«Я ненавижу»

Б. К. Седов Я ненавижу

ПРОЛОГ

Андрей Всеволодович Лагутин, сидя на заднем сиденье черного «БМВ», поглядывал с тоской в окно. Это был темноволосый мужчина сорока пяти лет, в строгом сером костюме. На его лице застыло унылое выражение, которое полностью соответствовало погоде за бортом машины.

А погода была отвратительной. Мелкий дождь со снегом шел с самого утра, серые тучи затянули небо от края до края. Март в этом году выдался слякотным, а ведь, кажется, еще совсем недавно мели метели.

Видимых причин для тоски у него не было, все было в полном порядке. Жаловаться на судьбу Лагутину не приходилось, и будущее, на первый взгляд, сулило одни радости.

Мчался Андрей Всеволодович по жизни легко и не ведая преград, как сейчас мчалась его машина со спецсигналами. За рулем сидел сержант в штатском, из стереосистемы лилась классическая музыка – Лагутин любил ее, она позволяла отрешиться от времени, забыть о проблемах. Но сейчас музыка не помогала, а, наоборот, только раздражала и в конце концов он попросил ее выключить. Дальше ехали в тишине.

В служебном портфеле Андрея Всеволодовича лежали две купленные по дороге игрушки, изображавшие персонажей какого-то дурацкого японского мультика. Две, потому что дочери иначе опять подерутся! Жаль, что дед не дожил. Увы, некому воспитывать хулиганок, пока отец вкалывает!

Дед Андрея Всеволодовича был старым революционером, одним из тех, кто за свои идеалы готов был жизнь отдать. Воевал на всех четырех войнах – Первой мировой, Гражданской, зимней и Отечественной – и умер в том же году, что и Сталин – пятьдесят третьем. Отец посвятил всю жизнь работе в органах и, как было раньше принято писать, прошел путь от рядового сотрудника милиции до генерал-майора. Само собой, Андрей Всеволодович тоже строил свою карьеру в милиции.

Сейчас он занимал должность одного из заместителей начальника ГУВД Санкт-Петербурга, оставаясь в звании генерал-лейтенанта госбезопасности. В перспективе был окончательный переход из ФСБ на милицейскую должность и присвоение нового звания уже в этой иерархии.

Но сейчас больше собственной карьеры его занимало расследование коррупции в ГУВД – расследование, которому в министерстве придавали важное значение. Несколько крупных милицейских чинов уже полетели со своих мест, одни – со скандалом и статьями в прессе, другие исчезли тихо и незаметно. Однако Андрей Всеволодович не намеревался останавливаться на достигнутом. Он унаследовал от отца принципиальную позицию и стойко держался в стороне от всего, что могло бы поставить под сомнение репутацию честного комитетчика, каким он, положа руку на сердце, продолжал себя считать. Ко всякого рода предателям и оборотням в милицейской форме относился нетерпимо и был уверен, что тот, кто совершает преступления, находясь на государственной службе, – преступник вдвойне.

В личной жизни Андрей Всеволодович также следовал примеру отца и деда – людей семейных и домовитых. Женился немного запоздало, зато быстро обзавелся детишками. Дочерьми он был доволен, несмотря на то что они постоянно ссорились и ябедничали друг на друга. Жена Лагутина – Ирина была прекрасной хозяйкой и матерью. Правда, в постели ей не хватало знаний и энтузиазма, поэтому Андрей Всеволодович после некоторых колебаний обзавелся любовницей, двадцатилетней вертихвосткой, отношения с которой он старался не афишировать, чтобы не нажить неприятностей. Пример всем известного прокурора, застуканного в бане, заставлял быть осторожным.

Он ухмыльнулся, вспомнив последнюю встречу с Аленой – жаркая девочка и знает много разных приемчиков, о которых его законная супруга даже не слыхивала.

Впрочем, не все было столь радужно в его жизни. Сны нехорошие снились в последнее время. Снился дед, которого Лагутин помнил смутно и редко вспоминал несмотря на все его боевые заслуги. Дед звал его куда-то, а по всем приметам этот сон считался плохим.

Они ехали по Большому проспекту Васильевского острова по направлению к Гавани, возле которой свернули в переплетение узких улочек. На одной из них машина притормозила, нырнула под арку и проехала во двор дома, построенного еще в начале века. Двор был унылым, бывший «колодец» после сноса одного из флигелей стал, казалось, еще неуютнее, но квартиры здесь были хорошие. Престижное место, дорогое жилье.

Во дворе сейчас не было даже ребятишек, которые обычно с радостным шумом окружали каждую прибывающую машину. Паршивая погода заставила заботливых матерей задержать отпрысков дома, усадить за компьютерные игры да просмотр всяких там телепузиков. Только какая-то драная кошка с болтающимися до земли сосками жалась у подвального окошка.

Лагутин поежился, покидать уютный салон не хотелось. Он пожал на прощание руку водителю и выбрался из машины. Дождь уже закончился, и Лагутин с удовольствием вдохнул посвежевший воздух полной грудью и повернулся, чтобы посмотреть еще раз на строящийся по соседству дом.

Через секунду его тело упало на тающий снег, стремительно впитывавший в себя кровь. Пуля киллерши попала в левый глаз Андрея Всеволодовича, кровь стекала по его лицу из зияющей раны.

Молодой сержант, сидевший за рулем его машины, не сразу врубился в ситуацию. Он решил, что шефу стало плохо – сердце или еще что-нибудь там! Бросился было к аптечке, но тут увидел кровь на снегу, выхватил «макаров» из наплечной кобуры и выскочил наружу, низко пригнувшись, чтобы не попасть под пули, если стрельба продолжится. Стреляли, вероятно, со стороны стройки. Под прикрытием корпуса автомобиля он подполз к своему начальнику и положил руку на его шею. Тот был, несомненно, мертв. Сержант нырнул в салон за рацией и, связавшись прямо с ГУВД, сообщил об убийстве. Через минуту к лагутинскому дому уже неслись машины с бравыми омоновцами, которым предстояло окружить прилегающую к дому и стройке территорию и тщательно прочесать все в поисках киллера. Вместе с ними на место выехала оперативная группа и бесполезные теперь врачи.

Из окон окружающих домов стали высовываться любопытные лица. Какая-то старуха вышла из парадной и, открыв рот от удивления, уставилась на бездыханное тело. Потом, оттолкнув ее, выскочила женщина в цветастом домашнем халате. Это была жена Лагутина. Она подбежала к убитому, повалилась на колени и завыла.

Часть первая НАШИ В ГОРОДЕ

Глава первая ВОЗВРАЩАТЬСЯ – ПЛОХАЯ ПРИМЕТА?!

Анжелика Королева по кличке Маркиза вернулась в Петербург в середине февраля, спустя почти полгода после отъезда за границу.

Время было потрачено не зря. Она познакомилась с «загнивающим» Западом, повидала Финляндию, Швецию, кусочек Германии и Швейцарию. А главное – довела историю с предателем Самошиным до логического финала. Для этого пришлось, как и было запланировано, дезертировать из туристической группы, в составе которой Маркиза и путешествовала «по Европам». В Баварии она легко осуществила задуманное и, расставшись с попутчиками, оказалась одна в незнакомой стране. Такой ли уж, впрочем, незнакомой?! Во время тура каждую свободную секунду девушка посвящала изучению карт Германии и штудированию немецкого, так что, пустившись в самостоятельное плавание, чувствовала себя вполне уверенно.

С наслаждением сменила опостылевший автобус на взятую напрокат машину, которая быстро домчала меня до Мюнхена. Оставить группу было тем приятнее, что один из туристов, молодой, но на редкость несимпатичный, положил на меня глаз и всю дорогу не давал покоя. Представляю, какое у него было лицо, когда я бесследно исчезла!

Как изначально и предполагалось – никто меня не разыскивал. Все прошло как по маслу. Конечно, моей целью оставался Мюнхен, где находился на излечении Самошин. По пути был продуман план действий. Убивать его я не собиралась, калечить снова – тоже[1]. Но почему бы не сообщить его заботливой невесте, что именно он виноват в смерти ее отца, Питера Остенбаха? Ведь это Самошин предупредил вице-губернатора Петербурга о том, что немец собирается выяснить судьбу украденного инсулина, и он, несомненно, знал, какие это будет иметь последствия.

О подробностях дела я знала от Стилета, но, разумеется, досконально в них Полину Остенбах посвящать не собиралась. Подставлять своих покровителей было не в моих интересах.

С самим Самошиным я решила больше не встречаться. Конечно, было большое желание явиться к мерзавцу, снова увидеть страх в его глазах и… уйти! Уйти, напомнив, что его жизнь и смерть в моих руках, что в любой момент я могу снова рассчитаться с ним окончательно! Да, это было бы неплохо, но совсем небезопасно. Поэтому я ограничилась тем, что разъяснила Полине все насчет этого «хорошего» человека.

Встреча состоялась в одном из мюнхенских кафешек, которые мне очень понравились чистотой и безукоризненным обслуживанием. Я предупредила немку, чтобы она явилась безо всякой охраны, иначе ее дорогому суженому не удастся дожить до полного выздоровления, да и ей несдобровать. Шаг был рискованный, но дело того стоило. Очень хотелось увидеть ее глаза, когда я расскажу о Самошине. Полину я сразу узнала по фотографиям из немецких журналов, на все лады обсасывающих душещипательную историю с ее бедным женихом.

Она мне нравилась – гордая, упрямая, волевая. Только жалеть ее мне было нечего.

Госпожа Остенбах в самом деле была потрясена моим сообщением.

– Вы утверждаете, что Владимир причастен к убийству моего отца?! – она напряглась, видимо надеясь, что просто неправильно меня поняла.

– Совершенно верно! – безжалостно подтвердила я. – Именно по сигналу Самошина русская мафия подослала киллера к вашему отцу…

Надо отдать должное Полине, она не сразу сдалась.

– Подобные обвинения, – заявила она, – должны быть подкреплены убедительными доказательствами!…

Я усмехнулась:

– Убедительных доказательств, я вам, конечно, предоставить не могу! Не тот случай! Но вы можете расспросить обо всем самого Владимира!

Встала и ушла, оставив ее в растерянности сидеть за столиком. Думаю, таким же было мое лицо – бледным и выражающим крайнее страдание, когда я узнала, что Самошин, мой первый мужчина, променял меня на профессорскую дочку.

Из Мюнхена я быстро перебралась в Швейцарию. Следовало сбросить возможный хвост. Сменила машину и через сутки уже колесила по стране, знаменитой своими часами, шоколадом и проверенной банковской системой.

Остаться здесь насовсем не тянуло, не лежит у меня душа к западному образу жизни. Но пока что все было в новинку, и я задержалась, чтобы получше изучить страну. Осматривала кантон за кантоном, поражаясь здешней чистоте, порядку и вежливости. На Новый год посетила Цюрих, чтобы посмотреть знаменитый зоопарк и попасть на праздничный фейерверк, привлекший в город уйму народу.

Набережная была запружена людьми. Огромное количество молодежи, но на меня, красивую, никто не обращал внимания. Тут хватало и своих прелестниц, а главное – все были заняты предстоящим фейерверком. Везде продавались петарды и шутихи, многие явились со своими собственными ракетами. До Нового года оставалось меньше получаса. До сих пор я всегда встречала его в кругу семьи и теперь вдруг почувствовала себя особенно одинокой здесь, в чужом городе, где не услышишь русского слова.

Едва я об этом подумала, как, словно по волшебству, совсем рядом кто-то отчетливо произнес:

– Зашибись!

Я обернулась. Высокий молодой человек, увлеченно рассматривавший прилавок с выложенной на нем пиротехникой. Два русских оказались вдали от родины, да еще в Новый год – неудивительно, что познакомились мы легко и быстро. Звали молодого человека Владимиром, это имя в первый момент неприятно резануло слух, напомнив о человеке, который когда-то предал и растоптал мою любовь. Но через мгновение все воспоминания исчезли, я посмотрела в открытое жизнерадостное лицо своего спутника и сразу… Нет, не растаяла, но поняла, что жизнь продолжается и нечего зацикливаться на мрачном прошлом.

– Ты давно здесь?! – спросил он (мы быстро перешли на ты).

– Нет!

– А надолго приехала?!

– Как знать! – я хотела казаться таинственной, заинтриговать нового знакомого.

Тут вокруг начало грохотать, и яркие огни окрасили небо во все цвета радуги. Я посмотрела на часы – до полуночи было пятнадцать минут. Мы с Володей решили не отставать от других, и вскоре все его замечательные ракеты унеслись в швейцарское небо под мои восторженные крики.

С набережной мы переместились в ближайший бар, где с трудом нашли свободное местечко, и там, в окружении возбужденных швейцарцев, встретили наступление Нового года. Поднимая бокал с шампанским (довольно паршивым, нужно заметить), я пожелала себе, чтобы в будущем вокруг меня было как можно больше таких приятных людей, как Володя Ильченко. Хотя понимала, что это вряд ли сбудется.

– Ты не замужем! – заметил он, посмотрев на мои руки.

Я кивнула. На его пальцах тоже не было никаких колец.

– Я развелся! – пояснил Володя. – Перед самым выездом за границу.

О причинах он не стал распространяться, да они меня и не интересовали.

Через час после полуночи, когда от радостных криков, музыки и шампанского уже кружилась голова, Володя предложил Маркизе прогуляться, а еще спустя полчаса они уже оказались в ее гостинице.

Когда дверь номера закрылась, Владимир сразу же перешел к активным действиям.

Еще не так давно мысль, что мужчина будет ласкать ее, прижмется губами к ее губам, была для Анжелики невыносимой. После того как в общаге медучилища татарин-сутенер изнасиловал ее, девушка ни разу не имела дела с противоположным полом и старалась не думать о сексе. Будто этой стороны жизни больше не существовало.

Но сейчас, возможно, благодаря шампанскому, чувственная сторона ее натуры брала верх. Маркиза как никогда ясно ощущала, что именно этого ей не хватало все это время – сильных рук, гладящих и сжимающих ее тело, ласкающих ее уверенно и жадно.

Владимир прижал ее к стене, заслонив собой зашторенное окно, за которым продолжали вспыхивать разноцветные огни фейерверка. Он заполнил собой весь мир, ничего не было, кроме его рук, нетерпеливо снимавших с нее одежду, не было иных звуков, кроме прерывистого дыхания двух людей, стремившихся соединиться друг с другом.

Девушка сладострастно простонала, когда пальцы партнера заскользили по ее коже. Он ловко справился с застежкой бюстгальтера, затем освободил ее от трусиков. Легко подхватил Анжелику и понес к постели, где нежно опустил на прохладные простыни. Лежа под ними и дрожа от возбуждения, Анжелика следила за тем, как торопливо раздевается желанный мужчина.

Через мгновение Володя присоединился к партнерше и подмял ее под себя. Его ласки стали требовательнее, для его пальцев больше не оставалось запретных мест, они переместились от затвердевших сосков к бедрам и проникли к потаенному местечку между ними. Анжелика ахнула и, стиснув зубы, вздрагивала от наслаждения, пока он умело подготавливал ее к самому главному.

– Не сдерживайся! – сказал он ей.

Наслаждение накрыло ее теплой волной, она вскрикивала и стонала. Володя подхватил девушку под ягодицы и направил свое напряженное орудие в ее лоно.

Маркиза замерла на миг, почувствовав, как упругая головка проникает в ее лоно. Следующие несколько минут слились для нее в один незабываемый миг блаженства, которого ей никогда прежде не доводилось переживать.

Доведя ее до высшей степени экстаза, любовник разрядился в ее тело. Семя ударило в матку, вызвав новый продолжительный оргазм. И только теперь Анжелика поняла по-настоящему, почему это состояние французы называют «маленькой смертью».

Он ушел в ванную первым, а она лежала, глядя на вспыхивающие за шторами огни, ощущая необыкновенную легкость. Хотелось жить по-человечески, радоваться, любить. Как совместить это с выбранной профессией? Она еще не знала, но была уверена, что у нее получится. Разве убийцы не влюбляются?!

Маркиза проскользнула голышом мимо выходящего из ванной Владимира и встала под невыключенный им душ. Он вернулся в незапахнутом халате и молча стоял на пороге, наблюдая за тем, как капли воды, блестящие в сиреневом свете, стекают по ее телу.

«Как она хороша, – подумал он, – настоящая чертовка, роковая женщина, блин! Явилась из ниоткуда на мою голову и головку и, наверное, исчезнет так же внезапно и бесследно. А не хотелось бы!»

Она бросила взгляд через плечо, молодой человек сразу отреагировал и сбросив халат совсем, присоединился к ней. Ее рука скользнула по его чреслам и поймала твердую вздымающуюся плоть. Да, он был уже готов ко второму раунду.

Он нравился ей, нравилась его уверенность, мужская сила, неутомимость в любви. Она не задумывалась, что это – любовь или мимолетное увлечение. Но понимала, что никогда он не станет для нее спутником жизни.

Владимир твердо намеревался делать карьеру в Швейцарии, шаг за шагом взбираясь по карьерной лестнице к какому-нибудь высокому посту, вроде вице-президента проектной компании, в которой работал. Маркиза собиралась вернуться в Россию. Кроме того, говоря откровенно, новый друг не мог обеспечить тот уровень жизни, к которому она привыкла. Его доходы здесь в пересчете на американские доллары равнялись примерно семидесяти тысячам в месяц. Анжелике в свое время эти деньги показались бы просто огромными, но теперь они ее не устраивали.

Нужно было возвращаться в Россию, где, как она была уверена, быстро получит от Стилета новый заказ. Жизнь продолжается, а значит, у ее покровителя должны возникать новые проблемы, решить которые не сможет никто, кроме нее. Ее даже удивляло то, что питерские друзья ее не разыскивают. Было несколько разговоров с бабой Галей по телефону, но пустяковых – «Какая у вас погода?! А у вас?» О делах баба Галя не говорила, а Маркиза не спрашивала[2]. Их ведь могли подслушивать те самые люди из Комитета, которых продолжал опасаться Стилет, желавший дожить спокойно до смерти на свободе.

Анжелика знала, была бы нужна – позвали бы. Не зовут – значит и надобности в ее услугах пока нет. Но не может быть, чтобы в делах Стилета все было столь гладко. Такого никогда не было. Скорее не было объекта, достойного ее талантов, и Стилет приберегал ее для серьезной работы. Такими мыслями девушка успокаивала себя и спешила на встречу с любимым.

Но все хорошее рано или поздно кончается, и однажды Маркиза почувствовала, что нужно остановиться. Еще немного – и проектировщик Владимир займет слишком важное место в ее жизни. А она понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он не расспрашивал ее ни о чем, был тактичен и никогда не лез с расспросами, не пытал ее насчет прошлого. Лишь шутил порой, что ему довелось встретиться с роковой незнакомкой, которой заграничные кинодивы и в подметки не годятся.

Анжелика улыбалась на это загадочно – знал бы, чем она зарабатывает на жизнь! Интересно, относился бы он к ней с прежней нежностью, если бы знал, что эти маленькие пальцы еще недавно нажимали на курок, если бы увидел хотя бы раз, какими могут быть ее глаза, когда смотрят не на любимого человека, а на жертву сквозь прицел? А может, его бы это заинтриговало? Многих людей возбуждает опасность, Маркиза знала это по себе. Владимир мог оказаться одним из таких оригиналов, но проверять это она не собиралась.

В середине февраля, накануне Дня святого Валентина, она наконец засобиралась домой. Владимир пытался отговорить ее, напирая на предстоящий праздник.

– Отпразднуем, тогда и поедешь!

Она позволила себя уговорить, но после четырнадцатого твердо решила вернуться на родину. Владимир и сам видел, что удерживать ее бесполезно.

Он пришел провожать ее в аэропорт.

– Пришлю открытку! – с этими словами поцеловала его в щеку, притянув к себе. – Поздравлю с 23 февраля! Свидимся еще.

Володя грустно улыбнулся. Кого она хотела обмануть – его или себя, ведь в синих глазах девушки ясно читалось, что больше он ее не увидит.

– Да я ведь и не служил! – усмехнулся он, услышав про открытку. – Сердце у меня плохое!

Маркиза поразилась. Такой здоровяк, на руках запросто нес через всю комнату, да и в постели никогда не уставал, и вот тебе пожалуйста – плохое сердце.

– Это неважно! – заверила она его. – Все мы в своем роде лямку тянем! Правда?!

– Пожалуй! – ответил Володя и прижал ее еще раз к себе напоследок.

В самолете я задремала и открыла глаза, когда внизу уже виднелся Питер.

Город на Неве преподнес мне немало неприятных сюрпризов, и это еще мягко сказано. Но плохое имеет замечательное свойство забываться. В один прекрасный момент я поняла, что должна снова оказаться там, на этих улицах, которые толком не успела изучить. Питер остался мне должен, а нынешняя Анжелика Королева всегда платила по счетам и всегда получала долги.

Баба Галя обещала встретить меня в аэропорту. Как я поняла, только из желания меня увидеть. Это польстило и обрадовало. Значит, я все еще желанный гость, а не только нужный работник.

Галина стояла в зале ожидания, внимательно оглядывая прибывших туристов. Девица, вихлявшая бедрами так, словно у нее все там было на шарнирах, вызвала у нее неодобрительную ухмылку. Потом в толпе мелькнул как будто знакомый силуэт, и она шагнула навстречу. И тут же поняла, что обозналась.

Рука Маркизы ласково коснулась ее плеча, Галина обернулась, и через секунду они уже обнимались чуть ли не со слезами на глазах.

Анжелика смутилась – не ожидала сама, что их встреча вызовет у нее столько эмоций.

– Как долетела?! – спросила Галина, нежно оглядев подругу. – Совсем не узнать тебя стало! Изменилась на чужбине!

Лика махнула рукой в ответ.

– Мне не впервой!

– Это точно! – Галина вздохнула.

Они неторопливо пошли к выходу. Обнявшись и пропуская вперед спешащих пассажиров, выбрались наружу, где их ждала машина с водителем.

– Чем собираешься заняться?! – поинтересовалась Галина.

– Разве в моих услугах здесь больше никто не нуждается?!

– Как тебе сказать… – она замолчала.

Маркиза посмотрела на нее удивленно.

«Все равно рано или поздно пришлось бы объясниться, – подумала Галина. – Так лучше сделать это сейчас!»

– Видишь ли, брат мой не очень доволен, скажем так, твоим возвращением! Ты, конечно, теперь профи, но лучше бы сидеть тебе сейчас за границей… Мирные времена у нас сейчас настали, понимаешь?! Работать, стало быть, тебе пока не придется, разве что мелкие заказы, а на них тебя жалко посылать… Риск будет, а деньги – фи!

– У нас любой труд почетен! – сказала Лика и раздраженно стряхнула пепел за окно автомобиля.

«Я-то полагала, что Стилет будет рад моему возвращению, а оказывается, я просто не нужна…», – подумала она про себя.

– Не горюй, подруга, найдем и тебе применение! – пообещала Галина. – Был бы товар, будет и купец!

Стилет и в самом деле был не в восторге ни от заграничного вояжа своей новой подопечной, ни от ее возвращения. Визит Анжелики к Полине Остенбах мог здорово осложнить ситуацию. Если бы той вздумалось инициировать расследование насчет исчезнувшего инсулина, неизвестно, какие это могло бы иметь последствия.

– Как там в «Месте встречи изменить нельзя» Евстигнеев правильно говорил: «Если бы не моя работа, в жизни бы дела с бабами не имел!»… – проворчал он, когда сестра сообщила ему об очередном телефонном разговоре с Анжеликой. – Какого черта она там устроила, скажи мне, пожалуйста!

– Успокойся! – Галина, как обычно, не поддавалась панике. – Немка не дура, своей шкурой рисковать не захочет, и наша девочка это хорошо понимает… Чего не надо – не скажет!

– Да тут много-то и говорить не нужно, чтобы мне крупно подгадить! – заметил он на это резонно.

Не надо было отпускать девчонку за границу, но что сделано, то сделано – теперь уж не вернешь. Однако рискованная затея Маркизы осталась без последствий, и Артем понемногу успокоился. От сестры он узнавал о перемещениях Королевой за границей и искренне обрадовался, узнав, что та задержалась в Швейцарии.

– Пусть посидит, пока все не утихнет. Может, с этим парнем и Самошин из ее головы наконец вылетит!

И еще раз посокрушался относительно чувствительной женской натуры. Как видно, все-таки адекватной замены кореянке Чое, обучавшей Маркизу и погибшей во время последнего задания, будет не найти. Там менталитет был другой – восточный!

Тем не менее из аэропорта женщины направились прямо в особняк Стилета в Сестрорецке.

Хозяин встретил гостью с распростертыми объятиями. Раздражение отошло на второй план, стоило появиться этой девушке, при взгляде на которую не мог остаться равнодушным ни один мужчина.

Он отметил про себя, что она еще больше похорошела со времени их последней встречи, окончательно превратившись из сопливой девчонки в настоящую женщину, обладающую шармом и индивидуальностью. Стилет был горд собой. Она в некотором роде его творение – да, конечно, это жизненные обстоятельства толкнули ее в мир криминала, а обучила покойная ныне кореянка, бывшая прирожденной убийцей. Но именно он, Стилет, дал ей в руки оружие и помог понять истинное свое предназначение.

Маркиза откинулась в кресле, в высшей степени элегантно, без малейшей вульгарности, закинув ногу на ногу.

– Рад тебя видеть! – искренне заметил Стилет. – Я-то полагал, что ты еще долго пробудешь за границей.

– Я знаю, что здесь для меня сейчас дела нет! – сказала девушка, принимая от него бокал, наполненный шампанским. – Но сидеть в Европе больше не могла – тоска замучила!

Артем посмотрел на сестру. Та кивнула.

– Вернулась и хорошо! – улыбнулся он. – Галя сказала тебе, что у нас тишь да гладь, и это правда. Но работа для тебя найдется, не сомневайся. Страна большая, может, и съездить кое-куда придется… Но это так, пока в планах. Ты, давай, отдохни с дороги, обвыкнись заново дома-то. У меня сегодня встреча в верхах. Вам лучше поехать развлечься куда-нибудь вдвоем, а потом уже будем думать – чем тебя занять! Поохотиться не желаешь, кстати?!

– Я не люблю убивать животных! – замотала Лика головой. – Они ведь ни в чем не виноваты!

– Это все так говорят, пока не попробуют! – рассмеялся он добродушно. – Давай, развейся, воздухом подыши. Сезон вот-вот закончится. Можешь взять что-нибудь из моего арсенала. Документики выправим за вечер.

– А всякие там лицензии и разрешения на охоту?! – удивилась Маркиза.

– Ты прямо как маленькая! – усмехнулась Галина. – Сначала подстрели кого-нибудь, а разрешения мы тебе по факту выдадим!

Арсенал Стилета отличался не столько качеством, сколько количеством представленных в нем моделей. Я сначала остановилась на винтовке «Тигр», идеально подходившей как для средней и крупной дичи, так и для пронырливых адвокатов, но на этот раз все же предпочла другую марку – «Сайга», о которой слышала много хорошего. Всегда полезно попробовать что-то новое. Тут же в тире ее и пристреляла. Остальную необходимую мне экипировку доставили через полтора часа.

Глава вторая В МИРЕ ЖИВОТНЫХ

– Собираетесь надолго там задержаться?!

– Нет, сезон подходит к концу. Просто хочется еще раз увидеть зимний лес…

– Как говорится, ни пуха ни пера!

– К черту!

Кабинет Петра Аркадьевича окнами выходил на двор дома на Суворовском проспекте, где с некоторых пор находилось ГУВД Санкт-Петербурга. Ему, как и многим коллегам, это здание было не по душе. Старый Большой дом на Литейном куда удобнее, да и вид из окна был там получше. Однако с некоторых пор у Петра Аркадьевича возникли другие проблемы, по сравнению с которыми неудобство кабинета было просто жалким пустяком.

Последние годы ГУВД часто штормило, одна проверка сменяла другую, и всякий раз кто-либо расставался с занимаемой должностью. Можно подумать, что свет клином сошелся на Петербурге и в других городах нет никаких проблем! После удачно проведенного юбилея города в министерстве ненадолго сменили гнев на милость, но теперь готовилась новая волна расследований.

Это не могло не беспокоить Петра Аркадьевича. Дослужившись до звания полковника, он не преминул воспользоваться открывшимися возможностями и постепенно, год за годом, укреплял свое влияние в сфере криминала, используя и служебное положение, и связи с самыми разными людьми. Ну а те, кто пытались сунуть любопытный нос в его темные делишки, либо исчезали бесследно, либо становились в конце концов на его сторону. Все предыдущие проверки не коснулись его благодаря налаженным связям в верхах, однако после некоторых увольнений и перемещений в МВД Петр Аркадьевич остался без покровителей, а это означало, что грядущая проверка может отправить его в лучшем случае в отставку, а в худшем, и весьма вероятном, надо сказать, на тюремные нары.

На тюремные нары он не хотел. Сидя у зашторенного окна и созерцая корешки сводов законов, уложений и юридических справочников, украшавших полки напротив, полковник проклинал правительство, затеявшее ненужную возню с коррупцией. Можно подумать, что эту самую коррупцию можно остановить таким путем. Ясно ведь, чем все дело закончится! Посадят парочку-другую таких, как он, людей, которые виноваты лишь в том, что вовремя и умело воспользовались своим положением. Гораздо более крупная рыбка останется на воле, и более того – именно самые большие преступники станут потом рапортовать президенту и правительству о своей успешной борьбе с «нечистыми на руку сотрудниками, позорящими высокое звание и т. д. и т. п.».

Нечистые на руку… Кто теперь чистый?! Люди, заправляющие в городе, люди, перед которыми лебезят чиновники и с которыми советуется губернатор?! Каждый из них таких дел наворотил за свою «деловую карьеру», что если обнародовать все это, то не избежать народного бунта.

Петр Аркадьевич усмехнулся, представив себе такую картину. Бедные, но честные пролетарии расхватывают газеты с разоблачениями продажных дельцов, бросают все насущные дела и, сжимая наганы и винтовки в мозолистых руках, несутся на штурм Смольного. «Бежит матрос, бежит солдат…»

А, впрочем, чушь… Никто никуда не побежит, хоть потоп начнись! Люди привыкли к любому злодейству, и всем на все наплевать. И народ, возмущающийся разгулом преступности, почитает братву, на которой держится крупный криминал, за славных ребят…

Нужно было срочно что-то предпринять, иначе скоро в этом самом кабинете (который не казался полковнику таким уж неуютным по сравнению с поджидающей его камерой в Крестах) будет сидеть другой человечек.

Принципиальный и честный, разумеется. Но только поначалу. Очень скоро его энтузиазм угаснет, он начнет задумываться – а стоит ли рвать задницу на столь неблагодарной работе, когда есть возможность без особого труда зарабатывать настоящие деньги и жить так, как и должен жить любой уважающий себя человек. Да, для этого придется, что называется, «преступить черту», нарушить не один закон и крепко связаться с людьми по ту сторону баррикад. Но дело того стоит. Если вести себя с умом, то можно жить двойной жизнью, играть на два фронта.

Ему, например, это до сих пор великолепно удавалось.

Турбаза «Моховое», куда я направилась по рекомендации своего покровителя, находилась в ста километрах от ближайшего крупного населенного пункта и, по заверениям не раз бывавшего там Стилета, отличалась европейским уровнем комфорта.

Я ехала в джипе, позаимствованном из его гаража – на моем элегантном «лексусе» по заснеженным дорогам не слишком разъездишься, застрянешь сразу в каком-нибудь сугробе.

Рано стемнело, и пришлось включить все фары. Вокруг был заснеженный лес, казавшийся в сумерках довольно страшноватым. И никого вокруг – тишина, будто и нет на свете городов с их бешеным ритмом жизни. Раньше мне лишь раз доводилось бывать в подобном месте. Это был паршивенький домишко с общим санузлом для мальчиков и девочек. Наш класс отправили туда на весенние каникулы, что было преподнесено как большой подарок от городской администрации. Худшего подарка и представить было нельзя. Сквозняки, сырость, остервенелые инструкторы, крысы в подвале и мальчишки, подглядывавшие за нами, девочками.

Наконец впереди показалось здание турбазы, и я сбавила скорость, подкатывая к воротам. Я понимала, что место, куда ездит отдыхать сам Стилет, вряд ли похоже на тот задрипанный сарай, но действительность превзошла самые смелые мои ожидания.

Посреди заснеженного молчаливого леса стоял настоящий древнерусский терем. Здание было возведено из дерева, конек увенчан конскими головами. А на коньке сидела какая-то здоровая лесная птица. Настоящая! Видно, здешние леса и в самом деле изобиловали дичью!

Как сообщил перед поездкой Стилет, на турбазе, несмотря на старинный вид сооружения, имелись все блага современной цивилизации. Ванная комната в каждом номере, для любителей есть русская баня и сауна. Снегоходы напрокат и фейерверк по заказу. И еще катер на воздушной подушке, великолепная библиотека плюс спутниковое телевидение.

Интерьеры здесь были выполнены в охотничьем стиле. На стенах развешаны охотничьи трофеи – рога различного размера, шкуры и головы. В гостиной, куда я направилась, чтобы познакомиться с остальными гостями, стены были украшены старинным оружием и гобеленами со сценами русской охоты. На полу лежала шкура медведя.

Короче говоря, здешняя обстановка довела бы до инфаркта представителя партии зеленых. Не знаю, к каким партиям принадлежали клиенты турбазы, но их здесь все явно устраивало. Правда, в момент моего прибытия они отсутствовали – ездили по лесам и долам в поисках добычи.

В гостиной, у камина, в удобных кожаных креслах сидели двое мужчин среднего возраста.

– Застрелили в целом по области порядка семидесяти кабанов, – сообщил один из них, обладавший благодушным широким лицом. Как я вскоре узнала, он был директором турбазы. – А квота была на сотню зверей больше!

– Не переживайте! – заметил его собеседник. – Наверняка браконьеры восполнили разницу!

– Да какие там браконьеры! – махнул рукой директор. – Серьезных браконьеров в наше время по пальцам пересчитать можно. Раньше еще хотя бы бобров стреляли, но сейчас бобер из моды вышел, так что и по лицензии никто не охотится – невыгодно. А сельских охотников теперь все меньше остается, нынче охота – хобби городских…

– Только не мое, – отреагировал второй. – Если бы не супруга, я бы, простите за откровенность, сюда ни ногой!

Завидев меня, мужчины вежливо встали.

– Боже мой, в этой лесной глуши завелась прекрасная фея! – прокомментировал мое появление противник охоты и представился. – Мясоедов, Вениамин Юрьевич.

Я про себя хихикнула – подходящая фамилия!

– Русалка! – возразил директор. – В русских лесах феи не живут, а живут русалки… Евгений Васильевич Бочкин!

Он слегка наклонил голову, напомнив мне когото из персонажей «Ревизора» – этакого прощелыгу-чиновника из провинциального городка.

– Каролина Артемовна! – представилась я своим вымышленным именем и уселась возле камина. Камин, кстати, был примерно метра два глубиной, в нем весело плясали огоньки настоящего, живого огня. Атмосфера турбазы мне пришлась по душе, и я не жалела, что потратила столько времени, добираясь сюда. – Но мне всегда казалось, что русалки живут в реках и озерах!

– Ничего подобного! – живо возразил директор, которому как видно хорошо были знакомы повадки не только зверей и браконьеров, обитающих в вверенном ему хозяйстве, но и всяческой мифологической нечисти. – Чистейшей воды заблуждение. Русалки вполне могут жить и в лесу, и, в поле, и, кстати, никаких рыбьих хвостов у них нет, это выдумка…

Я не стала развивать сказочную тему и, немного отдохнув под околоохотничий треп мужчин, отправилась изучать турбазу. Чувствовалось, что она была построена недавно, это подтвердил семенивший за мной по пятам директор. Евгений Васильевич, как видно, подустал от брюзги Мясоедова и был рад новой гостье.

– Раньше здесь было жуткое захолустье, – сообщил он мне по пути, – но когда сменились хозяева, то все радикально изменилось. Сами можете убедиться – нам есть чем гордиться!

За окнами уже совсем стемнело. Во дворе мелькнули фары подъезжающих машин. Директор вышел встретить их. Я, набросив шубку, последовала за ним на крыльцо. Как оказалось, это вернулись охотники. Один из них, коренастый мужчина лет пятидесяти продемонстрировал нашему хозяину связку тетеревов.

– На лунках взяли[3]? – поинтересовался директор.

– Разумеется!

Прочие обитатели турбазы представляли собой разнородную толпу, в которой преобладали молодые лица. Все были вооружены разномастными винтовками и карабинами, но, судя по всему, больше настоящих охотников среди них не было. Просто ребята выбрались за город отдохнуть.

Привлекала внимание шумная брюнетка с эффектной, надо признать, внешностью, вокруг которой кучковались мужчины. Как я сразу догадалась, это была супруга Мясоедова – судя по всему, дамочка не самых строгих правил. Один из сопровождающих откровенно с ней флиртовал, но она не только не пресекала это, а, наоборот, всячески поощряла. Этот ее кавалер, Николай, парень с рыжей шевелюрой и нагловатой физиономией, был моложе ее.

– Ого, – закричал он, завидев меня. – Еще женщины! Это же просто праздник какой-то!

Брюнетка одарила меня ревнивым взглядом. Я же сделала вид, что ничего не заметила, и ушла в дом вслед за охотником с тетеревами.

Валентин Федорович Лаевский – так его звали – ездил обычно охотиться отдельно от остальных гостей, которых не без основания считал просто пижонами. С Валентином Федоровичем была собака. Пятнистый спаниель с полагающимися ему по званию длинными, подметающими пол ушами и преданным взглядом.

– Нет, – ответил на мой немой вопрос охотник. – С Валетом мы охотимся только весной да осенью на уточек да вальдшнепов. Куропаток хорошо берет, только у нас ведь в области на них запрещена охота. А сейчас просто привез, пусть порезвится – он любит эти места.

Спаниель в самом деле чувствовал себя в гостиной как дома, прошел поближе к камину и расположился возле него, поглядывая на нас. Только этой собаке был разрешен вход в помещения, остальные находились в специальной пристройкепсарне.

Ужинали все вместе в столовой, больше напоминавшей банкетный зал. Меню турбазы мог бы гордиться любой столичный ресторан. Я чувствовала себя проголодавшейся и отдала должное прекрасно приготовленным блюдам.

Директор ужинал с нами, он, как капитан роскошного лайнера, был обязан находиться среди гостей, во всяком случае так он мне объяснил. Вообще Евгений Васильевич не обижал меня отсутствием внимания, я его явно «зацепила».

Говорили за ужином в основном об охоте.

– Я думала, мы возьмем медведя на берлоге! – сказала супруга Мясоедова и облизала эротично губы, косясь на рыжего Николая.

– Для этого, Алла Михайловна, – сообщил директор, – нужно было берлогу с осени примечать. У меня была одна, но ее уже облюбовали до вас…

– Бедный медведь! – прокомментировал печальным тоном Мясоедов. – Спал себе спокойно, никого не трогал, и вот на тебе!…

Я попробовала вино из личных директорских запасов. Вино было отличным, марка, правда, мне незнакомая – название очень длинное, как фамилия испанского гранда. Здорово ударило в голову, и вскоре я решила отправиться на боковую.

Попрощалась со всеми и поднялась наверх, на второй этаж. Чувствовала себя усталой и слегка захмелевшей. Коридор, куда выходили двери номеров, был пуст. Я не сразу отыскала свою комнату. По прибытии мне, как и остальным, выдали от нее ключ.

– Это не значит, что к вам может кто-нибудь забраться! – объяснил служащий. – У нас здесь на сто пятьдесят километров вокруг ни одного преступника, а ключи выдаем для личного спокойствия клиентов и соблюдения конфиденциальности!

Да где же этот чертов ключ?! А вот… Тут я почувствовала, что кто-то уверенно берет меня под локоть.

– Я сейчас помогу!… – Николай перехватил мою руку с ключом и попытался его забрать.

Он, кажется, был уверен, что сможет сделать со мной все, что угодно. Этого еще мне не хватало! Я вырвала руку и, вставив ключ в замочную скважину, быстро повернула его.

– Да пошел ты!

Лицо Николая перекосилось от ярости. Конечно, он до сих пор считал себя отличным парнем, с которым будет рада переспать любая! Да что там рада?! За честь должна считать. И тут какая-то пьяная потаскушка посылает его подальше!

Он рванулся за Анжеликой, втолкнув ее в комнату, и резко захлопнул дверь. Его мускулистые руки бесцеремонно впились в ее тело, стиснув сквозь платье груди.

Конечно, если бы не вино, прием получился бы лучше, но и в теперешнем состоянии я на многое была способна.

Через мгновение парень лежал на полу, вопя от боли.

– Ты мне руку сломала! – кричал он.

– В человеческом теле двести шесть костей! – вспомнила я свой старый экзамен по биологии. – Так что не переживай – еще много осталось!

Прозвучало, конечно, несколько цинично. В каждом номере турбазы было два телефона – для связи с внешним миром и внутренний. Сев на кровать я сняла трубку второго и сообщила об инциденте.

Николая унесли, его жалобные вопли были похожи на крики умирающей птицы. Честно говоря, они меня порядком позабавили.

Я заперла дверь и, раздевшись, уже собиралась нырнуть в постель, когда в дверь постучали.

За дверью оказался директор. Евгений Васильевич смотрел на меня несколько ошарашенно, он запоздало узнал о происшествии и сразу поспешил ко мне.

– У нас никогда не было подобных… эксцессов! – проговорил он, краснея.

Не знаю, от чего он так залился краской, то ли был смущен ситуацией, то ли от того, что на мне была только прозрачная ночнушка.

– Хотите сказать, – спросила я холодным тоном, – что обычно приезжающим сюда дамам нравится, когда их насилуют?!

– Нет, конечно! – он совсем смешался. – Я ни в чем вас не упрекаю и понимаю, что ваши действия были совершенно оправданны…

– Тогда в чем же дело?! – спросила я уже более миролюбиво и, чтобы не смущать более добряка, отыскала халат и запахнулась.

– Я надеюсь, что вы не останетесь при мнении, будто подобные случаи здесь в порядке вещей.

Мы очень дорожим репутацией, а слухи распространяются быстро…

Теперь мне все стало ясно. Я поспешила успокоить директора, что не намереваюсь отговаривать своих знакомых от посещения турбазы или разорять ее владельцев с помощью судебного иска.

Директор немного повеселел и в качестве благодарности мне был гарантирован отдых на вверенном ему объекте в любое время года! Он даже готов был организовать охоту, как те, что устраивались раньше для партийных чиновников, а теперь для богатых клиентов – с заранее приготовленным зверем.

От организованной охоты я отказалась, а вот бутылку шампанского, доставленного в номер приняла. Евгений Васильевич помялся еще на пороге.

– Как он?! – спросила я, имея в виду несостоявшегося насильника.

– Ему оказали помощь, сейчас отправим в город. Он уверяет, что просто споткнулся, но наш врач другого мнения… Вы занимаетесь борьбой?!

– И борьбой!

Он кивнул, в глазах мелькнуло восхищение. Наконец дверь закрылась, и я оставила шампанское в ведерке со льдом – больше сегодня я пить не собиралась.

Пострадавшего Николая в самом деле увезли с турбазы той же ночью. Засыпая, я представляла, себе, что он чувствует сейчас, и искренне этому радовалась. Поделом ублюдку… Проспала мертвым сном всю ночь. Снились только бесконечные ряды засыпанных снегом елей и сосен.

Утром Маркиза отсыпалась, предоставив остальным, если есть желание, бродить по морозу в поисках добычи. Когда девушка наконец появилась в гостиной, на нее со всех сторон устремились пристальные взгляды. Было бы лестно думать, что это реакция на ее роскошный туалет в охотничьем стиле, но дело, разумеется, было во вчерашней стычке с Николаем. Казалось, даже Валет в курсе дела.

– Что-нибудь случилось?! – непринужденно поинтересовалась Анжелика.

Никто ничего на это не сказал, но шумный разговор, который она слышала, спускаясь вниз, сразу иссяк, гости распались на отдельные кучки и стали обсуждать какие-то свои вопросы. К Анжелике, переместившейся в столовую и одиноко поглощавшей там завтрак, присоединился Валентин Федорович, за которым преданно ковылял Валет.

– Кем, вы сказали, я запамятовал, вы работаете? – спросил, как бы между прочим, Лаевский.

– Менеджер! – ответила я, не моргнув глазом, хотя внутри в этот момент у меня все сжалось. Я не помнила, кем я представилась накануне, это вылетело из моей головы совершенно – лишний аргумент против алкоголя. – В туристической фирме…

Впрочем, с другой стороны, лгать о своей работе в любом случае не преступление!

– Вчера, помнится, вы сказали что работаете в банковской сфере, – заметил он.

– Наш банк работает с туристическими компаниями! – заявила я, нагло глядя ему в глаза. – И зачем вы спросили, если помните все так хорошо!

– А затем, что вы меня заинтересовали! Нет, не в том плане, о котором вы, возможно, подумали. Вы красивая и привлекательная женщина, но я, как принято говорить, – примерный семьянин… Вы, как мне кажется, необыкновенная личность, и мне приятно, что мы оказались здесь в одно и то же время!

Я хмыкнула и пожала плечами.

После чая он пригласил меня осмотреть оружейную комнату турбазы.

– У меня «Ремингтон»! – сообщил Валентин Федорович и протянул мне свою винтовку для осмотра. – Я хорошего мнения об отечественных ружьях, но это подарок, и я к нему привык. Кстати, мне случалось охотиться и с арбалетом. В нашей стране, как известно, это запрещено, хотя такая охота куда экологичнее обычной – никаких свинцовых отходов и огнеопасных пыжей. К тому же более честно по отношению к зверю, как мне кажется… Но арбалет бесшумное оружие, а это, разумеется, создает проблемы в плане безопасности. На охоте важно слышать, откуда стреляют, чтобы не оказаться случайно на линии огня…

Я вдруг заметила, что, говоря все это, он внимательно следит за тем, как я проверяю его винтовку, следит за движениями моих рук, словно профессионально оценивая их. Да, это был не взгляд мужчины, любующегося движениями красивых женских рук, скорее взгляд военрука, наблюдающего за сборкой автомата.

«Ремингтон» оказался гораздо тяжелее отечественного оружия.

– Никогда не стреляла из арбалета! – призналась я, вернув винтовку владельцу. – Мне кажется, это не женское оружие!

– По-моему, женского оружия вообще не существует! – сказал он задумчиво. – Война и охота – все-таки мужская работа, хотя бывают в истории моменты, когда и женщины берут в руки оружие. Но в любом случае относительно арбалета вы правы. В приключенческих фильмах и книгах на исторические темы да во всяких там «фэнтези» хрупких девушек любят вооружать арбалетами и луками, а это ведь оружие, требующее значительных физических усилий. Правда, современные образцы изготавливаются из современных материалов и снабжены отличными прицелами, вроде этого…

Он указал на прицел «Леопольд», которым была оснащена его винтовка. Я кивнула.

– Хотите, я покажу вам свою коллекцию? – предложил он.

– У меня много дел, – ответила я с улыбкой. – С трудом удалось выкроить время, чтобы заглянуть сюда…

Если он, несмотря на все свои заверения, намеревался завести роман, то обратился не по адресу. Мужчина видный, но не в моем вкусе. Однако обижать его я не хотела.

– Я говорю именно о коллекции! – заверил он, словно угадав мои мысли.

Я еще раз улыбнулась:

– Спасибо, но вряд ли получится в ближайшее время.

– Я могу подождать! – он тоже улыбнулся. – Мне кажется, нет, не так – я уверен, что нам еще предстоит с вами встретиться!

Что-то в его словах мне не очень понравилось, хотя сказаны они были вполне искренним дружелюбным тоном и в глазах его я не уловила ничего враждебного. Это было чисто интуитивное ощущение опасности, которое вырабатывается с годами. Обычно в таких случаях следует выхватить пистолет, снять с предохранителя, передернуть затвор и искать, откуда исходит угроза…

Но ситуация была не та. Я сделала глубокий вдох и повернулась к полкам с оружием, продолжая осмотр. Помимо огнестрельного оружия, здесь были различные капканы и ловушки, специальные флажки для волчьей охоты – скорее для красоты, поскольку, как объяснил мне знающий Валентин Федорович, с флажками теперь охотятся редко – нужны сильные охотники, такую команду из приезжающих сюда городских жителей не наберешь. Было всякое снаряжение вроде манков, которыми можно было подражать крику птицы или раненного зайца, с помощью последнего охотники выманивали из норы лисицу. По большей части все это хозяйство пылилось без толку.

– Здесь ведь, вы меня извините, по большей части разного рода пижоны приезжают. Конечно, с хорошим сопровождающим любой рано или поздно что-нибудь да подстрелит. Но это не охотники!

Я не собиралась изображать из себя профессионалку и чистосердечно призналась, что сама впервые собираюсь выйти на зверя.

– Что ж, – заметил он, – оружие, как вижу, вы знаете неплохо…

Я молча кивнула. Но рассказывать ему, как я приобрела это знание не стала. Да он и не спрашивал больше ни о чем.

Вышли в трех километрах от турбазы, где утром лесник обнаружил свежие медвежьи следы. Нацепили лыжи. Лично я при этом почувствовала себя настоящей биатлонисткой. Не знаю, что там чувствовали остальные, но вид у них был скорее как у бравых туристов, нежели серьезных охотников. Так что Валентин Федорович был прав – сейчас здесь собрались пижоны. Сам он, конечно, выглядел вполне пристойно и хорошо держался на лыжах. Повернувшись, он отыскал меня и помахал одобряюще рукой, я ответила тем же. Верный Валет послушно остался ждать хозяина в теплой машине, явно недоумевая, почему тот не взял его с собой?!

– Айда! – махнула рукой Алла Мясоедова, взявшая на себя руководящую роль.

Взгляды мужчин, включая приехавшего с ними лесника, были сосредоточены на ней, а именно этого Алла Михайловна и добивалась. Женщина бросила взгляд в сторону Маркизы, которая молча стояла в сторонке. «Правильно, – подумала Алла злорадно, – стой и помалкивай, спортсменка!» Мало того, что эта девица почти отбила у нее Николая, с которым мясоедовская супруга уже успела наладить очень тесный контакт, так ведь даже и не попользовалась, что еще можно было бы понять, а просто изуродовала его.

В результате Мясоедовой пришлось искать утешение в объятиях другого молодого человека из числа отдыхающих, а тот оказался торопливым неумехой. Своего мужа Алла Михайловна в качестве серьезного полового партнера не воспринимала. У него были серьезные проблемы с эрекцией – не мужчина, а одно название. Ну а Вениамин Юрьевич относился философски к своему состоянию и смотрел сквозь пальцы на шашни супруги с многочисленными любовниками.

Я с винтовкой за плечами оказалась на правом фланге растянувшейся линии. Несколько загонщиков должны были зайти в лес с другой стороны, выгоняя зверя под выстрел. Я взяла винтовку в руки. Не могла удержаться, чтобы не взглянуть на спутников в прицел. Вот меховая шапка Валентина Федоровича. Снова вспомнилось мое первое задание: грязный чердак здания, где я поджидала свою жертву, «Тигр» в моих руках и адвокат, распростертый в луже собственной крови среди мечущихся вокруг телохранителей[4]. Почувствовала снова возбуждение, охватившее меня тогда и… поскорее опустила оружие, пока никто не заметил вопиющее нарушение правил безопасности.

– Каролина! – Лаевский обернулся спустя секунду, после того, как девушка опустила ружье. – Идите сюда…

Она приблизилась, глядя на снег, куда он указывал. Там отпечатались четкие глубокие следы.

– Это он прошел! – сообщил Лаевский. – Медведь! Но думаю, нам его встретить скорее всего не светит! И оно, пожалуй, к лучшему (он подмигнул), а вы слышали про снежных людей?! Говорят, их видели в Карелии не раз, а значит, они и сюда могут прийти… Уверяю вас, мне попадались следы, не похожие ни на какие другие!

В конце фразы Валентин Федорович снизил голос до трагического шепота и огляделся по сторонам с таким видом, словно мифический йети в любой момент мог выскочить к ним из-за деревьев. Маркиза подняла брови, и легкая усмешка пробежала по ее губам – всем видом девушка выражала презрение к столь наивной попытке завоевать ее внимание дешевой страшилкой.

Отойдя от охотника, она нарочно отстала от группы, даже немного отклонившись от заданного маршрута. Хотелось побыть одной. Потеряться не боялась, да и компас был с собой.

Через час блужданий по заснеженному лесу Анжелике повезло. Впереди появился косолапый. Он показался ей огромным, но не очень страшным. Медведь посмотрел на нее и медленно двинулся прочь. Автоматически сдернув с плеча винтовку, она поймала его голову в прицел и нажала на курок. Выстрел громким эхом разнесся по лесу. Зверь вздрогнул и рухнул в снег.

Я подошла ближе. По его телу пробежала последняя судорога, глаз залит кровью. Он был мертв.

– Хороший выстрел! – раздался голос Лаевского за моей спиной.

Я не слышала, как он подошел, и машинально развернулась, взяв винтовку на изготовку.

– Ого! – Валентин Федорович восхищенно ухмыльнулся, и это было его единственной реакцией на направленный в его лицо ствол.

– Извините! – я тут же опустила винтовку, снова заметив то выражение, которое было на его лице, когда я осматривала оружие. Выражение учителя, наблюдающего за учеником.

Какого черта ему надо, интересно?!

– Очень хороший выстрел! – повторил он, наклонившись над убитым медведем. – Сможете украсить вашу квартиру шкурой – прекрасный трофей, просто прекрасный!

Потом добавил еще что-то, наверное, тоже очень лестное, но я уже уходила прочь и не слышала.

Уезжала тем же вечером, решив твердо, что охота – занятие не для меня. Да, на какой-то миг я ощутила азарт, когда зверь показался передо мной из заснеженных зарослей! Но потом, когда он умирал на моих глазах, осталось только чувство стыда и неловкости.

Выяснилось, что и Валентин Федорович отправляется тем же вечером в город. Расставались тепло, несмотря на какую-то странную недоговоренность, оставшуюся между нами.

– Зря отказались от шкуры! – заметил он. – Жалеть потом будете, уверяю вас! Я бы гордился такой добычей! Не прощаюсь с вами, Каролина Артемовна, уверен, мы еще обязательно встретимся!

Я улыбнулась и проводила взглядом его машину, быстро скрывшуюся за сугробами. Странный человек и намеки странные. Хорошо бы узнать, кто он такой!

Через пятнадцать минут и я выехала следом в раскрытые охранником ворота. Леса по обе стороны от дороги выглядели безжизненно и мрачно. Машина Валентина Федоровича исчезла давно впереди, и дорога была пуста.

А на душе было неспокойно.

– Как провели время? – Благодарю, превосходно!… – Кого-нибудь удалось добыть? Зверя или птичку?

– Да… Да. Одну очень интересную птичку!

Глава третья ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ

Все изменилось в Старый Новый год. Этот специфический русский праздник оказался омрачен звонком от одного из высокопоставленных коллег и покровителей Петра Аркадьевича. Последний сообщил полковнику о готовящийся проверке, равно как и о том, что выкручиваться из сложившейся ситуации ему придется самому. Никто из знакомых ему людей не станет вмешиваться в это дело и защищать его, подставляясь под удар.

С этого дня полковник не знал покоя. Расследованием занимался Лагутин, один из фээсбэшников, поэтому пытаться переманить его на свою сторону было бы просто идиотизмом. Угрожать здесь тоже было бессмысленно. Нет, действовать следовало предельно жестко и меры принимать радикальные.

С такими мыслями он связался со своим старым другом и верным помощником Иваном Левашовым. Когда-то они вместе учились в одном классе, а потом, спустя почти двадцать лет после окончания школы, полковник вытащил одноклассника из какой-то захудалой конторы, где тот прозябал на копеечную зарплату. Вытащил, чтобы сделать своим собственным менеджером, секретарем и бухгалтером в одном лице.

И не потому, что вместе когда-то сидели за одной партой, а потому, что знал о его необыкновенных способностях. Левашов, без сомнения, был талантлив и обладал выдающимся умом организатора, цепким, не упускающим ни единой мелочи при планировании и расчетах. К тому же, сойдясь с бывшим однокашником, Иван почувствовал вкус к различного рода криминальным аферам.

Один недостаток был у него – Левашов был просто до неприличия падок на женщин. Женатого полковника, который не отличался особенно пылким темпераментом, сластолюбивый приятель удивлял, но он мирился с этим, помня, что у всех гениальных людей были свои причуды.

Они встречались нечасто, особенно в последнее время, когда Петр Аркадьевич имел все основания полагать, что за ним, может быть, уже установлено наблюдение. Узнать это точно по личным каналам не представлялось возможным. Операцию курировали из ФСБ, а там у полковника не было своей руки.

Но сейчас встреча была необходима, есть вещи о которых по служебному телефону не говорят, даже без риска быть подслушанным. Он связался с Левашовым по новой, стопроцентно незасвеченной трубке и уже через час сидел в машине возле Летнего сада, поджидая его. Место было хорошее – открытое пространство отлично просматривалось и предполагаемым соглядатаям некуда было спрятаться. Есть, конечно, всякие там суперсовременные примочки вроде микрофонов, с которыми слышно за пару километров, но сомнительно было, чтобы их стали использовать для слежки. Все-таки Петр Аркадьевич не «шпиен» какой-нибудь! С другой стороны, в такой пурге – чтоб ее! – целая дивизия может подобраться незамеченной и безо всяких маскхалатов!

Он закурил, глядя на бешено несущийся снежный поток. Полковник любил «Салем», пристрастился к нему еще в советские времена, когда эта марка была своего рода символом шикарной западной жизни, которую советский человек мог видеть лишь в кино. «Салем» привозил отец – капитан дальнего плавания. Петр Аркадьевич начал курить еще мальчишкой, тыря понемногу из отцовского запаса, пылившегося без дела, пока капитан пропадал в очередном загранрейсе.

Потом, уже повзрослев, все равно разживался импортным куревом из того же запаса, но уже с отцовского благословения: капитан считал, что мужчина, который не курит, как и курящая женщина, – весьма странен. Зарплаты же Петра Аркадьевича, тогда еще лишь начавшего подъем по служебной лестнице, хватало только на пресловутые сигареты «Друг» – с собакой на пачке – или на «Беломор», к которому он питал стойкое отвращение.

Однако с тех пор прошло много времени, и теперь уже сам полковник снабжал старика-отца блоками того же «Салема», да и еще кое-чем, заглядывая к нему по редким праздникам.

Занят был полковник по горло.

Левашов задерживался, и его приятель уже начал нервничать. В такой обстановке, когда всякую минуту можно ожидать ареста, у кого угодно нервы сдадут. Можно было, конечно, бросить все – работу, дом, бизнес – и смыться к черту на рога. Даже в сталинские годы, когда бдительное око НКВД наблюдало за всей страной, такие фокусы сходили некоторым с рук.

Например, дед Петра Аркадьевича не стал дожидаться, пока за ним придут, как за остальными сотрудниками его конторы, целиком сгинувшей в чекистских застенках по какому-то нелепейшему обвинению. Собрал вещички и был таков, а через неделю устроился на стройку в одной из южных республик в качестве инженера… Прекрасный пример. Только вот тому деваться было некуда, кроме как бежать от безжалостной государственной машины, вершившей свой кровавый суд. А полковник, хоть в отличие от деда и не был невинным ягненком, полагал, что сможет выкрутиться. Терять нажитое в борьбе с государством и собственной совестью добро он не хотел. Самым очевидным выходом было избавиться от Лагутина, пока он не нарыл компромата. После убийства поднимется суматоха, за это время можно будет спрятать концы в воду, и тогда новое расследование закончится пшиком.

Ветер нес крупные снежные хлопья, налипавшие на стекло, дворники работали не переставая.

Наконец на улице появился Левашов и, шагая к машине по заснеженной улице, поднял приветственно руку. Маршрутка, доставившая его, мигнула фарами и понеслась дальше сквозь метель.

– Почему не на своей?! – спросил полковник, когда Иван, отряхнув пальто, нырнул в салон.

– Берегу! – ответил он. – Гололед, да и видимость плохая, а у меня машинка – что твой бриллиант!

Петр Аркадьевич усмехнулся. «Машинка» – «кадиллак», приобретенный Левашовым всего после двух лет их плодотворного сотрудничества, была еще одним бзиком его старого товарища. Он сдувал с нее пылинки, употребляя исключительно для важных встреч ну и еще для амурных свиданий с девицами, которых обрабатывал на заднем сиденье во всех доступных воображению позах.

«И чего бабы в нем находят?!» – думал полковник, созерцая невзрачную худую физиономию приятеля.

И тут же напомнил себе – деньги. Деньги – кровь человечества. С ними любой заморыш приобретает вес и затыкает за пояс бедного красавца. Сила, ум, красота – без денег все это – лишь пустые слова.

– Хорошо потрахался?! – поинтересовался он.

– Отлично, а как ты узнал?!

– Да так, догадался! Ты бы лучше о деле подумал, а то как бы не пришлось поменяться ролями с твоими шлюхами…

– Одно другому не мешает! – сказал серьезно Левашов. – Я имею в виду – можно и трахаться, и думать одновременно. Да и что думать-то. Проблемку нашу решать нужно. Деньгами тут не обойдешься, Лагутин не санинспектор, денежки в конверте ему не сунешь.

– Тогда что? – спросил полковник, вглядываясь в снежный полог.

– А сам не догадываешься?

В салоне ненадолго воцарилась тишина.

– Ладно, – нарушил молчание Петр Аркадьевич, – кто это сделает?

– Ну, прежние варианты исключены однозначно, как сказал бы, наверное, Владимир Вольфович.

Под прежними вариантами подразумевались случаи, когда к устранению неугодных товарищей привлекались спецы из родного ГУВД. Но тогда речь шла о матерых уголовниках, ворах в законе, а Лагутин был свой, из милиции.

– Значит, нужно найти на стороне! – сказал полковник. – У тебя есть кто-нибудь на примете?!

– На стороне у меня только дамочки легкого… Стоп, Петруха! – Левашов не закончил фразу и задумался. – Помнишь, в прошлом году адвоката ухлопали, Гурфинкеля. Прямо перед зданием суда сняли из снайперской винтовки.

– Ну было что-то! – наморщил лоб собеседник. – У меня, знаешь, дел много, некогда следить за всеми убитыми адвокатами…

– А потом немца шлепнули в Сочи, Остенбаха?!

– Остенбах… слышал что-то! Не томи душу-то, к чему все это?

– К тому, что их обоих девчонка шлепнула. Киллерша, типа Никиты, а может и покруче. Стилет с соплячкой какой-нибудь связываться бы не стал. Маркизой зовут, во всяком случае, тогда звали!

Имя Стилета полковнику говорило о многом. Он заинтересованно слушал то, что рассказывал Левашов.

– У нее квалификация – высший класс. Где-то за бугром, кажется, обучалась, а может, и нет – толком не знаю. Но что профессионалка – точно! – сообщил соратник.

– Ладно, как на нее выйти-то, на эту Маркизу?

Левашов задумался.

– Сложно, но можно. У Стилета человечек есть, невысокого ранга, но в курсе всех его дел или почти всех. Знаешь, такие люди самые полезные: и вне подозрений по причине ничтожного статуса, и в то же время все замечают. Я попрошу его потихоньку навести справки, где она сейчас. Конечно, девка могла махнуть на край света отдыхать после такой работы, она ведь Остенбаха прямо в номере пришила в упор!

– А может, Стилет ее вообще убрал после исполнения?

– Не похоже – он к ней прямо как к родной относился, во всяком случае, у меня такая информация!

– Это ничего не значит!

Иван пожал плечами.

– Других вариантов нет? – осведомился полковник.

– А чем этот плох? – спросил в ответ Левашов.

Вообще-то у него был в запасе еще один человек, но Левашов категорически не желал прибегать к его услугам. Стиль у того был совсем неподходящим для данного случая. Здесь требовалась филигранная работа, а не бойня.

– Хорошо, – сказал Петр Аркадьевич, не дождавшись альтернативных предложений, – вытаскивай эту свою терминаторшу на свет божий, если она еще жива, и наводи, так сказать, на цель. Нам сейчас каждая секунда дорога… Да, ради бога, Вань, не езди ты на этих чертовых маршрутках. У меня и так нервы на пределе, а ты еще неизвестно где болтаешься… И вообще – опасно это, говорят! Авария за аварией. Набирают сейчас черт знает кого, бомжей без прав за руль сажают, лишь бы на маршрут выпустить и денег загрести…

– Жизнь вообще опасная штука! – философски заметил Левашов. – От нее, говорят, умирают. Но я рад, что ты так заботишься о моем здоровье!

«Что ты без меня делать-то будешь?!» – подумал он про себя, окидывая насмешливым взором приятеля.

Да, разумеется, он был обязан полковнику своим теперешним положением. Обязан «кадиллаком», домиком в пригороде, похожим на виллу какого-нибудь арабского шейха, а также удивительно податливыми девками всех сортов и цветов. Только за прошедшее время и его, поначалу очень незначительная, роль возросла намного. Потому что старый друг Петруха переложил на него не только планирование деловых и криминальных операций, но и большую часть своих контактов.

Так было безопаснее – милиционер не хотел компрометировать себя сомнительными связями. Гораздо удобнее было действовать через верного человека, которому он мог доверять как самому себе. В результате дела Петра Аркадьевича оказались почти полностью под контролем его однокашника.

– Ну, бывай! – Иван уже собирался выскочить из машины. – Вечером сообщу о результатах.

– Да куда ты! – полковник покачал головой и завел мотор. – Давай я тебя хоть до метро доброшу, чтобы не голосовать в метели. Там уже сядешь в свое долбаное такси или на что хочешь…

Налаженная связь не подвела. Через час Левашов сообщил, что нужная им специалистка находится в пределах досягаемости.

Полковник в это время находился дома, принимая ванну в одиночестве. Мобильник лежал рядом. Услышав его пиликание – мелодию из сериала «Бригада», он быстро выключил воду, из-за шума которой голос собеседника был почти неслышен.

– Так она согласна?! – нетерпеливо спросил он.

– Какой ты быстрый! – усмехнулся Левашов. – Я только справку успел навести и сразу тебе позвонил, чтобы в курсе держать, с самой девушкой я пока что не говорил. Потерпи чуток еще…

Отключившись, Левашов положил трубку на тумбочку рядом с широким ложем, на котором он в данный момент возлежал в царственной позе. Из одежды на нем был лишь халат.

Перед кроватью в молчаливом ожидании вытянулась девица, на которой из одежды наблюдался лишь черный пояс для чулок да сами чулки в кокетливую ажурную сеточку.

Левашов с удовольствием оглядел стройную фигурку call-girl. Ее внешность вполне соответствовала тому, что он увидел на фотографиях, доставленных чуть раньше курьером из салона «Эвридика», чьим постоянным клиентом являлся господин Левашов. Салон специализировался на оказании интимных услуг, традиционно представленных в объявлениях под видом массажа. Девушка, как следовало из ее характеристики, и в самом деле обладала кое-какими навыками в этой области. Но, безусловно, деньги зарабатывала другим способом.

– Ну-ка, повернись! – скомандовал он.

Она мгновенно выполнила приказ, повернувшись на месте на сто восемьдесят градусов и представив его взору круглую аккуратную попку. Левашов одобрительно кивнул. Девице было восемнадцать, если анкета не врала. Может, конечно, и меньше, но его это не беспокоило. Главное, что она сформирована как надо и все на месте, большая грудь, причем безо всякого силикона.

Девица по собственной инициативе выпятила ягодицы и сексуально повела ими – у нее были повадки профессионалки.

– Как там тебя… – Левашов заглянул в лежащую рядом анкету. – Диана!… Это настоящее имя?!

– Разумеется! – пискнула она, повернув к нему голову. – Я ведь не актриса или там певица, чтобы псевдонимом обзаводиться. Вот если стану певицей, то, наверное, возьму себе какую-нибудь звонкую кличку, вроде как у Глюкозы, чтобы сразу запоминалось…

– Иди сюда, певица! – усмехнулся Иван. – Посмотрим на твои связки!

Девушка послушно забралась на широкую постель и на четвереньках подползла к нему. Тяжелая грудь вздымалась. Левашов вздохнул восхищенно и потянул за пояс своего халата. Его уже до предела эрегированный член чуть заваливался набок, словно Пизанская башня. Диана присела и обхватила его сочными полушариями. Обычно клиентам это очень нравилось, и Левашов не был исключением. Он с интересом следил за тем, как напряженная головка появляется и исчезает между грудей красавицы. Потом она переправила ее в рот, навернув губы на белые зубки и продолжила обрабатывать языком, доводя до изнеможения, до полного экстаза.

Так продолжалось несколько минут, потом семя брызнуло в ее натруженный рот и девушка сделала несколько глотательных движений. Это тоже нравилось клиентам. Подождав, пока он иссякнет, она еще раз прошлась по органу нежными губками и наконец выпустила его с улыбкой. Левашов взял ее за подбородок.

– Устала?!

Девушка покачала головой. За те деньги, что она получала, следовало быть всегда готовой и довольной, даже если чувствуешь, что вот-вот отдашь концы. А сейчас ей и напрягаться особенно не пришлось. Пока что не пришлось…

– Все равно – иди, отдохни… У нас еще вся ночь впереди. Можешь посмотреть дом, здесь много чего интересного, только не вздумай ничего прихватить!

Девица чуть обиженно передернула нагими плечиками. «Прятать похищенное ей все равно некуда! – подумал Левашов. – Разве что в той полости, которую он так или иначе сегодня проверит!!!»

Он проводил взглядом ее вихляющуюся попку и снова взял в руки трубку. Связался с Конишевским – человеком Стилета, и тот подтвердил уже переданную ранее информацию – девушка-киллер была в городе. Кроме того, Конишевский сообщил, что ему только сейчас удалось узнать чуть ли не с риском для жизни ее адрес и телефон. Конишевский, как подумал Иван, явно набивал себе цену, изображая на пустом месте усердную деятельность.

– Слышь, Вадик, – спросил он в который уже раз, – а ты уверен, что это в самом деле то, что нам нужно, а не фуфло какое-нибудь?! Обычных шлюх кругом пруд пруди!

– Нет! – в который раз ответил ему собеседник. – Девица – круче не бывает. Саша Македонский отдыхает.

– Ну он-то уже давно отдыхает! – заметил Левашов. – Ладно, давай номерок этой чудо-киллерши, попробуем договориться…

– Вот что, – возразил человек на другом конце провода. – лучше я сам с Маркизой побеседую сначала, а не то она заподозрит что-нибудь неладное и бросится к боссу, а это может плохо кончиться, в первую очередь для меня.

– Подозрительная, значит?! Хорошо, действуй, как знаешь! Главное – сам все не запори!

Вернувшись со своей первой и, по всей видимости, последней охоты, Анжелика некоторое время пребывала в подавленном настроении. Дело было, разумеется, не в инциденте с Николаем, а, как это ни казалось ей самой странным, в медведе. Убить его оказалось психологически тяжелее, чем человека. Никогда не предполагала в себе подобной сентиментальности. Тяжелое настроение усугублялось еще тем, что Стилет явно намеревался мариновать ее без дела.

Он позвонил сразу после ее «триумфального» возвращения.

– Ну, как съездила?! Слышал, слышал… – продолжил он, не дожидаясь ответа. – Ты там отличилась! Я и про медведя, и про членовредительство.

– Вынужденные обстоятельства, – коротко объяснила Маркиза.

– Не сомневаюсь. Скоро, скоро тебя в дело пустим, чтобы не застоялась. Захочешь потренироваться, пострелять, я тебе пару адресов сейчас дам… Или ко мне приезжай, не забывай старика!

Анжелика пообещала приехать и записала адреса. Стоило заняться собой в ожидании следующего заказа. Только судя по всему, работы у Артема сейчас не было. Иначе он бы уже привлек ее к делу, не такой человек, чтобы тянуть да раздумывать, просто приободрить ее хочет, чтобы не расслаблялась.

А еще через несколько суток в ее квартире раздался звонок, которому было суждено изменить (в который уже раз) всю ее жизнь.

Анжелика не сразу и вспомнила Вадима Конишевского, даже когда он представился. Попадался пару раз на глаза в особняке в Сестрорецке – мелкая сошка, вроде младшего помощника второго заместителя заведующего по уборке территории. Так она тогда считала. Теперь же выяснилось, что он и сам дела проворачивает, во всяком случае, предложение, которое он сделал Анжелике, было из разряда крутых.

Как я сразу поняла из разговора, Артем был совершенно не в курсе этого заказа и более того – для всех было бы лучше, если бы так оставалось и дальше. Сумма, которую назвал Конишевский, любого заставила бы задуматься. Эти денежки позволили бы мне не только радикально обновить гардероб и сделать еще множество маленьких приятных покупок, вроде колье с сапфирами, которое я недавно присмотрела себе в ювелирном салоне на Невском.

Главное, что я перестану быть полностью зависимой от Стилета, как это было до сих пор. Рано или поздно мне все равно пришлось бы искать работу на стороне – он не вечен, а я молода и полна сил. Нужно налаживать связи, раз предоставляется такая возможность.

Наверное, ему бы не понравилось то, что я делаю, но я уже большая девочка и сама решаю, как мне поступать. Вадим заверил меня, что жертва не имеет никакого отношения к делам моего покровителя, которого я считала вторым (и пожалуй, лучшим отцом), а он не мог лгать – понимал ведь, что в противном случае я его просто укокошу.

Так что на этот счет я была спокойна.

– Хорошо, – ответила Маркиза после некоторого раздумья, – меня это заинтересовало. Давайте обсудим все при личной встрече…

Конишевский, напряженно дожидавшийся ответа на другом конце провода, буквально засветился от радости.

– Отлично, ты не пожалеешь! – он перешел на ты, будто они только что переспали, но Анжелика решила не придираться к мелочам. – Встретимся завтра… И, ради бога, хозяину ни слова, это между нами, лады?

– Будь спок! – ответила она, подлаживаясь под его фамильярный тон. – Только учти, что если что-то не так пойдет, останешься без яиц!

Встреча с заказчиком была назначена в кафе «Супернова», на одной из улочек Петроградской стороны. Анжелика прибыла на место в половине седьмого, за полчаса до условленного времени. Прошлась по улице, внимательно огляделась, изучая прохожих и посетителей, нырявших в двери кафе, гостеприимно раскрытые под разноцветной неоновой вывеской. Погода нынче редко радовала горожан, но этот вечер был теплым. Маркиза закурила ментоловую сигарету и отшила пытавшегося клеиться к ней паренька, который, даже выслушав несколько крепких словечек, продолжал пялиться на ее ладные ножки.

Можно было подумать, что он двадцать лет просидел в одиночке и женщин не видел все это время даже на картинках. Но если бы это было и так, Анжелика не собиралась оказывать ему первую помощь. Надо будет подцепить бойфренда на ночь, так найдется кто-нибудь покруче, чем этот белобрысый, похожий на заблудившегося пастушка молокосос. Пришедшее на ум сравнение с пастушком заставило ее улыбнуться. Паренек принял улыбку за добрый знак и попытался снова завязать знакомство.

– Отвали, пионэр! – коротко отрезала Маркиза, сразу положив конец всем возможным притязаниям, и направилась к остановившемуся напротив кафе темно-зеленому «кадиллаку». – Не за ту принял!

Паренек уразумел наконец, что ему здесь ничего не светит и, решив, что девушка – просто проститутка, ищущая клиентов, пошел своей дорогой.

Из «кадиллака» тем временем уже выбрались двое. Один из них был уже знаком Маркизе – Конишевский, здоровый на вид мужик, который начинал свою криминальную карьеру рядовым бойцом, но потом что-то себе надорвал и занялся мелкой административной работой в аппарате своего босса – Стилета. А вот заказчика Ивана она видела впервые. Он был невысок, слегка сутул, хорошо, но несколько небрежно одет, и что-то в его взгляде выдавало отчаянного бабника. Анжелика почти физически почувствовала, как он раздевает ее взглядом.

Ослепительно улыбнувшись мужчинам, Анжелика прошла вперед в кафе.

В «Супернове» было много народа. Новых гостей пропустили в небольшую комнату, которая обычно предназначалась для приватных встреч руководства.

Тут сутулый заказчик ненадолго отвлекся от изучения прелестей Маркизы и внимательно осмотрелся. Комнатка была небольшой и уютной, приглушенный свет, мягкие кресла. Иван заглянул под столик.

«Микрофоны ищет!» – догадалась Маркиза.

– Уверены, что нас здесь не могут подслушать? – обратился он к своему спутнику.

– Уверен! – буркнул Конишевский. – Я здесь всех знаю!

Вадим немного нервничал. До сих пор ему не приходилось играть в подобные игры. Одно дело шпионить потихоньку для того же Левашова, другое – вербовать для него одного из любимых работников, вернее, работниц шефа. А если с девкой что-нибудь случится и Стилет узнает обо всем?! Он ведь с него шкуру живьем спустит. И Конишевский знал, что в данном случае это выражение надо будет понимать буквально.

Иван, успокоившись, улыбнулся мне. Я не ответила. О деле пришли говорить, так что нечего флирт разводить. Он понял, и, снова став серьезным, сел за столик. Сначала подождали, пока принесут заказанные кофе и пирожные. Я взяла с пластикового блюдца буше.

– Не боитесь за фигуру?! – поинтересовался заказчик.

– Не боюсь! – коротко ответила я. – Давайте перейдем к делу!

Он вздохнул, но закивал согласно и перебросил мне конверт из плотной желтой бумаги. Я раскрыла его и вынула несколько фотографий. Фотографии были цветными. Сделаны, вероятно, цифровой камерой с не очень хорошим разрешением и потом распечатаны на лазерном принтере. Я поняла это по невысокому качеству, но увеличение было приличное, и лицо человека на них вполне различимо. Еще в конверте была вырезка из какого-то журнала, где объект стоял в окружении людей в форме.

– Андрей Всеволодович Лагутин, – прочла я подпись. – Так он что – из ментов?

Иван кивнул.

– Большой человек, крупная шишка! – пояснил он. – Заместитель начальника ГУВД… Поэтому и платим так хорошо! Хочешь, бери, сестренка, а нет, так другого исполнителя найдем! Это не проблема – город большой, а заработать многим надо!

– Чем провинился?!

– Что за вопросы, сестренка?! Мы же не в суде!

Я раскрыла свою сумочку, сунула фотографии в отдел с маленьким электрошоком и вытащила пачку сигарет. Закурила, обдумывая предложение. Мужчины ждали. Я знала, что Иван прав – город велик и желающих заработать в нем хватает. Но также знала, что профессионалов моего уровня здесь по пальцам пересчитать можно и искать другого исполнителя ребятам просто не с руки.

– Мне не сообщили, что речь идет о менте, да еще о таком крутом! – я покачала головой и стряхнула пепел в услужливо подвинутую Иваном пепельницу, а потом посмотрела на собеседников, ожидая реакции.

Они переглянулись.

– Сумма не проблема! – быстро сказал Иван.

– Двойная оплата! – я не спрашивала, я утверждала.

Вадим хмыкнул, на его широком лбу блеснули капли пота. Сейчас он уже не думал о том, какими неприятностями может обернуться эта сделка. Его комиссионные могли уплыть из-под носа из-за жадности проклятой девки. Однако Иван не стал спорить.

– Хорошо! – он потер руки и спросил, пристально глядя мне в глаза. – Будем считать, что договорились?

– Не будем! – я еще раз покачала головой и ответила ему таким же пристальным взглядом в упор.

Тот все сразу просек, полез в кожаную папку и вытащил еще один конверт, потолще. В конверте были деньги. Обычные зеленые купюры, в которых происходят расчеты в моем мире. Я не постеснялась пересчитать их.

– Доллары вас устраивают? – спросил Иван.

– Вполне! – ответила я, а сама подумала, что надо будет, пожалуй, в следующий раз запросить евро. С долларом ситуация неясная, то он падает, то поднимается!

– Все о’кей? – спросил Иван, следя за тем, как купюры мелькают в моих наманикюренных пальчиках. – Это аванс, вторую часть получите после выполнения заказа!

– Хоккей! – я спрятала деньги в сумочку.

Когда она вышла, Иван хлопнул по плечу разволновавшегося Конишевского.

– Чего взмок-то?! Перевозбудился, что ли?! Поедем сейчас в один клуб на Лиговском, там снимешь напряжение, герой-любовник!

– Не-а! – Конишевский замотал головой и поспешил покинуть развязного партнера.

Оставшись один, Левашов заказал рюмку коньяку «и официантку»! Принимавшая заказ чернявая девица, взглянула на него с интересом. Она в самом деле была бы не прочь провести время с этим состоятельным господином, даже если речь шла только об одной ночи. Мужчина был из тех, из кого можно запросто вытянуть дорогое украшение или приличную сумму «на булавки». Такую, что здесь за месяц не получишь, вкалывая двадцать четыре часа в сутки.

Все ее мысли отразились так ясно на искусно наштукатуренном личике, что Левашов, уже нисколько не стесняясь, ухватил задумавшуюся красавицу за круглый задик. Та пискнула и боязливо покосилась на дверь – вдруг кто-нибудь войдет.

Иван уже расстегнул брюки, выпуская наружу своего молодца. Девушка вяло сымитировала сопротивление, но через несколько секунд уже стояла на коленях перед посетителем и часто поднимала и опускала голову, словно птица, клюющая что-то необыкновенно вкусное.

Левашов запустил руку в ее волосы, контролируя движения. Разрядка была ему просто необходима после встречи с Маркизой. Эта загадочная киллерша пробудила в нем жгучее желание, которое до сих пор не вызывала ни одна другая женщина. Вероятно, дело было в ее профессии. Девушка-убийца! Да, это возбуждало. Он хотел бы обладать ею, но пока что это было невозможно. Девица, похоже, холодна, как статуя. Может, фригидна, а может, и лесбиянка. Впрочем, все это не имело значения. Для Левашова были важны только его собственные ощущения.

– Я просто должен трахнуть эту сучку! – заявил он, глядя в потолок, украшенный безвкусной лепниной.

– Что вы сказали?! – спросила официантка, выпустив на мгновение член из напомаженного ротика.

И в ту же секунду Иван разрядился, подпортив ее макияж.

Глава четвертая ВАША СЛУЖБА И ОПАСНА И ТРУДНА

Итак, заказ получен, у меня на руках аванс и все необходимые сведения. Оставалось только быстренько все спланировать и выполнить взятые на себя обязательства. Сжатые сроки меня устраивали. За это время Стилет не успеет ничего заподозрить, и моя партизанщина на ниве наемного душегубства пройдет для него совершенно незамеченной. Я очень на это надеялась. В крайнем случае можно свалить все на Конишевского.

День Лагутина строго распланирован по обычному и редко меняющемуся расписанию. О том, чтобы «снять» его на службе, разумеется, и речи не могло быть. Штурмовать ГУВД мне пока не под силу.

Я тщательно изучила всю документацию по жертве. Судя по имеющимся бумажкам, он был исправным служакой, на первый взгляд – безукоризненно честным, хотя кто его там на самом деле знает. После громких скандалов в питерском ГУВД, о которых столько говорили и писали, я была склонна видеть во всех ментах, особенно высокопоставленных, исключительно продажных негодяев и коррупционеров.

У него была любовница, двадцатилетняя дуреха, родом из какой-то тьмутаракани. Я хорошо ее себе представляла. Этакая лялечка из провинции – такой и я в свое время была, пока жизнь не показала мне, что к чему! Наверняка тоже явилась сюда с радужными надеждами, зацепила каким-то чудом этого дядечку и надеется, что он разведется рано или поздно со своей женой-матроной и женится на ней! А пока живет в квартире на Черной речке, которую он для нее снимает. Надо сказать, очень приличная квартирка. Там она принимает его периодически и, обслуживая, надо думать, не забывает выпрашивать подарки.

Можно было встретить Лагутина прямо у нее. Проникнуть на квартиру для меня труда не составит. Хороший вариант – вот он приходит в предвкушении райского наслаждения, которое вряд ли доступно с его супругой, чье личико похоже на подсушенное яблоко и остальное тело тоже, скорее всего, ничуть не лучше… Но вместо разнузданного секса получает порцию свинца.

Ремесло киллера не из благородных, и я никогда не обманывала себя на этот счет. Оно сродни ремеслу палача.

Даже японские ниндзя, о которых я прочла на досуге в одной из книг в библиотеке Стилета, не блистали благородством, которое им обычно приписывают в дешевых фильмах со всякими там Шо Косуги. Ходили они, как обычные крестьяне, и исподтишка мочили бедняг самураев всякими ужасными способами, не рискуя выступать в открытую, потому что тогда бы им точно была хана.

Помню, в той же книжке был рассказ про одного такого ниндзя, который просидел уйму времени под дырой в сортире замка, дожидаясь, когда туда придет хозяин-самурай, и затем вонзил ему в зад острозаточенную пику. Вот такой подвиг, е-мое!

Были среди японских убийц и женщины – мне было приятно узнать, что наша сестра и в те времена ни в чем не уступала киллерам сильного пола.

Японские дамочки смазывали ногти сильным ядом, а затем царапали ими мужчину в разгар любовной борьбы. Все это, конечно, было очень интересно, но для меня практического значения подобное чтение не имело. Времени на соблазнение Лагутина у меня не было. Да и подобраться к нему было бы труднее, чем к несчастному Остенбаху. В отличие от укокошенного мною в Сочи немца, Лагутин располагал и женой, и любовницей.

Поэтому, как бы я ни была уверена в своей привлекательности, полагаться на то, что милиционер падет к моим ногам, не следовало.

Поразмыслив еще немного, я решила, что в этом случае лучше прибегнуть к снайперской винтовке. Оружием обещал обеспечить заказчик, и, как только я определилась со способом убийства, сразу связалась с Иваном по оставленному им номеру. Через каких-нибудь два часа в дверь моей квартиры уже позвонил молодой человек с небольшим чемоданчиком в руке.

В нем была винтовка, вернее ее составные части, из которых посланник быстро и ловко собрал компактное оружие со снайперским прицелом, глушителем и приличной вместимости магазином. При этом весила она куда меньше, чем «Тигр» или «Сайга».

– ВСК-95, – прокомментировал заметивший мое восхищение, курьер. – Туляки сделали для правоохранительных органов. Причем, обратите внимание, можно перевести на автоматический огонь, если возникнут какие-нибудь проблемы, а магазин на двадцать патронов!

Я заглянула в оптический прицел. Вместо обычных перекрещивающихся линий в нем была светящаяся красная точка. Что ж, так действительно удобнее.

– Если батарейка закончится, – объяснил молодой человек, – точка станет черной, но не исчезнет.

– Идеально! – я несколько раз вскинула винтовку к плечу, проверила затвор и комплектацию дополнительными примочками – ночным прицелом и приспособлениями для ухода за оружием. Все это мне скорее всего не понадобится. К сожалению, с этой красавицей придется расстаться сразу после выполнения задания. Но порядок есть порядок!

Кофе курьеру я предлагать на дорожку не стала и, закрыв за ним дверь, повторно осмотрела оружие. Превосходный инструмент для убийства. А хороший инструмент, как известно, это уже наполовину выполненная работа. Но только радоваться и расслабляться было рано. Теперь следовало определиться с местом для засады.

Я уже решила, что стрелять буду, когда Лагутин выберется из машины во дворе своего дома.

Двор был полуколодцем. «Полу-», потому что один из корпусов его отсутствовал и на его месте возводился новый супер-пупер небоскреб. Коробка здания уже была возведена, но до внутренних работ дело еще не дошло.

Шестнадцатиэтажная громада смотрела на своих стареньких соседей пустыми черными проемами окон заднего фасада. С этой стороны она была окружена глухим забором из бетонных плит. Я объехала стройку и вышла у ворот, чтобы изучить здание вблизи. Подозрительным это не должно было казаться. Дом относился к элитным, а я и есть эта самая элита, так почему бы мне не поинтересоваться ходом строительства. Может, я уже купила здесь жилье?! Примерно так я и сказала молодому человеку, с которым столкнулась у ворот, когда он вежливо поинтересовался, что привело меня сюда.

Молодой человек оказался не больше не меньше проектировщиком строящегося «скребонеба». Он поспешил уверить Анжелику, что лучшего дома, чем этот, нельзя будет найти не только в Петербурге, но и вообще в России и во всей Европе!

От нее не ускользнул интерес, с которым господин архитектор смотрел на нее – красивую, да к тому же еще и явно обеспеченную молодую женщину. Он уже успел заметить ее машину, равно как и то, что на ее пальцах нет обручального кольца.

– Вы все время здесь проводите?! – спросила я и улыбнулась. Этот зодчий мне мог пригодиться – следовало быть с ним пока поласковее.

– Нет, подъехал впервые за две недели – проверить, как идут дела! – отрапортовал он. – И вижу, не зря… Правда, у нас сейчас здесь возникла досадная заминка, но зато я встретил такую очаровательную заказчицу.

– Можно осмотреть стройку? – спросила я.

Он задумался.

– У меня через час важная встреча, – Я могу и сама, – пожала я плечами.

– Что вы! – он решительно запротестовал. – Это против правил, одну вас туда не пустят! Ни в коем случае! Я должен спешить, но вечером, если у вас есть свободное время, мы могли бы встретиться, и тогда я вам все здесь покажу!

Сообразительный малый, мгновенно все продумал.

– Хорошо! – ответила я, и в его глазах на миг вспыхнул похотливый огонек.

Разумеется, я не стала сообщать господину архитектору свои координаты, а просто пообещала подъехать в условленное время к выбранному им ресторану. Он, напротив, снабдил меня визиткой, где золотом по зеленому витиевато было выведено: «Антон Александрович Белых…», звания, телефоны и домашний адрес.

Антон ждал меня в ресторане за заказанным заранее столиком. Он признался, что волновался, что я не приду. Сделал несколько обычных комплиментов и перешел почти сразу на свой замечательный проект, который, как оказалось, был его первой самостоятельной работой и поэтому особенно много для него значил. Сейчас, насколько я поняла, он был обеспокоен вынужденным простоем из-за каких-то «совершенно необоснованных» претензий правительства города к строительной компании. То, что он сообщил, меня не могло не порадовать. Значит, строительная площадка будет пустовать даже завтра, в будний день, и можно не ждать выходных, когда подкараулить Лагутина будет гораздо сложнее.

– Вы обещали показать сегодня вечером дом! – напомнила я ему, притворяясь захмелевшей и заинтересованной.

Он недоверчиво посмотрел на меня. На улице было, мягко говоря, очень прохладно и уже стемнело. Не время для прогулок по стройкам! Что ж, притворюсь экстравагантной особой. А вдруг мне нравится заниматься любовью в экстремальной обстановке?!

– Поехали, Антон! – я взяла его за руку и потянула из-за столика.

Рассиживаться было ни к чему, не то в самом деле захмелею, да и время было жалко тратить впустую.

Подкатили к стройплощадке на двух машинах. Сиреневые огни, опоясывающие ее по периметру, неприятно напомнили ограду колонии, где мне довелось побывать. Я даже поежилась.

Сторож, признав архитекторский «фольксваген», распахнул ворота беспрекословно. В глазах старикана сквозило подобострастие.

– Это со мной! – Антон указал на следующий за ним «лексус».

Старик едва ли не взял под козырек. Анжелика остановила машину у забора и, выйдя, посмотрела в другую сторону, не давая ему разглядеть ее лицо. Площадка перед домом была заставлена разнообразной техникой, припорошенной снегом. Антон захватил из сторожки мощный фонарь, к тому же по его распоряжению сторож врубил несколько прожекторов на крыше строящегося здания и дал ток в подъемник на стене.

– Подниматься пешком долго, да и небезопасно, внутри все-таки темно! – пояснил архитектор, уверенно беря спутницу под руку и подводя к люльке.

Они забрались в люльку, которая медленно поползла наверх.

– О чем вы задумались?! – спросил Антон.

– Да так, просто вспомнила кое-что очень печальное!… – Маркиза махнула рукой с наигранно-веселым видом. – Ну давайте, показывайте все ваше хозяйство!

– Вы это о чем?! – улыбнулся он.

Ого, он уже собирается перейти в атаку. За несколько минут господин архитектор успел дважды ненароком огладить мой зад. Очень хотелось ответить ему хорошей оплеухой. Даже если бы я предполагала с ним перепихнуться, подобная манера обхождения вряд ли меня бы устроила. Он, как видно, решил, что я просто из тех нимфоманок, с кем можно запросто трахнуться.

С другой стороны, его можно понять – если девушка отправляется с мужчиной в подобное уединенное место, можно рассчитывать на многое!… Только его ожидало большое разочарование.

Первый раз он попытался пристроить свои шаловливые ручки на мою грудь, когда мы проезжали мимо второго этажа, но я ловко вывернулась и, делая вид, что не замечаю его горящего взгляда, попросила высадиться на четвертом.

Забрала у него фонарь и прошла внутрь здания, внимательно глядя себе под ноги. Здесь попадались пустые ведра, мотки проволоки и еще много всякого барахла. Запросто можно сломать ногу, если зазеваться. Заглянула в лестничный пролет. Все лестницы были на месте, только перил нет. Отлично… Потом добралась до окон, выходящих во двор дома Лагутина. Он был виден как на ладони.

Расстояние будет метров триста – вполне приемлемо. Двор просторный, машина обычно останавливается не у самых дверей. Следовательно, если промахнусь (это вряд ли, но все-таки следует все предусмотреть), то у меня будет еще несколько секунд, прежде чем он успеет скрыться в парадной.

Лапы архитектора снова оказались на моих плечах. Хорошо еще, что только на плечах – запустил бы он их еще куда-нибудь клянусь, сбросила бы его вниз.

– Пойдемте, Зоя!

Какая Зоя?! Ах, да – я ведь так представилась! И как теперь отделаться от него?

– Знаете, я хочу побывать на крыше! Люблю высоту! – сказала я, постаравшись вложить в эту фразу максимум чувственности.

Архитектор купился. Узкая площадка подъемника снова поползла по стене вверх, к небу. Внизу остались огни на стройке, мимо проплывали темные окна с уходящими в глубину здания переходами.

Никогда не думала, что после всего пережитого что-то еще может меня напугать, но здесь на высоте я в самом деле почувствовала себя жутковато. Словно дом этот не строился, а наоборот, был давно оставлен жильцами, и только призраки бродили там во мраке.

В одном из проемов действительно что-то мелькнуло, и я вздрогнула, прижавшись к своему провожатому.

– Вы видели!… – я показала на оставшееся под нами окно. – Здесь кто-то ходит!

– Возможно, мальчишки! – пожал плечами Антон. – Они проникают сюда, несмотря на все преграды. Дух авантюризма, знаете, сильнее…

«Надо будет это учесть», – отметила я про себя. Наверху было ветрено – совсем неподходящее место для любовных игр. Но архитектор слишком возбудился и не обращал внимания ни на погоду, ни на то, с каким упорством я стараюсь избегать его цепких рук. Не помню, когда в последний раз я сидела на крыше, но сейчас никаких ностальгических чувств по этому поводу не ощущала. Хотя вид был прекрасный. С одной стороны Питер, залитый огнями, с другой – Финский залив под серыми небесами.

– Ну как?! – Антон обвел рукой расстилающийся перед нами город с таким видом, будто он сам все это отгрохал.

– Панорама впечатляет! – заметила я.

– А меня ты впечатляешь, – заявил он и сделал последнюю отчаянную попытку наладить физический контакт. Точнее говоря, обхватил меня и потащил к какой-то будке, стоявшей здесь же, на крыше…

В следующий момент я применила несложный, но эффективный прием, в результате которого незадачливый любовник оказался опрокинутым в кучу строительного мусора.

Пришел в себя он только секунд через десять. Этого времени Маркизе хватило, чтобы забраться в люльку и включить механизм спуска. Антон подошел к краю, пошатываясь и подтягивая спущенные штаны. Его модный костюм был украшен грязным снегом и какими-то стружками.

– Куда же вы?! – простонал он недоуменно, простирая руки к удалявшемуся объекту желаний. – Зоя!

– Не свалитесь, Антон! – крикнула она в ответ. – И неужели вы думали, что я стану трахаться на таком холоде?! Дикость какая! А еще архитектор!

Утро начиналось как обычно. Душ, кофе и тосты. Очень захотелось вдруг дешевой кабачковой икры, но не было желания идти за ней в магазин. Пришлось обойтись обычной черной, паюсной.

Красиво жить, конечно, не запретишь, но на красивую жизнь нужно зарабатывать, и именно этим сегодня мне предстояло заняться. Я взглянула на часы. У меня была еще уйма времени в запасе.

Какое-то предчувствие вдруг кольнуло. Что я делаю?! Связалась неизвестно с кем, и только бог знает, чем этот замечательный заказ еще может обернуться! Тут же одернула себя – хватит дурить. В моем деле всякие сомнения гибельны. Если уж приняла решение, то надо идти до конца, не задумываясь над последствиями. Совет бабы Гали, правда, пригодился бы, но сообщать ей о новом заказе я ей, конечно, не стала. Может быть, потом расскажу, если все пройдет гладко. Если? Нет, все будет отлично.

Включила радио. Валерий Меладзе пел про танцы белого мотылька близ горячего огонька… Это, можно сказать, про меня – танцую, порхаю беззаботно рядом с очень опасными людьми. Впрочем, напомнила себе – я и сама очень опасная.

Машина для работы, предоставленная заказчиками, дожидалась меня возле дома. Грязно-белая «Волга», ГАЗ-3102. Могли бы что-нибудь получше подобрать. С другой стороны – привлекать внимание не стоит. Я и сама оделась неброско, ведь ничье внимание завоевывать мне не придется. Наоборот, главное – не выделяться. Ниндзя вот тоже одевались неприметно.

С чемоданчиком в руке я вышла и села в машину. В салоне тяжело пахло сверхдешевым мужицким куревом. Сразу вспомнился японский чувак, который просидел в сортире, ему наверняка было потяжелее.

Несмотря на неказистый вид машины, двигатель работал как часы, а это сейчас было главным. Теперь, когда я работала одна, без поддержки людей Стилета, любая мелочь могла оказаться фатальной.

Добралась до стройки за двадцать минут и припарковалась недалеко от ворот, рядом со стоящей у обочины фурой. Лезть через забор с винтовкой в чемоданчике было рискованно, проникнуть на территорию стройки я собиралась другим способом. Еще утром мы обсудили с Иваном детали, и теперь оставалось только ждать. Вскоре на дороге показался одинокий «КамАЗ». Машина притормозила, и я вскочила в кабину. Водитель повернул ко мне изрытое оспинами, неприятное лицо и скользнул равнодушным взглядом.

Через полминуты мы уже остановились возле ворот стройки. Я пригнулась, чтобы сторож меня не увидел. Он отпер ворота и пропустил машину на территорию. Едва мы притормозили возле здания, я выскочила со своей стороны и, оставшись незамеченной, прошла внутрь, оставив водителя объясняться со сторожем по поводу липовых путевого листа и накладных. Уже поднимаясь наверх по лестнице, я услышала, как они отчаянно спорят, изрядно оснащая свою речь трехэтажным матом.

Практически бесшумно я вспорхнула по внутренней лестнице на четвертый этаж и пробралась к выбранной позиции. Из окна отлично был виден двор дома, где примерно через четверть часа должна была появиться машина Лагутина.

По сторонам от окна в стене имелись выступы, рассекавшие холодный ветер. Это было хорошо, потому что, во-первых, я не хотела здесь простудиться, во-вторых, выступы закрывали окно от посторонних взглядов. Я устроилась на подоконнике и закурила, оглядываясь. Комната, в которой я сейчас находилась, отличалась неплохой планировкой.

Интересно, сколько здесь будет стоить квадратный метр? Рев двигателя доставившего меня сюда «КамАЗа» уже давно стих, внизу из сторожки доносился русский шансон. Да еще воробьи чирикали. Больше никаких звуков. Я быстро собрала винтовку: ствол, приклад, прицел. Оглядела двор напротив – он был пуст. Очень хорошо, никто не попадет под выстрел. Случайных жертв нам не надо. По моим расчетам, до прибытия объекта оставалось около двадцати минут. Я приготовилась ждать.

Двадцать минут проползли черепашьим шагом, а Лагутина все не было. Маркиза стала нервничать. Вспомнила анекдот про киллеров, один из которых спрашивает другого, где их клиент – я, мол, беспокоюсь, не случилось ли с ним чего!

Улыбнулась криво и вновь задумалась, прикусив губу от напряжения. А вдруг он сегодня не появится?! Вдруг поедет к своей сикухе Алене – ведь он давно не был у нее в гостях и вполне мог соскучиться по юному телу!… Да, работать без помощников было не так просто. Если бы операцией руководил Стилет, на пути объекта непременно стояли бы свои люди, сообщавшие киллерше о его перемещениях. А теперь ей оставалось лишь надеяться на удачу, на то, что Лагутин просто запаздывает, а не завалился к любовнице.

Впрочем, интуиция подсказывала, что он всетаки прибудет, а Анжелика привыкла доверять своей интуиции. Она почти видела, как его машина движется по городским улицам, приближая своего хозяина к неминуемой смерти.

Наконец, когда ожидание стало уже невыносимым, «БМВ» Лагутина появился во дворе. Маркиза поймала в прицел номер на бампере, чтобы удостовериться, что это та самая машина. «Бумер» развернулся и затормозил напротив двери парадной. Она уже была готова открыть огонь. В этот момент все мысли исчезли и мир сузился до размеров маленького питерского дворика. И в мире этом не было ничего, кроме нее – Анжелики Королевой, винтовки и человека, который вот-вот должен был появиться из остановившейся машины.

Почему он медлит?! Может быть, догадался инстинктивно, что выходить нельзя, что снаружи его поджидает убийца?! Нет, вот он выходит.

Дверца распахнулась настежь, и Лагутин вылез из салона. Остановился, вдохнув свежий воздух, Анжелика видела, как вздымалась его грудь. Потом Лагутин повернулся и посмотрел в сторону строящегося дома. На миг девушке показалось, что смотрит он прямо на нее. И в ту же секунду она спустила курок.

Глава пятая НЕ СПЕШИ ТЫ МЕНЯ ХОРОНИТЬ!

Человек упал сразу. Словно фигурка в тире, сбитая метким выстрелом. И, безусловно, он был мертв – Анжелика целилась в голову.

– Эй! Ты чего здесь забыла?!

Она повернулась с винтовкой в руках, сразу переведя ее на автоматический огонь. В дверном проеме, в котором еще не было не только двери, но и косяков, стоял паренек лет пятнадцати. Бледное вытянутое лицо, темные круги под глазами. Вылитый зомби и одет соответствующе – в какие-то грязные лохмотья. Похоже, что наркоман. Вполне вероятно, что один из тех, кто напугал ее накануне. Стоял и пялился, с идиотской улыбкой. Паренек явно не понимал, что происходит, и понять это ему уже не было суждено.

В этот момент Анжелика действовала чисто автоматически. Сейчас она была машиной для убийства, у которой после выполнения задания оставалась одна цель – уйти отсюда быстро и незаметно. А этот человек мог помешать. Почти не целясь, девушка выпустила короткую бесшумную очередь, и парень осел на голый бетонный пол с каким-то странным, почти восторженным выражением лица, будто испытал нечто необыкновенно приятное.

Вполне вероятно, что он принял все за очередной наркотический глюк и, переместившись плавно из мира грез в мир потусторонний, не почувствовал собственной смерти.

Маркиза перешагнула через его тело. В лестничном пролете больше никого не было. Быстро протерла винтовку, уничтожая возможные отпечатки пальцев, и бросила рядом с телом убитого. Надеяться, что его сочтут киллером, уложившим Лагутина, не стоило – в милиции тоже не сплошь одни дураки сидят.

Она сбежала по голым лестницам легко, как горная лань, прыгающая со скалы на скалу. За несколько секунд миновала четыре этажа, выскользнула из здания и по подтаявшему снегу, по лужам прошмыгнула к ограде. Строительная техника – все эти экскаваторы и бульдозеры надежно скрыли ее от глаз сторожа, который, впрочем, и не показывался сейчас из своей будки. Одно мгновение – и девушка уже стояла у высокой стены, отделявшей ее от улицы и спасительной машины. Преодолеть это расстояние не составляло для подготовленной Маркизы никакого труда. Улица была пуста, и в окнах окрестных домов не было заметно любопытных лиц. Анжелика спрыгнула вниз. Выбралась из сугроба и быстро подбежала к оставленной машине. Тут ее ждал первый сюрприз. «Волга», на которой она приехала, оказалась зажата между фурой и потрепанной зеленой «шестеркой», поставленной впритык каким-то дураком.

Она огляделась по сторонам, надеясь, что дурак не успел уйти далеко, но его нигде не было видно. Следовало что-то быстро предпринять, иначе будет поздно. Вот-вот сюда нагрянет милиция. Можно попытаться дать задний ход и оттолкнуть чертовы «жигули»! А потом пусть разгневанный владелец ищет ее, если сможет. Не успела девушка открыть дверцу «Волги», как услышала за спиной тихое щелканье затвора.

Я успела отскочить в сторону в последний момент. Пуля, предназначавшаяся для моей головы, пролетела над машиной и попала в ограду стройки.

Стрелял молодой парень в кожаной куртке, который вышел из-под арки дома на другой стороне улицы – видно, выжидал, пока я повернусь к нему спиной. Подлец! А еще, наверное, считает себя мужчиной! В его руке был пистолет с глушителем – марку я не успела разглядеть, да сейчас это и не имело значения. Промахнувшись, он коротко выругался и еще раз нажал на курок. В минуты опасности человеческое тело может проделывать удивительные вещи. За какие-то считанные секунды я перелетела через капот «Волги» и укрылась за ней. Не думаю, чтобы мне удалось проделать этот фокус в обычных обстоятельствах.

Во время своего отчаянного прыжка я успела заметить, что стрелок не один! Еще один парень – точная копия первого – появился из-за трансформаторной будки, стоявшей метрах в пятидесяти от меня. Он, конечно, тоже был вооружен. Кто это такие, мать их за ноги! Некоторые соображения на этот счет у меня имелись, но времени обдумывать не было.

Эти ребята тоже были не заинтересованы затягивать дело – понимали, что вот-вот здесь будут менты. Пули полетели градом, они пробивали стекла, с глухим звуком попадали в корпус машины.

Ясно было, что они задумали – один будет держать меня за машиной, не давая высунуться, а второй зайдет со стороны.

Только и я не была так уж беззащитна. На всякий случай у меня был припасен карманный пистолет ПСМ. В таких вот крайних случаях этот малыш просто незаменим.

В краткий миг, когда первый, уже приблизившийся к ней стрелок на ходу менял магазин, Маркиза выглянула из-за машины и выстрелила. Ее пуля угодила в горло бандита, тот захрипел и рухнул, обливаясь кровью.

«Одним меньше!» – подумала она и, низко пригнувшись, отступила под фуру, где и поджидала с пистолетом наготове обескураженного ее неожиданным исчезновением второго киллера. Ей пришлось подлезть под грязное брюхо тяжелой машины и притаиться за широким двойным колесом, но дело того стоило. Парень глупо подставился, выйдя под выстрел, так что снять его было не сложнее, чем, скажем, опытному охотнику Лаевскому подстрелить куропатку или тетерева.

Первая же пуля застряла в его позвоночнике, Анжелика мигом подскочила к упавшему киллеру и всадила еще одну в голову, чтобы не мучился. После чего нырнула в свою «Волгу» – искать у нападавших ключи от их машины уже не было времени.

Дала задний ход и мягко ткнулась в «жигуленок». Двигатель взревел и «шестерка» медленно поползла назад. Через мгновение, показавшееся вечностью, она отодвинулась настолько, что у Маркизы появилось место для маневра. Девушка вырулила на проезжую часть и вскоре уже неслась по улицам города. В бортах машины красовалось несколько дырок от пуль киллеров, но в ее металлическом чреве все работало как надо. Пробитое стекло в двери Анжелика опустила, свежий морозный воздух обдувал ее раскрасневшееся после схватки лицо. В голове стучала одна мысль – выбралась, выбралась!!!

На Четырнадцатой линии она оставила машину у обочины и прошла пешком через дворы к «Василеостровской». Стерев отпечатки с пистолета, она сбросила его в открытый канализационный люк, из которого валил густой пар. Купила в первом попавшемся магазинчике пальто взамен перепачканного под фурой и тут же переоделась. Ждать подходящую маршрутку не имело смысла – только время потеряла бы в бесконечной очереди. Маркиза нырнула в метро.

Суматоха в ГУВД, вызванная убийством Лагутина, искренне радовала душу Петра Аркадьевича. Все шло в соответствии с его планом. Теперь расследование отодвинется на второй план, и он успеет к нему подготовиться. Однако вскоре эта радость оказалась омрачена поступившим известием – киллеры, посланные убрать исполнительницу, сами были убиты. А Анжелики Королевой и след простыл.

Этого полковник никак не ожидал. Его ребята были очень хорошо подготовлены, и то, что какая-то бабенка, пусть и крутая-раскрутая, сумела устранить обоих и скрыться невредимой, казалось фантастикой. Может, был кто-нибудь с ней?! По данным полковника, Маркиза работала одна, но это еще следовало проверить. В любом случае сейчас главное было найти ее и не дать ускользнуть снова.

Он выругался и набрал номер капитана Сотникова. Капитан был «его» человеком и отвечал за устранение киллерши.

– Ты знаешь, что теперь начнется?! – спросил Петр Аркадьевич, не здороваясь, и тут же напомнил себе, что капитан знать этого никак не может. Обязанностью Сотникова было беспрекословно выполнять приказы начальства, и он был не в курсе как причин этих приказов, так и возможных последствий их исполнения.

– Посылай людей на квартиру к девке, и пусть при задержании стреляют на поражение! – распорядился полковник.

– Уже послал! – спокойно ответил Сотников.

Адрес Королевой им был известен благодаря все тому же Конишевскому. Сам Конишевский доставить проблем полковнику не мог, ибо в отличие от Анжелики Королевой был совсем не подготовлен к встрече с посланными к нему убийцами.

Давненько я не ездила общественным транспортом! В течение нестерпимо долгих минут до пересадки на «Гостином» вдыхала я терпкий аромат своего попутчика, который не мылся, похоже, несколько недель, и размышляла над своим положением. А положение, как мне представлялось, было хреновым!

То, что «чистильщиков» подослал заказчик, было очевидно. То ли не хотел оставлять лишнего свидетеля, то ли пожадничал из-за гонорара. Хотя если подумать, то скорее – первое. Вот тебе, блин, и заработала, наладила связи! Первый самостоятельный шаг обернулся большими неприятностями. Но рефлексировать по этому поводу я не собиралась. Не тот характер у меня теперь.

Следовало решить, куда направиться в первую очередь. К Стилету за помощью, к себе на квартиру за деньгами и оружием или, может быть, сразу к Конишевскому, а вместе с ним к заказчику Ивану, чтобы и он узнал теперь, что чувствует человек, в которого стреляют в упор.

Нет, Стилета впутывать не хотелось. Я сама заварила эту кашу и разбираться буду сама, пока есть силы! Но следовало сначала все-таки заглянуть на свою квартиру. «Чистильщики» могли быть и там, но, судя по всему, они не такие большие спецы. Можно и рискнуть!

Уже на «Петроградской» Маркиза позвонила из автомата себе домой и с минуту слушала долгие гудки в трубке. Хороший знак – судя по всему никто ее там не ждет. Поймала машину, попросила остановить в квартале от дома и прошла оставшееся расстояние пешком. Предосторожность оказалась не лишней. Сначала она заметила у ворот дома черную машину, показавшуюся вороном, явившимся по ее грешную душу. Такой машины ни у кого в их дворе не было – это она знала точно. Рядом с машиной стояли двое громил.

Громилы спорили с консьержем, показывая ему какие-то удостоверения. Похоже – менты! Но как они могли до нее так быстро добраться?! Не иначе – заказчик выдал. Только ему это меньше всего выгодно! Ведь если ее заметут, то и сам он окажется под ударом. Происходило что-то непонятное, но разбираться будем потом, а сейчас ей хотелось оказаться как можно скорее подальше отсюда.

Впереди у обочины дородная дама подняла руку, останавливая подъехавшую маршрутку. Анжелика влезла следом за ней в переполненный салон.

– Мест больше нет! – сообщил водитель.

– Я постою!

– А штраф за вас я, что ли, платить буду, если гаишники остановят?!

– Я заплачу! – успокоила его Анжелика.

Итак, вернуться к себе не было теперь никакой возможности, и это было плохо. На квартире оставались драгоценности, оружие и кое-какие деньги. При мне было только пять тысяч рублей, взятые на мелкие расходы, и еще несколько бумажек по сто баксов. Остальное лежало на разных счетах.

А деньги были нужны как никогда. Сейчас я видела только один выход – выехать из города как можно скорее, затаиться, потом связаться с бабой Галей и попробовать понять, что случилось. В идеале – разобраться с заказчиком, в крайнем случае – свалить за границу. То-то мой швейцарский любовник будет рад!

Ближайшее отделение одного из «моих» банков «Лаэртиса» находилось по пути следования маршрутного такси – на Каменоостровском проспекте. Стеклянные двери бесшумно раскрылись при моем приближении. Вошла, приветливо улыбнулась охраннику, который, просияв, подтянул живот, стараясь казаться как можно более мужественным. Поднялась на второй этаж.

– Вы хотите снять все деньги?! – поинтересовалась, несколько удивленно, черноглазая девушка за окошечком.

– Да! У меня чрезвычайные обстоятельства! – сообщила я с улыбкой, хотя могла бы ничего и не объяснять.

В конце концов, это мое дело – хранить деньги в их несчастном банке или у себя под подушкой. Захочу, вообще нищим раздам! Я не стала развивать вслух эту тему, но чувствовала, что нервы у меня уже на пределе.

«Успокойся, – сказала сама себе, – все в порядке!»

– Подождите секундочку, пожалуйста! – черноглазка вскочила с места и исчезла за какой-то дверью.

Здесь даже покурить было нельзя – везде надписи NO SMOKING! А через секунду рядом возник какой-то прыщавый хлыщ, как видно, из числа клиентов, и попытался завязать галантный разговор. Но раздражение настолько явно было написано на моем лице, что он почти сразу же стушевался и оставил меня в покое.

Наконец появился человек из администрации – Никита Дмитриевич, главный менеджер или что-то в этом роде. Поздоровался и предложил присесть на кожаный диван, как будто подготавливая к долгому разговору.

– Я прошу прощения за задержку! – сказал он, слегка запинаясь. – Просто мы… Наше отделение не располагает столь крупной суммой наличных – мы только что произвели крупную выплату…

– Мне нет никакого дела до ваших проблем! – совсем невежливо оборвала я его. – И я не верю, что в вашем чертовом банке нет таких денег! Это же просто копейки!

– Прошу вас, не нужно так волноваться! – проговорил он и вытер пот со лба. – Сейчас вся необходимая сумма будет доставлена из центрального отделения. Я уже позвонил туда, и машина уже выехала. Давайте пройдем в мой офис, там очень удобно, я угощу вас кофе или, может, вы предпочитаете коньяк?! Только скажите, мы доставим из ресторана за счет фирмы любое блюдо… Мы подходим индивидуально к каждому клиенту, и нам важно, чтобы каждый из них… из вас оставался доволен нашими услугами…

Что-то этот менеджер чересчур много болтает и при этом почему-то пытается не смотреть мне в глаза. Зубы, что ли, заговаривает? И чересчур нервничает, даже больше, чем я сама! Как будто он первый день на службе, а это вряд ли! Значит, дело нечисто!

– Вот что! – сказала я, когда он на мгновение умолк. – Мне некогда ждать вашу машину, которая, как мне кажется, прибудет еще совсем нескоро. Какие-то деньги у вас должны быть в наличии. Вот их я и возьму, а за остальными зайду попозже!

Похоже, мое предложение было для него совершенно неожиданным. Никита Дмитриевич вздохнул, покраснел и забегал глазами по стенам, словно где-то на них был написан нужный ответ.

– Хорошо! – наконец выдавил он из себя. – Я пойду и узнаю, сколько у нас в наличии. Подождите здесь, пожалуйста!

– Поторопитесь! – я демонстративно взглянула на часы. – У меня мало времени, и я считаю эти задержки просто возмутительными!

Менеджер испустил сокрушенный вздох и исчез. Девушка в кассе не появлялась, зато в дальнем конце коридора из-за колонны выдвинулся охранник, взглянул на меня и снова вернулся на позицию.

Я встала и подошла к лестнице. Так, так. Еще двое из охраны, стояли на площадке. У одного был пистолет, на плече у другого висела «Сайга», но не просто охотничий карабин, с которым я бродила недавно по лесам, а версия МК, на вид мало отличная от автомата Калашникова.

А я одна и без оружия. Может, рано психую?! Все возможно! А вдруг у них в самом деле нет такой суммы! Но где же этот самый менеджер?!

Между фальшивыми колоннами, которыми был украшен зал, обнаружилась незапертая дверь. Не обращая внимания на вывеску «Посторонним вход воспрещен», я скользнула за нее. Прошла по узкому пустому коридору, интуитивно угадывая нужное направление, пока не услышала в одном из кабинетов знакомый взволнованный голос. Я приникла к двери, слушая.

– Послушайте! – говорил громко менеджер и, похоже, в телефонную трубку, потому как его собеседника не было слышно. – Это не мое дело!… Я не могу ее больше задерживать!… Мне не нужен скандал в банке! Я не хочу потерять место!… Хорошо, жду!

Трубка упала на рычаги со звоном. Никита Дмитриевич распахнул дверь кабинета и испуганно замер, увидев на пороге Маркизу.

– А как же тайна вклада? – спросила она, наступая.

Банковский работник попятился к своему столу. В его глазах читался животный страх. Девушка посмотрела на него с презрением и жалостью. Убивать его в ее планы не входило. К чему, когда он настолько труслив, что готов сдаться невооруженной женщине!

– Нам по… позвонили! – объяснил, заикаясь, перепуганный до смерти, менеджер. – Из… из ГУВД. Сказали, чтобы мы вас задержали!

Ее взгляд упал на несгораемый шкаф в углу кабинета.

– А там что?!

– Только бумаги!

– Открывай, быстро!

Его руки дрожали, пришлось забрать ключи и отпереть шкаф самой. В нем помимо бумаг была небольшая пачка российских купюр, которые отправились в мой карман. Там же, неожиданно и весьма кстати, оказался пистолет. Впрочем, особенно радоваться оказалось нечему.

– Он газовый, – пояснил менеджер.

Заглянула в ствол и увидела перегородку. В магазине патроны с желтыми головками. Верно – газовый. Но лучше, чем ничего!

– Другой выход есть?! – поинтересовалась я.

– Да, служебный! – он показал рукой в сторону. – Не убивайте меня, пожалуйста!

Я ухмыльнулась. Пистолетик, пожалуй следовало опробовать. Стены в кабинете были звуконепроницаемыми, так что выстрела никто бы не услышал. Оставив несчастного корчиться на полу в газовом облаке, я выскочила поскорее назад в коридор и помчалась быстро в сторону, где, по словам господина менеджера, находился служебный выход.

По пути едва не сшибла лысоватого и полного дяденьку, шедшего навстречу с внушительной пачкой документов. Толстяк устоял, несмотря на чувствительный толчок, – выручила общая масса тела. Но его бумаги разлетелись по всему коридору, словно осенние листья в бурю.

Толстяк что-то возмущенно проквакал мне вслед, во всяком случае, именно так это звучало. Я обернулась на бегу.

– Извините, я нечаянно!

Он продолжил разевать рот, но я уже его не слышала. Впереди показалась дверь с надписью «Служебный выход». Менеджер не обманул. Рванула на себя ручку, уверенная, что дверь окажется заперта – не может мне так везти сегодня! Оказалось – может! Дверь распахнулась, и я буквально полетела вниз! Вспомнились школьные годы, когда с таким же энтузиазмом мы, ребятня, мчались с диким гвалтом после окончания уроков на улицу.

Наверху тем временем коридор уже наполнился криками и топотом ног. Кажется, бравые милиционеры пронеслись прямо по бумагам толстяка. Только мне было не до смеха, враг идет по пятам, а у меня из оружия лишь эта газовая пукалка, с помощью которой при неправильном обращении можно вполне успешно нейтрализовать саму себя.

Внизу у раскрытой двери, находился еще один охранник. Стоял, глядя во двор, и курил. Здоровый мужик, килограммов сто пятьдесят живого веса! Оружия при нем не было, только резиновая дубинка. Он успел обернуться в последний момент, заметить несущуюся к нему со скоростью урагана взъерошенную девицу… Удар рукоятки пистолета по затылку вывел его из строя надолго, так что хотя бы в качестве кастета газовик оказался очень полезен.

Впрочем, и в качестве психологического оружия он вполне работал. В этом Маркиза убедилась минуту спустя, когда выбралась во двор здания банка. Двор был пуст, только в углу стоял одинокий джип, водитель которого усердно драил лобовое стекло. Это был молодой парень, лет двадцати на вид или, может, чуть больше. Для своего возраста он, впрочем, был весьма благоразумен и, увидев оружие, не стал геройствовать, а послушно сел за руль.

Анжелика решила, что будет лучше прихватить водителя с собой. Он, как и менеджер в банке, был перепуган, только в отличие от Никиты Дмитриевича имел веское оправдание – направленный на него ствол пистолета, который был совершенно неотличим от боевого. Так что контролировать его не составляло труда. А милиция еще помечется, прежде чем поймет, что произошло, – свидетелей ее побега не было.

Девушка сидела на заднем сиденье, держа водителя под прицелом. Светловолосый красавчик, девки, небось, западают десятками. Если так, то тем лучше – значит, должен ценить жизнь и геройствовать понапрасну не станет. Разумеется, стрелять она не собиралась при любом раскладе – в закрытом пространстве машины это было бы смерти подобно. Парень этого не знал и бросал через зеркальце заднего вида настороженные взгляды.

Лицо Анжелики было наполовину скрыто во мраке. Глаза горели и, на первый взгляд, не предвещали ничего хорошего.

– Слушай, я всего лишь водила! – сказал парень. – Не нужно меня дырявить – я ведь тебе ничего плохого не сделал!

– Не гундось! – строго приказала Маркиза. – У меня нервы на пределе! Будешь паинькой, может, и пожалею, станешь выпендриваться – пришью, не задумываясь!

Парень замолчал. Как вскоре выяснилось, он вообще не имел отношения к банку – в соседнем здании был офис какой-то фирмы, а Степан Розанов – так звали водителя, возил ее директора. Когда машина застряла в пробке, в его кармане зазвонил мобильник. Степан взглянул вопросительно на пассажирку.

– Кто это?! – спросила Маркиза.

Он посмотрел на высветившийся номер.

– Оно самое – начальство!

– Выясни, чего хочет, и придумай какую-нибудь отговорку! – распорядилась Анжелика и ткнула его в бок пистолетом, чтобы еще раз заставить почувствовать серьезность положения.

– Да, Игорь Арнольдович?! – спросил Степа, приложив трубку к уху.

Помолчал, слушая.

– Игорь Арнольдович, у нас масло в карбюраторе потекло! Это большая проблема, я ведь говорил вам, что нужно машину новую!… – занудил он, неожиданно проявив недюжинный актерский талант. – Я сейчас в мастерскую заскочу, а потом сразу к вам вернусь… Да, это недолго, наверное… – закончил он, посмотрев вопросительно на свою пассажирку.

Та кивнула.

– А что у нас с карбюратором?! – спросила она, когда разговор был закончен. Парень говорил так убедительно, что даже она поверила в большие проблемы с мотором.

– Ничего! – он усмехнулся. – Шеф в моторах ни фига не рубит. Ему все что угодно можно сказать, хоть что воздух кончился в радиаторе – поверит! Куда едем-то?!

Тут Анжелика задумалась. А в самом деле – куда?! Можно было попытаться наведаться к Галине, но интуиция подсказывала, что это может быть небезопасно. Если ее заказчик продолжает охоту, то наверняка учел этот вариант. Конишевский, паразит, видимо снабдил его всей необходимой информацией. Впрочем, он мог и не знать, как дело обернется!

А она даже не знает фамилии этого сутулого недоноска Ивана. Ничего не знает, помнила только, как он ощупывал ее похотливым взглядом с ног до головы. Даже странно, что синяков не осталось! Видно, порядочный бабник, но это не примета для поиска. Да и имя может оказаться не настоящим…

Дожидаясь ответа, Степан продолжал колесить по улицам вечернего Питера. Анжелика откинулась на спинку сиденья и тяжело вздохнула.

– А что ты натворила, если не секрет? – спросил он, смелея.

– Много будешь знать, скоро состаришься! – сообщила Маркиза и взяла его мобильник, чтобы связаться с Галиной. Без ее помощи ей не выпутаться, это ясно! Она не сомневалась, что милиция может прослушивать не только ее трубку, но и сотовый Галины, поэтому набрала секретный номер, который использовался только в крайних случаях.

– Это я к тому, – пояснил Степан, – что можешь у меня пересидеть какое-то время. У меня квартира сейчас пустует!

Анжелика воззрилась на него изумленно.

– А с чего бы такая услуга?!

– Я не знаю… – он пожал плечами. – У меня никогда не было еще таких, типа, приключений!

Нашел о чем жалеть, подумала горько девушка. Да провались все эти приключения в тартарары! Еще несколько минут назад в ее крови бурлил адреналин и все казалось по плечу. Но теперь вдруг навалилась усталость, и она чувствовала себя загнанным в ловушку зверем.

А этому парнишке со светлым лучистым взглядом, думалось, что он ввязался в какую-то интересную игру. С другой стороны, это могло быть вариантом! Человек посторонний, их никто не видел вместе… Кажется, можно ему, в известной степени, доверять.

– Ну хорошо, ковбой! – сказала я и тряхнула стволом для острастки. – Только попробуй что-нибудь выкинуть и костей не соберешь! Я голыми руками умею их ломать – кости!

Он вздрогнул, однако от своего намерения привезти меня к себе, не отказался. Отлично, пусть считает меня крутой. Я и есть такая. Главное, чтобы не лез с любовью. Я была не в том настроении, чтобы завязывать романы.

Степина квартира находилась на одной из улиц в новом квартале, в Коломягах. Здесь были сплошные новостройки. Одинаковые многоэтажные дома стояли рядами. Между ними раскинулись детские площадки с чахлыми саженцами, которым еще не скоро было суждено превратиться в полноценные зеленые насаждения. А сейчас, в конце зимы, пейзаж и вовсе казался безжизненным. В отдалении темнела еще нетронутая осиновая роща, возле которой стояла разнообразная строительная техника. Город продолжал разрастаться, захватывая все новые участки земли.

Степан лихо, явно рисуясь, подрулил к парадной одного из высотных домов. Анжелика спрятала пистолет – раз уж она приняла приглашение, то нужно доверять новому знакомому, иначе незачем было и ехать сюда. Водитель распахнул перед ней дверь и подал руку, помогая выбраться.

Навстречу из парадной вышла пожилая женщина с маленьким внуком или внучкой – сразу и не разберешь в таком возрасте.

– Добрый день, Марья Михайловна! – бодро отрапортовал Степан.

– Здравствуй, Степочка! – сказала женщина нездешним говором.

Новостройки были заселены в основном приезжими. Строительные компании в своих рекламных проспектах называли этот район перспективным и энергично застраивающимся. Но бывалые питерцы сюда не особенно стремились – до метро далеко, инфраструктура не развита.

– Добрый день! – поздоровалась со старухой и Анжелика, но при этом скромно потупила взгляд, чтобы та не разглядела ее лица.

Она вполне допускала, что в милиции скоро будет ее фоторобот или даже фотография, так что светиться было ни к чему.

Но Марья Михайловна была подслеповата и не разглядела бы ее даже в упор. Она только поняла, что перед ней молодая и, кажется, очень красивая девушка. К тому же вежливая – вот, поздоровалась с не знакомой пока старухой. Посмотрев вслед исчезнувшей в дверях парадной паре старушка подумала, что наконец-то у Степана появилась девушка, и искренне порадовалась за него.

– Это большая ошибка с ее стороны!

– Человеку свойственно заблуждаться, а молодому – особенно!

– Эта ошибка может стоить ей жизни…

– Что ж, тогда придется снова искать! Однако не будем ставить пока крест на этом объекте!

Глава шестая ПРИКАЗАНО: НАЙТИ И УНИЧТОЖИТЬ!

Квартиру Степан получил от своей фирмы. Были в ней работники и поважнее, которые тоже претендовали на эту площадь, но близость к начальству, как обычно, оказалась решающим фактором. Игорь Арнольдович обитал где-то в районе Удельной и, разумеется, был заинтересован в том, чтобы его личный шофер жил рядом, под рукой. Сам Степан родился и вырос в городе Павловске, но считал себя питерским. Он ведь, еще когда в школе учился, почти на каждые выходные приезжал сюда погулять по городу, зайти в Военно-Морской музей, который нравился ему больше всех остальных, ну, если не считать Артиллерийского.

Его жилище, как и следовало ожидать, не поражало дороговизной обстановки и комфортом. Большую часть получаемых денег Степан отвозил домой родителям. С его помощью те потихоньку выплачивали долг за новую отдельную квартиру, в которую перебрались из коммуналки лишь под закат своих дней.

– Они ведь меня вырастили, я им должен! – объяснил он Анжелике, как будто иначе она могла не понять.

Войдя в единственную комнату, девушка окинула ее хозяйственным взором и сразу поняла, что оказалась в самой настоящей холостяцкой берлоге. На батарее сушились носки, а клеенка на круглом обеденном столе была так перепачкана, что ее давно следовало бы выбросить.

Из мебели здесь еще был платяной шкаф, на котором лежал футбольный мяч, изрядно потрепанный. Судя по всему, дорогой хозяину как память. Так и оказалось. Как объяснил Степан, мяч был «тот самый», которым команда павловского молодежного клуба, где он был когда-то форвардом, играла в каком-то знаменитом матче против клуба питерского. И выиграла!

После этого памятного события Степан долго ходил в героях своего города и сейчас, похоже, был даже обескуражен тем, что его гостье все эти потрясающие события из мира спорта оказались совершенно неизвестны.

Вообще была в нем какая-то детская наивность, тронувшая Маркизу. Все последнее время ее окружали люди жесткие, подозрительные. Она и сама стала такой, иначе ей бы просто было не выжить. Но Степан был другим, он словно пришел из мира ее детства, где даже злость была понарошку. До первой крови.

Она посмотрела на него с грустью и нежностью, но тут же постаралась скрыть этот взгляд, чтобы губу не раскатывал! Кровать, кстати, в комнате была одна. Полуторная, приютилась у стены. Над кроватью в деревенской манере было развешано множество фотографий: самого Степана, его родственников и друзей по школе, институту и футбольному клубу.

– У тебя есть раскладушка? – спросила Анжелика.

– Нет! Но я могу спросить у соседа. А зачем? А, понял! – он замотал головой, как бы поражаясь собственной глупости. – Не беспокойся! Я буду спать на матраце, у меня есть запасной – ко мне ведь порой друзья приезжают погостить!

– Вот как?! Надеюсь, в ближайшее время…

– Нет, нет! Не волнуйся, они обычно ближе к лету или под Новый год являются!

– Хорошо! – она кивнула, продолжая осматривать комнату.

Помимо стола, кровати и шкафа здесь была боксерская груша.

– Занимаешься?

– Первый разряд!

В ее глазах ясно промелькнул недоуменный вопрос, почему он, такой спортивный и тренированный, испугался ее там, у банка?!

– Ну я же не сумасшедший! – ответил он с мрачной ухмылкой. – С кулаками против пистолета только в кино лезут! Против лома нет приема, окромя другого лома! Еще Дон Кихот, помнится, жаловался, что уже в его время всякий негодяй с ружьем может уложить благородного рыцаря!

– О, мы еще и читаем кое-что!

– Ага! – он распахнул шкаф, верхнюю полку которого, как оказалось, занимали книги.

Судя по названиям, Степана интересовала военная история, в частности, европейского рыцарства.

– Все это хорошо звучит! Дух благородства, рыцарские традиции и все такое… – сказала Маркиза, полистав прекрасно иллюстрированный том. – Только все это легенды. А в действительности от этих самых замечательных рыцарей спасу не было! Грабили и убивали почем зря да насиловали бедных девушек, которым потом ничего не оставалось, кроме как уйти в монахини либо покончить с собой. Будь у них такие игрушки (она похлопала по сумочке, где лежал пистолет), и все было бы совсем по-другому! Знаешь, на могиле Кольта есть эпитафия – «Бог создал людей, Кольт сделал их равными». И это правильно, хотя Кольт был всего лишь фабрикантом оружия и ничего сам не изобретал!

Его мобильник снова зазвонил, прервав дискуссию на военно-историческую тему. Вытащив трубку из кармана, Степан переполошился.

– Да, Игорь Арнольдович! Уже выезжаю. Все в порядке, маслом заправился. Нет, ничего больше не течет… Буду на месте через двадцать минут, может даже раньше, если в пробку не попаду!

– Шеф, кажется, намылился к любовнице! – объяснил он Маркизе, закончив связь. – Не хочу его подводить – мужик хороший!

Напоследок он успел показать гостье кухню и ванную комнату. В морозилке холодильника оказался холостяцкий набор – пельмени, котлеты, пачки сосисок. Видимо, Степан не любил лишний раз ходить по магазинам и затоваривался сразу на неделю вперед.

– Чувствуй себя как дома! – сказал он и выскочил из квартиры.

– Спасибо! – сказала я ему. – А ты не мог бы оставить мне телефон, с моим маленькая проблема?

– Батарейка села? – спросил он.

– Типа того! – улыбнулась я и подумала про себя, что этот мальчик совсем не врубается в ситуацию!

Не дожидаясь лифта, он побежал вниз по лестнице. Бойкий малый. Что ни говори, а мне пока везет. Улыбнувшись, я крепко заперла дверь. Она была одна, зато железная, и коробка прочно сидела в бетоне. Так что выбить ее будет непросто даже спецам из МЧС. И замок серьезный.

Я должна была предусмотреть все варианты и осмотрела возможные пути к отступлению. Квартира на шестом этаже, так что не спрыгнешь! Зато балкон граничил с соседским и был отделен от него только бетонной стенкой. Я со своей сноровкой легко смогу перескочить. На протянутых веревках там висели какие-то цветастые тряпки.

Я вытащила сигареты и прикурила, оглядываясь. Уже начало смеркаться, и в соседних домах зажигались огни. Хорошо иметь свой дом, любимого мужа, детей, работу. Жить как все нормальные люди и не беспокоиться из-за того, что тебя в любой момент могут либо пришить, либо бросить за решетку, где снова оказаться для меня было бы хуже смерти. Конечно, почет и уважение мне будут обеспечены, только по мне уж лучше бомжевать, чем опять хлебать баланду.

Но к нормальной жизни мне путь, похоже, заказан. Что ж, будем идти своей дорогой. Я вернулась в комнату, посмотрела еще раз на фотки над кроватью. Ничего мальчик, хорошенький. Перекусила наскоро пельменями. Давно я не питалась таким образом, говорят, можно угробить себе желудок всеми этими полуфабрикатами.

Впрочем, мне об этом беспокоиться не приходится. Выживу, значит – будут деньги, чтобы подлечиться, а не выживу, так и о желудке беспокоиться нечего. И вообще – столько людей этим питаются. Чем я лучше их?!

Аппетит был просто зверским. Уничтожив пельмени, я нашла в буфете вазочку с мятными леденцами в синей обертке. От леденцов метнулся таракан. Вот те на – тут еще эти мерзкие твари! Я пристыдила себя – застрелив в один день троих взрослых мужчин, глупо шарахаться от насекомого. Но таракан все равно уже успел скрыться.

– Я до тебя доберусь! – пообещала я ему. – Если только задержусь здесь подольше!

Взяла леденцы – дешевое лакомство детства, и конечно, фантик не оторвешь, и приходится сосать вместе с бумажными обрывками, а потом выплевывать их, если еще к зубам не прилипнут. Сладкое полезно для мозга, а мне нужно было соображать как можно лучше. Теперь, когда я обрела временное пристанище, следовало решить, что делать дальше.

Для начала я связалась с бабой Галей.

– Маркиза?! – ее голос был взволнован, что случалось так редко, что нетрудно было понять, ей уже известно обо всем или почти обо всем, что случилось сегодня.

– Да, я! – кратко подтвердила Анжелика и приготовилась выслушать гневную отповедь.

Но, к ее удивлению, баба Галя говорила очень тихо.

– Ты хоть знаешь, кого завалила?!

– Лагутина Андрея Всеволодовича, милицейскую шишку.

– А ты знаешь, что этот Лагутин из фээсбэшников?!

– Нет, – сказала Маркиза, помолчав. – А что?!

– Эх, девочка моя! – простонала баба Галя. – Ты, похоже, даже не понимаешь еще, во что вляпалась! Теперь за тебя возьмутся не только менты, но и комитетчики. Да и твои работодатели не оставят в покое. Как ты до сих пор жива, не понимаю?!

– Чудом! – ответила девушка и рассказала вкратце о своих приключениях.

– Ясно! – подытожила рассказ Галина. – Значит, кто тебе заказал Лагутина, ты не в курсе. Этого и следовало ожидать. Но из Конишевского я все соки выжму, ты не сомневайся. Найдем, кого он тебе, паскуда, сосватал. И тебя из этого дерьма постараемся вытащить, как бы трудно это ни было! Я брата подключу, хоть и не понравится ему это, конечно. Но тут, как говорится: сам погибай, а товарища выручай. А ты для нас, Анжелика, все равно что сестра!

Это был редкий случай, когда баба Галя назвала ее по имени. Видимо, приободрить ее хотела подруга по заключению, а вышло наоборот – девушка только еще больше расстроилась. Потому что почувствовала себя отрезанным ломтем. Теперь ведь даже с бабой Галей нельзя было встретиться – пока что это опасно.

– По телевидению уже передали твои приметы и оба имени – настоящее и вымышленное.

– Как они на меня так быстро вышли?!

– Ты меня об этом спрашиваешь?! – ответила Галина вопросом на вопрос. – Вероятно, заказчик твой постарался, точнее выясним позже. Фото у них есть, его тоже по телеку показывали, но очень плохое, похоже, то же самое, что было в объявлениях после твоего побега из колонии… Так что это все не вопрос. Паспорт тебе выправим новый, внешность можно изменить. Главное, сейчас не высовывайся!

Попрощались. Анжелика была не слишком обеспокоена успехами правоохранительных органов в плане ее идентификации. Хотя обилие информации, которым располагали в ГУВД, не могло не вызвать удивления. Однако помимо милиции был еще загадочный заказчик – Иван. Трудно было сказать, какими силами он располагает, но очевидно, что они не ограничивались теми двумя мужиками, которых Маркиза уложила возле стройки.

Нужны были деньги. С деньгами все можно. И переменить внешность, купить себе новую жизнь, и уехать на край света. Анжелика пересчитала деньги, которые вынула из сейфа в банке. Здесь было около пятидесяти тысяч. Рублей. Бумажками по тысяче. С голоду не помрешь, но и предпринять ничего не удастся.

Совещание в сестрорецком особняке Стилета было недолгим. Выслушав неприятные известия, старый законник несколько минут рвал и метал. Столько лет он старательно избегал всего, что могло бы вывести на него комитетчиков! Столько лет не давал им ни малейшего шанса подобраться к нему и его маленькой империи. Теперь все может рухнуть из-за Маркизы и ее самодеятельности.

Он нервно расхаживал по гостиной, Галина сидела в кресле, терпеливо дожидаясь, когда к нему вернется способность внятно излагать свои мысли.

– У меня было предчувствие, – сообщил он сестре, – что зря она приехала! Раз уж сунулась за границу, так надо было там и сидеть!

– Прекрати панику! – попросила Галина. – Тут решать надо, что делать дальше?!

– А ты понимаешь, – спросил ее брат, – что теперь всякий, кто станет ей помогать, окажется под ударом?!

– Мы уже под ударом, – рассудительно заметила Галина. – Если ее возьмет ФСБ, то докопается и до старых дел, даже если она будет молчать, как партизанка. У них ведь тоже спецы сидят. Есть разные специальные препараты, вроде наркотика правды… Да ты и сам знаешь! Так что, думай, брат. Бросаем ее на произвол судьбы?!

– За кого ты меня принимаешь?! – вздохнул Стилет.

Тут же в гостиную был вызван Кувалда. Преданный телохранитель и ближайший помощник Стилета внимательно выслушал подробные инструкции хозяина. Законник уже взял себя в руки:

– Конишевского сегодня у нас не было! Может, прячется, может, сбежать попытался! Поезжай к нему, да поосторожнее смотри на месте. Поосмотрительнее! Если вдруг все-таки окажется дома – сразу тащи сюда, и без рукоприкладства пока, это всегда успеется. Ну а коли сукин сын смылся – ищи! Хоть из под земли достань! Мне он нужен, ясно?!

– Ясно! – буркнул Кувалда.

Спустя пять минут машина с ним и еще двумя бойцами уже остановилась возле дома в Сестрорецке, где жил Конишевский. Один из парней перекрыл черный ход, второй остался ждать в машине. Кувалда поднялся на третий этаж. Нажал на звонок – пронзительная трель должна была и мертвого разбудить. На всякий случай Кувалда добавил несколько ударов, от которых, казалось, сотряслась не только дверь, но и весь старый дом. Однако в квартире стояла тишина.

Тогда он, оглядевшись, вытащил из кармана связку отмычек. В ранней юности Кувалде случалось не раз промышлять на жизнь квартирными кражами, пока не оказался он на куда более безопасной и выгодной службе у Стилета. Но и сейчас полученные знания могли оказаться полезными. То шеф куда-то засунет ключи от ящика стола, то одинокая соседка по лестнице притворится, будто с замком не может справиться, и зовет потом в благодарность за помощь на «палочку чая».

Замки у Конишевского были неплохие, но только один из них оказался заперт. Кувалда вскрыл его за пятнадцать секунд. Вторая, внутренняя, дверь и вовсе была не закрыта. В прихожей горел свет. Кувалда прикрыл за собой двери и огляделся. Было очень тихо. Он заглянул на кухню, а оттуда быстро прошел в комнаты, вытащив на всякий случай пистолет.

Конишевский сидел в кресле напротив раскрытого окна. Он был мертв – широкая рана зияла на его шее, перерезанной профессиональным точным ударом ножа. Кровью был пропитан шерстяной свитер и джинсы, ее тяжелый густой запах висел в воздухе. Глаза убитого закатились в предсмертном ужасе.

Кувалда почесал бритый затылок, выругался и достал мобильник, чтобы связаться с водителем доставившей его машины.

– Позови Витьку с черного хода! – распорядился Кувалда. – Нечего мозолить глаза соседям!

Потом он связался с хозяином, чтобы доложить обстановку. Стилет не был особенно удивлен произошедшим и только покачал головой.

– Все понял! Валите оттуда скорее, пока вас соседи не засекли! И так проблем хватает!

Оставшись одна в квартире нового знакомого, Маркиза наполнила ванну. Как и следовало ожидать, в шкафчике рядом с раковиной не было ничего, кроме одноразового станка, которым, судя по всему, пользовались далеко не единожды, да еще крема для бритья. Дешевый шампунь и раскисшее мыло дополняли краткий список имевшихся в наличии косметических средств. Степан явно был не из тех молодых людей, что половину дня посвящают уходу за своей внешностью.

Анжелика сбросила одежду. Свитер, тонкую рубашку, джинсы, трусики, колготки. Подошла к зеркальцу и посмотрела на себя. В зеркале отразилось красивое и гордое лицо. Лицо волевой и независимой женщины. Явись она сейчас домой – и родители, не видевшие ее с тех пор, как дочь, послушная и наивная девочка, уехала поступать в мединститут, пожалуй, не узнают ее сразу!

Степан – молодец, подумала она, забираясь в горячую воду. Заботится о родителях. Пришла на ум давно сошедшая с экранов социальная реклама. Та, где еще птенцы в гнезде на скале копошатся: «Они выросли и забыли своих родителей. Позвоните родителям!»

Сколько раз за последнее время она хотела это сделать, сколько раз рука тянулась к телефону. Даже представляла себе, как начнет разговор и что скажет мать, узнав о ее приключениях. Не обо всех, разумеется. Были вещи, о которых Анжелика никогда и ни за что не рассказала бы ей!

Но всякий раз она останавливалась. То вспоминала, что предки ни разу не навестили ее в тюрьме, не прислали передачи, как будто сирота она неприкаянная. Видно, стыдились дочери-преступницы. В провинциальном городке слухи расползаются быстро. Брала обида, слезы наворачивались на глаза…

Только сейчас ей пришло в голову, что люди Ивана наверняка доберутся и до Чудова, если уже не добрались. Надо связаться с родителями, предупредить их! А что сказать… Бегите скорее?! Они ей не поверят. И пойдут, как пить дать, в милицию о ее звонке сообщить. Из страха. Да и в любом случае не убежать им от крутых ребят! С непереносимой ясностью Маркиза поняла, что, взявшись за убийство Лагутина, втравила себя в историю, из которой у нее очень мало шансов выкарабкаться живой, даже если Стилет не отступится от заблудшей дочери. Мало того, она подставила под смертельную угрозу самых близких людей, которых любила, несмотря на все обиды, что хранила в своем сердце.

Она должна спасти их и займется этим в первую очередь, но для этого нужны деньги и оружие. А сейчас нужно было расслабиться, хотя бы немного отдохнуть после бешеной гонки, в которую превратился для нее сегодняшний день. Гонки, в которой ставкой была ее собственная жизнь.

Погрузившись по шею в душистую пену, Анжелика закрыла глаза. Ее пальцы пробежали по внутренней поверхности бедер, массируя их, снимая напряжение с мышц. Она постаралась отрешиться от всего и максимально расслабиться. Это было необходимо. Ее руки скользнули вниз, к промежности. Первое прикосновение вызвало жгучую дрожь и, как обычно, легкое чувство стыда, пришедшее откуда-то из глубины сознания, вместе с непременным воспоминанием о первом опыте самоудовлетворения. Тогда, еще в школьные годы, неожиданное открытие собственной чувственности, показалось девушке, воспитанной в пуританских советских традициях, просто ужасным. Она чувствовала себя испорченной и, возможно, даже не вполне нормальной!

В следующую секунду все эти воспоминания исчезли, растворились в теплой дымке, которая заволокла сознание. Пальцы, осторожно и нежно, как никогда, наверное, не удастся ни одному, самому опытному любовнику-мужчине, ласкали раскрывшиеся лепестки ее лона. Анжелика выгнулась, ее груди с темными набухшими сосками поднялись из пены, словно два чудесных островка. Девушка поймала их и сжала, подарив себе новые ощущения. Ее тело трепетало в теплой воде. Брызги и хлопья пены падали на пол. Наконец она успокоилась. Вздохнув, сполоснула пальцы в воде и отбросила прилипшие к лицу волосы.

Степан вернулся домой около девяти вечера, забросив шефа домой и поставив машину на охраняемую стоянку недалеко от дома. С собой он принес бутылку шампанского и большую коробку шоколадных конфет. Анжелика к тому времени уже давно покинула ванную и переоделась в спортивный халат, найденный в шкафу.

– Ты выглядишь сейчас такой… – замялся он, подыскивая подходящее слово.

– Ну, ну! Какой?! – усмехнулась она.

– Домашней!

Это было неожиданно, и Анжелика даже растерялась. Но определение было верным, она в самом деле выглядела сейчас как самая обыкновенная домохозяйка, поджидающая с работы любимого супруга. Девушка хмыкнула, разводить шуры-муры было сейчас не в ее интересах, но обижать нового знакомого тоже не хотелось.

– Это в честь моего прибытия?! – спросила она, показывая на его покупки.

– Нет! Я каждый вечер пью шампанское и закусываю шоколадом!… Конечно, в честь твоего прибытия!

Маркиза посмотрела на него и восхищенно, и жалостливо. Немного в наше время найдется мужчин, способных вот так, без оглядки, принять у себя незнакомую женщину, причем замешанную в серьезных преступлениях. А впрочем, их никогда не было много. Только вот стоит ли этим восторгаться?! Может, это просто глупость. Глупость мальчишки, не понимающего, во что он влез.

– Ты хоть знаешь, кто я?! – спросила она, усаживаясь за стол.

– Догадываюсь! – сказал он. – Я ведь радио слушаю в машине… Думаю, для того, что ты сделала, были причины, и мне все равно, какие!

Девушка промолчала, не зная, что еще сказать. Кто бы мог подумать, что сегодняшняя миссия обернется подобным образом. Еще утром она полагала, что в ее жизни больше не будет никаких глобальных перемен, но не закончился день, а она уже оказалась снова на нелегальном положении, как когда-то давно, когда она убила сутенера Тофика. Только теперь ситуация была все-таки иной. Теперь она знает, что есть люди, готовые помочь, владеет множеством навыков, необходимых для того, чтобы выжить в любых условиях. Да и сидит не в сыром и грязном подвале, а во вполне уютной, хоть и неухоженной квартирке! На столе перед ней романтично горит огарок цветной витой свечки и стоят бокалы, которые вот-вот наполнятся пенящимся напитком.

Бокалы, как объяснил хозяин, были презентованы уже упоминавшимися друзьями и извлекались обычно только по большим праздникам. Пробка хлопнула негромко. Степан удержал ее, и ни одной капли напитка не попало на скатерть. Правильно, нечего гусарствовать!

– За тебя! – он поднял бокал.

– Спасибо! – Анжелика пригубила шампанское.

Не сравнить конечно, скажем, с «Салон Блан де Блан Брют», но учитывая то, что сегодняшний вечер мог закончиться для нее моргом или тюрьмой, придираться не следовало.

– И что ты теперь намерена делать дальше? – спросил он, вздохнув.

– По-моему, чем меньше ты будешь знать о моих планах, тем лучше! – ответила Маркиза. – Для тебя же лучше… Ты, по-моему, даже не догадываешься, в какую опасную игру ввязался!

– А у меня был выбор?! – спросил он.

– Ты мог просто высадить меня где-нибудь! – сказала Анжелика.

– После того, как увидел тебя, не мог! – объяснил он и едва не зарделся.

Лика сделала вид, что ничего не заметила.

Чуть позже Степан вытащил матрац из шкафа и по-походному быстро устроил себе постель на полу. Анжелика погасила свет и, выскользнув из халата, быстро забралась в его кровать. Он даже не пытался приставать. Боже мой, неужели есть до сих пор такие джентльмены! Лезли в голову глупые мысли – может, он просто импотент или голубой! Нет, вряд ли. В его взгляде был мужской интерес к красивой женщине.

Несколько минут они лежали в темноте. Девушка слышала дыхание молодого человека, ворочающегося на своем матраце.

Степан успел заметить краем глаза, как она, уже совсем нагая, скользнула под одеяло, и это возбудило его неимоверно.

Он понимал, что теперь ему будет не уснуть. Весь этот вечер, начиная с момента похищения, адреналин в его крови играл так, как не было никогда со времен юношеских футбольных матчей. С тех пор как он перебрался в Питер и поступил на службу к Игорю Арнольдовичу, жизнь его потеряла остроту, стала предсказуемой и пресной. Поэтому так радовали нечастые визиты друзей, напоминавших ему о прежних бесшабашных временах. В его возрасте душа еще просит свободы, приключений, романтики.

История в которую он попал, пробудила в нем снова забытое чувство риска. Он уже знал, что в городе убит один из важных милицейских чинов, в радиосводке было имя подозреваемой и ее описание. Степан не сомневался, что это именно та девушка, которую он привез сегодня к себе на квартиру.

Зачем она это сделала, он не знал и не хотел знать. С того момента, как он увидел ее горящие глаза, такое красивое лицо, раскрасневшееся от быстрого бега, он уже ни о чем не думал. Лишь бы быть рядом с ней… А там будь что будет!

Он еще раз вздохнул и повернулся на бок, стараясь унять мучительное возбуждение. У него давно не было женщины – с середины января, когда случилось быстро любить одну из деловых партнерш шефа, доставляя ее домой с банкета в офисе. Долговременных связей он и не искал, для этого была нужна та единственная, ради которой на край света пойдешь… И девушка, которая села к нему сегодня в машину с пистолетом в руке, была очень похожа на ту самую!

А что, если рискнуть?! Нет, наверное, не сегодня… Это вроде как первое свидание… Он поднял глаза и встретился взглядом с ней. Девушка вздохнула и медленно откинула одеяло.

Он откликнулся на приглашение мгновенно, как любой нормальный мужчина на его месте. Через мгновение их губы встретились. Его руки оказались на ее бедрах, передвинулись выше, изучая ее чудесное молодое тело. Он почувствовал, что может делать с ней все, что захочет. Это читалось в ее глазах, об этом безмолвно говорили ее руки, гладившие его кожу. И он не стал медлить. Несколько упоительных минут они двигались, как одно живое существо. В последний момент он успел выдернуть пенис из ее лона, и семя брызнуло на живот девушки, все еще вздрагивающий в оргастическом танце, на круглые груди. Несколько капель достигли ее лица. Анжелика зажмурилась и засмеялась.

Они еще лежали некоторое время в обнимку, слушая биение сердец друг друга. Дыхание понемногу успокаивалось. Голова Степана покоилась на груди любовницы, Анжелика обнимала его, глядя в потолок, на котором отражались фары подъехавшей машины. На миг кольнуло беспокойство. Что, если за ней?! Нет, никто не ломился в двери. В уснувшем доме стояла мертвая тишина. На душе после пережитого любовного акта было покойно и хорошо. За стеной, в соседней квартире, раздались приглушенные голоса. Вроде бы с южным акцентом.

– Не обращай внимания! – пробормотал Степан. – Там какие-то кавказцы устроили аул – непонятно откуда понаехали! Так, вроде, ничего ребята, мирные. Женщины там у них, ребятишки. Только не завидую я тому, кто им свою квартирку сдал, – уборки потом будет, дай боже!

– Почему ты помог мне? – спросила его Анжелика, после недолгого молчания.

– Потому что ты… – он задумался, прежде чем закончить фразу. – Необыкновенная, что ли? Знаешь, мой папаша всегда придерживался старомодных взглядов на брак. Современных, эмансипированных женщин едва ли не презирает, считает их ненормальными. Но ведь это глупо. Времена меняются, да и, по большому счету, разве раньше не было женщин, которые ни в чем не уступали мужчинам. Всякие там пиратши, разбойницы…

– Никита, Зена – королева воинов! – продолжила список Маркиза.

– Нет, я серьезно!

– Я тоже, – вздохнула Анжелика. – Вся эта романтика только в книжках, Степа, да в кино хорошо смотрится… Кстати, тебя Степашкой в детстве не дразнили – зайцем из «Спокойной ночи, малыши»?

– Дразнили! – расслабленно усмехнулся он, вспоминая. – Спрашивали все время, как там Хрюша с Каркушей поживают! Достали, просто жуть!

Через полминуты он уже спал. Маркиза заснула не сразу, но постепенно и ее одолела дремота.

Во сне привиделись отец с матерью. Оба – встревоженные. Снилось, будто вот она снова в Чудове, пришла к родителям, хочет обнять их, а они смотрят на нее и не хотят признавать. Во сне она заплакала от обиды и, проснувшись, ощутила горячие соленые капли, которые в самом деле стекали по ее щекам.

Встала осторожно, чтобы не разбудить Степана, и вышла на кухню в халате и его стоптанных больших шлепанцах, которые поминутно слетали с ног. Таракан метнулся от включенного света, похоже, это был тот же усач, с которым Анжелика уже встречалась. Других особей этого вида не наблюдалось. Это был одиночка, предпочитавший жить отшельником.

– Один как перст! – прокомментировала Анжелика и попыталась прибить его шлепанцем, прыгая на одной ноге. Но таракан оказался проворнее и, пробежав вверх по стене, нырнул в решетку вентиляции, откуда выглядывал, шевеля усами.

Анжелика нацепила шлепанец, села за стол и выкурила одну за другой несколько сигарет. Надо было что-то делать, нельзя просто так сидеть, надеясь на лучшее! Вспомнила волчицу, про которую рассказывал Лаевский. Волки иногда прорываются через флажки – перепрыгивают, и тогда их уже никогда таким образом не остановить. Но если волк был ранен, хотя бы легко – панический страх остается в нем на всю жизнь. И вот был случай, когда волчицу ранили над флажками и вскоре снова окружили в месте, очень неподходящем для охоты. Но она не посмела уйти второй раз через флажки. Просидела в укрытии две ночи подряд, пока ее все-таки не нашли и не застрелили.

«Надо прорываться, – подумала Анжелика. – За флажки».

Иван Левашов был в легком шоке, узнав, что его друг и партнер собирался устранить Маркизу.

– Что тебя удивляет? – поинтересовался полковник и откинулся в мягком кресле.

После убийства Лагутина он позволил себе немного расслабиться и лично прикатил на виллу к Левашову, правда, долго перед этим колесил под прикрытием своих людей, проверяя отсутствие возможных хвостов.

Вилла стояла в пригороде на севере Питера в окружении подобных же строений. Если доходы полковника копились на банковских счетах, то его друг и соратник предпочитал не откладывать деньги в кубышку. Ивану Левашову не нужно было беспокоиться за свою репутацию, он не имел никакого отношения к государственным структурам и мог позволить себе жить шикарно без оглядки на кого бы то ни было.

Трехэтажный кирпичный особняк был построен по индивидуальному проекту. Внутри помимо роскошных, обставленных по последней моде жилых помещений находились тренажерный зал, библиотека и небольшой бассейн. В гараже стоял пресловутый «кадиллак», который, впрочем, Левашов старался не часто пускать в дело, предпочитая наемные экипажи, а порой не брезгуя и общественным транспортом. Он не принадлежал к числу тех нуворишей, что каждую секунду своей жизни проживают на понтах. Дом его, однако, выделялся даже рядом с соседними особняками, чьи владельцы были не беднее, а многие даже и побогаче. Дому он придавал особое значение – это была его крепость, где он проводил большую часть времени, управляя делами своего партнера.

Охрана левашовской крепости обычно состояла из двух человек с помповыми ружьями и овчарки. Несколько камер наружного наблюдения следили за окрестностями. Учитывая масштабы строения, это были минимальные меры безопасности. Впрочем, теперь охрану необходимо было увеличить, и Левашов не замедлил сделать это, связавшись с агентством «Ромис» – одной из тех структур, что находились в сфере влияния Петра Аркадьевича.

Полковник погасил окурок в хрустальной пепельнице и зажег новую сигарету. Как это ни смешно, но в собственном доме он не располагал таким комфортом, каким пользовался Левашов, имевший статус его секретаря. Не мог он светиться со своим незаконно нажитым капиталом. Поэтому левашовский шик его слегка раздражал. Живет практически один в этаком дворце, не считая приходящей прислуги и шлюх. А в полковничьей квартире было не продохнуть. Он даже покурить не мог спокойно – жена требовала, чтобы супруг выходил на кухню, или вообще гнала на лестницу!

– Ты что, не понимаешь? – спросил он у приятеля, качая головой. – Здесь никаких следов оставлять нельзя. Все концы в воду! Тем более, что Лагутин был из фээсбэшников!

– Концы в воду?! – раздраженно переспросил Иван. – Ты хотя бы догадываешься, где она сейчас может быть?! Это ты называешь «концы в воду»?!

Петр Аркадьевич развел руками.

– Не разводи панику раньше времени! Мои ребята уже сидят у нее на квартире! Если появится – уложат без разговоров. Еще, глядишь, и повышение заслужу за отличную работу!

– А Стилет! – прервал его Иван, которому было сейчас абсолютно наплевать на карьерный рост полковника.

– Что Стилет?!

– Это ведь я договаривался с Конишевским! – Левашов наклонился к старому школьному товарищу, и выражение его лица было далеко от того, что принято называть дружеским. – Ты понимаешь, что теперь я могу оказаться в очень непростом положении, если Стилет узнает обо всем!

– О Конишевском не беспокойся – с ним я уже вопрос решил! А Стилета – к черту! Он сейчас почивает на лаврах и ввязываться в такие дела вряд ли станет! Если совсем не дурак, то притворится, что знать ее не знает!

– Все-то у тебя просто! – заметил Левашов. – А у меня другая информация. Девица ему дорога, и так просто он от нее не откажется!…

Петр Аркадьевич еще раз окинул взглядом его сутулую фигуру, нервно мечущуюся между раскрытым баром и столом. Они сидели в гостиной на последнем, третьем этаже. Одна из стен была прозрачной, стекло с односторонней проницаемостью, так что полковник мог наслаждаться открывающимся видом – рядами разнокалиберных новорусских особняков, разделенных хвойными посадками. Вдали виднелось шоссе, вернее – проносившиеся по нему машины. Зато сам полковник был сейчас недоступен вражескому оку, даже если бы соглядатай засел в соседнем здании, напоминавшем архитектурой крематорий.

– Ну, предположим, что так! А ты думал, что в сказку попал? – поинтересовался он. – Да, дорогой друг, у нас сейчас новая проблемка нарисовалась с этой твоей Маркизой. Но я все решу. А ты, если так боишься, оставь свои царские палаты и поживи где-нибудь на отшибе недельку или сколько там уж получится. Пока я эту снайпершу не нейтрализую окончательно. Тебе полезно, кстати, будет. Сейчас, слышал, крутые ребята, вроде тебя, платят нехилые денежки, чтобы пожить немного маргиналом. А ты себе такое удовольствие можешь бесплатно доставить!

Левашов метнул на него раздраженный взгляд, но промолчал. Да и что скажешь – что сделано, то сделано и спорить с товарищем просто поздно. Только вот ждать, пока ребята полковника «решат проблему», он не собирался. Очень сомневался Левашов в их способностях.

Скорее, ее найдет ФСБ. Не исключено, что Маркиза не сегодня – завтра окажется у них в руках. А тогда ему, Ивану Левашову останется только придумывать, чем занять себя в пожизненном заключении. Паршивая ситуация. Нужно было опередить фээсбэшников во что бы то ни стало! Иван вздохнул. У него оставался запасной вариант, которым ему очень не хотелось пользоваться. Но сейчас, похоже, ничего другого не оставалось.

Петр Аркадьевич уехал через час, успев порядком нагрузиться. От предложенной постели с девочкой отказался, по-пьяному строго попеняв товарищу за порочный образ жизни. Полковник, забывшись, даже пригрозил ему каким-то товарищеским судом. Левашов проводил его до машины и передал на руки шоферу. Вернулся в гостиную и наблюдал, как полковничья «Волга» выбирается из раскрытых ворот. Потом, опустившись в нагретое полковничьим задом кресло, он пододвинул к себе телефон в корпусе из прозрачного красного пластика. Это была пижонская штучка – одна из тех, что раздражали экономного и скромного милиционера. При наборе номера в аппарате вспыхивали и гасли яркие огоньки.

Звонил Левашов человеку, которого близкие и знакомые знали под кличкой Скала. Но этих близких и знакомых на белом свете оставалось сейчас очень мало. И жизненный путь многих из них прервался именно из-за слишком близкого знакомства со Скалой.

А для остальных он был Валерий Скальневич. C отчеством у Скальневича были сплошные непонятки. Он необыкновенно легко менял его в зависимости от того, с кем имел дело. Например, для людей попроще прибавлял Иванович, а в кругах, где ценилась оригинальность, выдумывал что-нибудь, вроде Вольфовича или Апполинариевича. У Скальневича было несколько паспортов с различными вариантами, и было похоже, что он и сам уже точно не помнит, какой из них настоящий, выданный при регистрации.

Пренебрежительное отношение к собственному отчеству объяснялось просто. Скальневич имел весьма смутное понятие, кому из друзей матери, весьма легкомысленной особы, придерживавшейся в юности хиппового принципа свободной любви, обязан появлению на свет, но не считал этот вопрос особенно важным.

Вообще Скала был одним из тех людей, что умеют мгновенно подстраиваться под окружающую среду. Искусством перевоплощения он владел в совершенстве. В среде работяг, он сходил за своего, не только переходя на простую, оснащенную матюгами речь, но и преображаясь внешне, так что ни у кого не возникало сомнения, что этот человек всю свою жизнь отпахал на каком-нибудь заводе.

А при необходимости, уже через мгновение он мог, сменив не только одежду и речь, но и само выражение лица, превратиться в директора того же самого завода, рафинированного интеллигента-эстета и знатока искусств, крестного отца мафии или прожженного торгаша… В его арсенале было с десяток языков – в том числе армянский и турецкий, помогавшие находить контакты с выходцами с юга.

Ивану уже приходилось работать с ним, и всякий раз он зарекался обращаться к этому специалисту. И дело было не в качестве исполнения заданий – на качество жаловаться не приходилось. А в том, что, поручая Скальневичу устранить кого-либо, следовало учитывать, что устранен скорее всего будет не только объект, но и десяток-другой людей, многие из которых виноваты были лишь в том, что оказались не в том месте не в то время. Левашова это смущало.

Петр Аркадьевич со Скальневичем не был знаком. Иван вел дела с киллером, не советуясь с напарником. Поэтому и не стал привлекать его к убийству Лагутина – чувствовал, что не стоит. Правильно сделал. Если бы полковник вздумал убрать Скалу, а он непременно попытался бы это сделать, то в живых сейчас не было бы не только самого милиционера, но и Ивана Левашова. Скальневич не стал бы выяснять, кто тут виноват!

– Да?! – Скала почти сразу взял трубку.

– Надо бы встретиться! – сказал Левашов.

– Хорошо, ты знаешь мои условия…

– Подожди! – попросил Иван. – У меня особые обстоятельства, некогда разводить конспирацию.

До сих пор Левашов встречался со Скалой в особо оговоренных местах, принимая некоторые меры предосторожности по просьбе-требованию самого киллера, который очень ревниво относился к вопросу собственной безопасности. Однако времени действительно не было. Это, похоже, понял по голосу старого заказчика и сам Скальневич, который не стал спорить и прибыл на виллу спустя полчаса после звонка.

Он часто менял машины – сообразно со своими ролями – от позорного для всякого честного братка «Запорожца» до «Линкольна», на котором он как-то раз даже сошел за представителя президента. В настоящее время киллер разъезжал на новеньком джипе «Ниссан Пэтрол». Едва машина просигналила у ворот, как они распахнулись, управляемые из дома заранее предупрежденным охранником. Через минуту Скальневич уже входил в гостиную, окидывая оценивающим взором богатые интерьеры. На убийце был цивильный костюм, судя по всему он прибыл с какого-то светского раута.

Его лицо было слегка асимметрично. Скальневич служил в свое время на флоте, где имел место небольшой конфликт между ним и еще одним матросом. Отношения накалились и привели к открытому противостоянию во время учебного похода. Противник Скалы имел преимущество в весе, но поединок все равно закончился для него весьма плачевно – после похода и месяца в госпитале его незамедлительно комиссовали. Но и Скале досталось изрядно. Судовой эскулап был почти таким же салагой, как он сам, да и средствами располагал весьма скромными. А ко времени, когда обоих драчунов переправили на берег с помощью вертолета, искалеченная физиономия Скалы уже успела затвердеть. Понятное дело, красоты киллеру это не прибавляло, а главное, служило хорошей приметой, что и объясняло отчасти его необычайную жестокость. С такой запоминающейся внешностью он ни в коем случае не мог оставлять свидетелей.

– Быстро доехал! – заметил Левашов, наполняя стакан гостя самым дорогим виски из своего бара. – Где был?

Скала не ответил и жестом отказался от угощения.

– В чем дело-то? – поинтересовался он, глядя в упор на хозяина.

– Я тебя сильно отвлек? – ответил вопросом на вопрос Иван и предложил киллеру открытую коробку кубинских сигар.

Скала отказался и от них. В уголовной среде это было бы расценено как неуважение, но Скальневичу было наплевать на все понятия. Он жил своим умом, впрочем, как и Иван, который нисколько не обиделся.

– Раз приехал, значит – мог! – ответил Скала и забарабанил нетерпеливо пальцами. – Давай без долгих предисловий, а?!

– Ладно, – вздохнул Левашов и присел на краешек стола, рядом с гостем. – Слышал, наверное, что вчера шлепнули Лагутина!

– Слышал. – кивнул Скальневич. – Важняк, родом из ФСБ. Не моя работа!

– Что ты, Валера, я и не думал… Это по моему заказу сделали! – Иван решил сразу раскрыть карты. – Девица из фирмы «Стилет и компания»! Маркизой зовут!

– Впервые слышу! – отреагировал без особых эмоций Скала и нетерпеливо добавил. – От меня-то что нужно!

– Видишь ли, по некоторым причинам, – стал объяснять Левашов, тщательно подбирая слова, – эта девушка полагает, что я собирался ее убрать после выполнения задания. Сам понимаешь, это не в моем стиле, но у нее сложилось именно такое впечатление! А это очень плохо, потому что теперь она станет искать меня, вместо того чтобы прятаться. Фээсбэшникам известно, кто она такая, даже фоторобот есть… Если они ее возьмут – мне конец, молчать деваха не станет хотя бы из простой мстительности. Знаешь ведь, все эти бабы – одни эмоции, никакой рассудительности! А если не возьмут, то она сама за меня может взяться, что, как ты сам понимаешь, меня категорически не устраивает!

В глазах Скалы появилось ехидное выражение. Левашов с его замашками плейбоя, скользкий и пронырливый, был ему не по душе. Вот и сейчас, например, крутил Иван, юлил и явно что-то не договаривал.

– Давай для начала кое-что проясним! – предложил прямолинейный Скала. – Ты нанял девку, так? Наверное, еще и трахнул за ту же цену!…

Левашов не стал опровергать это утверждение.

– А этот дружок твой ментовский, – продолжил Скала, – был в курсе дела, а скорее всего, сам попросил тебя помочь с Лагутиным. Он же и приказал порешить эту вашу Маркизу, а потом его ребята облажались! Так?!

Левашов признал, что Скала прав.

– А теперь, – закончил тот, – ты хочешь, чтобы я отыскал девицу и кокнул?!

– Да! – подтвердил Иван. – Именно так!

– Хорошо! – сказал, почесав подбородок, Скала и назвал сумму, от которой у хозяина дома глаза полезли на лоб.

– Слушай, бога-то побойся! – попросил он. – Я за Лагутина заплатил в пять раз меньше.

Он солгал, здорово занизив гонорар Анжелики, который к тому же так и не был выплачен полностью, но в любом случае Скала остался непоколебим, совершенно оправдывая свое прозвище.

– Сутяга ты, господин Левашов, – сказал он. – У тебя сейчас одна мысль должна быть в голове – как бы жизнь свою и свободу драгоценную сохранить, а ты вместо этого бухгалтерию разводишь! Да еще и бога приплел! Я бога не боюсь, иначе ты бы ко мне не обратился, и меньше не возьму – какой резон?! Тебе ведь без меня каюк, правильно? Значит заплатишь!

Левашов проглотил предназначавшееся гостю виски.

– Ладно, – согласился он, – ты прав! Получишь, что просишь, только избавь меня от этой головной боли, и как можно скорее!

– Лучшее средство от головы – топор! – вспомнил Скала бородатую шутку и добавил, уже направляясь к выходу: – Ты странный человек, Левашов. Живешь, как Рокфеллер, и хочешь, чтобы с тебя спрашивали, как с простого слесаря-сантехника. Скромнее нужно быть, тогда и платить меньше придется! А то у тебя вокруг роскошь, бьющая в глаза! Брать с тебя меньше – просто грех!

Левашов скривился. Сегодня, похоже, все считали своим долгом прочесть ему нотацию по поводу чересчур шикарного образа жизни.

– Нет, – продолжил Скала, – я не осуждаю! Все верно, надо наслаждаться тем, что имеешь, пока возможно! А то ведь как бывает: «Цвел юноша вечор, а нынче умер…».

– Типун тебе на язык! – мрачно оборвал его хозяин.

– Конечно, только, чтобы этого не случилось на самом деле, ты бы о безопасности своей позаботился. Девку я найду, не сумлевайся, но предосторожность не повредит.

– У меня три человека круглосуточно дежурят! – сказал Левашов. – Две овчарки во дворе, камеры по периметру. И охрана вооружена до зубов…

– Да, я заметил! – проронил Скала, пренебрежительно махнув рукой. – Только, извини, все это дерьма собачьего не стоит. Если твоя девка хотя бы вполовину так крута, как ты говоришь, то для нее эти твои сторожа с «насосами»[5] все равно что младенцы из детского сада! Меня бы твоя охрана и на минуту не задержала. Это тебе только кажется, что ты под защитой, а тут кругом бреши в обороне!

– Например? – встревожился Левашов.

– А зачем мне тебе об этом сообщать? – ухмыльнулся снова Скала. – Мало ли, как жизнь-жестянка обернется?

Он не без удовольствия заметил, что Левашову явно стало не по себе.

– Ладно, шучу! – успокоил его Скала. – А что касается брешей, то, знаешь, в таком дворце как ни старайся, лазейка останется. Еще раз повторяю – слишком роскошно живешь. Для надежной охраны такой виллы нужна рота спецназа, а лучше две! Но если говорить о самом очевидном, то для начала прореди елочки за домом, а не то подобраться к нему незамеченным в этой еловой чаще – раз плюнуть. Тем более, что там у тебя по соседству какой-то долгострой и есть где спрятаться, если что!

– Ага, спасибо! – взял на заметку хозяин.

– Не за что! Я тебе это в счет поставлю, как консультацию по безопасности! Да не зеленей ты от жадности, я не серьезно!

– Знаешь, – признался Левашов, – я сейчас в таком напряжении, что твое чувство юмора оценить не могу!

– Не переживай, все будет хорошо! – пообещал убийца.

Иван трижды старательно сплюнул через плечо. Станешь суеверным, когда такие дела творятся. Однако раз за дело взялся сам Скала, можно было больше не беспокоиться из-за Королевой. Левашов поежился.

– Похоже, вы были правы… Ее до сих пор не обнаружили! Даже мы не знаем, где она сейчас может находиться… Правда, есть информация, что она пыталась забрать деньги со счета!

– Будьте уверены – она скоро о себе напомнит!

– Если еще жива…

– Я в этом не сомневаюсь!

Глава седьмая ЛУЧШИЙ ПОДАРОК – КОНЕЧНО ЖЕ, ПУШКА!

В тот же день Галина связалась с Маркизой по новому, купленному Степаном мобильнику, чтобы сообщить о смерти Конишевского. Известие было, мягко говоря, не из приятных. Это был единственный человек, который мог вывести их на человека, заказавшего Лагутина.

– Не переживай, девочка! – попыталась утешить ее баба Галя. – Собаке – собачья смерть! А ты пока сиди и не рыпайся. Бог не выдаст, свинья не съест.

– Я из-за отца с матерью беспокоюсь! – сказала Маркиза. – Они ведь могут и до них добраться!

– Милиция вместе с фээсбэшниками наверняка твоих родителей под колпаком держат. Так что этому Ивану самому не резон к ним соваться. Мы проверим, не волнуйся, как они там, а ты о себе думай! И не расслабляйся! Твоему Степану доверять можно?!

– На сто процентов! – уверенно сказала Анжелика. – Но мне оружие нужно! И деньги. Много денег.

– Оружие я тебе пришлю – для самообороны. А денег много тебе ни к чему – опять какую-нибудь глупость выкинешь!

Анжелика не стала спорить – сейчас, когда она находилась в таком тяжелом положении, ссориться с Галиной было бы просто непростительной глупостью. С деньгами придется самой что-нибудь придумывать!

А обещание насчет оружия Галина сдержала. Вернувшийся с работы Степан сообщил с недоуменным видом, что только что у подъезда какой-то человек, подъехавший в черном «бумере», сунул ему в руку пакет, попросив передать его Маркизе с приветом от Кувалды.

– Кто этот Кувалда?! – ревниво спросил Степан.

– Учитель! – ответила она. – Не беспокойся, он не в моем вкусе!

– Я рад! – сказал он серьезно. – Это же самый настоящий бандюган!

Анжелика посмотрела на него и вздохнула.

– Боже мой, Степа, а я-то кто по твоему?! Как там в старом мультике: не желаем жить, эх, по-другому! Не желаем жить по-другому! Ходим мы по краю, ходим мы по краю, ходим мы по краю родному!…

В пакете был пистолет «Гюрза», компактный, в самый раз для меня. Глушитель, два магазина и коробка патронов. В еще одной, большой, коробке находились цветные контактные линзы, грим и несколько париков плюс – паспорт на имя Рябьевой Софии Викторовны. Новая фамилия мне не понравилась, но дареному коню в зубы не смотрят! Что касается фотографии, то она была точно такой же, что красовалась в моем старом паспорте на имя Каролины Артемовны, паспорте с которым мне теперь никуда нельзя было заявиться. Видно, у Стилета хранилась на всякий случай копия фотки – вот и пригодилась. Я снова чувствовала, что я не одна, что у меня помимо хорошего мальчика Степана есть еще верные и сильные друзья, которые не бросят в беде.

Анжелика вскрыла коробку с патронами и снарядила оба магазина. Ее глаза горели в точности как в детстве, когда в Новый год она доставала из-под елки новое платье или желанную куклу.

Степан несколько ошалело следил за тем, как ее тонкие пальцы проворно справляются с этим делом, будто девушка родилась и выросла в оружейной комнате. У него не раз за последнее время мелькала мысль, что, может быть, все «рассосется» само собой и власти забудут об убийстве Лагутина – вон сколько нераскрытых преступлений остается каждый год! А Анжелика превратится в обыкновенную девушку, которая будет рада остаться с ним навсегда.

Утопия чистой воды! Сколько волка ни корми, все равно в лес смотрит! Сейчас Степан напоминал сам себе одного из тех старинных доброхотов, которые старались спасти падших женщин, вытаскивали их из порочной среды, пытались перевоспитать и потом удивлялись, почему их подопечные не радуются новой жизни, а норовят вернуться к своему прежнему ремеслу.

Как он мог подумать, что эта девушка останется здесь, в его квартире, станет год за годом встречать его с работы, готовить обед, а потом воспитывать ребенка, водить его за ручку в детский сад и выслушивать жалобы на здоровье от соседок-старушек. Не тот случай! Совсем не тот! Вон как она оживилась при виде оружия, словно ей не пистолет прислали, а платье от Диора, или кто там сейчас у баб в моде?!

Наконец она заметила его взгляд, подошла ближе, положила руки на плечи. В ее руке оставался пистолет, и он невольно скосил на него глаза.

– Не бойся, он не заряжен, – рассмеялась девушка, – что приуныл, миленький ты мой?!

Он обнял ее, хотелось быть с ней чаще, пока она еще здесь. Анжелика вздохнула и, прижавшись к его виску, задумчиво покачивалась под воображаемый аккомпанемент, пока он сжимал ее страстно, забирался под простую рубашку, которую она носила, живя у него.

Что за музыка звучала в ее голове, она и сама бы не смогла сказать, – попурри из старых мелодий, игравших на всех дискотеках. Степан мягко вынул из ее руки оружие и положил на стол. Когда они переместились на кровать, он стал активнее и жестче, словно пытался яростным напором отвлечь ее от смертоносного подарка, напомнить о себе, снова превратить в «свою» Анжелику.

Ненадолго ему это удалось, а когда все закончилось и он пошел в ванную, напевая: «Не вешать нос, гардемарины», ее взгляд, устремленный в потолок, выражал совсем не обычную в таких случаях истому. Он стал жестким. Она почувствовала, что снова готова действовать.

Набрала номер Галины и, все еще вертя пистолет в руках, поблагодарила за подарок.

– Не за что! – ответила женщина. – Только никакой больше самодеятельности!

– Хорошо! – выдохнула Анжелика.

Нельзя лгать старшим, особенно тем, кому ты так обязан. Ей даже стало немного стыдно.

Скальневич, как обычно, ответственно подошел к поставленной задаче и с той самой секунды, как он покинул особняк Левашова, киллер не думал больше ни о ком, кроме загадочной Маркизы.

С точки зрения любой воинствующей феминистки, коих, по слухам, много водится на до сих пор загнивающем Западе, отношение Скальневича к женщинам было типично для «мужской шовинистической свиньи». Девушка-киллер, о которой рассказал Левашов, вызвала у него некоторый интерес, но в ее боевые способности опытному убийце мало верилось. Скорее всего это просто удачливая сикуха, которой несколько раз крупно повезло. Имя Стилета, ее покровителя, для Скалы не было гарантией качества. Тот совершил за свою жизнь немало глупостей, и среди его окружения, несмотря на все старания законника, было много глупцов, предателей и неумех. Взять того же Конишевского! То, что он завел себе эту деваху, с точки зрения Скалы, скорее свидетельствовало о прогрессирующем маразме старого вора, а не о высоких качествах Маркизы.

И то, что ей удалось уйти от людей полковника, тоже ни о чем не говорило – менты и есть менты, чего с них взять. Скала не сомневался, что справится с взятым поручением так же успешно, как и со всеми, что приходилось ему исполнять до сих пор! Только следовало учесть обстановку – ФСБ сейчас стояло на ушах, разыскивая убийцу Лагутина, и схлестываться с ее сотрудниками Скале было ни к чему.

План созрел за несколько минут, которые киллер провел в пробке у Светлановской площади. Следовало отвлечь госбезопасность от Маркизы, а для этого нужно было что-то громкое в буквальном и переносном смысле слова. Решение лежало на поверхности, оно было подсказано самой жизнью, было циничным и жестоким, но Скалу это, разумеется, не могло смутить!

На следующий день Степан приволок в квартиру телевизор – чтобы Анжелика не скучала. Он вообще старался как мог развлечь ее! Покупку девушка одобрила – с ее помощью можно было следить, как развивается ситуация вокруг убийства Лагутина.

Проводив друга, Анжелика приняла душ. Надела уже привычный старенький халат Степана. Было приятно думать, что эта ткань касалась его мускулистого тела, вспомнила его ласки прошедшей ночью и зажмурилась, словно вновь переживая испытанное тогда наслаждение. Потом приготовила чай и, усевшись по-турецки на кровати, включила телевизор.

«Сегодня в шестнадцать часов, – сообщили в первой же сводке новостей, которую она просмотрела, – на Московском вокзале прогремел мощный взрыв. По предварительным данным адская машина была заложена на платформе и сработала через пять минут после прибытия пригородной электрички. В городские больницы продолжают поступать пострадавшие, территория вокзала оцеплена сотрудниками милиции. На месте взрыва работает следственная группа. Сегодняшний взрыв подтвердил мнение о неспособности властей контролировать ситуацию. Также сегодня стало известно, что администрацией города были получены письма угрожающего содержания, в которых неизвестная до сих пор организация, называющая себя „Воинами пророка“, угрожает проведением новых, еще более ужасных террористических актов в Петербурге».

Не было бы счастья, да несчастье помогло! Анжелика сочувствовала пострадавшим, но для нее лично этот случай стал палочкой-выручалочкой. Теперь у фээсбэшников появились новые заботы и им будет не до Маркизы. Все силы будут брошены на поимку террористов.

Да, взрыв на Московском развязал мне руки. Оружием я уже обеспечена, оставалось найти деньги. Я никогда не жаловалась на отсутствие воображения и, слушая про неведомых «Воинов пророка», быстро составила планчик, который должен был в случае успеха обеспечить меня бабками под завязку.

Бывают в жизни случаи, когда самое абсурдное и невероятное решение оказывается самым верным. И я решила снова наведаться в тот самый банк «Лаэртис» на Каменоостровском, где недавно меня едва не повязали, и научить их, как следует обращаться с клиентами! В конце концов, прямая обязанность банковских учреждений – выдавать гражданам положенные ими на хранение деньги, а эти мерзавцы вместо этого собирались выдать меня милиции. К тому же у них в самом деле оставались мои деньги, от которых я не собиралась отказываться.

В банке меня, разумеется, не ждут. Работникам финансовой сферы, включая многострадального менеджера Никиту Дмитриевича, и в голову не могло придти, что я могу вернуться. Впрочем, если все пойдет по моему плану, то им и не придется удивляться – они меня просто не узнают.

Изменить внешность не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Контактные линзы сделали мои глаза темно-карими. Я коротко остриглась, перекрасив затем волосы в жгучий черный цвет, потом занялась гримом…

– Ох! – Степан, который отпер дверь своим ключом, от неожиданности едва не выронил покупки. – Чего это ты с собой сделала?! Я даже не сразу тебя узнал!

– Вот и прекрасно! – улыбнулась Маркиза, весьма довольная произведенным эффектом. – Меня ведь ищут, не забыл еще?!

– Не забыл!

Он прошел в кухню и стал выкладывать на стол принесенные деликатесы. Маркиза сразу выхватила йогурт с кусочками ананаса и подцепив крышечку, оторвала ее.

– Знаешь, ты иногда такая… серьезная, а иногда кажешься просто ребенком! – заметил он, наблюдая за ней.

– На себя посмотри! – парировала Анжелика.

– А я на лестнице встретил Марью Михайловну!

– Кто это?!

– Ну старушка, здесь живет, этажом ниже! Она про тебя спрашивала!

– Что спрашивала?! – насторожилась Маркиза и отставила в сторону уже пустой пластиковый стаканчик.

– Спрашивала, почему тебя не видно да когда мы поженимся!

Маркиза вздохнула.

– Да я понимаю… – сказал он с видимым сожалением. – Не тот случай! Это ведь не я, а она так спрашивает!

– А ты теперь похожа на одну из этих! – заметил он чуть позже, кивнув на стену, за которой жили южане.

– Именно этого я и добивалась!

– Зачем?! – он недоуменно поднял брови. – В городе и так аврал, черных теперь по малейшему подозрению обыскивают, да и не черных тоже! Меня самого дважды останавливали, хотя физиономия, вроде, самая что ни на есть славянская!

– Поверь, так надо!

Теперь следовало обеспечить себя нужными тряпками. Маркиза примерно представляла себе костюм смертницы-шахидки – самый заурядный скромный наряд, в котором разгуливают многие женщины из южных республик. Да, еще платок обязательно нужен. Его пошла покупать сама на следующее утро. Заодно и проверила свой новый имидж южанки. Сработало прекрасно. Две вполне интеллигентного, на первый взгляд, вида дамы, завидев Маркизу, проводили ее недобрыми взглядами и достаточно громко – так, что она услышала, отпустили несколько замечаний на актуальную в народе тему – «надо бы всех их вывезти в закрытых вагонах из России, пока они нас всех не взорвали!».

Анжелика довольно усмехнулась. Без приключений она добралась до универсама в двух кварталах от дома Степана. Рядом с ним находился небольшой рынок. Здесь она и затоварилась. Купила несколько невзрачных платочков из неплохой и прочной ткани, кроме того, темную юбку, туристскую сумку и еще приличной вместимости рюкзачок.

Кто-то довольно бесцеремонно ткнул ее в плечо. Она резко обернулась.

– Чего боишься?! – удивился седоватый кавказец в дорогом пальто – как видно, один из тех, кто здесь всем заправляет. – Все свои…

И добавил несколько слов на языке, которого Анжелика не поняла. Как видно, он принял девушку за «свою», но дальнейшее общение могло раскрыть ее, поэтому она вполне ловко разыграла смущение и ретировалась с покупками, оставив кавказца в легком недоумении.

Уже у выхода остановилась, чтобы купить на лотке несколько газет, заголовки которых кричали о взрыве на Московском. Заметила, краем глаза, милиционера у входа. Мент был на редкость толстомордым – коррупция и взяточничество крепко пустили корни не только в высших эшелонах ГУВД. Этот мордастик, без сомнения, получал приличные бабки с рыночников, и даже если у него и могли возникнуть какие-то сомнения по поводу незнакомой бабенки с нерусской внешностью, то он предпочел держать их при себе. Чего зря надрываться-то!

Анжелика вернулась домой с ощущением, что первый экзамен пройден успешно. Странно, но она и в самом деле за короткий срок так привыкла к Степиной квартире, что начала называть ее своим домом.

Прочь, прочь, всю сентиментальность. Если у нее и есть настоящий дом, так это тот, где жили ее родители. Вот о них и следовало теперь беспокоиться!

Может, костюм Анжелики в чем-то и отличался от того, в котором ходили настоящие смертницы, но отличия эти были минимальные, да и не требовалось от нее полного соответствия. В банке тоже не спецы сидят и с перепугу все проглотят!

Сложнее оказалось сымитировать пояс шахидки, но и с этим делом она справилась, вооружившись одной из книг Степана – отпечатанной в какой-то подпольной типографии брошюре, авторы которой называли себя борцами с антинародным режимом. Описание разного рода самодельных мин они перемежали пламенными воззваниями. Идеи, изложенные в них, противоречили друг другу и здравому смыслу. Авторы, похоже, сами не определились, какой идеологии придерживаются – коммунистической, монархической или анархической. Единственное, в чем они были твердо убеждены, это в том, что взрывать нужно как можно больше и чаще! Степан держался в стороне от политики, тем более подобного разбора, а книжку купил просто из интереса.

Мастерить по ней мины я не намеревалась, мне важно было лишь, чтобы люди в моем любимом банке не сомневались, что я явилась с настоящим взрывным устройством, способным поднять на воздух все здание. После двух часов возни и экспериментов с картонными коробками мне удалось, смастерить что-то, похожее на первый взгляд на бомбу. Для пущего эффекта я прикрутила к коробкам несколько разноцветных проводков, которые должны были высовываться из раскрытой сумки и производить устрашающий эффект. Прошлась с сумкой по комнате и решила, что выглядит она слишком легкой. Это могло броситься в глаза. Пришлось спуститься вниз во двор и набрать камней.

Выслушала при этом набор совершенно невыносимых ругательств. Повернулась и кого бы вы думали увидела?! Марью Михайловну, добрую соседку, которая не опознала меня в новом наряде. Старая слепунья сообщила мне, что всех нас, «черножопых», следовало бы расстрелять за взрыв на вокзале. Ребенок стоял рядом с ней и, глядя на меня, внимательно слушал, запоминал новые слова.

Я пожала плечами и вернулась домой.

С камнями сумка выглядела тяжелее и внушительнее.

Теперь оставалось только доставить ее в банк, а это было не так просто сделать – милицейские патрули проверяли в первую очередь именно людей с подозрительными сумками и пакетами. Однако у меня был план – везти ее туда сама я не собиралась!

Часть вторая ОХОТНИЦА ЗА СКАЛЬПАМИ

Глава первая НЕ ПРЯЧЬТЕ ВАШИ ДЕНЕЖКИ ПО БАНКАМ И УГЛАМ!

Степан сообщил мне немало бесценной информации относительно банка «Лаэртис» и его внутреннего распорядка. Именно от него я узнала, что два раза в неделю в обеденный перерыв в банк на бронированном «крузере» доставляют какие-то мешки, очень похожие на инкассаторские. Мешки обычно сопровождали двое охранников в бронежилетах и с автоматами. Несмотря на внешнюю крутость, охрану нельзя было назвать стопроцентно профессиональной. Степан не раз запросто беседовал с водителем броневика, пока происходила выгрузка, что, конечно, было явным нарушением правил.

Естественно, мне пришлось посвятить моего любовника в свой план, хотя привлекать Степана к активному участию я не собиралась. Он-то, не сомневаюсь, сделал бы все, о чем бы я ни попросила! Наверное, даже маску надел бы и пошел в банк со мной, как заправский налетчик. Но зачем ломать жизнь хорошему человеку! Однако совсем без его помощи мне было не обойтись.

До банка я доехала на метро. Странно, но, несмотря на милицейский аврал в городе и мою шахидскую внешность, меня даже ни разу не остановили для проверки. Спокойно прошла мимо патруля возле станции, менты вцепились в какого-то захмелевшего старичка. Оно и понятно – оказать сопротивление он не мог, а стражи порядка, как известно, рисковать не любят.

Соваться в «Лаэртис» с парадного входа было бы, мягко говоря, опрометчиво, поэтому я направилась к служебному. Навстречу из под арки выбрался броневик, который должен был доставить в банк денежки. Пропустив его, я вошла в тихий дворик, где, как и в прошлый раз, не было никого. У служебного входа работала камера наружного наблюдения, поэтому Степан специально поставил свой джип вне поля ее обзора.

Я взяла с собой ключ от задней двери машины и сейчас, быстро распахнув ее, вытащила свою сумку. Теперь оставалось проникнуть внутрь. А для этого требовалось пройти мимо охранника, который наверняка настороже после моего предыдущего визита.

Но и на этот счет у меня был припасен разработанный заранее план. Одна из дорогих машин, стоявших во дворе, а именно белоснежный «крайслер-конкорд» принадлежал замдиректора банка – об этом также сообщил мне Степан.

Машина была хороша – свадебный торт, а не машина. Ее проблемой, как я знала, была чересчур чувствительная сигнализация, и в самом деле, стоило качнуть ее слегка, как двор наполнился отвратительным визгом сигнальной сирены. Тут никакие дополнительные средства безопасности не были нужны – любой угонщик не выдержал бы и пары секунд, если только, конечно, он не совсем глухой. Степану следовало предупредить меня заранее – я бы запаслась ватными тампонами для ушей.

Но пытке не суждено было продолжаться долго. Почти тут же из окна второго этажа высунулся средних лет мужчина, который, помахав в воздухе дистанционной выключалкой, словно волшебной палочкой вырубил сигнализацию. Я в это время благоразумно притаилась за трансформаторной будкой, торчавшей посреди двора. А когда человек в окне исчез, повторила трюк с машиной.

Вопли сирены были похожи на рев тысячи младенцев, вместе взятых. Снова распахнулось окно, человек, опять заткнув сирену с помощью пульта, громко и отчетливо матюгнулся. В этот раз он задержался у окна чуть дольше, справедливо предположив, что сигнализация сработала неспроста. Но спускаться вниз и осматривать двор он, конечно, не стал. Как я и рассчитывала, на проверку был послан охранник со служебного входа. Вместо оглушенного мной недавно здоровяка на посту в этот день стоял долговязый верзила, на котором бронежилет болтался, как пиджак на огородном пугале. Нужных ему размеров, видно, просто не выпускали. А здоровяк, как я решила, залечивал на больничном боевые раны.

Верзила деловито обошел двор, заглядывая даже в канализационные люки. Старательный малый. Я выждала, пока он подойдет поближе, и наставила на него ствол «Гюрзы». Он застыл на месте, кадык задвигался от волнения. Казалось, что в его горле сидит какое-то живое существо.

– Предлагаю пройти в дом! – сказала я, сымитировав, насколько сумела, южный акцент.

Он не стал спорить и послушно кивнул. Держа его под прицелом, я прошла через служебный вход в каморку, откуда велось наблюдение. Здесь больше никого не было.

– Где напарник?! – поинтересовалась я.

– За обедом пошел! – пояснил охранник, пока я прикручивала его к офисному креслу, запасенной заранее лентой скотча.

Повезло! Через несколько мгновений мой пленный не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Его оружие – «Сайгу МК» я забрала. Пригодится!

На столе замигал огонек селектора.

– Ну что там?! – спросил голос, как я сразу поняла, это был замдиректора, беспокоившийся насчет своего железного друга.

Я вытащила кляп изо рта охранника и толкнула его стволом карабина.

– Все в порядке! – жалобно глядя на меня, пропищал доблестный страж, сразу уразумевший, что от него требуется.

Люблю сообразительных людей. Я одобрительно кивнула и, поскольку связь прекратилась, вернула кляп на прежнее место. Тут за стеклянной дверцей появился здоровяк с судками в руках. Тот самый, кого я намедни огрела пистолетом. Значит, я недооценила его живучесть. Он был слишком занят тем, чтобы донести жратву, и не замечал меня до тех пор, пока не стало слишком поздно. Вот он открывает дверь, входит, ставит судки на стол.

– Там были еще…

Он не договорил. Повернулся и уставился недоуменно на своего напарника, обмотанного скотчем. И Маркизу, стоящую рядом с карабином в руках. Девушка захлопнула ногой дверь и указала стволом на второе вертящееся кресло. Здоровяк подчинился беспрекословно.

– Правильно! – одобрила Анжелика. – Зачем вам умирать!

Охранники согласно закивали головами – умирать им не хотелось.

Однако, когда девушка подступила со скотчем ко второму пленнику, тот сделал отчаянную попытку вырваться. Недооценил Анжелику, переоценил себя! Отличиться хотел!

Возможно им двигал стыд за пережитое недавно унижение. После того как Маркиза впервые устроила переполох в «Лаэртисе», этот охранник едва удержался на своем месте и вместо компенсации за моральный и физический ущерб получил строгий выговор. То, что вооруженный амбал не смог задержать юную девицу с газовым пистолетом, было непрестанной темой для шуток в банке. И сейчас он хотел, обезвредив шахидку, реабилитировать себя в глазах начальства.

Этот героический порыв был пресечен в самом зародыше.

Ловко отбив направленный в ее лицо кулак, Анжелика вывернулась и рубанула охранника по шее ребром ладони. Охранник пискнул и затих.

Недаром, подумала Анжелика, направлявшаяся с сумкой в центральный зал банка, и в фильмах теперь легкие и ловкие персонажи, пришедшие из гонконгского кинематографа, вытесняют мускулистых амбалов вроде Шварценеггера и Сталлоне. И ее учительница Чоя была из той же обоймы, что и Джет Ли, и Джеки Чан, и безвременно и загадочно ушедший в мир иной Брюс Ли!

В зале банка вопреки моим ожиданиям было довольно многолюдно. Здесь находилось семь человек в деловых костюмах плюс секретарша в мини. Похоже, я угодила на какое-то совещание. Доминировали два субъекта, расположившиеся на мягких кожаных диванах в углу: один в светло-коричневом пиджаке, с наголо, до блеска выбритой головой, второй, как выяснилось вскоре – директор банка Сергей Умарин, обладал пышной шевелюрой, в которой уже начала проглядывать проседь. Когда я вошла, эти двое вели неторопливую беседу. На столике перед ними стояли чайные чашки и бутылки с минералкой. Чувствовалось, что эти ребята не просто деловые партнеры, а еще и хорошие друзья. Остальные же присутствующие составляли их свиты и хранили почтительное молчание.

– Никому не двигаться! – произнесла я со зловещей улыбкой, не забыв сымитировать необходимый акцент. – Если будет вызвана милиция, то здание взлетит на воздух, это я вам обещаю! Мне безразлична моя жизнь!

В первые несколько секунд не все врубились в происходящее, пришлось пальнуть из «Сайги» по лампам под потолком, осколки рассыпались хрустальным дождем. Тут присутствующие начали кое-что понимать, я заметила, что человек, стоявший рядом с бритым, вне всякого сомнения, телохранитель, полез за пазуху.

Я поймала его взгляд и покачала головой – не делай этого. Парень был не дурак и послушался. Шансов у него в самом деле не было никаких. Чтобы не беспокоиться по тому же поводу лишний раз, я приказала всем сложить оружие на стол. Просто удивительно, какое количество пушек может оказаться у респектабельных на первый взгляд людей.

Только у самого директора банка не было оружия. Зато у смазливой секретарши, к моему удивлению, оказался масенький пистолетик «Дерринджер».

Дар речи вернулся сначала к директору.

– Что вы хотите от нас? – поинтересовался он запоздало. – Деньги или…

Он не договорил, но мысль была ясна – девушка очень походила на смертницу. В этом случае участь находившихся в банке людей была предрешена.

– Нам, «Воинам пророка», необходимы деньги для нашей борьбы! – Анжелика сверкнула глазами. – Я пришла за ними! Будьте благоразумны и останетесь живы!

– Подождите, давайте обсудим! – предложил какой-то молодой человек – то ли адвокат, то ли секретарь. – Что вы называете борьбой?!

Я не собиралась вступать в политический диспут и нажала еще раз на курок, сметя на этот раз со стола бутылку с «Ессентуки 17». Молодой человек умолк.

– У нас сейчас немного наличных! – сообщил директор.

Эту песенку я уже слышала.

– У нас другие сведения! – заявила я категорично.

Директор посмотрел на своего партнера. Тот побагровел.

– Да! – прорычал он. – Здесь есть деньги, и это мои деньги! И я очень не советую вам их трогать!

– Еще одно слово – и ты мертв! – его рычание меня нисколько не напугало. – И остальные тогда, думаю, станут более благоразумны!

Он устремил испытующий взор на окружающих, словно надеясь прочесть на их лицах решимость отдать жизнь за его бабки. Но ничего похожего не обнаружил и со вздохом закачал головой, соглашаясь с моими требованиями.

Директор тут же махнул рукой, и двое клерков сорвались с места – за деньгами. Я не беспокоилась по их поводу – у меня в заложниках был их босс и маловероятно, что подчиненные осмелятся предпринять что-либо по собственной инициативе.

Наконец на свет появились те самые мешки, о которых говорил Степан. Они оказались больше, чем я ожидала, из серой ткани, похожи на инкассаторские и, судя по всему, набиты под завязку.

Я раскрыла один для проверки. Внутри оказались пачки стодолларовых купюр.

– Неплохо живешь, папаша! – не удержалась я чтобы не прокомментировать увиденное. – Не беспокойся, твои деньги пойдут на благое дело! Клянусь Аллахом!

Бритый заскрежетал зубами.

– Вы понимаете, что делаете?! – поинтересовался он.

Я кивнула, подтверждая, чего тут непонятного?! По моему приказу длинноногая секретарша переложила деньги в рюкзачок, а сумку, где он лежал до этого, я поставила посреди холла.

– Значит, так! – я снова обратилась к присутствующим. – Здесь у меня – сенсорная бомба. Через десять секунд, – я фантазировала на лету, – включится датчик, реагирующий на движения. Меня уже здесь не будет, а если кто шевельнется – взлетит на воздух. Сдайте ваши мобильники!

Изъятые трубки я засунула в сумку с фальшивой бомбой. Судя по лицам присутствующих в моих словах никто не усомнился и вряд ли попытается проверить, реагирует эта самая «бомба» на движения или нет. Да они все уже застыли статично, словно позируя для картины «Ограбление в банке», художник – Анжелика Королева. Я почти слышала голос искусствоведа: «Обратите внимание, с какой тщательностью автор передает растерянность и страх, охватившие собравшихся!».

А теперь быстро! Обратно во двор! Заглянула по пути проведать своих охранников. Долговязый сидел спокойно, а вот здоровяк, как видно, пытался освободиться и в результате свалился вместе с креслом на пол, откуда метал на лжешахидку яростные взгляды. Я рассмеялась и выбежала, оставив в сторожке позаимствованный ранее карабин – теперь он был бы только обузой.

Рюкзачок с деньгами я забросила в джип. Здесь ему предстояло дожидаться вечера, когда Степан вернется домой. Сделав это, я бегом покинула дворик. Свернула на безлюдную улочку, оттуда на другую, еще более тихую, и перешла на быстрый шаг. На ходу стирала макияж, парик вместе с платком полетели в первое подвальное окошко, которое попалась по пути. Темное платье срезала ножом, под ним были джинсы-клеш, с закатанными штанинами. Как там в «Бриллиантовой руке» – брюки превращаются, превращаются брюки… в элегантные шорты. Так вот, здесь было наоборот. Подвыпивший мужичок, попавшийся навстречу, заинтересовался моим стриптизом и пошел за мной, что-то бормоча. Я показала ему сначала средний палец, а потом, поскольку он не отставал – ствол «Гюрзы». Это сработало – мужичок ретировался в ближайший подъезд. Опасаться, что он станет звонить в милицию, не следовало, – не тот контингент, у него на глазах убивать будут – не почешется!

Люди в зале оставались без движения еще около пятнадцати минут.

– Мы так и будем сидеть?! – наконец, спросил ограбленный гость.

– Что вы предлагаете? – горестным тоном ответил Умарин.

Вернувшись в Степину квартиру, я несколько минут плясала в одиночестве и безо всякого аккомпанемента – да он и не нужен был! Есть чем гордиться – кинула солидных людей, как последних лохов. И это оказалось проще, чем отобрать конфетку у младенца. Интересно, они там до сих пор сидят, как истуканы, или все-таки поняли, что к чему?!

Теперь оставалось только дождаться Степана. Он приехал как обычно – около девяти и принес мой рюкзачок. Я выхватила его, высыпала деньги прямо на стол в комнате и принялась пересчитывать. Степан сел на кровать.

– Знаешь, что мне кажется странным? – спросил он, наблюдая за девушкой.

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Что?! – она на секунду отвлеклась и продолжила считать. – Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…

– То, что в банке после твоего нападения не было милиции!

– В смысле? – Маркиза остановилась и посмотрела на него недоуменно.

– Да! – подтвердил Степан. – Никого! Будто и не случилось ничего из ряда вон выходящего!

Анжелика пожала плечами.

– Может, они просто не хотят огласки! Знаешь, когда хакеры крадут деньги со счетов в банках, то очень часто не возбуждают дело, чтобы не дискредитировать свою систему безопасности…

– На Западе, может, и так, – сказал он, – а вот у нас ребята обычно по-другому на такие вещи смотрят. Они могут на пустяки миллион профукать – смотрите, какой я крутой! Но не дай бог у них рубль взять – зарежут! И если они не привлекли милицию, значит, собираются обойтись своими средствами. Ты же им, можно сказать, в физиономию плюнула! Боюсь я. За тебя!

Лицо Анжелики стало жестким.

– Что поделать, Степа?! – сказала она. – В моем положении одной неприятностью больше, одной меньше – значения уже не имеет!

И продолжила пересчитывать пачки, но уже без прежнего огонька в глазах и молча. Ужинали роскошно – лучшим, что можно купить в окрестных магазинах.

– Пойми! – объясняла Анжелика товарищу, с лица которого не сходило выражение задумчивости и тревоги. – Теперь я все могу. Свалить к родителям, подхватить их и перевезти в безопасное местечко…

– Опомнись, милая, – он посмотрел на нее, как на безумную. – Нету для тебя безопасных местечек! Понимаешь?! И с родителями – затея бредовая! Тебя там схватят!

Анжелика не стала спорить, и Степан вздохнул, понимая, что она в любом случае сделает все по-своему, а его мнение здесь ничего не значит.

Ночью после трудного дня, вина и любви девушка спала как убитая. И не слышала ни криков ссорящихся южан за стеной, ни того, как тихо звонил ее мобильник, лежавший возле кровати.

Степан взял трубку сам. Галина не удивилась – Анжелика уже посвятила ее в отношения с молодым человеком. Поздоровавшись, баба Галя поинтересовалась как дела у Маркизы. Степан на мгновение задумался, собеседница была явно не в курсе истории с банком и посвящать ее в это дело не следовало, Анжелике это вряд ли бы понравилось. Поэтому он отделался общими фразами. Разговор пока напоминал милую беседу старых друзей, чья жизнь не омрачена никакими значительными проблемами. Но уже мгновение спустя он принял другое направление.

– Тут ведь такое дело! – Галина вздохнула. – Отца у нашей Маркизы не стало. Она просила проследить за родителями, вот мы и послали кое-кого в Чудово… Не успели. На днях, оказывается, нашли его повесившимся в собственной квартире, но похоже, не сам с собой покончил. Помогли! Просто милиция этим заниматься не хочет и все быстро оформила как суицид. И еще – матери ее тоже кто-то угрожал! У нее приступ был сердечный, но от госпитализации отказалась и сейчас на ногах. Мы, конечно, приставили наблюдателей, но охранять трудно. Женщина напугана, как смертью мужа, так и угрозами. О прямом контакте не может быть речи. Рядом с ней, правда, есть несколько добровольных помощников из числа друзей мужа, но ребята ненадежные – почти всегда полупьяные. Только ты об этом Маркизе не рассказывай. Скажи, что отец умер, а подробности не сообщай, не то она туда помчится. И что из этого может выйти – один бог знает!

Окончив разговор, Степан крепко задумался. Зашел в комнату, посмотрел на спящую девушку, аккуратно положил мобильник на тумбочку рядом с кроватью и снова вышел.

В голове его роилось множество мыслей. Для него было очевидно, что теперь уже неважно – будет ли знать Анжелика подробности или нет. Она ведь не глупа и догадается, что отец не сам полез в петлю! И поедет. И попадется.

Решение которое он принял после получасового раздумья, было, наверное, безумным. Но он не видел иного выхода.

Человек, яростно отстаивавший в банке свои деньги от посягательств лжешахидки Королевой, был крупным и уважаемым в городе бизнесменом. Официально Михаилу Ломову принадлежало несколько магазинов в центре города, модных среди нуворишей, парочка-другая кафе – тоже из разряда элитных и одно казино. Неофициальный бизнес Ломова был куда шире, разнообразнее и неизмеримо доходнее. Однако основу его составляла торговля живым товаром оптом и в розницу.

А доходы хранились не только в банке «Лаэртис», но здесь он бывал чаще, чем в других финансовых учреждениях, поскольку поддерживал издавна дружеские отношения с директором Умариным.

Вот и в этот злополучный день они намеревались, как всегда, выпить чашечку-другую чаю или чего покрепче, прежде чем начать обсуждение деловых вопросов. Сергей Францевич уже успел рассказать гостю о недавнем происшествии, когда в банке едва не задержали опасную преступницу, спасшуюся бегством через служебный ход и нейтрализовавшую при этом менеджера и охранника.

Ломов восхитился дерзкой девчонкой!

– Хотел бы я, чтобы такие работали на меня! – мечтательно проговорил он.

И длинноногая секретарша, та, что ходила с «Дерринджером», ревниво сдвинула черные брови. Девушка имела все основания считать, что влиятельный партнер шефа положил на нее глаз, и восхищение какой-то залетной уголовницей было ей неприятно. Чтобы укрепить собственные позиции, она продефилировала без всякой надобности по холлу, виляя перед гостем аппетитной попкой. Ломов, однако, оставил это без внимания и продолжил рассуждать:

– Хотелось бы увидеть эту снайпершу! Говорят, она Лагутина уложила. Я сначала не верил, но судя по всему – так и есть…

Все-таки бывают в жизни чудеса, и иногда самые невероятные желания сбываются. Например, последнее желание Михаила Львовича – увидеть заинтриговавшую его девушку – воплотилось в жизнь всего через несколько минут. Правда, он не узнал ее в костюме шахидки, но это уже, как говорится, были его проблемы.

Эта встреча стоила бизнесмену пятисот тысяч долларов. Когда трюк с «сенсорной» бомбой оказался раскрыт, Ломов несколько минут сидел с отвисшей челюстью. Еще никогда за долгую криминально-деловую карьеру Михаила Львовича так круто не кидали. Наконец, поднявшись не без помощи телохранителя, он обвел присутствующих мутным взором и пообещал охрипшим от потрясения голосом:

– Найду – убью!

В зале воцарилась тишина – слов на ветер Михаил Ломов бросать не привык, но как он найдет неведомую террористку, пока было неясно. Вопрос о вызове милиции даже не поднимался. Тогда мог бы всплыть вопрос о происхождении денег, а в этом Ломов был совершенно не заинтересован.

Директору «Лаэртиса» скандал также был не нужен. Он и так боялся потерять лучшего клиента после такого инцидента. Как говорится – дружба дружбой, а табачок врозь! Поэтому был несказанно счастлив, когда тот удалился, не сказав ни слова, увлекая за собой под руку вертлявую секретаршу. Она бросила взгляд назад на своего патрона, тот кивнул одобряюще головой. Сейчас был как раз тот случай, когда требовалось принести жертву во имя общего дела, и девочка должна была это понимать.

Ломов оприходовал ее на заднем сиденье своего «шевроле», где секретарше пришлось изрядно потрудиться язычком. Сначала – чтобы привести мужской орган бизнесмена в рабочее состояние, а потом, когда он уже покинул ее лоно, – устранить с него остатки физиологических жидкостей. Ломов вздохнул удовлетворенно и застегнулся. Секретарша вытянулась в углу, не торопясь приводить в порядок одежду. Ломов оценивающе оглядел ее – хорошая девочка, грудки небольшие, но свои, а не силиконовое вымя. И какой энтузиазм!

Поручив телохранителю отвезти девицу к ближайшему бутику после напряженной работы головой, Ломов связался с человеком, который по его мнению мог помочь разобраться с «Воинами пророка», кто бы ни стоял за таким громким и пафосным названием. Стиль этого человека – «Бей и жги» – весьма подходил для решения подобных проблем.

И этим человеком был уже упоминавшийся ранее Валерий Скальневич. Они встретились в ресторане «Давыдов», что на Большой Морской, в десять вечера, то есть примерно в то же время, когда Анжелика Королева отмечала удачное проведение операции в компании Степана.

Скальневич явился только из вежливости и то – после долгих уговоров. За двумя зайцами гнаться было не в его правилах, и с тех пор как он побывал в особняке Левашова, о других заказах не могло быть и речи.

– Ты, как я понял, очень занят?! – спросил Ломов, пристально глядя на специалиста по убийствам. – Перепелов развожу! – сообщил Скала, отдавая должное жаркому. – Выгодное дело, знаешь ли…

– У меня денежки исчезли, Валера! – Ломов нагнулся ближе. – Пятьсот тыщ! Найдешь – получишь половину, так что бросай своих перепелов и лови мою перепелочку…

Он пододвинул к Скале фотографию, сделанную с пленки, записанной одной из внутренних камер наблюдения банка. Киллер бросил на нее равнодушный взгляд. Потом отодвинул тарелку, вытер салфеткой пальцы и внимательно посмотрел на изображение.

– Сколько, говоришь, вынесла?

– Пятьсот! Мне не только денег жалко, это и вопрос чести! Я из-за этой сучки едва в штаны не наложил! Явилась в банк к Умарину с сумкой, якобы полной динамита, и пообещала все разнести. Сказала, что из «Воинов пророка»!

Скала еле сдержал ухмылку. «Воины…» были придуманы им для поднятия шороху, и то, что кто-то позаимствовал у него эту торговую марку или, как теперь принято говорить – брэнд, стало неожиданностью. Тем более, что это сделала та самая девица, ради поимки которой он и устроил взрыв на Московском.

Да, да, он узнал Маркизу, несмотря на ее маскировку. Все дни накануне он изучал ее старые фотографии, переданные Левашовым, и хорошо представлял себе эту девушку. Теперь Маркиза в самом деле заинтересовала киллера. Трюк с банком был достоин уважения.

– Берусь! – сказал он и сунул карточки в карман.

Михаил Ломов, который внутренне уже настроился на другой ответ, просветлел и заказал лучшего вина, какое только было в распоряжении ресторана, зная, что киллер это оценит.

– Я знал, что на тебя можно рассчитывать, – заметил он.

Скала кивнул. На самом деле в любом другом случае Ломова ждал бы категорический отказ. Но сейчас, когда киллерша, заказанная Левашовым, и налетчица Ломова оказалась одним и тем же лицом, было глупо упускать возможность получить двойную плату за одно дело. Правда, теперь задание не ограничивалось простым убийством, нужно было еще узнать, где деньги! Ну что ж – так даже интереснее!

– Только… – задумался он.

– Да, Валера?

– Мне люди нужны в помощь.

– Людей получишь, только найди эту дрянь!

Когда Маркиза проснулась, за окном было уже светло. «Часов восемь», – прикинула она и потянулась к мобильнику, чтобы проверить. Так и есть. А последний звонок был от бабы Гали… Степан!? Его не было в постели. Девушка прислушалась – в квартире стояла тишина. А обычно в это время он только просыпался, собирался на работу, пил чай, а иногда, если девушка уже не спала, – занимался с ней любовью. Она позволяла, даже если спросонок ничего не соображала.

Анжелику охватило недоброе предчувствие. Она встала и, не тратя времени на поиски халата, пробежала по квартире нагишом. Куртки Степана и ботинок не было – это еще не страшно. Может, отправился в магазин – решил ее порадовать каким-нибудь сюрпризом?

Да, сюрприз он ей действительно подготовил. Только такой, что никак не мог порадовать. На кухонном столе лежал листок, вырванный из блокнота. Размашистым почерком на нем было выведено следующее:

«Звонила Галина. Твой отец умер. Повез деньги твоей матери. Попытаюсь спасти. Люблю, Степан».

Анжелика несколько раз перечла послание. Все не укладывалось в голове – казалось, что это сон. Отец мертв, Степан повез деньги матери! Отец мертв… Странно, но она не ощущала того горя, которое, наверное, должна была ощущать. Быть может, дело было в том, что она видела уже не одну смерть своими глазами и, более того, убивала сама! Так или иначе, смерть отца вызвала у нее лишь грусть и жалость к оставшейся одной маме.

Девушка вернулась в комнату и раскрыла сумку, куда накануне снова сложила пересчитанные деньги. Часть отсутствовала – сколько точно она проверять не стала.

Все ясно. Этот несчастный дурак решил ей помочь! Отличиться, показать, что он тоже не лыком шит! Мужчины обычно не переносят, когда женщина в чем-то превосходит их, и, наверное, Степан чувствовал себя ущербно, наблюдая с какой легкостью его подруга проворачивает криминальные аферы. Надо было это предусмотреть! Что же делать, что делать? Позвонить ему! Боже, она ведь даже не знает номера его мобильника! Теперь его хватятся на службе, если банк привлечет специалистов к поиску денег, те прежде всего догадаются проверить сотрудников соседних зданий на предмет соучастия. И отсутствующий Степан, естественно, заинтересует их в первую очередь. Надо уносить ноги, пока еще есть возможность. Впрочем, слишком паниковать тоже не следует – еще только около девяти, кое-какое время в запасе имеется.

Позвонила Галине.

– Постой! – сказала та. – Может, паренек твой и прав. Он мне по разговору сообразительным показался. Да и ты, уверена, не стала бы со слабоумным связываться! У него больше шансов твоей матушке помочь, если правильно себя поведет на месте. Там наши парни сидят сейчас, в Чудове, я им инструкции сейчас передам, чтобы не приняли его за врага, а наоборот, помогли! Как он выглядит-то?!

– Добрый, славный, глупый! – Анжелика едва не расплакалась – не хватало еще потерять и его. В том, что он сможет спасти мать, она очень сомневалась.

– Прекратить истерику! – скомандовала баба Галя. – Возьми себя в руки, черт тебя дери! Мне нужно описание внешности, а не душевные качества… Давай, сестра, напряги извилины и перестань хлюпать носом. Ты не школьница!

– Да уж, – горько усмехнулась Анжелика.

Это точно. И на моем счету уже не только несколько ублюдков и фээсбэшник Лагутин, но и собственный отец, ибо его я тоже считала теперь своей жертвой. А следующей может вполне стать Степан – шансов у него немного, очень немного. За меня взялись крутые ребята, и противостоять им можно лишь действуя так же, как они сами, – решительно и беспощадно.

А он не был таким. Решительным и беспощадным. Что его подготовка против этих ребят. Как он сам-то сказал – против лома нет приема!

– Алле! Куда пропала?!

– Тут я, баба Галя! – девушка вздохнула и стала перечислять приметы Степана.

Описание вышло сухим, похожим на те, которые сопровождают портреты разыскиваемых. А ведь каждая черточка его была запечатлена в ее сердце.

– Ясно! – баба Галя все поняла по ее голосу. – Я записала, не беспокойся – постараемся уберечь твоего милого! А тебе в самом деле пора сматываться оттуда! Ты права – могут нагрянуть и нагрянут! Так что собирайся оперативно и прочь. Можешь к нам в Сестрорецк залететь, а хочешь – устроим приют. У нас есть несколько квартир свободных в городе, да что там – любой из наших будет рад тебя принять! Сейчас после взрыва на Московском у органов других забот прибавилось, проскочишь!

– Я учту, спасибо, – ответила Анжелика. – Но рисковать не могу.

– Так куда же?

– Есть местечко, – сказала Маркиза. – Есть…

– Тем лучше. А на твоего Ивана нам пока выйти не удалось! Но ты не унывай. Иван, скорее всего – посредник, а твой заказчик, похоже из органов!

– Почему ты так думаешь?

– А ты знаешь, чем Лагутин вообще занимался? Вел расследование о коррупции в ГУВД. Думается, тут копать и нужно… Видно, кому-то из своих боевых товарищей господин Лагутин дорогу перешел или мог перейти – вот его и убрали.

– Да, верно, – согласилась Анжелика. – Тогда понятно становится, почему они так быстро на меня вышли…

– Точно! Только кто это мог быть, нам еще неизвестно. Но есть наметка – год назад некий следователь Коростелин занимался похожей темой и, повидимому, кое-что сумел узнать, хоть и моложе Лагутина. Докопался он до чего-то важного, потому как взорвали его. Убить не убили, но без ног оставили. После этого он, понятное дело, в органах не остался и о расследовании его тоже больше ничего не было слышно.

– Как его зовут?

– Александр Коростелин.

– Я запомню.

Собралась быстро. Упаковала рюкзак – нехитрый гардероб поместился весь, да еще место осталось. Оделась в купленные для нее Степаном норковый полушубок и фирменные джинсы. Шикарных дамочек менты не останавливают.

Посмотрела на фотографии над кроватью. С них улыбались простоватые лица его родителей, чем-то похожие на ее собственных. Одну из фоток, там где Степа был один, без друзей по команде, сунула в сумочку.

Теперь первоочередной задачей было раздобыть какое-нибудь транспортное средство – чтобы добраться до турбазы «Моховое», а именно туда я и собралась.

Не думала, что так скоро придется воспользоваться любезным приглашением ее директора. Но сейчас это место было самым подходящим, чтобы отсидеться. Сезон закончился – людей мало, а те что есть вряд ли следят за новостями. Фотки в объявлениях о розыске были отвратительными и я не опасалась, что меня по ним опознают. Угроза могла исходить только от служащих турбазы, которые вполне могли меня запомнить по предыдущему визиту. Но я была уверена, что никто из них не станет проявлять инициативу, не посоветовавшись с директором, а добряка я уж сумею завербовать.

Оттуда я смогу следить за происходящим. Будем верить в лучшее. Вдруг Степану в самом деле повезет!

Успокаивая себя, я шла по утреннему городу, вдыхая морозный воздух. Машину, где взять машину? Купить? Времени на это нет, да и рискованно – засекут. Менты вполне могли это предусмотреть и разослать мою карточку по салонам.

Возле универсама и рынка, где я недавно затоваривалась для похода в банк, был припаркован подходящий автомобиль. Серебристый «ВАЗ-2110». Я заскочила в только что открывшееся кафе. Посетителей пока здесь не было. Только седоватый кавказец в дорогом пальто беседовал с официанткой, она хихикала – видно он отпускал какие-то шутки. Я заказала кофе.

Кавказец был тот, что подходил ко мне на рынке, но сейчас меня без маскарада он, разумеется, не узнал.

Маркиза повернула голову и обольстительно улыбнулась, когда он проходил мимо. Сработало. Он остановился, поздоровался и присел на стул рядом. Сообщил официантке, что «эту дэвушку», то бишь Анжелику, следует обслужить бесплатно.

Та хмыкнула, она явно рассчитывала на хорошие чаевые от роскошной дамочки, но ослушаться не смела – южный человек был хозяином кафешки.

Впрочем, парочка здесь не задержалась. После пятнадцати минут непринужденной беседы и двух чашек кофе с пирожными, Анжелика, продолжавшая играть роль дурочки, согласилась «посмотреть новую квартиру» кавказца.

Кавказец представился как Карен Варданян. По его словам, он только три года как в Питере, но за это время вполне преуспел в бизнесе. На дурака он не был похож, поэтому пришлось поломаться для вида, иначе мог заподозрить неладное.

А вот легкое сопротивление пошло всей затее на пользу. Поняв, что красивая незнакомка в принципе не прочь, он бросился уверять ее, что «дэвушке» в его компании абсолютно ничто не угрожает.

Ага, подумала про себя Анжелика, зато тебе компания «дэвушки» не сулит ничего хорошего. И, изобразив на лице отчаянную борьбу, наконец со вздохом согласилась.

– Хорошо, – прошептала она смущенно. – У меня есть немного времени…

Официантка проводила ее презрительным взглядом – богатая сучка решила поразвлечься, пока мужа нет дома!

По дороге Карен расписывал достоинства своей машины, которая благодаря «дорогостоящему тюнингу» не уступала по комфорту никаким мерседесам и бумерам вместе взятым. Анжелика вертела головой, рассматривая салон с мощной стереосистемой, всякими накладками на панели и прочими прибамбасами.

– Хорошая машина! – кивнула она головой. – Сколько выжимает?!

– Сто семьдесят запросто! – сообщил Карен. – Только здесь ведь не разгонишься, сразу тормознут. Мне и так слишком часто приходится платить гаишникам.

Ничего, подумала про себя Маркиза, за городом я разгонюсь как следует, буду на базе до конца дня.

Остается только отделаться от этого кавалера. Можно было просто наставить на него ствол и попросить освободить салон, но тогда я бы недалеко уехала.

Карен остановил машину возле нового дома – одного из тех, что были построены в последние годы в районе Озерков. Группа стриженных наголо подростков покосилась на «черного», выходящего с молодой русской девушкой, мягко говоря, неодобрительно.

– Сукины дети! – жаловался Карен, пока они поднимались с Анжеликой в лифте. – Разрисовали свастиками парадную, а мой дед, между прочим, всю войну прошел… Сын возвращается обычно поздно, приходится встречать его даже с пистолетом. Хотя, слава богу, он у меня взрослый, если что – и сам постоит за себя!

Квартира Карена, как и его машина, была упакована по полной программе всеми сверхсовременными примочками, вроде домашнего кинотеатра, музыкального центра и кондиционеров в каждой комнате. Об этом он успел поведать, пока они поднимались на десятый этаж. Но продемонстрировать все это хозяйство лично не смог. Как только обе металлические тяжелые двери в квартиру были закрыты, события пошли по совершенно другому сценарию, нежели предполагал господин Варданян.

Электрошок – вещь ненадежная, может запросто подвести в самый неподходящий момент, но я располагала отличной моделью, к тому же, учитывая приличный вес своей жертвы, несколько раз нажала на спуск, добиваясь максимального результата. Варданян возмущенно хрюкнул и повалился на ковровую дорожку. Я проверила его сердце – работало, как надо. Прекрасно! Думала сначала перетащить его на кровать – не ради комфорта, а чтобы привязать получше. Но эту затею пришлось оставить – чтобы перетащить такую тушу требовалась парочка здоровых мужиков. Пришлось просто крепко и аккуратно связать Варданяна прямо в прихожей, примотав для надежности к массивному гардеробу скотчем, найденным в шкафчике в туалете.

За него я не беспокоилась – сын придет и освободит. Судя по всему, это произойдет еще не скоро, и к тому времени я буду уже очень далеко отсюда.

Не тратя времени на осмотр всех достопримечательностей квартиры, я выскочила и заперла ее ключами, вытащенными из кармана Варданяна. Сбежала вниз и, прыгнув в машину, сорвалась с места.

Так, теперь в моем распоряжении была машина, уйма баксов и пистолет. Что нужно еще для хорошей жизни молодой и красивой «дэвушке»? Но радоваться было нечему – отец мертв, мать в опасности. В моих планах было обосноваться временно в «Моховом» у гостеприимного Евгения Васильевича, подождать – что получится у Степана, а там действовать по обстоятельствам.

Если кто-нибудь из сотрудников турбазы узнает меня, то все равно не станет капать в органы, не посоветовавшись с директором, а в том, что сумею найти общий язык с добряком, я не сомневалась.

Машина легко неслась по дороге. Скорее, скорее! Подальше от этого города – вечно здесь у меня неприятности. Наверное, на роду написано – не суйся, Анжелика Королева, в Петербург, ничего хорошего из этого не выйдет. Получила ведь уже один раз по носу – нет, мало показалось!

Тачка, экспроприированная у кавказца, была в самом деле неплоха для отечественной. Я заглянула в бардачок и перебрала лежащие там компакты, не отвлекаясь надолго от дороги – а то занесет еще.

Интересный набор – этническая музыка, армянская, конечно. Rammstein, в просторечии – ромштексы… Трудно как-то представить себе Варданяна слуша-ющего грохотание немецкого рока. Шансон, попса какая-то и классика. Всего понемногу. Ага, вот наше, любимое! А почему бы не Прокофьева – как раз настроение подходящее. Да и катить под него здорово.

Вскоре после того, как я выехала за городскую черту, пришлось пообщаться с представителями органов правопорядка. ГИБДДэшник поднял руку с жезлом, предлагая остановиться. Я остановилась у обочины, не глуша мотор. Пистолет лежал рядом под глянцевым журналом, вынутым из того же бардачка. Ситуация – дрянь. Что ему нужно – я ведь даже не превышала скорость? Неужели Варданян освободился и сообщил об угоне?

Надеясь все-таки на лучшее, я протянула в приоткрытое окно пятидесятидолларовую купюру. Дала бы и больше, чтобы только отвязался, да боюсь, это могло показаться подозрительным.

«Гиббон» засунул купюру в нагрудный карман, отдал честь и жестом разрешил продолжать путь.

Мартовское солнышко, пригревавшее лишь днем, к вечеру спряталось за горизонт, и сразу похолодало. За городом не было никаких признаков приближавшейся весны – все тот же суровый зимний пейзаж, глядя на который хочется поскорее оказаться возле теплого камина.

Вскоре показались очертания турбазы. Я вздохнула – добралась. Все пока что шло по-моему, и будем надеяться, что так оно будет и впредь.

Пришлось посигналить перед воротами. Я явилась без предупреждения, никто меня здесь не ждал. Наконец ворота распахнулись, я проехала во двор и поставила своего железного коня в раскрытый предупредительным служащим гараж. Сунула в его руку сто долларов.

– Мне нужно, чтобы машина была на ходу – полная проверка!

– Все будет сделано! – он кивнул, просияв – сейчас на турбазе было мало посетителей, а эта девушка, кажется, не только богата, но и щедра.

Евгений Васильевич находился в своем кабинете, где в прошлый визит Лике так и не довелось побывать. Благодаря спутниковому телевидению директор был в курсе ее неприятностей и это было написано на его лице. Если точнее, то он несколько минут смотрел на девушку, открыв рот. Потом энергично встряхнул головой, будто полагал, что Каролина Артемовна – всего лишь небольшой глюк вследствие переутомления. Пока он приходил в себя, Маркиза успела расположиться удобно в кожаном кресле перед его столом и закурила, не спрашивая разрешения.

– Помните, Евгений Васильевич, вы обещали мне, что будете рады принять меня в любое время независимо от обстоятельств. Вот теперь как раз такой случай! Надеюсь, вы не отступите от своего слова!

– Ммм… – он растерянно улыбнулся и вытер пот со лба. – Нет… конечно, нет!

– Я нахожусь в трудном положении! – призналась Маркиза. – И понимаю, что мое пребывание здесь может создать для вас некоторые, как бы точнее выразиться, – неудобства. И, поверьте, если бы у меня был другой вариант, то я не осмелилась бы вас побеспокоить… Но дело в том, что мне больше некуда пойти! На меня началась охота. Меня обвиняют во множестве ужасных вещей, которых я не совершала и не могла совершить… Но у меня нет ни единого шанса это доказать. Бороться с государственной машиной я не в состоянии! Вы знаете, я могу за себя постоять, когда речь идет о зарвавшемся наглеце, но здесь другой случай… Я могу только прятаться, надеясь, что обо мне забудут. При первой же возможности я покину вас и постараюсь укрыться в более надежном месте, но сейчас прошу не отказать мне в приюте.

Она даже изобразила на лице приличествующее случаю выражение, которое должно было выражать крайнюю степень отчаяния.

– Я, право, не знаю! – на лице директора в свою очередь отражалось крайнее замешательство. – Может, вам все-таки лучше сдаться властям? Мне кажется, это единственный выход в данной ситуации – если вы невиновны, есть шанс оправдаться! В противном случае вас могут просто застрелить при задержании…

Анжелика категорически замотала головой.

– Они сделают это, даже если я приду с повинной! Убьют меня, потому что я слишком много знаю. Сдаться сейчас – значит просто подписать себе смертный приговор!

Директор горестно вздохнул. Безусловно, приезд Каролины Артемовны не мог его порадовать, но он был джентльмен до мозга костей и нарушить слово, данное даме, для него было просто немыслимым.

Сейчас на турбазе было не так многолюдно, как в мой прошлый приезд. Зимний охотничий сезон закончился, и половина номеров пустовала. Вторую половину занимала спортивная публика – какие-то лыжники да парочка молодых людей, которые забрались сюда исключительно в поисках новых ощущений. Директору с трудом удалось растолковать им, что поохотиться им не придется, и теперь двое молокососов занимались тем, что гоняли целый день на снегоходах.

Из окна моего номера, который находился в углу здания, было хорошо видно, как они выписывают круги по снежной равнине, гоняясь друг за другом. Нужно будет и мне освоить эту технику – вдруг пригодится, подумала я, распаковывая нехитрый багаж. Помещение после комнатушки Степана казалось огромным, но куда менее уютным. Наверное, потому, что не было в нем никого, кроме меня, не было фотографий на стене, старого футбольного мяча на платяном шкафу и усатого таракана на кухне.

Зато здесь, на базе, вдали от города и разыскивающей ее милиции, девушка чувствовала себя в относительной безопасности. Правда, база могла оказаться и ловушкой. Единственная дорога вела мимо нее, связывая два шоссе. Дорогу нетрудно перекрыть, и что тогда? Тогда остается уходить лесами, воспользовавшись одним из снегоходов или даже катером на воздушной подушке. Она была плохо знакома с этими транспортными средствами, но захочешь жить – всему научишься! Достаточно будет добраться до шоссе, а там наверняка попадется какой-нибудь водила, который рад будет помочь красивой девушке, заблудившейся в чаще, тем более что эта девушка готова щедро заплатить за помощь!

– Хорошо! – согласился директор, которому она изложила эти соображения тем же вечером. – Только сообщите мне, где вы оставили нашу машину, потому как, вы понимаете, эта техника стоит дорого и искать ее по лесам придется долго. Лучше возьмите с собой одного из наших людей.

Маркиза не стала спорить – хотя подумала, что брать с собой свидетелей, конечно, не станет. Разговор происходил в кабинете. Несмотря на позднее время, Евгений Васильевич находился на рабочем месте, но вместо служебных бумаг на столе перед ним находилась бутылка водки. На подносе рядом лежали бутерброды с икрой. И неясно было – обычное ли это дело для директора – распивать водку перед сном или с ее помощью он пытался заглушить чувство тревоги, вызванное появлением в его владениях Маркизы.

Так или иначе, он радушно пригласил девушку присоединиться.

– Это хорошая водка! – заметил он. – Элитный напиток.

Анжелика отказалась от угощения.

– Евгений Васильевич! – она положила перед ним карту заказника. – Покажите, пожалуйста, как мне будет лучше проехать к шоссе в экстренном случае, о котором мы только что говорили!

Он вздохнул и, подвинув к себе карту, начертил самый короткий на его взгляд маршрут.

– Через озеро? – удивилась Анжелика.

– Да, оно ведь сейчас замерзло. Я там удил недавно, лед еще крепкий!

– А здесь нельзя проехать? – она указала на светлый перешеек между темными лесами.

– Нет, – замотал головой директор. – Там сплошной кустарник.

– Учтем. Значит, через озеро.

– Да! Озеро Волчье. Говорят, раньше в нем жил водяной. Знаете, – продолжал он, подойдя к окну, за которым расстилались леса, освещенные всходящей луной, – глядя на этот пейзаж, не удивляешься тому, что фантазия предков населила нашу северную природу разными причудливыми созданиями. Водяными, лешими, русалками, оборотнями…

– Оборотнями, – машинально повторила Анжелика, думая о своих оборотнях – людях в милицейской форме, которые на самом деле являются самыми настоящими преступниками, чьи руки обагрены человеческой кровью.

Они словно настоящие оборотни – полулюди-полуволки, мысли о которых невольно приходят в голову при созерцании зимнего леса.

– Да, – продолжил директор и, обрадованный ее интересом, продолжил лекцию на любимую тему. – Наш северный край издавна славился мрачностью своих сказочных историй. Если в южных областях, например, ведьма чаще всего изображалась молодой и красивой, то наши колдуньи были безобразными старухами. Да и оборотни-волки – это типичное северное предание, что вполне объяснимо – волки живут в лесах, которыми раньше был покрыт весь северо-запад. Древние славяне верили, знаете ли, что в волка можно обернуться, перекувыркнувшись через голову над тремя ножами воткнутыми в пенек…

Маркиза, к сожалению, не могла поддержать эту интересную и актуальную беседу. Все ее познания в данной области ограничивались старым фильмом «Американский оборотень в Париже», просмотренным в подпольном видеосалоне еще в перестроечные времена, где девчонки визжали от ужаса, а парни в это время беззастенчиво пытались их лапать.

Евгений Васильевич, наконец, поняв что мысли девушки далеки от затронутой темы, перестал ее мучить и еще раз предложил угоститься перед сном «для успокоения нервов». Анжелика подумала и согласилась. Водка в самом деле была хорошей. Директор галантно проводил ее до дверей и, вернувшись за стол, решительно наполнил еще одну стопку.

– Новая информация по нашей крошке. Кажется, она все-таки забрала деньги из банка. Владельцы не обращались в милицию.

– Это плохо!

– Разумеется… Зато мы, похоже, знаем, где она сейчас может находиться…

– Не будем пока тревожить ее – у девушки и так много проблем.

– Как скажете, только как бы на нее раньше не вышли те, другие…

Глава вторая А ПУЛИ ЛЕТЯТ, ПУЛИ!…

Степан мчался в сторону Чудова. От надоедливых гаишников откупался. Платить приходилось часто – после теракта на вокзале у ментов появился лишний повод для осмотра. Он успел обменять деньги, взятые у Анжелики, с долларами решил не светиться и пихал жадным стражам порядка сотенные, прося не обращать внимания на дорогую тачку – он, мол, только перегоняет.

По дороге вспоминал Анжелику и представлял себе, как она отреагировала на его исчезновение. Конечно, была сначала недовольна. Эта девушка из тех, что предпочитают самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Но потом наверняка все обдумала и поняла, что он прав. А когда он вернется с ее матерью, выполнит взятое на себя обязательство, она поймет окончательно, что не может обойтись только своими силами, что ей нужен человек, верный, любящий, преданный, готовый на все ради нее. Такой человек, как Степан.

Чудово встретило его обычной грязью у въезда. Впрочем, все было не так плохо, как он представлял себе из отрывочных рассказов Анжелики. Конечно, ей, знакомой с миром больших денег и настоящего комфорта, провинциальный городок должен казаться теперь исключительно убогим. Но с точки зрения Степана, не избалованного новорусской роскошью, все здесь было в порядке вещей и обстановка в Чудове по большому счету немногим отличалась от некоторых кварталов на окраинах Питера.

Он остановился у киоска, купил значок с гербом Чудова – на память, а заодно узнал у киоскера как проехать к интересующей его улице. Герб города был немного странным – пара медведей, шестеренка и книга с гусиным пером, которая, наверное, должна была напоминать о Николае Некрасове, некогда приезжавшем сюда пописать да поохотиться. В городе даже имелся музей, названный в его честь. На гербе также присутствовали две зажженные спички, которые как известно, производятся в Чудове.

В скромной квартирке Королевых был траур. Зеркала, согласно обычаю, были завешаны покрывалами, часы остановлены. Хозяйка, постаревшая за последние несколько суток на десять лет, сидела за столом, устремив взгляд в пустоту. Словно все еще видела тело мужа, висящее в прихожей на обрывке электрического провода.

Следов взлома обнаружено не было. Милиция поспешила записать ее покойного супруга в самоубийцы. Винить ее особенно не приходилось – в городе периодически случались самоубийства, и все на почве чрезмерного употребления алкоголя, а покойный Королев в этом самом чрезмерном употреблении преуспел. Особенно после известия, что Анжелику посадили. Нельзя сказать, чтобы Королевы до случившегося особенно переживали по поводу дочери, отправившейся покорять Питер. Своих забот хватало, а дочка большая и сообразительная, сама захотела в медицинский.

Но известие об ее аресте за двойное убийство не могло не потрясти их. Поначалу они вообще отказывались верить, даже когда видели привезенные кем-то из сердобольных соседей газеты, где в подробностях описывался трагический инцидент в питерском дворце бракосочетания[6].

История эта долго смаковалась скучающими чудовскими обывателями, и Королевы, устав от сплетен, замкнулись. У отца появился повод для запоя, и он сорвался. Его, правда, не увольняли, даже несмотря на прогулы. Специалист какой-никакой, другие ведь тоже пьют, да и сочувствовало начальство Королеву из-за дочери.

После его «самоубийства» прежние друзья-собутыльники еще долго навещали квартиру, помянуть покойного да «защитить» вдову, которая получила анонимное письмо, где прямо говорилось, что ее мужа убили из-за Анжеликиных проделок в Питере. Женщина отнесла письмо в милицию, только там сказали, что это, по всей вероятности, злая шутка соседей, и посоветовали выбросить его и забыть.

Она послушалась. А потом из Петербурга приехали двое в штатском. Бесцеремонно выкинули из квартиры приятелей мужа и обосновались в ней сами, якобы для того, чтобы охранять Марию Игнатьевну. Спрашивали, правда, все больше об Анжелике – не появлялась ли та, не звонила ли? Перепуганная и ничего не понимающая женщина покорно отвечала на все вопросы.

Сидя в душной квартирке рядом с безмолвной, одетой в черное, женщиной, агенты Арсеньева, не таясь, обсуждали ситуацию.

– Я бы на месте этой Королевой, – заметил один из них – сержант Моздратенко, бывший постарше и потому обычно бравший слово первым, – ушел бы на дно и нос сюда не казал!

Женщина повернула голову, услышав свою фамилию, но тут же, сообразив, что обращаются не к ней, отвернулась с безразличным видом.

Второй, Семен Багин, тоже сержант, но младший и по чину и по возрасту, бросил на нее взгляд и спросил тихо у напарника:

– Так значит, напрасно… – он скосил голову на плечо, изображая повешенного.

Моздратенко поморщился глядя на него.

– Прекрати!

Багин пожал плечами. Сигаретный дым плавал под абажуром.

В доме напротив находилось еще двое милиционеров. Капитан Сотников учел неудачный эпизод на стройке и в этот раз увеличил количество людей, призванных перехватить киллершу. Один из ментов был вооружен оружием аналогичным тому, что послужило ей в деле с Лагутиным, – винтовкой ВСК-95.

Степан проехал по улице, вглядываясь в номера на домах. Притормозил возле визгливой ребячьей стайки, игравшей не то в пятнашки, не то в войнушку.

– Эй! – Степан опустил стекло и окликнул пацанов. – Где здесь дом четырнадцать?

Мальчишка, совсем крохотный – как его родители одного отпускают, подошел ближе и, глядя на водителя лучистыми глазенками, показал рукой в сторону.

– Не слушайте его, дяденька! – вмешался другой, бесцеремонно оттолкнув карапуза. – Он еще цифр даже не знает, он же маленький. Дом там.

Он махнул рукой в противоположном направлении.

Увлеченный беседой с малышней, Степан даже не заметил, как к его машине с другой стороны улицы подбежал молодой парень в кожаной куртке и черной шапке.

– Ты Степан?

– Да, – ответил он с небольшой задержкой.

Спрашивающий выглядел дружелюбно и держал руки на виду.

– Пусти в машину, погреться.

Степан отпер дверь и парень сел рядом с ним.

– Хорошая машина, – заметил он. – Твоя?

– Нет, – Степан тронулся с места.

– Я Даня, – представился запоздало пассажир и сунул Степану крепкую широкую ладонь, украшенную полустертой татуировкой.

Татуировкой Степана было не смутить, у самого была парочка – память о Павловске, футбольном клубе и девушке Наташе, которая, возможно, и не стоила столь долгой памяти, но удалить синее сердечко с ее именем, проткнутое непременной стрелой, все не доходили руки.

Смущало другое – Даня явно был из породы бойцов, и его присутствие здесь могло обозначать, что все обстояло не так просто, как представлял себе поначалу Степан. Под курткой у Дани оттопыривалась наплечная кобура.

– Значит, так! – сообщил он. – В квартире у Маркизы сейчас двое приезжих. Судя по всему, менты. Чудовские пытались с ними какие-то контакты навести – типа, давайте сотрудничать. Но их отшили. Ждут они, конечно, саму Маркизу. Мы здесь на одной квартирке обитаем, сейчас туда поедем, а там уже решим, что делать!

– Да не боись ты! – добавил он, заметив что Степан напрягся. – Мы свои. Я, правда, с Маркизой не знаком, но приказ получил жизнь отдать да тебе помочь… Так что ты здесь у нас вроде босса сейчас будешь. Только не возгордись и нас слушай, у тебя ведь опыта никакого, верно?

– Никакого, – согласился Степан, понимая без разъяснений, о каком опыте сейчас идет речь.

– То-то и оно, – закончил Даня и показал вперед. – Вон там в переулочек сверни.

Даня и его напарник базировались в однокомнатной квартире с оборванными старыми обоями, из под которых выглядывали газеты еще советских времен с фотографиями передовиков производства, вкалывающими за станками. Напарник – плечистый мужик в полосатом свитере, восседал за шатающимся столом, составлявшим вместе с раскладушкой и древним буфетом почти всю мебель в квартире. На столе стояла початая бутылка «Гжелки». Степан из вежливости выпил сто грамм. Закусили шоколадками «Кэдбери», которые производятся тут же, в Чудове.

От второй порции он отказался.

– Ларик! – напарник выпил свою и только после этого протянул руку Степану, не вставая и тут же разъяснил имя. – Илларион. Есть такое имя.

– Знаю, – сказал Степан. – Хорошее имя.

Тот покачал головой, глядя на него изучающе.

– Я не понял, тебя прислали или ты сам вызвался?

– Вроде как сам, – признал Степан.

– Еще того чище, – Ларик поковырял ногтем в зубах. – Ты же, сразу видно, не из суперменов. Или это тот случай, когда внешность обманчива?

Ирония была слишком очевидна, Степан промолчал.

– Ладно! – Ларик наполнил еще – себе и Дане. – Втроем все равно сподручнее будет. Машина у тебя ничего, я в окно видел, как вы подъезжали. Тогда план простой будет – мы вдвоем (он кивнул на напарника) отвлекаем ментов на квартире, ты хватаешь старуху и дуешь отсюда что есть мочи.

– А с ней проблем не будет? – спросил Степан.

– Трудно сказать! – ответил Даня. – По нашим данным, Мария Игнатьевна пребывает в прострации и, похоже, милицию это вполне устраивает. К ней врача вызывали после смерти мужа из-за сердечного приступа, но все обошлось. Не удивлюсь, если эти ребята еще вкалывают ей что-нибудь, чтобы не мешала и вела себя как надо.

– В таком случае, – подхватил Ларик, – твоя задача упрощается донельзя. Берешь дамочку под руки или на руки – она от огорчений исхудала совсем, как ребенок, поди, весит. Сажаешь в машину и уматываешь!

– Куда повезешь-то? – поинтересовался Даня.

– К себе, наверное.

Ларик вздохнул.

– Не к себе, а вот сюда! – он оторвал от обоев кусок и быстро начирикал на нем адрес в Новгороде.

– Это наша хата. – пояснил Даня. – Мы туда с самого начала маркизову мамашу планировали перебросить, да пока не вышло. И так едва не засветились. Забулдыга, у которого мы эту хибару тараканью снимаем, сначала решил, что мы собираемся его выселить и квартиру забрать, как он в газетах каких-то читал. Перепугался и едва милицию не вызвал – придурок. Будто этот однокомнатный сортир кому-нибудь может понадобиться.

Посмеялись.

– Хорошо, – Ларик снова стал серьезным. – Вариант второй. Тетка не в прострации, а активна и полна сил, что, кстати, тоже бывает при некоторых видах депрессии. Тогда придется ее сначала усмирить. Силенок хватит?

Степан кивнул:

– Вполне.

– Ты только постарайся понежнее. Объясни в двух словах, кто ты, а если не поверит, то у нас тут кое-что есть на такой случай!

Даня вытащил из буфета пузырек и кусок ваты.

– Старое, испытанное временем средство. Эфир. Помнишь, как в «Операции Ы» бабулю-сторожа планировали нейтрализовать? Ну вот тебе и инструкция, считай, по применению! Да, сваливаешь потом на полной скорости. С гаишниками не жадничай – даешь полтыщи и все вопросы отпадают сами собой. Здесь можно весь город вывезти, имея деньги.

– Когда пойдем? – спросил Степан, пряча в карманы и пузырек, и вату.

– Как стемнеет, – мрачно сказал Ларик. – Чего зря внимание привлекать – старушка не улетит, а менты к вечеру должны расслабиться. Они там тоже, поди, не Пушкина читают…

За окном быстро смеркалось, в домах зажигались огни. Мария Игнатьевна с тяжелым вздохом переместилась на кухню – приготовить что-нибудь для себя и незваных гостей. Готовила не из любезности, а чтобы занять себя чем-то. Душа ее разрывалась – инстинкт самосохранения подсказывал, что нужно жить во что бы то ни стало. Есть, пить, двигаться, работать… И она двигалась, автоматически, словно во сне. А с другой стороны, внутренний голос беспощадно нашептывал, что жить-то больше уже незачем. Что жизнь Марии Игнатьевны Королевой пройдена до конца и больше не будет в ней ничего хорошего. Единственная дочь Анжелика стала убийцей и, по слухам, сбежала из колонии. Женщина боялась думать о том, в кого могла превратиться ее девочка, бывшая когда-то беззаботным, счастливым существом, полным самых радужных надежд. Она была теперь где-то далеко в другом, незнакомом Марии Игнатьевне мире, и, очевидно, связь между ними была потеряна навсегда.

Теперь ушел из жизни Саша, муж. Ушел глупо и нелепо. Больше не для кого жить и ее даже не напугало письмо с угрозами, тем более что в милиции сказали, что это глупая шутка соседей, а милиции Мария Игнатьевна верила.

Соседям, правда, она ничего плохого не делала, чтобы дать повод так гадко шутить. Всегда были хорошие ровные отношения. С другой стороны, вспоминалось с каким гадливым любопытством глазели соседки после того, как об аресте дочери стало известно в городе. Может, кто-нибудь из молодежи, сейчас ведь поколение сумасшедшее – никаких ценностей, один телевизор на уме, а в телевизоре ничего, кроме убийств и секса. Вот и дочь ее свело с ума, проклятое телевидение…

Подспудно она и в самоубийстве отца винила Анжелику, не зная, что в какой-то степени была права. Казалось ей просто, что Анжелика, вырвавшись в большой город, не только сломала свою жизнь, но и навлекла на их семью какое-то проклятье.

Уже привычным движением она смахивала набегавшие слезы, старательно перемывая посуду. Милиционеры тихонько переговаривались в комнате. Охранять, вроде, прибыли. А от кого, если письмо было шуткой, непонятно. Она, впрочем, не особенно задумывалась. Марья Игнатьевна больше ничего не понимала. Ночью она бормотала про себя молитву, неправильно, наверное, – плохо она их знала, молитвы, хоть и иконку держала, и в церковь заглядывала с тех пор, как это перестало властями считаться предосудительным.

Молилась за покойного мужа, за себя, за далекую Анжелику, где бы та сейчас ни была и чем бы ни занималась. Как знать, может именно благодаря этим молитвам Маркиза до сих пор оставалась живой и невредимой.

Моздратенко включил телевизор. Старенький аппарат марки «Радуга» безбожно искажал цвета. Повозившись с настройкой, сержант плюнул и стал смотреть так. По Первому каналу Максим Галкин весьма удачно передразнивал Жириновского. Сержант загоготал в полный голос, потом поймав тяжелый взгляд входящей вдовы, осекся и только похихикивал.

– Слышь, Семен, – позвал он Багина, – послушай, как под Жирика работает…

– Слышал уже, и не раз.

Багин отошел от окна, шторы на котором были днем и ночью раздвинуты, так что их коллеги в соседнем доме могли наблюдать за всем, происходившим у Королевой.

– Ты не напрягайся так, – посоветовал старший товарищ. – Не стоит. Если наша подруга заявится, мы первые об этом узнаем.

Примерно в то же самое время на улице появилась старая «восьмерка», на которой в Чудово прибыли Даня и Ларик. За ней на некотором расстоянии, следовал джип Степана. Улица была уже пуста. Детвора давно сидела дома, а известная буйным нравом чудовская молодежь не желала отмораживать себе ничего на ледяном ветру.

– Послал бог погодку, – сказал Ларик, выбираясь из машины и поднял воротник куртки.

На нем, как и на Дане, был надет бронежилет. Для Степана броника не нашлось, да он и не должен был участвовать в боевых действиях. От оружия поэтому тоже отказался – только лишние осложнения будут, если ментам попадется.

Звонок в дверь был долгим, словно палец звонившего прилип к кнопке. Мария Игнатьевна застыла на месте, в последнее время любой резкий звук вызывал у нее нервную дрожь. Моздратенко, уменьшил громкость телевизора и, не вставая с табуретки, окликнул негромко хозяйку.

– Откройте, Марья Игнатьевна!

И знаком показал Багину в сторону кухни. Впрочем, Моздратенко не сомневался, что звонит не пресловутая Маркиза, а какая-нибудь соседка или подвыпивший мужичок из числа друзей мужа. Его пистолет остался в кобуре. Багин, которому все происходящее неприятно напомнило аналогичную сцену из «Места встречи изменить нельзя» занял позицию на кухне, напрягшись, как спринтер перед стартом. Поколебавшись, он вытащил пистолет и снял с предохранителя. Это было первое серьезное задание Багина, и он очень боялся облажаться.

Хозяйка подошла к двери и, по старой привычке не спрашивая, отперла.

– Марья Игнатьевна? – поинтересовался мужской голос.

Женщина, как видно, ответила кивком, ответа не последовало.

Багин выглянул в коридор, и в лоб ему сразу уперся глушитель пистолета. Пистолет держал парень в кожанке, смотревший на сержанта без всяких эмоций. Их пальцы одновременно нажали на курки. Милиционер отлетел в кухню и рухнул на стол, сбросив с него вымытые заботливой хозяйкой кастрюли и тарелки.

«Макаров» Багина был без глушителя, и его выстрел заставил Моздратенко выхватить свой пистолет и вскочить с места. По рации сержант связался с коллегами в доме напротив. Там мигом просекли ситуацию. Окно распахнулось и снайпер занял позицию в считанные секунды. Его напарник, дремавший одетым на раскладушке, бросился вниз, чтобы обеспечить прикрытие товарищам.

Тем временем Даня передал ошеломленную Марию Игнатьевну, ожидавшему на лестнице Степану и проследовал в квартиру за Лариком. Тот застыл в коридоре, держась за живот. Боль была адской.

– В упор… – прошипел он.

Пулю, выпущенную в упор, не мог остановить даже бронежилет. Даня выстрелил в лампочку в коридоре, свет на лестнице был отключен ими заранее. Подхватил товарища под руку и потянул к выходу. Идти вперед, в комнату, означало нарваться на пулю. Это он хорошо понимал.

Засевший в комнате Моздратенко повел себя как профессионал. Закончив связь, он присел, чтобы не попасть под пули нападающих или прикрывающего его снайпера. В коридоре пальнули еще раз, и свет там погас, подобравшись ближе, сержант выпустил туда грохочущую очередь из автоматического пистолета Стечкина.

Ларик ответил, но сержант уже откатился назад. Одна из его пуль попала в ногу раненому бандиту, и тот опустился на пол. Даня присел над ним, посылая пулю за пулей в комнату.

– Кончай тратить патроны, – сказал Ларик. – Сваливай. Мне все равно хана – менты если не прикончат, то вылечат, а так я сдохну по-любому. Катись, ясно!

Даня перекрестил его и слетел вниз по лестнице. Навстречу ему из распахнутой двери парадной метнулась приземистая фигура. Это был милиционер из группы прикрытия. Он открыл огонь раньше, чем Даня успел отреагировать. Все, что тот успел сделать, это поднять руки к лицу, словно пытаясь защититься от летящего в лицо свинца.

Тело скатилось под ноги к стрелку. Милиционер перескочил через него и бросился наверх по лестнице.

Мария Игнатьевна выглядела гораздо старше, чем ожидал Степан. Даже старше, чем его собственная мать, которая родила, когда ей уже было за тридцать… «Наверное, она выглядит так из-за перенесенных страданий», – подумал он, принимая ее из рук Ларика. Вытащенная на площадку, женщина практически не оказывала никакого сопротивления. Сначала Степан пытался вести ее вниз под руку. За их спинами, в квартире, где исчезли оба бойца Стилета раздались выстрелы, сначала несколько отдельных, потом целая очередь, словно палили из автомата.

Степан ускорил шаг. Мария Игнатьевна неожиданно крепко вцепилась в перила. Он не сразу, по пальцу, разжал ее хватку, а потом подхватил и понес вниз. Она в самом деле была легкой, как и говорил Ларик, не тяжелее ребенка. Ни одна дверь не распахнулась, пока он спускался. Соседи не могли не слышать выстрелов, эхом разносившихся по пролету, но никто из них не собирался рисковать жизнью, чтобы узнать, что здесь происходит. Впрочем, наверняка кто-нибудь из них уже набирает номер милиции. Еще один повод поторопиться.

На первом этаже он распахнул ударом ноги хлипкую дверь и выбежал с женщиной на руках. С этого мгновения красная светящаяся точка коллиматорного оптического прицела сопровождала его до самой машины. Снайпер дождался, когда Степан поставит женщину на землю, чтобы распахнуть дверцу. Медлить больше было нельзя.

Для Степана все закончилось мгновенно. Словно пленка в кинотеатре оборвалась… Он даже не успел понять, что произошло.

Лежавший на пороге между распахнутых дверей квартиры Ларик слышал выстрелы внизу на лестнице. Даня!!! Что-то пошло не так. Что-то они упустили. Были, значит, здесь еще менты. И Степану не дадут увезти эту женщину, мать Маркизы, чтобы обеим этим бабам провалиться в преисподнюю!

Надо же так бездарно закончить жизнь, даже порученного не смог исполнить. Он перевернулся на живот, несмотря на чудовищную боль, разрывавшую его внутренности. Ранивший его мент оставался в квартире и не подавал пока признаков жизни, может быть, и ему досталось, а может, просто перетрусил!

Ларик вытянул руку с пистолетом в направлении лестницы, на которой уже появился убийца Дани. Мент тяжело дышал, взбегая по ступенькам. Ларик успел выстрелить в него два раза и увидел, что тот упал. А потом огненная игла прошила его собственный позвоночник от шеи к пояснице. Моздратенко встал над телом бандита, держа «стечкин» направленным в изуродованную очередью спину, будто Ларик мог еще остаться в живых. Ткнув его носком сапога, сержант вытащил рацию и связался с напарником в соседнем здании.

– Что у вас?!

– У меня все хорошо! – отрапортовал снайпер. – Снял человека у машины, да старушка наша, кажется, концы от страха отдала…

– А у меня Багина грохнули.

– Мать твою, – отреагировал снайпер. – Может, ранен?

– Ага, ранен, – раздраженно рявкнул Моздратенко, заглядывая в кухню. – Ему полголовы снесло, ясно?

– Ясно! Там у вас Родион, не ухлопайте друг друга.

Моздратенко выглянул на лестницу, громким окриком предупредив коллегу, который мог находиться снаружи. Но коллега никого уже не мог ухлопать.

Милиционер лежал на площадке между этажами, сжимая пистолет, из которого несколькими минутами раньше уложил Даню.

Моздратенко спустился, пройдя мимо убитых, и вышел на улицу. Возле джипа лежали еще два тела – молодого парня, застреленного снайпером, и Марии Игнатьевны. Женщина была без сознания.

– Ну что там? – поинтересовался голос по рации.

– Спустись и посмотри, если интересно, – отозвался сержант. – Она в обмороке. Надо «скорую» вызвать.

– Да вон уже кто-то едет, – сказал стрелок.

Сержант обернулся – в конце улицы в самом деле уже появились мигалки. Он спрятал пистолет и достал свое удостоверение.

– Счастливо оставаться, – голос стрелка был слегка насмешлив.

Согласно инструкциям ему теперь нужно было спешно покинуть это место, ну а Моздратенко придется объясняться с «чудиками», как он с товарищами называли между собой местных коллег.

– Чтоб вас всех! – выругался он и, достав мобильник, набрал номер капитана Сотникова.

Расхлебывать все это дерьмо в одиночку он не собирался.

Глава третья НИКУДА ОТ НИХ НЕ СПРЯТАТЬСЯ, НЕ СКРЫТЬСЯ!

Близилась ночь. Анжелика распахнула окно и впустила свежий морозный воздух в комнату. Стояла тишина, только из номера с молодыми людьми доносились звуки рок-музыки.

Луна плыла над лесами – желтая, большая. В детстве бабушка говорила ей, что луна – это зеркало, с помощью которого Господь следит за всеми детьми. Тем из них, кто уже лег спать, как и полагается всем хорошим детям, он посылает хорошие веселые сны, а тем, кто хулиганит и не хочет ложиться, – страшные! Бабушка у нее была чудесная, хрестоматийная – добрая, заботливая старушка, а бабушки далеко не всегда бывают такими.

Видела бы она сейчас свою внучку!

Маркиза с трудом вынырнула из теплых воспоминаний в день сегодняшний.

Надо было разузнать побольше об Александре Коростелине – следователе, о котором мне рассказывала Галина! Я не помнила, чтобы слышала раньше это имя, хотя могла и забыть. Год назад у меня была другая жизнь и другие проблемы, времени на телевизор как, впрочем, и сейчас, не было, да и криминальные новости меня тогда нисколько не интересовали.

Я позвонила консьержу и попросила доставить мне в номер компьютер. Через несколько минут появился молодой человек с ноутбуком и быстро подключил его к телефонной сети. Я вручила ему на чай сотню баксов за беспокойство в неурочное время, и он, поклонившись, исчез. Вскоре я получила доступ к интересующим меня статьям, касающимся Александра Коростелина. Какое счастье, что в наше время многие периодические издания завели электронные архивы – разыскивать все это в обыкновенных библиотеках у меня не было никакой возможности. Все материалы, касающиеся Коростелина, были годичной давности. Я прочитала три-четыре крупные статьи. Остальные не сообщали ничего нового, да картина и так в общем-то была ясна!

Молодой следователь (тогда ему было двадцать четыре) полон надежд и решимости искоренять зло. Получил первое по-настоящему серьезное задание и взялся за него со всем возможным усердием. Поддержки особой ему, разумеется, не оказывали, да еще ставили палки в колеса при каждом удобном случае, но он все равно упорно шел к цели.

В конце концов его бурная деятельность встревожила кого-то из коррумпированных коллег. Сначала наверняка угрожали, а затем:

«13 февраля 2003 года. Очередное заказное убийство в Питере. На этот раз жертвой стал Малецкий Егор Антонович. Начинающий коммерсант был взорван в собственной машине, в которой в этот момент находился еще один человек – Александр Геннадьевич Коростелин, следователь питерской милиции. Следственные органы не отрицают возможность того, что мишенью киллеров мог быть именно он. По предварительным данным, взрывное устройство, заложенное под днище машины, управлялось дистанционно. Александр Коростелин находится сейчас в реанимационном отделении. Врачи оценивают его состояние как тяжелое. Возбуждено уголовное дело…»

Из более поздних статей стало ясно, что Коростелин, несмотря на все усилия врачей, проведет остаток дней в инвалидной коляске. Ни о каких расследованиях больше ни упоминалось. Коллеги Коростелина не желали разделять его печальную участь, и можно не сомневаться, что следствие по факту взрыва было проведено чисто формально.

И о дальнейшей судьбе следователя из прессы было узнать практически невозможно. Современная российская действительность подбрасывала горячие темы: катастрофы, теракты, криминал… Случай с Коростелиным затерялся на этом фоне бесследно. Только один репортер с новостного сайта пытался несколько месяцев спустя выяснить что-либо о ходе обещанного расследования, а также о том деле, над которым работал Коростелин. Попытался и потерпел полное фиаско, о чем и сообщил в краткой и очень эмоциональной по содержанию заметке.

В конце заметки стояла подпись – Дементьев Федор и е-мейл – FeodorD@mail. ru ‹mailto: FeodorD@mail. ru›. Недолго думая, я набросала письмо, где сообщала, что я молодая журналистка, которая ищет материал для серьезной статьи. Мол, заинтересовал меня случай с Коростелиным.

Ответ пришел почти мгновенно. Мальчик сидел в Сети. Возраст автора, правда, в статье не был указан, но по стилю ответа ему можно было дать лет двадцать. Письмо начиналось сообщением, что история с Коростелиным для начинающей репортерши, каковой я представилась, – совершенно неподъемная тема, к тому же сулящая неприятности.

«В ГУВД и прокуратуре по этому поводу говорить не хотели, – сообщалось в письме, – а потом еще пару раз звонили какие-то упыри с угрозами. Я геройствовать не собирался и тему эту сразу оставил. Ну и они меня перестали тревожить… Словом, дело там темное и соваться в него не советую! Лучше займись интригами вокруг выборов или легализацией проституции! Читатель это любит, да и тебе никакой геморрой не грозит! Подъезжай, снабжу материалами! Я всегда рад оказать помощь коллеге!»

Я криво усмехнулась, читая это послание. Конечно, малыш рад оказать помощь молоденькой журналисточке – кто бы сомневался. Не будем его расстраивать, пока не получим все что нам нужно.

«Федор! – мои пальцы быстро перебирали клавиши, – Я с удовольствием встречусь с таким интересным и опытным журналистом, как вы. И всетаки, насчет Коростелина. Неужели вы не пытались с ним увидеться? Где он сейчас?»

Я не успела и пару раз затянуться ментоловой сигаретой, как поступил ответ.

«Год назад после выписки из госпиталя он вернулся в свою квартиру на Гранитной улице, это в районе „Новочеркасской“. Встретиться отказался категорически. Можешь, типа, попытаться. Он, наверное, давно женщин не видел, так что растает, если обаяние пустишь в ход. Только я бы на твоем месте все равно в это не лез».

«Адрес подскажешь?» – отстучала я.

Подсказал оба. К своему прибавил: «Жду с нетерпением!». К коростелинскому присовокупил следующий комментарий: «Не ручаюсь, что он там и сейчас, хотя в его положении адреса часто не меняют! Вот еще телефон. Его е-мейлом не располагаю!».

Я поблагодарила в последнем письме журналиста за сообщенные сведения и отключилась от Сети. Попробовала позвонить Коростелину – не получилось. Сплошные короткие гудки, он, скорее всего, тоже сидел в Интернете. Тогда я связалась с бабой Галей:

– О Степане ничего не известно? – спросила я.

– Нет, – сказала Галина, помолчав. – Задержался, наверное, в дороге. Сейчас знаешь, какая наледь – гололедица…

Закончив разговор, баба Галя посмотрела на брата, нервно мерявшего шагами гостиную. В Сестрорецк уже пришла весть о бойне в Чудове, но рассказывать сейчас о смерти Степана и о том, что Мария Игнатьевна лежит при смерти в областной больнице, Галина не стала – узнав об этом, Маркиза могла наделать глупостей.

Анжелика отключила мобильник и ноутбук и, раздевшись, пошла в душ. На сердце было совсем неспокойно. Галина явно что-то недоговаривала.

Отмела все дурные мысли в сторону. Все будет хорошо, все будет хорошо! Нужно только настроить себя на позитивный лад, и тогда все получится – так она читала когда-то в одной книжке по аутотренингу. Ах, если бы все было в самом деле так просто! Не жизнь была бы, а сказка.

Забралась в постель, свернулась калачиком, как когда-то в детстве, кажущемся таким далеким. Только теперь вместо плюшевого мишки рядом с девушкой лежал черный пистолет. Она погладила его рукоятку и смежила веки.

Оборотни! – слова директора отзывались, звучали эхом в сознании, проваливающемся в глубины сна. И они не затихали, а, наоборот, звучали все громче и громче, превращаясь в чей-то панический крик. Воплощались в визуальные образы полулюдей-получудовищ, выступавшие из тьмы. Мелькнули красные светящиеся глаза, оскаленные клыки.

Маркиза вздрогнула и очнулась. Не выпрямилась в постели, как любят показывать в фильмах ужасов, с воплем, а просто открыла глаза и уставилась в потолок, все еще переживая привидевшийся во сне кошмар. Сердце бешено стучало и казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

Только через полминуты пришла окончательно в себя и поняла, где она и что ей ничего не угрожает. По крайней мере, здесь и сейчас. За окном, словно настоящий волк, выл ветер, и девушку снова пробрал озноб.

Под утро среди размытых теней явилась мать, посмотрела на нее укоризненно и исчезла с тяжелым вздохом. Анжелика проснулась со стойким ощущением, что случилось нечто ужасное.

На следующее утро Петр Аркадьевич нанес второй визит Ивану Левашову, чтобы сообщить «приприятнейшее известие». Охрана усадьбы к этому времени была еще увеличена. Сейчас в общей сложности пять человек дежурили во дворе и доме, количество собак возросло до трех, а ельник за виллой заметно поредел в соответствии с рекомендациями Скальневича.

– Окопался, понимаешь, – сострил полковник, неумело подражая первому российскому президенту. – Меня-то не боишься?

Левашову шутка не показалась удачной, и он промолчал.

– У меня две новости. Одна плохая, другая хорошая! – продолжил весело Петр Аркадьевич. – Ребятки мои в Чудове караулили нашу киллершу, как тебе известно. Так вот. Вчера вечером там объявились какие-то бандюки и навели шухеру почище, чем татаро-монголы…

– Не было их там. Татаро-монголов. Город позднее возник, – сообщил Левашов.

– Да?! Ну неважно! Словом, у тамошней милиции, которая, кстати, состоит из баб на восемьдесят процентов, теперь на руках четыре трупа и один из них мамаши Королевой – скончалась в больнице от сердечного приступа. Такое невезение. Я сам потерял двоих желторотиков. Только теперь все это не имеет значения. Девочка наша сама нынче проклюнулась!

– В смысле? – удивился Иван, в самом деле не ожидавший подобного сообщения.

– Сутки назад у одного хачика из Коломяг тачку угнали. Угонщица – девушка, описание соответствует описанию Королевой. Потерпевший опознал ее по фотороботу.

– Здорово! – кивнул Левашов. – Так вы ее взяли?

– Еще нет, но скоро возьмем. Не сомневайся. Машина, представь себе, была оборудована маячком. Хачик оказался хитрый – у него, говорит, уже три раза машины угоняли, вот он и поставил этот самый маячок!

– И где она теперь? – поинтересовался осторожно Иван.

– Машина? А вот это интересно. В области, в одном из заказников. Там турбаза имеется и, судя по всему, именно на ней наша дамочка и засела. Людишек я уже выслал. Не беспокойся – обратно из этой туристической поездки ей уже не вернуться. Убита при попытке к бегству. Хе, хе!

– Ты извини, – сказал Левашов, – мне нужно отойти на секунду.

– Отлить что ли? Давай, я и сам пока похозяйничаю. – Полковник направился к уже знакомому по предыдущему визиту бару и приступил к изучению его содержимого.

Однако направил свои стопы хозяин особняка отнюдь не в то место, куда, как известно, королю полагается ходить пешком и без свиты. Вместо этого Иван быстро проскользнул в кабинет и закрыл за собой дверь на один оборот ключа. Кабинет был не только шикарно обставлен антикварной мебелью, но и оборудован по последнему слову техники.

Усевшись за стол, Левашов пододвинул к себе телефон – в отличие от светящегося аппарата в гостиной, этот был в корпусе из орехового дерева. Потом вытащил из кармана маленький диктофон. В том же кармане кстати, лежал небольшой пистолет, с которым Иван не расставался все последние дни. Даже спать ложился вместе с ним, кладя под подушку.

Не раз ему снилась входящая в его спальню Маркиза. Киллерша была то в камуфляжной форме, то в соблазнительном нижнем белье. Но кончался сон всегда одинаково – в лицо Ивана оказывался направлен вороненый ствол, и еще раньше, чем пуля успевала покинуть его, душа отделялась от тела и устремлялась навстречу маленькому кусочку свинца, чтобы, разминувшись с ним, впивающимся в тело, углубиться туда, в темную холодную стальную бездну, скользя по нарезам ствола, превращавшимся в круги ада, спускалась вниз, где кружились какие-то зловещие тени.

И Иван просыпался в липком поту, похожем на кровь. Подносил к лицу руки, пытаясь понять: жив он еще или нет. Нащупывал под подушкой оружие и прикладывал холодную сталь ко лбу, чтобы снять жар.

Ничего, очень скоро этому кошмару придет конец!

Он набрал телефон Скалы и, коротко поздоровавшись, включил запись последнего разговора с Арсеньевым, поднеся диктофон к трубке.

– Ну как?! – просто спросил Левашов.

– Все понял! – просто ответил киллер и окончил разговор.

Иван довольно усмехнулся. В успех подручных полковника он по-прежнему не верил. Удастся им уложить девку – прекрасно, можно будет не выплачивать Скале вторую половину гонорара, и у того не хватит наглости ее требовать. А если у ментов ничего с Маркизой не получится, то Скальневич уж точно не даст ей уйти.

Он счастливо вздохнул, взглянул на картину над диваном в углу. На картине рогатый сатир оказывал глубоко интимные ласки пухленькой нимфочке. Фривольный сюжет всегда поднимал настроение хозяина кабинета. Вот и сейчас он ухмыльнулся, довольно вздохнул и поспешил назад к гостю.

В последнее время полковнику нечасто удавалось насладиться чисто мужскими развлечениями – времени не было, да и возможностей – опасаясь наблюдения со стороны лагутинских агентов, он отказался от посещения злачных мест. В собственном же доме за полковником, как уже упоминалось, пристально наблюдала вторая половина.

– Хорошая штука? – спросил он у вернувшегося Левашова и помахал в воздухе бутылкой джина.

– Чудесная!

– Отметим, – предложил полковник, возвращаясь за стол.

– Что? – поинтересовался Левашов.

– Успешное окончание истории с господином Лагутиным, упокой господи его честную и светлую душу.

– А не рано ли праздновать? Примета плохая.

– Не нужно суеверий. Куда она теперь денется, Маркиза твоя? Там вокруг леса. В берлогу к медведям, что ли? – Петр Аркадьевич был настроен оптимистично, и скепсис товарища его огорчал. – Девчонка лопухнулась. Что ни говори, а бабье мозгами обделено. И это не предвзятое мнение, а объективное, вынесенное на основании многолетних наблюдений, заключение!

– Ну-ну! – сказал Левашов. – Поживем – увидим.

Но стакан у друга принял и чокнулся «за удачу»! Во-первых, потому что и сам верил в нее, только по другим причинам нежели полковник, а во-вторых, не пропадать же напитку, который стоит пятьсот долларов за бутылку, в милицейской глотке целиком и без остатка.

На поимку киллерши полковник отрядил семь человек во главе с капитаном Сотниковым. Они выехали на двух машинах «тойота 4 раннер». В первой находился сам Сотников – человек крепкой конституции и немногословный. Капитан пахал на Петра Аркадьевича не первый год и был вполне доволен своим положением. Деньги, отстегиваемые ему ежемесячно хозяином, позволяли жить на широкую ногу и отсылать ежегодно жену с детишками на разные курорты. Сам Сотников в это время обычно оттягивался по полной программе.

Рядом с ним на заднем сиденье машины сидел Дмитрий Логинов, спец по радиоэлектронному наблюдению, колдовавший над лэптопом, который держал на коленях. Спец был молод, жевал жвачку и бормотал под нос какие-то глупые песенки. Пальцы его периодически начинали бегать по клавиатуре, обновляя данные со спутника. Согласно им машина, похищенная Королевой, продолжала оставаться на турбазе. Маячок, поставленный на машине кавказца, исправно подавал радиосигнал, который улавливался спутником, висевшим где-то в черных глубинах космоса. Спец с помощью своей аппаратуры ловил этот сигнал, отражавшийся в виде мерцающего огонька на дисплее. На интерфейс радара была наложена карта местности.

– Вам, наверно, интересно – отчего и почему? – промурлыкал он, и Сотников, решив что он обращается к нему, повернул голову.

Но это была всего лишь очередная песенка из старого советского мультфильма.

– Вам, наверно, неизвестно, отчего и почему зажигает светлячок свой фонарик-маячок?

Сотников выругался про себя и снова стал смотреть на дорогу. По обочинам дороги высились сугробы, местами поднимавшиеся выше крыш двигающихся по ней машин. За сугробами стояли стеной высокие ели. Капитан вздохнул – отдохнуть в подобных местах было его давней мечтой.

Сама дорога была идеально расчищена. Раз в несколько дней (а во время снегопадов и ежедневно) проезжала снегоуборочная машина. С ней милиционерам пришлось встретиться примерно на половине пути к турбазе.

– Глянь! – указал водитель Сотникова на появившиеся впереди яркие огни – уборщик полз, как и в городе, с полной иллюминацией посреди белого дня.

Сблизившись, они остановились, капитан опустил стекло и высунулся в окно.

– Эй! – окликнул он водителя снегоуборщика. – Ты с турбазы?

– Нет, – ответил тот, усмехнувшись, – я тут по собственному почину снег разгребаю, это у меня хобби такое.

Капитан махнул своим удостоверением, чтобы прекратить неуместный, по его мнению, юмор – с него хватало компьютерного гения в собственной машине.

– На базе сейчас должна быть эта женщина, – он передал в снегоуборщик фоторобот Королевой. – Видел ее?

– Я с посетителями не знаком, – водитель почесал подбородок. – Раз должна быть, значит – есть, но я не видел. Я бы такую шикарную телку точно запомнил. Звезда какая-нибудь, видно.

Когда машины с ментами продолжили путь, водитель уборщика включил рацию, которой была оборудована его машина, и, связавшись с турбазой, сообщил о новых гостях. Ему и в голову не приходило, что тем самым он оказывает большую услугу Анжелике.

Часом раньше в Сестрорецке узнали, что Мария Игнатьевна Королева скончалась сегодня в чудовской больнице, не приходя в сознание. Собравшись с духом, Галина передала это известие Маркизе. Выразила соболезнование от себя и брата. Пришлось рассказать и о гибели Степана.

– Мы уже навели справки – у него родители остались, им поможем, не сомневайся… Кто же знал, что так все получится! – закончила она.

– Я позвоню позже! – Анжелика повесила трубку, не дожидаясь ответа.

Сидела долго без движения, глядя в стену, украшенную рисунком с какой-то птичкой.

В голове не укладывалось – умерла мать, Степан погиб… Так не должно было быть! Вытащила дрожащими руками из бумажника его фотографию – ту, что забрала из квартиры. Вот он стоит, поставив ногу на мяч, и улыбается.

А мать – мама, мамочка!

Анжелика вдруг поняла, что не может плакать. Хочет, но не может. Она просто разучилась. Прикусила губу до крови, обхватила себя за плечи и застонала, раскачиваясь, словно стараясь унять непереносимую боль, от которой не было никакого спасения, только время. Только время, дарующее забвение.

В дверь тихо постучали.

– Каролина Артемовна! – раздался голос Евгения Васильевича.

Еще раньше Анжелика попросила директора называть ее Софией Викторовной. Старое имя могло привлечь внимание постояльцев – слишком редкое сочетание, могли запомнить по криминальным сводкам. Но от волнения он забыл об этом предупреждении.

– Каролина Артемовна! – он постучал сильнее, в голосе ясно зазвучали дрожащие нотки.

– Зайдите попозже, пожалуйста!

– Я только хотел сказать, что к нам направляются две машины с милицией…

Дверь распахнулась, и директор отшатнулся. На пороге стояла настоящая фурия. Глаза Анжелики горели, на подбородке размазалась капелька крови.

– Они далеко?

– Минут через десять будут здесь.

– Отлично! – выдохнула Маркиза и метнулась в комнату.

– Каролина Артемовна! – жалобно выдохнул директор. – Может вам лучше бежать? Я могу дать машину.

Анжелика усмехнулась. Страх директора был понятен – ему не нужны скандалы, а тут, судя по всему, дело могло обернуться чем-то гораздо худшим. Чем именно – он и думать не хотел.

– Здесь есть еще старая дорога через лес, я дам вам карту, вы выберетесь на шоссе через двадцать километров. А я их пока задержу.

Маркиза почему-то сразу представила себе директора вместе с персоналом, с охотничьими карабинами обороняющими турбазу, прикрывая ее отступление. Этакий вестерн а-ля рюс.

– Я с ними поговорю! – объяснил он.

– Я поняла. Только некуда мне бежать. Дорога наверняка перекрыта. Да и не хочу – набегалась.

Она взглянула в глаза Евгению Васильевичу, директор вздрогнул и, не говоря больше ни слова, выпятился в коридор.

Через несколько минут он уже сидел за широким, «президентским», как он сам называл, столом в своем кабинете и лихорадочно пытался найти выход из создавшейся ситуации. Выход не находился. Несколько раз уже он ощупывал карманы в поисках сигарет, пока не вспомнил, что курить бросил несколько лет назад. Что же делать?! Девица явно не контролирует себя. Что бы у нее там ни случилось, у Каролины, все же лучше было бы ей сдаться властям!

Тут же вспомнил ее лицо – какое там сдаться! Да и сдался бы он на ее месте? Вопрос, правда, был неуместным – вряд ли на месте девушки мог оказаться Евгений Васильевич, немолодой человек, который во второй половине жизни удачно перебрался из администрации захудалого пионерлагеря на должность директора «Мохового», где надеялся в тишине и покое доработать до самой пенсии. И вот теперь все оказалось под угрозой из-за этой беспокойной постоялицы. Если разразится скандал, его могут запросто снять – владельцам турбазы вряд ли придется по душе скандал.

Зазвонил телефон, Евгений Васильевич подскочил от неожиданности и тут же решительно схватил трубку.

– Что там такое?! – спросил он раздраженно.

– Добрый день, Евгений Васильевич, – вместо секретарши ответил мужской голос – это был один из тех людей, с кем Танечка соединяла директора напрямую, не спрашивая разрешения. – Что-то у вас голос обеспокоенный. Неужели дичь разбежалась, или лешие ваши любимые расшалились? Вы с ними построже, построже!

– А, это вы, Валентин Федорович! – узнал собеседника директор. – Мне сейчас не до шуток, честное слово! Если бы вы только знали, в каком я оказался положении…

Он не успел посвятить Лаевского в подробности – во дворе раздались выстрелы.

– Евгений Васильевич! – теперь уже в голосе охотника звучала тревога. – Евгений Васильевич!

Директор не ответил. Бросив трубку на стол, он подбежал к окну. Отбросил в сторону штору, в стекле отразилось искаженное ужасом лицо. Началось!

Анжелика покинула свой номер через полминуты после ухода директора. Задержалась на мгновение перед зеркалом, чтобы вытереть кровь с губы. К нам едут гости, сказала она себе. Я должна выглядеть безупречно, как и полагается хорошей девочке!

Злая, почти безумная улыбка исказила ее красивое лицо. Она ощущала себя необыкновенно легко, не осталось никаких посторонних мыслей – только ненависть и желание мстить до последнего вздоха!

Не бежала, а летела по коридорам, лестницам. Она была не человеком. Ангелом смерти. Ее рука в глубоком кармане охотничьей куртки сжимала рукоять пистолета. Но пистолета могло оказаться недостаточно. «Две машины, – размышляла она быстро, – человек восемь или десять – максимум. Вряд ли на нее одну пошлют столько народа, но могли подстраховаться».

Она хорошо помнила расположение оружейной комнаты еще по прошлому визиту. Комната оказалась заперта, но для Маркизы это не могло быть препятствием. Она просто отстрелила замок с двери, а оказавшись внутри, не раздумывая, схватила уже знакомую по охоте «Сайгу» и направилась во двор, снаряжая на ходу магазин патронами.

Машины снизили скорость, подъезжая к турбазе.

– Живет моя отрада в высоком терему! – прокомментировал компьютерный гений, выглянув в окно. – Типа, в гостях у сказки…

Ворота под резным навесом стали медленно открываться. Похоже, их ждали. Сотников нахмурился, он рассчитывал на эффект внезапности.

Впереди в открытых воротах застыла фигурка темноволосой девушки в охотничьей куртке. Шапки на ней не было, и короткая стрижка ввела в заблуждение водителя.

– Чего этот козел там застрял? – спросил он и просигналил, рассчитывая, что «козел» отойдет в сторону, освободив проезд.

Анжелика сдернула с плеча, висевшую за спиной винтовку, и в мгновение ока поймала его в прицел. Спустила курок и в следующее мгновение, раньше, чем машину повело в сторону, выстрелила еще раз, в человека, сидевшего рядом с водителем.

В магазине «Сайги» оставалось восемь патронов, и ни один из них не был израсходован напрасно. Капитан Сотников, пытавшийся выбраться из развернувшейся машины с пистолетом в руке, так и не успел пустить свое оружие в ход, пуля раздробила ему плечо, и капитана отбросило назад в салон.

Анжелика шла навстречу второй «тойоте», стреляя на ходу. Ее водитель был только ранен и попытался подать машину назад, чтобы выйти из под огня, но слишком рано развернулся, подставив борт под пули. Анжелика опустошила магазин карабина и, отбросив его, выхватила пистолет из кармана. В этот момент ее плечо резко обожгло. Она повернулась и, почти не целясь, дважды выстрелила в Сотникова, который несмотря на тяжелую рану, попытался прикрыть своих людей, стреляя из машины с левой. Капитан задергался, агонизируя. Больше опасности он не представлял.

А Маркиза сейчас не чувствовала ни боли, ни жалости. Капитану удалось отвлечь ее на несколько мгновений, но это не помогло второй машине. Подойдя ближе, Анжелика разрядила оставшиеся патроны в бензобак, и «тойота» превратилась в пылающий костер. Взрывом девушку отбросило в снег. Минуту спустя она поднялась, шатаясь. Рядом не было больше никого живого, во всяком случае никого, кто мог бы представлять для нее угрозу. Служащие турбазы попрятались, словно мыши, и не спешили наружу с огнетушителями.

Она рассмеялась, сквозь слезы, с надрывом, и, подобрав карабин и пистолет, который тоже выронила при падении, пошла назад.

Как менты сумели так быстро выйти на нее – оставалось неясным. И разбираться с этим не было времени. Пора сматываться, пока еще кто-нибудь не нагрянул. Анжелика чувствовала, что новая опасность приближается с каждой секундой. Но прежде стоило запастись кое-чем!

Паренек на складе попытался возражать против моего вторжения, но ствол пистолета переубедил его. Чтобы молодой человек не психовал и не пытался в дальнейшем противодействовать, я бросила ему пачку денег, которую он весьма ловко поймал на лету. Может быть, не все в жизни продается – но, по крайней мере, очень многое.

Я не стала грабить склад подчистую. Это только в компьютерных играх человек может таскать на себе целый арсенал, который нисколько не мешает ему бегать и палить во все живое. Да и нужно мне было немного. В первую очередь я разжилась походной аптечкой, с помощью которой залатала свою рану. Она была неопасной, хотя шрам, конечно, останется. Сменила испорченную куртку на лыжный костюм, заодно прихватив к нему и лыжи. И еще в несгораемом шкафу обнаружила шашки, очень похожие на динамит.

Служащий подтвердил:

– У браконьеров изъяли летом! Мальчишки были, ну Евгений Васильевич и сжалился – отпустил восвояси, забрав только динамит!

Я кивнула. Отпустить мальчишек-браконьеров – вполне в духе добряка-директора. Шашки отправились в мой рюкзак с деньгами. Что еще? Патроны для «Сайги». Я захватила пару коробок и, попрощавшись самым дружеским образом со служащим, ринулась к катеру на воздушной подушке. Он казался мне более комфортным и безопасным по сравнению со снегоходами.

Катер стоял в специальном ангаре. Не без некоторой робости я влезла в кабину, открыв дверцу ключами, которые нашла на стене. Немного замешкалась, разбираясь с управлением, и наконец двигатель взревел. Машина приподнялась и рванула вперед, словно скакун, которого долго держали взаперти. Управлять ею оказалось не так-то легко. Я едва не промазала мимо ворот, потому что катер неожиданно занесло. Но каким-то чудом всетаки проскочила и понеслась дальше через снежные равнины.

Глава четвертая МНЕ НЕТ ПРЕГРАД НИ В МОРЕ, НИ НА СУШЕ

Скальневич знал, что опередить ментов ему не удастся, времени было потеряно много. Оставалось надеяться, что девчонка окажется им не по зубам, что, учитывая ее хитрость и подготовку, было более чем вероятно.

Киллер предпочитал работать в одиночку, но в этом случае без помощников было бы трудно; он обратился к Ломову и через двадцать минут после разговора с ним уже садился в вертолет, принадлежавший бизнесмену, вместе с небольшой командой его бойцов. На турбазе они оказались только через полчаса после перестрелки.

Увиденное его потрясло. Две изуродованные «тойоты», одна из которых сгорела полностью. И трупы посланных полковником ментов. Казалось, здесь поработало отделение спецназа. Скала обошел тела и, остановившись возле Сотникова, вытащил его удостоверение.

Бойцы Ломова рассматривали убитых. На их физиономиях ясно читалось мальчишеское любопытство. Ребята не были закоренелыми убийцами, кровь проливать им пока по-настоящему не приходилось. Скала предпочел бы кого-нибудь покрепче, но для черновой работы они вполне сгодятся.

– Значит, так! – распорядился он. – Один – со мной, остальным ждать здесь и не расслабляться. Я пойду побеседую с местным начальством.

То, что Анжелика не стала задерживаться на базе, после учиненной бойни, было очевидно. Это подтвердил и директор, которого Скала застал в кабинете глотающим таблетки от давления и запивающим их водкой, доставленной заботливой секретаршей Танечкой.

– Куда она направилась?! – киллер смел с директорского стола телефон, бумаги, письменный прибор с золотой надписью и бутылку Smirnoff'а.

Секретарша в страхе попыталась упорхнуть, но наткнулась в приемной на сопровождавшего Скалу быка, который толкнул ее в одно из кресел и остался рядом, скрестив руки на груди. Девушка дрожала, словно пойманная птица.

Как бы ни был взволнован Евгений Васильевич, он не мог не заметить, что человек на фотографии совершенно не похож на того, кто стоял сейчас перед ним. Но он был вооружен и спорить с ним, по всей видимости, было опасно. Директор решил подыграть и вполне убедительно изобразил испуг и растерянность.

– Вы понимаете, – спросил грозно киллер, – что можете быть привлечены к суду за содействие преступнице и сопротивление правоохранительным органам? На счету этой женщины уже не одна человеческая жизнь – взгляните на улицу.

Он подтащил директора за шкирку к окну и ткнул в стекло, словно щенка в лужицу, указывая на тела, черневшие на снегу за воротами.

– Да, – пробормотал Евгений Васильевич, отворачиваясь от ужасного зрелища. – Я уже видел…

Из стола появилась карта. Точно такой же Евгений Васильевич снабдил Маркизу. Развернув ее дрожащими руками, он показал Скале на заросший кустарником луг.

– Она двинется сюда! – Скала тут же, подобрав с пола авторучку, прочертил за его пальцем линию.

– К шоссе?

– Да, на катере.

– Что за катер?

– Судно на воздушной подушке. Туристский вариант.

– Хорошо! У вас есть еще один такой катер?

– Нет.

– Снегоходы? Аэробот?

– Снегоходы есть, – сказал директор. – Фирмы «Бомбардье»…

– Очень хорошо! – оборвал его Скала.

Он отошел к окну, доставая из кобуры пистолет с глушителем.

Директор успел только вскинуть недоуменный, по-овечьи беззащитный взор. Киллер вышел из кабинета, оставив бездыханное тело, сидящим в кресле. Голова Евгения Васильевича была запрокинута, рот приоткрыт. Можно было подумать, что он разглядывает что-то необычайно интересное на потолке.

Скала не стал убирать пистолет, для которого была еще работа. Миловидная секретарша взвизгнула, увидев, направленный ей в лицо, ствол. Через секунду она отлетела к стене и сползла, оставив кровавый след на светлых панелях из карельской березы.

Скала заметил, что его помощник слегка побледнел, и, жестко усмехнувшись, наклонился над убитой.

– Ничего девка была? – он рванул ее блузку, оголив роскошные груди. – Знаешь, она еще совсем тепленькая…

Боец отвел смущенный взгляд.

– Слушай! – Скала схватил его за шиворот и встряхнул. – Ты, молокосос, ты чего думаешь, я тебя притащил сюда с бабами флиртовать? Берите снегоходы и рвите за объектом через лес, ищите катер на воздушной подушке. Девка нужна мне живой, по крайней мере в сознании! И только попробуйте не найти или упустить эту чертову Маркизу – отвечать будете головой. Ясно?!

– Ясно! – сказал парень и, получив карту с маршрутом Анжелики, отправился исполнять приказ.

Выйдя из ворот, Скала окинул внимательным взором здание базы. Здесь теперь все словно вымерло. В это время постояльцы еще бродили по лесам, не подозревая, какая картина ожидает их по возвращении. Служащие куда-то попрятались, а может, разбежались еще после первой перестрелки.

– Вам повезло, – пробормотал Скала, обращаясь ко всем отсутствующим разом, – может, и мне повезет!

В распоряжении турбазы была дюжина снегоходов. Люди Скальневича забрали четыре, разместившись по двое – водитель и стрелок. Они были вооружены отечественными пистолетами-пулеметами «Кедр».

Окинув критичным взглядом выезжающих из ворот боевиков, Скала удовлетворенно кивнул. Похоже, это был как раз тот случай, когда количество могло заменить качество. Теперь вопрос был только во времени. Как бы далеко ни успела уйти Маркиза, до шоссе она не могла еще добраться, а ее катер гораздо тихоходнее легких снегоходов. Они быстро догонят девку и не дадут ей скрыться, ну а Скала будет встречать ее со стороны шоссе.

Вертолет поднялся, взметнув снежную пыль, и взял курс немного восточнее, чем унесшиеся снегоходы. Яркие звезды часто мерцали на темном небе – предвещали заморозки. Скальневич хорошо знал приметы перемены погоды, ему тоже случалось в свое время охотиться. Правда, такого комфорта, как на покинутой им турбазе, в его время не было, разве только для членов политбюро. С другой стороны, разве то, чем он занимался сейчас, не было настоящей охотой?! Только дичь теперь была другой – умной, хитрой, опасной! Приятно было встретиться с таким противником.

Винтокрылая машина пронеслась над деревьями. Сверху казалось, что лесу нет ни конца ни края. В небе догорал закат.

Через десять минут совсем смерклось. Пилот доложил, что вышел на заданный участок. Скальневич нетерпеливо взглянул вниз, держа в руках винтовку.

– Мать твою!

Внизу расстилалось заснеженное пространство, покрытое частым кустарником. И никаких признаков Маркизы или ее преследователей. Скала помянул недобрым словом директора турбазы.

– Сколько у нас топлива? – поинтересовался он у пилота.

– На пару часов еще хватит – допы под горло залиты.

– Отлично! Давай поищем стерву!

Пилот кивнул головой и поднялся выше в ночное небо.

Впереди расстилалась снежная равнина. Смеркалось, вдали на западе догорал закат. Я неслась по замерзшему лугу, длинной полосой тянувшемуся посреди леса. Кое-где торчали голые кусты, которые я старательно огибала.

Дух захватывало как от самой поездки на новом для меня транспортном средстве, так и от красоты, открывавшейся моим глазам. Еловый лес стоял сплошной стеной, он простирался до самого горизонта. Вскоре, однако, мне пришлось отвлечься от созерцания пейзажа. В зеркальце заднего вида я заметила свет фар. Сначала решила, что показалось, но нет – меня действительно преследовали. Четыре огонька двигались группой, потом, приблизившись, разлетелись. Снегоходы! Кто это мог быть?!

Я пыталась выжать все из машины, но ее предельная скорость была ниже, чем у моих противников. Включила фары, чтобы не врезаться во что-нибудь в наступающей темноте, и приготовилась к бою.

Преследователи открыли огонь, когда приблизились меньше чем на сто метров. Стреляли в двигатель, всполохи от выстрелов отражались на снегу. Особого результата от этой стрельбы пока не наблюдалось. Никто из них не пытался перепрыгнуть на катер или выкинуть еще какой-нибудь киношный фокус. Джеки Чанов здесь не было. Похоже, они просто намеревались поливать меня огнем, пока машина не остановится или я не буду убита.

Маркиза вытащила из сумки шашку, подожгла фитиль и вышвырнула в окно. Но та взорвалась слишком поздно – за спинами ее преследователей. Один из мерзавцев, вырвавшись вперед, выпустил очередь по кабине катера. Пришлось пригнуться.

Снегоход обогнал катер. Анжелика выглянула. На нем сидели двое – один управлял, другой стрелял. Она стиснула зубы и схватила карабин. Включила блокировку рулевого колеса и, открыв люк на крыше, выглянула наружу с ружьем.

Снегоход как раз заложил крутой вираж, разворачиваясь ей навстречу – за рулем, похоже, сидел мастер. Только ему было больше не суждено лихачить. Пуля Анжелики попала ему в грудь и, пройдя навылет, смертельно ранила стрелка. Неуправляемый снегоход ушел в сторону и через несколько секунд перевернулся.

Анжелика обернулась к преследователям, продолжавшим осыпать катер очередями. Теперь, правда, стреляли чуть реже – видно, берегли патроны. Тем лучше!

На вторую машину ей пришлось потратить две пули. Первая пролетела мимо, зато вторая, очевидно, угодила в бензобак, и в ночное небо взвился красивый огненный столб, который двигался еще некоторое время.

Оставшиеся два снегохода перегруппировались, держась теперь за пропеллером, где мне их было труднее достать. Я вернулась в кабину. Впереди показалась голая заснеженная равнина. Как я догадалась, это и было то самое Волчье озеро, о котором рассказывал Евгений Васильевич. Не снижая скорости, я перевалила через пологие холмы, окружавшие берег, слегка оторвавшись при этом от преследователей, которым пришлось сбавить ход, прежде чем найти безопасный спуск на лед.

Пользуясь выигранным временем, я снова вытащила шашки и выкинула их одну за другой на лед, взрывы прогремели спустя десять секунд, подняв в небо столбы воды. Опять слишком поздно, но меня это не смущало – расчет был на другое. Я описала дугу по льду озера, скользнула вдоль берега, ребята держались за мной, паля в двигатель, который уже начал почихивать. Нужно было избавиться от них как можно скорее, пока он совсем не заглохнет.

Я рванулась к месту, где недавно взорвала шашки. Вот тут-то и сказались преимущества моего средства передвижения. Я легко проскользнула над полыньей, заполненной осколками льда, а преследователи, которые слишком увлеклись стрельбой влетели в нее на полной скорости.

Я сделала круг, с мстительной усмешкой осматривая место катастрофы. В темной воде, кажется, бултыхался кто-то, но я не собиралась оказывать ему помощь. Не тот случай, как говорил Степан.

Выбралась на склон с противоположной стороны озера и остановилась. Высунувшись из кабины, осмотрела место битвы. Чувствовала себя, как Александр Невский после Ледового побоища. Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!

Можно было продолжать путь, но я задумалась. Эти ребята знали, куда я направляюсь. Вполне вероятно, что впереди меня тоже ждут. Я включила свет в кабине и быстро изучила имевшуюся карту. Можно было срезать путь к шоссе через лес, и без долгих колебаний я подъехала к его границе, выбралась из машины с лыжами под мышкой и нацепила их, не забыв хорошенько смазать. За спиной рюкзачок и верная «Сайга».

Как давно я не ходила на лыжах! Тряхнем стариной. Заскользила плавно по просеке. Идти было всего ничего, километров пять, не больше! Лес по сторонам выглядел жутко, но скоро должна была подняться луна, а пока я светила себе в сумерках фонарем, который прихватила в машине и повесила на грудь. Еще надо было привязать ветки к лыжам, чтобы заметать следы. С этим пришлось повозиться, но дело того стоило. Сейчас нужно было быть готовой ко всяким неожиданностям!

Вскоре за спиной послышался рокот. Маркиза обернулась. В небе мелькнул яркий огонь – прожектор вертолета, зависшего, как видно, над оставленным катером. Вряд ли там, в вертолете, были друзья. Она увеличила скорость, погасив свой фонарь, опасаясь, что сверху ее заметят даже здесь, в чаще. Лес вокруг застыл молчаливый, словно заколдованный. Трудно было представить, что всего через несколько месяцев здесь уже будет раздаваться пение лесных пташек, поднимутся густые папоротники. Сейчас, зимней ночью, здесь было страшновато. Казалось, что за деревьями кто-то таится, следит за одинокой лыжницей. Если бы не возбуждение, все еще не отпускавшее девушку после перестрелки и погони, Анжелика, возможно, и не рискнула бы продолжить путь. Но сейчас она была слишком занята тем, чтобы как можно скорее добраться до шоссе, уйти от смертельной опасности. За ее спиной остались люди, представлявшие реальную угрозу, в отличие от призрачных теней, прячущихся от света ее фонаря. Иногда она все-таки, не выдержав, останавливалась чтобы осмотреться вокруг и убедиться, что за ней никто не крадется следом. «Никогда, – твердила себе Анжелика, – если я выберусь из этой передряги вообще и из этого леса в частности, никто никогда меня не заманит снова в лес ночью. Ни за какие коврижки».

Наверное, пройтись в это время по кладбищу не так страшно, там хотя бы сторож есть. Вот в свете фонаря что-то блеснуло. Анжелика вздрогнула и потянулась к «Сайге», висевшей за плечом. Ей показалось, что это глаза какого-то зверя. Вспомнились рассказы Евгения Васильевича об оборотнях и прочей нечисти, живущей в лесах. Здесь, среди высоких темных деревьев, эти истории уже не казались нелепыми сказками. И даже фонарь и винтовка в ее руках, вещи, напоминавшие о современных реалиях, не могли заставить расслабиться и вздохнуть спокойно.

Нет, показалось. Анжелика вернула карабин за спину и собиралась продолжить путь, как вдруг из темноты бесшумно вылетело что-то навстречу, почти мазнув по ее лицу и скрылось в ночном мраке.

Я едва не слетела с лыж. Сердце бешено забилось. Хотела прочесть какую-нибудь молитву – защититься от неведомого, что могло притаиться здесь, во мраке. И сразу вспомнила о всех своих грехах – не поможет, наверное, мне бог. К чему ему такая, как я?

Мои религиозные размышления были прерваны глухим уханием. Сова! Вот кто меня напугал! Сразу отлегло от сердца, и я рассмеялась, наверное, немного истерично. Смех разнесся по лесу эхом. Так, потише – не то услышат. Не оборотни, конечно, а те, кто, возможно идет за мной.

Я взглянула на компас. Со своими страхами, я совсем забыла следить за направлением и забрала левее, чем нужно. Пришлось повернуть и увеличить скорость. Если выйду слишком поздно к шоссе, то не смогу поймать машину.

Раз-два, раз-два! Дыша через мягкий пушистый шарф, я легко скользила по заснеженному лесу, больше не обращая внимания ни на подозрительные тени, ни на уханье глупой совы, которая продолжала кричать где-то у меня за спиной, как видно, тоже ругая меня.

Эта встреча излечила меня ото всех страхов. Но где же это чертово шоссе?! Я не могла разогнаться в полную силу – попадешь в овраг или налетишь на корягу – поломаешь ноги-руки и все – прощай Анжелика Королева, торжествуйте, ее многочисленные враги. Но несмотря на низкий темп, по моим расчетам, я должна была уже выбраться к шоссе, а его тем не менее не было ни видно, ни слышно Еще двадцать минут, стараясь не паниковать, я двигалась вперед, периодически сверяясь со своим компасом.

Вглядывалась сквозь деревья, надеясь увидеть свет фар несущихся по нему машин. Опять вспомнились директорские рассказы. На этот раз про леших, про то, как они заставляют путников блуждать по лесам, пока те не догадаются переодеть сапог с левой ноги на правую и, наоборот, вывернуть одежду наизнанку и прочесть молитву. Ничего подобного я делать, разумеется, не собиралась. Нет, нужно просто прибавить ходу и не отчаиваться, как бы это ни было трудно! А шоссе все не было, словно леший спрятал его к себе за пазуху.

Наконец, когда Маркиза совсем уже приуныла, впереди открылся просвет, девушка выехала из леса на открытое пространство, посреди которого тянулась черная асфальтовая лента.

Прежде чем подняться на насыпь и начать голосовать проезжающим машинам, Анжелика избавилась от винтовки, забросив ее подальше в снег. Сняла лыжи и, неся их на плече, поспешила к трассе. С лыжами она не будет вызывать подозрений. Городская девушка отправилась гулять в лес с друзьями и заблудилась немного. Легенда сойдет, особенно если за рулем будет мужчина.

Шоссе было пустым. Потихоньку замерзая, я решила не стоять на месте. Прикинула, в какой стороне город, и зашагала по обочине, оглядываясь иногда, чтобы не пропустить попутную машину. Вскоре за моей спиной показался свет фар. Это был старый москвичонок, в котором сидела семья – муж за рулем, на заднем сиденье супруга с младенцем.

– Подвезите, пожалуйста! – заныла я, заглядывая в салон. – Я заблудилась!

– Садись, садись! – замахал рукой водитель. – Замерзла поди?

– Добрый вечер, – я обернулась к женщине. – Представляете, выехали сегодня утром, гуляли, а потом смотрю – никого!

Мои лыжи водитель примотал наскоро проволокой к багажнику на крыше, рядом со своими. Через секунду мы тронулись с места. По дороге хозяин машины развлекал меня рассказом о своей поездке в загородный санаторий к больной теще. Жена вставляла свои комментарии. Я вежливо улыбалась. Было чему порадоваться – благополучно избежала смерти, но мне было совсем невесело. Казалось, что нигде нет для меня места – везде отыщут, везде найдут, и мне не вырваться из заколдованного круга. Прав был Стилет – нужно было, наверное, оставаться за границей.

Распрощавшись с подбросившими меня людьми, я вышла возле метро. Немного постояла, дыша свежим воздухом. После детских криков болела голова. По мне так лучше еще раз побывать в перестрелке. Кажется, я перестаю быть женщиной!

Впрочем, окружающие, кажется, этого не замечают. Вот несколько молодых парней предложили поднести лыжи и рюкзак. Шумная компания, судя по всему – студенты какие-то.

Рюкзак, в котором лежало почти поллимона баксов, я никому бы не доверила, да и от помощи насчет лыж отказалась. Парни были явно под хмельком, хотя на вид вполне безобидные.

Я отшутилась, сославшись на то, что жду знакомого.

Поболталась еще немного возле станции. Зашла в павильон с кафешкой и выпила безвкусного чая, чтобы немного согреться. К нему заказала кулебяку. Нужно было решить куда податься. Квартиру в такое время не снимешь – в любом агентстве по аренде просто пошлют подальше. В гостиницу соваться я не рисковала – меня даже на турбазе нашли. Так ничего пока и не решив, покинула кафе, забыв при этом лыжи за столиком. Не случайно. Я хотела избавиться от лишнего груза. Не получилось. Официантка нагнала и вручила. Я поблагодарила, чертыхнувшись про себя, придется тащить проклятые палки и дальше.

Вышла на улицу – людей у метро стало поменьше, теперь здесь было много разного рода гопников. По привычке ищу глазами патруль, как будто не его мне нужно опасаться в первую очередь. Ага, вот они бравые стражи порядка с автоматами АКСУ и пластиковыми стаканчиками, в которых, кажется, совсем не чай.

– Эй, ты чего неприкаянная такая ходишь?

Я обернулась. Шумная компания студентов уже заметно поредела.

– Не пришел, что ли, милый? – спросил один из них – самый высокий – примерно на голову выше меня, про себя я окрестила его Дылдой.

Физиономия Дылды, вернее та часть, которая была видна между шапочкой и шарфом сине-белоголубого цвета – он, как видно, был из числа зенитовских фанатов, производила приятное впечатление.

– Вроде того, – ответила я.

После часа бесплодных раздумий на тему «где провести эту ночь» – эта компания уже не казалась мне такой уж бесперспективной. Если правильно себя повести, то можно и ночлег себе обеспечить, и честь сохранить. Спать ни с кем из них за койку я не собиралась, конечно.

– Слушай, подруга, – фамильярно обратился ко мне второй. – Может, к нам завалимся – не бойся, мы «технологи»[7], смирные. Просто мы только что ребят проводили – им завтра еще пахать, это мы, тунеядцы, на родительские денежки живем, а алкоголь, понимаешь, остался. Там у нас девчонки еще имеются, так что не бойся…

– А салаты рубить не заставите? – поинтересовалась я.

– Не! У нас все уже давно готово!

– О'кей! – кивнула я головой. – Только если что – предупреждаю сразу – у меня черный пояс по карате.

– А чулки к поясу? – хихикнул третий – рыжий.

– Прекрати! – Дылда отвесил ему шутливый подзатыльник, сдвинув кепку на нос. – Чего ты ее пугаешь!

– Да я шучу! – развел руками рыжий, извиняясь. – Просто с языка сорвалось. Карате – это здорово! Будешь нас, типа, охранять по пути, а то тут такой райончик, без гранаты и не проживешь.

– Он преувеличивает, – заметил Дылда. – Просто по вечерам в выходные, когда пролетарская прослойка общества активно отдыхает, на улице лучше не показываться. Но мы все умеем быстро бегать и поэтому никого не боимся!

Так, с шутками-прибаутками, двинулись от метро пешком. Идти пришлось четыре квартала, но лыжи галантно взял на себя Денис – так звали Дылду. Рыжий, прикалывавшийся насчет чулок, был Костей. Третий из команды представился Маратом и выразил надежду, что меня зовут не Корделией, которая, как известно, замочила одноименного деятеля французской революции прямо в ванне.

Я успокоила его, назвавшись Соней. Новый паспорт я еще не успела засветить, так что можно было пользоваться вовсю новой фамилией.

Всю дорогу ребята сыпали анекдотами. Я словно вернулась на несколько лет назад, когда еще не оставила мир беззаботных сверстников с присущим обычно возрасту дуракавалянием. Вспомнила Чудово и своих друзей-товарищей, балбесов. Вспомнила маму.

– Сонь! – окликнул меня Денис. – Чего загрустила, подруга! Сейчас уже будем дома, не раскисай!

Я кивнула и постаралась отвлечься от грустных мыслей. У людей какой-то праздник – не нужно его портить, раз уж пошла. По какому поводу торжество, мне в тот вечер выяснить так и не удалось. Впрочем, как известно, было бы что выпить, а повод найдется!

В двухкомнатной квартире, которую, как я узнала, они снимали втроем, царил вполне ожидаемый кавардак. Стол, стоявший в гостиной, был уставлен тарелками, бокалами и бутылками. В углу подмигивал музыкальный центр в такт какому-то неизвестному мне западному року, но музыка звучала негромко, чтобы не раздражать соседей.

Высокая красивая девушка со спадающими на лицо черными волосами подметала с пола конфетти.

– Явились – не запылились! – сказала она ворчливо, когда мы вошли и, заметив меня, прибавила. – Привет! Чего так поздно?

Можно было подумать, что мы с ней всю жизнь знакомы! Мне это понравилось. На долгие церемонии у меня просто уже не было сил.

– Лена уже ушла – не дождалась, – добавила она.

– Жаль! – ответил Костя. – А у нас пополнение, это Соня, а это Вера, – представил он нас друг другу.

Она по-мужски протянула мне руку.

– Очень рада! У нас еще осталось кое-что из съестного, хотя с этими троглодитами, сколько ни готовь – все исчезает…

Денис обхватил ее за плечо и поцеловал в губы. Несмотря на ее демонстративное недовольство, было ясно, что отношения между ними весьма близкие. Секунду спустя он вдруг вытащил из кармана хлопушку и выстрелил, сведя на нет все ее усилия по уборке помещения.

– Ну ты и свинья! – сказала сердито Вера и, бросив в угол метлу и совок, ушла на кухню.

– Не сердись, душка! – протянул он. – Это была последняя хлопушка! В рифму вышло! Не хранить же их весь год!

Он подмигнул мне и провел к столу.

– У тебя в самом деле пояс по карате? – спросил Костя. – Или ты пошутила?

– Хочешь проверить? – я ответила ему насмешливым взглядом и пододвинула к себе ближайшее блюдо.

В этом доме обходились без лишних церемоний, и меня это вполне устраивало. Костя принес из кухни чистый бокал и налил шампанского.

– Мерси! – я осушила его.

Сам студент присел на ручку кресла, где дрых плешивый пес дворянской породы, который явно не собирался просыпаться и освобождать место. Костя схватил со стола копченое ребрышко и помахал перед его носом, пес открыл глаза, ребрышко полетело под стол, и, когда собака спрыгнула за ним, студент тут же занял тепленькое место.

– Только так с ним и можно! – объяснил он. – А иначе не сгонишь, будет притворяться, что дрыхнет. Хитрый, зараза! Франк!

– Почему Франк?!

– Франкенштейн! Он ведь, как ты можешь заметить, составлен из различных пород собачьего царства! Здесь тебе и овчарка, и водолаз, и пудель… И еще, как мне кажется, тюлень. Есть в нем что-то тюленье. Только умнее он настоящего Франкенштейна, так что иногда мне кажется, что его следовало бы переименовать в Эйнштейна!

Хитрый Франк сожрал ребрышко и, увидев, что кресло занято, устроился на диване. Похоже, здесь ему везде было можно лежать.

Постепенно к столу подтянулись остальные, и вокруг меня зазвенела посуда. Вера села рядом, настойчиво советуя попробовать то одно, то другое блюдо, которые были приготовлены ею самой. Готовить она в самом деле умела, и моя искренняя похвала доставила ей удовольствие.

– Эти троглодиты, – снова употребила она это словечко для обозначения своих друзей, – мечут все без разбора, никто моих стараний не ценит. Кроме разве что его (она указала на пса), хорошо еще, что спасибо говорят!

– Прекрати прибедняться! – сказал Денис. – Тебя все ценят!

Тут же в завязавшемся разговоре я узнала, что все они, кроме Веры, приезжие. Денис явился из Прибалтики, хотя сам был русским. Его отец работал в Таллинне на судостроительном заводе.

– Тут ведь, понимаешь, какая незадача! – сказал он. – В Эстонии мне пришлось бы платить за обучение, потому как я некоренной житель, но папаша в конце концов все оформил. Он работает там на одном предприятии. Так теперь здесь зато я иностранный студент, понимаешь ли, и тоже должен платить. Подрабатываю переводами, да родители подбрасывают немного капусты.

Вера, в отличие от мальчишек, училась в финэке и была, как я уже сказала, местной. Марат приехал из Волгограда, а Костя из близких мне мест – Новгорода. Узнав об этом, я слегка забеспокоилась. В новгородской прессе вполне мог появиться мой портрет. Впрочем, уехал он оттуда уже давно, а что касается прессы и вообще средств массовой информации, то ребята, как им и полагалось по возрасту и студенческому статусу, не интересовались никакими новостями и тем более криминальными сводками. Так что разоблачение мне здесь не грозило и я напрасно нервничала.

Правда, пришлось еще раз все-таки напрячься, когда настала моя очередь поведать об основных этапах своей биографии. После того, как все присутствующие поделились со мной без утайки своими историями, промолчать было бы просто невежливо. Все смотрели на меня, явно ожидая от меня рассказа. Я вздохнула и поведала ничем не примечательную историю о девушке, которая родилась и выросла в провинциальном городке Чудово, а потом перебралась в северную столицу с надеждой на большое будущее, удачную карьеру в области медицины и счастливый брак.

Только учебу в мединституте она завалила, увлекшись преподавателем, а тот оставил ее ради другой, более выгодной партии. Тогда девушка оказалась вырванной из жизни, пока ее не спасли друзья, дав работу, деньги, жилье и новую надежду. С тех пор она плывет по течению и в целом не имеет права жаловаться на судьбу, потому как все могло сложиться гораздо-гораздо хуже…

В целом история была правдивой. Я, разумеется, опустила подробности – двойное убийство, из-за которого я очутилась на нарах в женской колонии, мой побег[8] и нынешнюю карьеру киллера, связанные с ней проблемы. Ребятам это знать было ни к чему. Но и в усеченном варианте повествование произвело на них впечатление. За столом повисло напряженное молчание, которое прервал Костя, протянувший мне полную рюмку водки.

– За тебя! – предложил он тост.

Все дружно поддержали. Я посмотрела на них добродушно и, наверное, уже слегка захмелевшим взором. Хорошие ребята, и понятия не имеют о том мире, в котором я живу. И в этом их счастье, только они этого не знают. И дай бог, чтобы им никогда не пришлось соприкоснуться с моим новым миром – почувствовать, так сказать, разницу. Не стоит.

Размышляя так под их одобрительные возгласы и шумные разговоры, я немного расчувствовалась. Ощущала себя мудрой и взрослой рядом с несмышленышами. Подумала, что задерживаться здесь нельзя. Я принесла уже много горя людям, которые ни в чем были не виноваты. Отец, мать, Степан… Смерть идет за мной по следам. Подумала, как там Евгений Васильевич? Наверное, клянет тот день, когда впервые увидел меня у себя в гостях…

Но так или иначе эту ночь я должна была провести здесь.

– Мне кажется, Соня уже клюет носом, – заметил Марат.

– Да! – подтвердила Вера. – Сейчас мы тебя уложим…

В соседней комнате поставили раскладушку, которая показалась мне, уставшей, прямо-таки царским ложем. В этой комнате также стояла двуспальная кровать, на которой, как я поняла, спали Денис с Верой. Костя и Марат вместе с Франком ночевали в гостиной. Хозяева вышли – они еще собирались смотреть какое-то полуночное шоу. Я быстро разделась и легла. Подумала о рюкзаке, оставленном в прихожей. Надо притащить его сюда, мои денежки, но сил не было! Что же касается пистолета, то он оставался при мне, и теперь я подсунула его сбоку под тонкий матрац. Немного неудобно, но Анжелика Королева не принцесса на горошине, и спустя уже пять минут после того, как был выключен свет, я провалилась в сон.

Я успела увидеть во сне родное Чудово, только не такое, каким я его помнила. Город казался совсем мрачным и заброшенным, и по его улочкам передвигались не люди, а монстры, у которых вместо ног были лыжи, и они неслись быстро, так что я не успевала ни с кем заговорить. Вот промчался Игорь с забинтованной головой. Опять подрался, подумала я, но не успела спросить, с кем на этот раз. Потом прилетела сова – та самая, что напугала меня в лесу, и уселась совсем рядом.

– Что ты удивляешься? – спросила она. – Это ведь Чудово, вот здесь сплошные чудеса теперь и будут…

Я не успела ничего на это ответить – проснулась от того, что кто-то толкнул мою раскладушку. Разбудили меня хозяева, которые как раз собирались ложиться спать и впотьмах наткнулись на мою постель, о которой, похоже, после усиленных возлияний и вовсе забыли.

– Что это? – пискнула Вера.

– Тише! – сказал Денис. – Это Соня, забыла что ли?

– Ах, да! – она присмотрелась к спящей гостье. – Она, кажется, спит.

– И прекрасно! – он прыгал на одной ноге, стаскивая брюки.

Девушка включила маленький ночник у кровати и ждала его, откинув одеяло. Вера была абсолютно голой, ее глаза блестели хмельно и призывно. Тонкие пальцы поглаживали лобок, выбритый в форме стрелки.

– Иди скорее, я жду! – прошептала она.

Денис сбросил последнюю одежду и сел рядом с любовницей. Вера схватила со столика презерватив и надорвала упаковку. По комнате разнесся приторный фруктовый запах. Партнер повернулся так, чтобы девушке было удобнее надеть резинку на его эрегированный член. Она раскатала ее по органу профессионально – губами. Анжелика, наблюдавшая за ними сквозь опущенные ресницы, ощутила желание и тоску. Подглядывать нехорошо, но она не могла заставить себя отвернуться. Впервые у нее на глазах посторонние люди занимались сексом. Наверное, в каждом человеке есть немного от вуайериста[9].

Вера недолго баловала минетом любовника и, откинувшись на подушки, широко развела стройные ноги, бесстыдно выставив лоно. Денис не заставил себя ждать, но перед этим погасил ночник, так что Анжелика уже не видела ничего. В темноте поскрипывала кровать под влюбленными, и страстные вздохи-ахи, которыми Вера отзывалась на движения партнера, говорили о том, что она приближается к пику наслаждения.

Маркиза тихонько вздохнула, вспомнив своих мужчин, и накрыла голову одеялом.

Проснулась она поздновато – за окном давно рассвело. На кровати рядом лежали в обнимку любовники. Вера была почти полностью обнажена – все одеяло Денис перетащил на себя. Анжелика рассмотрела татуировку на ее левой ягодице – круглый розовый купидончик с натянутым луком. На зоне у многих женщин были татуировки – в первую очередь у бывалых, тех, что не раз мотали срок. По татуировкам многое можно было сказать о статусе заключенной. А по рисунку, украшавшему тыл Веры, сразу было ясно, что особа она довольно легкомысленная. Спящая девушка словно почувствовала на себе пристальный взгляд, разлепила веки и посмотрела на Анжелику. Сначала на ее лице мелькнуло недоумение, потом она как видно вспомнила, что это вчерашняя гостья, и, пробормотав: «Привет», опять погрузилась в сон.

Анжелика позавидовала ее беззаботности и отправилась в ванную, а затем на кухню, чтобы выпить чашку кофе. Сегодня ей предстояла важная встреча. Жалко было покидать этих ребят, их жизнь так далека была от ее проблем. Но ничего не поделаешь, сказала она сама себе. Нужно выбираться из дерьма, расслабляться и сентиментальничать сейчас совсем не время.

Остальные обитатели квартиры тоже спали, один Франк составил ей компанию на кухне. Потом туда пришла Вера, уже одетая в короткий халатик.

– Привет! – поздоровалась она и, налив себе кофе, присела за стол. – Потрещим, пока парни не встали?

Анжелика довольно кивнула.

– Ты видела мою татушку с купидоном? Ничего, верно! У тебя есть тату?

Анжелика покачала головой.

– А я вот сделала! – сказала Вера. – Хоть Денис и порицает. Я вообще сначала хотела, чтобы как у Азии Ардженто была татуировка. Знаешь, есть такая актриса итальянская?

Анжелика покачала головой.

– Ну как же, она типа – звезда! У нее на пузе ангел вытатуирован – очень эффектно смотрится, скажу тебе. Но парень, что мне это делал, – она показала пальцем на то место, где находился уже упомянутый ангелочек, в этом деле слабак. Так что пришлось ограничиться этим розовым карапузом. Зато фактически бесплатно… У нас ведь, знаешь, негусто с деньгами! Денис получает от родителей перевод, несколько дней празднует, как вчера, а потом носится – занимает! Скорей бы закончить учебу, а там устроиться можно. Не по специальности, конечно. Без опыта нормальную работу не найдешь… Тогда, может, и поженимся! – добавила она мечтательно.

– Любишь его? – спросила Маркиза.

Вера кивнула:

– Сначала думала, что это просто – увлечение. Ну, знаешь, как бывает – красивый, умный, добрый, приятно быть вместе, но не навсегда. А теперь и представить не могу, что буду делать без него!

Девушки помолчали, глядя друг на друга.

– Все у вас будет хорошо! – сказала Анжелика.

А про себя подумала: если только я здесь не задержусь! Надо уходить, пока я и сюда не принесла горе!

Собралась быстро.

– А лыжи? – напомнила Вера, провожавшая ее.

– Пусть у вас полежат, – предложила та. – Мне они сейчас только мешать будут. Я вам их, вообще, пожалуй, подарю.

– Ну, не знаю… Они дорогие, – покачала головой Вера, рассматривая подарок. – Может, тебе еще пригодятся?

– Нет! – покачала головой Маркиза. – Вряд ли.

– Заглядывай, Соня! – из комнаты появился заспанный и растрепанный Марат. – Через месяц мы тут еще закатим…

– Само собой! – усмехнулась грустно Вера. – Нет, правда, заходи. Только пораньше, пока они все не сожрали…

Я пообещала и, скользнув за дверь, помахала им рукой. В кухне остался небольшой презент, который должен был облегчить студентам жизнь до следующего денежного перевода от родителей Дениса.

– А это что? – Вера заметила бумажный пакет только спустя час, когда вся компания была уже на ногах.

В пакете оказались деньги, целая пачка американских банкнот по сто долларов – малая часть того, что Маркиза взяла в банке «Лаэртис».

– Настоящие? – спросил Костя, высунувшись из-за ее плеча, и, выхватив одну купюру, потер ее пальцами, проверяя. – Кажись, натуральные баксы!

– Ой! – Вера растерянно смотрела на деньги. – Ребята, мне страшно…

– Подожди! – Денис первым обратил внимание на надпись на пакете: «Это подарок. Спасибо за все».

– За что спасибо-то? – наморщил лоб Денис.

– Неважно! – ответил Марат, который уже пересчитывал деньги в пачке. – Телка-то из денежных была. Жаль, упорхнула, я так хотел с ней контакт наладить. Тем более, что она так упакована…

– Странно это, – покачала головой Вера. – Очень странно.

– Ну, в милицию мы эти денежки не понесем! – заявил Денис.

– Предлагаю отметить наше неожиданное обогащение! – предложил Костя и, не дожидаясь одобрения, отправился в прихожую – одеваться.

– Купи апельсинов! – крикнула вслед Вера. – Только не марокканских, а египетских!

– Непременно-с!

– Примите соболезнование, кажется, этот человек был вашим другом…

– Да, я хорошо его знал.

– Как известно теперь, Королева провела там последние сутки, затем ушла, захватив катер. Его нашли на окраине леса – девушка, вероятно, двинулась к шоссе…

– Выяснили, кто ее преследовал?

– Двое служащих видели вертолет с какими-то отморозками. Они сразу поняли, что дело нечисто, и успели вовремя спрятаться. Так что свидетели из них никакие. Больше никого в тот момент на базе не было…

– Им повезло!

– Да, им повезло…

Глава пятая КРАСИВО Я ВОШЛА В ТВОЮ ГРЕШНУЮ ЖИЗНЬ

Узнав о бойне на турбазе «Моховое» и гибели посланного им отряда, полковник несколько минут сидел в оцепенении. Чтобы поверить в случившееся, он должен был увидеть все своими глазами. С этой целью Петр Аркадьевич и вылетел на место. До последнего момента он надеялся, что в первых донесениях оперативной группы, прибывшей на базу сильно сгущены краски и на деле все не так плохо!

Но все было именно так. Даже хуже.

Трупы у ворот, трупы в доме. Оказавшиеся на базе туристы пребывали в нервном шоке. Так что машина «скорой помощи», прибывшая вместе с оперативниками, была не лишней. Следственная бригада уже развернула свою деятельность, Петр Аркадьевич проследовал на базу.

– Товарищ полковник! – бубнил шедший за ним по пятам лейтенант. – Мы обследовали прилегающую к базе территорию, следов протекторов посторонних машин не обнаружено…

– Что же они, по воздуху улетели? – спросил раздраженно полковник, имея в виду убийц.

– Так точно! – подтвердил лейтенант. – На вертолете. Мы сейчас работаем на месте посадки. Кроме того, из гаража пропало судно на воздушной подушке и четыре снегохода.

– Что?! – полковник развернулся. – Значит так, оставьте в покое место посадки, тут вам не НЛО приземлилось, и дуйте по следам. И еще – свяжитесь с авиабазой. Пусть поднимут в воздух свои вертушки и поищут по лесам.

– Так точно! – отозвался лейтенант.

Петр Аркадьевич расположился в одном из номеров на верхнем этаже. В кабинете директора также работали эксперты. Первым делом полковник подошел к окну и, распахнув его, закурил сигарету, глядя на залитый светом прожекторов подъезд, где суетились его люди.

Вот так дела, подумал он. Сотникова больше нет! А ведь это был один из лучших и самых преданных его людей.

– Добрый вечер! – раздался всхлипывающий голос за его спиной.

В номер рвался взлохмаченный молодой человек, пытаясь преодолеть сопротивление дежурящего у входа сержанта. Полковник узнал его. Это был Логинов из отдела радиоэлектронного наблюдения, который сопровождал группу Сотникова. Как ему удалось выжить?!

– Прыгнул в снег, нырнул… – объяснил спец и сделал движение, будто собирался продемонстрировать маневр, посредством которого ему удалось избежать гибели. – За… затаился! Потом хотел пойти на базу, а тут этот… вертолет! Отлежался, как партизан, блин! Пока они все не убрались…

– Кажется, он того… Неадекватен! – вспомнил нужное слово сержант, продолжавший тянуть компьютерщика за рукав назад в коридор.

Петр Аркадьевич отрицательно покачал головой.

– Он всегда такой! Идите!

– Не всегда! – возразил компьютерщик, проводив взглядом удалившегося сержанта. – Какое там – всегда!

Свидетелем он оказался не таким ценным, как предполагал полковник. До начала стрельбы, Логинов сидел, уткнувшись в свой лэптоп, а что случилось потом, толком не мог сообщить, помнил лишь кровь и осколки стекла, летящие со всех сторон, да еще Сотникова, упавшего в салон с развороченным пулей плечом.

После этого спец выбрался из машины и перемахнув через сугроб, закопался в снег.

– Я понимал, что по снегу мне далеко не уйти! – объяснял он. – На снегу я бы отличной мишенью стал… Был ведь день, день еще, понимаете… Потом грохнуло здорово совсем рядом… Господи, как там пахло, от этой машины! Мясом паленым пахло. Человечиной!

Все-таки с ним не все в порядке, подумал полковник. Логинов схватил из пепельницы сигарету полковника и жадно затянулся. Относительно людей из вертолета он и вовсе ничего не смог рассказать.

– Ты, Логинов, не партизан! – полковник вытащил еще одну сигарету, взамен экспроприированной, и раздраженно защелкал фирменной, но вечно барахлившей зажигалкой. – Ты там, как медведь в спячку, залег в берлоге! Ничего не вижу, ничего не слышу! Мог бы и не вылезать до лета!

Однако и компьютерщик оказался полезен. При осмотре номера Королевой был найден ноутбук, Логинов оживился, увидев знакомый предмет, и подскочил к нему с разрешения Петра Аркадьевича.

– Выходили в Интернет! – сообщил лейтенант, доставивший находку к полковнику. – Видимо, пользовались почтой, но все данные стерты из памяти.

Логинов хмыкнул презрительно.

– Сможешь восстановить? – поинтересовался Петр Аркадьевич.

– Если она не запустила специальную команду для полного уничтожения данных, то смогу!

– Давай, действуй! – благословил полковник.

Александр Коростелин обитал в скромной квартирке на Гранитной улице. В хрущевке, вроде той, что жила когда-то в Чудове сама Анжелика. Отчаявшись дозвониться по телефону – Коростелин, как видно, сидел все время в Сети, – она приехала без предупреждения, решив во что бы то ни стало добиться разговора с бывшим следователем. Однако это оказалось не так-то просто.

Коростелин не хотел разговаривать с незнакомой журналисткой, которой поначалу представилась Анжелика. Он ясно дал понять, что не заинтересован ни в каких интервью. И красота девушки здесь не могла помочь. Он просто не открыл ей дверь, так что и оценить эту самую красоту не мог!

Коростелин боялся! Вся его жизнь с момента взрыва проходила в страхе. Каждый день, каждый час, каждую секунду он не забывал, что если жив до сих пор, то только благодаря неожиданной прихоти человека, из-за которого он и оказался прикован навсегда к инвалидному креслу.

Публикация новых статей, посвященных тем давним событиям, была для него равнозначна смертному приговору. Он подписал договор с дьяволом, и следовало выполнять условия, иначе Александра Коростелина ждала немедленная расплата. А ведь еще недавно ему казалось, что он не боится никого и ничего.

Все переменилось в один миг, когда он понял, что беззащитен и жизнь его не стоит ничего. Он даже убежать теперь не мог. Раздробленные взрывом колени не смог бы восстановить даже самый лучший хирург в мире. После ампутации он долго не мог привыкнуть к отсутствию ног, которые теперь заканчивались культяпками на середине бедер. Просыпаясь ночью, не сразу вспоминал о своем увечье и порывался встать, как будто был здоров. Казалось иногда, будто чешется отсутствующая пятка. Доктора уверяли, что это нормально…

Анжелика поднялась по лестнице, уступила дорогу старикану, который смотрел на нее так пугливо, словно боялся, что эта незнакомая девица сейчас перережет ему горло. Маркиза подняла руки, показывая что в них нет ножей и револьверов. Совсем телевидение запугало стариков – подумала она. С другой стороны, их сейчас грабят из-за пенсий. Так что неудивительно!

Пятый этаж, квартира номер девятнадцать. Анжелика задержалась перед дверью, собираясь с мыслями, прежде чем позвонить. Что она ему скажет? Будь что будет!

– Добрый день, Александр Григорьевич… – сказала она, когда голос за дверью не очень любезно поинтересовался, что ей нужно.

– Я не хожу на выборы, мне не нужна религиозная литература и прочая муть, которую вы предлагаете!… – отрезал он.

– Подождите! – взмолилась Анжелика. – Я ничего не принесла. Я пришла поговорить о том деле, из-за которого вы оказались в инвалидном кресле.

В ответ она услышала несколько отборных матюгов, после которых юная журналистка, за которую он ее, по всей вероятности, принял, должна была вылететь из этого дома, как кипятком ошпаренная.

Коростелина можно было понять – его несчастная жизнь, жизнь молодого парня, превращенного подонками в калеку, была до сих пор неинтересна обществу, которое он и пытался защитить. А теперь какая-то вертихвостка, которая еще час назад, наверное, отсасывала у своего редактора, решила состряпать из его трагедии глупую статейку, в которой переврет все до последнего слова, просто потому, что иначе сейчас статьи и не пишутся. Ему же эта писанина может стоить жизни!

Он не стал разъяснять это через дверь гостье, а просто предложил ей вернуться к своему шефу и заняться минетом, что наверняка выходит у нее лучше всего.

– Послушайте меня внимательно, Александр! – сказала девушка. – У нас с вами общие враги, они уже погубили мою семью и подбираются ко мне… Вы должны мне помочь!

За дверью была тишина.

– Александр? – спросила с надеждой Анжелика.

– У меня нет врагов, – сказал он. – Убирайтесь!

Убедившись, что обычным путем ей в квартиру Коростелина не попасть, Анжелика спустилась по лестнице, тем более что из-за двери соседней квартиры уже высунулась страшная голова древней старухи, заинтересовавшейся шумом на площадке. Не ровен час – еще и милицию вызовет!

Девушка выбежала из парадной и огляделась. Ее внимание привлекла ремонтная машина на другой стороне улицы, с огороженной площадкой на конце раздвижной стрелы. Ремонтники явились на Гранитную для починки проводов, оборванных обломившейся веткой вяза, но пока что не могли решить, с какой стороны лучше всего к ним подступиться. Сочиненная на ходу трогательная история о потерянном ключе, подкрепленная двумя сотенными бумажками, убедила их временно отложить решение проблемы с проводами и передвинуть машину под окна дома. Через минуту Анжелика уже была на балконе нужной квартиры и посылала воздушные поцелуи работягам, благодаря за помощь. Про себя она подумала, что если у нее не заладится с карьерой киллера, то всегда можно переквалифицироваться в домушницы!

В комнате за окном сейчас никого не было. Форточка оказалась открыта, а пролезть в нее для миниатюрной Анжелики не составляло никакого труда.

Мебель в квартире Коростелина была старой, полированной. Письменный стол занят включенным монитором. У противоположной стены стояла кровать, рядом книжный шкаф. На стене фотография обнимающейся пары – отца и матери Коростелина, сам он в форме курсанта школы милиции и несколько иконок.

Коростелин застыл у двери, прислушиваясь. Наконец, как ему показалось, на лестнице зазвучали шаги – девушка ушла. «Вот и хорошо», – подумал он. Он не поверил в то, что она сказала. Он не верил больше никому. Это была только уловка, чтобы проникнуть к нему и выманить на откровенность. Правда, в голосе ее звучала горечь, но была ли она искренней? Да и какое ему дело до чужих бед?

Хорошо, что она ушла. Он кивнул головой, словно убеждая сам себя, что поступил правильно, послав ее подальше, развернул коляску и прокатился в кухню, чтобы налить себе минералки, а потом вернуться к компьютеру.

Анжелика ждала его, стоя посередине комнаты. В ее руке был пистолет, и это сразу сняло все возражения, которые могли возникнуть у следователя.

Коростелин был одет в спортивный костюм, в глаза сразу бросались пустые штанины. Его ноги кончались в том месте, где у здорового человека должны были быть колени. Анжелика отметила про себя, что, несмотря на увечье, в остальном он казался привлекательным, полным сил мужчиной. В углу возле кровати лежали две гантели, с помощью которых Александр поддерживал физическую форму. Правда, лицо его было бледным – сказалось долгое затворничество, а может, и волнение из-за ее неожиданного вторжения. И на виске красовался шрам – еще одно напоминание о том проклятом дне.

– Ты пришла убить меня? – спросил он, оправившись от изумления.

Анжелика отрицательно покачала головой.

– Поговорить.

Он посмотрел ей в глаза, потом крутанулся на месте и подъехал к письменному столу. Девушка за его спиной сунула пистолет в карман, он увидел это в отражении в мониторе и вздохнул свободнее.

– Как ты попала сюда? – поинтересовался Александр.

Анжелика вкратце объяснила.

– Вот как все просто! – рассмеялся мрачно хозяин квартиры. – А я было подумал, что у меня глюк от этих чертовых обезболивающих. Итак, что тебе от меня нужно?

Маркиза говорила пятнадцать минут. Акцент сделала на свои потери, надеясь, что вызовет у инвалида сочувствие. Он слушал внимательно, иногда вставляя комментарии или задавая уточняющие вопросы.

– Понятно! – подвел он итог под ее рассказом. – Я вообще-то в курсе кое-каких дел ГУВД – остались друзья-знакомые. Так вот. Там недавно готовилась новая капитальная проверка, и вести ее должен был не кто иной, как Лагутин. Естественно, многим это не нравилось. Так что теоретически заказчиком мог оказаться любой из высокопоставленных чинов, замешанных в коррупции. Но, – он поднял вверх палец, – люди, которых ты уложила возле стройки, работали на человека по фамилии Арсеньев. Так что вывод тут может быть только один…

– Арсеньев! – повторила она, запоминая.

– Петр Аркадьевич Арсеньев, – повторил Коростелин. – Полковник, замначальника ГУВД и по совместительству – подпольный воротила. Имеет большие связи с криминальными и деловыми кругами. Бороться с ним – почти все равно, что бороться с Березовским или еще каким-нибудь олигархом. Задача не для простого смертного. Или смертной. Даже такой привлекательной…

Он помолчал, вспоминая.

Его карьера до трагедии развивалась вполне успешно, пока на молодого следователя не повесили дело, казавшееся на первый взгляд пустяковым, – превышение служебных полномочий одним из офицеров милиции. Это было время, когда в министерстве в очередной раз решили обратить внимание на положение дел в питерском ГУВД, традиционно числившемся на плохом счету. И это дело, по всей видимости, должно было убедить столичное начальство, что питерская милиция старательно борется с нечистоплотными сотрудниками. Следователь Коростелин в то время не задумывался над подоплекой данного ему поручения, он просто честно вел расследование, в ходе которого совершенно случайно в общем-то узнал о многих необыкновенных вещах. Например, о том, что некоторые высокопоставленные чины его родного ведомства успешно совмещают свою деятельность на благо общества с полукриминальными аферами!

Тут начальство, до поры до времени благосклонно смотревшее на его усилия, резко осадило Коростелина и, поблагодарив за проделанную работу, передало расследование в руки его более опытного коллеги, который, не задумываясь, спустил все на тормозах.

Александр был шокирован, но не сдался. В его руках было уже достаточно козырей, и он решил пойти ва-банк. Отец Коростелина, человек весьма далекий от милиции, как свойственно подавляющему большинству современных россиян, смотрел на ее деятельность скептически и не раз заявлял сыну, что в нынешних органах никого, кроме коррупционеров, не найти. Возможно, упрямство молодого следователя объяснялось и желанием доказать ему на собственном примере, что это не так.

Нельзя сказать, чтобы он не задумывался над возможными последствиями. Думал, и не раз, но был уверен, что когда он завершит дело, начальство будет вынуждено признать его правоту. Победителей не судят!

Недооценил он своих противников, подвела самоуверенность, свойственная молодости. И вера в торжество справедливости. Прав был его коллега, тот самый, что благополучно похоронил начатое им расследование. Когда Коростелин попытался как-то расспросить его о результатах, тот прямо сказал:

– Прими хороший совет – не лезь туда, куда не надо! Тебе уже дали ясно понять, что больше от тебя ничего не требуется. Будешь нарываться на неприятности и никакой славы не обретешь, просто вылетишь с позором – подставят так, что потом не отмоешься! И это еще не самое худшее, что с тобой может случиться!

– Значит, нужно играть по правилам? – сказал тогда Коростелин с мрачным сарказмом.

– Что значит – «играть»?! В том-то и дело, Саша, что здесь никто не играет – все всерьез, и если хочешь жить и работать спокойно, то постарайся это понять!

Спустя несколько дней он имел еще один, на этот раз более официальный разговор с одним из высоких чинов ГУВД. А именно с полковником Арсеньевым. Полковник, которого до этого времени Коростелин видел всего лишь несколько раз и мельком в здании на Суворовском проспекте, выглядел уверенным в себе профессионалом. Он сразу взял быка за рога, перейдя к расследованию, которое вел недавно Коростелин. В душе последнего даже шевельнулась надежда, что он обрел помощника в борьбе – полковник явно был заинтересован в этом деле.

Однако оказалось, что эта заинтересованность объяснялась совсем не желанием помочь. Петр Аркадьевич ясно дал понять, что своими действиями Коростелин затронул его собственные интересы и интересы «больших» людей, с которыми он связан. И что он, полковник, не говоря уже о «больших» людях, никакого вмешательства в свои дела терпеть не намерен.

Все это говорилось открытым текстом, так что у следователя не осталось сомнений – Арсеньев чувствовал себя в абсолютной безопасности и нисколько следователя Коростелина не боялся. Петр Аркадьевич располагал достаточной властью, чтобы заставить замолчать любого, а в случае неповиновения – уничтожить. И об этом было тоже сказано напрямую, безо всяких.

Арсеньев поставил перед Александром простой выбор. Либо он забудет обо всем, что успел выяснить за время расследования, и перестанет тревожить коллег по этому поводу, либо за его жизнь и здоровье никто не даст и ломаного гроша. В случае согласия с его условиями полковник обещал Александру найти достойное применение его молодому энтузиазму.

Также он дал понять, что ему известно обо всех шагах следователя и людям, которых он так или иначе втянул или попробует втянуть в это дело, так же как и ему самому, может очень не поздоровиться.

– Я не люблю угрожать! – закончил Арсеньев, гася свой любимый «Салем» в горшке с фикусом. (Коростелин не курил и пепельницы поэтому в кабинете не держал.) – Ты же нормальный парень, сам все должен понимать! Так что кончай свою самодеятельность – все равно ее никто не оценит. Думаешь почет и уважение снискать? Да на тебя просто как на выскочку смотрят да побаиваются. Тут у многих рыльце в пушку… В общем, решай сам, паренек, и поскорее!

Александр был в шоке. И из-за этой самоуверенности Петра Аркадьевича, которая сквозила в каждом его слове и жесте, и из-за того, что ему оказалось известно даже о таких подробностях расследования, в которые Коростелин не посвящал никого. Это казалось странным. Следователь, тщательно обыскал свой кабинет и обнаружил по крайней мере два замаскированных «жучка». Это означало, что слежку за ним ведут давно, и ведут ее опытные специалисты. Так что угрозы полковника были не пустой похвальбой. За ним действительно стояла некая грозная сила, с которой молодому следователю было не справиться самому.

Тем не менее Коростелин не сложил оружия. Теперь, когда обстановка была предельно ясна и, более того, он знал, кто именно в родном управлении ему противостоит, Александр еще больше укрепился в решимости вести борьбу. Да, ему было хорошо известно, что герои-одиночки выживают только в кино, но он и не собирался биться лбом о стену. Следовало быть хитрее.

Он не стал уничтожать найденные им микрофоны. Просто отныне все разговоры, которые он вел в кабинете, не содержали ничего, что могло бы насторожить полковника. Он сделал все, чтобы тот поверил, что Коростелин не собирается переходить ему дорогу. Правда, на повторное предложение сотрудничать, ответил уклончиво, дав понять, что полученное воспитание не позволяет ему вести двойную игру.

Полковник отреагировал в том духе, что он уважает принципиальность, хотя про себя, разумеется, назвал принципиального Коростелина идиотом.

Сам следователь тем временем продолжал осторожно докапываться до истины. Теперь ему даже стало легче работать. Арсеньев, похоже, не сомневался в том, что этот наивный юноша, собиравшийся в одиночку свалить его, «взялся за ум», а следовательно, мешать Коростелину полковник не будет.

Самостоятельное расследование продвигалось медленно. Коростелин был вынужден, с одной стороны, заниматься новыми делами, которые подбрасывало ему начальство, с другой – не оставлял в покое Арсеньева. Петр Аркадьевич стал у него идеей фикс. Он чувствовал, что становится почти одержимым, но это его не пугало. Так и должно быть, когда человек относится серьезно к своей работе и долгу.

У него не было пока ни жены, ни детей, так что свободным временем Александр располагал вдоволь. Отец, с которым продолжал жить Александр после смерти матери, часто упрекал сына за излишнюю замкнутость, советовал жениться или хотя бы завести подругу. Сам же Коростелин, слушая его, думал о том, что семья сделала бы его уязвимым. Пришлось бы думать и о ее безопасности. Когда речь заходит о больших деньгах, люди становятся беспощадны. Русская мафия на весь мир прославилась своей жестокостью. Достаточно было одного разговора с полковником, того, самого первого, чтобы понять – он не остановится ни перед чем, если понадобится.

Александр и за отца боялся, но ни о чем не говорил ему, после смерти матери тот и так переменился, провел несколько недель в больнице с сердечным приступом, стал немногословным, угрюмым. Жалел Александр отца, но отступить от своего решения не мог, чем бы оно ни грозило обернуться.

Несмотря на круговую поруку, царившую в окружении полковника, свидетели находились, и вскоре Коростелин знал очень много о второй жизни Петра Аркадьевича, жизни криминального воротилы и подпольного бизнесмена. Знал об игорных заведениях, которым покровительствовал Арсеньев, получая за это щедрую мзду от владельцев. Знал о его связях с крестными отцами влиятельных преступных группировок города. Но чувствовал, что все это еще только цветочки. В тот злополучный вечер тринадцатого февраля он после долгих переговоров встретился с человеком, который должен был рассказать кое-что о поставках наркотиков в Петербург. Поставках, к которым, как считал Коростелин, полковник Арсеньев имел непосредственное отношение. Следователь давно подозревал, что основа империи господина полковника зиждется вовсе не на игорных заведениях, и очень рассчитывал на информацию, которую обещал предоставить некий Малецкий. Этот Малецкий, как было ему известно, сам одно время входил в число доверенных людей Арсеньева, но после некоторых разногласий полковник решил от него избавиться и уволил, лишив доли в бизнесе. Малецкий затаил обиду. Он готов был даже сотрудничать с ментом, только бы напакостить хоть немного бывшему патрону, но при этом осторожничал и не сразу решился на личную встречу, ради которой Коростелин, не задумываясь, отложил все домашние дела.

Встреча закончилась, едва успев начаться. На пустынном переулке в два дома Александр пересел в машину Малецкого. Тот оказался щупленьким, вихрастым парнишкой несерьезного вида. Здорово нервничал и поминутно оглядывался. Переулок был темен, даже в окнах редко где горели огни – прямо хоть фильм про блокаду снимай.

Это место и этот человек с беспокойным бегающим взглядом, похожий на перепуганную птицу, потом много раз вставали перед внутренним взором Александра. Они с Малецким не успели обменяться и парой слов. Мина была заложена под сиденьем водителя и, видимо, управлялась дистанционно. Был все-таки кто-то на этой заснеженной темной улице, и всякий раз, возвращаясь в памяти туда, он напрягался, пытаясь найти невидимку, готовящегося нажать на роковую кнопку. Известно ведь, что в подсознании человека остаются даже самые ничтожные и вроде бы не замечаемые им мелочи. Те, что можно вызвать гипнозом. И Коростелин коротал долгие часы на больничной койке, стараясь откопать в памяти неуловимую фигуру убийцы. А зачем? Он и сам не мог бы сказать. Но тогда это почему-то казалось ему важным.

Первое время к нему никого не допускали, кроме отца да нескольких сочувствующих из числа коллег. Репортеры напрасно толпились возле госпиталя. Путь к палате пострадавшего для них был закрыт. А когда он смог принимать посетителей, то никого из числа пишущей братии уже не интересовал. Время подбрасывало новые животрепещущие темы, о следователе Коростелине уже никто не помнил – ни СМИ, ни общество, защите которого он когда-то мечтал посвятить свою жизнь!

Да и не стал бы он делиться с репортерами деталями своего злосчастного расследования. Во-первых, прямых доказательств не было – материалы, собранные им, исчезли в тот же вечер, когда произошел взрыв.

А во-вторых, в госпитале Коростелина опять навестил полковник Арсеньев. Поговорил с отцом Александра, утешил его, пообещав непременно отыскать и покарать преступников. Поистине дьявольский цинизм. Потом, вежливо попросив разрешения остаться с Александром наедине, полковник присел на стул возле койки и несколько минут смотрел на следователя. Лицо Александра, опаленное при взрыве, было наполовину скрыто под бинтами. В глазах были гнев и бессильная злость, но полковника не смутил этот взгляд. Он долго говорил, выдвигая убедительные аргументы, предложил сигарету, даже сам осторожно всунул ее в обожженные губы пострадавшего.

Объяснил, что выбора у Коростелина, как и раньше, нет. Все, что могло скомпрометировать Арсеньева, погибло вместе с взрывом, включая главного свидетеля. Теперь Коростелину лучше подумать, как жить дальше в его теперешнем положении.

– Могу добить из жалости! – спокойно предложил полковник. – Без боли. Могу дать возможность жить, и жить нормально – не на пособие по инвалидности. Будешь получать бабки кое-какие, лекарствами обеспечу – тебе теперь много их понадобится! Обезболивающие будешь получать заграничные, самые лучшие. Взамен только одно – молчание…

Сдался. Понял, что не попрешь против системы. Ушел в себя, но не спился, как ожидал, наверное, Арсеньев. А вот его отец долго не протянул. Он пытался, как мог, помочь сыну собраться с силами. Но организм, уже изрядно подточенный после утраты жены, не справился. Инфаркт. Александр не смог даже поехать на похороны. В это время он находился в реабилитационном центре в Сестрорецке.

Вернулся в опустевшую квартиру на Гранитной, которую уже больше не покидал. Арсеньев не обманул насчет помощи – подбрасывал кое-что от щедрот своих. Коростелин ненавидел себя за то, что вынужден принимать его деньги, но ничего не мог поделать. Лекарства стоили дорого, да еще приходилось платить приходящей прислуге, которая прибиралась в доме и закупала для него продукты.

Это была женщина преклонных лет, пытавшаяся вести себя с ним по-матерински заботливо. Коростелина это только раздражало – его матери давно не было в живых, и Елена Андреевна, несмотря на всю ее доброту, никогда не смогла бы заменить ее. Поэтому он вежливо, но непреклонно отказывался от помощи в тех случаях, когда мог справиться сам. Сам готовил, сам делал себе уколы. Старался не злоупотреблять ими – боялся привыкнуть, терпел боль из последних сил. Когда она не оставляла его, он напоминал себе о той, другой боли, которую довелось ему пережить после взрыва. Это немного помогало.

Да еще отвлекал от переживаний компьютер, с помощью которого он путешествовал по просторам Интернета. Елена Андреевна считала хитрую машину творением дьявола и умоляла отказаться от нее.

Это тоже раздражало инвалида – для него компьютер оставался единственным окошком в мир. Садясь перед монитором, он забывал о своей неполноценности.

Женщин у него не было со времени трагедии. Правда, в мужском качестве он оставался вполне дееспособен, но кто захочет стать любовницей немощного калеки? Да и не видел он больше никаких женщин, кроме Елены Андреевны, которая по возрасту действительно вполне годилась ему в матери. Он не покидал своей квартиры, не желал демонстрировать миру свое уродство, принимать жалостливое сочувствие незнакомых ему людей.

Вызвать на дом шлюху – брезговал, да и денег было не столько, чтобы ими так разбрасываться. Но теперь, когда девушка, несмотря на его сопротивление, проникла в дом и оказалась не дурой-журналисткой, а, как и он, действительно несчастным человеком, Коростелин смотрел на нее по-другому. Он оценил красоту ее лица и фигуры, и сердце его учащенно забилось. Он, конечно, понимал, что рассчитывать на благосклонность красивой посетительницы не приходится, но даже просто находиться рядом с ней было уже очень приятно.

Анжелика, впрочем, пропустила его комплимент мимо ушей. Она думала о своем. Теперь, когда ей было известно имя противника, ситуация в корне менялась. Она снова превратилась из добычи в охотницу. Она сжала кулаки и на лице ее отразилось ликование. Хотелось что-то предпринять, немедленно. И вопреки тому, что сказал следователь, задача эта представлялась ей вполне по плечу.

– А среди его знакомых нет никого по имени Иван?! – спросила она без особой надежды – слишком мало информации для идентификации – только имя, которое может быть и не настоящим!

– Возможно, это Левашов! – задумался Коростелин. – Иван Левашов, его ближайший помощник. Не из ментов. Ведает делами Арсеньева. Я видел его раз. Такой хлыщ, ни одной юбки не пропускает…

– Похоже, что он! – радостно закивала Анжелика.

– Что вы намереваетесь делать? – поинтересовался он с грустной улыбкой.

– А что мне, по-вашему, остается?!

– Посмотрите на меня! – предложил он. – Прекрасный пример того, к чему приводит борьба. Бывают в жизни моменты, когда лучше отступить! Беги, девочка, как можно дальше и не оглядывайся ни в прямом, ни в переносном смысле!

Маркиза покачала головой.

– Слишком поздно! Можно, я останусь здесь на вечер? Я не помешаю и готова заплатить, у меня есть деньги!

– Не надо. Можете остаться. На вечер. Поймите меня правильно, это больше не моя война! Все, чего я теперь хочу, чтобы меня не трогали.

– Вы ведь живете один?

– Да, но есть приходящая уборщица!

– С ней не будет проблем?

Он задумался. Елена Андреевна любила смотреть телевизор, часто обсуждала сюжеты, промелькнувшие в новостях, или последние серии очередной мыльной оперы, которые воспринимала близко к сердцу. Она вполне могла видеть объявление о розыске Маркизы и узнать ее. Несмотря на возраст, Елена Андреевна обладала цепкой памятью, могла без запинки пересказать целую серию латиноамериканской белиберды, не запутавшись в длинных именах героев и их крайне сложных родственных отношениях. Нет, пускать ее в квартиру, пока здесь находилась Анжелика, не следовало. Он набрал номер старушки, жившей на проспекте Косыгина:

– Елена Андреевна, добрый вечер! Сегодня приходить не нужно! Ко мне приехала родственница, она мне поможет!

– Что за родственница? – в голосе собеседницы явственно засквозила ревность. – Может, мне всетаки лучше прийти, я и магазины хорошо здесь знаю… Кем она вам приходится?

Ага, отметил про себя Коростелин – помимо ревности в Елене Андреевне, безусловно, говорило женское любопытство.

– Троюродная сестра из Волгограда, – сказал он. – Такая шебутная девчонка!

Как он и ожидал, Елена Андреевна сразу утратила интерес, ей бы хотелось пообщаться с такой же, как она сама, старой вешалкой, с которой можно бесконечно перемалывать свои невзгоды. Люди в старости, как заметил Коростелин, чаще вспоминают о неудачах и бедах да обсуждают сериалы. «Шебутная девчонка» здесь вряд ли могла составить компанию пожилой женщине.

Итак, этот вопрос был решен. Анжелика сбегала в ближайший магазин за продуктами, не пожалев при этом денег. Когда, вернувшись, она принялась выставлять на стол покупки, подкативший Александр только присвистнул.

– Ты что, банк ограбила?

– Может быть, и так! – сказала Анжелика.

Он так и не узнал, насколько его предположение близко к истине.

Совершив быстрое омовение в крохотной сидячей ванне, Анжелика занялась приготовлением ужина, который прошел практически в полном молчании. Но было что-то глубоко интимное в этой тишине. Анжелика почувствовала неожиданно, что с этим человеком, которого она увидела сегодня впервые, у нее, пожалуй, больше общего, чем с кем-либо из ее прежних любовников. Потому что ему была ведома та душевная боль, которую пережила она.

А после ужина Александр предложил ей устроиться на ночлег во второй комнате, которая оказалась ненужной после смерти отца и практически с тех пор не использовалась. Мебель здесь была закрыта пыльными простынями. Анжелика постояла, вдыхая застоявшийся воздух. Потом вернулась к Коростелину.

Свет в комнате был выключен, горел лишь монитор, освещая лицо сидящего перед ним инвалида. В этом голубоватом свете оно казалось еще бледнее. По-кошачьи бесшумно она встала за его спиной и положила руки на плечи. Почувствовала напрягшиеся мускулы и поразилась их силе. Александр отодвинулся от стола и развернулся к ней лицом. Девушка опустила голову, не выдержав его пристального взгляда.

– Я все еще мужчина! – тихо сказал он.

Ее глаза блеснули в темноте. Ничего не говоря, девушка стянула через голову свитер, потом тонкую рубашку. Через секунду она уже стояла перед ним полностью обнаженной, прикрывая смущенно интимные места ладонями.

– Иди… Ко мне! – выдохнул Александр.

Маркиза присела на ручку коляски, и несколько минут он просто гладил и сжимал ее тело, закрыв глаза, вдыхал его пьянящий запах. Она получала настоящее наслаждение от его сильных уверенных движений. Рука девушки пробралась под его одежду. Коростелина переполняло желание, это было более чем очевидно, и девушка не стала больше медлить.

Немного повозившись, она сумела устроиться в его коляске, и их тела тут же слились в единое целое. Ее бедра поднимались и опускались, лоно вбирало его напряженный орган до конца. Руки скользнули по его запрокинутом лицу, и она почувствовала влагу. Он плакал, стиснув зубы.

– Тебе больно? – она испугалась и замерла, вглядываясь в полутьме в его лицо.

– Нет, – простонал он, – продолжай, пожалуйста!

И тогда она снова начала двигаться в нарастающем темпе, погружаясь в сладострастный экстаз, в котором растворились все мысли и чувства.

Да, ему было больно. Но это была боль от осознания того, что этот невообразимо прекрасный миг – всего лишь подарок судьбы, от того, что он отсечен навсегда от нормальной полноценной жизни с ее радостями, о которых, может быть, ему не стоило больше вспоминать. Как он будет жить теперь?

Анжелика замерла с протяжным стоном, чувствуя, как его семя бьет в ее содрогающуюся матку. Поднявшись, она поцеловала его закрытые глаза и пошла в ванную привести себя в порядок.

Здесь она долго стояла под горячим душем. Пистолет и мобильник лежали рядом на табуретке. Когда зазвонил телефон, Маркиза не сразу услышала его из-за шума воды. По голосу Галины она сразу поняла – что-то случилось.

– Лика, девочка моя! – начала та без долгих предисловий. – Нам очень нужно тебя увидеть… Приезжай немедленно в Сестрорецк, иначе может случиться что-то страшное…

– Я еду! – успела сказать Маркиза, и связь тут же прервалась.

Открыв глаза, Александр сразу заметил записку, прикрепленную к часам. Потянул за шнурок над кроватью, включая бра, и пробежал по нацарапанным впопыхах строчкам. Маркиза обещала навестить его снова. «Очень скоро!»

Он полежал еще немного, глядя в потолок. В круге света от лампы были отчетливы видны разбегавшиеся по штукатурке трещины. На душе было тоскливо, как у выброшенной за порог собаки. Не нужно, не нужно было ей приходить! И ему не надо было откровенничать с ней. Глупо! С другой стороны, иначе нельзя было поступить. Она должна была знать с кем связалась, знать, на что способен этот человек… И если после предупреждения она не утратила своего боевого запала, то его совесть в любом случае чиста. Перед богом. Он взглянул на образок над кроватью – еще один из коллекции Елены Андреевны. Кажется, Николай Чудотворец. Отпечатано было скверно, букв не разобрать. Иногда эти аляповатые иконки вызывали в нем раздражение – не поможет кусочек бумаги, если нет истинной веры. А если есть, то и бумага не нужна. Но сейчас он был рад, что есть этот образок. Попросил у бога беречь ту, что явилась к нему, несмотря на запертые двери, почти как посланник небес… Или, может, все-таки ада! Елена Андреевна, наверное, могла сказать точно. Она в этом разбиралась. Но Александру было все равно, он просто молился за девушку.

Не успели последние слова сорваться с губ, как совсем рядом раздался звонок. Он быстро схватил трубку телефона, стоявшего на полу возле кровати. Подумал, что это может быть она. Но в трубке был другой голос – тот, от которого все внутри него оборвалось.

– Не разбудил? – поинтересовался Арсеньев.

– Нет, – сказал после небольшой задержки Александр.

– Это странно – сейчас ведь еще ночь! Ты что – не спишь по ночам? Неужели подружку завел?

– Я работал на компьютере… – сказал Коростелин, чувствуя, как сердце замирает от страха.

– Да, я к тебе как раз из-за компьютера и обращаюсь… – продолжил полковник.

Арсеньев по-прежнему находился на турбазе. Оттуда уже увезли трупы, но в воздухе все еще будто витал запах крови и ужаса. Милиционеры, продолжавшие без особой надобности обыскивать помещения, были молчаливы и сосредоточенны. На полковника же, казалось, атмосфера не давила. Он чувствовал только злость из-за того, что погиб Сотников, а чертова деваха опять упорхнула, уложив в лесу еще с десяток человек, о которых пока нельзя было сказать ничего определенного. Тела ломовских бойцов вместе с искореженной техникой также отправили в город, на озере сейчас работали водолазы.

Зато порадовал Логинов. Компьютерный спец восстановил записи в ноутбуке, которым пользовалась киллерша. Затем, по распоряжению полковника, репортера Дементьева притащили в дом на Суворовском, где тот, ни секунды не отпираясь, признался, что рассказал по е-мейлу о Коростелине некой начинающей журналистке. Узнав об этом, полковник немедленно позвонил бывшему следователю, о котором стал уже понемногу забывать.

– Такие дела! – закончил он, объяснив – почему беспокоит Александра. – Эта дамочка, случаем, тебе не звонила, не писала, как Дементьеву?

– Нет, – сказал Коростелин.

– А может, она тебя навещала?

– Нет, – сказал он, постаравшись, чтобы это прозвучало твердо. – Я никого не вижу уже многие месяцы…

– Хорошо, – вздохнул полковник. – Так вот, друг мой, если явится, будь добр – сообщи мне немедленно! Сам понимаешь, это в твоих интересах. Кстати, девица – та самая, что уложила Лагутина, слышал, может?

– Я не слежу за новостями…

– Этот человек был из ФСБ, хороший человек. Так что тут я не за себя – за государство радею! – сказал полковник.

«И голос его не дрогнул, и небеса не разверзлись!» – подумал про себя Коростелин, а вслух сказал:

– Я все понял, если появится – сообщить вам!

– Отлично!… – Арсеньев помолчал. – Так ты уверен, что она к тебе не приходила?

– Абсолютно.

– Ладно! Бывай, – полковник отключил связь и добавил уже в пустоту. – Врешь, ублюдок!

В следующую минуту он связался со своими людьми в городе – людей в команде полковника было еще много – и приказал проведать Александра Коростелина.

Следователь, закончив телефонный разговор, сел на кровати и, ловким, отработанным движением переместившись в коляску, прокатился до уборной. Оттуда переехал в кухню и включил чайник. Двигался автоматически, думая о том, что теперь что-то непременно должно произойти. Полковник ему не поверил, а если и поверил, все равно пришлет своих головорезов. На всякий случай… Сейчас он, Коростелин, снова представляет для него угрозу.

В распоряжении Александра не было никакого оружия. Просил в свое время бывших сослуживцев обеспечить хоть какой-нибудь пукалкой. Трудно разве – вон сколько этого добра у пацанвы изымают каждый день. А ему для обороны нужно – мало ли кто нагрянет. Узнает шпана, что мент сидит без ног, так для этой швали подвигом станет его ограбить да поиздеваться. Однако вместо серьезного оружия друзья снабдили его электрошоком и перцовым распылителем. В пистолете же отказали категорически. Сослуживцы боялись, что не против предполагаемых грабителей направит он его, а против самого себя. Правильно боялись, в общем-то. Мысль о самоубийстве не раз посещала Коростелина, хотя если человек задумал такое, то и без оружия вполне справится.

Коростелин выпил чашку чая без сахара, потом прокатился к распахнутой форточке и закрыл ее. Затем включил газ в духовке и неуклюже вывалился из кресла, застонав от боли в ногах. Ничего, скоро он не будет ничего чувствовать. Положил голову на открытую дверцу духовки навстречу удушающему сладковатому запаху.

Стало скверно, но не хуже, пожалуй, чем после взрыва.

Машина с ментами появилась на Гранитной улице спустя сорок минут. Черный лимузин, выглядевший в поздних сумерках не менее зловеще, чем черный воронок сталинской эпохи, остановился у парадной. Два человека в кожаных куртках быстро покинули его и поднялись на площадку, где находилась квартира Коростелина.

Один из них, долго не отрывая пальца, жал на кнопку звонка девятнадцатой квартиры, но на его резкую трель не откликнулся никто.

– Может, ушел? – спросил второй.

– Куда ушел? – ухмыльнулся первый. – Он же того – без ног!

Он вооружился набором ключей и долго возился с замками. Соседняя дверь вдруг распахнулась, и та же древняя старушенция, что в свое время наблюдала за Анжеликой выглянула, привлеченная разговором и звяканьем ключей. На старухе была ночная рубаха до пят, которой, казалось, было столько же лет, сколько и ее хозяйке.

– Что вам нужно, молодые люди? – поинтересовалась она.

– Милиция, бабушка! – объяснил второй мент и махнул удостоверением перед ее носом.

Старуха недоверчиво покачала головой, но убралась.

– Бесстрашная каракатица, – заметил мент, пряча корочки. – Другая бы побоялась и нос высунуть – наверное, старая подпольщица!

Его напарник тем временем справился с замками и осторожно приоткрыл дверь в прихожую следователя.

– Темно, – заметил он, нащупывая выключатель на стене. – И воняет чем-то…

– Стой! – заорал второй, который тоже уже почувствовал запах. – Не включай свет!

Он опоздал, лампочка в прихожей вспыхнула, и в то же мгновение огненный поток хлестнул из дверей навстречу непрошеным гостям, превратив их тела в горящие факелы. В этом аду никто не мог остаться в живых.

Глава шестая ВОТ И ВСТРЕТИЛИСЬ ДВА ОДИНОЧЕСТВА

– Сообщение о взрыве поступило полчаса назад, на месте обнаружены три тела. Хозяин квартиры – Коростелин Александр, бывший следователь, и двое сотрудников милиции.

– Полагаете, это связано с нашим делом?

– Да, есть любопытная информация от соседки Коростелина. Это одна из тех божьих одуванчиков, что пристально следят за всем, что происходит вокруг. Она утверждает, что накануне к Коростелину приходила какая-то девушка. По описанию подходит под нашу птичку…

Вернувшись в город после неудачного рейда на турбазу, Скальневич связался с Иваном Левашовым.

– Чем порадуешь? – осведомился тот, уже почувствовав, впрочем, по голосу поздоровавшегося с ним киллера, что хороших новостей ждать не приходится.

Однако худая правда лучше доброй лжи, и чем ценен был особенно Скала, так это тем, что никогда не лгал заказчикам.

– Девка уложила арсеньевских молодцов и смотала раньше, чем я успел ее перехватить!

Скала все же не стал посвящать Левашова в детали и сообщать об ошибках. Зачем портить собственную репутацию?! Достаточно того, что он и так чувствовал себя опозоренным – какая-то девчонка провела его, Скалу. Утешало в данных обстоятельствах следующее: а) девица была в самом деле непростая – ухлопала с полдюжины ментов, словно в тире, плюс – его команду целиком и б) он все равно ее достанет так или иначе.

– Ты шутишь? – Левашов замер, не веря в услышанное.

– Если бы, – мрачно проронил Скала. – Не переживай, цыпочку сделаем так или иначе. Маркиза твоя, конечно, крута – признаю, но деваться ей некуда.

– Хорошо, – сказал Иван, чувствуя, что еще немного и не сможет сдержать раздражения. – Тогда скажи, где она сейчас?

– Где она сию секунду, я не знаю, – признался киллер, – зато точно могу предсказать, где она будет через сорок восемь часов.

– Ну и где же? – поинтересовался Иван тоном, исполненным скепсиса, что задело убийцу, так что тот не счел нужным продолжать разговор.

– На том свете! – сказал он только и повесил трубку.

Левашов несколько минут ходил взад-вперед по кабинету. Просто невозможно было поверить в происходящее…

– Милый… – простонал за спиной томный голосок.

Иван вздрогнул. В дверях стояла в непринужденной позе Жанна, еще одна из девиц салона «Эвридика». На ней был распахнутый халат, не скрывавший ни круглые груди с темными крупными сосками, ни мохнатый лобок. Господин Левашов предпочитал, чтобы девушки не брили интимное место. Жанна была готова для любви, о чем и не преминула сообщить Левашову. Напористость и инициатива были ее визитной карточкой.

Иван задумался на мгновение – может, отослать девицу назад? Состоявшийся только что разговор со Скалой начисто отбил у него и желание, и аппетит, и вообще охоту что-либо делать.

– Пропало желание? – промурлыкала девица и прошагала к нему по ковровой дорожке с видом манекенщицы, сбрасывая по пути халат. – Неужто налоги не заплатил?

Она присела на корточки и ловко расстегнув его брюки, извлекла на свет мужское достоинство господина Левашова.

– Милый, да ты совсем мне не рад? – удивилась она, обнаружив, что его состояние далеко от боевой готовности.

И в самом деле, обычно на этой фазе встречи Жанна уже стонала под энергично трахающим ее партнером. Левашова же она хорошо знала как неутомимого любовника, и его теперешнее состояние внушало ей тревогу.

– Ну это поправимо! – сказала она тоном заботливого доктора. – Сейчас тетя Жанна все исправит!

Она эротично облизала губы и сомкнув их за пока еще съежившейся и маленькой головкой приступила к терапии.

Скальневич никогда не бросал слов на ветер. Сейчас, на первый взгляд, в его руках не осталось ни одной ниточки, способной привести к Анжелике. Неуловимая киллерша могла оказаться где угодно. Искать ее было бессмысленно. Скала не мог даже предположить, вернулась ли она в город или скрылась где-то в области. Либо же вообще покинула пределы страны, а могло быть и такое!

Но еще один вариант все же оставался. Скала приберегал его напоследок, как, пожалуй, самый трудоемкий и чреватый последствиями. Но теперь, похоже, выбора у него просто не было.

После разговора с Левашовым он связался со вторым своим заказчиком, Михаилом Ломовым, и выразил соболезнования по поводу потерянных на турбазе бойцов.

– Слушай, хрен с ними! – заявил бизнесмен. – А соболезнования свои можешь засунуть туда, где солнце не светило. Мне нужен результат! Нужны еще люди – дам, только будь добр, сделай, что обещал!

Скала заверил его в нескольких словах, что все будет тип-топ. Сложившаяся ситуация ему самому была крайне неприятна. Его репутация безупречного исполнителя была под угрозой. Этак, глядишь и уважать перестанут, а это было бы равнозначно смертному приговору.

Чтобы добраться до Сестрорецка, киллер снова воспользовался вертолетом Ломова. Особняк Стилета находился в десяти километрах от города и был окружен аккуратной рощей, за которой смотрел специально нанятый садовый дизайнер. Ближайшие соседи находились вне пределов видимости. Артем любил жить в одиночестве, словно настоящий русский барин, а плотная застройка новорусскими особняками севера Петербурга напоминала ему деревню, в которой каждый может заглянуть через плетень к соседу.

Киллеру это было на руку. Помощи извне Стилету ждать не придется. Оставалась только одна проблема – особняк день и ночь находился под наблюдением людей полковника Арсеньева. Наблюдение осуществлялось из специально снятого для этих целей дачного домика, находившегося в километре от стилетовской виллы, где в тот же день, когда Анжелика завалила Лагутина и скрылась от подосланных убийц, были установлены микрофоны. Сделано это было специалистами, якобы присланными для починки электронной аппаратуры, которая преднамеренно была выведена из строя мощным электромагнитным импульсом.

Специалисты числились в реально существующей фирме и не вызвали никаких подозрений у службы безопасности особняка. Стилет же, с некоторых пор ставший менее подозрительным, не заметил во внезапном отключении техники никакого подвоха. К тому же он принадлежал к поколению, выросшему и возмужавшему во времена, когда не было ни компьютеров, ни мобильной связи. Даже обыкновенный мобильник вызывал у него какое-то странное чувство, словно это вещь из совершенно чужого мира, и он старался пользоваться им, только когда это было действительно необходимо. Так что проблемы с электроникой он поручил решать секретарю, не задумываясь ни на секунду над тем, что могло их вызвать.

Микрофоны были размещены в традиционных местах – электророзетках и аппаратуре. В упомянутом уже дачном домике постоянно находились двое операторов-акустиков, которые должны были постоянно следить за разговорами на вилле, ведя выборочную запись. Несмотря на фантастические возможности вверенной им техники, сам процесс был рутинным и скучным.

Оба оператора, заступившие на смену этим вечером, имели чин лейтенантов. Один из них сидел за аппаратурой с наушниками, время от времени насмешливо косясь на напарника, который с сосредоточенным видом слушал концерт Николая Баскова по одному из радиоканалов.

Левашов снабдил киллера всей необходимой информацией, и теперь, сидя рядом с пилотом в барражирующей над окрестностями Сестрорецка вертушке, тот без труда обнаружил нужный ему домишко с расползающейся кровлей и покосившейся трубой, и даже разглядел в оптический прицел установленную на нем мощную антенну. Он сделал пилоту знак садиться и, перебравшись в салон, склонился над сумкой, в которой хранился его небольшой, но тщательно подобранный арсенал.

Концерт Баскова завершился. Слушавший его лейтенант потянулся и выключил радио.

– Насладился? – ехидно поинтересовался его напарник, отодвинув в сторону один из наушников.

– Вполне, – с достоинством ответил меломан.

Он обвел взглядом убогое помещение, в котором им приходилось сидеть уже не первые сутки. В доме было жарко натоплено, и от этого ощутимее становился запах плесени, который шел, казалось, изо всех углов. Дом давно было пора пустить на снос, половицы скрипели так, будто каждую секунду могли провалиться под ногой, в окнах не было половины стекол, их заменяли листы фанеры.

– Когда я этим решил заниматься, – милиционер показал коллеге на аппаратуру, – то представлял себе все немножко по-другому.

– Ага! – подхватил тот. – Вроде как сидишь ты в солнечном Парагвае или Уругвае, словом, там где-нибудь, выполняешь сверхсекретное задание в компании со сногсшибательной красоткой…

– Ну ты меня идиотом-то совсем не считай, ладно? – протянул лейтенант и встал, чтобы налить чаю в потрескавшуюся старую чашку.

– Почему – идиотом? – искренне удивился тот. – Я, например, именно так себе все и представлял.

Они оба были еще, в сущности, мальчишками.

– Слышь, – поднял палец. – Кажется летит кто-то…

– Ничего не слышу – это у тебя слух музыкальный, хоть ты и слушаешь этого якобы певуна!

– Геликоптер, – покачал головой его товарищ.

– Чего?

– Вертолет! До шестидесятых годов его называли геликоптером, а слово «вертолет» придумал писатель-фантаст Казанцев, недавно, кстати, скончавшийся.

– Понятно, – наморщил лоб второй лейтенант. – А я думал, вертолет – исконное русское название!

Теперь уже и он слышал свистящий рев двигателя. Машина опустилась совсем рядом с домом. Спустя минуту кто-то постучал в его дверь уверенно и требовательно. Милиционеры недоуменно переглянулись.

– Кто бы это мог быть? – напарник взглянул на часы.

Тот, что любил Баскова, поставил чашку и двинулся в крохотную прихожую. Заглянул в оконце рядом с дверью, за ней ничего не было видно. Он распахнул дверь, готовясь послать подальше неведомого посетителя. Ему нравилось впечатление, которое оказывают на простой народ его корочки, поэтому рука его потянулась автоматически не к кобуре, а к внутреннему карману.

А зря. В руках у человека, с которым лицом к лицу оказался лейтенант, был дробовик, чье широкое дуло смотрело прямо ему в лицо.

– Что… – милиционер не успел закончить фразу.

Полыхнуло пламя, и тело отбросило назад в комнату. Его напарник даже не успел вытащить табельное оружие. Убийца легко скользнул над умирающим, на ходу передергивая затвор, и выстрелил еще раз, изрешетив дробью второго лейтенанта и дорогое оборудование.

Смена сюда должна была прибыть только на рассвете, так что у Скалы была уйма времени.

Вернувшись в вертолет, он продолжил путь к особняку Стилета. Галина также должна была находиться сейчас там. Опытный пилот провел машину над аллеей и завис высоко над воротами, развернувшись так, чтобы киллер смог рассмотреть здание в прицел своей винтовки. В это время на балконе внизу появился сам хозяин особняка, чье внимание привлек гул вертолета.

За ним тенью следовал верный Кувалда.

– Что этому засранцу нужно?! – прокричал Стилет, обернувшись к нему.

Вертолет снизился, приближаясь к ним. Мощный поток воздуха раздувал полы теплого халата Артема. Кувалда заслонил телом шефа.

– Чего-то не так! – сказал он озабоченным тоном. – Идите лучше в дом…

Скала поймал в прицел мощную фигуру телохранителя и нажал на курок.

Кувалда рухнул как подкошенный. Его хозяин задержался над ним на долю секунды, но, убедившись, что помочь ничем не может, а только сам подставляется под пули, отступил назад в дом – в кабинет. Здесь он выдвинул ящик стола, в котором в футляре из орехового дерева хранился револьвер – американская полицейская модель. Это был подарок, которым он ни разу не воспользовался до сих пор. И на этот раз не получилось.

– Оставьте, пожалуйста, оружие на месте! – раздался голос за его спиной.

Законник обернулся. Просьба была подкреплена дулом винтовки, направленным в его сторону. Винтовка была снабжена интегрированным глушителем, выстрел даже не был бы услышан в доме.

Артем послушался, и револьвер вернулся на свое место. Он внимательно посмотрел на того, кто осмелился вторгнуться в его владения. Человек в камуфляжной форме, вошел в кабинет с балкона, на который, безо всякого сомнения, спустился из вертолета. Его лицо отличалось редкой асимметрией, как будто было искажено в кривом зеркале. Стилет поневоле задержал на нем взгляд.

– Несчастный случай в бурном море! – пояснил Скала.

Законник кивнул.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Для начала давайте пройдем в гостиную, – предложил киллер. – Только не делайте глупостей!

Стилет повернулся и пошел, чувствуя, что ствол винтовки по-прежнему смотрит ему в спину. Никаких «глупостей» он делать и не собирался – возраст не тот, да и в молодости Стилет не строил из себя супермена, потому и дожил до преклонных лет, в отличие от многих своих коллег.

До недавних пор единственной проблемой, беспокоившей его, оставался Комитет, как он по привычке продолжал называть ФСБ. Но этот человек явно был не оттуда. А откуда тогда? Кто осмелился угрожать ему в его собственном доме?

В гостиной перед экраном домашнего кинотеатра с комфортом расположилась Галина, с интересом следившая за перипетиями какого-то заокеанского триллера.

– Что случилось? – поинтересовалась она, обернувшись с беззаботным выражением лица, которое тут же исчезло, когда женщина увидела массивную фигуру Скалы, держащего на мушке ее брата.

– Вызовите охрану и вообще всех, кто находится сейчас в этом доме! – распорядился киллер, устраиваясь в кресле в углу комнаты, откуда он мог контролировать все помещения и выходы.

Стилет отдал распоряжение, позвонив по внутренней связи. Галина выключила фильм.

– Что вы хотите от нас? – спросила она.

Скальневич поднял руку, призывая подождать немного. Через несколько минут в гостиной собрались все, кто в это время находился на вилле, – семь человек включая повара. Стилет сразу предупредил тех, кто мог попытаться что-либо предпринять, воздержаться от подобных попыток. Сейчас на карту были поставлены его жизнь и жизнь Галины.

– Мудро! – заметил киллер. – Здесь все?

– Да, – подтвердил Стилет.

Ствол винтовки поднялся на уровень груди этих пятерых обреченных.

Стилет несколько минут стоял, глядя на умирающих. Этих людей он знал много лет, в его доме работали только те, кому он мог доверять. И вот теперь они были мертвы. В гостиной повис запах свежей крови. Его руки дрожали.

Киллер быстро сменил магазин в винтовке. Он выдержал тяжелый взгляд хозяина дома, который, кажется, готов был сейчас разорвать его голыми руками.

– Зачем? – прохрипел Стилет, лицо его посерело.

– Такая работа, – пояснил хладнокровно Скала. – Вам ведь приходилось нанимать специалистов вроде меня для устранения тех, кто вам мешал или был неугоден. Взять хотя бы Маркизу…

Стилет уже взял себя в руки.

– Маркиза? Это все из-за нее…

– Да! – подтвердил киллер, усаживаясь в кресло с винтовкой на коленях. – Вы прекрасно натаскали девчонку, признаю – пришлось изрядно повозиться и пока без особого результата. Поэтому я здесь.

Стилет опустился на диван рядом с сестрой и, взяв ее за руку, заставил отвести взгляд от окровавленных тел. Ее руки дрожали.

– Вы ведь не думаете, что она будет настолько глупа, что явится сюда. Дом под наблюдением ФСБ…

– Больше нет! – заверил Скала. – А что касается Маркизы, то, полагаю, она не откажется, если вы лично пригласите ее прибыть сюда!

– Но мы не знаем, где она, – прошептала Галина.

– Я вас умоляю, – скривился Скала, – не провоцируйте меня на преждевременное членовредительство, в котором, уверяю вас, я вполне сведущ. Знаете, сколько пуль можно всадить человека, прежде чем он испустит дух…

Галина вздохнула. Скала перебросил на диван свой мобильник. Женщина бросила нерешительный взгляд на брата. Тот молча кивнул.

– Побыстрее, пожалуйста! – попросил киллер. – У меня еще много дел!

– Ты ведь все равно нас убьешь, – сказал негромко Стилет.

– Для вас сейчас лучше не задумываться над будущим, – посоветовал киллер, – жизнь так непредсказуема! В последнее время я особенно часто в этом убеждаюсь… Помните: пока живу – надеюсь!

Стилет глубоко вздохнул, чтобы сохранять сознание ясным. По тону убийцы было ясно, что вмешательства ФСБ он не боится. Почему – сейчас не представлялось возможным узнать, но, очевидно, для этого были веские причины. В самом деле, если бы Комитет был в курсе происходящего, к вилле уже мчались бы машины со спецсигналами. Может, мелькнула мысль, этот ублюдок все-таки имеет к ним отношение. Ходили ведь слухи об особых командах, которые якобы создаются или уже созданы в государственных структурах, в задачи которых будет входить устранение лидеров криминального мира, ну и, конечно, всех, кто неугоден властям – от олигархов до журналистов. Кажется, еще покойный генерал Лебедь имел такую задумку.

Галина посмотрела в глаза киллера. В них не было ничего, что могло бы вселить надежду. Ей стало страшно. Однако страх не отнял способность соображать.

– Маркиза, девочка моя! – сказала она, дозвонившись девушке, и запнулась на мгновение, потому что не могла сразу подобрать нужные слова и еще потому что киллер ткнул дулом пистолета в ее горло. – Нам нужно встретиться, очень!… Нет, все в порядке… Детка, ты где сейчас?! Знаешь, нам нужно встретиться! Да, лучше, если прямо сейчас подъедешь!… Мы очень ждем… Помнишь ведь, где живем, в Сестрорецке… Приедешь, Лика?!

Скала кивнул удовлетворенно головой. Галина положила трубку и уставилась, не мигая, в темный экран телевизора. Оставалось надеяться, что Маркиза догадается, что здесь в Сестрорецке не все благополучно, и явится готовой не к радушному приему, как это было до сих пор, а к бою.

Тоскливо потянулись минуты.

Анжелика ехала в Сестрорецк. Машина, серебристый «хундай», летела как птица. Ее владелец сидел на месте пассажира рядом с девушкой. Это был мужчина лет сорока, который имел несчастье попасться вместе со своей машиной на глаза Маркизе в тот момент, когда она, выскочив из дома Коростелина, искала способ быстрее добраться в Сестрорецк. Повторять с ним трюк, который однажды помог ей завладеть машиной любвеобильного кавказца, у Анжелики не было времени. К тому же этот мог оказаться примерным семьянином! Поэтому она просто пригрозила ему пистолетом, а чтобы окончательно сломить его волю, пообещала одарить по-царски и подтвердила это, передав сразу в качестве аванса несколько пачек из числа взятых в банке. Политика кнута и пряника дала свои плоды. Владелец машины не делал никаких попыток к сопротивлению. Он только охал, ужасаясь той скорости, с которой похитительница вела машину по ночному шоссе.

– Сейчас слетим в кювет, и хана машине! – сказал он.

Похоже, судьба машины беспокоила его больше, чем собственная.

Она ехала по дороге среди голых берез, чьи тонкие ветви, поднимаясь вверх, словно таяли в ночном небе. Впереди светился особняк Стилета. Анжелику удивило отсутствие охраны людей у ворот, которые оказались раскрыты настежь. Не снижая скорости, она въехала во двор и, лихо развернувшись, пристроилась возле самой стены, где в нее не могли стрелять из окон.

Выскочив, девушка бросила владельцу машины несколько пачек с долларами из своего рюкзачка. Сколько там было, она не знала, но наверняка хватит, чтобы компенсировать моральный ущерб.

– Держи и катись отсюда что есть духу! – посоветовала она, и водитель внял ее совету незамедлительно.

Анжелика вошла в дом, ее никто не встретил. Оставила деньги возле двери и поднялась, с пистолетом в руке по парадной лестнице, готовая в любой момент открыть огонь. Она хорошо знала этот дом и, продвигаясь к гостиной, осматривала каждый закоулок на своем пути, чтобы не оставить противника за спиной.

Высокие двери в гостиную были приоткрыты. Оказавшись рядом с ними, Маркиза почувствовала запах крови. Внутри у нее все оборвалось – опоздала. Забыв об осторожности, она вбежала и тут же споткнулась об одно из тел, лежащих недалеко от порога. Это был охранник Чекан – Володя Чеканов, которого она хорошо знала. Тут были еще тела, но она не успела их рассмотреть.

– Анжелика Королева? – раздался вопрос из глубины гостиной.

Она подняла глаза.

Вопрос задал человек со странным, как будто слегка перекошенным лицом. В трех шагах от него, на диване сидели Стилет и Галина. Анжелика вздохнула – они живы! Но надолго ли?! В руках незнакомца была компактная винтовка с оптическим прицелом и глушителем, направленная в ее сторону. Вспыхнул огонек лазера, и красная точка заскользила по ее лицу, глазам, шее. Усилием воли она заставила себя выдержать эту пытку. Хотел бы убить – уже убил бы. Значит, что-то ему еще нужно.

– Брось пистолет! – велел Скала.

«Гюрза» брякнулась на пол, рядом с мертвой горничной.

– Насколько я понимаю, ты прибыла одна! – сказал киллер. – Это разумно. Мы с тобой очень похожи, Маркиза. Одна профессия, один стиль…

– Я не убиваю ни в чем не повинных людей!

Скала рассмеялся.

– Ты это серьезно? И в чем же провинился господин Лагутин? А этот немец, как его… Остенбах! Что такого ужасного совершил он, чтобы заслужить пулю в голову? А сколько людей погибло из-за тебя! Взять хотя бы турбазу, мы разминулись там совсем немного. Если бы не ты, они были бы живы. Их смерть на твоей совести. Не обманывай себя, милая, ты такая же, как я! Беспринципная, продажная душонка! Впрочем, нет – здесь я, пожалуй, все-таки ошибаюсь! Ты ведь примчалась по первой просьбе своих друзей! – он показал стволом на хозяев дома. – Редкая преданность. Я бы, например, поступил иначе… В нашем деле нужно уметь отбросить в сторону все эмоции. Иначе – смерть. И твой случай – прекрасный тому пример. Да, чуть не забыл – где деньги, Маркиза?

Вот почему он медлит, поняла я. Степан был прав – банк решил разыскать меня без помощи милиции.

Стилет и Галина взглянули на девушку недоуменно.

– Значит, это все из-за денег? – она показала на убитых.

– Не только! – признался киллер. – Ты многих интересуешь, перепелочка! Но это уже неважно. Где деньги?

– В надежном месте. Отпусти их, – Анжелика кивнула на заложников, – и ты получишь деньги!

Галина напряженно следила за разговором. Ей было уже ясно, что этот человек не оставит их в живых. И сторговаться с ним не удастся. Ее рука нащупала пульт дистанционного управления, лежавший рядом на диване.

Телевизионный экран вспыхнул. Стилет метнул на него взгляд, одновременно яркая точка исчезла с груди девушки – ствол винтовки на мгновение отклонился в сторону. Этого хватило Анжелике, чтобы упасть на пол, укрывшись за телом массивного телохранителя, дежурившего обычно у ворот усадьбы. Ее рука скользнула за отворот мокрого от крови пиджака и выдернула из кобуры пистолет.

Фигура Скалы была хорошо освещена мерцающим телеэкраном. Лазерный луч скользнул за девушкой, несколько пуль прошли над ней и впились в стену. Маркиза выстрелила по ногам киллера, и тот рухнул на пол. Она привстала, продолжая стрелять, пока в магазине не закончились патроны.

– …делает ваши волосы мягкими и шелковистыми! – прозвучало с экрана.

Цветные отблески плясали на лице Скалы, кровь стекала по его лбу, заливая глаза, он повернулся, пытаясь развернуть винтовку в сторону противницы. Сейчас он был похож не на человека, а на боевого робота, для которого существует одна цель – уничтожить врага.

Нога Маркизы прижала его запястье к полу. Девушка нагнулась и выхватила винтовку, обратив ее ствол на Скалу.

– На кого работаешь кроме банка? – спросила Анжелика, не спуская пальца с курка. – На Арсеньева?

– Нет, – сказал Скала медленно, словно опасаясь, что чрезмерное напряжение разорвет его пробитые легкие. – Я никогда не работаю на ментов… Не работал!

– Тогда кто?

Скала задумался. В эти последние мгновения его жизни мозг работал на удивление необычайно четко. Скала думал, сказать девке насчет Левашова или не стоит. Потом вспомнил его вальяжный и самодовольный фейс.

– Иван Левашов, – выдал он имя заказчика.

Перед ним у Скалы уже не было никаких обязательств. Если Иван позаботился об охране, как он советовал, то у девочки будут еще проблемы. Если нет – ему же хуже.

– А ты хороша, девочка! Словно заговоренная! Я буду наблюдать за тобой, – сказал он вдруг.

Маркиза недоуменно нахмурилась.

– Оттуда… – пояснил киллер, показав глазами в украшенный лепниной потолок.

Потолок этот стал понемногу кружиться, превращаясь в какой-то водоворот, который засасывал его. Скальневич пытался представить, что ждет его на той стороне, может быть, призраки загубленных им людей? Сейчас он увидит все сам!

Маркиза приложила руку к его шее и, убедившись, что он мертв, бросила рядом ненужную теперь винтовку.

– Петр Арсеньев, Иван Левашов! – повторила она имена своих лютых врагов, и глаза ее зажглись мстительным огнем.

– Подожди, девочка! – сказала баба Галя, к которой возвращалась понемногу прежняя рассудительность. – Остынь! Ты отлично поработала, мы оба обязаны тебе жизнью, но сейчас надо взять себя в руки. Отдохни, иначе наделаешь ошибок!

Стилет согласно кивнул, он уже набирал номер своего адвоката – предстояли долгие тяжелые объяснения с властями. То, что случилось сегодня на его вилле, скрыть не удалось бы. Да и спать сегодня, видимо, уже не придется.

Маркиза прошла к бару в гостиной, особо не задумываясь, выбрала из множества бутылок виски, налила и выпила не разбавляя. Потом обернулась к лежащим на пороге телам. Четверо мужчин и одна девушка. Последняя, кажется, ее ровесница и чем-то даже немного похожа. Ее тело скорчилось на пороге, руки были прижаты к груди, в молитвенной позе. Она не могла не вызвать жалости, Маркиза отвернулась. На мгновение показалось, будто она сама лежит здесь.

Через полчаса Анжелика была уже снова в дороге. Машина направлялась в сторону Петербурга, за рулем сидел один из людей Стилета, во время перестрелки отдыхавший в городе и срочно прибывший на виллу по звонку.

Всю дорогу он только и говорил о том, что случилось. Зрелище, которое предстало у него перед глазами, видимо, останется в его памяти на всю жизнь.

– Я ведь на вечеринке был, – он нервно поглядывал по сторонам, – девочки, вино, все такое прочее… А тут, понимаешь, – убитые, кровь! Я ведь их почти всех знал, понимаешь! Вот жизнь, блин!

Анжелика слушала его вполуха. Напряжение уже отпускало ее, она чувствовала как подкатывает сон. В просторном салоне джипа можно было комфортно выспаться. Она перебралась на заднее сидение, откинула его и, накрывшись полушубком, задремала.

Водитель включил негромко радио.

– Экстренное сообщение! – раздался голос из динамика. – Как только что стало известно из достоверных источников, среди убитых в особняке под Сестрорецком – девушка-киллер. Анжелика Королева по прозвищу Маркиза начала свой кровавый путь с двойного убийства. Затем, совершив дерзкий побег из мордовской женской колонии, она надолго исчезла из поля зрения правоохранительных органов, пока в начале марта этого года ее имя снова не замелькало в СМИ в связи с убийством Лагутина…

Водитель переключил канал, но Анжелика успела расслышать сквозь сон свою фамилию, прозвучавшую в эфире. В царстве Морфея, куда она стремительно погружалась, ее имя, повторяясь, продолжало звучать все четче.

– Королева – пять! – ясно слышала она голос, напоминавший о школьных годах. – Королева – пять!

И неясно было, идет речь о каком-то старом экзамене или, может быть, это кто-то наверху выставил ей такую оценку за проделанную сегодня работу.

Галина и ее брат поддержали идею своей протеже. Рассчитывать, что менты в самом деле посчитают убитую служанку за Королеву, разумеется, не следовало. Но экспертизы должны были занять какое-то время. Тем более что живых родственников у Маркизы больше не осталось. А раз так, то вполне можно было пустить слух о ее смерти, который радостно подхватили газетчики. Родственникам убитой девушки была выплачена солидная компенсация за молчание. Адвокаты Артема как никогда активно сотрудничали с прессой, передавая по поручению своего клиента нужную информацию, вернее – дезинформацию.

Прежде чем появятся первые опровержения, пройдут сутки, а скорее всего не менее двух-трех. Этого времени Маркизе должно хватить.

– Сообщают, что ее застрелили во время нападения на особняк Стилета. Там была настоящая резня!

– И киллерша погибла?

– Так сообщают…

– Твою мать! Меня интересует то, что произошло на самом деле!

– Похоже, что это не она!

– Вот как?! Чудесно!

Глава седьмая ПОСЛЕДНИЙ БОЙ, ОН ТРУДНЫЙ САМЫЙ

На следующее утро в шесть часов Анжелика была уже на ногах. Через минуту после ее пробуждения позвонила Галина.

– Слушай, умница моя! – сказала она. – Мы тут кое-что разузнали. Левашова неплохо охраняют, и повторить вчерашний трюк этого проклятого гангстера с его прыжком из вертолета тебе не удастся. Тем более что охрана его предупреждена о возможности покушения и начеку двадцать четыре часа в сутки. Пять человек дежурят все время с помповиками и еще три волкодава.

– Неважно! – сказала Маркиза.

Она и в самом деле чувствовала, что сможет преодолеть все, лишь бы уничтожить человека, который причинил столько бед. Человека, который был причиной гибели ее семьи, смерти Степана, людей на турбазе и в особняке Стилета… Человека, который едва не погубил самого Артема и Галину.

Он должен был умереть.

– Ненавижу! – прошептала она, глядя в зеркало.

– Маркиза! – окликнул ее голос.

Она недоуменно взглянула на трубку и, опомнившись, вернулась к разговору.

– Извини, я кажется еще не совсем проснулась! – пояснила она свое молчание.

– Левашов регулярно обращается в агентство «Эвридика», которое специализируется на оказании интимных услуг. Сегодня вечером он намеревается закатить небольшую оргию в честь твоей смерти. Не хочешь поприсутствовать?

– Очень!

– Тогда сделаем так, – продолжила баба Галя, – в агентстве есть люди, которые нам кое-чем обязаны. Они направят тебя к Левашову вместе с остальными девочками. Если тебя, конечно, не смущает такой способ!

– Не смущает! – решительно заявила Маркиза.

Она была уже не той наивной девушкой, которой явилась когда-то в Петербург. После женской колонии ее вряд ли что-нибудь могло смутить. А чтобы добраться до Левашова, она была готова пойти на все. К тому же до секса дело вряд ли дойдет. Главное – попасть к нему на виллу, а там уже она найдет способ убрать ублюдка.

– Да, ты знаешь, кто будет гостем у господина Левашова? – спросила Галина. – Некий полковник Арсеньев…

Маркиза едва не запрыгала от радости и, наверное, захлопала бы в ладоши, если бы не трубка, которую она сейчас прижимала к уху. Какое везение – сразу двое негодяев окажутся в ее руках!

– Хэд энд шолдерс! Два в одном флаконе! – прокомментировала она.

– Вот именно! – сказала баба Галя. – Так что тебе, наверное, лучше еще поспать – вечер предстоит нелегкий! И вот еще что. С оружием надо что-то придумать! Не представляю, куда ты его спрячешь! Разве что…

Она хихикнула. Да, в колонии случалось, что в экстренных случаях, вроде неожиданного шмона, кое-что, подходящее по размерам, разумеется, спешно засовывалось в половые органы. Однако здесь этот вариант вряд ли пригодится.

– Не беспокойся! – сказала Маркиза. – Я что-нибудь придумаю…

Офис салона «Эвридика» располагался на одной из тихих улочек в центре. Здесь, в двух шагах от Невского проспекта, было тихо, почти безжизненно. Ребятишки, играя, выбегали даже на проезжую часть, где редко показывались машины.

Никакой вывески на здании, разумеется, не было. Девушки выезжали из салона на служебной машине. Водитель – тот же, что доставил Маркизу вчера в город, – высадил ее прямо напротив проходной и сразу уехал.

Глубоко вздохнув, она подошла к тяжелым дверям, чувствуя себя словно в тот кажущийся теперь таким далеким день, когда она впервые пришла на экзамен в медвуз.

«Какая глупость! – одернула Лика себя. – Тоже мне сравнила!»

Ее сейчас было трудно узнать. Перед приездом в салон Маркиза посетила нескольких специалистов по гриму и дизайнеров, которые сделали все возможное, чтобы максимально изменить внешность девушки в минимальные сроки.

Делалось все это из-за Левашова, с которым Анжелика встречалась уже однажды и который мог ее опознать. Чтобы этого не произошло раньше времени, помимо грима пришлось поработать над пластикой движений и манерами. Маркиза потренировалась, моргая из-под опущенных ресниц застенчиво и шаловливо, отработала походку и научилась поджимать губки.

Теперь она мало напоминала ту опытную киллершу со стальным взглядом, с которой когда-то встречался Левашов. Теперь она была манерной девицей, возможно еще девственницей, не нюхавшей пороху ни в буквальном, ни в переносном смысле.

Охранник, дежуривший на входе, смерил ее долгим изучающим взглядом.

– Я Соня… – проговорила она надменно. – Соня Рябьева, меня должны ждать!

Охранник усмехнулся – юная потаскушка изображает из себя принцессу. Еще одна дурочка, решившая посвятить себя древнейшей профессии после просмотра «Красотки» или еще какой-нибудь подобной голливудской стряпни. Посмотрим, будет ли она так же горделиво вышагивать, после того как двое или трое бандюганов одновременно отжарят ее во все рабочие отверстия!

Поднявшись по крутой лестнице, Анжелика попала в пустой длинный коридор, где почти сразу нашла кабинет менеджера – Эльдара Морозова, как значилось на вывеске. Она постучала и, услышав «Войдите», открыла дверь. Менеджер – молодой человек, с гладко выбритыми щеками, кудрявый, словно барашек, как видно, только что разговаривал со стоящим перед его столом невысоким мужчиной. Но сейчас они оба замолчали, разглядывая гостью. Женщины в офисе «Эвридики» появлялись только по одному поводу – устраиваться на работу. Во взгляде коротышки, который, кстати, был замдиректора салона, сразу мелькнуло похотливое любопытство.

– Я Рябьева! – сказала Анжелика, делая вид, что ничего не замечает, и напомнила. – Вам звонили по поводу меня.

– О, да! – сразу переменился в лице зам – теперь он был сама любезность.

Об истинных целях Королевой – Рябьевой в салон «Эвридика», конечно, не сообщили, но то, что девушка должна быть отправлена только к Левашову и всякие, обычные в подобных заведениях проверки способностей исключаются, было дано понять четко. Замдиректора разочарованно облизнулся, словно кот, которому не дали сливок. Он уже видел эту крошку растянутой на его столе вниз лицом. Для проверки способностей. Но раз девицу прислал Стилет, то об этом и речи быть не могло.

– Господин Левашов, – сказал он, – один из лучших наших клиентов. Девушки никогда не жалуются на него, и известно, что он часто делает подарки понравившимся… массажисткам. Уверяю, не каждая у нас отправляется к господину Левашову. Вы ведь понимаете, что мы дорожим репутацией нашего салона и к клиентам такого уровня допускаем обычно только проверенных девушек. Для вас мы сделали исключение только по настоятельной просьбе наших общих знакомых. Уверяю вас, многие из числа работающих у нас хотели бы оказаться сегодня на вашем месте! Я говорю это для того, чтобы вы почувствовали лежащую на ваших плечах ответственность… Помните, что на вас смотрят и завидуют! А я в свою очередь, – он наклонился к ее уху, – очень завидую сегодня господину Левашову!

Он улыбнулся, полагая что отпустил галантный комплимент, и вышел, оставив Маркизу наедине с кудрявым молодым человеком. Она тоже невольно улыбнулась – коротышка совсем не представлял себе, что ждет нынче «господина Левашова», иначе не стал бы ему завидовать ни за что в жизни.

– Вы бреете? – спросил молодой человек.

– Что, простите? – не поняла Анжелика.

– Между ног.

Вот – начинается! Хотя ты же знаешь, куда пришла, так чего удивляешься – сказала она себе.

– В последнее время – нет!

– Это хорошо, – сказал менеджер и пояснил: – у Левашова свои причуды – он не любит, когда у девушки выбрит лобок. Но это, поверьте, сущие пустяки по сравнению с теми требованиями, что иногда предъявляют некоторые из наших клиентов.

– Верю! – кивнула Маркиза.

Молодой человек взглянул на часы на стене.

– Скоро уже и поедете! – он встал и жестом пригласил ее пройти с ним. – Пойдемте, познакомлю вас с остальными. Да, и еще непременный осмотр!

Осмотр проводил врач-гинеколог в специально оборудованном кабинете. Менеджер поджидал результатов за дверью. Анжелика, ни слова не говоря, разделась за ширмой и проследовала в кресло. «Что ж, – подумала она, этого и следовало ожидать – всетаки солидная фирма, не могут кого попало подпускать к важным клиентам, даже по просьбе Стилета. К тому же лишний визит к гинекологу никогда не повредит».

Вскоре она, вежливо попрощавшись с врачом, выскользнула из кабинета. Менеджер заглянул туда на секунду, чтобы узнать, что с новой девушкой все абсолютно в порядке, и повел Анжелику дальше по коридору.

Проституток, с которыми ей предстояло отправиться на виллу к Левашову, оказалось трое. Две девушки, включая Анжелику, предназначались для Левашова, а две были призваны удовлетворить похоть полковника Арсеньева. Они дожидались выезда в просторном холле, с кожаными диванами и телевизором, который, правда, был выключен. Одна из девиц, высокая стройная брюнетка, сидела в уголке, листая журнал мод, остальные вели ленивую беседу и живо отреагировали на появление новенькой.

– На самом деле, – объяснила тут же Анжелике Жанна – старшая из них, – бывает, что кто-то остается невостребованной. Мужчины, знаешь ли, не всегда могут – стрессы. Правда, у нас виагра имеется на такой случай, но не все ее рискуют принимать – для сердечников она может быть опасна. Так что пальчиками, ротиком! Я тут недавно была у одного старика-банкира, так пришлось битый час с ним мучиться, а у него все висит, словно дохлая мышка…

– Послушай! – сказал менеджер и со смущением посмотрел на Маркизу. – Может ты о своих трудовых подвигах потом расскажешь?

– А в чем дело? – поинтересовалась Жанна. – Нужно же ввести девочку в курс ее обязанностей!

Она была как-то подозрительно весела. Менеджер подошел ближе и бесцеремонно ухватив за подбородок, поднял ее голову, вглядываясь в лицо.

– Какого хрена? Ты чего – опять нанюхалась?

– А ты отсоси десять членов за час и посмотрим, что ты станешь делать! – она отшвырнула его руку.

Он промолчал, поняв, видимо, что спорить бесполезно.

– Ладно, потом поговорим!

– Поговорим, поговорим!… Сколько у Левашова гостей? – поинтересовалась она, закуривая.

– Не боись, справишься! Через тебя сейчас целый полк пройдет и не заметишь!

– Нарываешься! – процедила она. – Тебя в этом полку явно не будет, ты у нас из другой дивизии! Хе!

Менеджер, который явно хотел произвести впечатление на Маркизу, покрылся розовыми пятнами.

– То, что я не хочу засовывать в тебя член, говорит исключительно о моей чистоплотности и хорошем вкусе, а не половой ориентации!

– Хорошо, супермен! – она усмехнулась. – Я грязная шлюха, а ты пай-мальчик. Котик! Только девушку все равно нужно подготовить. Вот, милочка! – она перебросила мне какую-то красивую коробочку. – Запасайся!

В коробочке оказался запас презервативов, как пояснила тут же опытная путана, – «на все случаи жизни». Для вагинального, орального, анального…

Я опустила коробочку в свою сумочку.

– Держи всегда при себе! – посоветовала Жанна. – Без резинки обслуживать клиента не разрешается, но если ему очень хочется, то можно. За дополнительную плату.

Ее собеседница, пухленькая и веселая на вид, представилась Дианой. Брюнетка с журналом мод была Ладой. Настоящие это имена или нет, Анжелика выяснять не стала.

Особняк Стилета был все еще полон народа. Сам законник, ответив на все вопросы следователя, разумеется, в присутствии своих адвокатов, уединился на верхнем этаже, где не было слышно снующих по дому оперативников.

Из окон можно было видеть двор, заполненный ментовскими машинами, а за оградой на некотором отдалении несколько фургонов телевизионщиков, которые сменяли друг друга. Вдали на дороге показались еще огни – то ли очередная порция экспертов прибыла, то ли новые журналисты.

– Налетели, падальщики! – прокомментировал мрачно Стилет и нажал на кнопку рядом с окном. Портьеры сдвинулись автоматически.

Он занял место за письменным столом. В комнате помимо него находились сестра Галина и один из адвокатов – седовласый Геннадий Леонидов, бывший для Артема не только юристом, но и старым, проверенным другом.

– Долго это еще продлится? – спросил у него хозяин кабинета, кивнув на закрытые окна.

– Терпение! – сказал Леонидов. – Ты остался жив, а это главное. Так что будь благоразумен и не ропщи на судьбу. Не думаешь же ты, что твоих ребят быстренько закопают и закроют дело за отсутствием состава преступления!

Стилет раздраженно замотал головой.

– Перебираться придется отсюда! – заключил он со вздохом. – Я здесь больше не чувствую себя спокойно. А в моем возрасте, Гена, хочется покоя… Покоя!

Черный «сааб», подъехавший к особняку, был тут же остановлен дежурившими у ворот милиционерами. Водитель опустил стекло, сказал всего несколько слов, и «сааб» незамедлительно пропустили за ограду.

Человек, покинувший его салон, не обращал внимания на суетящихся, словно муравьи, милиционеров и экспертов, а сразу прошел в дом. Здесь его еще раз остановили на входе, но, как и у ворот, – лишь на несколько секунд. Словно знал он магическое слово, способное открыть любые двери.

Был он невысок, но плечист, движения уверенные и точные. Почти безошибочно угадав нужное направление, он поднялся наверх, миновал гостиную с меловыми силуэтами на полу и брызгами засохшей крови на стенах и, поговорив с одним из офицеров милиции, прошел на следующий этаж, к комнате, где сейчас заседал Стилет.

Проводивший его офицер постучал в двери и, распахнув их попросил хозяина дома уделить гостю немного времени. Гость, впрочем, не ждал ответа, он прошел в комнату, поздоровавшись кивком головы со всеми присутствующими. Офицер, не задержавшись, удалился.

– Обычно меня предупреждают о визитах заранее! – сообщил Артем, с неприязнью оглядывая визитера.

Этот человек определенно был из правоохранительных структур, а потому тон законника никак не мог быть любезным. Человек взглянул вопросительно на адвоката и Галину.

– Геннадий Маркович – мой близкий друг и советник! – пояснил Стилет. – О Галине могу сказать то же самое. Кроме того, она моя сестра.

– Хорошо! – коротко кивнул человек и опустился в стоящее рядом кресло, как и вошел – не дожидаясь разрешения.

Стилет нахмурился, судя по всему предстоял долгий разговор, но он уже рассказал милиции все и, как водится, не один раз. Леонидов взглядом посоветовал ему хранить спокойствие. Артем совету не внял – слишком велико было раздражение.

– Если вы пришли расспросить меня о том, что произошло в моем доме, – сказал он резко, – то я уже обо всем поведал вашим коллегам. Могу только повторить, что не знаю и не могу даже предположить, кому могло понадобиться организовать это бессмысленное нападение, во время которого я и моя сестра остались живы благодаря чуду!

– Да, я читал! – незнакомец кивнул. – Ваш храбрый телохранитель, будучи уже смертельно раненным, успел застрелить нападавших, в том числе женщину, известную под кличкой Маркиза…

– Простите, – вмешался адвокат, почувствовавший что разговор принимает угрожающий для его клиента оборот. – Вы так и не назвали себя, кроме того нам хотелось бы знать, какую именно инстанцию вы представляете?

– Что касается инстанции, – незнакомец откровенно проигнорировал вопрос насчет имени, – то, могу признаться, что она не имеет официального статуса!

– Ну тогда, – адвокат с ироничной усмешкой встал, явно намереваясь проводить гостя к дверям, – извините, но мы не намерены отвечать на ваши вопросы и советуем покинуть этот дом незамедлительно, если вы не хотите нажить неприятности!

– О, не беспокойтесь! – человек не только не поднялся, а напротив, поудобнее устроился в кожаном кресле, не обращая внимания ни на адвоката, ни на ледяной взгляд Стилета. – Неприятности меня не пугают, если кого-то они должны беспокоить, так это людей, которые нарушают закон. Например, тех, кто организовывает побеги из мест заключения юным убийцам женского пола, затем превращает их в профессиональных киллеров и прикрывает, несмотря ни на что!

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – Артем медленно встал и угрожающе наклонился в сторону гостя. – Немедленно оставьте мой кабинет, или я выкину вас вон!

Он было потянулся к кнопке на столе, чтобы вызвать Кувалду, но тут же вспомнил, что верного телохранителя уже нет в живых.

– Довольно опрометчивый поступок! – заметил тем временем невозмутимый посетитель. – В таком случае я не дам и гроша ломаного, как говорили в старину, за жизнь вашей протеже. Я имею в виду Маркизу.

– Послушайте! – начал было Леонидов, но Стилет остановил его знаком руки.

Его глаза впились в незнакомца, изучая. Артем интуитивно чувствовал многие вещи, что не раз спасало его жизнь. Вот сейчас, например, он ясно видел, что этот человек не блефует. Он знает, что Маркиза жива, и способен причинить ей вред…

– Да и ваше будущее, скажу откровенно, – продолжал тот, явно довольный произведенным впечатлением, – кажется мне неопределенным!

Стилет опустился в кресло и постарался взять себя в руки.

Совсем недавно в его собственном доме какой-то ублюдок с перекошенным лицом держал его и сестру на мушке. Теперь этот субъект, от которого ощутимо пахло ненавистным Комитетом, явился, чтобы шантажировать его! В комнате повисло молчание. Молчал адвокат, застывший в растерянности посередине комнаты, молчала ничего не понимавшая, испуганная за Анжелику баба Галя, молчал человек в кресле, спокойно ожидавший, что скажет Стилет.

– Хорошо, – наконец выдохнул тот. – Что вам нужно?

– А вот это другой разговор, – улыбнулся человек, причем очень недобро.

Выехали заранее, учитывая возможные пробки. Маркиза вслед за остальными девушками спустилась во двор, где уже ждала машина – черный «бумер». Маркиза втиснулась на заднее сиденье вместе с Жанной и Дианой. Лада села рядом с водителем.

За ними следовала еще одна машина – с охраной. Дополнительный геморрой – подумала про себя Анжелика, но, как тут же разъяснила новая знакомая, – охрана сопровождала их только до особняка и отбывала гулять в кафе, ибо господин Левашов был старым проверенным клиентом и ждать неприятностей с ним не приходилось.

Говоря о Левашове, Жанна улыбалась. Она принадлежала к той породе шлюх, которая встречается не так часто, как это принято изображать в литературе и кино, она в самом деле любила трахаться. То, что для большинства ее товарок быстро превратилось в однообразную рутину, доставляло ей настоящее удовольствие.

Когда мужской напряженный орган входил в ее плоть, Жанна ощущала неподдельный экстаз, и оргазм следовал один за другим. И Иван Левашов с его бесхитростными, в общем-то, запросами – и почти южным темпераментом нравился ей едва ли не больше других клиентов. Тем более что он был щедр, а трахаясь, Жанна никогда не забывала, что делает это за деньги. Правда, в последнее время господин Левашов редко пребывал в тонусе, что эрудированная путана считала следствием весеннего авитаминоза.

Она весело посмотрела на притихшую Соню. Девочка, конечно, еще маленькая, но быстро всему научится, как научилась когда-то сама Жанна. Она хорошо знала вкусы Левашова и была уверена, что Соня придется ему по вкусу.

Может быть, им даже предстоит сегодня лесбийская сцена. Новенькая явно была немного зажата, и это возбуждало Жанну. Ей доставляли удовольствие лесбийские сцены, в которых ей частенько приходилось принимать участие по заказу клиентов. Поначалу она стеснялась сама, но постепенно научилась получать удовольствие, принимая ласки и даря их другим женщинам.

Будет приятно забраться горячим умелым языком в пещерку этой девочки, она и не знает еще, какое удовольствие может подарить ей Жанна, знающая секреты женского тела так, как не может знать ни один, даже самый опытный мужчина.

Ей понравится. Жанна посмотрела на Маркизу и улыбнулась, прищурившись. Та отвела взгляд, заметив, что в глазах путаны мелькнуло знакомое выражение. Доводилось видеть такое в колонии в глазах опытных активных лесбиянок, присматривающих себе новых подруг. Маркиза инстинктивно свела колени и напряглась. Жанна, не стесняясь, продолжила рассматривать ее, уже представляя себе, каким будет их первое соитие на глазах у господина Левашова. Тому нравилось, когда перед ним разыгрывали совращение опытной женщиной юной невинной девушки. Это была одна из немногих фантазий Ивана – совершенно безобидная по сравнению с теми, что не раз приходилась и еще не раз придется исполнять Жанне в домах богатых клиентов. Чего стоит, например, деловая дамочка, которая вызывала ее прямо в офис, чтобы она отымела там громадным, двойным резиновым членом ее робкую, как овечка, секретаршу. Или один известный в городе юрист, который возбуждается не иначе, как после того, как девушка, предварительно отхлестав его розгой, мочится на лицо.

Лада была противоположностью своей товарки. Эта худая девушка, хранившая на своем лице выражение загадочности, была молчаливой и никогда, насколько было известно Жанне, не проявляла в постели большого энтузиазма. Как это ни казалось удивительным опытной путане, но многим это нравилось. К тому же стройная фигура девушки идеально смотрелась в вечерних платьях, поэтому ей не раз случалось присутствовать на разного рода вечеринках в качестве эскорта.

– Аристократка, твою мать! – шептала на ухо Анжелике Жанна. – У самой сиськи, как у парнишки, а кобенится так, словно сама Мэрилин Монро. Я бы и сама в службу эскорта хотела, да этот урод говорит, будто я чересчур вульгарна. Это верно – только если надо, могу и такую вот недотрогу затраханную изобразить – делов-то! А эта скотина, я имею в виду Эльдара, вообще на меня не смотрит! Недоносок чертов! Кем он себя вообразил! Я ему так прямо и сказала – меня имел сам болгарский консул, и раз его моя дырка вполне устроила, то и тебе подойдет.

Анжелика улыбнулась, но на самом деле ее голова была занята мыслями, далекими от темы траха, на которую Жанна, казалось, могла рассуждать бесконечно. По прибытии на место, если, конечно все пойдет гладко, проблемой будет достать оружие. С собой она не взяла ничего, чтобы не влипнуть. Охрана Левашова вполне могла проверить девушек на входе. В ее сумочке находился электрошок, но серьезным оружием его считать было нельзя.

Придется сориентироваться на месте. Конечно, я могла убить Левашова голыми руками, но там ведь был еще полковник плюс охрана особняка, с которой тоже скорее всего придется разбираться. И пусть не ждут пощады! После того, что случилось на вилле Стилета, я не собиралась проявлять милосердие!

По идее, орудием убийства может стать все что угодно: сковородка, осколок бокала, шнурок от ботинок. Японские ниндзя могли шляпой убить человека, правда в шляпу они вставляли по краю острозаточенное металлическое лезвие и метали ее, как летающую тарелку. Хорошо бы в Левашова такой запустить! Нет, я хочу видеть его глаза, когда он будет умирать!

Машины уже пробирались по узкой дороге между высокими заборами, за которыми стояли шикарные виллы в разной степени готовности. Одни были давно обжиты, другие достраивались или только начинали строиться. Впрочем, по большей части дома пустовали. Их владельцы предпочитали в осенне-зимний период квартироваться в городе, где, несомненно, располагали не менее роскошными апартаментами.

– Во понастроили! – проворчал водитель. – Дворец за дворцом, и никто не живет!

Впереди показался трехэтажный особняк Левашова. Машина охраны подмигнула девушкам на прощание стоп-сигналами и понеслась дальше, возвращаясь на шоссе.

– Приехали! – Жанна перегнулась вперед, глядя на раскрывающиеся ворота. – Добро пожаловать на оргию!

Они задержались ненадолго у ворот. Охранник заглянул в машину и сделал знак рукой, пропуская ее на территорию виллы.

– Салют, малыш! – Жанна, опустила стекло, высунула язык и сексуально облизала губы.

– Привет, потаскушки! – ответил охранник и, окинув нас внимательным взглядом, остановил его на мне. – Новенькая?

– Ага! – ответила за меня Жанна. – Может, еще и целка! Иди, поиграй со своим джойстиком, мы тебе не по карману.

– Я женат и со шлюхами дела не имею!

– Я твою жену знаю, она на проспекте Просвещения минет делает за полташку в подъезде!

– Ах ты, зае… сучка! – он едва сдержался, чтобы не двинуть прикладом по стеклу дорогой машины, и, побагровев от ярости, отошел.

– Чего ты так с ним? – поинтересовалась Лика у новой знакомой.

– Чего, чего?! – раздраженно переспросила она. – Ты знаешь, что он меня шантажировать пытался? Мы с ним по соседству жили. Я квартиру шикарную снимала у одного старого интеллигента. Так этот урод (она указала на охранника) приметил меня здесь и стал требовать, чтобы я ему бесплатно давала, а иначе, мол, капнет профессору, что я такая-рассякая проститутка. Ну, я дала разок, он не успокоился! А у самого в самом деле жена есть, и хорошенькая, другой бы трахал да радовался. Может, фригидная или болезнь какая – детей-то по моим сведениям он не имеет. Оно и к лучшему – от такого урода ничего хорошего не родится, а говнюков и так полон свет – уж я-то нагляделась! Тогда я пошла к этому профессору и сказала, что съезжаю… Он такой вежливый – старое воспитание! Чаем угостил и коньяком с конфетами и спрашивает – почему да как? Тут я ему прямиком все и выложила. Так, мол, и так, Анатолий Семенович, и рада бы у вас находиться, но штука в том, что я б… задолбанная и теперь мне приходится давать бесплатно одному козлу, чтобы тот не донес вам, а мне это обрыдло… И что ты думаешь? Он возмутился, но не моим аморальным образом жизни, а этим шантажистом. Нет ничего, говорит, отвратительнее шантажа, а продажа тела, освященная в некоторых религиях, я не помню уже каких, не может считаться позорнее, чем то, что делает этот недостойный человек. То есть, типа, этот гад хуже всякой шлюхи выходит! И разрешил мне остаться в квартире, тем более что в ней я никогда никого не принимала – по вызову выезжала или на квартиру фирмы! Я даже хотела его обслужить, но он уже совсем старенький и отказался – все равно ничего, говорит, из этого не получится. Ну, с того дня я и дала этому скоту от ворот поворот, а старичок тоже послал его подальше с его доносом. Он, хоть и старый интеллигент, а загибать умеет. С тех пор мы с ублюдком на ножах.

В специальной пристройке возле дома находился еще один человек – наблюдал за прибывшей машиной через бронестекло. Несколько видеокамер держали под контролем территорию, у охраны были помповые ружья – скорострельность невысокая, зато целиться особенно не нужно, дробь накрывает приличный по радиусу участок, так что второй выстрел и не требуется.

Третий, вышедший из дома, охранник проводил девушек в дом, быстро обследовав с помощью металлоискателя в холле. Как и его коллега во дворе, это был коренастый усатый типчик, можно подумать – в охранном агентстве их подбирали по какому-то шаблону.

– Какая большая штука! – сказала Жанна игриво, указав на металлоискатель. – А может, нам еще раздеться?

Охранник ухмыльнулся. Я про себя считала – двое парней во дворе, один здесь. Где же, интересно, еще двое и собаки? Наверное, за домом патрулируют.

– Стоп! – усатый держал в руках какую-то карточку, глядя на меня в упор.

Я похолодела – у него, наверное, мой фоторобот. Конечно, Левашов все последние дни должен был опасаться моего визита и предупредил охрану, снабдив их моим портретом! Было крайне самонадеянно соваться сюда вот так – с парадного хода! Взглянула на его кобуру. Она была в пределах досягаемости, один прием – и его пистолет в моем распоряжении…

– Почему вместо нее, – охранник ткнул в свою карточку пальцем и показал ее Жанне, как старшей, – она!

Тут палец переместился в мою сторону. От сердца отлегло. Карточка из салона «Эвридика». На ней были обозначены параметры девушки, вместо которой прибыла я, ну и способности, которыми та обладала. К карточке была прикреплена фотография.

– Экстренная замена, – пояснила Жанна. – Девица выбыла временно из строя. У нее понос, ясно?

– Я должен связаться с хозяином! – охранник взялся за трубку телефона, а мы вчетвером застыли в ожидании. Сесть нам не предлагалось.

Впрочем, разговор был недолгим. Бдительный страж доложил своему патрону о замене в составе, но Левашов пребывал в эйфории после известия о долгожданной гибели Маркизы и не заподозрил ничего дурного. Получив добро, охранник сразу утратил строгий вид, кивнул проституткам и жестом предложил проследовать наверх.

Жанна хорошо знала дорогу, так что сопровождать ее не было необходимости.

– Идемте, девочки! – она зацокала каблуками по мраморному полу, направляясь к небольшому лифту, который в мгновение ока доставил их на четвертый этаж, прямо в гостиную, где уже расположился в ожидании девушек Иван Левашов.

Накануне поздно вечером в особняк позвонил сам полковник Арсеньев, чтобы сообщить о том, что на вилле Стилета застрелили Анжелику Королеву.

– Точно она? – едва не задохнулся от волнения Иван.

– Стопроцентной гарантии пока не даю – там еще экспертиза, то-се! Но судя по всему – да! Да сейчас как раз по телеку передают репортаж…

Левашов, еще не закончив разговор, потянулся за пультом и включил находившийся в спальне широкоэкранный телевизор.

На экране появился известный репортер. На фоне особняка Стилета и милицейского оцепления он сообщал об итогах жуткой бойни:

– Среди убитых остается неопознанным одно тело. Тело человека, чью фотографию мы вам сейчас покажем. Просим убрать от экрана детей.

В кадре возникло лицо убитого Скальневича. Левашов присвистнул – смерть киллера была для него неожиданностью. Впрочем, не такой уж и не неприятной. Маркиза мертва, и в его услугах Левашов больше не нуждался. Более того, Иван сэкономил на гонораре Скалы, а это была очень приличная сумма.

Душа Ивана пела и ликовала. Не медля ни секунды, он открыл шампанское и, опустошив первый бокал, закружился в танце с воображаемой партнершей. Можно было позвонить в «Эвридику», но в этот раз Левашов решил воздержаться и сохранить силы для следующего вечера.

Он взглянул в окно, внизу во дворе охранник обходил участок с огромным псом на поводке. Теперь и в этой усиленной охране тоже не было необходимости. А то Левашов уже стал чувствовать себя в собственном доме, как в тюрьме. Но услуги охранного агентства были оплачены на месяц вперед – клянчить деньги назад он не собирался – пусть ребята еще посидят.

Он наполнил второй бокал шампанским, чокнулся со своим отражением в зеркале и таким нетрадиционным образом почтил память погибшего киллера.

«Все к тому и шло – подумал он про себя, – Скала потерял хватку, столько времени не мог справиться с какой-то девчонкой!»

Полковник Арсеньев был приглашен отпраздновать победу. Петр Аркадьевич живо откликнулся на приглашение. У него не было сомнения, что убитая на вилле Стилета девушка и есть знаменитая Маркиза. Информация поступила от адвокатов самого Стилета, опознавшего ее. Что касается экспертизы, то с ней немного задержались из-за невиданных размахов бойни. К тому же для фээсбэшников сейчас главный интерес представляла личность Скальневича. Киллер до сих пор остался неопознанным. Людей, которые могли и хотели бы помочь в этом органам, на белом свете было совсем немного. Свидетелей Скала не оставлял, а его заказчики, разумеется, не собирались сотрудничать с ментами.

Верхний этаж был ярко освещен. Анжелика сразу почувствовала себя словно модель на подиуме. Только зритель был пока один – Иван Левашов собственной персоной, который встал при их появлении и довольно причмокнул. Он был чисто выбрит и одет в халат с золотыми драконами. За его спиной виднелся уже сервированный стол. Одна из бутылок элитного коньяка была открыта и почата – полковник Арсеньев задерживался и, не дождавшись школьного товарища, Иван принял немного для бодрости в одиночку.

Он раскрыл объятия Жанне, которая устремилась ему навстречу, бросив сумочку в угол ближайшего дивана.

– Жанночка! – Левашов стиснул шлюху в объятиях, разглядывая через плечо ее товарок. – Расскажи-ка, что за новенькую ты мне привела?

– Я тебя уже не интересую? – усмехнулась она.

– Если бы не интересовала, то не позвал бы! – он фамильярно похлопал ее по широкому заду и отстранил, чтобы пройти к остальным девушкам, застывшим в ожидании. Анжелике, которая скромно притаилась за плечом Лады, пришлось повиноваться, когда Иван, схватив ее за руку, вытащил на середину комнаты.

– Это Соня, – представила ее Жанна, расположившаяся в кресле с полным бокалом и перекинувшая ногу на ногу так, что короткая юбка съехала совсем, обнажая полные бедра.

Но сейчас внимание ее любимого клиента было целиком приковано к новенькой. Жанна усмехнулась – мужчины всегда одинаковы: вцепился в девицу, будто мальчишка, впервые нанявший шлюху.

Анжелика опустила взор, притворяясь смущенной и взволнованной. Последнее было совсем несложно, внутри нее все трепетало – узнает, не узнает… Конечно, сейчас он был, можно сказать, в ее руках. Три девицы не станут ей помехой, но было необходимо дождаться Арсеньева. Если переполох начнется раньше, полковник уйдет и тогда придется снова ложиться на дно, скрываться, пытаясь найти способ подобраться к негодяю.

Нет, Левашов ее не узнал. Если и было что-то в чертах новой девочки, что могло напомнить ему виденную всего лишь раз в жизни Маркизу, то это лишь раззадорило его.

– Милая девушка! – он обошел ее по кругу.

Похотливый взгляд скользнул по ее ногам, упругой попке, поднялся выше. Этот его взгляд был уже знаком ей, но в этот раз она была должна быть готова к большему. Его руки оказались на ее грудях, сжимая их сквозь ткань платья. Девушка вспыхнула от негодования и еле сдерживалась, чтобы не отправить мерзавца в нокаут, но она напомнила себе, что должна вытерпеть это ради всех тех, кто был ей дорог. Должна дождаться Арсеньева и уничтожить обоих ублюдков разом.

Гневный румянец, заливший ее лицо, хозяин особняка принял за признак стыда и, приблизив вплотную губы, прижался к ее губам, пытаясь просунуть между них язык.

Анжелика не могла заставить себя раскрыть их и отвернулась.

Диана и Лада, которым было уже ясно, что до них очередь дойдет не скоро, расположились за столом и принялись ковыряться в расставленных деликатесах. Левашов не возражал – его сейчас интересовала только эта девушка, которая впервые в своей жизни должна была отдаться за деньги. Это волновало – почти то же самое, что переспать с девственницей. Об этом он и шептал на ухо Анжелике, продолжая ощупывать ее тело. Она стояла безмолвная, слушая его шепот и какие-то реплики, которыми перебрасывались беззаботно девицы за столом.

– Девочки! – Иван поманил рукой девиц из-за стола. – Помогите-ка нам раздеться.

Шлюшки охотно выполнили это приказание. Казалось, что им тоже доставляет удовольствие наблюдать за смущением новой девушки. Короткое платье отправилось на спинку дивана, на Анжелике осталось черное кружевное белье. Диана расстегнула ее бюстгальтер и сняла его, а затем, стоя за ее спиной подняла руками груди Анжелики, возбуждая пальцами соски. Лада тем временем стащила с нее трусики. Маркиза инстинктивно прикрылась руками, но девушка перехватила их и развела в стороны, чтобы клиент мог в полной мере оценить ее прелести.

– Покажите ее попку! – скомандовал Иван, и Диана с Ладой развернули Маркизу спиной к нему и нагнули.

Анжелика чувствовала себя как рабыня на невольничьем рынке. Терпение, только терпение – напомнила она себе.

– Чудесно! – оценил Иван тоном знатока ее ягодицы.

Широкий диван в гостиной не раз служил своему хозяину в качестве траходрома. Левашов указал на него Диане и Ладе, и девицы уже намеревались подвести к нему Анжелику, как вдруг раздалась трель внутренней связи.

– Ну?! – раздраженно рявкнул Левашов – он, как и всякий мужчина, не любил, когда его отвлекали в подобных случаях.

– Полковник Арсеньев! – доложил охранник из холла.

Левашов коротко выругался. Он уже здорово возбудился и не хотел тратить время на то, чтобы точить лясы с полковником, вместо того чтобы обрабатывать эту красотку.

– Займись им! – бросил он Жанне и, подхватив Анжелику под руку, потащил к выходу.

– Будет сделано! – она отдала шутливо честь.

Через несколько минут поднявшийся полковник был встречен тремя оставшимися девицами.

– Где Иван? – спросил он.

– Он занят! – ответила Жанна. – Но поручил нам развлечь вас, пока он не придет!

«Ну, е-мое, – подумал полковник, окидывая восхищенным взором девиц, бывших в полном его распоряжении. – Три на одного – даже многовато! Хотя попытка – не пытка».

– Если б я был султан, я б имел трех жен! – фальшиво пропел он.

Жанна подхватила его под руку и подтащила к столу. Диана подошла к музыкальному центру и включила медленную мелодию. Обняла Ладу и стала покачиваться с ней в медленном танце.

Арсеньеву совсем не к месту пришла на память его супруга, уверенная, что сейчас полковник находится на важной встрече по поводу последних событий в Сестрорецке. На самом деле встреча закончилась полчаса назад и после ее окончания Петр Аркадьевич сразу дунул сюда, чтобы хоть немного расслабиться после тревожных событий последних дней. В самом деле, было что отпраздновать – ведь смерть Маркизы ставила точку в истории с Лагутиным!

Жанна оказалась совсем рядом с полковником. Девушки посреди комнаты продолжали пританцовывать, постепенно освобождая друг друга от одежды. Арсеньев почувствовал возбуждение. Да и кто бы на его месте не почувствовал?!

– Куда мы? – спросила Анжелика.

– Как куда? – Иван сделал большие глаза, поражаясь такой редкостной несообразительно сти. – В опочивальню, лапочка, е…! Или у тебя, может, другие планы?

Спальня господина Левашова поразила Анжелику своими размерами и обстановкой. Здесь можно было бы устроить небольшой бал, если сдвинуть широченную кровать с середины комнаты. В спальне помимо аудио-, видео– и телесистем наличествовал еще один бар, забитый под завязку. Почти всю стену занимали полки с бутылками разного калибра и цвета.

Левашов обернулся к девушке и с удовлетворением заметил, что обстановка его «опочивальни» произвела на нее не меньшее впечатление, чем гостиная.

Анжелика внимательно огляделась. Полковник уже здесь, значит, пора действовать. На одной из стен висело несколько сабель и, по всей видимости, настоящих, но воспользоваться ими вряд ли удастся. Анжелику никто не учил обращаться с таким оружием, а без специальных навыков за него лучше не браться.

Она по-прежнему была нагишом, если не считать кокетливого пояса и чулок. Иван пожирал ее взглядом. Он вытащил из бара изящную шкатулку, в которой хранился кокаин. Сам Левашов его не употреблял, но держал для партнеров по бизнесу и партнерш по постели.

– Нет, спасибо! – отказалась Анжелика, увидев, как он ловко высыпает порошок и аккуратно делит его на порции.

Левашов удивленно пожал плечами. Никто из шлюх до сих пор не отказывался.

– Чистый продукт! – заверил он ее. – Попробуй непременно! Я так хочу!

Он поставил стекло с кокаином на столик рядом с кроватью. Анжелика присела на ее край и наклонилась над белыми полосками. Краем глаза она заметила, что Левашов отвернулся, и смахнула порошок на пол. Несколько крупинок, видимо, все же попали ей в нос, и Маркиза чихнула.

– Будь здорова! Посмотри – там, в ящике, есть платок! – сказал Левашов.

Анжелика выдвинула ящик. И сразу увидела пистолет, который Иван переложил сюда из-под подушек – после смерти киллерши необходимость в нем отпала. На мгновение мелькнула мысль, что это просто зажигалка, но как только он оказался в ее руке – всякие сомнения исчезли. Настоящее боевое оружие.

– «Смит и Вессон»! – пояснил Левашов.

– Хорошее оружие! – сказала я.

Марка знаменитая, но не часто встречается на рынке, потому как дорогая.

– Нравится? – Левашов распахнул халат. – А как тебе это орудие? Калибр устраивает?

Я сняла пистолет с предохранителя, и это движение не ускользнуло от моего клиента.

– Эй, – обеспокоенно крикнул он. – Ты поосторожнее. Он настоящий и заряжен!

– Здорово! – сказала я, изобразив на лице без труда безумный экстаз, и направила ствол в его сторону.

Кровь отхлынула от лица Ивана и не только от лица. Его мужской орган, только что державший голову высоко поднятой, поник, словно увядший цветок. Я прицелилась в него, Левашов прикрылся руками. На него было жалко смотреть.

– Детка, – прошептал он, – положи оружие на столик! Ты слышишь, Соня?

– Это не мое настоящее имя! – призналась я.

– Вот как? – он явно полагал, что я просто под кайфом и тянул время, надеясь, что ситуация разрешится как-нибудь. – И какое твое настоящее имя?

– Ох! – я приложила руку ко лбу, продолжая разыгрывать наркотическое опьянение. – У меня их столько было, милый, что я все и не вспомню. Когда-то называли Анжеликой Королевой, только давно это было, потом Каролина Ангелова, София Рябьева, но вообще мне нравится другое – Маркиза!

Он врубился не сразу, слишком был поглощен наблюдением за пистолетом, который на протяжении всей речи плясал в моей руке, так что ствол оказывался нацелен то в его голову, то в гениталии, то в грудь, то в ноги.

Потом глаза его расширились.

– Маркиза?!

Он вглядывался в нее, отказываясь верить, а потом побледнел, словно в самом деле увидел призрак.

– Тебя ведь убили! – успел сказать он.

Его душа не вырвалась из тела навстречу пуле, как это бывало во сне, а оставалась в нем еще несколько мгновений после того, как кусочек свинца огненной жгучей струей прошел через сердце. Тело перестало слушаться, и он вытянулся на ковре, ковер оказался залит чем-то горячим и липким. Он успел понять, что это его кровь, а в следующее мгновение наступила бесконечная тьма.

Анжелика выглянула в коридор. Тревожных криков и топота ног не было слышно. Скорее всего выстрел не был слышен ни охране внизу, ни в гостиной, где девочки развлекали гостя. Она закрыла дверь изнутри на замок и распахнула гардероб покойного Левашова. Ее платье осталось в гостиной, а передвигаться по дому нагишом она не собиралась. Так и простудиться недолго.

Гардероб, как и следовало ожидать, был богатым. Правда, вещи Левашова были на размер-другой больше требуемого, однако Анжелике удалось подобрать себе подходящий брючный костюм. Взглянула на себя в зеркальную дверцу. Выглядела прекрасно и чем-то похожа на гангстера из фильмов об американской мафии тридцатых годов. Не хватало только шляпы. Зато пистолет был в наличии!

Проверила магазин – он был полон, если не считать пули, истраченной на его прежнего владельца. Четырнадцать патронов. Должно хватить. На всякий случай Анжелика посмотрела еще в столике, но патронов там не было, а искать было некогда.

Но еще на полминуты ей пришлось задержаться. Взяв трубку аппарата у кровати, она набрала нужный номер и, когда на другом конце провода ответили, сказала только:

– Первый готов! Вылет через десять минут!

Она выскользнула из кабинета, притворив за собой дверь. Огляделась, а потом бегом направилась к гостиной. Полковник Арсеньев в этот момент уже пребывал на вершине экстаза. Его страсть была распалена представлением, устроенным Дианой и Ладой. После откровенного стриптиза девушки перешли к лесбийской сцене. Лада выступила в активной роли, она накрыла Диану своим тонким, худым как у юноши телом и несколько минут сладострастно ласкала ее, стараясь при этом, чтобы все было доступно взгляду полковника.

«Прямо римская оргия!» – подумал Арсеньев и вспомнил закрытую вечеринку у одного из провинциальных губернаторов, который слыл убежденным коммунистом и проповедником семейных ценностей. Это не мешало ему время от времени расслабляться в кругу девиц очень легкого поведения.

Но там была провинция и неудачная имитация шика, а в доме Левашова все было по-настоящему круто.

Лада раздвинула ноги подруги и погрузила нежные и опытные пальцы в ее лоно. Диана выгнулась, до сих пор она лишь играла роль лесбиянки, но сейчас благодаря интенсивным действиям подруги в самом деле почувствовала возбуждение. Она застонала и задвигала бедрами.

Жанна была бы не прочь оказаться на ее месте, но сейчас ей следовало заниматься полковником. Она была старше остальных девиц, ее тело скоро начнет грузнеть, и тогда пластические операции уже не помогут, тем более что, несмотря на долгие годы работы на поприще продажной любви, она не смогла скопить большого капитала. Зато приобрела бесценный опыт, который ценился мужчинами не меньше, чем более свежие тела ее молодых коллег.

Рука Жанны скользнула ласково по плечу полковника, оценивая его мускулы. Оценивать особенно было нечего – Петр Аркадьевич, проводивший большую часть жизни в рабочем кабинете, не мог похвастаться силой атлета – все это было уже в прошлом, когда он даже завоевывал какие-то кубки на состязаниях по борьбе.

Но опытную путану, которой попадались экземпляры и похуже, это, понятное дело, смутить не могло. Ее рука переместилась ниже, к ширинке полковника и извлекла из нее эрегированный член. Еще секунда, и он исчез во рту Жанны. Арсеньев откинулся на спинку дивана, предоставив ей максимум свободы в обращении со своим достоинством и продолжая следить за ублажавшими друг друга девушками.

Те успели поменяться местами. Теперь уже Лада лежала на спине, раскрыв широко бедра, Диана приникла губами к ее лону, даря ему ласку. Лада закрыла глаза и только вздрагивала, отзываясь на движения языка подруги.

Музыка, лившаяся из динамиков, была какой-то этнической мелодией. Протяжные нежные звуки, которые как нельзя лучше гармонировали с тем, что сейчас испытывал полковник.

Маркиза вошла неслышно, словно тень, и еще несколько мгновений оставалась незамеченной. Все были слишком заняты. Тела двух девушек сплетались в такт музыке, на диване грузный мужчина наслаждался минетом в исполнении Жанны, его рука двигалась под ее юбкой. Анжелика видела его впервые в жизни, хотя сыграл он в этой жизни далеко не последнюю роль.

Чтобы не ошибиться, она все же спросила:

– Полковник Арсеньев?

Петр Аркадьевич открыл глаза и увидел перед собой девицу в брючной паре, держащую руки за спиной. Он, конечно, не узнал Маркизу и подумал, что это, вероятно, какая-нибудь секретарша Левашова.

– Да, милочка! – подтвердил он и настойчивым движением вернул на прежнее место голову Жанны, которая тоже было уставилась на Анжелику, выпустив изо рта полковничий член.

Маркиза выхватила из-за спины пистолет. Первая пуля должна была вышибить мозги Петру Аркадьевичу, но полковник успел отстраниться, и она прошила спинку дивана в миллиметре от его уха. Арсеньев вскочил с криком. При звуке выстрела Жанна от страха прикусила его мужское достоинство. Второго выстрела не последовало – дорогой пистолет дал осечку. Полковник, отшвырнув проститутку, перемахнул через спинку дивана и сиганул к кобуре, висевшей на стуле шагах в пяти от него. Здесь все решали секунды. Анжелика бросилась наперерез. Левашовский костюм затруднял движения. Пожалуй, голышом было бы даже сподручнее! Тем не менее Маркиза успела перехватить противника за мгновение до того, как его рука коснулась кобуры. Прием, который она применила, был простым и не требовал никакой специальной подготовки – только ловкости. Ее нога врезалась в пах Арсеньева, прямо под болтавшийся мужской орган – времени заправиться у Петра Аркадьевича не было. Полковник скорчился на полу, воя от непереносимой боли. Через секунду в руках Анжелики уже оказался его «макаров». Привести его в боевое состояние для нее было делом одного мгновения.

– За отца! – пуля раздробила левое колено Арсеньева.

– За мать! – его правое плечо превратилось в кровавое месиво, и рука безвольно откинулась, словно у сломанной куклы.

Жанна поднялась на ноги и, путаясь в приспущенных трусиках, с визгом метнулась к дверям.

– Стой! – крикнула Анжелика.

Женщина не остановилась. Маркиза выстрелила, и Жанна рухнула у порога. Анжелика не хотела убивать эту шлюху, но ничего не оставалось – крики могли привлечь охрану.

– Кто… ты… такая?! – прохрипел сквозь зубы полковник, глядя на нее с ненавистью.

Но вряд ли эта ненависть могла сравниться с той, что была сейчас написана на лице девушки, стоящей над ним с пистолетом.

– Анжелика Королева, она же Маркиза! – представилась она, снова направив на него оружие.

В мозгу Арсеньева сразу промелькнули фотографии из Сестрорецка с якобы убитой киллершей.

– Ха… Хитрая сука! – процедил он.

Анжелика хотела, чтобы он мучился как можно дольше, хотела, чтобы он страдал перед смертью, как не страдал никто и никогда – но времени не было! В коридоре уже звучали торопливые шаги. Охрана слышала выстрелы и крики.

– Прощай, подонок! – сказала она и нажала на курок.

Еще, еще… Тело Арсеньева вздрагивало, когда в него попадали пули, но он был уже, конечно, мертв. Анжелика посмотрела на девушек, которые, испуганно прижались друг к другу. По ноге Дианы стекала желтая струйка – она обмочилась от страха.

Анжелика подмигнула им и направилась к террасе. Над виллами уже показались огни вертолета, вызванного ею чуть ранее по телефону из левашовской спальни. Атаковать особняк по примеру Скалы, с воздуха она не могла, но исчезнуть из него таким путем – вполне.

Двери гостиной распахнулись, и в них появилась фигура первого охранника. Анжелика выстрелила три раза, не целясь. Охранник сразу отступил назад – подставляться под пули он не собирался. Крики девиц, вполне обоснованно опасавшихся, что их могут изрешетить под горячую руку, добавили сумятицы. Анжелика спокойно вышла на открытую террасу. Вертолет завис над домом, пилот снизился насколько это было возможно и сбросил лестницу. Девушка скинула туфли на шпильках и быстро забралась в салон. Машина тут же набрала высоту и понеслась прочь. Охрана во дворе даже не пыталась стрелять – их помповики в данном случае были совершено бесполезны.

Оказавшись в вертолете, Маркиза первым делом избавилась от обоих пистолетов – полковничьего и левашовского, который все еще лежал в ее кармане. Бей врага его же оружием – к сегодняшнему дню это выражение подходило как нельзя лучше. Вражье оружие, с которого предварительно были вытерты все отпечатки, полетело вниз в темную чащу, расстилавшуюся под брюхом вертолета, который уносил киллершу в сторону Сестрорецка.

Полет занял около двадцати минут. В особняке Стилета девушке, понятное дело, показываться было ни к чему. Она приземлилась на площадке перед виллой, принадлежащей одному из друзей законника. Пришлось подождать немного, пока из дома принесут подходящую обувь – не прыгать же по снегу босиком. Девушке принесли также норковую шубу. Выбравшись из вертолета, она проследовала по сосновой аллее к высокому дому, где в темноте гостеприимно светились окна. Она обернулась, чтобы помахать рукой пилоту, он приложил к шлему сложенные пальцы, отдавая честь, и снова поднял машину в воздух. Со стороны Финского залива ветер доносил запах моря. Анжелика внезапно почувствовала себя необыкновенно спокойно, будто провела этот день не в компании шлюх, не убила только что двоих негодяев.

Сопровождавший ее слуга учтиво помог ей подняться по ступеням. Дом был облицован диким камнем – это был один из старых особняков еще дореволюционной постройки, бережно отреставрированный новым владельцем. У входа горели фонари, выполненные по старым эскизам, но, конечно, не газовые, а электрические.

В просторном холле камердинер помог Анжелике раздеться и провел ее на второй этаж. Здесь потрескивал огонь в камине, сразу напомнив Маркизе турбазу, хотя гостиная, где она сейчас оказалась, была совсем другой. Небольшая, с темной антикварной мебелью, она напоминала скорее гостиную в доме на Бейкер-стрит из сериала о Шерлоке Холмсе. И камин был очень похож. Девушка устроилась в кресле, глядя на огонь, плясавший за решеткой. Хозяев не было дома, девушка осталась одна, дожидаясь звонка бабы Гали.

В доме было тихо, только тикали напольные тяжелые часы в углу гостиной, тоже старинные, с маятником. Вообще вокруг нее сейчас не было ничего, что напоминало бы о двадцать первом веке. Можно было представить себя перенесшейся лет на сто или даже сто пятьдесят назад. Анжелика хотела сейчас только одного – сидеть вот так, в тепле и тишине, и чтобы никто ее не трогал. Язычки пламени в камине стали понемногу превращаться в каких-то забавных зверюшек, которые скакали друг за другом, размахивая яркими рыжими хвостиками. Вдруг одна из них прыгнула к ней прямо на плечо. Анжелика вздрогнула и проснулась.

– Я разбудила тебя? – с сожалением спросила Галина.

– Да, но это пустяки! – Анжелика с наслаждением вытянула затекшие ноги и улыбнулась подруге. – Теперь все пустяки, правда?

– Да, конечно… – сказала она, почему-то помолчав немного и взглянув на нее с грустью.

– Что-нибудь не так? – Маркиза нахмурилась.

– Все так! Все так, милая! – поспешила успокоить ее баба Галя. – Теперь все будет хорошо!

Прозвучало это как-то странно, словно Галина пыталась убедить саму себя в том, во что мало верила. Но Маркиза решила не донимать больше подругу расспросами – захочет, сама объяснит.

– Ты знаешь, – спросила она, – как я их уделала?!

– Знаю! – улыбнулась Галина. – По телику только об этом и говорят. А как тебя только не называют – и новой амазонкой, и Джеймсом Бондом в юбке… Что тебе больше нравится?

– Старое – Маркиза!

– Тебе что-нибудь нужно?

– Да! – сказала она. – Платье. Это я у Левашова забрала, – она показала на свой костюм.

– Сделаем! – пообещала баба Галя.

Камердинер вошел неслышно и поставил рядом на столик поднос с кофе и пирожными.

Галина поблагодарила его кивком, камердинер исчез.

– Какой хороший дом! – сказала Анжелика, оглядывая снова гостиную. – Я хотела бы жить в таком!

– Может быть, когда-нибудь и будешь…

– Если буду много и честно работать! – закончила с усмешкой Маркиза.

Она выпила кофе и уничтожила одно за другим два огромных пирожных со сбитыми сливками. С утра она почти ничего не ела и теперь почувствовала настоящий голод.

– Ешь, моя девочка! – сказала баба Галя. – Ешь! Сейчас я попрошу, чтобы еще принесли…

Анжелика взглянула на нее недоуменно. Что-то определенно было не так – голос подруги дрожал.

– Послушай… – начала она и вдруг почувствовала, что проваливается в сон.

«Какого черта», – подумала она, когда пальцы сами разжались и выпустили недоеденное пирожное, которое шлепнулось на пол.

Руки подруги, такие заботливые, подхватили ее, не дали упасть на пол. Потом их сменили другие руки – уверенные и сильные. Мужские! Стремительно погружаясь в царство сновидений, Анжелика успела понять, что ее куда-то несут.

– Осторожнее! – раздался голос бабы Гали.

«Не кантовать!» – подумала про себя Маркиза и рассмеялась. Кажется, ее куда-то отправляют, словно посылку! Вспомнила почему-то операцию аппендицита, которую перенесла в далеком детстве. Тогда мать так же прыгала вокруг каталки, на которой дочь увозили в операционную, и кричала ей то же самое, что кричала сейчас издалека Галина:

– Все будет хорошо! Так надо! Все будет хорошо!

ЭПИЛОГ

Она очнулась, когда за окном уже светало. Окно было под потолком, и в нем мелькали голые ветки деревьев. Уже окончательно проснувшись, Анжелика поняла, что находится в машине, а вернее – в каком-то фургоне, который несется в неизвестном пока ей направлении. Маркиза лежала на каталке, наподобие тех, что используют в каретах скорой помощи. В памяти мгновенно всплыли события предыдущего дня и то, как внезапно она заснула и как ее унесли из уютной гостиной под тревожные и печальные крики Галины.

Вскочила и тут же обнаружила, что свобода действий радикально ограничена. На руках были наручники, которые были связаны прочной цепью с кольцом в стене. Наручники были снабжены резиновой прокладкой с той стороны, где прилегали к коже. Поэтому она их даже не сразу почувствовала спросонья.

– А, вы проснулись! – отреагировал молодой человек, сидевший в углу на откидном сиденье и листавший журнал «Оружие».

– Кто вы? Куда вы меня везете? – Анжелика шагнула к нему навстречу, но в этот момент машину слегка тряхнуло на дорожной выбоине и девушка, не удержавшись на ногах, скатилась на пол.

– Черт! – выругалась она, потирая набитую шишку.

– Это побочное действие снотворного, – объяснил молодой человек. – Вы еще некоторое время будете ощущать слабость. Лучше вернитесь в постель!

– А почему бы вам не дать мне руку! – прорычала Анжелика, которая сейчас ощущала не столько слабость, сколько злость.

Возможно поэтому молодой человек и не спешил ей на помощь, не желая рисковать собственной шкурой.

– Не могу – у меня инструкции! – объяснил он.

– Вот как? – Анжелика подтянулась, ухватившись за край койки, и села на нее. – А можно узнать кто дал вам эти инструкции, куда мы едем и почему на мне эти кандалы?

– Это для вашей же безопасности! – ответил он. – А на остальные вопросы ответит чуть позже хорошо знакомый вам человек.

Знакомый человек? Анжелика взглянула на него недоверчиво. Среди ее знакомых, по крайней мере – среди тех, кого она могла сейчас вспомнить, не было людей, способных заставить саму бабу Галю принять участие в ее похищении! Или, может, она просто о ком-то забыла?

То, что похитители не имели отношения к милиции, было очевидно. Опаивать перед задержанием – приемчик не из милицейского арсенала. Да и обращались бы с ней по-другому.

– Ничего не понимаю… – замотала головой девушка.

– Не беспокойтесь, – посочувствовал ей молодой человек и еще раз заверил: – скоро вы все узнаете.

Анжелика посмотрела в окошко. Деревья, деревья по обеим сторонам… Как видно, они уже давно и далеко за городом.

– Я хочу в туалет! – сказала она.

– Может, потерпите? – спросил он. – Мы скоро будем на месте. Дело в том, что мы рассчитывали, что вы проспите до самого приезда, и не предусмотрели ничего для отправления естественных надобностей в машине…

– Я хочу в туалет! – повторила Анжелика.

– Хорошо! – пожал он плечами. – Только должен предупредить, любая попытка к бегству будет тут же пресечена. Вас помимо меня сопровождает целая команда опытных профессионалов, которые следуют за нами в другой машине.

– Стрелять будете? – спросила Маркиза, стараясь скрыть за насмешкой злость и растерянность. В какую историю она влипла?

– Это не понадобится, – ответил молодой человек таким убежденным тоном, что сомнений не оставалось. Он знал, о чем говорил.

Анжелика вздохнула.

– Хорошо! Остановите, наконец!

Он связался по рации с охраной, которая ехала за ними, и разъяснил ситуацию. Потом отодвинул в сторону стекло, отделявшее салон от кабины водителя и приказал притормозить у обочины.

Пришлось подождать еще немного, прежде чем снаружи не сообщили, что дорога пуста. Наконец, дверцы распахнулись. В десяти метрах за фургоном стоял черный «БМВ». Паренек не лгал. Люди в ней следили пристально за тем, как Анжелика выбирается на дорогу. Ее охранник сначала спрыгнул сам, потом помог Маркизе. В его руке был конец цепи, ведущей к наручникам.

«Как собачку на поводке погулять выводит!» – подумала зло Анжелика и посмотрела по сторонам. Узкая полоса асфальта вела меж березовых рощиц, поблизости не было никаких указателей. Где они, можно было только гадать. Пейзаж типичен для России, на горизонте ни домика, дорога пуста.

– Поторопитесь, пожалуйста! – сказал ее провожатый. – Не ставьте нас и себя в затруднительное положение!

Я и так в затруднительном положении! – вертелось на языке. Куда уж хуже!

– Вы что, так и будете держать меня на привязи? – спросила она гневно. – Я и отлить не могу по-человечески!

– Это временные затруднения, войдите в наше положение! – сказал он спокойно. – Прошу вас…

Дрожа от негодования, Анжелика спустилась немного вниз к кустам.

– Хотя бы отвернитесь! – попросила она.

– Не могу – инструкции!

«Хорошо, сучий потрох, я тебе это припомню, – решила она. – Непременно припомню».

Они вернулись в машину. Пытаться бежать в самом деле было бессмысленно, и не только из-за мужиков в черном автомобиле. Она просто не знала куда бежать!

«Ничего, твердила она себе, – устраиваясь на каталке, в то время как машина снова тронулась с места. – Так даже лучше. Надо сначала выяснить, что это за люди и что им нужно! А вот когда все выясню, можно будет решить, как с ними разделаться! Во всем можно найти хорошую сторону, если только постараться!»

Молодой человек вернулся к своему журналу. Больше они не разговаривали. Через полчаса машина замедлила ход. Рация захрипела.

– Приехали! – сказал кто-то отчетливо, и молодой человек повторил это без всякой уже надобности Маркизе.

Она встала, но на этот раз ее не вели как собаку на привязи. Конвоир вытащил ключи из кармана и расстегнул ее наручники, предупредив вначале:

– Как вы, вероятно, понимаете, если мы предоставляем вам сейчас некоторую свободу, то только потому, что сбежать отсюда вам не удастся ни при каких обстоятельствах. Советую вам даже не думать об этом, чтобы не спровоцировать ситуацию, о которой впоследствии будем жалеть и мы, и вы!

Как это он ловко говорит – будто зазубрил все заранее. Не иначе – юридический закончил! Но в его словах я не сомневалась. Учитывая меры предосторожности, с которыми меня сюда доставили, освобождение от наручников могло означать одно – я в таком месте, откуда нет выхода.

– Алькатрац! – вспомнила я название знаменитой тюрьмы на острове, откуда невозможно было сбежать.

– Если вы будете благоразумны, – улыбнулся почему-то молодой человек, – то это место станет вам домом, а не тюрьмой!

Что это еще за чушь он несет? И чего так улыбается, словно глаз положил? Впрочем, если так, тем лучше. Можно будет использовать его. Я ответила улыбкой молодому человеку, которая должна была означать, что я доверяю ему всецело.

Он выскочил первым и подал руку. Машина стояла перед деревянной усадьбой, довольно большой, но не поражавшей особенным шиком. Двор был обнесен невысокой оградой – сеткой на столбах. Не тюремные стены, но бежать все равно вряд ли получится. Паренек был прав. Здесь, во дворе, были уже несколько охранников, которые выбрались из своей черной машины и смотрели на меня, не отрываясь.

Да и куда бежать – вокруг расстилался березовый лес, который в это время года отлично просматривался на очень большое расстояние. Я не стала глупить и послушно проследовала в дом. Молодой человек проводил меня в небольшую комнату на первом этаже, где неожиданно оставил одну.

– Подождите, пожалуйста! – попросил он, едва ли не поклонившись.

Я кивнула. Так-то лучше! Оставшись одна, первым делом осмотрелась. В комнате были широкие окна, задернутые тюлем. Никаких решеток. Обстановка скромная.

Стала прислушиваться. В доме раздавались шаги и голоса. Конечно, мужские голоса. Во двор въехала машина. Я хотела посмотреть на нее в окно, но она уже завернула за угол – к крыльцу. А совсем рядом с домом настойчиво кричала какая-то птица, наверное, радовалась наступающей весне. Наконец совсем рядом за дверью раздались шаги. Голос, как будто знакомый, но где я его слышала раньше – никак не вспомнить.

– Она здесь?

– Так точно!

– Можете идти и передайте, чтобы нам принесли завтрак! Наша гостья, вероятно, проголодалась…

– Слушаюсь!

«Военная дисциплина», – отметила про себя Маркиза и замерла, ожидая, кто же войдет в эту дверь. Вот она тихонько отворяется. Что-то низенькое протиснулось неожиданно в нее перед человеком. Это был спаниель. Он подошел, тяжело дыша, к Маркизе и, узнав ее, довольно завилял хвостом.

– Валет?! – девушка протянула ему руку.

– Ну вот, мы снова вместе, Каролина Артемовна, или, вернее Анжелика… – сказал, входя, хозяин собаки – Валентин Федорович Лаевский. – Я ведь говорил, что мы еще встретимся, Маркиза!

Примечания

1

Читайте предыдущую книгу трилогии «Киллерша: Я не хотела убивать».

(обратно)

2

Читайте предыдущую книгу трилогии «Киллерша: Я не хотела убивать».

(обратно)

3

Это означало, что охотник подкрался к птицам, которые как раз нырнули после заката в снег, чтобы заснуть, и, вспугнув их, застрелил нескольких на лету. Такая охота требует большого мастерства.

(обратно)

4

Читайте предыдущую книгу трилогии «Киллерша: Я не хотела убивать».

(обратно)

5

«Насосы» – помповые ружья.

(обратно)

6

Читайте книгу «Киллерша: Я не хотела убивать».

(обратно)

7

«Технологи» – студенты Технологического института.

(обратно)

8

Читайте предыдущую книгу трилогии «Киллерша: Я не хотела убивать».

(обратно)

9

Вуайерист – любитель подглядывать.

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ

Часть первая НАШИ В ГОРОДЕ

  Глава первая ВОЗВРАЩАТЬСЯ – ПЛОХАЯ ПРИМЕТА?!

  Глава вторая В МИРЕ ЖИВОТНЫХ

  Глава третья ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ

  Глава четвертая ВАША СЛУЖБА И ОПАСНА И ТРУДНА

  Глава пятая НЕ СПЕШИ ТЫ МЕНЯ ХОРОНИТЬ!

  Глава шестая ПРИКАЗАНО: НАЙТИ И УНИЧТОЖИТЬ!

  Глава седьмая ЛУЧШИЙ ПОДАРОК – КОНЕЧНО ЖЕ, ПУШКА!

Часть вторая ОХОТНИЦА ЗА СКАЛЬПАМИ

  Глава первая НЕ ПРЯЧЬТЕ ВАШИ ДЕНЕЖКИ ПО БАНКАМ И УГЛАМ!

  Глава вторая А ПУЛИ ЛЕТЯТ, ПУЛИ!…

  Глава третья НИКУДА ОТ НИХ НЕ СПРЯТАТЬСЯ, НЕ СКРЫТЬСЯ!

  Глава четвертая МНЕ НЕТ ПРЕГРАД НИ В МОРЕ, НИ НА СУШЕ

  Глава пятая КРАСИВО Я ВОШЛА В ТВОЮ ГРЕШНУЮ ЖИЗНЬ

  Глава шестая ВОТ И ВСТРЕТИЛИСЬ ДВА ОДИНОЧЕСТВА

  Глава седьмая ПОСЛЕДНИЙ БОЙ, ОН ТРУДНЫЙ САМЫЙ

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте