«Мятеж нефтяных генералов»

Сергей Зверев Мятеж нефтяных генералов

Глава 1

– Пойми, Сергей, для меня это дело – самое главное в жизни. Надоело фарцовкой заниматься, всей этой куплей и перепродажей. Я уверен, что рано или поздно все это заглохнет. Я хочу наконец заняться серьезным делом – производством. Именно поэтому я решил скупить эти швейные цеха, вложиться в современное оборудование. Я выгоню всех этих старых клуш-швей, которые ни хрена не умеют работать. Наберу новых, которых специально обучу. Моя фабрика больше не будет шить трусы и майки, зарабатывая на этом гроши. Мы будем шить нормальную и модную одежду. В дальнейшем я открою свой дом моды, приглашу молодых дизайнеров. В моих планах выйти на московский рынок, открыть там свое представительство…

– Все, хватит! – раздраженно прервал Потапов. – Я все понял. Сначала Москва, потом Париж, далее везде… Все это мне хорошо знакомо. Ты, Вадик, не первый и, боюсь, не последний, кто рассуждает подобным образом.

Потапов взглянул на наручные часы, после чего перевел свой хмурый взгляд на собеседника.

Вадиму Ганошникову двадцать восемь лет от роду. Высокий и худой молодой человек, одетый в дорогой костюм серого цвета. Модная стрижка, цветастый галстук, дорогие часы на запястье – словом, все атрибуты современного российского яппи – преуспевающего молодого бизнесмена.

Однако дела Ганошникова шли не так уж хорошо, как свидетельствовал его внешний вид. Вадим задолжал Потапову значительные суммы. И, судя по той информации, которой располагал Сергей, возможностей отдать деньги в ближайшее время у Ганошникова не имелось.

Сергей, слушая рассуждения Вадима, решал для себя, как поступить с должником – с одной стороны, Ганошников уже сорвал все сроки возврата кредитов, полученных в «Дисконт-банке», президентом которого является Потапов. К должнику пора было уже применить жесткие меры. Но делать этого Сергею почему-то не хотелось.

Потапов знал его давно, еще с тех времен, когда в городе повсеместно тут и там открывались товарно-сырьевые биржи. И Вадик был один из первых, кто принимал участие в этом процессе. Он был удачным биржевым функционером, потом продолжил свою деятельность, работая в оптовой торговле. Затем увлекся операциями с ценными бумагами.

И вот наконец Вадик созрел до производства, купив на свои капиталы небольшую швейную фабрику, давно уже находившуюся на грани банкротства.

– Чем тебе не нравятся мои рассуждения? – несколько обиженным тоном спросил он.

– Тем, что ты один из тех, кто считает, что нужно всего-то вовремя во что-то вложиться, а дальше все пойдет как по маслу: и производство наладится, и филиалы откроются, и кадры высокопрофессиональные тебя сами найдут, – ответил Потапов.

– А что здесь неправильного? – снова недоумевал Вадим. – Это всегда было важно – вовремя перекинуть капиталы из затухающего бизнеса в более перспективный.

– С этим я спорить не буду, – ответил Потапов, – но, к сожалению, этого недостаточно. Нужен еще опыт работы в той сфере, куда ты перекинул капитал, хоть какие-то серьезные расчеты специалистов, подтверждающие эффективность того дела, за которое ты взялся. Пока же в твоем исполнении, Вадик, все это любительщина…

– Это почему же? Что я сделал не так?

– Ты слишком широко шагаешь, – сказал Потапов. – Не удивительно, что ты при этом порвал себе штаны и не можешь отдать вовремя кредиты, которые взял у меня. Если дела пойдут так дальше, то ты вообще останешься без штанов и вернешься на биржу рядовым брокером, зарабатывать себе на хлеб насущный.

– Ты хочешь сказать, – медленно выговорил Ганошников, глядя широко раскрытыми глазами на Потапова, – что ты приложишь к этому определенные усилия. То есть моя просьба об отсрочке платежа по кредитам на пару месяцев получит отказ.

Потапов промолчал, вновь взглянул на часы. На беседу с Ганошниковым ему оставалось минут двадцать. Ровно в восемь вечера у Потапова должна была начаться еще одна встреча в отдельной кабинке бара «Монарх», где он и сидел сейчас.

Беседу с Вадимом надо было заканчивать, и Потапов обдумывал, как это сделать побыстрее.

Вадим прервал молчание:

– Я так понимаю, ты решил опустить меня. В принципе этого следовало ожидать, я знал, что так бывает. Сначала предпринимателю дают развернуться, начать дело, потом ловят его на первых финансовых трудностях и, воспользовавшись моментом, «отжимают» начатое производство. Единственное, чего я не ожидал, что ты со мной такое проделаешь.

– Хватит «гнать пургу», – оборвал его Потапов. – Ты на что, собственно, рассчитывал? Я тебе благотворительный фонд, что ли? Ты думал, что я без проблем могу подождать, когда ты закончишь свои бизнес-эксперименты? Я такой же предприниматель, как и ты. Только в отличие от тебя я давно уже прошел все то, чем ты сейчас занялся.

– Жаль, – грустно произнес Ганошников, – я думал, ты меня поймешь и войдешь в мое положение.

– Я и так уже вошел в твое положение. Ты получил два кредита под самый минимальный процент. Но все равно не выкрутился и, судя по тому, как идут твои дела, не выкрутишься вообще.

– Почему это?

– Да потому! – жестко ответил Потапов. – Дело у тебя стоит, а денег уже потрачена уйма. Я волнуюсь о возврате кредита.

Ганошников молчал, выжидательно глядя на Сергея. Тот еще раз посмотрел на часы и подвел итог:

– В общем, так: завтра в банке оформляй закладную на сорок процентов акций твоего нового предприятия. Под это дело получишь отсрочку еще на три месяца. По истечении этого срока, если ты не вернешь необходимую часть кредита, акции перейдут в собственность моего банка.

– Я предпочел бы вместо закладной оформить повышенные проценты…

– Нет, – твердо ответил Потапов, – я сомневаюсь, что ты выплатишь даже эти, уже установленные проценты.

– Почему? – удивился Вадим. – Если я не выполню условия договора, твои братки все равно «скачают» с меня все эти суммы.

– Я тебе не мелкий бычара-рэкетир, – сказал Потапов. – У моей службы безопасности работы хватает и без того, чтобы бегать за тобой, вытряхивая из тебя деньги. Все будет оформлено законно, в виде залога. Если ты пролетишь, то я буду иметь все юридические основания получить часть твоей собственности, и вот уже тогда и мои менеджеры займутся тем, чтобы твоя фирма процветала.

– Значит, ты все-таки хочешь отжать у меня фабрику, – произнес упавшим голосом Ганошников.

– Не волнуйся, – ответил Потапов, – сорок процентов – это меньше половины. Контрольный пакет акций будет у тебя. Просто я буду иметь гарантии того, что ты не развалишь дело, в котором, судя по всему, пока мало что понимаешь, а денег вбухал до хрена… Моих денег.

– Но… – попробовал было снова возразить Ганошников.

– Все, Вадик, базар окончен, – махнул рукой Потапов, – это мое последнее предложение. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет. В обоих случаях последствия тебе известны. Я дал тебе еще один шанс, попытайся его использовать.

Потапов снова посмотрел на часы, было без пяти восемь.

– Извини, – обратился Потапов к Вадиму, – у меня сейчас важная встреча.

Ганошников тяжело поднялся и, попрощавшись, с угрюмым видом отправился к выходу.

* * *

Человек, которого Потапов поджидал, позвонил сегодня днем в офис и, не представившись, попросил о встрече.

Это было не в правилах Потапова, однако на сей раз он сделал исключение. Все дело в том, что неизвестный сообщил Потапову, что готов поделиться информацией на важную для него, Потапова, тему.

Речь шла о делах нефтяной компании «Сатойл», акционером которой являлся Потапов. Та осведомленность, которую продемонстрировал звонивший, дала Потапову основания думать, что на встречу с ним придет человек, имеющий серьезную информацию. Дела в «Сатойле» шли не слишком хорошо – намечался серьезный раскол среди акционеров. Поэтому Потапова интересовало все об этой компании.

Кроме этого, Потапов подготовился записать предстоящую беседу скрытой камерой, которая была вмонтирована в стену отдельного кабинета, где должна была состояться беседа.

…Сергей вынул из лежащей на столе пачки сигарету и, прикурив, огляделся по сторонам. В основном зале бара за несколькими столами сидели люди из его охраны, контролирующие ситуацию.

Часы Потапова показывали уже девятый час; человека, которого он ожидал, еще не было.

Неожиданно по бару некой волной пробежало смятение, на выходе из него послышался шум. Через минуту Сергей увидел, как директор бара, которому что-то сообщил швейцар, стремительным шагом вышел из зала, явно направляясь на улицу.

Потапов посмотрел на одного из своих людей и, кивнув ему, дал понять, чтобы тот также следовал на улицу и выяснил, что произошло. В душе у него зародилось нехорошее предчувствие, что все случившееся имеет какое-то отношение и к нему, точнее, к назначенной встрече…

* * *

Едва Вадим Ганошников вышел из дверей бара, он остановился и, вынув из кармана пачку сигарет, прикурил, глубоко затянувшись. С облегчением выдохнув струю дыма, подумал:

«Ну слава тебе, господи, кажись, пронесло. Честно говоря, все могло кончиться гораздо хуже. Будь на месте Сергея какой-нибудь жлоб – у меня давно бы отжали эту мою фабрику, да еще прихватили что-нибудь сверху, типа квартиры или машины, в качестве компенсации за моральный ущерб».

Ганошников знал, что с Потаповым шутки плохи. Этот человек никому не прощал обид и, насколько знал Вадим, всегда умел отстаивать свои интересы. Но Ганошников также знал, что Потапов не тот человек, который будет специально подставлять его с целью обобрать потом до нитки.

«Не его это уровень, да и стиль тоже не его, – подумал про себя Ганошников. – Однако еще одного такого шанса он мне не даст. Я, конечно, сам виноват, затянул дело, ну ничего, у меня еще есть время, чтобы исправить положение».

Он бросил в урну окурок и отправился к своему автомобилю, припаркованному недалеко от входа в бар. Когда Вадим подходил к своему темно-синему «Форду Эскорт», впереди него остановились белые «Жигули» пятой модели.

Вадим уже уселся в «Форд» и присматривался, достаточно ли места, чтобы вырулить со стоянки, не задев припарковавшуюся «пятерку», когда из нее вылез невысокий мужчина, одетый в куртку бежевого цвета, и, заперев машину, быстрым шагом направился к входу в бар.

Ганошников завел двигатель «Форда» и максимально выкрутил руль, намереваясь уже стартовать, когда в нескольких метрах от него затормозил серебристый «Опель Кадет», перекрывший Ганошникову выезд со стоянки.

– Твою мать! – выругался Ганошников, взглянув на шофера «Опеля».

Он уже собирался высказаться на тему – «какого хера ты здесь встал», но тут же осекся. Его взгляд был прикован к раскрытому окну в задней двери «Опеля», из которого наружу высунулся черный ствол винтовки. В следующий момент мирно гудящий уличный шум прорвали резкие хлопки одиночных выстрелов.

Секундой позже Ганошников увидел и результаты стрельбы. Мужчина в светло-бежевой куртке, приехавший на «пятерке» к бару, вскрикнул, ухватившись левой рукой за ручку двери, а правой пытаясь выхватить из-за пазухи пистолет.

Первые пули попали ему в спину, в двух местах куртка была разорвана.

В тот момент, когда раненый развернулся лицом к стрелявшим и из последних сил пытался поднять руку с пистолетом, чтобы открыть ответный огонь, раздались еще два выстрела.

Мужчина выронил пистолет и, схватившись левой рукой за грудь, наклонился и рухнул лицом на асфальт. Дальнейшего Ганошников уже не видел. Сработал инстинкт самосохранения, и он, мгновенно нырнув вниз, затаился на полу своего автомобиля.

Сжавшись от страха, Вадим находился в таком положении, как ему казалось, достаточно долго. Он ожидал, что сейчас в дверном проеме его автомобиля покажется киллер с оружием в руках и застрелит его.

Однако ничего такого не произошло. Вместо этого он услышал шум взревевшего мотора и скрип пробуксовывающих колес. Еще через несколько минут Ганошников понял, что, отстрелявшись, киллеры спешно покинули место происшествия.

Подождав несколько минут, Ганошников приподнялся и выглянул. Мужчина в светлой куртке лежал на тротуаре без движения.

Вадим медленно вылез из машины и, подойдя к нему, перевернул его на спину. Тот еще был жив, поскольку издал едва слышимый стон. Вадим с ужасом поглядел на лежащего перед ним мужчину: и спина, и грудь несчастного были залиты кровью.

Ганошников никогда не служил в армии и понятия не имел, что стоит за медицинским термином «ранение, несовместимое с жизнью». Но, глядя на пропитанную кровью куртку раненого, подумал, что, видимо, это и есть тот самый случай.

И тут он с удивлением увидел, что пострадавший открыл глаза и, посмотрев на Вадима мутным взглядом и зашевелив губами, произнес еле слышно:

– Не получилось… Они составили список… – Раненый, видимо, собрав последние силы, добавил более твердым голосом: – Папка с документами… Ящик двадцать восемь…

Силы покинули раненого, и он закрыл глаза, голова его склонилась набок.

Ганошников, ничего не понимая, выслушал речь мужчины. Он огляделся по сторонам и увидел, что из бара высунулся швейцар, испуганно глядя на Вадима и раненого.

– Что встал?! – неожиданно даже для себя заорал на него Вадим. – Быстро зови помощь! Не видишь, что здесь раненый лежит!

Когда швейцар скрылся в дверях бара, Вадим подумал:

«Господи, ну я и вляпался. Зачем мне все это надо?»

Ганошников огляделся по сторонам – редкие прохожие, пережив шок от увиденного, неуверенно потянулись к месту, где лежал раненый.

Неожиданно Вадим принял решение:

«Надо сматываться отсюда… Общение с ментами, протоколы, допросы – все это мне совершенно не нужно. Еще неизвестно, что за всем этим стоит, и, не дай бог, еще и ко мне стрелков подошлют, как к свидетелю».

Он выпрямился и быстрым шагом пошел к своей машине, мотор которой продолжал работать все это время.

Через несколько секунд «Форд», управляемый Ганошниковым, сорвался с места и на высокой скорости помчался по улице, навстречу вою милицейских сирен.

* * *

Потапов в сопровождении охраны вышел на улицу уже в тот момент, когда к бару приехали несколько милицейских машин и машина «Скорой помощи». Сергей взглянул на лежащего на асфальте мужчину.

Пристально разглядев его, Потапов подумал про себя:

«Это именно тот человек, с которым я должен был сегодня встретиться».

Мужчина, звонивший ему днем, сообщил свои приметы: среднего роста, темноволосый, коротко стриженный. На нем должна быть надета светло-бежевая короткая куртка.

Сергей увидел, как склонившиеся над телом врачи поднялись с колен и, посмотрев на стоящего рядом с ними майора милиции, покачали головами.

– Все кончено, – констатировал один из них.

Потапов еще некоторое время стоял в толпе, наблюдая за работой милиции, после чего шепнул что-то одному из своих телохранителей, покинул место убийства и отправился к поджидавшему его недалеко от входа в бар черному джипу «Гранд Чероки».

Усевшись на пассажирское сиденье, Сергей обратился к своему шоферу – пожилому крупному мужчине с почти лысой головой:

– Терентьич, ты видел, как все это произошло?

– Честно говоря, не очень, – ответил шофер. – Я услышал выстрелы, стреляли раза три-четыре. Увидел, как упал этот парень, а потом – как по улице летит, удаляясь от меня, какая-то иномарка. Машин много, я ее не очень разглядел, но, по-моему, это был «Опель».

Терентьич помолчал, затем добавил:

– Потом к мужику, который упал, подошел какой-то парень. Он посмотрел на раненого, крикнул швейцару, чтобы тот вызвал «Скорую», а сам прыгнул в свой «Форд» и укатил.

– На соучастника не похож, – резюмировал Потапов.

К машине подошел охранник и, открыв дверь, произнес, обращаясь к Потапову:

– Я все передал. Он сейчас подойдет.

Потапов удовлетворенно кивнул. Он еще некоторое время сидел в машине, наблюдая за толпой, как вдруг его внимание привлекла остановившаяся недалеко от входа в бар белая «Волга». Из нее вышли три человека, одетых в штатское, и уверенной походкой направились к месту убийства.

Пробравшись сквозь толпу, один из приехавших, мужчина средних лет в темном костюме, подошел к майору милиции и, вынув из кармана удостоверение, предъявил его милиционеру.

К этому времени тело убитого, положив на носилки, загрузили в машину. Милиционеры продолжали опрашивать немногочисленных свидетелей, составляя протоколы.

Еще через некоторое время Потапов увидел, как майор милиции направился в его сторону. Подойдя к машине, милиционер открыл заднюю дверь и плюхнулся на сиденье.

– Привет, Сергей.

– Здорово, Виталий, – протянул ему руку Потапов.

Майор милиции Виталий Горчаков работал в должности замначальника городского уголовного розыска. Виталий уже много лет дружил с Сергеем и оказывал ему всевозможную помощь, пользуясь своим служебным положением. Однако делал он это не совсем бескорыстно. Дружба с таким человеком обходилась Потапову в определенную сумму, которую он регулярно передавал «своему» милиционеру.

– Ты здесь как, случайно или по делу? – спросил Потапова Горчаков.

– По делу, но несостоявшемуся, – после некоторой паузы ответил Потапов, глядя на уезжающий «воронок», в котором увозили убитого.

Живые, веселые глазки Горчакова на секунду застыли, когда он увидел, в каком направлении смотрит Потапов.

– Ты хочешь сказать, – спросил Горчаков, – что это он с тобой на встречу шел?

– Да. Судя по всему, именно с этим человеком у меня была назначена встреча.

– Не понял, – удивился Горчаков, – ты что, его не знаешь?

– Абсолютно, – ответил Потапов. – Первый раз я его увидел уже мертвым. Это он мне сегодня звонил и предложил встретиться, описав свою внешность, которая один к одному совпадает с внешностью убитого. Время, в которое он появился у дверей бара, как раз подтверждает, что это он.

– А что он еще тебе сказал по телефону? – спросил Горчаков Потапова.

– Он сказал, что готов поделиться со мной информацией на интересующую меня тему. Речь шла о нефтяной компании «Сатойл». На завтра назначено заседание акционеров этой компании. И в ее правлении, и среди акционеров существуют серьезные противоречия, и любая информация на эту тему может иметь для меня большое значение.

– Интересно, – задумчиво проговорил Горчаков. – А этот твой звонивший не сообщил тебе, что он является сотрудником Федеральной службы безопасности?

Потапов оглянулся и вперился удивленным взглядом в Горчакова.

– Нет… – медленно проговорил он, – не сообщил. А что, это на самом деле так?

Горчаков усмехнулся:

– Человек, которого только что убили у дверей бара, – майор Федеральной службы безопасности Закосов Анатолий Сергеевич.

Потапов отвернулся и несколько секунд глядел через лобовое стекло джипа на рассасывающуюся толпу зевак и на несколько автомашин, стоящих недалеко от места происшествия. Его взгляд снова остановился на белой «Волге».

– Так вот почему сюда нагрянули спецслужбы, – проговорил наконец он, кивнув на «Волгу», стоящую рядом с милицейскими машинами.

– Ага, ты тоже заметил, – усмехнулся Горчаков.

– Заметил… Кто еще будет предъявлять тебе удостоверение? Тебя же вся местная ментура знает.

– Расследование этой заказухи передадут в ФСБ, – констатировал Горчаков.

– Я не удивлен – это в порядке вещей. Что еще удалось узнать про этого человека?

– Ничего особенного, – равнодушным голосом проговорил Горчаков. – Стреляли в него четыре раза, две пули попали в спину, две в грудь. При нем нашли пистолет «ПСМ», скорее всего табельный. Стреляных гильз обнаружить не удалось, видимо, они остались в машине, из которой стреляли. По рассказам очевидцев, это был «Опель Кадет». Таких в городе пруд пруди, одна из самых дешевых иномарок.

– Естественно, план перехвата ничего не дал? – спросил Потапов.

– Естественно, – несколько уныло усмехнулся Горчаков. – Ни машины, ни оружия пока не нашли.

– Странно, почему киллеры не «откинули» «ствол» прямо на месте, как только отстрелялись, – недоуменно произнес Потапов.

– Выкинут где-нибудь, – заявил Горчаков все тем же безразличным тоном. – Возить с собой не будут – это же прямая улика.

– И кому вообще понадобилось убивать фээсбэшника? – в задумчивости спросил сам себя Потапов. – Ведь это не лоха какого-нибудь замочить, здесь все гораздо сложнее и опаснее. На уши весь город поставить могут.

– Это точно, – подтвердил Горчаков, – гэбисты уж постараются.

* * *

Чартерный рейс из Москвы завершался. По посадочной полосе к зданию аэропорта на медленной скорости выруливал бело-синий «Як-40», на котором синими буквами было написано «ТОНЕКО».

За нехитрыми маневрами самолета наблюдала группа из пяти человек, которая расположилась рядом со стоявшими друг за другом иномарками – черным «шестисотым» «Мерседесом» и темно-синей «Ауди».

Группу встречающих возглавлял высокий мужчина средних лет, одетый в светлые брюки, белую рубашку с темным галстуком. Темные кучерявые волосы его были тщательно уложены и ниспадали на плечи мелкими волнами, красивое лицо с тонким греческим носом было несколько бледным, прищуренные серые глаза внимательно следили за нехитрыми маневрами самолета.

Лица остальных встречающих тоже были напряжены, взгляды прикованы к открывающейся двери, к которой уже подали трап.

Прошло еще несколько секунд, и в дверном проеме показался невысокий широкоплечий мужчина, седые волосы которого были коротко пострижены. На вид мужчине было лет пятьдесят. Он был одет в элегантный, но неброский серый костюм, белую рубашку и модный цветастый галстук. Несмотря на возраст, мужчина легко сбежал по трапу и энергично зашагал к встречающим.

Брюнет в белой рубашке сделал несколько шагов навстречу и, пожав гостю руку, произнес:

– С приездом вас, господин Колчин.

– Доброе утро, господин Лотковский, – энергично ответил гость.

На суровом волевом лице Колчина мелькнула и быстро погасла дежурная улыбка. При этом взгляд его серых глаз оставался деловито-холодным.

– Как долетели, Владимир Андреевич?

– Спасибо, без проблем, – ответил Колчин.

Он усмехнулся и добавил:

– Проблем хватает на земле, поэтому в небе я отдыхаю от них.

Обменявшись короткими энергичными рукопожатиями со всеми встречающими, мужчина направился к «Мерседесу», на котором были московские номера.

Лотковский, сказав что-то своим сопровождающим, пошел вслед за гостем к «Мерседесу». Эта иномарка, принадлежащая вице-президенту московской нефтяной компании «Тонеко», прибыла в город еще накануне. «Ауди» принадлежала председателю совета директоров местной нефтяной компании «Сатойл» Лотковскому Аркадию Михайловичу.

Однако Лотковский сел в машину вместе с Колчиным. Им предстояло о многом переговорить.

Едва иномарки выехали с территории аэродрома, как у ворот к ним присоединились еще две автомашины – темно-зеленый джип «Мицубиси Паджеро» и синяя «БМВ». В этих машинах ехала охрана нефтяных магнатов.

– Надеюсь, это ваше пребывание в нашем городе будет столь же приятным, как и все прошлые, – обратился Лотковский к Колчину, едва машины тронулись с места.

Колчин, с безразличным видом глядя в окно, ответил:

– Надеюсь, хотя в большей степени меня интересует полезность этого визита. Нам в Москве стало известно, что те недоразумения, которые возникали на прошлых собраниях «Сатойла», на сей раз могут перерасти в серьезные проблемы.

– Я думаю, что это преувеличение, – вяло возразил Лотковский. – Проблемы, конечно, есть, они всегда есть. Но они вполне разрешимы.

– В этом я тоже не сомневаюсь, – усмехнулся Колчин, – именно для этого я сюда и приехал.

Вице-президент помолчал несколько секунд, разглядывая уже знакомые ему окрестности аэропорта, которые мелькали за окном «Мерседеса».

– Мы очень обеспокоены, – произнес Колчин после паузы, – ситуацией как внутри «Сатойла», так и вокруг него. Когда год назад мы приобрели на аукционе пакет акций этой компании и добились того, чтобы вы стали во главе ее, честно говоря, мы не рассчитывали, что ситуация может дойти до такого серьезного конфликта среди учредителей. Насколько я знаю, речь идет о почти открытом противостоянии.

– Мне кажется, вы несколько преувеличиваете тяжесть создавшейся ситуации, – ответил Лотковский. – На самом деле все не так серьезно, как может показаться на первый взгляд. Просто часть акционеров, представляющих, так сказать, местные бизнес-круги, возомнила себя нефтяными генералами… хотя по менталитету многие из них являются скорее генералами песчаных карьеров.

На лице Колчина возникла легкая улыбка, ему понравилась хлесткая фраза.

– Может, вы и правы, – сказал он. – Но эти, как вы выразились, эти… генералы могут стать серьезной помехой в наших планах.

Лотковский внимательно слушал речь московского босса, согласно кивая головой, но тем не менее возразил:

– Я уверен, что этого не случится. Надо пойти на разумный компромисс с ними и уладить конфликт. Я говорил на днях с нашими друзьями в областном правительстве и органах. Они подтвердили, что ситуация находится под контролем. В любой момент они готовы нам помочь.

– Надеюсь, что это так, – проговорил Колчин. – Хотя хотелось бы, чтобы мы обошлись без помощи друзей из органов. Это, знаете ли, всегда сопряжено с риском попасть под их влияние.

– Я думаю, что завтрашнее собрание покажет, сможем ли мы обойтись без них, – предположил Лотковский.

– В свое время мы допустили серьезную ошибку, – произнес Колчин. – Мы посчитали достаточным уже имеющийся у нас контроль над «Сатойлом» и не смогли приобрести контрольный пакет акций, позволивший бы нам полностью контролировать эту структуру. Отчасти это случилось потому, что в этом городе существовали силы, которые не позволили нам это сделать. Сейчас ситуация изменилась, мы должны полностью перевести «Сатойл» на положение своей дочерней фирмы. На эту компанию делаются большие ставки, поэтому нам придется качественно новым образом поработать с акционерами.

Лотковский бросил быстрый внимательный взгляд на Колчина и отвернулся.

Слова московского босса, как и сам его визит, служили своеобразным предзнаменованием серьезных перемен в жизни компании. Похоже, совет директоров «Тонеко» действительно решился на серьезные действия по окончательному захвату «Сатойла».

Когда год назад «Тонеко» закупила сорок процентов акций «Сатойла», она, став самым крупным акционером, добилась того, что на пост председателя совета директоров «Сатойла» был назначен протеже москвичей. Этим человеком стал Лотковский.

Все остальные, более мелкие акционеры согласились с этим решением. Взамен они потребовали, чтобы ревизионная комиссия, проверяющая действия правления, состояла из людей, представляющих интересы мелких акционеров.

Именно результаты работы этой ревизионной комиссии послужили причиной конфликта между крупнейшим акционером «Сатойла» и остальными его владельцами.

Лотковский понимал, что конфликт может зайти слишком далеко, поскольку недовольные акционеры, совокупный пакет акций которых был не меньше, чем у «Тонеко», настроены весьма решительно и готовы всерьез задеть жизненные интересы московских нефтяных тузов. А это грозило войной.

Как человек осторожный и даже боязливый, Лотковский предпочел бы договориться с местными владельцами «Сатойла», и такая возможность, несмотря на все сложности, имелась. Но решительный настрой прибывшего вице-президента «Тонеко» Владимира Колчина вызывал опасения. Похоже, в Москве не склонны к компромиссам.

Лотковский не сомневался, что победа в этой войне наверняка будет за более мощной московской группировкой. Но на любой войне бывают жертвы, и Лотковский понимал, что одной из наиболее вероятных жертв этой войны может стать он.

* * *

К офису нефтяной компании «Сатойл», расположенному в двухэтажном особняке на улице Дворянской, подъехали два черных джипа «Гранд Чероки». Обе машины остановились на большой автомобильной стоянке перед входом в здание, которая и без того уже была заставлена другими иномарками.

Из первой машины выскочили охранники, которыми руководил угрюмый, высокий, широкоплечий мужчина средних лет.

Через несколько секунд из второй машины вылезли еще двое мужчин и направились к входу в здание. Обоим на вид лет по тридцать. Хорошо одеты: дорогие костюмы, белые рубашки, модные галстуки, лакированные ботинки.

Шедший чуть впереди был высок, темноволос и черноглаз, крепко сложен. Легкая походка и покатые плечи выдавали в нем бывшего спортсмена.

Его спутник был невысокого роста, светлые редеющие волосы тщательно уложены. Голубые глаза на чуть красноватом лице смотрели на мир спокойно, без эмоций.

За ними из окна второго этажа наблюдали Колчин и Лотковский.

– Кто из них Потапов? – спросил Колчин, слегка раздвинув жалюзи.

– Вон тот темноволосый здоровяк – это и есть Потапов. Блондин же рядом с ним – это его банкир, Юрий Ламберт, председатель правления «Дисконт-банка», – ответил Лотковский.

– Это я знаю, – ответил Колчин. – На прошлом собрании акционеров присутствовал именно он.

Колчин не отрывал взгляда от направляющегося к входу в здание Потапова.

– Черт, по виду чистый гоблин, только что одет получше. И еще взгляд… взгляд колючий и цепкий. Он выдает в нем некую незаурядность личности, – усмехнулся Колчин.

– Внешность обманчива, – задумчиво произнес Лотковский, вглядываясь в прибывших. – Хотя он на самом деле бывший спортсмен, по-моему, мастер спорта по боксу. Впрочем, за его плечами есть и мехмат университета, и срочная служба в армии, в спецназе.

– Как он начинал? – спросил Колчин.

– Как и многие, – пожал плечами Лотковский, – по-моему, у него была какая-то своя маленькая контора по торговле компьютерами… и небольшая бригада, крышующая другие мелкие фирмы. А потом он на пару лет был отправлен в творческую командировку – на зону. Там к своему университетскому диплому он добавил еще диплом лагерного университета – жизненного. Похоже, все, что он ни делал, шло ему на пользу, так как после возвращения дела его сильно пошли в гору. За последние годы этот парень создал серьезную структуру, состоящую из сети коммерческих предприятий разного направления. В центре ее находится банк, который он полностью контролирует, занимая в нем пост президента. Кроме этого, его самого и его хозяйство оберегают два охранных агентства: «Легион» и «Омега». Вон тот высокий мужик, руководящий охранниками, это Иван Дегтярев – директор охранного агентства «Легион». Второго его силовика зовут Константин Титов. Он пользуется услугами то одного, то другого попеременно, стараясь держать их на расстоянии друг от друга.

– Ну что ж, умно, – произнес Колчин.

К этому времени Потапов и Ламберт уже вошли в здание нефтяной компании «Сатойл». Следом за ними туда прошел и Дегтярев.

– Помимо перечисленного, он сделал карьеру и в криминальной среде. Он один из самых молодых воров в законе в России, – продолжил Лотковский. – Его в городе поддерживает смотрящий вор, некто Гаврила. Сам Гаврила староват и все больше и больше отходит от дел, но похоже, что он сделал ставку на перспективную лошадку, ведет его дела и, кажется, их связывает личная дружба.

– Как вы думаете, – спросил Колчин, резко развернувшись к Лотковскому, – с этим человеком нам стоит договариваться?

– Владимир Андреевич, – после некоторой паузы ответил Лотковский, – я думаю, надо договариваться со всеми собравшимися сегодня у нас крупными акционерами.

Лотковский внимательно смотрел в глаза Колчина, стараясь отыскать в нем одобрение этой идеи.

– Впрочем, – добавил он, – Потапов действительно один из тех, с кем реально можно договориться. По информации, которую я имею об этом человеке, во всех спорах он всегда пытается сначала договориться и найти компромиссный вариант, устраивающий всех. К силе он прибегает в последнюю очередь. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что на мнение Потапова ориентируются и другие акционеры.

Колчин прищурился и с легкой улыбкой поинтересовался:

– Вам не кажется, Аркадий Михайлович, что вы чересчур лестного мнения об этом местном криминальном авторитете?

– Я стараюсь лишь довести до вас объективную информацию о тех людях, с которыми предстоит иметь дело. Что же касается Потапова, то, по-моему, он не совсем тот человек, за которого вы его принимаете. Крестный – по менталитету скорее предприниматель, а его авторитет в криминальном мире возник на том, что он умело и зачастую жестко защищает себя от наездов конкурентов, – попытался оправдаться Лотковский.

– Защищать себя, – задумчиво повторил Колчин. – Хорошая формулировка. Мы тоже должны защитить себя от посягательств таких вот авторитетов. Кстати, что за странная кличка – Крестный?

– Ну это не совсем кличка, – усмехнувшись, произнес Лотковский. – Он действительно крестный отец детей нескольких своих друзей.

– Вот оно что! Все равно в этом прозвище чувствуется какое-то уважение. Значит, вы считаете, что договариваться в первую очередь надо именно с ним?

– Думаю, что да, – утвердительно сказал Лотковский. – У него самый крупный после нас пакет акций, почти двадцать процентов. Приблизительно по десять имеют две фирмы, которые контролируют Тихонов и Сохадзе. Пять процентов принадлежит Гаврилову. Десять процентов акций, как вы знаете, принадлежат областному правительству. Частные акционеры сейчас ждут нас, именно они и являются группой так называемых недовольных и инициаторами внеочередного собрания акционеров. Мне с трудом удалось удержать процесс и добиться проведения собрания в обычные сроки.

– Ведется ли работа по закупке акций у остальных, более мелких акционеров?

– Да, разумеется, – ответил Лотковский. – Но это не так просто. Они не особенно хотят продавать свои акции. Кто-то надеется на большие дивиденды, кто-то просто ждет, когда предложат максимальную цену.

Лотковский на секунду прервался, бросив взгляд на часы. До назначенной встречи оставалась ровно минута. Он продолжил:

– Суть проблемы, как вы понимаете, в том, что в руках этих людей находится блокирующий пакет акций. И если даже бы у нас было больше пятидесяти процентов, нам сложно было бы проводить те или иные решения в жизнь, имея такую оппозицию.

Он помолчал и добавил:

– Да и небезопасно, пожалуй.

– Хорошо, – произнес Колчин, также взглянув на часы, – пойдемте и попытаемся договориться с этими людьми… Надеюсь, нам это удастся.

Колчин и Лотковский вышли из кабинета и, пройдя по коридору, вошли в большую просторную комнату, где за длинным столом сидело человек двенадцать.

– Здравствуйте, господа, – произнес Лотковский.

Лотковский и Колчин подошли к столу и уселись во главе его. Лотковский обвел присутствующих взглядом:

– Ну что ж, поскольку все собравшиеся в сборе, можно считать сегодняшнюю неофициальную встречу акционеров открытой. Все вы знаете, господа, что в нашей компании возник ряд вопросов, которые необходимо обсудить. Полагаю, здесь собрались именно те люди, которые способны решить эти вопросы и которые непосредственно заинтересованы в этом. В связи с вышеизложенным я считаю целесообразным дать первое слово нашему московскому гостю, вице-президенту российской нефтяной компании «Тонеко» Колчину Владимиру Андреевичу.

Колчин откашлялся в кулак и произнес:

– Добрый день, господа, рад встрече с вами…

Глава 2

– …Я уверен, господа, что серьезных противоречий между нами нет и быть не может. Мы с вами деловые люди и, я надеюсь, поймем друг друга, поскольку цель у нас одна: процветание нашей компании. В связи с этим хочу сказать, что компания «Тонеко» осознанно идет работать на региональный рынок. Мы инвестируем деньги в местное производство, помогая тем самым администрациям поднимать промышленность, пополнять свои бюджеты, создавать новые рабочие места. Я уверен, что именно с подъемом региональной промышленности возрастет былая мощь России, начнется экономический подъем…

– Ну хорош! – оборвал речь Колчина громкий голос. – Хватит лить эту лабуду нам в уши…

Аудитория лениво перевела взгляды на высокого молодого мужчину, одетого в коричневую кожаную куртку. У него было бледное, тщательно выбритое лицо, длинный нос и слегка осоловелый немигающий взгляд синих глаз. Он развалился в кресле, откинувшись на мягкую спинку, положив одну руку на подлокотник, другую на стол, к которому он сидел чуть боком.

– Это Анатолий Тихонов, – шепнул на ухо Колчину Лотковский. – Контролирует фирму «Брасс», которой принадлежат десять процентов акций.

– Я помню, – кивнул Колчин и обратился к Тихонову: – По-вашему, я сказал что-то не то? Вас что-то не устраивает?

– Да, – произнес Тихонов, слегка хлопнув ладонью по столу, – меня не устраивает положение дел в этой конторе, в которой я являюсь одним из хозяев. Я так понимаю, если я хозяин, то это с моего согласия должны назначаться управленцы и технический персонал. – Тихонов бросил слегка насмешливый взгляд на Лотковского. – И эти управленцы должны отчитываться мне, хозяину, о том, как они работают и что собираются делать. Отчитываться, когда мне надо, а не раз в год.

– Если у вас есть претензии к назначенным управленцам, – Колчин на секунду скосил взгляд на Лотковского, – то мы можем это обсудить. Если они что-то сделали не так, я думаю, мы это можем поправить.

– Да все они делали так, как надо… Как вам надо, – махнул рукой Тихонов. – И вы совершенно правы, это положение надо исправить, и мы это сделаем.

– Что вы имеете в виду? – спросил Колчин, взглянув на Тихонова.

– А то самое, – ответил Тихонов, – здесь вам не пацаны сопливые собрались. Мы тоже хозяева этого предприятия, а раз я хозяин, то и мои люди должны находиться в правлении. Я должен знать, чем они занимаются. И если они гонят херню, то им надо по башкам настучать.

– Все это очень эмоционально, но не слишком конструктивно, – улыбнувшись, ответил Колчин. – Правление избиралось год назад на собрании акционеров, в котором и вы принимали участие.

– А что толку-то?! – заявил Тихонов. – Вы «продавили» своего кандидата на пост генерального директора, а также большинство своих людей в совете директоров.

– Что же тут удивительного, – парировал, улыбнувшись, Колчин, – ведь у вас десять процентов акций, а у нас сорок. На нашем месте вы бы поступили точно так же.

– А я что, свои акции на базаре, что ли, сп… дил?! Я их на аукционе за реальные бабки купил! И я не привык, чтобы моими деньгами распоряжались чужие дяди, как им вздумается, – яростно ответил Тихонов.

Колчин поморщился, агрессивный настрой этого акционера, известного в криминальных кругах под кличкой Тихон, не предвещал ничего хорошего. Похоже, его точка зрения и его агрессивность во многом отражали мнение остальных собравшихся владельцев «Сатойла».

– Вы поймите, мы живые деньги в это дело вложили, и нам реальная отдача нужна, – подал голос Сохадзе, толстый кавказец средних лет. – По итогам года даже дивидендов по акциям нет, так правление решило. Как так, они целый год работали – и дивидендов нет?!

Колчин взглянул на Сохадзе, затем на Лотковского, и тот поспешил заявить:

– Правление решило пересмотреть свои позиции по поводу выплаты дивидендов. По итогам года их выплатят, но они будут небольшими. Пока экономическая ситуация не позволяет фирме платить хорошие проценты по акциям. Конкретный размер суммы сейчас уточняется.

– О-о, вы слышали, – произнес возмущенно Сохадзе, обращаясь к остальным собравшимся. – Он все еще уточняет. Уже платить надо, а он уточняет, понимаешь!

– Хорошо, – произнес Колчин, – это действительно недоработка, которую надо устранить. Впредь правление должно гарантировать выплату дивидендов по акциям и заблаговременное уведомление всех акционеров о размере выплат. Но все же это пока единственная конструктивная критика, которую я услышал. Какие еще есть замечания по поводу работы правления компании?

Колчин скользнул взглядом по Тихонову, потом по Сохадзе, задержался на фигуре худощавого сморщенного пожилого мужчины в темных очках. Это и был Гаврилов, который за все это время не произнес ни слова. Наконец Колчин встретился взглядом с Потаповым.

Сергей был спокоен и сосредоточен. Поняв, что настал его черед вступить в разговор, он медленно подвинул к себе поближе папку с документами и, раскрыв ее, заговорил:

– Вы правы – давайте говорить конструктивно о том, что нас не устраивает. Начнем с инвестиций. Свои сорок процентов акций вы приобрели на практически закрытом аукционе, к которому никого из нас, использовав те или иные методы, не допустили. Правительство области пошло на эту сделку с вами умышленно, для того чтобы привлечь в область крупного инвестора, каким считало нефтяную компанию «Тонеко». Но за прошедшее время в компанию не было сделано никаких инвестиций. По информации из областного правительства, вы до сих пор даже не полностью расплатились за купленный пакет акций. Теперь о рабочих местах. За полтора года, с тех пор как вы стали владельцем «Сатойла», численность сотрудников сократилась на треть.

– Это естественно, – произнес Лотковский. – Мы избавляемся от ненужных кадров, чтобы улучшить и без того неблагоприятное финансовое состояние «Сатойла».

– За все это время не было пробурено ни одной новой нефтяной скважины, – продолжил Потапов. – Лучше бы вы работали в этом направлении. Это бы дало работу не только уволенным, но еще способствовало привлечению новых людей, то есть созданию тех новых рабочих мест, о которых вы нам сейчас с таким пафосом говорили.

– Видимо, здесь, из провинции, все видится очень просто: набурил скважин, расширил добычу, увеличил рабочие места, но эту нефть надо еще куда-то девать. Надо еще выяснить, где бурить, произвести расчеты, как транспортировать – здесь тоже свои проблемы – и куда, в конце концов, продавать.

– Кстати, о продажах, – перебил его Потапов, – об этом я хотел сказать отдельно. По соглашениям, заключенным между компаниями «Сатойл» и «Тонеко», последняя является зарубежным дилером «Сатойла». Именно она непосредственно продает нефть за рубеж.

– Думаю, что это здравая мысль, – иронично заметил Колчин, – ведь у нас больше опыта работы за границей, чем у местных бизнесменов.

– Возможно, – согласительно кивнул Потапов, – но опыт – дело наживное. Недоумение вызывает тот факт, что, по разным оценкам, до семидесяти процентов всех вырученных от продажи нефти средств не вернулось на счета «Сатойла». Куда они делись?

– Продажа нефти – не однодневный акт. Часть средств от выручки уже поступила на счета, остальные будут переведены несколько позже. Зарубежные потребители иногда тоже задерживают платежи, – нахмурившись, ответил Колчин.

– Возможно, что и так, – снова согласился Потапов. – Хотя, сдается мне, в данном случае вы клевещете на них. Но в любом случае – если иностранцы не платят «Тонеко», то это проблема самой «Тонеко». «Сатойл» страдать от этого не должен. Я думаю, дело здесь совсем в другом. Еще полгода назад до меня дошли слухи о том, что значительная часть средств от продажи нефти со счетов зарубежных фирм «Тонеко» была переведена в ряд фирм, расположенных в офшорных зонах. Уж не являются ли они именно теми деньгами, которые «Тонеко» должно «Сатойлу» за выкачанную нефть?..

– Я думаю, мы не будем на этом собрании терять время, обсуждая слухи, – довольно резко сказал Колчин, бросив короткий пристальный взгляд на Потапова.

Где-то в глубине души он чувствовал, что Потапов сказал еще не все, и с неким опасением в душе ожидал новой информации.

– Полгода назад, – продолжал Потапов, – это действительно были слухи, но в последнее время мне удалось получить ряд документов, подтверждающих их истинность.

Он взял в руки один из листков, лежащий в папке сверху:

– Например, копия платежки, подтверждающая перевод денег с одного из ваших заграничных филиалов на счет фирмы «Ламакс», зарегистрированной на Кипре. Сумма, которая была переведена этой фирме, составляет треть от всех долгов, которые имеет «Тонеко» перед «Сатойлом».

– Ну и что? – пожал плечами Колчин. – Мы регулярно переводим деньги в разные страны, в том числе и в офшорные зоны. При чем здесь «Сатойл»? Как вообще, по-вашему, можно выделить деньги от продажи нефти «Сатойла» от остальных, ведь нефть поставляют на Запад по единой трубе.

Потапов захлопнул папку и произнес:

– Есть основания предполагать, что со счетов этой фирмы деньги распылились по частным зарубежным вкладам, принадлежащим ряду местных чиновников. Как я полагаю, это и явилось своеобразной платой за их покровительство деятельности «Тонеко» в нашем регионе.

Колчин понял, что скорее всего у Потапова есть не все доказательства сказанного или до какого-то момента он не желает их раскрывать.

– Это почти детективная история, – с усмешкой проговорил он. – Когда у вас будут конкретные факты и документы, можете обратиться в прокуратуру. Но, боюсь, вам ничего не удастся доказать.

На несколько секунд за столом воцарилась пауза, которую вдруг прервал тихий и скрипучий голос Гаврилова, который так и не снял черные очки:

– А нам, уважаемый, не надо ничего доказывать в прокуратуре. Нам достаточно знать правду…

Смысл этих слов был ясен абсолютно всем присутствующим, и в помещении на несколько секунд воцарилась гробовая тишина. В устах такого человека, как Гаврилов, эта фраза могла звучать и как приговор.

Однако нетерпеливый Тихонов вновь решил конкретизировать ситуацию:

– У нас у самих достаточно сил и возможности, чтобы защитить свои интересы, и мы не позволим никому за счет наших бабок расплачиваться со своими долгами, – заявил он решительно.

Это была прямая угроза, и, пока Колчин переваривал смысл всего произнесенного, Потапов снова взял слово:

– Могу лишь добавить, что мы все здесь люди разные и по-разному друг к другу относимся. – Сергей обвел взглядом собравшихся акционеров. – У нас непростые взаимоотношения и в жизни, и в бизнесе. Но хочу, чтобы вы поняли: что касается этого вопроса, я имею в виду контроль над нефтяной компанией «Сатойл», в которой мы являемся акционерами, так вот здесь мы выступаем единым фронтом.

Колчин выслушал Потапова и, поразмышляв несколько секунд, спросил:

– Что вы хотите? Изложите мне ваши конкретные предложения.

– Первое, правление должно быть переизбрано. Должен быть организован совет директоров, в который войдут представители всех акционеров. Должен быть переизбран президент и вице-президент компании, которые будут полностью подконтрольны совету директоров. Мы совместно разработаем программу развития «Сатойла» на ближайшие годы, и именно ею должно руководствоваться в своих действиях правление «Сатойла». Кроме этого, мы все будем категорическим образом настаивать, чтобы «Сатойл» разорвал отношения с «Тонеко». Отныне «Сатойл» сам будет продавать свои нефтепродукты за рубеж. Вы должны понять раз и навсегда, что мы, местные акционеры, больше не позволим безотчетно распоряжаться нашими средствами. Мы не для того вложили свои немалые деньги в эту компанию, чтобы быть простыми статистами в вашей игре.

Колчин молча посмотрел на Потапова, потом оглядел всех остальных собравшихся акционеров:

– Мне кажется, господа, что вы неправильно оцениваете ситуацию и играете не по правилам. А это всегда очень опасно.

– Нас не устраивают ваши правила игры, – ответил Потапов. – Они слишком далеки от цивилизованных.

Колчин поднялся из-за стола. Вслед за ним встал и Лотковский.

– Ну что ж, господа, – проговорил Колчин, – состоявшийся диалог был не слишком приятен, но, надеюсь, полезен. До официального собрания акционеров еще есть время. Я уверен, мы сумеем урегулировать наши разногласия. И у нас, и у вас есть еще время подумать над правильностью своих позиций. Со своей стороны надеюсь, что вы примете мудрое решение.

Он развернулся и в сопровождении Лотковского направился к выходу. Оставшиеся люди подождали, когда за Колчиным и Лотковским закроется дверь, после чего Сохадзе произнес:

– Я думаю, он понял, что с нами шутить не надо, что за нами тоже сила. Мы тоже умеем и хотим бабки делать. Поэтому, думаю, все будет нормально.

– Ты оптимист, Тенгизик, – скрипучим голосом произнес Гаврилов.

Он снял очки и двумя пальцами левой руки протер слезящиеся глаза. На вид ему было около семидесяти лет, но на самом деле его возраст едва перевалил за шестьдесят. Наколка на кисти левой руки говорила о том, что в биографии этого человека были долгие годы, проведенные на зоне.

– А я вот думаю, что этот дядя из Москвы не успокоится. Слишком большой фарт мы им обломать можем, если лишим их возможности нашей нефтью торговать, – сделал предположение Гаврилов.

– Я тоже думаю, что еще рано успокаиваться, – согласился Потапов. – Колчин наверняка попытается сейчас надавить на местную администрацию. У него в правительстве есть связи. Нам надо использовать в ответ все свое влияние.

– Это мы сделаем, – улыбнулся Сохадзе, – у нас тоже есть друзья там.

– Да, конечно, – проговорил Потапов. – В любом случае мы должны продемонстрировать свою силу, иначе договориться с москвичами на приемлемых для нас условиях не удастся. Они сотрут нас в порошок.

– А Сережа прав, – отметил Гаврилов своим тихим голосом. – Этот мужик, – Гаврилов кивнул на место, где до этого сидел Колчин, – судя по всему, не очень нас боится, потому что не видит за нами серьезной силы. А за ним она стоит. У него деньги, связи в российской верхушке.

– А плевал я на его связи, – резанул Тихонов, – мы тут тоже не лыком шиты. Пусть только попробует сунуться, мы ему такой фейерверк устроим, что он свои яйца до Москвы не довезет.

Остальные собравшиеся, слегка поморщившись, посмотрели на задиристого Тихонова.

– Ты, Тихон, наверно, не понял, о чем мы здесь базар вели, – начал урезонивать его Потапов. – Наша цель не войну тут развернуть, а, наоборот, добиться желаемого без войны.

– А я, Крестный, стрельбы не боюсь, – заносчиво ответил Тихон. – И если у меня начинают отжимать бизнес, я чухаться не буду.

– Дурилка ты, Тихон, – проговорил неожиданно жестким тоном Гаврилов. – Воюют только дураки, кому денег и людей не жалко. А умные люди договариваются.

– Вот ты, Гаврила, и договаривайся с ним. Пока договариваешься, они у тебя последнее отберут, – огрызнулся Тихон.

– Да ладно вам, хватит, – попытался разрядить обстановку Сохадзе, – договоримся, куда они денутся.

– В любом случае, – произнес Потапов, – мы не выиграем этой войны, если не будем держаться вместе. Я предлагаю всем согласовывать свои решения и действия, сообщать друг другу любую информацию по этому вопросу. Надо направить все свои усилия на нейтрализацию попыток Колчина лоббировать свои интересы в нашей администрации. Не забывайте, десять процентов акций у нее.

Собравшиеся молча закивали головами в знак согласия. Вскоре, обсудив еще ряд мелких вопросов, акционеры начали расходиться.

* * *

Колчин стоял у окна в кабинете Лотковского и, заложив руки за спину, молча наблюдал за тем, как из здания «Сатойла» один за другим выходят недавние его собеседники – акционеры нефтяной компании. Количество дорогих иномарок, припаркованных на стоянке перед офисом, быстро сокращалось.

Последним из здания вышел Потапов в сопровождении своих спутников. Садясь в джип, он неожиданно повернулся и бросил взгляд на окно кабинета Лотковского. В какой-то момент взгляды Колчина и Потапова встретились, хотя видеть последнего Потапову было трудно, так как он был скрыт жалюзи. В следующую секунду Потапов, усмехнувшись, сел в машину и хлопнул дверью.

Этот малозначащий с виду эпизод произвел на Колчина сильное впечатление. Ему показалось, что это был еще один личный вызов ему со стороны одного из «зарвавшихся» местных авторитетов.

– Ну что ж, – вслух произнес Колчин, провожая отъезжающие джипы взглядом, – перчатку они нам бросили, и, пожалуй, нам ничего не остается, как принять вызов.

Сидевший в кресле за своим столом Лотковский угрюмо посмотрел в спину Колчина. Он хотел что-то сказать, но промолчал.

Колчин отвернулся от окна и, пройдясь по кабинету, спросил:

– Что за человек Сохадзе?

Лотковский пожал плечами:

– В городе у него свой бизнес. Он здесь уже давно, лет десять. Начинал с небольших магазинчиков, торгующих одеждой. Завел связи среди местных чиновников. По слухам, жены многих из них одевались в его дорогих магазинах на льготных условиях. Затем он расширился, занялся торговлей бензином, открыл сеть бензозаправок.

– Откуда деньжишки? – спросил Колчин.

– Говорят, что его поддерживает грузинская криминальная группировка. По крайней мере, к нему в гости приезжали несколько «лаврушников» из других городов, – ответил Лотковский.

– Понятно… А что это за молодой ястреб по кличке Тихон?

Лотковский усмехнулся:

– Это, как принято говорить, бандит новой волны. Воровских законов не признает, ориентирован на ведение бизнеса. Контролирует, являясь учредителем, несколько крупных оптовых контор города. Начинал как обычный рэкетир, сколотив бригаду таких же, как он, молодчиков из секции рукопашного боя. Как бизнесмен мало что собой представляет, так как нет ни образования, ни опыта. Но сумел заставить работать на себя многих предпринимателей.

– Догадываюсь, какими способами он это делал, – иронично заметил Колчин.

– Да, Тихон весьма агрессивный человек, – проговорил Лотковский. – Что называется, скор на руку, но при этом нельзя отказать ему в организаторских способностях.

– А что за фрукт этот уголовник Гаврилов? – задал новый вопрос Колчин.

– Один из старейших воров в законе, – коротко ответил Лотковский и добавил: – Последний из троих, живших в нашей области. Двое погибли в предыдущие годы в бандитских разборках. Гаврила очень осторожен, живет в пригороде, в своем доме. Редко куда выходит, старается нигде не светиться. В основном работает через подставных лиц. Лично действует или в качестве третейского судьи между враждующими группировками, или в исключительных случаях, таких, как сегодняшнее собрание.

– Вот как! Мы, безусловно, должны быть польщены этим.

– Пять процентов акций Гаврилов получил на подставную фирму. Фактически же он сам является единоличным владельцем этого пакета, – продолжил Лотковский.

– Славная компания, – хмыкнул Колчин, – нечего сказать. Куда только смотрели местные власти, когда устраивали аукцион?

– Местному бюджету нужны были деньги. К тому же все эти люди так или иначе имеют в городе неплохие связи, в том числе и в областной администрации.

– Надеюсь, что эти связи не крепче наших, – прокомментировал Колчин.

– Думаю, что так, – подтвердил Лотковский, – но все же они могут доставить нам немало неприятностей. Поэтому хочу повторить, что с ними лучше договориться.

Колчин остановился напротив Лотковского, бросив на того яростный взгляд, почти прокричал:

– Да вы с ума сошли! Что вы мне предлагаете? Чтобы я поддался на прямые угрозы зарвавшихся местных криминальных царьков, этих генералов песчаных карьеров, как вы их сами прозвали? Как я буду объяснять это на совете директоров «Тонеко» в Москве? Нам угрожают войной, и поэтому надо отказаться от всех планов, которые у нас имелись. Так, что ли?..

Колчин замолчал и снова заходил по комнате. Затем остановился у окна и, взглянув на почти опустевшую стоянку перед зданием, произнес:

– Они хотят войны – они ее получат. Я думаю, эта шпана сама еще не знает, с кем она связалась.

После этих слов Лотковский окончательно уяснил для себя, что обострение конфронтации неизбежно.

Колчин подошел к столу и, решительно сняв трубку с телефонного аппарата, набрал длинный международный номер. Через несколько секунд, когда на том конце провода ответили, он произнес:

– Алло, это я, Колчин. Только что закончилась неформальная встреча с акционерами. К сожалению, ситуация осложнилась… Да… Несколько местных акционеров подняли небольшой мятеж.

Колчин выслушал несколько вопросов, заданных на том конце провода, после чего продолжал:

– Да нет, я не думаю, что настолько серьезно. Надеюсь, что мы подавим этот бунт малыми силами. Я озадачу наших друзей в правительстве области. А вы пришлите сюда спецбригаду. Я думаю, что работы у нее здесь будет немного, но ее надо сделать, чтобы втолковать местной братве, где ее место в нашем бизнесе…

Колчин положил трубку и, посмотрев на Лотковского, дал ему распоряжение:

– Найди пару надежных квартир в городе и несколько автомашин. Завтра из Москвы приедут люди, командированные нашей службой безопасности…

* * *

Константин Титов – директор охранного агентства «Омега», несмотря на позднее время, домой ехать не собирался. Он, по его собственному же выражению, занимался тем, что объезжал посты. После вчерашней встречи акционеров нефтяной компании «Сатойл» Потапов дал указания обоим своим силовикам – и Дегтяреву, и Титову – усилить охрану всех важнейших объектов ассоциации «Корвет».

Это фактически означало, что служба велась по чрезвычайной схеме. Было увеличено количество охранников в самих зданиях и усилено наружное наблюдение за охраняемыми объектами.

Так, за входом в особняк велось наблюдение из квартиры жилого дома, расположенного напротив. Видеокамера, приспособленная для съемок и в ночное время суток, фиксировала все, что происходило на площадке перед офисом.

Кроме того, на въезде в квартал, в котором располагался особняк ассоциации, круглосуточно дежурили два автомобиля с охранниками.

У одного из таких автомобилей Титов остановил свой темно-синий «БМВ» пятой модели. Костя вышел из машины и, подойдя к задним дверям «уазика», занес руку, намереваясь постучать, однако дверь, щелкнув замком, приоткрылась сама. Титов быстро влез в машину, в которой находились два охранника.

Один из них лежал на лавке, прикрепленной вдоль борта машины, и при появлении Кости лишь приподнял голову, подперев ее рукой. Второй охранник, открывший Косте дверь, сел на лавку напротив и взял в руки журнал и маленький фонарик, с помощью которого он читал.

– Дрыхнешь, что ли? – суровым голосом спросил Костя, обращаясь к лежавшему.

– А что мне еще делать? – ответил тот. – Ты нам даже разговаривать запретил в машине, вот мы и спим поочередно. Сначала я, потом Максим.

– Не боись, – подтвердил Максим, перелистывая страницы журнала, – мимо нас не проскочишь.

– Ну, смотрите у меня, – с напускной суровостью выговорил Костя своим подчиненным, – уснете оба на боевом посту – шкуру спущу.

– Слушай, шеф, – поинтересовался лежащий охранник, – а что это нас всех на уши поставили? У меня сегодня, например, выходной по графику должен быть. А ты меня здесь заставил лежать.

– Какая тебе разница! – произнес Костя, закуривая.

– Как какая? – ответил охранник. – Так бы я сейчас с женой в теплой постельке спал, а не лежал бы здесь, на жесткой лавке рядом с этим молчуном. – Охранник кивнул на своего партнера.

Костя выпустил струю дыма и сказал делано-назидательным голосом:

– Начальству виднее, где и с кем тебе спать. – И, смягчившись, добавил: – Просто наш шеф всегда старается заранее предупредить опасность, чем расхлебывать ее последствия.

– А что за опасность-то? – никак не унимался охранник.

– Есть информация, – ответил Костя, – что к нам едут гости из Москвы, в задачу которых входит объяснить некоторым местным деятелям, что они не самые крутые, то есть поставить их на место.

– Один из этих деятелей, я так понимаю, наш шеф, – проговорил охранник.

– Молодец, догадался, – сыронизировал Костя. – Методы объяснения, о которых ты, наверно, тоже догадываешься, отнюдь не словесные. Поэтому мы должны держать ухо востро, а заодно продемонстрировать этим ребятам, что мы тоже не лаптем щи хлебаем.

– В таком случае, – произнес Максим, направляя луч фонарика в журнал, – бросай курить. Ты нам сам запретил… маскировка нарушается.

– Да и говорить нам здесь тоже запрещено, – подтвердил лежащий охранник.

Костя смутился, однако сигарету загасил.

– Ладно, я пошел других бездельников проверять, – сказал он и, открыв дверцу, выпрыгнул на асфальт.

Через несколько секунд он остановил машину у подъезда жилого дома напротив офиса фирмы и поднялся по лестнице на третий этаж, в квартиру, из которой велось наружное наблюдение.

В квартире также находились два охранника. Один сидел у двух мониторов, на которых виднелась картинка с изображением особняка ассоциации «Корвет» и прилегающей к нему территории. Второй охранник в этот момент спал.

Поговорив с бодрствующим охранником, Титов убедился, что и здесь все нормально. Он вышел на улицу и уже сел в «БМВ», когда его сотовый телефон зазвонил. Говорил охранник по имени Максим, сидевший в «уазике», где только что был с проверкой Костя.

– Шеф, тут такие странные дела творятся. Только что подъехала «шестерка» серого цвета. Из нее вышел какой-то мужик с пакетом в руках и пошел в направлении офиса.

– Ну и что?.. – ответил Костя. – Может, он в жилой дом идет.

– А то, что в этой машине остался шофер и идет этот мужик по стороне, где никаких жилых домов нет.

Титов повернул голову и из окна машины увидел, как с другой стороны по тротуару к офису здания ассоциации «Корвет» идет мужчина, одетый в джинсовую куртку. В руке он нес темный пластиковый пакет.

Костя на глаз попытался определить, что в этом пакете, но так и не пришел к определенному выводу. Скорее всего, там было что-то похожее на коробку, углы которой выпирали через пакет.

Титов внимательно следил за мужчиной, который, дойдя до офиса ассоциации «Корвет», вдруг остановился и, положив пакет на землю, стал зашнуровывать ботинки. Через несколько секунд он поднялся и продолжил путь. Однако пакет так и остался лежать на асфальте.

Костя взял рацию:

– Всем внимание, у нас гость. Приготовиться к его встрече. Василий, он идет в твоем направлении. Мужчина среднего роста, одетый в синюю джинсовую куртку. Задержите его, только по-тихому. Максим, вы берите шофера.

– Я бы взял, – послышался ответ Максима в радиоэфире, – но он сорвался с места и поехал в том же направлении, куда ушел пассажир.

– Двигайтесь за ним, – скомандовал Костя и завел двигатель своей машины.

Он отъехал от жилого дома, объезжая по дороге небольшой палисадник, разбитый перед ним. В тот момент, когда он сворачивал на проезжую часть, мимо него пронесся серый «жигуленок», который резко затормозил недалеко от идущего по тротуару пешехода. Тот прыгнул в машину, и она помчалась по улице.

Дальше события развивались стремительно. В тот момент, когда «жигуленок» уже подъезжал к перекрестку улиц Затонской и Октябрьской, дорогу ему неожиданно перекрыл развернувшийся на девяносто градусов белый «рафик».

«Жигуленок» резко затормозил, пытаясь его объехать, но тот продолжал двигаться по дороге, перекрывая движение.

Поняв, что «рафик» делает это намеренно и что это скорее всего засада, водитель «Жигулей» резко затормозил, едва не врезавшись при этом в фонарный столб. Затем, с трудом развернув машину и сильно надавив на педаль газа, рванул в противоположном от «рафика» направлении.

Но здесь на выручку «рафику» подоспел «уазик», захлопнувший западню для «Жигулей». Сидевший за рулем охранник Максим сначала включил дальний свет фар, ослепив водителя «жигуленка», затем, когда тот пытался вывернуть на тротуар, чтобы объехать «уазик», Максим направил свою машину прямо на «Жигули», врезавшись им в левый борт.

Мотор «Жигулей» заглох, при столкновении шофер ударился о левую стойку автомобиля. Правда, досталось и Максиму, который вписался лбом в лобовое стекло, а грудью сильно надавил на рулевое колесо.

Первым из «жигуленка» выскочил пассажир в джинсовой куртке. Он выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил два раза в лобовое стекло «уазика», на котором образовались две дырки в окружении паутинок трещин.

Максим, едва завидев пистолет в руке пассажира «жигуленка», выскочил из «уазика» и упал на землю. Воспользовавшись заминкой, парень в джинсовой куртке бросился со всех ног бежать, направляясь в сторону жилого дома. Приблизительно через каждые пять метров он разворачивался и стрелял по «уазику» и подъехавшему к «Жигулям» «рафику».

Наблюдавший за всем этим Титов, видя приближающегося стрелка, погасил фары и стал медленно приближаться к убегающему. В тот момент когда расстояние между ними было метров пять, Костя врубил фары на полную мощность и одновременно с этим вдавил педаль газа в пол. «БМВ» взревел и ринулся навстречу беглецу.

Тот, ослепленный светом дальних фар, закрыв лицо руками, пытался броситься в сторону, но было уже поздно. Машина врезалась в беглеца. От удара его подбросило, тело развернулось в воздухе, и, грохнувшись спиной о лобовое стекло, мужчина тихо сполз на капот и затих.

– С приездом вас, ребята, – прокомментировал Костя, вылезая из машины. – Горячий прием получился, ничего не скажешь.

Он обошел капот машины и отшвырнул ногой в сторону валявшийся на асфальте пистолет Макарова, выроненный киллером. Потом посмотрел на лежащего на капоте мужчину и, убедившись, что тот находится в бессознательном состоянии, схватил его за руку и за ногу и, рванув на себя, сбросил с капота машины.

После этого Костя, не обращая внимания на пленника, принялся тщательно изучать возможные следы повреждения на машине. Убедившись, что таковых практически нет, за исключением небольшой вмятины на бампере, Костя обратил внимание на подбежавших подчиненных.

– Ну что, шофера взяли? – спросил он у охранников.

– Порядок, – ответили те. – В «уазике» лежит в наручниках. Ему от удара ногу прищемило. Но мы не очень церемонились, высвобождая его, – ответил Максим, лицо которого было залито кровью.

– Что с тобой? – спросил Костя. – Ты ранен?

– Да нет, просто башкой о стекло долбанулся. Но этот сука чуть меня не пристрелил. – Максим пнул ногой лежащего на земле киллера.

Тот застонал и слегка зашевелился, начав постепенно приходить в себя.

– Ловко ты его машиной подцепил, – сказал Максим, обращаясь к Титову.

– Учитесь, пока я жив.

Он посмотрел на лежащего на земле пленника и приказал:

– Обыщите его.

Охранники, защелкнув наручники на запястьях пленника, стали рыться в карманах его куртки и брюк.

– Ничего нет, – произнес один из них, закончив осмотр, – только сигареты и зажигалка. Документы этот парень с собой не носит.

– Номера «жигуленка» местные? – спросил Костя.

– Местные, – ответил Максим. – Что будем с ним делать?

Пойманный киллер зашевелился, сел на асфальт и обвел взглядом стоявших вокруг него людей.

– Сейчас менты, наверно, приедут, – предположил один из охранников. – Наверняка жильцы вызвали, услышав выстрелы.

– Менты нам не помешают, – сказал Костя. – Мы в рамках закона действовали.

Сидевший на земле киллер застонал, склонившись над ногой.

– Что болит? – спросил его Костя.

– Бедро, – простонал тот.

– Бедро? – переспросил Костя. – Будет болеть, я же тебя машиной долбанул. Перелом, наверно, – добавил он и дотронулся до левого бедра жертвы.

Киллер взвыл от боли.

– А может, ушиб, – предположил Костя. – Тебя как зовут, дядя?

– Толик, – сквозь зубы проговорил тот.

– Слушай, дядя Толя, – спросил Костя, – ты что нам к дверям офиса подкинул в пластиковом пакете?

Толик волком взглянул на Титова и угрюмо ответил:

– Ничего не подкидывал, я вообще мирно шел, а тут вы ко мне привязались…

– Ехал, – поправил его Костя, – потом остановился, подложил бомбу нам под дверь и опять поехал дальше. Ведь это бомба была… А?

Костя снова схватился за бедро раненого. Тот взвыл и сквозь зубы проговорил:

– Да… Бомба.

– Ну вот, а говорил, что просто мимо шел, – усмехнулся Костя. – Ладно, пошли посмотрим, что за игрушку он нам там подсунул. Его возьмите с собой.

– Зачем? – спросил Максим.

– Как зачем, он там под дверью насрал, пусть сам и убирает, – ответил Титов.

Костя подошел к пластиковому пакету, стоявшему недалеко от дверей в здание, и, вынув из кармана перочинный нож, аккуратно разрезал пакет так, чтобы можно было увидеть содержимое.

В пакете оказалась обыкновенная картонная коробка из-под обуви, обернутая скотчем. Аккуратно работая ножом, Костя разрезал и скотч, после чего снял крышку. Несколько секунд он и Максим разглядывали содержимое коробки.

– Сука! – закричал Костя, обращаясь к пленнику. – Что же ты сразу не сказал, что она у тебя на таймере стоит?! Осталось пять минут.

– А вы и не спрашивали, – буркнул тот.

– Сколько у тебя здесь в тротиловом эквиваленте?

– Килограмма полтора…

Стоящий рядом Максим присвистнул.

– Если рванет, то не только двери, но и часть стены менять придется, – предположил он.

– В общем, так, падла, – подвел итог Костя, – я сейчас привяжу эту фигню к твоей ноге, и мы все отойдем подальше, чтобы не мешать тебе молиться, или же ты быстро нейтрализуешь ее.

Костя аккуратно подвинул коробку поближе к сидящему на тротуаре пленнику. Тот осторожным движением залез пальцами в коробку.

– Ты чего вместо таймера использовал? – спросил Костя.

– Часы электронные.

– Надеюсь, у тебя хватило ума не использовать китайские? – задал вопрос Титов.

– Поучи меня еще, – зло огрызнулся взрывник. – Минские здесь стоят, минские. И вообще, заткнись на секунду. Иначе наши внутренности будут с крыши этого дома щеткой сметать.

Через несколько секунд, которые прошли в полной тишине, неудачливый взрывник вынул руки из коробки, и Костя увидел, что часы на взрывном устройстве остановились.

– Ну, слава богу, – облегченно вздохнул он, забирая из рук киллера самодельный взрыватель.

– А вот и менты пожаловали, – заметил Максим, указывая на приближающийся милицейский «уазик» с включенной мигалкой.

– Вот что, парень, – проговорил Костя, – у меня к тебе остался последний вопрос. Мне почему-то кажется, что вы со своим дружком здесь не единственные наши недоброжелатели. Я хочу знать адрес, по которому вы располагаетесь.

– Я ничего не скажу, – уперся тот. – Мы здесь вдвоем. Заказчик мне неизвестен. Заказ получал через посредника, имени которого тоже не знаю.

– Угу, – произнес Костя, внимательно слушая высказывания киллера, – молодец, хорошо заучил. Но думаю, что все же расколоться тебе придется.

Костя снова схватил рукой за больное бедро своего пленника. Ночную тишину разорвал громкий вопль.

* * *

Потапов вышел из джипа, который Терентьич припарковал недалеко от оцепленной милицией площадки перед входом в офис. И сразу направился к группе людей, в которой находились Константин Титов, Иван Дегтярев, майор милиции Виталий Горчаков и какой-то неизвестный сержант.

– Где они? – спросил Потапов у Титова.

– Бомбисты, что ли? – переспросил Костя. – Их с милицией в больницу отправили. У обоих переломы ног.

Костя довольно улыбнулся и пояснил:

– Мы, знаешь ли, с ними не очень церемонились.

– Ну и правильно делали, – сказал Потапов. – Где бомба?

– Ее тоже обезвредили. В общем, все прошло нормально. Нам повезло, ловушка сработала, – ответил Титов.

– Вам-то повезло, – сказал Горчаков, – а вот другим не очень.

– О чем ты? – спросил Потапов.

– Сегодня в городе еще два взрыва было: у магазина «Сулико» на улице Панфилова и недалеко от площади Вернадского, на улице Тяпушкина, у казино «Майами», – ответил майор.

Потапов нахмурился:

– На втором этаже магазина «Сулико» находится офис Сохадзе. А в казино «Майами» – логово нашего дружбана Тихонова.

– Во-во, – подтвердил Горчаков. – Похоже, им эти хлопушки и предназначались. Но вряд ли это что-то серьезное, скорее всего вас всех просто предупреждали.

– Я думаю, что нас серьезно предупреждали, – проговорил Потапов, – но не все у них получилось. И это все надо использовать. Вряд ли эти двое, которых вы задержали, объехали все адреса. Скорее всего работала еще одна, а то и две группы. Вы выяснили у пленников адреса, где они остановились?

Костя усмехнулся:

– Да, выяснили. Спасибо сержанту, – он махнул на сержанта милиции, стоявшего рядом с Горчаковым, – парень дал мне побеседовать с этим козлом один на один.

– В таком случае надо действовать быстро, пока они не обеспокоились отсутствием своих подельников, которых вы арестовали, – произнес Потапов.

– Извини, Сергей, – не согласился Горчаков, – но я думаю, что это уже дело милиции.

– А я думаю, что и наше тоже. – Потапов раздраженно взглянул на Горчакова. – Что вы им предъявите, когда вломитесь в квартиру? Они скажут, что всю ночь провели дома. А этих двоих, которых уже повязали, в глаза никогда не видели. Адвокаты им помогут быстренько отбрехаться от вас.

– Не думаю, – опять возразил Горчаков. – Этот парень, которого Костя разговорил, сознался, что они приехали сюда «заряженные». У них наверняка, кроме тротила, еще «стволы» найдутся в квартире.

Потапов на секунду задумался:

– Черт с вами, если даже вы ничего не найдете и их выпустят, главной цели мы достигли, дали понять московским боссам, что управа на них найдется и мы та сила, с которой они должны считаться.

Глава 3

Было пять часов утра, когда во двор девятиэтажного жилого дома на улице Анисина въехало несколько автомашин. Первым двигался милицейский «уазик», дальше небольшой автобус «пазик» с занавешенными окнами. Вслед за ними появился темно-синий «БМВ», в котором сидели Потапов, Титов и Дегтярев.

Дверца автобуса открылась, и из него стали один за другим выбегать одетые в бронежилеты и каски омоновцы, вооруженные автоматами. Милиционерами командовал приехавший в «уазике» майор Горчаков.

Бойцы ОМОНа быстро перекрыли все входы в подъезды дома и устремились на третий этаж среднего подъезда, где и располагалась квартира, на которую показал пленный.

Горчаков поднялся на этаж последним, когда омоновцы уже осмотрели входную дверь. Она, к облегчению милиционеров, была деревянной и открывалась внутрь квартиры.

– Ну что?.. – спросил омоновец у Горчакова. – Сразу дверь вышибать будем или попросим, чтобы они сами открыли?

Горчаков почесал затылок:

– Давайте все-таки позвоним. Если не откроют, значит, мы не зря потратили свои усилия. Этим ребятам есть что скрывать от милиции.

Виталий нажал на кнопку звонка. Через несколько секунд за дверью раздался приглушенный голос:

– Кто?

– Я, – так же приглушенно ответил Горчаков.

За дверью секунду-другую раздумывали…

– Толик, ты, что ли, мать твою.

– Ну конечно, кто же еще? – ожесточенно прошептал в замочную скважину Горчаков. – Открывай быстрей.

Замок в двери щелкнул, дверь тихонько приоткрылась, и в проем просунулась небритая мужская физиономия. За долю секунду открывающий оценил обстановку и, яростно вскричав «Суки!», попытался закрыть дверь.

Но было уже поздно: два омоновца что есть силы ударили ногами в дверь, которая распахнулась, отбросив хозяина квартиры внутрь коридора.

– Атас, менты! – заорал он, приземлившись спиной на пол.

В следующую секунду милиционеры уже ворвались в квартиру, в которой, как потом выяснилось, в этот момент находилось четверо жильцов.

Двое из них сидели на кухне, куда омоновцы вбежали в первую очередь, так как она была ближайшим к коридору помещением. Все, что бандиты успели, это вскочить из-за стола, за которым сидели, намереваясь оказать сопротивление. Но, увидев направленные на них дула автоматов, предпочли подчиниться команде:

– Всем на пол! Руки за голову!

Проблемы возникли с четвертым, который находился в спальне, но не спал. Услышав крик «Менты!», он успел захлопнуть дверь спальни, закрыв ее на защелку. Омоновцы почти тут же высадили ее и, вбежав в комнату, увидели, как мужчина выскочил на балкон и, перемахнув через перила, сиганул вниз. Еще через несколько секунд с улицы раздался дикий вопль.

Бандит приземлился в палисаднике недалеко от машины, в которой сидели Потапов и его люди. Похоже, в планы беглеца не входил прыжок с третьего этажа. Прыгая, он зацепился за ветку растущего рядом с домом дерева, однако она не выдержала его веса и с треском обломилась.

Упав на землю, бандит, видимо, сломал ногу, так как, схватившись за нее, стал кататься по земле. Подбежавшие омоновцы, не обращая внимания на вопль беглеца, защелкнули на нем наручники.

– Да, – произнес Костя, – до обезьяны ему далеко еще. Слишком тяжеловат, да и хватка не та.

– Зато какая прыгучесть, – оценил Иван, – метра три от балкона до дерева пролетел в свободном полете.

– Все равно, – сказал Костя, – надо еще тренироваться. Вот месяца через два из больницы выйдет и продолжит.

– Это вряд ли, – заметил Потапов, молчавший все это время.

Он смотрел на Горчакова, который вышел из подъезда и направился к их автомобилю.

– Судя по довольному лицу Виталия, у этого прыгуна еще года два не будет возможности тренироваться, разве что в тюрьме, – пояснил свое высказывание Потапов.

Подошедший Горчаков просунул голову в оконный проем автомобиля и улыбнулся:

– Все путем. Эти братки «заряжены» по самую маковку. В квартире нашли пять «ТТ», два автомата Калашникова с запасной обоймой к каждому. Килограмма три пластита, несколько глушителей. Словом, с таким арсеналом они бы вам тут веселую жизнь устроили.

– Чего-чего, а веселухи у нас и так достаточно, – констатировал факт Костя.

– Ну ничего, – многообещающе заявил Горчаков, – теперь они у меня на допросах повеселятся.

* * *

Два черных джипа «Гранд Чероки» остановились на улице Панфилова. Из машины вышли Потапов и Дегтярев и направились к входу в магазин «Сулико», точнее сказать, к тому, что от него осталось.

Мраморные ступеньки магазина были разворочены взрывом большой мощности. В стене здания появилась большая сквозная пробоина. От больших стеклянных витрин ничего не осталось. Вместо этого прилегающий к магазину асфальтовый тротуар усеивали мелкие стекляшки, которые сметал дворник и переданные ему в помощь охранники магазина.

Однако и противоположная часть улицы, где располагалось пятиэтажное здание, также была усеяна битым стеклом. Взрывная волна от бомбы, разорвавшейся у магазина, выбила оконные стекла в доме напротив.

Милиция, видимо, только что сняла оцепление, передав функции по разгону зевак охранникам магазина «Сулико». Потапов подошел к одному из них и сообщил:

– Передай Тенгизу, что Крестный приехал поговорить с ним.

Охранник, темноволосый мужчина кавказского вида, одетый в пятнистую камуфляжную форму, подозрительно взглянув на двух крепких мужчин, стоящих перед ним, медленно зашагал в глубь магазина.

– Да уж, – протянул Иван, оглядывая фасад магазина, – где же ты, моя Сулико…

Вывеску, гласившую «Магазин модной одежды «Сулико», также сорвало взрывной волной, и она валялась недалеко от входа.

Сквозь зияющие огромные дыры витрин можно было разглядеть, что внутри магазина. Длинные вешалки валялись на полу. Мебель и инвентарь отнесло взрывом в глубь помещения, изуродовав его при этом.

Словно заблудившиеся тени, тут и там ходили по торговому залу, не зная, чем заняться в первую очередь, пришедшие на работу продавщицы, с ужасом оглядывая последствия случившегося.

В пустующем оконном проеме второго этажа вдруг показалась большая голова Сохадзе.

– Эй, Сережа, – крикнул он, – заходи, дорогой! Гостем будешь.

Потапов и Дегтярев, улыбнувшись мрачному юмору Сохадзе, двинулись в магазин. Похоже, Тенгиз сохранил присутствие духа, несмотря на трудное положение.

Пройдя через торговый зал, они поднялись по внутренней лестнице на второй этаж. Даже здесь в коридорах имелись разрушения от взрыва. Под ногами хрустели стекло и штукатурка.

Однако кабинет Сохадзе почти не пострадал, так как окна его выходили внутрь двора и входная дверь была металлическая.

– Здравствуй, дорогой, – протянул руку Потапову Сохадзе. – Зачем приехал?

– Да так, – усмехнулся Потапов, – хотел пару шмоток себе купить, а у тебя, говорят, магазин не работает.

– Э-э, – протянул Тенгиз, вскинув возмущенно руки. – Плохо смеешься, у человека горе, понимаешь. А ты шутки шутишь над этим.

– Не переживай, Тенгиз, – успокаивал его Потапов, усаживаясь в кресло. – Если тебя это утешит, могу сказать, что ты не один пострадал. У Тихона сегодня ночью казино взорвали. Он от его простоя больше бабок потеряет, чем ты.

– Что мне Тихон, – снова в горячности заявил Тенгиз, – и при чем здесь бабки. Дело тут не в бабках. Сам знаешь – дело в уважении.

– Знаю. Поэтому у меня для тебя есть и хорошая информация, которая, может быть, тебя утешит.

– Какая? – насторожился Тенгиз.

– Сегодня ночью пытались взорвать мой офис на Затонской…

– И это все? – разочарованно протянул Тенгиз. – Этим ты меня хотел утешить?

– Нет, не этим, – сказал Потапов. – Взрыв удалось предотвратить.

– Рад за тебя, – философски заметил Тенгиз, дав тем самым понять, что и эта информация не сильно задела его за душу.

Потапов взглянул на часы и, кивнув на стоящий в углу телевизор, произнес:

– Ваня, включи-ка нам последние новости. Если Тенгизик не хочет слушать меня, пусть послушает диктора местного телевидения.

Иван прошел по комнате и включил телевизор. Через несколько секунд дикторша, завершив рассказ о прошедших вчера встречах местного руководства с делегацией из Германии, произнесла:

– А теперь события криминальной хроники. Прошедшей ночью в центральных районах города прозвучало два мощных взрыва. Один прогремел в районе магазина «Сулико» на улице Панфилова, второй взрыв раздался у казино «Майами» на улице Тяпушкина. Временной интервал между взрывами, по сообщению из милиции, был не больше часа. Информацией о жертвах правоохранительные органы пока не располагают. Однако имеются значительные разрушения зданий. По предварительным оценкам специалистов, мощность взрыва приблизительно равнялась одному килограмму тротилового эквивалента. Еще один мощный взрыв мог прогреметь на улице Затонской у офиса одной из располагающихся там фирм. Однако взрыв был предотвращен сотрудниками службы безопасности этой фирмы вместе с сотрудниками органов внутренних дел. Злоумышленники, пытавшиеся заминировать здание, были задержаны и взяты под арест. Им уже предъявлено обвинение… Сегодня же ночью правоохранительными органами была задержана криминальная группировка из четырех человек. Все задержанные лица являются иногородними и, по предварительным оценкам следствия, были наняты местными криминальными структурами для устранения своих конкурентов.

Дикторша взяла где-то сбоку листок и, положив его перед собой, прочла:

– Все эти события, по словам экспертов из правоохранительных органов, являются следствием возобновившейся в последнее время войны за передел сфер влияния. По всем вышеуказанным фактам будет проведено тщательное расследование.

– Это еще что такое? – удивился Потапов, как только дикторша закончила.

– Ты о чем? – спросил Дегтярев, непонимающе глядя на Сергея. – По поводу того, что Горчаков себе лавры приписал, что ли?

– Черт с ними, с лаврами, – возмущался Потапов, – они нам не нужны. Мы не борцы с преступностью. Я не понимаю, откуда взялась эта информация по поводу обострившейся борьбы между местными криминальными группировками.

– А я вообще ничего не понимаю, – проговорил Сохадзе и, увидев на экране заставку прогноза погоды, щелкнул дистанционным пультом телевизора, выключив его. – Кого там задержали на Затонской и при чем здесь информация о задержанной банде?

– Да все при том же, – ответил Потапов, улыбнувшись. – Просто мы проявили больше бдительности, чем ты, и смогли поймать двух парней, которые подкинули нам бомбу. А они уже вывели на остальных.

– Ты хочешь сказать, – проговорил Сохадзе, – что они уже дали показания на своих московских заказчиков?

– Ну нет, конечно. На это я не рассчитываю. Они же не самоубийцы. Им лучше отсидеть срок за хранение оружия, нежели подвергать свою жизнь опасности. Их заказчики не простят им этого, да и доказать что-либо больше, чем хранение оружия, будет крайне сложно. К тому же они никого не убили, так что большие сроки им не грозят. Поэтому они будут молчать.

– Вот падлы! Значит, все-таки москвичи решили нас пугнуть.

– А ты думал, что они опустят руки после того, как мы на них наехали?! Я ведь тебя, Тенгиз, предупреждал, чтобы ты ждал провокации.

– Ладно, не пугай, я не из пугливых. Мы у себя дома, нам бояться нечего, – досадливо махнул рукой Сохадзе.

– Ты думаешь? – усмехнулся Потапов. – Судя по твоему магазину, я бы не стал категорично этого утверждать.

– А, ерунда, – махнул рукой Сохадзе, – мелочь. За неделю все восстановим. Но этим козлам я отомщу. Клянусь, отомщу. Хлопушки мы тоже изготавливать умеем.

Сохадзе посмотрел на Потапова, который сидел перед ним, улыбаясь.

– Ты что, не веришь мне? – нахмурился Тенгиз, глядя на Сергея.

– Верю, Тенгиз, верю, – поспешно ответил Потапов, – только не думаю, что это надо делать. Ответный удар мы им нанесли, и весьма эффективный. Отловив их бригаду киллеров, мы дали понять, что в нашем городе у нас больше шансов выиграть начавшуюся войну.

– Это ты нанес ответный удар, а я еще не наносил. Так что за мной ход, – продолжал упрямо твердить Сохадзе.

В этот момент в кармане Потапова зазвонил сотовый телефон. Сергей вынул его и приложил к уху:

– Слушаю, Потапов.

– Алло, это я, Васильев, – прозвучал в трубке голос одного из сотрудников нефтяной компании «Сатойл».

– Здравствуй, Саша. Какие новости?

Васильев работал начальником отдела в «Сатойле» и негласно сотрудничал с Потаповым на предмет поставки информации. Потапов давно внедрил его в эту организацию, но именно сейчас, когда противостояние среди акционеров «Сатойла» достигло наивысшего напряжения, информация Васильева была особенно важна.

– Пока ничего нового, Сергей. Колчин и Лотковский сегодня появились на работе. До них, видимо, дошло сообщение об арестах. Уж больно они злые были оба. Колчин – так тот вообще рвал и метал с самого утра. Секретарша Лотковского даже боялась в кабинет своего шефа заходить, – ответил Васильев.

– Ты не узнал, не собираются ли они еще какую-нибудь пакость нам подкинуть?

– Нет, пока я ничего не знаю. Кроме того, что Колчин звонил в администрацию. На два часа у него назначена встреча.

– С кем? – спросил Потапов.

– Точно утверждать не могу, но, по-моему, с министром нефтяной промышленности области.

– Понятно, – проговорил Потапов. – Спасибо. Кстати, ты откуда звонишь?

– Как откуда, с рабочего места, конечно.

– Будь осторожен, не стоит этого делать. Они могут поставить на контроль внутреннюю АТС, – предупредил своего агента Потапов.

– Да ладно, – усмехнулся Васильев. – Они и не подозревают ничего. У нас же не КГБ, чтобы все телефоны прослушивать.

– И тем не менее, – сказал Потапов, – служебным телефоном не пользуйся, звони по сотовому.

– Договорились, – согласился Васильев и положил трубку.

– Есть новая информация? – спросил Дегтярев Потапова.

– Да… Но пока ничего сверхвыдающегося. Этого и следовало ожидать: наши московские друзья кинулись за поддержкой в местную администрацию. Сегодня на два часа у Колчина назначена встреча с Хворостенко – министром нефтяной промышленности. Этот чиновник давно уже не скрывает, что является лоббистом компании «Тонеко» в нашей области.

– Им дали по рукам в одном месте, они пытаются зайти с другой стороны. Теперь с помощью Хворостенко они попробуют повлиять на ментов, – предположил Иван.

– Ну ничего страшного, – проговорил Потапов, – я сегодня же позвоню Селантьеву, чтобы Леонид подстраховал Горчакова своим звонком в руководство милиции. Мы еще посмотрим, чья сила в правительстве возьмет.

– Я тоже позвоню своим друзьям в администрации, – сказал Сохадзе.

– Это будет кстати, – подтвердил Потапов.

Он несколько секунд сидел в задумчивости, потом проговорил:

– Слушай, Тенгиз, мне кажется, у тебя есть возможность отомстить Колчину – и сделать это прямо сегодня.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Сохадзе.

– Ты можешь сделать парочке своих людей пропуска в здание областной администрации?

– Конечно, какие вопросы! – с горячностью воскликнул Сохадзе. – Хоть взвод солдат проведу. Мы же не последние люди в городе.

– Ну и отлично. Ты знаешь, что в подвале здания администрации существует что-то типа красного уголка или комнаты отдыха с сауной для удобств местных чиновников?

– Конечно, знаю, – сказал Тенгиз. – Я сам поставлял оборудование для нее. Но ею мало кто пользуется. Серьезные люди парятся в личных саунах.

– Вот это и хорошо, нам это на руку, – довольно заметил Потапов и, наклонившись к Сохадзе, принялся излагать ему свой план действий.

* * *

Колчин в молчаливом раздражении в очередной раз прошелся по кабинету Лотковского и, остановившись у одного из кресел, уселся в него.

– Вот черт, – хлопнул он ладонью по подлокотнику. – И все же я ума не приложу, как это могло случиться. Они взяли всех, в одну ночь. Создается впечатление, что они просто знали адрес, по которому будут расположены наши боевики.

Колчин посмотрел на Лотковского и спросил:

– У нас возможна утечка информации?

– Это исключено, – ответил Лотковский. – Адрес знали только я и мой непосредственный помощник, которому я абсолютно доверяю. Скорее всего квартиру сдали те боевики, которых Потапов поймал у своего офиса, когда они подкладывали мину.

Колчин снова вскочил и с раздражением стал ходить по комнате.

– Ну это-то как могло случиться? Откуда Потапов получил информацию о готовящейся акции? А он знал, раз устроил засаду.

– Не уверен, – произнес Лотковский с сомнением в голосе. – Потапов осторожен, не исключено, что он так охраняет многие свои объекты. Просто ваши люди не проявили должной бдительности и уважения к противнику, за что и поплатились, создав нам кучу проблем.

Колчин бросил злой взгляд на Лотковского и, отвернувшись к окну, спросил:

– Вы пытались выйти на местных ментов?

– Да, – кивнул головой Лотковский, – но все не так просто. Судя по всему, менты, которые брали наших людей, мягко говоря, лояльно относятся к Потапову. Да и у остальных акционеров также есть там кое-какие завязки. Так что освободить под залог хотя бы тех, кого взяли на квартире, будет крайне сложно. Кроме этого, мой человек в милиции в разговоре со мной сообщил, что на ментов оказывалось давление из областного правительства. Сегодня уже был звонок от одного из вице-губернаторов, некоего Леонида Селантьева. Это большой друг Потапова. Я думаю, что Селантьев использует все свое влияние в правительстве, чтобы защитить интересы Потапова, в том числе и по вопросам, связанным с нефтяной компанией «Сатойл».

– Да, я догадываюсь об этом, – попытался съязвить Колчин. – Похоже, пора на полную мощность задействовать наши связи среди местных чиновников. Сегодня я встречаюсь с Хворостенко.

– Хворостенко, конечно, влиятельная фигура, но все же целесообразнее выйти сразу на Бориса Константиновича, а еще лучше на губернатора.

– Не все сразу, – ответил Колчин.

Про себя же он с досадой подумал, что он бы уже сегодня переговорил с губернатором или с его заместителем. Но, к сожалению, в подобной аудиенции пока Колчину было отказано со ссылкой на большую занятость высшего руководства в связи с приездом в область иностранной делегации.

На дипломатическом языке подобный отказ можно было расценить как то, что высшие руководители пока не испытывают горячего желания участвовать в решении проблем Колчина. Колчин терялся в догадках, стараясь понять, по каким причинам это произошло.

«Похоже, лоббисты наших противников в правительстве начали свою активную игру, – подумал Колчин. – Тот же Селантьев наверняка предпринял какие-то шаги по отстаиванию интересов своего приятеля Крестного».

– Владимир Андреевич, – обратился к Колчину Лотковский, – мне кажется, наши соперники дали нам понять, что их потенциал в войне выше нашего, они ведь у себя дома.

– К чему это вы? – спросил Колчин, развернувшись к Лотковскому.

– Я снова хочу предложить вам попытаться мирно договориться с ними.

– Я уже сказал, – оборвал его Колчин, – их требования для нас абсолютно неприемлемы.

– В таком случае нам следует найти более могущественного союзника.

– Вы имеете в виду наши связи в «конторе»?

– Да, – подтвердил Лотковский, – без их помощи нам не справиться.

– Это крайний вариант, – ответил Колчин, – поскольку это тоже несет в себе финансовые потери. Наши друзья из органов за просто так работать не будут. Они потребуют свой кусок этого пирога, и боюсь, что он будет тоже немалым.

– Я убежден, другого выхода у нас нет.

– Посмотрим.

Он взглянул на часы, уже было пора отправляться на встречу в правительство области.

– Все, я уезжаю, – произнес Колчин. – Займитесь пока первоочередными делами. Необходимо тайно, в обход, нанять лучших адвокатов для наших людей. Одновременно усильте охрану здания и нашу собственную.

– Я уже сделал это. До администрации вас будут сопровождать две машины охраны.

Колчин одобрительно кивнул и вышел из кабинета. Через пять минут его «Мерседес» в сопровождении двух джипов уже мчался к зданию правительства области.

* * *

В сопровождении пяти охранников Колчин вошел в вестибюль здания областного правительства. Подойдя к турникету, у которого дежурили два милиционера, он назвал свою фамилию. Милиционер выдал ему пропуск и разблокировал перед ним турникет.

– Охране не положено, – произнес милиционер, закрывая турникет перед телохранителем Колчина, который собрался пройти вслед за ним. – На них пропусков не выписано, – объяснил милиционер.

Колчин, досадливо поморщившись, кивнул своим громилам:

– Подождите меня здесь, в холле.

Те послушно отошли от турникета и уселись в холле на кресла и диваны, специально выставленные для ожидающих.

Колчин миновал вестибюль и уже подходил к лифту, когда его вдруг окликнул худощавый молодой человек, на тонкий, с веснушками носик которого были надеты непомерно большие очки в роговой оправе.

– Владимир Андреевич, – произнес он, – здравствуйте, моя фамилия Кандерявин. Я помощник министра.

– Да, и в чем дело? – с удивленным видом обернулся к нему Колчин.

– Дело в том, что господин Хворостенко сейчас не в кабинете. Он, зная о вашей договоренности, предупредил меня, чтобы я встретил вас и проводил к нему, – вежливо произнес помощник министра.

– И где же сейчас находится ваш шеф? – недоумевая, спросил Колчин.

– Он, так сказать, в красном уголке.

– Это где? – спросил Колчин.

– Здесь, в подвале, есть, так сказать, комната отдыха, где администрация проводит неформальные встречи. У господина министра сегодня был тяжелый день, поэтому он решил немножко расслабиться. Там есть все для этого: сауна, бассейн. – Помощник министра явно чувствовал неловкость, объясняя Колчину ситуацию.

«Черт-те что, – подумал про себя Колчин. – Средь бела дня министр идет париться, как будто дел у него нет никаких».

– Может, там еще и молоденькие массажистки есть? – с сарказмом спросил Колчин.

Молодой референт, как показалось Колчину, несколько снисходительно улыбнулся и произнес:

– Массажисток нет, но молодые крепкие массажисты найдутся.

– Да-а, – скептически протянул Колчин, недобро взглянув на молодого человека. – Впрочем, какая разница. Куда идти?

– Следуйте за мной, – произнес молодой человек и отправился в сторону от лифта.

Через минуту-другую Колчин в сопровождении юноши спустился в подвал и, пройдя по узкому длинному коридору, в котором не было народу, остановился у малопримечательной, обитой деревянными рейками двери.

Молодой человек открыл дверь и вошел в помещение. Колчин прошел за ним. Они оказались в маленьком предбаннике. Молодой человек повернулся к Колчину и сказал:

– Одну минуточку, я сейчас предупрежу.

– Да, конечно, – согласился Колчин.

Юноша скрылся за дверью, ведущей в глубь помещения, и вернулся буквально через несколько секунд.

– Проходите, Владимир Андреевич, вас готовы принять.

Референт распахнул перед Колчиным дверь и впустил того в помещение. Это была просторная, отделанная деревом комната отдыха, вдоль стен которой стояла мягкая мебель.

Здесь же на небольшом столике находился самовар с чайным сервизом. Было несколько шкафов для белья и посуды, бар для спиртных напитков. Словом, все для отдыха. Единственное, чего не заметил Колчин, так это отдыхающего министра Хворостенко.

Вместо него, завидев Колчина, с дивана поднялись два высоких широкоплечих брюнета. Лица обоих были частично скрыты темными солнцезащитными очками. Колчин удивленно воззрился на них.

– А где министр? – спросил он.

Брюнеты молчали. В этот момент дверь за спиной Колчина захлопнулась, щелкнув замком. Колчин обернулся и не увидел за своей спиной референта министра, который, видимо, остался в предбаннике.

Колчин резко повернулся к двум своим молчаливым собеседникам и произнес:

– Черт возьми, что здесь происходит?

– Мы с тобой поговорить должны, – произнес один из мужчин, приближаясь к Колчину.

– О чем мне с вами говорить?

– Говорить будем мы, – произнес брюнет, – ты будешь слушать и запоминать…

В следующий момент кулак брюнета врезался в лицо Колчина. От удара он отлетел к двери и ударился о нее головой.

– Вы с ума сошли… – пытался проговорить Колчин, схватившись за ушибленную скулу, но его тут же оборвал удар кулака в живот.

Колчин рухнул на колени, но один из бандитов тут же поднял его за шиворот и еще раз вонзил кулак ему в живот. У Колчина перехватило дыхание, несколько долгих секунд он не мог дышать, в горле у него клокотало, изо рта пошла кровавая пена.

Один из нападавших схватил Колчина за ворот пиджака и за ремень брюк и что есть силы швырнул в сторону дивана. Колчин, пролетев почти через всю комнату, упал на диван, скорчившись на нем от боли.

Но мучители не оставляли его в покое. Один из них, подойдя к дивану, схватил свою жертву за лацкан пиджака и нанес Колчину еще несколько ударов кулаком в лицо, последний из которых отключил сознание Колчина.

Мужчина, избивавший Колчина, увидев это, отпустил его пиджак, и Колчин рухнул на пол. Взял в руки графин с водой, стоявший на столике, и начал поливать лицо Колчину. Когда тот стал приходить в себя, один из брюнетов присел на корточки перед Колчиным и спросил:

– Ты все понял, что мы сейчас тебе сказали?

Колчин из последних сил сделал попытку подняться:

– Вы за это ответите.

– Ты, видимо, все же не понял, – произнес говорящий с Колчиным брюнет, раздосадованно покачав головой. – Тогда я повторю тебе на словах. Приехав в чужой город, надо вести себя прилично. Не надо лезть в чужой монастырь со своим уставом. Тем более не надо безобразничать, взрывая чужие магазины. Мой хозяин очень любил свой магазин. Надеюсь, ты понял, что это наш город и здесь ты от нас нигде не скроешься.

Колчин собирался что-то сказать в ответ, но костолом опередил его, пнув ногой в живот. От этого удара Колчин застонал и снова повалился на пол, скорчившись от боли.

Второй громила, стоявший чуть в стороне, подошел к двери и крикнул:

– Все, собеседование закончено.

Дверь открылась, и оба боевика вышли из комнаты.

Некоторое время Колчин лежал без движения. Наконец он собрался с силами и, став на четвереньки, огляделся по сторонам. Рядом с диваном на маленькой тумбочке стоял телефонный аппарат. Колчин подполз к нему и, сняв трубку, набрал номер.

– Приемная Хворостенко, вас слушают, – произнес мелодичный женский голос.

– Передайте министру, что звонит Колчин, – еле-еле выдавил из себя избитый нефтяной магнат.

Секретарша несколько секунд помедлила, потом с сомнением в голосе все же произнесла:

– Секундочку, я сейчас узнаю.

Прошло несколько секунд ожидания. Колчин сидел, прислонившись спиной к тумбочке и приложив трубку к уху.

– Владимир Андреевич, – послышался знакомый голос Хворостенко.

– Да, – еле произнес Колчин.

– Где вы находитесь, я вас жду уже двадцать минут, – слегка раздраженно проговорил министр.

– Я здесь, – ответил Колчин, – в красном уголке, в подвале.

– Где? – удивленно произнес Хворостенко.

Колчин тяжело вздохнул и произнес:

– В подвале здания администрации. Спуститесь, пожалуйста, сюда, я вас очень прошу.

Произнеся это, Колчин бросил трубку, и она повисла, болтаясь на шнуре. Несколько секунд из нее еще слышался удивленный голос министра:

– Владимир Андреевич… Владимир Андреевич, вы слышите меня… Алло…

Через десять минут Колчин мутным взором увидел, как над ним склонилось знакомое лицо министра нефтепромышленности Хворостенко. На его широком одутловатом лице выразилось неимоверное удивление от того, что он увидел.

– Что с вами случилось, Владимир Андреевич? Как вы сюда попали?

– Долго объяснять, – ответил Колчин. – Лучше помогите мне подняться.

Хворостенко вместе со своим помощником, мужчиной средних лет, подняли Колчина за руки и осторожно провели в банную комнату.

Через десять минут Колчин уже умылся холодной водой и, стерев кровь с разбитой губы и носа, вытерся полотенцем, которое помощник министра достал из шкафчика, и снова вернулся в комнату отдыха.

– Теперь-то вы мне расскажете, что случилось?! – Хворостенко нетерпеливо ерзал на стуле перед Колчиным.

– Вы не выписали пропуск моей охране, и наши с вами противники воспользовались этим недоразумением.

– Я тут ни при чем, – тут же заявил министр. – Я и понятия не имел, что такое может случиться.

– Я, признаться, тоже, – устало произнес Колчин. – Впрочем, я тоже хорош, поверил какому-то молокососу, который остановил меня у лифта и, представившись вашим референтом, провел меня в этот милый уголок. Здесь все устроено так, чтобы можно было спокойно отдохнуть в стороне от лишних глаз. Но, как теперь выясняется, не только для этого.

– Боже мой, – всплеснул руками министр, – они же могли вас здесь убить.

– Вряд ли, – мотнул головой Колчин и тут же сморщился от боли. – Скорее всего они просто дали мне понять, что у них тоже есть связи в администрации, что я нигде не смогу чувствовать себя спокойно, конфликтуя с ними. Даже здесь, в этих стенах. – Колчин криво усмехнулся разбитыми губами и произнес: – Что ж, должен признаться, это удачный ход.

– Это безобразие, – проговорил министр. – Я сейчас сообщу службе безопасности здания. Этих беглецов тут же найдут и посадят за решетку.

– Бесполезно, – сказал Колчин, – они уже давно смотались из здания.

– И тем не менее я сообщу в милицию. Их должны найти и воздать по заслугам.

– Ничего этого не надо, – проговорил Колчин, повысив голос. – Во-первых, их все равно не найдут. А во-вторых, я хочу, чтобы об этом знало как можно меньше народу. Зачем рекламировать успехи своих соперников? Должен признаться, что этот раунд тоже остался за ними.

Через полчаса Колчин в сопровождении Хворостенко покинул здание администрации через служебный выход, к которому уже подвели сопровождавший Колчина кортеж из машин охраны. По пути Колчин по телефону связался с Лотковским и сообщил ему, что он направляется в загородный дом Лотковского, который и будет служить отныне резиденцией.

Вечером этого же дня Лотковский, приехав в свой загородный дом, застал своего московского шефа в окружении врачей, которые осматривали следы побоев на теле Колчина. Как только медики удалились, обработав раны нефтяного магната, Колчин сказал, обращаясь к Лотковскому:

– Сегодняшнее событие убедило меня в правоте ваших высказываний. Мы действительно не можем позволить себе воевать здесь на равных с нашими противниками. И у меня есть большие сомнения, что нам удастся переломить мнение администрации в свою пользу. Сегодняшний дерзкий выпад против меня показывает, что эти бандиты чувствуют себя так же уверенно, как и мы, поэтому я пришел к выводу, что нам надо обратиться за помощью к нашим друзьям из «конторы».

Услышав эти слова, Лотковский тяжело вздохнул.

«Ну что ж, этого можно было ожидать, – подумал он про себя. – Колчин остался верен себе. Этот человек по своему складу воин, а не бизнесмен, и он вряд ли согласится пойти на мировую на худших для себя условиях. Это значит, что война продолжается…»

* * *

Поздним вечером этого дня у дачи Лотковского, огороженной высоким металлическим забором, остановилась черная «Волга». Из нее вышел среднего роста светловолосый мужчина, одетый в серый костюм. Он подошел к калитке и нажал на кнопку звонка.

В калитке открылось окошко, и охранник, посмотрев на лицо ничем не примечательного визитера, спросил:

– Что вы хотите?

– Моя фамилия Доронин. У нас с господином Колчиным назначена встреча.

– Минутку, – проговорил охранник и закрыл окошко.

Через минуту калитка открылась. Охранник, вооруженный помповым ружьем, кивнул головой:

– Проходите.

Доронин вошел во двор и по бетонной дорожке направился к дому в сопровождении охранника. Еще через минуту он вошел в большой зал с камином и располагавшийся на первом этаже здания. Здесь его ждали Колчин и Лотковский.

– Здравствуйте, господа, – произнес Доронин, пожав сначала руку Колчину, затем Лотковскому.

– Здравствуйте, Андрей Георгиевич, – поздоровался Колчин. – Сегодня днем я звонил полковнику Горелову и попросил о встрече. Он сказал, что сам приехать не может, но пришлет человека, уполномоченного вести от его лица переговоры.

– Да, – произнес Доронин, – такие полномочия мне даны. Поэтому вы можете излагать подробно все те вопросы, которые вас интересуют. В крайнем случае я в подробностях сообщу ваши пожелания своему начальству. И оно примет решение. Только прошу вас не называть больше никаких имен и фамилий, так, ради общей профилактики.

Доронин улыбнулся и уселся в кресло напротив Колчина:

– Итак, я вас внимательно слушаю.

Колчин также в ответ усмехнулся:

– Узнаю старую школу. Ну к делу так к делу. Как вы знаете, у нас возникли некоторые проблемы в вашем регионе, в котором у нашей нефтяной компании, одной из крупнейших в России, имеются свои весьма значительные интересы.

– Нам об этом известно, – быстро кивнул головой Доронин.

– Так вот, мне необходима помощь вашей структуры в разрешении этих проблем. Насколько я знаю, с такой же просьбой к вам сегодня обратились влиятельные люди из администрации области, – продолжил Колчин.

– Да, – снова подтвердил Доронин, – сегодня был звонок из администрации.

– Мне кажется, всего этого достаточно, чтобы вы взялись за дело и усмирили эту кучку мелких уголовников, которые возомнили о себе бог весть что.

Доронин несколько замялся, скосив задумчивый взгляд в сторону, после чего произнес:

– Я не совсем разделяю вашу точку зрения по поводу кучки мелких уголовников. По нашим данным, люди, с которыми вы столкнулись, имеют серьезный авторитет в нашем городе, за ними стоят большие материальные и людские ресурсы. Сплотившись все вместе, они представляют угрозу даже для такой сильной структуры, которой является нефтяная компания «Тонеко».

Доронин несколько смущенно пожал плечами и добавил:

– Во всяком случае, об этом говорят последние события, которые произошли в городе.

Залепленное пластырем лицо Колчина побелело от злости в тон пластырю.

– Да, у нас весьма влиятельная структура, мы можем многое. Но мы не военная организация, чтобы заниматься усмирением разных местных авторитетов, мы занимаемся бизнесом. И это наше главное дело. Решать вопросы с уголовниками должны структуры, которые специально для этого предназначены. Поэтому мы и обратились к вам с просьбой о помощи. Повторяю, мы и сами в состоянии решить эти возникшие вопросы, но у нас мало времени, к тому же вы лучше нас знаете обстановку в городе.

Доронин вздохнул:

– Ну что ж, я буду с вами откровенен.

– Редкое качество для работников вашей структуры, – язвительно вставил Колчин.

На это Доронин ответил лишь короткой улыбкой и, нисколько не смущаясь, продолжил:

– Вы совершенно правы, обратившись к нам. Наша структура, пожалуй, единственная, которая может реально помочь вам в разрешении этих проблем. Мы внимательно следили за ситуацией, и могу сказать, что у нас уже есть кое-какие задумки на этот счет. Однако есть и проблемы, которые я вынужден обговорить заранее.

– Я вас внимательно слушаю.

– Суть в том, что вы ограничиваете нас по срокам. Времени осталось очень мало, мы должны действовать быстро. Я не исключаю, что нам придется действовать жестко и решительно, применяя подчас нестандартные методы, а это означает, что нам придется рисковать, и рисковать сильно. Как вы понимаете, все это потребует не только больших людских, но и значительных финансовых затрат…

Колчин снова прервал говорящего:

– Уважаемый майор Доронин, извините, что я вас прерываю. У меня сегодня был тяжелый день. – Колчин приложил руку к одному из пластырей на своем лице. – Я думаю, нет необходимости во всей этой вашей развесистой аргументации. Я так понимаю, речь идет о некоторой компенсации, которую должны получить «подрядчики».

Доронин молча кивнул.

– Назовите сумму, которую вы считаете достаточной, – спокойным голосом сказал Колчин.

Доронин, глядя прямо в глаза Колчину, произнес:

– Речь идет не о сумме. Речь идет о проценте. Проценте от прибылей.

Он тут же добавил:

– Если вы хотите, чтобы у вас и впредь не возникало никаких проблем в этом регионе…

– Сколько? – снова проговорил Колчин.

– Десять процентов.

– Это очень много, – возмутился Колчин.

Однако, помолчав несколько секунд, он добавил:

– Хорошо, я согласен, но вы должны дать мне стопроцентные гарантии.

– Разумеется, – подтвердил Доронин. – Мы гарантируем вашу безопасность. То, что вы больше не будете подвергаться наездам, подобным сегодняшним, и, самое главное, то, что вы получите большинство голосов на ближайшем голосовании.

– Интересно, как вы все это сделаете?

Доронин хитро улыбнулся:

– Это уже наша проблема…

Глава 4

В отдельном кабинете бара «Монарх», за столом, обильно уставленным едой и выпивкой, сидели Потапов, Дегтярев, Титов, Сохадзе, Тихонов и Гаврилов.

Собравшиеся слушали высокого молодого парня:

– …А министр все это время, пока мы гостю морду били в подвале, ждал его у себя в кабинете. Ну мы особенно не старались, поэтому Колчин и смог через некоторое время позвонить ему из подвала по телефону.

– Молодец, Вахтанг, – проговорил Сохадзе, похлопав по плечу своего подчиненного. – Хорошо поработал. Надеюсь, он понял, за что его наказали.

– Понял, понял, – заверил Вахтанг. – Я ему в конце нашей беседы прямо сказал, что нехорошо чужие магазины взрывать.

– Этого можно было не говорить, – заметил Потапов. – Не надо было давать ему понять, кто именно послал людей бить ему морду. Личные обиды помнятся долго.

– Ничего страшного, – отмахнулся Тенгиз. – За те неприятности, что он мне причинил, он еще легко отделался. Пусть спасибо скажет, что не в больницу попал.

– Да уж, – подтвердил Тихонов, – меня там не было. Я бы этому козлу все ребра переломал и яйца в узел завязал. Он бы у меня два месяца в больнице в лежку лежал и суп через соломинку пил.

Сидевший рядом с ним здоровенный, коротко стриженный парень с толстой золотой цепью на массивной шее одобрительно улыбнулся и почесал мозолистые костяшки своих кулаков.

– Меры ты не знаешь, Тихон, – проговорил Гаврилов. – Тебя послать – ты бы его там до смерти забил.

– А они знают? – с горячностью рявкнул Тихон. – Ты бы видел, что эти паскуды с моим казино сделали. Я такие бабки вложил в отделку фасада. У меня дизайнеры из Москвы работали.

– Ну вот, – усмехнулся Костя Титов, – а теперь взрывники из Москвы тебе его и поуродовали. Это особое уважение к тебе, Толик.

– Да иди ты, – отмахнулся Тихонов. – Вам хорошо смеяться, у вас никаких разрушений.

– Бдительности проявили больше, чем ты. Вот и разрушений нет, – не унимался Титов.

– Ладно, умный нашелся, – сказал Тихон. – Скажи, что вам кто-то стуканул вовремя. Вот вы и проявили особую бдительность.

– А как же, не без этого, – усмехнулся Костя. – А кто тебе мешает своих людей у врагов иметь?

– Ладно, хватит, – оборвал его Потапов. – Тут и без стуков было ясно… Знаете, с кем дело имеете. Первые два раунда в этом матче мы выиграли. Но бой еще не окончен, и количество раундов не ограничено. Речь идет о таких больших деньгах, что взрывы, подобные случившимся, – мелочь. Следующий раз могут и под твою жопу подложить.

– Пусть только попробуют, – произнес Тихон, – мы им такое шоу устроим, что мало не покажется.

– Они и не попробуют, если мы будем вместе держаться и при этом соблюдать осторожность. Вместе мы практически неуязвимы, и этим мы вынудим их пойти на уступки. – Потапов говорил с убежденностью и горячностью.

– Ладно, Сережа, не гони волну, – вмешался Гаврилов. – Все, что ты говоришь, и ежу понятно.

Он посмотрел на Тихона:

– Вот разве что Тихон никак не усвоит этого. Но, я думаю, жить ему тоже охота, поэтому поймет. Давайте лучше перебазарим о том, что нам дальше делать. Ты что по этому поводу сам-то думаешь? – Гаврилов посмотрел на Потапова.

– Я думаю, что самое время нам самим пойти на уступки и предложить начать переговоры, – без колебаний ответил Сергей.

На секунду в комнате воцарилась тишина.

– Не понял, – произнес Тихонов. – Какие еще, на хер, уступки?

Сохадзе тоже с удивлением посмотрел на Потапова:

– Ты, Серега, не оговорился, случаем?

И лишь Гаврилов промолчал, пристально вглядываясь в лицо Потапова.

– Нет, Тенгиз, я не оговорился, – с улыбкой ответил Потапов. – Я имею в виду уступки разумные. Скажем, предложить оставить Лотковского на посту президента компании, вице-президентом же назначить нашего человека. При этом усилить контроль со стороны совета директоров, где наши люди будут в большинстве. Тем самым мы дадим москвичам сохранить свое лицо. Формально управлять компанией будет их человек, но под нашим контролем. В конце концов, Лотковский неплохой специалист.

– А что касается продления договора с «Тонеко» о продаже ею нашей нефти? – спросил Гаврилов.

– Здесь наша позиция должна быть неизменной, – сказал Потапов. – Нефтью должен торговать сам «Сатойл», иначе ситуация снова выйдет из-под контроля и наши деньги осядут где-нибудь в Швейцарии. А мы с вами снова окажемся в дураках.

Несколько секунд все молчали, обдумывая предложение Потапова. Наконец скрипучий голос Гаврилова первым нарушил тишину:

– Разумно, нам сейчас важно беспредел остановить, когда нашими бабками распоряжаются, как хотят, большие московские дяди. Все останутся при своих интересах и получат все то, что им положено получить.

– Хорошо, я тоже согласен, – произнес Сохадзе. – Вот ты, Сережа, и поговори с ними. Мне кажется, у тебя это лучше получится.

– Да, Крестный, втолкуй им, что у них, мудаков, это последний шанс свои яйца в целости сохранить, – проговорил Тихон.

– Прямо сейчас о встрече и договаривайся, – предложил Гаврилов.

Потапов молча вынул из кармана сотовый телефон и набрал номер сотового Лотковского. После того как там ответили, он произнес:

– Добрый вечер, Аркадий, это Потапов звонит.

– Слушаю вас, – не слишком эмоционально ответил Лотковский.

– Я слыхал, – произнес Потапов, – что у господина Колчина возникли мелкие неприятности. Надеюсь, его здоровью ничего серьезного не угрожает?

– Нет, ничего серьезного его здоровью не угрожает, – словно эхо, ответил Лотковский. – Это все, о чем вы хотели поговорить со мной?

– Нет, конечно, – произнес Потапов. – Передайте ему, пожалуйста, что я желаю ему скорейшего выздоровления и хочу в ближайшее время переговорить с ним.

– О чем именно вы хотите переговорить?

– Не прикидывайтесь идиотом, Лотковский, – грубо ответил Потапов. – Вы знаете, что тема беседы у нас с ним только одна – конфликтная ситуация в «Сатойле». Мне кажется, конфликт затянулся, поэтому мы – известная вам группа акционеров этой нефтяной компании – приготовили новые предложения, которые могут способствовать скорейшему разрешению конфликта.

– Хорошо, подождите секундочку, – проговорил Лотковский.

Через некоторое время он снова вышел на связь:

– Владимир Андреевич готов принять вас послезавтра. О точном времени мы договоримся позже.

– Хорошо, договорились.

Потапов и Лотковский почти одновременно отключили связь.

– Ну вот, надеюсь, что через два дня будет ясно, к чему мы пришли в результате всех этих событий, – подытожил Потапов.

– Да все будет нормально, – уверял всех Сохадзе. – Давайте, мужики, выпьем за наши успехи. А то лучше поехали в баню, вызовем девочек и отдохнем, как положено.

– А что, хорошая мысль, – проговорил Тихон, радостно улыбнувшись, – надо же отпраздновать удачу. Мы это дело заслужили.

Потапов взглянул на Тихонова и усмехнулся:

– Может, это и так, но все же лучше этого не делать.

– Почему? – разочарованным тоном спросил Сохадзе.

– Действовать нам надо обязательно сообща, но вот развлекаться лучше порознь, чтобы нас всех вместе одной гранатой не накрыли. Поэтому я пас, – подытожил Сергей.

– Я, пожалуй, тоже, – согласился Гаврилов. – Это вам, молодым, веселье – бабы и водка, а нам, старикам, – трубочку на ночь выкурил, молочком запил и на боковую.

Гаврилов поднялся. Почти одновременно с ним это же сделали два здоровенных парня, сидевших все это время у стены, в отдалении от стола.

Вслед за ним, попрощавшись, вышел Потапов в сопровождении своих «силовиков». Сохадзе бросил взгляд на Тихонова и, подумав, произнес:

– Ну нет – так нет. Поеду тогда домой.

Сохадзе кивнул Вахтангу:

– Пойдем, отвезешь меня домой.

Оставшиеся в кабинете в одиночестве Тихон и его телохранитель разлили водку по рюмкам. Тихон взял наполненную рюмку со стола и произнес:

– Ну и хер с ними, не хотят – так и не надо.

Оба опрокинули по рюмке, потом налили еще по одной, затем Тихон позвал официанта и, сунув ему несколько купюр в карман форменной куртки, сказал:

– Мы здесь зависнем ненадолго. Давай, оформи нам девочек по-быстрому.

Официант, кивнув головой, вышел из кабинета. Через некоторое время туда вошли несколько девиц, подрабатывавших в баре проститутками, и веселье начало набирать обороты. Закончилось мероприятие в два часа ночи вместе с закрытием бара.

Тихон в сопровождении своего телохранителя вышел из бара и отправился в сторону поджидавшей его автомашины. Бордового цвета джип «Мицубиси Паджеро» был припаркован недалеко от входа.

Тихон уже открыл дверь, намереваясь сесть в машину, когда сзади него послышался голос:

– Господин Тихонов…

Тихон развернулся и увидел стоящего перед ним невысокого мужчину.

– Добрый вечер.

– Скорее ночь, – машинально проговорил Тихон, увидев, как мужчина достал из кармана удостоверение с красными «корочками» и, раскрыв его, сунул в лицо Тихону.

– Майор Доронин, Федеральная служба безопасности.

Тихон удивленно посмотрел на мужчину:

– Чего тебе, майор?

В следующий момент тот махнул рукой, и три автомобиля, припаркованных неподалеку, сорвались с места и, подъехав к джипу «Паджеро», окружили его со всех сторон.

Выскочившие из машин люди в штатском, вооруженные пистолетами, не церемонясь, действовали жестко и быстро. Они уложили Тихона и двух его подручных – шофера и телохранителя – на асфальт, лицом вниз.

– Обыщите их, – приказал майор.

Через несколько секунд три пистолета и одна граната «Ф-1», извлеченные из кармана задержанных и из бардачка автомобиля, лежали на асфальте.

– С таким арсеналом можно чувствовать себя в безопасности, – прокомментировал майор появление оружия.

– Ну да, – промямлил пьяный Тихон, лежа на асфальте, – если бы ваша братва не совалась, когда не надо и куда не надо. Кстати, лицензии на пистолеты у моей охраны имеются.

Майор посмотрел на одного из своих подчиненных, тот кивнул головой и подтвердил:

– Разрешения на пистолеты Макарова есть.

Майор посмотрел себе под ноги и, подняв с земли пистолет «ТТ» и гранату, поинтересовался, усмехаясь:

– А на эти вещи, изъятые у вас, лицензия существует или вы ее еще не успели получить?

Тихон задрал голову, посмотрел на оружие в руках майора и, отвернувшись, промолчал.

– Все ясно… Оформляйте это как положено. Придется проехать с нами в управление, господин Тихонов…

* * *

Шел седьмой час утра, когда мимо припаркованной на улице Пятницкой «девятки» проехал темно-синий «Мерседес». Иномарка свернула на улицу Ореховскую и, притормозив у арки большого девятиэтажного дома, въехала через нее во двор, остановившись у одного из подъездов.

Из машины вышел Вахтанг. Щелкнув пультом сигнализации, он запер машину и направился в подъезд. В тот момент когда «Мерседес» проезжал мимо «девятки», двое сидевших в ней пассажиров мгновенно сбросили с себя дрему и одновременно посмотрели на наручные часы.

Обоим мужчинам было лет по тридцать – тридцать пять. Они были среднего роста, худощавые, одеты в легкие кожаные куртки и джинсы.

Сидевший за рулем был чуть повыше ростом, шатен, с длинным тонким носом. Его напарник был брюнетом с раскосыми восточными глазами. Его тонкие, неплотно сжатые губы смотрелись узкой щелью на широком скуластом лице.

Посмотрев на время, мужчины переглянулись. Азиат произнес, обращаясь к своему напарнику:

– Минут пятнадцать у нас есть.

– Вполне достаточно, – ответил Шатен.

Азиат открыл бардачок, достал оттуда две пары резиновых перчаток, одну из которых передал своему напарнику, а вторую надел сам.

Затем он достал из бардачка два пистолета Макарова, к стволам которых были привернуты глушители. Оба тщательно, но быстро протерли пистолеты носовыми платками, после чего, убрав платки в карманы брюк, засунули пистолеты за пояс.

Еще раз взглянув на часы, они решительно вылезли из машины, тихо захлопнув двери. Нырнув в небольшую подворотню трехэтажного кирпичного дома, миновали маленький двор и, перескочив через невысокий забор, оказались во дворе девятиэтажного жилого дома.

Далее мужчины прямиком направились к стоящему у подъезда «Мерседесу», на котором приехал Вахтанг. Подойдя к машине, Азиат что есть силы набрал воздуха и дунул на лобовое стекло машины. От слабого ветерка коротко пикнула сигнализация.

– В ней никого нет, – сделал вывод Шатен.

– Совершенно точно, – подтвердил Азиат, и оба направились в подъезд.

Электронный индикатор, приделанный над дверью лифта, показывал, что кабина находится на седьмом этаже.

– Все верно, – произнес Шатен, вызывая лифт.

– Да, – подтвердил Азиат, – седьмой этаж, квартира 135.

Когда двери лифта открылись, мужчины зашли в нее и Азиат нажал на кнопку номер 8. Во время движения лифта наверх они оба расстегнули замки курток и вынули пистолеты. Сняв их с предохранителей, передернули затворы, после чего заложили руки за спину.

Едва лифт остановился, киллеры выглянули на лестничную клетку. Никого не было. Мужчины вышли из лифта и спустились на седьмой этаж.

Увидев металлическую дверь, на которой были цифры 135, Азиат ткнул в нее дулом пистолета. Шатен понимающе кивнул.

Оба киллера поднялись на один лестничный пролет и затаились на межэтажной лестничной площадке.

Ждать им пришлось недолго. Через три минуты металлическая дверь открылась, в дверном проеме появился Вахтанг и подошел к дверям лифта. Вслед за ним из квартиры вышел Сохадзе, одетый в темный элегантный костюм и белую рубашку с галстуком. Его сопровождала высокого роста пышнотелая блондинка, на которой был надет лишь халат и тапочки.

Сохадзе развернулся к женщине и, поцеловав в щеку, произнес:

– Все, иди, дорогая, иди, а то простудишься.

– До вечера, Тенгизик, – проворковала блондинка и, помахав грузину рукой, зашла в квартиру и захлопнула дверь.

Вахтанг нажал на кнопку лифта, вызвав его. Едва дверь квартиры захлопнулась, киллеры, как по команде, вышли из укрытия и стали медленно спускаться по лестнице.

Грузины, услышав шаги за своими спинами, резко обернулись. В этот момент оба киллера одновременно направили на них стволы своих пистолетов и нажали на спусковые крючки. Раздались приглушенные выстрелы, сопровождаемые металлическим лязгом затворов и щелчками падающих на бетонный пол отстрелянных гильз.

Вахтанг лишь успел выхватить из-за пазухи пистолет, но ничего больше. Пуля, выпущенная из пистолета Шатена, ударила его в грудь и отбросила к лифту. Следующая пуля попала в голову, и он рухнул мертвый, оставив на стене кровавые следы.

Азиат стрелял еще точнее. Обе его пули попали Сохадзе в голову. Вся сцена заняла не больше пяти секунд.

В момент, когда киллеры подошли к лежащим на полу жертвам, раскрылись двери лифта. Киллеры выпустили еще по одной пуле в головы противников и, бросив пистолеты на тела упавших, зашли в лифт и нажали на кнопку первого этажа.

Еще через несколько секунд, обеспокоенная каким-то странным шумом на лестничной клетке, из двери выглянула блондинка, провожавшая Сохадзе. Некоторое время женщина в ужасе глядела на окровавленные трупы двоих мужчин, которых она только что видела живыми, и на забрызганные кровью стены лестничной клетки.

В тот момент, когда лифт остановился на первом этаже и киллеры вышли из него, по подъезду пронесся душераздирающий женский вопль: «Помогите! На помощь!»

Азиат поднял глаза кверху и произнес:

– Не люблю иметь дело с бабами.

– Да, – подтвердил Шатен, – только и умеют, что орать.

Мужчины вышли из подъезда и, пройдя мимо «Мерседеса», спокойно возвратились к оставленной ими «девятке» тем же путем, которым они пришли к месту преступления.

Усевшись за руль автомобиля, Шатен, сняв перчатки и вставив ключ в замок зажигания, завел машину.

– Без двадцати семь. – Азиат посмотрел на наручные часы.

– Поехали отсюда, скоро здесь будут менты, – произнес Шатен и тронул машину с места.

«Девятка» на большой скорости вылетела на улицу Пятницкого и помчалась по ней в сторону Октябрьского проспекта. По дороге оба киллера выкинули в открытое окно резиновые перчатки.

Выехав на Октябрьский проспект, они проехали по нему несколько сот метров, после чего свернули в Малоармянский переулок.

Проезжая мимо подворотни одного из трехэтажных кирпичных домов, Шатен притормозил и, едва въехав в арку, остановился. Оба киллера протянули руки к сумке на заднем сиденье и, вынув оттуда сменные номера автомашины и отвертки, быстро вылезли из машины.

Действуя быстро и слаженно, они отвинтили старые номера и поставили на их место новые. Еще через несколько минут Шатен вывел машину из арки и спокойно повел ее по улице. На одном из перекрестков Азиат, взяв сумку с номерами, вышел из машины и попрощался:

– Пока, до вечера.

– Угу, – кивнул Шатен в ответ, – я предварительно позвоню тебе.

* * *

Потапов едва успел переступить порог своего кабинета, как у него на столе зазвонил телефон. Взяв трубку, он услышал голос Виталия Горчакова:

– Привет, это я, Виталий.

– Доброе утро, – ответил Потапов, – какие новости?

Утренний звонок Горчакова вряд ли мог сулить что-либо хорошее. Ожидания Потапова подтвердились и на сей раз.

– Вряд ли они тебя обрадуют. Сегодня, примерно в семь утра, был убит Сохадзе.

Потапов был настолько поражен услышанным, что рука, державшая трубку, опустилась на стол. Сергей рассеянным взглядом смотрел перед собой, пока наконец до него не донесся голос Горчакова:

– Алло, алло, ты слышишь меня?

Потапов снова поднес трубку к уху:

– Да, слушаю. Как это случилось?

– Киллеры поджидали его на лестничной клетке, где живет его любовница. Она и вызвала милицию, обнаружив тела Сохадзе и его телохранителя. Предположительно киллеров было двое. По крайней мере, на месте преступления нашли два пистолета. Из одного был убит Сохадзе, из другого – его телохранитель. Работали явно профессионалы.

– Этого можно было ожидать, – проговорил Потапов. – Известно еще что-либо?

– Видимо, за Сохадзе следили с вечера, потому что именно вчера вечером телохранитель отвез его к этой бабе. Утром же он его должен был забрать и отвезти на работу. Так бы он и сделал, если бы не киллеры. Похоже, они видели, как он подъехал, затем поднялись вслед за ним на седьмой этаж и, дождавшись, когда те вышли из квартиры, расстреляли их в упор. В общем, у меня пока все, – закончил Горчаков.

– Спасибо за информацию, Виталий, – медленно проговорил Потапов. – Если появится что-либо новое об этом деле – звони.

– Не волнуйся, позвоню.

Потапов положил трубку и, откинувшись на спинку стула, стал размышлять о произошедшем.

«Вот черт, – с досадой подумал он, – сколько раз я говорил этому упрямому грузину, чтобы он везде ездил с охраной. Что может сделать один телохранитель при хорошо спланированном нападении киллеров-профессионалов? Мало что, – ответил сам себе Потапов. – Но Тенгиз был очень уверенный в себе человек, никого не боялся, считал, что в этом городе ему никто серьезно угрожать не может. Во многом Тенгиз стал жертвой собственной беспечности».

Но Потапова сейчас волновало другое. Он был почти на сто процентов уверен, что это дело рук Колчина, а это значит, что московские нефтяные магнаты все же решили начать в городе настоящую войну. Но такой шаг могли предпринять или отчаянные отморозки, или люди, очень трезво мыслящие.

На отморозков Колчин с Лотковским не походили, значит, за всем этим стоял трезвый расчет, а это значит, что в их руках появились новые сильные козыри.

О том, что это за козыри могут быть, и думал Потапов в тот момент, когда его от размышлений оторвал звонок по сотовому телефону. В трубке послышался знакомый скрипучий голос Гаврилова:

– Сережа, это Гаврилов. Ты слышал новости?

– Да, – ответил Потапов, – сегодня утром убили Сохадзе.

– Ага, значит, слышал, – спокойным голосом проговорил Гаврилов. – Но это еще не все…

– Что еще? – внутренне напрягшись, спросил Потапов.

– Тихона замели… Вчера ночью, у бара, где у нас с вами стрела была забита.

– Кто? – удивленно спросил Потапов. – Неужели менты? Да нет, я бы знал.

– Нет, не менты.

– Шестерка, что ли? – снова спросил Потапов, имея в виду Региональное управление по борьбе с организованной преступностью.

– Нет, не РУОП, – ответил Гаврилов. – Его замели ребята из «конторы».

– ФСБ, – удивленно проговорил Потапов. – За что они его?

– Формально у него нашли незарегистрированный «ствол» и один «лимон».

– А откуда у тебя эта информация?

– Какая разница, – уклончиво ответил Гаврилов. – Источник вполне надежный. Факт то, что со вчерашнего вечера один человек из нашей кодлы завален, а второй, похоже, плотно сел на нары.

– Да уж, есть над чем задуматься. Я думаю, нам надо с тобой встретиться и обсудить положение дел.

– Пожалуй, – согласился Гаврилов. – Подъезжай сегодня к ресторану «Ария» на улице Сосновской к двум часам. Там мы и обмозгуем, что нам дальше делать.

– Договорились, – закончил разговор Потапов.

* * *

Из двора трехэтажного кирпичного особняка, обнесенного каменным забором, выехал белый джип «Ниссан Патрол». Вслед за ним – серого цвета «Вольво». Ворота за выехавшими машинами быстро закрыл вооруженный помповым ружьем охранник.

Этот кирпичный особняк на окраине города принадлежал Гаврилову. Сам владелец особняка сидел в джипе и направлялся на встречу с Потаповым.

Гаврилов редко покидал свое хорошо охраняемое убежище. Отчасти это происходило по соображениям безопасности. Гаврилов участвовал в нескольких крупных коммерческих проектах и вполне мог стать жертвой действий своих конкурентов. А также это происходило и потому, что большинство коммерческих дел вели от его лица посредники, которым он доверял, и личное участие Гаврилова не требовалось.

Но были дела, которыми Гаврилов считал необходимым заняться лично. Конфликт в нефтяной компании «Сатойл» был именно таким делом, которое уже не раз заставляло старого вора покидать свое жилище и принимать участие в обсуждении всяких проблем… Это очень не нравилось Гаврилову, вызывало его раздражение.

Не нравилось ему и то, как складывалась ситуация вокруг конфликта. Интуиция подсказывала, что худшее еще впереди.

Сидя в машине, Гаврилов угрюмо размышлял о том, правильно ли поступила группа акционеров, пойдя на резкое обострение конфликта с руководством «Тонеко». У Гаврилова появились серьезные сомнения насчет того, смогут ли они выиграть эту начавшуюся войну.

Ближайшие события подтвердили серьезность этих опасений. Едва джип, а за ним и «Вольво» повернули на перекрестке, как вдруг раздался милицейский свисток.

Один из гаишников, стоявший у желто-синих «Жигулей» с мигалками на крыше, делал отмашку полосатым жезлом, давая понять, чтобы водитель «Патрола» остановился у тротуара.

Водитель вопросительно посмотрел через зеркало заднего вида на Гаврилова. Тот кивнул головой:

– Тормозни. Узнай, чего он хочет. В крайнем случае дашь ему на лапу побольше.

Шофер вышел из машины и пошел к гаишникам, вынимая на ходу из кармана права и техпаспорт. Гаврилов был удивлен. Он не раз ездил по этому маршруту, и поста ГАИ на этом месте прежде не наблюдалось.

Однако буквально через минуту Гаврилов понял, что пост ГАИ – это подстава. Менты ожидали именно его.

Шофер еще не дошел до гаишников, как вдруг из-за угла на большой скорости вылетело несколько «Жигулей». Выбежавшие из них люди в штатском бросились к иномаркам и стали один за другим выволакивать их пассажиров, разоружая и бросая лицом вниз на асфальт. Не стал исключением и Гаврилов.

Темные очки Гаврилова сползли по носу, и он, щурясь от солнца своими слезящимися глазами, оглядывался по сторонам, стараясь определить, что за люди здесь работают.

Однако выяснить это было несложно. К Гаврилову через несколько минут подошел невысокого роста мужчина в сером костюме и велел своим подчиненным поставить его на ноги. Те выполнили указание начальства, после чего мужчина представился:

– Федеральная служба безопасности. Майор Доронин.

– За что вы нас повязали, майор? – спросил Гаврилов.

Майор мило улыбнулся и, поправив очки на носу Гаврилова, произнес:

– Все узнаете в управлении. – И кивнул своим подчиненным: – Обыщите его.

Ловкие умелые руки стали быстро шарить по карманам Гаврилова. Через несколько секунд верзила показал своему начальнику небольшой пакетик с порошком.

– Граммов десять будет.

Майор посмотрел на пакетик, потом перевел насмешливый взгляд на Гаврилова:

– Что это: кокаин или героин?

– Это не мое, – ответил Гаврилов.

– Как это не твое? – улыбнулся майор. – Понятые видели, что его вынули из кармана брюк. Надеюсь, брюки на тебе – твои.

Нервы Гаврилова сдали. Напряжение, копившееся несколько дней, прорвалось, и он заорал:

– Вы что творите, суки! Кайф мне в карман подкинули, мусора поганые. Это же беспредел голимый.

Майор спокойно выслушал вопли Гаврилова и холодным тоном произнес:

– Заткнись, Гаврик, пока я тебя об этом по-хорошему прошу.

Почувствовав скрытую, но реальную угрозу, Гаврилов взял себя в руки.

– Ладно, хер с вами, – проговорил он. – В общем, так: порошок не мой, считаю свой арест незаконным, требую адвоката, немедленно.

– Обо всем поговорим в управлении, – ответил Доронин. – Завершайте обыск и грузите их в машины, – скомандовал он своим людям.

* * *

Потапов ожидал Гаврилова в условленном месте, в ресторане «Ария», уже почти час. Вместе с ним за столиком сидели Дегтярев и Титов. Наконец, по истечении часа Потапов стукнул кулаком по столу:

– Все ясно, он не приедет. Наверно, опять что-то случилось.

– Он бы мог позвонить по сотовому, если бы что-нибудь случилось, – предположил Титов.

– Значит, случилось что-то такое, что он не мог позвонить, – ответил Потапов.

Он еще раз набрал номер сотового телефона Гаврилова. Тот не отвечал.

– Молчит? – спросил Дегтярев у Потапова.

– Да, не отвечает.

– Ну и что теперь будем делать?

Потапов набрал на сотовом телефоне рабочий номер Горчакова. Когда тот взял трубку, Сергей произнес:

– Виталий, ты можешь узнать по своим каналам, случилось ли что в городе еще за последние час-два?

– А что тебя конкретно интересует?

Потапов объяснил:

– У меня была назначена встреча с Гавриловым. Он не явился.

– Сейчас проверю оперативку по городу и позвоню тебе, если что, – быстро проговорил Горчаков.

Через десять минут Горчаков позвонил:

– Ничего такого не произошло, что бы тебя заинтересовало. Одни мелкие кражи, хулиганство. Вот, пожалуй, единственная информация, которую мне до конца прояснить не удалось. Она связана с ФСБ…

Потапов насторожился и спросил:

– Ну, что там?

– Сегодня служба безопасности проводила какое-то мероприятие и обратилась в городскую ГАИ, чтобы им выделили одну дэпээску в качестве сопровождения. Видимо, им надо было тормознуть кого-то едущего в автомобиле. Может, это и был Гаврила.

– Очень может быть, – медленно проговорил Потапов. – Спасибо за информацию, Виталий.

Потапов положил трубку на стол и сообщил:

– Гаврика повязали, как и Тихона.

– Зачем им это надо? – удивленно спросил Костя.

– Точно этого мы знать не можем, – ответил Потапов. – Но думаю, что все пути ведут в компанию «Тонеко». Случайностей здесь быть не может. Меньше чем за сутки выбили из колеи трех крупных акционеров «Сатойла». Один убит, двое арестованы ФСБ. Похоже, следующий на очереди я.

– Ты считаешь, что наши фээсбэшники действуют на стороне москвичей?

Потапов пожал плечами:

– Пока об этом рано говорить.

– Но тебя они повязать не могут, – сказал Титов. – Ты депутат городской Думы. У тебя иммунитет.

– Значит, мне грозит участь Сохадзе. В этом случае никакой иммунитет не поможет.

– Что ты собираешься делать? – хмуро глядя на Потапова, спросил Дегтярев.

– Думаю, что мне надо лечь на дно на какое-то время. Параллельно этому надо попытаться выяснить, кто в ФСБ стоит за всеми этими арестами.

– А какой в этом смысл? – проговорил Титов. – Если спецслужбы берутся за дело, то они доводят его до конца, и выведать у них вряд ли что-то возможно.

– Я думаю, это не совсем так, – ответил Потапов. – Там тоже все не так просто. Например, зачем же шел ко мне на встречу майор ФСБ Закосов?

– Шел, шел, да не дошел, – раздраженно сказал Костя. – Кто-то, видимо, решил, что ему лучше с тобой не встречаться.

– Если нам удастся выяснить, что стоит за смертью этого фээсбэшника, мы узнаем, что за игра идет вокруг нас и чем это нам грозит.

– Чем это нам грозит, – произнес угрюмый Иван, – мы и так знаем.

На секунду мужчины замолчали.

Первым прервал молчание Титов:

– Да и как теперь узнаешь?.. Мы же его перед смертью не исповедовали.

– А если бы исповедовали, может, сейчас не были бы в живых, – проговорил Потапов. – Ладно, хватит, а то у нас слишком много оптимизма в разговоре появилось, – усмехнулся Сергей. – Пошли отсюда, нам тут больше делать нечего.

* * *

Белая «девятка», в которой сидели Шатен и Азиат, уже давно стояла у бара «Монарх», припарковавшись недалеко от двух джипов, на которых в бар приехал Потапов.

В правом ухе Шатена, который на сей раз сидел на пассажирском сиденье, торчал маленький наушник, провод от которого был присоединен к небольшому прибору, лежащему у него на коленях.

Нажав на кнопку, Шатен услышал шуршание перелистываемой газеты. Он еще какое-то время вслушивался в долетавшие до его слуха звуки, после чего выключил прибор и убрал наушник из уха.

– Отличная слышимость, – сказал он.

– Да, – подтвердил Азиат, – хороший прибор. И еще «жучок» хорошо поставили.

– Угу, – подтвердил Шатен, – ребята славно поработали.

– Правда, мы ничего путного пока не узнали, – произнес Азиат.

– Ничего страшного, рано или поздно это сработает.

– Должно сработать, – подтвердил Азиат.

В этот момент из бара вышел Потапов. Его сопровождали Титов, Дегтярев и несколько охранников. Выйдя из дверей, Сергей остановился и обратился к Титову:

– Костя, займись сегодня поисками временного жилья. Сними квартиру и выставь там плотную охрану. Твои люди должны круглосуточно дежурить в квартире и во дворе.

– Не беспокойся, сделаем все как надо, – ответил Костя.

Титов попрощался и в сопровождении одного охранника отправился к своему «БМВ», припаркованному через дорогу.

Сергей и Иван пошли к джипу, за рулем которого сидел Терентьич. Когда Потапов и Дегтярев уселись в машину, Терентьич убрал газету, которую читал, и включил радио.

Несколько секунд он настраивал нужную волну, потом раздраженно буркнул:

– Черт, что-то магнитола стала барахлить. Второй день не могу настроиться на нужную волну.

– Отдай в ремонт, – машинально ответил Потапов.

Он бросил взгляд на площадку перед входом в бар, на которой несколько дней тому назад был убит таинственный фээсбэшник. Потапов тоскливо усмехнулся, вспомнив высказывание Кости о том, что они его не исповедовали перед смертью.

Неожиданно Сергей нахмурился, задумавшись на несколько секунд, после чего, повернувшись к своему шоферу, спросил:

– Терентьич, а ты помнишь день убийства фээсбэшника у этого бара?

– Помню, – ответил Терентьич, раздраженно выключая автомагнитолу и заводя машину. – А что?

– Ты говорил, что минут за пять до убийства из бара вышел какой-то парень, который потом, уже после выстрелов, подбежал к раненому оказывать ему помощь.

– Нет, – ответил Терентьич, выруливая джип на проезжую часть, – помощь он ему не оказывал. Он вылез из своей машины, подошел к раненому и, когда увидел, что у того дела совсем плохи, крикнул швейцару, чтобы тот вызвал «Скорую».

– А что потом? – спросил Потапов.

– Да ничего. Он посидел еще несколько секунд около раненого, потом развернулся, прыгнул в свой «фордик» и укатил по-быстрому.

– Кто-нибудь еще в это время из здания выходил?

– Да вроде нет, – подумав несколько секунд, ответил Терентьич. – Во всяком случае, я никого не помню.

– Как выглядел этот парень?

– Ну, – неопределенно протянул Терентьич, – высокий, светловолосый, в сером костюме, по-моему.

Сергей повернулся к сидящему сзади Дегтяреву:

– Иван, какой автомобиль у Ганошникова?

– Не помню, – мотнув головой, ответил Дегтярев, – какая-то иномарка синего цвета. Он на днях в банк приезжал, закладную оформлять на свою недвижимость, там мы с ним и встретились.

– «Форд», на котором уехал этот парень, тоже был синего цвета, – проговорил Терентьич, уловивший, в какую сторону клонит Потапов.

– Ты думаешь, Вадик Ганошников и есть тот человек, который последним говорил с Закосовым? – спросил Иван.

– Сто процентов дать не могу, но думаю, девять из десяти, что это он. Остается только выяснить, узнал ли он от умирающего, что нас может заинтересовать, или нет.

– Думаю, что шансов в этом смысле у нас немного, – заметил Дегтярев.

– Но мы их должны использовать, – ответил Потапов. – Займись этим, Иван.

Иван промолчал, лишь кивнул головой и, вынув из кармана сотовый телефон, набрал номер.

– Алло, Вадим, – произнес Дегтярев в трубку.

– Да, – с некой неопределенностью ответили ему.

– Это Иван Дегтярев звонит.

– Здорово, Иван, – радостно воскликнул Ганошников.

– Как дела? – поинтересовался Иван.

– О чем это ты? – слегка насторожился Ганошников.

– При встрече объясню, – ответил Иван.

– Мы же вроде все вопросы с вами решили.

– Тема разговора не связана с нашими с тобой проблемами, – пояснил Иван.

– Да, – несколько удивленно протянул Ганошников, – ну тогда давай, приезжай, я сейчас в офисе торчу на швейной фабрике. У меня тут небольшое собрание, – закончил он несколько загадочным голосом.

Иван отключил сотовый и, положив его в карман, произнес угрюмо:

– Пьяный он, что ли?..

– Не важно, – сказал Сергей, – езжай к нему сейчас же.

– Хорошо, – сказал Иван. – Терентьич, останови-ка, я возьму такси.

Терентьич, включив поворотник, аккуратно притер джип к тротуару.

Когда Дегтярев выходил из машины, в остановившейся следом белой «девятке» Шатен уже говорил по сотовому телефону.

– Алло, шеф, у нас тут есть информация. По-моему, очень важная. Нашелся парень, который говорил с майором Закосовым перед смертью. К нему сейчас едет один из людей Потапова. Что нам делать?

Почти без промедления в трубке послышался ответ:

– Быстро бросайте объект, езжайте за свидетелем. Нам надо допросить его первыми.

– Понятно, – ответил Шатен и положил трубку.

В этот момент Иван, поймав желтого цвета «Волгу» с темными шашечками на борту, уселся в машину.

К этому времени два джипа, на которых ехали Потапов и его охрана, уже продолжили свой путь по улице. Таксист, сидевший за рулем «Волги», улучив момент, также влился на своей машине в уличный поток. Вслед за ними, через две-три машины ехала «девятка», в которой находились киллеры.

Глава 5

В небольшой узкой комнате, расположенной в городском СИЗО, сидел в одиночестве майор Доронин. Он достал из кармана пачку сигарет и прикуривал, когда дверь комнаты открылась и в помещение вошел Тихонов.

– Добрый день, – сказал Доронин, обращаясь к Тихонову. – Присаживайтесь, пожалуйста.

– Для меня он никакой не добрый, – буркнул Тихон, усаживаясь на единственный свободный стул, стоящий за столом напротив Доронина.

Майор подвинул пачку «Мальборо» Тихону и, дождавшись, когда тот взял сигарету, щелкнул зажигалкой.

– Как и вся прошедшая ночь. Давно я уже на шконках не ночевал.

– Да, пожалуй, – согласился Доронин. – Последний раз вам приходилось делать это два года назад, когда вы провели месяц в следственном изоляторе по подозрению в рэкете. Тогда вы взяли в оборот одного предпринимателя по фамилии Довлатян – директора оптовой базы. Если мне не изменяет память, тогда вам показалось, что он слишком мало отчисляет вам от своей прибыли.

– Да ерунда это все, – махнул обеими руками, скованными наручниками, Тихон, – просто армяшка должен был нам и не хотел отдавать. Мы его культурно попросили, чтобы он вернул долги, а он со страху накатал заяву в ментуру.

– Возможно, – усмехнулся Доронин, – но, видимо, также со страху предварительно упал с лестницы, разбив себе нос и сломав два ребра.

Тихонов недоуменно пожал плечами:

– Бывают же несчастные случаи.

– Конечно, бывают, – согласился Доронин. – К тому же Довлатян на суде отказался от своих показаний, тем самым сняв все претензии в ваш адрес.

– Вот именно, – подтвердил Тихон. – Мы потом стали хорошими друзьями и долгое время вместе работали. В конце концов он так и продал мне свою оптовую базу и уехал из города.

– Его можно понять, – произнес Доронин. – Ведь у него не так много ребер и всего один нос. К тому же у него жена и маленькие дети.

– При чем здесь это? – непонимающе спросил Тихон.

– Да так, ни при чем, – спокойно ответил Доронин, – просто у нас была информация, говорящая о том, как он продал вам свой бизнес, кстати, по дешевке, и как у него на несколько дней исчезали жена и дети.

– Откуда у вас такая информация? – спросил Тихон и глубоко затянулся, глядя исподлобья.

– Информация, дорогой мой, это наша профессия, – улыбнулся Доронин. – А вы, господин Тихонов, не скрою, нас давно уже интересуете.

– Почему именно я? – спросил Тихон.

– Ну как же?! – в свою очередь, удивился Доронин. – Вы один из самых молодых, перспективных и при этом самых опытных бандитов нашей области.

Тихонов попытался возразить.

– Я бизнесмен, – заявил он, – и эти ваши…

– Дорогой вы мой, – проговорил Доронин, – давайте не будем пререкаться и посмотрим правде в глаза. Мы здесь не на суде. Я прекрасно знаю ваш послужной список, всю вашу бандитскую карьеру… Впрочем, не могу не отдать вам должное. Действительно, за последнее время вы облагородили свой бизнес. Теперь вы учредитель многих коммерческих структур. Владелец казино и даже акционер нефтяной компании.

При последних словах Тихон насторожился, загасил окурок истлевшей сигареты и потянулся к пачке за новой.

– Что же в этом плохого? – поинтересовался он. – Как мне показалось, вы говорите обо всем этом с неприязнью.

На этот раз Доронин не торопился высечь огонь перед сигаретой Тихонова. Он внимательно посмотрел на своего собеседника:

– Во всем этом, пожалуй, нет ничего плохого, за исключением одной существенной детали.

– Какой же именно? – также глядя в глаза Доронина, спросил Тихонов.

– Я думаю, вам известно, что есть сферы бизнеса, которые являются приоритетными с точки зрения национального интереса. Недопустимо, чтобы криминалитет, рвущийся в бизнес, проник и в эти области. И мы, офицеры безопасности, стоящие на страже государства, должны приложить все усилия, чтобы не позволить…

– Кажется, я догадываюсь, что вы хотите сказать дальше, – проговорил Тихонов. – По-вашему, нефтяной бизнес – это только для избранных, что ли? Теперь я понимаю… Подставить меня захотели, сволочи, срок за хранение оружия впаять, а сами за это время меня от бизнеса отожмете!

– Слушай ты, Тихон! – оборвал собеседника Доронин. – Ты что, думал, тебе будет позволено беспрепятственно верховодить в этой сфере? Ничего подобного, здесь работали и будут работать только люди, не запятнавшие себя связями с бандитами и уголовниками. А таким, как ты, место в зоне, и мы туда тебя отправим, намотав срок по всей строгости закона. Так что из нефтяного генерала ты быстро станешь «сундуком» на зоне. Поэтому мой тебе совет, привыкай к шконкам, тебе на них еще не один год спать.

– Вы ничего не докажете, – злобно прошипел Тихонов. – «Ствол», который вы нашли в машине, не мой. Вы мне его сами подкинули. И вообще, без адвоката я больше ни о чем говорить не буду.

– Докажем, – спокойно и уверенно проговорил Доронин. – Ты знаешь, если мы беремся за дело, то доводим до конца. Что касается адвоката, то здесь нет никаких проблем. Наша встреча без него состоялась лишь потому, что не является официальной. Это дружеская беседа.

– На хер она мне сдалась, – раздраженно проговорил Тихонов.

Доронин поморщился.

– Просто мы хотим дать тебе шанс.

Тихонов снова насторожился, пристально взглянув на фээсбэшника. Он сломал недокуренную сигарету и, бросив ее в пепельницу, молча уставился на Доронина.

– О каком шансе вы говорите? – спросил через несколько секунд молчания Тихон.

– О твоем единственном шансе остаться на свободе и сохранить свой нынешний статус, а возможно, даже улучшить его. На твоем месте я бы согласился.

– А поконкретнее?

– Ты оставляешь свои претензии на руководящую роль в «Сатойле». Взамен мы гарантируем стабильные дивиденды. Возможно, ты получишь и кое-что еще, но вмешиваться в руководство делами этой компании ты больше не будешь, – закончил Доронин.

– Вот суки, – выругался Тихон, – я так и знал. Значит, москали привлекли вас на свою сторону, и вы работаете на них.

Тихонов порывисто схватил протянутую ему Дорониным сигарету, прикурил и нервно выпустил изо рта дым:

– Падлы, я знал, что они устроят нам какую-либо пакость. Это правда, что Тенгизика завалили этим утром? – неожиданно спросил он.

– Правда, – спокойным тоном подтвердил Доронин. – Сохадзе был убит сегодня утром. Убийство очень похоже на заказное.

– Ну ничего, – глубоко затянувшись, Тихон выпустил облако дыма, – всех нас не перестреляете. Мы в этом деле все гуртом держимся. За нами тоже немалая сила стоит.

Доронин молча выслушал Тихонова, спокойно докурил сигарету и, загасив ее в пепельнице, произнес:

– Думаю, что ваше единство скорее миф, чем реальность.

– Что вы хотите этим сказать? – опешив, переспросил Тихонов.

За время беседы с фээсбэшником высказывания последнего не раз бросали Тихонова то в жар, то в холод. Вот и сейчас он чувствовал, что за словами майора кроется какой-то подвох, ничего хорошего ему не сулящий.

Вместо ответа Доронин достал из папки, лежащей на столе, несколько листков с напечатанным текстом и положил перед Тихоновым.

– Что это? – взглянув на распечатку, спросил Тихонов.

– Читайте сами, – равнодушным голосом ответил Доронин. – Это протокол допроса задержанного Гаврилова, в бандитских кругах известного как вор в законе Гаврила.

Доронин сделал секундную паузу, наблюдая за реакцией Тихонова, и, удовлетворившись растерянностью на его лице, продолжил:

– Так Гаврила оказался куда более благоразумным, чем вы. Он решил не рисковать и согласился с нашими условиями.

Тихонов перевел свой удивленный взгляд от собеседника на листы, лежащие перед ним, и осторожно дотронулся до них кончиками пальцев.

– Читайте сразу третью страницу, – проговорил Доронин, – чтобы сэкономить время.

Тихонов дрожащими руками быстро перелистал несколько страниц и впился взглядом в текст. Через несколько секунд он посмотрел на последнюю страницу, где виднелась подпись, и резким движением отшвырнул от себя листы бумаги.

– Сучара! – выкрикнул он. – Продался, паскуда.

Руки Тихона тряслись от негодования. Под левым глазом задергался нерв. Он находился в крайнем возбуждении.

– Вор в законе! Авторитет, мать его! – не унимался Тихонов. – Как последний щенок расслюнявился. Даже маляву подмахнул.

Тихонов что есть силы грохнул кулаками, схваченными наручниками, по столу и прокричал:

– Ну нет, падлы, меня вы так просто не сломаете. Мы с Крестным устроим вам праздник жизни. Пожалеете, козлы, что с нами связались.

Доронин хладнокровным движением забрал листы бумаги и спрятал их в папку, после чего так же спокойно нажал на кнопку звонка, приделанную к столешнице. В комнату вбежали двое конвоиров.

– Заберите отсюда этого соплежуя. Пусть успокоится немного.

Как только Тихонова увели, в комнату вошел еще один мужчина, с погонами капитана внутренних войск.

– В общем, так, – улыбаясь, проговорил Доронин. – С этим клиентом придется еще поработать, но думаю, что мы на правильном пути.

Капитан в ответ улыбнулся:

– Хорошо, майор, сделаем. Прокрутим его по жесткому варианту.

– Давайте, давайте, работайте, мужики, – проговорил Доронин и вышел из комнаты.

* * *

Направляясь в такси к швейной фабрике, где у Ганошникова находился офис, Иван размышлял о том, что эта его поездка – типичный шаг для стиля работы Потапова. Сергей старался из каждой мелочи, из каждого минимального шанса выжать максимум пользы, что почти всегда приносило успех.

Потапов не знал поражений в борьбе за влияние в бизнесе и политике. Самые тяжелые партии он в крайнем случае сводил к ничьей, оставляя за собой право на продолжение борьбы в дальнейшем.

«Особую значимость эта тактика может принести именно сейчас, – подумал Иван. – В тот момент, когда наши враги имеют серьезный перевес в силе, а наши союзники нейтрализованы, а некоторые ликвидированы».

Дегтярев давно уже работал с Потаповым. Вместе они не раз попадали в тяжелые и опасные не только для бизнеса, но и для жизни ситуации. Но такого жесткого и серьезного противостояния, как сейчас, Иван не помнил.

Сегодня в баре, когда они узнали об аресте Гаврилы, даже показалось, что война проиграна и самое лучшее – отказаться от сопротивления, подписав мировую с противником.

Но Сергей решил иначе, а это значит, он считает, что шансы на победу еще не потеряны. С такими мыслями Иван и остановил такси у входа в здание швейной фабрики.

Он расплатился с шофером и, выйдя из такси, поднялся по ступенькам крыльца к дверям проходной. В застекленной кабинке рядом с вертушкой сидел охранник фабрики, одетый в пятнистую камуфляжную форму. Иван раскрыл перед ним удостоверение личности и представился:

– Моя фамилия Дегтярев. Я к Ганошникову, он должен меня ждать.

Охранник глянул на удостоверение, посмотрел в список и сказал:

– Да, директор ждет вас. Третий этаж, триста пятая комната.

Иван, миновав вертушку, пешком поднялся на третий этаж и подошел к двери с номером 305. На ней висела табличка с надписью «Директор».

Открыв дверь и переступив порог, Иван оказался в небольшой приемной, где за столом рядом с диваном сидела молоденькая секретарша.

– Я к Ганошникову, моя фамилия Дегтярев, – представился ей Иван.

Секретарша взяла трубку и набрала пару цифр.

– К вам пришел Дегтярев, – после чего, выслушав ответные слова, положила трубку.

Через несколько минут щелкнул замок и дверь кабинета открылась. На пороге стояла полуголая девица, одетая лишь в нижнее белье. Она, бросив томный взгляд на единственного мужчину, находящегося в приемной, произнесла игривым тоном:

– Проходите, пожалуйста.

Несколько удивленный, Дегтярев перешагнул порог кабинета директора швейной фабрики.

* * *

В момент, когда Дегтярев находился в приемной директора, Шатен и Азиат вышли из своей машины и направились к проходной.

– Интересно бы знать, кем работает здесь этот Ганошников, – проговорил Шатен.

– Ничего, отыщем, – ответил Азиат. – Главное, мы знаем, что он сейчас здесь.

– Да никуда он не денется, – подтвердил Шатен, – но надо поторапливаться. Этот Дегтярев уже наверняка его нашел.

Они подошли к стеклянной кабинке, где сидел охранник.

– Нам нужен Ганошников, – сказал Азиат.

Охранник, оторвавшись от газеты, которую читал, посмотрел на двух людей, одетых в кожаные куртки.

– А вы по какому вопросу?

– Это мы с вами обсуждать не намерены, – проговорил Шатен.

– Да, – подтвердил Азиат, – у нас конфиденциальная беседа.

– А пропуск?.. – спросил охранник. – Пропуск на фабрику у вас есть?

Шатен и Азиат переглянулись, после чего Азиат вынул из кармана красную книжечку:

– Мы из Генеральной прокуратуры.

Охранник ошарашенно посмотрел на нежданных гостей, потом на удостоверение, которое Азиат приложил к стеклу, и все-таки продолжал сомневаться:

– Шеф мне о вас ничего не говорил. А это значит, что он вас не ждет.

– А нам не надо, чтобы нас ждали, – усмехнулся Шатен. – Это наша работа, милейший, приходить тогда, когда нас не ждут.

– Иначе бы нам никого не удалось взять за задницу, – подтвердил Азиат. – Все наши подопечные смогли бы заранее подготовиться к встрече.

Угроза, прозвучавшая в словах Азиата, заставила охранника нахмуриться:

– Минуточку, я все же доложу о вас директору фабрики, насчет вас он меня не информировал.

Пока охранник набирал номер на диске телефона, Шатен и Азиат переглянулись. Они поняли, что Ганошников и есть директор фабрики.

– Слушай, ты, дядя, открывай свою вертушку, пока мы не арестовали тебя за препятствие в работе следственных органов, – с угрозой в голосе проговорил Шатен.

– Ты что, давно в тюряге не сидел?! – добавил Азиат. – Мы тебе мигом тридцать суток устроим.

Охранник, испуганно глядя на посетителей, нажал на кнопку и разблокировал вертушку. Киллеры миновали ее и уже оказались в коридоре, когда Азиат крикнул:

– На каком этаже кабинет директора?

– На третьем, – проговорил охранник, – триста пятая комната.

* * *

Едва Дегтярев переступил порог кабинета, впустившая его девица закрыла дверь.

– Ива-ан! – донесся до него радостный выкрик Ганошникова. – Это ты! Надо же, какие гости – и без охраны.

Дегтярев с удивлением вытаращился на Ганошникова, который возлежал на диване голый по пояс, в обнимку с двумя полностью обнаженными девицами.

Они прижимались к Вадиму, лаская его тело набухшими сосками своих пышных грудей. И улыбались, игриво глядя на вошедшего Дегтярева.

– Да уж, – протянул Иван, – вот они, тяжелые трудовые будни директора.

– Тебе что-то не нравится, Иван? – спросил, морщась, Ганошников.

– Да нет, все отлично. Я только не соображу, зачем тебе три бабы.

– Ты ничего не понимаешь, – ответил Ганошников. – Чем больше народу, тем веселее. К тому же, боюсь, ты никогда не читал Камасутру. Там много всяких затейливых комбинаций описано.

– Да, не приходилось, – согласно кивнул головой Иван. – Я, знаешь ли, люблю больше практику.

– Так присоединяйся, – радостно воскликнул Ганошников и подмигнул девице, стоящей сзади Ивана, той, которая открыла ему дверь.

Девушка подошла к Дегтяреву и обняла его, положив руки на плечи.

– А это что, твои новые швеи-мотористки? – спросил Иван, скосив взгляд на девицу, прильнувшую к нему.

– Нет, – блаженно улыбнувшись, протянул Ганошников, прижимая девиц. – Эти девочки из сферы досуга и презентации.

– Похоже на то, – проговорил Иван, – что наши бабки, которые тебе дали в виде кредита, в значительной своей части пошли не в сферу производства, а именно в эту самую сферу досуга.

– Брось, Иван, не занудствуй, – ответил Ганошников. – Просто у меня сегодня праздник. Я договорился о крупном заказе для моей фабрики. Городское ГАИ заказало мне аж тысячу комбинезонов для сотрудников. И если все будет нормально, то это далеко не последний заказ от ментов.

Дегтярев вспомнил, что на днях Потапов через Горчакова пытался пролоббировать интересы своего должника и подвинтить тому не слишком сложный в техническом исполнении, но достаточно большой заказ на пошивку униформы для городской милиции.

– Знал бы Сергей, – вслух проговорил Иван, – когда пробивал тебе заказ, на какую широкую ногу ты отмечаешь это событие. Как много оно для тебя значит. Он бы, наверное, тоже порадовался.

Ганошников посерьезнел и произнес:

– А я знаю, что это Серега мне помог. Мне менты так и намекнули, что им порекомендовал меня Потапов. Надо бы и его пригласить сюда – отметить это дело.

– Боюсь, что ему сейчас не до праздников, – проговорил Иван. – Ну ладно, кончай трепаться, оставь телок в покое, мне с тобой надо поговорить по важному делу.

– Какому еще делу? – поморщился Ганошников. – Давай в другой раз.

В этот момент где-то у него под ногами зазвонил телефон, валяющийся на полу. Ганошников неохотно протянул за трубкой руку и, поднеся ее к уху, произнес:

– Да, слушаю… Какие еще двое?.. Из прокуратуры? Генеральной прокуратуры…

Брови на лице Ганошникова удивленно взлетели вверх.

– А что им надо-то?.. Не сказали, – растерянно произнес Вадим.

Ганошников отключил трубку и бросил аппарат на пол.

– Вот еще какие-то мужики из прокуратуры прутся сюда поговорить. Вы что, все с ума сегодня посходили, что ли?! У меня праздник, а вы здесь со своими разговорами лезете!

Иван был удивлен не меньше хозяина кабинета.

– Какая, к черту, прокуратура?! Они что, именно так и представились?

– Да, – ответил Ганошников, – охранник сам прочитал документ. Именно генеральная… двое.

Слегка пьяный Ганошников никак не мог въехать в ситуацию и лишь растерянно добавил:

– Уже идут сюда.

В глубине души у Ивана зародилось подозрение. Он не чувствовал опасности для жизни, но опасность для исполнения его планов существовала определенно. Его смущало, что эти люди из Генеральной прокуратуры.

«Почему не из областной или городской? – спросил сам себя Иван. – Не знаю, что за этим стоит, но мне надо выполнить задание Сергея. Я должен переговорить с Ганошниковым и выяснить все, что он знает. А для этого лучше всего увести его отсюда, чтобы прокуроры и проститутки не мешали».

Иван понял, что действовать надо решительно. Он слегка оттолкнул от себя девицу, прильнувшую к нему, и, подойдя к Ганошникову, твердо заявил:

– Вот что, Вадик, обычно прокуроры или следователи не ходят сами к своим собеседникам, а вызывают их повесткой к себе. Поэтому лучше поручи своей секретарше выяснить, что за дела привели сюда этих мужиков. А мы с тобой пока отсюда смотаемся и спокойно переговорим на одну важную для меня тему.

– А вдруг они по делам бизнеса? – предположил Ганошников.

– Пусть секретарша отошлет их к твоему заместителю. У тебя ведь есть заместитель?

– Есть, – с готовностью ответил Вадим. – Он сейчас в моей подсобке трахается.

Ганошников кивнул на внутреннюю дверь, ведущую в небольшую комнату отдыха.

– Оттуда есть еще один выход? – быстро спросил Дегтярев.

– Есть, – кивнул Вадим.

– Тогда пошли отсюда, – проговорил Иван и, схватив тщедушного Ганошникова за кисть руки, рывком поставил его на ноги.

– Зачем это? – начал упираться Ганошников.

Но Иван не слушал его. Он схватил лежащую на диване рубашку Вадима и швырнул ее тому в руки, после чего направился к внутренней двери.

Однако в этот момент из приемной раздались протестующие крики секретарши, которая уверяла кого-то, что начальник занят, у него очень важное совещание и ей велено никого не впускать.

Дверь, ведущая из приемной в кабинет директора, открылась, и на пороге появились двое мужчин, сопровождаемые секретаршей.

Обернувшийся Иван внимательно осмотрел вошедших. Это были молодые мужчины лет по тридцать – тридцать пять. На обоих были надеты неброские кожаные куртки, темного цвета брюки.

Первым к опешившему Ганошникову подошел тот, что был пониже. У него было скуластое лицо и восточный разрез глаз.

– Здравствуйте, – произнес он. – Вы Ганошников?

– Да, – неуверенно произнес Вадим, натягивая на себя рубашку.

– Мы из прокуратуры, – сказал Азиат, протягивая к лицу Ганошникова удостоверение.

Тот, проглядев его, протянул потерянным голосом:

– Очень приятно…

– Нам необходимо побеседовать с вами, – произнес второй из визитеров, высокий шатен. – Прошу вас, одевайтесь и поедем с нами.

– А что, здесь нельзя? – спросил Ганошников, застегивая пуговицу на рубашке.

– Здесь у вас неподходящая атмосфера, – заявил Азиат, обведя руками вокруг и с усмешкой поглядев на голых девиц.

Ганошников с неким вопросом взглянул на стоявшего за его спиной Ивана. Тот молчал, вглядываясь в лица вошедших. Иван решал для себя, что ему сейчас предпринять. Сам по себе этот неожиданный визит, желание непременно увезти Ганошникова были подозрительны.

Но последние сомнения Ивана рассеялись, когда он увидел опытным глазом, что куртки «прокуроров» оттопыриваются с левой стороны…

– Извините, – проговорил он и шагнул навстречу вошедшим, – а можно еще раз посмотреть ваши удостоверения личности?

– Пожалуйста, – произнес уже Шатен и засунул руку в карман, намереваясь достать оттуда «корочки».

То же самое проделал Азиат, засунув руку в боковой карман.

В этот момент Иван нанес удар ногой в пах ближе стоящему к нему Шатену. Тот мгновенно согнулся пополам, схватившись левой рукой за гениталии, выпучив глаза и при этом издав короткий гортанный звук. В такой позе он и застыл, обездвиженный острейшей болью, пронизывающей все его тело.

Азиат среагировал достаточно быстро, выхватив из-за пазухи вместо удостоверения пистолет с привинченным к стволу глушителем. Но Иван опередил его.

В тот момент когда рука Азиата готова была направить дуло пистолета в сторону Ивана, Дегтярев обеими руками схватил правую кисть соперника и выкрутил ее так, что пистолет выпал из ослабшей руки, а сам Азиат, совершив небольшой кульбит в воздухе, упал на пол, приземлившись на спину.

Однако он тут же вскочил и с диким криком бросился на Ивана, намереваясь нанести ему удар ногой в голову. Но и здесь Иван оказался проворнее.

Он уклонился от удара так, что каблук соперника просвистел над ухом, при этом правая ударная нога противника почти легла на плечо Ивана. Ухватившись за нее, Иван левым кулаком нанес удар растопырившемуся противнику по тому же самому месту, что и первому.

Азиат заорал от боли и потерял всякую способность сопротивляться, после чего Иван сбросил ногу противника с плеча, опрокинув того на пол.

И, не обращая внимания на то, как Азиат корчится от боли, Иван приказал Ганошникову:

– Пошли отсюда, быстро.

– Зачем ты это сделал? – удивленно спросил Вадим, подталкиваемый к выходу Иваном.

– Так, похулиганить захотелось, – ответил Иван, открывая входную дверь и выталкивая Ганошникова в приемную.

Затем он обернулся к оставшимся проституткам и секретарше:

– Быстро вызовите охрану и милицию. Пусть менты проверят подлинность документов у этих козлов. Сдается мне, они у них «липовые».

Шатен в этот момент рухнул на колени и, подняв голову, промычал:

– Ну, сука, мы тебя еще достанем…

– Счастливо оставаться, ребята, – улыбнувшись, помахал им рукой Иван. – Если есть желание, можете воспользоваться девочками… Если, конечно, сможете это сделать.

С этими словами Иван вышел в приемную и захлопнул дверь. Схватив растерянного и ничего не подозревающего Ганошникова за руку, он вывел его в коридор и силком поволок к выходу.

– Зачем ты это сделал? Ты что, совсем с ума сошел? – недоумевал Ганошников. – Избить сотрудников прокуратуры у меня в кабинете!..

– Они не сотрудники прокуратуры, – оглядываясь назад, успокоил его Дегтярев.

Они подошли к лестничной клетке и быстрыми шагами, перескакивая через ступеньки, побежали вниз.

– Почему ты решил, что они не сотрудники прокуратуры? – спросил не унимающийся Ганошников.

– Они были вооружены, – ответил Дегтярев.

– Ну и что? Многие прокуроры сейчас вооружены, – продолжал упорствовать Ганошников.

Иван посмотрел на Вадима, как на идиота:

– Пистолетами «ТТ», к которым еще привинчены глушители? Ты дурак, что ли?

– Кто же они? – удивленно раскрыв рот, спросил Ганошников.

– Думаю, тебя пришли убивать.

– Господи, боже мой! – ахнул Ганошников.

К этому времени они уже подошли к турникету и, миновав его под удивленным взглядом охранника, выбежали на улицу.

– Что вообще здесь происходит? – воскликнул Ганошников.

– Точно я тебе сказать не могу, – отвечал Иван, выбегая на проезжую часть и голосуя проезжающей мимо машине, – но у меня есть основания подозревать, что все это последствия недавнего убийства, свидетелем которого ты был.

На сей раз на лице Ганошникова удивление смешалось с испугом:

– Какого еще убийства?

В этот момент одна из проезжающих машин остановилась, и Иван, открыв дверь, махнул рукой Ганошникову.

– Садись, быстро.

Когда Вадим залез в машину, Иван прыгнул вслед за ним на сиденье, закрыл дверь и крикнул:

– Гони, шеф.

«Жигуленок», стартовав с места, помчался по улице. В этот момент Иван, развернувшись, увидел, как из проходной выбегают двое преследовавших их псевдопрокуроров.

Оба доковыляли до стоящей недалеко белой «девятки» и залезли в нее. Однако к этому времени «жигуленок», в котором ехали Иван и Вадим, уже свернул на другую улицу.

Прошло еще несколько минут, пока шофер, руководимый Иваном, петлял по соседним с фабрикой улицам. Наконец, когда Иван убедился, что погоня отстала, он повернулся к Ганошникову и спросил:

– Вот что, Вадик, а теперь ты должен по-быстрому вспомнить тот день, когда ты встречался в баре с Сергеем.

– Ну и что? Я его прекрасно помню, – ответил Ганошников. – Мы обо всем тогда договорились.

– Потом, – произнес Иван, – потом, когда ты вышел, на твоих глазах убили человека. По показаниям очевидцев, ты был последним, кто общался с ним.

– Ну допустим, – проговорил Ганошников. – И что теперь?

– Он тебе что-нибудь говорил? Точнее, что говорил умирающий перед кончиной?

– Не помню, – наморщил лоб Вадим. – Вроде что-то говорил. А при чем здесь все это?

– Это очень важно! Возможно, от этого зависит и твоя, и моя жизнь, а также успех большого дела.

– Господи, – снова взмолился Вадим, – вот угораздило меня вляпаться в это дело.

– Давай вспоминай быстрее, – поторопил Вадима Дегтярев.

Тот нахмурился, несколько секунд вспоминая:

– Да разве сейчас вспомнишь. Лепетал что-то непонятное о каких-то списках, камерах или ящиках.

– Ладно, вспоминай пока, – потребовал Иван.

Он вынул из кармана сотовый телефон и набрал номер:

– Сергей, это Иван, я вместе с Вадимом. Где нам лучше встретиться с тобой? Пока многое не ясно, но кое-что интересное я тебе рассказать могу.

– Я скоро буду на фондовой бирже, подъезжайте и вы туда. Там мы вас и подберем.

Иван отключил связь и дал команду шоферу:

– Езжай на фондовую биржу на улице Кричевского.

* * *

Два черных джипа остановились у пятиэтажного здания, где располагалась фондовая биржа. В этот момент оттуда вышли Иван Дегтярев и Ганошников и подошли к одной из иномарок. Открыв дверь, оба сели на заднее сиденье машины.

– Привет, Вадик! – поздоровался Потапов, сидевший рядом с шофером. – Как дела?

– До сегодняшнего дня все шло хорошо, – угрюмо ответил Вадим. – Но потом пришел Иван и начались проблемы.

– Что случилось? – спросил Потапов у Дегтярева.

– Буквально вслед за мной, не успел я зайти в кабинет к этому фабриканту, туда явились два типа, показав удостоверения прокурорских работников и потребовав, чтобы этот парень, – Иван кивнул на Вадима, – последовал вслед за ними для беседы. Кроме документов из прокуратуры, у этих ребят еще были «стволы» под мышками – «ТТ» с глушителями. Я решил не рисковать и не отдавать им Вадика, пока сам не побеседую с ним. Неизвестно, где бы мы потом нашли… его труп…

– Разумно, – одобрил Потапов. – Ты задавал ему вопрос, который нас интересует?

– Да, – ответил Иван.

Иван толкнул локтем в бок Ганошникова и с иронией в голосе скомандовал:

– Давай, мальчик, расскажи дядям, что ты узнал от убитого.

Ганошников хмуро посмотрел на Дегтярева, потом заявил, обращаясь к Потапову:

– Я еще раз повторю, что точно не помню, поскольку не придал его словам какого-то значения. Судя по всему, он сожалел о случившемся.

Потапов тяжело вздохнул и произнес с мрачной иронией в голосе:

– Да, его можно понять, не каждый день умираешь.

– Если вы будете перебивать своими шутками, я вообще ничего говорить не буду, – обиделся Ганошников.

– Ладно, давай не тяни, – подогнал его Дегтярев.

– Еще он говорил о каком-то списке, который кто-то составил.

– Что еще? – спросил Потапов.

– Что еще?.. – переспросил, задумавшись, Ганошников. – Еще он твердил то ли о каком-то ящике, то ли о камере за номером двадцать восемь.

– Ты точно помнишь цифру?

– Да, цифру запомнил точно, двадцать восемь. Двадцать восемь – это номер квартиры моей подружки, с которой я сейчас живу.

– Ящик номер двадцать восемь, – проговорил Потапов после небольшой паузы. – Что это, черт возьми, может значить?

– Или камера, – предположил Ганошников. – Может, речь шла о камере хранения за номером двадцать восемь.

– Такое возможно, – отметил Иван. – Не исключено, что фээсбэшник нарыл какие-то важные документы, которые хранил не дома, а, допустим, в камере хранения на вокзале. Или абонентском ящике на почтамте.

– Да, точно, – вдруг разгорячился Ганошников. – Он так и сказал, ящик номер двадцать восемь. Скорее всего, это был абонентский ящик.

Потапов посмотрел на Дегтярева и спросил:

– Сколько почтамтов в городе могут быть оборудованы такими ящиками?

Иван, недолго размышляя, вынул сотовый телефон и позвонил в справочную. После нескольких звонков ему наконец-то удалось выяснить, что, кроме главпочтамта, еще два крупных отделения в центре города имеют абонентские ящики.

– Ну что ж, – подвел черту Сергей, – предлагаю не медлить. Давайте совершим рейд по этим местам. Иван, – Потапов обратился к Дегтяреву, – пригодится твое искусство взломщика. Вскроешь ящики, просмотришь содержимое. Если нет ничего интересного, оставишь это все на месте. Если обнаружится что-то связанное с Закосовым, изымешь.

– Будет сделано, – усмехнулся Иван. – Отмычки всегда со мной.

Терентьич, слушавший разговор, завел машину и тронул ее с места.

Глава 6

Через двадцать минут джипы, попетляв по улицам города, притормозили недалеко от почтамта.

Иван вышел в сопровождении двух охранников. Поднявшись на второй этаж, он попал в специальную комнату, где в несколько рядов стояли стеллажи с абонентскими ящиками.

Найдя ящик номер 28, Иван кивком головы дал понять охранникам, чтобы они постояли на стреме. Сам же он вынул из кармана связку отмычек и, быстро подобрав нужную, легко открыл ею дверку. Запустив в ящик руку, вынул небольшую пачку писем.

Проглядев конверты, Иван убедился, что все они пришли на имя Эдуарда Шляфмана от разных женщин. Некоторые были иногородние.

Иван вскрыл одно письмо и углубился в текст. Через несколько секунд чтения Дегтярев понял, что если в этом ящике и содержатся какие-то секреты, то только личные, касающиеся некого Шляфмана, который желает познакомиться с женщиной и переписывается со многими из них, используя для этого абонентский ящик.

– Ладно, Эдик, – заявил Иван, посмотрев на фотографию девушки, – одну из твоих поклонниц придется изъять, чтобы ты не заподозрил неладное.

Иван сунул вскрытый конверт с фотографией в карман, остальные бросил обратно в ящик и закрыл его на замок. Через минуту, садясь в машину Потапова, Иван отчитался:

– Мимо. В ящике письма какому-то донжуану, который баб по переписке отыскивает.

– Ладно, поехали дальше. Ближайший отсюда почтамт на Зенитной.

* * *

Абонентский ящик за номером 28 в почтамте на улице Зенитной оказался пустым. После этой неудачи осталось единственное место, где имелись абонентские ящики. Почтовое отделение располагалось в центре Заводского района, на улице Раскольникова. Туда и направились Потапов и его люди.

Когда машины остановились чуть поодаль от почтового отделения, Иван вышел из машины и, улыбнувшись Потапову, сказал:

– Давайте, ругайте меня вовсю. Авось в этот раз нам повезет…

– Да ладно тебе, – махнул рукой Потапов, – давай без суеверий…

Иван улыбнулся и, хлопнув дверью, в одиночестве направился в здание почтамта. Абонентские ящики находились в одном из углов почтового зала. Народу было достаточно, и Иван именно поэтому не боялся быть примеченным.

Он уверенной походкой подошел к стеллажу. Отыскав ящик номер 28, легко открыл его заранее приготовленной отмычкой. Замки были не слишком сложные.

И сразу же увидел небольшой чемоданчик – нечто среднее между дамской сумочкой и небольшим кейсом, обитым кожей. Кожа была совсем новая, видно, что кейс использовали нечасто.

Иван уверенно достал чемоданчик, открыл замки и приподнял крышку.

«Наконец-то удача».

В кейсе находились кожаная папка и две видеокассеты, смотанные скотчем одна с другой. На кожаной папке приклеена белая полоска, на которой от руки написано: «Закосов».

Иван с облегчением вздохнул, закрыл кейс и захлопнул дверцу абонентского ящика. После этого не спеша направился к выходу.

До джипа, в котором сидел Потапов, надо было пройти метров тридцать. Едва выйдя из дверей почты, Иван улыбнулся и махнул рукой сидящим в джипе людям, давая понять, что все хорошо, они нашли то, что искали.

В этот момент взгляд Ивана случайно скользнул по белой «девятке», припаркованной у тротуара на противоположной стороне улицы.

Боковое стекло автомобиля было опущено, и Ивану, мельком взглянувшему на шофера, показалось знакомым его лицо.

Дегтярев остановился и оглянулся. За рулем «девятки» сидел Азиат, которого Иван сегодня днем «отключил» в кабинете у Ганошникова.

Ивану даже показалось, что Азиат слегка улыбается, глядя на него.

Мгновенно осознав опасность, Иван, однако, не бросился к джипу, за корпусом которого мог укрыться от пуль. Его смутило то, что Азиат и его напарник ничего не предпринимали, а просто наблюдали за ним.

Смертельная угроза заставила мозг Ивана работать быстрее. В следующее мгновение он сообразил, откуда исходит главная опасность. Он поднял руку и посмотрел на чемоданчик в своих руках.

– Вот сука, допер все-таки, – выругался Азиат, увидев движение Ивана, и нажал на кнопку пульта, который держал в руке.

Тихую улицу потряс оглушительный грохот.

* * *

Потапов, наблюдавший из окна джипа за Иваном, удивился, когда тот на полпути к джипу остановился и, оглядевшись по сторонам, вдруг посмотрел на чемоданчик, который он нес в руках.

В этот самый момент в руках Ивана сверкнула яркая вспышка, сопровождаемая грохотом и звоном стекла, выбитого взрывной волной из окон и витрин близлежащих домов.

Интуитивно Потапов закрыл лицо руками и пригнулся. Когда же он снова бросил взгляд в окно, то через покрывшееся мелкой сеткой стекло джипа увидел, что Иван лежит на земле, точнее было сказать, на земле лежало то, что осталось от Ивана.

– Иван! – заорал обезумевший от ужаса Потапов.

Не думая о возможной опасности, Сергей выскочил из джипа и рванулся к Ивану. За ним, не отставая, последовали охранники, не потерявшие бдительность, несмотря на всю неожиданность и трагизм произошедшего события.

Когда Потапов склонился над телом Ивана, четверо охранников окружили его плотным кольцом, держа пистолеты наготове. Однако Потапов всего этого не замечал. Он склонился над телом убитого друга, находясь в состоянии транса.

На Дегтярева было страшно смотреть. Его лицо было изуродовано до неузнаваемости. Левую руку, в которой он нес чемоданчик, оторвало, и она валялась в нескольких метрах от тела. На груди зияла огромная рана.

Ни кто-либо из охранников, ни подоспевшие Терентьич с Ганошниковым не решались обратиться к Потапову с предложением отойти в безопасное место.

Сергей молча глядел на изуродованного Ивана. По щекам у него катились слезы, но он не делал ни малейшей попытки смахнуть их. Руки и одежда его были испачканы кровью. Ею обильно был полит и тротуар вокруг тела.

Наконец, когда место события уже было окружено толпой зевак и издалека послышался вой приближающейся милицейской машины, Сергей медленно поднялся. Он бросил взгляд на свои руки, потом посмотрел на труп Дегтярева:

– Клянусь тебе, Иван, жить не буду, если всех этих паскуд не изведу!

* * *

Сергей сидел на заднем сиденье джипа и молча курил, выпуская дым в открытую автомобильную дверь. На месте убийства, оцепленном милицией, работали эксперты-криминалисты. Терентьич, положив большие руки на руль, уткнулся в них лбом. Рядом Костя Титов. Его обычно веселое и живое лицо на сей раз было бледным и неподвижным. Он уставился в какую-то точку на лобовом стекле перед собой, не отводя от нее взгляда. Атмосфера вокруг этих людей была напряженная, гнетущая.

Это сразу почувствовал подошедший к Потапову Горчаков. Он тоже закурил и, постояв молча несколько минут, сказал, обратившись к Сергею:

– Мы скоро заканчиваем. Эксперты изучили обстановку. Странная вещь выясняется…

Потапов молча посмотрел на Горчакова. Виталий продолжил:

– Ты, Сергей, говорил, что вы узнали о том, что в абонентском ящике может храниться какая-то информация, и обследовали все почтамты, которые имеют стеллажи с ящиками. И именно здесь вы нашли кейс, в котором, как показалось Ивану, содержится что-то, что вас интересовало.

– Да, – коротко ответил Потапов.

– Скорее всего это была какая-то папка, – произнес Горчаков, – и, возможно, видеокассеты. Во всяком случае, фрагменты именно этих предметов эксперты обнаружили в зоне взрыва. Видимо, в видеокассету и было заложено взрывное устройство.

– Что же тут странного, по-твоему? – устало спросил Потапов.

Горчаков бросил окурок на асфальт, затушил его ногой и, посмотрев на Сергея, ответил:

– Поначалу мы предполагали, что бомба была оборудована механизмом, который приводился в действие от открытия чемоданчика. Но, поработав на месте взрыва, все эксперты пришли к выводу, что скорее всего бомба была приведена в действие радиовзрывателем.

Потапов удивленно поднял глаза на Горчакова.

– Это пока еще не факт, но есть некоторые указания… Обнаружен датчик, который мог послужить для приема радиосигнала и который скорее всего и привел в действие бомбу. Предположительно, в ней было полкило в тротиловом эквиваленте.

– Это значит, – заявил Потапов, нахмурившись, – что убийца или убийцы все это время находились где-то рядом и следили за Иваном.

– Возможно, они и сейчас находятся где-то недалеко, – подал голос Титов.

– Вот почему перед тем, как бомба взорвалась, Иван посмотрел через дорогу, – вспомнил Сергей. – Мне показалось, что он в этот момент заподозрил что-то или кого-то узнал.

– Поэтому убийцы и привели механизм в действие. Хотя по замыслу они должны были это сделать тогда, когда Иван сядет к тебе в машину, – предположил Горчаков. – Полкило не самая большая доза для заказного убийства, но если бы эта штуковина рванула в машине, вам бы всем был каюк.

– Иван спас меня ценой своей жизни, – тихо произнес Потапов.

В машине снова воцарилась мертвая тишина. Каждый из собравшихся вновь с отчаянием осознал степень произошедшей потери.

– И все же я одного не понимаю, – заговорил Костя. – Как киллеры узнали обо всем этом? Насколько я понял, мы только сегодня получили информацию об этом проклятом ящике. Неужели это была заранее спланированная и устроенная подстава?

– Или кто-то сообщил им о нашем маршруте и цели поиска, – предположил Потапов.

Все, кроме Потапова, разом посмотрели на забившегося в угол Ганошникова. Глаза того расширились от ужаса и возмущения.

– Да вы что, охерели совсем! – воскликнул он. – Я вообще тут не при делах. Вы сами сегодня ко мне пришли. Я и не знал ничего…

– А что ты так разорался в таком случае! – злобно проговорил Костя.

– Оставьте его, – приказал Потапов устало. – Он из машины не вылезал. Не было у него никакой возможности передать информацию, даже если бы захотел.

– Тогда как, черт возьми, киллеры могли узнать эту информацию и подготовиться к встрече? – продолжал недоумевать Титов.

– Надеюсь, мы это скоро узнаем. – Потапов выкинул окурок на асфальт и обратился к Горчакову: – Мы поехали отсюда. Нам еще надо – врагу такого не пожелаешь – сообщить обо всем жене Ивана. У него остался маленький сын. Если выяснится что-то новое – звони мне немедленно.

Горчаков понимающе кивнул и захлопнул дверь автомашины. Терентьич завел мотор и тронул джип с места.

Они были в пути уже минут десять, когда Сергей вдруг спросил Терентьича:

– Давно у тебя стало барахлить радио?

Терентьич удивленно взглянул в зеркало заднего вида на Сергея. Ему показалось странным, что в такой момент Потапов интересуется исправностью его радиоприемника.

– Дня два как, – ответил шофер, следя то за дорогой, то за выражением лица Потапова. – А что?

– Ну-ка, включи.

Терентьич оторвал правую руку от руля и, протянув ее к автомагнитоле, повернул рычажок. На волне, на которой Терентьич обычно слушал свою любимую радиостанцию, снова раздалось шипение, голос диджея долетал до слушателя с серьезными искажениями.

Послушав такую трескотню несколько минут, Сергей распорядился:

– Можешь выключить.

Он помолчал несколько секунд, потом снова задал вопрос Терентьичу:

– Ты машину в последние два дня где-нибудь оставлял?

– Не понял?.. – удивился шофер.

– По-моему, я ясно спросил, – с металлом в голосе произнес Потапов. – За последние дни ты покидал машину где-нибудь на заправках или в иных местах?

– Нет, конечно, – слегка обиженным тоном ответил Терентьич. – Это же моя обязанность – все время следить за машиной. Я заправляюсь на тех заправках, где есть обслуживающий персонал, который сам заправляет и деньги за заправку принимает. Даже если такое вдруг почему-то случилось и я оставил машину, то всегда тщательно осматриваю ее перед тем, как поехать куда-то.

– Значит, ситуации, когда ты покидал незакрытую машину или в нее мог пролезть кто-то чужой, не было за последние дни?

– Нет, – категорично заявил Терентьич, но потом немного нерешительно добавил: – Ну разве что… – Он сомневался в чем-то, прокручивая в памяти события последних дней, но наконец-то решившись, произнес: – Недавно, правда, гаишники прицепились. Поутру ехал, отловили меня. Всю машину обшарили, даже в движок залезли, обнаглели совсем.

– Что искали? – спросил Потапов, внимательно глядя на Терентьича.

– Сказали, что ночью сперли такой же джип у какого-то босса, поэтому проверяют каждую машину, и нашу в том числе. Но я потом тщательно все осмотрел и ничего подозрительного не нашел.

– Где конкретно лазил гаишник?

– Ну, один смотрел номера на моторе, другой заглянул в салон, на заднем сиденье чего-то шарил и в багажнике.

Потапов взял трубку сотового телефона и, набрав номер, связался с машиной охраны, которая ехала следом за их джипом.

– Максим, сидит ли кто-нибудь на хвосте у нас?.. Какая-нибудь машина, которая, как вам показалось, едет за нами давно.

Через несколько секунд Максим ответил:

– Точно сказать не могу, но, по-моему, вон те серые «Жигули» шестой модели едут за нами почти от самого почтамта.

– Терентьич, включи радио, – распорядился Потапов.

Терентьич выполнил приказание, и в салоне снова послышался треск радиоэфира. Потапов снова заговорил в трубку сотового телефона:

– Максим, быстро и аккуратно прижмите этот «жигуленок» к бордюру. Я уверен, там сидят любопытные люди, которым есть дело до нас с вами.

– Ясно, шеф! Сейчас сделаем.

Джип с охраной, следовавший за машиной Потапова, затормозил, прижимаясь к краю проезжей части. Но еще раньше этого маневра серая «шестерка», ехавшая за джипами с людьми Потапова, вдруг резко развернулась, чуть не перевернувшись, и, выехав на соседнюю полосу, помчалась по ней в обратном направлении.

По мере удаления «шестерки» от джипов помехи в радиоэфире стали снижаться.

– Вон они! – крикнул следивший в заднее окно Потапов. – Клюнули, козлы. Терентьич, разворачивайся, и за ними. Максим, делай то же самое.

Но шофер джипа с охраной уже затормозил и стал разворачиваться, пропуская машины встречного потока. Еще через несколько секунд оба джипа, перестроившись, помчались в погоню за «шестеркой».

«Жигули» юрко ныряли в потоке машин, и если бы он был намного интенсивнее, скорее всего им бы удалось уйти, оторваться от двух мощных монстров.

Но машин на улице было не так много, и два джипа, включив максимальную скорость, постепенно нагоняли серую «шестерку». Почувствовав это, водитель «Жигулей» решил использовать последний маневр.

На одном из поворотов «Жигули» резко затормозили и свернули вправо, стараясь юркнуть в маленькую улочку. Набравший скорость передний джип, в котором ехали охранники Потапова, проскочил мимо, затормозив уже после того, как проскочил перекресток. Однако Терентьич, ехавший сзади, учел этот момент и затормозил раньше.

«Чероки», имеющий передний привод и снизивший скорость, достаточно легко вписался в поворот. Здесь-то удача отвернулась от «Жигулей».

В тот момент, когда «жигуленок» стал набирать скорость, из двора выехал грузовик-мусоровоз. «Жигули» резко затормозили, пытаясь объехать его на встречной полосе. Для этого им еще раз пришлось снизить скорость, но здесь уже подоспевший Терентьич ударил «жигуленок» бампером своего джипа. Тот потерял управление, его занесло, вдобавок ко всему заглох мотор.

Титов выхватил из кобуры пистолет, передернул затвор и ринулся из машины.

– Ну, суки, – проговорил он, – сейчас вы у меня попляшете.

– Спокойнее, Костя, – крикнул вдогонку Потапов. – В этих людей стрелять нельзя.

– Почему? – удивился Костя, обернувшись, когда уже выскочил на улицу.

– Сам убедишься.

Через несколько секунд охранники во главе с Титовым выволокли из «жигуленка» двоих мужчин. Один был среднего возраста, невысокий, плотный, с коротко стриженными рыжеватыми волосами. Второй – гораздо моложе, на вид ему было лет двадцать пять – двадцать семь; высокий, худой брюнет, одетый в короткую спортивную куртку.

Оба пленника вылезли из машины, держа в поднятых руках красные книжечки. Тот, что был постарше, крикнул:

– Не стрелять, мы из ФСБ.

Но, несморя на эти предупреждающие крики, оба были тут же сбиты с ног и положены на землю лицом вниз. Потапов вылез из машины и сказал Терентьичу:

– Быстро обыщи машину. Ты понял, что искать?

Терентьич понимающе кивнул головой.

Когда Сергей подошел к Косте, тот изучал удостоверения взятых пленников.

– Вроде не фальшивые, – проговорил он, протягивая их Потапову. – Офицеры ФСБ – старший лейтенант и капитан.

– Осмотри их машину, а я пока вызову ментов, – отдал распоряжение Сергей.

– Вы за это поплатитесь, – подал голос пожилой мужчина, который, судя по его документам, был капитаном ФСБ. – Вы нарушаете закон.

– Закон нарушили вы, – парировал Потапов, – занимаясь прослушиванием моих разговоров. При этом, сдается мне, что санкцию прокурора на подобную деятельность вы вряд ли получили.

– Нашел, – прокричал Костя, вылезая из «жигуленка». – На заднем сиденье чемоданчик, импортное оборудование американского производства. Классная вещь, выдает хорошее качество записи разговоров на расстоянии до ста метров.

– Не трогай пока ничего. Сейчас приедут менты, и мы дадим этому делу официальный ход.

Горчаков приехал через десять минут после звонка Потапова. Однако почти одновременно с ним на месте задержания фээсбэшников появились люди из серого дома.

– Что здесь случилось? – спросил у Горчакова один из подъехавших на белой «Волге» – мужчина в штатском.

Он вынул из кармана удостоверение и представился:

– Майор ФСБ Доронин.

– Ваши люди занимались незаконной прослушкой разговоров депутата городской Думы господина Потапова, – ответил Горчаков, едва взглянув на предъявленное ему удостоверение. – Его охрана обнаружила это и задержала ваших сотрудников.

– С чего вы взяли, что они занимались именно этим?

Горчаков залез в «жигуленок» и вынул оттуда пакет, в котором лежала аудиокассета.

– На этой кассете разговор господина Потапова и его сотрудников, который ваши люди записали, используя «жучок», обнаруженный нами в машине.

Доронин оглянулся по сторонам и, взяв Горчакова за плечо, отвел его в сторону:

– Вот что, майор, советую тебе, пока не поздно, прекратить это безобразие. Отпустите наших сотрудников, отдав им все принадлежащие им вещи, в том числе и аудиокассету, – командным голосом распорядился Доронин, как только они оказались вдвоем с глазу на глаз.

– С какой стати? – твердо возразил Горчаков. – Они что, занимались этим с санкции прокурора? Если так, то мы их, конечно, отпустим. Если нет, я намерен дать делу официальный ход.

Доронин смерил Горчакова ледяным взглядом и прошипел, слегка наклонившись к нему и глядя в глаза:

– Слушай, ты, ментяра, я тебя последний раз предупреждаю, чтобы ты не лез не в свое дело. Если не боишься, что тебя разжалуют в заштатные пэпээсники, и если не хочешь закончить свой трудовой путь начальником детской комнаты милиции где-нибудь за пределами областного центра, то, зная все это, быстренько, без скандала делай все, что я тебе говорю. В противном случае я завтра же подкину вашему управлению собственной безопасности парочку фактов твоей биографии, говорящих о деловом аспекте вашей дружбы с этим господином. – Доронин кивнул на Потапова.

Горчаков покрутил шеей из стороны в сторону, как будто ему жал воротник, и, тяжело вздохнув, произнес спокойным тоном:

– А ты меня не пугай и не командуй, звания у нас с тобой одинаковые. И этот город не только ваш, но и наш, поэтому ты делай свою работу, а я свою.

– Ладно, черт с тобой, – проговорил Доронин, – решил на жопу неприятностей найти – ты их получишь. Но мой тебе совет: возьми все, что ты у нас забрал, и сдай в оперативную часть. И не спеши оформлять свои протоколы, я уверен, мы замнем это дело раньше, чем ты дашь ему официальный ход. В этом случае и ты сохранишь лицо перед своим дружком, и нам геморроя меньше.

Горчаков молча взглянул на фээсбэшника и отошел от него к Потапову.

– Плохо дело, – констатировал он, обращаясь к Сергею. – Я знаю этого гэбэшника, он из отдела по борьбе с организованной преступностью. Закрытое подразделение ФСБ с широкими полномочиями. Боюсь, что это дело прикроют раньше, чем мы его начнем.

Потапов молчал, вглядываясь в лицо майора милиции.

– Виталий, – наконец заговорил он, – надеюсь, ты понимаешь, что эти люди причастны к убийству Ивана. Они слышали все наши разговоры, они знали, куда мы поедем, где и что будем искать. Уверен, именно они подложили бомбу и именно они взорвали ее в руках Ивана. Нам позарез надо зацепить их официально, чтобы хотя бы снизить их активность. В этом случае они уже не решатся сейчас тронуть меня.

– Ладно, – произнес Горчаков, – я постараюсь сделать все, что можно. Если получится, я сегодня же передам это дело в прокуратуру. А там продвигай его уже без меня. Сам понимаешь, гарантировать тебе я ничего не могу.

Горчаков отошел и принялся давать команды своим сотрудникам. Потапов бросил взгляд на стоявшего чуть поодаль майора ФСБ Доронина. Неожиданно Сергей быстрыми шагами подошел к нему и поинтересовался:

– Вам не кажется, майор, что вы перестарались?

– Я не понимаю, о чем вы, – ответил тот, пожав плечами.

– Вы совершили ошибку… Роковую ошибку. Иван был мне близким другом.

– Так в чем же ошибка? – спросил, усмехнувшись, Доронин.

– Надо было убить нас обоих, как и задумывалось, – ответил Потапов. – В этом случае у вас бы оставались хоть какие-то шансы избежать возмездия и жить спокойно, не ища в каждом встречном человеке своего палача.

Доронин снова усмехнулся:

– По-моему, вы слишком много о себе думаете и к тому же, видимо, не до конца осознали всю критичность вашего положения. Я давно слежу за вами. Вы умудрялись выходить сухим из воды в самых тяжелых ситуациях. Но, поверьте мне, на сей раз у вас нет никаких шансов. Структура, которую я представляю, – это тот соперник, который вам не по зубам. Мне жаль вас, если вы до сих пор этого не поняли.

Улыбка слетела с лица Доронина. Он холодно посмотрел на Потапова и пошел прочь.

– «Контора» вас не спасет… Помните о том, что я сказал, – бросил ему вслед Потапов.

Однако Доронин даже не обернулся. Он прошел к машине, на которой приехал, уселся в нее и, вынув сотовый телефон, принялся звонить.

Потапов тоже вернулся в свой джип.

– Поехали отсюда.

Когда «Чероки» уже отъехал от места события, сидевший рядом с Терентьичем Константин задал Потапову вопрос:

– Как ты думаешь, удастся ли нам выжать хоть какую-то пользу из этого?

– Вряд ли, – ответил тот. – Как отдельный эпизод это мало что нам даст.

– Зачем мы тогда все это начинали, – уныло проговорил Титов. – Надо было пристрелить этих козлов без всяких ментов, все равно толку из этого никакого не выйдет.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво проговорил Потапов, – но один положительный момент во всем этом есть.

– Какой же? – заинтересовался Костя.

– Мы встретились с врагом лицом к лицу.

Титов непонимающе пожал плечами и отвернулся. Сергей не заметил этого жеста, он думал о чем-то своем. Очнувшись от раздумий, Потапов вдруг достал сотовый телефон и набрал номер. Когда абонент ответил, он проговорил:

– Глеб, это Сергей. Ты мне нужен, сегодня же. Жду тебя в нашей условленной квартире.

И Терентьич, и Титов знали, что Глеб Панкратов является наемным киллером Потапова, человек, к услугам которого он прибегал в самых тяжелых и критических ситуациях. Вызов Глеба означал, что Потапов не сдался в своей борьбе. Война продолжается. И, по всей вероятности, Дегтярев стал не последней жертвой в этом ожесточенном конфликте.

Глава 7

Была уже поздняя ночь, тишину которой нарушал шум дождя, начавшегося еще с вечера. Потапов лежал на диване, уставившись в окно, залепленное мелкими каплями, и молча курил. В соседней комнате спал Костя Титов. На кухне двое охранников смотрели маленький переносной телевизор, приглушив его звук до минимума.

Это была тайная квартира, купленная на подставное лицо, которая практически принадлежала Потапову. Именно здесь в случае возникновения конфликтов можно было «залечь на дно». Эта квартира часто использовалась для устройства конфиденциальных встреч. Вот и сегодня такая встреча должна была состояться.

В полтретьего ночи раздался дверной звонок. Охранники, не выключая телевизор, выхватили пистолеты, приготовив их к бою, и направились открывать дверь. Но их опередил проснувшийся Титов. Он, осторожно взглянув в дверной «глазок», убрал свой пистолет за пояс брюк и открыл дверь.

Порог квартиры переступил высокий худощавый мужчина. Его черные волосы, слегка убеленные сединой на висках, были коротко пострижены. Лицо было загорелое, со впалыми щеками.

Мужчина был одет в длинную кожаную куртку, темные брюки, на ногах у него были армейские ботинки.

– Привет, Глеб, – первым поздоровался Титов. – Проходи, Сергей тебя ждет.

Глеб молча пожал руку Титову и, не снимая обуви, прошел в комнату, где на диване уже сидел Потапов. Он поднялся навстречу Панкратову и, пожав ему руку, указал на кресло, стоящее напротив дивана.

Глеб по-армейски аккуратно снял куртку, повесив ее на спинку дивана, вынул из бокового кармана джинсовой рубашки пачку сигарет с зажигалкой и, усевшись в кресло, закурил.

– Ну что, – усмехнулся Панкратов, нарушив молчание, – очередная война с конкурентами зашла слишком далеко и пора почистить авгиевы конюшни, смыв говно кровью?

– Похоже на то, – согласился Потапов, прикуривая новую сигарету.

– Насколько я понял, прочитав из газет, речь идет о раздрае среди хозяев местной нефтяной компании. Вы чего-то там не поделили и стали друг друга убивать.

– Газеты врут, – ответил Потапов. – Точнее сказать, говорят не всю правду. Конфликт разгорелся между местными акционерами и московской нефтяной промышленной группой, которая подмяла под себя всю местную компанию.

– Какая, собственно, разница? – усмехнулся Глеб. – Смысл один – бабки не поделили.

– Да, теперь это все имеет мало значения, – задумчиво проговорил Потапов. – Главное заключается в том, что вчера вечером убили Ивана Дегтярева.

Глеб, протянув было руку с зажженной сигаретой к пепельнице, которая стояла на полу между ним и Потаповым, застыл в этой неудобной позе.

Он бросил на Сергея взгляд своих зеленых горящих глаз, полный ненависти и горечи. Пепел с сигареты упал на пол. Глеб откинулся на спинку кресла и спросил каменным голосом:

– Кто это сделал? Назови мне имя этой падлы.

– Кто конкретно, не знаю, – ответил Потапов, – но за организацией всего этого дела стоят спецслужбы. Местное управление ФСБ.

Глеб лихорадочно затянулся, затем, выпустив в сторону от себя струю дыма, обеспокоенно глянул на Потапова:

– И что ты теперь собираешься делать?

– Теперь я собираюсь мстить, – ответил Потапов, усмехнувшись. – Теперь мы будем их мочить.

Глеб неверящим взглядом посмотрел на Сергея, потом уточнил:

– Ты собираешься убивать фээсбэшников? Уверен, что именно это надо сделать сейчас? Думаю, что не мне тебе объяснять, каковы могут быть последствия.

– Я собираюсь наказать тех, кто убил Ивана, – это первое. И второе: если мы откажемся сейчас от борьбы, то они все равно уничтожат меня рано или поздно.

Потапов посмотрел в глаза Глеба и спросил:

– Ты готов помочь мне в этом деле? Если нет, то я ни единым словом не буду осуждать тебя. Игра слишком опасная. И козырей у нас практически нет.

Глеб еще раз затянулся сигаретой, потом, посмотрев прямо в глаза Потапову, ответил:

– Сергей, я сделаю все, что ты скажешь, независимо от того, насколько все это рискованно. Я лишь хочу одного: чтобы мы действовали продуманно и без всяких эмоций. Как это было всегда. За смерть Ивана мы оторвем яйца многим, пусть даже самым сильным врагам. Но это не повод кидаться очертя голову в пекло.

– А что, я когда-нибудь призывал тебя действовать таким образом? У тебя есть основания упрекать меня в этом? – задал встречный вопрос Потапов.

Он смотрел на Панкратова твердым и спокойным взглядом. От этого взгляда у Глеба улетучилась обеспокоенность за психику Сергея.

– Нет, – мотнул головой Панкратов. – Просто поначалу я испугался за тебя, подумал, что ты потерял голову от горя. Но сейчас вижу, что это не так.

– Спасибо, что еще веришь в меня, – ответил Потапов, усмехнувшись.

– Да ладно тебе, не обижайся. Расскажи мне лучше обо всех произошедших событиях, связанных с этой войной.

Потапов, закурив очередную сигарету, принялся рассказывать, посвящая Глеба в детали. Сергей и Глеб проговорили до утра.

– Они подслушивали ваши разговоры, следуя за твоим джипом по городу, – подвел для себя небольшой итог Панкратов. – Больше «жучков» нигде не обнаружили?

– Нет, нигде. Охранники проверили все: офис, квартиру, зачистили также кабинеты в банке и в охранных агентствах. Пока вроде ничего не нашли.

– Однако они быстро сработали, – оценил Глеб. – У них было не так много времени с того момента, когда Дегтярев и Ганошников сообщили тебе в машине об этом самом абонентском ящике.

– Времени было вполне достаточно. Они рисковали только в первом случае. Если бы документы действительно были в абонентском ящике, находящемся на главпочтамте, то они бы проиграли. Хотя я думаю, что они и здесь контролировали ситуацию. Наверняка за Иваном следили, и если бы он что-нибудь вынес с собой, его могли бы застрелить или просто арестовать, отобрав документы. Пока мы проверяли ящик на главпочтамте, они прошарили два других отделения и, не обнаружив там ничего их интересующего, заложили в один из них бомбу и просто ждали, когда Иван достанет кейс и занесет его в машину, где я сидел.

– А зачем им надо было это делать – убивать тебя? – спросил Глеб.

– Как говорят, есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблем, – улыбаясь, разъяснил Потапов. – А я очень проблемный для них человек.

– И все же непонятно, – продолжал сомневаться Глеб, – ты же сам говоришь, что шансов победить мало, козырей у нас практически нет. Можно было не торопиться со вторым громким заказным убийством одного из акционеров «Сатойла».

– Ну, во-первых, эти ребята действительно считают себя крутыми, а значит, должны действовать жестко и решительно, подавляя наш мятеж и доказывая, что они такие и есть, – ответил Потапов. – А во-вторых, видимо, информация Закосова, дошедшая к нам через Ганошникова, действительно представляет какую-то угрозу для них. Возможно, это и есть тот козырь, попадание которого в наши руки было бы очень нежелательно для наших врагов.

– А может, это все обыкновенная туфта: нет никаких материалов и никакого ящика и этот Ганошников просто напутал что-то? – задался вопросом Панкратов. – А фээсбэшники, узнав эту информацию, просто умело использовали ее для своих целей…

– Все может быть, – махнул рукой Потапов. – Чего сейчас гадать. Сейчас надо приложить все усилия и разобраться, является ли это фактом или это просто ложный ход.

– Как ты собираешься это делать? – спросил Панкратов.

Сергей развел руками.

– Пока ничего оригинального я предложить не могу. Пойдем по проторенной дорожке. Завтра попытаемся выйти на родственников убитого майора Закосова.

* * *

Потапов поднялся на третий этаж панельной пятиэтажки и, подойдя к одной из дверей на лестничной клетке, нажал кнопку дверного звонка.

После недолгого ожидания дверь отворилась, и на пороге появилась невысокая темноволосая женщина лет тридцати пяти – сорока. Из одежды на женщине был неброского синего цвета халат, на ногах – домашние тапочки. Короткие волосы были примяты с одной стороны, как будто бы женщина только что встала с кровати. Под глазами виднелись темные круги. Взгляд больших темных глаз был одновременно настороженным и усталым. Весь облик хозяйки квартиры говорил о потрясшем ее недавно горе.

– Здравствуйте, – произнес Сергей. – Моя фамилия Потапов, это я сегодня звонил вам утром.

– Проходите. – Женщина посторонилась, пропуская Сергея в прихожую.

Сергей переступил через порог квартиры, оказавшись в начале длинного коридора, по бокам которого были видны дверные проемы, ведущие в комнаты.

В момент, когда Сергей оказался в прихожей, в коридор вышла молоденькая девушка лет пятнадцати, одетая в джинсы и темный свитер. Ее темно-русые волосы были собраны сзади в не слишком длинную косу. Девушка хмуро и оценивающе посмотрела на вошедшего Потапова, потом на мать.

– Оля, иди в свою комнату, – сказала женщина, впустившая Сергея.

Дочь еще раз оценивающе посмотрела на визитера и, не слишком довольная предложением матери, ушла.

– Проходите в зал, – произнесла женщина.

Потапов пошел в зал и по молчаливому указанию хозяйки уселся на диван. Огляделся по сторонам.

Мебели в комнате было немного, и она отнюдь не дорогая, закупленная явно еще при социализме. Из современных вещей здесь были только широкоэкранный телевизор и видеомагнитофон, стоящий на нем.

В комнате было очень чисто убрано и… как-то пустынно, словно после смерти хозяина квартиры в эту комнату заходили только для того, чтобы убраться или взять какие-то вещи.

Хозяйка пристроилась в кресле напротив дивана и выжидательно посмотрела на Потапова.

– Валентина Григорьевна… Если не ошибаюсь, вас именно так зовут?..

– Да, вы не ошибаетесь, – холодно ответила женщина. – А вы, позвонив сегодня, представились депутатом городской Думы.

– Да, конечно, вот мое удостоверение. – Сергей вынул из кармана корочки и намеревался было протянуть их вдове Закосова, но та лишь покачала головой:

– Не надо. О чем вы хотели со мной поговорить?

– Я хотел поговорить о вашем муже, покойном майоре Закосове.

– Я бы удивилась, если бы вы пришли поговорить со мной о моем здоровье, – иронично ответила собеседница Потапова. – Все вдруг стали интересоваться мужем после его смерти. Вы уже четвертый визитер за последние несколько дней. Сначала пришли двое сослуживцев, посмотрели вещи, задали какие-то странные вопросы и ушли. Затем появился какой-то майор, тоже представился сослуживцем и долго пытал меня вопросами, ответов на которые у меня нет. Теперь вот пришли вы. Вы, наверно, тоже из ФСБ или имеете к ней какое-то отношение.

– Нет, вы ошибаетесь, – ответил Потапов. – Я не имею к этой организации никакого отношения.

– Я почему-то так и подумала, – ответила женщина. – У вас какое-то странное потухшее выражение лица, и манера ведения разговора не похожа на ту, в которой обычно ведут беседу представители этой структуры. Работник спецслужбы пытается понравиться, влезть в доверие, расположить к себе собеседника и одновременно выведать у него все, что ему необходимо. А вы даже не пытаетесь этого сделать.

Потапов едва заметно усмехнулся одними губами, глядя в глаза женщине:

– Я бы очень хотел понравиться и выведать все, что вы знаете на интересующую меня тему, но, видимо, у меня уже нет сил. Я уже сутки не спал. За это время произошло много событий, трагичных для меня. Вчера я потерял одного из своих лучших друзей. Его убили, взорвав у меня на глазах.

Потапов замолчал на секунду, проглотив комок в горле, и продолжил:

– Так получилось, что вашего супруга убили, когда он шел на встречу со мной.

Похоже, это был неудачный ход Потапова. Упоминание о гибели мужа в привязке к Потапову вызвало в душе у женщины волну негатива в отношении Сергея. Она молча, хотя и с трудом, подавила эту вспышку гнева и холодно спросила:

– Зачем же вы пришли сюда, в дом человека, которого, возможно, и убили-то из-за вас?

– Но это не так, – произнес Потапов. – Я не знал его при жизни, я даже не видел его. Мы лишь поговорили по телефону и договорились с ним о встрече. Он что-то хотел мне сообщить. Но не смог этого сделать. Думаю, что это именно та информация, из-за которой убили и моего друга. Я думаю, ваш муж был бы благодарен вам, если бы вы помогли мне.

Злость, кипевшая в женщине, наконец-то прорвалась:

– Да откуда вы знаете, был бы он благодарен или нет?.. Что вы вообще о нем знаете?! О нем вспомнили тогда, когда его не стало. А при жизни, например, никто из сослуживцев и слышать не хотел о его проблемах – о том, что он уже много лет стоял в очереди на новую квартиру. Когда полгода назад нашей дочери потребовалась срочная дорогая операция, никто из его части палец о палец не ударил, чтобы устроить ее для лечения в гэбэшную больницу. И мужу пришлось собирать деньги на операцию, влезая в долги. И вот теперь вы все забегали, все интересуетесь какими-то документами и даже его банковскими счетами. Какие там счета! Мы ведь едва сводили концы с концами.

– Извините, – проговорил Потапов смущенно, – я не имел в виду никакие банковские счета. Я бы хотел узнать: не говорил ли вам майор о каких-то документах, касающихся нефтяной компании «Сатойл»? По крайней мере, именно об этом мы с ним говорили по телефону. Может, вы слышали от своего мужа о каких-то тайниках, где он хранил документы. В отличие от предыдущих людей я могу хорошо заплатить вам за эту информацию. Я уверен, деньги будут для вас нелишними сейчас, когда вы лишились кормильца.

Вдова Закосова уже не могла остановиться. Боль и обида, терзавшие ее последнее время, прорвались наружу словесным потоком:

– Я еще раз вам говорю, я ничего не знаю! Мне все равно, из «конторы» вы или не из «конторы»! Я вам всем говорю, что ничего не знаю. И я больше никого не желаю видеть. Толи больше нет, и оставьте, пожалуйста, нас в покое…

Она еще что-то кричала, но Потапов уже не слушал ее. Он понял, что разговор не удался.

Потапов вынул из кармана свою визитку и, положив ее на диван, медленно поднялся и, извинившись, пошел к выходу.

Выходя из комнаты, он увидел, что в коридоре, в дверях своей комнаты стоит Ольга. По всей вероятности, она давно уже слушала разговор Потапова и ее матери и разыгравшуюся истерику.

Взглянув на девушку, Потапов неожиданно для себя пожал плечами и снова извинился. Ему было крайне неудобно за этот визит. Видимо, это чувство отразилось на его лице, поэтому девушка понимающе кивнула и пошла в комнату, где осталась плачущая мать.

Сергей вышел из подъезда и, пройдя по двору, через арку вышел на улицу, где его поджидали сидевшие в «БМВ» Костя Титов и Глеб.

– Ну что, удалось что-либо узнать? – спросил Титов.

– Ничего существенного, – коротко ответил Сергей.

Он сунул сигарету в рот и стал шарить в кармане в поисках зажигалки.

Глеб вынул из кармана зажигалку и, поднеся ее к сигарете Потапова, высек огонь. Когда Сергей закурил и выпустил изо рта струю дыма, он продолжил:

– Женщина крайне взвинчена. Мы у нее не первые визитеры, которые интересуются наследством ее покойного мужа. Это еще раз подтверждает, что таковое существует, уж не знаю, в каком виде. Судя по обстановке в квартире, семья Закосова жила без большого достатка. К тому же майору полгода назад потребовались большие деньги на операцию дочери. Не исключено, что он шел на встречу со мной, чтобы продать какие-то документы, касающиеся «Сатойла».

– Значит, братки из спецслужб и здесь опередили нас? – задал риторический вопрос Костя.

– Да, – ответил Сергей. – Они интересовались документами Закосова и даже спрашивали о его банковских депозитах.

– Молодцы, – усмехнулся Глеб, – «контора» может работать, когда захочет.

– Скорее когда заплатят, – усмехнулся Титов. – А что нам теперь остается делать?

Костя и Глеб посмотрели на Потапова.

Тот молча курил, уставившись взглядом в невидимую точку за окном.

Ситуация складывалась хуже некуда. Сегодня рано утром Сергею позвонил Горчаков. Он сообщил, что люди из ФСБ забрали все вещественные доказательства, в том числе и аудиокассету. И хотя Горчаков написал и оформил рапорт своему руководству, оно пока ничего не предпринимает по передаче этого дела в прокуратуру.

Кроме этого, начались, как и обещал Доронин, неприятности у самого Горчакова. Его вызвали на завтра в управление собственной безопасности милиции для разговора. Виталий не знал, о чем пойдет речь, но был сильно обеспокоен этим фактом. И совсем испортил настроение Потапову звонок от Селантьева. Вице-губернатор сообщил ему, что его попытка добиться личной встречи с губернатором с целью доложить тому обстановку, складывающуюся вокруг нефтяной компании «Сатойл», окончилась неудачей.

Губернатор уклонился от встречи под предлогом своей занятости. Это был плохой симптом – губернатор либо отказывался помочь местным акционерам, либо придерживался тактики выжидания. А это, в свою очередь, означало, что соперники Потапова преуспели и на этом направлении борьбы.

– Что слышно о наших друзьях-уголовниках? – спросил Титов, прерывая затянувшиеся размышления Потапова.

– Пока ничего нового, – ответил Сергей. – Адвокаты вовсю бьются за то, чтобы и Тихона, и Гаврилу выпустили под подписку о невыезде. Наш Троицкий помогает им в этом советами и своими связями в суде. Он говорит, что в случае с Гавриловым это вполне вероятно. На пакетике с героином, который у него изъяли, не было его отпечатков пальцев.

– А у Тихона есть шансы выбраться на свободу? – спросил Титов.

– С Тихоновым все сложнее, – ответил Потапов, – но шансы все же есть. В конце концов, он может влиять на дела своих фирм, находясь даже в тюрьме.

– Если он этого захочет теперь, – заметил Костя. – Неизвестно, что еще с ним в тюряге делают. Может, он уже инвалид…

– Ладно тебе, не пугай, – вмешался в разговор Панкратов, – давайте лучше подумаем, что нам сейчас в этом положении делать.

И Панкратов, и Титов снова бросили взгляды на Сергея. Тот загасил сигарету в пепельнице и ответил на их немые вопросы:

– Я думаю, в этой ситуации нам ничего другого не остается, как подписать с нашими соперниками мировую. Надо постараться при этом выбить максимально выгодные для нас условия.

– Как это мировую! – яростно возмутился Костя. – Это же практически означает капитуляцию. Черт с ними, с деньгами. Но ты же не собираешься прощать этим ублюдкам смерть Ивана!

– Не ори! – твердо осадил Титова Потапов. – Я никому не прощу подобного. Но этот шаг даст нам возможность устроить передышку и собраться с силами. Мы оказались не готовы к этой войне. Наши враги сильнее нас на сегодняшний момент.

– Не думаю, что они позволят нам собрать силы, – угрюмо произнес Титов. – Они не идиоты и постараются потихонечку удавить нас поодиночке. Чтобы другим неповадно было с ними связываться.

– Посмотрим, – нахмурившись, ответил Сергей.

Он достал из кармана сотовый телефон и, набрав номер, сказал в трубку:

– Это Потапов звонит. Я договаривался о встрече с Колчиным. Мне кажется, она еще не утратила своей актуальности и сегодня.

Он выслушал информацию от собеседника и ответил:

– Хорошо, договорились… Сегодня в пять на загородной даче в Березняках…

Он отключил связь и, немного поразмышляв, повернулся к Глебу:

– Сегодня у нас с тобой будет работа. Неприятная для меня, рискованная для нас обоих, но может так оказаться, что полезная…

* * *

Сергей вел Костин «БМВ» по проселочной дороге, направляя машину к загородному дачному массиву под названием «Березняки».

Это были немногочисленные, хорошо охраняемые дачи, принадлежащие элите города – в основном крупным чиновникам и богатым бизнесменам. Таких дачных массивов в окрестностях было несколько.

В Березняках же располагалась дача, принадлежащая Лотковскому. Именно здесь и устроил свою резиденцию Колчин после того, как его избили в здании областной администрации люди Сохадзе. После этого инцидента, а также после других событий, произошедших в последующем, Колчин больше не рисковал выбираться в город.

Рядом с Потаповым сидел Глеб, молча рассматривающий мелькающие за окном пейзажи. У него на коленях покоился небольшой черный кейс. Неожиданно Потапов стал притормаживать и, повернув руль, увел машину с асфальтовой дороги на проселочную и остановился, как только шоссе скрылось за деревьями.

– Все, Глеб, – произнес Потапов, – пора. Еще через пару сотен метров будут ворота дачного городка и пост охраны при них.

Глеб понимающе кивнул и, взяв кейс, вышел на улицу. Потапов тоже покинул машину и, обойдя ее сзади, открыл багажник. Глеб осторожно положил кейс на дно багажника. Затем он снял с себя куртку и, аккуратно свернув ее, положил туда же.

Затем Глеб уселся прямо в багажник и вынул пистолет из кобуры под мышкой. Передернув затвор и поставив оружие на предохранитель, положил обратно.

– Ну что, я готов, – произнес Панкратов, взглянув на Сергея.

– Да, – протянул в ответ тот, – тесновато тебе здесь будет. Надо было Костю брать, у него хотя бы рост меньше.

– Да ладно, – махнул рукой Глеб. – Зачем мальчишкой рисковать… Он еще молодой совсем. К тому же мне не привыкать к тесноте. У меня в Афгане был эпизод, когда я почти сутки в бочке сидел.

– Как это в бочке? – удивился Сергей.

– Там у одного кишлака система водоснабжения была старая. В свое время вода к жилью подавалась по водопроводу, сделанному из бочек. У этого самого кишлака мою разведгруппу «духи» отрезали от наших частей. Убегая от них, мы и спрятались в этих бочках. Наступление наших затянулось. Вот мы и сидели там почти сутки. Когда наши выдавили «духов» из этой деревни, они уже думали, что нам каюк. А мы целые и невредимые из бочек вылезли, только ноги немного затекли.

– Как же они вас не выкурили-то? – вопросительно пожал плечами Потапов.

– Не знаю, – ответил Глеб. – Наверно, думали, что мы по этой ирригационной системе из бочек учесали куда-нибудь далеко. А может, не хотели ее разрушать. Думали, что самим придется воспользоваться. Да и некогда им было. Наши их хорошенько авиацией обработали. В общем, все нормально закончилось.

– Надеюсь, что и сегодня все будет нормально, – проговорил Потапов.

– Поживем – увидим, – ответил Глеб и полез в багажник.

Улегшись на левый бок, он подвинул к себе чемоданчик и, взяв правой рукой свисающий с багажника провод антенны, вставил штырь на конце провода в специальное гнездо в корпусе чемоданчика.

– Все, закрывай, я готов.

– Если что, – проговорил Потапов, – открывай крышку багажника изнутри. Замок переоборудован так, что это можно.

– Да знаю я, знаю…

Потапов еще раз посмотрел на Глеба и, убедившись, что все нормально, захлопнул крышку багажника.

Сверху к крышке была прикреплена причудливой формы антенна, провод от которой уходил не в салон, а именно в багажник автомашины.

Потапов сел за руль «БМВ» и, выведя ее обратно на дорогу, продолжил путь к березняковским дачам. Через минуту он подъехал к воротам, ведущим на дачную территорию.

Из пристройки рядом с воротами вышли двое охранников, вооруженных помповыми ружьями, и подошли к «БМВ». Потапов предъявил одному из них удостоверение. Видимо, охрана уже была предупреждена, поэтому ворота открыли без лишних слов.

Проехав по улице дачного городка, Потапов остановил «БМВ» у высоких металлических ворот, отмеченных номером девять. Он нажал на клаксон. И на сей раз из ворот вышел вооруженный охранник и внимательно изучил документы Потапова.

– Вы один? – спросил он.

– Как видите, – усмехнулся Потапов.

Охранник заглянул в салон и, убедившись, что там никого нет, вернулся на территорию дачи и открыл ворота. Потапов въехал во двор и остановил машину у крыльца, ведущего в дом. Он вышел из машины и, заперев дверной замок, посмотрел на одного из подошедших к нему охранников, одетого в штатское.

– Проходите, вас ждут, – произнес тот, указывая на крыльцо.

Через несколько секунд Потапов в сопровождении трех мужчин в штатском зашел в большой просторный зал с камином, находящийся на первом этаже.

В зале в креслах, расположенных вокруг небольшого стола, сидели трое. В центральном кресле – Колчин, по бокам от него – Лотковский и майор Доронин.

– Здравствуйте, Сергей Владимирович, – проговорил Колчин. – Рад видеть вас.

Потапов скептически посмотрел на Колчина и ответил:

– Вам, наверно, потребовалось немало усилий, чтобы выдавить из себя подобную фразу.

Колчин надменно улыбнулся:

– Вы не правы, господин Потапов. Я искренне рад видеть вас здесь и сейчас, именно в том положении, в котором вы здесь находитесь.

– В каком, по-вашему, положении я здесь нахожусь? – спросил Потапов, недоуменно пожав плечами. – Я приехал сюда вести переговоры с вами, чтобы устранить наши разногласия в руководстве «Сатойла».

– Оставьте эти ваши дипломатические формулировки, – резко возразил Колчин, – вы здесь находитесь в роли поверженного и боящегося за свою жизнь противника, который при этом хочет выпросить хоть сколько-нибудь приемлемые для себя условия капитуляции.

– Не обольщайтесь на этот счет, – холодно ответил ему Потапов, – я ничего не собираюсь у вас просить. Я приехал предложить вам свои условия примирения и выслушать в ответ ваши… Впрочем, я не буду скрывать, что готов пойти на значительные уступки в вашу пользу.

– С этого и надо было начинать, – произнес Колчин. – Вы не просто пойдете на уступки, вы примете все условия, которые мы выдвинем.

Колчин явно упивался своим превосходством над Потаповым. На его заклеенном в нескольких местах пластырем лице с синяком под левым глазом блуждала злорадная ухмылка победителя.

– Ваша группа недовольных акционеров напоминает мне свору драчливых дворняжек, – продолжил свою речь Колчин. – Когда вы были все вместе – вы были опасны, нападая и кусая с разных сторон. Но стоило одну дворняжку подстрелить, а других рассеять палкой, как вы все, поджав хвост, трусливо заскулили и запросили пощады. Еще несколько дней назад вы пытались наезжать на меня, а теперь…

– Несколько дней назад вам били морду в подвале администрации, – оборвал разговорившегося Колчина Потапов. – И если бы не добрая воля Тенгиза, то его люди сделали бы вас калекой на всю жизнь.

На сей раз лицо Колчина перекосилось от злости, он, видимо, до сих пор не мог успокоиться от пережитого им в сауне унижения.

– Этот черножопый сполна заплатил за эту пакость своей жизнью, – прошипел Колчин. – И так будет с каждым, кто позволит себе подобный выпад…

– Насколько я понимаю, – перебил его Потапов, – ваши друзья в ФСБ, которых здесь представляет майор Доронин, готовы в любой момент исполнить для вас любой заказ. Скажите, господин Доронин, зачем вам понадобилось убивать Сохадзе и моего помощника Дегтярева? Вы что, не могли обойтись другими методами?

– На войне как на войне, – ответил Доронин, поднимаясь и подходя к Потапову. – Я здесь и сейчас присутствую лишь для того, чтобы вы окончательно уяснили для себя, что ситуация вокруг нефтяной компании «Сатойл» находится полностью под нашим контролем, а вы в наших руках…

Он кивнул своим подчиненным:

– Ну-ка, быстро обыщите его. Что-то он уж больно разговорился.

Охранники схватили Сергея за руки и скрутили его раньше, чем он смог бы что-нибудь предпринять. Быстрые и ловкие руки забегали по телу и одежде Потапова, извлекая все содержимое карманов и складывая на столик, у которого сидели Колчин и Лотковский.

Колчина среди груды вещей заинтересовала небольшая стеклянная пробирка, закрытая черной резиновой пробкой. В стекляшке находились несколько таблеток белого цвета. Колчин взял пробирку в руки и прочитал на ней надпись.

– Валидол. С ума сойти, – произнес он удивленно, – вы пьете валидол?

– А вы рассчитывали найти у меня что-нибудь типа героина или опия? Эту херню только менты и спецслужбы подкидывают неугодным им людям.

В этот момент руки одного из охранников, пробегая по левой штанине брюк Потапова, остановились в районе голеностопа.

– Нашел, – обратился охранник к своему шефу. – Вот здесь, на левой ноге.

– Отлично, – произнес Доронин, – давайте, ребята, снимите с него штаны. Мы посмотрим, что он прячет там у себя на ноге.

Сергей попытался вырваться, но его крепко держали, выкрутив за спину руки. Через секунду штаны сползли по ногам на пол, и все увидели, что у Потапова к левой ноге пластырем приклеен диктофон. Ролики кассеты крутились в нем, показывая, что он включен.

– А мы знали, что вы устроите нам какую-нибудь пакость вроде этой, – заговорил Доронин. – Говорят, вы большой любитель подобных фокусов. Поэтому мы были настороже.

Потапов промолчал. Сказать было нечего – он действительно был полностью в руках своих врагов, и они издевались над ним в свое удовольствие, наблюдая за ним, стоящим со спущенными штанами.

– Ну вот, теперь можно говорить откровенно, – подал голос Колчин, поигрывая в руке склянкой с валидолом. – Нас уже никто не записывает.

– Хватит издеваться, – упавшим голосом произнес Сергей. – Говорите, что вы хотите от меня, и позвольте… позвольте мне надеть штаны.

Колчин довольно улыбнулся и подал знак Доронину, а тот, в свою очередь, разрешил своим людям отпустить Потапова.

Когда Сергей застегнул ремень на своих брюках, Колчин заговорил снова:

– А теперь послушайте меня внимательно, Сергей Владимирович. Наши условия просты и незыблемы. Вы должны отказаться от своих притязаний на руководство в нефтяной компании «Сатойл». Отныне вы рядовой акционер, и не более того. Для вас акции этой компании являются простым вложением капитала, в соответствии с чем вы и будете ежегодно получать дивиденды, размер которых определит правление.

Потапов прослушал ультиматум Колчина спокойно, без всяких эмоций.

– Что же касается конкретных ваших действий, то на предстоящем через два дня собрании акционеров вы должны поддержать кандидатуру Лотковского на пост генерального директора компании и все предложенные нами кандидатуры в совет директоров. И не вздумайте подбивать своих приятелей Тихона и Гаврилу на блокирование наших инициатив.

– Они же в тюрьме сидят оба, – недоумевая, сказал Потапов.

– Их выпускают под подписку о невыезде, – ответил Доронин.

– Мы способствовали этому намеренно, проявив тем самым добрую волю, – пояснил Колчин. – Но если вы снова затеете противостояние с нами, то будьте уверены в том, что участь вашего дружка Сохадзе ожидает вас всех.

– И вас, Сергей Владимирович, в первую очередь, – добавил Доронин. – По-моему, мы ясно дали понять вам, как велики наши возможности. Уверяю вас, они еще далеко не исчерпаны, поэтому мы просим вас проявить благоразумие и не давать нам больше повода сомневаться в вашей лояльности. Ваши соратники это уже поняли после того, как мы с ними провели работу.

– Догадываюсь, что за методы вы использовали, раз они так быстро согласились, – понуро заметил Потапов.

Доронин вдруг резко отреагировал:

– А вы что думали? Что мы позволим бандитам и проходимцам разных мастей прорваться к руководству в ключевых и важнейших для экономики страны отраслях промышленности, позволим отдать на откуп криминалу предприятия, входящие в сферу национальных интересов?! Этому не бывать, ради этого мы и работаем!

– Остановитесь, майор, – насмешливо произнес Потапов. – Диктофон уже давно выключен, и кассету вы мне все равно не отдадите. Поэтому не надо ссать мне в уши разговорами о высоких принципах. Просто ваша группировка на сей раз взяла верх над нашей, и все тут. Никакие национальные интересы здесь ни при чем. И еще неизвестно, кто из нас лучше. Я вложил капиталы в эту компанию, чтобы она стала намного прибыльнее и тем самым сделала богаче и меня самого. Вас же, как следует из прошлого опыта работы, интересуют только собственные карманы. Вы не с криминалом боретесь, а за свой кусок в этом нефтяном пироге.

– Это не ваше дело. Вам ясна ваша роль в этой игре? Вот и действуйте в этих рамках и не суйте свой нос, куда вам не следует. Будете при этом жить спокойно и радостно и перестанете пить валидол.

Он потряс склянкой с таблетками, которую держал в руке.

– На этом считаю нашу встречу законченной, – добавил Колчин. – Если у вас есть вопросы, можете их задавать.

– У меня нет никаких вопросов, – подавленно ответил Сергей. – Все и так ясно. Позвольте мне забрать свои вещи и уйти отсюда.

– Да, пожалуйста, – произнес сухо Колчин.

Сергей, разложив изъятые у него вещи по карманам, уже повернулся было к выходу, как на пути у него встал Доронин. Он вынул из диктофона кассету и протянул его Потапову.

– Возьмите, – произнес он. – Признаться, я ожидал от вас чего-то большего, не столь ординарного, как диктофон, привязанный к ноге. Надеюсь, вы не приберегли больше для нас никаких сюрпризов.

– Есть один, тоже очень простой, – ответил Сергей, хмуро глядя в невыразительные глаза фээсбэшника, – но это скорее эмоции, нежели продуманный шаг.

– О чем это вы? – насторожился Доронин.

Вместо ответа Потапов, коротко размахнувшись, врезал правым кулаком в челюсть майора. Доронин потерял равновесие и, отлетев на метр назад, упал на живот.

В следующий момент Потапов в прыжке ударил ногой в грудь бросившегося на него охранника. Тот рухнул на спину и лежал без движения. Сергей уже готов было ринуться на оставшихся двух охранников, но его остановили два пистолетных ствола, направленных на него.

– Не двигайся, падла, не то пристрелим, – произнес один из охранников.

– Не стреляйте, – скомандовал начавший подыматься с пола Доронин. Его шатало, в глазах все плыло. – Он нам нужен пока живым. Пусть уходит…

Потапов развернулся и зашагал к выходу.

– Как дети, ей-богу, – заметил Колчин. – Все хотят, чтобы последнее слово оставалось за ними, даже если игра в целом проиграна.

– Пусть это будет для него единственным утешением, – подал голос молчавший на протяжении всего разговора Лотковский. – Но мне кажется, что мы вели себя не совсем правильно по отношению к нему. Мы слишком сильно задели его самолюбие, тогда как надо было, наоборот, смягчить его, уводя подальше от мыслей о мести.

– Бросьте вы эти ваши психологические выкрутасы, – махнул рукой Доронин, начавший приходить в себя. – Я хорошо знаю подобный тип людей. Они воспринимают только силовые аргументы и в душе никогда не сдаются.

Он сплюнул на пол кровавый сгусток и, вытерев разбитую губу носовым платком, добавил:

– Но ничего, мы очистим этот город от подобного отребья, и этот Крестный будет первым на очереди.

– Не спешите, – отреагировал Колчин. – Сейчас он нам не опасен и даже полезен.

– Зря вы обольщаетесь на его счет, – огрызнулся Доронин. – Этот человек не будет сидеть сложа руки. Он наверняка уже готовит какую-нибудь очередную пакость.

В этот момент взгляд Доронина остановился на стекляшке, которую вертел в руках Колчин.

– Что это? – спросил он.

– Это валидол, – усмехнувшись, ответил Колчин, – вы доставили этому Крестному немало хлопот за последнее время, таких, от которых и у здорового человека может заболеть сердце.

– Я не об этом, – ответил Доронин. – Дайте мне ее сюда.

– Пожалуйста, – Колчин протянул ему стекляшку в руки, – можете и сами принять таблетку, а то что-то вы очень нервный сегодня.

Доронин взял стекляшку и принялся рассматривать резиновую затычку. Через несколько секунд пристального осмотра майор поднял голову и посмотрел на заинтригованных его поведением Колчина и Лотковского.

– Я так и знал, – произнес Доронин, – он все же подставил нас. Это не пробка, а «жучок», замаскированный под нее. Нас подслушивали.

– Но как? – удивленно пролепетал Лотковский. – Он ведь приехал сюда один.

– Не знаю, – быстро ответил Доронин, – надо в любом случае его догнать и задержать.

И все разом бросились к выходу.

* * *

Миновав ворота на выезде из дачного кооператива «Березняки», Сергей остановил машину, скрывшись за первым поворотом. Он подошел к багажнику, чтобы открыть его, но Глеб уже сам вылез из нутра машины, держа в руке чемоданчик с подслушивающим устройством.

– Ну как, запись получилась хорошая?

– Хорошая, – ответил Глеб, протягивая Потапову аудиокассету. – Только пора сматываться отсюда.

Глеб взял из машины куртку и захлопнул багажник.

– А что случилось? – спросил Потапов.

– Последние слова я слышал не все, но, по-моему, ребята обнаружили «жучок». И наверняка сейчас припустят за нами вдогонку.

Слова Глеба подтвердились почти тут же, поскольку из-за поворота выскочил белого цвета джип «Ниссан Патрол».

Потапов и Глеб бросились к машине. Сергей сел за руль и, включив скорость, что есть силы нажал на педаль акселератора. «БМВ» сорвался с места, скрипнув пробуксовывающими колесами, и помчался по узкой асфальтовой дороге, преследуемый джипом.

Легкий на подъем новенький «БМВ» быстро набирал скорость. Но громоздкий по сравнению с «БМВ» джип уже разогнался и не отставал от беглецов.

Наконец, когда «БМВ» Потапова потерял скорость на одном из поворотов, а полноприводной джип преодолел его намного быстрее, расстояние между машинами сократилось. Именно в этот момент из джипа раздались первые пистолетные выстрелы.

Высунувшийся из заднего окна охранник, придерживаемый одним из своих напарников, стрелял по колесам «БМВ». Первая пуля попала в бампер, едва не задев бензобак. Вторая, из-за того, что Потапов вильнул машиной по дороге, угодила в багажник.

– Ребята нас предупредили, – произнес Глеб, аккуратно перекладывая чемоданчик на заднее сиденье «БМВ».

Он выхватил пистолет из кобуры и снял его с предохранителя.

– Теперь очередь за нами. Иначе они перебьют нас, как сусликов, на этой пустынной дороге.

– Используй для этого люк, – сказал Потапов, заметив, как Глеб опускает боковое стекло.

Глеб приподнял люк автомобиля и, став на сиденье ногами, вылез наружу по пояс.

– Веди ровнее, – крикнул он Потапову.

После этого он положил руки с заряженным пистолетом на крышу «БМВ» и стал целиться в «Ниссан». Это было весьма затруднительно, поскольку преследующая «БМВ» машина принялась вилять по дороге. Шофер «Ниссана», увидев готового к стрельбе человека, старался помешать прицельной стрельбе Глеба. Однако тот все-таки улучил момент и произвел два выстрела.

Первая пуля попала в решетку радиатора, вторая угодила в левый передний скат «Ниссана». Джип словно обрушился передним левым бортом на дорогу, заскользив по ней металлическим ободом колеса. Машину сильно занесло влево. Шофер джипа, активно работая рулем, в последний момент все же не дал машине улететь в кювет, однако погоня на этом прекратилась. «Ниссан» застыл у обочины дороги.

Глеб снова уселся на пассажирское сиденье и закрыл за собой люк. Потапов одобрительно посмотрел на него.

– Старый черт! Не разучился стрелять без промаха по-македонски и по движущимся мишеням.

– Профессия обязывает, – без тени эмоций на лице произнес Глеб, убирая пистолет в кобуру.

Он бросил взгляд на Потапова:

– Похоже, тебе там было несладко, беседуя с этими господами.

– Да уж, – не стал возражать Потапов, – поиздевались по полной программе. Ну ничего, – добавил он, – эта кассета, – он похлопал по карману пиджака, – дороже, она все искупит…

– Что ты собираешься сейчас делать? – спросил Глеб.

– Надо сегодня же встретиться с Горчаковым и написать задним числом заявление о рэкете и вымогательстве. К этому приложить все, что мы имеем, в том числе и эту аудиозапись, и направить в прокуратуру. Получив такие доказательства, они не посмеют не возбудить уголовное дело. А это уже серьезная зацепка в борьбе. Далее надо связаться с Гавриловым и Тихоновым. Говорят, их выпустили из тюряги, и мы сможем прояснить наши позиции перед предстоящим собранием акционеров. Я должен убедить их продолжить борьбу и сказать, что шансы у нас все же есть.

Глава 8

Сергей вышел из здания городского управления милиции и подошел к одному из своих джипов, поджидавших его недалеко от входа. Прогуливающийся у машины в ожидании своего шефа Костя Титов, завидев его, спросил:

– Ну что, все нормально?

– Да, – ответил Сергей, – удалось убедить Горчакова и его начальника в необходимости передачи дела в прокуратуру, чтобы придать законность аудиозаписи, которую мы сегодня получили. Пришлось написать заявление о вымогательстве в отношении меня со стороны руководства «Сатойла». Заявление оформлено сегодняшним днем. Поэтому формально придраться они не могут. В крайнем случае Горчаков подтвердит, что я написал его утром, а не до того, как поехал на встречу с Колчиным и Дорониным.

– Значит, завтра дело уже будет в прокуратуре? – спросил Титов.

– Думаю, что да, – ответил Потапов. – После этого они не решатся нас ликвидировать. Побоятся попасть под прямое подозрение. Кстати, ты звонил Гаврилову?

– Да, – ответил Титов, – пару раз. Никто не берет трубку.

Потапов достал свой сотовый телефон и снова набрал номер Гаврилова. Через несколько секунд ожидания послышался знакомый скрипучий голос:

– Я слушаю.

– Это Потапов, – произнес Сергей. – Нужно встретиться – поговорить.

– Пожалуй, да, – согласился Гаврилов. – Приезжай ко мне домой прямо сейчас.

Потапов отключил связь и, усевшись в машину, назвал Терентьичу адрес Гаврилова. Машины тронулись с места и поехали в указанном направлении. Следом за джипом в некотором отдалении следовал синий «БМВ», который вел Глеб, при этом он наблюдал, не увязался ли за машинами Потапова «хвост» наружного наблюдения.

Однако за весь путь до самого дома, где жил Гаврилов, ничего подозрительного Глеб не увидел. Он не стал подъезжать близко к особняку, а остановил машину в начале улицы, наблюдая издалека, как Потапов вошел через ворота во владения Гаврилова.

Потапов был удивлен: и без того сильно охраняемый особняк Гаврилова на сей раз охранялся особенно. По двору прохаживались шесть-семь человек, вооруженных помповыми ружьями и пистолетами. Немало вооруженных людей было и в доме.

Потапова провели в одну из комнат на втором этаже, где он увидел Гаврилова. Тот сидел в кресле рядом с маленьким журнальным столиком, сделанным из стекла, и аккуратными, выверенными движениями набивал «косяк», собираясь курить анашу.

Сергей усмехнулся.

– Не успел слезть с нар, куда попал за наркоту, так он уже опять «косяк» набивает, – проговорил Потапов. – Похоже, фээсбэшники хорошо знали, на чем тебя можно поймать.

– Херотень это все, – огрызнулся Гаврик. – Тот кайф они мне сами в карман подкинули. Ты что, меня за лоха держишь, чтобы самому наркоту возить?.. У меня для этого куча людей есть.

Гаврилов спрессовал пластмассовым мундштуком набитую в бумажную трубочку, мелко покрошенную травку.

– А покурить охота, – продолжил Гаврилов. – Эти паскуды меня на голодном пайке держали в отдельной камере, так что наркоты взять было негде.

– Ты когда вышел? – спросил Потапов.

– Сегодня утром откинулся. Спасибо твоему адвокату Троицкому, толковый мужик, со связями.

– Не за что, – ответил Потапов. – Мы ведь и для себя старались. Ты нам на свободе нужнее, чем в тюряге. Через два дня собрание акционеров «Сатойла». Предстоит принять важное решение, и мы на тебя крепко рассчитываем.

Гаврилов молчал, продолжая набивать «косяк». Наконец, закончив, он вставил его в мундштук и, посмотрев на Потапова, проговорил:

– Вот что, Сережа, я тебя давно знаю, и непоняток до сих пор у нас с тобой не было. Поэтому я буду с тобой откровенен. Извини, но в этой ситуации на меня лучше не рассчитывать. Я выхожу из игры и, откровенно говоря, советую тебе поступить так же.

Потапов промолчал, слушая, что Гаврилов скажет дальше.

– Чутье мне подсказывает, – продолжил тот, – что этой войны нам не выиграть, поэтому пока лучше отступить, затаиться до лучших времен.

Потапов снова промолчал, осмысливая произнесенные Гавриловым слова. Однако не выдержал Титов:

– А мне чутье подсказывает, что ты, Гаврила, на соглашаловку с гэбэшниками пошел! Что хорошо жить начал, особняк себе отгрохал, разжирел в роскоши, без травки уже не можешь. За сколько «косяков» ты нас продал?

После этих слов Гаврилов побледнел. Его рот плотно сжался. Даже сквозь темные очки можно было разглядеть, с какой яростью он смотрит на Титова.

– Заткнись, сопляк, – проскрипел он тихим голосом. – Помни, с кем разговариваешь! Ведь нужно и ответ за свой базар держать! Я вор в законе и живу по понятиям! Ни в какую соглашаловку с ментами и гэбистами я не играю. Никаких «маляв» в тюряге я не подписывал и обещания им не давал. И тебе я эту предъяву прощаю только потому, что кореша твоего замочили… Выйти из игры – это мое решение, потому что чувствую, что это дело – полный бестоляк, – добавил старик, слегка успокоившись.

– Почему ты так решил? – спросил Потапов, глядя на Гаврилова.

Тот ответил:

– Я уже сказал: потому что чутье подсказывает. Я, может, и жив еще до сих пор, потому что своей интуиции доверяю.

– Твоей интуиции, Василий Петрович, можно доверять, но… это все, чему ты доверяешь? – снова спросил его Потапов.

Тот слегка смутился:

– Не совсем. Есть еще кое-какие основания так думать. Есть у меня один стукачок в РУОПе, который мне иногда информацию сливает за бабки нехилые. РУОП с ФСБ хоть и одно дело делают, но не шибко ладят между собой и стараются планы друг друга пронюхать. Так вот, до меня довели информацию, что в спецслужбах изданы негласные инструкции помочь местной правящей элите кардинально улучшить криминальную обстановку в области. Для этого решено действовать, как они выражаются, нетрадиционными методами, которые, по сути, означают, что этим ребятишкам сильно развязали руки.

– Ты хочешь сказать, что подкидывание порошка тебе в карман – это один из таких методов? – задал вопрос Потапов.

– Да, конечно, и, наверное, самый безобидный. Думаю, что заказное убийство тоже входит в набор этих методов. И убийство Тенгизика – тому подтверждение. Говорят, что даже составлен список всех местных авторитетов-отказников, не пожелавших сотрудничать с ментами и спецслужбами. Все они будут прижаты или ликвидированы.

– Даже если так, – проговорил Титов, – мы-то здесь при чем? У нас же легальный бизнес…

– Милый, не будь таким наивным, – усмехнулся Гаврилов. – Им дай только волю. Они под это дело подгребут всех, кто им неугоден. Всех конкурентов, которые мешают подконтрольным им структурам, поустраняют. Поэтому сейчас лучше на дно лечь, затаиться, пока все это успокоится. Бог с ними, с деньгами, главное – жизнь сохранить. Будем живы – будут и деньги. А месть – это еда, которую едят холодной.

– Неплохо бы, чтобы еще и уважение братвы не потерять, – задумчиво произнес Потапов. Он кивнул головой и повернулся уже было к выходу, когда Гаврилов окликнул его:

– Погоди, я еще не все сказал.

Потапов остановился и посмотрел на Гаврилова выжидательно.

– Поскольку я слово дал быть с вами до упора в этом деле, то просто так в отказ уйти я не могу. Поэтому я решил помочь вам, чем могу.

Он поднялся, подошел к письменному столу и вынул из внутреннего ящика листок бумаги.

– На, возьми, – протянул он бумагу Потапову.

– Что это? – спросил Сергей.

– Документ на передачу в доверительное управление моего пакета акций «Сатойла». Думаю, если ты продолжишь сопротивление, он тебе может пригодиться.

Потапов поразмышлял несколько секунд, глядя на документ, затем принял его из рук Гаврилова.

– Спасибо и на этом, – проговорил он. – Как я понимаю, ты собрался ноги делать.

– Правильно понимаешь, – кивнул Гаврилов. – Но ты всегда можешь найти меня по сотовому. И буду я недалеко от города, я ведь все-таки подписку дал.

Потапов убрал бумагу в карман, пожал Гаврилову руку и, попрощавшись, вышел в сопровождении Титова из кабинета. Гаврилов вернулся в свое кресло и, раскурив «косяк», глубоко затянулся им. Он сидел, блаженно закрыв глаза, чувствуя наступающую расслабленность во всем теле.

Последняя из мыслей, которая его посетила перед погружением в расслабленное блаженство, была о Потапове.

«Жаль, если Сергея грохнут, а шансов выжить у него почти никаких, если он не остановится…»

* * *

– Куда мы сейчас? – спросил Титов, когда они с Потаповым, покинув дом Гаврилова, уселись в свой джип.

– Надо позвонить Тихонову и узнать, не покинул ли он наши ряды.

Потапов набрал телефонный номер:

– Это Потапов звонит. Я хочу говорить с Тихоновым.

Через несколько минут на связь с Потаповым вышел сам Тихонов:

– Здорово, Серега, рад тебя слышать.

Потапов улыбнулся, услышав бодрый и задиристый голос Тихонова.

– С освобождением тебя, – произнес Потапов. – Я хочу переговорить с тобой о наших общих делах. Но сначала хочу задать вопрос, – осторожным голосом проговорил Потапов. – Не поменял ли ты свои взгляды за то время, пока сидел на шконках, и не собираешься ли ты пойти на уступки нашим оппонентам?

– За кого ты меня держишь?! Чтобы я согласился с условиями этих паскуд? Да никогда. Я лучше кровью харкать буду после их допросов, чем позволю себе пойти на их условия.

– Ну что ж, в таком случае давай встретимся и обсудим все подробно. У меня есть обнадеживающая информация.

– Вот и отлично, – проговорил Тихонов, – подъезжай ко мне.

– Куда, в казино «Майами»?

– Нет, в казино не надо, здесь опасно. Давай встретимся на незасвеченной территории. Записывай адрес: Третий Неглинный тупик, дом номер четыре. Подъезжай сейчас туда. И мы обо всем переговорим.

– Хорошо, – ответил Потапов и, отключив связь, назвал Терентьичу новый адрес.

– Этот Тихон, как всегда, рвется в бой? – спросил Титов.

– Вроде того, – ответил тот. – По крайней мере, в отказ не пошел, как это сделал Гаврилов. Впрочем, и Гаврилу судить пока не за что. Он сделал все, чтобы помочь нам. Пока все идет нормально, удача нам сопутствует.

В подтверждение прозвучал новый телефонный звонок. Когда Сергей снял трубку, он услышал незнакомый женский голос:

– Вы Потапов?

– Да, – ответил он, – кто звонит?

– Меня зовут Ольга, Ольга Закосова, – проговорила девушка. – Вы были вчера у нас дома и оставили свою визитку с телефоном. И я решилась позвонить.

– Что ты хочешь сказать мне, Оля? – спросил Потапов.

– Я хочу извиниться за вчерашнее мамино поведение. Вы не должны придавать ее словам серьезного значения. Она просто очень расстроена смертью папы. Он был единственной опорой для нас обеих в этой жизни.

– Я все понимаю и не держу зла, – заверил девушку Потапов. – Ты что-то еще хочешь мне сказать?

– Да, – ответила Ольга. – Понимаете, мама могла этого не знать. Но перед смертью папа делился со мной информацией.

– Что же он сказал тебе?

– Ничего особенного. Он сказал, что скоро наши дела поправятся. И он решит наши денежные проблемы. Он очень хотел, чтобы мне сделали операцию за границей. Понимаете, у меня не очень здоровое сердце, и папа беспокоился за меня.

Потапов ничего не ответил, продолжая внимательно слушать.

– И еще, перед смертью я слышала, папа говорил с кем-то по телефону. По-моему, речь шла о каких-то банковских операциях. Я не очень в этом разбираюсь, поскольку учусь на филолога. Речь шла о каком-то депозите. У папы не было счета в банке, поэтому я заинтересовалась этим. И последнее: после смерти среди вещей папы мы нашли какой-то маленький ключ. Машины у нас не было, хотя по размеру он напоминает именно такой… Он был с брелком, видимо, отец не просто так держал его у себя. Но мы так и не смогли с мамой разобраться, от чего он. Пожалуй, это все, что я могу вам сказать.

– Спасибо, Ольга, – поблагодарил Потапов. – И все же скажи мне, пожалуйста, почему ты именно мне позвонила, а не бывшим коллегам папы?

– Вы знаете, папа не очень хорошо о них отзывался. А во-вторых…

Девушка замялась, а потом, собравшись с духом, выпалила:

– А потом, нам с мамой очень нужны деньги. Надеюсь, что, если эта информация поможет вам в решении ваших проблем, вы заплатите нам.

Потапов усмехнулся:

– Конечно, Оля, я заплачу, хотя пока не знаю, как это может помочь. Но в любом случае спасибо за содействие.

Девушка попрощалась и положила трубку. Сергей тоже убрал аппарат в карман и задумался обо всем сказанном ею. Снова речь шла о каких-то депозитах, банковских операциях.

– Закосов продал кому-то свои мифические секреты и получил за это деньги?.. Иначе зачем ему иметь счета в банке? – вслух стал рассуждать Потапов.

– Ведь можно выяснить, в каком банке у него счет? – спросил Костя.

– Думаю, да, однако наши соперники из спецслужб это уже наверняка проделали. Да и какая нам разница, сколько денег было у майора Закосова?.. Обычно секреты продают за наличный расчет, поэтому вряд ли можно говорить о депозитных счетах. И при чем здесь этот ключ?..

– Какой ключ? – спросил Титов.

Но Потапов не слушал его, он вдруг понял, о чем может идти речь.

– Господи, боже мой, как я сразу не догадался!.. Ведь наверняка речь идет о депозитарии.

– Что это такое? – спросил Костя.

– Это комната в банке, оборудованная специальными ящиками, где вкладчик может хранить драгоценные вещи и важные документы. В этом случае ему мог наверняка понадобиться ключ. И именно об этом ящике за номером двадцать восемь говорил, умирая, Закосов. Как же я раньше об этом не догадался!

– Зря радуешься, – проговорил Титов. – Наверняка братки уже пошарили в банке и депозитарии.

– Да, наверно, – тут же огорченно произнес Потапов.

Он устало посмотрел в окно автомобиля и вдруг снова оживился:

– Они наверняка прошарили все банки, за исключением, пожалуй, одного.

– Какого? – спросил Титов и тут же сам дал ответ: – Нашего, что ли…

– Да, в «Дисконт-банке» они наверняка не были. По крайней мере, я как президент знал бы о требовании спецслужб вскрыть ту или иную ячейку в депозитарии.

Потапов судорожно схватил сотовый телефон и набрал номер Ламберта:

– Юрий, это Сергей… Ты должен сделать одну важную вещь, и сделать это лично.

– Что именно? – спокойным голосом спросил всегда хладнокровный и неторопливый Ламберт.

– Спустись в депозитарий и вскрой запасным ключом ячейку за номером двадцать восемь. Я не знаю точно, что там, но речь должна идти о следующем…

Потапов прояснил Ламберту ситуацию, связанную с майором Закосовым.

– Но могу ли я это сделать? – рассудительно спросил Ламберт. – У нас потом не будет проблем?

– Нет, – ответил Потапов, – хозяин ящика мертв. И боюсь, что я единственный наследник его хозяйства.

Через пятнадцать минут Ламберт позвонил и таким же хладнокровным голосом доложил:

– Сергей, ящик действительно зарегистрирован на Закосова. Здесь находится папка с документами, информация о заграничных счетах некоторых людей, в том числе работников областного правительства.

– Очень хорошо, – проговорил Потапов. – Переложи эту папку в другой ящик депозитария. Сегодня вечером я ее заберу…

* * *

Следовавший за эскортом джипов на «БМВ» Глеб и на этот раз не стал углубляться в Неглинный тупик, припарковав машину в самом его начале. И теперь он наблюдал, как два джипа проезжают по узкой улочке мимо одноэтажных кирпичных домов.

В середине пустынного тупика валялся брошенный кем-то прогнивший кузов легковушки, мешавший нормальному движению по тупику.

– И какой-же это мудак его здесь бросил?! – ругнулся Терентьич, активно работая рулем и объезжая брошенный автомобильный остов.

– Вот он, дом номер четыре, – проговорил Потапов, открывая дверь.

В следующий момент в тупике раздался оглушительный грохот. Из кузова брошенного автомобиля вырвался огромный столб пламени. Мощной взрывной волной и Титова, и Потапова выбросило из джипа, который при этом сильно тряхануло и даже развернуло, едва не опрокинув.

Титов, вскочивший на ноги первым, выхватил пистолет и крикнул поднимающемуся Потапову:

– В укрытие!

Он бросился к груде кирпичей у забора, уволакивая с собой Потапова. В этот момент раздался второй взрыв. Брошенная из-за забора «лимонка» разорвалась рядом со вторым джипом, и двое из четверых охранников упали замертво.

Потапов вдруг увидел, что Терентьич сидит без движения за рулем горящего джипа.

– Костя, прикрой меня! – крикнул Потапов и рванулся к джипу.

– Стой, куда ты! – заорал Титов.

В переулке раздался треск автоматных очередей. Добежавший до машины Потапов вскрикнул и, споткнувшись, упал на переднее сиденье. От новых пуль его спасла открытая дверка джипа. Превозмогая боль в боку, Потапов дотянулся до плеча Терентьича и потянул его на себя. Однако тот, покачнувшись, лишь завалился набок. Сергей увидел, что он мертв.

В этот самый момент хлопки автоматной очереди стали перемежаться с пистолетными выстрелами. Костя, выбежавший из своего кирпичного укрытия, сделал несколько выстрелов по одному из автоматчиков, засевшему на крыше одноэтажного дома. Схватив раненого Потапова, он снова помог ему забраться в укрытие. И в этот момент на помощь подоспел Глеб.

Как только раздался первый взрыв, Глеб, наблюдавший за всем этим издалека, мгновенно оценил обстановку. Он увидел, что огонь по Потапову и его охране ведут три человека. Двое автоматчиков засели на крышах двух домов, расположенных по разные стороны тупика. Еще один вел стрельбу из калитки в металлических воротах одного из домов. Глеб что есть силы нажал на педаль газа и, промчавшись на машине по Неглинному тупику, резко развернул ее у самого джипа, использовав его в качестве укрытия.

Остановив машину, Глеб выскочил из нее и, пробравшись к багажнику, высунулся из-за него и вскинул пистолет, целясь в автоматчика. Сейчас все зависело от его стрельбы. И Глеб не подвел: двух выстрелов хватило, чтобы засевший на крыше стрелок крикнул и, выронив автомат, покатился по ней вниз. Именно этот стрелок мешал Титову и Потапову высунуться из-за кирпичного укрытия.

Двое других находились на другой стороне тупика. От их выстрелов Титова и Потапова прикрывал джип, полыхающий пламенем. Глеб, выскочив из-за «БМВ», рванулся к Титову и Потапову.

– Забирай отсюда Сергея, – крикнул Глебу Костя, как только тот добежал до них. – Он ранен.

– А как же ты?

– Не волнуйся, мы вас прикроем.

Титов бросился ко второму джипу, возле которого засели оставшиеся в живых двое охранников. Одновременно, все втроем, они открыли по киллерам стрельбу, позволяя Глебу оттащить теряющего силы Потапова к «БМВ».

Бросив Сергея на заднее сиденье, Глеб уселся за руль машины. Ему неудобно было разворачиваться, и поэтому он дал задний ход и на высокой скорости помчался к выходу из тупика.

Когда проехать оставалось всего метров десять, неожиданно дорогу «БМВ» перекрыла черная «девятка». За ней скрылись еще двое нападавших, которые, в свою очередь, открыли огонь по «БМВ».

Глеб и здесь сориентировался мгновенно. Толкнув слегка руль, он направил машину в небольшой промежуток между углом дома и «девяткой». На первый взгляд это было достаточно, чтобы выскочить из засады на улицу.

В этой ситуации никак нельзя было задевать стены, и Глебу это удалось. «БМВ» ткнулся в бампер «девятки», вырвался на проезжую часть и остановился. Глеб, высунув обе руки с зажатым в них пистолетом, открыл огонь по обалдевшим от неожиданности киллерам, оказавшимся перед ним почти как на ладони.

Глеб сделал три выстрела, после которых оба бандита упали на землю. Путь был свободен. Но, похоже, Косте и охранникам не удалось уйти, так как в переулке прогремел новый взрыв. Один из киллеров бросил в джип, за которым скрывались Титов и его люди, еще одну «лимонку».

– Прости меня, Костя, – прошептал Глеб.

Втопил педаль газа и погнал «БМВ» к ближайшей больнице. Истекающему кровью Потапову нужна была срочная операция. Уже удаляясь с места события, он услышал вой милицейской сирены.

«Будем надеяться, что менты успеют вовремя», – подумал Глеб.

* * *

Глеб на руках внес раненого, потерявшего сознание Потапова в вестибюль первой клинической больницы, ближайшей, которая была на пути Глеба.

– Быстро каталку, – скомандовал он санитарке, с ужасом взглянувшей на него.

Через несколько минут он вывез Потапова на каталке на пятый этаж, где располагалось операционное отделение. Здесь его встретил удивленный санитар, одетый в халат и синее трико.

– Что встал! – гаркнул на него Глеб. – Быстро зови хирурга, видишь – человек умирает.

Через несколько минут к Глебу подошел высокий худой молодой мужчина, также одетый в халат и широкие штаны желтого цвета.

– Что у вас здесь случилось? – спросил он у Глеба, нагнувшись над Потаповым.

– Доктор, давай шевелись быстро. У моего друга два пулевых ранения. Ему нужна срочная операция.

Врач слушал Глеба краем уха, положив руку и считая пульс Потапова. После этого он быстро расстегнул на нем одежду и посмотрел рану. Затем, развернувшись к стоявшей сзади медсестре, распорядился:

– Олечка, быстро перевяжите раненого. А вы, – он обратился к санитару, – вызовите «Скорую». Раненого надо отвезти в военный госпиталь.

– Какой, на хер, госпиталь?! Док, ты что, с ума сошел! – заорал Глеб, впившись взглядом в лицо молодого человека. – Он же умрет по дороге.

– Но там ему окажут более профессиональную помощь. Они специалисты по огнестрельным ранениям. У нас же здесь другой профиль. Наши хирурги специализируются по гинекологии и по кардиологическим операциям.

– А мне плевать, – заорал Глеб в лицо врачу, – на чем ты там специализируешься! Ты немедленно возьмешь его сейчас на операцию и сделаешь все, чтобы он выжил!

– Послушайте, вы… Как вы себя ведете!.. – начал было врач, но в этот момент Глеб выхватил из-за пазухи пистолет и ткнул стволом в шею молодого человека, схватив его левой рукой за грудки.

– Немедленно, я сказал, – тихо повторил Глеб. – И запомни, парень, из операционной вы выйдете живыми оба, или ни один из вас не выйдет. Ты понял меня?

Врач с испугом взглянул на Глеба. Маленькие зеленые, горящие, как у змеи, глаза Глеба убедили молодого врача больше, чем пистолет, приставленный к его горлу. Он глотнул слюну и, крутанув шеей, произнес:

– Ладно, я все понял. Сейчас будем готовить его к операции. Не волнуйтесь, мы сделаем все, что от нас зависит…

…Через полтора часа молодой хирург вышел из операционной, на ходу снимая резиновые перчатки. Его клеенчатый халат был забрызган кровью, по лицу катились крупные капли пота. Почти следом за ним на тележке вывезли Потапова.

– Ну как он? – задал вопрос Глеб, смотря на побелевшее как полотно лицо друга.

– Я думаю, все нормально, – ответил доктор устало. – Жить будет. Мы извлекли две пули. К счастью, они не задели жизненно важных органов. Одна прошла в четырех сантиметрах от печени. Другая застряла между ребер, раздробив одно из них. Сейчас его отвезут в реанимационную палату.

– Я должен быть рядом с ним.

– К сожалению, в реанимацию вход посторонним запрещен.

– Я не посторонний, – ответил Глеб. – Я вместе с вами отвечаю за его жизнь. И поверь мне, док, его жизни угрожают не только пули, которые ты вынул из него. Есть немало людей, готовых нашпиговать его свинцом еще раз.

Врач устало вздохнул:

– Хорошо, сейчас приедет милиция. Попробуйте убедить их в том, что ему нужна охрана, пусть они выделят для этих целей милиционера. В этом случае я, как дежурный врач, дам разрешение и вам.

* * *

Было уже двенадцать ночи. Панкратов не один час вышагивал по площадке у лифта перед входом в реанимационное отделение. Уже давно уехали прибывшие милиционеры. Но Горчакова среди них не было.

Впрочем, для Глеба это и не было важно, так как он не знал его лично. Глеб вообще знал немногих людей из окружения Потапова.

Практически, кроме Титова, Дегтярева и водителя Терентьича, он ни к кому не мог обратиться. Дегтярев и Терентьич убиты. Участь Титова неизвестна.

Глеб на время, пока милиция опрашивала врача о случившемся, удалился из здания. Он сидел в своем «БМВ», оставленном во дворе больницы, до тех пор, пока милиционеры не уехали.

После ухода милиции, поднявшись на этаж, где находилось реанимационное отделение, в котором лежал Потапов, Глеб узнал, что милиционеры обещали прислать к Потапову кого-нибудь из отдела охраны. Но прошло уже больше трех часов, а никто так и не появился.

В час ночи Глеб решил, что и не появится. И, вопреки запретам врача, пробрался в реанимационное отделение.

В начале коридора находился широкий стол, ярко освещенный лампой, за которым сидели две медсестры. Одна из них заносила записи в журнал дежурств, вторая дремала, облокотившись руками о стол и положив на них голову.

Заслышав шаги Глеба, обе встрепенулись и мгновенно посмотрели на него.

– Вы еще здесь, – проговорила одна из девушек, обратившись к Глебу. – Идите домой, у вашего друга все в порядке.

– Как может быть все в порядке у человека, который получил две пули? – невесело усмехнувшись, произнес Глеб, подойдя к столу и облокотившись о него руками.

Медсестра смутилась и произнесла:

– Я имею в виду не это. Пульс у раненого в норме, давление тоже. Он сейчас спит. Надеемся, что к утру он придет в сознание.

– Хорошо бы, – проговорил Глеб. – Хотя это единственное, что его обрадует.

Глеб устало и тяжело вздохнул.

– Что, неужели все остальное так плохо? – сочувственно спросила вторая медсестра, дремавшая до появления Панкратова.

– Да, – протянул Глеб, – неважно. За последние дни этот человек лишился многого… и многих потерял.

– Но все же он остался жив, а это главное.

Глеб немного помолчал и, разогнувшись, произнес:

– Вот что, девоньки, мне сегодня надо провести ночь рядом с ним, с Сергеем. Это мой долг, понимаете, я ему многим обязан и хочу быть рядом в тот момент, когда ему плохо. Не волнуйтесь, я никому не помешаю.

– Но нам запрещено пускать посторонних… – заговорила первая медсестра. Но другая остановила ее:

– Да пусть идет, все равно в этой палате, где его друг лежит, никого больше нет. А врач до утра не появится, если мы его не позовем к экстренным больным.

Панкратов прошел по коридору в палату, на которую ему указали медсестры. Она, как и все другие на этом этаже, была отгорожена от коридора перегородками, верхняя часть которых была сделана из стекла, чтобы медперсонал мог, проходя по коридору, наблюдать за больными и показаниями приборов, к которым некоторые прооперированные были подключены.

Глеб, подойдя к палате, увидел Сергея уже через стекло. Потапов лежал на кровати совершенно неподвижно, лицо его было белым, как простыни, которыми он был накрыт. Он спал, находясь под действием наркоза.

Глеб прошел в палату и сел на стул рядом с кроватью больного. Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Через несколько секунд Глеб, под воздействием нахлынувшей на него усталости, погрузился в чуткую и тревожную дрему.

Очнулся он, услышав какие-то негромкие стоны. Сперва ему показалось, что это стонет Сергей. Но тот продолжал спать спокойным сном.

Глеб понял, что звуки до него долетели из коридора. Он встал и, подойдя к двери, осторожно открыл ее и выглянул в коридор. В следующую секунду он быстро закрыл дверь и отпрянул от стекла.

В коридоре находились двое мужчин, оба были вооружены пистолетами с глушителями. Медсестры лежали на полу в неестественных позах.

Один из мужчин просматривал журнал. Глеб не сомневался, что киллеры определяли по записи в журнале, в какой из палат лежит Потапов.

Времени на обдумывание плана действий у Панкратова было в обрез. Через несколько секунд киллеры войдут в палату.

Решение пришло мгновенно. Глеб быстро подошел к постели Потапова и, аккуратно подхватив Сергея за плечи и ноги, приподнял его…

* * *

Шатен и Азиат проникли в хирургический корпус первой клинической больницы через черный ход, открыв его отмычкой. Они по лестнице поднялись в реанимационное отделение. Перед тем как войти в него, вынули пистолеты с глушителями.

Сняв свой пистолет с предохранителя, Шатен посмотрел на наручные часы.

– Три часа двадцать пять минут, – шепотом проинформировал он своего напарника.

– Хорошо, – ответил тот, – персонал должен спать в это время.

– Ну а если – нет, то мы их усыпим, – произнес Шатен.

– Угу, – согласился Азиат, открывая дверь, ведущую в коридор отделения.

Медперсонал не спал, точнее, не спала одна из двух медсестер. Она читала какой-то журнал.

Завидев вошедших, она удивленно посмотрела на них и собиралась что-то сказать, но Азиат вскинул пистолет и выстрелил. Девушка вскрикнула и упала навзничь, опрокинув стул. Спящая медсестра даже не проснулась – Шатен убил ее, выстрелив в голову. Мертвая девушка тихо сползла на пол.

– Черт, – выругался Азиат, – мы не узнали у них номер палаты. Их тут немало – придется все обходить.

– Да, неудачно получилось, – произнес Шатен, но тут же спохватился: – Подожди, есть же журнал. По нему и посмотрим.

– Отлично, – согласился Азиат, – сейчас найдем.

Он принялся листать журнал и нашел нужную страницу, в которой указывались поступившие сегодня больные. Пробежав стволом пистолета по строкам, он нашел нужную.

– Потапов, палата номер шесть.

– Пошли, – предложил Шатен.

Они прошли по коридору, равнодушно наблюдая за спящими больными, и остановились у шестой палаты.

– Их двое, – заметил Азиат, посмотрев через стекло в палату.

– У них должны быть какие-нибудь бирки или таблички с указанием имени. Мы не промахнемся, даже если не узнаем его после операции, – успокоил его Шатен.

– Ну да, конечно, – произнес Азиат, – хорошее это дело – учет и бухгалтерия.

Оба вошли в палату и подошли к ближайшей к входу кровати, на которой лежал мужчина, почти с головой накрытый простыней.

Шатен достал из ячейки, висевшей на спинке кровати, температурный листок и прочитал:

– Потапов Сергей Владимирович.

– Отлично, – произнес Азиат и поднял пистолет. – Прощайте, господин Потапов.

В палате раздались два приглушенных хлопка.

Азиат дернулся, словно его ударили в грудь. Его рука с пистолетом ослабла, и он, покачнувшись, упал, уткнувшись лицом в пол. В простыне, покрывавшей больного, при этом образовались две дырки.

Пораженный увиденным, Шатен выронил листок бумаги. Он понял, что они попали в западню, и, вскинув пистолет, прицелился в лежащего перед ним человека. Но выстрелить он не успел. В палате раздались еще два приглушенных выстрела, и в простыне образовались еще две дырки.

Шатен отшатнулся, получив пули в грудь, при этом он сумел нажать на спусковой крючок пистолета. Пуля, выпущенная из его пистолета, попала в стенку над головой Глеба, который, скинув с себя простыню, выстрелил еще раз. На сей раз пуля попала в голову киллеру, и он упал замертво.

Глеб подошел к Азиату, держа его под прицелом своего пистолета. Тот еще дышал, и Панкратов добил его выстрелом в голову.

Расправившись с убийцами, Глеб обыскал их обоих.

У обоих он нашел удостоверения сотрудников Федеральной службы безопасности. Оба были в звании капитана.

Кроме этих удостоверений, у убитых были документы и сотрудников Генеральной прокуратуры, и Министерства по чрезвычайным ситуациям.

– Хорошо упакованы были ребята, – отметил про себя Глеб. – С такими ксивами они куда хочешь пройдут и от любых ментов отбрешутся.

Глеб огляделся, нужно было что-то предпринимать, и он решил:

«Оставаться здесь больше нельзя. Надо сматываться. Недруги Потапова повторят попытку устранить его, и, кто знает, может, в другой раз она окажется куда успешнее, чем сегодня».

Глеб прикатил из коридора каталку и аккуратно переложил на нее Потапова.

Проходя мимо лежащих в луже крови медсестер, он остановился и осмотрел их. Одна из девушек еще дышала. Глеб нажал на кнопку экстренного вызова врача. Если тот будет расторопен, может, ему удастся спасти жизнь этой девушке.

Глеб спустился на лифте на первый этаж и покатил тележку к черному входу. Когда услышавший шум сторож подошел с проверкой, Глеб уже нес Потапова по улице к «БМВ».

Отъехав от клиники, Глеб набрал номер милиции и коротко сообщил дежурному о двух трупах в больнице, при этом не назвав себя.

* * *

Когда Потапов открыл глаза, он сразу узнал помещение, где находится. Он лежал на диване в квартире, где недавно встречался с Глебом Панкратовым.

Сам Глеб внимательно смотрел на него. Рядом с ним стоял Костя Титов, который улыбался Потапову. Голова Титова была перевязана бинтом, а на лице видны следы свежих царапин. Кроме этого, его левая рука висела на перевязи.

Над Потаповым «колдовал» доктор Заславский. Это был один из тех врачей, услугами которых Потапов и его люди пользовались в экстренных случаях, когда лечение не должно было предаваться огласке.

– Ну, наконец-то очухался, – произнес первым Титов. – А мы уж тут заволновались. Уж больно долго ты спал, как медведь в берлоге зимой.

– Надеюсь, что зима закончилась, – заговорил и доктор, нащупывая у Потапова пульс. – Будем ждать хорошей весны.

– Я растряс тебя немного по дороге из больницы сюда, – признался Глеб. – Доктору пришлось потрудиться над тобой. Но он говорит – кризис миновал.

– Надеюсь на это, – поправил Заславский.

Он быстрыми, ловкими движениями набрал в шприц лекарство и сделал Потапову укол. Затем, посмотрев на наручные часы, проговорил:

– Ну мне пора, я зайду еще после обеда и вечером. Инструкции по приему лекарств я вам дал. Если что, звоните мне на работу.

Когда доктор ушел, Потапов, посмотрев на Глеба, спросил:

– Как я здесь очутился?

Глеб короткими фразами рассказал Сергею о том, как он подобрал его раненого на месте покушения и привез в больницу, где ему была сделана операция. Рассказал и о новом покушении, которое удалось предотвратить в больнице, после чего Глеб принял решение отвезти его сюда, на конспиративную квартиру.

Глеб сам до конца еще не знал, что будет делать, привезя сюда Потапова. Связи были потеряны. Обращаться в официальные инстанции опасно из-за риска засветиться и снова попасть под прицел киллеров.

– Я позвонил в охранное агентство «Омега» и спросил о судьбе Кости. Мне, естественно, там ничего не сказали, но я оставил номер своего сотового телефона и попросил, если Костя появится, чтобы он позвонил. К счастью, все обернулось хорошо, потому что утром в квартиру заявился сам Костя, весь перебинтованный, но живой.

– Что с тобой? – спросил Потапов у Кости.

– Да ерунда, царапины, легко отделался, – ответил тот. – Контузило слегка и руку осколком повредило. Меня менты подобрали на месте перестрелки. Я, как только в больнице очухался, сразу сдернул оттуда на работу. Там мне сказали, что звонил какой-то Глеб. Я перезвонил ему и приехал сюда, вызвав потом Заславского. Ты несколько дней был в коме.

– Ладно, хватит об этом, – прервал его Потапов. – Что с делами, состоялось ли собрание акционеров в «Сатойле»?

Титов понурил голову:

– Да, вчера. Вместо тебя там присутствовал Ламберт.

– Чем оно закончилось? – снова спросил Потапов.

Титов тяжело вздохнул и ответил:

– Увы, нам мало что удалось сделать. Колчин и его группа провели почти все, что они хотели. Заблокировать эти решения не удалось. От Сохадзе никого не было, и собрание посчитало их воздержавшимися. Тихонов, узнав о покушении на тебя, обосрался и тоже не стал голосовать за блокирование. Администрация поддержала Колчина. Чтобы Селантьев не смог лоббировать этот вопрос, его отослали с делегацией в Германию. В общем, несмотря на то что Гаврилов был с нами, блокирующего пакета – тридцать пять процентов голосов – у нас не набралось.

Костя замолчал, вглядываясь в лицо Потапова. Тот не выражал ни малейших эмоций по поводу сказанного.

– В общем, на многих, честно говоря, повлияла информация о покушении на тебя. Был распущен слух, что ты уже при смерти. А роль нового лидера взять на себя было некому. Завтра Колчин уезжает, чувствуя себя полнейшим победителем.

Потапов закрыл глаза, на него накатила волна слабости. Сил у него было еще очень мало.

– И еще, – продолжил Титов, – тебя повсюду ищут менты и фээсбэшники. Формальный повод – допросить по поводу случившихся событий, а также по возбужденному прокуратурой делу по факту твоего заявления. Я вчера тайно встречался с Горчаковым. Он сейчас временно отстранен от работы, так как им занимается управление внутренних расследований, проверяя поставленный фээсбэшниками компромат.

– Что сказал сам Виталий? – спросил Потапов.

– Горчаков сказал, что говорил со своим начальством и те дали понять, что постараются его отмазать и ничего серьезного ему не грозит. Более того, ментовскому начальству очень не понравились наезды ФСБ. Они и раньше дружили, как кошка с собакой, но сейчас менты решили вставить хорошую шпильку гэбистам и попробовать довести возбужденное дело до конца, продвигая его в прокуратуре. Пожалуй, это единственное хорошее известие на сегодня.

И Титов, и Панкратов молча смотрели на Потапова, ожидая, что тот скажет. Потапов продолжал лежать с закрытыми глазами. В какой-то момент и Глебу, и Косте показалось, что он даже заснул. Однако в этот момент Сергей открыл глаза и произнес:

– Вот что, Костя, займись оформлением заграничной визы. Все равно, как это будет, но сделай как можно быстрее. Как только я поправлюсь, мне надо смотаться отсюда на какое-то время. Думаю, что Швейцария – самое подходящее место. Там, в какой-нибудь из клиник, я и подлечусь. Передай Ламберту, чтобы он начал переговоры с наследниками хозяйства Сохадзе, такие наверняка скоро объявятся. Не знаю, кто они будут, но с ними надо провести работу. Я уверен, что мы сможем заручиться их поддержкой. У кавказцев сильно чувство мести. Начни работу также и с Тихоном, втолковав этому придурку, что во многом из-за него дело расстроилось. А это ему просто так с рук не сойдет. Как только мы договоримся с людьми и получим номинальное согласие этих людей, надо затевать новое собрание акционеров и добиваться пересмотра решения.

– Я все понял, – ответил Титов, как только Потапов закончил.

Но при этом он и Глеб продолжали внимательно следить за ним. Они словно чувствовали, что Потаповым сказано еще не все. И не ошиблись.

– И еще, – проговорил Потапов, – Глеб, займись Колчиным. Он не должен уйти.

– Хорошо, – произнес Панкратов.

* * *

Черного цвета «шестисотый» «Мерседес» въехал на территорию аэропорта и, промчавшись по пустынному асфальтированному полю, остановился у трапа, ведущего к самолету с надписью на борту: «ТОНЕКО».

Из машины вылезли Колчин и Лотковский. У трапа уже стояли несколько охранников, улетающих с Колчиным в Москву. Колчин, сняв пиджак и кинув его одному из охранников, остался при галстуке и рубашке.

– Ну и жара сегодня, – проговорил он.

– Да, – задумчиво проговорил Лотковский. – Эти дни вообще выдались жаркими.

Колчин снисходительно улыбнулся Лотковскому:

– Вы, Аркадий Михайлович, очень чувствительны. Я думаю, произошедшие события послужили для вас хорошей закалкой. Увы, большой бизнес – это и большие проблемы, и их надо решать жестко, порой даже жестоко. Иначе нас сожрут с потрохами наши конкуренты.

– Наверно, вы правы, – проговорил Лотковский. – В конце концов наша взяла.

– Иначе и быть не могло, – заверил его Колчин. – Теперь я оставляю вам все это хозяйство, работайте. Я уверен, что теперь «Сатойл» будет одной из наименее проблемных наших структур.

– Я тоже на это надеюсь, – проговорил Лотковский.

– Ну что ж, в таком случае до свидания. Желаю вам успехов, – пожал руку Лотковскому Колчин и отправился к трапу.

– До свидания, – задумчиво произнес Лотковский, глядя на удаляющегося московского босса.

В этот момент недалеко от самолета проезжал мини-поезд, состоящий из тележек с грузовой поклажей и тягача, который все это тащил за собой. Внешне это было вполне обычное и ничем не примечательное зрелище. По аэродрому в это время проезжало еще несколько тягачей, но именно в одной из тележек в специально сделанном ложе между чемоданами и сумками лежал Глеб, а рядом с ним – автомат Калашникова, оборудованный снайперским прицелом, с навинченным на ствол глушителем.

В момент, когда Колчин стал подыматься по трапу, Глеб скомандовал, обращаясь к Косте Титову, который сидел за рулем тягача:

– Притормози и езжай медленно.

– Понял. – Титов снизил скорость.

Глеб взял Колчина в прицел и положил палец на спусковой крючок. Колчин медленно поднялся по ступенькам и, оказавшись на верхней, повернулся и, улыбнувшись Лотковскому, помахал ему рукой на прощание.

Глеб плавно нажал на спусковой крючок. Короткая автоматная очередь была слышна только Титову.

Голова Колчина дернулась. Последним судорожным движением он ухватился за перила трапа, но, не удержавшись, упал на лестницу, кубарем полетев вниз. Когда его тело рухнуло с трапа к ногам Лотковского, нефтяной магнат был уже мертв.

Лотковский и охрана в ужасе смотрели на Колчина, не сразу поняв, что происходит. И лишь кровь, обильно сочившаяся из его простреленной головы, заливая асфальт, указывала на то, что Колчин убит снайперской пулей.

Телохранители Колчина не сразу сообразили, откуда были выстрелы, первоначально в нервном запале подумав, что стреляли из здания аэровокзала, расположенного метрах в ста от самолета. Это дало возможность Титову и Глебу спокойно скрыться с места происшествия, удаляясь к грузовым ангарам аэропорта.

Там, бросив тележку, они покинули здание аэропорта, воспользовавшись небольшим проломом в бетонном заборе, ограждающем территорию…

…Вечером этого дня в кабинете Лотковского зазвонил телефон. Ему звонил лично президент нефтяной компании «Тонеко» Малеев. Лотковский еще раз рассказал, как произошла трагедия.

– Что вы намерены предпринять? – спросил его Малеев, когда Лотковский закончил рассказ.

– Честно говоря, пока не знаю, – ответил Лотковский. – Я жду ваших указаний.

– Я хочу знать: что вы сами думаете обо всей этой истории? – спросил Малеев у Лотковского.

Лотковский тяжело вздохнул и, собравшись с духом, произнес:

– Я думаю, что господин Колчин изначально повел себя неправильно. Тот жесткий стиль, который он исповедовал в своей работе, в данной ситуации скорее навредил, чем помог нам.

– Что вы имеете в виду? – В хорошо слышимом в трубке голосе Малеева чувствовалось плохо скрываемое удивление. – Ведь собрание прошло удачно, мы получили, что хотели.

– Вы же знаете, господин президент, – ответил Лотковский, – что это во многом мнимая удача, поскольку большинство акционеров теперь настроены против нас и договориться с ними будет крайне сложно. Я уверен, что в ближайшее время они поднимут вопрос о новом собрании и пересмотре итогов вчерашнего. Фактически вся наша власть во многом держится, условно говоря, на штыках наших друзей из «конторы» и на наших слабеющих позициях в местной администрации. Я уж не говорю о том, что в городе развернулась настоящая гангстерская война, жертвой которой и стал сам Колчин.

Лотковский замолчал, давая понять московскому боссу значимость этой потери, но тот не обратил на это внимания, лишь коротко сказав:

– Да-да, конечно. Так какие будут ваши предложения?

– Я думаю, что сейчас самое время снова договориться и пойти на уступки местным акционерам. Не знаю, как это видится из Москвы, но я убежден, что сейчас в провинции выросла целая плеяда молодых, богатых и жестких бизнесменов, которые рано или поздно, теми или иными способами заставят центр считаться со своими интересами.

– Насколько я понял, – проговорил Малеев, – один из таких и возглавил этот мятеж. Речь идет, если я не ошибаюсь, о некоем Потапове.

– Да, – подтвердил Лотковский, – это очень опасный соперник. Я не исключаю, что убийство Колчина – это его рук дело. Хотя, может быть, на это решился и кто-нибудь из других врагов вице-президента.

После некоторой паузы Малеев произнес:

– Хорошо, я обдумаю ваши слова. В ближайшее время я сообщу вам о своих решениях.

Лотковский положил трубку и задумался:

«Похоже, он не слишком переживает о смерти Колчина…»

До Лотковского и раньше доходили слухи, что Малеев и Колчин не слишком ладят. Слишком яркой и крупной личностью был каждый из них. К тому же они являлись представителями разных группировок, имеющих свои интересы в «Тонеко».

«Ну что ж, может быть, теперь, когда Колчина не стало, Малеев изменит свою политику. Иначе, боюсь, Колчин будет не последней жертвой этой войны».

Эпилог

Через месяц Потапов из Шереметьево рейсом Аэрофлота вылетал в Женеву. В аэропорту его провожали двое: Титов и Ламберт, прилетевший в Москву в этот же день.

Все передвижения Потапова в этот период были законспирированы. Через десять дней после операции, как только он смог ходить, Сергей переехал на автомашине в Москву, где и жил на снятой квартире все это время.

За этот период Титов решил все вопросы с заграндокументами и поиском частной клиники в Швейцарии для лечения Потапова.

Когда все трое сидели в баре аэропорта, Ламберт сказал:

– Можешь не волноваться и спокойно отдыхать. Все вопросы решены: лечение оплачено, в Цюрихском отделении банка открыт счет на твое имя, куда переведены деньги на тот случай, если тебе понадобится производить какие-либо расходы, помимо затрат на лечение.

– Что нового в городе? – спросил Потапов.

– Вроде бы все затихает. Формально у правоохранительных органов претензий к тебе нет. Просто тебя хотели допросить в качестве свидетеля по некоторым возбужденным делам. Встречи с тобой хотели и представители «Тонеко». В частности, Лотковский звонил мне не раз и хотел лично переговорить с тобой по поводу конфликта вокруг «Сатойла». Кстати, деньги на его счета от «Тонеко» стали поступать. В небольшом количестве, но все же.

– Что слышно от майора Доронина и его братков?

– Пока ничего, – ответил Ламберт. – Но с этими ухо надо держать востро. Я думаю, они не простят тебе всего того, что ты им сделал. Ведь уголовное дело прокуратурой все же возбуждено. Правда, перспективы его до конца не ясны, но сам факт уже является тревожным сигналом для них. По последним слухам из областной администрации, на прокуратуру оказывается сильнейшее давление с целью замять все это.

– Горчаков вернулся к исполнению своих обязанностей, – добавил Титов. – Никаких серьезных оргвыводов против него сделано не было. По слухам, у ментов есть серьезные намерения сыграть в этой истории против ФСБ. Посмотрим, чем все это закончится. Но тебе в любом случае пока лучше исчезнуть. Ты серьезный свидетель обвинения. Поэтому до тебя они хотят добраться в первую очередь.

– Ты привез папку, о которой я говорил, с документами Закосова?

– Да, конечно, – ответил Ламберт и, достав из своего кейса папку, протянул ее Потапову. – Но, увы, никаких серьезных документов здесь нет. Скорее здесь собрана информация, указывающая на тех или иных лиц из областной администрации, которые получали взятки от «Тонеко» за лоббирование ее интересов. Увы, перечень этого списка начинается с самых высоких лиц. Первый вице-губернатор Бубнов первый и в этом списке.

– Губернатор здесь есть? – спросил Потапов.

– В этом списке нет, – ответил Ламберт. – Но не думаю, что он остался в стороне от этого дела. Слишком лакомый кусок. Просто у Закосова были не все сведения.

– А как они вообще могли к нему попасть? – задался вопросом Потапов.

– Опять же, по просочившимся слухам, – произнес Ламберт, – фээсбэшники собирали какой-то компромат на местных чиновников. Уж не знаю, зачем им это надо, может, из-за ревности, что их обделили при раздаче пряников, Закосов, который, видимо, участвовал в этой операции и имел доступ к сведениям, решил продать их тебе.

– Ну да, – произнес Титов, – а его коллеги, пронюхав про эти намерения, устранили его в последний момент.

– Хорошо, – сказал Потапов, – я изучу его. По крайней мере, он укажет правильное направление, где нам искать новые козыри в игре. А она не закончена.

Титов налил виски в стаканы из стоявшей на столе бутылки и сказал:

– Давайте помянем Ивана и Терентьича, и наших охранников, безвременно погибших.

Все трое молча подняли стаканы и осушили.

– Ну все, тебе пора, – произнес Ламберт. – Посадку на самолет уже объявили.

Они направились к таможенному барьеру. Неожиданно Сергей остановился и сказал:

– Да, еще, Юрий, позаботься о семье Закосовых. Выплати им хорошие деньги. Ведь это дочь майора Ольга позвонила мне и навела нас на место, где хранились эти документы.

– Я знаю, знаю, – сказал Ламберт. – Ты говорил мне, девушке нужна операция. Я уже договорился с московской клиникой. А потом она поедет отдыхать за границу.

– Ну и хорошо, – сказал Потапов. – Кажется, я все долги отдал, кроме, пожалуй, одного, самого главного. Не всем врагам, повинным в смерти наших людей, я отомстил. Ну ничего, я скоро вернусь и сделаю это.

Потапов сделал к турникету несколько шагов, потом повернулся и повторил:

– Я обязательно вернусь и отомщу…

Оглавление