«Микро»

Микро (fb2) - Микро [Micro-ru] (пер. Артем Игоревич Лисочкин) 1879K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Майкл Крайтон - Ричард Престон

Майкл Крайтон, Ричард Престон Микро

Младшему

Вокруг нас кишат мириады крошечных созданий… Изучать их и восхищаться ими можно до бесконечности — если только вы проявите желание оторвать взгляд от линии горизонта и взглянуть на то, что происходит на расстоянии вытянутой руки. На магелланову кругосветку вокруг древесного ствола можно потратить всю жизнь.

Э. О. Уилсон[1]

Введение В каком мире мы живем?

В 2008 году знаменитый натуралист Дэвид Аттенборо выразил озабоченность тем, что современные школьники не способны определить самое обычное растение или насекомое, попавшееся им на глаза, в то время как их ровесники из предыдущих поколений не испытывали при этом ровно никаких затруднений. Нынешние дети, судя по всему, совершенно оторваны от живой природы, а детские игры почти никак теперь с нею не связаны. Винить в этом можно множество факторов: засилье больших городов, скученность жизненного пространства, компьютеры и Интернет, непосильные домашние задания… Но результат один: дети все реже оказываются один на один с природой, все реже имеют возможность приобрести бесценный опыт, который природа в состоянии им преподнести. По горькой иронии, происходит это в те времена, когда озабоченность состоянием окружающей среды на Западе велика как никогда, а предлагаемые природоохранные меры как никогда более решительны.

Привить молодому поколению должное отношение к окружающей среде всегда было одной из основных целей «зеленого» движения, но обернулась она в итоге не более чем броским лозунгом. Детей призывали защищать то, о чем они не имели ни малейшего представления. Нельзя не отметить, что такая доктрина оказала природоохранной области медвежью услугу, сведя все благие устремления на нет. Упадок, в который пришли американские национальные парки, — первый тому пример, политика США в области предотвращения лесных пожаров — пример номер два. Подобной политике никогда не было бы места, если бы люди действительно понимали среду, которую пытаются охранять.

Проблема в том, что все это делалось совершенно искренне. Многие убеждены, что следующее поколение школьников выйдет за порог школы еще более уверенным в себе и своих знаниях — по крайней мере, учителя, у которых на любой вопрос всегда есть четкий однозначный ответ. И только в реальной жизни молодые люди откроют для себя факт, что ответы на многие вопросы весьма неопределенны, а на некоторые ответа нет вообще. Если вдруг на природе какой-то жук выпустит в вас пахучую струю, или крылья бабочки оставят у вас на пальцах разноцветные пятна, или вы своими глазами увидите, как гусеница заворачивается в свой кокон — все это оставит вас с чувством неразгаданной тайны, которую хочется во что бы то ни стало разгадать. Чем больше наблюдаешь за миром природы, тем более загадочным он представляется и тем сильней сознаешь, сколь ничтожны твои познания о нем. Осознаешь, что он не только красив, но еще и изобилен, необъятен, агрессивен, груб, жесток, полон паразитизма. А эти-то его качества не особо подробно описаны в учебниках.

Наверное, самый важный урок, который можно извлечь из непосредственного общения с миром природы, — это то, что он, со всеми его стихиями и запутанными взаимосвязями, представляет собой чрезвычайно сложную систему, которую мы никогда не поймем и поведение которой никогда не сумеем предсказывать. Уверенность в обратном — это такой же бред, как вера в предсказания на фондовом рынке, еще одной сложной системе схожего порядка. Если кто-то уверяет, будто способен предсказать курс акций даже в самые ближайшие дни, то это либо жулик, либо шарлатан. Если же подобные заявления делает специалист по проблемам окружающей среды, даже по отношению к какой-то локальной экосистеме, то и не знаешь, за кого его держать — за лжепророка или просто за дурака.

Со сложными системами люди взаимодействуют достаточно успешно. Нам постоянно приходится это делать. Но мы пытаемся лишь как-то обуздать их, взять под контроль, управляем ими скорее методом проб и ошибок, а не опираясь на какие-то незыблемые правила. Заверения в том, что мы якобы их полностью понимаем, — это не более чем заверения. Как, скажем, управляют какой-то системой те же менеджеры? Они что-то предпринимают, ждут отклика, а потом делают еще то или иное в попытках добиться желаемого результата. Нельзя не признать, что при подобном регулярном взаимодействии, которое может продолжаться до бесконечности, мы все равно никогда точно не знаем, как в том или ином случае поведет себя система, — каждый раз нужно выждать и посмотреть, к чему привели наши действия. Да, нередко у нас есть какие-то предчувствия насчет того, что может произойти. Да, иногда мы оказываемся правы. Но мы никогда не уверены окончательно и бесповоротно.

При взаимодействии с миром природы у нас никогда нет уверенности — вот что главное. И так будет всегда.

Как же тогда молодым людям обрести опыт общения с миром природы? В идеале стоит провести какое-то время в тропическом лесу — в этой необъятной, неуютной, тревожной и безумно красивой среде обитания, что очень быстро вынудит отбросить любые расхожие представления о ней.

Майкл Крайтон, 28 августа 2008 года. Не окончено

СЕМЕРО СТУДЕНТОВ ВЫПУСКНОГО КУРСА:

Рик Хаттер

Этноботаник, специалист по средствам народной медицины.

Карен Кинг

Арахнолог (специалист по паукам, скорпионам и клещам). Мастер боевых единоборств.

Питер Дженсен

Специалист по животным ядам и отравлениям ими.

Эрика Молл

Энтомолог и колеоптеролог (эксперт по жукам).

Амар Сингх

Ботаник, специализирующийся на гормонах растений.

Дженни Линн

Биохимик, специализирующийся на феромонах (сигнальных запахах животных и растений).

Дэнни Мино

Кандидат на степень по философии науки, диссертация на тему «Научные лингвистические коды и трансформация парадигм».

Часть первая Тензор

Пролог

«Наниджен».

9 октября, 23:55

Западнее Перл-Харбора по обеим сторонам Феррингтонского шоссе потянулись бесконечные поля сахарного тростника, густо-зеленые в лунном свете. Испокон веков на Оаху это был чисто сельскохозяйственный район, но теперь и сюда постепенно проникли современные веяния. Сидя за рулем, Маркос Родригес, наконец, углядел слева плоские стальные крыши нового индустриального парка Каликимаки, ярко блеснувшие серебром на фоне темной зелени. По правде говоря, он уже не раз слышал, что парк этот — одно название что индустриальный. На самом деле он застроен, в основном, обычными складами с весьма умеренной арендной платой. Магазин оборудования для яхт и катеров, какой-то парень, строгающий на заказ доски для серфинга, пара механических мастерских да слесарь-одиночка — вот, собственно, и вся индустрия.

И, конечно же, цель его нынешнего визита — «Наниджен Майкротекнолоджиз», новая компания с материка, базирующаяся с недавних пор в большом здании в глубине территории парка.

Родригес свернул с шоссе, проехал между погруженными в тишину строениями — в парке ни души. Подкатил к входу в «Наниджен».

Со стороны это здание ничем не отличалось от большинства прочих. Одноэтажный стальной фасад под рифленой металлической крышей — по большому счету, просто тот же огромный складской ангар крайне незатейливой и дешевой конструкции. Но Родригеса уже просветили, что это не просто ангар. Перед тем как возвести это сооружение, в скальном грунте пробили глубокий котлован, который компания до отказа нашпиговала электронным оборудованием. Только после этого и возник непрезентабельный фасад, покрытый теперь тонкой рыжей пылью с окрестных полей.

Маркос натянул резиновые перчатки и сунул в карман фотоаппарат с инфракрасным фильтром. Вылез из машины. Униформа охранника была уже на нем, козырек бейсболки надвинул пониже — на случай, если на улице есть камеры слежения. Он достал ключ, который ухитрился стащить у нанидженовской секретарши несколько недель назад, когда после третьего коктейля «Голубые Гавайи» она окончательно вырубилась. Тогда он успел сделать дубликат и положить ключ на место еще до того, как она очухалась.

У нее-то Родригес и вызнал, что «Наниджен» — это почти четыре тысячи квадратных метров лабораторий и высокотехнологичных производств, которые, по ее словам, работали над созданием суперсовременной робототехники. Подробностей она особо не знала, не считая того, что роботы были совсем крошечными.

— А еще они проводят опыты с какой-то химией и растениями, — неопределенно добавила секретарша.

— Так для этого и нужны роботы? — уточнил Родригес.

— Ну да, вроде, — пожала девушка плечами.

Но, главное, она сообщила, что в здании нет никакой охраны: ни тебе сигнализации, ни датчиков движения, ни камер, ни лазерных лучей… Даже обычных охранников, и тех нет.

— А что же тогда есть? — спросил Маркос в тот день. — Собаки?

Секретарша помотала головой.

— Ничегошеньки, — сказала она. — Только замок на входной двери. Они говорят, что никакая охрана им не нужна.

Тогда Родригес сильно заподозрил, что «Наниджен» — это просто какой-то развод или налоговая афера. Ни одна компания из области высоких технологий в жизни не обоснуется в каком-то запыленном ангаре, да еще в такой дали от центра Гонолулу и университета, из которого и растут ноги у всего этого хайтека. Если «Наниджен» забралась в такую глушь, ей наверняка есть что скрывать.

Клиент был того же мнения. Потому-то Маркоса в первую очередь и наняли. Хотя, сказать по правде, расследование деятельности высокотехнологичных корпораций отнюдь не относилось к основным направлениям его работы. В основном, ему звонили всякие мелкие адвокаты — с просьбой застукать с поличным неверных мужей или жен где-нибудь на Вайкики, из-за чего он повсюду и таскал с собой фотоаппарат. В данном случае его тоже нанял адвокат из местных, Вилли Фонг. Но клиентом был не Вилли — кто за все платил, адвокат так и не сказал.

На этот счет у Родригеса имелись, конечно, и кое-какие собственные подозрения. «Наниджен», скорее всего, тратит миллионы долларов на электронику из Шанхая и Осаки, и наверняка поставщикам захотелось выяснить, на какие такие цели идет их продукция.

— Так кто же это, Вилли? Китайцы или японцы? — спросил он у своего заказчика.

Фонг только пожал плечами.

— Сам же знаешь, что не скажу, Маркос.

— Но это же чушь какая-то! — воскликнул тогда Родригес. — Там даже охраны нет, что мешает твоим клиентам как-нибудь ночью вскрыть замок, залезть туда и все осмотреть самим? Я-то им зачем?

— Ты отговариваешь меня от собственного заказа?

— Просто хочу знать, что все это значит.

— А они хотят, чтобы ты зашел туда и выяснил, что в этом здании такого, и принес им фотки. Только и всего.

— Мне это не нравится. По-моему, это какой-то развод.

— Не исключено.

Вилли бросил на подельника утомленный взгляд, словно говоря: «Да тебе-то какая разница?»

— По крайней мере, тут уж точно никто не вылезет из-за стола, чтобы самолично двинуть тебе в рожу, — сказал он.

— И на том спасибо.

Фонг отъехал назад на стуле и сложил руки на выпирающем пузе.

— Ну рожай уже, Маркос! Так берешься или что?

И вот теперь, подступая середь ночи к входным дверям, Родригес вдруг опять занервничал. Охрана им не нужна, видите ли! Даже обычной сигнализации нет. Что за дела? Ну как в наш век проживешь без охраны, тем более в Гонолулу? Тут на каждом углу сигналка, иначе никак.

Окон на здании не было — только одна металлическая дверь. Рядом с ней вывеска: «Наниджен Майкротекнолоджиз». Под этой надписью еще одна, поменьше: «Вход только по приглашению».

Мужчина сунул ключ в замок, повернул его. Щелчок — и дверь отворилась.

Слишком уж просто, подумал он. После чего быстро оглядел пустынную улицу и проскользнул внутрь.

За ней в тусклом свете немногочисленных дежурных ламп обнаружилась просторная приемная. Стеклянные стены, диванчики с журналами и рекламными буклетами… Родригес включил фонарик и двинулся через холл дальше. На противоположной стороне было две двери. Он вошел наугад в первую, за которой открылся длинный коридор, тоже со стеклянными стенками. По обеим сторонам явно находились лаборатории: рабочие столы уставлены какими-то непонятными приборами, в шкафчиках над ними шеренги бутылей и банок. Через каждую дюжину ярдов — гудящий холодильник из блестящей нержавейки и нечто вроде стиральной машины.

Беспорядочно увешанные какими-то листочками доски объявлений, наклейки с записочками на холодильнике — на первый взгляд, вроде бы полный бардак, но у Родригеса сразу возникло чувство, что компания эта самая что ни на есть настоящая, что «Наниджен» всерьез занимается какими-то научными исследованиями. Так для чего же им роботы?

А вот, кстати, и сами роботы. Только до чертиков странные: угловатые приземистые штуковины с механическими руками, колесиками и прочими придатками, вроде тех аппаратов, что отправляют на Марс. Причем самого разного вида и самых разных размеров — некоторые с обувную коробку, некоторые гораздо крупнее. И только тут Маркос заметил, что по соседству с каждым из них имеется еще и уменьшенная копия того же робота. А рядом с той — еще более миниатюрная копия. И так до самой крошечной, с ноготь размером, но, тем не менее, повторяющей самый большой образец до мельчайших деталей. На верстаках стояли увеличительные стекла на подставках, чтобы рабочие могли разглядеть этих крошечных роботов. Интересно, как такую кроху можно вообще сделать?

Пройдя до конца коридора, Родригес увидел дверь с небольшой табличкой: «Ядро тензора». Толкнув ее, он ощутил прохладный ветерок. В большом помещении за нею царил полумрак. Справа Маркос заметил ряды подвешенных на крючки рюкзаков, словно бы для загородной прогулки, в остальном же там было пусто. Слышался довольно громкий трансформаторный гул, но больше ни звука. Потом мужчина обратил внимание, что весь пол изрезан глубокими канавками, образующими правильные шестиугольники, похожие на пчелиные соты. Или это плитка такая шестиугольная? При таком свете не разобрать.

И тут… А ведь под полом тоже что-то есть, неожиданно понял Маркос. Вниз уходила огромная замысловатая конструкция из шестиугольных труб и медных проводов, едва различимая в полумраке. Пол был из прозрачного пластика, который и открывал взгляду упрятанную под землей сложную электронную начинку.

Родригес присел на корточки, чтобы разглядеть ее получше, и, всматриваясь сквозь один из шестиугольников, вдруг увидел, как на прозрачный пластик шлепнулась капелька крови. А потом еще одна. Маркос с любопытством огляделся, пока не сообразил потрогать себя за лоб. Кровь шла у него, откуда-то над правой бровью.

Что за?.. Как он ухитрился порезаться? Ведь совсем ничего не почувствовал! Но на резиновой перчатке явно осталась кровь, которая продолжала капать у него со лба. Мужчина вскочил. Кровь теперь стекала по его щеке и подбородку, капала на униформу охранника. Прижимая руку ко лбу, он метнулся к ближайшей лаборатории — может, там найдутся бумажные платки или салфетки. Отыскал коробку «Клинекса», подступил к умывальнику с зеркалом. Промокнул лицо салфеткой. Кровь вроде начала останавливаться: порез был крошечный, но довольно глубокий, с идеально ровными и острыми краями. Маркос по-прежнему не понимал, как это могло случиться, но примерно так можно порезаться краем бумажного листа или бритвенным лезвием.

Родригес взглянул на часы. Двадцать минут первого. Пора браться за дело. И в ту же секунду он заметил, что и на тыльной стороне его руки с часами тоже откуда-то возникла тонкая красная линия. Натянувшаяся кожа между запястьем и костяшками раздалась, и из нового пореза бодро потекла кровь. Мужчина испуганно вскрикнул. Схватил еще несколько салфеток, а потом и полотенце, висящее рядом с раковиной.

Оторвал лоскут, обмотал руку. А потом вдруг почувствовал боль в ноге и, опустив взгляд, заметил, что его брюки на середине бедра разрезаны и оттуда тоже течет кровь.

Родригес больше не раздумывал. Развернулся и побежал.

Прихрамывая и подволакивая порезанную ногу, Маркос пересек приемную и устремился к выходу. Он понимал, что оставил достаточно улик, по которым его потом легко вычислить, но плевать — главное, поскорее убраться отсюда!

Вскоре после часа ночи Родригес затормозил возле конторы Фонга. Свет на втором этаже еще горел. Спотыкаясь, Маркос бросился к лестнице черного хода. Несмотря на слабость от потери крови, на ногах он держался еще более или менее уверенно. Вскоре он без стука распахнул дверь конторы.

Вилли Фонг был не один — в кабинете сидел еще один тип, которого Родригес раньше не видел. Китаец лет двадцати пяти, в черном костюме, с сигаретой в руке.

Фонг обернулся.

— Что стряслось? Ну и видок у тебя!

Поднявшись, Вилли запер дверь и вернулся в кресло.

— Подрался, что ли?

Родригес тяжело оперся на письменный стол. С него по-прежнему капала кровь. Китаеза в черном слегка отпрянул, но ничего не сказал.

— Нет, не подрался, — ответил Маркос.

— Тогда что же, черт возьми?

— Не знаю! Как-то само собой получилось.

— Это ты о чем? — сердито фыркнул Фонг. — Мужик, ты несешь какую-то хрень. Так в чем все-таки дело?

Молодой китаец закашлялся. Родригес поднял взгляд и увидел у него под подбородком алую дугу. Кровь ручьем хлынула на его белую рубашку. Сам этот парень явно ничего не понимал. Он вцепился рукой себе в горло. Кровь густо выступила у него между пальцами, и он завалился на спину.

— Ни хрена себе! — Вскочив из-за стола, Вилли Фонг вытаращился на упавшего парня. Каблуки китайца колотились об пол, он бился в конвульсиях. — Твоя работа?

— Нет, — отозвался Маркос. — Вот про это я тебе и толкую!

— Херня какая-то, — пробурчал Фонг. — Чего это ты с собой притащил? Головой-то подумал? Да это за неделю не отмо…

И тут всю его левую щеку тоже забрызгала кровь, толчками выбрасывавшаяся из порезанной шейной артерии. Вилли попытался зажать рану рукой, но кровь фонтанчиками била между пальцами.

— О господи! — прохрипел он, сползая обратно в кресло. Уставился на Родригеса. — Как?!

— Да понятия не имею! — выкрикнул Маркос. Он прекрасно понимал, что сейчас будет. Оставалось только ждать. Когда что-то резануло его по затылку, он едва это почувствовал. Но почти сразу у него сильно закружилась голова, и ноги подкосились. Родригес свалился на бок в липкую лужу собственной крови, вперив неподвижный взгляд в стол Фонга. Из-под стола торчали ботинки адвоката. «Этот говнюк теперь мне никогда не заплатит», — мелькнуло у Маркоса в голове напоследок. И вокруг него окончательно сомкнулась тьма.

«ДИКОЕ ТРОЙНОЕ САМОУБИЙСТВО» — кричал заголовок во всю первую полосу «Гонолулу Стар-Эдветайзер». Сидя за столом, лейтенант полиции Дэн Ватанабэ отшвырнул газету подальше. Поднял взгляд на своего начальника, Марти Каламу.

— Мне уже весь телефон оборвали, — хмуро сказал Калама. Он носил очочки в тонкой металлической оправе, постоянно моргал и вообще больше походил на учителя, чем на полицейского. Но подобное впечатление было обманчивым. На Гавайях таких людей называют «акамаи» — голова у него соображала побыстрей любого компьютера.

— По-моему, у нас проблемы, — продолжал Марти.

— Из-за этого самоубийства? Это уж точно, — кивнул Ватанабэ. — По-моему, так полный бред.

— Тогда откуда газеты это взяли?

— Откуда обычно, — отозвался Дэн. — Из собственной башки.

— Давай-ка поподробней, — распорядился Калама.

Ватанабэ не пришлось сверяться с записями: даже через несколько дней увиденная сцена стояла у него перед глазами, как живая.

— У Вилли Фонга контора на втором этаже, в одном из тех маленьких домиков на Пууи-авеню: сворачиваешь вправо с автострады на Лиллихи-стрит — и ты почти на месте. Здание деревянное, довольно задрипанное, всего в нем четыре офиса. Вилли шестьдесят лет, наверняка вы про него слышали, адвокат, работает с местными — ну, кого за пьяную езду прихватят или еще за какую-нибудь мелочовку. Сам всегда был чист. Кто-то в здании пожаловался на запах из его конторы. Ну, мы приехали и обнаружили троих мертвых мужчин. Медэксперт говорит, два-три дня пролежали, точнее не сказать. Кондиционер был выключен, так что все там изрядно провоняло. У всех троих ножевые. У Вилли перерезана сонная артерия, истек кровью, так в кресле и остался. На другой стороне комнаты какой-то молодой китаец, документов нет, ищем. Непонятно, наш или приезжий. У этого рассечены обе яремные вены, быстрая кровопотеря. Третий — тот самый португалец с фотоаппаратом, Родригес.

— Тот, что охотится за парнями, которые трахают своих секретарш?

— Он самый. И постоянно получает за это по мордасам. Получал, вернее. В общем, он тоже был там, и порезы у него чуть ли не по всему телу — на лице, на лбу, на руках-ногах, на затылке. В жизни ничего подобного не видел.

— На пробные порезы не похоже? Самоубийцы, они…

Ватанабэ помотал головой.

— Нет. Медэксперт тоже сказал, что нет. Его кто-то резал, причем начал задолго до этого — где-то за час. Мы нашли его кровь на черной лестнице, отпечатки ног на ступеньках тоже кровавые. И машина возле подъезда вся кровью уделана. Короче, лило с него еще тогда, когда он подошел к дверям.

— Так что, по-твоему, там произошло?

— Не возьмусь сказать. Если это и самоубийство, то на троих у нас ни одной предсмертной записки — слыханное ли дело? Плюс ножа тоже нет, а мы там все вверх ногами перевернули, должен заметить. Плюс дверь была заперта изнутри, так что выйти оттуда никто не мог. Окна тоже закрыты и заперты. Окна мы по-любому проверили на отпечатки — мало ли кто через окно залез и вылез. Но на окнах и подоконниках ни одного свежего отпечатка, одна пыль.

— Может, кто-то из них спустил лезвие в унитаз? — предположил Калама.

— Исключено, — ответил Ватанабэ. — В туалете ни пятнышка. Значит, после того как началась вся эта резня, никто туда не заходил. У нас просто три зарезанных мужика в запертой комнате. И ни мотива, ни орудия убийства — ни черта.

— И что ты думаешь делать?

— Этот детектив-португалец откуда-то приехал. Причем уже порезанный. Попробую выяснить, где это произошло. Где началось.

Он пожал плечами.

— У него был чек с бензоколонки в Калепе. В десять вечера он залил полный бак. Мы знаем, сколько бензина он потом израсходовал, так что можно прикинуть примерный радиус, куда он мог доехать после заправки перед тем, как вернуться к Вилли.

— Великоватый получится радиус. Чуть ли не во весь остров.

— Попробуем методом исключения. Кроме того, у него в шинах застрял свежий щебень. Дробленый известняк. Большая вероятность того, что он заезжал на какую-нибудь стройку или еще куда. В общем, будем проверять. Не сразу, конечно, но это место мы по-любому отыщем.

Ватанабэ двинул газету по столу.

— А тем временем… Я бы сказал, что в газетах все расписано правильно. Тройное самоубийство по предварительному сговору, и точка. По крайней мере, пока.

Глава 1

Дивинити-авеню, Кембридж.

18 октября, 13:00

На втором этаже, в биологической лаборатории, Питер Дженсен, двадцати трех лет, медленно опускал в небольшой стеклянный террариум металлические щипцы. Потом, прицелившись чуть позади капюшона кобры, он быстрым движением прижал ее голову к днищу. Змея злобно шипела, но Дженсен дотянулся до нее, крепко ухватил за шею и поднес к стаканчику для сбора яда. Протер мембрану спиртом, погрузил в нее змеиные зубы и стал смотреть, как желтоватая жидкость сползает по стеклянной стенке.

Пока удалось нацедить лишь несколько жалких миллилитров. Чтобы собрать достаточное для исследований количество яда, Дженсену требовалось, как минимум, с полдюжины кобр, но в лаборатории попросту не нашлось бы для них места. Большая змеиная ферма имелась в Оллстоне, но ее обитатели часто болели. Питеру хотелось иметь змей под боком, чтобы можно было регулярно следить за их состоянием.

Змеиный яд очень легко загрязняется бактериями — отсюда и протирка спиртом, и поддон со льдом, на котором всегда стоял лабораторный стаканчик. Исследование Дженсена касалось биологической активности определенных полипептидов, которые содержит яд кобры. Эта работа была лишь частью куда более обширного исследования змей, лягушек и пауков, способных производить нейроактивные токсины. Благодаря большому опыту работы со змеями Питер стал и большим специалистом по змеиным укусам, и время от времени его даже вызывали в больницы в качестве консультанта, особенно, если укус был из категории экзотических. У прочих студентов, работающих в лаборатории по собственным программам магистратуры, это вызывало определенную зависть. Как и в любой группе, каждый стремился хоть в чем-нибудь обойти остальных, так что если кто-то вдруг начинал получать знаки внимания из внешнего мира, это сразу вызывало соответствующую реакцию. На сей раз общее мнение было таково, что кобра слишком опасна, чтобы держать ее в лаборатории, и что ей тут вообще не место. Самым мягким определением занятий Дженсена со стороны коллег было «возня с ядовитыми гадами».

Но Питера это нисколько не огорчало. Человек он был приветливый, незлобивый и беспристрастный. Вырос он в ученой семье и укусы коллег не принимал близко к сердцу. Его родителей уже не было в живых — разбились в катастрофе легкого самолета где-то в горах Северной Калифорнии. Отец был профессором геологии Калифорнийского университета в Дейвисе, мать преподавала на медицинском факультете в Сан-Франциско, а старший брат был физиком.

Едва Питер успел вернуть кобру обратно в террариум, как рядом возник Рик Хаттер. Этноботаник, двадцати четырех лет. В последнее время он занимался анальгетиками, обнаруженными в коре некоторых тропических деревьев. Как обычно, на Рике были линялые джинсы, джинсовая же рубашка и тяжелые ботинки. А еще его отличали ухоженная бородка и вечно недовольный взгляд.

— Я смотрю, ты без перчаток, — заметил он.

— Без, — подтвердил Дженсен. — Я уже столько раз возился с этими…

— На моей полевой работе ты бы без перчаток не обошелся, — перебил его Хаттер, который никогда не упускал возможности напомнить прочим коллегам, что ему действительно приходилось работать «в поле». Подавалось это так, будто он годами не вылезал откуда-то с истоков Амазонки. На самом же деле эти полевые исследования, всего лишь четырехмесячные, имели место в одном из национальных парков Коста-Рики.

— Один из носильщиков у нас в группе отказывался надевать перчатки и как-то решил перевернуть камень, руку под него уже подсунул. И хрясь! Торсиопело — это ямкоголовая гадюка по-испански, чтоб ты знал — тут же вонзила в него зубы. Под два метра тварь! Пришлось ему руку ампутировать. Повезло еще, что вообще жив остался.

— Угу, — отсутствующе отозвался Питер, втайне надеясь, что Рик, наконец, отвяжется. Вообще-то против Хаттера он ничего не имел, но больно уже тот любил читать нотации абсолютно по любому поводу.

А вот кто в лаборатории Рика действительно недолюбливал, так это Карен Кинг. Карен, высокая молодая женщина с темными волосами и квадратными плечами, занималась изучением паутины и паучьего яда. Когда она услышала, как Хаттер в очередной раз вещает Питеру насчет опасности змеиных укусов в джунглях, то просто не смогла сдержаться. Отвернувшись от рабочего стола, девушка язвительно бросила через плечо:

— Рик! На Коста-Рике ты вроде жил на турбазе. Не забыл?

— Чушь! — запротестовал Хаттер. — Мы встали лагерем прямо посреди джунглей, где…

— На целых двое суток, — перебила его Кинг, — пока москиты не выгнали тебя обратно на турбазу.

Рик смерил Карен гневным взглядом. Покраснел лицом, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в итоге промолчал. Потому что отвечать было нечего. Так все и было: это не москиты были, а настоящие звери. Тогда он боялся, что заработает из-за них малярию — ну, или там геморрагическую лихорадку денге, вот и предпочел вернуться в более цивильные условия.

Вместо того чтобы что-то доказывать Карен, Рик опять повернулся к Питеру:

— Да, кстати. До меня дошел слух, будто сегодня приезжает твой братец. Он ведь у тебя вроде нежданно разбогател? Какой-то там новомодный стартап пошел в гору, так ведь?

— Да вроде, он в подробности не вдавался, — ответил Дженсен.

— Ну, на деньгах свет клином не сошелся. Лично я в жизни не стал бы работать в частном секторе. Это интеллектуальная пустыня. Лучшие умы остаются в университетах, где им не приходится торговать собой.

Питер вовсе не собирался вступать в дискуссию с Риком, суждения которого по любому вопросу отличались полной безапелляционностью. Но тут вмешалась Эрика Молл, энтомолог, недавно приехавшая из Мюнхена:

— По-моему, это косный и узколобый подход. Лично я нисколько не прочь поработать в частной компании.

Хаттер театрально воздел руки:

— Видали? Она ничуть не прочь поторговать собой!

Эрика успела переспать с кучей парней с биофака, и ей вроде как было абсолютно плевать, кому про это известно. В ответ она лишь показала оппоненту средний палец.

— Исчезни, Рик.

— Я смотрю, ты быстро усвоила американскую манеру общения, — отозвался тот. — Помимо всего прочего.

— Насчет прочего не знаю, — сказала Молл. — А уж ты — тем более.

Она повернулась к Питеру:

— Я и вправду не вижу ничего плохого в частных фирмах.

— А что это за компания, кстати? — тихо спросил кто-то. Обернувшись, Дженсен увидел Амара Сингха, главного специалиста по растительным гормонам. От всех прочих коллег Амар отличался наиболее практическим подходом к жизни.

— В смысле, чем эта компания занимается, что так быстро добилась финансового успеха? Чем-то, связанным с биологией? Но ведь твой брат разве не физик? Как это все сочетается?

В тот же момент с противоположного конца лаборатории до Питера донесся голос Дженни Линн:

— Ого, вы только посмотрите!

Высунувшись из окна, она рассматривала улицу внизу. Послышался глухой рокот мощных автомобильных моторов. Дженни продолжала:

— Ну-ка, Питер, глянь… Это случайно не твой брат?

Все дружно бросились к окнам.

Дженсен и в самом деле увидел на улице своего брата — сияет, как ребенок, машет им рукой. И стоит рядом с ярко-желтым «Феррари», приобняв красивую молодую блондинку. За ними остановился еще один «Феррари», только глянцево-черный.

— Целых два «Феррари»! — восхищенно выдохнул кто-то. — Там внизу полмиллиона баксов!

Тяжелый гул мощных моторов на холостом ходу эхом метался по всем научным лабораториям, выстроившимся вдоль Дивинити-авеню.

Из черного «Феррари» выбрался какой-то мужчина. С отличной крепкой фигурой, одет дорого, но намеренно небрежно.

— Это Вин Дрейк, — произнесла Карен Кинг, не отрывая взгляда от окна.

— С чего ты взяла? — поинтересовался Рик Хаттер, перегибаясь через подоконник рядом с ней.

— Разве ты не знаешь? — удивилась Карен. — Винсент Дрейк, наверное, самый успешный спец про инвестициям во всем Бостоне!

— А по-моему, это просто жлобство, — буркнул Рик. — Такие автомобили давно следовало бы просто запретить.

Но никто его не слушал. Все дружно бросились к лестнице, на улицу.

— Что за кутерьма? — удивился Хаттер.

— Ты что, не слышал? — бросил ему на бегу Амар. — Они приехали набирать штат! Предлагают работу!

— Работу? Кому?

— Всем, кто отлично разбирается в тех областях, к которым мы испытываем интерес, — объяснил Вин Дрейк столпившимся вокруг него студентам. — Микробиология, энтомология, химическая экология, этноботаника, фитопатология — другими словами, нас интересуют любые области, связанные с исследованиями живой природы на микро— или наноуровне. Это как раз то, чем мы занимаемся, и нам нужны кадры. Ученые степени не требуются. Нас это не волнует: если у вас есть талант, можете при случае написать диссертацию специально для нас. Но придется переехать на Гавайи, поскольку все лаборатории как раз там.

Отойдя в сторону, Питер обнялся с братом и спросил:

— Это правда, Эрик? Вы набираете людей?

Вместо Эрика ответила приехавшая с ним блондинка:

— Да, это правда.

Протянув ему руку, она представилась: Элисон Бендер, финансовый директор компании. А пожатие у нее хорошее, крепкое и решительное, подумал Питер. На ней был бежевый деловой костюм, на шее — нитка натурального жемчуга.

— До конца года нам понадобится, как минимум, сотня первоклассных специалистов, — сказала она. — А найти их не так-то легко, хотя мы обещаем такое техническое обеспечение научных исследований, какого не знала еще вся история нынешней науки.

— Ого! И какое же? — спросил Питер. Заявление было более чем громкое.

— Все именно так, — подтвердил его брат. — Вин потом все объяснит.

Младший Дженсен повернулся к его машине.

— Не возражаешь?.. — Он просто не мог удержаться. — Можно просто посидеть? Хотя бы минутку?

— Да конечно, валяй!

Питер скользнул за руль и захлопнул дверцу. Ковшеобразное сиденье, богато пахнущее кожей, туго ухватило его за бока. Циферблаты приборов большие и строгие, руль маленький, с необычными красными кнопками. На желтых лаковых поверхностях играет солнце. Все тут было такое шикарное, что студент даже почувствовал себя немного неловко — и не взялся бы сказать, нравится ему это чувство или нет. Он еще раз поерзал на сиденье и вдруг ощутил где-то под бедром что-то твердое. Пошарив внизу рукой, молодой человек вытащил из-под себя какой-то крошечный белый предмет, похожий на зернышко попкорна. И такой же легкий, как зернышко. Нет, это, скорее, был камешек, твердый. Как бы он не поцарапал дорогущую кожаную обивку! С этой мыслью Дженсен бросил камешек в карман и выбрался из машины.

С другой стороны от нее Рик Хаттер хмуро таращился на черный «Феррари», которым открыто восхищалась Дженни Линн.

— Ну как ты не понимаешь, Дженни, — зудел Рик, — такая тачка расходует столько ресурсов, что это просто преступление против всей матушки-природы!

— Да ну? — ухмыльнулась девушка. — Это она сама тебе сказала? — и она нежно провела пальцами по сверкающему крылу. — Ну просто красавица!

С улицы решили перейти в полуподвальное помещение, где стояли простенький пластиковый стол и кофемашина. Первым за стол уселся Вин Дрейк, а Эрик Дженсен и Элисон Бендер на правах приближенных руководителя «Наниджен» устроились по бокам от него. Студенты, которым не хватило места за столом, просто подпирали стены.

— Все вы — молодые ученые, и все у вас впереди, — начал Дрейк. — И всем еще только предстоит оценить, какую позицию занимает избранная вами область знаний. В глубоком тылу — или же на самом переднем крае науки? И почему на этот передний край все так стремятся? Да потому, что самые ценные награды и всеобщее признание можно заработать только в новых областях. Тридцать лет назад, когда молекулярная биология еще только делала свои первые шаги, сколько там было нобелевских лауреатов, сколько громких открытий! Но со временем открытия в этой области становились все менее фундаментальными, все менее революционными. Молекулярная биология потеряла свою новизну. Поэтому лучшие умы переключились на генетику, протеомику[2], на изучение более узких предметов: функций мозга, феноменов человеческого сознания, клеточную дифференциацию — словом, ушли туда, где требующих решения научных проблем больше всего. Хорошая стратегия? Не совсем, поскольку большинство таких проблем так и не нашло своего решения. Выходит, одной только новизны какой-либо области недостаточно. Должны быть еще и новые инструменты. Телескоп Галилея — и вот вам сразу новое видение Вселенной. Микроскоп Левенгука — новое видение жизни как таковой. И так вплоть до наших дней. Радиотелескопы буквально взорвали науку астрономию. Автономные космические зонды вынуждают переписывать даже недавние постулаты, касающиеся Солнечной системы. Электронный микроскоп в корне изменил подход к клеточной биологии. И так далее и тому подобное. Новые инструменты — это гарантированный прорыв в любой области знаний. И вам, молодым исследователям, стоит сразу задаться вопросом: а у кого же есть эти новые инструменты?

На миг наступила тишина.

— Ладно, рискну, — послышался чей-то голос. — Так у кого есть эти новые инструменты?

— У нас, — торжественно объявил Вин. — У «Наниджен Майкротекнолоджиз». Технические средства, которыми располагает наша компания, будут задавать абсолютно новый уровень научных исследований еще как минимум всю первую половину двадцать первого века. Я не шучу. И не преувеличиваю. Все это полная правда.

— Не слишком ли громкое заявление? — произнес Рик Хаттер, который подпирал стену, скрестив руки на груди и крепко сжимая бумажный стаканчик с кофе.

Дрейк холодно посмотрел на него.

— Ничем не подкрепленных заявлений у нас делать не принято.

— И что это в точности за инструменты? — не отставал Рик.

— Это коммерческая тайна, — ответил Винсент. — Желаете узнать подробности — подписывайте документ о неразглашении, отправляйтесь на Гавайи и все увидите собственными глазами. Перелет мы оплачиваем.

— Когда?

— Как только будете готовы. Хоть завтра.

Вин Дрейк явно спешил. С презентацией покончили быстро, и все гурьбой вывалили из полуподвала на Дивинити-авеню, где гостей дожидались оба «Феррари». Там было довольно зябко — все-таки октябрь, деревья полыхали осенним багрянцем и золотом. Отсюда, из Массачусетса, Гавайи представлялись чем-то недостижимо далеким.

Питер обратил внимание, что на собрании его брат Эрик словно витал в облаках. Вот и сейчас, приобняв Элисон и машинально улыбаясь направо и налево, мыслями он явно был в каком-то другом месте.

— Не возражаете, если мы чуток по-семейному пообщаемся? — обратился Дженсен-младший к Бендер, а затем, ухватив брата за рукав, увлек его вдоль по улице подальше от остальных.

Питер был на пять лет моложе Эрика. Братом он всегда восхищался, втайне завидуя его способности без видимых усилий добиваться в жизни всего, чего угодно — начиная от внимания девушек и успехов в спорте и заканчивая научными достижениями. Эрика никогда ничего не напрягало, Питер ни разу не видел, чтобы тот вдруг излишне волновался или переживал по любому жизненному поводу. Будь то хоккейный матч или защита докторской — Эрик каждый раз прекрасно знал, как управиться с ситуацией. Всегда уверен в себе, всегда спокоен и выдержан.

— А эта Элисон симпатичная, — сказал его младший брат. — Давно встречаетесь?

— С пару месяцев, — отозвался старший Дженсен. — Да, симпатичная.

Особого энтузиазма у него в голосе почему-то не ощущалось.

— Что, есть какие-то «но»?

Эрик пожал плечами:

— Да нет, просто жизненная данность. У нее ученая степень по деловому администрированию, один бизнес на уме, и палец ей в рот не клади. Знаешь, как говорят: «Папа хотел сына…»

— Вообще-то, Эрик, для мальчика она слишком уж красивая.

— Ну да.

Опять тот же тон.

Питер решил сменить тему:

— Ну а как у тебя с Вином складывается?

По правде сказать, репутация у Винсента Дрейка была не из лучших. Его уже дважды привлекали за всякие махинации на федеральном уровне, и оба раза ему успешно удавалось отбиться от обвинений, хотя никто в точности не знал, каким образом. Все держали Дрейка за жесткого, ловкого, не особо разборчивого в средствах, но при этом и весьма успешного дельца. В свое время Питера крайне удивило, что его брат вообще с ним связался.

— Вин умеет делать деньги, как никто другой, — сказал Эрик. — Блестяще подает товар лицом. Запросто может и на елку влезть, и зад не обколоть, как говорится. — Он пожал плечами. — Я прекрасно знаю все его недостатки, знаю, что ради успешной сделки он с три короба может людям нагрузить. Но в последнее время он стал, ну… аккуратней, что ли. Или осторожней. Взвешенней. Как и подобает настоящему президенту солидной компании.

— Выходит, он президент, Элисон — финдиректор, ну а ты?..

— Вице-президент по технологическим вопросам, — ответил Эрик.

— Ну и как?

— Классно. Всегда мечтал заниматься технологиями. — Старший брат улыбнулся. — И раскатывать на «Феррари».

— Ну а эти «Феррари»? — спросил Питер, поскольку они уже подходили к машинам. — На что они вам?

— Поедем на них на Восточное побережье, — отозвался Эрик. — По пути будем заглядывать во все основные биологические лаборатории и исполнять такие же пляски с бубнами для привлечения новых кандидатов. Потом в Балтиморе сдадим.

— Сдадите?

— Они взяты напрокат, — пояснил Дженсен-старший. — Чисто чтоб привлечь внимание.

Питер оглядел собравшуюся вокруг автомобилей толпу.

— Работает!

— Ну да, на то и расчет.

— Так вы действительно набираете людей?

— Действительно набираем.

И опять младший брат заметил в голосе старшего явный недостаток энтузиазма.

— Что-то не так, братишка?

— Нет, все нормально.

— Да ладно, колись, Эрик!

— Да вправду нормально. Компания на подъеме, мы уже здорово продвинулись, технологии просто супер. Все классно.

Питер промолчал. Они прошли еще немного, не произнося ни слова. Эрик сунул руки в карманы.

— Все отлично. Правда.

— Ладно.

— Нет, действительно.

— Верю.

Дойдя до конца улицы, они развернулись и двинулись обратно к группе, собравшейся вокруг машин.

— Вот что, — заговорил, наконец, Эрик. — Скажи-ка лучше, с какой из девиц в вашей лаборатории ты сейчас встречаешься?

— Я-то? Ни с какой.

— Тогда с кем?

— В данный момент ни с кем, — ответил младший из братьев несколько упавшим голосом. У Эрика всегда отбою не было от девчонок, а вот у Питера личная жизнь всегда отличалась беспорядочностью, непредсказуемостью и особой радости не доставляла. Недавно вот тоже была одна девица… антрополог, в музее Пибоди работала, на этой самой улице. Но заявился вдруг из Лондона какой-то заезжий профессор — и где, спрашивается, теперь та девица?

— Вон та азиаточка очень даже миленькая, — заметил старший Дженсен.

— Дженни? Ну да, миленькая. Только она не по части мужиков.

— Какая жалость! Ну а блондинка? — мотнул подбородком Эрик.

— Эрика Молл, — сказал Питер. — Из Мюнхена. Постоянные отношения — это не для нее.

— И все же…

— Забыли, Эрик.

— Но если ты…

— Я уже.

— Уже так уже. А вон та высокая, с темными волосами?

— Это Карен Кинг, — сказал Питер. — Арахнолог. Изучает паучью паутину. И еще пишет учебник «Живые системы». И попробуй про это забыть — живо напомнит.

— Нос задирает?

— Есть маленько.

— Здоровая, — заметил Эрик, по-прежнему не сводя глаз с Карен.

— Повернута на фитнесе. Единоборства, качалка.

Наконец, братья подошли к остальным. Элисон помахала Эрику.

— Ну что, готов, сладенький?

Старший Дженсен кивнул. Обнял Питера, пожал ему руку.

— Куда теперь, братишка? — спросил тот.

— Недалеко, в Техноложку. У нас там встреча. Потом в универ, и на сегодня все. Уезжаем.

Он шутливо пихнул брата кулаком.

— Не пропадай! Прилетай повидаться!

— Хорошо, — пообещал Питер.

— И своих с собой бери. Обещаю, и не только тебе — не пожалеете.

Глава 2

Здание биофака.

18 октября, 15:00

По возвращении в лабораторию знакомая обстановка сразу показалась всем какой-то совсем уж обыденной, скучной и старомодной. Вдобавок тут давно тихо кипели всякие внутренние страсти, накапливая взаимное напряжение: Рик Хаттер и Карен Кинг в открытую презирали друг друга с самого момента своего появления здесь, Эрика Молл шокировала коллектив бесконечной вереницей своих хахалей и так далее. Кроме того, подобно большинству прочих студентов магистратуры, занимающихся научной работой, все без исключения обитатели лаборатории рассматривали остальных исключительно как соперников. Да и сама по себе научная работа всех уже порядком утомила. Судя по всему, все чувствовали примерно одно и то же, и когда студенты опять устроились за своими столами, без особой охоты возвращаясь к прерванным занятиям, в лаборатории надолго воцарилась гнетущая тишина. Питер поднял со льда стаканчик для сбора яда, пометил его и отнес на свою полку в холодильнике. Сунул руку в карман, бездумно погремел мелочью. Ба, да тут что-то еще! На свет появился тот самый крошечный предмет, который он нашел в прокатном «Феррари» брата. Дженсен щелчком запустил его по столу. Предмет некоторое время покрутился и замер.

Амар Сингх, специалист по растениям, как раз смотрел в его сторону.

— А это еще что?

— А, да так. От машины брата отвалилось, — ответил Питер. — Какая-то деталь. Я подумал, не поцарапал бы обивку.

— Можно взглянуть?

— Конечно!

Предмет был чуть больше ногтя на большом пальце.

— Держи, — сказал Дженсен, особо к нему не присматриваясь.

Амар положил его на ладонь и пригляделся.

— На деталь от машины не похоже.

— Нет?

— Нет. Я бы сказал, больше похоже на какой-то самолетик.

Питер напряг зрение. Предмет был такой маленький, что деталей особо не разобрать, но при пристальном рассмотрении штуковина действительно очень напоминала крошечный самолет. Как из модельного набора, у него были такие в детстве. Вроде реактивных истребителей, которые приклеивают на палубу модели авианосца. Но даже если так, то ни на какой настоящий реактивный истребитель моделька не походила. Тупой нос, открытая кабина без фонаря, угловатый хвост с какими-то торчащими огрызками — не то гребни, не то плавники… Но всяко не крылья.

— Не возражаешь?..

Амар уже направлялся к большому увеличительному стеклу на своем столе. Подсунув предмет под стекло, он аккуратно повертел им туда-сюда. И выдохнул.

— Просто фантастика!

Питер тоже сунулся к стеклу. При сильном увеличении самолетик — или что это там было — оказался невероятно красивой и проработанной до мельчайших деталей вещицей. В кабине — на удивление замысловатые органы управления и приборы. В голове не укладывается, как такие крошечные детальки вообще можно сделать! Каким образом? Чем они вырезаны? Сингху, судя по всему, пришла в голову та же мысль.

— Наверное, лазерная литография, — предположил он. — Так делают компьютерные чипы.

— Так что, это действительно самолетик?

— Сомневаюсь. Непонятно, что тут за движитель. Ни винта, ни турбины… Не знаю. Может, это нечто вроде модели.

— Модели? — переспросил Питер.

— Наверное, тебе лучше у брата спросить, — сказал Амар, возвращаясь к своим занятиям.

Питер поймал Эрика по мобильнику. На заднем плане слышались чьи-то громкие голоса.

— Где ты? — спросил Питер.

— На Мемориал-драйв. В Техноложке полный успех, они в нас буквально влюбились. Сразу просекли, к чему мы клоним.

Младший брат описал ему найденный в машине маленький предмет.

— Вообще-то тебе нельзя его у себя держать, — сказал старший. — Он секретный. Промышленная тайна.

— Но что это такое?

— Вроде как тестовый образец, — отозвался Эрик. — Один из первых по отработке новой технологии. Это робот.

— Там что-то вроде кабины с сиденьем и приборами, словно туда можно кого-то посадить, и…

— Нет-нет, то, что ты видишь, это всего лишь слот для подключения питания и управляющего чипа. Это чтобы можно было управлять им по радио. Короче, Питер, это бот. Одно из первых доказательств того, что в области миниатюризации для нас действительно нет границ. Такого еще не знали. Было бы время, я сам бы тебе показал, но… Слушай, мне бы хотелось, чтобы ты подержал эту штуку у себя и никому не показывал — по крайней мере, пока.

— Ладно, как скажешь.

Наверное, не было смысла рассказывать сейчас про Амара.

— Возьми ее с собой, когда полетишь к нам, — закончил Эрик. — На Гавайи.

Совсем некстати в лаборатории вдруг появился ее руководитель Рей Хау, который до конца дня проторчал в своем кабинете, копаясь в бумагах. По общему соглашению, обсуждать предложения какой-либо сторонней работы в присутствии профессора Хау было не принято, так что около четырех дня все подтянулись в закусочную «У Люси» на Масс-авеню. Едва только студенты сдвинули вместе пару маленьких столиков и расселись, как тут же открылась оживленная дискуссия. Рик Хаттер продолжал доказывать, что университет — это единственное место, достойное любых научных исследований. Но никто его не слушал — всех больше всего заботили громкие заявления, которыми ошарашил их Вин Дрейк.

— Он молодец, — говорила Дженни Линн, — но все равно это больше похоже на рекламное лечилово.

— Согласен, — отозвался Амар Сингх, — но, по крайней мере, хоть в чем-то он и в самом деле прав. Особенно насчет того, что новые открытия следуют за появлением новых инструментов. Если у этих ребят есть что-нибудь вроде микроскопа нового типа или принципиально новой технологии анализа ДНК, то в самое ближайшее время они наоткрывают много чего интересного.

— А что вы думаете насчет лучшей в мире технической базы для исследовательской работы? Не перебор ли? — спросила Дженни Линн.

— Это мы можем сами проверить, — отозвалась Эрика Молл. — Они сказали, что оплатят перелет.

— Интересно, какая погодка на Гавайях в это время года? — мечтательно произнесла Дженни.

— Просто не могу поверить, что вы, ребята, на все это купились, — пробурчал Рик.

— Там всегда здорово, — сказала Карен Кинг. — У меня были сборы по тхэквондо в Коне. Было просто чудесно.

Карен, сама не своя до всяких единоборств, успела переодеться в спортивный костюм, готовая к вечерней тренировке.

— Я вроде как слышала от их финдиректора, будто до конца года им нужно набрать, как минимум, сто человек, — сказала Эрика Молл, пытаясь увести разговор от препирательств Карен и Рика.

— Тебя это пугает или, наоборот, приманивает? — поинтересовался кто-то из студентов.

— Или и то и другое? — добавил Амар.

— У кого-нибудь есть какие-нибудь мысли, что это за новая технология, которая у них якобы есть? — спросила Эрика. — Может, хоть ты в курсе, Питер?

— С точки зрения будущей карьеры, — опять встрял Рик Хаттер, — крайне глупо не получить для начала ученую степень.

— Не, совсем не в курсе, — отозвался Дженсен, бросая взгляд на Сингха, который только молча кивнул.

— Честно говоря, очень хочется взглянуть, что у них там за предприятие, — проговорила Дженни.

— Мне тоже, — кивнул Амар.

— Я тут залезла к ним на сайт, — сказала Кинг. — В смысле, «Наниджен Майкротек». Там говорится, что они производят специализированных роботов микро— и наномасштаба. А это от считаных миллиметров до тысячных долей миллиметра. У них там есть эскизы роботов всего в четыре или пять миллиметров длиной — от силы в четверть дюйма. И даже вдвое меньше, где-то миллиметра в два. Причем с кучей всяких мелких прибамбасов. И никаких объяснений, как они это делают.

Сингх неотрывно смотрел на Питера. Тот промолчал.

— А брат с тобой на этот счет не говорил? — спросила Дженни.

— Нет, секретничает, — ответил Дженсен.

— В общем, — продолжала Карен Кинг, — тогда уж и не знаю, что у них понимается под нанороботами. Это же меньше толщины человеческого волоса! Кто таких способен производить? Это же придется собирать их буквально атом за атомом — такое еще не научились делать.

— Но они-то говорят, что научились? — процедил Рик. — Корпоративная брехня.

— Тачки-то у них настоящие.

— Тачки у них прокатные!

— Ладно, мне пора на занятия, — сказала Карен, поднимаясь из-за стола. — Хотя вот что вам скажу. «Наниджен» пока вроде не высовывается, тихарится, но кое-какие упоминания о них были. На финансовых сайтах, где-то с год назад. Так вот: в него влили уже почти миллиард долларов, и сделал это некий инвестиционный консорциум под названием «Даврос», который…

— Миллиард?!

— Угу. И входят в этот консорциум, в основном, международные фармацевтические фирмы.

— Фармацевтические? — нахмурилась Дженни Линн. — Им-то зачем все эти микроботы?

— Заговор зреет, — зловеще произнес Рик. — Таблеточники точат свой кинжал.

— Может, им нужны новые системы доставки? — предположил Амар.

— Не, такие уже есть. Наносферы. В это не стоит миллиард вбухивать. Должно быть, они рассчитывают на создание новых лекарств.

— Но как… — не договорив, Эрика недоуменно покачала головой.

— На этих сайтах, — сказал Карен Кинг, — есть и еще кое-что. Вскоре после получения этого финансирования «Наниджен» обвинили в том, что они попросту пудрят инвесторам головы, что все их презентации фальшивые и что их единственная цель — просто нарубить бабла. Обвинила компания под названием «Пало Алто», они тоже разрабатывали микроскопических роботов.

— Так-так…

— И что дальше?

— Иск забрали назад. «Пало Алто» объявила о своем банкротстве. Этим все и кончилось, если не считать того, что, если верить цитатам, глава этой фирмы публично признал наличие у «Наниджен» той самой технологии, под которую она собирает деньги.

— И ты думаешь, все это так и есть? — спросил Рик.

— Я думаю, что уже опаздываю на занятия, — ответила Карен.

— По-моему, похоже на правду, — сказала Дженни Линн. — И я собираюсь слетать на Гавайи, чтобы самой в этом убедиться.

— Я тоже, — подхватил Амар.

— Просто не могу в это поверить! — воскликнул Рик Хаттер.

Питер и Карен Кинг шли по Масс-авеню в сторону Сентрал-сквер. Дело было к вечеру, но солнце пригревало еще вполне ощутимо. В одной руке Карен несла спортивную сумку, другая оставалась свободной.

— Рик меня уже окончательно достал, — жаловалась она. — Ведет себя так, будто он один у нас праведник, хотя он просто обыкновенный лентяй.

— В каком это смысле? — не понял ее спутник.

— А в том, что оставаться в университете проще всего, — заявила девушка. — Тихо, спокойно, все знаешь наперед… Только он никогда в этом не признается. Слушай, сделай доброе дело, — неожиданно попросила она, — перейди на другую сторону, хорошо?

Питер послушно перешел на левую сторону от Карен.

— А зачем это?

— Чтоб рука была свободна.

Дженсен перевел взгляд на правую руку студентки. В кулаке она зажала ключ от машины — так, что он торчал между пальцев, словно лезвие ножа. Вдобавок возле запястья у нее болтался прицепленный к ключам перцовый баллончик.

Питер не мог не улыбнуться.

— Думаешь, мы тут чем-нибудь рискуем?

— Наш мир — это очень опасное место.

— Это на Масс-то авеню, в пять часов вечера?

Дело было в самом центре Кембриджа.

— Вузы никогда не открывают истинное число изнасилований на своей территории, — сказала Карен. — Плохо влияет на репутацию. Богатые выпускники перестанут посылать туда своих дочерей.

Молодой человек все смотрел на ее стиснутый кулак, из которого острым зубцом торчал ключ.

— И что можно сделать ключом при таком хвате?

— Воткнуть его прямо в трахею. Болевой шок, при удаче и насквозь можно проткнуть. Если сразу не завалится, быстро добавь из баллончика во всю рожу, в упор. Потом резко ногой в колено, пусть даже до перелома. Вот тут-то он точно уже на земле и никуда оттуда не денется.

Произнесено все это было с самым серьезным и чуть ли не мрачным видом. Питер с трудом подавил готовый вырваться наружу смешок. Улица перед ними была знакомая, самая обычная. Люди спешили с работы домой к ужину. Они разминулись с каким-то издерганного вида профессором в мятом вельветовом пиджаке с пачкой голубеньких экзаменационных работ под мышкой, за которым двигалась крошечная старушка с палочкой. Вдали неспешно трусила кучка бегунов.

Карен залезла в сумочку, вытащила складной нож и выщелкнула из него толстое зазубренное лезвие.

— Тоже всегда с собой. Кишки гаду выпущу, если до этого дело дойдет.

Потом она подняла взгляд и увидела выражение лица Дженсена.

— По-твоему, я так смешно выгляжу, что ли? — фыркнула девушка.

— Нет, — сказал ее спутник. — Просто… Ты что, действительно бы кишки выпустила?

— Послушай, — принялась убеждать его Кинг. — У меня сестра — адвокат в Балтиморе. Она подходит к своей машине в гараже, в два часа дня, и тут на нее нападает какой-то парень. Сбивает с ног, колотит о бетон, бьет. Она теряет сознание, ее насилуют. Когда приходит в себя, то получайте — ретроградная амнезия. Не помнит ни что случилось, ни кто напал, ни как он выглядел. Ни черта не помнит. Денек подержали в больнице и выпихнули домой. А у одного парня из ее собственной фирмы, партнера, здоровенная царапина на горле, и вот она думает — не он ли это часом? Но она ничего не помнит, ни в чем не уверена! И постоянно чувствует себя из-за этого не в своей тарелке. В итоге уходит из фирмы, переезжает в Вашингтон и начинает жизнь по новой, с куда как меньших денег.

Карен потрясла поднятым кулаком.

— А все потому, что не держала наготове ключ вот таким вот образом! Слишком нежной оказалась, чтобы себя защитить! Черт!

Питер попытался представить, как его спутница втыкает в кого-нибудь ключ или выпускает ему кишки ножом. У него возникло нехорошее чувство, что она вполне способна на такое. На словах-то многие на все горазды, особенно в студенческой среде, но Кинг явно была готова подкрепить слово делом.

Наконец они подошли к витринным окнам спортзала, замазанным изнутри краской. Из-за них доносились дружные боевые выкрики.

— Ну что ж, пришли, — сказала Карен. — До встречи. Но вот что: будешь разговаривать с братом, спроси у него, с чего это фармацевты вкладывают в этих микроботов такие деньжищи, ладно? Сгораю от любопытства.

С этими словами она толкнула болтающиеся на пружинах двери и скрылась внутри.

Тем же вечером Питер вернулся в лабораторию. Кобру надо было кормить каждые три дня, и обычно он занимался этим по ночам, поскольку эти змеи наиболее активны как раз в темное время суток. Было восемь часов, и основное освещение уже выключили. Дженсен опустил перебирающую лапками крысу в террариум и задвинул стеклянную крышку. Крыса метнулась к дальней стенке и замерла — только носик подергивается. Змея медленно повернула голову, расправила кольца и уставилась на крысу.

— Ненавижу на такое смотреть! — послышался голос Рика Хаттера, который незаметно подошел сбоку.

— Почему? — оглянулся на него Питер.

— Это слишком жестоко.

— Всем надо есть, Рик.

Кобра сделала бросок, вонзая зубы в беззащитное тельце. Крыса дернулась, немного постояла и быстро завалилась на бок.

— Потому-то я и вегетарианец, — заключил Хаттер.

— А ты не думаешь, что растения тоже могут что-то чувствовать? — поинтересовался Питер.

— Только не начинай! — отмахнулся Рик. — Что ты, что Дженни…

Исследования Дженни Линн касались коммуникации между растениями и насекомыми посредством феромонов — химических соединений, испускаемых живыми организмами и призванных вызвать какую-либо ответную реакцию. За последние двадцать лет эта область науки семимильными шагами продвинулась вперед. Дженни уверяла, что растения следует рассматривать как активные, мыслящие создания, мало чем отличающиеся от животных. И просто обожала дразнить этим Хаттера.

— Чушь! — продолжал надменно провозглашать тот. — Ни зерна, ни бобы ничего не могут чувствовать!

— Конечно же, не могут, — ответствовал ему Питер с улыбкой. — Потому что само растение ты уже убил — бессердечно прикончил, чтобы набить собственное брюхо. Ты просто делаешь вид, будто не слышал предсмертных криков, когда его убивал, чтобы не брать на душу такой страшный грех, как хладнокровное умышленное убийство несчастного растения!

— Абсурд!

— Жестокое обращение с животными — тоже статья, — уточнил Дженсен. — Сам это прекрасно знаешь.

И хоть он вроде как шутил, в сказанном наверняка была доля правды. Питер с удивлением заметил, что в лаборатории успели появиться и Эрика, и Дженни. Мало кто из студентов обычно работал по вечерам. Что такое вообще творится?

Эрика Молл стояла за препарационным столом, старательно вскрывая какого-то черного жука. Специализировалась она на колеоптерологии — разделе энтомологии, посвященном исключительно жесткокрылым, то есть жукам. По ее собственным словам, стоило ей упомянуть об этом где-нибудь в гостях или на студенческой вечеринке, как все прочие разговоры смолкали («Чем занимаешься?» — «Изучаю жуков»). Звучит несколько шокирующе, но вообще-то жуки представляют собой очень важную часть общей экосистемы. Чуть ли не четверть известных на сегодняшний день видов живых существ — это как раз жуки. Много лет назад какой-то репортер спросил у знаменитого биолога Д. Б. С. Холдейна, что бы тот мог сказать о Создателе, исходя из того, что он сотворил, и получил ответ: «Он чрезвычайно любил жуков».

— Что это у тебя там? — спросил Питер у Эрики.

— Жук-бомбардир, — отозвалась она. — Австралийский представитель рода Pheropsophus, мастерски умеющий плеваться.

Продолжая аккуратно разделывать насекомое, она словно невзначай коснулась Дженсена бедром, якобы даже не заметив этого. С Молл надо было держать ухо востро — на заманивании мужиков она давно собаку съела.

— И что в этом бомбардире такого особенного? — спросил Питер.

Бомбардир получил свое название благодаря удивительной способности выстреливать горячую токсичную жидкость, причем прицельно — для этого на конце брюшка у него есть нечто вроде поворотной пулеметной турели. Противников покрупней вроде жаб или птиц, желающих съесть бомбардира, жгучая струя просто отпугивает, а вот мелких насекомых, которыми жук не прочь полакомиться сам, убивает на месте. Каким образом бомбардирам удается такой фокус, ученые пыталась разгадать еще с начала 1900-х годов, и ныне механизм этого природного брандспойта уже достаточно хорошо изучен.

— Жуки вырабатывают горячую, почти кипящую жидкость на основе бензохинона, — начала объяснения Эрика, — которая создается непосредственно перед выстрелом благодаря смешению предварительных компонентов, хранящихся в теле. На конце брюшка у него две отдельные камеры — вот, я как раз их вскрыла, видишь? В первой, мягкой, содержится смесь гидрохинона и окислителя, в роли которого выступает перекись водорода. Во второй, жесткой — окислительные ферменты: каталаза и пероксидаза. Чтобы произвести выстрел, жук мускульным сокращением впрыскивает содержимое мягкой камеры в жесткую, где происходит очень быстрая химическая реакция. Бензохиноновая смесь мгновенно закипает и вылетает наружу.

— Ну а конкретно этот жук чем славен?

— У этого есть и кое-что дополнительно, помимо обычного набора химикатов, — сказала девушка. — Он производит еще и кетон. Кетон обладает отпугивающими свойствами репеллента, но при этом действует еще и как сурфактант, поверхностно-активное вещество, уменьшающее силу поверхностного натяжения, что позволяет увеличить скорость выброса бензохиноновой струи. Я хочу выяснить, откуда он берется.

— А ты не думаешь, что жук вырабатывает его сам? — спросил Питер.

— Вовсе необязательно. Он может давать приют каким-то бактериям, которые, в свою очередь, и вырабатывают для него кетон.

В природе такое встречается довольно часто. Для производства каких-либо химикатов для самообороны требуется энергия, и чтобы не расходовать ее зря, животные перепоручают эту работу своим невидимым глазу союзникам, что гораздо выгодней.

— А этот кетон обнаруживали еще где-то? — продолжил расспросы Дженсен. — Это помогло бы прояснить, каким образом нужные бактерии попадают в жука.

— Да, он встречается у некоторых гусениц.

— Кстати, — сменил тему молодой человек, — с чего это вдруг ты решила поработать допоздна?

— Да не только я.

— Потому что?..

— Потому что не хочу отстать, — сказала Молл. — Потому что на следующей неделе меня здесь не будет. Я буду на Гавайях.

С секундомером в руке Дженни Линн пристально наблюдала за сложным сооружением из множества высоких стеклянных колпаков, соединенных между собой путаницей шлангов. Под одним колпаком жирные гусеницы объедали мясистые листья какого-то растения, а за стеклом других зеленели такие же листья, но без гусениц. Небольшой насос постоянно гнал воздух по шлангам, связывающим первый сосуд с остальными.

— Общая ситуация давно понятна, — сказала студентка. — Всего в мире известно триста тысяч видов растений и девятьсот тысяч видов насекомых, многие из которых питаются растениями. Так почему же растения до сих пор не исчезли с лица земли, почему их не сожрали до основания? Да потому, что растения давно выработали способы защиты против насекомых, которые на них нападают. Животные при встрече с хищником могут просто убежать, но растениям это не под силу. Так что они предпочитают держать оборону химическими средствами. Растения научились вырабатывать смертоносные для насекомых пестициды, либотоксины, делающие их листья неприятными на вкус, либо же летучие вещества, привлекающие тех, кто питается насекомыми. А иногда они испускают летучие субстанции, чтобы дать знак другим растениям: ребята, добавьте в свои листья токсинов, добавьте пестицидов, иначе вас съедят! Насколько оперативно происходит коммуникация между растениями — вот что тут замеряется.

Линн рассказала, что гусеницы, пожирающие листья под первым колпаком, вызывали усиленную выработку у растения некого вещества, растительного гормона, которое током воздуха переносилось по шлангам в другие сосуды. Растения в них должны были отреагировать усиленной выработкой никотиновой кислоты.

— Хочу замерить степень этого отклика, — пояснила девушка. — Поэтому у меня тут три колпака без гусениц. Чтобы определить содержание никотиновой кислоты, нужно в нескольких местах отрезать по листочку, но как только я это делаю…

— …то растение решает, что тоже подверглось нападению, и тоже начинает испускать эти сигнальные вещества? — догадались ее слушатели.

— Вот именно. Так что пришлось рассадить их по отдельности. Уже известно, что реагируют они довольно быстро, вопрос нескольких минут.

Дженни ткнула пальцем в какой-то ящик сбоку.

— Тут у меня сверхскоростной газовый хроматограф для замера содержания летучих субстанций в воздухе, ну а с листьями анализ малость попроще.

Студентка взглянула на секундомер.

— А теперь ты уж прости, но мне…

Сняв первый колпак, она принялась аккуратно срезать листья — сначала у корня, потом выше, — в строгом порядке раскладывая их на столе.

— Эй, народ, что тут вообще происходит?

Размахивая руками, в лабораторию ворвался Дэнни Мино, толстенький и краснолицый. Уютный твидовый пиджак с кожаными заплатами на локтях, красный галстук, мешковатые брюки — натуральный английский профессор, да и только. Что, впрочем, было весьма недалеко от истины. Мино замахнулся на докторскую, причем в какой именно области знаний, он и сам бы затруднился определить — это была некая смесь психологии и социологии, изрядно сдобренная французским постмодернизмом. У него уже имелись ученые степени по биохимии и сравнительному литературоведению, но последнее было все же его главным коньком: он без устали цитировал философов Бруно Латура, Жака Деррида, Мишеля Фуко — словом, всех, кто считал, что объективной истины не существует и что истиной является лишь то, что порождается властью. К лаборатории Дэнни примкнул якобы для того, чтобы закончить диссертацию под хитроумным названием «Научные лингвистические коды и трансформация парадигм». На деле же это означало, что любое его появление здесь становилось настоящим бедствием: он мог без стеснения влезть в любой разговор, постоянно отвлекал людей от дела и даже записывал фразы, которыми они обменивались в ходе работы.

Обитатели лаборатории открыто его презирали. Постоянно поднимался вопрос, с какой это стати Рей Хау вообще его сюда пустил. Наконец кто-то все-таки решился задать этот вопрос самому Рею и получил ответ:

— Это двоюродный брат моей жены. И никто его больше не брал.

— Ну вы даете, ребята! — продолжал Дэнни. — В жизни не видел, чтобы в этой лавке кто-то засиживался допоздна, а тут как сговорились!

Снова последовали взмахи руками.

— Размахался, — презрительно фыркнула Дженни. — Махатель.

— Где-то я такое уже слышал, — внезапно заинтересовался Мино. — Каково точное значение этого слова?

Линн повернулась к нему спиной.

— Так какое же? И нечего отворачиваться! — настаивал Дэнни.

К нему подошел Питер.

— Махатель, — отчетливо проговорил он, — это тот, кто не имеет никакого отношения к созданию каких-либо идей и, соответственно, не способен их защитить. Так что когда на научной защите у оппонентов возникают какие-то вопросы насчет этих идей, этот человек начинает махать руками и тараторить что-то неразборчивое. Просто размахивает руками и твердит: «И так далее и тому подобное». С научной точки зрения, размахивание руками свидетельствует о том, что сказать-то вам на самом деле нечего.

— Это нисколько не мой случай! — возмутился Мино, опять отмахиваясь. — Семиотика истолкована в корне неверно.

— Ну да, ну да.

— Еще Деррида писал, что язык жестов и символов крайне труден для перевода. Подобным жестикуляционным методом я просто пытался сделать акцент на всеохватности своего обращения. Так что все-таки происходит?

— Не говорите ему, — подал голос Рик. — Не то ему тоже захочется поехать.

— Конечно же, я хочу поехать! — воскликнул Дэнни. — Я ведь летописец этой лаборатории, я просто обязан! А куда едем?

Питер коротко посвятил его в недавние события.

— О да, естественно, я еду! — тут же загорелся этой идеей Мино. — Стык науки и коммерции? Испытание молодежи золотым тельцом? Какие могут быть сомнения — я должен быть с вами!

Питер как раз доставал стаканчик кофе из машины в углу лаборатории, когда к нему подошла Эрика.

— Что вечером думаешь делать? — спросила она.

— Пока не знаю, а что?

— Вот подумала, не стоит ли к тебе в гости заскочить.

Девушка смотрела на него, не отводя взгляда. Подобная прямолинейность всегда заставала его врасплох.

— Ну, не знаю, Эрика, — промямлил Дженсен. — Я тут, наверное, допоздна.

Про себя он подумал: «Мы с тобой уже три недели так не встречались, с того раза».

— Лично я уже почти все, — сказала Молл. — И сейчас всего лишь девять.

— Ну, не знаю. Посмотрим.

— Ты что, не рад моему предложению? — Студентка по-прежнему неотрывно смотрела на Питера, внимательно изучая его лицо.

— А я думал, ты с Амаром встречаешься.

— Мне нравится Амар, очень. Он очень умный. Ты тоже нравишься. И всегда нравился.

— Может, поговорим позже? — предложил молодой человек. Налив в кофе молока, он поскорее двинулся прочь — да так поспешно, что даже немного расплескал.

— Надеюсь, — произнесла Эрика ему вслед.

— Не обжегся? — спросил Рик Хаттер, поднимая взгляд на Питера и ухмыляясь. В сильном свете галогеновой лампы он держал перед собой перевернутую на спину крысу, измеряя толщину ее опухшей задней лапы небольшим кронциркулем.

— Не, — отозвался Дженсен. — Я просто… гм, удивился, что он такой горячий.

— Ну-ну. Я бы сказал, такой удивительно горячий.

— Каррагинановый препарат? — спросил Питер, чтобы поскорей сменить тему. Это был стандартный и хорошо отработанный способ вызвать искусственный отек на лапе лабораторного животного, применяющийся при моделировании и изучении воспалительных процессов в лабораториях по всему миру.

— Совершенно верно, — подтвердил Рик. — Чтобы лапа отекла, я ввел каррагинан. Потом обмотал ее снизу повязкой с экстрактом коры химатантус сукууба — это такое небольшое дерево, растет в тропиках. И теперь — по крайней мере, я на это надеюсь — мы сможем убедиться в ее противовоспалительных свойствах. С млечным соком этого дерева результат уже положительный. Химатантус вообще много чего может: заживлять раны, исцелять язвы… Шаманы на Коста-Рике уверяют, что у него очень много полезных свойств — это тебе и антибиотик, и анальгетик, и противопаразитарное средство, и чуть ли не рак оно лечит. Но этого я еще не проверял. Однако опухоль у этой крысы экстракт коры действительно снял довольно быстро.

— Ты уже определил, что именно в этой коре обеспечивает ее противовоспалительный эффект?

— Бразильские исследователи склонны считать, что это содержащиеся в ней альфа-амирин и прочие соединения коричной кислоты, но подтверждений этому я пока не нашел.

Покончив с измерениями, Хаттер убрал крысу обратно в клетку, а результаты вкупе с текущим временем и датой забил в лэптоп.

— И вот что еще тебе скажу: экстракты этого дерева, судя по всему, совершенно нетоксичны. Когда-нибудь их можно будет прописывать даже беременным. Во, только глянь! — указал он пальцем на крысу, которая бодро бегала по клетке. — Теперь уже совсем не хромает.

Питер хлопнул его по спине.

— Ты уж будь поосторожней, — сказал он. — Как бы не побили тебя за такие эксперименты. Фармацевтические компании такой конкуренции своим дорогим пилюлям вряд ли обрадуются!

— Насчет этого я спокоен, — хохотнул Рик. — Если бы эти ребята и в самом деле занимались разработкой новых лекарств, то давно бы уже все соки из этого дерева выжали. Но зачем им утруждаться? Пусть американские налогоплательщики оплатят исследовательскую работу, пусть какой-нибудь бедный студент месяцами корпит, получая результат. И вот тогда-то они заявятся сюда и просто купят все готовеньким прямо у университета. А потом нам же все это и будут продавать, но уже совсем по другой цене. Так вот у этих барыг все и делается. — Хаттер был явно в настроении произнести очередную обличительную речь. — Говорю тебе, все эти фармацевтические гиган…

— Рик, — быстро перебил его Дженсен. — Мне надо идти.

— Ну ладно, иди. Никто не хочет этого слушать, знаю.

— Мне надо еще яд на центрифуге прокрутить.

— Нет проблем.

Рик примолк и взглянул через плечо на Эрику.

— Послушай, это, конечно, не мое дело, но…

— Совершенно верно, не твое.

— Но просто не могу смотреть, как парень вроде тебя попадает в лапы… э-э… Короче, помнишь Хорхе? Приятеля моего из Техноложки, который спец по информатике? Если вдруг захочешь узнать, что эта Эрика за штучка, звякни вот по этому номеру. — Хаттер сунул Питеру визитку. — Хорхе пробьет по компьютеру ее телефон — кто когда кому звонил, эсэмски, даже в голосовую почту залезет, — и ты откроешь всю правду насчет ее, гм, некоторой неразборчивости в половом вопросе.

— А это законно?

— Нет. Но чертовски действенно.

— Ладно, по-любому спасибо, — сказал Дженсен. — Только вот…

— Нет-нет, держи, — не отставал его собеседник.

— Все равно же не позвоню.

— Не зарекайся, — наставительно произнес Рик. — Учетные записи не лгут.

— Ладно.

Проще было взять визитку, чем объяснять, почему она не нужна. Питер сунул ее в карман.

— Кстати, — сказал Хаттер, — насчет твоего брата…

— Что насчет него?

— Как думаешь — у них там все законно?

— В смысле, у компании?

— Ну да, у «Наниджен».

— Думаю, что да, — сказал Питер. — Только вот, честно говоря, я почти ничего про них не знаю.

— А он тебе не рассказывал?

— Вообще-то на эту тему он особо не распространяется.

— А там действительно есть что-то по-настоящему инновационное?

Да уж, и еще какое инновационное, подумал Питер, вглядываясь в изображение на сканирующем микроскопе. Он опять смотрел на тот белый камешек, или микробот, или что это там еще было. Брат уверял, что никакая это не кабина, а слот для внешнего питания или управляющего чипа. Какой там слот! Вот сиденье, вот тщательно проработанная приборная панель…

Дженсен еще ломал над этим голову, пока не осознал, что в лаборатории вдруг воцарилась полная тишина. Обернувшись, он увидел, что изображение микроскопа дублируется еще и на огромном плоском экране, подвешенном к стене. И что все на этот экран вытаращились.

— Это еще что за хрень?! — вопросил Рик.

— Не знаю, — отозвался Питер, вырубая монитор. — И мы этого не узнаем, пока не окажемся на Гавайях.

Глава 3

Мейпл-авеню, Кембридж.

27 октября, 6:00

Кто раньше, кто позже, но в конце концов все без исключения выпускники приняли решение принять предложение Вина Дрейка. Подробно расписали, чем занимаются и на чем специализируются, и отправили все свои данные Элисон Бендер в «Наниджен». Всех, в свою очередь, поставили в известность, что перелет оплачивает «Наниджен» и что для простоты дела им стоит лететь группой. Октябрь заканчивался, и оставшиеся дни посвятили подготовке к отъезду. У всех семерых дел было по горло: надо было закончить наиболее важные эксперименты, чтобы работу можно было на какое-то время безболезненно отложить, привести в порядок отчеты и, конечно же, собраться в дорогу. Планировалось вылететь из бостонского аэропорта Логана рано утром в воскресенье, потом сделать пересадку в Далласе и в тот же день прибыть в Гонолулу. По общему соглашению, им предстояло провести на Гавайях четыре дня, чтобы вернуться обратно до конца недели.

Ранним субботним утром, серым и промозглым, Питер Дженсен уже стучал у себя в квартире по клавиатуре компьютера. Эрика Молл тоже была здесь — жарила омлет с беконом, напевая песню «АВВА» «Ты рискни со мной». И тут Питер вдруг вспомнил, что утром забыл включить мобильник — он вырубил его прошлым вечером, когда к нему без приглашения заявилась Эрика. Включив телефон, он положил его на стол. Буквально через минуту мобильник завибрировал. Эсэмэска от брата.

не приезжай

Питер уставился на короткую строчку. Что за шуточки? Или случилось чего? Он быстро настучал ответ:

почему?

Некоторое время Дженсен смотрел на экран, но ответа так и не последовало. Через несколько минут он набрал гавайский номер Эрика, но попал на голосовую почту.

— Эрик, это Питер. Что стряслось? Перезвони, — громко сказал молодой человек.

— С кем это ты там? — крикнула Молл с кухни.

— Ни с кем. Пытаюсь связаться с братом.

Питер прокрутил список сообщений. Эсэмэска от брата пришла в 21:49. Да это же вчера вечером! На Гавайях была еще середина дня.

Он опять позвонил брату, но снова наткнулся на автоответчик. Сбросил звонок.

— Завтрак почти готов! — позвала Эрика.

Взяв мобильник с собой, студент положил рядом с тарелкой. Его гостья скривилась — она не любила телефонов за едой. Накладывая ему омлет, девушка начала было говорить:

— Это по бабушкиному рецепту, с молоком и му…

И тут телефон неожиданно зазвонил.

Дженсен быстро схватил его.

— Алло?

— Питер? — услышал он женский голос. — Питер Дженсен?

— Да, говорите.

— Это Элисон Бендер. Из «Наниджен».

Молодой человек сразу представил себе блондинку, обнимающую Эрика за плечи.

— Послушайте, — сказала она. — Как скоро вы можете прилететь сюда, на Гавайи?

— По расписанию у нас вылет завтра, — ответил Дженсен.

— А сегодня получится?

— Не знаю, я…

— Это очень важно.

— Ну, я могу глянуть расписание…

— Вообще-то я уже взяла на себя смелость оформить вам билет на рейс, который вылетает через два часа. Успеете?

— Пожалуй, что да… А что вообще такое?

— Боюсь, у меня для вас неприятные известия, Питер. — Бендер сделала паузу. — Это насчет вашего брата.

— А что с ним?

— Он пропал.

— Пропал?! — Как обухом по голове. — В каком это смысле — пропал?

— Со вчерашнего дня, — сказала Элисон. — Происшествие на воде. Не знаю, рассказывал ли он, что купил катер, «Бостон Уэйлер»? В общем, он его купил и вчера поехал покататься, на севере острова, и у него там что-то сломалось… Был очень сильный прибой у скал. Моторы отказали, лодку снесло…

В голове у Питера вдруг стало пусто. Он отодвинул тарелку с омлетом. Побледнев, Эрика наклонилась к нему поближе.

— Откуда вы все это знаете? — спросил он.

— На скалах были люди, они все видели.

— А с Эриком-то что случилось?

— Он пытался опять завести моторы. Не смог. Прибой был очень высокий, и катер должно было разбить о скалы. Он бросился в океан и поплыл… к берегу. Но там течение… До берега он так и не добрался.

Элисон сделала глубокий вдох.

— Мне очень жаль, Питер.

— Эрик — отличный пловец, — пробормотал Дженсен. — Сильный пловец!

— Знаю. Потому-то мы и не оставляем надежды, что он еще объявится, — сказала Бендер. — Но, гм, в полиции нам сказали, что… В общем, в полиции хотят с вами пообщаться, все с вами обсудить, как только вы приедете.

— Выезжаю немедленно, — сказал молодой человек и нажал на отбой. Эрика ушла в спальню и вернулась с его сумкой, уже приготовленной на завтра.

— Лучше бы нам поспешить, — сказала девушка, — если не хочешь опоздать на самолет.

Она обняла Питера за плечи, и они пошли вниз к машине.

Глава 4

Макапуу-Пойнт, Оаху.

27 октября, 16:00

Говорили, что Макапуу-пойнт на северо-восточной оконечности острова Оаху очень популярен среди туристов: высоченные утесы, прекрасный вид на океан… Но, оказавшись на месте, Питер не был готов к тому, насколько тут голо и пустынно. Резкие порывы ветра трепали щетинистую зеленую поросль под ногами, хватали за одежду, вынуждали наклоняться вперед на ходу. Говорить тоже приходилось погромче.

— Тут всегда так? — спросил студент.

Полицейский Дэн Ватанабэ, шедший рядом с ним, повернул голову:

— Нет, иногда тут просто волшебно. Но вчера как раздуло, так и не перестает.

На Ватанабэ были солнечные очки. Он махнул рукой в сторону маяка справа.

— Знаменитый маяк Макапуу. Уже много лет как перевели на автомат. Больше там никто не живет.

Прямо под ногами в океан, бушевавший в двухстах футах под ними, круто спадали черные лавовые утесы. Разбиваясь о скалы, глухо ревел прибой.

— Значит, именно тут все и случилось? — спросил Дженсен.

— Да, — подтвердил Дэн. — Катер прибило к берегу вон там. — Он ткнул пальцем куда-то влево. — Береговая охрана успела утром снять его с камней, пока его окончательно не разбило прибоем.

— Но когда все это произошло, лодка была еще на открытой воде?

Питер оглядел взволнованный океан, по которому катили высокие валы, увенчанные белыми шапками пены.

— Да. Какое-то время его просто сносило, как говорят свидетели, — рассказал полицейский.

— Эрик пытался завестись?

— Угу. И его сносило аккурат в прибой.

— А что там у него сломалось? — задал Дженсен новый вопрос. — Насколько я понимаю, катер совсем новый.

— Да. И двух недель не отходил.

— Брат с детства отлично разбирается в лодках и моторах, — сказал Питер. — Еще у наших родителей был катер, на заливе Лонг-Айленд, мы туда каждые выходные ездили.

— Тут совсем другая вода, — заметил Ватанабэ. — Все-таки океан. — Он опять вытянул руку. — Ближайшая суша вон там, в трех тысячах миль отсюда. Материк. Но это не суть. Уже практически ясно, что главной проблемой был этанол, этиловый спирт.

— Спирт? — удивился студент.

— На Гавайях любой бензин разбавляется десятью процентами этанола. Так по закону положено. Хотя маленькие моторы этанол гробит. Вдобавок есть тут дельцы, которые и все тридцать процентов могут в бензин бухнуть. Спирт портит резину: если попадет на что-то из резины или неопрена — считай, конец, растворит в сопли. Бензошланги забивает на раз. У кого тут катер или моторка — те волком воют. Ставят стальные бензопроводы, меняют баки… Короче, мы считаем, что нечто такое и случилось с вашим братом. Либо жиклеры забило, либо бензонасосы накрылись. Как бы там на самом деле ни было, опять завести моторы вовремя не вышло.

Питер уставился на воду внизу — у самого берега зеленоватую, дальше в море темно-синюю, с растрепанными ветром белыми барашками.

— А что тут с течениями? — спросил он.

— Это как посмотреть, — сказал Ватанабэ. — Для хорошего пловца обычно не проблема. Сложнее выбрать место, где выйти из воды, чтобы на камнях в прибое не замесило. Обычно вон на тот пляжик целят.

Он указал на узкую коротенькую полоску песка где-то в полумиле от них.

— Мой брат был отличным пловцом, — произнес Питер.

— Я тоже про это слышал, но свидетели сказали, что вообще не видели его после того, как он бросился в воду. Прибой в тот день был очень сильный, и он скрылся в пене. Они сразу потеряли его из виду.

— А сколько народу его видело?

— Двое. Парочка, устроили пикник прямо на краю утеса. Вроде были еще какие-то туристы и еще кто-то, но мы их пока не нашли. Ну что, может, двинемся туда, где меньше дует?

Дэн двинулся обратно вверх по склону, Питер пошел за ним.

— Кстати, не хотите взглянуть на видео? — предложил полицейский.

— Какое еще видео?

— Та парочка успела кое-что заснять — когда они поняли, что лодка терпит бедствие. Там где-то минут пятнадцать записи, включая прыжок за борт. Я просто не знал, захочется ли вам на это смотреть.

— Да, уже захотелось, — твердо сказал Дженсен.

Найдя свободное местечко на втором этаже управления полиции, они смотрели на крошечный дисплей видеокамеры. Вокруг было шумно, все сновали туда-сюда, и поначалу Питер едва мог сосредоточиться на происходящем на экране. На первых кадрах какой-то мужчина лет тридцати сидит на зеленом травянистом склоне, ест сандвич, потом появляется женщина примерно того же возраста, пьет кока-колу, с хохотом отмахивается от объектива.

— Та самая пара, — пояснил Ватанабэ. — Грейс и Бобби Чой. Тут вначале всякая фигня с ними, где-то минут на шесть.

Он подержал кнопку ускоренного воспроизведения, а потом ткнул на паузу и сказал:

— Обратите внимание на время.

В нижнем углу экрана застыли цифры: 15:50:12.

— Вот, видите, — Бобби показывает куда-то в море, он заметил катер, — продолжил объяснять Дэн.

Камера двинулась в сторону океана. На синем фоне подергивался белый корпус «Бостон Уэйлера». Лодка была еще в сотнях ярдов от берега — слишком далеко, чтобы разглядеть, кто в ней. Камера метнулась обратно к Бобби Чою, который теперь смотрел на море в бинокль.

А потом Питер опять увидел катер, на этот раз гораздо ближе к берегу. Теперь он уже мог различить фигуру брата, который над чем-то склонялся в кокпите[3], то и дело исчезая за высоким бортом.

— По-моему, пытается продуть бензопроводы, — сказал Ватанабэ. — По крайней мере, очень похоже.

— Ну да, — отозвался Дженсен.

Теперь камера нацелилась на Грейс Чой, которая пыталась позвонить по мобильнику — судя по мотанию головой, безуспешно.

Затем объектив опять вернулся к лодке, которая еще больше приблизилась к белой полосе прибоя.

— Мобильник там едва берет, — объяснил полицейский. — Она набирала девять-один-один, но долго не могла пробиться. Все время сбрасывалось. Когда дозвонилась, они сразу перевели ее на береговую охрану.

Камера сильно дергалась, но тут Питер вдруг увидел…

— Стоп!

— Что?

— На паузу, на паузу! — выпалил Дженсен, и едва изображение застыло, ткнул пальцем в экран. — Кто это там, на заднем плане?

На экране была видна женщина, одетая в белое и стоящая в нескольких ярдах за Чой. Женщина неотрывно смотрела на море и вроде как указывала на лодку рукой.

— Тоже свидетель, — сказал Ватанабэ. — Плюс там было еще трое каких-то бегунов. Кто такие, пока не выяснили. Но сомневаюсь, что они расскажут нам больше, чем мы уже знаем.

— Мне кажется или у нее что-то в руке? — спросил Питер.

— По-моему, она просто показывает на лодку.

— Не знаю, — проговорил Дженсен. — Но, по-моему, она что-то держит в руке.

— Я отдам пленку спецам по видео, пусть увеличат, — пообещал Дэн. — Может, вы и правы.

— Что она там дальше делает? — продолжал вглядываться в изображение Питер.

Запись запустили дальше.

— Она сразу уходит, — ответил Ватанабэ. — Поднимается в гору и пропадает из виду. Вот, смотрите — пошла. Явно торопится. Как будто собирается позвать на помощь, но больше ее никто не видел. И других звонков на девять-один-один не зафиксировано.

Через несколько мгновений после этого эпизода Эрик выпрыгнул из «Бостон Уэйлера» прямо во вздыбившийся прибой. Различить что-либо было трудно, но в тот момент он вроде бы находился всего лишь ярдах в тридцати от берега. Он не нырял, а просто соскочил с борта ногами вперед и сразу скрылся в белых клочьях пены.

Питер все глаза высмотрел, пытаясь понять, показался ли его брат опять на поверхности, — но, похоже, этого все-таки не произошло. Вдобавок в поведении Эрика было и еще нечто странное, даже пугающее: перед тем как прыгнуть за борт, он не надел спасательный жилет. Хотя у него хватало опыта, чтобы в такой чрезвычайной ситуации сразу его надеть.

— На брате нет спасжилета, — констатировал Питер.

— Да, я тоже заметил, — отозвался Ватанабэ. — Может, он просто забыл положить его в лодку. Бывает и такое… Сами знаете…

— А он давал сигнал бедствия по радио? — не дал ему договорить Дженсен. Катер Эрика наверняка был оборудован радиостанцией, и сам Эрик, человек в морском деле опытный, обязательно сообщил бы о происшествии на 16-м канале, который постоянно прослушивает береговая охрана.

— Береговая охрана никаких вызовов не принимала, — ответил Дэн.

Все это выглядело крайне странно. Ни спасжилета, ни сигнала бедствия… Что же, и радио на катере отрубилось? Питер продолжал неотрывно смотреть, как вздымаются и опадают волны океана на видео. Океана, на пустынном просторе которого от брата не осталось и следа.

Примерно через минуту молодой человек подал голос:

— Выключайте.

Ватанабэ остановил камеру.

— В самую свалку угодил, — сказал он.

— Куда-куда?

— В свалку. Так серферы называют участок, на который только что обрушился гребень прибойной волны. Сплошные завихрения и водовороты, вода там буквально кипит и вниз затягивает. Он вполне мог удариться о камни, там некоторые всего в пяти-шести футах от поверхности торчат. Как знать?

Полицейский умолк, но потом заговорил снова:

— Не хотите еще раз посмотреть?

— Нет, — сказал Питер. — Я увидел достаточно.

Ватанабэ захлопнул экранчик, выключил камеру и еще немного помолчал.

— Та женщина на утесе, — проговорил он наконец. — Вы случайно не знаете, кто она?

— Я-то? Нет. Это может быть кто угодно.

— Я просто подумал… Как-то вы очень уж бурно отреагировали.

— Очень жаль, но нет. Просто меня удивило… Она так внезапно появилась, вот и все. Совершенно не представляю, кто бы это мог быть.

На лице Дэна не дрогнул ни один мускул.

— Вы ведь сказали, если бы знали? — полувопросительно произнес он.

— Конечно, естественно. Да-да.

— Ну ладно, спасибо, что потратили время. — Ватанабэ вручил Дженсену визитку. — Сейчас кто-нибудь из детективов подбросит вас в отель.

По дороге в гостиницу Питер, в основном, молчал. Разговаривать не хотелось, а детектив особо и не настаивал. Да, то, что он увидел, как брат исчезает в пене прибоя, оставило его в неуютном беспокойстве. Но все же не настолько сильном, как та женщина на утесе, женщина в белом, указывающая на лодку каким-то предметом, зажатым в руке. Потому что той женщиной была Элисон Бендер, финансовый директор «Наниджен», и ее присутствие там абсолютно все меняло.

Глава 5

Вайкики.

27 октября, 17:45

В номере отеля Питер Дженсен повалился на кровать, испытывая чувство полной нереальности происходящего. Он абсолютно не представлял, что делать дальше. И почему он только не сообщил Ватанабэ, кто такая Элисон Бендер? Несмотря на сильную усталость, расслабиться и отдохнуть не получалось. То видео все крутилось и крутилось у него в голове. Перед глазами у студента стояла Элисон, которая держала что-то в вытянутой руке и наблюдала за гибелью его брата с таким видом, будто это ровно ничего для нее не значило. А потом она поспешила прочь. Почему?

В памяти вдруг всплыл разговор с Риком Хаттером по поводу Эрики Молл. О том, как кого-нибудь можно проверить. Дженсен быстро вытащил бумажник и принялся рыться в нем, отбрасывая в сторону всякие карточки и деньги. Вот она — та визитка, которую дал ему Рик тогда в лаборатории, больше недели назад. С обратной стороны почерк Рика. Всего лишь имя «Хорхе» и телефонный номер.

Парень, который может пробить любой телефон. Хакер из Техноложки.

Код был массачусетский. Студент набрал номер. Гудки. Потом еще. Автоответчик голосовой почты не включался, так что Питер просто выжидал. Наконец ему ответили. Не особо любезно.

— Угу?

Дженсен представился и объяснил, что ему нужно.

— Я знакомый Рика Хаттера. Не могли бы вы раздобыть перечень звонков с определенного телефонного номера?

— А? Зачем?

— Рик сказал, что вы можете. Заплачу, сколько скажете.

— Бабки тут ни при чем. Я на такие дела подписываюсь, только когда есть… че-нить интригующее, типа того.

Небольшой латиноамериканский акцент, голос негромкий.

Питер объяснил ситуацию:

— Эта женщина может иметь непосредственное отношение… отношение… к смерти моего брата.

Смерть. Впервые по отношению к Эрику он, наконец, употребил это слово.

Наступила довольно продолжительная пауза.

— Послушайте… У меня есть номер той женщины, с которого она звонила мне. Нельзя ли узнать, с кем еще она с него разговаривала? — попросил Дженсен. — Насколько я понимаю, это ее телефон.

Он продиктовал номер Элисон.

Из трубки не доносилось ни звука. Пауза затягивалась. Питер затаил дыхание. Наконец прорезался голос Хорхе:

— Дай мне… — снова пауза, — …пару часов.

С колотящимся сердцем Дженсен откинулся на подушки кровати. С Калакауа-авеню доносился шум уличного движения, поскольку окна номера выходили не на море, а на город — в том направлении, которое тут называют «маука», то есть от воды к горам. Все-таки остров, тут свои представления о сторонах света. Время тянулось нестерпимо долго. Солнце начинало клониться к закату, наполняя комнату тенями. Может, Эрик все-таки выбрался на берег, может, у него амнезия, и он лежит сейчас в какой-нибудь больнице, может, тут вообще какая-то чудовищная ошибка… Питеру оставалось только надеяться, верить, что его брат все-таки объявится — где-нибудь, как-нибудь, всегда оставался пусть крохотный, но шанс. Или же Эрика все-таки… убили? В конце концов, будучи не в состоянии усидеть в номере еще хотя бы минуту, Дженсен вышел на улицу.

Усевшись на пляже напротив отеля, он бездумно смотрел, как красные полосы заката медленно угасают над темным океаном. Почему же он все-таки не сказал тому детективу, что узнал Элисон на видео? Словно какой-то инстинкт подсказал ему придержать язык. Но почему? Что его к этому вынудило? Когда они с Эриком были еще малы, то постоянно присматривали друг за другом. Эрик всегда его прикрывал. А он прикрывал Эрика…

— Вот ты где!

Обернувшись, в тусклом вечернем свете Питер узнал подходящую к нему Элисон Бендер. На ней было синее платье с гавайскими узорами и сандалии — не то что тогда в Кембридже, где он видел ее в строгом деловом костюме и жемчугах. Теперь она смотрелась, скорее, как юная невинная девица.

— Почему не позвонил? — спросила она. — Я думала, ты сразу позвонишь, как только разделаешься с полицией. Как там дела?

— Дела идут, — ответил Питер. — Меня возили туда, на место, в Макапуу-пойнт, показывали, где все произошло.

— Так-так. Есть какие-нибудь новости? В смысле, про Эрика?

— Его так и не нашли. Ну, ни его, ни тело.

— А катер?

— Что катер?

— Они его осматривали?

— Не знаю, — пожал плечами молодой человек. — Не сказали.

Бендер уселась рядом с ним на песок и положила руку на плечо. Рука была теплой.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось через все это пройти, Питер. Представляю, какой это кошмар.

— Да, было нелегко. У полиции есть видеозапись.

— Видеозапись? Да ну! Видел ее?

— Да.

— Ну и как? Полезная?

Неужели она и в самом деле не заметила видеокамеру в руках у той парочки, что расположилась чуть ниже по склону? Неужели и впрямь смотрела только на лодку? Ее глаза внимательно изучали лицо Дженсена в полумраке.

— Я видел, как Эрик выпрыгнул… — с трудом выдавил он. — Но так больше и не появился.

— Какой ужас! — тихонько проговорила женщина.

Рука ее шевельнулась, стиснула плечо Питера, погладила. Он хотел было попросить ее прекратить, но побоялся не справиться с голосом. Во всем происходящем было что-то невероятно гнетущее.

— И что считает полиция? — спросила Элисон.

— Насчет чего?

— Насчет того, что случилось. В смысле, с лодкой.

— Они считают, что засорился…

В этот самый момент у Дженсена зазвонил телефон. Он полез в карман рубашки, достал мобильник и отщелкнул крышку.

— Алло?

— Это Хорхе.

— Один момент.

Поднявшись, Питер повернулся к Элисон:

— Простите, пожалуйста, мне придется ответить.

Он отошел по пляжу в сторонку. На темнеющем небе понемногу проступали звезды.

— Да-да, слушаю, Хорхе.

— Есть информация по номеру, который ты мне дал. Зарегистрирован на «Наниджен Майкротекнолоджиз» в Гонолулу. Числится за сотрудницей по имени Элисон Ф. Бендер.

Дженсен бросил взгляд назад. Силуэт Элисон темной тенью вырисовывался на песке.

— Что еще? — спросил он.

— В пятнадцать сорок семь по местному времени она звонила на номер шестьсот сорок шесть — шестьсот семьдесят три — двадцать шесть — восемьдесят два, три раза подряд.

— Чей это номер?

— Номер не зарегистрирован — скорее всего, это из тех дешевых одноразовых мобильников: покупаешь и пользуешься, пока деньги не кончатся.

— Три раза звонила?

— Да, но очень коротко: три секунды, потом две секунды, потом опять три.

— Так-так… Может, не соединялось?

— Нет, соединение каждый раз четкое, никакого автоответчика, сразу на вызов. Она знала, что соединилась, были гудки. Тут две вероятности. Либо она звонила в расчете на то, что быстро ответят, либо же приводила в действие какое-то устройство.

— Устройство?

— Ну да. Мобилу можно подключить к какому-нибудь устройству, чтобы оно включалось при входящем звонке.

— Ладно, три звонка подряд. Что еще?

— В пятнадцать пятьдесят пять она позвонила по другому номеру в «Наниджен», тот записан на сотрудника по имени Винсент А. Дрейк. Хочешь послушать звонок?

— Конечно!

Гудки, потом щелчок соединения.

Вин: Да?

Элисон (тяжело дыша): Это я.

Вин: Да-да?

Элисон: Послушай, я очень волнуюсь, не знаю, получилось или нет. Ведь должен быть дым или еще чего…

Вин: Прошу прощения.

Элисон: Я волнуюсь…

Вин: Давайте на этом и остановимся.

Элисон: Что-то я не пойму…

Вин: Да, я все понял. А теперь послушайте. Это телефон. Я хочу, чтобы вы все изложили… не столь эмоционально.

Элисон: О!

Вин: Понимаете, о чем я говорю?

Элисон (пауза): Да.

Вин: Хорошо. А теперь: где находится объект?

Элисон: Нет его. Исчез.

Вин: Отлично. Тогда не вижу проблемы.

Элисон: Я все равно волнуюсь.

Вин: Но ведь объект не проявится опять?

Элисон: Нет.

Вин: Тогда, полагаю, вопрос решен. Лучше обсудим это при личной встрече. Вы уже возвращаетесь?

Элисон: Да.

Вин: Отлично. Тогда до встречи.

Затем в трубке опять раздался голос Хорхе:

— Есть еще два звонка. Хочешь послушать?

— Лучше потом.

— Ладушки. Тогда отправлю их тебе звуковыми файлами. Прослушаешь прямо на компе.

— Спасибо.

Питер обернулся на Элисон и поежился.

— А можно передать их полиции? — спросил он.

— Да ты че? — возмутился хакер. — Такие вещи только по ордеру делаются! Засветишь записи, и на суде от них толку ноль. Незаконное получение улик, вторжение в личную жизнь и все такое. Да еще и меня, гм… подставишь.

— Тогда что же мне делать?

— Хм… гм… — озадаченно пробурчал Хорхе. — Ну, не знаю… Сам заставь их расколоться, что ли.

— Как?

— Извиняй, но тут я тебе не советчик, — сказал хакер. — Но надо будет еще чего пробить — только свистни.

И он повесил трубку.

Питер потащился обратно к Элисон, ощущая в спине неприятный холодок. Уже почти полностью стемнело, и понять, что написано у нее на лице, он так и не сумел. Она все так же неподвижно сидела на песке. Молодой человек услышал ее голос:

— Все в порядке?

— Да, все отлично.

На самом-то деле Питер чувствовал себя не лучше утопленника, хватающего ртом последние глотки воздуха. Недавние события обрушились ему на голову почище прибойной волны. Всю свою сознательную жизнь он был обычным студентом и до настоящего момента наивно полагал, будто весь его жизненный опыт позволяет ему с полной уверенностью — и даже не без некоторого цинизма — давать оценку таким же человеческим существам, как он сам, и тому, на что они способны. Чего только не вытворяли его собратья-студенты! Кто списывал и вообще всячески жульничал, кто рассчитывался за хорошие оценки сексом, кто втихаря подгонял результаты научных исследований… Да и преподаватели попадались не лучше. Выпал ему как-то раз научный руководитель, который и вовсе сидел на героине. В свои двадцать три года Питер ощущал себя человеком, который уже все на свете повидал.

Но только не теперь. Уже от самой только мысли об убийстве, о том, что кто-то мог, руководствуясь строгим расчетом, попытаться убить брата, его бросало в дрожь и холодный пот. Он не решался даже просто заговорить с женщиной, которая корчила из себя подружку брата и в то же самое время строила против него самые отвратительные планы, — вдруг не сдержится? Хороша подружка! Поплакала бы хоть для виду, что ли.

— Что-то ты уж больно притих, Питер, — заметила Бендер.

— Просто устал.

— Не хочешь выпить?

— Нет, спасибо.

— Май-тай тут просто отличный.

— Пожалуй, лучше мне пойти поспать.

— Ты уже ужинал?

— Не хочется.

Элисон поднялась с песка, отряхнулась.

— Понимаю, как ты расстроен. Я тоже.

— Ну да.

— Что ты такой колючий? Я просто пытаюсь…

— Простите, — поспешно отозвался Питер. Не хватало еще, чтобы она что-нибудь заподозрила! Это будет неразумно, а то и вовсе опасно. — Просто я до сих пор в шоке.

Женщина вытянула руку и погладила его по щеке.

— Звони, если что понадобится.

— Спасибо. Хорошо.

Они зашли обратно в отель.

— Твои друзья прилетают завтра, — сказала Элисон. — Они тоже расстроены. Но план посещения уже расписан. Ты с нами?

— Естественно, — ответил Дженсен. — Не могу просто сидеть и… все это в голове прокручивать.

— Начинаем в дендрарии Вайпака — это в долине Маноа, в горах. Там мы берем большинство материалов для исследований. Завтра в четыре. За тобой заехать?

— Не стоит, — сказал Питер. — Я возьму такси.

Все-таки он как-то ухитрился чмокнуть Бендер в щеку.

— Спасибо, что приехали, Элисон. Для меня это важно.

— Я просто хотела помочь.

Женщина смотрела на Дженсена с явным сомнением.

— И помогли, — сказал он. — Поверьте. Очень помогли.

Не хотелось ни спать, ни есть. Ничего не хотелось. Буквально оглушенный полученными от Хорхе сведениями, Питер Дженсен стоял на балконе своего гостиничного номера. Океан был с противоположной стороны здания — с балкона открывался вид на город и нависшие над ним силуэты горных вершин, диких и черных, без единого огонька, различимые лишь благодаря россыпи звезд на ночном небе. Элисон Бендер сделала три коротких звонка на некий телефонный номер. Время первого прочно застряло в голове Дженсена — 15:47. Вторая половина дня. Ему вспомнилось, что на видео, снятом той парочкой, тоже показывалось время. Он попытался представить себе цифры в углу экрана. Память на числа у него была отличная — в его занятиях без этого никуда. Перед его мысленным взором сама собой всплыла строка со временем съемки: 15:50 с чем-то. Катер Эрика заглох всего через три минуты после того, как Элисон сделала первый звонок.

Погоди-ка. Ну, а эсэмэска от Эрика? Когда она отправлена? Питер бросился обратно в номер к телефону и быстро прокрутил список вызовов. Сообщение «не приезжай» поступило в 21:49. Между Восточным побережьем и Гавайями — шесть часов разницы. Выходит… выходит, что Эрик отправил эсэмэску в 15:49 по местному! Отправил всего через две минуты после того, как Элисон Бендер сделала три коротких звонка на одноразовый мобильник. Только два слова: «не приезжай». Потому что Эрик был уже на грани жизни и смерти, расписывать подробности ему было некогда. Эрик послал этот коротенький текст прямо из лодки, пока пытался завести заглохшие моторы, за миг до того, как выпрыгнул за борт. Руки Питера вдруг стали липкими, и телефон едва не выскользнул у него из пальцев. Глаза неотрывно смотрели на экран. «Не приезжай». Это были последние слова его брата.

Глава 6

Ала-Вай, Гонолулу.

28 октября, 08:00

Фирма по ремонту и обслуживанию катеров и яхт «Акамаи» располагалась практически прямо на бульваре Ала Моана, по соседству с яхтенной гаванью Ала-Вай в самом конце пляжа Вайкики. Такси высадило там Питера в восемь утра, но на береговой открытой площадке для лодок уже вовсю кипела работа. Площадка оказалась не очень большой — корпусов на десять-двенадцать, и Дженсен сразу же углядел среди них искомый «Бостон Уэйлер».

На мысль приехать сюда его навел вчерашний вопрос Элисон, которую почему-то очень интересовало, осматривала ли катер полиция.

С чего бы это вдруг? Вроде как ее должна куда больше заботить судьба самого Эрика, а не лодки, из которой он выпрыгнул.

Питер обошел вокруг стоящего на кильблоках катера и внимательно пригляделся.

После мясорубки штормового прибоя «Бостон Уэйлер», как ни странно, выглядел еще очень даже ничего. Да, белый стеклопластиковый корпус был изрядно поцарапан, словно его долго скребли чьи-то гигантские когти, вдоль правого борта на несколько футов тянулась зазубренная трещина, а от носа оторвало изрядный кусок — но не зря «Уэйлеры» славятся своей полной непотопляемостью. Такой корпус остается на плаву, даже распиленный на куски. Брат Питера много лет проходил на лодках этой марки и прекрасно знал, что опасность утонуть «Уэйлеру» не грозит. Даже очень серьезные повреждения корпуса — отнюдь не повод его покинуть. Эрику вовсе не было нужды прыгать за борт, оставаться в лодке было куда как безопасней.

Так почему же он все-таки выпрыгнул? В панике? Растерялся? Из-за чего-то еще?

К транцу была прислонена деревянная стремянка, и Питер влез по ней на корму. Все люки и дверь небольшой каютки под носовой палубой перекрывала желтая лента с надписью «Место преступления». Студент хотел заглянуть под капоты подвесных моторов, но они тоже были плотно замотаны той же лентой.

— Помочь чем?

Это кричал какой-то тип снизу. Плотный, седоватый, на рабочем комбинезоне — пятна машинного масла и смазки. Грязная бейсболка низко надвинута на лоб, глаз не видать.

— Ой, здравствуйте! — высунул голову из-за борта Питер. — Моя фамилия Дженсен, это лодка моего брата.

— Так-так. И че вы тут делаете?

— Ну, я просто хотел посмотреть…

— Вы че, неграмотный? — перебил его тип.

— Нет, я только…

— Видать, все-таки неграмотный. Потому что вон там вот ясным языком написано: все посетители должны отметиться в офисе. Вы посетитель?

— Думаю, что да.

— Так почему ж не отметились?

— Я просто подумал, что можно…

— Ответ неверный. Нельзя. Так какого рожна вам тут надо?

— Это катер…

— Слыхал уже. Катер вашего брата. Желтую ленту видите? Знаю, что видите. И что на ей написано, тоже можете прочесть, поскольку сами сказали, что грамотный. Грамотный ведь?

— Угу.

— Так вот: это место преступления, и делать вам тут нечего. А ну-ка вылазьте оттуда и быстро в офис отмечаться! И документ там свой покажите. Есть документ-то?

— Есть.

— Ну, вот и ладушки. Вылазьте, и нечего время у меня отнимать.

Тип вразвалку удалился.

Питер полез по стремянке вниз. Не успел он коснуться ногой земли, как услышал все тот же грубый голос:

— А вам чего, мисс?

— Ну, я тут ищу один «Бостон Уэйлер», его береговая охрана должна была привезти, — ответил ему женский голос.

Голос Элисон.

Дженсен замер, быстро укрывшись за корпусом катера.

— Хренасе! — удивился тип. — Эта лодка медом намазана, что ли? Так и ходят один за другим! Будто это не лодка, а богатый дядя при смерти.

— Это как? — в свою очередь, удивилась Бендер.

— Ну, вчера был тут один — моя, говорит, лодка, да только вот документов нет. Выпроводил его. Ну, народ! Потом утром еще один молодчик — типа, на сей раз брата лодка. Уже и в кокпит успел забраться. А теперь вот вы. Что с этой лодкой вообще такое?

— Вообще-то не знаю, — сказала Элисон. — А я, я просто там кое-что забыла, хочу забрать.

— Не выйдет. Будет бумага из полиции с разрешением — тогда пожалуйста. Есть бумага?

— Вообще-то нет, но…

— Тогда пардон. Это место преступления, я и тому малому уже говорил.

— Кстати, а где этот малый? — спросила женщина.

— Слез вниз. Наверное, где-то с той стороны. Еще придет. В офис зайти не желаете?

— Для чего?

— Можем звякнуть в полицию. Если они дадут отмашку, то и забирайте на здоровье свои вещички.

— Ой, это такая морока… Там всего лишь… э-э… часы. Сняла, понимаете, с руки, и…

— Никакой мороки.

— Вполне могу купить и другие. Правда, вот стоили они…

— Гм-гм.

— Я думала, никаких сложностей.

— Ладно, как знаете. Все равно отметиться надо.

— Не пойму, зачем.

— Положено.

— Нет уж, — сказала Бендер. — Не хватало мне еще во все эти полицейские штучки впутываться!

Питер несколько минут выждал, а потом снова услышал местного работника:

— Ладно, можешь вылазить, сынок.

Студент осторожно выглянул из-за лодочного корпуса. Элисон нигде не видно.

— Что, на нее нарваться не хочешь? — спросил смотритель.

— Мы с ней как-то не очень, — потупился Дженсен.

— Я так и понял.

— Хотите, чтобы я отметился?

Тип медленно кивнул.

— Да, будь уж добр.

Так что в итоге Питер все-таки зашел в офис и отметился. Теперь это ничего не меняло. Элисон Бендер уже было известно, что он залезал в лодку, и следовательно, она наверняка что-то заподозрила. Так что с этого момента требовалось действовать быстро.

К концу дня надо было все закончить.

Вернувшись в свой номер в отеле и включив ноут, Дженсен нашел в электронной почте два новых письма. Никакого текста, только три звуковых файла приложены. В первом — запись уже прослушанного разговора Элисон Бендер с Вином Дрейком. Два остальных новые. Их он тоже прослушал. Это были записи телефонных вызовов, сделанных с мобильника Элисон через несколько часов после исчезновения Эрика. Оба, похоже, вполне рутинные. В первый раз Элисон звонила, судя по всему, в отдел снабжения «Наниджен», требовала новую разбивку бюджета. Второй звонок тоже был по работе — она коротко переговорила с каким-то мужчиной, очевидно, бухгалтером, так как речь шла о статьях расходов.

Элисон: «Омикрон» потерял еще два… э-э… прототипа.

Неизвестный абонент: Каким образом?

Элисон: Они не сказали. Вин Дрейк хочет, чтобы вы списали их на обычные исследовательские расходы, а не на капитальные затраты.

Неизвестный абонент: Два «Хеллсторма»? Вы представляете, что это за сумма?.. В «Давросе» наверняка…

Элисон: Просто будем считать это обычными расходами, ладно?

Неизвестный абонент: Как скажете.

Прослушав, Питер сохранил на компьютер и эти файлы, хотя проку от них было ноль. Ничего нового и важного он не узнал. А вот беседа Элисон с Вином могла впоследствии очень пригодиться. Он скинул файл с ней на флешку, которую сунул в карман, а потом еще и дополнительно скопировал на компакт-диск. Диск отнес в бизнес-центр отеля, где попросил напечатать наклейку с надписью «Данные “Наниджен” 5.0 10/28». Закончив, он глянул на часы. Было самое начало двенадцатого.

Дженсен вышел на террасу позавтракать и посидеть на солнышке. За кофе с яичницей он поймал себя на том, что лихорадочно перебирает в голове варианты дальнейших действий. Наиболее перспективный основывался на том, что в «Наниджен» наверняка есть конференц-зал, оборудованный обычной для таких залов аудиовидеотехникой. Тут уж, как говорится, и к бабке не ходи. Чтоб у такой продвинутой фирмы да конференц-зала не было?

Дальше шло еще одно предположение, тоже вполне обоснованное: всех студентов наверняка будут водить толпой, не станут дробить их на группы помельче или показывать что-то индивидуально. Тем более что презентацию явно будет проводить сам Вин Дрейк, а Вин просто обожает покрасоваться перед аудиторией — чем больше, тем лучше. К тому же так ему будет проще контролировать, кто какую информацию получил — ведь у «Наниджен» хватает секретов.

Питеру было очень важно, чтобы студентов не разделили, поскольку для того, что он затеял, требовалось как можно больше свидетелей. Стоит ли затевать намеченный спектакль в присутствии всего лишь одного-двух зрителей? Вряд ли… Мозг лихорадочно работал. Нет, чтобы поднять настоящую бучу, нужно как можно больше народу. Только так можно вынудить Дрейка сбросить маску и при удаче выяснить, что же они с Бендер сделали с Эриком. Чтобы вывести из себя Винсента или хотя бы Элисон, надо их как-то предварительно разогреть, выбить из колеи, заставить понервничать. И вроде бы понятно, как именно. Если план сработает, Дрейк с Элисон окажутся, как на горячей сковородке, причем на глазах у всех собравшихся. Именно это Питеру и требовалось.

Глава 7

Дендрарий Вайпака.

28 октября, 15:00

Такси довольно долго катило вглубь острова прочь от океана, и вскоре дорога круто полезла в гору, прячась в тени раскидистых акаций.

— Это все университет, и справа, и слева, — сказал водитель, указывая на безликие серые здания, похожие на жилой квартал. Ни одного студента Питер не заметил.

— А где же все? — удивился он.

— А это общаги. Все на занятиях, наверное.

Они миновали бейсбольную площадку, а потом скопление разномастных маленьких домиков, где, очевидно, ютились местные жители, но домики очень быстро скрылись из виду, уступив место буйной растительности. Теперь дорога нацелилась прямо в зеленую стену горы, густо поросшей лесом и вздымающейся ввысь на добрые две тысячи футов.

— Коолау Пали, — пояснил таксист.

— Здесь что, ни одного дома?

— Ни одного, тут все равно ничего не построишь — вулканическая скала, сыплется, ничего на ней не держится. Даже просто пешком не везде заберешься. Вроде недалеко от города, а уже натуральные джунгли. Маука, горы! Постоянно дождь льет. Вот и не живет тут никто.

— А как же дендрарий?

— С полмили осталось, — сказал водитель. Дорога сузилась до одной полосы, темной под покровом густых крон обступивших ее высоченных деревьев. — Туда попасть тоже мало желающих. Народ больше ездит в Фостер или в другие дендрарии, там поприличней. А вам точно туда?

— Да, — отозвался Дженсен.

Дорога стала еще у́же и сильнее пошла в гору, зигзагом прилепившись к крутому, заросшему дикой растительностью склону.

Тут их нагнал еще один автомобиль, с ревом и бибиканьем обойдя прямо на повороте. Сидящие в нем радостно вопили и размахивали руками. Питер даже заморгал от неожиданности: в открытый темно-синий «Бентли» набились его коллеги по лаборатории. Таксист недобрым словом помянул каких-то лобстеров.

— А при чем тут лобстеры? — полюбопытствовал Дженсен.

— Туристы, — буркнул водила. — До такого же цвета обгорают.

Вскоре дорога уперлась в ворота проходной — стальные, мощные, новехонькие. Сейчас они были широко распахнуты, и сразу за ними темнел зев тоннеля. Большая вывеска предостерегала: «Посторонним въезд запрещен».

Таксист сбросил газ и притормозил у ворот.

— А этого раньше не было, — заметил он. — Вам сюда зачем?

— По делу, — коротко бросил Питер. Ответ вполне соответствовал истине, но стальные ворота почему-то вызвали у него нехорошее чувство. Тоннель словно вел туда, откуда нет возврата. Интересно, подумалось вдруг ему, ворота здесь для того, чтобы не пускать кого-то снаружи или не выпускать изнутри?

Таксист вздохнул, стащил с носа солнечные очки и покатил в тоннель — узкий, двоим не разъехаться, пробитый в толще каменистого откоса. Наконец дорога вынырнула из него в миниатюрную долину, поросшую лесом. Со всех сторон ее плотно обступали крутые скалистые склоны Коолау Пали, с которых среди густых тропических зарослей кое-где струились водопады. Дорога пошла вниз, и вскоре они выехали на широкую поляну, посреди которой высилось огромное сооружение под стеклянной крышей. Перед входом — парковка для машин, обычная грунтовая площадка, поросшая мокрой и чавкающей под ногами травкой. Вин Дрейк и Элисон Бендер уже были тут, стояли рядом с ярко-красным спортивным «БМВ». Из «Бентли» гурьбой высыпали студенты. Но когда Дженсен выбрался из такси, общее веселье сразу увяло.

— Так жаль, Питер…

— Сожалею насчет твоего брата…

— Да, очень жаль…

— Есть новости? — Эрика чмокнула его в щеку и взяла за руку. — Держись.

— Полиция продолжает расследование, — сказал Питер.

Вин Дрейк крепко стиснул ему руку.

— Нет нужды лишний раз говорить, насколько это большая трагедия. Если это окажется правдой — а я очень надеюсь, что нет, — то это будет просто ужасающая потеря для всех нас. Не говоря уже о том, какой это удар для компании, в которой Эрик играл столь важную роль. Очень сожалею, Питер.

— Спасибо, — сказал Дженсен.

— Очень хорошо, что полиция продолжает расследование.

— Да, — кивнул Питер.

— Что не сдаются, не теряют надежды…

— Совсем даже наоборот, — заметил Дженсен. — Похоже, опять возник интерес к катеру Эрика. Что там за пропавший мобильник, кстати? Вроде в каком-то рундуке якобы был мобильный телефон. Я так и не врубился, о чем это они толкуют.

— Мобильник в рундуке? — нахмурился Вин. — Интересно, что бы это могло…

— Вот и я ничего не понял, — перебил его Питер. — Не знаю, с чего они взяли, что там должен быть мобильник. Может, брат его туда обронил, когда… В общем, не знаю. И еще они хотят проверить биллинг: когда и куда были звонки, все такое.

— Биллинг, биллинг… Ах да. Отлично, отлично. Досконально взялись за дело.

Не побледнел ли слегка Винсент? Или показалось?

Элисон нервно облизнула губы.

— Удалось поспать, Питер? — спросила она.

— Да, спасибо. Я принял таблетку.

— Вот и хорошо.

— Ладно. — Вин Дрейк потер руки и повернулся к остальным: — Как бы там ни было, добро пожаловать в долину Маноа. Не возражаете, если мы сразу возьмем быка за рога? Кучкуйтесь поближе, народ. Попробую дать вам первое представление о том, как работает «Наниджен».

Дрейк повел студентов за собой к лесу, но предварительно они заглянули в приземистый ангар по соседству, оказавшийся гаражом для землеройной техники. Правда, как справедливо заметил Вин, подобных землеройных машин им видеть до сих пор не доводилось, учитывая их крошечные размеры. Питеру они больше напомнили гольф-карты — малюсенькие автомобильчики, на которых игроки разъезжают по своим полям, только на эти гольф-карты зачем-то навесили миниатюрные скреперные ковши и ножи, как у бульдозера. Над каждым нависала длинная антенна.

— Эти машины, — продолжал Дрейк, — специально для нас разработала «Сименс Пресижн АГ», немецкая компания. Такие машины способны копать — а лучше сказать, нарезать — почву с точностью до миллиметра. Потом вырезанные пласты помещаются на специальные поддоны, которые вы видите в глубине ангара. Размер такого поддона тридцать на тридцать сантиметров, примерно фут на фут, а глубина либо три, либо шесть сантиметров.

— А зачем антенна? — поинтересовался кто-то из гостей.

— Как видите, антенна нависает точно над ковшом. С ее помощью мы можем с большой точностью вывести машину в нужную точку и сразу же сохранить координаты места, в котором взят образец, в общей базе данных. Подробности вы обязательно узнаете в самое ближайшее время. А пока что предлагаю двинуться дальше.

Они углубились в собственно лес, где, по сравнению даже с топкой площадкой перед оранжереей, земля под ногами сразу показалась всем очень неровной и не очень-то приспособленной для ходьбы, особенно толпой. Узенькая тропинка сильно петляла между гигантских деревьев, кроны которых едва ли не полностью закрывали небо над головой. Массивные стволы плотно оплетали какие-то вьюнки с широкими листьями, у земли буйствовала разнообразная растительность высотой по колено — в общем, вся тебе тысяча оттенков зеленого. Сверху на все это великолепие падал бледный желто-зеленый свет, просачивающийся сквозь древесную листву.

— Наверное, вы думаете, что угодили в самые настоящие джунгли… — начал было Дрейк.

— Не думаем, — перебил его Рик Хаттер. — Никакие это не джунгли.

— Совершенно верно. Не джунгли. Эту территорию начали возделывать еще в двадцатых годах, когда здесь основали экспериментальную станцию — вначале для нужд местного фермерства, а потом и университет стал проводить здесь экологические исследования. Но за последние несколько лет этот участок совсем забросили, и он стал понемногу возвращаться к своему первобытному состоянию. Мы зовем его «Папоротниковый овраг».

Отвернувшись от Рика, Винсент зашагал дальше. Студенты гуськом двинулись вслед за ним по узкой тропке. Продвигались они небыстро, с любопытством озираясь по сторонам и то и дело останавливаясь, чтобы получше рассмотреть какое-нибудь растение или цветок.

— Вы наверняка уже обратили внимание, — продолжал Дрейк в обычной своей лекторской манере, — что здесь настоящее царство папоротников. В данный момент вы можете видеть древовидные циботиум и садлерию, не столь внушительные по размерам блехнум или коподиум, что прижались поближе к земле, ну и, конечно же, вон там, — махнул он рукой куда-то вперед и вверх, — самый распространенный на Гавайях папоротник улухе, который растет здесь на всех горных склонах.

— Вы забыли упомянуть ту разновидность улухе, которая сейчас у вас прямо под ногами, — встрял Хаттер. — Называется дикраноптерис, известна еще как «ложный платицериум».

— Наверное, — отозвался Вин, начиная выказывать некоторые признаки раздражения. — Вот эти, прямо вдоль тропы — пеаху, а те, которые чуть побольше — макуе, на них очень любят селиться пауки. Вы еще обратите внимание, как много здесь пауков. Только на этой крошечной территории их представлено, как минимум, двадцать три вида.

Он остановился на небольшой поляне, с которой открывался вид на окружающие долину склоны. Указал на какую-то вершину.

— Вон та гора называется Танталус. На самом деле это потухший вулкан. В его кратере мы тоже проводим исследования — такие же, как и здесь, в долине.

К Питеру на ходу пристроилась Элисон Бендер.

— С тобой полиция сегодня не связывалась? — спросила она.

— Нет, — отозвался молодой человек. — А что?

— Просто интересно, откуда ты узнал, что они обыскивали катер… и насчет биллинга.

— А, это!

По правде сказать, на самом деле Дженсен все это просто выдумал.

— Ну-у… Это было в новостях, — сказал он.

— Разве? Я не слышала. На каком канале?

— Не помню. Вроде на пятом.

Тут к ним приблизился Рик Хаттер:

— Сожалею, Питер. Правда, сожалею. Держись, чувак.

Дженни Линн, которая старалась не отставать от Дрейка, тем временем говорила ему:

— Все же не пойму, в чем именно заключается ваша исследовательская программа — чем вы на самом деле в этом лесу занимаетесь.

Улыбнувшись ей, Вин ответил:

— Все потому, что я ничего еще не успел толком объяснить. Говоря по-простому, участок от кратера Танталус до вот этой долины, в которой мы сейчас находимся, представляет собой идеальный срез общей экосистемы Гавайев, и мы планируем собрать здесь как можно больше образцов.

— Какого рода образцов? — тут же спросил Рик Хаттер, воинственно подбоченившись. На нем был обычный для него наряд — джинсы и походная рубаха с закатанными рукавами, теперь потемневшая от пота. Да и вообще вид у него был такой, будто ему предстояла экспедиция в неприступные дикие джунгли. На физиономии — обычное задиристое выражение: подбородок выпячен, глаза прищурены.

Дрейк опять улыбнулся.

— Если коротко, то наша цель — добыть образцы абсолютно всех живых существ, обитающих в этой долине.

— А зачем? — не отставал Хаттер, продолжая сверлить предводителя пристальным взглядом.

Винсент тем же манером уставился на Рика. Довольно недобро. А потом в очередной раз улыбнулся:

— Тропический лес — величайшее вместилище активных химических соединений природного происхождения. Сейчас мы стоим в самом центре настоящей сокровищницы, буквально набитой новыми лекарствами, — надо всего лишь их оттуда извлечь. Лекарствами, которые способны спасти бессчетное количество человеческих жизней. Лекарствами на бессчетные миллиарды долларов. В этом лесу, мистер… гм…

— Хаттер, — подсказал Рик.

— В этом диком густом лесу, мистер Хаттер, спрятаны ключи к здоровью и благополучию всех людей, живущих на этой планете. И при всем при этом лес этот до сих пор практически не исследован. У нас нет ни малейшего представления, какие химические вещества здесь присутствуют — в растениях, животных, микроорганизмах… Лес этот — терра инкогнита, абсолютно неведомая для нас земля. Она обширна, полна сокровищ и настолько же не исследована, насколько неисследованным был Новый Свет для Христофора Колумба. Это просто золотое дно. Наша цель, мистер Хаттер, проста. Наша цель — открытие новых лекарств. И мы пытаемся найти эти лекарства там, где до нас никто и не думал их искать. Ради полезных биоактивных компонентов мы просеем весь этот лес, от Танталуса до самого дна долины, через самое мелкое сито. Это непросто, но плата, которая ждет нас в конце пути, способна превзойти даже самые смелые ожидания.

— «Плата», — эхом повторил Рик. — «Новый Свет», «золотое дно»… Вы прямо как про золотую лихорадку толкуете, мистер Дрейк. Так все ради денег?

— Ну зачем же так грубо? — ответил Вин. — Первое и самое важное — в том, что медицина призвана спасать человеческие жизни. Призвана умерять страдания, помогать человеку раскрыть весь тот потенциал, что заложен в него природой.

Он развернулся и двинулся дальше по тропе с явным намерением отделаться от Рика Хаттера, который, судя по всему, успел его основательно достать.

Рик, который остался стоять со сложенными на груди руками, повернул голову к Карен Кинг и пробормотал:

— Просто испанский конкистадор, только на современный лад. Экосистема для него — лишь источник золота.

Карен бросила на него пренебрежительный взгляд:

— А ты-то тогда чего так трясешься над своими природными экстрактами, Рик? Из той коры все соки готов выжать, лишь бы новое лекарство получилось! Ну и в чем между вами разница?

— Разница в том, — наставительно ответствовал Хаттер, — что тут фигурируют огромные суммы денег. И ты сама прекрасно знаешь, откуда в данном случае берутся деньги. Патенты! На вещества, которые они тут нароют, «Наниджен» оформит тысячи патентов — ну а гигантские фармацевтические корпорации сразу примутся эти патенты эксплуатировать, загребая миллиарды…

— Да тебе просто завидно, потому что у тебя-то самого никаких патентов нет!

Кинг резко отвернулась и двинулась прочь, хотя Рик не сводил с нее взгляда, полного праведного негодования.

— Я занимаюсь наукой вовсе не для того, чтобы разбогатеть! — крикнул он ей вслед. — В отличие от тебя, судя по всему…

И только тут он понял, что девушка не обращает на него ровно никакого внимания. Демонстративно.

Дэнни Мино, пыхтя и отдуваясь, едва поспевал за остальными в самом хвосте процессии. По какой-то непонятной причине он прилетел на Гавайи в своем любимом твидовом пиджаке, который и теперь был на нем. Пот, струившийся у него по затылку, насквозь пропитал совершенно неуместную при данных обстоятельствах костюмную рубашку с пуговицами, а манерные мокасины с кисточками безнадежно скользили по мокрой траве, отчего он пару раз едва не навернулся. Постоянно промокая лицо платком, Мино старательно делал вид, будто все ему нипочем.

— Мистер Дрейк! — позвал Дэнни предводителя над головами коллег. — Если вы знакомы с постструктурализмом, гм… то наверняка в курсе, гм… уф!.. что фактически мы просто не способны узнать что-либо про этот лес… Чтобы вы поняли, мистер Дрейк: это мы сами создаем смысл, тогда как в природе нет ровным счетом никаких значений…

Услышав это, Винсент еще раз доказал, что его трудно застать врасплох.

— Мое видение природы, мистер Мино, в том, что нам не требуется знать ее смысловое значение для того, чтобы пользоваться ее плодами.

— Да, но… — продолжил гнуть свое Дэнни.

Тем временем Элисон Бендер успела отстать на несколько шагов, и Питер оказался бок о бок с Риком. Тот мотнул головой в сторону Вина Дрейка.

— Ты вообще веришь тому, что он грузит? Натуральный биопират!

— Сколько ни слушаю ваши замечания, мистер Хаттер, — внезапно обернулся на него Дрейк, — столько и убеждаюсь, насколько дремучи ваши представления в этой области. «Биопиратством» в определенных кругах принято именовать использование полезных растений или рецептов народной медицины без какой-либо компенсации той стране, в которой они были впервые открыты. «Нужно платить!» — кричат невежественные доброхоты, совершенно при этом не представляя, насколько это вообще осуществимо на практике. Возьмем, к примеру, кураре — ценный лекарственный препарат, широко используемый в современной медицине. Кому, как и за что тут компенсировать? Тем более что рецептов кураре буквально десятки, свой едва ли не у каждого племени по всей Центральной и Южной Америке — а это, смею заметить, довольно обширная территория. И ингредиенты разные, и способ приготовления — учитывается, и кого нужно убить, и прочие местные предпочтения. Каким образом вы собираетесь выплачивать компенсацию туземным лекарям? Кто внес больший вклад: колдуны из Бразилии или же колдуны из Панамы или Колумбии? Следует ли принимать во внимание тот факт, что деревья, используемые для этого в Колумбии, попали сюда — не без помощи человеческих рук — из соседней Панамы, где изначально и произрастали? Какова точная химическая формула? Нужна там добавка стрихнина или все-таки нет? Ну, а если виски туда добавить, что будет? Так, может, это все-таки общественное достояние? По закону фармацевтическая компания имеет право эксклюзивно продавать какой-либо препарат только двадцать лет, после чего его может производить кто угодно. Утверждают, будто бы сэр Уолтер Рэли[4] впервые привез кураре в Европу еще в тысяча пятьсот девяносто шестом году, но в любом случае в тысяча семисотых годах этот препарат был уже достаточно хорошо известен. «Берроуз Уэлкам» стала продавать таблетки кураре для медицинских целей еще в тысяча восьмисотых. Так что при всех раскладах кураре — давно уже общественное достояние. И, кстати — нынешние медики уже почти не используют кураре растительного происхождения, уже давно есть синтетический кураре. Видите, сколько сложностей?

— Все это отмазки большого бизнеса, — буркнул Рик.

— Мистер Хаттер, я смотрю, вам просто нравится оспаривать любые положения, которые я выдвигаю, — сказал Дрейк. — Я не против. Это только помогает мне оттачивать искусство спора. Правда же в том, что использование природных компонентов в медицине — весьма распространенная практика. Открытия, сделанные в любой из культур, крайне важны, и межкультурные заимствования при этом неизбежны. Иногда такие открытия действительно становятся предметом продажи, но далеко не всегда. Следует ли нам выдать лицензию на стремена монгольским кочевникам, которые их придумали? Надо ли платить китайцам за то, что они первыми стали разводить тутового шелкопряда? За опиум? А как насчет того первого земледельца эпохи неолита, который раньше всех догадался, что съедобные растения можно не только собирать, но и сажать самому? Может, поищем его нынешних потомков и будем им за это платить? Или потомков тех средневековых бриттов, которые первыми выплавили чугун?

— Может, перейдем уже к сути? — предложила Эрика Молл. — Мы понимаем, к чему вы клоните, а Рик пусть себе и дальше пыжится.

— Ладно, суть в том, что ни о каком «биопиратстве» здесь, на Гавайях, не может быть и речи, поскольку никаких туземных растений здесь попросту нет, — вернулся к главной теме Винсент. — Все Гавайские острова — вулканического происхождения, и когда в стародавние времена они поднялись под напором раскаленной лавы над поверхностью океана, то представляли собой абсолютно голую безжизненную пустыню. Все, что на них сейчас растет, занесено сюда извне — птицами, ветром, океанскими течениями, на полинезийских боевых каноэ… Своего здесь ничего нет, хотя некоторые виды действительно можно отнести к эндемикам, истинно местным. Вообще-то все эти юридические тонкости и стали одной из причин того, почему местом базирования компании были избраны именно Гавайи.

— Чтоб половчей обойти закон, — пробормотал Рик.

— Чтобы не нарушать закон, — поправил его Дрейк. — Суть как раз в этом.

Тем временем они приблизились к зарослям каких-то высоких, по грудь, зеленых листьев, и Дрейк заметил:

— А вот этот участок мы называем «Имбирная аллея» — здесь гуще всего растут белый и желтый имбирь, а также имбирь кахили. Кахили — это вон те красные стебли примерно в фут высотой. Деревья вокруг нас — это, в основном, сандаловые, с характерными темно-красными соцветиями, но попадаются еще и сапиндус, он же «мыльное дерево», и гавайское мило — вон то, с большими темно-зелеными листьями.

Студенты, слушая этот рассказ, только успевали вертеть головами.

— Полагаю, вам это уже известно, но на случай, если вы вдруг не в курсе… Видите вон те узкие остроконечные листья? — продолжал Вин. — Это олеандр, для человека он может быть смертелен. Тут один из местных решил как-то мяска себе поджарить — на олеандровом вертеле. Так и не спасли. Дети тоже частенько гибнут, когда его семечки в рот тянут… И раз уж об этом зашла речь, то большое дерево вон там слева называется стрихниновое. Родом из Индии. Смертельно опасны все его части, но в особенности семена. А вон тот куст по соседству, с большими звездообразными листьями — клещевина, она тоже крайне ядовита. Но в малых дозах содержащиеся в его семенах вещества вполне успешно используются в медицине. Полагаю, вам все это известно, мистер Хаттер?

— Конечно, — кивнул Рик. — Экстракт клещевины широко применяется как средство, улучшающее функции памяти, а также как антибиотик.

На развилке Дрейк свернул вправо.

— И, наконец, тут у нас «Аллея бромелий», — объявил он. — На сегодняшний день известны порядка восьмидесяти разновидностей этого растения, среди которых, как вам наверняка известно, и хорошо знакомый всем ананас. Равно как и то, что бромелиевые — излюбленное прибежище великого множества разнообразных насекомых. Деревья вокруг нас — в большинстве своем эвкалипты и акации, но чуть дальше нам встретятся и такие более типичные представители тропического древесного мира, как охиа и коа, как можно догадаться по характерной формы опавшим листьям у нас под ногами.

— А зачем вы нам все это показываете? — спросила Дженни Линн.

— Вот именно, — поддержал ее Амар Сингх. — Лично меня больше интересуют новые технологии, мистер Дрейк. Как именно вы берете образцы столь разнообразных жизненных форм? Тем более, вы намекнули, что, в основном, вас интересуют формы, которые отличаются чрезвычайно малыми размерами. Бактерии, черви, насекомые и так далее. К примеру, сколько подобных биологических образцов вы добываете и обрабатываете за час? За день?

— Лаборатория ежедневно отправляет сюда грузовик, — ответил Вин, — чтобы забрать снятые с микроскопической точностью срезы почвы, определенные растения и вообще все, что наши лаборанты ни запросят. Так что вполне можете рассчитывать на то, что свежий материал для исследований будет поступать вам ежедневно, да и что в принципе вас обеспечат абсолютно всем необходимым для работы.

— Значит, каждый день приезжают? — уточнил Рик.

— Совершенно верно, около двух часов дня, мы лишь ненамного с ними разминулись.

Дженни вдруг присела на корточки.

— Что это? — спросила она, указывая пальцем в землю — на нечто вроде крошечного, не больше чем в ладонь, прямоугольного шатра, поставленного на плоскую бетонную коробочку.

— Ах да! — отозвался Дрейк. — Хвалю за наблюдательность. Здесь такое практически по всей территории раскидано. Это базовые станции. Для чего они, объясню позже. Вообще-то, если вы уже готовы ехать назад, то, полагаю, вам самое время узнать, чем же на самом деле занимается «Наниджен».

К машинам группа двинулась в обход, вокруг небольшого стоячего пруда с коричневой водой, над которой нависали широченные пальмовые листья и кроны невысоких бромелий.

— Пруд называется Пау Хана, — сообщил Дрейк. — «Дело сделано» по-местному.

— Довольно странное название для утиного пруда, — заметил Дэнни. — Тем более что он именно утиный. На том пути я заметил тут три или четыре утиных выводка.

— А вы заметили, что тут еще произошло? — спросил Винсент.

Мино отрицательно покачал головой.

— Что-то страшное?

— Это как посмотреть. Гляньте-ка вон на те ветки футах в трех над водой.

Все остановились, внимательно присматриваясь. Первой это увидела Карен Кинг.

— Серая цапля! — выдохнула она, кивая.

Над водой, возвышаясь над ней фута на три, застыла грязно-серая птица с длинным острым клювом и пустым туповатым взглядом. Взъерошенная, неопрятная, заторможенная — вид у нее был такой, будто ей все далеко до лампочки. Абсолютно недвижимая, она идеально сливалась с тенями пальмовой листвы.

— Она может стоять так часами, — прошептала Карен.

Студенты понаблюдали за ней еще несколько минут и уже собрались было двинуться дальше, когда у берега пруда показался утиный выводок. Утята старательно укрывались в траве и на чистую воду не совались, но это не помогло.

Одним быстрым движением цапля оказалась прямо посреди выводка, взбаламутив воду, и буквально через секунду один из утят уже трепыхался у нее в клюве.

— Уф-ф! — выдохнул Дэнни.

— Ого! — вырвалось у Дженни.

Цапля запрокинула голову, уставившись в небо, резко дернула распахнутым клювом, и несчастный утенок окончательно исчез у нее в глотке. А потом она опять опустила голову и все в той же позиции застыла среди пестрых теней. Все это заняло всего несколько секунд. Даже не верилось, что тут вообще что-то произошло.

— Отвратительное зрелище, — проговорил Мино.

— Так уж устроен мир, — заметил Дрейк. — Как вы можете заметить, дендрарий отнюдь не перенаселен утками, и вот вам причина, почему. О! Если не ошибаюсь, вот и наши машины, которые отвезут нас обратно в лоно цивилизации.

Глава 8

Индустриальный парк «Каликимаки».

28 октября, 18:00

Перед возвращением в центральный офис «Наниджен» за руль открытого «Бентли» посадили Карен Кинг. В него забрались и все остальные студенты, в то время как Элисон Бендер с Вином Дрейком устроились в спортивном «БМВ». Не успели они еще как следует отъехать от дендрария, как аспирант Дэнни Мино внушительно откашлялся.

— Лично я считаю, — начал он, стараясь перекричать свист встречного ветра, — что термин «ядовитые растения», употребленный Дрейком, — не более чем повод для дискуссии.

Выражение «повод для дискуссии» было у Мино вообще едва ли не самым излюбленным.

— Да ну? С чего это вдруг? — буркнул Амар. Он в особенности терпеть не мог Дэнни.

— Ну, уже само по себе определение «ядовитый» — более чем расплывчатое, — тут же принялся за объяснения Мино. — Ядом мы именуем любое вещество, которое способно причинить нам вред. Или только считаем, что способно. Но на самом-то деле оно может оказаться и не столь уж вредным. В конце концов, тот же стрихнин выписывают в качестве патентованного лекарства еще с начала тысяча восемьсот восьмидесятых годов. Считалось, что это отличное тонизирующее средство. Его до сих применяют при алкогольных отравлениях, если не ошибаюсь. То дерево не стало бы брать на себя хлопоты по выработке стрихнина, если бы не преследовало при этом какие-либо практические цели — в данном случае это почти наверняка самооборона. Стрихнин вырабатывают и другие растения, типа белладонны. Всегда должна быть какая-то цель.

— Ну да, — фыркнула Дженни Линн. — Чтобы тебя не съели.

— Это с точки зрения растения.

— Равно как и с нашей точки зрения, поскольку белладонну мы тоже не едим.

— Но если говорить о людях, — Амар повернулся к Мино. — Ты нам доказываешь, что для людей стрихнин не опасен? Что на самом деле это не яд?

— Вот именно! — отозвался тот. — Уже сам базовый подход здесь довольно скользкий. Я бы даже сказал, совершенно неопределенный. Термин «яд» нельзя отнести к какой-либо четкой категории явлений.

Машина огласилась стонами.

— Может, сменим тему? — предложила Эрика.

— Я просто хотел сказать, что определение того, является ли то или иное вещество ядом, — не более чем повод для дискуссии.

— Дэнни, да у тебя все — повод для дискуссии, — проворчала Молл.

— В некотором роде да, — ответствовал Мино, важно кивая. — Потому что я не принимаю научный подход к видению мира, в котором все четко определено и разложено по полочкам.

— Вообще-то мы тоже, — сказала Эрика. — Но есть вещи, поддающиеся многократной проверке, что дает нам все основания верить в их существование.

— Может, такая точка зрения просто удобней? Всего лишь умиротворяющий самообман, которым страдает большинство так называемых ученых? Все-то они знают, все-то они могут… Но в реальном мире бал правят исключительно властные структуры, — сказал Мино. — И вы сами прекрасно это знаете. Кто обладает в обществе властью, тот и определяет, что именно изучать, за чем именно наблюдать, о чем именно и как именно думать. Ученые толкутся в очереди к тем, кто обладает реальной властью. А куда деваться — именно властные структуры и способны оплатить их счета. Не будешь играть по предложенным властной структурой правилам — останешься без денег для исследований, без должности, без публикаций. И скоро ты никто. Нет тебя. Считай, что умер.

В машине наступило молчание.

— Вы знаете, что я прав, — добавил Дэнни. — Просто вам всем это не по вкусу.

— Кстати, о властных структурах, — произнес Рик Хаттер. — По-моему, подъезжаем.

Вытащив небольшую прямоугольную сумочку с пружинной клипсой, Дженни Линн аккуратно прицепила ее на ремень. Судя по лейблу «Гортекс», сумочка была водонепроницаемой. Карен Кинг тут же полюбопытствовала:

— Это что, для наглядной демонстрации?

— Ну да, — отозвалась Дженни. — Если они действительно хотят предложить работу… В общем, я подумала… — Она пожала плечами. — Тут все мои образцы летучих сигнальных веществ, уже экстрагированные и очищенные. А ты что взяла?

— Тоже химию, детка, — ответила Карен. — Бензохинон, уже в аэрозольном баллончике. Отлично обжигает кожу, глаза — может, он и из жуков, но для самообороны лучше химиката и не придумаешь. Безопасный, короткого действия, органический. Практически готовый продукт.

— И, конечно же, для коммерческого использования? Другого я от тебя и не ждал, — буркнул Рик Хаттер.

— Потому что мало твои морали слушала, Рик, — отрезала Кинг. — А что? Ты хочешь сказать, что сам вообще ничего не захватил?

— Вообще-то нет…

— Врешь.

— Ну ладно, так и быть. — Хаттер похлопал себя по карману рубашки. — Тут вытяжка из млечного сока того дерева, химатантуса. Намазываешься — и любым паразитам, что залезли под кожу, сразу каюк.

— По мне, так тоже вполне коммерческий продукт, — заметила Карен, поворачивая руль, и «Бентли», словно приклеившись к дороге, четко вписался в очередной крутой язык серпантина. — Может, еще заработаешь на нем свои миллиарды.

Оторвавшись на секунду от дороги, она одарила его недоброй ухмылочкой.

— Ну уж нет, — запротестовал Рик, — меня интересуют лишь биохимические механизмы, лежащие в основе…

— Грузи все это будущим инвесторам.

Карен бросила взгляд на Питера, который расположился рядом на переднем сиденье.

— Ну а ты? У тебя ведь тоже замыслов полная голова. Взял с собой что-нибудь?

— Вообще-то, — медленно проговорил Дженсен, — взял.

Нащупывая в кармане куртки компакт-диск, Питер Дженсен ощутил нервную дрожь. Теперь, уже входя в главное здание «Наниджен», он осознал, что план свой разработал далеко не окончательно. Предстояло каким-то образом перед лицом всех собравшихся выманить у Бендер и Дрейка признание в содеянном, и если он даст всем прослушать запись их разговора, которой его снабдил Хорхе, это наверняка послужит нужным толчком. А если признание услышат все студенты до единого, то Дрейку будет просто некуда деваться, мстить он не станет. Всего их семеро — сразу такому количеству людей он ничего не сделает.

По крайней мере, именно таков был план Питера.

Полностью погрузившись в собственные мысли, он машинально двигался вместе с остальными вслед за Элисон Бендер.

— Сюда, пожалуйста, дамы и господа…

Все столпились посреди обширной и весьма элегантной приемной, отделанной черной кожей.

— Мне нужны ваши мобильные телефоны, камеры и вообще любое записывающее оборудование, которое при вас имеется, — потребовала Элисон. — Оставите его здесь, на обратном пути заберете. И не забудьте каждый подписать обязательства о неразглашении, пожалуйста.

Она раздала готовые бланки. Питер бездумно поставил подпись, даже не удосужившись прочитать документ.

— Тот, кто не хочет ничего подписывать, может подождать окончания ознакомительной экскурсии здесь, — предложила Бендер. — Есть такие? Нет? Все хотят пойти? Отлично. Тогда за мной.

Она устремилась в коридор, за дверями которого их уже поджидал Вин Дрейк. За стеклянными стенками по обеим сторонам центрального коридора тянулись ряды биологических лабораторий, оборудованных по последнему слову техники. Обилие сложных электронных приборов и аппаратов навело Питера на мысли о том, что в такой обстановке, скорее, уместны инженеры, а не биологи. В «Наниджен» было тихо, рабочий день подошел к концу, хотя кое-где все же еще сидели люди — судя по всему, работа тут не останавливалась даже по ночам.

Шагая по коридору вдоль череды лабораторий, Вин привычно тарабанил:

— Протеомика и геномика… химическая экология… Фитопатология, в том числе растительные вирусы… Стохастическая биология… Электрическая сигнальная система растений… Ультразвуковая лаборатория по изучению насекомых… Фитоневрология, это из области межклеточных медиаторов у растений… Питер, а вот и твои любимые яды и токсины… Летучие субстанции арахнидов и жесткокрылых… Бихевиористическая физиология — управление социумом посредством экзокринной секреции, тут, в основном, муравьи…

— А для чего вся эта электроника? — спросил кто-то.

— Для роботов, — пояснил Дрейк. — После каждого выхода «в поле» их нужно перепрограммировать и иногда чинить. — Он ненадолго примолк и оглядел собравшихся. — Вижу здесь много недоумевающих лиц. Ладно, давайте зайдем, глянем поближе.

Все гуськом потянулись в лабораторию справа. Здесь ощутимо пахло землей и прелыми листьями. Винсент подвел их к большому столу, на котором стояло несколько уже виденных ими квадратных поддонов с землей. Над каждым нависала видеокамера на суставчатом штативе.

— Это образцы, доставленные из леса, в котором мы сегодня побывали, — сказал Вин. — Каждый предназначен для своего отдельного проекта, но над всеми без исключения работают роботы.

— Где? — удивилась Эрика. — Не вижу никаких…

Дрейк настроил свет и поправил камеру. На мониторах сбоку стал виден какой-то крошечный белый объект, во много раз увеличенный.

— Это и есть такая машина. Тоже роет землю и тоже добывает образцы, только на сей раз совсем микроскопические, — рассказал Винсент. — И работы у нее по горло, потому что этот небольшой пласт земли содержит в себе целый необъятный мир со множеством сложных взаимосвязей, до сих пор неизвестный человеку. Здесь триллионы микроорганизмов, десятки тысяч видов бактерий и простейших одноклеточных, и едва ли не все они до сих пор не описаны наукой. В таком маленьком клочке земли могут скрываться тысячи миль тончайших мицелиальных, грибничных нитей, миллионы микроскопических рачков и прочих мелких насекомых, слишком крошечных, чтобы разглядеть их невооруженным глазом, десятки земляных червей различного размера. На самом-то деле в этом квадратике земли со стороной всего в один фут обнаружится больше микроскопических живых существ, чем крупных живых существ на всей нашей планете! Только задумайтесь об этом. Мы, человеческие существа, живем на поверхности. Мы уверены, что именно тут и есть жизнь. Мы мыслим в масштабах людей, слонов, акул, деревьев в лесу… Но такие представления отнюдь не соответствуют действительности. Настоящая, исконная, фундаментальная жизнь бесконечно бурлит, копошится и без устали множится там, этажом ниже. И именно там нас и ждет множество новых великих открытий!

Речь вышла весьма впечатляющей. Дрейк произносил ее уже далеко не впервые, и каждый раз в конце воцарялось благоговейное молчание. Но только не сейчас. Первым, естественно, высунулся Рик:

— А что за открытия делает в данный момент конкретно этот робот?

— Ищет нематод, — ответил Вин Дрейк. — Микроскопического размера червей, которые, как мы считаем, обладают ценными биологическими свойствами. В подобном срезе может находиться миллиона четыре нематод, но мы собираем только тех, которые до сих пор не описаны наукой.

Винсент повернулся к ряду больших окон, за которыми среди нагромождения чрезвычайно сложных аппаратов трудилась горстка лаборантов.

— То, чем занимаются в этой лаборатории, — объяснил он, — называется сравнительной сортировкой. Мы можем очень быстро рассортировать и разделить на составляющие тысячи разнообразных образцов, используя методы высокоскоростного фракционирования и масс-спектрометрии — для этого и служит аппаратура, которую вы там видите. Мы уже обнаружили несколько десятков совершенно новых веществ, потенциально пригодных для создания лекарств. И все они исключительно натуральные. Все самое лучшее от матушки-природы.

Подобный парад технологий явно впечатлил Амара Сингха, но многое по-прежнему оставалось непонятным. Взять, к примеру, роботов. Роботы и вправду были маленькими. Слишком уж маленькими, чтобы разместить в них хоть какой-нибудь компьютер.

— А как тот робот сортирует червей и отбирает нужных? — начали спрашивать студенты.

— О, с легкостью! — отозвался Дрейк.

— Но как?

— Ему в этом помогает разум.

— Но каким все-таки образом? — не отставал Амар, указывая на робота-букашку, который лихорадочно копался в грязи. — Он же всего лишь восемь или девять миллиметров в длину! Меньше ногтя на мизинце! Да какой процессор в такой размер впишешь? Это же совершенно нереально!

— Вообще-то вполне реально.

— Но как?

— Пройдемте в конференц-зал.

Над головой у Вина Дрейка полыхали четыре огромных плоских экрана, на которых переливались какие-то темно-синие и багровые волны — если бы не чересчур яркие краски, это было бы очень похоже на вид на океан с самолета. Дрейк расхаживал перед своей аудиторией, прицепив к лацкану пиджака крошечный микрофон. Отработанным лекторским жестом он обвел пурпурные экраны.

— То, что вы видите перед собой, — объявил он, — представляет собой модель конвекции в магнитном поле, сила которого достигает шестидесяти тесла. На сегодняшний день это самое сильное поле, искусственно созданное человеком. Чтобы было понятней: магнитное поле в шестьдесят тесла в два миллиона раз сильнее собственного магнитного поля Земли. Подобные поля создаются в условиях криогенной сверхпроводимости с использованием специальных сплавов на основе ниобия.

Винсент профессионально сделал паузу, чтобы слушатели как следует прониклись сказанным.

— Уже почти полвека известно, что магнитное поле оказывает воздействие и на живую ткань, причем самое разнообразное. Наверняка все вы слышали о магниторезонансной томографии, МРТ. Равно как и о том, что магнитное поле способно ускорять рост костей, подавлять активность паразитов, изменять поведение тромбоцитов и так далее. Но оказывается, это лишь верхушка айсберга: все эти довольно незначительные эффекты достигались при воздействии магнитным полем сравнительно низкой интенсивности. Ситуация в корне меняется, если такое воздействие создают сверхсильные поля, генерировать которые научились лишь сравнительно недавно, — и до сих пор никто не ведал, что при таких условиях происходит. Мы называем такие магнитные поля тензорными, чтобы отделить их от обычных магнитных полей. Тензорное поле обладает не просто высокой, а сверхвысокой индукцией. В тензорном поле можно подвергнуть материю уже и пространственно-размерным изменениям. Впрочем, у нас уже была одна подсказка — или даже ключ, если хотите. Нашелся он в результатах исследований, проведенных еще в шестидесятых годах компанией под названием «Институт ядерной медицины», которая изучала здоровье работников предприятий, имеющих дело с атомной энергией. Здоровье такого персонала, в общем и целом, не вызывало опасений, но всплыл один любопытный факт: те, кто проработал в условиях сильных магнитных полей более десяти лет, примерно на четверть дюйма потеряли в росте. Данное заключение тогда списали на статистическую погрешность и подвергли забвению.

Дрейк опять выдержал паузу — интересно, дошло ли до собравшихся студентов, к чему он клонит? Судя по всему, никто еще ничего не заподозрил.

— Но оказалось, что никакая это не статистическая погрешность. Исследования, проведенные во Франции в семидесятых годах, тоже показали, что рост работников, постоянно находящихся в зоне сильных магнитных полей, уменьшился в среднем на восемь миллиметров. Но в окончательный отчет эти сведения тоже не включили, сочтя их якобы незначительными. Теперь-то нам известно, что причина была дутой. На самом-то деле этими результатами заинтересовалось DARPA — Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США, которое решило провести аналогичные эксперименты на собаках — в условиях самого сильного магнитного поля, которое только на тот момент умели генерировать — в секретной лаборатории в Хантсвилле, штат Алабама. Официальных отчетов после этих экспериментов практически не осталось, уцелели лишь несколько выцветших факсов, в которых содержится упоминание о болонке размером с ластик для карандаша.

Это аудиторию явно расшевелило. Студенты заерзали, переглядываясь между собой.

— Судя по всему, — продолжал Дрейк, — через каких-то несколько часов эта собачка, жалобно взвизгнув, откинула лапы по причине обширного, в целую каплю, наружного кровотечения. Да и в целом результаты экспериментов были признаны нестабильными и неубедительными, и вскоре по личному приказу тогдашнего министра обороны Мелвина Лэйрда проект был окончательно закрыт.

— Но почему? — спросил кто-то.

— Из опасений дестабилизировать американо-советские отношения, — пояснил Винсент.

— Но как? Почему? — вразнобой загомонили студенты.

— Все будет ясно буквально через минуту, — поднял руку Дрейк. — Главная суть в том, что теперь мы научились генерировать чрезвычайно сильные магнитные поля — те самые так называемые тензорные поля. И теперь мы еще знаем, что под воздействием тензорного поля и с органической, и с неорганической материей происходит нечто аналогичное фазовому сдвигу. В результате материал под воздействием такого поля подвергается сжатию с коэффициентом от десяти в минус одной степени до десяти в минус третьей степени. Квантовое взаимодействие большей частью остается симметричным и инвариантным, так что съежившаяся до малых размеров материя продолжает нормально взаимодействовать с нормальной материей, по крайней мере, обозримую часть времени. Подобное превращение метастабильно и при инверсии поля обратимо. Поспеваете пока за мной?

Студенты теперь слушали очень внимательно, но на их лицах отражалась целая гамма чувств: скепсис, открытое недоверие, изумление и даже некоторая растерянность. Тем более что Дрейк толковал о квантовой физике, а отнюдь не о биологии.

Сложив руки на груди, Рик тряхнул головой.

— Так к чему же вы клоните? — чересчур громко поинтересовался он.

— Очень хорошо, что вы об этом спросили, мистер Хаттер, — отозвался Вин с полной невозмутимостью. — Самое время вам увидеть все собственными глазами.

Огромные экраны враз потемнели, и через секунду засветилась одна лишь центральная панель. Плававшие по ней разноцветные волны сменил видеоролик очень высокого разрешения.

На экране появилось яйцо.

Оно стояло на какой-то плоской черной поверхности. За ним виднелся желтенький мятый задник вроде обычной занавески.

Яйцо шевельнулось. Похоже, из него собирался вылупиться цыпленок. И действительно, сквозь скорлупу вскоре пробился крошечный клюв, и пролом стал на глазах увеличиваться в размерах. Наконец верхушка яйца окончательно отломилась, и из него не без труда выбрался птенец. Он пискнул, немного постоял на колеблющихся ножках, похлопал похожими на обрубки крылышками…

Камера начала медленно отъезжать назад.

По мере того как расширялось охватываемое объективом пространство, кадр все больше заполняла окружающая обстановка. Желтенький задник на деле оказался огромной когтистой лапой. Куриной лапой. Цыпленок ковылял теперь прямо к ее монструозным когтям. Камера отъехала еще, и взрослая курица показалась целиком — выглядела она попросту гигантской. Когда же отъезд дошел до упора, и цыпленок, и осколки скорлупы уже казались просто мусором под ногами у самой обычной курицы.

— Выкладывайте, как… — начал было Рик, но тут же умолк, не отрывая глаз от экрана.

— Это, — с плохо скрываемым торжеством объявил Дрейк, — и есть главная технология «Наниджен».

— И это превращение… — начал Амар.

— …осуществимо по отношению к любым живым организмам. Да, это яйцо мы уменьшили в тензорном поле. Зародышу внутри размерные изменения ничуть не повредили. Вылупился нормальный цыпленок, как видите. Это доказывает, что при сжатии в тензорном поле даже самой сложной биологической системы она все равно сохраняет нормальные жизненные функции.

— А что это там еще на экране? — полюбопытствовала Карен Кинг.

Пол под ногами гигантской курицы был словно усыпан крошечными точками. Некоторые двигались, некоторые нет.

— А это остальные цыплята. Мы уменьшили целый выводок, — пояснил Вин. — К сожалению, они такие крошечные, что мамаша успела наступить на нескольких своих деток, даже не зная об этом.

На миг воцарилась тишина. Сингх подал голос первым:

— Вы проделывали это и с другими организмами?

— Естественно, — отозвался Дрейк.

— В смысле… с людьми тоже? — продолжал Амар.

— Да.

— А те крошечные роботы, которых вы нам показывали… — продолжал Сингх. — Вы сказали, им, мол, не нужны компьютеры…

— Не нужны.

— Потому что ими у вас управляют человеческие существа.

— Да.

— Человеческие существа, подвергнутые размерному сжатию.

— Да черт возьми! — взорвался вдруг Дэнни Мино. — Вы что тут, черт возьми — нас разыгрываете?!

— Нисколько, — невозмутимо ответствовал Дрейк.

Кто-то коротко хохотнул. Это был Рик Хаттер.

— Фальшивка! — безапелляционно выпалил он. — Только дуракам очки втирать. А вы и купились.

Вид у Карен Кинг тоже был весьма недоверчивый.

— Рекламные фокусы, — проговорила она. — Пыль в глаза. Видео какое угодно можно состряпать.

— Это совершенно реальная технология, — спокойно ответил Вин.

Тут в спор снова вмешался Амар Сингх:

— Так вы говорите, что можете уменьшить человека аж на десять в минус третьей степени?

— Да.

— И это означает, что человек шестифутового роста станет… Так, семьдесят два дюйма умножаем на десять в минус третьей… Станет всего в семь сотых дюйма ростом?

— Совершенно верно, — подтвердил Дрейк. — Чуть меньше двух миллиметров.

— Господи, — пробормотал Рик Хаттер.

— А при чуть более десяти в минус второй, — добавил Винсент, — где-то в полдюйма, это чуть больше двенадцати миллиметров.

— Вообще-то я не прочь увидеть все это вживую, — сказал Дэнни Мино.

— Не сомневаюсь, — кивнул Дрейк. — И обязательно увидите.

Глава 9

Главное здание «Наниджен».

28 октября, 19:30

Пока Вин Дрейк отвечал на вопросы студентов, Питер Дженсен отвел Элисон Бендер в сторонку.

— Кое-кто из нас прихватил с собой всякие образцы и вещества, чтобы показать мистеру Дрейку… — начал он.

— Очень хорошо, — отозвалась Элисон.

— У меня тоже есть диск с кое-какими, гм… выкладками, — сказал Питер, и она кивнула. — Там звукозапись. Это касается моего брата, — добавил он, помолчав.

Пора уже ее подогреть, пусть понервничает.

Бендер опять кивнула и тут же вышла из конференц-зала. Действительно ли в ее глазах мелькнул тревожный огонек?

Дрейк все еще беседовал со студентами. Едва Элисон удалилась, как Дженсен незаметно проскользнул за дверь аппаратной. Нужно кое-чем вооружиться. Как-то усилить свой голос. Не хватало еще, чтобы Вин или кто-то другой заткнул его или попросту перекричал. Питер быстро заглянул в несколько выдвижных ящичков. Вот оно. Беспроводной микрофон с клипсой, транслирующий речь в динамики, — такой же, как сейчас у Дрейка. Устройство представляло собой маленький передатчик, соединенный тоненьким проводком с крошечным, с горошину, микрофончиком. Студент сунул передатчик в брючный карман и затолкал следом провод с горошиной.

Экраны уже были не нужны, и в зале зажгли верхний свет.

— Знаю, что многие из вас привезли нам кое-что показать, — объявил Винсент, — и нам не терпится на все это посмотреть. Так что если вы… Да, что такое?

В зал быстро вошла Элисон Бендер. Она плотно придвинулась к Дрейку и что-то зашептала ему на ухо. Слушая, тот бросил взгляд на Питера, но тут же отвел его. Потом он дважды кивнул, но не произнес ни слова. Наконец опять повернулся к Дженсену:

— Питер, у тебя какая-то запись?

— Да, на диске, — ответил молодой человек.

— И что за запись, Питер?

Вид у Дрейка был самый что ни на есть безмятежный.

— Кое-что, что наверняка вас заинтересует.

Сердце у Дженсена тяжко бухало в груди.

— Касающееся твоего брата?

— Да.

Вин по-прежнему не выказывал никаких признаков беспокойства.

— Знаю, как тебе сейчас тяжело, — проговорил он, положив Питеру руку на плечо, и негромко добавил: — Не лучше ли обсудить это без посторонних ушей?

Дрейк явно хотел вывести его из зала одного, чтобы их слов никто больше не услышал. Дженсен уперся.

— Мы можем и здесь поговорить, — ответил он. Ну да, только здесь, в конференц-зале, в присутствии всех остальных!

Винсент напустил на себя участливый вид.

— Желательно переговорить с глазу на глаз, Питер… Эрик ведь был и моим другом. Для меня это тоже очень тяжелая потеря. Давай-ка лучше отойдем вон в тот кабинет.

Пожав плечами, студент сдался и вслед за Вином Дрейком и Элисон Бендер прошел в смежную с залом крошечную комнатку — нечто вроде кабинки для тех, кто ожидал своей очереди выступать. Дрейк плотно прикрыл за ними дверь и неспешно защелкнул замок. А потом развернулся на каблуках, и в тот же миг лицо его совершенно переменилось — теперь оно было искажено злобой. Одной рукой он, словно клещ, вцепился Питеру в горло, резко прихлопнув его спиной к стене, а другой быстро перехватил его руку, после чего нагнул его и взял в замок.

— Не знаю, что за игры ты тут затеваешь, поганец…

— Да какие игры?..

— Полиция не искала телефон в катере…

— Не искала?

— Нет, засранец! Потому что на площадке весь день никого не было!

Мозг Дженсена лихорадочно работал.

— Полиции не надо было ехать на площадку, — с трудом выговорил он. — Телефон могли и просто по GPS отследить…

— Не могли!

Дрейк отпустил его руку и тут же ударил Питера в живот, резко и сильно. Тот поперхнулся и согнулся пополам. Винсент опять перехватил его руку, развернул его и, заломив ему руку за спину, крепко зацепил его голову удушающим локтевым захватом — не двинешься.

— А ну-ка не врать! Ни хрена не могли они отследить, потому что я отключил GPS и только потом подложил мобильник в катер!

— Вин!.. — нервозно сунулась к ним Элисон.

— Заткнись.

— Так, значит, — пропыхтел Питер, — вы отключили GPS и подсоединили мобильник к чему-то, что перекрыло бензопровод?

— Нет, тупица! К тому, что отрубило бензонасосы… И радио тоже…

— Вин, послушай… — продолжала пытаться остановить Дрейка Бендер.

— Элисон, отвали!

— Зачем вы все это сделали? — прохрипел Дженсен сквозь кашель, вцепившись в обхватившую его горло руку и тщетно силясь ее разогнуть. — Зачем?

— Твой братец сглупил. Знаешь, чего он хотел? Хотел продать технологию! Выяснилось, будто бы там есть законный владелец, какие-то там правопреемники. Вот и вбил в башку, что нужно им заплатить. Эрик предал «Наниджен». И меня лично предал!

— Вин, ради бога…

— Заткнись!..

— Микрофон! — Элисон тыкала пальцем в прицепленную к лацкану Дрейка горошину. — Он же включен!

— Вот сука! — прошипел Вин Дрейк. Он опять развернул Питера лицом к себе и нанес ему жестокий удар прямо в солнечное сплетение, отчего тот упал на колени, хватая ртом воздух. После этого Винсент подчеркнуто не спеша откинул полу своего пиджака, открывая прицепленный к поясу передатчик, и постукал пальцем по выключателю: огонек не горел. — Я же не идиот!

Дженсен, скорчившись на коленях от приступов рвоты и кашля, никак не мог перевести дух. И внезапно он осознал, что его собственный микрофончик выпал из кармана и теперь болтается на проводе где-то возле бедра. Сейчас Дрейк его заметит! Молодой человек лихорадочно нащупал горошину, принялся поспешно запихивать ее обратно и совершенно случайно задел коробочку передатчика. «Пум!» — глухо отозвались звуковые колонки в конференц-зале.

Дрейк обернулся на дверь. Он тоже это услышал. Затем он опустил взгляд на Питера и увидел микрофон. Чуть отступил, занес ногу и резко пнул Дженсена прямо в висок. Тот упал на бок, и Вин вырвал провод у него из кармана, отсоединил микрофон и отшвырнул его в сторону. Питер перекатился по полу и застонал.

— Что же теперь делать? — едва не рыдала Элисон. — Они ведь все слышали…

— Заткнись! — рявкнул Винсент и прошелся взад-вперед по комнате. — Черт бы все это побрал! Там ни у кого нет мобильников, точно?

— Точно, они все сдали в прие…

— Вот и отлично.

— Что ты задумал? — спросила Бендер, дрожа всем телом.

— Просто не путайся под ногами.

Дрейк быстро распахнул крышку пульта охранной сигнализации и ткнул в кнопку «Тревога». Громко завыла сирена, то заунывно притухая, то вновь набирая силу. Винсент подхватил Питера под мышки и кое-как поставил его на ноги. Молодого человека шатало: сильно кружилась голова.

— Видишь, что ты устроил? — процедил Вин. — Придется теперь за тобой прибраться.

Дрейк отпер замок и вывалился в зал, придерживая Питера. Сирену приходилось буквально перекрикивать.

— Нарушение охраняемого периметра! — вопил он. — Питер ранен! Выпущены охранные роботы! Они крайне опасны! Все быстро вон туда! Скорее в убежище!

С этими словами он на пару с Элисон поволок почти бесчувственного Дженсена в коридор. Остальные послушно бросились вдогонку.

По коридору к главному выходу уже мчались сотрудники лабораторий. «Быстро на улицу!» — кричал кто-то, пробегая мимо. Впрочем, народу было немного — основной персонал уже давно разошелся по домам.

Дрейк, однако, свернул в боковой коридор и повел студентов куда-то вглубь комплекса.

— Куда это вы нас тащите? — спросил у него Рик Хаттер.

— К выходу уже не успеваем. Надо добраться до убежища, — отозвался Вин.

Студенты явно пребывали в недоумении. Что за убежище? Что вообще все это значит?

— Что ты задумал? — спросила Элисон у Дрейка.

Тот не ответил.

Наконец они уперлись в массивную дверь с табличкой «Ядро тензора». Вин пощелкал по кнопкам цифрового замка, и дверь распахнулась.

— Сюда, быстро сюда…

Студенты ввалились в просторное помещение с большими шестиугольными плитами на полу, похожее из-за этого на гигантские пчелиные соты. Пол был практически прозрачным, и прямо под собой они узрели невероятно сложное переплетение каких-то труб, толстых проводов и прочих непонятных деталей, нижняя часть которого терялась где-то глубоко под землей.

— Так, порядок, — сказал Дрейк. — А теперь я хочу, чтобы каждый встал точно по центру любого из этих шестиугольников. Это безопасные точки. Там вас роботы не достанут. Прямо сейчас, потому что… Быстро, быстро!.. У нас совсем нет времени.

Он ткнул пальцем в пульт, и все услышали, как с грохотом встали на место тяжелые засовы. Винсент их запер.

Сильнее всех испугалась Эрика Молл. Взвизгнув, она устремилась к выходу.

— Стой! — заорал Дэнни Мино.

Но дверь была надежно закрыта, и Эрика только зря дергала ручку.

Дрейк тем временем успел запереться в небольшой будке с пультом управления и смотрел оттуда на студентов сквозь стекло. На мгновенье он скрылся из виду, и из будки тут же выскочил какой-то незнакомый мужчина — кто-то из сотрудников «Наниджен».

— Помоги им! — рявкнул ему вслед голос Вина.

Незнакомец был явно сбит с толку, но послушно встал в центре одного из шестиугольников, присоединившись к студентам.

Все уже успели занять свои места. Вернулась и Эрика. Питер пошатнулся и упал на колени. Рик Хаттер подхватил его под мышки и попробовал опять поставить на ноги, но тот едва мог стоять прямо. Заметив ряд висящих на стене рюкзаков, Карен Кинг поспешно метнулась туда, схватила один из них и закинула на плечо. Дрейк опять показался за стеклом, и они увидели, как он лихорадочно жмет на раскиданные по пульту кнопки. Над ним склонялась Элисон.

— Вин, ради бога… — повторяла она.

— Теперь уже никуда не денешься, — мрачно отозвался Вин Дрейк, нажимая последнюю кнопку.

Для Питера Дженсена, который после жестокого избиения так окончательно и не пришел в себя, все произошло слишком быстро. Шестиугольная плита под ним провалилась куда-то вниз, и он вмиг оказался футах в десяти под полом, в полосатой пасти какого-то огромного аппарата, которая плотно, едва не касаясь тела, охватывала его со всех сторон. «Пасть» оказалась цилиндром, состоящим из вертикальных, словно длинные зубы, электрических обмоток, попеременно выкрашенных сверху донизу красными и белыми полосами. Резко запахло озоном, и послышался громкий трансформаторный гул. Все волосы на теле Питера встали дыбом. Механический голос произнес: «Не двигайтесь, пожалуйста. Сделайте глубокий вдох и задержите дыхание». Послышался пугающе громкий металлический щелчок, после чего трансформаторный гул возобновился вновь. Волной накатила дурнота, и Дженсену показалось, будто внутри аппарата что-то сместилось.

«Можете дышать нормально. Ждите».

Молодой человек несколько раз осторожно вдохнул и выдохнул.

Опять щелчок. Опять гул. Питера опять замутило, на сей раз сильней.

Потом он проморгался.

Да, тут точно что-то поменялось. До этого перед глазами у него были красно-белые полосы примерно на середине высоты торчащих снизу электрических обмоток. А теперь они были значительно ниже. Он уменьшался! Зажужжав, их длинные зубцы придвинулись ближе, плотнее прижимаясь к нему со всех сторон. Ну конечно, промелькнуло у него в голове, чем меньше зазор, тем сильнее магнитное поле. Чем меньше, тем лучше.

«Сделайте глубокий вдох и задержите дыхание», — снова раздался все тот же механический голос.

Снова подняв взгляд, Дженсен понял, что и в самом деле изрядно уменьшился в размерах. Зубцы вертикальных обмоток в десяти футах над ним смыкались где-то высоко над головой, словно купол собора. Какой же у него сейчас рост?

«Не двигайтесь, пожалуйста. Сделайте глубокий вдох и…»

— Да знаю я, знаю! — Голос Питера заметно дрожал.

«Воздержитесь от разговоров, это может повлечь за собой серьезные травмы. Сделайте глубокий вдох и задержите дыхание».

Еще один щелчок и низкое гудение, еще одна волна тошнотворного головокружения — но на сей раз зубцы разошлись по сторонам, а пол под ногами ощутимо завибрировал и вроде как опять двинулся вверх. Сверху хлынул свет, потянуло прохладным ветерком.

И вот, наконец, Дженсен опять на уровне пола, а вибрация прекратилась. Он стоит посреди гладкой черной пустыни, раскинувшейся во все стороны. Где-то вдали — Эрика и Дженни, вертят головами, осматриваются. А еще дальше Амар с Риком, потом Карен. Долго до них идти? Непонятно, поскольку и сам он сейчас где-то с полдюйма ростом, не больше. А это что еще катится? Пыль? Шелушинки человеческой кожи? Ничего себе! Прямо перекати-поле.

В полном остолбенении Питер уставился на подкатывающие к нему шары. Некоторые были ему чуть ли не по пояс. Он ощутил себя полным идиотом, постепенно сознавая весь ужас ситуации. Бросил взгляд на Эрику и Дженни вдали. Судя по всему, они были в таком же шоке. Полдюйма ростом!

Услышав вдруг оглушительный треск, Дженсен резко обернулся. Прямо перед глазами у него появился гигантский ботинок — одна только подметка едва ли не выше его.

Питер поднял взгляд и увидел нависшего сверху Вина Дрейка, который присел на одно колено: огромная физиономия, каждый выдох — словно порыв зловонного штормового ветра. И тут же послышалось нечто вроде гулких раскатов грома, эхом разнесшихся по всему залу.

Это был смех Вина Дрейка.

Разобрать, о чем переговариваются эти два великана, из-за эха и резонанса было практически невозможно — у Дженсена просто закладывало уши. Вдобавок и говорили, и двигались они как-то больно уж медленно, словно в замедленной съемке. Элисон присела на корточки рядом с Дрейком, и оба уставились на Питера.

— Что… ты… наделал… Вин?.. — сказала Бендер. Слова ее, причудливо растягиваясь, словно с грохотом накатывались друг на друга, и вычленить что-либо в этой мешанине звуков было непросто.

Вин Дрейк только рассмеялся. Очевидно, он находил ситуацию очень забавной. Но из-за этого смеха клочья пыли вокруг Питера взвились в воздух, а отвратительное смешанное амбре чеснока, красного вина и сигар едва не свалило его с ног.

Дрейк глянул на часы.

— Рабочий… день… закончился, — сказал он с ухмылкой. — Пау… бана… как… выражаются… здесь… на… Гавайях. Дело… сделано…

Элисон Бендер уставилась на него.

Винсент повел головой набок, словно чтобы вытряхнуть воду из уха — судя по всему, такая у него была привычка. Студенты снова услышали раскаты его голоса:

— Сделал… дело… гуляй… смело…

Глава 10

Зоолаборатория «Наниджен».

28 октября, 21:00

Вин Дрейк вытащил пустой полиэтиленовый пакет, на удивление бережно подхватил Питера Дженсена и бросил его туда. Питер скользнул по его стенке и свалился на дно. Кое-как поднявшись на ноги, он стал смотреть сквозь прозрачный полиэтилен, как Висент расхаживает по помещению, подбирает одного за другим его товарищей и бросает туда же. Последним в пакет отправился неизвестный сотрудник «Наниджен» из будки. Студенты слышали, как тот зовет:

— Мистер Дрейк! Что вы делаете, сэр?

Вин либо не слышал этих слов, либо же они были ему глубоко до лампочки.

В пакете образовалась куча-мала, но никто как будто не пострадал. Очевидно, их масса была слишком мала, чтобы падение закончилось серьезными повреждениями.

— Мы теперь почти ничего не весим, — заметил Амар Сингх. — От силы один грамм, не больше. Как перышко.

Амар старался говорить спокойно и невозмутимо, но Питеру все же показалось, что он уловил у него в голосе предательскую дрожь.

— Лично мне на это плевать, мне просто страшно! — выпалил Рик Хаттер.

— Нам всем страшно, — призналась Карен Кинг.

— По-моему, у нас шоковое состояние, — сказала Дженни Линн. — Посмотрите друг на друга, особенно на губы. Типичная мучнистая бледность.

Побелевшая кожа вокруг рта — классический признак перенесенного стресса.

— Это какая-то чудовищная ошибка! — все твердил малый из «Наниджен».

— А ты-то кто вообще такой? — спросил его кто-то из студентов.

— Меня зовут Джарел Кински, я инженер. Управляю тензорным генератором. Если бы мистер Дрейк… просто дал мне с ним переговорить…

— Ты слишком много видел, — резко оборвал Джарела Рик. — Какую бы судьбу ни готовил нам Дрейк, тебя она тоже ждет.

— Давайте-ка устроим инвентаризацию, — бесцеремонно перебила обоих Карен. — А ну-ка в темпе: что у нас есть из оружия?

Ответить никто не успел — пакет бросили на стол, отчего все повалились в кучу.

— Ого! — бросил Амар, тщетно пытаясь сесть. — И что на сей раз?

К прозрачной стенке пакета чуть ли не вплотную придвинулось лицо Элисон Бендер — ее ресницы иногда даже задевали пластик. С явно обеспокоенным видом она внимательно разглядывала человечков внутри. Огромные поры у нее на носу казались глубокими розовыми оспинами.

— Вин… я… не… хочу… чтобы… они… пострадали… Вин…

У Вина Дрейка ее слова вызвали только улыбку. Так же растягивая слова, он ответил:

— А… я… и… не… собираюсь… ничего… такого… делать…

— Ты понимаешь, — возмущалась Карен Кинг, — что этот тип самый настоящий психопат? Он на все способен!

— Понимаю, — отозвался Питер.

— Зря вы так насчет мистера Дрейка, — встрял Джарел Кински. — Наверняка есть какая-то весомая причина…

Не обращая на него внимания, Карен продолжила втолковывать Дженсену:

— Не надо строить насчет него никаких иллюзий. И насчет его ближайших планов. Мы свидетели его признания в том, что он убил твоего брата. А теперь он и нас всех убить собирается.

— Думаешь? — жалобно проблеял Дэнни Мино. — Может, не будем делать столь поспешных…

— Да, Дэнни — думаю. И еще думаю, что ты будешь первым.

— Но просто в голове не укладывается…

— Это ты у питерова брата спроси…

В этот самый момент Вин Дрейк подхватил пакет и устремился в коридор. На ходу он продолжал о чем-то спорить с Элисон Бендер, но слов разобрать не удавалось — внутрь пакета долетало лишь нечто вроде раскатов грома.

Они быстро миновали несколько лабораторий, после чего Дрейк решительно свернул к одной из дверей и вошел в нее. Даже сквозь полиэтилен пленники сразу поняли, какого рода эта лаборатория.

Острый, едкий запах.

Смесь древесных опилок и экскрементов.

Животные.

— Зоолаборатория, — констатировал Амар. Несмотря на искажения, студенты разглядели сквозь складки прозрачного полиэтилена, что здесь содержатся крысы, хомяки, а также ящерицы и другие рептилии.

Вин Дрейк водрузил пакет на верхушку большого стеклянного бака. Он опять что-то говорил, совершенно очевидно обращаясь к пленникам, но они по-прежнему не сумели понять ни слова.

Студенты переглянулись.

— О чем это он?

— Я не понял.

— Он чокнутый.

— Ничего не разобрать.

Дженни Линн повернулась к остальным спиной и полностью сфокусировалась на Дрейке. А потом повернулась к Питеру и сказала:

— Это про тебя.

— В смысле?

— Первым он хочет убить тебя. Погоди-ка минуточку…

— Но что?..

Линн вжикнула «молнией» на прицепленной к поясу сумочке, в которой обнаружилось с десяток тонких стеклянных пробирок с защитными резиновыми набалдашниками на обеих концах.

— Летучие эссенции.

Она с сожалением оглядела пробирки. Ведь годы работы! Вытащила одну.

— Боюсь, что ничего получше у меня нет.

Питер непонимающе помотал головой, но тут девушка сорвала резиновый набалдашник и щедро опрыскала его содержимым пробирки с ног до головы. Чем-то резко запахло, но запах мгновенно улетучился.

— Что это? — удивился Дженсен.

Прежде чем Дженни успела ответить, Вин Дрейк сунул руку в пакет, ухватил Питера за ногу и вытащил его наружу. Молодой человек завопил, размахивая руками.

— Это гексенол! — крикнула Линн ему вслед. — Добытый из ос. Удачи!

— Так-так… маленький… мой… дружок… Питер, — громыхнул над ним голос Дрейка. — Устроил… ты… мне… подлянку…

Он поднес Дженсена чуть ли не к самому носу и скосил на него глаз.

— Боишься?.. Ну… как… тут… не… бояться?..

Винсент развернулся на каблуках, отчего у Питера резко закружилась голова, сдвинул стеклянную крышку бака и бросил студента прямо в узенькую щель, после чего сразу же задвинул крышку обратно. Пакет с остальными человечками он оставил лежать там же, на крышке.

Секунда свободного падения, и Питер свалился в опилки.

Элисон Бендер была сама не своя:

— Вин, я на такое не согласна, это совсем не то, о чем мы говорили…

— Ситуация изменилась, так что…

— Но это же бессовестно!

— А вот насчет твоей совести, — язвительно заметил Дрейк, — мы можем поговорить отдельно.

Бендер согласилась помочь ему устранить Эрика, поскольку Эрик угрожал благополучию «Наниджен». Тогда она любила Вина Дрейка — да и теперь ей казалось, что она его по-прежнему любит. Вин был очень добр к ней, ни в чем не отказывал: тут тебе и блестящая карьера, и деньги без счета… А вот Эрик повел себя крайне непорядочно… фактически предал Вина. Но ведь эти ребята — простые студенты… Ситуация явно вышла из-под контроля, и Элисон точно хватил паралич. Слишком быстро уж все развивается. И совершенно непонятно, как теперь остановить Дрейка.

— Хищников обвиняют в жестокости совершенно безосновательно, — вещал тот тем временем, не отходя от стеклянного бака. — Все крайне гуманно. Вон та черно-белая тварь за стеклом — это полосатый крайт из Малайзии. У существа размером с Питера его укус вызывает практически мгновенную смерть. Он даже ничего не почувствует. Неотчетливая речь, затрудненное глотание, паралич глаз, а потом и общий паралич тела — и все это за считаные мгновения. Может, когда змея начнет его заглатывать, он и будет еще жив, но это наверняка уже будет ему по барабану…

Сложив большой и указательный пальцы, Дрейк слегка щелкнул по пакету. Миниатюрные человечки внутри заметались туда-сюда. Крича и ругаясь от страха и растерянности, они наталкивались друг на друга, спотыкались, падали. А Винсент с удовольствием глазел на них.

— Гляди-ка, какие живчики, — заметил он Элисон. — Думаю, что крайту они тоже понравятся. А если нет, так есть еще кобра и коралловая змея.

Бендер отвернулась.

— В том-то и суть, Элисон, — сказал Вин. — Их тела должны быть переварены. Тогда не останется никаких… улик.

— Но ведь это еще не все, — возразила женщина. — А как же их машина, гостиничные номера, билеты на самолет…

— У меня уже все продумано.

— Так уж и все?

— Уж поверь. Продумано все от и до.

Винсент пристально посмотрел на свою коллегу.

— Элисон, — проговорил он после довольно долгой паузы, — ты хочешь сказать, что мне не доверяешь?

— Нет, конечно же, нет, — быстро отозвалась она.

— Уж надеюсь. Потому что без взаимного доверия мы никто. Мы оба в этом замешаны, Элисон.

— Знаю.

— Уверен, что знаешь.

Дрейк похлопал Бендер по руке.

— О, вижу, юный Питер успел отряхнуть одежку. Какой аккуратист! А вот вам и крайт — в размышлении, чем бы перекусить.

К крошечному человечку неспешно скользила черно-белая полосатая лента, полускрытая в опилках.

— А теперь смотри внимательней, — поманил Винсент Элисон. — Все произойдет очень быстро.

Поднявшись, Питер стряхнул с себя мусор. Падение не причинило ему особого вреда, хотя последствия ударов и пинков Дрейка еще основательно чувствовались, а весь перед рубашки был уделан запекшейся кровью. Так, где это мы? В стеклянном террариуме, по грудь в опилках. Есть тут еще одинокая веточка с листочками, но вроде больше ничего.

Если не считать змеи.

Из своей позиции Дженсен сумел разглядеть только несколько темно-серых и белых полосок. Скорее всего, это полосатый крайт — бунгарус кандидус по-научному. Из Малайзии или Вьетнама. Как правило, крайты питаются другими змеями, но вряд ли стоит полагаться на то, что этот экземпляр настолько уж разборчив. Молодой человек увидел, как черно-белые кольца пошевелились и вдруг исчезли из виду. Послышалось отчетливое шипение. Змея скользила к нему.

Головы не видно, да и тела особо тоже. Питер был слишком мал, чтобы нормально сориентироваться в террариуме — вот разве что на ту ветку залезть, но это вряд ли хорошая идея. Оставалось только ждать, пока змея доберется до него. Беспомощного, беззащитного. Он похлопал по карманам, но там было пусто. По телу его пробежала бесконтрольная дрожь. Шок от полученной трепки? Страх? Пожалуй, и то, и другое. Студент забился в угол, прикрывшись с боков стеклянными стенками. Может, двойное отражение собьет змею с толку? Может, стоит…

Наконец он увидел голову, вынырнувшую из опилок, — язык так и мелькает! Она оказалась так близко от Питера, что этот подвижный язычок едва не касался его тела. Он закрыл глаза, будучи не в силах смотреть дальше. Его трясло уже так сильно, что, казалось, с ним прямо сейчас случится обморок.

Он глубоко вдохнул и задержал дыхание, пытаясь унять дрожь. Осторожно приоткрыл один глаз, отважился бросить взгляд на змею.

Змея по-прежнему там, всего в нескольких дюймах от его груди, черный язычок все так же быстро вылетает из пасти и исчезает обратно, но что-то явно не так. Что она медлит? Растерялась, что ли?

Но тут, к полному изумлению Дженсена, змея отвернула от него голову и решительно заскользила прочь.

Опять скрылась в опилках.

Пропала из виду.

И в этот самый момент он все-таки хлопнулся в обморок, сотрясаемый крупной дрожью от страха и изнеможения, будучи не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. В голове у него осталась неотвязно крутиться лишь одна-единственная мысль: «Что за хрень тут только что произошла?!»

— Черт побери! — воскликнул Вин Дрейк, всматриваясь сквозь стекло. — Что за хрень? Что произошло?

— Может, она не голодная, — предположила Элисон.

— Еще какая голодная! Черт возьми! Мне такие капризы ни к чему! У меня все по минутам рассчитано!

В этот момент щелкнул интерком.

— Мистер Дрейк, к вам посетитель. Мистер Дрейк, посетитель ждет у стойки регистрации.

— О господи! — буквально взвыл Вин, вздымая руки. — Кого еще принесло, я никого не жду!

Он набрал номер приемной.

— Что там еще, Мирасоль?

— Простите, мистер Дрейк, но после сигнала тревоги я была на парковке, а туда как раз подъехали из полиции Гонолулу, спрашивали вас. Так что я их впустила.

— О! Ладно.

Винсент повесил трубку.

— Просто замечательно! Теперь еще и полиция.

— Могу сходить посмотреть, чего им нужно, — предложила Элисон.

— Нет уж, не надо, — ответил Дрейк. — С полицией я сам разберусь. А ты дуй в свой кабинет, сиди там и не высовывайся, пока они не уйдут.

— Хорошо, если это то…

— Да, именно то.

— Ладно, Вин.

Дженни Линн проследила, как Вин Дрейк и Элисон Бендер выходят из зоолаборатории, и заметила, что Дрейк тщательно запер за собой дверь. Полиэтиленовый пакет по-прежнему лежал на стеклянной крышке террариума. Верх его был несколько раз скручен, но не завязан и даже успел сам собой размотаться. Дженни кое-как пролезла к раскрутившемуся горлу, раздвинула складки и, в конце концов, ухитрилась выбраться наружу.

— Прошу! — позвала она. — Теперь можно, по крайней мере, вылезти отсюда.

Остальные последовали за ней, карабкаясь внутри пакета, — и вот уже, наконец, все стоят на гладкой стеклянной крышке, накрывающей бак.

Линн заглянула сквозь стекло вниз, внутрь террариума. Питер уже успел подняться, по-прежнему дрожа всем телом.

— Слышишь меня? — крикнула ему девушка.

Он помотал головой — мол, ничего не слышу.

— А почему змея не напала? — подал голос Рик Хаттер.

Дженни опустилась на четвереньки и сложила руки рупором:

— Питер, а теперь слышно?

Но у нее и в этот раз ничего не вышло.

— Попробуй за счет костной проводимости, — предложил Амар.

Линн улеглась на стекло и плотно прижалась к нему скулой. Громко спросила:

— Питер? А теперь?

— Да! — отозвался пленник террариума. — Что произошло?

— Я опрыскала тебя летучим секретом осы! — прокричала в ответ студентка. — Там, в основном, гексенол. Я решила, что ядовитую змею мало что отпугнет, но осиный укус точно должен.

— Чертовски умно, — сказал Сингх. — Змеи больше полагаются на обоняние, чем на зрение. А крайт с его ночным…

— Получилось! — крикнул в ответ Дженсен. — Он подумал, что я оса.

— Да, но эта эссенция очень летучая, Питер.

— В смысле, должна испариться?

— Уже испаряется, в этот самый момент.

— Отлично. Значит, я больше не оса.

— По крайней мере, скоро не будешь.

— Так сколько, говоришь, у нас времени?

— Не знаю. Несколько минут.

— Что мы можем сделать?

Карен Кинг тоже прильнула к стеклу:

— Как у тебя с рефлексами?

— Хреново! — признался Питер.

Он вытянул вперед руку — она заметно дрожала.

— Что задумала? — спросил Амар у Кинг.

— У тебя есть с собой образцы паутинного шелка, с которым мы тогда работали?

Сингх с Карен почти шесть месяцев провозились, синтезируя по образцу паучьей паутины шелк с самыми различными свойствами — один был очень липучий, другой сверхпрочный, третий настолько упругий и эластичный, что хоть с тарзанки с ним прыгай… Был и такой, который быстро превращался из скользкого в липучий при нанесении на один из его концов определенного химиката.

— Есть несколько штук, да, — подтвердил Амар.

— Отлично, видишь вон ту пластмассовую трубочку сбоку от террариума? — показала Кинг.

— Что-то типа короткой пробирки?

— Точно. Она самая. Сможешь зацепить эту пробирку своей липкой нитью и поднять сюда?

— Ну, не знаю, — с сомнением в голосе произнес Сингх. — Она же, наверное, целую унцию весит, а то и две. Чтобы ее сюда вытащить, надо всем навалиться…

— Вот и отлично, а навалиться всем кагалом тут по-любому придется. Чтобы крышку открыть.

— Открыть крышку?

Крышка представляла собой два плотно придвинутых друг к другу куска стекла.

— Не знаю, Карен, тут целый пласт стекла надо сдвинуть, — еще сильнее засомневался Амар.

— Всего на дюйм или около того. Только чтобы…

— Пробирка пролезла?

— Точно.

— Питер, ты все слышал? — крикнул в стекло Сингх.

— Слышал. По-моему, это нереально, — отозвался Дженсен.

— Не вижу альтернативы, — отрезала Карен. — У нас только одна попытка, так что постарайся не промазать.

Амар уже раскрыл пластмассовую коробочку, которую достал из кармана, и аккуратно разматывал липкую нить с расположенной внутри бобины. Перекинув эту нить через край, он осторожно опустил липкую петлю на пластиковую пробирку и потянул. Пробирка пошла на удивление легко. Сингх с Риком Хаттером без особых усилий перевалили ее через край.

Потом они попробовали сдвинуть стеклянную пластину, но эта задача оказалась потруднее.

— Надо скоординироваться, — командовала Карен. — Давайте на счет «три»… Раз, два… три!

Стекло сдвинулось всего на несколько миллиметров, но все-таки сдвинулось!

— Отлично, еще раз! Быстрей!

Крайт тем временем становился все более и более активным. То ли копошащиеся наверху человечки привлекли его внимание, то ли эссенция окончательно выдохлась, но змея зашевелилась, распуская кольца, и медленно поползла к Питеру, явно намереваясь сделать вторую попытку запустить в него зубы.

— Опускайте скорей! — выкрикнул Дженсен. Голос его дрожал.

— Опускаем, — скомандовал Амар.

Нить с противным визгом заскользила через край стекла.

— Это нормально? — озабоченно спросила Карен. — Выдержит?

— Она очень прочная, — заверил ее Сингх.

— Еще ниже. И еще чуть-чуть… — распоряжался Питер. — Стоп! Держите!

Пробирка повисла перед ним на высоте груди. Он обошел ее, взялся руками сзади за дно, изготовился… Руки вот, правда, слишком скользкие от пота. Удержит ли?

Змея все приближалась. Она шипела где-то среди листьев и опилок.

— А что, если она нападет сбоку? — крикнул Дженсен.

— Нацелься как следует, — бросила в ответ Кинг. — Потому что вроде как…

— О, вон она!

— Подползает, тварь…

— Вот черт! — только и успел сказать Питер.

Змея атаковала с ослепляющей быстротой… невероятно, как быстро… Даже не думая, пленник развернул ей навстречу пробирку… И получил резкий удар в грудь, когда в нее воткнулась змеиная голова… Шелковая нить лопнула, и Дженсен завалился на спину, почти придавленный неистово извивающимся и закрутившимся в клубок крайтом. Только вот голова крайта крепко застряла в пробирке, и высвободить ее оттуда ему было ой как непросто.

— Как тебе удалось? — восхищенно прокричала Карен. — Мы и глазом не успели моргнуть, как она кинулась!

— Не знаю, — ответил Питер. — Просто… среагировал.

Все произошло даже быстрее, чем в голове успевает промелькнуть мысль. В данный момент Дженсену оставалось только каким-то образом выбраться из-под придавившей его змеи. От испускаемой ею вони ему стало дурно. Наконец, отпихиваясь ногами, он освободился и встал. Ноги едва его держали.

Змея таращилась на него недобрым взглядом. Пытаясь сбросить с головы пробирку, она упорно колотилась ею о стекло, но пластиковый намордник держался крепко. Он основательно заглушал даже злобное шипение, которым крайт пытался выразить свое недовольство.

— Все это классно, — заметил Рик, — но лучше нам все-таки вытащить тебя оттуда.

Вин Дрейк невольно стиснул зубы. Эта Мирасоль, конечно, красотка, но еще и дура набитая. Вот и сажай таких за стойку в приемной… Какой же это коп? Стоящий перед ним мускулистый мужчина оказался каким-то чином береговой охраны, которому теперь вынь да положь документы на «Бостон Уэйлер» Эрика. Ремонтной фирме, видите ли, надо перевезти лодку на другую площадку, а на это обязательно требуется письменное согласие владельца.

— Я думал, что с катером еще работает полиция, — раздраженно заметил Вин. Ладно, по крайней мере, он может попробовать выудить из этого тупого служаки хоть какую-нибудь информацию.

— Я про это ничего не знаю, — ответил моряк. Полиция, по его словам, к нему не приходила, это все владелец ремонтной фирмы.

— Я слышал, они ищут какой-то телефон.

— Я не в курсе дела. По-моему, полиция уже почти закончила расследование.

Дрейк прикрыл глаза, облегченно выдохнул.

— О господи…

— По крайней мере, — продолжал посетитель, — только его кабинет осмотреть осталось.

Глаза Винсента широко распахнулись.

— Чей кабинет?

— Дженсена. В смысле, его кабинет здесь, в этом здании. Он ведь был вице-президентом компании, точно? Я слышал, что сегодня они были у него на квартире, а потом собирались поехать в офис… — Представитель береговой охраны глянул на часы. — Вообще-то с минуты на минуту должны быть здесь. Странно, я думал, что с ними пересекусь.

— О господи! — повторил Вин Дрейк.

Затем он повернулся к Мирасоль:

— Скоро приедет полиция. Нужно, чтобы кто-нибудь их сопровождал.

— Вызвать мисс Бендер? — предложила девушка.

— Нет, — поспешно ответил Дрейк. — Мисс Бендер… э-э… сейчас очень занята, нам с ней надо срочно отправить кое-какие лабораторные результаты. Неотложное дело.

— Тогда кому позвонить?

— Давайте сюда Дона Макеле, начальника охраны, — распорядился Вин. — Пусть проводит господ офицеров. Они хотят осмотреть кабинет мистера Дженсена.

— И все его остальные рабочие места, — добавил чин, не отрывая от секретарши завороженного взгляда.

— И все остальные рабочие места, — повторил Дрейк.

В этот момент снаружи у входа стали останавливаться машины. Подавив стремление немедленно задвинуть засов, Винсент с преувеличенным рвением потряс руку первому посетителю.

— Можете присоединиться к полицейским, — сказал он. — И да, Мирасоль… Может, тебе тоже с ними пойти? Мало ли что вдруг понадобится — кофе там, то да се?

— Хорошо, мистер Дрейк, — кивнула секретарша.

— Пожалуй, я лучше тут обожду, — решил сотрудник береговой охраны.

— А теперь вы уж меня простите… — сказал Винсент и, не договорив, поспешно ретировался обратно в коридор. Едва скрывшись из виду, он бросился бегом.

Элисон Бендер сидела у себя в кабинете, покусывая губу. Монитор у нее на столе показывал стойку в приемной. Ей было видно, как Дрейк разговаривает с каким-то молодцом в форме, а Мирасоль напропалую кокетничает с тем, без нужды поправляя приколотый к волосам цветочек.

Вин Дрейк двигался в своей обычной манере — нетерпеливой, быстрой, агрессивной. Вообще-то едва ли не враждебной. Конечно, сейчас его здорово прижало, но на сей раз все его движения — без слов, только язык тела — ясно показывали, насколько он все-таки зол. Это злой, очень злой человек.

И он собирается убить всех этих молоденьких ребят.

Намерения его ясны, как день. Питер Дженсен подловил его, и Вин собирается уйти от возмездия единственным возможным способом — избавившись от свидетелей. То, что это семеро студентов, семь светлых молодых голов, его ничуть не печалит. Плевать он на это хотел.

И жизнь их висит на волоске.

Это пугало Элисон. Ее руки дрожали, даже когда она плотно прижала их перед собой к столу. Она боялась Винсента и была в полном ужасе от ситуации, в которую влипла. В открытую вставать у него на пути нельзя, это ясно. Тогда он и ее убьет.

Но все равно надо как-то помешать ему убить тех ребят. Непонятно как, но надо. Бендер знала, что смерть Эрика в равной степени и на ее совести, даже слишком хорошо знала. На «заряженный» телефон звонила-то как раз она. Но брать на себя еще семь смертей… Нет, восемь, там ведь еще тот сотрудник «Наниджен», что не вовремя оказался в будке, когда туда ворвался Дрейк — к такому она вряд ли была готова. К умышленному убийству самой высокой степени. Хотя как знать, может, и придется… чтобы самой остаться в живых.

Дрейк на мониторе втолковывал секретарше, что надо сделать. Молодец в форме лыбился во весь рот. Дрейк вот-вот уйдет оттуда…

Элисон быстро встала и выбежала из кабинета. Времени совсем немного. Он может вернуться к студентам абсолютно в любой момент.

Когда она вихрем ворвалась в лабораторию, выбравшиеся из пакета студенты толпились на прозрачной крышке террариума, глядя на Питера Дженсена внизу. Бендер склонилась над ними, отчего ее огромное лицо почти полностью закрыло им обзор, и уставилась на происходящее широко раскрытыми глазами.

— Я… не… причиню… вам… зла… — произнесла она.

Затем Элисон подсунула руку ладонью вверх, осторожно подхватила Дженни Линн и посадила ее туда. Пальцем поманила остальных.

— Скорей… Я… не… знаю… где… он…

— Мисс Бендер! Разрешите мне поговорить с мистером Дрейком! — закричал ей Джарел Кински, размахивая руками.

Но она то ли не услышала, то ли не поняла его.

Остальным ничего не оставалось, кроме как тоже забраться на протянутую ладонь. Элисон подняла их высоко вверх, отчего комната вокруг опасно закружилась, а поток воздуха посбивал их с ног. Женщина быстро отнесла их к письменному столу и высадила на его гладкую поверхность, а потом, отрывисто и громко дыша, вернулась к террариуму, открыла крышку, вытащила Питера и добавила его к остальным.

— Надо попробовать с ней поговорить, — сказала Карен Кинг.

— Не уверен, что из этого будет какой-то толк, — отозвался Питер.

Элисон быстро ушла на другой конец лаборатории. Они видели, как она открывает шкафчик, заглядывает внутрь, вытаскивает оттуда коричневый бумажный пакет и спешит обратно.

— Прячьтесь… сюда, — сказала она, все так же замедленно. — Там… есть… чем… дышать…

Раскрыв пакет, женщина положила его распахнутым зевом прямо перед уменьшенными людьми, нетерпеливыми взмахами пальцев призывая их поспешить. Они полезли в пакет. Последним туда забрался сотрудник «Наниджен», который, судя по всему, все никак не мог осознать реальность этой отчаянной ситуации и только выкрикивал: «Миз Бендер! Миз Бендер, очень вас прошу!»

Элисон в несколько раз сложила верхушку пакета, плотно его закрыв, и поспешила из лаборатории прочь. Она занесла пакет в свой кабинет, осторожно засунула его в сумочку, стоявшую прямо на полу возле письменного стола. Защелкнув замочек на сумочке, Бендер ногой затолкала ее подальше под стол и тут же помчалась обратно в лабораторию. С Дрейком они столкнулись прямо у двери.

— Что ты тут, черт побери, забыла? — рявкнул он.

— Тебя искала.

— Я же сказал сидеть в кабинете и не высовываться!

Вин энергично подошел с террариуму и сразу заметил пустой полиэтиленовый пакет.

— Удрали! — констатировал он изумленно, после чего развернулся, выругался, вновь повернулся к пакету и рванулся к шкафчику с химикалиями. Одним движением вывалил все его содержимое на пол. Веером разлетелись осколки, ручейками разбежались какие-то жидкости.

— Где они?! — закричал Дрейк.

— Вин, прошу тебя, я не знаю…

— Хрена с два ты не знаешь! — заорал он еще громче, после чего пристально пригляделся к террариуму, змея в котором по-прежнему безуспешно колотилась застрявшей в пластиковой пробирке головой о стекла. Питера не было и следа. — Это еще что за?.. Ладно, хоть этому малышу Дженсену, по крайней мере, каюк. Змея наверняка его сожрала.

Винсент бросил на свою коллегу взбешенный взгляд.

— Надо срочно найти остальных. Клянусь богом, Элисон, если ты со мной шутки шутить вздумала, то это будет последнее, о чем ты в своей жизни пожалеешь!

Женщина сжалась.

— Понимаю.

— Да уж, лучше пойми как следует!

В этот момент за окнами, выходящими из лаборатории в коридор, появились двое полицейских в сопровождении Дона Макеле. Оба молодые. Судя по гражданской одежде — детективы из уголовки. Проклятье.

Дрейк выпрямился и словно по мановению волшебной палочки опять стал тем энергичным и заботливым руководителем, которым тут его все привыкли видеть, — превращение прямо-таки сверхъестественное.

— Привет, Дон, — окликнул он начальника охраны, устремляясь к двери и возникая в коридоре с обаятельной улыбкой на устах. — Представь-ка меня нашим гостям. Посетители у нас в «Наниджен» — это вообще-то большая редкость. Вы из полиции? А я Вин Дрейк, президент компании. Чем могу служить?

В бумажном пакете, который Элисон затолкала в сумочку, было тесно и темно, хоть глаз выколи. Студенты с затесавшимся среди них инженером из «Наниджен» кое-как сгрудились посередине.

— Так и не пойму, хочет она нам помочь или нет, — произнесла Карен Кинг.

— Она явно боится Дрейка, — заметил Питер.

— А кто не боится? — вопросил Амар.

Рик Хаттер вздохнул.

— Говорил же я вам, что этот Дрейк — просто барыга и жулик. Никто не слушал.

— Да заткнешься же ты, наконец?! — завопила на него Карен.

— Эй, эй, попрошу, — произнес Сингх самым своим спокойным голосом. — Только не сейчас.

— Простите, — буркнула Кинг и сразу добавила: — Но это не какой-то там обыкновенный барыга и жулик. Он просто больной.

Она потрогала пальцем лезвие своего любимого ножа. Как оружие, он был в данном случае совершенно бесполезен — таким даже кожу Дрейку не проколешь.

Не успел еще хоть кто-то примкнуть к разговору, как послышался чудовищный шум, напоминающий раскаты грома. Пакет встряхнуло, а сверху полился тусклый призрачный свет — сумочку открыли. Потом раздался громкий хлопок, и свет снова погас. Все затаились, ожидая дальнейшего развития событий.

Студентов, насколько это представляла себе Элисон, надо было отнести обратно в генераторную и восстановить в размерах, да побыстрее. Но как управлять генератором, женщина не имела ни малейшего представления — она вряд ли сумела бы даже просто его включить. Рабочий день давно закончился, почти все сотрудники разошлись по домам, и «Наниджен» практически полностью опустел.

Тут Бендер заметила, что Дрейк успел вернуться в лабораторию. Отделавшись от детективов, он теперь тщательно обыскивал помещение, заглядывая во все углы, открывая все шкафы и проверяя каждую клетку и банку.

Он уставился на Элисон недобрым взглядом.

— Это ты их выпустила?

— Нет. Клянусь, Вин!

— Завтра же устрою тут генеральную уборку. Зверей в утилизатор, все простерилизуем газом, а потом вымоем с хлоркой.

— Это… это отличная мысль, Вин.

— У нас нет выбора. — Винсент тронул коллегу за руку. — Отправляйся-ка домой и немного отдохни. А я еще тут побуду.

Бросив на него благодарный взгляд, Элисон поспешила в свой кабинет, подхватила сумочку и устремилась на улицу. Мирасоль уже ушла домой, и в приемной было пусто. По темному небу, усыпанному звездами, плыла полная луна — чудесная была бы ночь, если бы в голове не царил такой кавардак. Бендер забралась в «БМВ» — машина была служебная, но считай как своя собственная. Положив сумочку на соседнее сиденье, она резко тронулась с места.

Вин Дрейк прошел в опустевший холл приемной, стараясь держаться в тени. И едва он заслышал, как Элисон заводит машину и уезжает, так сразу же метнулся на улицу к «Бентли» и запустил мотор. Где же ее красные габариты? Винсент подкатил к выезду на Феррингтонское шоссе. Куда теперь: налево, направо? Он выкрутил руль влево, на Гонолулу — вероятнее всего, туда она и направилась. Влился в поток, энергично прибавил газу, чувствуя, как его вдавливает в спинку сиденья.

Ага, вот и он, красный «БМВ»! Едет быстро. Вин чуть поотстал, не упуская из виду задние габаритные огни. Вскоре Бендер свернула к выезду на автостраду H-1. Темно-синий «Бентли» сливался с темнотой — для нее это были просто еще одни яркие фары среди множества прочих.

Найти студентов так и не удалось. Оставалось только одно: Элисон взяла их с собой в машину. Полной уверенности в этом у Дрейка не было, но инстинкт подсказывал ему, что это именно так.

Ей тоже следует уйти. Доверять ей больше нельзя. Это совершенно очевидно. У бабы не хватило нервишек. Правда, все здорово усложняется, когда столько народу пропадает неизвестно куда. Элисон все-таки финдиректор, человек в «Наниджен» не последний, и если она вдруг тоже исчезнет, полиция начнет рыть всерьез.

А Вину этого очень не хотелось. Если детективы доберутся до «Наниджен», то рано или поздно все-таки докопаются до того, к чему он приложил руку. Это неизбежно. Поискать подольше, потщательней — и все вскроется.

Нет, вообще не должно быть никакого расследования.

Он понемногу сознавал, какую чудовищную ошибку совершил. Убивать Бендер нельзя. Это слишком дорого обойдется — по крайней мере, если сделать это прямо сейчас. Надо, чтобы она какое-то время оставалась на его стороне.

Только вот как ее туда опять заманить?

Элисон мчалась по автостраде, огибающей Перл-Харбор, стараясь не смотреть на лежащую рядом сумочку. Может, Вин и прав. Может, действительно нет выбора. Она машинально свернула к съезду на Гонолулу, так до конца и не понимая, куда, собственно, едет. Дальше женщина двинулась в сторону Вайкики и на Калакуа-авеню застряла в пробке. В городе было полно туристов, бары и рестораны переполнены. Потом Элисон свернула к Бриллиантовой Голове и обогнула маяк. Бумажный пакет можно просто отвезти на любой пустынный пляж с наветренной стороны Оаху или где-нибудь на северном побережье. Бросить в прибой… Ни улик… ни живых свидетелей…

Дрейк держал дистанцию, наблюдая за машиной своей коллеги. Она миновала Макапуу-пойнт, проехала сквозь Вайманало, потом через Кайлуа… Но, попетляв, опять выбралась на автостраду и помчалась обратно к Гонолулу. И куда только этого финдиректора черти несут?

Объехав чуть ли не всю восточную оконечность Оаху и дважды побывав в Гонолулу, Элисон, в конце концов, очутилась на знакомой Маноа-велли-роуд, вьющейся среди густо покрытых тропической растительностью горных склонов. Ворота были закрыты. Она пощелкала клавишами кодового замка, заехала внутрь и вскоре выскочила из тоннеля в бархатно-черный мрак долины.

В дендрарии было совсем пусто — только стеклянные крыши оранжерей отблескивали в лунном свете. Бендер открыла сумочку, вынула пакет, вылезла из машины. Открывать пакет ей было страшно. Вдруг они там уже умерли — побились или задохнулись? А если нет, то ну как начнут умолять, попробуют разжалобить ее? Это еще похуже будет. В полной нерешительности она застыла возле машины.

Фары. Откуда-то из тоннеля.

За ней кто-то ехал!

Так она и стояла, стискивая верхушку пакета и застыв от ужаса, когда фары принадлежащего компании «Бентли» ярко осветили ее с головы до ног.

Глава 11

Дендрарий Вайпака.

28 октября, 22:45

— Что ты тут делаешь, Элисон? — якобы удивленно спросил Дрейк, вылезая из «Бентли». Фары он не выключил, и они продолжали ярко светить ей в лицо.

Бендер, прищурившись, посмотрела на него.

— Зачем ты за мной поехал?

— Я волновался за тебя, Элисон. Очень волновался.

— Со мной все хорошо.

— Надо много чего сделать.

Вин подступал все ближе!

— Что? — попятилась женщина.

— Нам надо защитить себя.

Торопливый вдох:

— Что ты задумал?

Нельзя, чтобы вина упала на него. На нее — пожалуйста, но только не на него. У Дрейка уже успел зародиться новый замысел. Да, пожалуй, это прокатит.

— Есть мысль, как объяснить их внезапное исчезновение, — ответил он.

— Это ты о чем, Вин?

— О вполне правдоподобной причине того, почему они вдруг словно испарились. Причине, отличной от нас с тобой.

— И что это за причина?

— Алкоголь.

— Что-что?

Винсент схватил Элисон за руку и потащил ее к оранжерее, объясняя на ходу:

— Они бедные студенты. Сидят без денег. Экономят каждый грош. Хотят устроить вечеринку, да никак — не на что. Так куда идут бедные студенты, когда поддать хочется, а денег нет?

— И куда же?

— В лабораторию, конечно!

Дрейк отпер дверь и щелкнул выключателем. Одна за другой под потолком ожили потрескивающие люминесцентные трубки. Свет их залил просторное помещение с бесконечными рядами лабораторных верстаков, уставленных во всю длину орхидеями в горшках и ящиками с другими экзотическими растениями. Сверху торчали головки увлажнителей, а в самом углу громоздились стеллажи, полные бутылок и банок со всевозможными химикалиями. Дрейк вытащил оттуда пластиковую канистру с наклейкой «Этанол 98 %».

— Что это такое? — спросила Бендер.

— Лабораторный спирт.

— Это и есть твой замысел?

— Да, — ответил Винсент. — Когда покупаешь водку, ну, или текилу в магазине, то крепость там тридцать пять, сорок, максимум сорок пять градусов. Эта же штука вдвое крепче, здесь девяносто восемь. Практически чистый спирт.

— И?..

Вин набрал пластиковых мензурок и вручил их Элисон.

— Алкоголь — одна из главных причин автомобильных аварий. Особенно среди молодежи.

Бендер застонала.

— О, Вин…

Дрейк пристально посмотрел на нее.

— Ладно, давай называть вещи собственными именами, — сказал он. — У тебя просто кишка тонка.

— Ну, вообще-то…

— И у меня тоже. Такова горькая правда.

Элисон в полном недоумении заморгала.

— Это у тебя-то?

— Именно так. Я не смогу этого вынести, Элисон. Не сумею через это пройти, — проникновенно произнес Винсент. — Не желаю брать такой грех на душу.

— Но тогда… Тогда что же нам делать? — спросила женщина.

Вин старательно изобразил на лице сомнение и нерешительность.

— Не знаю, — отозвался он, горестно покачивая головой. — Наверное, не надо было вообще все это затевать, а теперь… Просто не знаю.

Дрейк надеялся, что развести все эти сопли ему удалось вполне убедительно. Он вообще умел был очень убедительным, когда надо. Теперь он примолк, потянулся к Бендер, ненавязчиво взял ее за руку и подвинул эту руку ближе к свету. В руке у нее был по-прежнему зажат бумажный кулек.

— Они здесь, так ведь? — спросил мужчина.

— Чего ты от меня хочешь?

Руки у его коллеги ходили ходуном.

— Выйди и обожди на улице, — сказал Вин. — Мне надо несколько минут подумать. Нужно прийти к какому-то решению, Элисон. Хватит убийств.

Вот Бендер их и убьет. Пусть даже сама того не подозревая.

Она молча кивнула.

— Мне нужна твоя помощь, Элисон, — добавил Дрейк.

— Я помогу, — кивнула она. — Я помогу тебе. Обязательно.

— Спасибо.

Вин сказал это очень тепло.

Она вышла.

Вин прошелся по оранжерее и вскоре обнаружил искомое — коробку нитриловых защитных перчаток. Крепкие лабораторные перчатки, гораздо прочнее обычных резиновых. Он вытащил пару и запихал их в карман. А потом поспешил обратно в подсобку и включил монитор наблюдения за площадкой для машин. Камера была ночного видения, поэтому изображение переливалось оттенками зеленого и черного. Естественно, все записывалось. Дрейк проследил, как Элисон выходит и останавливается рядом с машинами.

Как расхаживает взад и вперед, поглядывая на пакет.

Он чуть ли не собственными глазами видел, как в голове ее крепнет нужная мысль.

— Ну давай же! — прошептал Вин.

Бригады, работающие в «поле», регулярно сталкивались с очень серьезными проблемами. В одном только Папоротниковом овраге уже погибли четверо. А ведь все были вооружены до зубов… А потом, остается еще микропатия… Эти красавцы не продержатся в подобном биологическом аду и часа. После такого опять переманить Элисон на свою сторону будет проще простого — естественно, только временно, не навсегда.

Так, она уходит от машин.

Да!

К лесу.

Давай-давай!

Спускается по склону, где есть тропка, ведущая к Папоротниковому оврагу.

Отлично, не останавливайся!

Ее силуэт на мониторе постепенно растворялся в черных тенях. Она уходила вниз, вглубь леса, и вскоре совсем скрылась из виду.

И вдруг на экране вспыхнула яркая зеленая точка.

Фонарик! Элисон только что его включила.

Точка то разгоралась, то притухала — женщина двигалась по петляющей, словно американские горки, узкой тропке.

Замечательно, в биологическом аду чем глубже, тем лучше!

И тут Вин услышал визг. Панические крики доносились откуда-то из глубины леса.

— Господи!

Отвернувшись от монитора, он бросился к двери.

Несмотря на то, что высоко в небе ярко сияла луна, в глубине леса было так сумрачно, что Дрейк едва высмотрел Бендер. Он бросился вниз по тропинке на свет фонарика, поскальзываясь и спотыкаясь, и, наконец, услышал во мраке ее тихий голос:

— Я не знаю, я не знаю…

Она лихорадочно водила по сторонам фонариком.

— Элисон! — Винсент остановился, дал глазам привыкнуть к темноте. — Чего ты не знаешь?

Бендер казалась лишь размытым темным силуэтом — хорошо видно было только ее вытянутую руку с бумажным пакетом. Словно подношение некоему богу тьмы.

— Не знаю, как они оттуда выбрались, — сказала женщина. — Вот, смотри.

Она осветила пакет фонариком. На дне его Вин увидел зазубренную прореху. Прорезана она была чем-то очень острым.

— У кого-то из них был нож, — сказал он.

— Наверное.

— И они выпрыгнули. Или выпали.

— Да, наверное!

— Где?

— Где-то прямо здесь. Я только тут заметила. Так и стою, чтобы на них не наступить.

— Я бы не стал так на этот счет переживать. Они уже наверняка погибли.

Дрейк отобрал у коллеги фонарик, присел на корточки и обвел лучом верхушки папоротников. Он проверил, не стряхнуло ли где-нибудь с листьев капельки росы, яркими точками посверкивающие в свете фонаря, но ничего не нашел.

Бендер расплакалась.

— Тут нет твоей вины, Элисон, — сказал Винсент.

— Знаю. — Всхлипывания продолжались. — Я сама хотела их отпустить.

— Я уже догадался.

— Прости, но я с самого начала собиралась это сделать.

Вин обнял женщину за плечи.

— Ты не виновата, Элисон. И это главное.

— Ты вообще ничего не нашел? Даже с фонариком?

— Нет, — помотал головой Дрейк. — Для них это довольно серьезная высота, да и весят они всего-ничего. Наверное, разлетелись куда-то далеко по сторонам.

— Тогда они до сих пор могут…

— Да, могут. Но это весьма сомнительно.

— Надо обязательно их поискать!

— Но сейчас ночь, Элисон, еще наступим ненароком…

— Но нельзя же их просто так тут оставить!

— Знаешь, при падении они наверняка все разбились. И да, я верю, Элисон, что это не ты разрезала пакет, чтобы вытряхнуть их оттуда…

— Что ты несешь?!

— Но полиция вряд ли с той же готовностью поверит в такую версию. Тебя наверняка уже подозревают в причастности к смерти Эрика, а теперь еще и это… Вытряхнуть ребятишек в самом опасном месте… Да еще намеренно… Это убийство, Элисон.

— Так скажи полиции правду!

— Конечно-конечно, — заверил Дрейк коллегу. — Только с какой это стати им и мне верить? Короче, факт в том, Элисон, что мы вернулись к тому, с чего начинали. Их исчезновение надо обставить, как несчастный случай. А если они потом вдруг каким-то мистическим образом и объявятся… Ну что ж, Гавайи — место сверхъестественное, волшебное. Чудеса тут на каждом шагу.

Бендер молча замерла во тьме.

— Значит, мы прямо так тут их и бросим?

— Можем глянуть завтра, при дневном свете.

Дрейк стиснул плечо женщины и плотнее прижал ее к себе. Нацелил фонарик вниз.

— Вот. Когда пойдем назад, внимательно смотри под ноги. Так мы ничего не пропустим, если что. А завтра вернемся. Только сейчас надо первым делом разобраться с машиной. Хорошо? Всему свое время, Элисон.

Все еще всхлипывая, Бендер уступила и поплелась у Дрейка под боком обратно на автостоянку. Вин посмотрел на часы: 23:14. Чтобы осуществить очередную стадию плана, времени еще предостаточно.

Глава 12

Дендрарий Вайпака.

28 октября, 22:45

Студенты сгрудились на дне бумажного пакета, то и дело заваливаясь во все стороны и наталкиваясь друг на друга. Они болтались, как зернышки в погремушке — каждый маневр Элисон отзывался внутри оглушительным треском и громким шуршанием. Первый раз налетев в темноте на упругую стенку, Питер подивился, насколько все-таки шершавая эта обычная упаковочная бумага. Точно наждак. Остальные тоже, заработав несколько ссадин, старались не поворачиваться к ней лицом. Их куда-то везли, причем уже довольно долго, но только вот куда? И зачем? Мотаясь туда-сюда, и просто разговаривать-то было трудно, а уж строить какие-то планы тем более, поскольку все пытались говорить одновременно. Инженер из «Наниджен», как заведенный, повторял, что все это какая-то ошибка.

— Вот если бы я только мог переговорить с мистером Дрейком… — постоянно заводил он.

— Завязывай уже! — рявкнула на него, в конце концов, Карен Кинг.

— Но я просто не могу поверить, что мистер Дрейк действительно собирается нас… убить, — пролепетал Кински.

— Да ну? — язвительно бросила Карен.

Инженер ничего не ответил.

Самой большой проблемой было то, что они абсолютно не представляли, какие еще пакости затевают Винсент или Элисон. Их привезли куда-то в автомобиле, но только вот куда? Ничегошеньки было не понятно. Вин с Элисон вроде бы пришли к какому-то соглашению, — разобрать, к какому конкретно, было решительно невозможно, — и Бендер вынесла пакет на улицу. В темноту. Вот и все вводные.

— Что это? — с тревогой спросила Карен, когда их опять откуда-то выносили. — Что там происходит?

Послышалось гулкое глухое клокотание. Элисон Бендер. Вроде бы она шмыгала носом.

— У меня есть чувство, что она хочет нас спасти, — сказал Питер Дженсен.

— Вин никогда ей этого не позволит, — возразила Кинг.

— Знаю.

— По-моему, нам лучше взять дело в свои руки, — решительно объявила Карен, после чего вытащила складной нож и раскрыла его.

— Погоди-ка, — вмешался Дэнни Мино. — Такие решения надо принимать коллективно.

— Ничего не знаю, — помотала головой Кинг. — Ножик-то у меня.

— Не будь ребенком, — наставительно промолвил Мино.

— А ты не будь трусом! Либо мы действуем, либо действуют они и нас всех убивают. Что выбираешь?

Дожидаться ответа от Мино Карен не стала. Она повернулась к Питеру:

— Как думаешь, на какой высоте мы сейчас над землей?

— Ну, не знаю, наверное, фута четыре с половиной…

— Сто тридцать семь сантиметров, — тут же пересчитала в уме Эрика Молл. — А какая у нас масса?

Дженсен хохотнул.

— Не слишком-то большая.

— Ему смешно! — в полном изумлении уставился на него Дэнни Мино. — Вы, ребята, полные психи. При нормальных человеческих размерах падение с высоты в четыре с половиной фута эквивалентно…

— Это будет четыреста пятьдесят футов, — моментально подсказала Эрика. — Примерно как дом в сорок пять этажей. Но это вовсе не эквивалент падения с сорок пятого этажа.

— Почему это? — вздернул нос Дэнни.

— Ну разве не смешно, когда люди, якобы занимающиеся наукой, сами ничего в науке не смыслят? — язвительно заметила Молл.

— Следует учитывать еще и сопротивление воздуха, — пояснил Питер.

— Нет, это здесь ни при чем, — сквозь стиснутые зубы процедил Мино, явно уязвленный критикой. — И масса ни при чем. Потому что ускорение свободного падения не зависит от массы. И монетка, и рояль будут падать с одинаковой скоростью и ударятся о землю одновременно.

— Ничем его не проймешь, — буркнула Карен. — А решение надо принимать прямо сейчас.

Болтанка несколько поумерилась — Элисон застыла на месте, явно что-то обдумывая. А ну как она обдумывает что-нибудь не то?

— Вряд ли высоту тут надо особо принимать во внимание, — задумчиво проговорил Питер Дженсен, который лихорадочно перебирал в уме законы физики, применимые к маленьким человечкам. Всемирное тяготение, инерция… — Главное, что по закону Ньютона…

— Хватит! — перебила его Карен. — Я голосую: прыгаем!

— Прыгаем! — подняла руку Дженни.

— Прыгаем, — подхватил Амар.

— Господи! — простонал Дэнни. — Но мы даже не знаем, где мы!

— Прыгаем, — сказала Эрика.

— Прыгаем, — сдался Питер.

— Хорошо, — деловито подвела итог Кинг. — Я собираюсь пробежать вдоль этого шва на дне и вскрыть его на всю длину, если получится. Постарайтесь держаться поближе друг к другу. Представьте, что прыгаете затяжным с парашютом. Руки-ноги пошире, как у скайдайверов. Поехали-и-и!..

— Минуточку! — завопил было Дэнни.

— Поздно! — прокричала Карен. — Удачи!

Питер почувствовал толчок, когда она пронеслась мимо с ножом, и через мгновение пакет распахнулся у него под ногами. И он стремительно ухнул куда-то во тьму.

Воздух оказался на удивление прохладным и влажным. Хоть и ночь, но вокруг гораздо светлей, чем внутри пакета. Дженсен успел мельком углядеть деревья и землю, на которую он падал. Падал очень быстро — пугающе быстро, и в голове у него молнией проскочила мысль, что они коллективно ошиблись в расчетах, причем только из-за того, что столь же коллективно недолюбливали Дэнни.

Все знали, конечно, что на скорость падения любого предмета всегда влияет и сопротивление воздуха. В повседневной жизни никто об этом не задумывается, потому что сопротивление воздуху у большинства обыденных предметов примерно одинаково. И пятифунтовая, и десятифунтовая гантели будут падать с абсолютно одинаковой скоростью. Как человек и, скажем, слон. Если обоих откуда-то сбросить, то шмякнутся о землю они более или менее одновременно.

Но теперь студенты стали такими крошечными, что сопротивление воздуха уже стоило основательно принимать в расчет, и они коллективно пришли к заключению, что этот фактор должен более заметно противостоять силе земного тяготения. Другими словами, что падать они будут не так быстро, как при своих нормальных размерах.

По крайней мере, все на это очень надеялись.

И теперь, устремившись к земле под свист ветра, выжимающего у него из глаз слезы, Питер стиснул зубы, протер глаза и попробовал понять, куда его несет. Оглядевшись по сторонам, никого из остальных он не увидел — из темноты до него долетел только чей-то жалобный стон. Бросив взгляд вниз, студент понял, что падает прямо на какой-то широченный лист, похожий на огромное слоновье ухо. Он попробовал раскинуть руки пошире и немного подрулить ими, чтобы угодить в самую середину.

Отличное попадание! Правда, шмякнувшись в это «слоновье ухо» — холодное, мокрое и скользкое, — Дженсен ощутил, как лист, прогнувшись вниз, тут же упруго распрямляется и бесцеремонно выбрасывает его обратно, словно циркача с батута. Завопив от неожиданности, молодой человек плюхнулся обратно, на сей раз ближе к краю. Перевернувшись, он заскользил по гладкой мокрой поверхности к нависающему над землей кончику листа.

И опять полетел вниз.

Вскоре он ударился в темноте еще о какой-то лист и вновь покатился по наклонной к краю. Ни черта не видать! И уцепиться тоже не за что — все гладко, скользко. Ступенчатое снижение неумолимо продолжалось — падение, подскок, лист, опять падение… Наконец Питер свалился в мокрый мох в самом низу. Прямо на спину, плашмя. Он немного полежал, хватая воздух ртом и пытаясь унять нервную дрожь, и бездумно поглядел на плотный навес из листьев над головой, полностью закрывающий небо.

— Так и собираешься тут лежать?

Дженсен поднял взгляд. Это Карен, стоит прямо над ним.

— Не ушибся? — спросила она.

— Нет, — отозвался парень.

— Тогда вставай.

Питер с трудом поднялся на ноги, заметив, что девушка и не подумала ему помочь. Сырой мох под ногами пружинил, особо не устоишь, да и в кедах уже вовсю хлюпает.

— Переходи сюда, — приказала Кинг. Ну словно дитю малому!

Балансируя руками, Дженсен кое-как слез с подушки из мха и утвердился на клочке сухой земли, где уже стояла Карен.

— А где остальные? — спросил он.

— Где-то тут. Не все сразу.

Питер кивнул и оглядел тропическую лесную подстилку. С точки зрения человечка в полдюйма ростом, подстилка эта выглядела чрезвычайно грубо и неуютно, ее даже и подстилкой-то уже особо не назовешь. Замшелые огрызки подгнивших сучьев небоскребами вздымались ввысь, а опавшие ветки — на самом-то деле совсем тоненькие прутики — неровными сводами нависали футах в двадцати-тридцати над головой Дженсена. Даже прелые листья были тут намного больше его размером, и как только он рискнул сделать первые шаги, то едва не упал опять — они ерзали под ногами, норовили завернуться вокруг него, вставали дыбом… Это было все равно что пробираться сквозь гигантскую свалку гниющих пищевых отходов. И, конечно же, все вокруг было мокрым и склизким: зачастую нога и вовсе вязла в какой-то слизистой дряни, словно в болоте. Так куда же это они приземлились, если поточнее? Везли их очень долго. Это мог быть абсолютно любой район Оаху — по крайней мере, такой лес здесь встречается практически повсеместно.

Карен запрыгнула на какой-то длинный прутик. Она едва не свалилась обратно, но восстановила равновесие и уселась на него, как на бревно, свесив ноги. А затем сунула в рот пальцы и пронзительно свистнула.

— Должны услышать, — объяснила она Питеру.

И свистнула еще раз.

В этот самый момент из бурелома подгнивших стеблей у самой земли вылезло что-то громоздкое, приземистое и темное. Поначалу студенты даже не поняли, что это такое, но в лунном свете вскоре открылось, что к ним деловитой уверенной походкой шествует гигантский угольно-черный жук — фасеточные глаза тускло поблескивают, грузное тело венчает черный составной панцирь, из ног острыми пиками торчат жесткие волоски.

Карен уважительно поджала ноги, когда жук целеустремленно проследовал под прутиком, на котором она расположилась.

В ту же секунду сквозь переплетение стеблей к ним продралась Эрика Молл, мокрая с ног до головы.

— Так-так, — тут же сказала она. — Похоже, это метроменус. Только ползает, летать не умеет. Лучше не дразнить. Он плотоядный, челюсти ого-го, да и дрянью какой-нибудь опрыскать тоже может запросто.

Душ из едких химикатов в планы уменьшенных людей не входил — равно как и перспектива угодить жуку на обед. Они примолкли и постарались не шевелиться, пока жук целеустремленно рыскал поблизости — скорее всего, охотился. Внезапно он рванул вперед, двигаясь с удивительной для своей комплекции скоростью, и схватил какое-то мелкое создание, которое заизвивалось и задрыгалось у него в челюстях, тщетно пытаясь освободиться. Из-за темноты студентам не удалось разглядеть, кого именно поймал жук, но громкий хруст, с которым его мощные челюсти перемалывали добычу, слышался достаточно отчетливо. Вдобавок на них накатила волна острой, режущей глаза вони.

— Защитная жидкость, — пояснила Эрика. — Там, в основном, уксусная кислота — в принципе, тот же уксус, и еще, наверное, децилацетат. Насколько я понимаю, отвратительную вонь обеспечивает бензохинон. Эти химикаты накапливаются в специальных мягких камерах у него в брюшке и могут даже циркулировать в крови.

Они проследили, как жук скрывается в ночи, утаскивая свою добычу.

— Превосходный образец эволюции. Получше нас — по крайней мере, для подобных условий, — добавила Молл.

— Броня, челюсти, химическое оружие и куча ног, — перечислил Питер.

— Ну да. Ног-то побольше, чем у нас, — усмехнулась Карен.

— У большинства животных, которые ходят по земле, — как минимум, шесть ног, — сообщила Эрика, усаживаясь на своего любимого конька. Она знала, что дополнительные конечности значительно улучшают скорость, проходимость и маневренность при движении по сложному рельефу. У всех насекомых по шесть ног, а число известных науке видов насекомых подбирается уже к одному миллиону. Причем большинство ученых считает, что своей очереди попасть в научные каталоги ожидает еще, по крайней мере, тридцать миллионов представителей этого класса беспозвоночных, что делает насекомых самой распространенной формой жизни на земле — не считая, конечно, микроорганизмов вроде бактерий и вирусов.

— Насекомые, — продолжала Эрика, словно делая научный доклад, — чрезвычайно преуспели в деле колонизации сухопутной части нашей планеты.

— А мы-то считаем их примитивными, — заметил Питер. — Думаем, что чем меньше ног, тем больше разума. И то, что у нас всего две ноги, делает нас умней и вообще по всем статьям круче какого-нибудь животного, у которого их четыре или шесть.

Карен ткнула пальцем куда-то в подлесок.

— Пока не повстречаем вот такое. И тогда действительно хочется, чтобы ног у нас было побольше.

Послышалась какая-то возня, и из-под огромного листа появился округлый бесформенный силуэт. Походил он больше на крота, быстро потирающего нос передними лапками.

— До чего же все это затрахало! — объявил силуэт, отплевываясь от грязи. На нем по-прежнему был твидовый пиджак.

— Дэнни? — уточнила на всякий случай Кинг.

— Я категорически против, чтобы меня уменьшали! Куда я теперь с таким росточком? Не зря говорят, что размер имеет значение. Я всегда это знал. И что теперь прикажете делать?

— Для начала хватить ныть, — отрезала Карен. — Надо выработать план. Оценить, чем мы располагаем.

— Как это «чем располагаем»?

— Каким оружием.

— Оружием?! Да вы тут что, все с ума посходили? Нет у нас никакого оружия! — взвыл Дэнни, срываясь на крик. — Вообще ничего нет!

— Это не так, — хладнокровно произнесла Кинг и повернулась к Питеру. — У меня есть рюкзак.

Соскочив с ветки, она подхватила рюкзак с земли и подняла его вверх на всеобщее обозрение.

— Успела схватить сразу перед тем, как Дрейк нас уменьшил.

— А Рик-то выбрался? — спросил кто-то.

— А как же! — послышался далекий голос из темноты, откуда-то слева. — Меня так просто не возьмешь. Ночных джунглей не видел, что ли? Вот когда мы работали «в поле», тогда, на Коста-Рике, то…

— Это Рик, — сказал Дженсен. — А что остальные?

Откуда-то сверху послышался громкий шлепок, и всех осыпало крупными каплями росы. Соскользнув по большому выгнувшемуся вниз листу, Дженни Линн ловко приземлилась на обе ноги.

— Долгонько же ты, — заметила Карен.

— За ветку зацепилась. Футах на десяти. Пришлось повозиться, — отозвалась Дженни.

Она уселась было по-турецки прямо на землю, но тут же подскочила, как ошпаренная.

— Фигасе! Мокро!

— Лес-то все-таки тропический, — промолвил Рик Хаттер, появляясь из переплетения листвы у них за спиной. Джинсы у него промокли насквозь. — Как вы, все нормально? — Он ухмыльнулся. — А ты как, Дэнни, дитя мое?

— Пошел в жопу! — огрызнулся Мино, все еще оттирая нос от грязи.

— Да ладно! — Рик одарил его ослепительной улыбкой. — Не кисни, проникнись духом момента! — Он ткнул пальцем в луну, тонкие лучики которой пробивались сквозь листву у них над головами. — Да что вся наша наука! Это же прямо как у Конрада! Извечное противостояние человека и дикой иррациональности природы, то истинное сердце тьмы, что свободно от предрассудков, литературных метафор и…

— Скажите ему кто-нибудь, чтоб заткнулся, — буркнул Дэнни.

— Рик, оставь человека в покое, — велел Питер.

— Нет уж, потерпи, — помотал головой Хаттер, — потому что это очень важно. Что же так ужасает современный разум перед лицом дикой природы? Чего он не в силах в ней вынести? Да того, что природа абсолютно индифферентна. Того, насколько она неумолима и безразлична. Жив ты или мертв, успех у тебя или неудача, хорошо тебе или плохо — все это ей совершенно пофиг. Вот это-то нас в ней и бесит. Ну как можно жить в мире, который настолько к тебе безразличен? Вот мы и пытаемся подогнать его под свои рамки. Льстиво именуем матушкой-природой, тогда как в истинном понимании этого слова никакой это нам не родитель вообще. Населяем выдуманными богами деревья, воздух и океан, населяем ими собственные дома — и все это лишь ради того, чтобы ощутить хоть призрачную, но заботу. Ждем от этих богов чуть ли не всего на свете: удачи, здоровья, свободы, но все же главная причина, по которой мы ими обзавелись — и причина эта главенствует над остальными, — это защита от одиночества. Но почему одиночество настолько для нас невыносимо? Почему мы не можем оставаться одни — почему? Да потому, что человеческие существа — это всего лишь дети, вот почему.

Рик ненадолго умолк, а потом продолжил свою речь:

— Но все это не более чем маски, которыми мы пытаемся прикрыть истинную суть явления под названием «природа». Все вы знаете, что обожает твердить нам Дэнни: наука, мол, лишь безропотно следует тому, что велит ей власть. Что объективной истины не существует — важно лишь то, кто на данный момент обладает властью. Власть что-то вещает, и все сразу воспринимают сказанное, как истину в последней инстанции, потому что у власти и кнут, и пряник в руках.

Хаттер снова перевел дух.

— Но у кого сейчас-то реальная власть, Дэнни? — повернулся он затем к Мино. — Можешь это ощутить? Вдохни-ка поглубже. Ощущаешь? Нет? Тогда давай я тебе скажу. Власть в руках у той сущности, которая и только которая всегда ею и обладала, — у природы. У природы, Дэнни. Не у нас. Все, на что мы сейчас способны, — это немного побарахтаться в расчете на то, что нам повезет.

Питер обхватил оратора за плечи и оттащил в сторону.

— Пока что хватит, Рик.

— Ненавижу этого гаденыша, — дернул плечами Хаттер.

— Все мы немного напуганы.

— Только не я, — заверил Рик. — Я спокоен, как кирпич на веревке. Мне нравится быть всего лишь в полдюйма ростом. Любой птичке всего на один укус, и ровно это я собой и представляю. Всего лишь легкая закуска для какого-нибудь скворца, и свои шансы выжить на ближайшие шесть часов прикидываю, как один к четырем, если и не один к пяти…

— Нам нужно выработать план, — твердо произнесла Карен совершенно ровным голосом.

Слева из-за какого-то бревна появился Амар Сингх — с головы до ног в грязи, рубашка порвана. Но на удивление спокоен и выдержан.

— У всех все в порядке? — спросил Питер.

Все вразнобой ответили, что да.

— А инженер-то! — вдруг вспомнил Дженсен. — Эй, Кински! Ты тут?

— Давно тут, — негромко отозвался Джарел Кински откуда-то совсем неподалеку. Тихо, как мышь, он сидел под листом, вытянув ноги, и лишь внимательно прислушивался к разговорам.

— Ты как? — спросил у него Питер.

— На вашем месте я бы разговаривал потише, — сказал Джарел, обращаясь ко всем студентам одновременно. — Слух у них получше нашего.

— У кого? — обернулась Дженни.

— У насекомых.

Вмиг воцарилась тишина.

— Так-то лучше, — кивнул Кински.

Дальше все разговаривали уже шепотом.

— Ты представляешь, где мы сейчас находимся? — спросил Питер у Кински.

— Вроде да, — отозвался тот. — Глянь-ка вон туда.

Оба повернулись, присматриваясь. Где-то вдалеке светился слабый огонек, полускрытый за рядами деревьев. Огонек отбрасывал тусклый свет на угол деревянного строения, едва заметного сквозь густую листву, и кое-где крошечными искорками отражался от больших стеклянных панелей.

— Это оранжерея, — продолжал Джарел. — Дендрарий Вайпака.

— Боже! — не удержалась Дженни Линн. — В такой дали от «Наниджен»?

Она сидела на листе, выбрав какой посуше, и теперь вдруг почувствовала, что под ногами у нее что-то шевелится. Непрестанно шевелится и шевелится, упорно подпихивая ее снизу. Наконец ей на ногу вылезло какое-то крошечное создание о восьми ножках, которое она тут же брезгливо стряхнула прочь. Это был совершенно безобидный почвенный клещ, и только тут девушка осознала, что почва у нее под ногами буквально кишит мелкими организмами, каждый из которых занят своим делом.

— Земля под нами тоже полна жизни, — сказала она.

Питер Дженсен наклонился, смахнул с колена какого-то крошечного червячка и снова повернулся к Джарелу Кински:

— Что тебе известно о подобном уменьшении людей?

— Вообще-то это называется «размерная трансформация», — отозвался инженер. — Сам я такому никогда не подвергался — то есть до настоящего момента. А вот общаться с полевыми бригадами мне, конечно же, приходилось.

— Лично я бы никаким словам этого парня не верил, — встрял Рик Хаттер. — Это человек Дрейка.

— Погоди, — отмахнулся Питер. — А что такое «полевые бригады»?

— «Наниджен» отправляет в микромир рабочие бригады. В каждой бригаде по три человека, — шепотом принялся объяснять Кински. Похоже, он и впрямь старался производить как можно меньше шума. — Все размерно трансформированы, примерно с полдюйма ростом, как мы сейчас. Работают на землеройной технике, добывают образцы. Живут на базовых станциях.

— Это такие крошечные палатки? — вмешалась Дженни Линн. — Мы их видели.

— Да. Бригада работает в «поле» не больше двух суток. Если дольше, могут начаться серьезные проблемы со здоровьем.

— Проблемы со здоровьем? Какого рода? — спросил Питер.

— Микропатия, — коротко ответил Джарел.

— Микропатия? — опять переспросил Дженсен.

— Заболевание, вызываемое размерной трансформацией. Первые симптомы обычно проявляются на третий или четвертый день.

— Как оно проявляется?

— Ну… До конца эта болезнь еще не изучена, есть только кое-какие первоначальные данные. Чтобы не подвергать риску людей, первые опыты с тензорным генератором проводили на животных. Сначала попробовали трансформировать мышей. Рассадили их по банкам, изучали под микроскопом. Через несколько дней все уменьшенные мыши погибли. Множественные кровоизлияния. Потом уменьшали кроликов и, наконец, собак. Все тоже погибли от того же самого. После вскрытия, для которого животных пришлось опять увеличить до нормального размера, выяснилось, что погибли они от общей кровопотери травматического происхождения. Обильно кровоточить начинали даже самые незначительные порезы, обнаружились и внутренние кровотечения. В крови подопытных животных обнаружили значительный дефицит факторов свертываемости. Короче говоря, все они погибли от гемофилии — нарушения коагуляции, из-за которого в крови перестают образовываться защитные тромбы. Считается, что при трансформации каким-то образом разрушаются ферментные связи, ответственные за процесс коагуляции, но пока это не более чем предположение. Но при этом выяснилось, что если через пару дней вернуть животному его нормальные размеры и поступать так при каждом уменьшении, то проживет оно достаточно долго. Это заболевание назвали микропатией. Оно не лечится, но предотвратить его наступление все-таки можно — примерно как предотвращают кессонную болезнь, которой подвержены водолазы. Пока время пребывания животных в уменьшенном состоянии ограничивалось, все они, похоже, пребывали в добром здравии. Потом отважились попробовать на людях. Вызвалось несколько добровольцев, в том числе человек, который и разработал тензорный генератор. По-моему, его звали Рурк. Люди провели в микромире несколько дней, и вроде бы без всякого видимого ущерба. Но потом случилось одно, гм… происшествие. Генератор вдруг вышел из строя, и мы потеряли сразу троих ученых. Они остались запертыми в микромире, а высвободить их оттуда, вернув к нормальному размеру, было на тот момент нечем. В числе тех, кто канул там навсегда, был и тот разработчик генератора. С той поры нам доводилось сталкиваться и с другими, гм… проблемами. При сильном стрессе или серьезной травме симптомы микропатии наступают очень быстро — гораздо быстрей, чем обычно. Так мы потеряли еще несколько, гм… сотрудников. Потому-то мистер Дрейк и приостановил все операции — до тех пор, пока окончательно не выяснится, как предотвратить гибель людей в микромире. Понимаете, мистера Дрейка искренне волнует вопрос безопасности персо…

— Как эта болезнь проявляется у людей? — перебил Рик Джарела.

— Все начинается с обычных ссадин, мелких порезов или ушибов, — продолжил тот. — Если вы случайно порежетесь, кровь уже никак не остановить. Это как при гемофилии, когда можно истечь кровью даже из самой крошечной ранки. Так, по крайней мере, я слышал. Но насчет подробностей увольте, об этом у них принято помалкивать. Мое дело маленькое — я просто управляю генератором.

— А чем ее лечат?

— Как я уже говорил, микропатия не лечится, ее можно лишь предотвратить. Примерно по тому же принципу, что упомянутую кессонную болезнь у водолазов. Да и термин схожий: был уменьшен, скомпрессирован — нужна декомпрессия. В общем, человека надо вернуть в нормальное состояние, причем как можно быстрей.

— Похоже, у нас большие проблемы… — промямлил Дэнни.

— Нужно немедленно провести инвентаризацию всех наших ресурсов, — объявила Карен. Она решительно поставила прихваченный в генераторной рюкзак на плоский сухой лист и открыла его. В ярком свете луны девушка принялась аккуратно выкладывать его содержимое на импровизированный стол.

Все столпились вокруг, с интересом разглядывая появляющиеся оттуда предметы. Здесь были аптечка с антибиотиками и обычным набором лекарств, нож, короткий отрезок веревки, какая-то прицепленная к ремню катушка, очень похожая на рыболовную, ветрозащитная зажигалка, легкая серебристая теплоотражающая накидка, тонкая непромокаемая палатка и водостойкий налобный фонарик. Нашлись в рюкзаке и две пары наушников с приделанными сбоку небольшими микрофончиками.

— Это рации, — пояснил Кински. — Для внутренней связи.

Последней из рюкзака появилась очень компактная веревочная лестница. Ни ключей зажигания, ни кнопочных брелков для запуска какой-либо техники не обнаружилось. Карен убрала все, кроме фонарика, обратно в рюкзак и до конца застегнула молнию.

— Ничего особо ценного, — объявила она, вставая и прилаживая на лоб фонарь. Включив его, студентка повела лучом по сторонам. На стеблях и листьях вокруг заиграли яркие отблески. — То, что нам сейчас действительно надо, — это оружие.

— Фонарик этот… Выключите его, пожалуйста, — тихонько попросил Джарел. — Он слишком привлекает…

— И какого рода оружие? — спросил Амар у Карен.

— Скажите, — перебил Дэнни, словно его вдруг неожиданно озарило, — а на Гавайях есть ядовитые змеи?

— Нет, — отозвался Питер, — тут вообще нет змей.

— Да и скорпионов тоже практически нет, по крайней мере, в этом лесу уж точно. Для них тут слишком влажно, — добавила Кинг. — Водится тут, правда, одна сороконожка, укус которой крайне неприятен для человека. В нашем нынешнем состоянии такой укус наверняка нас просто убьет. Да и вообще тут много кто может запросто нас убить. Птицы, жабы, все виды насекомых, муравьи, осы, шершни…

— Ты вроде начала про оружие, — напомнил ей Питер.

— Ах да — нам нужно какое-то метательное оружие, — сказала Карен. — Что-то, чем можно убивать на расстоянии.

— Типа метательной трубки, — тут же подсказал Рик, как большой специалист по джунглям и дикарям.

Кинг помотала головой.

— Не, не то. Тут она была бы всего в десятую дюйма длиной. Не годится.

— Погоди-ка, Карен. Если найдем подходящую пустотелую тростинку, то я могу хоть в наш рост сделать полноценную, — предложил Хаттер.

— И деревянную стрелку в размер выстругаем, — подхватил Дженсен.

— Точно, — сказал Рик. — Заострим ее…

— На огне, — закончил за него Амар. — Заодно и потверже будет. Ну а яд, чтобы смазать…

— Кураре! — воскликнул Питер, вскакивая и озираясь вокруг. — Наверняка тут во множестве растений есть…

— Это уже моя епархия, — заверил его Хаттер. — Если получится развести огонь, то можно вскипятить настой из коры и прочих растительных компонентов, выделить экстракт… Найти бы вот еще какой-нибудь металл, железо… Сделать нормальный наконечник…

— Пряжка от ремня сгодится? — спросил Амар.

— Ну а потом что?

— Потом вари свое зелье. И мы его испытаем.

— Вообще-то это небыстро.

— А куда деваться?

— Может, взять яд с лягушачьей кожи? — предположила Эрика Молл. В ночи со всех сторон до них постоянно доносилось характерное громкое кваканье.

Питер покачал головой.

— Подходящие тут не водятся. Те, что сейчас вокруг расквакались, — это буфо, очень большие жабы. С твой кулак размером. В смысле, с твой старый кулак. Серые, без яркой окраски. Они действительно вырабатывают кожей неприятные токсины, так называемые буфотенины, но это вовсе не те вещества на основе кураре, которые южноамериканские…

— Да хватит уже, ради бога! — взорвался Дэнни.

— Я просто хотел объяснить…

— Все давно уже всё поняли!

Эрика обхватила Дженсена за плечи и примирительно кивнула Мино. Тот все еще копался в носу, скреб его обеими руками, бубликом держа их перед собой, словно лапы.

И впрямь натуральный крот.

— Нервный срыв? — встревоженно прошептала Молл.

Питер кивнул.

— Ладно, ближе к делу, — сказал Амар. — Так ты предлагаешь яд на основе…

Поглядывая на Дэнни, Дженсен продолжил:

— На растительной основе. Тоже кураре. Берем соскобы коры стрихноса ядоносного, добавляем олеандр — млечный сок, а не листья, а еще сок хондродендрона войлочного, если таковой найдется, и выпариваем на огне, по меньшей мере, сутки.

— Тогда приступим, — заключила Карен Кинг.

— Гораздо проще искать все эти растения утром, при свете, — заметила Дженни Линн. — К чему такая спешка?

— Такая спешка, — внушительно ответила Карен, — вызвана вон теми галогеновыми фарами у входа. Дрейк в любой момент припрется сюда, чтобы нас найти и убить.

Она закинула рюкзак на плечи и подтянула лямки.

— Давайте-ка двигать отсюда.

Глава 13

Алапуна-роуд.

29 октября, 02:00

В ярком свете луны спрятаться было решительно негде. Непролазный кустарник, которым густо поросли горные склоны, обрывался у самого края пыльной грунтовки, и два автомобиля, которые пробирались по самой верхушке узкого вулканического хребта, были видны, как на ладони. Слева рельеф более или менее плавно понижался к возделанным сельскохозяйственным полям, справа же крутой каменистый склон спадал прямо в бушующий прибой северного побережья Оаху.

В первой машине, открытом «Бентли», ехала Элисон Бендер. Когда она в нерешительности притормаживала на развилках, Вин Дрейк махал ей в нужную сторону из второго автомобиля, красного «БМВ». До цели поездки, старого полуразвалившегося моста, оставалось уже совсем немного. Наконец Винсент углядел его в лунном свете — сооружение из желтоватого бетона еще 1920-х годов постройки. Надо же, сколько простояло!

Элисон остановилась и стала вылезать из машины.

— Нет-нет! — замахал ей Дрейк, чтобы она погодила. — Надо же еще все обставить!

— Обставить?

— Ну да. Все студенты набились в «Бентли», забыла? Выпивали, веселились.

Вин уже тащил к Бендер большой бельевой мешок, набитый одеждой и прочими вещами, которые студенты оставили в приемной и в припаркованном возле входа в «Наниджен» «Бентли»: несколько мобильных телефонов, шорты, футболки, купальники, большое полотенце, пара свернутых в трубку журналов «Природа» и «Наука», карманный компьютер — все это добро она принялась без разбору забрасывать в машину.

— Нет-нет, — снова вмешался Дрейк. — Элисон, прошу тебя. Надо с учетом, где кто сидел.

— Я нервничаю.

— Прекрасно понимаю, но по-любому надо.

— Все равно все перепутается, когда ты столкнешь машину с утеса.

— Элисон! Знаешь такое слово — «надо»?

— Но полиция… Тел-то не найдут. Решат, что никого в машине не было…

— Здесь полно течений. И акул. Море частенько поглощает мертвецов без следа. Потому-то мы все это и затеяли, Элисон.

— Ладно, хорошо, — устало отозвалась женщина. — Кто на заднем?

— Дэнни.

Бендер выудила из мешка свитер и основательно захватанный роман Конрада «Случай».

— Ты уверен, Вин? Больно уж ненатурально.

— Там внутри его имя надписано.

— Ладно. Кто рядом с ним?

— Дженни. Она постоянно его жалеет.

Дженни Линн принадлежал тонкий узорчатый шарфик с завернутым в него ремешком из кожи белого питона.

— Недешевый. А это разве не запрещено? — спросила Элисон.

— Питон-то? Только в Калифорнии.

За этими вещами последовали очки Питера Дженсена — те самые, что он вечно терял, купальник Эрики Молл и чьи-то длинные бермуды.

Потом Дрейк и Бендер перешли к передним сиденьям, побросав на водительское кресло вещички Карен Кинг. Когда закончили, Вин щедро опрыскал салон лабораторным спиртом, с треском смял пустую пластиковую бутылку и бросил ее вперед под приборную панель.

— Главное, не перестараться.

Он обвел взглядом пушистые облака в темно-синем небе и белую полоску прибоя далеко внизу. Восхищенно покачал головой.

— Чудесная ночь. В каком чудесном мире мы живем!

Затем Винсент обошел машину слева и пригляделся.

— Там перед мостом уклон, — сказал он. — Перекатывай за горбушку, вылезай, а там уже просто руками подтолкнем.

— Эй! — вскинула руки Элисон. — Я… э-э… не хочу опять туда садиться, Вин.

— Не дури. Да тут всего десять футов надо проехать. От силы десять.

— Но что, если…

— Ничего с тобой не случится.

— А почему ты сам не хочешь ее подкатить, Вин?

— Элисон. — Суровый взгляд в полумраке. — Я выше, и мне придется подвинуть сиденье. Для полиции это будет выглядеть подозрительно.

— Но…

— Мы уже все решили.

Дрейк приоткрыл дверцу для своей коллеги.

— Давай залезай.

Бендер все медлила.

— Мы все решили, Элисон, — повторил Винсент.

Женщина обреченно пробралась за руль. Поежилась, хотя вечер был теплым.

— А теперь подними верх, — приказал ее босс.

— Верх? Это еще зачем? — удивилась она.

— Чтоб из машины ничего не выпало.

Элисон завела мотор и ткнула в кнопку. Из отсека за задним сиденьем полезла мягкая крыша, которая быстро разложилась и встала на место. Вин, стоя в некотором отдалении, взмахом руки скомандовал трогаться. Машина немного прокатилась вперед, клюнула носом — Элисон даже взвизгнула — и под хруст заторможенных колес, которые пошли юзом, замерла как вкопанная.

— О’кей, то, что надо, — сказал Вин, нащупывая в кармане лабораторные нитриловые перчатки. — Пусть так и стоит. Передачу на «парк», мотор выруби.

Едва Бендер собралась вылезти из машины, как он оказался совсем рядом. Щелчков, с которыми он натянул перчатки, она не услышала. Единственным резким движением Дрейк захлопнул приоткрытую было дверцу обратно и заблокировал ее, а потом просунулся внутрь в открытое окно и обеими руками вцепился Элисон в волосы. В следующий миг он сильно ударил ее головой о стойку ветрового стекла, где почти не было мягкой обивки. Она попыталась было закричать, но он все бил ее головой о стойку, снова и снова, а потом еще несколько раз крепко приложил лбом о руль — для полной уверенности. Она все еще была в сознании, но это ненадолго. Винсент пролез у нее за спиной глубже в машину, дотянулся до ручки селектора и одним взмахом переставил его на «драйв». Черт, самому бы тут не застрять! Он резко отпрянул, завалившись на спину, когда «Бентли» покатился мимо него прямо к пролому моста. Машина кувыркнулась и полетела вниз — прямо туда, где быстрая горная речка встречалась с океанским прибоем. Футов шестьсот, не меньше.

Она тяжело ударилась о землю, а Дрейк поднялся на ноги. Жаль, не увидел, как она падает. Зато услышал, как рвется врезающийся в камни металл. «Бентли» упал вверх колесами, ударившись о перемешанные с водой камни складной крышей. Вин смотрел на нее еще некоторое время — нет ли какого движения? Но нет, только одно колесо докручивалось в воздухе, и больше ничего. «Доверие — это все, Элисон», — задумчиво произнес мужчина и отвернулся, срывая с рук перчатки.

Свой автомобиль он оставил ярдах в ста позади. Грунтовка была каменистая, сухая — ни единого следа от шин. Дрейк сел за руль и начал медленно сдавать по узкой колее назад — теперь никаких ошибок! — пока не нашел достаточно широкое место, чтобы развернуться. Потом он двинулся к югу, обратно в Гонолулу. Скорее всего, упавшую машину найдут лишь через несколько дней, так что стоит малость поторопить события. Надо прямо с утра сообщить в полицию, что у него пропала группа студентов и что сам он очень этим обеспокоен. Мол, вечером прекрасная Элисон Бендер повезла их в центр малость развеяться, и с тех пор ни слуху, ни духу.

То, что информация о происшествии может докатиться и до Кембриджа с Бостоном, Вина Дрейка не особо-то заботило. Для начала, это все-таки Гавайи. Живут тут, в основном, за счет туристов, так что предпочитают не выносить сор из избы. Поди-ка найди статистику, сколько народу утонуло тут в волнах, свернуло шею в прибое, сорвалось с крутых горных троп или рассталось с жизнью из-за прочих местных природных завлекух. Пусть обсасывают историю с кембриджскими хоть несколько дней — все-таки перспективная молодежь, симпатичные ребята, — но потом все равно неизбежно подкатит что-нибудь посочней: «Австрийская принцесса разбилась при попытке спрыгнуть на лыжах с вертолета над пиком Рейнир!», «На Тасмании пропала группа дайверов!», «В базовом лагере на леднике Кхумбу погиб техасский миллионер!», «Загадочное происшествие в Чинкве-Терре!», «Гигантский варан на Комодо съел туриста!».

Да, всегда найдутся новости позабористей. Поахают и забудут.

Естественно, у компании возникнут некоторые сложности, не без того. Группу студентов приглашали сюда прежде всего затем, чтобы усилить штат «Наниджен», который в последнее время понес значительные потери. Люди сейчас и впрямь ой как нужны, поскольку предстоит очередной серьезный рывок. Ну ладно, не впервой — как-нибудь прорвемся.

Приземистый спорткар подскакивал на ухабах и то и дело скрежетал днищем по камням. Дрейк стиснул руль покрепче. Он огибал уже самый кончик мыса Каена-пойнт («место, откуда души покидают планету», как пишут в путеводителях), и прибой рокотал сразу по обе стороны от дороги. Так, не забыть бы отмыть тачку и шины от соли. Лучше всего на обычной автомойке где-нибудь в Перл-сити.

Винсент взглянул на часы. Три часа ночи.

Странно, но ничто не подзуживает его чем-то немедленно заняться, куда-то спешить. Времени навалом. Вполне достаточно, чтобы спокойно доехать до противоположной стороны острова, до Вайкики возле Бриллиантовой Головы. Более чем достаточно, чтобы пошарить в гостиничных номерах этих ребятишек, поискать всякие полезные артефакты — все эти образцы их собственных научных достижений, которые они мечтали с гордостью ему продемонстрировать.

Времени хватит и на то, чтобы заехать к себе на шикарную квартиру в Кахале и завалиться поспать. А утром якобы с ужасом обнаружить, к чему привело безответственное поведение его собственного (надо же!) финдиректора, увлекшего за собой по кривой дорожке группу талантливых несмышленых студентов.

Часть вторая Банда с человеческим лицом

Глава 14

Долина Маноа.

29 октября, 04:00

Прислушиваясь и приглядываясь, семеро студентов и Кински гуськом пробирались сквозь лес, полный густых теней и незнакомых враждебных звуков. Спотыкаясь об опавшие листья, они то и дело подлезали под упавшие ветки, толщиной своей больше похожие на сосны. Рик Хаттер нес на плече самодельное копье, которое соорудил из подходящей травинки. Карен Кинг с рюкзаком за плечами стискивала в кулаке нож. Во главе вереницы продвигался вперед Питер Дженсен, который постоянно вертел головой, выискивая подходящий маршрут. Как-то само собой получилось, что по молчаливому согласию, без всяких обсуждений и голосований, предводителем признали именно его. Налобный фонарик не включали — боялись приманить хищников. Так что Питер едва различал обстановку даже прямо у себя перед носом.

— Луна скрылась, — развел он руками.

— Ничего, скоро рассве… — начала было Дженни Линн.

Но тут остальные ее слова полностью заглушил ужасающий вопль. Начавшись на низких завывающих нотах, он быстро перешел в серию хриплых придушенных криков, доносящихся откуда-то сверху. От этих жутких звуков, пропитанных злобой и жестокостью, у всех буквально кровь застыла в жилах.

Рик крутнулся на каблуках и быстро поднял свое копьецо.

— Что еще за фигня?

— Думаю, это первая птичка запела, — сказал Питер. — Нам ведь все звуки слышатся в более низком диапазоне.

Он взглянул на часы: 4:15 утра. Часы были цифровые. Они шли нормально, даже уменьшенные.

— Скоро рассвет, — сказал Дженсен.

— Если отыщем базовую станцию, можно попробовать вызвать «Наниджен» по радио, — предложил Джарел Кински. — Если пройдет сигнал, нас спасут.

— Дрейк нас убьет, — помотал головой Питер.

Кински не стал спорить, но по всему было видно, что с Дженсеном он категорически не согласен.

Питер тем временем продолжал:

— Чтобы восстановить прежние размеры, надо пробраться к тензорному генератору. А для этого для начала просто вернуться в «Наниджен». Каким-то образом. Но, по-моему, просить о помощи Дрейка будет большой ошибкой.

— Может, позвонить девять-один-один? — встрял Мино.

— Отличная мысль, Дэнни. Только подскажи, как, — язвительно заметил Рик.

Джарел Кински объяснил, что радиус действия радиостанций на базовых станциях не превышает каких-то ста футов.

— Если кто-то из «Наниджен» находится поблизости и прослушивает ту же частоту, то с ними можно связаться, — сказал инженер. — Иначе никто наш сигнал просто не примет.

Вдобавок, по его словам, эти радиостанции все равно никак не пересекались по рабочим частотам ни с полицией, ни с какими-нибудь другими чрезвычайными службами.

— Микроскопические рации «Наниджен» работают на плюс-минус семидесяти мегагерцах, — продолжал втолковывать Джарел. — Это очень высокий частотный уровень. Для полевых бригад на коротких расстояниях — самое то, но для дальней связи они совершенно бесполезны.

Тут в разговор вмешалась Дженни Линн:

— Когда Дрейк показывал нам дендрарий, он упоминал про какой-то грузовик, который ездит отсюда чуть ли не по расписанию. И ездит как раз в «Наниджен».

Все погрузились в молчание. Чуть ли не впервые прозвучала по-настоящему здравая мысль. Действительно, Дрейк ведь и впрямь говорил, что добытые образцы регулярно забирает отсюда специальный грузовик. Но если все работы в микромире приостановлены и сотрудники отозваны, то ездит ли он сюда по-прежнему? Питер повернулся к Джарелу Кински:

— Грузовик до сих пор ходит отсюда в «Наниджен»?

— Я не в курсе.

— Когда он обычно приезжает в дендрарий?

— В два, — сказал Джарел.

— А где останавливается?

— На автостоянке. Прямо у оранжереи.

Все погрузились в размышления.

— По-моему, Дженни права. Надо попробовать залезть в этот грузовик, — сказал Питер. — Вернемся в «Наниджен», доберемся до генератора и…

— Постой… А как, по твоему мнению, мы вообще залезем в этот чертов грузовик с нашим-то росточком? — вопросил Рик Хаттер. Повернувшись к Питеру Дженсену, он сердито оглядел его с головы до ног. — План совершенно идиотский. А что, если никакого грузовика не будет? «Наниджен» в пятнадцати милях отсюда. А мы в тысячу раз меньше своего обычного размера. Только подумайте! Эти пятнадцать миль до «Наниджен» — для нас на самом деле все пятнадцать тысяч миль! Предлагаешь повторить подвиг Льюиса с Кларком?[5] Только вот уложиться надо будет максимум в четыре дня, иначе подохнем от этой самой микропатии. Хреновый расклад, ребятки.

— А идея Рика в том, чтобы задрать лапки кверху и сдаться, — бросила Карен.

Хаттер сердито повернулся к ней.

— Нужно же реально смотреть…

— Кроме нытья, ничего реального я пока не вижу, — фыркнула Карен.

Питер попытался несколько разрядить обстановку и встал между Риком и Карен — пусть уж лучше на нем свою злость изливают, чем между собой грызутся.

— Очень прошу, хватит, — сказал он, взяв Хаттера за плечо. — Споры и ссоры ни к чему хорошему не приводят. Давайте делать все по порядку.

Немного постояв, все опять двинулись дальше, на сей раз в полном молчании.

Когда ты с ноготь росточком, то в окружающей обстановке и после восхода солнца не особо-то сориентируешься. Буйные заросли папоротника почти полностью перекрывали обзор, а под их густой листвой было по-прежнему темновато. Здание оранжереи вскоре пропало из виду, а какие-либо прочие ориентиры напрочь отсутствовали. Но солнце лезло все выше, и под своды леса стали понемногу проникать его яркие лучи.

При дневном свете стало лучше видно и почву под ногами. Выяснилось, что она буквально кишмя кишит всякими мелкими организмами — нематодами, почвенными клещами и великим множеством прочих крошечных существ. Одно из таких как раз и залезло на ногу Дженни Линн в темноте. Почвенные клещи — совсем маленькие, похожие на паучков создания — в изобилии сновали вокруг или прятались в узких земляных трещинах. Человеку нормальных размеров разглядеть их невооруженным глазом практически нереально, и даже с точки зрения микроскопического человечка они были полными крохами: самые мелкие — не больше рисового зернышка, самые крупные — примерно с мячик для гольфа. Пухленькое яйцеобразное брюшко с прочным панцирем, короткие жесткие волоски… Клещи относятся к арахнидам, к паукообразным, и Карен, как арахнолог, то и дело останавливалась, чтобы рассмотреть их повнимательнее. И до сих пор ни одного не узнала — все до единого казались незнакомыми, причем незнакомых видов этих оказалось немереное количество. Просто в голове не укладывалось, насколько богатой оказалась природа — даже в такой, казалось бы, мелочи, насколько неохватно ее биологическое разнообразие. Клещи были буквально повсюду. Они напоминали Кинг крабиков на морском берегу: маленьких и безобидных крабиков, то деловито копошащихся в гальке, то вдруг с удивительной прытью удирающих от какой-то неведомой опасности, дабы уберечь и продлить хоть ненамного свою удивительную потаенную жизнь. Девушка подхватила одного из них и посадила себе на ладонь.

Такой красивый, аккуратненький — ни одной лишней детальки. Карен неожиданно для себя вдруг воспрянула духом. Что происходит? С чего бы это внезапное ощущение счастья в совершенно чужом, незнакомом мире?

— Не знаю, почему, — задумчиво произнесла она, — но у меня такое чувство, будто я всю жизнь искала место вроде этого. Будто, наконец, попала домой. А у вас?

— Только не у меня, — буркнул Дэнни.

Клещик нерешительно пополз по руке Кинг, с любопытством ее исследуя.

— Смотри осторожней, как бы не укусил, — сказала Дженни Линн.

— Этот не укусит, — отозвалась Карен. — Видишь, как у него рот устроен? Годится только на то, чтобы всасывать, а не кусать. Он питается перегнившими остатками растений и прочей мягкой органикой.

— А с чего ты взяла, что это именно «он»?

Кинг указала на брюшко клеща.

— У него пенис.

— Парень есть парень, даже такой крохотуля! — прыснула Дженни.

Чем дольше они шли, тем больше оживлялась Карен.

— Клещи — просто-таки невероятные создания, — возбужденно вещала она на ходу. — У них очень узкая специализация. Многие из них — паразиты, причем крайне разборчивые в выборе хозяина. Есть вид клещей, который живет исключительно в глазных яблоках плодоядных летучих мышей определенного вида — и нигде более. Другой селится только в анусе ленивцев…

— Попрошу тебя, Карен! — взорвался Дэнни Мино.

— Привыкай, Дэнни, так уж устроена природа. Чуть ли не у половины людей на земле есть клещи под ресницами. Они и на насекомых тоже паразитируют. Есть даже клещи, которые живут на других клещах — в общем, даже у клещей есть клещи.

Мино присел, чтобы стряхнуть забравшегося ему на лодыжку клеща.

— Этот гаденыш дыру мне в носке прогрыз!

— Тебе же сказали, что они любят подгнившую органику, — заметила Линн.

— Очень смешно, Дженни!

— Никто не хочет испытать мой натуральный крем для кожи? — спросил во всеуслышание Рик Хаттер. — Он из растительного млечного сока. Может, и клещей отпугнет.

Рик вытащил пластиковую лабораторную бутылочку и пустил ее по кругу. Все остановились. Нанесли понемногу крема на лица, руки, запястья, лодыжки. Резко чем-то запахло. И надо сказать, не без толку. Снадобье, судя по всему, клещей и впрямь успешно отпугивало.

Реалии микромира буквально набросились на органы чувств Амара Сингха. Он заметил, что после уменьшения даже просто кожей чувствует не то, что обычно. Создавалось впечатление, что воздух ни на миг не остается в покое, находится в постоянном движении — касается лица и рук, хватает за одежду, треплет волосы… Воздух словно стал гуще, стал чуть ли не вязким, отчего Сингх постоянно чувствовал кожей, будто со всех сторон сразу поддувает легкий ветерок. Взмахнув рукой, он ощущал, как тот просачивается сквозь пальцы, а обычная ходьба малость смахивала на плавание. Из-за того, что тела их стали совсем крошечными, трение воздуха стало куда более ощутимым. Амар в очередной раз пошатнулся и сразу почувствовал, как плотная волна воздуха обтекла его с боков.

— Ну и качка! — крикнул он остальным. — Тут, видно, придется заново учиться ходить!

Его сотоварищи, судя по всему, испытывали такие же трудности — плотный воздух то и дело тянул каждого из них в разные стороны, вынуждая хвататься за него руками, чтобы восстановить равновесие, да и просто рассчитать шаг тоже оказалось непросто. Хочешь куда-нибудь прыгнуть — и перепрыгиваешь через цель с изрядным запасом. В микромире они явно стали физически сильнее, но управлять этой силой, судя по неуклюжим движениям, еще не научились.

В общем, со стороны все это больше напоминало «лунную походку», чем нормальную ходьбу.

— Мы пока просто не сознаем собственной силы, — сказала Дженни.

Она подобралась, высоко подпрыгнула и ухватилась обеими руками за край листа. Повисела немного на двух руках, потом только на одной — да запросто! Разжала пальцы и ловко приземлилась на обе ноги.

Настала очередь Рика Хаттера нести рюкзак. Несмотря на то, что тот был изрядно набит всяким снаряжением, молодой человек обнаружил, что прыгать и вверх, и вниз тяжелый вроде бы рюкзак ничуть не мешает — и тут же проверил свое открытие, без особых усилий подскочив высоко над землей.

— В этом мире мы не только сильней, но и легче, так что гравитация нам нипочем! — воскликнул Хаттер.

— У маленьких свои преимущества, — заметил Питер.

— Что-то я их пока не вижу, — буркнул Дэнни Мино.

Что же до Амара Сингха, то по спине его противными мурашками полз страх. Кто это прячется там в листве? Плотоядные! Любители мяса. С кучей ног, закованные в панцири, готовые прикончить добычу любым, в том числе и самым что ни на есть диковинным способом. Сингх вырос в праведной индуистской семье — его родители, осевшие в Нью-Джерси эмигранты из Индии, мяса не ели категорически. Вместо того чтобы просто убить залетевшую в дом муху, отец открывал окно и выгонял ее на улицу. Амар всю жизнь был вегетарианцем, он в жизни не смог бы есть животных, хотя это и основной источник протеина. Он искренне верил, что испытывать страдания способны все животные до единого, в том числе и насекомые. В лаборатории Сингх работал с растениями, а не с животными. И теперь, в джунглях, его больше всего терзала только одна мысль: а не придется ли убить какое-нибудь животное и есть его мясо только для того, чтобы просто выжить? Если, конечно, какое-нибудь животное само их первым не съест.

— Мы — протеин, — сказал Амар. — Белок. Вот что мы все из себя представляем. Все мы — всего лишь протеин.

— И как это прикажешь понимать? — спросил у него Рик.

— Мы — это мясо, которое ходит на двух ногах.

— Что-то мрачновато ты настроен, Амар.

— Просто я реалист.

— По крайней мере… это интересно, — заметила Дженни Линн.

Дженни в микромире первым делом обратила внимание на запахи, которые были тут свои собственные, никогда доселе ее ноздрей не касавшиеся. Сильнее всего ощущала она запах самой земли, и не сказать, чтобы он был ей неприятен. Влажный дух почвы замысловатым образом перемешивался в этом чуть ли не жидком воздухе с великим множеством тонких и порой едва уловимых ароматов — то сладковатых, то горьковатых, то мускусных. Некоторые так и вовсе были приятны — даже изысканны, словно дорогие духи.

— Запахи, которые мы сейчас слышим, — это феромоны, сигнальные химические вещества, которые животные и растения используют в целях коммуникации, — сообщила Линн остальным. — Невидимый язык природы.

Она тоже воспрянула духом — надо же, впервые получила возможность ощутить все эти природные ароматы собственным носом, а то ведь до сих пор знала о них в основном чисто теоретически. Это открытие и приободрило ее, и показалось немного пугающим.

Дженни поднесла к носу пригоршню земли и понюхала ее. Отдает чем-то знакомым, медицинским. Земля, которая буквально кишела червячками-нематодами, почвенными клещиками и крошечными пухленькими комочками под названием тихоходки, едва уловимо пахла антибиотиками. И девушка знала, почему: почва была полна бактерий, большинство из которых относились к роду стрептомицетов.

— Вот так и пахнут стрептомицеты — землей, — сказала Дженни. — Это из тех бактерий, при помощи которых производят антибиотики. Все современные антибиотики добыты как раз из них.

Комок земли у нее в руке вдобавок густо переплетали тонкие нити грибницы, известные еще как гифы. Линн вытащила одну такую гифу наружу — крепкая, но слегка пружинит. Всего лишь в одном кубическом дюйме почвы может скрываться несколько миль таких нитей.

Вдруг что-то промелькнуло у Дженни перед глазами, плавно падая вниз в густом воздухе — какой-то шарик с горошинку черного перца, смахивающий своей бугристой поверхностью с множеством выемок на мячик для гольфа. Он упал и подкатился к ногам студентки. А вот и еще один! Подставив руку, она поймала его на ладонь и покатала между пальцами.

— Господи, да что это? — произнесла Линн. Замедлила шаг, присмотрелась и воскликнула в полном восторге: — Ба, да это же пыльца!

Потом Дженни подняла взгляд. Над головой у нее светлым облаком нависала крона гибискусового дерева, сплошь усеянная белыми цветами. По какой-то необъяснимой причине у девушки радостно скакнуло сердце. На несколько мгновений ей показалось, что быть такой крошечной лучше всего на свете.

— Да здесь… просто чудесно! — пролепетала она, завороженно обозревая неторопливо падающий вокруг дождь из горошинок пыльцы и цветочные облака у себя над головой. — Даже вообразить такого не могла!

— Дженни, пора двигаться дальше, — поторопил ее остановившийся рядом Питер и вновь устремился вперед.

А вот Эрика Молл, хоть и была энтомологом, пребывала отнюдь не в столь радужном настроении. Она явственно ощущала, как где-то внутри нее растет и крепнет страх. В насекомых девушка разбиралась достаточно, чтобы для такого страха были все основания. У них есть броня, а у нас нет, размышляла Эрика. Броня из хитина, очень легкого и сверхпрочного биопластика. Студентка машинально провела по своей руке, покрытой едва заметным пушком. До чего же тонкая у нас кожа! До чего же мы мягкие, беззащитные. И съедобные. Остальным Молл ничего не сказала, но сама она чувствовала, как тихо кипящий где-то внутри ужас готов в любой момент выплеснуться наружу. Предательский страх грозил перерасти в панику, сковав ее по рукам и ногам. Эрика сжала губы, покрепче стиснула кулаки и, стараясь удерживать страх в рамках, заставила себя упорно продвигаться вперед.

Питер объявил привал. Рассевшись по краям листьев, все немного перевели дух. Больше всего Дженсену сейчас хотелось узнать, что творится в голове у Джарела Кински. Про тензорный генератор Кински должен знать буквально все, раз уж он на нем работает. Если им все-таки удастся каким-то образом попасть обратно в «Наниджен», то как тогда запустить эту машину? Как это вообще сделать, когда они такие крохи? В конце концов, Питер спросил инженера:

— А нам понадобится помощник нормального размера, чтобы включить аппарат?

Кински явно одолевали сомнения.

— Точно не знаю, — задумчиво отозвался он, постукивая о землю своим копьем из травинки. — Есть слух, будто бы тот, кто разрабатывал и строил генератор, приделал к нему еще и аварийный пульт, рассчитанный на человека микроскопических размеров. Могу предположить, что этот пульт должен быть где-то в операторской. Но сколько я его ни искал, так пока и не нашел. Чертежей тоже никаких. Но если мы его все-таки отыщем, то я с ним справлюсь.

— Хотелось бы на тебя рассчитывать, — сказал Питер.

Джарел вытащил копье из земли и уставился на клеща, который упорно взбирался по травяному древку, споро перебирая ножками.

— А вот мне хотелось бы только одного — поскорей вернуться домой, к жене, — тихо проговорил он, стряхивая клеща обратно на землю.

— О жене твоей твой босс позаботится. Он же у вас заботливый! — ядовито заметил Рик Хаттер.

— У самого-то Рика никакой жены нет, — шепнул Дэнни Мино на ухо Дженни Линн. — У него даже подруж…

Хаттер в тот же миг рванулся к Дэнни, который попробовал улепетнуть от опасности прямо на четвереньках, выкрикивая:

— Насилие — это плохой способ избавиться от проблем, Рик!

— Зато отличный способ избавиться от тебя! — рявкнул Хаттер.

Питер перехватил Рика за плечо и крепко стиснул его, чтобы успокоить и, так сказать, малость привести в чувство разъяренного молодого человека. Кински же он задал новый вопрос:

— А есть ли еще какие-то способы вернуться в «Наниджен»? Не считая того грузовика, которого может и не быть.

Джарел опустил голову и задумался.

— Ну… Можно еще попробовать через Танталус, — произнес он через какое-то время.

— Как это?

— В кратере Танталус у нас тоже есть точка, научно-исследовательская база. — Кински неопределенно махнул на какую-то гору, которая едва просвечивала сквозь переплетение листвы размытым зеленоватым силуэтом. — Где-то вон там.

В разговор вмешалась Дженни Линн:

— Точно, во время экскурсии Вин Дрейк упоминал про какой-то Танталус.

— Помню, — подтвердила Карен.

— А она открыта? — спросил Питер у Джарела.

— Не думаю. Там погибли люди. Хищники напали, — ответил тот.

— Какого рода хищники? — уточнила Кинг.

— Осы, как я слышал. Даже несмотря на то, — задумчиво продолжал инженер, — что там у них есть микропланы.

— Что еще за микропланы?

— Такие маленькие самолетики. Как раз под наш размер.

— Выходит, оттуда до «Наниджен» можно попросту долететь?

— Даже не представляю, какая у этих машинок дальность, — ответил Кински. — И не знаю, осталась ли хоть одна целая.

— А высоко этот Танталус?

— Две тысячи футов от дна долины, — отозвался Джарел.

— Две тысячи футов?! — взорвался Рик Хаттер. — Да с нашими размерами это… это же просто нереально!

Кински пожал плечами. Остальные промолчали.

Питер Дженсен решил опять взять бразды правления в свои руки.

— О’кей, тогда, думаю, лучше поступим так. Для начала давайте попробуем отыскать базовую станцию. Возьмем там все, что сможем унести. Потом проберемся на стоянку и подождем, не приедет ли грузовик. Нужно успеть вернуться туда как можно быстрее.

— Так и так помирать, — выдавил Мино надтреснутым голосом.

— Нельзя же просто сидеть сложа руки, Дэнни, — возразил Питер, стараясь говорить как можно более ровным голосом. Он чувствовал, что Мино может в любой момент удариться в самую настоящую панику, что будет чревато и для всей группы в целом.

Остальных же план Дженсена более или менее устроил. Немного поворчали, конечно, но идею получше никто так и не высказал. Все по очереди напились из огромной капли росы, дрожащей на поверхности листа, и двинулись дальше, высматривая тропинку, шатер станции или же вообще любые признаки человеческой деятельности. Небольшие растения у самой земли арками нависали у них над головами. Иногда и вовсе приходилось углубляться в нечто вроде тоннелей. Согнувшись, путники долго пробирались этими темными тоннелями, уводящими неизвестно куда, обходя громадные древесные стволы. Но ничего похожего на базовую станцию им пока не встречалось.

— Мы тут кружим, а время-то идет, — не выдержал, в конце концов, Рик Хаттер. — Если быстро не свалим отсюда на хрен, то просто истечем кровью. А это будет, потому что эту чертову станцию нам в жизни не найти. Плюс нас мечтает прикончить всем известный великан с задатками психопата. У меня уже волдыри на ногах. Я ничего не забыл? — добавил он самым что ни на есть саркастическим тоном.

— Муравьев ты забыл, — спокойно отозвался Кински.

— Муравьев? — тут же переспросил Дэнни Мино дрожащим голосом. — А что муравьи? Где они?

— Муравьи — это тут едва ли не самая большая проблема, как я слышал, — ответил Джарел.

Рик Хаттер остановился перед каким-то большим желтым плодом, лежащим на земле. Оглядел его со всех сторон.

— Да, она! — воскликнул он. — Сирень персидская! Мелия ацедарах. Ее ягоды крайне ядовиты, особенно для насекомых и для их личинок. Здесь содержится примерно двадцать пять разнообразных летучих веществ, главным образом, на основе коричного спирта. Для насекомых эта ягода безусловно смертельна. Отличный дополнительный ингредиент для моего кураре!

Сняв рюкзак, он принялся запихивать туда желтую ягоду. Целиком она не влезла и осталась высовываться из раструба на манер огромной дыни.

Карен бросила на Хаттера сердитый взгляд.

— А ну как яд протечет?

— Исключено, — ухмыльнулся тот, похлопывая ягоду по яйцеобразной макушке. — Кожура тут крепкая.

Кинг скептически оглядела Рика. Коротко бросила:

— Ладно, жить-то тебе.

И все двинулись дальше.

Дэнни Мино, который плелся в самом хвосте, постоянно утирая багровое лицо платком, окончательно отстал. Он стащил, наконец, свой пижонский пиджак и не глядя бросил его на землю. Столь же пижонские туфли с кисточками безнадежно облепила грязь. Мино уселся на лист и принялся скрести грудь под рубашкой. Выудил оттуда горошинку пыльцы, повертел ее в пальцах.

— Кто-нибудь в курсе, что у меня серьезная аллергия? Если такая штуковина попадет в нос, то мне конец!

Карен презрительно фыркнула.

— Да какой ты аллергик! Будь у тебя аллергия, ты бы уже давным-давно помер!

Дэнни отбросил горошинку, и она, подскакивая и вертясь, отлетела прочь.

Амар Сингх, тем временем, все никак не мог налюбоваться на окружающее кипение микроскопической жизни, которая пролезла тут буквально во все уголки и закоулки.

— Черт, жалко, что нет камеры! Такое надо обязательно запечатлеть.

Все-таки они были молодыми учеными, а микромир вдруг открыл им столько неизвестных форм жизни, что просто дух захватывало. Непочатый край, поле непаханое! Они подозревали, что многие из попавшихся им на глаза крошечных существ и вовсе неизвестны современной науке.

— Да тут про каждый квадратный фут земли диссертацию писать можно, — заметил Амар. Он уже начинал думать, что именно так и поступит. Из этого приключения выйдет превосходная докторская. Если, конечно, у него получится остаться в живых, тут же уточнил он про себя.

По земле переползали какие-то создания с шестью ножками и вытянутым, словно торпеда, суставчатым телом. Были они довольны малы и, казалось, заполняли едва ли не все обозримое пространство. Некоторые, меланхолично двигая крошечными челюстями, втягивали ртом белые нитки мицелия, словно спагетти. Завидев людей, они пугались и со звучным щелканьем высоко подскакивали в воздух, исполняя потешные кульбиты.

Эрика Молл остановилась, чтобы повнимательнее изучить одно из них. Она изловчилась ухватить его и крепко держала, пока это создание, неистово стегая щелкающим хвостом и перебирая лапками, тщетно пыталось вырваться.

— Что это за твари? — спросил Рик, стряхивая такое же существо с волос.

— Так называемые ногохвостки, они же коллемболы, — ответила Молл. В нормальном мире, объяснила она, ногохвостки слишком малы, чтобы их как следует разглядеть. — Не больше точки над «i» на странице обычного текста.

В брюшке у этого существа спрятано нечто вроде пружинного механизма, который выбрасывает его на довольно значительные расстояния и тем самым позволяет ему ускользнуть прямо из-под носа у хищника, продолжала просвещать Хаттера Эрика. Словно в подтверждение этих слов, ногохвостка у нее в руке ухитрилась вывернуться, после чего мигом взвилась в воздух и пропала где-то среди папоротников.

Так они и шли, то и дело вспугивая подскакивающих ввысь ногохвосток. Питер по-прежнему прокладывал дорогу. По всему телу у него ручьями стекал пот. Он понял, что они быстро теряют влагу.

— Не забывайте пить достаточно воды, — напомнил он остальным. — Иначе нам грозит обезвоживание.

Наконец им попался большой пучок мха, густо усыпанный каплями росы, и все столпились вокруг него. Пили прямо из шарообразных капель, окуная в них сложенные лодочкой ладони. Поверхность капель казалась словно бы какой-то клейкой, и по воде приходилось сильно шлепать, чтобы преодолеть поверхностное натяжение. Не успел Питер поднести пригоршню воды ко рту, как прозрачная жидкость вновь скаталась в тугой шарик.

Вскоре процессия уперлась в гигантский древесный ствол, вздымавшийся ввысь над опорой из раскинутых во все стороны толстенных корней. С трудом перелезая через них, они вдруг учуяли какой-то резкий запах и практически одновременно услышали странное постукивание и похлопывание — примерно с таким шлепаются на землю первые капли дождя. Питер, который выбирал дорогу, вскарабкался на гребень одного из корней и сразу обнаружил совершенно невиданное зрелище: пару длинных низеньких стенок, змеящихся по земле и теряющихся где-то вдали. Стенки были сложены из комочков грязи, скрепленных между собой каким-то непонятным засохшим веществом вроде строительного раствора.

Между стенками, куда ни кинь взгляд, бесконечными потоками навстречу друг другу лились колонны муравьев — прямо-таки натуральная автострада со звукозащитными барьерами в час пик. В одном месте стенки смыкались, образуя тоннель.

Дженсен присел и взмахом руки приказал остальным остановиться. Все потихоньку подобрались к нему и, лежа на животах, уставились на муравьиные колонны внизу. Представляют ли они опасность? Каждый муравей был примерно с локоть уменьшенного человека. Не настолько уж большие, подумал Питер не без некоторого облегчения, поскольку подсознательно ожидал встретить муравьев куда как более крупных размеров. Но что-то слишком уж их было много. Вдоль полотна диковинной дороги, втягиваясь в темный зев крошечного тоннеля, безостановочно и быстро струился поток буквально из сотен муравьиных особей.

Тела у них были красновато-коричневого цвета, с редкими волосками. Ярко отсвечивали на солнце угольно-черные головы. Издаваемый ими запах долетал до притаившихся путешественников, словно вонь выхлопных газов с автострады. Запах был в целом едкий и кислый, хотя ощущались в нем и довольно приятные, чуть ли не изысканные нотки.

— Острый запах — это муравьиная кислота. Для защиты, — прошептала Эрика, еще больше наклоняясь и с великим интересом огладывая муравьев внизу.

— А сладкий — феромон, — подхватила Дженни Линн. — Наверняка идентификационный. Муравьи используют этот аромат, чтобы обозначить свою принадлежность к той или иной колонии. Типа паспорта.

— И это сплошь самки, — продолжала Молл. — Дочери королевы.

Некоторые муравьи тащили дохлых насекомых или какие-то их части — более крупную добычу, очевидно, разделывали прямо на месте. Доставщики продовольствия все до единого двигались в одном и том же направлении, влево.

— Значит, вход в гнездо там, — рассудила Эрика, показывая налево. — Туда они и несут еду.

— А ты знаешь, какого они вида? — спросил у нее Питер.

Девушка покопалась в памяти.

— Гм… На Гавайях своих муравьев нет. Все занесены извне. Как правило, людьми. Пожалуй, это мегацефалы-фейдоле.

— Ну а по-человечески-то они как называются? — спросил Рик. — Я ведь всего лишь невежественный этноботаник.

— Большеголовые муравьи, — пояснила Эрика. — Впервые открыты на острове Маврикий в Индийском океане, но успели рассеяться чуть ли не по всему свету. Самый распространенный вид муравьев на Гавайях. Как оказалось, большеголовый муравей — это едва ли не самое разрушительное и захватнически настроенное насекомое на планете. И здесь, на островах, они тоже успели изрядно порушить сложившуюся экосистему. Нападают на гавайских насекомых, убивают их. Едва не стерли с лица земли сразу несколько чисто местных видов. Убивают еще некоторых птенцов в гнездах.

— Не очень-то нам подходит, — задумчиво заметила Карен, которая тут же успела осознать, что любой птенец гораздо крупнее микроскопического человечка.

— Не вижу, чтоб у них были такие уж реально большие головы, — буркнул Дэнни.

— А это миноры, простые рабочие, — растолковала Эрика. — У большеголовых муравьев две касты — миноры и майоры. Миноры — рабочие. Они маленькие, и их очень много. А майоры — это воины, гвардия. Они крупнее и встречаются гораздо реже.

— И как же этих большеголовых солдат отличить?

Молл пожала плечами:

— По большим головам.

Муравьев было действительно не счесть, и каждый, судя по всему, был заряжен просто-таки нечеловеческой энергией. Один муравей сам по себе вряд ли представляет собой такую уж опасность, но вот когда их тысячи… Да еще обозленных, голодных… Несмотря на весь риск подглядывания за этими насекомыми, молодые ученые просто не могли отвести глаз от такого завораживающего зрелища. Вот два муравья остановились, сцепились усиками. Первый быстро завилял туда-сюда болтающимся сзади остроконечным брюшком, словно хвостом, издавая громкие потрескивающие звуки. Второй сразу же послушно изверг откуда-то из челюстей капельку какой-то жидкости — прямо в подставленные ротовые части первого.

Эрике пришлось объяснить происходящее:

— Она попросила свою товарку по муравейнику поделиться едой. Виляние брюшком и все это тарахтение на муравьином языке говорит, что она проголодалась. Это, так сказать, муравьиный вариант собачьего скулежа или…

Но тут ее перебил Дэнни:

— Не пойму, что за радость смотреть, как один муравей блюет в пасть другому. Нет уж, увольте!

Муравьиная «автострада» была не очень широкой — ее вполне реально было просто перепрыгнуть. Но в итоге путники на всякий случай все-таки решили держаться от энергичных насекомых подальше — как подал это Питер, «еще не хватало, чтобы кого-нибудь муравей за ногу цапнул».

Джарел Кински остановился и теперь приглядывался к веткам огромного коренастого дерева, нависающим у них над головами.

— Мне это дерево знакомо, — сказал он. — Называется альбиция высокая. Базовая станция должна быть прямо за ним, я почти уверен.

Инженер вскарабкался на толстый корень, прошел вдоль него, балансируя руками, и спрыгнул вниз.

— Ну да. По-моему, мы почти пришли.

Теперь вереницу возглавил Кински — он повел группу влево, в обход альбиции, прямо сквозь завалы опавших листьев папоротника, бесцеремонно распихивая их по сторонам пинками и порой пуская в ход самодельное копье из былинки.

Питер Дженсен отстал и пристроился в хвост. Вид муравьев ему крайне не понравился, так что лучше уж подольше не выпускать их из виду — мало ли что. Последним на сей раз шел Рик Хаттер — он нес рюкзак с желтой ягодищей и держал наготове самодельное копьецо.

— Эй, Рик, не дашь ли копье на минутку? Хочу прикрыть тыл, — обратился к нему Питер.

Хаттер кивнул, передал ему копье и двинулся дальше.

Джарел тем временем, спихивая с пути очередной лист, громко вещал:

— Вот вернемся в «Наниджен», найдем пульт, запустим генератор, и даже если мистеру Дрейку это не…

И тут он замер с поднятой ногой. Чуть в отдалении, прямо над древесными корнями торчала макушка шатра.

— Станция! Станция! — завопил Кински, бросаясь к шатру.

Вход в гнездо, которое у большеголовых муравьев представляет собой, скорее, нору в земле, нежели привычный муравейник, он просто не разглядел.

Это был искусственный тоннель, сработанный из склеенных между собой комочков грязи и выдающийся прямо из-под ствола большой пальмы. Джарел угодил ногой перед его темнеющим зевом. Вход охраняли десятки большеголовых муравьев-солдат. Они оказались раза в два-три крупней рабочих-миноров — тускло-красные, все в редких жестких волосках, непропорционально большие головы поблескивают черным глянцем. Мощные мускулы, крепкая броня, воинственно загнутые челюсти-мандибулы заточены исключительно под драку. Пустые глаза матово отсвечивают черным мрамором.

Кински они заметили, когда тот уже бежал к шатру.

И тут солдаты словно с цепи сорвались. Инженер, заметив преследующую его свору гигантских муравьев, резко метнулся вбок. Но насекомые быстро развернулись в цепь, окружая его с флангов, — тактика, которая напрочь отрезала ему любые пути к спасению.

— Нет! — истошно завопил Джарел. Он попытался было ткнуть в ближайшего солдата копьем, но тот ловко перехватил самодельное оружие похожими на клюв челюстями и в мгновение ока откусил заостренный на огне кончик. После этого на Кински навалились еще несколько солдат, стараясь повалить его на землю. Один крепко вцепился челюстями в его запястье.

Продолжая вопить, инженер в отчаянии взмахнул рукой, силясь стряхнуть с нее муравья, но тот намертво стиснул челюсти, словно бульдог. В этот момент кисть оторвалась, а муравей, не выпуская добычу, отлетел вместе с нею в сторону и шлепнулся на землю. Кински взвизгнул и упал на колени, прижимая к груди окровавленную культю. Один из солдат тут же взлез ему на спину и вонзил челюсти куда-то за ухо, напрочь срывая скальп. Корчась от боли, Джарел окончательно повалился на землю, где муравьи буквально распяли его, растягивая за руки и за ноги сразу со всех сторон. Они рвали и трепали его, будто замыслив четвертовать, по очереди отрывая конечности. Наконец один из солдат пролез своими клювоподобными челюстями к горлу мужчины и плотно их защелкнул. Отчаянные крики бедолаги сменились гортанным затухающим клекотом. Тугой струей брызнула кровь, и несоразмерно огромная муравьиная башка вмиг окрасилась красным. К атаке присоединились рабочие муравьи поменьше, и вскоре Кински окончательно скрылся под неистово копошащейся кучей.

Питер Дженсен кинулся было вперед, потрясая копьем, чтобы отогнать муравьев от Джарела, но было уже слишком поздно. Студент остановился и замер, с ужасом взирая на происходящее. Потом он решил, что надо хотя бы помочь остальным выиграть время, и решительно шагнул к муравьиной куче-мале, сжимая копье. И только тут заметил, что рядом стоит Карен с ножом в руке.

— Быстро сваливай! — бросил Дженсен через плечо.

— Нет, — решительно отозвалась девушка.

Она чуть присела в боевой стойке, выставила вперед нож. Ей пришла в голову та же мысль, что и Питеру — надо хоть немного задержать этих муравьев, дав остальным людям возможность благополучно сбежать. А тем временем из темной дыры гнезда все лезли и лезли новые муравьи-солдаты. Рассыпались вокруг, они искали противника. Один из солдат, широко разинув острые челюсти, мчался прямо на Дженсена с Карен.

Питер ткнул его своим копьецом. Муравей ловко увернулся и бросился на молодого человека, двигаясь со сверхъестественной быстротой.

— Уходи, Питер! — выкрикнула Карен Кинг. Сама она попятилась от нападавших, резко подскочила в воздух — да так высоко, что никакому чемпиону нормальных размеров и не снилось — и по-кошачьи ловко приземлилась, угодив на более или менее свободное от муравьев пространство. После этого девушка мгновенно сорвала с пояса аэрозольный баллончик, который собиралась в свое время продемонстрировать Дрейку, — с тем своим новым средством для самообороны. Бензохинон. Муравьи терпеть не могут бензохинон, это почти наверняка. Кинг щедро распылила его в сторону надвигающегося муравья. Муравей замер как вкопанный, развернулся… и бросился прочь.

— Ур-ра! — завопила студентка. — Аэрозоль сработал! Улепетывает, как кролик!

Уголком глаза она засекла и других насекомых, устремившихся к ней из гнезда. Отлично. Подпустим их поближе. А теперь можно! Кинг опять вдавила головку баллончика. Муравьи замедлили бег — атака захлебывалась. Но жидкости в баллончике оставалось уже совсем чуть-чуть, а из гнезда выныривали все новые и новые солдаты. Наверное, там была объявлена общая тревога. Один из муравьев изловчился, запрыгнул Карен прямо на грудь, порвал ее рубашку и примерился челюстями к горлу.

— Кий-йя! — по-каратистски взвизгнула она, хватая увесистую жесткую тушку и одним махом вонзая нож прямо в непропорционально здоровенную башку. Острый клинок вошел в нее, как в масло, и из нее брызнула почти прозрачная жидкость — гемолимфа, заменяющая насекомым кровь. Кинг тут же отбросила муравья на землю, где он закрутился в конвульсиях — его мозг был полностью выведен из строя. Однако страх муравьям неведом и чувство самосохранения тоже, а числу их тут, похоже, просто не было конца. Карен отскочила далеко в сторону, перекувыркнувшись высоко в воздухе, словно цирковой прыгун на батуте, и опять ловко приземлилась на обе ноги.

И бросилась бежать.

Остальные представители рода «гомо сапиенс», как она углядела, давно успели удариться в бегство, подстегиваемые страхом. Причем с такой прытью, которая тоже наводила на мысли о цирке или о спецэффектах в кино — через попадавшиеся сухие листья и ветки перелетали почище газелей, высоко взмывая в воздух. «Как же это у меня получается? В жизни так быстро не бегала!» — примерно такие мысли посещали Карен на бегу. Наверняка человек в микромире становится гораздо сильней и быстрей. Девушку переполняло опьяняющее ощущение вседозволенности, подаренное ей сверхчеловеческими возможностями. Никаких препятствий она даже не замечала — брала их с ходу почище любого бегуна с барьерами, причем одно за другим подряд — прыжок, потом сразу второй, за ним еще один! «Я убила огромного муравья! Одним лишь ножом и голыми руками!»

Вскоре муравьи безнадежно отстали и пропали из виду. А прямо впереди, чуть в отдалении, маячил искомый шатер.

Рабочие муравьи тем временем продолжали терзать тело Кински. Они отделили его руки и ноги, разделали на куски туловище, с треском вгрызаясь в ребра и позвоночник и вытягивая наружу внутренности, пили разлившуюся кровь, причмокивали… Вскоре о происшедшем напоминали лишь разбросанные вокруг клочья разорванной одежды, кишки и лужа крови. Ценное же мясо муравьи хозяйственно поволокли домой.

На бегу Карен на мгновенье обернулась и увидела, как рабочие деловито тащат в гнездо голову Джарела. Перед тем как скрыться в темном проеме, та уставилась на нее безжизненными глазами. Кинг показалось, что на лице ее застыло удивленное выражение.

Глава 15

Главное здание «Наниджен».

29 октября, 10:00

Денек на Оаху был ясный, и из зала для совещаний компании «Наниджен» открывался вид на добрую половину острова. Окна выходили на поля сахарного тростника вокруг Феррингтонского шоссе и дальше, на Перл-Харбор, за которым серыми тенями маячили военные корабли, и еще дальше, на Гонолулу. За скоплением городских крыш вдоль линии горизонта неровной полоской громоздились горы, окрашенные в размытые голубовато-зеленоватые тона. Это скопление вулканических утесов — «пали» по-гавайски — называлось Коолау. Над ними понемногу собирались облака.

— Сегодня в горах опять прольет. Как, впрочем, и обычно, — пробормотал Винсент Дрейк, ни к кому конкретно не обращаясь. А про себя подумал: «Вот дождь-то и решит проблему. Если только ее уже муравьи не решили. Ну а коли кто-то и выжил, то, кроме базовых станций, деваться им некуда, это к бабке не ходи». Вин взял себе на заметку ни в коем случае не упустить эту важную деталь.

Отвернувшись от окна, Дрейк уселся за длинный стол из полированного дерева, где его уже ожидали остальные. Ближе всех к нему устроился Дон Макеле, вице-президент по вопросам безопасности. Присутствовали также пресс-секретарь «Наниджен» Линда Веллгроэн со своей помощницей и еще несколько сотрудников разных отделов.

На дальнем конце стола, лицом к Винсенту, сидел подтянутый мужчина в очках без оправы — Эдвард Кейтел, доктор медицины, обладатель ряда ученых степеней, полномочный представитель консорциума «Даврос». Консорциум инвестировал в «Наниджен» миллиард долларов, и Эдварда приставили к компании в качестве наблюдателя от инвесторов.

Дрейк заканчивал свою речь:

— …семь студентов-практикантов. Мы собирались усилить ими штат для полевой работы в микромире. Все они пропали. Равно как и наш финансовый директор Элисон Бендер.

Подал голос Дон Макеле, начальник службы безопасности:

— Может, они просто поехали поглазеть на прибой на северной стороне?

Вин глянул на часы.

— Тогда они давно бы уже вернулись. Им вообще-то назначена здесь встреча.

— Давайте я напишу заявление в полицию, — предложил Дон.

— Неплохая мысль, — отозвался Дрейк.

Интересно, подумал он, скоро ли полиция отыщет служебную машину «Наниджен» с трупом Элисон и студенческими шмотками внутри. Автомобиль грохнулся в устье речки аккурат во время прилива, так что унести в океан его вроде не должно. Вряд ли полиция придаст особое значение обычной автомобильной аварии. Копы-то местные. А местные на Гавайях смотрят на жизнь легко, происходящее объясняют самыми простыми причинами, особо утруждаться не любят. Но даже если кто и возьмет за труд сунуть нос поглубже, то всегда можно этот нос малость укоротить. Поэтому Дону Макеле и пресс-службе были даны следующие указания:

— Сейчас нам внимание прессы совсем ни к чему. Мы на самой критической стадии проекта, готовим мощный прорыв. Пока окончательно не доведем до ума тензорный генератор и, тем более, не решим проблему микропатии, надо сидеть тихо и не высовываться.

Затем Винсент повернулся к пресс-секретарю:

— Ваша задача — по возможности предотвратить публичное освещение данного инцидента.

Веллгроэн кивнула.

— Поняла.

— Если журналисты полезут с расспросами, расточайте улыбки, всеми силами выражайте готовность к сотрудничеству, но никакой реальной информации им не давайте, — продолжал Дрейк. — Пусть даже все кишки из вас будут вытягивать.

— Это у меня еще в резюме указано, — улыбнулась Линда. — «Обширный опыт в области применения фигуративной вербальности при коммуникации со средствами массовой информации в кризисном контексте и режиме реального времени». Это означает, что когда реально полетит дерьмо, я умею быть столь же красноречивой и информативной, как англиканский священник в ходе дискуссии «на каком масле лучше жарить оладьи».

— А эти ребятишки не могли по случайности залезть в тензорный генератор? — предположил главный по безопасности.

— Конечно же, нет, — твердо ответил Вин.

Линда Веллгроэн что-то быстро строчила в большом разлинованном блокноте.

— А вы не предполагаете, что могло случиться с мисс Бендер? — спросила она.

Дрейк напустил на себя озабоченный вид.

— Честно говоря, состояние Элисон в последние дни доставляло нам некоторое беспокойство. Известно, что она была в глубокой депрессии, чуть ли не в полном отчаянии. У них с Эриком Дженсеном была любовь, и когда Эрик столь трагическим образом погиб, утонул… В общем, на душе у нее основательно скребли кошки, скажем так.

— Вы считаете, что мисс Бендер могла покончить с собой?

Винсент покачал головой.

— Не знаю.

После этого он повернулся к Дону Макеле:

— Обязательно сообщите полиции о душевном состоянии Элисон.

Совещание закончилось. Линда засунула блокнот под мышку и решительным шагом направилась к выходу. За ней потянулись и остальные, но в самый последний момент Вин Дрейк перехватил Дона за локоть.

— Подожди.

Начальник охраны молча ждал, пока Винсент закроет дверь. Теперь в зале оставались только Макеле с Дрейком — если не считать доктора Эдварда Кейтела, советника «Давроса», который остался сидеть на своем конце стола. За все совещание он не проронил ни слова.

Вин с Кейтелом знали друг друга уже много лет. Денег они на пару тоже заработали предостаточно. Дрейк всегда считал, что главная сила Эда Кейтела в том, что он никогда не выдавал наружу никаких эмоций. Создавалось впечатление, что у этого человека вообще нет никаких человеческих чувств. Будучи доктором медицины, он давно уже и думать забыл, как выглядят пациенты. Только деньги, сделки, финансовый рост. Душевного тепла в нем было не больше, чем у сосульки в январе.

Дрейк немного выждал. А потом сказал:

— Вообще-то ситуация совсем иная, чем я тут сейчас втирал нашей пресс-группе. Ребятки действительно угодили в микромир.

— Как это случилось, сэр? — спросил Макеле.

— Они промышленные шпионы, — ответил Винсент.

Тут в разговор впервые за все время вмешался Кейтел:

— С чего ты это взял, Вин?

Голос у него тихий и спокойный, ровно никаких эмоций.

— Я застукал Питера Дженсена на территории проекта «Омикрон», — стал рассказывать Дрейк. — Это запретная зона. В руке у него была компьютерная флешка. Когда я на него наткнулся, вид у него был чертовски виноватый. Пришлось взять его за шиворот и вышвырнуть из зоны. А дальше его, наверное, боты прикончили.

Эдвард приподнял бровь — он был из тех людей, которые, будто йоги, умеют управлять всеми лицевыми мускулами по отдельности.

— Что же тогда в зоне «Омикрона» за система безопасности, если туда запросто может забрести любой студент?

Дрейк уже выказывал признаки раздражения.

— С безопасностью там все в порядке. Но нельзя же выпустить туда охранных ботов на постоянку — так в зону вообще не войдешь. Насчет безопасности — это как раз к тебе вопросы, Эд. Это ведь ты заплатил профессору Рею Хау немаленький куш, чтоб он подкинул нам своих студентов.

— Я не заплатил ему ни цента, Вин. У него доля в «Наниджен». Налом. Вот он ее и не светит.

— И что с того? Все равно это ты несешь ответственность за поведение этих студентишек, Эд! Это ты там постоянно крутишься, это ты выбираешь, кого оттуда вытащить.

— Ты так до сих пор и не решил вопрос с микропатией, — абсолютно бесцветным голосом ответил доктор Кейтел. — И планировал отправить их в микромир со значительным риском для жизни. Или я что-то выдумал?

Дрейк ничего ему не ответил, продолжая расхаживать по помещению. Потом он продолжил, быстро выпаливая слова:

— Главный заводила у них — Питер Дженсен. Братец нашего почившего вице-президента, Эрика Дженсена. Питер, судя по всему, совершенно безосновательно пытается возложить ответственность за смерть брата на «Наниджен». Ищет отплаты. Пробует украсть наши корпоративные секреты. И не исключено, что еще и подумывает продать принадлежащие нам технологии…

— Кому? — резко спросил Эдвард.

— А это важно?

Кейтел прищурился.

— Сейчас все важно.

Вин его словно не услышал. Он продолжал гнуть свое:

— В этом шпионаже замешан и сотрудник «Наниджен». Оператор Джарел Кински.

— Почему ты так считаешь? — спросил Эд.

Дрейк пожал плечами:

— Просто Кински тоже исчез. Думаю, сейчас он в микромире, где-то в дендрарии. В роли проводника у студентов — за деньги, естественно. То, чем они сейчас, на мой взгляд, заняты, — так это пытаются выяснить, как именно мы работаем в «поле» и что мы уже успели там нарыть.

Доктор Кейтел сжал губы, но на сей раз обошелся без замечаний.

— Так вы хотите провести спасательную опе… — начал было Макеле.

Винсент бесцеремонно перебил его:

— Слишком поздно. Они уже наверняка мертвы. — Он нацелил на своего начальника безопасности тяжелый взгляд. — «Наниджен» взломали в твое дежурство, Дон. А ты как будто ничего и не заметил. Не хочешь дать какие-то объяснения?

Дон Макеле стиснул зубы. На нем была пестрая гавайская рубашка с коротким рукавом, и несмотря на выпирающий животик, на его голых руках, массивных и мускулистых, не было ни капли жира. Дрейк заметил, как напряглись при его словах могучие мышцы главного по безопасности. Макеле был отставным офицером разведки морской пехоты. Прохлопать шайку шпионов, орудующую у него прямо под носом, считалось, по его меркам, совершенно непростительной оплошностью.

— Прошу отставки, сэр! — гаркнул он. — Немедленно!

Вин улыбнулся, подступил ближе и положил руку ему на плечо, чувствуя, что шелк рубашки пропитался влагой. Классно все-таки видеть, как всего несколькими хорошо выбранными словами можно вогнать в пот морского пехотинца, пусть даже и бывшего.

— Не принимается. — Дрейк прищурился и принял сочувственный вид. Так, в пот вогнали, теперь можно и чутка отыграть назад. Теперь начальник безопасности в лепешку расшибется, только чтобы угодить. — Отправляйся в дендрарий и собери все базовые станции, Дон. Все до единой. Привези сюда. Надо их почистить и освежить.

Все, ребятки, теперь вам прятаться негде, даже если кто и остался жив.

Доктор Кейтел подхватил свой «дипломат» и двинулся к двери. По пути он бросил взгляд на Вина, коротко кивнул и, не вымолвив более ни слова, был таков.

Винсент прекрасно понял, что означал этот кивок. Быстренько подбери за собой дерьмо, и в «Давросе» никто ничего не узнает.

Он подошел к окну и опять оглядел раскинувшийся за ним пейзаж. Как всегда, над горами задувал пассат, который нес с собой мелкую морось и сильные ливни. Беспокоиться не о чем. Шансы выжить в микромире без оружия и защитного снаряжения просто никакие — это вопрос нескольких минут или, в лучшем случае, часов, но никак не дней.

— Природа берет свое, — удовлетворенно промурлыкал Дрейк себе под нос.

Глава 16

Станция «Эхо».

29 октября, 10:40

Семеро студентов сгрудились у входа в шатер. Табличка на двери гласила: «Базовая станция «Эхо». Собственность «Наниджен Майкротекнолоджиз». Все еще были в шоке, вызванном ужасной смертью Кински, и вдобавок никак не могли прийти в себя от той сверхъестественной быстроты, с которой удирали от жестокого врага. Дэнни Мино потерял свои пижонские туфли. Они слетели с него, когда он первым сделал совершенно сумасшедший рывок, способный посрамить любого олимпийского чемпиона. Теперь он стоял на грязных босых ногах, ошеломленно покачивая головой. И все видели, как Карен разделывается с муравьями. Видели каждый ее невероятный прыжок и кульбит.

Ясно одно: в микромире им под силу такие вещи, о которых раньше и мечтать не приходилось.

Студенты по-быстрому осмотрели станцию — муравьиные разведчики могли появиться абсолютно в любой момент. Просторный прямоугольный шатер, заставленный какими-то ящиками и коробками, покоился на прочном бетонном фундаменте. Посреди цементного пола — круглый стальной люк. Штурвал для задраивания — прямо как на водонепроницаемой двери подводной лодки. Покрутив штурвал, Питер Дженсен приподнял люк. Вниз, во тьму, уходил простенький трап вроде обычной стремянки.

— Погляжу, что там. — Дженсен нацепил на голову фонарь и полез вниз.

Он очутился в каком-то совершенно темном помещении. Повертел в разные стороны головой с фонарем — столы, койки… Ага, вот и электрощиток. Молодой человек пощелкал предохранителями и зажег свет.

Помещение оказалось бетонным бункером. Условия для жилья — самые спартанские. Вдоль двух стен — двухъярусные койки. Верстаки с основным набором лабораторного оборудования. Обеденный уголок — стол, стулья, плита. За дверью — аккумуляторная. Точнее, всего лишь две обычные круглые батарейки размера «D», толстенными колоннами вздымающиеся у Питера над головой. Вторая дверь ведет в туалет, совмещенный с душевой. В сундуке-морозильнике — замороженные продукты в пакетах. Бункер наверняка для того, чтобы прятаться от хищников, вроде бомбоубежища во враждебной биологической среде.

— М-да, прогулку по Диснейленду все это ничуть не напоминает, — заметил Рик Хаттер, усаживаясь за стол в бункере. Он совершенно выбился из сил, и связно мыслить у него тоже не получалось. Жуткие образы гибели Кински все крутились и крутились у него в голове.

Карен Кинг прислонилась к стене. Брызги муравьиной крови покрывали ее чуть ли не с ног до головы. Кровь была вязкой и почти прозрачной, лишь чуть желтоватой, и почти уже запеклась.

Дэнни Мино сгорбился на краешке кухонного стола и опять обеими руками безостановочно копался у себя в носу и скреб лицо.

На одном из верстаков стоял компьютер.

— Может, хоть из него что-нибудь вытащим, — сказала Дженни Линн, включая машину. Компьютер загрузился, но тут же выскочило окно для ввода пароля, которого студенты, естественно, не знали. И Джарела Кински больше не было — он бы наверняка помог с подобными вещами.

— Мы и здесь не в безопасности, — заметил Рик Хаттер. — А ну как явится Дрейк?

Амар Сингх тоже был с этим согласен.

— Предлагаю набрать еды, прихватить все полезное и немедленно смываться.

— Я не хочу наружу, — произнесла Эрика Молл дрожащим голосом, сжавшись в комок на койке. И зачем она вообще оставила университет в Мюнхене? Занятия наукой в тихой и спокойной Европе представлялись ей из этого ада делом почтенным и безопасным. А эти американцы играют с огнем. Водородные бомбы, сверхмощные лазеры, дроны-убийцы, теперь вот еще и людей съеживать наловчились… Любители вызывать демонов. Демонов, с которыми сами справиться не могут. И все равно считают, что они круче всех.

— Нельзя здесь оставаться, — настойчиво сказала Эрике Карен, стараясь говорить потише. Она видела, что Молл смертельно испугана. — Самый опасный организм, с которым мы тут имеем дело, — не насекомое. Это человек.

Это было справедливо подмечено. Поэтому Питер Дженсен предложил придерживаться первоначального плана: дойти до автостоянки, как-то попробовать залезть в грузовик и добраться до тензорного генератора.

— Нужно как можно скорей вернуть себе нормальные размеры. Времени совсем немного, — сказал Дженсен.

— Мы все равно не знаем, как его запустить, — возразила Дженни Линн.

— С этим определимся на месте.

— С тем снаряжением, которым мы уже располагаем, забраться в грузовик вполне реально, — сказал Рик. — В рюкзаке вот веревочная лестница есть…

Он уже успел пошарить по ящикам и коробкам и разжиться кое-чем полезным — еще двумя радиогарнитурами. Теперь, если считать уже имеющиеся в рюкзаке, у них было целых четыре рации для связи.

— Можно сделать только одно, — пробурчал Дэнни. — Позвать на помощь.

Он схватил рацию и помахал ею всем напоказ.

— Стоит тебе вызвать «Наниджен», — попытался втолковать ему Рик Хаттер, — и сразу явится Вин Дрейк, начнет нас искать. И вовсе не при помощи увеличительного стекла. При помощи ботинка!

Питер согласился с ним и предложил соблюдать радиомолчание — ну разве только совсем припрет — на тот случай, если Дрейк прослушивает эфир.

— Не вижу смысла, — сопротивлялся Мино. — Нужно позвать на помощь!

Дженни Линн участия в обсуждении не принимала. Вместо того чтобы толочь воду в ступе, лучше заняться делом, посчитала она. Открыв один за другим все шкафы, девушка методично изучила их содержимое. Нашла лабораторный журнал. Открыла, полистала. На первых страницах — рукописные заметки: погодные наблюдения, регистрация собранных образцов, всякая такая лабуда. Вроде ничего ценного, хотя… Карта!

— Гляньте-ка сюда, ребята! — воскликнула Дженни, раскрывая журнал на столе.

На одной из пустых страниц кто-то от руки набросал нечто вроде карты долины Маноа. Карта показывала места расположения одиннадцати базовых станций, разбросанных вдоль Папоротникового оврага и частично по горным склонам, поднимающимся к кратеру Танталус, на довольно значительном расстоянии от оранжерей и автостоянки. Станции назывались по буквам латинского фонетического алфавита НАТО — «Альфа», «Браво», «Чарли» и так вплоть до «Кило». Была здесь также стрелочка с загадочной надписью «База “Танталус” — Большой Булыжник». Ни сам кратер, ни база при нем на карте не поместились.

Эта схема, пусть грубая и весьма приблизительная, оказалась настоящим кладезем полезной информации. Она показывала не только основное расположение базовых станций, но и кое-какие ориентиры, по которым их можно было отыскать, — деревья, крупные камни, густые скопления папоротника… Как оказалось, своя станция была и при автостоянке — «Альфа». Согласно пометкам на карте, пряталась она под густыми зарослями белого имбиря.

— Мы можем отправиться к станции «Альфа», — предложил Питер Дженсен. — Задерживаться там, пожалуй, нет смысла, но вот поискать еще какие-то припасы и информацию будет разумно.

— Зачем вообще куда-то идти? — вопросил Дэнни. — Кински был прав. Надо начать с Вином переговоры.

— Даже думать не смей! — быстро ответил Рик Хаттер, едва не сорвавшись на крик.

— Пожалуйста, прекратите! — вмешался Амар Сингх, который терпеть не мог конфликтов. Сперва Хаттер с Карен постоянно цапался, теперь вот с Дэнни… — Рик, все люди ведут себя по-разному. Надо быть к Дэнни немного терпимей…

— Не пори чушь, Амар. Этот мудак нас только всех погубит своими дурацкими…

Питер Дженсен почувствовал, что ситуация начинает ускользать из-под контроля. Из-за чего все действительно могло пойти прахом — так это из-за конфликта внутри группы. Либо они сплотятся, станут единой командой, подумал Питер, либо всем им конец. Надо как-то исхитриться вбить в головы этим сварливым язвительным интеллектуалам, что выжить получится только общими усилиями. Дженсен поднялся, прошел во главу стола и подождал наступления тишины. Наконец все угомонились.

— Закончили пререкаться? — обратился Питер к собравшимся. — А теперь я хочу кое-что сказать. Мы не в Кембридже. Не в том академическом мире, в каком вы, ребята, привыкли прорываться вперед, расставляя подножки соперникам и пыжась доказать, что вы умней всех на свете. В этом лесу речь идет не о том, чтобы вырваться вперед, а о том, чтобы просто выжить. Чтобы выжить, нам надо скооперироваться. И вместе уничтожать то, что будет нам угрожать, иначе уничтожат нас самих.

— О, знаменитое «убить или быть убитым»! — несколько оживился Мино. — Замшелая псевдодарвинистская философия, восходящая к викторианским временам.

— Дэнни, нам придется делать буквально все, что поможет нам выжить, — серьезно ответил Питер. — Убивать — это крайность и частность. Мы все-таки в первую очередь люди. Миллионы лет назад наши далекие предки выжили в африканских пустынях только потому, что поняли настоящую силу единой команды. Хотя «банда» здесь, наверное, более подходящее слово… Да, тогда мы объединялись именно что в банды. И миллионы лет назад располагались отнюдь не на вершине пищевой цепочки. Кто на нас только не охотился — львы, леопарды, гиены, дикие собаки, крокодилы… Но мы, люди, уже давно разобрались со всеми этими хищниками. Выжили за счет мозгов, оружия, кооперации — за счет коллектива. Думаю, что и это приключение мы благополучно переживем. Считайте его просто редкостным шансом увидеть все те чудеса природы, которые мы иным образом в жизни бы не увидели. Но какой образ действий мы ни выберем, давайте следовать ему все вместе, иначе мы неминуемо погибнем. И давайте будем помнить, что все мы вместе сильны ровно настолько, насколько силен самый слабый в нашей команде.

Дженсен примолк и задумался. Не слишком ли нравоучительно все это прозвучало? Не слишком ли менторски по отношению к своему собрату-студенту? Тоже мне, проповедник выискался, профессор кислых щей!

Пока все осмысливали произнесенную Питером речь, в воздухе повисла томительная пауза.

Первым заговорил Дэнни Мино. Он повернулся к оратору:

— Под самым слабым, насколько я могу судить, ты подразумевал меня?

— Я бы такого не сказал, Дэнни… — уклончиво ответил Дженсен.

— Нет уж, прости, Питер! — перебил его Мино. — Я вовсе не какой-то там узколобый гоминоид, который сжимает в волосатом кулачище острый камень и жизнерадостно раскраивает черепа леопардам. Вообще-то я образованный человек, привыкший к урбанистической среде обитания. Тут тебе не Гарвард. Это просто-таки какой-то зеленый ад, по которому шляются муравьи размером с питбулей. Лично я остаюсь в этом бункере и дожидаюсь помощи, а вы как хотите. — Он похлопал по стене. — По крайней мере, муравьи сюда не пролезут.

— Да никто же тебе здесь не поможет! — попыталась убедить его Карен.

— А вот это посмотрим.

Мино умолк и даже демонстративно пересел в сторонку.

Амар обратился к остальным:

— Питер прав. — Он повернулся к Дженсену. — Я в команде.

С этими словами Сингх прикрыл глаза и откинулся обратно на спинку стула, словно погрузившись в какие-то собственные мысли.

— Я тоже, — подхватила Кинг.

Наконец согласилась и Эрика:

— Да, Питер прав.

— Думаю, нам нужен лидер, — сказала Дженни Линн. — И Питер вполне годится на эту роль.

— Питер тут единственный, у кого более или менее нормальные отношения абсолютно со всеми, — заметил Рик и тоже повернулся к Дженсену: — Пожалуй, действительно только тебе следует нас возглавить.

Что, собственно, и подтвердилось после проведенного тут же короткого голосования. Дэнни принимать в нем участие категорически отказался.

Следующим пунктом повестки дня стал вопрос о самых неотложных мерах.

— Для начала надо поесть. Я голоден, как волк, — сказал Хаттер.

И в самом деле, у всех до единого здорово подвело животы. Всю ночь ведь на ногах и без единой крошки во рту. Да еще эта сумасшедшая гонка от муравьев наверняка сказалась.

— Мы, должно быть, сожгли кучу калорий, — предположил Питер.

— В жизни так не хотела есть! — пожаловалась Эрика Молл.

— Тела у нас совсем крошечные, калории наверняка расходуются гораздо быстрее. Как у колибри, понимаете, о чем я? — добавила Карен.

Все разобрали пакеты сухого пайка, поспешно разорвали их и накинулись на еду — кто за столом, а кто и просто пристроившись на чем попало. Провизии было немного, и через мгновение ока о припасах напоминали только пустые обертки. Пошарив по бункеру, студенты нашли еще огромный кусище шоколада, который Кинг ловко раскроила ножом на семь равных частей. От этого лакомства вскоре тоже ничего не осталось.

Методично осматривая бункер в поисках чего-либо, что могло пригодиться на переходе к автостоянке, студенты обнаружили несколько пластиковых лабораторных бутылочек с винтовыми пробками и горой сложили их на столе. Бутылочки вполне годились на роль походных фляг для воды или же хранения каких-либо химических веществ, которые получится добыть по дороге.

— Нам может понадобиться какое-то химическое оружие, как у растений и насекомых, — объяснила Дженни Линн.

— Угу, а мне нужна какая-нибудь склянка для моего кураре, — добавил Рик.

— Кураре! — вспомнила Карен. — Точно.

— С кураре не забалуешь, — заверил ее Хаттер.

— Если ты только знаешь, как его приготовить.

— Еще как знаю! — с обидой ответил молодой человек.

— И кто же тебя научил, Рик? Какой-нибудь дикарь в джунглях?

— Я читал…

— …инструкцию по приготовлению кураре, я поняла.

Карен быстро перевела разговор на другой предмет, пока Хаттер окончательно не раскипятился.

В одном из сундуков она нашла три стальных мачете. Каждое было засунуто в прицепленные к ремню ножны, в специальном кармашке которых хранился алмазный точильный брусок. Питер Дженсен вытащил один клинок из ножен и осторожно потрогал его большим пальцем.

— Ого! Острый!

Он на пробу рубанул клинком по краю стола, и тот вошел в дерево, словно в кусок мягкого сыра. Мачете оказалось куда острее даже хирургического скальпеля.

— Острое, как микротом, — сказал Дженсен. — Мы этот микротом как-то в лаборатории использовали — нарезает материал тончайшими пластами, аккурат под микроскоп.

Питер провел по клинку алмазным бруском, который явно входил в комплект для того, чтобы постоянно поддерживать лезвие в идеальном состоянии.

— Заточка очень тонкая, так что наверняка очень быстро тупится. Но лезвие в любой момент можно заправить, — добавил молодой человек.

Это была вещь — когда пробиваешь себе дорогу в буйной растительности, без мачете просто никуда.

Карен Кинг взмахнула своим мачете над головой.

— Отличный баланс. Правильное оружие.

Пока она с упоением размахивала мачете, Рик Хаттер опасливо отошел в сторонку:

— Еще голову кому-нибудь снесешь.

Кинг только хмыкнула.

— Я-то знаю, как с этой штукой обращаться! Занимайся лучше своими ягодами да плевательными стрелками.

— Хватит меня шпынять! — взорвался Хаттер. — У тебя что, проблемы?

Питер поспешил к ним. Несмотря на все обещания поддерживать здоровую обстановку в коллективе, это оказалось проще сказать, чем сделать.

— Прошу вас… Рик… Карен… Все вам будут очень благодарны, если вы прекратите цапаться. Вы же всех остальных так под угрозу ставите!

Дженни Линн хлопнула Хаттера по плечу.

— Да она просто боится до чертиков, вот и хорохорится.

Кинг это явно пришлось не по вкусу, но больше она не произнесла ни слова. Дженни была совершенно права. Карен прекрасно знала, что от многих хищников таким игрушечным мачете все равно не отбиться — от птиц, к примеру. И подкалывала она Рика действительно потому, что здорово боялась. О чем догадались остальные. Нехорошо.

Карен поднялась по лесенке и вылезла из люка наверх, чтобы малость остыть. Не посмотреть ли заодно, что тут в сундуках и ящиках? В одном — всякая продовольственная заморозка. Пригодится. В другом — множество пузырьков и бутылочек, видимо, с брошенными бригадой образцами. А под самым потолком, почти скрытый под матерчатым пологом — какой-то металлический штырь. Длинный, повыше нее. Один конец острый, на другом какая-то широкая блямба. Пару секунд девушка никак не могла понять, что это за штука. Масштаб… И только потом в голове у нее словно что-то щелкнуло. Быстро спустившись вниз по лесенке, она объявила о своей находке.

— Ребята, там булавка!

Было совершенно не ясно, каким образом булавка оказалась в шатре. Может, ею что-нибудь пришпиливали к земле? Но это неважно. Главное, что форма у нее точь-в-точь, как у копья. И она стальная.

— Заточим кончик алмазным бруском — будет реально острая, — возбужденно продолжала Кинг. — Можно даже зазубрину на нем выточить, типа крючка. Воткнется в добычу — уже не выскочит. Как гарпун.

Обтачивать булавку решили наверху, под шатром — она оказалась слишком длинной, чтобы спускать ее вниз по почти вертикальному трапу. Вооружившись алмазными брусками, студенты споро взялись за дело. Первым делом они отпилили плоскую шляпку. Булавка стала чуть короче, а заодно у нее заметно улучшился баланс. И держать ее на изготовку, и метать в цель стало несравнимо проще. Потом они выточили задуманную зазубрину — алмазные бруски на удивление легко вгрызались в сталь. Когда все эти работы были закончены, Питер подхватил получившийся гарпун и взвесил его на руке. На вид так просто здоровенный стальной лом, разве что блестит — но в руках будто бы и совсем ничего не весит. Крути-верти, кидай, куда хочешь. Очень острый, массивный — многим насекомым в микромире явно не поздоровится, особенно если бросить посильнее.

Дэнни Мино участвовать во всеобщих приготовлениях категорически отказался. Он просто сидел по-турецки на койке, демонстративно сложив руки на груди, и только наблюдал. Питеру Дженсену стало его попросту жалко, поэтому он подошел к нему и тихонько сказал:

— Давай-ка все-таки с нами! Здесь далеко небезопасно.

— Ты же сам сказал, что я самый слабый, — буркнул Мино.

— Нам нужна твоя помощь, Дэнни.

— Чтобы совершить самоубийство? — язвительно уточнил тот, по-прежнему решительно отказываясь даже просто двинуться с места.

Рик Хаттер всерьез озаботился проблемой стрелок для духовой трубки. Прихватив мачете — в том числе и на случай внезапного появления муравьев, — он отошел от тента на несколько шагов в траву и срубил несколько подходящих стеблей. Вернувшись в бункер, студент нарезал их на отрезки нужной длины и принялся зачищать кожицу, добираясь до одеревеневшей сердцевины. Вроде бы крепкая, как бамбук. Хаттер обстрогал получившиеся лучинки и заострил их. Вышло десятка с три дротиков. Но кончики надо было все-таки сделать поострее и потверже. Рик подошел к плите, включил ее и аккуратно обжег острые концы, прикладывая их к раскаленному металлу нагревательного элемента. Когда с этим делом было покончено, он распотрошил матрас, вытащил из него клочья мягкой пуховой набивки.

Пух предстояло как-то прикрепить к хвостовым концам дротиков — и для большей стабильности полета, и в качестве уплотнителя, чтобы не терялось давление в трубке, когда в нее дунешь. А для этого вообще-то нужны были нитки.

— Амар… не осталось еще паутинного шелка? — спросил Хаттер.

Сингх помотал головой.

— Весь ушел, чтобы спасти Питера от змеи.

Ладно, не проблема. Порыскав вокруг, Рик отыскал моток веревки, отрезал от него кусок и распустил этот отрезок на пряди. Получилась пригоршня очень прочных ниток. Молодой человек приложил к тупому концу дротика щепотку пушинок и примотал ее покрепче. Годится! Вот это уже дротик как дротик — твердый острый кончик, оперение, все дела. Осталось только ядом намазать.

Впрочем, пока это лишь чисто теоретические выкладки. Как дротик полетит? Надо испытать. Один из длинных пустотелых стеблей вполне сгодился на роль духовой трубки. Рик вставил в него дротик, прицелился в деревянную стойку койки и изо всех сил дунул. Дротик метнулся через бункер, ударился в стойку и… отскочил.

— Черт, — буркнул Хаттер. В дерево стрелка не втыкалась. А значит, и экзоскелет насекомого ею тоже не пробить. Хреново.

— Облом, — заметила Карен.

— Нужен металлический наконечник, — сказал Рик.

Но где взять металл?

Ха, да прямо на столе! Столовые приборы-то стальные! Хаттер схватил вилку, обломал один из ее зубцов и быстро отпилил его алмазным бруском, после чего обточил, доведя его кончик до волосяной остроты. Примотав его к дротику, он опять выстрелил в койку. На сей раз стрелка с удовлетворяющим «Тамп!» воткнулась в дерево и, чуть затрепетав, осталась там торчать.

— Теперь любого жука пробьет, — объявил Хаттер с крайне довольным видом.

Целых вилок в бункере вскоре не осталось — все зубцы Рик извел на острые наконечники. Боезапас получился внушительный — почти тридцать дротиков и несколько духовых трубок. Стрелки он аккуратно сложил в пластиковую банку, обнаруженную в лаборатории, — теперь не промокнут и не поломаются.

Оставалось только приготовить кураре, но Хаттеру по-прежнему не хватало нескольких ингредиентов. Это как изысканный соус — хорошее кураре варится не абы как, а строго по рецепту, замены и отклонения недопустимы. Из всего списка у Рика пока что была только желтая ягода мелии, которую он бережно спрятал за гору ящиков на первом этаже. Заносить ядовитую ягоду вниз, в бункер, ему категорически запретили — мало ли какие она источает пары, не хватало им всем еще и отравиться раньше времени. Не выйдет воспользоваться и кухонной плитой — все по той же причине. Нужных ингредиентов, конечно, все равно нет, но если ему хватит ума варить кураре внутри бункера, все точно склеят ласты. Одних только паров хватит.

Придется кипятить снаружи, на костре.

Осмотр базы продолжался. Студенты нашли бинокль и еще пару налобных фонариков. Находки рассовали по вещмешкам. Амар откопал где-то рулон серебристого строительного скотча.

— Самая полезная вещь даже в джунглях, без нее нигде не выжить! — веселился Сингх.

Открыв очередной сундук, Рик Хаттер вдруг воскликнул:

— Да это же золотая жила!

С этими словами он вытащил из него лабораторный фартук, резиновые перчатки и защитные очки.

— Как раз то, что надо, чтобы возиться с кураре! Отлично, отлично!

Все это добро тоже полетело в вещмешок.

Теперь оставалось только найти какую-нибудь подходящую посудину. Основательно порывшись в крошечной кухоньке бункера, Рик нашел в шкафу, на самой нижней полке, большую алюминиевую кастрюлю. Он засунул ее в рюкзак, а рюкзак закинул на спину, прикидывая вес. Ничего себе! Вроде бы набит доверху, а практически невесомый.

— Я теперь силен, как муравей! — похвастался Хаттер.

В одной из коробок Дженни Линн попался компас военного образца. Старый, потертый и поцарапанный — такими, наверное, американские солдаты еще в Корее пользовались. Впрочем, для того, чтобы не отклоняться от намеченной прямой, вполне полезная штука. А вот что-нибудь посовременнее вроде спутникового навигатора на станции так и не обнаружилось.

— Потому что от него тут все равно нет толку, — заметил Питер. — GPS показывает местонахождение с точностью до десяти метров. При наших размерах — это то же самое, что плюс-минус километр для неуменьшенных людей. Другими словами, через спутники мы можем определить свою позицию с точностью до километра в любую сторону. Компас в таких условиях гораздо точнее.

После еды и всей этой возни всех вдруг резко потянуло в сон. На часах Дженсена был уже почти полдень.

— Давайте потом вещи дособерем, — предложила Карен Кинг, отчаянно зевая.

Ночка выдалась бессонная, но у себя в лаборатории они вроде бы привыкли засиживаться допоздна. Карен всегда гордилась своей выносливостью, но теперь даже она с трудом могла разлепить глаза, искренне ничего не понимая. С чего это ее так сморило? Может, размеры сказываются, все эти потраченные калории?.. Но сфокусироваться на этом и на остальных предметах у девушки уже не получалось. Наконец, не выдержав, она кое-как слезла в бункер и рухнула в койку. И заснула как убитая. Остальные к тому времени давно уже дрыхли без задних ног.

Глава 17

Долина Маноа.

29 октября, 13:00

Черный новенький пикап резко подкатил к оранжереям дендрария «Вайпака» и приткнулся на стоянку. Из-за руля вылез Дон Макеле, директор по безопасности «Наниджен». Он закинул на плечи рюкзак, прицепил к ремню ножны, присел на корточки возле густых кустиков белого имбиря и вытащил нож. Нож был непростой — «Ka-Bar» с белым клинком, специальная разработка для морской пехоты. Дон осторожно раздвигал стебли, пока не показался миниатюрный шатер — базовая станция «Альфа», полускрытая среди узких зеленых листьев. Мужчина наклонился поближе, присматриваясь, и кончиком ножа аккуратно сдвинул в сторону крошечный матерчатый полог.

— Есть кто-нибудь?

Он хорошо знал, что ответа все равно не услышит, даже если кто-нибудь из микроскопических человечков вдруг и откликнется. Ладно, по крайней мере, никого не видать. Станцию «Альфа» законсервировали где-то с месяц назад, когда ее покинула последняя из работавших тут полевых бригад.

Макеле воткнул нож в землю, взрезал по кругу дерн, поддевая его поглубже, и стал выковыривать из земли бункер. С бетонного кирпичика сыпалась земля, а шатер на нем трепетал и шатался. Наконец Дон поднялся, обстучал бункер об подметку, чтобы стряхнуть налипшие комья земли, и убрал его в рюкзак.

Потом он вытащил карту и внимательно изучил ее. Следующая остановка — станция «Браво». Бывший морской пехотинец быстрым шагом двинулся по тропе, ведущей к Папоротниковому оврагу. Через полсотни футов он резко свернул с тропы и, не сбавляя хода, стал все так же споро пробираться сквозь заросли. Согласно карте, станция «Браво» располагалась с южной стороны от большого дерева коа, а на его стволе даже была метка, чтобы станцию было проще найти. Однако Макеле все-таки пришлось немного потоптаться вокруг, прежде чем обнаружилось искомое дерево — вон оно, прямо к стволу прилеплен ярко-оранжевый светоотражающий ярлык. Мужчина поводил взглядом по земле, нашел шатер и пригляделся. Вроде никого. Ну а в бункере?

«Эй!» — громко выкрикнул Дон Макеле, притоптывая ногой. Будь тут кто-нибудь из людей, они давно бы повыскакивали. Ноль эмоций. Никакой тебе разбегающейся в стороны мелкоты. Начальник охраны опять взрезал дерн, выдернул бункер и пристроил его к станции «Альфа» в рюкзаке. Затем снова сверился с картой и перевел взгляд на склон, поднимающийся к скалистым уступам — на них, где-то на самом верху, скрывался кратер Танталус. Ну на хрена тащить в офис все станции до единой? Только время псу под хвост. Микромир давно уже поглотил этих студентов без всякого следа. Однако приказы положено выполнять. Мысль о том, что так он лишит студентов последней возможности выжить, Дона особо не терзала — выживать, похоже, уже давно некому. И ничего такого он не делает, просто собирает станции, служба есть служба.

Кособоко продвигаясь вдоль довольно крутого уклона, он последовательно выдернул из земли станции «Фокстрот», «Голф» и «Хотэл». Шел мужчина быстро — хоть и джунгли, но все же не впервой. Забравшись повыше, он отыскал станцию «Индиа» и выкопал и ее тоже. Еще выше находилась станция «Джульет» — ее сильнее прочих облепила грязь, пришлось ножом скрести. А вот станция «Кило» словно сквозь землю провалилась. Ей полагалось находиться в зарослях вьюнка у подножия утеса, по соседству с небольшим приметным водопадом, но вот ее-то как раз и не удавалось найти. В конце концов, Дон Макеле решил, что «Кило» попросту смыло сильным дождем. Такое тут иногда случалось. При столь крошечных размерах в непогоду особо не устоишь.

Несолоно хлебавши бывший морпех той же дорогой двинулся по склону вниз, обратно к Папоротниковому оврагу, в самой глубине которого меж стволов альбиций скрывалась станция «Эхо».

«ЭГЕГЕЙ!!!» Этот звук громом разнесся под сводами бункера, сотрясая их до основания и моментально разбудив спящих сладким сном студентов. А потом помещение и впрямь затряслось, задрожало, зашаталось, отчего все посыпались с коек. Затрещали и заскрипели коробки и ящики, послышался звон битого стекла. Резко потух свет. Что это, землетрясение? Питер Дженсен первым сообразил, что творится.

— Там кто-то есть! — завопил он. — Все на выход! Быстро, быстро!

Он торопливо похлопал вокруг по койке в поисках налобного фонаря. Нашел его, нацепил, включил.

И тут же опять зажегся верхний свет. Наверное, из-за неистовых толчков у стоящих в чулане огромных батареек просто отошли контакты.

Рик Хаттер схватил банку с дротиками и проворно полез вверх по лестнице к люку. Карен Кинг — за ним. Остальные лихорадочно хватали вещевые мешки, мачете — в общем, все, что попалось под руку.

Наконец оказавшийся впереди всех Рик уперся головой в крышку люка. Он взялся было за штурвал, чтобы отдраить ее, но в тот же миг все помещение как-то странно качнулось, перекосилось, и он свалился с трапа прямо на голову Карен. Остальные тоже не удержались на ногах.

Бункер резко крутнулся вокруг своей оси, и какой-то оглушительный гулкий звук вновь сотряс его пол и стены.

«Эх… твою… мать!..»

Слова эти отдались внутри артиллерийской канонадой, словно в самом настоящем бомбоубежище.

Он привычно взрезал дерн вокруг станции «Эхо», вытащил ее из земли и поднес к глазу, заглянув в темный зев входа, как в окуляр. Под крышей шатра царил настоящий кавардак, все было не на своих местах, раскидано, как попало. Странно. Надо бы и внутри посмотреть. Дон неловко ухватился пальцами за крошечный штурвальчик задрайки, но тот сразу же отломился от люка. Теперь уже не открыть. Да уж. Мужчина положил станцию на землю, встал на колени и попробовал подковырнуть люк кончиком ножа. Никак. Сидит так плотно, что ничего не подсунешь. Макеле подкинул в руке нож. Ща мы тебя распилим.

Зазубренный клинок боевого ножа «Ka-Bar» — для крошечных человечков размером с десятиэтажный дом — с ужасающим грохотом и рычанием заерзал под потолком, и на пол полетели куски бетона, открывая зияющий пролом. С каждым движением гигантское лезвие все глубже врезалось в стены, быстро опускаясь к полу.

Рик опять пулей взлетел по трапу и бешено закрутил штурвал. Есть! Он приоткрыл люк, просунул туда вещмешок… Но в ту же секунду ощутил, что весь бункер вздымается ввысь. Ну да, вон и земля уже далеко внизу. Вдобавок бункер завалился набок, и теперь Хаттер уже не стоял на лестнице, а лежал на животе. Остальные толпились под ним на одной из стен вместо пола. Рик протянул вниз руку и зацепил пальцы Амара, который оказался ближе всех. Подтянув Сингха к себе, Хаттер пропихнул его в люк. Посмотрел, как тот медленно падает вниз. Бункер тем временем все поднимался вверх, раскачиваясь во все стороны. К Рику пролез Питер Дженсен.

— Помогай вытаскивать остальных! — выкрикнул он.

Кое-как Питер с Хаттером ухитрились протолкнуть в люк Дэнни. Они увидели его падение и услышали истошный визг. Потом настала очередь Эрики.

В бункере теперь творилось вообще черт-те что. Дженни Линн застряла между раскрошенным бетоном и продолжающей свои неуклонные рывки гигантской пилой, неловко подвернув руку. Карен Кинг силилась ее высвободить, но безостановочно мотающееся туда-сюда массивное лезвие грозило разделать на куски их обеих.

— Рука! — всхлипнула Дженни. — Никак не вытащить.

В этот момент к ней, не удержавшись, съехал стол, а потом подкатилась еще и здоровенная цементная глыба. Карен ногой отпихнула глыбу, подивившись собственной силе и не оставляя своих лихорадочных попыток освободить подругу.

Бункер опять ухнул вниз и стукнулся оземь — нож распилил его напополам. Линн и Кинг выбросило наружу — сверху мелькнуло небо. На фоне солнца над ними громоздилась человеческая фигура. Человек был незнакомый. Открылся огромный рот, послышались рокочущие звуки. Нож взметнулся вверх.

Карен рывком поставила Дженни на ноги, бросив взгляд на нависший над ними клинок. Рука Линн безвольно висела под странным углом.

— Бежим! — выкрикнула Кинг, когда гигантский нож, сверкнув на солнце, резко пошел вниз.

Глава 18

Папоротниковый овраг.

29 октября, 14:00

Клинок вошел в землю прямо между Карен и Дженни, разделив их, и продолжал безостановочно лезть куда-то вглубь. Потом столь же неторопливо, как в замедленной съемке, он с громыханием и скрежетом полез наверх. Вскоре земля сотряслась — нож выдернули из нее. Линн стояла на коленях, придерживая пострадавшую руку, и только стонала.

Кинг обхватила ее одной рукой, приподняла и бросилась бегом, потащив ее за собой. Ну и скорость! Нож снова вонзился в землю, но на сей раз Карен успела нырнуть под листья папоротника, по-прежнему придерживая Дженни рукой за спину.

Земля подскакивала и сотрясалась под тяжелыми шагами их преследователя, но потом толчки стали тише. Неизвестный удалялся, держа в руках половинки распиленной станции. Девушки увидели, как он бросает их в рюкзак. И вот он уходит. Ушел.

Наступила тишина. Линн расплакалась.

— Рука, — все повторяла она. — Болит… так болит…

Рука была сломана, причем перелом явно был сложным.

— Не переживай, сейчас попробуем тебя починить, — сказала Карен, стараясь добавить в голос побольше оптимизма. Рука между тем выглядела ужасно: судя по всему, открытый перелом плеча, не меньше. Кинг подобрала валяющийся рядом рюкзак и открыла его. Вот она, радиогарнитура. Девушка надела ее, стала настойчиво вызывать:

— Ребята? Кто-нибудь! Я с Дженни. Она сломала руку. Слышно меня?

В наушниках всплыл голос Питера:

— У нас все нормально. Остальные в сборе.

Вскоре все собрались под папоротником и положили Линн на опавший лист, как на кровать. Медицинского опыта ни у кого не имелось. Карен открыла аптечку и нашла шприц-тюбик с морфином. Показала его Дженни.

— Хочешь?

Та помотала головой.

— Нет. Совсем развезет.

Хоть и больно, надо сохранять ясную голову. Пока что хватит и двух таблеток тайленола. Кинг тем временем оторвала кусок ткани, наскоро соорудила косынку и пристроила в нее сломанную руку. Затем студенты помогли пострадавшей сесть. Дженни шатало, лицо у нее было серым, а губы мертвенно-бледными.

— Все будет в порядке, — слабо проговорила девушка.

Но была она далеко не в порядке. Руку буквально на глазах раздувало, кожа на ней темнела.

Внутреннее кровоизлияние.

Карен перехватила взгляд Питера и сразу поняла, о чем он сейчас думает, — о том же, о чем и она. Вспоминает слова Кински про микропатию. Можно истечь кровью даже от легкого ушиба. А это вам далеко не легкий ушиб.

Дженсен взглянул на часы. Два часа дня. Они проспали всего два часа.

Земля была сплошь усыпана какими-то обломками. Прямо как после кораблекрушения. Вещмешки с рюкзаком раскидало во все стороны. Да и вообще много чего высыпалось из распиленного напополам бункера. Мачете и гарпун студенты нашли почти сразу. Желтая ягода Рика тоже далеко не укатилась, она была наверху, под шатром. Кое-какое снаряжение и припасы все-таки остались, но куда теперь податься? Если забрали станцию «Эхо», то что там с остальными станциями? Кого это они видели? Заодно ли он с Дрейком?

Приходилось готовиться к худшему.

Их обнаружили. Станций нет. Где прятаться? Куда идти? Как теперь вернуться в «Наниджен»?

Пока они стояли, обсуждая, что делать, небо заметно потемнело. Порыв ветра взъерошил листья невысокой циртандры по соседству, обнажая покрытую легким пушком изнанку. Подняв взгляд, Питер увидел, что наверху ветер уже вовсю треплет и срывает листву, гнет и выворачивает ветки…

И тут послышался очень странный звук, какое-то глухое и гулкое «плюм». Потом это «плюм» повторилось. Студенты завороженно уставились на то, как чуть сплюснутый водяной шар огромного размера приближается к земле и, ударившись о нее, разлетается во все стороны множеством шариков поменьше. Начинался обычный в этих краях послеполуденный дождь.

— Залезаем повыше! — крикнул Дженсен. — Вон туда!

Подхватив кто что успел, они бросились вверх по пологому склону. Карен придерживала Дженни за спину. Дождевые капли разрывами авиабомб лопались вокруг них.

Вин Дрейк отвернулся от монитора, на котором еще маячил погодный прогноз по району Коолау. До чего же надежная штука эти пассаты! Все известно наперед: и куда, и когда. А как докатит до гор, так всю свою влагу там и вывалит. Вершины Коолау-Пали — пожалуй, самое мокрое место на всей планете.

В дверь постучался Дон Макеле. Он вошел и выложил Дрейку на стол половинки станции «Эхо».

— Койки не застелены, туалетом пользовались. А двоих я и сам видел. Приказал им стоять. Хотел ножом пришпилить. Разбежались, как тараканы.

— Плохо, — сказал Винсент. — Очень плохо, Дон. Я велел тебе все уладить, но…

— Что прикажете, сэр?

Вин Дрейк откинулся в кресле и задумчиво постучал по зубам кончиком золоченого автоматического карандаша. На стене у него за спиной висел его собственный портрет кисти одного входящего в моду бруклинского художника. Лицо на портрете было набросано решительными крупными мазками — отличный образ, настоящее воплощение власти и могущества. Дрейк этот портрет просто-таки обожал.

— Приказываю полностью перекрыть въезд в долину, ворота на замок, — сказал он. — Рейсы грузовика отменить. Долину запереть, чтоб даже муха не пролетела. И давай сюда двоих своих лучших парней.

— Пожалуй, тогда Телиуса с Джонстоном. Я их сам обучал в Кабуле.

— У них есть опыт работы в микромире?

— Предостаточный, — заверил Макеле. — А что им придется делать?

— Спасать студентов.

— Но вы же сказали перекрыть долину…

— Просто делай, что сказано, Дон.

— Да, конечно.

— Жду твоих людей на улице. Парковка «Б», через двадцать минут.

Дождевые капли тяжко шлепались повсюду — лопались, взрывались и раскидывали по все стороны мелкие шарики смешанной с грязью воды. Одна угодила Питеру прямо в макушку, сбив его с ног — пришлось долго откашливаться и отплевываться. Остальные продолжали бежать, поскальзываясь и пробуксовывая в грязи, а дождь все не унимался — водяные шары, наоборот, валились все гуще. Внезапно послышался звук, похожий на шум товарного поезда.

Это приближался вал воды, скопившейся на дне Папоротникового оврага. Обогнул с двух сторон торчащий из земли валун, забурлил вокруг папоротниковых стеблей и коричневой водяной стеной обрушился прямо на путешественников. Те беспомощно забарахтались среди волн и пены, увлекаемые неуклонно несущимся бурным потоком. Карен, казалось, держала Дженни довольно крепко, но их моментально оторвало друг от друга и разбросало в разные стороны, Линн даже вскрикнуть не успела.

— Джен-ни! — завопила Кинг.

Быстрое течение затягивало Карен вниз. Дженни было нигде не видать. Перед Кинг вдруг возник быстро кружащийся на воде лист, и она машинально уцепилась за его край. На листе на коленях стоял Рик.

— Держи руку! — крикнул он девушке.

Одной рукой он схватил ее за запястье, а другой затащил на лист. Она зашлась в кашле, судорожно хватая воздух ртом. Кружащийся лист быстро летел вместе с течением.

— Я потеряла Дженни! — выкрикнула Карен, лихорадочно озираясь по сторонам. Со сломанной рукой Линн далеко не уплыть.

Дэнни Мино ухитрился выбраться на камень, торчащий прямо на стремнине, и сидел на нем в окружении крутых бурунов.

Мимо пронесло дохлого земляного червя, который безостановочно крутился в волнах, словно толстое мягкое бревно. Дженни Линн барахталась, пытаясь загребать здоровой рукой, но ей мешала косынка, да и сломанная рука угрожающе куда-то загнулась. Голова девушки ушла под воду. Потом появилась опять.

Рик улегся на живот на краю листа.

— Дженни! — завопил он. — Дженни, хватайся!

— Держись, Рик! — крикнула Карен, удерживая его за ноги, чтобы он в попытках дотянуться до Линн не соскользнул с листа в воду.

Дженни перевернулась на бок, потянулась к Хаттеру здоровой рукой, но они лишь едва задели друг друга растопыренными пальцами — он промахнулся и даже застонал от злости.

Линн тем временем несло прямо на камень, на котором скукожился Мино.

— Дэнни, пожалуйста! — завопила она, опять вытягивая здоровую руку. Ее сильно подбрасывало на волнах, угрожая окончательно затянуть вниз.

Дэнни Мино потянулся к ней. Коснулся ее руки. Ее пальцы тут же крепко вцепились ему в запястье. Парень протянул вторую руку, ухитрился пролезть пальцами под косынку и потянул девушку к себе. И тут же почувствовал, что сползает с камня.

Когда он неловко потянул за сломанную руку, Дженни вскрикнула от боли. Но ничего, пусть тянет!

— Только не отпускай, пожалуйста! — Линн подняла над водой здоровую руку и… ухватила Дэнни за рубашку.

Утопающий запросто может утянуть спасателя за собой. Это было единственное, что Мино знал про утопающих. Они очень опасны.

Он быстро огляделся. Не смотрит ли кто? Потом посмотрел Дженни прямо в глаза. Промямлил: «Прости». И разжал пальцы. Отпустил. Его самого чуть в воду не стащили, утонул бы ни за грош, тут и думать нечего…

Дэнни отвернулся. Он не мог видеть, какое у Дженни было в тот момент лицо. Но ведь он сделал все, чтобы ее спасти. Если бы он ее не отпустил, она уволокла бы его за собой, это наверняка… Вдвоем бы погибли… Дженни все равно была обречена… А он хороший человек… Мино опять сжался в комок на камне, омываемый со всех сторон бурным потоком, и упер подбородок в колени. Никто не видел, что он сделал. Кроме Дженни… Этот ее взгляд…

Карен отчаянно вскрикнула, когда Дэнни разжал пальцы.

— Нет! Дженни! Нет!

Они с Риком еще успели мельком заметить, как голова девушки опять выныривает из мешанины несущихся волн. А потом она ушла вниз, и больше они ее не видели.

Глава 19

Главное здание «Наниджен».

29 октября, 14:30

Вин Дрейк быстро пересек парковку, направляясь к Телиусу с Джонстоном, которые уже поджидали его между двух машин на самом краю площадки. Такие беседы лучше вести на свежем воздухе. Все, что скажешь в помещении, можно прослушать, записать и сохранить на будущее. Приходится быть внимательнее к такого рода мелочам. Любая мелочь может стать уликой. А улики имеют свойство просачиваться наружу. Рассеются гулять по свету, и тю-тю — ты уже над ними не властен.

— У нас ЧП, — без всяких предисловий объявил Дрейк обоим помощникам Дона.

Телиус, низенький жилистый тип с постоянно ускользающим взглядом, слушал шефа, понуро склонив голову, — одни лишь глаза в постоянном движении, мечутся по земле под ногами, словно он что-то обронил и теперь пытается отыскать. Джонстон, значительно более высокий, в темных очках, стоял столбом, заложив руки за спину. Сквозь короткий ежик волос у него на черепе просвечивала какая-то татуировка.

Дрейк продолжал:

— Вопиющий случай промышленного шпионажа. Чем это грозит «Наниджен», объяснять, думаю, не надо. Мы считаем, что шпионы работают на какое-то зарубежное правительство. Как вам наверняка известно, у нас есть кое-какие секретные разработки, и недружественные нам государства пойдут на все, только чтобы их заполучить.

— Мы про это ничего не знаем, — промолвил Телиус.

— Совершенно верно, — кивнул Винсент. — И хорошо, что не знаете.

Кто-то подъехал к зданию и припарковал машину, поэтому Дрейк примолк. Все трое отвернулись и, не сговариваясь, неспешным шагом двинулись вдоль края парковки, пережидая, пока приехавший не зайдет в здание. Под порывами пассата негромко шуршали стручки акаций, которыми зарос пустырь по соседству.

Вин повернулся и обвел взглядом металлическое строение.

— Вид у этого здания, конечно, не слишком-то презентабельный. Но в самое ближайшее время бизнес, который в нем ведется, будет стоить как минимум десять миллиардов долларов. Десять миллиардов долларов. — Он сделал паузу, чтобы оба его собеседника как следует прониклись этой цифрой. — На тех счастливчиков, у кого в руках вовремя оказался учредительский пакет акций, свалится просто-таки невиданное богатство. — Дрейк прищурил глаза от солнца, искоса глянул на обоих охранников. — Знаете, что такое учредительские акции? Это акции, которые обещают наибольшую прибыль при продаже на фондовом рынке, когда дело дойдет до их первичного размещения.

Они вообще врубаются, к чему он клонит? На лицах ни мыслей, ни эмоций — ничего не прочитаешь, ничего не вычислишь.

Лица профессионалов.

Вин стал рассказывать дальше:

— Я хочу, чтобы вы провели в микромире поисково-спасательную операцию и этих шпионов нашли. Даю вам полную свободу действий, экипируйтесь всем, что душа пожелает, — гексапод, оружие, то-се. Шпионы были заброшены… э-э… пропали на территории примерно в двадцатиметровом радиусе от базовой станции «Эхо». По крайней мере, именно там они были замечены. Так что я хочу, чтобы вы начали поиск именно от «Эхо». Не исключено, что объекты могут следовать имеющимися микротропами — искать другие станции, чтобы в них укрыться. В настоящий момент все базовые станции сняты. Все, кроме «Кило». Ее мы так и не сумели найти. Нужно обследовать всю сеть пеших коммуникаций, последовательно проверить все места расположения станций. Шпионов обязательно нужно найти. И, гм…

Как бы это подать-то, чтоб они правильно поняли?

— Пропавших вы найдете. Но при этом как бы и не найдете, — принялся объяснять Винсент. — Как там в таких случаях говорят: спасательная операция не принесла результатов? Понимаете меня? Несмотря на все ваши усилия, шпионы так и не найдутся. Даже знать не хочу, что вы для этого сделаете. Шпионы должны просто исчезнуть, но так, чтобы при этом даже и намека не было — как и почему. Если от них и следа не останется, тогда… тогда премия.

Дрейк сунул руки в карманы и подставил лицо ласковому ветерку. И негромко добавил:

— Провал спасательной операции — это единственный возможный вариант.

После этого он снова повернулся лицом к безопасникам, внимательно оглядел обоих — и опять ничего не разглядел. Абсолютно никакого выражения на лицах. Рядом молнией промелькнула какая-то мелкая пичуга, села на ветку акации.

— Если операция завершится именно так, как я сказал, то в качестве премии можете рассчитывать на одну учредительскую акцию «Наниджен». Каждый, — пообещал Вин. — Когда «Наниджен» выйдет на фондовый рынок, одна-единственная акция будет стоить как минимум миллион долларов. Усекли?

Оба охранника по-прежнему смотрели на него глазами столь же пустыми и бесцветными, как асфальт на парковке.

Но все они усекли. В этом Винсент был совершенно уверен.

— Теперь вы капиталисты, ребята, — сказал Дрейк, хлопнув Телиуса по плечу на прощание.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Облака понемногу разошлись, и лес наполнился золотистой светящейся дымкой. Вода быстро отступила, множеством мелких ручейков стекла в речку на самом дне долины и высохла. Бурный поток унес значительную часть припасенного снаряжения. Да и Дженни пропала. Студенты кое-как собрались вместе, провели перекличку и опять рассыпались по окрестностям — искать разбросанные водой вещи и, прежде всего, Дженни Линн. Они двинулись вниз по склону, следуя по сухому теперь руслу потока и время от времени связываясь друг с другом по радио, чтобы не потеряться.

— Дженни! Ты тут? Дженни! — кричали они, но от Линн по-прежнему не было ни слуху ни духу.

— Я нашел гарпун! — громко объявил Рик. Далеко превращенную в оружие булавку не унесло. Дротики тоже — пластиковая банка с ними лежала у Хаттера в вещмешке, который удачно заклинило между камнями. Нашлась даже ягода мелии — вон она, под листом, ярко отсвечивает желтым.

Высматривая вместе с остальными Дженни, Карен Кинг едва передвигала ноги из-за предчувствия чего-то ужасного. Ее всю трясло. Лицо Линн перед тем, как та окончательно скрылась под водой, неотрывно стояло у нее перед глазами.

Самые худшие кошмары всегда связаны с людьми. Что же такое увидела тогда Дженни?

И тут Карен вдруг заметила что-то бледное, дряблое, прикрытое сломанной веткой. Человеческая рука. Нашла все-таки. Это Дженни. Тело девушки — все избитое, странно перекрученное, в липкой грязи — глубоко забилось в щель между ветками. Откинутая вбок сломанная рука вывернута, словно выжатая тряпка. Пустые глаза широко раскрыты. Все тело крест-накрест опутано какими-то белыми нитями, похожими на макароны — словно вуалью накрыто. Грибница, мицелиальные нити. Неужели успели прорасти?

Кинг опустилась на колени и убрала с мертвого лица Линн белую нить. Закрыла Дженни глаза. Зарыдала в голос.

Все столпились вокруг. Рик тоже поймал себя на том, что тихонько всхлипывает, и смущенно отвернулся. Он попытался унять слезы, но у него не получалось. Питер положил было руку ему на плечо, но Хаттер тут же ее стряхнул.

— Я так старался! — восклицал Мино, тоже размазывая слезы. — Я просто не сумел ее спасти!

Эрика заключила его в объятия.

— Ты храбрый парень, Дэнни! Никогда этого не знала, только сейчас поняла.

Что-то вдруг скрипнуло и треснуло. Укутывающая тело Дженни вуаль из мицелиальных нитей словно бы сдвинулась.

— Это еще что за… — начала было Молл, но тут глаза ее расширились от ужаса. Белая нитка выгнулась, словно согнутый палец, и кончик ее дотронулся до кожи Линн. Он напрягся и с противным скрипом проник глубже, протыкая тело, словно зонд. Шевеля перепутанными между собой макаронными нитями, грибница начала поглощать тело. Отпрянув, Эрика вскочила как ошпаренная.

Послышался голос Питера:

— Надо ее похоронить… И побыстрее.

Ударами гарпуна и мачете студенты размягчили дерн и стали отбрасывать его в сторону. В поднятых пластах мягкой и жирной земли во множестве копошились и извивались всякие крошечные существа. Уже сама земля была тут в некотором роде живым организмом. Единственным неживым существом среди всего этого буйства жизни была, судя по всему, одна только Дженни. Они опустили ее в выкопанную могилу и сложили ей руки на груди, кое-как пристроив сломанное плечо. Грибницу поначалу попытались удалить, но вскоре сдались — белые нити крепко обхватывали тело, шевелились, вонзались во все новые и новые места.

Эрика Молл неудержимо рыдала. Питер срезал с опавшего цветка гибискуса лепесток и накрыл им Дженни, словно белым саваном. Вот, заодно и мерзкого копошения всех этих макаронин не видно.

Эрика предложила прочесть молитву. Она была не особо верующей — по крайней мере, как сама считала, но выросла она в католических традициях, и в ее детском саду в Мюнхене всем заправляли монашки. Они-то и научили ее двадцать третьему псалму — правда, по-немецки.

— Der Herr ist mein Hirte… — неуверенно начала Молл, стараясь припомнить слова.

Питер тут же подхватил по-английски:

— Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться, Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим…

— Колдовские заклинания, — пренебрежительно бросил Дэнни. — Данные слова не имеют ровно никакого отношения к так называемой «действительности», но все же наверняка оказывают должный психологический эффект. У меня есть подозрение, что молитвы каким-то образом стимулируют примитивные участки мозга. Честно говоря, даже я немного взбодрился.

Потом студенты засыпали Дженни высокой кучей земли. Тело, конечно, там долго не сохранится — сразу станет питательной средой для грибницы и нематод, потом будет разложено бактериями и после этого поглощено почвенными клещами, которые ползают тут повсюду. Скоро от Дженни Линн, которую ее товарищи оставили в этой почве, не останется и следа, ее останки будут поглощены и переработаны, а тело ее станет телами других живых существ. Окончание жизни в микромире одновременно означает и ее начало.

После окончания этой печальной церемонии Питер опять собрал всех вместе и произнес небольшую речь, пытаясь вновь вернуть коллективу утраченную было силу духа.

— Дженни была бы против, если бы мы сдались. Она погибла, как настоящий герой, — сказал Дженсен. — Лучший способ почтить ее память — это самим остаться в живых.

Потом они подобрали с земли рюкзак и оба вещмешка. Нечего топтаться возле могилы — нужно как можно быстрей добираться до автостоянки, а дальше уже как получится.

Лабораторный журнал с рукописной картой остался цел — Карен засунула его поглубже в рюкзак. Его вытащили и осмотрели. Журнал основательно намок, и его страницы кое-где слиплись, а кое-где распушились. Впрочем, карта хоть малость и расплылась, но еще вполне читалась. От станции «Эхо» к станции «Дельта» и дальше к «Альфе», расположенной у самой автостоянки, на бумаге тянулся извилистый пунктир — то ли дорожка, то ли тропа, то ли просто рекомендованный маршрут. Путь предстоял неблизкий.

— Неизвестно, целы ли остальные станции. Но тропа-то точно осталась! — заметил Дженсен.

— Если только мы ее отыщем, — сказала Карен.

Ничего похожего на тропу обнаружить так и не удалось. Ливень совершенно изменил окружающий ландшафт — перемешал весь приземный мусор, прорезал новые русла в земле. Питер достал компас и, держа карту в руке, прикинул примерное направление к стоянке. Все двинулись в путь. Первым шел Дженсен, прорубая дорогу мачете. Карен с гарпуном на плече выступала прямо за ним, а тыл прикрывал Рик с мачете на изготовку — он помалкивал, настороженно озирался по сторонам.

Дэнни постоянно присаживался отдохнуть.

— Ноги стер, что ли? — спросил у него Питер.

— А ты как думаешь? — буркнул Мино.

— Можем соорудить тебе какую-нибудь обувку.

— Бесполезно, — отмахнулся Дэнни.

— Надо хотя бы попробовать, — решительно сказала Эрика.

— Я так пытался спасти Дженни!

Питер нарезал из сухой травы несколько полосок, а Молл обмотала ими ступни Мино. Получилось нечто вроде грубых мокасин или сандалет, хотя травяные полоски постоянно норовили раскрутиться обратно. Но тут Амар вдруг вспомнил про прихваченный со станции «Эхо» моток строительного скотча. Выудив его из вещмешка, он принялся туго наматывать серебристую липкую ленту прямо поверх произведения Эрики, заодно прихватывая и сами ноги страдальца. Обувка вышла хоть куда, несмотря на более чем оригинальный дизайн. Дэнни встал и притопнул на пробу. Все отлично держится, да и ноге на удивление хорошо.

Откуда-то с высоты вдруг послышалось странное глухое похлопывание, чрезвычайно похожее на шум лопастей вертолета. Москит. Опускается откуда-то с древесных крон, явно примеривается к ним. Несмотря на внушительные размеры, держится в воздухе и маневрирует с поразительной легкостью, взбивает воздух крыльями вроде бы и вовсе без всяких усилий. И сам в черно-белую полоску, и ноги такие же. Из башки торчит длинный хоботок — то есть, скорее уж, целый хобот. На конце этого хобота студенты углядели нечто вроде сдвоенных лезвий. Острые, как бритва, они были основательно уделаны запекшейся кровью. Выглядел этот комариный инструмент для добывания крови более чем основательно — микроскопического человечка насквозь проткнет и не заметит.

Первыми сдали нервы у Дэнни Мино.

— Проваливай! — истошно завопил он москиту и тут же сам бросился сваливать куда глаза глядят, отчаянно работая руками и быстро-быстро шаркая по земле самодельными сандалетами.

Привлеченный то ли необычайной прытью Дэнни, то ли его запахом, москит тут же настиг его на бреющем полете и завис на ходу прямо над его шеей. Затем он без всякого предупреждения резко спикировал вниз и ткнул беглеца своим хоботком-хоботищем аккурат между лопаток. Мино полетел кувырком, упал на спину и принялся бешено отмахиваться руками и ногами.

— Отвали! Кыш!

Москит снова завис над ним с вертолетным гудением и сделал еще одну попытку пришпилить его к земле — пока сверху на Дэнни не рухнула Карен, практически оседлав его и неистово размахивая мачете в надежде отпугнуть кровопийцу.

Но москит оказался не из пугливых.

— В круг! — закричал Питер. — Все строимся в круг!

Все быстро образовали вокруг Мино, который давно уже в ужасе прижался к земле, оборонительное кольцо. Они решительно выставили во все стороны мачете и гарпун и стали внимательно наблюдать за москитом, который продолжал нарезать над ними круги. Москит, очевидно, учуял запах их крови или углекислого газа, который они выдыхали, так что отступать и не думал — упорно делал один быстрый заход за другим, болтая хоботом прямо у них над головами и словно прицеливаясь своими выпученными глазищами.

— Так-так, — сказала вдруг Эрика Молл.

— Что? — оглянулись на нее остальные.

— Это самка эдес альбопиктус.

— Кого-кого самка? — переспросил Дэнни, пошатываясь на коленях внутри круга в такт налетам москита.

— Азиатского тигрового москита. Наиболее агрессивны у них самки, и они же разносят болезни.

Рик Хаттер крепко схватил Карен Кинг за руку.

— Дай-ка мне гарпун на минуточку…

— Эй! — выкрикнула Кинг, вырываясь, но гарпун уже был у Хаттера в руках.

Подняв его, он решительно попер на москита.

— Терпение, Рик! — крикнул ему в спину Питер. — Пусть для начала откроется!

Москит спикировал прямо на вооруженного булавкой студента. Вот он, шанс! Перехватив гарпун, как дубинку, Хаттер от души огрел им налетающего москита прямо по башке.

— В следующий раз выбирай кого-нибудь покрупней себя!

Ошарашенный москит чуть не брякнулся оземь, но кое-как оправился и взлетел повыше, после чего, то и дело заваливаясь набок, скрылся среди деревьев.

Карен Кинг прошиб смех.

— И что тут смешного? — огрызнулся победитель насекомого.

— Это ведь москиты выгнали тебя тогда на турбазу в Коста-Рике… Долго же ты терпел, Рик!

— Не смешно! — буркнул Хаттер.

— Отдавай! — велела Кинг, пытаясь отобрать у него гарпун. В результате вышло нечто вроде перетягивания каната. Выиграла Карен. Она легко выдернула гарпун из рук молодого человека, за что тот осыпал ее проклятиями.

Кинг такого спустить не могла. Она разозлилась. И подступила к Рику, нацелив гарпун прямо ему в физиономию.

— Еще раз попробуешь мне такое сказать…

— Э, э, потише! — попятился ее противник, поднимая руки.

Карен швырнула гарпун ему под ноги.

— На, подавись!

Питер встал между ними.

— Команда мы или как? Ваши драки мне вот уже где!

Кинг продолжала кипеть от злобы.

— Какие драки? Если б я с ним реально подралась, он давно бы уже собственными кишками подавился!

Питер Дженсен по-прежнему возглавлял колонну, неустанно орудуя мачете и останавливаясь только лишь для того, чтобы поправить затупившийся клинок алмазным бруском. Отличная штука, чуть ли не сама рубит — главное, заточку не запускать.

Спустя некоторое время Дженсен попытался малость взбодрить поникших духом сотоварищей.

— Знаете, что Роберт Льюис Стивенсон говорил о путешествиях? «Надежда на благополучное прибытие много лучше самого прибытия».

— В жопу надежду, хочу само прибытие, — отозвался Дэнни Мино, отдуваясь на ходу.

Размеренно шагая в самом хвосте, Рик Хаттер поглядывал на остальных, наблюдал. Размышлял. Взять вот Карен Кинг. Ведь и вправду совершенно невыносимая девка! Самовлюбленная, заносчивая, агрессивная. Вечно задирает нос, искренне убеждена, будто другого такого эксперта по паукам и рукопашному бою просто свет не видывал. Да, симпатичная, не отнимешь, хотя вообще-то на женской красоте свет клином не сошелся. Но от того, что Карен была с ними, Рик почему-то чувствовал себя немного уверенней. Она настоящий боец, а с виду и не скажешь. Сейчас холодна, как лед, насторожена, на взводе, взвешивает каждый свой шаг. Словно ей предстоит бой не на жизнь, а на смерть… Хотя не исключено, что действительно предстоит. Хаттер изо всех сил презирал ее, и при этом… при этом был очень рад, что она рядом.

Потом молодой человек переключился на Эрику Молл — ее он тоже стал изучать. Идет бледная, испуганная. Видно, что еле сдерживает себя, вот-вот сорвется. Те белые макаронины на теле Дженни… вот что окончательно доконало Эрику. Если эта девушка не сумеет взять себя в руки, она обречена. Но кто сказал, что даже самые сильные и хитрые из человеческих существ могут выбраться из этого царства лилипутских ужасов целыми и невредимыми?

Что же до Амара Сингха, то тот вроде бы уже смирился с судьбой — типа, помирать так помирать, ничего не поделаешь.

И вот Дэнни Мино, тащится нога за ногу в своих самодельных опорках. А парень-то покрепче, чем выглядит. На нем Рик задержал свое внимание дольше, чем на остальных… Этот, может статься, и сухим из воды вылезет, такие не тонут.

Наконец Хаттер перевел взгляд на Питера Дженсена. Как Питеру это удается? На вид такой спокойный, благородно-невозмутимый, в таком глубоком согласии с самим собой и с окружающей обстановкой, что Риковым аршином ту глубину и не измерить. Дженсен оказался настоящим стопроцентным вожаком, и это Рика вполне устраивало. Все справедливо, должность вполне по заслугам, да и в микромире он, как рыба в воде.

Кого Рик забыл? Ну да, мистера Хаттера собственной персоной.

Вообще-то Рик не был склонен к рефлексиям. Копаться в себе он не привык. Но именно этим в данный момент и занимался. Творилось с ним нечто странное, и он никак не мог понять, что именно. Парень чувствовал себя в своей тарелке. С чего бы это? Полагалось бы прямо сейчас упасть в обморок от ужаса. Дженни мертва. Кински разорвали в клочья муравьи. Кто следующий? Но это была экспедиция, о которой Рик Хаттер втайне мечтал всю свою жизнь, хоть и считал такие мечты совершенно несбыточными. Путешествие в самое потайное сердце природы, надежно упрятанное от чужих глаз, в мир невидимых и непостижимых чудес.

Нет почти никаких сомнений, что в этом чудо-походе «пойди-туда-не-знаю-куда» его неминуемо ждет смерть. Природа не рассусоливает, сопли-вопли не разводит. Такого понятия, как милосердие, тут попросту не заведено. Вторых попыток тоже нет, это вам не компьютерный квест. Либо выжил — либо нет. Может, и вообще никто из них не пройдет этот путь целиком. Господи Боже, неужели и впрямь доведется сгинуть тут, в этой крошечной долине на задворках Гонолулу, где на каждом углу тебя поджидают опасности за пределами всякого воображения?

А пока надо просто идти. Не расслабляться. Быстро соображать, быстро действовать. И как-то пролезть в это игольное ушко. Все-таки не верблюд, надо попробовать.

Когда, казалось, за плечами уже осталось черт знает сколько несчитаных миль, Рик вдруг учуял в воздухе странный горьковатый аромат. Что это? Он поднял взгляд и сразу увидел над головой небольшие цветочки, которые множеством белых звездочек усыпали крону дерева с извилистыми ветвями и серебристо-серой корой. От них несло вроде как обычной спермой, если бы только не какая-то неуловимо тревожная, чуть ли не отталкивающая нотка.

Есть, вот оно!

Нукс вормика.

Хаттер крикнул остальным, чтобы остановились.

— Минутку, ребята! Я тут кое-что нашел.

Он опустился на колени возле узловатых корней, высоко торчащих над землей.

— Это стрихниновое дерево, — объяснил Рик остальным.

Затем он замахнулся мачете и принялся наотмашь рубить задубевшую кору, добираясь до мягкой сердцевины. Пробив ее, студент, действуя уже аккуратнее, вырубил из внутреннего слоя порядочный кусок.

— В этой коре, — сказал он всем, — содержится бруцин. Алкалоид, вызывающий паралич. Лучше бы, конечно, семена, которые чрезвычайно токсичны, но кора тоже сойдет.

Крайне осторожно, стараясь, чтобы на руки не попал сок, Хаттер привязал к концу вырубленного куска веревку и на пробу проволок кору по земле.

— В рюкзак нельзя. Все там отравит, — объяснил он.

— Опасная штука, — заметила Кинг.

— Погоди, Карен, скоро мы при помощи этой опасной штуки едой разживемся! Очень уж жрать охота.

Эрика стояла поодаль, напряженно присматриваясь и принюхиваясь — не доносится ли откуда знакомый уже запах муравьиного отпугивающего секрета? Слишком густой воздух по-прежнему непривычно наполнял легкие. Куда ни глянь, в каждой трещинке и ямке, на каждом стебельке и листочке буквально кипит жизнь — насекомые, клещи, нематоды… Даже бактерии и те видны — скопления крошечных точечек тут и там. Все вокруг живет своей жизнью. Все вокруг поедают кого-то еще. Прямо как те… Но тут вдруг Молл сама почувствовала зверский голод.

Жутко проголодались и все остальные, но еды не осталось ни крошки. Пришлось просто напиться воды из ямки среди корней и двигаться дальше. Рик волок за собой на буксире кусок коры.

— Так, стрихнин есть, мелия есть, — рассуждал он вслух. — Но этого мало. Нужен, по меньшей мере, еще один ингредиент.

Хаттер продолжал рыскать взглядом по окрестностям, выискивая знакомые растения — в первую очередь токсичные. И, наконец, нашел что искал. Узнал по запаху. Аромат, разносившийся из густой листвы, был ему очень хорошо знаком.

— Олеандр! — объявил Рик, бросаясь к кусту с длинными, как сабли, блестящими листьями. — Сок у него просто убойный!

Он продрался сквозь путаницу листьев к стволу куста. Вытащил мачете, заточил его бруском и рубанул с оттяжкой. Полупрозрачное белесое молочко хлынуло с такой силой, что пришлось отскочить.

— Если эта жидкость даже просто попадет на кожу, то вам конец, — предупредил Хаттер. — Всяких карденолидов тут выше крыши. Бац, и остановка сердца. Парами дышать тоже не рекомендую, иначе сразу инфаркт.

Пока млечный сок медленно стекал по стволу, специалист по ядам порылся в вещмешке и вытащил лабораторный фартук, резиновые перчатки и защитные очки, прихваченные со станции «Эхо».

Амар ухмыльнулся.

— Рик, ты сейчас похож на безумного профессора из кино.

— Безумие — как раз мой стиль, — отозвался Хаттер.

Он открыл одну из пластиковых лабораторных бутылей и подступил к стекающему из ствола языку густого сока. Набрал в легкие воздуха, затаил дыхание. Сок быстро наполнил сосуд, основательно заляпав перчатки. Рик плотно закрутил крышку и сполоснул бутыль в капле росы. Затем он тем же способом наполнил вторую бутыль и с торжествующей улыбкой поднял обе на всеобщее обозрение.

— Теперь остается только забодяжить все вместе и выпарить в пасту. Короче, нужен огонь.

Но после дождя весь лес буквально пропитался влагой. Что тут подожжешь?

— Не проблема, — отмахнулся Хаттер. — Все, что нам нужно, — это всего лишь алюриты молукканы.

— Господи, ну а это еще что за зверь? — взмолилась Карен.

— Тунг молуккский, он же лумбанг, — не особо понятно перевел Рик. — Дерево такое. Гавайцы называют его кукуи. И этих кукуи тут в лесу, как грязи. — Он вдруг примолк, глядя вверх, и повертел во все стороны задранной головой. — Есть! А вот вам и кукуи, прямо у нас перед носом!

Он ткнул пальцем в дерево с крупными серебристыми листьями. Похожее своей широкой раскидистой кроной на серую грозовую тучу, оно возвышалось метрах в десяти от путешественников. Дерево было сплошь увешано круглыми зеленоватыми плодами.

Все ринулись к лумбангу. Землю под ним тоже усыпали мясистые плоды.

— Дайте-ка мачете, — распорядился Рик. — А теперь смотрите.

Разбрызгивая кругом сок, он принялся рубить плод клинком. Вскоре показалась твердая на вид сердцевина.

— А вот и орех, — с довольным видом объявил Хаттер. — Масла внутри — хоть залейся. В древности гавайцы им каменные лампы заправляли. Отличное ламповое масло. А еще они крепили орех на палку, и получался факел. Горит, как миленький.

Расколоть орех кукуи, покрытый твердой кожурой, оказалось непросто. Его рубили по очереди. К счастью, мачете оказалось штукой не только очень острой, но и достаточно массивной. Через несколько минут трудов из-под изрубленной вкривь и вкось оболочки показался маслянистый сок. Обрадованные студенты раскололи орех до конца и сложили мякоть на земле в кучу. Добавили в середину увядшей травы и стеблей, которые Рик предварительно очистил от наружной шелухи, — несмотря на дождь, внутри они остались относительно сухими. Сверху Хаттер водрузил алюминиевую кастрюлю, после чего нацепил свои химические доспехи и поправил очки. Крупными стружками настругал в кастрюлю стрихниновой коры, загрузил нарезанную кубиками ягоду мелии, вылил туда обе бутыли олеандрового сока и добавил немного воды, собранной с края листа.

И поджег костер ветрозащитной зажигалкой.

Травяной сухостой понемногу занялся. Он немного подымил, повонял, и вскоре вокруг кастрюли с хлопком взметнулись яркие языки пламени — наконец-то загорелось кукуйное масло. В нормальном мире это было бы, конечно, не ахти какое пламя, не больше свечного огонька, но перед крошечными человечками пылал самый настоящий костер. Сильным жаром обожгло лица. Кто отпрянул, кто отвернулся, кто просто заморгал. Вмиг закипела вода в кастрюле. На то, чтобы ее содержимое превратилось в густую липкую дрянь на самом дне, ушла от силы пара минут.

— Вот вам и кураре, прямо с пылу с жару, — объявил Рик. — По крайней мере, будем на это надеяться.

При помощи подходящей щепки он, не снимая резиновых перчаток и задержав дыхание, осторожно переложил кураре в лабораторную пластиковую бутылку. Теперь стоит просто окунуть туда кончик дротика — и оружие готово к бою. Оставалось только надеяться, что во время быстрого кипячения яд никуда не испарился. Пока на деле не испробуешь, не узнаешь. Хаттер закрутил крышку и поднял очки на лоб.

Питер уставился на бутылку с коричневой жижей внутри.

— Так думаешь, это и кого-нибудь покрупнее возьмет? Типа, к примеру, кузнечика?

Рик повернулся к нему со злодейской ухмылкой.

— Еще не совсем готово.

— Но почему?

— Нужен еще один ингредиент.

— И какой же?

— Цианид.

— Что-что? — изумленно раскрыл рот Дженсен. Остальные тоже заинтересовались, сгрудились вокруг.

— Я же ясным языком сказал — цианид, — сказал Хаттер. — И я знаю, где его добыть.

— И где же? — полюбопытствовал Питер.

Вместо ответа Рик медленно повел головой по сторонам.

— Чую! Чую его! Цианистый водород. Больше известен, как синильная кислота. Этот характерный аромат миндаля… Только принюхайся, теперь чувствуешь? Цианид — яд универсальный, убивает все, что движется, причем очень быстро. Излюбленное угощение шпионов во время «холодной войны». А ну, подержи-ка бутылочку… Тут в округе точно какой-то зверь, который этот цианид и вырабатывает. Под каким-нибудь листом прячется. Спит, наверное.

Все только вытаращили глаза при виде того, как увлекаемый собственным носом Рик, словно сомнамбула, углубляется куда-то в самую гущу микроскопических джунглей. Как он сопит, усиленно принюхиваясь. Как обеими руками переворачивает опавшие листья. Запах становился все явственней, и теперь уже и остальные студенты почуяли его, особенно после полученного от Хаттера намека. Сам же Рик сунул голову под один из листьев. И тихо шепнул:

— Есть!

Под листом маслянисто блеснуло нечто вроде коричневого гофрированного шланга с множеством коротеньких кривых ножек под ним, толщиной чуть ли не с бочку.

— Многоножка, — сказал Рик. — Я, конечно, всего лишь невежественный ботаник, но тоже знаю, что эти твари вырабатывают цианид.

Эрика застонала.

— Не надо! Она слишком большая! Это опасно!

Хаттер хихикнул.

— Это многоножка-то опасная? — Он повернулся, отыскивая глазами Карен Кинг. — Эй, Карен! Ты тут? Что делает эта тварь, если ее испугать?

Кинг улыбнулась.

— Пугается до смерти!

— Стойте! А вы уверены, что это не сороконожка?[6] — дрожащим голосом перебил их разговор Дэнни, который сразу припомнил слова Питера о том, что сороконожка может очень больно укусить.

— Не, это не сороконожка, — отозвалась Карен, присаживаясь на корточки и заглядывая под лист. — Сороконожки — хищники. А многоножки мяса не едят, питаются прелыми листьями. Вполне мирные создания. У них и жала-то нет.

— Я так и подумал, — кивнул Мино.

Рик стащил с членистоногого лист, открыв его целиком. Животное свернулось калачиком и, похоже, мирно дремало — цилиндрической формы тело с множеством сочлененных панцирных щитков и, как минимум, сотней ножек. С точки зрения микроскопических человечков, оно было метров пятнадцать в длину, побольше любого удава. Многоножка тихонько дышала, посапывая сквозь дырки в щитке — короче говоря, студенты впервые в жизни услышали, как звучит многоножечий храп.

Хаттер вытащил мачете.

— Подъем! — завопил он, от души хлопнув мирное создание по спине плоской стороной клинка.

Многоножка суматошно взметнулась. Все отпрянули. Миндальный запах резко усилился. Животное свернулось тугой спиралью — оборонная поза. Зажав нос, Рик опять шлепнул его клинком. Ранить он не хотел — только испугать. И фокус удался. Воздух наполнился острым запахом миндаля вперемешку с отвратительной горькой вонью — из пор в щитках сороконожечьей брони выдавились капельки какой-то маслянистой жидкости. Хаттер открыл чистую бутыль и быстро нацепил перчатки, фартук и защитные очки.

Многоножка, похоже, никуда не собиралась. Она так и лежала, свернувшись в тугой комок, и разве что не тряслась от страха.

Облаченный в свою лабораторную амуницию, Рик подступил к ней и начерпал в бутылку немного выдавившейся из пор жидкости. Набралось где-то с микроскопическую чайную чашку.

— Это типа масла. В нем полно цианида, — объяснил Хаттер и, перелив собранное масло в бутылку с кураре, помешал коричневую бурду палочкой. — Ну что, так напугалась, что даже понос цианидовый? — обратился он к затаившемуся членистоногому и воздел вверх бутыль с кураре, над горлышком которой вились смертельно ядовитые пары. После чего торжественно объявил: — А теперь — на охоту!

Глава 20

Главное здание «Наниджен».

29 октября, 16:00

Вин Дрейк стоял перед окном операторской кабины, выходящим на ядро тензорного генератора. Из-за пуленепробиваемого стекла обстановка за ним больше походила на внутренность аквариума. Пластиковые шестиугольники колонн размерной трансформации густо усеивали гладкий пол. Вскоре на нем появились двое: Телиус с Джонстоном.

Одеты они были сообразно случаю, на обоих легкая кевларовая броня: жилеты, щитки для рук и ног, наколенники-налокотники и все дела. Доспехи крепкие, даже муравей-солдат не прокусит. У каждого — пневматическая винтовка шестидесятого калибра, работает от баллона со сжатым газом, стреляет тяжелыми стальными иголками, снаряженными супертоксином широкого спектра действия. Большая дальность, завидная убойная сила. Супертоксин одинаково эффективен в отношении насекомых, птиц и млекопитающих. Такая винтовка была разработана специально для самообороны в условиях микромира.

— Подождите, сейчас гексапод принесу, — сказал Винсент.

Телиус кивнул и принялся привычно обшаривать глазами пол, словно бы в поисках оброненной монетки. Этот человек вообще был крайне немногословен.

Дрейк направился к двери с табличкой «Вход воспрещен». Под табличкой имелась пиктограмма, отдаленно напоминающая знак биологической опасности, только с надписью «Микроопасность».

Эта дверь соединяла ядро тензора непосредственно с территорией проекта «Омикрон». Никакие надписи на двери об этом, естественно, не сообщали.

Вин подхватил ручной контроллер, очень похожий на джойстик игровой приставки, и набил код. Команда с пульта дезактивировала ботов, охраняющих периметр зоны «Омикрон», и он углубился в лабиринт тесных комнаток за дверью. В крошечных лабораториях здесь не было окон, зато у каждой имелся свой собственный выход к ядру генератора. Право входа сюда имела лишь горстка ведущих инженеров «Наниджен». По правде сказать, лишь очень немногим сотрудникам компании вообще полагалось знать о существовании «Омикрона». Внутри комнаток были расставлены лабораторные столы, а на столах рядами выстроилось что-то, аккуратно прикрытое матерчатыми чехлами.

Чехлы были не от пыли. Что бы они там ни скрывали, это было большим секретом и для чужих глаз не предназначалось. Даже тем, у кого было разрешение на вход в зону, видеть всего этого не полагалось.

Дрейк сдернул один из чехлов. Под ним оказался шестиногий робот, отдаленно напоминающий то ли спускаемый аппарат для Марса, то ли какое-то металлическое насекомое. Робот был не очень большой, где-то с фут в поперечнике.

Вин отнес его обратно в зал тензора и вручил Джонстону.

— Вот вам транспорт. Полностью заряжен. Четыре микролитиевые.

— Годится, — пробормотал Джонстон. Он что-то жевал.

— Черт возьми! — гаркнул Дрейк. — Что у тебя во рту?

— Энергетический батончик, сэр. Когда проголодаешься…

— Вроде бы должен знать правила! В ядре — никакой еды! Нам только объедков в генераторе не хватало!

— Простите, сэр.

— Ладно. Просто дожевывай и не забудь проглотить.

Дрейк дружески хлопнул верзилу по плечу. С персоналом иногда надо быть поласковей.

Телиус установил шестиногий аппарат на центр шестиугольника номер «3». Сами они с Джонстоном встали на номера «1» и «2». Винсент удалился в операторскую кабину. Сами с усами, можно и без оператора обойтись. Он заранее отослал отсюда весь обслуживающий персонал. Нечего кому-то смотреть, как он уменьшает этих людей со всем их опасным барахлом. Шестиугольник номер «3» Дрейк запрограммировал на несколько меньший масштаб уменьшения — шестиног и без того маленький. Едва он успел заблокировать вход в зал и запустить процесс уменьшения, как в кабине у него за спиной возник Дон Макеле.

Оба проследили, как под гудение генератора под прозрачным полом раздвигаются зубцы электрических обмоток, а шестиугольные площадки медленно проваливаются вниз. После того как процесс завершился, Дрейк посадил уменьшенных охранников в одну коробку, пристроил гексапод в другую и вручил обе коробки Дону.

— Будем надеяться, что спасательная операция пройдет успешно, — сказал он.

— Будем, — отозвался Макеле.

Одна только осведомленность Питера и всех остальных о том, что это Вин убил Эрика, уже была опасна. Но Дрейка очень беспокоила еще и вероятность того, что Эрик мог посвятить брата в такие деликатные подробности его деятельности, которые ни в коем случае нельзя было выносить на публику, — и что Питер мог поделиться ими с другими студентами. Вылезет такое на свет — и каюк всему бизнесу под маркой «Наниджен».

А то, чем он сейчас занят, — тоже всего лишь бизнес. Ничего личного, обычная логика. То, что требуется предпринять, чтобы бизнес и дальше катился как по маслу. Догадывается ли о чем-нибудь Дон Макеле? Можно только гадать, что у главного по безопасности на уме, о чем он думает и о чем знает. Дрейк искоса бросил на него строгий взгляд.

— Сколько у тебя уже учредительских акций?

— Две, сэр.

— Получишь еще две.

Выражение лица Макеле ничуть не изменилось.

— Благодарю.

Вот так: в ходе короткого разговора Дон Макеле стал богаче на два миллиона долларов. Теперь уж точно будет держать рот на замке.

Глава 21

Папоротниковый овраг.

29 октября, 16:00

— Помалкивайте и не шевелитесь. У них отличное зрение и очень острый слух, — тихонько проговорила Эрика Молл. Она присматривалась к веткам деревца под названием мамаки, которые раскинулись не очень высоко над ними, распустив крупные широкие листья. За один из листьев цеплялась какая-то огромная тварь — некое крылатое насекомое. Это существо сияло на солнце яркой кислотной зеленью, аккуратно сложив на спине пару кружевных зеленоватых крыльев под цвет окружающей листвы. У него были тонкие усики-антенны, длинные голенастые ноги и крепенькое тугое брюшко, явно хорошо упакованное жирком. Слышно было только тихое «уфф-хсс, уфф-хсс» — это оно так дышало сквозь дырки, которые протянулись в ряд по бокам брюшка, словно самолетные иллюминаторы.

Это был самый обыкновенный кузнечик.

Рик осторожно вытащил одну из духовых трубок, пристроил ее на плечо и засунул внутрь стрелку. На остром стальном наконечнике виднелась капля вонючего яда, испускающего ароматы горького миндаля и смерти. Кураре. К тупому концу дротика был привязан пучок пушинок из матраса со станции «Эхо».

Хаттер встал на одно колено и приложил трубку к губам, из всех сил стараясь, чтобы смертоносное зелье не попало в рот, — у него и без того от цианида слезились глаза и неприятно сдавило горло.

— Где у него сердце? — шепнул он Эрике Молл, которая скорчилась возле него. Ей, как признанному эксперту в области анатомии насекомых, предстояло корректировать огонь охотника.

— Сердце-то? В дорсальном сегменте метаторакса, — отозвалась девушка.

Рик скорчил рожу.

— Чего-чего?

Эрика улыбнулась.

— Просто целься в верхнюю часть спины.

Хаттер помотал головой.

— Не получится. Крылья мешают.

Он долго водил трубкой то туда, то сюда, но в конце концов решился. Аккуратно прицелился в пухленькое брюшко, набрал побольше воздуха и дунул.

Дротик глубоко вонзился в кузнечика. Тот словно охнул и затрепетал крыльями. На какой-то момент студентам показалось, что он вот-вот взмоет в воздух и улетит, но они ошиблись. Раздался оглушительный визг. Что это, сигнал тревоги или просто крик боли? Дыхание кузнечика резко участилось, ноги у него подкосились. Насекомое съехало к самому краю листа и, судорожно цепляясь за него, повисло над землей.

Амар только поежился, наблюдая за этой сценой. Он в жизни не предполагал, насколько страдания обычного насекомого способны выбить его из колеи. М-да, убойная штука этот кураре, хоть это и Рик варил.

Все выжидали. Теперь кузнечик уже висел вниз головой. Дыхание его замедлялось, и в обычных «уфф-хсс, уфф-хсс» уже слышалась хрипотца. Наконец оно утихло совсем. Насекомое еще немного повисело и свалилось на землю.

— Отличный выстрел, Рик!

— Рик — охотник! — зашумели все вокруг.

Поначалу кузнечик не вызвал особого аппетита ни у кого, кроме разве что Эрики Молл.

— В Танзании я как-то пробовала термитов. Ничего так, довольно вкусно, — сказала Эрика. — В Африке вообще насекомые — большой деликатес.

Дэнни Мино с совершенно бледным лицом присел на первый попавшийся прутик. Его выворачивало наизнанку от одного только вида этого дохлого членистоногого. Он попытался шутить:

— А тут нельзя раздобыть приличный гамбургер?

— Мясо насекомых — это тебе не та дрянь, которую кладут в гамбургеры, — с серьезным видом сказал Амар Сингх. — Рубленая мышечная ткань крупных млекопитающих вперемешку с кровью и сухожилиями действительно вызывает у меня отвращение. Корову я бы есть не стал. Но вот кузнечика… пожалуй…

Чем дольше они разглядывали подбитого кузнечика, тем сильнее и настойчивее у них подводило животы. Их крошечные тела чрезвычайно быстро расходовали энергию. Надо было срочно поесть. Просто надо. И вскоре голод пересилил — нос уже никто не воротил.

Кузнечика быстро разделали при помощи мачете, и тут немало пригодились анатомические познания Эрики. Пока ее товарищи вытаскивали мясо и всякие внутренние органы, Молл не забывала все время повторять, что все съедобные куски следует очень тщательно вымыть. Кровь насекомого — гемолимфа — оказалась практически прозрачной, с чуть желтоватым оттенком, и вытекла, еще когда они с треском взломали панцирь. Затем студенты отделили ноги кузнечика, очистили их от покрывающего их твердого биопластика, чтобы добраться до мяса внутри. Самые лакомые кусочки обнаружились в толстых задних ногах — сплошь белое мышечное мясо без единой жиринки, из которого тут же нарубили нечто вроде котлет. В крови насекомого могли оставаться токсины с наконечника стрелки, так что все это следовало как следует промыть. После того как путники долго полоскали и терли кузнечиковые котлеты в каплях росы, они хорошенько их обнюхали — ничего, пахнет свежо и весьма аппетитно. Мясо уплетали прямо сырым. Вкус был довольно приятным, чуть сладковатым.

— Неплохо, — сказал Рик, — немного похоже на суши.

— Главное — свеженький, — поддакнула Карен.

Рискнул попробовать кузнечика даже Дэнни — поначалу с опаской, но вскоре настолько вошел во вкус, что чуть не подавился.

— Еще бы соли, — пробубнил с набитым ртом.

Брюшко насекомого так и сочилось мягким желтоватым жиром.

— Брюшной жир тоже очень полезен, — заметила Эрика, и поскольку больше этот продукт никого пока не вдохновил, она подала всем пример, зачерпнув пригоршню жира прямо рукой и тут же отправив в рот. — Класс! — сказала она. — Орешками отдает.

Судя по тому, как после этого все накинулись на останки кузнечика, дефицит жиров испытывал не только ее организм. Студенты черпали желтоватую массу прямо из вскрытого брюшка, причмокивали и облизывали пальцы.

— Чувствую себя львом возле добычи, — сказал Питер.

Мяса в кузнечике оказалось куда больше, чем они сумели одолеть за один присест. Бросать вкусный и полезный продукт никому не хотелось, так что они нарвали больших клочьев мокрого мха, завернули в них столько мяса, сколько могли унести, и рассовали его по вещмешкам — так скоропортящиеся припасы хотя бы поначалу побудут в прохладе. Во всяком случае, продовольственная проблема на какое-то время отодвинулась на задний план.

Подкрепив угасшие было силы, компания сверилась с рукописной картой — которой, как и компасом, заведовал Питер. Он поводил по ней пальцем.

— По-моему, мы где-то тут, — сказал он, указывая на обозначенное на карте скопление папоротников. — На подходе к станции «Браво». Думаю, засветло доберемся.

Затем Дженсен огляделся по сторонам и поднял взгляд к небу. Понемногу смеркалось, дело было к вечеру.

— Будем надеяться, что станция еще цела, — добавил Питер.

Он прикинул по компасу направление, выбрал подходящий ориентир — ствол высокой пальмы в отдалении, — и, разобрав вещмешки, все опять тронулись в путь. Шли, то и дело останавливаясь, чтобы принюхаться и прислушаться, нет ли где муравьев. Где один муравей, там и целая их толпа. Если по-быстрому убраться у них с дороги, то муравьи вряд ли проявят к ним повышенный интерес. Главное, не прохлопать очередной вход в гнездо, иначе действительно придется туго. Солнце садилось, тени в лесу сгущались, и Питер, который шел впереди, все глаза уже проглядел в поисках чего-нибудь подозрительного. Но пока все шло гладко.

— Стоп! — воскликнул вдруг Дженсен. Он внимательно присмотрелся к странным отметинам на стебле циртандры, торчащем из земли на манер древесного ствола, — этот крошечный по нормальным меркам приземный кустик, с точки зрения полудюймовых человечков, куда больше походил на привычное дерево, чем громоздящиеся вокруг гиганты. На его стебле-стволе кто-то нацарапал три V-образные галочки, а над ними размашисто напшикал краской из баллончика ярко-оранжевый косой крест.

Явно какой-то ориентир.

Тропа! Они вышли на тропу!

Через несколько шагов вдали замаячил еще один оранжевый крест — на сей раз на боку округлого камня-голыша, похожего тут на огромный валун. Вдаль и впрямь уходила едва натоптанная тропка, обозначенная приметными знаками.

Через несколько минут путь преградила большая неровная яма в земле, больше похожая на строительный котлован — почва ее по краям явно срезана и отброшена в сторону. Вокруг все истоптано великанскими подошвами, вмятины с четкими краями заполнены водой, словно пруды. Питер сверился с картой.

— Станция «Браво», — объявил он. — Только самой станции уже нет.

Следы все объясняли. Кто-то выкопал станцию из земли и унес.

— Надо готовиться к худшему, — сказала Карен, снимая рюкзак и присаживаясь на край ямы. Она вытерла лоб. — Это работа Дрейка. Выходит, он знает или просто подозревает, что мы еще живы. И пытается лишить нас любой возможности спастись.

— И наверняка за нами охотится, — добавил Дженсен.

— Но как он нас найдет? — спросил Рик.

Хороший вопрос. При их полудюймовом росточке человеку нормальных размеров непросто заметить их даже прямо у себя перед носом.

— Для начала — полное радиомолчание, — распорядился Питер.

Исчезновение станции «Браво» означало, что в ночные часы укрыться им теперь негде. А солнце уже садилось. Очень быстро, как и обычно в тропиках, надвигалась ночь.

Чем ниже опускалось солнце, тем беспокойней становилась Эрика.

— Просто чтоб вы знали, — сказала она. — Подавляющее большинство насекомых появляется здесь ночью, а не днем. И очень многие из них — хищники.

— Встаем биваком, — решил Питер. — Придется построить форт.

А не так далеко от них по лесной подстилке споро передвигалось невиданное транспортное средство. Оно легко перелезало через завалы камней и распихивало по сторонам сухие листья, неутомимо работая всеми шестью ногами и подвывая упрятанными в них моторчиками.

Управлял самоходным аппаратом Джонстон. Пошевеливал пальцами в похожем на перчатку ручном контроллере, поглядывал на приборы. Приборы в норме — энергии для сервомоторов, приводящих в движение шесть голенастых ног, просто предостаточно. Оба седока — в полной защитной амуниции.

Питание шестинога обеспечивала сверхкомпактная батарея литиевых аккумуляторов, изготовленных по технологии наноламинации. Благодаря их очень большой емкости, запас энергии и дальность хода были практически безграничными — по крайней мере, на выполнение задания точно уж хватит. Более привычный транспорт в микромире доказал свою несостоятельность — колесные машины постоянно застревали, буксовали, беспомощно вывесив колеса, да и высокие препятствия им было не одолеть. Вот инженеры «Наниджен» и позаимствовали техническое решение у насекомых. Получилось как раз то, что надо.

Перебирая ногами, машина подкатывала к яме в земле.

— Стоп, — коротко распорядился Телиус.

Джонстон остановил аппарат на краю, заглянул в яму.

— Станция «Эхо», — сказал он.

— Была, — поправил его напарник.

Оба, побрякивая амуницией, легко выпрыгнули из машины, на мгновение зависнув в воздухе, и ловко приземлились на ноги. В микромире они были далеко не новичками, к особенностям передвижения в его условиях давно приноровились и отлично знали, как грамотно распорядиться внезапно обретенной силой. Несколько раз охранники обошли яму, внимательно осматривая мох и комья грязи. Прошедший днем дождь смыл почти все оставленные студентами следы, но Телиус знал, что какой-нибудь ключик обязательно отыщется. Не может так быть, чтобы следов вообще не осталось. Он вообще мог выследить кого угодно и где угодно.

Внезапно его глаз зацепился за клочья мха, облепившие камень. Он подошел ближе и внимательно изучил это место. Мох был ему где-то по грудь. Телиус потрогал тоненький стебелек со споровой коробочкой на конце. Коробочка была загнута под прямым углом, обломана, и споры высыпались, некоторые прямо на мох. На мокрой пушистой поверхности одной из гранул — четкий отпечаток человеческой ладони. Кто-то схватился за коробку, сломал, рассыпал пыльцу, а потом оперся на нее рукой. Ага, а вот и отпечатки ног! Да, изрядно тут потоптались — видимо, всей толпой через эту кучу грязи перелезали. Следы удачно прикрыло листом от брызг, дождь не достал.

Джонстон тоже опустился на колени и присмотрелся к следам.

— Пятеро… Нет, шестеро. Шли цепочкой. — Он поднял взгляд и повертел головой. — На юго-восток.

— Что у нас на юго-востоке? — спросил Телиус.

— Автостоянка, — отозвался его товарищ, после чего ухмыльнулся и заговорщицки подмигнул.

Телиус вопросительно посмотрел на него.

Джонстон снял с бронированного наплечника клеща, с треском раздавил его в кулаке и отбросил в сторону.

— Задолбали эти клещи. Теперь их план понятен.

— И что за план?

— Они обратно в «Наниджен» рвутся.

Пожалуй, так и было. Телиус молча кивнул и рысью устремился вперед, привычно обшаривая взглядом землю. Джонстон запрыгнул обратно в гексапод и тронулся с места, пристроившись следом. Его напарник неутомимо трусил впереди, легко перескакивая через попадающиеся на пути препятствия. Он то переходил на энергичный бег, то вдруг ненадолго останавливался, чтобы получше рассмотреть оставленные в мягкой почве следы. Объекты-то и не подумали их как-то замести или запутать. Лохи. Даже не подозревают, что их могут преследовать.

Но вокруг быстро начинало темнеть. Телиус с Джонстоном достаточно хорошо знали микромир, чтобы понять: пора останавливаться на ночевку. Ночью — никаких передвижений. Категорически.

Они остановили гексапод. Джонстон понатыкал вокруг него колышков и повесил на них на высоте груди электрошоковый провод — огородил место стоянки сплошным кольцом. Телиус тем временем сноровисто выкопал прямо под брюхом машины небольшой окопчик. Провод подсоединили к мощному конденсатору — кто коснется, того током убьет на месте, — после чего пролезли в окопчик и устроились спина к спине. Поставили, уткнув прикладами в землю, снаряженные и готовые к бою винтовки.

Телиус откинулся на спину напарника и засунул под губу щепотку жевательного табака. Джонстон прихватил с собой в окопчик радиопеленгатор со сканером частот — можно и ночью слушать, что творится в эфире. Настроение у обоих было спокойным, поводов дергаться не было. Как-никак десятая выброска в микромир, оба давно здесь как рыба в воде. Джонстон включил пеленгатор и поглядел на экран — не проявится ли кто в семидесятигигагерцном диапазоне, в котором работают радиогарнитуры «Наниджен»? Эфир молчал.

— Может, у них и раций-то нету, — бросил он Телиусу.

Тот в ответ только хмыкнул и плюнул сквозь зубы длинной табачной струей.

Напарники разорвали пакеты с сухим пайком и подкрепились. Затем по очереди выбрались отлить, отойдя на несколько шагов — и обязательно прикрывая друг друга с мощной газовой пневматикой на изготовку, на случай, если кто-нибудь все же прорвется за провод под напряжением. Есть тут такие твари, которые на запах мочи прямо как мухи на мед слетаются.

Потом Телиус и Джонстон распределили дежурства — один дремлет, другой постоянно бдит, не снимая очков ночного видения и стараясь особо не высовываться из окопчика.

Первая вахта досталась Джонстону, который все никак не мог привыкнуть к тому, какая дикая жизнь начинается тут по ночам, к неустанному мельканию и копошению всяких мелких тварей за стеклами инфракрасных очков. Черт, кругом насекомые, просто миллионы — так и ползают повсюду, куда ни глянь! Он до сих пор их особо не различал. Все на одно лицо, никакой, считай, разницы. Вот разве что хищные слегка выделяются. Бывший вояка повел головой в очках в надежде засечь яркий силуэт мыши — как-никак теплокровное. Хорошо бы крупняк какой-нибудь чпокнуть. Да еще и ночью. Угондошить мышь из шестидесятого калибра — это, считай, как буйвола, он такое уже несколько раз проделывал в Африке.

— Вот бы мышь сейчас подстрелить, — вслух размечтался Джонстон. — Было бы круто.

Телиус хмыкнул.

— А вот сколопендру — ну ее на фиг, — неожиданно добавил его товарищ.

Глава 22

Окрестности станции «Браво».

29 октября, 18:00

Шестеро уцелевших студентов выбрали для ночлега возвышенность с небольшим деревцем посредине — если ночью вдруг опять польет, то, по крайней мере, не затопит. Деревце, охиа в полном цвету, в закатных лучах прямо-таки светилось от обилия ярко-красных ершистых цветков, сплошь усыпавших его ветки.

— Надо сделать изгородь повыше, — сказал Питер.

Путники набрали сухих прутиков и стеблей, раскололи их на длинные щепки и воткнули в землю поплотнее друг к другу. Получилось нечто вроде частокола с выставленными наружу острыми концами. Так студенты полностью окружили место стоянки, оставив в изгороди лишь один-единственный узенький проем — только-только маленькому человечку протиснуться. Вдобавок у входа понатыкали кольев хитрым зигзагом — с ходу не проскочишь. Трудились они над усилением импровизированного форта до тех пор, пока в темноте можно было хоть что-нибудь разобрать. Натаскали внутрь сухих листьев, соорудили нечто вроде навеса — и от дождя в случае чего спасет, и от глаз летучих хищников прикроет.

Землю под навесом тоже устлали листьями. Даже не столько ради комфорта, сколько для защиты от всяких червячков, которые во множестве копошились в почве. Соорудили боковой полог для отвода воды от постелей, а заодно чтобы не дуло.

Форт был готов.

Карен вытащила свой аэрозольный баллончик. Он был почти пуст — чуть ли не весь на муравьев извела.

— Напоминаю, тут бензохинон, — сказала девушка. — Если кто-нибудь нападет, на пару пшиков хватит.

— Ну, теперь я как за каменной стеной! — саркастически бросил Дэнни.

Рик Хаттер приготовил гарпун — капнул на заточенный кончик кураре из бутылки и прислонил его к частоколу, чтобы был под рукой.

— Надо установить дежурства, — напомнил всем Питер. — Меняться будем каждые два часа.

Оставался вопрос, разводить ли костер. В нормальном мире при ночевке в диком лесу костер разводят и для тепла, и чтобы отпугнуть хищников. В микромире же ситуация совсем иная. Точку в споре поставила Эрика Молл:

— Свет привлекает насекомых. Если у нас будет гореть костер, сюда хищники со всей округи слетятся. Фонари тоже предлагаю не включать.

Это означало, что ночь им предстояло провести в кромешной тьме.

Закат превращался в ночь, и мир на глазах терял свои краски. До путешественников вдруг явственно донеслось какое-то частое пошлепывание и похлопывание — словно семенящие шажки великого множества невидимых ног. И этот торопливый топот явно приближался.

— Что это? — вопросил Дэнни ощутимо дрожащим голосом.

Наконец из полутьмы соткалось целое стадо призрачных, ажурных и даже в чем-то изящных существ, которые двигались краем лагеря будто прямо по воздуху. Это были сенокосцы, косиножки — нечто вроде яйца с парой голубых глаз, подвешенного между раскинутых широко в стороны восьми невероятно длинных и тонких ног. С точки зрения уменьшенных до полудюйма студентов, раскидывались эти ноги-ходули футов на пятнадцать, не меньше. Существа буквально парили над землей, тыкая во все стороны своими длиннющими ногами, — явно искали, чем бы подкрепиться.

— Гигантские пауки! — еле выговорил Дэнни свистящим шепотом.

— Это не пауки, — повернулась к нему Карен. — Паукообразные, но не пауки.

— То есть?

— Косиножки — всего лишь дальние родственники пауков. Из класса паукообразных. Совершенно безобидные.

— Косиножки очень ядовитые, — не унимался Мино.

— Да нисколько! — рявкнула на него Кинг. — У них нет яда. Большинство питается грибницей и всяким перегноем, гумусом. По-моему, так они просто красавцы. Прямо как жирафы, точно?

— Такое только от арахнолога и услышишь, — пробормотал Рик Хаттер.

Стадо сенокосцев пробрело мимо, и топот множества ног стих вдали. Тьма все сгущалась, заполняя лес с неумолимостью морского прилива. Теперь из леса доносились совсем иные звуки. Это означало, что там пробудился совершенно новый набор обитателей.

— Смена вахты, — послышался из темноты голос Карен Кинг. Теперь они уже окончательно не видели друг друга. — И новая смена наверняка основательно проголодалась.

Чем больше ночь вступала в свои права, тем назойливее этот шум проникал в уши, становясь все громче и отчетливей. Совсем близко и где-то далеко кто-то скрипел, ухал, подвывал, хлопал, присвистывал, рычал и щелкал, как метроном. Сгрудившиеся в темноте человечки ощутили и вибрацию почвы, поскольку некоторые из насекомых предпочитали общаться между собой похлопываниями-постукиваниями по земле и прочим подходящим поверхностям. И студенты в этом языке не понимали ни слова.

Наконец все улеглись, поближе прижавшись друг к другу, и свернулись калачиками. Первая вахта досталась Амару Сингху. Вооружившись гарпуном, он забрался на лист, служивший самодельному форту крышей, и сидел там, напряженно выпрямив спину, — прислушивался, принюхивался. Воздух был густо разбавлен великим множеством всяких феромонов.

— Понятия не имею, чем пахнет, — признался молодой человек сам себе. — В жизни такого не нюхал.

Интересно, подумалось ему, а почему они вообще ощущают хоть какие-то запахи? Уменьшили их примерно в сто раз, даже чуть больше. Вероятно, и атомы, из которых состоит тело, тоже стократно уменьшились в размерах. Если так, то как же крошечные атомы тела взаимодействуют с гигантскими атомами окружающей среды? Не должно такое тело чувствовать никаких запахов! Да и вкуса, раз уж на то пошло. И на самом-то деле, почему они вообще дышать еще могут? Как уменьшенные во сто крат молекулы гемоглобина в их кровяных тельцах ухитряются связывать огромные молекулы кислорода из окружающего воздуха, которым они дышат?

— Парадокс, — сказал Амар остальным. — Как маленькие молекулы наших тел взаимодействуют с атомами нормального размера, из которых состоит окружающий мир? За счет чего мы чувствуем запах? За счет чего вкус? И за счет чего наша кровь вообще удерживает кислород? Мы уже давно должны быть мертвы.

Ответа ни у кого не нашлось.

— Может, Кински бы и ответил, — отозвался Рик из-под крыши.

— А может, и нет, — возразил Питер. — У меня есть подозрение, что в «Наниджен» и сами не до конца понимают, как работает их технология.

Хаттер уже не раз вспоминал про микропатию. Он украдкой осматривал свои руки и ноги, искал хотя бы малейшие царапины. Пока ничего не заметил.

— Может, микропатия как раз и вызывается этим самым размерным несоответствием на атомном уровне, — задумчиво проговорил он. — Может, это просто какой-то сбой во взаимодействии между маленькими атомами крови и большими атомами вокруг нас.

На грудь Амару залез клещ. Он смахнул его с рубашки и сбросил вниз, не желая причинять зла ни в чем не повинному созданию.

— А как насчет наших внутренних бактерий? — пришла ему в голову новая мысль. — Их же у нас в теле буквально триллионы. Они тоже уменьшились?

Никаких мыслей на этот счет тоже ни у кого не нашлось.

— А что будет, если наши внутренние бактерии вырвутся тут на свободу? — продолжал Сингх.

— Наверное, подохнут от микропатии, — откликнулся Рик.

Лес окутался призрачным серебристым свечением. Взошла луна и полезла по небу все выше и выше. И почти одновременно с ее восходом откуда-то из чащи донесся совершенно сверхъестественный гулкий вопль: «Пуу… ии… оо… о-о-о…»

— Господи, это еще что? — вскинулся кто-то из студентов.

— Думаю, это сова. Мы же все слышим на более низкой частоте, — отозвался кто-то еще.

Вопль прозвучал опять, на сей раз с верхушки дерева над ними — вопль, в котором удивительным образом смешались крик ярости и жалобный стон. Все чуть не собственной кожей ощутили смертоносное присутствие совы где-то прямо у себя над головами.

— Теперь я отлично понимаю смысл выражения «пугаться как мышь», — пробормотала Эрика. Жуткие крики смолкли, и по хлипкому навесу бесшумно промелькнула тень широченных крыльев. Сова нашла добычу покрупнее, всякие мелочи вроде уменьшенных во сто крат студентов ее явно не интересовали.

В ту же секунду что-то так жутко заскрежетало и заскрипело, что все разом вздрогнули. Земля затряслась.

— Там внизу кто-то есть! — взвизгнул Дэнни, вскакивая на ноги — и тут же едва не потерял равновесие, когда земля вспучилась и зашаталась у него под ногами, словно палуба корабля в шторм.

Остальные тоже скатились со своих постелей из листьев и расхватали мачете. Земля под ними продолжала стонать и сотрясаться. Амар схватил гарпун и занес его над головой. Сердце у Сингха молотилось как бешеное. Он был готов убивать. И сам это знал. Человечки внизу разбежались в разные стороны и прижались к частоколу. Никто не мог сообразить, что делать: срочно выметаться наружу или же ждать, пока неизвестная угроза наконец материализуется.

И вот наконец она появилась во всей своей красе — розовато-коричневый цилиндр ошеломляющей толщины. Вылезла прямо из вздувшейся пузырем земли, расталкивая собою комья грязи. Дэнни взвизгнул. Амар чуть было не ткнул в чудище гарпуном, но в самый последний момент придержал руку.

— Да это обычный земляной червяк, ребята, — сказал он, откладывая гарпун в сторону. Совсем ни к чему тыкать острыми предметами несчастное животное, которое волею судьбы вынуждено в поисках пропитания мирно копаться в грязи. Никому оно не угрожает, само небось перепугалось.

Земляному червю, похоже, и впрямь не понравилось обнаруженное на поверхности, поскольку он поспешно воткнулся обратно в землю, раздвигая ее, будто бульдозер. Резко сокращаясь, он втянулся обратно, отчего земля опять заходила ходуном, а частокол задрожал всеми своими кольями.

Когда луна поднялась совсем высоко, появились летучие мыши. Студенты услышали, как между деревьями и где-то высоко над ними заметались самые разнообразные звуки — начиная от посвистывания, повизгивания и покрякивания и заканчивая чем-то вроде стаккато кисточками на барабане. Звуки таинственные и жутковатые. Это летучие хищники обшаривали небо своими эхолокаторами в поисках добычи. Обычно сигнал, испускаемый сонаром летучей мыши, человеческому уху не слышен. Но в микромире летучие мыши блямкали, улюлюкали и попискивали почище погружающейся субмарины на экране кинотеатра.

Путешественникам удалось своими ушами услышать, как одна из мышей неподалеку от них захватывает и уничтожает цель — большого мотылька.

Атака началась с ленивого и небрежного «блям-блям-блям» — летучая мышь серией ультразвуковых сигналов идентифицировала цель, оценила ее размеры, определила расстояние до нее и направление. Сразу после этого сигналы участились и стали громче. Эрика Молл объяснила, что происходит:

— Вначале мышь получила только лишь «метку» мотылька на своем локаторе, посылая вперед сигналы в ультразвуковом диапазоне и слушая отражающееся эхо. Вернувшиеся обратно звуки подсказали ей местонахождение мотылька, его размеры и форму, а также направление, в котором он летит. Потом она нацелилась уже точно на него, потому-то сигналы и стали звучать чаще и громче.

Частенько в момент опознания цели мотылек пытается уйти из захвата локатором, издавая нечто вроде громкого барабанного боя.

— У мотыльков очень хороший слух, — добавила Эрика.

Она рассказала, что как только мотылек слышит сигналы сонара, так сразу же начинает ставить помехи. Барабанную дробь или потрескивание, тоже в ультразвуковом диапазоне, испускают специальные мембраны в брюшке насекомых. Эти звуки заглушают сигналы мышиного локатора, сбивают мышь с толку и делают мотылька невидимым для противника. Как только летучая мышь захватывает цель, испускаемые ею сигналы нарастают крещендо, чтобы заглушить ложные сигналы, которыми пытается прикрыть себя мотылек. «Пинг-пинг-пинг», — упорствует летучая мышь. «Пом-пом-пом», — защищается мотылек. Когда эта барабанная дробь резко обрывается, исход поединка хищника и жертвы совершенно ясен. Как, собственно, вышло и в ходе этой небольшой лекции Эрики.

— Короче, летучая мышь только что съела мотылька, — объявила она заинтересованным слушателям в заключение.

Как завороженные, все принялись прислушиваться к доносящимся с неба космическим звукам. Одна из летучих мышей, фыркнув своими бархатными крыльями, пронеслась прямо над фортом. От громкого плямканья ее эхолокатора студенты чуть не оглохли — у них звенело в ушах.

— Этот мир пугает меня до смерти, — призналась Карен Кинг. — Но почему-то я очень рада, что здесь оказалась. Наверное, я чокнутая.

— По крайней мере, здесь очень интересно, — заметил Рик.

— Был бы сейчас костер… — тихонько произнесла Молл.

— Нельзя. Это все равно что включить неоновую вывеску «Здесь есть еда» для всех местных хищников, — отозвался Питер.

Собственно, сама Эрика и отговорила их от затеи зажечь костер, приведя те же аргументы. Но все равно кто-то первобытный в ней страстно желал огня. Простого огня, жаркого, яркого, уютного. Огонь означал безопасность, еду, дом. Но сейчас вокруг были лишь тьма, холод и какие-то жуткие звуки. Девушка почувствовала, как биение ее сердца гулко отдается где-то у самого горла. Во рту пересохло. Эрика поняла, что охвачена страхом, куда более сильным страхом, чем она когда-либо испытывала в жизни. Какая-то примитивная часть ее сознания побуждала немедленно завизжать и со всех ног ринуться куда-то, не разбирая дороги, в то время как рациональная часть знала, что слепое бегство неизвестно куда в этих суперджунглях означает неминуемую смерть. Трезвый разум подсказывал, что необходимо сохранять тишину и не двигаться, но первобытный страх перед темнотой мог в любую минуту толкнуть на самые безрассудные поступки.

Темнота кольцами невидимого удава сжималась вокруг студентов все тесней и как будто бы внимательно наблюдала за ними.

— Все в жизни отдала бы сейчас за свет, — прошептала Молл. — Хотя бы за крошечный огонек. Сразу стало бы лучше.

Она почувствовала у себя на руке руку Питера.

— Не бойся, Эрика, — сказал он.

Девушка беззвучно расплакалась и крепко вцепилась в него.

Амар Сингх сидел, положив гарпун на колени. Он освежил кураре на остром конце, действуя практически на ощупь и очень надеясь на то, что не порежется сослепу. Питер взялся затачивать мачете. Слышно было только, как размеренно шуршит алмазный брусок да позвякивает стальное лезвие. Остальные лежали тихо — кто спал, кто лишь пытался уснуть.

Звуковой фон вдруг заметно изменился. На посапывающих путников мягким одеялом опустилась полная тишина. Это, собственно, их и разбудило. Все заворочались, навострили уши. Тишина казалась куда более зловещей, чем любой шум.

— А? Что происходит? — вскинулся Рик Хаттер.

— Разбирайте оружие! — быстро приказал Питер.

В темноте послышался звон — все быстро расхватали мачете и взяли их на изготовку.

Потом послышалось какое-то странное посвистывание — будто бы со всех сторон одновременно. Вот оно усилилось. Стало приближаться.

— Что это? — заволновались студенты.

— Похоже на сопение.

— Может, мышь?

— Нет, явно не мышь.

— По крайней мере, у него есть легкие.

— Угу… слишком много легких.

— Надевайте на лоб фонари, — распорядился Питер. — По моему сигналу включайте.

— Что за вонь?

Воздух заполнил острый запах какой-то тухлятины. Он все усиливался, становился все гуще и как будто бы прилипал к коже, словно жир.

— Яд, — коротко бросил Дженсен.

— Какого типа, Питер? — резко спросила Карен.

Молодой человек и сам уже лихорадочно перебирал в уме запахи всевозможных ядов. Ни один не подходил.

— Не знаю, что за…

И тут к ним с грохотом ломанулось что-то громадное, совершенно не видимое в темноте.

— Свет! — отчаянно выкрикнул Дженсен.

Разом вспыхнули несколько налобных фонарей, и лучи их скрестились на огромной сороконожке, которая, вихляя и пульсируя всем телом, оказалась уже совсем рядом. Кроваво-красная башка с четырьмя глазами, по бокам от нее пара красных клыков с черными кончиками, посредине какой-то хитроумно устроенный зев — рот не рот, не поймешь… Волнообразно извиваясь, тварь на удивление быстро передвигалась на всех своих сорока ножках, раскинутых по сторонам, поблескивала выпуклыми броневыми пластинами цвета красного дерева, в которые была закована с головы до хвоста. Гигантская сколопендра.

Глава 23

Папоротниковый овраг.

30 октября, 02:00

Сколопендра буквально проломилась сквозь самодельный частокол. Во все стороны полетели щепки. Студенты с криками и воплями бросились кто куда. У многоножек очень острое обоняние — к коварному нападению гадину наверняка подвиг унюханный человечий запах. Сороконожка поначалу обмишулилась, приняла за добычу обычный лист, служивший постелью, и глубоко вонзила в него клыки — все едва успели рассыпаться по сторонам. С поразительной прытью она обвилась вокруг листа и прямо-таки брызгала ядом, который галлонами извергался из ее клыков и наполнял воздух отвратительной вонью.

Обе передние ноги гигантской сороконожки — по-научному, ногочелюсти, заканчиваются острым когтем-клыком. В них находится яд, ими она первым делом и жалит добычу. Хотя вообще-то у этого создания выделяющими яд железами и похожими когтями-клыками снабжены все пары ног до единой, так что ужалить она может хоть хвостом, хоть брюхом. В общем, захватившая лиственную постель сколопендра буквально сочилась ядом.

В момент нападения Амар сидел на крыше укрытия. И когда сороконожка сокрушила хлипкую постройку, он свалился аккурат в середину кольца, образованного ее ощетинившимся острыми когтями телом. Студент прижался животом к земле и попробовал спрятать голову.

Карен, кое-что понимавшая в анатомии многоножек, громко крикнула:

— Следи за ее ногами! В каждой ядовитый шип!

Сингх перекатился на спину и пополз, отталкиваясь каблуками. Ноги твари так и плясали вокруг со всех сторон, едва не доставая до него брызгающими ядом острыми когтями-наконечниками. Сейчас точно проткнет!

— Амар! — завопил Питер. Он подскочил к сороконожке с мачете и принялся наотмашь рубить ее в надежде, что она отодвинется от Сингха, но острейший стальной клинок впервые оказался не у дел — от панцирных колец он только бессильно отскакивал. Под крики Амара и беспорядочное метание пересекающихся лучей света от налобных фонариков все остальные тоже набросились на скрутившуюся бубликом гадину со своими мачете и принялись неистово рубить, пытаясь отвлечь ее от Амара и дать ему возможность спастись.

Членистоногое неожиданно бросило лист и принялось водить башкой туда-сюда, открывая и закрывая передние ногочелюсти, готовые в любой момент схватить следующую добычу. Зрение у него было так себе, а вот нетерпеливо мотающиеся по сторонам усики-антенны запросто засекали даже малейший запах. Один из толстенных усиков задел Карен за плечо — да так, что девушка кубарем отлетела к порушенному частоколу.

Сколопендра проворно крутанулась на месте, нацелив на нее башку.

Едва только тварь повернулась к Кинг, лежащий на спине Амар немедля откатился вбок. Суматошно вскочив, он поднял гарпун.

— Эй!

Поскольку крик не дал никакого эффекта, Сингх попросту запрыгнул сколопендре на спину. Он зашатался на выпуклом панцире, но кое-как удержался, хотя ненадежная опора у него под ногами жутко вихлялась во все стороны. Выровнявшись, студент занес гарпун. Но куда его тут втыкать?

— Целься в сердце! — выкрикнула Карен.

Где у сколопендры сердце, Амар не имел ни малейшего представления. Под его ногами был лишь длинный извивающийся ряд бронированных сегментов.

— Куда?! — вопросил уже в полном отчаянии.

— В четвертый сегмент!

Амар быстро отсчитал четвертый сегмент от головы и занес гарпун, но вдруг замешкался. До чего эта сколопендра великолепна, просто глаз не отвести… Но в этот момент чудовище резко выгнуло спину, и Сингх, очнувшись, обеими руками резко воткнул гарпун куда-то себе под ноги — словно лед колол ломом. Воткнуть-то воткнул, только вот сам не удержался на ногах и кубарем полетел вниз, крепко приложившись о землю. Гарпун остался торчать в спине твари. Та опять резко выгнулась, завихляла всеми своими сегментами и закрутилась в тугой клубок. Ногочелюсти резко захлопнулись, и острый зуб одной из них чиркнул Амара поперек груди, разорвав его рубашку и обильно оросив молодого человека вонючим ядом.

Сингх скорчился на земле, подвывая от боли. Грудь его словно жгло огнем. А сколопендра тем временем словно с цепи сорвалась, яростно мотая во все стороны застрявшим гарпуном. Рик с Карен подбежали к месту боя и оттащили Амара подальше. Тварь, яростно шипя, все сгибалась и разгибалась. Гарпун по-прежнему торчал у нее в спине.

— Все наверх! — выкрикнула Кинг. — Сороконожки не умеют лазать по деревьям!

Лагерь они разбили у самого подножия дерева, а дерево это густо поросло мхом. Все с разбегу стали запрыгивать на мох и полезли наверх, быстро перебирая руками и ногами. Поскольку сила тяготения в микромире не столь велика, лезли уменьшенные люди быстро и без особых усилий. Амар попытался было последовать за всеми, но на все его тело волной обрушилась нестерпимая боль — и пальцем не пошевелить. Питер кое-как подсадил его, ухватив под мышки и стараясь не хвататься за рану у него на груди. Кое-как они долезли до какого-то глубокого дупла в паре футов над землей и свалились внутрь, после чего забрались поглубже в мох. А потом осторожно выглянули наружу.

Сколопендра, вихляя всем телом, ползла из обломков форта прочь. Над ней по-прежнему раскачивался торчащий гарпун. Было хорошо слышно, как она злобно шипит. Но далеко она не уползла. Вскоре тварь замерла, и ее сиплое дыхание прервалось. Удар Амара оказался смертельным. А состряпанный Риком кураре опять оправдал все затраченные на него усилия.

Все сбились в кучу в тесном, заросшем мхом дупле в паре футов над землей — сюда уж точно никакая сколопендра не сунется. Налобные фонари студенты выключили. Амар, судя по всему, пребывал в забытьи. Питер и Карен заботливо придерживали ему голову, пытались ему что-то говорить, успокаивали его. У Сингха был шок: он обильно потел, хотя температура у него, похоже, резко упала — кожа была холодной и липкой. Его завернули в серебристое термоодеяло из рюкзака.

Пострадавшего внимательно осмотрели в свете фонарика. Взмах острого клыка сороконожки вскрыл кожу и мышцы на груди до самой кости, и Амар наверняка потерял немало крови. Да еще и получил изрядную дозу яда — вон, вся грудь им заляпана. Совершенно неясно, сколько этого яда успело попасть в кровь и какими могут быть последствия.

Сингх в бреду лишь слепо отбивался от своих товарищей. Дыхание его участилось и стало поверхностным.

— Жжет… — простонал он.

— Амар, послушай меня. Ты получил серьезное отравление, — втолковывал ему Питер.

— Надо срочно уходить!

— Сейчас тебе нужен полный покой.

— Нет!

Раненый стал вырываться с такой силой, что на помощь Дженсену пришлось прийти всем остальным.

— Вон оно ползет! — стонал Сингх. — Сейчас будет здесь!

— Да кто?

— Мы все умрем! — выкрикнул Амар и опять стал вырываться.

Все крепко держали его, пытаясь успокоить.

Питер знал, что яд многоножек пока не особо изучен наукой. Ни сыворотки, ни какого-то другого противоядия от таких укусов просто не существует. Дженсен опасался, что токсин может вызвать остановку дыхания. Рядом симптомов отравление ядом сороконожки очень походило на бешенство. Амар испытывал приступы гиперестезии — повышенной болевой чувствительности, а все окружающее воспринимал тоже чрезмерно чутко. Все звуки казались ему слишком громкими, он болезненно съеживался даже при малейшем прикосновении к коже и все время пытался сорвать с себя одеяло, повторяя: «Жжет, ой как жжет!»

Питер ненадолго включил фонарик, чтобы еще раз осмотреть Сингха.

— Выключи! — тут же завопил тот, отмахиваясь обеими руками. Так, еще и светобоязнь. Глаза наполнены слезами, стекающими по лицу, хотя он не плачет. Но хуже всего эта навязчивая убежденность в том, что он обречен. Вбил себе в голову, что в любой момент произойдет нечто ужасное. Только и стонет: «Надо уходить! Вон оно! Сейчас будет здесь!», но так и не говорит, что это за «оно».

— Бежим! — опять выкрикнул Амар и сделал попытку выбраться из дупла и выпрыгнуть вниз. Дженсен и все остальные терпеливо боролись с ним, держа его за руки и за ноги. Не хватало еще, чтоб он и впрямь спрыгнул с дерева в ночь.

Амар Сингх долго еще вырывался и несвязно бормотал, но ближе к утру немного поутих. Состояние его вроде как стабилизировалось. Или, наверное, он просто вымотался, устал. Питер счел это добрым знаком. Надо надеяться, что он все-таки выкарабкается.

— Я сейчас умру, — прошептал Амар.

— Умрешь, но только не сейчас. Когда-нибудь потом, — отозвался Дженсен.

— Я потерял веру. Когда я был маленьким, то верил в реинкарнацию. А теперь знаю, что никакой жизни после смерти не существует.

— Это яд в тебе говорит, Амар.

— Я стольким в своей жизни причинил зло! Стольких обидел! Теперь уже никак не исправишь.

— Да ладно тебе, Амар! Никому ты зла не причинил.

Питер очень надеялся, что голос у него звучит достаточно убедительно.

Все это происходило в полной темноте, поскольку включать фонарики они так и не осмеливались. Эрика Молл жутко боялась темноты еще с детства, и под бессвязное бормотание Сингха страх этот навалился на нее с новой силой. Страдания Амара терзали Эрику куда сильнее, чем всех остальных. Она крепилась-крепилась, но потом все-таки расплакалась. И никак не могла прекратить.

— Кто-нибудь заткнет эту бабу в конце-то концов?! — взвизгнул Дэнни Мино. — Мало того, что Амар спятил, так теперь еще и такое слушать прикажете? Эти сопли действуют мне на нервы!

И он тут же принялся ожесточенно скрести обеими руками физиономию, пощипывать себя за нос, то и дело залезая в него пальцами.

Питер обратил внимание, что Дэнни тоже далеко не в порядке, но неотложного внимания требовала в первую очередь Эрика. Обняв рыдающую девушку за плечи, Дженсен погладил ее по волосам. Они вроде как любовники, но любовь тут сейчас ни при чем. Это вопрос выживания. Нужно просто не дать всем этим людям пропасть ни за грош.

Молл затянула молитву по-немецки:

— Vater unser im Himmel…

— Обращается к Богу, когда наука обломалась, — фыркнул Мино.

— Да много ли ты знаешь о Боге? — бросил ему Хаттер.

— Ровно сколько и ты, Рик.

Остальные пробовали спать. Мох был теплым и пушистым, а жуткая схватка со сколопендрой отобрала у студентов последние силы. Заснуть все побаивались, но постепенно сон все-таки взял их одного за другим в свои мягкие руки.

Глава 24

Гонолулу, Китайский квартал.

30 октября, 11:30

Сидя за столиком закусочной под названием «Пальчики оближешь» в самом центре Гонолулу, лейтенант Дэн Ватанабэ благоговейно подносил ко рту «спам-суши» — в отличие от обычных суши, вместо рыбы к плитке спрессованного риса ленточкой водорослей был аккуратно примотан кусочек консервированной ветчины «Спам»[7]. Откусил кусочек. Сухие водоросли, рис и чуть поджаренная солоноватая ветчинка вкупе со всевозможными специями сложились на языке в такую вкусовую комбинацию, какую не отведаешь нигде кроме Гавайев.

Полицейский не спеша прожевал лакомство, наслаждаясь вкусом и ароматом. Во время Второй мировой простецкие консервы марки «Спам», давно ставшей именем нарицательным, завозили на Гавайи буквально целыми пароходами. Можно сказать, что американские солдаты на одном только спаме и одолели врага: спам и атомная бомба были полной гарантией американской победы. Пока солдаты воевали, народ на Гавайях успел основательно пристраститься к заморскому консервированному продукту, и теперь эта любовь, похоже, не умрет никогда. Вдобавок Дэн Ватанабэ считал эти консервы отличным стимулятором умственной деятельности. Вот и сейчас, работая над сложным делом, он решил предварительно хорошенько прочистить мозги старой доброй прессованной ветчиной из банки.

Задачка действительно была не из простых. Он уже всю голову сломал, пытаясь найти какие-то концы в деле об исчезновении одного из ведущих руководителей компании «Наниджен». Означенный руководитель, Эрик Дженсен, предположительно утонул в районе Макапуу-пойнт, когда его заглохший катер снесло в зону сильного прибоя. Однако тело так и не было обнаружено. В заливе Молокаи между Макапуу-пойнт и одноименным островом архипелага полным-полно белых акул, так что тело вполне могли и просто съесть. Но все-таки с наибольшей вероятностью его должно было выбросить где-то в районе Коко-хед — специалисты уже прикинули направление и силу господствующих ветров и течений. Но оно все равно куда-то делось. Непонятно. А потом, вскоре после происшествия с Эриком, на Гавайи заявляется его брат, Питер Дженсен.

И тоже бесследно исчезает.

Недавно в полицию Гонолулу поступил телефонный звонок от начальника службы безопасности «Наниджен», Дональда Макеле, который заявил о пропаже семи студентов-дипломников из Массачусетса, а также одного из ведущих руководителей «Наниджен» по имени Элисон Ф. Бендер. Среди пропавших студентов — Питер Дженсен. Студенты вели с «Наниджен» переговоры насчет своего будущего трудоустройства. Означенные восемь пропавших, включая эту самую Бендер, вечером куда-то уехали и до сих пор не вернулись.

Звонок Дона Макеле перевели на службу поиска пропавших без вести департамента полиции города Гонолулу. Оформили честь по чести заявление, включили соответствующее сообщение в ежедневную сводку. Ватанабэ, просматривая ее утром, сразу обратил на него внимание. Выходит, пропали уже двое руководителей «Наниджен» — Эрик Дженсен и Элисон Бендер. Плюс семеро студентов.

Итого девять, и все так или иначе связаны с «Наниджен». Так вот просто взяли и испарились.

Конечно, на Гавайях и без того регулярно кто-нибудь пропадает, особенно молодежь. Туристы, так их… С прибоем шутки плохи. Тем более когда бухой или обкуренный. Навидались мы таких — так обдолбаются, что даже имя-фамилию не могут вспомнить. А то еще сорвутся вдруг на Кауай вертолетом или в горы с рюкзачками бродить — а в башку и не приходит, что надо бы и дружков-родственничков известить. Но чтобы сразу девять человек, да еще и все из одной фирмы? Причем в разных местах и при совершенно разных обстоятельствах?

Дэн Ватанабэ залпом допил черный кофе и прикончил суши. Его терзало какое-то неприятное предчувствие, смешанное с чисто профессиональным интересом. Коп прямо носом чуял — пахло очередным уголовным делом. Причем висяком.

— Подлить? — Рядом возникла Мисти, официантка, с кофейником в руке.

— Нет, спасибо.

Кофе тоже был местный — «Кона», и такой крепкий, чтобы даже с одной чашечки все в голове мигом вставало на свои места.

— Десерт, Дэн? У нас сегодня кокосовый тортик по-гавайски.

— Мисти, ты хочешь, чтоб я лопнул? Не, я сегодня на спаме, спасибо.

Официантка оставила на столе счет, и полицейский уставился за окно. Мимо брела пожилая китаянка с магазинной тележкой, полной всевозможных покупок, среди которых была завернутая в газету большая рыбина с торчащим из обертки хвостом. Вдоль по улице быстро пронеслась темная тень от облака, ненадолго накрывшая прохожих. То солнце шпарит, то вдруг тучи, то опять просвет — обычная погодка для Оаху. Пассат, так его, это из-за него каждый раз такая вот катавасия. То дождь, то солнце. Над горами сейчас небось радуга.

Дэн нацепил темные очки и не спеша двинулся в сторону управления полиции, ощупывая языком зубы. Черт, опять в этом спаме жилка попалась. Пока лейтенант добирался до своего кабинета, он успел все хорошенько обдумать.

Решил, что начинать надо с «Наниджен».

Только по-тихому.

Вопрос довольно щепетильный. «Наниджен» — компания богатая, директор большая шишка. Как знать, наверняка и к властям вхож. В общем, времени уйдет вагон. А ведь еще и текучка висит — тот совершенно дикий случай с тремя мертвецами в адвокатской конторе. Тоже массовка: адвокат Вилли Фонг, частный детектив Маркос Родригес и какой-то неопознанный азиат. Причина смерти — обильное кровотечение от многочисленных порезов, полученных неизвестно как в запертом изнутри кабинете Фонга. Короче говоря, с «запуткой Вилли Фонга», как Дэн предпочитал называть это дело про себя, придется пока подождать. Все равно никаких подвижек в ближайшее время не предвидится.

В управлении Ватанабэ первым делом заскочил к своему непосредственному начальнику Марти Каламе.

— Этой историей с «Наниджен» стоит заняться поплотней, — заявил лейтенант.

— И почему же, Дэн? — поинтересовался Калама, по привычке быстро помаргивая.

Ватанабэ знал, что методы его работы начальник обычно не обсуждает. Каламе просто хотелось знать, что он задумал, какие у него резоны.

— Конечно, для начала надо просто выждать — вдруг эти пропавшие сами собой объявятся, — ответил Дэн. — Если же они не найдутся — сформируем группу, начнем работать. А пока я хочу сам кое-что покопать. Неофициально.

— Подозреваешь какой-то криминал?

— До конца не уверен. Но что-то тут не складывается.

— Ладно, — сказал Марти. — Давай по порядку.

— Взять хотя бы Питера Дженсена. Когда я показывал ему видео, как тонет его брат, Эрик, он вроде бы как узнал одну тетку, которая там тоже была и все видела. Но потом вдруг стал изворачиваться — мол, никого не знаю, первый раз вижу. По-моему, врет. Потом двое моих ребят скатались в «Наниджен» — разузнать побольше про этого Эрика Дженсена, ну, того, который утонул. Встретили там генерального, Дрейка по фамилии. Он был очень вежлив и все такое, но… Ребята говорят, что при разговоре он сильно вилял и заметно нервничал, хотя нервничать ему вроде бы не с чего.

— А может, этот мистер… гм…

— Дрейк.

— …Дрейк просто переживал из-за пропажи своего заместителя?

— Скорее, он вел себя как человек, у которого труп в багажнике, — брякнул Ватанабэ.

Марти Калама строго пригляделся к нему сквозь стекла очков без оправы.

— Дэн, все это пока всего лишь домыслы. Есть что-нибудь более материальное? Какие у тебя основания полагать…

Лейтенант похлопал себя по животу.

— Кишками чую. Спам мне все подсказал.

Калама кивнул.

— Ладно, только поаккуратней.

— С чем?

— Ты ведь в курсе, чем занимается «Наниджен»?

Ватанабэ криво улыбнулся. М-да, промашечка. Откуда же ему быть в курсе — пока только одно название и слыхал.

— Делает маленьких роботов, — продолжал Марти. — Реально маленьких.

— Ладно, и что?

— Такие компании обычно сотрудничают с правительством. В том-то вся и беда.

— А вы сами-то что знаете про «Наниджен»? — спросил у босса Ватанабэ.

— Я просто коп. А копам такие знания к чертям не сдались. Не трогай говно — вонять не будет.

Дэн ухмыльнулся.

— Постараюсь, чтоб вас не забрызгало.

— Хрена с два ты постараешься! — рявкнул Калама. — Проваливай уже!

Сняв очки, он протер их бумажной салфеткой, а потом проводил взглядом уходящего подчиненного. Парень просто умница, хоть на вид и не скажешь. Такого детектива только поискать. Правда, от таких вот умниц как раз и больше всего заморочек. Но, как ни странно, всякие заморочки Марти Калама в чем-то даже любил.

Глава 25

Папоротниковый овраг.

30 октября, 07:00

Наступило утро. Шестеро уцелевших студентов понемногу заворочались и стали потягиваться, задевая друг друга в тесном кармане из мха на двухфутовой высоте, что спрятался посреди тропического леса на самых задворках Коолау-Пали. Запели птицы — непривычно медленно и басом. Пение это больше походило на те звуки, которыми приветствуют друг друга киты в морских глубинах.

Питер Дженсен высунул голову из дупла на стволе цветущей охии и огляделся по сторонам. Внизу виднелись обломки форта, разгромленного сколопендрой. А вон и сама сколопендра. Муравьи уже деловито разделывают ее, тащат по частям домой.

Почти как на самом дне моря, подумалось вдруг Питеру. Море джунглей такое же глубокое, как любой из океанов.

Он выгнул шею и посмотрел вдоль древесного ствола вверх. Деревце было молодое и невысокое, и его крону густо усыпали ярко-красные цветы — ну прямо вспышка праздничного салюта.

— Пожалуй, есть смысл залезть наверх. По крайней мере, попробовать, — сказал Дженсен.

— Зачем? — удивился Рик.

Питер взглянул на часы.

— Хочу посмотреть на автостоянку. Чтобы убедиться, что мы идем в правильном направлении. А заодно и проверить, что там творится.

— Разумно, — согласился Хаттер.

Затем они с Дженсеном втянули головы обратно. Все уже кое-как расселись по краям заросшей мхом пещерки, в центре которой лежал завернутый в одеяло Амар — он заснул-таки в конце концов. Слева на голове у него виднелась длинная царапина — от виска чуть ли не до самой макушки. Просто царапина? Или, не дай бог, признак подступающей микропатии? Как бы там ни было, с Сингхом решили оставить Рика — пусть приглядывает за ним хорошенько, а остальные тем временем попробуют залезть на верхушку дерева. Радиогарнитур было четыре штуки. Одна останется у Хаттера, другие разберет группа древолазов.

— Сохраняем радиомолчание, пользуемся только в крайнем случае, — напомнил Питер.

— Думаешь, кто-то из «Наниджен» может подслушать? — спросила Карен.

— Рации берут всего на сто футов. Но если Дрейк подозревает, что мы еще живы, он вполне может специально прослушивать эфир. Он на все способен, — сказал Дженсен.

Студенты приготовились лезть наверх. На первом этапе роль ведущего взял на себя Питер — надел пояс с катушкой веревки, обнаруженный в рюкзаке, взял веревочную лестницу. Карен прихватила духовую трубку Рика Хаттера, банку со стрелками и бутылку с кураре — на время экспедиции на дерево должность охотника перешла к ней.

Лезть вверх по стволу оказалось на удивление легко и просто. Всегда было куда поставить ногу или за что зацепиться рукой — тут и там то кустик мха, то нарост лишайника, а то и просто выступ в грубой неровной коре. Вдобавок в микромире они стали гораздо сильнее — подтянуться на одной руке теперь было отнюдь не проблемой, даже если хватаешься не всеми пальцами. Если вдруг нечаянно свалился — тоже ничего страшного. Ничем особенным это не грозит. Встал и отряхнулся.

Впереди группы шли все по очереди, меняясь после каждого отрезка пути — один, прихватив веревочную лестницу, лезет вверх, другой при помощи размотанной с катушки веревки его страхует. Дальше надежно привязанная веревочная лестница сбрасывается вниз, остальные спокойно забираются по ней, и все начинается по новой, только уже с другим ведущим.

Древесный ствол покрывала морщинистая кора, поверхность которой густо усеивали скопления мха и печеночников — крошечных, порой даже микроскопических растений, которые для маленьких человечков больше походили на густые заросли крепкого кустарника. Кроме того, к коре в изобилии прилепились лишайники великого множества разновидностей — оборчатые, кружевные, шишковатые… Листья у дерева были почти круглыми, кожистыми и крепко держались на причудливо изогнувшихся ветках.

Довольно скоро Дэнни Мино сдался.

— Все, больше не могу, — объявил он, плюхаясь на пушистый и теплый от солнечных лучей лишайник, облепивший ветку.

— Хочешь подождать нас здесь? Мы-то дальше полезем, — сказал Питер.

— Вообще-то говоря, чего я сейчас хочу, так это спокойно сидеть в кофейне на Гарвард-сквер, потягивая эспрессо и почитывая Витгенштейна[8], — слабо усмехнулся Мино.

Дженсен сунул ему гарнитуру.

— Вызывай, если что.

— Ладно.

Питер положил Дэнни руку на плечо.

— Все будет хорошо.

— Сильно сомневаюсь, — отозвался Мино, поудобнее устраиваясь на пушистом лишайнике.

— Нельзя сейчас сдаваться, Дэнни.

Уставший студент насупился, откинулся на спину и нацепил гарнитуру. Пробубнил в микрофон:

— Проверка связи, проверка связи.

Его голос под треск помех продублировался в наушниках гарнитур, которые остальные держали в руках.

— Эй! Тишина в эфире… — начал было Питер.

— Вин Дрейк! Срочно на помощь! SOS! Мы застряли на дереве! — завопил вдруг Дэнни в свой микрофон.

— Немедленно выруби!!! — рявкнул Дженсен.

— Я просто пошутил.

— Есть! Выход в эфир!

Джонстон с наушниками на голове склонился к экрану пеленгатора в кокпите гексапода. Громко заржал.

— Вот мудаки! Дрейка вызывают, помощи просят!

Глаза его вскинулись вверх и внимательно обшарили лесной полог.

— Они на дереве, где-то прямо над нами.

Телиус хмыкнул. На шее у него висел бинокль. Он встал и принялся методично обшаривать линзами кроны деревьев. Следил, нет ли где движения, не слышно ли голосов. Шпионы укрылись где-то наверху. Так сразу и не найдешь.

Ничего не обнаружив, Телиус молча ткнул пальцем — давай, мол, вперед.

Его напарник шевельнул джойстиком. Гексапод бодро взял с места и быстро и плавно зарысил по бурелому заросшего лесного дерна. Он несся почти бесшумно — только моторчики в суставчатых ногах повизгивали.

Телиус опять ткнул пальцем в какое-то дерево. Панданус, винтовая пальма. «Наверх!» — жестом показал напарнику.

Джонстон что-то включил, и когти на ногах гексапода моментально убрались внутрь, открывая мягкие подушечки с чрезвычайно тонкими щетинками. Это была нанощетина — примерно такая же, как на лапках гекконов, которые легко прилипают к любой поверхности, даже к стеклу. Практически не сбавляя хода, гексапод подлетел к пальме, запрокинулся назад и резво побежал прямо по стволу наверх. Пристегнутые ремнями седоки будто бы и не заметили, что перемещаются уже по вертикали. Равно как не замечали они и самой силы тяготения — если вообще про такую силу слыхали. Подумаешь, эка невидаль.

Тем временем крошечные древолазы добрались уже почти до самой верхушки. Роль ведущего в ходе финального рывка досталась Карен Кинг. Она ловко взобралась по длинной, торчащей вверх ветке к яркому солнечному свету. Вот это вид! Глаз не отвести! Остальные по очереди забрались к ней по веревочной лестнице и встали рядом. Под легким ветерком ветка слегка покачивалась. Вокруг вспышками фейерверка сияли красные шары цветов с острыми стрельчатыми лепестками, наполнявшие воздух невероятно сладким ароматом.

Сквозь цветы и листья проглядывали долина Маноа и окружающие ее горы. Крутые склоны, одетые в зелень и изрезанные ущельями и утесами, падали вниз с укутанных облаками скалистых вершин. В каменистых разломах лесистых откосов струились водопады. Танталус — зазубренный ободок потухшего кратера — смотрел на долину с севера. А на юго-западе, за узким горлышком долины, вздымались высотки Гонолулу, полускрытые утренней дымкой. Ничего себе — город-то, оказывается, совсем рядом! Но даже если так, то главное здание «Наниджен», скрывавшееся где-то за Перл-Харбором, для них все равно что в миллионе миль отсюда…

А вон и оранжерея, и вожделенная автостоянка на юго-востоке — грязноватая грунтовая площадка, усеянная лужами. Пусто. Ни одной живой души, ни единой машины. За ней в конце узкого распадка маячит темный зев тоннеля, пробитого в почти отвесной скале. Видны и ворота. Закрытые.

Питер сориентировался по компасу.

— Стоянка на ста семидесяти градусах, это юго-восток, — объявил он остальным, приглядевшись к циферблату, а потом бросил взгляд на часы. Половина десятого утра. Грузовик приедет не раньше полудня. Если только и в самом деле приедет. В данный же момент долина будто вымерла.

Откуда-то из листвы над головами студентов донеслось странное громкое хлопанье. Все инстинктивно вжали головы в плечи и забились кто куда, судорожно хватаясь за черенки и листья. Питер ничком повалился на ветку и завопил:

— Осторожно!

Мимо промелькнула бабочка. Громко ухая отливающими на солнце золотистыми оранжево-черными крылышками, она заплясала в воздухе — как будто насекомому просто нравилось купаться в воздушных потоках. Потом бабочка зависла, громоподобно трепеща крыльями, и опустилась на красный цветок.

Внутри него поблескивали капли нектара. Бабочка выпустила хоботок — будто шланг размотала, — опустила его поглубже и нащупала каплю. Явственно послышались причмокивания — насекомое принялось целыми галлонами перекачивать нектар себе в желудок.

Дженсен рискнул приподнять голову.

Карен покатывалась со смеху.

— Видел бы ты себя, Питер! Герой! Бабочки испугался!

— Больно уж зрелище, гм… впечатляющее, — отозвался парень с пристыженным видом.

Эрика тут же растолковала всем, что бабочка эта чисто гавайская и называется она камехамеха. Насекомое продолжало деловито хлопотать над цветком, засовывая хоботок то туда, то сюда. Легкий ветерок то и дело доносил до человечков издаваемый ею неприятный горьковатый запах. Все сошлись на том, что бабочка классная, только вот больно уж воняет.

— Это химическое средство самообороны, — объяснила Эрика Молл. — По-моему, фенол. На вкус такая горечь, что любую птицу просто стошнит.

На людей бабочке было глубоко начхать. Насытившись, она мощными взмахами крыльев снялась с цветка и, подхваченная ветерком, скрылась где-то на просторах голубого воздушного океана.

Бабочка преподала людям очень полезный урок. Цветы вокруг буквально сочились сладким сахарным сиропом. Как раз то, что надо, чтобы поддержать силы. Первой к ближайшему цветку подобралась Карен — осторожно, на четвереньках. Она пролезла между узких стрельчатых лепестков внутрь к огромному шарику нектара и принялась черпать это лакомство обеими руками, отправляя его в рот.

— Ребята, обязательно попробуйте! — приглушенно донесся откуда-то из глубины цветка ее восторженный голос — снаружи торчали только ноги. Едва проглотив первую пригоршню нектара, Кинг сразу ощутила, как все ее тело на глазах наполняется энергией.

Остальные немедленно последовали ее примеру. Они набросились на нектар и жадно лакали его, стараясь захватить побольше.

Пока все наслаждались нектаром, Питер ухватил уголком глаза какое-то движение вдалеке.

— Кто-то едет! — выкрикнул он.

Все оторвались от сладких капель. И впрямь — на извилистой дороге, ведущей из Гонолулу, показался автомобиль. Какой-то черный пикап. Обогнул утес, одолел подъем, остановился перед воротами тоннеля. А вот и водитель — вылез, топчется рядом. Питер, который наблюдал за происходящим в бинокль, увидел, как человек вытаскивает из открытого кузова большой желтый прямоугольник и крепит его к воротам.

— Приделывает какой-то знак, — сообщил Дженсен остальным.

— Что на нем написано? — спросила Карен.

Питер покачал головой.

— Не разобрать.

— А это случайно не тот грузовик?

— Погоди.

Человек сел в кабину и проехал за ворота, которые закрылись за ним сами собой. Через несколько мгновений пикап вынырнул с другой стороны тоннеля, спустился в ложбину и остановился на стоянке. Водитель вышел.

Дженсен не отрывал глаз от бинокля.

— По-моему, это тот самый тип, что выкопал станцию. Мускулистый, в гавайке. На пикапе надпись: «Служба безопасности».

— Не похоже, чтоб на нем доставляли образцы, — заметила Карен.

— Да уж, пожалуй.

На стоянке тем временем человек расхаживал туда-сюда, разбрасывал что-то ногами и приглядывался к земле. А потом он опустился на колени и стал шарить рукой под зарослями белого имбиря.

— Ощупывает землю по краю стоянки, что-то ищет, — сказал Питер.

— Нас? — предположила Кинг.

— Похоже на то.

— Плохо.

— А теперь вызывает кого-то по рации. Так-так.

— Что?

— Смотрит прямо на нас!

Карен усмехнулась.

— Как же это он нас увидит?

— Он тычет рукой прямо в нас. И говорит в рацию. Похоже, он знает, где мы.

— Просто невероятно, — сказала Кинг.

Человек тем временем успел обойти пикап сзади и теперь вытаскивал из кузова какой-то баллон со шлангом. Закинув его ремнем на плечо, он стал обходить стоянку по краю, опрыскивая растительность, после чего щедро облил и саму стоянку.

— Что это все значит? — спросила Эрика.

— Ядохимикаты, и к бабке не ходи, — ответила ей Карен. — Они знают, что мы живы. Догадались, что мы хотим тайком пролезть в доставочный грузовик, вот и зачищают стоянку. И я уверена, что никакого грузовика теперь не будет. Они пытаются запереть нас в этой долине. Решили нас прямо здесь уморить.

— Они сильно обломаются, — сказал Питер.

Кинг по-прежнему была настроена чрезвычайно скептически.

— С чего это? — мрачно усмехнулась она.

— План придется пересмотреть, — объявил Дженсен.

— Каким образом? — спросила Карен.

— Отправимся на Танталус.

— На Танталус?! Но это же полное безумие, Питер!

Однако Дженсен спокойно объяснил свою мысль:

— Там тоже есть база «Наниджен». На ней могут быть люди. Может, они и помогут нам, как знать. А еще Джарел Кински говорил, что там есть какие-то самолеты. Микропланы, как он их назвал.

— Микропланы? — удивленно повторила Карен.

— В общем, я уже вроде такой микроплан видел. И вы, ребята, тоже — помните? В машине у брата нашел. Мы с Амаром осмотрели его под микроскопом. Кокпит, приборы, все дела. Может, получится угнать несколько штук и просто улететь оттуда.

Кинг в полном изумлении уставилась на Питера.

— Все это полное, абсолютное сумасшествие! Да ты же ровным счетом ничего про эту базу не знаешь!

— Ну, по крайней мере, на Танталусе они нас точно не ждут, так что на нашей стороне фактор внезапности.

— Да ты только посмотри на эти горы! — крикнула Карен Дженсену, указующе взмахнув рукой. Вершина и впрямь громоздилась над ними где-то в недостижимой дали — остов потухшего вулканического кратера, к которому чуть ли не вертикально вздымались заросшие буйной тропической растительностью каменистые откосы. — Две тысячи футов, Питер! — Она примолкла и ненадолго задумалась, что-то высчитывая в уме. — Да для нас это, как сразу на семь Эверестов забраться!

— Зато нас значительно меньше сдерживает сила тяготения, — спокойно ответил Дженсен, который успел опять поднести к глазам бинокль и теперь внимательно обследовал окрестности Танталуса. А вот и огромный округлый камень, приметно выделяющийся на открытом пространстве у самой кромки кратера. — Похоже, это и есть тот самый Большой Булыжник. Если верить карте, база где-то прямо под ней.

Саму базу молодой человек, конечно, не высмотрел — она небось всего несколько футов в поперечнике, с такого расстояния даже в бинокль не углядишь. Вытащив компас, он взял пеленг на камень.

— Отсюда на ста тридцати градусах. Если просто следовать компасному курсу…

— На это уйдут недели, — отмахнулась Карен. — А у нас от силы пара дней, потом микропатия всех покосит.

— Солдаты, — сказал ей Дженсен, — проходят за день до тридцати миль…

— Питер, но мы-то не солдаты! — простонала Эрика.

— Пожалуй, попробовать можно, — с сомнением в голосе произнесла Кинг. — Но как же Амар? Он не может идти.

— Мы его понесем, — ответил Питер.

— А с Дэнни что делать? — продолжала Карен. — Он же как заноза в заднице!

— Дэнни — один из нас. Придется о нем позаботиться, — твердо заявил Дженсен.

В этот самый момент пискнула рация. Сквозь треск помех послышался чей-то срывающийся на крик взволнованный голос, лихорадочно повторяющий одни и те же слова. Вызывал Дэнни.

— Помяни черта… — буркнула Кинг.

Питер надел гарнитуру и чуть не оглох от отчаянных воплей Мино:

— На помощь! Господи! На помощь!!!

Дэнни Мино со всеми удобствами примостился на одной из нижних веток, пригрелся на солнышке и задремал. Он сладко посапывал, свесив челюсть, — самая длинная и ужасная в его жизни ночь отобрала у него чуть ли не все оставшиеся силы. Приближения какого-то странного звука, похожего на цокот лошадиных копыт, он просто не услышал. Вскоре звук доносился уже со всех сторон одновременно — его источник завис, как вертолет, внимательно изучая спящего Дэнни ничего не выражающими глазами. Источником таинственного звука была оса.

Сев на ветку, она осторожно приблизилась. Слегка коснулась левого плеча спящего усиком-антенной. Ощупала его горло, щеки, попробовала кожу… Кожей своей — бледной, мягкой — заснувшее существо очень походило на гусеницу. Годится. Подходящий инкубатор. Из конца брюшка осы быстро вылезла длинная трубочка, похожая на отрезок садового шланга. На самом конце его находилось нечто вроде сверла или бура. Оса воткнула наконечник под кожу и тут же впрыснула анестетик. Бур заработал, погружаясь все глубже и глубже.

При этом оса неустанно издавала какие-то задыхающиеся звуки, до удивления похожие на стоны роженицы.

Дэнни по-прежнему спал, но сюжет его сна вдруг резко переменился. Теперь он держал в объятиях какую-то молодую красотку. Она была совершенно голая и страстно постанывала. Они целовались. Он ощутил, как ее язык пролезает куда-то к горлу… Поднял взгляд… А глаза-то у нее в сеточку, все вспучиваются и вспучиваются, закрывая девичье лицо… Она все крепче сжимает объятия… И тут парень вздрогнул и проснулся.

— А-а-а!!!

Он таращился прямо в выпуклые глазищи огромной осы. Она крепко держала его всеми своими огромными лапками, глубоко погрузив жало ему в плечо. А он ничего и не почувствовал! Рука словно чужая.

— Нет! — взвизгнул Мино. Он ухватился за жало обеими руками и попытался его выдернуть. Но оса уже сама вынула свой инструмент, отпустила его и улетела прочь.

Дэнни перекатился на спину, хватаясь за продырявленную руку.

— Ау! А-а! Помогите!!!

Рука бессильно свисала с плеча мертвым грузом и ничегошеньки не чувствовала, будто ее под завязку накачали новокаином. Студент заметил в рукаве рубашки небольшое отверстие, вокруг которого быстро расплывалось темное пятно — кровь! Он сорвал с себя рубашку и уставился на дыру в руке. Она была аккуратненькая, с ровными краями, словно просверленная сверлом, и слегка сочилась кровью. И ни боли, вообще ничего.

Мино цапнул гарнитуру.

— На помощь! Боже! Помогите!

— Дэнни? — прорезался в наушниках голос Питера.

— Меня что-то укусило… Боже!

— Кто укусил?

— Я ничего не почувствовал… Она как мертвая…

— Кто мертвая?

— Рука. Она такая огромная…

Голос Мино сорвался на испуганный шепот.

На связь вышел и Рик Хаттер — из устланного мхом дупла, в котором он остался с Амаром Сингхом.

— Что случилось?

— Дэнни укусили, — сообщил ему Питер. — Дэнни… Оставайся там. Я уже спускаюсь.

— Я ее прогнал! — крикнул Мино.

— Молодец.

Дэнни скрючился на ветке, стараясь не смотреть на продырявленное плечо. Кровь медленно просачивалась на рубашку. Он потрогал себя за лоб. Нет ли температуры? Может, это просто бред? Студент принялся монотонно бормотать:

— Это не яд… Все хорошо… Не яд, не яд…

Дженсен прихватил с собой аптечку. Он ловко и быстро спустился по стволу, попеременно перехватывая руками подвертывающиеся выступы и иногда повисая просто на пальцах, и увидел свернувшегося клубком Мино с белым как простыня лицом. Рука у него, похоже, не действовала — она висела плетью.

— Ничего не чувствует, — пролепетал Дэнни.

Питер сдернул с него рубашку и осмотрел дыру в руке. Похоже на колотую рану. Он промокнул вокруг йодом, ожидая услышать крики и вопли, — йод все-таки жжется, но «пациент» даже не вздрогнул.

Тогда Дженсен стал искать признаки отравления ядом. Для начала он заглянул Мино в глаза — нет ли характерного сужения или растяжения зрачков? Вроде ничего. Затем Питер пощупал ему пульс и послушал дыхание. Оценил цвет кожных покровов — не изменился ли? Душевное состояние тоже вроде без изменений — Дэнни просто смертельно напуган, и только. Дженсен внимательно осмотрел его руку — нормального цвета, разве что немного опухла. Ущипнул ее.

— Чувствуешь что-нибудь?

Дэнни помотал головой.

— Голова кружится? Болит?

— Не яд… не яд…

— Тоже думаю, что яд тут ни при чем.

Если бы укус оказался ядовитым, Мино давно уже стало бы совсем плохо — он бы от боли катался, а то и вовсе бы умер. Но все его жизненные функции были более или менее в норме.

— Ты сказал, что прогнал ее. Так кто это был? — спросил Питер.

— Пчела или оса, — прошелестел Дэнни. — Не знаю.

Осы гораздо более распространены, чем пчелы. На Гавайях их, наверное, тысячи видов, причем многие наверняка еще не изучены и не описаны. И никаких намеков на то, какая именно оса укусила Мино, — если это вообще была оса. Питер распечатал бактерицидный пластырь и налепил его Дэнни на плечо, а потом оторвал от собственной рубашки рукав, соорудил косынку и подвесил на нее пострадавшую руку. Только как вот теперь спустить пострадавшего обратно на землю?

— Сможешь спрыгнуть? — задал Дженсен новый вопрос.

— Не знаю. Наверное.

— Это абсолютно безопасно, не убьемся.

Питер вызвал по радио Карен Кинг и Эрику Молл, которые так и сидели на самой верхушке дерева.

— Мы с Дэнни сейчас будем прыгать на землю. Кстати, можете сделать то же самое.

Карен с Эрикой выглянули из-за листвы вниз. Земли даже не было видно. Кинг бросила взгляд на подругу. Та кивнула.

— Раз, два… Три!

Молл прыгнула первой, Карен чуть замешкалась и полетела следом.

Свободно падая в пространстве, Кинг раскинула в стороны руки и ноги, как скайдайвер. Превратилась в планер.

— Воу! — крикнула с восторгом.

Потом Карен взглянула на падающую рядом Эрику — та тоже вопила что-то неразборчивое. Они действительно планировали, причем совершенно управляемо. Подобрав ноги, Кинг свалилась в крутое пике. Почувствовала, как воздух туго обнимает ее тело, надежно удерживает ее вес. По ощущениям очень похоже на популярный на Гавайях бодисерфинг — серфинг без доски, — только вместо воды здесь воздух. Внезапно она случайно задела за ветку и закувыркалась в воздухе, но вскоре, совершенно невредимая, опять раскинула руки и улеглась на жидкий ветер, плавно опускаясь вдоль дерева. Увидела далеко внизу Эрику, которая снижалась под углом, гораздо быстрее, и успела значительно ее обогнать.

Карен захотелось еще более замедлить падение. Работая руками и ногами, она сместилась в сторону и поймала более плотный встречный поток.

— Ага-а! — выкрикнула девушка радостно. У нее получилось!

Снизу быстро налетали листья. Кинг потеряла Эрику из виду… вдруг услышала ее отчаянный визг…

Она молнией пронеслась сквозь листву… И прямо под собой увидела широко раскинутую паутину. Молл уже застряла в ней, болтаясь по инерции вверх и вниз, дрыгая ногами и руками и силясь освободиться. В край паутины вцепился бледно-зеленый паук… Паук-бокоход, машинально отметил мозг Карен… Очень ядовитый…

Она прижала в полете одну руку к телу и качнулась-метнулась вбок. Надо попасть прямо в паутину. Только так можно спасти Эрику. Главное, не промазать. Страха не было. А с пауком как-нибудь разберемся… И в этот самый момент Кинг врезалась в край паутины и застряла в ней, зависла в воздухе, раскачиваясь вверх и вниз.

На глаз Карен паутина была футов пятьдесят-шестьдесят в поперечнике, куда больше, чем даже страховочная сетка в цирке. И в отличие от такой сетки, она оказалась жутко липкой — сходящиеся к центру радиальные нити были сплошь усыпаны капельками клея. Кинг почувствовала, как этой клей впитывается в ее одежду, еще крепче пришпиливая ее к паутине, а Молл между тем металась и билась в путанице клейких нитей — совсем рядом, но хоть лопни, а не дотянешься. Паук-бокоход почему-то медлил. Наверное, не понял, что это к нему свалилось, не опознает человечков, как добычу, подумала Карен. Но он все-таки кинется, будьте уверены, и причем совсем скоро. И кинется с просто-таки невероятной быстротой.

— Замри, не дергайся! — крикнула Кинг Эрике. Сама же она извернулась так, чтобы хорошо видеть паука, и вытащила мачете.

— Ну что застыл?! — завопила Кинг на паука, быстро обшаривая взглядом паутину. Где же сигнальная нить? Ага, вот она — тянется от одной из ног паука к уходящей к центру спирали. Девушка метнулась туда и рубанула по нити мачете.

Паук использует сигнальную нить, чтобы засечь попадание в паутину добычи. Перерезать ее — все равно что перерезать нерв. Плюс для паука это сигнал тревоги.

Бокоход предсказуемо ударился в бегство и забился под какой-то лист — решил на всякий случай укрыться в собственном доме.

— Большинство из них легко напугать, — сказала Карен Эрике. Она разрубила еще одну нить, и обе дамы опять полетели вниз, причем Кинг успела крикнуть пауку: — Извини, дорогой!

Приземлились девушки почти одновременно, все в липких белых клочьях. Эрику основательно потряхивало.

— Думала, мне конец! — простонала она.

Карен оборвала с нее остатки шелковых нитей.

— Когда хорошо знаешь устройство паутины, беспокоиться не о чем.

— Я больше по жукам, — вздохнула Молл.

Питер с Дэнни приземлились неподалеку, с треском продравшись сквозь листву. А вот и Рик, который предварительно спустил вниз на веревке бесчувственного Амара. Все собрались под деревом, и Дженсен еще раз озвучил новый план действий:

— Идем на Танталус.

Минут через десять они углубились в настоящий папоротниковый лес — бесконечный лабиринт высоченных мечевидных папоротников, изогнутые листья которых, нависая над головами, образовывали множество одинаковых на вид сводчатых тоннелей с постоянно сочащейся с потолка влагой. Над этими густыми зарослями вторым, третьим и так далее этажами вздымались уже настоящие деревья — коа, гавайские оливы-олопуа, белые гибискусы кокио.

Амара несли на руках Рик с Питером. После короткой передышки Дженсен в очередной раз сверился с компасом.

— Вон туда, — показал он, и все опять стали пробираться длинным извилистым проходом среди папоротниковых стеблей и листьев. С трудом пробивающиеся сквозь них солнечные лучи и сами стали зелеными, и все окружающее тоже выкрасили в бледно-зеленый цвет.

Дэнни, спотыкаясь, брел позади. А потом вдруг остановился и уставился на Амара Сингха, широко раскрыв глаза.

— Да он… С него же кровь льет!

Никто ничего не замечал. Рик осторожно опустил Амара на землю. Ноги не держали раненого — он бессильно завалился на колени. Из одной ноздри у него вытекала струйка крови, сбегая через губу. С подбородка на землю равномерно падали тяжелые красные капли.

— Бросьте меня, — прошептал Сингх. — Это микропатия.

Глава 26

Под зеленым покровом.

30 октября, 12:00

— Вон они где, — бросил Телиус Джонстону, разглядывая в бинокль густую зеленую массу папоротника, сплошь устилавшую землю внизу. Оба висели вверх ногами, удерживаемые в креслах гексапода многоточечными ремнями. Сама же машина, тоже, в свою очередь, перевернутая кверху брюхом, плотно прилепилась своими чудо-подушечками к изнанке пальмового листа высоко над землей.

Телиус еще немного поводил биноклем и молча потыкал пальцем вниз — давай, типа, сбрасывай.

Его напарник нажал на кнопку. Подушечки с нанощетинками отлепились от листа, и гексапод ухнул вниз. Уже в падении Джонстон опять что-то нажал, складывая торчащие из корпуса гексапода ноги. Машина несколько раз кувыркнулась, поджав под себя конечности, стукнулась о землю, подпрыгнула и осталась лежать кверху брюхом. Благодаря мощному каркасу безопасности, как у гоночного багги, седоки остались целы и невредимы.

Джонстон опять выдвинул ноги аппарата. С быстротой выстрела выскочив со всех сторон, они ловко зацепились за землю, и через мгновение перевернутый в нормальное положение гексапод уже рысью несся в заданном направлении. Подлетев к краю папоротникового леса, он без задержки устремился вглубь, в самую чащу. Телиус привстал с сиденья — он вертел головой и прислушивался. Наконец услышал голоса. Ткнул пальцем, показывая, где люди, а потом все тем же жестом приказал Джонстону загнать машину на толстый папоротниковый стебель.

Гексапод споро взлетел по стеблю, уткнулся в утолщение с отслаивающимися от него листьями на самом верху и замер. Телиус опять взялся за бинокль и пригляделся сквозь частую решетку листвы. Цель обнаружена. Шестеро, возле самой земли. Один больной, носовое кровотечение. Не исключено, что микропатия. Другие собрались вокруг пострадавшего. По ходу, это индиец. У парня все рожа в крови — и губы, и подбородок. Ну да, точняк микропатия. Долго не протянет.

— Не повезло засранцу, микруху подцепил, льет, как с барана, — прошептал Джонстону его товарищ, который только хмыкнул в ответ.

Внимательно разглядывая группу, Телиус попробовал вычислить главаря. Да, точно вон тот: худощавый светлый шатен, волосы слегка вьются. Стоит в стороне, что-то грузит всем остальным, а те его внимательно слушают — ну да, это он тут всем заправляет, это он главный. Телиус мог распознать командира в любой одежде и в любом обличье. Командира валить первым — старое правило.

Отличный расклад. Телиус кивнул напарнику, подхватил газовую винтовку и уткнул приклад в плечо. Джонстон теперь стал наблюдателем-корректировщиком, отслеживающим в бинокль цели и держащим стрелка в курсе того, что они делают. Телиус заглянул в оптику и подвел перекрестье прицела к голове главаря. Дистанция была довольно большой — метров пять по нормальным меркам. Вдобавок ветерок ощутимо покачивал папоротниковый лист с прилепившимся к нему гексаподом. Стрелок покачал головой. Неустойчивая позиция. Попадание не полностью гарантировано, а Телиус работал только со стопроцентной гарантией. На волю случая ничего не оставлял. Тем более что придется сразу быстрой серией снять еще несколько движущихся целей, потому что стоит ему завалить главного, как все остальные рассыплются в разные стороны, будто кролики. Стрелок махнул своему помощнику — давай, мол, вниз.

Джонстон развернул машину и повел ее по вертикальному стеблю обратно к земле. Где-то на полпути Телиус дал сигнал остановиться, а затем отстегнул ремни и вывалился из гексапода. Крутнувшись разок в воздухе, он ловко приземлился на четвереньки, словно кот на лапы. Винтовка держалась у него за спиной, как приклеенная. Он пополз к цели.

Питер быстро открыл аптечку, встал на колени и склонился над Амаром, прижимая ему к носу ватный тампон. Он совершенно не представлял, что делать дальше. Кровь не останавливалась.

— От меня уже нет толку. Прошу, идите дальше, — еле слышно произнес Сингх.

— Мы и не подумаем тебя оставить!

— Я — всего лишь протеин. Оставьте меня.

— Амар прав, — встрял Дэнни, озабоченно ощупывая свою руку, висящую на косынке. — Лучше и вправду его оставить. Иначе мы все погибнем.

Не обращая на него внимания, Питер убрал от носа Сингха тампон. Вата насквозь пропиталась кровью, хоть отжимай. Амар потерял очень много крови и совсем ослаб. Да еще эти синяки у него на руках… Похоже, что яд сколопендры ускорил развитие микропатии. Спасет его сейчас, как слишком быстро поднятого из воды водолаза, только «декомпрессия» — немедленное восстановление нормальных размеров, но до «Наниджен» по-прежнему, как до луны.

— Надо вызвать помощь по радио, — сказал Мино, плюхнувшись на землю и сердито на всех посматривая.

— Может, Дэнни и прав, — произнесла Эрика. — Может, в «Наниджен» не все такие, как…

— Да, лучше вызвать, — поддержала ее Карен. — Пожалуй, это единственный шанс спасти Амара.

Питер встал и вытащил гарнитуру.

— Ладно.

Лежа под прикрытием папоротникового стебля, Телиус не спеша прицелился. Он навел было перекрестие на главаря, но тот вдруг склонился над парнем с микрухой и стал оказывать ему помощь. Хм. А не снять ли одним выстрелом сразу обоих? И доктора, так сказать, и пациента, гы-гы. Точно! Стрелок прицелился потщательнее и аккуратно потянул пальцем спусковой крючок. Мощная пневматика резко отдала в плечо.

Что-то внезапно свистнуло. Стальная игла где-то с фут длиной чиркнула Питера по шее, разодрав его рубашку, воткнулась в Амара Сингха и немедленно взорвалась. Кровавые ошметки и осколки металла разметало во все стороны. Амар подлетел в воздух, полностью оторвавшись от земли, и его тело словно разорвало на куски. Ничего не понимающий Дженсен не успел и пальцем шевельнуть — он лишь тупо смотрел, как то, что осталось от его товарища, валится обратно за землю вокруг него.

Потом Питер медленно поднялся с колен, весь в крови Амара.

— Что за?.. — начал было он.

Остальные тоже все никак не могли осознать реальность происшедшего.

Карен быстро огляделась по сторонам.

— Снайпер! — вдруг выкрикнула она. — Всем укрыться!

Кинг метнулась было к ближайшему папоротнику, но вдруг заметила, что Питер так и стоит столбом — его как будто парализовало, он словно так и не мог понять, что же сейчас случилось.

Вторым выстрелом снайпер угодил в папоротниковый лист прямо у него над головой. Новый взрыв, от которого Дженсен полетел на землю. Карен поняла, что снайпер целит именно в него. Девушка резко свернула, бросилась к Питеру, схватила его за рукав и рывком поставила на ноги.

— Беги! — рявкнула она на него.

Надо было как-то увести его с открытого места — но только так, чтобы снайпер не подгадал его движения и не подстрелил на бегу.

— Пригни голову и беги! Зигзагом! — завопила Кинг.

Питер вроде бы наконец сообразил, что от него требуется. Он послушно побежал: вправо-влево, вправо-влево… Резко стоп! Опять рывок! До спасительных зарослей было уже всего ничего. Карен тоже мчалась короткими перебежками, не отдаляясь от него, но и не слишком близко к нему. Куда же попадет следу…

И тут Дженсен споткнулся, упал и растянулся во весь рост.

— Питер! — взвизгнула девушка. — Нет!

— Карен… уходи… — пропыхтел он, приподнимаясь.

Это были его последние слова. В следующий миг стальная стрелка насквозь пробила ему грудь, разорвавшись на лету. Его подбросило вверх. Питер Дженсен умер еще до того, как ударился о землю.

Часть третья Танталус

Глава 27

Папоротниковый овраг.

30 октября, 12:15

Рик Хаттер почувствовал, как Карен Кинг поднимает его за рубашку и вытаскивает из того, что он счел отличным убежищем. Он услышал ее слова: «Вставай… Бежим!» Заметил, что духовая трубка валяется рядом на земле, и схватил ее. Подобрал банку со стрелками и ринулся прочь. Карен сразу пропала из виду. Куда она девалась? Хаттер нырнул под какую-то палку, продрался сквозь листья и пробежал под нависшими над головой папоротниковыми листьями, иногда поглядывая вверх. Вот тут-то на глаза ему и попался аппарат, похожий на диковинное насекомое. Чем-то смахивающая на пикап машина, негромко подвывая и крепко цепляясь шестью механическими ногами, медленно ползла по узкому папоротниковому листу. Управлял ею какой-то тип в бронежилете и прочей амуниции. Ростом с Рика. Тоже уменьшенный. И судя по его безмятежному виду, нечто подобное было ему далеко не впервой.

Тип остановил машину и вытащил странного вида ружье с толстенным стволом. Серьезный калибр! Он вложил в патронник металлическую иглу, прицелился сквозь оптику и нажал на спуск. Ружье шипяще свистнуло и дернулось от отдачи.

Хаттер плюхнулся за какой-то камень, перекатился на спину и перевел дух. Осторожно выглянул из-за камня. Стрелок был абсолютно спокоен, деловит, на лице ровно никаких эмоций. Привык убивать, догадался Рик, чувствуя, как где-то внутри него мощной волной нарастает гнев. Да эта тварь только что хладнокровно разнесла на куски Питера с Амаром! Ничего, гад, сейчас мы тебя от этой привычки отучим! Духовая трубка-то по-прежнему в руках. Спасибо Карен, ведь только что ему, Рику, жизнь спасла. Вовремя из дерьма выдернула. Так что нечего опять тут валяться, скорчившись, как червяк!

Молодой человек открыл банку и вытащил дротик. Обреченно оглядел его. Простая деревяшка с зубцом от столовой вилки. Никакие доспехи в жизни не пробьет. Хаттер достал бутылку с кураре, окунул зубец в густую коричневую жижу и покрутил его в ней для верности. Едва не закашлялся от ядовитой вони. Однако доза намоталась приличная, даже слишком.

Рик вставил дротик в трубку, опять перевернулся на живот и осторожно выглянул из своего укрытия.

Машины уже не было. Куда-то подевалась.

Куда?

Студент выполз из-за камня, навострив уши и озираясь по сторонам. Ага, повизгивает где-то слева. Тот самый жукомобиль. Рик поднялся и побежал на звук. Тот вроде стал громче. Парень нырнул в мох и затаился. Повизгивание моторчиков приближалось. Хаттер осторожно выглянул из мха.

Подкравшийся по мху жукомобиль остановился чуть ли не прямо над ним — перед глазами молодого человека оказалось только брюхо машины. Водителя видно не было.

Снова послышался знакомый уже резкий свист. Опять кто-то стреляет.

Рику оставалось только гадать, остался ли кто-нибудь в живых, кроме него самого. Карен, наверное, тоже убили. И Эрику. Хладнокровно, как на бойне.

Волной накатило бешенство.

Нестерпимое желание убивать. Даже если это самому будет стоить жизни.

Стрельба прекратилась, и аппарат двинулся вперед. Затем снова остановился, совсем неподалеку. Рик услышал, как водитель говорит в рацию:

— Баба, на трех часах от тебя. У этой суки нож.

У суки?

Карен?

Да ее же вот-вот подстрелят! Хаттер лихорадочно прополз сквозь мох и протиснулся под сухой лист. Вот он, гнида, прямо как на тарелочке! Шлем, броник, щитки на руках. Только подбородок открыт. И шея.

Рик решил целить в шею. При удаче можно и в яремную вену попасть. Он медленно сделал вдох — а вдруг тот гад услышит? — и дунул со всей мочи.

В шею дротик не попал — угодил в мякоть где-то сразу под подбородком, воткнулся чуть ли не во всю длину, по самое оперение. Вошел аккурат над кадыком, под углом, снизу вверх. Студент услыхал сдавленный хрип, и водитель провалился куда-то вглубь машины, пропал из виду. За этим последовал надсадный кашель, а потом какой-то глухой перестук, грохот, топот… Гад бился, изворачивался и подпрыгивал внутри, словно брошенная в лодку рыба. Но вскоре затих.

Рик зарядил в трубку другой дротик и запрыгнул на борт машины. В любой момент готовый выстрелить снова, он заглянул внутрь. Тип в доспехах распластался на дне кокпита, раскинув руки и ноги, — физиономия вишнево-красная, глаза вылезли, изо рта сползает слизистая пена. Типичные признаки отравления цианидом, машинально отметил Хаттер. От всего дротика на виду осталось только оперение — пушистый комочек под подбородком. Направленная снизу вверх стрелка, пробив язык и нёбо, вонзилась прямо в мозг.

— Это тебе за Питера, сволочь, — с ненавистью бросил Рик. Руки у него тряслись, а потом затряслось и все тело. Убивать людей ему до сих пор не приходилось. Вот уж не думал, что он на это способен!

Внезапно откуда-то справа послышался знакомый отрывистый посвист.

Вот жопа, неужели второй снайпер? Только этого не хватало. Тоже бьет по ребятам. Срочно прищучить эту сволочь! Хаттер выпрыгнул из жукомобиля и побежал на звук, сжимая в руке заряженную трубку. На бегу он вдруг заметил, что резко темнеет… Что какая-то тень быстро набегает на папоротники. Студент замедлил бег, а потом и вовсе остановился. И вдруг почувствовал себя совсем крошечным, совершенно беззащитным. Господи, какая громадина!

Карен неожиданно увидела, как между двух папоротниковых стеблей поднимается какой-то плотный коротышка. Движения проворные, кошачьи. Камуфляжная амуниция, на правой руке перчатка. Левая рука голая, палец на спусковом крючке. Ствол нацелен прямо на нее. Он был от нее где-то в метре. Довольно близко.

Девушка выхватила нож. Хотя куда ему против ствола! Она быстро огляделась по сторонам. Укрыться негде.

Коротышка вышел из-за стеблей, продолжая целиться в Кинг. Словно играл с нею, поскольку мог пристрелить ее абсолютно в любой момент.

— Нашел, — проговорил он в торчащий у горла микрофончик, а потом добавил: — Как понял?

Ответа явно не последовало.

— Как понял? — повторил убийца.

Ответа по-прежнему не было. Незнакомец ступил вперед.

Тут-то Карен и заметила у него за спиной надвигающуюся тень. Поначалу она не поняла, что это такое. Углядела лишь нечто коричневое, волосатое, полускрытое раскидистой папоротниковой листвой. Вот оно чуть двинулось вперед, вот опять замерло… Наверное, какое-то млекопитающее, подумала Кинг — может, крыса, судя по коричневому меху и действительно огромным размерам. Но где-то сбоку вдруг взметнулась нога — невероятно длинная, остроконечная, коленчатая ножища, шарнирная конечность экзоскелета, покрытая жесткими коричневыми щетинками. А потом папоротники раздвинулись, и студентка увидела глаза. Все восемь.

Это был паук — огромный, как дом. Такой здоровенный, что и на паука-то не был похож. Карен сразу определила его: коричневый паук-охотник, весьма распространенный в тропиках. И вдобавок плотоядный. Такие пауки не плетут паутину — они ищут добычу понизу и нападают из засады. Этот представитель паукообразных прижался к земле и затаился — типично охотничья поза. Плоское приземистое тело, защищенное волосами, под парой выпуклых, словно мешки, придатков на морде сомкнуты огромные серповидные клыки… Самка. Остро нуждается в протеине, поскольку скоро отложит яйца.

Полная неподвижность паука Карен ничуть не обманула. Если такой хищник застыл без движения, жди беды — значит, он затаился в засаде, охота в самом разгаре.

Коротышка стоял к пауку спиной и ничуть не подозревал о грозящей опасности. Созвездие паучьих глаз — огромные капли застывшего черного стекла — как будто бы нацелилось прямо на него. Кинг даже слышала негромкие стонущие звуки, с которыми хищник втягивал воздух в легкие, расположенные у него в брюшке.

— Джонстон! Так как понял? — повторил коротышка и примолк в ожидании ответа напарника.

— И что же стряслось с твоим дружком? — совсем тихо прошептала Карен. Надо было заставить этого мужика говорить дальше.

Но он лишь безразлично глянул на нее. М-да, не из разговорчивых.

Девушка изо всех сил заставляла себя стоять неподвижно. Никаких резких движений. Она хорошо знала, что, несмотря на множество глаз, зрение у паука не очень хорошее, а вот слух отменный. На каждой из его лап равномерно распределено аж по восемь «ушей» — отверстий в броне, улавливающих даже малейшие звуки. Вдобавок органами слуха являются и тысячи щетинок на его ногах — это в некотором роде датчики вибрации. Благодаря такому устройству ног паук формировал четкую трехмерную картинку окружающей обстановки.

Если Кинг вызовет хотя бы малейший шум или сотрясение, хищник сразу же получит ее звуковой образ. Опознает ее как добычу. Ну а кинется он так быстро, что и глазом не успеешь моргнуть — об этом специалистка по паукообразным тоже помнила.

Она очень медленно опустилась на колени и подобрала с земли камень. Затем так же медленно стала заносить руку.

Коротышка осклабился.

— Валяй. Чем бы дитя ни тешилось…

Студентка резко швырнула в него камнем. Тот угодил в бронежилет и отскочил с глухим стуком.

Мужчина принялся было с хихиканьем наводить на нее ствол, прильнув к оптическому прицелу, но в тот же миг сомкнувшиеся вокруг него клыки резко вздернули его ввысь. Ствол винтовки переломился пополам, и несостоявшийся стрелок по-бабьи пронзительно взвизгнул.

Когда Карен уже без оглядки уносилась прочь, паук продвинулся на несколько шагов вперед и с удивительным проворством опрокинулся на спину. Вздернув коротышку повыше в воздух, он перехватил его поудобнее, и его острые, как бритва, пустотелые клыки легко проткнули доспехи и стали закачивать в тело добычи яд.

Тело коротышки, наполняемое ядом, раздувалось прямо на глазах. Переполненные доспехи с треском лопались, и сквозь щели и трещины заструилась кровь вперемешку с ядом. Как только яд начал действовать, позвоночник Телиуса выгнулся назад, а голова запрокинулась и резко замоталась с боку на бок. Содержащиеся в яде нейротоксины устроили в нервной системе настоящую бурю. Корчи, конвульсии — натуральный эпилептический припадок. Глаза мужчины закатились настолько, что виднелись одни белки, и эти пустые белки вдруг густо налились кровью — у жертвы паука полопались все сосуды, причем не только в глазах, но и во всем теле, поскольку пищеварительные ферменты яда стали быстро разжижать плоть. Из-под кожи по всему телу хлынула кровь, и сердце наконец остановилось.

В общем, паучий яд вызвал нечто вроде лихорадки Эбола, только протяженностью в каких-то тридцать секунд.

Паук продолжал закачивать яд до тех пор, пока покрывающая тело Телиуса скорлупа доспехов окончательно не отвалилась. Из треснувшего на груди бронежилета вперемешку с ядом наружу полезли внутренности.

Карен укрылась за папоротником, за которым уже успел скорчиться и Рик с духовой трубкой в руке.

Оба смотрели, как паук принимается за обед.

Умертвив добычу, лежащий на спине паук перевернулся обратно на все свои шесть лап, привстал на них повыше и принялся за разделку. Он ухватил останки коротышки ногощупальцами-педипальпами — парой относительно коротких отростков по краям рта. Подвижные, будто складные ножи, клыки с острейшими внутренними кромками сомкнулись и принялись перемалывать неузнаваемого уже коротышку, сокрушая его кости и внутренности вперемешку с клочьями кевлара и обломками пластика. Ловко орудуя ногощупальцами, паук скатал получившийся фарш в округлый комок, время от времени впрыскивая в него остриями клыков пищеварительную жидкость. Буквально через минуту-другую самонадеянный стрелок превратился в горку тающей на глазах вязкой кашицы, из которой кое-где торчали обломки костей и осколки защитной амуниции.

— Очень интересно, — шепотом произнесла Кинг и повернулась к Рику. — У пауков процесс пищеварения происходит за пределами организма.

— Надо же, не знал.

Когда добыча как следует переварилась, хищник приложился к расплывающейся горке ртом и принялся высасывать из нее жидкость, размеренно хлюпая, будто работающая помпа. Восемь черных глаз слегка затуманились. «Уж не от удовольствия ли?» — подумалось Карен.

— Сидим как сидели? — спросил Хаттер, который старался особо не высовываться из-за стебля.

— Нет, паучиха сейчас занята. Но надо успеть свалить отсюда, пока она опять не проголодалась.

Рик с Карен принялись звать Эрику и Дэнни. Молл, как оказалось, притаилась под цветком гибискуса, а Мино забился под какой-то корень.

В живых их осталось четверо. Рик, Карен, Эрика и Дэнни. Собравшись вместе, они разобрали вещмешки и поспешили убраться подальше в папоротники, бросив на произвол судьбы тела Питера и Амара. Всех терзало чувство ужасающей утраты. Больше нет Сингха, славного тихого парня, большого любителя растений. И Дженсена тоже нет. Просто не верилось, что этот человек вообще мог погибнуть.

Потеря Питера в особенности подрывала дух его товарищей.

— Надежный был парень, — произнес Рик. — С таким, как за каменной стеной.

— Питер был нашей единственной надеждой, — поддержала его Эрика и расплакалась. — Я была уверена, что он нас всех спасет. Хоть как-нибудь, да спасет!

— Я уже нечто подобное предсказывал, — пробурчал Дэнни, после чего сел и поправил косынку на руке. Здоровой рукой он отлепил часть скотча на травяной сандалете и примотал его потуже. А потом уронил голову между коленями. Его было едва слышно. — Случилось неизбежное… Катастрофа… Мы полностью, совершенно, абсолютно… Мы уже мертвецы.

— Вообще-то мы пока живы, — заметил Рик.

— Это ненадолго, — почти прошептал Мино.

Тут заговорила Карен:

— Мы все верили в Питера. Он был такой… невозмутимый. И никогда не праздновал труса.

Она смахнула пот со лба, вскинула на плечи рюкзак, подтянула лямки и решительно зашагала дальше. Вряд ли Кинг призналась бы даже сама себе, что впервые в жизни полностью упала духом. Девушка словно окаменела. Она совершенно не представляла, как они смогут вернуться в «Наниджен» и удастся ли им это вообще.

— Питер был единственным, кто мог нас возглавить, — вздохнула Карен. — Мы остались без командира.

— Угу. И Дрейк, вне всякого сомнения, знает, что мы до сих пор живы, и пытается нас уничтожить — даже наемных убийц засылает, — сказал Рик. — От двух мерзавцев мы уже отделались, но кто знает, скольким еще отдан подобный приказ.

— От двух? — удивилась Кинг.

Хаттер одарил ее мрачноватой улыбочкой.

— Глянь-ка вперед.

Прямо перед ними на холмике из мха, немного покосившись, стоял неподвижный гексапод. Рик запрыгнул внутрь. Через секунду из кокпита вылетел труп, который перевернулся в воздухе и шлепнулся прямо под ноги Карен. Она увидела камуфляжную амуницию, застрявший под подбородком дротик, выпученные глаза… Вывалившийся наружу язык, весь в пене…

У нее перехватило дыхание. Так снайперов было двое! А Хаттер до сих пор так ничего и не сказал!

— Так это ты убил этого… человека? — пробормотала Кинг.

— Залезайте, — буркнул Рик, пытаясь разобраться в органах управления машины. — На Танталус мы теперь не пойдем, а поедем. И вдобавок у нас есть пушка.

Глава 28

Долина Маноа.

30 октября, 13:45

По узкой извилистой дороге, ведущей к тоннелю долины Маноа, петлял вполне обычный для Гавайев пикап — изрядно помятая «Тойота», разукрашенная во все цвета радуги из аэрозольных баллончиков, с дугами для серфинговых досок над кузовом и с раздутыми, словно от слоновьей болезни, широченными колесами. Подъехав к воротам перед въездом в тоннель, автомобиль остановился. Водитель вылез, подошел к воротам и прочитал вывеску: «Частная собственность. Въезд воспрещен».

— Твою мать.

Эрик Дженсен потряс задребезжавшие ворота. Осмотрел кодовый замок. Попробовал набрать несколько корпоративных кодов — не вышло. Это Вин, сволочь, сменил код замка, подумал Эрик, больше некому.

Он сдал назад, спустился до разворотного «кармана» и притер расписной пикап вплотную к подлеску. Если кто-нибудь из «Наниджен» его и заметит, то, скорее всего, решит, что это какой-то торчок оставил машину и полез в горы за урожаем. Хватает тут таких огородников-любителей, весь склон в потайных грядках с марихуаной. Но главное, что это не вице-президент компании, разыскивающий своего брата.

Дженсен закинул за плечи рюкзачок, после чего быстро вернулся обратно, пролез под ворота и затрусил по тоннелю. Уже в долине он свернул с наезженной дороги в лес, подальше от любопытных глаз. Там он открыл рюкзак и вытащил из него ноутбук и какой-то замысловатый электронный прибор. Прибор явно был самодельным — все платы на виду, грубая пайка, кривая антенна. Эрик надел наушники и стал шарить по семидесятигигагерцному диапазону. Ничего не услышал. Переключил частоту, настроился на волну внутренней беспроводной связи «Наниджен» и услышал разноголосое шипение. Он всегда его слышал. Внутриведомственные переговоры. Вопрос только в том, как их дешифровать.

Затем он переключился обратно и почти три часа напряженно вслушивался, пока не начала садиться батарея. После этого Дженсен уложил все обратно в рюкзачок, выбежал на дорогу, быстро проскочил через тоннель обратно к машине и укатил. Никто его не заметил. Да и вообще поблизости ровным счетом никого не было. Завтра он вернется и опять послушает эфир. Просто на всякий случай — вдруг Питер и все остальные еще где-нибудь в долине. Эрик не знал, где они — знал только, что они исчезли.

Глава 29

Гонолулу.

30 октября, 13:00

Добравшись до своего кабинетика без окон, Дэн Ватанабэ позвонил дежурному службы поиска без вести пропавших.

— А ты вовремя! — отозвался тот. — Перезвони Нэнси Гарфилд, она сейчас как раз в восьмом районе.

Нэнси Гарфилд служила в дорожной полиции, а в восьмой район входило все юго-западное побережье острова.

— Я в Каене, — сообщила она Дэну. — У нас тут перевернутая вверх колесами шикарная машина в речке, под старинным мостом, у самого моря. Автомобиль зарегистрирован на… Вот: Элисон Ф. Бендер — косая черта — «Наниджен Майкротекнолоджиз». Под машиной труп. Судя по всему, женский. Других тел вроде нет.

— Хочу сам глянуть, — сказал Ватанабэ.

Он залез в свой коричневый «Форд-Краун-Виктория» без опознавательных знаков и на окружной автостраде влегкую разогнался до девяноста. Без остановки проскочил Уоину — небольшой городок прямо на юго-западном побережье. Учитывая господствующие пассаты, эта сторона была подветренной, тихой и спокойной. Сухо, тепло, солнышко шпарит, волна лениво шлепает о пляжи… Даже самый мелкий «кейке», как на Гавайях называют малолеток, запросто выгребет на доске в море. Хотя с точки зрения правонарушений, это самая трудная сторона острова. Что ни день, так то в дом чей-нибудь залезут, то машину вскроют, то еще чего-нибудь свистнут. Хотя, в основном, тихо-мирно, без мордобоя и тем более смертоубийства. Процент насильственных преступлений, считай, практически никакой. Это вот в 1800-х, когда на Гавайях было королевство, на подветренной стороне действительно черт-те что творилось, просто рай был для бандюг. Рискнул тут поселиться — так обязательно ограбят, а то и вовсе пристукнут. Сейчас-то хорошо, преступления, в основном, имущественные.

Дэн добрался до Каена-пойнт и увидел перевернутую машину на мелководье. На обочине приткнулся тяжелый полицейский эвакуатор с лебедкой, трос от которой тянулся сквозь густые заросли колючих кустов вниз к утонувшей машине. И как они его только сквозь эту щетину протащили? Ободрались небось с ног до головы. Трос натянулся. Машина наклонилась, встала боком на левый борт, а потом плюхнулась на колеса. Темно-синий открытый «Бентли». Складная крыша перекошена и порвана в клочья. Из машины хлещет вода вперемешку с песком. На водительском сиденье — мертвая женщина, сидит истуканом, аж жуть берет.

Ватанабэ осторожно полез вниз. Он спотыкался, поскальзывался и клял на чем свет стоит свои обычные уличные ботинки. Даже штаны ухитрился порвать.

Пока он спускался, машину затащили тросом повыше на камни. На мертвой женщине был темный деловой костюм, ее мокрые волосы перепутались и залезли ей в рот. Глаз у нее не было — рифовые рыбки поработали.

Дэн наклонился над трупом, заглянул внутрь автомобиля и пошарил взглядом по салону. Повсюду какие-то предметы одежды — прилепились к мокрым кожаным сиденьям, свисают с искореженного каркаса крыши, просто валяются на полу. Цветастые бермуды. Ремешок из змеиной кожи, пожеванный рыбами. Женские трусики ядовито-зеленого цвета. Еще одни бермуды, даже ярлык не оторван — видать, только что куплены. Яркая гавайская рубаха. Джинсовые клеши с дырой на правой коленке.

— Стирать она, что ли, собралась? — бросил лейтенант Ватанабэ одному из патрульных.

Одежка была из тех, что носит, в основном, молодняк. Под приборной доской Дэн заметил пластиковую склянку. Он вытащил ее и изучил этикетку.

— Этанол. Хм…

На заднем сиденье обнаружился бумажник. Внутри — водительское удостоверение, выданное в Массачусетсе некой Дженни Э. Линн. Одна из пропавших студенток. Но больше тел нет, кроме этой тетки — кстати, не факт, что это и есть Элисон Бендер. Придется подождать результатов медэкспертизы.

Кое-как лейтенант выбрался обратно на дорогу. Нэнси Гарфилд с каким-то другим офицером фотографировали и измеряли следы шин в мягком толченом песчанике на обочине.

Ватанабэ поглядел на Гарфилд.

— Сами-то что думаете?

— Похоже, что автомобиль какое-то время стоял тут перед тем, как полететь вниз. А потом покатился вон туда, — сказала Нэнси.

Она действовала тщательно, присматривалась не только к следам, но и к отпечаткам ног, оставленным в мелком гравии.

— Да, судя по всему, водитель остановился вот здесь, — продолжила сотрудница дорожной полиции. — Когда машина уже падает с обрыва, тормозить бесполезно. Если бы она тормозила, то на земле остался бы тормозной след. Но здесь ничего не говорит даже о попытках затормозить. Наверное, она постояла тут немного, собралась с духом, а потом нажала чуток на газ — и тю-тю.

— Выходит, самоубийство? — вопросительно произнес Ватанабэ.

— Не исключено. Оставленным следам такое не противоречит.

Технические эксперты вовсю фотографировали и снимали видео. Тело упаковали в мешок и засунули в машину «Скорой помощи», которая бесшумно укатила, включив мигалки. За ней на грузовой платформе полицейского эвакуатора последовал искореженный «Бентли», из которого все еще капала морская вода.

Усевшись наконец за свой стол в управлении, Ватанабэ уставился в исцарапанную металлическую стену прямо перед собой — как он всегда поступал, когда хотел привести мысли в порядок. Полицейский не мог отделаться от ощущения, что шмотки в машину кто-то все-таки подкинул. Особенно бумажник. Когда люди планируют куда-то уйти, то бумажников не оставляют. Если Дженни Линн ушла по доброй воле, то наверняка взяла бы с собой лопатник. Но что, если она ушла как раз-таки не по доброй воле? Может, ее похитили? Может, опять случилось происшествие на воде? Если снова исчезло какое-нибудь плавсредство, то вот вам и возможное объяснение тому, с чего это одновременно пропала такая бездна народу.

Дэн позвонил в отдел имущественных преступлений и спросил, не подавал ли кто недавно заявление о пропаже лодки или катера. Нет, в последнее время не подавали. Он опять немного потаращился в стену. Самое время подкрепить истощенный мозг живительным спам-суши.

Но тут зазвонил телефон. Это был сотрудник отдела без вести пропавших.

— У меня для вас еще один клиент.

— Да ну? — удивился Ватанабэ. — И кто такой?

— Только что звонила некая Джоанна Кински. Сообщила, что у нее муж вчера не пришел с работы. Инженер из «Наниджен».

— Опять «Наниджен»? Вы что, издеваетесь?..

— Миссис Кински говорит, что уже звонила в компанию. Никто там не видел его со вчерашнего вечера.

Начальник охраны «Наниджен» этого человека в свой список не включил. Не многовато ли пропавших из одной фирмы для маленького тихого Гонолулу?

И снова телефонный звонок. На сей раз от Дороти Герт, эксперта-криминалиста.

— Дэн… Не можешь ли ты прямо сейчас подойти и кое на что глянуть? Это по делу Фонга. Я кое-что обнаружила.

Проклятье. Запутка Вилли Фонга. Только этого сейчас не хватало!

Дон Макеле вошел в кабинет Вина Дрейка с беспокойством на лице.

— Телиус и Джонстон погибли, — сообщил он.

Дрейк оскалил зубы.

— Что там случилось?

— Радиосвязь прервалась. В общем, тех уцелевших обнаружили. Приступили, гм… к спасательной операции, — начал рассказывать Макеле. Его опять прошиб пот. — И в самый ответственный момент на них кто-то напал. Я слышал крики, а потом Телиус… Ну, в общем, его съели.

— Съели?

— Сам слышал. Какой-то хищник. Рация отрубилась. Я еще долго вызывал. Больше радиообмена не было.

— Твое мнение?

— Мое мнение, что все мертвы.

— Основания?

— Мои люди были лучшими из лучших. Но их не спасло ни оружие, ни амуниция.

— Так что студенты…

Дон Макеле покачал головой.

— Ни малейшего шанса.

Винсент откинулся в кресле.

— Хищник напал, говоришь.

Безопасник облизал губы.

— Я еще в Афганистане одну закономерность вычислил. Насчет несчастных случаев.

— И какую же? — поинтересовался Дрейк.

— Несчастные случаи чаще всего происходят со всякими говнюками.

Вин хихикнул.

— Это уж точно.

— Спасательная операция… не принесла успеха, сэр!

Дрейк осознал, что под неуспехом спасательной операции Макеле подразумевает как раз то, что и полагалось подразумевать. Однако его по-прежнему терзали смутные сомнения.

— С чего ты так уверен, Дон, что операция действительно… э-э… провалилась?

— Выживших не осталось. В этом я абсолютно уверен.

— Тогда предъяви мне тела.

— Но там ведь…

— Я не поверю, что студенты мертвы, до тех пор, пока не увижу свидетельства их смерти собственными глазами. — Вин опять откинулся назад. — Пока теплится хотя бы малейшая надежда, мы не пожалеем никаких усилий, чтобы их спасти. Я ясно выразился?

Макеле покинул кабинет Дрейка, не вымолвив больше ни слова. Говорить, собственно, было уже не о чем.

Что же до Вина Дрейка, то известие о том, что приключилось с Телиусом и Джонстоном, не вызвало у него ничего, кроме облегчения. Вот и учредительские акции целей будут. Тем не менее в гибели всех студентов до единого он сильно сомневался. Они успели продемонстрировать весьма неплохие навыки выживания и просто-таки удивительное упорство. Таких стойких ребят не стоит с ходу сбрасывать со счетов. Береженого бог бережет, надо продолжать зачистку — вдруг кто-то из них все-таки ухитрился остаться в живых?

Глава 30

Коолау-Пали.

30 октября, 16:00

— В бостонских пробках на такой штуке будешь кум королю, — заметила Карен, направляя гексапод вверх по крутому склону — прямо по каменистым колдобинам и поваленным сухим стеблям. Трясло и качало машину безбожно.

— Пожалуйста, пожалей мою руку! — взывал Дэнни из пассажирского кресла, придерживая левую руку, которая сосиской болталась в косынке. Она сильно опухла и едва помещалась в рукаве рубашки. Гексапод, повизгивая моторчиками ног, неуклонно пер вперед, пробираясь сквозь необъятный край, поставленный чуть ли не на попа и отливающий миллионами оттенков зеленого. В грузовом кузове сзади скорчилась Эрика, прихваченная вместо ремня безопасности обычной веревкой. Рик же шел рядом с машиной, нес трофейную винтовку и поглядывал по сторонам. Через плечо — патронташ с пулями-иголками. Берегитесь, хищники!

Бездорожье все круче забирало вверх. Жирная земля постепенно уступала место россыпям крупных и мелких обломков лавы, из-под которых проступал гладкий лавовый монолит с прилепившимися к нему островками травки и невысоких папоротников. Коа и гуавы, чудом удерживающиеся на такой крути, причудливо изгибались во все стороны, лишь подчеркивая благородную прямоту тонких пальмовых стволов. Большинство деревьев оплетали разнообразные вьюнки. Под напором ветра, задувающего вдоль склона, трещали ветки и листья, и гексапод вместе со своими седоками ощутимо кренился. Среди густой растительности плотной стеной стояла белесая дымка — в горах застряло облако, отблескивающее там и сям яркими солнечными искорками.

Гибель Питера Дженсена и Амара Сингха повисла на студентах тяжким грузом. В микромир они угодили ввосьмером, в живых же остались только четверо. Всего за два дня группа уменьшилась ровно вдвое. Пятидесятипроцентный уровень потерь. Жуткая статистика, размышлял Рик Хаттер. Даже в ходе самоубийственной высадки в Нормандии потери в живой силе были куда меньше. И Хаттер сознавал, что гибель четверых — это лишь начало, если только каким-то чудом не получится спастись. И это при том, что выдавать свое присутствие кому-то из «Наниджен» ни в коем случае нельзя — Вин Дрейк наверняка уже мобилизовал все возможные ресурсы, чтобы отыскать их и заставить исчезнуть навсегда.

— Дрейк нас по-прежнему ищет, — заметил Рик вслух. — Я в этом просто-таки уверен.

— Хватит уже! — взорвалась Карен. Какой смысл бесконечно поминать Дрейка, если это только усиливает чувство собственной беспомощности? — Питер не стал бы сдаваться, — сказала Кинг Хаттеру уже более спокойным тоном, сосредоточенно орудуя джойстиком управления, — предстояло загнать жукомобиль на чуть ли не отвесную стенку здоровенного камня у них на пути. Рику на этом отрезке пришлось запрыгнуть в кузов.

Машина влезла в самую гущу окутывающей камень растительности. Перспектива, которая то и дело открывалась в просветах между листьями и ветками, выглядела довольно пугающе — сплошь неприступные на вид утесы и трещины с рычащим среди них водопадом. А где-то над ними скрывался в недостижимой вышине зазубренный гребень, который опоясывал жерло вожделенного кратера Танталус. Перебирая всеми шестью ногами, машина постоянно тревожила великое множество живых существ. Брызгами разлетались по сторонам напуганные ногохвостки на своих пружинистых ножках, во всех направлениях сновали клещи всех видов и размеров — некоторые даже ухитрялись забраться по коленчатым ногам жукопикапа внутрь. Клещей постоянно приходилось смахивать с бортов, поскольку, пробравшись в машину, они принимались кружить по кабине и кузову, оставляя на сиденьях и сложенных вещах кучки клещиного дерьма, и вообще путались под ногами. В воздухе вокруг висели и метались тысячи насекомых — они жужжали, зудели, кружились вокруг гексапода, поблескивали на солнце прозрачными крылышками.

— Я такой «жизни» не вынесу, — ныл Дэнни, сгорбившийся над своей подвязанной рукой с самым что ни есть разнесчастным видом.

— Если хватит зарядки, — говорил тем временем Хаттер, — то мы еще засветло будем на Танталусе.

— И что тогда? — спросила Кинг, пошевеливая джойстиком.

— Сходим на разведку. Поглядим на базу, разработаем следующий шаг.

— А что если базы там уже нет? Тоже выдернули, как редиску из грядки?

— Откуда в тебе такой пессимизм?

— Надо быть реалистами, Рик.

— Хорошо, Карен. Тогда в чем же твой план?

Никакого плана у Кинг не было, так что Хаттеру она не ответила. А он тоже хорош — доберемся до Танталуса, а там, мол, видно будет. План у него! Не план, а выстрел наобум, в белый свет, как в копеечку. Пока они ехали, Карен размышляла о сложившейся ситуации, вертела ее так и эдак. Да, она жутко боится, сказать по-честному, но этот страх как раз и придает ей жизни. Интересно, сколько получится пожить еще? День? Несколько часов? Ладно, сколько бы там ни осталось, прожить отведенный срок надо на полную катушку. Возьмем пример с насекомых. Век у них короток, а ничего — порхают себе, наслаждаются жизнью.

Кинг оглянулась на Рика Хаттера. Как же ему это удается? Шагает себе с ружьем за плечами, будто сам черт ему не брат, да еще и нос задирает. На миг девушка даже позавидовала ему. Хоть он всегда был ей не по вкусу.

А потом она услышала стон. Это была Эрика Молл, которая притулилась в кузове, сжавшись в комок и обхватив колени руками.

— Как ты, Эрика? — обернулась к ней Карен.

— Нормально.

— Ты… боишься?

— Ну конечно же, боюсь!

— Постарайся взять себя в руки. Все будет хорошо, — сказала Кинг.

Молл не ответила. Похоже, что тяготы нежданно свалившегося приключения оказались для нее неподъемными. Карен очень жалела подругу, волновалась за нее.

Дон Макеле нанес визит в коммуникационный центр «Наниджен» — небольшой кабинет, до отказа набитый всякой шифровальной радиоаппаратурой и прочим оборудованием, обеспечивающим работу беспроводных сетей компании.

— Мне нужно пропинговать одно устройство, потерянное в долине Маноа, — обратился он к молодой женщине, занимающейся мониторингом всех корпоративных каналов связи, и назвал серийный номер.

— Что за устройство? — уточнила специалистка по связи.

— Экспериментальное.

О том, что это супер-пупер-гексапод секретного проекта «Омикрон», знать ей было вовсе необязательно.

Вбив в компьютер несколько команд, женщина вошла в сеть удаленного доступа и подсоединилась к сверхмощному семидесятидвухгигагерцному передатчику, установленному на крыше оранжереи в дендрарии Вайпака. Зона действия в этом диапазоне ограничивалась прямой видимостью.

— Куда направить? — спросила компьютерщица.

— На северо-запад. В сторону базовой станции «Эхо».

— Есть!

Щелкая по клавишам, она переориентировала антенну.

— Теперь пингуйте, — сказал Дон.

Молодая женщина ввела команду и уставилась на экран.

— Ничего, — в конце концов сказала она.

— Попробуйте пропинговать в поисковом режиме примерно в этом секторе.

Опять щелканье клавиш. И снова неудача.

— А теперь направьте антенну на склон. Пингуйте серией, — отдал Макеле следующее распоряжение.

Его собеседница опять немного поколдовала над клавиатурой и расцвела.

— Готово! Есть ответный пакет.

— И где же устройство?

— Ничего себе! Прямо в скалах. Где-то на полпути к Танталусу.

Женщина вызвала на монитор спутниковое изображение местности и ткнула в некую точку на горном склоне на значительном расстоянии от дна долины.

— Как же это устройство туда попало? — удивилась она.

— Понятия не имею, — буркнул Макеле.

Выходит, кто-то выжил. И теперь едет на гексаподе вверх по горам. Интересно.

Бывший морпех вернулся в кабинет Дрейка.

— Просто для очистки совести я решил пропинговать гексапод. Получил обратный сигнал. Угадайте, откуда. Гексапод на полпути к кратеру Танталус.

Вин недобро прищурился. Что еще за хрень? Кто-то ускользнул от хищника, который сожрал Телиуса с Джонстоном?

— Можешь по-быстрому найти гексапод и забрать его оттуда? — спросил Винсент.

— Скалы там реально крутые. Не думаю, что прямо сейчас получится. Да и локализация весьма приблизительная, точных координат нет. Плюс-минус сто метров.

Уголки рта Дрейка вдруг приподнялись в тонкой улыбке, которая становилась все шире. Вскоре он уже лыбился во все щеки.

— Интересно, а… А уж не на базу ли они рвутся?

— Хм, не исключено.

Вин расхохотался.

— База «Танталус»! Ха! Хотел бы я посмотреть на их рожи, когда они туда доберутся! Их ждет весьма неприятный сюрприз — если они только и впрямь доедут.

Внезапно он стал серьезным.

— Дуй в кратер и убедись, что этот сюрприз их действительно ждет. А я пока послежу за их продвижением.

За «рулем» был Рик, когда послышалось громкое «Бип!», и панель связи гексапода неожиданно осветилась. На дисплее ярко замигало: «Отклик 23094–451».

— Что еще за дела? — изумился Хаттер.

— Просто выруби эту хрень, — буркнул Дэнни, развалившийся рядом с ним на пассажирском сиденье.

— Не могу. Она, тварь, живет собственной жизнью, — отозвался Рик, наугад тыкая в кнопки. Интересно, не пытается ли кто-то с ними связаться, поговорить? Может, Дрейк? Но тут вдруг панель погасла сама собой. Правда, у водителя все равно осталось чувство, что Винсенту Дрейку стало известно их местонахождение. Если так, то что же делать, если Вин их все-таки найдет? Пуля-иголка из мощной пневматики ему что слону дробина.

Рядом с жукомобилем шла Карен.

— Что-то странное с радио, — сообщил ей Рик.

Она только пожала плечами.

Окружающая местность перекосилась под совсем уже диким углом. Студенты приблизились к невысокому отвесному утесу, и гексапод аккуратно забрался наверх. Они двинулись было дальше сквозь заросли высокой жесткой осоки, но тут же уткнулись в какой-то камень.

— Стоп! — скомандовал сам себе Рик.

Водитель вылез и подошел ближе — под камнем явно что-то затаилось, это он еще на ходу засек. Что-то черное, блестящее.

— Там жук спрятался, — объявил Хаттер остальным. — Эрика, какой это вид?

Молл отвлеклась от горестных дум и присмотрелась к насекомому. Метроменус — точно такой же, какого они увидели, едва только оказавшись в микромире.

— Аккуратней, — предупредила Эрика. — Может опрыскать. Жидкость очень едкая.

— Вот то-то и оно! — воскликнул Рик.

— Что такое? — удивилась Карен.

— Тут кругом химическая война. Нам тоже нужно химическое оружие.

— Не нужно, — возразила Кинг. — У нас есть бензохиноновый спрей.

Она вынула из кармана аэрозольный баллончик, который в свое время соорудила в лаборатории и надеялась продемонстрировать Дрейку. Но когда девушка нажала на распылитель, не последовало даже жалких брызг. Все остатки она извела на сколопендру.

Хаттер вдохновился идеей перезарядить баллончик жидкостью черного жука. Он подкрался поближе с ружьем, прицелился и выстрелил. Стальная игла легко прошила панцирь, и послышался приглушенный хлопок. Насекомое задергалось в предсмертных судорогах, густо распыляя вокруг отпугивающую жидкость. Резко завоняло кислятиной.

Эрика заверила всех, что этой едкой дряни в жуке осталось предостаточно. Рик привычно облачился в свой наряд безумного профессора — резиновый фартук, защитные очки и перчатки — и взялся за дело.

Для начала он перевалил мертвого жука на спину, а потом стал врубаться мачете в жесткие сочлененные сегменты брюшка, чтобы полностью вскрыть его.

Молл давала советы:

— Руби между шестым и седьмым. Подковырни вон ту хитиновую пластину… аккуратней!

Рик вскрыл соединительную ткань между сегментами, воткнул мачете поглубже и подсунул его под панцирные пластины. Они с треском отошли, открыв залежи жира, и парень стал аккуратно выгребать его.

— Ищи пару мешочков в основании брюшка, — командовала Эрика, опустившись на колени рядом с Хаттером. — Химикаты как раз в них. Только случайно не проткни, иначе сильно пожалеешь.

Молодой человек осторожно вынул один искомый орган, смахивающий на футбольный мяч, а потом другой. Вот они, химические бурдюки. Плотно закрыты, закупорены мускульным сокращением. Следуя инструкциям Эрики, студент перерезал нужную мышцу. Потекла вонючая жидкость.

— Бензохинон, — пояснила Молл. — С добавкой каприловой кислоты. Это детергент. Способствует налипанию основного вещества на любые поверхности, и это значительно улучшает его эффективность как оружия. Смотри, чтоб на кожу не попало.

Карен было отрадно видеть, что Эрика начинает проявлять хоть какой-то интерес к происходящему. А то такая тихая сидела, подавленная. По крайней мере, это ее хоть немного отвлечет.

Рик перелил жидкость в баллончик, завинтил пробку с насосиком и вручил его Карен.

— Прошу. Прыскай — не хочу.

Кинг просто не верила собственным глазам. Откуда в этом парне вдруг столько энергии? Вообще-то она и сама могла до этого додуматься, сама могла добыть едкую жидкость. Похоже, что в микромире Хаттер осваивается буквально на глазах. Такое впечатление, что ему здесь даже нравится. Обычного отношения девушки к Рику Хаттеру это особо не улучшило, но, к собственному удивлению, она вдруг ощутила, что в некотором роде даже рада тому, что он по-прежнему с ними. Ну и дела!

— Спасибо, — буркнула она в ответ, запихивая баллончик обратно в карман.

— Не стоит, — вежливо отозвался Рик, освобождаясь от своего резинового облачения.

И они снова полезли в гору все тем же манером.

Крутизна подъема вскоре стала просто-таки невероятной. Теряющийся где-то в бесконечной вышине утес, к которому студенты приблизились, вздымался перед ними чуть ли не вертикально. Он уходил ввысь, насколько хватало глаз — необъятная черная скала с вулканическими пузырями, украшенная мхами и лишайниками, среди которых там и сям каким-то чудом прилепились кусточки папоротника. Вариантов обойти ее, судя по всему, не имелось.

— Да и начхать, газ в пол, и полезли, — безмятежно предложил Рик.

Путники убедились, что все внутри надежно раскреплено и привязано. Хаттер запрыгнул в кузов к Эрике и тоже привязался, после чего Карен с некоторым сомнением толкнула джойстик. Однако ноги диковинного пикапа прекрасно удерживались на отвесной скале, и они бодро устремились наверх. Скорость оказалась приличной, машина быстро набирала высоту.

Единственной проблемой было то, что утес все не кончался и не кончался.

День клонился к закату, а они и понятия не имели, какую часть пути уже преодолели и какая еще оставалась. Индикатор заряда батарей показывал, что энергия исправно расходуется, — в запасе оставалось не больше трети.

— По-моему, придется встать на ночевку прямо здесь, на утесе, — не выдержал в конце концов Рик. — Да здесь и гораздо безопасней.

Студенты нашли подходящий уступ и припарковались. Местечко было классное — вид сразу на всю долину. Они доели остатки котлет из кузнечика.

Дэнни повыбрасывал часть вещей из кузова, в котором намеревался устроиться на ночь. Рука у него отекла еще заметней, она вся была распухшая и какая-то неживая. Она словно больше не принадлежала ему и просто висела мертвым грузом.

— Ох! — вдруг выдохнул он, схватившись за больную руку и скривившись.

— И что опять? — спросил у него Рик, уже привыкший к таким сценам.

— В руке что-то щелкнуло сейчас. Типа как лопнуло.

— Лопнуло?

— Ну, хорошо, просто был какой-то звук в руке.

— Давай гляну, — предложил Хаттер, склоняясь над Дэнни.

— Не надо.

— Да ладно, давай! Закатывай рукав.

— Там все нормально, да?

Парализованная и безвольно висевшая на косынке левая рука Мино теперь даже едва помещалась в рукаве рубашки — она раздулась внутри, сильно натянув ткань. Рубашка его давно стала до неприличия грязной.

— Ну, неужели ты не хочешь просто закатать рукав, чтобы кожа немного подышала? — настаивал Рик. — Там же наверняка уже инфекция.

— Отвали, — огрызнулся Дэнни. — Не изображай мамашу.

Подложив вместо подушки под голову какую-то сложенную тряпку, он калачиком свернулся в кузове жукомобиля.

На горы опустилась ночная тьма. С ней пришли и обычные ночные звуки — таинственные шумы, рожденные в основном насекомыми.

Хаттер устроился на переднем пассажирском сиденье.

— Спи, Карен. Я подежурю, — предложил он.

— Да все нормально, — отозвалась Кинг. — Тебе-то что не спится, Рик? Первая вахта вообще-то моя.

Дело кончилось тем, что остались бодрствовать оба. Вахту несли в напряженной тишине, молча охраняя сон Эрики с Дэнни. Появились летучие мыши, и в воздухе эхом заметались попискивания и покрякивания, с которыми крылатые хищники гонялись за мотыльками и прочими летучими насекомыми.

Мино заворочался.

— Из-за этих чертовых мышей никак не заснуть! — громко пожаловался он. Впрочем, очень скоро из кузова донесся отчетливый храп.

Когда луна поднялась над долиной Маноа повыше, водопады на склонах превратились в тонкие серебряные нити. Над одним из них замерцала светящаяся дуга. Хаттер насторожился: что это там еще за сияние над водопадом? Призрачный свет как-то странно переливался, то почти пропадал, то внезапно усиливался.

Карен тоже обратила на это внимание и указала на странное явление кончиком гарпуна.

— Ты ведь знаешь, что это такое?

— Не имею ни малейшего представления.

— Это лунная радуга, Рик.

Девушка коснулась руки своего товарища.

— Смотри! А теперь двойная!

Ну и ну, а он и понятия не имел, что радуга бывает еще и лунной! Они лишь путники, затерявшиеся посреди смертельно опасного Эдема. И просто здорово, что из всех людей судьба забросила в этот Эдем именно Карен Кинг. Вместе с ним. Хаттер поймал себя на том, что искоса посматривает на нее. Ну, вообще-то она красивая, особенно в лунном свете. И такая девушка не будет долго сидеть в унынии и бессильно рвать на себе волосы — такая будет действовать, пойдет до конца. Ее так легко не возьмешь. Она просто отличный попутчик для подобной экспедиции, пусть даже между ними и кошка пробежала. Храбрости ей не занимать, это и слепой поймет. Только вот жалко, что она такая ершистая — вечно нос задран, все-то всегда не по ней… Тут Рика, казалось, только на секундочку сморило. Он резко дернулся, просыпаясь… И увидел, что Карен рядом с ним давно уже безмятежно спит, пристроившись у него на плече и легонько посвистывая носом.

Глава 31

Беретания-стрит, Гонолулу.

30 октября, 16:30

— Очень странно. — Дороти Герт, старший инспектор-криминалист управления полиции Гонолулу, не отрывала глаз от окуляров цейссовского микроскопа. — В жизни не видела ничего подобного!

Она встала и уступила место перед микроскопом Дэну Ватанабэ. Кругом громоздились лабораторные столы, уставленные замысловатой профессиональной техникой — всякими приспособлениями для тестов и экспертиз, оборудованием для обработки изображений и видео, микроскопами, компьютерами… Дэн подкрутил окуляры и навел резкость.

Поначалу он увидел… Хм, что-то маленькое, на вид металлическое.

— Какого это размера? — спросил лейтенант.

— Один миллиметр, — ответила Дороти.

Чуть больше макового зернышка. Но это же какая-то машина! По крайней мере, очень похоже.

— Что за?.. — начал было он.

— Вот и я так подумала.

— Откуда это?

— Из кабинета Фонга, — сказала Герт. — Эксперты снимали пальчики. Порошок, кисточки, лента — все как обычно. Это с окна, прилипло к ленте возле самой ручки.

Ватанабэ покрутил туда-сюда фокусировку и осмотрел предмет сверху донизу. На нем были повреждения — похоже, что он был смят, плюс весь вымазан в чем-то черном, типа как в дегте. Смахивает на пылесос, если бы не что-то вроде вентилятора на конце. Лопасти прикрыты кольцевой насадкой. Реактивный двигатель, что ли? На другом конце округлый корпус переходит в нечто вроде выгнутой гусиной шеи или гибкого хобота, на конце — пара заостренных металлических пластинок.

— Может, это из чьего-нибудь компьютера выпало? — предположил Дэн.

Дороти Герт стояла рядом, прислонившись к лабораторному столу. Выпрямившись, она мягко поинтересовалась:

— А что, в компьютере есть ножи?

Ее коллега опять прильнул к окулярам. Ну да, металлические пластинки на носу у этой «гусиной шеи» действительно очень похожи на ножевые лезвия. На конце гибкого хобота поблескивала пара натуральных кинжалов, перекрещенных между собой.

— Так ты думаешь… — начал лейтенант.

— Для начала я хочу узнать, что ты думаешь, Дэн.

Ватанабэ повертел колесико, увеличивая изображение. Объектив все ближе наезжал на странный предмет, пока диковинные кинжалы не заняли все поле зрения. Тонкая работа. Прямо как будто кто-то их мастерски выковал и отполировал до блеска. Похоже на японские танто — кинжалы такие самурайские. На клинках — какие-то темные пятна. Грязь, что ли, прилипла? Но тут полицейский разглядел клетки. Высохшие красные кровяные тельца. В путанице фибриновых нитей.

— На них кровь, — вслух произнес он.

— Уже заметила, — отозвалась криминалист.

— Какой длины эти лезвия?

— Меньше чем в полмиллиметра.

— Тогда от них нет толку, — заметил Дэн. — Жертвы истекли кровью от порезов глубиной до двух сантиметров. Им вены что-то вскрыло. Эти лезвия слишком маленькие, чтоб перерезать кому-нибудь горло. Это все равно что пытаться зарезать кита перочинным ножиком. Ничего не выйдет.

Оба полицейских немного помолчали.

— Разве что в день рождения, — неожиданно добавил Ватанабэ.

— Прости, Дэн, но я что-то… — удивилась Дороти.

— Представь, что упаковываешь подарок. И бумагу ты режешь?..

— Ножницами.

— Вот и это не ножи, а ножницы, — заключил лейтенант. — Видала бы ты, каких дел ими можно наделать! Почище любого ножа.

Он продолжил осмотр, попробовав найти какие-то идентификационные приметы — серийный номер, надпись, фирменный логотип. Ни фига. Тот, кто изготовил эту штуку, либо вообще ее никак не маркировал, либо тщательно стер маркировку. Иными словами, изготовитель не желал, чтобы его отследили.

Наконец Дэн оторвался от микроскопа.

— А при вскрытии не нашли чего-нибудь похожего? В ранах, в крови?

— Нет, — ответила Герт. — Но патологоанатомы могли их попросту не заметить.

— Где у нас тела?

— Фонга кремировали. Родригеса похоронили. Неизвестный в холодильнике.

— Надо на него взглянуть еще разок.

— Сделаем.

Ватанабэ отошел от микроскопа и сунул руки в карманы. Принялся расхаживать по лаборатории взад и вперед. Нахмурился.

— А почему эту штуку нашли на окне? Если она с тела, то как попала на стекло? И прежде всего, как она до тела добралась?

Полицейский вернулся к микроскопу и внимательно рассмотрел заключенные в кольцевую насадку лопасти. Ба, да это же пропеллер!

— Мама дорогая! — воскликнул Дэн. — Эта штука еще и летает, Дороти. А может, плавает в крови по сосудам?

— Вполне возможно.

— Можешь определить ДНК крови, которая туда налипла?

Скромная улыбка.

— Дэн, я могу выделить ДНК даже из блошиного чиха.

— Хочу убедиться, что кровь на этой штуке совпадает с кровью кого-то из потерпевших.

— Да, интересно, — отозвалась Герт, профессионально-циничный взгляд которой несколько оживился.

— И они делают маленьких роботов, — с расстановкой пробормотал ее собеседник почти про себя.

— Что-что, Дэн?

Мужчина поднялся.

— Отличная работа, Дороти.

В ответ лейтенант Ватанабэ получил от Герт такой слабый намек на улыбку, который при других обстоятельствах не сошел бы за улыбку вообще. Лейтенант вообразил, что тут как-то по-другому работу делают, не только «на отлично»? С великой осторожностью эксперт подхватила крошечный предмет пинцетом и опустила его в пластиковый пузырек размером меньше ее мизинца. Пузырек она тщательно заперла в одном из отсеков сейфа для вещественных доказательств. Как-никак орудие убийства.

Ватанабэ вышел, переполненный размышлениями. «Наниджен». Крохотные роботы. Вот и еще одна связь нарисовалась — между запуткой Вилли Фонга и «Наниджен». Куда ни плюнь, всюду «Наниджен».

Самое время познакомиться с их генеральным поближе.

Вин Дрейк ворвался в коммуникационный центр, выгнал молодую операторшу, запер дверь и сам сел за компьютер. И теперь напряженно всматривался в монитор с трехмерным изображением утесов на северо-западной стороне долины Маноа — от самого ее дна до стен кратера Танталус, что возвышались над ней на две тысячи футов. На вершине хребта, почти у самого основания кратера, Винсент увидел кружочек с крестиком внутри.

Примерное местонахождение угнанного гексапода. Уцелевшие студенты, как видно, подобрались к кратеру почти вплотную. Судя по тому, сколько они уже проехали, до базы они доберутся, пожалуй, уже к завтрашнему утру, если только по дороге их кто-нибудь не сожрет. Что ж, хищники — не его епархия. А вот база — вполне.

Сидя в коммуникационном центре, Дрейк вытащил свой мобильник с корпоративным шифратором и позвонил Дону Макеле:

— Гексапод уже на подходе.

Глава 32

Склон Танталуса.

31 октября, 09:45

Перевалив через край откоса, гексапод очутился в небольшом скальном кармане с невесть откуда взявшейся землей и травкой. Посреди него отблескивала на солнце крошечная лужица, в которую по каменной стенке стекала струйка воды. В ней, как будто в стеклянной призме, переливались радужные блики. По меркам маленьких человечков — вполне себе пруд, а при нем водопадик.

Рик, Карен и Эрика вылезли из шестиногого пикапа. Немного постояли у пруда, поглазели. Вода была кристально чистой и гладкой, как зеркало.

— Мы такие грязные, — произнесла Молл.

— Можно искупаться, — предложила Кинг.

Они видели свои отражения в зеркально-гладком пруду: усталые, потные, в грязных донельзя лохмотьях. Карен присела на колени и потрогала воду. Ее палец проделал в ней углубление, но не проткнул поверхность, которая упруго пружинила, словно обивка дивана. Девушка нажала посильнее, чуть ли не всем своим весом, и ее рука наконец оказалась под водой.

— Выглядит соблазнительно, — сказала она.

— Лучше не лезьте. Жить надоело? — послышался из кузова голос Мино.

— Здесь ничего опасного, Дэнни, — успокоила его Карен.

А вот Рик не был в этом настолько уверен. Он принес гарпун и потыкал им пруд в разных местах до самого дна, взбаламутив воду. Если в пруду живет какая-нибудь злобная тварь, она обязательно вылезет. Вода буквально кишела одноклеточными организмами, которые дрыгались, извивались и просто неподвижно висели в прозрачной толще, но ни одна из этих крохотуль явно не представляла опасности.

Пруд был совсем крошечным и достаточно мелким, чтобы видеть его целиком. Вроде ничего угрожающего.

— Я купаться, — объявила Эрика.

— А я нет, — буркнул Дэнни.

Молл удалилась за кустик мха и тут же вернулась оттуда в чем мать родила.

— В чем проблема? — бросила она остальным, когда Мино выпучил на нее глаза. — По-моему, мы все тут биологи.

С этими словами девушка ступила на поверхность пруда. Вода упруго сопротивлялась, словно туго натянутый лист резины, и держала ее вес, не прорывалась. Эрика надавила посильней и вдруг провалилась по самую шею. Ей не без труда удалось пробраться к водопаду, и она встала под него. На голову ей повалились тяжеленные капли, чуть не сбившие ее с ног. Она зажмурилась и выплюнула попавшую в рот воду.

— Просто волшебно! Идите сюда.

Карен Кинг тоже принялась деловито стаскивать одежду, будто бы так и надо. Рик Хаттер пребывал в растерянности — и смотреть на раздевающуюся Карен как-то не с руки, и купаться голышом с ней и Эрикой тоже. Он поспешно сорвал с себя одежду и сразу же прыгнул в воду.

— Добро пожаловать в Эдем! — крикнула Молл.

— Смертельно опасный Эдем, — отозвался Рик.

Окунув голову в воду, он принялся скрести волосы.

Обследуя пруд, Кинг обнаружила, что он полон жизни, как домашний аквариум. Только вот плавали в нем не рыбки, а одноклеточные организмы. Мелкие твари кружились и изворачивались, то совершали неожиданные рывки, то неподвижно зависали на месте. К девушке подплыло одно из таких созданий, формой похожее на дыню-торпеду.

Это была парамеция, она же инфузория-туфелька — один из самых распространенных прудовых обитателей из группы простейших одноклеточных. Перемещается она в воде благодаря множеству подвижных ресничек, которыми покрыта со всех сторон, будто мехом. Такой вот пушистик и подгреб к Карен — потыкался ей в руку, щекоча кожу. Кинг зачерпнула его вместе с водой и поднесла к глазам. Пушистик ощетинился, заметался в пригоршне — ну прямо кот, который не любит сидеть на руках.

— Не бойся, дурачок, — сказала девушка одноклеточному существу, ласково поглаживая его пальцем. Едва она коснулась ресничек, как они тут же выпятились навстречу, словно пытаясь уколоть ее, и задвигались с удвоенной быстротой. Гладить это существо было все равно что гладить бархат, который вдруг взъерошился сам собой.

«И с чего это я разговариваю с одноклеточным?» — пришло вдруг в голову Карен. Глупость какая. Клетка — это просто машина, твердила она себе. Механизм из протеина внутри заполненного водой мешка. И все же… Она не могла избавиться от ощущения, что клетка — тоже живое существо, которым движут его собственные цели и стремления. В плане разума, конечно, одноклеточному животному далеко до человека. Клетка не может представить себе, что такое галактика, или сочинить симфонию, но все-таки это сложная биологическая система, превосходно приспособленная к выживанию в привычной среде и склонная к воспроизведению копий самой себе в максимально большем количестве.

— Удачи тебе, — сказала Кинг вслух, открывая сомкнутые ладони и выпуская инфузорию в родную стихию. Посмотрев, как та улепетывает прочь, извиваясь на ходу, девушка обратилась к Рику:

— Мы мало чем отличаемся от простейших.

— Не вижу никакого сходства, — буркнул Хаттер.

— Когда человек еще, как говорится, в проекте, он представляет собой одну-единственную клетку. В тот момент он тоже одноклеточное. Как любит повторять известный биолог Джон Тайлер Боннер: «Человеческое существо — это одноклеточный организм со сложным плодоносящим телом».

Рик ухмыльнулся.

— Насчет плодоносящего тела метко подмечено.

— Фу, как грубо! — наморщила нос Карен.

Эрика подмигнула Хаттеру у нее за спиной.

Пруд косо пересекла большая тень, и откуда-то сверху донесся хриплый крик. Все трое инстинктивно окунули головы под воду. А когда они осторожно вынырнули, Рик внимательно огляделся по сторонам.

— Птицы, — предположил он.

— Какого вида? — поинтересовались девушки.

— Понятия не имею. Все равно уже улетели.

Студенты простирнули в пруду одежду, старательно вымывая из нее пыль и грязь, после чего развесили ее просушиться, а сами завалились на мох немного позагорать. Одежда высохла моментально.

— Ладно, пора, — объявил Рик Хаттер, застегивая рубашку.

И тут едва слышные в отдалении хриплые крики вдруг стали просто оглушительными, и в воздухе над головами путешественников замелькали темные тени. Человечки вскочили на ноги.

Над утесами, то садясь на них, то взлетая, кружила стая птиц, которые явно пробавлялись кормежкой. Их крики сотрясали воздух.

Одна из птиц внезапно плюхнулась на землю прямо перед студентами. Огромная, вся в блестящих черных перьях, с желтым клювом и настороженным взглядом. Она попрыгала вокруг, обследуя территорию, и издала короткий хриплый крик, а потом столь же внезапно снялась и взмыла ввысь. В небе появились еще птицы — они кружили, рассматривали землю и присаживались на деревца, торчащие с утеса. Человечки вдруг осознали, что на них направлено множество внимательных глаз. Птичьи крики так и метались над прудом.

Рик метнулся к гексаподу и схватил ружье.

— Это майны! — выкрикнул он. — Прячьтесь!

Майны, саранчовые скворцы — птицы плотоядные.

Дэнни суматошно вывалился из шестиногого пикапа и ужом ввинтился под брюхо машины. Карен бросилась за камень, Эрика забилась в мох, а Рик присел на одно колено на самом открытом месте и поднял ружье, приглядываясь к мечущимся над скалами темным силуэтам. Ветер отчетливо доносил истошные крики пернатых.

Птицы заметили его. Полудюймовый Хаттер их ничуть не пугал. Одна из майн снизилась, села и поскакала к нему по земле. Рик выстрелил. Ружье привычно издало короткий шипящий свист и так сильно отдало в плечо, что он завалился на спину, но в тот же миг майна взмыла в воздух и, подхваченная ветром, скрылась из глаз. Промазал! Молодой человек лихорадочно перезарядил ружье, загнал в патронник новую стрелку. Винтовка была не автоматической, после каждого выстрела извольте передернуть затвор.

«Их штук двадцать или тридцать, — подумал Хаттер, подняв голову к небу, — по-любому всех не перестреляешь». Майны все кружили над скалами, оглушительно орали.

— Они охотятся стаей! — крикнул Рик попрятавшимся сотоварищам.

На землю опустился еще один скворец.

Парень нажал на спуск. Ни фига.

— Чтоб тебя!

Заело. Хаттер лихорадочно задергал затвором. Птица скакнула ближе и скосила на него глаз. Клюнула, цапнув клювом ружье. Блестящий предмет! Он-то и привлек любопытную птицу. Майна швырнула ствол на камни себе под ноги, поклевала его, согнув в бараний рог, и отбросила в сторону. А потом задрала голову, широко разинула клюв и издала вопль, от которого задрожало все вокруг.

Рик тем временем бросился ничком на землю и упорно пополз к гарпуну, брошенному у воды.

Теперь майна недобрым взглядом косилась на Эрику, которая забилась в мох неподалеку. Съежившись в комок, девушка не сводила испуганных глаз с птицы, пока ее нервы окончательно не сдали. Выскочив из мха, она помчалась неведомо куда, пригнув голову и неистово визжа.

— Эрика! — завопил на нее Хаттер.

Бросок Молл сразу привлек внимание скворца, который немедленно поскакал вдогонку.

Свидетелем этой сцены стала и Карен, которая тут же приняла решение отвлечь внимание на себя. Черт с ним, можно и жизнью рискнуть — только бы у Эрики появился шанс спастись! Хотя хорошо бы все-таки пожить еще, промелькнуло у Кинг в голове. Она вскочила и побежала прямо на майну, размахивая руками.

— Эй! А меня не хочешь?

Птица крутнулась на месте и опять ткнула клювом. Несмотря на то, что она промазала, Карен все равно не удержалась на ногах. Эрика тем временем запрыгнула в машину и теперь пыталась завести ее. Охваченная паникой, она уже ничего не соображала, в голове у нее был туман, все помыслы были направлены только на то, чтобы поскорее покинуть страшное место. Без вариантов!

— Стой! — завопил на нее Дэнни откуда-то из-под кузова. — Стой, я сказал!

Но очумевшая Эрика уже ни на что не реагировала. Чудо-пикап сорвался с места и резво метнулся вверх по отвесной скале. Резво, но на самом виду у множества птичьих глаз. Как на тарелочке.

Молл всех бросила. И оставила без колес — то есть без ног.

— Эрика! Разворачивайся! — визжала Карен.

Но ее подруга заехала уже так высоко, что просто ничего не слышала.

Взбирающийся по скале гексапод — блестящий, быстро перебирающий всеми шестью механическими ножками — явно представился птицам лакомым кусочком. Спланировавшая откуда-то сверху майна взмахнула крыльями и в один миг выдернула Эрику с водительского сиденья. Жукомобиль, из кузова которого посыпались всякие причиндалы, сорвался с откоса, ударился о край скалы и отскочил в пропасть. Пропал из виду.

Птица с Эрикой в клюве присела на землю. Несколько раз ударила девушку о камни, высоко задирая голову. Убив добычу, она снялась в воздух, унося с собой труп. И немедленно сцепилась с другой майной, претендующей на свою долю. Обе в итоге разорвали тело на куски прямо в воздухе.

Но все было далеко не кончено. Рик добрался до гарпуна и завертел головой: где же Карен? Та ни жива ни мертва лежала на земле — видна, как на ладони. Возле нее успела приземлиться еще одна птица с необычной черной полоской на клюве. Теперь эта птица таращилась прямо на девушку. Видать, пребывала в сомнениях — а съедобно ли это?

— Карен! — завопил Хаттер, бросая в птицу гарпун.

Гарпун — всего-то обычная булавка — воткнулся куда-то между перьев. Неглубоко. Птица встряхнулась, и гарпун свалился на землю. Она продолжила изучать Кинг.

Та сжалась в комок, стараясь выглядеть совсем маленькой и гастрономически непривлекательной.

— А ну иди сюда! — крикнул молодой человек майне и бросился бежать в надежде отвлечь птицу.

— Нет, Рик!

Услышав Карен, скворец скосил глаз, дернул головой вниз и захватил ее клювом. Запрокинув голову, он одним махом проглотил девушку и, с жутким шумом взмахнув крыльями, улетел.

— Чтоб ты сдохла! — заорал Рик вслед майне, грозя ей гарпуном. Птица быстро превращалась в едва пульсирующую точку вдали. — А ну вернись! Вернись на честный бой!

Он все прыгал и скакал, потрясая гарпуном, — тоже уже не особо соображая, что делает и что несет.

Потом студент почувствовал, как на глаза у него навернулись слезы. Все бы сейчас отдал, только чтобы эта тварь с приметной полоской на клюве прилетела назад! Тогда уж он ей покажет!

И тут вдруг молодой человек припомнил кое-что важное касательно птиц. Птицы не сразу отправляют пищу в желудок. У них есть зоб.

Глава 33

У кратера.

31 октября, 10:15

Поджав ноги к подбородку и втянув голову в плечи, Карен Кинг скорчилась в птичьем зобу, словно младенец в материнской утробе, и задержала дыхание. Мускулистые стенки плотно сдавили ее со всех сторон — не двинешься. Стенки покрывала какая-то скользкая слизь, и воняло — хоть топор вешай. Однако никаких едких пищеварительных ферментов тут не имелось — просто мешок для хранения запасов пищи перед тем, как та отправится дальше по пищеварительной системе.

Девушка поняла, что майна летит, — это чувствовалось по размеренному сокращению грудных мышц, приводящих в движение крылья. Высвободив в темноте руки, Кинг уперлась в упругую стенку и освободила немного пространства перед лицом и носом.

Сделала вдох.

Запах просто ужасный, от гниющих насекомых крепко несет какой-то кислятиной, но все-таки это воздух. В не слишком-то большом объеме, правда. Карен почти сразу кинуло в пот, и ее тяжелое дыхание участилось. Волной накатила клаустрофобия. Захотелось визжать. Собрав всю силу воли, она приказала себе успокоиться. Если она начнет визжать и барахтаться, то быстро израсходует весь кислород и тогда уж точно задохнется. Единственный способ остаться в живых — это сохранять спокойствие, особо не двигаться и растянуть запас воздуха на как можно более долгое время. Девушка выпрямила спину, уперлась ногами и поднажала. Зоб еще чуть раздался, открывая немного дополнительного пространства. Но воздух все равно иссякал с катастрофической быстротой.

Карен попробовала вытащить нож, но тот лежал глубоко в накладном кармане штанины. Не подобраться. Мускульная стенка, хоть и скользкая, никак не давала просунуть туда руку.

Черт. Без ножа никуда.

Взять себе на заметку: всегда потом носить нож только на шее, на шнурке. Если будет это самое «потом»… Кинг кое-как просунула руку вниз, плотно зажатая со всех сторон упругими, словно резина, стенками. Ухитрилась дотянуться кончиками пальцев до краешка кармана, шумно выдохнула, глотнула нечистого воздуха, закашлялась. Пальцы нащупали в кармане нечто вроде бутылочного горлышка — это еще что такое? Ах да — аэрозольный баллончик! С жидкостью того жука. Рик налил.

Оружие.

Скривившись от усилий, студентка пальцами потянула баллончик наверх.

В этот момент птица совершила в воздухе какой-то маневр. Зоб сжался и сдавил Кинг с такой силой, что выпустил весь воздух из ее легких. На миг наступила невесомость, чувство свободного падения. Крен, резкий толчок… Птица села на землю. Карен потеряла сознание.

Майна вернулась в ту самую точку, где поймала девушку, — проверить, нельзя ли чем еще поживиться. Она уставилась на Рика Хаттера, склонив голову набок.

Рик сразу узнал черную полоску на клюве. Та самая птица, которая проглотила Карен. Непонятно, жива ли та теперь или нет. Не исключено, что и жива. Парень взмахнул гарпуном и внаглую попер на майну:

— Ну давай, сожри и меня, трусливая тварь!

Масайский удар. Вот что щас получит это пернатое. Юный воин из племени масаи, мальчишка тринадцати-четырнадцати лет, может запросто убить льва простым копьем. Главное, умеючи. Вполне выполнимая задача, твердил себе Хаттер. Дело техники.

Птица поскакала ему навстречу.

Рик напряг взгляд. Оценил дистанцию и время подхода, проиграл в уме все свои движения, выставил копье под нужным углом. Надо обернуть силу и вес животного против него же самого, как охотники-масаи поступают со львами. Они подзуживают льва, чтобы он кинулся, и в самый последний момент подставляют под него копье, уперев его тупым концом в землю и присев на корточки — лев насаживается на острие сам собой.

Птица попыталась резко достать Хаттера клювом. В момент клевка он подставил ей под голову упертый в землю гарпун, нацеленный вверх, тут же быстро отпустил древко и метнулся птице под ноги, чтобы его самого не пристукнули.

Все прошло как надо — гарпун вонзился точнехонько в шею майны. Фактически она сама на него накололась. Скворец с торчащим из горла гарпуном попятился и затряс башкой, пытаясь его сбросить. Рик потихоньку отполз в сторонку и вытащил мачете.

— Ну давай, кто кого! — завопил он со всей мочи.

Карен услышала голос Хаттера. Это привело ее в чувство — в момент посадки девушку основательно сморило. Она попробовала быстро и глубоко дышать — может, хоть гипервентиляция добавит кислорода. Но воздуха катастрофически не хватало. Перед глазами у студентки поплыли разноцветные мушки — первый признак кислородного голодания. Внезапно она вспомнила про баллончик, так и стиснутый в кулаке, надавила на головку распылителя и ощутила жуткое жжение от окутавшего ее едкого аэрозольного облака. Зобные мускулы вокруг сжались еще крепче, разноцветные мушки слились в один сплошной туман и сменились черной пустотой…

Майну такое обращение явно не обрадовало. Снаружи что-то острое воткнулось, изнутри какая-то дрянь печет… В зобу дыханье сперло, самым натуральным образом. Оставалось только быстренько срыгнуть попавшую в горло гадость и поскорее уматывать отсюда.

Едва только Карен Кинг рухнула на мох, как птица захлопала крыльями и скрылась вдали.

Карен была без сознания. Рик упал рядом с ней на колени, нащупал пульс у нее на шее — ага, сердце бьется! Он плотно прижал губы к ее губам и вдул воздуху ей в легкие.

С ужасным хрипом девушка сама сделала первый вдох. Закашлялась, открыла глаза.

— Гррр!..

— Дыши-дыши, Карен. Все в порядке, — отозвался Хаттер.

Кинг все еще судорожно цеплялась за самодельный распылитель, будучи не в силах его выпустить. Рик осторожно разжал ей пальцы, отобрал баллон и оттащил ее в тень папоротника. Там он помог Карен сесть и приобнял ее за плечи.

— Дыши глубже.

Молодой человек сдвинул прилипшую к лицу девушки прядку волос и погладил ее по голове. Он точно не знал, где сейчас птицы — охотятся ли они по-прежнему в окрестностях или уже убрались, но теперь их хриплые крики доносились довольно издалека. Прислонив Карен спиной к стеблю, Хаттер сел рядом, задрав колени и по-прежнему обнимая ее обеими руками.

— Спасибо, Рик, — прошептала Кинг.

— Ты не ранена?

— Просто голова немного кружится.

— Конечно, столько времени не дышать! А я уже подумал, что ты…

Птичьи крики окончательно стихли. Стая перебралась на другое место.

Рик по-быстрому провел ревизию уцелевшего снаряжения. Выжить-то они выжили, но дальнейшее оставалось под большим вопросом. Машины нет. Эрика погибла. Большинство припасов улетело в пропасть вместе с тачкой. Гарпуну тоже привет — майна унесла его с собой, все-таки там крючок на конце, так просто не вытащишь. Возле пруда валялся рюкзак. Духовая трубка и бутыль с кураре по-прежнему при себе. На землю брошено одинокое мачете. Дэнни Мино нигде не видать.

Впрочем, тут Хаттер с Карен услышали его голос, доносящийся откуда-то сверху. В панике Дэнни метнулся к какому-то вьюнку и ухитрился быстро залезть по нему чуть ли не до самого верха. Там он и скрючился, махая здоровой рукой.

— Вижу Большой Булыжник! Мы почти на месте!

Глава 34

«Наниджен».

31 октября, 10:20

Дрейк просто-таки прописался в коммуникационном центре. Он не сводил глаз с монитора, на котором отображалась траектория движения гексапода, и в данный момент был немало изумлен увиденным на экране. Крестик, обозначающий местонахождение машины на почти отвесной скале, вдруг совершенно неожиданно слетел вниз на добрые сто пятьдесят метров — почти на пятьсот футов. Поначалу Вин заподозрил просто системный сбой. Но сколько он ни выжидал, вперившись в монитор, местонахождение гексапода так и не изменилось. Машина застыла на месте.

Винсент позволил себе слегка улыбнуться. Да! Похоже, что чертов драндулет все-таки брякнулся с утеса. Почти наверняка. С концами.

Дрейк знал, что в микроскопическом состоянии никакое падение не страшно, с какой высоты ни падай. Но тот факт, что машина не двигалась, свидетельствовал, по крайней мере, о том, что гексапод серьезно поврежден. А то и вовсе развалился на части.

Уцелевшие небось в полной панике. К Танталусу они и на йоту не приблизились. А микропатия, наверное, уже понемногу дает о себе знать. Вряд ли они сейчас чувствуют себя такими уж бодрячками.

Позвонил Макеле.

— Был на Танталусе? — спросил его Вин.

— Да.

— И?..

— Ничего не стал делать. Просто не было нужды. Это…

— Ладно, до Танталуса им теперь по-любому не добраться. В пропасть навернулись, бедолаги.

Глава 35

Индустриальный парк «Каликимаки».

31 октября, 10:30

На парковке лейтенант Дэн Ватанабэ поставил свой коричневый «Форд» на единственное свободное место с пометкой «Для посетителей». С одной стороны от простецкого здания из крашеного металла громоздился остов недостроенного склада, с другой тянулся кочковатый пустырь, заросший чахлыми кустиками. У склада полицейский заметил площадку, посыпанную светлым щебнем. Он подошел туда и подобрал несколько кусочков. Дробленый известняк. Интересно. Очень похоже на те камушки, что застряли в шинах Родригеса. Дэн ссыпал их в карман — пусть потом Дороти Герт глянет.

Парковка вокруг здания «Наниджен» была забита машинами.

— Ну и как тут дела идут? — спросил лейтенант у секретарши.

— Меня особо не посвящают, — отозвалась та.

Кофеварка на столе источала кислый запах кофе, который, как видно, часами стоял тут на подогревателе.

— Хотите, кофейку сделаю? — спросила секретарша.

— А я думал — уже.

Вошел начальник охраны, Дон Макеле. Крепенький такой мужик, мускулистый.

— Есть какие-то новости о пропавших студентах? — поинтересовался он первым делом.

— Можем поговорить у вас в кабинете? — спросил в ответ Дэн.

Они зашли в основную часть здания и миновали несколько запертых дверей. В коридор выходили большие окна, но на каждом из них изнутри висели черные шторы. Почему они задернуты? И почему черные? Шагая по зданию, Дэн Ватанабэ постоянно ощущал какой-то низкий гул вроде трансформаторного, и пол слегка вибрировал у него под ногами. Похоже, тут кругом высокое напряжение. Зачем?

Макеле придержал дверь, приглашая посетителя войти. Окон в кабинете не было. Ватанабэ заметил фотографию женщины — видать, супруга. И двое детишек. Мелкие, совсем еще кейки. Обратил он внимание и на бронзовую пластинку на стене: «Морская пехота США».

Затем полицейский присел на стул.

— Классные малыши, — кивнул он на фото.

— Смерть, как их люблю, — отозвался Макеле.

— Служили в морпехах?

— Разведка.

— Круто.

Просто потрепаться тоже иногда полезно — люди быстрее идут на контакт.

— Мы нашли вашего вице-президента, Элисон Бендер… — начал Дэн.

— Уже знаем. У нее была сильная депрессия.

— И из-за чего же депрессия?

— Потеряла своего парня, Эрика Дженсена. Это который утонул.

— Прикажете понимать так, что мисс Бендер и мистера Дженсена связывали романтические отношения? — уточнил Ватанабэ.

А мужик-то явно не в своей тарелке, хоть и держится ровно, отметил он про себя. Копа не обманешь — профессиональный инстинкт.

— Сказать по чести, чтобы на наших островах пропасть бесследно, нужно очень и очень постараться, — продолжил Дэн. — Да еще и сразу всемером. Я уже всюду узнавал, не объявились ли они. Даже на Молокаи. На Молокаи все друг друга знают. Если бы туда угодили семеро ребят из Массачусетса, среди местных давно бы уже пошли разговоры.

— Мне ли не знать! Я же родился на Молока’и, — отозвался Макеле.

Ватанабэ обратил внимание, что он произносит название острова на старинный манер. Не плавно, а с гортанной смычкой, как бы в два приема. Не говорит ли он часом по-гавайски? Те, кто родился на Молокаи, частенько знают гавайский — от родителей да от прочих дядюшек-тетушек нахватались.

— Молокаи — отличное место, — кивнул лейтенант.

— Настоящие старые Гавайи. То, что от них осталось.

Дэн сменил тему:

— Известен ли вам джентльмен по имени Маркос Родригес?

На лице бывшего морпеха ровным счетом ничего не отразилось.

— Нет.

— Ну а Вилли Фонг? Адвокат, у него тут контора неподалеку.

О том, что оба этих человека мертвы, полицейский специально не упомянул.

Но Дон Макеле и сам сообразил, откуда ветер дует.

— Ну да… — произнес он и озадаченно покосился на собеседника. — Это которых зарезали?

— Да, в офисе Фонга. Фонг, Родригес и еще один тип, его так и не опознали.

Макеле явно недоумевал.

— Я чего-то недопонимаю, лейтенант? — удивленно вопросил он, раскинув руки.

— Не знаю.

Ватанабэ внимательно смотрел на Дона, наблюдая за его реакцией.

Безопасник явно застигнут врасплох и раздражен, хотя держится спокойно. Ага, вот и в кресле заерзал!

— Все, что я знаю про эти убийства, — продолжал Дон Макеле, — я знаю из новостей.

— А с чего вы взяли, что их убили?

— Вроде в новостях так сообщили.

Макеле примолк.

— В новостях вообще-то сообщили, что это самоубийство, — сказал Ватанабэ. — А вы, значит, считаете, что убийство?

Дон на подначку не повелся.

— Лейтенант, если есть какая-то причина, по которой вы хотите обсудить со мной эту тему…

— Фонг или Родригес часом не выполняли какую-либо работу для «Наниджен»?

— Шутите? «Наниджен» с такой шантрапой в жизни не стала бы иметь дела.

Дон Макеле прекрасно знал, что приключилось с Фонгом и Родригесом. В ту ночь, когда Родригес проник в здание, недосчитались девятнадцати охранных ботов. Они целым роем накинулись на нарушителя, проникли в его тело и, циркулируя в крови, порезали ему артерии прямо изнутри. Хотя делать этого им не полагалось. На убийство они не запрограммированы. Им следовало всего лишь сфотографировать незваного гостя и нанести ему мелкие порезы, чтобы его можно было потом выследить по следам крови, — и еще дать по удаленке бесшумный тревожный сигнал. Вот и все. Ничего опасного, а тем более смертельного. Но кто-то перепрограммировал ботов на убийство. Вин Дрейк, больше некому, подумал Макеле. Боты нарезали нарушителя в лапшу, а когда выбрались из него, то перескочили на тех, кто первым им подвернулся. Как блохи. Кровожадные смертоносные блохи. Впрочем, тот взломщик и его дружки сами напросились. Несчастные случаи чаще всего происходят со всякими говнюками — это закон. Но что известно настырному детективу? Дон этого не знал, оттого и нервничал.

Он решил, что с этим копом надо быть потверже. Наклонился вперед и переключил голос, как он сам выражался, на официальный режим:

— Является ли данная компания или кто-то из ее сотрудников объектами уголовного расследования?

Ватанабэ тоже был непрост — дал повисеть томительной паузе.

— Нет, — ответил полицейский в конце концов. «По крайней мере не в данный момент», — добавил он про себя.

— Рад это слышать, лейтенант. Поскольку здесь, в «Наниджен», мы крайне щепетильны в вопросах морали и этики. Основатель компании, Винсент Дрейк, известен своими значительными пожертвованиями на лечение сирот, причем от тех заболеваний, лечить которые никто не удосуживается, ибо это не сулит никакой прибыли. Его душа там же, где и его деньги.

Лейтенант выслушал эту пламенную речь с абсолютно нейтральным лицом.

— Наверное, вы хотели сказать, что это его деньги там же, где его душа? — уточнил он.

— Ну да, что-то такое я и имел в виду, — буркнул Макеле, сердито посматривая на Ватанабэ.

Тот положил на стол начальника охраны свою визитку и ручкой нацарапал на ней телефонный номер.

— Это мой сотовый. Звоните в любое время, если что. По-моему, меня уже ждет мистер Дрейк.

Вин Дрейк восседал за письменным столом, откинувшись в своем шикарном председательском кресле. Во весь пол — восточный ковер, настоящий антиквариат. В воздухе витает аромат сигар. Нос подсказал Ватанабэ, что это сигары из тех, что по десятке за штуку, если не дороже. Окон нет. Мягкий свет из скрытых панелей. За боковой дверью — персональная ванная комната с мраморной сантехникой. Вот тебе и железный ангар! Парень явно себя не обижает.

— Мы крайне удручены недавними событиями, — сказал Дрейк. — И очень надеемся, что вы нам посодействуете.

— Делаем, что можем, — отозвался Дэн. — Я просто хотел получить более подробную информацию о пропавших — чем занимались, чем увлекались, все такое.

— Конечно.

Ватанабэ все никак не мог оторвать глаз от портрета Дрейка, висящего у того за спиной. Неплохо, очень даже неплохо. Может, малость претенциозно, зато живенько.

— Не могли бы вы рассказать, чем ваша компания занимается? — задал полицейский новый вопрос.

— В двух словах, мы производим роботов малого размера для исследовательских работ в условиях дикой природы. Каковые работы, в свою очередь, необходимы для создания новых лекарственных препаратов, способных спасти множество человеческих жизней.

— Насколько малого размера?

Винсент сдвинул большой и указательный пальцы где-то на полдюйма.

Ватанабэ недоверчиво покосился на него.

— Что, действительно всего в полдюйма? С орешек?

— Можем и еще меньше, — отозвался Дрейк.

— И насколько меньше?

— В некоторой степени.

— В один миллиметр, скажем?

Вин сверкнул плакатной улыбкой.

— Вполне выполнимая задача.

— Но вы такое уже делали?

— Какое «такое»?

— Роботов миллиметрового размера.

— Боюсь, что здесь мы вторгаемся в область, где сведения не подлежат разглашению, — откинулся в кресле Дрейк.

— А несчастные случаи у вас на производстве бывают? С вашими роботами?

— Несчастные случаи? — Вин нахмурился, а потом хохотнул. — Да, регулярно.

— А пострадавшие?

— Только не те, про каких вы думаете, — Дрейк уже откровенно веселился. — Роботы такие, что на них легко наступить ненароком. Чем не несчастный случай? Постоянно их теряем. — Он вздохнул и посмотрел на часы. — У меня встреча.

— Конечно. Ой, и еще кое-что.

Дэну надо было как-то описать Дрейку увиденное под микроскопом, не показывая при этом фотку неизвестного аппарата. Фотография — это улика, а светить улики раньше времени ни в коем случае нельзя. Пришлось слегка подпустить туману.

— Следствию стало известно о существовании некого устройства, очень маленького размера, которое снабжено чем-то вроде пропеллера и режущих кромок, — сказал лейтенант. — Способного летать или же самостоятельно передвигаться по кровеносной системе. Уж не продукция ли это «Наниджен»?

Винсенту потребовались несколько мгновений для ответа. Ватанабэ показалось, что мгновения эти до неприличия затянулись.

— Нет, — ответил Дрейк наконец. — Мы таких роботов не выпускаем.

— А кто выпускает?

Вин бросил на Дэна опасливый взгляд. Куда этот коп клонит?

— Насколько я могу судить из ваших слов, речь идет о какой-то экспериментальной разработке.

— Какого рода?

— Ну, это может быть медбот для микрохирургии, к примеру.

— Какой-какой бот?

— Медицинский. Для сверхточных микрохирургических манипуляций. Теоретически вполне возможно создать робота таких крошечных размеров, чтобы он мог перемещаться по кровеносным сосудам. Собрать их в целую стаю, снабдить скальпелями. Таких роботов можно вводить в пациента обычной инъекцией, а дальше они уже сами перенесутся током крови к ткани, требующей хирургического вмешательства. С их помощью можно было бы прямо изнутри удалять артериальные тромбы, к примеру. Или избирательно уничтожать раковые клетки при метастазах. Одну за другой, и тем самым победить рак. Но в настоящее время такие прецизионные роботы — всего лишь мечта, но никак не реальность.

— То есть фактически вы не изготавливаете таких… Как вы их там назвали… медроботов?

— Таких — нет.

— Простите, но я не понимаю, — твердо сказал Ватанабэ.

Дрейк вздохнул.

— Мы опять вторгаемся в крайне деликатную область.

— В каком это смысле?

— «Наниджен» проводит исследования… для вас.

— Для меня? — Дэн был явно заинтригован.

— Вы платите налоги?

— Естественно.

— Значит, «Наниджен» работает на вас.

— А, так вы выполняете правительственные…

— Лучше не будем в это углубляться, лейтенант.

Короче, у них бюджетные заказы, секретные, что-то там связанное с мелкими роботами, понял полицейский. Дрейк явно послал ему предостережение, намекнув на возможные проблемы с правительственными службами, если он продолжит совать нос куда не следует. Просто замечательно. Ватанабэ резко сменил курс:

— А с чего это ваш вице-президент выпрыгнул из лодки?

— Что? Это вы о чем?

— Для любителя Эрик Дженсен был очень опытным моряком. Чуть ли не всю свою жизнь на катере. И он наверняка понимал, что в лодке гораздо безопаснее, даже если ее несет в прибой. Чтобы выпрыгнуть, у него должна была иметься какая-то веская причина. Так почему он прыгнул?

Дрейк с пылающим лицом резко встал.

— Не имею ни малейшего представления, на что вы намекаете. Мы попросили вас найти пропавших студентов. Вы так никого и не нашли. Мы потеряли двух руководителей высшего звена. И здесь от вас тоже проку как от козла молока!

Ватанабэ тоже поднялся.

— Сэр, мисс Бендер мы все-таки нашли. Эрика Дженсена пока ищем.

Он вытащил бумажник и толкнул по столу визитную карточку.

Вин взял эту визитку, рассеянно взглянул на нее и вздохнул. На лице его мелькнуло неприязненное выражение.

— Сказать по чести, действиями полиции Гонолулу мы крайне разочарованы. — Он шлепнул визиткой об стол. — Интересно, чем вы там на самом деле заняты.

— Вообще-то, сэр, департаменту полиции Гонолулу больше лет, чем даже департаменту полиции Нью-Йорка, — не знаю, в курсе ли вы. А заняты мы тем же, что и всегда, — упорно раскрываем дела, сэр.

— Есть еще пять штук.

Дороти Герт веером разложила у себя на столе фотографии. На всех фигурировало все то же устройство с пропеллером в насадке и изогнутым хоботом с лезвиями.

— В неопознанном азиате нашла. Паршивое занятие.

— Но как? Они же совсем крошечные…

Герт одарила собеседника холодной улыбкой, после чего выдвинула ящик и торжественно извлекла из него какой-то увесистый подковообразный предмет. Мощный промышленный магнит.

— Поводила им по ранам. Тяжелый, зараза.

Затем она отложила магнит в сторонку и показала еще одно фото, сделанное с большим увеличением. На нем бот был показан уже в разрезе — хорошо видны какие-то невероятные мелкие микросхемы, платы и проводки, нечто вроде батареи, вал, шестеренки…

— Посередке резанула? Но как тебе это удалось, Дороти? — снова удивился Ватанабэ.

— Запросто. Закрепила эпоксидкой, потом чикнула микротомом. Точно так же, как и любой образец для микроскопического исследования.

Микротом Дороти с его сверхтонким лезвием с ювелирной точностью рассек микробота аккурат напополам.

— Обрати внимание вот сюда, Дэн, — сказала криминалист.

Лейтенант склонился над снимком и проследил за ее пальцем, который остановился на какой-то коробочке, упрятанной среди потрохов микробота. На коробочке была выдавлена крошечная строчная буковка «н».

— Так-так, — выпрямился Ватанабэ. — Выходит, генеральный соврал.

Ему очень захотелось хлопнуть Дороти по спине, но он в самый последний момент сдержался. Его коллега явно не относилась к тем персонам, которые восприняли бы подобный жест с пониманием. Вместо этого он учтиво, на японский манер, склонил голову — семейная привычка.

— Превосходная работа, Дороти.

— Угу, — неопределенно буркнула женщина в ответ. У нее работа только превосходной и бывает.

Глава 36

Кратер Танталус.

31 октября, 13:00

— Мать, долбать ее, природа! — гундел Дэнни Мино. — Одни монстры с ненасытными утробами, и больше ничего.

Он плелся, изнуренно шаркая своими сверкающими скотчем травяными сандалетами и бережно придерживая распухшую руку. Рука, похоже, раздулась еще сильней — до того, что туго натянутый рукав рубашки кое-где треснул, пошел прорехами. Рик Хаттер и Карен Кинг шли рядом — Рик с рюкзаком, а Карен с мачете на изготовку. В живых их осталось только трое. То и дело оступаясь, они брели по бескрайнему неровному косогору, усыпанному песком и мелкими камушками. Это был уже собственно кратер, его наружная стенка, вздымающаяся к жерлу. Открытая местность простиралась до виднеющихся вдали бамбуковых зарослей, из просвета между которыми выглядывал огромный, как гора, валун, весь поросший мхом и изрезанный трещинами. Казалось, что до него еще многие мили, — по крайней мере, человечкам их размеров.

С неба вовсю шпарило солнце. Дождь над Танталусом не проливался уже несколько часов. Жутко хотелось пить. Крошечные тела быстро расходовали влагу.

Карен чувствовала себя совершенно голой. Они сейчас просто идеальная мишень. Кругом пустыня, укрыться в случае чего негде. Когда высоко над головой промелькнула птица, Кинг сразу съежилась и покрепче стиснула мачете. На сей раз это была не майна — над Танталусом кружил ястреб, а для ястреба человечки вроде них ровно на один зуб, не стоит и связываться. Так девушка, по крайней мере, надеялась.

— Как ты, Карен? — спросил Рик.

— Хватит уже надо мной кудахтать!

— Но…

— Я нормально. Лучше за Дэнни вон присматривай. Что-то он неважно выглядит.

Мино уселся на камень — судя по всему, он был уже не в силах идти дальше. Парень нянчил больную руку, теребил подвязку и бледнел буквально на глазах.

— Ты как, чувак? — обратился к нему Хаттер.

— И какой же смысл ты намеревался выразить данной формулировкой? — отозвался.

— Как рука?

— Ничего особенного.

Но тут Дэнни вдруг вытаращился на свою руку, не сводя с нее глаз. Мускулы на ней спазматически подергивались, глубоко врезаясь в ткань — они то расслаблялись, то вдруг снова резко напрягались.

— С чего это она это делает? — удивился Рик, когда по руке его собеседника опять волной пробежали неуправляемые спазмы. Она словно жила собственной жизнью.

— Ничего такого она не делает! — стоял на своем Мино.

— Но Дэнни, она же вон как подергивается…

— Нет! — рявкнул Мино, отпихивая Хаттера прочь. Подхватив пострадавшую руку здоровой, он подсунул ее к животу и отвернулся, чтобы Рику было не достать, — ни дать ни взять футбольный защитник с мячом у пуза. Рик начал подозревать, что моторные функции у больной руки Дэнни окончательно потеряны.

— Можешь подвигать рукой? — спросил он.

— По-моему, я только что это сделал.

Внезапно послышался отчетливый треск рвущейся ткани. Мино застонал.

— Нет… нет…

Рукав рубашки разошелся окончательно, открывая ужасное зрелище. Кожа стала полупрозрачной, словно промасленный пергамент, и из-под нее, тесно посаженные другу к другу, словно яйца в контейнере, проглядывали какие-то белые куколки. Они вразнобой подскакивали и разве что радостно не гомонили.

— Оса отложила в тебя яйца! — догадался Рик. — Это паразиты.

— Нет! — взвизгнул Дэнни.

Яйца наверняка уже вскрыты. Из них вылезли личинки. Червяки. Теперь они поедают его конечность. Мино таращился на руку, все еще придерживая ее снизу, и стонал без умолку. Те странные звуки — так это яйца трескались! Личинки теперь расползаются, проедают себе дорогу в мягких тканях… сжирают его изнутри…

— Вылупляются! — выкрикнул Дэнни сквозь хныканье.

Рик попробовал успокоить его.

— Ты скоро получишь медпомощь. Мы уже практически на месте…

— Я умираю!

— Они тебя не убьют. Это же паразиты. Ты им нужен живым.

— Зачем?

— Ну, чтобы и дальше питаться тво…

— О боже!!!

Карен хорошенько встряхнула Мино и поставила его на ноги.

— Хватит. Нечего сидеть сиднем.

Они снова тронулись в путь, но Дэнни постоянно тормозил их маленький отряд. Он спотыкался, присаживался отдохнуть и не мог оторвать глаз от руки, словно личинки его еще и гипнотизировали.

Пройдя уже где-то с полпути, студенты наткнулись на толстую круглую трубу, словно бы слепленную из комков глины. Загадочная труба торчала из косогора на манер скособоченного дымохода.

— Жалко, что нет Эрики, — заметила Карен. — Она бы нам точно сказала, кто эту штуку соорудил.

К трубе на всякий случай решили не приближаться — наверняка там скрывалось какое-нибудь опасное насекомое. Ее начали обходить на почтительном расстоянии, в любой момент готовые метнуться в укрытие, если оттуда кто-нибудь вылезет. До Большого Булыжника было уже рукой подать.

Она была матерью. Подобно бабочке, питалась исключительно цветочным нектаром, чтобы поддержать собственные силы. Но, несмотря на это, оставалась хищницей. Охотилась ради деток — они-то у нее жили на мясном рационе. Как и большинство хищников, она была весьма сообразительна и обучаема, обладала превосходной памятью. Как-никак целых девять мозгов — один основной и восемь вспомогательных, что протянулись вдоль ее спинного мозга, словно нанизанные на нитку бусины. В мире насекомых — один из самых башковитых его представителей.

Супруга своего она видела лишь один-единственный раз, поскольку после секса с ней он незамедлительно отбросил лапы. Она жила, как королева, которая обречена всю свою жизнь провести в изоляции. Оса-одиночка. Точнее, как пишут в учебниках, «одиночная оса».

Выбравшись из трубы, она поглядела на солнце. Вначале высунула голову, а потом и все тело. Крылья аккуратно сложены и плоско пристроены к спине, словно полупрозрачный кружевной веер. Но вот она расправила крылья и потрещала ими в воздухе, чтобы малость разогреть застоявшиеся мускулы.

Когда оса вылезла из норы, человечки неподвижно застыли. Она была нереально огромной, но поджарой — с перетянутым тонкой шарнирной талией брюшком, раскрашенным попеременно желтыми и черными полосками. Оса раскинула крылья, с низким фыркающим гудением забила ими и оторвалась от земли, болтая в воздухе длинными суставчатыми лапами.

— Быстро на землю!

— Ложись!

Человечки суматошно повалились ничком и поползли, выискивая хоть какое-нибудь укрытие — камушек, ложбинку или хотя бы просто пучок травы.

Оса поначалу их не заметила. Но только поначалу: поднявшись в воздух, она не улетела прочь, а сделала несколько зигзагообразных проходов над своей трубой, детально сканируя местность и сравнивая ее с уже загруженной в память картой.

И обнаружила кое-что новое.

Три неопознанных объекта на земле, в юго-восточном секторе от трубы. Живые. Ползут по земле. Судя по всему, съедобные.

Хищница мгновенно внесла изменения в план полета и выполнила боевой разворот.

Оса развернулась и спикировала с такой быстротой, что никто и глазом не успел моргнуть. Свалилась с неба прямо на Рика Хаттера.

Тот перекатился на спину, размахивая мачете, но оса тут же накрыла его широко расставленными лапами. Огромные крылья бились совсем рядом с ним. Насекомое потрогало его жвалом.

— Рик! — выкрикнула Карен. Она вскочила и бросилась к нему с занесенным мачете.

А он и дохнуть не мог. Жвало крепко придавило его грудь к земле, выпустив весь воздух из легких. Но почему-то не проткнуло его насквозь. Оса действовала аккуратно.

Она поджала под себя брюшко, сложившись чуть ли не напополам. Панцирные пластины на его кончике раздвинулись, и из него вылезли два мягких щупальца с чувствительными волосками, которые зашевелились, ощупывая добычу. Осязательно-вкусовые рецепторы пробежали по шее и по лицу Хаттера, попробовали на вкус его кожу.

Вкус осе понравился.

И ее жало моментально сработало. Из-под пары щупальцев выскочили остроконечные полупрозрачные ножны с упрятанными внутри подвижными ланцетами. Кончик ножен воткнулся Рику куда-то под мышку, и из него один за другим выскочили острейшие ланцеты, которые быстро попеременно заерзали, проникая еще глубже.

Хаттер почувствовал, как ланцеты впиваются в его тело. Боль была адская. У него перехватило горло.

Карен набросилась было на осу, замахиваясь мачете, но опоздала — та уже взмыла в воздух вместе с Риком, цепко ухватив его скрюченными лапами. Девушка увидела, как он начал отбиваться ногами, но почти сразу же тело его бессильно обмякло.

Оса приземлилась возле жерла трубы и протолкнула в него свою жертву. Подпихивая Хаттера головой, она полезла следом. Полосатое брюшко исчезло в трубе, мелькнув на прощание поджатым книзу жалом.

Сгорбившись на горячем песке, Карен и Дэнни обсуждали, что делать.

— Рик мертв, — твердил Мино.

— Откуда тебе знать? — возражала Кинг.

Ее спутник закатил глаза.

Девушка отчаянно жалела, что с ними нет Эрики Молл. Для Эрики эта оса была бы сейчас, как открытая книга.

А Дэнни только ныть и умеет.

Студентка напрягла память, пытаясь припомнить хоть какие-то полезные сведения об осах из введения в энтомологию.

— По-моему, это одиночная оса, — сказала она.

— И что с того? Прошу тебя, пойдем отсюда! — снова застонал Мино.

— Погоди.

Ну да, они еще на первом курсе насекомых проходили…

— Одиночные осы — самки, это точно, — стала вспоминать Кинг. — Строят гнездо для потомства. Добычу вроде бы просто парализуют, а не убивают. Чтобы кормить молодняк.

Но что это за конкретный вид и что у него за образ действий, было совершенно непонятно. Плохо.

— Да пошли уже! — Дэнни поднялся и стал демонстративно уходить.

Карен выдернула мачете из ножен.

— Ты чего? — перепугался Мино.

— Рик спас мне жизнь, — решительно сказала девушка.

— Ты с ума сошла!

Кинг не ответила. Вытащив из кармашка в ножнах брусок, она поширкала им по лезвию мачете.

— И эта сука утащила Рика, — добавила она.

— Нет, Карен! Не надо!

Студентка не обратила на своего спутника внимания. Она открыла рюкзак и извлекла из него радиогарнитуру и налобный фонарик. А вторую гарнитуру перебросила Мино.

— Надевай!

С этими словами девушка устремилась к трубе, крикнув в микрофон:

— Как слышно, Дэнни? Прием!

Парень упал носом в землю и вжался под первый попавшийся крошечный кустик.

— Ненормальная! — взвизгнул он в ответ по радио.

Осторожно придвинувшись ухом к зеву трубы, Кинг прислушалась. На вид как из сухой глины, но пахнет странно. Наверное, осиной слюной, которая тут вместо цемента. Откуда-то глубоко изнутри раздаются глухие хлопки. Видать, оса задевает крыльями за стенки под землей. Да, там точно гнездо. Все хлопает и хлопает, но уже ближе к выходу. Насекомое вылезает из гнезда, уже в конце трубы.

Карен отступила в тень под торчащей из земли трубой и постаралась слиться с обстановкой.

Едва только она успела прижаться к глиняному откосу, как на свет появилась голова с длинными подвижными усиками-щупальцами. Два фасеточных глаза, казалось, уставились прямо на девушку. Кинг уже почти уверилась, что обнаружена, но оса никак на нее не отреагировала — она просто взлетела. В воздухе крылатая хищница опять сделала несколько быстрых зигзагов, чтобы сориентироваться, и устремилась на северо-запад, к каким-то удаленным охотничьим угодьям.

Когда оса превратилась в едва различимую точку, а потом и окончательно исчезла, Карен, отступив на шаг, решительными ударами мачете принялась крушить трубу. Она раскрошила ее на куски и обрушила торчащие остатки, не забывая поглядывать на северо-запад — не возвращается ли часом хозяйка? Но на небе по-прежнему было пусто. Студентка пинками разбросала в разные стороны глиняные обломки и запрыгнула в тоннель вперед ногами.

— Не бросай меня! — выкрикнул Дэнни.

Кинг поправила гарнитуру на голове и нажала пискнувшую кнопку вызова.

— Слышно меня?

— Ты погибнешь, Карен! А я тут останусь совсем…

— Вызывай, если ее увидишь.

— Ох-х-х…

— Слышу тебя хорошо. На приеме, — отозвалась девушка, отпуская кнопку. Надо действовать максимально быстро, надо поскорее найти и вытащить Рика — оса может вернуться в любой момент.

У тоннеля были скругленные стенки из затвердевшей глины, и он довольно круто уходил вниз. Карен быстро спускалась ногами вперед, по-крабьи перебирая локтями и пятками. Тесновато. У входа еще был хоть какой-то свет, но на глубине стало совсем темно. Кинг включила фонарь на лбу. В тоннеле чем-то остро пахло, хотя и не сказать чтобы неприятно. Наверное, осиные материнские феромоны, решила Кинг. Этот запах скоро стал смешиваться с какой-то совершенно мерзотной вонью, которая по мере спуска под землю становилась все крепче и крепче.

Внезапно опора под ногами пропала, и Карен чуть не провалилась в пустоту. Тоннель здесь загибался строго вниз, превращаясь в вертикальную шахту. Заглянув в этот колодец, девушка чуть не задохнулась от приступа клаустрофобии — перед ней была уходящая куда-то в никуда черная дыра без всяких признаков дна. «Рик где-то там, но такая уж мне судьба, — промелькнуло у нее в голове. — Ладно, он спас мне жизнь. А такие долги надо отдавать. Хотя я и терпеть не могу поганца!»

Кинг закрутилась ужом, отпихиваясь от сомкнувшихся вокруг стенок тоннеля, и ухитрилась кое-как сесть на край шахты, свесив ноги. Нагнувшись, она уперлась руками и коленями в стенки тоннеля и стала осторожно спускаться. Хорошо еще, стенки не скользкие, не хватало еще навернуться! Если где-нибудь внизу они разойдутся в стороны, назад вовек не выберешься. Сама только мысль о том, что можно намертво застрять в темном колодце, а сверху будет опускаться громадная оса… Ну уж нет! Об этом лучше просто не думать.

Между тем наверху оставшийся в одиночестве Дэнни с треском открыл сиротливо лежащий рюкзак и обследовал его на предмет провизии. Надо срочно подкрепить силы. Хотя черт его знает, надо ли, и так уже практически мертвец. Парень снял с головы гарнитуру и положил ее рядом. Стал опять осматривать свою руку. Какой кошмар!

В наушниках затрещало. Мино подхватил их.

— Что-что?

— Видишь что-нибудь? — спросила Кинг.

— Да нет же, нет!

— Послушай, Дэнни. Не зевай. Увидишь осу — сразу же свистни, чтоб я успела выбраться. Это и в твоих интересах.

— Да свистну я, свистну!

Мино опять нацепил на голову рацию и устроился в теньке, привалившись спиной к камню и повернувшись лицом к северо-западу, куда улетела оса.

А Карен тем временем добралась до дна трубы. Там колодец слегка расширялся и опять резким изломом переходил в горизонтальный тоннель. Когда она пролезла по нему до конца, перед ней открылась достаточно просторная пещера. Девушка поводила по сторонам головой с фонариком. Во все стороны от пещеры, как лучи у звезды, ответвлялись еще тоннели — много, чуть ли не два десятка, тоже уходившие куда-то во тьму.

— Рик? — позвала студентка.

Он в каком-то из этих тоннелей. Наверняка уже мертвый.

Кинг заползла в первый попавшийся коридор и вскоре уперлась в тупик. Тоннель был перегорожен, как пробкой. Похоже на грубую каменную кладку со щелями и дырами — песчинки и мелкие камешки, кое-как слепленные осиной слюной, кое-где шатаются. Девушка посветила фонарем в самую большую дыру и попыталась разглядеть, что внутри.

Тут она поняла, что все эти прорехи оставлены специально, для дыхания. Потому что прямо за каменной кладкой явно скрывалось что-то живое. Каменная стенка — это на самом деле нечто вроде пробки или затычки с вентиляционными отверстиями. Сквозь дыры доносились какие-то звуки — что-то скрипело, шуршало, чавкало, а иногда отчетливо пощелкивало. Вдобавок из дыр ощутимо несло тухлятиной. За стенкой скрывалось что-то вечно голодное, что-то постоянно жрущее.

— Рик! — крикнула Карен в дыру. — Ты тут?

Пощелкивание на мгновенье стихло, а потом возобновилось. Другого ответа не последовало.

Кинг приложилась к дыре глазом и посветила фонариком. Свет его упал на какую-то лоснящуюся поверхность цвета старинной слоновой кости. Поверхность разделялась на отдельные вертикальные сегменты, которые некоторое время проплывали справа налево за просветом в стене, словно соседний вагон метро в тоннеле. Было слышно, как кто-то дышит, но дыхание явно не было человеческим. Что больше всего напугало девушку, так это габариты твари. Ведь чуть ли не с тюленя размером!

Оставалось обследовать еще множество тоннелей. Кинг выползла на карачках в основную пещеру, сунулась в следующий лаз и попробовала заглянуть в просветы, оставленные среди нагромождения камней и комков высохшей грязи.

— Рик! Слышишь меня? — снова позвала она.

Чуть ли не в ту же секунду в наушниках сквозь треск и шорохи — все-таки Карен была очень глубоко под землей — пробился дрожащий голос Дэнни Мино:

— Что там случилось?

— Добралась до какой-то большой пещеры. От нее расходятся, как минимум, еще двадцать тоннелей, во все стороны. Каждый ведет в пещерку поменьше. Думаю, что в каждой сидит по личинке…

Студентка рубанула по грубо сляпанной перегородке мачете и стала пробиваться сквозь пласты затвердевшей слюны, перемешанной с глиной.

— Рик! — крикнула она. — Ты тут?

Может, он и слышит, но не может говорить. А может, уже мертв. Может, надо просто побыстрее валить отсюда. Ладно, попробуем хотя бы здесь. Наконец, Кинг развалила часть стенки и раскидала обломки. Теперь вроде можно пролезть. Она полезла.

В запертой камере содержалась личинка осы размерами побольше самой Карен — что-то огромное, бледное, раздутое, со слепой безглазой головой и шипящим тяжелым дыханием. Рот в обрамлении пары черных режущих клыков. Мать-оса основательно затарила камеру, чтобы отпрыску было чем подкрепиться, — две гусеницы, плоский лесной клоп, какой-то разнесчастного вида паук… В данный момент личинка разделывалась с лесным клопом коа — насекомым с ярко-зеленым переливающимся панцирем. Все вокруг было усыпано обломками зеленых надкрыльев и клочьями клопиного мяса. Среди них валялись еще три недоеденные головы каких-то насекомых, уже начавшие подгнивать.

Карен бочком проникла в камеру, стараясь держаться подальше от недоброго вида челюстей, хоть они и были при деле — вдумчиво перемалывали останки клопа.

Девушка прислушалась. Но услышала только, как посвистывает воздух в дыхательных отверстиях заготовленных впрок живых запасов провизии. Отлично. Значит, добыча просто парализована и до сих пор жива. Так что и Рик, скорее всего, жив. Что же до парализованного паука, то опасности он тоже не представляет — брюшко равномерно поднимается и опадает в такт дыханию, но в остальном он совсем как дохлый, все восемь его глаз бессмысленно таращатся по сторонам.

Личинка встряхнула башкой, отрывая от несчастного клопа очередную порцию мяса, посучила жвалами и стала шумно засасывать ртом белые волокна, словно спагетти. Как ни странно, но клоп тоже еще дышал.

Карен едва переборола стремление немедленно полоснуть личинку мачете. Ей жутко хотелось прикончить эту пакость, но она вовремя взяла себя в руки. Личинка осы — неотъемлемая часть природы. И это не большее зло, чем лев, пожирающий принесенное львицей мясо. Осы — это львы среди насекомых. И от них много пользы, они регулируют численность насекомых, питающихся растениями, — точно так же поддерживают баланс в экосистеме, как и львы. Такие же санитары леса. Но даже при всех их положительных качествах Кинг была решительно против того, чтобы будущая оса съела Рика.

Девушка на цыпочках выбралась из камеры и залезла в следующий тоннель. Покричала в вентиляционное отверстие, развалила стенку, зашла. Уже почти созревшая личинка здесь дожевывала последнюю оставшуюся гусеницу — все остальное уже было съедено.

— Рик! — заорала Карен изо всех сил. Земля вокруг полностью глушила звук. Пленник осы мог быть сейчас где угодно — сверху, снизу, сбоку, да хоть прямо в этой камере где-то спрятан.

В наушниках затрещало.

— Что случилось? — опять спросил Дэнни.

— Не могу найти Рика. Тут настоящий лабиринт.

Кинг взломала еще одну камеру. В ней содержался обмотанный шелком кокон. Сквозь шелк просвечивала еще не родившаяся нормальная оса. Скоро она вылупится сразу взрослой. Когда свет фонарика упал на кокон, оса внутри пошевелилась. Карен быстро ретировалась и завалила за собой выход. Не хватало еще, чтобы ко всему прочему тут разгуливала новорожденная оса. Жало-то у нее взрослое, это и к гадалке не ходи.

— Рик! Это я, Карен! — опять позвала студентка. Затаила дыхание, прислушалась.

В ответ ни звука — лишь мерное чавканье личинок да гулкие удары ее собственного сердца.

Рик Хаттер валялся в одной из камер в кромешной тьме, будучи не в силах ни пошевелиться, ни откликнуться. Жало парализовало его, но все ощущения полностью сохранились. Он чувствовал, как острые камешки на земляном полу вонзаются ему в спину и ноги. Обонял вонь тухлой насекомьей плоти. Личинку, которая обитала в камере, пленник не видел, но прекрасно слышал — жрет что-то с треском и хлюпаньем. Дыхание у него было в норме. При желании он мог поморгать глазами — веки пока вроде слушались. По крайней мере, можно было хоть что-то сделать по собственной воле. Хаттер попробовал пошевелить пальцем, но так и не понял, шевелится тот или нет.

Помощь. Кто-то идет на помощь.

Это была просто мысль, появившаяся откуда-то ниоткуда.

Молодой человек понял, что осиный яд парализовал лишь часть его нервной системы — ту ее часть, которая управляется волевыми усилиями. Вегетативная же система, не связанная с сознанием, продолжала функционировать как обычно. Сердце бьется, дыхание есть, все системы жизнеобеспечения в норме. Нельзя только приказать телу совершить то или иное действие — не слушается. Тело сейчас, как двигатель на холостом ходу, только вот ни педали газа, ни других органов управления не видно. Где-то ощущалась тупая боль, и какое-то время студент даже не мог сообразить, где и что болит, пока откуда-то снизу не разлилось что-то теплое — автоматически опорожнился мочевой пузырь. Сразу стало легче.

Осиный яд — не консервант, и осы не хранят провизию в холодильнике. Яд сохраняет добычу живой и свеженькой до тех пор, пока ее не съедят живьем.

Деятельность, сопровождаемая треском и хлюпаньем где-то возле самых ног пленника, все продолжалась. Личинка, судя по всему, уже приканчивала свой очередной обед — судя по звуку, на пол сыпались, в основном, остатки твердого экзоскелета. Тычась башкой во все стороны, будущая оса старательно их подбирала. Хруст, скрежет… Выходит, у нее есть челюсти. Парень с ужасом ждал момента, когда они впервые до него доберутся. Не начнет ли она жевать его с лица? Или первым делом откусит гениталии, или вгрызется в кишки?

Несмотря на весь ужас ситуации, Рик Хаттер вдруг ощутил невыносимую скуку. Полностью обездвиженному, в кромешной темноте, ему оставалось лишь думать о надвигающейся смерти. Ну уж нет, решил он, лучше сосредоточиться на тех счастливых моментах, которые подарила ему до этого жизнь. Не исключено, что это последний шанс для подобных воспоминаний. Он припомнил, как кувыркался в морском прибое в Белморе, на джерсийском побережье, куда они с родителями каждое лето ездили на неделю, останавливаясь в обычном мотеле, — когда на это хватало денег. Его отец был простым водилой, гонял грузовик по ночным сетевым магазинчикам. Рик представил, как он стоит, пятилетний, на водительском сиденье отцовского грузовика и похваляется, что тоже станет шофером, как и отец. Будто наяву увидел, как получает подтверждение о зачислении из престижнейшего Стэнфордского университета и читает его, не веря собственным глазам… Полный курс в Стэнфорде, подумать только! Потом магистратура в Гарварде, тоже со стипендией. Он увидел себя в Коста-Рике, расспрашивающим местную старуху-целительницу, «курандеру», о том, как приготовить лечебный чай из листьев химатантуса…

Затем молодой человек набрел мыслями на лабораторию. Вечер. Он в очередной раз пытается выделить из химатантуса действующее вещество в виде экстракта. Карен Кинг тоже заработалась допоздна, задалась целью во что бы то ни стало завершить какой-то очередной эксперимент с пауками. Они в просторном помещении опустевшей лаборатории совершенно одни. Работают бок о бок за одним столом, сидят чуть ли не вплотную, но упорно молчат, окутанные дымком взаимной неприязни. Вдруг случайно задевают друг друга локтями… Может, пригласить ее куда-нибудь вечерком… Наверняка отошьет, но все-таки…

Умирающий только и думает, что об упущенных возможностях заняться сексом. Кто это сказал, кстати? Очень похоже на правду…

Хаттер почувствовал сонливость… Начал куда-то проваливаться…

— Рик!

Ее голос сразу пробудил его. Голос, тихо доносящийся откуда-то из земли.

«Я здесь, Карен!» Мысль пленника напоминала крик, но это была не более чем мысль. Он даже просто ртом не мог двинуть.

— Рик! Где ты?

Поспеши! Тут рядом пылесос с челюстями, он уже ко мне присматривается!

Где-то коротко мигнул свет фонарика — первый свет, который студент увидел чуть ли не за целую вечность — и опять пропал. Кромешная тьма снова поглотила его целиком. Карен прошла мимо.

«Вернись! — мысленно кричал он ей. — Ты проскочила, я тут!»

Тишина. Ушла!

А потом, во мраке, вдруг возник ужас из ужасов. Что-то сырое и очень тяжелое навалилось молодому человеку на лодыжку и намертво придавило его ногу к земле. И вовсе не по случайности. Следующее, что он ощутил, — это как по его ноге с оттяжкой проскакивают волокущиеся по ней кольчатые сегменты личинки. Бам, бам, бам… Нет! Вот мерзкие кольца скользят уже по его животу… по груди… Его придавило так, что уже нечем стало дышать… Нет! Умоляю, нет! Было слышно даже, как бьется сердце твари, как этот стук эхом отдает в грудь. Влажное пощелкивающее чавканье. Челюсти готовы взяться за дело.

Щелк-щелк. Кряк-крек. Хряп.

Вернулся свет. Луч, словно выстрел, пробил всю камеру насквозь. Выхватил из тьмы черные кривые ножи вокруг круглого дряблого рта, похожего на бледный анус. Прямо перед самым лицом Хаттера.

Карен светила фонариком в дыру. Она увидела эту отвратительную сцену.

— Боже мой, Рик!

Девушка принялась неистово крушить грубую кладку, распихивая обломки по сторонам.

Один из черных зубов коснулся лба пленника. Личинка тыкалась в него своей омерзительной мордой, выискивая, с чего бы начать, нащупывала кусочек помягче. Она прихватила его челюстями за плечо, оставив длинную нитку вязкой слюны. Парень почувствовал, как жвала смыкаются у него на носу. Мокрый рот скользнул по его губам отвратительным слюнявым поцелуем, густо заливая лицо слизью, словно блевотиной. Хаттер поперхнулся, машинально закашлялся…

— Держись!..

Скорей, а то эта гадина собирается поставить мне засос!

Кинг буквально продралась сквозь пролом и набросилась на личинку, стала пинками отпихивать ее подальше от лица Рика. С криком: «Отвали от него!» девушка глубоко воткнула в нее мачете. Личинка сжалась, будто подавившись, и из всех ее дыхательных отверстий разом вырвалось громкое шипение. Карен выдернула клинок, еще раз замахнулась и одним ударом обезглавила шипящую тварь. Выпуклая башка отлетела в сторону, а жирное кольчатое тело стало конвульсивно выгибаться дугой во все стороны. Студентка продолжала неистово рубить обезглавленную личинку, но это лишь усиливало ее предсмертные корчи.

Тогда Карен обхватила Рика обеими руками и поволокла его к пролому, оставив бледную тварь биться о стены. Вдогонку волной накатил какой-то странный запах.

Плохо дело, промелькнуло у Хаттера в голове. Тревожный феромон.

Кинг тоже это поняла. Умирающая личинка взывала о помощи, кричала «Мама!» на языке запахов. Запах постепенно наполнял гнездо. Если мать-оса его учует…

В наушниках раздался голос Дэнни:

— Что там происходит?

— Рик у меня. Живой, — ответила Карен. — Будь наготове, я его вытаскиваю.

Хаттер был словно мешок с картошкой, он тянул мертвым грузом, но собственная сила казалась девушке просто невероятной. Она достала Рика. И будет биться насмерть, если кто-то попытается его отобрать. Волоча его за собой, она выбралась на четвереньках в большую пещеру, устремилась к вертикальной шахте, и…

И в этот самый момент услышала срывающийся голос Мино в наушниках:

— Она вернулась!

Глава 37

Кратер Танталус.

31 октября, 14:00

Оса-одиночка летела не спеша — в лапах у нее болталась парализованная гусеница. По обыкновению она выполнила несколько зигзагообразных проходов над гнездом, а потом снизилась, отыскивая знакомую глиняную трубу.

И почти сразу же поняла, что труба снесена. Гнездо разрушено, оно подверглось незаконному вторжению. Значит, где-то поблизости и захватчик.

Дэнни Мино буквально влип в камень под прикрытием кустика, изо всех сил пытаясь притвориться частью либо этого кустика, либо камня — это уж как получится.

— Идиотка! — прошипел он в рацию. Бросила его в микромире на произвол судьбы!

Мать-оса приземлилась, все еще с гусеницей в лапах. Вибрируя крыльями, она придвинулась к входу. И в этот момент учуяла просачивающийся из дыры запах смерти. Кто-то убил ее дитя. Оса неистово забила крыльями, наполнив воздух оглушительным гулом. Бросив гусеницу, она решительно полезла в нору вперед головой.

Характерные звуки — хлопанье крыльев о своды тоннеля, стук и клацанье осиной брони — сразу услышала и Карен Кинг.

— Дэнни! — позвала она по радио. — Что там происходит?

Ответа не последовало.

— Дэнни, ответь!

Оса смертоносным снарядом скатывалась вниз в гнездо — сочащееся ядом, увешанное броней воплощение материнского гнева.

Карен внимательно прислушивалась к возне спускающейся осы, притаившись в расширении у подножия вертикальной шахты — в чем-то вроде тамбура. У ее ног на полу лежал бесчувственный Рик. Звуки были угрожающие — но, по крайней мере, было ясно, где сейчас находится противник. Вдобавок впереди осы вниз по тоннелю неслась волна острого запаха — эдакий передовой отряд разъяренной мстительницы.

Кинг выхватила алмазный брусок и стала лихорадочно натачивать мачете — вжик, вжик, вжик.

— Только держись, Рик! — пробормотала она.

Девушка взмахивала бруском до тех пор, пока лезвие не стало острым, как бритва. Теперь, пожалуй, и массивные доспехи осы прорубит. Она встала возле самого проема с занесенным над головой клинком.

— Ну давай же, давай! — прошептала студентка.

Мать-оса долезла уже почти до самого дна шахты. Томительная пауза…

И тут из дыры в потолке наконец показалась черно-желтая осиная голова.

Перевернутая вверх ногами.

Карен рубанула, вложив в удар все свои силы и вес.

Мачете упруго отскочило от осиного глаза, оставив на нем лишь отметину. Да у этой дамочки и зенки бронированные!

Оса — все так же вверх ногами — просунула башку дальше, цапнула мачете своими могучими челюстями и запросто вырвала клинок у Карен из руки. Затем она попятилась вверх, опять скрываясь в тоннеле, на сей с трофейным мачете. Кинг услышала металлический хруст и лязг — насекомое разгрызало ее последнее оружие на кусочки.

Все вокруг сотряслось — оса забила крыльями в колодце, готовая к ответному нападению. Карен даже слышала ее прерывистое дыхание.

Девушка обернулась через плечо, и луч налобного фонарика мазнул по Рику. Выглядит, как мертвый…

Когда она резко мотнула головой, ее вдруг задело по ребрам что-то увесистое. Нож. Висит на шнурке на шее. После того случая с птицей Кинг поклялась в жизни не держать его в кармане. Она быстро раскрыла нож и сорвала с шеи шнурок.

Голова осы опять высунулась сверху вниз в крохотный тамбур перед тоннелем, и острые жвала чуть не достали Карен. Башка была сплошь покрыта жесткими щетинками, и девушка спаслась лишь тем, что вовремя за них ухватилась. Осиная голова дернулась, крепко приложив ее об пол. При этом оса продолжала прекрасно видеть студентку — на Карен, словно камеры скрытого наблюдения, таращились три крошечных дополнительных глаза на лбу насекомого.

Голова неистово моталась и выворачивалась, но Кинг, которую нещадно колотило о стенки тоннеля в опасной близости от щелкающих челюстей, держалась крепко. Доставалось ей по полной программе, но, тем не менее, она все-таки дотянулась в поисках более надежного захвата до шеи осы и ухитрилась просунуть пальцы в ее затылочный шов — просвет между головной капсулой и эпимеральной пластиной в первом от торакса сегменте. Проще говоря, девушка ухватила свою противницу за шкирку. Здесь в неприступной вроде броне осы было подвижное сочленение, и пальцы Карен нащупали в затылочной щели мягкую мышечную ткань.

Шея у насекомого была такой тонкой, что пальцы охватывали ее чуть ли не целиком. Привычный удушающий захват. Может, осу получится просто придушить?

В этот момент оса резко попятилась обратно, увлекая за собой Карен. Теперь студентка еще и застряла в тоннеле, молотясь о стенки и постоянно получая от насекомого бодающие удары головой. Зажатая тесными сводами оса напряженно изогнулась — и Кинг поняла, что та силится просунуть брюшко вперед, чтобы пырнуть ее жалом. Оса опять сдала назад в «тамбур» и начала бешено извиваться, пытаясь сбросить противника с шеи. Но Карен вцепилась в нее, как клещ. Нащупав мякоть между панцирными пластинами, она высвободила одну руку и ухватила нож. Воткнув его кончиком в мягкую щель, девушка стала обводить клинок вокруг шеи, делая надрез все глубже. В конце концов замкнула круг.

Осиная голова отвалилась.

Разбрызгивая кровь, она покатилась прямо на Карен, которая едва успела отпрянуть.

Жвала пару раз щелкнули и застыли. Кровь, которая потоком извергалась из шеи прямо под ноги Кинг, быстро оставляла тело. Обезглавленная оса продолжала бить крыльями о своды тоннеля, но все слабее и слабее. Наконец она угомонилась, повалилась на бок и окончательно замерла.

Карен метнулась к Рику, упала рядом с ним на колени и схватила его за руку. Ее жутко трясло.

— Я сделала это!

Уголком глаза Хаттер уловил у нее за спиной какое-то движение. Он отчаянно заморгал глазами, мысленно закричал: «Берегись!»

Основной мозг в отделенной от тела голове осы потерял контакт с восемью вспомогательными, расположенными в теле, но эти восемь мозгов по-прежнему посылали телу управляющие сигналы. Активировав лапы, они поволокли безголовое тело в тамбур. Брюшко насекомого изогнулось и выпятилось вперед, и из него выдвинулось жало.

Карен услышала шум и вихрем крутнулась на месте. В самый последний момент она увернулась, отпрыгнула. Массивное брюшко крепко приложило ее о стену. Девушка забарахталась, крепко зажатая со всех сторон, и только вертела головой, уворачиваясь от жала, которое металось прямо перед ее лицом. Сдвоенные зазубренные клинки неистово ерзали в своих остроконечных ножнах в каких-то дюймах от глаз. Рецепторные щупальца, которые мохнатыми пальцами извивались прямо над жалом, все-таки добрались до щеки Кинг и залезли ей в рот. Но вот жало успокоилось, бессильно улеглось Карен на ключицу. Зазубренные ланцеты замерли — они остались торчать наружу. На самом кончике повисла капля яда, вылезшая из зазора между ланцетами. В этой капле, как в кривом зеркале, студентка увидела отражение собственного лица.

Она осторожно приподняла жало и вылезла из-под него, стараясь не касаться ядовитой капли и ланцетов. Опустилась на колени, смахнула Рику пыль со лба.

— Ну как самочувствие, боец?

Похоже, парень полностью парализован. Лицо как маска. Глазами двигает, моргает, но какое-либо выражение отсутствует. Лицевые мускулы ушли в самоволку. Описался вдобавок. Ладно, по крайней мере, дышит, и сердце тоже бьется. Хитрая штука этот осиный яд. Отрубил какую-то часть нервной системы, но не всю целиком. Не пытается ли Рик что-то сказать? Непонятно.

— Моргать-то можешь? — спросила Кинг. — Если моргнешь, это значит «да». Не моргнешь — значит «нет». Понимаешь меня?

Хаттер моргнул один раз. Да. А потом вдруг в лице его что-то дрогнуло.

— Рик! Это что, улыбка? — удивилась Карен.

Да. Попытка улыбнуться.

— Хорошее начало! Болит где-нибудь?

Да.

— А что болит?.. Ладно, проехали. Я тебя понесу. Это будет очень больно?

Теперь молодой человек не стал моргать. Значит, нет.

Кинг подхватила Рика под мышки и протащила его мимо убитой осы, стараясь не задеть каплю яда, по-прежнему свисавшую с кончика жала. Пока она тащила молодого человека, ей окончательно стало ясно, в каком он бедственном положении. Если он не сможет обрести контроль над мускулатурой, ему не жить. Надо что-то делать с нервной системой. Этот хренов яд, эта вытянутая капля на острие жала, что мерцает сейчас в свете ее фонаря… Ну просто «умная бомба» — столь же избирательно действует. Отключилась только та часть системы, что требовалось. Яд страшный, но крайне замысловатый. Природа творит такие химические чудеса, что ученым-фармацевтам и не снились.

Хаттеру нужна была помощь, иначе он погибнет.

При виде прозрачной капли на конце жала у Карен возникла одна идея. Яд, который парализовал Рика, может также и спасти его.

Нужно только его собрать. Девушка пошарила на поясе и отстегнула от ремня прицепленную по соседству с мачете фляжку с водой. Воду она вылила, а горлышко фляжки аккуратно поднесла к свернувшемуся шариком яду. Посмотрела, как тягучая жидкость медленно сползает в бутылку. Тщательно завинтила крышку. О’кей.

— У меня есть план, Рик. Может, бредовый, но должно получиться, — сказала Кинг.

Хаттер безразлично смотрел на нее.

Упираясь коленями в стенки колодца, студентка упорно проталкивала своего товарища вверх перед собой. Она ощущала себя супервумен — в большом мире хрен такое проделаешь. Колодец был длинным, и подниматься пришлось в несколько приемов с остановками для отдыха, но все равно классно, когда ты силен, как муравей. Наконец они добрались до выхода из норы.

Дэнни Мино уже оставил все надежды. Он не поверил своим глазам, когда увидел, как из дыры появляется Рик, а за ним основательно помятая Карен Кинг.

— Достала все-таки, — удовлетворенно выдохнула девушка, взваливая Хаттера на плечи. Она прошла по горячему песку и положила свою ношу в тени кустика по соседству с Дэнни.

Затем Кинг опустилась на колени и осмотрела Хаттера. Мино суетился рядом, пряча голову от ветра.

— Можешь встать? — спросила Карен у Рика.

Тот один раз моргнул.

— Да? Хочешь попробовать?

Девушка поставила его на ноги. Он немного постоял, шатаясь, а потом колени у него подкосились, и он опять рухнул на землю.

Кинг показала ему фляжку с осиным ядом.

— Это может тебя спасти, Рик. Правда, гарантии нет. Все, что нам сейчас надо сделать… — Она бросила взгляд на бамбуковые заросли, маячившие за полоской песка. — …это добраться вон до той рощицы.

Из головы Карен все не шел тот снайпер, что забился под действием паучьего яда в эпилептическом припадке. В подробностях его смерти и заключалась та информация, которая могла спасти Хаттера.

Глава 38

База «Танталус».

31 октября, 14:30

Ветер задувал точно вдоль кромки кратера. Карен Кинг и Дэнни Мино медленно продвигались в том же направлении. Они тащили Рика на самодельных носилках, которые наскоро соорудили из сверкающего термоодеяла. Карен несла за плечами рюкзак и духовую трубку. Шаг за шагом, едва волоча стертые ноги, они приближались к стене бамбукового леска и к Большому Булыжнику. С носилок доносилось хриплое дыхание Хаттера.

— Кладем, — распорядилась Кинг. Потом она осмотрела Рика. Его бледное лицо вытянулось, а губы посинели. Нехватка кислорода. Но больше всего девушку беспокоило его дыхание — неровное, прерывающееся, поверхностное. Очевидно, осиный яд как-то повредил дыхательный центр в верхней части спинного мозга. Если он окончательно откажет, Хаттеру конец.

Распахнув его рубашку, студентка обнаружила у него на груди синяк. А это еще откуда? Первые признаки микропатии? Или это оса его так приложила? Надо по-быстрому убираться с открытого пространства, чтобы не пойти на корм птицам или еще одной осе.

— Ну, как ты, Рик? — спросила Кинг.

Парень медленно покачал головой из стороны в сторону.

— Не очень-то? Только не спи. Хорошо? Очень тебя прошу.

Затем Карен повнимательнее изучила бамбуковый лесок впереди.

— Надо всего лишь добраться вон до той зелени, Рик. Всего ничего уже осталось, честно.

Она очень надеялась, буквально молилась, чтобы там нашлось то, что ей нужно. Где-нибудь среди листвы.

Со стороны Хаттера послышался вздох.

— Ну так как, Рик? — снова обернулась к нему девушка.

Молчание. Он потерял сознание. Кинг встряхнула его.

— Рик! Очнись! Это я, Карен!

Глаза его чуть приоткрылись и закрылись снова. Он уже почти ни на что не реагировал.

Хорошо. Тогда надо попробовать его разозлить. А уж в этом-то деле она мастер! Студентка хлопнула его по физиономии.

— Эй, Рик!

Глаза молодого человека резко распахнулись. Получилось.

— Меня чуть не убили, пока я твою жалкую задницу из той чертовой дыры вытаскивала! Так что только посмей мне отбросить копыта! — рявкнула Карен.

— Наверное, придется его оставить, — тихонько пробубнил Дэнни.

Девушка в ярости обернулась на него:

— Только попробуй такое повторить!!!

Наконец они доволоклись до леска и уложили Рика в тенечке. Карен напоила его из сложенных чашечкой ладошек, подхватив с листа уцелевшую капельку росы, и подняла взгляд к листве. Вид растения она не определила, но это было и неважно — важнее, что за пауки там обитали.

Поскольку ей требовалось добыть паука совершенно определенного вида.

Кинг присела на колени рядом с Хаттером и заговорила с ним.

— Рик, — начала проникновенно, — тебе сейчас нужен хороший пинок под жопу.

Парень слабо улыбнулся.

— Что ты затеваешь? — спросил Дэнни.

Девушка не ответила. Порывшись в рюкзаке, она вытащила чистую пустую пластиковую бутыль — из тех, что они забрали с базовой станции — и немного походила вокруг, поглядывая вверх. А потом подхватила духовую трубку со стрелками и побежала в самую гущу зелени.

— Ты куда? — крикнул ей вслед Мино.

— Присмотри за ним, Дэнни. Если с Риком что-нибудь случится, я…

— Карен!

Но студентка уже убежала. Потому что заметила под одним из листьев что-то кислотно-яркое, зелено-красно-желтое. Не исключено, что именно это ей и требовалось.

Так и оказалось.

Ей нужен был паук, но не очень ядовитый. Все пауки используют яд, чтобы убивать добычу, — в основном, насекомых, но токсическое действие различных паучьих ядов на людей и вообще на млекопитающих тоже сильно различается. Хуже всего яд черной вдовы. Укус этого паука способен свалить с ног лошадь. Но яд прочих пауков для людей все-таки сравнительно безобиден.

Теперь Кинг стояла прямо под пауком, внимательно его разглядывая. Маленький, с прозрачными, как стекло, лапками, все тело в разноцветных мазках. Будто специально рисовали — два лукаво распахнутых глазика, приоткрытый в дурашливой улыбке ярко-красный клоунский рот… Прямо-таки готовый компьютерный смайлик с растопыренными ручками-ножками.

Этот вид так и называется — улыбающийся паук, теридион гларратор по-научному. Один из самых распространенных пауков на Гавайях и наиболее хорошо изученный. Известен еще тем, что если и укусит человека, то без всяких заметных последствий.

Паук-улыбака покоился на весьма компактной паутине — довольно бессистемной путанице шелковых нитей, свисающей под листом.

Эти паучки — очень пугливые, при первых же признаках опасности моментально кидаются в бегство.

— Только никуда не убегай, — прошептала девушка и стала взбираться вверх по стеблю. Добравшись до своей цели, она, стараясь не вспугнуть паука, кое-как утвердилась на листе, вытащила из банки дротик и открыла фляжку. Осиного яда в ней было по самое горлышко. Карен окунула туда дротик, вставила его в трубку и прицелилась.

Таращась на нее, паучок попятился. Страшно-страшно. Ну да, точно напугался — залез в самую середину собственной паутины, сжался в комочек, притих.

Кинг знала, что паук прекрасно ее слышит и даже нарисовал себе ее образ при помощи многочисленных «ушей», упрятанных в лапах. Судя по всему, с людьми он до сих пор дела не имел и терялся в догадках, что же за зверь эта самая Карен.

Девушка дунула в трубку.

Стрелка угодила прямо в разрисованную спинку паука.

Он дернулся. Раскинув в разные стороны подобранные лапы, попробовал было удариться в бегство, но яд подействовал быстро, и через несколько мгновений теридион уже не двигался. Карен слышала, как легонько посвистывает воздух на входе и выходе из легких, видела, как мерно поднимается и опускается раскрашенная спинка. Отлично. По-прежнему дышит, сердце бьется. Это важно. Чтобы выпустить яд, нужно кровяное давление.

Студентка подобралась поближе к паутине. Взялась за нитку и основательно пошатала ее.

— Эй, алло!

Паук не шевелился. Карен запрыгнула в паутину, как в батут, и проползла по натянутым вкривь и вкось нитям прямо к ее хозяину. Дотянулась до одной из ног, пощекотала чувствительные волоски. Ноль эмоций.

Лежа в паутине, Кинг отвинтила крышку пустой лабораторной посудины и пристроила ее под клыками. Двумя пальцами приподняла один из них над выемкой, в которой он был уложен. В ходе всех этих манипуляций она не сводила настороженного взгляда с неподвижных глаз паука.

Как же сделать, чтобы яд потек? Ядовитые железы у него во лбу, где-то под глазами. Девушка сложила пальцы в кулак и основательно приложила паука по лбу. Тот заерзал, и из его клыков выкатилось несколько капель жидкости. Карен завинтила крышку. Понадеялась, что этот ходячий смайлик благополучно проспится и очнется как ни в чем не бывало. А потом прорезала в паутине дыру и упала обратно на землю.

Вскоре она уже склонилась над Риком.

— Вот паучий яд… — Кинг поднесла бутыль ему к самому носу, чтобы он хорошенько разглядел ее. — Он малость встряхнет тебе нервишки. В нем экзотоксины. Понимаешь меня?

Молодой человек поднял на нее глаза. Моргнул. Да, мол, все понял.

— Экзотоксины. Должны опять запустить нервную систему, — продолжила объяснять девушка. — Но есть и реальная опасность. Мне про этот яд совсем ничего неизвестно. Не знаю, какая нужна доза. Вдруг эта штука и вовсе убьет все твои клетки? Начнет их переваривать.

Перед ее мысленным вздором сразу промелькнуло тело снайпера, на глазах превращающееся в жидкую кашицу.

Она взяла руки Хаттера в свои и крепко сжала их.

— Я боюсь, Рик.

Молодой человек тоже сжал ей руки в ответ.

— Ты хочешь этого? — спросила она.

Он моргнул. Да.

Карен вытащила из банки дротик для духовой трубки. Чистый, без кураре. Окунула наконечник в паучий яд. Вытащила. Жидкости на нем осталось по минимуму, едва смочила. Девушка поднесла дротик к лицу Хаттера, чтобы он сам в этом убедился.

— Так ты точно хочешь? — спросила она еще раз.

Да.

Кинг приложила наконечник к бледному предплечью парня. Выбрала точку на коже, прямо над веной, и надавила. Вошло совсем неглубоко. Она схватила его за руку, склонилась над ним.

— Рик…

Несколько мгновений ничего не происходило. Кинг начала уже было гадать, не слишком ли мала доза… Но тут Хаттер словно поперхнулся. Дыхание его участилось. Девушка потрогала пульс у него на шее — тоже дико частит. Яд нанес свой удар.

Дальше словно взрыв: Рик охнул и глубоко втянул воздух в легкие. Судорожно задергался, и его глаза дико заметались во все стороны. Резко сел, едва не стукнувшись о Карен лбом, выпучил глаза, дрожа всем телом. Кинг упала на него, попыталась прижать его к земле и раскинуть его руки в стороны. Молодой человек давился, делая огромные вздохи, луком выгибал спину, а она навалилась на него всем своим весом, всячески старалась удержать его на земле — в страхе, что сейчас он сам себя изувечит.

Хаттер застонал. Рука его вывернулась и крепко сомкнулась у нее на шее. Он вцепился ей в горло, скрючив пальцы, отчего у нее сразу пресеклось дыхание.

Хочет задушить! Ух, как он ее ненавидит!

Но внезапно парень разжал пальцы, ослабляя захват. Он отпустил ее горло. Провел рукой по ее плечу. Ласково. Потом рука продвинулась выше, едва касаясь, погладила шею девушки, щекотно остановилась под ухом. Ладонь раскрылась, пробежала по волосам. Теперь она целовала его, и что самое суперское — он целовал ее в ответ!

Наконец Кинг резко оттолкнулась от него.

— Больно было, Рик?

— Больно… как… в аду, — прокрякал он. — Но мне… пожалуй… понравилось.

Карен помогла ему сесть. Голова у Хаттера еще сильно кружилась, и он чуть не завалился опять, но она придержала его, крепко обняв за плечи и все время повторяя на ухо, что все будет в порядке.

— Ты спас мне жизнь, Рик. Ты спас мне жизнь.

Дэнни сидел в сторонке, наблюдая за происходящим с явным неодобрением. В деле продвижения обратно в «Наниджен» от этих телячьих нежностей шиш проку. А ему нужен врач, причем как можно скорее. Он опустил взгляд на свою руку и чуть не блеванул. Личинки жирели прямо-таки на глазах.

Через некоторое время Рик сумел подняться на ноги, и все трое пошли дальше. Углубились в бамбуковый лес, где бамбуковые стебли вздымались над головой, будто секвойи. Когда лес кончился, перед ними открылся завораживающий вид. Они оказались прямо перед Большим Булыжником на кромке кратера Танталус и теперь заглядывали в самое жерло потухшего вулкана.

Перед ними расстилался весь кратер целиком — огромная чаша, выстланная джунглями и увенчанная ободком из голой земли, к которому кое-где прилепились чахлые потрепанные деревца. По бокам от него указующими перстами торчали пики Коолау-Пали, нацеленные в кипящие на небе облака. Ветер злобно набрасывался на них со всех сторон одновременно.

А вот базу человек нормальных размеров, скорее всего, просто не приметил бы, хотя тут имелась даже своя взлетно-посадочная полоса фута в три длиной. По крайней мере, Карен была совершенно уверена, что это аэродром: прерывистая осевая линия на полосе, размеченные рулежные дорожки… Чуть в стороне от полосы теснился комплекс миниатюрных строений из бетона. Самое большое, судя по всему, представляло собой самолетный ангар. Другие здания были значительно меньше и больше походили на бомбоубежища. Частично утопленные в землю, присыпанные опавшими листьями и прочим мелким лесным мусором, они почти полностью сливались с окружающим микроскопическим ландшафтом.

Кинг остановилась.

— Вот это да, Рик! — воскликнула она восхищенно. — Добрались все-таки!

Хаттер повернул голову, улыбнулся. Посмотрел на нее. Она обеими руками растерла ему плечи и предплечья — разогнать кровь.

— Тепленький уже. Выздоравливаешь помаленьку.

Привлекать к себе внимание не хотелось — непонятно, чего ждать от обитателей базы, сотрудников «Наниджен». А ну как они тоже получили от Дрейка соответствующие приказы? Поэтому студенты решили какое-то время просто понаблюдать за базой, посмотреть, нет ли признаков какой-либо деятельности. Большой Булыжник высоченной горой громоздился у них над головами.

На аэродроме никакой деятельности не наблюдалось. Мертвая тишина.

Полосу усыпали мелкие камешки, комья высохшей грязи, листья и ветки. Рядом с ней вздымался большой земляной конус муравейника. Муравьиная тропа пересекала взлетку, спускалась вниз и терялась где-то в глубине кратера.

— Что-то мне все это не нравится, — пробурчал Дэнни Мино.

У Карен упало сердце. Если здесь никто не живет, то нет и регулярной транспортной связи с «Наниджен», и обратиться за помощью тоже не к кому. Какой кому-то смысл сюда мотаться? Одни муравьи кругом.

Хотя, наверное, здесь есть еще и самолеты.

Студенты осторожно спустились по склону и зашли в ангар. Нет, самолетов здесь не оказалось — одни лишь тяжелые чушки с рымами, которыми их когда-то тут раскрепляли. Рик с Дэнни присели отдохнуть, а Карен тем временем решила исследовать базу. Она нашла помещение, некогда служившее, по ее прикидкам, складом для запчастей и прочих припасов, но и здесь было шаром покати — одни лишь кривые болты и шпильки, торчащие кое-где из стен и из пола. Девушка заглянула в другое помещение. Пусто. В следующем — нечто вроде общежития, подтопленного дождем и наполовину залитого грязью.

Нигде ни единого признака человеческой жизни — база явно заброшена. И о транспортной связи с Гонолулу тоже ничего не напоминает. Ни грузовиков, ни самолетов. Один лишь пассат гоняет пыль да уныло свистит в давно опустевших бетонных коробках.

Студенты вышли из комплекса и присели возле взлетно-посадочной полосы, поглядывая в кратер. Город отсюда тоже видать: вон он, проглядывает вдали сквозь разлом в каменных россыпях. А еще дальше за ним, на самом горизонте — Тихий океан размытой синей полоской. Близок локоть, да не укусишь. До «Наниджен» все равно как до луны, и шансов попасть домой практически никаких.

Дэнни Мино повалился на камни, придерживая пострадавшую руку, и зарыдал. Его громкие всхлипывания эхом отдавались в пустом ангаре и уносились неведомо куда вместе с клочьями серых туч, увлекаемых порывистым ветром.

Карен бездумно наблюдала за муравьем, который деловито перетаскивал через полосу какое-то семечко. Перевела взгляд на Большой Булыжник, потом на линию горизонта и облака за ней. На фоне неба что-то шевельнулось, и она вдруг осознала, что это не что иное, как человеческая фигура.

Глава 39

База «Танталус».

31 октября, 17:00

Карен не взялась бы сказать, сколько он там уже простоял, — наверное, наблюдал за ними все то время, что они исследовали базу. Девушке сразу бросились в глаза его волосы, которые немилосердно трепал ветер — длинные, седые. На нем было нечто вроде защитных доспехов, но какого они были рода и из чего сделаны, не разобрать. Взгляд у мужчины был тяжелый, холодный — даже издалека видно. Он поднял что-то, и студентка увидела, что это такое же газовое ружье, какое было у них.

— Ложись! — крикнула Карен, хватая в обнимку Рика.

Седой выстрелил. Что-то со свистом мелькнуло мимо, врезалось в землю сразу позади них и с глухим хлопком взорвалось. Кинг поползла, увлекая за собой Рика, но спрятаться было абсолютно негде. Еще один снайпер… Дрейк их все-таки нашел…

Ветер донес до них голос:

— Это было предупреждение! Встать, руки держать на виду. Если есть оружие, бросайте на землю перед собой.

Они подчинились. Карен подняла над головой духовую трубку, чтобы незнакомец мог ее видеть, и бросила ее на землю. Туда же полетела банка с дротиками.

— Руки за голову, — послышалась следующая команда.

Кинг повиновалась и крикнула:

— У нас двое раненых! Срочно нужна помощь!

Неизвестный не ответил. Он двинулся к студентам, по-прежнему нацелив на них ружье. Когда он подошел ближе, они увидели, что это довольно пожилой мужчина с сильно обветренным лицом, бронзовым от солнца, и глубоко посаженными голубыми глазами. Мускулистый, явно физически сильный. Сколько же ему лет? С равным успехом можно дать и пятьдесят, и восемьдесят. Пластины доспехов, похоже, вырезаны из крепкого панциря какого-то жука. Со лба к шее косо сбегает шрам, теряясь где-то под защитным нагрудником. Он внимательно изучал стоящих перед ним молодых людей и девушку, шарил взглядом по их лицам.

А потом его взгляд вдруг метнулся в сторону и быстро обвел окрестности. Проверяет, нет ли вокруг хищников, догадалась Карен. Седой ткнул в них стволом.

— Имена, фамилии.

Кинг сообщила, как кого зовут.

— А вы сами-то кто такой? — спросила она затем.

Он проигнорировал ее вопрос.

— Моя рука… — завел было Дэнни, но тут же заткнулся, когда ствол оказался у него прямо перед носом.

— Нам нужна медицинская помощь, — добавила Карен.

Мужчина лишь просто посмотрел на нее. Потыкал духовую трубку носком ноги.

— Интересно, — произнес задумчиво, а затем подхватил трубку с земли, внимательно изучил стрелку и даже понюхал ее. — Отравленная?

Девушка кивнула.

— А где же ваши стволы?

— У нас было только одно ружье, да и то потеряли. Птица напала, и…

— Вас послал Вин Дрейк, — перебил незнакомец. — Зачем?

Карен пустилась в объяснения:

— Нет, это Дрейк пытается нас убить, потому что…

Седой не дал ей договорить:

— А Дрейк — хитрый мужик. Ловко придумано.

— Придется вам поверить нам на слово, — решительно сказала Кинг.

— Вы откуда?

— Из дендрария.

— И ухитрились забраться сюда? Это нереально.

Девушка подступила к мужчине и ухватилась за духовую трубку.

— Отдайте, это мое.

Седой широко раскрыл глаза — то ли от изумления, то ли от злости. После некоторой паузы он опустил ружье стволом вниз и с лязгом открыл затвор. Наморщил лицо в чем-то вроде улыбки, открывая белые зубы.

— Почему-то, — произнес неторопливо, — вы меня убедили. — И вручил трубку студентке. — Добро пожаловать на Танталус. Меня зовут Бен Рурк. Бен Рурк, изобретатель тензорного генератора.

Карен выпучила на него глаза.

— Как же вы здесь оказались?

— Вначале поневоле, потом по собственному выбору, — отозвался старик. — Отшельничать не так уж и плохо.

Бен Рурк обитал в лабиринте пещер неподалеку от Большого Булыжника, футах в шести над базой. Он повел неожиданных гостей вверх по склону к Большому Булыжнику, на особенно тяжелых участках подхватывая на руки Рика, который едва держался на ногах. Вход в пещеру представлял собой дыру в земле у самого подножия приметного камня, за которой, как в рудной шахте, начинался горизонтальный тоннель. По мере продвижения по тоннелю свет на глазах тускнел. Наконец они уперлись в дверь, вырезанную из цельного куска дерева. Она была закрыта и заперта на железный крюк. Рурк открыл дверь, и они оказались в продолжении тоннеля, где света и вовсе не было — темно, хоть глаза выколи. Бен привычно хлопнул по выключателю, и на потолке уходящего вдаль тоннеля вспыхнула длинная цепочка светодиодных фонариков.

— Милости прошу в «Рурков редут», как я это местечко называю, — сказал он, после чего тщательно закрыл за студентами дверь и с лязгом задвинул железный штырь. — Это чтоб сороконожки не пролезли, — пояснил он.

И широким уверенным шагом двинулся дальше.

За крутым изгибом тоннель ощутимо пошел вниз, все глубже врезаясь в сердцевину горы и петляя то вправо, то влево. По пути то и дело попадались боковые ответвления, уходящие куда-то в темноту.

— Это бывшая крысиная нора, — пояснял на ходу Рурк. — Люди Дрейка вбили себе в голову, будто крысы могут представлять угрозу для работников базы, так что перетравили всех крыс и завалили вход. Ну а я его опять потихоньку вскрыл, заселился и живу себе.

Подвешенные через равные промежутки колпачки светодиодов на потолке заливали тоннель ярким голубоватым светом.

— А откуда электричество? — полюбопытствовала Карен.

— От солнечной панели. На дереве приделана. Провода пропущены вниз на аккумуляторы. Три недели эти чертовы батареи с базы перетаскивал, хоть и гексапод был в помощь! Вину Дрейку и невдомек, какие сокровища тут его публика побросала, когда с базы эвакуировалась. Он-то думает, что я давно отдал концы.

— А какие у вас вообще отношения с Дрейком? — спросила Кинг.

— Ненавижу эту гниду.

— Но что произошло?

— Всему свое время.

Загадочный тип этот Бен Рурк. Как он здесь вообще оказался? И как избежал смерти от микропатии?

Рик на ходу разминал конечности, растирал руки. Черт, он весь в синяках — при свете хорошо видно. Но, по крайней мере, не лежит пластом. Интересно, сколько у них еще времени до того, как за них возьмется микропатия, до того, как им реально станет плохо? Сколько они уже пробыли в микромире? Кажется, будто целую вечность, на самом-то деле всего три дня, напомнил себе Хаттер. Гибельные симптомы начинают проявляться на третий-четвертый день.

Они дошли до еще одной тяжеленной деревянной двери, которая несла здесь примерно такие же функции, что и дверь водонепроницаемой переборки на корабле, — наглухо отделяла расположенный за нею отсек от прочей норы. Рурк тщательно задраил ее за студентами — сказав, что с некоторыми обитающими в округе хищниками лучше сто раз перебдеть, чем один раз недобдеть — и щелкнул выключателем. Свет выхватил из темноты просторную залу с высоким потолком — с мебелью, многочисленными книжными шкафами, лабораторным оборудованием и всевозможными припасами. Это и было его обиталище.

— А вот и дом, мой дом родной! — пропел он.

Затем отшельник принялся стаскивать с себя защитную амуницию и вешать ее в кладовку. Коридорчики вели из жилого пространства еще в несколько дополнительных помещений, в одном из которых они углядели какое-то электронное оборудование.

В зале стояли письменный стол с компьютером и несколько самодельных плетеных кресел из веточек и сухой травы. Весь центр помещения занимал круглый очаг, рядом пристроилась железная подставка с вертелами и кусками копченого насекомьего мяса на них. Также Бен основательно припас сушеных фруктов, съедобных семян и нарезанных на ломтики клубней таро — нечто вроде тропического заменителя обычной картошки.

Постель Рурк устроил в половинке скорлупы ореха кукуи, выстланной его мягкой измельченной кожурой. Возле одной из стен высилась целая гора этих орехов, наколотых на куски, словно дрова. Бен Рурк бросил несколько маслянистых кусочков сердцевины ореха кукуи в очаг и поджег их газовой горелкой. Моментально вспыхнуло высокое пламя, распространяя тепло и свет. Весь дым при этом благополучно уходил в дыру на потолке.

Этот Бен Рурк, видать, на все руки мастер, действительно светлая голова, разбирается чуть ли не во всем на свете, поняли студенты. Похоже, что в этой крепости ему хорошо и уютно. Узнать бы поскорее его историю. Как он здесь оказался? Почему так ненавидит Вина Дрейка? Что Дрейк ему такого сделал? Карен с Риком разглядывали свои руки и ноги, подмечая все новые синяки. Надо бы как-то намекнуть Рурку, что им нужно срочно попасть обратно в «Наниджен». Ну, или же вызнать у него, как он справляется с микропатией.

Однако первым перешел к делу как раз Бен — осмотрев Рика и Дэнни, он сразу пришел к выводу, что оба нуждаются в неотложной медицинской помощи. Начал старик с Хаттера. Потер ему конечности, заглянул в глаза, задал несколько вопросов, а затем вытащил небольшой сундучок и открыл его — это оказалась профессиональная аптечка вроде тех, которые капитаны берут с собой в дальние плавания. В сундучке было полно всякой всячины, включая хирургические щипцы, ножницы, стерильные перевязочные пакеты, очень длинный скальпель, костную хирургическую пилу, бутыль йода и бутыль виски «Джек Дэниелс». Рурк внимательно осмотрел колотую рану под мышкой у Рика, куда вошло осиное жало. Смазал ее йодом — Хаттер при этом чуть было не подпрыгнул до потолка — и сказал, что до свадьбы заживет.

— Вам, ребятки, не мешало бы помыться, — добавил Бен после этого.

— Мы уже три дня в этом микромире торчим, — ответила Карен.

— Три дня, — задумчиво повторил Рурк. — На самом-то деле гораздо больше. Думаю, вы уже обратили внимание на временну́ю компрессию?

— Это вы о чем? — не понял Рик.

— Время тут летит быстрее. Ваши тела функционируют на повышенной скорости, сердечки колотятся часто-часто, как у колибри.

— Даже днем очень хочется спать, — заметила Кинг.

— Естественно, хочется. А срок ваш помаленьку выходит. Микропатия уже на носу, сам вижу. Скоро разгорится в полную силу. Синяки, боль в суставах, носовое кровотечение, и конец.

— А вы сами-то как избежали микропатии? — не выдержала девушка.

— Я и не избежал. Но вычислил способ, как ее одолеть. Похоже, что некоторым людям удается переболеть и остаться в живых.

— А что за способ? — спросил Хаттер.

— В данную минуту нам нужно срочно разобраться с рукой вон того парня.

И Рурк полностью перенес свое внимание на Дэнни.

Мино сидел в кресле возле огня. Кресло, хоть и сплетенное из папоротниковых волокон и тоненьких веточек, оказалось достаточно массивным и вполне удобным. Он вытянулся в нем, придерживая пострадавшую руку. Рукав оторвался окончательно, а подросшие личинки выступали над полупрозрачной кожей выпуклыми шишками. Бен Рурк осмотрел руку и осторожно потыкал в нее в разных местах.

— Очевидно, это оса-наездник в тебя яйца отложила, — сказал он. — Обозналась, приняла руку за гусеницу.

— Я умру? — простонал Дэнни.

— Естественно.

Напуганный пациент приоткрыл было рот, но Рурк тут же добавил:

— Вопрос только, когда. Если не хочешь умереть прямо сейчас, руку придется отнять.

Он вытащил длинный скальпель и вручил Дэнни бутылку «Джека Дэниелса».

— Анестезия! Пей, а я пока инструменты прокипячу.

— Нет!

— Если сейчас не ампутировать руку, личинки полезут дальше.

— Куда?

— В мозги.

Держа костяную пилу, Бен сосредоточенно потрогал ее зубья, проверяя заточку.

Мино пулей выскочил из кресла и резво попятился, выставив вперед бутылку, словно дубинку.

— Не подходи!

— Виски не пролей. У меня не так-то много осталось.

— Вы не врач! — Дэнни сделал огромный глоток из горлышка и чуть не подавился. — Мне нужен настоящий доктор!

Он вытер рот и закашлялся.

— Прямо сейчас вы никуда не пойдете, мистер Мино, — сказал Рурк, укладывая инструменты обратно в сундучок. — Дело к ночи. А ночью умные люди сидят глубоко под землей.

Глава 40

Убежище Рурка.

31 октября, 19:00

Бен Рурк подбросил в огонь еще мякоти кукуи и водрузил сверху большой металлический бак. Этот бак он подвесил на крюк торчащего из пола поворотного кронштейна — все эти железки в свое время откопал на базе. Вода — всего-то несколько чайных ложек — вскипела практически мгновенно. Рурк окунул в бак ведерко поменьше и отнес кипяток к деревянной лохани, укромно стоявшей в стенной нише.

Персональная ванна, загородочка, все как положено — умеет жить человек! Он добавил к кипятку холодной воды, которая шла самотеком из другого бака, упрятанного где-то наверху.

Рик блаженно развалился в ванне и некоторое время отмокал. Яд до сих пор сидел у него в организме — тело словно зажатое, руки-ноги не слушаются, да и голова кружится. Нашлось и мыло — грубовато слепленный мягкий комок. Небось по средневековому рецепту, Рурк наверняка сварил его из пепла и жира какого-то насекомого. До чего же классно наконец помыться, целых три дня пробарахтавшись черт знает в чем! Только вот никак не отвести глаз от темных теней, что распространились по рукам и голеням. Может, это все-таки просто синяки от столкновения с осой? А голова дурная из-за того, что яд еще действует?

Дэнни мыться отказался, мотивируя это опасениями возбудить личинок, которые расположились у него в руке на постой. Он сидел в кресле, потягивал виски из бутылки Бена и тупо таращился на огонь.

Карен млела в горячей ванне сразу после Хаттера. Просто не верится, что можно наконец стать чистой! Девушка постирала одежду и развесила ее просушиться, а потом завернулась в одолженный Рурком халат и присела у огня, чувствуя себя полностью обновленной. Рику достались штаны и рабочая рубашка Бена. Сшито-скроено без особых затей, зато удобно и, главное, чисто.

Сам Рурк тем временем стряпал гостям ужин. Он вскипятил в котелке воды, бросил туда копченого насекомьего мяса, каких-то мелко нарезаных корешков и зелени. Посолил. Варево подоспело быстро, наполнив залу ароматом чабреца. Насекомо-овощная похлебка оказалась на удивление вкусной и быстро восстановила угасшие силы. Все расселись в самодельных креслах вокруг очага. И услышали наконец его историю.

По специальности Бен Рурк — физик, инженер-разработчик, специализирующийся на сверхмощных магнитных полях. Случайно наткнулся на данные старых военных экспериментов в Хантсвилле, решил исследовать метод размерного уменьшения материи в тензорном поле. Сумел решить несколько уравнений, касающихся турбулентности в таковых полях, которые до него считались не имеющими решения. Вин Дрейк откуда-то вызнал о трудах Рурка и пригласил его на работу в качестве одного из ведущих инженеров «Наниджен». В сотрудничестве с другими инженерами компании Бен построил там тензорный генератор — на основе хоть и значительно переделанного, но все же серийного оборудования, приобретенного в основном где-то в Азии. Дрейк под это дело выбил из консорциума «Даврос» значительный капитал. В этом он мастер, реально умеет зубы заговаривать — все что угодно подаст в сияющем свете, златые горы наобещает.

Бен Рурк сам вызвался стать первым человеком, который пройдет через тензорный генератор. Он подозревал, что это может быть небезопасно, и чувствовал, что просто обязан взять этот риск на себя. Живой организм — штука очень сложная и тонкая. Животные, которых уменьшали в генераторе, частенько гибли, обычно от острой кровопотери — истекали кровью до смерти.

— Но Дрейк только отмахивался, — рассказывал изобретатель. — Уверял, что не видит никакой проблемы.

В первый раз Бен провел в уменьшенном состоянии всего несколько часов, после чего ему опять вернули нормальные размеры. Когда при помощи тензорного генератора начали сжимать в размерах и других людей, то стали замечать, что при более длительном пребывании в уменьшенном состоянии у них ухудшается самочувствие и они легко ставят себе синяки, страдают от загадочных кровотечений. Таких испытуемых сразу возвращали к нормальным размерам и осматривали. Медицинские обследования выявили необъяснимое снижение способности крови к образованию тромбов.

А тем временем «Наниджен», купаясь в деньгах инвесторов, бросилась исследовать микромир. Компания решила для начала сосредоточить усилия на разработке района кратера Танталус. Кратер отличается крайне высоким биологическим разнообразием, что обещало быстрые достижения в области обнаружения новых биохимических компонентов.

— Каждый из модулей базы мы изготовили в масштабе один к десяти, а потом уменьшили их в генераторе до тех размеров, которые соответствовали росту микроскопических людей, — рассказывал Бен.

Затаренные оборудованием и припасами модули разместили в районе кратера Танталус.

Поначалу полевым бригадам разрешалось оставаться на базе не больше тридцати шести часов, после чего всех возвращали в «Наниджен» и восстанавливали до нормального размера. Потом «Наниджен» разместил базовые станции и в дендрарии Вайпака — вдоль всей долины — и тоже стал комплектовать их людьми.

При столь быстрой ротации персонала работать с землеройными роботами и собирать образцы было сложно. Дрейку захотелось держать людей в микромире подольше, невзирая на все возможные риски. Он спросил у Рурка, не согласится ли тот на пробу провести на Танталусе большее время, чем обычно, — чтобы проверить, не приспособится ли человеческое тело к таким микроскопическим сверхурочным.

— Я верил в Вина и верил в свое изобретение, — горячо рассказывал Бен. — «Наниджен» запатентовал мою разработку, и в случае успеха меня ждали очень большие деньги. Так что на риск длительного пребывания в микромире я решил пойти в первую очередь для того, чтобы продвинуть вперед «Наниджен».

Бену Рурку предложили возглавить отряд добровольцев, который попытается провести на Танталусе целую неделю.

— Я подумал тогда так: раз ты изобрел тензорный генератор, то тебе первому и проводить этот опыт с длительным пребыванием, тебе и брать на себя весь риск, — вспоминал физик.

К Рурку тогда присоединились еще два добровольца из «Наниджен» — инженер Фабрио Фарцетти и врач Аманда Коуэлс, которой предстояло отслеживать происходящие с двумя остальными изменения с медицинской точки зрения. Короче говоря, всю троицу пропустили через генератор и разместили на базе в районе Танталуса.

— Поначалу все шло обычным путем, — рассказывал изобретатель. — Проводили эксперименты, тестировали оборудование базы… Постоянно поддерживали связь с «Наниджен» по специальной коммуникационной системе — видеофону с конвертером звуковых частот, чтобы люди нормальных размеров могли понимать наши изменившиеся голоса.

Он махнул рукой на одну из деревянных дверей. Она была приоткрыта, и за ней виднелось какое-то электронное оборудование с видеоэкраном.

— Вон этот видеофон. Перетащил с базы. Может, когда-нибудь Дрейку дадут из «Наниджен» под зад коленкой, и тогда я смогу позвонить домой. Но пока там у руля Вин Дрейк, этой системой я не пользуюсь. Дрейк считает, что я погиб. Будет фатальной ошибкой дать ему знать, что я до сих пор существую.

После нескольких дней, проведенных на базе, у всех троих добровольцев стали развиваться симптомы микропатии.

— Руки и ноги были все в синяках. А потом Фарцетти стало действительно худо. Доктор Коэулс нашла у него внутренние кровоизлияния и запросила его эвакуацию.

Фабрио требовалась срочная госпитализация, иначе его ждала смерть.

— И как раз Дрейк-то и сообщил нам, что эвакуировать Фарцетти невозможно. По его словам, генератор вышел из строя, — сказал Рурк. — Он уверял, что прикладывает все усилия к тому, чтобы его поскорее починили.

В устройстве генератора Бен понимал больше кого-либо другого. Он попробовал руководить действиями ремонтников прямо из микромира, по видеофону, и инженеры в «Наниджен» в точности следовали его инструкциям. Но машину почему-то никак не удавалось починить, она постоянно вырубалась. И Фарцетти в итоге все-таки умер, несмотря на все усилия Аманды Коуэлс.

— Я считаю, что Дрейк намеренно портил генератор, — сказал Бен Рурк.

— Зачем? — удивилась Карен.

— Мы были всего лишь подопытными кроликами, — объяснил физик. — Дрейк хотел получить полные медицинские данные вплоть до наступления смерти.

Следующей свалилась доктор Коуэлс. Бен, как мог, ухаживал за ней, неустанно взывая о помощи по видеофону.

— И в конце концов я понял, что никакой помощи мы не получим. Дрейк решил во что бы то ни стало довести свой жестокий эксперимент до конца — до смерти абсолютно всех его участников. Да, ему хотелось понять природу микропатии, но этот эксперимент был из тех, которые проводили на живых людях нацисты. Я пытался объяснять это другим сотрудникам «Наниджен» по видеофону, но никто мне не верил. Кроме того, я абсолютно убежден, что Дрейк попросту наслаждался зрелищем того, как мы умираем, — этот человек вообще получает удовольствие от чужих страданий. Как будто бы когда людей уменьшали до микроскопических размеров, для Дрейка они переставали быть людьми. Никто не мог поверить, что он на такое способен. Но люди вроде Дрейка действуют вне пределов общепринятой морали, они никак ею не связаны, на мораль им глубоко наплевать. Сидящего в них зла нормальные люди не видят, поскольку у нормальных людей просто в голове не укладывается, что кто-то может творить подобные злодейства. Психопат может годами оставаться неопознанным, особенно, если он хороший актер.

Карен Кинг спросила у Рурка, не считает ли он, что Винсент действовал не один.

— Были ли у него сообщники? — уточнила девушка.

— Кое-кто в «Наниджен» если и не знает, то, по крайней мере, подозревает правду насчет Дрейка, — ответил Бен. — Люди из проекта «Омикрон» наверняка должны знать кое-что.

— А это еще что такое?

— Проект «Омикрон»? Темная сторона «Наниджен».

— Темная сторона?

— «Наниджен» проводит секретные исследования для правительства США. Это и есть проект «Омикрон».

— И чем этот «Омикрон» занимается?

— «Омикрон» имеет какое-то отношение к оружию, — сказал Рурк. — Но это все, что мне известно.

— А как вы про это узнали?

— Слухами земля полнится. Особенно в научном учреждении. Это неизбежно, — ответил Бен. Он улыбнулся, почесал подбородок и направился к горе наколотых горючих орехов. Выбрал кусок побольше и кинул в огонь. Пламя взметнулось к потолку.

Для добровольного отшельника этот мужик выглядит слишком уж одиноким, подумала Карен. Она уставилась в огонь и поймала себя на том, что размышляет, как ей жилось на Востоке. Она и сама жила, скорее, отшельницей, практически не вылезая из своей тесной занюханной квартирки в Саммервиле — одна только и радость, что часами торчать в лаборатории. Полуночники становятся совершенно обыденным явлением. Близкими друзьями девушка не обзавелась, на свидания не бегала, даже и чисто сама по себе в кино ни разу не сходила. Принесла личную жизнь в жертву стремлению получить ученую степень и заниматься наукой. Вот уже больше года, как у нее ни с кем даже просто секса не было. Мужики ее, судя по всему, попросту побаивались — со всеми ее пауками, вздорным характером и одержимостью в лаборатории. И она прекрасно знала, что характер у нее действительно вздорный. Может, так и надо. Может, ей действительно лучше одной — нравится же Бену Рурку быть отшельником. В данный момент вся ее жизнь в Кембридже представлялась ей как будто бы какой-то отдельной вселенной. Почти.

— А что, если мне захочется остаться в микромире, Бен? — спросила девушка. — Как, по-вашему, я выживу?

Рурк приподнялся и подбросил еще ореха в огонь.

— А с чего это вам вдруг захотелось тут остаться?

Карен, не отрываясь, смотрела в огонь.

— Здесь, конечно, опасно… Но тут… Тут так красиво. Я тут увидела… увидела то, о чем и мечтать не смела.

Изобретатель встал, подлил себе еще похлебки и вернулся в кресло. Он подул на варево, чтобы поскорее остыло, и через некоторое время заговорил:

— Есть такая буддистская поговорка: мудрому хорошо и в аду. Вообще-то здесь и впрямь не так уж и плохо. Просто нужно освоить кое-какие дополнительные навыки.

Кинг смотрела, как дым утекает в дыру в потолке. Интересно, куда он выходит? Девушка поняла, что Рурк, скорее всего, выкопал дымоход собственными руками. Столько трудов, чтобы просто был очаг! На что это вообще похоже — выживать в микромире? Бену это удалось. Ну, а ей?

Рик повернулся к Карен:

— Просто напоминаю. Наше время на исходе.

И он был прав.

— Бен, — сказала студентка. — Нам срочно нужно обратно в «Наниджен».

Старик откинулся на спинку и оглядел своих гостей, прищурившись.

— Размышляю вот, можно ли вам доверять.

— Можно, Бен.

— Надеюсь. Ладно, пойдем посмотрим, выйдет ли закинуть вас домой. Есть у вас на себе какое-нибудь железо?

По его настоянию Карен пришлось выложить нож, с которым она никогда не расставалась.

В конце коротенького тоннеля, ответвляющегося от жилой зоны, скрывалась прикрытая дверью каморка. Рурк распахнул дверь. Прямо за ней на полу лежал плашмя огромный диск из какого-то серого блестящего металла. Равно по центру диска зияла большая дыра, как у бублика.

— Неодимовый магнит, две тысячи гауссов, — объяснил Бен. — Сверхсильное поле. Когда Фарцетти и Коуэлс умерли, заболел и я. Но у меня была гипотеза о том, что сильное магнитное поле способно стабилизировать размерные колебания, являющиеся причиной определенных ферментативных расстройств вроде нарушения свертываемости крови. Так что я поместил себя в это магнитное поле и оставался в нем две недели. Было очень паршиво. Чуть коньки не отбросил. Но в итоге выкарабкался и теперь жив-здоров. Теперь, по-моему, у меня к микропатии иммунитет.

— Так что, если залезть в этот магнит, то есть вероятность остаться в живых? — спросил Рик.

— Именно что вероятность. — Изобретатель специально подчеркнул это слово.

— Не, я уж лучше сразу в генератор залезу, — сказал Хаттер.

— Не сомневаюсь. Вот потому-то мне все-таки придется раскрыть вам один важный секрет Танталуса, — отозвался Рурк.

Из комнатки с магнитом он повел Карен с Дэнни и Риком по очередному длинному тоннелю. Они повернули за угол, и тоннель стал заметно забирать вверх. Спутники Бена послушно поспевали за ним, теряясь в догадках. Куда он их ведет? Бен Рурк же сохранял интригу, многозначительно помалкивал. Наконец они вошли в какой-то широкий длинный отсек. В густом сумраке едва угадывались какие-то темные силуэты. Физик щелкнул выключателем, и под потолком вспыхнули цепочки светодиодов. На полу перед ними стояли три небольших самолетика. Помещение оказалось подземным ангаром. Широкие ворота были плотно закрыты.

— Господи!.. — выдохнула Карен.

Просто чудо: открытая кабина-кокпит, кургузые крылышки, стремительно скошенные назад, сдвоенные кили, сзади пропеллер… Стоят на нормальных колесных шасси — судя по всему, убирающихся.

— Они были неисправны, так что люди Дрейка их тут попросту бросили. Ну а я покопался на свалке, набрал запчастей, починил. Все окрестные горы уже на них облетал. — Рурк хлопнул по краю кабины одного из самолетиков. — Тут даже кое-какое вооружение предусмотрено.

— Где? Пулеметов вроде не видно, — заинтересовался Рик, осматривая крылья.

Бен перегнулся в кокпит и вытащил мачете.

— Малость по-средневековому, но ничего получше не нашлось.

Затем он сунул мачете обратно в кабину.

— И на них можно долететь до «Наниджен»? — спросила Карен.

— Перелет не из простых, это очень далеко.

Изобретатель объяснил, что максимальная скорость микроплана — всего семь миль в час.

— Скорость пассата при прохождении над Оаху — в среднем пятнадцать миль в час. Если попытаетесь лететь против ветра, то полетите назад. А с попутняком вас должно вынести куда-нибудь в район Перл-Харбора. Или не туда. Вдобавок все зависит от того, решу ли я вообще предоставить вам свою технику. Микропланы одноместные, берут только одного человека. Вас трое, самолетов тоже три. Выходит, я остаюсь с носом, не так ли?

— Доктор Рурк, за один из самолетов я готов уплатить вам очень значительную сумму денег, — поспешно встрял Дэнни. — Я получил в наследство целевой фонд. Все его активы — ваши.

— Я не испытываю нужды в деньгах, мистер Мино.

— Ладно, что тогда вас устроит?

— Устроит полный крах Дрейка, который я увижу собственными глазами. Если вы способны это организовать, то без вопросов, забирайте самолеты.

— Да запросто, можете считать, что мистера Дрейка уже нет, — поспешил ответить Дэнни.

Карен оставалась в раздумьях. Рик бросил на нее взгляд. Что с ней такое творится? Он спросил, как же сам Бен будет выкручиваться тут без самолета.

— Другой построю, — пожатием плеч отвел этот вопрос Рурк, как нечто само собой разумеющееся. — Деталей навалом.

Он опять взял инициативу на себя и рассадил всех по кабинам, а потом объяснил, как пользоваться органами управления.

— Проще некуда. Все компьютеризировано. Вот ручка. Будете допускать ошибки — компьютер вас подправит. Есть радио — вон гарнитура.

Отлично, в воздухе можно будет переговариваться между собой. Но ни радара, ни вообще какого-либо навигационного оборудования на самолетах не имелось.

Как же выйти на «Наниджен»?

— Индустриальный парк «Каликимаки» с воздуха не проскочишь — большое скопление складов чуть в стороне от Феррингтонского шоссе, — рассказал Рурк. После чего сообщил, какого курса придерживаться.

— Хорошо, — сказал Рик. — Предположим, мы благополучно добрались до «Наниджен». А дальше что?

— Ядро тензора будут стеречь охранные боты, — ответил физик.

— Охранные боты?

— Летающие микроботы. Однако не думаю, что у вас с ними будут проблемы. Вы слишком маленькие, чтобы их сенсоры вас зафиксировали. Пролетите мимо, а они даже ухом не поведут. Есть способ, как управлять генератором со стороны микромира, когда ты сам совсем крошечный. Я сам его разработал. Панель управления встроена в пол тензорного зала и закрыта лючком. Лючок в самом центре шестиугольника номер три. Отмечен белым кружочком. С воздуха сразу заметите.

— А сложно его включить?

— Ничуть. Просто откроете люк и нажмете аварийную красную кнопку. Удивитесь, насколько…

Тут Бен вдруг примолк и уставился на Рика. Точнее, на его руку.

Хаттер прислонился к самолету, облокотившись на край кабины, и рукав его рубашки задрался. Рурк не сводил глаз с синяков, которые расползлись чуть ли не по всей руке целиком.

— Приближается катастрофа, — медленно проговорил он.

— Катастрофа? — Рик решил было, что речь идет о самолетах.

— Как только они начнут кровоточить, тебе конец. Давай по-быстрому в магнит, — резко приказал изобретатель. — У тебя считаные часы.

Карен оглядела свои руки. Тоже далеко не в лучшем состоянии. Им предстояла гонка со временем. Только бы дождаться рассвета! Оставалось надеяться, что никто к тому времени не истечет кровью.

Бен Рурк посоветовал своим гостям лечь спать внутри магнита. Он не мог ничего гарантировать, но магнитное поле должно было хотя бы отсрочить наступление гибельных симптомов. В комнате с магнитом тоже был очаг. Рурк натаскал туда обломков горючего ореха и развел огонь. Карен с Риком забрались в дыру магнита, как в бублик, и, завернувшись в одеяла, кое-как устроились на ночь. Им никак не удавалось расслабиться, и они долго ворочались, несмотря на то, что неимоверно устали и вымотались. Время в микромире бежит значительно быстрее, а случай прикорнуть днем представится еще очень не скоро.

Дэнни Мино спать в магните отказался. Сказал, что предпочитает главный зал, где и устроился в одном из самодельных кресел, завернувшись в одеяло.

Рурк подбросил в огонь еще кусок ореха и встал.

— Схожу в ангар, подготовлю самолеты. Стартовать надо чуть свет.

Он удалился в тоннель, ведущий к ангару, — выполнить предполетный осмотр, проверить приборы и до упора зарядить аккумуляторы, чтобы микропланы были готовы к взлету при первых проблесках рассвета.

Дэнни Мино остался в зале совершенно один и свернулся в кресле калачиком. Заснуть не получалось. Он допил остатки виски и отшвырнул бутылку. Его зараженная рука подрагивала, шевелилась сама по себе. Из-под вздувшейся шишками кожи слышалось отчетливое пощелкивание. Мино приподнял одеяло и заглянул под него. Посмотрел на подергивающихся личинок. Не выдержал и зарыдал. Может, это все алкоголь, может, ужасающее состояние руки, а может, и вся ситуация в целом, но терпеть уже не было никакой мочи. По-прежнему всхлипывая, студент бросил взгляд на дверь, за которой скрылся Рурк. И долго его не будет?

В этот самый момент кожа на его руке разошлась.

Послышался треск, словно рвали бумагу. Дэнни ничего не почувствовал — он просто опустил глаза на звук. И увидел, как сквозь растущую трещину в руке проталкивается голова личинки — блестящая, просто огромная голова. Личинка напряженно сжималась и разжималась, совалась тупой башкой то туда, то сюда, пытаясь выбраться наружу.

— Боже! Вылупляются! — чуть слышно прошептал Мино.

Личинка принялась проделывать что-то странное и жуткое. Она выплюнула изо рта странную густую жидкость — какие-то тягучие нити, похожие на сопли. Нет, это и в самом деле нити, это шелк! По-прежнему угнездившись у Дэнни в руке и больше чем наполовину торча наружу, личинка принялась оборачиваться в этот шелк. Она быстро мотала головой, накручивая нить вдоль всего тела, и постепенно накрывалась шелковым колпаком, не оставляя своего гнезда в руке.

Что это она делает? Нет, она не вылупляется! Просто переходит в следующую фазу. Превращается в кокон. Но и не думает вылезать из руки!

В жутком испуге парень потянул личинку наружу, пытаясь ее высвободить. Та злобно забилась, плюясь шелком, и чуть не тяпнула его острыми зубками. Не хочет вылезать! Хочет оставаться там, по-прежнему сидеть в руке, достроить свой шелковый чехол.

— Карен? Рик? — негромко позвал Мино. Дверь в комнату с магнитом закрыта. Не слышат. Да и все равно они ничем не смогут помочь. — О-о-о…

Дэнни с трудом сдержал панический стон. Что за видеоэкран в соседней комнате? Рурк говорил, что там коммуникационная система для связи с «Наниджен». Студент быстро огляделся. Рик с Карен залезли в магнит, до них далеко. Бен в ангаре. Парень быстро сбросил одеяло, вскочил и прокрался в комнату связи. Там осмотрел экран. Нашел объектив. Перед экраном стояла обычная веб-камера. Мино поднял крышку и нашел выключатель питания и красную кнопку с надписью «Связь». Все оказалось довольно просто. Он включил питание, и через мгновение экран голубовато засветился. Так, теперь жмем «Связь».

Почти сразу же послышался женский голос, хотя экран оставался пустым.

— Служба безопасности «Наниджен». Откуда вызов?

— С Танталуса. Кто-нибудь, помогите…

— Сэр, вы кто? Обрисуйте ситуацию.

— Я Дэниел Мино…

На экране вдруг возникло женское лицо. Вид у этой дамы был спокойный, профессиональный.

— Соедините меня с Вином Дрейком, очень прошу! — обратился к ней Мино.

— Сейчас уже ночь, сэр.

— Это не терпит отлагательства! Сообщите ему, что я на Танталусе и что мне срочно нужна помощь!

Глава 41

Пляж Вайкики.

31 октября, 22:30

Вин Дрейк сидел за лучшим столиком «Моря» со своей нынешней любовницей Эмили Сен-Клер (хобби — серфинг, профессия — дизайнер по интерьерам). Терраса «Моря», одного из самых помпезных ресторанов во всем Гонолулу, нависала прямо над знаменитым пляжем Вайкики. А столик размещался в приватном уголке террасы возле открытого окна, выходящего на пляж и маяк Бриллиантовой Головы вдалеке. Над обоими посетителями витал легкий ветерок, шелестевший листьями пальмы у окна. Они уже заканчивали ужин. Эмили лениво ковыряла кусок шоколадного торта со сливками и потягивала из бокала дорогущее «Шато Д'Икем».

Дрейк гурмански крутил в бокале с узким горлышком порцию односолодового виски — «Макаллан» 1958 года.

— Придется на несколько дней опять отъехать на Восток, — сказал он.

— И зачем же? — поинтересовалась Эмили Сен-Клер.

— Деловая встреча. Хочешь тоже поехать?

— В Бостон-то, в ноябре? Ну уж нет!

Протянувшиеся вдоль подножия Бриллиантовой Головы огоньки домов призрачно подмигивали, прожектор на маяке медленно загорался и притухал.

— А потом в Париж можно смотаться, — предложил Вин.

— М-м-м, — задумалась его подруга. — Можно, если возьмем твой «Гольфстрим».

В этот самый момент что-то загудело, и Дрейк машинально поднес руку к пиджаку. Корпоративный мобильник с шифратором.

— Извини, — бросил он, вытаскивая из пиджака телефон, после чего встал, положил на стол салфетку и двинулся к открытому окну между столиками.

На экране телефона была живая картинка. Физиономия Дэнни Мино. Таращится прямо в камеру.

— Так говорите, вы в данный момент на базе «Танталус»? — уточнил Винсент, когда студент объяснил ему ситуацию.

— Не совсем, — отозвался Мино. — Мы в крепости Бена Рурка.

— Что?!

— У него навалом всякой техни…

— Вы хотите сказать, что Бен Рурк жив?!

— Именно так, — авторитетно подтвердил Дэнни. — И он крайне вас недолюбливает, мистер Дрейк.

— Опишите-ка эту… крепость.

— Просто пустая крысиная нора. Мне нужна медицинская помощь…

— Да где же эта крысиная нора? — перебил Дрейк собеседника. — В точности!

— Прямо в шести футах над базой.

Вин секунду помолчал. Значит, студенты поднялись-таки в горы. Ухитрились как-то пробраться сквозь дикие джунгли, где должны были отдать концы уже буквально через несколько минут.

— Мистер Дрейк! Мне срочно нужно в больницу! — Мино говорил все быстрее и быстрее. — Рука… Заражение… Вот, гляньте…

Винсент увидел на экране мобильника, как Дэнни поднимает руку и задирает разорванный рукав. Рука превратилась в какой-то шишковатый мешок, набитый… Какие-то белые головки, будто огромные угри. Чирьи? Но эти чирьи… шевелятся! Извиваются! Вина от этого зрелища чуть не вывернуло.

— Они вылупляются, мистер Дрейк!

Мино подсунул руку поближе к камере. Изображение все увеличивалось, пока его собеседник не разглядел одну из белых головок во всех подробностях. Голова личинки уже наполовину вылезла из-под кожи, крутится, изворачивается. Круглый рот пульсирует, плюется шелковыми нитями. Камера сдвинулась, и он увидел еще несколько таких голов, упорно пробивающихся сквозь натянувшуюся кожу.

— Благодарю вас, мистер Мино, я и так прекрасно все вижу.

— Это ужасно! Рука вся онемела!

— Мне очень жаль, Дэниел… Уп! — Вин ощутил, как у него перехватило горло. Он бросил взгляд через плечо на Эмили Сен-Клер, которая начинала уже демонстративно выказывать признаки нетерпения.

— Ради бога, спасите! — Крошечное личико Мино на экране буквально молило о помощи.

— Кто там с вами? — спросил Дрейк, плотно прижимая телефон к уху.

— Я вас не вижу! Лица не вижу!

Вин повернул телефон так, чтобы Дэнни мог его видеть.

— Мы вам поможем, — произнес мягко. — Кто еще с вами?

— Мне нужно в самую лучшую больницу…

— Да, да, естественно, в самую лучшую. Кто с вами?

— Карен Кинг и Рик Хаттер.

— А что остальные?

— Они погибли, мистер Дрейк!

— Питер Дженсен тоже погиб?

— Да!

— Точно погиб?

— Его застрелили. Грудь прямо вся взорвалась! Сам видел!

— Какой ужас. А где Кинг и Хаттер?

— Да плевать мне на них! Отвезите меня в больницу!

— Но где они все-таки?

— Спят, — угрюмо ответил Дэнни, мотнув головой куда-то назад. — А Рурк в ангаре.

— В ангаре? Что еще за ангар, Дэниел?

— Рурк украл с базы несколько самолетов. Он вор, мистер Дрейк, и вы…

Так, у Бена еще и самолеты. Почему же он не подох от микропатии? Выходит, нашел способ ее вылечить. Невероятно ценная информация!

— А как Рурк избежал микропатии, Дэниел? — поинтересовался Винсент.

На физиономии Мино появилось хитрое выражение.

— А-а, это-то? Очень просто.

— Что он сделал?

— Я все расскажу… Если только вы мне поможете.

— Дэниел, да я из кожи вон лезу, только чтоб вас спасти!

— Бен знает один секрет.

— Какой именно?

— Совсем простой.

— Да рассказывайте уже!

Дэнни понял, что подцепил собеседника на крючок. Нашел-таки, на что подцепить. Доверия этому лощеному типу нет, а мы похитрей будем.

— Отправьте меня в больницу, мистер Дрейк, и тогда я вам расскажу, как выжить при микропатии.

Вин сжал губы.

— Ладно, но…

— Это мое обязательное условие, мистер Дрейк. Оно не обсуждается.

— Естественно, я согласен. А теперь вот как вам необходимо поступить, Дэниел. Делайте в точности, как я скажу.

— Просто помогите!..

— Вы сможете управлять одним из тех самолетов?

С этим последний идиот справится, даже ты, мой маленький Дэниел!

— Послушайте, вы приведете помощь, и тогда…

— Это как раз то, что я отчаянно пытаюсь сделать.

— Просто вытащите меня отсюда! — Голос Мино уже буквально визжал из динамика.

— Можете просто послушать меня хотя бы секунду?

Дрейк сделал шаг к открытому окну и высунулся наружу. Действительно, надо его как-то оттуда вытащить. Разговорить, выкачать все полезные сведения, разузнать все про Рурка… А потом разделаться со всеми этими лилипутами чохом. Не рассусоливая. Винсент бросил взгляд вдоль пляжа Вайкики. Малышу Дэниелу нужен какой-нибудь ориентир. Вон огонек — то потухнет, то разгорится опять.

Маяк Бриллиантовой Головы.

Слева от себя, над сушей, Дрейк увидел плывущие над горными пиками облака. Значит, дует пассат. Дует с Танталуса аккурат сюда, к маяку. Это важно.

— Дэниел, вы ведь знаете, как выглядит маяк? — уточнил Вин.

— Да кто ж этого не знает?

— Я хочу, чтобы вы взяли один из самолетов и полетели в сторону Головы.

— Что-что?

— Летать на них очень просто. Не разобьетесь. Если на что-нибудь натолкнетесь, просто отскочите.

Молчание.

— Вы слушаете меня, Дэниел? — позвал Дрейк.

— Да.

— На подлете к Голове вы увидите у моря мигающий огонек. Это и есть маяк. Летите прямо на него. Заблудиться нереально. Я буду в красной спортивной машине, припаркуюсь как можно ближе к маяку. Садитесь прямо на капот.

— Я хочу, чтобы меня ждал санитарный вертолет!

— Для начала вам нужно пройти декомпрессию. Маловаты вы для вертолета.

Мино захихикал.

— Думаете, потеряюсь в вертолете? Ха-ха!

— Очень смешно, Дэниел, — сказал Дрейк. — Но вам надо вернуть нормальные размеры. А уже потом отправим вас в наилучшую больницу.

— Они вылупляются!

— Просто летите к маяку.

Винсент прервал связь, сунул телефон в карман и вернулся к столу. Чмокнул Эмили Сен-Клер в щечку.

— Совершеннейшее ЧП. Прости.

— Боже, Вин. Куда это ты намылился?

— В «Наниджен». Очень нужно.

Дрейк перехватил взгляд официанта, и тот мгновенно поспешил к ним.

Сен-Клер встряхнула волосами и пригубила вино.

— Поступай как знаешь, — буркнула она, не глядя на своего приятеля.

— Я все для тебя сделаю, Эмили, обещаю. Возьмем «Гольфстрим», слетаем на Таити.

— Таити — это банально. Лучше в Мозамбик.

— Заметано, — отозвался Вин.

Он полез в пиджак, вытащил из бумажника толстенную пачку стодолларовых купюр и сунул ее, не глядя, официанту:

— Позаботьтесь о даме.

После чего поспешил прочь.

Прыгнув в машину, Дрейк покатил к большому дисконтному супермаркету, расположенному на бульваре Капайолани. По пути он позвонил Дону Макеле.

— По-быстрому дуй к Бриллиантовой Голове, прямо к маяку. Прихвати микрокоммуникатор. И возьми служебный пикап. Мне нужен именно пикап.

Из магазина Винсент вышел с пластиковым пакетом, из которого выпирало что-то громоздкое, увесистое. Пакет он бросил в багажник.

Дэнни выключил видеоэкран и двинулся обратно в залу. Напился воды из ведерка. Жажда просто невыносимая! Когда личинки стали вылезать из руки, жидкость полилась из нее буквально ручьем — промочила рубашку, закапала брюки. И весь ужас заключался в том, что эти личинки вовсе не собирались выбираться наружу — они просто стали превращаться в коконы и сидели в руке все так же плотно. Сердце у Мино колотилось как бешеное. Он умирал от страха, но знал, что все-таки придется это сделать. Убей или будь убитым. Вот главный принцип этого мира.

Он опять свернулся в кресле у огня, и когда из ангара вернулся Рурк, закрыл глаза, притворившись спящим. Даже захрапел погромче, чтобы Бен точно услышал.

Затем, чуть приоткрыв веки, Дэнни проследил, как физик подбрасывает в огонь топливо и забирается в кровать.

Тогда он поднялся и стал осторожно красться к тоннелю.

— Куда это ты? — спросил вдруг Рурк из кровати.

Дэнни застыл.

— Я… я просто в туалет.

— Дай знать, если что-нибудь понадобится.

— Конечно, Бен.

Парень прокрался по тоннелю, без остановки миновал самодельный сортир Рурка и бросился бегом к ангару. Добежал, включил свет. Микропланов три, какой взять? Мино выбрал самый большой — в надежде на то, что он помощней и что дальность у него побольше. От блока аккумуляторов самолетика куда-то в пол уходил электрический кабель. Студент выдернул разъем. Ба, а ворота-то!

Ворота были заперты тяжелыми штырями. Дэнни вытащил штыри и поднял к потолку сдвижные двери, открывая ночное небо в россыпях тропических звезд, сверкающую, будто надраенную луну и призрачные силуэты деревьев. Забравшись в кабину, он сел поудобнее, пристегнулся и потянулся к приборной панели.

На мгновенье его прошиб пот: ключа-то нет! Как заводить?

Парень пошарил по панели и нашел кнопку с надписью «Пуск». Нажал. Панель мгновенно осветилась, самолетик ощутимо качнулся — заработали электромоторы. Готов к взлету. Левая рука Дэнни лежала на бедре, словно какой-то реквизит из фильма ужасов — прорывающиеся наружу личинки оставили от рукава одни лохмотья. Сквозь кожу проклюнулись еще две, и они тоже заматывались в коконы, как и первая. Какой же кошмар! Как мать-природа может быть такой жестокой? Насколько же все это отвратительно, насколько бесчеловечно! Насколько несправедливо, в конце-то концов!

Мино взялся за ручку управления и подвигал ею — элероны на крыльях помахали в ответ. Затем толкнул вперед рукоятку управления двигателем. Пропеллер у него за спиной увеличил обороты, завыл. Самолетик, подскакивая на неровностях пола, резво рванул вперед. Дэнни ругнулся и зашатал ручку, пытаясь обрести контроль над машиной. Кое-как справился. Крошечный летательный аппарат пулей вылетел из ангара прямо в жадные объятия ночи, покачался в них и стал упорно набирать высоту.

Глава 42

Вайкики.

31 октября, 23:15

Эрик Дженсен заскочил в супермаркет на Капайолани купить что-нибудь из еды. Оттуда он пошел обратно на квартиру, держа в руках пластиковый контейнер — тушеная свинина с рисом, «калуа» по-местному. На подходе к дому Эрик поздоровался с двумя юными балбесами, которые развалились в шезлонгах возле разноцветного пикапа, тянули пиво, втыкали в музон. Он обошел дом сзади и поднялся по лестнице в квартиру на втором этаже.

Квартира у него была скромной — обычная меблированная однушка. Он сел за хлипкий столик, открыл коробку и стал есть. Подумал, что стоит проверить радиомонитор, все-таки больше часа ходил. Зашел в комнату, выдвинул ящик комода. В ящике лежал компьютер-ноутбук, а рядом небольшая металлическая коробка, до отказа набитая проводками и радиодеталями. Тут же были электрический паяльник, кусачки, плоскогубцы, изолента и моток припоя.

На коробке мигал световой индикатор. Значит, во внутреннюю сеть «Наниджен» поступил экстренный вызов. Черт, пропустил!

Звонок был зашифрован. Дженсен пощелкал клавишами на ноуте и запустил дешифровальную программу, которую успел скачать с нанидженовской VPN. На расшифровку ушла примерно минута, а потом Эрик прислушался к голосам, доносящимся из динамиков:

— Так говорите, вы в данный момент на базе «Танталус»?

— Не совсем. Мы в крепости Бена Рурка.

— Что?!

— У него навалом всякой техни…

— Вы хотите сказать, что Бен Рурк жив?!

— Именно так. И он крайне вас недолюбливает, мистер Дрейк.

Эрик склонился над ящиком, навострил уши. Срочный вызов по видеофону, с Танталуса. Картинку получить не вышло, но слышно было прекрасно. Разговор продолжался:

— А что остальные?

— Они погибли, мистер Дрейк!

— Питер Дженсен тоже погиб?

— Да!

— Точно погиб?

— Его застрелили. Грудь прямо вся взорвалась! Сам видел!

Эрик поперхнулся, словно ему врезали под дых.

— Нет… — выговорил с трудом.

А потом прикрыл глаза и громко выкрикнул:

— Нет!

Отвернувшись, мужчина замолотил по кровати обоими кулаками, после чего схватил стул и с размаху швырнул его о стену. В конце концов, он уселся на кровать и спрятал лицо в ладонях.

— Питер… Боже, Питер… Проклятье!

Но Эрик Дженсен не стал долго разводить сопли. Нет у него сейчас на это времени. Он вскочил, опять ткнул на воспроизведение и дослушал разговор до конца: «На подлете к Голове вы увидите у моря мигающий огонек… Летите прямо на него».

Дженсен давно уже мониторил все важные разговоры и сообщения в корпоративной сети. Ждал, надеялся — вдруг где проскочат новости о брате и о других студентах. Он был почти убежден, что Дрейк их где-то спрятал — не исключено, что и в дендрарии, хотя стопроцентной уверенности у Эрика в этом не было. Он сгонял туда на пикапе, пробрался в долину через тоннель, прослушал эфир самодельным радиосканером, но так ничего и не услышал. Тем не менее он очень надеялся, что рано или поздно его брат все-таки объявится. Искренне верил, что уж Питер-то точно нигде не пропадет — он парень находчивый, изобретательный. Все ждал и ждал в надежде, что сумеет выручить Питера и остальных.

Но он жестоко ошибался. Напортачил. Надо было сразу идти в полицию, даже если бы это гарантировало его собственную смерть.

Звонок поступил почти час назад. Черт! А он тут прохлаждался, только и думал, как бы брюхо набить! Эрик выругался, целиком выдернул из комода ящик, похватал ноутбук, сканер и наушники и вихрем сбежал вниз по лестнице. Балбесы на подъездной дорожке все так же зависали возле своего разрисованного пикапа. Поскольку машины у Дженсена теперь не было, он договорился с парнями, что будет при нужде брать пикап у них. Запросили с него по-божески — пятьдесят баксов за раз. И теперь он быстро сунул им оговоренные пятьдесят долларов и свалил электронные причиндалы на соседнее сиденье.

— Когда вернешься? — спросил один из парней.

— Не знаю, — отозвался Эрик.

Взревел мотор.

— Ты ваще в порядке, чувак?

— У меня родственник погиб.

— Сочувствую, чувак.

Дженсен резко вырулил на Калакауа-авеню и тут же осознал, что зря. Калакауа — главная транспортная артерия Вайкики, не протолкнешься. Что на колесах, что на своих двоих. Все запружено машинами и праздными гуляками. Эх, задним умом крепок — к Бриллиантовой Голове надо было ехать другой дорогой. Хотя и там наверняка такой же дурдом. Впритирку пробираясь среди пылающих вокруг стоп-сигналов в окружении шикарных отелей, Эрик опять почувствовал, как на глаза ему наворачиваются слезы. На сей раз не стал себя останавливать — пусть себе текут. «Это я во всем виноват, — твердил он себе. — Брат погиб, и в этом только моя вина».

Дрейк спланировал убийство с тройной подстраховкой: Эрику суждено было погибнуть если не от одного, так от другого. Дженсен точно не знал, как Вин все это проделал, но тот не только ухитрился каким-то образом заглушить моторы лодки в сильном прибое, но еще и зарядил ее сразу двумя «Хеллстормами», которые сразу же на него накинулись. Боты-убийцы вылетели из каютки под носовой палубой, едва только заглохли моторы. Поначалу Эрику показалось, что это просто мухи или мотыльки, но потом он внезапно заметил пропеллеры и вооружение. После того как он выпрыгнул за борт, отбиваясь от кружащих над головой смертоносных ботов, ему пришлось постоянно держаться под водой, иначе они бы достали его. Эсэмэску Питеру он отправил сразу перед тем, как броситься в воду — хотел предупредить его, чтоб держался подальше от Дрейка, но расписывать подробности времени уже не было.

Эрик, отличный пловец, прекрасно знал, как вести себя в прибое. Надевать спасжилет он специально не стал и сразу нырнул поглубже, пропустив над собой пенный гребень, чтобы понадежней прикрыться от ботов-убийц. Решил, что ревущий прибой — самое безопасное место. Куда безопаснее любого другого на тот момент. Он заплыл в небольшой грот с крошечным пляжиком, который знали только местные. Это место так и называлось — Секретный пляж. Пляжик был втиснут среди каменных кос, сбоку не разглядишь. Да и подобраться туда можно было только по неприметной пешеходной тропке.

Дженсен вылез на Секретный пляж, только когда убедился, что его заплыва никто не видел. В Гонолулу его подбросили какие-то ребята, которые не задавали вопросов и меньше всего хотели знать, откуда он вообще взялся. Идти прямиком в полицию было не лучшим выбором. Полиция в жизни не поверила бы столь дикой истории про миниатюрных летающих роботов, вооруженных сверхъядовитыми жалами, которых подослал злодей — генеральный директор. Эрика приняли бы за шизофреника. И если бы он пошел в полицию, Дрейк сразу узнал бы, что он остался в живых, и послал бы еще парочку «Хеллстормов», чтобы прикончить его раз и навсегда. В свою квартиру в Гонолулу Дженсен тоже возвращаться не стал — Вин наверняка и там устроил какую-нибудь ловушку. Вместо этого Эрик направился прямиком в ломбард, снял с руки люксовый швейцарский хронометр «Убло» и заложил его за несколько тысяч долларов. Сначала надо было надежно залечь на дно, а уже потом решать, каким именно образом передать Дрейка в руки правосудия. Так что Дженсен снял за наличные дешевую занюханную квартирку и носа оттуда не высовывал.

Будучи вице-президентом по технологическим вопросам, он прекрасно знал, как устроена коммуникационная сеть «Наниджен». Пригодилась ему и ученая степень по физике. Он наведался в магазинчик «Уголок радиолюбителя», закупил деталей и спаял подслушку. Начал сканировать внутренние каналы связи «Наниджен» и узнал, что брат вскоре появился на Гавайях и почти сразу же бесследно исчез вместе с остальными студентами. Дженсен сильно подозревал, что это Дрейк с ними что-то сделал. Правда, ему не верилось, что Вин их попросту убил, — слишком уж это было очевидно, а Дрейк далеко не дурак. Так что Эрик пришел к заключению, что Дрейк, скорее всего, просто временно спрятал их где-то в микромире и что рано или поздно они обязательно объявятся.

Эрик дожидался того момента, когда Питер вновь вынырнет на поверхность, поскольку верил в него безоговорочно. Он думал, что его брат справится, выйдет на свет — и вот тогда-то можно будет и самому прийти студентам на выручку. Если бы они с Питером отправились в полицию вместе, то сразу от двух надежных свидетелей преступлений Дрейка никто бы уже не отвертелся.

Но этого не случилось.

Дженсен-старший накосячил по полной программе. Надо было сразу идти в полицию. Даже если бы ему там не поверили, даже если бы Дрейк вычислил его и убил, Питер остался бы в живых. Главный источник всех несчастий — «Омикрон». И ведь Эрик нарочно не стал посвящать Питера в то, что он выяснил об этом проекте! Он просто хотел избавить младшего брата от лишних неприятностей. Но ничего хорошего из этого не вышло.

Он срезал путь через парк Капайолани и наконец-то разогнался, змейкой обходя другие машины и справа, и слева. Поспеть бы только к маяку вовремя!

Глава 43

Горы Коолау.

31 октября, 23:15

На высоте 2200 футов Дэнни Мино приподнял нос микроплана, набирая высоту, — не зацепить бы в темноте кромку кратера, этого еще не хватало! Зубчатая черная цепь деревьев, окаймляющих жерло, угрожающе маячила прямо на уровне глаз. Студент оглянулся назад — не преследует ли его кто? Он ничего не увидел и упорно полез дальше вверх, чтобы перевалить через верхушки деревьев.

Управлять микропланом было даже проще, чем в видеоигре, и вдобавок катастрофа этим маленьким самолетикам практически не грозила. Есть тут бортовые огни? Мино нашел клавишу и включил их: красный и зеленый на кончиках крыльев, белые сверху на хвостовых килях. Убедившись, что они горят, он же вырубил их, чтобы возможные преследователи не опознали его, но через какое-то время включил опять. С привычными огоньками на крыльях лететь было как-то спокойнее и уютнее.

Вскоре студент увидел раскинувшийся внизу город. Гонолулу. Громоздящиеся внизу многоэтажные отели казались невероятно высокими. Автомобили растянулись по бульварам сплошными красно-белыми линиями, в порту у причала сиял огнями круизный лайнер. За городом разливался чернильно-черный океан, а над ним парила луна, отбрасывая на него мерцающую световую дорожку. Слева от пляжа Вайкики сгустилась какая-то темная масса. Есть, вот она, Бриллиантовая голова, почти прямо по курсу! Сверху сразу понятно, что это вулканический кратер — темное кольцо с тлеющими по центру крошечными огоньками. Вскоре проявились очертания и собственно «головы» — скалистого конуса, прилепившегося к самой высокой кромке кратера.

Но никакого мигающего прожектора не видать, один только темный силуэт конической вершины. Где же маяк?

Мино прибавил оборотов и подправил курс.

Но самолетик вдруг ухнул вниз, замотался в разные стороны, сам собой крутанул бочку, потом другую, сорвался в штопор… Дэнни завизжал от страха. Микроплан угодил в самую гущу завихрений, образованных срывающимся с края горы потоком пассата. Сыпля ругательствами, студент боролся с ручкой, пытаясь обуздать взбрыкивающую в воздушных водоворотах машину. Его немилосердно трясло и подбрасывало. Но вот наконец полет стабилизировался, и самолетик опять полетел ровно и прямо, подхваченный ламинарным потоком воздуха, будто течением — на сей раз действительно быстро. Дэнни посмотрел вниз. Под ним проплывал лес. Вернее, это он проплывал над лесом. Альтиметр показывал, что он уже поднялся на три тысячи футов. В лунном свете перед ним открывался совершенно потрясающий вид.

Позади, с наветренной стороны, раскинулась впадина кратера Танталус. В кратере было темно, как в пещере, — ни огонька, и уж тем более, ни единого признака ни убежища Рурка, ни базы. Прямо под микропланом по обоим склонам горного хребта змеились дороги, обведенные цепочками ярких огней. А спереди наплывали, на глазах вырастая до невероятных размеров, высоченные городские башни, сияющие столь ярким светом, что, казалось, они вот-вот вспыхнут пламенем от переизбытка энергии. На мгновение Дэнни почудилось, будто он вплывает на космическом корабле в столицу какой-то галактической империи. Но это был всего лишь Гонолулу. А маяк Головы по-прежнему оставался невидимкой.

Ветер нес его к отелям, выстроившимся в ряд вдоль пляжа Вайкики. Ему же надо было значительно левее, ближе к Голове. Он поколдовал с ручкой управления и рукояткой двигателя. Завалился в левый крен, держа обороты повыше. Огляделся.

Если его снесет на город, то беда — гибель неминуема. Либо колесом чьей-нибудь тачки раздавит, либо кому-нибудь в кондиционер засосет. Пришлось воткнуть мотору максимальный режим — на дисплее загорелась надпись «Форсаж» — и упорно пробиваться к Бриллиантовой Голове. На панели замигало предупреждение «Опасный разряд батареи», а рядом с ним быстро сменяющие друг друга цифры: «20:25 мин… 18:05 мин… 17:22 мин…» Остаток полетного времени камнем валился вниз. Через несколько минут батарея должна была окончательно сдохнуть.

Дэнни взглянул на скорость. На приборе высвечивалось «7,1 миль/ч — 11,4 км/ч». Он нашел аудиопанель и включил радио.

— Мэйдэй[9], мэйдэй. Вызывает Дэниел Мино. Я на маленьком самолете. На совсем маленьком. Кто-нибудь меня слышит? Мистер Дрейк, вы там? Не могу попасть к маяку… Меня несет в город… Господи!

Здание отеля громоздилось перед ним, словно форпост боевого звездолета в бескрайнем космосе. На балконе стояли два великана, мужчина и женщина, державшие в руках бокалы. Самолетик, увлекаемый ветром, неуправляемо несся прямо на них. Головы у них были даже побольше, чем профили президентов на горе Рашмор в Южной Дакоте. Мужчина поставил бокал на перила, потянулся к женщине и стащил у нее с плеча бретельку платья, обнажая чудовищных размеров сиську с громадным соском, который возбужденно торчал вперед чуть ли не на все шесть футов. Мужчина потеребил сосок колоссальной ручищей, и толстенные губы потянулись друг к другу для поцелуя…

Столкновения, казалось, было уже не избежать. Дэнни тоненько взвизгнул, судорожно задергал ручкой и на полной мощности мотора, вспенивая воздух бешено крутящимся пропеллером, ухитрился проскочить аккурат между стремительно смыкающимися носами. Подхваченный воздушным водоворотом, миниатюрный самолетик на бешеной скорости метнулся за угол здания и пропал из виду.

Мужчина отпрянул от женщины.

— Что за?..

Его подруга ответила, что она вроде как увидела что-то странное. Вроде как крошечный человечек на крошечном самолетике. Свет, мол, мелькнул на плоскостях. Человечек вроде визжал. Не, она совершенно четко слышала — визжал, как комары зудят, и моторчик зудел тоже. И рот его приоткрытый видела, и выпученные глаза… Просто невероятно. Прямо какой-то сон наяву.

— Жуткие какие тут жуки, Джимми, — сказала женщина.

— У них здесь, на Гавайях, и летающие тараканы есть. С крыльями.

— Пойдем-ка лучше внутрь.

Когда взабаламученный воздух вокруг немного угомонился, Дэнни вновь кое-как обрел контроль над машиной. Теперь он летел вдоль Калакауа-авеню, поглядывая сверху вниз на запрудившие ее толпы полуночников. Заметил, что микроплан перестало валять с боку на бок. Скорость самолетика уже превышала скорость ветра — наконец-то хоть какой-то прогресс! Мино выполнил крен, подвернул нос к северо-востоку и полетел вдоль пляжа Вайкики — прямиком на Бриллиантовую Голову.

Теперь, всматриваясь в знакомый силуэт конического пика, который выглядел отсюда примерно так же, как с земли, и четко вырисовывался в лунном свете, студент отыскал наконец и мигающий огонек. Зажжется — потухнет. Темнота. Зажжется — потухнет. Вон он, маяк.

— Спасен!

Дэнни чуть убавил обороты, оставив самолетик в режиме «Полный крейсерский». Насобачился уже. Дело техники. Но если сейчас сядет батарея, это будет катастрофой.

Он набрал высоту. Ему хотелось держаться выше зданий, сохранять максимальную дистанцию от крыш. Удивительно, какие фортели откалывает порой жизнь! Вот тебе кажется, что все, тебе каюк, ты труп — а уже через секунду ты летишь себе спокойненько прямиком в наилучшую больницу Гонолулу, любуясь по дороге видами пляжа Вайкики в лунном свете. Жить — хорошо, подумалось Дэнни.

В ночи возникла какая-то тень, мелькнули чьи-то крылья — парень резко перекинул ручку вбок, едва не врезавшись в эту темную штуку.

— Мотылек! Болван! Куда прешь?

Пронесло.

— Ну, совершенно без мозгов! — сокрушенно покачал головой Дэнни.

Не хватало еще впилиться в мотылька и рухнуть в море — вон какие валы внизу катят!

А потом ушей его коснулся какой-то очень специфический, своеобразный звук. Что-то вроде гулкого, как в бочке «цить-фить». Вот опять! «Цить-фить. Хум-хум, тррр! Йиип». Что за хрень? Что за дурацкие хрипы в темноте? А потом вдруг словно заколотил барабан: «Пом, пом, пом, пом-пом-пом-пом!» Мино увидел еще одного мотылька — барабанная дробь исходила вроде бы от него… И в ту же секунду мотылька словно корова языком слизала.

Что-то камнем рухнуло на него с небес.

— Уй, блин! — пролепетал Дэнни.

Летучие мыши.

Это они захватывают своими радарами мотыльков. А он в самую гущу этой мышиной возни втерся. Хорошего мало.

Мино толкнул рукоять на «Форсаж».

Он все время слышал, как попискивают во тьме сонарные импульсы — слева, справа, сверху, снизу, далеко, совсем рядом… Но самих летучих мышей не видел. И это было хуже всего. Сверху, снизу, со всех сторон, во всех трех измерениях вокруг него сновали крылатые хищники. Это все равно как темной ночью висеть в воде, болтая ногами, в окружении голодных акул. Дэнни ни черта не видел, но зато прекрасно слышал, как они хватают добычу: «Хум, хум, хум-хум-хум!.. Йиип!.. Йиип!.. Йиип-йиип-йиип!» — и готово дело.

Надо срочно спуститься на землю. Просто сесть, сесть где угодно, хоть на крышу отеля! Мино резко опустил нос самолетика и пулей ринулся вниз, подгоняемый работающими на полных оборотах моторами и прицеливаясь к ближайшему отелю… его понесло на пляж… Вот черт!.. До здания слишком далеко, а вода уже совсем близко…

Характерный звук внезапно резко усилился. Луч радара мазнул по микроплану и ушел в сторону. Томительная пауза… И тут же звук загремел во всю мощь, завибрировал в груди: «ХУМ — ХУМ — ХУМ!.. ЙИИП!.. ЙИИП!.. ЙИИП-ЙИИП-ЙИИП!!!» Летучая мышь плотно захватила цель. Импульсы укорачивались, становились все более направленными. Хаотическая мешанина оглушительных звуков поглотила Дэнни целиком.

— Я не мотылек! — взвизгнул он и резко положил ручку на борт, загоняя самолетик в крутую спираль. Здоровой рукой он заколотил, забарабанил по наружному борту кабины, ни в чем не повинной кабины, пытаясь имитировать резкую дробь мотылька. Может, и выйдет обмануть этот мышиный радар…

Слишком поздно до него дошло, что паническим стуком по кабине он только выдает летучей мыши свое точное местонахождение.

Перед глазами у него молнией мелькнули жесткий серебристый мех с коричневатым подшерстком и разинутая пасть с острейшими клыками… Пара невероятно широко распахнутых крыльев полностью закрыла луну…

Микроплан с огрызками плоскостей и опустевшей кабиной бессильно свалился в штопор, полетел вниз и плюхнулся в мокрый песок, где его незамедлительно слизнул белый язык прибоя.

Глава 44

Маяк на бриллиантовой голове.

31 октября, 23:45

Рурк немного подремал, но вдруг резко проснулся — шестое чувство подсказало ему, что Дэнни Мино так и не вернулся из туалета. Прошло уже порядочно времени, огонь в очаге давно потух. Изобретатель поспешил по тоннелю к туалету. Дэнни там не было.

Нора, в которой разместилось убежище, изрядно расползлась по сторонам, заброшенных подземных ходов здесь было навалом — может, Мино просто куда-то не туда забрел? Бен углубился в боковой тоннель и позвал:

— Мистер Мино! Вы тут?

Ничего. Другой ход тоже отозвался молчанием. И тут Рурк вдруг ощутил непривычный сквозняк. Ангар… Он помчался к ангару. Ворота распахнуты, один из самолетиков исчез.

Опустив ворота, физик разбудил Рика с Карен.

— Ваш друг смылся. Взял микроплан.

Никто не мог понять, что это вдруг на Дэнни нашло. Может, он настолько испугался и запаниковал, что сорвался в «Наниджен» сам по себе? Рука-то у него действительно далеко не в лучшем виде. М-да, парень оказался похрабрее, чем все думали.

— Может, нам тоже вылететь и попробовать его найти? — предложила Кинг.

Но Рурк это категорически запретил.

— Его теперь ищи-свищи. Куда угодно могло ветром занести, остров большой.

Кроме того, он добавил, что лететь после наступления темноты очень опасно — появляются летучие мыши.

— Это, считай, самоубийство.

Так что не исключено, что Дэнни уже мертв. А если и пережил полет, то совершенно неясно, как он думает попасть в «Наниджен».

— Просто в голове не укладывается, — вздохнула Карен.

— Обычная паника, — буркнул Рик.

Вин Дрейк сидел в машине. Высоко над его головой монотонно вращался луч маячного прожектора, который то и дело подсвечивал верхние ветки темных деревьев. Все вокруг купалось в неярком лунном серебре. До чего же все-таки красив этот мир! На Винсента вдруг снизошло чуть ли не полное умиротворение. Казалось, что сам он высоко-высоко над этим миром, идет по туго натянутому канату, идет себе спокойно и уверенно, не падает.

Быстро подкативший черный пикап остановился рядом. Дрейк вылез из машины, пересел в его кабину. Объяснил Макеле ситуацию.

— Он в воздухе. Знает способ, как вылечить микропатию. Собирался рассказать мне, когда сядет.

— А потом? — спросил Дон.

Вин не ответил. Он надел радиогарнитуру и начал вызывать Мино, всматриваясь в темные силуэты гор:

— Дэниел? Дэниел, вы где?

Но в ответ не было слышно ничего, кроме помех. Винсент повернулся к Макеле:

— Высматривай бортовые огни. Красный и зеленый, очень маленькие.

— А что вы потом собираетесь сделать с мальчонкой?

Дрейк опять проигнорировал бывшего морпеха.

— Дует прямо с Танталуса, — сказал он. — Он должен быть здесь с минуты на минуту.

На парковку неожиданно въехал какой-то автомобиль. Вин выключил гарнитуру и пригляделся.

— Сходи проверь.

Дон подкрался вплотную к этой новой машине и осторожно заглянул в ее окно. Увидел парочку. Милуются, голубки. Он сказал Дрейку, что волноваться не о чем.

Винсент возобновил вызовы, но опять безрезультатно. Мимо проехало уже несколько машин, и луч прожектора несчетное количество раз успел обернуться вокруг маяка. Укатила вызвавшая подозрения парочка, а Вин с Доном по-прежнему напряженно таращились в небо, тщетно стараясь высмотреть среди густой россыпи звезд хоть какой-нибудь посторонний огонек.

— Малыш Дэнни соврал, — заметил Дрейк.

— Насчет чего?

— Насчет лекарства от микропатии.

Дешевый развод, чтобы шкуру свою спасти. Ха! Не на того напал!

Они все еще прислушивались, не донесется ли откуда-нибудь зудение микроплана. Дон Макеле заметил, что ветер задувает все сильнее и сильнее. Если парнишку до сих пор не видно, значит, его снесло в море. Вин вынул что-то из багажника спортивной машины и положил в кузов пикапа. А потом сказал:

— Получишь еще три акции. Всего выходит семь. Ставки растут. Семь лимонов — это уже деньги.

Спец по безопасности лишь неопределенно хмыкнул.

— Так с мальчонкой-то что будем делать? — спросил он затем.

— Допросим, — похлопал Дрейк по гарнитуре с конвертером звуковых частот.

— Ну а потом?

Вин некоторое время не отвечал. Он прислонился к пикапу и некоторое время стоял так, похлопывая ладонью по борту и вприщур глядя в небеса. Наконец он отсутствующим тоном произнес:

— Что-то жуки сегодня распоясались.

— Понял, — сказал Макеле.

Оба понаблюдали за небом еще какое-то время, после чего Дон незаметно попятился, обошел пикап и украдкой заглянул в кузов, куда Дрейк положил некий предмет. Это оказалась красная пластиковая канистра. Даже бензином попахивало.

Винсент еще немного повызывал Дэнни, но, в конце концов, сорвал гарнитуру с головы.

— Мистер Мино, судя по всему, стал жертвой летного происшествия. Или просто передумал.

Он влез в пикап и сунул Дону Макеле ключи от спортивного автомобиля.

— Что прикажете делать с машиной, сэр? — уточнил тот.

— Отгони в «Наниджен». Домой на такси вернешься.

Дрейк завел пикап и под рев мотора вылетел на дорогу под маяком. Проводив взглядом исчезающие во тьме красные огни, Дон только покачал головой.

Глава 45

Убежище Рурка.

1 ноября, 01:00

Карен с Риком свернулись внутри магнита, дожидаясь утра.

— Только мы и остались, — произнесла Кинг.

Ее товарищ по несчастью едва заметно улыбнулся.

— Вот уж не думал, что это будем мы с тобой, Карен.

— А как ты думал?

— Ну, я был уверен, что ты точно выживешь. Но никак не я.

— Как себя чувствуешь?

— Просто замечательно.

Это было далеко не так. Синяки появились уже и на лице Хаттера, и у него жутко крутило суставы.

Пока Карен изучала его кровоподтеки, ее внезапно посетила мысль: «А как я сама-то сейчас выгляжу? Наверное, так, будто мне только что морду набили».

— Тебе срочно нужно в генератор, Рик, — сказала девушка.

Хаттер взглянул на ее лицо, на котором играли отсветы неяркого пламени.

— Тебе тоже.

— Послушай, Рик…

Как бы получше преподнести ему то, что она только что решила? Что ж, попробуем без обиняков.

— Я не собираюсь никуда возвращаться, — объявила студентка.

— Что?

— Все со мной будет в порядке.

— Как это?

— Я не полечу в «Наниджен». Попытаю счастья здесь.

Они сидели плечом к плечу, завернувшись в одеяла и глядя на тлеющие в очаге угли. Кинг почувствовала, как Хаттер напрягся. Он повернулся и посмотрел на нее.

— Это ты о чем, Карен?

— Мне не к чему возвращаться, Рик. Мне было так тоскливо в Кембридже! Тогда я этого даже не сознавала. Но здесь… Здесь я счастлива так, как никогда в жизни. Здесь полно опасностей, но это совершенно новый, неизведанный мир. Который только и ждет, чтобы его изведали.

Рик ощутил, как к груди у него подступило что-то вроде тошноты. И он не взялся бы сказать, из-за микропатии это или же по совсем другой причине…

— Что за?.. Ты что, влюбилась в Бена или еще что?

Студентка рассмеялась.

— В Бена? Смеешься? Я вообще никого не люблю. Здесь мне вообще не надо никого любить. Я могу быть свободной и одинокой. Могу изучать природу… давать имена вещам, у которых еще нет имен…

— Ради бога, Карен…

Некоторое время девушка молчала.

— Разве нельзя полететь в «Наниджен» без меня? — заговорила она снова. — Бен наверняка с удовольствием составит тебе компанию.

— Ты не можешь так поступить!

Очаг поплевывал и потрескивал. Рик почувствовал, как разочарование крепко сжатым кулаком хватает его откуда-то изнутри, но постарался не обращать внимания на это чувство. Он оглядел Кинг с головы до ног и увидел, как призрачные отсветы пламени играют на ее иссиня-черных волосах… А потом понял, что никак не может отвести глаз от огромного синяка, который темной тенью расползался у нее по шее. Очень тревожный признак. Уж не его ли это работа? Когда он вцепился ей шею, корчась в судорогах?

— Карен… — проговорил молодой человек.

— Че?

— Пожалуйста, не оставайся. Ты тут погибнешь.

Карен взяла Хаттера за руку, крепко сжала ее и тут же отпустила.

— Не делай этого, — продолжал Рик.

— Я все же рискну.

— А меня это не устраивает.

Кинг вытаращила на него глаза.

— Вообще-то это мое решение!

— Но оно и меня касается.

— Каким это боком?

— А таким, что я люблю тебя.

Студент услышал, как у девушки перехватило дыхание. Она отвернулась, волосы упали ей на глаза, так что выражения лица было не различить.

— Рик…

— Ничего не могу поделать, Карен. Где-то тут, по пути, я в тебя вдруг влюбился. Не знаю, как это произошло, но это факт. Когда тебя проглотила та птица, я подумал, что ты погибла, Карен. В тот момент я бы жизнь отдал, чтобы тебя спасти. А ведь тогда я даже еще не знал, что люблю тебя. И когда ты вернулась, но не дышала… Я просто смертельно испугался… просто не вынес бы, если бы тебя потерял…

— Рик, прошу тебя… только не сейчас…

— Хорошо, а зачем тогда и ты меня спасла?

— Потому что так было надо, — ответила Кинг напряженным голосом.

— Потому что ты меня любишь, — возразил Хаттер.

— Послушай, давай без…

Молодой человек подумал, что, пожалуй, слишком далеко зашел. Нисколько Карен его не любит, может, он ей даже не нравится. Наверное, ему надо бы просто заткнуться. Но никак не получалось.

— Я остаюсь с тобой, — заявил он. — Вместе переболеем. Вместе одолеем. Точно так же, как и раньше все тут одолевали.

— Рик, я не тот человек, с которым стоит оставаться. Я по жизни… одиночка.

Парень обхватил девушку руками, чувствуя, как она дрожит всем телом. Он отбросил ее волосы со лба, ощупью нашел щеку и мягко повернул ее лицом к себе.

— Ты не одинока.

Он приблизил ее губы к своим и поцеловал их. Кинг ничуть не противилась. Даже совсем наоборот — она жарко ответила на поцелуй, крепко обхватив Хаттера обеими руками. И только тут он заметил, что целоваться-то на самом деле больно. Боль гнездилась буквально в каждой частичке его тела — тупая, расплывающаяся боль, которая расползалась из ноющих суставов, растекалась повсюду, словно пролитые на промокашку чернила. Нет ли где-нибудь внутреннего кровотечения? Карен тоже вдруг вздрогнула и поморщилась — не испытывает ли и она сейчас нечто подобное?

— Ты как? — спросил Рик.

Девушка просто отпихнула его, не ответив.

— Не оставайся, — сказала она затем.

— Почему? Назови хоть одну причину.

— Я не люблю тебя. Я вообще не могу никого любить.

— Карен…

Неизвестно, до чего бы дошел этот разговор, но все лампы на потолке вдруг разом потухли. Комната практически полностью погрузилась во мрак — кое-как светил только угасающий огонь в очаге. И почти сразу же сквозь тоннели просочился странный запах. Завоняло, как на бензоколонке, и запах все усиливался.

В комнату ворвался Бен Рурк.

— Бензин! — выкрикнул он. — Сваливаем!

Глава 46

Кратер Танталус.

1 ноября, 01:20

Послышался нарастающий оглушительный гул, подземные ходы содрогнулись, как при землетрясении, и в дыре-дымоходе на потолке сверкнула яркая желтая вспышка. Когда Бен ворвался к ним, Рик и Карен подскочили, растеряв одеяла.

— В ангар! — выкрикнул Рурк.

Они помчались по тоннелю, но навстречу им вдруг ударила плотная волна горячего воздуха, перемешанного с бензиновыми парами. Кинг упала, и Хаттер быстро подхватил ее и поволок за собой, хотя она из всех сил пыталась вывернуться. А потом девушка вдруг рухнула на колени и повалилась ничком. Обморок или что-то типа того. Рик ни черта не видел — туннели мгновенно заволокло дымом. Он опять подхватил Карен под мышки, закинул ее себе на плечо и побежал вслед за Беном. Голова у него сильно кружилась, он едва не задыхался — пламя на глазах выжигало кислород. Рурк что-то кричал, увлекая студента за собой, но тут Хаттер упал сам, уронив свою ношу.

На сей раз Кинг все-таки очухалась. Она поднялась, ухватила его за руку и поволокла за собой.

— Давай, Рик! Не отставай!

Спотыкаясь, задыхаясь и кашляя, они пробивались сквозь дым. Гуще всего он был под самым потолком.

— Нагнитесь! — прокричал Бен студентам.

Дальше все трое быстро поползли на четвереньках, стараясь не поднимать голов к бурлящим наверху черным клубам. Земля содрогалась от ужасающего гула и рева. Кое-как они добрались до ангара. Рик и Карен вскочили в самолеты, а изобретатель побежал открывать ворота. В этот самый момент ворота обрушились, открывая сплошной занавес пламени, который плотно перекрыл выход.

Рурк отпрянул, давясь в кашле.

— Бен! — взвизгнула Карен, увидев, как он падает на колени, а потом встает и машет им рукой.

— Вперед! — прокричал физик.

Но самолетиков-то только два! Самому ему лететь не на чем!

— Бен! А как же вы? — ужаснулась Кинг.

— Сваливайте! — отозвался изобретатель.

Он уже пятился, спотыкаясь, куда-то обратно к тоннелю, откуда вовсю валил дым.

Задыхаясь, с бешено кружащейся головой, Карен запустила моторы и махнула Рику.

— Взлетай!

Студенты взлетели почти одновременно и крыло в крыло проскочили ворота. Бен в это время все пятился. Обернувшись на мгновение, Кинг увидела, как он падает на колени и ползет куда-то внутрь убежища. Там же дышать нечем, куда он?

Спереди стремительно налетала стена огня. Девушка вжала голову в плечи и съехала вниз по сиденью. Пламя на мгновение опалило ее со всех сторон, но через секунду самолетик уже вырвался в прохладный ночной воздух. Оглянувшись, Карен увидела, что Рик по-прежнему летит рядом. Вроде цел.

Студентка слегка накренила машину, пробуя ручку, и обернулась. Убежище Рурка целиком утонуло в море огня. Огромные языки пламени жадно лизали Большой Булыжник, словно раскрашивая его огненными кистями. И тут на фоне яркого света вдруг проявились чьи-то великанские очертания. Гигантская темная фигура держала красную пластиковую канистру, орошая бензином окрестности базы. А потом этот человек отступил и бросил на землю зажженную спичку. К небу с громким хлопком взметнулось желтое пламя, ярко осветив его лицо. Купаясь в огненном свете, оно лучилось полнейшим благодушием. Это был Вин Дрейк. С таким же успехом он мог разводить обычный костер у палатки, размышляя о чем-нибудь приятном. Вот он скосил голову набок — будто вода в ухо попала. Или просто прислушивается к чему-то?

Рик поначалу ненадолго потерял управление. Крутанув бочку, он впилился в Большой Булыжник и на мгновение подумал, что все, конец, но микроплан попросту отскочил от камня, слегка штопорнул, а затем выправился и опять полетел прямо и ровно. Да уж, крепкая штука! Студент огляделся по сторонам — и обнаружил, что потерял Карен из виду. Вокруг зубчатой стеной громоздились темные деревья. Никаких огоньков не видать — вообще ни единой подсказки, куда же девалась девушка. В кабине имелась радиостанция, и Хаттер уже подумывал, не стоит ли ее вызвать, когда прямо перед собой вдруг увидел два попеременно подмигивающих огонька — красный и зеленый. Бортовые огни Карен.

Сам он тоже включил огни и покачал крыльями. Огоньки микроплана Кинг покачались в ответ. Отлично — оба видят друг друга. Девушка подлетала прямо к кроне одного из деревьев, и Рик просто следовал за ее огнями. Едва различая сучья и ветки вокруг, он влетел вслед за Карен в темный лабиринт.

Там парень прибавил оборотов и наконец нагнал свою подругу, после чего они стали вместе кружить среди переплетения веток. Потом Хаттер включил радио. Плевать три раза. Дрейку их теперь не достать, даже если и услышит.

— Как ты, нормально, Карен? — спросил Рик.

— Вроде да. А ты?

— Полный порядок.

До Хаттера вдруг дошло, что теперь ей некуда деваться — только в «Наниджен». На Танталусе приткнуться негде, там уже ничего не осталось. Молодой человек решил пока не напоминать Карен о суровой действительности.

Кружа среди веток, они иногда видели Дрейка. Тот постепенно спускался по склону, отмечая свой путь все новыми языками пламени. Вот он опять что-то поджег — видно, задался целью окончательно истребить любые признаки базы и убежища Рурка. Огонь пылал в самой глуши сырого тропического леса — и, похоже, позже он так сам собой и потухнет, не возбудив чьего-либо внимания и оставив после себя вывернутые наизнанку руины убежища и базы «Танталус».

Вин Дрейк удалялся в лес, шаря у себя под ногами лучом фонарика. Они услышали звук запускаемого мотора и увидели, как подскакивающий на грунтовой дорожке пикап проезжает вдоль кромки кратера к спуску. Вскоре его красные габариты пропали из виду, и вновь воцарилась тьма. Но не кромешная, как в подземелье — сквозь переплетение веток где-то вдали тускло просвечивали огни Гонолулу. Самолетик Карен выскочил из верхушки дерева на открытое пространство.

— Летучие мыши! — предостерег ее Хаттер по радио. — Надо куда-то садиться.

— Куда, Рик? На землю нельзя.

Да, там они сразу станут легкой добычей наземных хищников.

— Давай за мной, — сказал молодой человек.

Он заложил вираж вокруг Кинг и полетел дальше, а она последовала за ним. Кругом были ветки, листья — словом, препятствий столько, что только поспевай то слаломом отворачивать вправо-влево, то резко забирать вверх, то круто пикировать. Главное, не вылезать из листвы — летучие мыши здесь летать не могут. Временами Хаттер оглядывался назад, на огоньки Карен — она прочно висела у него на хвосте. Свет пожарища тускнел, растворяясь в темноте позади, — они постепенно спускались вглубь кратера, под защиту его крутых стен, где и ветер задувал заметно тише. Вскоре языки пламени окончательно пропали из виду.

— Сейчас подберу место для посадки, — сообщил Рик по радио. Пролетев на бреющем полете вдоль подходящего сука, он внимательно осмотрел его: широкий, чистый, без сучков и мха, навалом пространства не только для посадки, но и для руления. Студент аккуратно притерся к суку и затормозил. Да такой самолетик на игральную кость посадить можно, плевое дело! Карен пошла на посадку следом, подрулила к нему и остановилась рядом, крыло в крыло.

Сук раскачивался и мотался из стороны в сторону, порывистый ветер грозил в любую минуту сбросить самолетики на землю.

— Надо их как-то закрепить, — сказал Рик, вылезая из кабины. Выяснилось, что стояночные тали есть штатные, на носу и в хвосте — не иначе, как Бен приспособил. Парень надежно раскрепил оба самолетика — теперь никуда не денутся.

Карен Кинг тихонько плакала, скорчившись в кабине.

— Что такое? — наклонился к ней Хаттер.

— Бен. Он остался в ловушке. Наверняка не выжил.

Сам Рик считал, что Рурка так просто не возьмешь. Шансы у него наверняка оставались.

— Я не стал бы так просто списывать этого мужика со счетов, — сказал молодой человек.

Все равно сейчас никак не узнаешь, выжил он или же погиб в огне.

Потом наступило долгое ожидание. Часы на приборной панели показывали 01:34 ночи. До рассвета еще несколько часов, но никуда не денешься: лететь ночью — просто безумие.

Над кратером вовсю задувал пассат, и сук подбрасывало и раскачивало, словно корабль в шторм. Кинг хорошо видела синяки у себя на руках — бесформенные темные пятна в лунном свете. Растут просто на глазах. Интересно, что на остальном теле творится?

Рик, которого на дергающемся суку основательно укачало и подташнивало, тоже гадал, не подобралась ли вплотную микропатия. Или это все запоздалое действие паучьего и осиного яда? Он подумал о расстоянии, которое им предстояло покрыть с утра. Пятнадцать миль, включая длинный перегон над Перл-Харбор, прямо над открытой водой. «Это совершенно нереально, — подумалось Хаттеру. — Мы в жизни туда не долетим».

Глава 47

Танталус-Драйв.

1 ноября, 01:40

Когда Эрик Дженсен влетел на стоянку возле маяка Бриллиантовой Головы, там уже было пусто. Ничего похожего на машину Вина Дрейка. Он опоздал. Или, наоборот, слишком рано приехал? Может, Дрейк вообще здесь еще не показывался? Дженсен припарковался в углу площадки и стал размышлять, что делать дальше. Дожидаться Дрейка? А вдруг тот здесь уже был? Поехать в полицию? Но это может стоить уцелевшим жизни, ведь Вину теперь известно, где они, и он вполне мог отправиться на Танталус, чтобы убить их.

Эрик понял, что нужно срочно мчаться на Танталус.

И вот он уже на Танталус-драйв, несется на одышливо ревущем и постреливающем в глушитель пикапе по крутым горным серпантинам среди дорогих вилл. Асфальтовая дорога уперлась в ворота, за которыми начиналась ухабистая грунтовка. Ворота оказались не заперты. Дженсен погнал колыхающийся в рытвинах пикап дальше. Дорожка вилась среди отвесных горных склонов, густо поросших гуавовым лесом, до самой кромки кратера и дальше, прямо по ее гребню. То косогор, то промоина — только на внедорожнике и проедешь, и Эрик был только рад, что балбесы поставили на пикап толстенные пижонские шины. Наконец он доскребся до разворотной площадки. Машины Дрейка по-прежнему не видать. Кругом пусто.

Фонарика нет. Гм, проблема. Но Дженсен все-таки вылез из кабины, оставив включенные фары светить на Большой Булыжник, после чего немного постоял, прислушиваясь. Где-то за деревьями что-то красновато мерцало, и он поспешил туда, продираясь сквозь кустарник. Когда он добрался до Большого Булыжника, то сразу понял, что произошло. Красноватые угли уже затухали, земля дымилась, сильно воняло бензином.

Дрейк, сволочь, и тут успел нагадить. Неужели он всех убил?

Ругая себя за то, что не сообразил прихватить фонарик, Эрик присел на колени и нашел вход в крысиную нору — убежище Рурка.

— Есть кто-нибудь? — крикнул он туда.

Бесполезняк. Дженсен немного подождал, осторожно поковыряв пальцем в земле тут и там. Может, все-таки кто-нибудь выжил? Слишком уж темно, чтобы кого-нибудь разглядеть, а они такие крошечные… Не покалечить бы кого ненароком.

Но нет, в живых явно никого не осталось, это и слепому видно.

Спотыкаясь, Эрик поспешил сквозь заросли обратно к пикапу.

Рик с Карен, сидя на суку, увидели, как на кромке кратера заметались, медленно приближаясь, яркие фары еще какой-то машины. Тоже пикап.

Хаттер немного понаблюдал за ним, а потом сказал девушке:

— Слетаю на разведку.

— И не думай!

Отвечать молодой человек не стал. Он отвязал самолетик, завел его и вырулил на взлет. Кинг услышала, он как с комариным зудением уносится к кромке кратера, в сторону Большого Булыжника.

— Черт бы тебя побрал! — заорала она ему вслед, но решила не ждать у моря погоды — тоже завела свой микроплан и полетела за ним.

Рик увидел, как кто-то вылезает из пикапа. Он покружил возле веток, прислушиваясь, нет ли летучих мышей, но никаких подозрительных звуков не услышал. Тогда студент подлетел поближе к незнакомцу. Тот тем временем подошел к Большому Булыжнику и опустился в темноте на колени. Лица его было не видать. Вот он встал и пошел, темным силуэтом продираясь сквозь кусты. Рик следовал за ним, ловко маневрируя под прикрытием ветвей и толстых стволов.

Человек подошел к оставленной машине — чудно́го вида пикапу с толстенными колесами и психопатической раскраской. Пока он влезал за руль, подсветка кабины на миг осветила его лицо.

Хаттер явно его где-то видел. Только вот где? Он заложил вокруг пикапа, который уже взревел мотором, крутой вираж.

— Карен! — позвал молодой человек по радио. — Что это за мужик?

Кинг вихрем пронеслась мимо Рика к кабине, а потом ловко крутанула обратно боевым разворотом. Она освоила пилотаж буквально на глазах — ничего сложного.

— Это брат Питера! — крикнула девушка по радио.

— Он же вроде погиб… Он заодно с Дрейком?

— Мне-то откуда знать? — недовольно фыркнула студентка.

Пикап тронулся с места и загромыхал по колдобинам разбитой колеи.

Карен вдавила рукоятку двигателя до упора. Но даже на форсажном режиме самолетики едва поспевали за машиной, хотя двигалась она довольно медленно, постоянно подскакивая на ухабах. Когда она доедет до асфальта и даст газу, ее уже точно не догонишь — ищи-свищи. Надо как-то привлечь внимание Эрика прямо сейчас.

Тот ехал с поднятым боковым стеклом. Кинг пролетела к нему чуть ли вплотную и покачала крылышками. Ноль эмоций. Пикап только прибавил ходу, оставив обоих пилотов глотать пыль позади.

— Давай за кабину! — приказал Рик. Ему пришло в голову, что за ее задней стенкой на ходу должна создаваться зона пониженного давления — гоняют же велосипедисты за фурами и автобусами, и он нырнул туда, где за стеклом маячил затылок Эрика. Самолетик моментально перевернуло вверх колесами и замотало из стороны в сторону — воздух за кабиной закручивался хаотическими турбулентными вихрями, и Хаттер едва не свалился в кузов.

Пикап приближался к самому тяжелому участку дороги — дожди оставили тут глубокую кривую промоину. Водитель сбросил газ и начал притормаживать. Он опустил стекло и высунулся, чтобы получше рассмотреть препятствие.

Карен влетела прямиком в кабину и закружилась в ожидании в крутом вираже. Когда водитель убрал голову из окна, она медленно пролетела прямо у него перед глазами, да еще и крутанулась бочкой, помигивая огнями на крылышках.

Дженсен увидел это и ударил по тормозам.

— Эй!..

Он вертел глазами вслед за девушкой, пока она с залихватским креном разворачивалась и проносилась на бреющем полете прямо над приборной панелью. А потом вытянул руку ладонью кверху. Туда, на ладонь, она и приземлилась, после чего вылезла из самолетика под его неотрывным взглядом, встала и подбоченилась.

Подлетел и Рик — он посадил самолетик прямо на панель перед ветровым стеклом.

— Кто… вы… такие?.. — услышали они с Кинг низкий голос Эрика, похожий на раскаты грома. Он бережно держал Карен на весу, стараясь дышать в сторону, — боялся, что ее сдует с ладони.

Девушка помахала радиогарнитурой и потыкала в нее пальцем. Ей припомнились объяснения Кински насчет микроскопических раций: мол, есть в них такая примочка, которая позволяет общаться с людьми нормального размера. Может, проще будет поговорить по радио?

— Отличная… мысль…

Дженсен аккуратно перенес студентку вместе с самолетиком на приборную панель и с грохотом открыл бардачок. Вытащив из него наушники, он воткнул шнур куда-то в гору электроники на пассажирском сиденье.

— Переключитесь… на… семьдесят… два… точка… двадцать… пять… гигагерц…

Рик с Карен надели гарнитуры и включили радиостанции в самолетах.

Их собеседник открыл рот, в кабине врастяжку загремело:

— Теперь… понимаете… меня?..

Через мгновение те же слова зазвучали у них в наушниках нормальным эриковым голосом:

— Теперь понимаете меня? Это звуковой радиокомпрессор. Он записывает мою речь, ускоряет ее и передает вам. А вашу речь замедляет, чтобы я мог вас понять.

Студенты быстро объяснили Дженсену, что случилось.

— Нам нужно как можно быстрее попасть в генератор, — заключила Карен.

— Конечно. Но сначала… про моего брата.

Кинг с Хаттером рассказали и это. Когда Карен описывала смерть Питера, его старший брат так долбанул кулаком по рулю, что человечков и самолетики подбросило на приборной панели. Они свалились обратно среди огромных клочьев пыли и прокашлялись. Эрика не торопили. Наконец он опять открыл глаза, и его лицо стало спокойным и сосредоточенным.

— Я сам отвезу вас в «Наниджен». А потом обязательно разыщу Вина Дрейка, — пообещал он.

Глава 48

Гонолулу, китайский квартал.

1 ноября, 02:30

Дэна Ватанабэ разбудило зудение мобильника. Полицейский полез за ним в темноте, нечаянно смахнул его с тумбочки и услышал, как тот брякнулся об пол. Он едва нашарил выключатель, опасаясь дурных вестей: вдруг что-то с дочерью, которая живет сейчас с бывшей… Но звонил начальник охраны «Наниджен»:

— Есть минутка, лейтенант?

Ватанабэ поелозил пересохшим языком во рту.

— Гм… да.

— На Танталусе сегодня был пожар.

Дэн только хмыкнул.

— И что?

— Пожар небольшой, вряд ли он попал в сводки. Но несколько человек погибли.

— Что-то я пока не догоняю…

— Те студенты… Их убили.

Лейтенант резко сел в кровати. Сна не было ни в одном глазу. Быстро этого типа в отдел, снять показания!

— Вы где? — спросил он. — Я сейчас отправлю маши…

— Не надо. Я просто хочу с вами поговорить.

— Знаете, где заведение «Пальчики оближешь»?

Оно работало круглосуточно — то, что надо.

Едва он расположился в самой дальней кабинке и обеими руками, словно какую-то драгоценность, поднес к губам чашку с горячим кофе — единственный посетитель на все заведение, — как вошел Дон Макеле. Вид у него был какой-то… опустошенный, что ли. Макеле грузно пролез в ка— бинку.

Ватанабэ решил сразу взять быка за рога.

— Так что там с нашими студентами?

— Все мертвы. Вин Дрейк убил, как минимум, восьмерых. Все были очень маленькие.

— В каком это смысле маленькие?

Дон показал на сдвинутых пальцах — где-то с полдюйма.

— Реально маленькие.

— Ну-ну, — недоверчиво произнес полицейский. — Ладно, сделаем вид, что я вам поверил.

— У «Наниджен» есть машина, которая может уменьшить что угодно. Даже людей.

Подошла официантка, спросила, не желает ли Макеле позавтракать. Тот покачал головой и молча дождался, пока официантка не уйдет.

— А другую машину это машина уменьшить может? — спросил Ватанабэ.

— Гм… наверняка, — ответил его собеседник.

— Ну а ножницы она может уменьшить?

Бывший морпех как-то странно покосился на Дэна.

— Это вы вообще о чем?

— Вилли Фонг, Маркос Родригес.

Макеле не ответил.

Дэн Ватанабэ не дал ему опомниться:

— Понимаю, вы хотите рассказать о том, что случилось с пропавшими студентами. Но для начала я хочу все-таки послушать про микроботов, которые перерезали Фонгу с Родригесом глотки от уха до уха.

— Откуда вам известно про ботов? — спросил Дон.

— Вы что, считаете, что в департаменте полиции нет микроскопов?

Безопасник пожевал губу.

— Вообще-то эти боты не должны были никого убивать.

— Так что же пошло не так?

— Их перепрограммировали. На убийство.

— Кто перепрограммировал?

— По-моему, Дрейк.

«Ага!» — подумал про себя Ватанабэ.

— Так что случилось со студентами? — спросил он вслух.

Макеле рассказал про базовые станции в долине Маноа и про базу на Танталусе.

— У ребяток, очевидно, было что-то серьезное на Дрейка, потому что он вынуждал меня… избавиться от них.

— То есть убить?

— Да. В итоге они попали в долину Маноа. Дрейку нужна была полная уверенность в том, что они не выйдут из долины живыми. Они пытались ускользнуть. Часть из них добралась до Танталуса.

И Дон подробно рассказал, кто такой Бен Рурк.

— Дрейк поджег его убежище, — сообщил он под конец рассказа. — И вдобавок я почти уверен, что убийства нашего финдиректора и вице-президента по технологическим вопросам — тоже его рук дело.

У Ватанабэ поплыла голова. Похоже, что Вин Дрейк убил аж тринадцать человек. Если это так, то он чрезвычайно опасен.

— А теперь объясните, почему я не должен принимать вас просто за психа, — сказал полицейский.

Макеле сгорбился на стуле.

— Принимайте за кого хотите. Я должен был сказать вам правду.

— Вы имеете какое-то отношение к этим смертям?

— Я получил за них семь миллионов долларов.

За годы работы детективом Дэну Ватанабэ довелось выслушать немало признаний. Но все равно всякий раз признание заставало его врасплох. Почему люди в конце концов решаются сказать правду? Правда не освобождает, она отправляет тебя в тюрьму!

— При нашем последнем разговоре, лейтенант, — сказал Дон, — вы упомянули про Молока’и.

Ватанабэ нахмурился. Что-то не припоминается… Ах да — это когда Макеле произнес название острова на традиционный гавайский манер.

— Вы тогда сказали, что Молока’и — лучший остров на свете, — напомнил начальник охраны. — По-моему, вы имели в виду людей, которые на нем живут, а не сам остров.

— Сам не знаю, что я имел в виду, — пробормотал Дэн. Отхлебнув кофе, он откинулся на спинку стула, не сводя глаз с собеседника.

— Я родился в Пуко’о, — продолжал тот. — Это крохотная точка на востоке Молока’и. Просто несколько домов и море. Меня воспитывала бабушка. Учила меня говорить по-гавайски… Ну, по крайней мере, пыталась. Учила также, как надо правильно поступать. Я записался в морскую пехоту, служил своей стране, но потом… Не знаю, что такое на меня нашло. Все стал делать только за деньги. Те студенты не заслуживали того, что мы с ними сотворили. Их бросили умирать. А когда они не умерли, Дрейк послать людей их прикончить. За семь миллионов долларов я много чего сделаю, но есть вещи, которые я ни за какие деньги делать не стану. Вин Дрейк больше мне не хозяин. Пау бана. Делу конец.

— А где мистер Дрейк пребывает в данный момент? — спросил Ватанабэ. Этот тип был исключительно опасен.

— В «Наниджен», наверное.

Полицейский выхватил телефон.

— Будем брать.

— Не самая лучшая мысль, лейтенант, туда так просто не зайдешь.

— Да ну? — холодно отозвался Дэн, чуть отодвигая телефон от уха, — в нем слышались длинные гудки. — Я уже имел честь убедиться, что наше тактическое подразделение действует чертовски эффективно.

— Только не против микроботов. Они способны учуять вас по запаху, и они летающие. Это натуральное осиное гнездо.

— Хорошо. Тогда выкладывайте, как туда проникнуть.

— Никак. Только с разрешения Дрейка. Это он управляет роботами. Ручным контроллером. Это типа пульта от телевизора.

Тут Ватанабэ наконец ответили.

— Марти? — сказал он, плотно прижимая телефон к уху. — Есть одна проблемка в «Наниджен».

Разноцветный пикап на раздутых колесах быстро домчался до индустриального парка Каликимаки, вихрем влетел в ворота и проскочил мимо здания «Наниджен». Если не считать размытого круга света от газоразрядного фонаря над входом, на территории парка царила полнейшая темнота. Ни одной живой души — все-таки ночь, да еще и с субботы на воскресенье. Карен Кинг и Рик Хаттер стояли на приборной панели пикапа рядом со своими самолетиками. Тут же на присоске вихлялась пластмассовая куколка гавайской танцовщицы, трясла юбчонкой из стеклянных бус. Даже эта мелкая дребедень громоздилась над ними, будто памятник.

Эрик загнал пикап внутрь недостроенного здания — каркаса будущего склада, обшитого кое-где бетонными плитами — ровно напротив «Наниджен». Приткнув машину за одну из плит, подальше от глаз, он вырубил мотор и вылез. Несколько мгновений прислушивался, озирался по сторонам. Пора двигать к цели.

Затем Дженсен надел гарнитуру со звуковым компрессором и произнес в торчащий сбоку микрофон:

— Запускайте микропланы и держитесь за мной.

Карен и Риком забрались в самолетики и взлетели. Уши Эрика, который уже шел через пустырь к «Наниджен», уловили характерное зудение пропеллеров. Он понял, что студенты пристроились у него прямо за головой, чтобы прикрыться от ветра.

— Как вы? — спросил по радио.

— Нормуль, — отозвалась Кинг. Хотя сама она была далеко не нормуль. Чувствовала себя девушка просто ужасно, словно при гриппе. У нее болели и ныли все суставы одновременно. Рику небось еще хуже, подумалось ей, у него ведь еще и токсины в крови бродят. И наверняка они ускоряют течение микропатии.

Главный вход был заперт. Эрик открыл его ключом, придержал дверь, чтобы Карен с Риком залетели внутрь, а потом закрыл ее за собой.

Дальше он осторожно двинулся вдоль по коридору, прислушиваясь к комариному зудению за головой. Обернулся и увидел, что оба микроплана, неутомимо жужжа пропеллерами, с трудом пробираются прямо под плитками подвесного потолка, мотаясь туда-сюда в потоках воздуха, создаваемых системой кондиционирования здания. Голова Дженсена, когда он шел, тоже создавала турбулентность, и они предпочли выбраться из ее следа повыше, где не так сильно трясло.

— Смотрите, чтоб не затянуло в вентиляцию, — предостерег Эрик.

— А разве нельзя сесть тебе на плечи? Ты бы нас просто понес… — сказала ему Карен.

— Лучше вам оставаться в воздухе. Вдруг придется по-быстрому сваливать — если я вдруг попаду в какую-нибудь… поганку.

Эрик опять бросил взгляд на самолетики, чтобы убедиться, что они не отстали, а затем остановился у поворота и осторожно выглянул за угол. Перед ним был длинный коридор с рядами окон, плотно закрытых черными шторами. Никого вроде не видать. Мужчина быстро миновал его, свернул вбок и шагнул через коротенький тамбур к какой-то двери. Открыл, зашел — самолетики за ним.

— Мой кабинет, — объявил Дженсен по радио с компрессором.

Там явно основательно порылись. Повсюду были разбросаны бумаги, а компьютер отсутствовал. Эрик выдвинул ящик письменного стола, покопался в нем и облегченно выдохнул:

— Фух! На месте.

Он вытащил какую-то штуковину, похожую на пульт для игровой приставки.

— Мой личный бот-контроллер. Должен вырубить ботов, — объяснил Дженсен Рику с Карен.

После этого он повел их обратно в основной коридор, и они опять полетели за ним вдоль ряда зашторенных окон. Эрик остановился перед дверью с табличкой «Ядро тензора» и толкнулся в нее.

Дверь не открылась. Охранного пульта у нее не было — обычный замок, объяснил Дженсен своим уменьшенным спутникам.

— Черт. Дверь заперта изнутри, — пробормотал он. — А это значит…

— Что кто-то там есть? — предположил Рик.

— Не исключено. Но в генераторный зал есть еще один ход. Попробуем через зону «Омикрон».

Боты в зоне «Омикрон» могли быть запрограммированы на убийство нарушителя. И узнать это можно было, только войдя в зону и проверив это на себе. Сработал бы только контроллер… Эрик увлек летунов за собой за угол, повернул направо и остановился у неприметной двери. На ней был только какой-то маленький символ и единственное слово: «Микроопасность».

Рик пролетел всего в нескольких дюймах от незнакомой пиктограммы и спросил по радио:

— Что это означает?

— Это значит, что боты за дверью могут нанести серьезные увечья, а то и убить — если они на это запрограммированы, — объяснил Дженсен. — Там внутри действительно очень опасно. — Он поднял контроллер повыше, чтобы летуны хорошенько его разглядели. — Будем надеяться, что это их угомонит.

Потом Эрик попробовал ручку двери — не заперто. Но открывать ее он не стал. Вместо этого принялся набивать на клавиатуре контроллера какие-то цифры.

— Понимаете, Дрейк уверен, что я мертв, — объяснил он кружащим под потолком сообщникам. — Думаю, что он так и не удосужился стереть с контроллера мой пин-код, раз уж я никогда им теперь не воспользуюсь. — Он пожал плечами. — Короче, посмотрим.

Мгновение Дженсен медлил — все-таки неизвестно, чего ждать за дверью, — после чего решительно распахнул ее и вошел. Остановился, придержал дверь, пропуская микропланы.

Они оказались в главной лаборатории, относящейся к проекту «Омикрон». Свет притушен, основная часть помещения скрывается в полумраке. Не слишком-то просторно — на вид так самая простая инженерная лаборатория. Внутри обнаружилось несколько письменных столов, несколько настольных компьютеров и несколько рабочих верстаков с установленными над ними увеличительными линзами. В стальных шкафах хранились мириады каких-то крошечных деталей. Окно из толстенного стекла выходило прямо на ядро тензора.

Эрик постоял в самом центре лаборатории, пригляделся, навострив уши. Пока что все хорошо. Ботов не видно, но они точно здесь — где-то на потолке притаились. Мужчина прислушивался к малейшим звукам. Если бы они его учуяли и повалились на него с потолка, то послышался бы только писк крошечных турбинок. И если их вооружение не отключено, то понять это можно только по кровоточащим порезам. Контроллер вроде работал — похоже, он их все-таки отключил.

— Повезло, — сказал Дженсен.

На рабочих столах лежали какие-то разнокалиберные штуковины, накрытые черной тканью. В полумраке и не разобрать, что там.

— Сейчас я вам покажу, — сказал Эрик по радио, — почему Вин Дрейк решил меня убить. И почему убил ваших друзей. — Он встал посреди комнаты и согнул руку в локте, выставив ее вбок. — Садитесь на руку. Так будет лучше видно.

Рик с Карен успешно зашли на посадку. Маленькими осторожными шажками, прикрывая самолетики сложенной в горсточку ладонью, чтобы их ненароком не сдуло с руки, Дженсен подошел к ближайшему верстаку и стянул ткань с одной из штуковин. Это оказалось нечто вроде самолета — маленького, обтекаемого, весьма хищного вида. Кабины у него не было.

— БПЛА «Хеллсторм», — объявил Эрик. — Беспилотный летательный аппарат.

— Ты хочешь сказать, дрон? — уточнил Хаттер.

— Совершенно верно. Дрон. Без пилота.

Размах крыльев у машинки был где-то дюймов в десять.

Дженсен подсунул руку поближе, чтобы расположившиеся на ней студенты смогли рассмотреть ее получше.

— Это гигантский прототип «Хеллсторма». После летных испытаний его уменьшат до полудюйма, — объяснил он.

Вместо колесных шасси из брюха «Хеллсторма» торчали четыре суставчатые ноги с подушечками на концах — очевидно, липучими. Примерно такие же были на рухнувшем в пропасть гексаподе. Под крыльями он нес ракеты — две тонкие стеклянные трубки с длинными стальными иглами спереди и оперением вокруг чего-то вроде ракетного двигателя сзади.

— А для чего это? — спросил Рик.

— И в самом деле — для чего? — эхом откликнулся Эрик. — Это военный дрон, только размером с мотылька. Может использоваться для разведки. Может проникнуть за любую существующую охранную систему. Может убивать людей. Может пролететь под дверью или сквозь малейшую щель в окне. Может также прицепиться к человеческой коже или одежде. Ползать тоже может, при помощи вот этих ног. Может пролететь по кабель-каналам внутри стены и внезапно появиться в любом помещении. Может убить кого угодно — где угодно и когда угодно. Видите ракеты под крыльями? Это ядовитые микроракеты. Они заряжены супертоксинами, которые открыты «Наниджен» и извлечены из живых форм, найденных в микромире, — из червей, пауков, мицелия, бактерий… Поражающая способность у такого дрона просто исключительная — он убивает отравленными ракетами на расстоянии. Если одна из таких супертоксичных ракет попадет вам в кожу, то жить вам очень недолго. Один микроскопический дрон способен убить двоих, поскольку несет две ракеты.

— А что это за лопатки вдоль фюзеляжа? Воздухозаборники для турбины? — продолжил расспросы Хаттер.

— Нет. Это для забора образцов воздуха. Используются для наведения.

— Как так? — удивилась Карен.

— «Хеллсторм» чует вас по запаху, — рассказал Дженсен. — У каждого человека он уникален, примерно как отпечатки пальцев. Так что каждый из нас пахнет немного по-другому по сравнению с остальными. ДНК любого из нас уникальна — так что, естественно, уникальны и комбинации феромонов, которые вырабатывают наши тела. Микродрон можно запрограммировать на поиск запаха, издаваемого определенным человеком. И он отыщет вас даже в толпе на рок-концерте — отыщет и убьет.

— В страшном сне не приснится! — ахнула Кинг.

— После такого сна уже не проснешься, — сказал Эрик. — Только представьте: идет инаугурация президента. И представьте еще, что в воздух поднята тысяча таких вот «Хеллстормов», запрограммированных на поиск главы Соединенных Штатов. Если к цели пробьется хотя бы один, то президенту конец. Микродроны способны целиком устранить правительство абсолютно любой страны — Японии, Китая, Британии, Германии, — а целый рой таких дронов может оставить страну и вовсе без населения.

Дженсен медленно повернулся, по-прежнему держа руку на весу, чтобы Рик и Карен как следует обозрели окружающую обстановку.

— Эта комната — настоящий ящик Пандоры, — добавил он.

— В общем, «Наниджен» занимается отнюдь не медициной, — резюмировала Кинг.

— Вот как раз медициной-то «Наниджен» и занимается. Просто работает, как говорится, по обе стороны улицы. То, что помогает сохранить жизнь, с равным успехом может и ее прервать. Этот «Хеллсторм», — Эрик легонько коснулся хищно вытянутого фюзеляжа, — всего лишь средство доставки медицинских препаратов.

— И ты про это вызнал — потому-то Дрейку и пришлось тебя убрать, — догадалась девушка.

— Не совсем. О существовании программы «Омикрон» я знал с самого начала. У «Наниджен» контракт с министерством обороны на разработку микродронов. Но работа шла куда успешней, чем это представляли себе в министерстве. Вин начал откровенно врать правительству. Стал уверять их, будто микродроны — это тупиковое направление.

— Почему? — спросил Рик.

— Потому что у Дрейка в отношении микродронов были собственные планы. У нас в этой области возникла проблема с патентами. В Кремниевой долине есть одна компания, «Рексатек» называется, так вот она-то, в основном, и разработала эти технологии, запатентовала их. А Вин Дрейк — акционер в «Рексатеке». И он попросту украл у них патенты, построил на их основе дрон «Хеллсторм». А потом решил, что эти технологии надо по-быстрому продавать, поскольку «Рексатек» подготовил судебный иск к «Наниджен» по поводу аннулирования всех оформленных на компанию патентов. Реальные проблемы с Вином начались у меня, когда я выяснил, что он задался целью продать технологию производства микродронов по принципу «кто больше заплатит».

— То есть отнюдь не американскому правительству? — уточнила Карен.

— Нет, отнюдь не ему. Вин искал быстрых денег, а таких средств больше всего за океаном. Только посмотрите: вокруг полным-полно государств, которым доллары просто жгут руки — куда бы потратить? Стран, чья экономика растет куда быстрее нашей. За технологию производства микродронов они отдадут все что угодно. Подчеркиваю — вообще все, что угодно. Я вовсе не хочу сказать, что правительство Соединенных Штатов использовало бы микродроны исключительно в мирных целях. Но есть государства, правители которых с помощью этих технологий способны устроить в мире самый настоящий ад. Многие из них ненавидят США, а к Европе не испытывают ничего, кроме презрения, и вдобавок очень боятся своих ближайших соседей. И народов, которыми они правят, боятся тоже. Такие правители, не задумываясь, пустят в ход микродроны, только чтобы добиться любых своих целей. Международные террористические группировки тоже не будем списывать со счетов, микродроны для них очень лакомый кусочек. Я случайно узнал, что Дрейк ездил в Дубаи и от имени «Наниджен» вел там переговоры с правительственными чиновниками сразу нескольких стран — по поводу продажи им технологий «Хеллсторм». Я стал возражать. Сказал, что это нарушение законодательства США. Что это представляет опасность для всего мира в целом. Но предпринять что-либо я долго не решался.

— Почему? — спросил Рик.

Эрик вздохнул.

— Дрейк предоставил мне долю в «Наниджен», а это многие миллионы. Если бы я пошел к властям, «Наниджен» мгновенно бы обанкротилась, сгорела. Мои акции превратились бы в пепел. Вот я и медлил. Все жадность человеческая. Знаете, на физике я зациклился в свое время только потому, что мне просто нравилось ею заниматься — в жизни не мог подумать, что физика сделает меня миллионером. А теперь, сдай я Дрейка, все эти миллионы утекли бы у меня между пальцев. Эта моя слабость оказалась фатальной. Дрейк решил сам меня устранить, спланировал убийство. Я решил испытать только что купленный катер и сказал Элисон Бендер, что позже мы состыкуемся в Канеохе на берегу, пообедаем — это на той же стороне острова. И то ли Элисон, то ли сам Дрейк подсунули мне в лодку «Хеллстормы». Пусть и только прототипы, но полностью заряженные на убийство. Моторы вдруг заглохли, и тут-то я и увидел, как одна из этих тварей вылетает из носовой каютки. Поначалу подумал, что это просто жук. Потом разглядел пропеллер, ракеты с иголками. Понял, что меня ждет. Тут же и второго приметил — тоже из-под носовой палубы вылетел. Так что я быстро набил брату эсэмэску и прыгнул за борт. Прибой-то как раз меня и спас. Микродроны не могли меня учуять, не могли выпустить ракеты, пока я скрывался под волнами. Добрался до Гонолулу, залег на дно. Если б я только высунул нос, если б пошел в полицию, Дрейк при помощи микродронов быстро бы меня выследил. Вин Дрейк буквально опьянен могуществом, которое дают ему дроны.

Дженсен снова вздохнул и примолк. И тут в наступившей тишине вдруг прозвучал совсем другой голос:

— Просто великолепное описание меня любимого, Эрик. Я получил истинное наслаждение.

Последовал звонкий, чистый смешок, и откуда-то из-за серверной стойки, поводя из стороны в сторону лучом фонарика, выступил Винсент Дрейк.

Глава 49

Индустриальный парк «Каликимаки».

1 ноября, 03:40

Все это время Дрейк терпеливо просидел на стуле в темном уголке за стойкой с компьютерами. В ухе у него торчал наушник, а в правой руке он держал пистолет — бельгийский полуавтоматический «ФН» с подствольным фонариком перед скобой спускового крючка. Теперь луч этого фонарика так и рыскал вокруг. В левой же руке у Вина был бот-контроллер. На нем были черная рубашка, черные джинсы и сапоги, основательно заляпанные грязью. Дрейк вышел в центр комнаты и нацелил ствол вместе с ослепительно ярким лучом сначала Эрику между глаз, а потом ему на руку. В свете подствольного фонаря блеснули крошечные самолетики.

— Ку-ку, а я вас вижу, — дурашливо объявил Винсент.

Оба маленьких человечка отлично слышали его голос в наушниках. Он тоже использовал звуковой компрессор. Рик с Карен переглянулись.

— Сматываемся.

Они мгновенно запустили моторы, взлетели с руки Эрика и под надсадный визг пропеллеров круто спикировали к полу.

Дрейка, похоже, это ничуть не опечалило. Он нацелил пистолет с фонариком прямо в глаза Дженсену, стоя к нему вполоборота и до отказа выпрямив руку. В другой руке у него был бот-контроллер, экранчик которого отбрасывал на нее неяркое световое пятно. Вин легонько коснулся большим пальцем какой-то кнопки и отчетливо проговорил:

— Твой контроллер на самом-то деле не работает, Эрик. А вот мой — да.

Хаттер накренил самолетик и заложил вокруг головы Дженсена крутой вираж. Карен нигде видно не было, и он вызвал ее по радио:

— Пристраивайся ко мне!

— Рик… А Дрейк нас слышит? — отозвалась девушка.

— Естественно, слышу, — тут же ответил в наушниках голос Винсента.

Дрейк быстро махнул пистолетом вбок, и вырвавшийся из-под ствола лазерный луч целеуказателя описал между самолетиками кривую восьмерку. Мелькнула его огромная физиономия, искаженная злобной ухмылкой. На какой-то миг Хаттеру показалось, что он вот-вот выстрелит, но потом студент понял, что пулей их вряд ли возьмешь — больно уж маленькая и верткая цель.

Вин опять целился Дженсену в лоб. Держа в руке контроллер, он вдавил кнопку.

— Готово.

— Что ты сделал? — спросил Эрик, поднимая взгляд к потолку.

Дрейк огляделся по сторонам и удовлетворенно улыбнулся.

— Активировал ботов.

Он отступил на шаг и выжидающе замер.

— Тогда они нападут и на тебя тоже… — начал было Дженсен.

— Не думаю.

Винсент вдруг метнулся вперед, ударил Эрика в лицо рукояткой пистолета. Тот застонал и упал на колени.

— Ну вы даете, братья Дженсены! Это у вас семейная традиция — регулярно получать по морде? — осклабился Дрейк и пнул Эрика в ребра. Тот охнул, упал на четвереньки и стал отползать в сторону.

— Ты куда, Эрик? Потерял чего?

— Пошел в жопу!

Вин опять пнул свою жертву, на этот раз прямо в висок. Дженсен обмяк, скорчился на полу под пляшущим над ним лучом пистолетного фонаря. На миг он потерял сознание.

А потом попробовал подняться, но не смог.

— Короче, Эрик, ты кой-чего не догоняешь. Боты не обращают внимания на мой запах. Они нападут на любого, но только не на меня, — хихикнул Винсент. — Я у них в авторитете.

Дженсен поднес руку к лицу, но тут же отдернул ее. Она вся была в крови. На лбу у него вскрылся бритвенно тонкий порез.

— Ай-яй-яй, Эрик, плохо дело. Похоже, что один уже нашел тебя, — прокомментировал Дрейк.

Дженсен пополз было к нему, но Вин ловко отскочил и заулыбался во весь рот. Эрик стал хвататься за волосы и за уши, отмахиваться от чего-то.

— Силишься стряхнуть ботов, Эрик? Чувствуешь, как они ползают у тебя по лицу? В волосах копошатся? — издевался над ним Винсент. — Погоди чуток, скоро и в кровеносную систему пролезут. Не бойся, это совсем не больно. Просто будешь смотреть, как кровушка вытекает.

Пока Дрейк обрабатывал Дженсена, Рик подлетел к двери, ведущей в генераторный зал. Туда-то им с Карен и надо было срочно попасть. Хаттер покружил возле нее и пролетел почти вплотную к ней на самой малой скорости. На самом верху он увидел небольшую отдушину. Пролезет ли туда самолетик? Пока неясно. Студент отвалил от двери и подлетел к Карен, едва не касаясь ее крылом. Вырубив радио, он завопил со всей мочи:

— Он не услышит, если будем перекрикиваться! Лети к двери в генераторную! Похоже, там есть выход!

Затем молодой человек набрал высоту, чтобы подняться на уровень отдушины, дал полные обороты и пулей проскочил в дыру. Задел, правда, края крыльями, отчего свалился в штопор и неуправляемо закувыркался. Через миг вслед за ним в генераторную выскочила и Карен. Рик кое-как выправил самолетик, вновь взял его под контроль и полетел прямиком к центру зала, присматриваясь к похожему на пчелиные соты узору внизу. Найдя центральный шестиугольник, студент заложил вокруг него вираж. Там, далеко внизу, и впрямь маячил маленький белый кружочек — метка, показывающая местоположение потайной панели управления. А вот и Кинг — словно приклеилась к его правому крылу.

— Буду садиться со спирали! — крикнул ей Хаттер в надежде, что его голос не унесет стремительно налетающим ветром.

В этот самый момент в наушниках прорезался спокойный голос Дрейка.

— Я знаю, что вы пытаетесь сделать, — сказал он. — Видел, как вы в генераторную проскочили. Наверное, вам будет интересно узнать, что боты вас там тоже прекрасно увидят. Равно как и учуют.

Теперь студенты видели, как Вин таращится сквозь стекло и неустанно вертит глазами, отслеживая траекторию их полета. Вот он поднял повыше бот-контроллер, чтобы они хорошо видели, вот он жмет последовательно на кнопки…

— Я изменил чувствительность! Теперь они вас точно найдут, — объявил Дрейк, поглядывая на потолок генераторного зала.

Карен проследила направление его взгляда. Вон они — крошечные блестящие точечки, по всему потолку рассыпаны. Точечки зашевелились. Стали одна за другой отваливаться — и вот они уже дождем сыплются с потолка. Но до пола не долетают, рассыпаются веером по сторонам, увлекаемые собственными моторчиками. Вот одна из них резко отвернула к Рику, села ему на хвост и стала преследовать. Стоило ему резко спикировать, как точка немедленно спикировала следом. Позади у бота виднелось нечто вроде турбинки, а спереди был длинный гибкий хобот с парой острых ножей на конце. Когда эта штуковина пронеслась вдогонку за Хаттером мимо, Кинг успела заметить глаза — да, у бота была пара фасетчатых глаз, как у насекомого, с которых разработчики и скопировали систему визуального наблюдения этой машинки. Два глаза означают бинокулярное зрение с глубинным восприятием, значит, эта штука отлично ориентируется в пространстве, машинально отметила про себя Карен.

— Рик! — выкрикнула она. — Сзади!

Но молодой человек ее не услышал. Он упорно снижался к полу, к белому кружку. А бот уже буквально висел у него на хвосте. Надо было срочно его оттуда сбросить. Не совсем понимая, как это можно сделать, Кинг тоже спикировала и понеслась вслед за Риком и ботом. Уголком глаза она заметила, что вокруг еще что-то летает. Оглянулась через плечо — да за ней самой еще дюжина таких же поспевает, если не больше! Смыкаются клином, нацеленным на нее и Хаттера. Боты на лету перемешивались, одни вдруг резко набирали высоту, другие столь же быстро проваливались вниз, третьи метались из стороны в сторону, выискивая момент для рывка.

— Рик, сзади! — опять заорала Карен.

Наконец парень повернул голову и увидел сразу позади себя бота. Он тут же дернул на себя ручку, выходя из пике, резко накренился и сделал свечку, винтом закручиваясь ввысь, чтобы оторваться от преследователя. У бота этот маневр вышел ничуть не хуже — он держался на хвосте, как приклеенный.

Кинг разогналась и спикировала прямо на него. Может, у нее получится просто протаранить бота, сбить его с курса? Пропеллер-то у нее в хвосте, а нос достаточно крепкий. Девушка нацелилась в прилипшего к Рику преследователя и до отказа втопила ручку оборотов в панель. За мгновение до удара она пригнулась в кабине и спрятала голову, изготовившись к столкновению. Самолетик с треском врезался в бота.

Пум! Машина студентки рикошетом отскочила в одну сторону, бот — в другую. Оба, закручиваясь штопором, полетели к полу. Столкновение не причинило им никакого вреда, их просто разбросало по сторонам. Бот резко крутанулся на месте, на миг завис в воздухе, сориентировался и тут же устремился к девушке. Едва усмирив кувыркающийся самолетик, Карен покрепче стиснула ручку и в почти вертикальном крене отвалила с курса налетающего на нее бота. Но тот тоже резко повернул, еще больше наддал и, к полному удивлению Кинг, выпустил из-под брюха пару подвижных шарнирных лап.

Он ухватился за крыло самолетика Карен липучими лапами и прицепился к нему прямо на лету. Девушка попробовала было его стряхнуть, дергая ручку по все стороны и мотая самолет туда-сюда, но хватка у бота была мертвой — он присосался, как клещ, и начал примериваться к крылу острыми клинками.

А потом стал понемногу вгрызаться в него.

Едва заметив прицепившегося к микроплану Кинг бота, Рик тут же развернулся. Карен в беде! Он полетел к ней, выдумывая на ходу способы, как оторвать преследователя. Никакого вооружения на самолетике не имелось: ни тебе кнопок с надписью «Огонь!», ни пулеметов — вообще ничего в этом духе. Хотя погоди-ка… Рурк показывал им мачете! Где-то оно тут должно быть. Хаттер пошарил вокруг себя в кабине и нащупал рукоятку. Есть! Он налетел на самолетик Карен с занесенным клинком, будто лихой кавалерист на коне, и, проносясь мимо, с диким воплем рубанул по тонкой шее бота, которую отсек одним махом. Хобот с клацающими ножницами, крутясь в воздухе, полетел вниз, а сам бот отпустил машину девушки и вихляющими зигзагами отвалил в сторону, явно потеряв ориентацию. Кинг выровняла свой самолетик.

Но со всех сторон уже налетали другие боты — буквально десятками.

Рик заложил вираж в самой их гуще. Один из ботов метнулся к нему и успел на ходу уцепиться за него лапами. Самолетик резко развернуло. В крыло впились острые клинки, похожие на ножницы. Хаттер изо всех сил пытался достать прилипалу клинком, но никак не мог дотянуться. Потом он свалился в штопор. Подлетел еще один бот — он тоже прицепился к микроплану Рика и остановил падение. Оба зависли, удерживая самолетик в воздухе, и быстро разорвали-разгрызли его напополам, словно приз, который не смогли поделить.

Хаттер выпал из останков машины, успев прихватить с собой мачете. Падая, он перевернулся на спину и увидел над собой самолет Карен. В него тоже вцепились боты, и он неуправляемо кружился в штопоре. Один из ботов быстро шинковал пропеллеры, другой глубоко вгрызся в бок фюзеляжа. В тот же миг Рик шлепнулся об пол — все так же спиной, но абсолютно невредимый и все так же с мачете в руке.

Он встал. Генераторный зал казался просто необъятным. И полная загадка, где потайная панель, — белого кружочка нигде не видать. Пластиковый пол, тускло подсвеченный снизу, усыпали твердые комья пыли размером с мячик для гольфа. Студент повертел головой, попробовал разобраться, куда девался самолет Карен. Да и где сама она, тоже не понять — на полу полная каша.

Внезапно за спиной Рика послышалось знакомое «Уф!» — это Кинг, ловко, как кошка, приземлилась точнехонько на обе ноги примерно в сотне ярдов от него. Она тоже выпрыгнула из самолетика, и тоже без парашюта. Девушка сжимала в кулаке мачете и поглядывала вверх на ботов. Там их кружилось больше десятка — они дрались вокруг повисших в воздухе растерзанных самолетиков и всяких оторванных от них деталей, догрызали остатки. Сверху сыпались какие-то искореженные панели и прочий подобный мусор. На какое-то время боты, судя по всему, были полностью поглощены этим занятием.

— Люк вон там! — крикнула Карен, взмахивая мачете.

Теперь уже и Хаттер хорошо видел белый кружочек. Господи, до чего же далеко! Они с Кинг отчаянным спринтом рванули к нему, перепрыгивая через обломки и особенно крупные комья пыли. Ну не бег по полу, а натуральный кросс! Перескакивая с ходу через человеческий волос, Рик зацепил его ногой и растянулся плашмя.

Кое-как встав, он обнаружил, что опять потерял девушку из виду.

— Карен? — позвал парень во весь голос.

Где-то наверху, покончив с останками самолетиков, боты опять что-то затевали — они деловито летали туда-сюда, зависали неподвижно, кружились, полностью накрывая зал. Явно поисковый режим. Интересно, видели ли боты, куда они с Кинг побежали? С потолка десятками валилось подкрепление — теперь уже по залу металось в воздухе в поисках нарушителей не меньше сотни крошечных роботов. Способны ли они общаться между собой, делиться информацией? Хотя студентов они все равно найдут, это только вопрос времени.

Глава 50

Ядро тензора.

1 ноября, 05:10

— Вообще-то не самый плохой способ умереть, — мурлыкал Дрейк. — Едва ли ты чего-нибудь почувствуешь.

Он постоянно нажимал разные кнопки на контроллере.

Эрик лежал, прижатый затылком к стене омикроновской лаборатории, возле двери, ведущей в генераторный зал. После удара в висок у него сильно кружилась голова. Винсент не отводил от его лица пистолета и светил ему фонариком прямо в глаза. Дженсен почувствовал, как бот резанул его прямо по лбу. По лицу сразу потекла кровь, залившая глаза. Теперь видны были только крошечные точки, роящиеся прямо перед глазами, — их пропеллеры пищали, как комары. Очевидно, Дрейк управлял ими прямо с контроллера, потому что все они вдруг скучковались у лица Эрика, и тот ощутил, как они садятся ему на щеки и на шею, обследуют веки. Один из ботов забрался ему под рубашку — Дженсен чувствовал, как он там копошится, и слышал, как пищит его моторчик.

— Видишь, на меня ноль внимания. — Вин все возился с пультом. — А все потому, что контроллер-то у меня!

Он подвигал большим пальцем джойстик, и какой-то бот сразу же полез вверх по щеке Эрика и остановился в уголке его глаза.

— Я могу их в любую дыру на твоем теле загнать, — сообщил Винсент.

— Зачем ты сейчас все это делаешь?

— В исследовательских целях, Эрик, исключительно в исследовательских целях.

Дженсен почувствовал возле самого уголка глаза легкий укол. Бот воткнул свои ножницы ему в кожу и проделывал там дырочку. Вот он сунул туда хобот и стал ввинчиваться внутрь, прокладывая себе дорогу щелкающими лезвиями. По щеке скатилась капелька крови.

Полицейские автомобили перекрыли подъездную дорогу к индустриальному парку, и здание «Наниджен» быстро огородили лентой. Спецфургоны выдвинулись на заданные позиции — подразделение по освобождению задолжников подготовилось к боевому развертыванию.

Дэн Ватанабэ застыл в ожидании за одной из машин, наблюдая за входом в здание. Поскольку все полномочия были переданы штурмовой группе, права вмешиваться в ход операции у него не было, но все же хотелось, чтобы командир группы, Кевин Хоуп, и на него обратил хоть какое-то внимание.

— Где Дороти? — спросил Дэн.

— Уже едет, — отозвался Хоуп.

— Ну а дезактиваторы?

Словно в ответ на этот вопрос к входу с ревом подлетел желтый фургон. Он остановился как вкопанный, и из него высыпали бойцы отряда по борьбе с химическим и бактериальным заражением, которые быстро натянули защитные комбинезоны из тайвека. Как только эта группа снарядилась сама, ее бойцы сноровисто взялись разворачивать мобильный дезинфекционно-дезактивационный центр — палатку с моющими агрегатами и линией для приема пострадавших.

— В этом здании что — вирус завелся? — спросил у Ватанабэ Кевин. Приказ о развертывании он получил всего двадцать минут назад и до сих пор так и не знал, в чем, собственно, суть дела.

— Не вирус. Боты, — ответил Дэн.

— Еще раз?..

— Крошечные роботы. Они кусаются.

Хоуп как-то странно посмотрел на него.

— Только не говори, будто нам придется отстреливать роботов, словно в какой-то ходилке-стрелялке!

— Отстреливать не придется. Все равно не попадете.

— Есть там заложники?

— Насколько мне известно, нет. Но не будем загадывать, — отозвался Ватанабэ.

Кто-то принес ему бронежилет, и он неловко его напялил. Еще кто-то сунул ему в руки переносной многоканальный коммуникатор. Он машинально взял его, включил, спросил у Хоупа:

— Хочешь, чтобы именно я позвонил?

Кевин криво усмехнулся.

— Это ведь ты всю эту бучу затеял, Дэн. Вот сам теперь своего клиента и убалтывай.

Ватанабэ пожал плечами и сверился с клочком бумаги, на котором был от руки нацарапан телефонный номер. Набрав его, он нажал на вызов.

Валяясь в лаборатории «Омикрона» под дулом пистолета и слепящим светом фонарика, Эрик чувствовал, как ему под кожу проникает одновременно уже с полдюжины ботов — тут и там ощущались характерные покалывания, с которыми они вгрызались в тело своими микроскопическими челюстями. Дженсен размышлял, что лучше — вынудить Дрейка выстрелить ему в голову или же все-таки дождаться, пока боты не доберутся до крупных артерий.

В этот-то момент откуда-то из-под пиджака Вина и загудел телефон. Тот вытащил его и взглянул на экран — «номер скрыт». Он все же решил ответить. Сделал глубокий вдох, чтобы слегка утихомирить пульс.

— Да?

— Винсент Дрейк? — послышалось в трубке.

— Кто звонит?

— Дэн Ватанабэ, сэр, полиция Гонолулу. Сэр, есть еще кто-нибудь в здании, кроме вас?

— Да бог с вами, Дэн! Я совсем один. Засиделся тут, дел по горло. А что вообще все это значит?

— Сэр, здание окружено. Вас не затруднит выйти наружу — медленно, заложив руки за голову? Вам ничего не грозит, обещаю.

— Господи, Дэн! Это явно какая-то ошибка. Буду только рад исполнить ваше желание — обождите только минуточку…

— Сэр, нам нужно, чтобы вы вышли немедленно.

— Конечно! Естественно!

Дрейк быстро выключил телефон и двинулся к своей жертве с искаженным от злобы лицом.

— Так ты был в полиции!

Эрик бессильно помотал головой. Он потерял уже очень много крови. Рубашка была вся в темных ручейках, по шее безостановочно стекали теплые струйки.

Вин склонился над ним и рывком поднял его на ноги.

— Ты в точности, как твой долбаный братец, вечно суешь нос не в свое дело.

Теперь они стояли лицом к лицу.

— Опа! — произнес вдруг Дрейк, трогая щеку Дженсена. — По-моему, один у тебя уже прямо в глазу.

Добраться до контроллера!

Левой рукой Эрик нащупал у себя за спиной дверную ручку и незаметно нажал на нее. Дверь открылась, и оба вывалились прямо в генераторный зал — Дженсен упал на спину, а Вин плюхнулся на него сверху. Еще в падении Эрик вытянул правую руку, цапнул контроллер и выхватил его у Дрейка из руки, едва только его спина коснулась пола.

Осыпая его ругательствами и падая, Винсент успел нажать на спусковой крючок. Эрик ощутил, как что-то ударило его в ногу — пуля попала в бедро и прошла навылет. Странно, но боли он не почувствовал — наверное, шок. Но контроллер-то у него, и это самое главное! И он прекрасно знал, что с ним делать. Дженсен ударил контроллером об пол, один раз, а потом еще и еще, пока не почувствовал, что тот распадается в руке на куски, — он расколотил его вдребезги.

Теперь никто уже не сможет управлять ботами.

И тут, к собственному изумлению, Эрик увидел, что пистолет валяется на полу прямо у него перед носом. Выпал при падении. Дрейк тем временем уже поднимался на ноги. К оружию они потянулись одновременно.

Замершие на полу генераторного зала Карен и Рик увидели, как в стене распахивается дверь и из-за нее выпадают два великана. Оглушительно выстрелил пистолет, и взрывная волна едва не свалила крошечных человечков на пол. Еще через мгновение оба великана рухнули на пол — стоящих на нем уменьшенных студентов аж в воздух подбросило.

Один из выпавших перекатился на спину. В руке у него был бот-контроллер, и он упорно колотил им об пол. Контроллер разлетелся на куски — совсем рядом с Кинг с грохотом пронеслись обломки печатных плат, а какие-то электронные потроха помельче окончательно сбили ее с ног. Она увидела, как прямо к ней, медленно вращаясь, словно в замедленной съемке, скользит гигантский пистолет. Вот-вот размажет ее по полу! Девушка едва успела отскочить, как оба великана сшиблись прямо над пистолетом. Через секунду он уже был в руке у Эрика — и направлен на валяющегося на спине Дрейка.

Дженсен лежал на полу рядом с Винсентом. Он перекатился на спину, тяжело оперся на руку — кровь из простреленного бедра так и хлестала — и прицелился Дрейку прямо в физиономию.

— Только двинься… Башку прострелю.

Вин вжал голову в плечи.

— Погоди, Эрик. Мы можем выйти отсюда. Живыми. Вместе.

— Никогда в жизни! Ты убил моего брата, еще мальчишку!

Палец на спусковом крючке чуть напрягся.

— Но, Эрик… Ты жестоко ошибаешься… Я делал все, чтобы его спасти…

— Ты же, тварь, больной на всю голову!

Вот наконец и искомый белый кружок. В воздухе пульсировал низкий резонирующий гул — пропеллеры роботов гудели повсюду. Карен с Риком было не до того, что творилось сейчас с выпавшими из-за двери великанами. В центре кружка проглядывал лючок вроде канализационного, с утопленной заподлицо ручкой. Студенты подошли к нему одновременно.

Хаттер упал на колени и потянул ручку.

Ноль эффекта.

Похоже, застрял. А несколько ботов уже стекались к уменьшенным людям, агрессивно нависали у них над головой. Один подлетел совсем близко и попытался пырнуть Карен, разинув свои остроконечные ножницы. Та махнула мачете, и послышался лязг — бот отлетел в сторону.

Кинг подняла клинок повыше.

— Спиной к спине! — выкрикнула девушка.

Рик Хаттер выпрямился, прижался у ней спиной и выставил вперед мачете. Боты окружили их и стали резко кидаться со всех сторон. Они зависали и проскакивали мимо чуть ли не вплотную, щелкая стальными лезвиями. Рик наотмашь полоснул клинком и ослепил самого настырного — фасеточные зенки чуть не выпали из орбит. Бот брякнулся об пол, после чего опять поднялся в воздух и улетел куда-то вбок, беспорядочно вихляясь из стороны в сторону и судорожно выгибая хобот.

Студенты упорно рубили, кололи и отмахивались — но у ботов не было ни страха, ни чувства самосохранения. Без устали работая клинком, Карен выкрикнула:

— Открывай! Я прикрою!

Хаттер опять сгорбился к полу и попробовал поднять люк. Кинг, расставив ноги, встала чуть ли не прямо над ним, оставшись с ботами один на один, и успешно отбивалась. Но люк даже не шевельнулся. Парень попробовал поддеть его концом мачете и в отчаянии даже рубанул клинком. Если не открывается, так хоть сломать его надо! Но мачете только отскакивало от упругого пластика.

— Никак! — простонал Хаттер.

— Слышь, Рик… Оу! — Кинг вскрикнула от боли. Какой-то из ботов ее все-таки достал, порезал. — Пробуй еще! Быстрей! — завопила она.

Этот отчаянный призыв сработал. Навалившись на люк, Хаттер буквально вывернул его из пола. Внутри торчала единственная красная кнопка, и молодой человек запрыгнул на нее обеими ногами.

Пол содрогнулся. Весь шестиугольник провалился вниз, и студенты оказались в граненом шестиугольном колодце.

Вместе с ними туда утянуло и одного из ботов. Микроскопический робот явно пребывал в растерянности. Рик взялся было прогнать его, но после вихря ударов очумевший от внезапной смены обстановки бот только с лязгом бился о плоские стенки камеры.

Но тут освещение вдруг изменило цвет, и послышался низкий трансформаторный гул. В тот же миг на Хаттера навалилась какая-то странная дремота. Ему почудилось, будто он плавает в открытом космосе, и при этом в одной руке у него лапа бота, а в другой — рука Карен, и что все они втроем бешено кружатся в каком-то безумном хороводе.

Тензорный генератор быстро прогрелся, и магнитные поля в нем хитроумно пересеклись, сложились петлями. Шестиугольная плита вновь поднялась на уровень пола. На полу лежали Рик Хаттер, Карен Кинг и гигантский робот-переросток. Люди были нормальных габаритов, а бот увеличился до размеров холодильника.

Эрик Дженсен тоже лежал на полу, основательно обескровленный от огнестрельной раны в ноге и многочисленных порезов, нанесенных ботами. Но был в полном сознании и по-прежнему не сводил пистолета с Дрейка, который полз к нему по полу с искаженным от страха лицом.

— Быстро берем Эрика, — бросил Рик Карен.

Они вдвоем подхватили Дженсена под мышки и за ноги и потащили его прочь. Пистолет выпал у него из руки и брякнулся от пол. Вин тоже вскочил на ноги, но здорово обмишулился. Вместо того чтобы мчаться к двери, он метнулся к пистолету.

В какую-то долю секунды студенты выдернули Эрика из генераторной и быстро захлопнули дверь. Кинг увидела, что на ней обычный засов, и задвинула его до упора.

Дрейк же благополучно остался в генераторном зале — в компании как минимум сотни летучих микроботов и одного бота-великана. Бот-переросток завалился набок, ворочая из стороны в сторону своими фасеточными глазищами и помахивая гусиной шеей. Лопасти турбины в его задней части бешено крутились, но поднять его в воздух уже не могли — тяжеловат стал для полета.

Винсент покосился на него, а потом встал и поднял пистолет. Из-за пуленепробиваемого стекла Рик с Карен смотрели, как он подбирает остатки бот-контроллера — Эрик расколотил его вдребезги — и отбрасывает в сторону.

Они видели, как шевелятся его губы, слышали его голос, глухо доносящийся из-за толстенного стекла:

— Выпустите меня отсюда!

Хаттер покачал головой.

Дрейк злобно выстрелил в стекло. Пуля оставила на нем белую звездочку, но не пробила.

Он подошел к окну вплотную.

— Пожалуйста, помогите! Я крайне сожалею.

По его лицу скатилась первая капля крови, повисшая бусинкой на кончике носа. Вин попятился на несколько шагов, дико огляделся и отмахнулся от бота, кружащего вокруг его головы. Выругался, взмахнул пистолетом — острый луч фонарика косо метнулся по залу. Поймал бота лучом, выстрелил. Обвел лучом зал, выстрелил еще раз. Он все стрелял и стрелял в ботов, пока тензорный зал не заволокло пороховым дымом.

А потом выхватил из кармана мобильник — тот снова зазвонил.

— Алло, лейтенант! Вас не затруднит меня отсюда забрать? Я вам все расскажу, естественно. Как на духу. У меня тут небольшая проблемка в генераторном зале. В ге-не-ра-тор-ном! Это в центре здания. Боты? Да нет тут никаких ботов, Дэн, все тихо-мирно…

Телефон выпал из скользких от крови пальцев Винсента и треснулся об пол. Шатаясь, он сделал несколько шагов обратно к стеклу, прижался к нему носом и вытаращился на Рика с Карен.

— Вам не жить! Обещаю!

Глаза у него выпучились, и из уголка правого глаза скатилась струйка крови. Прямо из глазного белка вылез бот, который пополз по глазу Дрейка, оставляя за собой кровавую дорожку. Тот заметил его, только когда черная крупинка переползла через радужную оболочку к зрачку, и дико завращал глазами.

— Прочь, отлезь! — зашипел он хриплым шепотом.

Продолжая шептать «отлезь», Вин воткнул палец прямо себе в глаз. Потом он вытащил его и вытаращился на окровавленный ноготь. Завизжал по-бабьи.

А затем быстро поднес пистолет к виску и нажал на спуск.

Ничего не произошло. Все патроны он извел на бесполезную стрельбу по ботам.

В этот миг за спиной у него очнулся бот-переросток. Он нацелил на Дрейка фасеточные зенки, задвигал своей массивной тушей и двинулся к нему, тяжко волоча по полу шарнирные лапы. Изогнув хобот с ножами крючком, бот резко ударил Вина снизу и сзади и проткнул его насквозь — окровавленные клинки выскочили спереди у него из груди. Вздернул обмякшее тело высоко над собой, бот помотал им в воздухе, а потом присел на шарнирных лапах, поднатужился и швырнул его через себя куда-то в зал.

Но Рику с Карен было уже не до того — они вовсю занимались Эриком. Хаттер разорвал рубашку и наскоро перевязал его простреленную ногу. Затем он подхватил Дженсена под мышки и наполовину понес, наполовину поволок его прочь из омикроновской лаборатории. Тот был едва в сознании — слишком уж много крови потерял.

Внезапно студенты услышали комариное пение ботов. Карен что-то кольнуло в шею, и она машинально хлопнула по этому месту рукой — на ладони осталась кровь.

— Тут тоже заражено! Сваливаем, Рик! — закричала девушка.

Не задумываясь, она схватила Эрика одной рукой и попыталась одним махом закинуть его себе на плечи. Не вышло. Что за дела? Студентка не сразу сообразила, что о нечеловеческой силе теперь придется забыть.

Они с Хаттером все же ухитрились кое-как вытащить Дженсена в коридор. Туда уже подбегали бойцы спецподразделения — в полной амуниции, с оружием на изготовку. За ними поспешал какой-то тип с выпирающим животиком. Хоть и в бронежилете, но явно не из этой команды. Наверное, детектив в штатском.

— Назад! — заорал на них Рик. — Боты!

— Знаю, — спокойно отозвался детектив. — Выводите их отсюда, быстро! — скомандовал он бойцам.

Потом он повернулся к Карен с Хаттером:

— Есть еще кто-нибудь в здании?

— Дрейк. Мертвый, — отозвались студенты.

— Все на улицу! — приказал детектив.

Бойцы взяли Рика с Карен в кольцо и увлекли их к выходу. Один привычно закинул на плечи Эрика — тот уже был совсем без сознания — побежал следом.

Детектив покинул здание последним. Он вышел из дверей в рассветный сумрак, оставляя за собой цепочку кровавых капель, — боты добрались и до Дэна Ватанабэ. Крикнул:

— Где Дороти?

Дороти Герт, которая только что подкатила на своей «Тойоте», шагнула вперед.

— Магнит взяла? — спросил ее Дэн.

— Естественно.

Эксперт показала ему большой промышленный магнит, за которым она заскочила в криминалистическую лабораторию по пути.

— Все на обеззараживание — и заложники, и группа, — распорядился Ватанабэ, стягивая бронежилет. — Этим займется Дороти.

Первым в мобильный дезинфекционно-дезактивационный центр занесли Эрика, которого уже ждал медицинский вертолет. И только когда через руки дезактиваторов прошли все участники происшествия до единого, в белую палатку заглянул лейтенант Ватанабэ — в конце концов надо и самому ботов из организма повывести, не ходить же с ними.

Глава 51

Котлован.

1 ноября, 05:55

В зале с тензорным генератором остался лишь один движущийся объект — микробот, раздутый до размеров холодильника. Он шаркал по залу и тыкался в стены в поисках выхода. Набрел на труп Дрейка, отшвырнул его за ненадобностью. Выход все не находился, и поисковая программа переключилась на другой уровень. Бурить! Надо бурить! Бот нагнул к полу гусиную шею, сложил лезвия, воткнул их в пластиковый пол и завертел ими, как сверлом, а потом стал доламывать просверленную дыру. Пол не выдержал — и бот неуклюже ухнул в котлован, до отказа напичканный всякими электрическими прибамбасами. Но и там он продолжил грызть, рвать и крушить — в общем, занимался тем, чему был лучше всего обучен.

Где-то глубоко в подполье что-то неустанно скрежетало, гремело и лязгало. А еще громко потрескивало в такт ярко-синим и желтым вспышкам электрических искр, просвечивающих сквозь полупрозрачный пол. Из неровной дыры в полу со злобным шипением вырвалась мощная струя пара, которая густым облаком окутала потолок — последнее издыхание сверхпроводящих магнитов. Все здание содрогнулось — магнитные поля хаотически столкнулись и угасли. Накрывшиеся магниты резко нагрелись, и циркулирующий вокруг них для охлаждения жидкий гелий моментально вскипел. Из котлована, как каша из кастрюли, полезли гелиевые пары.

Внезапно во всем здании разом погас свет — вылетели предохранители. А громадный бот со столь же тупой одержимостью все вгрызался и вгрызался в потроха любимого детища Дрейка.

Кроме бездушного бота, в здании «Наниджен» по-прежнему копошилась и одна живая душа, не внесенная в общие списки. За тем, как робот крушит внутренность котлована, осторожно наблюдал стройный подтянутый мужчина. Перемещался он медленно и плавно, избегая резких движений и ничем не привлекая внимания бота. Вот он вытащил из компьютерной стойки жесткий диск, аккуратно отсоединил разъемы плоских шлейфов и сунул диск во внутренний карман пиджака. А затем поспешно ретировался из котлована и сноровисто влез по железной лесенке к пожарному тоннелю, откуда и появился. Услышал за спиной громкий хлопок, а потом рев пламени — бот устроил пожар.

Эвакуационный тоннель с поржавевшими металлическими стенками шел горизонтально и заканчивался еще одной ведущей наверх лесенкой. Доктор Эдвард Кейтел, официальный наблюдатель от консорциума «Даврос», споро поднялся по ней до самого верха. Жесткий диск у него в кармане содержал пять терабайт бесценнейшей информации: все наработки доктора Бена Рурка по тензорному генератору — начиная с самых первых проектов и заканчивая окончательным рабочим вариантом — полные инженерные расчеты, протоколы испытаний… Догадаться, что именно Винсент Дрейк организовал убийство своих собственных сотрудников, было просто, как дважды два. Стало ясно, что Дрейк окончательно слетел с катушек и в роли руководителя фирмы более нежелателен. Кейтел по собственным каналам вышел на кое-каких людей, которые давно уже пытались разнюхать, чем же на самом деле занимается «Наниджен», и пообещал, что за определенную сумму раздобудет для них чертежи генератора. В здание он проник той же ночью. Не знал только, что и Дрейк тоже там ошивается.

И вот теперь Эдвард замер на последней ступеньке лестницы, едва не упираясь головой в люк, и прислушался. Что творится там наверху? Завывают сирены, хлопает лопастями вертолет… Не исключено, что придется проторчать тут несколько часов. Выждать, пока все уляжется.

Он почувствовал, как что-то мокрое сползает по его щеке и падает на воротник. Доктор полез рукой к лицу. Ага, это бот, в щеку успел забуриться! Мужчина ощутил, как тот копошится в его мягких тканях, лезет куда-то. Не попал бы в крупный кровеносный сосуд — эдак и до мозга доедет, инсульт устроит. Придется все-таки рискнуть.

Кейтел откинул люк наверх. Вылез он в самой гуще кустов акации у края парковки — вряд ли кто увидит. Прямо у него перед носом, на углу площадки, стояла пожарная машина, но ее расчет больше интересовали клубы дыма, поднимающиеся от здания.

Эдвард быстро нырнул дальше в кусты, зажав щеку щепотью. Надо как-то вытащить крошечного робота. Он полез пальцем себе в рот, надавил на щеку изнутри и подковырнул высунувшегося бота. Крепко придавил его ногтями, пока не щелкнуло, а затем без остановки продрался сквозь кустарник, цепляясь за колючки. Перебежав с одного пустыря на другой, Кейтел свернул за какой-то склад. Там он выбрался наконец с территории парка и быстро зашагал по тротуару к автобусной остановке на Феррингтонском шоссе. Присел на скамеечку под навесом. Утреннее солнце ласково золотило окрестный пейзаж. Воскресное утро — автобуса прождешь целую вечность. Но ничего, теперь можно и подождать. Ободранный колючками пиджак, заляпанный кровью — как раз то, что надо. Эдвард улыбнулся. Он похож на бомжа, болячка на роже — пристально приглядываться к такому типу никто не станет. А у этого бомжа, между прочим, при себе жесткий диск с единственным полным комплектом чертежей Бена Рурка. Больше чертежей тензорного генератора ни у кого нет. Вот так-то.

По штанине его брюк стало расползаться темное пятно. Кровь. Этого еще не хватало! Доктор расстегнул ширинку и пролез рукой к ляжке. Есть! Он посадил пойманного бота на кончик поднятого пальца и пригляделся. Видно было только, как едва уловимо поблескивают крошечные лезвия.

— Здорово, бот! Куда направил путь? — промурлыкал Эдвард, припомнив Шекспира[10].

Лучше не придумаешь, мелькнула у него мысль. Для полноты-то образа. Псих разговаривает с собственными пальцами. А что, теперь он вольная птица. На данный момент представляет исключительно собственные интересы.

Кейтел растер бота между пальцами и вытер перемазанные кровью руки о штаны. Как клопа давишь. Мимо, истошно завывая сиреной, промчалась пожарная машина.

Неделю спустя лейтенант Дэн Ватанабэ подправил экран ноутбука, поставленного на тумбочку возле больничной койки, на которой лежал Эрик Дженсен. На экране застыло увеличенное изображение бота, разрезанного вдоль, — все потроха на виду.

— Наконец-то опознали того неизвестного азиата, про которого я упоминал. Его звали Джейсон Чу, — рассказал полицейский.

Эрик медленно кивнул — нога вся в повязках, лицо бледное и осунувшееся. Анемия от потери крови по-прежнему давала о себе знать.

— Джейсон Чу, — проговорил он, — работал на «Рексатек» — это та компания, у которой изначально были патенты на технологию производства дрона «Хеллсторм».

— Выходит, что мистер Чу организовал незаконное проникновение в «Наниджен», чтобы выяснить, каким именно образом «Наниджен» использует принадлежащие его компании патенты?

— Именно так, — кивнул Эрик.

— И поэтому вы соответствующим образом запрограммировали охранных ботов?

— Только не с целью кого-то убить. На убийство их перепрограммировал Дрейк. — Дженсен прикрыл глаза, некоторое время подержал их закрытыми и снова открыл. — Но обвинение можете предъявить именно мне. Мой брат погиб, и в этом моя вина. Мне уже плевать, что со мной будет.

— Никаких обвинений никому не предъявлено. Пока что, — ответил Ватанабэ, тщательно выбирая слова.

Вошла медсестра.

— Время истекло! — Она проверила окружающие пациента мониторы и обратилась к Ватанабэ. — Парни, вы усекли намек, или мне позвать врача?

— Я не парень, мэм, — вежливо отозвалась Дороти Герт, поднимаясь со стула.

Дэн встал вслед за ней.

— Дороти очень хотелось бы получить действующий экземпляр бота для анализа, — сказал он Эрику.

Тот пожал плечами.

— Все они где-то возле ядра генератора, в «Наниджен».

— Уже нет. Все сгорело дотла. Вся эта пластмасса. Два дня потушить не могли. Ничего не осталось. Никаких ботов. Нашли то, что может быть Дрейком, без зубоврачебных карт не разберешься. А эта ваша съеживательная машина — теперь просто одна огромная головешка.

— Ну а хоть на кого-то вы дело заведете? — спросил Дженсен, когда посетители уже направились к выходу.

Ватанабэ остановился в дверях.

— Главные злоумышленники мертвы. На окружного прокурора жмут, чтобы он ничего официально не затевал. Нажим исходит… скажем так, из неких правительственных структур. Которые не хотят, чтобы вокруг этих роботов поднимали лишний шум. Есть у меня подозрение, что в итоге все спишут на несчастный случай на производстве. — В голосе лейтенанта звучали разочарованные нотки. — Но как знать, — добавил он, бросая взгляд на старшего инспектора-криминалиста. — Вообще-то проблемка из тех, в которых мы с Дороти никогда не прочь покопаться, так ведь?

— Проблемка что надо, — чинно подтвердила Герт. — Пошли уже, Дэн. Джентльмену нужно отдохнуть.

Глава 52

Молокаи.

18 ноября, 09:00

Над западной частью Молокаи только что пролил дождь, и пассат набирал силу — вовсю нагибал пальмы вдоль пляжа, срывал с накатывающего на берег прибоя белую пену. Горстка шатров из брезента и бамбуковых палок неподалеку от воды содрогалась и трепетала под порывами ветра. «Экологический курорт Дикси-Мару» явно знавал лучшие времена.

Впрочем, на студенческую стипендию — очень даже ничего.

Карен Кинг села на раскладушке и потянулась. Ветер приподнял марлевую занавесочку в окошке шатра, открывая вид на песчаный пляж, пальмы и бесконечную синюю даль за ними. Внезапно среди густо-синих волн чуть ли у самого пляжа взрывом взлетели ввысь белые брызги.

Девушка схватила Рика Хаттера за плечо и затормошила его.

— Рик, там кит!

Тот перевернулся на спину и приоткрыл глаза.

— Где? — спросил полусонно.

— Тебе что, неинтересно?

— Интересно. Просто еще не проснулся.

Парень сел и выглянул в окошко.

Карен залюбовалась его мускулатурой — руки, плечи… В лаборатории в Кембридже ей и в голову не приходило, какое у него совершенное тело, — что там разглядишь под этими бесформенными фланелевыми рубахами, которые он носил не снимая?

— Ничего не вижу, — объявил наконец молодой человек.

— Смотри-смотри! Может, опять выскочит.

Парочка молча уставилась на море. Вдали, за проливом Молокаи, в дымке над горизонтом скрывался зазубренный силуэт Коолау-Пали — вереница горных вершин, увенчанных ватными облачками. Над Пали вовсю лил дождь. Рик обнял Карен за талию, а она положила поверх его руки свою ладонь и крепко сжала пальцы.

И вдруг, без всякого предупреждения, это случилось опять. Сначала над водой, проламывая ее снизу, возникла огромная голова, а за ней и почти вся туша кита-горбача. Кит крутанулся в воздухе, весь в струях стекающей с него воды, и мощно обрушился обратно в синие волны, подняв невероятно высокие столбы брызг, — будто бомба взорвалась.

Студенты еще какое-то время понаблюдали за морем, но там было тихо. Кит либо глубоко нырнул, либо уплыл прочь.

Молчание нарушил Рик:

— Мне звонил тот коп. Лейтенант Ватанабэ.

— Что-что? Ты ничего не рассказывал.

— Говорит, что теперь мы вольны уехать с Гавайев.

Карен фыркнула.

— Концы в воду.

— Угу. В общем, нас ждет старый постылый Кембридж…

— Говори за себя, — Кинг резко повернулась к нему. — Лично я вовсе не собираюсь обратно в Кембридж. По крайней мере, прямо сейчас.

— Почему?

— Потому что хочу отыскать путь назад… туда.

— В микромир, что ли?

Девушка только улыбнулась в ответ.

— Но Карен, это же совершенно нереально! Туда уже нет возврата… А если бы и был, то надо быть полным психом, чтобы наступать на те же грабли. — Хаттер оглядел свои руки. Синяки на них так окончательно и не рассосались. — Микромир убивает людей, как мух.

— Естественно — любой новый мир очень опасен. Но только подумай, какие открытия… — Кинг вздохнула. — Рик, я все-таки ученый. Мне просто обязательно надо туда попасть. Вообще-то я и помыслить не могу, что дорога в микромир закрыта для меня навсегда. Есть готовая технология — а тебе не хуже меня известно: если что-то изобрели, обратного хода уже не будет.

— И когда изобретают что-то плохое, тоже, — кивнул Хаттер.

— Вот именно. Боты-убийцы и микродроны теперь тоже никуда не денутся. Люди начнут погибать новыми ужасными способами. Эта технология породит новые, более страшные войны. Мир никогда уже не будет прежним.

Шатер сотрясся под порывом ветра, и занавесочки захлопали по пожиткам студентов, горой сваленным в углу.

— А как насчет нас? — спросил Рик, когда порыв немного утих.

— Нас?

— Угу. Тебя и меня. Я хочу сказать…

Молодой человек попытался затащить подругу обратно на раскладушку.

Но Карен с головой ушла в собственные мысли. Перед ее внутренним взором возник тот бивак на уступе высокой скалы: залитая туманом долина, выстланная зеленью, чистые струи водопадов — затерянная, так и не исследованная долина. Даже и не виданная-то толком человеческими глазами!

— Должен же быть… — начала было девушка.

Но тут вдруг что-то отвлекло ее внимание — какая-то металлическая крупинка, вылетевшая из одного из рюкзаков. По спине у Кинг пробежал холодок. Снова нахлынули жуткие воспоминания о ботах, кружащих над головой осиным роем…

Что бы это ни было, оно вылетело наружу — такое крошечное, что легко проскочило сквозь ячейки москитной сетки окошка. Фигня, подумала Карен.

Повернулась к Рику:

— Обязательно должен быть способ вернуться туда!

Литература

Здесь представлены замечательные научно-популярные книги для массового читателя, а также некоторые для более осведомленного.

Agosta, William. Bombardier Beetles and Fever Trees, A Close-up Look at Chemical Warfare and Signals in Animals and Plants. Reading, Massachusetts: Addison-Wesley, 1995.

Agosta, William. Thieves, Deceivers and Killers, Tales of Chemistry in Nature. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 2001.

Arnold, Harry A. Poisonous Plants of Hawaii. Tokyo: Tuttle, 1968.

Attenborough, David. Life on Earth. Boston: Little, Brown, 1979.

Attenborough, David. The Private Life of Plants. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1995.

Ayres, Ian. SuperCrunchers. New York: Bantam, 2007.

Ball Jr., Stuart M. Hiker’s Guide to O‘ahu. Revised edition. Honolulu: University of Hawaii Press, 2000.

Baluska, Frantisek, Stefano Mancuso, and Dieter Volkmann, eds. Communication in Plants: Neuronal Aspects of Plant Life. Berlin: Springer Verlag, 2006.

Beerling, David. The Emerald Planet, How Plants Changed Earth’s History. New York: Oxford, 2007.

Belknap, Jody Perry, et al. Majesty: The Exceptional Trees of Hawaii. Honolulu: The Outdoor Circle, 1982.

Berenbaum, May R. Bugs in the System: Insects and Their Impact on Human Affairs. New York: Perseus, 1995.

Bier, James E., et al., and the Department of Geography, University of Hawaii. Atlas of Hawaii. Honolulu: University of Hawaii Press, 1973.

Bodanis, David. The Secret Garden. New York: Simon & Schuster, 1992.

Bonner, John Tyler. Why Size Matters: From Bacteria to Blue Whales. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 2006.

Bonner, John Tyler. Life Cycles: Reflections of an Evolutionary Biologist. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1993.

Bryan, William Alanson. Natural History of Hawaii. Honolulu: Hawaiian Gazette Co. Ltd., 1915.

Buhner, Stephen Harrod. The Lost Language of Plants: The Ecological Importance of Plant Medicines to Life on Earth. White River Junction, Vermont: Chelsea Green Publishing, 2002.

Chippeaux, Jean-Philippe. Snake Venoms and Envenomations. Malabar, Florida: Krieger Publishing, 2006.

Cox, George W. Alien Species in North America and Hawaii, Impacts on Natural Ecosystems. Washington, DC: Island Press, 1999.

Darwin, Charles. The Power of Movement in Plants. London: John Murray, 1880. (-online.org.uk/)

Dicke, Marcel, and Willem Takken. Chemical Ecology, From Gene to Ecosystem. Dordrecht, Netherlands: Springer, 2006.

Eisner, Thomas. Eisner’s World: Life Through Many Lenses. Sunderland, Massachusetts: Sinauer Associates, 2009.

Eisner, Thomas. For Love of Insects. Cambridge, Massachusetts: The Belknap Press of Harvard University Press, 2003.

Eisner, Thomas, Maria Eisner, and Melody Siegler. Secret Weapons: Defenses of Insects, Spiders, Scorpions, and Other Many-Legged Creatures. Cambridge, Massachusetts: The Belknap Press of Harvard University Press, 2005.

Eisner, Thomas, and Jerrold Meinwald, eds. Chemical Ecology: The Chemistry of Biotic Interaction. Washington, DC: National Academy Press, 1995.

Fleming, Andrew J., ed. Intercellular Communication in Plants, Annual Plant Reviews, Volume 16. Oxford, England: Blackwell, 2005.

Foelix, Rainer D. Biology of Spiders. 2nd edition. New York: Oxford University Press — George Thieme Verlag, 1996.

Galston, Arthur W. Life Processes of Plants. New York: Scientific American, 1994.

Gotwald Jr., William H. Army Ants: The Biology of Social Predation. Ithaca, New York: Cornell University Press, 1995.

Gullan, Penny J., and Peter S. Cranston. The Insects: An Outline of Entomology. 4th edition. Oxford: Wiley-Blackwell, 2010.

Hall, John B. A Hiker’s Guide to Trailside Plants in Hawai‘i. Honolulu: Mutual Publishing, 2004.

Hillyard, Paul. The Private Life of Spiders. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 2008.

Hölldobler, Bert, and Edward O. Wilson. The Ants. Cambridge, Massachusetts: The Belknap Press of Harvard University Press, 1990.

Homer; Robert Fagles, translator. The Odyssey. New York: Viking, 1996.

Howarth, Francis G., and William P. Mull. Hawaiian Insects and Their Kin. Honolulu: University of Hawaii Press, 1992.

Jones, Richard. Nano Nature: Nature’s Spectacular Hidden World. New York: Metro Books, 2008.

Kealey, Terence. The Economic Laws of Scientific Research. New York: St. Martin’s Press, 1996.

Kepler, Angela Kay. Trees of Hawaii. Honolulu: University of Hawaii Press, 1990.

Krauss, Beatrice H. Native Plants Used as Medicine in Hawaii. Honolulu: Harold L. Lyon Arboretum, 1981.

Liebherr, James K., and Elwood C. Zimmerman. Insects of Hawaii. Vol. 16: Hawaiian Carabidae (Coleoptera): Part 1: Introduction and Tribe Platynini. Honolulu: University of Hawaii Press, 2000.

Magnacca, Karl N. “Conservation Status of the Endemic Bees of Hawaii, Hylaeus (Nesoprosopis) (Hymenoptera: Colletidae).” Pacific Science. Vol. 61, no. 2, April 2007, pp. 173–190.

Marshall, Stephen A. Insects: Their Natural History and Diversity. Buffalo, New York: Firefly Books, 2006.

Martin, Gary J. Ethnobotany: A Methods Manual. Chapman & Hall, 1995; reprint London: Earthscan, 2004.

McBride, L. R. Practical Folk Medicine of Hawaii. Hilo: Petroglyph Press, 1975.

McMonagle, Orin. Giant Centipedes: The Enthusiast’s Handbook. Elytra & Antenna: ElytraandAntenna.com, 2003.

Meier, Jrg, and Julian White, eds. Handbook of Clinical Toxicology of Animal Venoms and Poisons. Boca Raton: Taylor & Francis, 1995.

Moffett, Mark W. Adventures Among Ants. Berkeley: University of California Press, 2010.

Palmer, Daniel D. Hawai‘i’s Ferns and Fern Allies. Honolulu: University of Hawaii Press, 2002.

Perkins, R. C. L. “Insects of Tantalus.” Proceedings of the Hawaiian Entomological Society. Vol. 1, pt. 2, pp. 38–51.

Perkins, Robert Cyril Layton. Author of various parts in Fauna Hawaiiensis, ed. David Sharp, Op. Cit.

Pukui, Mary Kawena and Samuel H. Elbert. Hawaiian Dictionary. Revised Edition. Honolulu: University of Hawaii Press, 1986.

Scott, Susan, and Craig Thomas. Poisonous Plants of Paradise: First Aid and Medical Treatment of Injuries from Hawaii’s Plants. Honolulu: University of Hawaii Press, 2000.

Serres, Michel, with Bruno Latour. Conversations on Science, Culture, and Time. Ann Arbor: University of Michigan, 1990.

Sharp, David, ed. Fauna Hawaiiensis, or the Zoology of the Sandwich (Hawaiian) Isles. Vols. 1–3. Cambridge: Cambridge University Press, 1899–1913.

Simonson, Douglas, et al. Pidgin to Da Max Hana Hou. [Pidgin Hawaiian dictionary.] Honolulu: The Bess Press, 1992.

Sohmer, S. H., and R. Gustafson. Plants and Flowers of Hawaii. Honolulu: University of Hawaii Press, 1987.

Spradbery, J. Philip. Wasps: An Account of the Biology and Natural History of Solitary and Social Wasps. Seattle: University of Washington Press, 1973.

Stamets, Paul. Mycelium Running. Berkeley: Ten Speed Press, 2005.

Stone, Charles P., and Linda W. Pratt. Hawaii’s Plants and Animals: Biological Sketches of Hawaii Volcanoes National Park. Honolulu: Hawaii Natural History Association, 1994.

Swartz, Tim. The Lost Journals of Nicola Tesla. New Brunswick, New Jersey: Global Communications, n.d.

Swift, Sabina F., and M. Lee Goff. “Mite (Acari) Communities Associated with ‘Ohi‘a… ” Pacific Science (2001), vol. 55, no. 1, pp. 23–55.

Walter, David Evans, and Heather Coreen Proctor. Mites: Ecology, Evolution, and Behavior. Sydney, Australia: University of New South Wales Press, 1999.

Ward, Peter D., and Donald Brownlee. Rare Earth, Why Complex Life Is Uncommon in the Universe. New York: Copernicus (Springer-Verlag), 2000.

Wilson, Edward O. Naturalist. New York: Warner Books, 1995.

Wolfe, David W. Tales from the Underground: A Natural History of Subterranean Life. New York: Basic Books, 2001.

Xenophon; Rex Warner, translator. The Persian Expedition [The Anabasis]. 1949: Republished London: Penguin Books, 1972.

Zimmer, Carl. Parasite Rex: Inside the Bizarre World of Nature’s Most Dangerous Creatures. New York: Simon & Schuster Touchstone, 2000. (Рус. пер.: Паразиты. Тайный мир. Альпина нон-фикшн, 2001; в переизданиях: Паразит. Царь природы.)

Zimmerman, Elwood C. Insects of Hawaii. Vol. 1. Honolulu: University of Hawaii Press, 2001.

От переводчика

Должен сразу признаться: не любитель я писать всякие вступления и предисловия, и даже просто читать их. Но тут, по-моему, тот случай, когда действительно надо. Чтобы на голову чужие шишки не валились.

Те, кто уже прочел эту книжку, наверняка припомнят отечественное произведение со схожей фабулой. Да, это знаменитые «Приключения Карика и Вали» Яна Ларри, написанные еще в далеком 1937 году. При всей закрученности сюжета эта детская книга несет в основном просветительские функции; в свое время и я почерпнул из нее немало интересных сведений о скрытом мире природы.

Примерно такой же научно-популярный флаг в очередной раз вроде бы поднимают и Майкл Крайтон с Ричардом Престоном. Чего стоит хотя бы предисловие, озаглавленное наукообразным термином «Введение», а также список использованной литературы аж из 64 наименований, которым снабжено англоязычное издание книги! Какие фундаментальные труды только не проштудировали авторы — и по множеству отраслей биологии, и по химии, и по физике, и даже военное дело не забыли… Однако и это не спасло от некоторых, скажем так, несуразностей, в которых особо въедливые читатели обвиняли Крайтона еще с момента выхода «Парка Юрского периода» (вроде бы в последующих изданиях он их частично исправил).

Не дело переводчика редактировать классиков, но кое-что все-таки пришлось потихоньку скорректировать — например, ошибку на целый порядок при умножении на десять в энной степени (0,2 мм и 2 мм — есть разница?). На прочие неточности я поначалу тоже обращал внимание, а потом как-то сам собой перестал — слишком уж увлек залихватский сюжет. Да, никакой это не «научпоп», а самый натуральный боевик со всеми положенными атрибутами. Крайтон в своем репертуаре.

Есть настоящий киношный злодей, вооруженный суперсовременными технологиями — внешне респектабельный и обаятельный, но на самом-то деле гад-капиталист типа какого-нибудь Доктора Но из бондианы, — который активно пытается прижать к ногтю (в прямом смысле слова) своих лилипутских оппонентов. Есть сами оппоненты — с отнюдь не лилипутской смекалкой и основательными научными знаниями, ребята не промах. Есть простоватый на вид, но не такой уж простой детектив полиции, наемные киллеры, драки, перестрелки, пилотаж на самолетах — и, конечно же, ужасающие монстры, в которых превратились всевозможные представители мира насекомых. Со всеми физиологическими подробностями. Вдобавок все дело происходит на благословенных Гавайях — а кто же не мечтал на них побывать?

Кровь (порой довольно диковинная) льется в ходе повествования достаточно обильно, но она здесь тоже киношная — вроде бутафорского кетчупа или тех рисованных алых брызг, которыми накрывает компьютерный монитор при прохождении какой-нибудь «ходилки-стрелялки». Изрядно нагоняя страху, автор отчетливо хихикает в кулак — что, мол, получили? Даже ляпы у него и те чисто киношные. Например, в ходе драки на главном злодее, только что одетом довольно по-босяцки, вдруг невесть откуда появляется пиджак. Ну да ладно — надо же было откуда-то мобильник вытащить… Так и видишь раздолбаев-ассистентов, за которыми вовремя не уследил великий режиссер.

Знаю, что есть любители побрюзжать, когда звездолет космической империи со страшным воем и грохотом пролетает по экрану в кино. Но, положа руку на сердце, — разве вы цеплялись бы за кресло в сладком ужасе, разинув рот и выронив попкорн, если б он проплывал мимо в гробовой тишине, как это и положено в вакууме? Да что там звездолет — вон у Колобка вообще ног не было, а он и от бабушки ушел, и от дедушки ушел, и даже у кандидатов наук почему-то не возникает вопроса, как он проделывал все это при отсутствии конечностей, мозгов и органов пищеварения.

Думаю, вы поняли, к чему я клоню. Да, это сказка — так что относитесь к ней так, как отнесся к «Микро» и я. Извечная борьба добра со злом, при которой никто не обращает внимания на математику. Ну, а в сказках всегда… Ладно, не буду выдавать интригу тем, кто еще не прочел книжку и заранее заглянул сюда узнать, чем все закончилось.

Артём Лисочкин

1

Эдвард Осборн Уилсон (р. 1929) — знаменитый американский биолог.

(обратно)

2

Изучение белков.

(обратно)

3

Помещение для рулевого и пассажиров в кормовой части судна.

(обратно)

4

Уолтер Рэли (1552/1554–1618) — знаменитый британский пират на государственной службе и путешественник.

(обратно)

5

Экспедиция М. Льюиса и У. Кларка (1804–1806) — первая крупная сухопутная экспедиция по обследованию территории США, участники которой проделали путь с западного берега Миссисипи (из Сент-Луиса) до Тихого океана и обратно.

(обратно)

6

Под сороконожками здесь имеются в виду представители хищного класса губоногих (хилопод) надкласса многоножек — такие как сколопендра; под многоножками — представители другого класса, двупарноногих (диплопод), питающиеся растительным опадом (наиболее известен среди них кивсяк).

(обратно)

7

Spam, торговая марка, сокращение от англ. spiced ham — «ветчина со специями».

(обратно)

8

Людвиг Йозеф Иоганн Витгенштейн (1889–1951) — знаменитый философ, занимавшийся проблемами отношений мышления и языка.

(обратно)

9

Голосовой сигнал бедствия, аналог телеграфного SOS, передаваемого морзянкой.

(обратно)

10

В оригинале «Здорово, дух! Куда направил путь?». «Сон в летнюю ночь», действие 2, явление 1 (пер. М. Лозинского).

(обратно)

Оглавление

Введение В каком мире мы живем?

Часть первая Тензор

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

Часть вторая Банда с человеческим лицом

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

Часть третья Танталус

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

  Глава 42

  Глава 43

  Глава 44

  Глава 45

  Глава 46

  Глава 47

  Глава 48

  Глава 49

  Глава 50

  Глава 51

  Глава 52

Литература

От переводчика Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg