«Гильотина для палача»

Валерий Ильичёв ГИЛЬОТИНА ДЛЯ ПАЛАЧА

Глава I. Кровавая бойня

Брезгливо перешагивая через тело убитого коллекционера, Грош и Болт суетливо рыскали по квартире в поисках наиболее ценных предметов. Лунь внимательно следил за действиями подручных, сверяя обнаруженные раритеты с переданным ему Кучумом списком. Раздавшийся внезапно звонок в дверь застал бандитов врасплох.

Лунь кивком головы приказал боевикам укрыться и занять исходные позиции, а сам направился к двери. Заглянув в «глазок», увидел растерянное заплаканное лицо молодой красивой женщины.

Почувствовав, что её рассматривают, посетительница громко сказала:

— Это Лариса Круглова. Мы час назад договаривались с вами по телефону, и я привезла вазу.

Немного поколебавшись, Лунь распахнул дверь. Увидев незнакомого седовласого, но ещё не старого мужчину Лариса подумала: «Наверное, родственник!»

Седовласый посторонился, впуская её в квартиру. Поставив большую спортивную сумку на пол, посетительница поинтересовалась:

— А где Григорий Семенович?

И тут же, увидев лежащего на полу в луже крови старого антиквара, в ужасе закричала. Подскочивший к ней сбоку Болт с размаху опустил старинное чугунное изваяние лося на голову незванной гостьи. Сразу обмякшее тело женщины безвольно опустилось на пол рядом с уже безразличным ко всему антикваром.

Окинув оценивающим взглядом, стройное тело убитой женщины, Грош, нервно сглотнув слюну, полушутливо упрекнул Болта.

— Зря поспешил. Могли с ней сначала побаловаться.

Но Лунь злобно рявкнул:

— Хватит язык чесать. Посмотри, Грош, что там она барыге ценного принесла.

Грош, обиженно сопя, достал из спортивной сумки вазу:

— Так себе вещица, на пару бутылок хватит.

— Ну, нет, Грош, антиквар обычные вазы для цветов не покупал. Эту штуковину надо с собой захватить. А сейчас уходим, а то прибежит кто-нибудь на вопль этой сучки. Я только посмотрю, как там наша пленница.

Лунь приоткрыл дверь ванной, похотливо посмотрел на связанную по рукам и ногам молодую домработницу антиквара, но тут же отогнав греховные мысли, осторожно прикрыл дверь. Он был доволен: пока все шло нормально, по плану тщательно разработанному его шефом Кучумом. Налетчики не предполагали, что убийство случайно зашедшей к антиквару женщины повлечет целый ряд неблагоприятных для них событий.

Накануне Лариса Круглова узнала, что её мужа арестовали за незаконное хранение оружия, и пришла в ужас: «Как он там в камере среди отъявленных негодяев и убийц?! Анатолия надо немедленно выручать».

И Лариса бросилась в отделение милиции к оперуполномоченному уголовного розыска Полухину. Несколько месяцев назад к ней в подъезде пристали подростки, и она обратилась с жалобой в дежурную часть. Мощный крепко сбитый Полухин быстро разобрался с хулиганами, пригрозив, что в случае повторной жалобы пересажает их всех в тюрьму. И благодарная Лариса пригласила его к себе домой, познакомив с мужем. С тех пор Полухин часто бывал в доме Кругловых. Лариса по-женски чутко осознавала, что нравится этому энергичному самоуверенному сыщику. Однажды, когда Анатолий уехал по делам своей фирмы в зарубежную поездку, Лариса пригласила Полухина к себе домой, сказав, что боится остаться одна в пустой квартире.

Когда на следующее утро Полухин покинул её, она ещё долго нежилась в постели, с удовольствием вспоминая подробности ночных страстей: «Я могу поставить ещё одну галочку в списке моих побед. Этот Полухин с его животной ненасытностью оправдал мои ожидания. Жаль, что идеальных мужиков не бывает. Ах, если бы темперамент этого сыщика привить моему интеллигентному заботливому Толику, умеющему так ловко зарабатывать деньги».

С тех пор Лариса регулярно тайком встречалась с любовником. Иногда по её настоянию муж приглашал Полухина на ужин. И Ларису забавляло сидеть за столом между мужем и любовником и слушать их скучные, пустые разговоры о политике и футболе.

Но явное пренебрежение сыщика к мужу, обижало Ларису. И во время очередного свидания она решила поставить Полухина на место:

— Ты, Андрей, зря поддразниваешь мужа. Он привез из последней зарубежной поездки боевой пистолет. Если узнает о наших с тобою отношениях, то пристрелит обоих.

Полухин лишь отмахнулся:

— Я твоего малохольного фирмача не боюсь ни с пистолетом, ни без него.

Но после этого разговора Полухин все же поостерегся переходить границы в своих рискованных шуточках и полунамеках. И решив прервать затянувшийся роман, занял у Круглова крупную сумму денег, отдавать которую не собирался. Когда потерявший терпение Анатолий пригрозил пойти с жалобой к его начальству, Полухин решил избавиться от кредитора и организовать его арест.

Но, не желая светиться в этом деле, обратился в МУР к подполковнику Кондратову, объяснив нежелание лично участвовать в задержании Круглова своей дружбой с этим фирмачом. Не вдаваясь в подробности, Кондратов согласился на проведение операции.

Все разыграли как по нотам. Утром Полухин позвонил Анатолию. Сказал, что готов вернуть долг, предложил встретиться вечером вблизи дома Кругловых. Его расчет был точен: «Анатолий, идя за крупной суммой денег, наверняка возьмет с собой оружие». Ничего не подозревая, Круглов вышел из подъезда. Его тут же сбили с ног и, обыскав, обнаружили пистолет.

Случившееся казалось Круглову каким-то кошмаром: будто это не его, а кого-то другого схватили и повезли на Петровку, 38. Он как во сне снял ремень и шнурки, прежде чем его поместили в камеру.

И хотя сыщики сказали, что взяли его по ошибке, спутав с разыскиваемым опасным преступником, Анатолий сразу догадался, кто организовал весь этот спектакль: «Это все Полухин, — сволочь. Но как он узнал, что у меня есть пистолет? Наверняка Лариса проболталась. Больше некому. Вот гадина — нашла с кем связаться!»

А Лариса, не подозревая о предательстве, с утра побежала к Полухину. Сыщик, воровато отводя глаза, стал сбивчиво объяснять, что Анатолия случайно повязали ребята из МУРа, и он не в силах его освободить. Глядя на слезы безутешно рыдающей женщины, Полухин с досадой подумал: «Интересно, она так убивается, лишившись обеспеченной жизни, или действительно любит мужа? Этих баб не поймешь. Сама меня в постель затащила, а теперь оказывается, что Толик для неё — свет в окошке».

Его мужское самолюбие было уязвлено. Он понимал, что, вряд ли их связь продолжится. И решил вновь использовать ситуацию в своих интересах, дав понять Ларисе, что для смягчения участи её мужа нужны немалые деньги. Названная им сумма оглушила Ларису: у неё таких наличных денег не было. Она сразу вспомнила о старинной фарфоровой вазе, передаваемой в их семье из поколения в поколение. Полгода назад среди их гостей случайно оказался знаток антиквариата. Увидев изделие из старинного фарфора, коллекционер не смог скрыть своего восхищения:

— Я готов заплатить вам за эту вазу очень большие деньги. Конечно, я понимаю, что существуют традиции и честь семьи. Но в жизни все случается. Вот моя визитная карточка. Звоните в любое время суток.

«Накаркал, старый ворон», — с неприязнью подумала Лариса и набрала нужный ей номер. Услышав её предложение, антиквар разволновался:

— Приезжайте прямо сейчас. Возьмите такси за мой счет. Я вас жду.

И Лариса, упаковав ценную вазу в спортивную сумку, поехала навстречу собственно гибели.

Выезжавший в составе следственно-оперативной группы на место убийства Кондратов быстро установил личность убитой женщины. И решил вновь допросить её мужа Круглова, задержанного накануне за незаконное владение оружием.

Узнав о гибели жены, Круглов пришел в отчаяние:

— Во всем виноват этот мерзавец Полухин из отделения милиции. Он взял у меня в долг деньги, и чтобы не отдавать — подставил!

— Минуточку. Разве тебе ствол мы подложили?

— Нет, пистолет — мой. Но выдал меня ваш мент Полухин.

— Ну вот, видишь. Сам виноват, что здесь у нас камере паришься. А теперь давай расскажи поподробнее о Полухине. Мы тоже не любим кусочников, тем более из наших ментов.

Выслушав рассказ Круглова, подполковник позвонил Полухину:

— Слушай, ты попал в неприятную историю. Так что бросай все дела и срочно приезжай ко мне.

— А зачем? Ну, убили бабу, проживающую на моей территории. Но ведь это случилось на другом конце города. При чем тут я? Пусть местные ребята и пашут. А вы там, в МУРе, им помогите! Мне чего туда соваться?

— Мой тебе совет, Полухин, не усугубляй своего положения. Будет лучше, если задам тебе пару вопросов я, а не ребята из службы собственной безопасности. Если ты мне все толково объяснишь и убедишь, что с мафией не связан, все останется между нами. Даю слово, а ты знаешь, я никогда никого не подводил. Так что приезжай, потолкуем. Все понял?

— Хорошо, сейчас буду, — нехотя согласился Полухин.

Езды до Главного управления было всего сорок минут. По дороге он обдумывал тактику разговора с Кондратовым. Важно было не ляпнуть ничего лишнего.

Когда Полухин вошел в кабинет, Кондратов указал ему на стул.

— Сам не знаю, как тебе сказать: «садись» или «присаживайся»?

— Хватит меня пугать, Кондратов. Я если в чем и виноват, то уж никак не в криминале. Говори, в чем меня обвиняешь?

— Не я обвиняю, а задержанный по твоей подсказке Круглов. Он утверждает, что ты его подставил, чтобы не отдавать долг и спать с его женой, пока он на нарах кости парить будет.

— Ну, посуди, Кондратов, кто может подтвердить наличие долга, если жена его мертва, а он в камере сидит. И его слово против моего ничего не стоит. А насчет «подставил», так ведь я пистолет ему в карман не подкладывал. Он его из-за кордона привез и постоянно с собой таскал. Значит, преступление налицо! Какие же ко мне тогда претензии? С женой его я не спал. Вряд ли она меня опровергнет с того света.

— Ладно, Полухин. У тебя, я вижу, на все ответ готов. Тогда скажи, о чем ты с ней говорил, когда она с утра к тебе за помощью прибежала?

— Посоветовал ей хорошего адвоката нанять. Вот она и повезла продавать вазу к антиквару. Вещь эта уникальная, дорогостоящая. Я у них дома был, когда Лариса с заявлением на хулиганов-подростков обращались. Так что видел вазу собственными глазами, могу дать подробное описание.

— Ну, так возьми листок бумаги и опиши все, что мне только что рассказал. Будем считать, что для этого я тебя и вызвал.

Кондратов подождал, пока Полухин напишет объяснение, и спросил:

— Ты вправду не знал, что она к антиквару поедет?

— Не знал, тут я могу чем угодно поклясться.

— Ну ладно, иди работай! Пока!

И когда Полухин уже стоял в дверях, Кондратов не удержался и сказал с раздражением:

— Не обижайся, но в засаду я бы с тобой не пошел.

— А я, кстати, и не напрашиваюсь, — зло огрызнулся Полухин. — У меня своих дел хватает.

Дверь с грохотом захлопнулась, и Кондратов подумал: «С червоточинкой парень. Надо к нему присмотреться. Завтра же предупрежу капитана Ильина: пусть знает, кто с ним рядом работает. От такого типа всего можно ожидать. Не удивлюсь, если в процессе расследования убийства антиквара наши пути ещё пересекутся».

Дело об убийстве антиквара Кондратов рассматривал как перспективное: «На такие разбои без тщательной разведки не ходят. И подозрение в первую очередь вызывает домработница антиквара Дина. По её словам, она сразу открыла дверь бандитам, подумав, что пришел кто-то из клиентов. Маловероятно, но возможно. Но без проверки её отпускать нельзя. Задержим на трое суток и пошлем запрос на её родную Украину. А пока допрошу её сам: попробую разговорить это юное нежное создание».

Внимательно вслушиваясь в бесхитростный рассказ девушки, Кондратов не мог найти в нем противоречий. Все выглядело обыденно просто: Приехала к тетке с Украины. Месяца три назад родственница умерла, и выбор оказался невелик: идти на панель, либо вернуться на родину. А там даже высококлассные специалисты без работы ходят. Но ей повезло устроиться домработницей к старичку антиквару. А теперь после гибели хозяина не знает, что делать дальше.

«Ишь ты, как складно врет. А наивный дурак следователь Пашин смотрит на неё с сочувственной завороженностью и верит каждому её слову. Попробую сейчас развенчать в его глазах эту смазливую Дину». Кондратов агрессивно прервал рассказ девушки:

— Все это конечно интересно и выжимает слезу. Но объясни, почему молодую женщину, случайно зашедшую в квартиру, замочили, а тебя не тронули?

— Она кричать начала, а я молчала.

— Логично, но зачем им оставлять в живых свидетельницу двойного убийства?

— А вы у них спросите, когда найдете, — взорвалась девушка.

— А может, они спешили, или их вспугнул кто-нибудь? — вмешался Пашин.

Недовольно поморщившись, Кондратов кивнул:

— Все может быть. Значит, ты Дина, предлагаешь нам найти убийц и спросить у них. Ну что же, мы так и сделаем, а пока тебе придется немного у нас погостить. Дня три, не больше: мы должны во всем разобраться.

Пашин не решился возразить: «Не везет девчонке. Сколько горя пришлось хлебнуть. А теперь ещё эта история с убийством антиквара. И сыщик с Петровки её мучает. Хотя в камере Дине будет безопаснее: там бандиты её не достанут».

И ощущая себя предателем, Пашин оформил протокол задержания Дины Загоруйко на трое суток.

Но весь день его мучили сомнения. Перед глазами стоял образ девушки, её чуть удлиненное лицо, пухлые губы и брошенный на него жалобный взгляд, когда её уводили в камеру. И внезапно Пашин понял, что влюбился. Вот так просто взял и влюбился в первую встречную, да ещё подозреваемую в убийстве. И чувство вины перед девушкой охватило его: «И зачем только я, дурак согласился с этим волкодавом Кондратовым, которому везде преступники мерещатся. Завтра же выпущу её из камеры».

Принятое решение успокоило Пашина, и он быстро уснул. Во сне он занимался любовью с синеглазой красавицей. И странно было наблюдать за собою со стороны, как в цветном порнофильме. Утром он долго лежал в постели, прокручивая в голове сладостный сон.

«Еще немного, и я просто рехнусь. Надо срочно принимать меры», — подумал в отчаянии Пашин. Решив, что если выпустит девушку, то обретет покой, отправился на работу.

Войдя в кабинет начальника отделения милиции, он прямо с порога заявил:

— Николай Сергеевич, я как лицо процессуально самостоятельное принимаю решение освободить Дину Загоруйко.

— Не горячись и не кричи, я тебя и так слышу. Ты следователь, и тебе решать. Мог бы и не ставить меня об этом в известность. Но раз пришел, значит, сомневаешься. Я тебе вот что скажу: не та ситуация, чтобы суетиться. Пусть девчонка отсидит трое суток, положенных по закону. Может, наши доблестные сыщики разузнают о ней что-нибудь интересное.

— А если нет? Ответ на запрос, посланный в Украину, придет дней через десять, не раньше. Или же оттуда вообще не ответят. У сыщиков на неё ничего пока нет. А задерживать человека просто так, на всякий случай, закон запрещает. Я очень жалею, что пошел на поводу у Кондратова.

— Ну, как знаешь. Ты в университете учился, а там профессора все шибко грамотные. Не то, что мы!

После ухода Пашина подполковник решил предупредить Кондратова и позвонил в МУР. Но сыщика не оказалось на месте, и начальник махнул рукой: «Будь что будет». Тем более что он и сам не верил в виновность домработницы.

Спустившись в изолятор временного содержания, Пашин вывел Дину из камеры. У неё был заспанный вид. И Дина трогательными мягкими движениями проводила ладошками по лицу и волосам, словно умывающаяся кошечка. Охваченный страстью к девушке, Пашин с трудом подавил желание заключить Дину в объятия.

А Дина, заметив волнение молодого следователя, окончательно поняла: «Мальчишка в меня влюблен, и надо быть дурой, чтобы упустить свой шанс. Он видит во мне наивную, насмерть перепуганную девочку. Надо ему подыграть».

Стараясь не переусердствовать, девушка начала жаловаться на страшные условия, в которых она очутилась, хотя ни в чем не виновата.

Потом вдруг подалась всем телом вперед и взмолилась:

— Отпустите меня, пожалуйста! Очень прошу! Мне в камере страшно и плохо. Ужасно плохо!

И растроганный Пашин участливо спросил:

— А вы не боитесь, что эти бандиты доберутся до вас и убьют?

— Боюсь, конечно. Но я перееду к подруге, где им меня не найти. Вы не проводите меня до дома? Мне надо взять деньги и кое-какие вещи, зубную щетку, наконец.

Многообещающее предложение пойти к ней домой понравилось Пашину, и он сказал:

— Ладно, согласен. Но вы будете обязаны немедленно явиться по моему вызову.

— Хорошо, обещаю. Мне все равно некуда деваться.

Быстро оформив все документы и вернув Дине изъятые у неё вещи, Пашин вышел с девушкой из отделения милиции. Ехать было недалеко, и уже через двадцать минут они стояли у дверей квартиры, где жила Дина. Она повернула ключ в замке, и Пашин почувствовал, как учащенно забилось сердце. Собирая вещи, Дина постоянно ловила на себе жадный взгляд следователя.

«Ну что ж, мальчика надо вознаградить. Он заслужил», — решила она и обернулась к Пашину.

— Можно я приму душ? Никак не могу отделаться от омерзительного запаха камеры.

Пашин кивнул и стал прислушиваться к шуму воды в ванной, представляя себе, как теплые струи ласкают её гибкое молодое тело.

Наконец дверь открылась, и разрумяненная Дина выглянула из ванной.

— Извините, я забыла полотенце, возьмите его, пожалуйста, в шкафу и принесите мне.

Пашин бросился выполнять поручение. Когда он подошел к ванной, Дина, потянувшись за полотенцем, поскользнулась и, чтобы не упасть, схватилась за его плечо. Потеряв над собой контроль, Пашин прижал её к себе, и стал покрывать поцелуями её лицо, шею, плечи. Девушка увлекла его за собой в комнату на диван и помогла раздеться. Действительность превзошла все самые дерзкие ночные грезы Пашина.

В этот сладостный момент, он не знал что нежные, ласкающие его ручки, чуть более суток назад размозжили череп старому антиквару.

Она сделала это по приказу Кучума, в банду которого входила уже несколько месяцев.

Узнав, что следователь Пашин отпустил приходящую домработницу убитого антиквара, Кондратов пришел в ярость: «Как он посмел! Ясно же, с ней не все чисто: не могли опытные бандиты идти на ограбление без наводки. И тут не обошлось без этой хохлушки. По-моему, она такая же Дина, как я Зураб. А этот Пашин выпустил птичку на волю. Работает менее года следователем, а решил, что все знает лучше других. Надо срочно организовать розыск этой Дины Загоруйко, пока она не смоталась из Москвы».

Приняв решение, Кондратов, взяв с собою Пашина и Ильина, отправился по адресу, где должна была скрываться от бандитов Дина Загоруйко.

Дверь им открыла толстая с чрезмерной косметикой на лице девица, которая на вопрос о Дине раздраженно ответила:

— Нет тут никакой Дины, и никогда не было.

Пашин растерянно оглянулся на сыщика:

— Не может быть. Я сам довел её до дверей этой квартиры. Дина мне сказала, что здесь живет её подруга. Она даже дверь открыла своим ключом.

— Вот как? Значит, шла от тетки к подруге, а ключ у неё был свой? Неужели тебя это не насторожило? — разозлился Кондратов.

Пашин дернул головой, как от удара. Он все ещё отказывался верить в очевидное и, повернувшись к наштукатуренной девице, вновь умоляюще спросил:

— А может быть кто-нибудь все — таки знает Дину?

— Да сказала же я, нет тут никакой Дины, и никогда не было. И катитесь вы отсюда подальше. Заявились втроем одну девку искать.

Терпение Кондратова лопнуло, и, оттеснив девицу в сторону, он вошел в квартиру. Быстро все осмотрев, не забыв заглянуть в туалет и ванную.

— Никого нет, — сказал он вошедшим следом за ним Пашину и Ильину.

— Вы что, ребята, ошалели совсем? Вас, видно, какая-то путана надула, а вы ко мне разбираться пришли. Здесь много девиц бывает, но никакой Дины я в глаза не видела. Может, этот малохольный, который привел вас сюда, что-то напутал и вовсе не здесь с нею был?

— Стоп, не гони волну, девочка. А то я твой шалман быстро прикрою. Я подполковник Кондратов из МУРа. Видишь «ксиву»? Так что отвечай, как положено, не тяни резину.

И, помахав перед носом ошалевшей от неожиданности бандерши служебным удостоверением, Кондратов спросил, как выстрелил:

— У кого мог быть ключ от этой квартиры?

Бандерша поняла, что шутки кончились, и с готовностью ответила:

— Ключи были только у трех самых надежных и удачливых девочек: Верки, Зинки и Люськи. Фамилий не знаю, да и за имена не могу ручаться, может, выдуманные. Они мне регулярно отстегивали и работали со мной не один месяц. Но не могла же я целыми днями сидеть тут и ждать, когда они подвалят с клиентами. У меня, знаете ли, дела: сынок у мамаши живет на Садовой. Я его частенько проведываю.

— Ты во-время о сынке вспомнила, — с угрозой заметил Кондратов, — вряд ли его теперь скоро увидишь. За укрывательство опасной преступницы, замешанной в двойном убийстве, будешь сидеть в тюрьме.

— Да вы что, с ума посходили, какое ещё укрывательство? Если что знаю, скажу. Зачем мне за чужие дела отвечать? Мы с девчонками фотографировались на память. Сейчас покажу вам снимки, может, узнаете ту, что ищете.

— Ты нам весь свой гадюшник не демонстрируй. Я ваши морды отвратные каждый день вижу. Предоставь только тех, у кого ключ от твоей квартиры имеется.

— Ну, это запросто!

Девица полистала толстый фотоальбом и воскликнула:

— Да вот же она, эта фотокарточка, смотрите!

Кондратов взял снимок и ткнул пальцем в одну из девиц:

— А это кто такая?

— Это Зинка, с Украины приехала. Куклой её у нас кликали. Красивая, стерва. И везучая. Какой-то «крутой» прикипел к ней и снял с панели. Теперь она только его ублажает. Я её уже месяца четыре не видела. У неё точно ключ был: активно девочка на Тверской работала. А теперь вот устроилась. И очень даже неплохо.

Кондратов молча протянул фотографию Пашину. У того в глазах потемнело: это была его Дина. Только с наглым взглядом и вызывающей улыбкой, совсем не похожая на забитую жизнью провинциалку.

«Все равно, не может быть, — мелькнула спасительная мысль, — что она причастна к убийству. А под мужиков ложилась, чтобы как-то прокормиться в чужом, незнакомом городе. Если она и скрылась от милиции, то лишь от страха быть обвиненной в преступлении, которого не совершала».

Кондратов, заметив, в каком состоянии Пашин, похлопал его по плечу.

— Не переживай, сынок. С кем не бывает. Мы тебя отмажем от гнева начальства, быстро разыскав беглянку, заменившую букву «З» на букву «Д» в имени. Чует мое сердце, она и на Украине наследила. А раз так, мы скоро получим ответ на наш запрос.

Пашин в отчаянии махнул рукой. Он не боялся наказания за служебный промах. Его волновала судьба сбежавшей девушки. Но сыщику из МУРа этого было не понять.

Ильин повернулся к девице.

— Значит, позавчера ты её не видела?

— Нет, клянусь, месяца четыре не встречала.

— А к кому из крутых ребят она ушла?

— Не помню точно. Девки что-то болтали между собой, а мне ни к чему. Ушла и ушла, других наберу. Кликуха у него какая-то чудная, не русская. А вспомнила, — Кучум!

— Ничего не путаешь?

— Нет. Точно она к нему и ушла.

Здесь больше делать было нечего. Кондратов, записал на листке из блокнота номер своего телефона и сказал:

— Появится у тебя эта Зина-Дина, звони в любое время суток. За мной, как говорится, не пропадет. Появятся проблемы с местными ментами, помогу и отмажу. Надеюсь, ты поняла?

Девица кивнула головой, и по тому, как загорелись её глаза, стало ясно, что она, не задумываясь, сдаст бывшую подругу, чтобы приобрести надежного защитника из МУРа.

После ухода сотрудников милиции бандерша, ещё раз, взглянув на листок с телефоном, спрятала его под скатерть, свисавшую чуть ли не до пола. «Хоть бы Зинка появилась, тогда можно будет позвонить сыщику, и милицейская „крыша“ обеспечена. И нечего из-за неё волноваться: она мне не сестра, не сватья. А что в беду попала, так не высовывайся. Будь как все. А то на содержание к авторитету пошла. Девушки не хуже тебя, а пашут, как рабыни, на панели».

Шанс, что Зинка появится, был невелик, но бандерша не теряла надежды.

По дороге в отделение милиции сыщики молчали. Пашина не трогали. Он шел, не разбирая дороги, переходя от отчаяния к слепой вере в благополучное разрешение всех своих проблем. Но больше всего Пашин боялся окончательно потерять свою первую настоящую любовь.

Пашин не знал, кто такой Кучум, не был знаком с оперативными данными сыщиков и потому все ещё надеялся на счастливый исход.

Но Кондратов оказался прав: В отделении милиции их уже ждал ответ на запрос от украинских коллег. И такая оперативность объяснялась очень просто: Зинаида Тарасовна Загоруйко находилась в розыске за квартирную кражу — обворовала своих знакомых.

— Эх, знали бы украинские сыщики, что ты, Пашин отпустил такую стерву, — не удержался от упрека сыщик из МУРа.

— Хватит, Кондратов, ты уже и так его достал. Не видишь, у парня челюсть трясется, сам не рад тому, что натворил, — заступился за следователя Ильин.

Он и представить себе не мог, что влюбленный Пашин вновь мысленно ищет оправдание для девицы: «Знакомых, может, и обокрала, соблазнившись дорогими вещами, но не убийца же она, в конце концов. Дина найдется, мы встретимся, и она все объяснит. А эти въедливые сыщики приняли охотничью стойку и шьют ей тяжкое преступление».

Пашин теперь знал, что не будет ему покоя ни днем, ни ночью. Молодая женщина, стремительно ворвавшаяся в его жизнь, стала близкой и родной.

А Кондратов, отозвав Ильина в сторону, сообщил:

— Если за ограблением антиквара стоят люди Кучума, то я это скоро буду знать.

— У тебя есть в этой группировке источник информации?

— Да имеется один человечек. К самому Кучуму у него прямых подходов нет, но он поддерживает связь с неким Лунем из его близкого окружения. Я встречусь с источником прямо сегодня и дам задание.

— Передай ему, Кондратов, пусть постарается — литр коньяка поставлю.

— Ладно, так я ему и скажу.

Кондратов мысленно усмехнулся: «Знал бы Ильин, что мой источник — женщина, по кличке Масть к тому же очень красивая и не пьющая. Попрошу её поближе схлестнуться с Лунем. Масть как-то говорила, что однажды в компании он пытался за ней ухаживать. Но с женщиной-агентом не просто: не захочет под Луня ложиться — никакими силами не заставишь. С профессиональными проститутками легче. А Масть — женщина солидная, с положением, пользуется авторитетом и в деловых кругах, и в криминальном мире. Но очень уж влюбчива. Это надо будет учесть». Кондратов набрал нужный номер и, как только Масть сняла трубку, сказал:

— Говорят из ДЭЗа, у вас недоплата за коммунальные услуги. Сможете подойти сегодня часикам к семи к технику-смотрителю?

И Масть, поняв условный сигнал, ответила в соответствии с требованиями конспирации:

— Я плачу аккуратно. Но чтобы выяснить недоразумение, подойду точно в назначенное время.

Кондратов знал, что Масть непременно явится на встречу. Она его никогда не подводила. Подключение такого ценного источника, к разработке Кучума было вполне оправданно. В последние дни все чаще поступали оперативные данные на этого преступного авторитета.

«Кучум расчищает себе путь к вершинам преступного мира. Надо его остановить. И как можно скорее. С помощью закона или его конкурентов-братков. Это уж как получится».

Кондратов надеялся, что с помощью Масти сможет решить эту сложную задачу.

С утра Николай Бутов ощущал, что тревога, не покидавшая его в последние дни, усилилась. Домой идти не хотелось: жена Татьяна, словно с цепи сорвалась. По любому поводу раздражалась. И когда ближе к вечеру слесарь с их автобазы Володька Дутый пригласил отметить свой день рождения, он с готовностью согласился. И хотя выпито было много, Бутов не опьянел. В последнее время водка его не брала. Жгучая, невыносимая ревность к жене Татьяне постоянно терзала его, туманя рассудок и подталкивая к безрассудным поступкам.

«И зачем я устроил её торговать с лотка? Вот и закрутилась с мужиками девка. Женился бы три года назад на соседской Ольге, избежал бы беды. Да что теперь говорить!»

От грустных мыслей Бутова отвлек Дутый, с бесшабашной дерзостью хлопнувший его по плечу:

— Ну что, Коля, если не спешишь домой, давай поедем гулять дальше. У меня знакомая в частной бане работает, простыни клиентам выдает. Марией зовут. Баба — безотказная. Может, она и тебе какую-нибудь подружку найдет. И Николай согласился: «Поеду выпью ещё немного с Дутым и его телкой. А потом отвалю. Может Татьяна уже спать ляжет, и я не увижу её недовольного злого лица!»

Они взяли машину и через полчаса уже были на месте. Баня находилась в невзрачном двухэтажном особняке, стоявшем чуть в стороне от жилых домов на краю небольшого котлована. Но внутри все стороне от жилых домов на краю небольшого котлована. Но внутри все блестело и сверкало. Через огромный холл с зеркалами Мария провела их в комнату отдыха, оценивающим взглядом окинула Николая, сказала:

— Жаль, моя подруга Нина занята, а то бы мигом прискакала, очень любит молоденьких.

— Но-но, ты, я вижу, сама глаз положила на Кольку. Этот номер не пройдет. Я твой самый верный и единственный мужчина. Запомни это!

— По крайней мере, на сегодняшний вечер это точно, — засмеялась Мария.

«А ведь женщине далеко за сорок. И зубы вставные. Впрочем, Дутому с его распухшей от пьянства мордой лучше не найти!»

Сначала друзья решили попариться и Дутый уже начал раздеваться, как снаружи донесся шум подъезжающих машин. Мария подбежала к окну и, чуть отодвинув занавеску, выглянула на улицу. И тут же, в ужасе отпрянув, испуганно сказала:

— Беда! Крутых ребят черт принес. Спрячьтесь подальше. Может, и обойдется. Они мне не простят, что посторонних сюда впустила. В дверь забарабанили. Мария льстивым голосом запричитала:

— Ой вы, гости мои дорогие, явились нежданно-негаданно, а я, дура, ключ куда-то задевала. Сейчас, родненькие, найду. Он у меня, наверное, в другом халате остался.

С улицы посыпалась отборная ругань, и помрачневший Дутов предложил:

— Плохо дело, Коля. Уйти через холл уже не удастся. Видишь за дверью винтовую лестницу? Она ведет на второй этаж. Попробуем укрыться там.

И они стремглав бросились по лестнице вверх, но попали в ловушку, оказавшись на узком, длиною в двадцать метров переходе, огороженном с двух сторон толстыми перилами. По-видимому, когда-то в старом дворянском доме мостик соединял покои супругов, но за годы перестройки городской усадьбы двери замуровали. Теперь ведущий в тупик мостик приспособили под хозяйственные нужды, завалив его какими-то ящиками, мешками с углем, цементом и всяким тряпьем.

В этот момент донесся шум открываемой двери. Дутый в панике с трудом втиснулся в пространство между стеной и двумя широкими ящиками с грязным бельем.

Николаю там уже места не было, и он кинулся назад к лестнице, ведущей вниз. Но в холл уже ввалилась крепко подвыпившая компания. Верховодил низкорослый мужик со смуглым широкоскулым лицом. Остальные четверо были гораздо моложе.

Бутов лег на живот и осторожно между прутьями перил заглянул вниз.

— Почему так долго не открывала? — спросил главарь.

— Я же сказала, Кучум, что ключ от двери в другом халате оставила. Переодевалась и оставила. Подождите немного я там, в комнате для гостей приберусь.

— Хорошо, только недолго, — нехотя согласился Кучум, усаживаясь в кресло в холле. Сзади встали его охранники Грош и Болт.

— Кучум начал разговор как можно небрежнее:

— Ну, Пыж, говори, что предлагаешь.

Пыж, давая понять Кучуму, что ведет с ним переговоры на равных, важно развалился в кресле и, лишь неторопливо закурив, счел нужным ответить:

— Так вот, Кучум, ты авторитет, и я тебя уважаю. Но пойми, мои ребята могут доставить тебе кучу неприятностей. К тому же у нас налаженная сеть сбыта: у тебя не будет никаких забот. Ты нам передаешь за предложенную цену товар, получаешь аванс в тридцать процентов, а остальное после реализации.

— Нет, Пыж, так не пойдет. Забот я действительно не хочу. В цене мы сошлись, и ты платишь мне сразу за всю партию, а сколько за неё потом выручишь, меня не касается.

— У меня сейчас нет свободных денег. Я могу оплатить лишь треть обговоренной суммы. Могу накинуть ещё немного. Но чтобы сразу заплатить за всю партию, об этом и говорить нечего.

Тут в холл заглянула Мария:

— Давайте, мальчики, все готово.

Кучум охотно поднялся:

— Ладно, пойдем попаримся. Но сначала надо все здесь проверить. Ты, Пыж, направь своего охранника Ручья в холл: пусть подежурит. А мои ребята заглянут в раздевалку. Кстати, Грош не забудь подняться по лестнице. Надо убедиться, нет ли здесь кого: береженого Бог бережет.

Услышав это, Николай Дутов в ужасе огляделся. Ему спрятаться было негде. На полу лишь возвышалась бесформенная груда испачканного цементом и пахнувшего жженой резиной брезента. Не раздумывая, Дутов залез под него и затаился.

Грош, осмотрев парилку и раздевалку, направился к лестнице. Дошел до верхней ступеньки и, увидев в конце замурованного перехода три огромных ящика, а с другой стороны — измазанный цементом брезент, спустился вниз.

— Все в порядке. Никого, — объявил он.

Пыж с усмешкой кивнул своему телохранителю:

— Я так и думал. Но ты, Ручей все-таки пойди подежурь в холле, а то наш хозяин Кучум, как пуганая ворона куста боится.

Кучум от злобы заиграл желваками на скулах.

— «Это ты, сопляк, сдуру ничего не боишься. А ведь я могу тебя пришить прямо здесь. И сам налажу сеть сбыта. На это потребуется время, но игра стоит свеч».

Словно опасаясь, что Пыж прочтет его мысли, Кучум как можно радушнее пригласил:

— Пойдем сделаем заход в парилку. Потом продолжим разговор за бутылкой, может, после этого ты станешь сговорчивее.

— И не мечтай, Кучум. Дело тут вовсе не во мне. За мной тоже стоят серьезные люди, и твои условия им не подходят.

«Врет ублюдок, — зло подумал авторитет. — Никто за ним не стоит. Возомнил себя ровней мне. Ну, погоди, гаденыш, дай только срок».

Кучум поймал себя на мысли, что будет даже рад, если Пыж не уступит и его придется убрать.

Кучум, Пыж и Грош пошли в парилку. А Болт остался в комнате отдыха обеспечивать их безопасность.

Ручей нервно ходил по холлу, проклиная Пыжа, приказавшего ему тут торчать, словно швейцару у дверей.

Бутов потихоньку откинул брезент, вдохнул свежего воздуха и вновь посмотрел вниз. Увидев Ручья, подумал: «Ну, мы с Дутым влипли! Как он там, за ящиками? Ему хоть дышать можно. А мне под брезентом долго не выдержать. Если сегодня уцелею то, значит, судьба пока от меня не отвернулась».

Время теперь для него текло медленно. Прошло не менее двадцати минут, прежде чем бандиты вывалились из парилки. Болт, заранее проинструктированный Кучумом, зорко следил за каждым его движением. Но шеф условного знака пока не подавал. Его лицо светилось от добродушия. И Болт решил, что Кучум договорился с Пыжом и все обойдется. Но оказалось, что разговор ещё не начинался.

Накинув простыню, Кучум велел Грошу наполнить рюмки и все трое выпили за удачу.

Вошедшая без стука Мария положила стопку свежих простыней и объявила:

— Самовар вскипел, чай заварен. Что-нибудь ещё нужно?

Кучум ответил шуткой:

— Мужикам, Мария, всегда что-то нужно после парилки и рюмки водки. Но не обессудь, сегодня у нас деловая встреча, и мы решили обойтись без женщин. Так что ты от греха подальше иди в холл и поговори с Ручьем, чтобы пацан не скучал.

Глядя вслед женщине, Кучум равнодушно прикинул: «Если прикончим Пыжа с Ручьем, придется ликвидировать и ее».

Мария вышла из комнаты в холл и беспокойно огляделась: «Володька с приятелем могли спрятаться только наверху, на узком мостике. Хорошо, что телохранитель Кучума их не заметил, а то бы такое началось!»

Увидев Марию, Ручей оживился:

— Привет, мадам! Иди сюда, а то я соскучился по женскому обществу. Уже двое суток без женской ласки обхожусь. Сама понимаешь, тяжко мужику. Болею. Давай иди ко мне: не ради греха, а в медицинских целях, для излечения души и тела.

И Ручей, подскочив к Марии, обхватил её своими крепкими руками и, не дав опомниться, поднял, пытаясь положить на диван. Женщина сделала попытку вырваться. Они скатились на пол и, как заправские борцы, молча схлестнулись в схватке. В другой ситуации Мария, возможно, и уступила бы. Но она знала, что за ними наблюдают Володька и его приятель. И потому сопротивлялась отчаянно, с удесятеренной энергией.

Внезапно раздались один за другим два выстрела. Ручей вскочил на ноги и, выхватив пистолет, бросился на выручку Пыжа. Забыв об осторожности, ногой открыл дверь, и ворвался в комнату отдыха. Там кроме лежащего на полу и истекающего кровью Пыжа никого не было. «В раздевалке укрылись сволочи», — догадался Ручей и дважды выстрелил в дверь, за которой находились убийцы шефа. И в тот же момент, укрывшийся за винтовой лестницей Болт, выстрелил ему в спину. Ручей попытался развернуться и сделать ответный выстрел. Однако силы покинули его, и он рухнул на пол, чувствуя как остатки жизни, покидают его. Болт для верности сделал контрольный выстрел и крикнул Кучуму:

— Все в порядке, они оба готовы. Можешь выходить.

Кучум выскочил из раздевалки и побежал мимо Болта в холл.

Увидев приближающегося к ней с пистолетом бандита, Мария попятилась к стене и отчаянно закричала:

— Не надо, Кучум, я никому ничего не скажу! Володя, спаси!

Кучум выстрелил ей прямо в лицо и повернулся к Грошу:

— Быстрее наверх, она там кого-то спрятала.

Бутов, сжавшись в комок, снова залез под брезент. Будь его воля, он превратился бы в этот страшный момент в муху. Только бы спастись, даже рискуя остаться навсегда этим насекомым.

И судьба смилостивилась над ним. Кучум и Грош поднялись на мостик и разошлись в разные стороны. Кучум направился вправо, к стоявшим у стены ящикам, а Грош — к испачканному цементом и маслом брезенту. Он не спешил, не желая копаться в грязи да ещё рисковать, если там прячется кто-то с оружием. Поэтому Грош обрадовался, когда Кучум окликнул его:

— Иди сюда, Грош. Вот он, голубь за ящиками сидит, в прятки с нами играет. Вылезай, браток, приехали.

И Бутов, подсматривая в дырку в брезенте, увидел, как побледневший от страха Володька, вылезает из своего укрытия.

Заметив нацеленный на него пистолет, Дутый закричал:

— Я здесь…

Но пуля не дала ему договорить.

И сделав контрольный выстрел, Кучум отпустил злую шутку:

— Ошибаешься, сынок, ты уже не здесь, а на том свете.

И, очень довольный, рассмеялся.

Скрючившийся под брезентом Бутов с ужасом наблюдал, как Кучум и Болт, подтащив тело Дутого к перилам, сбросили его вниз. Кучум приказал:

— Трупы отсюда надо увезти. Нельзя чтобы Пыжа и его охранника нашли в принадлежащей мне бане. Ты, Грош, с Болтом отвезешь жмуриков на их машине в лес и там спрячешь. А я на моей вывезу Марию с любовником и сброшу в овраг. Пусть менты думают, что с ними за разврат расправились. Давайте поторапливайтесь!

Притаившийся под брезентом Бутов с облегчением вздохнул, услышав, как бандиты спускаются по жалобно поскрипывающим ступеням лестнице. Ему пришлось ждать полчаса, пока тела убитых не вынесли из бани и не замыли следы крови. Наконец свет погас, и он услышал, как запирают входную дверь.

Теперь надо было как можно быстрее выбираться отсюда. Гонимый страхом, Николай, выждав ещё немного, спустился вниз, с размаху выбил стулом окно, вылез наружу и бегом кинулся прочь от места трагедии. Радуясь чудесному спасению, он не предполагал, что очень скоро его жизнь вновь тесно переплетется с делами банды Кучума.

Глава II. Побег

На следующий день ближе к вечеру Ильину позвонил Кондратов и сообщил:

— Есть новости!

— Выяснил, где прячется Дина Загоруйко?

— Пока нет. Но появились новые трупы. И похоже их надо числить за бандой Кучума.

— Отчего такая уверенность?

— Посуди сам. Рано утром в лесу грибники наткнулись на машину, с двумя трупами: уголовного авторитета Пыжа и его охранника. А ближе к обеду в другом месте в песчаном карьере нашли мужика и бабу. Их положили в срамной позе, будто любовью занимаются. Хотели нас заставить поверить, что убийство произошло на сексуальной почве. А не сообразили, что Пыж и мужик с бабой убиты из одного ствола.

— Значит, кто-то не хотел, чтобы эти убийства были связаны между собой?

— Вот именно. Мы быстренько проверили все заявления о пропавших за последние сутки людях и установили, что баба эта работала в бане: чаек заваривала, стол накрывала, простыни выдавала.

— А мужик?

— Да слесарь с автобазы — её любовник. Скорее всего — случайная жертва. А сейчас слушай внимательно: баня, где эта баба дежурила, находится под «крышей» бригады Кучума. Мы провели там осмотр и обнаружили плохо замытые следы крови и отверстия от пуль в двери, ведущей в раздевалку. Вот и получается, что Пыжа, с охранником в этой бане убили. Заодно и невольных свидетелей ликвидировали. Пыж в своем районе держал под контролем всю торговлю наркотиками. И Кучум имел интерес в этом бизнесе. Вывод можешь сделать сам.

— Ну и чего вы теперь ждете?

— У нас нет никаких доказательств! Если бандиты догадались избавиться от стволов, то дело «глухарь».

— А, если братве подсказать, кто над Пыжом самосуд учинил? Многим это не понравится.

— Думал я об этом, Ильин. Считаю, пока рано. Мы даже скрываем результаты осмотра: пусть Кучум считает нас простаками.

— А что это дает?

— Потеряв осторожность, Кучум начнет действовать ещё агрессивнее и без оглядки. Я уверен, что уже в ближайшие дни поступит информация о его новых похождениях.

Говоря так, Кондратов не полагал, что нужные ему данные поступят именно от виновного в смерти Ларисы Полухина.

После вызова в МУР Полухин не чувствовал себя в безопасности, хотя и сумел отбить все обвинения в свой адрес. И поэтому, когда к нему обратился директор автосервиса Гуртов с заявлением о беспределе со стороны группировки Кучума, он понял, что судьба дает ему шанс наладить отношения с Кондратовым.

Бизнесмен горячился, сыпя маловнятной скороговоркой:

— Эти люди Кучума, совсем обнаглели. Я открыл дело месяца полтора назад. Но не успел на ноги встать, а ко мне являются трое молодчиков и заявляют: «У тебя нет „крыши“. Будешь платить нам». Я объясняю, что дело ещё не налажено, подождите хотя бы ещё месяц. А они заломили непомерную сумму и потребовали немедленной оплаты, пригрозив поставить на «счетик». Беспредел полный. Вот и решил обратиться в милицию.

— Ну и правильно сделал. Только теперь тебе придется довести дело до конца. Пиши заявление и не отступай, если они на тебя надавят.

— Да куда уж больше давить?

— Вот тебе лист бумаги, пиши. Кстати, когда они грозились к тебе прийти?

— Сегодня вечером, часам к семи.

— Домой или в контору?

— Нет, велели прийти в сквер напротив почты.

— Это плохо. Там и наблюдение за ними трудно будет установить, и прослушивающую аппаратуру придется на тебя вешать. Ну ничего, ребята в РУОПе и МУРе опытные, знают, что делать. Ты пока пиши, а я кому надо позвоню, пусть подъедут и подготовят все, как надо.

Полухин вышел в соседний кабинет и позвонил Кондратову:

— Привет, подполковник, это Полухин. Ты группой Кучума занимаешься и у меня для тебя хорошая новость. Пришел бизнесмен с заявлением. Его от имени Кучума на счетчик поставили. Требуют непосильную плату, и у этого Гурова нет выхода. Стрелку ему забили на семь вечера. Подключишься?

Кондратов чуть помедлил:

— Хорошо, возьму ребят и подъеду. Но не исключено, что сам Кучум тут ни при чем: кто-то под него косит. Но за звонок спасибо, хотя своего мнения о тебе я не изменил.

— Я о тебе тоже. Но не забудь, мы делаем с тобой общее дело. Так что не будем ссориться. Пока, по крайней мере.

— Что же, это меня устраивает. До встречи.

Положив трубку, Кондратов принялся разрабатывать план предстоящей операции. Он надеялся получить дополнительные данные об убийстве антиквара у задержанных за рэкет боевиков Кучума.

Кондратов распорядился сосредоточиться сотрудникам милиции в районе сквера за полчаса до назначенной встречи. Выбранное преступниками место предоставляло не так уж много возможностей для наблюдения: окна углового дома, выходившие на сквер, вестибюль кинотеатра и платная стоянка с десятком автомашин. Теперь все зависело от того, как выполнит свою задачу шантажируемый бандитами Гуртов.

Бизнесмен прибыл на место встречи точно в назначенное вымогателями время. Прошло пятнадцать минут, и Кондратову стало казаться, что рэкетиры засекли засаду и в контакт с потерпевшим не войдут. Он уже почти потерял надежду, когда появились несколько боевиков. Одного из них — Гроша Кондратов хорошо знал. Других ж видел впервые.

«Наверное, новенькие, недавно набранные в „пехоту“, — предположил он. — Но раз здесь Грош, то на автосервис наехал действительно Кучум. Надо их брать и заставить говорить, спасая шкуру».

Кондратов с нетерпением вслушивался в передаваемый через микрофон разговор. Тщательно проинструктированный Гуртов вновь заговорил о денежных затруднениях и просил отсрочить платежи. Грош стал ругаться, пригрозив физической расправой. А один из боевиков для острастки нанес удар бизнесмену по лицу. Опасаясь за здоровье заявителя, Кондратов скомандовал:

— Пошли!

С трех сторон к месту встречи бросились омоновцы. Ни Грош, ни его подручные фактически не оказали сопротивления. Сбитые с ног, уткнувшись лицом в асфальт, они безропотно позволили обыскать себя. Оружия при них не было.

Доставленные в отделение милиции рэкетиры нервничали, Грош твердил, что пришел требовать с бизнесмена деньги, которые тот взял в долг ещё три месяца назад и не желает отдавать.

«Он не знает, что у нас есть видеосъемка и аудиозапись их разговора. Ему не удастся отвертеться», — подумал Кондратов.

Отведя Гроша в кабинет Ильина, включил аудиозапись. Лицо Гроша покрылось бурыми пятнами. Он был ошеломлен. Но на предложение смягчить участь в обмен на информацию о темных делах Кучума дерзко заявил, что лучше вернется в зону, чем станет закладывать братанов.

— Ну, как знаешь, сынок, — пожал плечами Кондратов. — Тебе жить. Только мы сейчас у вас проведем обыски и посмотрим, что ты потом запоешь.

И по тому, как нервно задергалась у Гроша щека, Ильин понял, что сыщик из МУРа попал точно в цель.

Разделившись на группы, сотрудники немедленно выехали на квартиры задержанных. К Грошу поехали Кондратов, Ильин и следователь Пашин: здесь они ожидали наиболее интересных результатов. И надежды оправдались: на видном месте в центре стола стоял массивный чугунный лось. Он значился в списке похищенных у антиквара предметов. Кондратов, тыча пальцем в чугунное изваяние, обратился к Грошу:

— Давно у тебя эта вещь?

На лице хозяина квартиры отразилась происходившая в нем мучительная борьба. Очень хотелось отвести от себя подозрения и соврать, что приобрел эту фигуру уже давно. Но благоразумие взяло верх, и он заявил:

— Нет, я купил её вчера возле продмага у какого-то старика. Зашел, взял «пузырь», выхожу, а тут он подвалил. Предложил эту штуковину по смешной цене. Я и взял. Пусть, думаю, у меня в комнате постоит, жену порадует.

— Ну и ты опознать продавца, конечно не сможешь?

— Еще как смогу, начальник. Он с седой бородой, в очках, в шляпе, на руке часы такие большие, круглые…

— Ага, на ногах ботинки, а на заднице брюки…

— Зря не верите. Опознаю, как пить дать. Вы только его найдите.

Явно издевательский тон не понравился Кондратову:

— Ладно, Грош, это ты сгоряча хорохоришься. А в камере у тебя будет время поразмыслить. Ты поймешь, что корячится тебе «вышка» за убийство антиквара и бабы, которая ему вазу на продажу принесла. Дела твои хреновые, Грош. Вряд ли ты доживешь до суда.

— Это ещё почему? Уж не ты ли меня на допросах забьешь до смерти?

— Ну что ты, Грош. Я и мараться не стану. Тебя свои угробят за то, что редкую вещь с мокрого дела не выбросил, а себе взял и на всеобщее обозрение выставил. Разве простит такое Кучум?

И по тому, как побледнел Грош, сыщик понял, что попал в точку: «Наверняка ему приказали избавиться от чугунного лося. А он приволок его домой, надеясь потом продать за хорошие бабки».

— Ну что же ты, Грош, с лица сбледнул. Даже шутки свои дурацкие отпускать перестал?

Грош не успел ответить, потому что в этот момент Кондратова окликнул из соседней комнаты Ильин:

— Веди сюда хозяина, Кондратов. Мы тут наркотик обнаружили. Понятые все видели своими глазами. Мы ничего не подбрасывали. Все по-честному. Что скажешь, Грошев?

— Да ничего особенного. Тут всего-то несколько граммов. Я купил у каких-то парней возле рынка, чтобы самому побаловаться. А закон об ответственности за потребление наркотиков у нас не принят: гуманисты-правозащитники ему хода не дают. Так что не отрицаю, дурь моя.

— Тогда подписывай протокол, что согласен с результатами обыска. Мы, в принципе, все осмотрели и вряд ли найдем ещё что-нибудь.

В отчаянии от собственного промаха Грош хотел заявить, что чугунного лося ему менты подкинули. Но осознав, что это уж совсем глупо, размашисто подписал протокол.

Всю дорогу до следственного изолятора Грош молчал, лихорадочно обдумывая, как выпутаться из создавшегося положения: идти под «вышку» за убийство антиквара и его клиентки не хотелось. А назвать Луня, Болта и эту девку Дину — любимицу Кучума, боялся. В этом случае его пришьют прямо в камере.

— Давай вылезай, приехали, — прервал его размышления Кондратов, — сейчас пойдешь на нары, посидишь, подумаешь. Если захочешь сказать что-нибудь дельное, стучи громко в дверь, требуй Кондратова из МУРа. Я подъеду для душевного разговора. Лучше тебе, Грош, столковаться со мной.

— Не дождешься, чтобы я перед тобой запел, — Грош раздраженно передернул плечами. — Скорее вены себе перережу, и ты, мент останешься при своем интересе.

— Я, Грош, на тебя не обижаюсь, это ты с отчаяния на меня лаешь. Но я готов подождать. У меня в отличие от тебя время есть.

Когда Гроша увели, Кондратов повернулся к Ильину:

— Ну что, повезло нам? Я имею в виду чугунного лося. Он, можно сказать, сам в руки приплыл. Кто ищет, тот всегда найдет.

У сыщиков появилась реальная надежда на скорое раскрытие убийства антиквара.

На следующий день позвонила Масть и назначила Кондратову встречу. Сведения она принесла интересные.

— Ты, Кондратов прав оказался: домработница Дина к антиквару по заданию Кучума устроилась. Раньше эта группировка ценными раритетами не интересовалась. Но им поступил выгодный заказ на коллекцию монет и какую-то картину. Точного названия не знаю. Но на ней нарисованы склонившиеся над рекою деревья.

— Кто заказчик на эти вещи?

— Вот тут и заковыка. Какой — то иностранец интересовался этими монетами и картиной. Но после убийства антиквара исчез и не появился. Кучум из себя выходит. Похищенное жжет ему руки. А сбыть некому. Я думаю, иностранец испугался крови. По его замыслу антиквара должны были только связать.

— А почему все же убили?

— Как говорят в Одессе, вы будете смеяться, но антиквару проломила голову утюгом эта бешенная девка Дина.

— Вот это новость! Как же это её угораздило?

— Старик попытался ей помешать открыть дверь незванным гостям. Ну, девка и влепила ему с размаху. Хотела оглушить, но много ли старику надо.

— Ну и где она теперь?

— Этого я пока выяснить не смогла. Даже Лунь этого не знает. Ее Кучум лично где-то прячет. Братва этим недовольна: боятся, что девка сразу «расколется», если менты её за задницу возьмут. Хотят убрать эту Дину, но Кучум не позволяет. Влюбился, старый хрен.

— А кто из ребят Кучума к антиквару на дело ходил помимо домработницы?

— Вот тут есть проблемы, Кондратов. Лунь в постели со мною, конечно язык развязал, но о тех, кто там в квартире был ничего не говорил. Лишь Гроша ругал, за то, что тот приказ не выполнил и чугунного лося не выбросил, а себе оставил. Значит, Грош там точно был.

«А что, если сам Лунь там присутствовал. Потому и молчит перед Мастью. А она, похоже, опять влюбленностью страдает. Вот губошлепая дурочка. Но не буду её спускать с небес на землю».

— Что задумался, Кондратов? Ты не беспокойся, я об этой Дине все узнаю. Он сейчас сильно увлечен.

— Хорошо, Маша, но только не увлекайся и излишней настойчивостью не проявляй. А то насторожишь мужика и он тебе, несмотря на горячую любовь, голову оторвет.

— Да брось, Кондратов, я же по-бабьи чую, что он скорее сам в тюрьму сядет, чем меня согласится потерять.

«До чего же глупо мыслит: попав в зону все равно Лунь её потеряет. Так что нет у него резона её пощадить».

Но разочаровывать и пугать Масть не стал:

— Хорошо, действуй по обстановке. Ты человек — опытный!

Глядя вслед покидающей конспиративную квартиру Масти, сыщик с тревогой подумал: «Я посылаю девку на опасное дело. Банда Кучума беспощадна и жестока. Если с Мастью что-нибудь случится, я себе не прощу. Ей надо помочь, установить за Кучумом круглосуточное наблюдение. А пока постараюсь побыстрее расколоть Гроша. Если антиквара убивал не он, то вряд ли согласится на роль главного обвиняемого по этому мокрому делу».

Кондратов был прав: Грош не собирался брать на себя вину Дины и Болта, убивших антиквара и его гостью. Да и по делу о рэкете надеялся выкрутиться. Когда его посетил адвокат Розанов и предложил бросить кость ментам, сознавшись в вымогательстве, он сильно разозлился:

— Плевать я хотел на все их улики. Пусть братва нажмет на терпилу. Тот откажется от своих показаний. Признает, что брал у нас деньги, а мы только требовали вернуть долг. Да ты и сам знаешь, как выкрутиться.

— Ну, а по делу антиквара как думаешь выскользнуть?

— У ментов кроме чугунного лося никаких улик против меня нет. Ты им найди ещё один такой же и докажи, что таких скульптур могли изготовить более сотни.

— Гладко излагаешь. Но у ментов кроме тебя других подозреваемых нет. Они на тебя все трупы повесят, лишь бы преступление раскрыть. Вот ты и пойдешь за основного обвиняемого.

— Я никого не убивал. Пусть подстилка Кучума за все отдувается. Это она голову антиквару проломила.

— Дурачок, как только менты Дину схватят, она на тебя все свалит. И кому скорее поверят, тебе ранее судимому здоровом мужику или слабой беззащитной девушке? Тем более, что чугунного лося у тебя нашли, а не у нее.

— Потому я и хочу, чтобы ты меня отсюда вытащил под подпискуо невыезде. И я тут же возьму жену Галку и свалю из города. Устанут менты меня искать.

— Пожалуй в твоих словах есть резон. Но освободить тебя под подписку можно только, если жертва рэкета Гуртов пойдет в отказ. Но милиция его скрывает.

— Пойди к Кучуму, обрисуй обстановку и скажи, что я долго молчать не буду. Пусть отыщет терпилу и добьется его отказа. Если он меня не поможет вытащить, я заложу всех подряд и первой — его девку. Если ты меня сумеешь освободить под подписку, то получишь десять кусков «зеленых».

Грош врал, рассчитывая скрыться из города так, чтобы его не только адвокатишко хилый, но и менты с Кучумом найти не смогли. Но Розанов клюнул. Обещанная сумма была вполне приличной. Но все же сомнения мучили адвоката:

— А если Кучум пошлет меня подальше?

— Тогда скажешь, пусть готовится к жаркой бане вместе с друзьями и четырьмя банщиками.

Последняя фраза адвокату не понравилась: «Тут явно что-то не так. Не хочется мне тащиться к этому Кучуму. Но упускать такую сумму не хочется»,

И Розанов сразу из СИЗО отправился в кафе в центре города, где, по словам Гроша, часто бывал Кучум со своими людьми. Как он и ожидал, его встретили настороженно и заявили, что никакого Кучума не знают. Потеряв терпение Розанов положил на стойку бара свою визитку:

— Я — адвокат и хочу передать ему привет от Гроша. Пусть позвонит мне. В его интересах не тянуть время.

Покидая кафе, он физически ощущал на себе сверлящие недоверчивые взгляды постоянных посетителей кафе. На душе было тревожно и он решил развлечься, поехав к своей давней подруге Тоньке. Та всегда охотно принимала его у себя. Но Розанов не заблуждался, зная, что гостеприимство Тоньки во многом объясняется его щедрыми подношениями.

На следующее утро, проснувшись, Розанов, с трудом соображая с похмелья, не сразу понял, что находится дома. «Это уже хорошо!», — подумал он, пытаясь восстановить в пямяти события предыдущего дня. Но все было как в тумане. Наконец, он вспомнил, что приехав к Тоньке, застал там веселую компанию. В памяти всплывали все новые детали: «За Тонькой ухлестывал её начальник в очках с золотой оправой. Я оказался не при деле. С досады здорово напился. Хотя, стоп! Ко мне неожиданно прилепилась какая-то юная девица. Назло Тоньке я с нею целовался прямо за столом. Девка ничего, в самом соку. Как же её звали?»

И тут Розанов, пытаясь поправить одеяло, протянул руку и почувствовал, что рядом кто-то лежит. Приподнявшись на локте, он увидел вчерашнюю юную особу. Свернувшись по-детски калачиком, она беззаботно спала. Солнечный луч, пробившийся сквозь окно, упал на её безмятежное личико. Взглянув на нее, Розанов пришел в крайнее раздражение. «О, Господи! Ко всем моим грехам не хватало ещё связаться с ребенком. Ей небось лет шестнадцать!»

В этот момент девушка проснулась и, откинув одеяло, совершенно голая потянулась к нему.

— Ах ты, мой сладенький папашка! До чего ты хорош в постели! Я опять тебя хочу.

Но Розанов решительно от неё отстранился:

— Подожди, приму душ и выпью аспирин. В голове черти молотками стучат!

Пройдя в ванную, он взглянул на себя в зеркало и подумал: «И что ты, старый пень, никак не угомонишься?! Ну ладно, сорокалетняя Тонька, а то девчонку приволок. Говорит, что я ей понравился в постели. Может, врет? Или действительно между нами что-то было? Ни хрена не помню. Сейчас приму душ и выгоню её к чертовой матери».

Постояв немного под теплыми струями, он закрыл кран и вернулся в комнату. Девушка, укрывшись до пояса одеялом, выставила свои полные груди, с любопытством наблюдая за доставшимся ей в эту ночь мужчиной.

— Слушай, Вадим, скажи честно, кто лучше в постели — я или тетя?

— Какая ещё тетя?

— Да тетя Тоня, к которой ты вчера прикатил отметиться.

«Значит Тонька — её родная тетка. Ну и дела!»

А девчонка продолжала допытываться:

— Нет, ты, Вадим, все-таки скажи, кто лучше. Ее любовники, те, с которыми я была, говорят, что я.

«Эта юная стерва решила посостязаться с собственной теткой. Чем выгонять её, лучше воспользуюсь ситуацией».

Но тут раздался телефонный звонок.

— Ты вчера приходил в кафе, искал Кучума. Он тебя ждет за крайним столиком в углу, — сказал кто-то грубо, приказным тоном. — Приезжай через полчаса, иначе он уйдет. Никого с собой не бери и не вздумай отколоть какой-нибудь финт. Ты понял?

Розанов молча положил трубку. Настроение сразу испортилось. Ему не хотелось сейчас ехать на встречу с этим Кучумом, и не только потому, что он боялся встречи с уголовным авторитетом, но и из-за этой соблазнительной девчонки.

— Слушай, девочка. Мне сейчас надо срочно отъехать. Возьми мою визитку, а вечером позвони. Я буду тебя ждать. Пообщаемся немного, и тогда я скажу, кто лучше — ты или твоя тетя.

Розанов шутил, но на душе было тревожно.

Подождав, пока девица оденется, адвокат вместе с ней вышел из дома. Боясь обидеть девушку, он полез в карман, достал стодолларовую бумажку и, помявшись, протянул ей:

— Вот, возьми на такси. Мне некогда тебя провожать. Я спешу на важную деловую встречу. Так что до вечера.

Девушка, поколебавшись, взяла деньги. Она молча смотрела, как Розанов, остановил машину и, помахав ей рукой, уехал.

«А он ничего, этот папашка, — не жмот. А может, зря я взяла деньги? Ну да ладно, постараюсь вечером отработать».

Розанову действительно не понравилось, что девчонка жадно схватила «баксы». Но, поглощенный мыслями о предстоящей встрече, он постарался забыть об этой мелкой неприятности. Зайдя в кафе, адвокат занял указанный столик, заказал рюмку водки и салат. Выпил, закусил и сразу почувствовал себя лучше. Ковыряясь вилкой в салате, Розанов не сразу заметил, как к нему подошел мужчина лет сорока пяти, с черными злыми глазами, глядящими из-под густых бровей.

Кучум сел напротив и спросил коротко, как выстрелил:

— Ну?!

С похмелья адвоката немного развезло, и ему хотелось ответить: «Баранки гну». Но он сдержался и сухо изложил просьбу Гроша «нажать» на бизнесмена, чтобы тот отказался от обвинения.

— У него что там, мозги от духоты и страха расплавились? — зло сказал Кучум. — Терпилу с семьей менты куда-то вывезли и от нас до суда скрывают. А у меня нет разведчиков и шпионов, чтобы его искать. Ну, а насчет Дины ты ему объясни, что ментам уже многое о ней известно и его показания ничего не изменят. Только пусть знает: сыщикам её не достать. Так что ты меня зря побеспокоил. Помочь ему я не могу, да и не хочу.

План Гроша с треском проваливался. Чувствуя, что солидный куш, обещанный подзащитным, может уплыть, Розанов решил пустить в ход ещё один аргумент.

— Я все понимаю, но Грош в случае твоего отказа просил передать, что если не дождется помощи, то тебе, Кучум, надо готовиться к жаркой бане вместе с двумя друзьями и четырьмя банщиками.

— Грош посмел мне угрожать? — Кучум злобно скрипнул зубами. — Думает, его в камере достать нельзя? Так передай ему, что ошибается. И если не угомонится, то очень скоро поймет, что надо держать язык за зубами.

— Ты зря так разволновался. Он ведь не угрожал, а просил не забывать об этом. Просто он очень напуган и не хочет срок отбывать.

— Он что, никогда не был в зоне и не может года два посидеть, пока мы его вытащим?

— Тут дело, наверное, в его жене Галине. Он о ней очень беспокоится.

— Ну что ж, это понять можно. Я Галку знаю, девка видная, и надолго оставлять её одну опасно. Ладно, передай этому отморозку, что мы его отмажем, как только начнется судебный процесс. Менты вынуждены будут привезти потерпевшего для дачи показаний в зал заседания. Вот тогда мы и найдем способ его припугнуть. А пока пусть настаивает, что только требовал вернуть долг. Ну все, иди, а то мне задерживаться здесь нет резона.

Розанов поднялся и пошел к выходу. Глядя ему вслед, Кучум вытянул вперед руку и опустил большой палец вниз: «Нельзя оставлять адвоката в живых. Грош ляпнул ему про баню. Может, лишь упомянул вскользь, а может, растрепал лишнее. Рисковать нельзя, только мертвые умеют молчать».

Розанов не видел, как подчиняясь условному сигналу, двое крепких парней встали из-за крайнего столика и отправились вслед за ним.

В тот вечер девица напрасно ждала обещанного звонка от щедрого старичка.

Адвоката убили неподалеку от его дома в проходном дворе, разможжив голову палкой, подобранной тут же возле кучи строительного мусора. Снятые часы и исчезнувшее портмоне заставили сыщиков разрабатывать версию об уличном ограблении. Но тщательная проверка местных мелких уголовников не дала результатов.

Узнав на следующий день об убийстве адвоката, Грош сразу понял, кто за этим стоит. Смерть посланного им к Кучуму человека означала приговор и ему самому. А сидеть в камере, каждую минуту опасаясь нападения соседей было страшно и тягостно. И Грош решил бежать при малейшей возможности. Разработав план, он попросился на допрос к следователю Пашину. Этот молодой мент постоянно его выспрашивал о Дине, пытаясь получить о ней хоть какие-нибудь дополнительные сведения.

Грош решил этим воспользоваться. «Если побег не удастся, расскажу об участии Динки в убийстве. Самого Кучума пока называть не буду. Попробую ещё раз с ним договориться».

В кабинет к Пашину его ввел конвойный и встал у дверей. Грош окинул взглядом помещение: «Окно загорожено металлической решеткой. Зато форточка широкая, открывается наружу и без металлических прутьев. Запросто пролезу в нее. Теперь надо остаться со следователем один на один. Потом оглушу малохольного мента и уйду через форточку. Вариант, конечно рискованный, но мне все равно не дожить до завтра: сокамерники придушат по приказу с воли».

Все последние дни Пашин терзался сомнениями. Ему страшно было узнать правду о Дине, и в то же время он этого страстно желал.

Узнав, что Грошев хочет дать показания о соучастии Дины в убийстве антиквара, он распорядился привести задержанного. Войдя в кабинет, Грош сразу заявил, что даст показания только наедине и без наручников. Пашин с готовностью согласился и велел охраннику подождать за дверью.

И Грош приступил к осуществлению намеченного плана. Перегнувшись через стол, он наклонился к следователю и заговорил едва слышным шепотом. Пашин тоже невольно подался вперед, поскольку не все слова мог разобрать. Грош прикинул расстояние между ними: для хорошего удара ещё было далековато. Но когда Грош заявил, что Дина была с ними в сговоре и впустила бандитов в квартиру антиквара, следователь с недоверием спросил:

— Ну и зачем она это сделала?

— Как зачем? Кучум приказал, её любовник.

Следователь побледнел.

«Да этот ментяра в Динку по уши втюрился! Так вот почему её отпустили!» — догадался Грош и сказал:

— Да эта Динка не только с Кучумом путалась, но и ещё кое с кем. Если скажу, ахнешь! Большой начальник, высоко летает.

Лицо Пашина пошло красными пятнами. И Грош привстал, будто собираясь сообщить имя ещё одного любовника Дины, следователь всем телом подался вперед, в ревнивом желании узнать новое имя удачливого соперника. И в этот момент Грош резко полусогнутой рукой нанес Пашину удар по горлу. Тот, опрокинув стул, без сознания рухнул на пол.

Грош кинулся к менту, вытащил у него из кармана ключи от сейфа, открыл его и положил себе в карман табельный пистолет и пачку изъятых у кого-то денег. Затем кинулся к окну.

Подтянувшись, легко просунул ногами вперед тренированное и гибкое тело через форточку наружу и осторожным, плавным движением встал на довольно широкий карниз. Его не пугала высота третьего этажа. Внизу во дворе, чуть в стороне, виднелась куча сваленного строителями песка. И Грош стал приставными шагами быстро передвигаться по карнизу к тому месту, откуда можно было без особого риска спрыгнуть вниз. Оттолкнувшись от стены он приземлился в самой середине песчаного холма. Мягко скатился с него и, чуть прихрамывая, поспешил прочь от этого мрачного здания. Он чувствовал себя счастливым: впереди ждала свобода и встреча с Галиной.

Грош зашел в метро, купил жетон для телефона-автомата и позвонил домой. Услышав родной голос, проглотил подступивший к горлу комок и торопливо проговорил:

— Галка, это я. Подался в бега. Не спрашивай ни о чем. Жду тебя через полчаса в том месте, где мы познакомились. Захвати деньги и мои вещи. Смотри не приведи за собой хвоста.

Женщина ойкнула, хотела что-то спросить, но Грош бросил трубку.

Он знал, что жена сделает все, как надо, и они вскоре встретятся у входа в кинотеатр «Россия».

«Только бы тот малохольный следователь не загнулся, а то менты на уши встанут, чтобы меня разыскать и угробить в отместку», — переживал Грош.

Обнаруженный охранником Пашин задыхался. Приехавшие по вызову медики вскрыли ему перебитую трахею и ввели трубку для дыхания. Когда Грош шел на долгожданное свидание с женой, Пашин уже лежал без сознания в реанимационном отделении, опутанный проводами и трубками.

Узнав о побеге Гроша, Ильин позвонил Кондратову:

— Что делать будем? Это же надо, упустить такого опасного преступника. И Пашина жаль: между жизнью и смертью гуляет парень.

— Пашин, конечно, вызывает сочувствие: мальчишка еще. Зря начальство поручило ему такое сложное дело. Но знаешь, Ильин, нет худа без добра: побег Гроша нам на руку.

— Это почему же?

— Да очень просто. Известно, что Грош недавно женился и боготворит свою молодую жену. И очень скоро обязательно на неё выйдет. Я уже получил санкцию на установление за ней скрытого наблюдения. И как только он объявится, мы будем знать. Сразу задерживать не будем. Последим за ним пару суток. Сдается мне, он выведет нас на свои связи, а главное, захочет повидаться с Кучумом, к которому наверняка имеет претензии.

— Ну что же, давай подождем. А ещё какие-нибудь новости есть?

— Есть. Мой человек сообщил, что среди братвы прошел шепоток, будто Кучум использует общак как свой личный банк. Но вслух об этом говорить никто не решается. Хорошо бы выяснить, куда он девает взятое из общака. Судя по суммам, которые называются, на баб и хождение по кабакам такие деньги и за двадцать лет не потратишь.

— А твой человек это выяснить может?

— Думаю, нет. Но ребята, ведущие за Кучумом наружное наблюдение, сообщили, что вчера он нырнул в подъезд одной фирмы и долго оттуда не выходил. А перед тем как войти, петлял какое-то время по городу, проверяя, нет ли за ним хвоста. И похоже, больше боялся не нас, а своей братвы.

— Значит, надо проверить эту фирму.

— Я уже разговаривал с ребятами из управления по борьбе с экономическими преступлениями и с нашим другом Антоновым из отдела РУОПа. Обещали подобрать и проанализировать все материалы по этой фирме и уже завтра сообщить результаты. А пока будем ждать результатов от сотрудников, ведущих наблюдение за женой Гроша. Думаю, что скоро мы узнаем новости.

Кондратов не знал, что установление слежки за Галиной несколько запоздало. Она уже успела встретиться с Грошем и договориться, что он пока спрячется в квартире её дальней родственницы. Опасаясь преследования Грош просил её несколько дней с ним не встречаться. В результате бригада наружного наблюдения, начав слежку за Галиной лишь на следующий день с утра в первые сутки не зафиксировала ничего интересного.

Но на второй день к вечеру к ней заявился в гости сам Кучум. И ребята-разведчики из разных бригад, следивших за Кучумом и Галиной, столкнулись у её дома. Узнав друг друга согласовали действия, чтобы не мешать друг другу, и заняли новые позиции наблюдения.

Кучум заявился к жене Гроша с дальним прицелом. Он понимал: «Не получив помощи с воли и узнав о гибели своего адвоката, Грош захочет отомстить. Но ждать сутками нападения на меня не имеет смысла. Надо его выманить на себя и как можно скорее».

Его расчет был точен. Явившись вместе с Болтом к Галине, он предупредил, что если Грош не уберется немедленно из города, то он возьмется за неё и её сына. И в подтверждение своих слов грубо распахнул на Галине халат и провел рукой по её телу.

Галина, оттолкнув Кучума пригрозила:

— Не смей меня лапать своими грязными руками. Грош до тебя доберется.

— Да плевать я хотел на твоего Гроша. Он для меня никто. Так и передай ему. И чтобы на глаза мне больше не попадался. Не то вы оба пожалеете! — И, сплюнув на пол отправился к выходу.

Быстро одевшись, Галина бросилась на улицу к телефону-автомату. Услышав о наглом налете Кучума, Грош прямо-таки взбесился. Однако быстро понял его хитрый расчет, постарался взять себя в руки и деловито приказал:

— Галка, срочно бери сына и уезжай в деревню, где мы с тобой были позапрошлым летом. Потом я вас найду. Будь осторожна, меня не ищи.

Разведчик из ведущей скрытое наблюдение бригады, успел заметить номер телефона, набранный Галиной. Галина же, охваченная гневом, забыв о конспирации, ничего не замечала вокруг. Вернувшись домой, она наскоро собрала вещи, взяла деньги и поспешила с сыном на вокзал. Оперативники сопроводили её почти до самого дома тетки в деревне.

А Кондратов, установив по номеру телефона адрес, где залег Грош, срочно выехал на задержание. Но Гроша там уже не было: он успел скрыться. Теперь главные события должны были развернуться вокруг Кучума. Кондратову доложили, что после визита к жене Гроша, тот постоянно находится в кафе, где обычно собирается его братва. Интуиция подсказала сыщику, что именно там непременно появится взбешенный оскорблением жены Грош.

Прибыв на место, Кондратов сразу оценил ситуацию. «Похоже, на появление Гроша рассчитываю не только я. Спровоцировав Гроша, Кучум ждет его. Боевики находятся не только в кафе, но и на подходе к нему. Пожалуй, у Гроша нет шансов. А мне он нужен живым. Придется срочно вмешаться и предотвратить убийство Гроша. Но в моем распоряжении всего трое сыщиков. Надо вызвать подмогу. Только вряд ли она успеет прибыть своевременно».

Не успев набрать нужный номер, Кондратов понял, что опоздал: в переулке за задней стенкой кафе раздались выстрелы. Чтобы попасть туда, сыщикам пришлось обежать длинную каменную ограду. Выскочив в пустынный переулок, сыщики увидели двоих парней, укрывшихся за выступом углового дома. Увидев направленные на них стволы, оба безропотно подняли вверх руки. При обыске у одного нашли наган, а у второго — газовый пистолет «Вальтер», переделанный в боевой. Сыщики задержали их, надели наручники и повели в местное отделение милиции.

Искать в проходных дворах скрывшегося после перестрелки Гроша было бесполезно. Идя сюда, он рассчитывал незаметно подобраться к задней стене кафе, и через запасной выход, откуда выносят бачки с пищевыми отходами, проникнуть на кухню и, пройдя в зал, расстрелять Кучума.

Но ожидая нападения, Кучум выставил двух парней следить за этим тихим переулком. Эти новички, завидев Гроша занервничали и открыли стрельбу, не дождавшись, пока тот приблизится. Меткостью парни не отличались, и промахнулись. А когда Грош навскидку произвел три ответных выстрела, они спрятались за угол дома. И уже палили, не целясь, стараясь не высовываться. Грошу удалось скрыться в проходных дворах ещё до появления сыщиков.

Оторвавшись от погони, Грош спустился в метро. Он понимал, что покушение на такого авторитета, как Кучум братва ему не простит.

«У меня единственный шанс: идти на поклон к Кубу. Вряд ли этому вору в законе понравится, что Кучум залез в его дела с наркотой. А убийства Пыжа и Ручья во время переговоров в бане он наверняка не простит. И Кучуму будет уже не до меня. Надо рискнуть. Иного выхода у меня нет».

Грош сделал пересадку на кольцевую линию и поехал в сторону Курского вокзала. Он надеялся застать Куба в его загородном коттедже.

Три месяца назад, ещё весной, он сопровождал Кучума в загородный дом Куба. И теперь надеялся застать авторитета в этой мало кому известной резиденции.

Грош добрался до места через два часа. Высокий забор из красного кирпича с зубцами напоминал кремлевскую стену. Железные ворота открывались автоматически из проходной. Соваться туда напрямую было бесполезно. «Не пустит охрана меня к Кубу. Даже и докладывать о моем появлении не станут. К тому же неизвестно, здесь ли сейчас Куб».

Грош понимал, что в любом случае сначала надо проникнуть за каменный забор на территорию коттеджа. Он вспомнил, как поспорил с Болтом насчет надежности безопасности Куба. Они тогда мерзли на сыром холодном воздухе в ожидании Кучума, вошедшего в дом к хозяину. Болт обратил внимание Гроша на сливную канаву, прорытую под стеной с задней стороны забора. Весенние талые воды, наполняя её, сбегали весело за пределы территории. И как бы невзначай Болт сказал:

— Наверняка через эту канаву можно проникнуть под стеной.

Сейчас Грош решил воспользоваться этой лазейкой, если, конечно, до сих пор её не догадались закрыть решеткой. Зайдя с задней стороны коттеджа, он довольно быстро нашел канаву. Дождей не было уже почти неделю, поэтому дно было сухим. Грош скатился в канаву и заглянул под стену: отверстие оказалось довольно большое. Вдыхая прелый запах нанесенного водой мусора, Грош принялся расширять лазейку. Уже через несколько минут он был по другую сторону стены. Однако встать на ноги и направиться к дому не решался, опасаясь, что пристрелит охрана.

Он пролежал в канаве более часа, когда раздался металлический скрежет и окрашенные в темно-зеленый цвет ворота стали медленно раздвигаться, впуская машину Куба. Выскочивший из неё здоровенный, накачанный парень с шиком открыл дверцу. Из машины не без труда стал выбираться полноватый седовласый Куб.

Грош решил, что более благоприятного момента не дождется и вышел из-за дома с поднятыми вверх руками. Он успел сделать несколько шагов по направлению к хозяину дома. К счастью, первым его заметил сам Куб, а не охранник. Нисколько не испугавшись появлению постороннего человека, Куб с явной угрозой спросил:

— Кто такой и зачем здесь?

Грош остановился, заметив как охранник быстро сунул руку под мышку. Прошло всего несколько секунд, но они показались Грошу вечностью. Он стоял неподвижно, понимая, что лишь в абсолютной покорности его спасение. Это не ускользнуло от Куба, и он остановил охранника, наставившего оружие на непрошенного гостя.

— Погоди, успеешь. — И снова обратился к Грошу: — Что нужно? Говори!

— Справедливости ищу, Куб. Твой дружок Кучум беспредел творит, и только тебе под силу его укоротить.

— Тоже мне нашел друга! Да у меня таких друзей много в безымянных могилах лежит. Ты сам — то кто?

По раздраженному тону грозного авторитета Грош понял, что допустил ошибку, поставив хоть и авторитетного Кучума вровень с самим коронованным вором в законе.

— Я Грош, — поспешил он представиться, — может, слышал, сопровождал Кучума сюда к тебе весной.

Куб уже знал и о побеге Гроша, и о перестрелке возле кафе. Появление здесь беглого парня не очень понравилось Кубу. Но Грош был связан с Кучумом, а все, что касалось этого человека, в последние дни чрезвычайно интересовало Куба. И представившийся шанс нельзя было упускать.

— Оружие есть?

— Да, сзади, под ремнем.

— Небось у следователя одолжил?

— Ага, значит, уже слышали?

— Мне по рангу положено знать, кто и что в городе делает. Возьми, Обруч, у него ствол, обшмонай как следует, и мы с ним покалякаем. Пусть обиды свои изложит.

Подождав, пока охранник отберет у Гроша пистолет и обыщет его, Куб кивнул на стоявший под деревом столик:

— В дом не приглашаю, там у меня порядок и чистота, а ты весь в грязи.

Грош понял, что дело вовсе не в его испачканной прелой листвой одежде. Куб имел ввиду его побег из-под стражи и покушение на Кучума. Но все же авторитет согласился его выслушать и это уже можно было считать удачей.

Грош сильно волновался и обо всех своих бедах рассказывал сбивчиво. Но Кубу было наплевать на то, что Кучум не вытащил своего подручного из ментовки, а потом ворвался к нему в квартиру и оскорбил жену. Он надеялся выведать у Гроша, что Кучум скрывает от братвы.

— И чего ты ко мне пришел? Кучум ведь не отказался вытащить тебя из ментовки. Только велел подождать до суда. И жену твою не тронул, лишь припугнул, чтобы ты особенно не зарывался. А ты сразу пошел мочить его в кафе. Ну, скажи теперь откровенно, чью сторону в разборке я должен взять: твою или уважаемого всеми Кучума? Он ведь никаких законов братвы не нарушил.

Последнюю фразу Куб сказал намеренно, провоцируя загнанного в угол боевика. И его расчет оправдался. Грош, уже не думая о собственной безопасности, решил, что терять ему нечего, и сказал, как отрезал:

— А кто Пыжа и Ручья замочил, чтобы их дело с «дурью» к рукам прибрать?

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Кучум на такую подлость способен?

— Да он вместе с Болтом и порешил их в бане.

— Мало ли что болтают.

— Я сам был там и все видел: стреляли Кучум и Болт.

— Из-за чего же у них ссора между собой вышла?

— Не было никакой ссоры: просто они никак не могли договориться о цене за партию наркоты.

— Так, так, интересное у тебя сообщение получается. Давай-ка рассказывай все по порядку.

Выслушав Гроша, Куб остался очень доволен. Кучум в последнее время вел себя независимо, и это не нравилось Кубу. И вот сейчас неожиданно Грош дал ему в руки мощный козырь против Кучума: «Братва беспредела в отношении своих не прощает. Теперь надо решить судьбу Гроша. Человек пришел ко мне за помощью и ликвидировать его сейчас нельзя».

Куб хотел выглядеть справедливым паханом, готовым защитить рядового боевика от несправедливости и произвола. И поразмыслив, он принял решение:

— Вот что, Грош, я в вашу личную разборку с Кучумом вмешиваться не стану. Насчет бани проверим. Если Кучум виноват, то с него спросим. А ты из Москвы исчезни, чтобы ни менты, ни Кучум тебя не достали. Понял? Ну, тогда иди. Да, кстати, как ты сюда проник?

Грош объяснил, и Куб приказал телохранителю:

— Обруч, проводи парня до канавы, пусть вылезет тем же путем и покажет, как он это сделал. И верни ему пистолет. Нам здесь не нужен засвеченный ствол, тем более взятый у подыхающего в реанимации мента.

Выпроводив Гроша, начальник охраны вернулся. В его сопровождении Куб, молча пошел к дому. Уже у самых дверей он остановился и, пропуская вперед телохранителя, чтобы проверил безопасность внутри помещения, процедил сквозь зубы:

— Такие ошибки с канавой, через которую полк может сюда пролезть недопустимы. В следующий раз дело одними словами не ограничится.

В словах Куба прозвучала угроза, и охранник, поморщившись, вошел в дом.

«Его счастье, — подумал Куб, — что он рядом со мной уже много лет, иначе выгнал бы за такую халатность. Впрочем, отпускать его от себя на волю живым нельзя, слишком много знает. Жаль, если он снова допустит ошибку».

В отношении судьбы Кучума у него сомнений не было: он знал какой приговор вынесет беспредельщику братва, узнав о кровавой бане.

Глава III. Возмездие

Не подозревая о вынесенном ему братвой приговоре, Кучум, опасаясь ментов, решил срочно ликвидировать Гроша и Дину: «Без этих свидетелей ментам до меня не добраться. Продолжать прятать Дину слишком рискованно. Надо с ней кончать. Хотя девку, конечно, жаль».

Всю ночь Кучум терзался сомнениями. Но к утру понял, что другого выхода нет. Он принял душ, надел новый костюм и, посмотрев на себя в зеркало, остался доволен. Но тут же поймал себя на мысли: «Я словно не на убийство иду, а на праздник».

Кучум подошел к окну, посмотрел на улицу, где стояла машина с телохранителями. Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его поездке к Дине. Спустившись вниз, Кучум направился к черному ходу, отодвинул тяжелый засов и вышел на задний двор. Оттуда узкими кривыми переулками направился к автобусной остановке. До дома, где жила Дина, было всего четыре остановки.

И вскоре он был на месте. Поднявшись на третий этаж, открыл дверь своим ключом и застал Дину ещё в постели.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, увидев Кучума, и потянулась всем телом, отчего одеяло сползло на пол.

— Нет, просто соскучился, захотелось тебя, — ответил Кучум и стал раздеваться.

Это не входило в его первоначальные планы, но, глядя на Дину, на её соблазнительное тело, не смог удержаться. Он исступленно ласкал молодую женщину, и это не могло её не встревожить: «Наверняка что-то случилось! Он словно ищет защиты в моих объятиях». Однако страсть подавила тревогу, и Дина поплыла на волнах блаженства.

Когда все было кончено, Кучум скользнул руками по её голове, словно погладил, и тут же его пальцы крепко стиснули Дине горло. Ее сознание вмиг затуманилось. В какой-то момент женщине показалось, что она попала в водоворот, как когда-то в детстве, и её затягивает пучина. А Кучум продолжал душить её, пока не убедился в том, что она мертва. Лишь тогда он разжал пальцы, встал и оделся.

Прежде чем выйти, Кучум подошел к уже бездыханной любовнице, поднял с пола одеяло, накрыл мертвое тело и покинул квартиру.

Вернулся он тем же путем, через черный ход вошел в свой дом. Немного выждав, Кучум, как обычно, появился на улице, ровно в половине десятого. И ожидающие его в машине телохранители даже не могли предположить, что их шеф уже успел с утра совершить очередное убийство. Обеспечивая себе алиби, Кучум и сам не знал, зачем ему нужна такая конспирация: «Мои боевики не очень-то жаловали гордячку Дину и наверняка с одобрением встретят известие о её ликвидации. Ее не скоро найдут. Красивое тело начнет разлагаться. Мне этого не хочется. Сегодня чуть позже позвоню в ментовку и анонимно сообщу адрес, где находится труп. Пусть его увезут в морг. Теперь надо все силы направить на поиски Гроша».

Кучуму и в голову не могло прийти, что сам он уже из охотника превратился в загнанную в ловушку дичь.

Зато об этом хорошо знал его подручный Болт. Накануне его в подъезде подкараулили двое парней. Нападение было внезапным, и Болт не успел опомниться, как оказался прижатым к стене. Не смея пошевелиться под дулом приставленного ко лбу оружия, он покорно позволил себя обыскать и забрать пистолет. Затем, затолкав в машину, его повезли за город.

«Наверняка пристрелят», — с тоской думал Болт.

Но немного приободрился, когда машина остановилась у высокого кирпичного здания, напоминавшего средневековый замок.

«Если бы хотели замочить, сделали это в лесу, — решил он. — Видимо, предстоит серьезный разговор с важной птицей».

Выйдя из машины и оглядевшись, Болт вспомнил, что ещё весной вместе с Грошем сопровождал сюда Кучума: «К самому Кубу привезли. А отсюда дорога одна: в могилу, если начнешь хорохориться».

Когда боевика ввели в кабинет, Куб окинул его оценивающим взглядом и приказал охранникам выйти.

— У меня нет желания тратить на тебя время, — начал Куб, — так что слушай внимательно. Вы с Кучумом пристрелили в бане Пыжа и его охранника. Тихо, не перебивай, и так знаю, что ты выполнял приказ Кучума. К нему и разговор особый: братва его приговорила. А тебя я отстоял и уговорил оставить в живых. Но с условием: Ты поможешь нам замочить Кучума. Ну, что скажешь?

— Что я должен делать? — Болт сглотнул слюну.

— Значит согласен? Это хорошо. План простой.

И Куб, достав схему, все обстоятельно объяснил: завтра в семнадцать часов авторитетные люди вызовут Кучума на переговоры в летнее кафе. Он будет сидеть вот здесь, на веранде второго этажа, за крайним столиком. К нему подойдет официантка в цветной наколке, белом фартуке, с подносом в руках и в упор застрелит его. После этого, бросив на пол поднос, она побежит вот сюда, к запасному выходу, где должен стоять ты.

— А как я потом объясню, почему дал ей уйти?

Куб некоторое время молчал, а потом, окончательно приняв решение, спросил со злым раздражением:

— А почему ты решил, что дашь ей уйти? Я же этого не сказал. Наоборот, выпустишь по ней столько пуль, сколько успеешь. Затем через запасной выход вместо неё спустишься по лестнице. Добежишь сюда к ограде, и тут тебя будет ждать машина. Все понятно?

— Да, конечно, не вчера родился.

— Ну, тогда иди. Сейчас мои ребята тебя подбросят до дома. Но не вздумай предупредить Кучума. Сам знаешь, чем это для тебя кончится.

Болт был уже у дверей, когда Куб его окликнул: — Погоди! У меня к тебе одна личная просьба имеется.

Болт стоял и ждал, когда Куб решится сказать нечто для него важное. Наконец Куб посмотрел Болту прямо в глаза и произнес четко и внятно:

— Постарайся убить её с первого выстрела, чтобы не мучилась. Потом сделаешь два контрольных, и сразу беги вниз к машине.

Болт, молча кивнув, вышел за дверь.

По дороге домой, всматриваясь в сгущающуюся темноту, Болт размышлял: «Зря они меня за лоха держат. Эта баба явно небезразлична Кубу. После того, как я прикончу её, они порешат и меня. Интересно, когда: до того, как я добегу до машины, или потом, где-нибудь в лесу. В любом случае соваться к машине мне нельзя. Буду действовать по обстоятельствам».

О Кучуме Болт уже не думал: шеф был обречен.

На следующее утро Кондратову позвонила Масть и попросила о срочной встрече. Встретившись с нею на конспиративной квартире, Кондратов, рассыпался в комплиментах, Масть в самом деле была хороша. Накануне своего сорокалетия она словно переживала вторую молодость и знала цену своему обаянию. Масть давно чувствовала, что нравится Кондратову, и не отказывала себе в удовольствии иногда пококетничать с ним. Вот и сегодня, она сначала перекинулась с шефом несколькими солеными шуточками, затем, мгновенно посерьезнев, сразу перешла к делу:

— Помнишь убийство антиквара? Так вот, Кучум попросил моего Луня продать унесенную из той квартиры вазу. А тот обратился ко мне, зная о моих связях среди богатых людей. Так вот, я нашла им покупателя. Сегодня днем мы с Лунем повезем эту вазу одному фирмачу. За рулем буду сидеть я и сделаю поворот в неположенном месте. Организуйте, чтобы нас остановили и обыскали машину. Обнаружив краденую вазу, пусть доставят для проверки в отделение милиции. Ну, а там Луню придется сказать, что вазу дал ему Кучум. И вы сможете добраться до этого гада.

— Ну а за Луня ты не боишься?

— Нисколько: — Он в этом преступлении не замешан. Зачем же ему чужие грехи на себя брать? Он скажет, что не знал, откуда эта ваза приплыла к Кучуму. И просто выполнил его просьбу, поскольку они приятели.

— А ты уверена, что Лунь в квартире антиквара не был?

— Он мне в этом поклялся. Да и сам посуди, Лунь — единственный интеллигентный человек в компании Кучума. Ранее не судим. Неужели он пойдет убивать коллекционера? Скорее всего это дело рук самого Кучума или его подручных. Но только не Луня. Да и не стал бы он мне врать. Не забывай: Мы с ним в близких отношениях.

«Масть рассуждает, как влюбленная женщина, — заметил про себя Кондратов. — Но сдается мне, она сильно заблуждается. Не стал бы Кучум рисковать и продавать столь заметную вещь вскоре после убийства антиквара и Дины. Похоже, Масть не знает, что именно сам Кучум ликвидировал свою любовницу. Но доказательств нет. И только изъяв вазу, мы получим повод задержать Кучума. Так что предложенную Мастью операцию, надо проводить».

После ухода агентессы Кондратов некоторое время сидел в раздумьи: «Не мог опытный Кучум решиться на продажу уникальной вазы, да ещё окропленной кровью. Скорее всего сам Лунь присвоил её себе и спешит избавиться. Там в квартире на этажерке отпечатки двух пальцев и части ладони обнаружены. Если они принадлежат Луню, то Масть неосторожно сдала нам не только Кучума, но и своего очередного возлюбленного. Надо будет проверить».

Кондратов посмотрел на часы: до начала операции оставалось чуть больше двух часов.

Планируя убийство Кучума, Куб центральную роль в предстоящем спектакле отводил Сильве. Эта молодая женщина была золотым резервом Куба. В детстве её отец — тренер по пятиборью, обучил девчонку уверенно сидеть в седле, фехтовать, метко стрелять, прекрасно плавать и быстро бегать. Приехав поступать в институт она неожиданно для себя провалилась. Встретившись случайно с Кубом, влюбилась в этого сильного седовласого человека, очень напоминавшего ей отца. Даже узнав, что Куб — преступник, она не изменила к нему отношения. Сильва стала для Куба не только любовницей, но и телохранительницей. Несколько месяцев назад конкуренты подослали к Кубу наемного убийцу. И только по-звериному обостренная интуиция позволила Сильве почуять опасность и опередить киллера выстрелом.

Куб тогда сумел надежно спрятать её от милиции и жаждущих мести дружков убитого. Теперь Куб встречался с Сильвой раза два в месяц, постепенно все более тяготясь этой связью. Он понимал, что рано или поздно им придется расстаться. А это означало одно: «Сильву придется ликвидировать. Убью двух зайцев: ликвидирую Кучума и заодно избавлюсь от опасной свидетельницы. Она в этой игре — разменная фигура. Ее никто здесь в городе не знает. В оперативных учетах у ментов Сильва не значится. Работать официанткой она устроилась по подложным документам. Так что менты не смогут связать меня с этим делом. Ну а ликвидация Болта прямо там на месте происшествия оборвет последнюю ниточку, ведущую от Кучума ко мне».

Куб считал, что предусмотрел все. Но он не учел, что Болт решил внести свои коррективы в коварный план своего нового хозяина.

Во время деловой встречи в кафе Болт, выполняя план, вызвался охранять шефа со стороны запасного выхода. Он стоял возле дверей, всячески демонстрируя напряженную готовность встать в случае опасности на защиту Кучума. Незаметно следя за сновавшей между буфетом и столиками официанткой, подумал: «Уверенно держится стерва. Внешне спокойна. Если бы я не знал, что сейчас произойдет, то не обнаружил бы ничего подозрительного. А этот дурак Кучум весь светится от благодушия». Переговоры, действительно шли успешно. И Кучум радовался тому, как легко и гладко для него все складывается. Он совсем не обращал внимания на красивую стройную официантку, сноровисто подающую закуску. Когда та, приблизившись вплотную, внезапно достала из кармана передника небольшой пистолет, Кучум в первое мгновение подумал, что это зажигалка. Но встретившись с жестким, ненавидящим взглядом женщины, понял свою ошибку. Но было поздно. Пуля вошла точно в середину лба.

Официантка, согнув руки в локтях, как профессиональная бегунья рванулась в запасному выходу. По договоренности высокий парень-охранник должен присоединиться к ней и бежать в сторону ожидающий их в парке машины. Но когда она поравнялась с ним, Болт резко вскинул вверх руку с пистолетом и выстрелил ей в висок. И мгновенная смерть навсегда освободила Сильву от осознания того, что Куб жестоко предал её любовь к нему.

А Болт, вопреки договоренности с Кубом, бросился через весь зал в сторону парадных дверей. Беспрепятственно выскочив на улицу, он поспешил удалиться от кафе, подгоняемый приближающимся воем милицейской сирены.

Операция по задержанию Луня прошла успешно. Масть сердито пререкалась с остановившим её машину сотрудником ГИБДД. Кондратов, наблюдая как она естественно возмущается проводимым досмотром, с восхищением подумал: «Талантище! А сидящий рядом с нею Лунь явно ничего не подозревает. Даже после обнаружения вазы он спокойно реагирует на предложение проехать в отделение милиции. Посмотрим, что будет дальше».

Но внезапно произошел сбой. Лунь заявил, что два дня назад купил вазу возле комиссионного магазина у неизвестного лица. Все попытки заставить его изменить эту версию не дали результата. И лишь когда эксперт — криминалист заявил, что снятые с ладони и пальцев Луня отпечатки совпадают со следами, обнаруженными на месте убийства антиквара Лунь понял, что ему не выкрутиться. Он потребовал встречи с адвокатом и отказался отвечать на дальнейшие вопросы. Когда Луня уводили в камеру, в коридоре к нему подскочила рыдающая Масть:

— Это я виновата. Прости, Володя!

Два дюжих сержанта оторвали Масть от задержанного и оттеснили в сторону. Лунь великодушно махнул рукою в сторону любовницы:

Ладно, не бери в голову. Я ни в чем не виноват. Крови на мне точно нет. Так что выкручусь! Скоро увидимся. А ты пока учись ездить по правилам!

Последняя шутка не развеселила Масть. Она продолжала искренне рыдать, забавно размазывая растекшуюся с ресниц тушь по щекам.

И глядя на безутешно всхлипывающую от обиды агентессу, Кондратов понимал, что ему предстоит нелегкое объяснение с этой женщиной.

От неприятных размышлений Кондратова оторвало сообщение о покушении на Кучума в летнем кафе. И он срочно отправился на место происшествия. Ему хотелось лично убедиться, что человек, натворивший в последние дни много кровавых дел — мертв.

Утро следующего дня началось для Ильина необычно. К нему в кабинет зашел дежурный Шилов и объявил:

— Из ГУВД, с Петровки, 38 приехали сотрудники инспектировать боевую и служебную подготовку. Хотят начать с вас — сыщиков. Я уже сообщил Полухину и Сергееву. Остальных нет на месте. Бери табельное оружие с запасной обоймой и иди в кабинет к начальнику. Возможно, они и знание материальной части будут проверять.

В коридоре Ильин столкнулся с Полухиным и Сергеевым, который ворчал, что работникам из управления делать нечего и они только отвлекают сыщиков от серьезных дел. Ильин был с ним согласен, но заранее смирился с неприятной формальной процедурой. Однако, войдя в кабинет начальника, Карпова, Ильин понял, что все не так просто и кому-то из них троих приготовлена ловушка. Об этом нетрудно было догадаться: кроме розовощекого лысоватого майора из отдела боевой и служебной подготовки там находились Кондратов и знакомый Ильину подполковник из службы собственной безопасности.

«Уж эти двое к проверке знаний материальной части оружия явно не имеют никакого отношения. Кого же они, интересно, будут сейчас брать под предлогом проверки оружия? — терялся в догадках Ильин. — Я за собой вины не чувствую. Так за кем же они все-таки явились? За Полухиным или Сергеевым? Неужели ни один из них не подозревает ловушки?»

Ильин взглянул на коллег, но их лица не выражали ничего, кроме откровенной скуки и раздражения.

«Сыщики хреновые, а ещё в профессионалах числятся, — подумал он и тут же себя одернул. — А может, я все накручиваю и это обычная плановая проверка? Ну нет, вон как у Кондратова глаза блестят. И Карпов сильно нервничает».

Проверив оружие Сергеева, начальник сухо сказал:

— У тебя, старина, как всегда, все в порядке, можешь быть свободен, а теперь твоя очередь, Полухин.

И по тону, которым он произнес эту фразу Ильин понял, что охота идет именно на Полухина. Ничего не подозревающий сыщик подошел к столу и передал пистолет Карпову. Но подполковник вместо того, чтобы приступить к осмотру, резко выдвинул ящик стола, бросил туда оружие и облегченно вздохнул.

— В чем дело? Я арестован? — растерянно спросил Полухин, только сейчас сообразив, что попал в ловушку.

— Нет, но для разговора, который нам с тобой предстоит, лучше, чтобы у тебя не было оружия.

С этими словами подполковник службы собственной безопасности вставил кассету в видеомагнитофон. Нажав кнопку он повернулся и встал так, чтобы видеть лицо Полухина. Объектив видеокамеры зафиксировал сначала интерьер комнаты, почему-то задержавшись на столе, уставленном всевозможными деликатесами и винами. Затем передвинулся и уставился на широкую постель, где занимались любовью мужчина и женщина. Длинные волосы женщины растрепались, закрыв половину её лица. Когда она откинула их, Полухин грубо выругался и шагнул к телевизору. Подполковник преградил ему дорогу.

— Стоять! — крикнул он.

Полухин замер, часто дыша, не в силах оторвать взгляд от погасшего экрана.

— Мы, Полухин, людей воспитывать должны, — жестко произнес Карпов, — а ты в своей семье разобраться не можешь! Позор, да и только. Я от тебя, говоря откровенно, такого не ожидал!

Полухин пропустил нравоучения Карпова мимо ушей и повернулся к Кондратову:

— Твоя работа, подполковник?

Кондратов лишь пожал плечами.

— Ребята поехали на обыск к скрывающемуся после перестрелки в кафе Болту и там эту видеокассету обнаружили. На ней запечатлен сам хозяин. Кстати, на этой пленке и другие сцены есть, где он не только с твоей Любашей забавляется. У него, видно, хобби такое — себя на пленку снимать в лучшие моменты своей жизни. Вот и посуди, я все это подстроил или так сложились обстоятельства.

— Они под меня как мента копали?

— Нет, это мы первым делом выяснили. Болт даже не знал, кто муж твоей Любаши. Мы с ней откровенно беседовали. Это случайное знакомство: Она в дождь голосовала на улице. Он её подвез. Ну и пошло… Никакого криминала — чистый секс. Так что, как говорится, проверено — мин нет. Могу подписаться: «Кондратов».

— За что ты меня так ненавидишь?

— Брось, Полухин, при чем здесь я? Не меня же с твоей женой на видеокамере в постели засняли. А вот Любаша тебя люто ненавидит и за твои побои, и за то, что с другими бабами путаешься. Это, заметь, не я сказал, просто цитирую её показания по памяти. Можешь прочесть протокол допроса, если желаешь.

— Значит, она ещё и грязью меня облила, паскуда?

— Не надо так горячиться, Полухин. Мы у тебя потому и ствол отобрали, чтобы ты глупостей не наделал.

— Это ты зря, Кондратов. Видишь этот кулак? Я её, стерву, и без пистолета убью, если понадобится.

— Ты мне кулак не показывай, у меня свой есть, не меньше твоего. А вот изъятый у тебя пистолет мы на всякий случай недельку у себя подержим. Любаше твоей порекомендовали пока спрятаться от тебя подальше. Так что не советую её искать. Ну, ты теперь в порядке? Можно тебя отпускать?

Тут вмешался сотрудник службы собственной безопасности:

— Ты, Полухин, к Кондратову претензии имеешь, а зря! Это я настоял, чтобы тебе кассету показали для профилактики. Сам посуди, если твоя баба к первому встречному в постель ныряет, то криминальные элементы этим могут воспользоваться и будут тебя держать на крючке. Ты горячку не пори, к бабе своей и пальцем не прикасайся, а подай на развод. Поверь, это самый лучший выход. По себе знаю, два раза разводился. И ничего.

Когда Полухин молча пошел к выходу, Карпов вслед ему бросил:

— Смотри, Витя, не натвори глупостей, а то отвечать за тебя придется. А мне всего два года до пенсии.

После ухода Полухина наступила тишина, которую нарушил Ильин:

— Может, зря ему пленку показали? Ведь можно было просто сказать об измене жены. А то он ушел сам не свой.

Кондратов покачал головой.

— Поверь мне, Ильин, мы все правильно сделали. Жену его предупредили, она скроется. Посоветовали ему мирно развестись. Пистолет изъяли, чтобы он не натворил чего-нибудь. В конце концов он взрослый человек и сам должен отвечать за свои поступки.

Кондратов поднялся, дав понять, что их миссия окончена. Но Карпов не хотел их отпускать:

— Вы, ребята, очень спешите? А то у меня в сейфе бутылка коньяка после дня рождения осталась. И закусить кое-что найдется.

Но подполковник из службы собственной безопасности покачал головой:

— Нет, мы спешим, дел у нас много. А, ты, Карпов, не беспокойся. Я доложу об этом проколе начальству в мягкой форме и неприятностей у тебя не будет. Но этого рогоносца к серьезной работе не допускай. Пусть пока мелкими жалобами и заявлениями занимается. Надеюсь, все обойдется. Сам решишь, когда ему оружие возвратить.

В коридоре Кондратов остановил Ильина:

— Похоже, раскрытие убийства антиквара движется к завершению. Осталось лишь задержать Болта и Гроша. Тут у меня все обложено: везде, где они могут появиться, их ждут. Думаю, скоро мы их возьмем. А сейчас мне предстоит одно неприятное дело. Так что, извини, до встречи. За успех выпьем попозже, когда все окончательно разрешится.

— А что за дело? Может, помочь?

— Нет, Ильин, это касается меня и одной женщины. Нам с ней и решать.

— Вот уж не думал, что такой опытный ловелас, как ты, снизойдет до душещипательных оправданий перед дамой.

— Тут случай особый. Ну ладно, я пошел. Скоро, надеюсь, свидимся.

Кондратов отправился на встречу с Мастью, объясняться по поводу ареста Луня. Ему предстояло не только оправдаться, но и сделать все, чтобы Масть не замкнулась в своей обиде и не отказалась от дальнейшего с ним сотрудничества. А задача эта была не из легких.

Кондратов заранее приехал на конспиративную квартиру с цветами, бутылкой шампанского и коробкой конфет. Масть появилась в назначенное время, минута в минуту. Увидев накрытый стол, завелась с пол-оборота.

— Значит, праздновать собрался, Кондратов? Уж не по поводу ли того, что любимый мною человек в камере мается? А я без него места себе не нахожу?

Кондратов заранее подготовился к обороне и сказал примирительно:

— Да, досадная вышла промашка. Вины своей не отрицаю. Но давай сначала разберемся, где мы с тобой допустили ошибку.

Признание вины и показное раскаяние сделали свое дело. По крайней мере, Масть готова была его выслушать.

— И ты, Масть, и я добросовестно заблуждались, считая Луня лишь посредником в сбыте вазы. А оказалось, что он, как знаток антиквариата, сам участвовал в грабеже. Этого мы просчитать не могли. Тем более что Лунь беззастенчиво врал тебе — своей возлюбленной, утверждая, будто в квартире антиквара никогда не был.

Взглянув на покрывшееся пятнами лицо агентессы, Кондратов понял, что попал в цель: «Это Масть вряд ли стерпит: любимый ею человек самым бессовестным образом обманул ее». И закрепляя успех, Кондратов продолжил:

— Вот и получается, Масть, что, обманывая тебя, Лунь сам вырыл себе могилу. Знай мы, как обстоит дело, придумали бы что-нибудь, отмазали бы его. А теперь давай подумаем, как можно ему помочь в сложившейся ситуации. У меня есть друзья в Министерстве юстиции и я помогу отправить его в зону недалеко от Москвы. А для тебя добьюсь разрешения на свидание с любимым.

Потом в знак примирения открыл шампанское, разлил по бокалам и предложил:

— Давай выпьем, чтобы Луню там было не очень уж тяжко.

Масть выпила и отвернулась, чтобы Кондратов не заметил слез в её глазах. Но не выдержав, Масть внезапно всем телом прильнула к Кондратову, уткнувшись лицом ему в грудь. Затем подняла заплаканные глаза и робко попросила:

— Возьми меня, Кондратов. Я же знаю, ты давно глаз на меня положил. А мне так плохо сегодня, так тоскливо.

Отвергнуть Масть как женщину означало потерять ценного агента. К тому же Кондратова давно влекло к этой красивой, молодой женщине. «Наплевать мне на инструкции, если они мешают делу. Что будет, то будет!»

Масть поспешила его успокоить:

— Ты не думай, я чистая, всегда предохраняюсь и регулярно проверяюсь. Так что ни спида, ни другой заразы от меня не подцепишь.

И Кондратов, отбросив последние сомнения, стал медленно раздевать женщину. Потом взял на руки, как ребенка, и перенес на диван. Он понимал, что ей нужны не любовные игры, не испепеляющая страсть, не чувственные наслаждения, а нежность и сочувствие. Поэтому своими осторожными прикосновениями он ласкал скорее её душу, чем тело. И женщина, оценив деликатность этого грубоватого с виду сыщика, испытывала к нему сейчас безграничную благодарность…

Приехав после встречи с Мастью в Главное управление внутренних дел, Кондратов, ещё не дойдя до своего кабинета, встретил в коридоре секретаршу начальника — Людмилу.

— На ловца и зверь бежит, — сказала она. — Тебя только что полковник искал по-срочному. Зайдешь или сказать, что ты на особом задании.

— Врать нехорошо, — наставительно ответил Кондратов, подняв вверх палец. — Пойду на съедение к начальству, а ты потом будешь меня оплакивать. Ведь будешь? — и Кондратов пожал руку молодой женщины, дав понять, что ценит её расположение.

Полковник встретил Кондратова неприветливо, считая, что суровость — неотъемлемое качество начальника любого ранга.

— Слушай, Кондратов, уж не думаешь ли ты, что я за тебя преступления раскрывать должен? Бегаешь неизвестно где, а тут такое творится, только успевай крутиться.

Кондратов хотел было возразить, что, сидя в кабинете, трудно поймать преступника. Однако новости, которые он услышал, отбили желание тратить время на бесполезные дискуссии. Оказалось, что почти одновременно поступили сообщения о местонахождении и Болта, и Гроша. Как он и полагал, сообщение о Гроше пришло из Московской области. Местные сыщики информировали, что Грош появился в деревенском домике, куда приехала несколько дней назад его жена Галина. А вот местонахождение Болта явилось для Кондратова довольно неожиданным. Выяснилось, что после ликвидации официантки-киллера, убившей Кучума, он отправился прямиком к одной из многочисленных любовниц, запечатленных на видеопленке.

«Этот любвеобильный кобель поступил опрометчиво. А иы считали, что проверка его связей — формальное мероприятие. Видимо, некуда было деваться. И он решил укрыться у одинокой женщины с ребенком. Теперь Болт в ловушке».

Ход мыслей сыщика прервал полковник:

— Ну что, Кондратов, к какой группе хочешь присоединиться?

— Поеду брать Болта, а с Грошем и без меня справятся.

— Это почему же?

— Не станет Грош стрельбу открывать при любимой жене и ребенке. Наши ребята его легко возьмут.

— А Болту, по-твоему, плевать на любовницу и её ребенка?

— Точно сказать не могу, но думаю, что именно так. Поэтому поеду брать Болта.

— Тем более, что это близко. И не надо тащиться за сотню километров!

Кондратов с трудом удержался, от дерзкого отпора начальству и поспешно вышел из кабинета. Группа захвата уже выехала на задержание Болта и Кондратов боялся опоздать к началу операции.

Подъехав к дому, где скрывался Болт, Кондратов понял, что его опасения сбылись. Ему некогда было выяснять, каким образом Болту удалось обнаружить группу захвата. Но это произошло и обстановка осложнилась: вооруженный пистолетом Болт грозил убить любовницу и её сына, если начнется штурм. Группой захвата командовал низкорослый майор, казавшийся квадратным из-за широких, непомерно развитых плеч. Он знал Кондратова по прошлым операциям и, увидев его, сразу подошел:

— Слушай, Кондратов, хорошо, что ты приехал. А то начальства тут хватает, а толку нет. Все суетятся, а взять на себя ответственность никто не хочет. Отдай приказ на штурм, и мы этого типа через две минуты тебе к ногам положим. Я знаю, ты мужик смелый…

«Он что меня, как пацана на „слабо“ взять хочет?» — рассердился Кондратов и отпарировал:

— А что делать с женщиной и ребенком, взятыми в заложники?

— Так, похоже, он нас просто пугает. Да и брать мы его будем через окна, только сделаем вид, что штурмуем дверь.

— Не надо никакого штурма. Но торчать тут до утра и уговаривать его сдаться и у меня желания нет. Так что пусть снайпер его снимет.

— Ты, Кондратов, нас не держи за пальцем деланных. Я что, по-твоему, об этом не думал? Видишь окна квартиры на третьем этаже, где он засел? А на крыше соседнего пятиэтажного дома мой снайпер уже полчаса сидит. Но с крыши видна только одна комната. А вторая, где он засел и держит заложников, выходит на пустырь. Так что его невозможно оттуда взять.

— Значит, надо выманить его в ту комнату, которая под прицелом снайпера.

— И как же это сделать? Может, телеграмму ему послать?

— Ты не иронизируй. Сам обижаешься, когда в твои дела лезут. Вот и я этого не люблю. У тебя своя кухня, у меня собственные кулинарные рецепты. Ты мне только скажи, в квартире есть телефон?

— Я об этом уже подумал и номер телефона установил. Только аппарат находится как раз в той непросматриваемой снаружи комнате.

— Ну, а телевизор где находится?

— Вроде бы в той, которая под прицелом.

— Мне надо не «вроде», а со стопроцентной точностью. Давай поднимемся к твоему стрелку.

Дом был старый, без лифта, и Кондратову пришлось поднапрячься, чтобы не отстать от майора, легко перемахивавшего сразу через три ступени. Взяв у майора бинокль, Кондратов направил его на окно квартиры, где засел Болт. «Все в порядке. Телевизор находится в этой просматриваемой отсюда комнате на тумбочке в левом углу. Чтобы к нему подойти, надо пересечь метров пять простреливаемого пространства. Снять бандита опытному снайперу не составит никакого труда».

Кондратов повернулся к майору.

— Давай номер телефона!

Майор молча протянул клочок бумаги с цифрами.

Кондратов посмотрел на часы.

— Ну что, майор, пусть твой стрелок приготовится. Сейчас по телевизору новости передавать начнут. Минут через пятнадцать, не позднее, я подведу его под выстрел.

— Пару бутылок коньяка с тебя, если сорвется.

Подыграв майору, Кондратов не без задора сказал:

— Годится, но если твой паренек промажет, ты ставишь четыре.

— Согласен. Но он не промахнется. Так ведь, Витек?

Молодой белобрысый паренек повернул к ним бледное лицо с крупными веснушками на пухлых щеках и в знак согласия кивнул. Потянулись медленные минуты ожидания.

«А парнишка-то нервничает, — заметил Кондратов. — Это у нас с майором за долгую службу психика деформировалась: нам преступника убить, что высморкаться. А у парня скорее всего первая операция».

И, словно прочитав мысли Кондратова, майор взял у снайпера винтовку.

— Дай-ка я сам, а то придется лихому сыщику четыре бутылки коньяка ставить. Напьется, а мне отвечать.

Паренек молча отдал майору оружие и стал суетливо вытирать потные ладони о защитного цвета штаны. Майор повернулся к Кондратову:

— Ну что, я готов. Минут десять уже прошло. Твоя очередь работать, опер.

Кондратов вновь взглянул на часы: «Немножко рановато, но ждать больше не буду», — решил он. Достав мобильный телефон, набрал номер. Вопреки ожиданиям Болт сразу схватил трубку.

«Это хорошо, значит, волнуется и сразу поверит моим словам».

— Привет, Болт, это подполковник Кондратов из МУРа, помнишь такого?

— Ну и что ты хочешь? Чтобы я сдался? Не дождешься! Сам знаешь, грехов на мне много. Пойдете на штурм, бабу с ребенком замочу. Да ещё пару твоих ментов прихвачу с собой на тот свет, чтобы не скучно было в аду.

— Все ясно. А теперь послушай, что я говорить буду. Штурм для тебя в любом случае — верная смерть. А дадут тебе «вышку» или нет, ещё неизвестно. К тому же демократы мораторий на смертную казнь объявили. Так что есть резон сдаться, Болт.

— А пошел ты, Кондратов…

Подполковник хмуро слушал отборную брань. «Ну что же, этот тип вряд ли сдастся. Рисковать жизнью заложников и наших ребят не буду. Только бы он не бросил трубку».

Дождавшись, когда Болт на мгновение замолк, Кондратов сказал то, ради чего и затевал эти обреченные на неудачу переговоры:

— Перестань лаяться, Болт. Лучше включи телевизор и послушай, что о тебе по НТВ говорят. Эти телевизионщики из тебя прямо-таки Робин Гуда сделали.

Кондратов услышал, как стукнула брошенная на стол трубка и, приложив бинокль к глазам, увидел как Болт поспешил в ту комнату, где стоял телевизор. Бандит успел включить его, но появившуюся на экране дикторшу он уже не увидел: посланная майором пуля размозжила бандиту затылок. До пятого этажа, где они находились, запоздало долетел звон разбитого пулей оконного стекла. Майор нарочито спокойно начал чехлить винтовку. Но явно нервничая, поспешно отдал винтовку молодому снайперу.

— На, возьми, упакуй, а потом почистишь как следует, — и, повернувшись к Кондратову, севшим от волнения голосом спросил: — Откуда ты знал, что сработает?

— Каждый жаждет прославиться. — Сыщик пожал плечами. — Неважно какими делами.

— Только не я! — махнул рукой майор. — Мне за мою известность жулики давно голову отвернуть обещали. Ну ладно, будь здоров! Спасибо за помощь! Коньяк поставлю по первому требованию, не зажилю, ты меня знаешь.

Кондратов кивнул и полез в люк чердака. Сейчас, когда с Болтом было покончено, ему действительно захотелось выпить. Но он чувствовал, что такая возможность появится у него ещё не скоро. Ему надо было срочно ехать в Управление и готовиться к допросу Гроша, которого вскоре должны доставить.

А в это время на другом конце города Николай Бутов встревоженно всматривался в телевизионный экран. Голос диктора захлебывался от возбужденного восторга:

Эту операцию по освобождению заложников можно считать наиболее удачной из проведенных спецслужбами в последнее время: бандит был застрелен, а женщина и ребенок не пострадали.

Николай Бутов подбежал к телевизору в надежде лучше рассмотреть застреленного киллера. Словно подчиняясь его жгучему желанию, объектив видеокамеры наехал и показал крупным планом неподвижно застывшее лицо Болта. «Нет сомнений: это тот самый мужик — участник кровавой бойни в бане, мне надо прямо сейчас ехать на Петровку 38 и рассказать все, что видел. Может быть тогда Володька „Дутый“ перестанет являться мне во сне каждую ночь и взывать о возмездии. Иначе я просто чокнусь!»

И Бутов решительно направился к выходу.

Когда Кондратову доложили о появлении нового свидетеля по делу об убийстве в бане, он с трудом поверил в столь явную удачу: «Скоро привезут Гроша и этот чудом уцелевший очевидец будет очень кстати. Хотя и без его показаний вряд ли Грош после гибели подельников будет долго запираться. Тем более, что крови на нем самом нет. Надо будет добиться от него признания уже сегодня».

Кондратов был уверен в предстоящем успехе.

А Куб, узнав ближе к вечеру о гибели Болта, вздохнул с облегчением: «Повезло: менты сделали за меня черную работу. Теперь им меня не достать: все концы оборваны. Сильву только жаль. Ничего была девочка. Но долго её прятать я тоже не мог».

Куб налил в стакан шотландского виски. Впервые за долгие месяцы он позволил себе потревожить больную печень. Но сейчас ему было наплевать на собственное здоровье. Он знал, что тоска по Сильве не скоро отпустит его душу: «Становлюсь сентиментальным. Старею. Видно пора на покой!»

И эта мысль напугала его больше, чем страх перед возможным возмездием.

На следующее утро не успел Кондратов зайти в свой кабинет, как к нему без стука зашел подполковник из службы собственной безопасности. Вид у него был хмурый и испуганный:

— Хорошо, что застал тебя, Кондратов. Неважные новости. Десять минут назад сообщили, что наш друг Полухин переусердствовал. Разыскал свою жену у одной из её подруг и начал учить уму-разуму кулаками и ногами. В результате женщину даже до больницы не успели довезти: скончалась по дороге. Полухина прямо там на месте и задержали. Плачет и клянется, что убивать не хотел. Я к тебе зашел предупредить. Нам надо продумать линию защиты, если начальство начнет наезжать.

— Зря нервничаешь. Показав Полухину видео, мы с тобою ни одной статьи закона формально не нарушили. Так что не бери в голову.

Успокоенный подполковник вышел из кабинета. Глядя ему вслед Кондратов подумал: «Сам чуть не каждый день кого-нибудь досаждает своими подозрениями и придирками. А коснулось лично, то испугался неприятностей. А Полухин дурак сам себе жизнь сломал. Ну развелся бы — и все. Так нет, гордыня взыграла. Подставленный им фирмач наверняка обрадуется, узнав, что его обидчик сидит по — соседству?»

Кондратов с досадой покрутил головой и набрал номер телефона Ильина:

— Привет, Валентин, спешу обрадовать. Дела по убийству антиквара и кровавому побоищу в бане можно считать раскрытыми. Вчера Грош во всем признался. По его словам антиквара убила Дина, а хозяйку вазы — Болт, который вместе с Кучумом замочил ещё четырех человек в бане. Но сам понимаешь: на мертвых все можно свалить. Правда, нашелся свидетель, уцелевший в кровавой заварухе в бане. Он подтвердил показания Гроша, который теперь пойдет по мокрым делам лишь как соучастник. Ну и за покушение на нашего Пашина отвечать придется. Так что считай, мы с тобою хорошо потрудились и можем отдохнуть.

— Это не ко мне, а к моему начальнику подполковнику Карпову. Уговори его дать мне недельку. А то он расщедрился лишь на один день и то с условием, что я поеду навестить Пашина в больнице.

— Это хорошо. Передавай бедолаге привет. Скажи, что мы за него рассчитаемся. Ну все до новой встречи.

— Чем позже, тем лучше, Кондратов. А то от твоих дел у меня седые волосы появляться начали.

— Тебе пойдет, Ильин. И сейчас девки на шею вешаются, а молодому с проседью в волосах сыщику и вообще прохода не дадут.

И захохотав над собственной шуткой, Кондратов положил трубку.

Ильин поднялся и направился к выходу: он не любил бывать в больницах и горечь вынужденного визита лишь смягчало возможность сообщить Пашину приятные новости о крахе всех его врагов.

Пашин лежал с забинтованным горлом, и было ясно, что говорить он не может. Увидев Ильина, обрадовался и приветливо махнул рукой.

— Привет, Пашин. Извини, раньше выбраться к тебе не мог: в закрутке были. Кондратов и все наши сыщики передают тебе привет. Ты не дергайся, выздоравливай. Убийство антиквара мы раскрутили и твоего обидчика Гроша вчера повязали. И с Кучумом, организовавшим нападение на антиквара кончено: его свои же братки за беспредел пристрелили.

Заметив, как Пашин оживился и занервничал, пытаясь что-то спросить, Ильин по-своему истолковал его нетерпение и добавил:

— А о том, что ты отпустил эту девку, Дину, не беспокойся! Неприятностей у тебя не будет: нашли мы её. Вернее то, что от неё осталось. Убил её Кучум. Позабавился напоследок в постели, а потом придушил, чтобы она его не заложила.

Пашин побледнел и закрыл глаза. Ильину даже показалось, что парень потерял сознание, и он хотел бежать за медсестрой. Но в этот момент Пашин открыл полные слез глаза. И столько было в его взгляде тоски и отчаяния, что Ильин невольно поежился.

Пашин вяло поднял руку и махнул в сторону двери, давая понять, что хочет остаться один. Ильин молча покинул палату.

Выйдя за железную ограду больничного двора, Ильин заметил стайку ребятишек, стоящих на краю тротуара. Они завороженно смотрели на огромную, многоцветную радугу, рапростершуюся над городом словно надежный гигантский мост. Любуясь редким для города чудом природы, Ильин с горьким сожалением подумал: «И почему только все возвышенное и прекрасное в этом мире так быстро и бесследно проходит?»

С трудом оторвавшись от благодатного успокаивающего растревоженную душу зрелища, Ильин направился в сторону виднеющейся вдали станции метро. Прежде чем войти во внутрь, ещё раз посмотрел на небо и разочарованно увидел, что радуга уже поблекла, растворившись в бездонном небесном пространстве…

Оглавление

Глава I. Кровавая бойня

Глава II. Побег

Глава III. Возмездие

Реклама на сайте