«Воровская свобода»

Воровская свобода (fb2) - Воровская свобода (Закон для братвы) 788K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Георгиевич Донской

Сергей Донской Воровская свобода

Глава 1

По хмурому небу неслись серые клочья туч, истрепанные ветром, похожие на дым. Глядя на них, Роман Волин им завидовал. Они были свободны, как ветер гонящий их из неоткуда в никуда. Никто не преграждал им путь колючей проволокой, не целился в них из пулеметов на сторожевых вышках, не спускал следом за ними остервенелых от злобы овчарок, натасканных убивать беглецов.

Мечтающий о воле Роман был очень далек от нее, потому что являлся зэком. Словечко произошло от аббревиатуры з/к, которая означала «заключенный» и произносилось когда-то как зэка. А официально Роман именовался осужденным — с дурацким ударением на втором слоге. Осужденным, отбывающим наказание в лагере строгого режима.

Со дня суда и получения приговора прошло почти два года. Но для Романа, как и для всех зеков, время отсидки тянулось бесконечно долго. Что такое два года в зоне? Это целая жизнь. Тяжелая, мрачная, полная опасностей, возникающих, казалось бы, прямо на ровном месте. Каждый день приходится доказывать не только свое право на пристойное место в бараке, но еще и работать на лесоповале до полного изнеможения, до темноты в глазах. Для этого и нервы, и мышцы должны стать не просто крепкими, а железными. Иначе придется спать возле параши и отираться на помойках. Но Роману удалось не опуститься на самое дно. В касте лагерников он занимал не первое и не последнее место, но был так называемым мужиком: работал, как все, жил, как все и ел, как все, а большего и не хотел.

Вспоминая, как и почему он попал на зону, Роман проклинал себя за опрометчивость. И если бы сейчас он мог повернуть время вспять, то не совершил бы то, что совершил. Ведь ему казалось, что он выполняет свой долг, но вместо благодарности его бросили на произвол судьбы, словно какую-то ненужную вещь. Попользовались и забыли.

Два года назад Роман был не просто свободным, но и достаточно состоятельным человеком, крепко стоящим на ногах. Он занимал должность начальника охраны молодой, энергичной предпринимательницы Тамары Болотовой. Она предпочитала величать себя бизнесвумен, то есть, деловой женщиной, хотя, по правде говоря, деловые качества ее оставлять желать лучшего. Если бы не помощь сестры Варвары, Тамара вряд ли преуспела бы на коммерческом поприще. Но она никогда и никому не признавалась в этом. Зато часто и охотно жаловалась на законного супруга.

Состоять с ней в браке имел счастье или несчастье некий влиятельный работник обладминистрации. Звали его Измаилом, что указывало на наличие горячей южной крови, текущей в его жилах. Был этот чиновник Измаил Болотов чрезвычайно ревнив, а в ревности скор на расправу, давая волю своим сильным, волосатым рукам. В какой-то мере Роман его понимал. Тамара была женщиной эффектной, общительной, обладающей сильным характером и несколько вульгарными манерами. Одевалась она броско, красилась ярко и смеялась громче, чем следовало. Красивые мужчины нравились ей не меньше, чем хорошие туфли. И первого, и второго было у нее предостаточно, но остановить себя она была не в силах.

Тамара клялась Роману, что Измаил просто свихнулся от ревности, мол, все обвинения в изменах — это лишь нездоровые фантазии ревнивца. Хотя между ней и Романом установились не только рабочие отношения. Несколько раз они были близки настолько, насколько позволяет близость между мужчиной и женщиной, и всякий раз это происходило по инициативе Тамары. Эти особые, хотя ни к чему не обязывающие отношения, начались между ними, когда Роман обнаружил свою начальницу с синяком на лице. Целых две недели она не могла ходить без темных очков и появляться в общественных местах. По случайности, в эти дни Измаил Болотов был сильно занят и постоянно задерживался на работе. Бывало, что оставался там ночевать. Роман же был все время рядом с Тамарой, выслушивал ее жалобы, исполнял прихоти. Сначала привозил мороженое, потом составлял компанию при просмотре фильмов, а потом и постель разделил. Все получилось само собой. Но кто знал, какую высокую цену придется заплатить Роману за минуты удовольствия!

Беда пришла, как всегда, неожиданно.

Теплым погожим вечером, не сулившим никаких неприятностей, Роман поневоле стал свидетелем безобразной сцены, которую Измаил Болотов закатил Тамаре. Это произошло прямо на улице. Болотов подъехал к офису и поджидал жену там. Увидев его, она взмахом отослала Романа в сторонку. Там он и стоял, наблюдая за происходящим боковым зрением. До него доносились только отдельные фразы, которых было достаточно, чтобы составить общую картину конфликта:

— Шлюха! — шипел Болотов, наступая на жену.

— Господи, как мне это надоело! — восклицала она.

— Что надоело? Спать с другими мужиками?

Болотов разразился саркастическим смехом. Тамара поморщилась:

— Измаил, ты просто ненормальный!

— Я ненормальный?

— Ну не я же! Тебе всюду мерещатся измены.

— Вот я тебе сейчас покажу фотографии, и мы посмотрим, кому из нас что мерещится, и кто из нас двоих ненормальный!

— Какие фотографии? — заволновалась Тамара.

— А ты не догадываешься?

— О чем я должна догадываться?

— Хватит строить из себя святую невинность. — Болотов стремительно нырнул в машину. — На смотри! — Он швырнул Тамаре в лицо какой-то конверт.

Роман увидел, как конверта посыпались на асфальт фотографии, при взгляде на которые Тамара попятилась, а потом повернулась, чтобы уйти. Болотов ей этого не позволил. Он прижал ее спиной к капоту своего внедорожника и прошипел ей что-то в лицо. Тамара начала торопливо оправдываться, хватая мужа за лацканы пиджака, но он с силой толкнул ее на землю. Она поднялась, но Болотов, выругавшись, снова толкнул ее. Роман, сжимая кулаки, мог лишь наблюдать за происходящим. Он не имел права вмешиваться в семейный конфликт, пока не получит приказ от хозяйки. И, после очередной увесистой пощечины, от которой у Тамары потекла кровь из носа, приказ прозвучал:

— Роман! — взвизгнула Тамара. — Какого черта ты там стоишь? Ты ждешь, пока этот зверь убьет меня?

Роман в три прыжка очутился рядом с хозяйкой и крепкой рукой предотвратил следующий удар Болотова.

— Пошел вон, собака! — прорычал разъяренный Болотов, отталкивая Романа.

— Вам придется прекратить это, — металлическим голосом ответил Роман, глядя прямо в глаза разбушевавшемуся супругу.

— Не путайся под ногами. — Болотов достал пистолет и направил на Романа. — Прочь с дороги!

Тамара вскрикнула при виде пистолета и попятилась назад. Из ее разбитого носа текла кровь, розовая помада размазалась по лицу, на блузке почти не осталось пуговиц, волосы были растрепаны. Если бы сейчас ее увидел кто-то из партнеров по бизнесу или подчиненных, то не узнали бы в ней ту самую холеную и расфуфыренную бизнесвумен Тамару Болотову.

Роман бросил короткий взгляд на пистолетный ствол, и посмотрел в глаза ревнивцу.

— Оставьте ее, — сказал он.

— Ты кто такой, чтобы указывать мне?

— Я начальник охраны вашей жены!

— Мне плевать, кто ты такой! — выкрикнул Болотов. — Убирайся!

Точным, выверенным движением Роман выхватил пистолет из его руки и отступил назад.

— Отдай. — Болотов шагнул вперед.

— Стоять! — негромко, но твердо произнес Роман.

Он думал, что инцидент будет на этом исчерпан, но ошибся. Вид направленного на него пистолета не остановил Тамариного мужа. Он был разъярен, глаза налились кровью. Как бык, с разорванными цепью ноздрями, он уже не чувствовал ни страха, ни боли. Роман отступил еще на шаг, по-прежнему надеясь, что вид оружия утихомирит ревнивца. Но Болотов неожиданно обрушился на Романа всем своим весом, стараясь отобрать пистолет.

— Отдай! — рычал он. — Я все равно убью эту суку!

Затаив дыхание, Тамара наблюдала за схваткой. Ее чувства и мысли смешались в хаотическом беспорядке. С одной стороны, ей хотелось освободиться, избавиться от постоянного контроля мужа и вести такой образ жизни, какой она считала правильным, а правильным она считала спать с интересными мужчинами, тратить деньги без счету и без конца менять наряды. С другой стороны, без мужа она не могла себе позволить всего того, что позволяла себе сейчас, поскольку без его поддержки ее бизнес был невозможен, а сама она была никто. И сейчас ей было по-настоящему страшно. Она понимала, что перешла грань дозволенного, поэтому развод неминуем. А в этом случае она останется у разбитого корыта.

Вот, о чем лихорадочно размышляла Тамара, следя за дерущимися мужчинами. На улице начали останавливаться зеваки, но она их не замечала, потому что они держались на благоразумном расстоянии.

Она вздрогнула, увидев полный ненависти взгляд мужа, устремленный на нее.

— Ты покойница, — прохрипел он, извиваясь под Романом, прижимающим его к асфальту. — Я все равно тебя убью.

Тамара побелела, как полотно. Она знала, что Измаил не тот человек, который бросает угрозы на ветер.

— Роман! — окликнула она, подступая к дерущимся мужчинам. — Кончай его.

Роман, придавив Болотова затылком к тротуару, обернулся через плечо на начальницу. Его взгляд был полон изумления.

— Да, ты правильно понял, — процедила Тамара и топнула ногой так сильно, что едва не сломала каблук. — Или ты его, или он меня.

Роман колебался:

— Но…

— Обычная самозащита, — быстро проговорила Тамара. — Он напал с оружием, я дам показания.

— С ума сошла? — Болотов попытался сбросить с себя Романа. — Да я вас…

Договорить он не смог, потому что Роман ударил его головой в лицо.

— Ты слышал? — выкрикнула Тамара. — Нам обоим не жить, если ты его отпустишь!

Пока она говорила, Болотову почти удалось завладеть пистолетом. Ярость удесятеряла его силы. Роман понимал, что не сможет вечно удерживать этого человека. А еще он понимал, что Болотов несомненно прикончит жену. Сегодня, завтра, послезавтра… И спасти ее от неминуемой смерти может только одно.

Роман посмотрел на побагровевшего противника. Глаза Болотова были пылали, как угли, перепачканное кровью лицо корчило жуткие гримасы, изо рта текла кровавая слюна. Он был настоящим буйным сумасшедшим, представляющим собой реальную угрозу для жизни окружающих.

Изловчившись, Роман приставил ствол к его виску. Палец, обхвативший спусковой крючок, усилил нажим.

Хлоп! Сухой выстрел напомнил Тамаре звук вылетевшей пробки шампанского, которое она любила прихлебывать прямо из горлышка, остывая после бурного секса с очередным избранником. Но, когда она увидела растерянные глаза Романа и застывшего на тротуаре мужа, то поняла, что произошло. Только тогда она осознала, что теперь уже ничего нельзя вернуть или оставить, как прежде.

Тамара бросилась к мужу. Из его виска текла кровь, остекленевшие глаза уставились куда-то в вечернее небо.

— Измаил! — пробормотала она. — Измаил?

Вставший Роман отряхивал одежду, поглядывая на убитого им человека. Угрызений совести не было. Он являлся начальником охраны Тамары Болотовой и получал неплохие деньги за то, что оберегал ее от разного рода неприятностей. Если бы Роман не выстрелил в Болотова, то сейчас на его месте с простреленной головой могла лежать Тамара. А, может, и он рядом с Тамарой. Роман не хотел умереть так глупо. Ему иначе представлялась собственная смерть. Но иначе виделось и то, что будет после.

Это выяснилось во время следствия. Некоторые подробности были потом оглашены в суде, на котором присутствовал и Роман Волин. В качестве обвиняемого.

Да, говорили свидетели, Измаил Болотов ревновал, но не беспочвенно. Тамара была, как говорят в народе, «слабой на передок». Этот грешок сочетался у нее с пристрастием к крепким и слабым алкогольным напиткам. Поэтому любовников у Тамары Болотовой было с избытком. Не все имена и лица она помнила. Не с каждым, будучи трезвой, она бы даже кофе согласилась выпить, не то, что разделить постель. Но хмельная голова была телу не указ, поэтому снова и снова Тамара вступала в половые связи, сухо именуемые в протоколах «случайными» или «беспорядочными».

Болотов знал об этом грехе своей супруги. Но, как говорится: не пойман — не вор. А застигнута на месте преступления Тамара не была ни разу. Вот и приходилось Болотову от бессилия избивать жену, пытаясь наставить ее на путь истинный. Обычно, после таких пылких сцен, следовали сцены не менее пылкого примирения. Затем пару, а то и тройку недель Тамара была, как шелковая.

Но в этот раз гнев Болотова перешел все границы. Сначала он просто подозревал жену в очередной связи на стороне. Потом нанял частного сыщика, который сделал соответствующие снимки в соответствующих местах и позах. В трагический вечер своей гибели Болотов получил фотографии жены, запечатленной с Романом Волиным на заднем сиденье автомобиля. Но только на этих злополучных снимках лица Романа не было видно. Болотов не знал, кто является любовником его жены, но намеревался это выяснить. Уезжая с работы, он прихватил пистолет, намереваясь с его помощью добиться признания от Тамары. Потом он намеревался наказать ее любовника, а для этого принял на грудь чуть ли не бутылку водки.

Это, в сущности, его и погубило. Выпив, Болотов перестал себя контролировать, потерял осторожность и бдительность. Естественно, профессиональный охранник Роман был собран и тренирован. Он без труда сумел завладеть оружием противника. Далее, как полагал прокурор, следовало вызвать полицию, а не совершать самосуд. Адвокат ему возражал, но не слишком убедительно, а Тамара Болотова не произнесла ни единого слова в защиту своего спасителя. Она вообще не явилась в суд, сказавшись больной от переживаний. Сделала вид, что вся эта история ее не касается никаким образом. Не рассказала следствию правду, не наняла Роману опытного адвоката, не сунула взятку, кому надо. Будь ее воля, он мог бы отделаться условным сроком, но не отделался. Тамара попросту предала его. И с тех пор, как он попал на зону, от нее не поступало никаких вестей.

Роман пустил свою жизнь под откос, когда нажал на спусковой крючок. Судьба тоже нажала на спусковой крючок. Роман лишил жизни Болотова. Судьба лишила Романа свободы. На семь долгих лет.

В первый же день работы на лесоповале Роман понял, что попал в ад. Как и у большинства заключенных, опыта подобной работы у него не было, техника и бензопилы были старые, поэтому часто ломались. На лесоповале частенько приключались несчастные случаи: то кого-то деревом придавит, то бревном прибьет. На глазах у Романа молодого парня-вальщика задавило елью в первый же день его работы. Когда парня вытащили из-под ели, он походил на кучу окровавленного тряпья.

Роман всю жизнь прожил в городе, поэтому, несмотря на спортивный образ жизни, сначала был ужасно неуклюж, приспосабливаясь к работе на лесоповале. На третий же день работы трактор, выкорчевывавший пни, придавил ему ногу. Но поблажки Роман не получил, пришлось работать весь оставшийся день, превозмогая боль.

К вечеру нога распухла, как полено. После осмотра в медчасти, выяснилось, что у Романа треснула кость. Ему дали больничный на неделю, а потом выгнали на работу. Хорошо еще, что мужики из бригады вошли в положение. Роман работал медленно, таская за собой распухшую ногу в носке, потому что никакая обувь не налезла. Работать было невыносимо трудно. Даже здоровому человеку выполнить требуемую норму едва ли возможно, а с больной ногой и подавно. Но протестовать Роман не стал, потому что могли забить насмерть и списать на несчастный случай в лесу. Подобные «несчастные» случаи, когда зэки погибали на делянке, были явлением обычным. Вот Роман и работал, стиснув зубы, собрав волю в кулак.

Так приобретался драгоценный опыт лагерной жизни. Следующие два года прошли для Романа, практически, без травм, не считая ссадин и царапин. Теперь он управлялся с пилой легко, играючись, почти красиво.

Так было и сегодня. Рабочий день начался совсем недавно, но, казалось, длится уже целую вечность. В лесу монотонно ревели пилы, то и дело, срываясь на истерические нотки. Утреннее солнце смутно виднелось сквозь облака. Воздух казался густым от сладкого аромата свежеспиленных деревьев, но для зэков тот запах ассоциировался лишь с каторжным трудом. Щурясь от опилок, летящих пылью во все стороны, Роман плотно сжимал губы. Толстая ель никак не хотела ему поддаваться, но неожиданно тоскливо скрипнула и, словно стараясь удержаться подольше, медленно повалилась на землю, ахнув в момент удара о землю.

— Ну, наконец-то, милая! — вздохнул Роман.

Он вытер шапкой вспотевшее лицо и сел на пень от сваленной ели. От его головы шел пар.

Увидев, что Роман сел отдохнуть, его напарник Буравчик тут же оставил работу. По жизни Буравчик был шнырем, вертелся вокруг воров, но с Романом у него сложились приятельские отношения. Роману нравился характер цыгана — всегда веселый, не унывающий оптимист. Правда, в карты с ним играть не садись — мухлевал Буравчик безбожно. Карты делал сам из газет, склеивая их хлебным клейстером, шлифовал и ставил всевозможные тайные метки.

На воле Роман не стал бы водить дружбу с подобным типом. Буравчик был хитрым, часто беспринципным и во всем искал для себя выгоду. Но у него всегда были в запасе тюремные байки или анекдоты, поэтому время в его компании летело незаметно.

Буравчик неспешно подошел к Роману и посмотрел на проглянувшее солнце, прищурившись от яркого света:

— Вроде светит, а тепла не дает, — сказал он.

— Осень, — философски заметил Роман.

Буравчик достал сигарету, повертел ее в грязных пальцах.

— Покурим?

— Твою?

— Можно и мою.

— Тогда можно, — согласился Роман.

Буравчик прижал сигаретный фильтр зубами, прикурил и усмехнулся, наблюдая, как товарищ улыбается, подставив лицо солнцу.

— Млеешь? — спросил он.

— Не понял?

— Анекдот такой есть. — Буравчик сделал глубокую затяжку и протянул сигарету Роману. — Не знаешь?

— Рассказывай. — Роман сделал пару затяжек и вернул окурок цыгану.

— Ну, значит, зек пятнашку в зоне отмотал. Вышел — солнышко светит, весна, полный кайф. Смотрит, в песочнице маленькая девочка играет. Хорошо так стало у мужика на душе, тепло. Собрал он все самое лучшее, что было в нем, погладил девочку по головке и от чистого сердца хриплым злобным голосом сказал: «Млеешь, падла?»

— Млею! — засмеялся Роман. — Кажется, распогодилось, да и дом вспомнился… Скорей бы обратно.

— А мне две бани — и на воле! — усмехнулся цыган, сверкнув золотыми зубами.

— Завидую. Мне еще пять лет чалиться.

Роман вздохнул и надел шапку. Буравчик зыркнул по сторонам и спросил:

— Дома ждет кто?

— Не то что бы. Я теперь вроде как сам по себе.

— Скучно, брат.

— Нормально.

Сплюнув, Буравчик спросил равнодушным тоном:

— Помнишь, ты мне рассказывал, что из-за телки богатой сюда попал?

Роман бросил косой взгляд на собеседника:

— Ну?

— И как?

— Что — как?

— Может, когда на воле буду, зайти к ней? — стал развивать мысль Буравчик. — Помощи попросить? Подвела под монастырь, пусть хотя бы подогревает тебя.

Роман задумался над вопросом Буравчика. Он не обратил внимания, что совсем рядом, прислонившись спиной к рыжему сосновому стволу, стоит Моня — пронырливая воровская шестерка. А вот сам Моня обстановку контролировал. Он выглянул из-за дерева, чтобы удостовериться, что правильно узнал собеседников по голосам, а потом скрылся снова.

— Как ты себе это представляешь? — осведомился Роман.

— Очень просто представляю, — ответил Буравчик. — Ты ж говорил, что она богатая, Тамара эта.

— Богатая.

— Ну вот. А на сибирский курорт ты по ее вине попал. Справедливо будет, если эта сучка богатая тебя вытащит.

— Каким образом?

— А пусть заявление напишет. Мол, фа-фа, тополя, он меня защищал и все такое. Так будет справедливо, не находишь?

— Справедливо было бы, если она его сразу показания дала, что я ее защищал, — проворчал Роман и пожал плечами.

— Лучше поздно, чем никогда, — рассудил Буравчик. — Дай мне адресок этой Тамары, а я зайду, покалякаю.

— Добро. Я подумаю.

— Подумай, Воля, подумай.

— Давай работать, а то бугор идет.

Роман встал с пня и взял в руки пилу, показывая, что разговор окончен.

Сплюнув, Моня пошел прочь, размышляя над тем, что услышал, то и дело оглядываясь на Романа и Буравчика. Они, изображая энтузиазм перед бригадиром, даже не посмотрели в его сторону.

Остаток рабочего дня Роман думал о предложении Буравчика. Теперь эта идея не давала ему покоя: «Вдруг действительно получится? — размышлял он. — Может быть, Тамара уже раскаялась? Может, действительно напишет заявление или наймет адвоката и обжалует приговор?»

«Раскаялась, как же! — сам себе возразил Роман, продолжая жужжать пилой. — Что ж тогда она меня не проведала ни разу за эти годы? Забыла к едрене фене. Я ее приказ выполнил, а ей хоть бы хны».

От напряжения него на висках вздулись вены, сделавшись похожими на спутанную проволоку. Закончив пилить ель, Роман передал ее заботам вальщика.

— Па-бе-ре-гись! — крикнул вальщик, чтобы зэки обратили внимание на опасность, и подтолкнул толстую ствол, наблюдая за его падением.

Треща ветками, ель с грохотом обрушилась на землю. Поваленное дерево, как добычу, окружили зэки и принялись рубить сучья.

Роман начал пилить новое дерево, а в его голове продолжали бродить мысли. Он говорил себе: «Тамара могла успеть раскаяться за эти годы. Но теперь ей сделать первый шаг стыдно. Если ей дать ей понять, что я ее простил, тогда она с радостью откликнется. Ведь она бросила меня в беде не от подлости натуры, а потому что испугалась. Все-таки речь шла об убийстве, а она хоть и богатая, но просто баба».

Роман улыбнулся сам себе. Свобода показалась ему близкой и реальной, как никогда за эти два года. Нельзя было упускать даже малейший шанс вырваться из-за колючки. «Буравчик — нормальный парень, — думал Роман. — Он сможет уболтать Тамару. И ничего постыдного в этом нет. Тем более, это не я сам за себя просить буду, а мой кореш. Еще пять лет тюрьмы — это много, очень много. Действовать надо».

Приняв окончательное решение, Роман приказал себе переключить мысли на что-нибудь другое. Но из этого ничего не получилось. Перед мысленным взором то и дело возникало холеное, надменное лицо Тамары. Где она сейчас? Чем занимается? Вспоминает ли о бывшем начальнике охраны, спасшем ее от смерти?

Глава 2

Тамара о существовании Романа даже не вспоминала. Ей было не до того.

— Господи, как же здесь хорошо! — Сидя на скамейке в тени пальм, Тамара подставила лицо солнцу. — Просто рай на земле. Иногда нужно бросить все и ни о чем не думать.

— Да, ты права, — ответила Варвара. — Особенно, когда можешь себе это позволить. — Она с улыбкой посмотрела на красивый парк, в котором они находились.

— А для чего я, по-твоему, пашу семь дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки? Для того, чтобы иметь возможность вот так вот расслабиться.

Варвара промолчала, но про себя подумала, что она тоже пашет. И побольше, чем сестра. Потому что Тамара уже с раннего вечера подшофе или ездит по клубам с молоденькими мальчиками. А иногда и с довольно зрелыми мужчинами. Так что Варваре приходилось брать на себя ответственность за подписание различных важных договоров или контрактов, не надеясь на сестру. По вине Тамары у фирмы неоднократно возникали проблемы. И если бы не Варвара, то сестры могли лишиться своего бизнеса, как минимум, несколько раз.

Размышления Варвары прервал голос Тамары:

— Варя, ты чувствуешь, какой здесь аромат? Ты только вдохни!

— Конечно, чувствую! Такая смесь: кипарисы, кедры, жасмин, горы и море! Ну что еще нужно для счастья?

— Я знаю, что еще нужно!

Варвара вопросительно посмотрела на сестру.

— Кофе по-турецки, — улыбнулась Тамара. — Пойдем?

Совсем рядом с парком находилось уютное турецкое кафе со свежей выпечкой, аромат которой разносился на десятки метров. Слегка ослепшие от яркого анталийского солнца, сестры вошли внутрь. На витринах лежали горячие сдобные булочки с сыром, бараниной и шпинатом, высились пирамиды из курабье, на больших подносах стояли аппетитные маленькие восточные сладости, залитые медовым сиропом и усыпанные орехами, а эклеры призывно блестели черными шоколадными боками.

— Ну и запах! Я бы здесь осталась навсегда. — Втянув в себя аромат кофейни, Тамара закрыла глаза от блаженства. — С каким-нибудь горячим турком.

Варвара смутилась и поспешила сменить тему.

— Даже не знаю, что выбрать, — сказала она и посмотрела на витрины, пытаясь остановить свой взгляд на чем-то одном.

— Я предлагаю расслабиться и не думать о фигуре. — Тамара подмигнула сестре с видом искусительницы и обратилась к подошедшему продавцу:

— Вот это, пожалуйста. — Она ткнула пальцем на поднос с зелеными сладкими батончиками. — Вот этих, — ткнула она в пахлаву с фисташками, — этих вот и таких тоже положите. — Она показала на манившие ее сдобные булочки.

Затем глаза Тамары разбежались и она стала указывать на все подряд.

— Мы столько не съедим, — напомнила Варвара. — Давай в следующий раз остальное попробуем?

— Во-первых, день длинный, а во-вторых, я хочу, чтобы мы себе ни в чем не отказывали. А иначе для чего еще нужны деньги? Чтобы ограничивать себя?

Варвара только пожала плечами и согласилась с сестрой, как она привыкла поступать всю свою жизнь. У нее характер был мягкий и сговорчивый, ей было проще уступить, чем отстаивать свою точку зрения. Тамара же всегда получала то, что хотела и шла напролом.

Маленький деревянный столик на улице, за которым сидели сестры, был уставлен тарелками с лакомствами. Улыбчивый официант в белой рубашке поставил перед каждой маленькую чашечку кофе по-турецки и стакан прохладной воды с долькой лимона.

— Потом погадаешь мне, — обратилась Тамара к Варваре. — Хочу знать, что ждет впереди.

— Я давно не гадала никому. Не знаю, помню ли я еще, как это делать.

— Господи, как же вкусно! — перебила Тамара, жуя пирожное. — Попробуй!

— Я сначала возьму это. — Варвара взяла вилкой маленькую пахлаву и положила в рот, прикрыв глаза. — М-м-м, просто восторг!

— К счастью, мы приехали всего на неделю, за это время много лишнего веса не наберем.

Тамара отрезала от каждого пирожного по кусочку, чтобы суметь попробовать все. Варвара последовала ее примеру.

— Но все же, нам здесь не мешало бы по утрам заняться пробежками, — заметила она.

— Завтра так и поступим. Бег вдоль моря — что может быть полезней для здоровья? — Тамара сделала глоток кофе и довольно покачала головой. — Да, это не то, что я пью у себя дома. Надо купить джезву и научиться варить кофе по-турецки.

— Я научу тебя. Это просто.

Тамара допила кофе, сделала несколько вращательных движений чашечкой, а затем перевернула ее вверх дном на блюдце:

— Я все правильно сделала?

— Правильно, теперь пусть остынет, — сказала Варвара, потрогав дно чашки. — Оно должно быть холодным.

— Слушай, ты же знаешь, что я слишком любопытная, чтобы ждать. Допивай свой кофе, и гадай скорее.

Варвара послушно допила кофе и подтянула к себе блюдце сестры. Она осторожно перевернула чашку и посмотрела на дно:

— Тебя скоро ждет встреча с прошлым. И тебе придется заплатить за совершенные раньше грехи.

Варвара нахмурилась, собираясь продолжить, но сестра прервала ее:

— Слушай, может, ты правда разучилась гадать? Не желаю слушать о прошлом. — Тамара забрала свою чашку у сестры и перевернула ее вверх дном на блюдце. — В другой раз погадаешь. Лучше посмотри, какой день замечательный!

День и впрямь был хорош. Уже осень, а в Анталии стоит настоящее жаркое лето. Море все еще теплое и ласковое, зовущее зайти и поплавать в прозрачной, как слеза, воде. Едва выходишь на берег, как капельки воды на коже превращаются в соляные крупинки. Лежишь на полупустом пляже и слышишь пение муэдзина в мечети, которое тысячи лет остается неизменным. А у ног твоих — древнее Средиземное море шепчется с галькой, сортирует камни, перекладывает их с места на место, как неугомонный ребенок. И понимаешь, что ты в этой вечности — только песчинка. У тебя есть одно мгновение, которое нам кажется жизнью, а вечности — короткой вспышкой. А чаще даже не вспышкой, а только холостым щелчком выключателя…

Так думала Варвара, глядя из кафе на солнечную аллею. Ей стало немного грустно. И, как всегда в такие моменты, ей вдруг вспомнился Роман Волин, имя которого для нее звучало, как укор. Притворяясь равнодушной, она спросила у сестры:

— Давно хотела спросить… Есть какие-нибудь вести от Романа?

— От какого Романа, — удивилась Тамара.

— Твой начальник охраны. Неужели забыла?

— Кто он такой, чтобы я его помнила? Сидит, наверное. А тебе что?

— Ничего, — тихо ответила Варвара и потупилась.

Она покривила душой. Судьба Романа была ей не безразлична.

* * *

Последние два года Варвара думала о Романе так часто, что это было похоже на манию. До того, как он оказался на зоне, она любила его тихой и спокойной любовью. Конечно, со слезами и бессонными ночами — все было так, как положено при неразделенной любви. Однако с тех пор, как Роман попал в места не столь отдаленные, любовь Варвары разрослась до необъятных размеров, порой, мешая дышать и не давая думать ни о чем другом, кроме надежды на встречу. Но проведать его она не решалась, и на то была своя причина.

Два года назад Варвара жила с Тамарой и ее мужем, пока в ее квартире заканчивали ремонт. Именно тогда она впервые увидела Романа и позавидовала счастью сестры, ведь Тамара могла видеть его каждый день. А посмотреть было на что: высокий, подтянутый, широкоплечий брюнет с короткой стрижкой, всегда гладко выбрит, одет по форме, но со вкусом. Необычной фишкой Романа, отличавшей его от предыдущих охранников, были дорогие духи. Когда он проходил мимо, Варвара незаметно вдыхала его аромат, улыбаясь от удовольствия.

Прошло пару недель, и Варвара обнаружила, что ее маленькое увлечение начальником охраны стало куда серьезней, чем она сама того хотела. Тамара не упускала ни одной возможности бросить взгляд на поджарые ягодицы привлекательных мужчин. Но когда Варвара заметила этот хищный взгляд сестры, направленный на Романа, внутри нее разлился обжигающий гнев. В этот момент она осознала, что начала ревновать Романа. И это было нехорошо, очень нехорошо, ведь ревность — это первый предвестник любви. Именно тогда Варвара стала делать все, чтобы ремонт в ее квартире длился как можно дольше. Ей не хотелось покидать этот дом, где каждое утро она встречала Романа.

С точки зрения разума, полюбить начальника охраны для Варвары не представлялось возможным, поскольку они находились на разных социальных ступенях и вращались в разных кругах. У нее было два высших образования, доля в бизнесе и интеллигентные родители. Варвара обладала массой положительных качеств и талантов: прекрасно пела и играла на фортепиано, дружила с рифмой и успешно занималась фигурным катанием. О детстве и юности Романа ей не было известно ровным счетом ничего. Но она понимала, что подобную работу для себя могут избрать только люди без больших перспектив и надежд на будущее. И она была права. У Романа не было ни высшего образования, ни обеспеченных родителей, но зато были свои таланты, как, например, умение драться, целеустремленность и способность располагать к себе людей. Даже таких избалованных, но в то же время разных, как Варвара и Тамара.

Роман был так пунктуален, что по нему можно было не только сверять часы, но и отправлять ракеты в космос. Он не опаздывал никогда, даже если дороги были на ремонте или упал метеорит. Когда же Роман однажды не приехал в положенное время, чтобы забрать Тамару, Варвара забыла обо всех своих принципах и принадлежности к «высшему обществу». Сейчас ее мучили два вопроса: «Не уволила ли Тамара Романа?» и «Смогу ли я еще его увидеть?». Она не имела права показать свое волнение, чтобы не открыть карты перед сестрой и не стать объектом для насмешек. Поэтому она выбрала наиболее удачный момент во время завтрака и небрежно бросила Тамаре, нарочно откусив кусок зажаренной гренки:

— А что, сегодня твой телохранитель отдыхает?

Тамара оторвала взгляд от глянцевого журнала:

— Тебе не нравится, что я все еще дома? Может быть, я мешаю тебе?

— Ну, что ты выдумываешь? Просто твой Роман… — Варвара поморщилась, словно она только что не нарочно спутала имя Романа — …он всегда такой пунктуальный, а сегодня его все еще нет.

— Я что-то не пойму. — Тамара закрыла журнал и с детским любопытством заглянула в глаза сестре. — Может, ты по нему соскучилась?

Варвара закашлялась от неожиданности:

— По твоему охраннику?

— По моему начальнику охраны, — ответила Тамара, сделав упор на слове «начальник».

— С ума, что ли сошла? — От мнимого негодования Варвара вскочила из-за стола. — Думай, что говоришь! — Ее щеки и уши пылали. — Когда это мне нравились малообразованные и недалекие?

— Я бы не бросалась такими фразами. — Прищурилась Тамара, склонив голову на бок, готовая к новому отпору сестры. — Особенно, если сама знаешь, что лжешь.

— Ну, знаешь!

Варвара выскочила из столовой, потому что не нашла, что еще сказать в свою защиту и не придумала ничего лучшего, чем изображать праведный гнев.

Тамара с усмешкой и удивлением смотрела вслед сестре. Она была достаточно проницательной женщиной, чтобы заметить, что Варвара влюблена.

После одного случая, который людям со стороны мог бы показаться ничего не значащим, Варвара поняла, что ее чувство никогда не будет взаимным. В тот день она услышала, как Тамара сказала ожидавшему ее у входной двери Роману:

— Странно, что Варя не вышла сегодня на тебя посмотреть. — Она вдела руку в рукав куртки, поданной Романом. — Обычно она не упускает такой возможности.

— Думаю, ты преувеличиваешь, Тамара, — смутился Роман.

— Ты считаешь, что можешь оставить равнодушной какую-то женщину?

Тамара игриво повела плечами и подступила к Роману.

— Варвару вряд ли может заинтересовать охранник, — ответил он.

Тамара похотливо закусила губу и окинула его взглядом:

— Даже такой красавчик, как ты?

— Мне кажется, Варвара для этого слишком…

Роман напрягся, стараясь подобрать нужное слово, но ему подсказала Тамара:

— Скучная?

Варвара, стоявшая за дверью, прижалась к косяку и почувствовала, как ее бросило сначала в жар, а потом в холод.

— Может, вернее сказать — слишком правильная, — ответил Роман.

— Вот в чем заключается главный подвох, — вздохнула Тамара. — Если старшее поколение считает нас хорошо воспитанными, значит, ровесники считают скучными и неинтересными.

Сказав это, Тамара бросила взгляд в зеркало, взбила прическу и вышла в открытую Романом дверь, крикнув с порога:

— Варя, я ушла!

Варвара почувствовала, как от обиды по щекам потекли слезы. Меньше всего влюбленный человек хочет казаться скучным тому, в кого влюблен. Если до этого она считала себя яркой и неординарной, то последняя фраза Тамары сильно подорвала самомнение Варвары. Она вдруг ощутила себя жалкой и одинокой. Ей стало досадно от того, что она всю свою жизнь старалась угодить старшим и соответствовать своему социальному классу. И чего она этим добилась? Тамара со школы плевала на мнение окружающих и родительское недовольство. Теперь у нее был богатый муж и красивый любовник, которому она искренне нравилась. Потому что Тамара была непредсказуемой и смелой, а она, Варвара, как диетическое меню — полезное, необходимое для больных, но слишком скучное и постное для здоровых. Она со своими двумя высшими образованиями и интеллигентными родителями не была интересна простому охраннику без высшего образования. И самое неприятное в этой истории было то, что он знает о ее симпатии и шутит на эту тему с сестрой.

Под эти невеселые мысли, незаметно для себя, Варвара задремала. И приснилось ей небритое и темное лицо Романа с потухшим взглядом, который почему-то пилил большую ель. Ель тяжело упала на толстый ковер из иголок, и Варвара, дернувшись от неожиданности, проснулась. Спустя несколько дней, Романа арестовали.

Глава 3

В накуренном бараке стоял нескончаемый гул сливавшихся воедино голосов. В одном углу четверо зеков играли в карты и горячо спорили о чем-то. В другом углу человек десять хохотали над каким-то приколом или анекдотом. Некоторые умудрялись спать в таком шуме. И никому не мешали ни столбы табачного дыма и густой запах потных, немытых тел. Во всяком случае, Буравчик не обращал на них никакого внимания. Он сидел на своей шконке, вырезая самодельным резаком шкатулку, предназначенную для обмена на чай или курево.

У единственного окна семеро воров гоняли чифир, ведя неспешную беседу. Слово взял низкорослый зек, то и дело прикрывающий глаза от удовольствия и потирающий рыжеватую бородку, за которую ему дали кличку Ленин:

— Такая свадьба у меня была! Отвечаю, столы от жратвы ломились! И семга соленая, — Ленин причмокнул, — и грибочки с огурчиками, и селедочка с картошечкой, и шашлычок с помидорчиками…

— Слышь, Ленин, хорош! — взмолился старый сиделец Бомж, свесив голову с верхней шконки. — Жрать охота от такого натюрморта!

Все заржали:

— Бомж, ты всегда жрать хочешь!

— Я, пацаны, жрать всегда хочу, оттого, что никогда досыта не ел. — Бомж задумался на секунду. — Брешу. Раз было. Еще молодой был, познакомился с кралей одной. Она меня к себе на дачу привезла, чтобы я ей баньку до ума довел. Мужа она схоронила, значит… Так вот накормила она меня в обед борщом, а в ужин — макаронами с маслом и котлетами. Никогда вкусней и сытней не ел. — Глаза Бомжа стали влажными от грусти и прошлого счастья.

Чифиристы замолчали. Всем стало жаль старого Бомжа, в воспоминаниях которого, макароны с котлетами были самым светлым событием.

Паузу прервал Лом, тощий зек с грязным бинтом, обмотанным вокруг шеи:

— Что там макароны! По малолетке я браконьерил в Таганрогском заливе. — Глотнув чифиря, он подогнул под себя ногу, чтобы усесться поудобней. — Так там черную икру мы жрали ложками. Заместо супа в тарелки накладывали и ели. Без соли.

Продолжая передавать по кругу большую кружку с чифирем, зеки покачивали головами и мечтательно улыбались, каждый вспоминая свое.

— Воля! — неожиданно окликнул Гренадер, обращаясь к Роману. — Что ты, как не родной? Давай к нам! Чифирку попьем.

Задремавший Роман обнаружил себя лежащим на верхней шконке.

— Я? — Ему казалось, что это продолжение сна, потому что за два года он никогда не пил с ворами чифир, слишком велика честь. Он был простым мужиком и на смену масти не претендовал.

— Ты, ты, Воля. А кто ж еще? — усмехнулся Гренадер. — Подруливай сюда. Буравчик заваривать умеет, доброе пойло делает. — Гренадер сделал глоток чифира и пригласил Романа жестом к их компании. — Устал сегодня?

Роман несмело спустился вниз со своей койки, зазвеневшей металлической сеткой. Он не мог понять, с чем связана такая перемена в настроении воров, но заставлять себя ждать было нельзя.

— Устал. — Роман на ватных от волнения ногах подошел к компании.

— Так вот и присядь, выпей лекарство, и твою усталость, как рукой снимет. — Гренадер протянул Роману кружку. — А то какой санаторий без процедур?

Роман сел в круг с ворами и сделал пару глотков почти тягучей черной жидкости, а затем передал кружку дальше. Все делали вид, что не происходит ничего странного. Никто не обращал внимания на появление Романа, а он старался скрыть свое замешательство и неловкость. Когда кружка снова оказалась в его руках, он глотнул горячего чифиря и по его телу пробежали приятные мурашки. Это значило, что теперь можно выкурить сигаретку. Роман помнил, как однажды он сделал пару затяжек сразу после нескольких глотков чифиря. Тогда к его горлу подступила неодолимая тошнота. Теперь он знал, что нужно подождать, пока чифирь «приживется» в теле. Насыщенный, терпко-горький вкус заставляет непроизвольно, конвульсивно передергиваться и съеживаться — дрожь пробивает до самого нутра.

— Ну, Воля, что решил? Как дальше жить думаешь? — хрипло спросил Гренадер.

Худой, жилистый, высокий, он внушал страх и уважение. У него были правильные черты, но никто бы не назвал его красивым. Все дело было в выражении лица. Оно было беспощадным и хищным. А глаза у Гренадера были совершенно волчьи.

Роману не удалось долго выдержать его взгляд и он уставился в кружку.

— А что мне думать? Валю лес, конца срока жду.

— Не, ты не понял меня. Я спрашиваю, по какому закону ты жить собираешься?

— Я и мужиком быть не в обиде. — Роман пожал плечами. Он боялся сказать что-то лишнее, и все время ждал подвох в вопросах Гренадера.

— Воля, я за тобой давно наблюдаю. — Гренадер сделал затяжку, прищурив глаз. — Ты — правильный пацан. Хочешь, не будешь больше лес не валить? — Он не стал дожидаться ответа Романа. — Я могу тебя отмазать, если ко мне пойдешь.

Роман не нашелся, что сказать. Он не хотел оказаться шестеркой при ворах. Но не знал, как правильно сказать об этом, чтобы эта беседа не оказалась для него губительной. На зоне не так, как на воле. Здесь за каждое свое слово нужно отвечать, за базаром следить, если жить хочешь.

Видя, что Роману сложно дать ответ, Гренадер откашлялся:

— Да ты не меньжуйся. Ответишь позже. Подумай пока. Время у нас есть. — Гренадер не то улыбнулся, не то оскалился.

— Добро. Подумаю, — кивнул Роман.

— А пока выпей чифирчика, силы восстанови к завтрашнему дню. — Гренадер передал Роману кружку.

На свободе Роман привык вести здоровый образ жизни. На зоне начал курить за неимением других отдушин. Да и работу прервать всегда проще, если для перекура, чем просто на пне посидеть. После выпитого чифира у Романа сердце заколотилось быстро, как после пробежки. Он почувствовал такой прилив сил, хоть лес иди рубить. Но Роман знал не понаслышке, что после длительного приема чифира возникает зависимость. Если сделать перерыв в приеме чифира, то жуткие головные боли и депрессии обеспечены. В такие моменты даже небольшое количество обычного чая может вернуть человека в нормальное состояние. Он видел, как опытные чифиристы прячут таблетки «Цитрамон», которые облегчают муки из-за содержащегося в них кофеина.

Сейчас Роману вспомнилась история, произошедшая около года назад. Тогда у них в хате шнырем был не Буравчик, а Макака, прозванный так за свою ловкость и прыгучесть. Но Макака был слишком хитрый и жадный шнырь. Такие, как правило, долго не держатся. Он заваривал чифир после того, как давал кипятку немного остыть. Благодаря этой уловке, бодрящие вещества в напиток переходили лишь частично, и доставались ему. На уголовном жаргоне эта байда называлась «Байкалом».

Конечно, зэки скоро раскусили хитрость Макаки. И после пары случаев, когда он заварил свой «Байкал», ему дали по морде, а потом накормили «вторяками» — отходами чая, которые специально для этого собрали со всего барака.

Заметив, что Роман задумался и ушел в себя, Гренадер окликнул его и протянул половину сосательной конфеты:

— Держи!

Роман кивнул в знак благодарности и положил конфетку в рот.

— Что ты какой-то чумной? Может, поделишься, о чем думаешь? — Гренадер изобразил дружелюбную улыбку, но глаза его остались серьезными и внимательными.

Роман внутренне поежился под его взглядом и пожал плечами:

— Ничего такого.

— Ну, ничего, так ничего. Хотя тебе есть теперь над чем подумать. — Гренадер снова бросил холодный взгляд на Романа. — О масти своей и о будущем.

У Романа по спине побежали мурашки: то ли от взгляда Гренадера, то ли от того, что чифир «прижился».

Даже ночью, погружаясь в сон, Роман не мог избавиться от ощущения, что глаза Гренадера видят его насквозь и решают его дальнейшую судьбу.

Глава 4

И начался еще один бесконечный, унылый день в жизни заключенных лагеря особого режима. На завтрак дали кашу именуемую зэками «полиэтилен» — безвкусную, бесцветную и не утоляющую голода. Потом отряды построили и погнали на работу.

В лесу было сыро и неприветливо. Кричали вороны. Ноги скользили по толстому ковру хвои. Когда раздали инструменты, Буравчик в лихо расстегнутой куртке подкатил к Роману и спросил:

— Воля, решишь задачку?

— Задачку? — Роман оглянулся на Буравчика. — Ну, давай свою задачку, попробую.

— Представь, что ты убегаешь от медведя. Видишь в лесу две бочки. Одна с дерьмом, а другая с медом. В какую ты прыгнешь?

— Не знаю, — Роман пожал плечами, понимая, что в задачке должен быть подвох.

Увидев, что Буравчик о чем-то бедует с Романом, Моня подобрался поближе и спрятался за деревом. Его утиный нос, казалось, шевелился и принюхивался к беседующим, нервно подрагивая от возбуждения.

— Проиграл, — заржал Буравчик. — Значит, следующую дачку отдашь мне. В смысле, передачку.

Роман нахмурился:

— Не понял.

— Ты сам согласился, что решишьза дачку. Не решил, значит, должендачку. Но я тебя прощаю, все-таки мы с тобой кореша. — Буравчик похлопал Романа по спине.

— Ладно, кореш, а какой правильный ответ?

— «Дальше побегу», — Буравчик снова засмеялся.

Роман закурил и посмотрел на небо: на солнце наплывали густые облака.

— Скоро дожди начнутся, совсем хреново станет. Так что, Буравчик, вовремя ты выходишь. Завидую тебе.

— Ты подумал над моим вопросом?

Буравчик плюнул на грязные ладони и вытер о штаны, но у него никак не получалось оттереть липкий древесный клей.

— Подумал. Тут сложность есть: к Тамаре просто так не подъедешь. Да и охрана у нее, наверное, новая. — Совсем рядом заработали бензопилы, Роману пришлось кричать, чтобы Буравчик услышал его. — Не представляю, как ты подберешься к ней.

Буравчик посмотрел на него заинтересованно:

— Так она просто богатая или очень богатая?

— У них с сестрой Варей сеть спортивных клубов и завод. Так что — да, они очень богаты.

— Где живут?

— Да всего в сотне километров отсюда, в Сибири.

— Слушай, ну сам бог велел! Ты что, на волю не хочешь, Воля? — Буравчик усмехнулся своему каламбуру.

— Хочу, кореш, больше всего на свете хочу!

Думая об одном и том же, Роман и Буравчик молча докурили оставшуюся сигарету. Моня, прятавшийся в пяти шагах от них, почесал свои небритые щеки и, ссутулившись, потрусил прочь. Услышав шорох, Роман повернул голову, но увидел только скрывшуюся в лесу фигуру.

— Кто это был? — спросил он у Буравчика.

— Думаешь, нас кто-то подслушивал? — Буравчик посмотрел туда, куда смотрел Роман, но Моня давно скрылся из вида.

— Надеюсь, что нет. — Роман потушил окурок о ствол и бросил под ноги. — Давай работать. Завтра договорим.

Буравчик принялся спиливать ветки с лежащего дерева, думая о том, как добраться до Тамары. Он не знал пока, как это удастся сделать, но знал, чего хочет от нее. Он понимал, что надежда на ее заявление в суд очень невелика. Поэтому он хотел заставить ее заплатить Роману, как человеку, который спас ей жизнь. Дружба дружбой, но и о своем интересе он, конечно, тоже не забывал.

* * *

Сегодня у отряда Романа был банный день. На зоне это не такое простое и приятное мероприятие, как на воле. Попав в банное помещение, сначала нужно найти тазик. Их мало, поскольку все растаскиваются по отрядам. Затем, когда таз освободится, его нужно помыть, а для этого надо отстоять очередь. Вода течет очень тонкой струйкой, поэтому быстро времени это занимает много. Напряжение растет и катится, как снежный ком, вокруг слышна ругань и хорошо, если купание обходится без членовредительства.

Отдельно от всего отряда, окутанный клубами пара, сидел Гренадер со своими ворами. У них всего хватало: и воды, и тазиков. На этой территории никто даже помыслить не мог о крысятничистве.

Перед Гренадером, похожим на римского императора, закутанного в тогу, стоял Моня, прикрывшись то ли разорванной простыней, то ли наволочкой.

— Ты адрес узнал? — глядя куда-то в сторону, спросил Гренадер у Мони.

— Нет, они об этом пока не говорили.

— А ты уверен, что они в хате еще не перетерли?

— Уверен. Воля сказал, мол «Завтра поговорим, Буравчик».

— Ну, смотри, Моня. — Глаза Гренадера сверкнули, словно волчьи. — Если прощелкаешь адрес — меня не колышет, где ты его возьмешь. Ты понял меня?

— Понял, — ответил Моня, потупившись.

— Буравчик через неделю откинется, так что ходи за ним, как тень. — Гренадер плеснул себе в лицо холодной воды. — Фу, хорошо! — Он поднял глаза на Моню. — Ну, что стоишь, как вкопанный? Свободен!

Заискивающе склонив голову, Моня заскользил по мокрым полам вглубь бани, пока не скрылся из виду за завесой горячего пара.

Роман стоял в очереди с грязным тазиком, чтобы помыть его. Очередь не двигалась, потому что какой-то умник впереди занялся стиркой.

— Ну, давай шевелись! — несмело крикнул полный коротышка куда-то неопределенно вперед.

— Все хотят искупаться! — подключился рыжий веснушчатый парень, больше похожий на ботаника, чем на зэка.

— Кто тут вякает? — Здоровый бугай оставил стирку и неспешно подошел к возмущавшимся. — Это ты сильно торопишься? — Бугай ткнул рыжего пальцем в грудь.

— Я, как и все здесь собравшиеся, хочу искупаться. В порядке очереди.

— Хочешь, я подскажу тебе, где краны свободные и очереди нет? — Бугай кивнул подбородком туда, где мылись петухи.

У каждого петуха был свой тазик, свой кран, и никто никого не торопил. Банный день был для них приятным еще и потому, что сегодня они могли себя обеспечить куревом и чаем на всю неделю. Они отходили за специальную занавеску со всеми желающими. К концу дня петухи тяжело передвигали ноги и старались не разговаривать, потому что челюсти сводило от усталости. Рыжий увидел, как очередной петух пошел за ширму с толстяком в наколках.

— Нет, я готов подождать, — напряженно ответил рыжий, переминаясь с ноги на ногу.

— А то я могу устроить, что ты на следующей неделе будешь без очереди мыться. — Бугай окинул наглым взглядом рыжего с ног до головы. — Попаришься, а заодно и чай с сигаретами заработаешь.

— Нет, я не хочу. — Рыжий боялся смотреть в глаза бугаю и искал поддержки у коротышки. Но коротышка отвернулся и завел разговор со стоящим рядом зэком, словно пять минут назад он ничего не кричал.

— Если кто-то захочет мыться без очереди, то обращайтесь, не стесняйтесь. Я помогу. — Бугай окинул очередь пристальным взглядом и усмехнулся. — Вижу, пока желающих нет. Значит, я пошел стирать?

Он снова посмотрел на стоящих, но все опустили глаза в пол, чтобы не встретиться взглядом с бугаем. Бугай неторопливо вернулся к своему тазику и снова принялся за стирку.

К Роману, наблюдавшему за этой сценой, бесшумно подошел Ленин и хлопнул по плечу:

— Воля, пойдем, со мной.

— Куда?

— Ну, разговор есть, раз зову. Не дрейфь.

— Я не дрейфлю.

Роман послушно пошел за Лениным. Пока он шел за ним, он понял, что такую кличку Ленин получил не только за клиновидную бородку, но и за ранние залысины. Пробравшись сквозь множество голых тел и клубы пара, Ленин привел Романа к лавке, на которой сидел Гренадер со своей свитой.

— Здоров, Воля! — дружелюбно поздоровался он.

— Здорово, Гренадер. — Роман пожал протянутую руку.

— Ты присаживайся, у нас места на всех хватает. Не должен правильный пацан в очереди полдня стоять, чтобы помыться. Это пусть они ждут. — Он указал на очередь мужиков. — Те, кто привык в стаде жить.

Роману дали тазик и освободили место на лавке. Он послушно сел и, глядя на остальных, стал тоже намыливаться.

— Что, чифирчика сегодня попьешь с нами?

— Гренадер, я еще не готов дать ответ, — сказал Роман, чувствуя, как у него в желудке разливается холод и замирает сердце.

— Тихо, тихо. — Гренадер поднял ладонь, давая понять, что сейчас не хочет слушать объяснения Романа. — Я ж сказал — думай. Я тебя не тороплю. А пока просто так с нами посидишь, пообщаешься. Или тебе, может, неприятна наша компания?

— Приятна, — поспешил заверить Роман, надеясь, что в его голосе не будет слышна фальшь.

— Вот и славно. Значит, будем получать, так сказать, обоюдное удовольствие. — Гренадер хрипло засмеялся, и его смех поддержали остальные.

* * *

В эту ночь Роману не спалось не только от выпитого вечером чифира, но и от разных мыслей, приходящих в голову. Он чувствовал, что что-то неладно, раз воры ему такую честь оказывают. Конечно, ни лохом, ни сукой, ни петухом он не был. Роба у него всегда была чистой, подворотничок свежим, сапоги начищенными. Роман знал, что зэки видели в нем человека, привыкшего следить за своим внешним видом. На зоне нельзя рассчитывать на уважение, если ты не следишь за собой. Правильный пацан никогда не должен опускаться до уровня грязных чушек. Но Роман понимал, что этого не достаточно для того, чтобы заслужить благосклонность воров.

Когда в шесть утра прозвучала команда «Подъем», не выспавшийся Роман едва смог оторвать тело от шконки. Глаза слипались, ноги казались тяжелыми и непослушными. В голове гудело. Но на зоне ни для кого нет поблажек. После команды «Подъем» и авторитетный блатной, и последний петух должны встать в очередь к умывальнику. Потом развод, завтрак, построение на работу, конвой… Новый день ничем не отличается от вчерашнего, а завтрашний будет точно таким же, как сегодняшний.

До обеда время на лесоповале всегда идет быстрей, чем во второй половине дня. Когда зэки начали то и дело поглядывать на солнце, чтобы определить, скоро ли обед — раздатчик к всеобщей радости традиционно постучал черпаком по кастрюле с супом. Такой стук на зоне слышен перед завтраком, обедом и ужином, а нужен он для того, чтобы продемонстрировать зэкам, что харчей хватит на всех. Когда стук ознаменовал обеденный перерыв, усталые и голодные заключенные в один момент бросили работу и выстроились за своими порциями с мисками в руках. По очереди прокатился недовольный ропот: «Могила». Это было название супа, в котором плавал одинокий скелет неизвестной рыбы. Оно и понятно, что таким супом сыт не будешь, а работать нужно от рассвета до заката.

Большинство обитателей лагеря практически постоянно пребывают в полуголодном состоянии. Тем, у кого есть деньги, проще, они могут купить рыбные консервы, повидло, маргарин и сигареты — самый дешевый и популярный товар на зоне. Других спасают передачи из-за колючки от матери, жены или друзей. Как правило, «джентльменский набор» довольно стандартный: сигареты, чай, сосательные конфеты, сало и чеснок. А вот у кого ни денег, ни связей — тому сложней, приходится довольствоваться тем, что дают. Хотя, конечно, этих калорий не хватает даже для пребывания в покое, а не то, что для тяжелой физической работы…

После обеда зэки снова принялись за дело. Но после еды всегда работается сложнее: хочется посидеть и отдохнуть, а не деревья пилить да лес валить. Пожужжав пилой совсем недолго, Роман остановился для перекура и подал знак Буравчику, чтобы тот присоединялся к нему.

— Что, не работается? — Буравчик скатал шапку в плоский блин и, стукнув по ней ладонью, положил на макушку.

— Работается или не работается, а норму выполнить придется.

— Может, скоро и не придется.

— Ты о чем?

— Чифир с ворами пьешь, глядишь, скоро масть сменишь. — Буравчик замолчал, наблюдая за реакцией Романа.

Моня уже стоял за деревом, напряженно вслушиваясь в разговор Романа и Буравчика. Как назло, с самого утра дул сильный ветер, шумя качающимися деревьями и разнося рев бензопил.

— А тебе что до моей масти?

— Мне? Ничего. Я свое оттрубил. — Буравчик пожал плечами, приняв свое самое безобидное выражение лица. — Так ты мне адрес Тамары скажешь или как?

— Скажу, — кивнул Роман. — Писать не буду, так запоминай.

Как ни старался Моня уловить адрес — не услышал. Когда же он понял, что разговор окончен, а ему не удалось выведать ничего нового, он досадливо поморщился и выругался, стукнув кулаком в ствол.

Предстоящий разговор пугал Моню, но отложить его было нельзя. Время шло неумолимо и вечер все же настал.

На ослабших от страха ногах, Моня доложил Гренадеру, что не расслышал нужный адрес. Признавшись в своей оплошности, он с ужасом ждал вынесения приговора. Гренадер бросил на Моню взгляд, полный презрения:

— Значит так, у тебя теперь только один последний шанс все исправить. Ты же хочешь сохранить свою шкуру целой, без дыр?

Моня облегченно вздохнул и провел рукой по покрывшемуся испариной лбу:

— Хочу, Гренадер.

— Если сделаешь все, как скажу, то жить будешь.

— Сделаю все, как скажешь. — Моня торопливо закивал.

— Моня, ты уже обещал, что адрес добудешь. — Гренадер перешел на повышенные тона. — Заткнись лучше.

Моня кивнул.

— Действовать будешь, когда Буравчик откинется, а Воля останется один, — начал Гренадер.

По мере того, как он говорил, Моня послушно кивал, как поступают все слабые и робкие люди, когда им диктуют свою волю авторитеты. Именно руками таких слабых людей и действуют сильные мира сего, и не только на зоне. И в жизни, и на зоне похожие правила. Но силен не тот, кто живет по ним, а тот, кто их знает и умело обходит, не будучи пойманным.

Глава 5

Первое дело, которое Буравчик решил сделать, оказавшись на воле — поехать к Тамаре. Больше ему пойти было некуда. Он надеялся, что от тех денег, что сможет выбить из нее для Романа, он и себе немного отщипнет. Хотя бы на первое время, чтобы было, где перекантоваться, пока не решит, как дальше жить.

За первые два дня, проведенные на свободе, Буравчик привел себя в божеский вид. Он сходил в парикмахерскую и приоделся в «сэконд хэнде». Теперь едва ли кто-то смог бы угадать в этом щеголевато одетом франте бывшего зэка: рыжая куртка с яркими заплатами на локтях, зеленые штаны и замшевые ботинки. Буравчик давно понял, что женщины не меньше мужчин обращают внимание на броскую одежду. А затеряться в городе сейчас не входило в его планы. Он хотел стать чем-то вроде наживки для искушенной Тамары, на которую она непременно должна была клюнуть. И сделать это Буравчик должен был с первой и единственной попытки.

Он целый день плутал по незнакомому городу, подставляя лицо ветру и поглядывая на хорошеньких девушек. Только, как назло, все они прятались в объемных куртках и длинных плащах, не позволяя соскучившемуся по женщинам Буравчику, оценить их формы. Но он не расстраивался, потому что думал о том, что ждет его впереди и получал удовольствие даже от вида светофоров, витрин и людей, спешащих по своим делам. К вечеру, вдоволь набродившись по городу, Буравчик пришел к спортивному клубу, хозяйкой которого была Тамара.

Роман хорошо изучил прежние привычки Тамары. Он знал, во сколько она приезжает в клуб за выручкой и когда выходит оттуда, пропустив с директором по бокалу коньяка. К счастью Буравчика, Тамара не изменила своих привычек за эти два года. Все было так, как предупреждал Роман. Четко следуя его инструкциям, Буравчик дождался, пока Тамара выйдет из клуба, сопровождаемая двумя охранниками-амбалами.

— Добрый вечер! — произнес Буравчик приятным мягким голосом.

Сощурившись, Тамара постаралась разглядеть темный силуэт у кустов:

— Кто здесь?

Буравчик шагнул вперед, чтобы оказаться в желтом кругу фонарного света. Он хотел, чтобы Тамара смогла его рассмотреть. Роман предупредил, что у нее есть слабость к привлекательным мужчинам, особенно после бокала коньяка. Это и было единственным шансом Буравчика на сближение с богатой вдовой.

— Увидев вас, я забыл, кто я.

На удивление, годы, проведенные Буравчиком в заключении, не оставили на его лице никакого отпечатка. Он выглядел молодо и свежо. При виде такого смуглого, кареглазого красавчика, глаза у Тамары загорелись:

— Мы с вами знакомы? — Она убрала золотистые пряди волос с лица и немного кокетливо добавила, — У меня плохая память на лица.

— Я думаю, меня бы вы не забыли.

Буравчик произнес эти слова несколько самоуверенным тоном. Тамару это зацепило, но, в то же время, подарило надежду на яркий совместный вечер. Чаще ей встречались мужчины покорные и гладковыбритые, похожие один на другого. Но этот худощавый с нагловатым взглядом совсем не был похож на них.

— А я думаю, — Тамара приблизилась к Буравчику, — что ты слишком самоуверен.

Буравчику понравилась Тамара. Ее глаза, словно кошачьи, блестели на загорелом лице, волосы слегка выгорели на солнце. Несколько вульгарный макияж и чрезмерное обилие бижутерии Буравчику даже понравились. Он только вышел из зоны, поэтому, чем ярче женщина была одета, тем привлекательней ему казалась. К тому же, ее прекрасная фигура не была скрыта под лишней одеждой, на ней было только платье с длинным рукавом и высокие сапоги. Но больше всего Буравчика манила ее притягательная уверенность в себе.

— Правда? — Он удивленно вскинул брови. — А все говорят, что я робкий.

— Либо они плохо знают своего друга, либо лгут, — заключила Тамара.

— Я бы хотел узнать правду. — Он пристально посмотрел собеседнице в глаза. — Ее может сказать только такая женщина, как вы.

Тамара засмеялась:

— Какая такая?

— Смелая.

Тамара окинула собеседника покровительственным взглядом:

— Как вас зовут?

— Фима. — Буравчик несколько театрально склонил голову.

— Какое странное имя! — хмыкнула Тамара. — Разве сейчас так кого-то называют?

— Как видите, называют. — Буравчик сделал вид, что немного задет.

— Я не хотела обидеть тебя. — Тамара примирительно улыбнулась. — То есть вас.

Тамара подошла к Буравчику совсем близко и не без удовольствия убедилась, что вблизи он так же привлекателен, как издали.

— Думаю, мы можем перейти на «ты», — сказал Буравчик.

— Можем. Но только для этого сначала нужно выпить на брудершафт, — улыбнулась Тамара.

— Договорились. — Буравчик применил свой самый искушающий взгляд. — Куда поедем?

— А ты шустрый!

Усмехнувшись, Тамара неспешно пошла к машине, постукивая высокими каблуками. Охранник открыл перед ней дверь, и она села на заднее сиденье. Сердце Буравчика замерло от страха: что, если она сейчас уедет? Не успев понять, что он делает, он, словно со стороны, услышал собственный голос, прокричавший:

— Так как же на счет брудершафта?

Лицо Тамары не было видно в темноте автомобильного салона. Буравчик рассмотрел только руку, похлопавшую по сиденью:

— Садись, поедем знакомиться!

Буравчика не нужно было просить дважды. В один момент он оказался рядом с Тамарой, пьяняще пахнущей духами и коньяком. И этот запах был для Буравчика запахом свободы. Водитель закрыл за ним дверь и машина мягко тронулась.

* * *

Лежа на огромной кровати с белоснежными простынями, Буравчик смотрел в потолок обалдевшим взглядом. В комнате было темно и тихо. Он покосился на табло электронных часов: они показывали два часа ночи. Буравчик даже не предполагал, что таким для него станет его третий день на свободе.

После того, как он сел в машину к Тамаре, они поехали в бар. Там, в полутьме, за бокалом коньяка беседа пошла, как по маслу. Буравчик чувствовал, как Тамара начинала трепетать, если он как будто случайно касался ее. По тому, как участилось ее дыхание, когда он сказал ей на ушко какую-то ерунду, он понял, где проведет сегодняшнюю ночь. И теперь рядом с ним лежала самая шикарная женщина в его жизни, а впереди была возможность получить деньги, которых хватит, чтобы начать новую жизнь. И если получится, то и про Романа он не забудет. Хотя, чем дальше Буравчик был от зоны, тем меньше в нем горело желание помогать кому-либо. Теперь он думал, прежде всего, о своей выгоде.

Перескакивая с мысли на мысль, Буравчик не заметил, как его сморил сон. Его разбудил резкий голос Тамары, напомнивший ему команду дежурного по бараку:

— Эй! Вставай.

— Что? — Буравчик едва смог открыть глаза.

За окном светило яркое солнце. Судя по освещению и звукам было больше десяти часов утра.

Тамара швырнула в Буравчика его брюки:

— Ну, что разлегся?

Буравчик оторопело хлопал глазами, никак не понимая, что происходит. Набросив на себя полупрозрачный халат, прежде, чем скрыться в ванной, Тамара бросила на ходу:

— Одевайся и пошел вон.

Затем Буравчик услышал, как в душе зашипели струи воды. Через минуту он был одет, и сидел в кресле, прямо напротив двери в ванную комнату. Вышедшая из двери Тамара взбесилась:

— Я же сказала, что не желаю больше видеть тебя!

— Должен же я попрощаться с женщиной, с которой провел ночь, Томусик? — Хлопнув ладонями по коленям, Буравчик встал с кресла.

Тамару подпрыгнула на месте от негодования:

— Ты плохо понял меня, что ли?

— Просто мне показалось, что тебе понравилось то, что было у нас ночью. — Буравчик приблизился к Тамаре и усмехнулся. — По-моему, ты даже сейчас не против вернуться со мной в постель.

— Нахал! — крикнула Тамара. — Или ты сейчас же уходишь, или тебя отсюда вышвырнут. — Она сделала шаг по направлению к двери, за которой находилась охрана.

Буравчик понял, что здесь ему больше ничего не обломится, поэтому, зевнув, он перешел на равнодушный тон, чтобы заставить Тамару нервничать еще сильней:

— А ведь я, собственно, не для любовных утех тебя искал. — Буравчик окинул комнату скучающим взглядом, нарочно не глядя на Тамару.

— Неужели? — Тамара раздраженно вскинула подбородок вверх и скрестила руки на груди. — Что ж ты вчера молчал?

— Просто ты так сильно хотела затащить меня в постель, что я не стал противиться. Не люблю спорить с женщинами.

— Я не тащила тебя в постель! — Лицо Тамары побагровело от гнева. Какого черта ты мелишь?

Буравчик поморщился, показывая, что не собирается опровергать ее слова, которые заведомо являются ложью:

— Ты Романа помнишь?

— Какого еще Романа? — насторожилась Тамара.

— Волина Романа. На зоне он просто Воля.

По лицу Тамары пробежала тень, казалось, что через ее тело прошел разряд тока. Она злобно сощурила глаза:

— Ты кто такой?

— Я еще вчера сказал, что меня Фима зовут. На зоне — Буравчиком окрестили. За взгляд так прозвали.

— О, Боже! — На лице у Тамары отразился искренний ужас. — Так я сегодня ночью с зэком переспала?

— Не убивайся так, ты переспала всего лишь с бывшим зэком. — произнес Буравчик, сделав ударение на слове «бывшим». — А это, знаешь, не одно и то же.

Не обращая внимание на подавленную Тамару, Буравчик подошел к окну и посмотрел на улицу, заложив руки за спину:

— Кстати, при неумеренном употреблении алкоголя такое случается сплошь и рядом. Так что будь впредь осторожней, Томусик. Сегодня я подвернулся, а завтра вор-рецидивист…

Буравчик повернулся к застывшей Тамаре и метнул в нее колючий взгляд черных, как смола глаз.

Сегодня Тамаре не нравилось слишком наглое поведение Буравчика, но охрану позвать она пока не решалась. Ей не хотелось, чтобы всем стало известно, до чего она докатилась: переспала с зэком, потому что даже не удосужилась выяснить, кто он такой, прежде, чем лечь с ним в постель. К тому же ей не хотелось предавать огласке историю с Романом, по ее воле убившим Болотова. Она была готова откупиться от Романа, лишь бы больше никогда не слышать даже его имени. Поразмыслив, Тамара спросила:

— Что тебе нужно от меня?

— То, что мне было нужно, я уже получил, спасибо. А вот то, что Роман хочет, ты должна будешь дать.

Буравчик многозначительно посмотрел на золотые часы, лежащие на туалетном столике у Тамары. Она поняла его взгляд:

— Сколько он хочет?

— А Воля был прав, что ты женщина деловая.

— У меня мало времени. Не тяни резину, назови сумму.

— А как ты сама думаешь? — Буравчик взял в руку часы и теперь разглядывал циферблат, украшенный драгоценными камнями. — Во сколько оцениваешь семь лет тюрьмы, которые он получил из-за тебя?

— Не знаю, что там он тебе наговорил… — Тамара выхватила свои часы из рук Буравчика. — Но рано или поздно каждый должен отвечать за свои поступки.

— Что ж, правильно. — Буравчик приблизил лицо к зеркалу, разглядывая щетину на подбородке. — Вот я и пришел к тебе. — Он отвернулся от зеркала и присел на столик. — Потому что кто-то должен восстановить справедливость. Сколько ты предлагаешь?

Видя, что Тамара мнется с ответом, Буравчик устало цокнул языком:

— Ладно, с тебя всего десять кусков.

Тамара на минуту замолчала, обдумывая названную сумму. Но потом решила, что за пререкания ей придется заплатить еще больше.

— Хорошо. Деньги заберешь у моего начальника охраны. Через два часа на том же месте, где ты вчера ждал меня.

— Как я его узнаю?

— Он сам к тебе подойдет.

— Как его зовут?

— Боровик.

Буравчик искренне засмеялся:

— Что за погоняло такое?

— Это фамилия, — спокойно и холодно ответила Тамара. — А теперь уйди, я не хочу больше тебя видеть.

Буравчик пожал плечами и пошел к выходу. На полпути Тамара окликнула его:

— Роману передай… или Воле… Так ведь теперь его зовут? — Тамара задала этот вопрос куда-то в пустоту и не ждала ответа. — Короче, скажи, что больше он не получит от меня ни копейки. Это всё.

Буравчик кивнул в знак согласия и добавил:

— Приятно было познакомиться. И извини, что не подал кофе в постель.

Перекинув куртку через плечо, он, не оглядываясь, вышел из комнаты.

* * *

В «Макдональдсе» два часа пролетели незаметно.

Выйдя на улицу, Буравчик был ослеплен ярким осенним солнцем и пронзительно-синим небом. Он шел по улице, не надевая куртку, ему было приятно чувствовать, как холодный ветер касается кожи и треплет волосы. Под его ногами шуршали хрупкие осенние листья, и дышалось ему так легко, как никогда за последние годы. По подсчетам Буравчика, названной суммы было достаточно, чтобы целый год не работать, хоть и вести скромный образ жизни. О том, чтобы что-то дать Роману он больше не думал. Совесть замолчала. Слишком велико было искушение.

Вот так подфартило, думал Буравчик. Еще за две недели до освобождения, у него не было даже плана, что делать дальше. Как честно жить он не знал, потому что не пробовал. Угодить снова за решетку он не хотел — не надышался еще вольным ветром. А тут, как манна небесная с неба — Роман со своей богатой начальницей. И Тамара не выламывалась, не старалась выкрутиться. Все было так гладко, что Буравчику не верилось в легкость своей победы.

Ожидая Боровика на указанном месте, Буравчик едва сдерживался от переполнявшей его радости. Ему казалось, еще чуть-чуть, и он взмоет в небо, как легкий воздушный шарик. Четко в положенное время возле Буравчика притормозил джип с тонированными стеклами. Из открывшейся задней двери послышался мужской голос:

— Буравчик?

Буравчик быстрым шагом подошел к машине и нагнулся, заглядывая в автомобильный салон:

— Да, это я. Тебя как зовут?

— Садись давай, — сказал мужчина. — У меня нет времени на знакомства.

Буравчик послушно прыгнул в открытую дверь. Он оказался рядом с широкоплечим человеком лет тридцати пяти, обритым наголо. В салоне было темно, но он не снимал солнцезащитных очков. Челюсти быстро сминали жвачку и гоняли с одной стороны на другую. Боровик был в отличной физической форме, но совсем не походил на качка. Зато водитель, чей мясистый загривок был обращен к Буравчику, выглядел, как разжиревший боксер-тяжеловес.

Когда машина тронулась с места, Буравчик на всякий случай еще раз попробовал уточнить:

— Вы Боровик?

— Что ты, как телка пугливая? — скривился Боровик, не глядя на Буравчика. — А ты, как думаешь, кто я? Дед Мороз?

Боровик заржал и впервые посмотрел на попутчика. Даже темные стекла очков не смягчили недобрый взгляд, устремленный на Буравчика и он весь сжался. Но он обратил внимание на сверток, лежащий на коленях у Боровика. Было похоже, что внутри находилась условленная сумма. От такого предположения Буравчику стало легче на душе.

У Боровика зазвонил мобильный телефон. Взглянув на имя звонившего, он расплылся в довольной улыбке:

— Алло! Слушаю вас, Тамара Яковлевна. — Его улыбка стала настолько широкой, что стекла темных очков врезались щеки. — Да, он со мной, не волнуйтесь. — Скрипнув кожаной курткой, Боровик повернулся к Буравчику. — Да, они тоже со мной. — Он непроизвольно похлопал по свертку с деньгами.

После длинной тирады Тамары, Боровик нахмурился и, не вешая трубку, обратился к Буравчику:

— На какой вокзал тебя отвезти?

— Мне все равно, — Буравчик пожал плечами. — Давай на центральный автовокзал.

Затем он снова услышал в трубке голос Тамары, которому Боровик согласно кивнул:

— Будет сделано. До связи, Тамара Яковлевна.

Имя и отчество были произнесены настолько небрежно, что слились в какое-то «тамарьяклена».

Боровик нажал на кнопку отбоя и обратился к Буравчику:

— Значит так, сумма — разовая. Еще попросишь — вернешься туда, откуда пришел. Понял?

— Это я уже слышал.

— Ничего, для тупых полезно и три раза повторить. — Боровик приоткрыл окно и в салон ворвались потоки ледяного ветра, которому он подставил вспотевшее лицо. — Так, я спрашиваю, ты понял меня?

— Понял.

Буравчик подумал, что его могут припугнуть, дабы он не шантажировал больше Тамару. Посмотрев на огромные кулаки Боровика, покрытые ссадинами, подумал и о том, что для большей убедительности его могут даже избить. Но деньги ему дадут, потому что Тамара явно не хочет конфликта. И эта мысль давала Буравчику и силы, и смелость. А смелость ему была ой как нужна, потому что рядом с Боровиком, напряженно о чем-то думавшем, становилось все неуютней и тесней. Словно его мысли имели шипы, больно покалывающие тело Буравчика.

Немного попетляв по дворам, джип выехал на трассу, через какое-то время свернул на насыпную дорогу из гравия и ехал, трясясь по ухабам, пока не уперся в какой-то заброшенный коровник. Здесь машина остановилась. Боровик вышел из машины, хлопнув дверью. Со стороны Буравчика тоже открылась дверь.

— Выходи. — В полный рост Боровик выглядел еще крупней, чем, когда сидел. Заскрипев кожанкой, он потер шею и с силой выплюнул жвачку под ноги попятившемуся Буравчику, у которого мелькнуло в голове: «Сейчас будут бить».

Но бить Буравчика не стали. Он не успел опомниться, как водитель заломил ему сзади руки. Боровик схватил его за шиворот и потащил за собой. Все происходило почти беззвучно, только ботинки шуршали по пыльной насыпи.

Увидев прямо перед собой бетонный колодец, накрытый тяжелой крышкой, Буравчик не на шутку занервничал:

— Куда ты меня тащишь?

Но Боровик молча дал ему пару таких оплеух, что у Буравчика зазвенело в ушах и перед глазами запрыгали цветные точки. Он тряхнул головой, словно пытаясь проснуться. На какой-то момент ему это удалось, и он ухитрился ударить Боровика ногой в грудь. Черные очки оказались в пыли под ногами у Боровика, на которые он сам же случайно наступил. Озверев, Боровик несколько раз ударил Буравчика кулаком по лицу.

— Гнида!

Буравчик сплюнул кровь, безуспешно стараясь вырваться из сильных рук, держащих его сзади.

— Что за хрень?

— А вот сейчас ты и увидишь, что там за хрень. — Боровик перевернул Буравчика вверх тормашками и толкнул в колодец. — Только нам уже не расскажешь об этом.

Колодец оказался глубоким. Пока Буравчик летел вниз, он успел подумать, что порвал штанину о какой-то штырь, торчащий из стены, и нужно будет купить новые брюки, когда все закончится. Упав на дно, он потерял сознание, поэтому не почувствовал, как ему на голову один за другим упало несколько огромных камней, раскроивших череп. Больше Буравчика никогда не будет волновать вопрос новых брюк…

Убедившись, что с Буравчиком покончено, Боровик сплюнул в колодец и скомандовал водителю:

— Крышку закрой, а то замерзнет, урка. — Он улыбнулся своей шутке.

Водитель заржал так, что чуть не уронил чугунный люк себе на ногу.

Боровик заметил, что вся его черная куртка покрыта белой пылью:

— Черт! — Он попробовал почистить куртку от пыли, но только еще больше испачкался. — Черт! — снова повторил он.

— Станислав Игоревич, у меня в бардачке влажные салфетки есть, — обратился к Боровику водитель. — Не трите так, куртку испортите.

— Ладно, — согласился Боровик, — давай свои салфетки.

Водителю понадобилось пять секунд на то, чтобы нырнуть в машину и вынырнуть с салфетками:

— Вот, — протянул он Боровику упаковку, — жасминовые.

Боровик поморщился:

— Да хоть баклажанные, — он хохотнул. — Я же не педик тебе какой-то.

Вытирая куртку салфеткой, Боровик бросил на водителя испепеляющий взгляд:

— О том, что здесь было не должен знать никто, — Боровик сделал паузу и добавил. — Ни одна живая душа.

— Я — могила, Станислав Игоревич.

— Это в твоих интересах, если не хочешь завтра оказаться рядом с этим уголовником.

Боровик кивнул на колодец. Водитель опустил глаза:

— Я все понял.

— Ну, раз понял, то поехали.

Бросив салфетку под ноги, Боровик сел в машину.

Глава 6

Для обитателей зоны подошел к концу еще один бесконечный день. После тяжелого труда, большинство зэков просто лежало на своих койках, обессилено сложив руки на груди. У некоторых нашлись силы, чтобы что-то мастерить или писать письма. Роман, сидя под лампой, бросавшей тусклый свет, штопал шерстяной носок. За его спиной, на противоположном конце хаты, сидя друг напротив друга, Гренадер и Моня вполголоса переговаривались о чем-то. На табурете между ними стояли красивые нарды ручной работы. Но ни один из собеседников даже не смотрел на фишки, которые были расставлены на доске скорее для отвода глаз, чем для игры.

Гренадер похлопал ссутулившегося Моню по плечу:

— Моня, значит, ты все понял?

— Все, — торопливо кивнул Моня.

Он так сильно вжал голову в плечи, что со стороны казалось, будто шеи у него и вовсе нет.

— Просто сделай все, как я сказал. — Наклонившись к собеседнику, Гренадер пристально посмотрел на Моню и добавил доверительным тоном: — Это, прежде всего, в твоих интересах. Понимаешь?

— Понимаю, — Моня кивнул всем корпусом. — Но что делать, если не получится? — бросив быстрый взгляд по сторонам, он перешел на совсем тихий шепот, напоминавший шипение змеи. — Если что-то пойдет не так, Гренадер?

В голосе Мони появилось отчаянье.

Гренадер резко выпрямился и полоснул Моню взглядом, острым, как лезвие бритвы:

— Не должно быть никаких «если», Моня. — Выдержав паузу, он продолжил. — Мы не в игрушки играем. А вот если ты очкуешь, то тебе действительно безопасней в другом отряде будет.

Гренадер многозначительно замолчал и стал выравнивать фишки на доске, словно сейчас для него это было самое важное дело.

— Да не боюсь я ничего. — Голос Мони дрогнул от волнения. — Ты же знаешь меня. — Он безуспешно постарался заглянуть в глаза, сидящего напротив. — Гренадер, да я за тебя, кого хочешь порву!

Смягчившись, Гренадер оставил фишки в покое и удостоил Моню взглядом:

— Да ты не дрейфь, я тебя поддержу в нужный момент.

— Знаю. Я все сделаю, как ты сказал.

— Конечно, сделаешь, — Гренадер обнажил крупные зубы в улыбке и тут же с каменным лицом произнес металлическим голосом. — Сделаешь, если не хочешь сам оказаться наегоместе.

Моня сглотнул слюну во внезапно пересохшую глотку и провел ладонью по вспотевшему лбу. Его глаза забегали, как два испуганных таракана.

Гренадер неспешно собирал фишки в бархатный мешочек. Снова сменив резкий тон на благосклонный, он продолжил:

— Если все сделаешь правильно, я тебя в обиде не оставлю. — Он с грохотом захлопнул доску. — А теперь можешь идти.

Слабым кивком головы Гренадер показал Моне, что тот свободен.

Ссутулив спину, Моня поплелся к своей шконке.

* * *

На следующий день на лесоповале после обеда было шумно. Рычащая толпа из нескольких десятков человек окружила Моню и Романа, которые были готовы вцепиться друг другу в глотки.

Брызжа слюной и кривя губы, Моня, швырнув бушлат под ноги, закричал:

— Среди нас есть сука!

Сбросив с себя куртку на землю, Роман подступил к Моне под усиливающийся гвалт:

— Ты за свои слова ответишь?

Растопырив руки и ссутулившись, Моня пошел на Романа:

— Отвечу, когда время придет. — Моня сплюнул под ноги. — Но не перед тобой, каз-з-зел.

Роман прищурился и двинулся к Моне, словно ощетинившийся волк:

— Ты за метлой следи! А то сейчас передо мной ответишь.

Из толпы понеслись выкрики, по которым было сложно понять, кто чью сторону принял:

— Чего ждешь?

— Мочи его!

— Эй-эй! — крикнул похожий на бурята конвоир. — А ну прекратили!

Его напарник угрожающе передернул затвор «калаша». В этот момент к нему приблизился Гренадер, что-то негромко сказал и сунул в руку свернутую купюру. Обменявшись взглядами, конвоиры прихватили свои автоматы и скрылись за деревьями.

Избавившись от них, Гренадер врезался в толпу. Стоящие люди расступались перед ним, а тех, кто не успевал сделать это, он сам отталкивал со своего пути. Выйдя в круг, он произнес хриплым голосом:

— Моня, объясни, в чем ты конкретно обвиняешь Волю?

— В том, что сука он. — Моня кивком указал на Романа.

Гренадер нахмурил брови и недоверчиво склонил голову набок:

— Что Воля сделал?

— Он к куму ходил, — пояснил Моня, с ненавистью глядя на Романа. — Стучал на нас.

Толпа загудела:

— Сукам у нас не место!

— Вали его!

— Подстилка!

Гренадер поднял вверх руку с открытой ладонью, прося тишины. Когда недовольные голоса смолкли, он снова обратился к Моне:

— А ты понимаешь, что за базар отвечать надо?

— Понимаю.

В голосе Мони послышалось напряжение и неуверенность. Он старался разглядеть во взгляде Гренадера новые правила игры, но никак не мог сориентироваться, отчего практически утратил свой воинственный вид.

Роман в упор посмотрел на Моню, и тот, не выдержав его взгляд, отвел глаза в сторону.

— Как доказывать будешь, что Воля — сука? — спросил Гренадер.

Моня был явно выбит из колеи этим вопросом и не знал, что отвечать. По вчерашнему уговору Гренадер должен был вступить в диалог и продолжить разворачивать действие в нужном направлении. Но Гренадер, казалось, забыл все уговоры и теперь его глаза наливались кровью от гнева:

— Повторяю вопрос: как доказывать будешь, что Воля сука?

Моня попятился, его руки, безвольно висящие вдоль тела, описали в воздухе короткую дугу:

— Гренадер, я же…

Он выглядел жалко, словно побитая хозяином собака, которая не могла понять, за что ее наказали.

Роман молча наблюдал за сценой. Но было видно, что его тело было напряжено, и он готов был в любой момент дать отпор нападающему.

Гренадер вышел в круг, по рядам зрителей прокатился шепот.

— Моня, ты что, язык проглотил? — Гренадер с угрожающим видом пошел на «шестерку». — Значит, у тебя ничего нет на Волю? Ты же знаешь, что за такое бывает…

Моня растерянно хлопал глазами, глядя на Гренадера, подошедшего к нему совсем близко:

— Ты же сам, Гренадер…

Не дав Моне закончить фразу, Гренадер молниеносным движением руки выхватил заточку из своего сапога и пошел на противника.

Толпа ухнула.

Гренадер умело покрутил заточку в руке, блеснув коротким лезвием на солнце:

— Ну все, гнида!

Машинально стараясь закрыться руками, Моня попятился, но толпа стала плотным щитом, преграждая ему возможность выйти из круга. Не успел Моня понять, что произошло, когда Гренадер несколько раз ударил его заточкой в живот. Сквозь темную робу проступила кровь. Он упал на колени, беззвучно шевеля губами, а затем с глухим стуком повалился набок, прижимая ладони к ранам, словно пытаясь их заживить. Серые глаза Мони вмиг помутнели, ноги дернулись в конвульсиях, и он затих.

Став свидетелем правосудия, толпа довольно загудела.

Гренадер окинул стоящих беспощадным взглядом и отчетливо произнес:

— Так с любой падлой поступлю, которая на правильных пацанов наезжать осмелится. — Он вытер лезвие от крови о бушлат Мони, по-прежнему лежащий на земле. — Все поняли?

По толпе прошел одобрительный гул.

Полностью выбитый из колеи Роман по-прежнему стоял в кругу, и все происходящее ему напоминало, скорее, кошмарный сон, чем явь. Только недавно он не мог понять, в чем его обвинял Моня, а теперь также не понимал, что беда миновала. Когда все только началось, Роман был уверен, что ему никто не поверит и воры примут сторону своего, а не его, мужика. Если бы они поддержали Моню, то сейчас бы Роман лежал с дырявым животом на его месте. Еще его могли просто опустить. И не ясно, что хуже.

Роман с благодарностью посмотрел на Гренадера, прятавшего заточку снова в сапог.

— Все, работайте! — Властно крикнул Гренадер, обращаясь к собравшейся толпе. — Здесь вам не цирковая арена.

Через пару минут все разошлись по своим рабочим местам, опасаясь вызвать немилость Гренадера. На площадке не осталось никого, кроме него, Романа и остывающего трупа.

Роман посмотрел в глаза своему спасителю:

— Гренадер, я не знаю, что сказать…

— Тогда помолчи, раз не знаешь, — оборвал его Гренадер, а затем откашлялся и обратился к Роману, глядя куда-то в сторону:

— Сейчас возьми Моню и оттащи во-он туда. — Он указал пальцем, куда именно. — Под елочки.

Роман все еще не пришел в себя и плохо понимал, что он должен сделать, поэтому переспросил: — Оттащить?

Гренадер резко повернулся и произнес, чеканя каждое слово:

— Или, может, ты хочешь пойти сказать куму, что это я его прикончил?

Роман оторопел:

— Так ты думаешь, я имею какое-то отношение к куму?

Гренадер усмехнулся:

— Если бы я так думал, то сейчас бы Моня тащил тебя под елочки, а не наоборот.

— Тогда почему ты так говоришь?

— Потому что теперь за каждым твоим шагом будут смотреть. И если ты оступишься, то мне за это отвечать тоже придется. Я, считай, подписался за тебя.

— Спасибо, я не забуду этого.

— Потом сочтемся. — Гренадер кивнул. — Главное теперь о своем долге не забывай. И будь готов отплатить мне услугой за услугу.

— Конечно, Гренадер. У меня память хорошая.

— Вот и хорошо. А пока возьми это тело и отнеси туда, куда я сказал.

Словно проснувшись, Роман взял труп подмышки и поволок, пятясь назад.

— Эй! Воля! — окликнул Гренадер. — Когда положишь Моню, сам не забудь отойти, чтобы рядом не остаться.

Руки Мони скользили по пыли и мягкому ковру из хвои, оставляя за собой следы, роба норовила слезть с чахлых плеч убитого. Дойдя до нужного места, Роман положил тело на землю и выпрямился. Поясницу ломило от напряжения. В висках стучало от поднявшегося давления, сердце било с силой о грудную клетку, словно кулаком. Роман сильно переволновался, и теперь организм давал ему об этом знать.

— Па-бе-ре-гись! — раскатисто прокричал вальщик.

Роман едва успел отпрыгнуть, как Моню накрыла собой большая сосна с разлапистыми ветками, придавив его всей своей тяжестью к земле.

— Ну все, — сказал подошедший Гренадер, положив Роману руку на плече. — Теперь можешь спать спокойно.

От неожиданности Роман вздрогнул и оглянулся:

— Спасибо за помощь и доверие.

Гренадер с удовольствием посмотрел на руку, торчащую из-под толстого ствола.

— Здесь, как говорится, «спасибо» не отделаешься. — Гренадер усмехнулся, обнажив крупные зубы. — Я решил, что теперь ты один из нас, Воля. Ты не станешь возражать?

Роман застыл, словно остолбенел. Его эйфория от того, что ему удалось избежать смертельной опасности, еще не прошла. Но от того, как его настойчиво «приглашали» стать вором, ему было тоже не по себе. Он все еще не мог понять, чем его скромная персона могла так сильно заинтересовать властного, жестокого и беспощадного Гренадера. Но от также понимал, что обратного пути нет. И чем бы он ни приглянулся Гренадеру — ему придется это принять.

Роман не отвел глаз и выдержал тяжелый взгляд Гренадера, направленный на него.

— Но, как я понимаю, это уже не вопрос? — уточнил он, наклонившись и поднимая свою куртку с земли.

Гренадер кивнул:

— Да, Воля, это не вопрос.

— В таком случае, я согласен. — Роман безуспешно пытался очистить куртку от еловых иголок. — А теперь пойду работать. День к закату, а у меня еще даже половина нормы не сделана.

Искренне удивившись, Гренадер придержал Романа за рукав:

— Какая норма, Воля? — он поморщился. — Даже это слово забудь, понял?

Роман надел куртку и пожал плечами:

— И что я теперь должен делать?

— Иди отдохни.

Гренадер кивнул Роману в ту сторону, где воры, сидя на поваленных деревьях, гоняли чифир.

Роман замялся.

— Иди, иди. Чего стоишь? Привыкай к новой компании.

Чувствуя легкую слабость в ногах, Роман пошел к ворам. Он понимал, что на зоне для него начинался новый этап жизни, который был значительно опасней, чем предыдущий. Потому что возможностей сделать ошибку или оступиться стало больше. Ему казалось, что он попал в стаю диких волков. Но он не знает правил, по которым они живут и вряд ли сможет им когда-то научиться.

Подойдя к отдыхающим, он ощутил на себе испытующие, любопытные и просто завистливые взгляды, под неустанным надзором которых ему предстояло теперь жить. Все замолчали.

Роман поздоровался спокойным и ровным голосом:

— Здорово, пацаны.

— Здорово, коли не шутишь, — ответил краснолицый.

Воры несколько неохотно потеснились, освобождая место для Романа:

— Присаживайся. — Неестественно широко улыбаясь, Ленин сделал рукой приглашающий жест.

Роман кивнул и сел на отполированное задами заключенных бревно.

Он вошел в клетку с хищниками, и за ним закрылась дверь. Теперь у него не оставалось права на ошибку, если он не хотел быть растерзанным на месте. С этого момента он вынужден был забыть все свои прежние принципы, если хотел жить.

А он хотел. Очень.

Глава 7

Впервые за два года Роман пил чай, когда все остальные валили лес. Еще вчера он был одним из мужиков, а сегодня, по настоятельному совету Гренадера, он забыл, что значит «норма». Когда он наблюдал за работой со стороны, то казалось, что в ней нет ничего сложного: один пилит, другой толкает и валит. Но он хорошо знал, что это не так. Под конец рабочего дня в руки и ноги дрожат от усталости. Хочешь — не хочешь, норму выполнить нужно. Если нет, то деньги на счет не перечислят. Это значит, что разбавить скудный тюремный паек не удастся. А без этого ой как тоскливо. Если же недоработка войдет в привычку, то могут и наказать, заперев в «трюме». С другой стороны, если хорошо работать, то могут скинуть срок примерно на треть. Есть ради чего стараться.

Сегодня погода стояла совсем ни к черту. Тяжелые свинцовые тучи медленно ходили по небу, где-то вдалеке виднелись вспышки молний, в воздухе пахло грозой. В такую погоду на улице не лучшее место. Холодные порывы ветра поднимали воротники на куртках и трепали волосы.

Но Роману было грех жаловаться на судьбу. Он сидел, удобно облокотившись на поваленное дерево с кружкой горячего крепкого чая в руках. Рядом с ним сидел Гренадер. Когда начали падать первые крупные и холодные капли дождя, поежившись, Гренадер обратился к Роману:

— Ничего себе погодка!

Посмотрев на наручные часы, Роман ответил:

— Осталось всего пару часов до конца рабочего дня. Может, успеем вернуться до начала грозы.

— Как тебе удалось часы здесь целыми сохранить? — удивился Гренадер. — И не спер никто…

Роман любовно погладил черный браслет:

— Это потому, что я не снимал их ни разу, даже в бане. Они водонепроницаемые и противоударные.

Для убедительности Роман постучал пальцем по циферблату.

— Подарок? — не без любопытства уточнил Гренадер.

Роман замялся:

— Да. Одной…знакомой.

— Так тебя кто-то ждет там? — Гренадер махнул головой куда-то в сторону. — За колючкой?

— Нет. Никто не ждет.

— А что ж эта знакомая?

— Что было, то быльем поросло.

Желая перевести неприятный разговор на другую тему, Роман встал с бревна и посмотрел на потемневшее небо:

— С такими темпами, гроза до нас скоро дойдет. — Он поднял вверх указательный палец. — Слышишь?

В этот момент прозвучал сильный раскат грома, и почти сразу, полосуя небо, засверкала молния.

— Да, совсем близко уже, — согласился Гренадер и прикрыл глаза. — Эх, на волю бы…

В голове Романа тут же появилась мысль о побеге. Ну, какой зэк не думает об этом? Когда Роману было совсем невмоготу, он всегда отвлекал себя тем, что разрабатывал различные планы побега. Иногда это было похоже на реальность, а иногда на американский боевик, где он выступал в роли супергероя. Это помогало и скоротать время, и обмануть самого себя: мол, при желании я всегда смогу удрать.

Подыгрывая себе, Роман огляделся кругом. Они находились на территории, огороженной двумя рядами колючей проволоки, охраняемой надзирателями с автоматами, овчарками, а по периметру стояли грубо сколоченные вышки с часовыми. Бежать отсюда — задача не из легких, только если ты не главный герой блокбастера.

Впереди у Романа срок длиной в пять лет. Когда он выйдет, ему будет больше сорока. Это означает, что для того, чтобы все начать с нуля, будет поздновато. Карьеру не построишь. Да что там карьеру, даже работу приличную и ту не найдешь. А дальше его ждет ничем не обеспеченная старость и одиночество, потому что без денег найти хорошую жену тоже непросто. И поэтому ему иногда казалось, что лучше на воле от ментов прятаться, чем еще пять лет оттрубить на зоне.

Последовав примеру Гренадера, Роман тоже закрыл глаза. На его лицо все чаще падали тяжелые капли, ветер усилился и теперь неистово ударял с разных сторон. Шелест веток превратился в одно сплошное шипение. Скрипя, деревья раскачивались, словно музыкальные фанаты в концертном зале. Больше всего на свете Роману сейчас хотелось оказаться в этом лесу одному, без товарищей по несчастью и без охраны. Только он и стихия.

— Воля! — позвал Гренадер ленивым голосом.

Роман нехотя остановил свои мысли и открыл глаза:

— Что?

— А, скажи, ты когда-нибудь о побеге думал?

Этот вопрос застал Романа врасплох, потому что он привык думать о побеге, как о чем-то, что может произойти с ним когда-то в отдаленном будущем. Или не произойти никогда, что скорее всего. Но допустить, что он может на самом деле податься в бега, было сложно.

— Это не для меня, — деланно скучающим тоном протянул Роман. — Я себе срок удлинить не хочу.

Гренадер встал с бревна и подошел к Роману:

— Ну, а если, шанс такой появится, ты что, не воспользуешься?

— Какой такой шанс? — Роман усмехнулся. — Вертолет сюда прилетит и предложит подняться на борт?

— Допустим…

— Если так, то соглашусь, конечно. — Он усмехнулся.

— А если немного потрудиться придется, то откажешься от свободы, получается?

Укрываясь от начавшегося дождя, Гренадер отступил под густые кроны деревьев.

— Немного потрудиться? — Роман тоже спрятался под деревом. — Что это значит?

— Ну, смотри, если сейчас буря начнется, то у нас может появиться шанс.

Роман не знал, как ответить, потому что допускал мысль, что Гренадер — провокатор.

— Гренадер, ты к чему клонишь? Какой шанс?

Гренадер приблизился к Роману почти вплотную и зашипел:

— Шанс на свободу прямо сегодня, а не через столько-то лет.

Казалось, сама природа поддерживала Гренадера: в один момент стало темно, как ночью и полило, как из ведра; гром гремел, раскат за раскатом, молния ударила в стоящее неподалеку дерево, которое тут же вспыхнуло, как факел. Началась суматоха, залаяли собаки, послышались крики. От порывов ветра стало трудно дышать.

— Вот и наш шанс, Воля, — тихо сказал Гренадер. — Уходить надо.

Роман посмотрел на горящие надеждой глаза Гренадера:

— Да как уходить? — так же тихо переспросил Роман. — Вокруг собак и охраны полно. — Подумав, он добавил: — И идти куда?

— Воля, главное уйти, а дальше разберемся…

Если и бывает удачный момент для побега, то это был именно он. Часть зэков собирала пилы, а другую часть уже загоняли в автобусы. Еще один удар молнии зажег часовую вышку, и началась настоящая неразбериха.

Роман плохо знал Гренадера, и вряд ли ему пришло бы в голову именно его взять в напарники для бегства. Только выбирать не приходилось. Решаться нужно было именно здесь и сейчас.

— Хорошо, — согласился Роман, наблюдая за хаосом, творившимся вокруг. — Я согласен.

Гренадер указал на горящую вышку и собравшихся под ней людей:

— Пока все там собрались, идем другой стороной.

Он кивнул в противоположном направлении от пожара и, пригнувшись, побежал, прячась за деревьями.

Роман последовал его примеру. Сердце колотилось, в ушах стучало, горло сдавило от страха. Он чувствовал, как организм раз за разом выбрасывает порции адреналина в бурлящую кровь.

Когда Гренадеру и Роману удалось пройти незамеченными сквозь оцепление, запретка оказалась уже совсем рядом. До свободы было рукой подать.

Совсем рядом послышался голос автоматчика, обратившегося к своему товарищу:

— Смотри в оба! А то в такой толкотне какая-нибудь сволочь сбежать может.

— Успокойся, в такую погоду ни один уголовник не дернется, — ответил товарищ. — Для них главное жратва по расписанию, да ноги сухие.

Беглецы застыли, прячась за толстыми древесными стволами. Роман почувствовал, как ему за шиворот по стволу течет дождевая вода, но пошевелиться не решился. Он посмотрел на Гренадера, который стоял мокрый от дождя, потому что над его головой не было веток. Но он тоже не двигался с места.

— Да, но ты все же бдительность не теряй, — снова подал голос охранник.

— Скоро поедем? — спросил второй.

— Уже почти погрузились. Вышку погасят и поедем.

Было слышно, как охранники пошли в разные стороны, шурша мокрыми еловыми иголками под ногами. Когда они ушли на достаточное расстояние, Роман подал знак Гренадеру, что пора двигаться дальше.

Они шли тихо, скрываясь за деревьями. Им повезло, что на участке, где не было ничего, кроме голых пней, им никто не встретился. Лес закончился, началась просека по периметру зоны. Перед беглецами было следующее препятствие — смотанная кольцами колючая проволока. Ее не перелезть и для подкопа ни времени, ни орудий нет. Дождь лил такой плотной стеной, что сквозь нее ничего не было видно даже на расстоянии пяти метров. Где-то далеко за спиной слышались голоса и звуки заводящихся автобусов.

Немного подумав, Гренадер снял с себя телогрейку и набросил на проволоку, пригнув ее к земле. Роман последовал его примеру. Им удалось перебраться на другую сторону ограды с малыми ранениями — лишь исцарапавшись в кровь.

Теперь им предстоял последний рывок — преодолеть колючую проволоку на столбах. Пролезть сквозь плотные ряды можно было даже не пытаться, так туго они были натянуты. Но Роман заметил в ограде небольшую брешь. Он махнул Гренадеру. Вдвоем, не жалея себя, они расширяли отверстие, чтобы протиснуться на свободу. Колючки ранили руки, спины и лица, оставляя кровавые борозды. Когда же они справились с проволокой, сквозь шум дождя послышались хлюпающие шаги. Оба застыли, лежа животами в грязи.

— Кто здесь? — спросил откуда-то издалека молодой голос автоматчика.

На черных перепачканных лицах беглецов виднелись только белки глаз. Роман и Гренадер переглянулись.

— Стрелять буду! — сказал автоматчик не очень уверенный в собственных словах.

Было слышно, как он топчется рядом в тяжелых сапогах, меся ими липкую грязь. Постояв немного еще, он пошел дальше. Когда его шаги стихли, Роман скомандовал шепотом:

— Давай за мной!

Он пролез в расширенное отверстие в колючем заборе, еще раз изодрав в кровь лицо и руки. Гренадер был крупнее, чем Роман, поэтому ему пришлось хуже. Когда колючки впились в его тело, он непроизвольно застонал.

— Эй, тише! — рассерженно зашипел Роман. — Жить надоело?

В голосе Романа больше не было никакого страха перед спутником, потому что за колючей проволокой все равны. Здесь сильней тот, кто выжить сумеет.

Гренадер заметил перемену в тоне Романа и она ему не понравилась. Но понимал, что все равно лучше с ним идти через лес, чем одному.

Ноги разъезжались на скользкой земле, одежда вымокла до нитки, раны кровоточили и пекли. Но вкус свободы придавал сил. Расслабляться или останавливаться было нельзя. Очень скоро по их следу пустят собак, поэтому времени на отдых скоро не появится.

Роман шел немного впереди, потому он первый скатился в овраг, наполненный холодной дождевой водой:

— Зараза!

Следом за ним в овраге оказался и Гренадер: — Черт! А я думал, хуже уже не бывает.

Стараясь выжать из одежды грязную воду, Роман ответил:

— Бывает. И еще хуже будет, когда лай собачий за спиной услышим, а сил бежать не останется.

— Не каркай! — Гренадер стряхивал с куртки куски налипшей грязи. — Прорвемся.

Роман достал из кармана куртки размокшую пачку сигарет:

— Сигареты пропали…

— Плохо, я бы сейчас закурил.

Роман машинально похлопал себя по пустым карманам:

— Ничего нет… Ни денег, ни сигарет.

Гренадер надел на себя тяжелую от воды куртку:

— Пора идти.

Роман потер колено:

— Ногу подвернул, — пояснил он Гренадеру. — Надеюсь, не сильно.

— Воля, времени нет, — сказал Гренадер, делая шаг вперед. — Назад в лагерь я не хочу.

— Пойдем.

Роман, похрамывая, последовал за Гренадером.

* * *

Из оврага они влезли совершенно мокрыми, но именно это было спасением. Теперь собаки вряд ли могли взять их след.

Бежали они долго, пока совсем не стемнело. Дождь закончился. В горле и носу пекло от каждого вдоха, в боку кололо, казалось, что сейчас ноги вот-вот откажутся нести усталые тела.

Гренадер обессилел первым:

— Все, Воля.

Согнувшись, он облокотился ладонями о колени. Роман остановился, устало опустив голову и выгнув спину. После грозы небо стало чистым. Луна светила так ярко, что было видно, как при каждом выдохе Гренадера изо рта вырывался пар:

— Я не могу больше.

— Давай пройдем еще немного, — попытался уговорить Роман.

— Нет, Воля, даже не пытайся. С места не сдвинусь.

Покачнувшись от усталости, Гренадер оперся о дерево.

Где-то вдалеке послышался вой.

Гренадер испуганно дернулся:

— Собаки?

Роман несколько минут прислушивался:

— Нет. Думаю, это волки.

— Что ж, лучше уж так сдохнуть, — заявил Гренадер.

— Не рано сдаться решил? — крикнул на него Роман, прислушиваясь к вою.

Гренадер обессилено сел на землю.

Роман не успел ничего сказать, как откуда-то из темноты с глухим грозным рычанием выскочил волк и тут же набросился на сидящего на земле Гренадера. Но тот успел защитить горло руками от клыков хищника. Свирепо рыча, волк вцепился жертве в плечо. Опьяненный возможностью легкой добычи, он старался разорвать куртку, мотая головой из стороны в сторону.

Гренадер был так напуган, что совсем потерял голову. Поддавшись панике, он только бестолково взмахивал руками и ногами, чем еще сильней раззадоривал животное.

Роман сориентировался быстро, прыгнув на волка сверху, он принялся его душить.

Волк оказался необыкновенно сильным, и справиться с ним было очень непросто. Чтобы освободиться из тисков, зверь извивался и клацал крепкими зубами, стараясь избавиться от нападавшего.

Гренадер, как зачарованный, наблюдал за схваткой, но не принимал в ней никакого участия.

Роману удалось не ослаблять хватку и через какое-то время волк начал затихать, пока совсем не обмяк в его руках.

Гренадер посмотрел на разорванную куртку:

— Ну вот. Теперь еще и куртка порвана.

— Зато сам уцелел. — Роман оставил мертвого волка. — Если бы не она, то волк вырвал бы из тебя кусок мяса.

Глянув на Романа, Гренадер оскалился в благодарной улыбке:

— Ну ты молоток… Я бы и сам мог справиться, но спасибо…

— Будем считать, что теперь мы квиты, — ответил Роман все еще тяжело дыша. — Ты меня от одного волка спас, а я тебя от другого.

— Квиты, — согласился Гренадер.

Роман напряженно всматривался вглубь леса.

— Сейчас не лучшее время для отдыха. Здесь поблизости может быть целая стая.

Гренадер огляделся по сторонам, как будто мог рассмотреть хоть что-то в такой темноте.

Роман взглянул на Гренадера, продолжавшего сидеть на мокрой земле: куртка разорвана, голова втянута в плечи. Казалось, от испуга он забыл о своем былом авторитете. В непривычных условиях куда-то делись и его агрессия и жестокость. Роман больше не чувствовал ни уважения, ни страха перед Гренадером.

— Пойдем дальше! — скомандовал он, чувствуя свое превосходство.

Гренадер не стал спорить, неуклюже поднялся, опираясь ладонями на землю:

— Давай останемся здесь на ночь, — попросил он. — Ноги болят.

Роману было неприятно смотреть, как Гренадер превратился в беспомощного нытика. Его передернуло от этого зрелища. В нем не осталось ничего, кроме презрения. Он даже не стал уговаривать Гренадера идти дальше. Силы Романа тоже иссякли, он тоже больше не мог идти, но остановиться сейчас — это означало сдаться. Но не для того он решился на побег, чтобы сломаться из-за усталости в ногах или ссадин и израненных рук. Он понимал, что надо идти вперед. И не имело значения, куда — просто нужно было уйти подальше от преследователей. Он не знал, как идти, но знал, что будет идти до последнего, пока держится на ногах. Его не пугала лесная тьма, не пугало то, что впереди ждала лишь неизвестность. Если Гренадер не находит в себе сил, чтобы продолжить путь, то это его проблема. Романа это не касается. Там, на зоне, ему поблажек никто не давал. А здесь тем более не место малодушию и слабости.

Роман нашел тяжелую крепкую ветку на случай, если снова встретится волк. Ударив пару раз по стволу, он проверил ее на прочность. Ощупал свое оружие, довольно хмыкнув, огляделся кругом, выбирая, куда двинуться дальше, а потом небрежно бросил Гренадеру:

— Хочешь остаться? Уговаривать не буду, дело твое. Оставайся.

Сказав это, Роман пошел вглубь леса, нащупывая путь ногами.

— Эй! Ты хочешь бросить меня одного?

— Гренадер, — останавливаясь, ответил Роман. — Мы большие мальчики и здесь каждый сам за себя. Это лес, а не детский сад.

Гренадер даже не старался скрыть испуг в голосе:

— Так ты возьмешь и вот так просто уйдешь?

— А кто ты мне такой, чтобы я остался?

— Ты же мой кореш! — отчаянно воскликнул Гренадер. — Пропадем же поодиночке.

— Тогда вставай и иди со мной.

Роман зашагал дальше.

— Уговорил, — крикнул Гренадер вдогонку. — Я с тобой пойду!

Он с трудом поднялся с земли и пошел за Романом с таким видом, словно он делает кому-то одолжение, но тут же споткнулся о какую-то корягу и едва удержался на ногах.

— Твою мать! — выругался Гренадер, догоняя Романа. — Как в такой темноте идти можно?

— А ты смотри под ноги.

— Так ни черта не видно! Ночь.

— Тогда доверься своим ногам, пусть они тебя ведут.

— Что это еще за байда?

— Ничего. Это прием шаманов.

— Кого-кого?

— Не важно, — все больше раздражаясь, бросил на ходу Роман. — Давай лучше помолчим.

— Помолчим, так помолчим, — обиженно ответил Гренадер и насупился.

Под ногами с хрустом ломались ветки. Месяц скрылся за тучами, и стало совсем темно. В лесу земля намокла не сильно, но все равно от нее шел холод и сырость. Костер было разводить нечем, да и нельзя, чтобы не привлекать внимание. Впереди путников ждала длинная и бессонная ночь. Волчий вой больше не пугал Романа, потому что, убив одного хищника, он почувствовал в себе силу и уверенность. Сейчас он готов был, если понадобится, драться и рвать зубами любого обидчика. Он хотел жить.

Когда Роману становилось совсем невмоготу, он вспоминал о том, что за бесстрашие и упорство он обязательно поучит награду. Когда ноги переставали слушаться, а тело было готово упасть, как подкошенное, то только мысли о свободе и помогали идти дальше через буераки и буреломы.

Гренадер следовал за Романом, словно на невидимом буксире. Он больше всего боялся потеряться в лесу, поэтому находил в себе силы двигаться дальше, практически без мольбы об отдыхе.

Как ни старался Роман, но в середине ночи его силы подошли к концу. Найдя поваленное дерево, он устало сказал:

— Все. — Он улегся, подложив под голову руку и прижав к груди ноги. — Вот наша кровать на эту ночь.

Одежда не просохла и неприятно охлаждала тело, но даже просто лечь на жесткий ствол было счастьем.

Гренадер последовал примеру Романа, и, улегшись «валетом», он скрутился калачиком и вздохнул:

— Даже не верю, что я лежу…

Сразу после этих слов, Роман услышал его храп. Но ему самому, несмотря на сильную усталость, не удалось заснуть сразу. Рой мыслей не давал спать, пока, наконец, он не провалился в глубокий темный сон без сновидений.

Словно умер.

Глава 8

Покачивая лаковой туфелькой на пальцах ноги, Тамара сидела за столом в своем кабинете. Все срочные дела на сегодня она завершила. Ее рабочий день подошел к концу. Теперь по плану ее ожидало посещение салона красоты и прекрасная ночь с неоднократно испытанным любовником Тошей, работавшим массажистом в ее фитнесс-клубе. Тамара умышленно не виделась с ним слишком часто, опасаясь привыкнуть или, что еще хуже — увлечься. Ей было проще и спокойней платить Тоше не только за массаж спины, но и за остальные удовольствия, дабы не обременять себя лишними эмоциями, а его — надеждами.

Тамара достала из сумочки пудреницу и посмотрелась в зеркальце:

— М-да… — протянула она, погладив пальцами морщинки вокруг глаз.

Накануне вечером Тамара слишком много выпила, поэтому лицо выглядело не совсем свежим. Мешки под глазами и отечность значительно прибавляли возраст.

Цокнув языком, Тамара припудрила лицо и снова недовольно покачала головой, глядя на свое отражение.

В дверь постучали, но Тамара не успела ответить, как в кабинет вошел Боровик, похожий в своих солнцезащитных очках на вампира из голливудского блокбастера.

— Доброго вам дня, Тамара Яковлевна, — глухо поздоровался он.

Тамара бросила недовольный взгляд на вошедшего, и снова занялась своим лицом:

— Боровик, ты свои темные очки хоть на ночь снимаешь?

Смущенно откашлявшись, он снял очки и сощурился от дневного света.

— Что ты хотел? — резким тоном спросила Тамара.

Боровик нахмурил блестящий лоб и, скрипя кожанкой, приблизился к столу, за которым сидела начальница.

— Вы уже уходите?

Тамара откинулась на мягкую спинку кресла и прищурила глаза:

— Боровик, ты меня еще спроси, как мне спалось.

Почесав затылок, он пожал плечами:

— И как вам спалось, Тамара Яковлевна?

Тамара вскочила с кресла, завращавшееся от толчка и, опершись руками на стол, посмотрела на Боровика испепеляющим взглядом:

— Слушай, если бы я не знала, сколько ты сделал для нашего бизнеса… — Тамара сделала паузу, обдумывая фразу. — Я бы решила, что ты и правда дурак.

Боровик искренне удивился, вскинув густые короткие брови вверх:

— Что плохого в том, чтобы узнать, как спалось твоему близкому человеку?

— Скажи мне честно: ты что-то покурил сегодня? — Тамара вышла из-за стола и настороженно посмотрела на охранника. — Что ты за чушь несешь?

— Тамара Яковлевна…

Прекратив разглядывать Боровика, Тамара перебила его:

— Миллион раз говорила тебе, называй меня просто Тамара. — Она раздраженно поправила волосы. — Не надо прибавлять мне лишние годы.

— Тамара, вас годы не портят, а делают все более желанной.

Боровик так смело смотрел Тамаре в глаза, что она не выдержала этот откровенный взгляд:

— Давай лучше забудем весь этот разговор. Значит так… — Тамара уперлась каблуком в пол и задумалась. — Отвезешь меня сейчас в салон на стрижку, а потом на массаж.

Она отвернулась к столу и принялась складывать какие-то вещи.

— На массаж к Тошке? — спросил Боровик, не скрывая в голосе иронии.

— Во-первых, не Тошка, а Тоша. — Тамара резко повернулась к Боровику. — А во-вторых, я в твоей оценке моей личной жизни не нуждаюсь. Ты понял?

— Понял-то понял, — мрачно ответил он. — Но…

Тамара не сумела, да и не захотела скрывать своего недоумения:

— Да что с тобой сегодня такое?

От привычки морщить лоб, морщины у Боровика никогда не разглаживались. Поэтому было непонятно, он хмурится или так только кажется.

— Это не только сегодня. — Боровик вздохнул. — Это уже давно.

— Не морочь мне голову. — Тамара застегнула сумочку и резвым шагом направилась к двери. — У меня своих проблем хватает. — Пройдя мимо Боровика, она скомандовала: — Поехали.

Не сказав ни слова, Боровик последовал за начальницей.

* * *

Может быть, Боровик не был большим интеллектуалом, но дураком его точно нельзя было назвать. Иначе не удержался бы даже на своем месте, не говоря уж о том, чтобы карьеру сделать. Он никогда не делал необдуманных шагов, не бросал лишних слов на ветер и шел к своей цели медленно, но уверенно.

Когда не стало Измаила, во многом именно благодаря связям и советам Боровика сестры не только не лишились бизнеса, но и значительно укрепили свои позиции на своем рынке. Он не имел экономического образования, но лучше многих специалистов разбирался во всяких хитрых схемах.

Боровик не только охранял Тамару, но и, по сути, был ее правой рукой. О Варваре он так не пекся, потому что она была другая, не такая, как ее сестра. Она была непонятна для него со своими «простите», «извините» и прочей ерундой. Ему было куда проще общаться с прямой Тамарой, которая могла, в случае чего, и матом покрыть, и наорать.

Тамара держала Боровика всегда рядом. Она ценила его, потому что он нутром чуял, когда нужно сделать рывок, а когда пустить дело на самотек. Так же удачно он умел выбирать и компаньонов. Тамара всегда брала его с собой на важные встречи под видом телохранителя. Потом он рассказывал ей свои впечатления от присутствовавших людей и опасения, если таковые имелись. Когда сестры уезжали куда-то, то именно его оставляли, как свое доверенное лицо. И за два года работы у Боровика не произошло ни одного прокола. Был у него какой-то животный инстинкт во всем, что касалось бизнеса. Чего нельзя было сказать об отношениях с женщинами.

Сколько не пытался Боровик дать понять Тамаре, что у него к ней чувства, это ему не удавалось. То не те слова подбирал, то неудачный момент. Но заполучить Тамару стало его целью, а, как известно, вода камень точит. Не то, чтобы он был пылко влюблен в нее или хотел осчастливить. Нет.

Что касалось Тамары, то, как и в ведении бизнеса, им двигал здоровый человеческий прагматизм. Он понимал, что вершину своей карьерной лестницы уже занял. И отсюда, с верхнего этажа, ему хорошо было видно, что ждет его впереди. А впереди его ждал только спуск вниз. Рано или поздно его подвинут более молодые и образованные, и к этому нужно подготовиться как следует.

Если он женится на Тамаре, то его будущее и старость будут обеспечены. К тому же Боровик понимал, что для Тамары он тоже не худшая партия: надежный, проверенный и привлекательный мужчина. Тамара была уже не девочка, да и характер не ахти. Не каждый мужик ее колкости и упреки терпеть станет, а Боровик был терпелив. И на ее измены, если нужно, глаза закроет. По крайней мере, сейчас. А дальше видно будет. Но сейчас требовалось заставить Тамару увидеть в нем своего спутника, а не просто намного работника. И у Боровика, как всегда, был план, как добиться своего.

* * *

Откинувшись на спинку, Тамара сидела в мягком кресле парикмахерского салона. Над ее прической колдовало сразу две пары рук. Все знали, что угодить Тамаре Болотовой — задача сложная. А вот попасть под немилость — проще простого. Она была, что называется, клиенткой с характером. Это означало, в случае неудачи, нужно было выслушать крики, упреки и обвинения в свой адрес. Но если удавалось оставить клиентку довольной, то от нее можно было получить очень щедрые чаевые. Поэтому, когда Тамара входила в салон, то все расплывались в улыбках, надеясь быть удостоенными ее внимания. Она никогда не записывалась на определенное время и не питала постоянной симпатии к какому-то одному мастеру. Все зависело от ее настроения. Но деньги, как известно, творят чудеса.

В салоне красоты пахло лаком для волос и парфюмерией. В ярком свете ламп суетились мастера: кто-то стриг, кто-то красил, кто-то корректировал брови. Дверь салона распахнулась, ознаменовав звоном колокольчика приход нового клиента. Мастера лениво повернулись в сторону открывшейся двери, но увидев на пороге Тамару, все, как один, приветливо защебетали:

— Тамарочка Яковлевна, рады вас видеть!

— А мы вас ждали!

— Ой, а вы все хорошеете!

— Что вам принести: чай или кофе?

Тамара любила эти минуты всеобщего обожания, хотя и прекрасно понимала, за что ее так любят. Она улыбнулась в ответ и повесила легкий плащик на вешалку у входа.

— Катюша, свари мне кофейку, только положи сахара побольше, — обратилась она к девушке с толстой косой ниже пояса. — Голова раскалывается.

Тамара села на кожаный диван, закинув ногу на ногу.

— Сейчас сделаю. — Улыбаясь, Катя положила перед Болотовой гламурные журналы. — Вот, полистайте пока, эти самые новые.

Стуча каблучками, Катя удалилась из зала.

Посмотрев ей вслед, Тамара помассировала виски холодными пальцами и вздохнула. Пока она листала журналы, Катя поставила перед ней миниатюрную чашечку эспрессо:

— Пожалуйста, все, как вы просили.

— Спасибо, Катюша, — произнесла Тамара устало. — Надеюсь, сейчас полегчает. — Тамара поднесла к губам чашечку горячего кофе и сделала первый глоток. — О, какое наслаждение.

— Может, вам таблетку принести? — участливо поинтересовалась Катя.

Поперхнувшись кофе, Тамара закашлялась:

— Нет, я стараюсь не пить таблетки, — улыбнувшись, она добавила: — Лучшее средство от мигрени — массаж сильными мужскими руками.

Прикрыв глаза, она откинула голову на спинку дивана и томно вздохнула.

— Ну, тогда конечно, — протянула Катя, смутившись. — Лучше массаж, чем таблетки.

Девушка боялась привередливую клиентку и не знала, как себя с ней вести, поэтому от волнения непрестанно теребила кончик косы.

Тамара покачала головой:

— Везет же тебе, такие волосы шикарные…

— Спасибо, Тамара Яковлевна, — покраснела Катя и поинтересовалась: — Вы сегодня у кого укладку делать будете?

— У Светы.

— Она… — Катя вытянула шею, чтобы увидеть нужного мастера на другом конце зала. — Через минуту будет свободна.

— Хорошо. Я уже готова.

Тамара хотела поставить чашку на столик перед собой, но умудрилась выпустить ее из рук. Со звоном, чашка разбилась о большие зеркальные плитки на полу, разбрызгав вокруг остатки кофе.

— На счастье, — автоматически произнесла Тамара.

— Сейчас все уберут, — успокоила Катя. — Кстати, Света уже свободна.

Вставая с дивана, Тамара стряхнула с зеленого замшевого сапога кофейные брызги и сказала сама себе:

— Что за день!

Через час, довольно улыбаясь, Тамара вышла из салона красоты. Ее волосы золотыми кудрями падали на лицо, которые она то и дело поправляла. Открыв дверь ожидавшей ее машины, стоял невозмутимый Боровик:

— Прекрасно выглядите!

— Спасибо! — немного кокетливо ответила Тамара.

Еще не успела она сесть на заднее сиденье, как раздался хлопок, и Боровик повалил Тамару на асфальт, придавив ее своим телом.

— Что такое? — запаниковала Тамара. — Что происходит?

Боровик продолжал удерживать Тамару на земле.

— Кажется, стреляли… — неуверенно ответил он.

— Кто мог стрелять? — Тамара вырвалась из цепких объятий охранника. — Что ты выдумываешь?

Выдержав паузу, Боровик поднялся и помог встать Тамаре, отряхнув сначала ее, а затем и себя.

— Садитесь в машину и лучше вам пригнуться, пока я все не проверю.

Тамара села в машину и нехотя, но все же устроилась на сиденье полулежа:

— Долго ты проверять будешь? — недовольным тоном осведомилась она. — Я опаздываю.

Боровик, наклонившись, исследовал все наружные поверхности автомобиля. Он равнодушно бросил, даже не повернувшись к ней:

— Успеете к своему Тошке. — Его рука, скользившая по капоту, задержалась. — Во всем, что касается вашей безопасности, начальник я. — Он наклонился к капоту. — Нравится вам это или нет. — Он потер пальцем участок на капоте и многозначительно промычал: — Угу…

Тамара занервничала:

— Что значит твое «угу»?

Боровик подошел к Тамаре, подбоченившись и широко расставив ноги:

— Мои опасения подтвердились: в вас стреляли.

— Ты уверен? — Теперь Тамара совсем легла на сиденье и недоверчиво уточнила: — Но кто может в меня стрелять?

— Наверняка я пока сказать не могу. — В его темных очках отражались облака, плывущие по небу. — Но некоторые подозрения есть.

— Кто? — сухо спросила Тамара.

Боровик замялся.

— Я спрашиваю, кто это мог быть?

— Я не люблю обвинять, не будучи уверен в своих словах…

Тамара сверкнула глазами:

— Хватит мямлить. Кого подозреваешь?

— Буравчика, — нехотя ответил Боровик.

— Кто это такой? — удивилась Тамара.

— Дружок вашего Романа.

Поняв, о ком идет речь, она нахмурилась:

— Тот урка?

Боровик кивнул и сел рядом с Тамарой, оглядевшись еще раз по сторонам.

— Трогай! — скомандовал он водителю, устраиваясь поудобней.

— Но зачем ему меня убивать? — Тамара посмотрела на невозмутимого охранника.

— Хм… ну, например, он забрал деньги, которые вы ему отдали, но с Романом не поделился. — Боровик выразительно посмотрел на Тамару, но видя, что она не понимает, к чему он клонит, добавил: — Теперь ему нужно убрать вас, чтобы Роман не узнал о произошедшем. А иначе уберет его Роман, когда окажется на воле.

— Ты думаешь это возможно? — ужаснулась Тамара.

— Ну, если бы у меня в руках оказалось десять кусков, то мне бы тоже не хотелось их отдавать… — Боровик пожал плечами. — А для зэка это вообще огромные деньги. И зачем с кем-то делиться?

Тамара приложила к вискам холодные ладони:

— Что ему может помешать убить меня в таком случае?

— Ничего. — Боровик вздохнул и посмотрел в окно. — Кроме меня.

Боровик достал из нагрудного кармана упаковку с жевательными резинками и жестом предложил Тамаре.

Тамара раздраженно мотнула головой и отвернулась.

— Теперь ваша жизнь в опасности, пока Буравчик на свободе. — Боровик забросил в рот сразу две жевательных подушечки. — Для того, чтобы справиться с ним, мне нужно время.

— Ты же не собираешься ловить его на живца, надеюсь? — ядовито прошипела Тамара. — Или засадить меня под домашний арест?

Тамара повернулась к Боровику, челюсти которого сжимались и разжимались, распространяя вокруг резкий запах мяты.

— Домашний арест — это идея. — Боровик снял очки и посмотрел на расстроенную Тамару. — И не такая уж плохая, как может показаться на первый взгляд.

— Что? — упавшим голосом спросила Тамара.

— Есть у вас за городом прекрасная дачка…

Тамара раздраженно цокнула языком и опустила окно, жадно глотая воздух.

— Лучше бы вам сейчас окошко закрыть. — Боровик нажал на кнопку подъема стекла. — Все-таки пятнадцать минут назад в вас стреляли. Будьте благоразумны.

Машина остановилась возле фитнесс-центра. Водитель бросил вопросительный взгляд в зеркало заднего вида. Тамара кивнула:

— Стой. Я здесь выйду.

Водитель послушно кивнул ей в ответ.

Тамара тяжело вздохнула:

— И сколько, по-твоему, я должна буду сидеть в той деревне?

— Поймите, это не только от моего желания зависит. Может, три дня, а, может, три недели. — Развел руками Боровик.

— Я сойду там с ума от скуки, — отчаялась Тамара. — Там такая глушь!

— Возьмите с собой Варвару, — подсказал Боровик. — Ей тоже не помешает пожить вдали от города, на свежем воздухе.

— Думаешь, ей тоже может грозить опасность? — обеспокоенно спросила Тамара.

— Думаю, все возможно. Это не просто конкурент по бизнесу. Это зэк.

— Боже… — простонала Тамара. — А как мы бросим все дела?

— На этот счет точно можете не переживать. Вы меня не один день знаете. Я возьму все на себя.

Тамара нервно побарабанила пальцами по ручке двери.

— Когда ехать?

— Чем скорее, тем лучше. Можно прямо сейчас.

Тамара округлила глаза:

— Я должна собрать вещи.

Боровик усмехнулся:

— И на массаж сходить к Тошке перед неделей затворничества?

— Боровик, следи за языком!

— Я могу к вам приезжать иногда. — Куртка Боровика заскрипела от глубокого вдоха мощными легкими. — Чтобы вам не так скучно было.

— Спасибо, Боровик, но лучше занимайся бизнесом в мое отсутствие.

— Я и то, и другое могу хорошо делать. — Боровик подался к Тамаре.

Тамара тут же непроизвольно отстранилась от него:

— Слушай, ты — охранник? Вот и охраняй меня! А об остальном другие позаботятся.

Тамара вышла из машины, хлопнув за собой дверью.

Понурившись, Боровик наблюдал, как она скрылась в фитнесс-центре.

— М-да…

Он вздохнул и положил в рот еще одну жевательную подушечку, распространяя вокруг себя свежие облака ментолового аромата.

Глава 9

Наступило второе утро после побега. Прошло больше суток, как Роман оказался за пределами зоны. Дождя больше не было, но то тут, то там под ногами хлюпало. За это время беглецам все еще не удалось поесть. Зато с водой проблем не было: озер и болот хватало с избытком.

Гренадер проснулся от солнца, светившего ему в лицо. Протерев гл. аза, он осмотрелся вокруг. Романа не было. Сердце, словно каменное, опустилось куда-то на дно живота.

— Воля! — несмело позвал он. — Ты где?

Он прислушался к звукам леса, и не услышал ничего, кроме шума ветра. Соскочив с поваленного дерева, на котором он провел ночь, Гренадер напряженно вглядывался в лес. Но Романа нигде не было.

Он вцепился обеими руками себе в волосы, качнулся вперед-назад и простонал:

— Ну и падла…

Он заметался по прогалине, не решаясь зайти в лес, чтобы не заблудиться.

— Воля! — заорал он изо всех сил. — Во-о-оля!

За спиной Гренадера практически беззвучно из леса вышел Роман.

— Ты чего орешь? — удивился он. — Нас ограбили? — Он усмехнулся.

Гренадер, казалось, готов был расплакаться от облегчения, но взял себя в руки и бросил, почти равнодушно:

— Я думал, может, ты заблудился. Вот и решил позвать, чтобы тебе проще было дорогу найти.

Роман ухмыльнулся, но ничего не сказал.

— Что это? — Гренадер указал на пару упитанных куропаток, которых Роман держал рукой за тонкие шеи. — Ты поймал птиц?

— Да, — с гордостью ответил Роман, подняв руку с добычей. — Сегодня у нас на завтрак куропатки.

Не веря своим глазам, Гренадер подошел поближе к Роману и потрогал птиц:

— Как ты это сделал?

— Встал пораньше. А было это не сложно, потому что от голода живот крутит, — усмехнулся Роман. — Про охоту потом расскажу. Сейчас нужно решить вопрос с едой. — Роман кивнул Гренадеру: — У тебя спички были. Может, они просохли и уже будут гореть?

Гренадер достал из кармана расплющенный коробок со спичками и заглянул в него.

— Две…

— Надо заготовить веток для костра, — скомандовал Роман. — Ты иди за хворостом, а я останусь. Куропаток бросать нельзя: какая-нибудь зараза сожрать может.

— Лады.

Гренадер быстрым шагом пошел в лес.

Роман сел на ствол, положил добычу рядом с собой и устало потер ладонями ноги.

Довольно скоро появился Гренадер с охапкой веток в руках.

— Опачки! — почти торжественно заявил он. — Тут не на один, а на два костра хватит.

Роман пощупал принесенные ветки и расстроился:

— Влажные совсем.

— Других не было. Извини, что солнце раньше не включил. — Гренадер показал на солнце, видневшееся над высокими макушками деревьев.

— А жаль, что не включил, — буркнул Роман. — А то дрова уже давно бы просохли.

Он принялся ногтями и зубами расщеплять ветки на тонкие лучинки и раскладывать на теплый от солнечного света сосновый ствол. Гренадер взялся помогать.

Пока ветки сохли, Роман с Гренадером успели ощипать птиц.

Осторожно выложив хрупкий шалашик для костра, Роман присел на корточки и, затаив дыхание, чиркнул спичкой о серу. Но прежде, чем он успел ее поднести к веткам, она погасла.

Он встал, стараясь успокоить себя, делая глубокие вдохи и выдохи.

Гренадер, к счастью, не проронил ни слова, понимая, что сейчас любой его комментарий может снести Романа с катушек.

Когда Роман почувствовал, что его нервы более-менее в порядке, он снова присел к костру и чиркнул последней спичкой. Он подносил ее дрожащий огонек ко всем веткам, до тех пор, пока пламя не стало жечь пальцы. Тогда он аккуратно положил ее внутрь шалаша из веток и стал ждать, когда займется пламя. Огненные языки лениво, как будто нехотя лизали ветки, пробуя на вкус. Когда костер стал сильней и смелей, из него с треском повалил белый едкий дым.

— Сырые дрова, — сощурившись, сказал Роман и закашлялся.

— Но горят же! — радостно воскликнул Гренадер. — Живем!

— Еще подожди радоваться, — охладил его Роман. — Пусть сначала хорошо разгорится.

Но костер разгорелся и теперь уже уверенно поедал даже влажные ветки, выбрасывая густые клубы плотного белого дыма.

Куропаток проткнули свежими прутьями и установили наподобие маленького вертела. С тушек с треском в костер капал жир. Постепенно корочка стала румяной и покрылась пузырями. Пошел вкусный запах жареного мяса.

Глотая слюнки, оба беглеца, как загипнотизированные, не отводили взгляды от жарящихся тушек.

— Уже можно есть. — Гренадер первый не выдержал. — Горячее сырым не бывает.

Обжигая пальцы, он снял свою куропатку с огня и тут же уронил на землю, усыпанную опавшей хвоей.

— Ничего, — приговаривал Гренадер, снова обжегшись тушкой. — От меня не уйдешь теперь.

Роман старался сохранить хладнокровие и лишь наблюдал за тем, как его компаньон старается оторвать маленькие птичьи ножки.

— Сырая еще, — сказал Роман. — Дай немного прожариться, чтобы потом не было плохо от сырого мяса.

— Чего ты меня лечишь? — засмеялся Гренадер. — Мне плохо только от голода бывает.

Пожав плечами, Роман наблюдал, как Гренадер жадно глотает еще сочащееся кровью, горячее мясо.

— Что может решить пятнадцать минут, когда не ешь полтора суток?

Не ответив, Гренадер с еще большим остервенением рвал зубами куски мяса и с хрустом жевал кости.

Сам же Роман приступил к трапезе позже, лишь когда удостоверился, что мясо готово. К этому моменту Гренадер уже расправился со своей долей и теперь с жадностью наблюдал за Романом.

Когда с едой было покончено, Роман затоптал костер ногами, не оставляя ни малейшего уголька.

— Пора идти, — сказал Роман, посмотрев на солнце. — До темноты мы должны успеть много пройти.

Гренадер поднялся с земли неохотно.

— Сейчас бы пошмалить, — протянул он.

— Ну да, — ухмыльнулся Роман. — И чайку горячего с бабой в придачу.

Роман пошел вперед, шурша иголками под ногами. Зевая на ходу, Гренадер поплелся за ним.

Оба лишь немного заморили червячка, но не чувствовали сытости. Поэтому, когда Гренадер увидел кусты, усыпанные красными ягодами, радостно воскликнул:

— Воля! Зырь! — Он указал пальцем на кустарники. — Что это? Может, съедобные?

— Да. — Роман прищурился, всматриваясь в ягоды. — На клюкву похоже.

Он пошел к кустам, но Гренадер резво обогнал его и побежал к кустарникам.

Роман посмотрел себе под ноги, погрузившиеся на пару сантиметров под воду.

— Гренадер! — тут же окликнул он. — Осторожно, там могут болота быть!

— Воля! — Гренадер остановился и испуганно повернулся к Роману. — Я тону, бля!

— Только не двигайся! — предостерег Роман. — Я сейчас!

Он нашел взглядом длинную прочную ветку и поднял ее.

— Воля, скорее же! — отчаянно кричал Гренадер.

Когда Роман осторожно подобрался к кустарникам, Гренадер уже по колено погряз в болоте.

— Держи. — Роман протянул палку. — Хватайся, а я тебя вытащу.

Гренадер ухватился обеими руками за спасительную палку, а Роман стал тянуть. Но Гренадер только глубже и глубже застревал в болоте:

— Ну, давай же! — воскликнул Роман, выбившись из сил.

Погруженный в болото почти по грудь, Гренадер едва слышно произнес, шевеля бледными губами:

— Вот и все, Воля. Хана.

— Не говори ерунды! — Роман снова и снова старался вызволить товарища из булькающего болота. — У нас получится.

Неожиданно за спиной Романа раздался мужской голос:

— Эй! Что тут у вас?

Обернувшись назад, Роман увидел перед собой двух рыбаков в высоких сапогах с тяжелым уловом в руках. У одного рыбака были встопорщенные рыжие усики, у другого — большие светлые глаза навыкате.

— Тонет, — обреченным голосом произнес Роман. — Не получается вытащить.

Пучеглазый стоял молча, потирая лоб ладонью и глядя то на Романа, то на Гренадера.

— А ну-ка… — Рыжий бросил улов под ноги. — Сейчас. Потерпи, дружок, — обратился он к Гренадеру, который, казалось, окаменел.

Рыжий схватил молодую березку и нагнул. Ее край как раз доставал до того места, где тонул Гренадер.

— Хватайся! — крикнул рыжий.

Гренадер ухватился за березку.

— Теперь крепко держи! — скомандовал рыжий и отпустил березку.

Распрямившись, гибкий ствол вытащил Гренадера из болота. Полностью обессиленный он плашмя лежал на животе.

Роман помог ему сесть:

— Как ты?

— Жить будет, — довольно ответил рыжий.

Гренадер никак не мог откашляться от тухлой воды, которой успел нахлебаться в последний момент.

Пучеглазый не участвовал во всем происходящем, а наблюдал со стороны. Когда Гренадер отдышался, он приблизился к ним:

— А вы сами откуда?

Роман слишком расслабился и совсем забыл о том, что они беглые зэки. Поэтому этот вопрос застал его врасплох.

— Да заблудились мы… — ответил он. — Уже два дня как свою машину потеряли из виду. Теперь вот… — Он развел руками. — Выбраться пытаемся.

— А приехали зачем? — не унимался пучеглазый.

— Порыбачить, — резко ответил Гренадер и встал с земли.

— Угу, то-то я и смотрю, что вы при полном параде. — Пучеглазый оглядел обоих с ног до головы.

В это же время Гренадер изучал рыбаков.

— А документы у вас хоть при себе? — поинтересовался рыжий.

— Да какие уж тут документы? — примирительно сказал Роман. — Вы ж сами видите!

— Да уж, видим, — прищурился пучеглазый. — Ты ориентировку видел в пятницу? — обратился он к своему товарищу.

Лицо у рыжего мгновенно вытянулось, а рот приоткрылся.

— Так что, Пал Степаныч, — сказал пучеглазый. — Только что ты зэка беглого от смерти спас. Интересно только, как он благодарить тебя станет?

Молниеносным движением руки, Гренадер выхватил у рыжего нож, болтавшийся на ремне и тут же пырнул его несколько раз в живот. Рыжий обмяк и рухнул на землю.

Роман успел догнать и повалить пучеглазого, пытавшегося бежать. При падении сетка с рыбой упала на землю, и еще живая рыба высыпалась из нее, подергивая хвостами, открывая рты в предсмертной зевоте.

Гренадер посмотрел на лежащего сверху вниз:

— Полицай проклятый! Получай за то, что память на лица хорошая! — Он ударил его ножом в сердце и в живот. — На!

Романа передернуло от зрелища жестокой расправы. Он встал и, шатаясь, отошел в сторону. Судорожная волна прошла по его телу, Роман наклонился и его стошнило.

— Воля, что-то ты слабенький, как барышня, — крикнул Гренадер и усмехнулся: — Только зря харчи перевел, лучше бы мне отдал.

Роман выпрямился и вытер липкий рот рукавом:

— Да уж, куда мне до тебя, — ухмыльнулся он и добавил: — Сваливать надо. У них здесь дружки могут быть.

Гренадер посмотрел на мертвые тела и сплюнул:

— Волки позорные! — Наклонившись, он достал у рыжего из кобуры табельное оружие и спрятал себе за пояс. — Может, еще пригодится красноперых отстреливать.

Роман недовольно скривился, но ничего не сказал.

В этот момент совсем рядом послышались женские голоса и детский смех.

— Что это? — Роман замер, прислушиваясь к голосам. — Тише.

— Поздно, — мрачно ответил Гренадер.

Навстречу им из леса вышли две женщины с детьми. Они о чем-то спорили, оживленно жестикулируя руками. Одна женщина была низкорослая и румяная, как свежеиспеченная пышка, а вторая — высокая и худая, как щепка. Впереди них бежали девочка и мальчик лет семи.

— Лина, не отбегайте далеко! — окликнула пышка девочку. — Все папе расскажу, если будешь баловаться.

Все еще не замечая незнакомцев, девочка лукаво посмотрела на мальчика и дала деру, то и дело оглядываясь назад. Он со смехом погнался за подружкой.

Пышка погрозила дочке кулаком:

— Вот я тебе!

Дети оказались рядом с беглыми зэками. Женщины заметили, что они здесь не одни. Перед ними стояли два грязных мужчины в странной одежде и с перепачканными лицами.

— Лина! — испуганным голосом позвала пышка.

— Костенька! — помахала рукой щепка. — Идите немедленно сюда!

Женщины опасливо смотрели на мужчин.

Девочка остановилась перед трупом рыжего и еле слышно произнесла:

— Папа.

— Лина, ну что ты там стоишь? — окликнула пышка.

Роман дернулся, чтобы бежать в лес, но Гренадер удержал его за руку:

— Стой. А если там еще кто есть?

Роман застыл. Ему казалось, что он играет сцену в каком-то дешевом фильме.

— Мама! — закричала Лина, указывая на труп рыжего. — Здесь папа!

Пышка непонимающе захлопала глазами, а потом побежала к дочке, косясь на подельников.

— Мама! — прокричал Костя. — Наш папа тоже здесь.

Щепка ринулась за подругой.

Ошарашенные видом окровавленных мужей, женщины попадали на коленях рядом с их телами, не желая верить, что они мертвы.

— Паша! — зарыдала пышка. — Пашенька…

— Игорек! — вторила ей подруга.

Гренадер достал трофейный пистолет и с щелчком передернул затвор.

Пышка с мокрым от слез лицом, повернулась к нему:

— Это вы… — Она покачала головой. — Вы это сделали! — закричала она, охрипшим от плача голосом.

Она встала, двинувшись на Гренадера. Щепка тоже встала и посмотрела на двух зэков остекленевшими глазами:

— Убийцы!

Гренадер направил дуло на пышку, но до того, как он успел нажать на спусковой крючок, Роман ударом направил его руку в небо. Прозвучал выстрел. От страха Лина пронзительно запищала. Щепка схватила сына, прикрыв его своим телом. Пышка бросилась к дочке.

— Ты что творишь, сука? — заорал Гренадер на Романа, брызжа слюной. — Совсем оборзел?

Роман подошел вплотную к товарищу и прошипел:

— Ладно, полицаев убил. Но этих за что?

Гренадер ответил вполголоса, не спуская глаз с заложников:

— Ты такой добренький? Думаешь, они тебя пожалеют, когда показания давать будут? — Он покрепче сжал рукоять пистолета. — Может, думаешь, благодарить тебя станут?

— Это всего лишь бабы, — твердо сказал Роман, глядя Гренадеру в глаза. — И дети. Мы не будем их убивать.

— Знал я, что нельзя тебе доверять! Фраерок сопливый!

Гренадер толкнул Романа, за что получил ответный толчок в грудь.

— Ах, нельзя? — Роман врезал кулаком Гренадеру в челюсть. — А тебе, выходит можно доверять?

Гренадер повалил Романа на землю и направил пистолет ему в лицо:

— Пристрелю падлу.

— Ну, давай, стреляй, — сказал Роман, тяжело дыша. — Посмотрим, сколько ты в тундре один протянешь. Стреляй!

Озлобленно сжав зубы, Гренадер отвел от Романа пистолет и встал с него.

— Живи! — бросил он, пряча пистолет за пояс.

Роман отряхнулся и поднялся с земли, озираясь.

Воспользовавшись потасовкой между подельниками, женщины успели бежать.

— Курвы! — досадовал Гренадер. — Свалили. Теперь на нас новую наводку дадут. — Он с ненавистью посмотрел на Романа. — И все из-за тог, что ты сильно добренький.

Роман был доволен, что заложникам удалось бежать, но вместе с тем теперь он был не просто беглый зэк, но еще и соучастник в убийстве двух полицейских. И от этого на его душе было тоскливо. Но добавлять в этот список еще и женщин с детьми он точно не собирался. На нем и так теперь достаточно грехов было, которые с себя в бане мочалкой не смыть.

* * *

Совсем скоро напарники вышли на берег широкой реки. Здесь им удалось привести себя в более-менее божеский вид: умыться, смыть с себя болотную грязь, промыть раны и ссадины. Они были нещадно искусаны огромными комарами, водившимися здесь в избытке. Болот и леса для этого было более, чем достаточно.

Гренадер открыл сумку, которую рыжий полицейский принес с собой:

— М-м-м! Живем! — радостно воскликнул он, заглянув в нее.

Покопавшись в темной сумке, он начал вытаскивать содержимое и складывать на влажную траву, предварительно рассматривая каждую вещь:

— Так… Что тут у нас? Спички, средство против комариных укусов. — Он повертел флакон в руках, изучая этикетку. — Не могли нам легавые раньше встретиться… — вздохнул он с досадой. — Так, дальше… Бумага задницу подтирать, фонарь. — Он достал сверток и заглянул в него: — Рыболовные причиндалы, хлеб, складной нож… О! Фляга! — Открутив крышку, он понюхал ее содержимое. — Спиртяга! — Гренадер любовно погладил пузатую флягу. — Что тут еще у нас? — Он пошарил рукой в сумке и быстро спрятал что-то за спину. — Все, больше ничего нет.

— Кроме того, что ты за спину спрятал? — спросил Роман, продолжая осматривать свои босые, растертые и отекшие ноги.

— О чем ты? — Гренадер невинно вскинул брови вверх. — Что я спрятал? Когда? Следи за базаром.

— Я слежу. — Роман повернулся и в упор посмотрел на напарника. — То, что ты заныкал, вон там лежит. — Он указал пальцем туда, где Гренадер что-то спрятал. — Обернись, посмотри. — прищурившись, предложил он.

— А-а-а! — протянул Гренадер, сделав лицо еще более невинным, чем до сих пор. — Ты об этом? — Он взял сверток, сунутый за спину.

Роман кивну, продолжая наблюдать за подельником.

— Даже не знаю, что здесь, — ответил тот, пожав плечами. — Не успел посмотреть, как оно сюда упало. — Гренадер принялся неспешно разворачивать шуршащий пакетик. — О, Воля! Так это ж то, что доктор прописал! — он достал пару носков.

— Слушай. — Роман встал. — А меня на зоне учили передачками делиться… — Он наклонился и забрал носки из рук Гренадера. — Ты же и учил.

— Так а я что? Против что ли?

— А ты себе забрать хотел. — Роман рассматривал носки. — Поэтому я их себе возьму.

Гренадер пружинисто вскочил на ноги:

— А чего это ты их себе возьмешь? Кто так сказал?

— Я так сказал. — Роман угрожающе приблизился к Гренадеру. — Чтобы ты в следующий раз не старался меня обмануть. Пусть наукой тебе будет.

— Да? — Гренадер выхватил носки. — А ты попробуй, забери, фраерок!

Роман подступил к Гренадеру еще ближе:

— Отдай, я сказал.

— Забери.

— Сам напросился.

Роман стоял ниже по склону, чем Гренадер, поэтому первый его удар пришелся тому прямо в солнечное сплетение.

Гренадер согнулся от боли и прохрипел:

— Урою, падла!

Не обращая внимания на угрозы, Роман принялся атаковать противника, нанося ему новые удары по корпусу. Но Гренадер, наклонившись, боднул Романа головой в грудь, свалив его с ног. Тот упал на спину. Гренадер начал пинать Романа ногами, приговаривая:

— На! Ты на кого хвост поднял, сука! Ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?

Изловчившись, Роман ухватил его за ногу и повалил на землю. Через мгновение он сидел на Гренадере, сдавливая его шею сильными руками. Носки упали на траву, где по ним безмятежно ползали всякие лесные букашки. На шее и лбу у Гренадера вздулись вены, лицо покраснело. Ему стало страшно, Роман, казалось, в этот раз намерился его убить. Задыхаясь, Гренадер замотал головой из стороны в сторону. Роман разжал руки и встал с него, а затем поднял носки. Гренадер рывками втягивал ртом воздух и массировал шею руками.

Роман невозмутимо сел на берег и принялся натягивать отвоеванные носки. Не поворачиваясь к Гренадеру, он сказал:

— Я схожу за дровами, а ты выпотроши рыбу. — Он кивнул на сетку, полную свежего улова. — Пора обедать.

Играя желваками, Гренадер сидел на склоне и исподлобья наблюдал за напарником. Обувшись, Роман легко встал и быстрыми шагами скрылся в подлеске.

* * *

Через час насупленные беглецы сидели у почти догоревших углей, в которых то там, то здесь вспыхивал неуверенный огонь. Перед ними лежала внушительная горка рыбьих голов и косточек.

— Что дальше делать будем? — глотнув воды, обратился Роман к Гренадеру. — Куда теперь пойдем? Ты говорил, что главное — бежать, а там разберемся. — Ожидая ответа, он посмотрел на напарника, все еще жадно глотающего еду. — Есть идеи?

— Есть, — кивнул Гренадер.

Роман потормошил веткой угли, заставив их разгореться.

— Поедем к Катюхе, — невнятно сказал Гренадер, стараясь протолкнуть в глотку все, что усел набить за щеки.

— К какому Витюхе? — переспросил Роман.

Проглотив остатки еды, Гренадер повторил:

— К Катюхе. Это шмара моя бывшая. — Он старался достать пальцами из десны рыбью кость. — Перекантуемся у нее чуток, а дальше видно будет.

— Далеко она живет?

— У меня, Воля, при себе этого… навигатора нет. Даже карты нет. — Гренадер махнул рукой. — Да что там! Носков сухих и то нет.

— Ты, кореш, сам виноват, — пояснил Роман, улегшись на траву и положив руки за голову. — Если бы не хитрил, то мы бы жребий тянули: кому достанутся. Не люблю, когда меня за лоха держат.

Гренадер ничего не ответил, только покосился на приятеля недобрым взглядом. Как будто цепной пес на чужака глянул.

— Так как же нам выбираться отсюда? — спросил Роман.

— Не знаю, — пожал плечами Гренадер. — Идти вперед. Раз мусора где-то здесь рыбку ловили, значит не так уж это далеко от трассы.

— На попутках нельзя. Посмотри на нас. — Разведя руками, Роман окинул себя взглядом до пят. — Да и денег у нас нет.

— Ладно, разберемся. Нам отступать теперь некуда.

— Некуда, — согласился Роман, глядя на речную воду. — Давай сюда спирт. — Он протянул руку к сумке с припасами.

— Ты уверен? — удивился Гренадер. — Бухим идти трудно будет.

— Да я раны протереть хочу, чтобы заражения не было.

Недовольно скривившись, Гренадер протянул флягу Роману, успевшему раздеться до трусов.

— И тебе, кстати, советую сделать то же самое, — сказал Роман, отвинчивая нарезную крышечку.

— Не-а, — покачав головой, Гренадер похлопал себя по животу. — Я лучше внутрь приму.

— Ну, как знаешь, — ответил Роман, растирая все ссадины, порезы и раны.

Впечатление было такое, словно по коже растекается ожигающий огонь.

Гренадер с жадностью следил за тем, как Роман щедро наливает в ладонь насыщенную спиртом сивуху.

— Эй, не жмись! — проворчал он недовольным тоном. — Мне оставь хотя бы чуток.

— Всем хватит, — бросил Роман, продолжая свое занятие.

Закончив смазывать больные места, он закрутил флягу и бросил ее Гренадеру:

— Держи!

Тот без колебаний открутил крышку и, прикрыв глаза от удовольствия, сделал большой глоток, тут же поморщившись:

— Ох, и хорошо же пошла! — Он сделал еще один глоток и снова уголки его губ обиженно поползли вниз, что шло вразрез с восторженным восклицанием: — Ух! — выдохнул он. — Как к себе домой пошла!

Пока Гренадер пил, Роман успел одеться и повесить на плечо сумку с доставшимися от убитых полицейских трофеями.

— Пойдем, нам тут сильно рассиживаться нельзя. — Он кивком головы позвал приятеля. — Скоро на нас везде новые ориентировки появятся.

— Ну, за это мы тебе, Воля, отдельное «спасибо» сказать должны, — ответил Гренадер, перевернув флягу вверх дном и вытряхивая себе в глотку последние капли самогона.

— Гренадер, мы не будем мочить всех подряд, кого встретим, — сказал Роман спокойно и твердо. — Иначе нас найдут по длинной дорожке их трупов не хуже, чем по ориентировке.

Сильно захмелевший от выпитого на голодный желудок, Гренадер шутливо поднял руки:

— Сдаюсь, сдаюсь! — сказал он, глупо хохотнув, и последовал за Романом.

Идя по лесу, оба без конца отмахивались от вьющихся зудящими тучами комаров. Солнце стояло высоко. До ночи предстояло идти и идти. А впереди лежала дорога полная неизвестности.

И не было колоды карт и гадалки, чтобы ответить на вопрос: что сулит эта дальняя дорога?

Глава 10

Шурша колесами по гравию, черный джип катился по узкой насыпной дороге, оставляя за собой густые облака пыли. Подъехав к высокому забору из красного кирпича, джип остановился перед черными коваными воротами и подал требовательный сигнал. Открывать бросился молоденький суетливый охранник с торчащими из-под кепки лопоухими ушами.

Автомобиль заехал в двор и остановился. Из него вальяжно выбрался Боровик, сверкая на солнце лысиной. Он провел пальцем по пыльному капоту и осмотрелся по сторонам, а затем открыл заднюю дверь и помог выйти Тамаре из машины.

Во дворе полным ходом шел ремонт. Свежевырытой земли и строительного мусора под ногами было больше, чем асфальта. Поэтому с первых же шагов высокие шпильки белоснежных сапог Тамары начали цеплять землю, оставляя после каждого шага маленькие холмики и бороздки.

— Что за черт? — выругалась она, рассматривая каблуки, облепленные грязью. — Почему здесь земля? Завтра же положите новый асфальт или плиты, — приказала она юному охраннику, чесавшему ухо, казавшееся пришитым к его голове с какой-то другой, значительно большей по размеру.

— Это вам Юрию Анатольевичу сказать надо, — сказал охранник и тут же пожалел об опрометчивых словах, увидев ярость хозяйки.

— Что-о-о? — протянула она. — Ты мне еще указывать будешь, к кому я обращаться должна?

— Я… — пролепетал охранник. — Извините. Я не подумал.

— Не подумал? — злорадствовала Тамара. — Вот, чтобы впредь башкой своей лопоухой думал, завтра сам все здесь в порядок приводить будешь. А я посмотрю, как ты работаешь.

Охранник обреченно опустил голову и поправил кепку:

— Так точно, — тихо ответил он.

— Что ты там мямлишь? Я не расслышала. — Тамара надменно вскинула подбородок и потребовала: — Громче!

— Так точно, — почти закричал охранник, вытянувшись по стойке «смирно».

— Вот так-то…

Тамара сверкнула выразительно накрашенными глазами и поправила прическу.

— Боровик, сделай все, чтобы я поскорей выбралась из этой дыры, — капризно потребовала она.

— Я сделаю все, что в моих силах, — послушно согласился он.

— Нет, — возразила Тамара. — Сделай все, что для этого нужно. И если твоих сил окажется недостаточно, то я найму кого-нибудь другого.

Походкой владелицы элитного борделя, Тамара пошла к роскошному трехэтажному особняку. Боровик шел сзади, поедая ее взглядом.

На его лице не было ни малейших признаков смирения.

* * *

Тамара, подперши растрепанную голову рукой, сидела напротив Боровика за столом, ломившимся от холодных закусок. Ее взгляд помутнел от выпитого алкоголя:

— Вот скажи мне, гриб-Боровик, — обратилась она к визави слегка заплетавшимся языком. — Как я буду жить в этой глуши?

— Вы — женщина публичная и вам, конечно, прятать себя здесь долго ни к чему. — Боровик плеснул себе и начальнице водку в рюмки. — Но безопасность — прежде всего. — Он наставительно вскинул палец вверх. — Я не позволю вам рисковать собой.

— Я тоже не хочу рисковать, — согласилась Тамара. — Просто сделай все поскорей. Ладно? — она подняла свою рюмку — Ну, давай, Славик, пусть тебе сопутствует удача!

— За удачу! — сказал Боровик и опрокинул содержимое рюмки себе в горло.

Тишину нарушили тяжелые выдохи, а затем — хруст маринованных корнишонов. Жуя, Тамара снова посетовала, что не переносит одиночество.

— А вы сюда Варвару позовите, — посоветовал Боровик, пытаясь поймать на вилку маленький соленый груздь с прилипшим к нему перышком зеленого лука. — Все веселей будет.

— Я думала об этом, — кивнула Тамара. — Но как ты сам там со всеми делами справишься?

— Тамара, вы меня обижаете! — надулся Боровик. — Разве я плохо исполняю свои обязанности? — Он внимательно посмотрел в глаза начальнице. — Или может, я когда-то подводил вас?

— Нет, конечно! — Тамара помотала головой из стороны в сторону. — Но раньше ты занимался только бизнесом. — Она с треском откусила кусок редиски. — А теперь ты еще и поисками заниматься должен. Как ты все успевать будешь?

Тамара взяла кусок мягкого белого хлеба и начала его щедро намазывать подтаявшим аппетитно лоснящимся маслом.

Боровик ненадолго задумался, а затем уточнил:

— Какими поисками я буду заниматься?

— Поисками Буравчика, конечно. — Тамара подвинула к себе открытую баночку красной икры и стала накладывать ее на бутерброд. — Кого же еще?

Взгляд Боровика моментально прояснился:

— А… Ну, это само собой… — Он пожал плечами. — Не переживайте насчет этого, все будет в лучшем виде. Так что смело вызывайте Варвару сюда.

Тамара откусила кусок бутерброда и теперь вяло жевала его, не замечая падающих на одежду крошек. Ее подбородок блестел от жира. Боровик опустил глаза.

— И потом… — Он взял кусок сыра, вспотевший от выступившего на нем в тепле масла. — Отнеситесь к этому месту, как к санаторию, а не как к тюрьме. — Он снова поднял вверх указательный палец, что делал всякий раз, когда высказывал какую-нибудь особенно умную, по его мнению, мысль. — Но только это не простой санаторий, а с хорошим питанием и дорогими напитками.

Боровик подмигнул Тамаре.

Она вздохнула.

— Ну, вот ты сейчас уедешь и что? — Тамара расстроено махнула рукой. — По-твоему, я в местном магазине водку покупать буду? Мы даже запасов не сделали. — Тамара жестом показала Боровику наполнить рюмки. — А то от Варвары дождешься, как же!

Боровик встал из-за стола.

— Тамара, не забывайте, что у вас есть я, ваш верный рыцарь. — Он пересек комнату и поднял с пола большой и явно тяжелый ящик из картона. — Ну-ка! Смотрите, что тут у вас есть! — Он со звоном поставил ящик на стол.

Тамара приподнялась и заглянула в ящик, который оказался полным разноцветных и разнокалиберных бутылок со всевозможными спиртными напитками.

— Боровик! — восхитилась Тамара и расплылась в улыбке. — Вот это я понимаю! Теперь я знаю, что могу положиться на своего начальника охраны! — Она любовно провела рукой по бутылочным горлышкам, как будто это были клавиши пианино.

Боровик промокнул салфеткой вспотевший лоб.

— Вы на меня можете положиться не только в этом…

Тамара перебила его:

— Да все я про тебя знаю, что уж и говорить.

— Вы не поняли. — Боровик мотнул головой и осушил рюмку, не закусывая. — Вы на меня и во всех других смыслах положиться можете.

— Это в каких же?

— Да хотя бы в прямом. Положитесь и все.

Тамара торопливо закусывала только что выпитую водку кусочком соленой красной рыбы. Услышав сказанное Боровиком, она закашлялась и выпучила глаза:

— Ты о чем это?

Боровик еще больше раскраснелся. Румянец перекинулся даже на толстую шею.

— О том самом, Тамара. — Он многозначительно посмотрел на начальницу. — Вы все правильно поняли.

— Боже упаси! — воскликнула Тамара и взмахнула руками, словно пытаясь прогнать назойливую муху. — Закусывать лучше надо, Боровик!

Боровик тупо уставился в стол перед собой и некоторое время сидел молча, обдумывая что-то, затем поднял на Тамару покрасневшие, как у ныряльщика, глаза:

— Тамара, я серьезно.

— Боровик, тему закрыли.

— Хорошо, но ты просто знай, если передумаешь, что я всегда тебя жду.

Он произнес местоимение «ты» с нажимом. Тамара предпочла не обратить внимания на эту вольность.

— Буду знать, — примирительным тоном согласилась она и встала из-за стола. — Я сейчас сварю тебе кофейку, и тебе сразу легче станет. — Она подошла к кофейной машине. Боровик наблюдал за тем, как Тамара открутила банку кофе, поднесла ее к носу, вдохнув аромат, потом засыпала его в сетчатый дозатор и налила воды. Нажав на кнопку «пуск», она повернулась к захмелевшему гостю:

— Тебе постелили в гостевой комнате, на втором этаже.

Боровик молчал и не шевелился. Если бы не все время выступающий на лбу и висках пот, то можно было бы подумать, что он превратился в манекен.

Кофейная машина мелодично звякнула, извещая о том, что эспрессо готов.

Тамара налила кофе в белые чашечки и поставила одну перед понурым Боровиком.

— Пей! — скомандовала она строго и покачала головой: — Что-то ты перебрал сегодня.

— Это от усталости. — Боровик поднес к губам кофе и сделал глоток, тут же отдернув губы. — Горячо!

— Сходи завтра на массаж, он хорошо усталость снимает.

— Хорошо, — кивнул Боровик. — Схожу. А сейчас пойду спать.

— Это правильное решение. — Тамара забросила ногу за ногу и глазам проследила за поднявшимся со стула Боровиком. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказал Боровик и немного пошатываясь, поплелся вверх по лестнице. Его ноги производили такой топот, словно по ступеням поднималось сразу несколько человек.

Проводив его взглядом, Тамара встала из-за стола и подошла к шкафу. Подумав, она открыла дверцу, сдвинула баночки и пакетики и пошарила рукой по полке. Потом с облегчением вздохнула, нащупав что-то. В ее руке оказалась полупустая пачка сигарет. Улыбнувшись, Тамара села за стол, откинувшись на спинку стула, и достала сигарету. Она зажала ее между губами с остатками красной помады и прикурила. После первой затяжки она так закашлялась, что на ее глазах выступили слезы. Тамара попробовала сделать еще несколько затяжек но, скривившись, погасила сигарету в рюмке с недопитой водкой.

Она подошла к окну и распахнула его настежь. Холодный осенний ветер пах влажными листьями и будущим снегом. Он потрепал волосы и одежду на Тамаре, она поежилась, но осталась стоять возле окна, облокотившись о подоконник.

Из темноты доносился только редкий лай собак и шелест последних листьев на голых ветках. Небо было высоким, пронзительно черным и звездным. Сказочный, четко очерченный месяц висел над самой головой Тамары. Хмельная, она заворожено смотрела на него, не чувствуя холода. Так прошло минут десять.

— Ну, ладно, — сказала Тамара сама себе и закрыла окно. — Пора баиньки.

Пошатываясь, она поднималась по лестнице и посмеивалась над каждым своим неверным шагом:

— Тоже хороша!

На кровать она упала как подкошенная, даже не успев до конца раздеться.

Очень скоро в доме стало так же тихо и темно, как на улице. Казалось, в открытое окно вместе с осенним ветром проник и мрак. Ни сырая осень, ни темная ночь не спрашивали ни у кого разрешения. Они просто приходили, когда наступал срок.

Впрочем, как и смерть.

* * *

Тамара проснулась от сильной жажды. Она приоткрыла глаза и, застонав, скривилась:

— Господи! Так это был не сон…

Она с трудом поднялась с кровати и, не утруждая себя тем, чтобы накинуть что-то поверх кружевной ночной рубашки, пошлепала босыми ногами в кухню.

Войдя в комнату, она увидела Боровика, сидящего за столом, и, подскочив, вскрикнула от неожиданности:

— Боровик? Что ты здесь делаешь?

Начальник охраны пожал плечами:

— Кофе пью. Разве это похоже на что-то другое?

Сложив руки на груди, чтобы прикрыть себя от похотливого взгляда Боровика, Тамара опустилась на стул напротив.

— Вечно ты, как невидимка! — недовольно буркнула она. — Чуть до инфаркта не довел.

Заметив, как Тамара смущается своего слишком откровенного наряда, Боровик ухмыльнулся:

— Не стесняйтесь, Я не буду на вас смотреть. — Он демонстративно отвернулся в другую сторону.

Тамара замерла от удивления, не придумав, что ответить. Казалось, что безразличие, проявленное подчиненным, смутило ее еще сильней, чем его откровенный взгляд.

— Хотя посмотреть, конечно, приятно, — улыбнувшись, Боровик повернулся к Тамаре. — Поэтому я, пожалуй, повернусь.

— Ну, ты и хам, Боровик! — возмутилась она, стараясь скрыть ликование.

— Вы, правда, так думаете? — удивился Боровик. — Значит, мне показалось, что вам не понравилось, когда я отвернулся?

От гнева лицо Тамары покрылось румянцем, но Боровик опередил ее, спросив почти ласково:

— Лучше скажите, вы кофе будете?

Было видно, как Тамара борется с гневом, стараясь держать себя в руках. Победа осталась за ней.

— Ладно, налей, — кивнув, согласилась она и добавила все еще раздраженно: — Только если он еще горячий.

Боровик встал из-за стола и взял кофейник с дымящимся кофе, распространявший терпкий аромат по всей кухне.

— Я его только что сварил, — похвастался он. — Знал, что вы составите мне компанию.

— Голова просто трещит. — Встав со стула, Тамара достала из холодильника холодную банку пива и приложила к виску. — Слишком много выпили вчера.

— Да, было такое дело, — согласился Боровик и налил начальнице кофе. — Но сейчас вам сразу полегчает.

Тяжело опустившись на стул, Тамара понюхала кофе, поставленный перед ней.

— Что это за запах? — Она наклонилась над чашкой, глубоко вдохнув в себя кофейный аромат. — Я такого никогда не пила. Что ты в него добавил?

— Корица, кардамон, — не без гордости перечислил Боровик. — И немного коньяка.

— С ума сойти! — Тамара осторожно глотнула напиток и блаженно улыбнулась. — Сам придумал такое?

— Нет, давно рецепт узнал, — Боровик улыбнулся. — Одна моя подружка варила такой. Особенно помогало с похмелья. Специи кровь разгоняют, — пояснил он.

— Понятно, — размышляя о чем-то, Тамара побарабанила изящными нервными пальцами по столу. — Кстати, на счет того, чтобы разогнать кровь… — она задумчиво выпятила губы вперед, сложив их трубочкой. — Я думаю, нам сауна сегодня не помешает. Поддержишь меня?

— Я бы с радостью, но вы же знаете, сколько у меня дел в городе. — Боровик озабоченно покачал головой. — В другой раз, если вы не возражаете.

— Конечно, — согласилась Тамара. — Сауна никуда не денется. Сейчас главное, чтобы ты нашел того Буравчика, и я поскорей могла вернуться домой. — Тамара звякнула чашечкой по блюдцу. — Не вечно же мне здесь прятаться.

— Землю зубами грызть буду, но его достану. — Боровик наклонился к Тамаре. — От меня эта гнида, что в вас стрелять посмела, никуда не денется. — Боровик сжал кулаки. — Своими руками шею сверну. — С этими словами он показал, как именно расправится со своим соперником.

Получилось убедительно.

— Знаю, — кивнула Тамара. — И еще. Я хочу, чтобы Варвару, когда она сюда поедет, сопровождали твои самые надежные люди. Береги ее, как зеницу ока.

— О чем речь? — удивился Боровик. — Естественно! Ваша семья для меня — святое.

Тамара постучала алыми ногтями по пивной банке:

— Об этом я тоже знаю. Но напомнить не помешает.

— Если вы не возражаете, я сам привезу сюда Варвару, — предложил Боровик.

— Да, привези, — согласилась Тамара. — Мне так будет спокойней.

Кивнув, Боровик встал из-за стола.

— Доверьтесь мне. — Он ободряюще улыбнулся начальнице. — Здесь вам ничто не угрожает, так что отдыхайте и набирайтесь сил.

— Постараюсь, — ответила Тамара. — Хотя я бы предпочла нормальный курорт для отдыха.

— Скоро отсюда сами уезжать не захотите, — улыбнулся Боровик еще шире. — Попомните мои слова!

— Боже упаси! — испугалась Тамара. — Даже не говори мне такого!

— Как скажете, — ответил Боровик, отряхнув рукава пиджака от невидимых соринок. — Все, что будет нужно — заказывайте мне, я лично привезу в следующий раз.

— Хорошо, договорились.

— Ну, теперь мне пора. — Боровик коротко кивнул. — Дела не ждут.

Тамара кивнула ему в ответ.

Когда Боровик был на пороге, она бросила ему вдогонку:

— Держи меня в курсе событий.

— Я буду сообщать вам обо всем, что происходит, — успокоил Боровик. — Без вашего ведома муха не пролетит.

Чтобы не утруждать себя даже кивком головы, которая раскалывалась на части, Тамара просто согласно закрыла глаза.

Боровик скрылся в дверном проеме. Через минуту Тамара услышала, как за окном заводится его автомобиль.

Очень скоро Тамара, блаженно прикрыв глаза, сидела в сауне, облокотившись спиной о деревянную стену. Здесь пахло хвоей и разогретыми камнями. Горячий воздух приятно грел кожу и обжигал лицо, пощипывая в носу. Когда жар стал нестерпимым, Тамара вышла из кабинки и прыгнула в бассейн с ледяной водой, погрузившись в нее с головой. Сердце затрепетало, легкие сдавило, словно обручем.

Когда Тамара вылезла из бассейна, ей показалось, что она только что родилась и теперь ее жизнь начиналась сначала, с нуля. Такой легкости и чувства свободы, как в эти минуты, она давно не ощущала. В этом состоянии ясного ума и обновленного духа ей захотелось начать все с чистого листа и стать совсем другим человеком.

Но, как это обычно бывает, этого порыва хватило не надолго. Сиюминутное желание осталось лишь желанием, погасшим к тому моменту, как нога Тамары переступила порог сауны.

Начинался новый день. И для того, чтобы жить в нем, не обязательно становиться новым человеком.

Иногда достаточно просто сменить платье.

Глава 11

Минули еще сутки скитаний по тайге. Выйти на трассу пока что никак не удавалось. Надежды, которые не только юношей питают, угасали с каждым часом. Путникам чудилось, что они никогда не смогут выйти из этого заколдованного леса. Мазь, доставшаяся им от убитого полицейского, закончилась. Комары грызли заживо, от укусов не осталось живого места, зуд был просто нестерпимым.

Под ногами часто встречались грибы. Казалось, что они показывают свои липкие глянцевые шляпки из-под одеяла из иголок, только чтобы лениво потянуться и зевнуть. Но, как бы ни были голодны компаньоны, они не решались их есть, потому что ни один, ни другой не разбирался в грибах. Страшнее было отравиться, чем голодать.

Странно было видеть, как с ветки на ветку, как по вибрирующим трамплинам, беспечно прыгают белки. У них не было проблем, кроме как собрать кедровых орешков на зиму, запастись ягодами да не попасть в когти хищнику.

Глядя на них, Роман завидовал их простому счастью и таким же простым, как ему казалось, заботам. Напряжение, как клубок ниток, раскручивалось внутри него. За последние дни он ни разу нормально не отдыхал. Как будто мало было комаров, голода и опасности погони, так еще и напарник злил его ежеминутно.

Гренадер шел первым, едва переставляя ноги. Роман тоже покачивался от усталости и часто оступался. По их тяжелому дыханию было слышно, что силы обоих подходят к концу.

Когда Гренадер зацепился ногой о сломанное деревце, он не выдержал и крикнул приятелю:

— Стой!

Остановившись, Роман оглянулся. За время скитаний его лицо одновременно распухло и похудело, а, кроме того, заросло темной щетиной. Все открытые участки кожи были красными от укусов насекомых и постоянного зуда. Только взгляд Романа приобрел стальную твердость. Казалось, что в его глазах бурлил раскаленный метал и теперь ничто не сможет сломать или остановить этого человека.

Лицо Гренадера раздулось и покраснело, отросшая борода неряшливо топорщилась. После всех мытарств, проведенных в лесу, его взгляд тоже изменился. Из надменно-самоуверенного он превратился в ненавидящий, а на самом дне глаз дрожал страх, который невозможно было замаскировать ни грязью, ни щетиной.

Роман устало посмотрел на Гренадера и сказал тоном, которым говорят с психически нездоровыми людьми:

— Послушай, нам надо идти, если мы хотим выбраться отсюда.

— Да че ты понты колотишь? — Гренадер сел на землю. — Я только позырить хочу. — Он закатал штанину открыв распухшую голень с кровоточащей раной.

— Что случилось? — Роман кивнул на ногу приятеля. — Где тебя угораздило?

— Да на той поляне, — Гренадер наклонился, рассматривая рану, — где ментов замочили.

Было видно, что напоминание об этом событии выбило Романа из колеи.

— Говорил же, самогоном промыть для дезинфекции, — раздраженно сказал он и брезгливо скривился, рассматривая чужую ногу. — У тебя гной, видишь? Это воспаление.

— Вижу, — пробурчал Гренадер. — Раз ты такой умный, то лучше скажи, что теперь делать?

— Промыть бы чем-то… — почесал затылок Роман. — Только вот чем? — спросил он сам себя.

Гренадер откатил штанину и махнул рукой:

— Ладно, главное, до Катюхи копыта не откинуть, а уж она вылечит. Эта свое бабье дело знает.

Роман уже не слушал Гренадера, а напряженно вслушивался в звуки леса.

— Что это? — спросил он напарника. — Похоже на голоса.

Гренадер тоже насторожился, застыв на месте.

— Голоса, — подтвердил он. — Но собак не слышно, значит, не по наши души. — Гренадер вздохнул с облегчением. — Хотя…

По мере приближения голосов, оба все сильней нервничали.

— Откуда они идут? — спросил Роман шепотом, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, стараясь сориентироваться.

— Кажись оттуда. — Гренадер махнул рукой в направлении шума.

— Ты уверен? Мне кажется, что оттуда. — Роман указал в противоположную сторону.

Встав с земли, Гренадер снова прислушался.

— Нет, Воля, по-любому оттуда, — твердо ответил он, кивнув на север. — Верняк.

— Тогда бежим туда! — скомандовал Роман, повернувшись на юг. — Если попадемся кому на глаза, заложат.

Совсем близко послышались выстрелы. Испуганная сорока с шорохом слетела с пышных сосновых веток, взмахнув ярким переливающимся на солнце хвостом.

Напарники растерянно переглянулись и остановились, не зная, куда бежать.

— Стреляют, — прошипел Гренадер.

— Слышу, не глухой, — процедил Роман. — Может, это просто браконьеры?

— А, может, просто волки с винтарями? — съязвил Гренадер. — И уже совсем рядом, — он затравленно огляделся.

— Давай к ним поближе подберемся? — неожиданно предложил Роман.

— Воля, ты головой, случайно, нигде не стукнулся? — Гренадер посмотрел на напарника, как на больного.

— По крайней мере, знать будем, кто это, — настаивал Роман. — А то, как зайцы по лесу бегать будем, сами не знаем от кого.

— Добро, Воля, пойдем посмотрим. Но если там менты, то ты не жилец, — угрожающе просипел Гренадер. — Всех порву: и их, и тебя. Понял?

— А меня за что? — удивился Роман.

— А чтоб не умничал, — рявкнул Гренадер.

— Ты можешь остаться здесь, — сказал Роман. — Я тебя силой тащить не стану, если ты боишься.

— Ты на меня свои салазки не выпучивай, — разозлился Гренадер. — И за помелом следи!

— За своим следи, — огрызнулся Роман.

Оба молча переглянулись, не желая продолжать эту словесную перепалку.

Бесшумно ступая по хвойному ковру, они пробирались сквозь кустарники на звуки доносившихся голосов. Роман спрятался за толстым деревом и осторожно выглянул из укрытия.

— Иди сюда! — шепотом подозвал он сообщника, осторожно убирая ветку, зацепившуюся за его куртку. — Смотри.

На небольшой опушке стояли два браконьера, рассматривая только что подстреленного ими огромного лося, весившего не меньше полтонны. Зверь еще не испустил дух и, шумно дыша, косил фиолетовым мутноватым глазом на своих убийц. По его круглым, перепачканным темной кровью, бокам и короткой крепкой шее прошла дрожь. Он положил голову с тяжелыми рогами на траву, и устало вздохнул, продолжая смотреть на людей. Казалось, он пытается понять, за что его лишили жизни. Ему было невдомек, что его губы считаются большим деликатесом, а экологически чистое мясо, тушеное с ягодами и травами, подают в дорогих ресторанах под брусничным соусом. Ничего этого он так и не узнал. Лосинные уши затрепетали, глаза закрылись, дрогнули длинные ресницы, большие влажные ноздри шумно выдохнули воздух в последний раз. Дернув ногой в предсмертной агонии, зверь затих.

Один браконьер был одет в великоватую камуфляжную куртку и кроссовки. На голове второго была маленькая черная шапочка, нахлобученная на самую макушку. Неподалеку от них находился внедорожник с открытым багажником. Негромко посовещавшись, они положили ружья на землю и вытащили ножи из ножен.

— И что теперь делать будем? — шепотом спросил Роман. — Пойдем отсюда?

По мере того, как Гренадер следил за чужаками, взгляд его становился все более хищным и опасным.

— Что делать, говоришь? — задумчиво спросил он. — А вот сейчас и решим… Может, тряханем малехо…

Браконьеры достали из багажника куски полиэтилена, расстелили его на земле и принялись молчаливо и слаженно разделывать огромную тушу.

— Второй раз так не подфартит, Воля! — Гренадер начал подкрадываться к занятым работой мужчинам. — Отступать некуда.

— Ты куда? — шепотом спросил Роман.

— Не боись…

С этими словами Гренадер пригнулся и, еле слышно ступая, подобрался к тому месту, где лежало оружие. Он осторожно подтащил к себе одно ружье, а затем подал напарнику знак, чтобы тот сделал то же самое.

Роман сначала не хотел следовать примеру Гренадера, но потом все-таки сдался и взял второе ружье. Гренадер жестами показал Роману, чтобы тот держал на мушке браконьера в черной шапке. Охотники были так заняты тушей, что не замечали ничего вокруг.

— Руки вверх! — скомандовал Гренадер, прицелившись на охотника в кроссовках. — Кто такие?

Браконьер в шапке дернулся к тому месту, где еще пять минут назад лежало их оружие, и с удивлением обнаружил, что там теперь пусто.

— Не двигаться! — крикнул Роман, направив дуло на браконьера в шапке. — Стреляю без предупреждения.

Он и Гренадер все еще находились в укрытии, поэтому захваченные врасплох браконьеры топтались с поднятыми вверх руками, всматриваясь в чащу. Вероятно, они решили, что их накрыла инспекция.

— Это не мы, — указал на мертвого лося охотник в камуфляже. — Мы его сами только что нашли.

— В участке это расскажешь! — рявкнул Гренадер. — Сейчас протокол составим и поедем.

— Командир! — обратился охотник в черной шапке к невидимым собеседникам. — Давай поговорим сначала.

— Закрой рот, — брызжа слюной, закричал Гренадер. — Мразь поганая! Нам с тобой разговаривать не о чем.

— Может, все-таки сможем договориться? — жалобно протянул тот, что в кроссовках. — Мы благодарить умеем…

— Захлопни варежку! — перебил Гренадер, выйдя из засады, и направился к браконьерам.

Роман тоже вышел из-за дерева и угрожающе двинулся на браконьеров, не спуская с мушки того, которого ему поручил напарник. Браконьер в камуфляжной куртке дернулся, чтобы бежать, но пуля Гренадера была быстрей. Охотник покачнулся и, неловко всплеснув руками, упал на землю. Пуля пролетела так близко от Романа, что от неожиданности у него подогнулись колени. Обернувшись, он увидел, как из дула Гренадера идет дым.

— Ну, считай, что договорились, — довольно сказал Гренадер, наводя прицел на второго охотника.

— Не надо! — закричал тот, еще выше поднимая руки над головой, словно это что-то меняло. — У меня есть деньги.

Последняя фраза была роковой ошибкой.

Гренадер оживился:

— Бабки с собой?

— Да, в машине. — В подтверждение своих слов, охотник сделал шаг к машине. — Сейчас достану.

— Стой на месте, гнида! — заорал Гренадер. — Ты за базар отвечаешь?

— Могу отдать их прямо сейчас, — предложил браконьер. — Мне только нужно достать их.

— Ты, баклан, думаешь, я сам не смогу их взять?

С этими словами Гренадер пустил пулю в голову браконьеру, тут же рухнувшему замертво.

— Ну, что стоишь, как не родной? — хищно оскалившись, Гренадер повернулся к Роману. — Пойдем тачку шмонать, где-то бабки там лежат.

Побледнев от кровавого зрелища, Роман бросил ружье себе под ноги:

— Все, не могу, надоело!

— Воля, ты сам хотел посмотреть, кто тут палит, — разозлился Гренадер. — А теперь ноешь, как телка.

— Следи за базаром, — ощетинился Роман. — Ты уже четверых замочил. Зачем?

— А ты хотел, чтобы они нас? — закричал Гренадер. — Или, может, тебе крылья под бушлатом жмут?

— Да пошел ты!

— Если что, скажи, я могу их тебе подрезать, — с угрозой в голосе сказал Гренадер.

В его глазах мелькнули уже знакомые Роману кровожадные огоньки.

— Это наезд? — спросил Роман, незаметно нащупывая ногой ружье, лежащее на земле. — Или ты трепаться слишком много стал?

— Воля, если бы я хотел, то мочканул тебя прямо сейчас. Прямо из этого винтореза. — Гренадер потряс оружием.

Этих мгновений Роману хватило, чтобы успеть поднять с земли свое ружье и направить на него.

— Так что? Говоришь, крылья мне подрезать хочешь? — Роман крепко сжимал оружие, целясь в напарника.

— Воля, не гони! — Гренадер бросил свое ружье и поднял руки. — Устал я по лесу шляться, вот и несу хрень всякую. Давай забудем.

Роман бросил ружье и сплюнул, собираясь уйти.

Гренадер хлопнул его по плечу.

— Да ладно, не скаль зубы. Все равно не укусишь. Мы теперь с тобой повязаны, нам друг без друга уже нельзя.

— Иди к черту! Я не хочу пожизненное получить за твои мокрухи. Я не для этого бежал.

— Воля, расслабься! — сказал Гренадер примирительно. — Совсем скоро мы у Катюхи заляжем, а там нам уже ничего не грозит. — Гренадер крепко сжал Романа за плечо. — Давай лучше мяса пожрем, пока не испортилось! — Он кивнул головой на лосиную тушу.

— А лавэ тысебе, как и носки замутить хочешь, пока я мясо резать буду? — язвительным тоном спросил Роман.

— Воля, фильтруй базар. — Гренадер злобно сверкнул покрасневшими от усталости глазами. — А бабки из тачки никуда не денутся. Заправиться сначала надо, топка уже сколько пустая.

— Я не какой-то терпила тебе, понял? — Роман в ответ тоже сверкнул глазами, давая понять, что не напуган. — Что найдем, то поровну поделим.

— А как иначе? — Гренадер развел руками. — Мы ж кореша! Все поровну.

Гренадер взял тесак из руки мертвого браконьера и вонзил его в бок лося.

Роман был сильно голоден, только это заставило его тоже взять тесак и отрезать кусок мяса от животного, рядом с которым теперь лежали его убийцы.

— Ну вот, Воля, — приговаривал Гренадер, кромсая тушу. — Зато мы отомстили за смерть невинного зверя. А ты говоришь, что нет справедливости.

— Я так не говорю, — буркнул Роман, осторожно почесав щеку рукой, перепачканной в кровь лося.

— Зато думаешь, — упрямо добавил Гренадер.

Не настроенный на разговоры с компаньоном, Роман промолчал.

Положа руку на сердце, ему с каждым днем все сложней было находиться в обществе приятеля, но выбора не было. В Гренадере все чаще стала проявляться бессмысленная жестокость и желание убивать, даже когда можно было обойтись без жертв. Казалось, его хищная натура все сильней выходила из под контроля, и вот-вот в нем не останется ничего человеческого. Роман не раз ловил на себе недобрый взгляд Гренадера, когда тот не знал, что за ним наблюдают. После всех их стычек теперь еще и эта, последняя, совсем испортила их отношения. Однако оба делали вид, что все нормально.

Пока жарилось мясо, они проголодались еще сильней и теперь с таким остервенением рвали зубами лосятину, что только треск был слышен. Лишь когда они съели все до последнего кусочка, Гренадер потянулся.

— Ну вот, пошамали, теперь и о делах подумать можно. — Он довольно похлопал себя по тугому, как барабан, животу. — Все, кончились наши скитания, Воля. Сейчас трах-бах и уже на трассе.

— Ты знаешь, куда ехать? — недоверчиво уточнил Роман, мочась на шипящие угли, исходящие едким дымом.

— Знаю. Я по малолетству тоже здесь браконьерил. — Сломав сучок, Гренадер с причмокиванием вычищал из зубов застрявшее мясо. — Так что места немного помню.

— Как город называется, куда мы собираемся? — спросил Роман, затаптывая последние догоравшие угли.

— Это не город. — Гренадер выбросил ветку и встал. — Это пригород Нарыма.

— Доедем до трассы, а потом как?

— На электричке, а потом еще на автобусе малехо потрясемся.

— Давай бабки искать, пока светло, — сказал Роман и открыл дверь со стороны пассажирского сиденья.

Он пошарил по бардачку, но нашел лишь мизерную сумму, которой могло хватить только на проезд к Катерине. Не веря своим глазам, Роман вывалил все содержимое ящика на сиденье, осмотрев каждую вещь.

— Пусто, — сказал он Гренадеру, рыскавшему под сиденьями и ковриками. — Ничего нет.

— У меня тоже, — раздраженно ответил Гренадер. — Обманул фраерок.

Они продолжили поиски, проверив каждый шов и каждое возможный тайник в машине, но больше ничего не нашли.

— Как лохов думал нас развести, — не унимался Гренадер. — Жаль, что уже пристрелил падлу, а то бы так легко не отправился на тот свет.

На всякий случай, он с треском распорол обивку на заднем сиденье.

— Поехали, — сказал Роман, покачав головой. — Уже точно ничего не найдем. Пустая трата времени.

— Что значит, поехали? — Гренадер подошел к трупам. — Ты думаешь, что в своем прикиде до Нарыма доедешь?

Окинув себя взглядом, Роман спросил:

— И что ты предлагаешь?

Наклонив голову набок, Гренадер многозначительно посмотрел на трупы, лежащие у их ног.

— Ты имеешь ввиду… — Роман не закончил вопрос.

Гренадер кивнул:

— А разве у тебя есть идеи получше?

Не став медлить, он принялся стягивать одежду с одного из убитых.

Немного поколебавшись, Роман присел на корточки и стал развязывать кроссовки на втором браконьере.

Очень скоро Роман и Гренадер облачились в новые наряды, а их прежняя одежда осталась лежать небрежной кучей.

Ну, как? — спросил Гренадер, похлопав себя по брюкам.

— Да хоть на свадьбу, — ответил Роман, натягивая джинсы. — А лучше на похороны, — сказал он, застегнув молнию на куртке.

— Не тошни, — беззлобно осадил его Гренадер, завязывая новые кроссовки. — Так фраера хоть на что-то сгодились.

Несмотря на то, что Роману было гадко заниматься откровенным мародерством, настроение у него не ухудшилось. Он старался думать не о том, что произошло, а на приятных ощущениях, которые испытывал от замены грязного тряпья на теплую и чистую одежду. Тем более, он хорошо понимал, что в лагерном рванье им можно было не высовываться их леса.

Роман никогда не видел, чтобы Гренадер находился в таком приподнятом настроении духа.

— Осталось жмуриков в багажник забросить, — сказал он, пружиня ногами в трофейных кроссовках.

— Бери за ноги, — сказал Роман, подняв убитого за руки, который оказался значительно тяжелей, чем он ожидал. — Уф, — выдохнул он. — Понесли…

Когда оба обнаженных трупа и старая одежда зэков были погружены в багажник, Гренадер сел за руль джипа, а Роман устроился рядом.

Гренадер повернул ключ, оставленный в замке зажигания, и мощный двигатель глухо и низко заклокотал.

— Ну, понеслась! — сказал Гренадер, нажав на педаль газа.

Большие колеса пришли в движение, с треском ломая под собой валежник.

Выехать к трассе напарникам удалось довольно быстро. Найдя поблизости болото, они вышли из машины и, сняв с тормоза, направили ее туда, чтобы избавиться от трупов. Всхлипнув, джип стал довольно быстро погружаться в воду. Напарники ждали, пока он утонет, но болото оказалось недостаточно глубоким. Машина замерла, оставив торчащую на поверхности крышу.

— Черт! — в отчаянии воскликнул Роман.

— Ну непруха! — выругался Гренадер, ударив кулаком в ладонь. — И жить нормально не могли и уйти правильно не хотят! Воля, давай пошмалим.

Он открыл пачку и протянул Роману сигарету. Оба все еще надеялись, что автомобильная крыша скроется под водой, но их ожидания не оправдались. Было очевидно, что джип прочно уперся колесами в дно и никакая сила его теперь не заставит опуститься глубже.

Покурив и посокрушавшись еще немного, напарники отправились на трассу. Дорогу к ней нашел Гренадер, хорошо ориентировавшийся в этих местах.

В течение часа они безуспешно пытались остановить какую-нибудь попутку. Наконец, возле них притормозила фура.

— Вам куда? — спросил круглоголовый водитель в такой маленькой кепке, что она подошла бы ребенку.

— Нам, браток, в Нарым вообще-то, — ответил Гренадер, вытягивая шею, стараясь заглянуть в кабину.

— Прости, но туда не еду.

Крикнув это, водитель собрался тронуться дальше, но Роман его остановил:

— Постой! Да нам хоть куда: можешь до ближайшей станции, можешь до любого поселка подбросить.

— Ну, тогда прыгайте! — согласился водитель.

Приятели не заставили себя ждать и быстро забрались в кабину.

— Спасибочки! — сказал Гренадер, стараясь сделать улыбку как можно доброжелательней. — Ты нас сильно выручил, браток.

— Какими судьбами здесь? — поинтересовался водитель.

— Да мы в Нарым к сестре ехали, — начал Роман. — Вот решили сократить дорогу и поехали через лес.

— Это ж кто у вас такой умный? — засмеялся водитель. — Через тайгу ехать… — Он удивленно тряхнул головой.

— Да вот он, свояк мой. — Роман указал на Гренадера. — Сказал, через лес дорогу хорошую знает, давай, мол, срежем путь.

Гренадер недовольно поиграл желваками.

— И как? — добродушно хихикнул водитель. — Сократили?

— Да, — кивнул Роман, усмехнувшись. — А потом двое суток пешком перли.

— Не зная броду, не лезь в воду! — Эти слова водитель произнес таким тоном, словно он изрек какую-то мудрость на латыни.

— Да вот и я так говорил, — охотно согласился Роман. — Но кто меня слушал? — Он пожал плечами и покосился на позеленевшего от злости Гренадера. — Упертый, как баран.

Водитель оказался не надоедливым и не задавал лишних вопросов. Зато он знал массу анекдотов, и время в пути пролетело незаметно.

Такое уж у него свойство: пролетать, проходить, утекать, не оставляя ни следа, ни воспоминания.

Глава 12

С наступлением осени темнело все раньше и раньше. Еще был день, а за окном уже было серым-серо. Почти сутки без перерыва накрапывал противный мелкий дождь, которому не было ни конца, ни края. Казалось, он будет стучать по окнам вечно.

Закутавшись в белоснежный махровый халат, Варвара сидела за столом, занимаясь документами. Перед ней стояла большая чашка горячего чая с лимоном и коробка шоколадных конфет. Едва Варвара успела сделать глоток, как дверь позвонили. От неожиданности она подскочила в кресле.

— Ну кто там еще? — вздохнула она, вставая.

Она посмотрела в глазок. За дверью, переминаясь с ноги на ногу, стоял Боровик. Не веря своим глазам, она спросила:

— Кто там?

— Варвара Яковлевна, откройте! Это Боровик.

Варвара поспешно защелкала замками, открывая массивную дверь.

— Вячеслав? — она отошла, впуская гостя в квартиру. — Проходите.

Боровик переступил порог и замер.

— Что-то случилось? — испуганно спросила Варвара, стараясь прочесть ответ в глазах начальника охраны.

— Мне поговорить с вами нужно, — ответил он, уклоняясь от прямого ответа. — Можно? — Боровик вопросительно кивнул в сторону кухни.

— Да, конечно, — ответила Варвара, пропуская гостя мимо себя.

Он направился по длинному коридору в кухню, оставляя за собой следы от мокрых ботинок. Варвара шла сзади и смотрела на испачканные полы, прикусив нижнюю губу, словно от боли, но замечание делать не стала.

— Садитесь. — Варвара указала на стул возле окна и устроилась напротив. — Рассказывайте, что произошло. — Она старалась скрыть волнение, но ее голос звенел от напряжения, как перетянутая струна.

— Варвара Яковлевна, — заговорил Боровик. — А, может, чаем угостите? Такая противная погода, весь продрог.

Немного удивившись, Варвара замешкалась, но потом поставила чайник на плиту.

— Вячеслав, выкладывайте начистоту, — сказала она, наливая заварку в чашку. — Вы ведь не чай сюда пить приехали? Я правильно понимаю?

— Конечно, — согласился Боровик. — Но почему бы мне не выпить чая в приятной компании, раз уж так повезло. — Он растянул рот в улыбке. — Правильно я говорю?

— Не знаю, правильно или нет, — занервничала Варвара. — Но я хочу услышать, почему вы здесь, да еще в такой час?

Чайник сипло засвистел, выплевывая из носика клубы белого пара. Варвара поставила перед Боровиком заварник и изящную хрустальную сахарницу, а затем налила ему в чашку кипятка.

— Я слушаю, — спокойно и серьезно произнесла она, выжидающе глядя на собеседника. — Говорите.

— Дело в том… — Боровик положил две чайных ложки сахара в чай. — Дело в том, что Тамара попросила меня поговорить с вами.

Морщась от надоедливого звяканья, Варвара наблюдала за тем, как он тщательно размешивает сахар.

— О чем? — спросила она, когда Боровик, наконец, положил ложку на блюдце.

— Тамара Яковлевна сейчас живет на вашей даче, — начал Боровик.

— Она мне ничего об этом не говорила, — перебила Варвара, нахмурившись. — Мы только на днях с ней созванивались…

— Я знаю, — согласился Боровик. — Мы с вашей сестрой решили, что я должен рассказать вам обо всем.

— Это о чем? — насторожилась Варвара.

Боровик шумно отхлебнул горячий чай и невозмутимо продолжил:

— На днях на нее было совершено покушение.

— Покушение? — Варвара зачем-то крепко схватилась за край стола. — О чем это ты говоришь? — Ее лицо вытянулось.

— Да, покушение, — подтвердил Боровик. — В нее стреляли на улице.

— О боже! — воскликнула Варвара, прикрыв рот ладонью. — Тамара в больнице?

— Нет, я же сказал, что она на даче, — сказал Боровик и снова глотнул чай. — Слава богу, я был рядом, поэтому все обошлось.

На глазах у Варвары выступили слезы:

— Но кто это сделал? За что?

— Я сейчас работаю над этими вопросами. Пока есть только предположение. — Боровик откинулся на спинку стула. — Был у Тамары такой начальник охраны, Роман Волин.

Услышав имя Романа, Варвара побледнела, как стена.

— Это он стрелял в Тамару? — шепотом спросила она.

— Нет! — возразил Боровик. — Этот урка, к счастью, находится там, где ему и положено быть: за решеткой. — Он сделал последний и самый шумный глоток. — Но вот его дружок вышел на свободу и стал шантажировать вашу сестру.

— Господи, какой ужас! — Варвара закрыла лицо ладонями. — Ну почему она мне ничего не говорила? — негодовала она. — Как можно было скрывать такое от меня?

— Не волнуйтесь, Варвара Яковлевна, все самое страшное уже позади, — успокоил Боровик. — Теперь для нас главное — обезопасить вас.

— Меня? — удивилась Варвара. — Но при чем здесь я?

— Мы не можем прогнозировать действия зэка. — Боровик развел руками. — Есть вероятность, что он попробует добраться до Тамары Яковлевны именно через вас.

Варвара растерянно покачала головой:

— Вы хотите, чтобы я уехала на дачу к Тамаре?

— Да, — согласился Боровик. — Но только до тех пор, пока я не поймаю этого Буравчика.

— Но как же наш бизнес? Сейчас, как назло, столько дел навалилось, — Варвара озадаченно пожала плечами. — Это просто невозможно.

— Я уже обо всем договорился с Тамарой Яковлевной, — ответил начальник службы безопасности. — Она полностью мне доверяет и рассчитывает на такое же доверие с вашей стороны. — Он многозначительно посмотрел собеседнице в глаза. — И я думаю, что нам лучше будет составить с вами договор.

— О каком договоре идет речь? — не поняла Варвара.

Скрипнув неизменной черной кожанкой, Боровик деловито потер ладони.

— На время вашего с Тамарой отсутствия я бы хотел получить полномочия доверенного лица. — Он посмотрел в окно, за которым стало совсем темно. — А также право принимать решения даже без согласования с вами.

Брови Варвары поднимались все выше.

Заметив ее настороженность, Боровик поспешно добавил:

— Разумеется это только на время вашего вынужденного отъезда. Потом мы аннулируем этот договор.

— Но для чего вам нужно право на принятие решений без нашего согласия? — недоуменно спросила Варвара. — Не понимаю.

— Не волнуйтесь, Варвара Яковлевна, это только на тот случай, если у нас с вами не окажется связи по какой-то причине. Сами понимаете… — Боровик положил свою липкую ладонь на ее холодную руку. — Все таки двести километров от города, всякое может случиться, а бизнесу нужны быстрые решения.

Варвара забрала руку у Боровика.

— Не очень мне это все нравится, если честно, — Варвара встала. — И что, Тамара дала вам свое согласие?

— Еще нет, — откашлялся Боровик. — Мы еще этого не обсуждали.

— Ну, так знайте: здесь нечего обсуждать. — Варвара решительно прошлась по комнате. — Я своего согласия не дам.

— Я не настаиваю, — развел руками Боровик. — Воля ваша.

— Да, — согласилась Варвара, посмотрев на Боровика изучающим взглядом. — И бизнес тоже наш.

— Как скажете. — Боровик промокнул салфеткой капельки пота, выступившие на лбу. — Но для вашей безопасности вам все же придется уехать отсюда на какое-то время. — Он улыбнулся. — На это Тамара дала свое согласие.

— Хорошо.

— Во сколько за вами завтра приехать?

— Вы сами меня хотите отвезти? — уточнила Варвара.

— Да, — подтвердил он. — Мы с Тамарой Яковлевной решили, что так будет надежней.

— Тогда приезжайте завтра к двенадцати.

— Спасибо за чай, — поблагодарил Боровик, вставая. — Уже поздно, так что я с вашего позволения, поеду.

— Конечно.

Варвара проводила гостя до двери.

— До завтра, — сказал Боровик, тут же исчезнув в кабине лифта.

— До свидания, — ответила Варвара, поежившись, словно от сквозняка и закрыла дверь.

Удрученно посмотрев на грязные следы, ведущие в кухню, она взяла ведро, швабру и принялась оттирать испачканные поздним визитером полы.

Но на душе от этого лучше не стало. Варвара сама не могла понять, почему визит непрошенного гостя так огорчил ее, оставив ощущение гадливости и пустоты.

* * *

Тамара опустошила последний бокал вина и теперь, вертела его в руке, рассматривая красные слезы, стекающие по стеклу. За темным окном не прекращался собачий лай, заставляя ее нервно поглядывать во двор. На этот раз хмель не успокоил Тамару, а напротив, сделал мнительной и раздражительной. Однако она списывала свое переменчивое настроение на влияние черной луны. Впрочем, на луну Тамара списывала многое: и свои капризы, и безобразное поведение, и неуемный аппетит. Очень удобно, когда ты получаешься как будто в стороне от своих же действий. С природой не поспоришь…

Вдоволь наслушавшись собачьих перекличек, прихватив новую бутылку красного вина, Тамара направилась в свою спальню. Когда ей бывало особенно плохо, она всегда смотрела один и тот же фильм: «И бог создал женщину». Тамара никогда никому не признавалась, но с ранней молодости влюбилась в героиню Бриджит Бардо — дерзкую, смелую, бесцеремонную и озорную. Это именно у нее Тамара училась тому, как вести себя с мужчинами. Но она никогда не задумывалась над тем, что капризно надутые губки у юной девицы — это мило, а в исполнении взрослой женщины — странно и пошло.

Тамара прошлепала босыми пятками к кровати и, вздохнув, устроилась там поудобней. Она не стала утруждать себя тем, чтобы наливать вино в бокал, а пила прямо из бутылки, не обращая внимания на алые капли, катившиеся по ее подбородку, делая ее похожей на вампиршу.

К тому моменту, когда фильм подошел к концу и героиня Бриджит Бардо доказала, что миром правят женщины, бутылка вина тоже закончилась. Утопая в мягких подушках, Тамара начала клевать носом, когда пронзительно зазвонил ее мобильный телефон.

— Алло! — сонно ответила она, даже не взглянув на дисплей.

— Привет! — В трубке послышался осторожный голос Варвары. — Тома, я тебя разбудила?

— Варюша! — с пьяной ласковостью произнесла Тамара. — Задремала немного, но это от скуки.

— Как ты? — поинтересовалась сестра. — Как чувствуешь себя?

— У меня все хорошо, — беспечно ответила Тамара и глупо хохотнула. — Жизнь прекрасна и удивительна! — Стараясь сесть, она соскользнула по тугим шелковым подушкам, и теперь лежала, утопая в них.

— Тома, я все знаю, — строго сказала Варвара. — Больше не нужно ничего скрывать.

— Ты о чем? — никак не могла сообразить захмелевшая Тамара, стараясь выбраться из своей мягкой ловушки.

— Я о покушении, — пояснила сестра. — В тебя стреляли, а ты мне ничего не сказала об этом.

Тамаре потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, в чем заключается укор.

— А-а-а, — протянула она. — Варюша, я не хотела тебя пугать. — Ее язык заметно заплетался. — Уже все хорошо. Здесь я в безопасности. — Она снова хихикнула. — Так мне Боровик сказал.

— Ты пила? — спросила Варвара и в ее голосе прозвучала усталость о ноши, которую ей приходилось нести уже много лет.

— Что? Не слышно! — прикрыв трубку рукой, театрально закричала Тамара. — Варюша, связь пропадает! Алло!

— Алло! — доносилось из трубки. — Тома! Я сейчас перезвоню!

Тамара нажала на кнопку отбоя, а затем отключила телефон и бросила его на кровать рядом с собой:

— Вот так.

Тут же со двора до нее донеслись звуки открывшихся ворот и въезжающей машины.

Тамара подбежала к окну и увидела Боровика, что-то берущего с заднего сиденья машины. Он вынырнул оттуда с ящиком в руках, захлопнув дверь ногой.

Тамара успела наспех умыться и подрумянить щеки, когда снизу до нее донесся бодрый голос Боровика:

— Тамара! Вы где?

— Где, где? Известно где! — недовольно бурчала Тамара, спускаясь по лестнице. — Я же здесь вроде кавказской пленницы! — продолжала она возмущаться. — Куда я денусь?

У лестницы ее ждал улыбающийся Боровик с ящиком в руках:

— Смотрю, вам здесь уже начинает нравиться?

Пошатнувшись, Тамара покрепче взялась за лестничные перила.

— Да где уж там! — Она расстроено цокнула языком. — Все запасы подошли к концу. Теперь только и занятий, что дурацкие фильмы смотреть.

— Если в этом дело, то, считайте, что все наладилось! — сказал Боровик, звякнув тяжелым картонным ящиком об пол. — Вот вам новые запасы. Здесь все, что заказывали.

Боровик приоткрыл коробку, из которой торчали разномастные крышки бутылок.

— Угу, — промычала Тамара, заглянув в ящик. — Спасибо. — Она постаралась скрыть слишком довольную улыбку.

— На здоровье!

Боровик вальяжно прошел вглубь комнаты, а Тамара машинально проследовала за ним.

— Был сегодня у вашей сестры. — Он расстегнул тесную куртку и засунул руки в карманы. — Завтра у вас появится напарница, — улыбнулся он. — Так что кончилось ваше одиночество.

— Она мне только недавно звонила, но ничего не сказала об этом, — удивилась Тамара. — Наверное, хотела застать меня врасплох…

Она произнесла последнюю фразу тоном, свойственным только пьяным людям, отягощенным излишней подозрительностью и недоверчивостью. В этот момент она уже не помнила, как умышленно прервала разговор с младшей сестрой. Тамара искренне была возмущена безобразным поведением Варвары.

Боровик потер губы, пряча довольную улыбку.

— Ей это не удастся, — сказал он. — Мы приедем ближе к трем. Будьте готовы.

— Ладно, — мотнула головой Тамара. — А сейчас подними этот ящик ко мне в комнату. Когда сестра приедет, то жизни мне не даст, — проворчала она. — Постоянно контролирует меня, как будто не я старшая, а она.

— А вы пораньше спать ложитесь, — подмигнул Боровик, поднимая тяжелый ящик. — Никто ни о чем и знать не будет. Ваша комната — ваша крепость.

— Только эта крепость осаждена со всех сторон, — посетовала Тамара.

— С такими запасами вы выдержите любую осаду.

— Неси, неси, — поторопила она. — Не стой, как вкопанный.

Топая тяжелыми ботинками, Боровик со своей ношей пошел по лестнице вверх.

* * *

Проснулась Тамара от голосов на первом этаже. Рядом с ней на кровати валялась опустошенная бутылка из-под вина, рядом лежало еще две. В комнате было душно, за мокрыми окнами укоризненно раскачивались ветки. Взъерошенный воробей вспорхнул с подоконника при виде пошевелившейся Тамары. Наверное, я страшная, как привидение, подумала она и взялась дрожащими пальцами за виски.

Она с трудом поднялась с кровати, чтобы посмотреть, что происходит в доме. Взбила лохматые волосы руками и только успела взяться за ручку, как дверь открылась с обратной стороны.

На пороге стояла Варвара.

— Ну, с добрым утром, сестра! — ядовито произнесла Варвара, окинув взглядом Тамару.

— Варя, ты же должна была к трем приехать, — запинаясь, начала Тамара. — Боровик говорил…

Варвара решительно прошла в комнату:

— Все верно. Уже и есть три часа.

Тамара устало облокотилась о дверной косяк, спросив слабым голосом:

— Позавтракаешь со мной?

— Не поздновато для завтрака? — усмехнулась сестра, оглядываясь вокруг. — Что здесь за запах? — Она распахнула окно. — Как в винном погребе.

— Холодно! — Поежившись, Тамара обняла себя за плечи.

— Слушай, ты моя сестра, — мягко сказала Варвара, приближаясь к Тамаре. — Я не могу видеть, как ты губишь себя. Что с тобой происходит?

Она безуспешно попыталась заглянуть в опущенные глаза сестры.

— Ничего не происходит, — хрипло ответила Тамара и откашлялась. — Я так снимаю стресс.

— Тома, а твой стресс не слишком затяжной? Может, какие-то другие средства попробовать? — сказала Варвара с укоризной. — Ты посмотри на себя. — Она покачала головой. — Ты же за эту неделю, что здесь находишься… — Варвара замолчала, подбирая слова. — Прости, но ты опустилась.

— Опустилась, значит? — сощурилась Тамара, вскинув подбородок. — Ну, спасибо, сестра.

— Тома, — ласково обратилась Варвара. — Я тебе только добра желаю. Но есть и другие, которые больше о себе думают. — Она многозначительно замолчала.

— На что ты намекаешь? — удивилась Тамара. — Мне кто-то зла хочет?

— Я полагаю, что все эти дорогие напитки. — Варвара взяла в руки пустую бутылку с кровати и посмотрела на этикетку. — Они ведь не здесь куплены, верно?

Опасаясь, что их разговор услышат, Тамара закрыла дверь в комнату.

— И не ты, наверное, ящики с бутылками сюда поднимала, — продолжила Варвара, осматриваясь. — Если я все правильно понимаю, то тебе Боровик помогает?

Задав этот вопрос, она внимательно посмотрела на сестру. Та с вызовом спросила:

— И что плохого в том, что он мне помог?

— Томочка, милая Томочка. — Варвара взяла сестру за плечи. — Ты не понимаешь, что он не просто так все это делает? — Она легонько встряхнула Тамару. — Он хочет ослабить тебя и убрать с пути.

— Ты что такое говоришь! — Дернув плечами, Тамара освободилась от рук сестры. — Боровик два года нам верой и правдой служит! У него, конечно, есть недостатки, но чтобы такое… — У Тамары от возмущения перехватило дыхание.

— Ты доверяешь ему настолько, чтобы написать доверенность на принятие решений без согласования с нами во время нашего отсутствия? — спросила Варвара, сложив руки на груди.

— Это еще что за новости? — хмыкнула Тамара. — Наш бизнес — только наш. И никого третьего в нем не потерплю, ни Боровика, ни подберезовика.

— Правда? — Варвара села на край кровати. — А вот у нашего начальника охраны на этот счет имеется другое мнение.

— О чем ты? — Тамара нахмурилась.

— Он приезжал ко мне вчера вечером. Поговорить, — начала Варвара. — Об этой самой доверенности.

Глаза Тамары округлились:

— Что?

— Он предложил мне уехать к тебе и составить такой договор, чтобы он мог управлять нашим бизнесом во время нашего отсутствия. — Варвара взяла за руку сестру и мягко усадила рядом с собой. — Понимаешь?

— А ты что? — спросила Тамара.

— Я его выставила.

— Правильно, — согласилась Тамара. — Ну и наглец!

— Тома, ты думаешь, он тебе сюда пойло просто так ящиками возит? — спросила Варвара. — Или потому что знает, чем все это может закончиться для тебя после месяца-другого заточения?

— Ты считаешь… — Тамара потерла лоб. — Считаешь, что он все спланировал?

— Я не могу утверждать, — уклончиво ответила Варвара. — Но не факт, что покушение не организовал он сам.

— А не проще было тогда просто пристрелить меня? — засомневалась Тамара. — К чему вся эта комедия?

— За убийство можно получить срок, — пояснила Варвара. — А вот за спаивание ничего не будет. — Варвара задумалась. — Мне кажется, он просто избавился от нас, заперев здесь.

— Нужно немедленно позвать его сюда! — Тамара вскочила с кровати. — Он с тобой приехал?

— Я запретила ему подниматься к тебе и сразу отправила в город. — Варвара встала вслед за сестрой. — Боровик слишком хитер. Он ни в чем не сознается.

— Тогда как нам быть? Уволить его?

— Он хитер, но мы должны быть еще хитрей. — Варвара подняла указательный палец. — Он ничего не должен знать о нашем разговоре. Мы подождем, пока он сам откроет карты.

— Но я видеть его не хочу! — возмутилась Тамара. — В последнее время, он еще и на свои чувства ко мне стал намекать.

— Вот как? — Варвара задумчиво нахмурила лоб. — Мы подыграем ему.

— Но зачем? — удивилась Тамара. — Вышвырнуть его надо и делу конец!

— Как ты думаешь, что он сделает первым делом, если ты уволишь его? — спросила Варвара.

Тамара молчала, поэтому она продолжила:

— Он сделает все, чтобы разрушить наш бизнес. Сейчас на всех уровнях стоят нанятые им люди. — Она нервно кусала губы. — Достаточно одного его слова, и все полетит в тартарары.

— Господи! — всхлипнула Тамара. — Какая я дура! Бизнес больше принадлежит ему, чем нам.

— Но формально он, к счастью, все же наш. — Варвара повернулась к сестре. — Это и есть наш козырь.

— Какой же наш план действий? — недоуменно покачала головой Тамара.

— Для начала ты больше не будешь пить, — приказала Варвара. — Но Боровик не должен знать об этом. — Она строго посмотрела на сестру. — Остальную часть плана обсудим за обедом. Приведи пока себя в порядок.

— Даже не думала, что моя младшая сестренка может быть такой железной леди, — улыбнулась Тамара.

— Знаю, — кивнула Варвара. — Ты всегда считала меня скучной и предсказуемой.

— Не в этом дело…

— Но для каждого события есть свой момент, — перебила Варвара сестру. — Цветок распускается в свой срок.

— Вместе мы со всем справимся. — Тамара погладила Варвару по руке. — Спускайся, я скоро приду и мы обо всем поговорим.

Варвара кивнула и взялась за ручку двери.

— Есть такая китайская мудрость, — сказала она, оглянувшись на сестру. — Чем ярче горят мосты у нас за спиной, тем лучше освещен наш путь впереди.

Сестры обменялись улыбками, и Варвара закрыла за собой дверь, оставив Тамару со своими мыслями наедине.

Глава 13

Роман и Гренадер выпрыгнули из меленького допотопного автобуса, и он, гремя изношенным двигателем, покатил дальше, увозя с собой болтливых старушек в платочках и молчаливых старичков с лукошками.

Под ногами хлюпала вязкая рыжая глина. Роман тут же поскользнулся в липкой жиже и едва сумел устоять на ногах.

Гренадер хохотнул, сверкнув фиксой:

— Держись, Воля, а то, если шмотье загадишь, всю деревню распугаешь. А главное — Катюха может в дом не пустить.

— Куда дальше идти? — спросил Роман, не обращая внимания на смех приятеля.

— Вон туда, — махнул Гренадер рукой. — Видишь, кирпичный дом в самом конце улицы? — Он указал на двухэтажный дом.

— Хм-м-м, — протянул Роман. — А неплохо твоя Катюха живет.

— Нет, — возразил Гренадер. — Ее дом не видно отсюда, он сразу за этим дворцом стоит.

Напарники шли по улице, подняв воротники, чтобы укрыться от крупных холодных капель дождя. Совсем скоро они оказались рядом с маленьким покосившимся домиком с залатанной крышей и дырявым забором.

— Вот мы и пришли, — объявил Гренадер. Прежде, чем войти во двор, он потоптался на месте. — Воля, предупреждаю, Катюха — видная телка. Но не вздумай ее за дойки хватать. Грабли вырву.

Роман пожал плечами:

— Если она твоя, то незачем меня предупреждать. Значит, она от тебя никуда не денется.

— Ты кончай мне это фуфло философское гнать. Тронешь ее — со мной будешь дело иметь, — вызверился Гренадер.

На Романа это не произвело ни малейшего впечатления.

— Может, пойдем лучше? — предложил он. — Или так и будем под дождем на дороге мокнуть?

Не проронив ни слова, Гренадер двинулся к дому.

Дверь калитки открылась со скрипом. Дом был очень бедный, но чистота во дворе приятно удивила Романа. Нигде не было ни соринки, дощатые дорожки выметены, дрова аккуратно сложены в поленницу.

— Катюха твоя, видать, хозяйка хорошая, — заметил Роман. — Во дворе прибрано, как в квартире.

— Да, — согласился Гренадер. — Она — баба, что надо. — И тут же добавил с угрозой в голосе: — Так что даже близко не подходи.

— Давай лучше в дом войдем, чем стоять мокнуть? — предложил Роман.

Гренадер дернул дверь, но она оказалась заперта. Он постучал, но никто не ответил.

— Может, она не живет уже здесь? — спросил Роман.

— Как же! — фыркнул Гренадер. — Куда ей деваться? На луну улетела?

— Могла и замуж выйти, — предположил Роман. — Воды много утекло.

— Я ей выйду замуж!

Глаза у Гренадера загорелись от злобы и он принялся колотить в дверь ногой.

— Эй! — остановил его Роман. — Нам такой шум устраивать ни к чему. Вся деревня соберется.

— Ты прав, — согласился Гренадер.

Он достал складной нож и, осмотревшись по сторонам, принялся орудовать в замочной скважине. К счастью, замок оказался простым и быстро поддался.

Гренадер открыл дверь и прошел внутрь.

Роман окликнул его на пороге:

— Разуйся.

— Чего? — обернулся тот.

— Шкары сбрось. Зачем хозяйку сразу расстраивать? — пояснил Роман, снимая ботинки.

Поколебавшись, Гренадер последовал его примеру.

В тишине дома мерно тикали стрелки ходиков в виде круглой кошачьей мордочки. На стенах были развешаны многочисленные фотографии в рамочках и без. С подоконника спрыгнула и бесследно исчезла серая беременная кошка.

Мягко ступая по красным ковровым дорожкам, незваные гости прошлись по кухне. На высоком деревянном столе стояла большая миска, накрытая белым полотенцем.

Гренадер поднял край полотенца и заглянул в миску:

— Опачки! Нас здесь, кажется, ждали!

— Так, может, сегодня здесь других гостей ждут? — ухмыльнулся Роман.

— В этом доме только один гость бывает. — Гренадер оторвал кусок сырого теста, сунул в рот и с аппетитом зачавкал. — Удачно мы подтянулись, Воля. Ну-ка, поглядим. — Он открыл холодильник и пошарил глазами по полупустым полкам. — Мда-а-а… Катюха моя не сильно жирует.

— Да уж, — кивнул Роман, выглядывая из-за спины приятеля.

— Давай хоть по яйцу в топку бросим. — Гренадер достал единственные два яйца, что были в холодильнике и одно протянул Роману. — Держи.

В одно мгновение они выпили найденные яйца, даже не присолив их. То, которое было в руках у Романа издало жалобный писк, как будто он проглотил не остатки желтка, а живого цыпленка.

В это время открылась дверь и кто-то, осторожно ступая по скрипучим половицам, вошел в дом. В кухне появилась молодая женщина лет тридцати пяти. На ней было простое синее пальтишко выше колена, которое было явно не по сезону для наступивших холодов. На темных волосах блестели капли дождя. Первую минуту женщина стояла, как вкопанная, растерянно остановившись в пороге, вокруг ее мокрых сапог растеклась лужа. В глазах женщины читался страх перед двумя посторонними мужчинами, неизвестно как оказавшимися в доме. Но потом ее взгляд остановился на улыбающемся Гренадере. Испуганно округлив глаза, она почти беззвучно произнесла, пошевелив одними губами:

— Ты?

Сумка, выскользнувшая из ее ослабших пальцев, со стуком упала на деревянный пол.

— Узнала, значит? — осклабился небритый Гренадер. — Катюха! — Раскрыв объятия, он медленно двинулся к женщине, все еще стоявшей на месте. — Ну, давай обнимемся что ли?

Катерина отступила назад, глядя на Гренадера, как затравленный зверь. На ее лице отчетливо читался страх и отвращение.

Роман молча наблюдал за этой сценой. Ему хотелось защитить напуганную женщину, которая ему сразу понравилась, но он понимал, что не должен вмешиваться. Поэтому он лишь сцепил зубы, когда Катерина забилась в угол.

— Чего дергаешься, Катюха? — Гренадер, казалось, наслаждался страхом, который внушал подруге. — Как не родная. — Он провел ладонью по ее круглой щеке. — Так и не обнимешь своего Даньку?

У Катерины от страха застучали зубы, она старалась не смотреть на опухшее, небритое лицо прожженного уголовника.

— Ты не рада мне? — Гренадер подошел к Катерине совсем близко, вдыхая запах ее волос. — А вот я рад тебя видеть. Очень рад. — Он провел рукой по ее влажным волосам.

— Что тебе нужно? — пролепетала Катерина, как только смогла хоть что-то произнести.

— Ты нужна. — Гренадер снова погладил ее по волосам.

Катерина еще плотней прижалась спиной к стене.

— Я не ждала тебя… — сказала она так тихо, как будто ветер прошелестел листьями. — Уходи! — прошептала она еще тише.

— Нет, Катюха, никуда я не уйду. — Гренадер вздохнул, словно его и самого это огорчало. — Будем жить вместе, как и раньше. — Он неожиданно распрямился. — А ты чо, правда не скучала?

Потупившись в пол, Катерина молчала. Она старалась не дышать, когда Гренадер стоял рядом. Запах немытого тела и табака был таким едким, что она едва сдержалась, чтоб не скривиться.

— Не ждала, значит… — задумчиво произнес Гренадер, оставив свою жертву в углу и повернувшись к Роману. — Ну, это уже не важно. Теперь мы втроем жить будем. — Он кивнул на Романа. — С корешем моим.

— Мне вас кормить нечем, — тихо сказала Катерина. — У меня совсем денег нет.

— Нет денег? — удивился Гренадер. — Получается, ты работать не хочешь?

— Хочу, — ответила она и добавила: — Только работы здесь совсем нет.

— О, родная! — воскликнул Гренадер. — Чего-чего, а работы теперь тебе хватать будет: стирать, готовить, убирать… — он хрипло засмеялся. — Теперь за троих все это делать станешь!

Катерина беззвучно заплакала. Слезы тяжелыми каплями падали с ее щек.

Играя желваками, Роман отвернулся.

— Ты проходи в дом, Катюха, не стой в пороге. — Гренадер взял женщину за руку.

Катерина наклонилась, чтобы снять сапоги и поднять упавшую сумку, которую тут же выхватил Гренадер.

Нетерпеливо приблизившись к столу, он вывернул на него содержимое сумки. Среди выпавшего, были билеты на автобус, помада, расческа, носовой платок и кошелек. Оскалив зубы, Гренадер заглянул в кошелек и, плюнув на пальцы, зашуршал купюрами, подсчитывая содержимое:

— О, Катюха, а говоришь, денег нет! Живем!

— Я только что свинью продала. — Отшвырнув ногой сапог, Катерина подбежала к Гренадеру. — Это мне на всю зиму деньги, — отчаянно закричала она. — Отдай! — потребовала она, пытаясь выдернуть деньги из чужих жадных рук.

— Еще раз сунешься, башку оторву. — Гренадер отвесил Катерине тяжелую пощечину. — Пошла вон!

Катерина пошатнулась, но Роман успел удержать ее и не дал упасть. Она оттолкнула его от себя, отскочила в сторону и затравлено посмотрела на обоих.

— В чем моя вина? — всхлипнув, спросила Катерина.

— Ты хотела спрятать от меня деньги.

— Но… — начала Катерина.

— Это раз, — перебил ее Гренадер. — А, во-вторых, никогда не пытайся забрать у меня что-то. — В его глазах сверкнула злоба. — Все усекла?

Катерина кивнула, прикусив губу, чтобы не разрыдаться.

— Я спрашиваю: ты меня поняла? — заорал Гренадер, схватив ее за подбородок.

— Поняла, — сдавленно произнесла Катерина.

— Вот так-то лучше. — Гренадер отпустил Катерину. — С чем пирог будет? — спросил он, как ни в чем не бывало, складывая деньги обратно в кошелек.

— С капустой, — сухо ответила Катерина. — Только мне в магазин сначала сходить надо. Продукты купить.

— Конечно, сходишь, — согласился Гренадер. — Воля сопровождать тебя будет. — Он кивнул на Романа. — А я пока вздремну чуток. — Он потянулся. — За каждую копейку отчитаешься мне. Только попробуй обмануть. — Он провел пальцем по горлу. — Чик и все, поняла?

— Поняла. — Слезы снова выступили на ее покрасневших глазах.

— Ну, а теперь уматывайте. — Гренадер скрылся в соседней комнате. — Воля, ты за все отвечаешь! — крикнул он, устраиваясь на скрипящей кровати.

Катерина открыла, было, рот, чтобы что-то сказать, но Роман покачал головой. Подумав, она обулась и вышла из дома первой. Роман последовал за ней.

* * *

Дождь прекратился, но на глинистой дороге стояли большие лужи. Катерина привычно обминала их, Роман то тут, то там проваливался в жижу. Какое-то время они шли молча и было слышно чавканье грязи под ногами.

— Далеко идти? — спросил Роман, когда ему надоело молчать.

— Нет, — сквозь зубы ответила Катерина.

— Ты на меня не злись, — попросил он. — Я здесь не задержусь.

Катерина недоверчиво посмотрела на Романа:

— А вы разве не дружки?

— Нет, — покачал головой Роман. — Просто бежали вместе. Так получилось.

— Так вы беглые? — спросила Катерина. В ее глазах промелькнула надежда на скорое избавление.

Поняв, какую глупость допустил, Роман соврал:

— Нет, это раньше было. А сейчас встретились случайно.

— Значит, дружки, — упрямо повторила Катерина, перепрыгнув лужу.

— Называй, как хочешь, — пожал плечами Роман.

— А я никак не хочу…

Катерина убрала прилипшую к лицу прядь волос.

— Слушай, а почему ты Гренадера так боишься? — спросил Роман. — Я так понял, что ты его женщиной была?

— Была, — горько усмехнулась Катерина. — Но только не по своей воле. Он меня не спрашивал. Как и теперь…

Чтобы не расплакаться, она прикусила губу. Ей не хотелось делать этого в присутствии старика, прошлепавшего в галошах на босу ногу мимо. Они поздоровались, а потом старик еще долго оглядывался, надеясь подсмотреть что-то интересное.

— Что за история, — поинтересовался Роман, когда они остались одни.

Катерина подозрительно посмотрела на него:

— Хочешь потом все ему рассказать?

— Я же говорю, что не дружки мы! — повысил тон Роман. — Не бойся меня. Я на твоей стороне.

— Хорошо, — кивнула Катерина. — Слушай нашу историю любви. — Ее голос стал язвительным. — Еще лет десять назад Гренадер начал ко мне клинья подбивать. Я ни в какую. Мне другой нравился. Но Гренадер это быстро исправил, — горько усмехнулась она. — Он ухажера моего порезал. После этого мой дом все стороной обходить стали. На меня ни один парень глаз не поднимал, боялись.

Ноги Романа заскользили по мокрой глине, но Катерина удержала его, схватив за рукав. Он благодарно посмотрел на нее и смущенно улыбнулся. Она ответила на улыбку и тут же снова нахмурилась.

— Я ненавидела Гренадера. Но вокруг меня пустота образовалась. Со мной никто не разговаривал, даже не смотрел в мою сторону. И так неделя за неделей, месяц за месяцем. — Она направила Романа в нужном направлении. — Я поняла, что если не буду с ним, то ни с кем не буду. Мало-помалу я привыкла к нему, к его дружкам и к его грубости. — Катерина повела плечами. — Он мне подарки дорогие дарил, в город возил, я почти ни в чем не нуждалась.

— Почти? — переспросил Роман.

— Ни в чем, кроме любви, — невесело усмехнулась она. — Когда я забеременела… — Слезы градом потекли из ее глаз, не давая сказать и слова.

Катерина вытерла лицо красными от холода руками. Роман деликатно отвернулся, давая ей возможность успокоиться. Для развлечения, он принялся рассматривать дома, стоящие вдоль дороги и во дворе одного заметил мальчика лет десяти, с любопытством смотрящего на них из-за зеленого забора. Это был всего лишь ребенок, но Роману стало неуютно от мысли, что все это время за ними кто-то наблюдал.

Когда Катерине стало лучше, Роман продолжил движение, увлекая ее за собой.

— В тот же вечер, — продолжила она, — когда Гренадер узнал об этом, он избил меня до полусмерти. Ребенка я потеряла.

— Так вы с тех пор не виделись? — осторожно спросил Роман.

— Если бы, — шмыгнула носом Катерина. — Вскоре его посадили за какой-то грабеж, но он освободился и пришел ко мне. Денег у него не было, как и теперь. — Катерина остановилась у двери маленького деревенского магазина. — Он жил у меня почти год. Я ишачила одна за нас двоих. На мне были и хозяйство, и работа. Если бы этот гад снова не попал за решетку, я бы не выдержала… — Говоря, она счищала грязь, прилипшую к подошвам. — Теперь он вернулся и опять начинается этот кошмар.

— Катерина, — произнес Роман, глядя ей в глаза. — Я постараюсь тебе помочь, обещаю.

— Как? — вздохнула она. — Пойдешь работать и будем с тобой вместе обслуживать это мурло? — Она кивнула головой в сторону, где остался ее дом. — Тошно мне! Я здесь, как прокаженная! — Уголки ее губ поползли вниз. — Люди до сих пор не разговаривают со мной. Я для них — подружка уголовника. — Плечи Катерины затряслись от всхлипываний. — Не могу так больше жить, не могу…

Роман осторожно обнял плачущую женщину, стараясь ее успокоить, качая, словно маленького ребенка:

— Тихо, тихо. Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем.

Роман не видел никого вокруг, но подозревал, что за ними наблюдают из зашторенных окон и сквозь щели в заборах. Нельзя сказать, чтобы это его сильно волновало, но все же было неприятно.

Когда Катерина успокоилась, она вытерла слезы и отстранилась:

— Пойдем, а то магазин закроется.

Набрали продуктов много, сумки пришлось нести вдвоем. В дом вошли тихо, чтобы не разбудить Гренадера. Роман помог разложить покупки по местам. Катерина переоделась в теплый халат и взялась за тесто. Она месила его с особым остервенением, словно перед ней был не будущий пирог, а ее лютый враг: бросала его о стол, била кулаком и давила руками. Затем, отказавшись от помощи Романа, она занялась приготовлением начинки.

Он тоже прилег отдохнуть, а когда проснулся, за окнами было уже совсем темно. По всему дому разносился аромат свежеиспеченного пирога с капустой. В пустом животе Романа заурчало. Он вскочил и поспешил в кухню, где хозяйка, звеня посудой, накрывала на стол. Роман зачарованно наблюдал, как она, не замечая его присутствия, ловко управляется с хозяйством. Когда он прилег отдохнуть, еще ничего не было готово, а теперь стол был накрыт белой скатертью и уставлен множеством закусок, возле тарелок стояли натертые до блеска рюмки.

Наконец, Катерина обратила внимание на Романа и приветливо улыбнулась:

— Проголодался?

Кивнув, он улыбнулся в ответ, и на душе стало теплей от вида ее румяных щек с ямочками:

— Ага, как волк.

— Тогда зови своего приятеля и — к столу, — скомандовала Катерина.

Роман никак не мог понять, что за перемены произошли в ее настроении, пока он спал. Он пошел будить Гренадера, думая, о том, что женская душа так и останется для него загадкой.

Через пять минут сонный взлохмаченный Гренадер сидел за столом. Его неряшливый вид плохо вязался с празднично накрытым столом. Роман успел умыться и причесаться, поэтому не выглядел так устрашающе, как его приятель.

— Ну, что сидите? — Катерина указала на графин. — Наливайте водочку, выпьем за свиданьице и за знакомство.

— Хм. — Гренадер удивленно поднял брови. — Уже не куксишься?

— Нет, — улыбнулась Катерина. — Все веселей будет, чем одной жить.

— Веселей точно будет, ты правильно подметила. — Гренадер усмехнулся и схватил Катерину за круглую коленку. — Без мужика-то оно, поди, не весело, Катюха? — Он наполнил рюмки водкой.

— Не весело, Даня, — согласилась Катерина и незаметно высвободила колено из рук Гренадера. — Давайте, за все хорошее! — бодро произнесла она, подняв рюмку для тоста.

Выпив налитую водку, все стали торопливо закусывать.

— Так бы сразу, Катюха, и встречала, — сказал Гренадер, хрустя квашеной капустой. — А то начала пургу гнать.

— Вы кушайте, кушайте, — приговаривала разрумянившаяся Катерина, пододвигая к гостям еду. — А я сейчас пирог принесу, с пылу, с жару. — Она встала из-за стола и пошла к печи.

Не переставая жевать, Гренадер смотрел ей вслед. Полнота придавала Катерине некий шарм и аппетитность. У нее была легкая и немного игривая походка, какая обычно бывает только у молоденьких девушек. Роман тоже невольно засмотрелся на хозяйку.

— Ну, как тебе моя краля? — отвлек Гренадер приятеля. — Нравится?

Он заговорщицки подмигнул Роману и ткнул его локтем в бок.

Роман ограничился тем, что пожал плечами:

— Нормальная баба.

Выражение лица Гренадера так стремительно изменилось, словно он сбросил карнавальную маску, под которой скрывал свои истинные чувства.

— Видел я, как ты зенки вытаращил на нее! — Он недоверчиво прищурился. — Даже не думай! — Посуда звякнула от удара его кулака по столу.

— Гренадер, успокойся, — прошипел Роман. — Мне геморрой не нужен.

Его перебила Катерина, подошедшая с пышущим жаром пирогом:

— А ну-ка, мальчики, подвиньте здесь все, чтобы я могла пирог поставить.

Роман зазвенел тарелками, освобождая место в центре. Катерина поставила туда красивый золотистый пирог, украшенный косами из теста, и устроилась за столом.

— Красота! — полюбовался Роман, цокнув языком.

Гренадер наклонился, понюхав пирог:

— Да-а-а! Умеешь, ты, мать, готовить!

Катерина порезала пирог щедрыми ломтями, от которых валил ароматный пар.

Гренадер тут же схватил себе большой кусок и откусил, не дожидаясь, пока он остынет.

Роман тоже взял пирог, но тут же почувствовал, как ему наступили на ногу. Не придав этому значения, он откусил кусок пирога:

— Очень вкусно, — невнятно пробубнил он с набитыми щеками.

После этих слов он снова почувствовал, как кто-то наступил ему на ногу, но только более сильно и настойчиво. Не успел он открыть рот, как Катерина уронила свою вилку прямо рядом с Романом.

— Ой, совсем захмелела с непривычки, — захихикала она. — Подай, пожалуйста.

Роман наклонился под стол за вилкой, и увидел, как Катерина подавала ему руками знаки. В одной руке у нее был ломоть пирога, и она показывала, что брать его нельзя. Роман вынырнул из-под стола и протянул вилку Катерине:

— Прошу, мадам.

— Спасибо, — хихикнула она.

Он думал над знаками, которые ему так настойчиво посылала Катерина, и не мог понять их значения. Но, на всякий случай, пирог решил больше не есть.

Гренадер, напротив, на пирог налегал хорошо. Смотреть на то, как он неопрятно и жадно ест было неприятно, поэтому Роман предпочитал смотреть в свою тарелку. И ни на минуту он не переставал думать о том, что означала загадочная пантомима хозяйки дома.

* * *

Пиршество продлилось до глубокой ночи. Неожиданно, в самый разгар какого-то нетрезвого спора, Гренадер, согнувшись пополам, схватился за живот:

— Ай, сука… — простонал он.

— В чем дело? — спросил Роман, наклонившись к приятелю.

— Болит… — ответил Гренадер не разгибаясь.

Роман вопросительно повернулся к Катерине, но увидел, что она с безмятежной улыбкой наблюдает за корчившимся от боли Гренадером. Нахмурившись, Роман посмотрел на остатки пирога. Его взгляд перехватила Катерина и едва заметно кивнула. В ее глазах Роман прочитал утвердительный ответ на свой немой вопрос: «Да, это я его отравила. И что?».

Гренадер упал со стула, как мешок с картошкой. Он тяжело дышал, матерился и все время стонал. Его ноги подергивались от судорог. Кулаки были стиснуты так, что побелели костяшки пальцев. Подбородок Гренадера был перепачкан липкой слюной. Роман поднял его и отволок на кровать.

Катерина не проявляла даже видимости беспокойства. Судя по решительному выражению ее лица, она не собиралась облегчать страдания своего мучителя.

Посоветовавшись с Гренадером, «скорую» Роман решил не вызывать. Ориентировки на двух беглых зэков явно были разосланы во все медицинские учреждения. И обращаться туда было все равно, что попроситься обратно на зону. Только на этот раз с пожизненным сроком за новые «заслуги» перед обществом.

— Лучше сдохнуть, чем вернуться, — простонал Гренадер.

Его начало тошнить. Катерина принесла ведро.

В комнате стоял запах рвоты, пота и водки. Но хозяйку дома, казалось, все это ничуть не пугало, она с наслаждением продолжала наблюдать за происходящим.

— Катька, сука… — просипел Гренадер, не открывая глаз. — Отравила меня.

— Нет, — твердо возразил Роман, бросив взгляд на замершую Катерину. — Мы все вместе ели, а траванулся ты один. Наверное, в грибах поганка попалась.

Гренадер хотел что-то сказать, но его накрыло новой волной судорог. Так продолжалось почти до рассвета. Катерина задремала на диване. Сидя в кресле, Роман тоже иногда проваливался в сон, уронив голову на руку. Они были совершенно измотаны, когда, наконец, кризис миновал. Придя в себя, Гренадер выпил не меньше литра воды, а потом уснул и дыхание его было шумным, но ровным.

Катерина вышла, хлопнув дверью. Вернувшись через полчаса, она поманила пальцем Романа и он последовал за ней на крыльцо. Когда он вышел, Катерина стояла в галошах посреди двора. На плечах у нее была наброшена теплая шаль. Под глазами залегли темные тени от бессонной ночи. В углах рта залегли морщины.

— Устала? — спросил Роман, подойдя к ней.

— Да, — кивнула Катерина, — Но только все напрасно оказалось… — Она даже не пыталась скрыть своего огорчения.

— Чем ты его отравила? — поинтересовался Роман.

— Тем, чем положено таких травить. — Катерина подняла на Романа покрасневшие глаза. — Крысиным ядом.

— А если бы я тоже отравился? — Он с укоризной посмотрел на Катерину.

— Ну не отравился же, — она смело посмотрела ему в глаза. — Я бы не позволила тебе…

Вздохнув, Роман засунул руки в карманы штанов.

— Я баньку растопила, — дружелюбно сказала Катерина. — Пойдем, попаримся?

— Там ты ничего не подстроила? — хмыкнул Роман. — Не угорю в твоей баньке до смерти?

— Рома, — Катерина осторожно прикоснулась к его руке. — Ты сейчас моя единственная надежда. Я не причиню тебе зла.

— А в баньку хорошо бы сходить… — Роман мечтательно прикрыл глаза.

— Так пойдем, — Катерина повела его за собой за руку. — Там уже все готово.

Сразу за домом стоял бревенчатый домик без окон. Из трубы шел сизый дымок, и от одного его вида на сердце у Романа появилось какое-то умиротворение.

Катерина открыла дверь, и они оказались в предбаннике с короткой скамейкой, маленьким столиком и невысоким шкафчиком. Она сняла с себя верхнюю одежду и положила на скамейку, а затем разделась до нижнего белья. Роман последовал ее примеру. Он быстро сбросил с себя куртку и джинсы, оставшись в трусах. В комнате было немного прохладно. Босые ноги зябли на голом дощатом полу.

Катерина достала из шкафчика выглаженные полотенца и простыни.

— Держи, все чистое. — Она протянула Роману аккуратно сложенную простыню и махровое полотенце. — Проходи! — пригласила она, открыв дверь в парилку, откуда сразу повалил густой горячий пар. — Я скоро приду.

Роман зашел в парилку.

Катерина разделась догола и, прежде, чем войти к Роману, соорудила себе тогу из простыни. От горячего пара ей сразу стало легче. Она с головой облилась водой, а затем принялась намыливаться жесткой мочалкой. Роман безучастно лежал на скамейке. Когда Катерина села рядом, Роман перелег на другую скамью.

— Ты избегаешь меня? — удивилась Катерина.

— С чего ты взяла? — спросил Роман, не открывая глаз.

— Как только я вошла, ты глаза закрыл, — начала Катерина. — А теперь вообще сбежал.

— Чего ты от меня хочешь? — Роман откашлялся. — Мне на тебя лучше не смотреть, если беды не хочешь.

— Беды? — спросила она, взяв в руку, замоченный в кипятке, веник.

— Я два года на зоне без женщины провел, — пояснил Роман.

— И что? — Катерина встала с полки. — Ты думаешь, я боюсь тебя?

— Слушай, я не шучу, — сказал Роман жестко. — Не провоцируй. Я — зэк! — он сорвался на крик.

— Так я, может, этого только и жду! — крикнула в ответ Катерина. — Дурак!

Встав с полки, Роман вплотную подошел к Катерине и провел рукой по ее волосам.

— Ты уверена? — спросил он севшим голосом. — Потому что через минуту я уже не буду спрашивать.

— Да, — Катерина ослабила узел на тоге и та с тихим шорохом упала на пол.

Веник упал рядом с двумя простынями.

Дважды просить Романа не пришлось. Он подхватил Катерину и уложил на узкую скамью. Не чувствуя жара парилки, он привлек к ее себе. Она в ответ прижалась к Роману всем телом, как будто только этого и ждала.

— Рома, — успела она прошептать ему на ухо, прежде, чем их унес водоворот страсти.

* * *

После близости осталось смущение и неловкость.

Когда Катерина вышла в предбанник, Роман уже застегивал брюки.

— Постой, — окликнула она.

Вдевая руку в рукав, Роман вопросительно поднял глаза.

— Давай позавтракаем сначала. — Она взяла округлую, как бочонок, сумку и принялась торопливо выставлять на столик снедь.

Роман нерешительно потоптался, но потом снял куртку и сел за стол. Он не решался смотреть в глаза хозяйке.

— Слушай, — начал он. — То, что произошло сейчас…

Закончив накрывать на стол, Катерина села рядом с Романом.

— Молчи, — Катерина положила ему руку на плечо. — Мне никогда не было так хорошо.

Потупившись еще больше, Роман играл желваками.

— Рома, — обратилась к нему Катерина. — Я хочу, чтобы ты остался со мной. — Она ласково прильнула к нему. — Насовсем остался, — уточнила она.

— Что ты имеешь ввиду? — насторожился Роман.

— Я хочу жить с тобой, вести хозяйство, растить детей… — мурлыкала ему на ухо Катерина.

— А Гренадер? — спросил Роман. — Как же он?

— Данька? — удивленно вскинув брови, Катерина отстранилась от Романа. — Ты что же, прогнать его не сможешь?

— Ты точно не хочешь быть с ним?

— Я ненавижу его, — отчеканила Катерина. — Или он уйдет, или я его прикончу однажды.

Роман опасливо посмотрел на бутерброд в своей руке и положил его обратно на тарелку:

— Так, может, ты и меня отравишь, когда надоем?

Катерина налила ароматный травяной чай из термоса и откусила большой кусок бутерброда, который Роман не стал есть.

— Никогда, — покачала она головой. — Ты мой последний шанс на семью.

— Предельно откровенно, — улыбнулся Роман, тоже откусив бутерброд.

— Но и я — твой последний шанс, — усмехнулась Катерина. — Два сапога пара. Куда тебе еще идти?

— Думаешь, некуда? — не очень убедительно возмутился Роман.

— Было бы куда — сюда бы не пришел, — вскинув подбородок, Катерина оперлась спиной о стену. — Так ведь?

Роман покачал головой:

— Ну, так.

— Тогда прогони Даньку и вместе с тобой заживем, — Катерина помассировала Роману спину. — Все равно вам вдвоем здесь не ужиться. А с ним я быть не хочу. Я с тобой хочу.

Роман набросил куртку и вышел во двор.

Катерина наблюдала через крохотное окошко, как он курил, пуская дым в небо. Он на самом деле нравился ей. Она понимала, что если Роман уйдет, то от Гренадера ей не избавиться. Только разве что отравить…

Роман вернулся с улицы и сел за стол, задумчивая размешивая в чае сахар.

— Ладно…, — согласился он. — Ты права. Кроме тебя мне некуда пойти, а с ним под одной крышей нам не жить. — Роман встал. — Рано или поздно мне горло перережет за то, что с его бабой сплю.

Катерина посмотрела на пол и спросила:

— Что это? Дым?

Роман увидел, как из щелей валит дым.

— Дым! — крикнул он. — Скорей! — Роман схватил Катерину за руку и хотел открыть дверь, но она оказалась заперта. — Черт! Гренадер…

— Это он нас поджег! — закричала Катерина.

Она и Роман стали биться в дверь, стараясь ее вышибить. Но банька была сделана на совесть и дверь не поддавалась.

— Подохнем здесь… — закашляла Катерина. — Никто и не узнает.

— Эй! — крикнул Гренадер в окошко. — Не холодно вам там, голубки? — Он злорадно захохотал. — Или еще жару поддать? — Он потряс канистрой с остатками бензина.

— Гренадер! — крикнул Роман. — Не дури, открой дверь!

— Жалко только, что вам оттуда не видно, какая здесь красота! — Гренадер снова заржал.

— Открой, сволочь! — закричала Катерина.

— Ты с Волей быть хотела? — спросил Гренадер. — Вот и будешь… Пока смерть не разлучит вас. — Он продолжал поливать баню бензином.

— Падла, — хрипел Роман, продолжая биться в дверь.

Катерина бессильно сидела на полу, привалившись к стене. Она закрыла лицо полотенцем, стараясь защититься от дыма, но ей это мало помогало, и ее душил кашель.

Наконец, после очередного удара Романа, замок лязгнул, и дверь распахнулась, впустив в баню свежий воздух. Роман с разбега вылетел во двор и упал, споткнувшись о лопату. Над ним с канистрой возвышался Гренадер.

— Лучше бы ты, Воля, сидел там, — угрожающе прорычал он и стал поливать Романа бензином.

Придя в себя, Роман схватил лопату и ударил Гренадера чуть ниже колен. Взвыв от боли, тот рухнул на землю. Роман, воспользовавшись моментом, вскочил и нанес противнику еще один удар по спине. А затем, повалив на землю, стал колотить, куда попало:

— Сука! Убью! Убью!

Гренадер только закрывался от града сыпавшихся ударов и стонал.

Из бани, шатаясь, вышла Катерина. Она наблюдала за дракой, опершись о дверной косяк.

Когда Гренадер затих и перестал реагировать на удары, Роман, тяжело дыша, остановился. Он встал, еще раз пнув Гренадера ногой:

— Пошел отсюда, а то точно замочу.

Гренадер открыл глаза и процедил:

— Я тебе это припомню…

— Напугал! — огрызнулся Роман. — Вали и чтоб духу твоего здесь не было.

Сплюнув, он пошел в дом. Катерина побежала за ним, по пути, бросив злорадный взгляд на избитого Гренадера.

Глава 14

Близилась ночь, о чем зловеще оповещали округу хищные ночные птицы. Укутавшись в теплые пледы по самые уши, сестры Болотовы сидели на веранде своей дачи. В руках они держали большие кружки с горячим молоком, сдобренным пряностями и медом.

— Давно мы так не блаженствовали, — вздохнула Тамара. — Спокойно, никуда не нужно спешить.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — согласилась Варвара.

— Все же Боровик был прав, — хмыкнула Тамара. — Он сказал, что это для меня будет что-то вроде санатория.

— Да, только он явно не представлял, что ты будешь держать в руках это, а не бокал. — Сестра указала на чашки с молоком и улыбнулась. — По его плану ты должна была здесь спиваться в одиночку.

— Но для чего ему это? Никак не могу поверить…

Тамара покрутила чашку в руках, стараясь смыть со стенки прилипший кусочек засахаренного меда.

— На почве пьянства мы бы с тобой рассорились, а это еще сильней сблизило бы тебя с ним. — Варвара с удовольствием сделала глоток горячего ароматного напитка. — Через некоторое время он бы стал твоим законным мужем и, поверь, нашел бы способ избавиться от меня. А оставшись единственным претендентом на наш бизнес — и от тебя, сестренка.

— Ты страшные вещи говоришь, — сказала Тамара, поежившись.

— Сомневаешься? — удивилась сестра.

— К сожалению, не очень, — вздохнула Тамара.

— По версии Боровика, покушался на тебя Буравчик, чтобы замести следы и не поссориться с Романом. Так?

— Ну, да. Так Боровик сказал.

— Есть в этом неувязка. Если верить версии Боровика, то, оказавшись на свободе, Роман первым делом должен прийти к тебе, чтобы забрать свои деньги, поскольку он их так и не получил. — Варвара посмотрела на сестру, чтобы убедиться, что та следит за ходом ее мыслей. — И разве твоя гибель спасла бы Буравчика от подозрений и расправы Романа?

— Нет, — покачала головой Тамара. — Роман не дурак, понял бы, откуда ветер дует.

— Так вот и подумай: кому все это выгодно, кроме Боровика? — Варвара подняла вверх палец, как следователь из детективного сериала.

Притихшая Тамара размышляла над сказанным ею.

— О, боже! — тихо произнесла она. — Я пригрела змею на груди.

— Только не спугни ее, — предупредила Варвара. — А то ужалит.

— Нет, я не буду спешить, как мы и договорились.

Сестры замолчали, любуясь ясным звездным небом.

— Знаешь, — начала Варвара, — а ведь я была на тебя очень зла из-за Романа.

— Что? — удивившись, Тамара приподнялась в кресле. — Почему?

— Ты нечестно поступила с ним. — Варвара поджала под себя ноги. — Он ведь защищал тебя, а ты даже в суд не явилась. — Она посмотрела на сестру. — Твои показания могли смягчить приговор и сократить его срок. А так ты сломала ему жизнь.

— Я думала об этом, — сказала Тамара, поставив пустую чашку на столик. — Но как-то не до того было. — Она пожала плечами. — Почему ты мне раньше об этом не говорила?

— Боялась, — усмехнулась Варвара, разглаживая плед на коленях. — Что ты все поймешь.

— Ты о чем? — не поняла Тамара. — Что пойму?

— Что я все годы была влюблена в твоего охранника. — Сестра грустно улыбнулась. — Это же не комильфо, как ты любишь выражаться.

— Не пойму… — Тамара наклонилась к сестре. — Ты серьезно это говоришь или шутишь?

— Тома, я страдала от равнодушия Романа, пока он работал на тебя, — созналась сестра, — А потом страдала два года от того, что он за решеткой.

— А сейчас что же? — осторожно спросила Тамара. — Так и любишь его?

— Люблю, — прошептала Варвара, не глядя сестре в глаза. — Еще больше люблю.

— Вот так паинька, — улыбнувшись, Тамара пригладила волосы сестре. — И в охранника влюблена была и в зэка… — Она усмехнулась. — А говорят, я распутная.

— Тома, — смутилась Варвара. — Не вгоняй меня в краску.

— Завтра же поеду к Роману и постараюсь ему помочь, — заявила Тамара. — Хоть и через два года, но все же лучше, чем никогда.

— Ты правда сделаешь это? — с надеждой спросила Варвара.

— Сделаю, — кивнула Тамара. — Но больше для тебя, чем для него.

— Спасибо, — Варвара поцеловала сестру в руку. — Только ты… — замялась она, доверчиво распахнув большие глаза. — Ты ведь не скажешь Роману обо мне?

— О том, что ты влюблена в него? — Тамара встала с кресла. — Вот дурочка! Нет, конечно. — Она снова поежилась от холода и встала с кресла, придерживая на себе плед. — Пойдем в дом, а то простудимся.

Варвара встала с кресла и, как куколка бабочки в коконе, посеменила в дом за сестрой.

* * *

Сразу после завтрака Болотовы разъехались по делам. Каждая села за руль своей машины и, помахав руками на прощанье, они поехали в разные стороны.

Тамара, как и обещала вечером, поехала на зону, где Роман должен был мотать свой срок. Она хотела принести свои запоздалые извинения и выяснить, чем может помочь ему теперь.

Варвара не могла поехать с сестрой, но дома остаться тоже не захотела, поэтому решила прогуляться по городу, коротая время до возвращения сестры.

Городом назвать это место было сложно: никаких широких магистралей с оживленным транспортным движением, никаких высоченных бизнес-центров и ярких вывесок с огнями. Это место называлось городом уже потому, что здесь лежал асфальт, работало маленькое кафе и продуктовый магазин с вывеской «мега маркет», который, на самом деле, был очень даже «мини».

Варвара припарковалась у маленького кафе и вошла внутрь. Здесь пахло прогнившими деревянными досками и борщом. Первой мыслью Варвары было — немедленно уйти отсюда. Но к ней вышла круглолицая официантка и приветливо улыбнулась.

— Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста, где вам будет удобней. — Она жестом предложила клиентке осмотреть зал.

Варвара улыбнулась в ответ и нерешительно потопталась на месте, ругая себя за свою уступчивость. Она не хотела оставаться, но не могла теперь уйти отсюда, потому что девушка была очень мила. Уйти — это означало обидеть ее. Варвара окинула зал взглядом и прошла за столик возле окна:

— Вот здесь, пожалуй.

Варвара выжидательно посмотрела на официантку, но та просто продолжала улыбаться, стоя на месте.

— У вас есть меню? — спросила Варвара.

— Меню? — казалось, что официантка удивлена.

— Ну, да, — Варвара занервничала, но ей удавалось это скрыть за улыбкой. — Меню, чтобы я могла сделать заказ.

— Ах… — сокрушилась официантка, и ее милое личико зарделось от смущения. — Я вам так скажу.

— У вас нет меню? — удивилась Варвара, не зная, смеяться или злиться.

Официантка еще больше покраснела и стала барабанить зазубренный текст:

— Картофельное пюре, фри «картофельный колодец», отварной рис, салат «золотая рыбка»: картофель, яйцо, майонез…

— Стоп! — скомандовала Варвара. — Вы мне все меню читать будете?

— А как вы хотите? — поинтересовалась официантка.

— Я хочу кофе и что-нибудь сладкое к нему, — ответила она. — Зачитайте, что у вас там на странице с десертами, попросила она, лукаво улыбнувшись.

— Гм-гм, — откашлялась официантка. — Запеченные яблоки, торт «Медовик», блинчики со сгущенкой, шоколад в ассортименте…

— Подождите! — Варвара подняла ладонь. — Давайте ваши запеченные яблоки, сто лет не ела таких.

Потупившись, официантка вздохнула:

— У нас сейчас их нет в наличии…

— В таком случае, что у вас есть… — Варвара хихикнула. — В наличии?

— Шоколад и блинчики со сгущенкой, — созналась официантка, теребя себя за рукав.

— Тогда принесите мне кофе и порцию блинчиков, — попросила Варвара.

Официантка удалилась, и Варвара вздохнула с облегчением, потому что теперь ей оставалось только ждать.

К ее удивлению, блинчики оказались свежими и очень вкусными.

— Я такие блинчики только в детстве дома ела, — обратилась Варвара к официантке, усердно натиравшей барную стойку. — Знаете, что, — произнесла она, доедая последний кусочек, — а принесите-ка мне еще одну порцию!

Официантка улыбнулась и торопливо удалилась в кухне.

Варвара смотрела в окно на унылый осенний пейзаж этого маленького серого городка и думала о том, как ей повезло родиться в большом городе. Она не могла представить себе, как можно быть счастливой и улыбаться, когда живешь в таком захолустье. Как заставить себя красить ресницы и наряжаться? Для кого они здесь живут, эти молодые симпатичные девушки? На что надеются? На то, что однажды приедет в их маленькое кафе богатый и порядочный джентльмен, который влюбится в местную принцессу без памяти и увезет в прекрасные дали?

Подумав о тяжелой и безрадостной жизни местных официанток и продавщиц, Варвара вспомнила и о своей печальной судьбе. Если называть вещи своими именами, то она уже не молода и вот-вот перешагнет границу детородного возраста. Что у нее есть к этому моменту? Общий с сестрой бизнес. А еще — безответное чувство к зэку без будущего… и без настоящего.

От жалости к себе у Варвары сдавило горло, и слезы потекли сами собой. Но она даже не пыталась их остановить. С одной стороны, где еще можно поплакать, если не в захолустном кафе, глядя в окно на унылый пейзаж? С другой стороны, ей хотелось, чтобы кто-то пожалел ее, проявил понимание и сочувствие. Но это, второе, желание она усердно прятала от себя в самом дальнем уголке души.

Вдруг, не веря своим глазам, Варвара увидела, как мимо окна идет Роман. Тот самыйееРоман, но под руку с какой-то посторонней женщиной. Или это просто померещилось? Варвара вскочила с места и уставилась в пыльное окно. Да, сомнений почти не осталось — это былон. Но что Роман может здесь делать? Неужели Тамара так быстро сумела решить вопрос о его освобождении? Но тогда почему она ничего не рассказала сестре и кто эта женщина, что, улыбаясь, заглядывает Роману в глаза?

Сердце Варвары билось, как сумасшедшее, оно подпрыгивало и с каждым ударом увеличивалось в размере, мешая дышать. От мыслей о том, что она сейчас выйдет из кафе и посмотрит Роману в глаза, адреналиновые выбросы в крови разносили холод по венам. У Варвары подогнулись колени и она села на край стула.

— Ваш заказ, — сказала милая официантка, поставив перед Варварой тарелку с блинчиками.

Варвара, не отводя глаз от удаляющейся пары, положила на стол деньги:

— Этого достаточно?

— Это слишком много, — покачала головой официантка. — Сейчас я принесу сдачу.

— Не нужно! — крикнула Варвара, на бегу вдевая руки в рукава пальто. — Оставьте себе.

Она выскочила из кафе и успела увидеть, как Роман скрылся в продуктовом магазине через дорогу.

* * *

Катерина прижималась к Роману и впервые за долгие годы не чувствовала себя одинокой. Сам факт того, что ей было, кого держать за руку придавал ей сил. Теперь она с гордостью смотрела в глаза всем, кто встречался на пути. Она больше не смущалась целующихся парочек. Теперь она была своей среди них и ей не нужно было опускать глаза, когда рядом ворковали молодые супруги. Катерина стала со злорадной усмешкой смотреть на одиноких женщин, хотя прошло всего три дня, как ее «я» сменилось на «мы».

— И зачем мы приехали сюда? — проворчал Роман. — Разве нельзя было где-нибудь поближе скупиться?

— Нет, — мотнула головой Катерина. — Нельзя.

Конечно, нельзя. Потому что она ждала этого дня всю свою жизнь: пройтись под руку с красивым, опрятным мужчиной. И плевать, что он беглый зэк. Об этом не знает никто. Катерина шла и наслаждалась каждым мгновением, когда женщины бросали на нее завистливые взгляды, а мужчины — заинтересованные. Она привезла сюда Романа, чтобы показать его всем, всему миру, потому что он, наконец-то, принадлежал ей.

Катерина рассматривала яркие этикетки на продуктах, выстроившихся на полках, но не спешила с выбором.

— Слушай, ты ничего не будешь брать? — поинтересовался Роман. — Долго ты собираешься здесь ходить?

— Здесь нет того, что я хотела, — соврала Катерина. — Можем ехать домой.

— Ты серьезно? — изумился Роман. — Почти час добирались сюда, чтобы прогуляться между рядами?

— Рома, — ласково проворковала Катерина. — Не сердись, — она заглянула ему в глаза. — Ну, такие уж мы, женщины.

— Ладно, пошли отсюда.

Роман повел Катерину к выходу. Сквозь стеклянные двери он увидел до боли знакомое женское лицо. Девушка как раз заходила в магазин. Она бросила короткий взгляд на Романа, и он сразу понял, что она тоже узнала его.

Выйдя на улицу, Роман взял спутницу покрепче за руку и чуть ли не побежал к автобусной остановке.

— Куда ты так торопишься? — спросила запыхавшаяся Катерина. — Не беги, дай отдышаться.

— Хочу успеть на автобус, — объяснил Роман спешку.

Посмотрев на наручные часы, Катерина хохотнула:

— До него еще пятнадцать минут, так что расслабься.

Роман набросил на голову капюшон и втянул голову в плечи.

— Рома? — окликнул его знакомый голос, который он так боялся сейчас услышать.

Он сделал вид, что оглох.

Тогда его позвали более настойчиво:

— Рома!

Катерина посмотрела на Романа:

— Это, кажется, тебя зовут?

Роман обернулся. Перед ним стояла Варвара. Сейчас она была хороша, как никогда прежде: длинные волосы рассыпались по плечам пшеничными волнами, голубые глаза лучились внутренним светом, на щеках играл румянец.

— Здравствуй, Рома, — сказала она так тихо, как будто боялась, что от ее голоса видение может исчезнуть.

— Здравствуйте, — ответил Роман, еще сильней опустив голову. — Разве мы знакомы?

— Как же…, — пролепетала Варвара. — Ты у моей сестры Тамары работал…

— У кого? — перебил Роман.

— Тамара Болотова, предпринимательница. А я — ее сестра. Младшая.

Роман пожал плечами.

— Ты, правда, меня не узнаешь? — оторопела Варвара.

— Вы давно здесь живете? — поинтересовался Роман.

— Здесь? — удивилась Варвара. — Я из Новосибирска.

— О-о-о! — протянул Роман. — Так вы меня, дамочка с кем-то путаете. — Я всю жизнь в Нарыме живу.

— Вас ведь Романом зовут?

— Девушка, милая, не знаю я вас, честное слово. — Он приложил руку к груди. — Простите, у нас автобус…

На глазах у изумленной Варвары, он помог Катерине подняться на подножку и забрался следом. Варвара оторопело хлопала глазами, провожая взглядом заляпанный грязью автобус. Спохватившись, она подбежала к своей машине, припаркованной неподалеку и, сев в нее, помчалась вдогонку.

* * *

Катерина положила голову на плечо Роману, раскачиваясь в такт колыханиям автобуса.

— Рома, — позвала она томно.

— Что? — спросил он, глядя в окно на голые серые пустоши.

— Это твоя бывшая подружка была? — Она задала этот вопрос, сделав как можно более безразличный тон.

— Кто? — удивился Роман. — Та, что на остановке?

— Угу, — кивнула Катерина. — С крашенными волосами.

— Да первый раз ее вижу, — соврал Роман. — Забудь.

— Значит, она тебе очень нравилась? — Катерина убрала голову с его плеча.

— Говорю же, что не знаю ее, — занервничал Роман. — Обозналась она. Неужели не ясно?

— Если бы она была тебе безразлична, ты бы не стал врать, — упрямо повторила Катерина и горько усмехнулась. — Не понимаю, почему ты не хочешь сказать мне правду?

Роман смотрел в окно с таким интересом, словно там было что-то, кроме леса и грязной дороги.

— Неужели она так много значит для тебя? — не унималась Катерина.

— Господи! — воскликнул Роман в сердцах. — Хорошо! Мы на самом деле знакомы. — В такт этим словам он хлопал себя по коленям. — Тебе легче?

— Почему ты сразу не признался? — спросила Катерина тоном капризного ребенка. — Зачем врал?

— Не хотел впутывать тебя в это, — ответил Роман и добавил холодно: — Не забывай, что я — беглый зэк. И за то, что ты меня укрываешь, предусмотрен срок. Поняла?

Катерина молчала, потупившись.

— Готова сидеть за то, что якшаешься со мной? — прошипел Роман.

— Нет, — отрицательно покачала головой Катерина, пугливо косясь на попутчиков.

Роман снова отвернулся к окну. Вздохнув, Катерина прижалась к нему и осторожно спросила:

— Раз уж ты мне все равно сказал, то… кто она?

Роман посмотрел на Катерину, нахмурился и ответил:

— Она — сестра моей бывшей начальницы, за убийство мужа которой меня посадили. Еще есть вопросы?

— А за что ты убил его? — прошептала она. — От ревности?

— Я выполнял свой долг. Работал у нее начальником охраны.

— А что у вас с ней было? — Катерина махнула головой туда, где по ее мнению по-прежнему стояла Варвара.

— Ни-че-го! — процедил Роман. — Допрос окончен. — Он отвернулся в окно, давая понять, что больше его лучше не беспокоить.

Катерина тяжело вздохнула и снова положила голову на его плечо.

* * *

Варвара неотрывно следовала за автобусом, который вез ее Романа. Сердце то сжималось от холода, то становилось огромным от переполнявшей до краев нежности. Увидев Романа, Варвара поняла, что ее любовь не была выдумкой. Она на самом деле любила этого человека. Но ревность не давала ей дышать и злость накрывала с головой, когда она вспоминала, как он притворился, что не узнает ее. С другой стороны, она понимала, что его обида на Тамару была оправдана и так велика, что теперь он мог не желать иметь хоть что-то общее и с ней.

И все же ее мучило, что та женщина, которая держала Романа за руку, была сейчас рядом с ним. Что-то их связывало. Что? Насколько прочно? Женаты они или просто встречаются? Отчего-то Варваре казалось, что нужно обязательно выяснить это. Ей хотелось увидеть, как эти двое выйдут из автобуса, куда направятся, что станут делать дальше.

Наконец, автобус остановился, и Роман спрыгнул со ступеней, подав руку Катерине. Сердце Варвары снова упало на самое дно. Остатки надежды, что они не живут вместе, испарились.

Она подождала, пока пара перейдет дорогу и незаметно последовала за ними, медленно ведя машину вдоль бордюра. Увидев дом, в который зашел Роман с Катериной, она оперлась лбом о руль, и горько, по-детски, расплакалась…

Когда Варвара вернулась на дачу, Тамара уже была дома. Она листала красочный журнал, сидя в кресле, с закутанными в клетчатый плед ногами.

Варвару распирало от нетерпения, она хотела поскорей сообщить сестре о встрече с Романом. Но Тамара тоже едва смогла дождаться возвращения сестры, чтобы выложить свои новости.

Разуваясь, Варвара с порога крикнула сестре:

— Привет!

— Привет, — ответила Тамара, отбросив журнал в сторону.

Варвара быстрыми шагами пересекла комнату и села рядом с сестрой.

— Тома, у меня сегодня такое было… — Она закрыла глаза, не в силах высказать сразу всего того, что чувствовала. — Такое…

— Подожди, — Тамара взяла сестру за руку. — Сначала я должна сказать тебе что-то очень важное.

Увидев серьезный и взволнованный взгляд сестры, Варвара забеспокоилась:

— Что случилось? С родителями все в порядке?

— Да, — кивнула Тамара. — Все хорошо. Речь не об этом. — Она замолчала, подбирая слова. — Я была сегодня на зоне, но только Романа там нет.

— Я знаю, — обрадовалась Варвара. — Мы сегодня с ним случайно в городе столкнулись.

— Что? — Тамару, словно кипятком обдали, и она сбросила плед с ног. — Ты все знаешь?

— Ты о чем? — насторожилась Варвара. — О том, что он женат?

Теперь пришла очередь удивиться Тамаре:

— Женат? Ты ничего не путаешь?

— Не-е-ет, — протянула Варвара. — Я их сегодня двоих встретила. — Подумав, она добавила: — Только я не знаю, жена она ему или просто любовница. Мы не общались.

— Он тоже видел тебя? — уточнила Тамара.

— Видел, — вздохнула Варвара, вставая. — Но только узнать не пожелал.

— Как так? — Тамара тоже встала с кресла.

— Сказал, что он — это не он, — помрачнела Варвара. — Что меня не знает, сказал… и что живет будто бы в Нарыме всю свою сознательную жизнь…

— Ты уверена, что не ошиблась? — Тамара взяла сестру за плечи. — Все-таки ты его два года не видела…

Щеки Варвары зарделись:

— Тома, я его и через сорок лет узнала бы, поверь.

— Верю, — кивнула сестра. — А теперь стой на ногах крепко, не падай. Сбежал твой Роман.

Тамара посмотрела на сестру, которая потрясла головой, как будто таким образом надеялась очнуться ото сна.

— Куда бежал? — прошептала Варвара, почти падая на диван.

— На волю, — ответила Тамара. — Потому и узнать тебя не захотел. — Она хмыкнула: — А его подружка, может, и не подозревает, что он — беглый зэк.

— Боже мой! — Варвара закрыла лицо ладонями. — А я… как дура…

Е: е худенькие плечики начали сотрясаться от рыданий.

— Ну-у-у, — пожурила Тамара. — Слезами горю не поможешь. — Она обняла всхлипывающую сестру и по-матерински прижала к себе. — Тихо, тихо, — приговаривала она, пока Варвара не успокоилась.

— Я проследила за ними… — шмыгнула покрасневшим носом Варвара. — Поехала из города за автобусом, в который они сели.

— Значит, ты знаешь, где он находится? — обрадовалась Тамара. — Нужно сообщить, куда следует.

— Нет! — испугалась Варвара. — Прошу тебя!

— Варя, а что, если это он стрелял в меня? — возмутилась Тамара.

— Нет, — покачала головой Варвара. — Он не стрелял. Он не мог.

— Как ты можешь быть уверена в этом? — горячилась Тамара. — А вдруг он хочет отомстить мне?

— Это не он… — не уступала Варвара. — Он не такой.

Некоторое время сестры молчали, размышляя над тем, что делать. Варвара нарушила тишину первой:

— Ты спросила, когда Роман бежал?

— Нет, — удивленно пожала плечами Тамара. — Зачем мне это?

— Ты ведь помнишь дату, когда в тебя стреляли?

— Да, — согласилась Тамара. — И что?

— Если в тебя стреляли до побега Романа, то нет резона подозревать его в покушении, верно?

— Ты права, — согласилась Тамара. — Пойду сделаю пару звонков, и все станет на свои места.

Тамара быстро взбежала вверх по лестнице, оставив Варвару наедине со своими мыслями и страхами. Бедняжка не находила себе места, мечась по комнате, как львица по клетке. Те десять минут, которые она ждала сестру, показались ей вечностью. Ее нервы были так напряжены, как будто она ждала смертной казни. Когда она услышала шаги Тамары, спускающейся вниз, ее дыхание перехватило от волнения.

— Что ж, — удовлетворенно сказала Тамара, сходя с лестницы. — Ты была права. — Она улыбнулась. — Роман чист. Он бежал на следующий день, после покушения.

Варвара с облегчением выдохнула.

— Я рада, что это так, — Тамара обняла сестру. — У меня как камень с души свалился.

— Но все-таки он бежал… — как во сне произнесла Варвара. — Как же ему теперь помочь?

— Варя, не бери этого в голову, — попыталась успокоить Тамара. — Он теперь совсем другой.

— Не правда, — возразила Варвара. — Он тот же, что был.

— Нет, Варя, он не мог остаться прежним, после двух лет заключения.

— Ты правда так считаешь? — Варвара метнула в сестру невидимые стрелы из глаз.

Внутри Тамары шла борьба между сердцем и логикой. Она видела, как страдает ее младшая сестра и не хотела ранить ее. Но также она понимала, что не желает Варваре такого будущего. Разрываясь между противоречивыми желаниями, она пожала плечами:

— Может быть, ты и права…

В эту ночь Варваре никак не удавалось сомкнуть глаза. Ее мозг не давал ей покоя, изводя мыслями и воображаемыми диалогами с Романом.

Тамаре тоже не спалось. Ее терзала совесть. Ведь она ничего не знала о своей сестре и обрекла ее на муки, предав бывшего начальника охраны.

Не мог уснуть и Роман. Он боялся, что Варвара все же узнала его, и теперь сообщит в полицию. А еще ему не давали покоя воспоминания. Когда он работал у Тамары, то даже самому себе боялся сознаться в том, что не равнодушен к ее сдержанной сестре. Тогда он боялся Варвару. Но сегодня Роману не стало холодно, как раньше, от пронзительного взгляда ее голубых глаз. Напротив, по его груди разлился теплый искристый свет. Варвара никогда не казалась ему такой красивой, как теперь. Катерина не зря ревновала его к ней, потому что какие-то чувства, на самом деле, загорелись в Романе с новой силой.

Катерина не спала, мучимая ревностью к незнакомке из города. Это была красивая женщина моложе нее, с ухоженными руками и уложенными в парикмахерской волосами. Незнакомка была одета просто, но со вкусом. Казалось, один ее бардовый шарфик стоил больше, чем сапоги Катерины. Запах дорогих духов блондинки до сих пор преследовал Катерину.

Не спалось и еще одному человеку, не имевшему никакого отношения к случившемуся сегодня в городе — Гренадеру. Его не мучила ни совесть, ни любовь. Его сердце жгла жажда мести.

Глава 15

Когда человек мало спит, то, обычно, он ощущает неприятную резь в глазах, словно в них бросили горсть песка; звуки слышатся приглушенно, как через вату; цвета выглядят нереально яркими.

Именно так себя в это утро чувствовал Гренадер.

Он недолюбливал Романа на зоне — за его несгибаемость и отсутствие преклонения. Еще больше невзлюбил после побега — за его силу и хладнокровие, за то, что ему, бывалому вору, пришлось зависеть от какого-то фуфлыжного фраера. Но с того момента, как Роман прогнал Гренадера из Катькиного дома, он возненавидел его с новой силой. Он не понимал, почему испугался Волю и бежал, поджав хвост, почему просто не замочил его. Этот вопрос мучил Гренадера и разжигал в его сердце жажду крови.

Теперь только жажда мести двигала им. Он хотел вернуться в тот дом, чтобы мертвой хваткой вцепиться в горло Роману.

После изгнания, Гренадер брел, сам не зная куда, пока не пришел к реке. Небо было хмурым, грозя пролиться дождем. Глядя бурлящую темную воду, он вспомнил, как раньше купался в ней. В летний знойный день он голышом прыгал в реку, а потом прямо здесь, лежа на берегу пил самогонку, принесенную Катериной вместе с закусками. Ох, и славные деньки были!

Гренадер тяжело вздохнул. Он не мог придумать, куда ему податься теперь и чем заняться. Увидев хозяйство Катерины — кур, уток, свиней и корову, он понял, что такая жизнь не для него. Гренадеру хотелось, чтобы жизнь кипела и бурлила, ему хотелось быть в центре событий и, как прежде, иметь власть. Для этого нужно собрать подходящих людей.

Не успел Гренадер подумать об этом, как увидел подъехавшую к реке новенькую бордовую иномарку. Он быстро спустился вниз, скрывшись в густом камыше, и стал наблюдать. Из машины вышел молодой парень и закурил.

Одет парень был неплохо, а на руке блестел браслет часов, возможно, золотой. Кровь прилила к голове Гренадера. Он был зол и голоден, а этот лох, стоящий в глуши в полном одиночестве был для него, как подарок судьбы. Гренадер пощупал карманы и достал нож, не сводя глаз с парня. Он осмотрелся по сторонам — никого, пустынно и тихо. Да и кто захочет ехать в такую погоду на край забытой богом деревни?

От предвкушения наживы сердце Гренадера забилось сильнее. Он уже предрешил судьбу парня, курящего рядом и смотрящего куда-то вдаль. Машину, конечно, продавать не стоит, потому что скорее спалиться можно, чем что-то получить. Гренадера прельщало то, что в машине могут быть деньги, сулящие обильную жратву и крышу над головой. Упускать такую удачу он не собирался.

Раздувая ноздри, подобно зверю, учуявшему добычу, Гренадер осторожно вышел из своего укрытия. Нож он прятал в рукаве.

— Не местный? — обратился он к парню, понимая, что подкрасться к жертве вплотную не получится.

— Чего? — повернулся парень.

— Говорю, что ты не местный, раз гуляешь здесь один, — пояснил Гренадер.

— Не понял. — Парень оказался значительно крупней, чем казался издалека. — Ты на что намекаешь? — спросил он, бросив окурок.

— Не намекаю, — глаза уголовника алчно сверкнули. — Я предупреждаю, что места здесь глухие, опасные…

Он не спеша двинулся на парня. Может, тот и оказался крупней, чем хотелось бы Гренадеру, но зато часы у него на руке точно были золотыми. Да еще и печатка блестела на пальце. Гренадер бросил взгляд в открытую дверь машины и заметил на сиденье пухлую кожаную барсетку. Его, как хищника, почувствовавшего вкус крови, теперь ничто не могло остановить.

Осторожно тряхнув рукой, Гренадер направил финку из рукава прямиком во вспотевшую ладонь. Когда он почувствовал, что крепко сжимает рукоятку, то решил больше не таиться:

— Ну, что, паря, говорил же тебе, что места здесь опасные…

Парень попятился. Подскочивший Гренадер вцепился ему одной рукой в волосы, а другую, с финкой, отвел назад, чтобы всадить с размаха в живот. Но сделать это не получилось. Кто-то ухватил Гренадера сзади за запястье. Финка бесшумно упала на траву.

— Сука! — прорычал Гренадер.

— Дай ему наркоза! — крикнул парень тому, кто заломил Гренадеру руки.

Он попытался повернуться к напавшему, когда его больно ударили чем-то тяжелым по затылку. Гренадер обмяк, но сознание не потерял.

— Гад живучий! — сказал голос сзади, и еще раз ударил Гренадера.

На этот раз он рухнул без сознания на землю.

* * *

Гренадер очнулся от холода. Осмотревшись, он понял, что лежит в свежевырытой яме, ужасно похожей на могилу.

— Где я? — встрепенулся он. — Что такое? — Гренадер попытался сесть, но тут же получил удар тяжелым сапогом в челюсть.

— Вали его, Мотыль! — выкрикнул парень, которого Гренадер недавно сам чуть было не завалил.

— Обожди, Юнга, — ответил Мотыль, глядя на Гренадера сверху вниз. — Пусть пахан сначала приедет, без него решать не будем.

— Пацаны, вы чего? — простонал Гренадер, чувствуя как у него от страха немеют кончики пальцев.

— Молчи, гнида! — нервно заорал Юнга. — Мы пацаны, а ты даже рот свой поганый не открывай!

— Так я тоже пацан! — запротестовал Гренадер. — Только откинулся.

— Это не важно, — заметил Мотыль. — Ты чуть Юнгу на нож не поставил. Так что не жди пощады.

И не обращая внимания на вопли Гренадера, Мотыль потер свой расплющенный кривой нос:

— Давай, чтобы гостю теплей было, ноги ему землей притрусим?

Юнга злорадно засмеялся и тут же, подняв лопату, принялся сыпать на Гренадера тяжелую землю. Гренадер непроизвольно дергался от каждой новой порции, падающей на его ноги. Когда нижняя половина пленника скрылась под рыхлой кучей, Юнга остановился, опершись на ручку лопаты и морща лоб. Его физиономия расплылась в улыбке.

— А это, чтобы жрать не хотел. — он сыпнул Гренадеру на лицо полную лопату земли.

Видя, как пленник начал отплевываться от такого «угощения», он, почти, будто нашкодивший школьник, залился смехом:

— Не нравится, падла? А кто меня порезать хотел?

— Да не хотел я… — попытался возразить Гренадер, тут же получив от Мотыля пинок в ухо.

— Паскуда, — свирепствовал Юнга. — Кончать его надо, Мотыль.

В этот момент до Гренадера донесся шорох автомобильных шин. Бандиты стали чуть ли не по стойке «смирно».

— Пахан решит, что с тобой делать, — пообещал Мотыль, недобро усмехнувшись. — Сейчас будем тебя, ублюдок, хоронить.

Гренадер услышал хлопанье дверцы и тяжелые шаги, а потом увидел над собой рыжего здоровяка в расстегнутой куртке.

Здоровяк наклонил голову и прищурился:

— Опачки! Гренадер? Ты что ли?

В этот момент Гренадеру показалось, что это его второе рождение и что ближе и родней человека, чем тот, что сейчас стоял над ним, он не встречал за всю свою жизнь.

— Я, — ответил он и сел, схватившись за края могилы, крошившиеся в руках. — Шерхан?

Шерхан подал Гренадеру большую раскрытую ладонь и помог ему выбраться. Недавний пленник зыркнул ненавидящим взглядом на своих обидчиков, которые тут же приняли индифферентный вид.

— Вот же кретины! Чуть кореша моего не порешили! — кипятился Шерхан и дал подзатыльник стоящему рядом с ним Мотылю.

— А я при чем? — обиженно надул губы Мотыль. — Это он все заварил, — он кивнул на Юнгу.

— Слышь, ты не едь тайгой на небо, — выпятив грудь колесом, Юнга пошел на сообщника. — А кто его по башке камнем двинул? — не унимался он.

— Заткнитесь оба, — скомандовал Шерхан, строго посмотрев на подопечных, а когда они замолчали, добавил: — Знакомься, Гренадер. Этот кривоносый — Мотыль, а вот этот сопляк — Юнга. Оба они умом не блещут, но парни надежные.

Юнга и Мотыль сконфуженно топтались на месте, стараясь не смотреть в глаза Гренадеру.

— Посмотрим, какие они надежные. — Гренадер принялся отряхивать одежду от земли.

— Откинулся по звонку или на лыжах стоишь? — поинтересовался Шерхан.

— На лыжах… — неохотно признался Гренадер. — Думал, это лох какой-то, вот и хотел ксивой разжиться.

— Понятно, — сказал Шерхан. — А чем на воле занимаешься?

— Присматриваюсь пока, — ответил Гренадер.

— А в наших краях откуда?

— Была у меня здесь одна… — Гренадер сплюнул. — Лучше скажи, откуда у тебя такая тачка?

Он завистливо посмотрел на синюю «Мазду».

— Да, встретился мне один терпила вот в таком месте, как это, — усмехнулся Шерхан. — и чиркнул по своей толстой шее большим пальцем. — Так что и капустой, и тачкой разжился.

— Спалиться без номеров не дрейфишь?

— Я на трассу не выезжаю, — покачал головой Шерхан. — Я эти места, как свои пять пальцев знаю. Пока фартило.

— Так чо, реальные бабки поднимаете? — спросил Гренадер, окинув изучающим взглядом всех троих. — Смотрю, все в рыжье и на колесах, значит, нормально получается.

— Когда как, — уклончиво ответил Шерхан. — С нами что ли хочешь?

— Да я в такой каше не варился, не знаю…

— Нам бы такой, как ты не помешал, — сказал Шерхан. — Да и ты меня знаешь, не один год вместе чалились.

— Подумать надо, — ответил Гренадер, потирая ушибленный затылок. — Я твоих дружков не знаю, сначала поближе познакомиться надо.

— Без проблем! — обрадовался Шерхан. — А у меня есть один спец знакомый, так он тебе ксиву сделает.

— Другое дело, — Гренадер благосклонно похлопал его по плечу.

— Нам бы теперь всем вместе кирнуть для закрепления знакомства, — предложил Шерхан.

— О-о-о, — потер руки Юнга.

— Ты губы сильно не раскатывай! — Мотыль несильно ткнул Юнгу в бок. — Старшие без тебя разберутся.

— Тоже мне командир!

Гренадер посмотрел на ссорящихся сверху вниз, словно они были надоедливой мошкарой, и ответил Шерхану:

— Накатить сейчас в самый раз.

— Мотыль с Юнгой в деревню за мясом и самогоном сгоняют, — Шерхан довольно улыбнулся. — Вот тогда и оттянемся.

Юнга и Мотыль поняли, что от них требуется без дополнительных инструкций. Они быстро уселись в машину и лихо рванули по проселочной дороге. Очень скоро они вернулись и, открыв багажник, похвастались добычей.

— Самогон — что надо, первач высшей пробы, — Мотыль взял в руки две большие бутылки с прозрачным самогоном, в котором плавали красные перчины.

— Шерхан, — начал Юнга виноватым голосом. — Свежатины не нашли. — Он достал большой сверток из промасленной бумаги и с гордостью развернул. — Зато домашней колбасы взяли.

— Сто лет не жрал такой! — обрадовался Шерхан.

— Тут еще сальцо, — Юнга достал на багажник два больших пакета, набитых продуктами. — Чеснок, огурчики соленые, рыба жареная, хлеб горячий…

У всех четверых глаза заблестели голодным блеском.

— Так, поляну накрывайте! — скомандовал Шерхан неразлучной парочке. — Гренадер, а мы пока за свиданьице с тобой опрокинем по стопарику, да покалякаем, — предложил он, свинчивая пробку с бутылки.

— Охотно, Шерхан. — Гренадер взял поспешно протянутые ему Мотылем стаканы. — Вот уж не думал, что свидимся, да еще и так…

Шерхан плеснул в стаканы самогон.

— Давай, — Гренадер поднял стакан. — За ваш экипаж, чтоб ему всегда фартило.

— Давай лучше за наш новый экипаж, и за нового капитана! — понизив голос, предложил Шерхан.

Гренадер постарался скрыть свое удивление:

— И кто будет новым капитаном?

— Если согласишься… — Шерхан нарезал толстыми ломтями жирную колбасу с упругой шкуркой, трескавшейся под нажимом ножа. — То тебя капитаном сделаю. — Он покосился на разложивших на багажнике еду Мотыля и Юнгу.

— Зачем тебе новый капитан нужен? — недоверчиво спросил Гренадер. — У вас же, вроде, дела ништяк?

— Сейчас с тачками нет такой лафы, как летом, когда все по грибы в лес едут. — Шерхан с хрустом откусил чеснок. — Тачки чаще пустые попадаются, а погореть на них легко. — Он счистил ножом соль с сала. — Не знаю, Гренадер, что дальше делать, в какие края податься.

— Угу, — промычал Гренадер, силясь проглотить слишком большой кусок колбасы. — Тогда у меня одна тема для тебя есть, — произнес он не очень отчетливо. — Ты уверен, что твоим корешам доверять можно? — Он кивнул в сторону парней, дожидающихся, когда им позволят присоединиться к разговору и пиршеству.

Юнга и Мотыль делали вид, что просто курят в стороне, но, на самом деле, старались расслышать, о чем говорит их пахан со старым знакомым.

— Пацаны верняк, — подтвердил Шерхан. — Столько тем с ними замутили…

Гренадер кивнул ему и, усмехнувшись, обратился к молодняку:

— Хватит уши греть! Давайте выпьем за знакомство.

Юнга и Мотыль, нетерпеливо ожидавшие приглашения, с готовностью принялись наливать самогон в граненые стаканы и заготавливать бутерброды.

После того, как все выпили и закусили, Гренадер сказал:

— Такая тема у меня. Есть одна гагара, которую раскрутить на хорошее бабло можно.

— Местная что ли? — поинтересовался Шерхан.

— Нет, — возразил Гренадер. — Она сейчас вообще не здесь.

— Что-то я не понял… — Мотыль поднял брови и на его лбу появились глубокие морщины.

— Здесь рядом один фраер живет. — Гренадер облизал обветренные губы. — Он нас на гагару наведет.

— Так поехали к нему прямо сейчас, — оживился Юнга. — Чего ждать?

— Слышь, ты хвост не поднимай! — рявкнул Шерхан. — Теперь Гренадер капитан. — Он пристально посмотрел на своих подопечных. — Усекли? Когда скажет, тогда и поедем.

— Так, а я что? — пожал плечами Юнга. — Я только за.

— Я тоже, — поддержал Мотыль. — Мне Гренадер сразу правильным пацаном показался.

Надменно прищурившись, Гренадер ухмыльнулся:

— Хорош по ушам ездить. А кто меня чуть живьем не закопал?

Мотыль стал пристыжено растирать по ладоням жир от сала.

— Гренадер, — обратился к другу Шерхан. — Что скажешь? Когда фраера трясти поедем?

— Побухаем нормально, отдохнем, а вечером поедем, — ответил Гренадер, ставя пустой стакан на багажник, чтобы его наполнили. — А как тут с телками? Есть, с кем оттянуться?

— Юнга отвезет нас, — подмигнул Мотыль. — Там в деревне есть проверенные давалки.

— Наливай! — скомандовал захмелевший Гренадер. — До вечера далеко.

Мотыль наливал нетвердой рукой самогон, расплескивая его и капая на багажник. Подняв засаленные стаканы, все четверо со звоном чокнулись и, почти одновременно выдохнув, опрокинули в себя обжигающую жидкость.

— Гренадер, так откуда ты, говоришь, того фраера знаешь? — спросил Шерхан, нюхая поджаристую хлебную корку.

— Я его с самой зоны пасу. Для этого с ним на лыжи стал. — Гренадер закурил, пошатываясь на ослабевших ногах. — Привез его к своей шмаре… Катюхе.

— Так он бабу твою увел что ли? — заплетающимся языком спросил Юнга.

— Ты башкой думай! — Гренадер дал ему легкий, но обидный подзатыльник. — Шмару я ему сам отдал. — Воля ссучился и мозолью заделаться решил. Кинул меня, короче…

— Ничего, скоро сука ответ держать перед тобой будет, — успокоил Шерхан, похлопав нового главаря по плечу.

Гренадер сейчас ощущал себя самым крутым пацаном на свете. Еще несколько часов назад он не знал, что делать и куда прибиться, а теперь он был капитаном настоящего экипажа. Он знал, что теперь Роман очень скоро ответит ему сполна. Хмелея, он все сильней свирепел, представляя, какой будет его месть обидчику.

О пощаде не могло быть и речи.

Глава 16

Всю ночь Варвара думала о событиях прошедшего дня. Проснувшись рано утром, она поняла, что не обретет покоя, пока не выручит Романа из беды. Размышляя о том, как ему теперь помочь, она чистила зубы, расчесывалась, готовила завтрак и пила кофе.

Мокрая, только что вымытая тарелка, выскользнула у Варвары из рук и, ударившись о пол, вымощенный красной плиткой, разлетелась в дребезги.

— На счастье, — сказала Тамара, вошедшая в кухню.

— Где оно только то счастье, — Варвара повернулась к сестре. — Доброе утро!

— Как тебе спалось? — спросила Тамара, взгромоздившись на высокий барный стул. — Судя по всему, не очень хорошо.

Она посмотрела на сестру. Варвара выглядела усталой и бледной. Под запавшими глазами, залегли коричневые тени.

— Да какой уж там сон, — махнула она рукой.

— И что же тебе спать не дает?

— Ой, и любовь, и ревность, и совесть… — Варвара села рядом с сестрой. — Все мне дышать мешает и не знаю, как избавиться от этого. — Она изучающим взглядом посмотрела на Тамару. — Да ты, сестренка, тоже, как будто, не очень хорошо спала?

— А ты думаешь, что если тебе плохо, то мне хорошо может быть? — горько усмехнулась Тамара. — Когда тебе тяжело, то мне тоже, когда тебе больно, и мне больно. — Она погладила сестру по волосам. — Вот только как помочь тебе теперь, не знаю.

— Зато я знаю, — решительно произнесла Варвара и ее глаза зажглись надеждой. — Только еще не придумала, как это сделать.

— Что ты задумала?

— Обещай, что не станешь ни мешать, ни отговаривать, — потребовала Варвара.

— Варя… — засомневалась Тамара.

— Или обещай, или не узнаешь, пока все не сделаю.

— Хорошо, обещаю, — сдалась сестра. — Не буду вмешиваться.

— Я решила сделать Роману новые документы.

— Что? — Тамара отпрянула от сестры. — Что ты собираешься сделать?

— Новые документы, — повторила Варвара. — Ему нельзя снова за решетку. Этого сразу нельзя было допускать, но раз все так вышло, то нужно это исправить теперь.

— Ты понимаешь хоть, что если тебя поймают, то это статья?

— Ты мне что-то обещала, кажется, — насупилась Варвара.

— Хорошо, не буду, — вздохнула Тамара. — Но где ты собираешься делать такие документы? Ты знаешь, к кому обратиться?

— Пока что нет, но у меня есть свои источники…

— Источники, — беззлобно передразнила Тамара. — Мне только не хватало, чтобы ты связывалась с криминальным миром.

— Тома! — возмутилась сестра. — Нравится тебе или нет, но я все равно поступлю по-своему.

Варвара спрыгнула со стула, собираясь уйти.

— Не кипятись, Варя, — Тамара примирительно взяла сестру за руку. — Я хотела сказать, что сама сделаю все, что нужно. Я не доверяю твоим источникам.

— Правда? — растаяла Варвара. — Ты сделаешь это для меня?

— Да, — кивнула Тамара. — Но не только для тебя, но и для себя. Потому что моя совесть со вчерашнего вечера мне тоже спать не дает.

— Сделай, пожалуйста, все поскорей, — взмолилась Варвара. — Пока Роман не уехал в другое место.

— Хорошо, я прямо сейчас поговорю с нужными людьми. — Тамара встала со стула и направилась к выходу.

— Это не опасно для тебя? — испугалась Варвара. — Я не хочу рисковать тобой.

— Нет, для меня это не представляет никакой угрозы, не переживай.

Варвара подбежала к сестре и обняла ее:

— Все равно будь осторожна, пожалуйста.

— Успокойся, — улыбнулась Тамара. — Все будет хорошо.

Потрепав сестру по щеке, она вышла из комнаты.

Варвара слушала, как она поднималась по лестнице, и от простого звука ее шагов на душе стало тепло.

Она улыбнулась.

* * *

Прежде чем заснуть, Катерина обняла Романа и сонно пробормотала:

— Скоро тебе здесь понравится, ты привыкнешь к деревне.

— Мне и так нравится, — сказал Роман сквозь сон. — Я уже привык. — Он чмокнул Катерину в щеку. — Спи.

— Может, тебя кто-то ждет? — осторожно спросила Катерина.

— Ты о чем? — проснулся Роман и в темноте заблестели открывшиеся глаза.

— У тебя, наверное, была подружка на воле?

Роману нравилась Катерина, но его раздражала ее бесконечная ревность.

— Все в прошлом, — успокоил он ее. — Теперь у меня только ты есть.

Катерина услышала то, что хотела, хотя в глубине души и не была уверена в правдивости этих слов. Но сейчас ее успокоил ответ возлюбленного. Она положила голову на его грудь и, засопев, уснула.

Прокукарекал первый петух, но за окнами было все еще темно. Моросил мелкий осенний дождь, барабаня по подоконнику, как будто требуя впустить его в теплый дом. Ночи стали уже холодными, поэтому Роман на ночь растопил печь, но уголь давно прогорел, оставив после себя только дымный запах. Тихо, как будто опасаясь разбудить хозяев, тикали часы.

Катерина спала, крепко прижавшись к Роману. Рядом с этим сильным мужчиной она чувствовала себя защищенной и спокойной. Он тоже чувствовал себя уверенней, потому что ему доверяла женщина с такими милыми ямочками на щеках.

Роман уже несколько дней примерял на себя жизнь сельского жителя, и нельзя было сказать, что он был в восторге от этого образа. Но ему нравилась Катерина, с ней было легко и просто. Он не хотел искать ничего другого. Роман был готов вычищать навоз из хлева, носить дрова, резать свиней и продавать мясо. Все это было лучше, чем неизвестность, ждавшая впереди беглого зэка.

Катерина проснулась и прислушалась. Она не могла понять, что ее разбудило, но на сердце у нее было тревожно. Катерина приподнялась на локте. Сама не зная почему, она растолкала Романа:

— Рома, Роман… Проснись.

Роман открыл глаза и уставился на Катерину непонимающим взглядом:

— Что такое?

— Мне кажется, в доме кто-то есть.

— Кто тут может быть? — Роман прислушался к звукам, но не услышал ничего, кроме тиканья часов. — Не выдумывай, — он погладил Катерину по волосам. — Спи, тебе что-то померещилось. — Взбив подушку, он перевернулся на другой бок.

Но Катерина не могла заснуть, предчувствие беды было настолько сильным, что сердце заколотилось, как после быстрого бега.

— Рома, — снова позвала она, толкая Романа в бок. — Слышишь меня?

— Ну что еще? — недовольно отозвался Роман.

— Сходи проверь, нет ли кого-то в доме, — попросила Катерина. — Не засну иначе.

— Ерунда какая-то, — вставая, проворчал Роман. — Только, чтобы тебя успокоить пойду посмотрю.

Он пошлепал босыми ногами к выходу. Катерина шепотом окликнула его:

— Рома, будь осторожней. Может, это Гренадер вернулся?

— Гренадер? — удивился Роман. — Что ему здесь делать?

— Он обид не забывает…

— Ничего, я тоже не лыком шит.

— Когда выйдешь из спальни, справа от двери прихват стоит, — Катерина села на кровати. — Возьми его на всякий случай.

Роман только усмехнулся, выходя из спальни.

Но очень скоро от его скептицизма не осталось и следа.

Едва он вышел в кухню, как увидел четыре темные фигуры: две были уже в доме, а еще две лезли в открытое окно. Роман понял, что пропал. С четверыми ему не справиться.

Стараясь не обнаружить себя, Роман тихо взял прихват, о котором говорила Катерина. Он чувствовал удары пульса у себя в ушах и кончиках пальцев, напряженно сжимавших рукоятку прихвата. Нужно было действовать немедленно, пока в доме было только два противника, а не все четверо.

— Стоять! — выкрикнул он сам не зная зачем, огрев прихватом того, который был ближе к нему и с виду самый крепкий.

— Ах, ты, с-с-сука! — выкрикнул Шерхан, получивший удар по загривку. — Урою, падлу!

Он пошатнулся, но устоял на ногах. Роман тут же нанес еще один удар, который пришелся противнику по переносице. Шерхан схватился за разбитый нос.

Вторая фигура, пониже и похудей, чем первая, метнулась к Роману и двинула его кулаком в челюсть.

Роман еще не успел почувствовать боль, как у него во рту растекся металлический вкус крови. Прихват со звонким стуком выпал у него из рук. Окно уплыло из поля зрения, потому что Роман оказался к нему спиной и не заметил, как еще двое нежданных гостей проникли в дом.

Кто-то сделал Роману подсечку, и он со всего маху упал грудью на стол. Зазвенела разбившаяся посуда. Из спальни выскочила встрепанная и напуганная Катерина, пытаясь нащупать выключатель дрожащей рукой:

— Рома! Что здесь происходит?

Наконец, Катерина нашла выключатель.

Зажегся свет, открыв ее взору ужасную картину разгрома.

Роман с разбитым в кровь ртом, лежал на полу без сознания.

Посреди комнаты стоял Гренадер и еще трое незнакомцев. У одного из них из кривого приплюснутого носа капала кровь.

— Ну, здравствуй, родная, — оскалился Гренадер. — Принимай гостей.

Ноги у Катерины ослабли и подогнулись. Она оперлась рукой о стену. В ушах у нее, как сквозь вату, послышался мягкий звон, в глазах сначала потемнело, а потом запрыгали разноцветные искры.

Катерина упала на пол без сознания.

* * *

За окном было еще темно, когда Варвара уже сидела в кресле с книгой.

Она слышала, как Тамара вернулась домой поздно ночью. Но едва только Варвара собралась выскочить, как сестра закрыла дверь своей спальни, оставив за собой стойкий запах табака. После раздумий, Варвара решила подождать до рассвета, чтобы дать сестре отдохнуть и не донимать ее расспросами в столь поздний час. Хотя сама едва дождалась пяти часов утра, чтобы, наконец, встать.

Варвара в пятый раз перечитывала один и тот же абзац книги, никак не улавливая сути. Она отложила чтение и, встав с кресла, прошлась по комнате. Время тянулась бесконечно долго. Каждые пять минут казались пыткой. Ее мучил вопрос: получилось ли достать документы для Романа?

Она посмотрела на диван, заваленный маленькими декоративными цветными подушечками. Для начала она разложила их, следуя цветам радуги, бормоча себе под нос: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Затем она построила подушечную пирамиду, которую тут же сама развалила.

После этого Варвара немного послонялась из угла в угол, не находя себе места, пока не отправилась в кухню, чтобы приготовить себе чай.

Она включила свет и первое, что увидела — паспорт, лежащий на столе. Дрожащими от нетерпения руками, Варвара раскрыла его на первой странице и прочитала:

— Романов Игорь Сергеевич…

Слезы счастья выступили на ее глазах, и она несколько раз поцеловала паспорт и прижала его к груди. Больше терпеть она была не в силах и, перепрыгивая через ступеньки, она помчалась вверх по лестнице. На секунду остановившись перед спальней сестры она тихонько толкнула дверь.

Тамара спала, лежа на животе.

Варвара тихонько подошла к ее кровати и села рядом.

Он смотрела на сестру: на разметавшиеся по подушке кудри, на ухоженные ногти, на светлую бархатную кожу… И, чувствуя смесь запаха дорогих духов с табачным дымом, думала над тем, гдепришлось побывать ее сестре, чтобы добыть вожделенный паспорт. Варвару переполняло чувство благодарности и любви к Тамаре. Она не стала ее будить. Осторожно встав с кровати, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Через пятнадцать минут Варвара была одета в джинсы и теплый свитер. Укладывая волосы, она стояла перед зеркалом. Покончив с прической, она подкрасила глаза и губы. Бросив довольный взгляд на свое отражение, она взяла сумочку и вышла из комнаты.

Варвара выехала из гаража, разбудив задремавшего охранника, ярким светом зажженных фар.

— Открой ворота, — скомандовала она, опустив окно.

Автомобиль пулей вылетел в открытые ворота. Охранник смотрел вслед рубиновым огонькам, пока они не исчезли из виду.

Варвара мчалась по трассе с максимально допустимой скоростью, хотя обычно она была сторонницей безопасной езды. Все, что сейчас занимало ее мысли — это то, какона вручит Роману документы. Она одновременно и ждала этого момента и боялась его.

Но любое промедление было смерти подобно.

Глава 17

Роман очнулся от режущей боли в запястьях. Его руки и ноги затекли, тело ломило от полученных ударов и увечий. Щека была прижата к холодному цементному полу. Он поднял голову и разлепил набрякшие веки. Мелькнула пугающая мысль, что он ослеп. Вокруг было так темно, как будто Роман и не открывал глаза. Когда испуг улегся, он начал различать во мраке очертания каких-то предметов. Роман выдохнул с облегчением.

В его памяти сохранились только отрывки произошедшего, напоминавшие страшный сон. Он помнил, как его разбудила Катерина, как он вышел в темную кухню, как дрался с какими-то отморозками. Но где он теперь, и как очутился здесь, Роман понятия не имел.

— Катя, — прошептал он, вспомнив, что где-то с четырьмя отморозками осталась эта беззащитная слабая женщина. — Боже…

Руки Романа были крепко связаны жесткой веревкой, и это причиняло ему сильную, непрекращающуюся боль. Было сыро и холодно. Застонав, Роман с трудом сел и осмотрелся, насколько это было возможно. Сомнений не было: судя по наличию полок, заставленных смутно поблескивающими банками, он находился в погребе.

Роман прислушался к происходящему наверху. Его поразила тишина, царившая в доме. В его сердце закрались самые страшные подозрения: ограбив дом, бандиты убили Катерину и бежали. Опираясь на шершавую стену, он смог подняться на ноги. Нащупав лестницу, он, осторожно ступая, пошел по шатким ступеням вверх. Лишь дойдя ло самого верха и упершись головой в запертый люк, он услышал невнятные разговоры. Мужские голоса раздавались совсем рядом.

Роман решил, что прежде, чем выбраться, нужно развязать руки и чем-нибудь вооружиться. Когда он осторожно и беззвучно, шаг за шагом спускался вниз, трухлявая ступенька провалилась под ногой, и Роман, подняв грохот, кубарем слетел вниз. При падении он сильно ушиб плечо. От резкой боли ему стало тяжело дышать и заложило уши.

Сверху послышались шаги и голоса. Щурясь, Роман посмотрел на очерченный дневным светом квадрат проема погреба, в котором появилась сначала одна, а затем и вторая голова.

— Не лежится тебе там, Воля?

Услышав голос Гренадера, Роман вздрогнул. Хуже и быть не могло.

— Гренадер? — на всякий случай уточнил Роман и сел, превозмогая боль в плече.

— А что, не ждал?

— Не ждал, — признался Роман. — Что тебе нужно?

— Вопросы задавать я буду, — ответил Гренадер. — А ты заткнись.

Роман увидел, как силуэт головы Гренадера повернулся к какому-то амбалу:

— Шерхан, давай его наверх поднимем?

— Давай, — согласился амбал. — Все веселей будет.

Роман сжался, когда увидел пару ног, спускавшую по лестнице мощную фигуру Шерхана.

— Вставай! — он схватил Романа за шкирку. — Развлекать нас будешь сейчас.

Роман кое-как поднялся. Боль в плече по-прежнему была нестерпимо-острой, и Роман почувствовал, как теряет сознание…

Когда он открыл глаза, то увидел перед собой кухню, где они с Катериной не так давно ели, сидя друг напротив друга, и болтали обо всякой чепухе. Теперь напротив него сидели четверо уголовников. Перед ними на столе стояла свежеприготовленная еда и наполовину выпитая бутылка водки. Сердце Романа сжалось от тоски.

Он был крепко привязан к стулу, на котором сидел. Дернувшись, он невольно поморщился от боли.

— Оклемался? — ухмыльнулся Гренадер. — Это хорошо.

— Гренадер, я отойду ненадолго? — спросил молодой урка и засмеялся нехорошим смехом.

— Вали, Юнга, — разрешил Гренадер. — Только не порти товар. Попользовался — другим оставь.

Роман осмотрелся по сторонам и спросил:

— Где Катерина?

— Катери-и-ина? — удивился Гренадер. — Какая еще Катерина? — Он притворился, что не понимает, о ком идет речь.

— Моя Катерина, — не сдержал злобы Роман и дернул связанными руками.

— А, ты про ту давалку? — Гренадер оскалился. — Сейчас ты ее услышишь.

С этими словами он поднял вверх указательный палец.

Роман напряженно вслушивался в тишину и молил бога, чтобы это была просто злая шутка. Но когда из спальни донесся истошный женский крик, у него побежал мороз по коже.

— Не трогай меня! — кричала Катерина. — Убирайся!

— Паскуда, — крикнул Юнга и послышался звук пощечины. — Я тебя заставлю уважать хозяев.

Гренадер довольно расплылся в улыбке при виде мук Романа.

— Ты хочешь мести? — заорал Роман, пытаясь освободить руки. — Отомсти мне, но ее не трогай. Она не причем.

— Она была моей телкой, — Гренадер встал со стула и подошел к Роману. — Но оказалась сукой. — Он наклонился к Роману и прошипел ему в самое лицо, распространяя изо рта зловонный запах. — И ты тоже сукой оказался. — Он выпрямился и улыбнулся. — Так что с тобой тоже разберемся.

— Развяжи меня, — скомандовал Роман. — Или вы четверо меня одного боитесь?

Шерхан подал знак Мотылю, жующему мясо и тот подошел к Роману. С громким чмоканьем облизав пальцы, он наотмашь ударил пленника по лицу.

Шерхан снова кивнул, и Мотыль повторил прием.

Из носа у Романа тонкой струйкой потекла кровь.

Крики в спальне затихли. Очень скоро на пороге появился довольный собой Юнга, застегивающий ширинку на ходу.

Мотыль повернулся к Гренадеру:

— Теперь я пойду?

Гренадер кивнул.

Мотыль пошел в спальню.

От своей беспомощности Роман готов был расплакаться. Он незаметно исследовал глазами комнату, в поисках оружия, которым можно было бы воспользоваться, при условии, если удастся освободиться от пут. На глаза ему попался нож, лежащий на столе. Больше ничего даже более-менее подходящего не было.

Из спальни донеслись рыдания и звуки новых пощечин. В груди у Романа похолодело. Несмотря на адскую боль, он, не прекращая ни на секунду, вращал, связанными за спиной, руками. Наконец, он почувствовал, как путы понемногу ослабевают. Осмотрев своих противников, Роман понял, что основную угрозу представляет собой Шерхан — высокий и крепкий, на такого с кухонным ножиком лучше не бросаться. Прихлопнет, даже пикнуть не успеешь.

Когда Мотыль появился на пороге спальни, встал Шерхан.

— То ли еще разок сходить? — раздумывал он вслух. — Размяться…

— Сходи, кореш, вдуй этой сучке как следует, — согласился Гренадер, предвкушая страдания Романа.

Когда дверь в спальню за насильником закрылась, Роман выждал какое-то время. Из комнаты не доносилось никаких звуков. Катерина, вероятно, находилась сейчас без сознания, а это означало, что Шерхан мог вернуться в любой момент. Роман надеялся, что она просто обессилела, потому что другого подобного случая ему могло и не представиться.

— Ты думал, я сразу не понял, что ты гнида? — обратился к нему Гренадер. — Думаешь, я с тобой случайно на лыжи стал?

Продолжая ослаблять веревки, Роман спросил, чтобы как-то поддержать разговор:

— О чем ты?

— Знаю, подружка у тебя богатенькая есть…

— Так ты скрысятничать решил, значит? — ухмыльнулся Роман.

Гренадер встал и ударил его локтем в висок.

— Пасть закрой, — пригрозил он. — Говорить будешь, когда я скажу.

Веревка соскользнула с рук Романа, тихо упав на пол. Он вскочил и схватил стул, на котором только что сидел, ударив им Гренадера по голове. Одна ножка стула сломалась. Гренадер шатнулся и упал замертво. Теперь перед Романом осталось два противника, если не считать удалившегося Шерхана.

Мотыль, нервно облизывая губы, расставил руки и пошел на Романа.

— Мочи фраера, — сказал Юнга, взял со стола нож, который для себя присмотрел Роман.

Роман прыгнул к окну и локтем выбил стекло, со звоном посыпавшееся на пол. Он схватил полотенце и, чтобы не пораниться, взял им острый осколок в руку. Размахивая им, как клинком, Роман угрожающе наступал на бандитов.

Юнга попятился к стене, а его дружок с ножом прыгнул вперед. Роман полоснул нападавшего осколком по шее. Из раны Мотыля хлынула темная кровь, он схватился за шею и упал на колени. Его рот тоже наполнился кровью, которая полилась на половицы.

Торопясь воспользоваться преимуществом, Роман бросился на Юнгу, но тут очнувшийся Гренадер схватил его за ногу. Роман, выронив стеклянное оружие, упал навзничь и растянулся на полу.

Юнга тут же оказался у него на спине, заламывая руки:

— Не рыпайся!

И без того больное плечо заныло с новой силой, так, что у Романа перехватило дыхание.

Пока пленника держали на полу, вновь связывая руки, Гренадер подошел к нему и принялся колотить ботинками по ребрам и голове — по всему, до чего мог добраться. Когда Роману вновь перетянули руки и усадили на стул, из спальни вышел раскрасневшийся Шерхан. Видя, какой разгром произошел за время его отсутствия, он спросил:

— Что за шум? Что-то случилось?

— Случилось, — сквозь зубы процедил Юнга. — Гость нашего Мотыля порешил… С-с-сука! — Он ударил Романа по опухшему от побоев лицу.

Шерхан оторопело уставился на труп Мотыля с запрокинутой головой и лужей крови под ним. Потом посмотрел на разбитое окно, в которое врывался холодный ветер, трепля занавеску. Наступило раннее утро.

— М-да, — вздохнул Шерхан, и посмотрел на Романа. — Лучше бы ты себе харакири сделал. — Его голос прозвучал спокойно, но угрожающе. — Правильный пацан был Мотыль. Таких мало.

— Он мне ответит за кореша! — горячился Юнга.

Гренадер поднял руку, прося тишины.

— Теперь этим фраером только я заниматься буду. Прогуляйтесь за водкой, а мы пока побазарим. — Он посмотрел на Романа. — Правильно, Воля?

— Не о чем нам с тобой базарить, — сказал пленник, исподлобья посмотрев на своего врага. — Можешь меня сразу прикончить.

Надежды на то, что он сумеет вырваться, оставшись один на один с Гренадером, не было. Теперь он был привязан так крепко, что не мог пошевелить ни ногой, ни рукой.

— Э-э-э, нет, Воля, — злорадно потер руки Гренадер. — Так просто сдохнуть тебе не удастся. Даже не мечтай.

* * *

Шерхан кивнул Юнге и они вышли на улицу, оставив Гренадера наедине с Романом. Очутившись за дверью, молодой бандит спросил:

— Долго мы еще под этим упырем ходить будем? Может, гонит он? Может, нет никакой гагары?

— Есть, — сухо ответил Шерхан. — Чуйка меня никогда не подводит. — Он разровнял сигарету, смятую в кармане и вставил в рот, чиркая зажигалкой. — Ты думаешь, я бы иначе какому-то хрену с бугра рулить позволил?

— Нет, — угрюмо согласился молодой бандит. — Но его команды задолбали уже.

— Не гоношись, Юнга. — Шерхану, наконец, удалось раскурить сигарету. — Пусть себя реальным капитаном считает. Всему свое время…

Шерхан с напарником двинулись вперед по мокрой, скользкой, разъезженной дороге.

— А если он нас за водярой выставил, чтобы самому все провернуть? — в голосе Юнги звучал страх быть околпаченным. — Может, он нас тоже за лохов держит?

— Придержи помело, Юнга, — процедил Шерхан. — Ты не доверяешь мне?

Он остановился и смерил сообщника взглядом, не сулящим ничего хорошего. На Юнгу это произвело должное впечатление.

— Да ты чего, пахан, ты чего! — отчаянно выкрикнул он, для убедительности выпучив глаза. — Тебе больше, чем себе верю…

— Тогда делай, что тебя говорят, и не колоти понты.

Обминая лужи, Шерхан снова двинулся вперед. Юнга, виновато опустив голову, последовал за ним.

* * *

Гренадер не спешил с расправой, он наслаждался каждым мгновением страданий Романа.

— Так что, с моей Катюхой, значит, замутить решил? — спросил он, закуривая. — Не плохо в баньке тогда попарились?

— Пошел ты… — огрызнулся Роман.

— Это ты скоро туда пойдешь. Расскажешь перед смертью, как там.

Гренадер заржал. Роман услышал сип в его легких и пожалел о том, что заядлые курильщики не умирают так быстро, как хотелось бы.

— Ты сам сдохнешь, — пригрозил он, сверкнув глазами, полными ненависти.

— Неужели? — Гренадер приблизился к лицу Романа, дыхнув на него дымом. — И кто меня убьет? Ты, что ли? Да что ты можешь, Воля? Обгадиться на стуле?

Гренадер расхохотался так сильно, что, казалось, у него начался припадок.

— Что тебе от меня надо? — буркнул Роман.

— Вот это другой базар, — кивнул Гренадер. — Если расскажешь мне о своей гагаре, то я забуду, что ты с моей бабой делал. — Он с чмоканьем выковырял ногтем застрявшее в зубах мясо. — Забуду, что слышал тогда, у баньки…

— О какой гагаре ты говоришь?

— О той, из-за которой ты за колючку попал.

Роман не верил своим ушам.

— Причем здесь она?

— Не надо из меня баклана фуфлыжного делать! — Гренадер отвесил Роману звонкую оплеуху. — Звони своей телке богатой, пусть, если тебя живым видеть хочет, бабки везет.

— Даже, если бы я и согласился на это, — Роман сплюнул на пол кровавую слюну, — то ей до меня никакого дела нет.

— Ну, раз так…

Пожав плечами, Гренадер ушел в спальню. Роман не мог понять, почему уголовник решил так легко сдаться. Но на душе появилось нехорошее предчувствие, которое его не обмануло.

Через минуту Гренадер вернулся, толкая перед собой избитую, растрепанную Катерину в разорванной одежде. На губах у нее запеклась кровь, под глазом темнел синяк. Сейчас в этой измученной женщине с затравленным взглядом невозможно было угадать ту круглолицую и веселую, с ямочками на щеках, которую знал Роман.

— Сейчас у нас разговор иначе пойдет, — пригрозил Гренадер, толкнув Катерину на пол. — Можешь выгораживать ту телку, а я пока этой займусь.

— Ну и тварь же ты! — воскликнул Роман, безуспешно стараясь разорвать веревки, которыми был привязан к стулу. — Не трогай ее!

Гренадер устало вздохнул:

— Позвони ей, Воля. А то хуже будет.

— У меня нет ее номера, — процедил Роман сквозь зубы.

— Гонишь, падла, — Гренадер обеими руками вцепился Катерине в шею.

Она захрипела, суча ногами.

— Два года прошло! — выкрикнул Роман. — Конечно, у меня нет ее номера!

— Тогда дай адрес, — ослабив хватку, согласился Гренадер. — Я скажу, что от тебя пришел.

Роман молчал. Он понимал, что даже если он скажет адрес Тамары, то ни его, ни Катерину печальная участь не минует. Слишком хорошо он узнал уголовный мир за то время, что провел в заключении. Никаких иллюзий и надежд на спасение у него больше не осталось. Но подставить еще и Тамару, а, может, и Варвару он не мог.

Роман посмотрел на Катерину, лежащую на полу. Еще недавно она шептала ему о своей ревности и любви, а теперь он смотрит на нее, лежащую на полу, испачканную, униженную и избитую четырьмя преступниками.

— Не тяни кота за хрен, Воля, — Гренадер посмотрел немигающим взглядом на Романа, опустившего голову на грудь. — Выкладывай, я сказал! — Он ударил пленника локтем в нос.

— Адреса ее у меня тоже нет…, — гнусаво ответил Роман, запрокинувший голову. — Нечего мне выкладывать.

— Воля, знаешь, а я ведь и разозлиться могу, — прошипел Гренадер. — И вам обоим смерть сделать долгую и мучительную. — Он кивнул головой на Катерину. — А могу подарить смерть легкую и почти приятную.

Роман не верил ни единому слову этого уголовника, который зарекомендовал себя после побега не лучшим образом. Он знал, что Гренадер мстительный, трусливый, завистливый и лживый. Поэтому рассчитывать на легкую смерть от его рук не приходилось. Скорее, Роман надеялся довести этого ублюдка до белого каления и принять быструю смерть от выстрела или ножа. Но как облегчить участь Катерины он не знал и понимал, что ее ждут адские муки.

— Так как? — снова спросил Гренадер. — Пожалеешь зазнобу свою или богатенькую телку прикрывать будешь?

Роман молчал. Гренадер принялся избивать его по всем доступным частям тела, пока у Романа не зашумело в ушах, и он не отключился.

Но Гренадер быстро привел свою жертву в чувства с помощью ведра холодной воды.

Роман открыл глаза.

— А теперь сюда смотри, козляра! — заорал Гренадер, нанося тяжелые удары ногами по слабо охающей Катерине.

Сердце Романа готово было остановиться от этого жуткого зрелища. К счастью, Катерина почти сразу потеряла сознание, поэтому Гренадер остановился.

Хуже всего для Романа было осознавать, что ничем не в силах помочь несчастной женщине. Все, что он мог, это отправить отморозков еще и к ни в чем не виновным сестрам. Но даже подобное малодушие не облегчало ни его собственную участь, ни участь Катерины.

Роман понимал, что спасти их может только чудо. Но он даже не подозревал, что все может обернуться еще хуже, чем теперь.

Глава 18

Варвара выехала из дома затемно, и рассвет встретила в пути. Ее совсем не клонило в сон, несмотря на то, что ночь была бессонной.

После долгой езды, Варвара, наконец, увидела знакомые места и дорогу, по которой ехал автобус, когда она следила за Романом. Сердце затрепетало от страха перед неизвестностью, ладони сначала похолодели, а затем сделались влажными.

Словно из неоткуда на дороге появился пастух в ярко-желтой ветровке, гнавший коров на пастбище. Пропуская процессию, Варвара посмотрела на темное небо. Солнце пряталось за грузными осенними облаками, лениво плывшими вдоль горизонта. Своей медлительностью тучи напомнили ей стадо, неспешно шедшее по своим коровьим делам.

Ожидая, пока дорога освободится, она включила радио и принялась нетерпеливо барабанить пальцами в такт мелодии. Цокая копытами, коровы проходили мимо, гордо запрокинув головы и изредка задевая машину то болтающимися хвостами, то шершавыми боками. Когда путь освободился, Варвара поспешно тронулась с места, словно сейчас каждая минута для нее что-то решала. Она еще долго наезжала на свежие коровьи лепешки, которыми была усыпана узкая дорога.

Варвара едва смогла совладать с собой, когда ее машина подъехала к серенькому неказистому домику, в котором Роман когда-то исчез со своей подругой. От бедности, которую она увидела здесь, стало тоскливо. Кругом не было ни души.

Она заглушила двигатель и, проверив в десятый раз, на месте ли документы для Романа, вышла из машины. От звука хлопнувшей в тишине дверцы, с деревьев с щебетом вспорхнула воробьиная стая.

Варвара открыла скрипнувшую калитку и вошла во двор. Опасливо оглядевшись по сторонам, она заметила, что собачья будка пустует, и это ее немного успокоило. Но на сердце было тревожно.

Подойдя к дому поближе, Варвара посмотрела на плотно задернутые голубые занавески и смутилась от мысли о том, чтосейчас может происходить за закрытыми от посторонних глаз окнами. Но она проделала длинный путь и не могла ждать, пока Роман с подружкой закончат миловаться друг другом.

Когда Варвара сжала руку в кулак, чтобы постучать, поднявшийся ветер вытащил кухонную занавеску сквозь разбитое стекло. Глядя на белый край ткани, она на минуту застыла в нерешительности. Варваре показалось, что это кто-то невидимый подает ей знак, предупреждая о чем-то.

Но, прогнав дурные мысли, она смело постучала в дверь.

* * *

Услышав стук в дверь, Гренадер оглянулся, ожидая, что в дом сейчас войдут Шерхан с Юнгой. Но когда снова постучали, он осторожно выглянул в окно и увидел молодую женщину, топтавшуюся под дверью.

— Посмотри, кто это! — скомандовал Гренадер лежащей на полу Катерине.

Та с трудом села, не в силах подняться на ноги.

— Вставай! — прошипел Гренадер. — Кому сказал!

Придерживаясь за стену, Катерина подошла к окну.

— Она к тебе? — нетерпеливо спросил Гренадер. — Кто это?

Катерина узнала женщину, подошедшую на остановке к Роману. Она быстро сообразила, что именно об этой богатенькой бабе могла идти речь между Гренадером и Романом. Катерина подумала, что если у бандитов появится новое развлечение, то ее саму могут оставить в покое. А сейчас это было ее единственное желание.

— Это та, кого ты ищешь, — прошептала Катерина опухшими губами.

От такого ответа в груди у Романа словно образовалась пустота. В голове застучало: «Варя, Варя».

— О ком ты? — спросил Гренадер, поглядывая за окно.

— Эта фифа недавно узнала Романа, — с трудом выговорила Катерина. — Богатенькая стерва.

Гренадер бросил на Романа изучающий взгляд. Но тот сделал лицо непроницаемым и безразличным, словно не понимал, о чем идет речь. Он надеялся, что это убережет Варвару от беды.

— Ты уверена? — Гренадер угрожающе шагнул к Катерине. — Если врешь, то знаешь, что я с тобой сделаю? — Он больно сжал ее запястье.

— Я не вру, отпусти, — взмолилась Катерина, стараясь высвободить руку из тисков. — Она его подружка.

— Что ж, Воля, — Гренадер отпустил руку Катерины. — Тогда поздоровайся с гостьей!

С этими словами Гренадер распахнул дверь перед Варварой.

Та непонимающе смотрела на небритого зэка с красными глазами, от которого за версту разило сивухой.

— Здравствуйте, — отчетливо произнесла она, так сильно артикулируя, словно перед ней был глухой. — Роман Волин здесь живет?

— Здесь, — Гренадер грубо втащил Варвару в дом и захлопнул дверь. — Только скорее доживает, а не живет.

Он усмехнулся, обнажив желтые зубы.

Варвара не успела ничего понять, как очутилась в душной комнате, посреди которой на стуле сидел Роман, подавая ей глазами какие-то знаки. С ужасом она увидела, что он привязан и сильно избит, его глаза заплыли, превратившись в щелки. Справа от двери, придерживаясь за стену, чтобы не упасть, стояла женщина, в которой Варвара узнала подружку Романа.

— Рома, — прошептала оторопевшая Варвара. — Что с тобой?

— Вы проходите. — Гренадер подтолкнул ее в спину. — Устраивайтесь поудобней, потому что вы к нам надолго. — Он с силой захлопнул дверь.

Варвара вздрогнула, как от удара.

Она понимала, что нужно бежать, но ноги не слушались, мысли стали бесформенными и невнятными, как подтаявшее желе. Варвара осознавала, что Роман и его подружка находятся в заложниках у бандитов и что ее участь теперь тоже незавидна. Она не могла поверить, что этот человек с запекшейся кровью на губах — это ее Роман. Все было слишком нереально и слишком страшно, чтобы оказаться правдой. Какая-то ее часть говорила, что все это сон, поэтому бояться нечего. Именно эта, вторая часть, заставила ее послушно пройти в дом и сесть на стул без слов и сопротивления.

— А теперь поговорим, — Гренадер наклонился к Варваре, упершись ладонями в колени.

От его взгляда у Варвары пробежал мороз по коже.

И в этот момент она осознала, чтоужепроснулась.

В груди похолодело.

* * *

Она ошеломленно смотрела на избитого Романа, на Катерину, сидящую на полу, обняв себя за колени, и на Гренадера с испачканными в кровь руками.

Варвара не могла понять, как очутилась в этой компанией. Ведь она всегда была хорошей, правильной девочкой. Как же ее угораздило очутиться здесь, среди уголовников и убийц? Варвара сожалела о том, что не дождалась, пока проснется сестра. Теперь Тамара даже не знает, где она и где ее искать.

Кто же ее спасет?

— Откуда Волю знаешь? — обратился Гренадер к Варваре.

Она растерянно хлопала глазами, не зная, что сказать, потому что Роман снова пытался показать ей что-то лицом, кивая и мигая. Но расшифровать его послания Варвара так и не смогла. Было ясно одно: стоит ошибиться с ответом, и очень скоро она будет выглядеть ничуть не лучше этих пленников.

— Вот что, краля, — пока что без агрессии сказал Гренадер. — Я советую тебе отвечать на мои вопросы. Тогда с тобой ничего не случится. — Он высморкался в ладонь, вытерев руку о штаны. — А иначе…

— Мы не то, чтобы знакомы… — начала Варвара, судорожно пытаясь понять, что значат отрицательные мотания головой Романа. — Он работал у нас… — Роман отчаянно показывал ей слово «нет», но было поздно. — Давно работал.

Последней фразой она попыталась исправить положение, но было поздно.

— У кого это «у вас»? — почти ласково уточнил Гренадер.

— У нас с сестрой.

Варвара увидела, как после ее слов Роман обреченно уронил голову на грудь, и поняла, что именно этого он и боялся.

— А сестра тебя где-то здесь ждет? — продолжил Гренадер, усаживаясь напротив пленницы.

— Нет, — Варвара отрицательно покачала головой, чувствуя, как от страха у нее отнимаются руки, а затем и ноги. — Я одна приехала.

— И зачем ты приехала?

— Проведать, — пролепетала Варвара. — Романа…

— Ты кого нагреть хочешь, курва? — Гренадер сказал это так спокойно, что до Варвары не сразу дошел смысл сказанного. — Жить надоело?

— Нет, — заикаясь от страха, сказала Варвара. — Не надоело. — Подумав, она, сама не зная зачем, добавила: — Совсем не надоело.

— Тогда повторю вопрос. Зачем сюда приехала?

В голосе Гренадера послышалась угроза.

В этот момент Варвара увидела, как в распахнувшуюся с грохотом дверь, в комнату вошло еще двое. Один — здоровяк с перебитым носом, по всему было видно, что матерый уголовник, а второй — довольно молодой с глупым и жестоким выражением лица. В руках они держали по две бутылки водки.

Варвара заметила, как при появлении этих двоих, Катерина затряслась от страха. Ее паника невольно передалось Варваре, тоже задрожавшей всем телом.

Гренадер прервал допрос и, встав со стула, обратился к вошедшим:

— Пока вы там прохлаждались, я дела делал.

— Так на то ты и пахан теперь.

Шерхан неискренне улыбнулся, ставя бутылки на замусоренный стол.

— Знакомьтесь, — сказал Гренадер, повернувшись к Варваре. — Как нас зовут, кстати?

Варваре стало очень неуютно от взглядов трех уголовников, устремленных на нее. Стараясь унять дрожь и стук зубов, она прошептала:

— В-в-варвара.

— Что ж, давайте выпьем за гостью, — предложил Гренадер с видом радушного хозяина. — Ей тоже плесните. — Он указал на Варвару.

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Спасибо, я не пью.

Где-то в глубине сознания у Варвары теплилась нелепая мысль, что если она будет вести себя вежливо с этими бандитами, то ее отпустят целой и невредимой. Но в этот момент ее взгляд наткнулся на ноги, торчащие из-под стола. Варвара почувствовала, как кровь отливает от ее лица.

Гренадер перехватил этот взгляд.

— Не бойся, цыпа, он мертвый, — сказал он. — Этого жмура недавно Мотылем звали. Кстати, его твой дружок кончил.

Гренадер кивнул на Романа.

Варвара снова посмотрела на труп, и ей стало по-настоящему страшно.

— А можно, я пойду? — спросила она.

Только произнеся свою просьбу вслух, Варвара поняла, как нелепо она звучит.

Первым рассмеялся Гренадер, а следом за ним и Шерхан с Юнгой. Они не могли остановиться, все ржали и ржали, пока слезы не выступили у них на глазах.

— Да ты не боись, — Гренадер похлопал Варвару по плечу. — Мы ребята не злые, если нас не нервировать.

Он протянул ей наполненный водкой стакан. Варвара попыталась отнекиваться, но Гренадер, больно сжав ей щеки и запрокинув голову, влил содержимое стакана в горло.

Как ни странно, но от выпитого Варваре стало легче: притупилось чувство страха и отчаянья.

Уголовники сели за стол и тоже опрокинули по стакану водки.

— Катюха, — позвал пьяным голосом Шерхан, поднимаясь из-за стола. — Пойдем отдохнем? А то сидишь на полу, мерзнешь. — Он подошел к Катерине и потянул ее за руку. — Пойдем, погрею тебя.

Катерина затряслась от рыданий:

— Не надо…

— Ну, не ломайся, — Шерхан с силой потащил ее в спальню.

Измученная Катерина, словно сойдя с ума, вдруг начала царапаться и кусаться.

Все присутствующие замерли от неожиданности, наблюдая за сценой.

Шерхан отвесил несколько пощечин взбунтовавшейся жертве, но она не унималась. Он достал пистолет и прижал дуло к ее виску:

— Заткнись, сука.

На секунду затуманенный взгляд Катерины прояснился, на губах мелькнула улыбка, а затем она с новыми силами стала брыкаться, выкрикивая проклятия:

— Чтоб вы все сдохли! Убийцы!

Шерхан нажал на спусковой крючок. Прозвучал выстрел. На светлую стену выплеснулась кровь с мелкими кусочками костей и мозгов. Неправдоподобной яркостью цвета это напоминало кадр из американского боевика.

Варвару стошнило на пол.

На какое-то мгновение всё словно остановилось.

Роман зажмурился.

— Уберите ее в баню, — сказал Гренадер, скривившись. — И его тоже. — Он указал на Мотыля под столом. — А ты не смей блевать, — обратился он к Варваре. — Грязь тут не разводи!

Варваре снова почудилось, что это похоже не на правду, а на фрагмент из жестокого фильма, где она всего лишь играет свою роль.

Шерхан и Юнга выволокли из дома Катерину, замотав ее в белую простыню. Довольно скоро они вернулись с той же простыней за мертвым корешем.

Варвара, трясясь от озноба, не могла оторвать взгляд от белого, как полотно, мертвеца с перерезанным горлом и болтающейся головой. Лужа крови, в которой он лежал, еще не успела высохнуть, поэтому, когда его тащили, за ним оставалась кровавая дорожка до самой двери. Там его замотали в ткань, сквозь которую тут же проступили алые кляксы.

Варвара с грохотом упала в обморок.

* * *

Первое, о чем подумала Варвара, очнувшись, это то, какой кошмар ей приснился. Но тут же услышала над собой уже знакомый голос Гренадера:

— С добрым утром!

Вздрогнув, Варвара открыла глаза. Ее руки были крепко привязаны к спинке стула, на котором она сидела. Варвара подергалась, желая освободиться, но тут же получила тяжелую затрещину от Гренадера.

Сидя за столом, Шерхан и Юнга что-то с аппетитом ели теми самыми руками, которыми недавно выносили трупы. Похоже, их это ни капли не смущало. Как не смущала и засохшая кровь под ногами.

— Я хочу домой, — дрожащим от слез голосом, сказала Варвара. — Отпустите меня, я никому ничего не расскажу.

— Конечно, не расскажешь! — засмеялся Шерхан, откусывая кусок колбасы и размазывая жир по подбородку. — Катюха тоже ничего не расскажет.

— Меня будут искать! — пригрозила Варвара.

Она подумала, что единственное, что может остановить убийц, это страх расплаты. Но, окинув взглядом комнату, Варвара поняла, что еще один труп ничего для них не изменит.

— И кто же тебя искать будет? — Гренадер подошел к Варваре, играя ножом в руке. — Некому тебя искать.

Он так и не смог выудить никаких сведений из Романа ни угрозами, ни избиениями. Но зато он увидел, что перед ним напуганная дурочка, от которой можно добиться правды. И он не ошибся с расчетом.

— Меня сестра искать будет, — упрямо ответила Варвара. — Она знает, куда я поехала.

— Вот и славно, — ухмыльнулся Гренадер, повернувшись к подельникам. — Ее мы тоже будем рады видеть, правда?

— Правда, — охотно согласились кореша. — Милости просим!

Гренадер взял сумочку Варвары, о которой напрочь забыл и выудил оттуда мобильный телефон. Он порылся в ее телефонной книге и спросил:

— Как сестричку зовут?

— Зачем вам?

— Боюсь, как бы она поздно тебя не нашла, — театрально вздохнул Гренадер. — Надо бы поторопить.

— Можете не переживать, — вызывающе произнесла Варвара, сама удивляясь своей смелости. — Скоро здесь все будут.

— Ты нам, как будто угрожаешь, тля? — Гренадер кончиком ножа провел по щеке Варвары. — Или мне только показалось?

— Вас найдут и очень скоро, — смело заявила Варвара, все больше веря в то, что так все и будет. — И не думаю, что вас это знакомство сильно порадует.

В глазах Гренадера полыхнуло пламя. Варваре стало не по себе и если бы не крепкая веревка, то она отпрянула бы от этого безжалостного лица.

Гренадер с треском оторвал рукав от свитера Варвары. От страха она вжалась в стул. Бросив рукав на пол, он провел острым лезвием по оголенной руке Варвары, оставляя кровавую борозду на нежной белой коже.

Варвара вскрикнула.

— Я с тобой шутки шутить не буду, сучка, — прорычал Гренадер, схватив Варвару за волосы. — В твоих интересах позвонить сестре. Если, конечно, не хочешь в баньку…

Но Варвара уже понимала, что «в баньку» — это значит присоединиться к тем двум трупам, а вовсе не попариться. И от этой мысли у нее стыла в жилах кровь.

Как и от взгляда Гренадера.

Глава 19

Обнаружив, что сестра исчезла, прихватив с собой новые документы для Романа, Тамара всполошилась. Она выяснила у охранника, что Варвара уехала еще затемно. И ей это все не понравилось.

Когда Тамара позвонила на Варин мобильный телефон, та не ответила. Она решила не отвлекать больше Варвару, которая, вероятно, находилась за рулем.

Тамара сидела на диване, поджав ноги, разгадывая кроссворд. Она хотела дождаться сестру и уехать, наконец, из деревни, вернуться к своей работе. Тамара понимала, что это нужно сделать, пока Боровик не подмял под себя весь бизнес. А это могло произойти быстрей, чем можно предположить.

Она боялась, что за время их с Варварой отсутствия начальник охраны внедрит в жизнь какой-то коварный план, чтобы и вовсе лишить их бизнеса. Из-за этих мыслей Тамара не спала уже несколько ночей. Но действовать нужно было осмотрительно, поскольку Боровик был слишком хитер. Она не хотела, чтобы он что-то заподозрил и применил запасной план.

Тамара, разумеется, обратила внимание, что начальник охраны перестал наведываться в загородный дом, как только здесь появилась Варвара. Она понимала, что он просто избавился от них обеих. Но мерзавец рано праздновал победу. Тамары намеревалась заменить людей Боровика новыми и, когда все будет готово — уволить зарывшегося охранника, которому больше нельзя было доверять. Нужно было все подготовить, чтобы вывести его из игры красиво и неожиданно. Как известно, лучшая защита — это нападение.

У Тамары в голове блуждал целый рой мыслей, который мешал сосредоточиться на кроссворде. Она не заметила как к ней вернулась ее детская привычка — грызть ручку. Тамара снова приступила к чтению вопроса «по горизонтали», но телефонный звонок помешал ей. Она взяла трубку и увидела, что ей звонит Варвара.

— Алло, — с облегчением сказала она в трубку. — Я уже начала волноваться.

— Не думал, что ты ждешь моего звонка, — хохотнул мужской голос.

Тамара отняла телефон от уха и еще раз посмотрела на имя, высветившееся на дисплее. Номер явно принадлежал сестре.

— Кто это? — обеспокоено спросила Тамара, стараясь отогнать дурные предчувствия.

— Это тот, кто желает вашей сестре добра, — прогнусавил голос на другом конце.

— Что все это значит? — вспылила Тамара. — Где моя сестра?

— Сестра ваша в надежном месте, — мужчина вздохнул, как будто он не покладая рук заботился о том, чтобы Варвара находилась в этом самом надежном месте. — Но остальное зависит от вас…

— Дайте трубку Варваре! — сорвалась на крик Тамара. — Если это шутка, то не самая удачная!

Тамара услышала в трубке шорох, а затем пошли гудки отбоя. Она, как прикованная сидела на диване, уставившись на телефон и боялась пошевелиться.

Несколько минут ожидания тянулись нестерпимо долго. Потом телефон, наконец, зазвонил снова.

— Алло! — торопливо ответила Тамара, чувствуя, как руки вдруг перестали ее слушаться.

— Слушай сюда, — сказал уже другой мужской голос. — Если будешь спорить, порежем твою сестренку в два счета.

— Господи! — воскликнула Тамара. — Кто это? Что вам нужно?

— Я кореш твоего Романа, — ответил мужчина. — Гренадер меня зовут. А нужен мне твой бизнес.

— Как это? — не поняла Тамара.

— А вот так, гагара коммерческая! — заорал Гренадер. — Бери документы и оформляй все на меня.

— Как же я это сделаю? — попыталась уклониться Тамара. — Ведь сначала мы с вами должны пойти к нотариусу и там законно оформить…

— Ты меня за баклана не держи, — прохрипел Гренадер. — Я твою сестрицу на ремни порежу в два счета.

— Я сделаю все, что скажете, — взмолилась Тамара. — Не трогайте сестру.

— Вот уже другой базар, — одобрил Гренадер. — У тебя есть время до семи вечера. Потом сестру в расход пущу. У меня тут кореша голодные до баб, сама понимаешь.

— Дайте ей трубку, — потребовала Тамара. — Я хочу услышать, что с ней все хорошо.

Послышался шорох и шум, а затем Варвара сказала:

— Тома…

— Варенька, — всхлипнула Тамара, приложив ладонь к щеке. — Где ты?

— Я приехала к Роману, — Варвара тоже всхлипнула. — Но его связали… — Она снова всхлипнула. — Потом и меня…

По тому, что Варвара не могла связно изложить случившуюся с ней историю, было понятно, как сильно она напугана.

— Варюша, не переживай, — постаралась успокоить ее Тамара. — Я все сделаю, тебя скоро отпустят.

Варвара всхлипнула:

— Тома, мне страшно…

— Варя, держись, я прямо сейчас еду за документами, — Тамара надеялась вселить в сестру хоть какую-то надежду на освобождение, хоть как-то разделить ее боль. — Ты мне веришь?

— Верю, — тихо ответила Варвара.

— И я верю, — в трубке послышался голос Гренадера. — Не вздумай шутить со мной, поняла?

— Поняла, — кивнула Тамара, как будто ее в этот момент кто-то видел. — Я все сделаю.

— Адрес и прочие сведения тебе пришлют в сообщении.

Тамара не успела ничего ответить, как в трубке послышались гудки отбоя.

Уронив лицо на ладони, она зарыдала. Сквозь звуки своих всхлипываний она услышала, как ей на телефон пришло обещанное сообщение.

Сейчас мелодичный рингтон показался Тамаре совсем неуместным и глупым.

Ей показалось, что она лишь песчинка во вселенной, чье горе безразлично для того, кто задумал этот мир. Такой ненужной и беспомощной она еще никогда себя не ощущала.

Впервые в своей жизни Тамара пожалела, что не знает ни одной молитвы. Она подумала, что только так ее крики о помощи могут дойти доЕгоушей. Тогда она встала на колени и стала молиться, как могла.

Ей стало легче.

Как будто, своим смирением она удостоиласьЕговзгляда.

* * *

Тамара всегда любила деньги и материальные блага. Без них она страдала сильнее, чем без крепкого мужского плеча рядом. Но настал тот день, когда все богатства мира больше не имели для нее значения. Только теперь Тамара осознала, насколько сильно она любит сестру. Варвара почти всегда была рядом с ней, даже когда жила далеко или уезжала куда-то. Сестра — это был единственный человек, который никогда не предал и не использовал ее.

И теперь ее лучший и самый верный друг попал в беду. Ради Варвары Тамара была готова остаться нищей. В ее голове не мелькнуло и тени мысли о том, чтобы как-то ухитриться оставить бизнес.

Схватив сумочку с документами, Тамара выскочила из дома и через пять минут уже мчалась по трассе за рулем черного джипа. Она не стала предупреждать Боровика о своем приезде и о произошедшем, потому что не доверяла ему и боялась, что он постарается сделать все, чтобы помешать. Для него Варвара была лишь помехой на пути к цели. И Тамара понимала, что он не допустит потерю бизнеса. Даже ценой жизни ее сестры.

Тамара приехала в свой офис, когда Боровика еще не было на месте. Она достала из сейфа все необходимые документы и вызвала своего нотариуса. За какие-то полчаса все необходимые бумаги были переделаны, а строки с именем нового владельца бизнеса были оставлены незаполненными.

— Ну, вот, — нотариус одобрительно улыбнулся в жесткие усы. — Теперь можете дарить фирму своей сестре, думаю, она будет очень довольна.

— Да, я тоже так думаю, — кивнула Тамара.

Она постаралась сделать как можно более радостное выражение лица. Тамара не призналась нотариусу, для чего ей на самом деле нужно переоформить документы. Она сослалась на то, что хочет преподнести такой щедрый дар своей младшей сестре.

— Я бы не отказался от такого подарка, — глупо хихикнул нотариус. — Но мне, кроме бритвенных принадлежностей и сигар ничего обычно не дарят.

Возникла неловкая пауза. Нотариус помялся, словно ожидая еще чего-то.

— Не буду вас больше задерживать, — встав со своего места, Тамара показала посетителю, что разговор закончен.

Нотариус захлопнул свой старомодный кейс и неуклюже выбрался из-за стола, то и дело, цепляясь животом за его край. Закрыв за ним дверь, Тамара с облегчением вздохнула. Теперь ей предстоял сложный разговор с Боровиком.

Она заняла свое начальственное кресло, но это не придало ей обычной уверенности. Ее плечи были опущены, на обычно гладком лбу появились морщины, руки дрожали.

— Боровик, — сказала она в телефонную трубку. — Я тебя жду в офисе. Это срочно.

— В каком офисе? — удивился охранник.

— В моем, разумеется, — разозлилась Тамара. — Или что-то поменялось за эти две недели?

— Тамара Яковлевна… — от растерянности Боровик снова перешел на имя и отчество. — Я не то имел ввиду…

— У тебя есть десять минут, — перебила Тамара.

— Никак не получится, — как будто огорчившись, ответил Боровик. — У меня две встречи назначены.

— Ты, мать твою, не слышал меня, Боровик? — заорала Тамара, чувствуя, что у нее от злости сперло дыхание. — Мигом сюда! Я плевала на твои встречи!

— Еду, — промямлил Боровик. — Через пять минут буду.

Тамара нажала на кнопку отбоя вызова и достала из стола пачку сигарет. Дрожащими руками она закурила, но это не дало ей никакого успокоения. Пять минут ожидания превратились для нее в пытку. Прикончив первую сигарету, она тут же закурила вторую, не обращая внимания на подступившую тошноту. Вкус сигарет ей казался сейчас особенно противным. Но неприятная горечь во рту частично переключала ее внимание чисто на физиологические ощущения.

Наконец, Тамара услышала робкий стук в дверь.

— Открыто, — гаркнула она.

В кабинет вошел Боровик, остановившись на пороге.

— Дверь закрой и сядь, — скомандовала Тамара.

Когда начальник охраны сделала то, что ему было велено, она откинулась на спинку кресла и устало провела руками по волосам.

— Значит так, — начала она, беря в руки бумаги. — Вот эти документы ты сейчас отвезешь по адресу, который я тебе напишу. — Она торопливо записала адрес, указанный в сообщении.

— Что-то случилось? — спросил Боровик, видя, как дрожат руки у начальницы. — Может быть, я могу как-то помочь?

— Да, — кивнула Тамара. — Ты мне очень поможешь, если не будешь задавать никаких вопросов.

— Тамара, — лучше скажите, что произошло, — настаивал Боровик. — Так мне будет проще вам помочь.

Тамара, давшая себе слово держаться при начальнике охраны, неожиданно для себя и для него расплакалась.

Вскочив со стула, Боровик принялся утешать Тамару.

— Тихо, тихо, — он осторожно взял начальницу за плечи. — Не надо, все будет хорошо.

— Нет, — Тамара достала носовой платок, заметно помятый за сегодняшнее утро. — Ты ничего не понимаешь, — она высморкалась. — Они взяли Варю в заложники.

— Кто? — отшатнулся Боровик. — О чем вы говорите?

— Уголовники, — всхлипнула Тамара. — Отпетые уголовники, бандиты.

— Так это я им отвезти должен? — Боровик взял в руки документы.

— Да, — Тамара кивнула. — Бог с ним, с бизнесом, со всем, — она махнула рукой. — Только бы Варю не тронули.

— Может, нам попробовать обхитрить их? — предложил Боровик, снова усевшись напротив начальницы.

— Ты не понял меня? — Тамара подняла на Боровика красные от слез глаза. — Я не буду рисковать сестрой. Я сделаю все, что они хотят.

— Хорошо, — Боровик поднял руки. — Я просто предложил, но сделаем все, как скажете.

— Я поеду с тобой.

— Нет, — отрезал Боровик. — Это опасно.

— Я хочу поехать, — настаивала Тамара.

— Спасая двух женщин, одну можно потерять, — пояснил Боровик. — Если вы желаете сестре добра, то останьтесь. Мне не справиться со всеми сразу.

— Хорошо, — согласилась Тамара. — Я останусь. Ты должен быть там как можно скорей. — Она закусила дрогнувшую нижнюю губу, чтобы снова не расплакаться. — Они сказали, что дают время до шести часов вечера.

— Я успею. Со мной поедут двое лучших людей, — Боровик встал. — Доверьтесь мне.

— Славик, — окликнула Тамара Боровика по имени, чего прежде никогда не бывало. — Я хочу, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Бумаги готовы. Новому владельцу нужно будет только вписать свое имя, чтобы вступить в права владения бизнесом.

Боровик кивнул.

— Вот, — приподнявшись за столом, Тамара подвинула конверт к Боровику. — И прошу, будь все время на связи, а то я с ума сойду.

— Хорошо.

Боровик взял конверт и, не оглядываясь, вышел из кабинета.

Тамара осталась сидеть в кресле, тупо уставившись на закрытую дверь.

Глава 20

Выйдя из кабинета начальницы, Боровик подумал, что напарники в этом деле ему ни к чему. В случае успешного завершения операции, все лавры достанутся ему, и их не придется ни с кем делить.

Бросив конверт с документами на заднее сиденье, Боровик сел в машину и включил навигатор, выбирая кратчайший путь до нужного адреса. Проложив маршрут на карте, он тронулся с места.

Где-то на полпути, его осенила мысль: а что, если он не поедет по указанному адресу? А что, если в пустые графы вписать свое имя? Зачем добровольно отдавать то, к чему он стремился все последние годы, тем более, когда желанный приз уже у него в руках? Причем, полученныйпочтичестным путем. По крайней мере, если не совесть, то руки его не будут запятнаны.

Был один вопрос: как поступить с Тамарой? Лучше всего потянуть время, подождав, пока бандиты расправятся с Варварой. Начальница явно сообщит ему об этом. Он сошлется на отлетевшее колесо или аварию, помешавшую прибыть в срок. Если к тому времени Варвары уже не будет в живых, Тамаре будет не до того, чтобы требовать вернуть ей документы. Пока она будет в трауре успокаиваться горячительными напитками, в его руках окажутся не только бразды правления, но и банковские счета сестер.

От таких мыслей Боровика бросило в жар.

* * *

В кухне все было по-прежнему. Нетрезвые уголовники сидели за столом, заставленным пустыми водочными бутылками. Они нашли себе новое развлечение в ожидании Боровика — играли в карты.

Роман иногда приходил в себя, открывая заплывшие глаза, но вскоре снова отключался. Жестокие побои, голод, нарушенное кровообращение — все это давало о себе знать. Когда он был в сознании, то он сразу искал взглядом Варвару. Он видел, что она жива и невредима, и у него падал камень с души… а вместо него начинал давить другой. Роман не мог забыть Катерину, убитую у него на глазах. Это страшное зрелище не выходило у него из головы. Теперь его не столько пугала собственная близкая смерть, сколько волновала жизнь Варвары.

Хрупкая, добрая, красивая молода женщина, в которую он был когда-то влюблен, но не имел права признаться в этом даже себе. Когда он видел ее, привязанную к стулу, посреди этой грязной хибары, полной уголовников, его сердце щемило от боли.

Роман в очередной раз открыл глаза и посмотрел на Варвару, сидящую по правую руку от него. Казалось, она тоже была без сознания. А, может, только притворялась. Но ее голова была склонена вниз, локоны падали на лицо и плечи. Роман молился только о том, чтобы ее не тронули, чтобы ее не обидели. Он готов был сейчас отдать свою жизнь за эти большие доверчивые глаза. Эти мысли Романа перебили грубые голоса трех бандитов.

— Шерхан, — недовольно крикнул Гренадер, дымя сигаретой. — Что-то тебе не по делу прет масть сегодня.

— А мне масть всегда прет, — хрипло усмехнулся Шерхан, потерев кривой нос. — Только скучно без интереса банковать.

— Тогда на фирму метнем? — оживился Юнга.

— Губы утри. Ишь, раскатал!

— Знаю, на что шпилять будем! — воскликнул Гренадер.

— Ну? — сказал Шерхан, с любопытством уставившись на кореша.

Юнга тоже ждал.

— Кто выиграет, — посмотрев на Варвару, Гренадер подмигнул, — тот идет нашу рыбку золотую жарить.

— Точняк! — обрадовался Юнга.

— Я согласен, — кивнул Шерхан. — Эта Тамара сама виновата. Могла бы уже здесь быть. Так что все по понятиям.

— Поехали, — сказал Гренадер, кидая колоду Юнге. — Сдавай.

Юнга ловко перетасовал карты и раздал. Все взяли в руки свои карты, и началась игра. Вскоре Юнга довольно потянулся:

— Моя рыбешка! Пошел жарить. Не сомневайтесь, сок не вытечет.

Гадко улыбаясь, он встал из-за стола.

— Сядь, не маякуй, — скомандовал Гренадер, дернув Юнгу за рукав. — Пока не время.

Юнга поискал поддержки во взгляде Шерхана, но тот подал знак не спорить. Тогда молодой бандит послушно опустился на стул. Но от сдерживаемого гнева, его щеки покрылись красными пятнами.

— Сделай физику попроще, Юнга, — сказал Гренадер, навалившись грудью на стол. — Рыбка от тебя никуда не денется. Сперва надо этого фраера ссученного кончить.

Гренадер указал на Романа и все посмотрели в его сторону.

— Да, — согласился Шерхан. — Нам лишние караулки ни к чему. Марануть надо.

— Просто марануть — это скучно, — помотал головой Гренадер. — Знаешь, есть в Китае такая казнь. Раз в пять минут отрезают жертве ма-а-аленький кусочек… — Он показал пальцами. — Вот такой.

— Так он через полчаса от потери крови копыта двинет, — пожал плечами Шерхан.

— Нет, — не согласился Гренадер. — В том-то и фокус, что кровь каждый раз нужно останавливать, чтобы не дать ему умереть. — Он с гордостью добавил: — Аттракцион этот «тысяча кусков» называется.

— Прикольно, — хохотнул Юнга, забыв о своей обиде.

— Кто выигрывает, тот кусок отрезает, — предложил Шерхан под одобрительные кивки компаньонов и продолжил: — Гренадер, мы пока с Юнгой за ампулой сгоняем, а то трубы горят…

— Давай, — согласился Гренадер, потирая руки.

— Мы здесь за углом возьмем, — сказал Шерхан, вставая из-за стола. — Одна нога здесь, другая там.

Юнга пошел за ним.

* * *

Подельники шли быстрым шагом в сторону магазина.

— Юнга, ты все сечешь? — спросил Шерхан, втянув голову в плечи. — Скоро привезут ксивы, так вот нам нужно их в свои руки взять. — Он многозначительно посмотрел на компаньона. — Сечешь?

— Обижаешь, Шерхан. — Юнга подул на озябшие руки и спрятал их в карманы. — Все сделаю, как надо.

— Как только бумаги будут у нас на руках, возьмешь Гренадера на кукан.

Юнга кивнул.

— Он хоть и бухой, — продолжил Шерхан. — А гнилушки у него работают нормально. Так что надо быть осторожными.

— Что с Волей? — уточнил Юнга. — Нам он не нужен?

— Будем резать осторожно, чтоб не подох раньше времени, — ответил Шерхан. — Когда запылим отсюда, надо будет мокруху на Волю повесить.

— А что с бабой?

— Бабу пусть Гренадер мочит, — спокойно ответил Шерхан, поднимаясь по ступеням в магазин. — Нам лишняя кровь на руках ни к чему.

Юнга послушно последовал в магазин за Шерханом.

* * *

Когда напарники вернулись с водкой, Гренадер, наклонившись над Романом, рассказывал, что с ним вскоре сделают.

— Я сначала отрежу тебе палец, — с удовольствием сообщил он, придерживая голову Романа за волосы. — Пилить буду долго и больно…

— Гренадер, — позвал Шерхан. — Ампула на столе, пора банк метать.

— Ладно, Воля, пойду я. — Гренадер нехотя отпустил волосы Романа. — Дела у меня есть важные.

Усмехнувшись, он сел за стол.

— Метай, Юнга, — потребовал он, косясь на Романа. — Уже охота размяться.

Шерхан налил водку в мутные стаканы. Когда карты были розданы, троица чокнулась.

— За фортуну! — сказал Гренадер, отхлебывая из стакана. — Пусть она не оставляет наш экипаж.

— За фортуну! — поддержали подельники.

Выпив и шумно закусив, они приступили к игре, которая продлилась не долго. Гренадер встал из-за стола, довольно потирая руки.

— Я же обещал тебе, Воля.

Он подошел к Роману, играя ножом в руке. Роман смотрел на своего палача затравленным взглядом, полным ненависти. Но страха в нем не было.

Гренадер развязал посиневшие руки Романа.

Сначала тот ничего не почувствовал, а потом миллион иголок вонзились в его кисти и пальцы.

Гренадер подвинул стул к столу прямо вместе с Романом. Очнувшись от грохота, Варвара открыла глаза.

— Что ж, — сказал Гренадер, положив руку Романа на стол. — Зрители в полном сборе, можно начинать! — Юнга, — позвал он. — Держи его.

Юнга заломил Роману вторую руку за спину.

Гренадер театрально поднял руку с тесаком. Роман зажмурился. Палач с силой обрушил нож на мизинец. Все замерли. В тишине было слышно, как лезвие перерубило кость. Роман закричал от боли. Варвара взвизгнула и зарыдала, отвернувшись к стене. Юнга и Шерхан сопели от удовольствия. Гренадер посмотрел на плоды своих трудов и недовольно цокнул языком.

— Плохо получилось, Воля, — он покачал головой. — Придется еще разок рубануть, повыше. — Он произнес это таким будничным тоном, как будто речь шла о куске пирога.

Шерхан удерживал руку жертвы на столе. Гренадер вновь замахнулся и ударил.

— О! — воскликнул он удовлетворенно. — То, что доктор прописал. — Он полюбовался на руку с отсеченным мизинцем. На столе растеклась лужица крови.

Роман взвыл. От боли у него перехватило дыхание.

— Что-то ни хрена не пойму, — развел руками Гренадер. — Кровища так и будет хлестать? Как ее остановить?

— М-да, — почесал затылок Юнга. — Он так подохнет слишком рано, не успеем наиграться.

— Ран будет много, значит, нужна медсестра! — сказал Шерхан. — Вот она и будет его лечить. — Он указал на Варвару.

— Это идея! — обрадовался Юнга. — Тем более все равно скоро отвязывать мою рыбку. — Он подошел к Варваре и любовно погладил ее по щеке. — А не сбежит она?

— Рубки не бегают, они плавают. — Гренадер сипло засмеялся. — Если без плавников остаться не захочет, то будет смирно сидеть. — Он сверкнул глазами на сжавшуюся Варвару. — Если отвяжем тебя, то ты ведь не бежишь? — обратился он к Варваре, перерезая веревки на ее руках и ногах.

Варвара отрицательно покачала головой.

— Видишь, Юнга, не сбежит, — сказал Гренадер. — Плохо ты женщин знаешь.

Варвара потерла онемевшие руки, а затем щиколотки.

— Давай, краля, — Шерхан махнул рукой, показывая Варваре, чтобы она встала. — Иди перевязывай своего дружка. Он нам пока живой нужен.

— И в сознании, — заржал Юнга.

— Мне нужна аптечка, — тихо сказала Варвара, боясь неосторожным словом разозлить уголовников. — Бинт, вата, перекись водорода…

— Сейчас будет тебе аптечка, — сказал Юнга, открывая по очереди все шкафчики и дверцы. — Вот, — найдя аптечку, он поставил ее на стол. — Работай.

Пошатнувшись, Варвара встала со стула и подошла к Роману. При виде его окровавленной пятерни, ее подбородок дрогнул, и из глаз потекли слезы, которые она старалась остановить, кусая губы.

— Рома, — прошептала она беззвучно и прикрыла веки.

Роман, словно услышав, посмотрел на Варвару. Всего за одну ночь он состарился на десять лет. На его лице появились новые морщины, он осунулся и побледнел. Сердце Варвары разрывалось от боли. Она открыла аптечку и достала бинт. Она чувствовала на себе взгляды трех бандитов.

Руки дрожали и не слушались. Она едва не выронила хрустящую упаковку.

— Нужны ножницы или нож, — Варвара повернулась к пьяным бандитам, показывая бинт. — Чтобы отрезать…

— Зубами отрывай! — крикнул Шерхан. — Тут лохов нет.

— Если ты не можешь, то придется нам заняться Волей, — пригрозил Гренадер.

Варвара с треском рванула зубами бинт.

Единственное, что давало ей сил — это вера в то, что ей удастся выбраться и понимание того, что кроме нее Роману некому помочь.

Приходилось быть сильной ради него.

Глава 21

Сначала Боровику казалось, что он все ловко придумал — не отдать бандитам документы и вписать в них свое имя. Но, чем ближе был вечер, тем сильнее он нервничал. Уже дважды звонила Тамара. Он не стал поднимать трубку, но когда-то это придется сделать.

Однако больше всего его мучил другой вопрос: не станут ли уголовники мстить ему, узнав от Тамары о случившемся? Ведь он у них забирает их кусок пирога. За такое рано или поздно приходится платить. То, что его найдут, как бы он не прятался, Боровик даже не сомневался. Как известно, лучшая защита — это нападение. А лучше — неожиданное нападение и полная ликвидация врагов. И Варвару он устранит, если надо.

Боровик остановил машину и заглянул в багажник. Здесь, в спортивной сумке под кучей грязного белья лежал укороченный автомат, которого было достаточно, чтобы расправиться со всеми, кто находился в том доме. Он забрал сумку, бросив ее на пассажирское сиденье рядом с собой, и развернул машину в обратном направлении.

Нужно закончить все дела одним махом, чтобы потом спокойно почивать на лаврах.

* * *

Уголовники продолжали свою жестокую игру. Бросив карты, Юнга потер руки:

— Что ж, теперь моя очередь пообтесать Буратино.

Он встал и под одобрительные смешки подошел к Роману, держа в одной руке нож, а в другой — тесак.

— Выбирай, Воля, — предложил Юнга пленнику. — Мы пацаны не злые, как попросишь сделаю.

— Пошел ты… — процедил Роман сквозь зубы.

— Лады. — Уголовник положил оружие на две ладони, как на весы. — Вот этим тебя стричь буду, — сказал Юнга, бросив тесак на стол и зажав в кулаке нож.

Варвара смотрела на эту пытку, широко раскрыв глаза, готовая в любой момент, как тигрица, вцепиться в обидчиков.

Роман перехватил ее взгляд и едва заметно подал знак, чтобы она ничего не делала.

Юнга, склонив голову на бок, размышлял над тем, что ему отрезать от жертвы. Потом с треском разорвал на плече Романа рубашку и принялся неспешно срезать кожу.

Не в состоянии терпеть такую боль, Роман заорал.

— Да что ж вы за нелюди такие! — не выдержав, выкрикнула Варвара. — Вас только в клетках держать нужно! — Она расплакалась от собственного бессилия.

Юнга бросил свое занятие и положил окровавленный нож на стол.

— Иди, лечи своего дружка, — он кивнул на Романа. — И настраивайся, скоро пойдем отдыхать.

Варвара дрожащими руками налила на вату перекись водорода и приложила к кровавой ране Романа. Тот поморщился от боли, по его телу пробежала дрожь.

— Боже мой, Ромочка, — шептала Варвара. — Сколько это будет еще продолжаться?

Преступники о чем-то пьяно спорили, поэтому сейчас можно было незаметно поговорить.

— Варя, — прошептал Роман. — У меня нет шансов.

— Не говори так, — всхлипнула Варвара. — Мы что-нибудь придумаем. Давай я сейчас развяжу тебя? — предложила она, заглядывая Роману в глаза.

— Не смей, — жестко отрезал он. — Тебя за это изуродуют.

— Мне все равно, — сказала Варвара, пытаясь остановить кровь. — Я больше так не смогу, Рома. — Она заглянула ему в глаза. — Я люблю тебя.

Роман на мгновенье опешил, но потом недоверчиво усмехнулся:

— Не надо, Варюша…

— Это правда, — твердо сказала она. — Я тебя с первой встречи полюбила. — Варвара принялась перебинтовывать Роману плечо. — А сейчас еще больше люблю…

— Эй! — окликнул Варвару Шерхан. — Хорош там зажиматься!

— Перед смертью не надышишься, — хохотнув, добавил Юнга.

Роман почувствовал, как дрожат Варварины пальцы. Когда ее рука оказалась рядом с его лицом, он осторожно прикоснулся к ней губами.

Варвара застыла, глядя ему в глаза.

— Пойдем, — схватив Варвару под руку, Юнга потянул ее за собой в спальню.

Как она ни кричала, как ни сопротивлялась, все было бесполезно. Дверь захлопнулась. Роман стиснул зубы и зажмурился. Ему казалось, что больше он не выдержит. Только несколько часов назад на его глазах застрелили Катерину. Теперь настала очередь Варвары, к которой он питал значительно более глубокие чувства. И сейчас ее должны были пустить по кругу трое пьяных уголовников, а он, ровным счетом, ничего не мог поделать. Все, чего хотел Роман — это как можно более быстрой смерти.

Преступники прикончили все съестные припасы и теперь закусывали водку просто луком с хлебом. Роман с отвращением смотрел на них, судорожно пытаясь придумать, как вывести кого-то из них себя, чтобы его прикончили прямо сейчас. Больше всего он боялся услышать из спальни крики и мольбы Варвары о помощи.

Но не успел Роман и рот открыть, как дверь в дом с грохотом распахнулась.

Он увидел на пороге лысого здоровяка с укороченным автоматом в руке. Здоровяк без лишних слов выпустил по бандитам автоматную очередь. Но никого не убил, а только зацепил ногу выскочившего из спальни Юнги.

— А-а-а! — заорал автоматчик, снова дал очередь.

Тарелки и стаканы с недопитой водкой со звоном разлетелись в дребезги, крошась и смешиваясь с остатками еды.

Уголовники испуганно забились под стол. Выстрелы стихли. Пока Боровик вбивал в паз перекосившийся магазин, Юнга метнулся к выходу, но тут же был повален прикладом на пол.

Варвара, брошенная в спальне, осторожно выглянула в дверную щелку. К своему удивлению и радости она увидела Боровика, заряжавшего автомат. Он стоял к ней и Роману спиной, держа под наблюдением Шерхана и Гренадера.

Варвара почему-то не почувствовала облегчения при виде охранника сестры. Интуиция подсказала ей, что не время расслабляться. Повинуясь внутреннему чутью, она быстро, как молния, пересекла комнату, подбежав к Роману.

— Сейчас я развяжу тебя, — прошептала она, стоя на коленях за его спиной. — Это новый охранник сестры, но я ему не верю. Молчи, чтобы нас не заметили.

Боровик по-прежнему стоял у входной двери, ожидая, пока кто-нибудь из бандитов высунется из-под стола. Юнга бросился на него и был убит несколькими выстрелами в упор. Казалось, Боровик испытывает садистское наслаждение, расправляясь с ним.

Воспользовавшись этим, Шерхан вскочил и метнул в начальника охраны стул. Тот от неожиданности чуть не упал, но поймал стул одной рукой и швырнул обратно. Деревянный снаряд обрушился на голову привставшего Гренадера. Что касается Шерхана, то он получил чуть ли не десяток пуль в грудь.

Пользуясь всей этой заварухой, стараясь не обращать внимание на шум, крики и выстрелы, Варвара развязывала непослушными от страха руками путы, удерживающие Романа. Когда она догадалась помочь себе зубами, основной1 узел ослаб и поддался.

— Ну вот, — прошептала она Роману на ухо. — Теперь ноги…

Боровик, услышав возню за спиной, хотел обернуться, но в этот момент на него ринулся Гренадер и воткнул ему в бок нож. Рявкнув от боли, Боровик попробовал выстрелить, однако Гренадер ему не дал. Оба со страшным грохотом повалились на пол.

Боровик был крепким и тренированным, но Гренадер привык убивать и делал это мастерски. Смертельная опасность придала ему дополнительных сил. Навалившись всем весом на Боровика, он душил его автоматным прикладом. На лбу охранника проступил бисер пота. Надувшиеся на шее и висках вены, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Как он ни старался, но не мог сбросить с себя озверелого бандита. Постепенно силы Боровика иссякли и он, опустив руки на пол, безропотно принял смерть, глядя ей в глаза.

И у глаз этих не было дна.

* * *

— И зачем ты сделала это, тварь? — спросил Гренадер у Варвары, испепеляя ее взглядом.

Когда ее окликнули, она только успела закончить с последним узлом на веревке, стягивающей ноги Романа..

— Думаешь, ему от этого легче будет?

Гренадер направил автоматное дуло на Романа.

— Нет! — вскрикнула Варвара, бросившись Гренадеру в ноги. — Прошу вас!

— Пошла прочь! — бандит оттолкнул ее подошвой.

Пересиливая онемение в конечностях, Роман накинулся на врага. Толчок в грудь застал Гренадера врасплох и опрокинул на пол. Но бандит автомат из рук не выпустил и направил его на Романа.

— Сам напросился, — прорычал Гренадер. — Получай! — Он нажал на спусковой крючок.

Варвара в одно мгновение подскочила к Роману, заслонив его своим телом.

Но очередь не прозвучала.

Гренадер побледнел, осознав, что автомат не заряжен.

— Облом, — только и успел сказать он, когда Роман вцепился ему в горло мертвой хваткой.

Варвара смотрела на поединок двух опасных хищников, иногда вскрикивая и закрывая лицо руками.

— Мама, — вскрикивала она, когда перевес сил оказывался на стороне Гренадера. — Господи, — шептала она, когда верх брал Роман.

В какой-то момент она решила, что он побеждает. Кулаки Романа, не останавливаясь, месили физиономию лежащего на спине противника.

— Мразь! — пыхтел он. — Убью! Убью!

— Врешь, фраер! — не сдавался Гренадер. — Кишка у тебя тонка!

В висках Романа застучало. После этих слов, он принялся молотил кулаками еще отчаянней, еще свирепей. Наконец, выбившись из сил, он остановился и посмотрел на врага. Тот был без сознания, с расквашенным лицом, напоминавшим мясной фарш.

Роман тяжело поднялся и подошел к всхлипывающей Варваре. Когда он обнял ее за плечи, она залилась слезами. Она плакала, как заблудившийся и нашедшийся ребенок, уткнувшись мокрым носом в грудь своего спасителя.

Оба не успели понять, как это произошло, но почувствовали, как их губы сначала соприкоснулись, а затем соединились в горячем поцелуе.

— Глупенькая, — успокаивал любимую Роман, гладя ее по волосам и целуя в глаза. — Для чего ты сюда только приехала? — Он отстранился от Варвары, чтобы посмотреть на нее. — Ты же могла погибнуть!

— Я… — шмыгнула она. — Я… я хотела помочь.

— Помочь? — удивился Роман. — Как?

Плечи Варвары затряслись от рыданий, и Роману пришлось снова прижать ее к себе.

— Ну-ну, — утешал он. — Не надо плакать, все позади. — Он осыпал ее лицо нежными поцелуями.

— Я приехала сюда, — сказала Варвара, — чтобы отдать тебе документы.

— Какие еще документы? — недоумевая Роман посмотрел на нее.

Варвара достала из заднего кармана джинсов новый паспорт и протянула его.

— Ты же беглый, — пояснила она. — Тамара помогла сделать тебе документы. Теперь ты свободен.

— Ты серьезно? — спросил Роман, словно не веря своим ушам. — С чего ты взяла, что я беглый?

— Тамара к тебе на зону ездила, там ей сказали, — ответила Варвара и тут же, с надеждой, спросила: — Может, это ошибка?

— К сожалению, это правда, — горько усмехнулся Роман. — Я самый настоящий беглый зэк. — Он разжал объятия. — И тебе здесь нечего делать. Напрасно ты приехала.

— А как же документы? — спросила Варвара. — Разве они не нужны тебе?

Роман смотрел на паспорт, понимая, что это его спасение и единственный шанс на новую жизнь.

Варвара обняла Романа и незаметно вложила документ в карман его брюк, видя, что он никак не решается взять его сам.

— Я не хочу, чтобы ты как-то была замешана в этом, — холодно ответил Роман. — Это моя проблема. Только моя. — Нахмурившись, он отстранился от Варвары.

— Рома! — вскрикнула Варвара.

Но Роман только покачал головой:

— Уезжай.

— Осторожно! — снова закричала Варвара, указывая пальцем за спину Романа.

К счастью, Роман повернулся вовремя и успел уклониться от удара ножом в спину. Гренадер только распорол на нем одежду и ранил в руку.

Приняв стойку, Роман вновь и вновь уклонялся от новых ударов противника. Он старался увести его за собой поближе к столу, возле которого на полу лежал тесак, испачканный кровью.

Хромая, Гренадер наступал, не переставая размахивать перед Романом острым блестящим лезвием.

Роман схватил перевернутый стул и принялся отбиваться им от нападавшего. Когда он почувствовал под ногой деревянную рукоятку, он метнул в Гренадера стул и, наклонившись, схватил с пола тесак.

— Господи! — заплакала Варвара. — Когда же это кончится?!

Роман устал и уже плохо понимал, что происходит. Концентрация внимания падала.

Гренадеру без особого труда удалось полоснуть Романа ножом по лицу, оставив кровавый след на его щеке.

Но именно это разбудило Романа, сделав его собранным и сосредоточенным. Теперь перевес сил был явно на его стороне. Он неумолимо наступал на противника, прижимая к стене, пока не загнал в угол.

Подобно разозленной крысе, которой некуда бежать, Гренадер стал сражаться особенно свирепо.

Но Роман хотел жить, поэтому ему не оставалось ничего другого, как нанести завершающий, смертельный удар.

Вытаращив глаза, Гренадер схватился за шею. Он попытался что-то сказать, но вместо слов смог издать только булькающие звуки. Из зияющей раны толчками текла кровь. Роман отступил, чтобы не испачкаться.

Варвара, схватившись за голову руками, вскрикнула и отвернулась.

Гренадер обмяк и соскользнул по стене на пол, неудобно подогнув под себя ноги. Когда его взгляд остановился и остекленел, он так и остался сидеть на полу, словно решил отдохнуть.

Роман спокойно подошел к рукомойнику и посмотрел на себя в маленькое грязное зеркало. Он увидел перед собой хищника, но с человеческим взглядом. А это намного лучше, чем человек со взглядом хищника. Умывшись и вымыв руки от крови, Роман достал чистый стакан и налил в него водки.

Варвара сидела на полу, бессильно сложив руки перед собой и глядя в пустоту. Роман подошел к ней.

— Выпей, — он протянул Варваре граненый стакан. — Тебе станет легче.

— Не хочу, — покачала она головой. — Ничего не хочу.

— Варя, — Роман сел рядом. — Так нельзя, тебе придется пережить это и забыть, как страшный сон.

— Я смогу это пережить только рядом с тобой.

— Пей, — Роман заставил Варвару взять в руку стакан. — Поверь, тебе это сейчас нужно.

Посмотрев на Романа, Варвара сделала большой глоток.

— Боже, — сказала она, скривившись.

— Давай еще, — Роман поднес стакан к ее губам. — А потом тебе нужно будет поспать.

— Я не останусь здесь, — по телу Варвары прошла дрожь. Она испуганно осмотрела комнату, испачканную кровью и уложенную тремя трупами.

— Нет, — согласился Роман. — Мы уедем в лес и поспим в машине.

— Ты останешься со мной? — с надеждой в голосе спросила Варвара.

— Не насовсем, — покачал головой Роман. — Потом я уеду.

— Куда? — упавшим голосом спросила она.

— Варя, — вздохнул Роман. — У тебя своя жизнь, а у меня своя. Мы выберемся из этой передряги и станем чужими друг другу людьми.

— Почему? — со слезами в голосе спросила Варвара. — Почему ты хочешь бежать от меня?

— Я не от тебя бегу, — улыбнулся Роман. — Ты здесь не при чем.

— Тогда от кого? — Варвара взяла Романа за руку.

Роман почувствовал, что Варвара замерзла, и ему больше всего сейчас захотелось обнять эту женщину с большими глазами полными любви. Но он не хотел разрушить ей жизнь. Он — беглый зэк, у которого нет будущего и шансы на нормальную жизнь очень невелики. Как же мог он, своими руками, погубить любимую женщину? Все, что он мог сделать для блага Варвары — это оттолкнуть от себя, охладив ее любовь и родив ненависть и, может, даже презрение. Ради нее он готов был сделать все, чтобы освободить ее от любви к себе.

— Ты права, — неожиданно согласился Роман. — Я от тебя бежать хочу.

Взгляд Варвары, полный страдания, был для него хуже пощечины.

— Что? — прошептала она, не веря ушам.

— Ты меня любишь, — сказал Роман.

— Да, Рома! — Она ухватила его за плечи и прильнула всем телом. — Люблю! Больше всего в жизни люблю.

— Вот это меня и пугает, — Роман убрал ее руки от себя. — Я не люблю тебя.

— Рома…

— И не полюблю.

— Но… ты… — Варвара начала всхлипывать. — Мы ведь…

— Ничего не было, — отрезал Роман. — Так вышло, потому что обстановка располагала… Забудь.

— Как это? — недоумевала Варвара. — Как я могу забыть тот поцелуй? Разве он не был настоящим?

Роман проклинал себя за слабость. Как он посмел поцеловать ее?

— Не был, — соврал он. — Поцелуй тоже ошибка.

Варвара убрала волосы с лица и, усмехнувшись, вытерла слезы.

— Вставай! — Роман встал и подал ей руку.

Варвара не приняла помощи и встала сама, направившись к выходу.

Роман, пряча слезы и задыхаясь от комка в горле, пошел за ней.

Варвара подошла к своей машине и остановилась, глядя на Романа.

— Поехали со мной, — попросила она. — Начнем все сначала.

— Нет, — отказался Роман. — Здесь наши пути расходятся. — Он сел в машину Боровика и захлопнул за собой дверь.

Ключ торчал в замке зажигания. Роман старался не смотреть на Варвару, стоявшую на прежнем месте. Он завел машину и развернулся, бросив напоследок взгляд в зеркало заднего вида.

Роман уезжал и видел, как фигурка Варвары становилась все меньше и меньше, словно превращаясь в игрушечную, пока совсем не исчезла из вида.

Выехав на трассу, Роман вздохнул, но легче ему от этого не стало. Такой жгучей боли в груди он еще никогда не чувствовал.

Иногда приходится быть жестоким с тем, кого любишь.

Даже, если этим ты наказываешь и самого себя.

Глава 22

Варвара старалась остановить нескончаемый поток слез, лившийся из глаз. Она села за руль, но не могла тронуться с места. После всего, что Варвара пережила вместе с Романом в этом проклятом доме, после его поцелуя, она не могла и не хотела жить без него.

Но что поделаешь, если мужчина тебе в глаза говорит, что не любит?

Только один путь — двигаться дальше, забывать и начинать новую жизнь.

Варвара сделала такой крутой разворот машиной, что дала бы фору любителям экстремальной езды. Она вдавила педаль газа в пол, взвизгнув, машина выскочила из злополучного двора.

Лишь помчавшись по трассе, Варвара почувствовала, что вырвалась из клетки. Пока она была во дворе того дома, где стала заложницей, она ни секунды не чувствовала себя в безопасности. Ей все чудилось, что сейчас из дома выйдет Гренадер с окровавленным горлом или очнется какой-нибудь другой бандит. Включая Боровика, которому она не поверила ни на грош.

Варвара вспоминала, с каким лицом Боровик ворвался в дом. И, прокручивая этот эпизод раз за разом, она все больше убеждалась, что он не собирался ее спасать. Он бросил на пленницу какой-то жесткий и холодный взгляд, словно она была помехой, а не целью. Когда Варвара вспоминала его, мороз пробегал по ее коже.

И, к ее стыду, она чувствовала странное облегчение от того, что Боровик был мертв.

* * *

Тамара не находила себе места. С момента отъезда Боровика, от него не было ни одного звонка. Варвара тоже не поднимала трубку. Даже вымогатели не попытались с ней связаться. А ведь время, намеченное для передачи выкупа, давно истекло. Еще час назад.

В голове Тамары стучало: «Что-то пошло не так».

Она боялась уехать из города, чтобы, в случае чего, можно было быстро отреагировать на любой запрос бандитов. Но так больше не могло продолжаться. Тамара чувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума от бездействия и бесконечного ожидания. Она решила, что поедет туда. Но для начала еще раз попробует позвонить Варваре.

Тамара взяла в руку мобильный телефон, казавшийся ей сейчас слишком холодным и неудобным. Впрочем, сейчас ее раздражало абсолютно все.

Она набрала номер Варвары и слушала длинные гудки, пока связь не оборвалась, и робот не попросил ее перезвонить абоненту позже. Тамара в отчаянье схватилась за голову.

— Все! — сказала она сама себе. — Не могу.

Тамара на ходу набросила на себя плащ и выскочила на улицу. К этому времени уже совсем стемнело.

Она села в машину и включила дворники, сметавшие мелкие капли дождя с лобового стекла.

Тамара выехала из двора, едва не зацепив ворота.

На ходу она решила еще раз позвонить Боровику.

* * *

Роман услышал, как где-то в бардачке зазвонил мобильный телефон убитого владельца джипа. Он открыл бардачок и порылся в нем. К тому времени, как он, нащупав, достал телефон, тот уже перестал звонить. Вместе с мобильником, из бардачка вывалился большой конверт, из которого при падении выскользнули какие-то бумаги.

Не обратив внимания на рассыпавшиеся документы, Роман посмотрел на дисплей: «Тамара Болотова». Увиденное имя, всколыхнуло в памяти Романа события прошлых лет. Его злость и обида притупились. Он не испытывал к бывшей начальнице почти никаких негативных чувств. Но сейчас ему стало жаль Тамару. Он понимал, что она сейчас в полном неведенье о том, где ее сестра, что с ней, жива она или уже мертва.

Роман забросил телефон на его прежнее место и, остановив машину, поднял конверт, собирая рассыпавшиеся бумаги. Он подумал, что это может быть что-то важное, принадлежащее Тамаре. Роман подумал, что в случае чего он может отправить их по почте. Адрес Тамары он помнил наизусть.

Он вытащил бумаги и, бегло просмотрев их, понял, что это был тот самый выкуп за Варвару, которого так ждали уголовники. В руках Романа находились документы на весь бизнес сестер Болотовых. И в этих документах не было написано имя владельца. Это означало, что вчерашний зэк Роман Волин сегодня мог стать полноправным обладателем прибыльного бизнеса.

Роман вышел из машины, хватая ртом свежий осенний воздух. Документы, лежащие в машине, искушали его, обжигая сердце. Он не знал, как поступить. Его сознание разделилось на две части. Одна убаюкивала и шептала, что каждый получает по заслугам и глупо отказываться от такого подарка судьбы. Другая призывала не идти против совести.

Он наклонился, опершись руками в колени, чувствуя, как кровь приливает к голове. Роман хотел отрезвить таким образом свой мозг. Он почувствовал, что в кармане что-то лежит. Роман выровнялся и достал из брюк паспорт.

— Варя… — прошептал он, задумчиво похлопав документом себя по ладони.

Он быстро сел за руль и развернул машину назад, резко рванувшись с места.

* * *

Варвара вспомнила, что из-за своих бед не подумала о чувствах сестры.

— Тамара сейчас, наверное, с ума сходит, — забеспокоилась она, ища глазами свою сумку с документами и телефоном.

— Вот черт! — воскликнула Варвара, остановив машину.

Она с досадой ударила руками по рулю и, развернувшись, поехала обратно.

Ей было очень страшно входить в дом с покойниками. Тем боле, когда уже совсем стемнело, и накрапывал дождь. Но ее сумочка с водительским удостоверением и мобильником остались там, куда их бросил Гренадер.

Варвара ехала, представляя, как вбежит в комнату, и, не глядя по сторонам, быстро схватит сумочку и выбежит из дома. Но так ли легко это будет проделать?

Она подъехала к дому, и, поколебавшись, заехала во двор. В доме было темно. В разбитом еще утром окне, по-прежнему белела занавеска. Варвару сковал страх. Ноги не слушались.

Как войти в этот дом с призраками?

Собрав все свое мужество в кулак, Варвара вышла из машины и подошла к дери. Не решаясь переступить порог дома, она испуганно озиралась. Ей казалось, что за ней наблюдают недобрые глаза: и из этого проклятого дома, и из бани. Осознав до конца, что никто за нее этого не сделает, она, переступила порог, как будто вошла в объятую пламенем избу.

Варваре хотелось зажмуриться, чтобы не увидеть стеклянных глаз нынешних обитателей дома. Но она была вынуждена не только не жмуриться, но и, нащупав выключатель, включить свет. Ей никогда не было так страшно.

Казалось, из-под стола на нее с нескрываемым любопытством смотрел Боровик, из угла испепелял ненавидящим взглядом Гренадер, а Шерхан просто хищно щурился. И где-то здесь, рядом с ней, Варваре чудились мягкие шаги Катерины.

Предельно осторожно, стараясь смотреть только себе под ноги, она прошла к столу, заваленному осколками. На самом его краю, возле мертвого Гренадера лежала ее сумочка с расстегнутым замком. Набрав спертый воздух в легкие, Варвара, стараясь не вступить в кровавые лужи, пошла к столу. Сердце билось так часто, что ей не помогала даже задержка дыхания.

Наконец сумочка оказалась совсем рядом. Осталось только протянуть к ней руку. Варвара потянулась к ней всем корпусом и взяла сумку за длинный ремешок, когда сзади раздался скрип двери. Она машинально дернула сумку за ремешок, из-за чего все ее содержимое с грохотом рассыпалось по полу.

Варваре показалось, что у нее остановилось сердце.

Повернувшись назад, она увидела перед собой… Романа.

— Рома, — пробормотала она и упала в обморок, успев схватиться за угол стола.

* * *

Когда Роман вернулся, в надежде еще застать Варвару на месте, то увидел, что в окне горит свет. Он не был уверен, что это Варвара, поэтому машину оставил за двором и тихонько прокрался в дом. Увидев Варвару, он замер, чтобы не испугать женщину, но дверь предательски скрипнула, и все закончилось тем, что теперь он держал Варвару на руках.

— Рома? — прошептала Варвара, открыв затуманенные глаза. — Это ты?

— Я, — улыбнулся Роман. — А разве я так изменился за это время?

— Нет, просто я не думала, что еще увижу тебя.

Варвара осторожно прикоснулась нежной рукой к небритой щеке Романа.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Роман, стараясь казаться равнодушным. — Разве ты не должна была уже уехать?

— А я и уехала, — согласилась Варвара. — Но потом увидела, что забыла здесь свою сумочку с телефоном и документами…

— Точно, — Роман усадил Варвару. — Документы, — задумчиво сказал он. — Варя, ты уже можешь идти?

— Да, — окончательно придя в себя, сказала Варвара. — Только сначала нужно собрать это… — Она указала глазами на рассыпанное по полу содержимое сумочки.

Роман поднял Варвару на ноги и ловко собрал все, что лежало на полу, обминая лужи крови и избегая смотреть на убитых.

— Можем идти, — сказал он, складывая Варваре в сумочку вещи. — Мне еще нужно кое-что отдать тебе.

Варя недоуменно подняла брови и вышла из дома вслед за Романом.

— Осторожно, — Роман помог спуститься Варваре по темным ступеням. — Держись за меня, — Он крепко взял ее за руку.

В этот момент Варваре стало все безразлично: и прошлое и будущее. Сейчас для нее существовал только тот миг, где любимый держит ее за руку. И она готова была отказаться от всего, лишь бы он остался с ней рядом.

Роман вывел ее из двора и достал из машины Боровика конверт с документами.

— Вот, — он протянул его Варваре. — Это ваше.

— Что это? — удивилась она, беря конверт. — Какие-то бумаги?

— Это выкуп, который Боровик должен был отдать за тебя, — пояснил Роман. — Только он не собирался отдавать его…

— Как это?

— В графе «владелец» он уже вписал карандашом свое имя…

— Но почему не ручкой? — спросила Варвара недоверчиво. — Почему карандашом?

— Я тоже сначала не понял, — усмехнулся Роман. — Но его ручка не пишет, я проверил.

— Никогда не доверяла ему, — сказала Варвара, протянув конверт Роману. — А это теперь принадлежит тебе.

— Что? — возмутился Роман. — Я не возьму это!

— Я тоже, — упрямо ответила Варвара. — Мне не нужно ничего, если рядом не будет тебя.

— Варя…

— Я серьезно, — спокойно ответила Варвара. — У тебя есть паспорт и бизнес, ты можешь начать новую жизнь прямо сейчас. — Она незаметно смахнула слезу, катившуюся по щеке. — И если меня нет в этой новой жизни, то мне не нужно ничего…

Роман колебался. Хоть он и беглый зэк, но, имея паспорт, все не так уж и плохо. А большего счастья, чем быть с Варварой он не видел. Он любил ее с каждой минутой сильней.

— Варя, — он взял ее за руку. — Я не хочу, чтобы ты когда-то пожалела об этом.

— Рома, — Варвара бросилась на шею возлюбленного. — Я никогда, слышишь, никогда не пожалею! — Она осыпала его лицо поцелуями. — Я так долго ждала тебя…

— Я все годы любил тебя, — сказал Роман, целуя Варвару. — Но я не хотел сделать свою любимую несчастной. — Роман заглянул в глаза Варваре. — Что скажет Тамара?

— Тамара, — задумалась Варвара, глядя куда-то вдаль. — Мы это узнаем прямо сейчас.

Роман оглянулся назад, и увидел, что к ним едет машина, за рулем которой виднелась светлая женская головка.

— Рома! — торжественно сказала Варвара, глядя Роману в глаза. — Ты согласен жениться на мне?

— Конечно, — он нежно поцеловал Варвару в губы. — Я согласен отдать за тебя жизнь, а не то, что жениться. — Он прижал возлюбленную к себе. — Ты смысл моего существования.

— А ты моего, — прошептала Варвара, покрепче обняв Романа.

Машина остановилась. Но Тамара, сидящая за рулем, не спешила выходить. Она смотрела на влюбленных, вытирая слезы счастья, увлажнившие ресницы.

И все трое четко знали, что их ждет впереди.

Жизнь.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg