«Хит»

Тара Мосс Хит

Марку

ПРОЛОГ

Меган Уоллас смахнула с лица влажную прядь белокурых волос и прищурилась в полумраке.

Куда делись мои туфли?

Было начало пятого утра четверга — атмосфера хаоса, присущая окончанию приватной вечеринки, царила в роскошном особняке, расположенном в восточном предместье Сиднея и принадлежавшем какой-то важной птице, с кем работал босс Меган и кого она раньше не встречала.

Меган срочно нужно было принять дозу.

В этот ранний час она почему-то оказалась босой и неестественно трезвой. При этом Меган понимала, что ее босс, которого она сопровождала на вечеринке, мистер Роберт Грубелаар, ей сейчас не помощник — он, потный, храпел, развалившись на диване в углу одной из просторных гостиных и неестественно запрокинув голову. Зрелище было не из приятных. Его рубашка расстегнулась, из-за чего оголился грузный белый живот, поросший седыми курчавящимися волосками. Грубелаару было явно наплевать на гостей, которые танцевали всего в нескольких шагах от него. На другом конце того же дивана обнимались двое, слившись губами в пьяном экстатическом поцелуе; их одежды сбились, так что стали видны части тела, которые принято обнажать исключительно в приватной обстановке. Впрочем, парочку не заботило ни отсутствие интима, ни медвежий храп Грубелаара, иногда даже заглушавший громыхание танцевальной музыки.

Радуясь временной свободе, Меган оставила своего храпящего босса и на цыпочках двинулась по ковру к открытым дверям роскошного балкона. Она соблазнительно покачивала бедрами, обтянутыми сексуальным черным платьем, стараясь привлечь внимание симпатичного бизнесмена, прислонившегося к дверному косяку. Меган игриво улыбнулась ему, но лишь на мгновение, поскольку несколько шагов быстро напомнили ей о том, сколько она выпила. Голова закружилась, и молодая женщина застыла на месте, крепко зажмурившись, пытаясь прогнать тошноту. Меган облизнула сухие губы, ощутив несвежий привкус шампанского, и почувствовала тупую боль — действие кокаина уже утратило свою остроту.

Как же хочется пить.

Точно назло, эта сиднейская ночь выдалась на редкость влажной и душной, да к тому же от танцев и неуклюжих приставаний босса Меган порядком вспотела. Теперь ее облегающее платье было слегка влажным.

Мои туфли? Где они? Она никак не могла вспомнить, где и когда она их сняла.

О!

В панике Меган принялась ощупывать себя. Она испытала огромное облегчение, когда пальцы коснулись маленькой сумочки на изящном кожаном ремешке, обвивавшем ее талию. В этой вещице была вся ее жизнь: ключи от квартиры; надежный друг-мобильник, с которого она за вечер уже отослала своим подружкам не менее десяти сообщений о том, кого из богатых и знаменитых людей успела заметить и чем они занимаются; здесь были и блеск для губ, и драгоценный пакетик порошка, который она держала для особых случаев. Сегодняшнее мероприятие было из другого разряда. Как она правильно рассудила, на такой шикарной вечеринке привлекательной и свободной молодой блондинке с амбициями негоже нюхать собственные запасы.

Меган не была ни богатой, ни влиятельной, ни известной персоной. Она удостоилась приглашения на эту домашнюю эксклюзивную вечеринку только потому, что ее босс хотел залезть к ней в трусы. В свои двадцать три года она уже имела представление о том, что нужно мужчинам, и не строила иллюзий насчет намерений Грубелаара — по крайней мере, сейчас, когда перед глазами стояли его руки, похожие на щупальца осьминога, и трезвость накатывала непрошеной холодной волной.

Может, у этого красавчика найдется что-нибудь для меня?

Но, когда она оглянулась, в дверях уже никого не было.

У гостевой ванной выстроилась очередь, и Меган послушно встала в хвост. Маленькое зеркало на противоположной стене приглашало освежить макияж во время ожидания. С самого детства мать внушала ей, что она милашка. Черты лица Меган были правильными и изящными: тонкий заостренный нос, выразительные глаза и маленький рот. Она достала компактную пудру и стерла темную линию размазавшейся под нижним веком подводки, попутно разглядывая свое отражение в зеркале. Меган была миниатюрной, хорошо сложенной блондинкой, чья загорелая кожа выгодно контрастировала с белокурыми волосами. Хотя для вечеринки, устроенной среди недели, время было довольно поздним и глаза покраснели, молодая женщина мысленно отметила, что все равно выглядит привлекательно; впрочем, как она успела заметить, вокруг было много привлекательных девушек — и при этом совсем мало привлекательных мужчин.

Немного блеска на губы — и лицо сразу посвежело. Меган поправила волосы, которые на ощупь оказались слегка влажными.

Ну же, давайте быстрее…

Меган расслышала хихиканье, доносившееся из туалета. Кто бы ни был в кабинке, он был не одинок. Подозревая, что ожидание затянется надолго, она покинула очередь. Не нужно было так много пить. Меган хотелось уйти подальше и от танцующих гостей, и от спящего босса с его бледным брюхом, которое было видно даже отсюда, из коридора. Может, пройтись по дому — вдруг повезет и она столкнется с прекрасным принцем, который падет к ее ногам? Грубелаар говорил, что на вечеринке будут «самые сливки». Всю свою жизнь Меган мечтала попасть в такую компанию и не собиралась упускать шанс завязать ценное знакомство. Именно по этой причине она приняла приглашение босса — в самом деле, не для того же, чтобы завоевать его расположение.

Меган прошла на балкон в надежде встретить там красавчика бизнесмена. Но вместо него обнаружила там лишь группу гостей мужского пола, выстроившихся вдоль парапета, с коктейлями в руках и в разной степени разоблачения — в расстегнутых рубашках и без галстуков. Один мужчина и вовсе был без брюк, но в рубашке, в туфлях и черных носках, аккуратно натянутых на икры. Словно зрители, наблюдающие захватывающий поединок женщин-рестлеров в грязи, мужчины похотливо разглядывали девушек, плескавшихся в бассейне внизу.

Голубой прямоугольник воды ярко светился в темноте, словно роскошная витрина, в которой извивались гибкие тела беззаботных пловчих: три красавицы были в трусиках-стрингах и бюстгальтерах, а еще две плавали обнаженными. Их скомканные платья валялись возле бассейна среди коктейльных бокалов.

Выложенная мозаичной плиткой дорожка вела от бассейна к частному пляжу, откуда доносились смех и музыка. Под восторженные крики окружающих какой-то мужчина взбежал по мощеной тропе и, завидев бассейн, разделся до трусов. Он едва держался на ногах. Забыв снять носки, мужчина нырнул в бассейн к девушкам, и зрители на балконе приветствовали его дружными возгласами.

— Давай, приятель!

Есть!

Меган не разделяла всеобщего восторга, но ей стало намного легче, когда она увидела свои «стилетто» у края бассейна — там, где она их беспечно оставила несколько часов тому назад. При виде туфель молодая женщина вспомнила, как садилось солнце, окрашивая океан в цвет индиго, а небо — в оранжевые тона, и как она сидела у бассейна, окунув ноги в воду, потягивая шампанское и флиртуя с Грубелааром и его коллегами.

Выходит, ее лучшие туфли не пропали.

Неужели это…? Так и есть!

Меган завороженно устремила глаза на парочку, которая устроилась в кресле в углу балкона. Мускулистый футболист Австралийской футбольной лиги, недавно названный журналом «Клео» самым завидным холостяком года, и известная брюнетка, диктор телевидения, сидевшая у него на коленях, страстно целовались. Стараясь не привлекать к себе внимания, Меган раскрыла сумочку и достала свой вездесущий мобильник. Она осторожно принялась снимать влюбленных на видео, делая вид, будто просматривает текстовое сообщение и любуется видом океана. Вау. Было темно, но она все равно прекрасно видела, кто и чем занимается. Ситуация была интригующей: помимо того, что оба они были людьми известными, телеведущая была замужем — и вовсе не за молодым футболистом.

К Меган приблизился один из гостей, вспугнув ее.

Ой!

Меган убрала телефон и оперлась на перила, как будто ничего не произошло. Она надеялась, что никто не видел, чем она занимается. Когда гость, нарушивший ее покой, — некрасивый мужчина, конечно же сопровождаемый очаровательной подружкой, — остановился рядом, Меган развернулась и направилась в ту сторону, откуда пришла. Она шла, слегка покачиваясь, ухмыляясь при воспоминании о записанном недавно скандальном ролике, проплывая мимо танцующих незнакомых ей людей, мимо парочки, которая все предавалась страсти на диване, мимо храпящего Грубелаара, застывшего в непотребной позе.

Она проскользнула в дверь, которую заметила в другом конце гостиной, и на цыпочках прошла в красивый коридор, освещаемый двумя большими канделябрами. Она остановилась, чтобы полюбоваться картинами в позолоченных рамах и изящными статуями, которым, как ей казалось, место только в музеях. Коридор заканчивался причудливой деревянной лестницей, которая вела и вверх, и вниз; ступени лестницы покрывал богатый персидский ковер. Меган застыла на лестничной площадке, обдумывая, как ей лучше пройти к бассейну, чтобы забрать свои туфли. По правде говоря, она не помнила, как заходила в гостиную.

Молодая женщина пожала плечами и начала спускаться по лестнице.

Чем ниже она спускалась, тем тише звучала музыка над головой. Пальцы ее ног утопали в пушистом ковре. Одна ступенька, вторая, третья… Спустившись до конца, она нахмурилась: лестница привела ее в темный коридор на нижнем этаже. Смутившись, она оглянулась, проверяя, не идет ли кто следом, — судя по всему, это помещение явно не предназначалось для гостей.

Испытывая некоторое чувство вины, Меган подошла к первой двери в коридоре, прижалась к ней ухом и прислушалась. До нее донеслись обрывки разговора, хихиканье. Выходит, здесь были гости, которые искали уединения? Может, и муж той самой брюнетки с телевидения тоже изменял ей? Чем не интрига?

Слаба богу, что я не оказалась в одной из этих комнат вместе с Грубелааром, усмехнулась она про себя. Босс упорно склонял ее к постели, но она стойко держалась. Для нее их отношения всегда были только работой. Почему некоторым мужчинам так трудно это понять?

Двигаясь на цыпочках дальше по коридору, Меган держала руки вытянутыми перед собой, чтобы не удариться о препятствие. В самом конце коридора она увидела приоткрытую дверь, из-за которой пробивался слабый свет.

Возможно, там был выход.

Она расслышала голоса, доносившиеся из-за двери. Возможно, там, в комнате, важные гости — может, даже тот красавчик бизнесмен? Меган откинула назад волосы и поправила бретельки платья на случай неожиданной встречи с незнакомыми людьми. Убедившись в том, что все на месте, она облизнула губы и протянула руку к двери, предусмотрительно надев на лицо улыбку. Но уже в следующую секунду, заглянув за дверь, она застыла как окаменелая из-за того, что увидела.

О!

Прямо перед Меган стоял молодой мужчина, которого она сразу же узнала, — она не была с ним знакома, просто видела его портрет в газетах. Он был важной персоной. Очень важной. Кажется, какой-то магнат. Она определенно знала его имя, но сейчас никак не могла вспомнить. Меган стояла и смотрела в приоткрытую дверь — прошло десять секунд, а может, и минут, она не могла бы сказать точно, — и ее рука машинально потянулась к сумочке, чтобы достать мобильный телефон. На негнущихся ногах она словно по команде отступила назад и направила объектив видеокамеры телефона в приоткрытую дверь.

Мои девчонки не поверят, когда я покажу им запись.

Она осознала, что мужчина с кем-то ругается. Это было странно, потому что он был обнажен по пояс, только на руках поблескивали золотые часы и несколько колец, зато мужчина азиатской наружности, с которым он спорил, был одет в рубашку и строгие брюки. Меган прищурилась и склонила голову набок: что-то было не так в этой сцене. Ее сердце бешено забилось, прежде чем разум смог оценить весь ужас того, что молодая женщина увидела.

Картина вырисовывалась медленно, но с пугающей отчетливостью. У Меган перехватило дыхание, ее рука застыла в воздухе, в то время как видеокамера безжалостно фиксировала происходящее.

Глаза… широко раскрытые…

Обнаженная девушка лежала плашмя на застеленной кровати прямо возле двери. Юное лицо — в такой близости, что Меган могла бы протянуть руку и коснуться его, — было неловко повернуто в сторону двери, подбородок уткнулся в подушку, широко раскрытые темные глаза безжизненно устремились в пустоту, рот раскрылся в ужасающем немом крике. Маленькая рука лежала всего в нескольких дюймах от того места, где стояла Меган, пальцы с накрашенными ногтями были вытянуты так, словно девушка на последнем вздохе пыталась схватиться за ручку двери, черный кожаный галстук свисал с ее запястья. На полу возле двери, среди упавших с кровати подушек и опрокинутой бутылки с водой, валялся шприц. Из спальни сочился несвежий запах секса, к которому примешивался какой-то тошнотворно-сладкий аромат.

Так пахнет смерть.

Меган обуял страх. Она опустила руку, останавливая видеозапись. Молодая женщина не могла поверить в то, что увидела.

Боже мой…

Девушка на кровати была азиаткой и очень молодой. Слишком молодой. Сколько ей было, лет двенадцать? Четырнадцать? Темные блестящие волосы веером рассыпались вокруг ее головы; она лежала на животе, ее спина и ягодицы были полностью обнажены, если не считать пояса с подвязками ярко-розового цвета, который резко контрастировал с мрачными декорациями и голубовато-землистым оттенком ее кожи. Крупная замысловатая татуировка, казавшаяся совершенно неуместной, выделялась на пояснице девушки узором сложных линий или иероглифов — Меган не могла определить.

Ей хотелось убедить себя в том, что девушка, возможно, просто была без сознания, но эти безжизненные глаза не могли никого обмануть. Смерть была слишком узнаваема: сон не мог оставить на лице столь мрачный и пугающий отпечаток; поза не могла быть столь неестественной для живого человека.

Известный человек, которого она снимала на видео, стоял у изножья кровати и оживленно спорил с другим мужчиной, и никто из них даже не пытался привести девушку в чувство или прикрыть ее наготу. Мертвое девичье тельце, распростертое на кровати, выглядело таким маленьким и беззащитным. И эти невидящие глаза. Меган казалось, что они смотрят прямо на нее. А над трупом двое мужчин горячо спорили, приглушив голоса, — Меган сообразила, что они не хотели быть услышанными. Обвинения, которыми они осыпали друг друга, были слишком страшными, но оценить всю степень их тяжести она не могла, тем более в том состоянии, в каком она была.

Что здесь делает этот парень с девушкой, такой юной и такой… мертвой?

— Эй!

Зычный мужской голос раздался в дальнем конце коридора. Меган от испуга даже подпрыгнула и вскрикнула. Инстинктивно она спрятала телефон за спину и обернулась на голос. Он принадлежал крепкому молодому мужчине, имевшему правильные черты лица, который быстро приближался и был уже всего в паре метров от нее. За спиной Меган с силой захлопнули дверь в спальню. Она расслышала перебранку мужчин, которые поняли, что их заметили. Меган глуповато улыбнулась незнакомцу, в то время как ее пальцы судорожно нажимали кнопки мобильника за спиной — она пыталась отослать видеозапись мертвой девушки первому абоненту из телефонной книжки.

Следует ли рассказать незнакомцу о том, что она видела?

— Что это ты здесь делаешь? — угрожающе произнес он, агрессивно нависнув над ней.

Молодая женщина продолжала жать на кнопки, даже не задумываясь, кому она отсылает сообщение.

— Эй! Я к тебе обращаюсь!

С этими словами он схватил Меган за запястья. Телефон выскользнул из ее рук и упал на твердый пол, так что батарейка вылетела из аппарата и отскочила в сторону.

Нет!

— Ой! Постойте! — запротестовала она. У мужчины была железная хватка, и он даже не пытался ослабить ее. Он стоял вплотную к Меган, держа ее за запястья, и она видела, что выражение его лица совсем не дружелюбное — даже слишком недружелюбное. С выгоревшими на солнце волосами и белыми зубами, загорелый, он казался Меган красавцем манекенщиком или кинозвездой. И уж никак не соответствовал ее представлениям об охранниках. Но глаза его были злыми, и Меган никак не могла понять, почему он так сердит. Что она ему сделала?

— Я спрашиваю, что ты здесь делаешь? — прорычал он.

Молодая женщина моргнула и зажмурилась.

— О… я… вы не поняли… — жалобно пролепетала Меган. Мужчина медленно ослабил хватку, но не отпустил ее и продолжал буравить свирепым взглядом. Она робко улыбнулась ему, надеясь обезоружить его своей улыбкой. — Это какое-то недоразумение, — продолжила она, решив, что слишком рискованно признаваться ему в том, что она видела. — Я ищу выход к бассейну. Разве это не здесь? Я ничего не украла, если вы об этом подумали. Я здесь в гостях, с мистером Грубелааром из «Тридент Реалти»…

И тут, к ее ужасу, мужчина намеренно топнул ногой по ее мобильнику. Она услышала хруст.

О!

Осознание происходящего нахлынуло на нее волной адреналина.

Он с ними заодно. Он знает, что в соседней комнате мертвая девушка.

По его взгляду Меган поняла, что протестовать бесполезно. Он прекрасно знал, что делает, как знал и то, что происходило за закрытой дверью спальни, — и еще он знал, что она тоже знает. Теперь Меган стало по-настоящему страшно. Она понимала значимость того, что сняла на видео. Хотя она до сих пор не могла вспомнить имя того молодого мужчины, что был без рубашки, она знала, что он какая-то шишка, что он хорошо известен и что именно он находится в одной комнате с мертвой несовершеннолетней девочкой. И все это она видела своими глазами. Меган хорошо помнила фильмы, в которых людей убивали только за то, что они много знали.

Блондин с силой ухватил ее за плечи обеими руками, и Меган сжалась от страха.

— Ты что, не знаешь, что шпионить нехорошо?

Он поволок ее по коридору, уводя от двери спальни и разбитого мобильника, который остался на полу, — единственного доказательства того, чему она оказалась свидетелем. Шокированная агрессией незнакомца, она все равно ждала шанса, чтобы выскользнуть, пока он тащил ее сначала по одному коридору, потом по другому, прежде чем втолкнул в какое-то холодное и темное помещение.

Это был гараж. Лампы дневного света мигнули и зажглись с характерным гулом. У Меган от изумления округлились глаза. В гараже стояли несколько роскошных автомобилей: «ягуар», полноприводный BMW и нечто похожее на «феррари» или «Ламборджини». Она не слишком хорошо разбиралась в автомобилях, но дорогую модель могла определить без труда. Да уж, эти люди были очень, очень богаты.

— Ну, теперь ты угомонишься? — произнес мужчина.

Она стояла неподвижно, не представляя себе, что будет дальше.

Я только что видела мертвую девушку. Мертвую девушку…

— Никто тебя не тронет, — сказал блондин, поднимая ладони, словно в знак примирения. Впрочем, в сложившихся обстоятельствах она не слишком-то верила ему. — А теперь садись. Пожалуйста… — Он открыл пассажирскую дверь внедорожника и знаком приказал ей сесть.

Она не шелохнулась.

— Расслабься, детка. Я всего лишь хочу отвезти тебя домой, — пояснил он и в первый раз за все время улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

— Но мои туфли остались у бассейна, — возразила Меган и посмотрела на ноги. — Я сняла их. Пара секунд — и я сбегаю за ними.

Но мужчина не поддался на эту уловку.

— Садись в машину, — приказал он.

Грубелаар спал наверху — слишком далеко, чтобы добежать до него, — и, разумеется, кричать было бесполезно, ее все равно никто не услышит, ведь в доме громыхает музыка. К тому же парень загораживал дверной проем. Он был гораздо крупнее нее и, конечно, сильнее. Так что не было никакой надежды проскочить мимо него к выходу.

Неохотно Меган сделала то, что велел незнакомец, и села в машину, пытаясь не обращать внимания на тягостное предчувствие, зарождавшееся в душе. Зря я позволила ему усадить меня в машину. Это плохо. Очень плохо. Ее пристегнули ремнем безопасности, и дверца закрылась. Поток всевозможных идей пронесся у нее голове. Что, если выпрыгнуть на ходу и скрыться в соседних дворах? Бросится ли он за мной в погоню?

Мужчина отрегулировал водительское сиденье и потянулся к бардачку за ключами, слегка коснувшись ее голых ног.

— Итак, куда тебя отвезти?

Его вопрос показался таким невинным, что Меган не сразу нашлась с ответом.

— Мм, ближе к Кроссу, — небрежно бросила она, как будто от ее беспечного ответа ситуация могла разрешиться к лучшему. Она решила, что позволит ему высадить себя за несколько кварталов от ее дома, а потом добежит до своей квартиры. Сейчас ей хотелось уехать как можно дальше от этого дома и этой мертвой девушки, а завтра можно будет рассказать обо всем Грубелаару, а уж он позаботится о том, чтобы все уладить. Он от нее без ума, поэтому сделает все, что она пожелает, в этом она не сомневалась.

Мужчина нажал кнопку автоматического управления воротами, и широкая гаражная дверь поднялась навстречу темноте и моросящему дождю, судя по всему, едва начавшемуся. Утро только занималось. Скоро солнце поднимется над горизонтом, и эта ужасная ночь останется в прошлом. Она надеялась, что вскоре все кончится. Не надо было вообще принимать приглашение Грубелаара.

Мужчина вывел машину из гаража и помчал по мокрым улицам, а Меган все терзалась догадками, куда он ее везет и что станет с мертвой девушкой. Прошло минут десять, прежде чем он заговорил:

— Пить хочешь?

Меган кивнула, озадачившись его неожиданной заботой. Губы у нее уже трескались от сухости. Она выпила слишком много шампанского, а после него всегда было такое ощущение. Сейчас она мечтала о стакане воды.

— На-ка, глотни. Вид у тебя неважный, — заметил блондин и передал ей бутылку простой воды, стоявшую рядом с сиденьем. Бутылка уже была распечатана. — Давай, не робей, — подбодрил он ее. — Видишь, я вовсе не собираюсь обидеть тебя. Пей. Тебе станет гораздо лучше.

Она отвинтила колпачок, который легко подался, и сделала маленький глоток. Вода была негазированная, слегка солоноватая на вкус.

— Пей же, — настойчиво повторил он.

Она сделала еще один глоток.

— Умница. Ну, теперь лучше, не так ли?

Меган и в самом деле стало немного легче. Пересохшие губы с благодарностью приняли влагу, и, по крайней мере, этот незнакомец больше не кидался на нее, как тогда, в коридоре. Ей хотелось, чтобы он оставался спокойным. Может, он действительно довезет ее до дома и отпустит. Может быть.

И тут она почувствовала сладкий кайф.

О, черт… о, боже… о, черт…

Блаженная истома разлилась по всему телу. Меган глубоко вздохнула и откинулась на спинку сиденья, вскинув подбородок. Она застонала, изумленная неожиданным состоянием радости.

— Умница. Ну, куда тебя везти?

Меган выпрямилась и посмотрела на него. В воде что-то было… Что-то было в воде. И что бы это ни было, действовало оно быстро. Ее голова уносилась куда-то вверх, кружась и кружась. Она была словно пьяная, как после «экстази», но нет: это было что-то другое. Теперь все казалось замечательным: и коврик под голыми ступнями, и подлокотники под руками. Молодая женщина полностью расслабилась. Тревога и беспокойство улетучились. Все было в порядке. Рядом был новый надежный друг. И нечего было бояться.

— Ну, детка, куда тебя везти? Где ты живешь? — произнес новый друг, и его голос не казался уже враждебным, как прежде.

— О, в Поттс-Пойнте, — объяснила она, называя ему свой полный адрес. Он тепло улыбнулся в ответ, и она хихикнула, убаюканная ощущением безопасности и блаженства. — Мне так хорошо.

— Умница, — сказал он. — А как тебя зовут?

— Меган Уоллас. Моя мама зовет меня Мег.

— Хорошо. А кто привел тебя на вечеринку, Меган?

— Мм… мой босс, Роберт Грубелаар. Он сейчас спит в гостиной.

Мужчина коснулся ее колена одной рукой. Прикосновение было приятным.

— А что ты делаешь для мистера Грубелаара?

— Я его личный секретарь, — ответила Меган, счастливая оттого, что находится в этой машине и разговаривает с красивым мужчиной, который так любезен с ней.

— Он счастливчик, этот Роберт. Понимаешь ли, мы здесь все друзья. Мы можем быть откровенны друг с другом. А теперь скажи мне, что ты помнишь.

Она замолчала. Было что-то такое, о чем она не хотела говорить, что-то плохое, но пейзаж за окном был раскрашен в такие теплые тона, в автомобиле было так уютно и красиво, и ей было хорошо. Меган была в состоянии наркотического опьянения и сознавала это, но почему-то это ее не беспокоило. Ее сейчас ничто не беспокоило.

— Ну же, рассказывай. Мы же друзья, — продолжал он. — Как ты думаешь, что ты видела? — Он снова коснулся ее колена, не отвлекаясь от дороги. Когда она посмотрела в его сторону, он ответил ей лучезарной улыбкой. Дружеской улыбкой.

— Там была… мертвая девушка, — проговорила она, улыбаясь, потому что теперь все было хорошо. — Ей было на вид лет двенадцать или около того, она была накрашена и все такое, но мне показалось, что она мертвая. — Меган не испытывала ни страха, ни волнения. Она не сомневалась в том, что делает все правильно, рассказывая мужчине о девушке.

Он покачал головой.

— Нет, нет, нет. Даже не знаю, откуда ты все это взяла. Ты не могла видеть мертвую девушку. Не сходи с ума. Это был просто несчастный случай, ничего страшного, все живы и здоровы.

Меган кивнула:

— Хорошо.

— Вот и умница. Ты просто выпила лишнего, поэтому мне пришлось отвезти тебя домой, вот и все.

Она выглянула в окно и увидела знакомые улицы. Блондин ехал в правильном направлении, к ее дому. Сейчас они как раз сворачивали на ее улицу.

— Вон тот дом, — промурлыкала молодая женщина.

— Который? — уточнил мужчина.

— Вон тот, розовый.

— Хорошо. — Он подъехал прямо к подъезду. — Я провожу тебя до квартиры, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, — сказал он.

Меган открыла дверцу, прежде чем мужчина успел обойти машину, чтобы помочь ей выйти, и неуклюже вывалилась прямо на тротуар, поцарапав колено. Странно, но боли она не почувствовала, хотя и видела кровь на колене. Она стояла на четвереньках, смеясь над собой, над тем, что не может подняться. Все это казалось невероятно забавным.

— Опля! Позволь, я помогу тебе, — произнес мужчина, поднимая ее на ноги.

Меган осознала, что тело ее не слушается, конечности как будто атрофировались, но все это не имело значения. Красавец поднял ее и донес до пожарного лифта, и она чувствовала себя спокойной и расслабленной в его руках. Сердце билось все медленнее, и все вокруг становилось расплывчатым. Она почувствовала, как сон укутывает ее с головы до ног прохладным одеялом темноты, постепенно расслабляя все органы, погружая их в холодный покой. Вот одеяло накрыло лицо, и она уже ничего не видела, а окружающие звуки слились в еле слышный гул.

— Спи спокойно, детка, — произнес ватный голос, и Меган Уоллас провалилась в пустоту.

ГЛАВА 1

В четверг, в семь часов вечера, Макейди Вандеруолл стояла на кухне дома, в котором проживала со своим австралийским бойфрендом, держа в руках кулинарную книгу местной знаменитости и пытаясь побороть чувство собственной никчемности.

Черт возьми, меня тошнит от этого.

Попытки вести домашнее хозяйство обернулись провалом для девушки из Канады. Макейди — или Мак, как называли ее друзья, — чувствовала себя на кухне с кулинарной книгой в руках точно так же, как чувствовал бы себя архиепископ Джордж Пелл на ежегодном гей-параде и лесбийском Марди-гра — полным профаном, мягко говоря. Ее неосведомленность в кулинарии давно стала предметом шуток в кругу друзей, которые нарочно дарили ей поваренные книги. В ее домашней библиотеке уже имелась солидная подборка изданий на эту тему: «Кулинарный еженедельник австралийской домохозяйки», многочисленные «Рецепты от Донны Хэй», «Кулинария для идиотов». Этот последний шедевр недавно купила ей подруга, детектив Карен Махони, и сегодня Мак была исполнена решимости приготовить блюдо из пасты по рецепту со страницы 135, чтобы поразить любимого. В конце концов, это была всего лишь паста. Какие тут могут быть сложности?

С некоторой настороженностью Мак наблюдала за тем, как булькает в ковшике на плите полуфабрикат соуса для пасты. Пустая банка из-под соуса стояла рядом на столе, источая острый аромат. Пожалуй, «перышки» уже готовы, решила она. Она обмотала руку кухонным полотенцем и взялась за ручку кастрюли, в которой варилась паста.

— Ой! Черт!

Она мгновенно отдернула руку и облизнула подушечку указательного пальца. Так и есть, ожог. Она подула на палец и осторожно высыпала пасту в дуршлаг, ругаясь себе под нос:

— Кто придумал эти кухни, будь они неладны…

Невежда в домашнем хозяйстве, Мак между тем обладала способностями в других сферах жизни. Полтора года назад она получила степень доктора философии у себя на родине, с блеском защитив диссертацию по судебной психологии — это было исследование факторов, влияющих на свидетельские показания. Так случилось, что эта тема оказалась ей близка, поскольку ей самой довелось быть свидетелем садистских деяний маньяка, убившего ее подругу Кэтрин. Временами Мак казалось, что она никогда не допишет свою диссертацию, но внутренняя решимость толкала ее вперед, не позволяя личным драмам мешать осуществлению мечты всей ее жизни. И пусть большинство ее сокурсников были лет на десять ее моложе, она все-таки добилась цели.

Вскоре после этого Мак, «закусив пулю», переехала в Сидней, чтобы быть со своим бойфрендом, Энди. В двадцать девять лет перспектива более или менее нормальной жизни наконец обрела черты реальности. Новая страна. Начало новой жизни.

Кто придумал это идиотское правило — что до тридцати лет все должны создать семью?

У Мак еще был шанс успеть — если только поторопиться. Может, тогда ее отец перестал бы бросать в ее сторону вопросительные взгляды, а пребывающая в счастливом замужестве и вновь беременная сестра, Тереза, прекратила бы тайно злорадствовать.

Хм.

Она рассмотрела пасту в дуршлаге; вид у нее был неаппетитный. Мак покосилась на картинку в книге, потом перевела взгляд на свое творение и неодобрительно поморщилась. Ее еда выглядела белой вязкой массой из слипшихся «перышек». Неужели она их переварила? Ответа она, увы, не знала. Блюдо оказалось куда сложнее, нежели лапша быстрого приготовления.

Меня тошнит от всего этого.

Может, шеф-поваром Мак и не суждено было стать, зато ее босс считал, что она подает надежды. Совершенно случайно она нашла довольно хорошо оплачиваемую работу с неполной занятостью у Мэриан Венделл, сиднейского частного детектива сомнительной репутации — к великому сожалению как бойфренда, так и отца, которые оба были полицейскими. Но Мак задыхалась без работы. Распрощавшись с карьерой модели, которой были отданы пятнадцать лет жизни, она не могла просто сидеть дома и ждать, когда на нее обрушится золотой дождь. Откликнувшись на объявление о найме сотрудника в детективное агентство на неполный рабочий день, она быстро нашла общий язык с Мэриан и с головой окунулась в работу. По настоянию Мэриан Мак даже прошла обучение на следственных курсах и успешно сдала экзамен на получение Сертификата-III, необходимого для получения лицензии профессионального детектива.

Работа помогала копить деньги, которые были нужны, чтобы открыть собственную практику психолога, и, что самое главное, доставляла ей удовольствие. Разумеется, Мак находила нынешнее свое занятие гораздо более содержательным в сравнении с работой модели, которая вынуждала колесить по всему миру, но не приносила удовлетворения. Поручения, которые она выполняла для Мэриан, были самыми разнообразными: проверка физических лиц, наведение справок в общественных архивах, фотографирование и наблюдение за объектом и многое другое. Самое легкое задание Мак выполнила как раз вчера вечером: чек на пятьсот долларов она получила за полуторачасовую работу, которая заключалась в том, чтобы завязать знакомство с блудливым мужем одной из клиенток Мэриан и проверить, клюнет ли он на предложение заняться сексом в номере отеля. Муженек действительно пришел в отель — только Мак в номере не оказалось. Зато там его поджидала жена. Несчастная женщина заплатила деньги за то, чтобы узнать правду; Мак, в свою очередь, получила кругленькую сумму, практически ничего не делая — разве что в течение часа изображала флирт с незнакомцем в баре и наслаждалась бесплатными коктейлями; а ее работодатель, мисс Венделл, в очередной раз пришла в восторг от того, что в арсенале ее агентства имеется такое симпатичное секретное оружие.

Пятьсот долларов за то, чтобы поболтать с каким-то идиотом. Пожалуй, это даже круче, чем в модельном агентстве. Какого лешего весь день торчать в студии, выслушивая, что надеть и какую позу принять, когда можно заработать достойную наличность собственными мозгами и смекалкой? К тому же сейчас она может неплохо заработать на таких же говнюках, какие немало доставали ее в жизни.

С красивым чеком в бумажнике, счастливая, Мак понеслась домой из офиса Мэриан на своем мотоцикле, по дороге остановившись возле супермаркета, чтобы закупить провизии. Дома она сбросила с себя перегретые кожаные доспехи, приняла душ и переоделась в легкое летнее платье, предвкушая ужин с любимым. Мотоциклетный костюм теперь валялся в коридоре, а пакеты с продуктами были свалены на кухонном столе. Неплохо заработав, она даже позволила себе купить бутылку хорошего мерло.

Мак взглянула на часы. Почти половина восьмого. Энди опаздывал. Она не знала, что делать с пастой, если та остынет. Может, подогреть в микроволновке?

* * *

В восемь пятнадцать Мак услышала, как к дому подъехала машина.

Шаги.

Ключ повернулся в замке.

Энди. Наконец-то.

Она кое-как сунула пасту в микроволновку, выложила на блюдо салат и поспешила в коридор, где остановилась, напустив на себя хладнокровный вид.

Детектив, старший сержант Энди Флинн переступил порог их общего дома, гремя связкой ключей и поначалу не замечая Мак, застывшую в тщательно продуманной непринужденной позе. При этом она жадно пожирала его глазами.

Энди был, как всегда, в форме и при галстуке. Он был старше Мак на несколько лет, но его коротко стриженные волосы оставались густыми и не тронутыми сединой. Энди обладал ярко выраженной мужественной внешностью, которую она находила безумно привлекательной с первого же дня их бурного романа — у него было мускулистое тело, квадратная челюсть, крупный рот и неправильные черты лица, шрам на подбородке, — и конечно же неотразимым австралийским акцентом. Возможно, притягательности ему добавляло и то, что он всегда имел при себе пистолет и наручники — своего рода фетиш для Макейди.

Мак была рада видеть Энди живым и здоровым, но она вынуждена была признать, что выглядел он усталым. Под зелеными глазами залегли темные круги, на щеках пробивалась щетина. Возможно, давали себя знать годы службы в полиции и неизбежные перегрузки. Энди был исключительно предан работе, и неудивительно, что сегодняшний ужин должен был стать для них первой совместной трапезой за долгое время. Хотя Мак переехала в Австралию уже больше года тому назад и стала «женой де-факто», как не слишком романтично квалифицировал ее статус департамент иммиграции, межнациональных и местных браков, им с Энди не часто выпадала возможность побыть вдвоем. Хуже того, в ближайшее время его ждала заграничная командировка.

Но сейчас стол был накрыт, свечи зажжены, мерло откупорено и готово к розливу. «Перышки» к ужину были не просто дежурным блюдом: это был сюрприз, хотя и не слишком аппетитный.

Он так удивится.

— Энди…

Она обняла его, и ее тело с благодарностью откликнулось на это прикосновение. Ростом в шесть футов и четыре дюйма, Энди был одним из немногих мужчин, на кого ей приходилось в буквальном смысле смотреть снизу вверх — это она находила в высшей степени волнующим. Ее рост составлял шесть футов, и сейчас, когда она стояла босиком, Энди заметно возвышался над ней.

Она вскинула голову и взглянула на него.

— Как прошел день? — поинтересовалась она. Мак не терпелось поскорее проводить Энди в столовую. Он должен был изумиться — свечи и все такое.

— Да, хорошо, спасибо, — пробормотал он. — Знаешь… мне уже не терпится окунуться с головой в это дело. — Действительно, постоянно возникающие заминки, связанные с недостатком финансирования, колебаниями политического курса, сменой приоритетов в федеральной полиции, утомляли, но сейчас Энди наконец выходил на финишную прямую в создании своего детища: профессиональной службы по расследованию серийных убийств, что, собственно, и было его коньком. Подразделение должно было базироваться в Канберре, столице страны, и программа его деятельности координировалась академией ФБР в Квонтико, штат Вирджиния. Энди предстояла трехмесячная стажировка в академии, куда он должен был отбыть в ближайшие дни. В круг его будущих обязанностей входили расследование наиболее жестоких серийных убийств, подготовка кадров и общее руководство практической работой. Назначение было заметным шагом в его карьере и открывало широкие перспективы. Именно о такой работе он всегда мечтал.

— Все, расслабься, снимай куртку… — начала Мак.

Но Энди нахмурился.

— Там, в Пирмонте, была перестрелка — знаешь, где раньше находился участок водной полиции, — отрывисто произнес он, и в его голосе прозвучали тревожные нотки. — Извини, но я должен бежать. Только рубашку переодену.

Улыбка померкла на губах Мак, как только она поняла, что ее романтическим планам не суждено сбыться. В груди защемило.

Энди ослабил узел галстука.

— Я весь перемазался, — проговорил он, снимая пиджак, под которым оказалась бледно-голубая рубашка, вся в красно-коричневых пятнах. — Мальчишка погиб, лишился головы, перепрыгивая через забор, когда убегал от Деллера. До сих пор не могу поверить.

— О… — Мак отстранилась от него, осознав, что рубашка, вероятно, испачкана в крови ребенка.

Энди перевел взгляд на рубашку, вспоминая события, которые так взволновали его, и плотно сжал губы.

— Они лишь хотели его допросить.

Только без подробностей, мрачно подумала Мак.

Попятившись назад, Мак удалось незаметно прикрыть ногой дверь в столовую, чтобы Энди не увидел сервированный стол для ужина при свечах. Ей не хотелось этого — во всяком случае, при таких обстоятельствах. К счастью, Энди не заметил ее маневров. В это время он сражался с пуговицами рубашки.

Би-ип.

— Что это? — удивился он.

Звуковой сигнал подала микроволновая печь, возвестившая об окончании времени приготовления блюда. Мак подогревала пасту к ужину. Ей казалось, что она поставила таймер всего на минуту, а может, и на все десять… Должно быть, паста превратилась в резину.

— В чем дело? Я ничего не слышала, — солгала она.

Энди покачал головой:

— Этот дурачок пытался перепрыгнуть через забор и угодил головой в петлю кабеля. Я должен помочь ребятам разрешить ситуацию. Извини, Мак, я ненадолго. Пара часов, не больше.

Плакал наш ужин.

— Да уж, не повезло, — кивнула Мак. — А разве ты еще занимаешься подобными делами? Я имею в виду… Ты ведь уезжаешь в субботу…

— Джимми попросил меня помочь. Я знаю всех ребят и… В общем, ты понимаешь.

Она действительно понимала — как никто другой.

— У тебя найдется минутка, чтобы перекусить? — спросила она, хотя и знала, что ответ будет отрицательным.

Энди выдержал паузу:

— Извини, Мак. Джимми ждет меня на улице. Нам нужно ехать.

Она снова кивнула, вся во власти мрачных мыслей.

— О… черт. — Энди вдруг озарило. — Мак, я виноват, совсем забыл об ужине. Мне следовало позвонить заранее.

Да уж, было бы неплохо.

— Ничего страшного.

— Я вернусь через два часа, не позже. Прости, Мак.

— Все нормально. Никаких проблем. Я понимаю, что это важно, — сказала она.

Энди прошел мимо нее и поднялся по лестнице в спальню, а она все стояла в коридоре, кипя внутри от ярости.

Еще днем она позвонила ему, чтобы договориться о совместном ужине в семь часов. Это был обычный рабочий день — не уик-энд, и не праздник, и даже не полнолуние, когда в людях просыпается зверский инстинкт убивать друг друга. Был скучный вечер четверга, так почему же он не удосужился позвонить, когда узнал, что не сможет прийти вовремя? Почему не дал ей знать заранее, чтобы она не торчала, как дура, у плиты, пытаясь играть роль звезды кулинарии Марты Стюарт? Он просто забыл, как, без сомнения, забыл и их недавний разговор о том, почему им сейчас так важно побыть вместе. Ведь оставалось всего два дня до его отъезда, а Америка была так далеко. Если у нее не получится навещать его, они не увидятся целых три месяца.

— Ты вынуждаешь меня завести роман на стороне, Энди, — пошутила она. Но в ее словах была лишь доля шутки.

Она не собиралась напоминать ему сейчас об их недавнем споре, тем более что оба находились в неподходящем для этого состоянии: она злилась, а он нервничал из-за работы. Все равно толку бы от этого разговора не было. По долгу службы Энди должен был выехать на место преступления; и кого волновало, что его подружка впервые в своей жизни приготовила ужин? Разве это имело значение? Нет, конечно.

Уступив натиску логики, которая всегда обострялась в минуты раздражения, Мак открыла дверь дома и вышла наружу в сгущающиеся сумерки. Летний ветерок ласково шевелил подол ее платья, а облака над головой наливались пурпурно-золотистым сиянием заката.

У обочины ждала патрульная машина, на пассажирском месте сидел давний напарник Энди, старший констебль Джимми Кассиматис. Если Энди был высоким, худощавым и мускулистым, то Джимми — круглый кучерявый толстячок — скорее напоминал плюшевого медвежонка, талисман футболистов. Мало того что Джимми беспрерывно ел, он еще был большим любителем женских прелестей и использовал любую возможность, чтобы поглазеть на них или обсудить с приятелями. Вот и сейчас он одновременно жевал и разглядывал фотографии обнаженных красоток.

Прищурившись и уперев руки в бока, Мак направилась по тропинке прямо к машине.

— Привет, Джимми, — произнесла она, подойдя к окну.

Он резко повернул голову, посмотрев на нее, и уронил журнал на колени и просыпал соленые чипсы из пакета. Смутившись, Джимми перевернул журнал обложкой вверх, но Мак уже успела разглядеть пикантные фотографии. Даже успела прочитать заголовок: КОНКУРС НА ЛУЧШИЕ ГУБЫ. ПРИШЛИ СВОЕ ФОТО И ВЫИГРАЙ $ 50!

Пожалуй, приму участие.

— Skata. Ты что так подкрадываешься? — смущенно пропищал Джимми.

— Просматриваешь мировые новости, чтобы убить время ожидания?

Он кивнул, заливаясь пунцовой краской.

Мак нагнулась прямо к открытому окну, и ее светлая грива нависла над Джимми, который, пристегнутый ремнем безопасности, казалось, еще сильнее вжался в сиденье.

— Ну, и каковы последние данные экзит-полов? — спросила Мак, и в ее голосе отчетливо прозвучали саркастические нотки. — Буш остается?

Джимми закашлялся.

— Что, вышел из доверия? Хм, да, к этому все шло, — продолжила она с шутливой задумчивостью и положила руку на крышу автомобиля. — Да, ребята, досталось вам сегодня.

— Эх-хе, — произнес Джимми, явно сконфуженный.

Мак очень хорошо знала, что может заставить Джимми Кассиматиса нервничать, и уже давно поняла, что ему нельзя давать спуску. Между ними с самого начала сложились напряженные отношения. Четыре с половиной года назад, когда Мак только познакомилась с Энди, в то время скромным детективом, расследующим дело об убийстве ее подруги, Джимми вырезал из обложки «Спортс иллюстрейтид» фотографию двадцатидвухлетней Макейди в бикини — с золотистым загаром и аппетитным бюстом. Он не нашел ничего лучшего, как прикрепить это фото для всеобщего обозрения на доску объявлений в полицейском участке, и даже потрудился обвести самые интимные места ярким фломастером, как это делают на снимках с мест преступления. Весь штаб полиции видел это. Прошли годы, но мало что изменилось в их отношениях с тех пор.

Оглядев салон автомобиля, Мак обнаружила множество оберток от шоколадок, пустую упаковку из-под «цыпленка по-кентукски» — и все это в дополнение к початому пакету чипсов с солью и уксусом.

— Ужин? — спросила она.

— Ээ, ланч.

Джимми ни на йоту не изменил своих вкусовых привычек, несмотря на предупреждения докторов и едва не оказавшийся фатальным апоплексический удар, слегка перекосивший его лицо, что только добавляло ему подленького выражения. Возможно, он полагал, что назначенный ему курс приема кроворазжижающих таблеток служил исключительно для поддержки его гастрономических пристрастий. Его многострадальной жене, Энджи, было так же трудно бороться с ним, как обучать старую собаку новым трюкам.

— Что ты думаешь насчет новой работы Энди? — поинтересовалась Мак.

Джимми нахмурился. Она видела, что его не радовала перспектива расставания с давним напарником.

— Повезло сукину сыну.

— Да, это хороший взлет в карьере.

Предстоящий отъезд Энди был частью международный программы подготовки специалистов по раскрытию серийных убийств.

Мак сменила тему разговора:

— Ну, что, Деллеру сейчас несладко?

— Из-за беглеца-то? Не знаю. Хотя думаю, что ничего ему не будет. Он ведь не заставлял мальчишку прыгать через забор с колючей проволокой. Наоборот, кричал ему, чтобы тот остановился. — Джимми заерзал на сиденье. — Ну, а как ты? Все еще играешь в частного детектива? — Он явно поддразнивал ее, выискивая слабые места, чтобы лишний раз уколоть и подтвердить свое превосходство.

Играешь в частного детектива…

Мак улыбнулась, стараясь не показывать своего раздражения:

— А что? Тебе нужна помощь в каком-нибудь щекотливом деле?

Джимми самодовольно усмехнулся:

— Слушай, а Энди рассказывал тебе про Ферриса Хетерингтона, бывшего копа?

Рассказывал. И много раз. Мак прекрасно сознавала, что ее работа у Мэриан бросает легкую тень на Энди, но она слишком любила свою вновь обретенную свободу, чтобы задумываться о том, насколько негативно он и его коллеги могут относиться к частным детективам и их деятельности. То, что она делала, было легально и профессионально, и ее работа была востребована. Люди нуждались в услугах, которые предоставляло агентство Мэриан, а нечистоплотных клиентов, которые просили организовать слежку за экс-супругом или шпионить за конкурентом, они быстро вычисляли и отсеивали. Мэриан была великолепным психологом, и если клиенты ей не лгали — во всяком случае, о том, что имело отношение к делу, — и не выходили за рамки морали, которые она сама очертила, то Мак служила им верой и правдой.

— Феррис, — продолжал Джимми, — бросил настоящую работу, чтобы открыть свое детективное агентство. Он попытался проникнуть в номер в Вестин…

— Да, я знаю, — прервала его Мак. — Феррис попытался вскрыть дверь в отеле своим водительским удостоверением, а оно застряло в замке. — При такой улике действительно нелегко выкрутиться.

— Так ты, выходит, слышала эту историю?

Мак пересказала в точности то, что уже слышала от Энди десятки раз с тех пор, как начала работать на Мэриан.

— Его арестовали за незаконное проникновение, лишили лицензии, а через полгода он разорился. Увлекательная история, Джимми, но для меня стара как мир. А кстати, Пит передает тебе привет, — съязвила она.

— О, спасибо, — робко откликнулся Джимми. — Ему тоже привет. — Он опять заерзал на сиденье. — Хороший он парень, Пит.

Пит Дон в прошлом был тайным агентом службы наркоконтроля. Он открыл собственное детективное агентство после того, как его вышвырнули из полиции из-за неудачно проведенной операции против преступного крупного синдиката, едва не стоившей ему жизни. Полицейские до сих пор относились к нему с большим уважением, и Мак знала, что иногда он выполняет некоторые задания для копов, хотя и не обсуждала с ним эту тему. Пит был одним из дружественных конкурентов Мэриан и в свое время инструктировал Мак, знакомя ее с азами сыщицкой работы.

Мак услышала шаги и обернулась. Энди переоделся и в чистой рубашке направлялся к машине.

— Еще раз извини за ужин, — проговорил он и поцеловал Мак в губы. — Надеюсь, ты ничего не готовила.

Она облизнула губы после поцелуя.

— Я? Ты что, шутишь? Ха! — Она преувеличенно весело рассмеялась, пока Энди усаживался в машину.

Джимми тоже засмеялся, но от души.

— Придумал тоже! — Он знал, что Мак и кухня были несовместимы. Чего нельзя было сказать о его жене, которая ежедневно готовила великолепный домашний ужин из трех блюд.

— Завтра вечером обязательно сходим в ресторан, обещаю, — сказал Энди. Казалось, он был искренен. — Я поведу тебя в какое-нибудь замечательное местечко.

Она улыбнулась:

— Ловлю тебя на слове.

— Я вернусь через пару часов.

— Пока, мальчики, — сказала Мак и отошла от машины.

Они уехали.

— Черт, — бросила она в тишину.

Мак постояла некоторое время на улице, наслаждаясь приятным бризом. Она была так далеко от родного дома, и ее уже начинали одолевать сомнения в правильности выбора, который унес ее за океан. Оглядываясь назад, она могла вспомнить свой путь, шаг за шагом, который привел ее сюда, в Сидней, в Австралию. Так распорядилась жизнь, полная бурных эмоций и трудных решений. В ее снах все складывалось куда более гладко. В ее снах они с Энди наслаждались уютным семейным счастьем и маленькими житейскими радостями — причем, у плиты она не стояла. В ее снах она не покидала своего овдовевшего отца, не оставляла его в одиночестве.

— Все образуется само собой, — пробормотала она себе под нос. — Так всегда бывает.

Она любила Энди. А если есть любовь — значит, найдется и выход из любой ситуации, не так ли?

Мак вернулась в дом и закрыла за собой дверь. Она схватила со скамейки свой рюкзак и решительно прошла в распахнутую дверь столовой, бросив рюкзак на стол, уставленный пустыми тарелками. Рюкзак заскользил по дубовой поверхности, опрокинул свечу, и капля белого воска легла на дерево.

Постой.

Она помнила, что закрыла дверь столовой, когда выходила встречать Энди, но сейчас дверь была распахнута… Значит, Энди видел накрытый для ужина стол.

Отлично. Просто здорово.

Поддавшись настроению, Мак налила себе в бокал мерло и выпила вино залпом, как виноградный сок. Ворча, она достала из микроволновки «перышки» и положила себе на тарелку щедрую порцию. Как ни печально было это признавать, но собственная стряпня не вызывала у нее ни малейшего аппетита. Кусочки пасты подозрительно напоминали резину. Она подцепила их вилкой и поднесла к губам. Попробовала на вкус. Опустила вилку. Потом взяла свою тарелку, вернулась с ней на кухню и вывалила липкое месиво в мусорное ведро.

Вместо «перышек» Мак насыпала в миску зерновых хлопьев и устроила себе ужин при свечах, одновременно просматривая в газете «Вентворт курьер» объявления об аренде недвижимости в поисках подходящего предложения для своего будущего офиса частного психолога. До сих пор ничего стоящего ей не попадалось. Но она надеялась, что со временем что-нибудь подвернется. Нужно только набраться терпения.

Если переедем в Канберру, когда вернется Энди, придется все начинать сначала…

Она доела хлопья — в сочетании с вином вкус их оказался странным — и позвонила Карен Махони, чтобы рассказать о своей неудавшейся попытке приготовить пасту.

Карен не отвечала. В этот вечер она так же, как и Энди, работала сверхурочно.

* * *

Какой ужас.

Детектив, констебль Карен Махони стояла над мертвым телом недавно убитой молодой женщины, изучая место преступления. В руках она держала полицейский блокнот и ручку. Был вечер четверга, и Карен уже собиралась домой, когда поступил вызов из убойного отдела. И вот теперь она проводила вечер в этой печальной однокомнатной квартире, по крупицам собирая информацию, чтобы воссоздать картину происшествия.

Часом раньше в местное отделение полиции Кингз-Кросс поступили две жалобы от соседей по поводу громкой ругани в одной из квартир. Прибывшие на место копы обнаружили, что дело вовсе не в банальной бытовой ссоре. Жительница квартиры, молодая женщина, получила множественные ножевые ранения в грудь. Офицеры сообщили, что к моменту их приезда она уже была мертва.

В это же время в квартире находился молодой мужчина, личность которого на тот момент установить не удалось. По внешним признакам он был невменяем, в руке сжимал окровавленный нож — очевидное орудие убийства. Он даже не пытался бежать. Сейчас молодой человек находился в полицейском участке, и его допрашивали. На его руках были характерные следы от уколов шприца. Все выглядело так, будто женщина стала жертвой грабителя-наркомана. Возможно, она вошла в квартиру и застала его за грабежом, а может, он предпринял неудачную попытку вторжения.

Какая ужасная смерть.

Жертва была одета в голубые джинсы и бледно-голубой топ, который пропитала кровь, еще каких-то шестьдесят минут назад текшая по ее венам. Она была в белых носках, но без обуви, и это давало основания полагать, что в момент нападения она отдыхала дома. Карен заметила кровь на руках жертвы и отметины, похожие на раны, которые та получила при сопротивлении. Ноги и руки убитой были неловко вывернуты наружу, платиновые волосы в беспорядке рассыпались по лицу. С момента смерти тело жертвы остывало на один-два градуса в час, и ее кожа уже покрывалась восковой бледностью, что придавало ей сходство с глянцевым манекеном.

Какая дикость.

Карен, новоиспеченный детектив, уже видела несколько похожих смертей. Такие сцены никак не укрепляли идеалистических представлений о человеческой натуре, с которыми она пришла работать в полицию, к тому же за годы службы она узнала, что большинство тяжких преступлений совершают люди, близко знакомые с жертвами: любовники, родственники, друзья. Вот тебе и кровные узы. Видела она и то, как люди убивают друг друга за побрякушки или мелкую наличность, да даже за пару кроссовок. Или из-за наркотиков.

Эксперты-криминалисты кружили по квартире, словно рабочие пчелы, занимаясь трудоемкой рутиной по сбору микроскопических улик. Фотограф сделал снимки жертвы в разных ракурсах, после чего переключился на другие детали места преступления, освещая комнату вспышками своей камеры.

Карен присела на корточки возле жертвы и вгляделась в ее лицо сквозь слипшиеся от крови пряди светлых волос. Женщина была миловидной. Карен заметила, что на пальцах жертвы нет ни обручального, ни других колец; единственным украшением были сережки с узнаваемым логотипом фирмы «Шанель». Никаких повреждений кожных покровов ни на шее, ни на лице заметно не было, все ранения пришлись на грудную клетку. Убийца не попал в сердце, чем продлил мучения молодой женщины. Кровавые отпечатки рук, оставленные на ножках и крышке кофейного столика, на белых стенах и полу, говорили о смертельной схватке, происходившей в комнате. Стопка журналов была сметена со стола; рамки с фотографиями опрокинуты. Одна из фотографий, с изображением пожилой пары — вероятно, родителей жертвы, — валялась на полу среди осколков стекла. Судя по всему, борьба продолжалась какое-то время, прежде чем ножевые ранения оборвали жизнь женщины.

Ты боролась. Ты пыталась.

Офицер в защитном костюме подошел к трупу, и Карен отступила назад, освобождая ему место. Он надел на руки жертвы коричневые бумажные пакеты и завязал их, подготавливая мертвое тело к транспортировке в морг. Под ногтями жертвы могли остаться кусочки кожи убийцы, необходимые для проведения экспертизы ДНК.

Однажды Карен увидела, как новичок-полицейский по имени Финкер использовал полиэтиленовые пакеты вместо бумажных, в результате чего кожа жертвы пострадала под влагонепроницаемой оболочкой, и по прибытии трупа в морг у него уже были неразличимы даже отпечатки пальцев. Карен была благодарна судьбе за то, что за время стажировки не совершила ни одного подобного ляпа — хотя это и не значило, что ее уже считали своей в команде. Пока еще она оставалась «новенькой». Пусть ей стало плохо при виде первой в ее практике расчлененной жертвы, это считалось в порядке вещей. Хуже было то, что она пропустила большую часть улик, а это было гораздо серьезнее.

— Приди мы минут на пятнадцать раньше, можно было бы его остановить, — прокомментировал кто-то.

Карен оглянулась через плечо и увидела полицейского в форме, который произнес эту реплику. Он стоял рядом с ее наставником, детективом, старшим сержантом Бредли Хантом, и едва ли не дрожал от волнения, отвечая на его вопросы. Она догадалась, что это, вероятно, первое убийство в практике констебля или, по крайней мере, первое ножевое убийство. Карен задалась вопросом, насколько оперативно выехали на место происшествия дежурные копы, которые вполне могли отнестись к звонку соседей как к рутинной и малозначительной жалобе. Возможно, теперь молодой констебль мучился от сознания собственной вины.

Теперь уже слишком поздно.

Теперь уже никто не мог ничего сделать, чтобы вернуть молодую женщину к жизни. В скором времени известят ближайших родственников. Карен надеялась только на то, что не ей придется лгать семье о том, их дочь «не мучилась».

Двадцатитрехлетняя Меган Уоллас была мертва.

ГЛАВА 2

— Я на секунду, детка.

Симон Астон был облачен лишь в длинные пляжные шорты да свою фирменную улыбку. Он усердно работал над загаром, и, благодаря теплой погоде, установившейся этой осенью, его усилия были не напрасны. Он выглядел великолепно и знал об этом, да и нынешняя гостья его летнего прибрежного бунгало, похоже, была с этим согласна. Сейчас она соблазнительно изогнулась на кремовом диване в гостиной, и ее джинсовая мини-юбка смело поползла вверх, приоткрыв загорелые ягодицы. Это была миниатюрная смуглая девушка с полными губами и большими карими глазами, и Симон надеялся более подробно изучить ее анатомию ближе к ночи. Она работала в сфере «промоушен», как сама сказала.

Симон был доволен сегодняшним вечером. Совсем неплохо для четверга.

Он удалился в маленькую кухню и принялся открывать дверцы шкафов одну за другой. Где-то должна быть еще одна бутылка, он был уверен.

А, вот она. Отлично.

Симон вернулся в гостиную, держа за горлышко теплую закупоренную бутылку шампанского «Моёt et Chandon». Мягкий бриз перебирал колокольчики на патио; двери гостиной были широко распахнуты, впуская в комнату благоухающее тепло вечера.

Симон заметил, что его гостья сняла свои ковбойские сапоги и сидела, наматывая темные волосы на палец. Ее загорелые ноги призывно поблескивали во влажном вечернем воздухе. Сейчас он и девушка еще немного выпьют, а потом он поведет ее на пляж Тамарама, и уж там начнут творить чудеса песок и теплая летняя ночь. Это всегда срабатывало.

Да, жизнь хороша.

— Я нашел для нас еще бутылочку, детка, — объявил он. Джессика? Или просто Джесс? Он забыл. — Правда, она теплая, но я все устрою. — Симон достал пустую бутылку из серебряного ведерка и опустил в него свежую, которая с характерным чмокающим звуком опустилась в талый лед. Симон и его гостья уже успели опорожнить одну бутылку шампанского, управившись с ней так, будто это была водопроводная вода.

— Си-и-и-мон… — промурлыкала девушка «из промоушен», потянувшись к нему и закидывая руку на подушку. — Ты так и не ответил на мой вопрос. Ты уже выбрал спутницу на большую вечеринку или как?

— Нет еще, детка. — Он сладострастно улыбнулся гостье, даря ей надежду на то, что именно она станет его избранницей. Каждая сиднейская «цыпочка» мечтала добиться приглашения на грандиозную вечеринку по случаю тридцатилетия Дэмиана Каванага, которая должна была состояться в следующий уик-энд, и Симон, как лучший друг Дэмиана, считался проводником в этот клуб избранных. Ожидалось, что вечеринка станет самым значимым светским событием для Симон вовсе не собирался тащить туда девчонку «из промоушен», но сейчас ей не следовало об этом знать. Почему бы ей не ублажить его в надежде на исполнение мечты?

— О — о, — протянула она и, восторженно улыбаясь, придвинулась к Симону. Она тряхнула волосами.

Зазвонил его мобильник, и гостья сразу поскучнела. Казалось, телефонный звонок отключил, словно лампочку, ее наигранный шарм. Симон раздраженно достал мобильник из кармана шорт и посмотрел на дисплей. Высветился частный номер.

— Алло, — сказал Симон.

Девушка допила шампанское и нетерпеливым жестом указала на свой пустой бокал.

— Это я.

Я?

— Кто это я? — переспросил Симон, закатывая глаза в угоду Джесс. Она приподнялась и хихикнула, глядя на дисплей его телефона. Симон бросил на девушку красноречивый взгляд, интригующе приподняв бровь.

Казалось, она приняла его веселую игру, запрокинула голову и засмеялась, прикладывая палец к губам.

— Шшшш! — зашипела она и снова хихикнула. Определенно стоило и дальше потчевать ее шампанским, подумал Симон.

— Это Уорвик, — услышал он голос в трубке.

Уорвик ОʼКоннор.

— А… да, — коротко произнес Симон, теперь уже жалея о том, что ответил на звонок.

У него даже немного перехватило дыхание. Сейчас ему совсем не хотелось думать о работе, тем более что она была связана с крайне неприятным делом. Он надеялся, что до утра его не будут беспокоить.

— Послушай, старик, как вообще ситуация? — проговорил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Знаешь, я сейчас немного занят. Неудобно говорить. — Симон старательно выдерживал небрежный тон, красуясь перед своей гостьей. — Я позвоню тебе завтра, и мы поболтаем… Договорились, тогда и…

— Я насчет денег, — прервал его голос Уорвика.

Деньги.

Симон мог бы и догадаться, что речь пойдет о деньгах.

Уорвик был всего лишь киллером, но Симон знал, что он так просто не отстанет. Он прикрыл рукой трубку.

— Я сейчас, — бросил он Джесс. Ему не хотелось, чтобы девушка «из промоушен» слышала их разговор. Она надула губки и подняла свой пустой бокал, когда он снова покинул ее, чтобы выйти в патио. Ветер усиливался, и колокольчики все громче наигрывали свою хаотичную мелодию.

— С деньгами все в порядке, старик. Вторая половина для тебя готова, — заверил Симон Уорвика. Он не хотел злить собеседника. — Мы можем встретиться в баре «Равеси» завтра, во второй половине дня. Там я передам тебе деньги.

— Я отправил тебе сообщение час назад. Нам необходимо заново обсудить условия. Учти, я могу быть жестким.

— Ты насмотрелся боевиков, старик, — раздраженно произнес Симон. — Ты сделал свою работу, и тебе за нее заплатят, как договаривались. Ни больше, ни меньше.

Этот чудак Уорвик решил, будто теперь может торговаться. А ведь он серьезно рисковал, сжигая за собой мосты, — у Симона были связи со многими важными людьми, которым однажды могли понадобиться услуги, которые предлагал Уорвик.

— Никакого пересмотра, — твердо заключил Симон. — Радуйся тому, что получишь вторую часть платежа, и это после всех хлопот, которые ты мне доставляешь.

Соленый ветер вновь закружил вокруг Симона, играя колокольчиками и его опаленными солнцем волосами. Он почувствовал, как горит лицо от раздражения.

— И не надо на меня давить, старик, — добавил он.

— Я старательно выполнил домашнее задание, — сказал Уорвик. — Думаю, отец твоего приятеля будет более чем заинтересован в моем предложении.

Симону вдруг стало трудно дышать.

— Не хочешь ли ты… ты что…

— Новая цена — один миллион. Наличными.

У Симона голова пошла кругом.

— Что? Какого черта? Миллион долларов? Ты что, умом тронулся? Это же абсурд! — выкрикнул он во весь голос, и его эхо унеслось вместе с ветром. — Забудь о том, что ты сказал. Забудь, старик.

Уорвик согласился за пятнадцать тысяч уладить небольшую проблему. Так при чем здесь миллион? Нелепость какая-то. Симон чувствовал, что закипает, а терпение его на исходе.

Я должен закончить разговор, чтобы показать, кто из нас главный, подумал он. Но, прежде чем он успел отключить телефон, Уорвик вновь заговорил:

— Твой приятель вряд ли захочет, чтобы дело получило огласку, да и его старик тоже.

— Постой, дружище, — тихо проговорил Симон, начиная паниковать. Внутренности скрутило тугим узлом, шампанское отозвалось кислым привкусом во рту. Что, если Уорвик действительно знает, откуда ноги растут, и у него есть доказательства? Что, если он продал эту историю какому-нибудь репортеру?

— Скажешь своему приятелю, что я буду ждать ответ к часу дня завтра, — продолжил Уорвик, — и если я не получу ответа, который мне нужен, то цена возрастет. Почему бы тебе не пригласить его на ланч? Спокойно все обсудите. Я уверен, он согласится с тем, что это лучше, чем предавать дело огласке.

Ситуация явно выходила из-под контроля. Как могло такое получиться? Он ведь босс. В конце концов, он нанял этого парня. Все должно было пройти идеально, без накладок.

— Ты блефуешь, — сказал Симон.

— Ты знаешь, что нет, — с угрозой в голосе произнес Уорвик. — Миллион наличными. Это моя цена.

— Постой, дружище, — повторил Симон и рассмеялся, решив сменить тактику. Собственный смех даже ему показался чересчур нервным, да и тело дрожало мелкой дрожью от выбросов адреналина. Тем не менее он пытался говорить спокойным тоном. — Хорошо, увидимся завтра в «Равеси». Я принесу твои семь с половиной кусков, договорились? Ну, и добавлю еще за хлопоты. Не беспокойся, приятель. Повысим твой гонорар до двадцати пяти штук. Устраивает? Ну, и отлично. До встречи…

— Миллион. Я жду ответа завтра к часу дня, иначе я сам свяжусь со стариком, — вновь пригрозил Уорвик.

Симон хотел было возразить, но связь прервалась.

— Проклятие! — крикнул он в небо. Уорвик просто шантажировал его. Этот ублюдок вздумал шантажировать Симона Астона?

Потрясенный, Симон все стоял в патио, тяжело вдыхая влажный воздух, вглядываясь в темнеющее небо, одной рукой водя кругами по своему упругому мускулистому животу.

Не могу поверить, что он решился шантажировать меня. Не могу поверить.

Симон долго остывал. Ярость его была столь сильной, что он едва мог говорить. Когда ему наконец удалось взять себя в руки, он вернулся в гостиную, где его дожидалась гостья. В его отсутствие она сама открыла бутылку шампанского. Вид у девушки был скучающий, она разглядывала свой французский маникюр, полупустой бокал стоял на столике, а ее босые ноги лежали на подлокотнике дивана. Должно быть, его лицо все еще горело от злости после телефонного разговора, потому что она сразу догадалась, что что-то не так.

— Что такое? — спросила она, увидев Симона.

— Ничего. Сейчас… — Он достал бутылку шампанского из ведерка, теперь уже полного воды, в которой плавали остатки талого льда. Шампанское не достаточно охладилось, но Симону было все равно. Молча он долил вино в бокал гостьи, потом наполнил свой. Он тяжело опустился в шезлонг и нахмурился, сжимая в руке бокал. Звонок Уорвика испортил весь вечер.

Следует ли рассказать об этом Дэмиану? думал он. Нет, ни в коем случае.

Парень блефовал, и не стоило морочить другу голову такой ерундой. Все будет нормально. Уорвик просто пытается выжать по максимуму.

Но что, если он не блефует?

ГЛАВА 3

В пятницу утром Макейди проснулась от звука хлопнувшей входной двери.

Она повернулась в постели и нахмурилась. Ей даже не нужно было проверять, который час, она и так знала, что слишком рано. С улицы донесся звук отъезжающей машины. Мак смутно помнила, что Энди ложился в постель. Он осторожно забрался на свою половину, скользнул под одеяло, стараясь не разбудить ее. Все дело было в том, что ей хотелось, чтобы он разбудил ее. Как она ни сопротивлялась, ей все-таки пришлось лично испытать сексуальную неудовлетворенность, присущую женам трудоголиков, а ведь она еще даже не была замужем. Они всего лишь жили вместе, правда, уже год. Неужели дальше будет хуже? Сблизят ли их предстоящие три месяца его командировки в Квонтико или, наоборот, разлучат?

Есть ли такое понятие, как кризис первого года совместной жизни?

Если уж Мак находила далекой от идеала нынешнюю жизнь, для которой были характерны частые отлучки бойфренда и скука почти платонических отношений, то перспектива будущего, когда Энди предстоит работать в Канберре полных пять дней в неделю, и вовсе удручала ее. Они еще не обсуждали эту тему, но было очевидно, что ей придется всерьез задуматься о переезде в столицу вместе с Энди, хотя все ее немногочисленные австралийские друзья жили в Сиднее, не говоря уже об ее работе. Неужели она будет вынуждена покинуть агентство Мэриан, оставив дело, которым так увлечена? Возможность найти подходящее помещение в Сиднее для своей частной практики сейчас казалась весьма призрачной. Мысли о переезде в новый город, о расставании с тем, что стало ей дорого за этот год — о дружбе с Карен, общении с любимой подругой Лулу, работе у Мэриан, — вызывали у нее грусть.

Пока еще рано переживать по этому поводу…

Мак успокаивала себя тем, что пройдет много месяцев, прежде чем вновь созданное подразделение начнет функционировать. Она примет решение, когда придет время.

* * *

— Ну, и как это было прошлой ночью?

Детектив Энди Флинн поднял удивленный взгляд от стола и увидел своего напарника Джимми Кассиматиса, который вплывал в их любимое кафе с двадцатиминутным опозданием.

— Как что было прошлой ночью? — не понял Энди. Они допоздна работали над делом об убийстве, которое вел Джимми, поэтому он никак не мог взять в толк, что имеет в виду его бывший напарник.

— Да ладно… Ну, ты ведь всадил ей как следует? — осклабился Джимми, хлопнув Энди по плечу и согнув в фаллическом жесте руку, которую тут же протянул для пожатия. — Нет ничего лучше, чем секс с фантазией. Она снова заковывала тебя в наручники? Бьюсь об заклад, так оно и было.

— Заткнись и сядь, — мрачно произнес Энди, игнорируя его комментарии. Он глянул по сторонам, но посетители кафе, казалось, не заметили грубого жеста Джимми. Скабрезные шутки срывались с губ Джимми постоянно. Возможно, это было частью его «шарма». Тема секса была привычной для Джимми, и он, даже по прошествии стольких лет, любил лишний раз упомянуть о своем легендарном приятеле, которому удалось «затащить в постель модель из „Спортс иллюстрейтид“». «Skata! Ты же человек-легенда!» — периодически напоминал он ему по поводу и без оного. Впрочем, Энди знал, что Джимми по натуре гораздо глубже, чем хочет казаться.

— Skata! Она впилась в меня, как вампирша, пока я ждал тебя в машине. Я чуть не завопил от страха, — продолжал Джимми, отодвигая металлический стул, ножки которого заскрежетали по линолеуму пола. — Знаешь, она просто кипела от злости на тебя. Фурия! — Джимми никогда не умел вовремя остановиться.

— Я все понял, спасибо, — отрезал Энди, которому больше всего хотелось, чтобы Джимми закрыл рот. Да, Мак злилась, хотя она редко выражала недовольство словами. Этим она кардинально отличалась от его бывшей жены Кассандры, которая предпочитала кричать, плакать и бросаться всем, что попадалось ей под руку.

Иногда Энди чувствовал, что не понимает Мак. Она замыкалась в себе, когда злилась, как прошлой ночью. Становилась тихой — но в этой тишине угадывалось огромное напряжение эмоций. По правде говоря, он не умел общаться с такими женщинами. Впрочем, сейчас она уже понимала, что частые отлучки и поздние возвращения были частью его работы. Да и как ей было не понять — в конце концов, она ведь сама дочь копа.

Отец Мак — легендарный в прошлом детектив, инспектор Лес Вандеруолл, хотя и сделал карьеру в Канаде, имел большое влияние в полицейском мире. Энди знал, что Лес не одобрял выбора дочери и с большой подозрительностью относился к их совместной жизни. Полюбив Мак и обязавшись заботиться о ней, Энди получил в придачу и ее сильную волю, тихую злость и острый ум. К тому же ему пришлось смириться с участью любого мужчины, который берет в подруги красивую женщину, — каждый раз, когда они появлялись на публике, взоры окружающих, и не только мужчин, устремлялись на Мак. Все это, да еще в сочетании с пристальным контролем со стороны отца-детектива, не позволяло Энди расслабляться в отношениях с Макейди Вандеруолл. И так было еще до того, как она начала подвизаться на поприще частного детектива.

— Мне нужно попытаться заказать где-нибудь столик на сегодняшний вечер. Что-нибудь экзотическое. Может, в «Айсберге»? — Энди знал, что столики в этом ресторане заказывают за несколько недель.

— Деллер знаком с тамошним шефом. Тот ему обязан, — подсказал Джимми.

— А Деллер обязан мне. — Это обстоятельство могло бы помочь Энди решить проблему со столиком. Во всяком случае, он на это надеялся. — Ну, как твои малыши? — спросил он, чтобы сменить тему.

— А, хорошо, — ответил Джимми. Он был настоящим греческим родителем уже четверых детей, и Энди почему-то не сомневался в том, что пятый не заставит себя ждать. Подошла официантка. — Мне чашку кофе и ваш полный завтрак — яичницу из двух яиц, фасоль, бекон и колбасу.

— Кофе и тост с фасолью, — заказал Энди.

— Skata. Вид у тебя жуткий.

— Знаю, — согласился Энди.

— Совсем замотали тебя?

Энди пожал плечами.

— Ну, и что там с Канберрой?

— Да все вроде идет нормально. — Энди поиграл бумажной салфеткой. — Воз черновой работы и переговоры, переговоры, переговоры. Похоже, я не слишком гожусь для этой политической кухни. Такое впечатление, что все кругом только болтают и никто ничего не делает.

— Да ты в политике подкован куда лучше меня, — заметил Джимми.

Джимми не лукавил. Его давно бы уже перевели на более высокую должность, если бы он обладал хотя бы зачатками светских манер и политического чутья. Он был хорошим полицейским и за Энди готов был правую руку отдать, но вот вышестоящие начальники не испытывали к нему особой симпатии. У Джимми не было лидерской жилки, он это и сам знал.

— Думаю, Келли захочет проводить тебя… ну, когда будешь уезжать и все такое. — Детектив, инспектор Родерик Келли. — Ты ведь его любимчик.

— Я бы так не сказал.

Впрочем, отчасти это было правдой. Келли всегда, как мог, защищал Энди, когда у того были неприятности. Когда Энди раскрыл дело маньяка по прозвищу Стилетто, это укрепило позиции Келли; но случалось, что Энди и подводил своего наставника. Если он и был любимчиком, то с оговоркой.

Принесли кофе, и Джимми тут же высыпал в свою чашку три пакетика сахара.

— Иногда мне жаль, что я не ухожу с тобой. Здесь что-то тоскливо становится, — пожаловался он. — Как раньше уже никогда не будет. Поверь, я чувствую.

— Доброе утро, — прервал их диалог детектив, инспектор Родерик Келли. Застигнутые врасплох, они чрезвычайно удивились его появлению, и Энди подумал, слышал ли инспектор Келли откровения Джимми.

Джимми притих и промокнул салфеткой губы.

— 3-здравствуйте, сэр, — с запинкой произнес он.

— Доброе утро, инспектор. — Энди встал и пожал Келли руку.

— Пришел выпить кофейку, — проговорил Келли. — Кстати, зайди ко мне потом, — попросил он Энди. — Я бы хотел кое-что обсудить с тобой.

Энди кивнул головой.

Келли был человеком, которого Энди боготворил. Инспектор отличался от общей массы болтунов-бюрократов, которые заняли большинство ключевых должностей в полиции. Он был представителем старой школы, копом, который постигал азы полицейской службы «на земле», а не в классе. В нем не было ни тени превосходства и снобизма. А что Энди? Что бы он сам ни говорил о своем новом назначении, ему уже начинало казаться, что он становится таким же, как и те, кого он всегда презирал. Он бы с радостью начал работать, вместо того чтобы говорить о работе. Впрочем, ждать оставалось недолго, и это было хорошо, поскольку он чувствовал, что терпение на исходе.

Келли взял свой кофе с батончиком мюсли и направился в здание штаба, находившееся напротив кафе через дорогу.

— Любимчик, — не преминул съязвить Джимми.

Энди закатил глаза.

Джимми не унимался.

— Ты числишься в любимчиках еще с дела Стилетто и сам знаешь об этом.

Действительно, дело Стилетто стало звездным часом в карьере Энди и поворотным моментом как в его карьере, так и в личной жизни. Маньяк-убийца нагнал ужаса на весь Сидней, и поимка преступника была для Энди, ведущего специалиста по серийным убийствам, делом чести. Бывшая жена Энди была убита, а он познакомился с Макейди, проходившей свидетельницей по делу. С той поры мир изменился для него. И когда ему удалось распутать клубок злодеяний и арестовать убийцу, блестящая карьера была ему гарантирована. Джимми был прав: в каком-то смысле он оказался протеже Келли. Но Энди слишком дорого заплатил за свой успех.

* * *

Спустя четверть часа Энди и Джимми вместе вошли в штаб-квартиру полицейского департамента. Келли подошел к Энди, и несколько детективов с интересом посмотрели в их сторону, втайне мечтая, чтобы и их карьеры оказались в поле зрения Келли.

— Проходи в мой кабинет, — произнес Келли. Его приглашение не распространялось на Джимми.

— Да, сэр.

Джимми уселся за свой жалкий стол и сделал вид, будто просматривает бумаги. Он привык к тому, что его оставляют за бортом. Келли и Энди направились по этажу, мимо сидящих за столами констеблей, многие из которых поднимали головы и смотрели им вслед. Энди спиной чувствовал их взгляды.

Они дошли до дверей кабинета Келли.

— Закрой дверь и садись.

Энди исполнил приказ.

Инспектор Келли остался стоять у окна, из которого открывался вид на Гайд-парк с украшенными лампочками деревьями. С наступлением темноты летучие мыши начнут тысячами покидать насиженные места, как и человекообразные монстры, выползающие в город по ночам.

— Я отправляю Деллера в отпуск на пару недель.

Энди стиснул зубы. Деллер, конечно, будет расстроен, но логика Келли была понятна.

— Будет назначено расследование?

— Да. Как положено.

Энди кивнул. После инцидента Деллеру придется пройти курс психологической реабилитации. Энди и сам время от времени проходил эту процедуру; он знал, что это дело нужное. Полицейские постоянно сталкивались со смертью и жестокостью, и им была необходима помощь, чтобы избавляться от стресса. Хотя Энди не был убежден в том, что психолог — непременно лучший помощник. Разумеется, признаваться в этом Мак он не собирался.

Инспектор Келли по-прежнему стоял к нему спиной, потирая руки; Энди ждал, пока к нему обратятся. Инспектор всегда был рационален и в словах, и в поступках. Если уж он начинал говорить, то высказывания его были взвешенными и значимыми. Келли был не из тех, кто сотрясал воздух бессодержательной болтовней. Ему вообще не было знакомо легкомыслие.

Наконец он обернулся.

— Ты доволен своим новым назначением? — Келли впился в него цепким взглядом серых глаз. Прочитать что-либо по его взгляду было, как всегда, невозможно. Был ли он доволен назначением Энди? Или это расстроило его? Бесспорно, рекомендация инспектора помогла Энди получить должность. Было ли ему что-то известно о проекте, чего не знал Энди? План по созданию подразделения был в каком-то смысле экспериментальным, но Келли был одним из тех, кто активно поддерживал эту идею.

Я буду по-настоящему доволен, когда наконец начну что-то делать, а не рассуждать.

— Да, — признался Энди. — Слишком долго все это тянется. — Он вспомнил, сколько беспокойных лет потратил на то, чтобы заинтересовать идеей создания подразделения высокие чины, мнение которых постоянно менялось в зависимости от политической конъюнктуры.

Келли отреагировал на его реплику легкой улыбкой, как будто по собственному опыту знал, как медленно прокручиваются колеса прогресса. Наконец он сел в свое кожаное кресло, и оно скрипнуло под тяжестью его веса. Он был высоким мужчиной, выглядевшим довольно спортивно для своего возраста — впрочем, для любого возраста. До пенсии ему оставалось меньше пяти лет, но он до сих пор был в гораздо лучшей форме, нежели половина сотрудников управления.

— Думаю, я все-таки буду скучать по всем вам.

— Ну, грустить пока рано. Ты ведь уезжаешь только завтра. А пока можешь оказаться полезным для нас. — Энди хотел было сказать, как он рад оказаться полезным, но Келли уже объяснял, что нужно делать. — Сегодня утром в Сари-хиллз, за мусорным контейнером, был обнаружен труп девушки. Она пролежала там несколько дней. Похоже на убийство на сексуальной почве. Может, речь идет о серии. Я хочу попросить тебя о помощи. Проконсультируй ребят из отдела, пусть поучатся у тебя, пока ты нас не покинул.

Консультации по уголовным делам составляли суть будущей работы Энди. Больше ему уже не суждено было работать в команде.

— Спасибо, сэр. Кто обнаружил труп?

Если мертвое тело пролежало несколько дней, запах должен был быть слишком сильным, особенно с учетом высоких температур февральского лета.

— Отправляйся туда с Кассиматисом. Там будет Петерсон, у него все узнаешь.

Келли протянул ему листок с адресом.

— Да, и постарайся завтра выспаться в самолете. Вид у тебя усталый.

Энди кивнул. Он понимал, что безрассудно тратит энергию и силы, но остановиться уже не мог.

— Мм, сэр, с Деллером все будет в порядке? — спросил он, прежде чем уйти. Деллер не был ему другом, но был коллегой по работе, и Энди хотел убедиться в том, что ему не придется разруливать ситуацию, которая была вне его контроля.

— Не переживай за Деллера, — успокоил его Келли. — У тебя своих проблем хватает.

* * *

Энди и Джимми съехали на обочину у въезда в проулок, перекрытый лентой полицейского оцепления. Энди заглушил мотор и открыл бардачок. Чертова мигрень. Он высыпал на ладонь две таблетки аспирина и, не запивая, проглотил их.

— Ладно, пойдем проверим, что там творится, — проговорил он и вышел из машины.

В грязном проулке, где произошло убийство, ощущался тошнотворный запах, исходивший не только от мусорной свалки, но и от трупа. Энди был рад хотя бы тому, что не запланировал на сегодня сытный ланч. Он нырнул под бело-голубую ленту оцепления, Джимми последовал за ним. Хотя они только что позавтракали, Джимми уже жевал батончик «Марс». И бурчал что-то себе под нос по поводу зловония.

Джимми работал с Энди уже много лет, и они стали практически неразлучны, несмотря на некоторые странности Джимми. И вовсе не цветистые греческие словечки и восклицания, которыми Джимми щедро пересыпал свою речь, выдавая их за французские, порой раздражали Энди, и даже не полное отсутствие амбиций у напарника. Все дело было в его отношении к еде. Даже в такой помойке Джимми продолжал жевать свои «Марс», причем без обертки, так что шоколад таял на его пальцах. Энди метнул на него красноречивый взгляд, и Джимми сунул батончик в карман. После чего облизал пальцы.

Эпицентром активности был мусорный контейнер, стоявший в самом конце тупика. Бригада криминалистов трудилась, собирая улики. Сразу за мусорным контейнером лежало уже разлагающееся тело молодой женщины. Вспышка фотокамеры освещала жертву. Ее голые ноги, покрытые трупными пятнами, были раздвинуты. Женщина была голой, если не считать ярко-розового пояса с подвязками на ее бедрах. По всем признакам убийство произошло на сексуальной почве.

— Личность пока не установлена, — доложил детектив Петерсон. — Я проверил, как часто вывозят мусор. Последний раз это было в воскресенье. Должно быть, ее бросили здесь после этого.

— Кто-нибудь к ней прикасался? — поинтересовался Энди. Как бы часто их ни инструктировали по процедуре осмотра места преступления, всегда оставался риск того, что кто-нибудь — как правило, новичок — неосторожными действиями испортит картину. Впрочем, эта жертва и без того была сильно обезображена.

— До приезда бригады никто ее не трогал. С нее только стряхнули мусор, и все.

Проклятие. Видимо, никто не знал, что он выехал на место. Энди решил, что изучит потом фотографии с места преступления; оставалась надежда, что на них можно будет увидеть первоначальное состояние трупа.

— Она до сих пор in situ, разве что мусора на ней нет, — продолжил Петерсон.

— Кто ее обнаружил? — спросил Энди.

Девушку нашел бездомный, когда рылся в ворохе картона возле мусорного бака в надежде найти что-нибудь подходящее для временного укрытия. Бродягу, назвавшегося Барни, опрашивали два констебля, и он подробно и сбивчиво рассказывал обо всем, что предшествовало его страшной находке.

— … моя жена, она больше не хочет меня видеть…

— Да, Барни, — давил на него констебль. — Но расскажи нам еще раз, как ты нашел тело.

Барни закатил глаза, потом снова выпучил их. У него была длинная борода, лицо бродяги бороздили глубокие морщины.

— Я просто огляделся. Мне показалось, что сильно пахнет. Я подумал, может, это гнилые фрукты. Решил порыться — вдруг найду, чем полакомиться?

Энди поморщился. Пожалуй, пусть лучше Барни занимаются констебли.

— Skata, — воскликнул Джимми. — А девушка созрела.

Вскрытие, конечно, точнее определит время смерти, но Энди решил, что останкам примерно пара дней с учетом погоды. Он прикрыл рот и нос рукой и приблизился к трупу. Девушка была азиатской внешности, молодая, хотя состояние ее тела не позволяло с точностью определить, было ли ей меньше двадцати лет или за двадцать. Вокруг запястий просматривались раны. Она явно была связана, хотя сейчас на руках не было веревок.

Энди задался вопросом, что же предшествовало тому, что девушка оказалась на помойке, и подумал о том, что это последнее дело, которое ему предстоит расследовать с командой, в которой он проработал столько лет.

ГЛАВА 4

Симон Астон вышагивал по одной из просторных гостиных дома Каванага, его кроссовки безжалостно топтали меховой гигантский ковер кремового цвета, устилавший пол из ценных пород древесины. За стеклянными дверями на балконе, откуда открывался красивый вид на гавань, Дэмиан, в шелковых шортах, нежился на солнце в шезлонге. Шелковый экзотический халат висел на спинке кресла, рядом на столике лежала свернутая газета.

— Ну что, старик, как дела? — приветствовал его Симон.

Несмотря на расслабляющую обстановку, Дэмиан не выглядел умиротворенным. Темные круги под глазами выделялись сильнее обычного. Он поднял взгляд на Симона, но ничего не ответил.

— Эй, — сказал Симон, — я принес тебе твой любимый кофе. Двойной.

Дэмиан взял стаканчик, даже не поблагодарив.

— Эта новая горничная готовит дерьмовый кофе, — пробормотал он.

Симон кивнул и, подтянув другой шезлонг, присел рядом с другом:

— Ну, какие планы на предстоящую вечеринку?

— Не знаю, — безразлично произнес Дэмиан и направил взгляд на воду. Маленькими глотками он отпивал кофе из картонного стаканчика.

Симон осторожно покосился на свои часы; время приближалось к одиннадцати. Он хотел заранее, не дожидаясь часа дня, позвонить Уорвику ОʼКоннору, просто чтобы подстраховаться. Но прежде нужно было разжиться наличностью, чтобы заткнуть рот негодяю. Симон по опыту знал, что деньги — лучший способ решения всех проблем. Не было таких ситуаций, из которых нельзя было бы выпутаться, имея деньги. Все зависело лишь от того, какую сумму ты готов потратить.

— Послушай, дружище, мне ужасно не хочется поднимать этот вопрос, — нервно произнес он, крепко сцепив руки. — Но, ээ… мне, видимо, понадобится еще немного денег, чтобы уладить это дело.

Дэмиан взглянул на него:

— Что, проблемы с тем парнем, Ли?

— Нет, с Ли все в порядке.

— Тогда в чем дело? — произнес он с явным раздражением.

Миллион долларов. Я жду ответа к часу дня завтра, иначе я сам свяжусь со стариком…

Симон не мог рассказать Дэмиану о проблеме с Уорвиком. Да и как было объяснить Дэмиану, что какой-то ублюдок хочет миллион долларов и угрожает шантажировать его отца. Что, если он усмотрит в этом вину Симона? Он тут же станет персоной нон грата, и не только для клана Каванагов, но и для всей верхушки сиднейского общества.

— Ничего, — солгал Симон. — Все отлично. Просто возникли кое-какие непредвиденные расходы.

Да, конечно, Уорвик блефует. Неужели он осмелится обратиться к самому Джеку Каванагу? У него что, мозгов совсем нет?

Дэмиан опустил руку, в которой держал стакан с кофе. Стакан сильно накренился, и Симон нагнулся, чтобы поддержать его, но кофе уже пролился.

— Оставь, — бросил Дэмиан и повернул голову. — Эстель! — Он принялся шарить по карманам шелкового халата в поисках сигарет. — Ли что-нибудь сказал? — спросил он, продолжая поиски. — Эстель! — крикнул он снова. — Где, черт возьми, мои сигареты?

Тут же появилась Эстель с пачкой сигарет и вложила ее в протянутую руку Дэмиана. Эстель, новая горничная, была девушкой гибкой, бледной и красивой, с каскадом иссиня-черных волос, стянутых в высокий конский хвост. Ее огромные глаза напоминали оленьи. Эстель была роскошной и к тому же француженкой. Только Каванаги могли себе позволить держать в горничных настоящую француженку — возможно, чтобы казаться более культурными. Похоже, они меняли горничных раз или два в год. Дэмиан безжалостно увольнял дурнушек, а с хорошенькими горничными баловался. Симону стало интересно, успел ли он уложить в постель новенькую или только подбирается к ней.

Дэмиан взял в рот сигарету, и Эстель поднесла ему зажигалку. В следующее мгновение она подняла с пола стаканчик и снова исчезла.

Симон как зачарованный наблюдал за этим ритуалом.

— С Ли все отлично. И вообще, — продолжил он, возвращаясь к теме. Время неумолимо шло. — У него никаких проблем. Просто нужно немного денег, чтобы подчистить концы.

Даже если бы он совершил такую глупость и попросил миллион, Симон знал, что у Дэмиана нет доступа к таким деньгам. Во всяком случае, наличным. Его отец, Джек, контролировал семейное состояние, и то, что имел Дэмиан, было каплей в море в сравнении с личным капиталом его могущественного отца и уж тем более со стоимостью финансовой империи Каванагов со всеми ее активами. Симону даже во сне не могло присниться, чтобы он смог уговорить их отдать миллион какому-то там Уорвику ОʼКоннору. Это был бы невиданный скандал, позор, конец его дружбе с Дэмианом. Да нет, ОʼКоннор, несомненно, блефует, будто что-то знает.

Симон был уверен, что, если ему удастся встретиться с Уорвиком лицом к лицу и ткнуть ему в нос лишние двадцать кусков, тот купится на деньги и прекратит свой шантаж. Уорвик был мелкой сошкой, ему о такой сумме оставалось только мечтать. А потом все это закончится…

— Мне нужен новый персональный тренер, — совершенно неожиданно произнес Дэмиан, ощупывая свой загорелый, умащенный маслом бицепс.

— Ты в отличной форме, старик, — заметил Симон, хотя на самом деле так не думал. Его друг уже начинал сдавать, что было неудивительно для наркомана. К тому же Дэмиан никогда не истязал себя тренировками в спортзале, накачивая мышцы. Ему, отличавшемуся худощавым телосложением и имевшему немного впалую грудь, было далеко до атлета. За последний год у Дэмиана было четыре или пять тренеров, но всех в итоге ждало увольнение. Последнего, Дэйва, он выгнал две недели назад. Симон не раз задавался вопросом, зачем Дэмиан вообще утруждает себя тренировками, если категорически не приемлет, чтобы ему указывали, что делать.

— Что это за парень, о котором все время говорит Уилл? — Уилл Смит. — Парень, который быстро привел его в форму перед съемками? — спросил Дэмиан. — Ты его знаешь?

— Нет. Но я спрошу.

— Сколько тебе нужно, чтобы закрыть вопрос? — Дэмиан затянулся сигаретой и устремил взгляд на яхты.

— Тридцать пять, — услышал Симон собственный голос. Он собирался просить двадцать, но потом решил, что лишние пятнадцать тысяч ему понадобятся на личные расходы. Последняя вечеринка опять обошлась довольно дорого. Дружить с богатыми накладно.

Дэмиан кивнул:

— Я это организую.

— Было бы неплохо, если бы я смог получить их… эээ… поскорее.

Дэмиан невозмутимо отнесся к столь наглой просьбе. Он снова затянулся сигаретой:

— Думаю, в сейфе найдется такая сумма.

Симон испытал облегчение. Если бы Дэмиан поторопился, Симон успел бы явиться к Уорвику с заманчивым предложением.

Дэмиан оттянул резиновый пояс своих черных шелковых шорт, хлопнув им по голому животу.

— Нравятся? — Пояс был украшен логотипом фирмы «Прада».

— Смотрятся на тебе шикарно, старик. Просто супер, — кивнул Симон.

Дэмиан вздохнул и презрительно усмехнулся, осматривая шорты:

— Ну, не знаю…

Разговор пошел на другую тему.

ГЛАВА 5

В половине первого зазвонил мобильный телефон Макейди Вандеруолл. Она отложила «Шоу монстров» Дэвида Джей Скала и взяла со столика трубку. Утро она посвятила чтению журнала по психологии, изучив публикации по экспериментальному лечению тяжелых психопатических расстройств в Канаде, после чего переключилась на более легкий жанр — истории про монстров.

— Алло? — сказала она.

— Ты что, еще в постели? — В знакомом голосе звучал упрек.

— Нет. Время уже за полдень. Ты что, думаешь, я гуляю ночи напролет?

— Если бы я была в твоем возрасте, так бы и делала. И с удовольствием. — Голос принадлежал временному боссу Макейди, Мэриан Венделл.

Мак хмыкнула.

Мэриан быстро перешла к делу:

— У меня есть кое-что для тебя, если не возражаешь. Клиент только что покинул мой офис. Ты свободна?

— Конечно. — Мак вскочила с дивана.

— Но ты мне нужна на всю неделю, — предупредила Мэриан.

— Еще лучше.

Работа была как раз тем лакомым куском, в который Мак не терпелось вгрызться. За несколько дней можно горы свернуть, к тому же ей впервые предлагали недельное поручение. Обычно такие задания Мэриан давала более опытным сотрудникам.

— Работа начинается сегодня. Когда ты сможешь подъехать? — спросила Мэриан.

— Дай мне полчаса.

Мак даже не стала спрашивать, что за работа ей предстоит. Если Мэриан предлагает работу, то она согласится без колебаний, тем более если речь идет о целой неделе. Ей нужны были деньги.

Мак молниеносно приняла душ, привела себя в порядок и уже через пятнадцать минут мчала по дороге на своем крутом мотоцикле. Самый быстрый способ передвижения в Сиднее гарантировали только два колеса, и, сразу по приезде в город, Мак выбрала именно мотоцикл в качестве транспортного средства. Благодаря мотоциклу она исключила из своего бюджета астрономические суммы за парковку автомобиля, которые всегда вызывали у нее приступ раздражения; а с учетом постоянно растущих цен на бензин экономия от езды на мотоцикле была еще более ощутимой. В те редкие дни, когда ей для работы приходилось брать машину Энди, она инстинктивно искала в потоке транспорта лазейку, чтобы проскочить со свистом — но, увы, на четырех колесах это было невозможно.

Конечно, скутеры тоже были практичным транспортом для передвижения по городу, но Мак никогда не тяготела к ним. Ей нравилось с каким-то детским озорством подкатить на светофоре к скутеристу и с улыбкой превосходства рвануть вперед на своем байке BMW.

Кайф.

И вот сейчас ее высокий и блестящий K1200R, взрывая ревом воздух, мчал по городским улицам, оставляя позади привычные пробки. Приехав на Бонди-стрит даже раньше назначенного времени, Мак остановила мотоцикл у дверей офиса Мэриан и заглушила горячий мотор. Подхватив рюкзак, она вошла в здание.

Офис Мэриан Венделл находился на втором этаже трехэтажного здания, которое, как догадывалась Мак, было, несомненно, роскошным, когда Мэриан покупала его в 1975 году. В нем безошибочно угадывался архитектурный стиль середины семидесятых, в ту пору ультрамодный, а теперь вызывающий ассоциации с бетонной коробкой. Цветовое решение было представлено коричневым и бледно-желтым оттенками; вестибюль был отделан панелями под дерево, светильники и прочая арматура казались безнадежно устаревшими. Но, невзирая на эстетические несовершенства, здание было пропитано особой атмосферой. Мак даже подобрала для него слово из австралийского диалекта: «daggy». В самом деле, местечко было какое-то взъерошенное, «стремное», но с характером. Частное детективное агентство Мэриан Венделл имело богатую историю, через него прошло столько увлекательных и волнующих дел, и Мак казалось, будто ими дышат стены дома.

Если бы только деревянные панели умели говорить.

На допотопном лифте она поднялась наверх, держа в руках шлем и рюкзак, в предвкушении нового задания. Выходя из лифта на втором этаже, Мак обнаружила, что в холле она не одна. Коротышка в очках напрягся и смерил ее долгим недружелюбным взглядом, прежде чем скрылся в общей туалетной комнате в конце коридора.

И вам тоже здрасьте, подумала Мак, слегка сбитая с толку агрессивностью незнакомца. Похоже, коротышка был из аудиторской фирмы, офис которой располагался на том же этаже. Мак вдруг сообразила, что, приезжая на работу на мотоцикле, она, скорее, производит впечатление курьера или даже байкера, но никак не детектива с ученой степенью. А у многих выработалось предвзятое отношение к мотоциклистам. Она вспомнила забавный случай, когда однажды, по дороге домой, решила заехать в банк, а мужчина, сидевший возле офиса на лавочке, решил, что она собирается совершить налет. Он, видимо, испытал нешуточное облегчение, когда она спокойно вышла из банка со шлемом в руке и слипом банковской карточки, что даже подошел к ней и признался в своих подозрениях.

Мак выбрала спортивный мотоцикл, но с таким же успехом могла бы рассекать на «харлее» и с наклеенной бородой.

— Фу! — выдохнула она, но перепуганный бухгалтер уже не мог ее слышать. Она оставила коротышку наедине с его паранойей и, скрипя кожаной амуницией, вошла в офис Мэриан, на двери которого красовалась табличка с надписью:

МЭРИАН ВЕНДЕЛЛ И ПАРТНЕРЫ

ЧАСТНОЕ ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО

Колокольчик над дверью известил Мэриан о приходе посетителя. Камера видеонаблюдения передала в кабинет босса картинку, подтвердив личность гостя.

— Я скоро приму тебя, Мак, — донесся из коридора громкий голос Мэриан.

— Хорошо, — отозвалась Мак и присела в кресло в приемной.

Она устроилась в кресле у стеклянного столика, сняла жесткую кожаную куртку и принялась перебирать стопку из газет и устаревших журналов. Еженедельник «Острелиан вименз уикли», «Нью вуман», «Вуманз дэй», «Нэшнл джеогрэфик», «Клео» — подборка явно была рассчитана на женщин, которые составляли основу клиентуры Мэриан. Чаще всего они обращались в агентство с просьбами проследить за неверными мужьями или выявить особые обстоятельства ведения бизнеса, но непременно ставили условие, чтобы слежка была «без огласки». Мак уже успела по два раза перечитать все эти дамские журналы, поэтому сейчас остановила свой выбор на вчерашней газете «Острелиан». Она стала бегло просматривать заметки о бизнесе и федеральной политике, продаже «Телстра», военной операции на Ближнем Востоке и одобрении проекта строительства скоростной магистрали между Сиднеем и Мельбурном, по которой будет курсировать поезд.

Через пару минут Мэриан вышла из своего кабинета и знаком пригласила Мак войти.

Печально знаменитая Мэриан Венделл была женщиной лет шестидесяти пяти и выглядела птичкой на фоне амазонской стати Макейди. У Мэриан были роскошные каштановые волосы, под шапкой которых она казалась еще более миниатюрной, и ее отличала страсть к богатой и гламурной одежде. В молодости она была очень привлекательной, что подтверждали фотографии в ее кабинете, но и в зрелом возрасте она гордилась своей внешностью и умела себя подать. Волосы Мэриан всегда были безукоризненно подкрашены и уложены, макияж безупречен; и хотя ее гардероб был несколько старомодным, он выгодно подчеркивал ее достоинства. У Мэриан был красивый кабинет: по-мужски строгая рабочая зона с аккуратными стеллажами и зона отдыха, обставленная с чисто женским вкусом. На низком столике стояли керамическая горелка для ароматерапии и хрустальная ваза с непременно желтыми розами, а почетное место в углу занимала романтическая статуя нимфы в стиле ар-деко на квадратном постаменте. Над ней на стене висела картина местного художника, выполненная в манере точечного письма, на которой была изображена гигантская змея, олицетворяющая реку времени. Противоположную стену полностью занимал антикварный книжный шкаф. Из высокого окна открывался вид на Сидней. Конечно, не такой, как на традиционной почтовой открытке с изображением Оперного театра, но все равно весьма впечатляющий. В общем, офис Мэриан не имел ничего общего с мрачными мужскими берлогами великих сыщиков Филипа Марлоу или Майка Хэммера.

— Парень в коридоре буквально смылся, когда я вышла из лифта. Наверное, решил, будто я орудую вместе с бандой байкеров.

Мэриан рассмеялась.

Мак привыкла к подобным недоразумениям. Выражение «внешность обманчива» было не исключением для нее, а правилом. Но Мэриан, по крайней мере, считала, что это лишь на пользу ее протеже. Так легче разобраться в истинной сущности тех, кто становился объектом их наблюдений. Возможно, в этом она была права.

— Ты — мое секретное оружие, — заявила Мэриан, явно довольная своим новым агентом. — Миссис Андерсон была на седьмом небе от результатов твоего расследования. Ее муж был так сконфужен, когда попался, что уже согласился выполнить половину ее требований.

— Я рада, что она довольна, — улыбнулась Мак.

Когда дело касалось бытовых расследований, не все клиенты были довольны результатами. Правда могла ранить — и больно. Отчасти и поэтому Мэриан не принимала заказов от мужчин на слежку за женами. Женщина, получив доказательства того, что ее муж волочится за секретаршей, в худшем случае наймет адвоката для бракоразводного процесса, в то время как мужчина в такой же ситуации мог схватиться за бейсбольную биту, и в конечном итоге агентство оказывалось виновным в провоцировании серьезных бытовых преступлений. Это была та самая уродливая сторона бизнеса, что и наносила ущерб деловой репутации.

Даже наиболее респектабельным частным детективам время от времени приходилось расследовать дела о супружеской неверности, хотя многие крупные агентства от них отказывались в пользу обслуживания корпоративных клиентов. Однако адюльтеры все равно были самыми выгодными заказами. Целых три страницы рекламных объявлений в «Йеллоу пейджиз» были лишним тому доказательством:

ВАМ НУЖНЫ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ИЗМЕНЫ?

ВАС ОБМАНЫВАЕТ ПАРТНЕР??? НЕУЖЕЛИ ВЫ ХОТИТЕ СТАТЬ ПОСЛЕДНЕЙ, КТО УЗНАЕТ ОБ ЭТОМ?

Для многих ее клиенток, в том числе и тех, кто уже находился на грани развода, Мэриан была не просто частным детективом, но служила своего рода образцом для подражания, напоминая о том, что и одиночество бывает успешным. Мэриан овдовела лет двадцать назад, но даже одинокая была счастлива и удачлива. Фотография ее второго и последнего мужа, Рэга, до сих пор стояла на ее рабочем столе. Как однажды Мэриан в минуту откровенности призналась Макейди, Рэг, намного старше ее по возрасту, был для нее «родственной душой». Он уважал ее независимость, деловую хватку и решение не иметь детей; она явно не испытывала потребности найти ему замену. Мэриан часто рассказывала о Рэге. И никогда — о своем первом муже, отношения с которым, как догадывалась Мак, закончились недружественно. Возможно, чей-то отчаянный крик души, взывающий к помощи детективного агентства, и подсказал Мэриан идею стать частным сыщиком. Может, она решила сама разобраться с негодяем, которым оказался ее первый муж, и вывести его на чистую воду?

— Присаживайся, милая, — проговорила Мэриан. — Дело исключительно интересное. Оплата по высшему разряду.

Высший разряд для Мак составлял восемьдесят долларов за час аналитической работы и сто долларов за час непосредственной слежки. Оплата была неплохой, хотя и не дотягивала до ее модельных гонораров.

Специальная ставка за «провоцирование» объекта — а это означало, что Мак должна была соблазнить неверного мужа и привести его в номер отеля, — была довольно высока, поскольку Мак очень удачно справлялась с этой работой. До сих пор у нее был стопроцентный успех в делах такого рода. Неужели хвалебный отзыв миссис Андерсон убедил Мэриан в том, что Мак можно поручить новую работу? Или просто другие, более опытные сотрудники оказались заняты?

Мак села на стул. Ее черные кожаные брюки скрипнули, когда она закинула ногу на ногу.

На столе перед Мэриан лежали какие-то записи, но она даже не смотрела в них. Она закрыла глаза и начала говорить, безошибочно воспроизводя по памяти подробности своей встречи с клиентом.

— Клиент, мистер Роберт Грубелаар, агент по недвижимости, родом из Южной Африки. Владеет компаний «Тридент Риал Эстейт». Его личная помощница была обнаружена мертвой в своей квартире вчера вечером. Молодая девушка. Привлекательной внешности. — Мэриан подвинула к Мак фотографию, лежавшую на столе. Со снимка улыбалась молоденькая блондинка со стрижкой «боб».

Вау. Дело об убийстве.

Мак испытала смешанное чувство грусти и возбуждения. Речь шла не о банальной бытовой ссоре или корпоративном шпионаже. Она достала из рюкзака большой блокнот и записала детали. «Тридент Риал Эстейт». Роберт Грубелаар…

— Ее имя?

Мэриан снова закрыла глаза.

— Меган Уоллас. Клиент говорит, что она не замужем, детей нет, двадцать три года, — пояснила она. — Она работала у него последние полгода. Я наведу о ней справки по своим каналам и передам тебе.

— Хорошо. — Мак сделала пометки в блокноте.

— Полиция задержала подозреваемого. Клиент хочет знать о нем все, что ты сможешь нарыть.

— Нет проблем. — Проверка биографии, как правило, не отнимала много времени. У Мэриан имелись отлично налаженные связи, которые можно было задействовать для быстрого получения достоверной информации. Агентство Мэриан проводило много расследований, связанных с поисками пропавших людей — сбежавших подростков, загулявших супругов, неплательщиков алиментов и им подобных. Запросы данных по автомобилям, аренде, сделкам с недвижимостью или смене адреса не только давали незаменимую информацию для обнаружения места нахождения пропавших, но и позволяли узнать много интересного об их стиле жизни и привычках. Впрочем, если подозреваемый уже находился за решеткой, Мак полагала, что ее расследование займет всего пару-тройку дней, и совершенно не представляла себе, почему ее нанимают на неделю. Да и вообще Мэриан, со своими обширными и даже мистическими связями, могла бы и без нее управиться.

— Клиент хочет иметь исчерпывающий отчет о личности подозреваемого и о том, что ему инкриминируют.

Ага. Значит, против него yжe возбуждено дело. Значит ли это, что от Мак рассчитывают получить информацию «из первых рук», учитывая ее личные связи в полицейских кругах?

— А какого результата он ждет? — нахмурилась Мак. — Возможно, ему нужна информация, которой, как ему кажется, не обладает полиция или которую от него скрывают?

Мэриан подняла на нее взгляд.

— Вполне возможно, — согласилась она. — Короче, ему нужно все, что ты раскопаешь.

Выходит, он не удовлетворен тем, как полиция ведет расследование…

Мак нервно заерзала на стуле:

— Мм, Мэриан, я получаю эту работу не потому, что у меня есть связи в полиции, так ведь?

— Ты получаешь эту работу потому, что становишься хорошим сыщиком, — ответила Мэриан.

Мак улыбнулась, польщенная комплиментом.

— Хорошим сыщиком с хорошими связями, — резко добавила она. — Почти у всех моих сотрудников имеются контакты в полиции, Мак. Пойми правильно, никто не стремится подвергать риску твои связи в угоду расследованию. Это было бы контрпродуктивно.

Хорошо, Мак кивнула, хотя и не избавилась от сомнений в том, что именно связи в полиции явились причиной ее назначения на расследование. Ее связи — как с возлюбленным, Энди, так и с подругой, детективом Махони, — возможно, и давали ей преимущество в этом деле, но, если бы кто-нибудь из них помог ей с информацией и об этом стало бы известно, их карьеры оказались бы под угрозой. До сих пор Мак и в голову не приходило обращаться к ним за помощью такого рода.

Мэриан подвинула к ней листок бумаги с именем и адресом:

— Клиент взял свою помощницу с собой на вечеринку в среду, и там он в последний раз видел ее. Вчера она оставила ему сообщение, которое его обеспокоило. Похоже, это была последняя весточка от нее. Клиент думает, что с вечеринки она уехала домой с неким Симоном Астоном. Клиент хочет, чтобы ты его проверила.

Похоже на ревнивого любовника.

— А где проходила та вечеринка? — Мак приготовила ручку.

— Он не сказал.

Мак нахмурилась:

— Не сказал или не захотел сказать?

— Он не сказал, — повторила Мэриан.

— А мне можно будет встретиться с клиентом? Задать ему еще несколько вопросов? — воодушевилась Мак. Она была новичком в частном сыске, но ей казалось, что, поговорив с клиентом напрямую, она сможет получить более полную информацию.

— Нет. Что касается клиента, ты даже не должна знать его имени, так что никаких упоминаний о нем и, разумеется, контактов. Он параноик в отношении конфиденциальности.

— О, — разочарованно произнесла Мак. И задумалась на мгновение. — Он женат? — Она заподозрила, что клиента связывала с помощницей не только работа.

— Да, — ответила Мэриан, но не стала вдаваться в пикантные подробности. — Мак, хватит анализировать клиента. Это не твоя работа.

Мак улыбнулась. Извини.

— Это еще не все. — Мэриан снова закрыла глаза и продолжила. В этом была одна из ее странностей — говорить с закрытыми глазами, — казалось, так ей было легче вспоминать детали дела или разговора. Ходили слухи, что у нее отличная зрительная память. Но Мак чувствовала себя неловко, сталкиваясь с подобной манерой ведения разговора. Она не знала, куда смотреть. На опущенные веки босса, на которые нанесены фиолетовые тени? На поверхность стола? — Клиент хочет знать все о жизни жертвы в течение нескольких недель до гибели. О ее близких контактах, тайных любовниках — в общем, обо всем. В том числе об отношениях, которые могли бы связывать ее с Симоном Астоном, о любых контактах между ними.

Мак кивнула. Она уже начинала понимать, почему речь шла о неделе. На самом деле такая работа могла бы затянуться и на более долгий срок.

— Да, многое придется перелопатить.

— Он нанимает тебя на неделю, все расходы за его счет. Делай все, что сочтешь нужным.

Из всех заказов Мак это был самый солидный. Если повезет, она сможет пополнить свой счет еще на пару тысяч.

— Клиенту нужны фотографии, подробные сведения о том, чем занимается этот парень, что-то особенное? Он хочет, чтобы я проследила за этим Симоном Астоном, или ему нужна только информация? — уточнила Мак.

— Информация. Он уже знает Астона, знает, что он из себя представляет. Последи за ним, если это тебе поможет, но клиент не настаивал на слежке.

Он просто хочет знать, спал ли с ней этот парень. Или, может, подозреваемый. Я поняла.

— Нет проблем. Что известно о том парне, который взят под стражу?

— Его зовут Тобиас Мерфи, — сообщила Мэриан.

— Где его держат, известно?

— В камере для малолетних преступников.

Мак удивилась:

— В самом деле? Он что, несовершеннолетний? — Это серьезно подрывало ее версию о том, что у жертвы была связь с подозреваемым. Хотя чего только не бывает.

— Кажется, да. По словам клиента, у мальчишки уже были неприятности с законом. Во всяком случае, так ему сказали в полиции.

Собрать информацию по несовершеннолетнему преступнику было непросто.

— Не хочу задавать слишком много глупых вопросов, но, если полиция уже задержала человека, подозреваемого в убийстве, почему клиент хочет заново все расследовать? Он объяснил? — не унималась Мак.

Мэриан открыла свои карие глаза и впилась в нее взглядом.

— Это не твоя работа — интересоваться, почему нас наняли. Клиент готов заплатить тебе за неделю, а то и больше, работы. Работа легальная. Это все, что нам нужно знать. Он особенно щепетилен в отношении конфиденциальности, тебе понятно? Так что никаких деталей насчет личности клиента от меня ты не узнаешь.

— Да, понятно.

— Особенно щепетилен, — повторила Мэриан, словно прочитав мысли Мак.

— Если он не хотел, чтобы я знала, кто он, тогда зачем ты мне рассказала?

Мэриан хитро улыбнулась:

— Потому что знала, что в первую очередь ты начнешь тратить оплаченное клиентом время на выяснение личности того, кто тебя нанял.

Мак рассмеялась. Мэриан была права.

— Итак, теперь ты знаешь. Так что начинай работать.

— Последнее…

— Да?

— Ты сказала, что жертва оставила клиенту «послание, которое его обеспокоило». Что это было за послание? — Макейди прищурилась.

— Вчера Меган позвонила ему на личный номер и извинилась за то, что не смогла выйти на работу по причине плохого самочувствия. Она сказала, что на вечеринке ее кто-то накачал наркотиком, и еще добавила, что хочет рассказать ему нечто важное.

Нечто важное…

— Но ей так и не удалось это сделать. Грубелаара на работе не было — он остался дома, так что прослушал сообщение только сегодня утром, когда пришел в офис, а вскоре после этого узнал о том, что помощница убита.

Мак повела бровью. И сразу же решил обратиться в частное детективное агентство.

— Хорошо. Я берусь, — заявила Мак, чувствуя, что голова уже пухнет от множества вопросов, оставшихся без ответа. Ей необходимо было выяснить как можно больше о Тобиасе Мерфи и Меган Уоллас, и начинать она собиралась с обращения к простейшим и надежным источникам: местному телефонному справочнику и всезнающему Интернету.

ГЛАВА 6

Может быть, она любила воду. И просто хотела окунуться.

Тобиас Мерфи настолько ослаб, что не чувствовал своего тела. Его сотрясала крупная дрожь, от которой стучали зубы. Он не мог спать. Крепко обхватив себя руками за плечи, он пытался унять дрожь, но это не помогало.

Почему это не проходит?

— Криста!

Поток воспоминаний ворвался в сознание Тобиаса. Вместо комнаты с белыми стенами, куда Тобиас был заточен, он увидел сцены из своего детства, в размытых красках и зернистых очертаниях, как на исцарапанной пленке черно-белого кино. Изображение постепенно стиралось. Голоса заглушались металлическим скрежетом. Он услышал, как его мать зовет свою двухлетнюю племянницу, Кристу. «Криста!» Увидел линолеум кухонного пола, ручки кухонных шкафов. Ползком он забрался под кухонный стул и спрятался там, выставив вперед свои полные ножки. Заметив присохшую царапину на голени, выглядывающую из-под пластыря, он сковырнул ее. Мать вернулась на кухню, продолжая поиски. «Криста!» Он подполз к матери и потянул за подол длинной юбки, но мать ничего не сказала. Он крепче вцепился в подол, и его белые пальчики утонули в цветистой ткани.

— Криста, миленькая! Где же ты? — звала мать.

Она постояла некоторое время, а он обхватил ее ноги, зарывшись лицом в мягкую ткань юбки.

— Криста!

Ее голос изменился, когда она увидела бассейн на заднем дворе дома. Лицо ее передернулось, она зажала рот рукой и вырвалась из капкана его рук. Маленький Тобиас не смог ее удержать. Словно разноцветное облако она понеслась по тропинке к бассейну. Тобиас, поспешив за матерью, догнал ее в тот момент, когда она, мертвенно-бледная, уже балансировала на бортике бассейна.

И тогда она нырнула.

Тобиас долго и мучительно старался отогнать эти воспоминания, но сейчас он был слишком слаб, дрожь не унималась, и он не мог совладать с ней. Криста лежала где-то далеко внизу, на дне — не двигаясь, не дыша, — и это было плохо, очень плохо. Тобиас не понимал, что это означало, знал только, что случилось что-то очень-очень страшное и уже никогда не будет так, как прежде.

Стоп!

Он вдруг ощутил прикосновение холодных мокрых рук Кристы Гаррисон — двухлетней мертвой Кристы, навсегда оставшейся крохой.

Стоп!

Испытав смятение, Тобиас открыл свои воспаленные глаза. Конечно, Кристы здесь не было. Его окружала больничная белизна: накрахмаленные белые простыни, белые стены, белые полы, обработанные хлоркой, белая дверь с маленьким зарешеченным окошком.

Тело Тобиаса, мокрое от пота, дрожало, как будто сражалось с невидимой враждебной силой, затаившейся глубоко в сознании. Но враг не сдавался — он был угрожающе реальным, могущественным, он проник в эту комнату, в эти стены, заполняя собой все пространство, каждую пору, придумывая все новые трюки для больного воображения. Заставляя Тобиаса дрожать, дрожать, дрожать, заставляя вспоминать.

Откуда им знать? ОТКУДА ИМ ЗНАТЬ?

Сознание снова показывало Кристу и его мать, которая больше уже никогда не встанет с постели, не покормит его завтраком, не поможет ему одеться. Его мать, которая была и которой уже никогда не будет. Дрожь, дрожь, дрожь. Для него мать ушла навсегда. Это было плохо, очень плохо, и больше никогда не будет по-прежнему.

Откуда им знать, что для него лучше?

ОТКУДА ИМ ЗНАТЬ?

Все равно уже никогда не будет так, как прежде.

ГЛАВА 7

В час сорок дня пятницы Симон Астон нервно прохаживался возле бара «Равеси», все еще надеясь, что Уорвик ОʼКоннор явится на встречу. Он прождал его почти час, и терпение уже было на исходе. Уорвик, этот мелкий гангстер, которого, как ошибочно полагал Симон, ничего не стоит держать в узде, теперь как сквозь землю провалился; и, хуже того, он не отвечал на звонки Симона.

Симон был в панике.

Ну, давай же, мерзавец, сними свою треклятую трубку.

В портфеле Симона лежали двадцать тысяч долларов и кое-какая мелочь. Все наличными. Свои пятнадцать тысяч он уже успел отложить. Если бы Уорвик объявился, то получил бы двадцать кусков, и, может, это отбило бы у него охоту своевольничать, заставляя Симона жалеть о том, что он его когда-то нанял.

Симон ходил взад-вперед по тротуару. Он снова набрал номер Уорвика.

Возьми трубку, возьми трубку.

— Алло.

— Уорвик, наконец-то, — с облегчением выдохнул он. — Это я, Симон.

— Принес?

Симон улыбнулся и постарался придать своему голосу как можно больше дружелюбия.

— У меня с собой куча наличности, приятель. Я в «Равеси», как мы и договаривались. Подходи, поболтаем.

— У тебя весь миллион?

Симон заколебался.

— Нам с тобой не о чем болтать, если у тебя нет денег, — заявил Уорвик.

У Симона перехватило дыхание. Он облизал вмиг пересохшие губы:

— Послушай, старик, приходи. У меня полно наличных для тебя. Мы договоримся.

Уорвик выждал паузу:

— Я знаю, чего это стоит. Если ты не можешь достать столько, сколько я хочу, мне придется обратиться к старику…

— Нет, не надо, не надо, — в отчаянии взмолился Симон.

О, черт… Неужели он посмеет..?

— Нет, дружище, не делай этого. Приходи, поговорим…

Связь оборвалась.

ГЛАВА 8

Макейди поднималась по эскалатору на верхний этаж торгового центра «Бонди Джанкшн», закинув рюкзак и кожаную куртку на плечо и держа под мышкой папку с информацией. По крайней мере, здесь, в молле, ее мотоциклетный наряд вызывал, скорее, любопытство или восхищение, но никак не подозрение. Какой-то тинейджер с пирсингом на лице одобрительно кивнул ей. Как и Мак, он был одет в кожаные брюки. Она игриво подмигнула парнишке в ответ, проходя мимо и слегка задев его своим шлемом.

На традиционный поздний ланч с Лулу Мак пришла на пару минут раньше. Ресторанчик, который они с подругой облюбовали для своих встреч, находился на самом верхнем этаже торгового комплекса. Здесь не предлагали пещерный фаст-фуд, который Мак могла проглотить только с похмелья. Напротив, это было стильное новое помещение, с множеством окон и панорамным видом, с горами свежей еды и хорошим суши-баром — в общем, своеобразный островок здорового питания наподобие тех, куда она частенько захаживала в Ванкувере, пока училась в университете. В этом заведении, пестревшем ярлычками органических продуктов, можно было также отведать и теплого вкуснейшего шоколада, который так любили подруги. Шоколад лился из автоматического фонтана роскошной струей, наполняя стаканчики шоколадоголиков. Мак преодолела соблазн сразу же подойти к шоколадному фонтану и решила подождать, пока придет подруга. Мак отыскала свободный столик, где можно было заняться изучением информации, которую она уже начала собирать для своего досье. Проштудировав справочные базы данных, она отыскала адреса и телефоны Ноэлен и Ральфа Уолласов — родителей жертвы, покойной Меган Уоллас, и здравствующего Симона Астона. Информации об арестованном юноше, подозреваемом в убийстве, Тобиасе Мерфи, не нашлось — возможно, потому, что он был слишком молод, чтобы на его имя было что-то зарегистрировано. Мак еще не успела прочесать Интернет и архивы — именно этим она собиралась заняться сразу же после ланча с Лулу.

Пока Мак рылась в справочниках в поисках информации, которую при желании и умении мог извлечь каждый, Мэриан с удивительной легкостью собрала для нее ценные статистические данные, воспользовавшись услугами своих информаторов из многочисленных правительственных департаментов, которых она успела прикормить за долгие годы своей сыскной деятельности. И двух-трех телефонных звонков ей хватило для того, чтобы получить криминальное досье подозреваемого, пусть даже и несовершеннолетнего, так что Мак не пришлось задействовать свои драгоценные контакты в полиции. Мак даже слегка устыдилась своей недавней вспышки обиды на Мэриан. Мак многому предстояло научиться, и она это понимала.

Мак раскрыла папку с личным делом подозреваемого и начала читать: Тобиас Александр Мерфи.

Тобиасу было всего шестнадцать лет. Родился в Сиднее. Его мать недавно умерла, отец давно был женат вторым браком. Мак не осмелилась поинтересоваться у Мэриан, как ей удалось получить информацию на несовершеннолетнего, ведь она считалась строго секретной. Закон не позволял разглашать сведения о подростках, совершивших одно или два правонарушения, чтобы ошибки юности не портили им взрослую жизнь. Полиция была откровенна с клиентом Мак, мистером Грубелааром, насчет личности подозреваемого. Юный Тобиас действительно имел неприятности с законом: мелкие кражи, хранение наркотиков и бродяжничество. Впрочем, как она отметила, до сих пор ему не инкриминировалось ничего серьезного.

Убийство — это куда серьезнее бродяжничества.

Согласно бумагам, Тобиас представлялся типичным трудным подростком. Не классическим подозреваемым в убийстве, а непредсказуемым юношей с неустойчивой психикой. Его выгоняли из школ за хулиганское поведение, а попытки привлечь его к участию в молодежных воспитательных программах не увенчались успехом. Последнее время он явно не имел своего угла, что, собственно, и объясняло отсутствие его имени в телефонном справочнике. Мак подозревала, что он совершил гораздо больше краж, чем это зарегистрировано в полицейских протоколах. А как еще мог он выжить на улице, которая и служила ему домом?

Впрочем, как догадывалась Мак, неприятности с законом были не единственным, что могло заинтересовать ее клиента. Тобиас был помещен в свой первый приют четырехлетним малышом, а с четырех до четырнадцати лет побывал в девяти разных приютах. В девяти. Выходит, почти каждый год его переводили в новый приют. При этом оба его биологических родителя были живы, пока два года назад не скончалась мать. Почему никто из родственников не взял на себя заботу о мальчике? Почему Тобиаса бесконечно передавали с рук на руки, или же он так ненавидел своих попечителей, что постоянно сбегал от них?

А потом, что удивительно, два года затишья. Никаких неприятностей с законом. Никаких контактов с органами опеки, учителями, воспитателями детских домов. Ни одного адреса места жительства. Никаких контактов с отцом. Не провалился же он сквозь землю в четырнадцать лет, в столь нежном возрасте? Как это могло произойти? Как мог подросток просто исчезнуть в такой цивилизованной стране, как Австралия?

Куда же ты делся? Где так долго скрывался, Тобиас?

И вот теперь он снова появился, но уже в качестве человека, подозреваемого в убийстве.

Мак едва успела погрузиться в раздумья, как ее внимание отвлекло вспыхнувшее неподалеку цветовое пятно. Молодая яркая блондинка, сделавшая прическу на манер индейцев-могавков — с хохолком какаду из склеенных гелем прядей, — в мини-юбке из шотландки, фиолетовых ажурных чулках и коротком блузоне с огромными рукавами-буфами, направлялась по залу в ее сторону. Она была живым воплощением стиля Бьорк.

Лулу.

Мак все еще была чужестранкой в Сиднее и, как любой переселенец, знала, что найти надежных друзей в новом городе — задача не из легких. К счастью, Мак познакомилась с Лулу много лет назад, еще во времена своей модельной карьеры, и постепенно Лулу стала ее ближайшей подругой. Когда Лулу не раскрашивала лица красавиц или знаменитостей для фотосессий и рок-концертов, она проводила время в ожидании звонков из арт-агентства с предложением новых заказов, и в последнее время ждать приходилось все дольше, насколько могла судить Мак. В общем-то, сейчас они обе оказались в довольно затруднительном положении, и это еще больше их сблизило. Как правило, январь и февраль были для Лулу «мертвым сезоном». И она проводила время в «Бонди Джанкшн», где бродила по магазинам огромного торгового центра, рассматривала глянцевые журналы в бутиках или любовалась дизайнерскими дефиле Беттина Лиано, Морриси и Версаче, не имея возможности купить что-то из их коллекций. Это была своеобразная шопинг-терапия без шопинга. Поскольку торговый центр находился неподалеку от офиса Мэриан, совместные ланчи Мак и Лулу были долгими и частыми, точно так же как и ритуальное погружение в шоколадный фонтан. Мак не сомневалась в том, что еще несколько недель подобного пиршества — и она уже не сможет влезть в свой байкерский костюм.

— Сюда, Лулу, — Мак помахала подруге рукой.

— Дорогая! — воскликнула Лулу и радостно заключила поднявшуюся со стула Мак в объятия, так что могавк на ее голове зашатался. Со стороны они, хотя и совершенно не похожие внешне, могли показаться сестрами, воссоединившимися после десятилетий разлуки. Никому бы и в голову не пришло, что они встречались на этом же месте всего несколько дней тому назад.

— Как ты? — спросила Мак, выныривая из цепких лапок Лулу.

— Шикарно! — Могавк опять пошатнулся.

Мне бы так, подумала Мак. И откуда у нее столько энергии?

Лулу была женщиной, обладавшей диким темпераментом и сердцем таким же огромным, как австралийское небо. Мак очень привязалась к ней в пору тяжких испытаний, выпавших на ее долю. Только верная подруга могла до четырех утра возиться с волосами Мак, в то время как ее тошнило от избытка коктейлей и нервного напряжения перед выступлением в суде по делу маньяка Стилетто. Пожалуй, это и стало поворотным моментом в их отношениях. В ту ночь Лулу из взбалмошной подруги перешла в разряд наперсницы и спасительницы.

— Шикарно? — переспросила Мак. — Завидую. Где сегодня можно почерпнуть дозу шика? — Ей действительно стоило подзарядиться энтузиазмом Лулу.

— О, тоскуешь из-за отъезда Энди?

— Нет, с этим все нормально, — сказала Мак, хотя и не совсем искренне.

— У меня потрясающие новости! — воскликнула Лулу. Ее прямо-таки распирало от эмоций, впрочем, это состояние было для нее привычным. Мак надеялась, что новости будут связаны с новой заманчивой работой или, по крайней мере, с неожиданно привалившим богатством, которое позволило бы Лулу наконец заплатить за квартиру. Когда дело касалось финансовых трудностей, тревоги Мак касательно открытия собственной практики бледнели в сравнении с бедственным положением Лулу. Ее долг по кредитной карте уже перевалил за сорок тысяч, да к тому же она еще не расплатилась за «колымагу», как называла свою машину. Лулу оставалось рассчитывать только на внезапное везение.

Она потянулась через стол и схватила Мак за руки.

— Я встретила Его! — громко сказала она, прежде чем коснулась стула.

Мак села за столик.

— О, я рада за тебя, — осторожно произнесла она. Ей уже доводилось слышать подобные признания, причем бессчетное количество раз. К сожалению, через некоторое время эйфория неизменно оборачивалась слезами.

— Он солист рок-группы «Электро-опоссум». Та-а-акой красавчик, — с придыханием закончила Лулу. Красавчиком в ее представлении обычно оказывался парень с сальными волосами, в татуировках, с микрофоном в руке и покуривающий марихуану.

— Как его зовут? — осмелилась спросить Мак.

— Дрейсон, — выпалила Лулу.

— Джейсон. Красиво звучит.

— Не Джейсон, а Дрейсон, — поправила ее Лулу.

— А имя? — спросила Мак.

— Так Дрейсон — это имя. Мы съезжаемся.

— Что?!

Откуда вдруг взялся этот парень?

Мак виделась с Лулу на прошлой неделе, и никакого красавчика певца на горизонте не было.

— Он просто замечательный, — продолжала подруга, явно не сознавая того, что в очередной раз бросается в омут страсти. Мак невольно задалась вопросом, знает ли счастливый избранник о том, что они съезжаются.

— Постой, постой. Расскажи все подробно и с самого начала. Где ты с ним познакомилась? — настаивала Мак, пытаясь немного осадить подругу в ее же интересах.

— На рок-концерте в отеле «Аннандейл». — «Аннандейл» был излюбленным местом сборищ рокеров. — Это было классно!

— Это было в прошлый уик-энд? — Мак была слегка озадачена.

— Ну да.

Лихо.

— Значит… ты говоришь о том, что собираешься жить с парнем, с которым познакомилась всего несколько дней назад? — уточнила она.

— Неделю назад, да, — поправила ее Лулу.

— Шесть дней, — не сдавалась Мак.

— Ему нужен компаньон, чтобы вместе арендовать жилье, и мне тоже, — сказала Лулу так, будто логика ее решения была очевидна.

Мак медленно кивнула:

— Хорошо. Снимать квартиру на пару — это здорово, но почему бы тебе не дать объявление? Ты живешь рядом с университетом. Я уверена, что откликнутся многие студенты. У тебя уже через неделю будет соседка. А может, кому-то из твоих друзей нужна крыша над головой. Ты не спрашивала?

— Дрейсон и есть друг.

— А как насчет того, кто просто друг?

Лулу продолжала улыбаться, игнорируя разумное предложение Мак.

— Так ты хочешь выслушать мое мнение? — продолжала настаивать Мак, ощущая себя занудой и консерватором. — Я вовсе не собираюсь портить тебе настроение, но не ты ли говорила, что больше никогда не свяжешься с музыкантами? Разве не в этом ты поклялась накануне Нового года?

— О, да.

— Кажется, ты сама просила: «Останови меня, если я опять начну проявлять интерес к какому-нибудь музыканту».

Стоял февраль, и, очевидно, все предновогодние клятвы были прочно забыты — в том числе и самой Мак, которая твердо решила больше не вмешиваться в личную жизнь подруги. Сколько можно?

— Да. Кажется, это мои слова, — призналась Лулу.

Вот и хорошо. Во всяком случае, Мак не выдумала тот разговор.

— Мы ведь говорили об этом не так давно, — заметила она. — Всего два месяца назад.

— Но Дрейсон не «какой-нибудь музыкант». Он особенный. Поверь мне.

Мак по-настоящему доверяла подруге, но только не в том, что касалось жизни самой Лулу.

— Ладно, расскажешь о своем особенном, пока мы будем есть суши, — сдалась Мак. — Я умираю от голода.

Лулу бросила блузон на спинку стула и поднялась из-за стола. На ее рубашке красовалась надпись: ДА, НО ТОЛЬКО НЕ С ТОБОЙ. Подруги встали в очередь к суши-бару и уставили свои подносы калифорнийскими роллами и сашими.

Пока они ждали суп «мисо», Лулу сказала:

— На самом деле у него шикарная хата в Мельбурне, которую он снимает вместе со своим приятелем, тоже артистом. Так что мы переедем туда и…

— Мельбурн? Так он живет в Мельбурне?

Лулу кивнула.

Мельбурн находился за тысячу километров от Сиднея, но, судя по тому, как об этом городе говорили коренные сиднейцы, он мог с таким же успехом находиться и за сто тысяч километров. Мак уже успели внушить, что Мельбурн — это город проливных дождей и вечной зимы, где нет никакой ночной жизни и возможностей расслабиться.

Мак решила логически подойти к разрешению ситуации. Поставив поднос на прилавок, она доверительно наклонилась к подруге:

— Но, Лулу, ты живешь в Сиднее. С чего вдруг тебе переезжать в другой штат через шесть дней после знакомства, да к тому же с музыкантом, если всего два месяца назад ты клялась никогда больше не связываться с этой публикой? Ты не видела места, где он живет. Ты даже толком не знаешь этого парня. Может, он псих.

— Я знаю, знаю, — сказала Лулу, беря свой мисо-суп и возвращаясь к столику. — Но он очень красивый.

Бороться с логикой Лулу было бессмысленно.

Мак нашла некоторое утешение в мысли о том, что, возможно, уже к вечеру парень будет забыт и Мак больше никогда о нем не услышит — как не услышит и о переезде своей лучшей подруги в Мельбурн. Ей даже страшно было представить себе, что она разом лишится и Энди, который уедет в Квонтико, и Лулу, которая упорхнет в Мельбурн. Да это было бы катастрофой.

Подруги уселись за столик и приступили к мисо-супу. Лулу старалась зачерпнуть ложкой как можно больше водорослей и тофу.

— Я уезжаю завтра, — объявила она.

— Завтра! Отлично.

— У меня не будет времени упаковать весь свой скарб, так что пока уезжаю только на уик-энд. Мы не можем обходиться друг без друга ни минуты.

— Ну, еще шесть дней назад вы прекрасно жили, не зная о существовании друг друга, — пробормотала Мак. Слава богу, Лулу еще не успела отказаться от своей квартиры, подумала она.

— Я уже сказала хозяйке, что съезжаю, но мне придется оплатить квартиру до пятнадцатого, — продолжала Лулу. — Почему бы тебе не поехать со мной? Повеселимся!

Мак отложила палочки и в упор посмотрела на подругу. Мак не знала, что сказать.

Пожалуйста, скажи, что это продлится всего две недели. Или одну неделю. Пожалуйста.

— Приезжай на уик-энд, познакомишься с ним. Мы просто порвем в клочья этот унылый Мельбурн!

— Извини, Лулу, — сказала Мак. — Но у меня работа.

— О, пожалуйста! Ты должна с ним познакомиться!

— К чему такая спешка? Если вы собираетесь жить вместе, у меня еще будет время увидеться с ним. Может, уже через месяц мы познакомимся на вашей свадьбе…

Лулу рассмеялась.

По правде говоря, Мак даже думать не хотелось о переезде подруги в другой штат; она действительно могла по пальцам пересчитать своих верных друзей в Сиднее. Это было грустно. Она решила сменить тему:

— Сегодня днем у меня встреча с твоей Брендой.

Лулу просила — нет, умоляла, чтобы Мак проконсультировала ее знакомую, Бренду Бейл, у которой имелись проблемы психологического характера. Лулу была слишком дорога Мак, поэтому она не смогла отказать ей и согласилась провести один-два сеанса.

С тех пор Мак и Бренда встречались регулярно, по пятницам, вот уже девять недель кряду.

— О! Даже не знаю, как тебя благодарить! — Лулу всплеснула руками. — Бренда говорит, что это ей та-а-ак помогло. В самом деле, ты просто спасла ее.

— Знаешь, я себя чувствую неловко. Возможно, для нее было бы полезнее обратиться к настоящему специалисту.

— Но ведь ты психиатр, — возразила Лулу.

— Да, но я специализируюсь в другой области. Ей нужен… психотерапевт иного профиля. Поверь мне.

— Но все равно ей это очень помогает. Она так благодарна.

Мак консультировала Бренду бесплатно, хотя, по правде говоря, лишние деньги ей бы совсем не помешали.

Подруги управились с калифорнийскими роллами и покончили с остатками «инари».

— Я сегодня получила новое задание. Расследование, — произнесла Мак с легкой улыбкой. Это было так заманчиво — задание, по сложности сопоставимое с настоящей работой.

Лулу подалась вперед, изображая всем своим видом неподдельное внимание.

— И что за дело? Над чем ты будешь работать? — Она жестом показала на папку. — То-би-ас Мер-фи, — прочитала она на обложке.

— Я только что его получила, так что пока знаю о сути только в общих чертах. Разумеется, дело конфиденциальное, поэтому не могу рассказывать. — Мак убрала папку подальше от любопытных глаз Лулу.

Лулу приступила к очередному роллу, запивая еду газированной водой.

— Давай рассказывай. Мне так хочется расследовать что-нибудь вместе с тобой. Пожалуйста! Я уверена, что смогу быть тебе полезной.

— Лулу.

— Ну, пожалуйста! Мне кажется, это так круто — иметь в подругах частного детектива.

Мак закатила глаза.

— Ну, так в чем там дело? Очередной негодяй обманывает свою жену? Ты собираешься вывести его на чистую воду?

Мак улыбнулась:

— На этот раз дело вовсе не о супружеской измене. Все гораздо интереснее…

ГЛАВА 9

Телефонный звонок в городской офис Джека Каванага поступил в два часа с минутами.

Джой Фрегон, преданный секретарь Джека Каванага, приняла звонок.

— Мистер Каванаг, по первой линии вам звонит некий господин, хочет говорить с вами. Он не называет своего имени и отказывается назначить встречу. — Голос Джой звучал несколько взволнованно, что было для нее нехарактерно.

Джек покачал головой.

— Тогда пусть идет к черту, — раздраженно произнес он.

— Мм, мистер Каванаг, он сказал, что хочет поговорить с вами о Дэмиане. — Секретарь сделала паузу. — Что мне ответить?

Джек подался вперед в своем кожаном кресле, нахмурив брови. Что на этот раз натворил мой сыночек? За окном, в голубом небе, пронесся самолет, далеко внизу шумел город. Он поерзал в кресле, раздумывая, как поступить.

— Ладно, Джой, — наконец произнес он. — Соедини меня.

— Хорошо, мистер Каванаг, — сказала она.

Джек приготовился к очередной порции неприятностей. Он схватил трубку и нажал на мигающую лампочку телефонной линии.

— Джек Каванаг слушает.

— Нам нужно обсудить важное дело, — донесся из трубки сдавленный голос.

— С кем я говорю?

— Я тот, кто оказывает услугу вашему сыну, — последовал ответ.

— Неужели?

— Услуга заключается в том, что я обращаюсь к вам первому. И даю вам шанс осчастливить меня, прежде чем я пойду в газеты.

Джек напрягся и выпрямился в кресле. Пойдет в газеты, но с чем?

— Ваш сын втайне занимается кое-какими неблаговидными делами. Думаю, вы предпочтете, чтобы эти дела оставались тайными.

Шантаж. Этот говнюк думает, что ему удастся шантажировать меня.

Джек прищурился. Ему не впервой было сталкиваться с угрозами. Такие типы, как этот, — ничтожества, которые хотели получить все и даром, поскольку были слишком ленивы, чтобы заработать, — приводили его в ярость.

— И что за дела я должен обсуждать с человеком, который настолько труслив, что даже не называет своего имени? — со злостью произнес Джек. Хотя он внимательно прислушивался, но голоса собеседника не узнавал. Впрочем, как ему показалось, он уловил легкий ирландский акцент на фоне типично австралийского произношения.

Ответа не последовало.

Джек терпеливо выждал несколько секунд:

— Я вешаю трубку…

— Я бы на твоем месте не делал этого, Джек. — Голос вернулся на линию.

Джека не покоробили ни тон, ни фамильярное обращение. Помимо семьи, очень немногие называли Каванага-старшего Джеком. Любой, кто работал на него, обращался к нему исключительно «мистер Каванаг». Даже Джой, которая служила ему уже тридцать один год, не осмеливалась называть его по имени.

— Я жду, — сказал Джек.

— Перейду к делу. У меня есть компрометирующая видеозапись. На ней ваш сын с несовершеннолетней девчонкой, которая сейчас находится в морге. Вы ведь не хотите, чтобы это видео увидел кто-то другой. Все затраты обойдутся вам всего лишь в два миллиона баксов, и я буду счастлив забыть обо всем. После этого и я, и ваша проблема исчезнут, — произнес незнакомец. — Два миллиона — сущие крохи для человека вашего масштаба.

Джек воспринял сказанное скептически, однако невольно встревожился. Его сын был сплошным разочарованием, но в то, о чем говорил незнакомец, как-то не верилось. Дэмиан никогда не опускался так низко.

— Почему я должен вам верить? — холодно проговорил Джек.

— Спросите у вашего сына, есть ли ему что скрывать, — прозвучал зловещий ответ. — Даю вам время подумать до завтра, время то же. Если вас не устраивает цена, не сомневаюсь в том, что СМИ заплатят мне гораздо больше. Думаю, сюжет им понравится.

— Довольно, — произнес старик. — Как с вами связаться?

— Я сам с вами свяжусь.

Незнакомец закончил разговор, не дожидаясь ответа.

Джек оторвал трубку от уха и медленно опустил ее на рычаг. Из верхнего ящика стола он достал скрученную вручную кубинскую сигару, надрезал верхушку и поджег. Сигара была предназначена для празднования подписания транспортного контракта, но сейчас она ему понадобилась, чтобы подумать. Минут десять Джек сидел в кресле, сложив на груди руки, задумчиво пыхтя кубинской сигарой и глядя на облака, проплывающие за окном. Когда ему удалось собраться с мыслями, он подвинул к себе личный телефон и набрал номер:

— Алло, Боб? Это Джек. Я тут подумал, не заглянешь ли ты ко мне в офис…

ГЛАВА 10

— Только в это время я чувствую, что живу…

В пятницу, в четыре часа сорок девять минут пополудни, Макейди Вандеруолл сидела в своей гостиной напротив Бренды Бейл, подруги Лулу, выслушивая путаный монолог этой рыжеволосой женщины, озабоченной психологическим самоанализом. Мак, облаченная в черный брючный костюм простого кроя, который она всегда надевала в преддверии встреч с Брендой, считая его своеобразной униформой психолога, заерзала на диване. Она слегка отвлеклась от пациентки, мысленно переключившись на то, что ее сейчас волновало в большей степени: отъезд Энди; свою новую работу; совместную жизнь отца и его любимой Энн в Канаде; безумное увлечение Лулу очередным музыкантом.

Дом, который арендовали Мак и Энди, был старым — постройки начала 1900-х годов, — и в нем иногда ощущался застарелый запах плесени, от которого Мак никак не могла избавиться. Она смотрела, как солнечный свет струится в потускневшее окно, из которого открывался вид на залив. Лучи продвигались осторожно, едва касаясь мебели, тут же отбрасывавшей тени; все менялось, мир не стоял на месте.

— …как будто без этого я не могу существовать.

Мак кивнула, ожидая, пока Бренда продолжит.

Это была их девятая встреча, но Мак вовсе не была уверена в том, что эти сеансы хоть сколько-нибудь продуктивны. Проблема заключалась в том, что Мак была судебным психологом — причем даже не практикующим — и не специализировалась на делах такого рода. Бренде, скорее, подошла бы терапия от клинического психотерапевта, скажем такого, как подруга отца, доктор Энн Морган, или даже известного сексопатолога, доктора Рут.

— Вы существуете здесь и сейчас, Бренда. Вы здесь. Вы живая, — сказала Мак, констатируя очевидные факты.

— Я знаю, я знаю. Вы правы. — Бренда закусила губу и, со следами красной помады на передних зубах, стала похожей на вампиршу.

— Вы чувствуете себя сильной, когда играете роль в чужом сценарии, — пояснила Мак.

— Да, — согласилась Бренда.

В этом не было ничего удивительного. Бренда Бейл, как выяснилось, работала несколько вечеров в неделю высокооплачиваемой женщиной по вызову для садомазохистских утех. Каждую пятницу она приезжала на сеанс к Мак изысканно одетой: костюм, туфли на каблуках, сумочка в тон, волосы, тщательно зачесанные в конский хвост, — само воплощение корпоративного стиля. Единственное, что выдавало тайное занятие Бренды, — это неестественно красные волосы и алые губы — отсюда и ее рабочий псевдоним: Алая Женщина. Только на втором сеансе Мак удалось выудить из нее эту информацию, которая оказалась ключом к проблемам Бренды. Лулу заранее не предупредила Мак, но, хорошо зная свою безумную подругу, Мак не слишком удивилась нетрадиционной карьере Бренды Бейл. Казалось, все знакомые Лулу были личностями нетрадиционными.

— Но, помимо работы, есть другие возможности почувствовать себя сильной. Мы уже говорили об этом, — напомнила ей Мак.

Бренда Бейл в свои сорок два года была моложавой и сексуальной женщиной, умной и успешной. Раньше она работала в известном агентстве по оказанию сексуальных услуг садомазохистского характера, а теперь была на вольных хлебах, занимаясь тем же, но на дому, где у нее имелся собственный арсенал необходимой амуниции и преданный «раб» по имени Хулио, который обеспечивал ее безопасность. Но в последнее время Бренда была озабочена раздвоением личности; ей казалось, что с каждым днем она становится «все меньше Брендой и все больше Алой Женщиной». Макейди предположила, что этот психологический сдвиг, возможно, произошел из-за переноса работы на дом. В результате границы между Брендой Бейл и Алой Женщиной становились более размытыми, и оставалось только ждать, кто из них победит.

Выслушав мнение Мак, Бренда покачала головой, явно недовольная собой, и ее ярко-красный конский хвост взметнулся на затылке.

— Я пыталась ходить на занятия по скалолазанию, как вы советовали, но почувствовала себя там не в своей тарелке, — произнесла она в отчаянии.

— Это нормально. Возможно, вам потребуется время, чтобы найти себе занятие, которое бы связало вас с внешним миром помимо той роли, которую вы играете на своей работе. Чем активнее вы будете развивать свои контакты и связи, тем более насыщенной станет ваша личная жизнь. Это как во всем: чем больше вы вкладываете, тем больше отдача.

— Я понимаю… Вы правы…

— Подумайте еще раз как следует над тем, что мы обсудили, — сказала Мак, подводя итог.

— О, да, спасибо. Я обязательно подумаю, — Бренда несколько раз кивнула.

Было уже без десяти минут пять: пятидесятиминутный сеанс психотерапии подошел к концу.

— Надеюсь, наши беседы вам помогли. Видите ли, это не моя специализация. Я все-таки предлагаю вам, если у вас остались какие-то неразрешенные проблемы, обратиться к специалисту в данной области. Я бы могла порекомендовать вам кого-нибудь.

— Я понимаю, понимаю, — проговорила Бренда. — Я очень признательна вам за помощь. — Бренда встала и одернула костюм. Она взглянула на Мак, и арочки ее бровей взметнулись в искреннем выражении благодарности. — Вы мне так помогли. Вы очень хороший специалист. — Она сердечно пожала Мак руку.

Неужели?

— Я больше не буду надоедать вам, обещаю. Но я действительно чувствую, что мы добились результата. Я чувствую, что близка к победе, — продолжала Бренда, опустив свои бледные руки вдоль тела и решительно сжав кулаки.

Мак надеялась, что так оно и есть. Она уже не могла себе позволить эти вечные бесплатные консультации.

— Если я хоть что-нибудь могу для вас сделать, обязательно дайте мне знать, — не унималась Бренда. — Хоть что-нибудь. У меня много знакомых, которые лично мне обязаны, — добавила она.

Мак даже боялась подумать о том, какими услугами эти знакомые могут отплатить.

Она проводила Бренду, распрощалась с ней и закрыла дверь. Заперла на замок.

Мак вернулась и оглядела гостиную. Комната была обставлена обтянутой плюшем мягкой мебелью, которая ей не особенно нравилась, но дубовый журнальный стол, на котором она любовно расставила фотографии в рамках и книги, был действительно очень хорош. Перед приходом Бренды она выбросила букет увядших цветов и сейчас заметила, что на ковре осталось желтое пятно от осыпавшейся пыльцы.

Ой!

Макейди поспешила на кухню и вернулась с влажной намыленной губкой. Встав на колени, она попыталась стереть яркую отметину. Медленно и неохотно пятно бледнело. Взгляд ее неожиданно обратился на фотографию в рамке. Это было ее любимое фото отца, Леса, рядом с которым, на таком знакомом пороге родного дома в Канаде, стояла его любимая женщина. Фотография навеяла тоску по тем, кто остался дома, и губы Мак дрогнули в грустной и сентиментальной улыбке.

Отец.

Она часто заморгала.

Нахмурилась.

Совсем не так представляла она свою жизнь, когда покидала Канаду. Прошло полтора года с тех пор, как Мак закончила аспирантуру и защитила диссертацию, получив степень доктора философии в числе немногих аспирантов, чей возраст приближался к тридцати годам. Полоса личных и семейных неурядиц в какой-то момент заставила Мак усомниться в том, что ей удастся достичь цели. Однако, несмотря на все препятствия, она вышла победительницей. Но то, чем она сейчас занималась, нельзя было назвать практикой психолога: это было пустое времяпрепровождение в компании с запутавшейся в своих переживаниях садомазохисткой.

Так что пребывание Мак в Сиднее оказалось вовсе не таким, как она планировала, а ее совместная жизнь с копом была совсем не той, какой желал для нее отец.

Он предупреждал меня о том, что его никогда не будет дома.

Желтое пятно от пыльцы стало совсем бледным, но не исчезло полностью. Мак не знала, что еще предпринять. Опытные домохозяйки безошибочно разбирались в моющих средствах, но Мак была совершенным дилетантом в этом деле, а посоветоваться было не с кем.

Мак вдруг поняла, что ее мысли движутся по спирали и становятся иррациональными. Поэтому она прибегла к мудрой беспроигрышной тактике и переключилась на работу.

Меган Уоллас.

Она подошла к компьютеру, который уже ждал ее, включенный, на обеденном столе. Это место она облюбовала как импровизированный офис. Мак села за стол и сняла пиджак. Бросив его на спинку стула, она одной рукой расстегнула бюстгальтер и вытянула его через горловину черного топа. Теперь, когда стало намного комфортнее, можно было приниматься за работу.

Первая заповедь, которую усвоила Мак в самом начале своей оперативной работы, заключалась в том, что значительную часть информации о биографии интересующего субъекта можно выудить из Сети. Кибер-поиск зачастую заменял многочасовую и утомительную работу «на земле».

В ее списке для проверки значились трое: Меган Уоллас, Симон Астон и Тобиас Мерфи. И, блуждая по Интернету, она вполне могла потратить минутку-другую, чтобы узнать кое-что и про своего секретного клиента, Роберта Грубелаара, и его компанию. Конечно, такой задачи перед ней никто не ставил, но никогда не помешает иметь представление о том, на кого работаешь.

В современном мире подавляющее большинство тех, кому еще не перевалило за пятьдесят — студенты университетов, члены совета директоров, представители публичных профессий, блоггеры, рекламщики и все, кто мечтают засветиться в обществе, — непременно оставляют свой след в Интернете. Так что, порывшись в поисковой системе Google, можно было по крупицам собрать драгоценную информацию.

Мак начала с жертвы, Меган.

МЕГАН УОЛЛАС. ПОИСК.

Мак нахмурилась. Google выдал ничтожно малую порцию данных по теме «Меган Уоллас».

МИГАН УОЛЛАС. ПОИСК.

Изменив написание имени, она получила более внушительный список, но, как ни печально, никто из женщин не подходил под описание жертвы.

Проклятие.

Она попыталась снова.

МЕГ УОЛЛАС. ПОИСК.

Попаданий было великое множество. Миллионы. И большинство казались совершенно бесполезными. Мак сузила зону поиска до Австралии, после чего список сократился, но все равно он был слишком длинным. Мак решила вести поиск по описанию. Сеть выдала кучу брюнеток, рыжих, крашеных блондинок, среди которых затесались несколько мужчин и даже лабрадор-ретривер.

На третьей странице распечатки фотографий всевозможных Мег Уоллас оказался единственный снимок той самой Мег, которую искала Мак. Она почувствовала прилив радостного возбуждения, когда ее взгляд остановился на знакомом лице.

Есть!

Источником фотографии стал веб-сайт сиднейского ночного клуба под названием «Рокинг Хорс». Мак кликнула на сайт клуба.

Заголовок гласил: ДЖЕГ ЛЕСЛИ, МЕГ УОЛЛАС И ЭМИ КАМИЛЬЕРИ В ВОСТОРГЕ ОТ НОВОГОДНЕЙ ВЕЧЕРИНКИ В «РОКИНГ ХОРС».

Это определенно была Меган. На фотографии она и ее подруги выглядели сексуально в обтягивающих топах из лайкры, обнажающих пупки, и мини-юбках. На крохотной маечке Мег читалась надпись-логотип «ТРИНИТИ». Фотографировали явно в темноте — у всех трех девушек получились красные от вспышки глаза. Помещение клуба, внутри которого они снялись, было практически черным, но камера выхватила из темноты искрящийся диско-шар, отражающиеся огни и силуэты танцующих.

Джег Лесли и Эми Камильери. Они могут оказаться близкими подругами Меган. Мак решила навести справки и о них. Подумала она и о майке с логотипом. Может, это было название компании или клуба, где работала Меган?

ТРИНИТИ. ПОИСК.

Компьютер выдал миллионы библейских сайтов о Святой Троице и столько же сайтов фанатов персонажа Кэрри-Энн Мосс в сериях «Матрицы».

Возможно, в этом логотипе и нет никакого смысла.

У Мак не было доступа к профессиональным директориям Мэриан, так что она обратилась к своему старому другу — потрепанному телефонному справочнику и для начала принялась искать Джег Лесли. Вряд ли справочник окажется переполненным абонентами с таким именем, решила она. Если Джег была близкой подругой Меган, то она могла знать, с кем встречалась Меган и что собиралась делать в дни перед убийством. Возможно, ей известно даже больше, чем родителям Меган, встреча с которыми неизвестно когда еще состоится и состоится ли вообще.

Л… Лесли… Лесли, Дж…

Ее всегда поражало то, что многие люди, пытаясь разыскать кого-то, пренебрегают таким простым, но весьма эффективным источником информации, как обычный телефонный справочник. Зачастую для того, чтобы раскрыть дело, достаточно было лишь пролистать телефонный справочник и постучаться в дверь, в этом она убедилась за время работы в агентстве Мэриан. Работодатели просили отыскать сбежавших служащих-жуликов, матери охотились за бывшими мужьями — неплательщиками алиментов, и чаще всего эту работу помогал выполнить телефонный справочник, для чего нужно было следовать правилу «дай поработать своим пальчикам». Словно в подтверждение этой истины, всего через несколько минут Мак имела уже целый список Лесли: переизбыток Джейн Лесли и Джонов Лесли и несколько имен тех, кто вполне подходил на роль объекта ее поисков — Дж. Лесли.

Мак позвонила по первому номеру из списка Дж. Лесли, для начала нажав #1, чтобы заблокировать номер своего телефона для определителя. Звонила она абоненту Дж. Лесли из Роуз-Бэй, чей телефон надрывался до тех пор, пока не включился автоответчик. Разочарованная, Мак даже не стала оставлять сообщение. Не могла же она выдать себя. После первой неудачи она обратилась к Дж. Лесли под номером два.

Телефон прозвонил три раза.

— Алло?

— Прошу прощения, могу я поговорить с Джег Лесли? — вежливо осведомилась Мак.

— С Джейдом?

— Извините, но мне нужна Джег. Возможно, я ошиблась номером?

Послышался гудок.

Спасибо, что бросили трубку. Очень мило.

За время работы Мак уже привыкла к такому невежеству и не обижалась — ей просто хотелось, чтобы прежде с ней попрощались. Впрочем, сейчас она невозмутимо сняла трубку снова и набрала номер Дж. Лесли из Ньютона, Новый Южный Уэльс. Если и этот звонок будет напрасным, придется обратиться к базе данных Мэриан, решила она.

Трубку сняли.

— Да? — ответил голос.

— Здравствуйте, это Джег Лесли? — спросила Макейди.

— Да, это я.

Мак улыбнулась:

— Я звоню из ночного клуба «Рокинг Хорс». Вас только что номинировали на золотой VIP-пропуск.

— Правда? Я там так давно не была… Кажется, уже несколько месяцев. — Судя по голосу, собеседница Мак была искренне удивлена и вовсе не так взволнована, как та на это надеялась.

— Ну, должно быть, у вас есть обожатель. Ваша номинация была принята. — Мак сочиняла на ходу, стараясь заинтересовать собеседницу. Она хорошо знала, как проводят рекламные акции, и за свою жизнь наслушалась немало сладких речей от торговых агентов. — Эксклюзивная золотая VIP-карта даст вам право на бесплатный вход и два бесплатных коктейля в течение ближайших двенадцати месяцев, включая бесплатный вход на нашу следующую новогоднюю вечеринку.

— Но сейчас февраль.

Ну жe, больше энтузиазма, пожалуйста. Я тут стараюсь…

— Да. Вы будете пользоваться этим пропуском целый год, — терпеливо объяснила Мак. — Вплоть до первого января. Нам необходимо выслать его вам по почте. По какому адресу, не подскажете?

Джег сделала паузу.

— Мм, а это точно не будет ничего стоить?

— Точно, — заверила ее Мак. Это будет тебе стоить всего один бесплатный визит от меня. — Это эксклюзивная золотая VIP-карта. Ее нельзя купить.

Последнее заявление, кажется, произвело нужный эффект.

— Хорошо. Круто. Мой адрес: почтовый ящик…

Черт.

Мак не устраивал абонентский почтовый ящик.

— Извините, — прервала ее Макейди, — наша компьютерная программа не принимает адрес абонентского ящика. Есть ли у вас служебный или домашний адрес, который я могла бы впечатать?

Возникла очередная пауза.

— Хорошо. — В конце концов Джег сообщила свой адрес (оставалось надеяться, что домашний), и Мак снова произнесла бодрую речь о том, насколько эксклюзивна и почетна VIР-карта.

Мак записала адрес, который отличался от того, что значился в телефонном справочнике. К сожалению, справочник быстро устаревал, в отличие от базы данных Мэриан. К тому же такие молодые и не обремененные семьей девушки, как Джег, могли менять место жительства каждые полгода.

Мак собиралась навестить ее в субботу. Как бы то ни было, Джег хорошо знала Меган, а значит, ей было, что сказать по поводу убийства подруги.

ГЛАВА 11

Дэмиан Каванаг въехал на своем новеньком черном «дьябло» внутрь частного подземного паркинга офисного здания Каванага, игнорируя дежурное приветствие коменданта, по-идиотски осклабившегося в своей будке. Дэмиан проехал мимо, даже не приоткрыв окно и не заглушив рев динамиков стереосистемы. Надрывая мотор, он подал машину задним ходом на отведенное лично ему место для парковки — место, которое пустовало вот уже три недели со дня его последнего визита.

Господи, как же я ненавижу приезжать сюда.

Он заглушил двигатель и вышел из машины — в дизайнерских джинсах с прорехами, кроссовках от Гуччи и кепке. Он знал, что будет выделяться среди одетых в деловые костюмы сотрудников, и эта мысль доставляла ему удовольствие. Автомобиль отозвался двойным электронным сигналом, когда он кликнул пультом, запирая его.

Дэмиан ненавидел эти визиты в «здание Каванага», где его шестидесятисемилетний отец, которому уже давно было пора на пенсию, упорно продолжал работать. Он терпеть не мог ходить по этому зданию, тем более в сопровождении отца, здороваться со льстивыми придурками, которые искренне считали, что Дэмиану есть дело до них и их работы, хотя ему было наплевать на собственную почетную должность директора компании. Отцу же, наоборот, нравилось назначать ему встречи в офисе — вероятно, чтобы сын лишний раз почувствовал укол совести из-за отсутствия интереса к семейному предприятию. Он сохранял для Дэмиана и место в паркинге, хотя ему оно было вовсе не нужно. Он настаивал на том, чтобы Дэмиан демонстрировал свое участие в делах фирмы.

Дэмиан нажал кнопку вызова лифта. Лифт не заставил себя ждать. На цокольном этаже двери снова открылись, впуская нового пассажира.

— Добрый день, мистер Каванаг.

— Привет, Джулия, — кивнул Дэмиан. Пожалуй, лишь слабый пол интересовал его во время визитов в офис. Оценивающим взглядом он окинул молодую женщину, когда она зашла в лифт и нажала кнопку своего этажа. Джулия работала в отделе маркетинга или еще где-то; для Дэмиана куда важнее было то, как сексуально она выглядела в аккуратной серой юбке и на каблуках. Его приятель Симон говорил, что в последнее время она очень похорошела, и это было правдой. Для него Джулия оставалась частью местных декораций, хотя несколько раз она бывала на его домашних вечеринках.

— Не устаешь на работе? — поинтересовался он, нарочно изобразив самую соблазнительную улыбку. Он наблюдал за реакцией Джулии.

Та немного смутилась под его взглядом.

— О, нет, не очень, но спасибо. — Повисло неловкое молчание, пока лифт полз наверх, и ее левая рука непроизвольно коснулась обручального кольца.

Помолвка ничего не значила. Дэмиан это знал по себе — вот уже полгода, как он был помолвлен с Кэролин, симпатичной, но скучной девушкой, кандидатуру которой на роль жены одобряли его родители. Помолвка ни в коей мере не препятствовала его ночным похождениям; напротив, он с еще большим азартом включился в свои игры, возбуждаемый духом условных запретов.

— Мне выходить, — подала голос Джулия на девятом этаже. — Рада была тебя видеть, Дэмиан. Всего хорошего.

Дэмиан не удержался от того, чтобы еще раз оценить ее формы, пока она выходила из лифта. Насколько он помнил, когда-то Джулия была весьма сексуальна. В голове пронеслась мимолетная мысль, не затащить ли ее снова в постель.

Ты же Дэмиан Каванаг. Конечно, ты можешь все.

Пару лет назад она впервые оказалась на вечеринке в его доме. В тот раз было много кокаина и теплая ванна, в которой гости любили друг друга. Он отчетливо помнил, что Джулия была одной из тех девушек, с которыми он и Симон устраивали групповой секс. В то время Джулии это нравилось, и, судя по тому, как молодая женщина смутилась в лифте, она тоже об этом помнила.

Вскоре лифт остановился на четырнадцатом этаже. Дэмиан Каванаг нахмурился.

Сделав кислую мину при виде до боли знакомой и ненавистной приемной отцовского офиса, он засунул руки в карманы джинсов и вошел.

— Добрый день, мистер Каванаг, — прозвучало приветствие одного из безликих работников приемной.

— Рады вас видеть, мистер Каванаг.

— Добрый день, мистер Каванаг. Могу я вам что-нибудь предложить?

Заткнитесь, хотелось ему сказать. Придурки.

Дэмиан с мрачным видом пересек приемную, не обращая внимания на служащих, которые продолжали приветствовать его, словно заведенные куклы.

«Каванаг Инкорпорейтид», чем могу вам помочь?

Дэмиан надеялся, что многие служащие уже ушли с работы, но, черт возьми, они все еще торчали на своих местах, сотрясая воздух в пятничный вечер своими патетическими приветствиями. Он прошел в холл, украшенный спортивными трофеями: здесь была крикетная бита с автографом лучшего игрока профессиональной лиги Бретта Ли; футболка «Сидней Сванз», на которой расписались игроки команды, которая впервые за семьдесят два года вышла в финал чемпионата. Даже не замедлив шаг у стола личного секретаря отца, Джой, которая встала, чтобы поздороваться с Дэмианом, он без стука вошел в открытую дверь просторного кабинета. Не вынимая рук из карманов, он молча прошел к креслу, стоявшему напротив огромного рабочего стола красного дерева, за которым восседал его отец, сам Джек Каванаг, приготовившись выслушать очередную лекцию о том, что нужно быть более трудолюбивым, более ответственным, более достойным той мантии, которую отец готов ему передать. Как только его зад коснулся сиденья, Дэмиан вальяжно развалился, закинув ногу на ногу, и принялся теребить рваные края прорехи на джинсах.

Отец говорил по телефону.

— Все, отбой. Пришел мой сын, — сказал Джек своему собеседнику. — Да, хорошо. Передай мой привет Элен и детям… Да, мы прекрасно провели время… Да, мы так и сделаем. Оʼкей, приятель, созвонимся. — Джек положил трубку.

— Здравствуй, отец, — произнес Дэмиан, даже не взглянув на него. Он предпочел смотреть в окно, заранее изнывая от скуки предстоящих нравоучений. Эти опостылевшие «беседы» всегда начинались с одного и того же клише: «С привилегиями приходит и ответственность, сынок» — и пересказа уже набившей оскомину истории становления Джека Каванага. Как он, сын простого дворника, с нуля строил империю Каванагов. Как выкупил то самое здание, в котором дед Каванаг своим горбом добывал деньги, чтобы отдать своего единственного сына Джека в хорошую школу. Как Джек всю жизнь старался не подвести отца, не забывая о том, каким тяжким трудом дался путь наверх, и об ответственности, которую подразумевает высокое положение в обществе. А потом следовал призыв к Дэмиану собрать волю в кулак, стать дисциплинированным, проявлять больший интерес к семейному бизнесу. Ты ведь директор этой компании, неужели я должен напоминать тебе об этом? Хватит таскаться по девкам. Хватит устраивать эти оргии, будь осмотрительнее, не забывай о репутации клана Каванагов. Будь добрее к своей матери.

Разве ты не знаешь, как мы тебя любим?

Дэмиан отучился в Уортоне. Сделал предложение своей невесте, Кэролин, как того хотели его родители. Чего еще им от него надо?

Джек пристально смотрел на сына, и Дэмиан чувствовал его взгляд, прожигающий висок. Когда отец наконец заговорил, тон его был более суровым и раздражительным, чем обычно. Он не стал начинать с привычных клише и прочей мути, вроде фразы: «Настало время поговорить нам по-мужски».

— Дэмиан, — произнес Джек и сделал паузу. — Дело серьезное. Мы должны поговорить начистоту. Сейчас, пока мы наедине, нужно обсудить это как можно более откровенно. — Он встал из-за стола и прошел к двери, закрывая ее. Вернувшись за стол, он снова сел в свое скрипучее кожаное кресло и подался вперед. Его голос звучал непривычно тихо. — Сын, сегодня мне позвонил с угрозами один человек. Я должен знать, что происходит, — коротко подытожил он.

Дэмиан отвернулся от окна и посмотрел на отца с выражением искреннего удивления на лице. Это был не обычный разговор.

— Что… что ты имеешь в виду?

— Сегодня мне позвонил какой-то человек и сказал, что у него есть видеозапись, на которой запечатлено, как ты занимаешься кое-чем, что может не только сильно огорчить меня, но и иметь серьезные последствия для тебя, для нас, для всей компании. Как, по-твоему, что это может быть?

Дэмиан почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Так вот почему отец так настаивал на немедленной встрече.

Девчонка с вечеринки. О, нет…

Он вытащил руки из карманов и сел на них, вдруг ощутив себя маленьким мальчиком. Дэмиан старался не показывать, что паникует. Одновременно он лихорадочно соображал, какие могут быть доказательства его делишек и как все представить отцу. Сыну было что скрывать.

Но Симон сказал бы мне, если бы возникла серьезная проблема, подумал он. Симон должен знать. Симон сказал, что все уладит. Заверил, что проблем не будет.

Ему захотелось сейчас же позвонить Симону, чтобы выяснить, в чем дело.

— Отец, — сказал Дэмиан, приподнимаясь. — Мне нужно сделать один срочный звонок…

— Нет, не нужно. — Тон, которым он это произнес, заставил Дэмиана опуститься в кресло.

— Мне просто нужно позвонить Симону, — пробормотал он.

— Ты не позвонишь ему. А теперь отвечай мне, сын. Что случилось?

Дэмиан не на шутку испугался. Ему ужасно хотелось позвонить Симону, но отец знаком приказал ему убрать мобильник. Он отключил аппарат и сунул его в карман, чувствуя себя совершенно беспомощным без телефона, без совета друга.

— Это не блеф, я так понимаю? — Это было, скорее, утверждение, нежели вопрос. Дэмиан видел, что отец очень зол и озабочен. — Что ты сделал? Что может быть на этом видео?

— Нет, отец. Ну, я…

Что, если он знает? Что, если угроза реальная? Что, если…?

Дэмиан сжался. Дутая уверенность, которую он демонстрировал окружающим, моментально испарилась от одной лишь вспышки отцовской ярости, превратив его в слабого и перепуганного человечка. Как же ему хотелось, чтобы рядом сейчас был Симон; Симон, казалось, всегда знал, что делать. Дэмиан выпрямился в кресле и нервно сцепил пальцы рук. Он вновь увидел себя двенадцатилетним мальчишкой, который врезался на отцовском «мерседесе» в ворота усадьбы. Мысли путались. Он вспомнил ту девчонку, вспомнил, как она билась в судорогах на кровати, постепенно затихая и остывая, и чувствовал, как внутренности стягивает тугим узлом. Это было жуткое зрелище. Впервые у него на глазах умирал человек. И это было ужасно. Ему совсем это не понравилось.

Но Симон сказал мне, что все будет в порядке. Он сказал, что у него все под контролем. Он сказал, что все уладит!

— Что бы ты ни сделал, не лги мне, сын, — потребовал Джек. — Расскажи все так, как было. Мне необходимо знать правду. Я должен знать, чему нам придется противостоять.

Дэмиан был в растерянности, от его прежнего апломба не осталось и следа. Он безуспешно пытался заставить себя сохранять спокойствие. Было унизительно выглядеть перед отцом слабаком. Ему нужно было крепко подумать, прежде чем произнести хоть слово. Если он ошибется, последствия могут быть весьма плачевными.

— Отец, я только хочу, чтобы ты знал, что это вовсе не то, что ты думаешь… — начал он, даже не предполагая, о чем «таком» мог думать отец. — Это просто…

Джек сидел за столом, опираясь на локти, мрачный, но терпеливо ожидающий объяснений Дэмиана.

Дэмиана хватило только на то, чтобы открыть и снова закрыть рот. Ничего внятного он сказать не смог. Он даже не знал, какую ложь придумать.

— Там были наркотики, сын?

— Ну, да, но… — стыдливо признался Дэмиан.

Ну, и что с того? Это же не самое страшное?

Джек покачал головой:

— Я это знал. Мы уже говорили об этом. Ты должен быть осторожным, сын. Ты не такой, как все. Ты должен быть выше всех. Тебе есть что терять. — Он выдержал паузу. — Рассказывай дальше.

Казалось, ему было известно гораздо больше, чем полагал Дэмиан. Но насколько больше?

Джек глубоко и разочарованно вздохнул:

— Ты знаешь, сын, что мы близки к выигрышу тендера на транспортный контракт. Это будет величайшая сделка в истории страны. Это очень важно. Я тут пытаюсь писать историю, а ты бросаешь тень на все, что я создал, этими своими… попойками… развратом. Я не могу тебе этого позволить. Сегодня скандал может разрушить все, чего мы достигли. Мы должны держать марку, сын. Мы должны быть кристально чисты. Всегда.

Дэмиан подумал о наркотиках, которых на вечеринке было в избытке. Мог ли кто-то доказать, что это были его наркотики или что он знал про них? Разумеется, это не могло быть предметом шантажа. Но вот если существовала видеозапись, на которой различимо его лицо… И еще эта девка… дура полная. Ли тоже был свидетелем.

— Ну, говори же! — Джек обрушил свой кулак на стол, напугав сына. Он нечасто повышал голос на Дэмиана, но сейчас просто взорвался. — Говори сейчас же!

— На вечеринке были наркотики, — выпалил Дэмиан. Он хотел было продолжить, но запнулся.

По лицу Джека пробежала мрачная тень догадки, как будто он уже знал, что гулянки сына давно вышли из-под контроля. Особняк Каванагов был огромным, это был не просто дом, а роскошное поместье. На выходные родители Дэмиана уезжали в более скромную резиденцию в Палм-Бич, иногда это бывало и среди недели — как в прошлую среду, — и вот тогда-то и устраивались вечеринки. Джек знал очень мало о том, что происходило в доме в его отсутствие, и Дэмиан рассчитывал на то, что так будет всегда.

— Кое-что там было… ну, так, побаловались наркотой ради забавы. Симон поймал девчонку, которая это сфотографировала, вот и все, но он сказал, что все уладит.

Дэмиан опасался, что план Симона не сработал. Может, это и была видеозапись, сделанная той девчонкой, о которой рассказал ему Симон? И что с этой девкой? Что сделал Симон, чтобы она заткнулась? Он не знал ответов на все эти вопросы. Симон заверял его в том, что все будет в порядке, что он обо всем позаботится. Но что, если видеозапись всплыла? Что, если это не блеф? Он даже толком не знал, что на этом видео. И насколько опасна эта видеозапись?

Джек взялся за телефон и набрал номер.

— Да, ты мне нужен… — произнес он секундой позже. — Через пять минут? Хорошо. — Он вернул трубку на рычаг.

— Кто это был? — удивленно спросил Дэмиан.

— Боб.

— Боб? Американец? — переспросил Дэмиан. И судорожно сглотнул.

Все члены семьи и узкий круг доверенных лиц знали про Американца, хотя мало кто имел возможность перекинуться с ним парой слов или хотя бы увидеть его. Дэмиан встречался с ним два раза, но все равно знал о нем очень мало — только то, что одно время он возглавлял отделение ФБР в Калифорнии, а после выхода на пенсию открыл собственную фирму по оказанию охранных и конфиденциальных услуг частным лицам. Полгода назад, когда «Каванаг Инкорпорейтид» угрожали похищением топ-менеджера на Ближнем Востоке, Джек привез Американца на борту своего самолета, и с тех пор его незримое присутствие ощущалось постоянно. Казалось, никто, кроме Джека, в точности не знал, чем занимается Американец, но со времени его вступления в должность серьезных проблем, связанных с безопасностью компании, не возникало.

— Эй, — Джек попытался привлечь внимание сына. Дэмиан сидел, устремив невидящий взор в окно. — Симон сказал, что «все уладит»? Расскажи мне подробно, как именно Симон собирался все улаживать. Рассказывай, сын, — настаивал он.

Но Дэмиан не нашелся, что ответить отцу. Он практически не знал о том, какой план был у Симона, да, если честно, и не хотел знать. Симон сказал, что так будет лучше — а как именно, Дэмиану было плевать. Симон сказал, что ему нужны пятнадцать тысяч долларов, чтобы уладить проблему. Потом ему потребовались еще тридцать пять тысяч, но дело того стоило. Он сказал, что этих денег хватит. Симон уверял, что все будет в порядке.

— Почему сейчас? — Джек был явно расстроен. — Почему сейчас, сын? Ты хоть понимаешь всю важность транспортного контракта? Понимаешь? Ну и момент ты выбрал… Как раз, когда решается судьба тендера, когда осталось всего ничего до твоей женитьбы… И ты ввязываешься в такие… сомнительные дела!

— Отец, я понимаю, но…

— Нет. Думаю, ты не понимаешь. — Джек разочарованно покачал головой. — Малолетка? Зачем тебе это?

Дэмиан был ошарашен. Откуда отец узнал о его пристрастии к юным девочкам?

— Человек, который мне угрожал… Это тот, кого нанял Симон Астон, так ведь?

Дэмиан робко пожал плечами:

— Я не знаю. Похоже на то. Я хочу сказать, вполне вероятно, что так оно и есть. — Ему хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть. О, как бы ему сейчас хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте — да где угодно, только не в отцовском кабинете.

— Хорошо. Значит, Симон в курсе. Тогда именно он должен будет доставить деньги лично мистеру Хэнду.

— Что? Что за мистер Хэнд?

Но отец уже не слушал его. Он сосредоточенно разглядывал инкрустированный письменный прибор на своем столе.

— Я не позволю, чтобы мою семью шантажировал какой-то ублюдок. Ты слышишь меня? — он повысил голос. — Я не позволю разрушить твою жизнь. К этому делу надо подойти профессионально, все сделать чисто. Если эта видеозапись действительно содержит компромат и если она станет достоянием гласности, то твоя жизнь, как ты понимаешь, будет кончена, а на репутации нашей семьи можно будет поставить крест. Я не допущу, чтобы это произошло с тобой, сын. Я не допущу, чтобы это произошло с нами.

Дэмиан снова сглотнул.

Раздался стук в дверь, и Дэмиан вскочил с кресла.

— А, это Боб. Открой ему, сын.

Американец. Дэмиан почувствовал слабость. Его мысли сплелись в какой-то вязкий клубок. Он понял, что не выпутается из этого дела, не рассказав всей правды. Все было очень серьезно. И реально. Дэмиан прошелся по кабинету, в котором воцарилась звенящая тишина. Открыв дверь, он увидел терпеливо ожидавшего, когда его впустят, Американца. С заведенными за спину руками он был похож на генерала. Боб Белый. Американец прошел в кабинет, выглядя при этом, как всегда, скромным и невозмутимым, закрыл за собой дверь и, дождавшись, пока Дэмиан займет свое место, вежливо поинтересовался, можно ли ему присесть рядом с молодым Каванагом.

Дэмиан нервно кивнул головой.

Американец сел, подчеркнуто выпрямив спину, и закинул ногу на ногу. Это был спортивный мужчина с коротко стриженными седыми волосами. Имея заурядную внешность, он все равно казался чрезмерно аккуратным и педантичным человеком. Самое забавное в отношении Американца было то, что с ним можно было встречаться сколько угодно, но узнать о нем больше, чем было написано в его визитной карточке, все равно не удавалось. А самой примечательной его чертой был американский акцент — отсюда и прозвище. Ну и, разумеется, выделялся он за счет своей репутации и слухов о нем, причем весьма загадочных, хотя проверять их никто и не брался.

Американец первым обратился к Дэмиану:

— Я так понимаю, у нас неприятная ситуация.

— Ну, я… мм… я не знаю… — начал Дэмиан, чувствуя, как полыхает лицо. Ему казалось, что оно уже распухло.

Джек жестом остановил его:

— Боб, спасибо, что пришел. Похоже, что Симон Астон… Ты помнишь приятеля Дэмиана, Симона Астона?

Американец утвердительно кивнул.

— Так вот, судя по всему, у Дэмиана случилась неприятность, а его приятель Симон Астон нанял кого-то для решения проблемы и тем самым лишь усугубил ситуацию. Я почти уверен в том, что нас шантажирует именно тот человек, которого нанял Симон.

Противно. Противно.

Меня тошнит.

Дэмиан вдруг почувствовал себя совершенно больным в присутствии этого Американца, в присутствии собственного отца, во время разговора о шантаже и проблемах, которые нужно уладить. А что Симон? Где его верный друг Симон?

— Машина уже запущена, — сообщил Американец Джеку. — Одно ваше слово — и мистер Хэнд завтра же будет в самолете. У него самые лучшие рекомендации.

Кто такой этот мистер Хэнд?

Джек глубоко вздохнул, в последний раз все обдумывая.

— Сын, я распоряжусь снять с твоего личного счета один миллион долларов.

— Миллион! — запротестовал Дэмиан. — Но…

Как же так, ведь Симону понадобилось всего лишь тридцать пять тысяч сверху, чтобы все уладить. Для чего им целый миллион?

Джек снова подался вперед, призывая Дэмиана к вниманию.

— Два с половиной миллиона, сынок, столько стоит убрать за тобой твое дерьмо. Я забираю у тебя миллион, чтобы ты усвоил, что деньги даром не даются. Остальную сумму мне придется покрыть за свой счет. Мы не можем допустить ошибки. Не сейчас. И чтобы больше ни слова об этом — никому и никогда. Ни матери, ни кому бы то ни было другому.

— Мне нужно, чтобы твой приятель Симон был у меня здесь через час, — продолжил Джек. — Никаких возражений. Ты можешь ему позвонить прямо сейчас и сказать, чтобы приехал, и это все, что ты ему скажешь.

Джек поднялся из-за стола.

— А теперь вы с Бобом поболтаете. Отвечай на все его вопросы, сын, на все, — он строго погрозил пальцем. — Мне детали знать не обязательно. Я и не хочу их знать. Вернусь через пятнадцать минут. После того как ты расскажешь Бобу все, что знаешь, ты забудешь об этом деле и, разумеется, ни с кем и никогда не будешь его обсуждать. Даже со своим другом Симоном. Ему своих проблем хватит.

Джек захлопнул за собой дверь, оставляя Дэмиана наедине с Американцем.

ГЛАВА 12

Была уже половина шестого вечера пятницы, и Мак подумывала о том, чтобы завершить работу на компьютере и нанести свой первый визит в рамках расследования по заданию Грубелаара.

Зазвонил домашний телефон, и она вскочила и бегом бросилась в коридор за трубкой в надежде услышать голос Энди, приглашающего ее на ужин.

Он же завтра уезжает. На целых три месяца.

— Алло?

— Здравствуй, Мак. — Звонил ее отец, Лес.

— Папа! Как ты? Я сегодня весь день тебя вспоминаю. Соскучилась.

На домашний телефон звонили только Энди и ее отец. Мак с наслаждением вслушивалась в родной голос. Она улыбалась, плечом прижимая трубку к уху. Экран ноутбука отсвечивал из гостиной, где она провела последние полчаса, блуждая по газетным архивам и другим веб-сайтам в поисках информации для своего расследования.

— Как здорово, что ты позвонил. У вас уже, должно быть, поздно?

Из коридора Мак была видна фотография отца в рамке на журнальном столике в гостиной.

— Мак, тут подвернулся один вариант, и я хочу, чтобы ты серьезно его обдумала.

— Мм, хорошо. — Мак знала, что отец пристально следит за ее жизнью в Австралии, невзирая на то, что она не раз просила его не вмешиваться в ее дела. Но, как выяснилось, у него имелись связи в местной полиции, и, казалось, он узнавал обо всем, что делает Энди, еще раньше, чем Мак. — В чем дело? Что за вариант?

— В нашем Департаменте юстиции появилась вакансия судебного психолога. Они просмотрели твое резюме и очень заинтересовались.

— Мое резюме? — Мак с трудом удержала порыв негодования. Как отец посмел подавать от ее имени резюме, даже не спросив ее согласия, тем более что речь шла о работе на другом континенте?

— Я уверен, что тебя возьмут на это место, — проговорил он. — Для тебя это отличная возможность.

Мак закрыла глаза.

— Но, папа, я не могу работать в Канаде. Я живу в Австралии. Здесь я живу, — повторила она, уже сердито.

— Но ты ведь не можешь остаться там навсегда.

Мак приложила руку ко лбу:

— Нет, могу, папа.

Могу ли?

Он выдержал паузу.

— Мак, ты не работаешь. Тебе необходима работа.

— Я работаю, — объяснила она. — Ты как раз застал меня в дверях, я иду опрашивать фигурантов по делу, которое расследую. Скоро я смогу накопить достаточно денег, чтобы открыть собственную практику.

Отец оставил ее объяснения без ответа.

Детектив Лес Вандеруолл был одним из ветеранов сыска на острове Ванкувер; будучи его старшей дочерью, Макейди за двадцать девять лет своей жизни узнала о сотнях криминальных историй, что называется, из первых рук и немало повидала. Потому она и выбрала своей профессией судебную психологию, и, возможно, именно с отцовскими генами передался ей сыщицкий талант. С того самого первого раза, когда она, двенадцатилетней девчонкой, впервые увидела в морге жертву убийства, Мак захотелось понять природу преступления — в особенности, жестокого преступления. Ей ужасно хотелось знать, почему люди убивают друг друга и откуда тянутся нити рецидива. До сих пор ей не удалось найти ответы на эти вопросы, но она была уверена в том, что обязательно найдет. Когда-нибудь. Лес, который всю свою жизнь имел дело с криминалом, как-то сказал — правда, не без сарказма, — что Мак обязательно должна ему позвонить, когда выяснит, что заставляет человека совершать преступления. Тогда она пообещала, что позвонит ему первому.

— Как Энн? У нее все в порядке? — нарушила молчание Мак.

Пять лет назад Макейди потеряла мать. Ей даже не верилось, что прошло столько лет; это был непростой период в ее жизни. К счастью, Лес теперь был не одинок. Он нашел Энн, психолога. Энн очень нравилась Мак — хотя, конечно, она не могла заменить ей мать.

— У нее все хорошо, — ответил отец. — Я думаю, тебе следует всерьез отнестись к варианту работы в Департаменте юстиции, Мак. Возвращайся.

— Нет, папа. Не сейчас. Я обустраиваю свою жизнь здесь. Ну, пытаюсь… — Как бы Мак ни храбрилась, разлуку с отцом она все-таки переживала тяжело. — Мне пора, папа. — Она планировала посетить родителей жертвы сразу по окончании рабочего дня, но до ужина, так что ей следовало поторопиться. — А тебе пора спать. Я люблю тебя, папа. Позвоню тебе завтра, хорошо? — Мак повесила трубку и нахмурилась. Она забыла спросить у отца про свою беременную сестру, Терезу. Вот уж кто никогда не давал ему повода для огорчений.

* * *

Мак подъехала к скромному одноэтажному домику в районе Параматта, на западе Сиднея, и бросила карту города обратно, на заднее сиденье.

Это здесь.

Она припарковала красную «хонду» Энди у обочины, прямо перед домом, и по асфальтированной дорожке прошла прямиком к двери. От нервного напряжения сердце у нее учащенно билось. Это был домик в стиле пятидесятых годов прошлого века, с неухоженным садом, множеством цветочных горшков на подоконниках и белыми тюлевыми шторами на маленьких окнах. Он казался холодным и безрадостным — тихая заводь, куда совсем не проникал дневной свет.

Визит к родителям Меган Уоллас вызывал у Мак чувство неловкости. Она понимала, что это ее работа, к тому же оплаченная клиентом, но ей было искренне жаль Уолласов, и ей совсем не хотелось бередить их душевные раны. Никогда еще Мак не приходилось заниматься столь щепетильным делом.

Глубоко вздохнув, она постучала в дверь.

За дверью послышались шаркающие шаги. Когда дверь распахнулась, Мак увидела изможденную женщину, у которой были тусклые, воспаленные от слез глаза.

— Здравствуйте, барышня, — произнесла женщина. — Чем я могу вам помочь?

Мак даже не представляла себе, какого приема ей ждать. К чему готовиться…

— Меня зовут Макейди Вандеруолл. Могу я поговорить с вами, миссис Уоллас? — проговорила она, предполагая, что перед ней безутешная мать Меган, Ноэлен.

Женщина, казалось, была удивлена.

— О, да, пожалуйста, проходите. — Она посторонилась, пропуская Мак в дом. — Не хотите выпить чаю? — осведомилась миссис Уоллас.

Теперь настала очередь Мак удивляться.

— Чаю? Мм, конечно. Да… Благодарю вас, — с запинкой поблагодарила она.

Макейди прошла в дом, еще не веря в то, что все складывается гораздо лучше, чем она ожидала. Это был ее первый опыт общения с незнакомыми людьми, пребывающими в трауре. Энди, как констеблю, часто доводилось стучаться в дверь с печальным известием, и, как он сам говорил, теперь его ничто не могло бы удивить: ни слезы, ни крики, ни смех, ни оцепенелое молчание. Вот почему предложение миссис Уоллас выпить чаю Мак сочла весьма цивилизованным выбором в сложившейся ситуации.

Женщина, шаркая ногами, направилась в сторону кухни, и Мак последовала за ней, так и не решив для себя, правильно ли она поступает или все-таки лучше было бы остаться в холле. Она остановилась у самой кромки линолеума, покрывавшего кухонный пол.

— Вы из полиции? — произнесла хозяйка.

Вот и настал момент истины. Мак могла бы наплести сколько угодно небылиц, но она слишком хорошо знала, насколько рискованно выдавать себя за офицера полиции. Она ни за что не пошла бы на такой шаг.

— Миссис Уоллас, — начала Мак, — я не из полиции. Я — частный детектив, расследующий обстоятельства смерти вашей дочери. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы выяснить правду о том, что случилось. — Она открыла бумажник и передала женщине свою визитную карточку. — Мне действительно очень неловко беспокоить вас. Я знаю, что сейчас вы переживаете очень тяжелое время, но, если вы не возражаете, я бы хотела поговорить с вами о Меган.

Женщина по-прежнему стояла спиной к Макейди, заваривая чай. Мак подумала, что ее шансы на вылет составляют пятьдесят на пятьдесят.

Миссис Уоллас помедлила, затем спросила:

— Вам с молоком и сахаром?

— Да, пожалуйста.

Ноэлен Уоллас поставила на поднос чайник и чашки с блюдцами. Она провела Мак в темную гостиную, где ее муж, Ральф, смотрел телевизор. Шторы на окнах уже были задернуты, хотя солнце еще не село. Ральф Уоллас даже не шелохнулся при появлении Мак, и она почему-то решила, что он как рухнул в это кресло, услышав известие о гибели дочери, так и не вставал с тех пор.

Миссис Уоллас расставила на низком столике чашки и тарелку с печеньем и жестом пригласила Мак присесть на кушетку.

— Спасибо вам, — начала Мак. — Я так благодарна вам за то, что вы уделили мне время. Я очень сожалею о вашей утрате. Ваша дочь была замечательной.

Ральф Уоллас с подозрением оглядел Мак, но кивнул в знак признательности. Он поднял пульт управления, который был у него в руке, и убрал звук телевизора. Он смотрел мыльную оперу «Соседи».

— Вы коп? — спросил Ральф, не отрывая взгляда от экрана.

— Нет, сэр, я не коп. Я частный детектив и расследую обстоятельства смерти вашей дочери.

Она протянула ему свою визитную карточку и, когда он даже не поднял руку, чтобы взять ее, положила карточку на телевизионную тумбу рядом с ним.

— На кого вы работаете? — снова задал вопрос он.

— На частное агентство Мэриан Венделл. Друг Меган нанял меня, чтобы разобраться в ее… мм… смерти… — Мак не решилась произнести слово «убийство».

— Ее убили. Можете называть вещи своими именами, — резко произнес мистер Уоллас. — Зарезали ножом. Она заслуживала лучшей участи.

Мак кивнула:

— Вы правы. — То же самое она сказала себе, когда пять лет назад убили ее подругу Кэтрин Гербер. Окружающие предпочитали говорить об «утрате» и «уходе», но Кэтрин лишили жизни с особой жестокостью. Это была не просто смерть — это было убийство.

— Кто же этот друг? Кто решил заплатить за расследование? — Мистер Уоллас искоса посмотрел на Мак.

— Тот, кому ваша дочь была очень дорога, — ответила Мак, надеясь, что говорит правду. — Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Но не могли бы вы припомнить, может, вы заметили какие-то перемены в своей дочери, которые могли привести ее к гибели? Что-нибудь необычное? Новые привычки? Друзья? Поведение?

— Мег была хорошей девочкой, — подала голос миссис Уоллас. — Но для меня она всегда была загадкой… — Женщина покачала головой. — Такая независимая. Даже не знаю, чем мы вам сможем помочь.

Мак испытала облегчение хотя бы оттого, что ей больше не приходилось оправдываться перед ними за свое вторжение.

— Любая мелочь может оказаться полезной…

Миссис Уоллас сделала паузу и вгляделась в лицо Мак, словно находила его знакомым.

— Вы похожи на модель.

Мак была сражена ее репликой, столь далекой от темы их разговора.

— Мм, я когда-то работала моделью.

— О, как замечательно. Мег тоже была очень симпатичной, как вы. Она подрабатывала моделью. Всегда была такой милой девочкой.

— И много она снималась? — поинтересовалась Мак.

— Несколько раз ее фотографировали для журналов, но говорили, что она слишком маленького роста.

— Понимаю.

Миссис Уоллас поднялась и вышла из гостиной, оставив Мак наедине со своим мужем. Он по-прежнему сидел, глядя в экран, словно Мак и не было рядом. К счастью, миссис Уоллас вернулась через несколько минут. У нее в руках был маленький фотоальбом.

— Видите, какая хорошенькая она была?

Мак медленно рассматривала фотографии, на которых Меган, ярко и обильно накрашенная, была запечатлена позирующей в студии в золотистом бикини. Теперь Мак понимала, почему мать Меган обратила внимание на внешность Мак. Возможно, именно поэтому Мак и приняли в этом доме. Ноэлен гордилась внешними данными своей дочери. Когда-то Меган мечтала стать богатой и известной топ-моделью. Это была мечта многих девчонок, но, к сожалению, она редко сбывалась.

— Она очень красивая. Фотографии сделаны профессионально, — заметила Мак, испытывая странное чувство оттого, что приходится делать такие комментарии. — А в последнее время она занималась модельным бизнесом? Я имею в виду, в последние несколько недель?

Миссис Уоллас покачала головой.

— Мег часто навещала вас, миссис Уоллас?

— Иногда она находила время, чтобы проведать нас, унылых предков, — буркнул со своего кресла мистер Уоллас, потом крепче стиснул зубы и снова вперился в немой экран телевизора. С таким жe успехом он мог бы и не отключать звук, подумала Мак.

— Обычно она заезжала к нам раз в месяц, — уточнила миссис Уоллас.

Визиты раз в месяц, конечно, нельзя было назвать частыми, особенно учитывая то, что Меган жила всего в получасе езды от родителей, но в каждой семье были свои устои и правила, и неизвестно, как жили Уолласы. Мак и сама зачастую бывала так далеко от дома, что мысль о том, чтобы видеть отца хотя бы раз в месяц, казалась ей несбыточной мечтой. Хотя он и докучал ей своим беспрестанным вмешательством в ее жизнь, она все равно ужасно скучала по нему.

— О чем вы говорили, когда она приезжала? — обратилась Мак к миссис Уоллас.

— О, да обо всем понемногу. Она говорила, как хорошо идут дела в риэлторской конторе, хвалилась своими обновками. Она всегда хорошо одевалась, следила за собой. Мне так хотелось, чтобы она встретила хорошего человека, но ее, казалось, никто особенно не интересовал. Мы надеялись, что у нее будет семья…

Она не договорила, голос ее дрогнул. Теперь yж семьи не будет. Меган была единственным ребенком; внуков Уолласам ждать не приходилось. Ральфу и Ноэлен некому было передать свою фамилию.

— А вам знакомо имя Симон Астон? Она когда-нибудь упоминала его?

— Симон Астон? — переспросила Ноэлен. — Нет. А они что, жили вместе?

— Я не уверена в том, что они жили вместе, — осторожно ответила Мак. — Но я полагаю, что они были знакомы. — Она протянула миссис Уоллас фотографию Симона, которую заранее скачала из Интернета. — Вы его узнаете?

— Нет. А что он сделал? Он что, причастен к этому делу?

— Нет, нет. Мне просто интересно, не упоминала ли о нем ваша дочь. — Проклятие. Она так надеялась, что его узнают. — А Меган когда-нибудь говорила о девушке по имени Джег? Или Эми?

— Мм… Эми… да. У Мег была подруга по имени Эми, но мне помнится, что она переехала в другой штат. Я видела ее несколько раз. Она тоже была симпатичной девушкой, но немного… дикой.

— Понимаю, — кивнула Мак. — А вы не помните, куда переехала Эми?

— Кажется, в Мельбурн.

— А кто были лучшими подругами Меган, ну, с кем она проводила больше всего времени? — задала очередной вопрос Мак, но миссис Уоллас ее уже не слушала. Казалось, она растворилась в своих воспоминаниях.

— Она была хорошей девочкой, Мег, — бормотала миссис Уоллас, готовая вот-вот разрыдаться. — Мег, она…

В этот момент Мак остро почувствовала неловкость оттого, что находится в этом доме, терзает убитых горем родителей, расспрашивая их о дочери, которую они так рано потеряли. Правильно ли я поступаю? Вторгаюсь в омраченную горем жизнь этих людей только ради того, чтобы выудить информацию и передать ее клиенту, который меня нанял?

— Хотите посмотреть наш дом? — вдруг предложила Ноэлен Уоллас.

Мак ответила не сразу. Предложение было неожиданным.

— Конечно.

ГЛАВА 13

Симон Астон, встревоженный звонком Дэмиана, вошел в приемную офиса Джека Каванага на четырнадцатом этаже знаменитого здания Каванага на Джордж-стрит. Солнце уже садилось, и деловой квартал все больше напоминал город-призрак. Улицы были тихи и безлюдны, лишь группки бизнесменов рассредоточились по барам, чтобы пропустить по стаканчику после работы.

Здание Каванага опустело. Тишину нарушал лишь гул флуоресцентных ламп.

Кто-то пытался шантажировать моего отца, Симон! Помнится, ты говорил, что все будет в порядке? Что ты обо всем позаботишься? Я дал тебе денег. Ты сказал, что все уладишь…

Мой отец хочет видеть тебя через час. Он сказал, что, если ты не явишься, он запретит тебе даже приближаться к нашей семье.

Ситуация выходила из-под контроля. И довольно стремительно.

Симон уже много лет был лучшим другом богатейшего сиднейского наследника, и ни разу за все это время его не приглашали в офис Каванага-старшего. Впервые оказавшись здесь, да еще в такой ситуации, он почувствовал себя пешкой. Само здание, казалось, давило на него всей мощью власти и влиятельности владельца.

Вот это богатство.

Вот это силища.

Симон был так близок к этому и в то же время невероятно далек. Он ведь не был Дэмианом Каванагом. Не был защищен капиталом и влиянием Джека Каванага.

Еще до того, как час назад позвонил перепуганный Дэмиан, Симон уже знал, что дела плохи. Телефонный звонок Уорвика не на шутку взволновал его, но Симон все равно до конца не верил, что тот посмеет осуществить свою угрозу. В самом деле, откуда могла взяться видеозапись? Он же сам разбил телефон этой Меган. Неужели этого оказалось недостаточно? Неужели аппарат уцелел?

Если видео существует, тогда дело дрянь.

Будучи во власти своих горестных размышлений, Симон поправил узел галстука и мысленно настроился на предстоящий разговор. Он решил, что будет вести себя очень осторожно, с присущим ему обаянием. Он даже надел свой единственный костюм, чтобы произвести впечатление на мистера Каванага, убедить его в том, что он по-прежнему заботливый и преданный друг Дэмиана.

В кабинетах царила мертвая тишина — все служащие разошлись по домам. Огромные окна не были зашторены, и сквозь стекло он мог видеть опустевшие офисы соседних зданий, в которых тоже был погашен свет, и собственное странное отражение. Коридор, идущий от лифта, был освещен, и Симон направился прямо к столу личного секретаря Каванага, ощущая слабость в ногах.

— Здравствуйте, я — Симон Астон.

Секретарь ответила ему дежурной улыбкой. Среди многочисленных папок, семейных фотографий в рамках и лотков с аккуратно разложенными бумагами на ее столе Симон заметил маленькую именную табличку, на которой значилось «Джой», но, прежде чем он успел обратиться к секретарю по имени, она произнесла:

— Мистер Каванаг ждет вас. Пожалуйста, проходите.

Джой грациозно поднялась из-за стола и провела его к кабинету Каванага. Она открыла перед Симоном дверь. Он с ужасом думал о том, что ждет его за этой дверью.

— Мистер Каванаг, к вам мистер Астон.

— Спасибо, Джой.

Джой испарилась, и Симон остался один в дверях, застыв как истукан. Джек Каванаг сидел в кресле за массивным рабочим столом. Кабинет своими размерами не уступал средне-габаритной квартире. Симон заметил, что Джек был не один — в кабинете находился мужчина, не знакомый Симону. Вид у него был серьезный.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — проговорил Симон, не сходя с места.

— Заходи. Присаживайся, Симон, — произнес мистер Каванаг тоном, в котором не было ни явной агрессии, ни радушия.

У Симона пересохло в горле. Ладони стали влажными.

Он робко вошел в кабинет, не забывая улыбаться. Уверенность. Если он будет сохранять спокойствие, они тоже расслабятся. Уверенность была ключом к победе. Уверенность и невозмутимость, напомнил он себе.

Гость мистера Каванага, судя по всему, не собирался уходить. Дэмиан упомянул в разговоре о каком-то «американце», и Симон догадался, что это, должно быть, он и есть. Но незнакомец был представлен как мистер Уайт.

— Здравствуйте, мистер Уайт. — Симон протянул руку, но мистер Уайт ее не пожал.

— Мистер Уайт должен быть посвящен во все подробности. Ему необходимо знать все, — угрожающе произнес мистер Каванаг.

Все.

Симон сел в кресло, и они втроем образовали полукруг во главе с мистером Каванагом за его внушительным столом. Джой закрыла дверь кабинета.

Симону было странно видеть Джека Каванага таким, как сейчас. Он видел отца Дэмиана вживую так же часто, как на страницах газет или на обложках деловых журналов. При этом Джек Каванаг чаще всего выглядел улыбающимся. Но сейчас на лице его не было и тени улыбки. Оба — и Каванаг, и Уайт — смотрели на Симона и ждали, пока он заговорит, но Симон не знал, каких слов от него ждут.

— Сэр, я могу быть откровенным? — начал Симон своим самым обезоруживающим тоном. Он сделал жест рукой. — Я…

— Да уж, пожалуйста, — резко прервал его Каванаг. — Иначе ты никогда больше не подойдешь к моему сыну. Никогда.

Симон опешил. Что это, реальная угроза? Неужели Джек собирается навсегда отобрать у него Дэмиана?

— Да, сэр, — снова начал Симон. — Мм… позвольте прежде поблагодарить вас за честь, которую вы оказали мне, пригласив сюда для разговора. Я сожалею только о том, что повод для этого оказался вовсе не радостным.

Мистер Каванаг прищурился.

— Кончай трепаться, — заявил он. — Расскажи нам о том человеке, который пытался меня шантажировать.

Симон заставил себя собраться. События разворачивались слишком стремительно. После того как Уорвик повесил трубку, он так и не перезвонил и сам не подходил к телефону. Дэмиан как огня боялся своего отца.

— Кто он? — потребовал ответа Каванаг.

Симон заколебался:

— Поверьте, я даже не представляю, кто мог звонить вам, сэр. Не знаю, почему вы думаете, будто я как-то с этим связан, но я уверен, мы докопаемся до сути.

Джек подался вперед. Он всегда держался спокойно и непринужденно, несмотря на свое положение в обществе и исключительное влияние. Он высоко ценил профессионализм, но еще выше ставил честность и дружбу. Раз в году он вывозил своих служащих на яхте на пикник в открытое море. Не скупился на бонусы. Интересовался семейной жизнью своих подчиненных, их здоровьем и благополучием. Но сейчас в нем не было и намека на «своего парня». Симону открывалась другая сторона могучей личности Джека Каванага. Это была та самая — темная, безжалостная — сторона, на которую не раз намекали журналисты. Джек Каванаг не терпел, когда угрожали ему или его семье.

— Не трахай мне мозги, Симон, — произнес он, и Симон, впервые услышавший от него ругательство, почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. — Я могу в корне изменить твою жизнь, причем очень быстро.

Симон в этом не сомневался. Если бы Джек Каванаг отлучил его от Дэмиана, в Сиднее это стало бы известно в считаные дни. Связи Симона мигом бы рухнули. Это было бы для него катастрофой — социальным суицидом. Финансовым крахом.

— Поймите меня правильно, сэр, — проговорил Симон, пытаясь обрести пошатнувшееся равновесие. — Я просто не уверен… я не имел в виду… я вышел на этого парня через своего приятеля… — пролепетал он. Сделав глубокий вдох, он постарался говорить четко и медленно. — Понимаете, я совершенно случайно наткнулся на эту девчонку, когда она снимала видео. И был в шоке. Я хотел защитить своего друга. Я знаю подходящих людей, которые могли бы избавить Дэмиана от этой проблемы. Я всего лишь пытался оградить его от неприятностей.

Американец, который до сих пор не вмешивался в разговор, подвинулся ближе к столу и раскрыл блокнот. Из внутреннего кармана пиджака он достал авторучку, щелкнув ею, в упор посмотрел на Симона своим холодным взглядом и спросил:

— Как звали женщину, которая производила съемку?

— Мм… да она никто. Просто гостья.

— Имя, пожалуйста, — коротко произнес мистер Уайт.

Если он узнает имя, узнает и то, что с ней произошло.

Американец ждал. Симон слишком боялся его, чтобы отказать ему в ответе.

— Ее звали… мм… Меган Уоллас. Она работала личным помощником Роберта Грубелаара из «Тридент Реалти». Роберт — ваш коллега, насколько я понимаю.

Джек задумчиво кивнул:

— Роберт работал со мной по какой-то незначительной сделке с недвижимостью.

Американец сделал пометку в блокноте, но объяснения Симона его явно не удовлетворили, и он продолжал задавать ему вопросы:

— Вы заказали какие-то мероприятия, чтобы заткнуть рот этой Меган Уоллас? — Должно быть, он обратил внимание на то, что Симон говорил о женщине в прошедшем времени.

В ответ на жестокий прямой вопрос Американца Симон трусливо кивнул и опустил глаза, уставившись в пол. Вопрос ужаснул его: Вы заказали какие-то мероприятия, чтобы заткнуть рот этой Меган Уоллас? Неужели так оно и было? Да, пожалуй. Но он не хотел — у него просто не было выбора. Он должен был позаботиться о безопасности своего друга.

— Хорошо. Мы еще вернемся к ней, — произнес Американец. — Вы сказали, что нашли этого парня через своего приятеля. Мне необходимо знать имя того, кто работал на вас.

Он ждал ответа.

Симон был в панике. Он нашел Уорвика вовсе не через приятеля, но как отнесется мистер Каванаг к его признанию, что он лично знаком с людьми такого сорта? В то же время он боялся лгать Американцу. Уорвик и раньше выполнял конфиденциальные поручения Симона. У него, конечно, мелькнула мысль о том, чтобы назвать вымышленное имя, но он почти не сомневался в том, что обман вскроется. Достаточно было посмотреть на Американца, чтобы убедиться в этом.

Впервые в жизни Симон вынужден был признать, что самый безопасный и к тому же единственной приемлемый для него вариант — это сказать правду.

— Мм… я обратился к нему напрямую, сэр, — вымолвил он.

Американец что-то записал в своем блокноте. Джек Каванаг был все так же мрачен, но ничего не сказал.

— Полное имя этого человека?

— Уорвик ОʼКоннор.

Те поручения, которые Уорвик выполнял для Симона, по большей части были связаны с проблемами его приятелей, попавших в переплет. Ставка Уорвика составляла пятнадцать тысяч долларов, если речь шла о том, чтобы заткнуть кому-то рот — как, скажем, той девчонке, из-за которой у них могли быть неприятности. Это была хорошая цена, устраивающая, если быть точным. Как правило, Уорвик брал половину суммы авансом. Симон вдруг задался вопросом, известно ли Джеку о том, что его сын заплатил Симону в общей сложности пятьдесят тысяч. Дополнительную сумму, которую Симон предусмотрел для себя, можно было считать административными расходами, но Джек мог посмотреть на дело иначе, особенно с учетом того, как складывалась ситуация. Симон даже подумал о том, не вернуть ли те тридцать пять тысяч, что он запросил сверху. На самом деле ему совсем не хотелось расставаться с этими деньгами.

Симон решил рассказывать только то, о чем его просят.

— Итак, вы имели дело с Уорвиком ОʼКоннором напрямую, — подытожил Американец.

Симон кивнул.

— А Дэмиан?

— Дэмиан никогда с ним не встречался…

— Хорошо, — перебил его Джек Каванаг. — Значит, других концов нет? Только ты и этот Уорвик — больше никто не замешан?

Симону стало неуютно при упоминании о «других концах», но он снова кивнул.

— Что за записывающее устройство было у женщины? — задал Американец очередной вопрос.

Симон выглядел совершенно растерянным.

— Я никакой видеокамеры не видел. Думаю, ее и не было. Но… мм… на вечеринке она пользовалась мобильником, и я видел, как она им снимает. Так что это вполне могла быть видеокамера телефона.

— Хорошо. Будем надеяться, что запись низкого качества. А вы помните марку и модель телефона?

— Мм… нет. — Симон не обращал внимания на мелочи. По крайней мере, при таких обстоятельствах.

— Нам нужно найти телефон. Вы знаете, где он сейчас может находиться? — Американец исподлобья взглянул на Симона.

Тот закусил губу:

— Я его разбил. Увидев, что она снимает, я выхватил у нее аппарат и наступил на него ногой.

Американец продолжал записывать.

— А что потом было с телефоном?

— Он был сломан, и я его выбросил, — объяснил Симон.

Американец посмотрел на него, как на слабоумного.

— Значит, вы видели, что на вечеринке женщина снимала на видео, и вы «наступили» на ее телефон. Вы что же, не потрудились проверить, есть ли в памяти аппарата какой-либо компрометирующий материал, прежде чем выбросить его? Вы не проверили, сохранилась ли в нем запись, или, может, женщина успела отослать какие-то сообщения?

Симон почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

— Нет, сэр. Аппарат был сломан. Я просто избавился от него.

— Куда вы его выбросили?

— В мусорное ведро в доме.

Джек Каванаг с силой ударил кулаком по столу, так что Симон в испуге подскочил в кресле. Сердце у него забилось еще сильнее. Он чувствовал себя приговоренным к повешению перед казнью.

— После вечеринки вывозили мусор? — обратился Американец к Джеку.

— Да. Эстель, горничная, выносит мусор ежедневно. Его давно уж нет, — с явным недовольством произнес мистер Каванаг.

— Есть ли вероятность, что она или кто-то из обслуги нашел запись?

— Нет, нет, — попытался заверить их Симон. — Телефон был разбит вдребезги, клянусь. Никто бы не смог им воспользоваться.

— Нам необходимо выяснить, что именно было записано на телефон, — сказал Американец. — И если там был некий компромат, не был ли он отослан кому-нибудь.

— Но я даже не представляю, как такое возможно, — взмолился Симон. — Телефон был разбит. Я просто не подумал…

— Да уж, это точно, — прошипел Джек Каванаг.

— Позвольте, я займусь этим, — взглянул на него Американец.

Мистер Каванаг был вне себя от ярости. Он указал пальцем на Симона. Если бы у него в руках оказался пистолет, он бы, не колеблясь, нажал на спусковой крючок, Симон в этом не сомневался.

— Раз ты не соизволил явиться ко мне, когда возникла проблема, угрожающая безопасности моей семьи, теперь на тебе лежит ответственность за благоприятный исход, — мрачно произнес мистер Каванаг. — Только так ты сможешь вернуть мое доверие, Симон. В этот уик-энд приезжает человек из Мумбая. Он будет введен в курс дела и свяжется с тобой. Боб проследит за тем, чтобы ты был под рукой. Ты расскажешь Бобу все, повторяю, все, что тебе известно об этом Уорвике ОʼКонноре, который вздумал шантажировать мою семью. Все. Все, что знаешь об этой видеозаписи, о тех, кто был снят, о том, чем они там занимались, и как запись могла оказаться в чужих руках. Ты расскажешь Бобу все об этих людях и о том, что там делал мой сын.

Американец сидел молча, с раскрытым блокнотом в руках.

— Я не хочу, да и ни к чему мне знать детали. Ты все расскажешь Бобу и выслушаешь то, что он скажет.

— Мм… да, сэр, — с запинкой произнес Симон.

— Я дам инструкции и распоряжусь насчет денег, а ты доставишь их ему лично. Боб будет контролировать процесс, чтобы не было ошибок. Все ясно? — Симон не ответил. — Я спрашиваю, все ясно?

— Мм, да, сэр, все ясно. Но… как он выглядит? Как я узнаю…

— Не хочу слышать никаких вопросов от тебя — только ответы. Ты дашь Бобу всю информацию, которую он попросит. Я не хочу знать никаких подробностей грязной истории, в которую вы с моим сыном влипли. Оставляю вас двоих беседовать дальше.

Джек Каванаг поднялся из-за своего массивного стола красного дерева.

— Я очень разочарован, Симон. Очень разочарован. И запомни: ни с кем об этом деле не говори, никогда. Даже со мной, если только я сам не спрошу. Это понятно?

Симон кивнул:

— Да, сэр, понятно.

— Если я узнаю, что ты был не до конца честным здесь со мной и мистером Уайтом или что ты проговорился кому-то об этом разговоре… Что ж, думаю, мой сын будет очень огорчен потерей друга.

Симон получил инструкции, и Джек Каванаг оставил его наедине с Американцем, его блокнотом и ощущением, что все происходящее было более чем серьезно. Симон понимал, что ему придется рассказать все начистоту. На одном обаянии из этой ситуации ему было не выкарабкаться.

ГЛАВА 14

Было уже восемь вечера, а Мак все сидела в детской спальне покойной Меган Уоллас, беседуя с ее безутешной матерью и просматривая альбом за альбомом с семейными фотографиями. Она ловила себя на том, что ее все больше засасывает горе этой женщины. Все эти фотографии Меган — вот она еще младенец, вот делает первые шаги, вот идет в первый класс, — они не помогали расследованию. Разговор ушел в никуда, но Мак уже не могла прервать его. Казалось, этой женщине было необходимо ее присутствие. Ей просто хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто слушал бы ее рассказы о дочери. Хотелось, чтобы кто-нибудь рассматривал эти альбомы, видел Мег такой, какой ее видела она.

Мак покосилась на настенные часы и ужаснулась.

Черт.

В восемь часов они с Энди должны были встретиться за ужином в ресторане «Айсберг». Она уже опаздывала на полчаса, и при этом так и не получила того, ради чего пришла в этот дом. Нужно было закругляться.

— Мм… миссис Уоллас, — начала Мак.

— Зовите меня Ноэлен.

— Ноэлен, можно воспользоваться вашей ванной?

— О, да. Конечно. — Ноэлен закрыла альбом, который показывала Мак, и любовно вернула его на полку. Она показала, куда пройти. Мак вышла из спальни Мег Уоллас и направилась по коридору к туалету, испытывая облегчение оттого, что покинула комнату.

О, господи, бедная женщина. Бедная женщина.

Макейди включила свет. Ванная комната была оклеена обоями в нежный цветочек; полотенца были подобраны в тон. Мак закрыла за собой дверь и вынула из кармана телефон. На дисплее высветились сообщения голосовой почты и пропущенные вызовы. Она намеренно отключила звук, чтобы не отвлекать Уолласов.

Мак даже не стала проверять голосовую почту. Вместо этого она набрала номер Энди. Должно быть, он уже злился, дожидаясь ее дома, или, хуже того, сидел в ресторане, потягивая в одиночку коктейли, в то время как она стояла в цветастой ванной совершенно чужих ей людей.

— Флинн слушает, — произнес Энди.

— Я буду через двадцать минут. Я так виновата перед тобой, — извиняющимся шепотом произнесла Макейди.

— Почему ты шепчешь? — спросил он.

— Я сейчас не могу говорить. Я в ванной в чужом доме, но постараюсь приехать как можно скорее. — Мак прикрывала трубку рукой, и от этого ее речь была еще более неразборчивой.

— В ванной? Я еще не в ресторане. Столик у нас заказан на девять. Раньше просто не было мест. Встретимся дома без четверти… я еще с Джимми, — сообщил Энди.

Он еще на работе? Мак стало легче на душе.

— Отлично, я буду дома через полчаса, — сказала она. — Люблю тебя.

Мак нажала отбой и сунула мобильник в карман. Выходя из ванной, она взглянула на свое отражение в зеркале. Глаза у нее были красными, и в них сквозила нескрываемая грусть. Мак отметила едва уловимое сходство между собой и Меган, запечатленной на фотографиях. Нет, они не были похожи: Меган была ниже ростом, моложе, и у нее были золотистые волосы — но, возможно, Ноэлен прониклась доверием к Мак отчасти потому, что та напоминала ей дочь.

Каково это — терять дочь? Макейди знала, каково потерять мать.

Мак погасила свет и вышла в коридор как раз в тот момент, когда Ноэлен закрывала за собой дверь комнаты дочери. Мак провела с ней более полутора часов и позволила женщине расслабиться. Теперь, перед уходом, пора было задать трудный вопрос насчет Тобиаса Мерфи.

— Миссис Уоллас, что вы думаете о полицейском расследовании? Вам ведь известно, что они задержали Тобиаса Мерфи…

— О! — Ноэлен повела бровями. Мак видела, что одно упоминание этого имени вызвало в ней бурю эмоций. Да и как иначе могла реагировать мать на имя человека, подозреваемого в убийстве ее ребенка? Ноэлен сделала неуверенный шаг и остановилась. Мак забеспокоилась, не перегнула ли она палку. Но ведь ей так долго пришлось ждать, чтобы задать этот вопрос, и она была любезна и внимательна. Может, она не так спросила? Может, следовало бы присесть и выпить еще чашку чаю.

— Моя сестра… она была паршивой овцой в семье… после того, что случилось, — вымолвила Ноэлен и, в задумчивости, коснулась ручки на двери спальни дочери. Казалось, она не хотела уходить от этой комнаты, от воспоминаний.

Мак была обескуражена:

— Ваша сестра?

— Тобиас всегда казался милым мальчиком, — продолжала Ноэлен. Она бросила взгляд в сторону Ральфа, который по-прежнему сидел в гостиной, сложив на животе руки и смотря в экран телевизора.

— Вы хотите сказать, что знаете Тобиаса?

— Конечно, — ответила она. — Он наш племянник.

Новость потрясла Мак. Тобиас Мерфи был кузеном Меган?

И убил свою сестру?

— Знаете, этому бедному мальчику не везло с самого начала. Я любила свою сестру. Я всегда буду любить ее, но она упустила и Тобиаса, и Джорджину. Моя сестра оказалась недостаточно сильной, чтобы справиться с несчастьем. Она так и не смогла простить себя.

Мак слушала, широко раскрыв глаза.

— В конце концов Барбара наложила на себя руки два года назад. — Ноэлен перекрестилась и покачала головой. — А до этого было еще много попыток.

— О. Мне очень жаль.

— Долгое время Барбара находилась в депрессии. Она так и не оправилась после того, что случилось с… Кристой. И с Джорджиной.

Имена неохотно срывались с ее губ. Кто такие Криста и Джорджина? Мак не понимала. Она старалась все запоминать и слушала, не перебивая Ноэлен. Пожалуй, она не слишком добросовестно выполняла домашнее задание, раз упустила такую важную информацию.

— После того случая она совсем не заботилась о детях, — продолжала миссис Уоллас. — Да она и на себя махнула рукой. Поэтому никто из нас не удивился, когда Кев ушел.

Кевин Мерфи. Отец Тобиаса.

Мак понимающе кивнула.

— И потом Кев… — подсказала она.

— Снова женился. Это было несколько лет назад. У него с новой женой есть дети.

Мак снова кивнула.

Выходит, Кевин Мерфи уехал и начал новую жизнь. Мак задалась вопросом, насколько он и его новая жена были открыты для маленького Тобиаса, последней ниточки, которая связывала Кевина с первым браком, и как к ним относился сам Тобиас. Мак встречала имя Кевин Мерфи в досье Тобиаса, значилось там и имя женщины, которая, как она предположила, была его биологической матерью. Впрочем, многие женщины не меняли фамилий после замужества, так что предполагать что-либо было глупо.

Мак бросила взгляд в свой блокнот:

— Вы упомянули о Джорджине?

— Это дочь Барб.

— И где сейчас Джорджина?

— Она покончила жизнь самоубийством в пятнадцать лет. Передозировка.

Мак нахмурила лоб. Пятнадцать лет.

— Мне так жаль. Она была старшей сестрой Тобиаса?

Ноэлен кивнула.

Одна покончила с собой в пятнадцать лет, другой сбежал из дому в четырнадцать, а теперь обвиняется в убийстве. Мак подумала о том, как ей повезло с семьей. До смерти матери, которая скончалась от рака, их жизнь на западном побережье Канады можно было назвать идиллией. Вандеруоллы были крепкой семьей и, пожалуй, одной из немногих среди семей одноклассников Мак, не разрушенных разводом или смертью кого-то из супругов. Школьные друзья Мак всегда с удовольствием приходили в их дом потому, что считали ее родителей «нормальными». Ни тебе злодея-отчима, ни пьяных братьев — уютный и безопасный дом, да еще и с дополнительным преимуществом в виде офицера полиции в роли отца. Они всегда мечтали проскользнуть в отцовский кабинет, чтобы посмотреть на его трофеи и награды, увидеть его наручники — и конечно же пушку. Должно быть, он об этом тоже знал, поскольку никогда не оставлял оружие без присмотра.

— А Меган и Тобиас хорошо знали друг друга?

— В раннем детстве они были просто неразлучны. — Ноэлен печально опустила голову. — Барбара много болела. Тобиас часто оставался у нас, когда ей нездоровилось. Мег и Тоби играли целыми днями. Мег нравилось заботиться о нем. В то время Кев не мог ухаживать за Тоби самостоятельно, так что мы брали мальчика к себе. Раньше ведь отцам был не положен отпуск по уходу за ребенком.

Последнюю фразу она произнесла с легкой укоризной, словно таила обиду на то, что поколению Мак приходится легче.

— Мег постоянно заботилась о мальчике… Ей нравилось играть в его маму. Помню, как Мег, ей тогда было двенадцать, сажала его в коляску и катала по двору…

Эти воспоминания оказались последней каплей для Ноэлен — она разрыдалась: лицо у нее сморщилось, слезы хлынули из глаз.

Мак чувствовала себя виноватой в том, что вынудила Ноэлен вернуться к этим болезненным воспоминаниям, стала причиной ее слез.

— Я так сожалею о вашей потере, — с жалостью произнесла она и мягко прикоснулась к руке плачущей женщины.

— Неужели он действительно убил мою девочку? Неужели? — Ноэлен прижала ладони к лицу.

Да и кто бы в самом деле поверил, что двоюродный брат Меган мог убить ее ножом, да и за что — за крохи наличности?

— Неужели он это сделал? — повторяла Ноэлен, всхлипывая. — Вы не думаете, что это мог сделать кто-то другой?

В гостиной мистер Уоллас, заслышав рыдания жены, посуровел. Его реакция была неожиданной — он лишь прибавил звук телевизора, в то время как Ноэлен продолжала причитать, заламывая руки. Слезы все лились и лились из ее глаз.

— Я очень сожалею, — проговорила Мак, ощущая собственную беспомощность. Она стояла в коридоре рядом с женщиной, гладила ее по руке, не в силах придумать ничего, что могло бы ее утешить.

— Тоби не мог этого сделать, — неожиданно сказала Ноэлен, на этот раз с уверенностью в голосе. — Если бы у нас были деньги, мы бы наняли кого-нибудь вроде вас, чтобы найти настоящего убийцу. — Она произнесла это так осмысленно и решительно, что Мак даже удивилась.

— Вы считаете, что они задержали не того? — спросила Мак и тут же пожалела об этом. Было несправедливо ставить в неловкое положение женщину в такой момент, когда она была столь уязвима. К тому же безосновательное предположение о том, что полиция могла задержать невиновного, казалось безответственным и ошибочным. У нее возникло такое ощущение, будто она еще больше усугубила ситуацию.

— Мег была… Она делала такие вещи… о которых нам не рассказывала, — произнесла Ноэлен сквозь рыдания. — Я это знала. Знала — что-то происходит.

Слова женщины показались Мак обдуманными. Ей было очевидно, что после трагедии Ноэлен тщательно восстановила в своей памяти все, что дочь говорила ей в последние месяцы.

— Мисс Вандеруолл, вы сами видите, мы с мужем не богаты. Мы, конечно, не нищенствуем, но мы не богачи. Мег постоянно помогала нам. За последние два года она ни разу не приехала к нам с пустыми руками, все чего-то привозила. Вот, например, тот телевизор, который Ральф смотрит. — Мак заметила, что телевизор большой, с плоским экраном — модель современная и дорогая. — Она всегда привозила вещи и настаивала на том, чтобы мы их взяли. — Ноэлен глубоко вздохнула. — Я уже начала задумываться, где она все это берет. Откуда у нее столько денег? Этот телевизор, он ведь чертовски дорогой. Как она могла себе позволить покупать все это?

Мак не знала, что ответить, но Ноэлен была права в своих подозрениях: жалованья дочери вряд ли могло хватить на такие роскошные подарки.

— Она была в чем-то замешана, — сказала Ноэлен, теперь уже гораздо спокойнее. — Кто-то другой убил ее. Кто-то…

ГЛАВА 15

Американец, Боб Уайт, сидел в офисе своего клиента Джека Каванага, анализируя сложившуюся ситуацию согласно тем данным, что имелись в его распоряжении. Был поздний вечер пятницы, и они двое оставались последними живыми душами на офисном этаже. Джек отослал домой даже своего секретаря, Джой.

Симон Астон, друг и вдохновитель загулов Дэмиана Каванага, поджав хвост, тоже удалился восвояси, предварительно посвятив Боба в мельчайшие подробности своих идиотских делишек. А те и в самом деле были идиотскими. Симон не произвел впечатления на Боба, который на своем веку повидал немало таких типов, эгоистичных и высокомерных. Симон пиявкой присосался к Дэмиану и богатству Каванагов и вот теперь своими необдуманными действиями поставил под угрозу их безопасность.

— Насколько все плохо? — посмотрел на Американца Джек Каванаг. Он не присутствовал на исповеди Симона и Дэмиана и не был посвящен в тайны их признаний — своеобразная мера предосторожности, ограждающая его репутацию от криминального налета грязных дел сына. Чем меньше он знал, тем лучше было для него. Он мог оставаться чистым, насколько это было возможно, в ходе грядущих событий.

Боб изложил новости.

— Как профессионал считаю, что нам не обойтись без мистера Хэнда. Я бы рекомендовал немедленно подтвердить его приезд.

Джек кивнул:

— Хорошо. Организуй. — Он уже знал, что это неотвратимо.

Привлечение мистера Хэнда означало, что дело плохо. Таких, как он, приглашали только в очень, очень серьезных ситуациях.

— А этот мистер Хэнд… у него хорошие рекомендации? — осведомился Джек.

— Очень, — заверил его Боб. — К тому же он австралийский эмигрант, так что хорошо знает Сидней. Я бы рекомендовал вам больше ничего о нем не знать. Забудьте о том, что вы когда-то слышали его имя.

Доверенное лицо Американца, известное лишь как Мадам Кью, поручило работу своему человеку, Лютеру Хэнду. По отзывам, тот работал методично, оперативно и анонимно, к тому же у него не было ограничений по профилю деятельности и количеству мишеней. Черный или белый; мужчина, женщина или ребенок — человек Мадам Кью, мистер Хэнд, по приказу мог убрать любого. Этой характеристике удовлетворяли далеко не все представители его профессии.

— Думаю, лучше всего, если вы и ваш сын будете держаться как можно дальше от этой зачистки, — продолжал Американец.

Джек согласился.

Боб выдержал паузу и снова заговорил:

— Дела вашего сына тянут на срок от пяти до десяти лет. Могут дать и больше, если обвинят в убийстве.

Джек испуганно подскочил в кресле, но промолчал.

— Мы должны отнестись к этой угрозе со всей серьезностью. Мне придется задействовать некоторые ваши контакты в полиции.

Джек кивнул:

— Некоторые люди обязаны мне лично. Думаю, один из них — детектив Хант. Он наверняка будет близок к этому делу и окажется полезным.

Боб записал имя в блокнот.

— Я буду действовать с крайней осторожностью. Ваше участие не требуется. Если кто-то попытается обратиться к вам напрямую, отрицайте свою осведомленность. Этот Уорвик ОʼКоннор, возможно, блефует насчет записи. Может, узнал что-то о существовании записи из другого источника, да пусть даже от самого Симона, но на руках у него ничего нет. И все-таки кажется вполне правдоподобным, что запись существует, и мы должны принять все меры к тому, чтобы она не всплыла. Возможно, с нее уже сделаны копии.

Джек мрачно кивнул.

— Может, сейчас и не время говорить об этом, но нет худа без добра, — заявил Боб. — Теперь мы знаем о делах вашего сына и можем предотвратить худшее. Останься все, как есть, и кто знает, чем бы все обернулось. Если видеозапись действительно существует, нам необходимо точно выяснить, что она содержит и кто мог ее видеть. Сейчас для меня это задача номер один.

Джек достаточно хорошо знал Американца, чтобы не задавать ему вопросов о том, как он добудет эту информацию и что собирается делать с теми, кто, возможно, уже просмотрел запись. Они работали вместе уже много лет, вместе преодолели много кризисов — хотя, пожалуй, ни один из них не подбирался так близко к его дому, — и Джек безоговорочно доверял этому человеку.

— С вашего разрешения, я пошлю своих людей провести обыск в вашем доме на предмет обнаружения мобильных телефонов или фрагментов аппаратов. Мне бы все-таки хотелось найти тот телефон.

— Хорошо. Пусть ищут, но только тихо, — велел Джек. — Я не хочу, чтобы моя жена что-нибудь заподозрила.

— Понял. Мне понадобится список всех, кто работает в поместье Беверли, и еще я попрошу вас отпустить на целый день всю домашнюю прислугу.

— Хорошо.

— Мне нужно ваше разрешение на то, чтобы предпринимать все меры для устранения угрозы, которую таит в себе видеозапись. Это может потребовать значительных затрат.

— Делай все, что сочтешь необходимым, — произнес Джек без колебаний.

У Американца были надежные и засекреченные контакты, которые могли помочь ему отследить любую передачу информации с того телефона, включая пересылку видеозаписи, если она существовала. Ему предстояло избавиться и от компромата, и от свидетелей. Угрозу можно было свести к минимуму, а можно было устранить, но в любом случае Джек должен был ясно представлять масштаб и риск предстоящих мероприятий.

— Делай все, что сочтешь необходимым, Боб, — повторил Джек Каванаг. — Все, что потребуется. Ты сам знаешь, насколько это важно.

Американец знал.

— Я немедленно запускаю машину. Все будет происходить очень быстро.

Джек печально вздохнул.

— Только, мм… — начал он и запнулся, что было для него нехарактерно. Казалось, слова даются ему с трудом. — Я не хочу, чтобы кто-то несправедливо пострадал…

— Понял, — кивнул Американец. — Все, больше не думайте об этом.

Впрочем, он понимал, что в сложившейся ситуации без пострадавших обойтись не удастся.

ГЛАВА 16

Детектив Энди Флинн не мог оторвать глаз от Макейди, пока она шла к столику через зал ресторана, возвращаясь из дамской комнаты. Она выглядела роскошно, и он вновь почувствовал болезненное покалывание в животе. Он будет скучать по ней, скучать и переживать.

Мак…

На ней было короткое черное платье, подчеркивающее плавные изгибы ее бедер, и от этого ее походка выглядела еще более соблазнительной. В ней одновременно проглядывали и юношеская резвость, и кошачья грация, унаследованная от подиума. Наследство этим не исчерпывалось: у Мак до сих пор были длинные стройные ноги и фигура а-ля «песочные часы», и неудивительно, что посетители ресторана сворачивали шеи, чтобы проводить ее взглядом. Она, казалось, пребывала в счастливом неведении о том, какой эффект производит на окружающих; Энди это всегда в ней нравилось. В его понимании она не была типичной моделью. Впрочем, в ней вообще не было ничего типичного.

Откровенные взгляды, устремленные в сторону Мак, не вызывали у Энди ревности. Он привык к этому, ведь их отношениям было уже пять лет, и за это время, как ему казалось, ее красота стала еще более яркой. Надень она джинсы и кроссовки или вечернее платье — было в ней нечто особенное, что кружило голову. Но Энди уже не мог полностью отдаться порыву и безраздельно раствориться в любви к Мак, как раньше, когда она ответила отказом на его предложение руки и сердца. Возможно, с тех пор в нем поселился страх оказаться отвергнутым. Да, она была любящей и внимательной, но в то же время непредсказуемой и независимой, еще более независимой, чем его бывшая жена Кассандра.

Кассандра развелась с ним. Это было больно.

Теперь Энди был с Мак, но он чувствовал, что она не принадлежит ему полностью. И все-таки его внутреннее «я» хотело, чтобы было иначе. Страстное желание обладать Мак было тем самым звериным инстинктом, который она сама пробуждала в мужчинах, равно как и желание укротить ее, приручить. Возможно, все дело было в ее агрессивной независимости и внутренней силе; в ее безумной преданности жизни. Мак была неповторима.

Я буду скучать по ней.

Может, разлука растопит ее сердце? И она наконец передумает и примет его предложение?

* * *

Макейди заняла свое место за уютным столиком в «Айсберге», накрытым для ужина при свечах. Энди не сводил с нее глаз, и она ответила ему искрящейся, как шампанское, улыбкой.

Мак нравилось, как Энди смотрит на нее. Он выглядел весьма сексуально в темном костюме и рубашке без галстука, и она потянулась к нему через стол, соблазнительно сложив губы, заставляя его преодолеть разделявшее их расстояние и поцеловать ее. Он повиновался.

Мммм…

Они уже выпили по паре бокалов шампанского, и щеки Мак порозовели. На столе, покрытом белой скатертью, стояли два бокала со свежим шампанским, посередине стола мерцала свеча. Устрицы уже были поданы и благополучно съедены.

С рестораном Энди здорово придумал. Заказать столик на вечер пятницы можно было только предварительно за несколько недель. Мак была довольна тем, что он так постарался.

— Мне здесь нравится. — Она улыбнулась. Ей не хотелось говорить о скором отъезде Энди в Вирджинию, о трехмесячной разлуке. Сейчас ей просто хотелось купаться в брызгах шампанского и отдыхать рядом с ним. Казалось, они уже целую вечность не ужинали в ресторане — да и столько же не занимались любовью.

Как давно мы вместе?

Пять лет.

Прошло немногим более пяти лет с того дня, как они впервые встретились на пляже в Ла-Перуз. Знакомство нельзя было назвать романтическим, учитывая то, что Мак проходила свидетельницей по делу об убийстве ее лучшей подруги Кэт, а местом их первой встречи стало кровавое место преступления. Случилось так, что, несмотря на трагические обстоятельства знакомства, их взаимное влечение нарастало с каждым днем. Эти пять лет нельзя было назвать идиллическими, они не раз расставались и не раз начинали все сначала, но все-таки им удалось прожить вместе целый год.

— Так чудесно, что мы здесь вдвоем, ты и я, — произнесла Мак. — Шампанское тоже чудесное.

Она ждала ответа Энди, улыбаясь и потягивая шампанское. Он ответил игривым взглядом.

— Ты сегодня выглядишь просто шикарно. Я начинаю жалеть о том, что уезжаю, — заметил он.

Так и было задумано.

Мак откинулась на спинку стула, скрестила ноги.

— Ты с легкостью выбросишь меня из головы, детектив. А я, хотя и неохотно, все-таки признаюсь, что, видимо, буду скучать по твоей физиономии… чуть-чуть. — Она рассмеялась, и Энди посмотрел на нее, сексуально усмехаясь, как умел только он.

— Энди, мне действительно очень жаль, что я опоздала. Даже не ожидала, что встреча затянется так надолго, — снова извинилась Мак.

— Да не беспокойся ты. Мы же попали в ресторан. И хватит казнить себя.

— Хорошо, — согласилась она. — Мы здесь не были с тех пор как… — Мак сделала паузу. — Много лет, — добавила она, стараясь избежать обсуждения обстоятельств их последнего ужина в этом ресторане.

— Мне пришлось воспользоваться кое-какими связями, чтобы заказать здесь столик, — признался Эдди. — Есть один человек, который обязан мне лично.

Прошло более двух лет с тех пор, как они в последний раз ужинали здесь. Отмечали завершение первого триумфального дня судебного процесса по делу убийцы по прозвищу Стилетто. В тот вечер все были в приподнятом состоянии, не говоря уже о ней и Энди. Несколько месяцев они были в разлуке и встречались с другими партнерами — по крайней мере, он, — но тот вечер они вновь оказались в объятиях друг друга, и дело было не только в шампанском и радостном возбуждении после судебного процесса. Мак помнила их эротическое повторное знакомство, когда они оказались на скалистом берегу, где с азартом наверстывали упущенное в разлуке время. На следующий день Энди пришлось идти на службу со ссадинами на ладонях и локтях, которые остались после безудержного секса на скалах. Мак вдруг стало интересно, сможет ли она вновь выманить на тот утес Энди, как раз накануне его отъезда в Квонтико.

Мак выгнула шею, посмотрев в широкое окно, за которым бились о берег волны.

— Там так красиво, — проговорила она. Вид действительно был захватывающий. Знаменитый пляж Бонди-Бич утопал в огнях, а светло-желтый песок и белогривые волны были залиты лунным светом.

— Что за встреча была у тебя сегодня? Ты говорила, что находишься в чьей-то ванной.

Мак улыбнулась:

— Да. У родителей Меган Уоллас. Меня наняли расследовать убийство. Я так взволнована. — Мак допила свое шампанское. — Дело сложное, но интересное.

Энди нахмурился:

— Хант говорил мне об этом. Малолетка-наркоман убил кого-то, украв деньги на очередную дозу. Такое сплошь и рядом творится.

Мак едва заметно поморщилась. Энди имел привычку умалять ее профессиональную значимость, и иногда это раздражало.

— Дело вовсе не такое простое, Энди, — возразила она.

— Да неужели? Дорогая, в самом деле… — Он взял ее за руку. — Попытайся убедить в этом ее родителей.

— Уже пыталась. Всего пару часов назад, — огрызнулась она и отняла свою руку. — Поэтому-то я и опоздала. Все это, конечно, интересно, но мать жертвы считает, что полиция задержала не того человека.

Энди нечего было сказать по этому поводу. Прошло не меньше минуты, пока он угрюмо смотрел в стол, а Мак напряженно вглядывалась в дальнее окно, не обращая внимания на окружающих.

Проклятие. Вот так можно испортить настроение.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — предложила она.

— Расскажи лучше про себя, — попросил Энди извиняющимся тоном. — Я хочу послушать.

— Ну, у Лулу новый бойфренд, — начала Мак. И Лулу переедет к нему в Мельбурн. В Мельбурн, где живет Эми, подруга Меган Уоллас. — Думаю, я все-таки заставлю себя познакомиться с ним в этот уик-энд, — вдруг услышала она собственный голос. — Он живет в Мельбурне. Лулу переезжает к нему, так что я навещу их…

— Думаю, я отправлюсь прямо завтра, — произнесла Мак после минутной паузы с еще большей уверенностью. — Не хочу на выходные оставаться в пустом доме, зная, что тебя не будет так долго.

— О, Мак, прости.

— Оставь. Это так важно для твоей карьеры. Ты все делаешь правильно. Ты должен ехать. Мне просто жаль, что у меня нет столько денег, чтобы часто навещать тебя. Три месяца… это так долго.

— Время пролетит незаметно.

Мак улыбнулась.

Будем надеяться.

ГЛАВА 17

Лютер Хэнд сидел у окна иллюминатора в салоне бизнес-класс «Боинга-747», следовавшего рейсом в Сидней. Ширина плеч Лютера была такова, что он лишь слегка мог развернуться, чтобы увидеть, как самолет отрывается от земли, оставляя под собой пальмы и разбросанные здания бомбейского международного аэропорта «Чаттрапати Шивайи». Лютеру нравился вид из иллюминатора самолета; паря над землей, он чувствовал себя сродни богу, вот почему всегда старался занимать место у окна.

Рейс был загруженным. Все места в самолете оказались заняты, за исключением соседнего. Оно было оборудовано подголовником, укомплектовано пледом и туалетным набором и все-таки пустовало. Лютер был доволен своим уединением, но, по правде говоря, ему редко докучали назойливые пассажиры. Он был мужчиной крупного телосложения; великаном, как говорили некоторые. Пассажиры старались не садиться рядом с ним, так что у Лютера всегда было место, чтобы вытянуть конечности, расслабиться и подумать. Вот и сегодня он надеялся хорошо отдохнуть перед работой в Сиднее.

У Лютера было новое задание.

Всего несколько часов назад Мадам Кью — одно из доверенных лиц, через которых он получал задания, — подтвердила срочный заказ на Австралию. Лютер родился и вырос в Сиднее — впрочем, в мужчине уже не осталось ничего от того мальчишки, которым он был. Его репутация и хорошее знание города были ключевыми факторами при выборе кандидатуры для выполнения задания. И хотя Лютер провел большую часть жизни в Сиднее, вряд ли кто-нибудь из местных жителей мог бы его узнать, ведь в последние пять лет он не навещал родные пенаты. Его появления никто не ждал, а отличное знание местности и обычаев лишь играло ему на руку. Интересно, что он впервые получил заказ на работу в родной стране. Вероятнее всего, это было связано с тем, что его услуги стоили слишком дорого и были не по карману большинству австралийских клиентов.

С тех пор как Лютер покинул родину, он добился успеха и заработал репутацию в определенных международных кругах. Дивиденды от его успешной деятельности позволили ему приобрести шикарную современную квартиру в районе Колаба в Мумбае — впрочем, даже в таких престижных кварталах никуда было не деться от попрошаек и запаха помойки. Но Лютера как иностранца там не беспокоили. Он мог спокойно заниматься своим бизнесом. Помимо собственной квартиры, свободы и работы, у Лютера ничего не было; такие, как он, редко обзаводились житейским багажом.

И все-таки главным его приобретением была свобода, коей не все представители его профессии могли похвастаться.

Лютер, «руки Люцифера» — или мистер Хэнд, как называли его в профессиональных кругах, — был своего рода чистильщиком, но, разумеется, его специализацией были не окна, не ванные и не гостиничные номера.

Лютер был ликвидатором.

Он устранял проблемы. Расчищал пространство.

Новое задание сулило чрезвычайно высокий долларовый гонорар. Оно не было ограничено временем, но условиями контракта оговаривалось не менее двух мишеней. Еще несколько таких заданий — и Лютер мог бы отойти от дел… хотя и не представлял себя на заслуженном отдыхе.

Предстоящая работа вызывала у него радостное возбуждение, несмотря на то, что задача была сформулирована не совсем четко. Так, клиент не смог точно назвать количество мишеней, которые должен был поразить Лютер. Однако еще до отъезда пришло подтверждение о помещении депозита на его счет в швейцарском банке, и это при том, что заказ был сделан в кратчайшие сроки; к тому же размером вклада подразумевалось, что цель будет не одна. Согласованная цена была высокой и могла еще возрасти, что давало Лютеру повод испытывать удовлетворение.

Лютер был исполнителем гибким и опытным. А мир оказался слишком большим пространством, и в нем было много людей, которые нуждались в услугах чистильщика.

В отличие от боевиков мафии, Лютер не имел родственных связей, не вступал в кланы, никому не был лично обязан. Он был независимым агентом, мог работать где угодно и для кого угодно. Мог появиться в любой момент, выполнить работу и незаметно исчезнуть, не оставив следов своего пребывания на месте преступления и не обнаружив своей связи с клиентом. Лютер был чужд всяких идеалов. Он мог убрать любого человека, независимо от возраста или пола, брался и за множественные заказы, и за задачи с неизвестными наподобие той, что предстояла в Сиднее. Как чистильщика его совершенно ничего не волновало, разве что размеры гонорара.

Теперь у Лютера была обширная международная практика. Надежные агенты, с которыми он поддерживал постоянный контакт, бесперебойно снабжали его заказами, и он даже имел возможность выбирать, а во многих случаях — и назначать свою цену, как это было с сиднейским заказом.

Все это — деньги, одежда, квартира, динамичная жизнь с тщательным планированием актов зачистки — было так далеко от его мрачного существования в Редферне, старой части Сиднея. Лютер рос с матерью, Кейти, в двухкомнатной квартире на улице, где даже таксисты не осмеливались останавливать машины. Его детство прошло в квартале дешевых ночлежек и притонов, где предлагались секс и наркотики, где «аборигены» время от времени устраивали беспорядки, выплескивая свое недовольство. Для правоохранительных органов этот район был настоящей «черной дырой»: бедный пригород, невидимый и не замечаемый властями, которые считали его либо слишком незначительным, либо попросту неуправляемым. Улица жила по своим законам.

Суровая юность закалила Лютера. Еще мальчишкой он участвовал в драках и разборках, свидетельством чего были заметные шрамы на его лице и руках, и, уже став мужчиной, он мог похвастаться своей мускулатурой. Мать горевала по поводу его свирепой внешности, но Лютера, разумеется, это не тревожило.

Пока в нем не проснулся интерес к девушкам.

Лютер не раз замечал, что производит отталкивающее впечатление на женщин. Подростком он переживал из-за этого, но со временем пугающая наружность стала заметным преимуществом в его начинающейся карьере.

Лютер начинал с выполнения мелких заказов, требующих применения грубой силы, и медленно продвигался вверх, к крупным игрокам. Лютер был уродлив. Он был огромным. Он был сильным. Люди платили ему деньги за то, чтобы он казался монстром. Сама природа, казалось, создала его для этой профессии. Он очень быстро понял, что реальные деньги приносит только убийство. Он до сих пор не понимал, почему клиенты платят такую высокую цену за человеческую жизнь. Зачем платить меньше, чтобы просто усмирить неугодного, оставив его в живых, чтобы потом он смог опознать тебя, если проще убить его, замести следы и получить гораздо больше? Как чистильщик он зарабатывал больше, чем мог себе представить, обитая в Редферне.

Берлин. Париж. Рим. Москва. Дубай. Йоханнесбург. Бангкок. Гонконг.

На каждом рынке у Лютера была своя ставка. Конечно, местных головорезов и киллеров можно было найти где угодно, но клиенты с прочными финансами периодически нуждались в услугах заезжих чистильщиков. И Лютер идеально подходил для такой работы.

Однако возвращение в Сидней заставило его задуматься о том, что до поры он выбросил из головы.

Кейти Дэвис.

Стоит ли попытаться разыскать ее?

Пожалуй, нет. Как Лютер мог бы объяснить родной матери свое долгое отсутствие, свою внешность, новое имя, изысканную одежду? Он сильно изменился с тех пор, как пять лет назад в последний раз побывал дома в Австралии. В то время он еще был мелкой сошкой. Сейчас Лютер ездил на хорошей машине и носил дорогую одежду, да и вообще выглядел иначе — стал практически неузнаваемым. Ему пришлось потратиться на пластическую хирургию в азиатской клинике, чтобы стереть следы, оставленные на его лице прежней работой, — следы, оставленные кулаками, кастетами и ломами.

Теперь никто не прикасался к его лицу.

Никому еще не удавалось подобраться к нему настолько близко.

ГЛАВА 18

Джек Каванаг лежал не смыкая глаз в хозяйской спальне своего огромного прибрежного особняка, прижимаясь к теплому телу своей жены, Беверли. В то время как она мирно спала, его глаза были широко раскрыты и устремлены в темный потолок.

Почему, Дэмиан? Как усе так получилось, что я упустил тебя?

Джек был глубоко взволнован тем, что совершил его сын, и не меньше его беспокоило то, на что он сам решился. С его согласия Американцу предстояло совершить нечто ужасное, но совершенно необходимое для разрешения ситуации. И хотя в их разговоре ни разу не было даже упомянуто о серьезности работы мистера Хэнда, ни разу не прозвучало слово «убийство», смысл зловещего плана был очевиден.

Джек сам бы никогда не решился спустить курок, но это не умаляло степень его вины. Он отчетливо сознавал, что, согласившись на приезд мистера Хэнда, он обрекал на смерть человека, а может, и не одного. Мистеру Хэнду надлежало устранить тех, кто пытался разрушить с трудом созданную империю Каванагов, и Джек собирался щедро за это заплатить.

У Джека перехватило дыхание. В глазах защипало, он с трудом пытался сдержать непрошеные слезы.

Ему было стыдно.

Джек Каванаг чувствовал на себе груз моральной оценки, которую дал бы ему отец. Как бы он поступил на месте Джека? Дал бы добро на совершение столь страшных деяний, о которых ему даже не хотелось знать?

Почему, Дэмиан? Почему?

Как же я проморгал тебя?

Все эти терзания были бессмысленны.

Дело было сделано. Маховик был запущен.

* * *

Пока Джек Каванаг лежал, устремив взгляд в темный потолок своей роскошной спальни, его высокооплачиваемый советник по безопасности напряженно работал. Сознание Американца не омрачали идеалистические переживания; он был профессионально подготовлен на случай любых непредвиденных ситуаций и с легкостью делал трудный выбор ради обеспечения безопасности своих клиентов.

Бобу предстояла большая работа.

В интересах клиента-миллионера ему было крайне важно отследить все телефонные контакты Меган Уоллас в течение вечеринки и перед смертью; особенно эсэмэски и видеосообщения, посланные с ее мобильного телефона, которые могли содержать доказательства участия Дэмиана Каванага в криминальных делах. Бобу предстояло установить степень опасности и серьезность утечки информации, при этом оставаясь вне поля зрения австралийских властей и массмедиа.

Более десяти лет возглавлявший отделение ФБР в Калифорнии, Американец обладал крепкими связями и надежной репутацией даже сейчас, будучи независимым предпринимателем. У него были контакты, которыми он мог воспользоваться в экстренных случаях — таких, как нынешний.

Он рассудил, что Джордж будет незаменим в сложившейся ситуации, хотя услуги его обойдутся недешево.

Американец воспользовался своим персональным спутниковым телефоном системы Iridium со скоростным нераспознаваемым сигналом и дозвонился «своему человеку» домой в Мэриленд около шести утра.

— Джордж, это Боб, я звоню из Австралии. Извини, что разбудил тебя.

— Боб? Ты ли это? — Джордж добродушно рассмеялся. Его американский акцент резанул Бобу ухо. С годами он уже привык к австралийским интонациям. — Да я уже не сплю. В моем возрасте много спать вредно. Ну, рассказывай, как там у тебя дела?

— Очень хорошо, Джордж. Очень хорошо. — После легкого дружеского разговора он перешел к делу. — Джордж, я хочу попросить тебя еще об одной услуге… на тех же условиях…

Джордж занимал высокий пост в NSA, Управлении национальной безопасности США. NSA, совместно с британской GCHQ, осуществляла разведывательную программу под кодовым названием «Эшелон», которая была особо ценной для Боба в разрешении проблемы его клиента. Австралия была одной из пяти стран, сотрудничающих в рамках этой программы радиотехнической разведки. В орбиту давнего альянса Великобритании и США в сфере радиотехнической разведки отныне были вовлечены агентства национальной безопасности Канады, Новой Зеландии и Австралии, и это позволяло сканировать любой телефонный звонок, факсимильное, электронное и СМС-сообщение в Австралии — и по всему миру — в интересах безопасности. Так что звонки и сообщения с телефона Меган Уоллас уже были запеленгованы электронным локатором Геральдтон в Западной Австралии и автоматически переправлены в США, где люди из NCA могли их расшифровать. Строго говоря, система использовалась в интересах национальной безопасности для отслеживания телефонных сообщений; особый интерес представляла передача сведений о северокорейских военных планах, ядерном потенциале Пакистана, а после событий 11 сентября — о террористической активности. Любое сообщение проходило через мудреную программу «Словарь», которая выделяла интересующие темы на основании ключевых слов, имен и телефонных номеров. Глобальная гигантская шпионская сеть использовалась и в других коммерческих и политических целях. В бытность ее премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер заказала прослушку двоих членов своего кабинета министров, а также использовала канадскую службу «Эшелона» для прослушивания мобильного телефона Маргарет Трюдо, жены Пьера Трюдо, премьер-министра Канады в то время. Боб лично заказывал электронное наблюдение за некоторыми многонациональными корпорациями с использованием широчайших возможностей «Эшелона» при реализации Джеком Каванагом крупнейшей международной сделки, и это дало им огромное преимущество в соперничестве с конкурентами.

Нынешняя просьба Боба противоречила новым правилам программы радиотехнической разведки, но выполнить ее было возможно.

За соответствующую плату.

Ради того, чтобы не сорвался многомиллионный транспортный контракт его клиента, Боб Уайт готов был сделать все и даже больше. В течение двадцати четырех часов ему необходимо было отследить звонок, полученный Джеком Каванагом, выйти на потенциального шантажиста, Уорвика ОʼКоннора, и выявить все последние контакты Меган Уоллас. К тому времени человек Мадам Кью, мистер Хэнд, должен был приземлиться и получить список целей.

ГЛАВА 19

О, боже…

Макейди бежала быстро, как только могла, чувствуя, что мышцы ног горят от напряжения. Времени было в обрез. Она должна была добраться туда СРОЧНО, а, если она не успеет, он заберет еще одну жизнь — жизнь ее матери. Без Джейн Вандеруолл все пойдет прахом. Да разве может мир существовать без нее? Солнце померкнет. Жизнь на земле придет к страшному концу, и останется только отчаяние, лишенное всякого смысла. Я должна добраться туда вовремя. Я должна спасти ее. В ушах громко стучало от адреналина, когда Мак обрушилась всей массой своего тела на дверь и с треском ворвалась в комнату.

Слишком поздно. Слишком поздно. Слишком…

— Стоп! — выкрикнула она, пытаясь поднять пистолет. — Убери это! Не делай этого!

И тут все случилось.

Перед ней возникло ОНО — темное чудовище, состоящее из крошечных осколков ненависти, само воплощение зла. ОНО прижимало к кровати ее мать — родную мать Макейди.

ОНО держало в руке лезвие. Скальпель.

Макейди пыталась поднять пистолет, чтобы выстрелить, но отцовская полицейская форма тянула руку вниз, рукава были слишком тяжелыми, жесткими. Пистолет тоже оказался неподъемным. Ее рука повисла — неуклюжая, бесполезная, едва удерживающая совершенно ненужный пистолет. Беспомощная Мак смотрела, как опускается скальпель, выписывая быструю дугу, а безликий дьявол смеется над ее жалкими потугами предотвратить смерть собственной матери.

Макейди словно приросла к полу, липкому от красной жидкости. Она попыталась прыгнуть вперед, чтобы перехватить занесенный скальпель, но все было напрасно. Ей оставалось лишь наблюдать.

Не-е-е-т!

Она опоздала. Опять.

Скальпель выписывал свою дугу, и комната становилась красной, теперь все вокруг было окрашено в темно-красный цвет — тень дьявола была красной, ее мать была красной, — и запах смерти становился удушающим. Тень смеялась над ней, наслаждаясь ее ужасом, восхищаясь зрелищем кроваво-красного моря, в котором тонуло все. За кромкой красного Мак видела высокую траву, раскачивающуюся на ветру. Мак вдыхала соленый морской воздух. В воздухе пахло смертью, запах смерти приносил и ветер. Трава вдруг расступилась, и ее листья стали лезвиями скальпеля, тоже красными, обагренными свежей кровью.

Мак закричала.

— Ты в порядке? — произнес голос.

Существо смеялось, и от этого смеха ее сердце наливалось свинцовой тяжестью. Она чувствовала, что умирает…

— Мак?

Голос прорвался сквозь пелену ее забытья, полного безумных мыслей. Кто-то пытался вызволить ее из этого ужаса, прервать ее жалкие попытки помочь матери, спасти от садистских пыток и насилия, оттащить от изуродованного тела Кэтрин, от темного демона, безликого и жуткого, хохочущего над ее слабостью, — как можно дальше от крови и смерти.

— Мак, проснись! Проснись! Тебе опять снятся кошмары.

Энди осторожно встряхивал ее за плечи, и Макейди увидела себя уже сидящей в постели.

О, боже… Опять этот страшный сон.

— Мак, ты в порядке? Что тебе снилось? — обеспокоенно спросил он.

— Ведь это было во сне, да? — произнесла она, еще не представляя, где находится, но уже сознавая, что ей снился все тот же сон.

Макейди увидела себя в их темной спальне. Лунный свет сочился сквозь прикрытые жалюзи, причудливые тени ложились на одеяло. Когда глаза Мак привыкли к темноте, она смогла разглядеть лицо Энди; она потянулась к нему и погладила рукой. Кончики пальцев ощутили щетину.

— Ты здесь…

— О чем был твой сон? — Энди нежно обнял ее за плечи.

— Я не могу вспомнить, — пробормотала Мак.

— Посмотри на себя, — сказал он. В полумраке она разглядела, что он качает головой.

Мак ощупала свое лицо и шею и почувствовала, что ее кожа покрыта потом. Подушка тоже была влажной. Сон был живым; ее сны всегда были такими.

— Ты в порядке? Вид у тебя испуганный. Это был все тот же сон?

Мак прищурилась и потерла лоб:

— Да. Но… на этот раз немного другой. Мне нужно достать свой дневник. Куда я его дела?

Вот уже пять лет Мак периодически страдала от бессонницы и ночных кошмаров. Это были последствия похищения Мак маньяком-садистом, который держал ее привязанной к кровати в лесной хижине, прежде чем детектив Энди Флинн, тот самый мужчина, который лежал сейчас рядом с ней, вмешался и спас ей жизнь. Подруга отца, доктор Энн Морган, посоветовала Мак вести дневник сновидений, записывая все подробности, связанные со снами или бессонницей. В последнее время она не сделала ни одной записи. По правде говоря, ей стало казаться, что ее сон пришел в норму — но вот сейчас, по крайней мере во сне, ужас снова вернулся в ее жизнь. Мрачное существо вновь преследовало ее.

— Ты можешь сделать это утром, — заметил Энди, имея в виду записи в дневнике. — И больше не думай об этом, хорошо? Иди сюда. — Он обнял ее, и она прижалась щекой к его груди, поросшей курчавящимися волосками.

Мак была рада тому, что Энди был рядом и что все страшное произошло только во сне. Ей нравилось ощущать прикосновение его тела, нравилось, когда он бывал таким нежным.

Ты не виновата в ее смерти. Никто не виноват.

Джейн Вандеруолл умерла от рака, а вовсе не в лапах демона, от которого ее пыталась спасти Мак. Рак был страшной болезнью, которая забрала не только ее мать, но еще много других людей. Мак была не единственной, кто потерял одного из родителей. Прошло пять с половиной лет с тех пор, как ее мать, облысевшая и болезненно распухшая от химиотерапии, в конце концов сдалась, проиграв битву за жизнь.

И мир не рухнул после ее смерти. Но ты ведь не думала, что он рухнет.

В те долгие месяцы, пока ее мать лежала в госпитале, страдая после трансплантации костного мозга, и когда прогноз был неутешительным, Макейди не раз задумывалась о том, сможет ли она пережить кончину женщины, которая дала ей жизнь.

Она пережила.

Джейн Вандеруолл ушла, а жизнь продолжалась.

— У тебя давно не было кошмаров, — проговорил Энди с нескрываемой обеспокоенностью. Он был прав: в последнее время проблем со сном не было. Мак даже стало казаться, что она освободилась от страха смерти, который так долго омрачал ее жизнь, но вот кошмары вернулись, а с ними все прежние страхи. Ей оставалось надеяться, что это не было дурным предзнаменованием. Возможно, все дело было в отъезде Энди.

— В этих снах все так перемешалось, — вздохнула Мак.

В самом деле, на кровати, под этим страшным скальпелем, была ее мать, а вовсе не сама Макейди, как это было в реальности. В ночных кошмарах Мак всегда была в отцовской форме полицейского, и она вечно давила на нее. Мешала двигаться. И конечно, в кошмарах всегда присутствовала Смерть, и еще скальпель в руках убийцы. Единственное, что не было лишено смысла, — это ее пробуждение с чувством ужаса и потери. Это чувство было реальным, пусть даже все происходящее во сне представляло собой полнейшую путаницу.

Макейди посмотрела на часы. Было два часа ночи.

Она попыталась привести мысли в порядок. Но они все равно путались и разбегались. Действительно, время было неподходящее для решения глобальных проблем: вряд ли она могла придумать что-то дельное в два часа ночи. Энди уедет, и она отправится в Мельбурн, чтобы навестить Лулу и попытаться отыскать Эми, подругу Меган. Ей непременно нужно занять себя чем-то.

— Пойду приму душ, — решительно произнесла Макейди и откинула простыню. — Я вся… липкая.

Около пятнадцати минут Мак стояла под горячей пульсирующей струей душа, и скользкая спираль из мыслей и кошмарных образов смывалась водой, исчезая в водостоке, — по крайней мере, на некоторое время.

Макейди закрыла кран и сделала глубокий вдох. Обнаженное тело было чистым и свежим. Капельки воды стекали по ее коже.

Обернувшись полотенцем, Мак вернулась в спальню. Энди уже дремал. Лунный свет и тени плясали на легких простынях, летний вечер был теплым, окно распахнуто.

— Энди, — прошептала она, но потом вдруг решила, что слова не нужны.

Мак встала на колени на краю постели, скинула полотенце. Медленно отдернула простыню. В слабом свете она различала обнаженные мускулистые формы Энди во всей их красе. Он лежал на спине, вытянувшись во весь рост. Мак погладила теплыми руками нагое тело Энди, сопровождая свои движения нежными поцелуями, провела кончиками пальцев по его груди, по соскам, спустившись вниз вдоль тонкой линии темных волос, прокладывающих тропинку к его паху. Энди лежал не двигаясь, а ее руки все ласкали его, настойчиво требуя внимания.

Вскоре Мак забралась на него, прижалась губами к его губам. Они целовались страстно, как будто изголодались по сексуальной любви. Языкам уже было больно. Энди обхватил ее голову, погрузив пальцы во влажные волосы, и притягивал ее все ближе.

Мак оторвалась от него.

— Мне будет не хватать этого, — прошептала она Энди на ухо и сильнее сдавила его бедрами. Было так приятно чувствовать его проникновение. Они соединились, словно фигурки пазла, и начали двигаться в одном ритме. Энди был полон страсти, и его руки ласкали ее тело, поднимаясь к шее, плечам, опускаясь к соскам. Ее тугие груди слегка раскачивались, и соски касались его груди. Мак откинула назад тяжелые от влаги волосы, обдав брызгами их разгоряченные тела, Энди обхватил ее за талию, а она все извивалась в позе наездницы, и капли воды медленно стекали по ее телу.

ГЛАВА 20

В субботу утром Мак проснулась и обнаружила, что лежит поперек кровати, одной рукой крепко сжимая подголовник. Она не сразу сообразила, что к чему. Веки открывались с трудом.

— Энди?

Он часто поднимался ни свет ни заря. Даже когда он находился в городе, его редко можно было застать утром в их общей постели. Но если он уже уехал, это означало, что она проспала и не проводила его.

Мак охватила паника.

Постой.

Шум.

Мак села на кровати и прикрылась простыней.

— Алло?

— Привет.

Энди, полуодетый, заглянул в спальню. Белая сорочка была расстегнута, обнажая мускулистую загорелую грудь. Полоска темных волос спускалась в трусы-боксеры. Она вспомнила, как целовала эти волоски. Воспоминания вызвали у нее улыбку.

— Иди сюда, — призывно произнесла она.

— Мне пора.

У Мак екнуло сердце, хотя она и знала, что этот момент когда-нибудь настанет.

— Все равно иди, — позвала она Энди.

— Когда твой рейс на Мельбурн? — спросил он, не двигаясь с места и застегивая пуговицы.

— Полечу после обеда. — Сначала нужно было позвонить Мэриан и рассказать ей о своих планах. Если клиент действительно хотел, чтобы расследование было проведено тщательно, поиски Эми были оправданны. Мак надеялась, что Эми будет откровенна и, возможно, вспомнит что-нибудь и о Симоне Астоне.

— О… — Энди вскинул брови. — Я думал, ты улетаешь раньше. И согласился съездить вместе с Джимми на вскрытие трупа той девушки, что была найдена на помойке. Оттуда он отвезет меня прямо в аэропорт.

— Ну, тогда не наедайся за завтраком, — съязвила Мак, пытаясь не омрачать последние минуты перед расставанием.

Сегодня суббота. И он собирается в субботу в морг, перед полетом.

— Знаешь, тебе пора уже перестать водить Джимми за руку.

Энди помрачнел.

— Извини. — Мак вздохнула. — Ты понимаешь, что я имею в виду. Но дело не в этом. Мне все равно перед отъездом нужно кое-что сделать, так что я тоже сейчас уеду. — Она сделала вид, будто совсем не хочет, чтобы он забрался к ней постель. — Тебе помочь собраться? — предложила она.

— Нет.

— Хорошо. — Мак смотрела, как Энди надевает брюки, обувается. — Я люблю тебя, — проговорила она, пока он завязывал шнурки.

— Я тебя тоже.

Мак находила эту фразу не слишком обнадеживающей, но она уже привыкла это слышать.

Управившись со шнурками, Энди подошел к ней и наклонился, чтобы нежно поцеловать в губы.

— Счастливого пути. Веди себя прилично. — Мак пригрозила пальцем, и Энди улыбнулся.

Она смотрела ему вслед, потом прислушивалась к его шагам на лестнице. Когда хлопнула входная дверь, Мак зарылась лицом в подушку.

Проклятие!

* * *

В 8 часов 59 минут утра детектив Энди Флинн уже сидел в зрительном зале Бюро судмедэкспертизы, еще раз просматривая документы, связанные с делом «девушки с помойки» из Сари Хиллз. Багаж, собранный к отъезду, ждал его в машине Джимми. Больше всего Энди сейчас хотелось оказаться в постели с Макейди, но вот опять смерть позвала его. И не ответить на этот призыв он не мог. Постижение тайны убийства составляло цель жизни Энди.

Зрительные места располагались амфитеатром и были отделены от секционного зала стеклянной перегородкой. Энди вместе с детективом Джимми Кассиматисом расположились в последнем, шестом ряду.

Тот факт, что до сих пор неопознанное тело девушки было найдено за мусорным баком, позволял Энди сделать вывод, что убийство было совершено дилетантом и не было спланировано заранее. Может, преступник намеревался избавиться от трупа, спрятав его в глубоком бункере, но не смог в одиночку поднять мертвое тело и оставил его на земле среди мешков с мусором? Энди предположил, что убийца был неопытным и не очень сильным.

Результаты отвратительной работы, проделанной над трупом мухами и прочими стервятниками, присутствие определенных насекомых в глазах, носу и рту жертвы, пузыри на распухшем теле — все это позволило предварительно установить, что смерть наступила три дня назад. По завершении полного судебно-медицинского вскрытия можно было сузить эти временные рамки, однако добиться абсолютной точности, как это показывали в популярных детективах, все равно было невозможно. Слишком много факторов влияло на степень разложения трупа, и ни один эксперт не взялся бы утверждать, что «жертва скончалась в 8:32». Тем не менее, зная жизненные циклы трупных насекомых, судебно-медицинские энтомологи могли определить дату и время наступления смерти в пределах одного часа. Дни были теплыми, так что погода ускорила процесс разложения тканей.

Если бы труп сбросили в бункер, вероятнее всего, его бы обнаружили только в воскресенье вечером, при плановом рейде мусоровоза. Энди мог только догадываться, что тело девушки сбросили на помойку после предыдущего вывоза мусора, но через несколько часов после ее смерти. К тому времени, как она оказалась в этом заброшенном тупике, ее борьба за жизнь уже закончилась.

Послышался шум, и детективы встрепенулись.

Открылись двери судебно-медицинской лаборатории, и служитель морга, в защитном костюме и бахилах, ввез каталку. Маленькое тело жертвы было накрыто белой простыней. В считаные минуты труп переместили с каталки на секционный стол, опустив на лицо жертвы защитный экран из прозрачного пластика. Вошел патологоанатом, снял с трупа белую простыню.

Энди был поражен молодостью жертвы. На вид девушке было лет тринадцать, а то и меньше. Ее тело распухло от газов, сопровождающих гниение. Смерть была безжалостна.

Такая юная.

— Skata, она же совсем ребенок.

— Да.

«Девушка с помойки» была тайского происхождения. При ней не было обнаружено никаких документов, подтверждающих личность, так что детективам приходилось изучать снимки зубов, отпечатки пальцев — все, что только могло помочь идентифицировать убитую. До сих пор единственным возможным ключом к установлению ее личности была большая замысловатая татуировка на пояснице. По крайней мере, это была зацепка, которая могла бы помочь в расследовании. Хотя татуировки были делом обычным, у столь юных созданий они встречались довольно редко; в большинстве косметических салонов Австралии подросткам татуировки не делали. Характер и возраст тату мог бы вывести сыщиков на те салоны, в которых могли сделать такую работу — если только предположить, что девушка родилась в Австралии. Энди не был экспертом в этой области; более того, татуировки вызывали у него отвращение, отчасти из-за того, что ими так любили украшать себя уголовники. Впрочем, наличие татуировок зачастую помогало идентифицировать как преступников, так и жертв.

Как всегда было в случае убийства, на руки жертвы надевались бумажные пакеты, чтобы сохранить возможные улики, и сейчас Энди заметил, что пакеты уже сняли. Эксперты, несомненно, поработали, пытаясь отыскать фрагменты кожи под ногтями убитой или любые другие микрочастицы. Это было возможно, поскольку девушка была найдена за помойным баком, а не в нем, иначе мусор неминуемо бы уничтожил все возможные улики.

Теперь настала очередь аутопсии.

Главный патологоанатом начал с традиционного Y-образного надреза, линии которого шли от плеч, смыкались на уровне грудной клетки и тянулись вниз до лобковой кости. Энди был рад хотя бы тому, что находился за стеклянной перегородкой. Он наблюдал немало аутопсий и уже привык к этой процедуре, но вот привыкнуть к запаху так и не смог. Термин аутопсия образован греческими словами, означающими «сам» и «видение». Энди предпочитал просто смотреть, не вдыхая запах.

Его мобильник был включен в режиме вибрации и уже дважды давал о себе знать. Энди незаметно проверил текстовое сообщение.

ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СЕКСИ. СЧАСТЛИВОГО ПУТИ.

Мак.

Она была так страстна, так внимательна. Ее обнаженное тело, горячее и манящее, до сих пор стояло у Энди перед глазами. Ее груди, упругие и полные, идеальная талия, которую он легко обхватывал одной рукой. Ему совсем не хотелось уезжать.

Энди осторожно прочитал сообщение, скрывая его от вездесущих глаз Джимми. Затем спрятал телефон в карман и поднял голову как раз в тот момент, когда патологоанатом хирургическим инструментом, напоминающим огромный гаечный ключ, вскрыл грудную клетку девушки. На какое-то мгновение зрительный образ обнаженной Макейди и «девушки с помойки» слились в голове Энди, и ему стало дурно.

— Ну что, звонила твоя девушка? — поддразнил его Джимми, явно забыв о том, где они находятся. — Хорош был секс? Заездила она тебя?

— Прекрати, — осадил его Энди, не желая подыгрывать Джимми, в то время как органы бедной девочки поочередно выкладывались в стальной лоток. Энди никогда не понимал, как Джимми мог говорить о подобных вещах при виде вскрытия трупа.

— Ладно, приятель, не дуйся. Ты же знаешь, мне придется замещать тебя. — Джимми знал, что Энди не станет отвечать ему, поэтому переключился на профессиональную тему. — Я говорил с ребятами, которые занимались салонами татуажа, как ты и просил. Так вот, им удалось кое-что раскопать. — Он передал Энди увеличенную фотографию. Снимок был четкий, во всяком случае, по нему легко было распознать татуировку.

— Будем надеяться, что она местная и тату делала здесь, — прокомментировал Энди, изучая фотографию.

— Да кто бы у нас стал делать татуировку малолетке?

— Вот это и хотелось бы знать.

Дактилоскопическая экспертиза не дала результатов. Энди понимал, что если им не удастся установить личность девушки, то она останется очередной «неизвестной», чье тело будет заморожено на неопределенный срок в холодильниках морга, и ее убийца, так же, как и ее имя, навсегда останутся неизвестными.

За дверью послышался шум, и Джимми с Энди обернулись. Дверь распахнулась, и в зрительный зал вошел детектив, сержант Хант.

— Хант? — тихо произнес Энди.

— Да, он назначен вести расследование, — прошептал Джимми без энтузиазма. Ему еще не доводилось работать с Хантом.

— Уверен, очень скоро вы станете закадычными друзьями, — еле слышно проговорил Энди.

— Skata.

Ханту было под сорок. В хорошо скроенном костюме, с аккуратной стрижкой и выдающимся подбородком, он походил на героя комиксов компании «Марвел». Амбициозный, политкорректный и лощеный, он был полной противоположностью Джимми. Одно время Хант работал под началом Энди, но вскоре, причем очень быстро, сделал блестящую карьеру. Теперь он превосходил по рангу Джимми, хотя тот и служил в полиции на десять лет дольше.

Сержант приблизился к ним.

— Хант, — приветствовал его Флинн.

— Флинн.

Хант занял место в ряду перед ними, словно нарочно предоставляя Джимми возможность гримасничать у него за спиной. Джимми тут же сделал скабрезный жест рукой, беззвучно выговаривая: «Идиот».

— Я ничего не пропустил? — тупо спросил Хант, откинувшись на спинку стула и сложив на груди руки, как перед телевизором в собственной гостиной.

Энди перевел взгляд на распухший труп на секционном столе.

— Нет, они только что начали.

Как помнилось Энди, Хант по возможности старался избегать процедур вскрытия.

— Разве ты не сегодня уезжаешь?

— Сегодня, — рассеянно произнес Энди. Взгляд его был прикован к сердцу девушки, которое только что отделили от других органов и положили на весы.

ГЛАВА 21

Макейди проверила содержимое своей багажной сумки: смена одежды, косметичка, бумажник, блокнот, монокуляр, фотоаппарат. Она застегнула молнию и перекинула сумку через плечо. Мэриан заказала ей дешевый авиабилет на час дня и номер в отеле на месте. Клиент был в восторге от идеи Мак обратиться за информацией к подруге Меган из другого штата, но при условии, что это не будет слишком накладно, поэтому на приличный отель Мак не рассчитывала.

До рейса еще оставалось время, и она решила, что успеет посетить один адрес.

Джег.

Пожалуй, не стоило рядиться в кожаные доспехи, если она хотела добиться расположения девушки, поэтому Мак спустилась в кухню и принялась рыться в ящике шкафчика в поисках второго комплекта ключей от красной малышки «хонды», принадлежавшей Энди. Двухдневная парковка в аэропорту обошлась бы дороже, чем поездка на такси, так что она решила, что успеет вернуться домой и заказать машину до аэропорта.

Мак оставила багажную сумку у входной двери и отправилась в путь.

Джег, подруга Меган, проживала в хрупком домике с террасой в Ньютоне, «альтернативном» предместье Сиднея, где располагались многочисленные кафе, книжные и музыкальные магазины, бутики. Мак вдохнула полной грудью и подошла к двери дома Джег.

Что ж, начнем.

Мак поймала себя на том, что, к счастью, не испытывает и тени неловкости в сравнении со вчерашним визитом к Уолласам. А может, она просто начинала привыкать стучаться в чужие дома.

Макейди позвонила в дверь. Послышались шаги, и дверь открыл молодой человек, обладатель экстравагантной прической а-ля Билли Айдол.

— Привет, а Джег дома? — непринужденно спросила Мак.

— А, нет, она ушла в «Анджело», — ответил парень, как будто это название о чем-то говорило Мак.

— О, в «Анджело». Да. Не напомнишь, где это? — попросила Мак.

— Сразу за углом, — сказал он. — Ну, пара кварталов в ту сторону. — Парень указал на запад.

— Отлично. Спасибо, — быстро проговорила Мак и поспешила в ту сторону, куда указал молодой человек. Он смотрел ей вслед, возможно недоумевая, кто она такая.

Мак понятия не имела о том, что собой представляет «Анджело», но надеялась, что без труда отыщет это место, и еще она надеялась на то, что Джег оправдает ее ожидания.

Кафе «Микеланджело», действительно, оказалось в двух кварталах от дома Джег. Это была пыльная забегаловка с деревянными столами и дурно выполненными фресками с изображением статуи Давида. Посетителей было немного, но среди них Мак сразу выделила девушку, подходящую под описание Джег. Та сидела в углу, склонившись над тарелкой. Мак заподозрила, что девушка испытывала похмелье. Тарелка с яичницей и беконом стояла перед ней, и еда была почти не тронута.

Мак приблизилась к ней.

— Привет, Джег, как дела? — небрежно бросила она.

Джег подняла голову и удивленно воззрилась на нее. Реакция у Джег была явно заторможенная.

— Как себя чувствуешь? Хорошо вчера погудели?

Джег кивнула.

— Можно присесть? — спросила Мак и, прежде чем девушка успела ответить, подвинула для себя стул.

— Мы знакомы? — произнесла Джег, с подозрением разглядывая ее.

— Ну, это насчет твоей подруги, Меган Уоллас, — пояснила Мак.

Джег оставила свои вялые попытки поесть.

— Meгс?

— Да, — подтвердила Мак. — Meгс.

Девушка снова кивнула.

— Это ужасно, то, что с ней произошло.

— Да уж, — согласилась Мак. Она отметила, что Джег весьма сообразительна, даже и с похмелья. Втирать ей очки, пожалуй, не следовало. — Джег, я пытаюсь разобраться в том, что с ней произошло. Действую я от имени человека, которому она небезразлична, и он хочет знать правду об ее убийстве.

— Так вы…

— Да, частный детектив.

Джег сложила руки.

— Что ж, это здорово, но я ничего не знаю.

— Возможно, — произнесла Мак, оставляя себе пространство для маневра, — но я просто хотела поболтать с тобой, ведь Мегс считала тебя своей подругой. Иногда мы знаем что-то, но не догадываемся о том, насколько это важно.

— А на кого вы работаете, если не секрет?

— Боюсь, эта информация конфиденциальная. Но я не работаю ни на копов, ни на федералов, в этом можешь не сомневаться. — Она протянула свою визитную карточку, и Джег заглянула в нее.

— Вас наняли ее родители, верно? — Она взглянула на Мак.

Мак не ответила. Если девушке так хотелось верить в то, что ее наняли родители Меган — что ж, этот вариант ее устраивал.

— Ты хорошо знакома с Ноэлен и Ральфом? — в свою очередь задала вопрос Мак.

Джег покачала головой:

— He-а. Хотя Meгс упоминала о них. Послушайте, не знаю, с чего вы взяли, будто я могу быть вам полезна, но мне действительно ничего не известно. Я вообще не была с ней близко знакома.

— Но вы ведь дружили, — настаивала Мак.

— Ходили несколько раз на вечеринки, вот и все. Ее родителям следовало бы направить вас к кому-то вроде Эми, но не ко мне. Эми была ее лучшей подругой. И знала ее гораздо лучше, чем я.

— Хорошо. — Мак сделала паузу. — Когда ты в последний раз видела Меган?

— Вы точно не коп? — спросила Джег все с той же подозрительностью.

— Да, точно. И чтобы ты знала, если бы я была копом, то должна была бы предъявить тебе свое удостоверение, — сказала Мак, слегка блефуя. — Таков закон. — Лжеполицейские могли говорить что угодно, и она так и делала.

— Ладно. Я не виделась с ней с Нового года. Как я уже сказала, мы не были близкими подругами.

— А как насчет Симона Астона? Ты хорошо его знаешь? — У Мак на всякий случай было при себе его фото. Но оно ей не понадобилось.

— Симона? Ха! Я бы очень хотела его узнать. Все девчонки мечтают познакомиться с этим Симоном.

— С чего вдруг?

— Крутой мужик, знаете ли. Как и его богатый приятель, Дэмиан Каванаг. Они часто заходили в клуб.

— В «Рокинг Хорз»?

— В стриптиз-клуб, детка. Вам известно, где мы с Меган работали?

Выходит, Меган Уоллас работала стриптизершей — вот откуда у нее были деньги, что так смущали ее мать. Конечно, Меган бы ни за что не призналась матери в том, чем занимается. Во всяком случае, такой матери, как Ноэлен.

— Эми ведь тоже там работала? — произнесла Мак с наигранной уверенностью. Это могло бы объяснить сексуальные наряды девиц на той фотографии. Они работали вместе, танцевали вместе и иногда вместе ходили на вечеринки.

— Да, Эми тоже, — подтвердила Джег. — Сейчас она работает в клубе «Сандербол». Даже не знаю, как она концы с концами сводит. Здесь платили гораздо больше.

— Да, я слышала, — солгала Мак. — Так ты не виделась с Meгс с Нового года?

Джег опять кивнула.

— У нее появилась нормальная работа, и она перестала тусоваться.

Мак понимала.

Интересно, после того, как у Мегс появилась нормальная работа, она прекратила баловать родителей подарками? Или все-таки подрабатывала стриптизом?

— Скажите Уолласам, что мне действительно очень жаль Meгс.

— Обязательно скажу, — пообещала Мак. — Спасибо, что уделила мне время. Позвонишь мне, если вдруг вспомнишь что-нибудь, хорошо?

Джег в очередной раз кивнула, и Мак оставила девушку наедине с жирным похмельным завтраком.

ГЛАВА 22

Полет длился не более часа, но, сойдя с трапа самолета в Мельбурне, Макейди сразу ощутила перепад температур. Конечно, это было не Заполярье — как говаривали сиднейцы про Мельбурн, — но все-таки градусов на десять здесь было прохладнее. Впрочем, в сравнении с недавней сиднейской духотой и влажностью, такая перемена погоды была благом.

— Далеко ли до…? — Мак зачитала адрес таксисту в аэропорту. — До Сейнт-Кильды?

— Да ерунда. Минут двадцать в это время суток. Не больше.

Макейди улыбнулась, когда такси проезжало мимо ярко-желтого стержня, похожего на гигантский брусок картофеля фри, который взметнулся в воздух метров на пятьдесят, — это был плод буйной фантазии современного архитектора. Они проехали по многокилометровому туннелю и вынырнули на эстакаду, откуда Мак могла бросить первый взгляд на город.

Была уже половина третьего. Мак предстояло зарегистрироваться в отеле, быстро привести себя в порядок и в половине четвертого отправиться в Ричмонд, к Эми Камильери; Мэриан удалось пробить ее домашний адрес, и оставалось надеяться на то, что он действительный. Мак собиралась изучить окрестности и, при необходимости, аккуратно расспросить соседей Эми. Если Эми действительно была лучшей подругой Меган, как говорила Джег, то она могла бы стать ценным источником информации — рассказать подробности личной жизни Меган. Несомненно, Эми было известно больше, чем бедной миссис Уоллас, и даже больше того, что знала и захотела бы выболтать Джег. Возможно, Эми даже было известно об отношениях между Меган и Симоном Астоном, если таковые были.

Все девчонки мечтают познакомиться с Симоном.

Мак немного беспокоило то, что Эми не отвечала на телефонные звонки. Мак пару раз пыталась дозвониться ей, чтобы наплести все ту же легенду про «Рокинг Хорз», но Эми не снимала трубку, и, что еще более странно, у нее не было ни автоответчика, ни голосовой почты. У кого из современных девушек нет голосовой почты? Мак все-таки надеялась, что адрес окажется верным и она застанет девушку дома. Может, ей повезет, и Эми будет с ней откровенна.

Мэриан заказала для Мак номер в маленьком отеле в Сейнт-Кильде под названием «Толарно». Когда такси остановилось, Мак с удивлением обнаружила, что отель представляет собой массивное трехэтажное здание, на фасаде которого красуется вывеска «Хайнекен», а окна расписаны вручную узорами из листьев с улыбающимся солнышком. Название «Толарно» было написано огромными буквами поперек этих рисунков, так что таксист явно не ошибся. Они прибыли на место.

Мак расплатилась с таксистом, не забыв о чаевых, и попросила подождать ее. Она не знала, сколько времени понадобится, чтобы вызвать другое такси, и на незнакомой территории предпочитала пользоваться имеющимся под рукой транспортом. Это была одна из ее упорных привычек.

Ну, и что это за местечко?

Выпрямив спину и гордо подняв голову, Мак стремительно вошла в парадную ярко-красную дверь, заставляя оторваться от пива завсегдатаев бара на Фитцрой-стрит. Уже в вестибюле отеля у нее возникло такое чувство, будто она по ошибке попала в ресторан с одноименным названием. Прямо перед ней были вывески «Бар» и «Бистро», а посередине зала помещалась выполненная в человеческий рост современная бронзовая статуя влюбленной пары, держащейся за руки. Портье нигде не было видно.

Славно.

На деревянных подставках были выставлены меню, на стенах указатели туалетов. Несколько секунд Мак стояла в растерянности, прежде чем продолжила путь по извилистому коридору, стены которого были увешаны затейливыми картинами. Наконец коридор вывел ее в маленький холл.

Уже теплее.

Мак поставила свою сумку на стойку администратора и зарегистрировалась. Это была ее первая командировка как сотрудника агентства Мэриан, и ей почему-то представлялось, что ее поселят в унылый трехзвездочный корпоративный отель с безликим персоналом, безликими коридорами, пропахшими сигаретным дымом и моющими средствами, и таким же безликим натюрмортом с цветами на стене номера. Но отель оказался в стиле ретро, чем-то похожий на один из бутик-отелей, в которых она останавливалась в Европе, когда работала моделью. Может, он и был австралийским, но Мак больше напоминал европейский — и огромным брелоком, и винтовой лестницей, и отсутствием лифта. Комнату под номером 222 Мак нашла на втором этаже в самом конце длинного коридора, оканчивающегося нелепыми ступеньками. В номере ее впечатлили ярко-красная стена и абстрактный гигантский портрет женщины. Никаких натюрмортов с цветами. Из окна с деревянными жалюзи открывался выигрышный вид на улицу. Балкон был открытым; но Мак все равно не собиралась им пользоваться.

Она закрыла жалюзи и осторожно выглянула в щелку. Из окна хорошо просматривалась улица. Такси послушно ожидало ее у тротуара.

Мак почистила зубы, сменила топ, прошлась дезодорантом под мышками, сложила в сумочку цифровой фотоаппарат, карманный монокуляр, блокнот и фонарик и вышла из номера. Она отсутствовала меньше десяти минут.

Вскоре Мак уже была на окраине Ричмонда. Дом Эми оказался сразу за мастерской по ремонту телевизоров, располагавшейся в большом кирпичном здании с устаревшей рекламой TVN 9 на фасаде. За редким исключением, дома в округе напоминали послевоенные лачуги: одноэтажные, с маленькими окнами и без двориков — ничего общего с просторными лужайками даже у самых скромных домов на острове Ванкувер. Мак попросила таксиста проехать дальше и остановиться за квартал от дома Эми. Она расплатилась, вышла из машины и медленно вернулась по нужному адресу. Со стороны могло показаться, что она направляется в мастерскую. По дороге Мак внимательно осматривала местность, наблюдала за уличным движением, выискивала какие-либо кусты или заборы, за которыми можно было бы укрыться в случае, если придется установить слежку за домом Эми.

Нельзя сказать, чтобы Эми Камильери жила в достатке.

Жилище, которое она снимала, оказалось небольшой пристройкой к скромному одноэтажному дому. Даже и с пристройкой, дом по всем стандартам был маленький. К тому же его нельзя было назвать ухоженным — белая краска на фасаде приобрела сероватый оттенок и покоробилась, а о внутреннем убранстве можно было только догадываться. Вместо садика перед домом густо росли сорняки. На фасаде имелось единственное окно с задернутыми шторами, никакого подъезда к дому, не говоря уже о гараже, не имелось. На имя Эми был зарегистрирован пятнадцатилетний автомобиль «пежо», но Мак не заметила, чтобы машина была припаркована поблизости. Что ж, по крайней мере, отсутствие гаража облегчало наблюдение за домом, поскольку входная дверь хорошо просматривалась.

Шторы не шелохнулись. Дом вообще казался нежилым, и это несказанно разочаровало Мак. Она все-таки решила попытать счастья и тихо постучала в дверь Эми. Ответа не последовало. Она осторожно заглянула в почтовый ящик, прикрепленный рядом с дверью. Ящик был доверху заполнен почтой, рекламными буклетами и письмами. Хорошо просматривался нераспечатанный счет за телефон.

Мак зашла за угол дома. Всего лишь шаг отделял его от соседнего дома, и даже это пространство заполоняли лишь сорняки да ржавые колесные колпаки. Не так-то легко было пройти между постройками.

Черт.

Мак обошла весь квартал, заметив, что за домами тянется узкая дорога, на обочине которой стояли припаркованные автомобили и мусорные баки. Она подошла к задней части дома Эми. Здесь была только дверь черного хода и никаких окон.

Действительно трущоба.

Она подошла к мусорному баку у двери Эми. Медленно подняла крышку, брезгливо зажав нос. На лекциях по криминалистике ее учили, что помойное ведро может многое рассказать о хозяине. О стиле жизни говорили как пустые бутылки из-под шампанского, так и использованные памперсы и пакеты от чипсов. Конечно, копаться в чужом мусоре было противно, но зато абсолютно законно. К сожалению, мусор из дома Эми недавно вывезли. Мак стояла, глядя в зловонный пустой бак, и вдруг подумала о том, какая метаморфоза произошла с ней всего за пару лет. С миланских подиумов она спустилась прямо к помойкам.

Подумаешь. По сути, мои наряды тоже были мусором…

Мак поспешила успокоить себя тем, что, открыв собственную практику психолога, ей придется иметь дело только с мусором в головах людей.

Что ж, ей удалось выяснить, что у Эми Камильери было много почты и никакого мусора. Но Мак приехала в Мельбурн вовсе не за тем, чтобы установить именно это. Она подозревала, что Эми не появлялась дома по крайней мере неделю. Выходит, Мак приехала напрасно? Но она должна была вернуться с каким-то результатом, чтобы ее не могли упрекнуть в том, будто она прокатилась в Мельбурн за счет клиента, только чтобы развлечься и навестить Лулу. Впрочем, это она тоже подразумевала…

Мак задалась вопросом, оплатит ли клиент прокат машины. Если ей понадобится установить наблюдение за домом Эми, гораздо легче и удобнее делать это в припаркованном автомобиле; но сейчас, когда стало ясно, что Эми давно уже нет дома, такие планы казались бессмысленными. Эми вполне могла уехать на время из города.

Разочарованная, но не отчаявшаяся, Макейди Вандеруолл вернулась в отель, чтобы приготовиться к встрече за ужином с Лулу и ее новым бойфрендом-музыкантом. Она не унывала. У нее в запасе имелся по крайней мере еще один козырь.

Но приступить к новому этапу расследования можно было только с заходом солнца.

ГЛАВА 23

Симон Астон с невозмутимым видом вышел из своего бунгало на пляже Тамарама, крепко сжимая ручку тяжелого портфеля, который ему не принадлежал. Он нервно оглядел тропинки, ведущие к пляжу, и улицу, прежде чем закрыл за собой дверь и направился к своему автомобилю. Солнце клонилось к закату, воздух стал заметно прохладнее. Местные жители в шортах и бикини укладывали свои пляжные сумки, собираясь по домам, на их загорелых телах искрились соль и песок.

Не тратя времени, Симон открыл дверцу своего «парадного мини-вэна», бережно положил портфель на пассажирское сиденье и рванул в город. Обычно не признающий сроков и обязательств, Симон впервые считал каждую минуту. По приказу Американца ровно в шесть часов он должен был встретиться с мистером Хэндом и передать ему деньги и инструкции. Сейчас было без двадцати шесть, и Симон рассчитывал успеть на эту важную встречу. Деньги лежали в портфеле, а конверт с инструкциями — в кармане его куртки. Американец вручил ему уже запечатанный конверт и закрытый на замок портфель. Симон не посмел вскрыть ни то, ни другое, как теперь не смел опоздать с доставкой.

По правде говоря, он был потрясен тем, как развиваются события.

После напряженной беседы в офисе Джека Каванага Симон не общался ни с кем, кроме Американца — даже со своими приятелями, — и совсем не спал. Вместо того чтобы отправиться на ночной кутеж с Дэмианом или уложить в постель знойную красотку из новеньких, Симон провел эту бессонную ночь дома, в одиночестве, терзаясь мыслями о собственном будущем. Такие чувства, как страх и неуверенность, посетили его впервые, и от этого ему было неуютно. Пока Симон лежал в постели, глядя в потолок, самые разные мысли проносились в его голове — начиная от страха оказаться за решеткой и заканчивая идеей шантажа и бегства. Он думал о том, какие у него есть доказательства, чтобы настучать на Джека, сдав его полиции, просчитывал варианты сговора с Уорвиком, чтобы сообща поставить Каванага на колени под угрозой скандала. Конечно, подкинь он такую тему прессе и властям, они бы с радостью ухватились за нее, а Симон сорвал бы огромный куш. После того как Американец передал ему портфель, у него даже мелькнула шальная мысль вскрыть его, забрать деньги и исчезнуть из города. Сотни тысяч долларов могли бы унести его куда угодно — может, даже на Бали, к комфортной жизни…

Но нет.

Симон не был законопослушным гражданином. У него был не один скелет в шкафу, а целый склеп, так что он не собирался общаться ни с полицией, ни с репортерами. И он знал, что бежать ему некуда. Даже тех денег, что лежали в портфеле, не хватило бы, чтобы удержаться на плаву.

У него не было другого выбора, кроме как попытаться уладить ситуацию, пусть даже в роли шестерки Джека. Симону были необходимы Дэмиан и его связи — без них ему ничего в этой жизни не светило.

В отличие от большинства его друзей, у Симона не было ни титула, ни впечатляющей карьеры. Он был всего лишь сводником, который снабжал высокопоставленных приятелей травкой и кокаином, проститутками и героином — кому что требовалось. Впрочем, он не считал себя наркодилером; он был просто парнем, который доставлял дурь Дэмиану и его друзьям, когда они просили об этом. И выручка, которую он имел от этих эпизодических сделок, составляла весь его доход. Внешность, дизайнерские тряпки и связи Каванага — все это было его единственным достоянием, больше у него ничего не было. Даже мини-вэн не принадлежал ему, а был взят напрокат.

Без богатых и влиятельных друзей, которым не хватало развлечений, Симон мог бы распрощаться со своим маленьким бизнесом. А без Дэмиана он мог вообще лишиться крова. Бунгало в Тамарама, в котором он проживал, принадлежало семейству Каванагов. Это был типовой домик в стиле конца семидесятых с устаревшей сантехникой, из окон которого открывался восхитительный вид на море, и Каванаги давно собирались реконструировать его и выставить на продажу. Дэмиан уговорил своего отца временно поселить туда Симона. И вот уже два с половиной года Симон наслаждался беспечным существованием, не платя ни цента за аренду.

Так что, как ни посмотри, а отлучение от семьи Каванагов означало бы для Симона полный крах. Это было равносильно самоубийству, и он это знал.

Ты отвечаешь за то, чтобы все прошло гладко, предупредил его Джек.

Впрочем, ответственность была для Симона пустым звуком; сейчас он должен был из кожи вон лезть, чтобы сохранить привычный стиль жизни.

* * *

В шесть часов и одну минуту Симон Астон прибыл в отель «Интерконтиненталь» на Маккэйри-стрит. Бросив лакею ключи от своего мини-вэна, он пообещал, что не задержится. Он надеялся, что не задержится. Он не знал, чем закончится эта встреча, но ему хотелось, чтобы все произошло как можно быстрее.

Опустив голову, Симон вошел в раздвижные стеклянные двери отеля.

— Симон? Это ты? — услышал он голос.

Симон резко обернулся, сердце учащенно забилось. Это была Джулия из офиса Каванага.

— Мм, привет, Джулия, — проговорил он, совершенно не готовый к встрече с кем-то из знакомых.

— Ты в порядке? — Джулия озабоченно посмотрела на него.

— Конечно, — ответил Симон. Струйка пота стекла по его виску.

— А Дэмиан с тобой? — Джулия повернула голову, оглядывая вестибюль.

— Нет! Нет, его здесь нет. Я просто… э-э… у меня встреча с клиентом, — сочинил он на ходу.

— О. Может, тогда увидимся в клубе?

— Хорошо. Мм, я должен идти, — пробормотал Симон. Вид у молодой женщины был озадаченный, когда она провожала его взглядом до лифта.

Через несколько минут, весь во власти мрачных предчувствий, Симон постучался в дверь номера 2908.

— Прошу прощения, — произнес он, испытывая страшную неловкость. — Я к мистеру Хэнду.

Ему пришлось подождать всего несколько секунд, прежде чем за дверью послышался низкий голос:

— Время.

Симон инстинктивно посмотрел на часы.

— Одиннадцать одиннадцатого, — сказал он. Это был пароль.

Только после этого щелкнул замок, и дверь слегка приоткрылась. Выждав мгновение, Симон толкнул ее и зашел в номер. Дверь за ним захлопнулась, и он остался один в прихожей, с портфелем и маленьким конвертом с секретными инструкциями для мистера Хэнда. В горле у него стоял ком.

С того места, где Симон остановился, он мог видеть, что номер 2908 представляет собой стандартную комнату пятизвездочного отеля с двуспальной кроватью, телевизором и мини-гостиной. В комнате было темно, горел только напольный светильник в дальнем углу. Симон предположил, что из окна открывается красивый вид на сиднейскую гавань, но непроницаемые жалюзи скрывали его. Дневной свет пробивался сквозь тяжелые занавеси размытыми цветными пятнами.

Крупный мужчина в темном костюме сидел в кресле в углу гостиной, спиной к стене. Мистер Хэнд, подумал Симон. Напольный светильник тускло освещал все, кроме лица мужчины, и Симон не мог разглядеть его черты. После ярко освещенного гостиничного коридора Симону потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к сумраку, и это лишь заставило его испытать еще большую неловкость.

Превосходно. Я не вижу его лица, не знаю сути плана и вообще не знаю, какого черта я здесь делаю…

— Должно быть, вы — мистер Хэнд, — тупо вымолвил Симон, обращаясь к темной фигуре в углу.

Мужчина коротко произнес:

— Симон Рикарде Астон. — Его голос звучал так же глухо и монотонно, как и из-за двери.

— Мм, да. — Симон подумал о том, что мало кому было известно его полное имя. Откуда его узнал мистер Хэнд?

— Сядь. Принес?

— Мм, да. Инструкции… и деньги. — Симон неохотно прошел в комнату, превозмогая сильное нежелание приближаться к этому человеку. Он остановился у журнального столика, поставил на него закрытый портфель и выложил конверт, подвинув его к мужчине. Несмотря на приглашение присесть, Симон некоторое время переминался с ноги на ногу, прежде чем опустился в кресло. Он все пытался мысленно выработать линию поведения, но так ничего и не придумал.

— Открой, — приказал мистер Хэнд, жестом показывая на портфель.

Открыть?

— Но я не знаю шифра, — в панике запротестовал Симон.

Мистер Хэнд устремил на него немигающий взгляд, который Симон, скорее прочувствовал, нежели увидел. Наконец мистер Хэнд потянулся к конверту, и на мгновение его лицо вышло из полумрака, так что стали заметны его непропорциональные черты.

Какой урод…

Мистер Хэнд и впрямь был отвратителен. Первое, что бросалось в глаза при виде его лица, был огромный шрам, уродовавший и без того неровную кожу. Мистер Хэнд выглядел неправильно, к тому же Симон заметил, что одно его ухо имеет странную форму, будто лишенное верхушки.

Симону стало не по себе, когда мистер Хэнд извлек из своего нагрудного кармана сверкающее лезвие, которым вскрыл конверт. В обычной ситуации такой нож показался бы безобидным, но Симон внутренне содрогнулся, увидев его в руках этого человека. Симону захотелось как можно скорее покинуть номер.

Черт, черт, черт! Ты влип по самые уши.

— Тебя заинтересовало мое ухо, — произнес великан, вновь скрывшийся в темноте.

— Мм… что? — опешил Симон. Он с трудом сглотнул. — Что вы имеете в виду?

Неприлично так пялиться, дорогой…

— Тип один оттяпал. Доктора так и не смогли пришить.

— О… Неужели? Я даже не заметил, — солгал Симон, пытаясь унять дрожь во всем теле.

Мистер Хэнд проигнорировал его слова. Он достал из конверта листки бумаги и поднес к лампе, чтобы прочитать инструкции. Должно быть, там был указан и шифр к замку, потому что он притянул к себе портфель, набрал комбинацию цифр и открыл его. Симон искоса взглянул на тугие пачки банкнот. Похоже, это была лишь малая часть суммы, выделенной на реализацию плана, — деньги на текущие расходы в местной валюте. Аванс перевели на банковский счет мистера Хэнда еще до его отъезда в Сидней, а остаток должны были выплатить по завершении операции. Симон сообразил, что этому головорезу платят за работу не один миллион.

Мистер Хэнд закрыл портфель на замок и вернулся к чтению инструкций. Симон воспользовался моментом, чтобы осмотреться и тайно понаблюдать за этим человеком, черты лица которого уже более отчетливо проступали в полумраке. Кто этот парень? Где и как они его нашли? И что будет дальше? Что конкретно имел в виду Американец, когда говорил, что этот человек «все уладит»? И на что мистер Хэнд собирается потратить столько наличности?

Симон заметил, что на полу, прямо у кресла мистера Хэнда, стоит другой портфель. Ему стало интересно, что в нем.

После вчерашнего «кризисного» совещания Симону казалось, что круче Джека Каванага и его советника по безопасности никого и быть не может, но теперь убедился в том, что мистер Хэнд не чета им обоим. В то время как Американец был спокойным и по-военному четким, мистер Хэнд обладал какой-то брутальной мощью. В тех кругах, где вращался Симон, такие монстры не встречались. Даже сидящий, в отлично скроенном темном костюме, мистер Хэнд выглядел как гладиатор: широкоплечий, с мускулистой шеей, стянутой воротником рубашки; а шрамы на его лице и огромные руки могли ввести в ступор любого. Мысль о том, что стало с теми, кто осмелился так изуродовать лицо мистера Хэнда, заставила Симона содрогнуться. К тому же, как отметил Симон, помимо шрамов, в лице мистера Хэнда была еще какая-то неправильность. Симон слишком долго вращался среди тех, для кого пластическая хирургия была средством поддержания хорошей формы — как маникюр или приседания, — и, рассматривая лицо мистера Хэнда, он замечал следы хирургического вмешательства. Возможно, мистер Хэнд обращался к услугам хирурга, чтобы подкорректировать сломанный нос или разбитую челюсть; трудно было сказать, что за операцию ему сделали, но конечный результат оказался малопривлекательным. Лицо у мистера Хэнда было мясистым и бесформенным, глаза непропорционально маленькими.

Симон вдруг осознал, что испытывает страх, находясь в одной комнате с мистером Хэндом. Ему даже захотелось, чтобы рядом оказался Американец, который мог бы подсказать, как вести себя.

Как бы поскорее пережить это и убраться восвояси…

Мистер Хэнд прочитал инструкции и убрал все листки обратно в конверт, кроме двух, один из которых он сложил пополам и поджег серебристой зажигалкой, бесстрастно наблюдая за тем, как горит бумага в пепельнице. Симон так и не узнал, в чем заключались инструкции.

Наконец мистер Хэнд обратился к нему:

— Расскажи все, что знаешь об Уорвике ОʼКонноре.

Симон беспокойно пошевелился в кресле:

— Мм… Он так и не перезвонил мне. Он раньше выполнял для меня кое-какую работу. Но, разумеется, не такого характера…

— Кличка. Адрес. Фотографии, — резко оборвал его мистер Хэнд.

— Да, конечно. — Симон лихорадочно соображал, как отвечать. — Не думаю, что у него есть кличка. Я знаю его только как Уорвика. Фотографий у меня тоже нет. — Он чувствовал себя совершенно несчастным.

Мистер Хэнд передал ему через стол оставшийся листок бумаги:

— Это он?

Симон удивился, когда увидел прямо перед собой фотокопию водительского удостоверения Уорвика.

— А, да. Это он. — На листке значился и его адрес. Ниже была копия другого водительского удостоверения, на этот раз на имя Ли Лин Тана. — А это тот парень, через которого я заказываю девочек для Дэмиана… — Симон указал на вторую фотографию. — Он был там, когда окочурилась та цыпочка. Возможно, он тоже оказался на видео.

Ли был сутенером, поставщиком азиатских проституток. Симон часто заказывал у него девушек для особых вечеринок Дэмиана, которому нравились азиатки Ли, потому что они были хрупкими и хорошенькими, не понимали по-английски и не задавали никаких вопросов. В отличие от австралийских проституток, они никогда не говорили: «Это я делаю, а этого делать не буду» или «Здесь меня можно трогать, а здесь нельзя». Азиатки никогда не жаловались, даже когда стараниями Дэмиана они уходили с ожогами, синяками или следами от плеток. И Ли умудрялся находить совсем молоденьких проституток.

Когда возникла проблема с девушкой на той вечеринке, Симон сразу же позвонил Ли и поставил его в известность.

После того как Симон подтвердил личности обоих мужчин на фотокопии, мистер Хэнд сжег и эту бумагу.

Симон судорожно сглотнул. В присутствии этого человека и в свете недавних событий, связанных с Уорвиком, ему все труднее удавалось держать себя в руках. Симону было совершенно ясно, что он оказался самым примитивным организмом в пищевой цепи, и ему оставалось только молиться о том, чтобы его не съели первым.

— Если я вам больше не нужен… — начал Симон, мечтая поскорее убраться.

— Возьми в ванной полотенце и принеси его сюда.

Симон похолодел от ужаса. Что?

— Делай, что говорят.

Симон машинально поднялся, прошел в ванную и сдернул с вешалки одно из свежих полотенец. Он вернулся в комнату и протянул его мистеру Хэнду.

— Теперь на колени.

— Что? — От ужаса у Симона вздулись вены на руках. Он рванулся к двери, но мистер Хэнд опередил его. Он опрокинул Симона на пол, прижав его голову к пушистому белому полотенцу. Мистер Хэнд навалился на Симона всей массой своего тела, и тот в страхе обмочился. Он совершенно утратил контроль над собой, чувствуя, как по бедрам струится теплая влага. Симон был унижен и раздавлен, но это было не самое страшное. Молниеносным движением мистер Хэнд взмахнул своим маленьким, острым, как бритва, лезвием и чиркнул им по шее Симона, нанося тому болезненную, но поверхностную рану вдоль подбородка.

— А-а-а-а-а!

Симон, почувствовав острую боль, визгливо закричал.

Продолжая корчиться от унижения и боли, он заметил краем глаза, что мистер Хэнд потянулся за чем-то. Это была бутылка из мини-бара. Мистер Хэнд открыл ее и вылил содержимое на рану. Алкоголь разлился по лицу и шее Симона. Такой жгучей боли он никогда еще не испытывал.

Мистер Хэнд изуродовал симпатичную мордашку.

Он нагнулся прямо к уху Симона и прошептал ему слова, которые тот запомнил на всю жизнь; покончив с холодящими душу угрозами, мистер Хэнд поднялся. Лицо Симона было залито виски и кровью.

Даже после того, как его тело освободилось от гнета, Симон не пошевелился. Шок был слишком сильным.

— Иди.

ГЛАВА 24

Из окна такси Мак разглядывала пятиэтажное здание в готическом стиле. Вечернее солнце омывало старый камень оранжевым сиянием, подсвечивая арки окон. Грозные горгульи, обратившие головы на восток и на запад, громоздились по углам, отгоняя злых духов. На фасаде здания была выложена дата: «1902». Даже в салоне такси Мак слышала звуки живой музыки и голосов, доносившиеся с верхнего этажа здания, где ярким световым пятном выделялся маленький балкон.

Мак снова заглянула в листок, на котором нацарапала сбивчивые инструкции Лулу.

Кажется, здесь.

— Я выйду, — сказала Мак. — Спасибо. — Она расплатилась с таксистом и вышла из машины. На улице было холодно. Она застегнула пальто и осмотрелась.

По адресу, который продиктовала ей Лулу, располагалось самое высокое здание в Элвуде, прибрежном пригороде Мельбурна, неподалеку от Сейнт-Кильды, где остановилась Мак. Здесь дома находились на тесном, близком расстоянии друг к другу. Современных построек было крайне мало. Сохранились кварталы застройки шестидесятых — семидесятых годов прошлого века, редкие дома с террасами. Повсюду в Элвуде поражало разнообразие магазинов. В том районе, где оказалась Мак, соседствовали несколько кафе, угловой супермаркет и прачечная, пара винных магазинов, магазин комиксов, дизайнерский бутик и обувная мастерская. Мак обратила внимание на то, что по вечерам на улицах Элвуда спокойно уживаются старики с палочками и панки со смешными прическами-могавками.

Мак подошла к дому. Нажала кнопку домофона сбоку от имени «МАКДЖИЛЛ» и вскоре услышала характерное потрескивание. «Привет, это Мак», — произнесла она в микрофон.

В динамике раздался громкий визг. Так могла радоваться только Лулу — похоже, Мак попала по адресу. Ее впустили в подъезд, и там она обнаружила, что подниматься придется пешком. Лифта в доме, как и в той гостинице, где Мак остановилась, не было. Шаг за шагом она преодолела пять пролетов скрипучих ступенек, морщась от болезненного ощущения в суставах и икрах. Когда она работала моделью в Манхэттене и снимала студию на пятом этаже, ей тоже приходилось взбираться пешком, но тогда она была моложе и более подготовленной физически, ведь работа у нее была не из легких.

К третьему этажу у Мак на лбу проступили первые капельки пота. Она подумала о том, что пора записаться на курсы кикбоксинга. К тому же, начав работу у Мэриан, она изменила своей давней привычке пробегать пятьдесят километров в неделю. Пожалуй, для работы сыщиком следовало бы поднабрать форму. Она была наслышана о том, как частным детективам случалось противостоять нападениям со стороны разных неуравновешенных субъектов.

Преодолев, как ей показалось, вдвое больше маршей, Мак достигла верхней лестничной площадки. Лулу выпорхнула из двери полосатым черно-красным вихрем. Мак внутренне сжалась, приготовившись к бурным объятиям. Действительно, приветствие подруги было жарким.

— О, дорогая! Как я рада тебя видеть!

От внешнего вида Лулу, как всегда, захватывало дух. Она была одета в полосатый топ и полуперчатки, черные джинсы, на ногах у нее было что-то от Доктора Мартенса. Несмотря на то что Лулу была профессиональным визажистом, она так разрисовала свое лицо, что в нем не осталось ничего натурального. Черные накладные ресницы загибались до бровей, а многоцветные тени на веках театрально взмывали прямо к вискам. И со времени их последней встречи — не далее как вчера — Лулу уже превратила свой могавк в вороненые черные пряди с драматическими красными кончиками.

Когда только успела, подумала Мак.

Все, что касалось Лулу, было драматическим. Всегда. Подруги расцеловались, и Лулу взволнованно потащила Мак в квартиру.

— Ты здесь! Ты здесь! Дорогая, как это здорово! Тебе так необходимо со всеми познакомиться!

Стены квартиры были увешаны эскизами и картинами с изображением геометрических форм, цветовых пятен и линий, крепившимися канцелярскими кнопками, и лишь одна стена была свободна, зато покрашена от пола до потолка ярко-вишневой краской. Видимо, подсознательно Лулу подобрала свой наряд в тон. В углу гостиной стоял мольберт. Незаконченный холст, на который были нанесены багрово-черные мазки, ожидал следующего прихода вдохновения. Очевидно, кто-то из присутствующих был художником-абстракционистом.

В центре комнаты большой деревянный обеденный стол был накрыт на шесть персон, красные свечи уже оплывали. Мак приветствовали два молодых парня — обладатели сальных волос и крупных татуировок — и девушка с такими же дико окрашенными волосами, как у Лулу. Мак отметила те же переливы красного в ее прическе: похоже, они использовали один набор для краски на двоих. Кто до этого додумался?

Лулу первым представила своего бойфренда.

— Мак, это Дрейсон Макджилл, — произнесла она с гордостью, сжимая руку одного из парней ростом немного выше нее. У того было помятое лицо и заспанные глаза. Так и хотелось его отмыть и, возможно, разбудить.

Так это и есть тот певец, на которого она запала?

Лулу с энтузиазмом лизнула ухо Дрейсона и захихикала. По крайней мере, выглядели они счастливыми, хотя Мак не могла удержаться от того, чтобы не вспомнить о недавних клятвах Лулу, обещавшей держаться как можно дальше именно от таких музыкантов. Мак уже досконально изучила «тип» Лулу: вечно сальные, нечесаные волосы; непременный перебор с татуировками; полное равнодушие ко всему окружающему. Мак могла уверенно сказать, что Дрейсон выглядел точной копией предыдущих четырех попыток Лулу.

— Рада познакомиться. — Мак протянула свою руку к незанятой руке Дрейсона для приветствия.

Дрейсон медленно кивнул и мягко пожал ее руку, словно в полудреме. Либо он был чересчур тихим, либо попросту под кайфом. Мак так и хотелось помахать рукой перед лицом Дрейсона, чтобы посмотреть, моргнет он или нет.

— А это Ослик. — Лулу жестом указала на другого, узколицего парня, обнаженные мускулистые руки которого по самые плечи покрывали зелено-красные татуировки в японском стиле. Казалось, на его теле не было ни грамма жира. — Он барабанщик, — пояснила Лулу.

Ослик был крупным, сильным и темпераментным молодым человеком — полной противоположностью сонному Дрейсону. Глядя на Ослика, можно было подумать, что он готов в любую минуту сорваться с места.

— Это Марун, — продолжала Лулу. У Марун — миниатюрной девушки, одетой во все черное, — были волосы до плеч, окрашенные в тон прически Лулу. — Она художница.

Мак оглядела картины, украшавшие стены гостиной.

— Мне нравятся ваши работы, — заметила она. В ее словах не было лести. Картины, возможно, были сырыми, но в экспрессии, композиции и цвете угадывался истинный талант. И похоже, Марун была плодовита, судя по масштабам экспозиции. Как знать, может, у нее блестящее будущее?

— О, а это Буги. Он единственный, кто умеет готовить…

В этот момент Буги как раз выходил из кухни. Увидев его, Мак испытала легкий шок, она не ожидала, что будет и четвертый персонаж для знакомства. С кухонным полотенцем на плече, Буги направился к ней и протянул руку для пожатия. На его губах играла легкая улыбка. Иссиня-черные волосы Буги топорщились острыми прядями, за стеклами очков в черной оправе скрывались внимательные зеленые глаза. Он был шести футов ростом, почти вровень с Мак, в узких черных джинсах с цепочкой, свисающей с пояса, черной майке и ботинках от Доктора Мартенса на шнурках. Своей прической он отдаленно напоминал раннего Элвиса, случайно оказавшегося в нашем времени. Элвиса, умеющего готовить еду.

Пожалуй, черного цвета было слишком много. Глядя на них, можно подумать, будто половина жителей Мельбурна носит черное. Они что, в трауре?

— Привет, Буги, — поздоровалась Мак и протянула ему руку.

Их рукопожатие длилось чуть дольше положенного, а взгляды встретились и почему-то не отпускали друг друга. Мак стало интересно, заметили ли это окружающие. На какое-то мгновение ей показалось, что они раньше встречались, но она точно знала, что этого не может быть.

— Очень приятно с вами познакомиться, — сказала она, отвлекаясь от Буги и обращаясь ко всем, пожалуй, чуть более официально, чем ей бы этого хотелось. — Меня зовут Макейди. — Она подумала о том, что, наверное, следует сказать, как много она о них слышала, но почему-то не сделала этого. Роман Лулу и Дрейсона был вовсе не той сказкой, которую Мак захотелось бы продлить. Она очень мало знала об этих людях.

— Ма… как? — переспросил — или пошутил? — Ослик.

— Прошу прощения?

— Ваше имя Ма… как? Малейди? — повторил он.

— Нет, Макейди. Ма-кей-ди, — поправила его Мак.

Ей было не впервой слышать, как коверкают ее имя. И она уже привыкла повторять его по несколько раз в новой компании.

Ослик сделал гримасу.

— Какое стра-а-а-нное имя, — протянул он и вернулся к столу.

Марун. Дрейсон. Буги. Ослик. И это у меня странное имя?

Гости расселись за обеденным столом, а Буги-Элвис отправился на кухню продолжать свою стряпню, категорически отвергнув любую помощь. Мак заняла свое место и невольно залюбовалась природным узором волокон на шероховатой столешнице, а в это время Лулу обежала квартиру, выключая электрический свет, так что оставались только мерцающие на столе свечи.

Марун разлила по бокалам красное вино.

— Тебе предложить?

Мак кивнула.

— Так как же все-таки произносится твое имя? — спросила Марун, усаживаясь за стол.

Мак, привыкшая к тому, что этот вопрос ей задают не реже раза в неделю еще со времен начальной школы, терпеливо ответила:

— Ма-кей-ди. Не знаю, о чем думали мои родители, когда выбирали мне имя.

— А мне оно нравится, — решила художница.

— Лучше Мак. Все мои друзья зовут меня Мак. Так легче.

— Что значит имя? — с пафосом процитировал Дрейсон, томно взмахнув руками. — Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет.

Лулу горячо обняла своего возлюбленного, впившись в его проколонное ухо своими красными губами и оставляя на нем яркий след. Мак удивленно посмотрела на Дрейсона.

Определенно под кайфом.

— «Ромео и Джульетта», — заметила Мак, не зная, как реагировать на его реплику, кроме как назвать первоисточник. — Только смотрите, голубки, не кончите так же.

Что ты несешь, идиотка?

Лулу хихикнула, и Мак решила не продолжать. Пожалуй, не стоило нести всякий вздор только потому, что она оказалась в новой компании и не знала, что еще можно сказать.

* * *

За ужином Мак старалась помалкивать, как часто делала в незнакомых компаниях. Она предпочла роль наблюдателя и с удовольствием рассматривала новые лица, войдя в роль профессионального психолога. Она быстро вычислила, что прозвище Ослик не имеет ничего общего с вытянутым лицом хозяина, а, скорее, относится к его интеллекту. Дрейсон, напротив, оказался вовсе не глуп, что подтверждало его знание классики, так удивившее Мак. Марун общалась с парнями на равных, добродушно подшучивая над Осликом и подтрунивая над ним при любой возможности; Мак даже подумала, не влюблена ли она в него тайно. Буги, двойник Элвиса, был самым тихим из компании. Мак еще не успела изучить его, но, если бы спросили ее мнение, она бы предположила, что у парня имеется отреставрированный раритетный «кадиллак», автомат для игры в пинбол и что его девушка — начинающий композитор. Отчасти поэт, отчасти рок-н-ролльщик? За весь вечер он не перебросился с Мак и парой слов, не считая знакомства, хотя и сидел рядом. Неужели Буги всегда такой робкий?

Мак втайне наслаждалась времяпрепровождением в новых декорациях и в компании людей, даже отдаленно не напоминающих копов. Это помогало ей отвлечься от мысли о том, что дома ее никто не ждет — если, конечно, арендованное жилище можно было назвать домом.

Но и полностью расслабиться в новой компании она не могла. В эту ночь ей предстояла работа.

ГЛАВА 25

Информация, которую мистер Хэнд получил от своего клиента, была предельно точной и исчерпывающей, вплоть до водительских удостоверений, домашних адресов, контактов, фотографий и биографических данных выбранных объектов.

Инструкции были разработаны до тонкостей.

Мадам Кью предупреждала его, что клиент серьезный и влиятельный, и Лютер не был разочарован. Как обычно, ему не сообщили подробностей о личности клиента, но он очень быстро догадался, что работа так или иначе связана с могущественным кланом Каванагов. Выросший в Сиднее, он хорошо знал о степени их влияния. Мало кто в Австралии мог себе позволить заплатить такую цену за его услуги. Каванаги входили в тройку самых богатых семей страны и гордились тем, что усилиями всего двух поколений смогли построить целую империю.

Теперь, когда Лютер имел в своем распоряжении необходимый инструментарий, местную валюту и точные инструкции, а Симону Астону был преподан урок — в виде угроз, подкрепленных физическим воздействием, — он был готов к работе.

Еще до полуночи один объект из списка его клиента должен быть уничтожен.

ГЛАВА 26

Где жe Эми Камильери? На каникулах? У матери?

Вот уже полчаса Макейди вела внутренний диалог с самой собой, мысленно отрешившись от шумной компании. Она все пыталась придумать, как ей выманить Эми, под каким предлогом завязать разговор в случае, если все-таки удастся найти девушку. С чего лучше начать? Прежде всего, нужно было выяснить, почему отсутствует Эми — либо это простое совпадение, либо она намеренно скрывается. От ответа на этот вопрос зависело то, как отнесется к ней девушка и как Мак следует вести с ней разговор. Но сколько времени могут занять поиски? У Мак не было опыта в таких делах. По правде говоря, поездка Мак в Мельбурн была отчасти продиктована желанием навестить Лулу. И сколько же клиентских денег она собирается потратить на поиски Эми? Если Мак не найдет девушку к полудню завтрашнего дня, стоит ли возвращаться в Сидней с пустыми руками?

— Налить тебе еще вина, дорогая?

Мак встрепенулась и подняла удивленный взгляд.

Это была Лулу, которая лишь на миг оторвалась от уха своего бойфренда, чтобы предложить Мак свежего пино нуар. Она держала бутылку под опасным углом; казалось, еще немного — и вино выплеснется из бутылки.

— Конечно, — ответила Мак.

Лулу передала бутылку по кругу. Когда бутылка оказалась в руках Буги-Элвиса, тот галантно наполнил бокал Мак. Она задалась вопросом, был ли так же учтив его прототип из пятидесятых и умел ли он так же вкусно готовить рыбу под соусом «карри» с овощами. Мак подозревала, что нет.

Буги передал бутылку обратно и провел рукой по своим блестящим от «Брилкрима» волосам, после чего глотнул вина из своего бокала.

— Будем здоровы, — Мак подняла бокал.

— Будем. В следующий твой приезд останавливайся у нас, — произнес Дрейсон с полусонной улыбкой. Лулу не замедлила чмокнуть его в щеку. Похоже, что бы он ни сделал, это вызывало у нее немедленную реакцию в виде поцелуя.

Все тут же прервали разговоры и потянулись, чтобы чокнуться бокалами. Белые льняные салфетки уже были разбросаны по столу, испачканные соусом, в опустевших тарелках оставались лишь горстки риса и прозрачные рыбные кости. Еда была превосходна, а царившее за столом веселье будоражило кровь. Мак ловила себя на том, что общение с этими эксцентричными незнакомцами наполняет ее энергией и свежими силами после некоторой депрессии, которую она начала испытывать от рутинной жизни с Энди. Возможно, трехмесячная разлука вовсе не такая уж плохая штука.

Мак посмотрела на часы. Десять вечера.

Слишком рано.

Хотя Мак и не собиралась злоупотреблять гостеприимством Лулу, ей нужно было убить еще час, прежде чем приступать к работе.

Макейди сделала глоток вина и посмотрела на свою подругу, которая заливалась смехом, утонув в объятиях своего нового избранника. Пара смотрелась весьма органично. Мак оставалось надеяться только на то, что их роман продлится дольше, чем уик-энд. Макейди огорчала лишь мысль о том, что ее подруга будет жить в другом штате. Если не считать Энди и Карен Махони, с которой Мак подружилась, Лулу была для нее самым близким человеком. Мак прожила в Австралии уже год. Может, уже пора было расширить круг общения?

Ты не слишком-то доверчива.

Ее подруга Кэтрин погибла, мать умерла, а отец и сестра находились за тысячи миль, так что вряд ли ее можно было винить за недостаточную открытость в отношениях с людьми.

Но иногда Мак страдала от одиночества, особенно если Энди допоздна задерживался на работе. Она завидовала людям, имевших уютный круг близких и давних друзей. У Мак так не сложилось. Она очень хотела, чтобы Лулу нашла свое счастье, но ей было жаль терять подругу.

Просто постарайся быть более коммуникабельной.

Мак повернулась к Буги-Элвису. Кто-то же должен был первым завязать разговор, так почему бы не ей?

— Значит… мм… ты родился в Мельбурне? — обратилась Мак к нему.

Буги с удовольствием поддержал разговор:

— Нет. Я переехал сюда несколько лет назад. Родился я неподалеку от Дарвина. А ты из Канады, я угадал?

Мак утвердительно кивнула:

— Надо же, молодец. Большинство австралийцев считают, что у меня американский акцент.

— Ты замужем за австралийцем? — поинтересовался Буги.

Мак почувствовала, как ком подкатил к горлу.

— Ну, нет… — Она подняла левую руку. — Видишь, никакого кольца. У меня есть бойфренд, но я не замужем. И даже не помолвлена. — Сменим тему, пожалуйста. — Так ты из Дарвина? Никогда там не бывала.

Буги-Элвис непринужденно кивнул:

— Красивый городок, но оторван от цивилизации. А ты давно в Австралии?

— Чуть больше года. А ты, выходит, играешь в группе у Дрейсона? — спросила она, стараясь увести разговор от себя и ее отношений с Энди.

— Раньше играл в «Опоссуме», — ответил Буги. — А сейчас уже нет. Я теперь делаю мебель. У меня маленький магазинчик в Сейнт-Кильде.

Мак смотрела на Буги и находила его очень привлекательным, артистичным. Под большими очками в черной оправе скрывались длинные темные ресницы, красивые брови. Он, конечно, добавил грубости своему облику легкой щетиной и прической под панка, но даже этот стиль не умалял его классической мужской красоты. У Буги были чувственные губы с пухлой ямочкой купидона по центру, на которую она старалась не смотреть.

Полегче с вином, девочка. Тебе еще работать сегодня…

— Как интересно, — проговорила Мак. — И что ты изготавливаешь?

— Мебель на заказ, — пояснил Буги. — Шкафы, стулья, столы, все такое. Я работаю с разными материалами.

— Ха! — Совершенно неожиданно в их разговор встрял Ослик. — Мебель он делает. Расскажи, что ты мастеришь из сосны.

— Извини. Не обращай на него внимания, — тихо произнес Буги, избегая смотреть на Ослика. — Ты в Мельбурне по работе? — спросил он, полностью переключившись на Мак.

Мак уже собиралась ответить, когда вдруг на другом конце стола оживился Дрейсон:

— Давай-давай расскажи ей о своем бизнесе. — Он подался вперед и, ухмыляясь своим перепачканным соусом ртом, воззрился на Буги. Лулу любовно прижималась к Дрейсону. Она уже давно покинула свой стул и расположилась на коленях возлюбленного.

Мак ждала, что ответит Буги. Но тот попытался отвлечь присутствующих от своей персоны, подняв бутылку с вином и предложив всем еще выпить.

— Ну же, Бу-у-у-ги-Вуги! — не сдавался Ослик. Он явно затевал какую-то интригу, что раздражало Буги, который, услышав свое прозвище, закатил глаза.

— Я делаю мебель, — повторил он устало. Похоже, парень не любит распространяться о себе, мысленно отметила Мак.

— Давай. О своем бизнесе, — не унимался Дрейсон.

Это уже занятно, подумала Мак. Ей и самой стало интересно, о чем идет разговор.

Буги глубоко вздохнул.

— С технической точки зрения, — тихо произнес он, — моя специализация — изготовление гробов.

У Мак округлились глаза. Теперь Буги полностью завладел ее вниманием.

— Гробов? Я никогда раньше не встречала гробовщиков. Как интересно.

— Правда, я уже покончил с этим, — совсем приуныл Буги. — Не знаю, почему они вдруг вспомнили.

Так вот он какой — весь вечер просидел тише воды, ниже травы, а оказался самым интересным персонажем в этой компании. Мак пожалела, что не вызвала на разговор Буги раньше. Ей хотелось познакомиться с ним поближе. — И как долго ты этим занимался?

Буги пожал плечами:

— Пять лет я проработал гробовщиком, прежде чем начал изготавливать мебель. Работа была хорошая, но я предпочитаю делать мебель для живых.

Гробы. Мебель для мертвых. Мак никогда не задумывалась об этом.

— Вот он какой, наш Бу-у-уги-Вуги! — затянул Ослик, явно считающий себя самым умным. Наблюдая за ним, Мак все больше убеждалась в том, что в этом парне и впрямь было что-то от осла. Возможно, он перекачался стероидами или белками в погоне за физической формой? Она задалась вопросом, не из-за него ли Буги ушел из группы.

— Давай, Буги, расскажи нам еще что-нибудь, — с энтузиазмом подхватила Лулу. — У нее отец коп, и она обожает всякие ужастики!

О, да, обожаю. Спасибо тебе, Лулу.

— Твой отец коп? — спросил Буги, поймав ее взгляд.

Мак кивнула. И мой бойфренд тoжe, но я не хочу сейчас думать о нем…

— Ну, это было еще до того, как я переехал в Мельбурн, — объяснил Буги. Казалось, парень не очень уютно чувствовал себя в роли местной диковины, но, тем не менее, он продолжил: — Я был подростком. Выучился на гробовщика и работал в местном похоронном бюро. Это, конечно, было скромное заведение. Я ведь жил в маленьком городке, так что приходилось быть мастером на все руки. Я сам отвозил мертвые тела в морозильник морга, снимал мерку, потом сколачивал гробы и вез покойников на похороны. В то время на ритуальных машинах были номерные таблички с буквой «Р».

Да, были такие — от них на дороге старались держаться подальше.

— Ему приходилось делать все, — заметила Лулу. Она сидела, подпирая подбородок, а ее глаза раскрылись так широко, что накладные ресницы полностью перекрывали линию бровей. — Только представь себе… — Лулу явно расчувствовалась от своих сентиментальных мыслей. Когда ее веки дрогнули, Мак показалось, что вспорхнули две большие черные бабочки.

— А ты и бальзамированием занимался? — как бы между прочим спросила Макейди. Если Буги был мастером на все руки, значит, ему приходилось делать и это.

— Нет, — ответил Буги, — бальзамированию я так и не научился. Не думаю, что это мое. Наверное, не смог бы… — задумчиво произнес он.

— Я знаю одну бывшую модель, которая работала визажистом и подрабатывала в морге, — пришла ему на выручку Мак. Модель, о которой она рассказывала, была яркой молодой женщиной и уникальной в силу своей необычной работы. Как и Буги, она стеснялась рассказывать об этом, и большинство клиентов из мира моды, которых она обслуживала, даже не подозревали об ее тайной жизни. — Она рисовала лица и живым, и мертвым, — продолжила Мак. — Очень интересная женщина. Умная, образованная. В конце концов, кто-то же должен заниматься этим.

Буги кивнул:

— Но только не я. У меня перед глазами до сих пор стоят все эти люди. — Он задумчиво посмотрел невидящим взором куда-то в угол комнаты, вспоминая что-то из своего прошлого. — Самый трудный… я так и не могу забыть… был тот парень-абориген. Он повесился на чердаке, и меня вызвала полиция, чтобы я забрал труп. Когда я приехал, он еще болтался в петле. Зрелище было ужасное. Это была не моя работа — я ведь только развозил мертвые тела. Я не был готов к тому, чтобы… ну, понимаешь, снимать их и все такое. Я не видел лица того парня. Он висел в петле, которую смастерил из своего тряпья, и мне стало не по себе. Выражение его лица меня потрясло. Он умер не в мире. Все вокруг было пропитано болью. — Буги сглотнул и набрал в грудь воздуха. — Я сделал то, что должен был сделать, но этот образ врезался мне в память. А на следующий день, клянусь, я говорю правду, когда я стоял в очереди за получением пособия для моей матери, вдруг какой-то парень начал скандалить прямо у окошка кассы. Я поднял голову, чтобы посмотреть, что происходит, и увидел его. Это был тот самый парень, которого я достал из петли и отвез в морг. Я был в шоке. Подбежал к нему, обнял и закричал: «О, боже, ты жив! Как это возможно?»

Мак была потрясена рассказом Буги. Она ловила каждое его слово, как и все остальные за столом, хотя, вероятнее всего, они уже не в первый раз слушали эту историю.

Но…?

— Молодой мужчина в очереди оказался братом-близнецом того парня, который повесился на чердаке, — объяснил Буги. — Точной копией. Он хотел получить свое пособие раньше срока, чтобы оплатить похороны. Но ему отказали.

Мак не знала, что сказать.

— Как печально, — наконец выдавила она из себя. Макейди видела, что для Буги это не просто история, которую можно рассказывать в компании. Для него это — душевная травма.

Воцарилось молчание, которое нарушил Ослик с присущим ему тактом кувалды.

— А расскажи ей про банду байкеров! Давай! Клевая байка! Тебе понравится. — Он усмехнулся, довольный собой, в предвкушении развлечения.

Похоже, Буги уже освоился в роли рассказчика, но было видно, что сказки из прошлого даются ему нелегко.

— Я думаю, Мак уже утомилась от этих историй. К тому же все это было так давно.

— Нет, мне очень интересно… — возразила Мак. — Если только ты не против?

— Хорошо. — Буги глотнул вина, прежде чем продолжить. — Ну, гробы я делал отменные. Не забывай, что все это происходило в маленьком городке, так что серьезной конкуренции не было. В Австралии есть банда, которая выбрала своим символом гробы. Может, ты и слышала о них, не знаю. Так вот, эти байкеры неожиданно явились как-то в наш город и попросили меня изготовить мебель для их клуба в форме гробов — ну, столы, стойки, все такое.

Присутствующие за столом, видимо, уже знали подробности и теперь ухмылялись, наблюдая за реакцией Мак. Она кивнула Буги, чтобы тот продолжал.

— Я выполнил их заказ. И в качестве платы они разрисовали меня татуировками и снабдили таким количеством наркотиков, которого я в жизни больше не видел. — Буги опустил глаза. — Вот и все. Вся история. Ну, ладно, а теперь пусть кто-нибудь другой рассказывает… Давайте, ребята.

Мак была словно под гипнозом. Ей стало интересно, что за татуировки скрываются под одеждой Буги. Может, в форме гробов? Или черепов с костями? А может, бицепсы Буги украшает огромное сердце?

— И как давно все это случилось? — посмотрела на него Мак.

— О, лет десять назад. Целая вечность прошла. — Мак начала мысленный подсчет, и Буги подтвердил ее догадку: — В то время мне было восемнадцать.

Значит, Буги двадцать восемь, и у них разница всего в один год. Мак почему-то думала, что он моложе — возможно, из-за сравнения с суровым Энди. Дрейсону и Ослику она дала примерно по двадцать пять лет, а Марун, пожалуй, была самой младшей в компании. Возраст Лулу угадать было невозможно. Энергии в ней было, как у ребенка, а кожа вечно была спрятана под слоями искусно наложенного грима. Но Мак знала, что Лулу скрывает свой возраст от окружающих — она даже стерла эту графу в паспорте.

— Итак, восемнадцатилетний Буги, — осклабилась Лулу, от вина еще более оживленная, чем обычно, — развозит в фургоне трупы, работает в своем гребаном похоронном бюро и разрисовывает себя байкерскими татуировками. Потрясно, — добавила она.

Буги натянуто улыбнулся.

— Должен признать, что семья, на которую я работал, была немного странной. Воспоминания о том времени до сих пор со мной, — сказал он.

— Да, как и твои тату, — гоготнул Ослик.

— Вот именно.

Мак показалось, что Буги имел в виду воспоминания о мертвых, а вовсе не байкерские татуировки. Она по себе знала, каково это — видеть мертвое тело. Подобные образы навсегда впечатывались в память. Тяжелее всего было видеть тела тех, чья жизнь оборвалась трагически. Не всякая психика могла выдержать такое испытание. Энди спасался алкоголем, Мак мучилась бессонницей. Каждый по-своему переживал психологическую травму, вызванную зрелищем изуродованного жестокой смертью тела. Мак считала, что мирная смерть не так страшна. И для молодого человека, который видит мертвое тело в морге или больнице, это всего лишь жизненный опыт. Так было и с ней: она впервые увидела труп, когда двенадцатилетней девочкой пришла со своим отцом-детективом в морг. Мак до сих пор помнила свои первые впечатления: ей казалось, что человек на секционном столе — всего лишь пустая раковина, из которой некая таинственная сила забрала все живое. Тогда она впервые задумалась о существовании души — одна только религия с этим бы не справилась. Мак сама догадалась, что существует нечто — реальное и в то же время потустороннее. Нечто.

Нет, все-таки невозможно описать смерть тому, кто ее никогда не видел.

— Познавая смерть, мы можем лучше понять жизнь, — произнесла Мак так, чтобы ее слышал только Буги.

Он повернулся к ней и кивнул. Их взгляды снова встретились. Возможно, смерть оказалась для них связующим звеном; а может, Мак просто посмотрела на него другими глазами.

— Как бы то ни было, сейчас я занимаюсь производством мебели, — заявил Буги, уходя от воспоминаний о подростке, развозившем мертвые тела.

— Да, теперь он стал скучным, — подал голос Ослик и осушил свой бокал.

Но Мак вовсе не находила Буги скучным. Она поймала себя на том, что опять ее взгляд обращен на его чувственные губы, и нехотя отвернулась.

Нет, Мак. Ты не должна так на него смотреть.

ГЛАВА 27

Уорвик ОʼКоннор.

Лютер узнал это имя. В последний раз он слышал его, когда Уорвик толкал наркоту малолеткам в начальных школах на северном побережье Сиднея. Похоже, с тех пор он недалеко продвинулся в своей карьере. Лютер отыскал дом, в котором Уорвик проживал со своей женой, точно по адресу, указанному в инструкциях. Судя по той информации, которую ему передали, у Уорвика не было ни детей, ни домашних питомцев. Значит, встреча с лающей собакой Лютеру не грозила.

Это хорошо.

Лютер Хэнд сидел возле дома Уорвика ОʼКоннора, наблюдая и строя планы. Был поздний час, и жена Уорвика, Мэдлин, была дома. Он видел, как та, в розовом халате, с сигаретой во рту, подошла к окну и задернула шторы. Похоже, Уорвик не собирался никуда уходить; семейство готовилось ко сну.

Женщине предстояло умереть только в случае крайней необходимости.

Лютер мог бы без труда вскрыть замок входной двери, подняться по лестнице и через мгновение оказаться в спальне. Основная цель была бы уничтожена. Но он не спешил. Он предпочитал придерживаться плана. Если бы он вошел в дом сейчас, то ему пришлось бы убить обоих, перевернуть вверх дном весь дом, создавая видимость вооруженного грабежа, после чего снова выйти на улицу. Полиции как пить дать понравилась бы версия о двойном убийстве мужа и жены. Но для устранения таких типов, как Уорвик, существовали способы и лучше, и Лютер подозревал, что клиент ждет от него чистой работы. Поэтому убить Уорвика следовало вне дома. Можно было представить, что этот мошенник успел насолить не одному человеку, так что список людей, подозреваемых в его убийстве по серьезным мотивам, был бы нескончаемым. Никто бы и не усомнился в том, что какой-то конкурент из числа таких же проходимцев, как сам Уорвик, просто свел с ним счеты.

Дни твои сочтены, коллега.

Лютер упаковал свою амуницию и приготовился держать путь в Сурри-Хиллз.

Пришло время нанести первый удар.

ГЛАВА 28

Ближе к одиннадцати Мак собралась покинуть вечеринку у Дрейсона и Марун. Она встала из-за стола и начала собирать тарелки, чтобы отнести их на кухню.

— Спасибо за ужин. Все было очень вкусно.

— Ты здесь гостья. Не надо этого делать, — остановила ее с тарелками Марун.

Мак только отмахнулась и продолжила убирать посуду. Она обошла стол по кругу и, когда забирала грязную тарелку Ослика, могла поклясться, что видела, как тот уставился в вырез ее топа.

— Так ты модель, правда? — По его голосу можно было догадаться, что парень перебрал. После вина за ужином он перешел на пиво. — Ты была супермодель? — прозвучало, скорее, как утверждение, а не как вопрос.

— Супермодель? Не-е-ет, я бы не сказала, — ответила Мак. — Я действительно несколько лет работала моделью. Зарабатывала на учебу в университете, вот и все. Больше этим не занимаюсь.

Мак понесла стопку тарелок на кухню, радуясь тому, что избавилась от расспросов Ослика.

— Ты выглядишь так, будто до сих пор модель, — крикнул он ей вслед. Мак чувствовала, как его взгляд блуждает по ее телу ниже спины. Этого только не хватало.

Когда она вернулась, Ослик все еще оставался на своей волне.

— Ты и сейчас вполне можешь работать моделью, — повторил он слегка заплетающимся языком.

— Спасибо, но моя новая работа нравится мне гораздо больше. — Хотя я еще и не практикую, если быть точной. — К тому же, — продолжила Мак, — сегодняшняя индустрия моды больше рассчитана на шестнадцатилетних девиц. А мне скоро тридцать стукнет. По меркам модельного бизнеса это уже древность. Знаешь, там ведь возраст отсчитывают, как у собак.

За столом раздались смешки.

Буги поднялся и собрал салфетки. Проходя мимо Мак, он заметил:

— Ты красивая женщина и всегда будешь выглядеть на нужный возраст. — Он сказал это тихим голосом, слова предназначались только ей.

Мак усмехнулась, но не нашлась с ответом. Он что, пытается потешить ее самолюбие? Как бы то ни было, лесть сработала. Макейди почувствовала, как на щеках разгорается румянец.

— Вау! Так по собачьим меркам тебе все двести пятьдесят! — вывел ее из задумчивости Ослик, выдав очередную нелепость.

Мак улыбнулась.

— Ты хочешь сказать двести десять, если я правильно уловила ход твоих мыслей, — возразила она. — Но нет. Если уж считать точно, то в модельном бизнесе год за полтора идет, а не за семь, как у собак. Да, пожалуй, — кивнула она. — Пятнадцатилетняя модель равноценна двадцатидвухлетней женщине. Двадцатилетняя — все равно что тридцатилетняя, и так далее.

Марун нахмурилась:

— Какая-то страшная цифирь.

— Не совсем научная, — успокоила ее Мак, — но зато жизненная.

— Вот именно. Ненавижу глянцевые журналы, — с горечью произнесла Марун. — Считаю, это заговор мужчин, которые хотят, чтобы женщина занималась только своей внешностью, не вмешиваясь ни во что другое, чтобы не разрушить их статус-кво.

— В какой-то степени я с этим согласна, но по опыту скажу, что глянцевые журналы создают женщины, а не мужчины, — возразила ей Мак. — Большинство мужчин, скорее, предпочтут сексуальную женщину тем бесполым субтильным моделям, которые рекламируют товары от кутюрье в «Вог». Мужчинам нравятся упругие задницы и стройные тела, но их вы не найдете на страницах глянцевых журналов. Так что дело вовсе не в мужчинах. Если бы все зависело от их вкуса, модели в мужских и женских журналах были бы одинаково аппетитными. Я считаю, что мужчинам, по большому счету, все равно, по последней ли моде одета или причесана женщина или нет. Для них главное, чтобы она была сексуально привлекательна. Женщины относятся к женщинам гораздо требовательнее, нежели мужчины. И именно женщины так придирчивы к языку тела, стилю одежды и прочим атрибутам.

— Это ужасно. Нужно учиться быть самой собой.

— Никто никого не заставляет плясать под чужую дудку. Когда я вижу четырнадцатилетнюю мордашку в рекламе средств по уходу за кожей, я нахожу это уморительным, но не угрожающим здоровью нации. Правда, иногда мне хочется, чтобы глянцевые журналы позволили своим моделям стать немного старше. Взгляните на Кристи Бринкли — она роскошна. И есть много не столь известных женщин, которые могли бы работать моделями и в сорок лет, и в пятьдесят лет и будучи старше.

— С возрастом многие женщины становятся более фактурными, — внес свою лепту Буги, вернувшийся с кухни за очередной порцией грязной посуды.

Как бы ответил Энди в подобной ситуации? Вероятнее всего, воздержался бы от комментариев, зная, что в таких разговорах градус женских эмоций заметно повышается. Но Мак улыбнулась удачной реплике Буги, в котором увидела своего единомышленника и, разумеется, натуру слишком утонченную, чтобы дружить с Осликом.

Марун все никак не могла успокоиться:

— Да, но почему мужчина с возрастом приобретает «фактуру», а женщина только «морщины»?

Ослику, похоже, порядком надоела дискуссия.

— Пока фигура позволяет, ходи голой, — заключил он.

Мак уже не хотелось продолжать этот легкий диспут. У нее были другие мысли.

Кстати, тоже о женщинах…

— Ладно, ребята, прошу прощения, что прерываю, но кто-нибудь знает, где находится Лонсдейл-стрит?

— Лонсдейл-стрит? Конечно, — ответила Марун. — Это там, где адвокатские конторы и стриптиз-клубы. Минут пятнадцать отсюда на машине. Там твой отель?

Стриптиз-клубы и адвокатские конторы… Оригинальное соседство.

— Нет, это просто по работе.

— Мак — частный детектив, — с гордостью произнесла Лулу так, будто Мак действительно была настоящим сыщиком с цилиндром на голове и сигарой во рту. — Опять заседаешь в суде?

Мак улыбнулась и покачала головой:

— Нет. — На этот раз нет.

На курсах по криминалистике ее учили, как давать свидетельские показания в суде, если возникнет такая ситуация. Жаль, что Мак не успела воспользоваться некоторыми из этих подсказок, когда выступала свидетелем на процессе по делу убийцы Стилетто. Может, это помогло бы ей сдержать слезы, когда ее просили вспомнить в подробностях, как ее похитили и как она подверглась насилию. Мак надеялась, что больше никогда не придется возвращаться на эту свидетельскую кафедру. Если только она не вляпается во что-нибудь, пока работает сыщиком.

— Я прошу прощения, но мне действительно пора. — Мак поднялась. — Было очень приятно познакомиться с вами. Спасибо за угощение.

— О, дорогая! Останься, выпьем еще по бокальчику! — воскликнула Лулу, явно не желая отпускать подругу.

— Но мне надо идти. Сегодня нужно пораньше лечь. Завтра у меня безумный день.

— В следующий раз ты должна будешь остаться ночевать у нас, договорились? Обещаешь? — настаивала Лулу. — У нас есть гостевая спальня, и она в полном твоем распоряжении. Пожа-а-а-алуйста!

Мак удивилась тому, как быстро сошлись Дрейсон и Лулу и как легко ее подруга освоилась с местоимением «мы». «У нас есть гостевая спальня». Стиль «камикадзе», присущий отношениям Лулу с мужчинами, трудно было признать успешным, но Мак снимала шляпу перед открытостью подруги. Ей самой требовалось время, чтобы проникнуться к человеку доверием. Возможно, слишком долгое время.

— Хорошо, — неохотно согласилась Мак. — Обещаю, что в следующий раз останусь. Но сейчас я должна идти.

— Мне тоже пора домой, — раздался голос. Это был Буги. Он уже был в кожаной куртке и успел убраться на кухне, пока Лулу, Дрейсон и Марун налегали на алкоголь. Надо же, не живет в этой квартире, а сам приготовил ужин и убрал со стола. Надо же. — У меня срочный заказ, который должен быть готов через два дня, — объяснил Буги, беря большую связку ключей со столика в коридоре. — А я еще даже не начал морить дерево.

— О-о-о, ну вот, теперь все уходят! — Лулу вскинула руки, явно расстроившись из-за того, что вечер так быстро подошел к концу.

— Я остаюсь, — пробормотал Ослик. — У вас ведь есть еще пиво?

* * *

В неловком молчании Буги и Мак преодолели пять лестничных маршей.

— Тебя подвезти? — спросил он, когда они спустились на первый этаж.

О, мальчик.

Мак подумала, что лучше было бы сказать «нет», не стоило поддаваться соблазну, но она была без машины — и, если честно, ей хотелось узнать о Буги как можно больше.

— Да. Было бы здорово, — ответила она, не глядя в его сторону. — Тебе большой крюк придется делать?

— Да не проблема.

Будь Мак вольной птицей, она бы не стала сопротивляться желанию пригласить Буги куда-нибудь, чтобы выпить. Но Мак была несвободна, являясь, согласно лексикону Австралийского иммиграционного департамента, «супругой де-факто». А статус супруги, тем более супруги детектива высокого ранга, ко многому обязывал. К тому же ее гражданский муж только что покинул страну.

Впрочем, поездка на машине имела смысл.

Когда они вышли на улицу, Мак увидела, что Буги открывает безупречно отреставрированный голубой «мустанг» конца шестидесятых годов. У него был вовсе не огромный «кадиллак», как Мак предполагала, но очень похожая машина. И она так напоминала ей формой и внешним видом Зору, ее любимую бирюзовую модель «Додж Дарт Свингер» 1967 года выпуска, которую она с такой неохотой продала, когда переезжала из Канады в Австралию. Было бы неоправданно дорогим удовольствием переправлять свой автомобиль на пароме через океан, чтобы потом уродовать его в местных мастерских, приспосабливая под левостороннее движение. Ах, Зора. Мак скучала по машине. Она назвала ее в честь несчастного репликанта из фильма «Бегущий по лезвию». Она давала имена всем своим транспортным средствам. Мотоцикл звался Теру.

— Извини, что утомил тебя своими рассказами, — произнес Буги. — Даже не знаю, почему поддался их уговорам.

— А мне было интересно. Правда, мне никогда еще не доводилось встречать гробовщика.

— А я никогда не был знаком с частным детективом.

Мак улыбнулась, когда Буги отворил перед ней «пассажирскую» дверь. Она забралась в салон и пристегнулась; сиденье с мягким шипением опустилось под тяжестью ее тела. Сиденья в машине Буги были кожаные, красивые и удобные — не то что в ее Зоре, обтянутые винилом сиденья которой имели уродливую форму со дня покупки. Мак всегда мучилась, пытаясь отрегулировать их. Но этот парень явно любил свою машину и с удовольствием вкладывал время и деньги в ее реставрацию.

— А куда на Лонсдейл-стрит? — спросил Буги, запуская двигатель. Машина заурчала.

Мак назвала ему адрес, и он очень удивился.

— Не знал, что там есть отель, — с удивлением сказал он.

— А его там и нет.

ГЛАВА 29

Лютеру Хэнду потребовалось совсем немного времени, чтобы отыскать дом в бедном пригороде Сурри-Хиллз.

Одетый во все черное, от перчаток до бутсов, он невидимой тенью скользил в темноте. Лютер был более чем готов к исполнению задания, и сегодня к его убийственному арсеналу добавился еще один предмет, отвечающий специфике предстоящей работы.

Топор.

Лютер не стал звонить в дверь. Он бесшумно вскрыл замок, вошел в здание и, в считаные секунды взлетев вверх по лестнице, оказался в коридоре. Все было в точности так, как сообщалось в инструкции: количество ступенек, схема здания. Офис Ли Лин Тана находился за третьей дверью слева от верхней лестничной площадки, но не успел Лютер дойти до него, как в дверях возник человек. Его услышали.

Лютер узнал человека по фотографии на водительском удостоверении.

— Ли Лин Тан, — произнес Лютер.

Человек все понял.

— Ты Ли Лин Тан? — повторил свой вопрос Лютер. Он ждал ответа.

Ли едва заметно кивнул.

Лютер сжал рукоятку топора и занес страшное оружие для удара, но снести голову жертве одним взмахом ему не удалось. Взметнулся фонтан крови, заливая дверь, пузырясь в луже на ковре. Ли схватился за шею, медленно оседая, кровь сочилась у него между пальцев. Первый удар оказался весьма эффективным.

Хорошо.

Лютер стоял над Ли Лин Таном, наблюдая за его жалкими попытками ползти по коридору к лестнице, к выходу. Невероятно, но, захлебываясь в собственной крови, дрожа от ужаса, тот умудрился приподняться и привалиться к стене.

Лютер снова нанес удар, на этот раз точный.

Он отрубил левую руку Ли по локтевому суставу, и ужасный обрубок с глухим стуком упал на пол. Взгляд Ли затуманился, и сутенер сполз по стене, оставляя на ней кровавые отпечатки и потеки. Его голова поникла, и последний вздох вырвался из тела вместе с предсмертным хрипом.

Раздался крик.

Лютер молниеносно развернулся, готовый к следующей схватке. Он был предупрежден о том, что в доме может находиться миссис Тан.

Женщина выбежала в коридор. В руках у нее было ружье, и она неуверенно подняла его. По тому, как женщина неловко держала палец на спусковом крючке, было ясно, что у нее нет опыта обращения с оружием. Ее темные глаза впились в изуродованное тело мужа, и она испустила еще более пронзительный крик, выпуская ружье из рук. Приклад ударился о ковер. Лютер двинулся на женщину, и она в панике бросилась обратно в офис — неприглядную комнату, в которой находились рабочий стол и шкаф, а также видавший виды диван, разложенный как двуспальная кровать. Женщина попыталась закрыть за собой дверь, но не успела и вынуждена была забиться в угол, завывая в истерике.

Она попыталась спрятать лицо за выдвинутым ящиком тяжелого деревянного шкафа.

Лютер бросился к ней, резким движением выдвинул ящик из шкафа, с треском швырнул его на пол, после чего схватил женщину за волосы и поднял на ноги. Он взмахнул топором. На этот раз голова отделилась мгновенно, и обезглавленное тело женщины рухнуло на пол. Лютер держал в руке ее голову, которая, со спутанными волосами, была похожа на медузу.

Лютер положил голову рядом с телом и огляделся.

Он прищурился. В ящике, который он с силой бросил на пол, хранились паспорта — филиппинские, тайские, китайские, вьетнамские, камбоджийские. Теперь они разлетелись по всей комнате.

Голоса.

Еще свидетели.

Лютер вышел из офиса и двинулся по коридору, с окровавленным топором в руке, готовый к методичному поиску свидетелей. Голоса доносились из-за одной из дверей.

Он распахнул ее.

В комнате были молодые женщины — не меньше десяти, кто в шелковых бикини, кто в джинсах и лифчиках. Испугавшись, они сбились стайкой, с ужасом глядя на грозную фигуру Лютера, заслонившего дверной проем, на топор, с которого капала на пол кровь. Некоторые женщины бормотали что-то на незнакомом языке и плакали, но никто не кричал. Они были слишком напуганы.

Свидетели. Целая дюжина.

Лютер обратил внимание, что окна в комнате зарешечены. Кроватей внутри было совсем мало, но он догадался, что все женщины ютятся в этом убогом жилище.

Лютер ступил обратно в коридор и закрыл за собой дверь. Как только он это сделал, снова зазвучали голоса, тихие и дрожащие голоса испуганных женщин, которые не знали, что происходит. И все равно никто не кричал.

Убийца быстро просчитал все варианты.

Эти женщины не представляли угрозы для его клиента. Они не станут говорить. И даже если они захотят признаться, что видели мужчину в черном с топором в руке, их депортируют из страны еще до начала следствия.

Лютер вернулся в офис Ли, подобрал несколько паспортов и, открыв дверь спальни, сложил их там аккуратной стопкой.

Переступив через тело Ли Лин Тана, он покинул дом в Сурри-Хиллз, оставив входную дверь открытой.

ГЛАВА 30

— Я так и не спросила… На каком инструменте ты играл?

До центра города было всего четверть часа езды от Элвуда, и для Мак, которая находила знакомство с бывшим гробовщиком все более интригующим, время пролетело совсем незаметно. Почти всю дорогу они болтали, Буги рассказывал о том, как играл в группе Дрейсона.

— На гитаре, — ответил Буги, не отрывая глаз от дороги.

Боже, и впрямь Элвис, подумала Мак. Она загадочно улыбнулась, а Буги обернулся как раз вовремя, чтобы заметить выражение ее лица.

— Что такое? — Он вскинул брови.

— Нет, ничего.

Они ехали по центру делового квартала Мельбурна — бетонным джунглям из стекла и металла; в этой части города были высокие современные здания и безлюдные в столь поздний час улицы. Белые воротнички, которые так и кишели здесь в будни, разъехались на уик-энд по многочисленным пригородам, уединившись в своих уютных норках, крахмаля и наглаживая рубашки к понедельнику.

— Нет, в самом деле? — настаивал Буги. — Что такое? Что тебя так смутило?

Мак не могла сдержаться. Она продолжала глупо улыбаться.

— Надеюсь, ты не поймешь меня неправильно, — начала она, — но когда я впервые увидела тебя, то сразу вспомнила об Элвисе. Мне следовало догадаться, что ты играешь на гитаре. Так и вижу тебя на сцене с инструментом в руках.

Буги ответил коротким смешком. К счастью, он не обиделся на сравнение с Элвисом.

— Так ты приняла меня за двойника Элвиса?

Мак кивнула.

— Ты только не сердись, ведь Элвиса называют королем.

— Он и есть король, — согласился Буги. — Ты представляешь меня в белом атласном комбинезоне с большим воротником?

— О, нет, нет. — Мак всплеснула руками. — Я сравниваю тебя с Элвисом в черном костюме с галстуком-селедкой. Ранним Элвисом, — заверила она Буги.

— Но я не умею петь. Я предпочитаю слушать «Секс Пистолз», «Спайдербейт» или «Уайт Страйпс».

— Я уверена, что, будь Элвис жив, он бы тоже слушал «Уайт Страйпс», — заметила Мак.

Буги остановил машину на светофоре.

— Ты в Мельбурне по работе? — Он повернулся к Мак, пока горел красный свет. У него было такое приятное лицо, хотя он и следовал панк-моде. Конечно, по духу ему ближе были «Секс Пистолз», нежели «Блю Суэд Шуз», но она все равно мысленно сравнивала его с Элвисом. Элвис — панк?

Мак отвернулась к окну.

— Мм… да, я на работе, но, честно говоря, я в Мельбурне главным образом из-за Лулу, — ответила она, стараясь опустить детали своей работы. — Мы близкие подруги. Практически неразлучные. Я переехала в Австралию всего год назад, и у меня до сих пор не много знакомых, — призналась она. Ей бы не хотелось, чтобы он понял так, будто она совсем одинока. — И тем не менее, я живу здесь дольше, чем в каком-либо другом городе, где мне приходилось останавливаться.

Буги кивнул, потом свернул направо и проехал по главной улице еще несколько кварталов. Мимо проплыли здания Верховного суда и Суда магистратов.

— Похоже, ты много путешествовала.

— Да, — подтвердила Мак. — Я уже так привыкла к кочевому образу жизни, что перестала замечать связанные с этим неудобства. Тут на днях я подумала о том, что в своей взрослой жизни не жила ни в одной стране дольше двенадцати месяцев. Так что в Австралии я, можно сказать, задержалась. — Мак вдруг осознала, что рассказывает Буги историю своей жизни, хотя вовсе не собиралась затрагивать эту тему. — А откуда у тебя такое странное имя, Буги? В тебе есть что-то от домового? Или это как-то связано с игрой в гольф?

Он удивленно поднял бровь, и Мак вспомнила, хотя и слишком поздно, что не все любят, когда их имена переводят с помощью словаря.

— К гольфу это не имеет никакого отношения. Просто мое настоящее имя Хэмфри. Хэмфри Мортимер. — Он произнес свое имя тихо и, как ей показалось, слишком быстро.

— А, Хэмфри. Кстати, Хэмфри Мортимер звучит не так уж плохо, — сказала Мак с уверенностью, пытаясь приободрить молодого мужчину. — Ничем не хуже, чем Макейди Вандеруолл. Думаю, Хэмфри Богарт совсем не страдал из-за своего имени. Я обожаю этого актера. У меня много его черно-белых фотографий…

— Да?

Они добрались до Лонсдейл-стрит.

Ну, вот и все.

Мак увидела огромную неоновую вывеску клуба для джентльменов «Сандерболл». Двери клуба бесстыдно открывались прямо на улицу, полную адвокатских контор, как и говорила Марун. Здания Верховного суда и Суда магистратов казались случайно выброшенными на дорогу каменными глыбами. Странное место для мужского клуба. Мак подозревала, что добрую половину почетных гостей заведения составляют представители адвокатского сообщества. Может, хозяину от этого была какая-то польза.

— Ну, мм… я выйду здесь. Спасибо, что подбросил, — сказала Мак, сожалея о том, что пришла пора прощаться.

Буги припарковал машину у тротуара и заглушил мотор. Мак открыла дверь, внутренне напрягшись. Почему он заглушил мотор? Что он собирается делать?

— Ты в клуб? — спросил Буги после паузы.

Мак кивнула, не глядя в его сторону. Она, стараясь выглядеть как можно более непринужденно, подхватила свою сумочку и обернулась, чтобы попрощаться. И в тот же момент их взгляды снова встретились, как тогда, у Дрейсона, только на этот раз она увидела в его глазах тревогу.

Он отвернулся и сжал руками рулевое колесо.

— Меня немного беспокоит, что ты идешь туда одна.

Мак испытала облегчение, убедившись в том, что мотор Буги заглушил только потому, что беспокоился об ее безопасности, а вовсе не из соображений сексуального характера. Она рассмеялась. Мысли, навеянные гормональным всплеском, оказывается, были только у нее.

— Я бывала в разных местах, — проговорила Мак. — Если честно, стриптизом меня не удивишь.

Незнакомец, он не мог знать, что ей пришлось испытать в своей жизни. В сравнении с этим поход в мужской клуб был детской шалостью.

— Я — сыщик. И где только не приходится работать. Но работаю я в одиночку.

Мак, конечно, немного привирала — в частном сыске она была новичком и по делам службы никогда не бывала в стриптиз-клубах. Но Буги об этом знать не следовало. Да и опасения его были напрасными.

— Все равно, — решительно сказал он. — Я подожду тебя здесь, в машине. Вдруг с тобой что-нибудь случится.

Мак не нашлась с ответом: она не предполагала такого поворота.

— Ты хочешь дождаться меня? — с удивлением спросила она. — Ты серьезно?

— Я буду стоять здесь, — настаивал Буги.

— Нет, нет… это глупо. Я могу задержаться, а у тебя работа — ты ведь еще не начал морить дерево, забыл?

— Я помню. — Казалось, ничто не могло поколебать его решимости. — Я не могу оставить тебя одну в этом квартале, да еще без машины.

Уже стоя одной ногой на тротуаре, Мак словно приросла к сиденью и не двигалась, обдумывая его слова. Она была несколько озадачена. Мак не планировала посвящать в свои дела никого, кроме Мэриан Венделл. И нянька ей не требовалась, пусть даже ночью в кафе или стрип-баре. Если бы ей не нравился Буги, она бы уже давно отшила его, но он был так искренен. А если он окажется полезным? Молодая женщина, одна в мужском клубе, могла спровоцировать нездоровый интерес со стороны его завсегдатаев или даже вызвать нездоровую реакцию девиц, которые там работают.

— Вот что, — произнесла она с некоторой неохотой, — мне не требуется нянька. И я хочу, чтобы ты знал об этом. Но, если ты твердо решил ждать меня, тогда уж лучше зайди выпить что-нибудь.

Мак предпочла не слышать свой внутренний голос, который подсказывал ей, что, возможно, пригласила она Буги совсем по другим причинам.

* * *

Хотя Макейди Вандеруолл прожила большую часть жизни в Ванкувере — городе, который славился лучшими в Северной Америке стриптиз-клубами, — она не имела богатого опыта посещения подобных заведений. В Нью-Йорке Мак приходилось бывать на вечеринках в гей-клубах, и она насмотрелась на стриптизеров в костюмах строительных рабочих, размахивающих молотками, на полураздетых пародистов, устраивавших экстравагантные шоу. Но вот настоящий мужской клуб Мак видела только в кино. И разумеется, она и представить себе не могла, что впервые посетит это заведение именно в Австралии, в роли частного детектива, да еще в сопровождении гробовщика, с которым совсем недавно познакомилась, и целью ее визита будет раскрытие убийства незнакомой девушки.

Жизнь все-таки странная штука…

Мак подошла к входу в «Сандерболл», следом за ней шел Буги-Элвис, держа руки в карманах. Бесстрастный охранник в темном костюме наблюдал за их приближением.

— Добрый вечер, — пробормотал он. Должно быть, охранник был удовлетворен их внешним видом, потому что безмолвно толкнул тяжелую деревянную дверь, пропуская их внутрь.

В помещении царил полумрак, сверху доносилась пульсирующая музыка. Сразу за дверью были гардероб и касса.

— Сорок долларов с каждого, — с фальшивой улыбкой произнесла кассирша.

Буги машинально полез в карман за бумажником, но Мак твердой рукой остановила его. Она расплатилась парой пятидесятидолларовых банкнот, дождалась чек, — и вскоре вдвоем с Буги поднялась по лестнице в зал, где музыка звучала гораздо громче, а свет был еще более тусклым.

— Это за счет моего клиента, — проговорила Мак на ухо Буги, чтобы ее слова не заглушала музыка.

— А, понял, — кивнул он.

Клуб был просторным, вмещая несколько барных стоек и танцевальных площадок в разных концах помещения. Прямо перед ними оказался бильярдный стол: несколько мужчин играли в окружении скорее раздетых, нежели одетых девиц, которые хихикали и вели себя как актрисы в дешевом порнофильме: «О-о-о, можно я подержу твою палку?» Сразу за золочеными колоннами в романском стиле открывался другой зал, где стояли круглые барные столы; там же была большая сцена с непременным бассейном, который сейчас был свободен. Справа Мак увидела еще один зал, где были коктейльный бар и несколько маленьких сцен, на которых девушки в бикини, прозрачном нижнем белье и ультракоротких обтягивающих платьицах раскачивались и выгибались на радость зрителям-мужчинам. Одна из девушек наклонилась к самому полу, демонстрируя всем присутствующим эпилированную промежность.

Мак зажмурилась.

Прямо как в кино, подумала она, только ни одна из стриптизерш не была голой. Во всяком случае, пока. Мак ожидала увидеть обнаженных девиц, скользящих вверх-вниз по шестам, демонстрирующих свои прелести под восторженные возгласы похотливых кобелей. Пока что реальность не слишком ее шокировала.

— Давай выпьем что-нибудь, — предложила она Буги и повела его к бару. Они забрались на высокие стулья. Мак повернулась лицом к Буги: — Что ты хочешь?

— А ты что будешь? — ответил он вопросом на вопрос.

Мак решила, что в этом заведении вряд ли готовят приличный мохито.

— Водку, лайм и содовую, — перечислила она.

Буги жестом показал бармену, что хочет сделать заказ, а Мак повернулась, чтобы оглядеть заведение с высоты своего наблюдательного пункта. Женщин было чересчур много, даже больше, чем мужчин, но Мак, похоже, была единственной представительницей слабого пола, пришедшей сюда отдохнуть. Несколько завсегдатаев-мужчин бросили в ее сторону одобрительные оценивающие взгляды, после чего вновь сосредоточились на стриптизершах. Пожалуй, идея пригласить с собой Буги была разумной. Он помогал ей слиться с толпой и ограждал от возможных поползновений со стороны мужчин, не имевших представления об истинном роде ее занятий. Мак не сомневалась в том, что справилась бы самостоятельно, но присутствие Бути, безусловно, облегчало ей задачу.

Появился бармен — крашеная блондинка с неимоверно большими грудями, — и Мак развернулась обратно к стойке. Бюст барменши был обтянут топом-галстуком, который, похоже, был скроен из салфетки, так что девушка производила впечатление вчерашней выпускницы школы.

— Что вам предложить? — Она так широко улыбнулась, что блеснули все ее брекеты.

О, боже.

Буги невозмутимо заказал Мак водку с лаймом и содовую, а для себя попросил бутылку японского пива «Асахи». Пива не оказалось. «Хайнекен»? Его тоже не было. Может, «Краун»? Девушка-бармен поставила на стойку бара бутылку и откупорила ее. Буги не притронулся к пиву, очевидно ожидая, пока принесут заказ его спутнице. Мак не заметила, чтобы он смотрел на груди девушки. А она наблюдала за ним.

Впечатляет.

Мак должна была признать, что Буги не обращал внимания на молодых женщин, загорелых в солярии, которые предлагали на всеобщее обозрение свои тела. Вокруг действительно было много женщин — и на сценах, и в залах, где они медленно прогуливались в нижнем белье, соблазнительно прислоняясь к колоннам и посасывая пиво. В клубе царил настоящий праздник обнаженной плоти и дурновкусия в одежде. Таких нарядов Мак еще не видела. Возможно, Буги просто проявлял вежливость по отношению к ней. Она предположила, что после нескольких бутылок пива его поведение может резко измениться.

Навалившись бюстом на стойку, девушка-бармен поставила перед Мак коктейль, и Буги расплатился, прежде чем Мак успела остановить его.

— Ты помнишь, что я сказала насчет клиента? — попеняла она ему.

— Твой бюджет покрывает и выпивку?

— Все, — ответила она и глотнула коктейль через соломинку.

Напиток оказался не лучшим из того, что она когда-либо пробовала. В витрине бара она видела хорошие сорта водки, но догадывалась, что для ее коктейля их не использовали.

— Должно быть, это здорово, что можно пить на работе, да еще бесплатно, — заметил Буги.

— Это одно из преимуществ частного детектива, — объяснила Мак. — У копов столько ограничений. Статус. Начальство. Каждый их шаг отслеживают инспекторы. С трудом собранные доказательства разлетаются в суде. В то время как я… ну, скажем, не ограничена в своих действиях до тех пор, пока грубо не нарушаю закон. А закона, который бы запрещал пить на работе, не существует. Кстати, есть много забавных историй о партнерстве детективов и алкоголя.

Буги усмехнулся, поняв, что она лишь отчасти шутит.

— Буду иметь в виду. — Он покачал головой и издал свой фирменный короткий смешок. — Ты действительно уникальна, — сказал он и поднес пиво к губам.

Сосредоточься, Мак. Кончай охмурять этого парня и займись делом.

Мак облокотилась на стоику бара и потягивала коктейль, оглядывая зал в поисках кого-либо, напоминающего Эми Камильери. Как и следовало ожидать, среди женской половины наблюдалось засилье блондинок, но не было ни одного лица, похожего на Эми. К своему удивлению, Мак заметила, что некоторые мужчины проводят вечер в одиночестве или компаниями по два-три человека. В общем, совсем не таким рисовала она в своем воображении клуб для джентльменов.

Мак с интересом наблюдала за происходящим: было много взглядов, но мало прикосновений, разве что девушки дотрагивались до мужчин. Некоторые дамы, работающие в зале, прижимались к своим собеседникам, ничуть не смущаясь того, что их нижнее белье трется о многослойные верхние одежды и джинсы мужчин. Мак заметила и видеокамеры наблюдения, хотя, кроме грозного охранника на входе, в заведении не было ни одного вышибалы. Она была уверена в том, что они все-таки присутствуют, но скрытно. Очевидно, служба безопасности была проинструктирована не афишировать себя без надобности, чтобы клиенты могли расслабиться.

Понаблюдай-ка за лицами…

На ближайшей к бару сцене мулатка, в ушах которой поблескивали огромные кольца-серьги, в ядовито-желтом бикини и стилетто на платформе трясла своими смуглыми ягодицами к восторгу прибывающей аудитории. Мужчины выглядели загипнотизированными и беспомощными, как диабетики в кондитерской. Они могли смотреть, но не смели дотронуться, к тому же обстановка не располагала к разговорам, поэтому по большей части они лишь тупо и безмолвно созерцали. Изящная японка в школьной форме работала на второй половине сцены, но не в паре с танцовщицей-мулаткой. Она стояла спиной к ней и пыталась завоевать свою аудиторию. На ней были белый фартук и микромини-версия клетчатой школьной юбки, а белые гольфы были натянуты до колен. Пожилой мужчина подался вперед и разглядывал стриптизершу, открыв рот. Когда та опустилась на колени прямо перед ним и начала ласкать свои груди, он достал сложенную банкноту и просунул ее в подвязку на ее бедре.

Целью была наличность, и каждая женщина зарабатывала, чем могла.

— Мне что-нибудь нужно делать? — спросил Буги, прервав затянувшееся молчание.

— Пока ничего, — ответила Мак. — Мне надо осмотреться. Тебе здесь кто-нибудь нравится? — Она показала на танцующих девушек.

— Это место не в моем вкусе, — пояснил он. — Я здесь только для того, чтобы помочь тебе.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала Мак, гадая, почему Буги так транжирит свое время, если у него есть горящий заказ. — Тебе ведь завтра прямо с утра работать.

Буги медленно улыбнулся:

— Только не делай из меня святого. Сопровождать такую женщину, как ты, да еще в заведение, где полно полуголых девиц, для мужчины — вовсе не тяжкий труд, и не верь тому, кто скажет обратное. Я не жалуюсь.

Такую женщину, как я?

— Я помню, что ты сказала, — продолжил Буги. — Тебе не требуется нянька. И я остался вовсе не поэтому. Я уверен, ты можешь за себя постоять.

Мак дала ему договорить.

— Мне просто было бы неуютно, оставь я тебя здесь одну. Это не то место в городе, где можно ночью чувствовать себя в безопасности.

— Я оценила твой жест, — заверила его Мак. — И все правильно поняла. — Хотя с другим парнем все было бы иначе. — Если бы мне действительно хотелось, чтобы ты оставил меня одну, я бы тебе так и сказала.

— Я тоже так думаю. В общем, если тебе нужно, чтобы я не путался под ногами и не мешал тебе работать, это не проблема. Я могу подождать тебя на улице.

Мак рассмеялась:

— Поздно, приятель. Теперь ты не можешь уйти. Ты — мое прикрытие. Мы с тобой — парочка, которая зашла в «Сандерболл», чтобы оживить свою сексуальную жизнь. Если ты оставишь меня сейчас, это будет выглядеть подозрительно. — Она скосила глаза в сторону сидевших поблизости мужчин. — И думаю, кое-кто из присутствующих сразу воспримет это как сигнал к действию.

Буги понимающе кивнул.

— Я рада, что ты здесь, — заверила его Мак. — Это прикольно. Твое здоровье. — Она стукнула своим бокалом об его бутылку.

— Твое здоровье.

— Ну, а теперь пойди пройдись по заведению. Иначе люди не поймут, зачем мы здесь. — Мак развернулась на стуле и посмотрела на мужчин, которые окружили сцену и внимательно следили за телодвижениями танцовщицы в нижнем белье. — Поразвлекайся хотя бы с этой, — предложила она. — А то девица сейчас умрет от скуки.

Плотное кольцо разгоряченных пивом мужчин окружало маленькую сцену, где на полу лежала яркая блондинка; из одежды на ней было черное нижнее белье и классические шпильки. Со скучающим видом стриптизерша периодически раздвигала ноги, при этом взгляд ее был устремлен вдаль; она явно представляла себя в каком-то другом, более приятном месте. Девушка даже не пыталась казаться соблазнительной. Мак заметила, как стриптизерша зевнула и украдкой посмотрела на часы.

Неужели кто-то находит это сексуальным?

— Ты видел? Бедняжка, она просто ждет, когда кончится ее смена. Это непрофессионально, — заявила Мак.

— Так и есть, — согласился Буги. — Смотри… — Группка мужчин отошла от сцены, видимо утомленная зрелищем. Буги допил пиво. — Я вернусь через минуту, — сказал он. — Ты не знаешь, где здесь мужской туалет?

— Я видела указатель слева от лестницы, — подсказала Мак. Во время работы она была особенно наблюдательна.

Мак снова сконцентрировалась на происходящем в зале, и ее взгляд вернулся к скучающей блондинке, которая принялась изображать очередной пируэт ногами. Отрешенная от окружающего, стриптизерша была похожа на сексуальный автомат, и ее совершенно не волновало то, что зрители постепенно расходятся. Девушка была симпатичной и не уступала многим моделям, с которыми доводилось работать Мак. Она задалась вопросом, почему блондинка с таким лицом оказалась на стрип-сцене, вместо того, чтобы ходить по подиуму. Неужели здесь больше платят? Во всяком случае, не похоже было, чтобы девушка работала здесь потому, что слишком любила танцевать.

Буги отсутствовал уже больше минуты, когда Макейди вдруг почувствовала чью-то руку на своем плече.

О, нет.

ГЛАВА 31

— Дело сделано.

Лютер Хэнд сидел в своем автомобиле, на безопасном расстоянии от дома-муравейника в Сурри-Хиллз и изуродованных тел мистера и миссис Тан. Первый этап прошел гладко, несмотря на трудный выбор, который ему пришлось сделать в отношении женщин-нелегалок.

— Сколько? — спросил мужской голос с американским акцентом.

— Двое. Мужчина и его жена, — информировал своего контактера Лютер.

— Отлично, — произнес американец после паузы.

Подробности по телефону не обсуждались.

— А другой?

Уорвик ОʼКоннор.

— Завтра. Там была его жена, — объяснил Лютер.

— Хорошо. Займись этим завтра, если тебе так удобно. В понедельник к тебе в отель придет человек и передаст информацию о следующем задании. Если ничего не изменится, я больше звонить не буду. Завтра передашь мне сообщение о том, что работа выполнена.

— Хорошо.

Лютер нажал отбой.

Теперь спать.

Он завел двигатель и повел машину, но не в сторону города, а к аэропорту, где заранее снял номер в гостинице «Формула-1» на одну ночь. Это был недорогой отель, оборудованный автоматической системой регистрации постояльцев. Для регистрации требовалась лишь кредитная карточка, которых у Лютера имелось немало, и к тому же оформленных на разных владельцев. Он должен был вернуться в свой номер в отеле «Интерконтиненталь» в понедельник, чтобы получить следующее задание, а до тех пор появляться там не планировал.

Пока его клиент считает, что он расслабляется в пятизвездочном «Интерконтинентале», Лютер будет спать на раскладном диване в транзитном отеле возле аэропорта.

ГЛАВА 32

— Эй, малышка, могу я купить тебе танец?

Макейди Вандеруолл обернулась и обнаружила прямо перед собой мужчину лет за сорок, который по-идиотски улыбался ей и всем своим напыщенным видом напоминал павлина. В одной руке он держал стакан с пивом, а другой сжимал ее плечо. Трое его менее пьяных собутыльников с интересом наблюдали за происходящим, оценивая смелый поступок приятеля.

— Нет, спасибо. — Мак убрала руку мужчины со своего плеча и отвернулась к барной стойке. Она поставила свою сумочку на стул Буги, чтобы никто не сел рядом.

Он сказал: «Могу я купить тебе танец?» Или: «Могу я купить танец?»

Мак не была уверена в том, что правильно расслышала вопрос. Она даже позволила себе усомниться в том, что правильно одета, и мысленно оценила свой внешний вид: сапоги, черные брюки, пиджак, неброский макияж. Нет, ее явно нельзя было принять за девицу, которая здесь работала. Просто мужчина оказался нахалом.

Мак продолжала сидеть спиной к Павлину.

Рука вернулась на плечо.

— Давай выбирай, кого хочешь. Я плачу.

Павлин говорил слишком громко, поэтому пара танцовщиц, желающих заработать наличности, принялась обрабатывать его, соблазнительно улыбаясь и поглаживая мужчину по плечам. Одна стриптизерша — роскошная молочнокожая блондинка, обладательница пышного бюста, — танцевала в белом кружевном белье и с распущенными длинными волосами. Печально, но белокурая девушка совсем не походила на Эми. Другая танцовщица — изящная брюнетка, отличавшаяся осанкой балерины, — была в черном мини-платье из лайкры, чулках и туфлях на шпильке. Блондинка оказалась смелее, и именно она повисла на плече Павлина и намеренно стала тереться об него своей большой грудью. При этом стриптизерша что-то шептала мужчине на ухо.

О, нет. Не заводи его.

Его приятели оставались сторонними наблюдателями. Они с удовольствием разглядывали двух девиц и поднимали бокалы за своего супергероя, как они называли Павлина.

— Любую, кого захочешь, — повторил он и жестом указал на блондинку и брюнетку, словно предлагал Мак выбрать из двух плиток шоколада — молочного и черного. Прежде чем она успела продумать линию поведения, к ним присоединилась третья танцовщица. Это была жгучая брюнетка в ярко-красном атласе, и Мак, окинув ее беглым взглядом, решила, что она здесь старшая. Атласная стриптизерша нависла над хрупкой балериной, уперев руки в бока и выпятив грудь. Она была такой же высокой, как и Мак, и вид у нее был грозный, как у техасского тюремного надзирателя.

— Кого из них хочешь? — не унимался Павлин, по-хозяйски представляя ей теперь уже всех трех девиц. Он был похож на торговца, рекламирующего свои посудомоечные машины.

Маленькая брюнетка выполняет скоростное ополаскивание, блондинка программируется на длительный цикл. Какую предпочитаешь?

Мак пора было что-то сказать.

— Они все просто потрясающие, но спасибо. Если я захочу, чтобы кто-нибудь из них станцевал для меня, я сама попрошу. И у меня есть деньги.

Услышав эти слова, жгучая брюнетка переключилась на Мак, видимо надеясь вызвать у нее симпатию к себе хотя бы потому, что была с ней одного роста.

— О! — Павлин решил, что таким образом стриптизерша покушается на его мужественность — невиданное оскорбление в мужском клубе, этом последнем оплоте мужской свободы. Чтобы обозначить свое господствующее положение, он достал из бумажника несколько мятых пятидесятидолларовых купюр и гордо помахал ими перед носом Мак, немало смутив ее этим.

Черт. Вот тебе и смешалась с толпой.

Демонстрация наличности тут же привлекла новых девиц. Посмотреть, что происходит, подошли еще двое. Теперь вокруг них стояли уже пять полуголых девиц. Павлин оказался на редкость щедрым.

— У меня тоже есть деньги, — хвастался он. Парочка девиц захихикала, с обожанием глядя на него, как на Казанову. Павлин склонился к Мак, раздуваясь от важности. Она ощутила крепкий запах алкоголя. — Детка, это просто преступление — не увидеть тебя голой.

Ну, все, довольно. Иди к черту.

Мак уже представила себе, как вонзает каблук своего сапога в ступню этого кретина, как он вопит от боли. Но калечить посетителя стрип-клуба Мак не планировала, более того, это могло навредить ей. В конце концов, она здесь была по делу.

Макейди притянула Павлина к себе и прошептала ему на ухо:

— Нет, преступлением будет то, что я сейчас возьму свой стакан и разобью его об твою физиономию. Пошел вон.

— Ха? — опешил он и отпрянул как от огня.

Мак сладко улыбнулась растерявшемуся мужлану. Он по-прежнему держал в руке свои банкноты и тупо смотрел на нее. Не обращая на него внимания, она переключилась на девушку в черном платье:

— О, привет. Ты ведь знаешь мою подругу, Эми? Ты… ммм… Брит?..

— Шарлотта, — ответила девушка, немного смутившись.

— Ах да, Шарлотта, верно. Как поживаешь? Слушай, а Эми сегодня работает? — Мак сделала вид, будто оглядывает зал, выискивая знакомое лицо своей лучшей подруги Эми.

Брюнетка как будто что-то вспомнила.

— Мм, да, Эми?.. — неуверенно проговорила она.

Но «техасский надзиратель» тут же резко оборвала коллегу:

— Разве Эми здесь работает? Я что-то не припомню.

— Работает, — твердо произнесла Мак. — Я уверена, ты знаешь Эми.

— Никогда ее здесь не встречала. — Девица с подозрением оглядела Мак с головы до ног.

— Да нет же, она здесь работает, — возразила Мак, стоя на своем. — Эми Камильери. Очень симпатичная девушка. Светлые волосы, примерно такой длины. — Она показала, какой длины волосы.

— Что — то не припоминаю никакой Эми…

Высокая стриптизерша продолжала лгать так откровенно, что Мак показалось, будто она даже не пытается это скрыть. Девица явно избегала разговоров об Эми, но почему? Может, она знала только ее сценическое имя?

— А вы, девчонки, знаете ее? — «техасский надзиратель» оглядела своих подруг. Впрочем, она даже не дала им возможности ответить, хотя по их лицам было видно, что они и не собирались это делать. — He-а… никто прямо с ходу Эми не вспомнит.

Прямо с ходу. Хм. Что происходит? Может, это дух соперничества? Или укрывательство? Реакция на некую угрозу?

Сластолюбивый Павлин, по-прежнему сжимая в кулаке свои деньги, в пьяном изумлении, с открытым ртом, наблюдал за странным разговором двух высоких женщин. Он явно не понимал, что к чему. Мак с трудом сдерживалась, чтобы не закрыть ему рот. Его приятели сгрудились у другого конца барной стойки и тоже с интересом следили за происходящим.

— Привет.

Мак обернулась.

Вернулся Буги. Он тихо подошел к стойке бара и встал рядом с Мак. Она была уверена, что он удивится, увидев ее в окружении пяти танцовщиц и опешившего посетителя с деньгами в руке всего после нескольких минут своего отсутствия. Но Буги был абсолютно спокоен.

— Привет. Как дела? — Молочная блондинка приблизилась к Буги. — Тебе здесь нравится? — Она была очень хорошо сложена и выглядела очень соблазнительно. Ее белое кружевное белье было настолько прозрачным, что позволяло разглядеть форму и цвет ее розовых сосков, которыми она не замедлила потереться о грудь Бути, вызвав у Мак легкий приступ ревности. Мак подумала о том, что мало кто из мужчин мог бы остаться равнодушным к такой возбуждающей прелюдии. Интересно, что станет делать Буги? Начнет флиртовать?

Мак наблюдала за его реакцией более заинтересованно, чем ожидала.

— Спасибо, у меня все хорошо, — ответил он и сел, повернувшись спиной и к девушке, и к ее подругам. Буги вел себя достойно, надо было отдать ему должное.

— Не хотите со своим бойфрендом заказать танец? — спросила у Мак блондинка, жестом указывая на Буги.

Мой бойфренд.

— Может быть, позже, — ответила Мак. В голове тут же родилась новая идея. — Позор, что вы, девочки, не помните Эми. Мне бы так хотелось с ней увидеться.

Стриптезерши едва заметно кивнули — и несколько виновато, как показалось Мак, — но их суровая подруга в красном злобно прищурилась. Она была настроена явно враждебно, что-то ее злило.

Как только девушки поняли, что шансы на приватный танец призрачны, их словно ветром сдуло. Всех, за исключением пышногрудой блондинки. Она повернулась к демонстрирующему наличность Павлину и потащила его к приятелям, которые страшно обрадовались ее компании. Мак подозревала, что девица не останется внакладе. Теперь, в обществе молочной блондинки, этот тип оставит Мак в покое. Так что и для нее это было победой.

Мак отвернулась от компании и заказала себе еще один коктейль.

— Все в порядке? — тихо спросил Буги.

— Да, — произнесла она с некоторым смущением. Мак не хотелось признаваться в том, что его присутствие было ее охранной грамотой. Впрочем, об этом можно было и не говорить: все и так было понятно. Он отлучился всего на пять минут, и вокруг нее уже кипели страсти.

На экранах телевизоров над барной стойкой мелькали фотографии стриптизерш в разных ракурсах: над стойкой в стилетто и трусиках-стрингах; на меховом ковре перед горящим камином; в кожаных корсетах среди плеток и цепей. В ожидании заказа Мак разглядывала фотографии, сменявшиеся как узоры в калейдоскопе.

На экране появилась черно-белая фотография застенчивой брюнетки-балерины. В расслабленной позе, в бикини, она выглядела точной имитацией рекламы Келвина Кляйна. Под фотографией шли титры:

ШАРЛОТТА. ПРИВАТНЫЙ ТАНЕЦ ОТ 20 $.

Привет, Шарлотта.

Шарлотта производила впечатление девушки стеснительной, но даже по ее немногословным репликам Мак поняла, что той что-то известно об Эми Камильери. Мак огляделась по сторонам, пытаясь отыскать девушку с фигурой балерины, и вскоре ей это удалось. Шарлотта направлялась к одной из маленьких сцен, где она должна была выступать перед немногочисленной аудиторией. Возле подиума еще оставались свободные стулья.

Как только Мак принесли коктейль, она тут же положила двадцатидолларовую купюру на стойку бара и, взяв бокал, поднялась.

— Идем. Посмотрим на нашу девочку Шарлотту, — сказала Мак и повела своего Элвиса через толпу.

Они подошли к маленькой сцене и заняли свободные места. Кроме них возле подиума уже сидели шесть мужчин, которые зачарованно следили за каждым движением Шарлотты. Двое из них на мгновение очнулись от гипноза и удивленно воззрились на Мак.

Если по какой-то причине все так боялись говорить об Эми — особенно в присутствии суровой «надзирательницы», — то, наверное, нужно было постараться организовать беседу с глазу на глаз и в таком месте, где никто бы не мог подслушать.

В этом заведении есть только одно место, где можно остаться с девушкой наедине.

Удобно устроившись, пару минут Мак и Буги наблюдали за танцем Шарлотты, после чего Мак протянула руку и положила ее на колено Буги. Он заметно вздрогнул.

— Эй, сладкий мой, — произнесла она чуть громче, чем следовало, подражая манере Лулу. — Тебе ведь она тоже нравится, правда? — Мак указала на Шарлотту, которая в этот момент медленно и соблазнительно снимала с себя платье.

Молчаливое участие Шарлотты в их разговоре выражалось в ее игривых взглядах и манящих телодвижениях. Так она общалась с каждым своим зрителем, периодически встречаясь с ними взглядами.

— Что ты думаешь насчет приватного танца? — театрально прошептала Мак и кивнула Буги, чтобы тот ответил согласием.

От предложения Мак у него глаза едва не вышли из своих орбит.

— Мм, хорошо, — пробормотал он. Весь вечер Буги хранил ледяное спокойствие, но сейчас, даже в полумраке, Мак сумела разглядеть легкий румянец на его щеках. Похоже, у него и в мыслях не было, что все может зайти так далеко.

Шарлотта услышала их разговор, как на то и рассчитывала Мак, и ответила на призыв, опустившись на колени прямо перед ней и медленно стянув с себя платье: маленькие, но хорошо сформировавшиеся груди стриптизерши поддерживал черный атласный бюстгальтер. Мак не могла сообразить, куда смотреть: ее смущало присутствие зрителей. Макейди решила следовать тактике мужчин, за которыми она наблюдала в клубе, и оценивающим взглядом окинула тело девушки, не забыв о подобающей мимике. Шарлотта танцевала только для нее, и временами тело танцовщицы оказывалось в считаных сантиметрах от лица Мак. Шарлотта впилась в Мак жгучим взглядом, после чего запрокинула голову в молчаливом эротическом экстазе, при этом оглаживая себя руками.

Мак напряглась и судорожно сглотнула: в зале душно или это только ей стало жарко?

— Вы нам обоим очень нравитесь. Мы можем рассчитывать на приватный танец? — выдавила из себя Макейди, стараясь придерживаться клубной лексики. Мак сунула пятидесятидолларовую банкноту под резинку чулок, в которых была Шарлотта, и девушка покинула авансцену.

Шарлотта красноречиво посмотрела на одну из танцовщиц, и та быстро заняла ее место. Мужчины, сидевшие вокруг сцены, казалось, даже не заметили этого. Они все так же сладострастно щурились, теперь уже следя за другой девушкой, и в их глазах горел все тот же огонь неудовлетворенной похоти.

— Пойдемте со мной, — тихим шепотом произнесла Шарлотта.

Мак кивнула и обернулась к Буги:

— Пойдем, малыш…

Мак едва не расхохоталась, когда назвала Буги «малышом». Это было забавно. Да и вообще вся ситуация казалась ей забавной, тем более что она приобретала гораздо более интимный оттенок, чем следовало бы. Они ведь только что познакомились, и вот уже Буги предстояло наблюдать с ней приватный танец. Впрочем, он сам был виноват. Не надо было идти вместе с ней.

Такова была цена, которую ему предстояло заплатить за свое рвение — или награда, кто знает.

Надеюсь, я получу от Шарлотты гораздо больше, чем приватный танец…

Ни слова не говоря, стриптизерша взяла Макейди Вандеруолл за руку и повела в один из «приватных» кабинетов клуба «Сандерболл». Это были отдельные секции за непрозрачными стеклами, и укромность они обеспечивали весьма условную. Мак послушно шла за девушкой, игнорируя откровенные взгляды мужчин, которые отвлеклись от полуголых пьяных компаньонок и подиумных танцовщиц, чтобы проследить за тем, как высокую блондинку ведут на приватный танец.

Бывший гробовщик Буги шел следом, опустив голову, с пивом в руке.

О чем он сейчас думает?

Не отпуская руки Макейди, Шарлотта принялась искать свободную комнату, заглядывая за стеклянные перегородки. Наконец она отыскала кабинет, который сочла подходящим, и они вошли. Мак с удивлением обнаружила, что в одном углу комнаты уже сидит женщина, перед которой танцует стриптизерша. Эту женщину Мак видела в зале и уже тогда отметила, что только они вдвоем и составляют женскую половину посетителей. Молодая женщина, в брюках и белой блузке, явно наслаждалась стриптизом, потягивая мартини. Приватная комната оказалась довольно просторной, несмотря на присутствие еще одной пары, и вскоре Мак заметила, что чужие силуэты растворились в полумраке. Внутри комната оказалась куда более уютной, чем казалась снаружи. Вдоль стены стоял низкий диван с плюшевыми подушками, и Мак с Буги устроились на нем, сев рядом, но не касаясь друг друга.

Мак чувствовала, как колотится сердце.

Без всякой прелюдии Шарлотта начала свой стриптиз, сначала раскачиваясь под музыку и поглаживая прохладными руками свою изящную фигуру, потом играя с бретельками платья, как она это делала на сцене. Когда платье упало к ногам молодой стриптизерши, она осталась в дорогом шелковом белье черного цвета. Шарлотта изящно нагнулась, подняла платье и аккуратно положила его на валик дивана, пока Мак украдкой оглядывала стены комнаты.

Ага, вот вы где.

Камеры видеонаблюдения. Даже в приватных кабинетах ничто не могло укрыться от вездесущих глаз службы безопасности или даже самого хозяина заведения. Без сомнения, за ними наблюдали.

Шарлотта подошла к Мак, встала перед ней на колени и нежно взяла ее за руки. Мак почувствовала волнение: никогда еще полуобнаженная женщина не держала ее за руки. За изящной фигурой Шарлотты виднелся расплывчатый силуэт другой стриптизерши, которая извивалась в танце, уже сидя на коленях посетительницы. Шарлотта попросила Мак вытянуть руки вперед, и та послушно выполнила ее просьбу. Танцовщица провела кончиками пальцев по голым рукам Мак, призывая ее к началу действа. Затем Шарлотта, соблазнительно изгибаясь, раздвинула Мак ноги.

Проклятие.

Макейди все происходящее казалось странным: ощущения были сексуальными, интимными и все равно обезличенными. Она не испытала лесбийских желаний, но эротический балет девушки был возбуждающим. Атмосферу в клубе нельзя было назвать чувственной, но здесь, в уютной тишине, все было по-другому. Для нервной системы Мак это был шок. Она сделала долгий глоток из своего бокала, почти осушив его, и почувствовала, как зашумело в голове. Мак искоса взглянула на Буги, который, казалось, испытывал те же трудности, что и она, не зная, на чем остановить свой взгляд.

Вскоре Шарлотта освободилась от бюстгальтера и трусиков, оставшись лишь в чулках и туфлях. Она повернулась к ним спиной и нагнулась к самому полу. Молодая стриптизерша была удивительно гибкой — взявшись руками за щиколотки, она прямо с пола заглядывала в лицо Мак. На ее загорелой коже не было ни одной отметины или изъяна; Мак была потрясена. Потом Шарлотта подхватила кожаную куртку Буги и накинула ее на свое безупречное тело. Она позировала, игриво улыбаясь, то распахивая куртку, то прикрываясь ею.

У Буги, казалось, пересохло во рту. Он быстро глотнул пива и поправил воротник своей рубашки. Ботинок от Дока Мартенса начал отбивать легкую дробь.

— Шарлотта? — подала голос Мак.

— Да, — ответила девушка.

— Ты красиво танцуешь.

— Спасибо.

— Я хочу, чтобы ты продолжала танец, пока я буду задавать тебе вопросы.

— О? — Шарлотта снова наклонилась к полу, демонстрируя свои женские прелести, так что Мак на время лишилась дара речи.

Мак просунула еще одну пятидесятидолларовую купюру за резинку ее чулок.

— Ты ведь знаешь Эми Камильери, да?

Шарлотта замялась:

— Мм, я не знаю. Извините…

— Нет, ты знаешь. Она работает здесь, — настаивала Мак.

Сексуальный дурман рассеялся.

— Н-нет, она сейчас здесь не работает.

— Но обычно она здесь работает, и ты ее знаешь.

Шарлотта прекратила танцевать.

— Пожалуйста, не останавливайся, — настойчиво попросила Мак, думая о видеокамерах. Она засунула под резинку еще одну банкноту, и Шарлотта продолжила танец, но уже не так уверенно. Стриптизерша оглаживала себя руками и раскачивалась на одном месте, прикрываясь курткой Буги. — Продолжай танцевать, — напомнила Мак. — Мне нравится, как ты танцуешь.

Казалось, Шарлотта приободрилась. Она села на колени Мак и, прижавшись к ней вплотную, прошептала на ухо:

— Кто вы? — Дыхание танцовщицы пахло мятой.

— Я частный детектив, — ответила Мак, — помогаю одному из друзей Эми. Эми ничего не угрожает, и я не хочу, чтобы у кого-то из вас, ее подруг, были проблемы, поэтому я пришла сюда как посетитель, просто поболтать. Я знаю, ты не хочешь, чтобы твой хозяин увидел, как тебе задают вопросы полицейские или кто-то из официальных лиц. Поэтому просто расскажи мне про Эми. Где она сейчас? Я знаю, что она не появляется дома.

Шарлотта снова остановилась.

— Танцуй, танцуй… Она работала на этой неделе?

Танцовщица покачала головой.

Эми не была на работе. Не было ее и дома. Почему?

Неужели и с подругой Меган произошло что-то страшное?

— Я знаю, что вы никогда здесь не были, — проговорила Шарлотта. — Я бы вас запомнила.

Мак улыбнулась:

— Расскажи мне про Эми, Шарлотта. — Она засунула под резинку чулок стриптизерши еще пятьдесят долларов. — И танцуй для меня.

— С ней что-то происходит, — сказала Шарлотта, просунув голову между щиколоток. Мак не спускала глаз с ее лица, а куда смотрел Буги, она не знала. Он ерзал на своем месте, скрестив ноги. — Ее здесь не было со среды, — сообщила танцовщица. — Кажется, она чего-то боится.

Со среды. Со дня убийства Меган.

— Боится? В чем это выражается? — задала очередной вопрос Мак.

— Ну, боится, вот и все. Она все спрашивала, не приходил ли кто в клуб, не искал ли кто ее. Она напутана. Я думала, может, она опять подсела на наркоту, отсюда и паранойя.

Мак кивнула:

— Недавно Эми потеряла подругу. Она что-нибудь об этом говорила?

Шарлотта покачала головой:

— Нет. Ужас какой. В общем-то, я не слишком хорошо с ней знакома — так, работаем вместе, вот и все. Сами понимаете.

— Меган Уоллас тоже одно время здесь работала. Ты ее знала?

— Меган? Кажется, нет, — ответила Шарлотта.

— Блондинка со стрижкой «боб». Она потом вернулась в Сидней. — Это было несколько лет назад.

Молодая стриптизерша снова отрицательно покачала головой, и Мак ей поверила.

— А где я сейчас могу найти Эми? Мне очень нужно поговорить с ней.

Шарлотта колебалась.

— Она живет у подруги? У матери? — Мак подалась вперед.

— Я не буду говорить. Нам нельзя говорить об этом.

Нам.

Выходит, остальные девушки тоже что-то знали. И «техасский надзиратель» четко следила, чтобы они не говорили лишнего.

— Ты должна сказать мне, Шарлотта. Это очень важно. Я знаю, ты не хочешь, чтобы случилась беда.

Как у частного детектива, у Мак прав и власти было не больше, чем у этой девушки-стриптизерши, но Шарлотте знать об этом не следовало. Ей достаточно было намека на властные полномочия.

На Шарлотту, казалось, подействовали авторитетные заявления Мак. Она плотно запахнула куртку Буги, словно кутаясь в защитное покрывало, и ее движения мгновенно лишились чувственности. Мак видела, что девушка собирается закончить танец. Их время истекло.

— Откуда мне знать, правду ли вы говорите о том, кто вы есть на самом деле? — взвизгнула она.

— Я дам тебе свою визитку. — Мак завернула визитную карточку в очередную пятидесятидолларовую банкноту и сунула в чулок Шарлотте. Двести пятьдесят долларов клиентских денег — это была максимальная сумма, которую она считала возможным потратить на выяснение адреса Эми через ее коллег. Если усилия Мак окажутся напрасными, придется придумывать другие варианты или искать очередную подругу Меган, более разговорчивую. — Мне необходимо поговорить с ней, а ты должна мне верить. Это важно.

— Я бы не поверила вам, если бы вы не были женщиной.

Клиентам Шарлотты эти слова вряд ли пришлись бы по вкусу.

— Ты можешь доверять мне.

— Мне, конечно, не следовало бы говорить об этом, но Эми… ммм… она живет у хозяина, Ларри. Все в клубе вроде бы об этом знают, но нам велели никому не говорить об этом. В четверг Эми просто не вышла на работу, и ходят слухи, будто она скрывается у него.

— Понятно, — с облегчением произнесла Мак.

Она по-прежнему улыбалась.

Так вот почему ее нет дома. Она живет у хозяина. И это все?

Мак была готова к более неприятным сюрпризам.

— Ты имеешь в виду хозяина клуба, Ларри Муна, верно? — Мак уже успела навести справки о клубе.

Шарлотта кивнула, продолжая покачивать бедрами в танце шимми.

— Вы обещаете, что не выдадите меня? — нервно проговорила она.

— Обещаю, — коротко сказала Мак. — Больше у меня нет вопросов. Мне понравился твой танец. Спасибо тебе.

Шарлотта просияла: похоже, она испытала огромное облегчение, когда расспросы закончились. Привычным движением стриптизерша достала банкноты из-под чулочной резинки и заложила их под декоративную резинку-браслет на запястье. Сегодня у нее был неплохой улов.

— Подождите, пока я оденусь, и мы выйдем вместе. Таков порядок.

— Хорошо. Конечно, — кивнула Мак.

Когда Шарлотта оделась, Мак сказала:

— Я только задам тебе последний вопрос — не волнуйся, он не имеет отношения к Эми. Вам хорошо здесь платят? Ты отличная танцовщица. Сколько ты зарабатываешь, если не секрет?

Шарлотта, скорее, была польщена, нежели обижена, и это радовало.

— Ну, довольно прилично… Вы ведь не из налоговой службы?

— Нет, — рассмеялась Мак.

— Ну, тогда скажу вам, что за прошлый вечер у меня было четыре приватных танца, и я заработала больше полутора тысяч наличными. Мы с мужем копим на дом. Может, к концу года удастся купить.

— Удачи тебе, — улыбнулась Мак.

Шарлотта вывела Мак, снова за руку, Буги шел следом. Шарлотта, казалось, до сих пор была под впечатлением от их разговора, но Мак знала, что очень скоро она опять войдет в образ, что, собственно, и произошло. Танцовщица оставила их у стойки бара и скользнула в толпу мужчин в поисках следующих клиентов.

Буги было явно не по себе. Весь танец он просидел тихо, вероятно не зная, куда девать глаза и что говорить, тем более в присутствии Мак.

— Спасибо тебе. — Мак взглянула на него. — Ты мне очень помог. Думаю, я узнала все, что нужно. На этом моя работа здесь окончена. Ты хочешь уйти прямо сейчас?

Он развел руки:

— Твое желание — закон.

После сгущенной и отчасти сюрреалистической атмосферы, царившей в клубе «Сандерболл», глоток свежего воздуха на Лонсдейл-стрит был пьянящим эликсиром. Мак глубоко дышала, подняв голову к звездному небу. Воздух был чистым, улица тиха и пустынна, никаких мужских толп. Красота.

Мак посмотрела на часы: почти два ночи. Они пробыли в клубе больше двух часов.

Неожиданно на нее навалилась усталость.

Буги распахнул перед ней дверь машины, и Мак забралась внутрь. Он захлопнул дверцу и обошел автомобиль, чтобы сесть за руль.

— В каком отеле ты остановилась? — спросил Буги, заводя мотор.

— «Толарно», в Сейнт-Кильде. Спасибо.

Он переключил скорость, и машина помчалась по темным улицам, в то время как Мак осмысливала произошедшие в клубе события. Ей не верилось, что поведение стриптизерши-«надзирателя» было связано с неписаным правилом не обсуждать личную жизнь хозяина. Это уж было чересчур. Впрочем, Мак подозревала, что девушки просто оберегают друг друга. Как бы то ни было, запрет на распространение информации в этом клубе соблюдался строго. Но это не могло остановить Мак в ее намерении собрать все, что можно, на Ларри Муна.

— Что ты обо всем этом думаешь? — наконец обратилась она к Буги.

Он сосредоточенно смотрел на дорогу.

— Что я думаю о своем пиве или о том, как ты разводила меня на приватный танец?

Мак рассмеялась:

— Должно быть, это выглядело странно.

— Нет, все нормально. Я понимаю. Тебе нужна была информация от нее, и ты нашла самый лучший способ вывести ее на разговор.

— Да.

Несмотря на непринужденный тон беседы, Мак чувствовала, что они оба испытывают неловкость после столь интимного приключения. Может, зря она пригласила его в клуб. Или, по крайней мере, не стоило тащить Буги в этот укромный кабинет.

— Тебе комфортно в таких местах? — Мак искоса посмотрела на него.

— Комфортно? Ну, мне нравится смотреть на женщин, — ответил Буги. Честный ответ. — Всем мужчинам это нравится. Но в заведениях вроде «Сандерболла» обстановка не настолько сексуальная, как рекламируется. И не то чтобы меня это задевало, просто я не люблю туда ходить, вот и все.

— Это верно, — заметила Мак.

— К тому же большинство девушек там выглядят слишком юными.

— Как барменша? — напомнила Мак. Та действительно была похожа на старшеклассницу.

— Да. Мне даже страшно стало.

— В самом деле? Но ты ведь не делал ничего противозаконного. Кстати, этим девушкам лет по девятнадцать-двадцать… а может, и за двадцать. Тебе тоже за двадцать. Так что не такие уж они и молоденькие для тебя. А ты видел, как старики пускают слюни, глядя на девочек, которые им во внучки годятся?

Буги кивнул:

— Нет, это все не для меня. В такой обстановке все неискренне, натянуто. И девушки слишком молоды, и работают они как заведенные куклы. Большинство молоденьких девчонок — чистый лист. Ты можешь фантазировать на их счет, но у них самих редко бывают фантазии. Женщины постарше знают, чего хотят. У них есть характер.

— И жизненный опыт, — добавила Мак, думая о себе. Ей еще не было тридцати, а уже пришлось повидать и смерть, и убийства, и насилие.

— Жизненный опыт и есть характер. Человек, не обремененный таким багажом, вступает в отношения пустым, — сказал Буги.

Мак задумалась над его словами. Конечно, с одной стороны, он был прав.

— Мой багаж — это хороший гробовщик и неудавшаяся рок-звезда, — продолжил он. — Твой — маньяки-убийцы и то, что ты красивая умная женщина, которую полжизни держали за простушку. У кого-то другого свои тараканы.

У Мак ком подступил к горлу. Слова Буги были так близки к истине, и они больно ранили.

— Похоже, ты уже многое обо мне знаешь, — сдержанно произнесла она.

— Извини. Я не обидел тебя?

— Нет, — коротко ответила Мак. Но комментарий Буги взволновал ее, заставил думать о том, что ей так хотелось забыть. Может, из-за того, что был поздний час, а может, также из-за недавней вынужденной близости в клубе, но его откровенность показалась Мак агрессивной. Ей захотелось домой, в постель.

— Ты кажешься старше, чем ты есть, Макейди, — проговорил Буги.

Когда он припарковал машину возле отеля «Толарно», в салоне повисло неловкое молчание. Казалось, никто из них двоих не знал, чем закончить вечер и что сказать друг другу.

— Мне было очень приятно с тобой, Мак.

— Мм, еще раз спасибо, — произнесла она с легкой прохладцей и вышла из машины. Мак заставила себя не оглядываться, но чувствовала, что Буги наблюдает за ней из машины, дожидаясь, пока она зайдет в отель.

ГЛАВА 33

Мэриан Венделл работала без выходных. Каждый день ровно в девять утра она приезжала в свой офис. Первый час рабочего дня она посвящала работе с документами и отслеживала местонахождение своих агентов. Она всегда была на связи и с сотрудниками, и с клиентами. Телефон Макейди зазвонил в четыре минуты десятого — сегодня она была первой в списке Мэриан. Мак ответила сразу, как только услышала звуковой сигнал. Она ждала звонка.

— Доброе утро, Мэриан, — проговорила она, усталая, но довольная. — Не могу поверить, что ты и по воскресеньям приходишь на работу в девять.

— Расследования не должны прерываться даже на уик-энд.

— Это верно, — согласилась Мак.

Она лежала в постели своего гостиничного номера, медленно потягиваясь и пытаясь окончательно проснуться. Встав поутру, она достала из шкафа костюм и повесила его на спинку стула, после чего снова легла в постель. Вчерашние приключения завершились слишком поздно, но Мак чувствовала, что потратила время не зря.

— Ну, что нового?

— Кажется, все идет неплохо, — сказала Мак. — Я уверена, что сегодня найду Эми Камильери, а ей наверняка что-то известно о личной жизни Меган. Сейчас она скрывается в доме хозяина стрип-клуба. Я собираюсь нанести ей визит, но мне нужен транспорт. Я могу взять напрокат машину? Наш бюджет позволяет это?

Мэриан выдержала паузу:

— Я организую для тебя машину через час-два. Тебе она нужна срочно?

— Нет. Час-два я могу подождать. Мне все равно нужно еще кое-что сделать.

Например, немного поспать.

— Сколько ты уже потратила? — поинтересовалась Мэриан.

Мак потянулась за своим блокнотом, который лежал на прикроватной тумбочке. Она уже зафиксировала все расходы, включая почасовую оплату ее труда, транспортные издержки, входные билеты в клуб и стоимость приватного танца, благодаря которому ей удалось добыть ценную информацию. Мэриан старалась держать своих клиентов в курсе текущих расходов, чтобы избежать неприятных сюрпризов при окончательном расчете. Большинство расследований укладывалось в недельный срок, но некоторые растягивались на месяц и длились даже дольше, так что итоговый счет мог вылиться в круглую сумму. Мак еще не приходилось выполнять столь масштабное задание, хотя она об этом и мечтала. Солидное вознаграждение, которое платили за такую работу, было бы для нее хорошим подспорьем.

— Ты говоришь, что потратила двести пятьдесят долларов на… приватный танец? — спросила Мэриан.

— Да. — Мак сделала паузу. — Танец был всего один, и он оказался крайне полезным. Девушка сказала мне, где прячется Эми. Думаю, Джег не обманула насчет того, что Эми и Меган были близкими подругами, ведь после убийства Меган Эми перестала ходить на работу. Танцовщица вчера призналась, что Эми была очень расстроена.

— У тебя есть подтверждающие чеки?

— Сомневаюсь, что кто-либо получал когда-нибудь чек за приватный танец, — заметила Мак. — Похоже, это не тот случай.

— Да, конечно… Но на все остальное чеки есть?

— Разумеется.

— Умница, — похвалила ее Мэриан. Это была ее любимая присказка, и Мак уже привыкла слышать это. Мэриан относилась к своим агентам, как к детям. — Только ты уж больше не шикуй там. Мне и так пришлось убеждать клиента в необходимости твоей поездки в другой штат.

— К сожалению, родители Меган, храни их Господь, не в курсе личной жизни дочери. А Эми должна что-то знать. Я планирую вернуться сегодня к вечеру.

— Хорошо, позвони мне после обеда и скажи, на какое время заказывать обратный билет, — сказала Мэриан. — Твой клиент будет счастлив узнать, сколько ему еще платить за отель.

— Нет проблем.

Мак нажала отбой и перекатилась на бок, накрывшись с головой простыней. В таком положении она проспала еще сорок пять минут.

* * *

В одиннадцать утра, как только Мак вернулась в свой номер после вкусного плотного завтрака, ей сообщили по телефону, что арендованный для нее автомобиль ожидает ее у входа. Она вышла на улицу, чтобы взглянуть на машину.

К ужасу Мак, автомобиль оказался ярко-оранжевым.

Замечательно. То, что нужно для конспирации.

Хотя Мак и не одобрила цвет автомобиля, теперь у нее, по крайней мере, не было проблем с тем, чтобы добраться из пункта «А» в пункт «Б». Автомобиль был маленьким «хёндаем» с автоматической коробкой передач — легкая в управлении, современная городская модель. Но оранжевый цвет?! Более нелепого цвета автомобиля, предназначенного для слежки, трудно было себе представить. Меньше всего Мак хотелось привлекать внимание. Что, если придется устроить слежку или караулить возле дома? Модель автомобиля идеально подходила для работы, чего нельзя было сказать о цвете. Как бы то ни было, Мак предстояло управлять самым безобразно-ярким автомобилем в округе. И при этом сохранять инкогнито?

Мак переоделась в легкий костюм, надев под пиджак черный топ с глубоким вырезом, а под него — беспроигрышный бюстгальтер «пуш-ап». Он вполне мог сослужить ей службу в предстоящем деле.

Мак взяла сумку и вышла из номера. Подходя к автомобилю, она поймала себя на том, что ей хочется съежиться.

Только бы не встретить знакомых…

Дом Ларри Муна, хозяина клуба «Сандерболл», находился в Эссендоне, пригороде Мельбурна. С помощью путеводителя Мак отыскала его всего за полчаса. Сначала она непринужденно проехала мимо — насколько это было возможно в оранжевом автомобиле, — после чего припарковалась за квартал от указанного адреса. Она заметила, что дома в округе были в основном оштукатуренные или в псевдотюдоровском стиле, но дом Ларри выделялся кирпичной кладкой и причудливыми витражами в фасадных окнах. Хотя жилище Ларри Муна располагалось на такой же лужайке, как и все остальные дома, оно казалось огромным и словно нависало над соседними строениями, угрожая подмять их под себя. Не опасаясь конкурентов и завистников, Ларри выстроил себе самый грандиозный в районе особняк. Сквозь решетку въездных ворот Мак смогла разглядеть и пристроенный к стене дома бассейн-джакузи. Она сразу представила, как хозяин устраивает здесь вечеринки с девушками из своего клуба. Мистер Мун явно зарабатывал куда больше, чем работавшая на него Эми.

Во дворе угадывалось какое-то движение, но из-за забора ничего нельзя было разглядеть. По крайней мере, дома кто-то был. Мак приблизилась к закрытым воротам, охраняемым двумя безвкусными каменными львами. Ворота были автоматическими, с вмонтированной камерой видеонаблюдения и интеркомом. Высокий сплошной забор окружал резиденцию Ларри Муна по всему периметру. Этот парень явно заботился о своей безопасности.

Мак продумала тактику поведения. Она не исключала того, что по интеркому ей ответит Эми, но, вероятнее всего, это будет сам Ларри. Склоняясь ко второму варианту, она сняла пиджак, перебросила его через плечо, оправила топ и распустила волосы, до того стянутые на затылке в конский хвост. Волосы рассыпались по плечам.

Мак нажала кнопку интеркома.

Итак, Эми. Будем надеяться, что ты здесь…

Прошло около минуты, в течение которой Мак явственно слышала движение во дворе.

— Да, — послышался чей-то грубый голос. Это определенно была не Эми.

Мак улыбнулась и подошла ближе к камере видеонаблюдения, стараясь, чтобы в объектив попал глубокий вырез ее топа.

— Здравствуйте, я ищу Ларри. — Она положила руки на талию и игриво тряхнула гривой.

— Это я, — произнес голос, на этот раз гораздо более дружелюбно.

— Я надеялась, что мы сможем… мм… поболтать немного… — соблазнительно намекнула Мак.

— Заходите, — тут же произнес Ларри, и ворота распахнулись.

Есть!

Мак прошла на территорию, покачивая бедрами. Она не собиралась никого обманывать, но если этот парень сам обманулся, в этом не было ничего плохого. Ведь главное, что ей удалось проникнуть в дом. Мак уже давно поняла, что многие мужчины воспринимают ее исключительно в качестве сексуального объекта — нравится ей это или нет, — так почему бы этим не воспользоваться? Кто знает, может, когда она станет дряхлой и седой, ей как раз не будет хватать мужского внимания, от которого она сейчас так страдает? Впрочем, эта перспектива казалась сомнительной.

Макейди шла по мощеной аллее и на полпути к дому остановилась, любуясь низкой серебристой «мазерати» — на машине поблескивали капельки воды после недавней мойки. Хороша. Мак заставила себя двинуться дальше, внимательно оглядывая все, что ее окружало. Она обратила внимание, что сад ухоженный, а вдоль забора расставлены каменные статуи обнаженных женских фигур. Сам дом вблизи выглядел еще более внушительно. В композиции витражей присутствовали нагие красавицы наподобие тех, что извивались в танце на лужайке.

Мак подошла к парадной двери.

Ворота у нее за спиной плавно закрылись. Ее охватила легкая паника.

Повернулась медная ручка двери, и на пороге возникла фигура великана. Похоже, это и был Ларри.

Ларри Мун, владелец одного из самых престижных в Мельбурне мужских клубов, предстал в белой, испачканной грязью футболке, зеленых резиновых сапогах и красных спортивных штанах. Мак заметила, что из-под закатанного рукава футболки выглядывает пачка сигарет, в стиле молодого Марлона Брандо. Но Ларри совсем не был похож на молодого Брандо. Он был безобразно толстым и, скорее, напоминал Ларри Флинта, владельца порножурнала Hustler, только без инвалидного кресла.

Ну и чудовище. Так можно и напугать до смерти. Брр!

Мак и представить себе не могла, для чего такой глыбе могли потребоваться красные спортивные штаны и зеленые резиновые сапоги. Но она все-таки заставила себя отвлечься от выдающегося живота хозяина и перевела взгляд на его лицо, тотчас убедившись в том, что Ларри внимательно разглядывает ее фигуру.

— Привет, красавица, — сказал он, продолжая раздевать ее взглядом. — Я был в саду. Не ждал тебя.

А, в саду.

— Меня зовут Макейди Вандеруолл. Можно войти?

Брови хозяина взметнулись вверх, и он отступил на шаг, широким жестом приглашая ее войти.

— Конечно. — Ларри закрыл дверь и провел Мак в холл, где на всех поверхностях пестрели разноцветные блики прошедшего через витражи солнечного света. Когда они остановились у подножия винтовой лестницы под хрустальной люстрой, хозяин спросил:

— Чем могу помочь прелестной леди?

Мак улыбнулась. Теперь, когда она пробралась в логово, можно было отбросить хитрые уловки.

— Эми дома? — прямо спросила она.

Улыбка вмиг исчезла с лица Ларри, и он подозрительно прищурился:

— Кто вы?

— Ларри, я — частный детектив. Я не из полиции. И не федерал. К фискальным органам я тоже не имею отношения, — заверила хозяина Мак. — Я всего лишь частный детектив, который пытается выяснить, за что и почему на прошлой неделе была убита подруга Эми, Меган Уоллас. Я надеюсь, что разговор с Эми поможет моему расследованию. Ей ничего не угрожает, и никто ее не разыскивает.

Ларри выдержал паузу, по-прежнему щуря глаза.

— А вам-то что за дело?

— Это моя работа, — просто ответила Мак. — Но у меня есть подозрение, что за убийством Меган стоит нечто большее, чем полагает полиция.

Мак не была в этом уверена, но так считал ее клиент, и она решила, что будет уместно ввернуть эту фразу.

Ларри задумчиво оперся на перила и потянулся к пачке сигарет, спрятанной в отвороте рукава. Он предложил сигарету Мак и, когда та отказалась, закурил сам, выпустив облако дыма. Мак заметила, что дом нашпигован камерами видео-наблюдения — совсем как в клубе. Похоже, этот парень был помешан на безопасности и системах видеонаблюдения. Одни только ворота чего стоили. Наверное, потратился на эти игрушки по-крупному. И еще он был явно неравнодушен к обнаженной натуре — скульптуры женских фигур были представлены в изобилии, правда, произведениями искусства их нельзя было назвать. Возле лестницы тоже возвышалась бронзовая статуя. Поза натурщицы была далека от классической — та стояла на четвереньках, запрокинув голову назад, закрыв глаза и приоткрыв рот, являя собой прямо-таки воплощение экстаза. Стриптизерша в бронзе.

Классно.

Но гораздо больше Мак заинтересовали две пары женской обуви, стоявшей в прихожей: стилетто и розовые резиновые шлепанцы.

— Ее ведь убил какой-то наркоман? — проговорил Ларри, выпуская дым.

Значит, Эми рассказывала ему.

— Похоже на то. Хотя кто знает… — Мак добавила своему голосу ноток сомнения. — А вы вообще-то помните Меган? Она когда-то работала у вас.

— Смутно.

— Это было несколько лет назад, — напомнила Мак.

— Да, кажется. Хорошенькая такая блондиночка, верно? Миниатюрная. Упругое тело. Одно время она танцевала в «Тринити» в Куинслэнде, потом опять вернулась в Сидней. Мы давно с ней расстались.

Мак вспомнила надпись на футболке. Значит, «Тринити» — это клуб.

Она кивнула. Стоявший перед ней в спортивных штанах, дымящий сигаретой Ларри был явно не из тех мужчин, которые робели в присутствии женщин. Разумеется, это не означало, что им нельзя было манипулировать. Мак догадывалась, что красивые девушки заметно влияли на его жизнь, но, когда срок их годности истекал, он безжалостно от них избавлялся. По тому, как Ларри сейчас оглядывал ее, Мак могла предположить, что ее срок годности еще не был исчерпан.

— Она была чудесной девушкой, — продолжила Мак, снова прибегнув к обольстительным интонациям. — Вы не поддерживали с ней связь после того, как она уехала?

— Я? Нет. Через меня проходит так много девушек, — небрежно бросил Ларри. В это Мак охотно верила. — А что вам нужно от Эми? — заботливо произнес он, причем в его голосе не было и тени тревоги.

Хотя Ларри, казалось, не видел в Мак угрозы, она отметила, что до сих пор он не предложил ей сесть. Они так и стояли у подножия лестницы, перебрасываясь короткими фразами, словно прощупывая друг друга. И похоже, не без причины. Мак догадывалась, что Эми все-таки была дома, и она определенно не хотела никого видеть. Ларри, в свою очередь, оберегал ее от непрошеных гостей.

— Я думаю, Эми могла бы помочь мне и пролить свет на случившееся. Она и Меган ведь были близкими подругами. Я просто хочу поговорить с Эми. Я хочу узнать правду о Меган. Ее матери мало что известно о личной жизни дочери и ее знакомых.

Мак расслышала, как на верхнем этаже скрипнули половицы, и подняла голову. По стене промелькнула тень.

Привет, Эми.

— Я здесь не для того, чтобы выдавливать признания, — продолжала Мак. — Я не коп. Я просто хочу выяснить правду. Мне нужно знать, что кроется за этим убийством, я подозреваю, там все не так просто, как кажется на первый взгляд. Думаю, Эми есть что сказать. — Мак намеренно стала говорить чуть громче, надеясь на то, что Эми подслушивает.

— Какого черта такая девушка, как ты, роется в чужом дерьме? — искренне удивился Ларри, внезапно и резко меняя тему разговора.

— Я не роюсь в чужом дерьме, — возразила Мак, разозлившись на то, что он ушел от разговора.

Хозяин ухмыльнулся:

— Не роюсь… мне это нравится. — Он затянулся сигаретой. — Ты производишь впечатление умной девушки. Зачем заниматься ерундой вместо того, чтобы зарабатывать хорошие деньги таким роскошным телом? Почему бы тебе не поработать у меня? У тебя отличные данные.

У тебя отличные данные. Это его излюбленный прием?

— Спасибо. — Мак улыбнулась. Ей не хотелось развивать эту тему.

— Нет, в самом деле, — не унимался Ларри. — Мужики на таких красоток, как ты, западают по-настоящему. Высокая, блондинка. Длинные ноги. Хорошая грудь. Ты бы имела успех.

— Спасибо за комплимент, но сейчас меня гораздо больше интересует разговор с Эми. Поможете мне?

— Ее здесь нет, — сказал Ларри, отворачиваясь. Он лгал.

Мак кивнула:

— Понимаю. Что ж, хорошо. Может, я оставлю вам свою визитку и, увидев Эми, вы скажете ей, что я заходила? — Она достала визитную карточку и написала на обороте номер своего мобильного телефона. — Это мой личный номер. — Мак произнесла это громко, чтобы Эми слышала.

Ларри, разумеется, понял это иначе.

— Агентство Мэриан Венделл, — прочитал он на визитке. — Сколько тебе там платят?

— Немного, — ответила Мак.

— Мои девочки делают пятьсот… полторы тысячи за ночь. Наличными. Только танцуя. Ничего другого. Ты все-таки подумай. У тебя хорошее будущее.

Только танцы? Тогда какого лешего Эми делает в твоем доме?

— Это интересное предложение, мистер Мун, — снова улыбнулась Мак. — Теперь я знаю, к кому обратиться, если решу уйти из агентства.

Ларри сделал несколько шагов в сторону выхода и остановился. Он сделал еще одну затяжку.

— Так, значит, Эми здесь нет? — переспросила Мак, зная, что девушка где-то рядом и слушает их разговор.

— Не-а, — снова солгал хозяин.

Говнюк.

— Хорошо. — Мак решила отступить. — Я не давлю. Но, если вы что-то вспомните о Меган Уоллас, может, позвоните? Мне бы это очень помогло.

— О, я обязательно позвоню.

Мак усмехнулась.

Ларри открыл перед ней дверь, и она пошла обратно к воротам, мимо «мазерати» и садовых композиций. Ворота распахнулись, словно по мановению волшебной палочки, и Мак испытала облегчение, покинув владения Ларри-лгуна.

Мобильный телефон Мак зазвонил, когда она заводила мотор. Звонок застал ее врасплох. Неужели Эми? Это было бы большой удачей, ведь тогда она могла вернуться в Сидней не с пустыми руками.

— Алло?

— Мак, дорогая!

— Привет, Лулу. Как ты? — Черт возьми. Это была вовсе не Эми. — Спасибо тебе за вчерашний вечер. Я была очень рада познакомиться с Дрейсоном. Он… — Мак старательно искала подходящие слова, чтобы честно, но в то же время по-доброму описать Дрейсона. «У него хороший вкус в подборе друзей?»

— Почему ты не взяла меня с собой? — выпалила Лулу.

— Что?

— Ты вчера веселилась с Буги в «Сандерболле». Почему ты меня не пригласила? — с обидой в голосе спросила она.

— Нет-нет, Лулу, ты все неправильно поняла. Мы не веселились. Это была работа. Мне нужно было провести кое-какое расследование. Буги просто составил мне компанию, было бы неловко идти туда одной, без бойфренда.

— Бойфренда?

— Ты понимаешь, что я имею в виду.

— О-о-о, — заскулила Лулу. — Я так хочу, чтобы ты меня использовала в своем расследовании. Я тоже хочу поработать частным детективом. Я тоже могу быть твоим телохранителем!

Мак закатила глаза.

— Это не то. Просто обстоятельства так сложились. А что тебе рассказал Буги?

— О, да ничего он мне не рассказывал. Он сказал Дрейсону, что ты попросила его высадить тебя у «Сандерболла» и он просто зашел в бар выпить, а заодно убедиться, что ты в безопасности.

Хороший мальчик.

— Это все, что он рассказал? — поинтересовалась Мак, впечатленная тактом Буги.

— Да, а что? Что-то еще было?

— Нет, просто я впервые в жизни наблюдала приватный танец, выведывая у стриптизерши информацию.

— Боже мой!

Мак рассмеялась:

— Это и впрямь было забавно.

— Может, подъедешь к нам? Я хочу услышать все в подробностях! Ты не должна ничего скрывать от меня! Давай же скорее!

Макейди улыбнулась:

— Я посмотрю, что у меня со временем. Может, встретимся за ланчем.

ГЛАВА 34

— Мобильника нигде нет, — с сожалением доложил Американец.

Джек Каванаг не хотел встречаться со своим советником по безопасности дома, опасаясь, что жена сразу заподозрит недоброе, поэтому встреча состоялась в офисе. Джек стоял у окна, вплотную к стеклу, разглядывая тихие в это воскресное утро улицы; уже в понедельник они превратятся в муравейник. Он все гадал, сколько еще времени имеется у него в запасе, прежде чем эта история просочится в газеты, и молил Бога о том, чтобы Боб успел предотвратить катастрофу.

— Я подготовил запасной план, чтобы выяснить, кому она звонила. Это, конечно, затратно, но эффективно. К концу дня у нас будет информация по всем сообщениям, отправленным с ее телефона. Если вы дадите добро.

Джек мрачно кивнул:

— Деньги не вопрос.

— Мои люди докладывают, что мистер Хэнд хорошо справляется с работой.

Джек даже слышать об этом не хотел. Он знал, что из-за глупости его сына прольется кровь, и ему было стыдно. Джек беспрестанно спрашивал себя, где он ошибся. Он ведь помещал Дэмиана в лучшие школы; был заботливым отцом. Он пытался обеспечить ему достойную жизнь, не забывая напоминать об ответственности перед обществом, которую подразумевают привилегии. И что же стало с Дэмианом — его с Бев единственным сыном, единственным ребенком. Жена так страдала от этого, а ведь она даже не знала, до чего докатился их сын в своей разгульной жизни.

— Есть интересное сообщение о молодой женщине, частном детективе, которая нанесла визит семье Уолласов. Мои люди проверили номера ее автомобиля и решили, что она из полиции, но потом выяснилось, что она подружка детектива и просто пользовалась его машиной.

Джек не прерывал Американца.

— Думаю, частный детектив не создаст нам проблем, но похоже, она приходила к Уолласам по делу, — сообщил он.

— По делу? — Джеку совсем не хотелось, чтобы в эту историю впутывался еще и частный детектив.

— На всякий случай я попросил своих ребят проследить за ней.

— А что насчет того парня, Ли? Который, как говорит Симон, доставлял им девчонок? У него есть какие-то доказательства? Он может свидетельствовать против Дэмиана?

Американец медленно покачал головой:

— Будьте спокойны, с ним проблем не будет.

Будьте спокойны. В ближайшее время Джеку о покое можно было только мечтать, он в этом не сомневался.

ГЛАВА 35

— Ну что, Энди еще не сделал тебе повторного предложения?

Мак встрепенулась:

— Что?

Мак и Лулу сидели за ланчем в прелестном маленьком кафе «Иль Форнео» возле отеля, где остановилась Мак. Она уже успела рассказать подруге о сексуальном танце Шарлотты, о спектакле с участием Павлина и об экстравагантной домашней одежде Ларри Муна.

Они встретились на короткое время, поскольку Мак планировала вернуться в Сидней к вечеру — в общем-то ни с чем. Конечно, у нее в запасе оставался козырь — Эми, а пока частный детектив Макейди могла похвастать лишь достоверной информацией о том, что Меган Уоллас некоторое время работала в клубе «Сандерболл» стриптизершей. Мак уже не могла злоупотреблять средствами клиента, выжидая, пока проявит себя Эми, поэтому Мэриан заказала ей билет на трехчасовой рейс.

Стоит ли мне вернуться к Ноэлен Уоллас и попытаться разговорить ее… посмотреть, не остались ли записные книжки, дневники? Если только полиция еще не забрала их.

— Ты знаешь… — продолжила Лулу.

— Что? — Мак, уйдя в себя, все еще размышляла о расследовании.

— Он сделал тебе новое предложение?

Энди. Мак крепче сжала в руке нож для масла. Это была щекотливая тема.

— О… нет. Нет, мы даже не задумывались о том, чтобы пожениться.

Был момент, года три назад, когда Мак и Энди завели разговор о свадьбе. Но, пожалуй, тогда это было преждевременно. Осторожная Мак не была готова к такому шагу. Правильно ли она поступила тогда, уклонившись от ответа?

— Это ведь было пару лет назад? — не унималась Лулу.

— Когда Энди сделал мне предложение? Да, что-то вроде того. У тебя хорошая память. Я-то уже и забыла, — слукавила Мак.

— Ну, конечно, так я тебе и поверила. — Лулу не так-то просто было провести.

Вопросы Лулу взбудоражили Мак, тем более что разговор шел в отсутствие Энди.

— Ты в порядке, дорогая?

— Лучше не бывает. — Мак прочистила горло. — Сегодня многие пары предпочитают не связывать себя узами брака.

Лулу удивленно повела бровью и, казалось, задумалась. Она — экзальтированная девушка — жизнь вела сумбурную, но ее нельзя было назвать глупышкой. Лулу хорошо знала свою подругу. Несмотря на свою независимость и силу воли, Мак до сих пор пестовала мечту найти того «единственного» мужчину, с которым можно было бы прожить жизнь. Мак хотела обрести то, что связывало ее родителей в течение двадцати пяти лет, пока не умерла мать.

— Неужели тебе не хочется белого платья, венчания в церкви и всей этой приятной суматохи? — вздохнула Лулу.

— Ммм… нет, спасибо, — ответила Мак.

— А я ужасно хочу! — воскликнула Лулу. — Хочу пышное платье, десять подружек невесты и свадебный торт с фигурками молодоженов из меренги!

Мак улыбнулась. Смешно было слышать подобные заявления от вечно свободной Лулу, которая, насколько Мак знала, не встречалась ни с кем дольше десяти минут. Впрочем, справедливости ради надо было отметить, что с мельбурнским музыкантом она продержалась уже целую неделю. Пожалуй, это тянуло на рекорд.

— Ты хочешь стать меренгатангом? — поддразнила ее Мак. — Может, тебе и слепят фигурки для торта, но только с могавками на голове…

Лулу расхохоталась.

— Это не мой телефон звонит? — забеспокоилась Мак. Ей показалось, что она слышит слабый, но настойчивый сигнал мобильника. Она потянулась под стол за сумкой. Где-то на дне надрывался ее мобильник. На дисплее высветилась информация о нескольких непринятых звонках и голосовой почте.

— Черт. Как же я пропустила? Подожди секунду. — Мак прижала телефон к уху и прослушала голосовое сообщение.

— Мм, Макалай Вандеруолл? — произнес женский голос. — Кажется, вы искали меня? Мм… Я буду в баре «Лео Спагетти» сегодня в три, в задней комнате. Только приходите одна. Пожалуйста. Мм… — В телефоне щелкнуло.

О, боже. Это она.

Чувствуя, как забилось сердце, Мак еще раз прокрутила сообщение.

— …«Лео Спагетти»… в три… — повторил голос.

Где находится этот бар «Лео Спагетти»? Мак о таком не слышала. Но, невзирая на это, она собиралась быть там точно к назначенному времени.

Мак тут же перезвонила Мэриан.

— Привет, это Мак. Я решила остаться в Мельбурне еще на одну ночь, — сообщила она.

— А что прикажешь говорить Грубелаару? Ты хоть получишь результат?

— Постараюсь. Я почти у цели, — заверила босса Мак. — Родителям Меган имя Симона ни о чем не говорит, но, если эта девушка была ее близкой подругой, на что я надеюсь, она наверняка знает, имеет ли Симон отношение к тому, что случилось.

— Хорошо.

— И передай клиенту, что ему это не будет ничего стоить. Пусть не беспокоится насчет отеля — сегодня я переночую у подруги.

— Правда? О, это здорово, — обрадовалась Мэриан. Клиенты всегда ценили экономию. — Когда ты вернешься?

— Завтра, но я еще перезвоню тебе ближе к вечеру, чтобы подтвердить.

— Умница.

Когда Мак закончила разговор, Лулу едва не выпрыгнула из-за стола, чтобы обнять ее.

— Ты остаешься! Ура! Это будет та-а-а-к прикольно!

Мак улыбнулась:

— Пожалуй, мне пора.

ГЛАВА 36

Бар «Лео Спагетти», с его огромной красной неоновой вывеской и накрытыми столами, выставленными прямо на тротуар Фитцрой-стрит в Сейнт-Кильде, не заметить было невозможно. Как и сказала Лулу, бар находился неподалеку от отеля, где остановилась Мак, так что у нее в запасе было время. Лулу помогла Мак собрать вещи и увезла ее багажную сумку к Дрейсону.

Теперь Мак была одна, в точности как просила Эми.

Мак остановилась у дверей бара и оглядела посетителей за столиками на улице. Среди них были: бледнолицая пара, говорившая с британским акцентом, в кроссовках и с рюкзаками; худая женщина с обесцвеченными волосами, склонившаяся над кофейной кружкой; двое мужчин в кожаных куртках и с татуировками. У тротуара были припаркованы черный «мерседес», видавший виды мини-вэн «комби» и целый ряд ласкающих глаз мотоциклов. Такая проверка на местности давно уже вошла у Мак в привычку, она научилась этому у отца и своих коллег-полицейских.

Казалось, никто из посетителей не обратил на Мак внимания, и она вошла в стеклянные двери бара с надеждой на то, что ее затея не обернется пустой тратой времени. По голосу Эми можно было догадаться, что та напугана.

Кого или чего так боится Эми?

Возле стойки бара было оживленно, а обеденная зона оказалась довольно обширной. В сообщении Эми говорилось о какой-то задней комнате, поэтому Мак направилась в самый дальний угол обеденного зала, краем глаза оглядывая посетителей и само помещение. Многие столики уже не пустовали, хотя на часах было около трех. Как и на улице, публика в зале была самая разная. Бородач с пирсингом в носу одиноко сидел за отдельным столиком. По соседству с ним красивая женщина в мини-платье вела оживленный диалог с услужливым официантом-итальянцем. Бригада рабочих в спецодежде явно заглянула сюда в перерыв на кофе, их каски лежали тут же, на столе. За длинным столом устроилась компания интеллектуалов, они вели шумные дебаты на какую-то туманную тему, подогревая свой азарт послеполуденным шардоне.

Мак почувствовала на себе взгляд и остановилась.

— Могу я вам помочь? — Это был официант.

— Я просто ищу знакомую. Спасибо, — ответила Мак и двинулась дальше. Она увидела таблички с указателем туалетов, но никаких признаков задней комнаты не обнаружила. Поднявшись вверх по короткой лестнице, Мак продолжила поиск, по-прежнему ощущая, будто за ней наблюдают. Бросив беглый взгляд через плечо, Мак увидела, что женщина с крашеными волосами вошла в зал и встала в очередь к бару. Она не смотрела в сторону Мак, и та прошла по коридору, мимо туалетов, вскоре обнаружив дверь в заднюю комнату. Мак повернула ручку.

Дверь была закрыта. Стоя в коридоре возле туалетов, Мак уловила слабый запах моющего средства. И тут же почувствовала, как закололо в большом пальце ноги.

— Привет.

Она обернулась. Прямо перед ней стояла худая блондинка с кофейной чашкой в руке.

— Вы кого-нибудь ищете? — спросила Мак.

Девушка кивнула.

— Макалай Вандеруолл? — неуверенно произнесла она, снова исказив имя Макейди.

Мак догадалась, что это Эми. Теперь, когда Мак могла разглядеть ее лицо, девушка показалась ей точно такой, какой она ее видела на фотографии вместе с Меган, хотя волосы были длиннее и вовсе не густыми, а под глазами залегли темные круги.

— Можешь называть меня Мак, если тебе так удобнее.

— Эми, — прозвучал тонкий, птичий голосок. Короткий испуганный щебет.

— Я очень рада наконец-то встретиться с тобой, Эми. Спасибо, что позвонила.

Оглядевшись по сторонам, Мак заметила, что они не одни. Из — за угла вышел Ларри Мун, заполняя своей массой все свободное пространство. Он кивнул:

— Привет еще раз.

— Привет.

— Не обращайте на меня внимания, — сказал он и достал пачку сигарет. — Я буду на улице, если вдруг понадоблюсь, хорошо? — заботливо произнес он, обращаясь к Эми.

Эми судорожно кивнула, словно затравленный зверек.

Узкий коридор возле туалетов нельзя было назвать идеальным местом для встречи. Мак обрадовалась, когда Эми повела ее к столику возле кухни. Эми села спиной к стене, так чтобы видеть весь зал. Эту позицию Мак называла «стул Клинта» и сама старалась занимать ее в незнакомых помещениях. За годы общения с полицейскими у нее выработалась и эта привычка; в любом другом положении она чувствовала себя неуютно. Для Мак было невыносимо сидеть за столом спиной к двери. По примеру героя Клинта Иствуда, Грязного Гарри, она всегда выбирала место, откуда открывался максимальный обзор и просматривалось все: касса, зал, пути отхода на случай непредвиденных обстоятельств. Мак стало интересно, почему девушка, которая назвалась Эми, тоже предпочла занять позицию «стул Клинта»: по привычке или в предчувствии какой-то опасности?

— Я вас сразу узнала, но мне нужно было убедиться в том, что вы пришли одна, — проговорила блондинка. — Вы ведь пришли одна?

— Да, — заверила ее Мак.

Эми, казалось, еще не оставили некоторые сомнения. Она нервно кивнула и посмотрела в сторону выхода, явно опасаясь чего-то — или кого-то. Она была миниатюрным созданием, а съежившись от страха, выглядела крошечной. На вид ей было не больше двадцати, у нее были гладкая светлая кожа и большие карие глаза.

— Я слышала вас, когда вы заходили к Ларри, — сказала Эми, не сводя глаз с входной двери. — Ларри так добр, он заботится обо мне. Я не хотела, чтобы кто-то знал, где я нахожусь. Поэтому ему пришлось сказать, что меня нет дома. Он сделал это ради меня. — Когда девушка снова взглянула на Мак, в ее глазах зажегся интерес. — Он прав, вы действительно выглядите как модель. Вы и впрямь частный детектив?

— Если быть точной, я судебный психолог, но также по лицензии работаю частным детективом. Вот моя карточка. — Мак достала из бумажника свою визитку. — Если захотите обратиться ко мне, звоните в любое время дня и ночи.

Эми изучила визитную карточку, прежде чем убрать ее в сумочку. Она оглядела Мак:

— Вы никогда не думали о том, чтобы заняться танцами?

— Нет, это не для меня, — ответила, несколько смутившись, Мак. Ей казалось странным, что можно говорить такие вещи совершенно незнакомому человеку. Видимо, Эми, как танцовщица, привыкла обсуждать женские фигуры.

Меган тоже засосал этот мир. Вероятно, делая неожиданные подарки своим родным, она хотела показать матери, что у нее все в порядке, но не решалась признаться, чем зарабатывает на жизнь. Все это время бедная Ноэлен чувствовала, что дочь что-то скрывает от нее, и терялась в догадках. Мак не была уверена в том, что Ноэлен хотелось бы знать правду, как сомневалась и в том, стоит ли открыть ей глаза, чтобы она не заблуждалась насчет карьеры своей дочери; а может, было бы лучше оставить скорбящую мать наедине с фотографиями и светлыми воспоминаниями.

— Спасибо, что согласилась встретиться со мной, — произнесла Мак. — Могу я заказать тебе что-нибудь? Может, еще кофе?

Эми забеспокоилась.

— Я заметила, что ты была с кофейной чашкой, вот и все. Но я не знала, что это ты.

Эми покачала головой:

— Нет, спасибо. Я уже напилась кофе… и так вся на нервах. — Она действительно выглядела испуганной. Плохо. Мак, которой удалось выманить Эми, понимала, что разговор с ней будет не из легких. Эми была очень нервной девушкой.

— Так что тебе заказать? — снова предложила Мак.

Эми снова покачала головой:

— Ничего.

— Давай я возьму воды, хорошо?

Мак поднялась из-за стола и направилась к бару заказать воды, давая девушке короткую передышку, чтобы та успокоилась.

Когда Мак вернулась с двумя стаканами воды, они некоторое время просидели в неловком молчании. От каждого шороха Эми вздрагивала и начинала оглядывать зал покрасневшими глазами. Мак даже не знала, с чего начать, боясь еще больше напугать девушку.

— Ты практически не работаешь с тех пор, как все это началось? — спросила Мак, чтобы завязать разговор.

У Эми были акриловые ногти, один из них оказался сломанным. Такие длинные ногти были рабочим аксессуаром танцовщицы и требовали тщательного ухода. Ее волосы тоже были неухоженными, с проступающими темными корнями. Мак подозревала, что девушка не только отсутствовала на работе, но, возможно, вообще не выходила из дома после смерти подруги.

— Вчера ночью меня в клубе не было, — пояснила Эми. — Одна из девушек сказала мне, что вы меня искали.

Мак кивнула.

— Как тебе живется?

— Ларри отличный парень, — ответила Эми. — Он хорошо обо мне заботится и все такое. Я не хотела выходить из дома одна, и он согласился проводить меня. — Мак видела, что Ларри читает газету и пьет кофе за столиком на улице. — К тому же у меня есть кое-какие сбережения, — произнесла Эми с оттенком гордости и тут же потупилась.

— Это хорошо, — сказала Мак.

Мак догадывалась, что, как и молодым моделям, мало кому из стриптизерш удавалось скопить достаточно денег за время скоротечной карьеры. Соблазн красивой жизни был слишком велик, и к тому времени, когда они уже выходили в тираж, было слишком поздно задумываться о накоплениях. Тем, кто был предприимчивей, годам к двадцати удавалось обзавестись собственной недвижимостью, и они жили без забот. Но Эми не производила впечатления расчетливого человека. Она не выглядела уверенной в себе. Да, Эми была симпатичной, но глаза выдавали усталость и тревогу — слишком много бессонных ночей и забот мешали ей чувствовать себя счастливой.

— Расскажи мне про Меган, — попросила Мак.

Эми с опаской огляделась по сторонам.

— Ты работала с ней в «Сандерболле»?

— Ну, вроде того. Meгс всего несколько раз танцевала там. Она жила в Сиднее, но, как и многие девчонки, приезжала сюда на Гран-при несколько лет назад. Это грандиозный праздник. На этот уик-энд в клубе собиралось до семидесяти девушек. Большие деньги были на кону.

— И вы подружились? — подсказала ей Мак.

— Да. Вскоре после этого я переехала в Сидней, и мы тусовались вместе, танцевали в клубах «Дансерз», «Легз», «МГ». Но Меган не слишком-то подходила для этой работы.

Эми заерзала на стуле — похоже, девушке стало неуютно оттого, что она так откровенна. Но ей не стоило волноваться: уж кто-кто, а Мак вовсе не собиралась осуждать ее за попытки найти свое место в жизни, пусть даже танцуя в стриптиз-клубе.

— Значит, вы с Меган вместе работали и стали подругами.

Эми кивнула.

Так, уже теплее…

— Эми, а ты знаешь парня по имени Симон Астон? Он был приятелем Меган?

Эми поджала губы. Она не ответила, но Мак видела, что девушке известно это имя.

Ну же… поговори со мной.

Мак решила сменить тактику:

— Должно быть, ты очень расстроена из-за Меган. Это ужасно, то, что с ней случилось.

Эми в очередной раз безмолвно кивнула, широко раскрыв глаза и еще крепче сжав губы.

— Если у тебя есть какая-то информация, которая могла бы помочь восстановить справедливость, хотя бы в память о твоей подруге, — как можно более осторожно начала Мак, — ты должна сказать мне. Это очень важно.

Эми нахмурилась и снова сложила руки на груди.

— Да, это очень тяжело пережить. Я понимаю твои чувства, как никто другой… — Мак всеми силами пыталась побудить девушку снова вступить в разговор.

— Ха! Понимаете вы, как же! — выпалила Эми, и слова застряли у нее в горле.

Мак дала ей время успокоиться и снова заговорила:

— Я расскажу тебе кое-что из своего личного опыта. Пять лет назад убили мою лучшую подругу. Она была сиротой. Ближе меня у нее никого не было; я была для нее как старшая сестра. Когда ее убили, я поняла, что должна разобраться с этим. Я сделала все от меня зависящее, чтобы убийца был пойман.

Эми слушала Мак, открыв рот, ее карие глаза округлились.

— Это была большая ответственность. Но я должна была это сделать. Я любила ее, и мне необходимо было узнать правду. — Брови Эми поползли вверх. Она, наконец, прониклась к Мак доверием. — Я знаю, каково это — терять близкую подругу. Люди не имеют права убивать друг друга. Убийство твоей подруги, Эми, это величайшая несправедливость, и человек, который это сделал, должен быть наказан.

У Эми задрожала нижняя губа, ее карие глаза заблестели. Она отвела взгляд и принялась судорожно ощупывать карманы — вероятно, искала пачку сигарет, которая, как заметила Мак, лежала на столе прямо перед ней. Безрезультатные поиски усугубляли отчаяние Эми, и она расплакалась. Мак без слов подвинула к ней пачку. Когда девушка увидела ее, она открыла рот, словно хотела сказать что-то, но промолчала. Дрожащими руками Эми схватила сигареты, но закурить не смогла — она тихо заплакала, размазывая по лицу черную тушь.

— Мне ты можешь рассказать, Эми.

— Нет-нет… Симон… он не был другом Meгс. Но я знаю, кто он. Все это знают. Его друг… это все его друг…

— Что за друг? Что произошло, как ты думаешь? Ты считаешь, что полиция…

— Тоби не убивал ее, — всхлипывая, произнесла Эми. — Я знаю, что это не он.

Вот опять: уверенность в том, что Тобиас не был убийцей. Так же считала и миссис Уоллас.

— Почему ты так думаешь? — Мак подалась вперед.

Эми не ответила, лишь жадно закурила.

— Расскажи мне, Эми.

Но Мак видела, что девушка снова закрылась в своей раковине.

— Ты знаешь Тобиаса? — Эми назвала брата Меган Тоби как старого знакомого. Она, безусловно, его знала.

— Немного, — призналась Эми. — Видела его пару раз. Meгс иногда говорила о нем. Он был, как бы это сказать… я не знаю, ну, кем-то вроде домашнего питомца для нее. Она хотела помочь ему. Он бы не стал… причинять ей зла. Это бессмысленно.

— Что значит «вроде домашнего питомца»? — спросила Мак.

Эми склонила голову набок, в ту же сторону упали и жидкие волосы.

— Ну, он жил на улице. Вам это известно Meгс жалела его, ведь он был ее кузеном. Он был ее слабостью, как мне казалось.

Мак старалась все запоминать. Ей не хотелось вести запись беседы: она боялась, что девушка снова замкнется. Мак уже давно усвоила это правило и в своей работе полагалась только на острую память.

— И что она делала, чтобы помочь ему? — задала она следующий вопрос.

— Ээ… она все время давала ему деньги. У них уже было так заведено, что каждые две недели, получая жалованье, она отдавала Тоби какую-то часть.

Мак почувствовала знакомое волнение — уже кое-то. Она явно была на верном пути.

— А ты случайно не знаешь, по каким дням Меган получала жалованье?

Эми нахмурилась:

— Мм, кажется, по четвергам. Разве не все получают зарплату по четвергам? Не знаю. Но мне все-таки кажется, что по четвергам.

— Значит, он приходил к ней каждый второй четверг месяца, — проговорила задумчиво Мак.

— Верно.

Меган была убита в четверг вечером, и Тобиас был у нее. Могло так случиться, что рутинная встреча по какой-то неведомой причине вдруг пошла по страшному сценарию? Или кто-то знал, что Тобиас придет, и просто подставил его?

— А что в другие дни? Меган встречалась с кузеном, не знаешь?

— Думаю, что нет. Похоже, Тоби приходил к ней только из-за денег. Она это знала, но ее это не смущало. Думаю, она надеялась, что со временем он изменится. — Эми глубоко вздохнула.

Мак стало грустно. Она представила себе юную девушку, заботливую сестру, которая каждые две недели ждет у себя дома брата, чтобы отдать ему часть своего заработка. Если Тобиас действительно убил Меган, то его злодеяние было бесчеловечным и ужасным.

Если? Мак поймала себя на том, что все больше сомневается в виновности брата Меган.

— Почему ты думаешь, что Тобиас не убивал сестру?

Поведение Эми изменилось. Она выпрямилась на стуле и прищурилась, устремив взгляд вдаль и явно о чем-то задумавшись. В ней как будто шла внутренняя борьба, она все пыталась принять решение. Мак предположила, что девушка ведет себя неадекватно только потому, что чего-то боится. Она решила ждать, и вскоре Эми достала из своей сумочки сложенный лист газеты. Это была первая страница мельбурнской «Геральд сан». Она развернула ее.

— Вот он, — сказала Эми, указав пальцем на молодого мужчину на фотографии, который позировал в окружении других бизнесменов. — Тот самый парень. — Она вытерла один глаз, еще сильнее размазав тушь.

Мак с любопытством читала газетные строки. Заголовок над фотографией гласил: «БОЛЬШОЙ БИЗНЕС ОДОБРИЛ ПРОЕКТ СКОРОСТНОГО ПОЕЗДА».

Мужчины в деловых костюмах с довольным видом пожимали друг другу руки. Мак вгляделась в лицо человека, на которого указала Эми. Он был молод, возможно чуть за тридцать. Она его не узнала.

— И кто этот парень? — Мак посмотрела на Эми.

— Это из-за него погибла Meгс, — ответила Эми и снова заплакала. Она опустила голову, пряча лицо и вытирая щеки.

Мак пыталась понять, что кроется за этим утверждением. Какая может быть связь между смертью девушки в Сиднее и газетной статьей в мельбурнской газете о сделке с участием бизнесменов и политиков? Она еще раз просмотрела имена тех, чьи лица были на фотографии: премьер Нового Южного Уэльса Джон Грант, премьер Виктории Майкл Йеп и бизнесмены Джек Каванаг и Дэмиан Каванаг. На слуху были только имена премьеров Нового Южного Уэльса и Виктории, другие два имени ей ни о чем не говорили. Мак решила, что канадское происхождение не слишком-то помогает ей в делах, связанных с текущей политической ситуацией в Австралии.

— Эми, почему ты думаешь, что этот человек имеет какое-то отношение к смерти Меган? Что тебе известно о нем?

Эми подняла голову и откинула назад волосы. Тушь растеклась у нее под глазами черными кругами, светлая кожа порозовела от волнения.

— Все девчонки слышали о нем. Когда я работала в сиднейских клубах, там только о нем и говорили.

— О Дэмиане Каванаге? — спросила Мак, прочитав имя под фотографией, чтобы убедиться, что речь идет именно о нем.

При упоминании о Каванаге Эми огляделась.

— Да, — прошептала она. — Никто не должен слышать, что я говорю о нем. И вам тоже нельзя упоминать его имя. Поверьте мне. — Она сложила газету. Мак усомнилась в том, что слова девушки имеют отношение к реальности.

— Всем известно, что он один из богатейших наследников в Австралии, — продолжила шепотом говорить Эми. — Он покупал девушкам самое дорогое шампанское, раздавал самые щедрые чаевые, особенно малолетним азиаткам. Все знают, что он обожает азиаток. Он часто устраивал грандиозные вечеринки и приглашал туда девушек. Я всегда мечтала познакомиться с ним и попасть на Одну из таких вечеринок, но мне это так и не удалось. Возможно, я не в его вкусе. Впрочем, мы всегда ждали его появления в клубе. Он так сорил деньгами… всем доставалось.

Мак могла себе представить, с каким восторгом танцовщицы встречали богача, когда он появлялся в стрип-клубе. В сравнении с ним Павлин со своей мятой пятидесятидолларовой бумажкой показался бы жалкой пародией. Вокруг Дэмиана, без сомнения, кипели нешуточные страсти, и профессионалки эротической индустрии отчаянно сражались за доступ к его кошельку.

Мак с нетерпением ждала продолжения.

— Потом, спустя несколько месяцев, он перестал появляться в клубе. Ходили слухи, что он полностью переключился на тех девчонок — ну, азиаток, которых поставляли нелегально.

Мак задумалась:

— Нелегалки? Ты имеешь в виду тех, кого тайно ввозили в страну?

— Понимаете, девочек привозят из Азии для занятий проституцией. В Сиднее они теперь повсюду. Так вот, прошел слух, что Дэмиан получил новую партию малолеток и обкатывает их.

Обкатывает.

Мак стало не по себе. Она знала, что еще в 1999 году политики приняли закон о противодействии сексуальному рабству, но первые аресты были произведены лишь в 2003 году, и в газетах промелькнула пара заметок о том, что дела переданы в суд. Мак читала в полицейских сводках того времени, что в Австралию завезено около тысячи сексуальных рабынь, в основном из бедных провинций Таиланда и Филиппин. Поскольку женщины находились в стране нелегально, многих из них сразу же депортировали, прежде чем они успевали дать свидетельские показания о тех, кто держал их в неволе. Мак мало что знала о делах такого рода и даже не представляла себе, сколько женщин томится в австралийских борделях, но судьба этих несчастных казалась ей ужасной. Неважно, в каком качестве их завозили в страну — как сексуальных рабынь или как «рабочую силу», — Мак считала, что жестоко и несправедливо заставлять женщину обслуживать по пятьсот мужчин в день, отрабатывая долговые контракты.

Неужели богатый сынок пожелал оказаться одним из пятисот клиентов?

— Откуда ты это узнала? — прошептала Мак.

Эми отвела взгляд.

— Понимаете… ходили слухи, — уклонилась она от прямого ответа. Эми упорно избегала смотреть Мак в глаза, и та была уверена в том, что девушка скрывает от нее что-то важное.

Но какое отношение все это имеет к Меган?

Эми прижала пальцы ко лбу, словно пытаясь заткнуть дырку, из которой готова была просочиться информация. Некоторое время девушка молчала, явно обдумывая дальнейшие слова.

— Я знаю Тобиаса, — произнесла она после паузы. — Он наркоман, но не убийца. Он бы никого не смог убить, не говоря уже о Меган. Только она и верила в него. Она помогала ему и, наверное, была единственной, кто любил его и никогда не предавал.

Мак выжидала. Она чувствовала, что Эми еще есть, что сказать.

— Эми, — Мак взглядом указала на газету, — какое отношение имеет этот человек к тому, что случилось с Меган?

— Я видела кое-что. Я знаю, почему ее убили. Meгс убили за то, что она видела слишком много. Она переслала мне это, и ее убили.

— Видела что? Что ты видела? Скажи мне, пожалуйста. Если ты не скажешь, Тобиас может всю оставшуюся жизнь провести в тюрьме.

— Я не могу. Вы не понимаете. — Слезы снова полились из глаз Эми, на этот раз сопровождаемые громкими рыданиями.

— Ты должна. Пожалуйста, расскажи мне, — настаивала Мак. — Я могу обеспечить тебе защиту полиции. Я знаю многих офицеров. Они о тебе позаботятся. С тобой ничего не случится.

Эми трясла головой. Она была в полном отчаянии. В какое-то мгновение она вдруг резко вскочила из-за стола и бросилась к выходу. Мак успела схватить ее за руку.

— Ты знаешь, что мне можно доверять. Это важно. Тобиаса могут приговорить к пожизненному заключению.

Но Эми резко высвободилась.

— Извините… мне очень жаль… я не могу… — пробормотала она сквозь слезы и поспешила к двери. Мак обреченно смотрела ей вслед. Она не знала, что делать. Она не могла удерживать девушку, не могла и кинуться в погоню, боясь еще больше расстроить ее.

Она видела, как Эми подлетела к Ларри Муну и, схватив его за руку, увлекла за собой, прочь от Мак.

Проклятие!

Еще полчаса Мак сидела за столиком, потрясенная и едва ли продвинувшаяся в своем расследовании, глядя на смятую газету, которую забыла Эми, и надеясь, что девушка вернется.

Она не вернулась.

Черт, подумала Мак. Я была так близка к цели. И промахнулась.

ГЛАВА 37

— У нас совпадение по отпечаткам пальцев, — торжествующе объявила Кассиматису детектив Карен Махони. Ее рыжие ирландские кудри так и подпрыгивали — молодой детектив бросилась к лифту сразу, как только узнала эту новость.

— О, да, детка, — нежно пропел Джимми. Вид у него был подавленный и еще более нездоровый, чем обычно.

Махони знала, что детектив Джимми Кассиматис питал к ней слабость — прежде всего потому, что она была остра на язык. Карен также знала и то, что, как и ее подруга Мак, Джимми уже начал скучать по Энди. К тому же его совсем не радовала перспектива работы под началом ее шефа, сержанта Ханта.

— Дело Уоллас? — коротко спросил Джимми.

Карен с энтузиазмом кивнула. Отпечатки пальцев, обнаруженные в квартире Меган Уоллас, нашлись в картотеке и принадлежали человеку с криминальным прошлым. Это был прорыв в следствии.

Не теряя времени, Махони стремительно направилась к столу Ханта и объявила ему новость, однако Хант с крайним неудовольствием оторвался от бумаг.

— Мне уже доложили. — Он снова опустил голову, игнорируя подчиненную.

— Видите ли… — взволнованно произнесла Карен, ожидая незамедлительной реакции начальника, но тот даже не шелохнулся.

— Видите ли, сегодня воскресенье, и у меня есть более важные дела. Мы еще вернемся к этому вопросу.

Карен нахмурилась. Дела более важные, нежели убийство?

Интересно, какие? Карен так и подмывало задать этот вопрос, но она вовремя вспомнила о том, что ее совсем недавно назначили детективом. Она так долго шла к этому, так много работала, и ей совсем не хотелось расставаться с новой должностью.

— У этого человека криминальное прошлое. Я думаю, полезно будет проверить его. Могу я…?

— Можете что?

— Можно мы с Мэтт поедем и зададим ему несколько вопросов?

Хант нахмурился. Карен никак не могла понять, почему он морщит лоб.

— Сейчас? — спросил Хант так, словно отбивался от назойливой мухи. — Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что мы уже произвели арест?

Карен снова кивнула:

— Так точно.

— И помните, что на руках у того парня была кровь жертвы, а на орудии убийства отпечатки его пальцев?

Карен кивнула в очередной раз:

— Сэр, я считаю, что мы должны отработать все версии.

Хант поднял брови и сурово посмотрел на нее, явно недовольный тем, что кто-то из его команды подбрасывает ему лишнюю работу.

— Я не имела в виду… Просто это могло бы подкрепить основную версию… — запинаясь, проговорила Карен.

— Хорошо, идите, — небрежно бросил Хант. — Но только чтобы никого сюда не тащили на допрос, и никаких арестов.

По крайней мере, это было лучше, чем отказ.

— Только несколько вопросов, — заверила Карен сержанта.

Махони привыкла к тому, что шеф не воспринимает ее всерьез; она полагала, что это участь всех начинающих детективов. Но сейчас ее удивило пренебрежение, с каким он говорил с ней. Карен была уверена в том, что не делает ничего плохого и не заслуживает такого отношения.

— Мне совершенно не нужно, чтобы вы усложняли дело, когда у нас есть идеальный подозреваемый.

Усложняли дело?

Находясь в недоумении, Карен оставила сержанта Ханта и уже через минуту договорилась с детективом Мэттом Паркером встретиться внизу у лифта.

— Пока, Джимми, — бросила она Кассиматису. — Желаю тебе хорошо повеселиться в тату-салонах. — Джимми целый день опрашивал мастеров по татуажу, пытаясь выяснить что-нибудь об экзотической татуировке на пояснице девушки, которую нашли мертвой на помойке.

— Пока, — усмехнулся он. — Давай вяжи там всех.

Махони хотелось задать Уорвику ОʼКоннору всего два вопроса: откуда он знает Меган Уоллас и, главное, почему отпечатки его пальцев были обнаружены в ее квартире?

* * *

— Заткнись, женщина! — рявкнул Уорвик ОʼКоннор. — Дай мне подумать.

Уорвик пребывал в паническом замешательстве: ему светил либо самый большой в его жизни куш, либо тюремный срок… на этот раз гораздо более длительный.

Его жена, Мэдлин, металась по кухне в своем поношенном розовом халате, не переставая курить. Она была заядлой курильщицей, и с кухонного стола не убиралась пепельница в форме сердца с надписью ВЕГАС — сувенир, купленный во время их единственной поездки за океан, где они провели медовый месяц. В пепельнице высилась гора окурков.

Мэдлин все расхаживала из угла в угол, ее морщинистое лицо было мрачным, взгляд — диким. Она давно привыкла к оскорблениям мужа и даже не пыталась осадить его.

— Он пытается думать, как же! Хотела бы я видеть результат! — огрызнулась она.

— Я тебе все-таки вмажу, сука! — Уорвик встал из-за стола и замахнулся для удара.

— Кишка тонка, — холодно произнесла Мэдлин и пыхнула сигаретой.

Уорвик и Мэдлин были женаты семь лет. Хотя она и доставала его изрядно, Уорвик отдавал должное преданности супруги. Она ждала его и поддерживала, пока он отбывал двухлетний срок тюрьме Лонг-Бэй, и это дорогого стоило.

— Мэдс, говорю же тебе, я пытаюсь что-то придумать, — уже более мягко произнес Уорвик.

— Что он сказал, когда ты ему позвонил? — упорствовала Мэдлин, закуривая очередную сигарету.

Она имела в виду Джека Каванага.

Уорвик дал Джеку на раздумья двадцать четыре часа, а когда он перезвонил ему, Джек повесил трубку. Нагло повесил трубку. С субботы Уорвик мучительно размышлял над тем, что ему делать. Какие у него есть козыри? Может, все-таки содрать денег с Симона Астона и остановиться на этом?

— Ну… — Мэдлин буравила мужа ненавистным ему тяжелым взглядом.

— Он… повесил трубку, — признался Уорвик.

— Похоже, он не воспринимает тебя всерьез, милый. Прижми их. Просто…

— Я же сказал тебе, Я ПЫТАЮСЬ ДУМАТЬ.

— Хорошо, почему бы тебе…

— Заткнись!

Игнорируя крик мужа, Мэдлин продолжала:

— Почему бы тебе не взять видеозапись и…

— У меня ее нет, — тихо произнес он, глядя на потертую клеенку, покрывавшую кухонный стол.

— Что? Ты сказал…

— У МЕНЯ ЕЕ НЕТ, — раздраженно выкрикнул он. — Я блефовал.

Мэдс только охнула.

Уорвик тяжело вздохнул. Он думал, что ему удастся обмануть Джека Каванага. Но все шло наперекор его планам. И теперь он не знал, что делать дальше.

Послышался шум — к дому подъехала машина.

Мэдлин и Уорвик разом насторожились. Оцепенение длилось всего мгновение. Мэдлин кивнула, выглянув в окно. Копы. Уорвик тут же выскочил из-за стола, не говоря ни слова, бросился к лестнице и взлетел на второй этаж.

Раздался звонок. Мэдлин ОʼКоннор открыла дверь, как всегда в халате, как всегда невозмутимая.

— Детектив Махони, — представилась молодая рыжеволосая женщина, показывая свое удостоверение. — А это детектив Паркер. Нам нужно задать несколько вопросов вашему мужу, Уорвику.

— Что-то случилось? — невинно произнесла Мэдлин и затянулась сигаретой.

— Нет-нет, обычная проверка. Нужно кое-что спросить.

— А его здесь нет, — пожала плечами она.

Наверху раздался грохот.

— Что это было? — Карен Махони посмотрела в глаза Мэдлин.

* * *

Черт, черт, черт!

Это был тупик.

Я знал, что зашел слишком далеко.

Уорвик неуклюже выбрался из окна спальни на втором этаже, ударившись коленом о подоконник. Он полз по крышам, стараясь остаться незамеченным. Солнце садилось, но все равно было еще достаточно светло. Уорвик заранее спланировал маршрут побега, а тридцать тысяч долларов наличными спрятал в ящике для инструментов в гараже приятеля. С этими деньгами он мог бы продержаться некоторое время. Должен был продержаться. Он был готов к тому, что на этот раз придется надолго залечь на дно. Раз в дело вмешались копы, временно будет жарко. И кто знает, как долго это продлится. Ему следовало быть осторожным. Возвращаться за решетку совсем не хотелось. Нужно было придумать, как связываться с Мэдлин.

Черт, черт, черт…

Симон Астон натравил на него копов. Ублюдок! Уорвик никогда не думал, что Симон это сделает. Ему самому было, что скрывать от полиции, так какого черта он донес на него? Должно быть, Джек Каванаг заставил. Возможно такое?

Проклятие!

Уорвик спустился по водосточной трубе соседского дома, как делал уже не раз. Он двигался быстро, подгоняемый бешеным сердцебиением. Его автомобиль был припаркован на аллее позади домов. Для экстренных случаев под покрышкой был спрятан запасной ключ.

Есть.

Автомобиль стоял там, где Уорвик его оставил. Он подбежал, достал ключ, открыл дверь и прыгнул за руль. В салоне ощущался запах бензина. Неужели протечка? Уорвик вставил ключ в замок зажигания и завел двигатель.

Уорвик ОʼКоннор отъехал уже за квартал от дома, когда осознал, что он в машине не один.

Сзади сидел мужчина.

Оказывается, его ждали.

ГЛАВА 38

— Как хорошо, что ты снова с нами.

Дрейсон открыл дверь с сонной улыбкой.

— Спасибо, что приютили, — сказала Мак, еще не отдышавшись после подъема по лестнице. — Тем более без предупреждения.

Мак была не единственной, кто поспешил выразить Дрейсону благодарность: Лулу горячим поцелуем впилась в его щеку, крепко обхватив молодого мужчину за шею. Она явно была в восторге от гостеприимства своего бойфренда. Он заработал очки, позволив Мак остановиться в его квартире.

— Проходи, — только и смог произнести Дрейсон, задыхаясь в жарких объятиях подруги. Выглядел он так, будто только что встал с постели.

Мак огляделась:

— О, знакомые лица.

В гостиной на диване сидел Буги. При появлении Мак он встал, и она испытала легкое волнение, тут же устыдившись этого. Ослик проплыл мимо, пробурчав короткое приветствие. А вот художницы с пурпурными волосами Мак не увидела.

— А Марун нет? — непринужденно спросила она, избегая встречаться взглядом с Буги.

— He-а. У некоторых есть своя жизнь, — с сарказмом произнес Дрейсон, красноречивым взглядом окинув Буги и Ослика. — Думаю, она будет поздно. И сколько ты пробудешь в городе? — обратился он к Мак.

— До завтра. Меня ждет работа в Сиднее.

— Круто, — заключил Дрейсон.

— Мак пытается найти девушку по имени Эми Камильери, — выпалила Лулу.

Мак бросила на подругу укоризненный взгляд — ей вовсе не хотелось посвящать кого бы то ни было в свои профессиональные тайны.

— Но они могли бы помочь тебе! — начала оправдываться Лулу. — Ребята знают весь ночной Мельбурн.

— Это верно, — подтвердил Ослик. — Я всех знаю.

Мак рассмеялась:

— Хорошо. Кажется, я уже решила проблему. Но все равно спасибо.

Я нашла ее, только вот сработала топорно, не смогла разговорить ее.

Мак уже сотни раз прокрутила в голове подробности сегодняшней встречи. И не могла придумать, как еще можно было успокоить Эми и вызвать ее на откровенность.

Дрейсон и Лулу ушли в кухню, а Мак присела на диван, на расстоянии от Буги, словно сохраняя дистанцию. Она сама не могла бы сказать, почему так поступила. Обычно так ведут себя, когда испытывают неловкость после совместной бурной ночи… или после приватного стриптиза…

— Еще раз спасибо за помощь, — негромко произнесла она.

— Мне это было в удовольствие. — За стеклами очков улыбались глаза Буги.

— Я так думаю, ты скучаешь по своей подруге, — придумывал он на ходу. — Здорово, что вы сможете провести вместе еще некоторое время.

Мак испытала облегчение, убедившись в том, что Буги не собирается вспоминать перипетии прошлой ночи.

— Да, — призналась Мак. — Я так рада видеть Лулу счастливой. Но, сказать по правде, я боюсь, что Мельбурн отберет ее у меня.

— Ну, Мельбурн не край света. И с каждым днем он становится все ближе.

— Да, на самолете — рукой подать, — согласилась она.

— А скоро, говорят, будет ходить и скоростной поезд. Так что навещать ее сможешь чаще.

Мак, должно быть, побледнела при упоминании о скоростном поезде, потому что Лулу, вернувшись с кухни с двумя стаканами пива, тут же бросилась к ней:

— Что случилось? — Она, как всегда, была сверхдраматична. — Что ты наговорил ей, Буги-Вуги?

— Ничего! — запротестовал он.

— Да ничего он не говорил. Просто я очень устала, — объяснила Мак.

Буги посмотрел на нее с беспокойством, видимо решив, что допустил какую-то оплошность.

— Знаешь, Буги делает восхитительный массаж, — заметила Лулу. — Расслабляющий. Это лучшее средство для снятия стресса.

— О, я без массажа жить не могу, — услышала Мак собственный голос. У нее до сих пор ныла спина после полета в салоне эконом-класс, да и таскать багажную сумку на плече тоже было утомительно.

Лулу тут же ухватилась за ее слова:

— Ты слышал, леди жить не может без массажа, Буги. Давай проведи сеанс.

Мак закусила губу. О, нет, это нелепо.

— Не проблема… если тебе нужен массаж, я с радостью сделаю, — сказал Буги, как всегда, не настаивая.

— Ты серьезно? Я думала, Лулу просто шутит. Мне не требуется массаж, честное слово, — Мак пошла на попятный.

Но ты ведь хочешь.

Конечно, массаж не помешал бы. Кто бы мог отказаться от хорошего массажа? Но в роли массажиста должен был выступить Буги, а Мак едва была с ним знакома, разве что помнила его красивое лицо, залитое краской стыда, когда он сидел рядом с ней на диване, в то время как девушка со сценическим именем Шарлотта демонстрировала прелестную гибкость своего обнаженного тела. Конечно, Мак не имела в виду тот массаж, который ей мог бы сделать Энди. Но…

— Нет-нет, я неправильно выразилась, — поспешила добавить Мак. — Просто мне сто лет не делали массаж. Это все, что я имела в виду. Я вовсе не хотела сказать…

— Что ты та женщина, которая умрет, если ей не сделают массаж. Ты именно так сказала, — настаивала Лулу.

— Я не собираюсь умирать. Прекрати. Я просто имела в виду… ну, кому же не нравится массаж? Почему вы все смотрите на меня?

В самом деле, Дрейсон и Лулу внимательно наблюдали за Мак. Буги тоже не сводил с нее глаз.

— Теперь ты просто обязан его сделать! — заявила Лулу, обращаясь к Буги, который слегка зарделся — в точности, как в клубе, когда Мак сжала его колено. Хуже того, Лулу многозначительно толкнула его в бок локтем.

Если Буги и смутился, то очень быстро взял себя в руки.

— Если хочешь, Мак, я сделаю тебе легкий расслабляющий массаж после ужина. Хуже не будет, — успокоил он ее.

— Ты не думай, он профессиональный массажист.

Неужели? Гробовщик, рок-н-рольщик, поэт — и он же массажист?

Мак улыбнулась и наконец сдалась. Не то чтобы ей хотелось сказать «да» — она просто пожалела о том, что не может сказать «нет».

Поэтому она промолчала.

ГЛАВА 39

— Теперь останови машину, — услышал Уорвик низкий бесстрастный голос.

Он медленно нажал на педаль тормоза, и машина остановилась на территории огромного паркинга, пустынного в этот воскресный вечер. Насколько мог судить Уорвик, паркинг примыкал к стройплощадке. Уже стемнело. Уорвик и его таинственный попутчик были одни. Уорвик еще не успел разглядеть его — тот оставался на заднем сиденье.

— Послушай, я знаю, кто тебя прислал, — дрожащим голосом произнес Уорвик.

По крайней мере, думаю, что знаю… Список недовольных Уорвиком клиентов и коллег был обширным. Он догадывался, что рано или поздно нечто подобное может произойти. Кто-нибудь решит разобраться с ним и пришлет наемника. Ему и самому случалось выполнять такую работу.

— У меня есть деньги, — взмолился он, пытаясь разжалобить своего невидимого противника. — Наличные. Немаркированные банкноты, как тебе? Они спрятаны в надежном месте. Я могу отдать тебе все. Я хорошо заплачу.

Уорвик знал, что он может кричать сколь угодно громко, его все равно никто не услышит в такой глуши. Никто не придет ему на выручку. Оставалась единственная надежда на уговоры.

Мужчина на заднем сиденье молчал.

Уорвик напряг шею и попытался обернуться, но тут же уперся щекой в холодное дуло пистолета с глушителем. Этот человек знал свое дело. Никто не станет прикручивать глушитель, если не собирается стрелять.

Черт, черт, черт!

— Нет, парень, нет! Я… я заплачу тебе! Я сделаю все, что ты скажешь! — жалобно проговорил Уорвик.

— Да, ты сделаешь.

У Уорвика мурашки побежали по телу. Проклятие! Этот парень, похоже, был настроен серьезно, да еще пистолет с глушителем. Проклятие!

— Все, что хочешь! У меня есть деньги. Я отдам тебе все, что у меня есть, и уеду из города, старик. Я уеду! Ты больше никогда меня не увидишь! — Уорвик говорил сбивчиво, и слезы закипали в его глазах. Ему не было стыдно просить о пощаде. Будь он на месте этого парня, он бы взял деньги. Если бы денег оказалось много, он бы даже сохранил просящему о пощаде человеку жизнь. — Я не знаю, сколько тебе платят за это, но у меня в тайнике куча денег. Тысячи. Десятки тысяч наличными!

— Выходи. Медленно, — прозвучал короткий приказ.

Этот голос. Он был такой низкий и безучастный. Уорвику показалось, что он уже однажды слышал его.

Уорвик сделал то, что ему было велено. Он вышел из машины с поднятыми руками, не оставляя попыток разжалобить мужчину.

— Я сделаю все, что ты скажешь, можешь не сомневаться. Все, что захочешь…

Мужчина тоже вышел из машины, по-прежнему держа Уорвика на мушке. Когда он выпрямился во весь рост, Уорвик с ужасом заметил, что он ниже человека с пистолетом на целую голову. Перед ним был настоящий великан. Высокорослый и массивный мужчина.

О, господи…

Но было в нем что-то знакомое — теперь не только голос. Даже в полумраке Уорвику показалось, что он узнал этого человека.

— Эй… это ты?

В темноте промелькнула улыбка — белозубая, но странная. Было в ней что-то неестественное. Уорвик старательно напрягал зрение и, когда глаза привыкли к темноте, увидел, что и лицо у мужчины странное.

Лютер?

— Лютер, это ты, дружище?

Медленный кивок.

— Господи, старик, ты меня напугал! Как ты, черт возьми? — Сколько же лет он не видел Лютера — лет десять, не меньше?

— Ничего личного, — осадил его Лютер.

Уорвик так сосредоточился на глушителе, что не заметил предмет, который Лютер держал в другой руке. Это была монтировка. Она полетела в него с такой скоростью, что одним ударом едва не снесла ему голову. Уорвик закричал.

Теперь он знал, что умрет.

— Нет, Лютер, нет!

Последовал новый удар монтировкой, на этот раз он пришелся прямо в челюсть. Уорвик едва не потерял сознание.

— Остановись, прошу! Остановись!

Лютер Хэнд повалил Уорвика на землю и продолжил добивать уже ногами. Его бутсы были подбиты стальными шипами, и каждый удар отдавался в теле Уорвика невыносимой болью. Уорвик потерял счет времени и чувствовал, что теряет сознание. Он больше ни о чем не просил, не умолял. Он едва мог говорить и даже двигаться.

Наконец избиение прекратилось.

— Залезай в багажник.

— Что? — Уорвик зашевелил опухшими губами, но вырвался лишь хрип.

— ЗАЛЕЗАЙ В БАГАЖНИК.

Уорвик попытался приподняться, но не смог. Он хотел выполнить все, что прикажет Лютер. Лютер избил его, и появилась надежда, что он не станет его убивать. Он же не выстрелил. Должно быть, Лютер просто хотел преподать ему урок, чтобы он оставил Каванагов в покое. Каванагов или кого-то еще, кому он перешел дорогу. Да, конечно, он оставит всех в покое, и больше никто и никогда не подошлет к нему Лютера. Он, Уорвик, исчезнет из города. Пошлет Мэдлин открытку, и когда-нибудь она приедет к нему. Может, он отправится в Дарвин. Или в Перт. Уедет как можно дальше от Сиднея и уже никогда не вернется назад.

Уорвик пополз по шершавому асфальту к машине. Лютер безмолвно наблюдал за ним.

Он уже открыл багажник.

Уорвик не смог подняться и самостоятельно забраться в багажник. Он почти не сомневался, что у него сломана нога. И одна рука.

Лютер нагнулся и резко поднял с земли свою жертву. Дикая боль пронзила изувеченные конечности Уорвика. Он не смог сдержать крика; кровь, вперемешку со слезами и слюной, стекала по его лицу.

Его затолкали в багажник. Уорвику удалось приоткрыть опухшие веки, и он увидел прямо над собой мощную фигуру Лютера. Над ними горел уличный фонарь, так что казалось, будто голову Лютера окружает слабое свечение наподобие нимба.

— Я… — начал было Уорвик, но не смог произнести ничего членораздельного.

Лютер резко хлопнул крышкой багажника, оставляя его в темноте. Уорвик испытал облегчение.

Все кончено. Слава богу, все кончено.

Когда он выберется из багажника, он тотчас покинет Сидней навсегда.

Вскоре дрожь начала утихать, и Уорвик в полной мере ощутил всю серьезность нанесенных ему ран: похоже, его едва не забили до смерти. Ему совсем не хотелось умирать от потери крови; он надеялся, что кто-нибудь найдет его, прежде чем это случится. Ему понадобится хороший хирург — только профессионал сможет привести в порядок его лицо. Нос был сломан, глаза почти не открывались.

И тут Уорвик снова почувствовал запах бензина — как тогда, когда он садился в машину. На этот раз запах был сильнее. Что-то капнуло ему на лицо и обожгло. Уорвик не мог понять, в чем дело.

Он прозрел, лишь почувствовав нестерпимый жар. В щели багажника сочился дым. Уорвик принялся ударять в крышку багажника, кричать, визжать, кашлять, брыкаться, но все было бесполезно, и он это знал.

Это был не урок.

Это была казнь.

ГЛАВА 40

— Я приготовила тебе комнату. Проходи и устраивайся.

— Спасибо. — Мак вошла в спальню. К счастью, Лулу была занята своим бойфрендом, а Ослик в коматозном состоянии застыл перед телевизором, так что можно было не опасаться щекотливых разговоров. Мак подумала о том, что Лулу, наверное, было невдомек, насколько неловко она себя чувствовала.

Скромная гостевая спальня была временно превращена в комнату релаксации: горели свечи, на полу был расстелен мат для занятий йогой, рядом лежала стопка полотенец. Багажную сумку Мак затолкали в угол.

Она глубоко вздохнула.

— Так ты профессионально занимался массажем? — обратилась Мак к Буги.

— Да, это одно из моих многочисленных ремесел, — он тихо рассмеялся. — Я почти два года работал массажистом. — Буги жестом указал ей на мат: — Тебе будет удобно лежать на нем?

— Конечно. — Мак опустилась на колени, раздумывая, что делать с одеждой. — Тебе нравилась эта работа?

— Да. Это так здорово, когда делаешь людям приятное. Я до сих пор время от времени практикую массаж и получаю от этого удовольствие.

— Никогда еще не встречала человека, который совмещал бы в себе таланты музыканта, массажиста и гробовщика, — призналась Мак.

— Наверное, я еще в поиске своего призвания.

Повисло неловкое молчание, пока Мак стягивала с себя свитер и ложилась на живот. Она вдруг вспомнила, что успела лишь отправить Энди текстовое сообщение, интересуясь, как он долетел до Вирджинии. Позвонить Мак так и не удосужилась. Ей стало немного стыдно. Впрочем, и Эдди тоже не позвонил по прилете.

Энди, не пропадай надолго.

— Это очень любезно с твоей стороны. Хотя вовсе не обязательно идти на поводу у Лулу, — сказала Мак, устроившись на мате.

— Нет, я с удовольствием. Если только тебя это не смущает.

— Нисколько, — солгала она. Против массажа она не возражала, но это не означало, что ей было уютно.

Буги поинтересовался, какой силы массаж она предпочитает.

— Мм, мне нравится посильнее. Ну, чтобы проработать мышцы.

Мне нравится посильнее? Господи, Мак…

Она чувствовала, как краснеет от стыда. Этого не было заметно, потому что Мак уткнулась лицом в подушку.

— Если ты не возражаешь, я сниму и футболку, — предложила она. В самом деле, бессмысленно делать массаж человеку в одежде. Мак приподнялась на локти и стянула футболку через голову. Процесс раздевания, пусть даже и до пояса, вызывал возбуждение. Возможно, даже чрезмерное. Неужели все так безобидно? Конечно. Это уж просто массаж. Она едва была знакома с этим парнем, но он вел себя вполне пристойно в «Сандерболле», к тому же был приятелем бойфренда Лулу. Этого ведь было достаточно, чтобы довериться ему, не так ли?

— Ты не возражаешь, если я расстегну твой…

— Да-да, конечно, сказала Мак и завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Эластичные бретельки свободно повисли по бокам.

Она снова глубоко вздохнула.

Теперь ее спина была полностью обнажена и беззащитна. Прохладный воздух холодил кожу. Ее лицо все еще пылало, и она не отрывала голову от подушки.

— А теперь закрой глаза и расслабься, — проговорил Буги.

Мак услышала, как он растирает руки, и, когда он коснулся ее спины, они уже были горячими. Когда Мак почувствовала прикосновение, у нее замерло сердце. Ее как будто пронзило током.

— Сделай глубокий вдох, — попросил Буги.

Она вдохнула через нос, заполняя легкие кислородом, и медленно выдохнула.

— Хорошо. И еще раз.

Мак продолжала делать глубокие вдохи, и голова у нее слегка закружилась. Впрочем, после красного вина бывало и похуже.

Буги мягко надавил на ее плечи ладонями и нежно растер позвоночник. Она прислушивалась к бульканью массажного масла, которое Буги лил на руки, после чего он приступил к массажу спины. Ощущение полной расслабленности пришло моментально. Он прикасался к ней с почти любовной грацией, и, погрузившись в свои мысли, Мак позволила себе представить это как медленную и чувственную прелюдию к сексу.

— Как здорово, — виновато пробормотала она, наслаждаясь прикосновениями Буги.

— Постарайся просто расслабиться и ни о чем не думай. Пусть все идет, как идет.

Она уже начала ощущать прилив тепла в низу живота. Прикосновения этого молодого и занятного австралийца казались Мак все более чувственными. И это было опасным сигналом. Что, если она сейчас развернется и притянет его к себе? Что он станет делать?

Мак чувствовала, как ее тело откликается на ласки; этот мужчина, почти незнакомец, как будто облизывал каждый сантиметр ее кожи, прежде чем войти в нее и довести до оргазма, к которому она уже была так близка.

Прекрати, Мак. Думай о чем-нибудь другом.

Но она не могла.

Возможно, ее ощущения были вызваны сменой декорации. А может, все дело было в том, как Энди уезжал, предварительно обмолвившись о предполагаемом переезде в Канберру по возвращении; а ведь он даже не обсудил это с ней, не подумал о том, как она свыкнется с новой жизнью. Мак мучительно боролась с искушением воспользоваться моментом.

Она была наедине с этим мужчиной, и кто знает, суждено ли им было вновь оказаться наедине.

* * *

Мак испытала облегчение, когда Буги ушел.

Массаж длился полтора часа, прежде чем пальцы Буги в последний раз нежно пробежались по ее коже и он спросил, хорошо ли Мак себя чувствует.

Хорошо ли она себя чувствовала?

Да она просто блаженствовала.

Теперь Мак готовилась ко сну, испытывая вину из-за того, что получила удовольствие. Искушение переступить черту было так велико, что она едва устояла. Даже невозможно было представить себе, что могло произойти… Что бы она тогда делала? Рассказала бы Энди? Вернулась бы в Канаду? Или хранила бы эту тайну в себе?

Какой бес в нее вселился? Энди уехал только вчера, а она уже вела себя так, будто они несколько лет были в разлуке.

Мак почистила зубы в ванной Дрейсона и, в длинной футболке и боксерах Энди, прокралась в гостевую комнату. В квартире было темно, лишь из-под двери хозяйской спальни выбивалась полоска света. Мак слышала, как хихикает Лулу, как скрипит матрац. Похоже, Лулу и Дрейсон занимались сексом.

О, боже.

Мак подошла к двери своей спальни, едва не плача. Ее тело готово было взорваться от переизбытка желания. Она должна была просто расслабиться, но вместо этого позволила себе предаться совсем иным мыслям. Все девяносто минут массажа казались ей мучительной прелюдией. А в реальности это был всего лишь массаж. Красивый парень делал ей массаж, что особенного? Когда-то он занимался этим профессионально, а теперь любезно предлагал услуги массажиста своим друзьям. Буги был другом, не более того; он даже не пытался ухаживать за ней. Эти сильные руки касались ее тела исключительно по-дружески. Он мог даже не догадываться о том, как сильно она его хотела.

Мак вдруг ощутила острый приступ одиночества — вдали от знакомых, вдали от любимого, в чужом доме.

Она достала мобильный телефон и начала писать текстовое сообщение.

СКУЧАЮ, ЛЮБЛЮ.

Отправив сообщение, Мак легла на диван-кровать.

Проклятие.

Нахмурившись, она укрылась одеялом и почувствовала, как впились в спину комки свалявшегося матраца. Мак посмотрела на пол, где только что лежал мат, и тело заныло при воспоминании о прикосновениях Буги. Мак сложила на груди руки и направила взгляд в потолок, пытаясь сосредоточиться на переплетениях теней, рожденных мягким светом торшера. Ей хотелось плакать.

Мак провела кончиками пальцев по бедрам, сопротивляясь желанию и стыду, который охватил ее, как только она представила себя в крепких мужских объятиях, в огне страсти. Мак увидела перед собой лицо Энди, но оно тут же сменилось лицом Буги, и ее тело задрожало мелкой дрожью, стоило ей представить, как его сильные руки массируют ее груди, нежно переворачивают ее, а потом он впивается в нее жарким поцелуем.

Мак нащупала пальцами влажную ложбинку и уже через мгновение содрогнулась в виноватом экстазе, и сладострастный вздох сорвался с ее губ.

Мак перекатилась на бок, свернувшись калачиком. Голова у нее шла кругом. Она жалела, что Буги ушел домой, и в то же время испытывала облегчение оттого, что он ушел. Кто был этот молодой парень, обладающий столь добродушным нравом и сильными руками? Ей хотелось узнать о нем как можно больше. Что означали ее чувства? Может быть, совсем ничего?

ГЛАВА 41

— У нас проблема, — сказал Американец. Он не хотел волновать своего клиента, но должен был сообщить новость. Было раннее утро понедельника, и они встретились в офисе Каванага на экстренном совещании за закрытыми дверями.

Джек Каванаг был, как всегда, одет в брюки цвета хаки и накрахмаленную рубашку. Услышав слова Американца, он провел по лицу нетвердой рукой:

— Что такое? Рассказывай.

— У меня есть подтверждение, что видеозапись похождений Дэмиана действительно существует, и, хотя изображение не слишком четкое, вашего сына вполне можно узнать.

Джек прикрыл глаза:

— Я не хочу это видеть.

Американец кивнул. Человек из Управления национальной безопасности, которому он немало платил за услуги, отследил все электронные сообщения, посланные с мобильного телефона Меган Уоллас накануне ее гибели. Видео-эсэмэску она отправила своей подруге, Эми Камильери, с вечеринки, еще до того, как телефон, со слов Симона Астона, был «разбит» и потом утерян. Мисс Камильери, как владелица записи, отныне становилась мишенью. Кто знал, скольким людям она успела показать запись? Теперь необходимо было установить все ее контакты и продумать, как устранить опасность, не вызывая подозрений.

— Первостепенные угрозы устранены.

Джек был мрачен.

— Хорошо, — произнес он.

— Но эта девушка представляет собой новую угрозу. Я займусь ею.

— Только действуй с максимальной осторожностью, — велел Джек. И добавил: — Как всегда.

— Конечно, — коротко сказал Американец.

Заручившись согласием клиента, Американец теперь мог связаться с мистером Хэндом и передать ему новые инструкции.

— Мне необходимо воспользоваться вашим частным самолетом.

Джек Каванаг кивнул:

— Я дам команду, чтобы самолет был готов в течение часа. Мистеру Хэнду предстояла работа за пределами штата.

ГЛАВА 42

КАК ТЫ СЕБЯ ЧУВСТВУЕШЬ СЕГОДНЯ?

В понедельник, в половине девятого утра, Мак инспектировала продуктовые шкафчики на кухне Дрейсона, когда просигналил ее мобильный телефон. Она посмотрела на дисплей.

При виде высветившегося номера у нее участилось дыхание: сообщение пришло от Буги. Мак закрыла глаза и покачала головой. Она надеялась, что сможет забыть о тех чувствах, что мучили ее прошлой ночью. Хорошо хоть, что она не поддалась им. Во всяком случае, в присутствии Буги.

Макейди прислонилась к рабочему кухонному столу и негнущимися пальцами набрала ответ.

МОЯ СПИНА ЗНАЧИТЕЛЬНО ЛУЧШЕ. СПАСИБО. УЕЗЖАЮ ЗАВТРА. ЕЩЕ РАЗ СПАСИБО.

После этого она продолжила поиски хотя бы чего-нибудь съестного, но буквально через минуту ее телефон снова дал о себе знать.

КАК НАСЧЕТ ЗАВТРАКА?

Хм. Забавно, но очень кстати.

В течение последних пяти минут Мак безуспешно пыталась отыскать на кухне что-нибудь из еды. На дне смятой картонной коробки она обнаружила остатки мюслей, но молока для них не нашлось. Не было также ни яиц, ни фруктов или йогурта — да даже хлеба. Ничего, чем можно было бы слегка закусить. Единственный вариант завтрака обеспечивали Vegemite и водка. Это уж слишком.

Из спальни Дрейсона и Лулу не доносилось ни звука, так же, как и из комнаты Марун. Мак даже не была уверена в том, что Марун дома.

Мм…

КОНЕЧНО, ответила она эсэмэской, чувствуя, как ноет сердце. Да, Мак хотела увидеть Буги, но в то же время понимала, что ее мотивация не совсем невинна. Все нормально, уговаривала она себя. Тебе нужно расширять круг знакомых. Ничего плохого в этом не было. Буги знал, что она связана отношениями с другим мужчиной — в конце концов, она сама в этом призналась еще в первый вечер. А то, что они вместе смотрели стриптиз, а вчера его руки прикасались к ней во время массажа, пробудившего в ней чувственность, ровным счетом ничего не значило. Она же не провоцировала его, и не он довел ее до оргазма. Буги даже рядом не было в этот момент. Это было интимное действо. Он просто был одним из новых приятелей Лулу. Ничего особенного. Никто никого не обманывал.

БУДУ ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА.

Мак прочитала сообщение, и сердце подпрыгнуло от радости. Она бросилась в душ, привела себя в порядок и надела черные брюки и накрахмаленную белую рубашку. Оглядев себя в зеркале, она передумала и переоделась в старые поношенные джинсы, футболку и черные сапоги. Вполне «кэйжал».

Проклятие.

* * *

Мак стояла у подъезда дома, укрывая шею поднятым воротником пальто. Было холодно. Ей не хотелось будить Дрейсона и Лулу, поэтому она спустилась вниз, чтобы сделать несколько звонков в ожидании Буги.

Горькие мысли, связанные с Энди, омрачали ее настроение.

Мак испытывала дискомфорт из-за своей психологической неверности. Она жила с Энди, но, занимаясь мастурбацией, думала о другом мужчине. Возможно, в этом не было большого греха, но ведь она согласилась позавтракать с этим мужчиной. Пусть даже все это было невинно и естественно, она все равно не могла избавиться от чувства вины.

— Флинн, — услышала Мак в трубке голос Энди.

— Привет. Как ты?

— Хорошо.

— Я хотела поймать тебя, прежде чем начну свой трудовой день. — Она щурилась от ветра. — Вчера вечером пыталась тебе дозвониться. — Мак угнетало сознание собственной вины, пусть даже ее маленькое предательство было лишь игрой воображения, тем более что полтора часа блаженства, подаренного руками Буги, вряд ли можно было считать сексуальным опытом. Разумеется, она не собиралась рассказывать Энди о массаже. И это было верным индикатором того состояния, в котором она пребывала.

— Разве? Я получил только твое сообщение.

— Ах, да, верно. — Мак покачала головой. Идиотка. — Как ты долетел?

— Отлично.

Энди никогда не отличался особой разговорчивостью, когда общался по телефону.

— Я рада, — сказала Мак. — Надеюсь, все у тебя пройдет очень хорошо, — добавила она. — Слушай, у меня вчера случился прорыв в следствии. Многие считают, что парень невиновен.

— Это тот наркоман?

— Да. — Если бы Энди сейчас слышали его коллеги, у них бы не возникло сомнений в том, что они арестовали невиновного.

— Он наркоман, Мак, — она услышала вздох Энди, — а наркоманы совершают преступные действия даже в отношении тех, кого они любят. Это встречается сплошь и рядом, хотя их близкие верят им до конца. Никто не хочет думать, что любимый сыночек — убийца.

— Между прочим, его мать умерла.

— Ах, да, — произнес Энди. — Послушай, Мак… я тут подумал. Мне необходимо с тобой поговорить.

Его голос звучал странно.

— Что?

— Знаешь, я так переживаю из-за того, что целых три месяца ты будешь одна. А я ведь могу задержаться здесь и дольше.

— Да?

— Я просто хотел сказать, что пойму тебя, если ты не захочешь меня ждать.

Что?

Мак опешила, не сразу осознав смысл слов Энди. Она сильнее закуталась в пальто. Что он говорит? Ей так хотелось видеть сейчас его лицо, его глаза. Все-таки телефонная связь была обезличенным способом общения.

Мак почувствовала, как защемило сердце.

— Ты опять хочешь сделать перерыв в наших отношениях? — произнесла она с горечью. Энди уже практиковал это, когда она была в Канаде.

— Нет. Если только ты не захочешь этого, — ответил он, еще больше раздражая ее.

Мак хотела, чтобы Энди боролся за нее, умолял ее остаться, умолял дождаться его — но только не этого…

— Ты думаешь, мне лучше вернуться в Канаду? — спросила она, чувствуя, как закипают в глазах слезы. Она старалась говорить твердым голосом, насколько это было возможно. Она даже не предполагала, что он станет говорить об этом по телефону. Как Энди мог говорить об этом по телефону!

— Нет-нет, — поспешно произнес он. — Но, разумеется, решать тебе.

Мак стиснула зубы, слезы уже катились по ее щекам.

— Хорошо, тогда я об этом подумаю, — проговорила она.

— О, нет… все как-то не так получилось. Я не хотел, чтобы ты поняла меня неправильно. Я лишь хотел сказать…

Ты лишь хотел сказать, что тебе все равно, дождусь ли я тебя.

— Все нормально. Думаю, я поняла, — сказала Мак.

— Я хочу быть с тобой.

Неужели?

— Просто я хотел сказать, что пойму, если…

— Если что? — перебила она его. — О, боже…

Великолепно отреставрированный красавец «мустанг» Буги выплыл из-за угла и приближался к ней. Более неудачного момента нельзя было выбрать.

— Извини, Энди, но я должна идти. Могу я перезвонить тебе позже?

— Да, конечно. Я что-то не то сказал, да? Я не хотел огорчать тебя.

— Все в порядке. Просто я должна идти.

Мак нажала на отбой и вытерла слезы.

Проклятие! Неужели Энди хотел порвать отношения — не это ли он имел в виду? Или же он хотел, чтобы она осталась. Для Мак это было загадкой.

— Привет…

Хэмфри Мортимер подкатил к ней на своей крутой тачке, под аккомпанемент какой-то крутой рок-группы, и у него была крутая прическа. Эта картина вызвала у Мак невольную улыбку. Автомобиль был большим и голубым, с кремовым кожаным салоном, и на этом фоне иссиня-черные волосы Буги и очки смотрелись весьма органично. Он опустил верх своего авто, очевидно, привычный к мельбурнской погоде, и от этого автомобиль выглядел еще более впечатляюще, чем в первый вечер их знакомства. Впрочем, если подумать, то и хозяин тоже.

Буги потянулся к «пассажирской» двери и открыл ее, будучи, как всегда, галантным кавалером, и Мак уютно устроилась в роскошном кожаном кресле. Буги был в черных джинсах и ботинках, рукава его белесой футболки с надписью «Секс Пистолз» были закатаны, обнажая крепкие бицепсы. Судя по всему, холод был ему нипочем.

— Твоя эсэмэска спасла меня от голодной смерти, — с трудом улыбнулась Мак.

Полные губы Энди изогнулись в игривой усмешке.

— Я так и думал. Из продуктов только Vegemite и водка, я угадал? Это все, что у Дрейсона бывает в холодильнике. — Похоже, Буги очень хорошо знал своего друга. — Когда твой рейс? — спросил он.

— О, ближе к вечеру.

Мак расслышала звуковой сигнал своего мобильника, который лежал в сумке. Эсэмэска. Она не стала проверять; сейчас ей совсем не хотелось переписываться с Энди. Ей только что и с большим трудом удалось взять себя в руки, и сумбурное сообщение от него было бы совершенно некстати.

— Если хочешь, я мог бы потом отвезти тебя в аэропорт, — предложил Буги.

— Ну, не стоит нарушать свои планы, — дипломатично произнесла Мак, пытаясь скрыть грусть. — Мне все равно нужно сдать арендованную машину. Может, мне разрешат оставить ее в аэропорту?

— Обязательно дай мне знать, если тебе понадобится моя помощь, — любезно предложил Буги еще раз.

— Разве тебе не нужно заканчивать ту работу? — напомнила ему Мак. — Ты собирался морить дерево?

— Я все доделал вчера ночью. Как только морилка высохнет, мне нужно будет еще кое-что сделать, но время терпит. Так что это не проблема.

Мак смотрела на дорогу. Ветер трепал ее волосы, и она чувствовала, что к ней возвращаются силы. Оказывается, вот чего ей не хватало: хорошей компании и ощущения сытости. Она точно знала, что легкая беседа за завтраком принесет ей облегчение.

— Я бы хотела посмотреть твой магазин, — сказала она.

— Хорошо. — Буги свернул за угол. — Скажи, с тобой все в порядке? У тебя такой голос, как будто ты простужена.

Должно быть, ее глаза до сих пор были припухшими, а нос заложен. Она еще не выплакала всех слез. Слава богу, удалось сдержаться. Было бы нелепо, если бы Буги, подъехав, увидел ее плачущую на улице.

Это было бы уж слишком патетично.

— Наверное, слишком много полуночничала, — пошутила Мак.

Она сама удивлялась тому, как ей уютно рядом с Буги. Мак подумала, что, даже застав ее в слезах, он бы с пониманием отнесся к этому. И не осудил бы ее.

— Я знаю местечко, где можно отлично позавтракать, здесь, неподалеку.

Мак кивнула:

— Звучит заманчиво. — На самом деле, это было более чем заманчиво. При одном только упоминании о завтраке ее желудок жалобно заурчал. Вандеруоллов не рекомендовалось подолгу оставлять без пищи.

— Ты случайно не на диете? — поинтересовался Буги.

Мак слегка помрачнела.

— Если я модель, то это не значит, что я страдаю анорексией или целыми днями ощупываю себя перед зеркалом… — резко ответила она, услышав опостылевший вопрос.

— Кажется, ты говорила, что ты психолог… и частный детектив? — сменил тему Буги.

О, господи, я идиотка.

Мак чувствовала себя совершенно беззащитной. Она все еще была во власти своих переживаний.

— Да, это так. Знаешь, на самом деле я уже привыкла к тому, что людям не дает покоя мое модельное прошлое. Ослик, так тот вдоволь поиздевался над этим.

— Не обращай на него внимания. Ты красивая, и никто не станет с этим спорить. Но ты еще и очень умная. Обидно не использовать такой потенциал.

— Спасибо. — Мак была польщена, но в большей степени ее обрадовало, что разговор пошел на другую тему. Сколько раз ей приходилось выслушивать от любопытных вопросы типа: «Это правда, что ты модель? И пошла в университет? На какую специальность — физкультура?»

— Я спросил только потому, что место, куда мы направляемся, славится своими оладьями.

— Оладьями? — повторила Мак с придыханием. — С настоящим кленовым сиропом?

— Да, — Буги улыбнулся. — С канадским кленовым сиропом.

Она была счастлива.

Буги уверенно вел автомобиль, держась на безопасной дистанции от впереди идущей машины, водитель которой включил сигнал левого поворота, но рулил совсем в другую сторону. Такие автолюбители обычно доводили Мак до бешенства, когда она мчалась на своем мотоцикле. Но вместо того, чтобы чертыхаться, как сделал бы Энди, Буги спокойно следовал своим путем, и его чудо-автомобиль плавно скользил по незнакомым Мак мельбурнским улицам.

Она расслабилась и позволила себе просто наслаждаться компанией Буги.

У нее не было причин отказывать себе в этом удовольствии.

ГЛАВА 43

Зуммер интеркома издал сигнал именно в тот момент, когда Эми Камильери проходила мимо аппарата, направляясь на кухню.

Что такое?

Эми никогда никого не впускала в дом Ларри в его отсутствие. Сама она скрывалась ото всех, а если что-либо доставлялось для Ларри, то посыльному следовало подождать, пока хозяин вернется с работы. Но интерком не смолкал, и вот уже зажегся маленький экран, на котором было отчетливо видно, что за воротами стоит курьер с корзиной, украшенной большим бантом. Корзину он держал прямо перед объективом камеры наблюдения, так что ее изображение занимало весь экран, и очень скоро Эми заметила, что это не просто подарок. В корзине сидел щенок — настоящий, живой щенок с красным бантом на шее. К ручке корзины была прикреплена карточка с надписью «ЭМИ» на фоне сердца.

Боже! Эми всплеснула руками.

— О, Ларри! — растроганно воскликнула она.

Задыхаясь от волнения, Эми выскочила за дверь и поспешила к воротам. Она нажала кнопку замка и, выбежав за ворота, буквально выхватила корзину из рук посыльного. Поставив корзину на землю, Эми взяла в руки щенка — крохотного пуделя не старше восьми недель, у которого были черная курчавая шерстка и большие блестящие глаза, — и прижала его к себе. Щенок приятно согревал ей грудь. Он лизнул ее шею своим влажным маленьким язычком. Это было восхитительно.

Какой сюрприз! Ларри был таким душкой, прислал ей подарок, чтобы она не скучала, пока он на работе.

— О, боже… Ты т-а-а-кой красивый, не правда ли? — по-детски залепетала она, обращаясь к пуделю, пока тот возился у нее на руках, издавая умилительные звуки.

Фургон доставки стоял всего в нескольких шагах от ворот; на его кузове было написано: «С ЛЮБОВЬЮ. ЦВЕТЫ И ПОДАРКИ». «Он очень умный щенок», — услышала Эми низкий мужской голос. Курьер в кепке и форменной рубашке стоял у двери фургона, держа в руках планшетку с приколотыми к ней бланками заказов. У него было странное лицо, кожа как будто натянутая. Эми быстро отвернулась.

— О, да. Спасибо, — смутилась она. Щенок лизнул ей запястье. — Ты моя маленькая прелесть!

В одно мгновение курьер со своей планшеткой оказался рядом.

— Здесь нужно поставить подпись. У вас есть какое-нибудь удостоверение личности?

Она выскочила из дома без ничего.

— Подождите, сейчас принесу.

Эми помнила, что ее сумочка лежит на столе возле лестницы. Она сбегала в дом и быстро вернулась к воротам, не выпуская из рук своего нового маленького друга.

— О, Ларри так добр ко мне, — проговорила она, обращаясь, скорее, к щенку, нежели к курьеру, и роясь в своей сумке в поисках водительского удостоверения. — Не могу поверить, что он…

Эми не договорила — острая, как от укола, боль пронзила ягодицы.

— Что… — выдохнула она, мгновенно почувствовав слабость во всем теле.

Колени у девушки подкосились, и Лютер Хэнд едва успел подхватить ее. Он понес Эми в фургон, оглянувшись и убедившись в том, что свидетелей нет.

ГЛАВА 44

— Вот он, — произнес Буги. — Мой скромный магазинчик.

Позавтракав оладьями с сиропом, они купили замороженные йогурты и отправились пешком с Акланд-стрит в Сейнт-Кильде к мебельному магазину Буги, который находился через два квартала от кафе.

У Мак было настроение отпускника. Она временно забыла разговор с Энди.

— Круто. Мне нравится, — сказала она.

Магазин Буги занимал узкое и длинное помещение, в стеклянной витрине которого были выставлены изумительные столы и стулья ручной работы, выполненные в минималистском стиле модерн, без прямых углов. Округлые и гладкие поверхности плавно переходили в ножки.

— Это сделано из цельного массива, — пояснил Буги, заметив, что ее внимание приковано к столу.

— Надо же. А что за материал?

— Сосна.

Мак рассмеялась.

— Я же имею опыт работы с этим деревом, — пошутил Буги.

Экспозиционный зал магазина был небольшим, но очень аккуратным. Буги повел Мак в мастерскую, которая находилась в глубине.

— Ты готова? Там полный беспорядок.

— Думаю, не испугаюсь, — ответила она.

Буги потянул за цепочку, свисавшую с потолка, и зажглась голая лампочка. Мастерская предстала во всей красе. На полу были расставлены промышленного вида лампы с регуляторами светопотока. В углу стоял широкий рабочий стол, заваленный эскизами и фотографиями предметов мебели и архитектурных ансамблей. Рядом со столом высился стеллаж, уставленный толстыми книгами по искусству.

— О, у тебя потрясающие книги, — восхитилась Мак и подошла к стеллажу. Она провела кончиками пальцев по корешкам, читая вслух названия: «Современное искусство», «Классическая архитектура»…

— Спасибо, — с гордостью произнес Буги. — Я коллекционирую книги по искусству и архитектуре.

Мак взяла с полки один том. «Австралийские художники».

— Мой любимый — Джеффри Смарт. У него даже самые скучные городские пейзажи выглядят так, что дух захватывает. Хочешь, покажу?

Буги раскрыл книгу примерно посередине и показал Макейди серию удивительных урбанистских пейзажей, неотъемлемой частью которых были пустынные улицы. Он стоял рядом, и, когда она подняла голову, ей показалось, что между ними пробежала искра. Они оба тотчас опустили глаза, явно смущенные.

— Мм, я тоже люблю архитектуру, — сказала Мак, чтобы избежать неловкой паузы. — Мой любимый архитектор — Антонио Гауди. Обожаю его церковь Саграда Фамилия и парк Гуэль в Барселоне.

Мак считала Гауди, с характерными для его созданий плавными формами и ярким дизайном, Сальвадором Дали в архитектуре. Собор Саграда Фамилия, который Гауди спроектировал, но так и не успел достроить, погибнув под колесами трамвая в 1926 году, казался слепленным из расплавленного воска.

— Ты там была? — живо спросил Буги.

Мак кивнула.

— Завидую, — вздохнул он.

— Прости за нескромный вопрос, но сколько может стоить нечто подобное? — Мак показала на кресло в стиле шестидесятых, которое Буги закончил морить вчера ночью.

— Ну, поскольку это ручная работа и по индивидуальному эскизу, довольно дорого, ведь затрачено много труда и времени. Это же не «ИКЕА».

— Вижу руку мастера, — с восхищением произнесла Мак, любуясь креслом. — Ты очень профессионально работаешь.

— Спасибо. Я сделаю для него плоское кожаное сиденье, — сказал Бути и, не касаясь сохнущего дерева, показал, как ляжет сиденье.

— Мне нравится. И твои гробы тоже нравятся, — заметила Мак.

У задней стенки стоял большой гроб из полированного дуба. Зрелище впечатляло. Рядом с ним вытянулись в ряд гробы меньшего размера — видимо, такие же Буги заказали когда-то для кофейных столиков байкеры. Мак никогда не видела ничего подобного. Даже в похоронном бюро не был представлен такой ассортимент. И к тому же она впервые находилась в магазине гробов.

— Здесь есть одно заведение, называется «Дракула». Так вот его хозяин заказал пару таких гробов-столиков. Это ресторан, в интерьере которого преобладает вампирская тематика.

Мак вскинула брови.

— Высокий гроб — это и есть casket, — объяснил Буги.

— Ты называешь его на американский манер?

— Да. Casket гораздо тяжелее, в нем больше деталей. И стоит он прилично. — Буги замолчал, а после паузы произнес: — Извини. Наверное, это слишком утомительно для тебя.

Макейди улыбнулась:

— Вовсе нет.

Буги подошел к своей последней работе и осторожно коснулся поверхности дерева:

— Еще липнет. Пойду, помою руки. Вернусь через секунду. Осмотрись пока здесь, если хочешь.

Но Мак, воспользовавшись моментом, достала из сумочки телефон, чтобы проверить сообщения, о которых она благополучно забыла в компании Буги. Вероятнее всего, это было сообщение от Энди, и ей совсем не хотелось его читать.

Но она ошиблась.

Сообщение пришло с мобильного телефона, номер которого не был ей знаком. Мак открыла его и подождала, пока загрузится объемный файл.

Какие-то размытые черно-белые фотографии — что такое? Нет, постой-ка…

Это были вовсе не фотографии. Это была видеозапись. Мак прищурилась и нажала кнопку «ОК». Началось воспроизведение записи.

Черно-белые очертания задвигались, и наконец в кадре появилось нечто, похожее на комнату. Мак поднесла трубку к уху и убедилась, что может расслышать слабые голоса. Белым пятном оказался свет под потолком, и, по мере того как улучшилась резкость, Мак различила силуэты двух мужчин — те беседовали, явно не подозревая, что за ними наблюдают. Один мужчина европейской внешности был высокий, второй — низкорослый азиат. Высокий был без рубашки. Качество записи было таким, что даже надеяться не стоило на то, чтобы различить слова, которые мужчины произносили, но по языку жестов можно было догадаться, что они спорили и один мужчина был зол или взбешен, а второй пытался его успокоить. Ракурс сместился, и Мак увидела, из-за чего они спорят, — на кровати лежала молодая женщина, почти без одежды.

Мак почувствовала, как у нее внутри все сжалось.

Нет, это была не женщина — девочка лет одиннадцати-двенадцати. Она не двигалась. Ее глаза были широко открыты и смотрели в пустоту, словно она была мертва. На дисплее крупным планом появилось ее лицо, но через мгновение картинка дрогнула, и вновь показались лица мужчин. Послышался шум, и изображение снова задрожало и расплылось, сменившись темнотой. Это был конец. Вся видеозапись длилась секунд восемь, не больше.

— О, боже, — пробормотала Мак, не заметив, что вернулся Буги.

— Что такое? Что случилось?

Мак не могла вымолвить ни слова.

Что это было?

— Мак, что случилось? — повторил он. — Ты в порядке?

Она зажала в руке телефон:

— Ничего. Извини, я выйду на минутку. — Дрожа от потрясения, Мак вышла на улицу. Буги с беспокойством наблюдал за ней из-за стеклянной витрины своего магазина.

Чувствуя усиленное сердцебиение, Мак перезвонила отправителю странной и жуткой видеозаписи. Она нервно прижимала к уху трубку, в которой слышались лишь длинные гудки. Наконец раздался звуковой сигнал. Никакого голосового послания. Никакого имени.

Эми? Не ты ли это прислала?

— Черт.

Это Дэмиан Каванаг? Рядом с мертвой девушкой?

Если Дэмиан Каванаг действительно использовал для своих сексуальных утех несовершеннолетних нелегалок — как предполагала Эми и свидетельствовала эта видеозапись, — то это могло бы вызвать серьезный скандал в случае предания широкой огласке такой информации. Не говоря уже об уголовной ответственности. Репутация клана Каванагов оказалась бы под угрозой.

Мак еще раз набрала номер. Я знаю, что это ты… ну жe, ответь. Но ответа не было.

Испытывая разочарование, Мак вернулась в магазин. Она знала, что может передать эту запись в полицию, и были бы предприняты необходимые действия. Возможно, полицейским удалось бы идентифицировать тех, кого зафиксировала видеозапись, и установить владельца мобильного телефона, с которого было отправлено сообщение.

— Ты в порядке?

— Да, все хорошо, — солгала Мак.

— Это связано с твоим расследованием? — заинтересованно спросил Буги.

Она кивнула:

— Я покажу тебе кое-что, а ты мне скажешь, что ты увидел. И если вдруг кого-нибудь узнаешь — скажи. Договорились?

— Да, — ответил Буги.

Мак колебалась. Стоит ли показывать ему запись?

— И ты клянешься, что это останется в тайне. Я тебе доверяю. — Мак посмотрела в глаза Буги.

Она решилась и прокрутила ему запись. Буги смотрел, нахмурившись. Когда запись оборвалась, он с тревогой посмотрел на Мак:

— Откуда это у тебя?

— Неважно. Расскажи мне, что ты видел.

— Ну, мм… Я видел молодую девушку почти без одежды, она лежала на кровати, а двое мужчин разговаривали. Один из них показался мне смутно знакомым. Кажется, я где-то его видел. В общем, я видел кровать, девушку, двух мужчин и Уайтли.

— Что?

— Картину Уайтли на стене, — пояснил Буги.

— Уайтли? Покажи мне.

Мак еще раз прокрутила запись.

— Вон там, позади них, — указал Буги. — Это Бретт Уайтли. Не самая известная из его картин, но точно его работа. Я ее запомнил, потому что на ней изображена женщина, которая красит губы красной помадой. Думаю, это восьмидесятые годы.

Мак вскинула брови:

— Ты все это видишь?

— Думаю, да, — кивнул Буги.

Она открыла сумочку и достала смятую газету, которую Эми оставила на столике в баре «Лео Спагетти».

— А что ты на это скажешь? Мог этот же человек быть на видео? — Мак показала пальцем на Дэмиана, так же, как это сделала Эми.

— Дэмиан Каванаг, наследник? Покажи-ка еще раз запись.

Они снова смотрели видео. Мак была как будто под гипнозом. Мысли путались. Что могло заставить такого человека, как Дэмиан Каванаг, имевшего буквально все, так сильно рисковать? В памяти всплыла история наследника империи «Макс Фактор», молодого красавца Эндрю Ластера, который, несмотря на свое богатство и статус, умудрился накачать наркотой по крайней мере трех разных женщин и еще заснять себя на видео в момент изнасилования этих дамочек, находящихся без сознания. Теперь он отбывал свой 124-летний срок в американской тюрьме по совокупности совершенных преступлений.

Вряд ли Дэмиана Каванага устроило бы тюремное заключение. Тогда зачем этот мажор впутался в такую грязь? Почему предпочел использовать секс-рабынь, в то время как к его услугам были толпы легальных проституток — азиатки, белые, да любой национальности, только выбирай? Неужели секс с этими девочками был каким-то особенным? Может, он любитель извращений или с нелегалками можно было не предохраняться?

Какова его мотивация? Неужели весь этот риск только для того, чтобы почувствовать свою власть?

Видеозапись кончилась.

Буги покачал головой:

— Да, думаю, это он. Или кто-то очень на него похожий. Но картина точно кисти Уайтли.

Вау.

Семья Каванагов обладала высоким статусом и, разумеется, могла предпринять все, что было в их власти, чтобы не попасть на страницы уголовной хроники, ведь они всегда занимали верхние строчки в рейтинге самых влиятельных лиц страны.

Если эта запись пришла от Эми, Мак должна была действовать, и без промедления.

ГЛАВА 45

Лютер Хэнд опустился на колени и оглядел девушку, лежавшую на полу фургона.

Эми Камильери была привлекательна.

Лютеру не часто доводилось общаться с красивыми женщинами. Даже те, что оказывали сексуальные услуги за определенную плату, отказывали Лютеру при виде его лица и массивной фигуры. Только самые дешевые и отчаянные проститутки Мумбая охотно соглашались обслуживать его после неудачной пластической операции на его лице. Он внушал женщинам страх, и это было видно по выражению их лиц. Лютер действительно выглядел пугалом; и он это знал. Эта девчонка тоже так подумала. Он заметил испуг в ее глазах, когда она увидела его и тут же отвернулась.

Теперь она ничего не боялась.

Объект, мисс Камильери, лежала на полу взятого напрокат фургона; широко открыв пустые глаза, она то и дело переворачивалась с боку на бок, что было естественной реакцией на наркотики, которыми он ее напичкал. Рядом возился глупый щенок, требующий ласки. Девушка оставалась безучастна. Лютер слышал ее глубокое медленное дыхание. Он вколол Эми внутримышечно безвредную для организма дозу анестезирующего средства кетамин, которой, тем не менее, было достаточно, чтобы она отключилась на полчаса. Теперь он мог оставить девушку здесь, в фургоне, на некоторое время. Она все равно никуда не денется.

Лютер прикрыл слегка подкрашенные веки пленницы. Его крупные мозолистые руки казались звериными лапами вблизи ее гладкого личика.

Теперь она выглядела мирно спящей.

Он вернулся на водительское место, завел машину и проехал несколько кварталов, затем свернул на неприметную аллею, огороженную с обеих сторон высокими заборами частных владений и мусорными баками; это место он выбрал заранее, когда планировал операцию. Лютер быстро снял кепку и форменную рубашку, переодевшись в черную футболку. На голову он надвинул бейсболку, надел темные очки, после чего вышел из машины, чтобы содрать с кузова клейкую ленту с логотипом фирмы доставки. Лента отделилась легко, и Лютер скомкал ее и выбросил в ближайший помойный бак. Он вернулся к своей пленнице и закрыл за собой двойные двери фургона. Девушка все еще как будто спала, хотя под опущенными веками быстро двигались глазные яблоки. Щенок вернулся в свою корзину и, положив голову на лапы, смотрел на нее.

Лютер некоторое время разглядывал девушку, пока та лежала без сознания на черной резиновой подстилке, которую он разложил на полу фургона. На девушке были короткие джинсовые шорты и майка с надписью «HUSTLER». Его взгляд скользил по ее фигуре, стройным голым ногам. На левой коленной чашечке Лютер заметил крохотный шрам. Потом он задержал взгляд на груди девушки, медленно поднимавшейся и опускавшейся в такт тяжелому наркотическому дыханию. Ее обесцвеченные волосы растрепались. Одна нога была согнута в колене. Между ног просматривались белые трусики под шортами.

Давай-ка за работу, напомнил себе Лютер.

Он оторвал взгляд от своей пленницы и принялся исследовать содержимое ее сумочки. Если то, что он искал, находилось внутри, он был бы избавлен от необходимости возвращаться во владения мистера Муна и выводить из строя хитроумную систему наблюдения, чтобы пробраться в дом. Лютер хорошо разбирался в системах электронного наблюдения, без труда отключал любую, но всегда оставался риск быть заснятым автономной скрытой камерой. К тому же исчезновение подружки мистера Муна вызовет больше подозрений, если выяснится, что к этому причастен профессионал. Пусть лучше думают, что она покинула дом по своей воле — вот почему Лютер рискнул и позволил своему объекту вернуться в дом за сумкой. Клиенту нужен был мобильный телефон Эми Камильери, и Лютер предпочитал, чтобы его принесла сама девушка.

Этому Лютера научил печальный опыт предыдущей работы на Гоулд-коуст, когда вернувшаяся домой супруга застала его за обыском дома — а ведь нужную ему вещь, как он потом понял, мог принести сам объект, нужно было только уговорить его это сделать. Теперь Лютер старался избегать ненужного риска.

Лютер провел тщательную разведку. Он убедился в том, что мисс Камильери была одна в доме мистера Муна. Если бы она вернулась в дом и там осталась, он бы отправился следом и похитил ее.

Хорошо.

Мобильник жертвы находился в сумочке, так же, как и ее бумажник, кое-какая косметика и комплект ключей. Лютеру было дано задание только найти и изъять мобильник. Можно было считать, что операция прошла успешно. Оставалась всего одна инструкция, которую ему надлежало выполнить перед возвращением в Сидней.

Лютер подъехал к дому Эми Камильери и припарковал фургон на задворках. После этого он вышел из машины, чтобы снова взглянуть на свою пленницу. Казалось, девушке было холодно, ее губы слегка посинели, а кожа стала бледнее, чем полчаса назад. Резиновая подстилка не согревала; в фургоне было прохладно. Девушка все еще медленно дышала, глаза вращались под опущенными веками.

Лютер натянул латексные перчатки; при этом раздался громкий щелчок, и голова Эми сразу же повернулась в его сторону.

Объект приходит в себя.

Ее глаза смотрели в его сторону, но взгляд не фокусировался. К девушке медленно возвращалось сознание, но двигаться она все равно не могла. Лютер был уверен, что пленница еще некоторое время будет недееспособна и ему не придется связывать ее или затыкать ей рот кляпом. Но ему совсем не хотелось, чтобы девушка окончательно пришла в себя в тот момент, когда он будет заканчивать работу.

— Вот, это тебя согреет, — сказал Лютер, избегая встречаться с девушкой взглядом. Он достал из угла фургона толстое одеяло и накрыл ее. Эми сжалась, словно пытаясь согреться, но было видно, что она еще не вполне контролирует свои движения.

— Кто вы? — выдавила она из себя.

Лютер не ответил. Он приготовил шприц и, достав из своего чемоданчика резиновый жгут, опустился на колени. Девушка задрожала.

— Все хорошо, — сказал он и подтянул одеяло до самого подбородка пленницы. Затем высвободил ее левую руку и осмотрел вены, едва проступающие под бледной кожей. Девушка даже не поморщилась, не говоря уже о том, чтобы оказать сопротивление. Она была еще очень сонная, вялая. И она не должна была почувствовать укола.

— Расслабься, — проговорил Лютер на ухо пленнице и затянул на ее руке резиновый жгут, чуть выше локтя. Лютер не отличался красноречием, и его работа не требовала слов. Но сейчас он делал все возможное, чтобы успокоить жертву. Девушка все еще дрожала, даже под одеялом.

Вена на сгибе ее локтя начала вздуваться, наливаясь синевой. Как только она проступила со всей отчетливостью, Лютер принялся за дело. Заученным движением он ввел в вену девушки иголку, и ее рука дрогнула от укола. Но девушка даже не моргнула. Лютер выдавил из шприца все содержимое, и чистый героин влился в ее кровеносную систему смертоносным потоком.

— А-а-а-а-а… — застонала Эми, склонив голову набок. Жертва не должна была чувствовать боль, лишь всплеск радости и приятную расслабленность.

Не отрывая взгляда от лица девушки, Лютер осторожно накрыл ее руку одеялом. Почти сразу же ее дыхание стало прерывистым; лоб покрылся испариной. Рукой в перчатке он провел по ее брови и по лбу у корней волос, нежно касаясь кожи.

— Все хорошо, — повторил Лютер, продолжая гладить лицо девушки. Его затянутые в латекс пальцы смахнули капельки пота с ее лба. — Все хорошо…

Эми судорожно глотнула воздух, и ее левая нога дернулась. Ее тело начало сводить судорогой. Дыхание сбилось. Все это время Лютер стоял возле своей жертвы на коленях, что-то нашептывая ей и периодически поглядывая на часы.

Тридцать секунд… шестьдесят… девяносто…

Все было кончено менее чем через три минуты. Когда девушка перестала дышать, он двумя пальцами прощупал ее пульс.

Мертва.

Объект, мисс Эми Камильери, двадцати одного года от роду, скончалась от сумасшедшей передозировки героина. Такой трагический конец был типичен для наркоманов. В периоды депрессии или нервного срыва, связанного с потерей близкого человека — например, подруги, — они могли вколоть себе чистый героин, не рассчитав дозы. Так же опасно было экспериментировать с наркотическими коктейлями вроде кетамина, каковой молодая женщина могла приобрести у уличного торговца, чтобы забыться на время после гибели близкой подруги. Как ни печально было говорить об этом, но инъекции, которые наркоман делал дома, один, без свидетелей, чаще всего приводили к летальному исходу. И никто не мог прийти на помощь. Даже заботливый бойфренд не догадался бы, что нужно взломать дверь. Проходило несколько дней, прежде чем соседи начинали чувствовать подозрительный запах и звонить куда следует.

Когда дело дойдет до вскрытия, причина смерти будет установлена сразу и однозначно. А с учетом обстоятельств у полиции вряд ли возникнут вопросы.

Лютер завернул неподвижное тело Эми Камильери в резиновую подстилку, взвалил его на плечо и занес в ее дом через заднюю дверь, которую открыл ключами, взятыми из сумочки девушки. Дом был маленький, и Лютер быстро нашел подходящее место. Он положил тело жертвы на кремовый линолеум пола на кухне, не забыв вложить в ее руку шприц и сделать так, чтобы на нем остались четкие отпечатки пальцев мисс Камильери, действуя строго по инструкции. Мобильный телефон он взял с собой, а ключи и сумочку со всем содержимым оставил на кухонном столе, рядом с небрежно брошенной подарочной открыткой, в которой было написано: «ЭМИ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ВСЕХ НА СВЕТЕ».

Лютер оставил подарочную корзину у входной двери и выпустил щенка на кухню.

После этого позвонил с докладом Американцу.

— В Мельбурне все прошло удачно, — сообщил он, глядя на тело жертвы. Щенок обнюхал помещение кухни и теперь сидел возле Эми, склонив голову набок. Он скулил.

— У тебя есть то, что нам нужно? — спросил Американец.

— Да, — заверил его Лютер. — Это у меня.

— Очень хорошо.

Лютер вышел из дома, закрыв за собой заднюю дверь. На подходе к фургону он снял латексные перчатки. К ночи он вернется в Сидней и доставит клиенту телефон жертвы.

Там же его проинструктируют касательно следующего задания.

ГЛАВА 46

— Я занимался этим проектом целых два года, и…

В течение всего полета из Мельбурна в Сидней Макейди Вандеруолл прокручивала в памяти каждое слово, произнесенное Эми Камильери. Девушка до сих пор не отвечала на телефонные звонки, но Мак была уверена, что видеопослание пришло от нее.

Может, она считает эту запись доказательством причастности Дэмиана Каванага к смерти Меган? Или Эми известно что-то еще? Какая связь? Кто эта девушка на видео?

Видеозапись оттеснила на задний план ее последний разговор с Энди. Сейчас ты все равно ничего не можешь сделать. Мак злилась оттого, что не может полностью сосредоточиться на анализе ситуации — мешал болтливый попутчик в соседнем кресле.

— …Он действительно замедляет процесс старения, — продолжал тот свой монолог, надеясь на то, что Мак включится в беседу. Он уже вручил ей рекламный буклет своей клиники здоровья, который Мак был совершенно не нужен. — Замедляет старение, — повторил сосед.

Достал.

Мак отложила газету «Эйдж», которой прикрывалась от назойливого попутчика.

— Старение предотвратить нельзя, — сказала она с раздражением. — Возраст есть возраст. Вам не остановить время. И против законов природы вы бессильны. Вы можете только предотвратить преждевременное старение. А это совсем не то, что повернуть время вспять. — Мак вздохнула. — Я рада, что вы нашли для себя подходящую программу оздоровления. Удачи вам.

Она снова развернула газету, но все равно чувствовала на себе взгляд соседа.

— Сколько вам лет? — как ни в чем не бывало продолжил он.

Мак закатила глаза.

— Мне сорок восемь… — она многозначительно посмотрела на попутчика. — А что?

У того округлились глаза.

— Неужели? Это просто поразительно. — Он явно был сбит с толку.

— Наверное, хорошие гены, — заключила она.

Самолет приземлился точно по расписанию, и Мак обрадовалась тому, что может покинуть своего разговорчивого попутчика. Спустившись с трапа, она включила мобильный телефон и положила его в карман пиджака. Мак по-прежнему надеялась, что придет какое-нибудь сообщение с комментариями видеозаписи.

Мак собиралась взять такси и ехать в полицейское управление к детективу, сержанту Ханту, чтобы показать ему запись; копы вычислят номер телефона, с которого было отправлено видеосообщение, и тогда она наконец узнает, была ли отправителем Эми Камильери.

Мак стремительно двигалась к выходу из здания аэропорта, опустив голову. Она вышла на улицу и увидела, что у стоянки такси выстроилась длинная очередь.

Черт. Это надолго.

И в этот момент кто-то толкнул Мак. Она едва не потеряла равновесие.

— Эй! — возмущенно крикнула Мак.

Ей хватило доли секунды, чтобы осознать, что у нее с плеча сорвали сумку.

— Кто-нибудь! Остановите его! Полиция! — кричала Мак во весь голос, потрясенная случившимся.

Она бросилась в погоню за вором. Он выглядел молодым и худеньким в спортивных шортах, футболке и кроссовках. И конечно, бегал он быстро. Мак с трудом поспевала за ним: мешала тяжелая багажная сумка на плече. И вот уже парень, лавируя в потоке машин, перебежал улицу и скрылся на территории бескрайнего паркинга.

Проклятие!

— Кто-нибудь, задержите его! — надрывалась Мак.

Люди вокруг останавливались, с недоумением глядя на возмущенную молодую женщину. Мак еще не разучилась бегать, но, как бы быстро ни передвигались ее ноги, ей все равно было не угнаться за вором. Она видела, как мелькает его голова поверх крыш припаркованных автомобилей, все больше отдаляясь от нее.

— Черт побери! Там же моя сумка! — в сердцах выкрикнула Мак, понимая, что нет смысла продолжать погоню. Она, тяжело дыша, остановилась посреди паркинга.

Лучше не бывает.

Раздался звуковой сигнал мобильного телефона, и Мак достала его из кармана:

— Алло?

— Привет, Мак, как ты? — Говорила ее подруга, детектив Карен Махони. — Ты еле дышишь?

— Угадала, — ответила Мак. — Карен, я хочу, чтобы ты приехала за мной в аэропорт. Дело очень важное, и ты окажешь мне огромную услугу. Сможешь?

— Да, конечно, — ответила Карен.

— Я буду в полицейском участке аэропорта — оформлять заявление.

* * *

— Темно-русые волосы, короткая стрижка, — перечисляла Мак. — На нем были бейсболка, светло-голубая, и спортивные шорты. Рост пять футов девять дюймов, возраст двадцать — двадцать пять лет.

Хмурая и раздраженная, Мак сидела в полицейском участке аэропорта; в просторном помещении трудился целый штат копов. Ей выдали стандартные бланки заявления о краже, которые она заполнила в ожидании приезда Карен Махони. Как ни печально было это сознавать, но Мак не рассчитывала на то, что ей вернут пропажу, но заявить на вора все-таки сочла необходимым.

Молодой, рано облысевший офицер полиции, приятный в общении, аккуратно записывал ее показания.

— Что-нибудь еще? — спросил он, впечатленный подробным описанием, данным Мак.

— Шорты были яркие. Кажется, фирмы «Мамбо», — добавила она.

Офицер повел бровью:

— Вы никогда не думали стать копом?

Мак улыбнулась.

— Привет, Мак.

Она обернулась. Это была Карен Махони.

— Карен, познакомься, это офицер Милгром, — сказала Мак, поднимаясь со стула.

— Здравствуйте, офицер Милгром, — кивнула Карен. Ее ирландские кудри были собраны в тугой конский хвост, но кончики локонов все равно подпрыгивали, когда она говорила.

Мак бросила на офицера вопрошающий взгляд.

— Мы закончили? — наконец, спросила она.

— О, мм, да. Мне очень жаль, мэм.

— Спасибо. Надеюсь, вы его поймаете.

По дороге домой Макейди рассказала Карен обо всем, что с ней произошло — опустив разве что разговор с Энди, приват-танец Шарлотты, за которым она наблюдала в компании Буги, ну, и массаж, конечно. Это все были темы для другого вечера, и их лучше было обсуждать за бокалом вина.

— У меня был ужасный день, Карен, даже передать тебе не могу. Мне нужно, чтобы ты помогла мне забраться на балкон, — пояснила Мак. — Ключи от дома остались в моей сумочке.

— О, понимаю, — с сочувствием произнесла Карен.

— А потом я сброшу на твой мобильник кое-какую информацию, чтобы ты передала ее в управление. У тебя телефон с собой?

Карен утвердительно кивнула:

— Да.

Мак решила, что чем раньше видеозапись окажется в руках полиции, тем будет лучше.

Может, это вовсе и не совпадение, что кто-то украл мою сумку? Может, они охотились за телефоном?

Сколько человек знали о том, что у Мак есть видеозапись? Отправитель. Буги. Кто еще?

— Хорошо. И ты сразу передашь запись Ханту. Думаю, он захочет поговорить со мной, как только увидит ее.

— О!

— Да, это бомба, — заявила Мак.

ГЛАВА 47

Забраться в дом через балкон оказалось не так-то просто, но Макейди это удалось. Она напомнила себе о том, что нужно запереть балконную дверь, и теперь, когда у кого-то оказались ее ключи, неплохо было бы поменять и замки на входной двери. Лишний раз перестраховаться не помешает, особенно в сложившейся ситуации.

Мак уже собиралась позвонить Мэриан и рассказать ей о том, что произошло, когда вдруг раздался звонок: это была Бренда Бейл.

О, Бренда.

В голове Мак промелькнула обнадеживающая мысль, что Бренда все-таки решилась обратиться к клиническому психотерапевту со своей проблемой и звонит она, чтобы отменить пятничный сеанс. Может, не брать трубку?

— Макейди Вандеруолл слушает.

— Здравствуй, Мак, это Бренда.

— Как ты себя чувствуешь после нашего последнего сеанса? — спросила Мак, намекая на смену психиатра.

— Спасибо, хорошо. Я звоню сказать, что есть один человек, с которым, как мне кажется, тебе нужно поговорить.

Мак опешила:

— Ты о чем?

— Ну, это насчет твоего дела… Надеюсь, ты не будешь в обиде, но Лулу обмолвилась мне о нем.

Лулу, я убью тебя.

Как она могла так поступить? Она же знала, что дела, которые расследует Мак, конфиденциальные.

— Я думаю, что этот человек может быть полезен в твоем расследовании. Я взяла на себя смелость назначить встречу, и она сможет увидеться с тобой сегодня вечером…

* * *

— Ты пре-е-е-елесть. Я хочу-у-у…

Мак взглянула на седого мужчину. Накачанный виски, тот едва держался на ногах, и от него дурно пахло. Она ускорила шаг.

— Ты пре-е-е-елесть…

— Иди домой, к жене, — бросила, не оглядываясь, Мак. Мужчина стоял, шатаясь, у обочины тротуара: он открыл рот и протянул в ее направлении руку, словно хотел произнести стихотворный комплимент, хотя в его состоянии это вряд ли было возможно.

Чертовы пропойцы.

Мак не собиралась тратить на него время, тем более в такой день, как сегодня. Припарковав свой мотоцикл в безопасном месте на Виктория-стрит, она прошла несколько метров и теперь приближалась к нужному адресу. Это был квартал, куда приходили весело провести вечер и знатные горожане, и простолюдины, и, хотя был уже поздний вечер, для проституток и сутенеров, промышлявших на Кингз-Кросс, рабочий день только начинался. Средоточие стриптиз-баров, секс-шопов и борделей, Кингз-Кросс славился своей дурной репутацией, и неудивительно, что кто-то — возможно, агент по продаже недвижимости — предложил указывать в адресах домов, расположенных на другом конце этой же улицы, «пригород Поттс-Пойнт». Люди любят обманывать сами себя.

Как бы то ни было, прогулка от знаменитой вывески «Ко-ка-Кола» в сердце Кросса до дома в Поттс-Пойнте, где Мак должна была встретиться с некой Госпожой Спокойствие, сосватанной Брендой, оказалась довольно короткой. Двухэтажный дом был настолько неприметным, что Мак поначалу прошла мимо, так что ей пришлось возвращаться. Потускневшая красная дверь с маленькой табличкой на ней подтверждала, что Мак не ошиблась адресом.

«ТАУЭР»

ТОЛЬКО ПО ДОГОВОРЕННОСТИ

Она нажала кнопку интеркома и представилась. Молодая женщина в блестящем синтетическом костюме тут же открыла дверь и впустила ее, не забыв запереть приют садомазохизма под названием «Тауэр» на два массивных замка.

Вау, кто-то здесь большой любитель красного.

Мак с изумлением осматривала вызывающе-красные стены, потолок и мебель. «Тауэр» оказался вовсе не башней, а просто узким домом с интерьером в красных тонах и «темницами», в которых клиенты могли предаваться своим извращенным фантазиям. Бетонные полы были окрашены блестящей черной краской, и Мак даже испугалась, не окажутся ли они такими же скользкими, как кажется на первый взгляд. На всякий случай она осторожно переставляла ноги, когда последовала за молодой женщиной вглубь салона.

— Меня зовут Электра.

Конечно, как жe иначе. У Электры были прямые волосы цвета колы, а черно-красный наряд из ПВХ выгодно подчеркивал ее атлетическое телосложение и бледность кожи. Должно быть, она была совсем миниатюрной, поскольку даже в туфлях на платформе едва доставала Мак до груди. Мак живо представила ее в роли цирковой акробатки, взлетающей в своем блестящем костюме под самый купол. Видимо, в какой-то момент она выбрала для себя более интимный театр за закрытыми дверями «Тауэра».

— Вам назначено? — спросила Электра, прежде чем они двинулись дальше.

— Да, у меня встреча с Госпожой Спокойствие. Меня зовут Макейди Вандеруолл. — Мак деловито вручила ей визитную карточку агентства Мэриан Венделл. — Я частный детектив.

— Спасибо. Вас ждут. Только очень вас прошу сохранить в тайне ваш визит. Понимаете, частный детектив в этих стенах… могут неправильно понять. К тому же среди наших клиентов не так много женщин.

— Нет проблем. — Она что, думает, я собираюсь махать тут плеткой?

— Госпожа сейчас выйдет. Прошу вас, проходите и располагайтесь.

Мак провели в уютную приемную, тоже в красных тонах, и пригласили сесть на черный кожаный диван. Казалось, в этом заведении все было черным или красным: красные розы в вазе, черный кожаный диван, красные стены, черные полы, красный журнальный столик, черная железная клетка в человеческий рост. Мак еще раз оглядела клетку. Так и есть, в человеческий рост.

Мак задумалась, для каких странных нужд была приспособлена клетка. Прошло некоторое время, прежде чем она заметила, что находится в комнате не одна. Напротив, на самом краю дивана, как на жердочке, сидел посетитель. Все, что Мак смогла разглядеть, — это его скрещенные ноги в костюмных брюках и сияющую лысину. Посетитель был таким маленьким и неподвижным, что она не сразу заметила его. Собственно, внешне он казался вполне нормальным — разве что сидел, читая глянцевый журнал фетишистов «Skin II». Ни тебе кожаных доспехов, ни похотливых стариковских взглядов. И все-таки. Мак устыдилась того, что вторглась в интимный мир этого человека. Возможно, приходя сюда на сеансы, он видел только женщин в корсетах, с красной помадой на губах и плетками в руках. А может, байкерский наряд Мак как раз и соответствовал его ожиданиям.

Мак отвлеклась, заметив спускающуюся по красной лестнице ослепительную фигуру. Фигура двигалась медленно, сначала показались пальцы ног, мгновенно приковавшие к себе внимание посетителей приемной. Женщина величественно плыла по лестнице, совсем как в сцене знаменитого выхода Мэй Уэст. Ремешки ее ярко-красных босоножек на платформе были застегнуты на щиколотках, а ажурные чулки выглядели более изысканно и сексуально, чем те дешевые вещи, на которые западала Лулу. Узкая блестящая юбка из латекса, длиной до середины бедра, переходила на талии в кроваво-красный корсет из жесткой резины, туго стянутый шнуровкой на ее груди. Глубокое декольте открывало пышную грудь, прикрытую черной вуалью. Нетрудно было догадаться, что это и есть Госпожа Спокойствие. На вид ей было лет пятьдесят, и, как ни странно, ее макияж был легким, если не считать драматичного контура губ и ярко-красной помады, что было непременной составляющей образа. Ее волосы были собраны в стильный шиньон.

Точно, вылитая Мэй Уэст, решила Мак. Самая желанная, страстная и сексуальная женщина, которой так боялись в Австралии. Надо же.

— Следуйте за мной, — повелительным тоном произнесла женщина, и Мак, словно загипнотизированная, послушно встала с дивана. Лысый мужчина оторвался от журнала «Skin II», он явно был разочарован тем, что позвали не его, и капризно сложил губы.

— Ты плохой мальчик, а плохие мальчики должны ждать своей очереди. Я займусь тобой в свое время, — сурово выговорила ему Госпожа Спокойствие, так что Мак даже стало неловко из-за того, что она оказалась свидетелем этой сцены. Но мужчина, вместо того чтобы обидеться, просиял, и в его глазах блеснул огонек восхищения.

Мак поднялась вслед за Госпожой Спокойствие в холл первого этажа «Тауэра». Из-за закрытых дверей комнат до нее доносились удары плеток, сдавленные стоны, и она содрогнулась, представив себе, что там происходит.

Мак судорожно сглотнула.

Госпожа Спокойствие провела ее в дальнюю комнату, оборудованную под небольшой офис. Она закрыла за ними дверь и села за письменный стол, чувствуя себя как дома. Мак она предложила место напротив.

Госпожа Спокойствие достала визитную карточку Мак, которую ей, очевидно, передала Электра. Безмолвно рассмотрела ее с обеих сторон.

— Бренда сказала, что у вас может быть полезная для меня информация, — начала Мак. — Я очень благодарна вам за то, что вы согласились уделить мне время.

— Бренда? Вы имеете в виду Алую Женщину?

— Да, извините.

— В понедельник у нас затишье. Алая Женщина попросила меня поговорить с вами.

Мак кивнула. Что меня ждет?

— Надеюсь, вы понимаете, что моя работа требует конфиденциальности. Вы ведь не будете вести аудиозапись?

— Нет, — заверила ее Мак.

— Кроме того, предупреждаю, что свидетельствовать в суде или где-то еще я не буду. Это разрушит мой бизнес.

— Я работаю на своего клиента, а не на полицию.

Госпожа Спокойствие прищурилась, размышляя.

— Вы, наверное, понимаете, что я всячески оберегаю тайну интимной жизни своих клиентов. Это непременное условие моего бизнеса. Я согласилась предоставить вам эту информацию исключительно потому… думаю, она настолько важна, что можно отступить от привычных правил.

Мак снова кивнула, надеясь на то, что Госпожа Спокойствие не обманет ее ожиданий.

— Я бы не стала говорить с вами, если бы вы были копом.

— Понимаю. Я не служу в полиции, я просто частный сыщик.

— Но ваш бойфренд, он ведь коп, — сказала Госпожа Спокойствие.

— Мм, да. Но он не интересуется моей работой, а я не сую нос в его дела. Мое расследование частное… оно ведется по личному заказу.

Мак не могла припомнить, чтобы ее отношения с Энди когда-либо негативно сказывались на ее работе, но подозревала, что ей придется к этому привыкнуть. Некоторые люди с подозрением относились к полиции. А Госпожа Спокойствие, по-видимому, навела справки о Мак.

— Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор строго конфиденциальный. Алая Женщина рекомендовала вас как человека, которому можно доверять.

Мак в очередной раз кивнула:

— Вы можете мне верить. Я никогда не раскрываю своих источников. Это было бы губительно для моего бизнеса.

Казалось, Госпоже Спокойствие эта реплика пришлась по душе.

— Не знаю, насколько вы понимаете, чем мы здесь, в сущности, занимаемся, но должна вам сказать, что мы оказываем в высшей степени профессиональные услуги людям с особыми требованиями. Некоторые девушки приходят к нам устраиваться на работу, полагая, что от них потребуется лишь расхаживать в кожаном костюме и махать плеткой, зарабатывая этим большие деньги. Но наша работа требует большой отдачи. Это искусство. Она предполагает не просто механические действия, но профессиональное владение техникой на основе медицинских знаний. Мы не допускаем сексуальных контактов, но, по желанию клиента, можем организовать ему «счастливый финал». Не все наши девочки справляются с интимной стороной некоторых услуг.

Мак внимательно слушала, а сама все пыталась понять, чем же занимаются на сеансах в этом салоне. И что это за услуги, оказание которых требует медицинских знаний?

— Ваша подруга Алая Женщина была хорошим работником. Для меня было ударом, когда она ушла, — продолжала Госпожа Спокойствие. — Мне она нравилась, поэтому я и согласилась встретиться с вами.

Мак, конечно, не считала Алую Женщину своей подругой, которая была, скорее, ее неофициальной пациенткой, но не стала вносить ясность — все средства были хороши, лишь бы приблизиться к ценной информации, и неважно, из какого источника она поступит.

— Мы не имеем ничего общего с теми заведениями, о которых вы, возможно, наслышаны. Мы не охотимся за юными телами, как это делают бордели. У нас работают опытные женщины, обладающие особыми талантами, и я обязательно должна проникнуться к ним доверием. Наши клиенты приходят сюда за качественными услугами, им не нужны вульгарные девицы с огромными бюстами.

Мак догадывалась, что ее пытаются убедить в невинности предприятия, но она не знала почему. Может, Госпожа Спокойствие подводила рациональную базу под свой бизнес? И еще Мак не очень-то верила в ее искреннюю привязанность к Бренде. Судя по всему, Госпожа Спокойствие была очень умной и проницательной женщиной. Возможно, было что-то еще, помимо дружбы двух садомазохисток, что побудило ее к откровенности.

— Большинство наших клиентов — законопослушные граждане.

Мак и это взяла на заметку, мысленно задаваясь вопросом, когда же Госпожа Спокойствие перейдет к делу и станет ясно, зачем ее сюда позвали.

— Но наш клиент, которым вы интересуетесь… Могу вам сказать, что он не из тех, к кому мы благоволим.

Мак навострила уши. Клиент?

— Симон Астон пытался вывести пару девушек за пределы нашего дома. Он хотел, чтобы они развлекали его друзей.

Ага, Симон Астон.

— И как вы это обнаружили?

И откуда, черт возьми, вам известно о том, что я интересуюсь Симоном? Похоже, язык у Лулу оказался еще длиннее, чем предполагала Мак — хотя подруге можно было сказать отдельное спасибо за то, что состоялась эта странная встреча. Но все равно с ней стоило провести беседу…

— Я знаю обо всем, что происходит в моем доме. — Госпожа Спокойствие произнесла эти слова твердым голосом, и Мак снова ощутила ауру ее власти. — Симон — не настоящий фетишист. Не чета нам, — с оттенком брезгливости произнесла она. — Он просто сексуальный авантюрист, не более того. Он совершенно не подходил для той работы, которую мы здесь ведем.

— И много среди ваших клиентов таких авантюристов? — вставила Мак.

— И да, и нет. Мы не отказываем тем, кто проявляет здоровое любопытство, но и не зазываем сюда пьяных матросов, которые бродят по улицам в поисках дешевых шоу. Такие, как Симон, приходят и уходят, и мы стараемся избегать их. Мы осмотрительны. Люди приходят сюда по рекомендациям своих друзей и знакомых, а не по рекламным объявлениям. У нас хорошая, преданная клиентура, и мы с удовольствием удовлетворяем ее пожелания. Вот почему мы работаем только по предварительной записи. Некоторые наши услуги требуют нескольких дней подготовки.

Нескольких дней подготовки? Воображение Мак пустилось рисовать возможные сценарии.

— Симон Астон — из тех, кто больше говорит о сексе, чем делает. Такие типы время от времени появляются у нас, но не задерживаются надолго. Его потребности поверхностные. После пары сеансов, так и не закончившихся привычным сексом, он принялся склонять моих девушек к тому, чтобы они выступали у него на вечеринках, причем задаром. Он хотел продемонстрировать их своим друзьям.

Мак усмехнулась. Ей была знакома эта порода молодцев.

— Особый интерес он проявлял к моей самой молодой девушке — ей было всего девятнадцать. В этом нет ничего удивительного. Но после того, как он выманил ее на вечеринку, а потом выбросил как отработанный материал, пошли слухи о том, что он спутался с Ли Лин Таном, хозяином борделя в Сурри-Хиллз, где обслуживают посетителей нелегальные проститутки. Это настоящие секс-рабыни, хотя многие предпочитают называть их просто нелегальными иммигрантками. Они работают за крышу над головой, а условия, в которых они проживают, просто шокируют. К тому же они не имеют права устанавливать свои правила секса. Похоже, Симон и его дружки нашли то, что хотели, новую забаву — несовершеннолетних девочек, которые ни на что не жалуются.

Мак стало не по себе.

— Понятно, — сказала она, записывая в блокнот имя Ли. Мак понимала, что Госпожа Спокойствие сильно рискует, рассказывая ей об этом, ведь тот, кто пытался переманить ее девушек, мог расквитаться и с ней. В то же время Госпожа Спокойствие понимала, что любое слово, услышанное сегодня Мак, может быть услышано и полицией, ведь недаром хозяйку «Тауэра» заинтересовал тот факт, что бойфренд Мак — коп. Мак догадывалась, что хозяйка салона хочет, чтобы нелегальный бизнес был остановлен — ей ни к чему была конкуренция. — И что случилось с девушкой, которую он переманил?

— Я не знаю… обратно я ее не взяла. Это вопрос доверия.

Мак понимающе кивнула.

— Я так понимаю, с ней нельзя связаться и переговорить?

Госпожа Спокойствие покачала головой. Тема была закрыта. Она не собиралась открывать имя своей бывшей сотрудницы. Собственно, Мак на это почти не надеялась.

Позор.

— А что еще вы можете сказать про Симона Астона?

— Симон, — произнесла Госпожа Спокойствие сквозь зубы, — настоящее отродье, пиявка. Присосавшись к сильным мира сего, он получает все, что хочет. Его лучший друг — Дэмиан Каванаг. Этим он и заманил мою девушку, посулив ей золотые горы. Говорят, что теперь он с приятелем забавляется с новенькими девочками, которых привозят из Азии.

— А насколько они молоды, вам не известно?

— Шестнадцать лет. А может, и четырнадцать.

Мак была шокирована этими цифрами.

— Меня вот еще что интересует. Вам случайно не известно что-либо о девушке по имени Меган Уоллас?

— Меган? — Госпожа Спокойствие прищурилась. — Нет. Это имя мне ни о чем не говорит. Она работает в секс-индустрии?

— Нет, не думаю. — Хотя все возможно. — Мм, этот Ли Лин Тан… вы не знаете, где он держит свой бордель? У вас есть адрес?

— Нет. Но все это знают. Думаю, если вы спросите у своего приятеля-копа, он вам подскажет.

Верно.

— А вы точно знаете, что его девушки находятся в стране нелегально?

— Да. Я ведь уже сказала об этом.

Судя по всему, Госпожа Спокойствие не любила отвечать на чужие вопросы. Но, знай в полиции о существовании подобного нелегального борделя, разве его не закрыли бы? Тем более если там эксплуатируются несовершеннолетние девочки. Разве это преступление не влечет серьезного наказания?

— Хорошо. Большое вам спасибо за то, что уделили мне время. Я очень ценю вашу откровенность. Понимаю, что вы очень заняты.

— Да, я деловая женщина. Меня ждут клиенты, — холодно произнесла Госпожа Спокойствие и встала из-за стола. Она прошуршала в своем латексном костюме к двери и вывела Мак.

— Еще раз спасибо, что потратили на меня время, — сказала Мак, когда они прощались на лестнице. — У меня только один последний вопрос, если позволите.

Госпожа Спокойствие обернулась, держась за перила. Черты ее лица были суровы. Она снова вошла в роль, и ее, похоже, утомили расспросы.

— Почему вы выбрали такое имя — Госпожа Спокойствие? — спросила Мак.

Женщина улыбнулась краем рта.

— Это слово, спокойствие, имеет для меня особый смысл, — с достоинством ответила она. — Мои клиенты произносят его, когда больше не могут терпеть боль. Они просто говорят: «Спокойствие» — и я прекращаю сеанс.

Госпожа Спокойствие удалилась. Электра проводила к выходу крайне изумленную Мак.

Спокойствие, подумала она. Если бы только это слово имело отношение к реальной жизни.

ГЛАВА 48

Во вторник Макейди проснулась поздно. В последнее время у нее было слишком много бессонных ночей, и теперь ей нужно было наверстать упущенное. Когда Мак проснулась и приготовила себе завтрак из хлопьев, дом показался ей чужим и странным без Энди. Да, она почти привыкла к его частым отлучкам, просто сознание того, что вернется он не скоро, рождало совсем иные чувства.

Три месяца.

Остаток утра Мак провела за лэптопом, изучая информацию по Дэмиану Каванагу и его семье; к счастью, в Интернете сведений накопилось немало. Имя Симона Астона тоже всплывало, хотя и не так часто, и всегда в связке с Дэмианом. На снимках было видно, что красавчик Симон держался за спиной Дэмиана, никогда не высовываясь на первый план.

Когда часы пробили полдень, Мак сочла, что уже можно позвонить Лулу.

— Дорогая, как ты?

— Хорошо. А ты как? — в свою очередь спросила Мак. — Как у вас с Дрейсоном?

— О, он такая душка! Просто прелесть! Когда ты снова навестишь нас?

— Пока не знаю, Лулу. Сначала мне нужно закончить это расследование, и я сомневаюсь, что смогу обосновать необходимость еще одной поездки в Мельбурн. — Если только Эми не объявится. Эми так больше и не позвонила, и у Мак по-прежнему не было подтверждения, что видео пришло от нее, хотя в глубине души она в этом не сомневалась. — Лулу, у меня к тебе серьезное дело.

Лулу выдержала паузу:

— Конечно, дорогая. Сделаю все, что попросишь.

— Кому ты рассказывала о моем расследовании? Ты кому-нибудь говорила, что я интересуюсь Симоном Астоном? — осторожно спросила Мак.

— О, дорогая! Я так виновата. Я просто подумала… Понимаешь, я подумала, что Бренда может знать о нем, и так оно и оказалось. Я всего лишь пыталась помочь тебе. Надеюсь, ты не сердишься!

Трудно было сердиться на Лулу, особенно после плодотворной, хотя и странной встречи с Госпожой Спокойствие. И все-таки…

— Лулу, для меня важна конфиденциальность. Это неотъемлемая часть сыщицкой работы. У меня могут быть большие неприятности.

— О, дорогая!

Мак закатила глаза:

— Я знаю, что ты хотела, как лучше, и разговор с Госпожой Спокойствие оказался полезным, но в следующий раз, пожалуйста, предупреждай меня, договорились? Мне нужно, чтобы ты, прежде чем говорила с кем-то, спрашивала у меня разрешение.

— Хорошо, — произнесла Лулу непривычно серьезным тоном. — Обещаю.

— Вот и отлично.

— Так ты на меня не сердишься?

— Нет. Только больше этого не делай.

Когда в два часа раздался телефонный звонок, Мак решила, что это сержант Хант звонит насчет видеозаписи. Прошли уже почти сутки с тех пор, как она передала в полицию запись через Карен. Почему сержант так медлил?

Но это был не Хант.

— Послушай, тут такое дело… Ты можешь срочно приехать в офис?

Мак побледнела. Никогда еще она не слышала такого взволнованного голоса Мэриан — та всегда была хладнокровной, уверенной в себе женщиной.

— Что случилось?

Ответ не развеял тревогу Мак.

— Это не телефонный разговор. Ты можешь сейчас же приехать?

Да, Мак могла.

Она быстро оделась и помчалась в офис Мэриан на предельно безопасной скорости, припарковала мотоцикл прямо у входа и, не снимая шлема, вбежала в здание. Она застала Мэриан в коридоре у дверей офиса, и вид у шефа был встревоженный. Прическа Мэриан не отличалась привычной безупречностью, да и во всем ее облике угадывалась некоторая неуверенность.

И Мэриан была не одна.

— О, здравствуй, Пит, — сказала Мак, с удивлением приветствуя в офисе Мэриан Пита Дона.

Мак познакомилась с Питом, когда он был приглашенным лектором на курсах криминалистики, которые Мак посещала, чтобы получить сертификат частного сыщика. За тот год, что Мак проработала в агентстве, Мэриан пару раз упоминала о Пите, но казалось, он не имеет никакого отношения к деятельности агентства. Частный сыщик со своей командой, он, по сути, был конкурентом Мэриан.

Что происходит? Что Пит здесь делает?

Питу было за сорок, своими длинными руками он напоминал гориллу, а его иссиня-черные волосы были собраны в конский хвост. Пит обладал отличным чувством юмора и обезоруживающе улыбался, но своим внешним видом он производил устрашающее впечатление, что было не лишним в его работе. Бытовала легенда, будто в свое время он был лучшим тайным сотрудником отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков в полиции Нового Южного Уэльса. У него даже были байкерские татуировки — круче, чем у Буги, — а еще он носил дреды, а его голос и внешность выдавали в нем заядлого курильщика и любителя выпить. Умный и храбрый, Пит Дон сумел внедриться в самое сердце организованной преступной группировки штата и помог полиции собрать доказательства, которые впоследствии привели на скамью подсудимых важнейших игроков наркорынка.

Но после долгих лет успешной работы в его карьере произошел срыв — и он едва не лишился жизни после того, как был замечен кем-то из наркодилеров среди участников традиционного авторалли в компании других офицеров отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Пока офицеры наматывали круги на треке, зритель поинтересовался у механика именами участников заезда. И что услышал в ответ? «А, так это тайные агенты отдела по борьбе с наркомафией». Зритель сфотографировал всех офицеров и распространил снимки среди своих приятелей-бандитов. Глупость механика обернулась трагедией. Когда агенты вернулись к своей работе, их встретили «дружки» и чуть ли не выпотрошили в поисках жучков. Двух офицеров забили до смерти, а Питу, на которого напали с ломом, чудом удалось спастись. Но как агент он был разоблачен и уже не смог вернуться к прежней работе. Ему пришлось выбирать: либо перебирать бумажки в полицейском участке, либо начать новую карьеру под новым именем. Пит предпочел заняться частным сыском.

Единственным напоминанием о последней стычке с мафиози был нос без хряща. Не пожелав обращаться к пластическим хирургам, Пит со временем превратил свой нос в предмет для розыгрышей — разумеется, в определенных компаниях. На второй день занятий он заставил Мак прикоснуться к своему носу.

— Ну же, пощупай, — настаивал он. — Хорошо присмотрись, а потом пощупай, и больше он уже не будет отвлекать тебя. — Действительно, на ощупь нос напоминал хлебный мякиш.

Пит расхаживал по приемной, держа в руках устройство, в котором Мак узнала детектор жучков. Детектор был включен, и на его экране вспыхивали и гасли сигнальные лампочки по мере того, как Пит сканировал комнату в поисках вражеских частот.

— Чисто? — посмотрела Мэриан на Пита.

Тот кивнул.

— Кто-то проник в офис, — мрачно сообщила ей Мэриан.

Мак не была уверена в том, что правильно ее поняла.

— Что значит «проник»? Это что, кража?

— Кто-то ее инсценировал.

Офис не показался Мак разграбленным.

— А что пропало? Ты уже знаешь?

— Еще не знаю точно, я пока провожу инвентаризацию. Все было очень хорошо организовано. Чужаки прошлись по картотеке. Вот почему я тебя вызвала. Пропало досье по делу Роберта Грубелаара. Ты случайно не брала его домой?

У Мак кровь застыла в жилах.

— Нет. — К счастью, в ее лэптопе сохранились копии рабочих документов, но кража досье была потенциальной угрозой для конфиденциальности клиента.

— А у тебя сумку украли. — Мэриан сощурила глаза. — Это неспроста.

— Да уж, — согласилась Мак. — Неприятностей вокруг этого дела становится слишком много. А Грубелаар в курсе? — Она обвела взглядом офис.

— Да, его информировали. Кажется, он не слишком расстроен, чего я боялась. Он знает, что его конфиденциальность под надежной защитой, поэтому спокоен. — Мэриан никогда не указывала в досье имен клиентов и их банковских реквизитов. Вся информация была зашифрована ее личным кодом. Если даже кто-то украл бы досье, он не нашел бы в нем связи с клиентом, хотя, конечно, стал бы обладателем всей информации по объектам расследования.

Похоже, я осталась без работы. И это после всего, что сделано.

— Он отменил заказ? — спросила Мак, с ужасом думая о перспективе потерять ожидаемый доход.

— Нет. Он остается твоим клиентом, если только ты сама не захочешь отказаться от расследования.

Мак привыкла все доводить до конца, и не в ее правилах было останавливаться на полпути, тем более когда дело принимало интересный оборот.

— Я не из тех, кто бросает начатую работу, — заявила она. — Если сюда кто-то проник, то не должна ли остаться видеозапись?

Мэриан строго следила за безопасностью, и в офисе была установлена система видеонаблюдения. Скрытые камеры имелись и во входной двери, и в приемной, и в ее кабинете.

— Нет, камеры ничего не зафиксировали. Гости их отключили. Система, в случае отключения хотя бы одной камеры, тут же посылает сигнал Питу. К тому времени, как он подъехал, они уже ушли.

Пит специализировался на системах безопасности и видео-наблюдения. Его предыдущая работа в качестве тайного агента полиции оказалась хорошим подспорьем в этом. Только сейчас Мак вспомнила, что именно Пит устанавливал систему видеонаблюдения в офисе Мэриан. Насколько хороша была эта идея, учитывая то, что он был конкурентом?

— Должна сказать, видимых следов вторжения не наблюдается, — заметила Мак. — Почему ты проверяешь офис на жучки?

— Мы нашли один под столом, — подал голос Пит.

Проклятие.

— Правда?

Это была профессиональная операция, а не обычное ограбление, в этом нет никаких сомнений, — продолжил он. — Пропало несколько папок с досье, включая ваше текущее дело, так что я бы порекомендовал вам быть осторожнее. Вполне возможно, кто-то очень не хочет, чтобы вы совали нос в его дела.

Мак уже думала об этом. До сих пор в ее деле фигурировали четыре человека. Первым был клиент, у которого, как полагала Мак, не было причин похищать информацию, добытую для него и оплаченную его собственными деньгами. Вторым была жертва, которая уже была мертва к тому моменту, как к делу подключили Мак. Третий, Тобиас Мерфи, находился за решеткой. Четвертой ключевой фигурой был Симон Астон.

Симон Астон, чертов лжефетишист… Или, может, сам Дэмиан Каванаг?

— Скажи Мэриан, в других похищенных папках были материалы по текущим делам? — обратилась Мак к своему шефу.

— Нет. Во всяком случае, судя по тому, что мы успели просмотреть. Текущее дело только твое. Из этого я делаю вывод, что остальные папки были похищены для отвода глаз.

— Это интересно. — Мак повела бровью.

— Даже очень. Мак, мне очень неприятно говорить об этом, но необходимо кое-что выяснить. И нужно, чтобы ты ответила честно.

— Хорошо.

— Ты не делилась подробностями этого расследования со своим бойфрендом или с кем-то из копов?

Мак выдержала паузу, стараясь продумать последствия признания.

— Да, — ответила она. — Да, я передала видеозапись, как я тебе и говорила. — Она успела позвонить Мэриан по возвращении в Сидней. — Я подумала, что полиции необходимо иметь эту запись как возможное свидетельство гибели девушки. Но, поскольку Меган Уоллас на видео нет, вряд ли эта запись имеет отношение к нашему расследованию.

Или все-таки имеет?

— Я конфиденциально беседовала о некоторых аспектах дела с моей подругой, офицером полиции, которой я полностью доверяю, — продолжила Мак, — но ни о личности клиента, ни о каких-то щекотливых моментах речи не было. Я просто изложила свое мнение по поводу этого преступления и касательно мальчишки, которого они задержали в качестве подозреваемого в убийстве. У меня есть сомнения в его виновности. — Действительно, по пути из аэропорта они с Карен говорили о многом, но вовсе не о том, что могло бы скомпрометировать расследование Мак.

Мэриан задумчиво кивнула:

— Значит, про Грубелаара ты никому не рассказывала?

— Я бы никогда этого не сделала.

— Умница, — невесело улыбнулась Мэриан. — Я в тебе не сомневаюсь. Извини, что пришлось задать этот неприятный вопрос.

— Все нормально. — Было совершенно естественно, что после грубого вторжения в ее офис Мэриан чувствовала себя уязвленной и была чересчур подозрительна. — Постой-ка… — Мак вдруг поняла ход мыслей шефа. — Не хочешь ли ты сказать, что это могли сделать копы?

— Одно могу констатировать: все было сделано очень профессионально, — ответила Мэриан. — Если чужаки хотели выяснить все о твоем расследовании, тогда тебе действительно нужно быть осторожной. Не делай ничего такого, что могло бы скомпрометировать тебя, иначе рискуешь потерять лицензию.

Мак кивнула. Ей, конечно, случалось обходить закон, но она редко шла на грубые нарушения. Однако, в свете последних событий, у Мак появились некоторые идеи, которые не совсем укладывались в Закон 1999 года о частном сыске.

— И ты, должно быть, уже видела статью в газете. Думаю, она не слишком тебя порадовала. Опять полощут то забытое дело.

— Что за статья? В какой газете? — Мак почувствовала, как заныл большой палец ноги, пришитый микрохирургами. — С чего вдруг вспомнили старое? Судебный процесс состоялся два с лишним года назад. Даже больше. Почти три года прошло.

— Не знаю, Мак. Но твое лицо украшает сегодняшний номер. В приемной есть экземпляр. Пишут, что ты работаешь на меня в качестве частного детектива. Якобы вынужденно, будто потому, что ты не можешь найти работу как психолог. Думаю, кто-то заказал эту статью. Кто-то открыл на тебя охоту, Мак.

Мак почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Она бросилась в приемную и схватила газету. Мэриан и Пит поспешили за ней. Она пролистала несколько страниц, прежде чем нашла то, что искала.

ЖЕРТВА МАНЬЯКА СТИЛЕТТО:

ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ В СИДНЕЕ

Выжившая жертва маньяка-убийцы по прозвищу Стилетто, канадская модель Македе Ван дер Волл, тайно вернулась в Сидней вместе со своим бойфрендом-детективом, забыв про ужасы жестокого насилия, которому она подверглась здесь пять лет тому назад после того, как была похищена. «Охотник за шпильками» — самый кровожадный серийный убийца в истории Австралии…

Мак сомневалась в том, что у нее хватит сил читать дальше, но все-таки читала. Наконец, она подошла к тому фрагменту, о котором говорила Мэриан:

…будучи дипломированным психологом, Ван дер Волл так и не смогла найти работу по специальности. И теперь она тайно подрабатывает в детективном агентстве Мэриан Венделл, где, видимо, ей реже задают вопросы об ее прошлом.

Тайная жизнь? Что еще за тайна? Мак смотрела на газетные строки, не веря своим глазам, и тихая ярость закипала в ней. Из нее сделали какую-то шизофреничку.

— Как они могли написать такое? Они даже имя мое исказили. Кто стряпает такое дерьмо?

Всего несколько дней прошло — и столько навалилось!

— Это обычная клевета, Мак. Не обращай внимания, — спокойно произнесла Мэриан.

Почему сейчас? Почему я?

— Не принимай это близко к сердцу. Все равно никто не верит этим басням.

— Да, но ты же купила этот номер, не так ли? — возразила Мак. И то же самое сделали тысячи других людей, ежедневно читающих газеты.

Мэриан пожала плечами.

— Думаю, ты права. Кто-то пытается дискредитировать меня, — произнесла Мак как можно спокойнее. И думаю, я знаю, кто. Она повернулась к Питу. — Твой друг Сергей сейчас на работе?

Пит улыбнулся:

— Хочешь сделать несколько покупок, я угадал?

Мак усмехнулась в ответ, не разжимая губ. Когда она злилась, для нее лучшим лекарством была работа.

* * *

Мак вернулась домой и припарковала свой черный мотоцикл рядом с маленькой красной «хондой» Энди. Мак собиралась снова позаимствовать его машину — ведь он все равно не противился бы. Машина ей нужна была для осуществления задуманного плана.

Она позвонила Сергею, приятелю Пита:

— Привет, извини, что беспокою. Я знаю, что ты уже закрываешься.

— Ну, да.

— У меня срочное дело. Мне нужна пара предметов. Как у тебя сейчас с товаром?

— Все в норме, — ответил Сергей.

— Можно заехать?

Ждать ответа не пришлось. Кассовый аппарат Сергея готов был принять платеж в любое время.

Когда Мак подъехала к неприметной двери магазинчика на Параматта-роуд с вывеской «МИР ШПИОНАЖА», которую дополнял картонный муляж больших глаз, подозрительно косящих в сторону, Сергей уже ждал ее.

— Так чем могу вам сегодня помочь, мисс Вандеруолл?

Сергей никого не называл по имени. Это был долговязый русский иммигрант, изъяснявшийся с сильным акцентом, который удивительным образом умел превращать любой предмет домашнего обихода — будь то фотоальбомы, консервные банки из-под супа, настольные часы, выключатели, термостаты — в подслушивающее устройство. Это был лучший специалист по жучкам. Казалось, по желанию клиента он мог вмонтировать крохотную видеокамеру даже в зубную пломбу.

— Меня интересует что-нибудь самое простое, Сергей, как обычно. Одноразового применения, без всяких изысков.

Мак проследовала за хозяином вверх по лестнице на первый этаж. В помещении магазина, в стеклянных ящиках-витринах, были выставлены многочисленные образцы шпионского оборудования, которое могло удовлетворить самый взыскательный запрос.

— Итак, что вам нужно?

— Пара жучков. Телефонных.

Сергей удалился в заднюю комнату, и Мак принялась рассматривать крохотные камеры видеонаблюдения. Она мечтала когда-нибудь взяться за такое расследование, которое потребует использования одной из этих игрушек. Видеокамера представляла собой микроскопический объектив, который крепился по центру обычной пуговицы на пиджаке. Картинка, на редкость четкая, передавалась на ресивер, который умещался в маленькой дамской сумочке. Это было настоящее произведение искусства. К нему даже прилагался комплект запасных пуговиц, чтобы пиджак выглядел фирменным. Только натренированный цепкий глаз суперпрофессионала мог заметить микроскопические линзы. Аналогичное устройство предлагалось и в виде шурупа, который врезался в стену. Это была высокоточная система видеонаблюдения, и стоила она очень дорого. Мак не могла себе позволить такие траты, разве что клиент согласился бы финансировать покупку оборудования, но для ведения настоящего необходимости добиваться разрешения на скрытую видеосъемку не было. Во всяком случае, пока. Впрочем, все это не мешало Мак любоваться выставленными образцами как редкими и изысканными драгоценностями.

Сергей вернулся с телефонными жучками, которые представляли собой маленькие двойные клеммы для установки в телефонной линии. Устройство включалось в момент звонка, так что записывался только разговор, а не мертвый эфир.

За спиной Сергей держал что-то. Мак насторожилась:

— Сергей, что ты…

— Я подумал, возможно, вам захочется взглянуть на это… — Он торжественно протянул ей солнцезащитные очки.

— Ты это сделал! — воскликнула Мак, восхищаясь элегантной оправой в стиле Жаклин.

Сергей улыбался, явно довольный собой.

Она примерила очки.

— Они просто шикарные. Супер! — Мак взглянула на бирку. — Надо же.

Тщательно нанеся зеркальную краску на внутреннюю поверхность стекол, Сергей превратил пару дизайнерских солнцезащитных очков в шпионское оборудование. Снаружи очки выглядели абсолютно нормально. Но стоило вам их надеть, и на внутренней, зеркальной поверхности стекол можно было видеть все, что происходило у вас за спиной. Мак была впечатлена.

— Даже не верится, что ты смог это сделать.

— Ну, вы же сказали, что оправа должна быть дизайнерской.

В коллекции Сергея имелись образцы очков, которые заметно уступали в стильности тем, что держала в руках Мак. Очевидно, он серьезно отнесся к ее пожеланиям.

— Да уж, придется взять эту красоту. — Мак положила на прилавок очки вместе с жучками.

Сергей светился от гордости.

— Как работает телефон?

— Спасибо, отлично. В прошлом месяце он мне очень пригодился в расследовании страхового случая.

Телефон, приобретенный у Сергея, представлял собой муляж мобильника, оборудованный маленькой видеокамерой на верхней панели. Мак могла положить телефон на стол или держать его в руке, делая вид, будто проверяет сообщения, а на самом деле производя видеосъемку объекта. Качество изображения было высочайшим.

До сих пор Мак лишь однажды воспользовалась псевдотелефоном, но страховая компания была очень довольна результатами ее работы. Мак удалось снять за игрой в боулинг подозрительного бенефициара, который требовал страховой выплаты в связи с травмой спины.

Мак задумалась, что еще ей могло бы пригодиться. В магазине Сергея было много полезных вещей, которые она не могла себе позволить.

— О, да, чуть не забыла. У тебя есть двойной адаптер?

* * *

Мэриан не раз говорила Мак о том, что простых совпадений не бывает. Возможно, она была права. У Мак украли сумочку, в офисе Мэриан установили прослушку, а из полиции даже не позвонили ей по поводу видеозаписи. Но Мак все равно отказывалась верить в то, что копы, без ордера, могли изъять досье из офиса Мэриан и установить там жучки. Такие методы были просто омерзительны.

Тем не менее дело принимало странный оборот.

Если считать, что совпадений не бывает, значит, кому-то было известно о расследовании Мак, и ему это совсем не нравилось. Отныне она собиралась работать как можно более осторожно и соблюдать максимальную конспирацию. Особенно это касалось следующего этапа расследования. Вторжение в офис Мэриан означало, что кто-то, замешанный в неблаговидных делах, пытался выяснить, что известно детективам. Но кто этот человек? Роберту Грубелаару не было никакой нужды красть досье, Тобиас был за решеткой, и под подозрением у Мак оставались лишь Симон Астон и его богатый приятель. Именно в этом направлении Мак планировала сосредоточить свои усилия, чтобы получить ответы на некоторые вопросы.

ГЛАВА 49

— Возле нашего дома крутится коп.

Американец нахмурился. Каванагов не смела беспокоить полиция. Не сейчас. Никогда. Это была его работа — следить, чтобы полиция не беспокоила клиента.

— Красная «хонда», — продолжал докладывать сотрудник службы безопасности Стоун. — Медленно проехала мимо, пару раз, с выключенными фарами. Теперь стоит неподалеку, с работающим двигателем. Не знаю, планируют ли они зайти.

Это был тревожный признак.

— Имя? — спросил Американец.

— Я прогнал номерные знаки. Автомобиль зарегистрирован на Эндрю Флинна. Детектива убойного отдела.

— Понятно. Въездные ворота закрыты?

— Да.

Забор по периметру владений Каванагов был высоким, и перепрыгнуть через него было не так-то легко, так же, как и проникнуть через массивные ворота. Офицер полиции не мог зайти на территорию без ордера на обыск; и Американец должен был позаботиться о том, чтобы копы никогда не получили такой ордер. Если станут звонить в дверь, Американец посоветует охране не отвечать.

— Хорошо. Клиент дома, — сказал он. — Держи машину под наблюдением. Я сообщу клиенту…

— Подождите, — перебил его Стоун. — Машина опять тронулась. Он уезжает. Нет… не он, а она. За рулем блондинка.

— Разве не детектив? — удивился Американец.

— Нет, если только он не прячется на пассажирском сиденье. За рулем женщина, и похоже, она одна.

— Что она сейчас делает? — спросил Американец.

— Она уже в конце улицы. Думаю, она уезжает.

— Следуй за ней.

ГЛАВА 50

Мак опустилась ниже на пассажирском сиденье красной «хонды» Энди.

Судя по той информации, которую ей удалось получить, Дэмиан Каванаг до сих пор жил с родителями в их роскошном поместье Дарлинг-Пойнт, хотя ему уже было под тридцать. Конечно, он мог бы оставаться в этом доме до конца своих дней, даже не задумываясь о том, что пора найти работу. Мак уже в пятнадцать лет покинула родной дом и отправилась за океан, чтобы начать карьеру модели. Могла бы она пятнадцатилетняя заинтересовать Дэмиана Каванага? И могла бы она быть такой наивной, чтобы отправиться к нему на вечеринку, как те девчонки, которых он потом бросал?

Как выяснила Мак, поместье Каванагов было окружено неприступными каменными стенами. Она даже не могла разглядеть с улицы сам дом, не говоря уже о том, чтобы перебраться через забор. Может, со стороны моря обзор лучше? У Мак не было лодки, но ее можно было взять напрокат.

Сегодня ты уже ничего не сможешь сделать. И не забывай, что его нет в списке твоего клиента.

Зато в списке был Симон Астон.

Она собиралась установить наблюдение за домом Симона и, при первой же возможности, пробраться внутрь и установить жучок. Но ждать, по всей видимости, ей предстояло долго. И вот она сидела в машине Энди, выключив фары и заглушив двигатель, на пассажирском месте, как будто дожидаясь водителя. Мало кто обратил бы внимание на женщину на пассажирском сиденье. Мак нарочно опустилась пониже, чтобы машина казалась пустой.

Она наблюдала и выжидала. Пит Дон предупреждал, что очень часто человек засыпает во время неотрывной слежки за объектом. И сейчас Мак понимала, почему так происходит — это было все равно что наблюдать за ростом травы.

Наконец свет в гостиной погас, и вскоре вспыхнул фонарь на крыльце, освещающий подъездную аллею. Похоже, хозяин уходил из дома.

Это был Симон.

Мак встрепенулась. Вот и ты, голубчик.

Это определенно был он, хотя его волосы были чуть длиннее, чем на фотографиях, которые она видела. Симон был хорош собой, спортивный, ухоженный, разве что на подбородке были заметны наложенные швы.

Он был один. В доме Симон погасил свет; судя по всему, там никто не остался. Мак смотрела, как он закрывает входную дверь, оглядывается по сторонам и идет к своему мини-вэну. Только тот, кто напуган или у кого рыльце в пушку, озирается по сторонам, выходя из дома.

Симон завел двигатель, и мини-вэн тронулся.

Куда же ты направляешься в восемь часов такого чудного вечера? Когда автомобиль Симона Астона скрылся за углом, Мак переместилась на водительское сиденье «хонды» и последовала за ним, предусмотрительно держась на приличном расстоянии сзади. Она ехала за Симоном до самого Бонди, где вдоль Кемпбелл-Парэйд выстроились в ряд самые известные рестораны. Собирается ли он с кем-то встретиться? Имеет ли это отношение к делу?

Симон припарковался.

Мак сделала небольшой круг, наблюдая за тем, как он заказывает пиццу, один.

Он берет пиццу на дом.

Это был ее шанс. Она помчала машину обратно на Тамарама-бич, зная, что у нее в запасе имеется всего пятнадцать минут на то, чтобы проникнуть в дом и установить жучок.

Господи, только бы сработало.

Мак оставила машину на прежнем месте, надела кожаные перчатки и поспешила через улицу к дому. Ей совсем не хотелось повторить судьбу Ферриса Хетерингтона, у которого в двери застряло водительское удостоверение; поэтому она запаслась комплектом отмычек, с помощью которых можно было отпереть типовые замки, устанавливаемые на дверях черного хода городских домов. Мак уже тренировалась орудовать отмычками, но большой практики в этом деле у нее не было.

И вот настал момент применить свои навыки.

Она надеялась только на то, что Симон не запер дверь на щеколду, иначе ее план обернулся бы полным провалом. И еще ей очень хотелось, чтобы замки оказались несложными — на пяти болтах, не больше. Чем больше болтов, тем труднее было работать отмычкой.

Ты справишься.

Радиочастотный жучок Мак, замаскированный под двойной адаптер, мог бы отлично улавливать звуки как в домашнем кабинете, если бы таковой имелся, так и в спальне. Если у Симона уже имелся двойной адаптер в одной из этих комнат, Мак бы просто отключила его, и хозяин никогда бы ни о чем не догадался. Единственное, что отличало адаптер с вмонтированным жучком от обыкновенного адаптера, это вес. Мак не собиралась забирать адаптер-жучок по окончании дела, да и вряд ли хозяин обнаружил бы подмену, не говоря уже о том, чтобы выследить, кому он принадлежит. Просидев пару дней в машине неподалеку от дома Симона Астона и настроившись на правильную радиочастоту, Мак узнала бы все, что происходит внутри. И она могла бы получить подтверждение того, имел ли Симон отношение к краже ее сумки и вторжению в офис Мэриан. Конечно, Мак не смогла бы использовать эти записи в качестве доказательств в суде. Потому что все, что она собиралась делать, было незаконным.

Прошло четыре минуты, а замок в задней двери дома Симона не открывался.

Чертов замок!

Мак насчитала не пять, а семь болтов на замке. Время катастрофически таяло. Ей оставалось минут пять на то, чтобы пробраться в дом и установить жучок, прежде чем вернется Симон со своей пиццей. Телефонные жучки она могла бы установить позднее, когда снова представится удобный случай, поскольку это была более сложная работа.

Проклятие!

Все окна и входная дверь в дом были наглухо заперты — Мак уже проверила. Задняя дверь представлялась наилучшим вариантом для проникновения внутрь. Ее не было видно с дороги и из соседских окон. И вот Мак здесь, зажав в зубах фонарик, пытается открыть замок, но дело не клеится. Она возится с замком целых четыре минуты, и руки начинают дрожать от напряжения. Пальцы немеют. Специалист открыл бы замок с семью болтами за шестьдесят секунд.

Возьми на заметку, Макейди: практика, практика и еще раз практика.

Мак вздрогнула, услышав сигнал клаксона, который донесся с улицы. От удивления и внезапности она выронила из рук инструмент.

Черт! Теперь придется начинать все сначала.

Снова гудок.

Какого..?

Пригнувшись, Мак пробралась к углу дома и выглянула на улицу.

— О, боже, — прошептала она.

Копы.

Патрульная машина припарковалась почти вплотную к красной «хонде». Один офицер в форме оставался за рулем, а второй наклонился к двери машины Энди. Она оставила окно приоткрытым, чтобы в салон поступал свежий воздух, и, судя по всему, офицер просунул руку внутрь машины и теперь жал на клаксон. Мак охватила паника. Поскольку она не была слесарем, наличие у нее отмычек могло быть квалифицировано как уголовное преступление. Не говоря уже о телефонных жучках.

— Мисс Вандеруолл? — услышала Мак.

Черт. Они знают, что я здесь. Неужели за мной все это время следили?

Мак затолкала инструмент в густой кустарник на заднем дворе, вытерла руки, оправила одежду и вышла на улицу.

— Добрый вечер, офицеры, в чем дело?

— Могу я посмотреть ваше удостоверение?

— Мм, конечно.

Она открыла дверь машины, взяла бумажник и достала из него водительское удостоверение.

Офицер внимательно изучил его, в то время как его напарник наблюдал за происходящим из машины.

— Сегодня не на мотоцикле, мисс Вандеруолл?

— Нет. Просто хотела побыть у моря, посмотреть на волны. Отсюда красивый вид, вы не находите? — сочиняла Мак на ходу, не забывая улыбаться. Она прислонилась бедром к двери «хонды» и откинула назад волосы.

Офицер не удостоил ее ответной улыбкой.

— И вашу лицензию частного детектива, пожалуйста.

О, это уже черт знает что.

— Конечно, — кивнула она.

Мак снова открыла бумажник и достала лицензию. Она никогда бы не показала ее, но эти ребята, похоже, знали о ней все. Кто-то уже настучал им. Мак протянула офицеру лицензию, и тот стал изучать документ.

— Какие-то проблемы, офицер?

— Что вы делали на этой территории?

— На какой именно?

— Пардон? — произнес он.

— Я просто увидела вомбата, как мне показалось, и захотела поближе рассмотреть его. Я не знаю, на чью территорию убежал зверек. Куда-то туда… — Мак показала рукой в конец улицы.

— Что, вы сказали, здесь делали?

— Мне показалось, что я увидела вомбата, и пошла следом за ним.

— А с чего вам вдруг охотиться за вомбатом? — удивился полицейский.

— Видите ли, я из Канады, и у нас там нет вомбатов. А это такие забавные существа, не правда ли? Законом ведь не возбраняется любоваться красотой живой дикой природы, не так ли?

— Мм, да, — пробормотал он. — Ну, мисс Вандеруолл, я бы посоветовал вам любоваться природой где-нибудь в другом месте.

— Конечно, сэр. — Полицейский вернул Мак документы, и она села в свою машину. — Доброй вам ночи, офицеры.

— Мы передадим вашему бойфренду в Квонтико, что встретили вас.

— О, да. Спасибо. Обязательно.

Черт!

Мак поехала домой, чувствуя себя побитой собакой.

ГЛАВА 51

В среду Мак, глубоко задумавшись, сидела на широком подоконнике в своей спальне. После недавней встречи с копами, пожалуй, неразумно было снова пытаться проникнуть в дом Симона. Карен уверяла, что передала видеозапись сержанту Ханту, но тот до сих пор не позвонил. Эми тоже не объявлялась.

Ждать, ждать…

Мак еще не придумала, что делать дальше, но сдаваться не собиралась. Что-то вокруг нее происходило, и ей очень хотелось выяснить, что именно.

Почти пустая банка с колой стояла на подоконнике у ее ног. Мак прижималась плечом к стеклу, и ее кожа впитывала угасающее тепло золотистого заката. Она взяла банку и сделала медленный глоток, лениво оглядывая улицу. Прошлой ночью ей чудом повезло. Что, если бы ее задержали в момент вторжения в дом Симона? Судя по всему, копы знали, что она была там. Неужели за ней следили?

Конечно, следили.

Да, но кто именно?

Помимо неприятностей с расследованием, Мак хватало переживаний и личного характера. Она себя чувствовала крайне неуютно в этом чужом доме без Энди. Звонок Энди выбил ее из колеи, и она даже не перезвонила ему. Может, ей все-таки уехать и принять предложение канадского департамента юстиции? Не этого ли хочет Энди? А если она его дождется и они вместе переедут в Канберру? Тогда придется оставить работу у Мэриан и Мак больше никогда не будет детективом? От этой мысли становилось грустно.

А как же мои друзья? Буги?

Какое-то движение в окне первого этажа в доме через улицу привлекло внимание Макейди. Это соседская кошка запрыгнула на подоконник, чтобы погреться в последних лучах солнца, совсем как Мак.

А ты как думаешь, киска?

Наконец Мак спустилась с подоконника, прошла к телефону и снова набрала номер Мэриан:

— Мэриан, мм, я хотела узнать, что сказал клиент по поводу расходов на прокат лодки? — У нее самой не было денег, чтобы арендовать лодку для наблюдения за домом Каванагов с моря. Ей не терпелось поскорее утрясти этот финансовый вопрос.

— Отказал. Говорит, что Каванаги его не интересуют. Занимайся Симоном Астоном.

Мак кивнула:

— Я так и думала.

Когда она повесила трубку, разочарованная, но не удивленная, зазвонил ее мобильный телефон.

Я могла бы взять напрокат каяк и подзорную трубу…

— Макейди слушает, — произнесла Мак.

— Мм, Мак? Это Ларри Мун.

— Привет, Ларри. Как дела? — Она напряглась.

— Эми пропала.

— Что значит пропала? — Мак принялась судорожно искать клочок бумаги. Она как будто чувствовала, что с Эми могло что-то случиться. — Когда вы видели ее в последний раз?

— Пару дней назад.

— А может, она у себя дома? — предположила Мак.

— Нет. Дверь заперта. Я уверен, она бы без предупреждения не ушла от меня. Эми никогда не выходила из дома одна, была слишком напугана. И вот теперь ее нет… Ворота настежь, и от нее ни весточки. Нет, мне все это кажется подозрительным.

— Вы сообщили в полицию?

— У меня есть знакомые среди копов, заходят ко мне в клуб. Они знали, что Эми живет у меня. Я рассказал им о том, что случилось. Ребята говорят, что сделают все возможное, но пока ее нет в сводках пропавших без вести.

— Конечно. — Он ведь не был ее мужем; Эми жила с Ларри неофициально. Копы мало что могли сделать, если она просто решила уйти от него. Может, Эми действительно предпочла Ларри кого-то другого? В конце концов, их нельзя было назвать идеальной парой. И все-таки, в свете последних событий, Мак предполагала худшее.

— Она оставила все свои вещи, — продолжал Ларри. — Всю свою одежду.

Это было странно. Даже если Эми решила уйти от него, вряд ли бы она не собрала свои вещи, разве что очень торопилась — или произошло что-то еще. Может, и Ларри был не до конца откровенен? Вдруг они поссорились и Эми сгоряча бросила Ларри? Или все-таки случилось самое худшее? Эми вела себя очень странно, когда они встретились в баре «Лео Спагетти». Может, ей и в самом деле было чего бояться?

— Ее любимая куртка лежит прямо у двери, — сказал Ларри. — С чего бы вдруг она ее оставила? — По легкой дрожи в его голосе Мак догадалась, что он был искренне взволнован. Реакция Ларри оказалась куда более эмоциональной, чем она могла себе представить. Это было почти трогательно. — Эми бы никогда не ушла без своей куртки, — повторил он упавшим голосом.

— Она не оставила записки или чего-то еще? Никаких сообщений?

— Нет, но кто-то доставил ей щенка, и после этого она ушла.

— Что? Щенка?

— Да, камера видеонаблюдения зафиксировала.

Камера видеонаблюдения. Конечно.

— Вы показали полиции запись?

— Да, но это бесполезно. Там все равно ничего не разглядишь. Ни лиц, ни номерных знаков на автомобиле, ничего. Одна только корзина с собакой. Вот так.

Это казалось странным, если только не предположить, что Эми ожидала подарка от другого поклонника — может, кто-то пытался растопить сердце девушки и вернуть ее расположение?

— Хорошо, что вы позвонили, Ларри. Может, мне отсюда будет трудно что-то сделать, но я буду держать руку на пульсе и, как только что-нибудь узнаю, обязательно сообщу вам новости, договорились? Я уверена, что с Эми все в порядке. Она скоро объявится.

Но Мак сама не верила в свои слова. Похоже, то, от чего Эми пыталась убежать, все-таки настигло ее.

— Вот еще что, Ларри… Я получила на мобильный телефон видеозапись, и мне кажется, что ее отправила Эми.

— Да? Когда это было?

— На следующий день после нашей встречи в баре. Мне необходимо выяснить кое-что… не вешайте трубку… — Мак просмотрела записную книжку своего мобильника. — Номер отправителя ноль-четыре-ноль-один… — Она зачитала Ларри загадочный номер телефона, с которого было отправлено видео.

— Да, — сказал Ларри после паузы. — Это номер Эми.

О, боже. Значит, это была она.

* * *

День прошел в поисках новой информации о Каванагах и ее клиенте, Роберте Грубелааре, — тот, как выяснилось, сотрудничал с Джеком Каванагом в сделках по недвижимости. Мак отвлеклась от работы, только проголодавшись и решив поужинать.

Эми прислала мне видео, и теперь она пропала. Кто-то украл у меня сумку, возможно, чтобы завладеть моим мобильником…

Жаль, что нельзя было обратиться за помощью к Энди. Она осталась один на один с неведомым противником.

Мак открыла шкаф в холле, сняла с себя джинсы. Она стояла в футболке и трусиках, чувствуя, как воздух из кондиционера холодит кожу.

Копы не очень-то активны… или, по крайней мере, скрывают от меня информацию.

В шкафу, в большой картонной коробке, тяжелой кожаной грудой был свален ее байкерский костюм, рядом лежали шлем и сапоги. Мак очень быстро убедилась, что кожаные доспехи деформируют вешалки, поэтому даже не пыталась перенести их в свой гардероб в спальне. Она выгрузила содержимое коробки и натянула плотные брюки. Они были куплены год назад, и со временем кожа заметно смягчилась; в первую неделю после покупки Мак с трудом закидывала ногу на сиденье мотоцикла. Мак застегнула молнию на брюках и пуговицы на высоком корсете, дизайн которого был разработан специально для того, чтобы защитить торс на случай аварии. Безопасность была превыше всего — в комплект байкерского костюма входили также титановые наколенники и налокотники, — но высокий крой брюк мешал Мак свободно наклоняться. Она с трудом зашнуровала сапоги и наконец была полностью экипирована. Все то время, пока она одевалась, мысль ее лихорадочно работала.

Карен передала Ханту видеозапись, и Мак отправила сержанту уже два сообщения. Но тот так и не связался с ней.

Почему он медлит?

Мак резко застегнула молнию куртки, чувствуя, как кожа туго облегает ее фигуру, а корсет помогает держать спину прямо.

Все как-то нелепо.

Она стянула свои густые светлые волосы эластичной резинкой, подняла ворот куртки, на случай ветреной погоды, застегнула его до самого подбородка и взяла шлем.

* * *

— Доста-а-авка, — нараспев произнесла Мак. Ее голос заглушал мотоциклетный шлем.

Она стояла у двери дома детектива Карен Махони, держа в руках пакеты с едой.

Карен открыла дверь и радостно обняла подругу:

— О, боже, ты в этом костюме как будто стальная на ощупь. У меня такое ощущение, что ко мне пожаловала сама Лара Крофт.

Мак вручила Карен пакеты с провизией и вошла в прихожую. Затем сняла шлем и положила его на пол.

— У меня была такая сумасшедшая неделя, даже передать тебе не могу, — пожаловалась она.

— Правда, а что случилось?

— Нет, серьезно, рассказать не могу.

— Ну и не очень-то хотелось знать! — шутливо сказала Карен, уперев руки в бока.

Квартира Карен была тесноватой, но уютной. Молодой детектив украсила стены постерами кинофильмов, а обстановкой служили книжные стеллажи, стол и стулья. Кровать была явно куплена в «ИКЕА». Мак почему-то вспомнила реплику Буги.

Они накрыли кофейный столик перед телевизором, на экране которого уже высвечивалось меню диска с триллером «Малхолланд-драйв».

— Я ждала тебя, чтобы вместе посмотреть, — сообщила Карен.

— Спасибо.

— Знаешь, я ведь уже видела этот фильм. Может, на этот раз мне удастся понять, в чем там дело.

— Просто следи за красной лампой, — подсказала ей Мак.

— Что?

— В ней разгадка.

— Красная лампа…

— Именно, — подтвердила Мак. — Я несу еду.

Когда фильм закончился, началось неизбежное обсуждение сюжета «Малхолланд-драйв».

— Я видела лампу. Да, она меня смутила, ну а что же с синим кубиком? Какой в нем смысл?

Мак склонила голову набок:

— Я думаю, все дело в цвете… это какой-то ключ. Дело ведь не в самом кубике, а в том, что в нем скрыто, верно? Это своеобразная шкатулка правды, и, как только ее открывают, нам становится понятен истинный смысл событий.

— Я совершенно сбита с толку, — призналась Карен.

Мак вернулась на диван и с улыбкой посмотрела на подругу. В фильме ее поразило то, насколько главный персонаж, Адам Кешер, был похож на Буги. Может, все дело было в прическе. Или просто Мак слишком часто вспоминала его. И это сейчас, когда было о чем подумать.

— Ну, реальность тоже часто сбивает с толку, — проговорила Мак. — Ты помнишь видеозапись? Знаешь, Хант ведь мне так и не позвонил.

Карен с удивлением взглянула на нее:

— Правда?

— Правда.

— Я передала ему видео еще в понедельник.

— Два дня прошло, а он не отвечает на мои сообщения.

Карен нахмурилась:

— Странно.

— А что ты подумала, когда просмотрела видеозапись? Там ведь, похоже, убийство?

Карен вздохнула и принялась наматывать на палец рыжий курчавый локон, в то время как Мак напряженно ждала ее ответа.

— Думаю, та девушка, которая снята, может оказаться нашей неизвестной по другому делу.

— «Девушка с помойки», — вспомнила Мак.

— Да.

Энди именно так назвал жертву. Копы, как правило, придумывали фигурантам прозвища, но исключительно для удобства и внутреннего пользования. В этом не было никакого пренебрежения или неуважения к ним.

— А что насчет других персонажей? — поинтересовалась Мак.

— Ну, мужчина европейской внешности имеет некоторое внешнее сходство с Дэмианом Каванагом.

Мак вскинула голову:

— Некоторое сходство? Так ты сомневаешься в том, что это он?

— Честно говоря, я не уверена. — Карен смутилась. — Но все может быть. Я даже не удивлюсь, если окажется, что это он.

— А что думает Хант?

— Хант — прыщ на ровном месте.

Макейди рассмеялась, чувствуя, что успокаивается.

— Он резко изменился с того самого дня, как стал сержантом, — проворчала Карен. — Знаешь, на днях случилась большая удача — в квартире Меган Уоллас нашли отпечатки пальцев одного парня, и оказалось, что он наш клиент. Интересная версия, как мне показалось. Кем этот парень приходится жертве? Откуда там его отпечатки? Так вот, Хант практически проигнорировал этот факт, как будто я подсунула ему пустышку.

А вот это было интересно. Похоже, Хант игнорировал слишком многое.

— А ничего, что ты рассказываешь мне это? — спросила Макейди.

Карен нарочито отодвинулась от подруги и смерила ее удивленным взглядом:

— Что? Не понимаю, о чем вы, мэм.

Мак снова рассмеялась:

— Хорошо.

— Конечно, все это между нами, но давай смотреть объективно: цель-то у нас с тобой одна. И я не вижу никакого конфликта интересов.

Это было правдой.

— Но если Хант узнает, что я болтаю о нем, мне не сносить головы.

— Я нема как рыба.

— Ты думаешь, что мальчишка невиновен, так ведь? — Карен посмотрела на Мак.

— Тобиас? Не знаю. Он ведь наркоман, которому нужны были деньги на новую дозу? — Может быть. — Послушай, я даже не встречалась с ним, не могу судить. Могу сказать только одно: никогда еще меня не преследовало столько неудач, как в этом деле… Тут и охотники за моей сумкой, и несговорчивые копы, которые не хотят со мной сотрудничать. Ты, Карен, исключение, разумеется. И еще эта статья в газете. Все это могут быть совпадения, но я сомневаюсь. Кто-то очень не хочет, чтобы я продолжала разматывать клубок. Вполне возможно, что Тобиас действовал не один, или же его просто подставили. Если он каждые две недели как часы приходил к ней за деньгами, кто-то мог об этом узнать и подставить парня.

— Меган давала ему деньги? — удивленно произнесла Карен.

— Да. Раз в две недели она выделяла Тобиасу энную сумму из своего жалованья, которое получала в агентстве по недвижимости. Каждый второй четверг. Она помогала ему.

Карен нахмурилась. Мак видела, что она дала констеблю пищу для размышлений.

— Да, и кто-то убил бедняжку. Знаешь, когда я увидела Меган Уоллас, лежащую на полу, всю в крови, изрезанную, мне стало нехорошо.

— Да, это ужасно.

И самое ужасное будет, если за это убийство осудят невиновного человека.

ГЛАВА 52

Мак поймала себя на том, что тянет с возвращением домой. Может, виной всему были нервы или же мысли об очередной одинокой ночи, но Мак решила вернуться, только когда совсем устанет. Выбрав самый длинный объездной маршрут, она крепче вцепилась в руль своего мощного K1200R и позволила себе насладиться скоростью.

На подъезде к дому она сбавила обороты и, подкатив к тротуару, остановила своего железного коня. Мак переключилась на нейтральную скорость, и маленькая неоновая буква «N» мгновенно зажглась в темноте, прежде чем она заглушила мотор. Мак встала с мотоцикла, сняла шлем и тряхнула волосами, освободив их от резинки.

На улице было темно, во влажном воздухе витал аромат барбекю. В одном из соседних домов в разгаре была вечеринка — видимо, с открытыми окнами или на балконе; теплый ветер подхватывал звонкие голоса и смех людей, разнося их по округе. Кто-то в полной мере наслаждался прелестями этой ночи. Австралийское лето еще баловало город жаркими днями и ночами. Двадцать восемь градусов. Тридцать. Пожалуй, жарковато для канадской девушки, тем более в кожаных доспехах.

Макейди прищурилась в темноте, вставляя ключ в замочную скважину. Открыв дверь, она сделала всего пару шагов, когда вдруг почувствовала: что-то не так.

Входная дверь была заперта. Свет погашен. Все нормально, Мак.

Но это было не так, и она это знала.

Мак зажгла свет в прихожей и огляделась. Ее чувства обострились до предела.

Казалось, все было на своих местах. Коврик у двери чуть съехал в сторону, но это она могла сдвинуть его, когда уходила.

Из-за этого чертового расследование ты превратишься в параноика.

Макейди скинула с плеч тяжелый рюкзак, достала из верхнего кармашка мобильный телефон и положила его на столик в прихожей.

Постой-ка.

Что это за шум? Скрип?

Просто дом дышит.

Мак вдруг стало жарко в кожаном костюме. Ей, может, и хотелось расстегнуть молнию на куртке, но она боялась даже пошевелиться. Мак неподвижно стояла в прихожей, прислушиваясь.

У тебя галлюцинации.

* * *

Лютер Хэнд видел, как Макейди подъехала к дому. Он ждал, наблюдая из окна первого этажа, как женщина встает с мотоцикла и встряхивает белокурой гривой, словно лев, отряхивающийся после купания.

Это была новая мишень Лютера.

Макейди Вандеруолл.

Вот она снова перед ним, спустя столько лет. Забавно, как все в жизни движется по кругу. Пять лет назад он лишился кончика уха, и случилось это позади дома этой женщины. Его противник — маленький шустрый человечек, возможно поджидавший в засаде, оберегая ее, — преподал Лютеру урок владения ножом. Если посмотреть шире, из-за этой молодой женщины он, Лютер, не только лишился кончика уха; она вынудила его переделать себя, заставила многому учиться заново, благодаря чему он явился в новом качестве и уже на международной арене. Если бы не то ранение, он мог бы не оказаться в Квинсленде и судьба не свела бы его с Мадам Кью.

Да. Замкнутый круг.

Итак, уже знакомая ему мишень прибыла домой. И он ее ждал.

Лютер собирался обставить дело так, будто мисс Вандеруолл застала в своем доме грабителя. Он бы убил ее ножом, перевернул все вверх дном, забрал бы кое-какие украшения, а может, и телевизор с лэптопом — и был бы таков. В последний раз, когда он ее видел, его посетили мысли… непрофессиональные мысли. И вот сейчас они снова мелькнули в его голове, но он грубо отогнал их. За то время, что прошло с последней встречи Лютера с Макейди, он усвоил слишком много уроков. Теперь Лютер был профи. Настоящим профи.

Следуй инструкции.

Он стоял на первом этаже, прижавшись к стене кухни, а Макейди оставалась в прихожей. Она что-то поставила на пол. Лютер услышал, как звякнули ключи. Но теперь все было тихо.

Он лишь слышал дыхание молодой женщины.

* * *

Макейди застыла в прихожей, со шлемом в руке, напряженно вслушиваясь в тишину, пытаясь уловить любые звуки — дыхание, вздох, скрип половиц.

Что-то…

Она прищурилась, вглядываясь в темноту жилых комнат из освещенной прихожей. Мак колебалась.

Внезапная вспышка света заставила ее обернуться. Ей не хватило буквально доли секунды, чтобы вовремя различить крупную фигуру в темных одеждах, которая двинулась на нее всей своей массой, навалилась, едва не опрокинув на спину.

О, боже!

В ее дом проникли! Она это знала. Чувствовала.

Единственным оружием Мак был мотоциклетный шлем, и она немедленно пустила его в дело. Сгруппировавшись, она резко вскочила, крепко сжимая в кулаке ремешки. Шлем обо что-то ударился. Она целилась в голову нападавшего, но тот дернулся в сторону, и удар шлема пришелся ему по плечу.

Противником Мак был мужчина. Огромный. Когда он выпрямился во весь рост, она с ужасом заметила, что он на целый фут выше нее.

Господи, да он просто великан…

Мак не видела лица нападавшего, скрытого под черной вязаной маской. Он был одет во все черное: черные перчатки, черная кофта с длинными рукавами, черные брюки. Грабитель. Он прятался в темноте, поэтому Мак его не заметила. Он наблюдал за ней, и она это почувствовала. Опять вспышка света — на этот раз отраженного от металла. Это было лезвие, острое лезвие, совсем как в ее ночных кошмарах…

Мужчина ударил Мак ножом, и она закричала. К счастью, ее спасла кожаная куртка, наглухо застегнутая. Нож лишь скользнул по жесткой коже. На какое-то мгновение мужчина, казалось, растерялся, не ожидая такого поворота. Зато Мак воспользовалась моментом. Ей хватило времени, чтобы среагировать, и она изо всей силы ударила грабителя тяжелым сапогом, целясь в правую коленную чашечку. Он поморщился от боли, но устоял на ногах, и Мак снова обрушила на него шлем, метя в голову, и громко прокричала: «Пошел вон из моего дома, ублюдок!»

На этот раз удар достиг цели, и раздался характерный треск. Шумный вздох вырвался из прорези маски, и через мгновение сквозь нее просочилась кровь. Мак сломала грабителю нос.

Это не парализует его надолго…

Мак развернулась и бросилась к входной двери, успев схватить с тумбочки ключи. Выскочив из дома, она побежала к мотоциклу, на ходу надевая шлем. Растрепавшиеся волосы закрывали ей глаза, а тяжелый костюм сковывал движения. Она подбежала к мотоциклу и чуть ли не запрыгнула на него, быстро оглянувшись на дверь. Пока ее никто не преследовал.

Двигатель еще не остыл. Пожалуйста, заводись! Пожалуйста!

Мак повернула ключ в замке зажигания и завела мотор. Мотоцикл взревел, готовый к гонке. Она подняла подножку носком сапога и крутанула ручку газа. Мотоцикл рванул с места так резко, что Мак едва не упала.

О, черт! Держись!

Грабитель уже бросился в погоню, их разделяло всего несколько метров, когда она вырулила на улицу. Мак решила ехать в ближайший полицейский участок, где она могла быть в безопасности. В этом она видела единственный выход.

Подгоняемая адреналином, Мак пролетела несколько кварталов, прежде чем осознала, что напавший на нее дома мужчина пытается помешать ее планам. Он мчал следом за ней.

На машине.

Мак сначала услышала его и только потом увидела. Автомобиль на полной скорости вывернул из-за угла, так что взвизгнули колеса, и Мак с ужасом увидела в зеркалах заднего вида, как черный седан стремительно приближается к ней. Ей стало жутко от этого зрелища.

О, боже, он не отстает!

Мак прибавила скорость, глядя на то, как стрелка спидометра приближается к опасной отметке при езде по темным и извилистым городским улицам. Мак надеялась только на то, что никто не выскочит из переулка и не откроет дверь машины, припарковавшись, когда ее мотоцикл будет проноситься мимо на бешеной скорости.

Ровнее… ровнее…

Машина приблизилась почти вплотную. Она уже видела мужчину за рулем, тот по-прежнему оставался в маске.

Кто ты?

Она знала, что это не грабитель. Грабители так не преследуют своих жертв.

Макейди хорошо изучила город, поэтому уверенно петляла по улицам, резко сворачивая, так что ее мотоцикл круто заваливался набок. Она не теряла надежды, что оторвется, но преследователь был настойчив, он не менее ловко, чем Мак, вписывался в повороты, и передний бампер его машины уже находился в опасной близости от заднего колеса ее мотоцикла.

Если машина ударит ее сзади, ей конец.

Нужно попасть на оживленную улицу. Там я оторвусь.

Мак направилась в сторону Бонди-Джанкшн, где сходились маршруты автобусов и пригородных поездов, где в любое время суток шумел транспортный поток.

Давай… давай…

Она вырулила на центральную магистраль и прибавила газу. Передачи переключались — с третьей на четвертую, с четвертой на пятую. Она уже мчалась со скоростью сто сорок километров в час, ощущая на себе всю силу встречного ветра. На такой скорости вибрация мотоцикла была пугающей, как и жар, исходивший от его двигателя. Если бы Мак наткнулась на какую-то преграду — камень или бугорок, — то мгновенно потеряла бы управление и погибла. И все равно она неслась дальше, увеличивая скорость. У нее не было другого выхода. В зеркалах заднего вида по-прежнему отражался седан преследователя. Мак разогнала мотоцикл до ста пятидесяти километров в час. Никогда еще она не ездила на такой скорости. Никогда ее не штрафовали за превышение скорости, но сейчас она просто мечтала об этом. Она ждала воя сирен. Ждала помощи. Хоть кто-нибудь. Сделайте хоть что-нибудь. Пожалуйста.

Огни Бонди-Джанкшн стремительно приближались, впереди показались силуэты высоких башен и торговых центров. Мак уже была почти у цели. Пробки в этом районе случались постоянно, и она надеялась, что преследователь обязательно застрянет. А она сумеет проскочить. В самом деле, ему же нельзя делать резких движений, привлекая к себе внимание. Она должна была заманить его в поток машин. Тогда он отступит.

Он же в этой чертовой маске. Он должен будет отступить. Кто-нибудь его заметит в таком виде и вызовет копов.

Пожалуйста, кто-нибудь, вызовите копов!

Мак промчалась через перекресток и вырвалась прямо на Бонди-Джанкшн, пронеслась мимо гигантского торгового центра и влилась в транспортный поток.

И тут она увидела это.

Грузовик.

Мерзкий привкус металла появился у Мак во рту, когда восемнадцатиколесная громадина вырулила на полосу прямо перед ней. Мак ударила по педали тормоза, колеса мотоцикла взвизгнули, и он стал терять скорость — но недостаточно быстро. Мак почувствовала, как вильнуло заднее колесо — раз, еще раз, — и вот уже мотоцикл стало заносить — прямо на скорости, на высокой скорости, — и она, как в замедленном кадре, увидела себя, летящую навстречу собственной смерти. Ее ждала гибель при ударе.

Господи, помоги мне…

Мак резко вывернула руль, заваливая мотоцикл набок, и почувствовала, как ее тело ударилось об асфальт. Была сильная вибрация, жар и шум…

А потом ничего.

ГЛАВА 53

Макейди Вандеруолл ничего не чувствовала.

Она слышала шум, голоса, но не могла говорить. Ей так хотелось подняться и убраться с этой дороги, подальше от машин и людей, но тело ее не слушалось. Глаза на мгновение открылись, и она увидела где-то далеко вверху огни уличных фонарей. Мак лежала на спине, вытянув руки по бокам, как будто готовилась к санному спуску. Странно, но она совсем не чувствовала боли. Она не чувствовала ничего, кроме жжения и упорного нежелания тела двигаться.

Вставай!

Мак села, и у нее закружилась голова. Сколько времени прошло? Где тот человек, который проник в ее дом? Человек с ножом?

Она огляделась по сторонам, перед глазами все плыло.

Вставай же!

С невероятным усилием Мак встала на ноги и сделала шаг. Но колени сразу подкосились, и она упала.

— Эй! Не двигайтесь! «Скорая» уже едет!

Мак не могла понять, откуда доносился голос. Она видела вокруг себя потрясенных людей. Прохожие стояли чуть в стороне, боясь приближаться к ней. Мак увидела и грузовик, под который угодил ее мотоцикл. Грузовик остановился на проезжей части, дверца кабины была открыта, сзади выстроилась вереница машин. Шофер, наверное, решил, что она погибла.

Вызовите полицию, хотела сказать Мак. Но губы отказывались шевелиться.

— Расслабьтесь. Просто расслабьтесь. Не волнуйтесь. Не двигайтесь…

Мак не послушалась и снова встала на ноги. Она шаталась, но все-таки стояла, лихорадочно выискивая взглядом черный седан преследователя. Где жe он? Мак злилась оттого, что перед глазами такая нечеткая картинка.

Ей нужно укрыться в каком-то безопасном месте.

Мак двинулась вперед, и по мере того, как спадало возбуждение, к ней возвращались чувства. Мак поняла, что с ней все в порядке. Она справится. С ней и не такое бывало. Сирены до сих пор не было слышно. Значит, прошло совсем немного времени. Преследователь мог находиться где-то поблизости. Ей нужно было спрятаться.

Мак попыталась найти убежище у подъезда массивного здания банка. Прохожие по-прежнему смотрели на нее с изумлением, опасаясь подходить ближе. Она забилась в угол, продолжая искать глазами машину.

О!..

Мак увидела свой мотоцикл, и у нее сжалось сердце. Не было никакой надежды вновь оседлать его. Мотоцикл ударился в телефонную будку, но двигатель все еще урчал. Из выхлопной трубы шел дым. Она, должно быть, ехала со скоростью шестьдесят километров в час, когда ее выбросило на тротуар, а ее любимый BMW по инерции продолжил движение, пока не врезался в будку.

И хотя у Мак сейчас хватало серьезных причин для беспокойства, она не могла удержаться от сентиментальных мыслей, связанных с искореженной машиной. Ей хотелось попросить кого-нибудь заглушить двигатель мотоцикла, хотя теперь это уже было не важно. Да и голос ее не слушался. Мак казалось, что все это происходит не с ней и не наяву. Но главное, что она была жива. Она была в порядке.

Хлопок.

Ее мотоцикл заглох без посторонней помощи, издав последний вздох, после чего стало тихо.

Мак перевела взгляд на исцарапанную поверхность своей кожаной одежды и невольно восхитилась ее прочностью. Эти кожаные доспехи в буквальном смысле спасли ее кожу. Следы от скольжения по асфальту выделялись на костюме шершавыми следами, как будто кто-то прошелся по нему наждачной бумагой. А ведь это могла быть ее кожа.

Да!

Макейди расслышала вой сирен. Она даже не знала, с какой стороны приближаются полицейские машины: звук доносился как бы ниоткуда. Теперь она снова чувствовала себя в безопасности. Ее тело сползло вниз по стене, вновь отказываясь слушаться.

Мак закрыла глаза.

ГЛАВА 54

Детектив Джимми Кассиматис торопливо шел по коридору, задыхаясь от волнения и спешки.

Энди себе этого не простит…

Когда Джимми зашел в палату, Макейди сидела на больничной койке, с ручкой и блокнотом, и что-то писала. Она подняла голову.

— Привет, Джимми, — непринужденно сказала Мак полицейскому, с изумлением смотревшему на нее. Джимми почувствовал огромное облегчение. Выглядела Мак вполне нормально. Во всяком случае, как одно целое.

— Skata! Слава богу! — воскликнул он. — Ты в порядке?

— Все отлично, Джимми. У меня все отлично, — заверила его Мак.

Ее лицо было бледным, глаза воспаленно-красными, и над бровью проступили капельки пота, но, главное, руки и ноги были на месте. Джимми ожидал, что зрелище будет удручающим.

— Ты ничего не сломала? Не поранилась?

— Переломов нет. Чувствую себя не так чтобы очень, но…

Джимми казалось, что его уже ничем не удивишь — столько он всего насмотрелся за годы работы в полиции, — но сейчас не верил своим глазам.

— Ты угодила под восемнадцатиколесный «Мак». Какая ирония — Мак угодила под «Мак».

— Ты даже не представляешь, насколько мне повезло, Джимми. Ко мне домой кто-то влез. Он бросился на меня с ножом, а потом гнался за мной на машине. Мои кожаные доспехи дважды за этот вечер спасли мне жизнь, — рассказала Мак.

— Я заметил, что тут какие-то подозрительные парни шляются, — произнес Джимми, понизив голос — С виду чистенькие, в белых халатах, а что под ними — одному богу известно.

Мак удивленно вскинула брови.

Ты хотя бы когда-нибудь можешь не пороть чепуху? — мысленно упрекнул себя Джимми.

Но Мак уже улыбнулась:

— Здесь все спокойно. Я думаю…

— Ты поправишься, ты поправишься, — запричитал Джимми, испытывая вину за допущенный ляп.

Энди с ума сойдет.

Мак отложила свой блокнот:

— Джимми, ты просматривал видеозапись, которую я передала Ханту?

— Какую еще видеозапись?

Она еще больше побледнела:

— Как это, какую запись! Ту, на которой убитая девушка. Я отдала запись Карен, а та передала ее Ханту.

— Ты уверена?

— Да, я уверена, — твердо произнесла Мак. — С чего бы ей вдруг меня обманывать?

Джимми никто не говорил о видеозаписи.

— Ты ведь был вместе с Энди на вскрытии? «Девушка с помойки», вспомнил? Так вот, я думаю, что на видео именно она, мертвая.

А-а.

С тех пор, как Хант возглавил расследование, а Энди отправился готовить свой карьерный взлет, Джимми чувствовал себя не у дел. У него было такое впечатление, что Хант не слишком-то хотел видеть его рядом.

— Джимми, я не сошла с ума, но думаю, что все эти события как-то связаны между собой. Кто-то украл мою сумочку. Потом кто-то проник в офис моего шефа и, наконец, забрался в мой дом, — перечислила Мак. — Все это — звенья одной цепи. Я точно знаю. Таких совпадений не бывает. А что, если тот парень, что охотился за мной, и есть убийца Меган?

Насколько Джимми был в курсе, обвинение, выдвинутое против Тобиаса Мерфи, было основательным. Энди обмолвился ему о версии Мак, но Джимми сомневался в том, что ее предположения о невиновности мальчишки обоснованны. Он не хотел поощрять сыщицкий азарт Мак, да и не время сейчас было говорить об этом, как и о том, что все уже знали, как ее застали у дома какого-то парня в Тамараме, куда она, это было очевидно, намеревалась проникнуть.

Джимми решил держать язык за зубами.

— Мы послали опергруппу для проверки по факту вторжения в жилище.

— Он был в перчатках, — сказала Мак, глядя куда-то вдаль. — Черт. Им не удастся найти отпечатков.

— Не волнуйся, они его поймают. Расскажи мне, как все было, — попросил Джимми.

— Я сделала описание машины и того человека, записала все, что помню, а то вдруг забуду. Номеров машины я не запомнила, но это был черный седан, и в номерном знаке были буквы вроде FST.

— Хорошо. — Джимми сделал пометку в своем блокноте. Он гордился Мак. Мало кому удалось бы вспомнить столь важные детали после такой серьезной аварии. Все-таки она была девчонка что надо.

— Я приехала домой поздно вечером после ужина с Карен…

— Махони?

— Да. И, как только вошла в дом, сразу почувствовала неладное, — продолжила рассказывать Мак. — Этот парень уже был в доме. Он бросился на меня. Он был просто огромный. Гораздо выше меня. Ростом, наверное, шесть футов и шесть дюймов.

— Так ты его видела?

— О, да, — сказала Мак, и взгляд ее вспыхнул. — Я видела его, но этот ублюдок был в маске. Я не видела его лица. Кажется, я сломала ему нос.

Какая же она удивительная. Энди даже не знает, каким сокровищем обладает.

— Он кинулся на меня с ножом, но лишь процарапал кожаную куртку. Как я уже говорила, мои байкерский костюм дважды спас мне жизнь. Я бросилась бежать… Успела сесть на мотоцикл и отъехать, думая, что нападавший останется в доме и возьмет то, что хочет, и надеясь, что к тому времени успеет подъехать полицейский патруль. Но этот ублюдок погнался за мной. Он гнался за мной. Он не просто ехал следом. Я уверена, что он хотел сбить меня.

Джимми был озадачен. С чего вдруг грабителю преследовать свою жертву? Зачем, если то, что он хотел украсть, находилось в доме?

— Я прибавляла скорость. Он собирался сбросить меня с мотоцикла. Помню только, как впереди появился тот грузовик, и я не сумела вовремя остановиться. Я ударила по тормозам, и меня начало заносить. Вот и все.

— Ну, подождем, что скажут эскулапы.

— Кажется, они ждут рентгеновские снимки.

Мак протянула руку, и Джимми неловко пожал ее. Они не очень-то ладили в прошлом.

Мак сжала руку Джимми. И посмотрела на него воспаленными глазами:

— Джимми, мне нужна твоя помощь.

ГЛАВА 55

— О, боже. Я так рада, что с ней все в порядке. — Детектив Карен Махони сияла.

Карен предположила худшее, когда ей сказали, что произошло. Расставаясь с Мак в тот вечер, она даже и представить себе не могла, что увидит подругу так скоро и при столь печальных обстоятельствах.

— Да, она выглядит неплохо для человека, который попал под колеса грузовика, — сострил Джимми со свойственной ему грубоватостью.

— Она это прочувствует уже завтра.

Они оставили Мак отдыхать, а сами спустились на лифте в кафе, которое находилось на нулевом этаже больницы. В кафе, стерильном и неуютном месте, большинство столиков были свободны. Карен и Джимми нацедили из автомата кофе в пластиковые стаканчики, и Карен ужаснулась, когда увидела, какую щедрую порцию сухого молока и сахара всыпал Джимми в свой стаканчик.

Они сели за столик в углу.

Джимми был непривычно тих и скромен. Похоже, его потрясло то, что случилось с Мак.

— Расскажи мне про это видео, — попросил он. — Мне почему-то никто ничего не сказал.

Карен округлила глаза:

— Да ты что?

— Да. И в чем там дело?

Он действительно не знает.

Карен объяснила, откуда взялась видеозапись, что на ней и кто и как запись оказалась у Мак. Они уже все проверили и установили, что запись была отправлена с мобильного телефона Эми Камильери, как и подозревала Мак. Это было два дня назад, а между тем из Мельбурна пришло сообщение о том, что Эми Камильери нигде не могут найти.

— Она пропала?

Карен мрачно кивнула.

— Хант так и не пригласил Мак к себе?

Карен снова кивнула.

— Skata, — в сердцах произнес Джимми на родном греческом языке.

— Вот именно.

— Послушай, Карен, я не силен в этой чертовой политике. Мне, конечно, плевать, но должен сказать, что с тех пор, как Энди укатил в Штаты, у нас начались какие-то странности, ты не находишь?

Можно было, конечно, назвать это и странностями.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что кто-то пытается очернить его девушку, ну, ты понимаешь… ее нынешняя работа, модельный бизнес, прошлое…

— Что? Что ты имеешь в виду под прошлым? — резко спросила Карен, возмущенная намеками Джимми.

Имел он в виду статью в газете или было что-то еще?

— Понимаешь… — Джимми, казалось, было неловко оттого, что он намеревался сказать. — Есть у нее такая особенность — притягивать к себе всяких психов.

Карен почувствовала, что закипает от злости:

— Я не собираюсь оправдывать мою подругу, потому что она не сделала ничего плохого. Она просто передала мне видеозапись, и поступила правильно. К черту Ханта, если он не смог разобраться в этом деле и принять соответствующие меры. Я не знаю, что у него за проблема. А оказаться жертвой преступления — вовсе не преступление. Это был мужественный шаг с ее стороны — выступить на суде против Эда Брауна. Именно ее свидетельские показания решили участь этого подонка.

Действительно, без нее убийца Стилетто мог бы и не оказаться на скамье подсудимых.

— Я знаю, знаю. Не надо так на меня смотреть, — пожал плечами Джимми. — Я не говорю, что я согласен со статьей и все такое. Я просто пересказываю тебе то, что слышал. И опять повторю: с отъездом Энди у нас многое изменилось.

Он выглядел несчастным — каким-то жалким и побитым. Карен никак не могла понять, в чем дело.

— Ты знаешь, что ее застукали, когда она крутилась возле дома, где проживает Симон Астон?

— Что? — Карен была несказанно изумлена.

— А я знаю. Похоже, она хотела тайком проникнуть в дом. Ребята ее спугнули.

— Кто ее спугнул?

— Да пара патрульных, дежуривших в том районе.

О, неужели…?

ГЛАВА 56

— Произошла утечка, — сообщил Американец.

Лютер с силой сжал телефонную трубку и заскрежетал зубами.

Не таких новостей он ждал. Видеозапись, которую он должен был добыть для клиента, теперь была в руках у полиции. Лютер чувствовал, как в нем закипает злость — злость на самого себя.

Он проиграл.

— Это она сделала? — Он должен был знать.

— Да.

Макейди Вандеруолл выжила в этой аварии. Ее гибель была бы идеальным вариантом для клиента, но Лютер почему-то испытал удовлетворение, узнав о том, что молодая женщина осталась жива. Возможно, потому, что рассчитывал свести с ней счеты лично. У него появлялся шанс исправить свою ошибку.

— Теперь мы должны быть очень осторожны, — прозвучал голос Американца. — Я поработаю с полицией, сделаю все, что смогу, но отныне мы под прицелом.

Лютер кивнул. Он понимал, что теперь они под подозрением. Операция становилась еще более рискованной.

— Она подружка копа, ты же понимаешь. Нужно быть предельно осторожным.

Лютер слушал.

— Задача номер один — заткнуть ей рот, но аккуратно. Все должно выглядеть как можно естественней. Это потребует особой изобретательности. Мы не можем допустить промашки.

— Я понял, — сказал Лютер.

Ему предстояло срочно разработать новый план.

ГЛАВА 57

Вот уже несколько дней Мак дрейфовала между сном и бодрствованием. Ее организм требовал отдыха, она и сама не подозревала, насколько была измотана. Медсестры предупреждали, что именно так и будет. Хотя конечности были целы, телу требовалось время на восстановление всех функций. Во сне она опять видела страшное чудовище, и оно снова преследовало ее, разве что теперь его контуры были еще более размытыми, потому что на нем была черная маска, из-под которой сочилась кровь.

В субботу днем Мак разбудил звонок в дверь.

Она перекатилась на кровати, ощущая тяжесть своего тела. Мак была в своей спальне. На подушке тонкой ниткой засохла ее слюна. У Мак было такое ощущение, будто ее заковали в гипс и предписали полную неподвижность, но она все-таки заставила себя встать. Она смущенно вытерла рот, накинула халат и пошла к двери.

Хватит спать… пора делать дело… нужно столько всего решить…

В доме пахло цветами. Возле кровати стояли букеты из белых и красных роз, она помнила, как получала один из них, об остальных помнила смутно. Энди звонил каждый день, справлялся, как она себя чувствует, и каждый день по его заказу приносили розы. Это все, что она знала. Он ни разу не упомянул о том странном разговоре, который состоялся между ними в понедельник. С тех пор в ее жизни было много чего странного.

Мак уже могла ходить, хотя и с трудом. Тело было как будто свинцовым, но все-таки послушным. Она уже спустилась с лестницы, когда вдруг вспомнила, что в доме не одна.

— Как вы себя чувствуете?

Это была констебль Сайкс.

— О, Энн. Извините, я совсем забыла, что вы здесь, — проговорила Мак. — Я, должно быть, похожа на невесту Франкенштейна или что-то в этом роде.

После череды страшных событий Энди настоял на том, чтобы рядом с Мак постоянно дежурила констебль Сайкс. Мак впервые не протестовала против усиленных мер безопасности. Сейчас это было нелишне.

— Для вас принесли еще цветы. — Мак увидела стоявшие в холле корзины с букетами «от Энди». — Я не хотела вас будить. Это принесли вчера днем.

— Вчера? — Похоже, она спала и спала. В гостиной на кофейном столике стоял огромный букет цветов. И это были не розы.

— Надеюсь, вы не будете возражать, но я поставила их в воду. Вы выглядели такой усталой, и я не хотела вас беспокоить.

— От кого эти цветы? Они были с визиткой? — Мак подошла к столику и внимательно посмотрела на цветы.

Кто?

— Там была открытка. Вон она, рядом.

Мак увидела на столике запечатанный конверт с открыткой.

— Спасибо, — сказала она, беря конверт и опуская его в карман; Мак втайне надеялась, что эти цветы заказаны для нее Буги.

— Ваша подружка Лулу опять стоит у двери. Вы хотите, чтобы я ее впустила?

— Она что, уже приходила? — Мак удивленно вскинула брови.

— Час назад. Но вы спали. Так впустить ее?

— Даже не знаю, хватит ли у меня сил, — пошутила Мак. Когда ей было больно, она спасалась юмором. Сайкс лишь улыбнулась.

Констебль открыла дверь и впустила Лулу. Сайкс посмотрела по сторонам и снова заперла дверь. Мак заметила, что шторы в комнатах задернуты, хотя за окном светило яркое послеполуденное солнце.

— Дорогая! — Лулу бросилась к подруге с распростертыми объятиями, и Мак невольно внутренне сжалась.

— Пожалуйста, не так бурно! — Она подняла руки.

Волосы у Лулу по-прежнему были черно-пурпурными, а ее наряд в этот раз выглядел следующим образом: безумное полосатое платье-тельняшка в сочетании с ажурными чулками и сапогами на платформе. Вид у Лулу был взволнованный.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила она, и у нее задрожала ярко накрашенная нижняя губа.

— Мне очень повезло. Хотя устала ужасно. Несколько дней я не могла пошевелить головой, приподнималась, только чтобы поесть. Сегодня ведь суббота?

— Да, суббота! О, боже, девочка моя, я просто не могла не приехать. Я так волновалась.

— Проходи, проходи, — невольно улыбнулась Мак.

Сайкс расположилась в гостиной, и Мак повела Лулу на второй этаж, чтобы побыть с подругой наедине. Преодолеть нужно было лишь один пролет лестницы, но каждый шаг был для нее мукой. Когда они оказались в спальне, Лулу пришла в полный восторг от букетов роз.

— По заказу Энди цветы присылают каждый день, — сказала Мак. — Там, внизу, еще один букет.

Лулу стояла раскрыв рот.

— Вау. Какие огромные розы! Бедный парень, наверное, в отчаянии оттого, что не рядом с тобой.

Не знаю.

— Извини, я приведу себя в порядок. — С этими словами Мак удалилась в ванную комнату.

Мак с удовольствием почистила зубы и умылась. Волосы уже засалились у корней, на затылке спутались. Выглядела она ужасно. Ее яркие глаза казались еще более зелеными в окружении лопнувших капилляров. Лицо было бледным. С некоторым волнением Мак приподняла левую полу халата. Огромный кровоподтек растекся по ее бедру лиловым пятном. Должно быть, скользила она по асфальту именно этим боком.

Лихо.

Мак почувствовала, как хрустнула открытка в кармане. Она отпустила край халата и вскрыла конверт. Прочитала надпись на открытке: «Думаю о тебе. Поправляйся скорее. Буш».

Мак закрыла открытку и усмехнулась про себя. Буги. И тут взгляд ее упал на картинку с видом церкви Саграда Фамилия.

Черт возьми, а он молодец.

Она намеренно положила открытку в карман, чтобы прочитать ее наверху. Ей не хотелось, чтобы констебль Сайкс увидела, кем заказан букет. Все, что знает Сайкс, тут же станет известно Энди. Буги проявил такт и был краток в своем послании.

Когда Мак вернулась в спальню, Лулу сидела на кровати. Она отдернула шторы, и комната наполнилась светом. Так было гораздо веселее — сучрак лишь усугублял депрессию.

— Все это дикость какая-то.

Мак кивнула:

— Да уж. Когда ты вернулась?

— Мы выехали на машине в четверг, как только я узнала.

Мы.

— Вы что, на машине рванули? Надо же.

— Да, всего-то десять часов. Правда, с таким водителем, как Буги, успели за восемь.

— О… И Буги здесь? — Мак пыталась сохранить непринужденный тон. — Так ты приехала с Буги?

— Да, он сказал, что ему нужно навестить каких-то клиентов. Компания «ЕСС» хочет разместить несколько предметов мебели, которую он делает, в своем шоу-руме. Он, наверное, останется на уик-энд.

Мак сдержалась, чтобы не спросить, где Буги остановился и не говорил ли он о ней.

— Мак, дорогая, я должна тебе сказать… — Лулу вывела ее из задумчивости. — У меня есть знакомый фотограф-фетишист, Рико… Он приятель Хулио. А Хулио — раб Алой Женщины… мм, ну, Бренды, ты понимаешь. Она тебя с ним не знакомила?

— Нет, — ответила Мак. Нет, Бренда не знакомила меня со своим рабом, как ни странно.

— Как бы то ни было, приятель Хулио Рико видел твою фотографию, и он жаждет сделать съемку с тобой. Понимаешь, он фотограф на вольных хлебах, а счета надо как-то оплачивать и все такое. Так вот, он рассказал кое-что интересное. Он сейчас в городе, приехал специально, чтобы фотографировать главное светское событие года: вечеринку по случаю тридцатилетия Дэмиана Каванага.

Мак тут же напряглась.

Конечно.

Мак уже слышала о грядущем событии, но за всеми перипетиями совершенно забыла о нем.

— Надеюсь, ты не в обиде на меня. Я знаю, что Симон Астон там будет. Я подумала, что нужно сказать тебе об этом.

Мак очень интересовала вечеринка у Каванагов. И дело было не только в Симоне Астоне. Мак очень хотелось узнать как можно больше и о самих Каванагах. Пропавшая Эми была уверена, что на видео рядом с мертвой девушкой был именно Дэмиан. Мак должна была выяснить, так ли это на самом деле.

— Ты не знаешь, будет большой праздник? — произнесла она ровным тоном, стараясь не показать своей особой заинтересованности.

— Большой? — Лулу всплеснула руками, как всегда исполненная драматизма. — Мак, дорогая, это самое грандиозное событие года, а может, и десятилетия. Ты что, шутишь? — Казалось, неосведомленность подруги в вопросах светской жизни ее просто пугала. — В прессе эта вечеринка будет обсуждаться еще долгие месяцы.

— Вечеринка будет что надо, — добавила Лулу после паузы. — И состоится она сегодня.

* * *

Лютер Хэнд сидел в машине напротив дома, где проживала Макейди Вандеруолл.

В окне второго этажа он видел Мак и ее подругу с могавком на голове. Если бы у него было разрешение, он мог бы ликвидировать Мак одним снайперским выстрелом, и все было бы кончено. Но он не мог этого сделать, да и не особенно хотел.

Он должен был выманить ее из дома, увести подальше от копа.

И ее смерть он обставит как несчастный случай.

Больше ошибок не будет.

ГЛАВА 58

Сноп огней взорвал ночное небо.

Еще и еще раз.

Толпа гостей — все как один — подняли головы, завороженные красочным зрелищем прямо над ними. Дружно подняв бокалы, пытаясь перекричать грохот фейерверка, все принялись провозглашать тосты за здоровье экстравагантного хозяина.

К полуночи вечеринка у Каванагов только набирала обороты. Хотя прошло уже несколько недель после наступления нового года по китайскому календарю, триста пятьдесят гламурных персонажей и вип-персон собрались во владениях Каванагов на берегу сиднейской гавани, одетые в соответствии с тематикой вечеринки. Женщины были в традиционных китайских туниках до колен, многие трансформировали их в откровенные мини или же подпоясали, выгодно подчеркивая загорелые ноги. Скандальная модель из мужского журнала прибыла в «платье», нарисованном краской на ее пышных формах. Мужчины были в шелковых пижамах или костюмах в стиле кун-фу, а кое-кто явился и вовсе без рубашки, а-ля Брюс Ли, накачанными торсами демонстрируя результаты работы своих личных тренеров по фитнесу. Официанты в черных одеждах лавировали в толпе с напитками и бутылками «Moet», щедро наполняя каждый опустевший бокал шампанским. Гостям предлагалось также множество азиатских закусок, хотя мало кто из изысканно одетых женщин осмеливался прикоснуться к угощению, опасаясь испачкать шелка начинкой спринг-роллов или каплями острого соевого соуса.

Дарлинг-Пойнт, резиденция Каванагов, где собрались сливки общества, могла поразить воображение даже самого взыскательного гостя. Пятнадцать спален, роскошные гостиные — самую большую комнату по случаю освободили от мебели, разместив в ней диджея со звуковым оборудованием, — просторная кухня с отделкой из мрамора и нержавеющей стали, домашний театр и спортивный зал, апартаменты для прислуги и теннисный корт. Красные фонари и факельные светильники освещали замысловато вымощенные дорожки, ведущие к открытому бассейну, у которого гости потягивали коктейли и любовались фейерверком. С панорамными видами на сиднейскую гавань, дворцовыми садами, частной береговой линией и пирсом, поместье Каванагов было одним из самых дорогих в стране объектов недвижимости, и принадлежало оно богатейшей австралийской семье.

И гости, приглашенные на вечеринку, прекрасно об этом знали.

Лучшие парикмахеры-стилисты фешенебельного предместья Дабл-Бэй были ангажированы за несколько дней до события, чтобы привести в порядок головы стареющих аристократов и горячих молодых IT-girls. У главных ворот Дарлинг-Пойнт наблюдался настоящий парад сверкающих «мазерати», «роллс-ройсов», «феррари» и «порше». Некоторые из этих машин были тайком взяты гостями напрокат — так велико было стремление произвести впечатление на лакеев. Не имея никакой надежды прорваться через кордон секьюрити на территорию частных владений, папарацци сгрудились у обочины, пытаясь улучить момент, чтобы в нужном ракурсе снять прибывающих знаменитостей. Вот уже несколько недель желтая пресса сплетничала по поводу того, кто окажется в списке приглашенных, а кого проигнорируют. И толпа избранных не разочаровала: здесь были кинозвезды, наследники престолов, олимпийские чемпионы, отпрыски королевских семей, воротилы большого бизнеса и политики. Здесь были самые-самые, а те, кто остался за бортом, теперь знали, что до конца года им не посчастливится оказаться в списках приглашенных гостей на хоть сколько-нибудь значимое светское мероприятие.

Макейди Вандеруолл такие проблемы не волновали.

Она также не мечтала обменяться рукопожатиями с австралийской знатью или пофлиртовать с кем-то из самых завидных женихов.

У начинающего частного детектива были другие заботы.

Мак тщательно продумала, когда ей следует появиться. Было начало двенадцатого, и большинство гостей уже прибыли, а охранники порядком утомились от исполнения своих обязанностей. Приблизившись к резиденции, она заметила все еще не теряющих надежды папарацци, которые томились у каменной ограды. Журналисты курили и болтали, словно солдаты на привале перед новым сражением. Мак обратила внимание, что это были совсем не те фоторепортеры, которые обступили с камерами ее на ступеньках здания Верховного суда после ее выступления на процессе по делу убийцы Стилетто. Эти ребята кормились светской хроникой, и охотились они за кинозвездами, богатыми наследниками и особами королевских кровей. Даже если среди них и был кто-то из тех фотографов, вряд ли бы здесь и сейчас он узнал в ней ту испуганную свидетельницу.

Мак вдохнула полной грудью.

Ты это сделаешь. Это несложно.

Ее водитель повернул машину на подъездную аллею, и фоторепортеры с интересом воззрились на сверкающую «ламборджини»: авто величественно проплывало мимо них, почти скользя по земле. Пара коротких фотовспышек — и Мак уже запечатлена на пассажирском сиденье; это ее удивило. Настроение в толпе репортеров мигом изменилось. Мужчины затушили свои сигареты и ринулись к воротам, поднимая камеры. Охранники двинулись широким фронтом, оттесняя толпу измученных ожиданием папарацци от машины, освобождая Мак дорогу.

Начинается.

Мак решила, что только этот маскарад позволит ей исполнить задуманное. Если она справится со своей ролью, у нее будет шанс проникнуть за каменную ограду, усыпив бдительность охраны.

Вперед.

Болезненно худой раб Бренды Бейл, Хулио — дилер автосалона люксовых марок, ведший ночную жизнь фетишиста и напоминавший Мак героя мультика-страшилки Рифа Раффа, — сидел за рулем в дорогом черном кителе, взятом напрокат, и водительской фуражке. Он остановил машину и вышел, чтобы открыть дверь и помочь выйти своей пассажирке. В это время та сидела неподвижно, положив на колени изящную сумочку, а поверх нее — руку на руку, стараясь сохранять хладнокровие, несмотря на учащенное сердцебиение. Дверца щелкнула, открываясь. Мак поставила на гравий сначала одну ногу, потом другую. Папарацци толпились возле машины, жадно выискивая глазами подходящий ракурс, пытаясь пробраться сквозь заслон охраны.

— Эй! Постойте. Остановитесь! — крикнул кто-то из толпы.

Мак вышла из машины Хулио, и сразу вспыхнули фотовспышки. Затворы камер трещали без остановки, и Мак щурилась от яркого света. Она прикрыла веки, и желтые круги поплыли перед ее глазами. Мак двинулась вперед как можно более вальяжно, откинув одну прядь волос за плечо, а другой чуть прикрывая лицо. В гордом одиночестве, напустив на себя важный вид, она продефилировала к дверям дома, играя главную роль своей жизни.

О-о-о.

Синяки и ушибы давали о себе знать, болезненно пульсируя. К счастью, дресс-код вечеринки был обозначен как «blаск tie», и Мак надела длинное платье с разрезом на правом бедре, дополнив наряд маленькой сумочкой на тонком ремешке. Макейди старалась двигаться элегантно. Ее телу совсем не нравилась такая походка, тем более в туфлях на высоких каблуках. Она решила, что снимет их при первой же возможности.

Мак увидела двух охранников в черных костюмах, которые дежурили у парадной двери дома.

Пожалуйста, не останавливайте меня… Пожалуйста…

Секьюрити холодно наблюдали за ее приближением. У одного из них в руке был список гостей — список, в котором ее точно не было. Мак очень не хотелось называть охранникам свое имя. Если она остановится, чтобы назвать им имя — любое имя, — то это будет полным провалом. Она должна была проплыть мимо охранников с таким видом, чтобы они поняли, что ей плевать и на них, и на их идиотские списки. Только так Мак могла попасть в дом. Невольно подыгрывая ей, фотографы возбужденно щелкали своими камерами, и она воспользовалась моментом. У дверей дома она обернулась и помахала им рукой, остановившись всего на несколько секунд и одарив их соблазнительной улыбкой, как это делают старлетки на «оскаровской» красной дорожке. Репортеры клюнули на наживку, и, прежде чем они успели снять Мак во всех ракурсах, она победно вошла в дверь, минуя охрану.

Переступив порог, она не остановилась, а продолжила свое величавое шествие, словно супермодель.

Мак услышала, как у нее за спиной Хулио громко поинтересовался у секьюрити: «Где я могу припарковать машину мисс Шиффер?»

Мак закашлялась. Шиффер? Но она ведь не Клаудиа Шиффер! Мак с трудом сдержалась, чтобы не оглянуться и не посмотреть на суету, возникшую на улице. Теперь, когда она миновала охранников, у них не было шанса увидеть ее лицо, чтобы сравнить с супермоделью. Кто знает — может, они и впрямь приняли ее за Клаудиу. Впрочем, фоторепортеров не так легко было провести, тем более что они, безусловно, уже отсмотрели на своих цифровых камерах сделанные снимки. И все-таки вопрос Хулио на мгновение отвлек охрану, и этого времени Мак хватило, чтобы смешаться с толпой гостей.

Ей повезло.

ГЛАВА 59

Симон бросил взгляд на часы. Пора.

Вот уже почти два часа, как прибыли последние из главных гостей, и настал момент для эффектного появления виновника торжества.

Симон поторопил диджея, чтобы тот поставил тему из фильма о Джеймсе Бонде «Живи и дай умереть», и тот включил музыку на полную мощность, так что не услышать ее было невозможно. Толпа, наблюдающая за фейерверком, разом притихла, и все повернулись в сторону гавани, словно в ожидании чуда. Когда в небе потухли последние огни, зажегся береговой прожектор, и в его свете все увидели старинную китайскую джонку, которая по волнам приближалась к пирсу. На палубе стоял Дэмиан Каванаг — в голубом шелковом смокинге, расшитом золотыми драконами, с сигарой во рту. Он ухмылялся. Напоминая то ли самодовольного молодого Хью Хефнера, то ли самого Бонда, он был окружен стайкой скудно одетых китайских красавиц, которые помогли ему спуститься по веревочной лестнице с борта маленького судна, чтобы встать на водные лыжи. В толпе ожидающих раздались подбадривающие возгласы приятелей Дэмиана, остальные гости вежливо захлопали в ладоши.

Симон знал, что Дэмиану понравится такой экстравагантный выход к гостям. Может, многие из присутствующих и назвали бы это дешевым трюком, но только не вслух. Был только один человек, кто не смог бы прокомментировать эту сцену, — отец Дэмиана, Джек Каванаг. Он и Бев поприветствовали первых гостей и по-английски удалились немногим позднее двадцати трех часов, отправившись в свое загородное поместье Палм-Бич, оставляя Дэмиана праздновать свое тридцатилетие в компании молодежи. Не было и здесь и невесты Дэмиана, которая могла бы испортить праздник. Кэролин отужинала в пятницу с Дэмианом в фешенебельном ресторане, после чего улетела в Париж на шопинг. Симон сказал ей на прощание: «Это будет полная тоска. Придут корпоративные клиенты, начнут приставать к Джеку со своим бизнесом…» Меньше всего Симону хотелось видеть на этом мероприятии Кэролин и Джека, которые только мешали бы развлекаться.

Теперь, после появления Дэмиана, начнется настоящее веселье. Избранные гости, разогревшись даровым «Moet» и водочными коктейлями Red Bull, будут праздновать день рождения молодого Каванага как самое главное событие своей жизни.

И для кого-то оно действительно окажется главным.

ГЛАВА 60

Bay.

Мак еще не видела частных домов такого размера.

Прогуливаясь по резиденции Каванагов с бокалом шампанского в руке, среди редких гостей, не присоединившихся к общему гулянью на берегу, Мак все больше изумлялась размаху хозяев. Сколько же народу проживало в этих пятнадцати комнатах? Может, трое, включая сына? Каждая спальня была обставлена изысканной мебелью и украшена предметами антиквариата. Если только допустить, что успех измеряется материальным благосостоянием, то хозяин этого дома, решила Мак, должен быть глубоко несчастен, поскольку ему уже не к чему было стремиться — в его жилище было все, что только можно приобрести за деньги.

Мак прошла в гостиную, где на изящном кофейном столике стояли пустые бокалы из-под коктейлей. На диване лежала дамская сумочка, на спинке стула висел пиджак. Владельцы вещей стояли на балконе, спиной к Мак, не замечая ее присутствия. Мак увидела в глубине комнаты дверь, которая была демонстративно закрыта для гостей. Она повернула ручку — дверь была не заперта. Мак воспользовалась тем, что рядом никого не оказалось, и незаметно проскользнула в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь, хотя ее вряд ли кто-либо услышал — так громко звучала музыка.

Мак поставила на пол свой бокал и сняла туфли. Морщась от боли, она нагнулась, подняла туфли и взяла в левую руку. Правой рукой она подхватила с пола бокал — на случай, если ее заметят: будет легче оправдаться.

Мак сделала глоток шампанского и несколько раз переступила с ноги на ногу, разминая затекшие мышцы ног.

А-а-а. Так-то лучше.

Ладно. Теперь в спальни.

В этой части дома было тихо и темно. Казалось, все обитатели, включая Каванагов, высыпали во двор смотреть фейерверк. Но существовала вероятность, что здесь дежурят охранники, тем более, если она была права в своих подозрениях, что Каванаги старательно заметали следы.

Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы я оказалась права, иначе я до конца дней своих не распутаю это дело.

Длинный темный коридор освещался только парой больших светильников в форме канделябров. Ступая босиком по ковру, Мак с восхищением рассматривала статуи и картины в золоченых рамах. Полотна впечатляли: это были подлинные работы Джеффри Смартса и Артура Бойдса, но Бретта Уайтли она не увидела. Пока. Мак дошла до лестницы, которая вела одновременно вверх и вниз, и решила сначала подняться. Она почему-то решила, что спальни должны находиться наверху.

Она начала восхождение.

Преодолев всего три ступеньки, Мак услышала доносившийся сверху шум и застыла на месте. Ей показалось, что хлопнула дверь, а потом раздались шаги. Может, кто-то из гостей заходил в туалет? Или член семьи? А может, это сам Джек Каванаг? Или кто-то из его охраны?

Проклятие.

Кто бы это ни был, Мак не могла допустить, чтобы ее увидели. Она вернулась на лестничную площадку, взвесила возможные варианты и решила спуститься вниз и там выждать некоторое время. К счастью, благодаря ковровой дорожке на лестнице, Мак передвигалась практически бесшумно. Быстро и тихо она спустилась по ступенькам, чувствуя, как снова заныли ноги, и остановилась внизу, прислушиваясь…

Макейди пыталась найти в каком-нибудь журнале из библиотечных архивов что-либо подобное «домашнему путеводителю», который помог бы ей сориентироваться в резиденции Каванагов. Или семейную фотографию, на которой Каванаги позировали бы на фоне картины Уайтли. Но, увы. Несмотря на исключительную красоту их частных владений и постоянное упоминание в прессе, семья Каванагов оказалась очень закрытой. Они никогда не приглашали журналистов в свой дом. Мак не оставалось ничего другого, кроме как исследовать резиденцию самостоятельно, опираясь на скудную информацию, которую предоставляла размытая и прыгающая видеозапись.

Шаги.

Стук двери.

Мак замерла и затаила дыхание, надеясь лишь на то, что, кто бы ни был наверху, он не спустится следом за ней.

ГЛАВА 61

— Ты уверен? — строго спросил Симон Астон. — Но как это возможно?

— Говорю же тебе, я ее видел. Она прошла мимо меня.

— Вандеруолл? Сыщик? — переспросил Симон, все еще отказываясь верить. Эту девку застали возле его дома, и вот теперь это. Американец предупредил Симона насчет нее на случай, если она вдруг приблизится к нему.

— Да. Только она выглядит скорее как Эль Макферсон, а не как частный сыщик, а одета так, что ее хочется сразу раздеть. У нее ноги, как у газели. Я видел ее фотографию в газетах…

— Ты абсолютно уверен? — Симон стоял на лужайке, держась подальше от Дэмиана, и с ужасом внимал тому, что говорил по телефону его друг Джейсон. Симон покачал головой: — Черт побери, что она здесь делает?! Этого мне только не хватало, чтобы эта сука вынюхивала тут.

— Она в черном платье с разрезом выше некуда. Скажу тебе честно, я бы не выпустил ее из своей постели.

— Спасибо, Джейсон, я постараюсь трахнуть ее, прежде чем спросить, какого черта она пытается погубить меня, — в сердцах произнес Симон. — Держи ухо востро и разыщи ее. Когда найдешь, не спускай с нее глаз и сразу звони мне. Я буду ждать.

Симон нажал на отбой и крепко сжал телефон. Какого черта? Как могла эта ищейка проникнуть на вечеринку? Сыщик в доме — это же полная катастрофа. Ему очень сильно хотелось, чтобы Джейсон оказался не прав. Конечно, тот спутал Макейди Вандеруолл с какой-то другой блондинкой.

Симон оглянулся на Дэмиана, который, казалось, не слышал, как он говорил по телефону. После парадного выхода к гостям именинник развлекался в саду, и пепел с его сигары стряхивала какая-то азиатская малышка, присланная модельным агентством. Симон вынужден был признать, что цыпочка была хороша, хотя и не в его вкусе.

Ты даже не представляешь, друг мой, какие услуги я тебе оказываю…

Дэмиан перехватил его взгляд и поднял вверх большой палец. Симон улыбнулся и ответил тем же. Он сделал вид, что отвечает на звонок, потом рассмеялся и просигналил Дэмиану, что отойдет в сторонку. Дэмиан, казалось, не заметил, что его друг направляется в дом. Именинник снова пыхнул своей кубинской сигарой и продолжил развлекать пошлыми шутками проституток, которые ловили каждое его слово, в то время как Симон нырнул в толпу гостей в поисках неугомонной блондинки Макейди Вандеруолл.

Если девчонка действительно здесь, он займется ею.

ГЛАВА 62

Мак открыла дверь одной из комнат на нижнем этаже, и ее обдало волной холодного воздуха.

Уайтли здесь быть не может.

Это была не спальня, а гараж. Но гараж не обычный, не на одно или два машино-места, здесь располагался целый парк роскошных автомобилей. Среди них Мак заметила «ягуар», внедорожник BMW и даже спортивный красный «феррари». Этот гараж, собственно, был последним пристанищем для моделей Энцо Феррари — автомобилей стоимостью в два миллиона долларов, но совершенно непригодных для езды по городским улицам. Все это были игрушки для мальчика — очень богатого мальчика. Мак одернула себя и быстро закрыла дверь, пока ее не обнаружили камеры слежения или система безопасности, обеспечивающая сохранность драгоценных авто.

Остальную часть нижнего этажа дома Каванагов занимали спальни и гостиные, все они были темные и нежилые. Мак осматривала комнаты одну за другой, сначала прислушиваясь к звукам, потом поворачивая ручку двери, зажигая свет и беглым взглядом окидывая помещение. Она помнила, что у нее мало времени. Вот уже двадцать минут Мак отсутствовала на вечеринке. Она должна была признать, что ее план сработал — пока никто не хватился шикарной блондинки в черном платье, похожей на Клаудиу Шиффер. Ей везло. Но Мак не забывала о том, что охранники могут обходить резиденцию каждые полчаса.

Как во многих домах состоятельных людей, комнаты в особняке Каванагов, хотя и стильно обставленные, были лишены индивидуальности и изюминки, они больше походили на эксклюзивные шоу-румы. Все было на своих местах пожалуй, чересчур безукоризненно, — и каждая деталь интерьера стоила, наверное, больше, чем Мак зарабатывала за год. Комнаты были похожи одна на другую, будь то гостиная или спальня; здесь не было ничего лишнего, безвкусного или любопытного. Она не увидела никаких безделушек или ненужных вещей, какие обычно складируются в подвале. У Мак создалось впечатление, что ни один предмет обстановки никак не характеризует хозяев, разве что указывает на суммы, потраченные на хорошего декоратора.

Бегло осмотрев примерно десять комнат, Мак взялась за ручку последней двери, выходящей в коридор, и прислушалась. За дверью было тихо. Уверенная в том, что комната необитаема, Мак повернула ручку и зажгла свет.

У нее екнуло сердце.

Прямо перед ней, на стене, висело полотно: бледная плоть на белоснежном фоне — сидящая женщина роскошных форм красила губы красной губной помадой.

Уайтли. Буги оказался прав!

Не помня себя от радости, Мак бросилась к картине и прочитала подпись в нижнем левом углу холста. Уайтли. Так и есть. Три на два с половиной фута. Оригинал. Не было никаких сомнений в том, что репродукцию этой картины она видела в альбоме Буги. Если только видеозапись не была поддельной, то можно было с уверенностью утверждать, что именно эта картина видна на стене в сцене гибели молодой девушки.

Это случилось здесь. Я была права.

Мак стояла у картины, пребывая в недоумении. Все остальные детали интерьера указывали на то, что эта комната вовсе не была спальней.

Мак находилась в гостиной, где из мебели были два небольших дивана кремового цвета и кофейный столик, на котором стоял музыкальный центр. Огромная плазменная панель занимала почти половину стены, а задернутые шторы — другую половину. Эта комната была не похожа на другие. Предметы мебели по отдельности были безукоризненны, но не совсем сочетались друг с другом.

Мак не могла допустить, чтобы ее обнаружили именно сейчас. Она бросилась обратно к двери, забыв на мгновение о боли и слабости, и выглянула в коридор. Никого. Чувствуя, как учащенно забилось сердце, она затворила дверь, поставила на пол туфли и бокал с шампанским и достала из сумочки свой цифровой фотоаппарат. Неужели эта комната и есть место преступления, снятое на видео? Похоже, так и есть. Но, если она ошибается, тем ставя под удар репутацию клана Каванагов, то ее карьера печально завершится, так и не успев толком начаться.

Она должна быть уверена в своих догадках.

Мак глубоко вздохнула и начала осматривать ковер, профессионально следуя схеме «решетки», стараясь ничего не нарушить. Думай, Мак. Думай. Она выставила на фотоаппарате дату и время съемки, чтобы отпечатать фотографии в строгой хронологической последовательности, после чего принялась фотографировать комнату во всех ракурсах, запечатлевая мельчайшие детали интерьера. Да, картина на стене действительно принадлежала кисти Уайтли, но была ли это та самая комната? Вот окно, оно тоже было на видео. Мак немного раздвинула шторы и увидела внутренний двор. Днем именно через это окно в комнату проникал свет. Она снова подошла к картине и осторожно приподняла один угол. Часть стены под холстом оказалась светлее, защищенная от солнечного света.

Да.

Судя по всему, картина висела на этом месте давно. Так что, если только где-то еще не висит копия, эта гостиная совсем недавно была спальней. Возможно, именно поэтому комната отличалась от всех других. Здесь не отметился профессиональный декоратор.

Обстановку поменяли наспех, чтобы замаскировать преступление.

ГЛАВА 63

Взбешенный Симон Астон включил свет в гараже.

Этой ищейке лучше было бы не показываться на вечеринке…

Он бросился к внедорожнику, который всегда был в его распоряжении, открыл дверь машины, а затем — отделение для перчаток.

Его рука нащупала новенький пистолет двадцать второго калибра.

Проверим тебя в действии.

Коснувшись оружия, Симон почувствовал одновременно страх и возбуждение. Ему все-таки пришлось выпить несколько коктейлей, чтобы снять напряжение. Симон достал пистолет, и его решимость несколько поколебалась, когда он ощутил тяжесть смертоносного холодного металла в руке, потому что у него не было опыта обращения с оружием. Но колебался Симон всего одно мгновение.

Этой сучке лучше не попадаться мне на глаза, иначе она пожалеет об этом.

Симон никогда еще не стрелял из пистолета, но сейчас, в таком состоянии, был готов сделать первый шаг. Если эта чертова девка не понимает по-хорошему — что ж, он преподаст ей урок. Хороший урок.

Рядом с пистолетом лежала коробочка с патронами. Джейсон когда-то показывал ему, как заряжать магазин, и теперь Симон мог применить свои знания на практике. Он принялся судорожно загонять патроны в магазин.

Один… два… три… четыре.

Этого хватит.

Вооружившись, Симон покинул гараж Каванагов и отправился на поиски незваной гостьи.

ГЛАВА 64

Мак ползала на четвереньках, едва не касаясь лицом мягкого ковра в спешно переоборудованной спальне, внимательно рассматривая каждую ворсинку, когда ей вдруг показалось, что она расслышала шум.

О, черт.

Она быстро поднялась на ноги и погасила свет. Ее тело вздрагивало при каждом ударе колотящегося сердца. Замерев в темноте, Мак прислушалась.

Мак уже успела обнаружить две еле заметные вмятины на ковре, размером меньше кулака, на расстоянии шести футов друг от друга. Hoжки кровати. Кто-то явно убрал отсюда кровать и переоборудовал спальню в гостиную, только вот вмятины от ножек остались. Две другие вмятины должны быть под диванами возле стены.

Боже, я ведь нахожусь на месте преступления.

Обнаружив картину на стене и вмятины на ковре от ножек кровати, Мак уже не сомневалась в том, что именно эта комната была снята на видео. Мак оставалось только вызвать сюда специалистов-криминалистов, прежде чем ее обнаружат, иначе все ее доказательства полетят к черту.

Мак приникла к двери, прислушиваясь. В коридоре было тихо, и сердцебиение медленно вернулось в норму. Она решила, что шум доносился с верхнего этажа, а может, и вовсе ей послышался. Мак была так взволнована, что могла вообразить что угодно. Убедившись в своей безопасности, она достала из сумочки мобильный телефон. Пора было вызывать бригаду криминалистов для сбора оставшихся улик. Она надеялась только на то, что ей поверят и среагируют быстро.

— Кассиматис. — Джимми ответил после второго гудка.

— Джимми, это Мак, — тихо произнесла Мак, прикрывая рукой трубку.

— Мак? Это ты? Skata, я тебя совсем не слышу.

— Извини. Я сейчас не могу говорить громче, — прошептала она. — Я нахожусь в доме Каванагов.

— Что?! — Джимми перешел на греческий язык, и она отняла трубку от уха, давая ему возможность выговориться. Хант обделается от страха!

Когда Джимми закончил свою тираду, Мак вернула трубку на место:

— Успокойся. Занимаясь своим частным расследованием, я случайно оказалась на месте убийства вашей неизвестной, девушки с помойки. Ты должен срочно прислать сюда бригаду криминалистов, пока еще не все улики исчезли. Мужчина на той видеозаписи — точно Дэмиан Каванаг. Я сейчас нахожусь в той самой комнате, где все произошло. Поэтому и не могу говорить громко.

— Что? Постой-ка. Не отключайся… Что ты говоришь? — Джимми явно пребывал в растерянности. — Ты случайно оказалась на месте преступления в доме Каванагов? Господи!

Мак совсем не хотелось объясняться по телефону, да и времени у нее не было. Ее могли обнаружить в любой момент.

— Джимми, я знаю, все считают дело Тобиаса Мерфи закрытым, — продолжила она, — но это не так. И теперь у меня есть доказательства. Меган Уоллас сняла на камеру своего мобильного телефона смерть девушки, тело которой вскоре обнаружилось на помойке, и отослала запись своей подруге, а потом Меган убили. Теперь и подруга пропала. Просто поверь мне, что так оно все и было. Пришли сюда срочно бригаду. Хант, похоже, тормозит, но это не имеет значения. Ты можешь обойти его. Сынок Каванага причастен к смерти вашей неизвестной, и эта девушка умерла именно здесь, в доме Каванагов. Просто пришли сюда полицию. Пожалуйста, Джимми. Поверь мне.

Джимми не замедлил откликнуться:

— Skata, Мак. Это ведь моя работа. А ты… уверена?

— Да.

— Хорошо. Рассказывай, где там находится нужная комната, — произнес Джимми после непродолжительной паузы.

Мак объяснила, как найти бывшую спальню.

— Присылай ближайший патруль. И тебе понадобится бригада опытных криминалистов. Кто-то уже прибрался в комнате и переставил мебель, но ребята найдут еще массу улик, если постараются.

— Мак…

— Я жду, — твердо сказала она и нажала на отбой.

Мак закрыла глаза и прислонилась к стене возле двери. Джимми был хорошим парнем, несмотря на все его недостатки. Она могла полностью доверять ему. Мак надеялась, что он не подведет.

Постой.

Какой-то шум.

Проклятие. Меня услышали.

Мак стояла в темноте, прижавшись спиной к стене и прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за двери. В коридоре явно кто-то был. И этот человек приближался. Мак поспешила спрятаться за ближайшим диваном, но не рассчитала расстояние и больно ударилась о подлокотник пострадавшим в аварии бедром. Ей пришлось зажать рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

О, черт, как же больно…

Дверь открылась.

Зажегся свет.

Сквозь щель между диванными подушками Мак могла рассмотреть мужчину, который вошел в комнату. Высокий красавец, в отлично скроенном костюме и модной футболке. Его лицо показалось знакомым.

О, боже.

Симон Астон.

Его внешнюю безупречность нарушали разве что швы, наложенные вдоль подбородка и спускающиеся ниже, к шее. Они были свежими. Мак уже обратила на них внимание, когда мельком видела Симона выходящим из дома в Тамарама, но при ближайшем рассмотрении бугристые раны выглядели довольно уродливо.

Может быть, эта бедняжка поранила его, когда они с приятелем ее убивали.

Мак вдруг вспомнила, что не отключила свой мобильный телефон. Ей оставалось надеяться только на то, что Джимми не перезвонит. Даже если она сейчас попытается вынуть из аппарата батарею, Симон сразу это услышит. Мак не смела шелохнуться. Зажав рот рукой, она замерла, неловко съежившись за спинкой дивана, чувствуя, как одна нога начинает ныть от боли, а вторая постепенно немеет.

Мак неотрывно следила за Симоном из своего укрытия. Вот он подошел к кофейному столику и поднял ее бокал с недопитым шампанским.

Проклятие.

На бокале остался след ее губной помады. А на полу, прямо у ног мужчины, стояли ее туфли.

О, нет…

Он еще не увидел их, но это был лишь вопрос времени.

А потом Мак увидела нечто ужасное. От этого зрелища у нее мурашки побежали по коже.

Симон отступил к двери, доставая из кармана пиджака пистолет.

Ситуация выходила из-под контроля. Мак не могла так рисковать. В конце концов, это ведь было просто расследование. Но жертвовать жизнью она вовсе не собиралась.

— Где ты? Я знаю, что ты здесь! — Когда Мак услышала голос Симона Астона, ее пробрала дрожь.

У Мак не было с собой оружия. Она умела стрелять — возможно, даже лучше, чем этот парень, судя по тому, как неуверенно и неумело он держал свой пистолет двадцать второго калибра. Но Мак не любила оружие. К сожалению, ей уже доводилось использовать его по назначению. Она знала, какое страшное зло оружие и что оно несет.

Мак была безоружна, но мобильный телефон оставался при ней. Она воспользовалась печальным опытом Меган Уоллас и включила хрупкую видеокамеру телефона.

Возможно, видеозапись будет нечеткой, но попытаться стоило.

ГЛАВА 65

— Эй, ты…

Лютер Хэнд обернулся.

Было без четверти двенадцать, и Лютер уже приближался к парадному входу в резиденцию Каванагов, куда, как ему уже сообщили, проскочила его приоритетная мишень, Макейди Вандеруолл. Он так и не подкараулил молодую женщину возле ее дома. Ему даже не пришло в голову, что она могла воспользоваться черным ходом. Лютер рассчитывал на то, что придется убрать полицейского, чтобы добраться до Мак, но никак не ожидал, что исчезнет сама Мак.

Мы все ее недооценили.

— Эй, ты! — повторил охранник. — Имя, — потребовал он, держа перед собой список гостей.

Лютер не мог тратить время на такую ерунду. Он попытался продолжить свой путь, но охранник неосмотрительно остановил его.

— Я к тебе обращаюсь, приятель. Вход только по списку. — Охранник положил руку на мощное плечо Лютера. Давно уже никто не позволял себе такой вольности по отношению к нему.

В следующее мгновение Лютер развернулся и мертвой хваткой сжал шею охранника. Все произошло настолько молниеносно, что охранник не успел и глазом моргнуть. Лютер надавил сильнее, и охранник — мужчина под стать Лютеру — рухнул без сознания. Лютер подхватил его и оттащил за огромную каменную статую из тех, что стояли при входе. Он посадил его, прислонив спиной к стене. Со стороны могло показаться, что парень просто устал и заснул. Его напарник — а Лютер знал, что секьюрити дежурят по двое, — вероятно, отлучился по нужде.

Лютер невозмутимо прошел в дверь.

В особняке была толпа гостей, все нарядно одетые. Следуя инструкциям, полученным от Американца, Лютер отыскал боковую дверь, которая вела к лестнице. Он быстро сбежал по ступенькам, готовый к любым неожиданностям. В коридоре нижнего этажа он оказался вовремя: Симон Астон как раз пятился, выходя из дальней комнаты и размахивая чем-то похожим на пушку.

Этот идиот все испортит.

Лютер одним прыжком оказался рядом, обхватил Симона сзади и выдернул из его руки пистолет. Еще пара секунд — и Симон был прижат к стене. Его лицо быстро синело по мере того, как Лютер сильнее сдавливал его горло.

— Я могу убрать тебя очень быстро, — проговорил Лютер Симону прямо в ухо. — И у меня есть на это разрешение. Так что не путайся под ногами.

Выпученные глаза Симона налились кровью. Он по-рыбьи открывал и закрывал рот, не произнося ни звука.

— Хочешь еще один сувенир на память? Пожалуй, теперь это будет твой самый ценный аппендикс. — Лютер резко ударил Симона снизу из-за его спины кулаком в пах. Он не собирался лишать его потомства, а всего лишь хотел проучить. — Твоя жизнь ничего не стоит.

Симон дико закричал, и Лютер зажал ему рот. Вскоре Симон затих и даже не дергался. Лютер отпустил молодого мужчину, и тот рухнул на пол. Лютер не хотел убивать Симона в этом доме. Вряд ли ему заплатили бы за этого хлыща, тем более что его не было в списке. Симон Астон не стоил того, чтобы марать об него руки.

— Она там была. Это ее… Там ее бокал… — прохрипел Симон, одной рукой держась за шею, а другой показывая на комнату. Там, на столике, стоял бокал шампанского. На нем остался след губной помады.

Грохот.

Оба мужчины обернулись на шум. Кто-то был в комнате.

Окно.

Лютер успел заметить изящную ногу на подоконнике, в тот же миг исчезнувшую за тяжелыми шторами.

Черт.

Лютер бросился к окну, раздвинул шторы и вскинул пистолет. Его мишенью была молодая женщина — та самая, кого он искал. Это она неожиданно ударила его шлемом и сломала ему нос; это она разбилась на мотоцикле. И это она была номером один в его списке.

Лютер Хэнд прицелился.

ГЛАВА 66

Господи… беги…

Макейди оказалась в саду перед домом Каванагов. Она сбила колени в кровь, испачкала ноги землей. Круговая подъездная аллея находилась всего в нескольких метрах. Она видела, что главные ворота Дарлинг-Пойнт еще открыты для приема гостей.

Слава богу.

Ей бы ни за что не удалось перелезть через каменную ограду. Мак должна была бежать через ворота и мчать к машине Хулио.

Босиком, в листьях и грязи, Мак выбралась из кустов и, путаясь в своем длинном платье, бросилась к воротам, не чувствуя жуткой боли, не обращая внимания на репортеров, которые все еще дежурили у ворот. Папарацци все-таки заметили ее, защелкали вспышками фотокамер. Но Мак неслась вперед. Ей любой ценой нужно было попасть на улицу.

Она надеялась, что полиция уже в пути.

Вот где умерла эта бедная девочка. Я была права. Даже не верится, что я оказалась права…

ГЛАВА 67

Макейди Вандеруолл сидела в комнате для допросов полицейского управления. Вид у нее был усталый. Но она все равно хороша, подумал Джимми. Энди, сукину сыну, все-таки повезло. Растрепанные волосы Мак придавали ей сходство с разъяренной львицей.

Мак, должно быть, догадалась, что Джимми наблюдает за ней через зеркальную стену, потому что робко улыбнулась, посмотрев в его сторону, и быстро помахала рукой.

— Ответьте на мой вопрос, мисс Вандеруолл, — настаивал детектив Мэтью Паркер.

— Хватит, дайте мне передохнуть, — ответила она и закатила глаза.

— Извини, Мак. Ты знаешь, что я…

— Да, да, ты должен это сделать, Мэтт, я знаю.

Мак сидела в той же комнате, где ее впервые допрашивал Энди в качестве свидетельницы по делу об убийстве ее подруги Кэтрин Гербер. Тогда Мак была возмущена до крайности: убили ее подругу, а полиция, как казалось Макейди, не проявляла должной активности в поисках преступника. Тогда ему, Джимми, и Энди хотелось только одного — чтобы она не лезла в их дела. Теперь-то Джимми понимал, что они оба были не правы. За последние пять лет Джимми твердо усвоил, что бесполезно пытаться остановить Мак. И в этом были свои плюсы. Ей удалось самостоятельно расследовать это дело и добыть доказательства, которые никто другой и не додумался бы искать.

Джимми внимательно наблюдал за Мак из соседней комнаты, в то время как детектив Паркер пытался вызвать ее на разговор и выяснить, что же произошло в доме Каванагов и, прежде всего, как получилось, что Мак оказалась на месте гибели неизвестной девушки.

Но Паркеру не удавалось найти с Мак общий язык.

Открылась дверь. Детектив Карен Махони вошла в темную комнату за стеклом и подсела к Джимми.

— Ну, как он?

— Ты хочешь спросить, как Мак? — ответил вопросом на вопрос Джимми.

— Нет, я имею в виду его. Как Мэтт, справляется?

Джимми хмыкнул.

— Послушай, — сказала Карен, передавая ему чашку кофе. — А она все-таки молодчина, не находишь?

Джимми кивнул:

— Да, ты права. Как ты думаешь, она никогда не хотела стать копом?

— Не знаю, — ответила Карен. — Не уверена, что она сможет исполнять приказы таких типов, как Хант.

Детектив Паркер продолжал исполнять свои обязанности:

— Итак, расскажите еще раз, что вы делали в доме Каванагов.

Через стекло детективы видели, как Мак вздохнула, явно утомленная этой игрой.

— Меня пригласили в этот дом на светское мероприятие, — четко произнесла она в микрофон, установленный на столе, как будто выступала с докладом. — И лишь случайно оказавшись в гостиной, где на стене висела картина Бретта Уайтли, я вдруг поняла, что это, возможно, та же картина и та же комната, которые были на видеозаписи, присланной мне анонимным отправителем. Так же, как и в случае с записью, я немедленно информировала полицию о своих подозрениях и найденных уликах, которые сочла чрезвычайно важными для следствия.

Паркер провел рукой по волосам — его явно не устраивали объяснения допрашиваемой. Но детектив промолчал.

Мак подмигнула Паркеру, когда он посмотрел на нее, но лицо ее оставалось бесстрастным. Она придумала свою историю и не отступала от нее ни на шаг. Умница, подумал Джимми.

— Хант собирается прийти сюда и задать те же вопросы, не так ли?

— Мм… возможно, — уклончиво ответил Паркер.

Детектив, сержант Хант в это время усердно работал с Симоном Астоном.

* * *

— Вы признаете, что наркотик GHB, найденный во внедорожнике BMW, принадлежит вам? — настойчиво спрашивал детектив, сержант Хант.

Он уже битый час допрашивал Симона Астона. Хант хотел провести допрос сам, без помощи детективов Махони или Паркера.

Симон был совершенно деморализован. И раскололся очень быстро.

Симон признался, что его друг Дэмиан Каванаг стал увлекаться молоденькими — несовершеннолетними — азиатками и весь последний год он, Симон, привозил ему девочек. Еще с девяностых годов, когда проходила полицейская операция «Бумажный тигр», Хант знал о том, как завозят в Австралию секс-рабынь вроде той, что была найдена убитой на помойке. Эти девушки всегда пользовались спросом, и трафик действовал бесперебойно. Девушек постоянно привозили из бедных стран — Таиланда, Филиппин, где либо их силой брали в секс-рабство, либо они добровольно и с радостью соглашались заниматься проституцией, чтобы заработать денег для себя и своих семей. Некоторых девушек продавали собственные родители — настолько отчаянной была бедность в деревнях.

По словам Симона, ту девушку на вечеринке они «накачали шампанским и кокаином»; после секса, когда Дэмиан пошел в душ, девушка, как предположил Симон, выпила воды из обычной бутылки. Но в бутылке оказалась не вода, а психоактивная субстанция героина без цвета и запаха — иначе говоря, гамма-гидроксибитурат, тяжелый наркотик последнего поколения GHB, к которому пристрастил Дэмиана Симон.

Когда Дэмиан вернулся и обнаружил девушку без сознания и признаков жизни, он сразу вызвал Симона.

— GHB в машине был ваш? — с нетерпением повторил свой вопрос Хант.

— Мм, да. Но наркотик был предназначен для Дэмиана. Он уже пробовал «фэнтези», и ему понравилось, — сказал Симон. «Фэнтези». GHB. GBH. — Дэмиан сидел на этом наркотике пару месяцев, но я предупреждал, что его нельзя мешать ни с чем другим. В том числе и с алкоголем. Дэмиан был аккуратен в этом смысле. Но эта девчонка опорожнила почти всю бутылку. Когда я спустился вниз, она уже была холодной на ощупь. — Симон нервно почесал голову. — Я попытался ввести ей бустер-дозу. Чтобы вызвать рвоту.

— Но это не помогло, не так ли?

— Нет, — признался Симон. Вид у него был жалкий.

— Вы должны понимать, что это убийство, — сообщил ему Хант.

Сержант испытывал отвращение к Симону. Многие наркодилеры пребывали в ложной уверенности, что бустер-доза может нейтрализовать эффект от GHB. Но фактически это лишь ускоряло смерть. Единственным спасением для девушки могла стать срочная госпитализация. Если бы Симон со своим приятелем вовремя доставили девушку в больницу, она бы осталась жива и, возможно, на следующий день вновь появилась бы у них как ни в чем не бывало.

Этот парень был полным идиотом. Он не только подвергал опасности жизни многих людей, но и скомпрометировал некоторых высокопоставленных членов общества.

— У нее не было пульса. Дэмиан был в панике. Я позвал Ли… ну, того парня, который поставлял девочек.

Ли Лин Тан. Он и его жена недавно стали жертвами конкурирующей банды, ввозившей в страну вьетнамских рабынь. Тана с супругой зарубили топором — это был почерк бандитов.

— Я отлучился на пару минут, а когда вернулся, увидел, что эта дура наблюдает за ними из коридора. Видит их и мертвую девчонку! У нее в руке был телефон, и я побоялся, что она снимает все на видеокамеру, поэтому я отобрал у нее мобильник и отвез ее домой.

— Так ли это? Просто отобрали телефон и отвезли домой?

— Да, — ответил Симон, но Хант знал, что тот лжет.

— Я дал ей кое-что выпить, чтобы она расслабилась, — признался Симон.

— Ты дал ей GHB.

— Да. Совсем немного, чтобы она заснула.

— А что потом? — задал очередной вопрос Хант.

— На этом все должно было закончиться. Но она не забыла. Она начала гнать волну.

— И тогда ты нанял Уорвика ОʼКоннора, чтобы тот убил ее.

Симон трусливо кивнул:

— Но это была не моя идея.

— Я понимаю, — солгал Хант. — Спасибо за сотрудничество, мистер Астон. — Хант поднялся. — У нас к вам еще будут вопросы. А пока можете идти. Только не покидайте пределы штата.

— Правда? Я свободен? — Казалось, Симон был удивлен.

Симон Астон не обратил внимания на то, что красная лампочка на видеомагнитофоне не горела. Его признания не существовали, и сержант Хант сделал все возможное, чтобы никто не услышал слов Симона относительно причастности Дэмиана Каванага к этому делу.

Все было обставлено так, будто Симон убил девушку и замел следы. И действовал он в одиночку.

ГЛАВА 68

Симон Астон возвращался к себе в Тамараму в состоянии ступора. Он был сам не свой, и в его жизни все перевернулось.

Он активно сотрудничал с детективом Хантом. Рассказал в полиции все, что знал, и ему до сих пор не верилось, что его отпустили. Симон собирался и дальше помогать следствию, чтобы все поняли, что он не виноват. Он был вынужден заниматься этим. Но он чист.

Любой другой на моем месте поступил бы точно так же.

Симон был готов к тому, что на некоторое время они с Дэмианом расстанутся. Дэмиан сказал, что его отсылают к невесте в Париж на неопределенный срок и что отец лишил его ежемесячного содержания и закрыл его личные счета. Теперь денег на вечеринки не было. Не было денег и на шалости. Джек Каванаг собирался строго контролировать жизнь Дэмиана и даже пригрозил сыну, что заставит его зарабатывать на жизнь каждый доллар. По крайней мере, в ближайшее время. Симон надеялся, что наказание Дэмиана будет недолгим. Возможно, уже через пару недель или пару месяцев Дэмиан позвонит ему, и все будет, как прежде. Симон даже не представлял себе, сколько сможет просуществовать без Дэмиана — без его важных связей и денег, — ведь у него самого за душой ничего не было.

Когда все утихнет, Дэмиан позовет меня. И мы снова станем друзьями…

Симон потер глаза: он очень устал. После той злосчастной вечеринки ему даже не удалось сомкнуть глаз, да и вообще с тех пор, как он нанял Уорвика и все пошло кувырком, ему довелось поспать всего несколько часов. Слишком большой стресс для его организма. Симон поднялся по лестнице и зашел на кухню. Оглядел полки шкафов. «Кайлуа». Он открыл бутылку и отпил прямо из горлышка. Это должно снять напряжение. Он отчаянно нуждался в этом.

А теперь спать.

Он сделал еще один глоток, более внушительный. Алкоголь резко ударил в голову. Расслабиться просто необходимо.

Что такое?

Из соседней комнаты донесся какой-то шум. Раздался грохот, а потом звон стекла. Озадаченный Симон отставил бутылку с ликером и вышел из кухни.

Он даже не успел среагировать.

* * *

Лютер Хэнд действовал быстро и бесшумно.

Он сделал петлю, закрепил ее на хрустальном канделябре, прикрепленном к стене, и в одно короткое мгновение накинул веревку на шею Симона Астона, затянув узел.

— Что? — успел прохрипеть Симон, прежде чем был сбит с ног Лютером.

Симона с силой тянули вперед, и, когда веревка на миг ослабла, он упал на колени, сплевывая и жадно глотая воздух. Лютер привязал веревку к перилам, создавая эффект рычага. Следующим рывком он сдернул Симона с лестничной площадки, и тот полетел вниз по ступенькам. Симон отчаянно боролся, пытаясь ослабить петлю, чтобы вдохнуть воздуха. Лютер отрегулировал натяжение веревки и просто ждал.

Удар.

Удар.

Симон бил ногами об стену, пытаясь нащупать опору.

Он сопротивлялся недолго.

Вскоре его голова повисла, а изо рта высунулся язык.

Эта экзекуция принесла Лютеру Хэнду особое удовлетворение. За годы своей карьеры он отнял немало жизней; он убивал людей, совершенно ему незнакомых, а кто-то из жертв вызывал у него симпатию. Но этот тип был паразитом. Он вызывал лишь раздражение. Лютер очень обрадовался, когда позвонил его клиент с американским акцентом и сообщил, что Симон Астон отныне в списке. Лютер так ждал этого часа.

Он склонил голову набок и с удовольствием смотрел, как Симон болтался в петле.

Хорошо.

Лютеру он гораздо больше нравился мертвым.

Итак, свидетели были устранены. Симон Астон больше не будет рассказывать сказки об отпрыске Каванага — ведь он покончил жизнь самоубийством. Видеозапись была в руках полиции, но это уже не имело значения. Ни один суд не примет ее в качестве доказательства. Всю вину свалят на Симона Астона. А мертвые, как известно, молчат.

Макейди Вандеруолл уже не фигурировала в его списке. Ее посчитали слишком опасной мишенью — ведь она была тесно связана с полицией — и оставили в покое. Во всяком случае, пока. Воскресные газеты пестрели фотографиями ее эффектного побега из дома Каванагов, когда она неслась по саду в своем длинном платье, босиком. Симон Астон — наркодилер, который долгое время ловко дурачил невинных Каванагов, но под гнетом собственной вины покончивший жизнь самоубийством, — на вечеринке угрожал ей нелегально приобретенным оружием.

Концы были надежно спрятаны в воду.

Задание выполнено.

ЭПИЛОГ

— Энди, ты что, шутишь?

— Мак…

— Почему Дэмиан Каванаг не арестован? Почему ему позволили покинуть страну? Существует видеозапись, он снят стоящим над трупом девушки, и ее волосы были найдены в их доме. Я видела это собственными глазами! Любого другого давно бы уже задержали на основании таких улик.

— Мак, успокойся. — Голос Энди по телефону казался совсем далеким. — Иногда не все так просто. Нужно время.

Это неправильно. Так не должно быть.

Следствием было установлено, что Симон Астон, возможно по неосторожности, убил неизвестную девушку в доме Каванагов, после чего нанял киллера для устранения Меган Уоллас, оказавшейся случайной свидетельницей. Всю вину свалили на Симона, и теперь, после его самоубийства, уже никому не суждено было услышать правду.

Одна только Эми была уверена в причастности к этому делу Дэмиана, но и она, к сожалению, оказалась мертва. Еще одно самоубийство. Ее мертвое тело было обнаружено на полу в кухне ее дома, рядом скулил щенок — видимо, подарок возлюбленного. Причиной смерти назвали передозировку наркотиков. А Симон напился и повесился на канделябре.

Теперь в живых не осталось никого, кто мог бы бросить тень на Каванагов. Все сложилось на редкость удачно. А высшие чины полиции явно не хотели рассматривать потенциальную связь Дэмиана Каванага со смертью тайской девушки в результате передозировки наркотика и убийством Меган Уоллас. Волосы, найденные на полу спальни в доме Каванагов, были идентичны волосам девушки с помойки. Разве этого было недостаточно для возбуждения уголовного дела?

Через своего высокооплачиваемого адвоката семья Каванагов выразила «глубокое сожаление по поводу несчастного случая, произошедшего в их доме», о чем они, конечно, не знали. Покойного Симона Астона они считали другом семьи, но не близким. Разумеется, никто и не предполагал, какими махинациями он занимался. Адвокат уверял, что сын Каванага, Дэмиан, даже не подозревал о противозаконной деятельности своего приятеля. Опрос гостей той вечеринки мог бы растянуться на долгое время и, вероятнее всего, не дал бы никаких результатов. Дело сочли бесперспективным.

Это неправильно.

Стоило ли удивляться, что клиент Мак, Роберт Грубелаар, так беспокоился, чтобы нигде не упоминалось его имя. Если бы Каванаги узнали о том, что он инициировал расследование, еще неизвестно, какими последствиями это обернулось бы для него самого и его бизнеса.

Макейди раздраженно покачала головой. На душе было тяжело.

Утешало только то, что Тобиаса Мерфи выпустили из-под стражи. Ведь Симон успел признаться детективу Ханту в том, что нанял киллера по имени Уорвик ОʼКоннор для убийства Меган Уоллас. ОʼКоннора пока не поймали. Что до Тобиаса, то он просто оказался не в том месте и не в то время, явившись к кузине за деньгами в очередной четверг. Хотя он и пережил тяжелую утрату, и никто уже не мог заменить ему сердобольную сестру, благодаря аресту, вполне возможно, он остался жив. Теперь, в соответствии с программой реабилитации, Тобиас получал необходимую помощь; что гораздо важнее, он наконец возобновил общение со своим биологическим отцом, Кевином, и собирался переехать жить к нему…

— Только представь, что могло произойти, — говорила Мак в телефонную трубку, глядя через окно на тихую улицу. — Бедный мальчик отправился бы в тюрьму за преступление, которое не совершал.

Для нее было совершенно очевидно, что сержант Хант и полиция не собираются прижать к стенке Дэмиана Каванага. В силу причин, которые она отказывалась понимать и принимать, они лишь изображали бурную деятельность.

— Не торопись обвинять полицию, Мак, — защищал коллег Энди издалека. — Ты же знаешь, не всегда все так просто. Никто не смог бы доказать, что на видео именно Дэмиан.

Мак покачала головой. Это все отговорки.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я прилетел? Хотя бы на несколько дней? — спросил Энди.

— Нет, не нужно. У меня тут полно дел. Знаешь, если честно, я еще никогда в жизни не была так занята, — ответила Мак.

Роберт Грубелаар был более чем удовлетворен информацией, которую она раскопала; больше всего его порадовал тот факт, что у Меган Уоллас не было отношений с Симоном Астоном. Казалось, на душе у Грубелаара стало спокойнее. Еще один счастливый клиент. Но и для Мак это расследование обернулось удачей: после скандальной статьи в газете и шумихи, раздутой прессой вокруг ее имени, телефон не смолкал. Ее услуги как детектива оказались востребованными, и теперь у нее на руках было несколько новых дел.

Ирония судьбы.

Мак была уверена в том, что Каванаги или тот, кто заказал ту грязную статью, рассчитывали дискредитировать ее как профессионала. И мало кто ожидал, что газетная утка возымеет обратный эффект. Похоже, даже дурная слава могла обернуться благом.

Мак оживилась, увидев подъехавший к дому сверкающий голубой ретро-«мустанг» Буги. Крыша была опущена. Она видела, как Лулу выпрыгнула с пассажирского сиденья и поспешила к дому. Буги медленно открыл водительскую дверь и вышел из машины. На нем были узкие черные джинсы и бледно-голубая футболка. Мак с интересом разглядывала его, и сердце молодой женщины забилось чуть сильнее.

— Похоже, я смогу вернуться месяца через четыре, не раньше, — услышала Мак в трубке голос Энди.

— Тебе продлили командировку? Так ведь это хорошо? — Мак догадывалась, что, оказавшись в Квонтико, Энди открыл новые возможности для своей карьеры. Вероятно, он пробудет вне дома дольше, чем рассчитывал. И сейчас Энди пытался как можно мягче сообщить ей об этом.

— Да, — признался Энди. — Надеюсь, что не дольше…

— Нет-нет, это очень хорошо, — повторила Мак. — Я горжусь тобой, Энди. Тебе это нужно. Это будет здорово для твоей карьеры.

— Ты не сердишься на меня за то, что я тогда сказал? — неожиданно спросил Энди.

— Этот разговор был как будто в другой жизни. Не волнуйся, я не сержусь на тебя, Энди. Пусть все идет, как идет.

Не прошло еще и двух недель после его отъезда, но Мак казалось, что это было так давно.

— Я перезвоню тебе позже, — проговорила она после долгой паузы. — Ко мне приехали Лулу и Буги. Не беспокойся за меня, Энди. Береги себя, хорошо? Я тобой горжусь.

Что бы ни случилось, она действительно гордилась им. Да и собой тоже. Мак не знала, как все сложится дальше, но, по крайней мере, сейчас была готова к любым поворотам. Она помнила, что проблемы имеют свойство разрешаться сами собой.

Мак повесила трубку и поспешила в прихожую, чтобы открыть входную дверь. Уже через мгновение она оказалась в горячих объятиях Лулу.

— У нас «Гаторейд», холодные закуски, куриный суп и куча DVD для киномарафона! Карен сказала, что тоже подъедет после работы. Пожалуй, мы у тебя поселимся на несколько дней.

Мак рассмеялась. Вот тебе и релаксация в домашней обстановке.

Впрочем, она была рада.

Хэмфри Мортимер хлопнул крышкой багажника и, улыбаясь, направился к дому с ворохом пакетов в руках.

— Лулу, ты лучше всех, — сказала Мак подруге.

* * *

Кейти Дэвис вышла из своей квартирки в Редферне. В одной руке она держала кошелек, в другой — пустую хозяйственную сумку. Пожилая женщина отправлялась за покупками. Корешки аккуратно вырезанных купонов на скидки в бакалее выглядывали из кармана ее длинного кардигана абрикосового цвета, рукава которого были заштопаны на локтях нитками, по цвету отличающимися от основного тона. Она аккуратно заперла дверь, расправила рваную москитную сетку и вышла на маленькое крыльцо.

Мне нужны молоко, пакетик соуса, три яйца, одна картофелина, одна морковь и одна луковица, подумала она, подсчитывая в уме, хватит ли купонов и сколько денег у нее останется на проживание.

Кейти остановилась.

На пороге лежал сверток.

Как странно.

Она не помнила, когда в последний раз получала посылки. Вся ее почта состояла из счетов и социальных чеков, благодаря которым она держалась на плаву. Женщина медленно нагнулась, чтобы поднять посылку, решив, что та адресована кому-то из соседей. Но она ошибалась. На карточке было четко указано: КЕЙТИ ДЭВИС.

Кейти присела на лавочку, смахнув с досок мятые газеты.

Изловчившись, она просунула ноготь под клейкую ленту, которой была обтянута завернутая в бумагу коробка. Открыв крышку, Кейти заглянула внутрь.

Коробка была доверху наполнена деньгами.

Денег было много.

Для Кейти Дэвис, пятидесятидевятилетней женщины, в сорок лет ставшей безработной, это было целым состоянием. Даже с тех пор, как правительство сочло возможным повысить ей социальное пособие, она не видела таких денег. Никогда. Банкноты были упакованы в тугие пачки, перетянутые эластичными лентами. Кейти с изумлением разглядывала купюры, не уверенная в том, что они настоящие.

Должно быть, в коробке были сотни долларов — нет, тысячи.

Миссис Дэвис растерянно оглянулась по сторонам. Кто бы мог это сделать?

* * *

А в это время в чистом небе над ее головой набирал высоту «Боинг-747», уносящий ее сына, Лютера, в Мумбай. Он надеялся еще вернуться в Австралию, когда придет время. В Сиднее у него остались незавершенные дела. И связаны они были с двумя женщинами: одна из них была его матерью, а вторую звали Макейди Вандеруолл.

СЛОВА ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ

Каждый роман — это новое приключение и новый вызов, и я благодарна судьбе за то, что мне посчастливилось совершить путешествие в мир судебной психологии, оказаться среди настоящих профессионалов и замечательных людей, которые щедро делились со мной своим временем и опытом. Особую благодарность я хотела бы выразить бывшему офицеру полиции, сотруднику службы полиграфа и отличному другу Стиву Ван Аперену из Австралийской международной службы полиграфа; эксперту по ядам, фармацевту с мировым именем Гейлу Беллу; фармацевту Джону Фрегону; эксперту по психопатологии доктору Роберту Хэйру; адвокатам Джейсону Пеннеллу и Саре Фрегон; судебным психологам Тиму Уотсону-Манро и Карле Лехнер; опытному секьюрити и частному детективу Карлу Донадио и Оунсу Блую; Тони Залевски из Австралийского института общественной безопасности; Академии ФБР в Квонтико; сержанту Гленну из Хейворда; Spy Qui World; Госпоже Спокойствие; «The Castle»; невероятной Максин Фенсом; Элисон Арно-Брэшоу; «Абракадабра филмз» за «Трафик»; Рэю и леди из клуба «Голдфингерз» — с особым приветом Шарлотте за мой первый приватный танец.

Спасибо Джону Остину за консультации по гробам; Дрейсону из ОʼКоннел — за имя; моим анонимным садомазо-госпожам за то, что позволили заглянуть в их мир; и моим друзьям на двух колесах из Викторианского подразделения Международной ассоциации женского мотоциклетного спорта и «Нетрайдер».

Спасибо тебе, мой литературный агент и крестная мать, Сельва Энтони, за преданность и поддержку. Тебе я обязана тем, что моя детская мечта стать писателем осуществилась. Я благодарна и всей австралийской команде «ХарперКоллинз» за то, что поверили в меня в самом начале пути. Спасибо вам, Шона Мартин, Линда Финнелл, Мел Кейн, Луиза Диар, Энджело Лукакис. Я благодарю канал «Нэшнл Джеографик»; Крейга Шнайдера из пиар-агентства «Pinnacle»; очаровательную Ди Ролле; Мартина Уолша из Чедвика; Saxtons; Bolinda Audio и всех-всех из ассоциации «Sisters In Crime».

Передаю свою любовь всем Моссам, Карлсонам, Бошам, Хуфтам, Фрегонам и Пеннелам, прежде всего моей восхитительной сестре Джеки; моему отцу Бобу; очаровательной Лу; тетушке Элли и Херману; Оме и нашей обожаемой Oпe (мы по тебе скучаем); Хитер; Джону; Неллу (душа компании, нам тебя не хватает); Луизе; Саре; Джейсону и малышке Элле; и всем моим замечательным друзьям — капитану Миллимуму; всей «банде»: Ирвингу, Хью, Дебу, Аве, Оскару; Глории; Марку; Джеку и Митчеллу; блестящему художнику и другу Нафисе Наоми; Расселу; Минди; Джону и Флинну; роскошной Амелии; Дези и Роберту; Линде (мисс навсегда!); Бобу и Марго Аткинсам; Ксанте; Лейдли и семейству Маклафлинов; клану Майманов (когда вы переезжаете?); Мисти; Питу и Энн; Трейси и Чарлзу Миллардам и Чарли (спасибо за запуск «Алчности»!).

Привет моим приятелям Бо, Гомезу, Тингу, а также моим соседям, которые смиренно сносили ночные бдения писательницы.

И конечно же благодарю моего замечательного мужа Марка Пеннелла, которому посвящаю этот роман. Спасибо за твою любовь, поддержку, терпение и выдержку. Последние два года были самыми счастливыми в моей жизни.

Мама, я никогда тебя не забуду.

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛАВА 39

ГЛАВА 40

ГЛАВА 41

ГЛАВА 42

ГЛАВА 43

ГЛАВА 44

ГЛАВА 45

ГЛАВА 46

ГЛАВА 47

ГЛАВА 48

ГЛАВА 49

ГЛАВА 50

ГЛАВА 51

ГЛАВА 52

ГЛАВА 53

ГЛАВА 54

ГЛАВА 55

ГЛАВА 56

ГЛАВА 57

ГЛАВА 58

ГЛАВА 59

ГЛАВА 60

ГЛАВА 61

ГЛАВА 62

ГЛАВА 63

ГЛАВА 64

ГЛАВА 65

ГЛАВА 66

ГЛАВА 67

ГЛАВА 68

ЭПИЛОГ

СЛОВА ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg