«Волки»

Волки (fb2) - Волки [СИ] (Чёрное озеро) 1304K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Леонидович Аввакумов

АЛЕКСАНДР АВВАКУМОВ ВОЛКИ

Тот, кто считает царем зверей льва или тигра — глубоко ошибается. Ген волка очень похож на ген человека. Волк всегда живет рядом с человеком. Он не поддается дрессировке, так как сам этот процесс, по всей вероятности, ему не интересен. Ещё ни одному человеку не удалось заставить волка прыгать через горящий обруч и подчиняться ударам хлыста.

Аввакумов А.Л.

Уважаемые читатели!

Перед вами, не просто детектив, а скорее всего автобиографическая повесть. Александр Аввакумов более пятнадцати лет проработал в уголовном розыске. Прошел путь от рядового оперативника до заместителя начальника Управления уголовного розыска министерства внутренних дел Республики Татарстан. За его плечами сотни раскрытых преступлений: краж, грабежей, разбойных нападений, убийств.

На чтобы мне хотелось обратить ваше внимание, это на то, что автор пытается показать нам работу сотрудников уголовного розыска не с привычной глянцевой стороны, к которой все мы так привыкли, а со стороны совершенно неизвестной широкому читателю. Автор, словно специально приоткрывает нам совсем непривычную сторону этой работы, что делает это произведение более интересным и привлекательным.

В основе его произведений лежат реальные преступления, совершенные преступниками в начале 90-х годов прошлого столетия. Все эти преступления были довольно громкими по тем временам и невольно привлекали к себе интерес огромной группы людей. Автор, исходя из своих соображений, специально зашифровал адреса, изменил имена оперативников и преступников. В некоторых случаях, при работе над своими произведениями, он вполне надумано драматизирует и обостряет отдельные моменты, как совершения преступления, так и их раскрытия. Однако, этот прием применяемый автором, не только не снижает интерес к произведениям, но и заметно улучшает их художественную линию.

Думаю, что читатель невольно заметит, что главный герой его произведения Абрамов в первую очередь — человек, тонкий психолог, а уж только затем сотрудник уголовного розыска. Его терпение, вдумчивость и умение строить разговор с преступниками позволяют ему расположить к себе человека так, что тот невольно становится добровольным участником процесса раскрытия преступления.

Мы, не без волнения, отслеживаем жизненный и служебный путь Абрамова. Однако, автор не пытается сделать из своего героя идеального человека. Его жизненный путь не устлан розами и не так гладок, как хотелось бы нам. Как и у всех талантливых людей, у нашего героя есть не только друзья, но и враги и завистники.

Я думаю, что данные произведения, лишний раз напомнят нам всем о тех людях, кто полностью посвятил свою жизнь борьбе с преступностью, кто отдал свое здоровье, а некоторые и жизнь этому не легкому делу.

Председатель Совета ветеранов Управления уголовного розыска Министерства внутренних дел Республики Татарстан

Александр Сорокин

Справка из новейшей истории России

Москва

Казанская организованная группировка в Москве сформировалась в 1989 году. К началу 1992 года группировка насчитывала от 100 до 300 боевиков, постоянно проживающих в Москве.

К 1993 году московская группировка значительно пополнилась за счет прибывающих в Москву членов организованных преступных группировок. Вскоре, по неофициальным данным МВД России, данная группировка насчитывала уже более 350 активных членов. Одной из особенностей казанской группировки было то, что в ее составе были не только этнические татары. Практически все члены казанских ОПГ придерживались воровских понятий.

В 1992 году казанская группировка понесла ряд потерь во время внутримосковских конфликтов. В октябре 1992 года был убит Леонид Дворников, более известный по кличке «Француз» — казанский авторитет, группировка которого полностью контролировала район Старого Арбата. В свое время именно он, Француз, «привел» казанских в Москву.

В 1993 году казанскую группировку вновь потрясли внутренние конфликты. От ОПГ откололись два авторитета — Радик Ахметшин, больше известный по кличке «Гитлер», и Юрий Кузнецов по кличке «Босс». Вскоре Ахметшин был убит, а Кузнецов тяжело ранен. Им не простили выход из группировки и попытку увести с собой часть боевиков.

В октябре 1993 года московским РУОПом были арестованы 18 членов Тукаевской группировки в Москве. Значительные потери понесла казанская ОПГ «Низы», которая схлестнулась в смертельной схватке с другой казанской ОПГ — «Кинопленка». Как позже выяснилось, конфликт разгорелся из-за Петровско-Разумовского рынка Москвы. В этом конфликте полегли около трети боевиков ОПГ «Низы».

Особую роль в консолидации казанской группировки в Москве сыграл лидер крупнейшей ОПГ Казани «Борисковская» Ленар Речапов, известный в преступной среде по прозвищу «Узкий». Ему удалось не только примирить лидеров казанских ОПГ, но вскоре и возглавить данную объединенную группировку в Москве.

Речапов был довольно умным человеком. Он попытался дистанцироваться от «жесткого» рэкета и считал, что деловые переговоры с партнерами по бизнесу могут принести намного больше финансовой выгоды, чем стрельба по живым мишеням. Однако эту позицию разделяли не все лидеры группировок.

Основным врагом Ленара Речапова оставался лидер крупнейшей казанской группировки в Санкт-Петербурге Хайдар Закиров по кличке «Хайдер», который являлся лидером ОПГ «Жилка». Эта вражда возникла еще в начале 90-х годов. Причина конфликта — городская преступная казна.

В 1995 году в Москве неожиданно скончался Ленар Речапов. Смерть его носила загадочный характер. Накануне смерти Речапов прошел полное медицинское освидетельствование в одной из знаменитых московских клиник. Светила российской медицины не нашли у него никаких отклонений в здоровье, о чем выдали ему справку. На следующий день его обнаружили мертвым у себя в офисе. По заключению судебных медиков, он скончался от обширного инфаркта миокарда.

Созданная Речаповым преступная империя держала под своим контролем практически все ликеро-водочные и пивоваренные предприятия Казани и Татарстана, а также целый ряд промышленных предприятий в Москве. Группировка контролировала:

— страховое общество «Зилант» — «Измайлово», корпус «В»;

— малое предприятие «Сибирь» — Новомосковский переулок;

— ресторан «Золотой Дракон» — ул. Плющиха;

— кооперативный банк «Восток» — ул. Ярославская, 4;

— СП «Хадтон» — гостиница «Измайлово»;

— СТОА «АвтоВАЗ» — г. Балашиха;

— банк «Солидарность» — Ленинский проспект, 42;

— гостиницу «Узкая» — ул. Новоясеневская;

— охранную фирму «Беркут» — ул. Гиляровского, 19;

— казино и ресторан «Арбат» — Новый Арбат, 29;

— ресторан «Бомбей» — Рублевское шоссе, 91;

— ресторан «Зилант» — гостиница «Севастополь»;

— кафе «Попугай» — ул. Студенческая;

— кафе «Севастополь» — Можайский вал, а также еще целый ряд мелких торгово-промышленных предприятий и рынков Москвы и Московской области.

После смерти Речапова знамя казанской ОПГ в Москве подхватил Радик Юсупов, больше известный в криминальных кругах России как «Дракон».

Санкт-Петербург

В середине 90-х годов в Санкт-Петербург на постоянное место жительства перебрался лидер казанской группировки «Жилка» Хайдар Закиров, более известный в криминальных кругах под кличкой «Хайдер». К этому времени «Жилка» стала одной из самых влиятельных преступных империй в стране. Группировка контролировала многочисленные предприятия в Татарстане, «засветилась» во всем Поволжье, в Перми и Севастополе.

В Санкт-Петербурге казанцы «развернулись» так широко, что подвинули известную своей жестокостью чеченскую группировку, основная база которой находилась в Москве.

«Жилковские» контролировали торговлю нефтепродуктами во всём городе, почти весь Невский проспект с его магазинами, ресторанами и гостиницами. В их руках был отель «Невский Палас», который перешел к ним после покушения на вора в законе Кумарина. По оперативным данным, казанцы подошли к тому, чтобы полностью подчинить один из крупнейших банков страны, а также Балтийское пароходство.

Предприимчивый и дальновидный Хайдер создал в общаке группировки что-то вроде «стабилизационного фонда». На «всякий случай» в загашнике держали несколько миллионов долларов — на адвокатов, подкуп чиновников, непредвиденные конфликты с братвой и т. д.

Члены казанской группировки не увлекались культом силы, как их будущие прямые противники — «тамбовцы», они не занимались спортом, употребляли наркотики и спиртное. Однако наряду с этим в казанских группировках была жесткая дисциплина. За невыполнение приказов старших групп, как правило, следовало жестокое наказание. Вскоре появилась бригада, в задачу которой входило приведение в исполнение смертных приговоров в отношении боевиков, нарушивших приказы лидера.

Хайдер не жалел денег на вербовку сотрудников милиции, а также работников следственных изоляторов и колоний. Он был умным и расчетливым руководителем, умело разрабатывал планы нападений на бизнесменов, привлекая приезжавшие в город бригады из Казани. Часто эти нападения совершались именно на тех бизнесменов, с которыми он непосредственно сотрудничал.

Во второй половине 1992 года между казанскими и бригадами тамбовцев вспыхивает самая настоящая война. Яблоком раздора стал Торжковский рынок.

Базой группировки в Санкт-Петербурге становятся ресторан «Шлотбург» и кафе «Садко».

Несмотря на ожесточенную войну между группировками, Хайдеру удалось взять под полный контроль Василеостровский, Выборгский, Калининский, Красногвардейский и Приморский районы Санкт-Петербурга, а также все Приозерское направление.

Летом 1996 года Хайдер был убит. Его убийство было столь тщательно спланировано и осуществлено, что больше напоминало сцену знаменитого американского боевика. Закиров в сопровождении охраны вышел из ночного клуба и направился к ожидавшей его машине. Неожиданно для всех из-за угла дома раздались автоматные очереди. Телохранители Закирова побежали в сторону, откуда слышалась стрельба. Они оставили своего босса без прикрытия. Первым выстрелом в голову был убит водитель Закирова. Следующими выстрелами снайперов, разместившихся на крышах соседних домов, были убиты все его телохранители. Все это произошло столь быстро, что никто не смог по-настоящему отреагировать на ситуацию. Улицу заволокло клубами дыма, сработали дымовые шашки. Первая пуля попала Закирову в шею, вторая — в голову. Контрольные выстрелы сделал автоматчик, появившийся из клубов дыма. До этого он прятался в одном из подъездов ближайшего дома. Закиров, переживший не одно покушение, скончался на месте, так и не увидев своего убийцу.

Источники: «Независимая газета» от 08. 09. 2008, Ян Гордеев; «Криминальные новости»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Я молча шел по коридору Министерства внутренних дел Республики Татарстан, не обращая внимания на здоровающихся со мной сотрудников. Настроение с утра было просто отвратительным. Полученные недавно травмы при ДТП оказались довольно тяжелыми, сложнее, чем я предполагал, и мне пришлось около двух недель отлеживаться дома. Дорожное происшествие произошло в моей очередной командировке, в Набережных Челнах. В служебной машине на ходу «на выстрел» лопнуло переднее колесо. Скорость машины была приличной, водитель не смог удержать ее на полотне дороги. Она вылетела в кювет и правой стороной ударилась в одиноко стоящее дерево. Вся сила удара пришлась на мою сторону. Если бы я не был пристегнут, данное происшествие могло бы обернуться летальным исходом. Я получил сотрясение мозга, вывих плеча и множественные гематомы. От предложенного врачами стационара я отказался и все эти дни провел дома, занимаясь ребенком.

Вчера вечером мне позвонил начальник управления Вдовин и фактически приказал выйти на работу.

— Анатолий Герасимович, я же болею. Что за необходимость вытаскивать меня на работу?

— Это не моя прихоть, пойми правильно, это приказ Феоктистова. Теперь поступай, как хочешь. Главное, что я тебе передал его требование.

— Завтра же суббота, — попытался вяло возразить я. — Можно я приеду в понедельник, а не завтра?

— Ты сам позвони ему и попробуй с ним договориться.

Я положил трубку и задумался.

— Звонить или не звонить Феоктистову? — думал я.

Набравшись решительности, я поднял трубку и начал набирать телефонный номер заместителя министра. Я долго ждал, когда он поднимет трубку, жалея о том, что стал звонить.

— Да, слушаю, — ответил он.

— Здравствуйте, Михаил Иванович, — поприветствовал я его. — Мне только что позвонил Вдовин и попросил меня связаться с вами.

— Ну и артист у тебя Вдовин. Я его попросил, чтобы он вызвал тебя завтра на работу, а он, видно, побоялся твоей реакции, решил поступить мудро.

— У меня, Михаил Иванович, бюллетень до понедельника. Я собирался выйти на работу лишь во вторник. Когда я еще смогу отдохнуть…

По всей вероятности, последние мои слова были лишними.

— Ты что, Абрамов? Решил себе санаторий организовать? Ты что, не знаешь, что творится в городе? У нас труп на трупе, а ты решил в это время немного отдохнуть?

— Не отдохнуть, товарищ заместитель министра, а долечиться, — поправил я его.

— Чего? А ты спросил меня, здоров я или нет? Ходить можешь? Значит, и работать тоже можешь. Ты мне нужен не для того чтобы играть в футбол, а для того чтобы наладить работу.

— Слушая вас, можно подумать, что без меня вы умрете, — сказал я. — А где у вас Яшин?

— Я не собираюсь тебе все это объяснять по телефону. Короче, завтра у меня в десять.

— Хорошо. В десять так в десять.

Я положил трубку и посмотрел на жену, которая стояла в дверях и укоризненно смотрела на меня.

— Поболеть не дадут человеку, — сказала она и скрылась за кухонной дверью

* * *

Не успел я войти в свой рабочий кабинет и снять пальто, как меня тут же вызвал к себе начальник управления уголовного розыска.

Вдовин Анатолий Герасимович сидел за столом и изучал бумаги, которые пачками лежали у него на столе. Увидев меня, он поднялся из-за стола и, улыбаясь, направился ко мне.

Вдовину было лет сорок, а может, чуть меньше. Прямые темно-русые волосы визуально удлиняли и так узкое лицо. Близко посаженные небольшие глаза делали его схожим с мордочкой грызуна.

— Извини меня, Виктор Николаевич. Это я предложил Феоктистову выдернуть тебя с бюллетеня. Те две недели, что ты болел, были такими сложными, что мне иногда хотелось закрыть свой кабинет и убежать куда-нибудь подальше отсюда.

Он сделал небольшую паузу, предлагая мне вступить в диалог. Я почувствовал это и решил ему немного подыграть.

— А почему вы решили, что я каким-то образом могу повлиять на оперативную обстановку в городе? Руководство министерства, наверное, больше знает, что нужно сделать, чтобы стабилизировать ее. Для этого и создан штаб.

— Может, ты и прав, но нам от этого не легче. Вот, ознакомься со сводками происшествий. — Он протянул мне пачку сводок.

Я молча взял сводки и сел к столу. Действительно, их содержание больше напоминало сводки боевых действий. Я насчитал девять зарегистрированных убийств, шесть из которых, похоже, остались до сих пор нераскрытыми.

— Да, обстановка серьезная, — подумал я про себя. Я вернул бумаги Вдовину и поинтересовался:

— Анатолий Герасимович, что думает руководство по этому поводу? Есть какие-то решения? Насколько я вижу, идет отстрел участников группировок. В основном, как я понял, все убитые — это бойцы Резаного.

— Все правильно. Резаный, насколько я знаю, сейчас плотно осел в Санкт-Петербурге. Если мы сейчас это не остановим, то можем дождаться того, что его бойцы убьют намного больше, чем сами потеряли. Сейчас главное — взять под особый контроль действия этих банд, не допустить открытой войны между бригадами.

— Понятно.

— Ну, раз тебе понятно, то пошли к Феоктистову.

Мы направились в кабинет заместителя министра. Когда мы вошли, в кабинете у Феоктистова уже находились человек девять руководителей оперативных подразделений МВД и УВД Казани. Мы поздоровались с сотрудниками и сели на свободные стулья. Последним вошел в кабинет начальник управления наружного наблюдения.

— Ну, вроде бы все? — обратился к нам Феоктистов. — Давайте, товарищи, приступим к обсуждению нашего главного вопроса. Сейчас начальник управления по борьбе с организованной преступностью введет вас в курс последних событий.

Бухаров говорил долго. Он явно волновался и потому говорил с сильным татарским акцентом. Посмотрев по сторонам, я увидел улыбки на лицах участников совещания. Бухаров работал в органах МВД более пятнадцати лет. Его послужной список был идеален. За все это время, что он служил, он ни разу не был наказан. В общении с товарищами по работе он говорил без всякого акцента. Однако стоило ему лишь немного разволноваться, понять его было довольно сложно. Невольные улыбки у большинства участников совещания еще больше заставляли его волноваться. Во время доклада он вообще часто переходил с одного языка на другой. Закончив свое выступление, Бухаров сел на свой стул.

— Ну что? У кого какие мысли? — поинтересовался заместитель министра.

Первым поднялся я. Посмотрев на Феоктистова, я поинтересовался у докладчика.

— Марс Абдуллович… Извините меня, но я так и не понял из вашего доклада, что предпринимало ваше подразделение, чтобы не допустить всех этих убийств. Имея такой большой состав оперативников, вы почему-то оставались простыми наблюдателями. Да и предложений по нормализации обстановки мы так и не услышали.

— Абрамов, неужели тебе непонятно, что мы здесь собрались не обсуждать недостатки работы этого подразделения, а для выработки совместных мероприятий по стабилизации ситуации? — ответил за Бухарова Феоктистов.

Я промолчал и сел на свое место. Все сотрудники посмотрели на меня, кто с осуждением, а кто с уважением, однако больше никто из них не решился выступить. Совещание явно затягивалось. Прошло более часа, но какого-то общего решения так и не было принято. Лишь на третий час нашего заседания приняли решение закрепить за каждым руководителем оперативной службы определенную преступную группировку. Бухаров должен был всех руководителей обеспечить оперативной информацией на лидеров и активных участников этих группировок. Мне досталась преступная группировка, образованная молодежью в небольшом поселке «Воскресенское». Поселок был достаточно компактным. Он размещался на берегу озера Средний Кабан. Несмотря на небольшое количество участников, группировка по руководством ранее судимого Наиля Ахметзянова, более известного в преступной среде под кличкой «Бык», отличалась особой дерзостью и жестокостью.

Договорившись с Бухаровым об оперативной информации, я направился к себе в кабинет.

* * *

Я уже третий час изучал содержимое справки, предоставленной мне Бухаровым, но основная масса изложенной в ней информации не представляла никакого интереса.

Повторно перечитывая сообщения агентов, я столкнулся с весьма интересным документом. Агент «Комар» информировал оперативника о том, что лидер ОПГ «Воскресенская» некто Ахметзянов Наиль по кличке «Бык» недавно чуть было не устроил перестрелку с ребятами из ОПГ «Мирный», тем самым едва не спровоцировал войну между этими группировками.

— Интересно, — подумал я, продолжая читать.

Дальше агент сообщал, что машину Быка, который возвращался из Зеленого Бора, неожиданно подрезала неизвестная ему машина без государственных номеров, за рулем которой был парень из поселка Мирный. Бык прибавил газу и вскоре догнал машину обидчика. Он перегородил ей дорогу своей «БМВ». Не дожидаясь, когда выйдет его обидчик, Бык выскочил из автомашины и в сопровождении своего охранника побежал к «девятке», из которой, не торопясь, выходил молодой парень.

— Ты что, козел, краев не видишь? — спросил Бык и выхватил из-за пояса пистолет Макарова.

Водитель при виде пистолета в руках разъяренного Быка быстро схватил с заднего сиденья автомат Калашникова и передернул затвор. Со слов агента, это противостояние длилось около пяти минут, а потом они разъехались в разные стороны. Никто из них не решился стрелять, опасаясь возможных негативных последствий.

Закончив читать, я отложил сообщение в сторону.

— Ну что, Виктор, — подумал я. — Вот тебе и отправная точка, чтобы начать работу с Быком.

В голове моментально созрел план разговора с лидером группировки. Я спустился на первый этаж и направился в дежурную часть МВД.

— Привет, орлы! — поздоровался я с ними. — Как жили без меня эти две недели, наверняка отоспались?

— Ты что, Абрамов! Какой отдых? Здесь каждый день одни убийства, а ты говоришь об отдыхе.

— Вы скоро потребуете от министра, чтобы он вам оплачивал боевые.

Пошутив еще немного, я обратился к дежурному.

— Толя! Свяжись с ГАИ, пусть они тормознут одну машину.

— Что за вопрос, без проблем. Давайте номер машины и фамилию нужного вам клиента.

Я быстро надиктовал установочные данные Наиля Ахметзянова и государственный номер его автомашины.

— Ожидайте выполнения вашего заказа, — пошутил дежурный по МВД.

Простившись с сотрудниками дежурной части, я направился к себе.

* * *

Наиль Ахметзянов по кличке Бык ехал по улице Пушкина в сторону площади Свободы. Недалеко от Дома офицеров ему предстояло встретиться с директором одной из продовольственных баз города, которая располагалась на улице Тихорецкой. База находилась недалеко от пивзавода «Красный Октябрь». Она представляла собой небольшое административное здание со складскими помещениями. Совсем недавно знакомый Быку человек в администрации Приволжского района Казани сообщил, что директор этой продовольственной базы подал в Комитет имущественных отношений заявление на приватизацию ее трудовым коллективом. Эта новость заставила Быка по-другому взглянуть на этот процесс, а если быть точнее, на возможность заиметь что-то свое, что могло бы обеспечить его старость. В том, что рано или поздно государство расправится со всеми группировками, он не сомневался, и для него теперь стали актуальными два вопроса — остаться живым и невредимым в этой мясорубке и приобрести то, что сулило бы ему безбедное будущее.

Бык, будучи человеком весьма осторожным, подъехал на запланированную встречу чуть раньше оговоренного времени. Сопровождающие его охранники быстро вышли из «БМВ» и заняли исходные позиции около предполагаемого места встречи. Осмотрев прилегающую к месту встречи территорию, они условным знаком сообщили Быку, что ни работников милиции, ни какой-то другой скрытой угрозы не заметили. Бык медленно вышел из машины. Он внимательно осмотрелся по сторонам и только после этого направился в сторону ожидавшего его человека.

Директор базы Абдулла Гумерович Гатин, мужчина преклонного возраста, недолго сопротивлялся требованиям Быка. Под его напором он быстро согласился передать ему шестьдесят процентов акций.

— Хорошо, хорошо, Наиль. Шестьдесят так шестьдесят. Сейчас главное — внести деньги за эти акции. Надеюсь, что деньги у вас есть? — поинтересовался у него директор.

— Вы что, совсем с головой не дружите? Какие деньги? Вы понимаете, о чем вы меня спрашиваете? Если бы у меня были деньги, то я просто купил бы всю вашу базу вместе с вами.

Гатин сделал удивленное лицо. Он был в полном недоумении от только что услышанного. У него просто не умещалось в голове, как можно купить такой большой пакет акций без денег.

— Скажите, пожалуйста, за какие такие глазки вы все это собираетесь приобретать. Ведь продаю не я, а государство!

— А вы подумайте, у вас еще есть на это время. Неужели ваша жизнь менее ценна для вас, чем эта база?

— Я все понял, молодой человек. Я сразу же догадался, что денег у вас нет. Ну что, Наиль? — сказал директор, как бы подводя черту. — Если вы хотите иметь базу, то ищите деньги. Без них не может быть и речи о внесении вас в реестр акционеров.

— Я что-то не понял вас, Абдулла Гумерович. Вы думаете, что я круглый идиот, который поверит вам, что вы будете платить из собственного кармана за собственный пакет акций? — спросил его раздраженно Бык. — Скорей небо упадет на землю, чем я поверю в это. Вы человек более опытный в этом деле, чем я, и вы должны придумать какой-то выход из этого положения. В конечном итоге жизнь-то одна.

— Наиль, давай говорить откровенно, мы с тобой не мальчики! Срок внесения этих денег — ровно через две недели. Я и так пошел вам навстречу с этими шестьюдесятью процентами, больше я вам помочь в этом деле не могу. Нет денег, нет и акций, вы это должны понять, как дважды два — четыре.

Бык всегда отличался своей природной несдержанностью и мог взорваться в любой момент. Вот и сейчас внезапно возникшая в нем ярость и неприязнь к этому человеку стали распирать его изнутри. Он схватил директора базы за воротник его импортного кожаного плаща и с силой подтянул к себе.

— Слушай, ты, хорек, — прошипел он с угрозой. — Я к тебе приехал сюда не для того, чтобы посмотреть на тебя, а решать вопросы по базе. Или ты решаешь этот вопрос, или нет. При втором варианте ты пишешь заявление и уходишь с работы по собственному желанию. Тот, кто придет после тебя, найдет возможность решить этот вопрос без моих денег.

— Ты что, Наиль? Ты мне угрожаешь? Мне? Да я раздавлю тебя как муху на стекле! Ты знаешь, что мне достаточно сделать всего один звонок, и ты загремишь надолго в места не столь отдаленные.

Бык взорвался. Глаза его налились кровью. Он выхватил из-за пояса пистолет и приставил его к животу директора.

— А ты попробуй позвонить, — прошипел он. — Ты, тварь толстая, даже не представляешь, что мы тогда сделаем с тобой. Мы тебя живого пропустим через мясорубку, а затем этот фарш отправим твоей жене на пельмени.

Директор побледнел. Приставленный к животу ствол пистолета был весьма весомым аргументом в их споре.

— Все, все, Наиль, — сказал он примирительно. — Ты погорячился, я тоже погорячился. Я все понял и постараюсь найти деньги в самые сжатые сроки. Убери пистолет, не дай Бог, еще выстрелишь.

Бык убрал пистолет за пояс. Левой рукой он достал носовой платок, вытер вспотевшее лицо директора и бросил его на землю.

— Если через неделю-другую не будет результата, поверьте мне, я выполню свое обещание, — пригрозил Бык и направился к ожидавшей его машине.

Директор с нескрываемым ужасом проводил его взглядом и сел в ожидавшую его «Волгу». Через минуту машины разъехались в разные стороны.

* * *

Доехав до Ленинского садика, Бык остановил автомашину. Вслед за его «БМВ» остановилась и машина сопровождения. Бык вышел из машины и молча направился к трамвайной остановке.

— Привет, Чиж. Ты давно здесь нарисовался?

— Нет. Стою минут десять, не больше, — ответил Чиж.

— Вот, возьми. — Бык передал ему пистолет, завернутый в полиэтиленовый пакет. — Думаю, что он мне сегодня не понадобится.

Паренек, осмотревшись по сторонам и убедившись, что за ними никто не наблюдает, взял пакет в руки, дождался трамвая восьмого маршрута и поехал в сторону Приволжского района.

Бык сел в «девятку», в которой находилась его охрана.

— Храпун, помой машину и загони ее ко мне во двор, — приказал он своему водителю..

Храпун хотел тронуться, но Бык жестом остановил его.

— Подожди, Храпун. Давайте поедем все вместе, — предложил он. — Машину помоешь потом, когда вернемся домой.

Бык вышел из «девятки» и снова сел в «БМВ». Машины направились в сторону Кольца. Миновав его, машины полетели в сторону химкомбината. Они проехали по улице чуть больше квартала, когда их внезапно остановили. Водитель направился к сотрудникам ГАИ.

— Командир, извини, если что-то нарушили. Сколько я вам должен? — обратился к ним водитель.

— Документы предъяви, — скомандовал лейтенант.

Водитель полез в карман куртки и вытащил толстый бумажник. Порывшись в бумажнике, он протянул сотруднику все необходимые документы.

— А где хозяин машины? — поинтересовался у него сотрудник ГАИ.

— В машине.

Сотрудники ГАИ, проверив на месте документы, приказали им следовать за ними.

— Неужели этот старый козел все же позвонил? — подумал Бык. — Значит, придется действовать по второму варианту.

«БМВ» Быка в сопровождении машины ГАИ развернулась и поехала в сторону центра города. Вслед за ними двинулась и «девятка» с его охраной. Сотрудники ГАИ остановились около здания МВД. Один из них связался с дежурным по МВД и сообщил ему, что они выполнили указание Абрамова о задержании Наиля Ахметзянова.

Через минуту к задержанной автомашине подошли двое сотрудников и попросили Быка проследовать за ними в здание МВД.

— Как хорошо, что я вовремя успел сбросить ствол, иначе бы точно сгорел, — подумал Бык, входя в здание.

* * *

Передо мной на стуле сидел Бык. Его смуглое лицо было абсолютно спокойным. Судя по безразличию, открыто читаемому на его лице, ему, похоже, было совершенно неинтересно то, о чем я ему рассказывал целых полчаса. Иногда он улыбался, иногда, наоборот, хмурил свои густые черные брови, однако по-прежнему оставался все таким же непробиваемым и невозмутимым.

— Наиль! — заглянув в требование о судимости, спросил я. — Скажи, за что ты был осужден? Он впервые сначала улыбнулся, а затем громко засмеялся.

— Вы что, из меня ненормального делаете? Все бумаги перед вами лежат, там же все четко написано, — улыбаясь, сказал он.

— Ты, наверное, забыл, где ты находишься? Это дома ты можешь корчить из себя крутого мафиози, здесь это делать не стоит. Здесь я задаю вопросы, а ты отвечаешь на них, нравятся они тебе или нет. Ты понял меня? Здесь нет твоих друзей, и твое творчество вряд ли кто оценит, кроме меня.

Лицо Быка покрылось красными пятнами. Стараясь сдержать себя, он спокойно ответил:

— Да так, в молодости пошалил немного. Взяли с ребятами склад детской спортивной школы и стащили оттуда сорок пар кроссовок.

— И куда же вы их дели? — вновь не скрывая удивления, поинтересовался я у него. — Тебе же было тогда четырнадцать лет, не понес же ты их домой или в магазин?

— Короче, начальник! — грубовато ответил он. — Зачем вам все это? Куда я девал? Да раздал я их своим друзьям, чтобы порадовались хоть раз в жизни. Вопросы ко мне еще есть?

Я промолчал, разговор явно не клеился. Принятая мной схема разговора с Быком пробуксовывала. Нужно было что-то срочно предпринимать. Заметив мою нерешительность, он посмотрел на меня и продолжил:

— Вы знаете, Виктор Николаевич, у вас в кабинете очень жарко, и я уже изрядно вспотел, слушая ваши, простите за выражение, умные вопросы. Скажите, что конкретно у вас ко мне есть? Если ничего нет, то отпустите меня Бога ради. Вы же не отец мне, чтобы я часами слушал ваши проповеди о добре и зле.

И тогда я решил нагло блефовать.

— Ты не спеши домой, еще успеешь. Может быть, жить-то тебе осталось какие-нибудь часы. А ты все спешишь, рвешься куда-то.

Произнеся эти слова, я снова взглянул на него. Однако его лицо было по-прежнему непроницаемым.

— С чего это вы взяли, — спросил, улыбаясь, Бык, — что жить мне осталось считанные часы? Я пока не собираюсь умирать.

— Глупо улыбаться, когда человек на волоске от смерти, — сказал я, стараясь придать своему голосу значимость. — Насколько мне известно, ты заказан, и жить тебе осталось совсем чуть-чуть. Поэтому я бы на твоем месте не спешил бежать из этого кабинета. Вдруг стрелок уже сейчас сидит в засаде и ждет тебя? Поедешь домой и не доедешь. Хорошо, если найдут твое тело и похоронят по-человечески, а могут и не найти. Ты же сам знаешь, не всех находят, кого кончают хорошие специалисты. Вспомни свой последний скандал с ребятами из Мирного. Думаешь они тебе простили этот наезд?

— Вы мне, гражданин Абрамов, фильмы ужасов не пересказывайте. Вы и сами не знаете, что вас ждет за порогом вашего кабинета.

— Может быть, ты и прав. Все может случиться. У нас говорят, если бы знал, где упасть, то постелил бы там соломки. Решать тебе, я лишь только предупредил.

Я пристально смотрел на него, стараясь понять, насколько его заинтересовал мой придуманный рассказ. Несмотря на выдержку, по лицу Быка пробежала едва заметная тень испуга. Он напрягся.

— Я могу, конечно, назвать тебе имя заказчика этого покушения, — продолжал я игру, — но стоит ли мне говорить тебе об этом, если ты мне все равно не веришь? Ты напоминаешь мне чем-то моджахедов из Афганистана. Те тоже считали, что если они погибнут с оружием в руках, то непременно окажутся в раю. Хотелось бы мне посмотреть, куда ты попадешь после смерти, в рай или ад? Сейчас, как бы ты ни хотел показать мне, что ты не боишься смерти, я всё равно в это не поверю. Ни один нормальный человек на земле тебе не поверит.

Я сделал небольшую паузу, а затем, сказал:

— Сейчас поедешь домой, ты мне больше не нужен. Смысла держать тебя я больше не вижу. Но помни, что я тебе сказал, ты заказан, и твой конец уже предрешен. Это может произойти завтра, может послезавтра или через неделю, но ты уже не жилец на этом свете.

— Вы что, Виктор Николаевич, мне сквозняки устраиваете? — спросил вызывающе Бык. — Мы все под Богом ходим, и никто из нас не знает, когда он склеит свои ласты, ни вы, ни я.

— Ты прав, никто из нас не знает, когда он умрет. Но ты до старости явно не доживешь. У тебя остались считанные дни, и только я могу остановить все это и больше никто. А сейчас иди домой и постарайся не выходить из дома, даже с охраной. Погибнешь сам, да и людей своих подставишь под пули.

Он встал и молча направился к двери. В дверях он остановился и, повернувшись ко мне, тихо сказал:

— Как вы говорите? Кто предупрежден, тот вооружен. Считайте, что вы вооружили меня. А сейчас до свидания. До свидания, а не прощайте.

Он осторожно закрыл за собой дверь. Ожидавший в коридоре сотрудник уголовного розыска проводил его до входной двери МВД

* * *

Бык вышел из здания МВД. Оказавшись на улице, он оглянулся по сторонам и прямиком направился к ожидавшей его машине.

— Ну что, Бык, все нормально? Ребята уже волноваться за тебя стали, думали, что тебя закрыли. Что так долго?

— Ты что-нибудь слышал об Абрамове? — задал он вопрос Храпуну.

Получив отрицательный ответ, продолжил:

— А зря, Храпун. Его в республике даже очень уважают. Он не одну бригаду причесал по бандитизму. Его сами менты называют бульдогом, говорят, если вцепится, просто так не отстанет. Интересный мужик. Все толкал мне что-то про праведную жизнь, говорил, что скоро мне конец, что я приговоренный. Короче, гнал такую пургу, что я кое-как выдержал все это. Ему бы быть политруком, у него бы это хорошо получилось, а он почему-то полез с такими речами в уголовный розыск.

— Чего от них ожидать хорошего, гоняют порожняки туда-сюда. Они за эти разговоры деньги и звезды на погоны получают, — вступил в разговор один из друзей Быка. — Мне тоже нагадала одна старуха, говорит, умрешь ты молодым и здоровым. Интересно, как можно умереть молодым и здоровым? Не понимаю.

Бык поманил Храпуна рукой. Тот вышел вслед за ним из машины и подошел к нему.

— Сейчас на моей машине поедешь домой. Как я тебе говорил, вымоешь машину и поставишь ко мне во двор. Я поеду домой с ребятами.

Храпун вернулся к машине и сел за руль. Через минуту «БМВ» Быка скрылась за поворотом. Бык, проводив ее взглядом, сел в «девятку». Они выехали на улицу Горького, а затем свернули с нее на Маяковского.

— Ты что крутишься, как блоха на сковороде у прапора? — спросил Бык у водителя.

— Да так, на всякий случай проверяюсь, вдруг милиция хвост повесила, — ответил водитель, сворачивая с Маяковского на Бутлерова.

— Ты не их остерегайся, а наших друзей с Мирного. Милиция словно собаки, в основном только лают. А тот, кто лает, как правило, редко кусает.

Постояв на светофоре, они свернули на Бутлерова. Машина, набрав скорость, помчалась вниз, в сторону площади Куйбышева.

— Ты что тормозишь? — поинтересовался Бык у водителя. — Давай, гони! Потом на девчонок глядеть будешь!

После поворота машину Быка догнала «восьмерка» черного цвета. «Восьмерка» неожиданно резко перестроилась перед самым капотом их машины, в результате чего машина Быка едва не въехала ей в зад и вынуждена была резко сбросить скорость.

— Смотри, Бык! Что он делает, этот козел, — успел сказать водитель, снова уходя в сторону от возможного столкновения с восьмеркой. — Он что, козел, с головой не дружит?

Черная машина чуть отстала, а затем вновь, набрав скорость, поравнялась с машиной Быка. Бык посмотрел на сидевшего рядом с пассажиром «восьмерки» парня, который приготовился стрелять в них из пистолета.

— Гони! — что есть силы закричал Бык. — Они сейчас валить нас будут!

В этот момент Бык как никогда пожалел о том, что отдал свой пистолет. Будь у него сейчас оружие, шансы бы у них уравнялись. Через секунду-другую, раздались первые выстрелы. Бык, сидевший сзади, скатился с сиденья на пол и с трудом втиснулся в это небольшое пространство между передними и задними сиденьями. В более опасном положении оказались его водитель и телохранитель, которые сидели впереди. Они физически не могли укрыться от пуль.

Одна из пуль попала в голову водителя и, прошив ее, вышла через боковое стекло. Бык почувствовал, как ему за воротник потекли разнесенные пулей мозги и кровь. Он еще плотнее прижался к полу, пытаясь поджать под себя ноги.

Машина, потеряв управление, стала выписывать на дороге замысловатые фигуры, пока не ударилась передком в железобетонный фонарный столб. Удар был настолько сильным, что сидевший рядом с водителем телохранитель выбил головой лобовое стекло и вылетел из машины. Он пролетел метров пять и ударился головой о припаркованный у дороги грузовик. Умер он моментально. Из расколотой надвое головы телохранителя вылетели мозги и, как кисель, растеклись по дороге. Все было кончено в течение нескольких секунд. «Восьмерка», не снижая скорости, свернула на улицу Свердлова и скрылась из вида.

Бык кое-как выбрался из покореженной автомашины. Весь в чужой крови, он поднялся на ноги и, шатаясь, стал останавливать проходящие мимо него машины. Наконец, одна из машин остановилась.

— Шеф, помоги. Даю любые деньги, только увези меня отсюда, — произнес он.

— Давай садись, — сказал водитель.

* * *

Я сидел за столом и просматривал почту.

— Привет! Виктор Николаевич, ты в курсе покушения на Быка? Вчера вечером, после того как он ушел от тебя, на него было совершено покушение. Два трупа, а он, представь себе, остался жив, похоже, отделался лишь испугом, — сообщил зашедший ко мне замначальника второго отдела Александр Андреев.

— Ты знаешь, Саша, я вчера разговаривал с ним. Так, сидели, болтали о светлом будущем. А я вдруг взял да прогнал ему, что он якобы заказан.

— Ну, ты даешь, Виктор Николаевич, как в воду глядел, — удивился он. — Сейчас Бык, как говорят ребята из УВД, из дома не выходит. Окружил себя охраной, сидит дома, боится на улицу лишний раз выйти. Представь себе, даже на похороны своих ребят не пришел. Говорят, ночью пришел, попрощался с ними, а вот на похоронах показаться не решился.

— А ты как бы повел себя на его месте? Пуганая ворона и палки боится. Это серьезный звонок Быку с того света. Ладно, Саша, Бог с ним, с этим Быком. Отсидится дома, успокоится и снова забудет о страхе.

Александр на миг задумался, а затем ответил:

— Да, сейчас, похоже, наступит время серьезных разборок. Бык не успокоится, пока не перебьет не только всех исполнителей, но и заказчиков этой акции.

— Слушай, Саша. Я понимаю, если бы его захотели завалить ребята Резаного, там все ясно и прозрачно. Но они, похоже, к этому делу вообще не имеют никакого отношения. У меня там есть свой человек, так он Богом клянется, что это не их рук дело. Думаю, что это связано с его открытым противостоянием с Мартыном.

Мне ребята из московского УБОПа буквально три недели назад сообщали, что на Мартына было запланировано покушение. Однако у стрелка не выдержали нервы, и он пострелял около гостиницы «Украина» сотрудников милиции, так и не добравшись до самого Мартына.

— Все может быть, Мартыну тоже палец в рот не клади, сразу же откусит. Может, он и вычислил, кто направил к нему своего бойца, вот и решил навсегда заглушить этого человека.

Андреев замолчал.

— Саша, кто из наших сотрудников занимается этим убийством? — спросил я у него.

— Хочу закрепить за этим делом Гаврилова. Он парень настырный.

— Правильно. Я думаю, что это неплохая идея. Да и парень как-то должен расти. Не все же время быть на вторых ролях.

— Ты знаешь, Виктор Николаевич, я уже порой не знаю, что и делать. Сам я лично Быка знаю плохо, но нарисованная тобой перспектива на ближайшее будущее меня явно не обрадовала. Ты не в курсе, люди Бухарова когда-нибудь сами-то будут заниматься подобными преступлениями? Нельзя же все время выезжать на уголовном розыске.

— Ты знаешь, Саша, я сам сейчас не в лучшем положении. Поверь, просто не знаю, что мне делать дальше. За мной руководство как раз и закрепило бригаду Быка. У меня, кроме справки шестого отдела, больше ничего на них нет. Ты же знаешь, нам всегда приходилось в основном работать по республике, а не по городу.

— Ладно, Виктор Николаевич, я пойду. Не хочу отвлекать тебя от работы. Если дальше так пойдет, трудно нам с тобой будет.

— Ты прав, Александр. Это у святых все в прошлом, а у нас, у грешников, все в будущем.

Андреев поднялся и вышел из кабинета.

* * *

Оставшись один, я встал с кресла и подошел к окну. Минуту постоял у окна, наблюдая за прохожими, а затем вернулся и сел за стол.

— Надо же, вот уж не думал, что все мои слова в отношении Быка сбудутся. Видно правильно говорят ученые, что мысль материальна. Стоит только сильно чего-то захотеть, и это обязательно сбудется.

Я достал из сейфа документы и, разложив их на столе, стал изучать. Вскрыл один из конвертов, поступивших в мой адрес из Москвы, и был приятно удивлен, когда обнаружил в нем копию сообщения агента «Антона».

Агент доводил до руководства отдела милиции, что между Быком и Мартыном, лидером казанской группировки в Москве, возникли серьезные разногласия, которые в любой момент могут вылиться в открытую войну этих. Бык, со слов информатора, будучи человеком весьма импульсивным и непредсказуемым, предъявил Мартыну претензии, что он все деньги, передаваемые ему на поддержание ребят, находящихся на зоне, вбивает в гостиницу «Украина». Вдобавок к сказанному он обвинил Мартына еще и в том, что документы на данную гостиницу почему-то были оформлены им не на фирму, а лично на него. Эти претензии Быка сильно разозлили Мартына.

— Теперь понятна причина этих отношений между Быком и Мартыном, — подумал я. — Странно, почему это не указано в представленной мне справке службой Бухарова? Неужели они не в курсе всех этих событий?

Я отложил сообщение в сторону и задумался. Казанскую группировку в Москве, насколько я знал, в основном составляли ребята из поселка Мирный, которые всегда считали себя своеобразной элитой, так как они были наиболее приближенными к Мартыну. Вокруг этой группировки объединились вскоре и другие представители Казани и Набережных Челнов. Единственной группировкой в конгломерате была бригада Быка, которая всегда пыталась дистанцироваться от этой объединенной массы.

— Так вот откуда растут ноги, — подумал я. — Значит, Бык не только догадывался о возможном на него покушении, но и ожидал этого. Не зная того, мой блеф еще больше укрепил его в правоте его предположений.

Теперь меня очень заинтересовала попытка покушения на Мартына. Сейчас я был на сто процентов уверен в том, что ее предпринял не кто-то, а именно Бык. Эти два лидера преступного мира Казани и Москвы были достаточно опытными людьми и за уверениями друг друга в дружбе и верности точили свои ножи, чтобы одним ударом уничтожить своего главного соперника.

В какой-то миг я даже обрадовался подобному стечению обстоятельств. Полученная сегодня информация давала мне больше уверенности в последующих разговорах с Быком.

Я достал из сейфа специальный альбом и стал писать очередной запрос в управление по борьбе с организованной преступностью по Москве: «Прошу вас проинформировать об обстоятельствах неудачного покушения на лидера казанской организованной преступной группировки — Мартына. По возможности, сообщить данные наемного убийцы».

Закончив писать, я положил шифр-телеграмму в специальную папочку. До окончания рабочего дня оставалось еще около часа. Я поднял трубку и позвонил заместителю министра.

— Михаил Иванович! Можно подписать у вас шифр-телеграмму в Москву?

Получив согласие, я встал из-за стола и направился к двери.

— Хорошо, Бык, — думал я, — я не буду форсировать события и дождусь, когда ты сам придешь ко мне и станешь искать у меня защиты. Сейчас время играет на меня, а не на тебя. Пока ты решаешь вопрос, идти ко мне или нет, я сумею полностью влезть во все твои дела.

Закрыв дверь на ключ, я поспешил в кабинет заместителя министра.

* * *

Бык вот уже три дня сидел дома и никуда не выезжал из поселка. Несмотря на расхожую поговорку о том, что бомба дважды не падает в одно место, он по-прежнему боялся повторного покушения. Будучи умным и осторожным человеком, Бык предвидел, что затеянная им борьба с Мартыном за лидерство в этой разросшейся за последнее время казанской группировке в Москве может закончиться для него весьма и весьма трагично. Однако столь быстрой реакции на его высказывания в адрес Мартына и его попытки физически устранить его с игрового поля он явно не ожидал.

Он был не первым лидером ОПГ в Казани, кто открыто проявлял недовольство деятельностью Мартына, однако он оказался первым и единственным человеком, кто это высказал Мартыну открыто, в лицо в присутствии его ближайших друзей и товарищей. Единственный человек, кто его поддержал тогда, был Гордей, лидер группировки «Первые Горки».

Бригада Быка, пусть и небольшая по размерам для большого города — сорок человек, полностью контролировала два крупных предприятия Казани — это были завод искусственных кож и завод резинотехнических изделий. Ежемесячно группировка Быка получала до пяти процентов от прибыли этих предприятий, и Быку было жалко отправлять такие солидные средства в Москву Мартыну. Подобные денежные потоки стекались на счета различных предприятий, зарегистрированных там Мартыном.

Эти немалые средства позволяли финансировать личную деятельность не только Мартына, но представителей других казанских группировок, которые уже давно обосновались в Москве. Вот уже больше года в Москве шла необъявленная война между ребятами из Казани и членами чеченской группировки, которые в то время крепко держали всю теневую экономику Москвы. Этот конфликт вскоре перерос в большую и кровопролитную войну, которая требовала крупных финансовых вливаний, связанных в первую очередь с приобретением огнестрельного оружия.

Бык не хотел плясать под дудку Мартына и всячески старался обособиться от него. После больших усилий ему наконец-то удалось достичь в этом определенных успехов. Он перестал отчитываться перед Мартыном о денежных средствах, поступающих в группировку, но ему по-прежнему приходилось перегонять деньги предприятий на московские счета.

Группировку Быка составляла в основном молодежь, которая проживала в поселке «Воскресенское», Посёлок протянулся вдоль живописного берега озера Средний Кабан. В нем была всего лишь одна улица, которая шла параллельно извилистому берегу. Въезд и выезд из поселка был всего один, что давало группировке Быка определенные преимущества перед другими группировками города. Попасть в поселок каким-либо другим путем было довольно проблематично из-за заболоченности берегов.

По указанию Быка дорогу в поселок в целях безопасности всегда перекрывал груженный грунтом «КАМАЗ», около которого всегда дежурили ребята из числа подрастающей молодежи. При появлении милиции или еще каких-то подозрительных лиц этого было вполне достаточно, чтобы сообщить Быку о появлении нежданных гостей. Бык, как правило, лично принимал решение, пропустить кого-либо в поселок или нет.

Три недели назад Бык принял решение — ликвидировать Мартына. Для этого он направил в Москву одного из своих лучших ликвидаторов, которого, кроме него самого, знали лишь двое его ближайших друзей.

* * *

Бык долго и тщательно готовил эту операцию, так как хорошо знал, что в случае захвата людьми Мартына этого человека жить ему останется совсем недолго. Разработанный план был практически идеален, и в случае его реализации он получил бы не только моральную, но и финансовую независимость от людей из Москвы.

Бык уже давно догадывался о том, что у него в бригаде есть люди, которые работали на Мартына. Однако сколько их и кто эти люди, он не знал. И поэтому, решаясь на проведение этой операции, он ограничился довольно узким кругом своих единомышленников, которым доверял как себе.

Перед тем как направить человека в Москву, Бык еще раз взвесил все свои шансы. Вероятность того, что тот убьет Мартына, была не столь высока, так как в связи с войной с чеченцами Мартын окружил себя большой и надежной охраной. Основной костяк его службы безопасности составляли сотрудники охранного предприятия «Сокол», в основном, из бывших сотрудников специальных подразделений ГРУ и ФСБ.

— Ну что, рискнем, пацаны, или нет? — спросил он своих ближайших товарищей. — Не буду тешить вас надеждой, дело это рискованное и, как вы догадываетесь, очень опасное. Если бойцы Мартына перехватят нашего человека, нас с вами не спасет практически ничего.

Он внимательно посмотрел на сосредоточенные лица своих друзей. Каждый из них понимал, какому риску он себя подвергает.

— Ну что, Храпун, что скажешь ты? — задал вопрос Бык. — Да или нет?

Храпун колебался недолго. Он посмотрел сначала на Быка, а затем на своего товарища и коротко произнес:

— Я согласен. Пора Мартына двинуть, пока он нас не двинул.

— Ну, а ты что скажешь? — обратился он к Крюку. — Если боишься, то можешь уйти, никто из нас на это не обидится. Жизнь одна, и я не могу отбирать ее у тебя.

Лоб Крюка покрылся мелкими капельками пота. Было видно, как тяжело давалось ему это решение.

— Ну что, Крюк? Тебя пытать, что ли? — спросил его Бык. — Ты за или против?

Крюк догадывался, что последует за тем, если он скажет «нет», и поэтому решил не испытывать судьбу. Убьют его или нет бойцы Мартына, это еще вилами на воде написано, но сказав «нет», он умрет буквально на днях. Крюк тяжело вздохнул и коротко произнес:

— Я за, как и все. Мартына нужно валить.

— Вот что! Послезавтра наш человек будет в Москве. Его задача — прибыть в Москву и попытаться пройти в кабинет Мартына. В Москве он должен встретиться с Мартыном и передать ему лично деньги от ребят из Набережных Челнов.

— Ты думаешь, что ему удастся пройти в кабинет Мартына? — поинтересовался Крюк. — Ты сам видел, какая охрана у Мартына, одно слово — волкодавы.

— Я думаю, что там все будет нормально. Он уже созвонился с Мартыном и в принципе договорился с ним о встрече.

— Слушай, Наиль, — сказал молчавший до этого времени Храпун. — Мартын не дурак, он ведь хорошо знает всех авторитетов Набережных Челнов. Он ведь все это сможет перепроверить через них. Наверное, это большой риск — направлять нашего человека в Москву с подобной легендой.

— Все правильно, Храпун. Мартын общается только с лидерами крупных бригад, таких как «29 комплекс» и тому подобных. О мелких группах и бригадах он наверняка ничего не знает. Пока он будет уточнять эту информацию, наш человек будет уже в Москве, у него в кабинете.

— Все равно большой риск, — ответил Крюк. — Если они его захватят живым, Мартын найдет возможность, как с нами разобраться.

— Я не думаю, что они смогут захватить этого парня. Это ас, специалист с большой буквы.

— Мы его знаем? — поинтересовался Крюк.

— Нет. Его, кроме меня, не знает никто, — ответил Бык. — Он завтра утром прилетит из Челнов и сразу же улетит в Москву. Так что в Казани он практически не задержится. Ну что, пацаны, будем ждать результатов этой акции.

Крюк и Храпун оделись и вышли на улицу.

* * *

Ринат Фазлеев добрался до Челнов около пяти часов утра. Приобретенный накануне авиабилет на рейс Бегишево — Казань лежал у него в кармане куртки. В руках Ренат держал небольшую спортивную сумку. Войдя в пустой зал местного аэропорта, Фазлеев направился к буфету. Постояв около киоска минут пять, он купил стаканчик жидкого кофе и сладкую булочку. Он быстро выпил кофе, булочку есть не стал, она была черствой и невкусной. Дождавшись регистрации и посадки на самолет, он направился к указанному диктором выходу. Пройдя контроль, он оказался в зале ожидания. Пассажиров на самолет было не так много, и поэтому мест в зале ожидания было достаточно много. Ринат сел около входной двери. Занятая позиция позволяла ему контролировать всех входящих в зал.

Неожиданно его внимание привлек молодой человек, одетый в черное кашемировое пальто. Парень вошел в зал и, став в стороне, стал внимательно рассматривать пассажиров.

— Неужели хвост? — подумал Фазлеев.

Он подошел к телефону-автомату и стал быстро набирать номер Быка. Несмотря на ранее время, тот быстро снял трубку.

— Бык? У меня хвост. Откуда им известен мой маршрут? Я ведь мог улететь прямым рейсом на Москву, не заезжая в Казань.

Ринат повесил трубку и направился к выходу, где уже стояла работница аэропорта. Через минуту она открыла дверь и пригласила пассажиров в автобус. Парень сидел за его спиной и делал вид, что читает газету.

— Может, мне показалось? — подумал Ринат. — Может, я зря паникую?

Он закрыл глаза и стал анализировать ситуацию:

— Привет, Мартын, я Ринат. Не ломай голову, ты меня не знаешь. Я из Набережных Челнов, с поселка Зяб. Хотел бы с тобой встретиться и поговорить.

— Что так? У вас же в городе есть несколько крупных бригад, почему ты сразу ринулся ко мне? Ты говорил с Аликом?

— Нет, не говорил и, если сказать по-честному, просто не хочу. Быть у него на подхвате просто не хочу. У меня своя бригада, пусть небольшая, но независимая. Мы в основном работаем на дороге, она нас кормит и содержит.

— И где вы работаете? — поинтересовался у него Мартын.

— Волка ноги кормят. Работаем там, где хотим. Дважды на одном месте не бываем. Завтра я буду в Москве и хотел бы тебя увидеть. Нужно передать тебе кое-что на безбедную жизнь, — закончил он.

— А как тебя зовут? Я тебя знаю или нет? — вновь недоверчиво спросил его Мартын.

— Я же сказал тебе, что зовут меня Ринат и что ты меня не знаешь.

— Хорошо, приезжай, я буду ждать тебя, — Мартын положил трубку.

Надо сказать, что подобная просьба вызвала у Мартына неоднозначную реакцию. Еще никто и никогда не обращался к нему с подобной просьбой. Однако он, несмотря на мучившее его сомнение, согласился на эту не совсем типичную во всех отношениях встречу. Он вызвал к себе начальника службы безопасности.

— Вот что, Павел. Завтра ко мне должен прилететь гонец из Челнов, но я ему почему-то не верю. Сам из Челнов, но почему-то летит из Казани. Зовут его Ринат. Организуй за ним наблюдение, думаю, что это лишним не будет.

Павел, мужчина в возрасте тридцати — тридцати пяти лет, атлетического телосложения вот уже полгода возглавлял службу безопасности Мартына. До назначения на эту должность он служил командиром взвода разведки одного из воздушно-десантных подразделений ВДВ. После ухода из армии он прибыл в Москву из Пскова и устроился на работу в частное охранное подразделение «Сокол», где сделал головокружительную карьеру. Через две недели его пригласили возглавить службу охраны Мартына.

— Хорошо, Мартын. Я организую за ним наружное наблюдение. Сегодня мой человек вылетит в Челны и вместе с ним проделает всю эту дорогу от Челнов до Москвы. Я свяжусь с Корейцем, он поможет мне своими людьми в Казани. Наша задача — доставить его к вам чистым, я имею в виду, без оружия.

* * *

Человек Павла встретил Рината в аэропорту Набережных Челнов. Они долетели в одном самолете до Казани. В Казани наблюдатель передал Рината Фазлеева людям Корейца — лидера ОПГ «Мирный». Теперь уже они контролировали его вылет в Москву. Один из людей Корейца был хорошо знаком с сотрудником милиции, осуществлявшим досмотр пассажиров. Заметив его на контроле, он подошел к нему.

— Привет, Женя, — поздоровался он.

— Привет, что у тебя? — поинтересовался тот у бойца Корейца.

— Женя, нас очень интересует вон тот парень в куртке. Проверь его хорошенько.

— Ты думаешь, что у него есть ствол? — спросил милиционер.

— Я не знаю, но ты его все равно тщательно проверь.

— Хорошо, я проверю его, — ответил милиционер и стал дальше наблюдать за пассажирами.

Ринат успешно прошел проверку работников милиции и направился в зал ожидания. К работнику милиции подошел парень.

— Ну как, Женя? — спросил он у него.

— Все нормально. Он абсолютно чистый, — ответил сотрудник милиции.

Убедившись, что Ринат чист, что у него нет с собой оружия, наблюдавшие за ним люди сократили группу контроля и наблюдения за ним.

Их самолет приземлился в аэропорту Домодедово строго по расписанию. Парень, похоже, был впервые в Москве и не знал, в какую сторону двигаться, чтобы выйти на остановку электрички. Он растерянно брел по залу, читая на стенах указатели.

— Колхозник, — подумал один из наблюдавших за ним парней. Ему в какой-то момент стало стыдно за этого провинциального паренька, и он направился к нему, чтобы оказать посильную помощь.

Фазлеев крутил головой по сторонам и вдруг, схватившись за живот, стрелой помчался в ближайший туалет. Наблюдавшие за ним ребята моментально проследовали за ним в мужскую комнату. Они довели его до кабинки и вышли в курительную.

Ринат вошел в кабинку. Он осторожно снял крышку сливного бачка. Сунув руку в бачок, он стал там что-то искать. В бачке лежал полиэтиленовый пакет, в котором находились два пистолета марки «ТТ», две запасные обоймы к пистолетам и одна граната Ф-1. Паренек быстро сунул оружие под куртку, слил воду из бачка и вышел из кабинки. При выходе он вновь был принят ребятами Корейца под наружное наблюдение.

Ринат вышел из здания аэровокзала и стал ловить такси. Остановив машину, он назвал адрес, и машина поехала в гостиницу «Украина». Вслед за такси двинулась автомашина «БМВ» черного цвета с московскими номерами.

* * *

Ринат Фазлеев с десяти лет занимался стрелковым спортом. В пятнадцать лет он уже имел первый взрослый разряд по пулевой стрельбе и спортивному многоборью. Он неоднократно включался в состав юношеской, а затем и мужской сборной республики. Два года назад занял шестое место в первенстве России и выполнил норматив мастера спорта. Сейчас он был в неплохой спортивной форме и мог свободно разобраться с этими тремя парнями, которые сопровождали его в черном «БМВ». Однако он даже не помышлял об этом. Ему нравилось внимание этих парней, было даже приятно, что они могут в любой момент пасть от его пуль. Он машинально провел рукой по куртке и, ощутив под ней пистолеты, почувствовал себя более уверенно.

Дорога оказалась неблизкой. Всматриваясь в лица пешеходов, проезжающий мимо транспорт, он размышлял о главном. А главным для него было войти в здание гостиницы и оказаться в кабинете Мартына. В том, что он сумеет перестрелять охрану Мартына, он даже не сомневался. Оставался еще один, не менее важный вопрос — суметь покинуть гостиницу до приезда милиции.

— Все будет зависеть от скорости стрельбы, — думал он про себя. — Чем быстрее расправлюсь с охраной Мартына, тем больше шансов скрыться из гостиницы.

Ринат уже не раз выполнял особые задания Быка и имел определенный опыт. За выполнение последнего задания Бык подарил ему подержанный «Фольксваген», которым он хвалился перед своими знакомыми ребятами. Никто из его друзей не подозревал, каким способом он зарабатывал деньги. Тогда это было так.

…Он посмотрел в окно машины и, откинувшись на заднее сиденье, закрыл глаза. Перед его глазами замелькали голые стволы берез и осин марийской тайги. Впереди, метрах в ста от него, двигалась машина «Вольво 850» белого цвета, за рулем которой был тот, кого он должен был ликвидировать. Это был человек пятидесяти лет, проживавший в Чебоксарах. Он владел небольшой трикотажной фабрикой, приносящей ему довольно приличные деньги в столь неспокойное время. Что они не поделили с Быком, он не знал, а если по-честному, этот вопрос его практически и не волновал. Его задачей было уничтожить этого человека. Именно за это ему платили деньги, а не за что-то другое.

Недалеко от плотины через Волгу его «Фольксваген» настиг «Вольво». Ринат просигналил несколько раз, и когда сидевший за рулем мужчина обратил внимание на его сигналы, он указал пальцем ему на колесо машины. Коммерсант сбросил скорость и остановился на обочине. Он вышел и стал внимательно осматривать свою машину. Обойдя вокруг нее и не найдя ничего такого, что мешало бы ему продолжить путь, он снова сел в машину и поехал дальше. Однако водитель отставшего от него автомобиля снова нагнал его и второй раз указал ему на колесо. Проехав метров триста, бизнесмен снова остановился и второй раз обошел вокруг машины. Размышляя над жестом водителя, он увидел, как к нему направился водитель остановившегося недалеко «Фольксвагена».

— Что еще опять? — успел подумать коммерсант, прежде чем выпущенная из пистолета пуля угодила ему в голову.

Взяв за руки безжизненное тело убитого человека, Ринат оттащил его в придорожные кусты. Осмотрев карманы убитого, он забрал крупную сумму денег и его документы. Он не спеша подошел к своей машине, открыл багажник и достал из него лопату. Вернувшись к трупу, забросал его снегом. Сев в машину убитого, он отогнал ее метров на сто в лес и, облив бензином, поджег. Убедившись, что разлитый в машине бензин вспыхнул, он бегом бросился к своей автомашине. Оказавшись на дороге, он оглянулся назад. Огромный столб огня и черного дыма поднимался на том месте, где еще минуту назад стояла «Вольво»…

* * *

Машина резко тормознула, и Ринат инстинктивно рукой уперся в сиденье водителя. Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на него.

— Ты что, дрова везешь?

— Извините, подрезали, вот и пришлось резко тормозить, — оправдываясь, ответил водитель.

Наконец, они подъехали к гостинице. Машина остановилась в метрах тридцати от въезда на автостоянку.

— Вам помочь? — поинтересовался водитель.

— Не нужно, — ответил Фазлеев и, достав деньги из кармана куртки, расплатился. Оставшись один, он достал из кармана пистолеты и взвел их. Сунув пистолеты за пояс брюк, он направился к центральному входу в гостиницу «Украина». Завернув за угол, он увидел, что она окружена бойцами столичного ОМОНА, которые проводили в гостинице плановые мероприятия по контролю за деятельностью иммигрантов в Москве.

Он остановился в растерянности. Это замешательство сыграло роковую роль в его дальнейшей судьбе. Его нерешительность заметил один из бойцов ОМОНа.

— Эй, парень! — окликнул его боец. — А ну, иди сюда! Предъяви-ка свой паспорт.

— Зачем вам мой паспорт? — спросил его Ринат. — Я гражданин России, приехал в Москву из Татарстана.

— Ты что, по-русски не понимаешь, чурка? — с угрозой в голосе произнес сотрудник ОМОНа. — Я сказал, давай паспорт, значит, давай. Сейчас посмотрим, какой ты гражданин России.

Ринат, который всегда отличался сдержанностью, вдруг заволновался. Он никак не мог вытащить из кармана паспорт, так как ему мешал это сделать упирающийся в карман его куртки пистолет. Его замешательство насторожило сотрудника милиции.

— А ну, встал на колени и поднял руки! — скомандовал сотрудник милиции. — Сейчас мы посмотрим, что у тебя там в карманах.

Эта была последняя команда, произнесенная сотрудником милиции. Ринат ловко выхватил из-за пояса пистолет и дважды выстрелил из него ему в лицо. Боец ОМОНа раскинул в стороны руки и навзничь упал на грязный снег. Из его простреленной головы ручейком потекла алая кровь, растапливая перемешанный с грязью снег.

Стоявшие недалеко работники милиции явно не ожидали ничего подобного. Кто-то из них попытался спрятаться за припаркованными у входа в гостиницу автомашинами, другие побежали, скрываясь от разящих их пуль, внутрь гостиницы.

Ринат, словно на тренировке, хладнокровно с двух рук стрелял в спины убегавших работников милиции. Мишеней был у него явно в избытке, и каждый раз при попадании пули в затылок он невольно вскрикивал от охватывающего его восторга. Вскоре вся небольшая площадка перед гостиницей была покрыта убитыми и ранеными ОМОНовцами.

Расстреляв все патроны, он прекратил стрельбу и стал перезаряжать пистолеты. Укрывшийся за ближайшей машиной боец ОМОНа свалил его автоматной очередью. Пули, словно иглы, прошили тело парня. Ринат, словно подкошенный, упал на землю. Его тело несколько раз дернулось в предсмертных конвульсиях и затихло. За эти две минуты боя, прежде чем погибнуть, Фазлеев застрелил шестерых сотрудников милиции и пятерых ранил.

Потрясенные сотрудники милиции минут пять еще скрывались за машинами и колоннами гостиницы, не решаясь подойти к распростертому на площади мертвому телу молодого человека. Минут через пятнадцать к гостинице «Украина» стали подтягиваться крупные силы милиции. Сотрудники ОМОНа с нескрываемым интересом рассматривали поверженного ими врага. Вскоре к месту боя подъехал черный «Мерседес». Из салона машины вышел генерал и в сопровождении двух полковников направился к телу.

— Откуда он? — спросил генерал одного из полковников.

— Пока не знаем. Сейчас подъедут прокурорские, начнем осмотр.

Генерал еще раз взглянул на тело и, развернувшись, направился к машине.

— Егоров, подготовь мне к утру справку по данному происшествию, — скомандовал он.

Полковник Егоров вытянулся в струнку.

— Не беспокойтесь товарищ генерал, утром справка будет у вас на столе.

Машина генерала с включенными маячками мягко тронулась с места и, лавируя между милицейскими фургонами, скрылась из вида.

* * *

Мартын сидел за столом и разговаривал с Казанью. Его собеседником был Кореец, который позвонил Мартыну и поинтересовался, как обстоят дела с этим парнем из Набережных Челнов.

— С чего ты взял, что он из Челнов? — спросил Мартын Корейца. — Это человек Быка. Вчера мне позвонил мой человек и предупредил меня о возможном покушении на меня, организованного Быком. Он мне и рассказал, что тот будет выдавать себя за человека из Челнов. По моей просьбе Павел специально организовал проверку паспортного режима у меня в гостинице.

Выстрелы за окном заставили Мартына встать из-за стола и подойти к окну. Он стал внимательно рассматривать бойню, происходившую под окнами. Увидев, что парня убили, он отошел от окна и сел за стол.

— Кореец, все кончено. Менты его завалили, правда, он тоже положил человек пятнадцать, прежде чем они его застрелили. Видать, хорошего стрелка направил ко мне Бык.

— Что будем делать? — поинтересовался у него Кореец. — Мне кажется, что Быка нужно ставить в стойло, а иначе он наворочает таких дел, что мало не покажется.

— Согласен. У тебя есть люди?

— Да. Ты его хорошо знаешь. Это Купец.

— Тогда удачи тебе, Кореец. — Мартын положил трубку.

Закончив говорить, Мартын снова подошел к окну и посмотрел на улицу. Около лежавшего на земле трупа суетились медики и люди в штатском.

— Да, наворотил, — подумал он про себя. — Сейчас начнут менты всех причесывать.

Его внимание отвлек настойчивый стук в дверь. Он подошел к столу и нажал кнопку электрического замка, установленного на входной двери его офиса. На пороге стоял начальник службы безопасности Павел.

— Шеф! Вы видели это побоище? — спросил он у Мартына. — Вы знаете, погибший парень и был тем человеком, с которым вам предстояло сегодня встретиться. Судя по тому, как он стрелял, он был большим профессионалом в этом деле.

— Ты же докладывал мне, что вы контролировали его передвижение? Откуда у него оружие? — поинтересовался у него Мартын.

— Сопровождали его ребята Корейца. Все они клянутся, что у него не было с собой оружия, так как его тщательно осматривали сотрудники милиции в Казани. Где он мог взять пистолеты, они не знают. Предполагают, что оружие ему мог передать водитель такси.

— Вот видишь, Павел, все в цвет — сказал Мартын. — Теперь я понял, что Бык перешел от слов к делу. Ты знаешь, Павел, когда мне позвонили из Казани и предупредили меня о возможном покушении, я не поверил, думал, что все это сплетни. Многие «наши друзья» знают о наших с ним отношениях и часто играют на этом, стараясь столкнуть нас лбами. Однако сейчас я благодарен тому человеку, он невольно спас мою жизнь. Да и ты молодец, что организовал эту проверку документов в нужный для нас момент. Если бы не ОМОН, трудно сейчас представить, что бы было с нами. Ты знаешь, я никогда не верил Быку, даже когда мы были с ним вместе. Он никогда не скрывал своей ненависти ко мне. Однако за все это время я почему-то ни разу не предпринял никаких попыток покончить с ним.

Мартын снова подошел к окну и, отодвинув в сторону штору, посмотрел на улицу. Около гостиницы уже никого не было. Лишь присыпанные песком пятна крови на грязном асфальте напоминали о побоище. Задернув штору, он повернулся к Павлу.

— Это хорошо, что Бык до сих пор не переметнулся к «Жилке». Вот тогда у меня, похоже, была бы настоящая проблема. А в том, что с Быком нужно кончать и кончать как можно быстрее я уже не сомневаюсь. Я уже попросил Корейца организовать его ликвидацию. Проследи за этим. Сделайте это как-нибудь буднично, чтобы не привлекать особого внимания со стороны милиции и наших ребят

* * *

Утром меня вызвал к себе начальник управления. Я уже привык к этим ежедневным утренним звонкам и поэтому не обращал на них особого внимания. Как правило, Вдовина интересовала лишь суточная оперативная сводка с моими комментариями и не более. Вот и в этот раз, прихватив сводку, я направился в его кабинет. Когда я вошел, то интуитивно почувствовал нависшую надо мной угрозу. Начальник управления сидел за столом и грозно смотрел в мою сторону.

— Скажите, пожалуйста, Виктор Николаевич, — произнес он. — Вы когда найдете нормальные подходы к бригаде Быка? Сколько я могу этого ждать?

— Думаю, Анатолий Герасимович, что в течение десяти дней полностью закрою эту тему. Вы сами знаете, что это простая работа.

— Бросьте, Абрамов. Я не первый день в розыске и знаю, как это делается. Виктор Николаевич, мне не нравится ваш подход к этому вопросу. Вы на что надеетесь, что я займусь этой работой за вас?

— Анатолий Герасимович, — стараясь говорить как можно мягче, произнес я. — Я не вижу в этом никакой необходимости. Мне непонятны ваши требования. Бухаров работает с ОПГ уже не первый год, но так и не сумел найти человека из окружения Быка, который пошел бы с ним на контакт. А здесь за столь короткий срок вы заставляете меня сделать то, чего не удалось Бухарову?

Вдовин посмотрел на меня оценивающим взглядом, словно прикидывая про себя, стоит ему и дальше продолжать этот разговор со мной или нет. Не выдержав моего пристального взгляда, он, махнув рукой, сказал:

— Вы, по всей вероятности, рассчитываете, что я лох и ничего не понимаю. Если бы вы этого не могли бы сделать, то вам бы никто не поручал столь ответственную работу.

Я стоял и молча выслушивал его претензии. Закончив говорить, Вдовин махнул рукой, давая мне понять, что разговор окончен. Постояв еще секунд десять перед его столом, я вышел из кабинета и направился на свое рабочее место.

Стараясь успокоиться, я подошел к окну. В парке, несмотря на сильный мороз, бегали и играли дети. Я сел за стол. Разложив перед собой оперативные дела на активных членов ОПГ «Мирный», я углубился в их изучение.

Раздался звонок телефона. Я снял трубку и услышал голос Быка. Я сначала не поверил этому, однако, прислушавшись к тембру, уже не сомневался, что это звонит он.

— Здравствуйте, Виктор Николаевич. Представляться не буду, вы и так, наверное, догадались, кто вам звонит. Мне бы хотелось с вами встретиться и кое-что обсудить.

— Вы где сейчас находитесь? — поинтересовался я у него.

Он назвал место, которое было не так далеко от МВД.

— Слушай, Наиль, я могу с тобой встретиться лишь через полчаса. Будь там, я подъеду, — сказал я и положил трубку.

* * *

Быка я увидел еще издали, он прогуливался около фонтана в Лядском садике на улице Горького. Последнее время, напуганный покушением, он старался придерживаться людных мест, считая, что не всякий пойдет на убийство в общественном месте. Увидев меня, Бык виновато заулыбался и направился в мою сторону.

— Что случилось, Наиль? — обратился я к нему. — Не скрою, я ждал твоего звонка, однако не рассчитывал, что это произойдет так быстро. Мне показалось, что ты человек упертый, и не всегда понимаешь, что делаешь. Видно, я ошибся и это меня радует. Не в обиду тебе — а как же все твои принципы?

— О каких принципах вы меня спрашиваете?

— В разговоре со мной ты тогда сказал, что нормальный пацан не должен идти на контакт с милицией ни при каких условиях. Вспомнил?

— Давайте, Виктор Николаевич, не будем цепляться за придуманный не мной кодекс поведения. У вас ведь тоже многие клялись, давали присягу, что до последней капли крови будут бороться с преступностью, и что мы видим на самом деле? Живут десна к десне с ворами, словно братья-близнецы.

— Что же сделаешь, Наиль, в семье не без урода.

— Виктор Николаевич! Я напросился на эту встречу с вами не для того, чтобы обменяться с вами этими уколами. Вы же знаете, мне все это по барабану — пацан, мент. Главное сейчас — это остаться живым в этой мясорубке.

Он посмотрел на меня и, заметив интерес на моем лице, продолжил свою мысль.

— Тогда, во время беседы, вы сказали мне, что я приговорен. Скажите мне честно, вы тогда знали, что на меня готовится покушение или просто, как все оперативники, блефовали?

— Наиль, есть одно железное правило в нашей игре: мы никогда не выдаем своего источника, кто бы им ни интересовался. Поэтому считай как хочешь, мне все равно, к какому выводу ты придешь, знал я или нет. Я бы на твоем месте немного призадумался, откуда они узнали, что ты в этот момент был в МВД? Ведь эта встреча с тобой у них была явно не случайной? Они тебя в тот день плотно пасли и хорошо знали, где тебя лучше всего перехватить. Мне кажется, что тебя сдают свои же друзья, с которыми ты ешь и пьешь. Ладно, сдают нам, но и Мартыну.

Стоило мне произнести имя Мартына, как лицо Быка стало темнее тучи. Даже неискушенному человеку стало бы абсолютно ясно, что Бык органически не переносил этого человека. Он задумался, а затем задал мне вопрос:

— Насколько я вас понял, Виктор Николаевич, у вас имеется источник в бригаде Мартына. По всей вероятности, только он вам мог сообщить о предполагаемом покушении на меня. Иначе откуда вы могли об этом знать?

Я сделал загадочное лицо и отвернулся в сторону, чтобы скрыть свою улыбку. Взглянув на лицо Быка, который просто поедал меня глазами, я многозначительно произнес:

— Наиль, я уже тебе говорил об этом. Давай не будем обсуждать эти вопросы.

Он замолчал, а затем снова спросил:

— Скажите, Виктор Николаевич, а вам известно, кто стрелял в меня? Я не думаю, что это сделал какой-то залетный из Москвы или Пензы. По всей вероятности, стрелял в меня местный парень, из Казани?

— Бык, мы опять вертимся на одном месте. Я уже дал понять тебе, что говорить на эту тему с тобой не намерен. Мне не нужно еще одно убийство в городе, тебе это понятно или нет?

— Извините меня, Виктор Николаевич, я все понял. Тогда я сделаю все, чтобы узнать, кто стрелял в меня. У меня тоже есть свои люди в других бригадах города. Рано или поздно я все равно выйду на этого человека. Могу вас заверить, что я его убью.

Мы остановились с ним около лавочки.

— Наиль, давай, посидим, обсудим кое-какие вопросы, — предложил я ему, указывая рукой на запорошенную снегом лавку.

— Не хочу. Холодно, — ответил он.

— Слушай, — обратился тогда я к нему. — Ты, наверное, уже успел заметить, что я не люблю болтать попусту. Если ты решил обойтись без меня, то зачем ты мне сегодня позвонил? Иди, решай! Может, прострелят тебе твою дурную голову, не всегда же тебе будет везти, как в этот раз.

Бык замолчал и, остановившись, уставился себе под ноги. Глядя на него, я хорошо понимал, что он сейчас находится в сложной ситуации. В нем явно боролись два чувства: чувство самосохранения и понятия уличного паренька. Которое из них окажется весомей, я в тот момент просто не знал. Прошла минута, вторая, наконец, Бык, словно очнувшись, произнес:

— Виктор Николаевич, я готов сотрудничать с МВД, а точнее, сотрудничать только с вами. Однако у меня лишь одно небольшое условие: о своей бригаде я не буду говорить вам никогда и ничего.

— Хорошо, договорились. Меня это вполне устраивает.

— И второе. Вы должны оказывать мне негласное покровительство.

— Погоди, погоди. Давай уточним, что за покровительство. Вытаскивать тебя из уголовных дел я не буду, на это можешь не надеяться. Выдавать тебе людей, которые работают на милицию, я тоже не буду. Так в чем я тебе должен покровительствовать?

Он на долю секунды задумался, а затем сказал:

— Наверное, я неправильно выразился.

— Если это все, считай, что мы с тобой договорились, — ответил я.

— Вот и отлично, — почему-то обрадовался Бык и пожал мне руку. — Давайте договоримся, Виктор Николаевич, что я сам буду выходить на вас и оговаривать место нашей встречи.

— Хорошо, с этим тоже согласен.

— А сейчас вот что я вам скажу. Не знаю, заинтересует вас эта информация или нет. Мартын в самое ближайшее время должен приехать в Казань. Насколько я знаю, его недавно пригласили на день рождения в Москве, то ли заместитель мэра, то ли начальник какого-то большого управления московской мэрии. В связи с этим ему нужны большие деньги. Его люди договорились о встрече с одним из банкиров нашего города. Этот человек должен передать Мартыну миллион долларов наличными. Попробуйте, может, вам удастся схватить Мартына и банкира за руку. Здесь можно пришить Мартыну вымогательство, угрозу убийством, а банкиру — хищение денежных средств в особо крупном размере.

— Спасибо за информацию, — сказал я. — Попробуем что-нибудь сделать.

Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Я увидел, как Бык, оглядываясь по сторонам, садился в свой «БМВ».

— Боится, — подумал я. — Похоже, только страх привел его на встречу со мной.

* * *

Мартын сидел за импортным итальянским столом и сквозь большое окно смотрел на улицу. Вот уже скоро будет два года, как он жил в Москве. В Казани он в последнее время появлялся довольно редко, ежедневные дела заставляли постоянно присутствовать в Москве. Его жена, молодая красивая женщина, проживала в Казани одна с маленьким ребенком. Совсем недавно он купил им большой коттедж в Адмиралтейской Слободе на самом берегу Волги. Супруга этим летом часто ходила с ребенком на Волгу и рассказывала ему по телефону о том, как их малыш с удовольствием играет в песочек на волжском берегу. Мартын никогда не был сентиментален, однако в эти минуты на его глазах появлялись слезы умиления. В эти минуты ему хотелось бросить все и помчаться к ним в Казань, чтобы погулять вместе с ними по чистому речному песку. Но он всегда умел подавлять в себе подобные чувства, что останавливало его от необдуманных и опрометчивых поступков.

Вот и сейчас, рассматривая в окно холодную улицу, он снова подумал о жене, а вернее, о безопасности ее и ребенка. Последние события, происходящие в Казани и Москве, все больше и больше тревожили его.

Звонок жены из Казани еще больше напряг его. Жена интересовалась его здоровьем и делами.

— Почему она вдруг заинтересовалась моим здоровьем? Неужели она каким-то образом узнала о покушении? Неужели почувствовала что-то? Все может быть, ведь женское сердце не обманешь!

Мартын встал с кресла и стал мерить шагами свой большой, но довольно уютный кабинет. Он снова остановился у окна и посмотрел на улицу. По улице спешили люди, многие закрывали свои лица от холодного пронизывающего ветра. Мысль о холоде заставила его потрогать батарею. Батарея была раскалена и он, ожегшись, отдернул руку.

Вернувшись к столу, он сел в кресло. Попытался отвлечься от тревожных мыслей, но они почему-то отказывались покидать его голову.

— Вступать или не вступать в открытое противостояние с Быком? — подумал он.

Совершенное на днях покушение на Быка людьми Корейца было неудачным. Бык не только остался в живых, но и, со слов осведомителя, готов снова нанести ему удар.

— Не дай Бог, если он решит разобраться с моей семьей, — со страхом подумал он. — Потом, руби этого Быка на куски, жену и ребенка все равно не вернешь.

Воевать с Быком Мартыну явно не хотелось, и это не потому, что Бык был сильнее его в моральном и духовном плане, он уже сейчас был просто уверен, что эта война унесет десятки жизней с той и другой стороны. Однако и терпеть все эти выходки Быка, делая вид, что он не догадывается, откуда дует ветер, Мартыну также не хотелось.

— Что же предпринять для того чтобы снять это напряжение? — подумал Мартын.

Он встал из-за стола и стал нервно шагать по кабинету. Решение пришло, как всегда, неожиданно.

— Нужно срочно передать Быку в знак примирения какую-нибудь небольшую компанию. Пусть порадуется и посчитает, что я его испугался. Когда он успокоится, я нанесу ему окончательный удар. Однако что ему отдать?

Взглянув на бумаги, лежащие у него на столе, Мартын решил отдать ему страховую компанию «Казань», у которой в последнее время достаточно плохо шли дела. Да, это был один из лучших выходов из создавшегося положения. Бык, насколько он знал, уже давно зарится на эту компанию и будет безмерно рад этому подарку.

Мартын позвонил по телефону. Через минуту в его дверь вошел молодой парень.

— Вот что, Слон, завтра поедешь в Казань и встретишься с Быком. Передай ему от меня привет и скажи, что Мартын зла больше на него не держит. Что в знак примирения с ним передает ему страховую компанию «Казань». Пусть качает из нее, сколько хочет.

— Я все понял, — ответил Слон.

— Ну, давай, с Богом, — сказал Мартын и отвернулся к окну, давая понять, что аудиенция окончена.

* * *

После того как за Слоном закрылась дверь, Мартын вызвал к себе начальника службы безопасности. Павел вошел в кабинет и остановился у входа.

— Ну что? Как у нас обстоят дела с Резаным? — спросил его Мартын. — Так и будем ждать, когда он завалит нас с тобой, или мы с тобой решим нашу проблему? На какое число намечена твоя акция?

Павел на секунду задумался, а затем стал докладывать.

— Акция назначена на конец марта. Насколько мне известно, Резаный намерен справить свой день рождения в ресторане гостиницы «Нева» в Питере. На банкет пока приглашены шестнадцать человек, в том числе шесть человек из Казани. Это Гриня, Мотор, Сивый, Ташкент, Забор и Белый из «Соцгорода». Наши люди будут ждать Резаного на втором этаже гостиницы. Для этого они за три дня до дня рождения снимут один из номеров на этом этаже. Сама акция будет осуществлена на выходе из лифта. Резаного в последнее время сопровождают трое охранников, вооруженных автоматами «Волк». Для нас они реальной опасности не представляют, так как все будут в лифте, я имею в виду Резаного и охранников. Бойцы наносят удар и уходят из гостиницы через запасной выход. На улице их будет ожидать машина, и они выедут за пределы города.

Мартын взглянул на Павла и одобрительно улыбнулся.

— Слушай, Павел. А кто будет участвовать в этой акции? Я бы не хотел, чтобы эти люди были из Казани. Думаю, что будет значительно лучше, если бы эти люди были из Севастополя или Перми. А теперь самое главное. Нужно сделать так, чтобы все участники этой акции потом исчезли. Чтобы никаких следов нашего участия ни милиция, ни ФСБ не обнаружили.

— Хорошо, Мартын, я все понял. Завтра же начну подбирать людей для акции.

— Второе, Павел. Нужно организовать физическую охрану моей жены в Казани. Подумай сам, как это лучше сделать. Я бы хотел больше не волноваться за ее жизнь и жизнь моего ребенка.

— Я все понял, — сказал Павел. — Можете на меня положиться, все будет нормально.

— Хотелось бы верить. Мартын рукой отослал Павла за дверь.

* * *

Бык сдержал данное мне слово. Не знаю как, но ему удалось узнать, кто принимал участие в покушении на него. Теперь основной целью его жизни стала месть, беспощадная и неотвратимая. Строя планы мести, он хорошо понимал, кто стоит за спиной стрелявших в него людей, и поэтому реально осознавал, чем для него может обернуться эта непростая операция.

Он сидел за столом дома и перебирал в голове имена ребят, на которых мог бы положиться в этом деле. Людей было достаточно. Единственное, что его сдерживало, — это человек Мартына. Теперь, когда он уже на сто процентов знал, что такой человек есть в его бригаде, все свои действия он осуществлял с большой осторожностью. Эта осторожность отмечалась во всем — в его высказываниях, в маршрутах передвижения по городу. В последнее время он никогда не ездил одним и тем же путем.

Время шло, однако он каждый раз откладывал дату мести, пытаясь вычислить человека Мартына среди своего окружения.

— Да, Абрамов прав, меня кто-то постоянно сливает, — думал он. — Как же мне его вычислить?

Он встал из-за стола и стал шагать по комнате. В какой-то момент его словно озарило: «Вот оно, решение!». Он выглянул во двор своего коттеджа и увидел дежурившего около дома охранника.

— Антип! Срочно пригласи ко мне Димку.

Минут через пять в дом Быка вошел высокий паренек лет шестнадцати-семнадцати. Это был Дмитрий Горохов по кличке Дьявол. Он представлял в группировке Быка так называемую «молодежь». Судя по его телосложению, можно было безошибочно сказать, что парень дружит со спортом.

— Проходи, Дьявол. Уменя к тебе большое дело.

Димон снял пальто и прошел в комнату. Бык с завистью посмотрел на атлетическую фигуру молодого парня. Они сели на диван, и БЫК начал говорить:

— Дима, не буду от тебя скрывать, но у нас в бригаде появился барабанщик. На кого он работает, я пока точно сказать не могу, может на Мартына, а может и на ментов. Кто он, я тоже пока не знаю. Не исключаю, что это человек из ближайшего ко мне окружения. Твоя задача заключается в том, чтобы найти эту гниду.

— Наиль, почему ты решил, что у меня это получится? — спросил его Дьявол.

— Пойми, Дима, это не так сложно. Ты думаешь, что он умнее нас с тобой? Нет, братишка. Одна голова хорошо, а две еще лучше. Для начала мы возьмем с тобой вот этих пять человек.

Он протянул Дмитрию листок бумаги, на котором было написано пять имен. Все эти ребята были коренными жителями поселка, и он их всех хорошо знал.

— Ты знаешь, Дима, у них у всех есть домашние телефоны. Номера ты знаешь. Завтра съездишь на ГТС, там работает сестра Храпуна Светлана, возьмешь у нее все распечатки на эти телефоны за последние два месяца. Затем выберешь те, с которых были разговоры с Москвой. Об этом задании никому ни слова. Если справишься, то подниму тебя до бригадиров и подарю машину.

— Все понял, Наиль, сказал Дмитрий и, взяв листочек бумаги с именами ребят, быстро исчез за дверью.

* * *

Оставшись один в комнате, Бык лег на диван и под впечатлением разговора с Гороховым стал по пальцам перебирать тех, кто знал о его поездке в МВД. Таких людей оказалось не так много, всего пять человек, из которых двое уже погибли в день покушения. Следовательно, теперь осталось лишь три человека. Кто же из них предал его?

Его размышления были прерваны раздавшимся телефонным звонком. Звонил Хрящ, молодой паренек, стоявший на посту на въезде в поселок.

— Бык, здесь подъехала какая-то белая девятка. За рулем человек, представился как Слон. Говорит, что знаком с тобой и хочет встретиться лично. Что делать?

Бык на какой-то миг растерялся и не сразу сообразил, что ответить Хрящу. Ахметзянов хорошо знал Слона, они ходили вместе заниматься боксом. Однако насколько он знал, Слон в последнее время обосновался в Москве и входил в ближайшее окружение Мартына.

— Интересно, что ему от меня надо? — подумал Бык. — Не приехал же он мирить меня с Мартыном? Неужели Мартын догадался, что это я его заказал, и только случайность спасла его от пули? Гадать не буду, он сам мне все расскажет.

— Пропусти его, — приказал Хрящу Бык. — Пусть Айдар организует его сопровождение. Мало ли чего?

Бык накинул на себя старенькую дубленку и вышел на улицу. Через минуту машина Слона подъехала к его дому и остановилась у ворот. Из нее вышел Слон и вразвалочку, словно матрос, направился к Быку.

Слон выглядел шикарно. Он был одет в черное кашемировое пальто, красивый черный костюм, белую рубашку с галстуком. В каждой детали его одежды чувствовался столичный шик.

— Неплохо выглядишь, Слон, — сказал Бык, протягивая ему руку. — Сразу видно, неплохо ты устроился в Москве, не бедствуете. Я еще хорошо помню, как ты бегал в кожаной куртке и спортивных штанах, а теперь вот костюм, галстук?

— Почему же забыл? Помню, Бык, все помню. И хорошее, и плохое.

Бык насупился и неприязненно посмотрел сначала на Слона, а затем на Айдара. Заметив кивок головы Айдара, говоривший о том, что Слон чист, он улыбнулся словам Слона и обнял его, как в былые годы. Они отошли в сторону, для того чтобы переговорить.

— Ну, ты и забаррикадировался, Наиль, — восхищенно сказал Слон. — Тебя здесь и танками не достанешь. Такая охрана, что разорвать готова.

Ахметзянов невольно покраснел, явно польщенный, и ответил:

— Осторожного человека, Слон, Бог бережет. Друзей с каждым днем становится все меньше и меньше, а вот врагов, наоборот, все больше и больше.

— Ты знаешь, Наиль, — обиделся Слон, — я к тебе приехал как к другу, а ты вместо того, чтобы меня встречать, даешь команду на обыск. Ведь ты, наверное, не забыл, как вместе мы ходили на бокс, как ездили на соревнования? Я ведь никогда не был твоим врагом и всячески помогал тебе подняться с низов.

— Извини, Слон, за действия моих людей. Время сейчас такое, трудно понять, кто друг, а кто — враг. Я думаю, ты уже слышал, что мою машину недавно обстреляли, и я чудом остался в живых. Погибли двое надежных товарищей. За что их убили? Никто не знает. Хорошо, пусть они хотели убить меня, но их-то за что? Это первое. А второе — те мальчишки, что стоят на посту, тебя просто не знают. Кто ты для них? Никто. Поэтому на обыск обижаться не стоит. Меня тоже в Москве ваши архаровцы обыскивали, но я же никому ничего не предъявлял по этому поводу.

— Ты сам знаешь, Бык, лес рубят, щепки летят. Пуля, она не разбирает, кто прав, а кто нет. Поэтому я и не люблю все эти войны, одна кровь. Сначала мы здесь делили асфальт, убивали друг друга, теперь делим деньги и тоже убиваем друг друга.

Бык молчал, не зная, что возразить.

— Вот эти бы твои слова, да в уши Мартыну с Гариком! Они же сейчас оба в шоколаде, хоть облизывай, — сказал Бык.

Сделав небольшую паузу, Слон продолжил:

— Наиль! Я к тебе приехал от Мартына. Я знаю, что между вами уже давно пробежала кошка, и вы ненавидите друг друга. Но сейчас не те времена, чтобы сводить счеты между своими ребятами. У нас сейчас один враг — «Жилка». Это они хотят перекроить весь город. Не знаю, как ты, а Мартын это хорошо понимает и хочет с тобой помириться. В знак примирения он отдает тебе страховую компанию «Казань» и считает, что ты можешь больше не перегонять деньги в Москву, а распоряжаться ими на свое усмотрение. Вот поэтому я приехал в Казань, чтобы передать тебе все это.

— Спасибо тебе, Слон за хорошую новость. Я тоже не хочу воевать. За страховую компанию, — большое спасибо. Передай Мартыну и Гарику мою благодарность за этот подарок и еще скажи им, что я зла не помню. У нас действительно один враг — это «Жилка».

— Вот и хорошо, Наиль, что мы с тобой так быстро договорились. Если возникнут, какие-то проблемы, звони мне в Москву, а не хватайся за пистолет. Все проблемы можно решить и уладить без всякой крови.

Слон пожал ему руку, повернулся и направился к своей машине. Сев в нее, он помахал Быку рукой и поехал в сторону выезда из поселка. Через минуту машина со Слоном скрылась из глаз.

Наиль еще минуту-другую постоял на улице и направился в дом.

* * *

Проснувшись рано утром, Роман Купцов, известный в определенных кругах под кличкой «Купец», быстро позавтракал и направился к братьям Синявским, старым своим товарищам, проживающим в соседнем доме. Купец поднялся на третий этаж и стал настойчиво звонить в дверь. Накануне вечером братья ходили в ночной клуб, где весело провели ночь, и поэтому крепко спали. Однако настойчивый стук в дверь заставил их подняться с кровати. Старший из них, Артем, надев тренировочный костюм, направился к входной двери.

— Ты что, Купец, охренел что ли? С утра рвешься в квартиру! Дай нам отоспаться после вчерашнего. Мы вчера с братишкой бухнули немного, вот и валяемся до сих пор в постели, как поленья дров.

— Как только вам, лоботрясам, не стыдно? Родители пашут, а вы все бухаете и бухаете, — пошутил Купец.

Он прошел в комнату и, сбросив со стула чьи-то вещи, сел.

— Короче, пацаны. Вчера вечером мне позвонил недобитый вами Бык и забил со мной «стрелку» на сегодня. Я должен буду встретиться с ним где-то в районе пяти часов вечера около татарского театра на Кабане. Я не знаю, о чем пойдет речь, но это наш последний и единственный шанс разобраться с этим Быком раз и навсегда. Сейчас утро, и у нас есть время подготовиться к этой встрече. Я имею в виду подготовить позиции, откуда можно было бы вести прицельную стрельбу, а также подобрать место, где укрыть нашу машину.

Из спальни, сладко потягиваясь, вышел второй брат. Он был в одних трусах и, пожав руку Быку, плюхнулся в затертое кресло. Взглянув на его помятое лицо, Купец продолжил:

— Думаю, Бык после нашего покушения на него на встречу приедет явно не один. С ним наверняка будет охрана, а это человека три как минимум, и поэтому убрать его будет не так-то легко, как может показаться с первого взгляда. Артем, давай одевайся, и поехали на место.

Братья быстро позавтракали и вышли на улицу. Недалеко от кинотеатра «Комсомолец» их ожидал Купец в своей машине. Спустившись по улице Латышских стрелков к Танковому кольцу, они поехали на улицу Татарстан. Подъехав к театру Камала, они, не выходя из машины, стали осматривать прилегающую местность. Потратив на это около получаса, начали обмениваться впечатлениями.

— Ну что, ребята? — спросил их Купец. — Я думаю, что тебе, Артем, лучше стрелять из этой заброшенной гостиницы напротив театра. Оттуда прекрасный обзор и просто шикарный сектор для стрельбы. Да и пути отхода оттуда просто идеальны. Можно выйти на улицу Парижской Коммуны, Кирова и Татарстан около профтехучилища.

Купец посмотрел на ребят, словно ища одобрения, однако те сидели молча.

— Вы что молчите? Если есть какие-то замечания, то скажите!

— Да согласны мы с тобой, Купец. Просто у меня голова трещит, и спорить с тобой желанья нет.

— Пить меньше надо. Всю водку все равно не выпьете, — ответил Купец. — Машину, думаю, мы оставим на перекрестке улицы Тукая и Татарстан, около швейной фабрики. Там народу всегда много, что ни говори, две остановки трамвая. Это позволит нам легко затеряться среди людей.

Он замолчал и снова посмотрел на ребят, которые слушали все это с каким-то особым равнодушием. Перехватив его взгляд, Артем произнес:

— Купец, может, по пиву, голова трещит, сил нет.

— Какое еще пиво? — закричал Купец. — Ты что, совсем обалдел?

Взглянув на их лица, он продолжил:

— А теперь самое главное. Валить Быка нужно будет только тогда, когда я отойду от него метров на пятнадцать, иначе можете зацепить и меня. Валить будешь ты, Артем, у тебя это получится намного лучше. Вот еще что. Стреляные гильзы, ребята, не собирайте, оставьте их на месте. После того как ты закончишь стрелять, Артем, нужно будет к нашим гильзам подбросить те гильзы, которые мы осенью набрали на стрельбище, где стреляли сотрудники милиции. Пусть оперативники поломают немного головы над этим ребусом.

Купец закончил говорить и посмотрел на братьев Синявских. Братья промолчали, боясь что-либо возразить ему. Купец как себе доверял этим двум немногословным парням и ничуть не удивлялся их молчанию.

— Купец, — наконец, сказал Артем. — Тебе не кажется, что это будет много. Я имею в виду гильзы. Оперативники ведь не лохи, они могут догадаться, что это все туфта.

— Скажи, Артем, тебя это сильно напрягает? — спросил со злостью Купец. Он не любил, когда принятые им решения подвергались ревизии и сомнению.

В салоне повисла тишина. Никто из братьев больше не хотел спорить с Купцом.

— Я еще раз вам говорю, что мы должны быть на точке не позднее трех часов дня. Ясно? Поэтому никакого спиртного сегодня, даже пива.

Ребята закивали. Машина тронулась с места и поехала в сторону улицы Свердлова.

* * *

Низамов Рамиль, он же Резаный, вот уже неделю пребывал в депрессии. Ему не хотелось ничего делать, и он отменял одну встречу за другой.

Он жил на втором этаже гостиницы «Нева» чуть больше шести месяцев. В соседних номерах проживали его охранники. Он верил этим ребятам как себе и всячески старался поощрять их за верность. Вот и сегодня к нему в номер вошел один из охранников и напомнил ему, что у него сегодня на одиннадцать часов назначена встреча с представителем речного пароходства. Дело в том, что наряду с казанской группировкой, в Питере стала поднимать голову аналогичная ОПГ из Тамбова. Представителям этой еще недостаточно крепкой группировки явно не нравились действия бригады Резаного, которая практически контролировала весь центр города. Тамбовцы не хотели мириться с тем, что татарская группировка кромсала город, и поэтому всячески пыталась противостоять этому натиску.

Неделю назад одна из бригад тамбовцев предприняла попытку подмять под себя работу местного речного пароходства. Этот наезд вызвал определенную тревогу со стороны его руководства, которое вот уже длительное время работало под крышей казанских ребят. Вчера вечером представитель пароходства позвонил Резаному и попросил его решить эту проблему. Выслушав, Резаный заверил его, что все вопросы будут сняты буквально на днях. Время шло, вопрос по-прежнему оставался открытым. Похоже, казанцы до настоящего времени так и не определились, как решать эту проблему — путем дипломатии или привычным для себя методом полного уничтожения возникшей конкурирующей структуры.

— Спасибо, Айрат, я не забыл о встрече, я все помню. Передай водителю, пусть готовит машину. Сейчас поедем. Заодно скажи, чтобы и ребята были готовы, — отдал распоряжение Резаный.

Когда охранник вышел из номера, он встал из-за стола и достал из шкафа бронежилет, надел его под белую рубашку. Этот бронежилет ему подарил один из близких знакомых, уверяя, что именно в таком ходит президент России. Ему еще не приходилось испытывать прочность подарка, и он сегодня надел его в первый раз — на всякий случай. В сопровождении двух телохранителей он вышел на улицу. Недалеко от здания гостиницы его ждал черный шестисотый «Мерседес». Резаный сел в машину, и она тронулась. Сзади, на расстоянии тридцати метров, следовал Ланд Крузер с его личной охраной. Мерседес Резаного был бронирован и легко держал автоматную пулю. Только в такой надежной машине он передвигался в последнее время по Питеру.

Все неприятности, которые преследовали его в последнее время, он связывал с активной деятельностью Мартына. Война, начавшаяся между их бригадами, то утихала, то вспыхивала с новой силой, унося десятки молодых жизней. Вчера вечером он разговаривал с Казанью. Белый сообщил ему, что три дня назад ребята из группировки «Грязь» застрелили его хорошего знакомого только за то, что посчитали его членом его бригады. Он хорошо помнил убитого, они вместе учились в одной школе. Размышляя об этой нелепой смерти своего одноклассника, он невольно подумал, что сейчас можно быть убитым только за то, что каждый день, утром или вечером, приветствуешь своего соседа из группировки.

— Что будем делать дальше, Резаный?

Рамиль на минуту задумался, а затем ответил:

— Что за вопрос, Белый. Мочите их. Ты понял?

За этими непростыми мыслями, он не заметил, как они доехали до здания речного пароходства.

* * *

Переговоры, на которые приехал Резаный, протекали трудно. Представитель речного пароходства не скрывал от него, что сильно напуган наездом на них бандитов из Тамбова, всячески пытался занять нейтральную позицию в этом деле.

— Поймите меня правильно, Рамиль, нам все равно, кому платить, вам или им. Мы просто хотим нормально работать и не оглядываться, когда идем на работу. Вы сами, без нас, решайте эти вопросы, мы с руководством не будем влезать в ваши разборы.

— Нет, милый Иван Тимофеевич, так работать вы не будете. Или вы с нами, или вы на кладбище. Можете это передать всем в вашем окружении, — твердо сказал Резаный. — Это вам не Тверская в Москве, а вы, надеюсь, не проститутки, которым без разницы, кто их трахает.

Иван Тимофеевич изобразил на лице сначала обиду, а затем маску мученика. Обратив внимание, что на него никто не глядит, он сказал:

— Может, вы сами позвоните им и обыграете этот момент? Вот их телефон, они оставили его для связи с ними.

— Давайте телефон, — Резаный стал набирать номер.

Когда их соединили, он посмотрел на окруживших его ребят и сказал:

— Меня зовут Резаный, я из Казани. С кем я говорю?

— Я Ангел из тамбовских. Я ждал этого звонка и хотел бы узнать твое решение этого вопроса.

— Решения по этому вопросу просто нет, — коротко ответил Резаный. — Если вы нормальные ребята, то должны понимать, что нормальные ребята не отбирают у таких же, как они, кусок хлеба. Поэтому мы думаем, что вы поступаете не по правилам, предъявляя нам какие-то претензии. Петербург — город большой, и барыг в нем достаточно, чтобы хорошо всем зарабатывать. Ищите в бизнесе свою нишу и не лезьте туда, где все занято.

— Слушай, ты, Резаный, это тебе не Казань! Это Питер, и мне плевать на все ваши понятия. Здесь я буду решать, что такое хорошо и что такое плохо. В конечном итоге это наш город, и я не хочу, чтобы такие, как вы, рвали его в клочья.

— Ангел, это все демагогия. Тебе, как и мне, нужны деньги и не более. Я сказал тебе нет, и это слово пацана, а не мальчика с пионерским галстуком на груди.

Рамиль положил трубку и, взглянув на Ивана Тимофеевича, поднялся из-за стола.

— Иван Тимофеевич, я завтра жду вашего перевода денег, — сказал он и вышел из кабинета.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Вечером на стол Резаного легла справка шестого отдела ГУВД Петербурга, с адресами и фамилиями всех участников бригады Ангела. Увидев на столе списки адресов, Айрат невольно удивился.

— Рамиль, откуда у тебя эти списки? Как ты их достал?

— Айрат, нет ничего такого, что нельзя купить за деньги. Главное в этом деле, чтобы были деньги. Так что все в наших руках. Или мы их сегодня всех завалим, или завтра они нас. Раздай ребятам стволы, разбей их на группы в два-три человека. Вот адреса. Мочить всех без разбора. Если попадется Ангел, тащите его ко мне.

Минут через тридцать девять машин сорвались со стоянки у гостиницы и исчезли в темноте февральской ночи.

* * *

В небольшом, но уютном кафе на Невском проспекте за одним из столиков сидели трое молодых людей. Они о чем-то мирно беседовали. Их внимание привлекла небольшая группа молодых девушек, которая расположилась неподалеку.

— Малек, как тебе девчонки? — поинтересовался один из парней.

— Да так, ничего особенного. Мочалки, не больше, — ответил Малек. — Вот вчера мы с Гошей зависли с девочками, вот это да. А эти — мочалки.

— А когда это вы успели с Гошей состыковаться? Вроде бы Гоши с утра в городе не было?

— Тебе это, Гарик, знать очень важно? Можно подумать, что ты меня к нему ревнуешь. Слушай, Гарик, ты случайно не являешься членом группы нетрадиционной ориентации?

— Да пошел ты, — обиделся Гарик. — Ты сам, наверное, голубой.

— Да ладно, я просто пошутил, — сказал, улыбаясь, Малек. — Вчера нас всех собирал у себя Ангел. Если что, на следующей неделе начнем мочить татар. Ангел просил всем передать, чтобы ребята были готовы.

— Малек, Ангел прав. Нужно было давно с этими татарами покончить. А то приехали в Питер и ведут себя, словно хозяева, — вступил в разговор третий парень, сидевший за столом.

— Может, ты и прав, Женек, но Ангел сам решает эти вопросы. Скажет завтра мочить, начнем завтра.

— Слушай, Малек? А что мы сами не можем решить этот вопрос, без Ангела? Ты же старший нашей бригады. Я смотрю иногда на тебя и думаю, вроде бы ты такой авторитетный мужик, в городе все тебя знают, все уважают, а ты все еще в рот Ангелу заглядываешь, ждешь, когда он тебе что-то скажет.

— Ты заткнись, Женек. Давай не сталкивай меня с Ангелом. Я против Ангела еще мальчик. Подожди, придет время, и мы заявим о себе в полный голос.

— Смотри, Малек, не опоздай, а то получится как с татарами. Ангел тоже ждал своего времени, а когда дождался, то оказалось, что ему ничего от пирога не осталось. Так и здесь. Ты что, будешь воевать со своими ребятами что ли?

— Погоди, Женек, не гони лошадей. Придет время, там и посмотрим, с кем нам воевать.

В кафе вошли двое парней. Осмотревшись по сторонам, они молча направились к свободному столику. Один из вошедших молодых людей направился к столику, за которым сидели Малек, Евгений и Гарик.

— Мужики, — спросил незнакомец, — у вас случайно огонька не будет?

— Мужики землю пашут, а здесь сидят пацаны, — ответил Женек.

Парень опешил от подобного ответа и на какой-то миг растерялся.

— Тебе что не ясно? Проваливай отсюда, — с угрозой в голосе сказал Гарик.

— Ну, извините, пацаны. — Я не хотел вас обижать.

— Я тебе сказал, проваливай, — сказал Гарик и поднялся из-за стола с явным намерением устроить скандал.

Сидевшие рядом девушки испуганно замолчали и, быстро схватив свои сумочки, чуть ли не бегом устремились из кафе.

Подошедший парень выхватил из кармана куртки пистолет и выстрелил Гарику в лицо. Расстояние между ними было от силы полтора метра, и промахнуться было просто не возможно. Пуля угодила Гарику в лицо и вышла из затылка. Гарик, словно сноп, рухнул на стол, заливая закуски своей кровью.

Второй незнакомец стал в упор расстреливать Малька и Евгения, которые бросились бежать в сторону кухни. Первым упал Евгений. Три пули вошли в его большую тренированную спину. Падая, он зацепился за Малька руками, словно требуя, чтобы он не оставлял его умирать здесь на грязном полу кафе. Малек не удержался на ногах под тяжестью своего приятеля и упал на пороге кухни.

Парень подошел к нему и двумя выстрелами в затылок поставил окончательную точку в этой разборке.

— Марсель, — обратился он к товарищу. — По-моему, все наглушняк, давай сваливаем отсюда.

Засунув пистолеты за пояс брюк, они свободно вышли из кафе и, свернув в ближайший переулок, сели в ожидавшую их машину. В эту ночь было убито около десяти человек из числа Тамбовской группировки Питера.

Ангел, скованный по рукам и ногам, лежал в багажнике машины. Резаный вышел из номера гостиницы в сопровождении своей охраны и сел в ожидавшую его машину. Они ехали больше часа, прежде чем им удалось вырваться за пределы города. Проехав еще километров десять, они остановились, заметив стоящие на бровке дороги автомобили. Резаный не спеша вылез из машины и приказал своим ребятам вытащить из багажника Ангела.

Ангел стоял на бровке дороги, морщась от яркого света фар, бившего ему в лицо.

— Вот ты какой, Ангел? Дерзкий, смелый, — с издёвкой сказал Резаный. — А где у тебя крылья, Ангел? Жалко, что нет крыльев. Или мои ребята тебя пощипали, и ты стал похож не на ангела, а на курицу. Жалко мне тебя, Ангел. Погибаешь не по-умному. Тебе бы дружить со мной, уважать меня, а ты затеял войну, и главное, с кем? Ты хотел меня поставить на колени? Еще не родился тот человек, который бы смог это сделать.

Один из охранников по знаку Резаного достал из машины канистру с бензином и вылил ее содержимое на голову Ангела.

— Ты, наверное, догадался Ангел, что сейчас твоя душа вознесется к Богу.

Он махнул рукой и отошел в сторону. Кто-то из ребят швырнул в Ангела окурок. Бензин вспыхнул, и окрестности потряс душераздирающий крик умирающего в огне Ангела.

Он еще продолжал кататься по земле, объятый пламенем, а Резаный уже садился в свою автомашину. Через минуту все стихло. Резаный в сопровождении своей охраны направился к в гостиницу.

* * *

Перед тем как войти в свой подъезд, Купец несколько раз проверился. Будучи сам наемным убийцей, он хорошо знал тактику киллеров — стрелять своих клиентов в подъездах домов. Поэтому, поднимаясь по лестнице, он тщательно соблюдал все предосторожности.

Последние три месяца Купец жил один. После смерти отца его мать сошлась с другим мужчиной и вскоре перебралась к нему жить. У сына она бывала раз в неделю, чтобы постирать белье, приготовить еду. Роман мать не осуждал, он был взрослым и понимал, что жизнь остановить невозможно, и пока человек жив, он хочет чувствовать себя востребованным и нужным.

Открыв дверь квартиры, Купцов вошел в прихожую. Он снял куртку и направился на кухню, чтобы пообедать. Когда он разогрел свой нехитрый обед и сел за стол, раздался телефонный звонок.

— Привет, Купец, — услышал он голос Быка. — Слушай, братан, давай перенесем нашу встречу на девять часов. Сейчас я не в городе, и раньше этого времени не смогу вернуться в Казань.

Купец на долю секунды замялся, не зная, что ответить Быку, соглашаться с переносом встречи или нет. Наконец, справившись с охватившим его волнением, прокашлявшись, ответил:

— Хорошо, Наиль, я не против. Место, надеюсь, остается старым, или ты его тоже решил поменять? Говорят, что стреляная ворона каждого куста боится.

— Ты что, Купец, фильтруй базар! Это ты мне на что намекаешь? Я не знаю, как ты бы вел себя на моем месте, когда на твоих глазах убили бы твоих товарищей.

Купец говорил с Быком абсолютно спокойно, хотя в душе его кипела злость. Он не любил, когда кто-то ломал намеченный на день график дел и переносил назначенные им же самим встречи.

— Хорошо, хорошо, — повторил Купец. — Раз в девять, так в девять, я не против. Слушай, Бык, может, ты мне все же сообщишь о теме, которую ты намерен со мной обсудить? Может она и не стоит, чтобы ее обсуждать?

— Деньги, Купец, большие деньги. Если бы не эти казначейские билеты, я бы тебя не стал напрягать. Просто ты мне в этом деле необходим, так как хорошо знаешь того человека, о ком пойдет речь. Скажи, Купец, может быть, ты против денег, которые при первом же толчке просто упадут в твои руки?

Купец положил трубку и, вернувшись на кухню, сел за стол. Он не верил Быку, но, тем не менее, его слова о деньгах невольно возбудили интерес у Купца.

— Интересно, почему Бык перенес время встречи? Может, он догадывается о моих замыслах, или действительно у него какие-то свои дела и свои сложности? — подумал он.

В шесть часов вечера Купец и братья Синявские выехали от дома и направились в сторону центра города. В районе Танкового кольца их машину остановил пост милиции. Сотрудник жезлом указал ему, чтобы они припарковалсь рядом с постом.

— Откуда здесь менты? — подумал Купец. — Раньше же здесь никогда их не было.

Купец привычным движением правой руки провел по груди. Нащупав рукоятку пистолета, он немного успокоился.

— Хорошо, что не положил пистолет под коврик. Если что, можно будет их завалить.

Купец вышел из машины и протянул лейтенанту, одетому в камуфлированную форму спецназа, свои документы.

— Почему машина без номера? Куда едем, что везем? — улыбаясь, поинтересовался у него молоденький лейтенант.

— Понимаете, товарищ лейтенант, решил продать машину, вот и снял с учета. Покупатели почему-то не верят, что у меня классная тачка, и попросили их немного покатать по улицам города, чтобы они лично убедились, что машина на ходу, — ответил Купец.

Не выпуская документов из рук, лейтенант приказал Купцу открыть багажник автомашины.

— Ты что, командир? — произнес Купец. — Что за дела? Это что, обыск? У вас есть постановление прокуратуры или еще какие-то документы, дающие вам эти полномочия?

Однако это не остановило лейтенанта. Он вновь повторил свое требование и стал доставать из кобуры пистолет. Стоявшие недалеко от него двое сотрудников милиции направили на автомашину автоматы. Купцу ничего не оставалось, как подчиниться этому приказу. Он не спеша подошел к машине и открыл багажник. В багажнике лежала большая спортивная сумка черного цвета.

— Что в сумке? — спросил лейтенант у Купца. — Откройте сумку!

— Я откуда знаю, что в этой сумке? Я только что из сервиса и эту сумку вижу впервые в жизни?

— Ты хочешь сказать, что сумка не твоя? — переспросил его лейтенант.

— Именно так, товарищ лейтенант. Сумка не моя, и как она оказалась в машине, я не знаю.

Лейтенант сделал два шага в сторону машины. Купец напрягся, словно готовясь к прыжку. Его рука нащупала ребристую ручку пистолета. Это заметил и лейтенант. Он ловко выхватил пистолет и, направив его на Купца, закричал что есть силы:

— Лежать, кому говорю! Лечь на землю, руки вытянуть вперед! Малейшее движение, и я буду стрелять!

Последнее, что увидел Купец, это лица братьев Синявских, которых за шиворот вытаскивали из машины работники милиции.

* * *

Еще днем к Быку пришел Дмитрий Горохов и молча положил перед ним распечатки разговоров интересовавших его людей. Четверо ребят из его списка в Москву ни разу не звонили со своего телефона. Лишь только с одного телефона были звонки в Москву. Бык достал из кармана куртки записную книжку и, открыв ее на нужной странице, стал сверять номера московских телефонов с записями в своей записной книжке.

— Вот и крот, — подумал Бык, обводя карандашом номера телефонов на распечатке.

Ему не верилось, что он так быстро нашел стукача в своем окружении. Если бы кто-нибудь раньше высказал подобное подозрение в адрес этого человека, то Бык никогда не поверил бы этому. Отпустив Горохова, он сел за стол и начал внимательно изучать документ ГТС. Он быстро нашел дату покушения на него и стал внимательно изучать распечатку именно за этот день. И как раз с этого телефона были сделаны два звонка на телефон Купца. Бык свернул распечатку и убрал ее в тумбу стола. Теперь оставалось главное — ликвидировать предателя.

— Кому это поручить? — подумал он. — Ведь убить своего товарища не каждый из ребят согласится.

Бык стал перебирать в голове имена своих ребят. Однако никак не мог остановиться хотя бы на одном. Всем он им верил, но поручить это дело не мог. Ему был нужен человек, который еще не был повязан с ним кровью.

— Что я ломаю голову? — подумал он. — Пусть это сделает Горохов. Он несовершеннолетний, и даже если запалится, то получит от силы червонец, не более.

Он вышел на улицу и, увидев Горохова, стоявшего в группе ребят, окликнул его.

— Вот что, Дьявол. Позови ко мне Крюка. Сделай это так тихо, чтобы никто из его окружения не знал об этом. Я сейчас отъеду из поселка и буду вас ждать около завода РТИ. Понял?

Дмитрий молча кивнул головой.

Бык набросил на себя куртку и, сунув пистолет за ремень брюк, направился на улицу. У порога он остановился и вернулся обратно в комнату. Он открыл ящик тумбочки, достал из нее распечатку и сунул её в карман куртки.

— Наиль, ты куда? — поинтересовался у него Храпун. — Почему один?

— Все нормально, Храпун. Не дергайтесь, я с Дьяволом, — ответил Бык и сел в машину.

Через минуту, минуя охрану, стоявшую на въезде в поселок, он повернул машину и поехал к заводу РТИ.

* * *

— Бык, ты почему один, без охраны? — поинтересовался Крюк. — Ты что, забыл, что с тобой было совсем недавно? Где гарантия, что подобное больше не повторится?

— Крюк, ты что выступаешь? Я еще не страдаю потерей памяти и хорошо все помню. Давай садитесь в машину, и погнали.

Крюк, похоже, немного заволновался. Раньше Бык никогда не ездил один, его обычно охраняло не менее двух человек.

— Ты что, Крюк, испугался чего-то, или мне это показалось? — спросил его Бык.

— Наверное, тебе показалось, — ответил Крюк и сел рядом с Быком на переднее сиденье. На заднем сиденье машины сидел Дьявол.

Машина Быка резко тронулась с места. Свернув в переулок, они поехали в сторону завода «Теплоконтроль». Остановившись около завода, Бык выскочил из машины и чуть ли не бегом бросился в сторону проходной.

— Это он куда так рванул? — спросил Крюк у Дмитрия.

— Откуда я знаю? — сказал тот. — Я думал, что ты в курсе этой поездки.

Минут через пять они увидели Быка. Он сел в машину и, взглянув на лица ребят, сказал:

— Сейчас поедем в Зеленый Бор. Нужный мне человек только что отъехал и сейчас находится в Зеленом Бору на базе химико-технологического института.

— Бык, может, вернемся и возьмем с собой ребят? — предложил Крюк. — Мало ли что, ведь придется ехать через поселок Мирный?

— Возвращаться — плохая примета, — ответил Бык и увеличил скорость.

Они без особых приключений проехали через Мирный и помчались к Зеленому Бору. Увидев у дороги указатель, Бык свернул с трассы и поехал в сторону спортивного лагеря института.

— Слушай, Бык, что-то не видно твоего человека. Где он должен ждать тебя? — обеспокоенно спросил его Крюк.

Бык остановил машину, заглушил двигатель, вышел и стал осматриваться по сторонам. Вслед за ним из машины выбрались Крюк и Горохов.

Бык достал распечатку телефонных разговоров.

— На, Крюк, возьми. Посмотри, что я откопал, — сказал он и протянул ему распечатку ГТС.

Крюк сначала не понял, что от него хочет Бык. Он молча взял в руки распечатку и стал ее рассматривать.

— Бык, ты зачем мне ее дал? Я чего-то не въезжаю. Ты что, мне что-то предъявляешь или просто так шутишь? Почему ты решил это сделать здесь, в лесу, а не в поселке, при ребятах?

— Какая разница, Крюк, где тебе это предъявлять, здесь или там, в поселке. Ты сука! Ты предал не только меня, но и всех своих друзей, с кем рос и с кем учился в школе.

— Бычок, это не то, что ты думаешь, — оправдываясь, произнес тот одеревеневшими от страха губами. — Просто я хотел перебраться жить в Москву и попросил ребят помочь мне там с работой.

— Крюк, я не мальчик. Это номер телефона Мартына, а не каких-то там мифических ребят. Ладно, Крюк, ты продал меня, но за что ты убил своих друзей, с кем пил и ел?

— Я никого не убивал, и ты это хорошо знаешь! Они погибли из-за тебя, и их кровь на тебе, а не на мне, — закричал Крюк, увидев в руках Быка пистолет. — Да, я тебя ненавидел, но это тебя, а не их. Я всегда считал, что ты выскочка, что ты обираешь ребят, а сам живешь в роскоши. Ты за два последних года построил себе коттедж, ездишь на «БМВ». А что имели мы, которые по твоему приказу убивали и хоронили коммерсантов? Что имеют родственники Макара и Семы, погибших за РТИ? Ничего!

Неожиданно Крюк оттолкнул Горохова в сторону и бросился в лес. Однако глубокий снег сковал его ноги. Подняв пистолет на уровень глаза, Бык дважды выстрелил в его спину. Крюк, словно птица, взмахнул руками и упал в глубокий белый снег.

— На, возьми пистолет и добей его, — буднично сказал Бык и протянул ствол Горохову.

— Наиль, я не могу, — закричал испуганный Дьявол, отводя протянутый пистолет в сторону.

— Сможешь, если хочешь жить, а иначе ляжешь с ним рядом.

Дмитрий взял в руки пистолет и направился к распластанному на снегу телу своего бывшего товарища. Крюк лежал лицом вниз. Белый, нетронутый снег, словно саван, обволакивал его фигуру. Горохову в какой-то момент показалось, что Бык и Крюк специально разыгрывают его, однако, присмотревшись внимательней, он увидел темное пятно крови на спине Крюка. Теперь он уже не сомневался, что произошедшее здесь не было шуткой.

Горохов потерял чувство реальности, он что-то кричал, разряжая весь магазин в голову Крюка. Пришел в себя только тогда, когда почувствовал, что Бык вырывает пистолет из его рук.

— Вот так-то лучше. Теперь возьми в багажнике машины лопату и закидай труп.

Дьявол, словно робот, взял лопату и быстро забросал труп снегом. Положив лопату в багажник, он побежал к дереву. Его стало рвать. Обессиленный, он вернулся к машине.

— На, выпей, — Бык протянул ему полный стакан водки.

Горохов взял в руки стакан и одним залпом осушил его. Он не почувствовал горечи, ему показалось, что он выпил не водку, а воду.

— Вот что, Дьявол. Через неделю возьмешь машину Крюка себе. Пусть тебя временно катает Мотор, а когда получишь права, машина будет твоей. А пока отдыхай. У нас с ребятами вечером большая охота, и к ней нужно хорошо подготовиться.

— Хорошо, — ответил тот и закрыл глаза.

* * *

Купец очнулся от холода, который пробирался к его телу через задранную на спине куртку. Рядом с ним на снегу лежали связанные по рукам и ногам братья Синявские.

Купец застонал от сильной боли в затылке и попытался подняться на ноги. Однако сильный удар ногой в лицо снова опрокинул его на снег. Он почувствовал резкую боль в голове и на время потерял сознание. Из разбитого носа ручьем потекла кровь. Скоро снег вокруг головы Купца окрасился в красный цвет.

Через некоторое время он очнулся, но побоялся открыть глаза. Только сейчас до него дошло, кем на самом деле были эти работники милиции. От боли и душившего его бессилия он вновь невольно застонал. Слезы отчаяния потекли из его глаз, замерзая маленькими льдинками на небритых щеках.

— Ну что, очнулся, сука? — спросил его парень в погонах лейтенанта милиции. — Потерпи еще немного Купец. Осталось совсем ничего, скоро ты и твои друзья отмучаются навсегда.

Купец лежал на снегу и наблюдал за тем, как молодые ребята снимали с себя милицейскую форму и аккуратно складывали ее в вещевые мешки. Один из парней забросил их в стоявшую недалеко милицейскую машину и сел за руль.

— Ну ладно, мужики, я поехал. Вы сами разбирайтесь со своими пленными. Мне, в отличие от вас, нужно ехать на службу. Извините, труба зовет.

Через минуту, сверкнув красными габаритными фонарями, милицейская машина скрылась из вида.

Оставшиеся на берегу Волги ребята стали весело обсуждать проведенную ими операцию. Минут через пятнадцать к ним подъехала «девятка» малинового цвета. Из машины вышел Бык и, не обращая внимания на ребят, направился к лежащему на снегу Купцу.

— Ну что, Купец, вот мы и встретились с тобой! Купец, если хочешь жить, то скажи мне, кто меня заказал? Врать не стоит, я сам знаю, но хотел бы, чтобы ты это подтвердил.

Купец попытался приподняться, но Бык уперся ногой ему в грудь.

— Бык! Клянусь, я не при делах. Я не понимаю, что ты от меня хочешь?

Переходя на блатной сленг, Купец продолжил.

— Бык, пойми, я не при делах и не хочу держать мазу за кого-то из ребят, которые стреляли в тебя. Почему я за них должен отвечать?

Бык расстегнул брюки и стал мочиться на лицо Купца. Это было самое страшное унижение среди уличных ребят.

— Ты знаешь, Купец. Мне сейчас все равно, кто меня заказал. Для меня сейчас важнее, что стреляли в меня лично ты и эти два твоих товарища. Это для меня важнее имени заказчика.

Купец снова попытался подняться на ноги, однако скованные за спиной руки не давали ему возможности это сделать. Он встал на колени и с мольбой смотрел на Быка.

— Бык, мы с тобой давно знаем друг друга. Неужели ты мне не веришь? Вспомни, как мы с тобой торчали на малолетке, как делили пайку. Вспомни, когда ты попал в штрафной изолятор, кто тебе помогал, кто договаривался с ментами и проносил тебе в камеру продукты. Неужели ты думаешь, что у меня бы поднялась на тебя рука?

Говоря все это, Купец, тем не менее, отлично понимал, что надеяться на пощаду не стоит. Но он хорошо знал, что пока он не закончит говорить, его убивать не будут. Впервые за свою жизнь он понял стоимость одной минуты человеческой жизни. Сейчас он не боялся холодного безмолвия, которое ждало его впереди, он просто боялся последних минут своей жизни. Закончив говорить, он закрыл глаза и стал молить Бога, чтобы его убили сразу, без всяких мучений.

Бык, выслушав его, молча отошел в сторону и махнул рукой. Кто-то из его ребят достал из багажника машины паяльную лампу и зажег ее. Купец с ужасом наблюдал за происходящим, догадываясь, что ожидает лично его и его друзей.

— А-а-а-а! — истошно закричал Купец, когда пламя паяльной лампы коснулось его лица. Он снова попытался вскочить на ноги, но сильный удар в грудь опрокинул его на снег. Теряя сознание от резкой боли, он услышал, как закричали братья Синявские, когда их лица стали медленно поджаривать на паяльной лампе.

Сколько времени Купец был без сознания, он точно не знает. Очнулся он от того, что кто-то из ребят помочился на его лицо. Он кое-как открыл обожженные лампой глаза. Первое, что он увидел, открыв глаза, это полное звезд небо. Над его головой сияла луна, а темное небо было усыпано миллионами звезд. Звезды сияли и подмигивали ему. Он увидел, как одна из них сорвалась вниз и, оставив после себя светящуюся полоску в небе, сгорела…

— Вот так и я, — подумал, — родился и умер, не оставив никакого следа на земле.

— Ну что, Купец, очнулся? — услышал он голос Быка. — Ты знаешь, Купец, твои друзья оказались более сговорчивыми, чем ты, и все мне рассказали. Теперь мне не нужно твое признание.

Бык посмотрел на Купца и заулыбался.

— Я не знаю, что они рассказали тебе. Я не при делах! — вновь прохрипел Купец.

Бык махнул рукой и направился к своей машине. Топор отсек сначала одну руку Купцу, а затем и другую. От болевого шока он снова потерял сознание. Бык вернулся от машины и достал пистолет. Прицелившись, он выстрелил Купцу в голову.

— Извини, Купец. Все, что мог, — цинично изрёк он, и сунул пистолет за ремень брюк.

Один из бойцов вновь поднес к голове Купца паяльную лампу. Вокруг запахло жареным мясом.

Обезображенные трупы Купца и братьев Синявских были сброшены в полынью, недалеко от берега. Прошло несколько секунд, и они навсегда исчезли в черной холодной воде Волги.

— Бык, что делать с отрубленными кистями? — спросил его один из бойцов.

— Да выбрось их в воду, кому они нужны. Пусть ими полакомятся рыбы.

Через десять минут после окончания казни машины исчезли в ночи.

* * *

Я сидел в кабинете, размышляя над тем, в какую службу адресовать сообщение Быка в отношении Мартына и банка, который должен передать ему миллион долларов.

— ОБЭП проверкой этой информации заниматься точно не будет — думал я, — да и подходов у них к первым лицам банка, наверное, нет. Во-вторых, при всем желании им никто не позволит этого сделать, так как в этом банке, насколько я знаю, кредитуются высокопоставленные люди из правительства республики. Попробуй туда залезть, такой вой поднимут, что погоны в один миг слетят с плеч проверяющих, как воробьи с деревьев. А может, направить эту информацию Гафурову в управление по борьбе с организованной преступностью? У них же есть подразделение по экономическим преступлениям, вот пусть и поработают.

Я взялся за ручку, но через секунду положил ее на стол.

— Ну прочитают они это сообщение, и что дальше? — вновь я начал размышлять. — Подошьют в дело, и все. Самоубийц нет, кому нужны эти проблемы?

Я откинулся на спинку кресла, не зная, что делать с информацией. Круг замкнулся, и выхода из этого положения явно не было. Я смял написанную мной агентурную записку и, достав спички, поджег ее. Пламя медленно пожирало написанный мной текст. Я размял в пепельнице пепел и поднял глаза на вошедшего в кабинет заместителя начальника убойного отдела Александра Захаровича Белозерова.

— Ну, ты даешь, Виктор. Захожу, а у тебя огонь на столе. Резидент уничтожает очередную шифровку, полученную с родины. Ну, как в кино, не меньше, — произнес с улыбкой Александр.

— Брось Саша, мне сейчас не до твоих приколов, — ответил я ему. — С чем пришел?

— Виктор Николаевич, ты читал сегодняшнюю сводку? — поинтересовался у меня Белозеров.

— Пока не читал, а что? Вон она лежит у меня на углу стола, что там?

Белозеров взял в руки сводку и прочитал:

— «В 23. 45 патрульной машиной Приволжского ОВД на улице Салимжанова была обнаружена автомашина марки «Жигули» девятой модели с работающим двигателем, в которой отсутствовал водитель и пассажиры. Согласно справке городского отдела ГАИ, машина зарегистрирована на гражданина Ивлева Игната Ивановича». Так вот, как сейчас установлено, на этой машине по доверенности ездил некто Купцов Роман Семенович с улицы Латышских Стрелков.

— Погоди, погоди, Саша, — остановил я его. — Это тот самый Купец, которого вы подозревали в причастности к покушению на Быка?

Он молча кивнул. Посмотрев на меня интригующим взглядом, продолжил:

— Ты наверняка уже догадался, что дома Купца нет. Со слов соседей, он вчера выехал на машине с двумя братьями Синявскими, и больше домой ни он, ни эти братья не вернулись. Так вот, при осмотре машины в ней были обнаружены три норковые шапки, одна из которых принадлежит Купцу, а две — братьям Синявским.

— Саша, ты хочешь сказать, что их убили? — спросил я его.

— Да. Я думаю, что их убили, и убил их не кто иной, как Бык, — ответил он.

— Ну и что, Саша? А я-то тут при чем? — я уже давно догадался, к чему ведет Белозеров.

— Виктор Николаевич, у тебя, насколько я знаю, неплохие позиции в бригаде Быка. Встреться с людьми, поговори с ними на эту тему, может, что-то и накопаешь.

— Саша, я не заместитель начальника управления по борьбе с преступлениями против личности, у меня другая линия работы, и я, если честно, не хочу соваться в ваши дела. Я постараюсь понюхать, но рассчитывать только на меня вам не стоит. Во-вторых, ты, может быть, еще не в курсе, но в бригаде Быка без вести пропал один из его ближайших помощников, некто Крюк. Пропал при довольно интересных обстоятельствах. Вышел из поселка и бесследно исчез средь белого дня. Думаю, что мы найдем его только весной, когда растает снег. Вот ты, Александр Захарович, подумай и об этом. Попробуй связать исчезновение Крюка с исчезновением Купца и братьев Синявских. По-моему, здесь один почерк. Я, конечно, встречусь с Быком, как я тебе и обещал, поговорю, но думаю, что это реальных результатов нам не даст. Они не будут сдавать своих ребят нам, я это знаю точно.

— Извини, меня, Виктор Николаевич. Вот если бы у меня были такие подходы, как у тебя, то я бы обязательно влез в это дело по самые уши. Три шапки и никаких следов, это ведь классно — раскрыть такое убийство?

Я заулыбался. Мне нравился этот самостоятельный молодой парень. Была в нем какая-то скрытая изюминка, которая не давала никому из знавших его людей обижаться на него. Белозеров встал со стула и вышел из кабинета. Я вновь остался один.

— Может, Белозеров и прав, — подумал я. — Нужно обязательно встретиться с Быком и переговорить с ним на эту тему.

Однако, вспомнив оговоренное с ним условие, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не будет мне рассказывать о своей группировке, я понял бесполезность своей затеи. Тем не менее я поднял трубку и набрал номер его телефона.

Трубку долго никто не снимал, и я хотел уже положить ее, когда услышал глуховатый голос Быка:

— Виктор Николаевич! Здравствуйте, это я, Наиль. Что-то случилось?

Я кратко объяснил ему причину своего звонка и попросил его подъехать на место нашей прошлой встречи.

— Хорошо, я подъеду к семи часам вечера, — сказал Бык и положил трубку.

До встречи оставалось еще несколько часов, и я занялся своими текущими делами.

* * *

Мартын нервно шагал по кабинету. Шесть шагов в одну сторону, шесть в другую. Полученная утром из Питера весть о том, что Резаный полностью истребил одну из тамбовских криминальных бригад, встревожила его не на шутку.

— Как же ему удалось это сделать? Кто такой Резаный в Питере? Да никто! Так, залетный бандит с бригадой и не более. Неужели у него такие большие возможности, что он в одну ночь покончил с целой бригадой?

Подойдя к окну, Мартын отодвинул край шторы и выглянул на улицу. По улице, закутавшись в шубы и дубленки, шли люди. Судя по натянутым на голову шапкам, на улице было очень холодно.

— Вот они — счастливые люди, — подумал он, высматривая среди проходящих мимо людей симпатичных девушек. — Живут сами по себе, и кроме житейских проблем, больше проблем нет.

Он оторвал свой взгляд от улицы и резко развернулся. В дверях стоял начальник его службы безопасности Павел.

— Сколько раз тебе нужно говорить, Павел, чтобы ты не входил в мой кабинет без стука? Ты что, по-русски не понимаешь? Еще раз войдешь без стука, будешь стоять рядом со швейцаром на улице. Ты понял меня?

— Извините меня, больше подобного не повторится, — сказал Павел.

— Что тебе нужно?

— Я зашел доложить вам, что охрану вашей семьи в Казани я обеспечил. Мы сняли рядом с домом вашей супруги дом, в котором поселили трех охранников. Каждый несет службу по восемь часов непосредственно в доме вашей супруги. Охрана вооружена и обеспечена всем необходимым.

— Хорошо, Павел. Если что случится с моими, то ты за это ответишь своей головой. Кстати, есть у тебя свежие новости по Питеру?

— Да, есть. Сегодня мне позвонил мой человек и передал, что это он стравил Тамбовскую группировку с Резаным. Через его людей Резаный получил адреса бригады Ангела, которых он перебил за одну ночь. Сегодня за городом был обнаружен обгоревший труп неизвестного мужчины. Питерцы предполагают, что это труп Ангела, лидера бригады.

Мартын медленным шагом подошел вплотную к Павлу.

— Слушай, Павел. Ты молодец, что все это продумал и закрутил. Пусть Тамбовские бригады теперь повоюют с Резаным, пусть постреляют друг в друга. Впереди у нас большое сражение с Резаным. Как ты думаешь, не проще бы было нам просто нанять хорошего стрелка для ликвидации самого Резаного? Представь себе, один выстрел, и нет его.

— Может, вы и правы, так проще. Однако проще — это еще не надежнее. Сейчас все наиболее верные и подготовленные люди Резаного направлены на ликвидацию конкурентов со стороны тамбовских бригад, и приобретенный ими опыт в этих войнах имеет большое значение. С другой стороны, войны, развязанные им в Питере, на время отвлекли его внимание от вас, и это очень хорошо.

— Да, Павел. Видно, в военном училище ты не только ел кашу и щи, но и научился стратегически думать и размышлять. Давай действуй, я рассчитываю на тебя.

Павел вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь. Мартын снова подошел к окну.

— Неужели это все скоро закончится? — подумал он. Ему не верилось, что он увидит гроб с трупом Резаного.

* * *

Бык медленно прохаживался около фонтана. Увидев меня, он быстрым шагом направился мне навстречу. Мы поздоровались и медленно побрели по аллее.

— Виктор Николаевич, что случилось? — спросил он у меня.

— Наиль, это твои люди замочили Купца и братьев Синявских?

Бык немного задумался, а затем:

— А почему вы решили, что их замочили? Может, они где-нибудь у девчонок зависли? Вот найдете трупы, тогда точно будете знать, замочили их или нет.

— А что здесь гадать? Здесь и так все ясно. Нормальные люди не бросят работающую машину посреди улицы и не побегут к тем же девчонкам, чтобы, как ты говоришь, зависнуть на несколько суток.

— Наверное, вы правы, Виктор Николаевич. Такого не бывает. Однако и трупов этих людей, насколько я знаю, тоже нет. Многие ребята в городе считают, что если их кончили, то это могли сделать лишь люди с «Жилки» или «Кинопленки». У Купца давно был конфликт с «Кинопленкой». Он там кого-то в свое время сильно обидел. Вот, наверное, и получил за это.

— Что за конфликт? Просвети меня, если тебе это не сложно, — попросил я.

— Хорошо. Слушайте. Вы наверняка перед тем, как спросить меня о Купце, хорошо знали, что я отбывал с ним срок на малолетке. Он еще с того времени, поверьте, никогда не отличался особым умом и сообразительностью. Для него более важным было наехать на кого-то из ребят, устроить какую-нибудь заварушку, а самому при этом остаться ни при чём. Я практически не общался с ним. Я слышал, что он тесно сошелся с Корейцем из Мирного. Он был жаден до денег. При виде больших денег просто терял разум и готов был пойти практически на все, чтобы получить их. Так вот, может быть, с год назад, а может поменьше, Купец схлестнулся на дискотеке с одним пареньком. Их растащили, однако после окончания дискотеки Купец дождался этого парня и своими руками его просто задушил. Этот паренек оказался непростым, он входил в одну из бригад «Кинопленки». Насколько знаю, на похоронах этого парня его друзья поклялись, что убьют Купца. Вот вы и делайте соответствующие выводы. Лично я думаю, что если Купца замочили, его убийц нужно искать там, среди ребят с «Кинопленки».

Мы остановились на несколько секунд и пошли дальше.

— Наиль, я слышал, что это Купец стрелял в тебя на улице Бутлерова, — сказал я и внимательно посмотрел на Быка.

Он неожиданно вздрогнул, словно я вслух произнес его мысли, и удивленно посмотрел на меня.

— Да нет, вы ошибаетесь, Виктор Николаевич. У Купца духу не хватит на это. Вот подкинуть какую-нибудь подлянку — это в его стиле, а вот открыто стрелять — я сомневаюсь. С другой стороны, если бы он в меня стрелял, я бы давно об этом знал. Да и зачем ему в меня стрелять? Мы с ним вместе чалились на зоне, да и по жизни у нас с ним вражды не было. Кто такой Бык и кто такой Купец… Мы с ним абсолютно разные люди, и у нас, кроме памяти о зоне, больше ничего общего нет. Так что все это — чепуха. Я сказал вам, ищите на «Кинопленке», там живут его кровники.

Мы еще поговорили с ним на разные темы. Расставаясь со мной, Бык сказал:

— Если вам случайно будут нужны деньги или возникнут какие-то проблемы со страхованием, обращайтесь ко мне, я все вопросы для вас решу через страховую компанию «Казань». Вы знаете, это теперь моя компания.

— Погоди, Наиль. С чего ты взял, что это компания твоя. Насколько я знаю, там уже есть владелец?

— Пока да, но в скором времени она будет моей.

Я поблагодарил его и направился к своей машине. Когда я садился в машину, мимо меня на большой скорости промчалась машина Быка.

* * *

Бык приехал к директору и единоличному хозяину страховой компании «Казань» Шимановскому в оговоренное время. В приемной Шимановского толпились с десяток граждан, накануне записавшихся к нему на приём. Не обращая внимания на нелестные высказывания в свой адрес и протест молоденькой секретарши, он прошел в кабинет.

— Привет, Вадим Яковлевич, — поздоровался он и демонстративно уселся в стоявшее у стола кресло.

Шимановский сел в свое кресло и с нескрываемым испугом посмотрел на Быка.

— Ты что, замерз, что ли? — сказал Бык. — Ты, наверное, уже в курсе последних событий? Теперь ты будешь работать со мной. Так что к концу месяца, уважаемый всеми Вадим Яковлевич, приготовьте для меня деньги и полный бухгалтерский отчет, сколько вы заработали в этом месяце, ну и все прочее. Я хочу полностью контролировать этот бизнес.

От такой неприкрытой наглости Шимановский побледнел и изменился в лице. Его левая бровь стала как-то неестественно дергаться, отчего лицо приобрело какой-то глуповатый вид.

— А вообще, вы кто? — спросил он испуганно. — Извините меня, но я вас никогда ранее не видел и не знаю, кто вы.

Бык удивленно посмотрел на него и засмеялся.

— Ну, ты артист! Мы же с тобой только накануне договаривались о встрече, и на тебе, он не знает кто я! Мне что, еще раз тебе повторить, кто я? Я могу, у меня не заржавеет. Ты позвони в Москву и задай им этот вопрос. Это будет намного проще, чем я тебе все это буду объяснять и разжевывать. Я не люблю, когда люди изображают из себя полных идиотов.

Бык пододвинул телефон поближе к Шимановскому:

— Чего не звонишь? Может быть, ты номер забыл?

Эти бесцеремонные слова снова заставили Шимановского вздрогнуть. Он моментально понял, что сидящий напротив него молодой человек шутить не намерен. Он трясущейся рукой поднял трубку и стал негнущимися пальцами крутить диск телефона.

Сам Вадим Яковлевич вот уже несколько лет плотно работал с Мартыном и лишь один раз видел этого молодого человека в его свите. Профессиональная память на фамилии и лица людей позволила ему даже вспомнить, как зовут этого молодого человека.

Шимановский был женат вторым браком, воспитывал четырех детей. Средств на содержание столь большой семьи ему хватало. Совсем недавно он выкупил целый дом на улице Пушкина напротив большого продовольственного магазина и теперь занимался обустройством своего жилища.

Страховая компания, которую он возглавлял, была его собственностью, и Шимановский стремился развить бизнес не только в рамках города, но и республики. Используя криминальные связи Мартына, он стал подминать под себя различные небольшие страховые фирмы на территории республики. Принятая им стратегия развития вскоре дала результаты, и по последнему рейтингу, опубликованному в средствах массовой информации, его компания заняла четвертое место в России.

Все в этой жизни у Шимановского складывалось вполне удачно — семья, бизнес. Связь с Мартыном не только не мешала его бизнесу, но и помогала отбиваться от всевозможных вымогателей и бандитов. Но все это благополучие закончилось в один миг. Ему позвонил Мартын и приказным тоном потребовал, чтобы он регулярно перегонял ему все деньги компании. Вадим Яковлевич попытался возразить, однако, будучи человеком трусливым от природы, не стал особо настаивать. Именно с этого момента он стал испытывать постоянный страх не только за свою жизнь, но и за жизнь своей семьи.

Вот уже более полугода он каждый месяц по требованию Москвы осуществлял денежные переводы. Не выдержав подобного пресса, он два месяца назад позвонил в Москву.

— Мартын, пощади. Моя компания находится на грани банкротства. В компании уже давно нет свободных денег. Не дай Бог, что-то произойдет, я не смогу даже оплатить людям страховые случаи.

— Вадим, меня меньше всего волнуют твои проблемы. Мне нужны деньги, а где ты их будешь брать, мне все равно. Может, мне прислать своих ревизоров, чтобы они разобрались с твоим бизнесом? Насколько я знаю, у твоей компании есть недвижимость в Нижнекамске: гараж, офис, склады. Все продавай. Это тебе теперь, я думаю, не понадобится.

— Мартын, в каком смысле не понадобится? — спросил с испугом Шимановский.

— В гробу карманов не бывает, Вадим. Или деньги, или полированный ящик с траурными речами.

Шимановский положил трубку и посмотрел на свои руки, которые предательски тряслись, выдавая его душевное состояние. В течение месяца он продал всю недвижимость в Нижнекамске и перегнал средства в Москву.

* * *

После перевода страховых резервов в Москву и продажи недвижимости в Нижнекамске Мартын практически перестал интересоваться судьбой страховой компании. Он не звонил Шимановскому вот уже около двух месяцев, и Вадим Яковлевич потихоньку стал забывать о Мартыне и его бандитах. Страх, который ранее заполнял всю его душу, потихоньку стал испаряться, и за спиной Шимановского вновь стали отрастать крылья удачи и благополучия.

Дела пошли в гору. Он смог договориться с крупнейшими предприятиями нефтехимии республики и заключить с ними негласную договоренность о ежемесячном страховании работников предприятий. В период тотальных неплатежей и задержек зарплаты подобная схема, разработанная Шимановским, позволяла администрации предприятий постоянно осуществлять выплаты зарплаты своим работникам через его страховую компанию. Десять процентов, которые получал Шимановский с этих предприятий, позволили и ему встать на ноги.

И вдруг он вновь ощутил холодное дыхание страха. Этот страх снова дал знать о себе, когда в его кабинете появился новый, малоизвестный ему человек, который, как и Мартын, потребовал у него денег. По его манере держаться и говорить Шимановский понял, что перед ним один из тех отморозков который, не задумываясь, нашпигует его тело свинцом.

Наконец, на том конце провода подняли трубку, и он услышал спокойный голос Мартына.

— Привет, Вадим Яковлевич. Ты что это с утра трезвонишь, не даешь мне заняться делами? Что у тебя там произошло?

Вадим, заикаясь и откашливаясь, начал рассказывать ему о своем визитере. Выслушав его, Мартын попросил передать тому трубку.

— Привет, Бык, — поздоровался Мартын, — ты что так напугал бедного еврея? Ты, видно, опять в своем репертуаре? Я ведь передал тебе эту компанию не для того, чтобы ты ее разорил, а для того, чтобы тебе и твоим ребятам было что кушать. Нужно ладить с людьми, Наиль, а не пугать их ножами и пистолетами. Ты, надеюсь, сделаешь выводы из этого разговора?

Быка словно переклинило от этих поучительных слов. Глаза его моментально налились кровью, срываясь от злости, он заорал в трубку:

— Мартын! Ты что меня учишь, как мне жить? Ты что мне, отец родной, что ли? У тебя там много ребят, посади их в кружок и читай им лекции о хорошем поведении. Ты же сам мне отдал эту компанию, сам, добровольно, без всякого принуждения, и поэтому я прошу тебя, не лезь больше в мои дела. Как умею, так и рулю! Ничего плохого не произойдет, если этот, как ты говоришь, еврей, поделится с нами своим добром.

Бык бросил трубку и вскочил с кресла. Его трясло от наглости Мартына, который собрался ему читать прописные истины. Он не заметил, как стал шагать по кабинету от стены к стене, вселяя в Шимановского поистине животный ужас.

Наконец, Бык остановился и достал из кармана куртки пистолет. Он приставил его к голове Шимановского и прохрипел:

— Слушай меня. Если к концу месяца не будет денег и отчета, то я живьем закопаю тебя в землю. И еще, если ты еще раз позвонишь Мартыну и пожалуешься на меня или моих ребят, то мы сначала выпустим твои кишки, а затем зароем тебя в чистом поле, чтобы никто и никогда тебя не нашел.

Бык говорил это так искренне, что у Шимановского не осталось и тени сомнения в сказанном им. Бык сунул пистолет в карман куртки и вышел из кабинета.

* * *

Дмитрий Горохов после убийства Крюка вот уже второй день не появлялся на улице. Он замкнулся в себе, ему не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Слушая ранее рассказы ребят о подобных акциях, он никогда не задумывался, что будет так болезненно переживать совершенное им убийство.

— Интересно, был ли жив в тот момент Крюк или нет? — постоянно думал он.

Чем чаще он думал об этом, тем важнее для него становилась эта тема. Он пытался оправдаться, хотя бы перед собой, за совершенное преступление.

— Дима, ты что сидишь дома, не выходишь на улицу? — спросила его мать. — Что-то не пойму я тебя. То тебя домой не затащишь, то на улицу не выгонишь.

— Мать! Ты что, меня из дома гонишь? Может, я просто не хочу никого видеть? Разве у тебя подобного никогда в жизни не было?

Мать укоризненно посмотрела на него и сказала:

— Чует мое сердце, неспроста ты дома окопался. Натворил, наверное, черт знает чего, вот и отсиживаешься дома. Стыдно?

— Да ничего я не сделал такого, чтобы мне было стыдно. Ты лучше скажи мне, правда, что дядя Леша предлагал тебе отправить меня к нему в Полтаву? Может, мне действительно поехать к нему, здесь все равно болтаюсь без дела, без работы.

— Да, говорил он мне об этом месяца два назад. Сейчас не знаю, как у него дела. Он тогда хвалился, что купил машину и гоняет на ней по всей Европе. Предлагал мне отправить тебя к нему, как бы напарником на машину. Да я тогда подумала, какой из тебя напарник, тебе только летом будет восемнадцать.

— Зря ты так, мама, — укоризненно сказал Димон. — Почему ты думаешь, что у меня ничего не получится? Ты не смотри, что я молодой, у меня железная хватка. Ты лучше позвони ему и переговори, если он не против моего приезда, то я готов поехать к нему в Полтаву.

— Хорошо, Дима, сегодня же вечером позвоню, — ответила мать.

Он завалился на диван и закрыл глаза. Перед глазами снова встала картина убийства Крюка. Он снова видел, как пули из его пистолета рвали тело, как оно дергалось от ударов пуль. Он видел кровь, много крови на белоснежной поляне. Дима открыл глаза и стал осматривать комнату. Вскочив на ноги, он бросился в соседнюю комнату и с ужасом стал осматривать свои брюки. Так и есть, низ его брюк был покрыт мелкими капельками запекшейся крови. Он снял брюки и, надев тренировочные штаны, вышел в другую комнату. Не говоря ни слова, он сунул их в горевшую печь. Через секунду-другую брюки загорелись.

— Ты что там жжешь? — поинтересовалась у него мать.

— Ничего, просто открыл заслонку у печи, — ответил он ей.

Не успел он лечь на диван, как в дверь постучались. Мать, вытирая руки о подол фартука, открыла дверь. На пороге стояла мать Крюка.

— Дима дома? — спросила она хозяйку и без спроса прошла в комнату. Она присела на стул и, повернувшись к Дмитрию, спросила его:

— Дима? Ты не знаешь, где мой Борис? Мне ребята говорили, что в тот день он был с тобой.

— Откуда мне знать, где ваш Борис? — грубовато ответил он. — Борис со мной не водится, у него своя компания.

— Но ведь ребята говорят, что он с тобой ушел из поселка? — вновь спросила она его.

— Ну да. Тогда мы вышли с ним из поселка вдвоем. Он сел в восьмой трамвай и поехал куда-то в сторону центра, а я пошел в отдел кадров завода. Больше я его не видел. А вы, тетя Поля, в милицию не обращались? Может, они его задержали и сейчас держат в какой-нибудь камере.

— Обращалась, говорят, что у них его нет. Сказали, что если не вернется через три дня, то можно снова прийти к ним с его фотографией. Вот сегодня как раз я и ходила к ним. Ну, записали все, как был одет, приметы. Говорят, что рано хоронить, мол, у молодых людей это бывает. Некоторые месяцами гуляют, а потом возвращаются домой.

— Все может быть. Я еще с ребятами поговорю, может, кто-то знает, куда он мог уйти.

— Поспрашивай, Дима, — сказала с надеждой она. — Может, они тебе и скажут.

Она встала со стула и направилась к двери. Мать закрыла за ней дверь, повернулась к Дмитрию и тихо спросила:

— Скажи, сынок, почему ты не сказал ей ничего о Борисе? Ведь ты знаешь, что с ним произошло, я это чувствую.

Дмитрий вздрогнул и с ужасом посмотрел на мать.

— С чего это ты взяла, что я знаю, где он? Я не знаю, а ты сидишь дома и все обо мне знаешь?

— Да ты всю ночь кричал его имя, — со вздохом произнесла она.

— Бежать, бежать, и как можно быстрее! — со страхом подумал Горохов и лег на диван.

* * *

Проходя по коридору управления, я заглянул в кабинет Белозерова.

— Привет, Саша, поздоровался я с ним. — Как дела?

— Дела, как сажа бела, — ответил он. — Не успеваем регистрировать убийства. Стреляют везде, не только в крупных городах, но и в деревнях. Откуда у людей столько оружия?

— Сейчас, Саша, это не проблема. При наличии денег купить ствол проблемы не представляет. Сам подумай, конфликт в Карабахе, в Молдавии, развал Союза, уничтожение единых учетов оружия — воруй, продавай.

— Да, Виктор Николаевич, ты прав. Сейчас практически невозможно определить, откуда ствол, с Кавказа или из Молдовы. Завод отгрузил в армию, а там округа, склады, ну, сам знаешь. Лучше скажи, Виктор Николаевич, что говорят бандиты Быка? Какова их версия?

— Ты знаешь, Саша, то, что Купец и братья Синявские — трупы, не вызывает ни у кого сомнения, но где их кончили и куда зарыли, никто не знает. Говорят, что у Купца были какие — то проблемы с «Кинопленкой». Говорят, что он задушил какого-то пацана с полгода назад, но я в это почему-то плохо верю.

— Я что-то тоже не помню подобного убийства, — сказал Белозеров. — Оно же не могло быть латентным, вскрытие бы в любом случае определило причину смерти.

— Не знаю, Саша. То ли они порожняки гоняют, то ли просто не в теме.

— Кстати, а что с Крюком, ты случайно, Виктор Николаевич, не знаешь? Вернулся он домой или нет? — поинтересовался у меня Белозеров. — По-моему, здесь тоже труп, ведь он был правой рукой Быка. Япо своим каналам пробил, ребята Быка тоже не в курсе, где он.

— Ты, Саша, для интереса запроси это дело из Приволжского ОВД. Я посмотрю его, может, чем-то и помочь смогу.

Насколько я знаю, вы раньше работали в отделении розыска без вести пропавших людей и много раскрывали убийств, замаскированных под безвестное исчезновение. Действительно, посмотрите дело, может быть, ваш опыт и подскажет, где нам искать труп Крюка.

— Запроси, а я посмотрю его, но только ради тебя, — улыбнулся я.

Я вышел из кабинета Белозерова и направился к себе.

— Где вас только носит? — услышал я за своей спиной.

Оглянувшись назад, я увидел начальника управления уголовного розыска.

— Абрамов, зайдите, ко мне.

Я последовал за ним в его кабинет.

— Виктор Николаевич, — обратился ко мне Вдовин, — я хотел бы с вами посоветоваться по следующему вопросу. Из Москвы пришел запрос о предоставлении им статистической отчетности о преступлениях, связанных с кражами культовых и культурных ценностей. Москвичи хотят, чтобы я выступил с докладом на семинаре начальников управлений уголовного розыска МВД России на эту тему.

— А что вам мешает это сделать? Цифры, насколько я знаю, у нас хорошие, опыт раскрытия подобных преступлений тоже есть. Попросите Усманова, пусть обобщит все данные, поковыряется в контрольных делах, и доклад в принципе готов.

Вдовин посмотрел на меня, словно на стенку, и произнес:

— Дело в том, что руководство главного управления уголовного розыска хочет, чтобы я доложил им на этом семинаре о том, как нам удалось не только раскрыть преступление, связанное с кражей иконы Казанской Божьей Матери, но и вернуть ее обратно в Казань.

— Извините меня, Анатолий Герасимович, но это не моя тема. Интересно, почему вы обращаетесь с этим вопросом ко мне, а не к новому руководителю имущественным блоком?

— Я это знаю — ответил он, — и поэтому обращаюсь лично к вам за помощью. Я хочу, чтобы вы написали эту справку. Ведь вы лично раскрывали это преступление. Справка мне нужна к пятнице.

— Сегодня уже среда. До конца недели всего два дня. Да я просто не успею это сделать. Анатолий Герасимович, но эти справки есть в наблюдательном деле, которое я завел по данному факту. Там есть все, начиная с выезда и кончая передачей икон.

— Виктор Николаевич, я еще раз вам говорю, мне нужна справка. Вы что, плохо слышите или плохо понимаете меня?

— Да нет, вроде этим недостатком я не страдаю, — сказал я.

— Все, вы свободны. Доклад должен быть готов к вечеру пятницы. У вас двое суток.

Я молча вышел из кабинета Вдовина и направился к себе.

* * *

Я два дня сидел за столом, не поднимая головы, готовил доклад Вдовину.

— Наконец-то! — подумал я.

Посидев минуту-другую, я собрал листы справки и направился с ней в кабинет Вдовина.

— Вот справка. Почитайте, у нас еще есть время что-то подправить или исправить.

— Хорошо, оставьте ее на столе. Я на досуге почитаю ваш академический труд, — с ухмылкой на лице ответил он.

Я развернулся и направился к двери.

— Абрамов, чуть не забыл, — остановил он меня. — Вас просил зайти к себе заместитель министра Феоктистов.

Я вышел от Вдовина и, не заходя к себе, напрямую отправился на второй этаж, где находился кабинет Феоктистова.

— Разрешите войти, Михаил Иванович. Мне Вдовин передал, что вы просили меня зайти к вам.

— Да, просил, — сказал он. — Проходи, Абрамов, садись.

Я сел за стол и выжидающе посмотрел на него.

— Знаешь, Виктор, я сегодня подумал и решил вместо Вдовина направить тебя на этот семинар в Москву. Тебе, насколько я помню, уже приходилось как-то участвовать в подобных мероприятиях в Москве. Насколько я знаю, знакомых у тебя там, в главке много, чего стоит только заместитель главка Харитонов. Так что, выступи ты на этом семинаре сам, лично. Ты из всех этих новых руководителей наиболее подготовлен к этому, хорошо знаешь тему и сможешь преподнести ее более полно и подробно. Я понимаю, что это уже не твое, но здесь во главе угла поставлен престиж республики. Там, в Москве, нельзя ударить лицом в грязь, иначе потом будет довольно сложно отмыться от этой грязи.

— Скажите, Михаил Иванович, Вдовин в курсе вашего решения или еще нет?

— Да, он знает об этом, я ему еще утром сказал, — ответил он мне.

— Странно, но он мне ничего не сказал, забрал доклад у меня, и все.

— Знаешь, Абрамов, я и сам устал от выкрутасов вашего Вдовина. Так что терпи.

Я вышел из кабинета Феоктистова и остановился в приемной.

— Что-то случилось, Виктор Николаевич? — поинтересовалась у меня секретарь.

— Пока все нормально. Выпишите мне командировку в Москву.

— Хорошо, Виктор Николаевич. Выходит, вы поедете вместо Вдовина?

Я кивнул и пошел к себе в управление.

* * *

Банкетный зал гостиницы «Нева», где справлял свой день рождения Рамиль Низамов, был полон гостей. Резаного приехали поздравить его бригадиры из Казани, Перми, Севастополя и многие местные авторитеты и бизнесмены Санкт-Петербурга.

На это необычайное торжество к гостинице были стянуты десятки сотрудников милиции, многие из которых были в штатском. Оперативники размещались не только в холле гостиницы, но и на ее этажах. Правоохранительные органы города были приведены в состояние повышенной готовности.

Один из специально принесенных столов в банкетном зале был полностью завален цветами и подарками, которыми одаривали именинника. Водка, виски, дорогое французское марочное вино лились рекой. В зале то и дело раздавались тосты в честь Резаного.

Резаный сидел за столом и внимательно наблюдал за своими гостями. Он не любил шумные застолья, так как практически не употреблял спиртного, и поэтому ему было немного скучно. Налитый еще в начале банкета фужер с красным вином оставался нетронутым. Тщательно всматриваясь в лица людей, которые клялись ему в верности и преданности, он отчетливо видел их неискренность.

Наконец, ему все это надоело. Он встал и, бросив белую накрахмаленную салфетку, стал выбираться из-за стола.

— Рамиль, ты куда? — поинтересовался один из гостей. — Еще рано, настоящее веселье только начинается. Сейчас приедут цыгане…

— Гуляйте, — оборвал говорившего на полуслове Резаный, — что-то голова заболела.

Выйдя из банкетного зала, он вместе с охранниками направился к лифту. Охранник услужливо нажал на кнопку и вызвал лифт.

Не прошло и минуты, как лифт мягко остановился и открыл свои двери. В него вошел один из охранников и поднялся на второй этаж, где находился номер Резаного. Проверив коридор и небольшой холл, охранник достал портативный передатчик.

— Все чисто, — сказал он. — Можете подниматься.

Несмотря на то, что Резаный жил на втором этаже гостиницы, он в целях безопасности никогда не спускался со своего этажа пешком. Вот и на этот раз он воспользовался лифтом.

Выстрел из пистолета с глушителем не привлек внимания оперативника, дежурившего у лестничного пролета. Подхватив труп охранника под мышки, двое мужчин, одетых в черные комбинезоны, быстро оттащили его в сторону и усадили в кресло. Достав из спортивной сумки автоматы Калашникова, они приготовились к стрельбе.

Кабина лифта бесшумно остановилась. Серебристые двери, изготовленные из нержавеющей стали, мягко открылись, и вдруг по кабине ударили две свинцовые автоматные струи. Люди в черных комбинезонах и масках, расстреляв полные рожки автоматов, бросились бежать по коридору.

Стоявший у лестницы оперативник не сразу сообразил, что произошло. Придя в себя от шока, он увидел фигуры убегающих по коридору людей.

— Стой! Стрелять буду! — закричал он им вслед и дважды выстрелил в потолок.

Один из убегавших мужчин обернулся и выхватил из-за пояса пистолет. Прежде чем скрыться за поворотом, он дважды выстрелил в сотрудника милиции. Оперативник сделал шаг и, схватившись за живот, упал на зеленый ковер, расстеленный на полу холла. Падая, он, не целясь, успел сделать два выстрела в сторону убегавших мужчин.

— Сука! — прохрипел один из мужчин, хватаясь за ногу.

Одна из выпущенных пуль угодила ему в бедро. Опираясь на плечо товарища, он стал спускаться по запасному ходу вниз.

Грохот автоматных очередей всполошил работников милиции, дежуривших в холле и на улице. Достав пистолеты, они осторожно двинулись наверх по лестнице. Следом за ними бросились наверх по лестнице и гулявшие в банкетном зале гости Резаного.

Когда сотрудники милиции поднялись на этаж, перед ними предстала ужасная картина. Автоматные пули, выпущенные в упор, превратили в месиво тела трех охранников Резаного. Сам Резаный при звуке первых выстрелов камнем повалился на пол, и это спасло его от неминуемой смерти. Он получил несколько огнестрельных ранений, которые не были опасными для жизни. В сопровождении друзей и гостей его доставили в центральную городскую больницу скорой помощи. Врачи безропотно освободили три больничные палаты и предоставили их раненому и приехавшей с ним охране. После двухчасовой операции из раненого удалили шесть пуль и поместили его в одну из освобожденных палат.

* * *

Дмитрий вечером вышел на улицу и пошел к коттеджу Быка, около которого, как обычно, собирались все ребята поселка.

— Дьявол, ты что, заболел? — поинтересовался у него один из парней по кличке Ива.

— С чего это ты взял, что я болел? — огрызнулся Дмитрий.

— Да не видно тебя было все эти дни. О тебе несколько раз спрашивал Наиль, да и другие пацаны тоже интересовались, куда ты делся.

Дмитрий промолчал и, закурив сигарету, стал прислушиваться к разговорам ребят. Все они в один голос обсуждали лишь одну новость — покушение на Резаного в Питере.

— Это его, по всей вероятности, или Тамбовские, или питерские попытались замочить, — говорил один из ребят. — Накануне покушения, пацаны говорят, он там много тамбовских ребят пострелял. Десятка два замочил, вот они и решили грохнуть его.

— Я тоже думаю, что его тамбовские ребята по договоренности с милицией пытались грохнуть, — сказал Ива. — Там же столько милиции в этот момент было, что скрыться из гостиницы было бы просто невозможно. Просто все было заранее оплачено, вот те и выпустили их из гостиницы.

— Если бы было так, как ты говоришь, Ива, то среди сотрудников милиции не было бы убитых. А так, говорят, погиб один из милиционеров, — возразил один из ребят.

— А что для начальства один из сотрудников? Просто ничего. Срубили денег, и все.

Из коттеджа вышел Бык и остановился на крыльце. Разговоры моментально прекратились, и все собравшиеся ребята посмотрели в его сторону.

— Я сейчас поеду в город, — сказал он. — Со мной поедут Ива, Дьявол и Гардина.

Ива сел в «БМВ» и завел мотор.

— Погоди, Ива. Давай поедем на десятке. Не хочу светиться в городе на этой машине, — сказал Бык.

— Бык, а стволы берем? — поинтересовался у него Гардина.

— Возьмите один, так, на всякий случай.

Они сели в машину и поехали в сторону центра города.

— Куда править? — поинтересовался у Наиля Ива.

— Давай, рули. Едем на пересечение Ершова и Абжалилова. Хочу заехать в страховую компанию, посмотреть, как там у них дела.

— Все ясно, — ответил Ива.

— Бык, а как у тебя дела с женой? Не думаешь сходиться? — спросил Гардина. — Я ее на днях видел на Баумана, очень даже неплохо выглядит.

— Слушай, Гардина! Тебя это так волнует, буду я сходиться с женой или нет? — со злостью в голосе сказал Бык.

— Да нет, не обижайся, я просто так спросил. А так, мне все равно, — сказал Гардина, словно не заметив злости в голосе Быка.

— Если тебе действительно все равно, то сиди и молчи. Так все будет лучше, — отрубил Бык.

Бык женился после отбытия срока в колонии для несовершеннолетних преступников. Ему было около восемнадцати лет, и он мало, что понимал в семейной жизни. Девушка, с которой он встречался месяца два, забеременела, и ее родители настояли на этой свадьбе. Диана, так звали его жену, не смогла родить ему здорового ребенка. Он умер при родах. Смерть ребенка развязала ему руки. Он вернулся в дом родителей и вскоре после убийства лидера местной группировки занял его место.

Сейчас, по истечении четырех лет, он все меньше и меньше думал о Диане, однако все так же болезненно реагировал на все разговоры о ней. Он тоже недавно видел свою супругу на Кольце. От прежней семнадцатилетней девушки не осталось и следа. Диана расцвела как женщина и стала очень привлекательной. Проходившие мимо мужчины оборачивались и с нескрываемым интересом смотрели ей вслед. Эти похотливые взгляды мужчин вызывали у него не совсем понятные ему чувства. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что просто ревнует ко всем этим мужчинам. Вспомнив о ней, он невольно подумал:

— Надо будет как-то заскочить к ней. Поговорить, пообщаться.

От этих лирических мыслей его оторвал водитель, который резко затормозил. Бык вышел из машины и направился в страховую компанию «Казань».

* * *

— Привет! — поздоровался он, войдя в кабинет Шимановского. — Ты это куда намылился?

Шимановский с явной неохотой снял с себя пальто и сел в кресло.

— Как у нас дела? — поинтересовался у него Бык.

— Как сказать, — замялся Шимановский. — Сказать, что хорошо, не могу, сказать, что плохо, тоже.

— Ты что крутишь? — грубо спросил его Бык. — Может, ты стал плохо слышать, или это чисто национальная черта — темнить? Вадим, если ты меня считаешь за лоха, то ты глубоко ошибаешься. Ты, наверное, думаешь, что я не в курсе всех твоих нижнекамских дел? Может, тебе еще рассказать про химзавод в Менделеевске, про завод органического синтеза?

Бык выдержал паузу и продолжил:

— Вадим, я не напарник и не товарищ тебе, а твой непосредственный хозяин. Хочу, ты живешь, а не захочу, ты просто тихо умрешь. Неужели ты этого до сих пор не понял? Ты, думаешь, я не в курсе того, что ты в Габишево заложил строительство нового коттеджа? Я все это хорошо знаю и не позволю тебе играть со мной в прятки.

Вадим Яковлевич сидел и молчал. Он был просто раздавлен услышанной информацией.

— Откуда он это все узнал? — думал со страхом он. — Он ведь может меня за это просто убить. Ладно, меня, он может убить и всю мою семью, моих детей и жену!

— Ты что молчишь? Хочешь, наверное, снова вызвать у меня жалость своими разговорами о бедности? Чтобы ты не сомневался в моих намерениях, я заберу у тебя одну из твоих машин, к примеру, джип. Для чего тебе столько машин? Две «Вольво», джип, «Мерседес». Нужно жить, Вадим, скромнее, не привлекать к себе лишнего внимания своей роскошью.

Шимановский молчал. Он просто боялся громко возмутиться этой наглости.

— Давай мне ключи от джипа, — с угрозой в голосе сказал Бык.

Шимановский полез в ящик стола и достал оттуда ключи. Молча протянул их Быку. Тот взял их в руки и сказал:

— Завтра к тебе подъедет от меня человек, и ты перепишешь этот джип на него. Запомни, Вадим, это только начало. Если ты еще раз попытаешься меня обмануть, потеряешь все, что нажил «непосильным трудом». К концу недели я жду твоего отчета и денег.

Бык вышел из кабинета.

Диана, жена Быка, проснулась на следующий день довольно рано. Ее разбудил настойчивый звонок в дверь. Она набросила на себя халат и, поправив прическу, направилась к двери.

— Кто там? — спросила она.

— Диана, откройте, я от Наиля, — ответил мужской голос из-за двери.

— Что вам от меня нужно? — спросила она. — Я не хочу больше ничего о нем слышать.

— Я не собираюсь вам о нем что-то рассказывать. Меня попросили передать вам одну небольшую вещь.

Она открыла дверь и увидела на площадке молодого человека, который держал в руках букет цветов и небольшой пакет. Он молча передал ей все это.

— Что это? — спросила она у него.

Парень развернулся и молча направился вниз по лестнице.

Она вошла в комнату и открыла пакет. В пакете лежали поздравительная открытка, доверенность и ключи от «БМВ». Только сейчас она вспомнила, что сегодня исполняется пять лет, как она зарегистрировала свой брак с Наилем Ахметзяновым.

* * *

Вот уже который день около кровати Резаного дежурили его охранники и друзья. Они регулярно перевозили койку с раненым из одной палаты в другую. Это была вынужденная мера, они боялись повторного покушения.

Рыскавшие, словно голодные псы, по городу люди Резаного никак не могли выйти на след стрелявших в него людей. Начальник его охраны заставлял своих сотрудников и ребят, приехавших из Казани, отрабатывать всевозможные версии этого покушения, невзирая на противодействие со стороны правоохранительных органов Петербурга, которые также вынуждены были расследовать это уголовное дело. Все криминальные структуры города, в том числе и милиция, боялись возможности крупной разборки.

Накануне после обеда в больницу приехало несколько сотрудников милиции с намерением допросить раненого по факту покушения. Они поднялись на третий этаж и в коридоре были остановлены охраной Резаного.

— Вы кто и куда?.

— Ты что, не видишь, с кем ты разговариваешь? — произнес старший группы.

— Ну и что? Сейчас купить милицейскую форму в магазине ничего не стоит, — ответил охранник. — Предъявите, пожалуйста, удостоверения личности.

Старший группы вытащил из кармана удостоверение и протянул его охраннику. Охранник внимательно прочитал и вернул его хозяину.

— Подождите минутку, — он скрылся за дверью палаты.

Через минуту из палаты вышел врач и в категорической форме запретил допрашивать раненого.

— Больной пока очень слаб. Ему еще рано отвечать на ваши вопросы. Думаю, что его можно будет допрашивать дня через два, не раньше.

Сотрудники милиции развернулись и покинули больницу.

Рано утром, когда уставшая охрана в очередной раз перевезла койку с раненым в пустую палату, раздался оглушительный взрыв, от которого повылетали все стекла в этом корпусе больницы. Выпушенная из гранатомета «Муха» граната влетела в окно и взорвалась в пустой палате, из которой буквально минут десять назад перевезли койку с Резаным.

Прибывшие по вызову наряды милиции оцепили больницу и стали тщательно прочесывать прилегающую к больнице местность, надеясь задержать стрелявших по палате людей. Вскоре они обнаружили пустой тубус от гранатомета, который валялся в кустах шиповника. Эксперт, осматривающий гранатомет, отпечатков на нём не обнаружил.

Дежуривший на воротах охранник больницы сообщил, что после взрыва с территории больницы выехала серебристая девятка, на которой отсутствовали номера. Сколько людей было в машине, охранник сказать не мог.

* * *

Я возвращался из Москвы в приподнятом настроении. Руководителю главного управления уголовного розыска МВД РФ, проводившему семинар, понравился мой доклад. В заключительной речи он обратил внимание собравшихся сотрудников на хорошую работу по данной линии в Татарстане и особо отметил мои заслуги в деле организации этой работы. В качестве поощрения он вручил мне именные часы, на которых красовалась надпись «За отличную оперативную работу от министра внутренних дел РФ».

После семинара я заехал в МУР, где встретился со своим старым приятелем, начальником пятого отдела Григорием Ивановичем Приваловым. Мы долго беседовали, вспоминали наши предыдущие встречи, старых и проверенных друзей.

Он довез меня на своей машине до аэропорта и стал прощаться.

— Виктор! Я знаю, что тебе в МВД Татарстана не слишком уютно. Если станет совсем плохо, приезжай ко мне в МУР. Начальник МУРа — мой старый приятель, и я думаю, что он найдет для тебя достойное место.

— Спасибо, Гриша, — поблагодарил я его. — Ты же знаешь меня давно. Пойми, Гриша, я не мальчик, чтобы все вот так бросить и куда-то уехать работать. Меня с полгода назад сватали в начальники УВД Владимировской области, но я отказался от этой должности. Похоже, я окончательно прирос к Казани.

Мы обнялись на прощание. Я направился в терминал аэропорта. До регистрации билетов на рейс оставалось минут десять.

Я подошел к киоску «Союзпечать», чтобы купить свежую газету. Неожиданно мое внимание привлек громкий разговор. Я повернул голову и увидел неподалеку двух молодых мужчин, одним из которых был Мартын.

Увидев меня, Мартын растерялся и отвернулся в сторону. Я пристально посмотрел на его крутой стриженый затылок, и он, вероятно, почувствовав мой взгляд, повернулся ко мне и, улыбнувшись голливудской улыбкой, поздоровался.

Я встал в очередь на регистрацию билетов, которая двигалась довольно быстро. Зарегистрировавшись, я прошёл в зал вылета. Впереди меня в красивом кашемировом пальто двигался Мартын. Он шел уверенной походкой в сопровождении троих охранников, одетых в кожаные пальто.

Перед тем как пройти рамку детектора, охранники выложили на стол сотрудника милиции пистолеты системы Стечкина и предъявили милиционеру документы на право ношения оружия. Прочитав документы, милиционер вернул их им, и разрешил пройти в зал ожидания.

Я подошел к сотруднику милиции и предъявил ему свое удостоверение.

— Сержант, что это за люди? — поинтересовался я, показывая рукой на охранников.

— Эти? Да они из охранной фирмы, — ответил он, — все документы у них подписаны заместителем министра.

— И на ношение оружия? — спросил я его.

— Так точно, и на ношение оружия, — ответил он.

— Надо же, — подумал я. — Депутаты Госдумы не имеют таких документов, что имеют эти охранники.

Сев на жесткий металлический стул, я стал внимательно наблюдать за Мартыном. Поймав на себе мой взгляд, он встал и направился в мою сторону.

— Виктор Николаевич, вы что на меня так внимательно смотрите, словно хотите на мне прожечь дыру? — спросил он. — Я свободный гражданин и могу свободно перемещаться по всей России.

— Да я не против твоего перемещения, только в сопровождении конвоя. — Ты, Мартын, как ни рядись, все равно для меня будешь бандитом.

— Вы ошибаетесь, Виктор Николаевич. Пока меня не осудили, я не бандит. Не нужно выдавать желаемое за действительность. Крепкого вам здоровья, Виктор Николаевич, и удачи вам на фронтах борьбы с преступностью, — сказал он и отошел.

Через два часа наш самолет удачно приземлился в Казани.

* * *

Начальник службы безопасности Павел позвонил Мартыну из Питера и сообщил, что и второе покушение на Резаного оказалось неудачным. Его в расстрелянной из гранатомёта палате не оказалось.

— Надо же, — подумал Мартын, — захочешь убить этого Резаного и то не убьешь. Ну, настоящее кино о Кощее бессмертном.

Выслушав Павла, он раздраженно сказал: «Вы все, в том числе и ты, обделались по полной программе. Сейчас нужно все за собой убрать, чтобы никаких следов не осталось. У тебя есть дворник, или мне еще нужно будет для этого искать человека?»

— Спасибо. Навоза не так много, и я думаю, что сам смогу убрать все сам, без посторонней помощи.

— Хозяин — барин, — сказал Мартын и положил трубку.

Он взглянул на жену, которая, встревоженная звонком, вопросительно смотрела на него.

— Все хорошо, дорогая. Просто дела, которые, похоже, никогда не переделаешь.

— Скажи, Марат, тебе самому это все не надоело? Все играешь и играешь в эту войну. Съезди на кладбище, посмотри на могилы своих друзей. Они там, как солдаты на братском кладбище, лежат рядами. Рано или поздно Резаный достанет тебя и убьет. Ты хоть о нас с ребенком подумал? Ты знаешь, мне тяжело так жить, не могу никуда пойти, везде со мной эти лбы из твоей охраны.

Она заплакала и села в кресло. Мартын поднялся из-за стола и подошел к ней. Он нежно прикоснулся к ее волосам и тихо сказал:

— Потерпи немного, дорогая, осталось совсем немного, и ты уедешь отсюда в Москву, а лучше куда-нибудь в Штаты. Я уже купил квартиру в Москве и сейчас там рабочие делают ремонт. Осталось подождать совсем немного.

— Ты меня просто не понимаешь! Я не об этом сейчас тебе говорю, а о жизни. Ты думаешь, что киллеры Резаного нас не достанут в Москве? Ты, как всегда, заблуждаешься в этом и недооцениваешь его как противника и как человека. Нужно уезжать из этой проклятой Богом страны, а не спасаться за спинами охраны.

Мартын вышел во двор и присел на лавку. Недалеко от него, словно тень, появилась молчаливая фигура охранника. Мартын задумался. Жена была абсолютно права, играть со смертью в кошки-мышки надоело не только ей, но и ему самому. Несмотря на тщательный подбор охранников, Мартын не верил им и считал, что они продадут его в любой момент. Он еще раз внимательно посмотрел на стоявшего за его спиной охранника и вернулся в дом.

* * *

Павел болезненно переживал провал операции по уничтожению Резаного. Хорошо разработанная им операция была так бездарно провалена этими ребятами из Перми. Подъезжая к условному месту, где его должны были ждать двое ребят, он уже хорошо знал, что ему нужно было делать с ними. Увидев стоящую машину, он достал пистолет и ловкими движениями руки навернул на ствол пистолета глушитель. Спрятав пистолет в карман своего кожаного плаща, вышел из машины и направился в их сторону.

Ребята сидели в машине и курили. Судя по большому количеству валявшихся около машины окурков, они ждали его довольно долго. Заметив его, они невольно заулыбались в предвкушении больших денег. Нанимая их на акцию, Павел пообещал им крупное вознаграждение, перед которым не смогли устоять эти двое деревенских ребят.

Пройдя метров десять, Павел вернулся к своей машине и открыл дверцу. Он взял в руки черный кожаный портфель и снова направился в их сторону.

— Ты смотри, похоже, первый раз он забыл взять деньги, — сказал один из парней.

— Не переживай, я Павла знаю. Я бы ему напомнил о деньгах. Сейчас получим деньги и назад, в Пермь.

С портфелем в руке Павел подошел к их машине. Увидев лица ребят, он помахал им рукой.

— Гера, посмотри-ка на него, — сказал один из сидевших в машине парней. — По-моему, он что-то задумал.

— Да брось ты. Тебе всегда все кажется. Сейчас рассчитается с нами, и гуд бай, Питер.

— А если нет? Мы же задание не выполнили.

Ребята в знак приветствия заулыбались Павлу, и Гера, открыв дверь машины, попытался выйти из нее, но зацепившись углом куртки за что-то, никак не мог этого сделать.

Подойдя вплотную, Павел выхватил из кармана плаща пистолет и разрядил в них всю обойму. Хлопки были столь тихими, что не привлекли внимания окружающих.

Он заглянул в салон, залитый кровью. В какой-то момент ему показалось, что один из парней дернулся. Он перезарядил пистолет и произвел по два контрольных выстрела им в голову. Убедившись, что они мертвы, он обтер оружие носовым платком и бросил его внутрь, к трупам.

— Вот и все, — подумал он.

Положив портфель на заднее сиденье своего автомобиля, он сел за руль. Через минуту машина Павла скрылась из вида.

* * *

Директор продуктовой базы Абдулла Гумерович Гатин вышел из административного здания и неспеша направился к ожидавшей его машине. Он открыл дверцу и собирался сесть в теплый салон, но его остановил голос незнакомого молодого человека.

— Абдулла Гумерович, — обратился к нему тот, — вам большой привет от Наиля.

— От какого еще Наиля? — раздраженно спросил Гатин.

— Короткая у вас память, Абдулла Гумерович. Наиль просил меня напомнить вам об акциях. Он слышал, что вы закончили приватизацию базы, однако обещанных шестидесяти процентов он не получил.

Гатин заволновался. Прикидываться, что он впервые слышит о приватизации, об акциях и, наконец, о Наиле, было глупо.

— А что, он сам приехать не может? Присылает для этого своих послов?

— А зачем он должен был сам приезжать к вам, чтобы спросить вас об этом? Разве я не смог довести до вас его вопрос? Вы помните, что он вам сказал на прощание при вашей последней встрече? Забыли? Разве можно забывать такие слова?

— Вы что, решили поиздеваться надо мной?

— Это вы издеваетесь над нами. Что, решили спрыгнуть с крыши? Не советуем. Мы для начала сломаем вам ноги, за неудачную попытку, а затем зароем вас живого в землю. По-моему, эти слова вам и сказал на прощание Наиль.

— Молодой человек, давайте разговаривать без угроз. Я человек взрослый, у меня достаточно большие связи. Я не хочу войны, это вы можете передать и своему товарищу или другу, я не знаю в каких вы отношениях с ним. Я готов встретиться с ним и обговорить все нюансы дела.

— Хорошо, мне несложно, я передам ему вашу просьбу. Однако вы почему-то так и не ответили на вопрос. Где акции, Абдулла Гумерович?

— Я не намерен сейчас стоять здесь у ворот базы и обсуждать с вами вопрос, к которому вы, молодой человек, не имеете никакого отношения.

— Напрасно вы так. Возраст, видно, не прибавил вам мудрости, Абдулла Гумерович. Если Наиль захочет вас закопать, то я буду первым, кто бросит в вашу яму лопату земли.

От этих слов Гатина передернуло. Он на какую-то долю секунды представил себя в глубокой яме с отвесными краями, из которой он не может выбраться. Ему стало страшно. Он хорошо понимал, что вовлек себя в опасную игру, из которой было два выхода — передать акции Быку или умереть, крепко держа в руках эти акции. С момента их последней встречи прошло более двух месяцев, и он уже забыл о существовании этого бандита, но молодой человек, стоявший напротив, возвратил его к реалиям жизни.

Месяц назад к Гатину подъезжали ребята с Первых Горок, которые предлагали ему свое покровительство, но он тогда вежливо отказался от их помощи. Сейчас эти ребята для него становятся палочкой-выручалочкой. Он сел в машину и поехал домой. Дома он долго искал записанный им номер телефона ребят с Первых горок. Набрав дрожащий рукой номер телефона, стал ждать ответа. Наконец, телефон ответил:

— Гордей, это Гатин Абдулла Гумерович, директор базы. Нам срочно нужно встретиться и переговорить. Это нужно сделать прямо сегодня.

Через минуту он положил трубку и, взяв норковую кепку, вышел из дома.

* * *

Бык приехал в страховую компанию на джипе, который недавно отобрал у Шимановского. Оставив за рулем Храпуна, он вместе с Ивой, направился в его кабинет.

Приемная директора страховой компании была переполнена. Посетители не только сидели на расставленных вдоль стены стульях, но и стояли. Бык, по привычке не останавливаясь и не обращая внимания на ворчание посетителей, напрямую прошел в кабинет и, войдя, развалился в свободном кресле.

— Слушай, Вадим, — вполне спокойно сказал Бык, тебе не кажется, что ты начинаешь потихоньку от меня крысятничать? Скрываешь от меня доходы компании, прячешь машины на арендованных тобой автостоянках? Ты думаешь, что я лох и ничего о тебе и о твоих делах не знаю?

— Ты что, Наиль. Я не хотел от тебя ничего скрывать, — испуганно залепетал Шимановский. — Про машины я бы и так тебе все рассказал.

— Это ты сейчас так говоришь, когда я тебя подпер фактами. А так бы ты спрятал эти деньги от меня и промолчал. Я тебя в последний, девяносто девятый раз предупреждаю, если еще раз поймаю на обмане, то просто убью. Понимаешь, вот так просто возьму и убью, как убивают мух.

Для большей убедительности он достал из-за пояса пистолет и направил его на дрожащего от страха Шимановского.

— А сейчас вот что, Вадим. Ты лично передашь мне две машины девятой модели для моих ребят. Как ты будешь все это оформлять, я не знаю, и мне на это просто наплевать. Однако машины сегодня должны быть у моих ребят.

— Ты извини, Наиль, так быстро не получится. Ты же понимаешь, что много возни с документами. Я без соответствующего оформления машины передать твоим ребятам просто не смогу.

Бык с ухмылкой взглянул на Шимановского и, приглушив свой голос до полушепота, сказал:

— Я смотрю, Вадим, ты плохо всасываешь то, что я тебе говорю. Мне нужны машины сегодня, а не через неделю. Все пацаны говорили, что ты умный мужик, но я что-то сомневаюсь в этом. Тебе нужны большие неприятности, чтобы ты понял, кто сидит перед тобой?

Шимановский сидел в кресле и растерянно смотрел на Быка.

— Интересно, откуда он узнал о машинах? — подумал он. И, словно испугавшись своих мыслей, встал из-за стола и направился к Быку.

Всего три дня назад Шимановский принял решение о приобретении тридцати автомашин на резервные средства страховой компании для дальнейшей их перепродажи. Эта операция приносила компании довольно большие деньги, и поэтому Вадим решил ее провести тайно от других сотрудников. И вдруг эта тщательно скрываемая информация становится вполне доступной для Быка.

— Слушай, Наиль, давай вернемся к этому вопросу, ну, хотя бы через неделю? — предложил он примирительно.

Эти слова взорвали Быка. Он вскочил на ноги.

— Ты, еврей! — со злостью произнес Бык. — Здесь я хозяин компании, а не ты. Здесь я решаю, что тебе делать. Ты понял меня или нет?! Если ты этого не понимаешь, это плохо не только для тебя, но и для твоих родных и близких.

Глаза Быка налились кровью и стали похожи на две черные сливы. Шимановскому показалось, что Бык вот-вот взорвется от гнева. Ничего не говоря, Бык пулей вылетел из кабинета и, не обращая внимания на недовольные реплики со стороны служащих компании, помчался по коридору на выход.

— Я покажу этому барыге, кто в доме хозяин, — думал он. — Этот Шимановский еще не раз пожалеет о том, что встал в позу.

Приехав к себе в поселок, Бык быстро собрал всех бригадиров у себя дома.

— Вот что, пацаны, — начал он. — Нужно сегодня ночью сжечь две «Вольво». Обе машины стоят у Шимановского во дворе. Если кто из вас не знает, где это, то Гатин покажет. Запомните, они должны сгореть сегодня ночью.

— Бык, ты же знаешь, что это практически центр города, да и двор с домом охраняют два охранника. Как быть с ними, а вдруг они поднимут шум?

Бык посмотрел на ребят и с вызовом сказал:

— Кто боится, тот может остаться дома. Я никогда и никого не неволил, все должно быть на добровольной основе. Хочешь — идешь, хочешь — спи дома. Только тогда не просите у меня никаких денег!

Ребята притихли. Ни один из них не поднялся с места и не вышел. Все были согласны с требованием. Он молча окинул взглядом притихших ребят и сказал:

— В отношении охраны могу сказать следующее: пока еще не было ни одного случая, чтобы охранник погиб, защищая чужое добро. Так что все ваши опасения беспочвенны. Увидев вас, они, как крысы, попрячутся в свои норы. Что ни говори, своя рубашка ближе к телу. Зачем им эти головные боли за добро Шимановского? Пугнете их немножко, и все будет в порядке. Поедете на двух машинах. Возьмите соляру и бензин.

— А зачем соляру? — спросил один из пацанов у Быка. — Думаю, что бензин в этом случае лучше.

— Может, ты и прав, но солярка горит дольше, а это значит, что в машине выгорит практически все, что там есть, — ответил Бык.

Вскоре две машины выехали из поселка и направились к центру города.

* * *

Шимановский сидел за столом и с аппетитом ел приготовленные женой блины. Ему нравилось, как готовила его жена, и он всегда, садясь за стол, невольно вспоминал свою первую супругу, которая предпочитала купленные в магазине полуфабрикаты. Это, вызывало у него злость, которая провоцировала частые семейные скандалы, в результате которых распался его первый брак.

— Вадим, ты что так мало съел? — поинтересовалась жена. — Неужели невкусно?

— Да нет, все очень хорошо и вкусно, — ответил он. — Просто боюсь на ночь наедаться до отвала.

— Я сегодня была у тебя на работе и заметила у здания твой джип. В машине сидели какие-то незнакомые ребята бандитской наружности. Что им снова от тебя нужно?

— Таня! Ты снова за старое? Пойми, что сейчас без этого просто нельзя. Все работают или под бандитами, или под милицией. Просто время сейчас такое.

— Не знаю, как ты, но я бы предпочла работать с милицией, чем с бандитами. Деньги одни, а возможности у них разные.

— В том-то и дело, что возможности разные. Если бы у меня не было на руках четверых детей, то я, может быть, думал как ты. Попробуй сейчас поменять крышу, тебя же просто убьют за это.

— Неужели, Вадим, это так страшно и серьезно? Возьмут и просто так вот убьют?

— Да, возьмут и просто так убьют. Я сейчас работаю с Быком, это такой отморозок, что когда он приезжает ко мне в компанию, все служащие с ужасом закрываются в кабинетах, боясь попасться ему на глаза. От этого можно ждать всего.

— Вадим, я очень боюсь за тебя. Мало ли что может прийти ему в голову. Возьмет и стрельнет.

— Не переживай, все они любят деньги, и пока я зарабатываю их, меня никто не тронет, — сказал успокаивающе Шимановский. — Татьяна, я что-то устал, ты разбери постель, я лягу.

Он направился в ванную принять душ.

* * *

Ребята Быка подъехали к магазину «Рыба-Балык» и, свернув на Профсоюзную, оставили машины. Они вышли, взяли две канистры с бензином и соляркой и всей группой направились к дому Шимановского. На улице было уже темно, однако улица Пушкина сверкала электрическими огнями, словно накануне большого праздника. Прохожие, попадавшиеся им на пути, с интересом смотрели, на группу молодых людей, стараясь обойти их стороной.

Ребята один за другим вошли в кованые железные ворота и растворились в темноте. Остановившись около стоявших во дворе машин, стали осматриваться по сторонам.

— Слушай! Да здесь машин больше десятка. Неужели придется все их сжечь.

— Не все, а только две «Вольво».

— Да здесь они так плотно стоят, что сгорят практически все.

— Ты что переживаешь? Можно подумать, что это твои машины.

Неожиданно для молодых людей во дворе зажегся свет. Несколько мощных ламп осветили двор. Во дворе стало достаточно светло

Гатин, стараясь не привлекать шумом охрану, гвоздодером выбил боковое стекло «Вольво» и открыл дверцу. Кто-то из ребят подтащил к машине канистру с бензином, и они осторожно стали выливать бензин из этой канистры в салон.

Неожиданно позади ребят оказались двое охранников, которые держали в руках помповые ружья.

— Стоять! Если кто из вас шевельнется, то я снесу ему голову! Вы что здесь делаете? — один из них направил ружье на голову Гатина.

— Ты что, мужик, шумишь? Или жить не хочешь? — сказал один из парней, упираясь охраннику ножом в спину. — Разве это твоя машина, чтобы умирать за нее?

Мужчина медленно опустил помповое ружье, посмотрел на своего напарника, видимо, соображая, как поступить дальше. Воспользовавшись этой паузой, Гатин выхватил пистолет и направил его в живот одному из охранников. Все, кто находился в этот момент во дворе, застыли в ожидании развязки.

— Может, вы и правы, ребята, — произнес один из охранников.

Они молча переглянулись между собой и как ни в чем не бывало проследовали к себе в сторожку.

— Вот это да! — подумал про себя Гатин, убирая пистолет в карман.

Он был доволен решением охранников, так как убивать двух пожилых людей ему явно не хотелось.

Справившись с одной машиной, ребята переключились на другую. Разбив боковое стекло, Гатин открыл дверцу и с силой швырнул канистру с бензином в салон. Он рассчитывал, что канистра опрокинется и сама зальет весь салон бензином, однако канистра почему-то встала на попа, и из нее вылилось от силы полстакана жидкости.

Кто-то из ребят свернул газету в трубочку и зажег ее. Когда газета разгорелась, он швырнул ее в салон одной из машин. Раздался сильный хлопок, и машина, окутанная черным дымом, вспыхнула, словно свеча, озарив огнем прилегающие к двору здания.

Вслед за первой машиной вспыхнула и вторая. Гатин едва успел отскочить от нее, взрыв бензобака отбросил его в сторону. Он упал и сильно ударился головой о металлические ворота. В какой-то момент он почувствовал, что теряет сознание от сильной боли в затылке. Он попытался подняться, но ноги отказались подчиниться ему. Гатин закрыл глаза и потерял сознание.

Ребята, заметив лежащего на земле Гатина, бросились ему на помощь. Им удалось быстро сбить с него пламя. Подхватив его под руки, они бросились через улицу Пушкина к своим авто.

* * *

Вадим Шимановский проснулся от сильного запаха гари, который пробивался в квартиру сквозь плотно закрытые двери. Он успел накинуть на себя брюки, когда звук взрыва достиг его ушей.

— Просыпайся! Осторожно буди детей, и все выходите из дома, — сказал он жене и выскочил во двор.

Увиденное заставило его содрогнуться от страха. Посреди небольшого двора полыхало несколько автомашин, в том числе и его новая «Вольво», которую он купил с полгода назад. Он моментально понял, что спасать машины уже не имеет смысла. От сознания своего бессилия Шимановский опустился на порог дома. Лишь истошный крик его супруги вывел его из состояния прострации. Он вскочил на ноги и бросился ко второй «Вольво», которая стояла в другом конце двора. Пламя уже лизало резину стоявшего рядом с ней джипа, и всем было ясно, в том числе и Шимановскому, что «Ланд Крузер» спасти нельзя.

Выбежавшие из караульного помещения охранники всячески пытались растолкать стоявшие почти вплотную автомашины, но им это плохо удавалось. Через секунду раздался очередной взрыв, который поднял джип метра на два в воздух и опустил его на малиновую девятку.

Когда подъехали пожарные, вокруг машин уже бегали человек десять, которые чуть ли не руками растаскивали их. Через полчаса всё было кончено. Из девяти машин, стоявших во дворе, пожарным удалось спасти только три, в том числе и вторую «Вольво», у которой частично обгорел салон.

Когда растерянный, обожженный и черный от сажи Шимановский вошел в квартиру, зазвонил телефон. Он осторожно снял трубку и услышал веселый голос Быка.

— Как дела, Вадим Яковлевич? — поинтересовался он. — Горим или уже затушили? Теперь ты, надеюсь, понял, кто хозяин в этой компании. Это только предупреждение, и если ты не идиот, то наверняка сделаешь из этого определенные выводы. Не думай стучать в милицию, иначе пропадешь без вести. Думаю, что жизнь намного дороже этих железок, за которые ты так цеплялся в этой жизни. Спокойной ночи!

В трубке замолчали, а затем в ней зазвучали сигналы отбоя.

— Господи, как все хорошо закончилось, — подумал Шимановский. — Эти бандиты сожгли лишь машины, а не семью. А если бы бросили в окно бутылку с коктейлем Молотова, то наверняка сгорели бы все, он и дети. Что он сказал о милиции? А, вспомнил, не советовал мне туда обращаться. Какая глупость, можно подумать, что я такой дурак, сразу же побегу писать заявление.

Он прошел в туалет и, смыв себя копоть и сажу, вышел на кухню. Сев на стул, он тупо уставился в угол.

— Да, нужно сегодня же отдать Быку эти две машины. Пусть главный бухгалтер сама решает, как их списать, в конце концов, она за это получает деньги.

Вадим встал со стула и направился в спальню, где рыдала его жена. Раздался настойчивый стук в дверь. Открыв дверь, он увидел на пороге молоденького офицера пожарной охраны.

— Здравствуйте, — поздоровался с ним офицер. — Я дознаватель из городской пожарной части. Скажите, я могу с вами поговорить в отношении сегодняшнего пожара?

— Извините меня, — сказал Шимановский, — мне сейчас, поверьте, не до этого. Я рад только одному, что не сгорела моя семья. Никаких заявлений и объяснений я давать не намерен.

— Как же так, Вадим Яковлевич, ведь у вас сгорело несколько иномарок? — снова спросил его дознаватель.

— Я уже сказал вам, что никаких показаний давать никому не намерен, — Шимановский закрыл перед носом дознавателя входную дверь.

Он устало прилег на диван и попытался закрыть глаза, однако пережитое им в эту ночь никак не хотело его отпускать. Перед его глазами по-прежнему стояло пламя, а в ушах — треск горящих автомашин. Это пламя, словно каменная стена, снова разделило его жизнь на прошлую и настоящую. Он лежал на диване, прислушиваясь к голосам во дворе дома. И невольно вспомнил тот день, когда решил заняться коммерцией. Именно она, его тяга к большим деньгам, принесла разлад в его первую семью. Большие деньги сделали из его первой жены совершенно другую женщину, которую он просто перестал узнавать. Сколько бы он ни приносил домой денег, ей всегда было мало. В него стреляли бандиты, жгли его имущество, но все проблемы, возникающие у мужа, не только не останавливали, но и еще больше распаляли ее. Шимановский в ее глазах быстро превратился из любимого человека в бездушный станок по изготовлению денег. Вскоре он понял, что там, где когда-то цвела любовь, повсюду только лишь деньги, и ничего, кроме них. Он плюнул на все — на квартиру, дачу, машину и уехал жить к своей матери.

Он недолго был одиноким и вскоре женился на своей бывшей однокласснице. Удача в который раз вновь повернулась к нему лицом. Он создал страховую компанию, в которую вложил все свои силы и знания. Однако стоило ему подняться с колен, как он снова попал под пресс бандитов. Он не винил в этом никого, кроме одного себя. Будучи довольно умным и образованным человеком, он отлично понимал, что наступило такое время, когда невозможно стало жить без бандитов. Они были везде — и на улице, и в государственных структурах. Ему ничего не оставалось, как смириться. Вот и сейчас, лежа на диване, Шимановский реально понимал, что это не последняя устрашающая акция Быка, и ему, чтобы сохранить жизнь, нужно было что-то срочно предпринимать. В его голове созревал план за планом, но он их отбрасывал, так как они все были практически невыполнимыми. Наконец, он остановился на одном из вариантов.

* * *

Мартын просто расцвел, когда узнал, что попал в число гостей, приглашенных заместителем мэра Москвы на день рождения. Надев новый французский костюм, Мартын подъехал по указанному в приглашении адресу на своем шестисотом бронированном «Мерседесе». Выехав из офиса за два часа, он, словно хороший математик, рассчитал время своего прибытия. Московские пробки становились столь постоянным атрибутом мегаполиса, что о них не говорил лишь ленивый.

Мартын вышел из «мерседеса», в сопровождении начальника службы безопасности направился к особняку. Он открыл дверь и оказался в громадном холле. Посреди зала стояли заместитель мэра с супругой. Заметив вошедшего в дом Мартына, виновник торжества направился прямо к нему. Мартын первый протянул ему руку и, улыбнувшись, поздоровался с женой.

— Вы сегодня просто великолепны, — сказал Мартын первое, что пришло ему в голову, и поцеловал руку супруги юбиляра.

— Да что вы, — кокетливо произнесла она и ослепила Мартына белозубой улыбкой.

Когда он отошел в сторону, женщина повернулась к супругу и поинтересовалась, кто этот молодой человек, который так свободно себя держит с ними.

— Этот молодой человек из Казани. Немного бизнесмен, немного бандит.

— Что у тебя может быть общего с этим типом? — строго спросила она у мужа.

— Деньги, дорогая, деньги. Эти люди, словно жуки, перерабатывающие навоз, чтобы мы получили хорошее удобрение. Сейчас таких, как он, людей достаточно много в России. Вот когда мы приберем все это добро себе в руки, нужда в них просто автоматически исчезнет.

— Я раньше подобной философии от тебя не слышала…

В тот же миг на ее лице вновь появилась улыбка. Из подъехавшего «мерседеса» вышел генерал-лейтенант милиции с супругой и направился в сторону заместителя мэра. Генерал поздоровался с юбиляром и, поцеловав руку его жены, проследовал со своей супругой дальше в дом, откуда уже слышалась музыка.

Мартын по иронии судьбы оказался за столом рядом генералом МВД. Сначала столь необычное соседство сковывало его. Однако уже после третьей рюмки коньяка скованность куда-то исчезла.

— Извините меня, — вежливо обратился к нему генерал. — Насколько я знаю, молодой человек, вы из Казани? Красивый у вас город, мне неоднократно приходилось бывать в нем. Чем вы здесь промышляете, я имею в виду, Москву?

— Бизнес, — коротко произнес Мартын.

— Знаете что, дорогой, вот вам моя визитка. Я бы очень хотел с вами переговорить на одну интересную для вас тему.

— Я готов хоть сейчас с вами переговорить, — улыбнувшись, сказал Мартын.

Генерал с улыбкой посмотрел на него. В его холодных и расчетливых глазах Мартын увидел что-то страшное и внутренне содрогнулся от нехорошего предчувствия.

— Вы знаете, молодой человек, здесь не место для подобных разговоров. Ну, что вы застыли с рюмкой в руках? Давайте же, пейте. Вы знаете, кто не пьет, тот продает, — произнес генерал, глядя в упор на Мартына, и громко засмеялся.

Жена генерала одернула мужа за китель и вежливо улыбнулась Мартыну. Мартын опрокинул рюмку коньяка. Коньяк непривычно ожег его горло. Теперь соседство с генералом не только не радовало его, но еще больше напрягало. Генерал уже в который раз посмотрел на Мартына и, нагнувшись к его уху, сказал:

— Знаете что, Мартын, здесь не место обсуждать подобные темы. Через три дня в семнадцать часов я буду ждать вас у себя в кабинете. Мой адрес указан на визитке.

— Странно, — подумал Мартын. — Откуда он узнал, что я из Казани и как меня зовут мои друзья? Наверняка навел справки по всем приглашенным к юбиляру гостям, прежде чем прийти сюда.

Мартын еще выпил немного и, встав из-за стола и не обращая внимания на гостей, направился прямо к заместителю мэра столицы. Тот, увидев Мартына, тоже встал из-за стола.

Выдержав паузу, Мартын еще раз поздравил мэра с днем рождения и протянул ему небольшой конверт, в котором лежала пластиковая карточка.

— Это вам от меня. Подарок я не стал покупать, боялся, что могу не угодить. Думаю, что вы сами решите, на что их потратить.

— Спасибо за поздравление, — улыбаясь, поблагодарил заместитель мэра. — Вы молодежь, более практичны, чем мы, старики

Он похлопал по плечу Мартына и направился в сторону известного артиста, который с большим букетом белых роз появился в дверях зала.

* * *

Практически весь следующий день Шимановский провел в отделе милиции. Сначала с ним довольно долго разговаривал пожарный дознаватель, который интересовался причинами поджога машин. Затем, словно по эстафете, дознаватель передал его оперативнику из уголовного розыска, который, как понял Шимановский, все пытался убедить его, что машины сгорели из-за неисправной электропроводки одной из его автомашин.

— Вы поймите меня правильно, Вадим Яковлевич, что если мы даже и установим лиц, причастных к этому поджогу, то никогда не сможем это доказать. Мы потратим столько времени и средств только для того, чтобы приостановить это дело за отсутствием обвиняемых. Вы понимаете, какие ресурсы вы оттягиваете у милиции? Вместо того чтобы заниматься конкретными преступлениями, придется сломя голову гоняться за мнимыми поджигателями. Машин нет, и их уже не вернуть. Не проще было бы вам просто согласиться с моей версией пожара?

— Извините меня. Я уже говорил дознавателю, что не собираюсь обращаться в милицию. Разве этого вам недостаточно?

— Слушайте, Шимановский. Здесь вашего одного желания мало. Факт пожара зафиксирован, есть пострадавшие от него, в частности, вы. Мы должны по данному факту определиться, возбуждать уголовное дело или нет. Сейчас, если вы согласны с моим предложением в отношении неисправной электропроводки в одной из машин, так и напишите в своем объяснении, что причиной пожара могла стать неисправная проводка. Мы уж сами с дознавателем определимся, возбуждать дело или нет, главное, чтобы с вашей стороны не было никаких претензий к правоохранительным органам. Так что давайте, быстро пишите и уходите отсюда.

— Знаете что, не нужно разговаривать со мной в таком тоне. Дайте мне лист бумаги, и я напишу все, что вы хотите, только больше не дергайте меня. Я человек занятой, и мне некогда ходить к вам на допросы, — сказал Шимановский.

Через десять минут он закончил писать и, поднявшись со стула, вышел из кабинета.

— Козел, — еле слышно сказал оперативник. — Сколько времени потратил на него.

Сидевший за соседним столом другой оперативник улыбнулся и сказал:

— Да, повезло тебе с клиентом. Другой бы не стал ни за что писать подобное.

— Везет тому, кто везет. Этот козел хорошо знает, кто и за что сжег его машины, и поэтому отказывается от всего, опасаясь за свою жизнь. Так что богатые тоже люди и боятся за свою жизнь больше чем простые люди, — оперативник направился к начальнику отдела подписывать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

* * *

В конце рабочего дня мне позвонил мой старый институтский товарищ Ильдар Ибрагимов и попросил меня встретиться с его хорошим знакомым, неким Шимановским Вадимом Яковлевичем, учредителем страховой компании «Казань».

— Слушай, Ильдар, а он что, сам не может приехать ко мне в министерство и встретиться здесь, у меня в кабинете? К чему вся эта конспирация?

— Виктор, все дело в том, что он просто боится появляться в вашем министерстве. Пойми, он боится не тебя лично, а других работников министерства, которые могут об этом сообщить бандитам. Ты, наверное, слышал про такого бандита — Быка? Так вот, этот самый бандит совсем недавно сжег у него во дворе с десяток автомашин. Я не думаю, что после всего этого ты бы сам побежал в МВД. Что ни говори, а своя рубашка ближе к телу.

— Ильдар, скажи, он обращался в милицию по этому факту или нет?

— Да, Виктор. Его вызывали в отдел милиции. Ты же знаешь весь этот механизм, пожарная охрана передает в милицию материалы по подобным вещам, однако сам он с заявлением не обращался. В том пожаре, кроме его автомашин, сгорели и машины двух его соседей, возможно, они обращались с подобным заявлением. Ты же сам знаешь, кто сейчас этим делом будет заниматься просто так, всем нужны деньги. Поэтому я и звоню тебе и прошу, чтобы ты с ним просто встретился и переговорил.

— Хорошо, я готов с ним встретиться, лишь бы он сам в последний момент не испугался нашей встречи и не стал крутить хвостом. Ты же знаешь, я подобного не переношу.

— Он так напуган происходящими вокруг него событиями, что ему ничего не остается, кроме того, чтобы сотрудничать с органами внутренних дел. Значит, как я понял, завтра в десять у Дома офицеров.

Я положил трубку. Где-то и от кого-то я совсем недавно слышал название этой страховой компании. Немного подумав, я вспомнил. Конечно, об этой самой компании мне совсем недавно говорил Бык. Как же я мог забыть это? Если Ильдар прав, и Шимановский пойдет на сотрудничество с МВД, то я буду знать намного больше о банде Быка. Я от удовлетворения потер руки и, пододвинув к себе поближе телефон, стал звонить Бухарову.

— Слушай, дружище, — обратился я к нему. — Помоги мне, пожалуйста. Мне срочно нужна вся имеющаяся у тебя информация на страховую компанию «Казань». Короче, все, что у вас есть по ней. Особо меня интересует ее хозяин Вадим Шимановский.

— Виктор, — услышал я голос Бухарова. — Если тебя это устроит, я могу лишь устно проинформировать о ней.

— Хорошо, Марс, я готов тебя выслушать.

Покопавшись с минуту в своих архивах, он начал говорить:

— Вадим Шимановский раньше работал начальником цеха на заводе «Серп и Молот». Когда завод стал потихоньку разваливаться, он ушел в бизнес. Как начинающего бизнесмена его сразу же подмяли ребятишки из группировки «Грязи». Работали с ним они довольно плотно, пока не обанкротили его окончательно. Забрав у него машину, офис и оборудование, они оставили его в покое. Целый год о Шимановском ничего не было слышно. Однако он, похоже, время попусту не терял. Вскоре он создал свою страховую компанию под названием «Казань», которая стала первой акционерной страховой компанией в нашей республике. Компания довольно быстро встала на ноги, и вокруг него вновь замаячили теперь уже не ребята из «Грязи», а сам Мартын. В этот раз бандиты действовали уже по другому сценарию. Они заставили его направить страховые резервы на приобретение недвижимости в Москве, в частности, гостиницы «Украина». Насколько мне известно, Шимановского и его компанию не раз проверяла комиссия Союза страховщиков, но придраться к этим инвестициям в недвижимость они не смогли. Сейчас Мартын, насколько я знаю, передал эту компанию под крыло Быка. Недавно, по нашим сведениям, этот придурок сжег несколько машин Шимановского. Ребята дергали самого Шимановского, однако тот наотрез отказался писать заявление. Что еще тебя интересует?

— У меня к тебе всего один вопрос. Если вы располагаете подобными сведениями, почему Бык и его ребята до сих пор на воле?

— Это сложный вопрос, на который я не могу однозначно тебе ответить. Сам Бык в акциях участия не принимает, а задержанные нами его бойцы каких-либо показаний на него не дают.

Я поблагодарил его за информацию и положил трубку. Ничего нового я от Бухарова не услышал.

* * *

Утром я быстро провел оперативку, и когда начальники отделов управления вышли из кабинета, поднял трубку и связался с Вдовиным.

— Анатолий Герасимович, мне нужно отлучиться с работы на часок. У меня важная встреча.

— Хорошо, можешь идти, — ответил Вдовин и положил трубку.

Взглянув на часы, я стал спешно надевать на себя недавно купленное осеннее пальто. Спустившись вниз, я сообщил дежурному о своем выезде и вышел из министерства. Свернув за угол здания, я чуть не бегом направился к Дому офицеров, где меня ожидал Шимановский.

Шимановского, которого я до этого момента ни разу не видел, я почему-то узнал сразу. В этом мне помогла старая профессиональная привычка оперативника. Шимановский оказался единственным человеком, который нервно ходил вдоль центрального фасада здания, то и дело бросая взгляд на часы, которые светились на фасаде Дома офицеров.

— Здравствуйте. Вы, наверное, и есть тот самый Шимановский Вадим Яковлевич? — спросил я у него. — Давайте знакомиться, моя фамилия Абрамов, а зовут меня Виктор Николаевич.

Шимановский, как мне показалось, вздрогнул и с какой-то опаской посмотрел на меня. Может, моя внешность не внушала ему доверия или какие-то другие факторы насторожили его, но он, осмотрев меня с ног до головы, попросил предъявить удостоверение личности. Я ухмыльнулся в ответ на его просьбу и молча достал из кармана пиджака свое служебное удостоверение. Он прочитал в нем мою фамилию и молча вернул его мне.

— Извините меня. Как говорят, пуганая ворона и палки боится.

— Ничего, я привык к подобным требованиям граждан, — спокойно сказал я.

Мы прошли с ним внутрь Дома офицеров. Увидев вахтера, я попросил его позвать ко мне администратора, услугами которого я пользовался уже более пяти лет.

Минут через пять в фойе появился администратор. Завидев меня, он быстрым шагом направился в мою сторону. Подойдя, он поздоровался со мной за руку.

— Илья Гаврилович, — обратился я к нему. — Мне нужна какая-нибудь свободная комната минут на тридцать, чтобы переговорить с одним человеком.

— Какие вопросы, Виктор Николаевич. Вот вам ключи от пятой комнаты. Когда закончите разговаривать, оставьте их на вахте. Жалко, Виктор Николаевич, что вы обращаетесь ко мне лишь по служебной необходимости. Давно мы с вами не сидели за столиком в кафе и не пили водочку.

— Илья Гаврилович, прости меня, грешного. Понимаете, просто нет времени. Вот как освобожусь немного, обязательно посидим с вами где-нибудь.

Он передал мне ключ от комнаты и отправился к себе. Мы с Шимановским пошли в предложенную нам комнату.

— Извините, Вадим Яковлевич, можно я вас буду называть просто Вадим? — обратился я к Шимановскому. — Это снимет некую скованность и условность между нами.

Шимановский молча кивнул и присел на предложенный мной стул.

— Что у вас, Вадим, произошло?

— Вы знаете, Виктор Николаевич, — начал он, — я просто запутался во всех этих бандитских разборках. Понимаете, я сейчас готов платить кому угодно, лишь бы обезопасить себя и свою семью.

Он сделал паузу и взглянул на меня, стараясь угадать, как я отнесся к его высказыванию о деньгах. Однако, наткнувшись на мой холодный взгляд, он продолжил:

— Вы наверняка навели справки обо мне, прежде чем прийти на встречу, поэтому скрывать от вас ничего не буду. Сначала я работал, если это можно так назвать, с Мартыном. Он бандит и, насколько я знаю, большой. Сейчас все свое время он проводит в Москве. По его личному указанию я перечислял ему деньги, на которые он выкупил целых три этажа гостиницы «Украина» в Москве.

Он снова сделал небольшую паузу и, тяжело вздохнув, продолжил:

— Не осуждайте меня, Виктор Николаевич. Все люди разные, и я не буду скрывать, что не отношусь к смелым людям. Поймите меня, мне ничего не оставалось делать, как выполнять его указания. Не смотрите на меня так укоризненно. Да, у меня просто не было другого выхода из этой ситуации. И вы знаете, самое ужасное в том, что эти деньги принадлежат не лично мне, а страховщикам, которые могут в любое время потребовать их вернуть назад. Если подобное произойдет, отдать им деньги я просто не смогу, денег в компании сейчас нет. В настоящее время страховая компания балансирует на грани банкротства.

Он снова прервал свой рассказ. Стал рыться в кармане пиджака, но так и не найдя в нем того, что искал, снова продолжил свое повествование.

— Совсем недавно Мартын передал мою страховую компанию другому бандиту, некоему Быку. Это еще тот бандит, по сравнению с Мартыном, настоящий отморозок. Он сразу же обозначил свой интерес в компании и открыто заявил мне, что теперь он хозяин, а не я. Совсем недавно он направил ко мне домой своих бандитов, которые сожгли практически все мои личные машины. Это он сделал потому, что я отказался просто так передать ему две машины, принадлежащие компании. Я сейчас словно в тупике, из которого нет выхода. Я не знаю, что на уме у этого человека. Он просто непредсказуем, и поэтому я очень боюсь, что он выкинет в следующий раз. От этого человека можно ожидать абсолютно всего.

Я сидел молча, стараясь не прерывать его рассказ. Чисто по-человечески мне было жаль его, однако если бы не этот наезд на него бандитов Быка, он вряд ли пришел бы в милицию за помощью. Он продолжал бы потихоньку финансировать этих самых бандитов, наблюдая со стороны за тем, как из купленного на его деньги оружия убивают ни в чем не повинных людей. Сейчас, слушая своеобразную исповедь Шимановского, я уже знал, что последует дальше. А дальше могло последовать лишь одно: Шимановский захочет привлечь меня на свою сторону. Из его высказываний я хорошо понял, что он в принципе не против дальнейшей своей работы с Быком, но хочет, чтобы я каким-то образом повлиял на действия этого бандита и по возможности оградил от них его и его семью.

Чтобы проверить свое предположение, я предложил ему написать заявление на Быка. От удивления у него глаза полезли на лоб. Он достал платок и судорожно вытер им лицо.

— Что вы говорите, Виктор Николаевич? Какое заявление? Упаси Бог! — испуганно сказал Шимановский. — Он же меня тогда точно убьет!

— А что ты хочешь, Вадим Яковлевич? Я сейчас начну прессовать этих бандитов, а они возьмут и побегут в прокуратуру. Ты же знаешь, мне нужно твое заявление лишь для того, чтобы прикрыть им свой зад.

Я в упор посмотрел на его растерянное и насмерть испуганное лицо. Он явно все еще был в шоке от моего предложения.

— Вадим, вы вполне адекватный человек и должны меня понять правильно. Скажите, как я вам могу помочь, если вы мне до конца не доверяете и боитесь меня не меньше этих бандитов? Эту встречу с вами организовал мой хороший знакомый Ильдар. Я думаю, что, если бы не он, вы бы сами никогда не пришли ко мне за помощью. Сейчас, глядя на вас, я хорошо понимаю, что вы уже давно пожалели о том, что мне все это рассказали?

Я сделал небольшую паузу, для того чтобы перевести дыхание.

— Поймите меня, я смогу вам помочь лишь в том случае, если вы будете со мной открытым, словно книга. Вы же знаете, что маленькая ложь всегда вызывает большое недоверие. Напишите заявление, и я постараюсь вам помочь, иного пути у нас с вами просто нет.

Шимановский молча сидел и сверлил меня своими черными, как слива, глазами. Он хорошо понимал, что обратного пути у него уже нет, и ему ничего не остается, как принять мое предложение.

— Виктор Николаевич, я все понимаю и знаю, что обратной дороги у меня сейчас нет. Я хочу поверить вам и доверить вам свою жизнь и жизнь моей жены и детей. Помогите мне, и я найду, чем отблагодарить вас, — сказал он.

— Давайте о благодарности пока забудем. Я еще работник МВД и никогда не буду использовать подобное положение людей в своих корыстных целях. Мне хватает того, что платит мне государство за мою работу. Вы знаете, Вадим, чувство независимости от кого-либо дает мне возможность крепко спать ночь и не бояться того, что за мной придут сотрудники КГБ или бандиты.

— Это дело ваше, решайте сами, — ответил Вадим. — Мое дело предложить, а ваше дело или принять это предложение, или отказаться от него.

— Вот и договорились. А сейчас, Вадим, вот вам ручка и лист бумаги, пишите заявление на имя министра.

Шимановский написал заявление и передал его мне. Он с надеждой смотрел на меня.

— Да вы что, Вадим, трясетесь, как лист на ветру? Успокойтесь, наконец. Не переживайте, я постараюсь помочь вам в этом вопросе.

Мы пожали друг другу руки и стали одеваться. Через минуту мы по одному вышли с ним из здания Дома офицеров и направились в разные стороны.

* * *

Бык подъехал к месту встречи с лидером ОПГ «Первые горки» на своем джипе. Он выскочил из машины и в сопровождении Храпуна направился в кафе, где его ожидал Гордей.

— Привет, Гордей, — поздоровался с ним Бык. — Что за проблема, которую ты хотел со мной обсудить?

Гордей поднялся из-за стола и обнял его за плечи.

— Садись за стол, Наиль. Поешь с нами, а уж потом мы с тобой ее обсудим.

— Извини, Гордей. Я весь город проехал не для того чтобы поужинать, а для того чтобы обсудить твою проблему.

— Дело твое, Наиль. Тогда слушай. Ко мне неделю назад приехал некто Абдулла Гумерович Гатин, директор одной из продовольственных баз, и попросил меня вмешаться в возникший между вами скандал. Я не буду тебе пересказывать, что он говорил, но он заявил мне, что хочет работать со мной. Вот в принципе и вся проблема, Наиль.

Бык насупился. Всем ребятам, сидевшим за этим столом, показалось, что он вот-вот взорвется. Он сверкнул налившимися кровью глазами и посмотрел на Храпуна.

— Гордей, а как бы ты поступил с барыгой, который захотел работать подо мной? Тебе не кажется, что ты у меня изо рта вытаскиваешь вкусный и жирный кусок мяса?

— Наиль, если бы я тебя не уважал, я бы вот сейчас с тобой здесь не сидел и не угощал бы едой со своего стола.

— Погоди, Гордей. Пища пищей. Здесь дело в принципе. Кто такой Гатин и что он от тебя хочет? Ты знаешь, что шестьдесят процентов этой базы принадлежат лично мне. Мы с этим гадом договорились об этом еще два месяца назад, если не больше. Ударили по рукам, а он решил меня кинуть. Я думаю, что он тебе об этом, наверное, и не рассказывал.

— Если честно, то я впервые от тебя все это слышу. Извини, Наиль, но я этого не знал. Он мне об этом ничего не говорил. Он приехал ко мне весь напуганный. Говорит, Бык хочет его замочить. Давай, говорит, я с тобой буду работать. Тридцать процентов от прибыли буду отдавать тебе. Я немного подумал и решил, а почему бы и нет. Вот пришел барыга и добровольно просит меня, чтобы я у него взял деньги. Ну, какой дурак от этого откажется.

— Ну и что теперь, Гордей, теперь ты в курсе событий. Может, ты меня считаешь за лоха, который просто так взял и отдал деньги?

Гордей встал из-за стола и повернулся к своим ребятам.

— Вол! Сходи, приведи этого барыгу сюда, он сидит в моей машине, — приказал он.

Вол встал со стула и вышел из зала. Через минуту он вернулся в сопровождении Гатина.

— Давай, Абдулла Гумерович, рассказывай, как ты хотел меня спровоцировать на драку с моим товарищем. Ты что, старый хрыч, думал, что я за деньги загрызу его?

За столом все замолчали и стали с интересом наблюдать, как затряслись у Гатина руки. Он хотел что-то сказать, но страх напрочь лишил его этой возможности. Он, словно рыба, выброшенная волной на берег, беззвучно шевелил губами.

— Что будем делать с ним? — обратился Гордей в этот раз уже к Наилю.

— Я сам решу эту проблему, — ответил Бык. — Спасибо тебе, Гордей, что правильно все разрулил. Еще раз спасибо.

Храпун и Бык направились к выходу, толкая впереди себя директора базы. Они вышли на улицу и направились к джипу.

— Слышь, ты, хрыч? Тебе наш Альберт Гатин случайно не приходится родственником?

Тот отрицательно мотнул головой и со страхом уставился на Быка.

— Прости, Наиль. Видно, черт попутал, — заикаясь, произнес он.

Бык с улыбкой посмотрел на него.

— Вот что, господин Гатин. С завтрашнего дня начнешь процедуру передачи мне шестидесяти процентов акций. Подключай кого угодно, но срок — всего одна неделя. Если через неделю ты не передашь мне все необходимые документы, подтверждающие мою собственность, я исполню свое обещание. А теперь проваливай отсюда, чтобы я тебя больше не видел.

Гатин медленно отошел в сторону, а затем засеменил к своей машине. Он был счастлив, что так легко отделался в этот вечер.

* * *

Бык радовался, словно ребенок, когда ему позвонил Шимановский и попросил его забрать две машины со стоянки компании.

— А почему только две? — переспросил его Бык. — Две — это было вчера, а сегодня это уже три машины.

— Бык, но так дела не решаются, мы с тобой говорили о двух машинах, а не о трех! — возмутился Шимановский. — Да, и документы бухгалтерия оформила лишь на две машины.

— Ты что, не понял меня? Я сказал, три машины, значит, три. Если не прекратишь со мной спорить, то я заберу у тебя все твои машины. Ты понял меня или нет?

— Да я и не собираюсь, Наиль, с тобой спорить. Сегодня забери две машины, а завтра возьмешь еще одну.

— Вот так-то лучше. А то уперся, как баран, две и все. Ты пойми меня, Вадим, я твой ангел-хранитель, захочу, будешь жить, а захочу — нет. Сейчас к тебе подъедут мои ребята, передашь им ключи от машин и все необходимые документы.

— Хорошо, пусть подъезжают. Все уже готово.

Бык вызвал к себе двух бригадиров.

— Вот что, Гатин, сейчас ты и Костыль поедете в страховую компанию «Казань» и заберете там две автомашины. Новые машины возьмете себе, а старые отдадите молодежи. Кому из них, решайте сами.

Ребята, обрадованные этой новостью, сразу же поехали в страховую компанию, а Бык направился в баню, которую растопил его тесть.

Помывшись, он сел за стол. Налил в чашку чая и поднес ее ко рту. В дом вошел Гатин. Бык со злостью посмотрел на него.

— Ты что, не видишь, что я после бани и пью чай? Совсем обнаглели, врываются как к себе домой.

— Прости, Наиль. Мы по дороге встретили ребят с Первых Горок, они нам сообщили, что сегодня утром убили Гордея. Говорят, что застрелили его прямо в подъезде его дома. Убийца забил замочную скважину спичками, и пока тот ковырялся с замком, его прямо там, у порога квартиры и завалили. Три выстрела, один в спину и два в голову. Все ребята с Горок просто в шоке. Сейчас все гадают, кто и за что мог его завалить.

Правая рука Быка неожиданно задрожала, и чай из чашки стал выплескиваться прямо на стол.

Убийство Гордея заставило Быка по-иному взглянуть на мир. Еще вчера вечером он разговаривал с Гордеем, и тот предлагал ему съездить в ночной клуб и там покуражиться. Сославшись на недомогание, Бык отказался от этого предложения, и Гордей уехал в клуб один в сопровождении охраны.

— Слушай, Гатин. А с кем он был вчера вечером? Он ведь собирался поехать в ночной клуб?

— Никто из ребят ничего толком не знает. Они утром сунулись к нему в подъезд, а там уже полно милиции. Пока ничего не ясно.

— Вы хоть машины у Шимановского забрали? — поинтересовался Бык.

— Да. Вон, видишь, стоят на улице.

Бык сидел за столом и не знал, что ему делать. Ехать на Горки к ребятам или оставаться дома? Он набрал номер телефона Вола.

— Вол, привет, это Наиль. Сейчас мне ребята рассказали об убийстве Гордея, ты не поверишь, я просто в шоке. Мы вчера с ним говорили вечером по телефону, он меня приглашал в ночной клуб. Ты с ним случайно там не был? Там все было нормально, я имею в виду, без конфликтов. Тогда кто его мог завалить? Может, это ребята с «Жилки»? Наши ребята, наверное, не могли? Кстати, его брату в Москву сообщили?

Чем дольше он говорил с Волом, тем больше и больше убеждался в том, что убийство Гордея совершил кто-то из местных ребят, из его окружения. Гордей, несмотря на свою молодость, был человеком опытным и весьма осторожным. В такое раннее время Гордей бы не допустил, чтобы незнакомец зашел к нему со спины. Следовательно, стрелял в него человек, которого он хорошо знал и которому доверял.

Бык хорошо знал старшего брата Гордея, он был одним из наиболее приближенных людей к Мартыну. Мысль о том, что убийство Гордея мог организовать и сам Мартын, по-прежнему была доминантной в его голове. Взвесив все за и против, Бык окончательно решил, что это убийство было совершено по указанию самого Мартына.

— Безусловно, убийство Гордея совершено по указанию Мартына, — подумал он. — Никто из окружения Гордея на это никогда бы не подписался. С другой стороны, зачем Мартыну убивать Гордея? Страх перед ним, перед его растущим авторитетом в городе? Нет, здесь что-то другое. Нужно срочно связаться с Абрамовым, может быть, он прольет хотя бы какой-нибудь свет на это убийство.

Он поднял трубку и стал звонить в министерство внутренних дел.

* * *

Дмитрий стоял на перроне Казанского вокзала и вглядывался в проходящих мимо него людей. Он давно ждал дня, когда сможет уехать из этого страшного для него города.

После убийства своего соседа он потерял душевный покой. Не мог спокойно пройти мимо соседского дома, все ему казалось, что его вот-вот окликнет Крюк. Его мучили ночные кошмары, и от этих постоянных кошмаров ему становилось страшно. Иногда ему казалось, что он медленно сходит с ума, так как его стал настойчиво преследовать не только образ покойного Крюка, но и его голос. Чтобы каким-то образом скрыть свой страх перед матерью и товарищами, он начал потихоньку употреблять наркотики, которые доставал через своих знакомых. Когда его знакомых арестовали, он вынужден был перейти на другой вид наркотика. Он покупал в аптеке детское лекарство от кашля под названием «Сулутан» и путем нехитрых операций получал из него довольно сильный наркотик. Когда он впервые попробовал его, то получил ранее неизвестное ему чувство сильнейшего кайфа. Это состояние невозможно было не только описать, но даже рассказать о нем.

Первой об этом его увлечении узнала мать. Она сначала просила его, чтобы он прекратил инъекции, плакала, молила его на коленях, однако перебороть пристрастие сына ей не удалось.

О том, что Дмитрий подсел на наркотики, вскоре узнали и его друзья. Они по указанию Быка прекратили с ним общаться, и он стал, как неприкаянный, один мотаться по поселку. Денег у него на приобретение наркотиков катастрофически не хватало, и он начал понемногу воровать. Однажды он украл из машины своего бывшего друга антирадар, за что был сильно избит местными ребятами.

Когда он поправился и вышел на улицу, к нему подошел Бык и посоветовал ему уехать из поселка. Это был не совет, от которого можно было легко отмахнуться, а, скорее, приказ. Дмитрий знал, что за невыполнение подобного приказа его ждет суровое наказание, а возможно, даже и смерть. Собрав кое-какие носильные вещи, он нашел в доме спрятанные матерью деньги и поехал на железнодорожный вокзал. Выстояв небольшую очередь, купил билет до Москвы. Он медленно бродил по перрону железнодорожного вокзала и ждал проходящий через Казань пассажирский поезд «Омск-Москва».

Он стоял на перроне и смотрел на равнодушные лица людей, которые куда-то спешили и не обращали на него никакого внимания. Чувство одиночества сжимало его сердце. Вспомнив мать, он отошел в сторону и, не стесняясь окружающих, тихо заплакал. Мать была единственным человеком, которого он любил и по-своему жалел.

Принятая в туалете десятью минутами раньше доза стала сказываться. Перед его глазами, словно радуга, загорелись сотни разноцветных огней. Тело, еще недавно казавшееся ему тяжелым, вдруг стало невесомым. Он закрыл глаза и сделал всего один шаг в сторону сиявших вдали огней.

Проходящий мимо него поезд, смял его словно соломку. Он не успел ничего понять, скончался на месте. Милиция и прибывшие на место происшествия медики констатировали смерть. Осмотрев труп, медицинский эксперт вытащил из его кармана паспорт и молча протянул его сотруднику милиции.

— Сообщите, пожалуйста, его матери.

Минут через пятнадцать перерезанное надвое тело Дмитрия завернули в полиэтиленовую пленку и погрузили в машину для отправки в морг. Несколько сотрудников милиции опрашивали транзитных пассажиров.

* * *

Мартын ехал на встречу с генералом и прикидывал про себя, что это может ему дать. Он еще на дне рождения заместителя мэра узнал должность генерала. Тот курировал оперативную работу Министерства внутренних дел. Министерство в глазах Мартына представляло из себя грандиозную кормушку, о которой можно было лишь мечтать. Он про себя строил планы и уже подсчитывал, какие деньги можно получить, используя имя и связи генерала.

Генерал, увидев входящего в кабинет Мартына, встал из-за стола и пошел ему навстречу.

— Как добрался, Марат? Долго торчал в пробках? — поинтересовался он у него. — Если и дальше так пойдет, то скоро придется всем пересесть на вертолеты.

— Да, Казань не Москва, у нас таких пробок пока еще нет, — ответил Мартын и сел в предложенное кресло.

— Закуривай, — сказал генерал, предлагая Мартыну кубинские сигары и хрустальную пепельницу.

— Извините, но я не курю, — ответил Мартын.

— Это хорошо, когда молодые люди отказываются от столь пагубной привычки. Ну что, тогда вернемся к нашим баранам. Дело, Марат, вот в чем. Мне необходим надежный человек в одном довольно простом деле. Я долго думал и решил, что этим человеком должен быть именно ты. Ты, Марат, довольно известная в криминальных кругах Москвы личность. Твои бойцы крушат кавказские кланы, которые давно осели в Москве, и это нас пока устраивает только потому, что в этой вашей бойне мы сохраняем жизни наших сотрудников. Да, да, именно наших сотрудников. Поверь мне, мы могли давно раздавить твою структуру, но пока ни я, ни другие люди из нашей структуры не хотим этого делать, и на это есть определенные причины.

От этих слов Мартын весь напрягся. Ему не понравилось начало разговора, однако в этом кабинете диктовал условия не он.

— Ты что, Марат, дергаешься? Это ты для заместителя мэра Москвы преуспевающий бизнесмен, а для меня просто бандит. Так что сиди и слушай, пока с тобой говорят на нормальном человеческом языке. Суть моего предложения такова. Мне нужны пятнадцать съемных квартир в городе. Все эти квартиры должны быть сданы хозяевами не менее, чем на год. Меня устроит не только центр, но и окраины Москвы.

Генерал замолчал и посмотрел на Мартына.

— Чего ты молчишь, Марат? Деньги за съем квартир получишь у моего человека. Твое дело — найти и снять эти квартиры на своих ребят.

— А если я откажусь? — поинтересовался у него Мартын. — Что будет?

— А ничего не будет, — ответил генерал. — Обращусь к другому бандиту, который будет поумнее тебя и не откажет. Ну, а ты, Мартын, сначала сядешь лет на пятнадцать за организацию банды, а там, в лесу на лесоповале, всякое бывает. Может получиться и так, что тебя просто придавит бревном или деревом, а может, и завалит тебя медведь-шатун. В тайге всякое бывает, Марат.

Мартын на секунду замешкался. Он явно не ожидал такого жесткого разговора. Еще полчаса назад он грезил большими деньгами, а сейчас, как в сказке, оказался у разбитого корыта. Да и быть придавленным бревном на лесоповале его мало устраивало.

— Хорошо, товарищ генерал, я согласен.

— Молодец, Марат, я в тебе не ошибся. А сейчас вот здесь распишись и можешь быть свободным.

Мартын пододвинул к себе лист бумаги, на котором сверху было написано: — «Секретно», а под этим словом было написано — «Расписка». Мартын прочитал ее от начала до конца.

— Я не буду подписываться под этой бумагой! — возмущенно сказал он. — Вы из меня стукача не сделаете.

— Подписывай, Марат, так нужно. Эту бумагу, кроме тебя и меня, больше никто не увидит.

Мартын почувствовал, как по его спине струйкой потек пот. Он взял в руки ручку и дрожащей рукой вывел свой псевдоним — Хан.

— А теперь, Марат, иди. Мои люди тебя найдут и проинструктируют, что делать дальше. Связь будешь держать со мной через этих людей.

Мартын встал из-за стола и медленно направился к двери. Выйдя на улицу, он вздохнул полной грудью и подумал:

— Вот так и становятся предателями. Сначала загонят человека в угол так, что не вздохнуть, а затем подсунут под нос бумагу.

Подняв глаза, он увидел Павла, который внимательно следил за меняющимся выражением его лица.

* * *

Машина Мартына подъехала к гостинице и мягко остановилась около входа. Дождавшись, когда охранник откроет перед ним дверь, он вышел и в сопровождении трех охранников прошел в гостиницу.

Поднявшись на второй этаж, он направился в свой рабочий кабинет. Около кабинета его остановил Гарик, старший брат погибшего в Казани Гордея.

— Мартын, сегодня рано утром в Казани застрелили моего брата. Убили прямо у порога его квартиры.

Мартын остановился на секунду около двери и, словно не веря словам Гарика, посмотрел на его потемневшее от горя лицо.

— Как же так, Гарик? Кто в Казани мог поднять на него руку, ведь все ребята знают, что он твой брат?

Мартын открыл дверь кабинета и, пропустив вперед Гарика, проследовал за ним в кабинет. Они сели на диван и оба задумались.

— Слушай, я вот сейчас попытался связать смерть твоего брата и исчезновение Купца и братьев Синявских. Тебе не кажется, что все это дело рук Резаного?

— Да нет, Мартын. Резаный сейчас в Питере, зализывает свои раны, ему явно сейчас не до Казани.

— Напрасно ты так думаешь. Если он просчитал нашу комбинацию, а я этого не исключаю, то он легко мог дать указание своим людям, чтобы они завалили твоего брата.

— Мартын, но Купец и эти братья Синявские пропали до того, как его подстрелили. По-моему, здесь нет никакой связи.

— Вот что, Гарик, езжай в аэропорт, бери билет и лети в Казань на похороны. Извини меня, но я полететь с тобой не могу. У меня в Москве много неотложных дел. Там, на месте, ты лучше разберешься, кто убил твоего брата, а там решим, что с ними делать. Если это дело рук Рембо, то мы вырвем у него жало раз и навсегда.

Гарик вышел из кабинета и, сев в машину, помчался в аэропорт. Купив билет до Казани, стал ждать вылета самолета. Он вошел в туалет и случайно столкнулся там со своим старым школьным товарищем.

— Как дела? — поинтересовался Ларионов.

— Да вот, лечу в Казань, сегодня утром убили моего брата, — ответил Гарик.

— Короткая у вас жизнь. По-моему, брат моложе тебя на три года, а это значит, что ему двадцать семь лет. Дети есть?

— Нет. Он был не женат. Может, это и к лучшему. Убийцы могли уничтожить всю его семью, не пощадив никого.

— Весело вы живете. То вы их валите, то они вас. Ладно, крепись, друг.

* * *

Бык ждал меня на старом месте. Заметив его, я вышел из машины и направился в его сторону. Мы молча поздоровались и, отойдя в сторону от дороги, стали разговаривать.

— Виктор Николаевич, вы, наверное, уже в курсе событий, я имею в виду убийство Гордея. Все ребята в шоке, все гадают, у кого на него поднялась рука. Вы же хорошо знаете, что Гордей был авторитетным человеком, и все ребята в Казани его сильно уважали. За ним же ничего такого не было, он никуда не лез, ни с кем не воевал, строго придерживался нейтралитета, и вдруг его завалили.

— Да, я в курсе этого убийства. Похоже, ты меня и вытащил на эту встречу, чтобы узнать от меня какие-то новости. Ты же сам знаешь, Наиль, что я не занимаюсь раскрытием убийств, и поэтому просто не знаю всех тонкостей этого дела. Единственное, о чем я подумал, когда услышал об убийстве, — что это могли сделать ребята из его непосредственного окружения. Сейчас это становится чуть ли не постоянным явлением во многих группировках. Может, кому-то из молодых ребят захотелось подняться по жизни, не все же вам одним стричь бизнесменов. Вы уже заработали, построили коттеджи, ездите на хороших машинах. Вот и молодежь хочет такой же жизни, как у вас, а вы им не даете подняться, держите на коротком поводке.

Бык задумался, перебирая имена ребят, которые могли быть заинтересованы в убийстве Гордея.

— Вот считай сам, Наиль, исчезли Купец и братья Синявские, а сейчас убили Гордея. Это чем-то напоминает мне расчистку территории. Ты мне сам говорил, что Купца и братьев, по всей вероятности, завалили ребята Резаного. Может, они и Гордея кончили?

— Да нет, Виктор Николаевич, это маловероятно. Гордей ведь один никуда не ходил и не ездил. С ним всегда были его проверенные ребята. А здесь вдруг он один в подъезде дома, а где была охрана? Виктор Николаевич, из чего хоть стреляли в него, из «ТТ» или Макарова?

— Предположительно, из пистолета «ТТ». По крайней мере гильзы калибра 7, 62 мм.

— Странно это все, — сказал Бык, — был человек, и нет человека.

— Наиль, ты же не ребенок и хорошо знаешь, что просто так людей не убивают. Для этого нужен мотив и мотив серьезный. Вот, ты не прыгаешь выше головы, поэтому и живешь пока, хотя у тебя кровников воз и маленькая тележка. Кстати, Наиль, как у тебя складывается с Шимановским? Ты никогда не думал, что он, имея большие деньги, может просто так взять и заказать тебя? Вот так просто, бах, и нет тебя? Весь город только и говорит о твоем беспределе в отношении его, отбираешь, жжешь его машины, грозишь убить его. А если он возьмет и переметнется к «Жилке», вот тебе и трагический конец. Тебя первого ребята Резаного и закопают. Там ребята берегут своих коров, не то, что вы.

— Виктор Николаевич, откуда у вас подобные сведения о наших взаимоотношениях? Шимановский что ли пожаловался?

— Наиль, если бы он мне на тебя пожаловался, то ты бы давно уже загорал у нас в камере. Ты думаешь, что, кроме тебя, у меня больше никого нет? Не думай, есть. Вот они и трещат на тебя. Я и так стараюсь прикрыть тебя от неприятностей, а ты — «я убью его, я убью». Сейчас ты не только должен беречь Шимановского, но и сдувать с него пушинки. Не дай-то Бог, если что с ним произойдет, ты первый ляжешь на плаху за свой язык. Пойми, никого уже не будет интересовать вопрос, кто его убил. Ты, надеюсь, меня понял?

Бык в ответ закивал, давая мне понять, что он хорошо понимает, о чем я говорю. В какой-то миг мне показалось, что он был просто подавлен моими словами. Он всегда считал себя умным человеком, который мог свободно анализировать ситуации, принимать грамотные решения, и вдруг такой прокол с его стороны.

— Вы-то хорошо знаете мое отношение к Шимановскому. Зачем мне его убивать? Нормальные люди ведь не убивают кур, которые несут золотые яйца.

— Ты, Наиль, к нормальным людям себя не приписывай. Ты другой категории человек. Тебе кажется, что чем громче ты кричишь, тем становишься авторитетнее. Я скажу тебе лишь одно: не авторитетнее, а глупее. Ты думаешь, я не догадался, зачем ты забил мне эту стрелку? Ты просто испугался за себя, вы же были друзьями с Гордеем. Так что копай, рой землю. Если накопаешь, сообщи мне, сам под пули не лезь. Если проколешься, ничего тогда тебя не спасет — ни твои телохранители, ни большое озеро Кабан. Просто исчезнешь незаметно для всех. Тебя сдадут твои же друзья, которые сейчас трутся вокруг тебя и заглядывают в глаза. Вот так, наверное, сдали и Гордея. Чем больше будет у тебя добра и денег, тем выше шанс, что тебя найдут где-нибудь с простеленной головой. Зависть, Наиль, это сильнейшее оружие. Вот, посмотри теперь с этой точки зрения на убийство Гордея, посмотри, кто его заменит, и тогда поймешь, кому нужна была смерть твоего друга.

— Спасибо за урок, Виктор Николаевич, — сказал Бык. — Вы меня многому научили за эти десять минут. Если я узнаю что-то, то непременно сообщу об этом вам. Сам влезать в эти дела не буду.

— Вот и хорошо. Я буду ждать твоего звонка, — ответил я и направился к своей машине.

* * *

— Александр Захарович, не в службу, а в дружбу — расскажи, как обстоят дела по раскрытию убийства Гордея, — обратился я к заместителю начальника второго отдела.

— Пока, Виктор Николаевич, ничего существенного нет. Работаем с его охранниками. Они как один утверждают, что в это утро расстались с ним у подъезда его дома. Всю ночь провели в ночном клубе «Арена». Говорят, что никаких стычек с молодежью у них в этот вечер не было. Мы проверяли их показания, действительно, в Арене все было спокойно. С их слов, перед тем как расстаться, один из охранников проверил подъезд и, убедившись, что он пуст, сообщил об этом Гордею.

— Выходит, Саша, что убийца ждал его и появился лишь после того, как уехала его охрана?

— Не исключено. Он мог следить за ним весь вечер, сопровождать их машину, а затем войти в подъезд вслед за ним, когда уехала его охрана.

— Не думаю. Если действовать по твоему сценарию, то убийца должен был еще вечером насовать спичек в замок. Дом девятиэтажный, насколько я знаю, лифт в доме не работал, и все ходили пешком, а следовательно, квартира Гордея, судя по ее расположению, всегда просматривалась соседями. Убийца бы не стал вечером блокировать замок, так как его могли бы увидеть соседи. Это риск, а рисковать он явно не хотел.

— Выходит, по-вашему, убийца пришел ночью, заблокировал дверь и стал ждать, когда приедет Гордей, я так вас понял?

— Это моя версия. Я не исключаю того, что убийца мог поджидать Гордея в какой-нибудь квартире этого дома. Ведь охранники, проверяя подъезд, никого в нем не обнаружили.

— Мы пока эту версию не отрабатывали, хотя она довольно интересна, — сказал Белозеров.

— Что нам дала баллистическая экспертиза, Саша? Ствол чистый или «паленый»?

— Пока результатов экспертизы нет.

— Ты знаешь, я вчера встречался с одним человеком. Он был другом Гордею, и очень напуган этим убийством. Он согласен со мной, что Гордея завалили свои же ребята.

— А почему не «Жилка»? — спросил он меня.

— Не знаю, но он более склонен считать, что его убили свои же ребята. Сейчас он занимается этим вопросом. Если он что-то дельное нароет, сообщит мне. А что у нас с Купцом и братьями Синявскими? Прокуратура молчит, похоже, не хочет возбуждать уголовное дело?

— Здесь тоже много неясного. Трупов пока мы не нашли. А нет трупов, нет и убийства.

— Ясно. Значит, нет трупа, нет и убийства.

Оставшись один в кабинете, я вызвал к себе секретаря и поинтересовался почтой. Через минуту она положила на край стола две большие папки с входящей корреспонденцией. Я молча посмотрел на эту гору документов и в душе пожалел себя. Мне предстояло не только все это прочитать, но и вникнуть в суть каждого документа.

Я взял в руки папку и хотел ее открыть, однако зазвонивший телефон отвлек мое внимание. Я снял трубку и услышал голос секретаря заместителя министра Феоктистова.

— Виктор Николаевич, вас приглашают сегодня на совещание в семнадцать часов. Прошу вас не опаздывать.

— Какова тематика? — поинтересовался я у нее.

— Я не знаю, — секретарь положила трубку.

— Вот и прекрасно, иди туда, не знаю куда, — подумал я.

Взглянув на часы, я встал из-за стола и направился в кабинет Феоктистова.

* * *

Я встретился с Быком в конце рабочего дня. Он сам позвонил мне и попросил о встрече с ним, намекая, что у него есть что-то важное, чем он хочет поделиться со мной.

Мы встретились с ним на старом месте. Погода стояла великолепная, и поэтому в парке было много народа. Выбрав скамеечку в укромном месте, мы присели и приступили к разговору.

— Виктор Николаевич, — начал Бык. — Вы помните, я вам тогда рассказывал, что Мартын получил в банке один миллион долларов США? Вспомнили? Так вот, эти деньги он подарил на день рождения заместителю мэра Москвы. Сейчас он снова направил своего человека в Казань за деньгами. Насколько я знаю, управляющий банка не хотел передавать ему деньги, но Мартын пригрозил ему убийством. Управляющий, по всей вероятности, испугался, и они быстро с ним сумели договориться.

— Слушай, Наиль. Может быть, ты знаешь, почему он все эти деньги сосет из одного банка? Разве у нас в Казани нет других банков?

— Да все просто, Виктор Николаевич. Просто этот управляющий хочет обанкротить свой банк, вывести все свои активы куда-нибудь за бугор, а затем смотаться и сам. Мартын об этом узнал от кого-то и решил нагреть на этом руки. Насколько мне известно, управляющий в Москве встречался с Мартыном, и они там все это перетерли.

— Понятно. Ты мне скажи лучше, куда пойдут эти деньги. Это же не только большие, это огромные суммы.

— Большие они для нас с вами, а для Москвы — это мелочь. Вы знаете, Виктор Николаевич, сколько стоит прием у мэра Москвы? Не знаете? Так вот эти деньги и пойдут ему. Мартын, как правило, не мелочится, когда ему что-то нужно. Зато он свободно общается с чиновниками из мэрии Москвы и через них решает все вопросы своего бизнеса. Сейчас наши ребята в Москве полностью контролируют не только Арбат, но и всех проституток на Тверской улице. Вот там деньги, а это просто копейки.

Бык взглянул на меня, стараясь увидеть что-то в моих глазах, но я отвел их в сторону, стараясь сделать вид, что ничему не удивился. Видя это, он продолжил разговор.

— Сейчас, насколько я знаю, Мартын подтянул под себя ряд крупных группировок из Челнов и Нижнекамска. Через эти группировки он пытается полностью контролировать «КАМАЗ», «Нижнекамскнефтехим». Он сам уже несколько раз приезжал в Челны на переговоры с администрацией завода и, насколько я знаю, сумел решить с ними практически все вопросы.

— Слушай, Наиль, ты рассказываешь мне невероятные вещи. Получается, что этот самый Мартын теперь полностью контролирует не только криминальные структуры Челнов и Нижнекамска, но и предприятия этих городов. По-моему, ты загнул.

— Все это так, Виктор Николаевич. Мне кажется странным, что вы об этом не знаете. Вроде бы работаете в министерстве, а ничего не знаете.

— Да, я в отличие от многих все больше занимаюсь раскрытием преступлений, а не политикой. Ты же сам знаешь, что этих воров мне поймать не дадут. Вот поэтому я и стараюсь не слушать рассказы о них.

— Зря, Виктор Николаевич, вы отказываетесь ловить их, я бы с удовольствием посмотрел, как бы они кудахтали там, за решеткой.

— Зря ты рассчитываешь на это, они и там, за решеткой, будут жить лучше, чем мы на воле.

Мы замолчали, и каждый из нас задумался о чем-то своем.

— Мне все понятно, Наиль. Вокруг нас с тобой одни преступники, одни мелкие, а другие жирные и крупные. Ты сам-то что хочешь от меня? — спросил я.

Он немного задумался и сказал:

— Я хотел бы сейчас только одного, чтобы вы хлопнули Мартына на этих деньгах. Все же просто, Виктор Николаевич, установите наблюдение, человек вышел, а вы его хлоп, и все.

— Ты что, Наиль? Это у вас все так просто. Ну, задержим мы его с деньгами, а он скажет, что деньги — это кредит, который он только что взял в банке. Что дальше? Это же все надо доказать, что управляющий банком отдал эти деньги под страхом убийства. Он ведь не даст нам таких показаний, никогда.

— Виктор Николаевич. Давайте вдвоем завалим этого человека и поделим эти деньги между собой. На вас никто и никогда не подумает. А вы осторожно спустите это дело на тормозах.

— Наиль, ты просто заболел на всю голову. Это надо же до такого додуматься и предложить все это не кому-нибудь, а заместителю начальника сыска республики. Да я лучше умру с голоду, а на такое дело не пойду. У меня есть совесть и честь, которую не купишь ни за какие деньги.

— Да что вы так всполошились, я же просто пошутил, — сказал Бык. — Вы честный опер, об этом все знают, не то что некоторые ссученные. Вот, к примеру, наш участковый. Он просто так к нам в поселок не заходит. Приходит лишь тогда, когда ему нужны деньги. Дадим ему немного, он и рад. Всем хорошо от этого — и ему, и нам. Он при бабках, а мы в курсе, когда милиция нагрянет к нам в поселок с обысками.

— Я тебе не твой участковый, и мне не нужны твои грязные деньги, — сказал я и посмотрел на него.

— А теперь самое главное, из-за чего я пригласил вас на встречу. Виктор Николаевич, мы нашли того милиционера в Челнах, подобравшего ствол, из которого убили Гордея.

— Я что-то не понимаю, о чем ты говоришь, Наиль. Можешь мне все подробно объяснить, что за пистолет и что за милиционер?

— Тогда слушайте. Вчера вечером я ездил к пацанам на Первые Горки. Они уже вчера знали, что Гордея застрелили из «паленого» пистолета марки «ТТ», который засветился в Челнах. Вол мне рассказал, что в одном из ресторанов Челнов с год назад произошел крупный конфликт между местными бригадами. Парень из бригады «Тяги» устроил прямо в зале стрельбу из пистолета. Подранил троих ребят. Ну, вы сами понимаете, поднялся там шум, милиция приехала. Стрелку удалось выскочить на улицу и сбросить ствол в снег. Это увидел один из милиционеров патрульно-постовой службы, который сунул этот пистолет к себе в карман. Как следствие, оружие обнаружено не было. Перваки вчера сгоняли в Челны и нашли не только стрелка, но и сотрудника милиции, который подобрал этот ствол.

— Вот это оперативность! — подумал я восхищенно. — Вот так бы нам оперативно работать.

— А что, стрелка тогда не закрыли что ли? — поинтересовался я у него.

— Похоже, нет. Думаю, что разошлись на деньгах. Сейчас этот сотрудник уже не работает в милиции, и поэтому ребята наехали на него по полной программе. Так вот, он говорит, что продал этот ствол одному из парней 29 комплекса. Признаться, кому отдал конкретно, боится.

— Наиль, откуда у тебя такая полная информация о пистолете? Насколько я знаю, еще нет окончательного результата по данным пулям.

Но Бык молчал и вопросительно смотрел на меня.

— Извини, Наиль, но в отличие от тебя у меня ничего нового для тебя нет. Убийство не раскрыто, стрелок и заказчик нам не известны.

— Выходит, мы работаем лучше милиции? — спросил он.

Я промолчал, сделав вид, что не услышал вопроса. Мы посидели на скамеечке еще минут пять и разошлись в разные стороны.

* * *

После встречи с Быком я сразу же поехал на другую встречу. Вадим Яковлевич Шимановский ждал меня на площади Свободы, около оперного театра. Стоял теплый вечер, такие бывают в начале весны. Встретившись, мы решили немного прогуляться по центру города.

— Виктор Николаевич, — произнес он, — я хотел бы вас поблагодарить за оказанную мне помощь. Вы знаете, после нашей с вами встречи каких-то серьезных наездов на меня со стороны Быка больше не было.

За разговорами мы не заметили, как прошли улицу Жуковского и свернули на Гоголя. Мы бродили по весенним улицам города, увлеченные рассказами о студенческой молодости. Оказалось, что Шимановский закончил КАИ в один год со мной. И, как выяснилось, мы имели много общих знакомых из студенческой среды, в молодости наши пути неоднократно пересекались.

В какой-то момент Шимановский замолчал и посмотрел на меня.

— Скажите, Виктор Николаевич, как мне поступить, дайте мне совет. Дело в том, что Мартын принуждает меня оплатить одну сделку. Я догадываюсь, что эта сделка напрямую связана с приобретением оружия. Об этом я узнал от его ребят, которые завалились вчера вечером ко мне домой. Если коротко, то Мартын вышел на своего старого приятеля из Ижевска, который готов ему продать несколько автоматов. Знаете, Виктор, я боюсь, что если я проплачу эту сделку, то тем самым стану соучастникомпреступления.

— Вадим, а почему ты должен перечислять эти деньги куда-то в Ижевск, на какой-то расчетный счет? Для этого ведь, я думаю, нужен какой-то договор. Где ты его возьмешь? Проще передать Мартыну или его представителю наличными, это намного безопаснее для тебя лично. Мы посмотрим за этим человеком и задержим всех в момент передачи денег.

— А вдруг, Виктор Николаевич, человек Мартына догадается об этом? Они же меня живого закопают в землю, — с нескрываемым ужасом сказал Шимановский и посмотрел на меня. — Да и Быка я боюсь не меньше, чем людей Мартына. Вдруг он узнает об этой сделке, да он с меня с живого кожу сдерет.

— Вадим, ты для чего мне это все рассказал? Я думаю, что ты хочешь себя в чем-то обезопасить. Если ты боишься всего этого, то сиди дома и решай свои вопросы с Быком самостоятельно, без моего участия.

— Почему ты так говоришь, Виктор Николаевич? Пойми меня, я просто боюсь. Вдруг у вас в конторе что-то протечет. Они же просто убьют меня!

— Вадим! Мы опять вернулись к тому, с чего начали. Боишься — сиди дома. Может, тебя и убьет кто-то из людей Мартына из этого самого автомата, за который ты лично заплатишь.

Шимановский растерянно смотрел на меня. Он явно был не рад тому, что рассказал мне о покупке автоматов. Однако отступать ему было уже некуда.

— Дайте слово, Виктор Николаевич, что, кроме вас, об этом контакте со мной не будет знать ни одна душа. Поймите, у меня дети.

— Ты тоже меня послушай! Играть в одни ворота со мной у тебя не выйдет. Или мы верим и помогаем друг другу, или разбегаемся в разные стороны. Если тебя они и убьют, я об этом, наверное, все равно узнаю раньше всех твоих знакомых из оперативной сводки.

Шимановский замолчал и стал рассматривать прохожих, снующих по улице.

— Автоматы в город должны привезти к пятнице, — продолжил он. — Курьер должен остановиться в гостинице Казань и связаться по телефону с Корейцем. Мне необходимо подготовить и передать Корейцу деньги до четверга или завтра перечислить их на расчетный счет какой-то фирмы в Ижевске. Ваше предложение передать деньги наличными действительно многое упрощает. Отдам, и пусть они сами решают, как расплачиваться за это оружие.

— Вот и хорошо, Вадим — сказал я. — Мы проконтролируем все звонки Корейца и накроем их в момент передачи денег. Сам больше ни о чем никого не спрашивай, чтобы ни у Корейца, ни у его ребят не возникло никакого подозрения в отношении тебя. Твоя задача — слушать и ничего более.

Мы расстались. Я пожал его влажную от волнения руку.

* * *

Гарик молча ехал в машине. На заднем сиденье сидела его охрана и громко обсуждала какой-то фильм. Прошло девять дней, как он похоронил своего брата, однако за это время ему не удалось выяснить практически ничего. Он перемещался по городу, постоянно меняя машины, так как не исключал, что заказчик специально устранил его брата, чтобы выманить его из Москвы в Казань.

Он закрыл глаза и постарался отвлечься от разговоров охранников. Неожиданно воспоминания захлестнули его. Он как сейчас помнил тот весенний день, когда с маленькой племянницей возвращался из магазина домой. Недалеко от подземного перехода через улицу Восстания ему преградил дорогу молодой парень. Взглянув на него, он сразу понял, что его сейчас будут убивать. Он сумел оттолкнуть племянницу в сторону и бросился на парня, стараясь подмять его под себя. Парень был не из робкого десятка и сумел скинуть Гарика с себя. В ту же секунду он выхватил из-за пазухи пистолет и трижды выстрелил ему в грудь. Ему тогда повезло, пули не затронули жизненно важные органы. Прибывшая через пятнадцать минут карета скорой помощи увезла его в двенадцатую городскую больницу, где его прооперировали. Как потом выяснилось, в него стреляли люди Резаного. Выписавшись из больницы, он уехал в Москву, где довольно быстро поднялся в бригаде Мартына.

Проезжая по улице Восстания, он невольно посмотрел на то место, где его едва не убили.

— Да, мне тогда повезло, что не скажешь о моем брате, — подумал он.

Попытки местных ребят убедить его, что брат пал от рук людей Резаного он воспринимал с явным недоверием. Ему снова показалось, что все это делается по чьему-то сценарию и что его специально хотят увести в сторону от истинных исполнителей.

Сегодня с утра он встретился с лидером группировки «Грязи» Михеем. Встреча была организована в кафе «Зодиак», расположенном на улице Краснококшайской.

Гарик подъехал на машине за пять минут до назначенного срока. Выйдя из машины, он осмотрелся по сторонам. Опытным глазом он сразу выделил двух человек, которые стояли недалеко от отечественной автомашины и внимательно наблюдали за ним.

— Борис, — обратился он к своему охраннику, — сходи, разберись с этими пассажирами. Мне что-то не нравятся они.

Борис молча направился в сторону молодых людей, которые изображали встречу двух старых друзей. Охранник вернулся минут через пять.

— Гарик, все нормально, это михеевские ребятишки, — сказал он. — Они по указанию Михея пасутся здесь на всякий случай.

Гарик в сопровождении двух охранников вошел в кафе. На пороге его остановил парень атлетического телосложения.

— Извините, молодой человек, вы кого-то разыскиваете? — обратился он к Гарику.

— Угадал. Мне нужен Михей.

— Вы, наверное, ошиблись, здесь таких людей нет. Кафе начинает работать с тринадцати часов. Сейчас, кроме обслуживающего персонала, в кафе никого нет. Приходите позже, может, вы и встретите того человека, которого разыскиваете.

Внезапно из открытой боковой двери вышел Михей.

— Привет, Гарик, — сказал он и крепко обнял его. — Проходи. Ты не обижайся, что я кроюсь, время такое. То менты проводят свои рейды, то еще кто-то, и все сюда, в кафе.

Они прошли в банкетный зал и сели за стол. Стол был уже накрыт. Михей взял в руки бутылку водки и налил две рюмки.

— Ну что, давай помянем твоего брата, хороший человек был. По-моему, сегодня у нас девять дней со дня его смерти. Пусть земля будет ему пухом.

Они молча выпили.

— Ты что не закусываешь? — поинтересовался Михей. — Продукты свежие, не бойся, я тебя травить не стану.

По знаку Михея ребята вышли из зала и оставили их вдвоем.

— Михей, как ты считаешь, кто приложил руку к убийству моего брата? Я всю Казань объездил, все пожимают плечами, никто не может мне ничего сказать. Ты же сам знаешь, что дыма без огня не бывает.

— Если сказать по правде, то я тоже не знаю, кто его убил, — ответил Михей. — Думаю, что нужно захватить кого-нибудь из авторитетных ребят со стороны «Жилки» и спросить об этом. Вот и узнаем, откуда дует ветер.

— Так захвати, что тебе мешает это сделать, — раздраженно сказал Гарик. — Считай, что это не моя личная просьба, а просьба Мартына. Может, у тебя нормальных бойцов больше нет?

— Да ребята есть, вон стоят, толкаются в дверях. Нужно еще определиться, кого захватывать, здесь тоже нельзя вот так запросто.

— Вот и определись. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Вчера разговаривал с Быком. Ты знаешь, он интересную мысль пробросил в отношении подрастающей молодежи. Якобы она могла приложить к этому делу свою руку. Может, он и прав. Поэтому я прошу тебя, Михей, проверни это дело как можно скорее. Если люди Резаного не при делах, значит, Бык прав, нужно будет высчитывать этого человека среди молодых.

Михей снова разлил водку по рюмкам и предложил выпить за успех предстоящей акции.

— За это я пить не буду, — сказал Гарик.

Он встал из-за стола и направился к двери:

— Михей, поторопись. Сделай это, пока я в Казани.

— А как долго ты собираешься быть в городе?

— Неделю, — коротко бросил Гарик и вышел на улицу.

* * *

Утром, перед началом рабочего дня меня у здания МВД остановил Бык.

— Извините, Виктор Николаевич, нужно срочно с вами переговорить.

— А где твои люди? — поинтересовался я у него. — Не боишься ездить по городу один?

— Так вышло, — ответил он. — После убийства Гордея я больше никому не верю — ни своей охране, ни своим ребятам. Кругом одна измена.

— Так что тебя привело сюда в столь ранний час?

Он сел в мою машину и, повернувшись ко мне лицом, сказал:

— Виктор Николаевич. Мне что, убить Шимановского? — сказал он вполне искренне. — Вчера я узнал от своего человека, что он снял крупную сумму денег с расчетного счета компании и намерен передать ее Корейцу. Кореец должен купить у одного залетного из Ижевска человека несколько косилок.

— Наиль, ты его не трогай. Я думаю, что ему не оставили выбора в этом деле. То, что Мартын в очередной раз щелкнул тебя по носу, это можешь записать на свой личный счет. А что Шимановский? Ты же хорошо знаешь, что он трус, а жить хочется всем, даже таким, как он. Ты же приехал ко мне, думаю, не для того чтобы обсудить со мной проблему с убийством Шимановского, а проблему с Мартыном? Раз она есть, значит, ее и надо решать нам с тобой.

Бык в ответ кивнул, соглашаясь с моими доводами.

— Корейца, Наиль, я возьму на себя. Мы нахлобучим их на этой сделке. Главное для меня — это твоя информация. Сейчас тебе необходимо вести себя тихо, лишнего не высовываться. Лучше будет, если ты со своей женой Дианой на время уедешь из Казани куда-нибудь.

— Откуда вы узнали о Диане? — поинтересовался он у меня. — Мы же не живем с ней уже давно?

— Интересно, Наиль. Что бы ты обо мне подумал, если бы я не знал этого. Ты не задавай мне подобных вопросов, а слушай и делай, что тебе говорят. Уезжай из Казани прямо сегодня, не тяни с отъездом, ты понял меня?

— Все понял, — ответил он и сунул мне в руку бумажку.

— Что это?

— Это телефон Корейца и того залетного из Ижевска. — сказал он и быстро удалился.

Я проводил его фигуру взглядом и направился в кабинет. Я вызвал к себе оперативника и передал ему листок бумаги, на котором было написано два номера.

— Костя, пробей эти телефоны, — попросил я оперативника. — Первый телефон казанский, а второй, похоже, ижевский.

Минут через десять он вернулся.

— Виктор Николаевич. Казанский телефон принадлежит Шигаповой, жительнице поселка Мирный, а ижевский — бабушке 1924 года рождения. Возьмите, здесь я написал их адреса.

— Спасибо, Костя.

Оперативник вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

* * *

Закончив писать служебную записку, я направился с ней к начальнику управления уголовного розыска. Вдовин внимательно прочитал и отложил ее в сторону. Подняв глаза, он посмотрел на меня.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовался он у меня.

— Думаю, что нужно реализовать эту информацию. Нельзя допустить, чтобы эта сделка состоялась.

— Может, поступим проще? — предложил он. — Дождемся курьера, задержим. Куда он денется, все равно расколется, для кого вез оружие.

— Проще не значит надежнее. У меня в той разработке задействованы два человека. Я не хочу ими рисковать. Если бандиты Корейца вычислят, через кого произошла утечка, они убьют этого человека.

— Подготовь мне план мероприятий, чтобы я не на пальцах объяснял заместителю министра, что ты хочешь.

— Анатолий Герасимович, может, обойдемся без плана? Курьер приезжает сегодня вечером, то есть часа через три. Пока я буду писать план, вы будете его согласовывать с Феоктистовым, он продаст оружие и спокойно уедет из города. Давайте пойдем сейчас к заместителю министра, и я там все изложу. Мне единственное, что нужно — это записать на видео момент продажи оружия да их разговор в номере. Все это могут организовать ребята из ФСБ. Если их попросит Феоктистов, то вопрос можно решить в течение двух часов. Давайте не будем тянуть и пойдем к нему прямо сейчас.

Вдовин почему-то задумался.

— Может, ты все-таки напишешь план оперативно-розыскных мероприятий?

— Анатолий Герасимович, разрешите мне самому обратиться к Феоктистову. Скажу, что вас просто нет на месте, — предложил я ему.

— Ладно, я согласен. Скажешь, что меня не нашел, — ответил он.

— Хорошо. Тогда я пошел.

Феоктистов выслушал меня, и когда я закончил свой доклад, он молча поднял трубку и связался с кем-то из ФСБ.

— Иди к себе. Сейчас к тебе подойдут люди из ФСБ, с ними все обговоришь.

Я чуть не бегом бросился в свой кабинет. Минут через десять ко мне вошли двое молодых людей.

— Виктор Николаевич, мы из ФСБ. Какие у вас проблемы?

Я вкратце изложил их задачу и попросил ускорить ее выполнение.

— Так сколько в нашем распоряжении времени? — спросил меня один из сотрудников ФСБ.

— Думаю, что не больше двух часов. Я очень рассчитываю на вашу помощь, ребята.

Они встали со стульев и, не прощаясь, покинули мой кабинет.

* * *

Кореец сидел дома и ждал своих ребят, которые должны были подъехать к нему домой с минуты на минуту. Он нервно ходил по квартире и через каждую минуту бросал свой взгляд на часы. Сегодня утром ему позвонил Шимановский и попросил подъехать к нему на работу и забрать наличные деньги. Впервые за все время знакомства Корейца с Шимановским последний выглядел абсолютно спокойным, словно он передавал Корейцу не деньги, а какие-то обычные бумаги. Это не свойственное ему спокойствие насторожило Корейца.

— Вадим! Я сейчас деньги у тебя не возьму, заберу их позже. Не хочу мотаться по городу с такими большими деньгами.

— Дело твое, Кореец. Позже, так позже, — ответил Шимановский.

Кореец к Шимановскому лично не поехал, а направил паренька, который вскоре привез деньги, упакованные в небольшой полиэтиленовый пакет.

Кореец сел за стол и молча стал считать деньги. Сосчитав, стал пересчитывать их снова. Закончив, Кореец улыбнулся, в пакете была вся сумма, которую он требовал у Шимановского.

— Давно бы так, а то все бычится, строит из себя кого-то, — подумал Кореец о Шимановском.

Оружие, которое хотел приобрести Кореец, было очень нужно его группировке, которая, несмотря на значительную численность, имела всего лишь два автомата Калашникова и около десятка пистолетов различных систем и обрезов охотничьих ружей. Сейчас впервые группа имела возможность приобрести несколько автоматов, которые позволили бы значительно усилить огневую мощь группировки.

Теперь, когда у Корейца появились реальные деньги, перед ним встал другой, не менее важный вопрос, кого из ребят направить на встречу с продавцом. Бойцов, как он любил называть своих ребят, у него было достаточно, но верил он немногим, так как еще хорошо помнил гибель своего друга Купца и братьев Синявских. В том, что кто-то слил эту информацию в отношении Купца и его помощников Быку, он не сомневался. Единственное, что по-прежнему настораживало Корейца, это то, что он до сих пор не вычислил этого человека из своего окружения, и поэтому не мог себя чувствовать в полной безопасности.

Еще утром ему позвонили из Ижевска и предупредили о том, что продавец уже выехал из Ижевска в Казань и, по всем расчетам Корейца, должен был уже прибыть с минуту на минуту. Время бежало, однако звонка от продавца все не было и не было.

— Неужели что-то произошло в пути? — подумал Кореец. — Дорога из Ижевска до Казани длинная, и в пути могли произойти любые ситуации.

Имея при себе наличные деньги, теперь он стал ждать звонка от курьера, однако звонка все не было.

— Может, ребята из Ижевска передумали ехать в Казань? — подумал он. — Если бы они передумали, то обязательно предупредили бы нас об этом.

Взглянув на молчащий телефон, Кореец продолжал ходить по комнате. Он сейчас уже не помнил, кто научил его подобным образом снимать с себя стресс, но с тех пор постоянно пользовался этим проверенным приемом. Время шло, а сигнального звонка все не было.

— Ну, где ты? Ну позвони! — твердил он про себя.

Наконец, раздался долгожданный телефонный звонок. Кореец облегченно вздохнул и направился к телефону.

— Привет, Кореец. Ты, наверное, заждался моего звонка, — сказал мужской голос. — Все остается в прежнем режиме, как договаривались. Встречаемся завтра утром в гостинице «Казань». Свой номер я сообщу тебе дополнительно. Не переживай, косилки у меня в машине, если есть желание, то их можно проверить в любое удобное для тебя время.

— Хорошо, пусть все остается, как ты говоришь, в прежнем режиме. Есть один вопрос, как я или мои люди тебя узнаем? Мне о тебе рассказывал Геннадий, но сам я тебя представляю очень плохо.

— А ты не переживай. Я же сказал тебе, что я позвоню и сообщу, в каком номере я остановился. Встретимся непосредственно в номере.

— Это уже лучше. Тогда будем считать, что договорились. Я буду ждать твоего звонка, — Кореец положил трубку.

Он вышел на улицу. Около дома дежурили два молоденьких паренька из поселка Мирный.

— Сазон, — обратился он к одному из них, — быстро сгоняй и пригласи ко мне всех старших ребят, кого найдешь.

Вскоре в доме Корейца собрались шесть человек.

— А где остальные ребята? — поинтересовался он у одного из старших. — Почему нет Роберта и Ильи?

Присутствующие посмотрели друг на друга и молча пожали плечами.

— Вот что, мужики, — сказал Кореец. — Есть возможность на этой неделе приобрести несколько автоматов. Как вы на это смотрите?

Ребята обрадовались и стали обсуждать эту новость. Кореец смотрел на их радостные лица и в голове просчитывал, кто из них может сдать его. Он специально не обозначил дату, так как очень боялся, что из-за утечки информации сделка может сорваться.

— Слушай, Кореец, может, кинем этого ижевского товарища? Не побежит ведь он в милицию жаловаться на нас, что у него отобрали автоматы?

Кореец немного задумался над этим предложением, а затем, глядя на парня, предложившего это сделать, ответил:

— Предложение кинуть лоха на бабки конечно хорошее, не спорю. Скажу, даже очень заманчивое. Однако, если по-честному, я бы не стал этого делать. Думаю, что мы должны рассчитаться с ним по всем правилам рынка, кинуть мы его всегда сможем. Когда мы в следующий раз закажем им автоматов десять-пятнадцать, вот тогда его и швырнем на деньги.

— Хорошая мысль всегда приходит опосля, Кореец, — сказал один из присутствующих. — Правильно говоришь, если кидать, то кидать по-крупному.

Они еще посовещались минут десять и стали расходиться. В ходе обсуждения решили, что вместо Корейца на встречу с продавцом пойдет один из бригадиров. Это решение позволяло им подстраховаться от возможного провала, а заодно и проверить продавца.

— Кореец, а когда нам ждать этого гонца из Ижевска? — поинтересовался один из бригадиров.

— Я же вам по-русски сказал, что он приедет буквально на днях, может, через день, а может, через два. А ты почему интересуешься?

— А что, спросить нельзя? — ответил он. — Кроешься, Кореец. Нехорошо пацанов обижать своим недоверием.

* * *

Оставив машину на стоянке, я направился в МВД. Когда я поднимался по лестнице, меня нагнал начальник управления Вдовин.

— Виктор Николаевич, мне только что принесли распечатку переговоров этого самого Корейца с неизвестным нам человеком о покупке автоматов. Возьми, прочитай, о чем шла речь между ними.

Я взял в руки распечатку и быстро прочитал ее.

— Это очень хорошо, что продавец из Ижевска, не знаком с Корейцем и что друг друга они никогда не видели, — сказал я. — Это дает нам возможность подставить ему нашего человека. Однако, с другой стороны, взять Корейца на оружии было бы намного эффектней. Сами подумайте, Анатолий Герасимович, если даже Кореец сам лично не приедет на эту встречу, то разработанная нами операция все равно принесет положительные результаты. Во-первых, мы в какой-то мере подорвем его авторитет в группировке, так как только он один был в курсе этой покупки. Во-вторых, подставим его под ижевских ребят, которые, по всей вероятности, что-то предъявят ему за этот провал.

Вдовин задумался.

— Теперь, выходит, нам остается лишь узнать, где будет осуществляться эта передача оружия.

— Как где? Вы что, сами не читали эту распечатку? — спросил я его. — В ней четко сказано, что продавец обязательно позвонит Корейцу и сообщит ему, в каком номере он остановился.

— Извини, но я действительно не читал. Если так, то, значит, будем ждать звонка продавца.

— А что его ждать? Сейчас свяжусь с ребятами из конторы, и они скажут мне, куда его поселили. Номер-то ими забронирован по моей просьбе.

Вдовин направился к себе в кабинет, а я в свой. Войдя в кабинет, я набрал номер ребят из ФСБ.

— Ну, как там наш визитер? Чем занимается? — поинтересовался я у них.

— Помылся. Сейчас лежит на диване и смотрит телевизор, — ответил мне человек из ФСБ. — Скажите, вы чем-то встревожены, Виктор Николаевич?

— Вроде бы нет, — ответил я. — Скажите, а не получится так, что он позвонит Корейцу и предложит ему прямо сейчас передать это оружие?

— Мне трудно что-то вам ответить по этому поводу. Я в его голову влезть не могу. Если бы он захотел сразу сбросить эти стволы, он бы договорился с Корейцем о встрече где-нибудь на трассе. Но он, похоже, не доверяет Корейцу, и поэтому предпочел трассе гостиницу, считая, что сделка, осуществленная в гостинице, менее безопасна для него.

— Логично, — сказал я. — Они люди чужие, и каждый страхуется от провала по-своему.

— Да вы не переживайте, если что-то произойдет, то мы вас поставим в известность. Мы сейчас отключим телефон Корейца, чтобы они не смогли поменять место встречи.

— Это вы хорошо придумали, — сказал я и положил трубку.

Я вышел из кабинета и по старой привычке заглянул в кабинет своего бывшего подчиненного Станислава Балаганина. Тот сидел за столом и, сморщив лоб, писал что-то на листе бумаги.

— Стас, прошу тебя, не делай такое озабоченное лицо, оставь его для жены и тещи, — пошутил я, входя к нему в кабинет. — Ты чем сейчас занимаешься?

— Шеф, не поверишь. Я третий час пытаюсь написать справку для руководства, но у меня почему-то все не получается. До сих пор понять не могу, как ты их пишешь прямо с лета?

— Что за справка-то? — поинтересовался я.

— Да блок по имущественным преступлениям, в общую справку управления для коллегии. Вас на месте не было, вот и поручил Вдовин написать ее мне. Ты же знаешь, шеф, что для меня лучше всю ночь просидеть в засаде, чем написать какую-то справку.

— Понятно, — сказал я и улыбнулся. — Стас, сколько раз я тебя пытался научить, как писать подобные справки, но, видно, все бесполезно. Легче, наверное, медведя научить ездить на велосипеде, чем тебя писать справки. Прекрати, не мучайся, я сам завтра напишу, а иначе мне все равно придется все переделывать после тебя.

Стас заулыбался и, отложив сторону уже исписанные листы, взглянул на меня.

— Вот что, Стас. Завтра нужно будет из-под наружного наблюдения задержать бандитов с оружием. Как ты? Готов принять в этом участие?

— Шеф, сам знаешь, да ради Бога. Я всегда там, где пахнет порохом и кровью, — сказал он шутя.

— Тогда до утра. Собери группу, пусть часть ребят будет в милицейской форме. Надеюсь, жезлы вы еще не пропили? — пошутил я.

Я посмотрел на его довольное лицо и молча вышел из кабинета.

* * *

Гарик собрал свои вещи и приготовился выйти из дома. До вылета самолета оставалось еще много времени, и он решил скоротать его в каком-нибудь городском кафе. После убийства родного брата ему было трудно оставаться в квартире, где каждая вещь невольно напоминала ему о нем.

Неожиданно зазвонил телефон. Он прошел в комнату и поднял трубку.

— Привет, Гарик, это тебя беспокоит Михей. У нас пленный, если хочешь с ним поговорить, подъезжай, я буду ждать тебя в кафе «Зодиак».

— Хорошо, я сейчас подъеду. Жди, — ответил он и положил трубку.

Он быстро оделся и, захватив свои вещи, вышел на улицу. Заметив ожидавшую его машину, он направился к ней. Гарик приказал водителю ехать в Кировский район. Увидев на крыльце кафе ожидавшего его Михея, вышел из машины и направился к нему.

— Ну что? Чего ты молчишь? — спросил он с нетерпением. — Что он сказал, кто причастен к смерти моего брата?

Михей не ожидал подобного напора и на какой-то миг растерялся.

— Гарик! Ребята с ним работали практически всю ночь. Пока молчит, непонятно, то ли знает и молчит, то ли молчит, потому что не знает. Поговори сам, может, он тебе расскажет больше, чем нам?

— Где вы его держите?

— В Залесном, — ответил Михей. — Ну что, поехали? Поговорим!

Они сели в машины. Проехав озеро Лебяжье, они свернули в поселок Залесный на улицу Варшавскую и остановились около недостроенного коттеджа.

— Приехали. Проходи, Гарик, — пригласил Михей и открыл перед ним дверь подвала.

Гарик вошел в подвал и остановился у порога. В подвале было темно, и только стон человека говорил о том, что в подвале кто-то есть. Михей зажег переносную лампу и прошел внутрь. На полу, прикованный к батарее, лежал молодой парень, на котором полностью отсутствовала одежда.

— Ну что, козел, надумал говорить или нет? — спросил его Михей и ударил ногой в лицо.

Парень слабо застонал. Из разбитого носа струйкой потекла кровь.

— Вот видишь, Гарик, молчит, не хочет с нами общаться.

Гарик подошел к нему и, нагнувшись, тихо спросил:

— Скажи честно, ты хочешь жить? Если скажешь мне честно, кто виноват в смерти моего брата Гордея, то я обещаю тебе сохранить жизнь. А если будешь все так же молчать, то вот здесь же и умрешь.

— Я ведь хорошо знаю, что вы все равно убьете меня, хотя я ни в чем не виноват. Я этого Гордея даже никогда и не видел. Мне сейчас очень страшно просто так умереть, не зная, за что конкретно, — сказал парень разбитыми в кровь губами.

— Ты, главное, не молчи, я же тебе пообещал, что я тебя не убью, — сказал Гарик.

Парень посмотрел на него и тихо ответил:

— Сам я его действительно ни разу не видел. Но совсем недавно я слышал от ребят, что Гордея замочили какие-то люди с «Кинопленки».

— Вот и молодец. Нужно было уже давно рассказать об этом ребятам, тогда, может быть, и не пришлось так долго мучиться. А сейчас живи.

Гарик повернулся и направился к выходу. Он уже вышел из подвала на улицу, когда из подвала донесся приглушенный выстрел. Через минуту вышел Михей, в руках которого был пистолет.

— Михей, я же ему пообещал жизнь, — сказал Гарик и укоризненно посмотрел на него.

— Извини. Это ты ему пообещал жизнь, а не я. Ну, что теперь?

— Что за глупый вопрос ты задаешь, Михей, — сказал раздраженно Гарик. — Всех мочить, кто причастен к смерти брата. Убейте их всех!

— Хорошо. Считай, что их уже никого нет в живых.

Гарик пожал Михею руку и, поблагодарив за помощь, сел в машину.

* * *

Продавец, прибывший в Казань из Ижевска, соврал Корейцу о том, что он никогда не бывал в Казани. Ему уже не раз приходилось не только бывать в Казани, но и месяцами жить в этом городе у своих друзей. Однако в этот раз он почему-то решил остановиться в гостинице «Казань», а не у них. Это желание возникло у него спонтанно. Ему и раньше всегда хотелось побывать в этой старинной гостинице, расположенной на перекрестке Чернышевского и Баумана, вдохнуть запах уже увядшей старины, и вот сегодня он не стал ломать себя и сразу же направился туда.

Корейца и Мартына он лично не знал, но очень много слышал о них от своего хорошего знакомого, а вернее, друга детства Геннадия, с которым он вместе отбывал свой первый срок в колонии для несовершеннолетних в Казани. Управляя машиной, он не раз представлял себе, как могли выглядеть Кореец и его друг Мартын, но не боялся ошибиться в придуманных им образах.

Сам продавец по фамилии Пятаков со школьных времен имел кличку Пятак. Он уже давно, а точнее, более года занимался со своими друзьями оружейным бизнесом. Ребята из его ближайшего окружения имели хорошие связи на Ижевском механическом заводе. Эти знакомые в лице начальников цехов и начальников отделов технического контроля безнаказанно занимались хищением комплектующих деталей к выпускаемому заводом вооружению. В кустарных условиях собирали из этих деталей боевое оружие, которое он и продавал.

Пятак взглянул на часы, они показывали начало седьмого утра. Он не спеша набрал номер телефона Корейца. Когда тот поднял трубку, Пятак сказал:

— Корец, извини, что разбудил так рано. Сможешь сейчас приехать ко мне в гостиницу, я в триста шестом номере. Вези деньги и забирай товар.

— Ты что, совсем охренел? Ты думаешь, я по городу летаю на самолете? — ответил ему Кореец. — Вы там, в Удмуртии, вообще потеряли чувство времени. Ты знаешь, я сам в такую рань к тебе подъехать не могу. Давай я сейчас к тебе подгоню своего человека. Если захочешь встретиться со мной лично, я готов. Давай созвонимся позже и определимся со временем.

— Хорошо, Кореец, я не против, что вместо тебя приедет твой человек, — сказал Пятак. — Лишь бы капуста была при нем.

Пятак положил трубку и направился в туалет. Он быстро привел себя в порядок и спустился позавтракать в ресторан гостиницы. В кафе в столь раннее время было не так много народа. Он сел за один из пустующих столов и заказал себе легкий завтрак. Побросав в себе в рот яичницу и запив это все раствором под названьем «кофе», он поспешил к себе в номер, пока в него не вошла горничная. Под столом у него лежала большая спортивная сумка, в которой лежало два автомата и цинк с патронами.

Пятак успел вовремя, так как, поднявшись на второй этаж, он увидел около своего номера горничную, которая возилась с ключом, пытаясь открыть дверь.

— Мадам, подождите минутку. Я вчера вечером только заселился в этот номер, и он у меня абсолютно чист. Убирать его, я думаю, пока не стоит.

Горничная пожала плечами и, взяв в руки ведро и швабру, молча пошла по коридору дальше.

— Вовремя я вернулся, — подумал Пятак, открывая дверь своего номера.

Окинув его взглядом, он убедился, что все вещи находятся на прежних местах.

Минут через тридцать в дверь кто-то осторожно постучал. Он встал с кровати и осторожно направился к двери.

— Кто там?

— Привет, я от Корейца, — произнес мужской голос.

Пятак осторожно открыл дверь. Перед ним стоял молодой паренек в возрасте двадцати — двадцати двух лет. Его простое открытое лицо озаряла белоснежная улыбка.

— Что, так и будем стоять и смотреть друг на друга? Может, пригласишь меня в номер? — Не дожидаясь ответа, он протиснулся внутрь.

— Ну что? — сказал Пятак. — Капусту принес?

— Да, капуста со мной, — ответил паренек и похлопал себя по карману брюк.

Он достал из кармана сверток и положил его на стол. Пятак взял сверток и, развернув его, начал пересчитывать деньги.

— Ты что, братишка, не веришь? — поинтересовался у него паренек. — Думаешь, обманываем?

— Доверяй, но проверяй, — ответил ему Пятак. — Откуда я знаю, что вы мне не подсунули вместо денег куклу. Потом ищи вас с собаками по всему городу.

— Ты лучше, братишка, покажи мне «косилки». Деньги можно и потом пересчитать, без меня.

— А ты меня не учи жить. Вон в сумке лежат, смотри, пожалуйста.

Он нагнулся, достал из-под стола сумку. Паренек достал из сумки автоматы и стал внимательно их осматривать. Судя по тому, как осматривал паренек автоматы, было понятно, что тот не первый раз держит в руках боевое оружие.

— Там еще и подарок покупателю, — улыбнулся Пятак, — цинк с патронами. Будем отстреливать «косилки» или на словах поверите мне, что они исправно работают?

— Нет, отстреливать автоматы мы пока не будем. Короче, я беру «косилки» и сваливаю. Ты сам знаешь, как связаться с Корейцем. Если возникнут вопросы, звони.

Парень положил автоматы обратно в сумку и направился к двери.

— Привет Корейцу и Мартыну, — бросил вслед пареньку Пятак и, убрав деньги со стола, стал собираться.

Больше ему в Казани делать было нечего.

* * *

Мартын находился у себя в офисе, когда кто-то позвонил ему по телефону. Он снял трубку и услышал незнакомый мужской голос.

— Привет, Мартын. Тебе большой привет от генерала. Нам нужно встретиться и обговорить отдельные нюансы.

У Мартына учащенно забилось сердце. Он хотел что-то произнести, однако не смог. Во рту стало сухо, и язык словно присох к небу.

— Ты что молчишь, Мартын? Может, мне еще раз напомнить тебе о своей просьбе? — спрашивал мужчина.

— Не надо, я готов, — выдавил из себя Мартын. — Где и когда?

— Можно прямо сейчас. Я нахожусь в баре гостиницы.

— А как я вас узнаю? — поинтересовался у него Мартын.

— Не переживай, я тебя знаю, — незнакомец положил трубку.

Рука Мартына от охватившего его волнения была предательски мокрой.

— Нервы, — подумал Мартын и, поднявшись с кресла, направился к двери.

Мартын открыл дверь и, по привычке осмотревшись по сторонам, не торопясь, направился по длинному коридору гостиницы «Украина». Вслед за ним, словно тень, последовала охрана из трех человек.

— Оставьте меня, — сказал Мартын, обращаясь к охране. — Сейчас у меня деловая встреча, и я бы не хотел, чтобы вы маячили у меня за спиной.

Охранники остановились и сели в кресла, стоящие недалеко от входа в бар.

Мартын вошел в бар и стал осматриваться по сторонам в надежде первым определить, кто из присутствующих в баре является человеком генерала. В баре было не слишком много народа, и поэтому он сразу увидел немолодого худощавого мужчину, сидевшего в дальнем углу бара, который, мило улыбаясь, махал ему рукой. Мартын направился в его сторону и, подойдя к столу, сел на свободный стул.

— Привет, Мартын, — еще раз поздоровался с ним мужчина. — Давай знакомиться, меня зовут Юрий Семенович.

Мартын внимательно посмотрел на мужчину, словно стараясь запомнить все морщинки на его лице, которых было немало.

— Ты что так меня разглядываешь? — поинтересовался мужчина. — Скажу сразу, мы раньше с тобой не встречались, и поэтому не нужно изображать на своем лице муки воспоминаний. Ты кофе будешь?

Пока официант ходил за кофе, Юрий Семенович, как бы между прочим, поинтересовался у Мартына, как у него идут дела.

— Неплохо, однако все познается в сравнении, — сказал Мартын.

— Не знаю, как тебе об этом сказать, но я бы не стал так уверенно говорить. Твое неудачное покушение на Резаного может сказаться на твоей жене. Ты не задумывался над этим? Насколько я знаю, Резаный дал команду взять ее в заложницы.

Данное сообщение было столь неожиданным для Мартына, что он вскочил со стула. Его карие глаза загорелись огнем, а костяшки на руках побелели.

— Не дергайся, Мартын, успокойся. Пока ничего страшного не произошло. Наш человек в окружении Резаного сумел отговорить его от этой акции. Но это, как ты сам, наверное, понимаешь, временно. Я бы посоветовал тебе отправить ее куда-нибудь отдыхать месяца на два, пока страсти с этим покушением не улягутся.

— Спасибо, Юрий Семенович, — поблагодарил его Мартын. — Я так и сделаю. Отправлю месяца на два к своим знакомым на юг. Пусть погостит там немного, хуже от этого не будет.

Они замолчали. Юрий Семенович достал из пачки сигарету и закурил. Клубы голубого дыма зависли над ними. Он еще раз взглянул на Мартына и продолжил.

— Ну, а теперь давай, Мартын, вернемся к нашим повседневным делам. Генерала сейчас очень интересует Центральный округ Москвы. Здесь ему нужны две хорошие двухкомнатные квартиры сроком на год и более.

— Юрий Семенович, если это не секрет, для чего генералу квартиры и, в частности, мои услуги? Проще обзвонить риэлторов и через них решить этот вопрос.

— Ты, Мартын, считаешь себя, наверное, очень умным человеком? — спросил его Юрий Семенович. — Так вот, запомни, Мартын, нам не нужны ни твои вопросы, ни твои советы. Ты задание понял, Хан, или мне его еще раз тебе его озвучить? Срок исполнения этого задания — две недели.

Услышав свой псевдоним, Мартын непроизвольно вздрогнул и с явной опаской посмотрел на сидящего напротив него мужчину.

— Откуда он знает, — спросил он себя, — что мой псевдоним Хан? Ведь генерал обещал мне, что, кроме него и меня, ни одна живая душа не будет знать об этом.

В душе Мартына зародилось чувство страха, от которого ему стало не по себе. Он еще раз посмотрел на сидящего перед ним мужчину с надеждой, что произнесенный им псевдоним ему просто послышался.

Юрий Семенович допил кофе и, отодвинув в сторону стул, встал.

— Чего застыл, Мартын? Генерал передал тебя мне, и теперь ты будешь работать только со мной. А сейчас до свидания. Провожать меня не нужно.

Взглянув на официанта, Юрий Семенович, улыбаясь, сказал:

— За кофе заплатит этот молодой человек.

Он медленно направился к выходу из бара. Остановившись в дверях бара, он помахал Мартыну рукой, как старому приятелю и быстро растворился в толпе.

— Козел! — подумал про него Мартын, доставая из кармана деньги.

Отсчитав деньги, Мартын бросил их на стол и вышел из бара.

* * *

Паренек с большой спортивной сумкой в руках прошел мимо стойки администратора и вышел из гостиницы. Осмотревшись по сторонам, он пропустил мимо себя ехавший по улице Баумана троллейбус и бегом перебежал на другую сторону улицы. Открыв багажник машины, он положил туда сумку и сел за руль.

Вслед за ним из гостиницы вышел мужчина средних лет в сопровождении молодой девушки, они двинулись вслед за парнем и сели в ожидавший их автомобиль. Парень открыл дверцу машины и снова огляделся по сторонам. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он быстро сел в машину и осторожно направился вниз по Чернышевского, в сторону железнодорожного вокзала.

— Ну что, Павел, — подумал он про себя, — пока все идет по плану. Похоже, все чисто.

Доехав до вокзала, он сделал несколько кругов вокруг привокзального сквера и, убедившись, что хвост отсутствует, свернул на улицу Нариманова. Около Колхозного рынка он вновь остановился и стал внимательно наблюдать за проезжающим мимо него транспортом. Убедившись, что все спокойно, он снова сел в машину и поехал в сторону Приволжского района.

Павел двигался в плотном потоке машин осторожно, стараясь не нарушать правила уличного движения, не привлекать к себе внимания сотрудников ГАИ, которых было необычно много в столь ранний час. Он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел в нем знакомое лицо водителя, который почти вплотную ехал за ним по улице.

— По-моему, я его сегодня уже видел, — подумал про себя Павел. — Точно, это он остановился недалеко от меня на Чернышевского. Что он ко мне прилип?

Павел включил поворотник и сделал вид, что собирается остановиться.

— Если этот мужик тоже повторит этот маневр, значит, меня ведут оперативники, — подумал он и стал наблюдать за действиями водителя «девятки».

Однако следовавшая за ним машина обогнала его и проследовала дальше по улице.

— Уф, — облегченно выдохнул он и посмотрел вслед удаляющейся от него машине.

Слава Богу! Чего только не покажется.

Он быстро миновал улицу Тукая и медленно выехал на площадь около химкомбината. На площади было многолюдно.

— Видно, где-то авария, — подумал он, всматриваясь в лица стоящих на трамвайной остановке людей.

Он медленно проехал мимо людей и уже хотел увеличить скорость, но его внимание привлек наряд сотрудников ГАИ, стоявший около проходной мебельной фабрики. Рядом с ними стояло несколько «девяток», водители которых обсуждали между собой возможные причины остановки и осмотра автомашин.

— Откуда здесь гаишники? — подумал про себя Павел.

Он не помнил ни одного случая, чтобы здесь в последнее время стояли работники ГАИ. Он включил поворотник, попытался свернуть в сторону и уже переехал трамвайные пути, однако сотрудник ГАИ, заметив его маневр, жезлом приказал ему остановиться. Павел остановил машину и медленно направился в сторону сотрудников милиции, на ходу доставая из кармана документы.

— Командир! — обратился Павел к сотруднику ГАИ. — Объясни мне, в чем дело? Я ехал нормально, правил не нарушал.

— Не переживайте, товарищ водитель, — сказал сотрудник ГАИ, беря у него документы, — просто у нас сегодня в районе рейд, и нам дали команду тормозить и проверять все «девятки».

— Надо же, — подумал Павел. — Попасть под такой замес. И черт меня дернул ехать этим маршрутом!

Сотрудник ГАИ внимательно изучил документы и протянул их Павлу. Тот облегченно вздохнул, взял документы и стал их убирать в карман пиджака. Он направился к своей машине, когда его остановил другой сотрудник ГАИ в форме капитана.

— Молодой человек. Предъявите свою машину для досмотра.

Павел растерянно посмотрел по сторонам, словно ища помощи и сочувствия со стороны проходящих мимо граждан. Лицо его покраснело, как у школьника, и он твердо сказал:

— Извините меня, товарищ капитан. Но я не буду открывать свой багажник. Для этого нужны основания и понятые. Мало ли что вы можете подбросить мне в машину.

— Вот и хорошо, — спокойно произнес первый милиционер, проверявший у него документы. — Вы не переживайте, сейчас мы пригласим двух понятых и в их присутствииосмотрим вашу машину.

Он направился в сторону остановки и через минуту вернулся в сопровождении двух крепких мужчин.

— Вот и понятые, как вы требовали. Теперь вы можете спокойно открыть багажник вашей машины и предъявить его нам для осмотра.

— Слушай, командир, тебе, что делать больше нечего? — начал на него наезжать Павел. — Ты что привязался ко мне? Я живу буквально в метрах трехстах отсюда и сейчас еду к себе домой. Скажи, сколько тебе нужно, и я готов заплатить любой штраф даже за то, чего никогда не совершал.

— Знаете что, товарищ, мне ваши деньги не нужны. Если вы сейчас добровольно не откроете багажник вашей машины, то это сделаю я без вашей помощи. А сейчас открывайте багажник или отдайте мне ключи!

Павел не спеша достал ключи из кармана и молча протянул их сотруднику милиции. Тот протянул руку, чтобы забрать ключи, однако Павел демонстративно уронил их на землю.

— Извините, так получилось.

Сотрудник ГАИ злобно взглянул на него и нагнулся за лежавшими на земле ключами. В этот момент Павел сильным ударом ноги опрокинул его на землю и бросился бежать в сторону остановки трамвая в надежде, что стоявшие на остановке люди каким-то образом сумеют задержать сотрудников милиции.

Сделав несколько шагов, Павел, словно подкошенный, упал на землю. Это его сшиб с ног один из понятых, приглашенных сотрудниками ГАИ. Через секунду на руках Павла защелкнулись наручники. Павла подтащили к его машине и уложили рядом с ней на асфальт. Работник ГАИ, которого Павел ударил ногой в лицо, медленно поднялся с земли. Из разбитого носа и губ струилась кровь. Он отошел в сторону, где ему стали оказывать помощь. Другой сотрудник ГАИ и подъехавший на машине Балаганин в присутствии двух понятых открыли багажник машины и вытащили оттуда спортивную сумку. Открыв ее, молча достали из нее четыре автомата Калашникова и цинк с патронами.

— Это конец, — подумал Павел, очнувшись от удара.

Он лежал на земле и внимательно наблюдал, как оформляется протокол по изъятию у него оружия. Ему было обидно до слез, что он так глупо залетел под наряд гаишников. Он тогда даже не предполагал, что все это было спланировано и организовано мной.

Павел оторвал свой взгляд от сотрудников милиции и повернул голову в сторону проезжавшей мимо них автомашины. Он не поверил своим глазам — за рулем машины был Кореец.

* * *

Кореец направлялся в центр города на встречу с Михеем. Около химкомбината его внимание привлекла машина Павла, из багажника которой сотрудники милиции вытаскивали спортивную сумку. Перестроившись, он проехал буквально в пяти метрах от машины и увидел самого Павла, который сидел на земле. Лицо Павла было в крови. В какой-то момент ему показалось, что Павел заметил его и улыбнулся своими разбитыми губами.

— Неужели так глупо залетел под наряд ГАИ? — думал Кореец. — Почему он не попытался откупиться? Наверное, здесь что-то другое, а сотрудники ГАИ — внешний антураж захвата. Если это так, то как они узнали о том, что Павел повезет оружие? Значит, кто-то слил им эту информацию? Тогда еще один вопрос, кто мог это сделать? Об этой операции знали лишь бригадиры и те не знали точной даты, а тем более времени. Кому же теперь доверять?

— Кореец, ты видел, менты Павла повязали? — произнес сидевший рядом с ним охранник.

— Не слепой еще, — раздраженно произнес Кореец.

Остановившись около Детского мира, Кореец вышел из машины и направился в сторону Михея, который ожидал его около гостиницы «Татарстан».

— Ты что такой озабоченный? — поинтересовался у него Михей. — Случилось что-то?

— Угадал. Прямо у меня на глазах менты повязали моего человека, который вез оружие.

Кореец замолчал и посмотрел на Михея.

— Ты что так смотришь на меня, словно я запалил твоего человека? Ищи предателя у себя, я к этому никакого отношения не имею. Мне Мартын сказал, что приобретением оружия будешь заниматься ты. После этого я больше с ним на эту тему не говорил. Кстати, если будешь с ним говорить, передай Гарику, что я плотно занимаюсь его вопросом. Пусть не переживает.

— А что у тебя за тема с Гариком? — спросил его Кореец.

— Зачем тебе это знать, Кореец? Что у тебя, своих проблем не хватает? — ответил ему Михей. — Ты знаешь, мне недавно один человечек шепнул, что Купца и братишек завалил Бык. — Ты специально приехал, чтобы сказать мне только об этом? — спросил Кореец. — Да, я хотел сказать тебе только это, — ответил Михей и махнув Корейцу рукой, направился к своей машине. Приехав в Мирный, Кореец быстро собрал своих бригадиров.

— Вот что, мужики. Сейчас, прямо на моих глазах, милиция повязала Павла. Похоже, кто-то из вас сливает нас ментам. Об этой сделке знали лишь вы, и больше никто. Сам я вам верю как себе, но сейчас нужно срочно искать этого барабанщика, иначе запалимся все.

— Слушай, Кореец, ты не исключаешь того, что менты могли вести этого Пятака непосредственно из самого Ижевска, и таким образом, не зная этого, продавец невольно подставил Павла под оперативников?

— Все может быть. Наверное, ты прав, Артур. Милиция действительно могла вести Пятака из Ижевска, но все это нужно тщательно проверить. Пока мы будем это все проверять, думаю, нужно одновременно проверить всех своих ребят. Пока я считаю, что протекло, скорей, у нас, а не в Ижевске.

— Погоди, Кореец. Сейчас проще списать задержание на наших ребят. Может, утечка не здесь, а в Москве? — сказал один из бригадиров.

— Ты что? Тебя только за одни подобные мысли москвичи порежут на куски, — сказал Кореец. — Я же сказал, что утечка у нас, значит, у нас.

— Синий, у тебя есть свои люди в МВД? Заплати им, сколько попросят, но нужно сломать это уголовное дело. Надо вытаскивать Павла, — сказал Кореец, обращаясь к одному из бригадиров.

— Люди, конечно, у меня есть, но не всегда они могут сделать то, чего хотим мы. Все зависит от того, кто его задержал. Если районные, здесь проще договориться, плати бабки, и все. Если это из министерства, то здесь такими деньгами не обойдешься.

— Вот ты и узнай, сколько это будет стоить. Узнаешь — скажешь мне. Я буду сам говорить с Москвой, как в отношении денег, так и помощи. У Мартына крепкие позиции в МВД России, может, он чем-то и поможет.

Поговорив, ребята разошлись.

* * *

Пятак был задержан оперативниками при выходе из гостиницы. От неожиданности он растерялся и был захвачен без всякого сопротивления. Минут через двадцать он уже сидел у Гаврилова в кабинете и нервно покусывал ногти на своих длинных, как у пианиста, пальцах.

— Что скажешь, господин Пятак? — поинтересовался я у него. — Как говорят у нас в Казани, приплыли?

— Если честно, командир, то мне вообще непонятны мотивы моего задержания, — ответил Пятак. — Если вас не затруднит, то я очень хочу, чтобы вы мне их озвучили. Все-таки это не сельский отдел милиции, где творится беззаконие, а министерство внутренних дел республики.

— Хорошо, — сказал я. — Вы, Пятаков, обвиняетесь по статье 218 части первой УК РФ. Вы обвиняетесь в изготовлении, хранении и сбыте огнестрельного оружия. Этого вам достаточно для начала или нет?

— Это все слова, товарищ начальник. Уголовный кодекс я знаю не хуже вас. Вот я сейчас сижу здесь в этом кабинете, слушаю вас и стараюсь угадать, что вы еще попытаетесь на меня повесить? Извините, но о каком оружии идет речь? Покажите его мне. Вы же отлично знаете, что в момент задержания у меня не было даже перочинного ножа, а тем более оружия.

— Знаете что, Пятаков, не стоит со мной разговаривать в подобном тоне. Все, что я сказал вам, я непременно докажу, не исключаю, что это может произойти даже в течение сегодняшнего дня. Вот что вы тогда запоете, когда я это сделаю, это будет интересно послушать.

— Извините, не знаю вашей должности, но вы меня на пушку не берите, товарищ начальник. Не пугайте меня, я не мальчик. Я ваших угроз в отличие от ваших сотрудников не боюсь. Сейчас не те старые, добрые времена, когда вы могли творить беззаконие. Сейчас за вами такой же надзор, как и за жуликами на зоне. Едва ли вы сможете меня зарядить на срок за то, чего я не делал. Это я, Пятаков, вам заявляю открыто. То, что я приехал в Казань — это не преступление. Вас, командир, устраивает этот ответ или нет?

Я молча посмотрел на него. Судя по всему, он чувствовал себя в полной безопасности. Наверное, на его месте я бы тоже занял подобную позицию. Оружия нет, следовательно, нет и состава преступления.

— Послушайте, Пятаков, мне сейчас трудно с вами говорить. Вы не верите, что я вас смогу посадить за эти автоматы, потому и бычитесь, стараетесь показать себя тертым парнем. Скажу вам по-честному, что в принципе другого я от вас и не ожидал. Дайте мне время, и я посмотрю, как вы запоете после обеда, когда я вам предъявлю все доказательства вашего преступления.

Я перевел дыхание и продолжил.

— Вы, конечно, можете молчать, ничего не говорить и ни в чем не признаваться, однако у меня будут такие доказательства, что мне ваше личное признание окажется просто ненужным. Уверяю, что вас посадят и без ваших показаний. И еще хочу вам сказать, мы задержали Павла с автоматами, которые вы продали ему сегодня в номере гостиницы «Казань». Так вот, мы эти события обставим немного по-другому, чем вы думаете. Мы обязательно преподнесем Корейцу и Павлу все таким образом, что это вы его сдали нам. Сидеть ведь вы будете не в Ижевске, а здесь, в Казани, и я думаю, что друзья Корейца и Мартына обязательно навестят вас в вашей камере. Вы, Пятаков, можете просто не дожить до суда. Мне как человеку вас, Пятаков, просто жалко.

С его лица моментально исчезла ухмылка. Он напрягся и растерянно посмотрел на меня. Несмотря на то, что он еще не верил, что нами задержан Павел, и по-прежнему считал, что я блефую, тем не менее, нарисованная мной картина явно обеспокоила его.

— Интересно, откуда оперативники узнали об автоматах? Неужели кто-то предал? — подумал он. — Да нет, такого просто не может быть. Наверняка этот мужик гонит порожняки, стараясь поймать меня на какой-нибудь мелочи.

— Извините, товарищ начальник, но нам с вами, думаю, не о чем больше говорить, — сказал Пятаков. — Вот когда у вас на руках появятся козыри, тогда и поговорим. Пургу здесь гнать не надо, я не мальчик, чтобы слушать ваши сказки венского леса.

Вызвав сотрудника, я велел отвести Пятакова в камеру. Не успела за ними закрыться дверь, как в кабинет вошел Вдовин.

— Ты вот, оказывается, где? Я дважды подходил к твоему кабинету, но дверь почему-то была закрыта. Ну, как у нас дела, Виктор Николаевич? — поинтересовался он у меня.

Я коротко доложил ему о своем разговоре с задержанным Пятаковым. Выслушав мой доклад, он сказал:

— Да, его просто так, видно, не сломаешь, Виктор Николаевич. Я сейчас свяжусь с конторой и попрошу их, чтобы они побыстрее обработали материалы и предоставили их нам. Они уже демонтировали свое оборудование и теперь, наверное, работают над записями разговоров и видеозаписью.

— Спасибо, Анатолий Герасимович.

Он встал со стула и направился к двери. У двери он обернулся и, повернувшись ко мне, спросил:

— Виктор Николаевич! Скажите, если я предоставлю вам эти записи, вы его расколете?

— Вопросов нет, Анатолий Герасимович, к вечеру его показания будут лежать у вас на столе.

Часа через два мне позвонил Вдовин и попросил зайти к нему в кабинет. Отложив бумаги, я направился к нему.

— Вот, все материалы, записи разговоров и видеозапись их встречи в номере гостиницы. За тобой раскрытие преступления.

Я поблагодарил его и направился в свой кабинет.

* * *

— Ну что, Пятаков, это то, что я обещал вам утром. Сейчас вы послушаете эти записи и посмотрите кино. Я думаю, что вы поменяете свое мнение о татарстанской милиции.

Я встал из-за стола, молча включил аппаратуру. Вернувшись, я сел в кресло и стал внимательно наблюдать за его выражением лица. Сначала он с нескрываемым интересом прослушал запись разговора, а затем просмотрел и фильм. Блуждающая и какая-то глупая улыбка с его лица куда-то исчезла. Тело напряглось и подалось вперед, ближе к экрану телевизора. Он, не отрываясь ни на секунду, смотрел на экран, и лишь когда на нем появилась рябь, он отвернулся и взглянул на меня.

— Ну, как кино? — поинтересовался я у него. — Не правда ли, хороший фильм? Думаю, что лет на пять потянет. Что я вам говорил, красивое кино получилось? Как вы сами считаете, Пятаков, специалисты наверняка подтвердят, что это вы, а не кто-то другой?

Пятаков молчал. Он опустил глаза, стараясь не смотреть на меня. В его душе в эти минуты господствовал страх, который с каждой секундой становился все сильнее и сильнее. Сейчас он мысленно корил себя за неумное лихачество и питал себя надеждой, что сидящий напротив начальник пожалеет его и не станет выполнять озвученные ранее угрозы.

— Что молчите, Пятаков? Может, хотите увидеться с Павлом, он наверняка обрадуется встрече с вами? Думаю, вам есть о чем с ним поговорить? Только я знаю исход этого разговора, он порвет тебя, Пятаков, как Тузик грелку.

Пятаков по-прежнему продолжал молчать. Его лицо то бледнело, то краснело, руки его предательски дрожали. Он лихорадочно соображал, что ему делать дальше. Идти в отказ было уже глупо, у милиции имелись неопровержимые улики его преступной деятельности. Раскаиваться и просить о каком-то к нему снисхождении не хотелось, да это было и не в его характере. Он лихорадочно искал выход из этой непростой ситуации, которого, по всей вероятности, у него уже не было.

— Ну так что будем делать дальше, Пятаков? Сотрудничать со следствием или молчать? Скажите мне, может, вы Гнилого боитесь больше, чем нас?

Произнесенная мной кличка еще больше повергла его в страх. Он, как загнанный в угол зверь, стал глазами метаться по кабинету, словно ища в нем дополнительную дверь для спасения.

— Пятаков, решайте, — снова обратился я к нему. — Помощи вам ждать в Казани не от кого. О том, что вы задержаны, не знает никто, ни одна душа. Поэтому я предлагаю вам рассказать все, начиная с того, как вы с друзьями воровали с завода комплектующие, как собирали из них автоматы и пистолеты и, конечно, как и кому их сбывали. Если мы с вами договоримся о сотрудничестве, то прямо сейчас дадим в сводку информацию, что вы на своей машине попали в серьезную аварию и находитесь на лечении в больнице. Я думаю, что это хороший выход из положения. Как вы сами смотрите на это?

— Я чего-то не понял, товарищ начальник, — сказал Пятаков. — Уж больно вы мудрено говорите.

Я посмотрел на него. От прежнего уверенного в себе Пятакова не осталось и следа. Его глаза, словно два сверла, буравили меня. Я сделал паузу и сказал:

— Странно, что вы меня не понимаете, Пятаков. Видно, думаете не о своем спасении, а о чем-то другом. Так вот, когда мы с вашей помощью возьмем Гнилого, я вам обещаю, что лишь после этого мы легализуем вашу явку с повинной, словно вы ее дали не сегодня, а после показаний Гнилого. Как вам этот вариант? И вы чисты перед ребятами, и срок меньше за помощь милиции.

— Ох, и хитрый вы, товарищ начальник. Я бы не хотел быть вашим постоянным врагом, вы все равно меня обманете, все равно поймаете на чем-нибудь. Я в принципе согласен с вашим предложением, только нужно все это сделать так, чтобы мне никто и никогда ничего не предъявил со стороны подельников.

— Вы не волнуйтесь, Пятаков, в хоккей играют настоящие мужчины. Не вы первый и не вы последний в этой жизненной ситуации. Вы знаете, какие люди здесь только не сидели. Если вам это все рассказать, вы все равно мне не поверите. Так что не переживайте. Вот вам бумага, садитесь и пишите.

Пятаков сел за стол поудобнее и начал медленно писать, старательно выводя слова. Постепенно он стал излагать свои мысли на бумаге все быстрее и быстрее. Когда он закончил писать, его отвели в камеру. Я пододвинул к себе листы бумаги и стал внимательно их читать.

* * *

— Привет, Кореец, — сказал Мартын в телефонную трубку. — Как у тебя дела в Казани? Как с сельским хозяйством? Косилки приобрел?

— Плохо, Мартын. То ли крыша худая, то ли какая-то другая напасть, только весь урожай сгнил.

— Как это сгнил? — удивленно спросил Мартын.

— А вот так и сгнил. Хрен бы с этим урожаем, только Павел утонул при этом. Пока не ясно, то ли случайно попал в эту воронку, то ли подтолкнул кто-то. Сейчас пытаемся вытащить его, но воды слишком много.

— Понятно, — сказал Мартын. — Может, страховщик тебя слил, я слышал краем уха, что теперь они с Быком друзья-не разлей вода.

— Не думаю. Ни Бык, а тем более ни страховщик об этом ничего не знали. Если бы Бык узнал об этом, да еще то, что страховщик подогнал мне деньги, то он, наверное, сразу же убил бы его за это.

— Кстати, а где сам Бык сейчас? — поинтересовался у Корейца Мартын.

— Насколько знаю, он дней пять назад уехал куда-то отдыхать с женой. Сейчас у него новый медовый месяц, и думаю, что ему сейчас не до этого.

— Ладно, Кореец. Разбирайся сам со своими проблемами. Павлу постараюсь помочь, если, конечно, получится. Мне Михей передал, что Бык завалил твоего приятеля Купца. Проверь эту информацию, без меня ничего не предпринимай, — сказал Мартын и положил трубку.

Кореец положил трубку и облегченно вздохнул. Он не любил эти разговоры с Мартыном и его интонацию в них. После таких разговоров Кореец, как правило, плохо себя чувствовал, где-то в подкорке его головного мозга просыпался какой-то первобытный страх, который не давал ему покоя ни днем, ни ночью.

— Ну что, Синий, как у тебя с милицией? Есть что обнадеживающее?

— Хорошего мало. Этим делом занимается Абрамов, а к нему, со слов ребят, подходов нет. Парень из Ижевска тоже там, в ИВС МВД. Говорят, что молчит, однако мне почему-то плохо в это верится. Абрамов не такой человек, чтобы не сломать какого-то колхозника из Ижевска.

— Всякое возможно, — сказал Кореец. — Может, он из таких людей, кого просто так не сломишь?

— Ты что, Кореец? Можно подумать, что он идейный, прямо большевик какой-то. Это раньше люди за идею умирали, а теперь таких едва ли найдешь.

— Слушай, Синий, Мартын пообещал помочь Павлу. Посмотрим, как у него это получится. Пока жалко только одно, что не смогу помочь Михею. Он просил у меня одну «косилку» для работы, теперь придется отдавать чуть ли не последнюю. Подумает, что я не захотел ему помочь.

Синий повернулся и вышел из комнаты. Кореец потянулся, посмотрел на часы, которые показывали начало первого, и направился на кухню. Он подошел к газовой плите и открыл кастрюлю. Вкусный запах наваристого борща ударил ему в нос. Он взял тарелку и стал наливать борщ.

* * *

Перечитав явку с повинной Пятакова, в которой он признавался, что привез для продажи в Казань четыре автомата, я закрыл дверь кабинета и направился к Вдовину. Зайдя к нему в кабинет, молча положил ему на стол явку с повинной, а сам присел на стул.

Вдовин перечитывал явку с повинной несколько раз, а затем, отложив листы в сторону, поднял на меня глаза и спросил:

— Николаевич! Твои соображения по этим материалам?

— Анатолий Герасимович, предлагаю хлопнуть этот подпольный сборочный заводик, — ответил я. — Думаю, что двум экипажам отдела быстрого реагирования это вполне по силам.

— Каким образом, ты планируешь это сделать? Это же другая республика, Удмуртия, а не Татарстан.

— Пока Пятаков писал явку с повинной, я набросал небольшой план по реализации этой информации. Вот, можете с ним ознакомиться. А если покороче, то я, с вашего разрешения, сейчас внесу в сводку ДТП информацию, в которой укажу, что при лобовом столкновении «девятки» и грузовой автомашиной пострадал водитель «девятки», житель города Ижевска, некто Пятаков. Отмечу, что он получил множественные переломы нижних конечностей и доставлен в РКБ Пестречинского района. Завтра я позвоню его матери и сообщу ей об этом ДТП, попрошу ее связаться с Гнилым и сообщить ему об этом. Вечером уже сам Пятаков позвонит в Ижевск и сообщит о ДТП Гнилому. Я больше чем уверен, они там, в Ижевске, попытаются перепроверить информацию и подключат своего человека из милиции. О том, что у них в милиции есть свои люди, говорит сам факт того, что работают они по сборке и продаже автоматов больше полугода. Если бы не было милицейской крыши, то они наверняка давно бы сгорели. Теперь вы, Анатолий Герасимович, понимаете, почему мне будет нужна эта информация в суточной сводке. Второе. Нужно будет срочно заблокировать телефон Корейца, так как я не исключаю, что к нему может обратиться Гнилой и попытаться через него перепроверить эту информацию.

— Погоди, Виктор Николаевич, а вдруг Гнилой позвонит не Корейцу, а Мартыну? Он же тоже знаком с этим самым Гнилым? — перебил меня Вдовин. — Что тогда?

— Не думаю, что Гнилой будет звонить Мартыну. ДТП ведь не в Москве? Гнилой же хорошо знает, что Мартын все равно поручит это проверить Корейцу. Главное, чтобы Пятаков в своем разговоре с Гнилым сообщил ему, что его навещал в больнице Кореец, которому очень нужны автоматы, что Кореец готов направить в Ижевск своих людей для их приобретения. И главное, что должен сообщить Пятаков — что он дал его телефон для непосредственной связи с ним. Если это все прокатывает, тогда мы направляем в Ижевск две свои группы. Одна будет выступать в роли покупателей, а вторая будет ее страховать и прикрывать при необходимости.

Вдовин откинулся на спинку кресла и задумался. Через минуту, обдумав предложенный мной план, он сказал:

— Виктор Николаевич, ты знаешь, я поддерживаю твой план. План, мне кажется, вполне реален и, что самое главное, выполним. Сейчас важно убедить в этом Феоктистова, чтобы он согласился с этой операцией. А для этого изложи свой план на бумаге. Вдруг ему нужно будет согласовывать все это с министром? Мы же с тобой не каждый день хлопаем с заводы по сборке автоматов.

— Все понял, Анатолий Герасимович. Через час план будет у вас на столе.

Через час, как я и обещал, я вошел в кабинет Вдовина и положил ему на стол план оперативно-розыскных мероприятий по ликвидации подпольного сборочного завода на территории Удмуртии. Перечитав несколько раз мой план, он утвердил его и, взяв его с собой, направился к заместителю министра Феоктистову.

Вернулся он к себе через час. Судя по выражению его лица, Вдовину удалось убедить Феоктистова в необходимости проведения этой операции.

— Ты знаешь, Николаевич, Феоктистов согласился с этой операцией, правда, не сразу. Мне пришлось его чуть ли не силой убеждать в ее необходимости. Ты знаешь, главным козырем было то, что я ему пробросил мысль: если мы не накроем этот завод, то ижевские бандиты вооружат все наши преступные группировки автоматическим стрелковым оружием, и вот тогда нам будет очень трудно раскрыть все эти многочисленные убийства, совершенные с применением огнестрельного автоматического оружия.

— Вы знаете, Анатолий Герасимович, мне всегда казалось, что Феоктистов — человек рисковый, что его не надо в чем-то убеждать, если есть возможность ликвидировать саму угрозу совершения преступлений. А сейчас ты говоришь такие вещи, в которые я верю с большим трудом.

— Все просто, Виктор Николаевич. Ты хорошо знал Феоктистова, начальника отдела уголовного розыска. Но ты забыл, что он сейчас уже заместитель министра внутренних дел республики, а не начальник отдела. Он уже не оперативник, а чиновник, и как все чиновники, он очень осторожно подходит к решению любого вопроса. Прежде чем дать свое согласие, он сто раз все взвесит. А теперь давай иди и занимайся своим планом, подбирай людей.

* * *

Два человека из бригады Михея вот уже вторую неделю вели наблюдение за двумя авторитетами «Кинопленки», которые подозревались в убийстве Гордея. Миронов и Лавров, авторитеты «Кинопленки», передвигались по городу, как правило, вдвоем в сопровождении двух охранников. Судя по внешнему виду охранников, это были спортсмены. Их накачанные железом торсы внушали невольное уважение к ним со стороны других ребят.

— Ну, что скажешь? — сказал Моня, штатный ликвидатор «Грязи», обращаясь к своему молодому напарнику. — Просто так, Винт, этих ребят не завалишь. Нужно выбрать место, где не так много народу, иначе с ними трудно будет справиться.

— Моня, ты говоришь так, словно нам нужно будет с ними бороться. Может, еще посидим, подождем? Я не думаю, что они так и будут мотаться все вместе. Вот отремонтируют Мирону машину, и они разделятся. Поодиночке с ними будет проще разобраться.

— Чудак ты, Винт, хоть и закончил техникум. Здесь мы сразу можем их двоих завалить, а там придется еще побегать за кем-то из них. А если они вычислят тебя или меня, ты представляешь, что они с нами сделают? Вот поэтому их и нужно валить сразу вместе, а не поодиночке.

— Понятно, — ответил Винт. — Слушай, Моня, а давай их завалим прямо здесь, в кафе? Ты же знаешь, что они каждый вечер заезжают в него перекусить. Мне кажется, что место просто идеальное. Всего шесть столов, народа в кафе бывает мало.

— Посмотрим, — сказал Моня, трогая автомашину с места. — Смотри внимательно за дорогой, не повесили ли они за нами хвост, а то стоим здесь уже полчаса.

Мирон и Лавров, переговорив с местными ребятами, сели в машину и поехали в сторону поселка Левченко. На углу Рахимова и Ютазинской они остановили машину и стали кого-то ждать. Минут через двадцать около их машины остановилась «тойота». Мирон вышел из своей машины и сел в «тойоту».

— Интересно, о чем они там шепчутся? — сказал Моня. — Ты случайно не знаешь, кому принадлежит эта машина?

— Нет, — коротко ответил Винт. — Первый раз ее вижу.

— Вот и плохо, я тоже не знаю. А вдруг в машине Резаный? Вот было бы здорово его прямо здесь замочить.

Минут через пятнадцать Мирон вышел из «тойоты» и, остановившись около машины, закурил. «тойота» посигналила им, развернувшись, и поехала в сторону выезда из поселка.

Пока Моня наблюдал за отъезжающей иномаркой, он не заметил, как Мирон бросил сигарету и сел в машину. Машина с ребятами выехала из поселка Левченко и направилась в сторону Жилки. Не доезжая до самой Жилки, она остановилась около небольшого кафе. Оставив в машине водителя, Мирон и Лавров в сопровождении охранника направились в кафе.

— Ну вот, кажется, и пришел наш час, — произнес Моня и достал из сумки два пистолета.

Его примеру последовал и напарник. Они навернули на стволы глушители. Сунув пистолеты за ремень брюк, они вышли из машины и сразу же направились в сторону кафе.

Мирон и Лавров сидели лицом к двери и сначала не обратили никакого внимания на двух входящих в кафе молодых парней. Охранник сидел за соседним столом. Моня выхватил из-за пояса пистолеты и с двух рук открыл огонь по ребятам с «Кинопленки». Первыми выстрелами он убил охранника. Одна из выпущенных пуль попала ему в голову и разнесла ее, словно спелый арбуз. Напарник Мони Винт не стал ждать финала бойни и тоже открыл шквальный огонь. Мирон упал на пол и, прикрываясь поваленным на пол столом, попытался отползти в сторону. Однако этого ему не позволил сделать Моня. Он подскочил к Мирону и двумя выстрелами в голову добил его.

— Где Лавров? — спросил Моня Винта.

Осмотревшись по сторонам, они увидели тело Лаврова, которое лежало на полу. Винт перевернул тело, и они увидели, что тот еще жив, несмотря на то, что несколько пуль прошили его грудь. Винт двумя выстрелами в голову добил его.

На всю эту акцию Моня с напарником потратили чуть больше тридцати секунд. Соблюдая максимальную осторожность, они вышли из кафе и направились к машине Мирона. В машине сидел водитель и, закрыв глаза, слушал музыку. Музыка звучала столь громко, что он не слышал ни криков разбегавшихся посетителей кафе, ни выстрелов.

— Кончай его! — произнес Моня, поворачиваясь к Винту.

Напарник подошел к машине и выстрелил водителю в лицо, а затем еще два раза в голову. Обтерев ветошью пистолеты, Моня и напарник положили их около машины с убитым водителем. Моня поднял голову и огляделся по сторонам. Люди, как и прежде, прогуливались по улице, не обращая никакого внимания на людей, которые с криками о помощи все еще выскакивали из кафе.

— В машину, — спокойно сказал Моня.

Через час они вышли из бани, переодевшись в чистую одежду, и, попрощавшись, разошлись в разные стороны.

* * *

Геннадий Перов, или, как его называли местные ребята, Гнилой, с нетерпением ждал возвращения уехавшего в Казань Пятакова. Перов вот уже полгода как строил в пригороде Ижевска небольшой коттедж, и ему сейчас как никогда ранее очень нужны были деньги. О том, что тот без всяких приключений добрался до Казани, он хорошо знал. Пятаков успел сообщить Перову, что сделка состоялась, и он выезжает в Ижевск.

В прихожей чуть слышно зазвонил телефон. Он поднял трубку и сквозь шум и треск в телефонной трубке услышал голос Пятакова, который, как ему показалось, был не совсем естественным. Судя по всему, последнему было трудно говорить. Голос постоянно прерывался, и это невольно стало настораживать.

— Слушай, Гена, — говорил, заикаясь, Пятаков, — ты, наверное, уже знаешь от моей матери, что у меня большие неприятности. По дороге домой я залетел под грузовик и сильно побился. Сломал обе ноги и сейчас нахожусь в районной клинической больнице Пестречинского района.

Пятаков тяжело вздохнул и закашлялся в трубку.

— Как это произошло, ведь ты так хорошо водишь? — поинтересовался у него Перов.

— А черт его знает. Наверное, заснул за рулем, — прокашлявшись, ответил Пятаков. — С кем не бывает. Ладно, хоть жив остался. Похоже, я сам виноват, и меня сейчас трясут дознаватели из ГАИ. Гнилой, не переживай, все деньги при мне. Приеду, сразу же тебе отдам. Врачи, правда, не знают, сколько мне придется здесь проваляться и вообще что-то темнят. Похоже, что-то мне не договаривают, наверняка, кроме сломанных ног, у меня еще чего-нибудь не совсем хорошее. Я уже бояться стал, вдруг ногу отрежут, что я буду делать? Кому я без ноги буду нужен?

Сделав небольшую паузу, Пятаков продолжил:

— Гнилой, я как тебе уже говорил, самого Корейца я не видел, ко мне приезжал его человек, назвался Павлом. Насколько я понял со слов этого парня, у Корейца, похоже, напряг с кем-то из своих казанских ребят, и ему срочно нужны «косилки», штук десять, как минимум. Я передал ему твой прямой домашний телефон, он очень хотел, чтобы ты встретил его гонцов из Казани и решил с ними эту проблему. Так что жди гостей.

Пятаков замолчал. Перов слышал в телефонную трубку тяжелое дыхание своего товарища.

— Слушай, Пятаков, ты сам-то уверен в этих людях? Ты с кем лично встречался?

— Я тебе уже в третий раз говорю, что встречался с Павлом. Он парень, похоже, серьезный, говорит, что служил в спецназе ВДВ. Ты же мне сам говорил, что Корейца тебе рекомендовал Мартын, которого ты хорошо знаешь. Можешь сам позвонить через Мартына и запросить у Корейца автобиографию.

Пятаков хотел засмеяться над своей шуткой, однако у него не получилось. Перов услышал его кашель.

— Все понял, Пятак. Давай, поправляйся и быстрей возвращайся домой. Я сегодня буду звонить в Казань Корейцу и попрошу его, чтобы они навестили тебя в больнице.

— Спасибо, Гнилой, но они уже были у меня сегодня утром, — ответил Пятаков.

Перов услышал раздраженный женский голос, который стал отчитывать того за нарушение режима. Он положил трубку.

— Странно как-то все, получается, — подумал он. — Надо срочно позвонить Мартыну и переговорить с ним о Корейце.

Он поднял трубку и стал звонить Мартыну в Москву, однако трубку никто не поднимал. Посидев с минуту, он стал набирать казанский номер Корейца, пытаясь связаться с ним. Но и в этот раз ему не повезло, номер Корейца, как и номер Мартына, не отвечал. Неудача с телефоном озадачила Перова. Он вскочил со стула и начал нервно шагать по комнате. В его голову после вчерашнего вечера, где он явно перебрал спиртного, полезли всякие неприятные мысли, одна страшнее другой. Немного успокоившись, он взял в руки свою записную книжку. Порывшись в ней, он нашел номер своей знакомой, позвонил ей. Она вот уже несколько лет работала телефонисткой на местной ГТС и неоднократно выручала его в сложные моменты. Он быстро набрал ее телефонный номер и, дождавшись ответа, поздоровался с ней.

— Резеда, помоги мне, пожалуйста. Вот уже несколько часов звоню своему приятелю в Казань, но никак не могу дозвониться. Какие-то непонятные гудки, и больше ничего.

Он быстро продиктовал ей казанский номер. Поговорив с ней еще минут пять, он положил трубку. Через десять минут она позвонила ему и сообщила, что с этим номером связи в ближайшие дня два-три не будет, так как при проведении строительных работ рабочие повредили телефонный кабель. Эта информация в какой-то мере успокоила его, и он, плеснув себе в стакан немного водки, выпил ее без закуски.

Геннадий сел за обеденный стол и, отодвинув сторону грязную посуду, открыл потрепанную общую тетрадь. Открыв нужную ему страницу, он стал подводить итоги по реализации автоматов. Судя по полученным цифрам, результаты реализации были не столь утешительными, как в прошлом месяце. Сейчас у него на руках оставалось еще около двадцати собранных ребятами автоматов, и он просто не знал, куда их сбыть.

Он отложил тетрадь в сторону и поднялся из-за стола. Невольно бросил взгляд на календарь: до расчета за работу с ребятами осталось всего десять дней. Нужно было что-то делать, чтобы перехватить у кого-нибудь хоть немного денег.

— Деньги, деньги! Где вас взять? Кому продать собранные автоматы? Где найти покупателей?

Гнилой снова сел за стол и задумался. Среди его знакомых таких людей просто не было. Он протянул руку и налил себе еще немного водки. Выпив, он быстро оделся и вышел на улицу.

* * *

Мартын сидел в своем кабинете и думал, что подарить своей жене. Он собирался поехать в Казань и вместе с женой отпраздновать их годовщину свадьбы. Вчера вечером он говорил с женой и поинтересовался у нее, какой подарок она хотела бы получить в этот день. Однако жена отделалась от него шуткой и заявила, что лучшим подарком для нее будет его приезд в Казань.

Мартын в последние дни много времени уделял выполнению поручения генерала Семина. Еще три недели назад, после их знакомства, которое произошло в загородном доме заместителя мэра Москвы, Семин попросил Мартына оказать ему посильную помощь в съеме небольших квартир и комнат в Москве. Мартын не предполагал, что это, на первый взгляд, простое поручение окажется довольно сложным. Генерал через своего человека Юрия Семеновича ставил ему конкретные задачи и сроки. Иногда для съема квартиры людям Мартына приходилось тратить не одну неделю, чтобы найти человека, сдающего квартиру в определенном микрорайоне и доме.

— Для чего генералу столько квартир? — часто думал Мартын.

Он прикидывал ориентировочную стоимость годовых затрат за эти квартиры, и любопытство еще сильнее разгоралось в нем.

— Нужно будет ради интереса как-нибудь заехать в одну из квартир. Интересно, что в них и кто там сейчас проживает, — снова подумал он об этом.

Однажды при очередной встрече с Юрием Семеновичем они вместе проехали по двум адресам квартир, которые его ребята сняли буквально на днях. Осмотрев квартиры, Юрий Семенович остался доволен.

— Юрий Семенович, — обратился к нему Мартын. — Скажите, для чего вам нужны эти квартиры?

Юрий Семенович вскинул брови и тихо сказал:

— Мартын, я думал, ты умнее. Запомни раз и навсегда, никогда и нигде не спрашивай об этих квартирах, потому что никто и никогда тебе не ответит на этот вопрос. Излишние вопросы заметно укорачивают жизнь любопытных людей.

Неделю назад во время встречи у одного из бизнесменов Москвы Мартын случайно узнал от одного из отставных генералов МВД о том, что генерал Семенов по приказу министра МВД России в последнее время занимался специальным поручением. Мартын был довольно смышленым человеком и сразу же догадался, чем ему пришлось заниматься все это время. Это был вполне оправданный шаг со стороны Семенова — поручить Мартыну это задание. Никому и никогда не придет в голову, что снимаемые лицами с явным бандитским настоящим квартиры могут быть использованы сотрудниками спецподразделений МВД.

Два дня назад Мартыну начальник его службы безопасности Павел доложил о каких-то подозрительных лицах, появившихся около гостиницы «Украина». А за день до этого сотрудниками охраны была пресечена попытка неизвестных лиц установить в его офисе аппаратуру, позволяющую не только прослушивать все его разговоры, но и фиксировать всех лиц, посещающих его кабинет. Задержать этих лиц охране не удалось, однако помешать им они смогли. Кто стоял за всеми этими людьми, Мартын пока не знал, но это были явно не его конкуренты по преступному бизнесу. Судя по брошенной ими аппаратуре, эти люди были из гласных силовых структур, вполне возможно из КГБ или ФСБ.

Именно тогда, когда он внимательно рассматривал лежащее на его столе специальное оборудование, Мартын впервые в своей жизни по-настоящему испугался не только за себя, но и за жену и ребенка. Все наемные убийцы Резаного и Быка сразу же отошли на второй план. Реальная угроза сейчас для Мартына исходила явно не от них, а от представителей этих секретных государственных служб.

Мартын поднял трубку и набрал Казань. Трубку сняла жена.

— Привет, милая, как у тебя дела? — поинтересовался он у нее. — Я уже всю голову сломал, все думаю, что тебе купить на наш юбилей?

Он разговаривал с женой минут тридцать и, убедившись, что дома все хорошо, положил трубку.

В его кабинет без стука вошел Гарик и, сев в мягкое кожаное кресло, сообщил ему новость.

— Мартын, ты в курсе, что ребята Михея завалили четверых человек с «Кинопленки»? Среди убитых — Миронов и Лавров.

— Как это им удалось? — поинтересовался у него Мартын.

— Все просто. Вошли в кафе и всех положили прямо там. Не знаю, как ты, но я доволен Михеем. Вообще, он человек слова, сказал, значит, сделает.

— А что мне быть недовольным? Пусть люди Резаного сидят в своих норах и не высовываются.

— Слушай, Мартын, может, тебе не стоит ехать в Казань, мало ли что? Они же теперь ни перед чем не остановятся в своем желании завалить тебя, — посоветовал Гарик.

— Зря ты меня считаешь трусом. Я никогда не боялся ни драк, ни жизненных сложностей. Я и сейчас их не боюсь, пусть они меня боятся. Я еду к себе домой, а не куда-нибудь.

— Смотри, дело твое. Ты не забывай, что, кроме «Жилки», есть еще и Бык, который с большим удовольствием всадит в тебя пулю.

— Нет, сейчас ему не до меня. У него теперь хорошая корова, от которой его невозможно оторвать.

Гарик поднялся и тихо вышел из кабинета.

* * *

Утром сотрудники отдела быстрого реагирования управления уголовного розыска, отобранные мной для проведения операции в Удмуртии, собрались в кабинете Вдовина. Нас было восемь человек. Вдовин внимательно осмотрел нас и остался доволен нашей экипировкой. Все ребята, за исключением меня, были одеты в спортивные костюмы и кожаные куртки, что лишний раз подчеркивало их принадлежность к так называемым бандитским бригадам. Ребята из моей группы, которая должна была прикрывать первый экипаж, была вооружена табельным оружием и автоматом Калашникова.

— Ну что, готовы, ребята? — поинтересовался Вдовин. — Знайте, мужики, что вам предстоит сложное задание. Эти люди, с которыми вам придется общаться, явно не глупы. Они сто раз перепроверят вас, прежде чем продадут хотя бы один ствол. Поэтому вам необходимо вести себя как можно естественней, а в случае необходимости действовать по обстоятельствам, ну, конечно, в рамках законности. Помните, что вы представляете в Ижевске татарстанскую милицию, а нам нельзя падать лицом в грязь.

— Анатолий Герасимович, все будет нормально, — сказал я. — Ребята для операции подобраны качественно, среди них нет тех, которые могли бы испугаться каких-то сложностей. Все они бывшие спецназовцы, прошедшие Афганистан и другие горячие точки.

— Да, я вижу, что вы, Виктор Николаевич, отнеслись к этому делу достаточно серьезно. Нам, как вы все знаете, ни двухсотые, ни трехсотые не нужны. Кстати, Виктор Николаевич, возьмите с собой на всякий случай еще два автомата. Думаю, что они там будут не лишними.

Попрощавшись с начальником управления, я спустился вниз, в оружейную комнату дежурного по МВД, и получил еще два автомата. Мы сели в две машины с тонированными стеклами и поехали в сторону камазовского кольца.

Пока мы ехали до Ижевска, нас трижды останавливали посты ГАИ. Однако, несмотря на наличие у наших сотрудников так называемой «бандитской экипировки», наши машины ни разу не проверялись работниками ГАИ. В принципе при соблюдении правил дорожного движения можно было свободно достичь любой точки России.

— Виктор Николаевич, — обратился ко мне один из сотрудников, — так мы с этим оружием, выходит, можем уехать, куда захотим?

— Трудно сказать, куда ты с ним поедешь. Но если сотрудники ГАИ будут так работать, то это не исключено. К нам же смог курьер провести четыре автомата?

— Да, бардак, — произнес другой из сотрудников, сидевший позади меня в машине.

Я мысленно согласился с ним, так как хорошо знал, как работают эти подразделения ГАИ на трассе.

— Ничего удивительного, мужики. Подумайте сами, что можно сорвать с таких ребят, как вы? — спросил я их. — Думаю, что ничего, кроме пули. Сотрудники ГАИ это так же отлично понимают. Не знаю, как вы, но я их хорошо понимаю. Для чего они стоят на трассе, не ради проверок машин, а ради профилактики дорожно-транспортных происшествий, а с этим они успешно справляются.

Ребята согласились со мной, и мы продолжили путь в сторону Удмуртии.

* * *

В Ижевск мы прибыли во второй половине дня. Город нас встретил обилием луж и грязи на улицах. Из первой машины вышел начальник отдела быстрого реагирования Александр Белов и направился к телефону-автомату. Он набрал номер Гнилого и стал ждать ответа.

— Слушаю, — услышал он мужской голос.

— Привет, Гнилой! Мы приехали в город, чтобы передать тебе привет от твоего друга, Корейца. О нашем приезде тебя должен был проинформировать Пятаков. Он тоже передавал тебе большой и пламенный привет.

На том конце провода повисла напряженная тишина. Гнилой явно не ожидал гостей из Казани в этот день. Несмотря на предупреждение Пятакова о приезде ребят, звонок оказался для него неожиданным и вызвал в душе чувство тревоги.

— Где вы? — поинтересовался у Белова Гнилой.

— Мы сейчас в центре города, — ответил ему Белов, — толкаемся около кафе «Сирень». Ты представляешь, где это, или тебе объяснить?

— Сколько вас? — вновь задал вопрос Гнилой. — Вы на какой машине?

— Ты что, Гнилой, какой любопытный? Да все нормально, ты лишнего не паникуй. Нас четверо, мы на малиновой «девятке» с татарстанскими номерами, короче, подъезжай, мы будем тебя ждать.

На том конце снова повисла тишина. Гнилой сопел в телефонную трубку, не зная, что ему предпринять.

— Ты особо не напрягайся, Гнилой. Я смотрю, у тебя в зобу дыхание сперло. Если бы мы были из милиции, то не стали бы тебе звонить, а приехали бы к тебе на хату и повязали тебя спокойно, без всякого лишнего шума.

— Наверное, он прав, — подумал Гнилой. — Что им Ваньку со мной ломать.

— Ждите меня, я скоро подъеду, — Гнилой положил трубку.

Он вчера еще раз перепроверил рассказ Пятакова об аварии. Его бывший одноклассник, а ныне сотрудник МВД Удмуртии позвонил в дежурную часть МВД Татарстана и попросил выслать в их адрес суточную сводку, в которой говорилось о ДТП в Пестречинском районе Татарстана. Вечером копия этой сводки лежала на столе Перова. Если верить сводке, там действительно было зарегистрировано это ДТП с участием жителя Удмуртии Пятакова. Вроде бы все сходилось, однако какое-то недоброе предчувствие большой беды по-прежнему сидело в душе Геннадия.

Гнилой прошел на кухню и достал из холодильника запотевшую бутылку с водкой «Калашников». Взяв с полки пустой стакан, он налил себе полстакана. Водка была достаточно холодной, и он не почувствовал ее горечи. Закусив куском черного хлеба, он вышел в прихожую, быстро оделся. Закрыв за собой дверь на ключ, он направился на улицу. Перед тем как выйти из дома, он минут пять смотрел в коридорное окно, которое выходило во двор его дома. Не заметив ничего подозрительного, вышел во двор и свернул за угол. Он прошел метров триста по улице и, повернув направо, вышел на остановку троллейбуса. Проверившись несколько раз и убедившись в отсутствии слежки, он сел в троллейбус и поехал в центр города.

* * *

Гнилой стоял около киоска «Союзпечать» уже минут двадцать и издали наблюдал за ребятами из Казани, которые стояли около малиновой машины. Из кафе вышли трое незнакомых парней и стали останавливать проходящих мимо них людей, спрашивая сигареты. Заметив ребят, стоящих у машины, они направились к ним.

— Слышь, — спросил один из них, — у вас сигарет не будет?

Один из казанских ребят полез в карман куртки и протянул им пачку. Один из местных взял пачку и, угостив сигаретами подвыпивших друзей, засунул ее себе в карман.

— Верни сигареты, — попросил его парень из Казани.

— Ты же знаешь, что курить — здоровью вредить, — ответил он, и его друзья пьяно заржали.

— Я тебе еще раз говорю, верни мне мои сигареты, — приезжий, схватив его за рукав куртки, вытащил свои сигареты из кармана.

— Ты чего хочешь, козел? — возмутился местный и выхватил из кармана брюк нож.

Однако приезжий парень хорошо поставленным и сильным ударом в лицо свалил его на грязный и мокрый асфальт. Двое местных, видя это, сразу же развернулись и быстро скрылись в дверях кафе. Парень с трудом поднялся с асфальта и довольно быстро скрылся среди кустов, растущих недалеко от кафе.

— Похоже, побежал звать ребят на помощь, — подумал про себя Гнилой.

Местные ребята появились около кафе минут через пять-шесть. Их было человек восемь-девять. Двое местных держали в руках увесистые палки.

— Вот они, — закричал побитый парень, указывая рукой на ребят, стоявших около машины.

Столь большое преимущество вселило в них определенную надежду на успех. Недолго думая, они сразу же с криками бросились в драку. Драка оказалась скоротечной. Вскоре, поверженные и осрамленные, местные ребята ретировались, прихватив с собой побитых и покалеченных друзей.

Когда страсти поулеглись, Гнилой вышел из своего укрытия и подошел к ребятам.

— Привет, я Гена, — представился он.

— Ты что, Гнилой, не вписался с нами в драку? — спросил его самый здоровый из казанских ребят. — Может, не привык мочить своих?

— Знаешь что? — ответил Гнилой, сплевывая слюну. — Вы смотаетесь из города, а мне в нем жить. Мне лишние головные боли не нужны. Мне и своих проблем вполне достаточно, зачем мне еще чужие проблемы.

— Белый, — представился ему парень и протянул ему руку.

Гнилой, немного прищурив свой правый глаз, оценивающе посмотрел на ребят, однако руки Белому почему-то все-таки не пожал. Перед ним стояли крепкие, сильные молодые ребята.

— Слушайте, глядя на вас, можно подумать, что в Казани живут одни гренадеры, — сказал Гнилой. — Что вас, специально отбирал Кореец для этой поездки?

— Давай, Гнилой, пойдем отсюда, поговорим немного о наших проблемах, а заодно и обмоем наше знакомство, — предложил Белый. — А то стоим здесь, как три тополя на Плющихе.

Всей группой они направились в кафе «Сирень».

— По-моему, одного забыли. А где ваш четвертый товарищ? — поинтересовался у Белого Гнилой.

— Пусть посидит в машине, он все равно не пьет, — ответил Белый. — Да и мы тоже не особо балуемся водкой. Нам Кореец категорически запретил пить во время работы. Вот когда мы ее выполним, тогда можно и по-хорошему отметить это дело.

— Странно все это как-то, больно строго у вас все, словно в армии. А я почему-то думал, что вы веселые ребята, любите пошуметь, покуражиться. Сам я уже давно отвык от какой-то дисциплины, после колонии живу как хочу.

— Когда все спокойно, можно жить и без дисциплины, как ты. А вот если ждешь, что тебя могут замочить в любой момент, здесь не расслабишься, а иначе нагнут и поимеют тебя как захотят. Вот недавно обстреляли машину Быка, двоих наглушняк, а Быку повезло, даже не зацепило. Недели три назад грохнули Гордея, авторитетный был человек в Казани.

— А вот буквально дня два назад в кафе завалили сразу четверых мальчишек, — поведал один из казанских ребят. — Вот так мы и живем в Казани.

— Ты лучше скажи нам, как в отношении «косилок», — снова обратился к нему Белый. — Короче, валюта при нас, и мы сразу готовы рассчитаться с тобой за них. Правда, Кореец посоветовал нам поторговаться с тобой. Мы берем у тебя товар оптом, а хорошие продавцы сбрасывают оптовикам цены. Может, и здесь мы с тобой договоримся. Тогда вместо пяти «косилок», мы бы с удовольствием взяли шесть или семь. Ты как, Гена, на это все смотришь? Сейчас у нас в Казани начинается сенокос, и лишние «косилки» нам явно не помешают.

Перов молча разлил по стаканам водку и с удивлением посмотрел на сидящих за столом ребят. Прищурив один глаз, он с улыбкой сказал:

— Белый! А больше тебе Кореец ничего не говорил и не советовал? Вы, татары, здорово заточены на халяву, все торгуетесь и торгуетесь. Скажу одно — здесь не базар, чтобы со мной торговаться. Хотите — берите, хотите — нет. У меня покупателей целая туча. Просто я хотел сделать что-то хорошее Мартыну и Корейцу. Эти люди в свое время сильно помогли мне в колонии, вот я и предложил им первые две «косилки» со скидкой.

Перов долил в стаканы гостей водку и предложил выпить за предстоящую сделку.

— Белый, я не привык пить один, — раздраженно сказал Гнилой. — Я не конченый человек и не алкоголик. Давай, накати со мной грамм сто, а то я чувствую себя как-то неважно, словно голый при галстуке.

— Хорошо, я не против. Так и быть, грамм сто приму, но не больше. Ты понимаешь, Гена, я с ребятами в чужом городе, мало ли что может произойти. Здесь у нас знакомых нет, и поэтому мы вряд ли просто так с ментами здесь договоримся.

Перов поднял стакан и чокнулся с Белым. Посмотрев на ребят, он произнес:

— Давайте, пацаны, за знакомство. Я люблю и уважаю рисковых ребят. Я и сам бы хотел заняться подобными делами у себя в городе, но чувствую, что не потяну это дело. У нас здесь достаточно много крупных коммерсантов, которых можно трясти и трясти.

Сидевшие за столом ребята с нескрываемым интересом посмотрели на него. Им в какой-то момент показалось, что он готов сделать им какое-то вполне реальное предложение.

— Это мысль, — сказал Белый. — Самое главное, что она, похоже, понравилась не только мне, но и моим ребятам. Мы можем помочь тебе в этом. Поставим в городе всех на уши и свалим отсюда, а ты работай, собирай деньжата. Главное, не забывай вовремя перечислять в Казань часть денег. Возникнут проблемы, мы всегда можем подъехать и утрясти здесь любую возникшую проблему.

— Это было бы здорово, — сказал Перов. — Однако давайте решим пока основную вашу проблему. «Косилки» есть, но они лежат у меня на хате. Давайте завтра встретимся в полдень на этом месте и проведем бартер, вы мне деньги, а я вам «косилки». Кстати, мужики, где вы остановились? Место для ночлега есть?

— Мы уже решили, что остановимся в гостинице. Так проще. Никому и ничем не обязаны, — ответил Белый. — Ты что, хочешь предложить нам свою берлогу?

— Да нет, — ответил Гнилой. — Квартирантов домой не пускаю.

Они пожали друг другу руки и стали расходиться. Ребята вышли из кафе и поехали искать гостиницу. Перов вышел вслед за ними и на всякий случай записал номер их машины. Вернувшись обратно в кафе, он попросил телефон у бармена и стал звонить своему знакомому из МВД.

— Полковник, пробей-ка мне по базе, кому принадлежит малиновая «девятка» с татарскими номерами.

Он надиктовал государственный номер и стал ждать ответа.

— Вы переговорили или нет? — поинтересовался у него бармен, увидев, что тот положил трубку на стойку бара.

— Тебе что, телефона жалко? — возмутился Гнилой. — Не видишь что ли, что еще разговариваю?

На том конце провода раздался слабый щелчок, и знакомый голос сообщил ему, что данная автомашина числится на каком-то пенсионере из Казани.

— Так и знал, что машина общаковая, — подумал Гнилой. — Я бы тоже не рискнул ехать на подобное дело на своей личной машине.

Он положил трубку и, рассчитавшись с барменом за водку и закуску, вышел из кафе. Поймав попутную машину, он поехал домой. В этот раз он почему-то изменил своей привычке и не стал проверяться.

За ним, выполняя все меры предосторожности и соблюдая необходимую дистанцию, следовала машина. Вскоре машина, на которой ехал Гнилой, остановилась около двухэтажных потемневших от времени бараков. Гнилой вышел и, по привычке оглядевшись по сторонам, направился к себе.

* * *

Перов вот уже год жил один в небольшой квартире, ранее принадлежавшей его матери. Жена после того, как он потерял работу на заводе, вскоре ушла от него и уехала к своей матери, которая проживала в городе Глазове. После ее отъезда ему пришла в голову вроде бы неплохая мысль заняться оружейным бизнесом. Он, работая в свое время на заводе, был хорошо знаком с системой учета и хорошо знал, где и как можно было незаметно похитить комплектующие, чтобы потом собрать из них боевые изделия. Подобрав среди своих знакомых единомышленников, Геннадий быстро претворил свои планы в жизнь. Как показало время, с выбранным бизнесом он не прогадал. Вскоре этот биснес разросся до таких масштабов, что пришлось подыскивать новое помещение. Он снял довольно большой промышленный модуль и организовал там сборочный цех. Его финансовое положение быстро поправилось, а вскоре стало приумножаться. Он купил небольшой земельный участок и стал втайне от своих друзей потихоньку возводить коттедж довольно приличных размеров.

Перова совсем не волновало, кому он продавал это ворованное у государства оружие. Он никогда не испытывал мук совести и спал спокойно. Многие из его бывших товарищей по заводу догадывались о его непростом бизнесе, однако никто и не думал сообщать о нем в милицию.

Подобный бизнес требовал милицейского прикрытия, и Перов стал осторожно подкупать работников милиции, чьими услугами он, как правило, пользовался. Теперь, имея надежные связи среди сотрудников милиции не только центрального аппарата МВД Удмуртии, но и районных отделов, он стал раскручивать свое дело все активнее и активнее. Будучи человеком неглупым, он хорошо понимал, что скоро все изменится, и некогда прибыльный бизнес просто исчезнет. Понимая это, он старался как можно быстрее заработать на нем хоть какие-то деньги. Вот и сегодня при встрече с ребятами из Казани он четко обозначил свою позицию и дал им понять, что не намерен снижать цену на оружие.

Придя домой, Геннадий разделся и в одних трусах вышел в коридор, где на тумбочке стоял старенький телефон, приобретенный еще его покойной матерью. Он сел на расшатанный стул и начал набирать номер Корейца. По характеру гудков он сделал вывод, что телефон Корейца по-прежнему не работает из-за порыва телефонного кабеля.

Он положил трубку на рычаг телефона и вернулся в свою комнату. Сел на старый диван и включил телевизор. В этой старой коммунальной квартире мало что изменилось после смерти матери. Он не хотел делать в квартире ремонт, старая мебель напоминала ему о матери, которую он очень любил. Свою квартиру, в которой до развода они жили со своей женой, он продал и все вырученные деньги отдал своей бывшей супруге, а вернее, своему ребенку.

Перов сидел на диване и, не обращая внимания на работавший телевизор, обдумывал встречу с ребятами из Казани. Если не вдаваться в разные мелочи, то встреча, как он считал, прошла вполне нормально. Однако какое-то чувство сомнения осталось в его душе. Он уже в который раз прокручивал у себя в голове драку казанских ребят с местными ребятами и не мог не отметить, как профессионально дрались ребята из Казани. Он никогда сам не занимался единоборствами, однако хорошо представлял, что подобная техника боя, которую демонстрировали эти ребята, достигается изнурительными ежедневными тренировками, ее невозможно отточить без опытного тренера.

— Что-то здесь не так, — подумал он про себя. — Не могут же все эти ребята ходить в какую-то одну спортивную секцию. Надо будет поинтересоваться у Корейца, где они занимаются спортом.

То, что ребята не стали добивать своих оппонентов в этой драке, было также непонятно для него. Он хорошо знал улицу, знал ее порядки и правила. А здесь какая-то, не свойственная уличным ребятам, доброжелательность к врагу.

— А может, они просто побоялись проявить здесь свою жестокость? — подумал он. — Может, они руководствовались иными, неизвестными ему соображениями? Ведь Белый действительно в чем-то прав, когда говорил мне, что город чужой. Здесь, в Ижевске, им едва ли удалось бы по-хорошему разойтись с милицией. Вроде бы все правильно, однако что-то в этом деле было не так.

— Нужно устроить им тщательную проверку, — наконец, решил Перов.

От этой мысли ему стало спокойнее. Он встал с дивана и начал тщательно осматривать свою комнату, стараясь обнаружить в ней следы чужого присутствия. Он не боялся обыска в своей квартире, так как никогда не хранил тут оружия. Тем не менее Гнилой с осторожностью и вниманием осмотрел комнату. Не обнаружив ничего подозрительного, он налил себе в стакан водки и выпил ее, по привычке не закусывая.

— Интересно, нагрянет милиция с обыском или нет?

Если это были оперативники, то обыск в квартире неминуем. Ведь он специально сказал им о том, что автоматы хранятся у него в квартире. Он подошел к окну и, отодвинув занавеску, выглянул на улицу. Улица была пуста. Ни машин, ни людей он не увидел. Гнилой закурил и, набросив на себя старую спортивную куртку, вышел на улицу. Он трижды обошел свой дом и прилегающие к нему дворы. Убедившись, что во дворах нет никаких посторонних машин и людей, он вернулся домой. Гнилой старался не думать о крахе своего бизнеса, однако, наученный горьким опытом своей юности, отлично понимал, что новый срок он едва ли сможет пережить. В последнее время здоровье стало подводить. Постоянные боли в животе не давали полностью отдаться делу. Он боялся только одного — заболеть. Его мать, перенесшая инсульт, долгие годы была прикована к постели. Родственников у него не было, а значит, и надежды, что кто-то будет за ним ухаживать, тоже нет.

Подумав о болезни, Гнилой почувствовал боль в правом боку.

— Это от страха, — пытаясь успокоить себя, подумал он. — Не может же просто так заболеть печень только от того, что я подумал о болезни.

Он выключил телевизор, разделся и лег на диван. Под его весом диван заскрипел, словно сетуя на свою жизнь.

— Надо будет купить себе новый диван, — подумал, засыпая Гнилой. — Этот может развалиться в любой момент.

С этими мыслями он крепко заснул.

* * *

В отличие от Гнилого, никто из ребят не спал в эту ночь. Дело было настолько необычным и серьезным, что каждый из них просчитывал про себя различные варианты возможного развития событий.

Я лежал на кровати в своем номере и тоже думал о предстоящем дне.

— Похоже, главное ребята уже сделали, контакт с Гнилым состоялся. Если судить по его поведению, он не догадывался, что перед ним сотрудники милиции.

Встав с постели, я сел за стол и стал звонить Вдовину в Казань, так как знал, что он не заснет без моего контрольного звонка. Так оно и оказалось. На том конце провода сразу же подняли трубку, видно, ожидая этого звонка.

— Добрый вечер, Анатолий Герасимович. Извините за столь поздний звонок. Надеюсь, я вас не разбудил?

Я предельно кратко доложил ему о результатах первого дня нашей работы в Ижевске. Выслушав меня, он сообщил, что Гнилой несколько раз пытался связаться с Корейцем по телефону.

— Ты как в воду глядел, — сказал Вдовин, — когда предложил заблокировать междугородку на телефоне Корейца. Сейчас трудно даже представить, что могло бы произойти, если бы мы не сделали этого. Кстати, один и тот же сотрудник МВД Удмуртии дважды выходил на нас. Фамилия его Сотников, он работает в управлении общественной безопасности. Так вот, этот Сотников дважды запрашивал дежурного по МВД в первом случае суточную сводку, а второй раз он попросил пробить одну из ваших машин.

— Анатолий Герасимович! Судя по всему, Гнилой явно не глупый человек, иначе бы давно сгорел на подобном бизнесе. Думаю, что у него наверняка не один работник милиции хорошо прикормлен. Вы возьмите на заметку этого мента, он нам наверняка может пригодиться во время следствия.

Я положил трубку и подошел к окну. За окном шел мелкий дождь.

— Первый дождь в этом году, — подумал я про себя.

Я вышел из номера и зашел к ребятам. При виде меня они молча поднялись.

— Что, не спится? Так бывает обычно перед боем. Я тоже это все испытывал в Афганистане. Бывало, ляжешь, а сон не идет. Лежишь и гоняешь всю свою жизнь через себя.

— Виктор Николаевич, вы никогда не рассказывали, где вы воевали. Расскажите, если это не секрет.

— Не пришло еще время для рассказов, ребята. Могу сказать, что мы были там через три дня после захвата дворца Амина.

— То есть вы были первыми из подразделений, кто там начал воевать с духами?

— Ты знаешь, тогда мы еще открыто не воевали с ними. Старались договориться о мирных переходах через перевалы. Расплачивались за это продуктами питания. Это они месяца через два стали открыто воевать с нами. Стали минировать дороги, нападать на наши гарнизоны. Ну что, слухачи, давайте спать. Завтра, думаю, день будет сложным для нас всех, и поэтому предлагаю всем немного отдохнуть, — сказал я и выключил свет в номере.

Вскоре, изнуренные дорогой и нервным напряжением, они заснули.

* * *

Около кафе «Сирень» с шумом остановилась малиновая «девятка» с татарскими номерами. Из машины вышли трое парней и молча один за другим проследовали в кафе. Они сели за последний столик и, заказав кофе, стали с нетерпением ждать приезда Гнилого. Однако, несмотря на установленное время и место встречи, он в кафе не появлялся. Время шло, а его по-прежнему не было.

Я сидел за соседним столом и внимательно следил за своими сотрудниками. Мы все волновались, и каждый из на думал лишь об одном, почему нет Перова?

— Неужели он каким-то образом раскусил ребят? — думал я, наблюдая из окна за улицей. — Вроде бы все было нормально, и поводов для паники у него, по моим расчетам, быть не должно.

Не успел я об этом подумать, как увидел входящего в кафе Гнилого. Он почему-то вышел из подсобного помещения кафе и, оглядевшись по сторонам, направился прямо к ребятам.

— Привет! — поздоровался он с Белым. — Извини за опоздание. У меня машины нет, а летать я пока не научился.

Перов засмеялся и посмотрел на Белого.

— Хорош шутить, шутник, — ответил Белый. — Если мы все начнем так шутить, то у нас получится какое-то шапито, а не дело. Давай будем решать наши проблемы, мы не на приеме в Белом доме.

— Решать так решать, — обиженно сказал Перов. — Тогда давайте поднимайте свои зады и вперед, заре навстречу.

Ребята молча поднялись и направились вслед за ним на улицу. Они сели в вишневую «девятку» и поехали. Вслед за ними с интервалом в метров тридцать-сорок, тронулась и наша машина.

— Игорь, не прижимайся к ним, — приказал я водителю, — держи их в поле зрения и не более. Там, в машине, вместе с ребятами Гнилой, вдруг он нас срисует?

Однако водитель, по всей видимости, боялся потерять ребят и каждый раз сближался с их машиной.

— Ты что, меня не понимаешь? Говорю, не жмись, а ты, как нарочно, все делаешь наоборот. Черт с ними, с этими автоматами, мы своих ребят подставим!

— Давай, Игорь, выходи из-за руля, я сам поведу машину, — наконец скомандовал я. — Так водить машину наблюдения, как водишь ты, просто нельзя.

Мы быстро поменялись местами, и я направился вслед за вишневой «девяткой».

— Мужики! Что-то мне не нравится все это, — сказал я. — По-моему, мы здесь уже дважды проезжали. Точно! Я хорошо запомнил вот этот желтый дом. Что-то он крутит ребят, словно старается сбить их с толка.

Внезапно вишневая «девятка» резко повернула влево и заехала в какую-то подворотню. Я прижался к обочине дороги в метрах тридцати от этой подворотни и остановил машину. Въезжать в подворотню было опасно, и я решил ждать ребят на дороге. Я открыл капот и сделал вид, что копаюсь в двигателе.

Прошло минут пятнадцать, однако наша машина по-прежнему не выезжала из подворотни. Что случилось с ребятами, мы не знали и рассчитывали только на их профессиональную сметку.

— Василий! Выйди из машины и пройди мимо этого двора. Посмотри, наша машина там или нет? Черт его знает, может, двор проходной, и они уже давно уехали оттуда.

Василий вышел из машины и направился к заезду во двор. Неожиданно он остановился и направился в нашу сторону.

— Похоже, движение началось, — подумал я про себя.

Из подворотни выехала белая «Газель», а за ней и наша автомашина.

— А где Горохов? — удивленно произнес один из сотрудников, сидевший в нашей машине.

Присмотревшись, я увидел, что за рулем вишневой «девятки» сидел неизвестный нам молодой человек.

— Интересно, а где наши ребята? Неужели их пересадили в белую «Газель»? — подумал я.

— Всем приготовиться! — сказал я и поехал вслед за нашей машиной.

Обе машины быстро набрали скорость и направились в сторону выезда из города.

— Интересно, куда они едут? — подумал я. — Неужели Гнилой повез ребят в свой модуль?

Я моментально отбросил от себя эту мысль. Гнилой — парень тертый. Он никогда бы не решился просто так засветить свой цех. А это значит, что сейчас он может устроить настоящую проверку нашим ребятам.

Я ехал метрах в пятидесяти сзади, стараясь укрыться за впереди идущей машиной. Когда мы стали подъезжать к железнодорожному переезду, идущая впереди нас грузовая машина стала дергаться, а затем вдруг внезапно остановилась. Я резко ударил по тормозам, чтобы не столкнуться с ней. Пока я ее объезжал, «Газель» и наша «девятка» успели миновать переезд и оказались на другой стороне железной дороги. Опущенный стрелочником черно-белый шлагбаум преграждал нам путь. Мне ничего не оставалось, как ждать, когда проедет поезд. Когда шлагбаум подняли, то я понял, что мы безнадежно потеряли «Газель» и нашу машину.

— Ну, что будем делать, ребята? — поинтересовался я. — Где будем их искать?

Ребята молчали, и всем нам было понятно без слов, что искать эти две машины в громадной промышленной зоне бессмысленно.

Я снова поменялся местами с водителем, так как теперь преследовать было уже некого. Мы медленно поехали по дороге вдоль бесконечного бетонного забора. Где искать ребят, я в тот момент просто не знал.

Проехав метров четыреста-пятьсот, мы окончательно поняли, что поиск усложняется. Нас окружали какие-то промышленные корпуса с бесконечными заборами и закрытыми на замки воротами.

— Ребята! Если мы их не найдем до вечера, то наши шансы найти их в темноте просто минимальны. Поэтому смотрите внимательней, может нам повезет, и мы обнаружим их до темноты.

Мы заезжали в какие-то бесконечные ворота, плутали по промышленным территориям, но нашей машины по-прежнему нигде не было.

* * *

Белов и оперативники удивились, когда Гнилой скомандовал им свернуть в небольшой дворик, скрытый от любопытных глаз металлическим забором.

— Тормози, — сказал Гнилой. — Подождите меня минут пять, мне необходимо переговорить кое с кем.

«Девятка» остановилась. Гнилой вышел из машины и направился в подвальное помещение. Минут через пять он вернулся к машине и попросил ребят пройти вместе с ним.

— Неужели здесь сборочный цех? — подумал Белов. — Надо же, чуть ли не в центре города собирают оружие, и никто об этом не догадывается? Ну и наглец этот Гнилой!

Ребята спустились по лестнице вниз и оказались в довольно большом помещении, заставленном пустыми коробками из-под медицинских препаратов. Воздух в подвале был спертым, пропитанным запахом лекарств и формалина.

— Похоже, какой-то медицинский склад, — подумал Белов.

Из подсобного помещения вышли двое парней в белых медицинских халатах, в руках у них были автоматы Калашникова, которые они направили на ребят.

— Ну что, менты, вот и приехали, — сказал Гнилой. — Всем встать на колени. При попытке дернуться убьем всех на месте. Я вас тогда сразу срисовал на месте и понял, что вы не из пацанов. Кстати, я вчера связывался по телефону с Москвой и Казанью. Мартын с Корейцем мне сказали, что никого они в Ижевск не направляли. Я предлагаю вам скинуть свои стволы, если они у вас есть, и добровольно вытянуть вперед руки. Кто откажется от этой процедуры, тот вытянет ноги.

Ребята посмотрели на Белова, ожидая команды. Белов молча вытянул вперед руки. Гнилой скотчем связал их и направился к другим ребятам, которые последовали примеру Белова. Затем им завязали глаза какими-то грязными и вонючими тряпками и по одному вывели из подвала.

— А теперь по одному в «Газель», — велел Перов. — Предупреждаю, что убью любого из вас, если кто-то дернется.

Когда они все оказались внутри «Газели», за руль «девятки» сел один из товарищей Гнилого. Сам Гнилой сел в «Газель» и что-то скомандовал водителю. Ехали они долго, машину швыряло из стороны в сторону. Судя по тому, что они часто стали переезжать железнодорожные пути, ребята сделали вывод, что их везут на промышленную зону.

— Слышь, ты, придурок, — обратился Белов к Перову. — Если мы сегодня не позвоним Корейцу, завтра у вас начнутся такие головные боли, что я вам не позавидую. Наши ребята порубят вас на куски. Ты понял меня, Гнилой?

— Ты меня не пугай. Мне плевать на вас, в том числе и на вашего Корейца. Для вас завтра уже не будет, — ответил он.

Наконец, «Газель» резко дернулась и, скрипя тормозами, остановилась. Кто-то схватил Белова за воротник куртки и с силой вытянул его наружу. Свежий воздух ударил Белову в лицо, и от этого повязка на его глазах завоняла еще сильнее. Запах, исходящий от тряпки, показался ему знакомым, это был запах оружейного масла. Наряду с ним чуткий нос Белова уловил еще один запах — формалина.

— Неужели эта машина морга? — подумал он. Судя по расположению кресел, «Газель» по всей видимости, использовалась в качестве катафалка. Сильный толчок в спину стволом автомата вернул его к действительности. Он сделал два неуверенных шага вперед и упал на землю, больно ударившись коленями обо что-то твердое.

— Осторожней нельзя? — обратился Белов к неизвестным. — Вы же мне все ноги сломаете.

— А зачем они тебе? — ответил Гнилой и громко засмеялся. — Ты не переживай, мертвые не ходят.

— Ну, у тебя и юмор, Гнилой, — сказал с усмешкой Белов. — Смотри, Гнилой, смеется хорошо тот, кто смеется последним.

— Нет, Белов, ты не прав. Хорошо смеется тот, кто стреляет первым. По-моему, так у вас в Казани говорит лидер «Жилки».

Белов хотел развернуться, но почувствовал, как ему в спину уперся ствол автомата.

— Давай, шевели батонами, — услышал он мужской голос. — Жить тебе, ментяра, осталось совсем немного, от силы каких-нибудь шагов сорок.

Белый, спотыкаясь, побрел вперед.

— Как же так? — думал он про себя. — Вот так просто попасться каким-то лохам. Неужели ребята нас потеряли, и теперь у нас нет никакой надежды выбраться из этой ситуации? А все так красиво начиналось.

— Стоять! — услышал он команду за спиной.

Белов сделал шаг и остановился. Ему сняли повязку с глаз. Перед его глазами ровными рядами стояли старые покосившиеся от времени металлические и деревянные кресты. Перед ними было старое, уже давно заброшенное городское кладбище, на котором лет десять не совершали захоронений. Опустив глаза вниз, Белов увидел, что стоит на краю ямы. Через минуту рядом с ним уже стояли трое его товарищей.

— Ну что, суки позорные? Сейчас мы вас здесь кончим и закопаем. Если хотите, можете что-то сказать. Только давайте, не распускайте слюни и сопли, слушать ваши речи мы не намерены.

— Слушай, Гнилой, — произнес Белов. — Тебе не кажется, что ты попутал рамсы. Ты знаешь, если мы завтра не вернемся в Казань, то Кореец живым закопает тебя рядом с нами, а этих твоих шестерок он просто разрежет на маленькие кусочки и пропустит их через мясорубку.

— Ты что меня все Корейцем пугаешь, ментяра? Кто такой твой Кореец, в каком он звании? Где он? Нет его, а я вот здесь, рядом с тобой, — взвился от бешенства Гнилой. — Мне твой Кореец не авторитет. Здесь я для вас один, как Бог в трех лицах — судья, обвинитель и исполнитель. Ты понял меня или нет?

Гнилой вырвал из рук парня автомат и молча передернул затвор. Воздух, содрогнулся от грохота выстрелов. Стреляные гильзы веером рассыпались вокруг Перова. Пули, словно осы, засвистели над головами ребят, сбивая ветки с деревьев.

Над кладбищем снова повисла тишина. Гнилой вернул автомат парню и громко засмеялся.

— Ну что? Штаны у вас еще сухие или уже мокрые от страха? Шутка! Это была просто небольшая шутка с моей стороны. Вы знаете, я привык так шутить.

Ребята только сейчас поняли, что это была генеральная проверка, устроенная Гнилым. Один из оперативников присел на надгробие, плечи его сотрясались от рыдания. Пережить подобное абсолютно спокойно могли не все.

Белову первому освободили руки от скотча. Он молча подошел к Перову и что есть силы ударил его в лицо. От мощного удара Геннадий отлетел метра на три и упал, потеряв сознание. Прошло минут двадцать, прежде чем он немного очухался. Ребята помогли ему дойти до машины. Около машины Гнилой опустился на колени, и тело его затряслось от рвотных позывов.

— Белов, у него же настоящее сотрясение мозга, — произнес один из казанцев.

— Его вообще нужно порвать на куски за подобные шутки, — ответил Белов, обтирая тряпкой кровь с разбитых костяшек пальцев.

Заметив поднявшегося с колен Гнилого, Белов подошел к нему.

— Ну что, очнулся сука? Я тебе покажу, как организовывать подобные проверки, — произнес Белый. — Тебя, вообще нужно было порвать на куски за такие шутки, козел драный.

Белов подошел к местным ребятам и, словно ничего не произошло, сказал:

— Мужики, давайте поехали, и так много времени потеряли из-за этого дурачка. Мы завтра утром должны быть в Казани, и нам, как воздух, нужны ваши автоматы.

Они сели в машины и медленно тронулись.

* * *

Мартын прилетел в Казань ранним рейсом. Приземлившись в аэропорту Казани, он увидел, как к самолету подъезжает милицейская машина.

— Интересно, за кем это? — подумал он.

Никаких больших милицейских начальников в самолете он не заметил, и поэтому был немного удивлен, увидев машину с проблесковыми маячками. Впереди него шел охранник, который с минуту назад получил у пилота сданное им перед полетом оружие. Сзади двигался второй охранник. Мартын вышел на трап и стал спускаться.

Из милицейской автомашины вышел майор и направился в его сторону. Охранник автоматически закрыл Мартына своей грудью и полез за оружием.

— Погоди. Не спеши, нужно разобраться, — остановил его Мартын. Майор аккуратно взял под руку Мартына и отвел его в сторону. Они разговаривали минуты две.

— Едем в МВД, — сказал Мартын охранникам. — Со мной хотят встретиться руководители.

Они вышли через депутатскую зону и направились к ожидавшей машине. Оглядевшись по сторонам, Мартын сел в свой «мерседес» и в сопровождении милиции направился в город.

— Надо же, никогда не думал, что меня будут встречать с таким эскортом, — подумал он, наблюдая за тем, как шарахаются машины рядовых граждан при виде несущейся перед «мерседесом» милицейской машины с включенной сиреной и проблесковым маячком.

«мерседес» Мартына остановился напротив дверей Министерства внутренних дел. Мартын медленно вышел и, поправив на себе слегка помятый черный импортный костюм, в сопровождении майора милиции скрылся за дверями МВД. Машина Мартына отъехала в сторону и встала недалеко от здания МВД.

Мартын появился в дверях министерства часа через два. Он вышел и, улыбаясь, направился к своей машине.

— Ну что, Мартын, сильно тебя менты грузили? — поинтересовался у него один из охранников.

— Что так грубо? Грузили? Нет, со мной мило поговорили и посоветовали мне не особо задерживаться в городе.

— Сейчас куда? — поинтересовался у Мартына водитель.

— Как куда? К жене, — ответил Мартын. — Я и так уже опаздываю на торжество. Не буду же я объяснять гостям, что был в МВД.

Машина спустилась с улицы Чернышевского и, минуя железнодорожный вокзал, направилась в сторону Адмиралтейской слободы. Свернув на маленькую улицу, машина остановилась около дома, в котором жила жена Мартына.

— Вот я и дома, — подумал Мартын, выходя из машины.

Он прошел в дом и был приятно удивлен, увидев своих старых друзей и родственников. Жена подошла к нему и крепко обняла. Ее алые губы с запахом спелой малины впились в его рот.

— Вот, прими в знак нашей большой и крепкой любви, — сказал он и протянул ей маленькую коробочку, в которой лежал перстень с крупным розовым бриллиантом.

* * *

Белов с ребятами ехали за белой «Газелью», которая уже минут двадцать — двадцать пять двигалась между промышленными корпусами и железнодорожными стрелками. Оперативникам, сидящим в машине, порой казалось, что они никуда не едут, а просто стоят на одном месте, так как пейзаж за окнами практически не менялся.

— Надо же, — сказал Белов, — такие большие территории и все пустуют. Никому эти площади не нужны, ни правительству, ни бизнесу. Вы заметили, ребята, что за все это время нам попался навстречу всего один мужик, и тот оказался пьяным.

— Действительно, вот где раздолье всяким бандитам, — вступил в разговор один из оперативников. — Здесь не только подпольный сборочный заводик можно спрятать, но и цех по сборке ракет. В Европе и Японии борются за каждый свободный сантиметр, а здесь десятки гектаров бесхозной земли.

«Газель» стала притормаживать, а затем резко повернула влево. Проехав метров сто, они остановились у небольшого металлического ангара. Рядом с ангаром скромно стояло несколько старых «Москвичей» и «Жигулей» первой модели. Выбрав свободное место, малиновая «девятка» с оперативниками припарковалась среди этого старого хламья. Мужчина вышел из фургона и постучал условным стуком в металлическую калитку ангара.

— Вадим, это я, Андрей, — крикнул он. — Вы, что там, все оглохли, что ли, или спите?

Калитка слегка приоткрылась, и в возникшем проеме двери показалась мужская фигура, одетая в темную промасленную спецовку.

— Вадим, — обратился к нему Андрей, — быстро подгони сюда ребятишек. Нужно перетащить в ангар из «Газели» Гнилого.

— А что с ним, пьяный что ли? — спросил его Вадим.

— Да какой он пьяный? Это он ребят из Казани проверял на вшивость, вот те его и отоварили слегка. Сейчас он не только идти не может, но даже и ползти.

Через минуту дверь ангара открылась, и из нее вышли четверо ребят, которые направились к фургону. Они подхватили под руки Гнилого и завели в ангар.

— Давайте мужики, проходите в ангар, не будем светиться на улице, — сказал Андрей.

Ребята один за другим скрылись в дверном проеме. В ангаре было довольно светло и тепло. Ребята невольно зажмурили глаза от яркого электрического света, который бил с потолка ангара.

— Да у вас здесь хоть кино снимай, — Белов. — Кто за свет платит?

— А ты как думал? Во всех сборочных цехах всегда так светло. Детали мелкие, их нужно нормально видеть, — сказал Вадим. — А насчет света и тепла — платит государство. Так что Гнилой выиграл многое, когда снял в аренду это помещение.

Белов в сопровождении оперативников прошел внутрь ангара. Изнутри он оказался намного больше, чем выглядел с улицы. Здесь стояло несколько станков и агрегатов, на которых работали человек семь рабочих.

— Чем они занимаются? — спросил Белов Андрея.

— Да подгоняют детали. Часть деталей из брака, вот они и устраняют его здесь на станках.

— А станки-то откуда? — снова спросил его Белов.

— Откуда, откуда! С завода. Купили как списанные, но на них еще можно работать лет сто.

— Понятно, — ответил Белов. — Могу одно сказать — солидно.

Вдоль стен стояли металлические и деревянные ящики, в которых навалом лежали похищенные с предприятия комплектующие детали к автоматам и пистолетам.

— Богато живете, — сказал Белый. — Здесь, наверное, одних автоматов чуть ли не на роту солдат.

— Вот если бы все это продать, тогда можно сказать, что живем богато. А пока, это только железо и не более.

— Слушай, Андрей, а где вы отстреливаете свое оружие, не в ангаре ведь?

— Конечно, нет, — ответил тот. — Здесь недалеко есть одно место, вот там и отстреливаем. Единственная пока проблема — это нехватка патронов, а в остальном все нормально.

Белов вынул платок из кармана куртки и обтер им свое лицо. Это был условный сигнал, по которому оперативники стали расходиться в разные стороны, занимая исходные позиции для захвата преступников. Белов и Андрей прошли в глубь ангара. Андрей достал из кармана ключи и открыл одну из подсобок.

— Вот, можете выбирать любые, все они отстрелянные, — предложил Андрей Белову.

В ящиках, стоявших у стены, лежали собранные и уже отстрелянные автоматы. Белов взял один из автоматов в руки и передернул затвор.

— Ну как? — поинтересовался Геннадий. — Берете или нет? Может вам показать еще пистолеты? Мы их тоже здесь собираем.

Белов в ответ промолчал. Он нагнулся и взял в руки другой автомат, с деревянным прикладом. Андрей не успел что-то сказать, как получил нокаутирующий удар прикладом в лицо. Он упал, словно сноп, без крика и стонов.

— Всем на пол! — громко скомандовал Белов. — Мы из милиции! При любой попытке сопротивления будем стрелять на поражение.

Дверь ангара неожиданно распахнулась, и Белов увидел врывающихся в ангар ребят из группы прикрытия.

— Вот и встретились, — сказал я обрадованно, обращаясь к Белову. — Ты, знаешь, мы кое-как нашли вас. Ты даже не представляешь, мотались часа три, если не больше.

Пока мы разговаривали с Беловым, ребята успели согнать всех рабочих в дальний угол ангара.

— А теперь, я думаю, нам нужно звонить в местное МВД, иначе мы не сможем вывезти столько металла, — сказал я. — Вы оставайтесь здесь и организуйте охрану оружия, а я проеду в МВД Удмуртии. Заодно и повидаюсь с заместителем министра Петровым.

Я вышел из ангара, и направился в МВД Удмуртии.

* * *

Было около девяти часов вечера, когда я добрался до МВД. Войдя внутрь здания, я представился дежурному и поинтересовался у него, на месте ли заместитель министра внутренних дел Петров.

— Да, Петров у себя. Он еще не ушел, — ответил дежурный. — Как о вас доложить?

— Докладывай как есть. Мол, заместитель начальника управления уголовного розыска МВД Татарстана хочет его видеть по неотложному делу.

Дежурный по МВД сообщил, что Петров ожидает меня в своем кабинете. В сопровождении помощника дежурного я направился в его кабинет.

— Привет, Виктор Николаевич! — поздоровался Петров, выходя из-за массивного стола. — Какими судьбами? Давно мы с тобой не виделись, наверное, года два, если не больше. Каким ветром тебя занесло в наши края?

— Дела, Аркадий Иванович, дела, — сказал я, присаживаясь на стул. — Сами знаете, только дела могли привести меня к вам в республику.

— А я-то подумал, что ты в гости к старому другу заехал! А ты по делам.

— Ты знаешь, Аркадий Иванович, мы в Казани отрабатывали одну интересную группу и через них вышли на подпольный заводик по сборке стрелкового оружия у вас в Ижевске. Вот и решили его хлопнуть.

Петров удивленно посмотрел на меня, словно я пошутил.

— Ты случайно, Виктор, ничего не путаешь или ты так шутишь? — спросил он. — Говоришь, целый заводик и не меньше? Да не может быть такого!

— Хочешь, верь, а хочешь, не верь, но представь себе, Аркадий Иванович, именно заводик и не меньше. Сегодня мы накрыли этот заводик и задержали человек десять, которые трудились на нем.

— Все это серьезно, или ты меня по-прежнему разыгрываешь? Какой заводик, какие задержанные рабочие? Если это правда, то почему мы не в курсе всех этих событий?

Я молча смотрел на Петрова, лицо которого стало краснеть.

— И что дальше? Что вы собираетесь делать с этими людьми?

— Я свое дело сдела. Завод я нашел и, можно сказать, ликвидировал. Пусть теперь следователи решают, что с ними делать, отрабатывать здесь или везти их в Казань, я в их дела влезать, по-честному, не хочу. А то чуть что сразу начинают голосить, что я оказываю какое-то давление на следствие.

Петров вновь посмотрел на меня с явным недоверием.

— А ты все такой же, как и пять лет назад. Никак успокоиться не можешь, все делаешь втихаря, в обход руководства.

— Вы на меня не обижайтесь, приказ есть приказ. Я что к вам приехал, Аркадий Иванович, у меня проблема. Мне нужно организовать охрану этого заводика, а также какой-то транспорт, чтобы вывезти весь этот металл. Может, поможешь мне по старой дружбе?

Он на минуту задумался и взглянул на свои наручные часы.

— Хоть ты поступил совсем не по-товарищески, Виктор Николаевич, я постараюсь что-нибудь придумать. Мне сейчас проще организовать охрану ангара, чем в это время искать тебе транспорт.

— Тогда остановимся пока на охране, — ответил я ему.

Петров поднял трубку и связался по телефону с начальником Октябрьского отдела милиции. Пока они о чем-то договаривались, я связался по другому телефону с Вдовиным. Когда тот поднял трубку, я сказал:

— Анатолий Герасимович, это я, Абрамов. У нас все нормально, завод мы накрыли. Мне нужен транспорт для вывоза всего этого вооружения, а также хотелось бы, чтобы прислали нам следователей. Задержанных у нас порядка десяти человек. Взяли всех без всякого шума и пыли. Я сейчас в кабинете заместителя министра внутренних дел Удмуртии Петрова, договариваюсь с ним об организации охраны этого ангара.

Переговорив с Казанью, я положил трубку. Петров по-прежнему, не обращая на меня внимания, разговаривал с начальником отдела милиции. Судя по накалу разговора, тот явно не проявлял особого желания организовывать охрану ангара.

— Ну, что ты так на меня смотришь, Виктор Николаевич? Можно подумать, что у вас в министерстве нет подобных проблем? Я как-то на днях разговаривал с вашим Феоктистовым, у вас то же самое, что и у нас. Все серьезные вопросы тоже приходится решать через министра.

Его прервал телефонный звонок. Судя по лицу Петрова и тому, что он встал со своего кресла, я понял, что на этот раз ему звонил министр внутренних дел Удмуртии. Петров слушал министра и иногда кивал головой в знак согласия. Наконец, он положил трубку и повернулся ко мне.

— Представляешь, наш министр просто в шоке. Ему только что позвонил ваш министр и, по всей видимости, похвастался своими успехами. Сейчас охрана ангара, я думаю, будет обеспечена в полном порядке.

— Спасибо, Аркадий Иванович за помощь, — сказал я.

— Знаешь, что я скажу тебе? Нашего министра возмутил сам факт, что люди из Казани самостоятельно накрыли этот заводик, о котором мы ничего не знали. Посмотрим, чем завтра все это закончится, в том числе и для меня лично.

— Аркадий Иванович, видит Бог, я не хотел вас подставлять, поэтому и пришел к вам, а не к нему за помощью.

— Да ладно, ты не оправдывайся передо мной, я не кисейная барышня, — сказал он. — Давай лучше съездим на место и посмотрим, какой это заводик. Меня просто распирает любопытство.

Мы вышли из МВД и сели в машину. Через сорок минут мы уже были на месте.

* * *

Когда мы вошли в ангар, Белов и ребята пересчитывали запасные детали к автоматам, хранившимся в деревянных ящиках зеленого цвета. Увидев меня, Белов вскочил и направился ко мне. Он поздоровался с Петровым и стал докладывать.

— Виктор Николаевич, готовых изделий шестьдесят три. Двадцать шесть автоматов Калашникова и двадцать семь пистолетов Макарова. Судя по запасным стволам и другим комплектующим, рабочие могли еще собрать порядка восьмидесяти автоматов. Пока мы с задержанными не работали, и поэтому доложить, откуда у них такое количество стволов, я не могу. Однако, судя по имеющимся маркировкам, все они похищены с одного завода. Кроме всего, что вы уже видели, мы в подсобке обнаружили одиннадцать цинков с патронами к автомату и два цинка патронов к пистолету Макарова. Происхождение этих боеприпасов пока неизвестно.

— Да что тут гадать, — сказал Петров, — все это с завода, и стволы, и патроны. Думаю, нужно будет проводить тщательную ревизию всего этого добра, ведь за это безобразие кто-то должен отвечать?

— Думаю, трудно, а может, и невозможно будет найти виновных в этом деле, — сказал я. — У нас ведь в России везде круговая порука. Руководители предприятия постараются никого из своих подчиненных в обиду не дать. Стволы, скажут, были бракованные. С кого спросишь, если заводские свалки не охраняются?

— Ты прав, Виктор Николаевич, но проверять все равно придется. Что я могу сказать, глядя на все это? Ты просто молодец. Раскрутить такое дело с выездом на чужую территорию — это просто великолепно.

— А почему с выездом на чужую территорию? По-моему, территория у нас с вами одна — Россия.

Он молча повернулся и направился к выходу из ангара. Вслед за ним направился и я, чтобы проводить его до машины. Мы вышли из ангара и сразу же попали в свет фар милицейских автомашин. К ангару подъехали два милицейских «УАЗа» и остановились рядом. Из машины выскочил молодецкого вида капитан и чуть не бегом устремился к Петрову.

— Капитан, — обратился к нему Петров, — вам руководство задачу поставило?

Получив утвердительный ответ, он продолжил:

— Вот, знакомьтесь, это заместитель начальника управления уголовного розыска Татарстана подполковник милиции Абрамов. Поступаете с людьми в полное его распоряжение.

— Так точно! — браво откозырял капитан. — В полное распоряжение товарища подполковника.

Петров сел в машину и, махнув на прощание мне рукой, уехал.

— Вот что, товарищ капитан, — сказал я ему. — Вам предстоит организовать охрану данного объекта. Охрана должна осуществляться по периметру. Сейчас мы в вашем присутствии закроем ангар, опечатаем его, повесим пломбы. Задача ясна?

— А что, если не секрет, находится в ангаре? — поинтересовался у меня капитан.

— Военное снаряжение. Говорят, что оно когда-то принадлежало химическим войскам. Ну, разные там банки, склянки с какими-то реактивами, а если короче, просто самая настоящая отрава.

Из ангара один за другим стали выходить ребята. Последним вышел Белов. Он вместе с капитаном закрыл ангар и опечатал двери. Всех задержанных мы поместили в два подъехавших «воронка». Проинструктировав еще раз капитана, мы поехали в гостиницу.

На следующее утро, дождавшись прибывших из Казани «КамАЗов», мы отправились к ангару. У ангара нас остановили сотрудники милиции. Пока мы утрясали с ними все тонкости, прошло более часа. Два часа ушло на погрузку ящиков с деталями и уже готовых автоматов. Все оставшееся оборудование мы передали по акту сотрудникам местного отдела милиции. Заехав в отдел милиции, мы увидели, что с задержанными накануне работниками подпольного заводика уже работали следователи из Казани. Задача, поставленная нам руководством МВД, была выполнена, и мы с легкой душой поехали в Казань.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Казань встретила нас весенним теплом и ярким солнцем. Мы подъехали к зданию МВД и стали разгружаться. Сотрудникам понадобилось около трех часов, чтобы выгрузить ящики из машины и перетащить их в склады хозяйственного отдела.

Пока ребята разгружали ящики, я прошел в здание МВД и поднялся к себе на этаж. Не успел я войти в кабинет, как зазвонил телефон.

— Привет, Виктор. Ты что это, мимо кабинета начальника, словно мышка проскальзываешь? Что, войти и доложить начальнику уже не позволяет тщеславие? — сказал Вдовин. — Давай заходи, подави в себе гордыню.

Я снял куртку и направился к нему в кабинет. Вдовин встретил меня у дверей и крепко пожал мою руку.

— Еще раз привет, Виктор Николаевич. Давай заходи, рассказывай, как там все это было. Ужас как интересно.

Я сел за стол, на котором уже стояли две чашки с крепким и ароматным чаем, а в небольшой вазочке лежало печенье.

— Чего смотришь? Давай угощайся, чем Бог послал, — пригласил Вдовин и сел в свое кресло.

Я приступил к докладу. Вдовин иногда прерывал меня, уточняя те или иные моменты. Когда я закончил, то невольно взглянул на часы.

— Чт, торопишься? Еще успеешь домой. Ну, что я могу сказать? Хорошо вы там поработали. Думаю, что всех участников этой операции нужно поощрить, и поощрить настоящим образом. Особенно группу Белова, ведь они подвергали свою жизнь прямой угрозе. Здесь просто деньгами не обойдешься.

Я согласился, а затем, посмотрев на него, сказал:

— Анатолий Герасимович, единственное, что нужно было бы сделать дополнительно в этой операции — это все же поставить в известность хотя бы руководство министерства Удмуртии. Они были крайне недовольны, что мы самостоятельно провели все это без их участия, и сейчас они ожидают большого гнева со стороны Москвы.

— Извини, Виктор Николаевич, это их проблемы. Все это происходило у них под самым носом — и хищение, и сборка оружия. Однако они почему-то этого не видели, а может, все и намного проще — просто не хотели этого видеть.

— Может, вы и правы, Анатолий Герасимович, но я бы на последнем этапе все же проинформировал их. Ты знаешь, мне пришлось чуть ли не на коленях просить их об организации охраны этого заводика, о приеме в ИВС задержанных по этому делу.

Вдовин хотел что-то сказать мне, но его прервал телефонный звонок. Он снял трубку и, не сказав ни одного слова, положил ее на место.

— Пойдем к Феоктистову, он ждет нас с тобой у себя в кабинете.

Феоктистов встретил нас с улыбкой на лице. Судя по всему, он был крайне доволен результатами операции. Он пожал нам руки и пригласил присесть за стол.

— Я же тебе говорил, — сказал он, обращаясь к Вдовину, — что Абрамов парень фартовый. Там, где он, там всегда победа. Давай, Виктор, не томи, докладывай.

Мне вновь пришлось докладывать о своем выезде в Ижевск, о возникших проблемах в командировке и так далее. Когда я закончил, Михаил Иванович встал из-за стола и подошел к окну.

— Да, прогулка у тебя была не из легких, — задумчиво сказал он. — Думаю, что люди устали, и им нужно дать отдохнуть. Дайте команду, пусть они отдохнут дня два.

Феоктистов сначала посмотрел на меня, а затем, переглянувшись с Вдовиным, задал мне вопрос:

— Абрамов, какие у тебя соображения в отношении Быка и Корейца? Может, пора их паковать?

Вопрос Феоктистова застал меня врасплох. Я с минуту растерянно смотрел на них двоих, а затем сказал:

— Михаил Иванович, а что мы имеем в отношении Быка? Думаю, что у нас на него нет ничего конкретного. Сейчас Бык на воле намного ценнее, чем в тюрьме. Да и почему у вас возник подобный вопрос в мое отсутствие?

— Да у Гафурова есть информация о том, что это люди Быка завалили Купца и братьев Синявских. Вот Гафуров и хочет его крови.

— Михаил Иванович! Гафуров плохо знает Быка и ошибочно думает, что его так просто будет сломать. Если он рассчитывает, что тот признается в совершенном им убийстве, это ошибка. Если его брать и колоть на это убийство, то нужны трупы Купца и этих братьев или еще что-то очень весомое. Я, в отличие от Гафурова, хорошо знаю этого человека и считаю, что тот лучше умрет, но своих людей Гафурову не отдаст. Не будет же Гафуров закрывать весь поселок? Дело ваше, но это мое личное мнение. Во-вторых, что Гафуров имеет? Сообщение агента и не более. Неужели на этом сообщении он хочет его сломать? Это же смешно.

— Все ясно, Абрамов, — сказал Феоктистов. — Другого мнения я от тебя не ожидал. — Вы глубоко ошибаетесь, я не прикрываю Быка. Я сам бы лично его закрыл, если бы имел реальные доказательства его причастности к этим убийствам. В отношении Корейца я промолчу. Я плохо знаком с этим пассажиром. Мне кажется, что Корейца, как и Быка, просто так не возьмешь. Против них нет ни одного прямого показания, а все эти догадки Гафурова так и останутся догадками, пока не будет фактов об их непосредственном участии в подобных акциях.

Мы еще посидели минут десять, обсуждая различные служебные вопросы. Внезапно Вдовин произнес:

— Вы знаете, Виктор Николаевич, мы еще вчера обсуждали с Феоктистовым, как вас поощрить. Михаил Иванович, насколько я знаю, хочет представить тебя и Белова с его экипажем к правительственной награде, к ордену Мужества. Насколько я знаю, со слов Феоктистова, вас уже дважды представляли к государственным наградам и дважды вы по разным причинам не смогли их получить. Вот он сейчас и хочет исправить эту не совсем приятную для тебя тенденцию.

— Вы знаете, Анатолий Герасимович, — сказал я, — если этого не произойдет и в третий раз, я не удивлюсь. Понимаете, я уже как-то привык к этому. Главное, не забудьте поощрить сотрудников управления, которые ездили со мной.

Я вышел из кабинета и, не заходя к себе, поехал домой.

* * *

Шимановский позвонил мне с утра на работу и предложил встретиться. Вечером, закончив все свои дела, я вышел из МВД и медленно направился в сторону площади Свободы. У меня было в запасе еще несколько свободных минут, и поэтому я не особо спешил. Я шел по улице Лобачевского и с удовольствием вдыхал теплый весенний воздух. Я невольно задумался об отпуске. Последние три года я практически не отдыхал. У меня не было ни одного выходного дня, приходилось каждый день быть на работе. Редкая ночь проходила без вынужденного подъема и выезда на место преступления. Подобный график работы делал мои будни однообразными, и о днях недели я судил лишь по совещаниям, проводимым руководителями министерства. Так, в понедельник и среду проводил совещание заместитель министра Феоктистов, а во вторник проводил заслушивание прокурор республики. Рассматривая по утрам себя в зеркало, я замечал, что начинаю понемногу сдавать. Я заметно похудел, под глазами появились темные непроходящие круги, а волосы на голове стали окрашиваться в серебристый цвет.

Свернув за угол, я еще издали увидел Шимановского, который стоял около театра и постоянно оглядывался по сторонам.

— Похоже, у человека невроз, — подумал я про него. — Ему явно нужен психиатр.

Заметив меня, Шимановский направился в мою сторону. Переходя дорогу через улицу Театральную, он чуть не угодил под машину. Когда я к нему подошел, он тяжело дышал и утирал мокрый от пота лоб носовым платком.

— Что же вы не соблюдаете правила дорожного движения, мужчина? — шутя, сказал я. — Так легко и под машину угодить.

— Вы думаете, Виктор Николаевич, что это случайность? — задал он мне свой вопрос. — Я, в отличие от вас, так не считаю.

— Да бросьте вы, Вадим Яковлевич, в каждой случайности видеть злой умысел. Правила нужно соблюдать при переходе улицы, и тогда с вами ничего не произойдет. Если бы вас захотели убить, то наверняка бы давно это сделали. Ну, сами подумайте, кому вы сейчас нужны, чтобы вас убивать? Быку? Не думаю, сейчас вы для него ходячий кошелек, и он не лох, чтобы вот так просто потерять его.

— Может, вы и правы, Виктор Николаевич, но осторожность в этих делах никогда не была лишней, тем более сейчас.

Он взял меня под локоть и, отведя в сторону, сказал:

— Виктор Николаевич, у меня беда. Бык каким-то образом узнал, что я передал крупную сумму денег Корейцу для приобретения им, как вы знаете, автоматов. Он сегодня с утра ворвался в мой кабинет и, вытащив пистолет, попытался со мной расправиться за это. Я кое-как вырвался от него и закрылся в соседнем кабинете.

— Это уже не шутка, — сказал я. — Служить одновременно Мамоне и Иисусу Христу сложно, так как и тот, и другой могут наказать за отступничество.

— Вот видите, вы сами мне только что сказали, что они меня могут запросто убить!.

— Вадим Яковлевич, они и меня так же могут запросто убить, на то они и бандиты, — ответил я. — Вы сами посмотрите, что творится в России, каждый день кого-то убивают.

— Но вам государство платит за это деньги, чтобы вы не боялись этих бандитов и уничтожали их!

— Вадим? Вы что какой наивный? Вы думаете, что государство платит нам такие большие деньги, из-за которых мы просто так лезем под пули бандитов? Было бы намного проще всем, если бы вы не дружили с этими бандитами. Наверняка и наездов бы на вас просто бы не было. Вы сами во всем виноваты, — парировал я его выпад.

— Может вы и правы, Виктор Николаевич, — сказал он. — Однако что мне делать сейчас? Я не буду от вас скрывать, на днях я встречался с Мартыном. Он приезжал в Казань. У него была какая-то юбилейная дата с женой, то ли дата регистрации брака, то ли еще что-то подобное. Так вот, его ребята вытащили меня из дома в два часа ночи и повезли к нему в Адмиралтейскую слободу.

— Ну и о чем вы там шептались с Мартыном под весенними звездами? — поинтересовался я у него. — Наверное, не о любви друг к другу?

— Вы правы. Конечно, не о любви. Мартыну срочно нужны деньги, и он требует, чтобы я взял в банке большой кредит. Вы не поверите мне, но кредит настолько большой, что я думаю, мне его просто не предоставят.

— Для чего ему нужны такие большие деньги? — спросил я.

— Мартын хочет купить себе дом в США и уехать туда жить, — шепотом сказал Шимановский.

— Разве у него своих денег не хватает на это? Наверное, московские фирмы приносят ему неплохие доходы?

— Я его деньги не считал, — ответил Шимановский. — Там тоже, как и здесь, нужно на что-то жить, да и содержать эту большую наемную армию нужно. Там просто так не украдешь, контроль, как в центральном комитете. Если они поймут, что к его рукам липнут такие большие деньги, то они его точно убьют, прежде чем он пересечет границу. Там за ним неотступно следит Гарик, брат убитого Гордея.

— Выходит, ему нужны свободные деньги, которые не проходят через счета его фирм. Правильно я мыслю или нет?

Шимановский молча кивнул головой. Заметив это, я задал ему очередной вопрос.

— Вадим, а в каком банке он тебя заставляет брать кредит?

— Он пока не назвал мне банк, но сказал, что договорится с управляющим о кредите, — ответил Шимановский. — Похоже, это будет какой-то московский банк.

— Выходит, Мартын решил свалить из России, — подумал я про себя. — Это явно неспроста. Значит, Мартын, как зверь, почувствовал какую-то опасность и готов бросить все и сбежать.

— Вадим Яковлевич, а что с Мартыном? Кто ему наступил на хвост? — поинтересовался я.

— Похоже, люди из КГБ, — сказал Шимановский. — Не наши, не казанские, а московские. Там, на Лубянке, лохов не держат. Для них Мартын как пыль, провели рукой, и снова чисто.

— Понятно, Вадим Яковлевич, — ответил я. — Если ты хочешь, чтобы я тебе как-то помог в этом деле, то узнай, с каким банком он договорился. Если ты мне его назовешь, то я смогу сохранить тебе не только жизнь, но и твои деньги. Вы поняли меня, Вадим Яковлевич? А что он собирается делать с Быком? Он же передал ему вашу компанию?

— Он его убьет, чтобы не было никаких проблем с получением кредита. Сейчас Бык успокоился и не ждет удара от него. Вот на этой волне расслабленности он его и завалит.

— Это он сам вам говорил, или это ваша фантазия? — поинтересовался я.

— Считайте, как хотите, но это будет так, — ответил Шимановский.

Не попрощавшись, он направился по улице Пушкина в сторону своего дома.

* * *

Мартын ехал в своем бронированном шестисотом «мерседесе» на ранее оговоренную встречу с председателем правления одного из крупнейших банков Москвы. Водитель, свернув в небольшой переулок, остановил машину около трехэтажного старинного дома. Дальше было проехать просто невозможно, так как весь переулок был плотно заставлен машинами работников банка.

— Как они только здесь живут? — подумал Мартын, разглядывая окна стоящего на углу дома. — Чем они только здесь дышат?

Дождавшись, когда охранник откроет дверь машины, Мартын вышел из «мерседеса» и направился к банку. Пройдя в сопровождении своей охраны метров сто, он остановился перед массивной деревянной дверью.

— Паша, — обратился он к начальнику охраны. — Оставь людей здесь, а сам со мной пойдешь в банк.

— Все ясно, — ответил Павел и дал соответствующую команду охране.

Они открыли тяжелую дверь и вошли в банк. Похоже, там их уже ждали. Начальник службы безопасности банка вежливо поздоровался с ними, и они втроем направились в кабинет управляющего.

— Подождите, пожалуйста, минуточку, — попросил их начальник службы безопасности и скрылся за дубовой дверью.

— Интересно, — подумал про себя Мартын, рассматривая дверь. — Здесь, в банке, и двери словно сейфы, просто так никуда не пройдешь и никуда не ворвешься. Такую дверь только из гранатомета можно вскрыть.

Прошло минуты две, прежде чем дверь открылась и в проеме двери появился мужчина в дорогом импортном костюме. Как догадался Мартын, это был управляющий банком. Окинув их взглядом с ног до головы, он сразу же направился к нему.

— Здравствуйте! Вы знаете, я давно вас жду. Проходите, пожалуйста. Мне о вас очень много рассказывал мой хороший знакомый Константин Юрьевич Рязанцев.

Мартын вошел в кабинет и, не дожидаясь приглашения, сел в большое кожаное кресло.

— Насколько я помню, Константин Юрьевич просил меня рассмотреть ваш вопрос о кредите. Какой кредит и на какой срок вы хотите получить? — спросил Мартына управляющий.

— Десять миллионов долларов, — не совсем уверенно, тихо произнес Мартын.

— Вы, наверное, пошутили, — улыбаясь, произнес управляющий. — Мы даже крупным государственным организациям не предоставляем подобные кредиты. Что вы можете в качестве своей платежеспособности предложить нашему банку? Надеюсь, не свое честное слово?

— Леонид Захарович, вы правы. Сейчас человеческая жизнь ничего не стоит, не то что слово. В качестве залога я передам вам страховую компанию «Казань» со всеми ее активами. Компания работает на рынке довольно успешно и входит в пятерку лучших страховых компаний России.

— Интересный подход, — сказал Леонид Захарович. — Получается так, что страховая компания берет у нас кредит, а не вы лично?

— Вот именно.

— Вы знаете, я сейчас затрудняюсь что-либо вам ответить. Нам нужно внимательно изучить бухгалтерские балансы этой компании. Поймите меня правильно, десять миллионов — это десять миллионов, а не один рубль.

— И как долго мне ждать вашего ответа?

— Я же вам уже сказал. Предоставьте нам необходимые документы, мы их рассмотрим, оценим ликвидность и примем решение. Разве вам не все понятно?

— Спасибо, что хоть сразу не отказали, — сказал Мартын и вышел из кабинета управляющего.

— Ну и как? — поинтересовался у него Павел.

— Жалко, что придется работать по второй схеме, — коротко ответил Мартын и направился к машине.

* * *

Бык был удивлен свалившимся на него известием. Ему позвонил один из его бригадиров и передал, что его разыскивают сотрудники шестого отдела.

— Слушай, Кащей! Ты случайно не знаешь, что им нужно от меня? — поинтересовался у него Бык.

— Насколько я понял из их разговоров, они подозревают тебя в причастности к исчезновению Купца и братьев Синявских. Сейчас они объезжают наши точки и пытаются получить на нас какое-нибудь заявление, чтобы твое задержание выглядело вполне официально и давало им право закрыть тебя на сутки.

— Кого из наших ребят они уже закрыли? — спросил его Бык.

— Закрыли Гарика и Федю. Но, похоже, им нужен ты, а ребят они закрыли так, от балды, чтобы показать свою силу.

— Понятно, Кащей. Похоже, мне нужно срочно зарыться поглубже в ил.

— Я тоже так думаю. Сейчас они поищут тебя от силы неделю, а затем забудут. Это же не первый раз, когда они кого-то разыскивают.

— Слушай, Кащей. Я с неделю перекантуюсь на проспекте Победы. Отлежусь там немного, осмотрюсь, что к чему. Ты ведь знаешь, как найти меня. Пока я буду загорать, ты постарайся все разузнать, с чего это они вдруг стали вешать на меня Купца?

— Хорошо, Наиль, как только узнаю, сразу же позвоню, — сказал Кащей и положил трубку.

Переговорив с Кащеем, Бык быстро побросал в спортивную сумку свои носильные вещи, деньги и документы. Пройдя в прихожую, он снял с вешалки куртку и вышел во двор коттеджа. Не заметив ничего подозрительного, он сел в машину и выехал на улицу. По дороге заскочил к тестю.

— Диана, давай собирайся, — спокойно сказал он. — Нам срочно нужно уехать.

Жена, не произнеся ни слова, быстро собрала свои вещи, взяла сумочку и вышла из дома вслед за ним.

— Наиль, что случилось, мы куда едем? — поинтересовалась она у него, когда они уже ехали по проспекту Победы.

— Сейчас, Диана, приедем на место, там сама все увидишь. Пока так надо, и только давай без всяких вопросов.

— Что же все-таки случилось?

— Я же сказал тебе — без вопросов. Неужели ты не понимаешь? — раздраженно ответил Бык.

— Но я сегодня обещала приехать к своим знакомым в гости. Я и так их не видела целую неделю, — капризно произнесла она и надула губы.

Наиль промолчал, словно не видел этих надутых губ. Он осторожно проехал мимо беспорядочно припаркованных автомашин и встал недалеко от подъезда большого многоэтажного дома. Они вышли из машины и прошли в крайний подъезд. Поднявшись на восьмой этаж девятиэтажного дома, Наиль отыскал в условном месте ключи и открыл входную дверь.

— Заходи, — предложил он Диане. — Будь как дома.

Супруга осторожно вошла в квартиру и стала осматриваться. Квартира была двухкомнатной, обставленной неплохой отечественной мебелью. Судя по пыли на столе, в квартире не жили уже несколько месяцев. Она подошла к шкафу и открыла дверцу. В шкафу ровными рядами лежало чистое постельное белье.

— Это чья квартира? — поинтересовалась она.

— Ты знаешь, я сам хозяев не знаю — ответил он. — Это ребята сняли ее четыре месяца назад. Говорят, что хозяева выехали за границу, и сейчас квартирой распоряжается их дальний родственник. А что, тебе квартира не нравится?

Диана молча пожала плечами, давая понять, что еще не разобралась в своих ощущениях.

— Наиль, — обратилась она к Быку. — Вам денег не жалко платить за пустую квартиру?

— Ты знаешь, Диана, иногда бывают такие моменты, что готов отдать любые деньги, чтобы где-то укрыться. Так и здесь. Об этой квартире знают еще четверо ребят, кроме нас с тобой.

Диана сняла с себя легкий светлый плащ и стала приводить жилище в порядок. Она пропылесосила палас, протерла мебель и уже через два часа квартира сияла чистотой.

Бык вышел в прихожую, где стоял телефон и набрал номер. В трубке раздались гудки.

— Ну, возьми же, Абрамов, трубку — мысленно просил Бык.

Однако на том конце провода трубку никто не снимал.

— Скажите, как можно связаться с Абрамовым? — поинтересовался он у дежурного по МВД.

— Извините, но Абрамова сейчас в министерстве нет, — коротко ответил дежурный. — Он в командировке.

— Спасибо, — Бык положил трубку.

— Значит, в командировке. Это, может быть, даже и хорошо, — с каким-то внутренним удовлетворением подумал Бык. — Значит, он никакого отношения к моему розыску не имеет.

* * *

Бык лег спать поздно. Жена уже спала, а он, сидя на кухне, чистил свой пистолет. Вычистив оружие, вымыл руки и направился в спальню. Он долго ворочался в постели, пока сон не сморил его окончательно. Проснулся он от какого-то постороннего шума, доносящегося с улицы. Он сел на кровати и стал прислушиваться к доносившимся с улицы голосам. Встав с постели, подошел к окну и отодвинул в сторону штору. Взглянув в окно, увидел, что улица абсолютно пуста. Он прошел в другую комнату и снова посмотрел на улицу. На улице по-прежнему никого не было.

— Откуда эти голоса? — подумал он.

Прислушавшись, он понял, что разговаривают три человека. Достав из-под подушки пистолет Стечкина, он взвел его и, не зажигая в квартире света, снова направился к балкону. Балкон был пуст.

— Кто же разговаривает? Может, соседу не спится? — подумал он. — Что за чертовщина? Кругом никого, и эти голоса.

Вдруг его внимание привлекла тень на стене соседнего дома.

— Похоже, люди на крыше — подумал он. — Интересно, что могут делать люди ночью, да еще на крыше дома?

Он быстро прошел на кухню и, открыв там окно, заметил, как на балкон соседа сверху один за другим на веревках спускаются три человека, одетых во все черное. Лица людей были закрыты черными трикотажными масками. В тусклом свете уличного фонаря Бык увидел на головах у них титановые шлемы, которые обычно носят сотрудники спецназа.

Бык моментально все понял. Он бросился в спальню и, стараясь не напугать жену, стал осторожно толкать ее в плечо. Разбудив жену, он велел ей лезть под кровать.

— Ты что Наиль, обкурился, что ли, или совсем с ума сошел? — возмутилась жена.

— Залезай скорей, Диана. Потом разберешься, что со мной! А пока затихни, — велел он. — Сиди тихо и не вылезай ни при каких обстоятельствах, пока я тебе сам не скажу.

Он успел навернуть на ствол глушитель, прежде чем услышал, что не прикрытая на ночь створка окна заскрипела, а на подоконник в кухне кто-то встал ногами. Затем последовал легкий, еле слышный прыжок на пол.

Он бросился на кухню. В проеме окна он увидел человека в черной одежде, который развязывал веревку.

— Неужели спецназ? — успел подумать Бык.

Они выстрелили практически одновременно. Пуля обожгла висок Быка и угодила в выключатель. Сноп искр озарил кухню. В этом небольшом, но ярком свете Бык увидел, что его пуля попала в грудь этого человека и отбросила его в сторону.

— Бронежилет, — подумал он.

Бык быстро подскочил к упавшему от выстрела человеку и сорвал с его головы титановый шлем. Следующим выстрелом он разнес голову нападающего. Выглянув в окно, Бык увидел, что на балконе стоит еще один человек, у которого, по всей вероятности, заклинило автомат. Увидев Быка в окне кухни, автоматчик стал разворачиваться в его сторону, но, запутавшись в своей же веревке, неуклюже упал. Этого оказалось вполне достаточно для того чтобы Бык успел несколько раз выстрелить в него. Человек закричал. Пуля, похоже, попала ему в пах и перебила артерию. Кровь, словно вода под большим напором, забила из его раны, окрасив стекла балкона и сам балкон красным цветом. Бык снова заскочил в спальню и, упав на пол, пополз по-пластунски к кровати.

— Диана, ты жива? — спросил он ее.

— Жива, — произнесла она дрожащим от страха голосом.

Открыв створку балконной двери, Бык двумя выстрелами добил раненного мужчину. В этот момент он увидел третьего нападавшего, который делал невероятные усилия для того чтобы подняться обратно на крышу дома. Вскинув пистолет, Бык сделал три выстрела. Мужчина сорвался с веревки и камнем полетел вниз.

Он вернулся в спальню и стал быстро натягивать на себя одежду.

— Давай вылезай и быстро собирайся, — приказал он жене.

Схватив в охапку одежду, они выскочили в подъезд и бегом бросились вниз по лестнице. Выскочив на улицу, Бык завел машину и стал спешно сдавать назад. Ударив несколько припаркованных у дома машин, он выехал на улицу.

— Куда ехать? — лихорадочно думал он. — К Шимановскому!

Не доезжая до аэропорта, он свернул направо и помчался в сторону Песчаных Ковалей. Скорость движения заставила его немного успокоиться. Оглянувшись назад, он заметил, что Диана уже оделась и сейчас вполне спокойно наблюдала за проносившимися мимо них машинами. Бык знал, что у Шимановского есть коттедж, который находится в поселке Габишево. Ему приходилось бывать там вместе с Мартыном. Въехав в поселок, он быстро отыскал этот спасительный для него коттедж. Остановив машину, он осторожно подошел к двери и постучал. На пороге появился мужчина в спортивном костюме.

— Наиль, это ты? — удивленно спросил его Вадим. — Ты как здесь оказался?

Шимановский посторонился и пропустил внутрь коттеджа Быка и его жену.

— Тебе повезло, Наиль, что застал меня здесь. Я сегодня первый раз остался ночевать в коттедже. Жену и детей я отправил домой, а сам вот остался.

Бык загнал «джип» в гараж и только после этого вошел в коттедж. Не зажигая света, он прошел в комнату и лег рядом с женой.

* * *

Утром весь город только и говорил о перестрелке на проспекте Победы. Чем больше молчали официальные источники, тем сильнее и сильнее разрастались эти слухи. Прошло уже три дня, однако установить личности погибших людей сотрудникам МВД не удалось. У погибших в этой ночной перестрелке не было при себе никаких документов.

Сотрудники шестого отдела МВД носились по всему городу, пытаясь установить не только личности погибших, но и людей, которые были в этот момент в квартире. Как стало известно из опросов жильцов и соседей этого дома, в квартире в эту ночь находились неизвестные люди, которые после перестрелки скрылись на японском «джипе» серебристого цвета.

— Виктор Николаевич, — сказал Феоктистов, вызвав меня в кабинет. — Скажите мне, как давно вы встречались со своим человеком? Поговорите с ним, может, он вам подскажет что-то?

— Хорошо, товарищ заместитель министра, если я смогу его разыскать.

— Что так? — поинтересовался он у меня.

— За ним охотился шестой отдел, и он, похоже, куда-то выехал из города, — ответил я.

— Да, не вовремя он у тебя забился в щель. Все равно попробуй разыскать. Может, он прольет хоть какой-то свет на это преступление.

Я вечером позвонил Быку домой. Бык долго не брал трубку, судя по шумам в трубке, я понял, что он поставил у себя определитель номера и теперь безошибочно знал, кто его беспокоит. Наконец, он поднял трубку.

— Наиль, нужно срочно встретиться. Дело серьезное, нужно переговорить.

— Виктор Николаевич, вы знаете, ничего не получится, — ответил он. — Я не могу показаться в городе. Вы же знаете, что меня разыскивают парни Гафурова. Если закроют, вы же не вытащите меня из ИВС?

— Наиль, давай без шуток, — я включаю в свой голос металлические нотки. — Дело, я говорю, серьезное.

— Вы даете мне хоть какие-то гарантии, что они меня не повяжут? Сейчас они многих ребят крутят в связи с этим убийством на Горках.

— Со мной они тебя не тронут — ответил я ему.

— Хорошо, Виктор Николаевич, я поверю вашему слову. В десять вечера на старом месте.

Ровно в десять часов вечера я подъехал к Лядскому садику. Осмотревшись по сторонам, я увидел сидевшего на скамейке Быка.

— Привет, Наиль, — поздоровался я с ним. — Смотрю, ты не больно-то трясешься от страха перед парнями Гафурова. Поверь мне, им сегодня не до тебя и исчезновения Купца и братьев Синявских. Ты, наверное, уже слышал, что произошло на Горках?

— Как не слышать, слышал. Весь город только об этом и говорит.

— Это город, а ребята что говорят? — поинтересовался я у него.

— Ребята? Да самое разное. Пока определенного ничего нет. Самое главное в этом деле, на мой взгляд, вам нужно найти человека, которого эти спецназовцы хотели замочить. От этого лица и нужно будет плясать.

Он сделал паузу и посмотрел на меня, ожидая моей реакции на сказанное.

— Могу сказать лишь одно, эти верхолазы были людьми Мартына. Ведь только у него на службе бывшие сотрудники спецназа. Здесь нашими доморощенными методами и не пахнет. Кого из наших ребят заставишь по веревкам спускаться с крыши? Сейчас, Виктор Николаевич, времена другие, фанатов нет. Вот вы сами посудите. Где простым ребятам взять подобную экипировку — титановые шлемы и так далее? Нигде. Вот и пляшите отсюда. Если бы были это казанские ребята, они бы грохнули тех мужиков по-простому, в подъезде или на улице. Если те, кто хотел проникнуть в квартиру, были бойцами Мартына, то это значит, что в квартире был Резаный или ближайшие к нему люди. Я вот не верю, что один человек мог завалить троих профессионалов. Думаю, что было их гораздо больше, только все обратили внимание на убегавших людей, а на тех, кто просто и спокойно вышел из подъезда, наверняка никто и не взглянул..

— Значит, ты считаешь, что в квартире было несколько человек? — спросил я у Быка. — Ведь экспертиза показала, что все эти трое были убиты из одного ствола?

— Да мало ли что может показать ваша экспертиза. Стрелять мог и один человек, а в квартире могло быть людей и больше. Сами посудите, сначала стреляли в одной комнате, а затем на кухне.

— Постой, Наиль. А, ты откуда знаешь такие мелкие подробности? Не ты ли там был?

— Глупо, Виктор Николаевич, считать всех людей за идиотов. Вы послушайте, что говорят в общественном транспорте, и тогда у вас не будет возникать подобных вопросов.

— Может, ты и прав. Значит, ты считаешь, что убитые были бойцами Мартына и что в квартире было несколько человек, которые под шумок ушли незамеченными.

— Ну, приблизительно так. Ищите убитых среди бойцов спецназа. Они там как воры, все откатаны, у всех имеются пальчики в картотеке. Ну, а тот, кто их замочил, думаю, был человеком Резаного, возможно, тоже прошедшим через спецназ. Скажите, а что говорят хозяева квартиры, кем были эти люди, которые сняли у них квартиру?

— Зачем тебе это? Спросим, конечно, и у них. Думаю, что им скрывать нечего. Скажи, ты сейчас сможешь добраться один до дома или дать тебе провожатого?

— Спасибо, не нужно. Доберусь сам. Спасибо за предложение, — ответил Бык и направился к своей «БМВ».

— Наиль, а где «джип»? — поинтересовался я у него.

— Угнал в Москву на станцию. Возникли некоторые проблемы с двигателем, — ответил он мне.

Я махнул ему рукой и направился к своей машине.

* * *

Управляющий банком Леонид Захарович Озеров был заядлым рыболовом. Пристрастился он к рыбалке еще в детстве. Покойный отец часто брал его рыбачить, и они порой чуть ли не сутками пропадали где-нибудь на реке. Сегодня он тоже встал на зорьке и решил сходить поудить рыбу на озеро. Клев выдался отменным, и вскоре у него в садке трепыхалось около пяти килограммов крупных карасей и окуней. Около восьми часов утра клев прекратился. Он собрал снасти и в сопровождении полусонного охранника направился домой.

Его загородный дом находился в метрах пятистах от озера. Года два назад Озеров приобрел здесь большой участок земли и построил большой и уютный дом. Коттедж был огражден большим каменным забором. Помимо забора с колючей проволокой, его покой охранял целый блок систем видеонаблюдения. Кроме всего этого, охрану дома несли сотрудники охранного предприятия, которое охраняло и банк. В принципе он был доволен охраной. Она не мелькала у него перед глазами, чего он так не любил, и всегда была на месте в нужный момент.

В доме, кроме него и жены, жила еще домработница, женщина лет сорока — сорока пяти, которая убиралась в доме и готовила им еду. Домработница жила в гостевом домике, который находился в ста метрах от коттеджа. Охранники жили в специально отведенном для них доме, который примыкал к коттеджу сбоку.

Войдя во двор коттеджа, Леонид Захарович отпустил сопровождающего его охранника, а сам прошел на кухню.

— Валя, почисти рыбу и свари к обеду уху, — попросил он, передавая ей рыбу. — Скажи, а Нина Георгиевна уже встала или нет?

— Да, она уже в столовой, я ей только что подала чай, — ответила Валентина.

Леонид Захарович, не переодеваясь, направился в столовую. В столовой, за большим дубовым столом сидел неизвестный ему мужчина и разговаривал с его женой.

— Вот, познакомьтесь, — представила его супруга, — Озеров Леонид Захарович. Он только что пришел с рыбалки, я думаю, он не откажется с нами выпить чаю и угоститься этим вкусным тортом.

— Кто это? — спросил Леонид Захарович у супруги. — Как он оказался в нашем доме?

— Как кто? Это же твой друг прислал его к нам, проведать нас. С его слов я поняла, что ты сам пригласил его к себе два дня назад, — растерянно сказала Нина Георгиевна и с удивлением посмотрела на мужа.

— Ты что-то путаешь Нина. Я не знаю этого человека, я впервые его вижу.

— Садитесь, Леонид Захарович, нам есть о чем с вами поговорить, — произнес молодой человек и положил на стол пистолет с навернутым на ствол глушителем. — Давайте только без шума. Мы с вами просто поговорим, и я сразу же уйду. Если вы попытаетесь поднять шум, я тоже уйду, но предварительно убив вас. Надеюсь, что вы меня поняли и будете вести себя вполне благоразумно.

— Что это значит? — спросил его Леонид Захарович, чувствуя, что у него задрожал не только голос, но и ноги.

Он тяжело опустился на стул, не отрываясь глядя на лежавший пистолет.

— Ничего страшного, Леонид Захарович, и пейте свой чай.

Нина Георгиевна была на грани обморока. Она механически налила в чашку чая и молча протянула ее мужу. Леонид Захарович выронил чашку из рук, и чай пролился ему на колени. В этот момент он не чувствовал никакой боли от пролитого кипятка и по-прежнему смотрел на пистолет, лежащий на столе.

— Вы нас точно не убьете? — тихо спросила незнакомца Нина Георгиевна.

— Все зависит от вашего супруга, дорогая Нина Георгиевна. Поверьте мне, я не хочу этого делать, но ваш супруг отказал нам в одной маленькой услуге, а точнее, в небольшом кредите.

— Леня! Ну сделай что-нибудь! — закричала Нина Георгиевна. — Это в конечном итоге не твои деньги! Что тебе стоит выделить этот кредит людям!

Мужчина встал из-за стола и взял в руки пистолет. Нина Георгиевна от страха потеряла сознание и медленно сползла со стула на пол. Леонид Захарович плотно закрыл глаза, ожидая выстрела.

Прошло минуты две, прежде чем он открыл глаза. Незнакомца в столовой не было. Он выглянул в окно, но и там было пусто. Он бросился к своей жене и начал поднимать ее с пола. Вместе с появившейся в столовой Валентиной он перенес ее в спальню. Нина Георгиевна, очнулась лишь тогда, когда прибывшая бригада скорой помощи сделала ей укол.

— Где он? — еле слышно прошептала она, обращаясь к мужу.

— Не беспокойся, Нина, его нет. Он ушел. Все будет хорошо, — сказал Леонид Захарович. — Я все сделаю так, чтобы эти люди больше к нам никогда не приходили.

— Спасибо, — тихо произнесла она и закрыла глаза. Введенное снотворное стало действовать.

* * *

Я ехал домой, когда увидел машину Быка, которая стояла у продовольственного магазина на улице Достоевского. Я остановил машину и стал наблюдать. Минуты через три я увидел, что из магазина в сопровождении неизвестного мне человека вышел Бык. Лицо мужчины показалось мне знакомым, я определенно где-то видел уже это лицо, однако где, никак не мог вспомнить. Бык и неизвестный мне мужчина остановились на улице и стали о чем-то оживленно разговаривать. Они говорили минут десять, а затем, пожав друг другу руки, разъехались в разные стороны.

Я всю ночь не мог заснуть, пытаясь вспомнить, где я видел этого мужчину. Я закрывал глаза, надеясь заснуть, считал до тысячи, но сон так и не приходил. В голове по-прежнему крутилось это лицо, и я каждый раз возвращался к одному и тому же вопросу: где я мог видеть этого мужчину. Наконец, я вздохнул облегченно. Я вспомнил этого человека. С ним меня как-то год назад хотел познакомить мой старый школьный товарищ Вячеслав Нефедов.

— Точно, именно с ним он хотел меня познакомить! — вспомнил я. — Славка мне еще тогда говорил, что этот мужчина работает директором одной из крупных продовольственных баз Казани.

— Интересно, — подумал я. — Что может связывать этого респектабельного мужчину и лидера преступной группировки?

Однако сколько я ни думал, но прийти к какому-то решению так и не мог. Незаметно для себя я заснул.

Утром, как обычно, я поднялся с и стал собираться на работу. Несмотря на субботний день и недовольное лицо жены и дочери, я вынужден был поехать на работу.

Свернув на машине на улицу Карла Маркса, я покатил к площади Свободы. Около Дома офицеров меня остановил наряд милиции. Я молча достал из кармана служебное удостоверение.

— Извините, товарищ подполковник, но проезд через площадь Свободы руководством министерства запрещен. Сейчас на площади начнется митинг.

— Много народу на площади? — поинтересовался я у них.

— Как вам сказать, товарищ подполковник, наших городских сотен пять не наберется. Сейчас все ждут людей из Челнов. Говорят, что те обещали приехать на десяти автобусах.

— Спасибо вам, ребята, за информацию. Удачи вам, — сказал я и стал разворачивать машину.

Неожиданно около меня остановился черный тонированный шестисотый «мерседес». Из машины вышел мой старый знакомый Артур Головин, хозяин и руководитель открытого акционерного общества «Казань».

— Ну что, Виктор Николаевич, дослужились? Даже вас не признают сотрудники и не пропускают через свои посты, — улыбаясь, сказал он. — Если так пойдет и дальше, то что нам ожидать хорошего от вашей системы?

— Привет, Артур, — поздоровался я с ним. — Что тебе не спится с утра? У меня служба, а у тебя-то что?

— Дела, Виктор Николаевич, дела. Это вы, милиция, сидите на шее у государства, а нам нужно зарабатывать каждую копейку, чтобы платить государству налоги. Это хорошо, что я тебя сегодня увидел. Ты не поверишь, я только что думал о тебе и хотел с тобой созвониться в ближайшее время. У меня к тебе есть деловое предложение.

— Хорошо, Артур, давай пересечемся сегодня часа через три. Я буду на работе до двух часов дня, а позже свободен, как ветер.

— Вот и хорошо, — сказал Головин. — Тогда я тебе позвоню часа в два и сообщу, где я тебя буду ждать.

Мы пожали друг другу руки и разъехались. Через десять минут я был на работе.

Я долго писал обзорную справку для Москвы о своей командировке в Ижевск. Слова почему-то плохо ложились на белый лист бумаги, и мне приходилось раз за разом рвать листы и бросать их в урну. Наконец, после долгих мучений я закончил писать справку и отложил ее в сторону. Я встал из-за стола и подошел к окну, за которым текла обычная человеческая жизнь. В песочнице, что находилась на территории сквера, безмятежно играли дети, а пенсионеры с газетами в руках нежились под теплым весенним солнцем.

Я поднял трубку телефона и набрал номер Быка. Пришлось ждать около минуты, прежде чем он ответил.

— Привет, Наиль, — поздоровался я с ним. — Как у тебя идут дела с директором продовольственной базы? Наверное, тоже участвуешь в ее приватизации?

— Угадали, как всегда. Нормальные люди всегда найдут общий язык в общении. Вот решил вложить все свои сбережения в приватизацию предприятия.

— Каков результат подобных инвестиций?

— Все нормально, Виктор Николаевич. Когда вы приобретете себе чего-нибудь? Смотрите, пожелаете, но будет поздно. Все уже скупят предприимчивые люди.

— Спасибо за совет, — сказал я и положил трубку.

Я снова подошел к окну.

— Интересно, а что мне предложит Артур? — подумал я. — Судя по времени, сейчас он должен будет мне позвонить.

Я закрыл окно и сел в кресло.

— Интересно, что же он мне хочет предложить? — вновь подумал я и посмотрел на молчавший телефон.

* * *

Несмотря на томительное ожидание, звонок прозвучал для меня неожиданно. Я вздрогнул и, протянув руку, снял трубку. В трубке я услышал веселый и беспечный голос Головина.

— Еще раз привет. Виктор Николаевич, как смотришь на то, чтобы нам с тобой вместе пообедать, заодно и обговорить все вопросы?

Я с самого утра ничего не ел и произнесенные Головиным слова вызвали в моем желудке соответствующую реакцию. Мне сразу же захотелось есть, и я без всяких возражений согласился с его предложением.

— Тогда вот что, Виктор. Подъезжай к ресторану «Восток» на Кольце, это мой ресторан. Я обещаю, что мы с тобой насладимся хорошей русской кухней.

Через полчаса мы уже сидели с ним в небольшом уютном зале и ели вкусные щи из кислой капусты.

— Ну, как щи? — поинтересовался у меня Головин. — Этот рецепт щей мой повар нашел в каком-то старом забытом журнале о вкусной и здоровой пище. Попробовал сварить, всем, кто пробовал, блюдо очень понравилось, а как тебе?

— Ты прав, Артур, щи просто великолепны. Я давно уже не ел таких вкусных, а если точнее, лет десять. У меня отец был большим мастером, умел вкусно готовить, а особенно щи.

— Вот те и на! — удивленно произнес он. — А я об этом от тебя слышу впервые. Так вот, Виктор, слушай, что я тебе сейчас скажу. В ближайшее время, насколько я знаю, у вас в системе произойдут коренные изменения, а если точнее, уйдет ваш министр. Вместо него, по всей вероятности, будет назначен новый человек. Сможешь ли ты с ним сработаться, я не знаю. Он человек властный и не любит партизанщины.

— Ну, и кого прочат на его место? — поинтересовался я у него.

Головин, словно не услышал моего вопроса, продолжал говорить.

— Ты как человек знающий и авторитетный, но не лишенный авантюризма, едва ли сработаешься с новым министром. Я больше чем уверен, ты по складу своего характера не станешь прогибаться под ним и, как всегда, будешь вести независимую политику.

Головин сделал паузу и, взглянув на меня, продолжил:

— Поэтому, извини меня, но мне кажется, что ты сейчас немного не понимаешь, что происходит в нашем государстве. Ты по-прежнему живешь старыми идеалами справедливости и правды. Сейчас, поверь мне, их нет, и думаю, что они едва ли снова когда-либо возродятся в нашем обществе. Поэтому я предлагаю тебе работу, где можно зарабатывать хорошие деньги. С деньгами ты везде будешь чувствовать себя хорошо как в России, так и за бугром.

Я сидел за столом и внимательно слушал Головина. Его манера излагать мысли стала потихоньку меня раздражать. Он не говорил, а скорее, штамповал свои тезисы. У него уже давно все было разложено по своим полочкам — новый министр, моя авантюрная деятельность и так далее и тому подобное. Он решил дальнейшую судьбу не только за министра, но и за меня. Подавив в себе желание что-то возразить, я молча продолжал слушать его.

— Ты сам знаешь, Виктор Николаевич, сейчас приходят во власть со своими командами и командами из нее уходят. Ты всегда будешь инородным телом в команде нового министра, и она тебя все равно выдавит. Вот поэтому я тебе предлагаю перейти на работу ко мне в организацию. Мне нужен такой, как ты, человек на должность начальника службы безопасности. Для начала я тебе бы установил оклад в тысяч пять зеленых. Поверь, ты такие деньги никогда не заработаешь в МВД.

Я молча отложил в сторону ложку и взглянул в лицо Головину. Последние его слова заставили меня задуматься. О возможных изменениях в руководстве МВД я уже слышал ранее, в том числе и от Быка, но особого значения этим слухам не придавал. Сейчас сидящий передо мной человек предлагает мне вполне реальную работу с хорошим окладом. Однако, не зная, почему, я колебался. Я попытался представить свою жизнь вне милиции, но как я ни старался, ничего не получалось.

— Неужели я такой кретин, что не могу выбрать из двух направлений одно, которое мне нужно?

Я испытывал душевное мучение, потому что просто не знал, что мне выбрать — деньги или все тот же тяжкий и порой неблагодарный труд. Чем дольше я размышлял над этим, тем все больше и больше сомнений возникало у меня в душе. Заметив мое замешательство и нерешительность, Головин сказал:

— Я все понимаю, Виктор Николаевич. Это серьезное решение, и поэтому я не хочу торопить тебя. Время еще есть. Ты еще раз подумай об этом на досуге. Я знаю только одно: два медведя в одной берлоге не живут. Ваш новый министр, человек с большой и хорошей памятью, никогда и ничего никому не прощает.

Я поблагодарил Головина за сделанное им предложение, за вкусный обед и стал собираться домой, так как пообещал своей дочери сходить с ней в парк Горького и покатать ее на качелях.

— Виктор! Может, останешься? — предложил мне Головин. — Сейчас закончим с обедом и махнем к девочкам. Ты знаешь, какие красивые девочки есть у меня? Увидишь — не устоишь! Я их всех берегу, лелею.

— Да нет, Артур, я поеду домой. Я и так дома практически не бываю. Ни одна твоя девица никогда не заменит мне мой дом.

— Дело твое. Мое дело предложить, а твое — подумать. Предложение тебе я сделал, теперь мяч на твоей стороне поля.

Я вышел из ресторана и, сев в машину, поехал домой, где меня с нетерпением ждала семья.

* * *

Мартын сидел в кожаном кресле. В кабинете работал телевизор. Настроение Мартыну испортил его начальник службы безопасности.

— Мартын, — обратился к нему Павел, — мы снова прокололись. При попытке ликвидации Быка погибли три моих бойца.

— А что с Быком? — спросил его Мартын.

— Быку удалось уйти из квартиры живым, — ответил Павел.

Мартын неожиданно для Павла громко рассмеялся и со злостью посмотрел на него.

— Ну, и что ты мне прикажешь делать? Если он догадался, что эти люди мои, ты представляешь, что может случиться? Ты, наверное, забыл, что у меня в Казани живет семья? Может, мне самому поехать в Казань и завалить там Быка? Чего молчишь?

Павел покраснел. Ему было действительно стыдно признаться в том, что какой-то простой парень из Казани ликвидировал трех его бойцов, прошедших в армии спецподготовку.

— Мартын, но люди старались выполнить это поручение. Просто Быку сильно повезло.

— Что значит повезло? Он троих твоих спецназовцев уложил, прежде чем уехать из квартиры. Пошел вон отсюда, мне больше не о чем с тобой разговаривать.

— Мартын, ну хочешь, я сам поеду в Казань и решу этот вопрос? — предложил Павел.

— Если мы будем сами решать подобные вопросы, тогда зачем нам вся эта пехота? А сейчас уходи. Не хочу видеть тебя.

Павел вышел из кабинета. Оставшись один в кабинете, Мартын задумался. Сотрудники спецслужб, уже не скрываясь ни от охраны, ни от него, чуть ли не открыто ходили за ним. Все это достало его окончательно.

— Нужно срочно валить из России и делать это как можно быстрее, — думал он. — Здесь больше ловить нечего. Здесь или Резаный завалит меня, либо эти спецслужбы, ведь неспроста они целыми днями меня пасут.

Он поднялся с кресла и подошел к окну. Отодвинув штору, он взглянул на улицу. Недалеко от входа в гостиницу «Украина» увидел стоящую в стороне «вольво-850». Именно эта машина сопровождала его с самого утра.

На столе зазвонил телефон. Мартын поднял трубку и услышал мелодичный женский голос:

— Здравствуйте, подождите минутку, я вас соединю с управляющим банком.

Это предложение вселило надежду в Мартына, и он, словно завороженный, сказал:

— Хорошо, я подожду.

— Это Леонид Захарович. Здравствуйте. Я жду вас в пятницу в четырнадцать часов. Мне кажется, что я могу вам помочь с получением кредита. Однако для формальности вы все же захватите с собой эти бухгалтерские балансы.

— Спасибо, Леонид Захарович. Вы очень обрадовали меня, — сказал Мартын и положил трубку.

Он тут же набрал телефон Шимановского:

— Вадим, мне нужны ваши бухгалтерские балансы за последние два года. Переправь их мне через проводников поезда. Номер поезда и вагона сообщи по телефону.

— Мартын, как быть с Быком? Если он узнает об этом кредите, он меня порежет на мелкие кусочки, — испуганно спросил Шимановский.

— Бык — человек временный на этой грешной земле. Я бы не советовал тебе особо переживать об этом. Пусть он тебя больше не волнует, я сам с ним разберусь, — Мартын положил трубку.

Переговорив с Шимановским, он вызвал к себе начальника службы безопасности. Павел вошел в кабинет и молча встал у двери. Судя по выражению лица Мартына, ждать чего-то хорошего от него явно не приходилось.

— Павел, что случилось? Может, ты разучился работать, зажирел? Скажи мне честно, почему ни одна твоя спланированная за последние три месяца операция не увенчалась успехом? Одни проколы! Пусть с Резаным были сложности, но скажи, почему ты провалился с этим сраным Быком? Ведь его никто не охранял и не страховал. Кого ты набрал в ликвидаторы? Я плачу тебе немалые деньги, а результатов все нет и нет! Что у тебя за бойцы, которые не могут завалить простого уличного пацана?

Павел стоял и молчал. Спорить с Мартыном ему не хотелось, так как тот был абсолютно прав.

— Но я вам сегодня уже докладывал об этом случае. Просто так получилось. Видно, рано стали десантироваться, не дали ему нормально заснуть, — оправдываясь, сказал Павел.

— Может, не нужно никаких операций, а просто надо взять и убить его в какой-нибудь пьяной драке. Сейчас лето, люди отдыхают за городом, шашлыки, водка. Может, ты и на это тоже не способен? Тогда по-честному так и скажи! Я сам попрошу ребят с Мирного, и они это сделают лучше, чем твои хваленые ребята из спецназа ВДВ.

— Мартын, я все понял. Ну, виноват я, что мне теперь самому в лямку лезть? Я ведь их всех проверял перед тем как послать на операцию.

— Раз понял, тогда иди и работай. Кстати, ты не узнал, кто висит у меня на хвосте все это время?

— Это КГБ, — ответил Павел.

— Интересно, с чем это связано? Раньше я почему-то не вызывал у них такого повышенного интереса.

— По всей вероятности, это связано с заданием генерала.

— Вот тебе и на! А я-то здесь при чем? — удивленно спросил его Мартын.

— Мартын, ты больше сам не занимайся этим вопросом. Пусть ребята делают это дело. Может, они тогда от тебя и отвалят.

— Все может быть. Надо проверить твою версию. А как с кабинетом?

— Вроде бы чисто. Я каждый день проверяю с утра, пока ни одной закладки не обнаружил. Однако я не думаю, что они вновь попытаются здесь что-то заложить. У них много возможностей и без этого.

— Павел, ты меня не пугай.

— Я вам хотел предложить проводить все переговоры вон в той глухой комнате, где нет окон. Специалисты поддержали меня в этом.

— Молодец, Павел, — сказал Мартын.

Тот вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.

— Что за страна, — подумал про себя Мартын. — Даже в туалете тебя смотрят и слушают.

* * *

Я кое-как успел поднять телефонную трубку.

— Да! Абрамов слушает.

На том конце провода слышалось лишь дыхание человека.

— Или вы будете говорить, или я положу трубку.

Когда я решил положить трубку, в трубке раздался щелчок, и я услышал голос Быка.

— Привет, Виктор Николаевич. Давно мы с вами не общались. Давайте вечером встретимся как обычно и обсудим кое-что.

— Хорошо, Наиль. Как всегда, на том же месте, — сказал я и положил трубку.

Вечером мы встретились с Быком на старом месте. Бык был одет в новую кожаную куртку черного цвета, которая неплохо сидела на его фигуре.

— Неплохо выглядишь, — сказал я, осматривая его с ног до головы. — Правильно делаешь. Ты еще молодой, и деньги лучше вкладывать в одежду, чем в оружие.

Оброненная мной фраза явно насторожила его. Он с удивлением посмотрел на меня и, хитро улыбаясь, сказазал:

— Надеюсь, что это была шутка? Вроде бы я вам не давал случая шутить так со мной.

— А почему ты решил, что я с тобой шучу? Народ говорит, что ты снова собираешься воевать с Мартыном?

— А кто же эти уважаемые люди, которые вам об этом шепчут?

Я промолчал, так как не знал, что ему ответить. О том, что между Быком и Мартыном снова возник конфликт, мне рассказал Шимановский.

— Вы знаете, Виктор Николаевич, недавно я услышал от одного человека, что Гордея убрали по указанию самого Мартына. Похоже, Мартын не хотел, чтобы тот высоко поднялся. Он боялся, что авторитет Гордея и его брата могут поколебать его единоначалие в московской группировке.

— Это все слова, Наиль. Я тоже чего только не слышу каждый день. Мне нужны факты, а не слова. Ты тогда хотел мне слить информацию по пистолету «ТТ», из которого застрелили Гордея, но так ничего об этом и не сказал.

— Хорошо, Виктор Николаевич. Я поинтересуюсь у этого товарища и по возможности обязательно просвещу вас.

Он сделал паузу и внимательно посмотрел на меня. Поправив новую куртку, он продолжил:

— Есть у меня одна информация, Виктор Николаевич, но я не знаю, заинтересует ли она вас. Дело в том, что сейчас многие коммерсанты пользуются услугами силовых структур в решении своих споров. Многие бизнесмены стали менять свои крыши на милицейские. Сейчас на каждую вторую стрелку приезжают ваши ребята из СОБРа, которые жестко решают вопросы.

— Наиль, для того чтобы я тебе поверил, представь мне хотя бы один факт. Что ты мне порожняки гоняешь?

— Вы говорите, вам нужен факт, так вот вчера, как мне рассказали ребята, на Высокой горе была стрелка местных ребят с одним местным бизнесменом. Кто вы думаете приехал на стрелку вместо него и его службы безопасности? Все правильно, приехали ваши маски-шоу и стали там качать свои права. В результате разборок ранили одного паренька.

— Как ранили? По сводке ничего подобного не зафиксировано, — сказал я.

— Я не знаю, что пишется в ваших сводках, короче, во время переговоров произошел, кипеж, и ваши стали стрелять в ребят практически в упор, зная, что те не побегут в милицию жаловаться на саму милицию. Теперь вот появились и красные бандиты, которые оказались хорошо вооружены и прикрыты законом.

Он снова посмотрел на меня, ожидая, по всей вероятности, от меня какой-то реакции на сказанное. Однако я решил промолчать.

— Вот кого нужно бояться вашему министерству, а не нас. Вот такие люди дискредитируют органы внутренних дел.

— А ты не переживай за них. Мы найдем этих оборотней и накажем по всей строгости действующего закона.

— А я и не думал переживать за ментов. Как вы будете бороться, это ваше дело. Просто сама тема интересная.

Я молча выслушал Быка. Возражать ему я не стал, так как он был прав в этом вопросе. О стрелках с участием бойцов СОБРа я тоже уже слышал не раз, однако все это больше напоминало мне слухи, чем реальность.

— Наиль, я слышал краем уха, что Кореец вновь хочет купить оружие. Поработай в этом направлении, если что-то узнаешь, шепни мне, — попросил я его.

Мы попрощались. Бык поехал к себе в поселок, а я — к себе на работу.

* * *

Вдовин встретил меня в своем кабинете. Он был одет в спортивный костюм. Взглянув на необычную одежду своего начальника, я моментально понял, что сегодня суббота, и тот, по всей вероятности, собрался выехать за город со своей семьей.

— Извините меня, Анатолий Герасимович, но я хотел бы с вами переговорить, прежде чем вы уедете из МВД.

— Ну, что там у тебя? — спросил он нехотя.

Я хорошо понимал, что сейчас он мыслями уже на даче, и, стараясь уложиться в самые сжатые сроки, доложил ему о полученной от Быка информации о сотрудниках СОБР. Когда я закончил, в кабинете повисла тягучая тишина.

— Откуда у тебя эта информация? — поинтересовался он.

— Источник рассказал, — коротко ответил я.

В кабинете вновь стало тихо. Вдовин встал из-за стола и подошел к распахнутому настежь окну. Он закрыл окно на шпингалет, а затем повернулся ко мне лицом.

— Виктор Николаевич, эта информация для меня не нова. Я уже слышал о том, что наш специальный отдел быстрого реагирования стал грешить этими делами, но это все было на уровне слухов и не более. Твоя же информация заставляет взглянуть на эту проблему совершенно по-другому. Я вот сейчас думаю, что мы с тобой, Виктор Николаевич, можем сделать? Организовать проверку не можем, это не наша с тобой компетенция. Ломиться в дверь руководства министерства тоже, считаю, глупо. Нас с тобой никто слушать не будет. Да и у нас с тобой, кроме этой информации, больше нет никаких фактов, изобличающих их. От нас в лучшем случае отмахнутся, а в худшем мы наживем с тобой такие головные боли, что сами будем не рады заваренной каше.

— Я не знаю, Анатолий Герасимович, что решите вы как начальник управления, но лично я считаю, что эту информацию необходимо тщательно проверить. У меня есть свои люди на Высокой горе, и я мог бы поручить проверку им. Если этот факт имел место, то они должны про него слышать. Через них мы сможем выйти на потерпевшего, а там уже — дело техники.

Вдовин снова встал из-за стола и открыл дверцу шкафа, достал спортивную сумку.

— Ну что, запретить тебе это делать я как начальник управления не могу. Ты вправе проверить информацию, которую тебе предоставил твой источник. Единственное, что я могу тебе посоветовать, пока не писать про все это и особо не афишировать эту информацию. Если подтвердится, напишешь, если нет, то на нет и суда нет.

Он взял сумку и направился к выходу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Виктор, я всегда хотел поинтересоваться у тебя, ты имеешь дачу или нет? Все люди рвутся из города на природу, а ты почему-то нет.

— Нет у меня ни дачи, ни машины. Поэтому мне, в отличие от многих, рваться некуда.

— Понятно — ответил Вдовин. Тогда подстрахуй меня завтра, я бы хотел немного отдохнуть на даче, попариться в баньке. Ты же все равно никуда не едешь и остаешься в городе.

— Хорошо. Замкните дежурного по МВД на меня.

Я еще раз извинился, что оторвал у него время, и направился к себе в кабинет.

* * *

Резаный, недавно вернувшийся из Севастополя, где проходил лечение, проводил своеобразное заслушивание своих подчиненных. Слушая своих ближайших соратников, он все больше и больше приходил к выводу, что его временное отсутствие в Питере сильно сказалось на бизнесе.

— Слушай, Грек, как же ты так запустил все дела? Ты что, решил нас с ребятами по миру пустить в одних трусах?

Грек, остававшийся вместо Резаного после его ранения, беспомощно разводил руками.

— Чего ты разводишь руками? Ты же, насколько я знаю тебя, всегда хотел порулить большими делами, что же так плохо рулил? Большой бизнес — это бизнес, это тебе не ларьки трясти на рынках. Скажите спасибо, что я вовремя вернулся, а то бы нашли тебя где-нибудь на Фонтанке, со связанными руками и разодранным задом.

— Резаный, я все делал, как ты мне говорил. Я не отступил от твоих инструкций ни на один шаг, ни на миллиметр.

— Все правильно, Грек. Инструкции — это одно, а жизнь — это другое. Ты мне лучше скажи, почему ты не ответил до сих пор ударом на удар? Я имею в виду — за смерть Миронова и Лаврова. Ты наверняка забыл, чем мы были обязаны этим ребятам. Это они отжали у «Грязи» и передали нам с тобой завод. А ты взял и промолчал, тем самым показал, что мы слабее ребят Мартына? В Казани ребята до сих пор ждут твоего решения, а его от тебя так и не последовало.

Резаный сделал паузу и обвел взглядом присутствующих в офисе. Глубоко вздохнув, он продолжил:

— Скажи мне еще, Грек, может, ты проповедуешь христианство и считаешь, что если тебя ударили по одной щеке, то необходимо подставить и другую? А я во в отличие от тебя так не считаю. Удары, какими бы сильными они ни были, нужно держать, а если ты влез в драку, то надо драться, а не прятаться за спинами ребят. И тем более не подставлять щеку для второго удара, а отвечать ударом на удар. Вот только тогда тебя будут не только уважать, но и бояться. Силу уважают во всем мире.

Он взглянул на притихшего Грека, а затем перевел свой взгляд на сидевших за столом ребят, словно ища их одобрения. Однако все сидели молча, боясь высказаться.

— Короче, Грек. Поедешь в Казань и организуешь ответный удар. Там наверняка уже знают, кто замочил Миронова и Лаврова. Закатай их всех в асфальт, иначе я это сделаю с тобой. Ты понял меня, человек, живущий по инструкциям?

— Почему бы не понять? Все ясно, Резаный, — ответил Грек.

Он поднялся из-за стола. Вслед за ним стали подниматься и другие. Резаный повернулся к начальнику службы безопасности и сказал:

— Я сейчас я поеду в пароходство. Там, наверное, тоже забыли про меня. Нужно кое-кому напомнить о себе.

Через десять минут четыре машины отъехали от офиса и направились в пароходство.

* * *

Мне понадобилось два дня, чтобы выбрать время и съездить на Высокую Гору. Договорившись по телефону, я встретился с источником недалеко от поселка Усады. Филя, а вернее, Петр Филягин, был раньше довольно авторитетным человеком среди домушников и ранее судимых, проживавших на Высокой Горе, и мне приходилось несколько раз с ним пересекаться в различных ситуациях. Сейчас, после отбытия своего последнего срока, Филя решил завязать с воровской жизнью. Он сошелся с одной женщиной и стал понемногу втягиваться в нормальную жизнь.

Я попросил водителя остановиться у небольшой палатки, которая находилась метрах в десяти от дороги. В этой придорожной продуктовой палатке можно было купить практически все, от водки до конфет. Заметив сидящего за столиком Филю, я направился к нему. Мы поздоровались, словно старые друзья, и я подсел к нему за столик. Я внимательно посмотрел на его покрытое морщинами лицо и мысленно отметил, что он сильно сдал за эти годы.

Филю я знал уже лет десять, мне дважды приходилось его сажать за мелкие квартирные кражи. Узнав от участкового инспектора, что я хочу с ним встретиться, от предложенной встречи он не отказался.

Он жестом руки подозвал к себе продавщицу из палатки и заказал себе триста граммов водки и закуску. После того как он выпил граммов сто, мы приступили к разговору.

— Как живешь, Петр? — поинтересовался я у него. — Чем сейчас занимаешься? Щиплешь по-тихому или решил завязать?

Он посмотрел на меня и, словно задумавшись над моими словами, тихо заговорил:

— Думаю, что жил бы намного лучше, если бы вы мне, гражданин начальник, особо не мешали. Ну что за вопрос, чем может жить старый и больной вор, конечно, свободой. Вот видишь, пью водку и с грустью вспоминаю прошедшую в лагерях молодость. Что мне остается? Наслаждаться временной свободой.

— Ты просто философом стал под старость лет, Филя. Нужно было раньше думать о молодости, а не тогда, когда она у тебя безвозвратно прошла. Ты знаешь, у меня к тебе большое дело. Ты здесь человек авторитетный, много знаешь, вот и помоги мне хоть один раз в жизни. Насколько я знаю, к вам совсем недавно сюда приезжали наши бойцы — маски-шоу на стрелку с молодежью. Говорят, что стрелка закончилась стрельбой и что с вашей стороны якобы есть раненый паренек. Вот мне и нужно от тебя, Петя, чтобы ты мне помог найти этого парня, которого они подстрелили. Ты знаешь, мне очень нужен этот человек.

— Интересно получается, гражданин начальник. Сначала, вы меня нещадно прессовали все эти годы, а теперь, насколько я понял, предлагаете мне еще и поработать на вас? Вы меня наверняка с кем-то перепутали, гражданин начальник. Я с легавыми, как вы, не вожусь, у меня в отличие от многих ссученных другая порода. Это первое. Второе — откуда я могу это знать, сами посудите. Я вор, и дом мой — тюрьма. Сейчас, начальник, молодежь другая, у них уголовных авторитетов нет. Живут они без царя в голове и без понятий. Главное для них сейчас — только деньги. Это они потом, когда оказываются на нарах, начинают немного понимать, что, кроме денег, есть и другие, не менее важные для жизни понятия.

— Петр, ты меня извини, но это все я знаю и без тебя. Ты же меня, Филя, хорошо понял, почему я интересуюсь этим делом. Если ты до сих пор живешь по понятиям, то, насколько я знаком с блатным миром, для вас, воров, сдать милиционера не считается особым грехом? Не правда ли?

Он кивнул головой в знак согласия и внимательно посмотрел на меня. Видно, мой вопрос долго доходил до его отравленного алкоголем мозга.

— Вот видишь, Филя, ты со мной согласен. Если мы этих ссученных ментов не остановим, то они завтра точно кого-нибудь завалят.

Филимонов понимающе кивал, соглашаясь, что с ними нужно бороться, на чьей бы стороне они ни находились.

Он налил себе полстакана водки и взглянул на меня, предлагая с ним выпить. Я молча покачал головой. Он крякнул и опрокинул водку в рот. Крякнул от удовольствия и закусил ее соленым огурцом.

— Короче, начальник, я завязал. Мне теперь копаться в этом навозе, поверь, не хочется. Обещать тебе ничего не буду, но для тебя лично все же немного понюхаю. Может, чего-нибудь и надыбаю интересного для тебя. Но это не потому, что я тебя уважаю как опера, а потому, что мне будет приятно, если эти суки подсядут на нары. Это принесет мне много радости и удовольствия в этой постылой жизни.

— Филя, вот мой телефон, если узнаешь о пареньке, позвони. Мне нужны его фамилия и адрес. Может, и я тебе когда-нибудь пригожусь, — сказал я, вставая из-за стола.

— Боже, помоги мне избавиться от таких друзей, а с врагами я справлюсь сам, — произнес он.

Мы попрощались, и я поехал на работу.

* * *

Приехав в МВД, я первым делом направился к Вдовину и доложил ему о результатах встречи с Филей.

— Смотри, Виктор, — предупредил Вдовин, — ты начал довольно опасную для себя игру. Ведь посадить этих оборотней — одно, другое — сохранить при этом свое лицо. Многие сотрудники МВД не поймут тебя и, возможно, даже осудят. Я даже не исключаю, что таких людей может быть достаточно много.

— Анатолий Герасимович, мне все равно, как окрашен преступник, в черный или красный цвет. Если он совершает преступление, прикрываясь милицейскими погонами, это вдвойне опасно и противно для меня как для работника милиции.

— Ну вот, разошелся — не остановишь, словно мы с тобой не в кабинете, а на партсобрании. Я же с тобой, на твоей стороне, и мне не нужно читать нотаций. Давай дождемся звонка твоего человека и тогда будем решать, как нам поступить дальше.

Вечером, когда я уже складывал свои рабочие документы в сейф и собирался пойти домой, зазвонил телефон. Я решил, что это звонит Филя, и радостно схватил трубку. Звонил не Филя, а Артур Головин.

— Как дела, Виктор Николаевич? — поинтересовался он. — Еще думаешь о моем предложении? Что-то решил для себя, будешь переходить или нет?

— Думаю, Артур, думаю. Ты знаешь, мне до окончания службы осталось совсем ничего, и я бы не хотел остаться под старость лет без государственной пенсии. Сегодня я тебе нужен, Артур, а завтра, возможно, и нет. Что тогда мне делать? Назад меня не примут, скажут, старый уже, а в грузчики, ты знаешь, я не пойду, здоровье уже не то. Вот и приходится думать и все взвешивать.

— Ты что говоришь, Виктор Николаевич? Если ты ко мне придешь на работу, разве я тебя выгоню? Не для этого я тебя к себе приглашаю, чтобы потом взять просто так и выгнать. Работай, пока самому не надоест.

— Это все слова, Артур. Завтра тебе кто-нибудь наговорит на меня три кучи, и ты меня даже не захочешь выслушать, выкинешь на улицу. Поверь мне, я тебя хорошо знаю. Давай подождем немного, пусть время нас рассудит. Кстати, Артур. Я вчера тебя видел на Кольце с одним интересным мужчиной. По-моему, он раньше работал в обкоме КПСС?

— Да, ты угадал, Виктор Николаевич, я действительно разговаривал с Ермишкиным, он раньше работал в обкоме КПСС. Большим был человеком, серым кардиналом, как сейчас говорят. А ты откуда его знаешь?

— Его я не знаю. Встречаться с ним лично мне не приходилось. Я был знаком с его второй супругой Светланой. Мы с ней заканчивали одну школу, и у меня в юности был небольшой роман с ней.

— Вот как? Я тоже хорошо знал его вторую жену. С ней он уже давно разошелся. После чего женился в третий раз. Так вот эта новая жена классически развела его на бабки, а затем вышвырнула из дома. Ранее, если ты знаешь, он продал свою великолепную квартиру в центре Казани и перебрался жить к ней. Однако когда все развалилось и он оказался не удел, она не стала его вписывать в лист приватизации, и он оказался не только без квартиры, но даже без какого-либо угла. Долго судился с ней, но все суды проиграл. Эта баба завладела всеми его активами: деньгами, недвижимостью. Он, словно маленький ребенок, все рассчитывал на свои прежние связи, а они ему почему-то не помогли ни в чем, то ли специально, то ли времена уже стали другими. Он меня поджидал у ресторана «Восток», чтобы попроситься ко мне на работу.

— Ну и что ты решил? Принял его на работу к себе или нет?

— Нет, — коротко произнес Головин, — зачем он мне? Сейчас время другое, и мне не нужны люди, которые вышли в тираж и живут прошлым.

— Что-то мне непонятно, Артур. Ты сам, как-то мне рассказывал, что поднялся за счет партийных денег, а как поступаешь с этими людьми, которые, по сути, передали тебе эти деньги?

— Ты многого не знаешь, Виктор Николаевич, — сказал Головин, — а у меня сейчас нет времени и желания все это тебе объяснять. Ты лучше еще раз думай над моим предложением. Позволь дать тебе один хороший совет на будущее. Ты поменьше интересуйся моими делами и моей фирмой, так будет лучше.

Он положил трубку. Я же еще с минуту держал в руках свою трубку, прежде чем положил ее на рычаг.

* * *

Грек приехал в Казань в сопровождении двух молодых ребят. Не заезжая ни к кому из знакомых, он завез этих ребят на съемную квартиру, которая находилась на остановке Телевышка.

— Вот что, — сказал он, расставаясь с ними. — Пока отлеживайтесь здесь, постарайтесь на улицу не выходить. Продукты и все, что вам нужно, будет ежедневно привозить девушка. И еще, прошу вас, постарайтесь меньше пить.

Он пожал им руки и вышел из квартиры. Постояв около подъезда минут пять, он сел в машину и поехал к домой.

На следующий день он встретился Лариком. Они были знакомы давно и хорошо знали друг друга. После убийства Миронова именно он помог Ларику стать новым лидером «Кинопленки». Они вдвоем сидели в кафе на озере Лебяжьем и с удовольствием поедали сочные куски хорошо приготовленного шашлыка.

— Ну, что нового в Казани? Ты, я думаю, уже знаешь, кто стрелял в Миронова и Лаврова? — задал вопрос Грек.

— Одного знаем точно, это был Моня с «Грязи». Второй стрелок, похоже, был не местный, откуда он, пока не знаем, — ответил ему Ларик.

— Понятно. Значит, одно рыло у нас уже есть. Что собой представляет этот Моня? Кто он по жизни?

— Да ничего особенного, Грек. Рядовой стрелок, каких в Казани море.

— Если так, то почему вы его до сих пор не завалили? Что, для этого обязательно нужно было ждать, когда я приеду из Питера? Вы что, сами не могли решить эту проблему? — спросил его Грек.

— Ты извини, Грек. Но ты же сам мне неоднократно говорил, что все наши акции мы всегда согласовываем с Питером. Если бы не это, мы бы давно его завалили без оглядки на вас.

— Вот видишь, Ларик, значит, и тебе нужно решение политбюро. Сам решить этот вопрос не можешь, — с ехидной улыбкой сказал Грек.

Тот отодвинул от себя надкусанный кусок мяса и посмотрел на Грека.

— Слушай, Грек. Ты от важности не выскочи из штанов. Если бы я тебя не знал раньше, то разговора у нас уже давно не было бы. Ты что мне здесь читаешь нотации, ты вообще-то кто такой? Сидите там у себя в Питере, водку пьете, баб трахаете, а мы здесь в Казани за это головы свои кладем.

Ларик встал из-за стола и с шумом отодвинул в сторону скамейку.

— Погоди, не горячись. Я не хотел тебя обидеть, — примирительным тоном сказал Грек. — Ты же меня знаешь, я тебя всегда уважал как человека.

Тот остановился, посмотрел в упор на Грека и снова сел на лавку.

— Вот что, — сказал Грек. — У меня есть люди, которые готовы к этой акции. Они, как ты, по всей вероятности, догадался, ребята не местные. Мне нужен график движения этого Мони. Короче, сделай за ним ноги.

— А что за ним ходить? Завтра вечером он справляет свой день рождения в кафе «Раки».

— Это какие «Раки»? — спросил его Грек. — Это те, что находятся около центрального стадиона?

— Да, — ответил Ларик. — Насколько я знаю, приглашенных будет не так много. Человек пять или шесть. Начало застолья где-то около шести часов вечера.

— Вот и хорошо. Кончим их всех сразу.

Они пожали друг другу руки. Первым ушел Ларик. Грек доел мясо, расплатился с официантом и поехал на Телевышку.

* * *

На следующий день вечером ко мне в кабинет вошел Вдовин. Судя по его лицу, я догадался, что произошло что-то неординарное.

— Водка есть? — поинтересовался он у меня.

Я взглянул на него и понял все без слов.

— Ты знаешь, Виктор Николаевич, настроение у меня паршивое, вот и хочу выпить. Может быть, легче станет немного.

Я открыл сейф и достал оттуда бутылку водки. Из ящика стола достал два стакана и молча поставил их на стол. Вдовин открыл бутылку с водкой и стал разливать ее по стаканам.

— Анатолий Герасимович, что-то произошло? — поинтересовался я у него. — Я вас таким еще не видел.

— Виктор Николаевич, вы просто не представляете, что творится. Они воюют между собой, а мы в ауте, словно в чем-то виноватые.

Я недоуменно посмотрел на Вдовина, стараясь угадать, о чем он говорит.

— Ты что так на меня смотришь, я еще трезв. Ты только представь себе, Виктор Николаевич, — говорил он с нескрываемой обидой в голосе, — твой рейд в Удмуртию не оценен руководством МВД. А это значит, что не видать тебе в очередной раз правительственной награды.

Это известие в какой-то мере обескуражило меня. Я поставил стакан с водкой на стол и удивленно посмотрел на Вдовина.

— Вы что так шутите, Анатолий Герасимович?

Чувство обиды и несправедливости захлестнуло меня и ударило в голову. Мне захотелось в очередной раз все бросить и больше ни к чему не прикасаться. Я сделал глубокий вдох, чтобы немного прийти в себя. Несмотря на то, что во мне все клокотало от обиды, я посмотрел на Вдовина и улыбнулся.

— Анатолий Герасимович, может, вы мне все-таки объясните, в чем причина такой неблагосклонности ко мне руководства МВД? Я что, опять кому-то на больную мозоль наступил?

— Давайте, Виктор Николаевич, сначала выпьем, а потом поговорим.

Мы подняли стаканы и, словно на поминках, молча выпили. Закусили выпитую водку бутербродами, купленными в столовой. Переходя на «ты», Вдовин продолжил:

— Ты знаешь, как мне рассказал только что Феоктистов, министр уже хотел подписать твой наградной лист, но его отговорил начальник управления кадров. Как он выразился, твое участие в этой операции было не столь выдающимся и обязательным. Что ты сам лично ничем в принципе не рисковал, просто отсиживался в машине и не более.

Вдовин сделал паузу и снова разлил водку по стаканам.

— А самое главное, он заявил, что мы с тобой нарушили принцип взаимодействия и не передали эти материалы на реализацию в МВД Удмуртии. Ведь хищение и сборка оружия были совершены на территории совершенно другого города, не входящего в состав нашей республики.

Я сидел и молчал. Ударивший в голову алкоголь в какой-то степени притупил во мне обиду. По-честному, несмотря на то, что я получил эту информацию об оружии, разработал план мероприятий и реализовал его, я действительно меньше всех рисковал. Меня не проверяли бандиты, не стреляли в меня, как стреляли в Белова и его ребят, поэтому я не особо и рассчитывал получить награду за эту операцию. Тем не менее очередной щелчок по носу был для меня обиден. Теперь уже я разлил водку по стаканам и предложил выпить Вдовину за здоровье наших врагов.

— Ты что, в своем уме? — спросил он меня. — Почему я должен пить за своих врагов?

— Очень просто, Анатолий Герасимович, — сказал я. — Пока они существуют, мы с вами всегда будем стараться победить их, как в моральном плане, так и в своей работе. Враги всегда мобилизуют человека, придают ему больше сил и уверенности в себе.

Мы выпили и стали закусывать остатками бутербродов.

— Виктор, я слышал, что тебя уже не в первый раз кидают с наградами, — поинтересовался Вдовин. — Расскажи?

Я молча махнул рукой, давая понять, что не намерен обсуждать эту тему.

— Ты уж на меня не обижайся, — сказал Вдовин, — сам Феоктистов почему-то не рискнул тебе сказать об этом, наверное, побоялся твоей реакции.

— Ладно, Анатолий Герасимович, проехали. Я больше не хочу обсуждать эту тему. Поверьте, что мне очень неприятно об этом не то что говорить, но и думать. Система, она бездушна, и к ней сколько ни взывай, она все равно ничего не услышит. Я просто лишний раз им еще докажу, что меня рано стали списывать со счетов.

— Не горячись, Виктор, горячка еще никогда не приводила людей ни к чему хорошему. Да и кому и что ты хочешь доказать? Я думаю, что в этой жизни вообще не нужно никому и ничего доказывать. У тебя, Виктор Николаевич, есть все — друзья, авторитет среди сослуживцев и бандитов. Что еще тебе нужно? Для них, я имею в виду, руководства управления кадров, ты все равно никогда своим не будешь. Давай лучше допьем бутылку и пойдем по домам. Меня дома уже давно ждет семья.

Мы допили водку и стали собираться домой. Минут через двадцать я был уже дома.

— Что случилось? — поинтересовалась у меня жена. — Ты сегодня какой-то необычный. Ты выпил, что ли?

Я махнул рукой и, сняв с себя пиджак, прошел в комнату.

— Давай сегодня без вопросов? — попросил я ее. — Мне что-то тяжело, и я бы хотел побыть один.

Жена понимающе посмотрела на меня и молча вышла на кухню.

* * *

Шимановский в ярости метался по своему кабинету, не находя себе места. Он отлично понимал, куда его заводит вчерашний звонок Мартына.

— Это все, катастрофа, — шептал он про себя. — Меня же посадят за преднамеренное банкротство компании. Как жена проживет с четырьмя детьми на руках, я не знаю.

Чем больше он думал об этом, тем страшнее становилось ему. Перед глазами Шимановского вставали картины одна страшнее другой — тюрьма, зона, конвой, собаки… Наконец, он остановился и сел в кресло. Взяв в руки кувшин, налил в стакан немного воды. Выпив ее залпом, он вышел из кабинета. Остановившись перед секретарем, Вадим Яковлевич сказал:

— Вера, меня ни для кого нет. Будь так добра, пригласи ко мне главного бухгалтера. Скажи, что это очень срочно!

Повернувшись на пятках своих лакированных полуботинок, он направился в свой кабинет. Сев в кресло, закрыл глаза, стараясь хоть немного успокоиться. Минуты через три он услышал легкие женские шаги. Придав своему лицу обыденное выражение, с улыбкой взглянул на открывающуюся дверь кабинета

В кабинет тихо вошла главный бухгалтер и молча села на стул.

— Ну как, Антонина Ивановна, у нас идут дела? Вы сделали то, что я просил вас?

— Да, я внесла кое-какие изменения в балансы, как вы и просили, — тихо ответила она. — Только мне не понятно, для чего мы все это делаем? А вдруг они для проверки запросят сданные нами балансы из налоговой инспекции и проведут сравнение?

— А этого вам, милая Алевтина Петровна, знать и не следует. Как говорится, меньше будешь знать, крепче будешь спать.

— Что это вы так трагично? — поинтересовалась она у него. — Вы же хорошо знаете, что мы с вами связаны одной цепью, и в случае чего нам обоим отвечать перед законом.

Шимановский посмотрел на нее и понимающе улыбнулся.

— Вам не стоит лишнего переживать. То, что я прошу вас сделать, лишь своеобразный спасательный круг для нас с вами. Ни вы, а тем более ни я, не хотим остаться голыми на этом свете. А сейчас вот что. Эти два баланса поместите в конверт и занесите его мне. Идите и никому ни слова ни об этих балансах, ни о нашем с вами разговоре.

Антонина Ивановна встала с кресла и направилась к двери.

— А она еще ничего, баба что надо. Надо будет как-то выкроить время и прокатиться с ней в коттедж, — подумал Шимановский, провожая ее взглядом.

Оставшись один в кабинете, он пододвинул к себе телефон и набрал номер.

— Виктор Николаевич. У меня беда. Рассчитываю только на вашу помощь, другого выхода, похоже, у меня нет.

— Что произошло? — поинтересовался я у него.

Шимановский, как всегда, замялся и, немного подумав, сказал:

— Мартын запросил у меня балансы за два последних года. По-моему, ему удалось в Москве решить вопрос с кредитом.

— Скажите, Вадим Яковлевич, в каком банке он берет кредит?

— Вы знаете, он называется банк «Москва», — ответил мне Шимановский.

— Это точно, или вы еще сомневаетесь в его названии? Сейчас я буду просить больших людей, чтобы они заблокировали этот кредит по различным причинам. Вопрос этот нешуточный, и мы не можем проколоться с названием банка.

— Я сегодня поточнее все узнаю и сообщу вам.

— Хорошо, Вадим Яковлевич, буду ждать вашего звонка.

Шимановский положил трубку и откинулся на спинку кресла. Он удовлетворенно потер руки и, нажав на кнопку звонка, вызвал к себе в кабинет секретаря.

— Верочка! Срочно позвоните в Москву вот по этому телефону и поинтересуйтесь, для какого банка мы направляем эти балансы. Если спросят, для чего это, скажите, что существует форма, в которой указывается банк, запрашивающий этот баланс. Понятно?

Секретарь, записав распоряжение в небольшой блокнот, вышла из кабинета.

— Интересно, поможет ли мне Абрамов? — лихорадочно думал Шимановский. — Ведь для того чтобы заблокировать этот кредит, нужны существенные аргументы. Найдет ли он их?

Дверь кабинета открылась, и в кабинет вошла секретарь.

— Вот пакет, его передала для вас Антонина Ивановна. Я созвонилась с Москвой и узнала, что вы просили. Банк называется «Москва».

— Спасибо, Верочка, — поблагодарил ее Шимановский.

Секретарь вышла из кабинета, оставив Шимановского наедине со своими мыслями.

* * *

Накануне моей поездки на Высокую Гору весь вечер шел сильный дождь. Я еще вчера вечером согласовал свой выезд с начальником управления, и сегодня рано утром приехал в поселок Высокая Гора, чтобы опросить раненого паренька дома. Остановив машину у районного отдела милиции, я стал прохаживаться около отдела, чтобы немного размять затекшие в дороге ноги. Из здания вышел мужчина в погонах лейтенанта милиции и направился в мою сторону.

— Здравствуйте, — обратился он ко мне. — Вы случайно не Абрамов?

— Угадали, я Абрамов Виктор Николаевич. Если я не ошибаюсь, то вы участковый инспектор, с которым я разговаривал вчера вечером. Ну как, вы готовы составить мне компанию?

Он молча кивнул в знак согласия, и мы направились на улицу Залесную. Я уже давно отвык в городе от подобной грязи, и здесь, столкнувшись с этим явлением, просто растерялся, увидев перед собой громадные лужи, наполненные жидкой грязью. Мои до блеска начищенные полуботинки моментально превратились во что-то такое, что мало напоминало мою прежнюю обувь. Прилипшие ошметки грязи сковывали движение. Вскоре не только моя обувь, но и брюки превратились черт знает во что.

Выбирая места посуше, мы с участковым медленно брели по этой бесконечной улице. Наконец-то мы добрались до нужного нам дома. Участковый настойчиво постучал в ворота дома. Калитка открылась, и в проеме двери показалась голова пожилого человека в тюбетейке.

— Здравствуй, отец. Нам нужен Ибрагимов Василь, — представившись, произнес участковый.

— Его нет дома, — ответил старик и попытался закрыть калитку.

Участковый инспектор подставил ногу и тем самым не дал ему закрыть перед нашим носом калитку. Отодвинув старика в сторону, мы вошли во двор этого большого по сельским меркам дома. Старик, несмотря на свой преклонный возраст, что есть мочи устремился к дому и, встав стеной в дверях дома, снова попытался остановить нас.

— Не пущу! — закричал он.

Участковый инспектор что-то стал ему объяснять на татарском языке, иногда показывая на меня рукой. Наконец, старик сдался, отступил в сторону, и мы беспрепятственно вошли в дом.

В одной из комнат на диване лежал молодой человек с перебинтованным плечом. Я подошел к нему и, присев на табурет, достал из кармана служебное удостоверение и молча показал его парню.

— Василь, ты знаешь, я специально приехал к тебе из Казани, чтобы разобраться в этом деле, а вернее, в его обстоятельствах. Василь, расскажи мне, кто и при каких обстоятельствах тебя ранил?

Парень отвернулся в сторону и, словно не слыша меня, продолжал смотреть работающий в углу телевизор. Я молча встал с табурета и выключил его. Вернувшись к нему, я вновь задал ему тот же вопрос.

— Я не хочу с вами говорить на эту тему — ответил он. — Извините меня, но я с ментами не разговариваю.

— Ты что, Василь, блатной что ли? А может, ты еще вдобавок и «вор в законе»? Ты же сам с ними разговаривал неделю назад. Ведь стреляли в тебя не свои ребята, а менты.

— Я не блатной, а тем более, не вор — с вызовом ответил он. — Но разговаривать с вами я все равно не буду. Для чего нужно было ехать сюда? Вы думаете, что мы здесь все лохи и ничего не понимаем? Тот, что стрелял в меня, он мне так и сказал, что у него есть все возможности замять это дело. Вы наверняка и приехали сюда, чтобы это сделать.

— Хорошо, Василь, — сказал я. — Ты можешь тупо молчать, в принципе это твое дело. Я на тебя здесь давить не буду. Сейчас ты оденешься и поедешь со мной на Черное Озеро. Там, я думаю, ты мне все быстро расскажешь.

От этих слов стоявший в дверях дома дед бросился к внуку. Он обнял его, словно стараясь прикрыть от меня своим телом. Отстранив в сторону деда, я тихо произнес:

— Василь. Ты видишь, что я ничего не пишу, и о нашем разговоре никто не будет знать, кроме присутствующих здесь людей. Ты только назови мне его имя или приметы, ну, того, кто стрелял в тебя, и я уйду из вашего дома. Если ты считаешь себя настоящим пацаном, то ты мне назовешь этого работника милиции, ведь для настоящего пацана сдать или запалить мента считается чуть ли не подвигом. Помни, Василь, если ты его мне не сдашь, то он обязательно вернется в поселок и пристрелит тебя. Этому человеку живые свидетели его преступления просто не нужны.

Несмотря на сказанное, Ибрагимов по-прежнему молчал. На помощь мне пришел участковый инспектор. Он долго говорил с ними на татарском языке, объясняя что-то старику и внуку, убеждая их рассказать мне всю правду.

Старик, похоже, встал на нашу сторону и стал убеждать внука рассказать мне все об этой стрельбе. Не выдержав напора, Василь повернулся ко мне и сказал:

— Хорошо, я все вам расскажу.

Он задумался на секунду-другую, словно восстанавливая в памяти события того дня, и продолжил:

— Это было ровно неделю назад. У нас должна была состояться встреча с одним из предпринимателей. Этот человек живет в селе Куркачи. Мы решили немного заработать и наехали на него. Однако вместо него на встречу приехали четыре человека из Казани. Они были одеты в камуфлированную форму, а на лице у них были черные вязаные маски. Они сразу же достали пистолеты и стали нас избивать дубинками. Одному из моих друзей пробили рукояткой пистолета голову. Когда я нагнулся, чтобы поднять его с земли, один из них в упор выстрелил в меня. Я сначала подумал, что он выстрелил в меня из газового пистолета, я вскочил на ноги, но тут же упал и потерял сознание. После этого они сразу сели в милицейскую машину и уехали. Это просто случайность, что они меня не убили. Ребята на руках занесли меня домой, и мама обработала мне рану. Она не стала об этом заявлять в милицию, так как об этом попросили мои друзья и я. Всю неделю я боялся, что они снова приедут ко мне и окончательно добьют.

— Хорошо, Василь. Спасибо тебе. А сейчас ты постарайся вспомнить, они случайно не называли друг друга по имени? — поинтересовался я у него. — Они ведь, наверное, общались между собой?

— Вы, знаете, они в основном молчали и просто тупо избивали нас дубинками. Только один раз один из них обратился к другому и назвал его не то Федот, не то Федор. Тот, который стрелял в меня, был самым высоким из них. Он был как Рембо, в кожаных перчатках с отрезанными пальцами. И еще, по-моему, на правой руке, в которой он держал пистолет, на одном из пальцев был перстень из белого металла. Больше я ничего вам рассказать не могу.

— Хорошо, Василь, спасибо тебе и за это, — сказал я.

Я засунул ненужный блокнот в карман и, взглянув на участкового инспектора, направился к выходу. Уже выйдя на улицу, я обратился к участковому и попросил его на всякий случай присмотреть за этим домом.

— Вы не переживайте товарищ подполковник, я все сделаю аккуратно и деликатно. Никто не подумает, что я наблюдаю за этим домом.

— Вот и хорошо. Я на вас в этом очень рассчитываю.

Мы молча добрели до отдела милиции. Почистившись от грязи, я сел в машину и поехал в МВД.

* * *

Приехав, я связался с дежурным управления по борьбе с организованной преступностью. Представившись, я поинтересовался у него, кто из сотрудников СОБРа дежурил неделю назад. Через минуту он сообщил мне фамилии восьми сотрудников милиции.

— Семен, — обратился я к нему. — Посмотри, пожалуйста, кто из экипажей выезжал в район Высокой Горы?

— Зачем это вам, Виктор Николаевич? — поинтересовался дежурный. — Вы не подставите меня начальству? Виктор Николаевич, я хорошо вас знаю и думаю, что вы неспроста спрашиваете об этом. Мне еще служить целый год и не хотелось бы уходить с работы раньше, чем я заработаю пенсию.

— Не переживай, Семен, все будет нормально. Так были выезды или нет?

— Ничего сказать не могу, Виктор Николаевич. Отметок о выезде на Высокую Гору в журнале нет. Я в тот день не дежурил, и поэтому ничего вам сказать не могу.

— Ты же, Семен, хорошо знаешь всех своих бойцов, подскажи мне, пожалуйста, у кого из ваших бойцов на пальце перстень из белого металла?

— Это у Иванова Сергея. Что, он опять что-то натворил? — поинтересовался Семен. — Опять кого-нибудь оскорбил или ударил?

— Да, ты, Семен, почти угадал. Жалоба поступила на ваших бойцов, вот я и разбираюсь. Сначала руководство посчитало, что это наши ребята из отдела быстрого реагирования, а вот видишь, оказывается, ваши. Там еще один ваш товарищ проходит не то Федор, не то Федот. Кто это, ты случайно не знаешь его?

— Это наверняка Федоров, — сказал он. — Он действительно, Виктор Николаевич, какой-то ненормальный. Неуравновешенный он. Вы знаете же поговорку — наберут детей в милицию, а потом и разбирайся с ними.

— Ты, Семен, пока никому не рассказывай, что я интересовался этими ребятами, мало ли что, — я поблагодарил его за информацию и положил трубку.

Отложив в сторону дела, я взял чистый лист бумаги и начал писать агентурную записку.

— Итак, стрелял в Василя Ибрагимова Иванов Сергей. Вместе с ним, значит, был и Федоров.

Я пододвинул к себе агентурную записку и вывел на ней справку, в которой указал фамилии потерпевшего и сотрудников милиции. Взяв записку, я направился в кабинет Вдовина.

* * *

Я вошел в кабинет Вдовина и протянул ему агентурную записку. Он перечитал ее несколько раз. Посмотрев на меня, он положил записку на край стола.

— Анатолий Герасимович, я зашел посоветоваться с вами, — обратился я к нему. — Подскажите, что мне делать дальше с этой информацией.

— Ты знаешь, Виктор Николаевич, я затрудняюсь тебе что-то сказать. Ты же сам понимаешь, что данное преступление совершил работник милиции, и оно в принципе латентное, то есть никто о нем не знает, кроме тебя и меня. Сейчас, если мы озвучим его и выдернем к себе Иванова Сергея, то может подняться никому не нужный шум. Первым, кто начнет шуметь, будет Бухаров. Я даже мысленно представляю, что он будет кричать. Он заявит, что это наша с тобой провокация. Поэтому Иванова нужно вызвать к нам под каким-то благовидным предлогом, чтобы он не понял причины вызова, иначе может сорваться и уйти в бега.

— Анатолий Герасимович, может, стоит нам с вами проинформировать об этом руководство министерства? Я думаю, что это будет правильно. Мы не только заявим о себе, но и подстрахуемся от всяких неожиданностей. В остальном я рассчитываю на Зимина. Он сейчас организует свой отдел, и Иванов клюнет на это и обязательно приедет к нему по звонку, — предложил я Вдовину.

— Идея неплохая. Давайте, дергайте его сюда.

— Анатолий Герасимович, а как в отношении информации для руководства? Может, стоит проинформировать хотя бы Феоктистова?

— Это мое дело, кого информировать. Иди и работай, — сказал Вдовин.

Я вызвал к себе в кабинет Зимина и предложил ему пригласить на собеседование Иванова Сергея из СОБРа.

— Зимин, пригласи к себе Иванова из СОБРа, по-моему, он изъявлял желание поработать на оперативной работе. После того как ты с ним переговоришь, зайди с ним ко мне в кабинет.

Часа через два в дверь моего кабинета постучали. Я убрал документы и предложил войти. Первым в кабинет вошел Зимин, вслед за ним — Иванов.

— Виктор Николаевич, — сказал Зимин, — я вот здесь переговорил с Ивановым, и он согласился перейти работать ко мне в отдел. Правда, ему не приходилось раньше заниматься оперативной работой, поэтому он еще реально не представляет, что это такое. Однако он готов попробовать.

— Что-то ты больно витиевато мне все это докладываешь. Хорошо, сейчас я поговорю с Ивановым, а затем наглядно покажем ему, что такое оперативная работа.

Иванов взглянул на меня и с усмешкой сказал: — Я что, первый день в МВД и не знаю, что такое оперативная работа, что ли? — Он обиженно посмотрел на меня. — Наверное, я не какой-то лох. Мне не раз приходилось участвовать во многих оперативных комбинациях с участием наших ребят из управления.

— Вот и хорошо, Иванов. Если ты все это понимаешь, тогда скажи мне, как это ты, действующий работник милиции, боец элитного подразделения, опустился до того, что сам превратился в бандита. Ездишь на какие-то стрелки, стреляешь в невинных людей, убиваешь. Ладно сам, а то еще втянул в это дело своего друга Федорова.

Лицо Иванова моментально побелело. Он сжал кулаки, словно приготовился к кулачному бою.

— Что ты молчишь? — Я решил немного поблефовать. — Умер сегодня подстреленный тобой парень с Высокой Горы. Теперь ты, Иванов, уже не сотрудник милиции, а рядовой убийца. Понимаешь меня? Убийца в милицейской форме.

Похоже, у Иванова от волнения пересохло во рту. Он попытался что-то произнести, но из его рта вырвались звуки, мало напоминающие человеческие слова.

— Виктор Николаевич! — наконец сказал он. — Вы меня на пушку не берите. Я вам не мальчик с улицы Я ничего не знаю, и вы мне не шейте это преступление!

Я спокойно взглянул на него и так же спокойно ответил:

— Дело твое, Иванов. Можешь молчать и дальше, отказываться от всего. Просто я хотел тебе в этом деле помочь, но ты меня, видно, не понял. Ты же знаешь, что сотрудники милиции колются намного быстрее, чем преступники, и если ты этому не веришь, то я докажу тебе. Во-вторых, Иванов, тебя обязательно опознают эти ребята, которых ты и твои друзья молотили рукоятками пистолетов, а особенно твой перстень из белого металла, что ты носишь на правой руке.

Иванов испуганно взглянул на свою руку и, увидев на ней перстень, закрыл его левой рукой.

— В-третьих, тебя сдадут твои же друзья. Ведь они были в шоке, когда ты выстрелил в этого паренька. Как ты сам думаешь, зачем им это убийство? В-четвертых, мы привезем этого бизнесмена из Куркачей, и он вас всех мне просто сдаст. Ведь он просил вас поговорить с ними, а не убивать и калечить этих ребят. Так что решай, Иванов, что для тебя главней — уйти на зону в несознанке или как-то попытаться решить этот вопрос с наименьшими потерями. Думай, Иванов, думай. Ведь тебе катит как минимум лет пятнадцать, а это достаточно большой срок. Виктор Николаевич, — тихо произнес Иванов и посмотрел на меня, словно ища у меня сочувствия. — Ведь мы с вами оба сотрудники милиции и могли бы разойтись по-хорошему. Вы знаете, кто у меня тесть? Он не последний человек в республике. Зачем вам такие неприятности? Посадивменя, вы наживёте себе большого врага в лице моего тестя.

Я оборвал его на полуслове и с гневом в голосе сказал:

— Иванов, ты уже давно не милиционер, понимаешь меня?! Не милиционер с того самого момента, когда взял в руки эти грязные деньги. И не надо, Иванов, меня приравнивать к себе. Я всю жизнь боролся и борюсь с преступниками, не щадя ни себя, ни их. А ты у меня за спиной продаешь меня и моих друзей. Ты же Иуда, тот продал Христа за тридцать серебренников, а ты нас — за пятьсот долларов США. Кстати, я не боюсь твоего тестя. Что он мне сделает? Уволить не уволит, а к неприятностям, поверь мне, я привык. Было бы страшнее, если бы вы этого не совершали, а я вам вешал совершенно чужое преступление.

— Виктор Николаевич, можно я позвоню жене? — спросил он меня.

Я кивнул. Он снял трубку и, кое-как сдерживая себя, сказал:

— Рита, я сегодня ночевать, по всей вероятности, не приду. Не спрашивай меня ни о чем, так надо. Позже я тебе все объясню.

Он положил трубку на рычаг и смахнул с глаз слезы.

— Дайте мне бумагу, я готов написать явку с повинной, — сказал он слегка дрожащим голосом. — Это, наверное, действительно лучший из всех вариантов.

Я протянул ему бумагу, и он начал писать.

* * *

Иванов закончил писать и с облегчением откинулся на спинку стула. Судя по его виду, у него полностью иссякли как физические, так и моральные силы.

— Виктор Николаевич, что теперь будет со мной? — спросил он у меня.

Прежде чем нажать курок пистолета, надо было подумать об этом. Ты же стрелял в человека хладнокровно, словно перед тобой был враг, а теперь вот сидишь передо мной и распускаешь нюни, интересуешься, что теперь будет, словно я не заместитель начальника управления, а судья. Откуда я могу это знать, сам посуди?

— Вы знаете, я не хотел этого делать, — сказал он. — Меня тогда словно заклинило. Я даже не помню, как это делал. Это потом, уже в машине, я понял, что стрелял в человека.

Я встал из-за стола и попросил Зимина вывести Иванова из кабинета. Прихватив с собой явку с повинной, написанную Ивановым, я направился к Вдовину.

— Значит, развалил ты все же Иванова? — спросил меня Вдовин. — Я почему-то думал, что это тебе вряд ли удастся так быстро и легко. Ну, раз он сам об этом написал, пойду доложу Феоктистову.

Минут через двадцать меня вызвал к себе Феоктистов. Когда я вошел в кабинет заместителя министра, то каждой клеткой своего тела почувствовал заряд негативной энергии, которая висела в воздухе. Лицо Феоктистова было темнее тучи. Он, не поздоровавшись со мной, указал мне на стул. Рядом в кресле сидел Вдовин, который, отвернувшись от меня, смотрел в окно.

— Виктор Николаевич, я только что вернулся от министра, — сухо и как-то официально сказал Феоктистов, обращаясь ко мне. — Реакция министра на выявленное тобой преступление крайне негативна. Мало того, что сам потерпевший не обращался по этому поводу в милицию, ты еще установил, что ранение ему нанес Сергей Иванов, который в этот самый момент нес службу.

Он сделал паузу и, не смотря в мою сторону, продолжил.

— Тебе не кажется, Абрамов, что он мог оговорить себя под мощным психологическим давлением с твоей стороны? Ведь все знают в нашем министерстве, как хорошо ты умеешь это делать.

Я сидел в кабинете, переводя свой взгляд с заместителя министра на Вдовина, стараясь понять, к чему он ведет.

— Извините меня, товарищ заместитель министра, но я, видимо, что-то недопонимаю. Кого вы защищаете? Иванова, который неделю назад чуть не убил человека и в этом добровольно признался?

Феоктистов, словно не слыша моей реплики, продолжал:

— Ты хоть понимаешь, что ты вот этими своими бумажками бросаешь тень на все министерство, сотрудники которого, как и ты, борются с преступностью. Ты о них подумал?

Он сел за стол и, посмотрев на Вдовина, сказал:

— Я понимаю тебя как никто другой. Ты обижен на руководство МВД за то, что тебя лишили заслуженной награды, и теперь, пытаясь кому-то что-то доказать, ты раскручиваешь этого Иванова.

Я попытался возразить, но он жестом руки остановил меня.

— Если раньше ты мне докладывал о получаемой тобой информации, то теперь ты, не советуясь ни со мной, ни со своим начальником управления, принимаешь самостоятельные решения, не думая о последствиях. Скажи мне, что случилось? Почему ты не доложил об этой информации не только мне, но и Вдовину?

Он на минуту замолчал и, вновь повысив голос, стал меня отчитывать с новой силой.

— А что мне сейчас прикажешь делать? Все это можно было сделать совершенно по-другому, не привлекая никакого внимания к нашей оперативной службе. Мы бы уволили Иванова, а уж затем через неделю-другую ты бы раскрыл это преступление. Нет же, ты все делаешь по-своему. Мне, по-честному, не нравится, что ты бежишь впереди паровоза, так можно легко попасть под локомотив.

Я посмотрел на Вдовина, который по-прежнему безучастно смотрел в окно.

— Разрешите идти? — обратился я к заместителю министра.

— Иди. Не забудь освободить Иванова. Надеюсь, ума у тебя хватило, чтобы не закрывать его в камеру.

Я молча вышел из его кабинета и, не замечая никого в коридоре, направился к себе на третий этаж.

* * *

Вдовин сидел в кресле и размышлял, правильно ли поступил он, переведя все стрелки удара руководства министерства на своего заместителя. Он помнил до мельчайших подробностей, как удивленно посмотрел на него заместитель министра. Он знал, что в последнее время между Феоктистовым и начальником управления по борьбе с организованной преступностью Бухаровым возникли серьезные трения. Эти трения, как правило, происходили на совещаниях и носили публичный характер. Такие факты не могли не остаться незамеченными, и вскоре министр пригласил к себе в кабинет своего заместителя. Что происходило там, за закрытыми дверями, никто не знал. Только конфликт между двумя руководителями министерства перешел в другую фазу.

Прочитав явку с повинной Иванова, Феоктистов взял ее в руки и напрямик направился в кабинет министра. Вернулся он оттуда быстро.

— Ты знаешь, кто такой Иванов Сергей? — спросил Вдовина заместитель министра.

— Что за вопрос, Михаил Иванович, конечно, знаю, — ответил Вдовин. — Там же все указано.

— Что там указано? — в гневе спросил его Феоктистов. — Ты знаешь, чей это зять?

— Откуда я знаю? Я его даже в глаза не видел.

Чувство самосохранения подсказывало ему, что нужно что-то предпринимать, чтобы не оказаться главным виновником возникшего скандала.

— Михаил Иванович, я действительно не знаю, чьим зятем является этот самый Иванов. Мне эту явку с повинной передал Виктор Николаевич Абрамов. Вот он наверняка знал, кто такой Иванов.

— Кто еще об этом деле знает? Бухаров? — спросил его Феоктистов.

Вдовин лихорадочно соображал, что ему ответить на вопрос заместителя министра.

— Наверняка нет. Абрамов мне лично не говорил, что он проинформировал об этом Бухарова, товарищ полковник. Единственным человеком, кто может знать об этом факте, может быть только Зимин, и то я сомневаюсь в этом.

— Как же так, Анатолий, ты взял меня и подставил под министра?

— Но я действительно ничего не знаю, товарищ полковник. Абрамов занес мне явку и попросил меня, чтобы я вам доложил об этом деле. Что я, в принципе, и сделал.

— Плохо, Вдовин, что ты ничего не знаешь. Ты не боишься, Анатолий, что Абрамов может подставить не только тебя, но и меня?

— Вы думаете, что это он сделал нарочно, в отместку за то, что его обошли с наградой? Мне кажется, что это у него получилось чисто случайно.

— Зря ты так думаешь, Анатолий Герасимович. Абрамов неплохой оперативник и отличный психоаналитик. Мне кажется, что он все просчитал и решил столкнуть меня с министром, а тебя — со мной и Бухаровым.

— Михаил Иванович! Я его знаю давно, лет десять, если не больше. Он был у меня наставником, когда мы еще работали в отделе оперативной службы. Если говорить по-честному, то я занимаю его место. Он заслужил это место своей работой.

— Ты мне сказки не рассказывай. Я сам его тогда толкал на твое место, и если бы не один человек, которому ты по гроб обязан этой должностью, ты бы никогда не стал тем, кем стал.

— Я понял, на кого вы намекаете. Я пока никак не могу поверить в то, что он это сделал преднамеренно, заранее все просчитав.

Феоктистов замолчал и, подняв трубку, стал кому-то звонить. Когда там подняли трубку, он попросил пригласить к нему Абрамова.

Положив трубку, он повернулся лицом к Вдовину и, улыбаясь, сказал:

— Посмотрим, что нам скажет Абрамов.

* * *

Сейчас, находясь наедине с собой, Вдовин пытался выстроить приблизительную схему своего поведения со своим заместителем. Мучившее его чувство стыда постепенно улетучилось. Чувства стыда и сожаления никогда не жили долго в его холодной и расчетливой голове.

— В чем Абрамов может меня упрекнуть? — думал он. — В том, что я не встал с места и не ринулся его защищать, перекладывая ответственность с его плеч на свои? Что бы это изменило? Абсолютно ничего. Если что, скажу, что мне тоже попало в его отсутствие. Впрочем, почему я должен перед ним оправдываться? Кто он такой, чтобы я перед ним оправдывался? Ну, был наставником, учил работать и не более. Друзьями мы с ним никогда не были, и надеюсь, что теперь уже и не будем. Постепенно он успокоился и снова вернулся к своим мыслям.

— Да, пусть я промолчал, но почему он промолчал о родственных связях Иванова? Интересно, он знал о них или нет? Если знал, то, значит, прав Феоктистов. Выходит, что все это было с его стороны хорошо продуманной комбинацией. Он великолепно знал, как отреагирует министр на явку с повинной Иванова. В этом случае действия Абрамова были направлены на то, чтобы с новой силой столкнуть лбами Феоктистова и Бухарова, а заодно и министра с Феоктистовым. В этом случае я выступал как проводник задуманной им комбинации. Я оказался абсолютно невинным звеном в этой цепи, и мои действия, были вполне законны. Не мог же я переложить всю ответственность на себя. Поэтому я и молчал. Если же посмотреть на все это под другим углом, а именно, если Абрамов не знал, кем являлся родственник Иванова, то что в этом случае получается? А то, что Абрамов был обязан установить его родственные и иные связи, прежде чем нести ко мне его явку с повинной. Тогда и в этом случае я поступил правильно. Не мог же я защищать Абрамова, который, имея такой большой опыт оперативной работы, не выполнил все элементарные действия, разрабатывая Иванова. Значит, он и в этом случае виноват. Следовательно, никаких оправданий! Сейчас я должен вызвать его к себе и постараться обвинить его в том, что он подсунул мне сырой материал.

Он потянулся к телефонной трубке и стал набирать номер моего телефона. Услышав мой голос, он коротко бросил:

— Зайдите, есть тема. Нужно переговорить.

Через минуту я вошел к нему в кабинет и сел на стул.

— Да, Абрамов. Не думал я, что ты меня так зарядишь под руководство министерства. Кто из нас работал с Ивановым, я или ты? Почему ты не доложил ни мне, ни Феоктистову, чьим зятем является этот Сергей Иванов? Ты что, специально это сделал?

— Анатолий Герасимович! Какое отношение имеет родство этого человека к его преступлению?

— То есть ты знал о его родстве с этим чиновником? Тогда, почему не проинформировал меня, Феоктистова? Выходит, прав во всем заместитель министра, что ты решил это сделать специально для того чтобы столкнуть руководство министерства с тестем этого Иванова.

— Вы ошибаетесь. Для меня родство Иванова с чиновником ничего не решало. Он преступник и за это должен отвечать перед законом.

— Ты не дерзи. Ты не судья, и не тебе развешивать ярлыки. Где заявление потерпевшего? Нет его! А может быть, этот самый Ибрагимов Василь сам себя подстрелил, а потом придумал всю эту историю про милицию?

Я молчал. Да и что я мог сказать своему бывшему ученику? Сказать, что он неправ, это, значит, не сказать ничего. Похоже, они решили сделать из меня козла отпущения.

Вдовин встал из-за стола и стал ходить по кабинету. Его лицо преобразилось, порозовело, в уголках губ появилась пена.

— Раньше я вас уважал не только как опытного сотрудника управления, но и как человека. Теперь ни о каком уважении не может быть и речи. Сотрудник, который умышленно подставляет своего непосредственного руководителя, не может заслуживать никакого уважения. Теперь я понял, почему вы ненаградной.

— Ну и почему? — спросил я его.

— А потому, что живете с камнем за пазухой. Ясно или нет? С сегодняшнего дня между нами лишь служебные взаимоотношения. Забудьте Анатолия. Для вас я Анатолий Герасимович. Ясно?

— Так точно, товарищ подполковник. Разрешите идти?

Я развернулся через левое плечо и вышел из кабинета.

* * *

Моня, штатный ликвидатор ОПГ «Грязь», сидел в центре празднично накрытого стола. Вокруг него тесным кольцом сидели самые близкие друзья, которые травили анекдоты. Иногда столик взрывался от громкого хохота, чем невольно привлекал к себе внимание посетителей кафе. Сегодня Моне исполнилось двадцать три года. Несмотря на молодой возраст, Моня был не по годам мудр. Он, как никто другой, хорошо знал, что ничто так не сближает людей, как смерть врага, и поэтому, не колеблясь и не испытывая мук совести, стрелял в своих врагов где только мог.

Он сидел за столом и, не вступая в разговоры с гостями, внимательно вглядывался в почти родные лица своих друзей. Он невольно вспомнил ребят, с которыми, казалось, совсем недавно отмечал свое совершеннолетие. Сейчас из всех его старых друзей осталось лишь четверо. Все остальные полегли в уличных драках или отбывали срок за совершенные преступления.

Наполнив рюмки гостей водкой, Моня поднялся из-за стола и, окинув взглядом присутствующих, произнес нетрезвым голосом:

— Друзья! Хочу предложить выпить не за мой день рождения, а за вас, моих самых близких и преданных друзей, которых я знаю чуть ли не с детского сада. Я хочу пожелать всем здоровья и долгих лет жизни. Чтобы человеческую кровь вы видели только в кино, а не наяву. Чтобы вы никогда больше не хоронили своих друзей и товарищей.

Они чокнулись и выпили. Моня потянулся за закуской и краем глаза увидел двух молодых парней, вошедших в кафе. Его наметанный глаз моментально зафиксировал этих двоих, которые с нескрываемым интересом осматривали кафе. Несмотря на алкогольное опьянение, Моня сразу же почувствовал опасность, исходящую от этих парней.

— Кто такие? — подумал он про себя.

Рука его автоматически потянулась к «дипломату», в котором лежал пистолет. Парни присели за соседний столик. Подозвав официанта, они заказали пива и креветок.

В какой-то момент Моня понял, что он почему-то протрезвел. В голове, в которой еще минуту назад был полнейший хаос, вновь стали возникать четкие мысли. Он подозрительно посмотрел на парней, и в душе его возник холодок страха, который все разрастался и разрастался, пока не заполнил все его нутро.

Чтобы победить этот животный страх, Моня взял в руки бутылку водки и налил себе полный бокал. Он опрокинул его в себя, не почувствовав горечи водки.

— Все, — подумал он, наблюдая, как один из парней выхватывает из-за пояса пистолет с навинченным на ствол глушителем.

Первая пуля, выпущенная незнакомцами, попала Моне в грудь и опрокинула его на стену. Падая, Моня заметил, что в руках второго парня тоже был пистолет.

В кафе началось невообразимое. Люди, спасаясь от пуль, лезли под столы и стулья, словно те могли их защитить от разящего свинца. Через минуту все закончилось. Парни, расстреляв весь боезапас, бросили пистолеты на пол и выскочили из кафе. Пробежав метров сто по улице Ярмарочной, они выскочили на улицу Баумана, где сели в ожидавшую их машину. Машина рванула с места и моментально затерялась среди движущегося по улице транспорта.

— Ну и как? — поинтересовался Грек у парней. — Надеюсь, все удачно?

— Да, — коротко ответил один из парней. — Давай, гони в аэропорт. Через полтора часа у нас самолет в Питер. Надеюсь, что с деньгами все нормально?

— Не переживайте, — сказал Грек. — Деньги и вещи в камере хранения. Надеюсь, номер камеры вы не забыли?

Через сорок минут Грек высадил ребят около здания аэропорта. Пожелав им мягкой посадки, он поехал обратно в город. Проезжая мимо центрального стадиона, Грек обратил внимание на десятки милицейских машин около кафе «Раки». На следующий день Грек узнал от знакомого милиционера, что накануне вечером в кафе «Раки» неизвестными преступниками были застрелены пять активных участников казанской группировки «Грязь». В тот же вечер Грек на самолете вылетел в Петербург.

* * *

Был понедельник. Я приехал в министерство в восемь пятнадцать утра. Переговорив с дежурным по МВД, взял суточную сводку и направился к себе.

Феоктистов позвонил мне около десяти часов утра и пригласил зайти… Когда я вошел, он указал мне рукой на стул. Я молча сел, стараясь мобилизоваться и внутренне подготовиться к разговору.

— Абрамов, — официально сказал он, давая понять, что предстоит серьезный разговор. — Мы здесь подумали с Вдовиным и решили перевести тебя на должность заместителя начальника управления по линии убийств. Ты, я считаю, уже давно вырос до этой должности, и мы посчитали, что у нас нет лучшей кандидатуры на эту должность. Мне удалось склонить к подобному мнению и министра, перед тем как он ушел в отпуск. Твой авторитет в управлении никогда не подвергался сомнению, тебе будет значительно проще управлять ребятами из убойного отдела. Для того чтобы тебе немного помочь, я предлагаю на должность начальника второго отдела Яшина Анатолия Гавриловича, которого ты наверняка тоже хорошо знаешь. Он раньше работал у нас в управлении, а затем перешел в Приволжский отдел милиции на должность заместителя начальника отдела по оперативной работе. Он человек опытный, и его, я думаю, не нужно учить азам оперативной работы.

— Михаил Иванович, почему вы выбрали кандидатуру Яшина на должность начальника отдела? Почему он, а не Белозеров? Я считаю, что он уже давно перерос свою должность заместителя начальника отдела. Этим назначением мы можем потерять хорошего сотрудника. Любой сотрудник должен видеть перспективы роста, если он не видит их, он никогда не будет работать с полной отдачей.

— Это не твоя проблема, Абрамов. Главное, чтобы у тебя с ним все было гладко, остальное я сам решу.

— Товарищ заместитель министра, если вы меня назначаете на должность, то позвольте мне самому подобрать себе начальника убойного отдела? Я прекрасно знаю человека, которого вы предлагаете на эту должность. Он никогда не отличался особым трудолюбием и порядочностью.

Лицо Феоктистова потемнело. Ему явно не понравилось мое возражение по его кандидатуре. Несмотря на это, я продолжил:

— Может, мы все-таки проведем ротацию кадров? Белозерова назначим начальником отдела, а Яшина — его заместителем?

— Если мне нужен будет совет, как мне поступить в том или ином случае, я обязательно обращусь к тебе. А пока иди и принимай дела.

— Погодите, Михаил Иванович, — сказал я растерянно, — я еще не дал вам своего согласия на эту должность?

— Ты, Абрамов, наверное, забыл, что носишь на плечах офицерские погоны. Это тебе не профсоюз, и мне твое согласие в принципе ни к чему. Есть приказ, и ты должен его выполнять независимо от того, хочешь ты этого или нет.

Я встал и вышел из кабинета.

* * *

Мартын приехал в банк в назначенное время. В сопровождении начальника службы безопасности банка он прошел в кабинет управляющего.

— Здравствуйте, Леонид Захарович, — поздоровался Мартын и протянул ему руку.

Леонид Захарович молча пожал ее своей узкой, влажной от волнения, ладонью и указал на кресло.

— Мы рассмотрели на правлении вашу заявку на кредит и решили ее удовлетворить в полном объеме. Если мне не изменяет память, по-моему, вы запрашивали сумму в десять миллионов долларов США?

Леонид Захарович сделал небольшую паузу и пристально посмотрел на сидевшего перед ним Мартына. Тот в знак согласия кивнул.

— Как я раньше не заметил, — подумал про себя Леонид Захарович, — что у него даже на лице написано, что он настоящий бандит.

— Все наши требования, — продолжил он, — пока остаются в силе. Вы должны предоставить нам бухгалтерские балансы за последние два года. Они необходимы нам чисто формально, для принятия решения.

— Леонид Захарович, — улыбаясь сказал Мартын. — Я всегда считал вас вполне разумным человеком. Другого решения я от вас просто и не ожидал. У меня с собой как раз эти два бухгалтерских баланса. Я оставлю вам их для изучения?

— Хорошо, — сказал Леонид Захарович. — Оставляйте, мы их обязательно посмотрим. Для получения этих денежных средств вашей компании нужно открыть счет в одном из зарубежных банков, куда мы переведем эти средства. Я надеюсь, что вы меня хорошо понимаете, молодой человек? Расчетный счет в зарубежном банке.

— Я все понял, Леонид Захарович, — ответил Мартын, вставая из-за стола. — Я думаю, что этот вопрос не займет у нас много времени.

— Вот и хорошо. До свидания, — попрощался Леонид Захарович, давая понять, что аудиенция закончена.

Мартын вышел из кабинета и в сопровождении начальника службы безопасности банка вышел на улицу.

— Теперь нужно убрать со сцены Быка, — подумал он. — Если он завалит Шимановского, то денег мне не видать, как своих ушей.

Он направился к своему «мерседесу», около которого его ожидал начальник службы безопасности Павел.

— Все отлично. Что у тебя с Быком?

— Все в силе, люди готовы. Жду вашей команды.

— Считай, что я тебе ее уже дал. Надеюсь, в этот раз у тебя все пройдет гладко.

— Я тоже так думаю, — ответил Павел.

* * *

Бык недавно забрал из автосервиса свой побитый «джип» и теперь с большим удовольствием ехал на нем в сторону Зеленого Бора. Что ни говори, но «джип» нравился ему больше, чем «БМВ». Находясь в этой машине, он чувствовал себя намного уверенней и безопасней. В машине, помимо жены, сидел его новый охранник. При выезде из поселка Мирный его «джип» догнала серебристая «восьмерка» и стала прижимать его к обочине.

— Вот, гадина! Что он делает? — выругался про себя Бык. — Сам же на скандал нарывается!

Он подал вправо и стал притормаживать. Остановившись, он вышел на дорогу. Водитель «восьмерки», заметив его маневр, остановился метрах в двадцати и стал приближаться к нему, двигаясь задом. Из «восьмерки» вышел Кореец и в сопровождении двух охранников направился к нему.

— Привет, Наиль, — поздоровался с ним Кореец. — Что-то давно тебя не видно в городе. Сидишь в своей берлоге, словно медведь. Боишься, что пацаны тебе предъявят убийство Купца, или так, дела не дают?

— Ты фильтруй свой базар, Кореец. Ты что шьешь мне Купца? Обоснуй тогда свои претензии, а так гонять порожняки не стоит. Можешь нарваться на большие неприятности. В отношении второй части твоего вопроса поясняю, это не твое дело, где я бываю и что я там делаю. Если у тебя больше вопросов ко мне нет, то я поехал дальше.

Кореец сделал шаг назад и внимательно посмотрел на Быка, словно стараясь его хорошо запомнить.

— Это не я придумал в отношении Купца, сейчас эту тему обсуждают все ребята города. Говорят, что это ты со своими ребятами Купца и братьев Синявских замочил, — сказал Кореец, внимательно наблюдая за реакцией Быка.

Теперь уже Бык отошел от него на шаг.

— Это неправда — сказал он спокойно. — Я Купца хорошо знаю, мы вместе с ним чалились в колонии. Да и зачем мне его убивать? Ты сам, Кореец, подумай. Мы с ним в последнее время практически нигде не пересекались и общих интересов не имели. Мне тоже трещали многие, что это он стрелял в меня на улице Бутлерова. Я даже хотел с ним поговорить на эту тему, а он вдруг взял и пропал.

— Что-то ты темнишь. Наиль. Чего-то явно не договариваешь. Ты же знаешь, что Купец был моим другом, и я хочу выяснить, кто его замочил.

— А ты, Кореец, не батюшка в церкви, чтобы я перед тобой исповедовался, — сказал с вызовом Бык. В эту минуту он почувствовал, что начинает потихоньку заводиться. — Ты вообще-то, кто такой? Почему я должен перед тобой отчитываться, доказывать тебе свою невиновность? Ты думаешь, что если ты здесь оставлен Мартыном смотрящим, ты можешь любого нагнуть и поиметь? Зря ты так считаешь! Я никого не заставляю верить мне, в том числе и тебя. Я сказал, что никакого отношения к исчезновению Купца не имею, значит, не имею, и не надо меня грузить этими делами.

— А я и не гружу. Просто спросил тебя о Купце, а ты сразу в пузырь полез, бьешь себя в грудь.

— Вот что, Кореец. Это не тебе судить, какой я, нормальный или нет, — Бык направился к машине.

— Кстати, Бык! Мартын просил тебе передать, что он забирает у тебя обратно страховую компанию. Она ему сейчас очень нужна.

— А если я не отдам, что он, убьет меня?

— Ты не ошибся. Он просто убьет тебя вместе с твоей женой, — коротко ответил ему Кореец и направился к своей машине. Вслед за ним направились и его охранники.

— Шакалы, — подумал про себя Бык. — Мы еще посмотрим, кто кого убьет.

* * *

Заметив у дороги табличку «Зеленый Бор», обозленный стычкой с Корейцем Бык свернул вправо и поехал в сторону спортивного лагеря Казанского химико-технологического института. Проезжая место, где они с Дьяволом застрелили Крюка, он невольно посмотрел туда. Место было заметное, и он не мог ошибиться. Именно там они бросили труп своего бывшего товарища, завалив его снегом. Сейчас на этом месте зеленела

густая трава. Въехав на территорию лагеря, он остановил свой «джип» под деревянным навесом и направился к коменданту.

— Привет, — поздоровался он с комендантом. — Я от Лазуткина Валентина Андреевича. Он должен был с вами договориться в отношении приличного домика. Он мне нужен буквально дня на два, то есть на субботу и воскресенье.

— Да, я в курсе, — ответил комендант, высокий мужчина лет за пятьдесят. — Я уже приготовил вам домик. Давайте пройдем вместе и посмотрим. Если он вас устроит, то мы быстро все оформим.

Они вместе прошли к домику, который стоял метрах в пятидесяти от берега Волги.

— Ну как? — поинтересовался комендант.

— Что-то слабовато у вас, — разочарованно сказал Бык. — Я, если по-честному, рассчитывал на более солидное помещение.

— Что вы, молодой человек. Лучшего у нас нет. Это же молодежный спортивный лагерь, поэтому здесь и нет навороченных коттеджей.

— Понятно, отец. Оформляйте. Главное для нас — солнце и Волга, а все остальное можно и пережить.

Они быстро оформили все необходимые документы. Бык подошел к ожидавшей его жене.

— Ты чем-то недовольна? — спросил он ее. — Диана, что с тобой?

— Наиль, может, поедем обратно домой? Мне что-то здесь не нравится.

— Диана, хватит капризничать. То тебе нужна Волга, теперь тебе нужен дом. Давай позагораем немного, а потом решим, что нам делать дальше.

— Наиль, ты знаешь вон тех ребят? — спросила жена и указала рукой на двух молодых людей, внимательно наблюдавших за ними.

Он повернулся и направился к незнакомым ребятам.

— Ребята, вы кого-то ищете?

Парни, ни слова не говоря, встали с лавки и молча направились к Волге.

— Странные, какие-то, — подумал Бык, провожая их взглядом.

Внешность одного из парней показалась Быку знакомой. Немного напрягшись, он вспомнил этого парня. Он несколько раз видел его недалеко от въезда в их поселок. Моментально Бык вспомнил одно из высказываний разведчика Абеля: «Если вы столкнулись дважды с одним человеком в большом городе, это должно вас насторожить. Если вы снова увидели этого человека через день в другом месте, это значит, что вы попали под наружное наблюдение».

— Антон! — позвал Бык телохранителя. — Видишь этих двоих парней, что стоят около воды? Посмотри за ними внимательней, что-то не нравятся они мне.

— А что конкретно тебе в них не нравится, Наиль? — спросил тот. — Сейчас, я мигом разберусь с ними.

— Ты что, меня не понял? Я тебе что сказал, чтобы ты посмотрел за ними, а не разобрался. Правду люди говорят, сила есть, ума не надо. Ты понял меня или нет?

— Понял, — коротко ответил Антон.

Он снял с себя брюки, рубашку и направился в сторону ребят.

Бык вошел в домик и сел за стол. Несмотря на то, что домик считался одним из лучших в лагере, его внутреннее убранство было столь же бедным, как и наружный вид. Открыв ящик кухонного стола, Бычок увидел в нем алюминиевые ложки и вилки. Все они были серые от времени, и поэтому казались грязными. Взглянув на них, он невольно вспомнил годы, проведенные в колонии для несовершеннолетних преступников. Там тоже, как и здесь, заключенные пользовались подобными столовыми приборами.

— Ты что улыбаешься? — спросила его жена. — Я тебя чем-то насмешила?

— Да нет, Диана. Вот посмотрел на эти столовые приборы и вспомнил свою юность, — ответил он.

— А ты куда отправил Антона? — поинтересовалась она у него.

— Да так. Разрешил ему немного покупаться и позагорать, а то совсем белый, словно сугроб снега.

Жена быстро приготовила бутерброды, сварила кофе, и они сели за стол. Наскоро перекусив, Бык вышел из дома и стал искать глазами Антона среди отдыхающих… Найдя, он позвал его в дом, чтобы тот немного перекусил. Когда Антон сел за стол, Бык поинтересовался у него:

— Ну, что скажешь? О чем они разговаривают?

— Наиль, похоже, что ребята не местные. Говорят как-то не так, да и ведут себя немного странно. Если один купается, то второй обязательно следит за нашим домом.

— Антон, может, они нас пасут? — спросил его Бык.

— А черт его знает. Я в этих делах не особо силен. Набить лицо или завалить я — пожалуйста, а чтобы делать какие-то умозаключения, Боже упаси.

— Ладно, иди, отдыхай. Поваляйся на солнышке поближе к ним, может, что-то и услышишь интересного.

Антон, прихватив с собой бутерброд, направился на пляж.

* * *

— Михаил Иванович, вот, прочитайте это сообщение, — сказал я, протягивая Феоктистову лист бумаги. — Мой источник считает, что Мартын хочет свалить из России за границу.

Тот внимательно прочитал сообщение и посмотрел на меня.

— Что будем делать? — спросил я его. — Вот так просто дадим Мартыну смотаться с деньгами в Америку? Нормально получается. Настрелял здесь людей, срубил деньжат — и за бугор.

— А что ты предлагаешь? — в свою очередь, спросил он меня.

— Вы же сами мне хвалились, что у вас солидные связи в КГБ. Подключите их, пусть они заблокируют этот кредит, ведь это в их силах?

— Не знаю, Виктор Николаевич, будут ли они влезать в это дело, — сказал он. — Банк ведь в Москве, а там у них свои проблемы.

— Михаил Иванович, я думаю, что только они могут предотвратить это бегство Мартына из России. Поэтому вы должны как-то убедить их, повлиять на них каким-то образом.

— Попробую, но обещать тебе не буду, — сказал он. — Пойду к министру, переговорю с ним, может, он что-то посоветует.

— Хорошо, Михаил Иванович. Кстати, забыл вам сказать, что источник при встрече сообщил, что Мартын, похоже, решил убрать Быка. Источник считает, что это может произойти в самое ближайшее время.

— Ну, и Бог с ним, одним больше, другим меньше. Был бы хороший человек, можно было бы что-то предпринять, а так, пусть грызут друг друга.

— Товарищ полковник, но Бык — мой человек, это раз. Во-вторых, знать и не предотвратить возможное убийство, пусть и бандита, я просто не могу, — сказал я. — Поймите меня правильно. Зачем мне лишний «глухарь»?

— Да их каждый день по России убивают пачками. Они сами выбрали подобную жизнь, и что теперь, о каждом убиенном мы с тобой должны плакать что ли? Пусть они хоть перестреляются все, мне их лично не жалко. Было бы по ком горевать, у них у всех руки в крови по локоть, в том числе и у твоего Быка.

— Вы, наверное, правы товарищ полковник, но я все-таки попытаюсь как-то предотвратить это убийство.

— Можешь делать все, что угодно. Дело твое. Ты же мне мог и не докладывать об этом.

— Мог, но доложил, чтобы вы были в курсе, — сказал я.

— Вдовин в курсе? Ну, я имею в виду, всю эту информацию о Мартыне, о Быке? — спросил он меня.

— Нет. Я ему не докладывал.

— До сих пор ему не простил? Зря! Вам еще долго работать вместе, — сказал Феоктистов.

— Не доложил лишь по одной причине — уверен, что он бы и пальцем не пошевелил, чтобы предотвратить бегство Мартына.

— Может, ты и прав. Он не стал бы меня убеждать в этом.

Я вышел из кабинета заместителя министра и направился к себе. Феоктистов позвонил мне через тридцать минут.

— Ну, что вам посоветовал министр? — поинтересовался я у него.

— А ничего. Он просто связался с председателем нашего КГБ и сообщил ему эту новость. Тот пообещал со своей стороны полное содействие. Так что, похоже, наш Мартын никуда не денется, так как никаких денег он не получит.

— Это хорошо, — ответил я. — Рано ему еще за границу. Пусть подышит российским воздухом.

* * *

Бык оставил жену и Антона на пляже, а сам сел в свой «джип» и поехал в город. Приехав домой, он вызвал Храпуна и велел тому вместе со своей бригадой ехать в Зеленый Бор на помощь Антону.

— Храпун, захвати с собой Кощея. Пусть тоже поучаствует в этом деле.

После второго покушения Бык больше не верил Кощею и считал, что только он мог его слить бойцам Мартына. Ведь, кроме него одного, никто не знал, что в эту ночь он заночует на проспекте Победы.

— Нужно как-то грамотно отделаться от него, — подумал Бык.

Убивать лично изменников он больше не хотел и решил это сделать чужими руками.

Он собирался выходить из дома, когда его остановил телефонный звонок. Он взглянул на определитель номера и поднял трубку:

— Да, я слушаю вас, Виктор Николаевич.

— Наиль, пугать тебя не хочу, но Мартын, насколько я знаю, решил тебя ликвидировать. О причине не спрашивай, ты сам все это хорошо знаешь. Так что смотри в оба глаза. Предупрежден, значит, вооружен.

Бык молча выслушал информацию о возможной его ликвидации и положил трубку.

— Все в цвет, — подумал он. — Эти два парня и есть новые охотники. Значит, нужно с ними кончать, и кончать как можно быстрее.

Немного подумав и посовещавшись с Храпуном, Бык решил поручить это дело Кощею.

— Пусть он убьет их, или они убьют его.

Он снова поехал в Зеленый Бор. Приехав на место, он припарковал машину в стороне от своего домика и направился к Антону, который лежал на чистом речном песке. Подойдя к нему, он толкнул его ногой. Антон, разморенный солнцем, крепко спал, раскинув свое большое тело на горячем песке.

— Ты что давишь на ухо, козел? — зло сказал Бык. — Я тебя для этого отправил на пляж, чтобы ты здесь спал, как пожарный? Где эти двое парней?

Антон растерянно закрутил головой, пытаясь разыскать среди множества оголенных тел тех двоих ребят. Однако найти их не мог.

— Проспал, козел драный. — Бык ударил Антона кулаком в лицо.

Антон пошатнулся от его удара, но устоял на ногах. Из рассеченной губы появилась кровь.

— За что, Наиль? — спросил он у него. — Я же все сделал, как ты мне велел.

— Что, ты хочешь сказать, что я тебя послал на пляж, чтобы ты вот здесь спал, как свинья? Где моя жена?

— Она в домике вместе с ребятами, — оправдываясь, сказал Антон. — А так я все узнал. Эти ребята действительно не местные, и остановились они вон в том домике, что рядом с лесом.

Бык в сопровождении Антона направился в свой домик. В домике за столом сидели Храпун, Кощей и пили чай. Бык отправил жену купаться, а сам остался с ребятами наедине. Убедившись, что Диана вышла из домика, он начал разъяснять им план действий.

— Кощей, здесь появились двое парней. Парни не местные. Откуда они, пока неясно. Ясно только одно, что они киллеры. Антон их вам покажет. Пока эти ребята купаются и загорают, ты, Кощей, проникни к ним в домик и все аккуратно посмотри. Все это нужно будет сделать с величайшей осторожностью. Они люди опытные и могут сразу же заметить проникновение в их жилище.

— А дальше что? — поинтересовался у него Кощей.

— Там решим, что с ними делать. Пока Кощей с ребятами будет шарить в их домике, вы, Храпун и Антон, будете их страховать.

— И каким это образом мы должны их страховать? — недовольно поинтересовался у Быка Антон.

— Вы будете лежать на пляже, и отдыхать в свое удовольствие, — сказал Наиль. — Не спеши, Антон, и тебе найдется работа.

Кощей вышел из домика и направился к ребятам, которые стояли около машины и ждали его. Через несколько минут они направились к домику, на который им указал Антон.

Искупавшись в Волге, Бык вышел на берег и с удовольствием лег на горячий песок. Посмотрев по сторонам, он заметил недалеко от себя тех двух парней, которые с нескрываемым интересом рассматривали его.

— Вот и они, значит, в домике никого нет, — подумал Бык. — Посмотрим, что там найдет Кощей с ребятами?

Полежав на песке минут сорок, он поднялся и снова направился в воду. Вслед за ним в воду вошел и один из этих парней.

— Не утопил бы, — с испугом подумал Бык.

Набрав полные легкие воздуха, он нырнул. Пробыв под водой довольно долго, он вынырнул из воды и увидел около себя плавающего Кощея.

— Ну что? — спросил он у него.

— Ты прав, Наиль. У них два ствола. «ТТ» и «Макаров».

— Молодцы, — поблагодарил его Бык. — Давай купайся и отдыхай.

Он вышел из воды и, подозвав к себе Храпуна, сказал:

— Кощей нашел в домике два пистолета. Возьми кого-нибудь из ребят и сходите еще раз в домик. Необходимо разрядить оружие. Оставь в одном из пистолетов один патрон. Понял?

— А зачем оставлять им один патрон? — спросил его Храпун.

— Так нужно.

Он вернулся обратно и со всего разбега прыгнул в воду. Купающийся рядом с ним Кощей нырнул вслед за ним и скрылся под водой. Через минуту Бык выбрался из воды и упал на песок.

* * *

Вечером Бык собрал своих ребят недалеко от домика. Ребята сидели на песке и внимательно слушали его указания.

— Как стемнеет, я и Храпун двинемся в сторону домика этих киллеров. Вы, Кощей и Антон, войдете к ним в дом, а Федя будет вас страховать у входа. Если что, Федя, ты должен ворваться в домик и глушить их без разбора.

Бык протянул пистолет Федору. Тот с опаской взял его в руки и посмотрел на Кощея.

— Наиль, может не стоит здесь шуметь? Грохнем их где-нибудь на дороге? — спросил Кощей.

— Ты что, испугался, что ли? О Боже, я не верю своим глазам, вдруг ты — и струсил? Ты сам подумай, если мы их не грохнем, то они ночью нас всех завалят. Здесь они у нас на виду, и мы знаем, почему они здесь. Если мы смотаемся, то они могут создать нам такие головные боли, что мало не покажется. Пока ясно только одно — что прибыли они сюда не купаться и загорать. Кореец предупредил меня, что со мной хотят разобраться люди Мартына. Спасибо ему за подсказку. Теперь вы знаете, чего стоит Мартын со всеми своими обещаниями мира.

— Наиль, а может, это какие-то пацаны просто заехали покупаться? — снова спросил Кощей и посмотрел на Быка.

— А вот ты и спросишь их об этом.

Когда ребята разошлись, к Быку подошел Храпун и сообщил, что он разрядил пистолет Макарова, а в пистолете «ТТ» оставил всего один патрон.

— Хорошо. Будем исходить из того, что у них на двоих один патрон.

В лагере заиграла музыка, и студенты потихоньку потянулись к танцевальной площадке, где уже началась дискотека.

— Пора, — сказал Бык.

Антон и Кощей направились в сторону домика предполагаемых киллеров. Кощей подошел к домику первыйм, остановившись в тени деревьев, заглянул в окно. Через минуту он дал условный сигнал, и остальные ребята вместе с Антоном подтянулись к домику. Кощей достал нож и первым вошел в домик. Не успела за ним закрыться входная дверь, как в домике раздался выстрел.

Федя, стоявший недалеко от входа в домик, с пистолетом в руке ринулся в дом, в котором уже кипела отчаянная борьба. Ребята были хорошо подготовлены и отчаянно сопротивлялись превосходящим по силе ребятам Быка. Сильным ударом в челюсть одному из них удалось на время вырубить Федора, который, падая на пол, выронил из рук пистолет. Схватив в руки чугунную сковородку, Антон, словно былинный богатырь, стал без разбора молотить ею парней по рукам и головам. Подоспевшие ему на выручку Бык и Храпун окончательно подавили их сопротивление.

У входа в домик, захлебываясь собственной кровью, лежал смертельно раненный Кощей. Он поднял руку и хотел что-то сказать, но кровь, попадавшая в простреленные легкие, не давала ему возможности говорить. Около него, опустившись на колени, стоял Федя и плакал.

— Кто вы такие? — спросил Бык, обращаясь к одному из парней.

Парень пришел в себя и попытался подняться на ноги, но у него это не получилось. От боли и собственного бессилия он тихо плакал, отлично понимая, что его ожидает впереди. Сплевывая выбитые в драке зубы, он, словно старик, прошамкал:

— Повезло тебе, Бык. Мы бы тебя сегодня ночью точно кончили.

— Скажи, кто заказчик?

Парень посмотрел на него и ничего не сказал. Тело его обмякло, он потерял сознание.

— Антон, Федя и ты, Храпун, остаетесь здесь. Кощей, похоже, уже отошел в мир иной. Разберитесь с этими до конца. Главное, установите заказчика, хотя его я знаю и без них. После того как они вам все расскажут, добейте их. Пусть все это выглядит как простая драка между Кощеем и двумя этими залетными ребятами. Храпун, возьми патроны и рассыпь их по комнате. Когда подчистите все здесь, тихо уйдите.

— Все ясно, Наиль, — ответил Антон.

— Я поехал домой, — сказал Бык.

Он вышел и, скрываясь в темноте, направился в свой домик.

— Диана, мы срочно уезжаем. — Быстро собирайся, я жду тебя в машине.

Через десять минут «джип» Быка остановился около домика коменданта. Он вернул ключи от домика и выехал на трассу.

* * *

Я сидел в кабинете и просматривал оперативную сводку. Мое внимание привлекла информация об обнаружении трех криминальных трупов в спортивном лагере КХТИ. Личность одного из погибших была установлена. Им являлся активный участник группировки «Воскресенское» — Кощеев Сергей Харитонович, больше известный под кличкой Кощей. Он скончался от сквозного пулевого ранения в грудь. Личность других двоих до настоящего времени установить не удалось.

Я поднял трубку и попросил дежурного по МВД связать меня с дежурной частью отделения милиции в Матюшино. Через минуту я услышал голос дежурного. Представившись, я попросил его доложить о данном убийстве.

— Извините, товарищ подполковник, больше, чем написано в сводке, я не знаю. Убийство произошло не в мою смену. Сменщик уже ушел домой. Может, вас соединить с дежурным оперативником, он еще здесь, он вам и доложит.

— Хорошо, пригласите его к телефону, — попросил я дежурного по отделу.

Через минуту трубку на том конце провода взял оперативник. Представившись мне, он начал докладывать.

— Трупы троих мужчин были обнаружены в воскресенье в 6. 30 утра. Обнаружила трупы женщина — соседка по домику. Она вышла утром выгуливать свою собаку и увидела приоткрытую дверь. С ее слов, собака потянула ее к домику, словно что-то почувствовала. Подойдя к двери, женщина увидела, что на пороге в луже уже засохшей крови лежит молодой мужчина. От вида крови ей стало плохо, и она упала в обморок. Придя в себя, она бросилась к коменданту лагеря и рассказала ему об увиденном. Пока комендант звонил нам, около домика собралась целая толпа зевак, которая, по всей вероятности, и затоптала все следы. Когда мы приехали на место преступления, то увидели в одной из комнат домика еще два трупа молодых людей. Судя по внешности, оба не старше двадцати пяти лет. По предварительной версии судебного медика, оба скончались в результате травм головы. При осмотре места происшествия были обнаружены пистолеты «ТТ» и Макарова, а также патроны к ним. Судя по всему, выстрел в Кощея был произведен из пистолета «ТТ» китайского производства.

— Понятно, — сказал я. — Скажите, каким образом были убиты те двое, которых вы обнаружили в комнате? Какова ваша версия произошедшего в домике?

— Мне трудно ее озвучить, я ведь простой оперативник, — ответил он. — Думаю, что в комнате возник конфликт между Кощеем и этими двумя ребятами, который, по всей вероятности, перерос в обоюдную драку. Он молотил их чугунной сковородой, а они, похоже, были вооружены огнестрельным оружием. В результате конфликта кто-то из них застрелил его, после чего скончался сам от потери крови.

— Понятно. Скажи, кто из наших сотрудников выезжал на трупы?

— По-моему, ваших сотрудников не было. — По крайней мере я их не видел.

— Спасибо, — поблагодарил я его и положил трубку.

Я поинтересовался у дежурного по МВД, кого из наших сотрудников поднимали на это убийство.

— Звонили Яшину Анатолию Гавриловичу, — сказал дежурный, — однако он сослался на болезнь и не поехал на убийство.

— Почему вы не позвонили мне?

— Вдовин не разрешил, он сам поехал на это убийство, — дежурный положил трубку.

Я потянулся за трубкой, но Вдовин словно прочитал мои мысли и позвонил мне сам:

— Зайди.

* * *

В кабинете Вдовина, кроме него самого, находился заместитель министра Феоктистов.

— Что нового с утра? — поинтересовался Вдовин.

— Пока ничего, — ответил я. — Сейчас разговаривал с дежурным, уточнял сведения по вчерашнему убийству.

— Ты еще не разобрался с Яшиным? — поинтересовался у меня Феоктистов.

— Пока нет, Михаил Иванович. — Сейчас разберусь и доложу.

Феоктистов, стоявший у окна все это время, подошел к столу и сел на стул.

— Вот что, Абрамов — сказал он. — Вытаскивай к себе Быка и разбирайся с ним по этому убийству. Он наверняка знает очень много. Вот это и нужно вытащить из него. Ты с ним особо не церемонься, это преступник, и с ним нужно говорить на понятном ему языке.

— Задача ясна, товарищ заместитель министра. Можно мне вам задать один вопрос?

— Что за вопрос? — спросил Феоктистов и посмотрел на меня как-то не по-доброму.

— Вы знаете, Михаил Иванович, что я на этой должности около месяца. Меня, как руководителя управления, курирующего линию убийств, очень беспокоит небольшая численность второго отдела. Она согласно штатному расписанию, составляет всего восемь человек без учета начальника отдела. Данная численность была вполне достаточной год назад. Сейчас количество убийств выросло чуть ли не в три с лишним раза, многие убийства совершаются с применением огнестрельного оружия и носят заказной характер. Если короче, то у меня не хватает сотрудников, чтобы контролировать все эти преступления, не то что работать по их раскрытию.

— Что ты хочешь от меня услышать, Абрамов? — раздраженно спросил Феоктистов. — Ты же сам великолепно знаешь, что я не могу прыгнуть выше головы. Скажи, как я могу изменить это штатное расписание без Москвы? Ты, как всегда, Абрамов, хочешь казаться оригинальным, умным. Ты думаешь, что я этого не понимаю и заставляю тебя работать день и ночь? Я все это знаю, но помочь тебе в этом, извини, никак не могу. Понял?

— Понял. Вы знаете, у меня есть одна идея. Если мы не можем изменить штатное расписание управления, то что нам мешает создать межрегиональный отдел по борьбе с преступлениями против личности и финансировать это подразделение за счет местного бюджета? В этом случае мы всегда сможем им маневрировать в зависимости от оперативной обстановки. Снизилось количество убийств, мы уменьшили количество людей в этом отделе, и наоборот.

Феоктистов с интересом посмотрел на меня:

— В принципе идея сама по себе не плоха. Ведь мы содержим таким образом участковых инспекторов, а почему же не попробовать и здесь?

Они стали с Вдовиным горячо обсуждать данное предложение. Я, взяв в руки свои документы, вышел из кабинета.

* * *

Мартын был в бешенстве. Он нервно ходил по кабинету, не зная, что предпринять дальше. Полчаса назад ему позвонили из банка и в вежливой форме сообщили, что вопрос о предоставлении ему валютного кредита временно отложен.

— Как так отложен? — переспросил он у звонившей ему девушки. — Меня же ваш шеф, Леонид Захарович, заверил еще неделю назад, что проблем с предоставлением мне кредита не будет и что этот вопрос решен на все сто процентов.

— Я не знаю, что вам обещал Леонид Захарович, я лишь довожу до вас переданную мне информацию, — ответила девушка на том конце провода.

— Слушай, ты, коза! — неожиданно грубо обратился к ней Мартын. — Ты меня можешь соединить с ним или со своим непосредственным шефом?

— Попробую, не кладите трубку, — ответила она вполне спокойным голосом, словно все эти грубые слова были сказаны не в ее адрес.

Вскоре в трубке раздался мужской голос:

— Я слушаю вас. Что вас конкретно интересует?

— Мне только что ваша девушка сообщила, что вопрос о предоставлении мне валютного кредита пока не рассматривался. О том, что он будет решен положительно, мне сказал ваш шеф Леонид Захарович! — сорвался на крик Мартын.

— Молодой человек, кричать и топать ногами не нужно. Вам в кредите не отказано, просто данный вопрос, как это вам сказать, немного завис без решения. Дело в том, что сейчас у нас в банке осуществляется проверка, и согласно решению правления мы свернули все кредитные дела. Я думаю, что как только закончится эта проверка, ваш вопрос будет обязательно рассмотрен.

— Скажите тогда, когда у вас закончится эта проверка?

— Извините, но я не могу ответить на ваш вопрос, — сказал мужчина и положил трубку.

— Козел драный, — выругался вслух Мартын.

Он нажал на кнопку и посмотрел на входную дверь. Дверь по-прежнему была закрыта. Он вновь нажал на кнопку, с нетерпением ожидая начальника службы безопасности. Наконец дверь открылась, и в кабинет вошел Павел.

— Вы что там, все спите, что ли? — раздраженно спросил его Мартын.

— Нет, у нас все нормально, — ответил Павел. — Просто я ненадолго отлучился, чтобы проверить посты.

— Что у нас там, в Казани? — с нарастающим раздражением поинтересовался он у Павла. — Почему нет никаких новостей? Может, мне теперь самому решать все ваши вопросы?

— Мартын, там все провалилось, — тихо сказал Павел. — Я сегодня с утра разговаривал с Корейцем. Он просил передать тебе, что ребят замочили люди Быка в пьяной драке. Со слов Корейца, они что-то там не поделили на дискотеке, и те решили с ними разобраться. Один из них ворвался к ним в домик с куском арматуры в руке, и прежде чем те смогли организовать ему отпор, замочил одного из них. Второй застрелил его, однако тоже умер от потери крови. Трупы были обнаружены лишь на другой день рано утром.

— Вот ведь какой он живучий — сказал Мартын, намекая на Быка. — Везет же дуракам и пьяницам.

— Это точно, — подтвердил его слова Павел.

— Ладно, пусть, сука, еще немного поживет. Скажи, кого они замочили?

— Говорят, какого-то Кощея.

— Вот уж непруха, — подумал про себя Мартын.

Кощей иногда помогал Мартыну. По его просьбе тот сообщал ему о действиях и намерениях Быка, и поэтому Мартыну было жалко потерять информатора. Так, в частности, именно по информации Кощея бойцы Павла пытались совершить покушение на Быка в квартире на проспекте Победы.

— Неужели он вычислил Кощея и таким сложным путем избавился от него? — снова подумал Мартын. — Если это так, то игра принимает серьезный оборот. Следовательно, в самые ближайшие дни можно ждать от Быка ответного удара.

— Павел, а что у нас происходит в Питере? Как там наш Резаный?

— Резаный недавно вернулся из-за бугра и сейчас проводит ревизию своих компаний — ответил Павел и взглянул на Мартына.

— Вот что, Павел! Мне нужны сведения, с каким казанским банком работает Резаный. Дело в том, что после убийства Мони в кафе «Раки» шарик на нашей стороне, и мы должны с ним что-то делать. Надеюсь, ты понял меня?

— Все ясно, Мартын, — сказал Павел и вышел из кабинета.

* * *

Бык сидел на лавке и ждал меня. Увидев мою машину, он встал и направился в мою сторону. Мы поздоровались и пошли вдоль аллеи.

— Давай, Наиль, пройдемся немного — предложил я ему. — Целый день на работе сижу, хочется немного походить, подышать свежим воздухом.

Мы медленно побрели вдоль аллеи, заросшей густым кустарником. Пройдя метров тридцать, я повернулся к Быку и сказал:

— Наиль, ты играешь со мной не совсем честно. Все, что ты мне здесь гонишь, все оказывается туфтой. Я больше играть в одни ворота с тобой не хочу. Я дважды тебе помог выжить, предупредив о возможных покушениях на тебя. Я начинаю сомневаться в необходимости этих встреч. Если я решу больше с тобой не встречаться, ты проживешь не так долго. Тебе никто из ребят не простит этих встреч, и если тебя не убьет Мартын, то тебя убьют свои же ребята.

Бык внезапно остановился и с удивлением посмотрел на меня. Эти слова явно озадачили его.

— Скажи, Наиль, почему я узнаю от Бухарова о том, что в Зеленом Бору погиб твой боец? Если ты решил нарушить наши правила в одностороннем порядке, дело, конечно, твое. Просто нужно тогда позвонить мне и предупредить об этом. Ты, наверное, считаешь, что ты незаменим, что я не имею других людей, в том числе и в твоей группировке. Если ты так считаешь, то глубоко ошибаешься в этом.

— Я что-то не понял вас, Виктор Николаевич. Поймите меня правильно, я не собирался рвать с вами отношения и вводить вас в заблуждение. Я всегда был с вами честен и говорил вам лишь то, что слышал от других людей. Если там что-то не срасталось, это не моя вина. Разве я вас обманывал, рассказывая о событиях на Высокой Горе? Вы же сами проверяли эту информацию, и она оказалась в цвет. Это не моя проблема, что он выскочил из этого дела сухим, отделавшись лишь испугом.

— Хорошо, Наиль. Если это так, тогда расскажи, что же произошло в Зеленом Бору? — задал я ему вопрос.

Бык немного подумал, словно прикидывая, с чего начать, и, взглянув на меня, начал рассказывать.

— В субботу мы с женой поехали отдохнуть в Зеленый Бор. Решили немного покупаться и позагорать. У меня была договоренность с комендантом спортивного лагеря КХТИ об аренде домика. По дороге туда я заметил машину Корейца, который стал прижимать меня к обочине. Когда я остановился, мы сцепились с ним. Не подумайте, что мы подрались, просто сцепились на словах. Кореец передал мне, что Мартын забирает у меня страховую компанию «Казань», и в случае, если я не отдам ее добровольно, они меня завалят. Так и сказал, что если не отдашь, то мы тебя просто завалим. Ну, я тоже не сдержался и ответил ему, что это еще нужно посмотреть, кто кого завалит первый. Когда я приехал в спортивный лагерь КХТИ и снял домик, то обратил внимание на двух ребят, которые приехали туда буквально вслед за мной. Пока жена возилась в домике, мы с Антоном, моим охранником, заметили, что эти двое посменно ведут наблюдение за нами. В этот момент в лагерь приехал Кощей. Он был один, без ребят. Я его попросил, чтобы он на всякий случай подстраховал меня с женой, пока мы будем купаться и загорать на пляже. Кощей, как человек довольно агрессивный и порой непредсказуемый, сразу же полез к этим ребятам, стал разбираться с ними, кто они и откуда. Между ними уже тогда возник серьезный конфликт, который чуть не перерос в обоюдную драку. Как я узнал чуть позже от Кощея, эти ребята были не местными. Они были из Москвы, и привез их в лагерь Кореец. Вечером, когда в лагере началась дискотека, мы с Антоном и женой уехали из лагеря. Моя жена перегрелась на солнце, и у нее к вечеру поднялась температура. Не знаю, почему, но Кощей с нами домой не поехал, а остался там, в лагере. По-моему, он на пляже познакомился с какой-то девушкой и решил остаться на дискотеку. Что произошло потом, я точно не знаю, могу лишь догадываться об этом. Виктор Николаевич, думаю, что вам нужно работать по этому преступлению непосредственно с Корейцем. Считаю, что только он один мог навестина меня этих двоих залетных.

— Почему ты решил, что они приехали в лагерь по твою душу? Сейчас многие москвичи отдыхают на Волге.

— Тогда скажите мне, пожалуйста, зачем ему нужно было останавливать мою машину на трассе? Ему нужно было показать этим ребятам меня. Да и угрожал он мне вполне серьезно и откровенно. Думаю, он рассчитывал, что эти двое убьют меня раньше, чем я сведу с ним свои счеты.

Он замолчал и посмотрел на меня, стараясь угадать, о чем я думаю. А думать мне было над чем. Я не верил рассказу Быка, так как уже достаточно хорошо изучил его за все время нашего общения. Он умел довольно красиво переплести правду с откровенной ложью, и не знающий его человек мог легко поверить его словам.

— Наиль, ты не темни, — сказал я. — Мы опрашивали всех отдыхающих в тот день людей. Никто из них не мог вспомнить ни этих ребят, ни твоего Кощея. Если бы между ними возник, как ты говоришь, конфликт, то люди бы наверняка бы это все запомнили.

— Вы меня обижаете, Виктор Николаевич. Просто ваши сотрудники плохо искали тех людей и не со всеми беседовали, — ответил Бык. — Если вы, Виктор Николаевич, сомневаетесь в моем рассказе, то задержите Корейца, надавите на него, и он вам все расскажет. А если припомните ему еще и об оружии, думаю, что вы его сможете развалить, Виктор Николаевич. Я даже могу вам подсказать хороший ход. Заявите ему, что найденный на месте убийства пистолет «ТТ» оказался паленым, и именно из этого пистолета завалили Гордея. Все это, конечно, туфта, но он точно поведется на это. Короче, разложите перед ним пасьянс: пистолет — Гордей — Гарик. Думаю, что это выстрелит. Только прессовать его нужно сильно, чтобы он понял, что обратной дороги у него нет.

— Хорошо, Наиль, я воспользуюсь твоим советом. Что теперь ты намерен делать? Будешь рубиться за страховую компанию или просто вернешь ее Мартыну?

— Подумаю, — сказал он. — Время покажет.

Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.

* * *

Яшин стоял передо мной и наглым образом улыбался, выслушивая мои претензии к нему.

— Анатолий Гаврилович, вы что здесь корчите лицо, словно клоун в цирке? Потрудитесь объяснить, почему вы не выехали на это тройное убийство в Зеленом Бору?

— Я вам уже ответил, что в этот вечер я себя плохо чувствовал, вот и не поехал. Не умирать же мне в Зеленом Бору. Скажите, Виктор Николаевич, вам не кажется, что, кроме вас, все это больше никому не нужно? Не нужно ни Феоктистову, ни Вдовину? Если бы это было им нужно, то они непременно со мной поговорили на эту тему, но они этого почему-то не сделали.

— Вы, Анатолий Гаврилович, пока подчиняетесь мне, и я ваш непосредственный начальник. Наши с вами руководители спрашивают с меня, а я спрашиваю с вас, потому что имею право знать, почему вы отказались выехать на место преступления.

— Я же вам по-русски сказал, что я плохо себя чувствовал.

Я молча открыл свой блокнот и, взглянув в него, продолжил:

— Анатолий Гаврилович, за последние полтора месяца, то есть с даты вашего назначения на эту должность, вы шесть раз отказались от выезда на место преступления. Может, вы мне объясните, с чем это связано? Может, вы забыли о том, что перед вашим назначением мы с вами оговаривали специфику этой должности, в частности, то, что вам придется практически постоянно выезжать на подобные преступления.

— Виктор Николаевич, потрудитесь изменить тон общения со мной. Мне вообще не нравится весь этот разговор. С чего это вы взяли, что я должен постоянно выезжать на все преступления? Покажите мне, где это все написано? И не нужно перекладывать с больной головы на здоровую все ваши проблемы. Если вас накачали с утра ваши руководители, то я бы не хотел выступать громоотводом.

— Хорошо, Анатолий Гаврилович, — сказал я достаточно спокойным голосом. — Подготовьте мне объяснительную записку по данному факту. А сейчас можете быть свободны, я вас больше не задерживаю.

— Я ничего писать не буду, — сказал он и вышел из кабинета.

Я взял лист чистой бумаги и начал писать рапорт на имя заместителя министра Феоктистова. Написав его, я вышел из своего кабинета и направился к Вдовину. Войдя к нему в кабинет, я молча положил перед ним рапорт. Он так же молча взглянул на меня, а затем взял со стола мой рапорт. Быстро прочитав его, он снова взглянул на меня и сказал:

— Вот этого раздора и скандала я и не хотел в своем управлении. Вы что, по-хорошему не можете решить эту проблему? Вы мой заместитель, вы и решайте этот вопрос без моего участия.

— Анатолий Герасимович, — сказал я. — Я считаю, что Яшина необходимо наказать.

— Говоришь, наказать? — ухмыльнулся он. — А если Яшин действительно в эту ночь плохо себя чувствовал и действительно по состоянию своего здоровья не мог выехать на убийство, что тогда?

Вдовин дважды сделал ударение на слово «действительно», давая тем самым понять мне, что он не собирается ничего предпринимать.

— Я не врач и не хочу диагностировать Яшина на предмет состояния его здоровья. Мне трудно сказать, как он себя чувствовал в эту ночь, хорошо или плохо. Если у человека отсутствует бюллетень и нет жалоб, значит, он здоров и может работать в нормальном режиме.

— Это спорный момент, — ответил Вдовин. — Ты сам, Виктор Николаевич, иногда плохо чувствуешь себя на работе, не правда ли?

— Всякое бывает, Анатолий Герасимович, бывает и такое. Однако я не бросаю работу и не ухожу домой.

— Не нужно судить людей по своим меркам. Вы такой, а Яшин — другой человек. Вы так относитесь к своей работе, а он немного по-другому. Неужели за это его необходимо наказывать?

— Анатолий Герасимович, я подал вам свой рапорт, и вы вправе как начальник поступать с ним как пожелаете. Я проработал в этом управлении достаточно долго, и со мной ни один из моих подчиненных никогда так не говорил, как говорил со мной сегодня Яшин. Если вы его не поставите на место, значит, это будет первым камнем в фундаменте управления, разрушенным вами.

— Хорошо, Виктор Николаевич. Я вас отлично понял.

* * *

Мартын сидел в кресле и внимательно слушал доклад своего начальника службы безопасности. Прервав его на полуслове, Мартын попросил уточнить:

— Выходит, наши ребята закончили генеральскую программу. Все запланированные квартиры нами сняты?

— Да. Вот список адресов, можете докладывать генералу, — ответил Павел.

Мартын взял в руки список адресов и внимательно просмотрел все указанные в нем адреса.

— Ты мне вот скажи, как ты думаешь, еще долго меня будут пасти эти люди из КГБ?

— Откуда я знаю? — ответил Павел. — По-моему, мы уже до того к ним привыкли, что перестали даже раздражать друг друга. Кстати, хотел вам доложить, что вы, если захотите, можете свободно покинуть этот офис через запасной выход. Вот вам электронный ключ, который я купил у коменданта гостиницы. Мы сегодня проверили, там все чисто.

— Хорошо, — сказал Мартын. — Если тебя периодически пинать, то ты начинаешь здраво рассуждать и предлагать довольно хорошие решения. Вот и комнату для переговоров ты хорошо оформил. Мне здесь более комфортно, чем перед этими окнами. Павел, доложи, что у нас по Казани?

— Пока все тихо. Милиция топчется на месте, каких-либо угроз для нас не отмечается.

— Это хорошо. Что с банком?

— С каким банком? — переспросил его Павел.

— С тем, что работает с Резаным.

— Все понял. С Резаным работает банк «Волжский». Через этот банк он всегда проворачивает свои дела. У него с управляющим не только хорошие взаимоотношения по работе, но связывают еще и дружеские отношения.

— Как ты думаешь, если нам убрать эту фигуру, мы здорово насолим этим Резаному? — спросил Мартын и посмотрел на Павла.

— Я не думаю, что акционеры банка всей душой горят работать с Резаным. Если устранить, как вы говорите, эту фигуру, то им понадобится определенное время, чтобы подобрать вместо него нужного им человека. Во-вторых, будет ли он работать с ним по старой схеме, это тоже вопрос.

— Я тоже так думаю. Так что давай, все в твоих руках. Единственное мое условие — все это должно произойти не в Казани, а где-нибудь на стороне. Например, на отдыхе.

— Все ясно, — ответил Павел. — Скажи, Мартын, а что нам делать с Быком?

— Оставьте его Корейцу. Пусть тот сам разбирается с ним. У тебя, сам знаешь, это не получилось.

— Все ясно, — снова сказал Павел и вышел из кабинета.

* * *

Кореец сидел передо мной и молча смотрел на мой стол.

— Что, так и будем молчать? — спросил я его. — Видно, сутки, проведенные в ИВС, тебя к разговору со мной не расположили?

— А что мне с вами после всего этого делать, целоваться что ли? — ответил он. — Хватаете не понятно за что, сажаете в камеру, да еще требуете, чтобы я с вами нормально разговаривал.

— Ну, наконец-то, свершилось чудо, ты что-то произнес. Это уже прогресс с твоей стороны, Кореец. Ты хоть понимаешь, к чему я тебя все время подвожу или нет?

— А как не понимать? Вы из меня хотите сделать паровоз. Говорите, что я являюсь организатором попытки покушения каких-то людей на Быка, ну и так далее. Вы предлагаете мне признаться в том, что я не делал.

Он на секунду замолк, а затем, глубоко вздохнув, продолжил:

— Вы почему-то утверждаете, что у вас есть показания свидетелей, что меня видели с этими людьми накануне их гибели, но этих показаний вы мне не даете. С другой стороны, если и видели, то что из этого? Разве это преступление? Да, я с этими ребятами виделся и разговаривал. Эти ребята поинтересовались, как добраться до спортивного лагеря КХТИ, я им и объяснил. Разве вы бы не помогли людям, если бы они обратились к вам?

— Кореец, ты не гони пургу, здесь управление уголовного розыска, и лохов здесь нет. Я, мол, случайно встретился с этими людьми и помог им добраться до спортивного лагеря КХТИ. О том, что эти люди хотели завалить Быка, я понятия не имею, и так далее и тому подобное. Кому ты это все гонишь? Мне что ли? Ты не учел одного, что тебя видели люди, когда ты к ним нырял в гостиницу.

— Раз это так, то пусть проведут следственный эксперимент с опознанием. Посмотрим, опознают они меня или нет.

— Проведут, Кореец, если это понадобится следствию, — сказал я. — Ты пока находишься в МВД, а не в прокуратуре. Вот когда тебя арестуют, вот тогда и будут проводитьсяопознания, очные ставки со свидетелями. Ты понял меня, Кореец?

Он снова замолчал и уставился в пол. Судя по его лицу, он уже в который раз прогонял через себя всю эту ситуацию, анализируя свое положение в процессе нашего разговора.

— Кореец, там три трупа, а это немало. — Ты сам подумай, если я притащу сюда Быка, то он непременно сделает все, чтобы тебя закрыли. Как ты на такое развитие событий смотришь?

— А мне глубоко плевать на это животное. — Бык никогда не был настоящим пацаном. Он всегда избегал открытого противостояния. Он для меня не авторитет.

— Ты снова, Кореец уходишь в сторону. Что ты делал в гостинице, а вернее, в номере этих ребят? — спросил я его.

— Да, ничего я там не делал. Просто зашел навестить их. Одного, Максима, я раньше знал, мы с ним познакомились с год назад в Москве. Он мне позвонил и предложилвстретиться в гостинице. Попили водки и разошлись. На другой день они попросили меня помочь с отдыхом, я и отвез их в Зеленый Бор.

— Вот видишь, Кореец, мы маленькими шагами, но приближаемся к главному. А именно — кто им дал стволы. Ведь прилететь они с оружием не могли, и это значит, что оружие им вручили здесь, в Казани.

Кореец вздрогнул от прозвучавшего вопроса и снова замолчал. Он всеми клеточками своего тела вдруг почувствовал реальную опасность, которая с каждой минутой все больше стала нависать над ним. Он только сейчас понял, что все эти вроде бы, на первый взгляд, простые вопросы и ответы завели его в тупик, откуда уже не было выхода.

— Нужно что-то делать, — подумал про себя Кореец. — Этот оперативник явно меня натягивает на организацию провалившегося покушения на Быка. Если он вытащит в МВД Быка, то отпираться будет сложно.

Он уже сто раз успел пожалеть о том, что напрямую стал угрожать Быку расправой. Тогда, на дороге, он не мог даже предположить, что эти двое прошедших специальную подготовку людей не смогут его завалить.

— Недаром умные люди говорят, что если Бог хочет наказать человека, то он лишает его разума, — думал Кореец. — Наверное, это сказано про меня.

Я сидел и смотрел на Корейца. Я видел, что его одолевают сомнения, и он никак не может принять верное для себя решение. Я тоже не знал, что мне говорить, и поэтому решил блефовать и дальше, придумывая различные варианты встречи Корейца и этих ребят. Я не хотел оставить его в этот момент без психологического давления, так как чувствовал, что он на грани срыва. Немного подумав и вспомнив наставления Быка, я решил рискнуть.

— Ты знаешь, Кореец, из пистолета «ТТ», который был обнаружен на месте убийства тех двоих москвичей, был в свое время застрелен Гордей, родной брат Гарика. Думаю, что и за это тебе придется ответить. Не знаю, как ты, но думаю, что Гарик будет несказанно рад и одновременно разочарован этим сообщением, — сказал я.

— Этого не может быть! — растерялся Кореец. — Ствол должен быть чистым, не паленым.

— Тебя, Кореец, как лоха, обвели вокруг пальца. Тебя, как ребенка, обманули. Вместо конфетки тебе подсунули горькое лекарство.

— Что мне теперь делать? — Кореец посмотрел на меня.

— Думаю, что лучший для тебя вариант — это сотрудничество с МВД, — ответил я.

Кореец внимательно посмотрел на меня. Ему было трудно решиться на это предложение, однако отказаться было еще страшнее. Он хорошо знал, что если эта весть дойдет до Гарика, то тот обязательно расправится с ним, и эта расправа будет страшной. Немного подумав, Кореец посмотрел на меня и тихо сказал:

— Какие гарантии жизни вы даете мне, Виктор Николаевич? Я могу рассчитывать на вас, что вы меня не сольете при случае, ведь я никаких официальных показаний давать не буду?

— Скажи, Кореец, о каком случае ты мне говоришь? — спросил я его.

— Мало ли в жизни различных ситуаций. Например, пойдете на повышение, измените место работы. Тогда что?

— А, вон ты к чему. Ты, Кореец, не переживай, о твоем сотрудничестве с МВД, кроме нас двоих, никто знать больше не будет. Если что случится, я верну тебе лично твою расписку о добровольном сотрудничестве с МВД. Надеюсь, ты веришь мне?

— Хотелось бы. Однако у меня одно условие: я на своих ребят вам стучать не буду. Если вас устраивает это, то я готов.

— Давай ближе к столу, бери бумагу и пиши, — сказал я, протягивая ему ручку.

* * *

После того как из моего кабинета вывели Корейца, я связался со следователем прокуратуры, который вел дело по тройному убийству. Поздоровавшись с ним, я представился.

— Валентин, — обратился я к следователю районной прокуратуры. — Что будем делать? У меня сейчас в ИВС находится Кореец. Интересные вещи рассказывает. С его слов, это он передал оружие двум парням из Москвы. Они прибыли специально из Москвы с задачей покончить с Быком.

— Понятно. Кто это может подтвердить? Парни убиты, их не допросишь, а официальных показаний, как ты говоришь, Кореец не даст. Чем мы будем подпирать нашу версию о причастности к этому преступлению Корейца? Сейчас он напуган твоими словами, а завтра что будем делать?

— Валентин, ты руководитель оперативно-следственной группы, ты и решай, как использовать эту оперативную информацию. Я же не могу все время блефовать.

— Извини, Виктор Николаевич, — сказал следователь. — Все, что тебе поведал Кореец, для следствия практически нуль. У нас только оперативные материалы, и нет ни одного официального показания. Заказчик, как ты считаешь, Мартын. Что мы имеем против него? Ничего. Нет ни одного прямого показания, что именно он отдал указание о ликвидации Быка. Второе. Кореец. Что имеем в отношении него? Его устное признание о том, что он был знаком с этими ребятами. Пил с ними в гостинице, а на другой день отвез в Зеленый Бор. Что нам это дает? Ничего. Сегодня он тебе это рассказал, завтра в присутствии своего адвоката он откажется от этого. Скажет, что он никогда и ничего подобного тебе не рассказывал. Третье. Оружие. Опять все тот же Кореец. Говорит, что передал пистолеты. Завтра скажет, что впервые об этом слышит. Что будем делать? Как ты думаешь, он даст прямые показания в отношении Мартына? Сомневаешься, и я тоже. Теперь, если все это взвесить, что мы имеем в осадке? Ничего. Думаю, что линия тупиковая. Кореец не убивал ни Кощея, ни этих двух москвичей. Ты его к этому убийству даже за уши не подтянешь. Когда все это происходило в Зеленом Бору, он, по всей вероятности, был где-нибудь в общественном месте, и сотни человек подтвердят, что он был именно там. Думаю, что нужно поработать в оперативном плане с ребятами из бригады Быка. Если ты сможешь это сделать, то мы, думаю, сделаем шаг вперед.

— Спасибо Валентин. Я подумаю, как использовать Корейца в своих интересах.

— Так что мой совет — работай с Быком. Если что, звони. Приеду в любое время суток.

Я попрощался с ним и положил трубку.

* * *

Александр Тимофеевич Козин, председатель правления банка «Волжский», заканчивал свой рабочий день. С завтрашнего дня он уже числился в очередном отпуске, и сейчас, подписывая все необходимые документы, он мыслями уже был там, где плескались о берег волжские волны. Козин принципиально не ездил отдыхать за границу и на другие модные курорты, предпочитал всему этому простой отдых на Волге. Года два назад ему случайно пришлось побывать в санатории «Ундоры», расположенном в Ульяновской области на живописном берегу Волги. Эти места ему не только очень понравились, они словно приворожили его… В прошлом году он неплохо отдохнул в этом санатории, часто ходил на рыбалку, в лес, и этот активный отдых позволил ему отработать весь год без каких-либо отклонений в здоровье. В этом году он снова, не обращая внимания на советы друзей, решил поехать в санаторий. Купив накануне отпуска путевку, он с нетерпением стал ждать того дня, когда, забыв про все свои проблемы, сможет снова посидеть на волжском берегу с удочкой в руках.

Подписав все необходимые распоряжения и документы, Александр Тимофеевич вышел из своего кабинета и передал папку с подписанными документами секретарю.

— Все, Мила, меня больше нет, я в отпуске. Всех направляй к Николаю Ивановичу, он остается вместо меня.

— А для Нины Анатольевны? — поинтересовалась она у него.

— Если она позвонит, скажи ей, что я на выезде, — ответил он.

— Хорошо.

Козина Нина Анатольевна, первый вице-президент, заместитель председателя правления банка, была женой Александра Тимофеевича. В последнее время в их семейной жизни наметился уже не скрываемый ни для кого разлад. Красивая, молодая бизнес-леди пользовалась большим успехом среди мужчин, особенно в кругу больших правительственных чиновников республики. Эти ее бесконечные встречи на высоком уровне, частые командировки с представителями правительства в Эмираты и другие зарубежные страны сыграли определенную роль в их взаимоотношениях. Однажды Александр Тимофеевич, человек весьма и весьма выдержанный, высказал ей свою обеспокоенность ее образом жизни. На что она парировала незамедлительно:

— Если ты из меня хочешь сделать свою прислугу, то у тебя это не получится. Времена, когда я к тебе заглядывала в рот и слушала все твои советы, канули в вечность. Я достаточно молодая и красивая женщина и имею право на свое место в этой жизни. Я не буду тебя благодарить за то, что ты меня многому научил, лишь по одной причине: я за это расплатилась с тобой своей молодостью. Теперь я хочу пожить так, как хочу. Если ты надумаешь разводиться со мной, препятствия с моей стороны не будет.

— Нина, неужели ты сама не замечаешь, что превращаешься в женщину для эскорта? Если ты сама этого не замечаешь, то это видят все служащие банка и тихонько смеются за твоей спиной. Я не хочу, чтобы твои похождения были связаны с моим именем.

— Саша! Мы уже давно не спим с тобой в одной кровати, и поэтому тебе не стоит связывать мои поездки с мужчинами с твоим именем. Сейчас банк, а вернее, его положение на рынке банковских услуг, больше связан с моим именем, чем с твоей умной головой. Если ты этого не замечаешь, то там, наверху, это уже давно усвоили. Ты сейчас пытаешься из меня сделать проститутку, которая спит с мужчинами из-за денег. Это не так. Я с ними сплю только по одной причине — потому что не хочу спать с тобой.

В тот вечер Козин ушел из дома, забрав с собой лишь необходимые вещи. Он вернулся в двухкомнатную квартиру своей матери, в ту, в которую когда-то впервые привел свою жену. Через некоторое время Козин приобрел себе новую четырехкомнатную квартиру, он перебрался в нее со своей старенькой матерью.

Выйдя из банка, Козин сел в ожидавшую его машину и поехал к домой.

— Александр Тимофеевич, — обратился к нему водитель. — Мне что-то не совсем нравится вон та «девятка», которая вот уже пятый день висит у нас на хвосте.

Козин оглянулся назад и увидел черную тонированную «девятку» без государственных номеров, которая следовала за их машиной.

— Да ты, Анатолий, особо не переживай, кому мы с тобой нужны. Это, наверное, Нина Анатольевна опять что-нибудь надумала. Наверняка, хочет узнать, куда и с кем я поеду отдыхать, вот и наняла частных детективов.

— Все равно мне это не нравится, — сказал водитель.

— Ничего, Анатолий отвезешь меня завтра в «Ундоры» и отдыхай две недели на полную катушку. На отдыхе ты быстро все позабудешь.

Он доехали до улицы Маяковского и остановились около четырехэтажного дома сталинской постройки. Александр Тимофеевич вышел из машины и, минуя небольшой по современным меркам двор, вошел в левый крайний подъезд дома. Постояв еще немного и убедившись, что шеф дошел до квартиры, водитель развернулся и уехал. Черная «девятка», пристроившись около театрального училища, осталась на месте.

* * *

Около восьми часов вечера Козин позвонил в Петербург. Он решил переговорить с Резаным в отношении своего отпуска.

— Это Александр Тимофеевич, соедини меня, пожалуйста, с Рамилем.

— Привет — поздоровался он с ним, когда тот поднял трубку. — Пока мне не звони на работу, я на две недели ушел в отпуск. Буду отдыхать в «Ундорах», где отдыхал в прошлом году. Мне там нравится, места прекрасные, рыбалка. А что самое главное — это нет показной напыщенности. Там люди простые, и поэтому кланяться там некому. Если надумаешь встретиться, приезжай, буду рад тебя увидеть. Да, кстати, в отношении Нины — у нас с ней все по-прежнему. У нее своя жизнь, а у меня своя. Спасибо, Рамиль, приезжай, вместе порыбачим.

Он положил трубку и направился принимать ванну.

Утром он вышел из дома с двумя чемоданами и, вежливо отвечая на приветствия соседей, направился к своей машине, ожидавшей его на улице. Анатолий помог ему уложить чемоданы в багажник, и они тронулись.

— Надо же, вот сволочи, — сказал Анатолий, увидев двигающуюся за ними черную «девятку». — Что им нужно от нас?

— Да брось ты, Анатолий, из-за каких-то дурачков портить себе настроение. Нервы нужно беречь. Я думаю, что после того как ты меня оставишь в санатории, эти люди отстанут от тебя.

— Посмотрим, Александр Тимофеевич.

Через три с лишним часа скверной дороги они, наконец, добрались до санатория. Пока Козин оформлял в бухгалтерии все необходимые документы, Анатолий внимательно наблюдал за черной «девяткой», которая припарковалась метрах в ста от них. Вскоре он заметил, как из черной девятки вышли двое молодых парней и проследовали в здание санатория.

— Толя, бери чемоданы и тащи их сюда, — крикнул ему Козин, выходя из здания санатория.

Он, подхватив два чемодана, направился вслед за шефом. Они поднялись на лифте на четвертый этаж. Дверь номера была открыта, они вошли в номер. В номере было две небольшие комнаты. — Спасибо, Толя, за помощь, — сказал Козин. — Давай езжай домой. Я здесь уже сам разберусь со своими вещами. Будь на телефоне, если что, я тебя вызову.

Анатолий пожелал ему хорошего отдыха и вышел из номера. Он спустился на первый этаж и вышел из здания. По привычке посмотрел в сторону, где еще полчаса назад стояла черная «девятка», однако машины на месте не было.

— Наверное, прав был шеф, — подумал про себя он. — Довели до санатория, удостоверились, что он остался в нем, и спокойно уехали.

Он сел в машину и поехал обратно в Казань.

Козин разбирал в номере свои вещи. Он успел повесить в шкаф два своих костюма, когда услышал музыку в соседней комнате.

— Интересно! Кто включил в комнате телевизор? — подумал он. Повернувшись, он вдруг увидел незнакомого мужчину в темном костюме, который стоял в дверном проеме.

— Что вам нужно, молодой человек? — вежливо спросил его Козин.

— Извините, вы случайно не Козин? — в свою очередь задал тот ему вопрос.

— Да, вы угадали, — ответил Александр Тимофеевич. — Я действительно Козин, что вы хотели?

Мужчина поднял руку. В руке его был пистолет с навернутым на ствол глушителем. Раздался чуть слышный хлопок. Пуля угодила в грудь Козина. Он отлетел назад метра на полтора и спиной опрокинулся на стоявшую в комнате кровать. Изо рта Козина тонкой струйкой потекла кровь. Александр Тимофеевич попытался подняться с кровати, но не смог. Он снова упал на кровать. Красное пятно на покрывале с каждой секундой становилось все больше. Он поднял руку, словно пытаясь защитить себя от разящих пуль незнакомца.

Мужчина подошел ближе к нему и, накрыв лицо умирающего большим махровым полотенцем, выстрелил в его голову еще два раза. Убедившись в том, что Козин мертв, он взял в руки второе полотенце, лежащее на прикроватной тумбе, и тщательно обтер пистолет, который положил около его ног. Он вытер этим полотенцем и косяк двери, о который опирался, и направился к двери. Около двери он посмотрел на свою обувь и брюки, они были забрызганы мелкими каплями крови. Мужчина снова вернулся в комнату, где лежал убитый им человек, и стал рыться в его вещах. Найдя в чемодане джинсы, он быстро примерил их и был приятно удивлен — джинсы подошли ему.

— Надо же, как удачно, — подумал он.

Обувь Козина тоже подошла ему. Свернув свою старую одежду, он сунул ее в большой пакет и направился к двери. Выйдя из номера, мужчина повесил на ручку двери табличку с надписью «Прошу не беспокоить» и направился в сторону выхода. Спустившись вниз, он вышел из здания санатория и сунул пакет с вещами в мусорный ящик, который находился позади корпуса.

— Ну как? — поинтересовался у него мужчина, сидевший за рулем черной «девятки».

— Все хорошо, трогай, — сказал стрелок.

Черная «девятка» без государственных номеров выехала за ворота санатория и, набрав приличную скорость, двинулась в сторону Москвы.

* * *

Весть об убийстве управляющего банком «Волжский» Козина прозвучала в Казани словно гром средь ясного неба.

Меня вызвал к себе Феоктистов. В кабинете, кроме него, уже находились начальник шестого управления по борьбе с организованной преступностью Бухаров, начальник управления уголовного розыска Вдовин и двое не знакомых мне людей, по всей вероятности, представителей оперативных подразделений КГБ.

— Теперь, кажется, собрались все, — сказал заместитель министра. — Мы с нашим министром только что вернулись из Кабинета министров. Что я могу вам сказать, товарищи, Правительство республики в шоке от этого преступления.

— Да, преступление неординарное, — сказал Бухаров. — Это не разборки между группировками.

— Вот именно, — подтвердил его слова Феоктистов. — То, что Козина застрелили в Ульяновской области, ничего не меняет. Я думаю, что ноги растут из Казани.

— Михаил Иванович. А что, есть какая-то оперативная информация о причастности наших бандитов к этому делу? — поинтересовался я у него.

— Какая информация? — грубовато ответил он. — Сейчас только все и говорят о причастности нашей братвы к этому убийству. А ты меня спрашиваешь о чем-то.

— А что говорят оперативники из Ульяновска? — снова я задал ему вопрос. — Они же отрабатывали, наверное, людей в санатории?

Феоктистов посмотрел на меня таким взглядом, словно перед ним сидел не я, а инопланетянин. Он сморщился, как от зубной боли.

— Извини, Абрамов, можно подумать, что ты первый день работаешь в розыске.

— Простите, товарищ полковник, — ответил я. — Я думал, что вы собрали нас всех, чтобы мы смогли обменяться имеющейся у нас информацией, наметить какие-то мероприятия в помощь товарищам из Ульяновска, но я, видно, в чем-то ошибся?

— Министр хочет, чтобы мы вплотную занялись этим делом, — сказал Феоктистов. Так что, Абрамов, все в твоих руках.

— Извините, я что-то не понял вас, Михаил Иванович, — я старался не обращать внимания, что Вдовин толкал меня под столом ногой. — Разве у нас мало своих нераскрытых убийств, что мы забираем себе это ульяновское убийство? Одно дело — помочь товарищам, другое дело — полностью заниматься его раскрытием. Это первое, что я хотел сказать. Второе. Данное убийство носит явно заказной характер как по исполнению, так и по подготовке к нему. Я думаю, что раскрытием данного преступления должно заниматься управление Бухарова. Вы сами знаете мое положение, у меня всего восемь сотрудников, и я сейчас просто не в состоянии выделить на это преступление двух-трех человек.

— Абрамов бы не был Абрамовым, если бы не высказал свое личное мнение руководству министерства, — заметил Феоктистов, словно извиняясь перед молчаливыми мужчинами, которые сидели в креслах и внимательно слушали наш диалог.

— Что, я хочу сказать — продолжил он. — Формально он, конечно, прав. Преступление по территориальности не наше. Однако я уверен, что его совершили наши бандиты, и нам будет намного проще его раскрывать, чем сотрудникам из Ульяновска. В отношении того, кто будет работать по данному делу, я тоже, наверное, соглашусь. Сейчас управление уголовного розыска просто не может этого сделать в силу физических возможностей.

Я с облегчением вздохнул и с интересом посмотрел на лицо Бухарова, которое с каждым словом, произнесенным Феоктистовым, вытягивалось от удивления все больше и больше. Когда тот замолчал, он поднялся с места.

— Мы впервые сталкиваемся с тем, когда нам поручают раскрытие столь резонансного преступления. Раньше наше управление было на вторых ролях в раскрытии преступлений. Многие наши сотрудники не имеют практики работы по раскрытию преступлений против личности и могут просто не справиться с возложенными на них обязанностями. Я думаю, что этим делом должны заниматься сотрудники уголовного розыска, а мы бы помогли им своей информацией.

Феоктистов перевел свой взгляд с Бухарова на меня. Однако неожиданно слово взял Вдовин, который до этого момента сидел молча.

— Здесь не место обсуждать решение руководства министерства Он укоризненно посмотрел на Бухарова. — Сейчас управление по борьбе с организованной преступностью по численности сравнялось с нашим управлением, и я считаю, что выделить в нем группу в пять человек особой сложности у Бухарова не вызовет. Если нужны будут какие-то консультации, мы всегда их окажем.

Феоктистов был очень доволен этой репликой Вдовина. Глаза его заблестели в предчувствии близкой мести. Вот и наступил момент, которого он так долго ждал.

Мы вышли из кабинета и направились к себе на этаж.

— Анатолий Герасимович, кто эти двое, что сидели в углу кабинета Феоктистова? Я что-то их до этого момента не встречал, — поинтересовался я у него.

— Не знаю, — ответил он. — Наверное, из банка или еще откуда-то.

Поднявшись на этаж, мы разошлись по кабинетам.

* * *

Вадим Шимановский по-прежнему плотно работал с Быком. О том, что в Москве поменялось мнение по этому поводу, он только догадывался. Неделю назад к нему в офис приехал Кореец, который потребовал деньги, что он отложил для Быка.

— Ты что, Вадим, не понимаешь русского языка? Я же сказал тебе, чтобы ты ни копейки не отдавал Быку. Это не мое решение, а Мартына, ты, надеюсь, понял меня?

— Веселая у меня жизнь, — сказал Шимановский. — То Мартын меня, словно вещь, передает этому Быку, то снова забирает меня обратно. Бык хоть об этом знает?

— Да пошел в задницу этот Бык, — сказал с нескрываемой злостью Кореец. — Кто он такой, чтобы диктовать правила игры? Да я его в два счета раздавлю, как таракана.

— Вот и раздави!. Вот когда ты его раздавишь, тогда и приходи ко мне. Сейчас я работать на двоих просто не могу. У меня не хватает финансовых ресурсов.

— Мое дело маленькое, — сказал Кореец. — Главное, что меня просили передать тебе, я сделал. В остальном, как тебе жить дальше, решай сам.

Кореец вышел из кабинета, громко хлопнув тяжелой дверью. Вадим обессилено упал в кресло и, достав из кармана носовой платок, стал вытирать вспотевший лоб. Он великолепно понимал, что стал заложником обстоятельств, однако выхода из сложившейся ситуации не видел. Он снял трубку и стал звонить в Москву Мартыну. Телефон был занят, и это еще больше заставляло Шимановского волноваться. Наконец, на том конце провода подняли трубку.

— Здравствуй, Мартын, — вкрадчиво начал Шимановский. — Как у вас в Москве дела? Извини, что беспокою. От меня только что ушел Кореец, который сообщил мне, что ты снова забираешь мою компанию под себя. Вчера вечером ко мне приезжал Бык и в привычной для него манере потребовал у меня деньги. Установил срок в две недели.

— Знаешь, я действительно сначала хотел забрать у него твою компанию, но потом передумал. Сейчас я просто сильно занят, и у меня нет времени разбираться с этим Быком. Так что сам решай, отдавать ему деньги или нет. Кстати, я от ребят слышал, что ты хорошо работаешь с предприятиями Нижнекамска в части выплаты им зарплаты. Скажи, ты сам придумал эту схему или тебе кто-нибудь подсказал?

— Нет, Мартын, схема моя. Она элементарная. Предприятие страхует своих рабочих на квартал или на месяц и в результате этого каждый месяц получает от нас деньги в связи с окончанием договора. Вернее, получает не само предприятие, а застрахованный предприятием работник. Так как там работает достаточно много людей, то и я имею от всего этого неплохие деньги, которые пытается отобрать у меня Бык.

— Потерпи, Вадим. Осталось совсем немного, и я уберу с шахматной доски фигуру Быка.

— Хорошо понял, Мартын. Только, прошу тебя, позвони и скажи об этом Корейцу. Мне не нужны лишние головные боли, — попросил его Шимановский.

— Хорошо, Вадим, я позвоню ему.

* * *

Резаный был в бешенстве, когда узнал, что в санатории «Ундоры» неизвестные застрелили Козина.

— Ну и сволочь! — подумал Резаный о Мартыне. — Решил, что, кроме этого банка, я больше ни с кем не работаю? Это мы еще посмотрим, кто кого собьет с насеста в курятнике.

— Долгов! — позвал он одного из своих близких и доверенных охранников. — Когда приедет Паша Орский?

— Вчера вечером позвонили и сказали, что он уже выехал из Оренбурга. Думаю, что сегодня вечером должен быть здесь, в Питере, — ответил ему Долгов.

— Кто его будет встречать? Может, мне самому поехать на вокзал, как ты думаешь? Что ни говори, но Паша Орский — довольно известный в России вор.

— Думаю, что не стоит этого делать, Рамиль. Ему не нужна излишняя помпезность, как говорит он сам. Он хочет, чтобы все это прошло тихо, без всяких облав и камер предварительного заключения.

— Бог с ним, раз решил так пусть будет, как он хочет. Мы менять тогда программу не будем.

Положение Резаного и, соответственно, всей казанской группировки в Питере после его ранения и лечения за границей сильно пошатнулось. Местная братва, вступив в союз с тамбовской группировкой, все дальше и дальше стала теснить его от сочных финансовых кусков. Открыто воевать с ними он уже не мог. Война на два фронта связывала его по рукам и ногам и висела камнем на его шее. Все имеющиеся у него ресурсы были брошены на борьбу с Мартыном. Многие союзники Резаного стали колебаться, потеряв уверенность в его силах.

Подобное положение толкнуло Резаного на поиски новых союзников. Одним из возможных его союзников должен был стать оренбургский вор в законе Паша Орский. Паша всегда мечтал бросить якорь в Питере или Казани, и предложение Резаного поучаствовать в его проектах сильно обрадовало его. Паша провел переговоры с ворами Оренбурга, а затем, заручившись их поддержкой, забил встречу с питерскими ворами.

— Деньги любят тишину, — любил говорить он и, руководствуясь здравым смыслом, отказался встречаться на вокзале с Резаным. Будучи человеком весьма осмотрительным и осторожным, он не исключал того, что Резаный может находиться под колпаком местных специальных служб, и эта шумиха вокруг его персоны может вызвать неподдельный интерес этих служб..

Встретились они с Резаным поздно вечером в одном из небольших ресторанов города.

— Привет, Резаный, — поздоровался с ним Паша. — Как живешь и на что живешь?

— Здравствуй, Паша, — ответил приветствием на приветствие Резаный. — Были времена, когда жилось намного лучше, чем сейчас. Давай, присаживайся, Паша, кушай, пей.

— Спасибо за приглашение, — сказал тот, присаживаясь за стол. — Надеюсь, что ты проверялся и не притащил за собой ненужных людей?

— Если ты сам проверялся, значит, здесь все чисто, — ответил Резаный.

— Если это так, то все чисто. Я в принципе готов выслушать твои предложения.

Они долго говорили. В конце разговора Паша сказал:

— Ты знаешь, Резаный, мы, оренбургские воры, решили оказать тебе помощь при условии, что ты двадцать пять процентов своего бизнеса в Питере и Казани передашь нам. При этом ты еще будешь регулярно направлять часть прибыли в российский воровской общаг. Если ты готов на это, мы на твоей стороне. Завтра у меня стрелка с местными ворами, где я могу открыто заявить о том, что у нас с тобой совместный бизнес.

— Да, Паша, ты можешь об этом открыто сказать им, — подтвердил его слова Резаный. — Я вот сейчас, беседуя с тобой, подумал, а не прикинуть ли мне самому корону на голову. Как ты думаешь, Паша, воровской мир меня поддержит?

— Сказать за всю братву не берусь, но я бы за тебя поднял руку. Ты наш братишка, и зону ты топтал, как все мы. И эта мысль давно у тебя в голове?

Если честно, не так давно. Единственное пятно в моей жизни — это то, что я служил в армии.

— Да знаем мы все про тебя, Резаный. Правильную линию в жизни ты взял. Давай без обиды. Ты еще посиди здесь с полчаса, пока я незаметно уйду. А ты на всякий случай посмотри, кто потянется за мной.

— Договорились. Короче, жду тебя завтра вечером.

Паша незаметно вышел из зала и, пройдя через кухню, вышел на улицу. Резаный покинул заведение через полчаса, как они и договаривались. Охрана, дежурившая на улице, сообщила, что его знакомый ушел чистым, без наружного наблюдения.

* * *

Паша Орский приехал поздно вечером. Войдя в номер, он плюхнулся в большое кожаное кресло и попросил Резаного налить ему водки. Тот поднялся с кресла и достал из холодильника бутылку башкирской водки «Дикий мед» и закуску. Он разлил водку по рюмкам.

— Давай, Рамиль, выпьем за сударыню-удачу, — предложил Паша.

Они выпили водку и стали закусывать бутербродами с ветчиной и колбасой.

— Ну, что решили на сходняке? — поинтересовался Резаный. — Каков вердикт?

— Давай еще по одной, а уж затем приступим к нашим делам.

Резаный разлил по рюмкам водку и посмотрел на собеседника, ожидая от него тоста. Однако тоста не было. Они выпили водку и поставили рюмки на стол.

— Короче, Резаный. Мне удалось договориться с местными ворами о том, чтобы они не кромсали наш общий бизнес в Питере. Однако эта договоренность держится на одном условии — что ты больше не будешь щемить местных ребят. Больше тебе подобного отстрела братвы никто не простит. Сейчас все сосредоточено в руках воров. Вольница в Питере, мне так показалось, закончилась.

— Это плохо, Паша, — ответил Рамиль. — У меня было два неплохих проекта, теперь придется их, по всей вероятности, сворачивать.

— Ты смотри глубже в корень, Резаный. Кроме самого Питера, есть еще целая область, где мы можем делать все, что хотим. Я сейчас ехал к тебе, и мне пришла в голову одна идея — подмять под нас с тобой таможенный переход в Выборге. Ты только представь себе, сколько там машин идет с востока и запада? Если обложить их данью, думаю, хорошие деньги можно поднять?

— В принципе идея неплохая — сказал Резаный. — Нужны лишь для начала большие деньги, чтобы купить таможню и местных ментов, а иначе сразу же сгоришь. Попадешь случайно на иностранца, а он такую вонь поднимет, что мало не покажется.

— Наверное, ты прав, — немного подумав, ответил Паша. — Здесь явно без денег не обойдешься. Однако заметь, сама идея какова? Кстати, хочу завтра свалить из Питера. Поеду в Казань, посмотрю, как там обстоят дела у тебя, а вернее, у нас там в Казани.

— Что ж, съезди, посмотри. Там есть на что посмотреть.

— А как там с нашим братом, я имею в виду, с ворами? — поинтересовался у него Паша. — Пока никто там якорь не бросил?

— Нет. У нас в Казани почему-то воры не приживаются.

— Ты, Рамиль, дай мне своего человека, — попросил его Паша. — Мне нужен авторитетный парень, который бы смог собрать всех твоих людей на сходняк. Я думаю, что никто не удивится, если я окажусь первым вором, который останется жить в Казани.

— Хорошо. Я направлю с тобой верного человека. С тобой в Казань поедет Долгов. Он сделает все, что ты попросишь.

— Вот и договорились. А сейчас давай еще по одной накатим, и я полечу к себе на хату.

Резаный разлил водку по рюмкам. Они чокнулись и выпили. Паша поднялся с кресла и пожал ему руку.

— Бывай, братан.

* * *

Я сидел на заслушивании и внимательно слушал доклад Бухарова о результатах работы его управления по раскрытию убийства управляющего банка «Волжский» Козина. Судя по содержанию доклада, сотрудникам Бухарова продвинуться в этом деле практически не удалось. Следствие по-прежнему топталось на одном месте. Выслушав доклад, Феоктистов поднялся из-за стола. Он был крайне недоволен не только докладом Бухарова, но и работой его управления. Он повернулся в сторону Бухарова иголосом, не сулившим ему ничего хорошего, сказал:

— Марс Абдуллович, у меня сложилось впечатление, что ваше управление практически не занималось этим делом. За две недели вы не продвинулись ни на шаг. Скажите, сколько человек находится в разработке?

— Михаил Иванович! Люди работают день и ночь, — стал оправдываться Бухаров. — Нам пока действительно не удалось выйти ни на заказчика этого убийства, ни, тем более на его исполнителя.

— Плохо, очень плохо, — сказал Феоктистов. — Вы с женой Козина сами встречались или нет? Что говорит она по поводу убийства ее супруга?

— Товарищ полковник, она категорически отказывается от контактов с нами.

— Марс, ты знаешь, что она в последнее время практически не жила с мужем. У них была конфликтная ситуация. Они просто избегали встреч, хотя работали в одном банке, — уточнил я.

Бухаров стоял, словно школьник перед доской, краснея за невыученный урок. Феоктистов повернулся к нам лицом и, взглянув на Вдовина, поинтересовался, какими оперативными сведениями богато управление уголовного розыска.

Я поднялся из-за стола и, взглянув на Вдовина, стал докладывать.

— Один из наших источников сообщил, что к убийству Козина причастны люди Мартына. Мартын был хорошо осведомлен, что тот, помимо дружеских отношений с Резаным, неоднократно помогал ему в финансовом плане. Так, в начале этого года Козин предоставил ему довольно крупный заем, который тот инвестировал в развитие питерского пароходства и стал обладателем семнадцати процентов акций этого предприятия. Срок погашения данного займа наступает через два месяца. Исходя из этих сведений, можно выдвинуть три версии, а именно: первая — о причастности к убийству Козина людей Мартына. Основание — данное убийство лишает Резаного дополнительных финансовых вливаний в его криминальный бизнес. Вторая версия — убийство совершено людьми Резаного, что позволяет ему не рассчитываться по взятому им займу. И третья версия — убийство организовано по заказу жены. Козина. Насколько мне известно, Козин перед отпуском обналичил довольно большую сумму денег, чтобы приобрести в Карловых Варах довольно большой дом. Судьба этих денежных средств в настоящее время никому не известна. Перевел он деньги за дом или нет, никто из его окружения не знает. Зная о непростых взаимоотношениях его с женой, Ниной Анатольевной, я бы не исключал подобное развитие событий. После гибели Козина его супруга автоматически становится хозяйкой этого дома в Карловых Варах.

Закончив докладывать, я сел за стол и взглянул на Феоктистова.

— Ну что. Давайте подведем итоги этого заслушивания. Бухаров, ты слышал, что только что докладывал Абрамов? Подготовь план дополнительных мероприятий и представь его мне на утверждение.

Марс Абдуллович поднялся из-за стола и, косо взглянув на меня, сказал:

— Михаил Иванович, я еще две недели говорил вам, что у нашего управления нет опыта по раскрытию преступлений против личности, однако вы этого не услышали. Сегодняшний доклад Абрамова показал, что управление уголовного розыска — наиболее подготовленное в МВД подразделение, которое может работать по таким преступлениям.

Это было, наверное, лишнее. Лицо Феоктистова исказила гримаса. Он посмотрел на него и глухо произнес:

— Вот что, Марс Абдуллович. Хватит вам играть в детские игры. Ваше подразделение создавалось не для того чтобы вы ходили с растопыренными пальцами, а для борьбы с организованной преступностью. У вас еще есть время, чтобы поучиться работать у сотрудников уголовного розыска. Я не буду менять своего решения. Работайте по данному делу самостоятельно.

Бухаров сел на место и с нескрываемой злостью посмотрел на меня, словно я был виноват в том, что его сотрудники недостаточно активно работали.

* * *

Мартын сидел в кабинете генерала и, щурясь от солнечного света, который бил ему в глаза, внимательно следил за генералом, который шагал по кабинету.

— Ну что, Мартын, по-моему, так тебя величают твои близкие друзья, с работой ты справился хорошо. Юрии Семенович остался доволен снятыми тобой квартирами.

— Я старался угодить вам, — сказал Мартын, глядя в глаза генералу.

— Не люблю я этого слова — старался. Стараться надо с женщиной, а здесь просто честно работать. Я слышал краем уха, что ты собираешься получить довольно солидный кредит в валюте в банке «Москва», для чего он тебе? Решил смотаться из России?

— Почему вы так решили, товарищ генерал? — спросил его Мартын. — Просто нужны деньги для развития своего бизнеса.

— Какой у тебя бизнес, Мартын? Насколько я осведомлен, у тебя лично нет никакого бизнеса. Ты, как клоп, живешь за счет чужих коммерческих структур. Ты же просто паразит, прости меня за это слово.

Мартын явно не ожидал от генерала подобных слов и на какой-то миг растерялся.

— Что так смотришь на меня, разве я не прав? — спросил его генерал. — Погоди, Мартын, пройдет еще немного времени, и всех тебе подобных просто уничтожат, понимаешь, всех до одного. Кто не успеет спрятаться от кары за границей или купить себе теплое место во власти, соберут в одну кучу и кончат.

Мартын сидел в кресле и чувствовал себя учеником в школе, которого отчитывает учитель за невыученные уроки.

— Тебя и сейчас можно сажать спокойно, ты уже лишнего гуляешь на свободе. Если бы ты знал, что на тебя накопали службы, ты бы не смотрел на меня сейчас такими наивными глазами. Ты не невинная овечка, ты волк, и притом свирепый волк. Я вот немного подумал и решил тебе дать еще один шанс погулять на воле. Теперь слушай меня внимательно. Два дня назад в Питере был воровской сходняк, воры делили город на зоны своего влияния. Казанскую бригаду Резаного, почему-то на встрече представлял вор в законе из Оренбурга по кличке Паша Орский. Как-никак, но он сумел отстоять интересы Резаного в Питере. Это стоило Резаному, насколько я проинформирован, двадцати пяти процентов чистого дохода плюс отчислений в воровской общак. Сейчас Паша в сопровождении Долгова, ты его наверняка знаешь или слышал о нем, выехали в Казань. Долгов, насколько мне известно, должен в Казани собрать людей Резаного и представить им Пашу, чтобы передать бразды правления в Казани лично ему. На сегодняшний день Паша завис в Нижнем Новгороде у своего хорошего товарища Ивана Самохвалова, известного вора по кличке Самоха. Думаю, что в Казань они прибудут не раньше следующего понедельника.

— Ну, а я здесь при чем, товарищ генерал? — поинтересовался у него Мартын.

— А при том. Дело в том, что в сферу интересов Паши попадает ваш казанский завод органического синтеза. В Москве есть большие люди, которые заинтересованы в том, чтобы этого не произошло. Ты, Мартын, и должен решить эту проблему.

— Каким образом, товарищ генерал? — спросил его Мартын.

— Что за вопрос? Мне даже стыдно отвечать на подобные вопросы. Ты что, Мартын, строишь из себя девочку? Может, мне самому тебя научить, как это делается?

— Не нужно, товарищ генерал. Я все понял.

— Ну, раз понял, тогда иди, выполняй здания.

* * *

Вернувшись в офис, Мартын через час пригласил к себе Павла.

— Павел, у тебя есть люди для проведения акции в Казани?

— Что, опять вопрос с Быком? Ты же сам сказал, чтобы мы на время забыли про него.

— Нет, я не про Быка, — сказал Мартын. — В Казани нужно устранить вора в законе Пашу Орского. Он в понедельник приедет из Нижнего Новгорода в Казань вместе с неким Долговым.

— Кто его еще сопровождает? — поинтересовался Павел.

— Больше ничего не знаю. Вора нужно убрать, чтобы никаких осечек не было. Ты меня понял, Павел?

— Сегодня у нас пятница, — размышлял вслух Павел. — Значит, у нас на подготовку от силы два дня. Мартын, в Казани мы можем разжиться стволами или тащить их отсюда?

— Созвонись с Корейцем, поинтересуйся у него. Короче, иди и занимайся этим делом.

Павел позвонил в Казань Корейцу и поинтересовался у него инструментом. Кореец ответил не сразу. Прикидывая различные варианты, он пообещал Павлу достать нужный ему инструмент. В воскресенье вечером группа из трех человек выехала в Казань.

Долгов вышел из вагона поезда «Нижний Новгород — Казань» первым. Осмотревшись по сторонам, он закурил и стал ждать Пашу. Тот вышел в сопровождении двух своих охранников. Паша был с большого похмелья, и поэтому его всегда розовое лицо было серым и несколько помятым. У него сильно болела голова, во рту было противно от выкуренных сигарет.

— Долгов! Почему ты так плохо встречаешь гостей на родной земле? — обиженно говорил Паша. — Где обещанная водка, машина и телки?

— Погоди, Паша, я сейчас разберусь, — пообещал Долгов.

Он вошел в здание старого вокзала и стал искать глазами знакомые лица казанских ребят. Через минуту Долгов вернулся в сопровождении двух человек. Они взяли из рук охраны вещи и молча направились на выход с перрона.

В двух «мерседесах», ожидавших их на привокзальной площади, они поехали в центр города. Выехав на Кольцо, остановились у гостиницы «Татарстан».

— Паша, веди себя в гостинице нормально. Говорят, что отдельные номера здесь прослушиваются КГБ, — предупредил Долгов.

— Заметано. А что, лучшего места в городе нет? Ты меня специально селишь под комитетчиков?

Долгов укоризненно посмотрел на него и промолчал.

— Слушай! Надеюсь, ресторан-то здесь хоть функционирует?

— Думаю, что да, — ответил Долгов.

Они вышли из машины и направились в гостиницу.

* * *

Вечером Долгов заехал к Паше в гостиницу. Паша был уже навеселе и находился в прекрасном добродушном настроении.

— Долгов, давай махнем немного водочки, — предложил он.

— Думаю, что не стоит, Паша, пить. Через час ребята соберутся на «Жилке», и им не понравится, если ты будешь замазанным. Дело, ради которого мы собираем людей, серьезное, и поэтому пить лучше не надо.

— А мне плевать на ваши татарские порядки. Теперь я буду здесь устанавливать свои законы, — парировал Паша, набрасывая на плечи черный пиджак.

Они вышли из гостиницы и сели в припаркованные недалеко от гостиницы авто.

— Долгов, у нас время еще есть? — поинтересовался Паша. — Давай заедем к моей старой знакомой. Я с ней переписывался, когда отбывал свой первый срок на вашей «двойке». Представляешь, прошло столько лет, а я ее даже ни разу и не видел. Хотелось бы посмотреть на нее. Тогда она меня здорово поддержала, таскала посылки. Смешно, не правда ли?

— А у тебя адрес ее есть?

— Как сейчас помню, по-моему, улица Максимова, а дом, с ее слов, стоит буквально напротив Дворца культуры. Квартира, если не соврать, одиннадцатая. Муравьева Люся.

— Можно заскочить. Это по дороге.

Минут через тридцать-сорок они остановились на улице Максимова, напротив Дворца культуры имени Ленина.

Долгов вышел из машины и вошел во двор одного из домов. Около подъезда сидели на лавочке старушки.

— Извините, бабули, вы случайно не знаете Муравьеву Людмилу?

— Люську, что ли? — переспросила одна из них. — Кто ее сынок, не знает в нашем доме. Вот она, кстати, идет, наверное, возвращается из магазина.

— Спасибо, — ответил он и направился к идущей ему навстречу женщине.

Судя по ее виду, ей было около тридцати пяти лет. Загоревшее лицо свидетельствовало о том, что она работала на открытом воздухе.

— Людмила, — обратился он к ней. — Можно вас на минуточку?

— Чего нужно? — бесцеремонно ответила она. — Вы, наверное, ошиблись молодой человек? Я вас не знаю.

— Людмила! Вон в той машине находится мужчина, которого вы хорошо когда-то знали. Вы даже писали ему на зону. Сейчас он в Казани и хочет с вами встретиться.

— Где он?

Из машины, не торопясь, вышел Паша и нерешительно остановился. Он явно не знал, что ему делать дальше. Внезапно из-за стоявшей в стороне машины показались два парня с автоматами наперевес. Один из них поднял автомат, и воздух разорвала короткая автоматная очередь. Паша Орский схватился за грудь и упал на дорогу. Вторая очередь прошила дверцу «Мерседеса». Второй автоматчик стал спокойно расстреливать вторую машину сопровождения.

Стоявший во дворе дома Долгов что есть силы бросился бежать, стараясь укрыться от пуль. Неожиданно дорогу Долгову преградили стоявшие во дворе гаражи. Он остановился перед ними, не зная, что ему делать дальше. Короткая автоматная очередь пригвоздила его к металлическим воротам гаража.

Муравьева бросилась к телу Паши и со слезами на глазах закрыла его своим телом. Она закричала так пронзительно, что убийцы не решились приблизиться и добить истекающего кровью человека. Побросав автоматы в багажник, они на большой скорости покинули место расправы.

Вскоре прибыли наряды милиции и кареты скорой помощи. Они констатировали смерть пятерых человек. Несмотря на два огнестрельных ранения в грудь, Паша был жив. П В карете скорой помощи его срочно отправили в тринадцатую городскую больницу, где сразу же сделали операцию. Из операционной его перевезли в отделение интенсивной терапии.

Весть о покушении на вора в законе моментально облетела весь город.

* * *

Я был в командировке в Челнах, когда в Казани произошло покушение на Пашу Орского. Приехав, я, не заезжая домой, сразу же поехал на работу. Министр проводил совещание, и поэтому я не мог найти ни Вдовина, ни Феоктистова. Сев в кресло, я включил автоответчик и стал слушать сообщения.

— Виктор Николаевич, завтра из Москвы прибывают три товарища, которым нужны две «косилки» Я не исключаю возможности, что ими готовится какой-то акт, возможно, даже убийство. Звонивший мне москвич проговорился о возможной дате этого акта. Этой датой является ближайший понедельник.

Я еще раз прокрутил эту информацию. Несмотря на звуковое искажение голоса, в звонившем человеке я узнал Корейца. Я поднял трубку и стал набирать его номер, однако телефон Корейца не отвечал.

Дождавшись окончания совещания, я направился в кабинет Вдовина.

— Здравствуйте, Анатолий Герасимович, — поздоровался я с ним. — Судя по вашей внешности, спрашивать о делах не имеет никакого смысла.

— Вы угадали, Виктор Николаевич. Весь день только и делаешь, что идешь с одного совещания на другое. Никого не волнует, что в городе произошло серьезное преступление, которое необходимо раскрывать. Для наших чиновников важнее Сабантуя ничего нет. Придется всех снимать с работы над этим преступлением и бросать на охрану общественного порядка.

— Что сделаешь, Анатолий Герасимович, это мы уже проходили и раньше. Стоит поднять голос, выразить свое неудовольствие подобным решением, и тебя сразу же запишут в число неугодных аппарату людей. Скажите, кто сейчас занимается покушением на Пашу Орского, район или город?

— Вы меня удивляете, Виктор Николаевич. Конечно, район. Если бы были какие-то зацепки по этому делу, его бы непременно забрали оперативники города.

— Вы знаете, пока я был в командировке, мне позвонил мой человек и предупредил о возможном убийстве в городе. Он не знал конкретно, кого будут убивать, но предупредил, что приезжают три москвича, которым нужны два автомата. Сообщил, что акция может быть уже в ближайший понедельник.

— Жалко, что вас не было на месте. Мы бы могли их запросто взять на месте преступления.

— Что сейчас будем делать? Анатолий Герасимович, скажите, люди Бухарова хоть подключились к этому делу или нет? — поинтересовался я у него.

— Формально подключились, а реально нет, — ответил он.

— Разрешите мне самому тряхнуть стариной и взять этих автоматчиков? Эти люди все равно выйдут на моего человека. Им нужны информация и деньги, чтобы уехать из города.

Вдовин задумался. В принципе лично он ничем не рисковал. Всю ответственность можно было свободно переложить в случае провала на меня. В положительном случае имидж его, конечно, вырос бы. Проанализировав ситуацию, он сказал:

— Я согласен с вами, Виктор Николаевич. Только давайте пока об этом никому говорить не будем. Получите информацию, тогда и отработаем ее. Ну, а на нет и суда нет.

— Хорошо. Я сейчас же попытаюсь дозвониться до моего человека.

Я встал из-за стола и направился к двери.

— Погодите, — остановил меня Вдовин. — Я забыл поинтересоваться у вас, как обстоят дела в Набережных Челнах?

Я остановился в дверях и, повернувшись на месте, снова направился к столу.

— Анатолий Герасимович! Если сказать плохо, значит, ничего не сказать. Дело в том, что сейчас в городе заметно поднимается группировка двадцать девятого комплекса. Есть оперативная информация, что лидер группировки Алик приступает к физическому устранению ближайших своих конкурентов. Вы наверняка в курсе убийства Таксиста. Так вот, есть информация, что данное убийство совершено людьми Алика.

— Погодите! Ведь Таксист был одним из авторитетов Челнов? — спросил меня Вдовин.

— В том-то и дело, что был. Как были довольно заметными фигурами в городе Мясник, Гога и многие другие авторитетные ребята.

— Погодите, вы считаете, что их всех ликвидировал Алик со своими бандитами?

— Думаю, что так. Я встречался там с одним моим старым знакомым, так он утверждает, что это дело их рук. Просто Алик решил зачистить игровое поле. Зачем ему эти прошлые авторитеты? Вести с ними какие-то переговоры он не хочет, открыто воевать тоже. Проще убрать их с поля, вот и все. Кстати, по словам источника, Алик имеет серьезные связи с УВД города. Поэтому он в курсе всех последних событий. Он, в частности, хорошо осведомлен, когда и где милиция будет проводить свои мероприятия.

— Вы понимаете, Виктор Николаевич, о чем вы говорите? Интересно, Бухаров в курсе всего этого?

— Анатолий Герасимович, откуда я знаю, знает об этом Бухаров или нет? По должности он должен знать все. У него там работает целый отдел, а это человек тридцать. Вы помните, я вам рассказывал о Мартыне, о его встречах с руководством заводов и отдельными городскими чиновниками Челнов? Думаю, что Мартын сейчас напрямую через Алика ведет переговоры о контроле над предприятиями города. Как результат этих переговоров — устранение лидеров — Таксиста, Мясника и Гоги, которые раньше и «крышевали» весь этот бизнес.

— Теперь все ясно, — сказал Вдовин. — А ты иди, отдыхай. Наверное, с дороги здорово устал.

Я вышел из кабинета.

* * *

Вторые сутки несли охрану раненого бойцы ОМОНа. Пост был выставлен по указанию заместителя министра Феоктистова. Два дня назад я получил информацию от Корейца о том, что москвичи намерены добить раненого вора. Пост был выставлен непосредственно у палаты.

Все это время около него находилась его знакомая Муравьева Людмила. Она взяла на работе отпуск и выхаживала его как могла. У Паши были прострелены оба легких, и он не мог пока ни разговаривать, ни есть. Людмила за это время невольно научилась понимать его просьбы по выражению глаз и лица. Вот и сейчас, взглянув на него, она хорошо поняла, чего он хочет. Откинув в сторону простыню, она подсунула под него медицинскую утку, чтобы сполоснуть ее, она направилась в туалет. При выходе из палаты она обратила внимание, что количество охранников около палаты выросло вдвое. Вместо двух, как это было раньше, около палаты стояло четверо охранников, которые что-то весело обсуждали.

Выйдя из палаты через минуту-другую, она снова увидела двух охранников, которые сидели на стульях в коридоре и читали газеты.

— Ребята, а где Анатолий? — поинтересовалась она у одного из бойцов.

— Он уже сменился, — ответил один из охранников.

— Так рано? — удивленно спросила она. — Обычно сменялись в восемь утра, а сейчас только пятнадцать минут восьмого?

— Вам разве не все равно, кто несет охрану? — спросил молчавший до этого молодой человек со светлыми вьющимися волосами. — Они попросили подменить их пораньше, вот мы и подменили. В чем проблема, женщина?

— Извините, — сказала Людмила и направилась в кабинет дежурившей медсестры.

Взяв у нее лекарства, она не спеша направилась обратно в палату, где лежал Паша. Проходя мимо сидевших на стуле охранников, она снова взглянула на этого светловолосого мужчину. Лицо показалось ей знакомым. Она попыталась вспомнить, где она встречала этого человека, однако сразу ей это не удалось.

Она вошла в палату и направилась к кровати. Достав из пакетика таблетки, налила полстакана воды и, положив таблетки в рот Паши, стала приподнимать ему голову. В этот момент ее словно ударила молния. Она вспомнила, где раньше видела этого светловолосого. Он был одним из тех двоих, которые расстреливали в упор из автоматов Пашу и его друзей. Страшное предчувствие охватило ее.

Услышав скрип половых досок, она резко обернулась на этот звук, в дверях палаты стоял светловолосый парень. Он на ходу взвел своей автомат и направился к койке, на которой лежал раненый. Людмила моментально догадалась, чего он хочет. Она бросилась навстречу этому человеку и попыталась остановить его.

Мужчина отбросил ее, словно котенка, в сторону и нажал на спуск автомата. Очередь прошила неподвижное тело Паши, окрасив кровью светлые стены палаты. Мужчина подошел вплотную к лежавшему на койке Паше. Следующая очередь разнесла ему голову.

Людмила лежала на полу, закрыв свою голову руками. В какой-то момент она почувствовала, что на ее голову потекли кровь и разнесенные пулями мозги Паши. Светловолосый мужчина повернул в ее сторону ствол автомата и нажал на спуск. Людмила от страха потеряла сознание, однако выстрелов не последовало. Магазин автомата оказался пустым. Мужчина отстегнул пустой магазин и вставил новый.

— Все, уходим, — крикнул второй охранник, забежавший в палату.

Они бегом бросились из палаты. Спустились на первый этаж больницы, открыли ключом запасной выход и выскочили на улицу. Метрах в ста от входа стояла ожидавшая их машина. Они побросали в нее автоматы, а затем сели сами. Через минуту машина без государственных регистрационных номеров выехала за ворота больницы.

Введенный милицией план-перехват реальных результатов не дал. К вечеру того же дня машина была обнаружена за заводом органического синтеза. Вернее, не машина, а то, что от нее осталось. Она выгорела полностью. По идентификационным номерам удалось установить хозяина сожженной машины. Им оказался участник Великой Отечественной войны, у которого три дня назад неизвестные украли машину. В Авиастроительном отделе милиции вот уже два дня лежало его заявление, которое начальником милиции было адресовано участковому инспектору.

* * *

Кореец позвонил мне поздно вечером домой.

— Виктор Николаевич, — взволнованно говорил он. — Есть интересная для вас информация. Сейчас эти автоматчики находятся на одной из дач, расположенных на 776 километре. Завтра вечером они уедут в Москву. Сейчас они пьяные и, похоже, уже спят.

— Кореец, в каком месте находится у них дача? Ты хоть знаешь, какое это садовое общество?

— Виктор Николаевич, спросите о чем-нибудь другом. Откуда я могу знать, какое это общество или товарищество. Короче, метрах в двадцати от их дачи стоит водонапорная башня. Это цистерна на столбах. Цистерна окрашена в черный цвет. Берите их сейчас, завтра вы их можете не найти.

— Спасибо, Кореец. Что за дом, описать можешь?

— Не знаю, было темно, не рассмотрел, — ответил он и положил трубку.

Рано утром я приехал в министерство и, дождавшись прихода Вдовина, направился к нему в кабинет. Дверь кабинета оказалась открытой, но начальника управления в кабинете не было.

— Неужели уехал? — подумал я.

Я вернулся к себе в кабинет, поднял трубку и связался с дежурным по МВД. Услышав приветствие, я спросил дежурного:

— Где Вдовин? Уехал или в министерстве?

— Он в министерстве, — ответил дежурный.

Я позвонил Феоктистову. Трубку долго не брали.

— Да, слушаю, — услышал я голос заместителя министра.

— Михаил Иванович, Вдовин случайно не у вас? — спросил я его.

— Случайно у меня, — ответил он. — Что случилось, Абрамов?

— Разрешите зайти и доложить? — обратился я к нему.

— Давай, только быстрее.

В кабинете, кроме Вдовина, находились еще Бухаров и начальник седьмого управления Геннадий Быстров.

— Что у тебя?

Я коротко доложил ему полученную информацию об автоматчиках. В кабинете повисла тишина.

— Что будем делать? — спросил Феоктистов присутствующих. — Абрамов прав, если мы их не возьмем сегодня, то они вечером навсегда исчезнут из нашего поля зрения. Скажи, твой источник может показать, где находится этот домик, или нет?

— Думаю, что это небезопасно для него. Кроме него, в домике посторонних не было. Мы сразу же засветим его.

— Ну и что? Подумаешь, потеряем какого-то бандита, — сказал Бухаров. — Вон их сколько, косяками по улицам ходят.

— Если это так, что же ты, Марс, всегда без нужной информации сидишь? Бандитов много, а информации нет? — ответил я на реплику Бухарова.

— Давайте, ребята, без споров и упреков, — сказал Феоктистов. — Мы обсуждаем сейчас серьезный вопрос, а вы устраиваете здесь базар.

— Есть предложение, — сказал я. — Нужно сформировать несколько групп захвата. Так как мы точно не знаем, в каком из домов они скрываются, то нужно, думаю, проверять будет все дома в округе. Для начала вытащим охранника этого садового общества. У него, по всей вероятности, есть схема садовых участков. По ним и определим, сколько подобных групп нам надо.

— Я согласен с Абрамовым, — сказал Вдовин. — Он получил информацию, пусть и готовит мероприятия по ее проверке и реализации. Действительно, что сейчас гадать в кабинете, нужно ехать на место.

— Извините меня, но я уже вызвал сотрудников отдела быстрого реагирования. Думаю, что их будет не совсем достаточно для этой операции. Пусть Бухаров даст нам своих ребят из СОБРа.

— Ты что за меня решаешь? — снова набросился на меня Бухаров. — Я что, без тебя не знаю, что мне делать?

— Ты снова за свое? — произнес возмущенно Феоктистов. — Если ты такой крутой, каким хочешь казаться, тогда вот тебе и флаг в руки. Будешь возглавлять эту операцию. Вдовин и Абрамов поступают в твое распоряжение.

— Пусть этим делом займется Абрамов, — сказал Бухаров. — У него есть афганский опыт.

— Ты же знаешь, Марс, я решений не меняю, — твердо сказал Феоктистов. — А сейчас занимайтесь своим делом.

Мы вышли от Феоктистова и втроем направились в кабинет Вдовина.

* * *

День выдался пасмурным, моросил теплый дождь. Подъехав на машинах к железнодорожной станции, мы разбили сотрудников на группы и направились в сторону садовых обществ. Размокшая от дождя дорога не позволяла набрать нужный темп, ноги скользили и разъезжались. Иногда был слышан сдержанный мат, когда кто-то из сотрудников, споткнувшись или поскользнувшись, оказывался на земле.

— Похоже, пришли, — сказал я, показывая рукой на черную железнодорожную цистерну, которая была поднята умельцами на высоту порядка двадцати метров. Подозвав к себе старшего группы, я попросил его найти домик охранника.

— Действуйте без шума. Приведите его сюда.

Ребята быстро исчезли. Остальные сотрудники, расположившись, кто как мог около магазина, стали ждать их возвращения. Минут через тридцать появились ребята. Вместе с ними был мужчина среднего возраста.

— Вот, привели охранника, — сказал один из спецназовцев. Взлохмаченные волосы охранника и сильный запах перегара говорили о неплохо проведенном вчерашнем вечере.

— У вас есть схема садовых участков? — спросил я его.

Он долго соображал, а затем, полупьяно улыбнувшись, ответил:

— Да, она у меня в доме. Сейчас принесу.

Бухаров стоял в стороне от меня, но, услышав мой разговор с охранником, подошел и встал рядом со мной.

— Слушай, мужик, может ты нам и так, без схемы, сможешь ответить? Сколько домов, в радиусе двадцати-тридцати метров вон от той водонапорной башни?

— Два дома, — ответил он. — Один пустующий, во втором живет семья Веселовых. Они, как правило, заезжают ранней весной и живут до поздней осени.

— Выходит, бандиты прячутся вон в том пустующем доме, — сказал Бухаров.

Он позвал старших групп и стал ставить им задачу.

— Марс, может, не стоит торопиться со штурмом. Давай проведем детальную разведку. Ты не забывай, что у них на руках два автомата. Думаю, нужно перекрыть все пути отхода.

— Меня учить не нужно, — сказал он металлическим голосом. — Если боитесь с Вдовиным, то можете оставаться здесь или возвращаться к машинам. Мы и без вас справимся с этими бандитами.

— Марс! Это дело серьезное, подумай о людях. Мне, например, потери в личном составе не нужны.

— А их и не будет, — уверенно сказал Бухаров. — Сейчас мы оцепим дом Веселовых, выведем из него и из соседних домов людей и начнем штурмовать.

— Жираф большой, ему видней, — сказал я и отошел в сторону.

— Вы знаете, Анатолий Герасимович, я почему-то очень боюсь за людей, — сказал я, обращаясь к Вдовину. — Постреляют их, как куропаток. Мне источник сказал, что эти люди хорошо подготовлены, прошли специальную подготовку по ведению боевых действий в городских условиях.

— Вы не переживайте, Виктор Николаевич, — ответил Вдовин. — Пусть об этом думает Бухаров, который не хочет слушать ваши предложения по захвату преступников.

— Что толку от того, что он ответит потом за это? Людей не воскресишь покаянием.

Пока мы обменивались мнениями, началось небольшое движение спецназа. Сотрудники, разбившись по парам, стали выводить людей из возможного сектора обстрела. Сделать это тихо у СОБРовцев не получилось. Многие люди стали возмущаться действиями милиции, отчего возникли небольшие скандалы и стычки.

Наверное, этот шум и привлек внимание мирно отдыхавших преступников. Вдруг тишину разорвала автоматная очередь. Вслед за ней последовала и вторая.

В моментально возникшей панике было трудно определить, кто ведет огонь. Пока залегшие под огнем преступников спецназовцы разбирались с этим, появились первые раненые.

— Как еще можно подойти к этому дому? — спросил я у охранника, который лежал недалеко от меня в луже.

Охранник повернулся ко мне лицом и еще больше, как мне показалось, втиснулся в эту лужу.

— Я тебя еще раз спрашиваю, ты можешь провести меня по участкам?

— Вы сами попробуйте, — сказал он. — Сначала по этой аллее, а затем свернете влево и окажетесь позади этого дома. Мне за это деньги не платят, чтобы я подставлял свою голову под пули.

Я схватил автомат, лежавший на заднем сиденье нашей машины, и бросился вперед по указанной мне аллее. Вдруг неожиданно для меня один из автоматчиков перенес свой огонь на меня, заставив меня, как подкошенного, свалиться на землю. Спецназ пока огонь не открывал, так как боялся поразить мирных жителей, которые еще не успели покинуть свои дома.

— Что делать? — подумал я. — Им терять, видно, нечего. Сейчас они начнут стрелять по беззащитным людям.

— Ринат! У тебя есть граната? — поинтересовался я у лежащего недалеко от меня спецназовца.

— Боевой нет, — сказал он. — Мы боевые гранаты не брали. У меня только светошумовая.

— Давай ее мне.

Он отстегнул от пояса гранату и катнул в мою сторону.

— Если что, прикрой меня огнем, — сказал я и медленно пополз в сторону дома, из которого периодически звучали выстрелы.

Мне удалось подползти практически вплотную к дому. Теперь нужно было только изловчиться и забросить гранату в окно дома. Я приподнялся на руках и, размахнувшись, швырнул гранату. Мне не повезло. Граната ударившись о раму, упала около окна. В эту же секунду я почувствовал сильный удар в грудь. Сильная боль моментально сковала меня железным обручем. Последнее, что я увидел, — ослепительную белую вспышку.

Очнулся я от того, что врач скорой помощи сунул мне под нос ватку с нашатырем.

— Доктор, что со мной? — спросил я у него.

— Похоже, у вас сломаны два ребра. Сейчас сделаем тугую повязку и поедем в больницу. Рентген покажет, что с вами. Вы, молодой человек, похоже, родились в рубашке. Пуля рикошетом зацепила вас. Если бы не бронежилет, то сейчас вы могли бы общаться не со мной, а с Богом.

Подошел Вдовин и пожал мне руку.

— Спасибо, если бы не вы, Виктор Николаевич, трудно сказать, чем бы это все закончилось.

— Вы их взяли?

— Как вам сказать, — сказал он. — Одного застрелили, второй преступник, похоже, ушел.

— Как ушел? Ведь все было перекрыто? — удивился я.

— Вот так и ушел. Будем разбираться, почему не был полностью блокирован этот участок.

— А третий бандит? — спросил я его. — Что с ним?

— А третьего с ними почему-то не было. Похоже, что он свалил из Казани раньше этих двоих.

Это известие заставило подумать меня о судьбе Корейца. Ведь, кроме него, о месте, где скрывались преступники, больше никто не знал.

Я попытался встать на ноги. Сильная боль, словно игла, пронзила меня от головы до пят. Перед глазами поплыли радужные круги, я тихо застонал и снова повалился на землю.

* * *

Я лежал в постели и слушал последние республиканские новости. Никакой информации о перестрелке в садовом обществе на станции 776 километр озвучено не было. Подняв телефонную трубку, я позвонил Вдовину.

— Здравствуйте, Анатолий Герасимович, что нового? — поинтересовался я у него.

— Как твое здоровье? — задал он свой дежурный вопрос.

— Терпимо, Анатолий Герасимович. Пока дышать довольно сложно, а так ничего, жить можно. Врачи говорят, что у меня довольно сложные переломы ребер. Пока осколки не покроются хрящами, будет сильно болеть грудь.

— Виктор Николаевич, могу вас обрадовать. Второй стрелок был задержан в Армавире. Оказывается, при перестрелке, он был ранен в бедро, однако, несмотря на ранение, ему тогда удалось скрыться.

— Это хорошо, Анатолий Герасимович, — ответил я. — Скажите, сколько тогда людей пострадало?

— Помимо вас, еще шесть человек, — ответил он.

— Да, жалко людей. Если бы тогда Бухаров послушал меня, и мы бы разведали подходы к дому, этих жертв точно можно было бы избежать. А так, вслепую штурмовать дом, перед которым двухметровый забор с колючкой, было преступно глупо.

— Это ты так считаешь, исходя из своего опыта, а Бухаров считает по-другому. Ты бы только видел, как он ходит по министерству, словно герой войны.

— Это понятно. Победителей не судят. Людей только жалко.

— Да вы не переживайте, Виктор Николаевич, все будет хорошо. Сейчас прокуратура разбирается по этой перестрелке, посмотрим на ее выводы.

Я попрощался и положил трубку.

— Вот тебе и герой, — подумал я, размышляя о поведении Бухарова. — Так ведь еще и правительственную награду отхватит.

Я снова поднял трубку и набрал знакомый номер. Номер не отвечал. Немного подождав, я снова набрал его. Наконец, на том конце провода кто-то осторожно поинтересовался у меня, кого надо.

— Позови к телефону Быка, — попросил я неизвестного мужчину.

— Какого Быка? Здесь нет никого, кроме меня, — ответил все тот же голос.

Я положил трубку.

— Неужели я ошибся номером? — подумал я. — Может, номера на ГТС поменяли?

Пока я размышлял над этим вопросом, у меня зазвонил телефон.

— Виктор Николаевич, это вы? — услышал я голос Быка.

— А ты все кроешься, Наиль? — спросил я его с упреком. — Теперь уже какого-то маразматика посадил к телефону. Что у тебя, нормальных людей что ли нет?

— А что? Это даже здорово, прикольно, — ответил он мне. — Как ваше здоровье? Я слышал, что вас зацепило в этой перестрелке?

— Да, так влегкую, — ответил я ему. — Мы что-то с тобой, Наиль, давно не общались. Ты мне не звонишь, значит, все у тебя хорошо, я думаю?

— Как вам сказать? Мне мои люди позвонили из Москвы и передали, что мне можно немного расслабиться. Сейчас Мартыну явно не до меня. У него и без меня проблем в Москве хватает.

— Наиль, я бы хотел с тобой встретиться и обсудить кое-какие вопросы в отношении Мартына. Давай дня через три, как ты на это смотришь? Я думаю, что мне врачи уже позволят двигаться, не вечно же лежать прикованным к постели.

— Я всегда готов встретиться. Позвоните, как вам позволит здоровье, и я подъеду.

— Вот и хорошо, значит, договорились, — сказал я и положил трубку.

* * *

Начавшаяся с месяц назад проверка в банке все продолжалась и продолжалась. Надежда Мартына на получение валютного кредита с каждым днем таяла, словно весенний снег. Утром он связался с Леонидом Захаровичем и поинтересовался у него в отношении кредита.

— Вы же знаете, что у нас в банке серьезная проверка, — ответил ему Леонид Захарович, — и поэтому мы сейчас практически никого не кредитуем.

— Простите, вы сказали, что практически никого не кредитуете? — спросил его Мартын. — А это значит, что вы все-таки кого-то кредитуете? Тогда ответьте мне, почему среди этих лиц нет меня?

Леонид Захарович тяжело задышал в трубку.

— Леонид Захарович, может, мой вопрос вам не совсем понятен? — спросил его Мартын.

— Почему вы так решили? Я хорошо понимаю, о чем вы говорите.

— Если вам понятно, то ответьте мне на мой вопрос, — сказал Мартын с угрозой в голосе.

— Понимаете, предложенная вами компания попала в список неблагонадежных предприятий. По мнению казанского КГБ, данное предприятие финансирует устойчивые преступные группировки Казани и Москвы. По требованию КГБ, разосланному по банкам России, данные предприятия не будут финансироваться банками. В случае нарушения этого запрета у банка обещают отобрать лицензию на.

— Вот оно что. Что, об этом решении вы не могли мне сообщить ранее?

— Понимаете, я как-то не решался сделать это. Я рассчитывал, что это временная мера, однако, похоже, я ошибся, — сказал Леонид Захарович. — Я вам советую поменять организацию. Это поможет и вам, и мне.

— Спасибо за совет, — Мартын положил трубку.

Он откинулся на спинку кресла и задумался. Встал с кресла и подошел к окну. Отодвинув в сторону штору, он посмотрел на улицу. На улице недалеко от гостиницы по-прежнему стоял микроавтобус КГБ.

— Обложили, — подумал он. — Нужно валить из столицы, думаю, что все это добром не закончится.

Он не услышал, как в его дверь постучал, а затем вошел начальник службы безопасности. Обернувшись на легкий шорох, Мартын неожиданно вздрогнул, увидев у себя за спиной Павла.

— Я тебе уже сколько раз говорил, чтобы ты не входил в мой кабинет без стука, — со злостью сказал Мартын.

— Извините, но я стучал.

— Что у тебя? — поинтересовался Мартын.

— В Казани все нормально. Ребята вчера звонили, они добили этого вора в больнице, — доложил Павел.

— Это хорошая новость, — обрадовался Мартын. — Слушай, Павел, этих людей нужно убрать. Я не хочу, чтобы из-за них у меня возникли проблемы с ворами. Сам знаешь, эти люди не любят, когда с ними так поступают.

— Это мы сделаем, когда они прибудут в Москву.

— Я рассчитываю на тебя, Павел. Проведи тщательную уборку, чтобы не осталось ни малейшего следа. Что еще?

— С тобой хочет встретиться Жак. Говорит, что есть тема, которую необходимо обсудить с тобой.

— Где он хочет встретиться? Наверное, не у меня в офисе?

— Нет, Мартын. Он сказал, что на старом месте, если тебя это устроит.

— А что, место неплохое. Мне там даже понравилось. Организуй мне коридор, чтобы эти друзья меня не срисовали, — попросил Мартын.

— Не беспокойся, все сделаем, как надо, — обещал Павел и, развернувшись, вышел из кабинета.

— Интересно, о чем Жак хочет со мной пошептаться? — подумал Мартын и снова направился к окну.

* * *

Кортеж из трех автомашин подъехал к небольшому загородному кафе. Из первой машины вышел Павел и, не обращая внимания на табличку, висящую на входной двери, вошел в помещение. Тщательно осмотрев его, он вышел на улицу и махнул рукой. Из тонированного авто вышел Мартын.

— Все чисто, — доложил ему Павел. — Жак, похоже, еще не подъехал.

— Расставь людей по местам, машины уберите подальше, чтобы не бросались в глаза, — распорядился Мартын.

Пока Павел отдавал соответствующие команды, Мартын подошел к двери кафе. На табличке большими черными буквами было написано «Кафе закрыто на санитарный час». Легким движением руки Мартын толкнул дверь и вошел в кафе.

— Проходите, пожалуйста, выбирайте место, которое больше всего вам нравится, — приглашал кавказец средних лет с пышными черными усами.

Мартын выбрал крайнее место у окна. Павел сел за соседний столик. Занятая им позиция позволяла держать в поле зрения весь зал.

— Что желаете? — поинтересовался у Мартына кавказец.

— Стакан воды без газа.

Пока кавказец исполнял заказ, в кафе вошел Жак. Осмотревшись, он сразу направился в сторону Мартына. Они обнялись по-братски. Охрана Жака, состоящая из трех спортивного вида молодых людей, заняла соседние с ними столики. Жак подозвал кавказца и сделал заказ. Пока тот накрывал на стол, он обратился к Мартыну.

— Мартын, ты человек известный и авторитетный в Москве. К твоему мнению многие прислушиваются, и, насколько я знаю, многие пацаны хотели бы работать с тобой. Несмотря на то, что ты не москвич, тебе удалось загасить в городе чеченцев. Теперь они боятся появляться в центре Москвы и ведут себя тише воды, ниже травы.

— Братан! Ты что, позвал меня на встречу, чтобы все это высказать? Не нужно, Жак, я не Брежнев — слушать подобные речи. Давай ближе к делу.

— Хорошо, Мартын. Мне очень нужна твоя помощь. Я хочу подмять под себя для начала два района Москвы. Сил у меня вполне достаточно для этого, единственное, чего не хватает, это опыта в подобных делах.

— Жак, ты не находишь, что это весьма странное предложение? Значит, я тебя должен сначала поднять в глазах авторитетов Москвы, для того чтобы ты потом меня опустил ниже канализации.

— Почему ты решил, что я тебя опущу потом? — спросил Жак. — Мы вместе будем решать вопросы и пилить деньги.

— Свежо предание, но верится с трудом, — сказал Мартын. — Когда ты поднимешься, то я стану тебе просто не нужен. Зачем я тебе тогда буду нужен? Сейчас ты хорошо понимаешь, что я тебе просто необходим, но поймешь ли потом, когда набьешь свои карманы деньгами? Ты же знаешь, что два медведя в одной берлоге не живут.

— Мартын, гадом буду, если я это сделаю. Помоги подняться, и ты не пожалеешь об этом.

— Мне нужно время, чтобы обдумать твое предложение, — ответил Мартын.

Он поднялся из-за стола и направился к выходу.

— Мартын, я же заказал обед. Давай пообедаем?

— Извини, Жак, но у меня нет времени. Приятного тебе аппетита.

Мартын вышел из кафе первым. Они с Павлом сели в припаркованный «мерседес» и направились в Москву.

* * *

Как я и ожидал, через два дня врачи разрешили мне подниматься. Несмотря на сильную боль и мучивший меня кашель, я начал понемногу двигаться, сначала по дому, а затем стал выходить на улицу. Единственное, что я пока еще не мог, это долго сидеть и ездить в машине.

Оставшись дома один, я связался по телефону с Быком и попросил его подъехать к моему дому. Вечером я, опираясь на палочку, вышел из квартиры и потихонечку направился во двор. Бык увидел меня издали и, поднявшись с лавки, направился ко мне.

— Здравствуйте, Виктор Николаевич. Как ваше драгоценное здоровье?

— Давай, Наиль, без подколов. Видишь ведь, что кое-как хожу, что об этом спрашивать.

— Я сначала даже не поверил, когда мне сказали, что вас подстрелил автоматчик. Неужели бронежилет выдержал автомат?

— Да нет, он бы меня прошил насквозь с расстояния пяти метров. Мое счастье, что зацепило рикошетом. Сам-то как?

— Да вроде бы ничего, терпимо. Вот еду от Шимановского. Кстати, вам «девятка» новая не нужна случайно?

— Спасибо, Наиль. Меня пока и своя «шестерка» устраивает. Сам знаешь, что у меня есть служебная тачка, так что извини, лишних машин мне не нужно. Что у тебя интересного?

— Вы, наверное, уже в курсе, что Мартыну в Москве зарубили валютный кредит? — радостно сообщил Бык. — Он хотел получить кредит и нырнуть с деньгами за границу. В связи с этим обломом он обратился к Алику в Набережные Челны и попросил того решить этот вопрос через «КамАЗ». Сейчас ожидает, кто решит для него эту проблему. Как сообщил мне мой человек, Мартын на днях встречался с Жаком в Москве они там решали, я точно не знаю. Но, похоже, задумали что-то серьезное. Сейчас Жак на подъеме, у него сильные прихваты во многих структурах города.

— Понятно, Наиль. А что нового в Казани? — поинтересовался я у него.

— Могу сказать одно — что автоматчики, которые подстрелили вас, контактировали здесь с Корейцем и Серегой с Горок. Говорят, что это он подогнал им для акции автоматы.

— Это серьезно или так себе? — спросил я Быка.

— Не знаю, Виктор Николаевич. Так говорят знакомые мне ребята. Я слышал, что и банкира замочили эти ребята из Москвы. Видно, неплохие ребята были?

— Это уже интересно, — сказал я. — Слушай, Наиль, давай мы с тобой запустим информацию, что у одного из тех парней, которых завалили в Зеленом Бору, оказался пистолет «ТТ», из которого якобы застрелили Гордея. Помнишь, ты сам мне советовал это прогнать с Корейцем? Интересно, как на это отреагирует Гарик? Я слышал, что у него в последнее время пошли непонятки с Мартыном. Вот будет здорово, если они подерутся на этой почве. Мне один человек еще тогда говорил, что Гарик считает, его брата устранили по указанию Мартына, так как тому не нравилось, что тот все общаковские деньги тратил на ночные клубы и девочек.

Бык немного подумал, а затем сказал:

— Мне нравится эта идея, Виктор Николаевич.

— Тогда запусти этот слух, а мы с тобой посмотрим, что нам это даст. Ладно, Наиль, я побрел домой, а ты езжай. Будь на связи.

Бык сел в ожидавшую его машину, а я медленно, нога за ногу, направился к себе домой.

* * *

Через неделю я вышел на работу. Войдя в здание министерства, я сразу же направился в кабинет Вдовина. Анатолий Герасимович был уже на рабочем месте и с кем-то громко говорил по телефону. Заметив меня, указал рукой на стул и продолжил разговор. Закончив, он посмотрел на меня и спросил:

— Не рановато ли, Виктор Николаевич, вы вышли на работу? Может, стоит нормально отлежаться дома?

— Анатолий Герасимович, больше не могу. Хочу на работу. Дома всегда чувствуешь себя больным, все вокруг тебя вертятся, интересуются твоим состоянием. Вы знаете, как мне это все надоело?

— Смотрите сами, Виктор Николаевич, — сказал Вдовин. — Я руководствуюсь заповедями медиков — не навреди. А если по-честному, я вашему выходу рад, без вас мне было очень тяжело. Вчера вечером поругался с Феоктистовым. Причина, как вы, наверное, догадались, — Яшин. Пытался с ним договориться и отправить его из управления в городской уголовный розыск. Вы знаете, ничего не получилось. Феоктистов так его защищал, что я даже ненароком подумал, не родственники ли они случайно.

— Анатолий Герасимович, я же тогда писал рапорт в отношении его, почему вы не дали ему хода?

— Просто не хотел выносить сор из избы. Думал, что сам решу эту проблему, получилось, что переоценил свои возможности.

— Вы знаете, я вчера встречался с источником. Есть информация, что автоматы этим бойцам передал человек по имени Серега. Я не исключаю, что и те пистолеты этим ребятам из Зеленого Бора мог передать также он. Нужно поговорить с этим Серегой. Думаю, что с ним можно будет найти общий язык.

— Попробуйте, Виктор Николаевич. Если у вас это получится, будет неплохо, — ответил Вдовин.

— Скажите, а этого раненого автоматчика еще не привезли из Армавира? — поинтересовался я. — Мне бы тоже хотелось с ним встретиться и поговорить.

— Думаю, что это у тебя не получится. Его задушили в тюремной больнице. Воры не прощают подобных шуток над ними, — ответил Вдовин.

— Значит, они работают более оперативно, чем мы?

— Вы правы. Я хотел его отконвоировать в Казань. Поручил это дело Яшину, ну, а он, как всегда, завалил это дело. Вот в чем и была суть моего разговора с Феоктистовым.

Мы еще немного поговорили, и я направился к себе в кабинет.

— Подождите минутку, — попросила уборщица. — Я сейчас мигом, только пыль протру.

— Хорошо, я подожду, — сказал я.

Я подошел к коридорному окну. Окно выходило во внутренний двор министерства. Во дворе в металлическом вольере, нежась на солнце, лежали две овчарки. Одна из них подняла морду и, заметив меня в проеме окна, несколько раз гавкнула.

— Проходите, Виктор Николаевич, — пригласила уборщица. — Вода в графине свежая, только сегодня налила.

— Спасибо, — я, осторожно ступая, прошел в кабинет.

* * *

Война группировок в Казани то затихала, то вновь разгоралась с новой силой. Передо мной лежали статистические данные, представленные информационно-аналитической группой нашего управления. Взглянув на них, я невольно представил себе масштабы этой необъявленной войны. Десятки убитых с той и с другой стороны, пропавшие без вести. Картина была столь непривлекательной, что внушала какой-то трепет перед этими колонками цифр.

— Виктор Николаевич, разрешите? — услышал я голос вошедшего в кабинет оперативника. — Мы доставили этого Серегу, как вы просили.

— Хорошо. Заводите его в кабинет.

В кабинет вошел молодой человек в возрасте двадцати трех — двадцати пяти лет. Он явно страдал одышкой, так как был не по годам полным. По его большому круглому лицу струился пот. Он все время утирал лицо большим носовым платком. Отпустив оперативников, я предложил Сереге сесть на стул. Услышав мое предложение, он моментально плюхнулся на стул, отчего тот жалобно заскрипел, словно пожаловался на свою тяжелую жизнь.

— Как дела, Серега? — поинтересовался я у него. — Смотрю, все полнеешь и полнеешь. Скоро в дверь проходить не сможешь.

— Давайте, начальник, без подколов. Сами знаете, что и без них сахар сладкий, — ответил Серега, буравя меня своими маленькими свинячьими глазками. — Скажите, зачем я вам понадобился?

— Вот, решил посмотреть на тебя, о жизни с тобой поговорить. Я слышал, Серега, что у тебя диабет и ты плотно подсел на инсулин?

— Вы что, врач? Вам что от меня нужно? Наверное, вы притащили меня сюда не для того чтобы читать мне курс по борьбе с диабетом? — сказал он сердито.

— Правильно, Серега, я не врач. Вот ты мне не поверишь, гляжу я на тебя, а сам думаю, как долго ты выдержишь в местах лишения свободы. Год? Полгода? То, что долго там ты не протянешь, ясно всем, а особенно тебе. Сам знаешь, наверное, от ребят, что там таких пухленьких, как ты, любят.

— Вы что меня оскорбляете? Кто вам дал право надо мной издеваться? — возмутился он. — Я буду жаловаться на вас в прокуратуру.

— Можешь, Серега, можешь. Жалуйся на меня хоть в Организацию объединенных наций. Это твое право, которое закреплено за тобой нашей Конституцией. Ты вот что скажи мне, Серега, почему ты попал в черный список Гарика? Ты же его хорошо знаешь, он за брата сейчас готов убить любого, даже тебя?

— Что за дела, начальник? При чем здесь Гарик, его брат и я? Я лично никогда и никого не убивал. У меня не было напрягов с ними, — сказал он, заметно волнуясь.

— Может, ты и прав, Серега, но не во всем! Гордея застрелили из «ТТ», ты это должен хорошо помнить. Вот из того самого «ТТ», что ты тогда передал москвичам. Ну, тем, которые погибли в Зеленом Бору. Мне об этом, а вернее, о передаче тобой этих пистолетов, рассказал задержанный нами в Армавире автоматчик. Ему, кстати, как и его напарнику, ты тоже передал автомат, из которого они застрелили Долгова и Пашу Орского. Теперь, Серега, ты, надеюсь, понимаешь, к чему я тебя подвожу? Думаю, что если ты не умрешь от диабета, то воры прямо в изоляторе вспорют твое толстое брюхо.

Я видел, что мои слова, словно гвозди, больно впивались в его тело. Он дергался, и на его лице то возникали, то пропадали гримасы боли.

— Серега, здесь не цирк. Ты что мне здесь строишь рожи? — строго сказал я. — Ты их там будешь строить, когда они прижмут тебя ночью к параше. Ты знаешь, Серега, как пахнет там параша? Если не знаешь, то в самое ближайшее время узнаешь.

Он вжал голову в плечи и закрыл глаза, представляя все это.

— Ты по своему состоянию здоровья, можешь, конечно, и не попасть в общую хату. Тебя могут оставить где-нибудь на хозяйственных работах. Но это тоже не выход для тебя. Туда, как правило, направляют людей, имеющих какие-то заслуги перед администрацией изолятора. Однако это тоже для тебя не выход, тебя растерзают свои же ребята, когда ты откинешься из зоны.

Рубашка на теле Сереги полностью пропиталась потом. Он то и дело вытирал лоб и затылок носовым платком, который был таким же мокрым, как и его рубашка.

— Пойми, — сказал я, стараясь придать своему голосу доверительный оттенок. — Пока у меня не было против тебя прямых показаний, мы с тобой, Серега, не встречались. Сейчас эти показания есть, есть и заключение экспертизы по «ТТ». Появилась явная угроза твоей жизни со стороны Гарика. Вот это все и привело к нашей встрече. Кстати, где ты взял этот пистолет? Ты знаешь, пистолет этот запалился еще в Челнах.

— Мне его Гаврилов подогнал. Сказал, что купил его у какого-то бывшего мента. О том, что пистолет «паленый», я честно не знал.

— Кто такой Гаврилов? — поинтересовался я у него. — У вас, как у собак, одни клички. Ты мне его фамилию назови.

— Имя я не знаю. Все его называют Гавриловым, и все. Живет он на проспекте Победы. Терся немного с Гордеем, а затем, по-моему, примкнул к «Чайникам».

— Ты мне, Серега, дом назови. Ты знаешь, проспект большой, где мне его искать?

— Вы знаете, я могу только показать на месте, а так номер дома и квартиру не знаю.

— Вот что, друг мой, — сказал я. — Сейчас поедешь с операми и покажешь им дом и квартиру этого Гаврилова. После того как вы вернетесь, сядешь в кабинете и все очень подробно напишешь мне в явке с повинной. Число можешь не ставить. После того как мы задержим этого Гаврилова, ты поставишь число. Получится для всех, что это Гаврилов заложил тебя, а не ты его. Понял?

— Понял, начальник, — ответил Серега. — Можно мне в туалет, больше терпеть не могу.

Я позвонил ребятам, и те отвели его в туалет.

— Виктор Николаевич, вы чем его так испугали? — поинтересовался у меня один из оперативников. — Похоже, у него открылась медвежья болезнь. Он вот уже полчаса как с горшка не поднимается.

— Просто дал слабительное — в шутку ответил я. — Будьте внимательны, Серега еще тот пассажир, от него можно ждать всего.

* * *

Резаный стоял у окна и смотрел на улицу. Из окна арендуемого им офиса хорошо просматривалась Нева. Несмотря на внешнее спокойствие, в душе у него все кипело от негодования. Он взглянул на сидевших в офисе людей, которые настороженно следили за меняющимся выражением его лица. Наконец, он отошел от окна и сел за стол.

— Скажите, что нам мешает заплатить нормальные деньги и навсегда покончить с этим Мартыном? Сколько нам еще нужно потерять наших друзей, чтобы мы не пожалели денег?

В офисе повисла зловещая тишина, не сулившая ничего хорошего собравшимся.

— У кого есть какие-то предложения или идеи? — поинтересовался он у них.

Все стали переглядываться друг с другом. Они знали, что инициатива наказуема. Тебя сразу же запишут в исполнители этой акции, исход которой может быть и неудачным.

— Рамиль, то, что я сейчас тебе скажу, — выступил Архип, — может показаться не совсем реальным, но уже проверенным методом. Все эти покушения малоэффективны в наше время. В них гибнет много людей, виновных и невиновных. Тем самым мы всегда даем возможность другим ответить тем же методом на наши действия. Я как-то общался с одним интересным человеком, который рассказал мне, что сейчас люди КГБ используют новую методику по устранению неудобных им людей. Суть ее такова, они оставляют своеобразный маленький прибор в кабинете человека, который в нужный момент способен излучить звуковые или еще какие-то волны в определенном диапазоне. Это излучение приводит к тому, что у жертвы моментально наступает обширный инфаркт, что приводит к летальному исходу. Когда человека находят мертвым в кабинете, как правило, вызываются спецслужбы — скорая помощь, милиция и так далее. Среди них есть кто-то из КГБ, который и забирает эту небольшую коробку с собой. Все чисто. Человека нет, виновных и подозреваемых тоже.

— Слушай, Архип, — сказал Резаный. — Ты можешь выйти на этого человека и обговорить с ним это дело? Узнай, сколько это будет стоить, и сроки, когда они могут реально это сделать.

— Понятно, Рамиль, попытаюсь найти этого человека. Однако сам знаешь, что это за люди, и поэтому что-либо гарантировать не могу.

— Может, еще у кого есть достойные предложения? — поинтересовался он и, увидев понурые лица своих ближайших соратников, сказал:

— Правильно люди говорят о нас, что кроме как стрелять и убивать, мы больше ничего другого не умеем.

— Да ладно, Резаный, ты что нас ниже канализации опускаешь? — сказал один из парней. — Это тоже надо уметь делать качественно и своевременно.

Все присутствующие на совещании быстро разошлись, оставив Резаного одного в кабинете.

* * *

Архип в тот же день связался со своим начальником.

— Лев Александрович, здравия желаю, это Архипов. Нужно срочно встретиться. Похоже, Резаный заглотил нашу наживку.

— Хорошо, встретимся у Аничкина моста, — сказал Лев Александрович и положил трубку.

Лев Александрович Виноградов руководил одним из оперативных подразделений Комитета государственной безопасности по борьбе с организованной преступностью. Неделю назад он прибыл из Москвы, где участвовал в большом совещании. После совещания его пригласил к себе один из начальников управления.

— Лев Александрович, хотел бы с вами переговорить. Насколько я знаю, вам удалось внедрить в казанскую банду одного из своих офицеров. Меня очень интересует деятельность банды Резаного. К нам поступают многочисленные звонки уважаемых в вашем городе людей, депутатов различного уровня, которые открыто требуютположить конец деятельности этой банды. Я не буду вдаваться в тонкости деятельности этой банды, вы ее можете знать намного лучше, чем я. Сейчас Резаный пытается подмять под себя пограничный переход в Выборге. Этого мы не должны с вами допустить никаким образом.

Генерал замолчал и подвинул Виноградову оперативную сводку.

— Вот, почитайте ради интереса. Это оперативная сводка за последний квартал. Не правда ли, чем-то напоминает сводку боевых действий.

Виноградов быстро прочитал и вернул сводку генералу.

— Пришло время, нам нужно в полной мере воспользоваться личной враждой лидеров этих группировок. То есть попытаться устранить их руками их врагов. Мартына руками Резаного и наоборот. Пусть создастся впечатление, что они, как шакалы, погрызли сами себя. Думаю, главное — результат. Победителей не судят. Я к чему это все говорю, нужно через вашего человека из окружения Резаного предложить один из вариантов уничтожения Мартына. Метод бескровный и очень эффективный. Кстати, заместитель министра внутренних дел обратился ко мне с аналогичной просьбой в отношении Мартына.

— Я понял, товарищ генерал. Думаю, что мы найдем возможность реализовать вашу идею. У кого я могу получить это устройство?

— Мы вам вышлем через фельдъегерскую службу. Инструкция к устройству будет приложена.

— Разрешите быть свободным?

— Вы свободны, полковник.

Прибыв в Петербург, полковник Виноградов связался со своим офицером, внедренным в банду Резаного. Встретились они поздно вечером недалеко от Николаевского моста.

— Ну, как обстоят дела? — поинтересовался он у Архипова.

— Пока все идет, как мы с вами планировали. Резаный мной доволен.

— Это хорошо, лейтенант. Тем не менее, будь осторожен, малейший прокол обернется для тебя трагедией. Помнишь судьбу покойного Ангела? Так и здесь, сожгут без суда и следствия. А теперь слушай новое задание.

Полковник подробно обрисовал, что и когда он должен предложить Резаному. И вот сегодня звонок Архипова полностью подтвердил правоту его решения. Резаный заглотил брошенную полковником наживку. Теперь время работало уже на них.

* * *

— Анатолий Герасимович, похоже, я могу выйти на арсенал Мартына, — сказал я. — Мне кажется, что Серега «поплыл». Сейчас он с ребятами на выезде, показывает, где живет Гаврилов. Это тот, кто передал ему «ТТ», который мы нашли в Зеленом Бору. Я сказал этому толстому, что якобы из-за него завалили Гордея и что теперь у него возникнет масса проблем с его братом.

— Это ты хорошо придумал, — похвалил Вдовин. — Тебя еще Феоктистов не дергал к себе?

— Нет, а что?

— Помнишь, ты как-то подал хорошую мысль о создании в нашем управлении оперативно-розыскной части, которая бы финансировалась за счет местного бюджета. Ты тогда еще говорил, что при росте преступлений мы можем увеличивать это подразделение, в случае снижения — сокращать его численность. Вспомнил или нет?

— Помню, как не помнить.

— Так вот, твое предложение реализовано. Теперь, помимо твоих восьмерых сотрудников, ты получишь в качестве дополнения штата это подразделение. Феоктистов хочет, чтобы это подразделение возглавил Яшин. Задача подразделения — оказание практической помощи районным отделам республики.

— Так, это очень хорошо, я давно об этом мечтал.

— Ты не торопись, Виктор Николаевич, — сказал Вдовин. — Феоктистов хочет, чтобы это подразделение сидело только на раскрытии убийств в районах республики, и чтобы ты не мог маневрировать этими людьми по всему усмотрению. Так ты не сможешь усилить ни одну свою группу за счет этих людей. Каждое подобное решение должно осуществляться лишь с личного согласия Яшина.

Вдовин, нужно отдать ему должное, умел играть на чувствах своих подчиненных. Сейчас, докладывая мне о решении Феоктистова, он испытывающим взглядом оценивал мою реакцию на сказанное им.

— Похоже, я его завел, — подумал он, глядя на меня. — Вот было бы хорошо снова столкнуть его с заместителем министра. Пусть сбегает к нему, поспорит с ним, поскандалит. Может, тот и приземлит его, а то снова стал отрываться от земли. Здесь успех, там успех. Можно подумать, что, кроме него, больше никто не работает.

— Вот тебе и дела, — разочарованно сказал я. — Выходит, что я не могу этими людьми командовать по своему усмотрению? Странное решение. Наказать, значит, не могу, а отвечать за них почему-то должен.

— То-то и оно. По-моему, Феоктистова на это дело настропалил сам Яшин. Это хорошо — быть в составе управления, но не подчиняться руководству этого управления.

Мы оба замолчали. Каждый в эту минуту думал о своем.

— Попал! — радостно думал Вдовин. — Это, брат, ты думаешь, что рулишь судьбами людей. Нет, дорогой, это тобой рулят. Посмотрим, что ты предпримешь?

— Анатолий Герасимович, может, мне самому поговорить с Феоктистовым на эту тему? Я знаю его давно, он меня тоже. Может, мне как-то удастся отговорить его от этой затеи? — сказал я.

— Не думаю, что это лучший вариант. Он разговаривал лишь со мной на эту тему. Ты о ней ничего не знаешь, я ведь мог тебе об этом ничего и не говорить. Поэтому накати на Яшина по полной программе. Если нет подобной ситуации, тогда искусственно создай ее, ты же сам меня когда-то этому учил. Пусть Яшин сам побежит к нему жаловаться на тебя. Вот тогда ты и выскажешь ему свое личное мнение по этому решению.

— Хорошо, — сказал я и вышел из кабинета.

* * *

Ночью меня разбудил звонок дежурного по МВД. Я поднял трубку и услышал взволнованный голос дежурного.

— Виктор Николаевич, похоже, у нас труп.

— Что значит — похоже? Есть труп или его нет? Где обнаружен труп?

— Около заправки напротив «Татмебели», — ответил он.

— Кто обнаружил?

— Женщины шли с работы, со второй смены, вот и наткнулись, — ответил дежурный. — Говорят, вся голова разбита, кругом кровь. Машину направлять?

— Поднимайте Яшина, пусть едет он. Если труп с огнестрельными ранениями, то направишь за мной машину, — приказал я.

Утром я зашел в дежурную часть, чтобы уточнить сведения по ночному происшествию. Читая оперативную сводку, я поинтересовался у дежурного по МВД, кто выезжал на обнаруженный труп. Среди выехавших на место сотрудников Яшин не значился.

— Скажи, почему не выехал на место обнаружения трупа Яшин? — поинтересовался я у дежурного по МВД.

— Яшин заявил, что согласно указанию Феоктистова он больше не будет выезжать на местные убийства, — доложил мне дежурный.

Я молча положил сводку на стол дежурного по МВД и направился к себе в кабинет. Поднявшись на второй этаж, я пошел в кабинет Яшина. Толкнув дверь кабинета, я понял, что она закрыта.

Яшин появился на работе за пять минут до начала официального рабочего дня. Получив сообщение о его прибытии на рабочее место от дежурного по МВД, я поднял трубку и позвонил ему. Он вошел в мой кабинет с улыбкой на лице и, не поздоровавшись, уселся на свободный стул.

— Анатолий Гаврилович, — спокойно произнес я. — Я бы вас попросил доложить мне о трупе, обнаруженном сегодня ночью в районе «Татмебели». Личность трупа установлена или нет? Что говорит судебный медик, его предварительное заключение о причине смерти?

— Вы знаете, Виктор Николаевич, я не выезжал на этот труп, — спокойно ответил он.

— Тогда будьте так любезны, скажите, почему? Разве в ваших функциональных обязанностях это не прописано черным по белому? Может, вы, Анатолий Гаврилович, уже стали начальником управления уголовного розыска, и теперь мои указания больше не имеют никакого значения для вас?

Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и совершенно спокойным голосом сказал:

— Извините меня, Виктор Николаевич, но вы, видно, еще не в курсе последних событий. Я согласно указанию заместителя министра Феоктистова назначен на должность начальника оперативно-розыскной части при управлении уголовного розыска. Данная должность, по всей вероятности, эквивалентна вашей должности. Согласно данному распоряжению, мое подразделение будет обслуживать лишь районы республики.

Кое-как сдерживая себя, я сказал:

— Анатолий Гаврилович, будьте так добры, покажите мне приказ о вашем назначении на эту должность, а также ваши новые функциональные обязанности, закрепленные за вами этим приказом.

— А у меня их нет, — коротко ответил Яшин. — Если они вас так интересуют, запросите их сами в управлении кадров МВД.

Он, поднявшись со стула, вышел из моего кабинета. Я взял чистый лист бумаги и стал писать рапорт на имя министра. Написав его, я направился в кабинет начальника управления уголовного розыска. Его на месте не оказалось, и я, потоптавшись у его двери, направился в кабинет Феоктистова.

Я подошел вовремя. Совещание у него закончилось, и из кабинета стали выходить начальники подразделений.

— Что у тебя, Абрамов? — спросил Феоктистов, заметив меня в приемной.

Я вошел в кабинет и молча положил свой рапорт на стол. Он взял его в руки и медленно прочитал.

— Ну и что? — спросил он меня.

— По-моему, я все точно сформулировал в своем рапорте и прошу вас санкционировать приказ о наказании Яшина. Вы знаете, мне не нужна анархия в моем подразделении. Если вы считаете меня недостойным занимаемой мной должности, то уберите меня с нее и назначьте на нее Яшина.

— Ты что завелся? — спросил меня Феоктистов. — Может, не стоит столь категорично ставить этот вопрос?

— Михаил Иванович, я прошу вас дать ход этому рапорту, — твердо сказал я.

— А ты сам-то с ним говорил? Может, стоит встретиться, поговорить?

— Да. Сегодня утром я встречался с ним и разговаривал. Яшин заявил мне, что он не намерен выполнять мои указания. Он все время ссылался на какое-то ваше указание. Я этому не верю и считаю, что Яшин специально вводит меня в заблуждение. Или это не так?

Феоктистов не ответил и, встав из-за стола, подошел к окну. Отодвинув в сторону штору, он минут пять смотрел на улицу, видимо, прикидывая в голове, что ему делать с моим рапортом.

— Виктор Николаевич, — наконец сказал он. — Может, ты не будешь столь категоричным? Вы же делаете одно тяжелое дело.

— Михаил Иванович, вы знаете меня лет пятнадцать. Вы отлично понимаете, что мой рапорт родился не на пустом месте. Все мои предыдущие попытки отрегулировать отношения с Яшиным были безуспешными. Яшин открыто противопоставляет себя всему коллективу управления. Хочет — выполняет указания, захочет — нет. Все это осуществляется под прикрытием вашего имени. Думаю, сейчас наступил тот момент, через который переступить уже невозможно.

— Хорошо, Абрамов. Я накажу Яшина.

Я встал из-за стола и вышел из кабинета.

* * *

Как я и рассчитывал, Серега, не выдержав психологического давления, сдал нам оружейный арсенал группировки. Во время обыска в одном из садовых домиков нами на чердаке был обнаружен тайник, в котором были спрятаны два автомата Калашникова, обрез охотничьего ружья, два пистолета Макарова, три самодельных револьвера и большое количество патронов различного калибра.

Моя дезинформация, запущенная через Быка, привела к тому, что Гарик, окончательно порвав свои отношения с Мартыном, перебрался из его офиса. Он снял небольшое помещение на окраине Москвы и плотно занялся бизнесом. Вскоре за ним подтянулось еще несколько авторитетных бригадиров из московской группировки казанцев. Все заверения Мартына о его непричастности к убийству брата Гарик пропустил мимо ушей. Вскоре монолитная группировка Первых Горок раскололась на две половины, одна из которых перешла на сторону Гарика.

Однако все это в последнее время мало интересовало Мартына. Предложение, поступившее ему от Жака, было по-прежнему в центре его внимания. Это предложение открывало ему необычайные возможности в Москве, где крутились практически все деньги России. Сегодня утром он созвонился с Жаком и сообщил ему, что согласен помочь в освоении московского финансового рынка. Положив трубку, Мартын начал про себя строить планы по своему обогащению и последующему выезду на постоянное место жительство в Германию или США. Его радужные мечты о будущем прервал звонок генерала. Переговорив с генералом, Мартын вышел из офиса и, сев в машину, в сопровождении охраны быстро выехал из офиса.

Прошло более часа, прежде чем им удалось выехать за пределы города. Кортеж Мартына увеличил скорость и понесся по Рижскому шоссе. Увидев две машины, стоящие у дороги, они сбросили скорость и, подъехав к ним, остановились.

Мартын вышел из «мерседеса» и в сопровождении начальника службы безопасности направился в небольшое придорожное кафе. На входе Мартына обыскали молчаливые охранники, а Павла просто отодвинули в сторону.

— Проходите, — сказал один из охранников.

Мартын открыл дверь, и услужливый официант, встретивший его у входа, предложил ему пройти в отдельный кабинет, в котором, кроме генерала, сидел незнакомый ему мужчина.

— Садись, — коротко бросил ему генерал. — Водку пить будешь?

Не получив от Мартына ответа, он разлил водку по большим рюмкам и, глядя на Мартына, произнес:

— Ну что, мужики? За здоровье!

Они выпили и стали закусывать жирной белой осетриной. Мартын невольно обратил внимание на стол, который был богато сервирован изысканными закусками.

— Ты молодец, — коротко бросил ему генерал. — Показательно ты убрал вора в Казани.

Мартын посмотрел на незнакомого мужчину.

— Чего смотришь? Это мой товарищ. Он немой, как эта рыба, которую мы сейчас с удовольствием поглощаем.

Он громко засмеялся своей шутке и, взяв в руки бутылку, снова разлил водку по рюмкам. Они снова выпили.

— Вот что, как тебя там, Мартын, — сказал генерал. — Моему другу необходима твоя помощь. Дело в том, что он является депутатом Госдумы и самостоятельно не может решать подобные вопросы. У него небольшой заводик на Урале, который хотят отжать местные ребятишки. Завод числится на его двоюродном брате. Так вот, я пообещал ему помочь в этом вопросе. Думаю, что ты парень толковый и уже определился с тем, как ты ему поможешь.

— Там заводилами являются два человека, — продолжил незнакомец. — Местная милиция почему-то не хочет с ними связываться. Сам понимаешь, городок маленький, все друг друга хорошо знают и чуть ли не родня друг другу. Административные рычаги с моей стороны явно не помогут, поэтому выбор пал на вас

Мартын хорошо понимал, чего от него хотят эти люди. Он, будучи не глупым человеком, хорошо осознавал опасность, которая с каждым подобным заданием становилась все реальнее и реальнее. Он на секунду задумался и произнес:

— Мне нужны все сведения по этим лицам.

— Вот здесь, в пакете, все, что нужно тебе, — сказал генерал. — Срок — две недели.

Мартын взял в руки пакет. В этот момент он представил, как какой-то наемник вроде него также однажды возьмет в руки пакет, в котором будут лежать его фотография и адрес. От этой мысли по спине пробежали мурашки и повеяло могильным холодом.

— Ну, давайте еще по одной, — сказал генерал, разливая водку по рюмкам.

Они выпили, и Мартын, закусив водку вкусным белужьим балыком, встал из-за стола и направился к выходу.

— Запомни, Мартын, срок две недели, — сказал вдогонку ему генерал.

— Да пошел ты, — раздраженно подумал Мартын, выходя из кафе.

Через несколько минут автомобильный кортеж Мартына уже мчался в сторону Москвы.

* * *

Резаный молча слушал Архипа, которому накануне удалось встретиться со своим знакомым и обговорить стоимость работы по созданию этого излучателя. Несмотря на высокую стоимость, Архипу пообещали стопроцентное качество образца.

— Он мне сказал, что его абсолютно не волнует, против кого будет использован этот аппарат. Моральная сторона его совершенно не волнует. Все это удовольствие будет стоить пятьдесят тысяч долларов, — начал рассказывать ему Архип.

Он говорил довольно сбивчиво, Резаный несколько раз его останавливал и задавал уточняющие вопросы.

— Слушай, как я тебя понял, это прибор одноразовый? — спросил его Резаный. — Похоже, второй раз его применить уже, выходит, нельзя?

— Да, ты прав, Рамиль. Этот аппарат работает всего трое суток с момента его запуска. Этого времени нам вполне будет достаточно для того чтобы уничтожить Мартына. По истечении трех дней аппарат просто выгорает изнутри. Еще этот мужик сказал, что его несанкционированное вскрытие также приведет к уничтожению и гибели лица, вскрывшего его.

— Как устанавливается этот прибор? — спросил Резаный.

— Конкретное размещение этой закладки никакой роли не играет. Ее можно разместить где угодно, в любом помещении.

— Хорошо, Архип, передай этому мужику, что мы готовы приобрести у него этот прибор. Давай завтра встретимся с ним и отдадим ему деньги. Кстати, Архип, может, просто отберем у него этот аппарат, а его в Неву?

— Я бы не стал этого делать, Резаный. А вдруг у него есть друзья или родственники? Сунут тебе этот прибор под двери твоего офиса, и нет тебя. Если жалко деньги, то давай лучше откажемся от прибора.

— Да я пошутил, — сказал Резаный. — Просто я тебя проверил на вшивость.

— Ну и как проверка? Баня будет или сразу в Неву?

— Хорош прикалываться. Завтра встретимся с утра и поедем за прибором. А сейчас иди, мне нужно переговорить с Казанью.

Архип вышел из кабинета и направился на улицу.

Владимир Семенович Архипов, лейтенант, год назад закончивший Московскую школу КГБ, был распределен в одно из оперативных подразделений Петербурга и уже год по заданию работал в бригаде Резаного. Он регулярно сообщал своему начальнику о замыслах Резаного, о его противостоянии с Мартыном. Именно он во время совещания в офисе Резаного предложил столь эффективный способ устранения Мартына, за который ухватился Резаный.

На следующий день сделка состоялась. Архип приехал в офис к Резаному и показал ему небольшую металлическую коробочку. Тот с опаской подержал ее в руках и вернул Архипу.

— Пусть она пока полежит у тебя, Архип. Я скажу тебе, когда наступит время, кому ее передать.

— Как хочешь. Пусть полежит у меня в сейфе, — ответил Архип.

Он вышел из офиса и, сев в машину, поехал на Васильевский остров, где находился офис его фирмы.

Резаный остался один в офисе. Он сел в кресло и задумался.

— Неплохая машинка, — подумал он. — Пригласил людей, установил дату, сам отъехал, а когда вернулся, все, кто сидел в комнате, «зажмурились». Ни крови, ни стрельбы. Здорово. Посмотрим, если удачно пройдет с Мартыном, то нужно будет купить штук пять, просто так, на всякий случай.

— Почему пять? — подумал он снова. — Можно будет взять этого мужика в плен, и он бесплатно начнет штамповать нам эти приборы.

Эта идея ему явно понравилась. Он заулыбался и, поднявшись из-за стола, подошел к окну, за которым шел дождь.

— Да, вот и лето пролетело, — подумал он, поеживаясь от сырости. — А ведь еще вчера казалось, что тепло навсегда завоевало этот город.

* * *

Наконец, мне удалось добиться наказания Яшина. Приказом министра ему был объявлен выговор за неудовлетворительную работу по раскрытию преступлений. Я сидел в кабинете и изучал поисковое дело по нераскрытому убийству. Вечером должно было состояться заслушивание о ходе расследования этого дела. Я просматривал все новые материалы, которые находились в деле. Раздался довольно сильный стук в дверь… В проеме двери я увидел Яшина. Остановившись на пороге кабинета, он с нескрываемой злостью посмотрел на меня.

— Что у вас? Почему вы без разрешения входите в мой кабинет, Анатолий Гаврилович?

— Мне нужно с вами поговорить, Виктор Николаевич, — ответил он сквозь плотно сжатые зубы.

— Извините, Анатолий Гаврилович, но я сейчас очень занят. Зайдите через полчаса, — я снова углубился в изучение оперативных материалов, лежащих на столе.

Лицо Яшина исказила злобная гримаса. Он резко развернулся и, сильно хлопнув дверью, вышел из кабинета.

Через полчаса, Яшин, постучав в дверь, вошел в мой кабинет. Я молча указал ему на стул и, подняв глаза от документов, вновь задал ему свой вопрос:

— Что у вас, Анатолий Гаврилович?

— У меня к вам один вопрос. Почему вы так относитесь ко мне, чем это вызвано?

Я посмотрел на него и, стараясь говорить спокойно, сказал:

— Вы, Анатолий Гаврилович, не первый день работаете в системе МВД. Не буду вас учить, но вся система построена на безусловном подчинении младшего состава своим руководителям. Мне непонятно, почему, но вы решили поставить все это с ног на голову. С чего это вы, уважаемый Анатолий Гаврилович, потеряли ориентиры? Вы перестали реагировать на мои приказы, стали обсуждать их в присутствии моих подчиненных. Вы начали зарабатывать себе популярность открытым противостоянием. Мне это все надоело, и я решил слегка щелкнуть вас по носу. Таким образом родился этот приказ. Если вы не измените своего отношения к работе, то второй приказ будет уже о вашем служебном несоответствии. По-моему, я четко вам разъяснил свою позицию?

— Вы с самого начала моей работы в управлении дышали мне в затылок, — сказал он. — Я хорошо знаю, что вы были против моего назначения в управление. Думаю, это связано с тем, что вы просто видите во мне конкурента.

— Оправдываться не собираюсь, я действительно был против вашего назначения и никогда не скрывал этого мнения ни перед кем. Я много слышал о вас как о специалисте и еще тогда догадывался о возможных наших стычках в случае вашего назначения на эту должность. К моему сожалению, мне не удалось убедить в этом Феоктистова, и теперь я об этом сильно жалею. В отношении конкуренции могу пояснить только одно: я вас абсолютно не боюсь, вы не конкурент по целому ряду обстоятельств. Вы не способны хорошо работать, вам просто нужна пятиминутная слава. Авторитет, который вы так хотите заработать у сотрудников управления, заключается не в том, чтобы не подчиняться приказам вышестоящего руководства, а в том, чтобы своей работоспособностью удивить не только руководство, но и самих сотрудников. Что мы видим? За полгода вашей работы в управлении вы не завели ни одного оперативного дела, не приобрели агентурный аппарат, не раскрыли самостоятельно ни одного убийства. И вы считаете, что подобными результатами вы заработаете себе авторитет среди сотрудников? Поверьте, мне не хочется все это высказывать, но вы меня просто вынудили сделать это.

Яшин сидел с поникшей головой. В какой-то миг мне даже показалось, что он согласился со мной. Но я жестоко ошибался. Все, что я высказал ему в лицо, его еще больше разозлило. Он сверкнул своими маленькими глазами и вышел из кабинета.

* * *

Немного успокоившись, я попросил сотрудников пригласить ко мне в кабинет члена группировки «Чайники» Гаврилова, которого доставили сотрудники управления буквально полчаса назад.

Гаврилов зашел в кабинет и стал внимательно его осматривать. Он был явно напуган и ждал от меня каких-то неординарных действий.

— Что, Гаврилов, дергаешься? Отсюда еще никто не убегал. Давай садись, поговорим.

— Не садись, а присаживайся, — поправил он меня и заулыбался своими желтыми прокуренными зубами.

— Шутишь? Это хорошо. Ты же знаешь, что хорошо смеется тот, кто смеется не последним, а тот, кто стреляет первым.

— Вы что меня, товарищ начальник, уже в мертвые определили? Не рановато ли? — он вопросительно посмотрел на меня.

Я тоже посмотрел на него. Наши взгляды встретились. Противоборства не вышло, Гаврилов отвел свой взгляд сначала в сторону, а затем уткнулся в пол кабинета. Я решил попробовать разыграть перед ним небольшой спектакль.

— Гаврилов, ты угадал. Жить тебе действительно осталось совсем немного. Может, это даже для тебя и к лучшему, что ты сейчас у нас. Я, конечно, имею в виду, в МВД. Ты знаешь, в Казань приехали люди Гарика, которые сейчас пытаются разыскать тебя, чтобы предъявить счет за убитого Гордея.

— Вы рамсы не путайте, начальник. Я здесь не при чем, и крови Гордея на мне нет, — сказал Гаврилов.

— Это твое мнение, — ответил я ему. — У них в отношении тебя другое мнение. Ведь это ты передал Сереге пистолет «ТТ», из которого, как показала экспертиза, и был застрелен брат Гарика. Вот этот факт они и хотят предъявить тебе.

— Это ошибка, я никому и ничего не передавал, а тем более какое-то оружие. Пусть Серега подтвердит им это.

— Серега и подтвердил это им. Ему, сам подумай, зачем все эти проблемы с твоим пистолетом? Он, в отличие от тебя, решил немного пожить и сразу же прибежал к нам сдаваться. Это ты кричишь, что не при делах, а тот рассказал нам, как ты ему всучил этот пистолет, уверяя, что он чистый. А пистолет-то, милый мой, оказался паленым. Как это ты, Гаврилов, мог зарядить под такое дело Серегу?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, товарищ начальник. У меня сроду не было никакого оружия. Вы меня с кем-то путаете.

Я внимательно посмотрел на него. Руки Гаврилова ходили ходуном, и он никак не мог найти им место. У него явно сдавали нервы, и он отлично это понимал. Видя его состояние, я решил дожать его.

— Хватит, Гаврилов, косить под лоха! — закричал я и сильно хлопнул ладонью по столу.

От этого удара он подпрыгнул и испуганно посмотрел на меня.

— Чего дергаешься? Не веришь? Так вот, сейчас в соседнем со мной кабинете сидит человек Гарика. Я отпущу тебя вместе с ним на волю и посмотрю, как ты запоешь, когда они начнут тебе греть пятки утюгом. Могу сказать, что эта процедура не столь приятна, как кажется с первого взгляда. Когда у тебя на пятках появятся черные пятна от ожогов, может быть, ты тогда поймешь, что был неправ, споря со мной о превратностях судьбы. Ну, как, эта перспектива устраивает тебя или нет?

— Вы знаете, что не имеете права подвергать мою жизнь опасности, тем более в стенах этого заведения, — сказал он.

— Не нужно меня учить, Гаврилов, что я должен делать в тех или иных ситуациях. Мы сейчас сидим с тобой вдвоем в кабинете, и, кроме нас, больше нет никаких свидетелей. Ну, посидел ты у меня два часа, и все. Я тебя отпустил, есть отметка у дежурного. Что еще нужно? Ну, а дальше — это твое дело. Доберешься до дома — хорошо. Не доберешься — для меня тоже неплохо. Подумаешь, погибнет еще один член преступной группировки. Одним больше, одним меньше. Главное, что его залили такие же, как и он, бандиты.

— Вы знаете, — перешел на «вы» Гаврилов, — может, я посижу у вас эту ночку? Вам спокойнее и для меня надежнее.

— Надо подумать, — ответил я.

Я вызвал сотрудника и попросил его оформить материалы на Гаврилова. Через полчаса он был уже в камере, в которой, кроме него, сидело еще два человека.

* * *

Из перехваченной оперативниками уголовного розыска записки, адресованной товарищу Гаврилова, я узнал, что у того дома спрятан пистолет «ТТ» китайского производства. Однако, где конкретно хранится этот ствол, он не написал. Из этой записки я понял, что место хранения оружия этот товарищ знает. Я решил использовать эту информацию в разговоре с Гавриловым.

После совещания у начальника управления Гаврилова ввели в мой кабинет. Проведенная в камере ИВС ночь, похоже, успокоила его окончательно. Он вел себя непринужденно, словно был не в кабинете заместителя начальника управления уголовного розыска, а среди своих товарищей.

— Как спалось, Гаврилов? — поинтересовался я у него.

— Лучше всех, гражданин начальник, — ответил он, улыбаясь.

— Это хорошо, что клопы и блохи тебя не беспокоили. Ты вот спал безмятежным сном, а нам пришлось всю ночь работать.

— Каждому свое. По-моему, это изречение было на воротах Освенцима.

— Похвально, что ты знаком с историей Отечественной войны, — сказал я. — Вот только твоя мать не совсем рада твоим знаниям.

При слове «мать» легкая тень тревоги пробежала по его веселому лицу.

— Ты знаешь, Гаврилов. Пришлось долго ее уговаривать, однако она добровольно сдала вот этот пистолет, — я положил на стол вороненый пистолет «ТТ», десять минут назад полученный мной в оружейной комнате дежурной части МВД. — Как ты сам думаешь, кому он может принадлежать? Я не думаю, что твоя мама, женщина пятидесяти лет, решила под старость немного поиграть в казаков-разбойников? Впрочем, все может быть. Главное, Гаврилов, что она отказалась давать какие-либо пояснения по данному факту, и теперь ей грозит реальная статья за хранение огнестрельного оружия. Здорово ты свою маму под старость лет подзарядил на статью, — закончил я свой монолог.

Гаврилов сидел и молча смотрел куда-то в сторону. Наконец, он повернулся ко мне и тихо сказал

:

— Скажите, у вас мать есть? По-моему, нет, если вы так радуетесь тому, что можете посадить пожилую женщину. Вы же великолепно знаете, что у нее не может быть оружия.

— Ты знаешь, Гаврилов, тебе практически удалось убедить меня в этом. Если это оружие не ее, так чье оно? Ты говоришь, что ствол не твой, так чей же он? Не Святого же духа?

Он снова замолчал.

— Хорошо, Гаврилов, я пойду тебе навстречу в этом непростом для тебя вопросе. Сейчас ты напишешь на мое имя заявление, в котором изложишь обстоятельства приобретения тобой этого пистолета. Опишешь место, где ты его хранил, а также то, что ты решил его добровольно сдать органам милиции. Ты знаешь, что добровольная сдача огнестрельного оружия освобождает человека от уголовной ответственности.

— Я согласен, — сказал он. — Однако, как я догадываюсь, этим дело не закончится. Что вы еще потребуете от меня?

— В принципе ничего особенного. Ты должен будешь периодически информировать меня о том, что происходит в вашей группировке. Я думаю, что это вполне выгодная для нас обоих сделка.

— Хорошо. Я согласен. Думаю, что другого выхода у меня нет.

— Вот, возьми бумагу и пиши заявление, — я протянул ему лист белой бумаги.

* * *

Белорецк — небольшой башкирский городок, уютно расположился в предгорьях Южного Урала. Город относился к моногородам, и поэтому вся жизнь тут волей-неволей крутилась вокруг металлургического комбината, на котором работало практически все население. Соседствующий с ним Магнитогорский металлургический комбинат, в структуру которого ранее входил комбинат Белорецка, переживал не лучшие времена. Из-за постоянных рейдерских захватов предприятие переходило из рук в руки, теряя при этом надежных поставщиков и потребителей.

На фоне всеобщей разрухи металлургический комбинат в Белорецке казался жемчужиной в куче навоза. Подобное положение предприятия не могло не привлекать проходимцев всех мастей, начиная с отпетых мошенников и кончая настоящими бандитами. Город наводнили люди, которые заключали всевозможные сделки по поставкам металла, о которых иногда не ведали даже соответствующие службы предприятия.

В это непростое для города время появление в городе двух молодых людей не вызвало никакого интереса. Они сняли номер в небольшой двухэтажной гостинице и каждый Божий день с утра уходили куда-то и возвращались неизвестно откуда в десять часов вечера. Молодые люди вели трезвый образ жизни и не привлекали к себе особого внимания со стороны администрации гостиницы. Никто не мог подумать, что эти двое молодых парней вот уже несколько дней вели наблюдение за двумя мужчинами, представлявшими интересы преступной группировки Магнитогорска. Именно эти двое и являлись теневыми руководителями металлургического комбината.

Сегодня они, как всегда, взяли под наружное наблюдение двоих, уже знакомых им, парней на окраине городка, когда те выезжали из ворот большого красивого коттеджа, построенного на средства предприятия, больше известного под названием «Гостевой домик». Эти двое парней мало передвигались по городу. Они практически весь день проводили в здании заводской администрации.

— Давай, Миша, трогай потихоньку, — сказал один из молодых парней, наблюдающих за выезжающей из ворот иномаркой.

— Погоди, не спеши, поспорим, куда они поедут. Руку даю на отсечение, опять поедут на предприятие и будут торчать там целый день.

— Не нужно спорить, Миша. Ты не прижимайся близко к ним, а то они мигом срисуют нас.

— Чего им опасаться, если сам начальник городского отдела милиции с ними пьянствует. Вчера-то вон как гуляли с проститутками, даже мне завидно стало.

Однако следовавшая впереди машина неожиданно для них свернула с уже известной им дороги и направилась на выезд из города.

— Это куда они собрались? Неужели поехали в Магнитогорск?

Они отгадали. Черная «вольво-850», набрав скорость на трассе, устремилась в сторону Магнитогорска, который находился километрах в семидесяти от Белорецка. Ребята старались удержаться за двигавшейся впереди машиной, однако спорить на равных с мощной иномаркой им было трудно. Слишком разные это были машины как по мощности двигателя, так и по классу. Неожиданно двигатель их автомашины начал троить, а затем и вовсе заглох.

— Ну, вот и приехали, Миша, — сказал Андрей. — Ты бы меньше спорил со мной, а больше бы машиной занимался. Теперь что будем делать?

— Сейчас быстро отремонтируемся и поедем, — ответил Михаил.

— Куда поедем-то? Разве их догонишь? — раздраженно возразил ему Андрей. — Где мы их будем искать в Магнитогорске? Может, ты считаешь, что они нас будут ждать на въезде в город?

Съехав с трассы на обочину, Михаил поднял капот и стал возиться с двигателем.

— Ну, что там? — спросил Михаила напарник. — Долго еще будешь возиться?

Им понадобилось около двух часов, пока их шестая модель «Жигулей» смогла тронуться с места.

— Я думаю, что ехать в Магнитогорск нам с тобой не имеет смысла. Считаю, что нам нужно найти хорошее место для засады и ждать их здесь, когда они поедут обратно в Белорецк.

Они проехали еще километров двадцать, пока их машина не остановилась около небольшой лесополосы.

— Давай, Михаил, тормози, — сказал Андрей. — Лучшее место для засады вряд ли мы найдем.

Они вышли из машины и, перекурив, стали осматриваться по сторонам. Определив секторы обстрела, они вернулись к машине.

— Миша! Отгони машину в кусты. Не нужно, чтобы она торчала у всех на виду.

Водитель отогнал машину подальше к деревьям и забросал ее ветками. Выйдя на дорогу, ребята убедились, что машина с дороги не видна. Они переоделись в камуфляжные костюмы. Переодевшись, взяли в руки автоматы и направились на свои позиции.

— Не знаю, как ты, Андрей, но я еще возьму с собой «Муху». Сам знаешь, в этом деле, промахов быть не должно.

— Может быть, ты и прав, — ответил Андрей. — Смотри сам, ты ведь у нас гранатометчик, а не я.

Они разошлись в разные стороны и вскоре исчезли в высокой траве.

* * *

«вольво-850» возвращалась из Магнитогорска в Белорецк. В машине, кроме водителя, находились еще трое мужчин. Принятый во время обеда коньяк заметно расслабил их. Мужчины, развалившись в креслах, вели непринужденные разговоры.

Михаил стал на колено и стал метиться из гранатомета в мчавшуюся машину. Рассчитав опережение, он нажал на спуск «Мухи». Яркое пламя вырвалось из ствола гранатомета. Граната, оставляя после себя белый дымный след, помчалась навстречу машине. Михаил визуально проследил полет гранаты и заметил, как она ударила в капот, где находился двигатель… В следующую секунду яркая вспышка озарила окрестности, раздался сильный взрыв. Машина, словно птица, взлетела в воздух на несколько метров, а затем, дважды перевернувшись, упала на крышу.

— Мастерство не пропьешь, — произнес про себя Михаил, наблюдая за огнем, охватившим машину.

Он быстро обтер ветошью пустой «тубус» от гранатомета и швырнул его в сторону от себя. Встал с земли и бегом побежал в сторону спрятанной машины. Подбежав к ней, Михаил швырнул автомат в багажник машины и сел за руль. Через секунду-другую появился Андрей. Он быстро сел в машину, и она, набрав скорость, помчалась в сторону Белорецка. Не доезжая до города километров пять, они свернули с дороги и углубились в лесопосадку. Быстро переоделись в гражданскую одежду, бросив камуфлированную форму на землю, облили ее бензином. Брошенная спичка решила проблему. Форма вспыхнула, и минут через десять от нее ничего не осталось. Уничтожив форму, они поехали в гостиницу. Рассчитавшись с администратором, парни выехали из гостиницы и направились в сторону Уфы.

Подъезжая к Межгорью, они заметили стоявших у обочины сотрудников ДПС.

— Что будем делать? — спросил Михаил напарника.

— Будем действовать по обстановке. Если что, стреляй их прямо на месте, — ответил Андрей.

Сотрудник ГАИ махнул полосатым жезлом, приказывая им остановиться.

— В чем дело, командир? — спросил сотрудника ГАИ Михаил. — Вроде бы мы правил не нарушали?

Гаишник промолчал и жестом предложил Михаилу передать ему для проверки документы. Проверив документы, которые протянул ему Михаил, потребовал, чтобы он открыл багажник.

— Ты что, командир? Ты что творишь на дороге? Тебе что, наших документов не хватает? Там же четко прописано, кто мы и для чего здесь, — говорил раздраженно Михаил.

Сотрудник ГАИ, стоявший недалеко от их машины, передернул затвор автомата и направился в их сторону.

— Тебе что, непонятно? — сказал автоматчик. — Он же четко сказал вам, быстро вышли из машины и открыли багажник.

— Не кричи, командир, мы не глухие, — сказал Андрей. — Видишь, выходим. Сейчас откроем и багажник. Смотрите сколько вам угодно.

Неожиданно для сотрудников ГАИ парень выхватил из-за пазухи пистолет и тремя выстрелами в упор повалил автоматчика. Второй сотрудник попытался достать из кобуры пистолет, но одеревеневшие от страха пальцы скользили по коже.

— Ребята, не убивайте! У меня двое детей! — прокричал он.

— Не переживай! Государство прокормит, — сказал Михаил и выстрелил ему в лицо.

Подойдя к ним ближе, он хотел произвести контрольные выстрелы в голову, но пистолет дал осечку.

— Слушай, Андрей, у меня опять перекосило патрон в патроннике. Вот что значит «левый» пистолет.

Где-то вдали послышался шум мотора, и они, как по команде, быстро завели мотор.

— Давай, гони! — закричал напарник Михаилу.

— Может, трупы уберем? — обратился к нему Андрей.

— Кому нужно, тот и уберет, — ответил Михаил.

Машина понеслась по горной дороге. Когда она скрылась за поворотом, с земли поднялся раненный в грудь сотрудник ГАИ. Он, шатаясь, добрел до служебной машины и, взяв в руки микрофон, сообщил:

— Уфа, Уфа, я тридцать пятый. Нас обстреляли двое неизвестных. У нас один двухсотый, я тоже ранен. Преступники скрылись на синей «шестерке», машина движется в сторону Уфы.

Он попытался рукой дотянуться до аптечки, но, потеряв сознание, упал около машины.

Минуты через две около поста ГАИ остановилась белая «девятка». Из машины вышли двое мужчин и стали осматривать место происшествия.

— Похоже, здесь все мертвые, — сказал один из них. — Иван Семенович, давайте, валим отсюда, иначе замучишься ходить по судам.

— Подождите, один, похоже, жив. Видите, рукой шевелит.

— Ты что, врач и сможешь оказать ему помощь? Не смешите меня. Давайте садитесь в машину и погнали.

Они быстро сели в машину и поехали дальше. Раненый проводил их взглядом и снова потерял сознание.

* * *

— Миша, мне кажется, нам не вырваться отсюда. Думаю, они уже закрыли нам дорогу на Уфу.

— Что ты предлагаешь? — спросил Михаил. — Сдаться? Ты как хочешь, Андрей, я просто так сдаваться не буду. Мне нужны деньги. Только из-за них я подписался под это дело. Андрей, ты даже не представляешь, какие это большие деньги для меня и нашей семьи. Мы на них не только дом отремонтируем, но и новый дом поднимем.

— Ты откуда, Миша? — спросил его Андрей.

— Я человек деревенский, из Кировской области я.

— Миша, — обратился к нему Андрей. — Нужно срочно поменять машину и двинуться на ней в обратную сторону. Там нас с тобой, по всей вероятности, точно не ждут. Там нам будет проще прорваться, чем здесь.

Водитель прижал машину к обочине. Они вышли и стали прислушиваться. Вдали послышался шум приближающегося автомобиля. Михаил поднял капот и сделал вид, что копается в двигателе. Минут через пять на дороге показалась белая «девятка». Андрей вышел на середину дороги и поднял руку. «Девятка», вильнув задом на гравии, остановилась метрах в двадцати от них.

— Что у вас? — поинтересовался водитель «Девятки», выходя из машины.

— А черт его знает. Вроде бы было все нормально, ехали, внезапно движок начал троить, а затем и вообще заглох.

— Вы свечи смотрели? — спросил водитель «Девятки», направляясь к ним.

Из машины вышел пассажир и, сделав несколько гимнастических упражнений, также направился в их сторону.

— Стоять! — крикнул Михаил и достал из машины автомат.

Мужчины испуганно подняли руки.

— Не убивайте нас, мужики. Забирайте машину, вот деньги, — попросил водитель «Девятки». — Я прошу вас, не убивайте, у нас маленькие дети.

— Давай ключи от машины, — приказал Михаил и направил ствол автомата на водителя.

— Они в машине, — заикаясь, ответил водитель. — Документы тоже там, за козырьком.

— Бумага есть? — спросил Михаил.

— Есть. Там же, где и документы.

— Бери бумагу и пиши на меня доверенность.

Водитель трясущимися руками стал писать доверенность. Закончив писать, он сказал:

— Готово, я написал. Что еще нужно сделать?

— А теперь садитесь в нашу машину, — скомандовал Михаил.

— Зачем? — переспросил его пассажир «Девятки». Однако, увидев наведенный на него автомат, полез в машину.

Михаил подошел к багажнику своей машины. Открыв его, он достал канистру с бензином и, открыв горловину, опрокинул ее в багажнике. Бензин с бульканьем стал растекаться по багажнику автомобиля. Водитель «Девятки» хотел выскочить из салона машины, однако, получив удар прикладом автомата в лицо, потерял сознание. Андрей закурил сигарету, сделав две затяжки, он швырнул ее в багажник. Раздался хлопок, и пламя окутало машину. В этот момент Михаил, севший за руль «Девятки», боднул «Шестерку», и та, объятая пламенем, полетела с крутого обрыва в пропасть. Через полминуты раздался взрыв, и машина загорелась.

* * *

На следующий день я опять временно исполнял обязанности начальника управления уголовного розыска. Вдовин лег в больницу. Единственное, что меня радовало, — это то, что у меня были практически укомплектованы все отделы управления. Я снова полностью ушел головой в нелегкую работу.

Ночью меня поднял дежурный по МВД и сообщил, что на окружной дороге обнаружен труп неизвестного мужчины с признаками криминала.

— Давай, Леша, подгоняй машину. Раз убийство с применением огнестрельного оружия, поеду на место сам.

Я быстро оделся и, выпив стакан холодного чая, вышел на улицу. Погода была осенняя. Холодный северный ветер гнал по темному небу лохматые рваные тучи. Изредка из этих туч проливался на землю мелкий холодный дождь. Подняв воротник пальто, я стал дожидаться дежурной машины. Вскоре я замерз и спрятался от пронизывающего до костей ветра в подъезде своего дома. Наконец, я услышал шум подъезжающей машины

До места обнаружения трупа мы доехали сравнительно быстро. Там уже работали следователь прокуратуры, судебный медик. Поздоровавшись с ними, я поинтересовался, что мы имеем на данный момент.

— Валюша, что ты можешь сказать мне о трупе? — спросил я медика.

— Судя по окоченению, думаю, что смерть наступила вчера утром. Труп привезли сюда, по всей вероятности, вечером и сбросили с машины.

— Почему ты так решила?

— Сами посмотрите, под трупом сухо, да и крови нет, — ответила она.

— Понятно, что еще?

— Предположительно могу сказать, что перед смертью парня, похоже, пытали. На лице и теле большое количество гематом прижизненного образования, переломаны пальцы рук, есть ожоги на лице.

— Это все? Ты осматривала его вещи? Документы, бумаги случайно не обнаружила? — поинтересовался я у нее.

— В карманах ничего нет, — вмешался в разговор дежурный следователь прокуратуры.

— Валя, — обратился я к врачу. — Если можно, протри трупу лицо.

Судебный медик улыбнулась и, смочив марлевый тампон раствором, стала оттирать лицо трупа от засохшей крови и грязи. Присмотревшись внимательней, я узнал в трупе Гаврилова.

— Вы знаете, похоже, я знаю этого человека, — сказал я. — Это активный участник группировки «Чайники», некто Гаврилов. Точные его установочные данные сказать не могу, они у меня записаны.

Эта новость обрадовала оперативников. Собрав их около себя, я дал им необходимые указания, а сам поехал в министерство. Я быстро нашел его установочные данные и, выйдя из министерства, сразу же отправился в морг. Подъехав к моргу, я обратил внимание, что санитарная машина по перевозке трупов уже стояла около морга. Из этого следовало, что труп Гаврилова был уже там.

Я с трудом открыл массивную дверь и вошел в морг. Осмотревшись по сторонам, я направился в комнату, где обычно собираются дежурные судебные медики, поздоровался с ними и поинтересовался, кто будет вскрывать доставленный только что труп.

— Наверное, я, — ответила Валентина Васильевна.

— Вот и хорошо. Может, начнем Валечка?

Мы вошли в помещение, где на медицинских столах уже лежали несколько трупов. Валентина Васильевна работала профессионально, сразу чувствовался богатый опыт патологоанатома.

— Пиши, Виктор, — обратилась она ко мне. — Три пулевых ранения в грудь, похоже, «слепых», и одно проникающее в голову. Записали? Сейчас мы посмотрим, из чего в него стреляли.

Я стоял в стороне от стола и внимательно наблюдал за ее руками. Через минуту-другую она извлекла из тела три пули и, обмыв их в растворе, на марлевой салфетке протянула мне. Я взял в руки марлю и стал рассматривать пули.

— Похоже, что в него стреляли из пистолета Макарова, — сказала врач, — однако утверждать точно не могу. Пусть баллисты поработают, они и ответят на этот вопрос.

Я поблагодарил ее и вышел из морга.

* * *

— За что они убрали Гаврилова? — думал я, сидя в машине. — Неужели его срисовал какой-то «оборотень» из МВД, а затем передал это его «друзьям» по группировке? А может, это сделали люди Гарика?

Я терялся в догадках. Выдвигал различные версии убийства, которые затем отбрасывал и выдвигал новые.

— Если его засекли в МВД, тогда зачем его пытать? Застрелили в назидание другим, и все? А может, это все же люди Гарика? Ведь он должен был каким-то образом отреагировать на убийство родного брата. Уйти от Мартына — это одно, а вот разобраться с другими людьми по этому делу — совершенно другое.

Машина резко затормозила, и я непроизвольно схватился за переднее сиденье и подался вперед.

— Игорь, повнимательней, не дрова же везешь, — заметил я.

— Да что он, ботаник, не видит, куда едет что ли? Раздадут права детям, а потом мучайся с ними на дороге.

Я посмотрел на дорогу, там разворачивалась «Девятка», за рулем которой сидела девушка.

— Ты сам будь повнимательней, — посоветовал я ему. — А то убьешь своего начальника, кого тогда возить будешь?

Игорь улыбнулся и, прибавив скорость, поехал дальше.

— Надо срочно найти и вытащить Серегу, — подумал я. — Он находится под подпиской о невыезде и должен быть дома. Не исключено, что и Бык может быть в курсе этих событий.

Я закрыл глаза. Передо мной, словно в кино, проплывали кадры моей беседы с Гавриловым.

— Я становлюсь своеобразным предсказателем. Стоит мне что-то сказать, все сбывается.

Я невольно вспомнил случай с Быком. Отбросив воспоминания, я снова начал размышлять.

— Итак, Бык, насколько я знаю, дружил с Гордеем, и Гарик не мог не знать об этом. Любой враг Мартына автоматически становился другом Гарика. А таким человеком в Казани был лишь Бык.

Я взглянул в окно автомобиля и увидел, что мы уже подъезжаем к министерству. Через минуту машина плавно остановилась у подъезда. Я вышел и направился к себе. Не снимая пальто, я поднял телефонную трубку.

— Леша, что у тебя? — спросил я дежурного по МВД.

— Звонил министр, интересовался тобой. Приказал по прибытии сразу зайти к нему с докладом по этому убийству.

Я положил трубку и взглянул на часы. Времени было пятнадцать минут восьмого.

— Рановато для министра, — подумал я, снимая пальто.

Я закрыл свой кабинет и направился к министру. Около двери я на секунду остановился и, поправив узел галстука, вошел в его кабинет.

— Здравия желаю, товарищ министр. Вызывали?

— Да, вызывал, — ответил он глуховатым голосом. — Сам-то выезжал на это убийство или нет?

— Я на все убийства с применением огнестрельного оружия выезжаю лично, товарищ министр, — ответил я.

— Ну, раз сам выезжал, то давай докладывай.

Я коротко доложил ему об обстоятельствах обнаружения трупа, о том, что погибший был мной опознан, так как был с недавних пор моим осведомителем. Выслушав мой доклад, министр посмотрел на меня и задал, как я посчитал, провокационный вопрос:

— Если говоришь, что сам лично выезжал на труп, то скажи мне, пожалуйста, сколько ранений на теле убитого, сколько «слепых» и сколько сквозных?

Если бы я не был в морге на вскрытии трупа, то, конечно, не смог бы ответить на этот вопрос. Я достал из кармана пиджака свою записную книжку и, открыв ее на нужной странице, четко отрапортовал:

— Три «слепых» в область груди и одно сквозное в голову. Извлеченные из тела пули девятимиллиметровые. По предварительному заключению, возможно, выпущенные из пистолета системы «Макарова» или самодельного револьвера, сделанного под этот патрон.

— Твоя версия?

— Пока затрудняюсь назвать, но не исключаю, что его могли срисовать при встрече со мной. Это первая версия. Вторая — Гаврилова могли уничтожить люди Гарика, так как ходят слухи, что он подогнал ребятам с Первых Горок пистолет, из которого убили его брата. Остальные версии пока типовые.

— Кто будет заниматься этим делом? — поинтересовался он у меня.

— Думаю, что этим делом должны заниматься уголовный розыск города и управление по борьбе с организованной преступностью.

— А с вашей стороны?

— Думаю контроль возложить на Яшина. Он человек с большим опытом работы, пусть и контролирует это убийство.

— Я не думаю, что это правильное решение с вашей стороны. Яшин, кроме как болтать, не сможет нормально контролировать это расследование. Возьмите контроль на себя. Кстати, я и посмотрю, насколько вы преуспели в раскрытии убийств.

— Хорошо, товарищ министр.

— Доклад о ходе раскрытия — два раза в неделю. А теперь идите и работайте.

Я молча вышел из кабинета и направился к себе.

* * *

Мартын сидел в кресле и разговаривал с кем-то по телефону. Павел вошел в его кабинет и встал недалеко от стола. Мартын раздраженно бросил трубку и поднял на Павла глаза.

— Еще раз так тихо войдешь — убью, — сказал Мартын. — Что у тебя?

— Мартын, бойцы вернулись с Урала, как быть с ними? — поинтересовался у него Павел.

— Мне что, каждый раз инструктировать тебя по этому вопросу? — сказал раздраженно Мартын. — Ты что, геморрой хочешь себе и мне нажить?

— Судя по их докладу, они хорошо почистились, прежде чем приехать в Москву. Если мы так будем поступать с бойцами, то скоро нам самим придется брать стволы и решать наши проблемы.

— Я что-то не совсем понимаю тебя, Павел. Ты действительно не понимаешь ситуацию, или шутишь надо мной? Ты открой окно и посмотри, что делается на улице. Меня чуть ли не полгода караулят спецслужбы, а ты такое говоришь! Если что, нас ведь с тобой поставят к стене и намажут зеленкой лоб, не забывай об этом никогда. Не знаю, как ты, но я этого пока не хочу. Кстати, мне вчера звонил Жак, у него неплохие выходы на Банк «Москва». Как думаешь, может, через него и получить этот кредит?

— А чем вас предыдущий вариант не устраивает? Алик из Челнов обещал вам закрыть этот вопрос к концу недели. Стоит ли об этом просить Жака, чтобы вечно быть у него в долгу?

— Может, ты и прав, Павел. Каждое подобное обращение — это показ слабости. Как можно уважать человека, если он слаб и не в состоянии найти для себя деньги? — подчеркнул Мартын.

— Вы правы. Поэтому давайте не будем торопиться, — сказал Павел. — Вы в курсе, что в Казани произошла очередная разборка? Похоже, Гарик начинает там зачищать тех, кто каким-то образом причастен к смерти его брата.

— Ты, Павел, скажи, при чем здесь наши ребята? — спросил Мартын. — Или опять у нас что-то протекло?

— Я же вам уже докладывал, что кто-то специально распустил слух, что у моего бойца оказался пистолет «ТТ», из которого якобы завалили его брата. Откуда появилась эта информация, пока никто не знает. Похоже, это опера специально сделали прокладку и теперь спокойно наблюдают, как свои же ребята мочат парней.

— Если это, как ты утверждаешь, прокладка ментов, то ее запустил умный человек. Он хорошо знал характер Гарика и был уверен в том, что тот заглотнет это все на веру. Постарайся узнать, откуда растут ноги, иначе ребята постреляют друг друга.

— Мартын, а может, стоит Гарика просто завалить, пока он еще не так сильно разошелся? Боюсь, если он почувствует реальную силу, то с ним трудно будет справиться.

— А что, неплохая идея. Направь этих двух бойцов, которые вернулись из Башкирии. Пусть они найдут его и тихо уберут. А теперь, чтобы притупить его бдительность, набери его номер и соедини меня с ним. Я сам хочу с ним поговорить, может, и одумается человек, ведь столько лет мы шли с ним плечом к плечу по этой жизни.

— Все понял, Мартын, — сказал Павел и вышел из кабинета.

* * *

Мы медленно шли с Быком по дорожке парка. Утренние заморозки сковали небольшие лужицы, и дорожка из-за этих лужиц стала напоминать мне старое стеганое одеяло, сшитое из лоскутков материи.

— Здорово мы их обули, — произнессказал Бык. — Кто мог подумать, что они, как крысы в банке, начнут пожирать друг друга. Вчера вечером я встречался с человеком Гарика, который приехал в Казань. Они свалили от Мартына и сейчас живут отдельно от него. Интересные вещи рассказывает этот человек. Говорит, что Мартын ссучился и стал работать на ментов из Москвы. Он заставлял наших пацанов снимать для них в Москве хаты.

— Какие хаты? — переспросил я его.

— А черт его знает, — ответил Бык. — Короче, ребята искали эти хаты по объявлениям. Снимали сроком на год или два. За все это удовольствие, говорят, платили менты.

— Странно. И много хат они сняли для них?

— Не знаю, не уточнял. Короче, трется он там с ментами, живет с ними десна к десне. А еще ребята говорят, хотел кинуть страховую «Казань» на большие бабки, однако что-то у него там не срослось, короче, не получилось. Сейчас у него вся надежда на Алика из Челнов.

Бык замолчал и, оглянувшись по сторонам, продолжил:

— Виктор Николаевич, Долгова и Пашу Орского замочили его люди. Недавно он направлял своих бойцов куда-то на Урал решать подобные вопросы там. Кого они там завалили, сказать не могу. Но пацаны трепались, что в этом деле заказчиком был генерал милиции.

— Наиль, а что это за генерал? Тот человек случайно не называл его фамилии? — поинтересовался я у него.

— Нет, он не говорил, а я спрашивать не стал. Мне это, сами знаете, ни к чему.

— Плохо, Наиль. Мог бы и поинтересоваться. Интересно же знать, кто такой этот генерал.

— А вам-то это зачем? Все равно вы его не достанете. Как говорят, выше головы не прыгнешь, — сказал он и улыбнулся, наверное, представил меня, прыгающего выше своей головы.

— Просто интересно мне, Наиль.

— Вы слышали о Жаке? Это один из лидеров преступного мира Москвы. Так вот, этот человек сообщил, что они собираются работать вместе, Жак и Мартын. Думаю, что в самое ближайшее время они поставят Москву раком и поимеют ее как захотят.

Бык замолчал и стал почему-то оглядываться по сторонам.

— Что-то случилось, Наиль? — спросил я, заметив его беспокойство.

— Не знаю, Виктор Николаевич. У меня какое-то нехорошее предчувствие. С чем это связано, я не знаю.

Он снова замолчал и, оглянувшись назад, остановился.

— Наиль, успокойся. Ты сам знаешь, если за тобой работает профессионал, то все эти проверки ни к чему не приведут. Давай лучше вернемся к нашим баранам. Скажи мне, кто завалил Гаврилова?

— Насколько я знаю, его кончили люди Гарика, которых он прислал из Москвы. Кончали его в коттедже, в подвале, который строится кем-то из мирновских в поселке Петровском. Порыскайте там, может, что-то и найдете. Кстати, следующим, кого они хотят завалить, будет Серега. Вы знаете, Серега в принципе парень неплохой, добрый, и мне будет жалко его, если они его завалят.

— Я понял тебя, Наиль, — сказал я. — Я постараюсь сделать все, чтобы он остался живым.

Бык замолчал. Взглянув на часы, он извинился и побежал к ожидавшей его машине. Я знал, что его жена Диана лежит в родильном доме на улице Большая Красная. Именно к ней он сейчас и помчался.

Я проводил его взглядом и направился к своей машине.

* * *

Серега сидел у меня в кабинете и, вытирая обильно выступивший пот на лице, смотрел, не отрываясь, на меня. О том, что убили Гаврилова, он, похоже, уже знал.

— Ну что, Серега, как жизнь? — поинтересовался я. — Братва, наверное, наезжает на тебя?

— Да все было бы очень хорошо, Виктор Николаевич, если бы не этот случай с Гавриловым.

— Серега, послушай меня, сейчас многое будет зависеть от твоей искренности. Ты сам знаешь, дыма без огня не бывает. Скажи честно, кому ты сдал Гаврилова? О том, что переданный тебе пистолет «ТТ» оказался «паленым», знали всего три человека, это ты, я и Гаврилов. Последнего уже нет в живых.

Лицо Сереги сделалось багровым. Он испуганно посмотрел на меня и тихо сказал:

— Я об этом поделился с Диким. Я не думал, что он все это расскажет Гарику.

— Ты знаешь, Сережа, как тяжело умирал Гаврилов? Прежде чем застрелить, его жестоко пытали, стараясь узнать, откуда он взял этот пистолет. Думаю, что в самое ближайшее время ты сможешь испытать подобные муки.

— А я-то здесь при чем? Я же не стрелял в Гордея?

— Это ты расскажешь тем, которые засунут тебе в задницу паяльник. Ты представляешь, как это больно?

— Ну и что мне теперь делать? — поинтересовался он. — Ходить и кричать на всю Казань, что я не убивал Гордея? Думаю, что это бесполезно, меня никто все равно не услышит.

— Серега, ты должен сдать мне этого Дикого вместе с его дружками, так как они еще, я думаю, в Казани. Твое признание спасет тебе жизнь.

— Это вы так думаете, а я, в отличие от вас, так не считаю, — сказал Сергей. — Это моя жизнь, и я сам как-нибудь разберусь с ней.

— Хорошо, Сережа. Давай вставай, сейчас мы с тобой прокатимся в одно место. Может, после этого ты поймешь, как это все серьезно и страшно.

— Да я с вами никуда не поеду, — испугался он. — Что вы еще придумали?

— Поедешь, куда ты, милый, денешься, — ответил я.

Мы вышли вместе с ним из здания МВД и сели в машину.

— Куда, шеф? — поинтересовался у меня водитель.

— В морг, на экскурсию, — ответил я.

До пятнадцатой городской больницы мы добрались сравнительно быстро. Минуя ее, мы свернули к моргу.

— Давай, Сережа, выходи. Я хочу тебе показать твое творение. Посмотри, что сделали с твоим знакомым Дикий и его дружки. Я не исключаю того, что ты завтра также будешь лежать здесь на оцинкованных носилках.

— Не пойду я никуда! — завопил он. — Вы не имеете на это никаких прав, таскать меня по моргам. Я буду жаловаться на вас в прокуратуру.

— А ты лучше не угрожай мне, Сережа, жалобами, — сказал я с угрозой в голосе. — Это твой поганый язык убил этого парня.

Я схватил его за рукав куртки и чуть не силком потащил в здание морга. На пороге морга ноги Сергея подкосились, и он стал медленно опускаться на влажную от дождя землю.

— Игорь, помоги мне, — попросил я водителя. — Я, наверное, один его поднять не смогу, видишь, какой он тяжелый.

Мы вдвоем кое-как подняли его с земли и положили на заднее сиденье машины.

— Игорь! Сбегай в морг, попроси у девчонок нашатырь, — попросил я его.

Игорь вернулся минуты через три. В руках он держал пузырек с бесцветной жидкостью. Я открыл пробку. Сильный запах нашатыря ударил мне в нос. Я поднес пузырек к носу Сергея. Он медленно открыл глаза и отчаянно замотал головой.

— Ну, вроде бы все в порядке, — сказал я, возвращая пузырек водителю. — Игорек, сбегай, верни нашатырь.

Игорь повернулся и направился в здание морга.

— Сережа, видишь, какое чудо я совершил. Я тебя снова оживил, — пошутил я. — Теперь, я думаю, ты расскажешь мне все подробно.

Тот посмотрел на меня, словно на палача, и дрожащим голосом начал рассказывать.

— Я когда вернулся домой, рассказал о пистолете Дикому. Он сначала мне не поверил, но я стал настаивать на том, что у ментов есть заключение экспертизы по этому стволу. Выслушав меня, он рекомендовал больше об этом никому из ребят не рассказывать. О том, что вы нашли наш арсенал, я узнал от него. Через два дня он приехал ко мне с какими-то незнакомыми ребятами. При разговоре я понял, что ребята были из Москвы. Дикий снова попросил меня рассказать им все о пистолете. Выслушав мой рассказ, они попросили меня показать дом, где живет Гаврилов. Я не хотел показывать, но Дикий стал меня шантажировать этим арсеналом. Он говорил, что специально распустит среди ребят слух, что этот арсенал ментам сдал я.

— Я так и предполагал, что ты передал наш с тобой разговор кому-то из ребят. Скажи Сергей, где сейчас Дикий и эти ребята?

— По-моему, они залегли на его даче. Дача находится в Атлашкино и принадлежит отцу Дикого.

— Сколько их? Трое, четверо?

— Не знаю, у меня были двое, не считая Дикого.

— В общем, вот что. Сейчас мы с тобой поедем в Атлашкино, и ты мне сам покажешь эту дачу, — сказал я голосом, не терпящим возражения.

— А если они просекут меня там? Ведь сейчас не сезон, и на дачах практически нет никого.

— Не бойся, — успокоил я его. — Ты покажешь мне ее издалека, близко подходить не нужно.

— Хорошо, — обреченно сказал он.

* * *

Я заскочил в кабинет заместителя министра Феоктистова и кратко доложил ему о разговоре с Сергеем. Получив его согласие, я связался с дежурным по МВД и предупредил его, что направляюсь в Атлашкино. Направляясь по коридору в сторону выхода, я столкнулся с начальником отдела быстрого реагирования.

— Ты где был? — поинтересовался я у него. — Я полдня тебя разыскиваю!

— Мы с ребятами были на стрельбище. В четверг у нас всегда стрельбы.

— Понятно. Мне нужны твои ребята. Пообедайте и ждите моей команды. Будем брать вооруженных преступников.

— Сколько их?

— Не знаю. Но думаю, человека три, не меньше.

Я вышел из МВД и сел в машину, в которой уже находился Серега. Ехали мы до места больше часа. Заметив надпись на железнодорожной остановочной платформе «Атлашкино», мы свернули влево и направились в сторону садов.

— Куда дальше? — спросил я Сергея.

— По-моему, еще метров триста вперед, а там нужно будет свернуть направо — ответил он. — Скажите, мне можно вообще не выходить из машины?

— Посмотрим на месте. Скажи, ты откуда знаешь все местные дороги?

— Мы с детства дружили с Диким и часто ездили к нему на дачу. У него отец был водителем, и он часто возил нас с собой на машине.

— Выходит, Серега, вы близкие друзья с Диким? — уточнил я. — Тогда скажи мне, зачем он тебя подставил под этих московских ребят? Ты же сам, наверное, догадываешься, что если они тебя не уберут, то «Чайники» обязательно нарежут из тебя ремней за то, что ты сдал им Гаврилова. Он у них был довольно авторитетным парнем.

— Я же не знал, что они замочат Гаврилова. Об этом тогда не было и речи, да и Гарик всегда ходил в друзьях у Мартына.

— Да брось ты оправдываться. Сейчас возьмем их, они нам все и расскажут, в том числе и про тебя. Вот тогда и посмотрим, знал ты это или нет.

Игорь по просьбе Сергея остановил машину. Я вышел на дорогу и стал осматриваться по сторонам.

— Игорь, останься здесь. Нужно будет встретить наших ребят из группы захвата. Пусть сидят в машинах смирно и не светятся на территории садов.

— Все понял, Виктор Николаевич, — ответил Игорь.

— Ну что, Сергей, пойдем? Хватит прятаться в машине. Покажи мне их берлогу.

Он засеменил за мной своими толстыми короткими ногами.

— Вон тот дом, — он указал пальцем на большой двухэтажный деревянный сруб.

— Это тот, из трубы которого идет дым? — переспросил я.

— Да, — коротко ответил Сергей.

— Солидный домина. Вот что, — сказал я, оборачиваясь к нему. — Сейчас вали отсюда, и как можно быстрее.

— Спасибо. Я все понял, — радостно сказал он и засеменил по дорожке в сторону железной дороги.

Я закурил и медленно направился в сторону интересующего меня дома. Около дома стоял молодой парень и внимательно смотрел в мою сторону. Неожиданно он резко развернулся и исчез за дверью. Я подошел и осторожно постучал в дверь. Дверь долго не открывали. Из-за закрытых занавеской окон за мной внимательно наблюдали три пары глаз.

— Дикий! Иди, открой мужику дверь, узнай, что ему нужно? — приказал один из парней, доставая из кармана куртки пистолет Макарова.

Дикий спустился вниз и осторожно открыл.

— Вам кого? — спросил меня молодой человек.

Судя по описанию Сереги, это был Дикий.

— Извините. Вы случайно не знаете, кто из местных садоводов продает здесь дачный участок? Прочитал объявление, вроде бы договорились с хозяином о встрече. Вот, приехал, а его почему-то нет. Хотел посмотреть участок, однако ни аллеи, ни номера участка не знаю. Хозяина зовут Алексей.

— Извини, мужик. Не знаю, — ответил Дикий, почесывая свой затылок. — По-моему, Алексеев здесь нет.

— Может, вы подскажете, в каком у вас домике проживает охранник или председатель общества. Хочу поговорить с ними, может, они мне в этом помогут?

Он вышел из дома и рукой показал мне на домик охранника.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил я его и направился в сторону указанного домика.

— Что ему нужно? — поинтересовался москвич, когда Дикий вернулся в дом.

— Да дачу хочет человек купить, ищет какого-то Алексея. Сезон закончился, и сейчас многие старики продают свои участки.

— Дорого у вас здесь все это стоит? — поинтересовался у него москвич.

— Да не дороже денег, — ответил Дикий. — Короче, как договоришься.

— Понятно, — сказал парень, засовывая пистолет за ремень брюк.

* * *

Мы сидели с командиром группы захвата в доме охранника и обсуждали план задержания преступников. Перед нами на столе лежала схема садовых участков, примыкающих к этому дому.

— Прохор Степанович, пока мы здесь обсуждаем план, вы обойдите эти дома и посмотрите, есть в них люди или нет. Если кто будет спрашивать, скажите, что интересуетесь, кто из собственников собирается продавать свои участки. Если в этих домах есть люди, приглашайте их сюда. Скажите, что приехали представители пожарной охраны, которые после инструктажа начнут проверять противопожарное состояние домов.

— Все понял.

— Ну что, будем ждать его возвращения, — сказал я. — Я больше не хочу втемную штурмовать садовые домики. Жертвы нам не нужны. У меня есть план, и если жильцов вокруг дома нет, то мы можем устроить с тобой грандиозное шоу.

— Что за шоу? — поинтересовался у меня руководитель группы захвата.

— Погоди, Ринат, сейчас вернется сторож, и тогда станет ясно, как нам работать, — ответил я.

Прохор Степанович пришел примерно через час. Отдуваясь, он сел на табурет и налил себе в стакан воды. Мы с нетерпением ждали, что он скажет.

— Нет никого. Все дома обошел, все закрыты на замки.

— Спасибо, Прохор Степанович, — поблагодарил я его.

— А сейчас внимательно слушайте мой план, — сказал я, обращаясь к руководителю группы захвата. — Предлагаю установить на чердаке соседнего с нашим домом дымовую шашку. Когда мы ее запалим, ветер погонит дым на дом, в котором скрываются преступники. Они обязательно все выйдут на улицу, так как подумают, что соседний с ними дом загорелся. К этому времени твои бойцы должны будут находиться вот здесь, здесь и здесь.

Я указал пальцем на места расположения бойцов группы захвата.

— Нужно, ребята, действовать слаженно, и главное, одновременно, чтобы никто из них не мог вернуться обратно в дом. План ясен?

Командир молча кивнул головой.

— Сейчас четырнадцать тридцать. Штурм начнем ровно в пятнадцать часов пятнадцать минут. Думаю, времени достаточно для того, чтобы бойцы смогли рассредоточиться на местности.

Все вышли из дома охранника. Последовала короткая команда, и бойцы подразделения, укрываясь за домами и деревьями, стали затягивать кольцо вокруг дома Дикого. Вскоре движение затихло, бойцы заняли исходное положение.

Я взглянул на часы, они показывали время штурма. Вдруг из чердака одного из домов повалил черный дым, который все разрастался и разрастался. Ветер погнал его на дом Дикого. Из дома один за другим выскочили три человека, которые стали метаться по двору, пытались определить, что произошло и откуда появился этот дым. Увлеченные, они не заметили бойцов группы захвата, которые внезапно появились из укрытий.

— Лежать!! — последовала команда, и раздалось несколько коротких автоматных очередей.

Вскоре мимо меня проследовали три человека в сопровождении сотрудников группы захвата. Все было кончено, как говорил бывший мой шеф, без шума и пыли.

Я сел в машину, и мы все поехали в МВД.

* * *

Гарик загнал свой «БМВ» в автосервис и передал ключи мастеру. Он видел, как рабочие подняли его автомобиль на эстакаду и приступили к осмотру. Пройдя в холл, он сел в кресло и стал ждать, когда мастера проведут первый техосмотр его нового автомобиля. Купив машину около двух месяцев назад, Гарик успел накатать на ней свыше десяти тысяч километров.

Вчера он получил информацию из Казани, которая вызвала у него определенную тревогу. Ему позвонил его старый приятель из МВД и сообщил о задержании Дикого и его ребят.

— Кто же сдал ребят? — подумал он.

Об их визите в Казань знали всего несколько человек из ближайшего его окружения, и это его сильно напрягало. Кто же из них запалил ребят?

Гарик не боялся, что арестованные ребята сдадут его. Он был уверен в них как в себе. Да и что они могли рассказать о нем лично? Между ними не было никаких обязательств. Он им лично ничего не поручал и ни за что не платил. Сейчас его больше настораживало то, что в его окружении появился стукач. Он не исключал и того, что этот человек мог работать не на милицию, а на Мартына. И слить его людей мог Мартын, чтобы лишний раз показать ему свои неограниченные возможности. Сейчас он старался просчитать дальнейшие шаги оперативников в случае, если ребята все-таки сдадут его. Они могли сдать только того, с кем они работали. А работали они с его товарищем. Хуже дело было с Диким. Его переход на сторону Гарика, по всей вероятности, сможет негативно сказаться на его дальнейшей судьбе, особенно на положении в следственном изоляторе, где сторонников Мартына значительно больше, чем его противников.

Он сел за столик в холле автосервиса и, заказав чашку кофе, стал читать журнал. Выпив кофе, он отложил журнал в сторону и стал из окна наблюдать за улицей. Несмотря на холодный моросящий дождь, на улице было много людей. Многие, перебегая дорогу, останавливались посреди дороги из-за большой лужи, образовавшейся как раз напротив автосервиса. Он видел их беспомощные лица, они не знали, как им поступить, и многие переходили через эту лужу, зачерпывая своей обувью холодную, грязную воду.

— Да, Москва это не Гонконг, — подумал про себя Гарик. — Если там дождь зарядит, то может идти несколько суток.

Представив себя на месте этих людей, он невольно поежился от сырости. Внезапно его внимание привлекла светлая «девятка», которая припарковалась напротив автосервиса. Вернее, его внимание привлекла не сама машина, а водитель, который показался Гарику знакомым. Он долго вспоминал, где видел этого светловолосого парня, однако никак не мог вспомнить. Еще раз присмотревшись, он наконец-то вспомнил. Этого парня он видел всего один раз в окружении начальника службы безопасности Мартына — Павла.

— Что это? — подумал. — Неужели ликвидатор?

Сердце Гарика забилось сильными частыми толчками и готово было выпрыгнуть из груди.

— Как они выследили меня? — подумал он.

Нехорошее предчувствие, наполнило его изнутри. Он встал со стула и прошел в ремонтную зону.

— Гера, тебя можно на минутку? — окликнул он мастера.

Когда тот подошел к нему, он сказал:

— Вот что, Гера. Сейчас я вынужден срочно уехать. Будь так добр, подгони мою машину вечером вот по этому адресу, — попросил его Гарик, передавая ему бумажку с адресом. — Вот, возьми за работу и услугу.

Он достал из кармана деньги и, отсчитав триста пятьдесят долларов, передал их мастеру.

— Подгонишь — позвони, номер мой знаешь. А сейчас помоги мне выйти отсюда через запасной выход.

Он направился вслед за Герой. Через минуту он оказался на улице. Подняв воротник пальто, остановил такси. Назвав адрес таксисту, сел в машину и уехал.

* * *

Гарик сидел в кафе и маленькими глотками пил горячий кофе. Страх, охвативший его еще час назад, стал потихоньку уходить. Увидев в дверях кафе двух молодых людей, он улыбнулся и замахал им рукой. Ребята, заметив махавшего им Гарика, направились в его сторону.

Сев за столик, ребята заказали себе кофе и по пирожному. Гарик вкратце обрисовал им утреннюю картину.

— В общем, решайте сами, что с ними делать, — сказал он. — Я думаю, что они еще толкаются там, у автосалона.

— Государственный номер точный? — переспросил один из парней.

— Точнее не бывает, — ответил ему Гарик.

— Тогда мы погнали. Жди звонка.

Ребята встали из-за стола и вышли из кафе. Они сели в ожидавшую их машину и быстро скрылись из вида.

Стоявшую около автосалона машину они заметили сразу. Оставив водителя в машине, они направились к ней. Один из парней постучал в боковое стекло костяшками пальцев и, когда водитель приоткрыл его, молча сунул тому под нос удостоверение сотрудника уголовного розыска.

— Капитан Синицын, — коротко представился он. — Предъявите ваши документы.

Водитель молча потянулся в карман за документами.

— Прошу пассажира выйти из машины, — произнес капитан Синицын командным голосом.

— В чем дело? — возмутился пассажир. — Зачем мне выходить? Что за произвол?

— Вам что, непонятно? — с угрозой в голосе сказал капитан.

Пассажир открыл дверь машины и молча вышел.

— Руки на капот! — последовала команда.

Пассажир заметил, а вернее, почувствовал, как ствол пистолета уперся ему в левый бок.

— Не дергайся, сука, убью на месте, — приказал один из парней. — Руки давай сюда.

В тот же момент на руках пассажира защелкнулись металлические браслеты.

— Тебя еще долго ждать? — сказал капитан Синицын, обращаясь к водителю.

Тот молча протянул ему водительское удостоверение и документы на машину.

— Вы тоже выходите, — предложил Синицын водителю. — Не вздумайте дергаться, убьем сразу, на месте.

Водитель покинул машину. Его так же быстро заковали в наручники, как и пассажира. Обыскав машину, они обнаружили в ней два пистолета с глушителями, которые лежали в черной спортивной сумке на заднем сиденье.

— Спасибо, Синица, — сказал один из парней. — Ты очень помог нам.

— Мне твое спасибо, Максим, не нужно, — ответил Синицын. — Скажите, Гарику, пусть валютой со мной расплачивается за подобные услуги.

Синицын посмотрел, как ребята рассаживаются в машины. Когда они тронулись, он не торопясь направился пешком к ближайшей станции метрополитена.

* * *

Шимановский позвонил мне вечером, когда я уже собрался уходить с работы домой.

— Привет, Виктор Николаевич, — поздоровался он. — Давно мы не виделись. Я здесь рядом и хотел бы с тобой встретиться.

— Хорошо, Вадим. Буду через двадцать минут. Раньше, извини, не получится.

— Договорились, я жду, — ответил Шимановский.

Я подошел к месту встречи в строго назначенное время. Мы поздоровались за руку и медленно направились по улице Пушкина в сторону Кольца.

— Что-то случилось, Вадим? — поинтересовался я у него. — Опять Бык или другие проблемы? Ты ведь просто так ко мне не обращаешься.

— Да нет, не он. Спасибо вам, Виктор Николаевич, он даже грубить мне перестал, — с улыбкой ответил Шимановский. — Все дело в том, что я краем уха слышал, что он хочет завалить Корейца. Что там между ними произошло, я не в курсе, но то, что Бык хочет его завалить, это точно.

— Расскажи, что ты слышал, — попросил я его.

— Бык сегодня приехал ко мне в компанию. Неожиданно он попросил меня выйти из кабинета, якобы у него какой-то важный разговор по телефону. Я вышел в комнату отдыха. Она отделена от кабинета обычной перегородкой, и слышимость там просто великолепная. Вот там-то я и услышал, как Бык кому-то отдавал команду о ликвидации Корейца. Он еще сказал, что с того момента прошло достаточно много времени, и сейчас Кореец, по всей видимости, не настолько осторожен, как ранее.

— Понятно, Вадим, — поблагодарил я его. — Спасибо тебе за информацию и помощь МВД в борьбе с преступностью.

— Да Бог с вами, Виктор Николаевич. Какое там спасибо. Я и так вам по гроб должен, — сказал, прощаясь со мной, Шимановский.

— Что делать? — подумал я. — Эти двое бандитов пока еще нужны мне, и я не хотел бы терять никого из них.

Попрощавшись с Шимановским, я вернулся на работу и, набрав номер телефона, стал ждать ответа.

— Да, я слушаю, — произнес Бык. — Что случилось Виктор Николаевич?

— Есть необходимость во встрече. Жду тебя через сорок минут на старом месте.

— Хорошо, ждите, — сказал он и положил трубку.

Он приехал без опоздания. Увидев меня, вышел из машины и направился в мою сторону.

— Наиль, считай, что я в очередной раз спасаю твою жизнь, — сказал я. — Слушай, в шестом отделе есть информация, что ты хочешь завалить Корейца. Так вот не вздумай этого делать, ни ты, ни твои ребята. Это ловушка. Вас там всех до одного перестреляют, в том числе и тебя. Спишут, словно вы погибли в результате разборки двух преступных группировок. Надеюсь, ты понял меня? Дана команда — ни одного живого.

— Да я не хотел ничего делать с Корейцем. Кто это вам сказал, что я хочу завалить Корейца?

— Сорока на хвосте принесла. Кто да кто? Разве это главное? Главное, что вас всех там положат. Если ты в этот момент будешь сидеть дома, то тебя притащат туда, там и кончат.

— Интересно, — произнес Бык.

Он посмотрел на меня, стараясь отгадать, насколько я искренен.

— Ты что на меня уставился? — спросил я Быка. — Не веришь? Тогда флаг тебе в руки.

— Я не знаю, верить вам или нет. Но я действительно ничего подобного и не замышлял. Кто такой Кореец? Да никто!

Он замолчал. Мы с ним прошли еще метров сто, прежде чем он сказал:.

— Ладно, Виктор Николаевич. Спасибо вам за предупреждение.

Он направился к своей машине, а я к своей. Через минуту мы разъехались в разные стороны.

* * *

Бык после встречи со мной сразу же поехал домой. Он был явно обеспокоен сложившейся вокруг него ситуацией.

— Откуда милиция узнала о намерении покончить с Корейцем? — думал он, управляя машиной.

Он же специально приехал к Шимановскому, чтобы от него позвонить ребятам. Неужели и телефон Шимановского также прослушивается милицией? Он остановил машину и задумался. Злость, что копилась у него в течение всего этого времени в отношении Корейца, так и не находила своего выхода.

— Интересно, — подумал он. — Я смог убедить Виктора Николаевича в том, что не планировал убийства Корейца, или нет? Откуда все же они узнали, что я действительно запланировал покончить с Корейцем в это воскресенье? Может, вычислили моих людей, которые вот уже две недели как пасли Корейца и днем, и ночью?

Посидев еще с минуту, Бык поехал дальше.

— Аллах, по всей видимости, еще добр ко мне и в очередной раз отвел руку смерти в сторону, — думал он. — Действительно, Виктор Николаевич, наверное, прав, что я должен ему за спасение моей жизни. Если бы не он, нас всех могли бы там перестрелять.

Сознание Быка словно прострелила молния, он резко нажал на тормоз, и машина, свистя резиной, резко остановилась. В метре от его машины стоял припаркованный у обочины «КамАЗ» с потушенными габаритными огнями. По лбу и спине Быка заструился пот.

— Вот и опять мне повезло, — облегченно подумал он. — Хватит думать. С такими мыслями можно свободно угодить не только под «КамАЗ», но и еще куда-нибудь.

Бык, обогнув «КамАЗ», медленно поехал, стараясь выдерживать дистанцию и не висеть больше ни у кого на хвосте.

Уже дома, после ужина, лежа на диване, он снова начал анализировать ситуацию.

— Откуда у шестого отдела эта информация? Неужели у меня снова появился крот?

Он встал с дивана и сел за стол. Взяв лист бумаги, написал на нем несколько имен тех, кто знал об этой акции. Таких оказалось четыре человека.

— Кто из них сдал? — думал он.

Всех четверых он знал не один год. Практически все они были участниками различных акций, и руки их чуть ли не по локоть были в крови. Ему не верилось в предательство этих людей, однако мысль о предательстве по-прежнему крепко сидела в его голове. Он встал из-за стола и направился на кухню, где тесть и теща готовили приданое для новорожденного. Он с умилением посмотрел на эту картину и, повернувшись, пошел в свой кабинет.

— Ну кто же все-таки меня предал?

Сейчас, в ожидании рождения ребенка, он особенно трепетно относился к вопросу безопасности. Он не столько боялся погибнуть сам, сколько боялся за жену и ребенка.

Бык вышел на улицу и, никуда не спеша, прогулялся по поселку. Несмотря на позднее время, дежурившие на постах ребята еще не спали. Груженный строительным мусором «КамАЗ», как всегда, преграждал въезд в поселок. Здороваясь с ребятами, Бык пристально вглядывался в их лица, стараясь разглядеть среди них лицо возможного предателя. Однако сколько он ни вглядывался, не увидел ничего, что могло бы его насторожить.

Он вернулся домой и, раздевшись, лег спать. Долго не мог заснуть, перебирая в своей голове имена своих ребят. Лишь под утро он заснул тяжелым тревожным сном.

* * *

В эту ночь плохо спал и Гарик. Ребята, которые разбирались с этими двумя парнями, рассказали ему, что те действительно получили указание уничтожить его. Гарик, ранее еще сомневавшийся в правоте слухов о причастности Мартына к убийству брата, теперь окончательно уверовал в это. Его терзал единственный вопрос: почему Мартын пошел на убийство его родного брата? Где-то в подсознании маленьким угольком тлел ответ, однако он почему-то не хотел в это верить. Сомнений нет, Мартын просто устранял авторитетов вокруг себя. Таким авторитетом в Казани был его брат, а в Москве — непосредственно он. Все остальные ребята, окружавшие Мартына, — Джон, Михей, Павел — старались не вникать в финансовые дела Мартына и верили ему на слово. Они не знали, что Мартын полгода назад перебросил пакет акций гостиницы «Украина» с их общей фирмы, где все они были учредителями, на себя лично. Единственным человеком, кто заметил это, был его брат. Не предвидя ничего плохого, он поинтересовался у Мартына, с чем это связано. Неуместный вопрос, по всей вероятности, и стоил ему жизни.

Вчера Гарик встретился с парнем, с которым познакомился случайно на одной из встреч с бизнесменами. Звали парня Архип. Сам Архип был из Петербурга и часто бывал в Москве по делам своей фирмы.

— Ну, как дела, Гарик? Ты еще не разобрался с Мартыном? — поинтересовался он.

— Пока нет, — ответил ему Гарик. — Мартына просто так не достанешь. У него Павел, как цепной пес, следит за всеми ребятами из его окружения. Кстати, а ты откуда знаешь о моей проблеме с Мартыном?

— Что я, в Москве не бываю? Многие мои знакомые работают с Мартыном. А что? Я не прав в чем-то?

— Почему? Ты прав. Если бы у меня была хоть малейшая возможность, я бы его уже давно завалил за своего брата. Да и ребят жалко. Многих из них привел я, и теперь из-за этой проблемы мы оказались по разные стороны баррикад.

— Неужели в его охране у тебя нет ни одного своего человека? — спросил Архип.

— Почему нет, есть прикормленные люди.

— Если есть люди, тогда с этим Мартыном можно легко разобраться. Не нужно стрелять, не нужно взрывать. Все это можно сделать легко и без всякого шума.

— Каким это образом?

— Просто положить у него в кабинете небольшую чудо-коробочку. Ты же сам мне рассказывал, что его усиленно пасет контора. Кто подумает на нас с тобой? Никто. Все будут считать, что это дело рук конторских.

— Архип, я что-то тебя не понял. А ты какое отношение имеешь к Мартыну? Вообще, ты кто такой?

— Я тот, кто решил тебе в этом помочь. Считай, что у меня тоже есть свои счеты с Мартыном. Я представляю бизнес Москвы. Это ответ тебя устраивает? Может, тебе напомнить, кто убил твоего родного брата?

Гарик замолчал. Отказываться от услуг Архипа ему не хотелось, потому что других вариантов разобраться с Мартыном у него просто не было. Он еще раз все взвесил и сказал:

— Враг моего врага — мой друг. По-моему, так говорят? Хорошо, я согласен. Что нужно сделать?

Архип вкратце объяснил принцип действия устройства и посмотрел на него.

— Коробка большая?

— Да нет, — ответил Архип. — Чуть больше спичечного коробка. От нее ни шума, ни запаха. Ты только договорись со своим человеком, и все. Остальное сделает охранник.

— В принципе я согласен. Я сегодня же свяжусь с ним и обговорю это дело. Если он согласится, я тебе позвоню, — сказал Гарик.

Он, как и обещал, позвонил Архипу на следующий день.

— Архип, вези коробку, человек согласился.

* * *

Мартын был доволен. Утром ему позвонил из Челнов Алик и сообщил, что вопрос с валютным кредитом решен. От него необходимы лишь реквизиты, куда эти деньги направить.

Несмотря на то, что он так долго ждал ответа от Алика, Мартын оказался не совсем готов к подобному развитию событий. Он до настоящего времени так и не открыл никакого счета в западных банках. Вызвав к себе Павла, он попросил его разузнать, как можно открыть такой счет.

Пока Павел выполнял его поручение, Мартын позвонил Жаку и обговорил с ним вопрос о ликеро — водочном заводе «Кристалл».

— Жак, ты узнал, кто крышует этот завод?

— Говорят, что «ореховские» ребята, — ответил тот.

— Что значит, говорят? Что, нельзя было уточнить этот вопрос, Жак? — раздраженно спросил Мартын. — А вдруг там интересы КГБ или МВД? Тебе подобные головные боли нужны?

— Что ты переживаешь, Мартын? Там всем хватит денег, и нам, и конторским, — сказал Жак. — Думаю, что общий язык можно найти с любыми людьми, в том числе и с конторскими.

— Не знаю, Жак, смотри сам. Что тебе конкретно нужно от меня?

— Пока ничего. Если там «ореховские», то нужно будет твое вмешательство, — сказал он.

— Договорились, — Мартын положил трубку.

Громко постучав в дверь, вошел Павел.

— Ну как? — поинтересовался у него Мартын.

— Здесь недалеко от нас находится банк Германии. Можно открыть счет и там. Нужно положить какие-то средства в банк, и все.

— Понятно. А я почему-то думал, что очень сложно открыть накопительный счет в иностранном банке. Вот что, Павел. Собирайся. Завтра с утра летим в Челны за деньгами. Хочу обо всем переговорить с Аликом.

— Все ясно. Как с охраной?

— Возьми человека два, — посоветовал Мартын. — Думаю, если понадобится, Алик людьми поможет.

Павел вышел за дверь, а Мартын поднял трубку и стал звонить в Казань. Все шло удивительно гладко, и Мартын с чувством исполненного долга вышел из кабинета и в сопровождении Павла направился обедать в ресторан.

* * *

Архип перед тем как отправиться в Москву, позвонил своему руководителю в КГБ. Когда тот снял трубку, он коротко обрисовал ему всю картину.

— Архип, будь осторожен. Мой человек будет тебя страховать на всякий случай, однако на него особо не надейся.

— Все понял, Павел Петрович, постараюсь все исполнить в лучшем виде.

— Удачи тебе, Архип, — сказал комитетчик и положил трубку.

Архип снова поднял трубку и стал звонить Резаному. Когда тот ответил, Архип сказал:

— Рамиль, можешь заказывать панихиду по Мартыну. Жить ему осталось от силы дней пять.

— Посмотрим, Архип. Хотелось бы верить.

Архип без всяких осложнений добрался до Москвы. Покрутившись по улицам столицы с часок и убедившись, что за ним никто не наблюдает, он по телефону, переданному ему Гариком, связался с охранником.

— Руслан, тебе привет от Гарика. Говорить можешь?

— Могу, но недолго. Давай сегодня встретимся часов в одиннадцать вечера у метро «Сокол».

— Хорошо, Руслан, — сказал Архип. — Я буду в «БМВ» малинового цвета. Думаю, что ты меня найдешь.

— Договорились, — Руслан положил трубку.

Дождавшись вечера, Архип подъехал к указанному Русланом месту и припарковался недалеко от выхода из метро. Руслан подошел к машине ровно в назначенное время. Он прибыл на место встречи значительно раньше намеченного времени и все это время наблюдал за «БМВ» малинового цвета. Лишь убедившись в безопасности, он направился к машине.

— Привет, — поздоровался Руслан. — Слышал о тебе от Гарика, вот только видеться не приходилось.

— Давай, Руслан, садись в машину, так проще будет говорить, — предложил Архип.

Тот, оглядевшись по сторонам, сел в машину.

— Руслан, вот эту коробочку нужно установить в кабинете Мартына. Желательно, чтобы она находилась напротив него, спереди или сзади, значения не имеет. Вот здесь, этими кнопками, выставишь дату установки и нажмешь вот эту красную кнопку.

— Слушай, а не получится так, что я нажму кнопку, а это хреновина бах, и взорвется? — поинтересовался Руслан.

— Не бойся, Руслан, это не ловушка для тебя. Вот, пока возьми аванс, здесь пятнадцать тысяч долларов.

Он протянул Руслану пухлый конверт с деньгами. Руслан открыл конверт и вытащил из него деньги.

— Что, не веришь? Тогда считай.

Руслан сунул деньги обратно в конверт и положил его к себе за пазуху.

— Значит, установить дату и нажать на кнопку? — переспросил он.

— Верно. Установить дату и нажать вот на эту кнопку, — ответил ему Архип.

— Тогда я пошел, — сказал Руслан, вылезая из машины.

— Удачи, — ответил Архип, запуская двигатель.

Машина, взревев, помчалась по улице, пугая одиноких прохожих. Руслан проводил взглядом удаляющиеся красные фонари машины и направился в сторону станции метро.

— Это хорошо, что Мартын завтра уезжает с Павлом в Челны. Пока их не будет, эту коробочку можно будет положить очень аккуратно, так, что в любое время можно будет привести ее в рабочее состояние, — подумал Руслан, спускаясь на эскалаторе вниз к поездам.

Электричка появилась через минуту. Руслан сел в полупустой вагон и поехал в центр Москвы.

* * *

После встречи с Аликом в Челнах Мартын вылетел в Москву. В разговоре с Аликом, помимо темы «КамАЗов», Мартын попросил решить вопрос с Быком.

— Ты знаешь, Алик, я, конечно, могу это сделать и сам, людей у меня для этого хватает, но я решил попросить, чтобы это сделали твои люди. Бык — человек крученый, он знает многих моих людей в лицо, и появление их около него обязательно вызовет массу подозрений.

— Не вопрос, — ответил Алик, — конечно, решим эту маленькую проблему. Дай мне только одного человека, который хорошо знает Быка, кто бывал у него дома.

— Договорились, Кореец сведет тебя с человеком из окружения Быка. Он расскажет и сделает все, что скажешь ты.

Они сели в машины и направились в сторону аэропорта.

Приземлившись в Москве, Мартын сразу же направился в свой офис. Время было позднее, и в офисе, кроме охраны, больше никого не было.

— Как дела, Руслан? — поинтересовался он у охранника.

— Все хорошо, — ответил Руслан. — Без вас сюда заезжал Жак, просил вас связаться с ним завтра.

— Спасибо, — сказал Мартын и зашел в свой рабочий кабинет.

Он сел в кресло и закрыл глаза. Усталость, как камень, навалилась на него. Он вызвал по телефону Павла.

— Слушай, Павел, я что-то очень устал. Пошли людей в аптеку. Пусть купят что-нибудь от головной боли.

— Может, вызвать скорую помощь? — спросил его Павел.

— Нет, не стоит. Купите мне таблеток.

Минут через пять в кабинет Мартына вошел Павел с небольшим подносом, на котором стоял стакан с водой и лежали таблетки. Мартын взял две таблетки, запил их водой и откинулся на спинку кресла.

— Я минут десять посижу, и если не отпустит, пойду к себе в номер, — сказал он, обращаясь к Павлу.

Павел молча вышел из кабинета и прошел в свою комнату, которая находилась рядом с кабинетом.

Внимание Мартына привлек необычный шум, который доносился из угла его кабинета, оттуда, где стоял большой импортный телевизор. Этот шум был похож на небольшой свист, напоминающий свист воздуха, вырывающегося из проколотого гвоздем мяча. Этот свист становился все тоньше и тоньше, пока не прекратился вообще.

Мартын попытался подняться с кресла и посмотреть на предмет, издающий этот противный свист. Однако почувствовал, что этого сделать не может, так как у него не было даже сил пошевелить рукой. Мартын испугался своего состояния. Так плохо ему еще не было никогда в жизни.

— Что со мной? — испуганно подумал он. — Неужели это все?

Он почувствовал боль за грудиной, которая росла с каждым мгновением. Он оперся рукой на стол и почувствовал, что задыхается. Схватился руками за ворот своей рубашки и с силой ее дернул, отчего пуговицы от рубашки полетели в разные стороны. Однако и это не принесло ему ожидаемого результата, ему по-прежнему ужасно не хватало воздуха. Сильнейшая боль в левой руке парализовала его волю. Он широко открыл рот, стараясь вдохнуть больше воздуха, но это у него не получалось. Перед глазами Мартына возник туннель, по которому он полетел в какую-то даль. Его тело медленно сползло с кресла, и он повалился на пол, застланный зеленым ковром.

Охрана обнаружила труп Мартына лишь через двадцать минут. Прибывшие медики констатировали клиническую смерть. Предварительное заключение судебного медика невольно удивило всех присутствующих людей в его офисе. Мартын умер от обширного инфаркта миокарда.

Пока все крутились около трупа Мартына, Руслан, не привлекая к себе лишнего внимания, забрал какую-то небольшую коробочку и сунул ее себе в карман брюк.

* * *

Люди Алика вот уже который день вели наблюдение за домом Быка с другой стороны озера Кабан. Выбранное ими место позволяло полностью просматривать не только двор Быка, но и всю прилегающую к дому местность. За эти четыре дня они составили график дежурств его охраны и теперь легко ориентировались в системе охраны не только поселка, но и самого дома Быка.

— Гена! Может, сегодня навестим Быка? Что мы толкаемся здесь четверо суток? На нас с тобой уже стали обращать внимание местные могильщики. Как ни придут на работу, мы уже здесь, опять около кладбища толкаемся, — сказал Роман.

— Ждать нужно, Рома, — ответил ему Геннадий. — Я слышал, что он человек весьма осторожный, переживший ни одно покушение. Скажи, ну как ты туда переправишься? Да тебя сразу же срисует его охрана. Кто в такую погоду катается на лодках? На дворе ноябрь, а не май месяц. Умереть просто так я не хочу, и поэтому предлагаю тебе подождать немного. Вот приедет от него человек, расскажет нам, что делать, вот тогда и поедем или поплывем. А пока давай наблюдай.

Роман взял в руки бинокль и поднес его к глазам. На той стороне берега, около дома Быка, словно по команде, стала собираться молодежь.

— Гена, а их, оказывается, не так и мало. Я насчитал около тридцати человек.

— Вот видишь, а ты хотел чуть ли не штурмом взять этот поселок. Если бы это было так легко, то менты давно бы разобрались с этой группировкой, — ответил ему Геннадий. — Жалко, что не слышно, что они там обсуждают.

— Смотри, Гена, вот и сам Бык показался. Похоже, дает какие-то указания.

Геннадий взял из рук Романа бинокль и навел его на дом Быка. В окулярах он увидел Быка, который, жестикулируя, что-то говорил собравшейся молодежи.

— У них словно совещание, как у Кутузова в Филях.

Геннадий пристально вглядывался в лица собравшейся молодежи, стараясь угадать того человека, который должен им дать отмашку на осуществление операции. Однако сколько он ни вглядывался в окуляры мощного морского бинокля, отгадать этого человека не мог. Передав бинокль Роману, он достал из багажника машины курицу гриль, термос и, расположившись на заднем сиденье, стал завтракать.

— Гена, похоже, они нас засекли — с испугом сказал Роман. — Бык рукой показал в нашу сторону, и они, сев в машины, поехали. А вдруг поехали сюда?

— Давай, кончай глазеть. Садись в машину, и поехали быстрее отсюда, а то зароют они нас здесь.

Роман, бросив бинокль на пассажирское сиденье, сел за руль. Машина развернулась и поехала в сторону Оренбургского тракта. Минуты через две им навстречу вылетело несколько машин, в которых сидели ребята Быка.

— Пронесло, — выдохнул Роман, провожая взглядом промчавшиеся мимо них машины. — Если бы не смотались, закопали бы они нас с тобой прямо там, на Архангельском кладбище.

— Теперь ты понял, что Бык не дурак? — спросил его Геннадий. — Так что давай вернемся в гостиницу и будем там ждать этого человека.

Они развернулись на Танковом кольце и поехали в гостиницу «Волга», в которой снимали номер на двоих.

* * *

Гарик появился в гостинице «Украина» в сопровождении двух охранников. Его приезд был столь неожиданным для собравшихся в гостинице ребят, что вызвал заметный переполох у охраны. В бывшем кабинете Мартына сидели человек пятнадцать, они чуть не до хрипа обсуждали текущие проблемы группировки. Увидев вошедшего в кабинет Гарика, все моментально притихли.

— Привет, — произнес он и присел на свободное место на диване. Место за рабочим столом Мартына было по-прежнему свободным.

— А ты что приперся сюда? — громко спросил его Михей. — Тебя за твои дела на куски резать нужно.

— Давай, Михей, без красивых слов. Здесь люди собрались не для того чтобы сводить счеты, а для решения больших финансовых вопросов. Если ты считаешь, что деньги просто так падают с неба, то ты глубоко ошибаешься. Это не Казань, и ты здесь не авторитет, которого знает вся Москва.

— Завали двух-трех крупных барыг, и о тебе заговорит вся Москва, — сказал Михей и обвел взглядом всех присутствующих в кабинете, словно пытаясь заручиться их поддержкой.

— А ты попробуй, — ответил Гарик. — А вдруг эти люди работают с Жаком и еще с кем-нибудь из авторитетов? Ты об этом подумал? У него штыков в раз пять больше, чем у нас. Мы пришлые, а они местные. Раздавят нас и не заметят.

— Ты что гонишь, Гарик? Мы здесь на нет чеченцев вывели, а ты о каком-то там Жаке речь держишь.

— Михей, я тебе еще раз говорю, здесь Москва, и чеченцы здесь были такими же, как и мы, чужаками. Менты тогда смотрели на это сквозь пальцы, так как мы за них делали всю их работу. Теперь ситуация совершенно другая. Здесь придется воевать с москвичами, у которых есть родители, жены и друзья. Они забросают МВД жалобами, вот тогда ты узнаешь, что такое милицейский беспредел.

— Ты что нас всех здесь пугаешь? Здесь маменькиных сынков нет. Здесь люди, которые могут за себя постоять.

Неожиданно для всех из-за стола поднялся мужчина и, взглянув на собравшихся в кабинете людей, сказал:

— Я полностью согласен с Гариком. Время беспредела прошло. Я говорю от лица москвичей, которые работали с Мартыном. Сейчас пушками ничего не решишь. Нужно делать деньги, а не воевать. Кто этого не понимает, пусть отсюда уходит. Мы не будем работать с отморозками.

— Ты вообще кто такой? — спросил Михей. — Кто тебе давал здесь слово? Куда вы денетесь с подводной лодки?

— Ты помолчи, Михей. Георгий Павлович правильно говорит. Сейчас время другое, и плохо, если вы этого не понимаете, — сказал Гарик. — Сейчас нужно охранять бизнес, а не растаскивать его в разные стороны. Охранять, беречь и лелеять.

Георгий Павлович снова поднялся из-за стола:

— Вчера неизвестными людьми похищены два наших товарища по бизнесу, которые работали с Мартыном. Так вот, от лица москвичей я прошу вас принять меры к их розыску и освобождению. Вот если вы сможете это сделать, то мы как работали с вами, так и будем работать, если вы откажете нам в помощи, то мы найдем, к кому обратиться.

В кабинете повисла тишина. Шумевший до этого Михей замолчал, так как не знал, что ответить.

— Георгий Павлович, — обратился к нему Гарик, — у вас есть их фотографии?

— Да, они со мной, — он протянул их ему.

— Знаете, я лично займусь этим делом. Мы не можем допустить, чтобы наши финансовые потоки перекрывали какие-то неизвестные нам лица.

— Вот и ловим мы тебя на слове, Гарик, — неожиданно сказал Михей. — Если ты не найдешь их в течение двух дней, то сам свалишь отсюда к себе на окраину города.

— Хорошо, я согласен. Однако, если я их найду, то свалишь отсюда ты к себе в Казань. Думаю, что так будет справедливо.

Присутствующие ребята одобрительно загудели. Гарик встал с дивана и молча вышел из кабинета.

* * *

Роман и Геннадий сидели в номере гостиницы и смотрели телевизор. По телевизору шел какой-то старый неинтересный фильм, однако за неимением лучшего они смотрели его. Карты, в которые они резались с момента приезда в Казань, валялись на одной из кроватей.

— Генка! Может, я сбегаю к вокзалу, куплю водочки? Скучно просто так сидеть и глазеть в телевизор.

— Какая водка? Ты что, сдурел, что ли? Не на рыбалке, можешь и без водки обойтись — ответил ему Геннадий. — У тебя, как у хорошего летчика, должны быть первым делом самолеты, ну, а девушки потом. Я смотрю на тебя, вроде бы ты парень деревенский, должен быть трудягой, а ты лодырь. Тебе лишь бы выпить да поспать минут шестьсот на каждый глаз.

— Давай без оскорблений. Можно подумать, что ты городской. Сам, наверное, город увидел, лишь когда призвали в армию, а все туда же.

Неожиданно в дверь номера постучались. Роман вскочил со стула и бросился к двери. Повернув ключ в замке, он открыл. На пороге номера стоял незнакомый им парень в возрасте двадцати трех — двадцати пяти лет, одетый в синие джинсы и черную кожаную куртку.

— Вам кого? — поинтересовался Роман.

— Геннадий здесь? — задал парень вопрос, — пока тот соображал, что ему ответить, он оттеснил его от двери и вошел в номер.

— Привет. Меня зовут Ринат, — представился он и протянул руку Геннадию.

Тот молча поднялся со стула и пожал ее. Геннадий сморщил лоб, стараясь вспомнить, видел он этого человека в бинокль или нет. Однако сколько ни напрягался, вспомнить это лицо ему не удалось.

— Вот что, мужики, — сказал Ринат, присаживаясь на стул. — Сегодня Бык пойдет в баню. Моется он, как правило, со своим тестем. Баня у него за домом, у самой воды. Если незаметно переправиться на ту сторону, то его там можно будет взять голыми руками. Я на это время сниму охрану дома. Нужно будет захватить его буквально за пять минут, больше времени для этого не будет.

— А на чем мы переправимся на тот берег? У нас ведь нет лодки, — поинтересовался у него Геннадий.

— Лодку найдете в кустах, откуда вы сегодня вели наблюдение. В лодке будут и весла.

— А вы что, нас срисовали? — поинтересовался у него Роман.

— Нам об этом еще вчера сообщили могильщики с кладбища, которые вас засекли там.

— А я-то подумал, что вы нас вычислили по бликам от бинокля, — разочарованно протянул Роман.

— Если бы не я, то вы бы сейчас кормили рыбу в Кабане, — сказал Ринат. — Это я отговорил Быка не выставлять на этом месте с ночи засаду.

— Как погода? — спросил Геннадий.

— Тихо, но идет дождь. Вам приходилось управлять лодкой?

— Да. В армии приходилось принимать участие в форсировании водных преград, — сказал Геннадий.

— Хорошо, что вы хоть это сможете сделать самостоятельно.

Он достал из кармана листок бумаги и попросил у них ручку. Ринат начал рисовать план дома и бани. Ребята внимательно наблюдали за его рукой.

— Все ясно? — спросил Ринат. — Я вас буду ждать вот на этом месте.

Ребята молча кивнули головой. Ринат встал из-за стола и направился к выходу.

— Ну что? До вечера, мужики, — сказал он и вышел из номера.

* * *

Две машины заехали во двор большого дома и остановились, прижавшись к бордюру. Из машины вышел Гарик и, оглядевшись по сторонам, махнул рукой. Из второй машины вышел молодой светловолосый парень и подошел к нему.

— Рыба, — обратился к нему Гарик. — Вон, видишь ту черную металлическую дверь?

Тот молча кивнул.

— Так вот, — продолжил Гарик, — по моим сведениям, эта дверь ведет в подвал, где эти люди держат тех двоих пленных. Постарайтесь проникнуть внутрь этого подвала тихо. Если будут оказывать сопротивление, глушите всех на месте. Этих пленных привезете ко мне на квартиру.

— Сколько там охраны? — поинтересовался Рыба.

— Спроси что-нибудь полегче — ответил Гарик. — Я откуда могу знать, сколько там народу, кроме этих пленных? Может, двое, может, десять, а может, и никого.

— Все ясно, — сказал Рыба. — Только один вопрос. Мы сами в плен берем кого-то или нет?

— Я же тебе русским языком сказал, что если не оказывают сопротивления, никого не мочить. Так, приложиться чуть-чуть и не более. Зачем нам нужны все эти лишние разборы?

— Все понятно, — Рыба направился к машине.

Гарик тоже сел в машину и потихоньку выехал со двора.

— Ну что, ребята, разомнемся немного? — сказал Рыба.

Из машины один за другим вышли еще двое спортивного вида парней.

— Пошли, — коротко произнес Рыба и направился к металлической двери.

За дверью было тихо. Рыба снова собрался стучать, когда из-за двери послышался недовольный мужской голос:.

— Чего нужно?

— Слышишь, мужик, открой! У меня сосед топит квартиру. Нужно срочно перекрыть стояк, иначе затопит половину дома.

Лязгнул засов, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Этого было вполне достаточно для того чтобы ребята Гарика ворвались в подвал. Нападение было столь неожиданным и стремительным, что стоявший за дверью вроде бы нехилый парень, не смог оказать никакого сопротивления. Сильнейший удар битой по голове опрокинул его на грязный и пыльный пол. Ребята устремились вперед. Пробежав по подвалу метров тридцать, они оказались в небольшой комнате — мастерской, в которой, помимо двух прикованных к трубе мужчин, находился еще один охранник. Он выхватил пистолет и попытался снять его с предохранителя. Град ударов битами обрушился на его голову. Они были столь сильны, что превратили его череп в сплошное месиво из мозгов и кусков костей.

Мужчины, испугавшись нападавших на охрану людей, вжались в угол. Они были в ужасе от происходящего. Их пугал вид покрытых кровью здоровенных ребят.

— Проверь карманы, — приказал Рыба, обращаясь к одному из парней. — Ищите ключи от браслетов.

Парень перевернул убитого на спину и полез в его карманы. Вскоре он нашел небольшой ключ и передал его Рыбе. Рыба открыл браслеты и освободил мужчин от наручников.

— Вот что, мужики. Выходите из подвала и сразу же садитесь в серую «девятку», которая стоит около дверей подвала. Вопросы и ответы потом.

Один из парней проводил их до выхода и вернулся обратно.

— Давай умоемся и быстро сваливаем отсюда, — сказал Рыба.

Ребята стали быстро умываться, стараясь как можно быстрее смыть с себя кровь. За шумом воды они не услышали, как в подвал спустились прибывшие на смену охранники.

* * *

— Ты что здесь делаешь? — спросил Рыбу громадных размеров парень, похожий на молотобойца.

— А вы кто такие? — задал ему вопрос Рыба. — Мы вот из милиции, а вы откуда?

— Ты что несешь? — удивился бугай. — Какая милиция? Я что-то не понял!

Стоявшие за спиной бугая четверо ребят вели себя крайне сдержанно, видимо, никто из них не испытывал никакого желания связываться с представителями закона.

— Покажи документ, начальник, — попросил бугай.

— Хорошо, — Рыба полез в карман куртки.

Неожиданно для всех он достал не удостоверение личности, а пистолет. Первый выстрел пришелся в огромный живот бугая. Тот закричал от боли и, хватаясь за стенку подвала, стал медленно валиться с ног. Друзья Рыбы выхватили пистолеты и стали методично стрелять в бросившихся бежать охранников. Через минуту все было кончено.

— Дьяк, проверь всех. Если живые, добей, нам свидетели не нужны, — велел Рыба.

Один из подручных Рыбы направился вдоль подвала и стал осматривать тела убитых ими ребят. Вскоре раздался один выстрел.

— Дьяк, это ты? — спросил его Рыба.

— Да, — коротко ответил тот. — Один оказался раненым, пришлось добить.

Рыба нагнулся и, схватив за волосы еще живого бугая, спросил его:

— Вы кто такие? Кто вас направил сюда?

— Да пошел ты на хрен, — прохрипел бугай. — Если ребята узнают о вас, вам останется жить лишь часа два.

— Какие ребята должны узнать о нас? — поинтересовался у него Рыба.

Однако бугай застонал и потерял сознание. Рыба приставил к его голове пистолет и выстрелил.

— Надо же, — сказал Рыба, — только что отмывался от крови, теперь придется все начинать сначала.

Он открыл кран и начал смывать с себя кровь, которая яркими пятнами запеклась у него на лице и руках. Умывшись, они направились в сторону выхода из подвала. Первым открыл дверь Рыба. Выйдя, он осмотрелся по сторонам. Около подвала стояла старенькая иномарка французского производства. Рыба вернулся назад и приказал Дьяку осмотреть карманы убитых. Вскоре Дьяк передал ему ключи от машины. Рыба вышел из подвала и прямиком направился к ней. Вслед за ним в машину сели и его товарищи. Они подъехали к ожидавшей их машине. Опустив боковое стекло, Рыба сказал, обращаясь к водителю:

— Давай трогай. Держись за нами метрах в сорока.

Машины тронулась и медленно выкатилась из двора.

— В общем, вот что, мужики, — сказал Рыба, обращаясь к бывшим заложникам, когда их машины остановились в тихом малолюдном переулке. — Мы сейчас вас довезем до первой остановки общественного транспорта. Там вы поедете туда, куда вам нужно. О том, что вам нужно молчать, я говорить не стану. Вы сами все хорошо понимаете и без меня.

Машина проехала еще метров пятьсот и остановилась. Из нее вышли двое мужчин и стали ловить такси.

* * *

Бык мылся с тестем в бане. Он уже несколько раз заходил в парную и был уже изрядно утомлен этой процедурой. Выйдя в предбанник, он сел на лавку.

— Наиль, — позвал его тесть. — Давай еще раз попаримся и будем отдыхать.

Бык поднялся с лавки и направился в баню. Он взялся за ручку двери, чтобы пройти в парную, однако его остановил настойчивый стук в дверь.

— Кого несет нелегкая? — подумал он.

Бык вышел в предбанник и, повязавшись полотенцем, открыл дверь. От сильного удара по голове он моментально потерял сознание.

— Наиль, где же ты? — снова позвал его тесть.

Не получив ответа, он вышел в предбанник. Предбанник оказался пуст, лишь один сланец голубого цвета валялся около входной двери в баню. Открыв окно, тесть увидел, как метрах в тридцати от бани в припаркованной машине сидели поселковые ребята и резались в карты.

— Арслан! — позвал он одного из них. — Куда ушел Наиль?

— Как куда? — удивленно спросил тот. — Он же с вами в бане?

— Да нет его в бане… — Не мог же он исчезнуть бесследно?

Обеспокоенные этим сообщением, ребята повскакивали с мест и бросились осматривать прилегающую к бане местность. Быка нигде не было, лишь второй голубой сланец плескался в воде в метрах десяти от берега. Поверхность озера была чиста. Ни лодок, ни плотов они не увидели. Часть ребят, сев в машины, помчалась на другой берег озера, другие, сев в лодки, стали внимательно исследовать береговую линию.

Через час вернулся экипаж, который прочесал противоположный берег Кабана. Среди густых зарослей камыша они обнаружили небольшой пустой прогулочный ялик, на дне которого лежало махровое банное полотенце, принадлежащее, со слов тестя и жены, Быку.

Поздно вечером около дома Быка собралось человек сорок парней. Всех собравшихся ребят интересовал лишь один вопрос: как мог бесследно исчезнуть Бык? Никто не хотел брать на себя ответственность за его исчезновение. Скоро споры переросли в драку. Некогда единая группировка Быка моментально раскололась на две половины, одну из которых возглавил бывший начальник охраны Быка Ринат, а вторую — Храпун.

Утром в поселок приехали сотрудники милиции, которые тщательно осмотрели прилегающую к поселку местность. Однако ни этот, ни все последующие осмотры ничего существенного не выявили. Все пришли к убеждению, что к похищению Быка причастны люди Корейца.

Я узнал об исчезновении Быка лишь через два дня. Изучив материалы розыскного дела, я позвонил в прокуратуру Приволжского района. Трубку снял следователь прокуратуры Иван Тимофеевич Рогов. Поздоровавшись с ним, я поинтересовался перспективой возбуждения уголовного дела по факту похищения Быка. Ответ следователя прокуратуры обескуражил меня:

— Что вы хотите, Виктор Николаевич? Кому нужно это уголовное дело? Вы же опытный сотрудник милиции и великолепно знаете, что у Быка руки по локоть в крови. Вы на что рассчитываете, что мы сейчас возбудим уголовное дело и бросим все силы на раскрытие этого убийства? Это же глупо. Вы великолепно знаете, что такие преступления не раскрываются. Люди, которые совершили его похищение, были профессионалами, это раз. Во-вторых, им явно помогали люди из его бригады, которые были недовольны его действиями в последнее время. Вы же знаете, сколько у него было врагов здесь, в Казани, и в Москве. Кто его решил убрать, остается лишь гадать. Мартын мертв, с него уже не спросишь. Резаный в Питере, его также не допросишь. Вот и все, круг замкнулся.

Я положил трубку. Немного подумав, я набрал номер Шимановского. Я долго ждал, когда он ответит на мой звонок. Наконец, Вадим поднял трубку.

— Привет, Вадим, как жизнь? — поинтересовался я у него. — Забывать стал, Вадим, не звонишь, видно, хорошо жить стал, спокойно?

— Представьте себе, Виктор Николаевич, жизнь стала принимать прекрасные формы. Вот, говорят, Бык бесследно исчез, словно его никогда и не было.

— И кто к его исчезновению приложил руку? — спросил я его напрямую.

— По-разному говорят люди. Кто говорит, что это сотрудники милиции провели операцию. Кто говорит, что это было сделано по просьбе Мартына. Мне лично, например, наплевать, кто это сделал. Главное, что нет больше этого придурка.

— Не спеши радоваться, Вадим. Я слышал, что в Москве бизнесмены выбрали себе нового человека взамен Мартына — Гарика. Думаю, что он тоже не подарок.

— Почему ты так говоришь? Он, в отличие от других, мог всегда договориться с большим бизнесом, думаю, что мы найдем с ним общий язык.

— А я-то думал, что ты больше не полезешь ни под какую крышу, видно, жизнь тебя ничему не научила.

— Все мы, Виктор Николаевич, под кем-то сидим. Мы под бандитами, вы под чиновниками. Всем им нужны деньги. Кто их них довольствуется малым — никто! Всем им отдавай все. Все, что есть.

— Я понял твою позицию, Вадим, — сказал я. — Тебе все равно, Мартын, Бык, Гарик, ты, видно, жить без них уже не можешь?

— А что изменится? — спросил он. — Вместо них придет Резаный со своими бандитами. Так лучше работать с теми, кого знаешь.

— Жираф большой, ему видней, — сказал я и положил трубку.

Я встал из-за стола и стал медленно шагать вдоль стен кабинета.

* * *

Бык лежал на холодном бетонном полу какого-то недостроенного коттеджа. Одежды на нем не было, и поэтому ему было очень холодно. Он попытался пошевелиться, но связанные за спиной колючей проволокой руки не дали ему возможности этого сделать. Каждое движение вызывало в его теле сильную боль.

— Как же я так попался? — думал он. — Ведь можно было бы и раньше догадаться, что Ринат предатель. Пожалел я его и двух его маленьких детей, а теперь за все это придется расплачиваться своей жизнью. Глупо, но назад пятками не ходят. Скорей бы убили, а так умирать — без воды и еды мучительно и страшно. Кричать, звать на помощь, похоже, тоже бесполезно. Сколько ни кричи, все равно никто не услышит.

Слух Быка в темноте и полном одиночестве заметно обострился, и сейчас, прислушиваясь, он не без труда различил шум работающего недалеко от него трактора.

— Вот, надо же, где-то идет жизнь, люди работают, строят, к чему-то стремятся. У меня же полнейший тупик.

От этих невеселых мыслей ему стало еще холодней. Он вновь попытался пошевелить затекшей от долгого лежания ногой, однако боль, как стрела, пронзила все его тело от пальца на ноге до головы. Он невольно застонал и заскрипел зубами

— Интересно, какой сегодня день? — подумал он. — По-моему, когда захватили в плен, был вторник, а сегодня какой день? Сколько я уже здесь? Сутки, двое, трое?

За все это время, пока он находился в подвале, к нему приходили всего один раз. Интересно, когда это было?

Он снова прислушался. Ему показалось, что где-то рядом разговаривают люди.

— А вдруг ищут меня? — подумал он с надеждой. — Вот сейчас раскроется дверь, и появятся мои друзья.

Раньше он спокойно рассуждал о смерти. Сказать, что он боялся умереть, было нельзя. Он был мужественным человеком, и страх перед смертью считал человеческой слабостью. Сейчас его мировоззрение изменилось. Здесь, в подвале, он научился ценить и уважать жизнь во всех ее проявлениях. Боялся ли он умереть? Наверное, нет. Страшно было другое, что о его смерти не узнает никто. Просто его тело сначала превратится в массу, напоминающую студень, а затем белые толстые черви объедят его кости. Он мысленно представил себе весь этот процесс, и ему так вдруг захотелось жить, что он, набрав полные легкие воздуха, закричал что было силы.

Он прислушался, но его по-прежнему окутывала тишина. Ранее звучавшие где-то голоса исчезли. Ему очень захотелось пить, он прижался к полу лицом и стал лизать языком влажный от сырости пол. Устав, он закрыл глаза и вскоре провалился в сон.

ЭПИЛОГ

Труп Быка так и не был обнаружен. Уже потом, года через два, у меня появилась информация о том, что люди Алика из Челнов застрелили его, а труп, расчленив, закатали в бочки с цементом и утопили в озере Средний Кабан.

Страховая компания «Казань» просуществовала еще несколько лет. Шимановский успешно для себя провел несколько финансовых операций с векселями банка «Ак Барс». Вырученные от этих операций деньги он перевел в США, где со своим бывшим одноклассником они попытались организовать бизнес. Однако товарищ, завладев его деньгами, скрылся в неизвестном направлении.

Люди, с которыми Шимановский осуществлял свои финансовые комбинации, были впоследствии осуждены на различные сроки. Что интересно в этой истории — сами участники этой небольшой группы не получили практически ни копейки от этих операций, а все деньги осели в кармане Шимановского, который проходил по этому делу в качестве свидетеля. Как показала экспертиза, не удалось найти ни одного финансового документа с его подписью.

Резаный, пережив еще три покушения, был застрелен в Петербурге при выходе из гостиницы. Три снайпера, разместившиеся на крышах и чердаках прилегающих к гостинице зданий, не оставили ни единого шанса ни ему, ни его охране.

Гарик и Алик из Челнов пережили их всех. Десять лет потребовалось органам внутренних дел, чтобы решить вопрос об их аресте. По группировке Алика было доказано судом более двадцати убийств, десятки преступлений, связанных с вымогательством, с незаконным лишением людей свободы. Алик был осужден на пожизненный срок. Вскоре после ареста Алика была ликвидирована вся московская бригада Гарика. Задействовав все свои связи как в Москве, так и в Казани, ему удалось «отделаться легким испугом». Часть боевиков Гарика получила очень смешные сроки, а сам он был освобожден из зала суда

Оглавление

Уважаемые читатели!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg