажет мне об этом поскорее, то, возможно, я смогу чем-то помочь ей в том, чтобы ее планы не сорвались.

— Например, в чем?

— Она сама не знала. — Он старался придать себе скромный вид. — Думаю, она поверила в меня.

— Она ошиблась, — буркнул я.

— Я думал об этом, — сказал он горячо. — Я чуть не рехнулся, пытаясь найти ответ. Конечно, ответ должен был быть. Но каков его смысл?

— Думаю, что вы могли бы начать с убийства Вилли, — подсказал я.

— Чтобы я убил Вилли? — Его правая рука вяло молотила по воздуху. — Да вы не в своем уме!

— Давайте еще раз пройдемся по всей этой истории с самого начала, — предложил я. — Я позвонил Манни Крюгеру и сказал ему, что меня интересует девушка по имени Глория Клюн. Он начал крутить вола за хвост, потому что считал своей обязанностью держать все в тайне, не разглашать планов создания кинозвезды. Потом решил, что вы о чем-то проговорились мне, и достаточно вспылил, чтобы назвать мне ваше имя. Затем он позвонил вам и попросил вас утрясти это. Вы занервничали так же, как и он, и позвонили мне. К ее имени у меня прибавилось еще одно — Вилли Шульца. Тогда вы велели Шульцу уладить это, верно?

— Да. — Он энергично кивнул. — Все это так.

— О'кей. По каким-то соображениям Вилли не захотел делать этого сам и нанял для исполнения просьбы Ральфа Джордана и его сестру.

— Я не знал об этом, — вставил он.

— Думаю, что вы продолжаете лгать, дружище, — одернул его я.

Тяжелые веки слегка приспустились.

— Знаете что, Холман? — прошептал он. — Теперь я раскусил вас. Вы говорили об анонимном клиенте? Вы мерзкий обманщик, все это проклятое время вы работали на Ларсена!

— Это не правда, — возразил я.

— Сделайте мне одолжение, — произнес он тонким голоском. — Выматывайте-ка отсюда к чертовой бабушке! Если мне и дальше придется сидеть здесь и созерцать вашу жалкую физиономию, то меня, возможно, стошнит!

Я вдруг сообразил, что в этом он прав. Если бы я оказался на его месте, то рассуждал бы точно так же. И в тот момент я был совершенно бессилен изменить его настроение. Поэтому я допил то, что оставалось в бокале, и вышел из бара. До моего дома в Беверли-Хиллз было пятнадцать минут езды, и когда я прибыл туда, самочувствие мое не улучшилось.

В гостиной на диване сидела Сара Джордан и читала журнал. Я решил, что она читает, потому что Сара держала журнал в руках, а на нос нацепила огромные круглые очки, каких мне не приходилось видеть за всю свою жизнь. Помимо очков на ней был бесформенный свитер и обтягивающие белые трусики.

— Хай! — Она спустила пониже на нос очки и посмотрела на меня поверх оправы. — Я великолепно поплавала в твоем бассейне и не ждала, что ты так скоро возвратишься домой, а то бы я опять оделась. Ты ведь сказал, что послеобеденные спектакли тебе не очень нравятся?

— Я бы не стал сожалеть о времени, — философски заметил я. — Только о деньгах.

— О деньгах? — Ее черные глаза стали холодными.

— Понятно, что о деньгах, — подтвердил я. — Я, конечно, признателен за вчерашнее «пробное» обслуживание, но во что мне будет обходиться все это впредь?

— Я полагаю, ты настоящий сукин сын! — Медленно выговорила она. — Но не дешевка.

— Ты могла бы объяснить мне… — проворчал я.

— Что? — Она посмотрела на меня с издевкой. — Что я профессиональная наложница по вызову? Разве это шокировало бы тебя, Рик? Или тебя волнует просто мысль о том, что тебе, возможно, придется раскошелиться за то, что вчера ты получил задаром?

Я плюхнулся в ближайшее кресло и закурил сигарету.

— Может быть, ты и права. — Я с раздражением пожал плечами — У меня сегодня выдался скверный день.

— Жаль. Может быть, попозже ты почувствуешь себя лучше. Почему бы тебе пока что не побиться головой о стенку? — Она поправила очки, подтолкнув их на переносицу, и продолжила чтение журнала.

— Знала ли ты о том, что Вилли Шульц был не просто сутенером? — спросил я как ни в чем не бывало. — Он также шантажировал некоторых клиентов своих подопечных наложниц.

— Да, знала, — ответила она, продолжая чтение.

— И это не беспокоило тебя?

— Это были их проблемы.

— Как обычно? — поинтересовался я. — Фотографии и все такое.

— Разве это имеет значение? — Она очень аккуратно перевернула страничку и продолжала чтение.

— Имеет, если один из шантажируемых клиентов Вилли решил пришить его, — сказал я.

Она опять опустила очки на кончик носа и посмотрела на меня поверх оправы:

— Ты искренне думаешь, что его убили именно поэтому?

— Мне бы не хотелось в это верить, — продолжал я. — Но такая возможность существует и от нее нельзя отмахнуться.

— Ральф помогал ему, — сказала она ровным голосом. — Ральф говорил, что с их стороны никогда не последуют агрессивные выпады, потому что Вилли проявлял настоящую осторожность и не тянул с них слишком много. Брал лишь порядка двойной оплаты, не больше.

— Сколько же стоили твои услуги?

— Ты что, хочешь получить эротическое удовольствие от разговора об этом? — Она опять уткнулась в журнал. — Триста долларов.

— Обычная ставка Глории равнялась четыремстам.

— Отличный рэкет! — В ее голосе появились нотки напряжения. — Почему бы тебе не попробовать заняться им самому? Иди и купи себе красивый вечерний наряд, и кто знает? Может быть, в первую же ночь ты заработаешь целых пять баксов. Если, конечно, не против получить их гривенниками и пятачками!

— Был ли когда-нибудь среди твоих клиентов Джейсон Траверс?

— Я никогда не запоминаю ни их фамилии, ни лица. — Она, разыграла целую пантомиму, давая понять, что она думает. — Можешь ты описать, как он выглядит от пояса и ниже?

— А Ден Ларсен?

— Нет, — решительно отрицала она.

— Есть ли у Глории Клюн брат или хотя бы постоянный ухажер?

— Мне это неизвестно. — Она громко зевнула. — Мне бы хотелось не бояться возвратиться домой, тогда бы я уехала к себе. Ты уже достал меня и знаешь об этом, Холман.

— Бывают моменты, когда я проедаю плешь самому себе, — признался я. — Какой исключительный для гурманов обед ты готовишь сегодня?

— Окрошку, — односложно бросила она. Зазвонил телефон, и я испытал чувство облегчения, потому что звонок положил конец нашему разговору. Я подошел к телефону, поднял трубку и сказал:

— Холман слушает.

— На Гавайях прекрасная погода, — раздался знакомый голос. — Если бы у вас была небольшая черная коробочка, вы могли бы узнать об этом и сами.

— Я кое-что припомнил вчера ночью, — отозвался я. — Даже с помощью небольшой черной коробочки вы не можете выйти на мой номер, да и вообще не можете подсоединиться к междугородным сетям. Поэтому тот ваш звонок якобы из Австралии и все остальное — просто липа. Вероятно, вы предварительно все записали на магнитофонную пленку, ведь так?

— На кассету, — весело подтвердил он.

— Вы здорово потрудились, мошенник! — сказал я.

— Я такой человек, который не боится трудностей и неприятностей, — продолжал он. — Так, скажите, что слышно насчет Глории Клюн?

— Я бы не стал больше беспокоиться о ней, — холодно посоветовал я ему. — Она умерла. — И повесил трубку.

Примерно через десять секунд телефон задребезжал опять. Но я возвратился в гостиную и опять сел. Примерно минуту спустя, когда беспрерывный трезвон стал действовать мне на нервы, Сара Джордан взглянула на меня поверх очков.

— Не собираюсь жаловаться, хотя я гостья в твоем доме и все такое, — изрекла она, — но неужели ты не слышишь, что звонит телефон?

— Пусть звонит, — ответил я ей.

— А-а! — И она опять уткнулась в журнал, а снова заговорила только секунд через двадцать:

— Это какая-то групповая игра?

— Предположим, что кто-то сказал вам, что ваш брат умер, — обратился я к ней. — А потом стал отказываться подходить к телефону, как бы долго вы ни звонили. Как бы вы поступили?

Она немного подумала об этом:

— Думаю, я схватила бы ближайшее такси и поехала бы к этим людям, чтобы выяснить, какого дьявола они затеяли.

— Мое предположение точно такое же, — радостно отозвался я.

Чтобы внести некоторое разнообразие, я подошел к телефону, поднял трубку. Через некоторое время писклявый голосок отчаянно заскулил, но я бросил трубку на аппарат и на этот раз.

— Просто дал ему знать, что я все еще здесь, но разговаривать с ним не собираюсь, — объяснил я.

Она закатила глаза. Было уже половина седьмого, время, чтобы выпить что-нибудь. Я зашел за стойку бара, поставил на стойку пару бокалов, и в этот момент телефон зазвонил опять.

— Водка с мартини и со льдом, — попросила для себя брюнетка. Она положила на диван свой журнал и очки, поднялась на ноги и аппетитно потянулась. — У меня появилась проблема.

— Какая? Скажем, надо ли положить один или два кусочка льда?

— Если Ральф попытается связаться со мной дома, то совершенно очевидно, там он меня не застанет. Он не очень сообразительный, но в конце концов попытается позвонить тебе, и я бы хотела переговорить с ним, чтобы узнать, где он находится и как у него идут дела.

— О'кей, — согласился я. — Наверняка в данный момент ко мне все еще пытается дозвониться мой прежний незнакомец. Через некоторое время ему надоест и он повесит трубку. Потом, возможно, он сделает еще попытку, а может быть, и нет. На следующий звонок трубку поднимешь ты. Только обещай, что, если это не Ральф, ты кладешь трубку.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Я поступлю аналогично, если позвонит красотка по сексуальному обслуживанию, — с подковыркой добавил я.

Она подошла к стойке бара, взяла свой коктейль из водки с мартини и целиком выплеснула его мне в физиономию. Пока я вытирал лицо, телефон перестал звонить.

— Если ты уже утерся, то можешь налить мне другую порцию, — сердито буркнула она.

— Я опасаюсь, — сказал я, подбирая слова, — что ты можешь пробудить во мне зверя.

— Ты хочешь сказать, что ты способен и на худшее? — Она опять закатила глаза. — Какая отвратительная перспектива!

Я горжусь одним обстоятельством: знаю точное расположение каждого предмета в своем баре. Правой рукой я пошарил на полке, нащупал, что нужно, и потом ухватил пальцами сифон с содовой водой. Она с опаской приоткрыла рот, когда я поднял сифон, увидела его и допустила первую ошибку. Потому что тут же в ее рот хлынула струя содовой воды. Она отчаянно замотала головой, одновременно лихорадочно глотая ее, потом быстро повернулась ко мне спиной. В этом заключалась ее вторая ошибка, потому что она открыла для меня цель, от поражения которой нельзя было удержаться. Я старательно прицелился… нажал на кнопку, выпустив новую струю, и, не отпуская кнопку, постепенно передвигал сифон, чтобы струя все время попадала в цель. Она устрашающе взвизгнула и как газель подпрыгнула на месте, прижав обе руки к своему подмоченному заду.

Я отплатил за свою поруганную честь, если так можно выразиться. Потом поставил сифон на место и занялся приготовлением нового коктейля, потому что теперь он действительно понадобился ей. Телефон опять зазвонил, когда она повернулась ко мне с потемневшим от ярости лицом, со слетавшими с уст словами, которыми она пыталась выразить свое тогдашнее отношение ко мне.

— Звонит телефон, — любезно заметил я. Она сказала мне, что я могу сделать со своим телефоном. Даже предложила что-то новенькое относительно его звонка.

— О'кей, — пожал я плечами. — Он же ведь твой брат, а не мой.

Она долго стояла возле меня и смотрела на меня ненавидящими глазами, потом вдруг резко повернулась и одеревенело пошла в другой конец гостиной. Я наблюдал, как она подняла трубку, немного послушала и затем бросила ее.

— Это был не Ральф? — спросил я.

— Какой-то кретин облаял тебя, — Она опять подошла к бару. — Чтобы мне сдохнуть! — выругалась она и, не останавливаясь, прошла дальше в спальню.

Я смешал ей новый коктейль из водки с мартини. Через пару минут она возвратилась, закутавшись в длинное, как простыня, банное полотенце.

— Ты похожа на Дороти Ламур из ночных телевизионных киносеансов, — сравнил я. — Что, если мне взять гитару?

Она внесла неоригинальное предложение относительно того, что я мог бы сделать со своей гитарой, используя каждую струну по отдельности, но тут опять затренькал телефон. Она объяснила, когда опять подошла к бару и взяла бокал со свежей порцией спиртного, что все тот же чудак опять облаивает меня. В первое мгновение мои нервы немного напряглись, но на этот раз она только пригубила из бокала.

Телефон больше не звонил. Мы допили свои бокалы будто в каком-то арктическом безмолвии, потом она отправилась на кухню. Обед представлял собой сборную мешанину — кстати, неплохую мешанину, — но все-таки мешанину. Мы поглощали его почти что в ледяной тишине, потом опять возвратились в гостиную.

Я приготовил еще по коктейлю просто для того, чтобы чем-то заняться, а она опять занялась своим журналом. Если семейная жизнь похожа на все это, то любопытно, почему же процент разводов не достигает ста… Но тут опять зазвонил телефон.

Сара Джордан подошла к аппарату и подняла трубку, немного послушала, потом через плечо оглянулась на меня:

— Это — Ральф.

— Передай ему от меня привет, — живо предложил я. Казалось, она очень долго слушала, что он ей говорит, иногда односложно отвечала, потом положила трубку. Я ждал, что она что-нибудь скажет, но она опять молча уселась на диван, взяла свой журнал и возобновила чтение.

— Так как дела у Ральфа? — спросил я, подождав некоторое время.

— У него неприятности, — ответила она, не отрываясь от журнала.

— Какие неприятности?

— Не хочу говорить об этом!

— Его задержали за превышение скорости?

— Пропади все пропадом! И пошли вы оба к дьяволу! — Она бросила журнал на пол, сняла очки и положила их на диван рядом с собой. — Он нашел ее, — прямо заявила она.

— Глорию Клюн?

— Кого же еще? — Она напряженно пожала плечами. — А теперь он не знает, какого шута делать с ней. Вот каков мой неприкаянный, дурашливый братец!

— Где же? — вырвалось у меня.

— В Западном Голливуде, на следующей улице от той, где расположена ее квартира, — продолжала Сара вялым голосом. — Но она слишком перетрухнула и не решается покинуть новое место. Поэтому Ральф просит меня приехать и забрать их обоих.

— Ну и что же?

Тыльной стороной ладони она потерла лоб.

— Не забывай, что это Ральф, — фыркнула она. — Он не видит дальше своего носа.

— Так что ты собираешься делать?

— Ничего, — твердо заявила она. — Я открестилась от всего этого в тот самый момент, когда увидела торчавший из спины Вилли Шульца нож. Что касается меня, то пусть Ральф и Глория хоть состарятся, дожидаясь меня.

— Он назвал адрес?

— Конечно. — И она сообщила его мне.

— А что, если я подберу их?

— Сделай себе приятное, — ответила она. — Мне наплевать, как ты поступишь. Я собираюсь и дальше сидеть здесь, читать журнал, напиваться и представлять себе, что я нахожусь где-то в другом месте, например на Аляске.

Глава 9

Было уже половина десятого вечера, когда я припарковал машину в том месте, которое назвала мне Сара Джордан. Еще одна захудалая квартира на двух этажах на другой улице, которая ночью выглядела, возможно, лучше, чем днем. Сара сказала, что вход с улицы, поэтому я поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Долгое время никто не показывался, потом дверь приоткрылась, может быть, всего на дюйм, и на меня уставился осторожный глаз.

— Кто вы такой? — спросил шепотом неизвестно кто.

— Рик Холман, — ответил я. — Меня направила сюда Сара Джордан.

— Тогда о'кей, — снова прошептал кто-то. — Ральф дожидался свою сестру, но он подумал, что вместе с ней можете приехать и вы.

— Сара вроде бы сачконула, — пояснил я.

— Пожалуйста, входите.

Глаз мгновенно пропал из щели. Я широко распахнул дверь и вошел в небольшую прихожую. Там никого не оказалось, чтобы поприветствовать меня. Поэтому я прошел дальше к открытой двери в гостиную. Она освещалась только настольной лампой, но этого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть женщину, стоявшую посередине комнаты.

Все, что кто-либо говорил о ней, бледнело перед увиденным. От ее красоты захватывало дух. Даже Фанк и Вегналл не нашли бы правильных слов, чтобы описать ее. На ее плечи ниспадали светлые волосы, создавая вокруг ее головы как бы шелковый шлем. Ее большие, широко расставленные глаза излучали голубизну, придавая ей выражение ранимой невинности, что немедленно порождало в вас желание защитить ее. Маленький носик был слегка вздернут, что несколько портило абсолютное совершенство ее лица и превращало ее в безгранично желанное существо, а не в недосягаемую богиню. Маленький и мягкий ротик, верхняя губка чуть-чуть крупнее нижней. На ней был туго обтягивающий свитер и подогнанные по фигуре брюки, которые оттеняли ее выступавшие высоко расположенные груди, невероятно узкую талию и округлые бедра. Ее длинные, постепенно сужающиеся ноги заставили бы позеленеть от зависти саму Шехерезаду.

— А где Ральф? — спросил я.

— Он сказал, что ему надо на время отлучиться. Но он вернется, — нервно ответила она. — Думаю, он отошел ненадолго. Вы можете подождать его?

— Почему бы и не подождать? — отозвался я. Неожиданно ее всю передернуло, но она заставила себя улыбнуться:

— Почему вы не заходите в комнату, мистер Холман? — Она сделала конвульсивное глотательное движение. — Я хочу сказать, что не кусаюсь и вообще не опасна.

— Вы нервничаете, — покровительственно заметил я. — Но у вас больше нет причин нервничать. Уверен, что мы прекрасно все устроим.

— Я просто не могу не нервничать, когда вы стоите там в дверях, осматривая меня так, будто я ваша первая награда, которую вы только что завоевали на местном карнавале! — Ее улыбка несколько потускнела. — Пожалуйста, входите, не то я просто рассыплюсь на части.

— С удовольствием, — сдержанно произнес я. — Но я никогда раньше не встречал такой красавицы, и мне нужно какое-то время, чтобы освоиться.

— Приятно слышать, — задумчиво молвила она. Итак, я вошел в комнату. Настольная лампа, моргнув, погасла, потом загорелась опять. Во время этого непродолжительного затемнения Глория Клюн успела сделать против меня выпад. Теперь мне казалось, что она стоит на голове и продолжает улыбаться.

— Приятно слышать, — повторяла она. — Приятно слышать, приятно, приятно… приятно… приятно… — Потом она с подлинной ловкостью пропала, так же, как и ее голос…

Боль в моей голове определенно обескураживала. Мне не хотелось открывать глаза, потому что их начнет резать от света. А если света не окажется, то, стало быть, меня уже нет в живых, а это перепугает меня до смерти. Поэтому я просто лежал там — не важно где — и предавался мрачным мыслям в ритм с пульсирующей в голове болью. Это было предложение: ну, давайте же, входите, и я покорно вошел. Она отчаянно хотела завлечь меня внутрь помещения, потому что кто-то еще стоял за открытой дверью, готовый садануть меня по башке. Поэтому где же твое шестое чувство, Холман? — с горечью спрашивал я себя и получил очередной ответ. Атрофировано, как и все остальные органы чувств. У меня их начисто вышибло при виде блондинки.

Но в конце концов, представлялось бессмысленным пролежать остаток своих дней с закрытыми глазами, поэтому я осторожно открыл их. Свет оказался не очень ярким. Он исходил всего от одной настольной лампы с абажуром. Значит, я все еще оставался на том же самом месте, где находился, когда Глория Клюн решила встать на голову.

— Удар был не слишком сильным, — произнес какой-то голос. — Поэтому поднимайтесь на ноги, Холман. Я не могу торчать тут целую ночь.

Я принял сидячее положение и осторожно ощупал свой затылок. Крови не было, но вздулась мягкая водянистая шишка, при нажатии на которую я почувствовал приступ острой боли. Потом я поднялся на ноги… Он сидел в кресле и смотрел на меня, в его руке был пистолет. Его постаревшие раньше времени глаза смотрели зорко и внимательно, но рука, державшая оружие, была совершенно спокойна.

— Ах, это вы, Чак! — произнес я.

— Перед домом припаркована машина с открывающимся верхом, — деловито проговорил он. — Она принадлежит вам?

— Назовите вашу цену, — отозвался я. — Я все равно хотел продавать ее.

— Вы выглядите не слишком хорошо, чтобы вести ее, — добавил он.

— Вы хотите прокатить меня на машине и заставить вести ее? — воскликнул я вопрошающе. — Это выглядит несправедливо.

— Вы слишком насмотрелись старых фильмов, Холман. — Он неторопливо поднялся со стула. — Я на время помещу вас в холодильник, вот и все.

— Где я поступил не правильно? — начал я гадать вслух. — Все вроде делал в соответствии с пожеланиями мистера Ларсена. Передал его слова Моррису Дарраху. Перестал беспокоиться о том, кто убил Вилли Шульца и нашел девушку.

— Несвоевременно, — объяснил Чак. — Вы выбрали действительно неудачное время, Холман. — Пистолет в его руке слегка качнулся и теперь нацелился прямо на мой живот. — Не создавайте для меня лишних хлопот. А то придется еще раз садануть вас по башке и засунуть в багажник. Тогда поведу машину я сам. Шевелитесь, ну…

Я вышел из квартиры на тротуар, к машине. Чак заставил меня сесть на водительское место с правой стороны и мгновенно вскочил в машину вслед за мной. Я вставил ключ в замок зажигания и завел машину.

— Куда едем? — спросил я.

— Бель-Эйр, — ответил он. — Вы знаете этот дом.

— Если мне придется оказаться в холодильнике, — заметил я, — то можно выбрать место и похуже.

— Ваше мнение может еще измениться, — холодно проговорил он.

По дороге я не мог придумать, о чем бы можно было поболтать, а Чака это вообще не волновало. Поэтому я вел машину молча. И только когда припарковался перед домом Ларсена, Чак скомандовал:

— Вылезайте!

Дверь нам открыла французская служанка из Канзаса, наградив меня светлой, приветливой улыбкой.

— Приятно опять увидеть вас так скоро, мистер Холман, — проворковала она.

— Могу ли я высказать такое же приветствие? — галантно отозвался я.

— Пошла!.. — совсем нелюбезно цыкнул на нее Чак.

В гостиной нас дожидался Ден Ларсен — вроде бы дожидался — и с увлечением смотрел по телевизору какую-то юмористическую передачу, крякая в местах, которые ему казались особенно удачными. Чак негромко откашлялся. Ларсен взглянул через плечо, заметил нас, слегка замешкался, но все же выключил телевизор. На его лице отразилось сожаление.

— Садитесь, мистер Холман, — предложил он. Я опустился в то же громоздкое кресло, в котором сидел еще совсем недавно. Чак отошел к окну, но на этот раз не повернулся к нам спиной, а очень внимательно наблюдал за нами. Ларсен сел на диван, вынул свою трубку из верхнего кармашка, потом сунул ее в рот и зажал между зубами.

— Я спросил Чака, когда поступил не правильно, — спокойно обратился я к нему. — Я все делал точно так, как вы советовали, мистер Ларсен. Но Чак утверждает, что для всего я выбрал неудачное время.

— К несчастью, это никоим образом не ваша вина, — ответил он. — Хотите выпить, мистер Холман?

— Нет, спасибо, — отказался я.

— В самом деле, вы оказались не в том месте и не в то время, — согласился он. — Но уверяю вас, что лично вы тут ни при чем, нет вашей вины в том, что произошло потом.

— Верю вам, — сказал я, — хотя мой затылок не дает мне забыть об этом.

Ларсен понимающе причмокнул:

— Ты заметил это, Чарльз? Мистер Холман сохраняет чувство юмора несмотря на то, что произошло. Отличительная черта настоящего профессионала!

— Конечно, мистер Ларсен, — отозвался Чак и беззвучно зевнул.

— Но я хочу кое-что возместить, — мрачно произнес Ларсен.

— Посадив меня в холодильник?

— Это вам сказал Чарльз? — Он на мгновение кисло взглянул на Чака. — Чарльз говорит обо всем очень грубо… Как вы, мистер Холман, отнесетесь к продолжительному отдыху в Палм-Спрингс? С оплатой всех расходов и единовременной выплатой в конце этого срока двух тысяч долларов?

— За что?

Он широко развел перед собою руки:

— Ни за что! Вы сами убедились, что Глория Клюн в полном порядке, ничего дурного с ней не произошло. Она находилась у друзей в небольшом, довольно пустынном безлюдном местечке после преждевременной гибели несчастного Шульца. Это местечко почти оторвано от большого мира, и девушка узнала о случившемся только сегодня в середине дня. Естественно, она возвратилась прямо в Лос-Анджелес, но потом занервничала, потому что поняла, что, коль скоро это произошло в ее квартире, она может оказаться втянутой полицией в это грязное дело. Поэтому она поддалась панике. — Он снисходительно улыбнулся. — Женщины не застрахованы от подобных настроений, верно?

— Думаю, эта версия будет встречена в полиции с большим интересом, когда она сама расскажет там об этом, — предположил я. — Как и то, что вы обеспечили ей железное алиби на время совершения убийства.

— Не понимаю вас, — нахмурился Ларсен.

— Поэтому-то вы и хотите, чтобы я поехал отдыхать, — продолжал я. — Выиграть время, чтобы окончательно отработать для нее алиби, прежде чем она окажется в полиции. Если серьезно подумать, то нетрудно догадаться, что вам бы не хотелось также, чтобы и я что-то вынюхивал тут в этот период.

— Я делаю вам очень заманчивое предложение, Холман, — заявил он, и в его голосе появились недовольные, скрежещущие нотки. — И настоятельно рекомендую вам принять его. В противном случае, как выразился Чарльз, вам придется на время побыть в холодильнике, что, уверяю вас, куда менее приятно! — Возможно, вы и правы, — деликатно отозвался я. — Но мне хотелось бы немного подумать. Мог бы я выпить что-нибудь в данный момент?

— Думаю, можете, — тут же согласился Ларсен. — Чарльз?

— Пожалуй, будет лучше, если я останусь здесь, мистер Ларсен, — любезно посоветовал Чак.

— Вероятно, вы правы, — угрюмо согласился Ларсен. Он приоткрыл дверь и громко крикнул:

— Франсуаза!

Я услышал, как дробно застучали ее высокие каблуки и как он приказал ей принести мне выпивку.

— Канадского виски со льдом, — громко попросил я.

Он передал в дверь мой заказ, возвратился к дивану и опять уселся на него.

— Убедительно рекомендую вам, мистер Холман, воспользоваться моим предложением, — повторил он. — Две недели в Палм-Спрингс, возможно, с привлекательной спутницей? А?.. — Он подмигнул мне, как, полагаю, подмигнул бы своему умудренному приятелю-распутнику. — Гораздо приятнее, чем предложенная альтернатива. Убежден, вы с этим согласитесь.

— Я все еще обдумываю ваше предложение мистер Ларсен, — с уважением в голосе сообщил я.

— Не тяните слишком долго. — Его улыбка стала менее приветливой. — Чарльз очень нетерпеливый человек!

В комнату быстрыми шажками вошла служанка, крутя бедрами сатиновый подол. Как я и надеялся, бокал она принесла на таком же, как и в прошлый раз, подносе. Когда я повернулся, чтобы взять у нее выпивку, я сумел задеть за поднос локтем. Бокал стукнулся об пол, его содержимое расплескалось на явно дорогой персидский ковер, а служанка автоматически нагнулась, чтобы поднять его.

— Виноват, — извинился я. — Давайте помогу вам.

Я мигом вскочил со своего кресла. Ее голова уже находилась в двенадцати дюймах от пола, прямо напротив Чака. В таком полусогнутом положении ее черное сатиновое платье задралось вверх, доказав без тени сомнения, что из нижнего белья на ней все еще был один ярко-красный поясок. Но момент был не из тех, когда надо было показать себя джентльменом, и я зверски толкнул ее. Она издала громкий, пронзительный вопль и стрелой полетела вперед. Чак не успел уклониться от этого живого снаряда. Я видел, как в его глазах мелькнула тревога, а в следующее мгновение ее голова угодила ему прямо в живот. Сбитый с ног, он повалился навзничь.

Мой очередной шаг был относительно легким. Я схватил Ларсена за лацканы пиджака, поднял с дивана, потом подтащил спиной к тому месту, где барахтался Чак, который пытался подняться на ноги, но каблук башмака Ларсена в этот момент ударился об его голову, Ларсен окончательно потерял равновесие и тяжело рухнул на Чака. Французская служанка из Канзаса лежала на спине, ее подол задрался выше головы, она дрыгала в воздухе ногами и дико выла. О, это было зрелище, достойное созерцания!.. Но у меня не было времени, чтобы насладиться им.

Я живо выскочил из дома, прыгнул в машину и помчался по дороге с такой скоростью, будто тренировался, готовясь к мотогонкам в Индианаполисе.

Глава 10

Уже в четвертый раз я звонил в дверь и все посылал к черту! Если он спит, то должен проснуться. Или, если ему так больше нравится, может продолжать лежать и всю ночь слушать, как дребезжит дверной звонок. Но наконец-то дверь открылась, а я все еще продолжать давить на кнопку звонка.

— Кто вы такой, черт вас побери? — раздраженно спросил женский голос. — Какой-то страдалец от бессонницы?

Я решил, что ей не больше девятнадцати — этой выгоревшей на солнце блондинке. Из тех, которыми усеян пляж в Малибу: они предохраняют песок от эрозии. Голубые глаза, далеко не невинные, губы искусаны и вздулись. На ней была ночная рубашка из тонкого шелка, которая доходила до верхней части ее бедер, а ее невероятно крупные груди оттопыривали хрупкий материал, как самодельные бомбы секретных агентов былых времен, уже заведенные и готовые взорваться.

— Мне надо увидеть Джейсона Траверса, — объяснил я ей.

Она вызывающе состроила недовольную гримасу:

— Он занят!

— Догадываюсь, что он очень занят, — согласился я, неторопливо осматривая ее с головы до ног, — и, несомненно, будет очень занят и дальше. А пока что я зайду и побеседую с ним.

— Если вы сейчас ворветесь к нему, — пронзительно предупредила она, — то он может вас прибить.

— Готов рискнуть! — храбро отозвался я.

— Я вас не впущу. — Она положила ладони на бедра, раздвинула ноги, принимая стойку, сделала глубокий, решительный вздох. Ясно, что у меня почти не оставалось времени. Бомбы готовы были взорваться в любой момент.

Я взял ее обеими руками за талию, приподнял примерно на шесть футов в воздух, потом повернулся и опустил ее позади себя на крыльцо.

— Что вы себе позволяете?! — завопила она. — Мерзкий ублюдок!

— Если вам здесь надоест, — сказал я ей, — вы всегда можете попытаться дозвониться в эту дверь. — И захлопнул ее перед самым носом блондинки.

Вход в гостиную был из ближайшей ко мне комнаты. У меня не было представления, где расположены спальни, и я не намеревался инспектировать их по одной. В любом случае мне представлялось, что, рано или поздно, Траверса станет разбирать любопытство. А в гостиной имелся бар. Поэтому я налил себе спиртного и совсем было собирался добавить в бокал кусочки льда, когда в дверь начали названивать. Примерно минуту спустя я услышал, как кто-то прошел по передней комнате босиком, потом шаги вдруг остановились. Можно предположить, что шедший заметил, что в гостиной горит свет.

В комнату он пробрался очень медленно, напряженно всматриваясь, будто решая, что станет делать, если в дом вломился грабитель. И как отнесется пресса, если он не будет вести себя как герой…

— Вы! — воскликнул он булькающим голосом. — Тогда какой дьявол названивает в дверь?!

— Не знаю, как ее зовут, — ответил я, не задумываясь. — Но она та самая женщина, у которой возникают проблемы, когда она пытается стоять прямо, если только все время не отводит плечи назад.

— О Господи!

Он чуть ли не выбежал из комнаты. Несколькими секундами позже я услышал визгливый женский голос, а потом и его, низкий и успокаивающий. Потом голоса удалились и все стихло, а спустя некоторое время Траверс возвратился в комнату. На нем был короткий махровый халат с завязанным поясом. Волосы все еще оставались всклокоченными. Он налил себе выпить, потом свирепо и агрессивно уставился на меня.

— Не смейте что-нибудь затевать, Холман! — отрывисто предостерег он. — Ну ладно, тот трюк с тележкой для спиртного вы проделали весьма ловко, застав меня врасплох. Но в следующий раз все будет иначе. — Он выпрямился, держа в руке стакан, сжал губы в прямую полоску. — Искалечу вас на всю жизнь!

— Я запомнил эту фразу, потому что видел ваш фильм, — заметил я. — Вы играли в нем скверно. Он чуть не поперхнулся глотком шотландского виски:

— И вообще, какого черта вам понадобилось от меня среди ночи?

— Почему вы позвонили Ларсену после моего ухода?

— Потому что подумал — вам скоро влетит, — фыркнул он. — Понадеялся, что он приготовит для вас настоящий комитет для достойной встречи. Но он, очевидно, не успел этого сделать, иначе вы бы здесь не околачивались.

— Он недурно встретил меня, — сообщил я. — Можно сказать, с распростертыми объятиями. Кстати, Глория Клюн чувствует себя отлично. Я ее сегодня видел.

— Вот как? — Его лицо просветлело. — Где же вы ее видели?

— Хочу кое-что пояснить, — продолжал я. — Вам больше не придется беспокоиться о том, что студия «Стеллар» может воспользоваться положением о моральной стороне дела.

— Могу больше не беспокоиться? — Это его явно озадачило. — О чем, черт возьми, вы сейчас бормочете?

— О том, что вам не придется снимать новый фильм для студии «Стеллар», — объяснил я.

— Ах, потрясающе! — Он закатил глаза к небу. — Значит, теперь вы сами превратились в гениального организатора и устроителя в области кинопроизводства. О'кей, начальник, на кого же теперь я стану работать?

— На Дена Ларсена, — объявил я.

Сначала вроде бы до него не дошло. Но потом по изменившемуся выражению его лица стало ясно, что он начинает проникаться этой идеей.

— Почему Ларсен решил, что я когда-нибудь стану работать на него? — спросил он подавленно.

— Он сказал, а я это повторяю дословно, что, поскольку вы оказались достаточно глупым и поделились с ним своим беспокойством по поводу собственной репутации, вы тем самым добровольно отдали себя в его руки. Если студия «Стеллар» не откажется от этого проекта, то он направит ей детальное описание предшествующей жизни Глории, где будете фигурировать и вы. Он убежден, что они умоют руки после того, как узнают всю подноготную этой истории.

— Подонок! — произнес он глухим голосом. — И он ведь пойдет на это! Пойдет! Вы понимаете, что это означает, Холман? — Тембр его голоса подскочил на полоктавы. — Мне конец! Он принудит меня подписать пожизненный контракт или выкинет что-нибудь и похуже!

— Несомненно, — подбадривающе поддержал я это его предположение.

— Так какого же лешего я теперь могу поделать? — Он невесело рассмеялся. — Кроме возможности броситься с ближайшей скалы.

— Выход можно найти, — заметил я.

— Как? — Его лицо покрылось испариной. — Какой выход?

— Он вам, правда, не понравится.

— Наплевать, понравится или не понравится! Говорите, что вы имеете в виду!

— Если мы сумеем как-то привязать Ларсена к убийству Вилли Шульца, — ответил я, — тогда, возможно, мы сможем договориться.

— Мне это не по душе, — сразу отреагировал он. — Но продолжайте.

— Если мы сможем определенно доказать, что Ларсен достаточно замешан в деле, и таким образом поставить его в затруднительное положение перед полицией, тогда договоримся, — развивал я свою мысль дальше. — Например, забудем о том, что знаем, а он откажется от своей идеи финансировать фильм.

— Ладно, — нехотя согласился он. — Но что для этого нужно?

— Полагаю, вы можете способствовать этому, — сказал я.

Его взгляд медленно тускнел.

— Каким образом? — хрипло спросил он.

— Пока еще не знаю, — откровенно признался я. — Но если я попрошу вас кое-что сделать, вы пойдете на это?

— Я сделаю все, что угодно, чтобы вырваться из нежных объятий Ларсена, — решительно пообещал он. — Послушайте! Готов даже отказаться от баб…

— Надеюсь, такой жертвы не понадобится, — торжественно произнес я.

— Я тоже на это надеюсь. — Он заморгал. — Это напомнило мне кое о чем. Если вы сейчас не очень заняты, Холман, то, может быть, вы продолжите… то… кхе… что я только что прервал?

— Вы насчет русалки из Малибу?

— Да! — Он натужно засмеялся. — Поймите, мне это нравится, так что не поймите меня превратно. Но эта дама ненасытная!

— Простите, — отказался я. — Но она не в моем вкусе.

— И не в моем тоже, — мрачно признался он. — Но сейчас как раз такой момент, когда вы могли бы это проверить. — Траверс горестно вздохнул. — Ну, думаю, мне следует вернуться к ней и опять обнажить клинок. Обнажить клинок!.. — Он еще сильнее закатил глаза. — Что это за дурацкая хохма?

— Может быть, ее разочарование оказалось безутешным и она уже выбросилась из окна? — пошутил я. — Как бы там ни было, я вам позвоню завтра в течение дня.

— Говорите только громче и отчетливее, — попросил он с несчастным видом. — Думаю, что к тому времени я сильно сдам.

Я покинул Траверса, предоставив его злодейке судьбе, которой он страшился почище смерти, и направился к своей машине.

Поездка до дома дала мне возможность поразмыслить над всем происходящим, но толку от этого было мало. Домой я попал только после полуночи и сразу прошел в гостиную. Моя Дороти Ламур все еще сидела на диване, закутанная в то же большое банное полотенце, и читала все тот же дурацкий журнал.

— Хай! — Она опустила очки на кончик носа и посмотрела на меня поверх оправы. — Ты ужасно долго отсутствовал. Я надеялась, что ты вообще околел.

Я подумал, что, наверное, стиль жизни последних дней постепенно превращает меня в алкоголика, поскольку и теперь я автоматически поплелся к бару.

— Где они? — спросила она.

— Кто?

— Что значит — кто? — удивилась она. — Понятно, что Ральф и Глория.

— Откуда мне знать. — Я поставил на стойку два стакана и начал готовить напитки.

Она сняла очки и уставилась на меня:

— Что ты хочешь этим сказать — откуда тебе знать? Разве ты не ездил к ним в квартиру?

— Конечно ездил, — ответил я. — И застал там Глорию Клюн. Она пригласила меня войти в гостиную. Но только кто-то еще прятался за открытой дверью и съездил мне по башке. Когда я очнулся, Глории и след простыл. — Я говорил Дороти правду, хотя не полную.

— Ты разыгрываешь меня, — произнесла она подозрительно.

— Можешь, если хочешь, потрогать шишку на моем затылке, — проворчал я.

— А как же Ральф?

— Хороший вопрос, — согласился я. — Как же Ральф?

Она поднялась с дивана и подошла к стойке бара. Каким-то быстрым извивающимся движением она вскочила на высокий стул у стойки, в результате чего банное полотенце съехало на несколько дюймов вниз. Поэтому теперь край полотенца оказался, может быть, всего на дюйм выше сосков ее полных налитых грудей. Я гадал, случайно это произошло или нет, но в тот момент я на все смотрел подозрительно.

— Ты думаешь, что тебя саданул Ральф? — медленно спросила она.

— А кто же еще? — отозвался я.

— Но зачем ему это было делать? — Она взяла свой коктейль и быстро отпила от него. — Я хочу сказать, на кой шут ему это нужно? Сначала зазвать тебя в квартиру, потом ударить, чтобы ты потерял сознание, а потом бросить тебя там?

— Я и сам удивляюсь всему этому, — произнес я. — Может быть, таким образом он просто хотел продемонстрировать мне, что Глория Клюн жива и невредима?

— Какая-то бессмыслица! — Она медленно покачала головой. — Совсем никакого резона. К тому же Ральф не агрессивен.

— Любопытно, где он отыскал Глорию, — заметил я. — Он разломил бутылочку с предсказанием судьбы, и нате вам, вот она!

— Не умничай! — бросила она. — Откуда же мне знать, где он нашел ее?

— Я подумал, что, может быть, он сказал тебе об этом, когда звонил?

— Ну, он этого не сделал. — Она резко пожала плечами, и полотенце не удержалось, соскользнуло до талии. — Что с тобой, Холман? — спросила она безнадежным голосом. — Достаточно тебе только взглянуть на меня, как улетучивается вся одежда!

Она поднялась, и банное полотенце свалилось на пол. Она подняла его, снова тщательно закуталась в него и опять примостилась на высоком стуле. Получалось так, будто вы стали обладателем объемного фильма, созданного большим режиссером, который владел секретом постановки коротких, но содержательных картин.

— К тебе приходил посетитель, — сообщила она.

— Кто именно?

— Не знаю кто, — угрюмо ответил она. — Если не ты достаешь меня, то этот треклятый дом или что-то еще.

— Ты просто расклеилась, — осторожно произнес я.

— Как это получается, что вся моя одежда все время сваливается с меня?!

— О'кей, значит, это из-за меня или из-за дома, а возможно, из-за обоих нас сразу, — примирительно сказал я. — А теперь расскажи мне о посетителе.

— Это я собираюсь сделать. — Она свирепо взглянула на меня. — Если ты, конечно, дашь мне такую возможность. Зазвонил дверной звонок. Я решила, что это ты. Что, возможно, ты забыл ключи или что-то еще. Поэтому я пошла открывать дверь и, как только я отворила ее, с меня свалилось банное полотенце.

— Просто обворожительно! — проскрипел я. — Так кто же был этот посетитель?

— Откуда, черт побери, мне знать это? Он лишь мельком взглянул на меня, как-то гортанно присвистнул и бросился наутек. Никогда раньше не видела, чтобы мужик удирал с такой поспешностью.

— Как он выглядел?

— Лупоглазый коротышка с огромными очками. Его очки даже больше, чем у меня.

— Манни Крюгер? — поинтересовался я.

— Он не остановился, чтобы представиться, — съехидничала она. — Он влетел в свою машину и как угорелый понесся прочь. И вообще, что с ним?

— Думаю, что Манни относится к застенчивым людям, — объяснил я. — Возможно, он подумал, что у меня какой-то разгул, что здесь беснуются еще с десяток красоток и что репутация студии окажется подмоченной, если он окажется как-то причастным к этому.

— Он кретин! — решительно произнесла она, потом отпила из своего бокала. — Я беспокоюсь за Ральфа!

— И я тоже, — проворчал я. — Не удивлюсь, если и сам Ральф беспокоится о Ральфе.

— Он не очень хорош в критические моменты, — пояснила она. — Сказать честно, даже какой-то безнадежный!

— У меня возникла большая проблема, связанная с тобой, — доверительно сообщил я ей.

— Вот как? — Она приподняла голову и в упор взглянула на меня, потом в ее темных глазах появился слабый отблеск. — Прошлой ночью этой проблемы у тебя не было! Об этом тебе нечего волноваться и сегодня, Рик. Пока что эти услуги бесплатные.

— Я знаю, что, как правило, ты говоришь не правду, — продолжал я. — Я совершенно запутался и не могу вычислить несколько моментов, когда ты мне говорила правду, а когда нет.

— А что, если мне на все время захлопнуть свою пасть, тогда и у тебя пропадут проблемы? — с издевкой спросила она.

— Может быть, мы снова пройдемся по тем вопросам, которые я задавал тебе сегодня с утра, и посмотрим, не сумеешь ли ты дать на них более вразумительные ответы.

Она допила свой коктейль и подвинула пустой бокал по стойке в мою сторону.

— Ах, братишка! — взвинченно воскликнула она. — На этот раз нас ждет забавная ночь!

— Итак, начнем, — игнорировал я ее выпад. — Был ли Джейсон Траверс твоим клиентом?

Она слегка пожала плечами:

— Не постоянным. Насколько я припоминаю, всего раза два.

— Это тебя не огорошило, верно? — хотел подбодрить я ее, но перехватил ледяной взгляд и торопливо продолжил:

— Я имею в виду, когда говоришь правду.

— Просто задавай вопросы, — резко гаркнула она. Я налил ей вторую порцию спиртного и поставил перед ней бокал:

— Причем такой тип, как Траверс, у которого миллион бегающих за ним поклонниц? Легко понять, что у него больше чем достаточно женщин, предлагающих себя задаром.

— У каждого имеются свои бзики, — безразличным тоном ответила она. — Могу лишь предполагать, что у него это получается только с потаскухами. А если хочешь узнать почему, то лучше спроси об этом его аналитика.

— Возможно, ты права, — отозвался я, припомнив недавнюю встречу с русалкой из Малибу. — А что можно сказать о Дене Ларсене?

— С ним — никогда! — отрезала она. — Из группы Вилли его интересовала только Глория.

— Теперь его заинтересовала ты, — с легкостью произнес я, — и Ральф.

Ее глаза медленно расширились.

— Ты просто пытаешься до смерти напугать меня.

— Сегодня я встретился с ним, — продолжал я. — Он просто отчаянно желает отыскать Глорию и думает, что ты можешь ему в этом как-то помочь. Или ты, или твой брат.

— Я поистине рада, что не поехала домой! — Неожиданно ее всю передернуло. — Не хочу иметь ничего общего с этим Деном Ларсеном.

Зазвенел звонок в дверь, и она расплескала свое спиртное на поверхность стойки.

— Кого еще леший принес? — прошептала она.

— Откуда же мне знать? — вполне логично отозвался я. — Почему бы тебе не пойти и не узнать?

— Мне? — Ее темные глаза стали еще темнее. — Да ты смеешься!

— Я просто вспомнил об одном неотложном деле, — пояснял я ей в то время, как в дверь продолжали яростно названивать. — Не важно, кто это. Просто приветливо улыбнись пришедшим и приглашай в дом.

— Но, допустим… — она нервно сглотнула, — это кто-то вроде Дена Ларсена.

— Тогда скажи, что ночные ставки за сексуальные услуги по вызову удваиваются, — посоветовал я, живо выходя из-за стойки бара. — Какого черта? Ведь деньги для него ничего не значат.

Не останавливаясь, я спустился с лестницы и прошел в спальню. Пистолет 38-го калибра находился в верхнем ящике комода, я торопливо выдвинул его, проверил обойму с патронами, потом сунул пистолет в набедренный карман. И почувствовал себя несколько увереннее, когда возвращался в гостиную. Совсем ненамного, но все же увереннее.

Глава 11

Все походило на семейную встречу, но особого уюта не чувствовалось. Сара сидела на диване с окаменевшим лицом, напоминавшим туго натянутую маску, вцепившись обеими руками в свой бокал. Большой, толстый и преждевременно облысевший мужчина хлопотливо готовил себе у бара коктейль. На нем все еще был надет, как и в нашу первую встречу, тот же шерстяной спортивный пиджак и расклешенные светло-зеленые брюки. Сменил он только рубашку. На этот раз надел ярко-голубую с густым черным орнаментом. Я гадал, что же стало с его светлой рубашкой с белым рисунком.

— Я потерял Глорию, — произнес он своим низким басом. — Подумал, что, может быть, вам, Холман, удалось разыскать ее?

— Во время нашей последней встречи Сара представила вас как Вилли Шульца, — сказал я. — Но вы снуете себе повсюду как ни в чем не бывало. Полагаю, вы, должно быть, ее брат, Ральф?

— Да-а, — протянул он и сделал паузу, чтобы быстренько глотнуть спиртного. — Думаю, Сара обрисовала вам распределение ролей в нашей операции. Мне полагалось выдавать себя за Вилли, а потом, когда вы оба приехали на квартиру и обнаружили там его при смерти, Сара сказала, что это Даррах. Потому что это первое, что ей пришло в голову. Поэтому… — он быстро пожал плечами, — кем же еще я мог назваться, как не Вилли Шульцем?

— Глорию я нашел, — сообщил я ему, — но потом опять потерял.

— Он поехал на квартиру, — продолжила Сара. — Глория попросила его войти в гостиную. Но за дверью прятался кто-то еще, и Рика огрели по башке.

— Вы саданули меня слишком сильно, Ральф, — добавил я.

Он энергично замотал головой:

— Это был не я, клянусь! Глория решила, что будет лучше, если вы встретитесь один на один. Поэтому предложила мне проваливать и не возникать раньше чем через полчаса. Когда же я возвратился, в квартире уже никого не было.

— Вы мерзкий лгун, Ральф! — сказал я.

— Сущая правда! — Он достал из кармана носовой платок и вытер выступивший на лбу пот. — Я чуть не лишился рассудка, когда обнаружил ее исчезновение. Потом подумал, что, вероятно, она уехала с вами.

— Вы хотите сказать, что не проверили этого? — поинтересовался я.

— Проверил?

— Через свою сестру, — пояснил я. — Разве не для этого вы подослали ее ко мне с самого начала? Не для того разве, чтобы постоянно и точно знать, что я делаю?

— Не понимаю, какого рожна вы несете? — Но голос его прозвучал далеко не убедительно.

— Вы мерзкий лгун, Ральф, — повторил я. — Не знаю, зачем вы сейчас явились сюда, но явно не потому, что предполагали, будто Глория находится здесь.

В дверь опять позвонили. Сара как-то конвульсивно подпрыгнула, а ее брат даже и глазом не моргнул.

— Кто на этот раз? — напряженно спросила брюнетка.

— Почему бы тебе не пойти и не выяснить? — отозвался я. — Или тебе или твоему брату Ральфу?

— Пойду я, — угодливо предложил Ральф. Я подумал — может быть, слишком угодливо.

Он вышел в переднюю комнату, а я посмотрел на Сару. Она продолжала сидеть на прежнем месте, напряженно уставившись в одну точку. Тяжелый груз пистолета 38-го калибра подбадривал меня, оставаясь в набедренном кармане. Я подумал, что если возьму его в правую руку, то буду выглядеть несколько глупо в случае, если вновь прибывшим окажется Манни Крюгер, который теперь отважился встретиться с голыми дамами.

В передней раздался такой шум от топота, как будто туда хлынули участники какого-нибудь съезда. И тут же, через пару мгновений, все они ввалились в гостиную. Процессию возглавлял брат Ральф, на лице которого играло подобие ухмылки. За ним шагал Джейсон Траверс, который выглядел совершенно сбитым с толку, за ним следовала столь же поразительно красивая Глория Клюн. Последним, но явно не по значению выступал Ден Ларсен. Он выглядел как обычно, даже пустая трубка была также зажата в зубах.

А где же эта бестия Чак?.. В моей голове раздался предостерегающий трезвон. Его отсутствие было не только многозначительно, но и крайне зловеще: Ларсен и шага не сделает без своего главного подручного. Поэтому что за чертовщина… И в этот момент я получил ответ прямо между лопаток. Правда, не острием, а округлостью, тупо дошло до меня. Округлым, жестким и холодным. Вроде дула пистолета, когда попытаешься понять, что же это.

— Не дергаться! — раздался гундосый голос Чака, прозвучавший негромко за моей спиной.

Он забрал из моего кармана пистолет 38-го калибра, потом неожиданно толкнул меня, от чего я, спотыкаясь, отлетел вперед на пару шагов.

— Прекрасно! — бодро произнес Ларсен. — Теперь мы уверены, что не произойдет никакого ненужного драматизма и мы все можем расслабиться. Предлагаю всем устроиться поудобнее. Если кто-то пожелает выпить, Джордан с удовольствием поднесет ему.

— Само собой, мистер Ларсен, — угодливо подтвердил Ральф.

Я не торопясь повернулся и взглянул на Чака.

— Я могу возненавидеть себя, что попался на это, — чистосердечно признался я. — Древнейший в мире прием! Позвонить в парадную дверь и бегом броситься к заднему входу!

— Мы подумали, что вам будет интересно, если к вам неожиданно нагрянут гости, Холман, — объяснил он. — Поэтому в результате этого, возможно, вы предстали в несколько глупом виде. Также как вы выставили меня в дурацком виде там в доме, когда толкнули эту глупую суку прямо на меня. Помните?

— Надеюсь, она не получила травмы, сделавшей ее инвалидом? — поинтересовался я.

— Она получила свое потом, — поведал он напряженным голосом. — Мистер Ларсен решил, что в основном виной тому была она сама, и заставил меня преподать ей урок.

— Держу пари, что вам, Чак, это понравилось. Он пожал плечами:

— Думаю, что теперь она будет вести себя благоразумнее.

— Почему бы вам не присесть, мистер Холман? — любезно поинтересовался Ларсен. — Вон там, на диване, рядом с мисс Джордан.

Я сел рядом с Сарой. Ларсен устроился в кресле напротив нас. Чак остался стоять на том месте, где он стоял, то есть за моей спиной, держа в поле зрения всех остальных. Ральф уже зашел за стойку бара, разыгрывая роль хозяина, а Джейсон Траверс и блондинка стояли у стойки в ожидании приготовляемых для них напитков.

— Наша компания еще не в полном сборе, — добродушно констатировал Ларсен. — Но, думаю, ждать нам придется недолго.

Я злобно смотрел на Джейсона Траверса. Он вроде бы собирался улыбнуться, но неожиданно занервничал.

— Я совершенно не понимаю, что за чертовщина тут творится, Холман, — обратился он ко мне, поймав мой взгляд. — Мистер Ларсен просто сказал, что у вас в доме состоится важное совещание, и мне тоже пришлось приехать. Честно!

— А как же русалка из Малибу? — поинтересовался я.

— На звонок дверь открывать пошла она, — рассказал он. — Пожалуй, подумала, что это опять вернулись вы. Настроение у нее и так было скверное от этого… кхе!., и от другого. Вы понимаете, о чем я говорю. Как бы там ни было, вот этот подручный мистера Ларсена, — он быстро кивнул в сторону Чака, — думаю, он оказался очень нетерпеливым.

— И теперь ей предстоит операция? — спросил я.

— Ничего подобного! — Он быстро помотал головой. — Когда я услышал их голоса, то вышел вслед за ней, чтобы объяснить…

— Но опоздали?

— Тут надо признать, что этот подручный мистера Ларсена время зря не тратит. Он просто врезал ей между глаз.

— Поэтому, может быть, теперь она перестанет наконец распускать язык, — заявил Чак.

В дверь опять позвонили. Как чудно, дивился я, происходит настоящее сборище в старом домашнем гнезде Холмана, а меня никто об этом не предупредил и не спросил.

— Пойди посмотри! — приказал Ларсен Ральфу. Все ждали, пока Джордан выскочил из-за стойки бара и побежал, шаркая ногами, в переднюю комнату. Кем же мог оказаться человек, которого все боялись? Я опять начал размышлять над этим — Ларсен или Чак? Что касается меня, то я решил, что ответ на этот вопрос прост: боялись обоих. В гостиную возвратился Ральф с каким-то победоносным видом, будто, открывая входную дверь, он выполнил невероятно трудную задачу. А следом за ним следовал Моррис Даррах.

— Итак, теперь наконец все в сборе. — Ларсен просиял, словно обращался к ежегодному собранию акционеров. — Садитесь, мистер Даррах. Если хотите выпить, Джордан подаст вам.

— Выпить мне не хочется, — отказался Даррах, потом посмотрел на Глорию Клюн таким взглядом, будто мысленно раздевал ее. — Вас нашел Холман?

— Не совсем. — Кончиком язычка она облизала нижнюю губу.

— Садитесь, мистер Даррах! — более холодно предложил Ларсен.

Даррах уселся в свободное кресло, задержал на мне свой взгляд, полный ненависти, потом уставился на потолок.

— Я подумал, что будет проще, если мы соберемся все вместе, что отвечает нашим взаимным интересам, — начал Ларсен со вступительных слов. — У всех у нас есть свои проблемы и, уверен, что мы все хотим решить их. — Он сделал паузу как раз нужной продолжительности. — Думаю, что вижу способ их решения для всеобщего удовлетворения. — Он опять помолчал, но никто не решился на такую глупость, чтобы вставить что-то. — Думаю, что надо начать с решения основной для всех нас проблемы — я, конечно, имею в виду преждевременную смерть несчастного Вилли Шульца.

— Я много размышлял об этом, — резко вклинился Даррах. — Уверен, что его убил Холман!

— Интересно, — отреагировал Ларсен. — А что думаете об этом вы, Холман?

— Полагаю, что в данный момент это не имеет значения, — безразлично отозвался я.

— Убежден, что все присутствующие здесь просто развесят уши, если вы начнете излагать свое мнение по этому вопросу, — отрубил Ларсен.

— Да, но это займет немало времени. Даррах — устроитель и организатор, — начал я. — У него есть потрясающий сценарий и ни цента денег. Поэтому он обращается на студию «Стеллар» за средствами и режиссером. «Стеллар» дает добро при условии, что он убедит Джейсона Траверса сыграть главную роль. В конце концов Дарраху удается заставить Траверса прочитать сценарий и зацепить его на крючок. Но позже Траверс заявляет, что главную женскую роль должна сыграть не известная никому исполнительница и что он должен получить абсолютное право выбора такой исполнительницы.

— Холман, об этом всем известно, — быстро вставил Траверс. — Нет нужды…

— Заткнитесь! — негромко скомандовал Ларсен. — Говорит Холман, и мы выслушаем его.

— Среди прочего, Вилли занимался сутенерством, — продолжал я. — А Траверс являлся одним из его клиентов. Но особенно ему нравилась одна девушка, Глория Клюн. Однако ею безраздельно завладел Ларсен. — Я взглянул на испуганное лицо блондинки. — К тому же она была писаная красавица, и Траверс подумал, что она вполне подойдет для главной роли. Это, решил он, будет также негрубым плевком в Ларсена. Появятся также добавочные выгоды для самого Траверса во время натурных съемок в Латинской Америке, когда они окажутся там вместе.

— Мистер Ларсен! — чуть ли не взвизгнул Траверс. — Он врет! Не верьте ни одному дьявольскому слову этого паршивого ублюдка!

— Продолжайте, Холман, — сердечно подбодрил меня Ларсен. — Я нахожу ваш рассказ поистине увлекательным.

— Поэтому Траверс сошелся с Шульцем. Вилли тоже усмотрел в этом целый ряд побочных для себя выгод.

Он становился агентом девушки и получил бы жирный профит от ее заработка в таком престижном качестве. Догадываюсь, что ему тоже доставило бы удовольствие плюнуть в глаза Дену Ларсену, потому что он лишился своей доли оплаты, когда девушка переехала к тому на постоянное житье. Поэтому когда девушка убедилась, что предложение настоящее, она согласилась с его условиями. — Я взглянул на блондинку. — Правильно? — Я перевел дух. Она кивнула.

— Мне выпал фантастический шанс, — медленно произнесла она. — Вырваться из этого рэкета и действительно сделать что-то полезное для себя. Я бы никогда не поверила, чтобы хоть одному человеку в мире могло так повезти!

— Так что эта затея понравилась всем, кроме Дена Ларсена, — подытожил я. — И вот тут на сцену выполз детектив Рик Холман.

— Раздумывал я и над этим, — заметил Ларсен. — Как же получилось, что вы появились именно в этот момент?

— Мне никто не верит, — был мой ответ. — И я не надеюсь, что вы все здесь станете исключением. У меня в один прекрасный момент появился анонимный клиент — голос по телефону, — который сообщил, что он беспокоится за девушку по имени Глория Клюн. Что некто по имени Вилли Шульц пообещал пристроить ее в кинопроизводство, поведал мне тот же голос, и что он, этот аноним, волнуется за нее. Ему хотелось узнать только одно — все ли у нее в порядке. Раньше я никогда ничего не слышал о Шульце, поэтому и позвонил Манни Крюгеру на студию «Стеллар», чтобы узнать, слышал ли он что-нибудь об этом человеке. Манни отреагировал как перепуганный заяц и посоветовал обратиться к этому вот предателю, Моррису Дарраху. Но получилось так, что Даррах сам позвонил мне. Он сказал, что, возможно, свяжется с Шульцем и попросит его позвонить мне.

— Вы занимаетесь словоблудием, — изрек весь напрягшийся Даррах. — Когда вы наконец доберетесь до сути, Холман?

— Я подхожу к этому издалека, — ответил я. — Но если вы и дальше станете прерывать меня, то, возможно, я так и не подойду к этому.

— Больше никто не прервет Холмана, пока он не закончит своего рассказа! — лаконично распорядился Ларсен.

— На парадном крыльце моего дома появилась Сара Джордан и объявила, что она сестра Вилли, — продолжил я свое повествование. — Нам предстояло встретиться с ним и с Глорией Клюн у нее на квартире, чтобы я убедился, что с ней все в порядке. Когда мы приехали туда, дверь нам открыл Вилли, из спины которого торчал нож. Не вымолвив ни слова, он через несколько секунд скончался. Сара сказала, что это Даррах, и я ей поверил. Примерно через пять минут появился ее брат, которого она представила как Вилли Шульца. Я опять поверил ей. И собирался было позвонить в полицию, но Ральф помешал мне сделать это, ударив меня по голове. Он увез с собой и сестру, и труп Вилли, подбросил труп сюда, в мой дом, затем опять подослал сестру ко мне, чтобы убедиться, что мне об этом известно, а также чтобы следить за тем, что я делаю.

— Я тут немного что-то запутался, — медленно проговорил Ларсен. — Зачем понадобились все эти ухищрения?

— Сара Джордан объяснила, что они с братом выполняли разные поручения для Вилли, — ответил я. — Я ей поверил. Потом она сказала, что Шульц нанял ее брата, чтобы тот выдал себя за Шульца. И они вместе решили, что будет неплохо, если она представится сестрой Вилли и слегка подготовит меня к встрече с Глорией Клюн. Понятно, она говорила не правду. — Я посмотрел на Дарраха:

— Это вы наняли Ральфа Джордана, чтобы он выдал себя за Шульца, правильно?

Его тонкие губы скривились.

— Мне было неизвестно, кто является вашим клиентом, Холман. Согласно моим сведениям, им мог оказаться сам мистер Ларсен, и эта мысль напугала меня. А на Вилли Шульца она нагнала бы просто смертельного страху. В тот момент он не смог бы устоять против человека вроде вас. Он раскрыл бы свою толстую пасть и выболтал бы все о нашем сговоре! Поэтому я просто не мог позволить ему сделать это.

— Я заинтригован, Холман, — заметил Ларсен. — Если Шульц ничего не знал о встрече, которую предполагалось провести в квартире, то как же получилось, что он оказался в квартире именно в это время?

— Совпадение, — ответил я. — Он отправился навестить ее в неудачное время и наткнулся там на Джордана, который находился у Глории Клюн.

— На меня? — хрипло воскликнул Ральф. — Но меня там вовсе не было! Я там появился позже. Вы знаете это. Вы сами открыли мне эту чертову дверь.

— Конечно открыл, — подтвердил я. — Но это был уже ваш второй приход сюда. Вы знали, что в любую минуту появится ваша сестра вместе со мной, поэтому вам надо было возвратиться и убедиться наверняка, что Вилли убит.

— Вы сошли с ума! — Он опять вынул носовой платок и стал лихорадочно вытирать лоб.

— Совпадение, что Вилли приехал туда в самый неподходящий момент? — задался вопросом Ларсен. — Мне в это трудно поверить, Холман.

— Совпадение, — повторил я, — если только кто-то заранее не сообщил ему о встрече.

— Ему сказала об этом я, — прямо призналась Сара. — Почему ты думаешь… если ты такой чертовски умный, Холман… я тянула время с этим мнимым звонком к своему предполагаемому брату Вилли Шульцу? Да просто хотела подстраховаться, чтобы у настоящего Вилли было достаточно времени добраться туда.

— Зачем? — Ральф чуть ли не застонал. — Зачем ты устроила мне это?

— Не тебе, — холодно возразила она, — хотя ты и являешься большой занозой в заднице! Ей! — Она метнула ядовитый взгляд на Глорию Клюн. — Великой звезде из пятизвездочного цирка Вилли! Блестящей королеве среди всех нас, рядовых наложниц! Очаровательная блондинка, которая стоила на сто баксов дороже каждой из нас, которая могла не считаться с рядовыми проститутками. У нее это выгорело. Ей выпали пиковые козыри, когда Ден Ларсен забрал ее к себе. Bay! — Она дико закатила глаза. — Какая сделка! На что большее может рассчитывать девушка в этой жизни, чем устроиться у Дена Ларсена? Со всеми деньгами и роскошью в придачу, которые сопутствуют этому? Но ей этого оказалось мало. Ее потянуло в великие кинозвезды! Ну… — в голосе Сары зазвучала неприкрытая ненависть, — я и решила накрыть ее тележку, прихлопнуть ее навсегда!

— Даже не представляла себе этого! — удивленно произнесла блондинка.

— Что не представляла? — гаркнула Сара.

— Что ты так ненавидишь меня.

— Сильнее, чем ты думаешь!..

— Вот такие дела, — произнес я, нарушая начинавшую давить тишину. — Ральф и Глория ждали моего с Сарой приезда, когда в квартиру ввалился Вилли Шульц. Может быть, через пять минут — или десять? — Ральф и Глория уехали. Но Вилли остался в квартире с ножом между лопаток.

— Он неистовствовал как помешанный, — негромко продолжила рассказ Глория. — Он вопил и ругался, кричал, что все его обманывают… Мистер Даррах, Джейсон Траверс, Ральф, я… Особенно я. Но им это так не сойдет, грозя, приговаривал он. Если его лишат процентной доли, то тогда никто не получит никаких процентов. Он мигом прикроет всю эту лавочку. Он тут же позвонит мистеру Ларсену и скажет ему, где тот может найти меня и из-за чего, собственно, разгорелся весь сыр-бор… — На мгновение она замолчала, ее глаза неожиданно увлажнились, потом сильно прикусила нижнюю губу. — Я не знала, что делать, но понимала, что должна помешать ему звонить мистеру Ларсену. Мне не хотелось лишиться шанса стать кинозвездой — самого сильного из любых моих желаний в жизни. Ральф пытался успокоить его, но тот продолжал вопить истошным голосом, и я поняла, что его не успокоишь. В Вилли всегда была настоящая мужская жилка! — Она тряхнула головой. — Поэтому пока они вопили так друг на друга, я пошла на кухню, вынула из ящика нож. Когда я была уже рядом, в последнее мгновение Вилли обернулся и увидел, что я приближаюсь к нему с ножом. Мы сцепились. — Она пожала плечами. — Не знаю, как долго это продолжалось. Потом…

— Несчастный случай! — быстро вставил Ральф. — Я все это видел собственными глазами. В тот момент Глория и не собиралась убивать его. Они боролись за нож, потом Вилли потерял равновесие и как-то сам напоролся на него, упал.

— Навзничь? — спросил я.

— Что? — Он тупо смотрел на меня.

— Не забывайте, что нож торчал из его спины.

— Вилли просто взбесился при мысли, что я пыталась убить его, — тихо продолжала блондинка. — Стал грозиться, что убьет меня. Схватил мое запястье и выкрутил его. Нож упал.

— А Ральф поднял его, — подсказал я. Она кивнула:

— Думаю, что он спас мне жизнь.

— А потом вы оба умчались из квартиры?

— В машине Ральфа, — уточнила она. — Она была припаркована примерно в квартале от квартиры. Мы некоторое время просто сидели в ней, чтобы немного успокоиться. Потом Ральф сказал, что ему надо вернуться, так как в любой момент можете приехать вы с его сестрой и что он должен что-нибудь предпринять, чтобы помешать вам звонить в полицию.

— А затем они с сестрой притащили в машину труп? Она покачала головой:

— Пришла Сара и отогнала машину к квартире, а вот потом Ральф стащил тело вниз и засунул его на заднее сиденье. — Она содрогнулась при этом воспоминании. — Это было ужасно!..

— Потом Ральф притащил труп сюда и сбросил его в моей спальне, — продолжил я. — А сестру оставил здесь, чтобы впредь быть надежно информированным о каждом моем шаге.

Я взглянул на Джордана. Носовой платок его превратился в небольшой бесформенный шарик, который он то мял в правой руке, то вытирал обильно стекающий по его лицу пот.

— Что было потом, Ральф? — мягко спросил я.

— Потом мы поехали в мотель, — ответил он. — Я подумал, что нам надо притаиться, пока я не соображу, что же, черт возьми, нам делать дальше.

— И тут вы позвонили мистеру Ларсену, — высказал я догадку. — Сказали ему, что Глория пришила Вилли, но она находится в безопасности под вашим присмотром, и что будет лучше, если она некоторое время останется с вами. Особенно пока полиция и я вынюхиваем все вокруг.

— Вы совершенно правы, Холман, — подтвердил Ларсен. — В то время согласился с Джорданом. Ей было с ним безопаснее.

— Пока вам не удалось организовать ей надежное алиби, — добавил я. Он вежливо кивнул:

— Разумеется.

— Дело оставалось за мной.

— Правильно. — Он опять кивнул. — Но вы должны признать, Холман, что я пытался уладить и это, сделав вам очень щедрое предложение, но вы отказались. Чарльз честно предупредил вас о том, что с вами может случиться, но вы настояли на своем. — Он слегка пожал плечами. — Вы знаете, что в остальном винить можете только себя.

— Итак, что же будет дальше, мистер Ларсен? — спросил Джордан надтреснутым голосом. — Иначе говоря, что же нам теперь делать, черт подери?

— Я как раз собирался перейти к этому, — ответил Ларсен. — Вы можете вспомнить, что вначале я коснулся вопроса взаимных интересов. — Его голос опять стал вкрадчивым, будто мы опять попали на собрание акционеров. — Думаю, что на данной стадии было бы полезно определить, в чем же заключаются интересы каждого из нас. Начнем с вас, мистер Даррах.

— Если этот фильм не будет снят, то мне конец. — Лицо Дарраха выглядело более болезненным, чем обычно. — Одно ваше слово о прошлом одной дамы — и у меня все кончено со студией «Стеллар». Стало быть, я вынужден буду обратиться к вам за деньгами, а это означает, что фильм станет вашим. Но может быть, — его рот полуоткрылся в нелепом подобии улыбки, — вы сможете выделить для меня небольшой процент?

— Уверен, что мы что-нибудь придумаем, — доброжелательно произнес Ларсен. — Мистер Траверс?

— Та же проблема, что и у Дарраха, — пробормотал Джейсон. — Хотелось бы отснять этот фильм, особенно с участием Глории в качестве главной исполнительницы.

— Буду справедливым, мистер Траверс, — заверил его Ларсен. — Подготовим контракт из трех статей, и Глория, конечно, будет сниматься вместе с вами в главной женской роли.

— Спасибо, — мрачно поблагодарил Траверс.

— Вы это серьезно, Ден? — спросила Глория Клюн с сияющими глазами.

— Конечно! — Он весь просиял, глядя на нее. — Естественно, ты подпишешь со мной, как со своим управляющим, долгосрочный контракт. И тогда, дорогая, думаю, что перед тобой откроется большое будущее в кино.

— Очень не дурно для Глории! — Сара не удержалась от ехидного замечания.

— А теперь твоя очередь, дорогая моя, — покровительственно произнес Ларсен. — Ты самая привлекательная девушка, и, я уверен, ты расточала впустую свой талант под руководством Вилли. Может быть, ты подумаешь о том, чтобы стать гостем в моем доме на долгосрочной основе? Думаю, что Глория может подтвердить, что… кхе… что дополнительные выгоды этого значительны.

— То есть вы хотите взять ее к себе? — медленно спросила Глория.

— Думаю, уместнее будет сказать — «занять место», — отозвался он.

— Мне это нравится, мистер Ларсен, — взволнованно ответила Сара. — Точнее сказать, уверена, что соглашусь!

— Очень рад, моя дорогая. — Облик его мгновенно стал другим, вместо старого козла перед собранием предстал председатель правления. И всего-то — он лишь изменил выражение лица. — Итак, все утрясено, все довольны.

— А как же я? — заикнулся дрожащим голосом Ральф.

— И Холман, — великодушно добавил Ларсен. — Нам не следует забывать о нем.

— Вам надо было бы быть христианином, Ральф, — бросил я ему. — Тогда вы почувствовали бы себя спокойнее, даже когда очутились бы в клетке со львами.

— Замолчите, — взвизгнул Ральф. — Мистер Ларсен, я…

— Холман прав, — с сожалением произнес Ларсен. — Полиция будет настаивать на выявлении убийцы Вилли Шульца. А ведь убили-то его вы, верно? Правда, у нас тут возникает проблема двойственного характера.

— Я готов на все, мистер Ларсен, — отчаянно взмолился Ральф.

— Чарльз! — В голосе Ларсена вновь зазвучали металлические нотки. — Что ты думаешь по этому поводу? Профессиональный следователь наконец выслеживает виновного. Холман загнал его в угол в своей собственной гостиной. Но убийца отчаянно защищается.

— Не люблю ничего чересчур маскарадного, мистер Ларсен, — уважительно ответил Чак. — Думаю, что Холман нажил себе врагов больше, чем большинство людей этого города. Поэтому если кто-то пришибет его и бросит его тело в море, полиция будет сбита с толку, но там этому особенно не удивятся. С другой стороны, я предпочел бы по-настоящему чистую работу, чтобы все и всем было понятно. Знаете, что-то вроде полного подписанного признания перед тем, как он покончит с собой.

— В твоих предложениях есть немалая доля достоинства, Чарльз. — Ларсен зажмурил глаза и некоторое время переваривал сказанное. — Есть ли у кого-нибудь возражения?

— Сара! — простонал Ральф. — Ведь я же твой брат!

— Какого рода братом ты являлся для меня? — холодно отпарировала она. — Сам себе застилал кровать… братец!

— Повторяю в последний раз, — предупредил Ларсен. — Есть ли у кого-то возражения?

На меня взглянул Джейсон Траверс, но тут же отвел глаза в сторону. На его левой щеке запульсировал нервный тик. Даррах по-прежнему взирал на потолок, а Глория Клюн деликатно повернулась спиной ко всему происходившему.

— Мы все станем участниками заговора молчания после этого события, — выпалил Ларсен. — Предлагаю также, чтобы мы все стали единодушными участниками этого события. Тогда перед лицом закона мы все будем одинаково виноваты.

— Что конкретно вы имеете в виду? — спросил сдавленным голосом Джейсон Траверс.

— Что Чарльз прикончит Холмана сейчас же, прямо здесь, у нас на глазах, — хладнокровно объяснил Ларсен. — Мы все разделим эту вину, и это навсегда сомкнет наши уста.

— Ральф! — вырвалось у меня. — Накрой Чака сейчас же!

— Что?! — Весь корпус Ральфа передернулся от лихорадочного неприятия самой мысли о том, чтобы сделать что-то подобное.

Я надеялся, что этого окажется достаточно. И я оказался прав.

В следующее мгновение в комнате прогремел выстрел, Ральфа откинуло назад к стойке бара. Тонкая струйка крови брызнула из дырки в его горле, попав на переднюю часть свитера Глории до того, как он ничком грохнулся на пол.

— Вы подстрекатель и ублюдок, Холман! — прошипел Чак. — Сейчас вы получите свое!

— Постойте! — резко выкрикнул я, вскакивая на ноги. — Кто же теперь станет писать записку о самоубийстве?

— К чертям записку о самоубийстве! — Помертвевшие глаза Чака заблестели, когда он уставился на меня. — Я собираюсь влупить в тебя…

— Чарльз! — ледяным тоном скомандовал Ларсен. — Подожди!

Какое-то мгновение, когда кровь стыла в жилах, мне казалось, что Чак не послушает его. Потом блеск в его глазах постепенно пропал и он опустил пистолет. Глория взглянула на свой свитер, издала негромкий хныкающий звук и упала в обморок. Она свалилась рядом с грузным телом Ральфа, а Сара Джордан начала подвывать. Я подумал, что мне надо поскорее вмешаться, не то все это сборище грозит превратиться в поминки.

— Виноватых нет! — заявил я. — Никто не давал согласия на то, чтобы Чак пристрелил Джордана. Мы все только свидетели, вот и все. Мы все видели, как он неожиданно застрелил Джордана.

— Какого черта, Холман! — рявкнул Чак.

— И все мы слышали, что Джордан сознался в убийстве Вилли Шульца, — поспешно добавил я.

— Свидетели убийства, Холман? — вкрадчивым голосом спросил Ларсен.

— Это зависит от вас, мистер Ларсен, — любезно ответил я. — Иначе говоря, если вам удастся убедить остальных здесь присутствующих дать частично ложные показания и сказать, что Ральф первым нацелился на Чака… Тогда это будет их дело. — Я посмотрел на Дарраха. — Как вы отнесетесь к тому, чтобы пойти на лжесвидетельство, мистер Даррах?

Тяжелые веки слегка поднялись в знак понимания.

— Да, я пойду на это, — прошептал он. — Главное — обеспечить съемки фильма.

— А как вы, Джейсон? — подначивал я.

— А что мне? — отозвался он с заметно просветлевшим лицом. — Я хочу работать над фильмом вместе с мистером Даррахом при финансовой поддержке студии «Стеллар». И конечно, вместе с Глорией в главной роли.

— Сама она в данный момент ничего сказать не может, — продолжил я «охват» присутствующих. — Но полагаю, что все мы знаем о ее горячем желании сниматься в фильме.

Ларсен молчал. Все ждали, а в комнате опять нарастало напряжение. Потом он медленно поднялся на ноги.

— Поздравляю вас, Холман, — негромко произнес он. — Не стоит и говорить о том, что я не забуду вашего поведения этой ночью.

— Это ничего не меняет в отношениях между нами, мистер Ларсен? — нетерпеливо спросила Сара. — То есть ваше желание взять меня к себе остается неизменным?

— Тебя? — На его лице отразилось явное презрение. — Я бы и пятака не дал за остаток твоей жизни!

— Нам придется вызвать полицию, — объявил я. — Чем дольше мы это затягиваем, тем будет хуже для всех нас.

— Избавь меня от банальностей, Холман! — проскрипел Ларсен.

— И надо, чтобы все выглядело нормально, — продолжал я. — Если это самозащита, то у Джордана в руке должен быть пистолет. — Я взглянул на Чака. — Сойдет и мой.

Он долго колебался, потом вынул из бокового кармана пистолет и бросил его мне. Я поймал его правой рукой и сразу же почувствовал себя значительно увереннее.

— Самозащита, — повторил я, — после перебранки, Чак.

— Просто вложите пистолет в его руку, — посоветовал он надтреснутым голосом.

— Если все остальные присутствующие здесь согласны, — продолжал я. — Проклятие, почему вы решили, что и я согласен?

— Из-за денег, Холман, — устало молвил Ларсен. — Назовите сумму, и я выписываю вам чек.

— У вас, Ларсен, не хватит денег, — возразил я. — Совершено убийство. У меня на глазах. И я расскажу полиции все точно так, как это произошло.

— Я это знал, — прошептал Чак. — Знал, что рано или поздно это случится.

— О чем ты сейчас говоришь? — резко спросил Ларсен.

— О вас! — ядовито огрызнулся Чак. — Вы начали превращаться в мягкотелого с того времени, как мы уехали из Вегаса. Расхаживали повсюду с важным видом, подобно старому прирученному козлу. По всему дому гонялись за бабами в нижнем белье! Им бы надо было выгнать вас в поле на подножный корм!

— Не смей так разговаривать со мной! — крикнул Ларсен. — Ты сам чертовски виноват! Если бы ты так не реагировал, когда Холман засек тебя, то это никогда…

Я зорко наблюдал и ждал, но Чек действовал молниеносно. Пистолет в его руке вроде бы и не пошевелился, но неожиданно прогремел выстрел, и я понял, что погиб. Моя предсмертная мысль состояла в том, чтобы увлечь его с собой. Я два раза подряд нажал на спуск своего пистолета 38-го калибра и увидел, что пули попали в верхнюю часть его груди, отбросив назад.

До моего сознания очень медленно дошло, что я жив и невредим. Но я не сразу поверил в это. Как, черт возьми, Чак мог промахнуться с такого близкого расстояния? Но потом я услышал пронзительный свистящий звук за своей спиной и оглянулся. Ларсен завалился на спинку кресла и, очевидно, мгновение спустя решил, что дышать ему слишком трудно, и поэтому прекратил это делать. Я взирал на дырку в его горле, и прошло не меньше двух секунд, прежде чем я понял, что Чак больше не целится в меня.

Глава 12

— Привет, мистер Холман, — мягко приветствовала она. Ее широкие карие глаза смотрели застенчиво, но все-таки не совсем невинно. — Мистер Крюгер ждет вас.

— Очень приятно, — отозвался я.

— Думаю, он дожидается вас с девяти часов утра. — Она медленно улыбнулась. — Похоже, вы были заняты.

— В полиции, — неопределенно пояснил я. — Там никому не верят, особенно мне.

— Мне понятен их подход. — Она облизнула оттопыренную нижнюю губу. — Я бы тоже вам не поверила.

— Как забавно, похоже на действительно большое совпадение, — заметил я. — Только вчера мне встретилась настоящая живая служанка, одетая только в черные шелковые чулки и красный поясок для подтяжек, со скромной улыбкой на губах. Как вы это находите?

— У каждого свои фантазии, — пробормотала она. — Но ваши, мистер Холман, похоже, застряли в одной наезженной колее.

— Она была одной из фантазий Дена Ларсена, — добавил я. — Реальной фантазией.

— Ну конечно, — утешающе произнесла она. — Не хочу вас торопить, мистер Холман, но вас дожидается мистер Крюгер.

И я прошел в кабинет Манни. Он, как и всегда, сидел ко мне спиной, уставившись в широкое окно из сплошного стекла. Довольный, я на цыпочках прошел по комнате и был уже на расстоянии одного шага от письменного стола, когда он все испортил.

— Мой герой! — Он крутанулся на стуле, за огромными стеклами очков сверкнули его глаза. — Рик, старый дружище, вы простите меня, если я скажу, что это несколько сенсационно, не считая того, что просто колоссально!

— Прощаю, — снизошел я и сел в кресло для посетителей.

— Какое фантастически потрясающее исполнение! — Он поцеловал кончики своих пальцев. — Сегодня утром мне обо всем рассказал очевидец Джейсон. Как вы перехитрили тех отпетых негодяев! Уверяю вас, старый дружище, о вас надо делать фильм!

— Джейси Траверс все рассказал вам? — переспросил я.

— Теперь мы снова приступим к работе, — живо продолжал он. — Теперь нам все известно. Ларсен и его мерзкий подручный мертвы благодаря вам, старый дружище. Поэтому откуда же могут узнать о темном прошлом нашей новой звезды? Это прошлое мы похороним вместе с Ларсеном. — Он с ликованием потер руки. — Уверяю вас, она станет крупнейшим явлением в кино со времен Мэрилин Монро!

— Замечательно! — отозвался я.

— А как вы себя чувствуете, дружище? — Он с беспокойством посмотрел на меня. — Вы выглядите слегка помятым. Хотя у вас стальные нервы, и думаю, что изредка они натягиваются до крайности, ведь так? Потом наступает успокоение и появляется желание завопить во все горло, хочется стукнуться головой об стенку. — Он сочувственно потряс головой. — Дай всему отстояться, дружище!

— Я чувствую себя прекрасно, — возразил я. — И пришел, чтобы получить гонорар.

— Получить? — Его челюсть надолго отвисла. — Что?

— Оплату, — пояснил я. — Насколько я помню, вы обещали небольшую черную коробочку.

— Это результат перенапряжения, — сказал он приглушенным голосом. — Слишком большая нагрузка легла на вас, и это понятно. Вы перетрудились, дружище. Перепрыгнули через себя! Разрешите дать вам что-нибудь. Например, успокоительного, а?

— Вы — обманщик и негодяй, — с чувством выругался я. — Несчастный имитатор телефонного анонима! Что с вами происходит? Вы решили сэкономить деньги студии за счет моей оплаты?

— Я вас не понимаю, дружище Рик, — осторожно произнес он.

— Вы дьявольски хорошо знаете, что я должен был выяснить, кто такой Вилли Шульц, — продолжал я. — И вы знали, что именно к вам первому я обращусь за справками, верно? Поэтому вы намеренно закатили истерику, когда я вам позвонил, и позаботились о том, чтобы упомянуть в разговоре имя Дарраха.

— Вилли Шульц? — Он широко развел руки на поверхности письменного стола. — Меня грызло любопытство. Иначе говоря, если этот парень являлся открывателем талантов, то как же могло случиться, что раньше я о нем никогда не слышал? А если он не был таким открывателем, то кем же он тогда был? И — что более важно — где он раскопал свою клиентку и что именно она должна была скрывать? — Его глаза смотрели на меня с мольбой. — На студии все были довольны. Кому хочется выйти из фаворитов и, может быть, оказаться уволенным, если сеять сомнения и нанимать Рика Холмана? Навлекать на студию неприятности? Я подумал, что тут надо просто заинтриговать вас, верно?

— Значит, с вас причитается небольшая черная коробочка, — холодно настаивал я.

— Рик. — Он горестно покачал головой. — Должен признаться вам, что никакой черной коробочки у меня нет.

— А этот сигнал, который вы записали на пленку из города Сиднея в Австралии? — Я в упор уставился на него. — Это же ведь реальная вещь?

— Я позвонил по междугородному и попросил их в Австралии передать для меня сигнал времени, — терпеливо объяснил он. — Что тут странного?

— Сумасшествие! — воскликнул я.

— По почте вам уже направлен чек, — торопливо продолжил он. — На три тысячи баксов — за оказание специальных услуг. О'кей?

— О'кей, — отозвался я.

Он с ликованием причмокнул:

— Вы все еще злитесь на меня, потому что я надул вас оба раза, да?

— Оба раза? — переспросил я. — Это как?

— Первый раз как телефонный аноним, а второй как мой собственный брат, так ведь? — Он с гордостью опять причмокнул. — Ну как?

— Манни, — сказал я, — в случае с телефонным анонимом имеется элемент гениальности в выдумке, и вы, конечно, надули меня. Но ваша попытка выдать себя за своего брата отнюдь не провела меня.

— Вот как? — Он агрессивно выпятил подбородок. — О'кей! Коль уж вы такой чертовски умный, скажите, в чем я ошибся?

— Вы дали промашку: не знали, что у двух братьев может быть одна и та же мать! — с прискорбием ответил я ему. — Такую ошибку может совершить только один человек на всем свете, и это вы, Манни!

Его глаза расширились до невероятных размеров за стеклами очков, когда он открыл рот, чтобы сказать что-то. Но вдруг передумал. Его канцелярский стул решительно повернулся, и он опять уставился в широкое окно со сплошным стеклом, сидя ко мне спиной.

— А единокровные братья? — вопрошающе произнес он.

— До свидания, Манни, — попрощался я с ним. Я вышел в приемную и увидел, что златокудрая красавица с роскошными волосами, ниспадавшими чуть ли не до талии, стояла возле письменного стола. Впервые я увидел ее во весь рост, и картина стоила того, чтобы посмотреть на нее вторично. Она была высокая, и мини-юбка на ней обнажала великолепные ноги в черных чулках, которые, казалось, не кончаются.

— Не думаю, что мое место на пляже, — сказала она. — Даже когда он освещен солнечными бликами. Поэтому давайте лучше встретимся у вас дома, если вы не возражаете, конечно. — Она медленно улыбнулась, и ее оттопыренная нижняя губа слегка дрогнула. — Мне известно, что вы владеете домом на Беверли-Хиллз, мистер Холман, потому что знать это входит в мои обязанности. Это первое, о чем рассказывает уходящая секретарша вновь пришедшей.

— Ванда Спокейн, — смиренно обратился я к ней, — вы сильно опередили меня.

— Мистер Крюгер считает, что это было бы неплохо, — продолжала она, — если я не возражаю. Вроде премии за оказанные услуги, по его словам, и значительно более привлекательной, чем просто чек. Я ответила ему, что не возражаю, потому что все его предыдущие секретарши прошли через Рика Холмана, и я не вижу каких-то основательных причин для того, чтобы стать исключением.

— Вы хотите сказать…

— Вот именно! — Ее большие карие глаза опять стали скромными и невинными. — Поэтому почему бы нам не поехать к вам домой, не выпить, не пообедать… и все остальное?

— Действительно, почему бы не сделать всего этого? — нетерпеливо подхватил я.

— У меня небольшая проблема, — оговорилась она. — Как на улице погода?

— Вы смеетесь? — отозвался я. — Вы знаете, что спрашивать о погоде — значит наносить оскорбление городу ангелов! Погода на улице просто великолепная! Безбрежное голубое небо, солнечный свет, пробивающийся через дымку…

— Ветра нет?

— Никакого ветра, — заверил я ее.

— Даже небольшого дуновения? — с беспокойством спросила она.

— Мертвая тишина, — ответил я. — Ни один листок не шелохнется на ветвях деревьев.

— Очень рада, — сказала она. — Мне не хотелось бы простудиться.

— Исключено, — успокоил я ее.

— Просто девушка должна проявлять осторожность, — пояснила она безмятежно. — Я хочу сказать, что даже слабый ветерок может оказаться опасным, когда на ней под этой мини-одеждой ничего нет, кроме черных чулок и узенького красного пояска для резинок.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Реклама на сайте