«Последнее дело Друри Лейна»

Куин Эллери (Под псевдонимом Бэрнэби РОСС) Последнее дело Друри Лейна

ПРОЛОГ Борода Иосифа

Это была удивительная борода необычной раздвоенной формы. Струясь подобно водопаду, она ниспадала двумя причудливыми потоками, распадавшимися на мириады аккуратных колечек. Ухоженность и величавость делали ее чем-то сходной с бородой библейского Иосифа. Но внимание привлекали не только крикливая красота и совершенство завитков. Истинное восхищение вызывая ее цвет. Борода была пестрой, с разноцветными прожилками и играла неожиданными сочетаниями черного, голубого и зеленого оттенков. Выгорела ли она под лучами проказливого солнца? Или же ее владелец по недосмотру опрокинул на себя ванночку с химическими реактивами? Так или иначе, такая борода должна была иметь поистине фантастическое происхождение и вполне могла стать достойным музейным экспонатом, приводящим в удивление и восторг последующие поколения, Отставной полицейский инспектор Тамм, пытаясь найти выход своей неуемной энергии, полностью отдавался работе в частном сыскном агентстве. Посла сорока лет службы в полиции Тамм привык к разным сюрпризам, связанным с представителями человеческого рода. Но даже он, повидавший на своем веку множество необычных людей, был в первый момент шокирован странной бородой утреннего посетителя. За всю свою практику инспектор еще никогда не встречал такого удивительного сочетания разноцветных волос. Он не отрываясь смотрел на бороду, не в силах отвести взгляд. Наконец он чуть слышно произнес: «Садитесь», Взглянув на настольный календарь и убедившись, что день розыгрышей 1 апреля давно прошел, Тамм откинулся на спинку стула и, почесывая массивную челюсть, снова уставился на посетителя с нескрываемым удивлением.

Инспектор отметил про себя, что незнакомец был высокого роста и очень худой. Одежда смотрелась на нем странным образом, как будто перед тем как одеться он обернул тело куском плотной материи. На худые руки были натянуты перчатки, глаза прятались за синими стеклами очков, мягкая фетровая шляпа неопределенной формы не позволяла выяснить цвет волос и надежно скрывала форму головы. Подобно Зевсу, посетитель хранил царственное молчание.

Тамм откашлялся.

— Итак? — спросил он, подбадривая незнакомца.

Бородач от изумления слегка отпрянул.

— Итак?! Чем могу вам служить? — повторил инспектор.

— Я полагаю, вы на самом деле инспектор Тамм? — спросил неожиданный гость слегка надтреснутым голосом. С молниеносной скоростью он закинул одну худенькую ножку на другую и сцепил руки на костлявом колене. Тамм нервно заерзал на стуле. У него появилось ощущение, что с ним говорит статуя.

— Да, это я, — произнес инспектор чуть слышно. — А как ваше имя?

Посетитель сделал нетерпеливый жест рукой.

— Неважно, инспектор. Дело в том, что… У меня есть к вам весьма необычная просьба.

«Действительно, разве его дело может быть заурядным?» — подумал инспектор и незаметно щелкнул клавишей записывающего устройства, вмонтированного в стол. Его удивление сменилось обычной проницательностью. Пестробородый джентльмен, по-видимому, не заметил едва слышное жужжание.

— Что ж, почти у каждого, кто сидел в этом кресле, было необычное дело, — весело произнес Тамм.

Острый кончик языка показался из зарослей волос, окружавших губы посетителя, и, как будто испугавшись чего-то невидимого, поспешно скрылся обратно.

— Признаюсь, инспектор, я к вам присматривался.

Мне понравилось то, что вы не похожи на типичного частного детектива.

— Надеюсь, мы найдем общий язык.

— Разумеется… А вы действительно частный сыщик?

Я имею в виду, не связаны ли вы в настоящее время с полицией?

Тамм уставился на него.

— Поймите, я должен быть уверен. Мое дело следует хранить в строжайшей тайне.

— Я не отличаюсь болтливостью, — проворчал Тамм. — Даже своим ближайшим друзьям я ничего не рассказываю. Можете не беспокоиться на этот счет. Но я не буду молчать, если дело нечисто, мистер. Сыскное агентство Тамма не занимается темными делишками.

— Да нет же, нет, — затараторил Пестробородый. — Вы не так поняли, уверяю вас. У меня просто довольно специфичное дело, инспектор, — Что-то связанное с вашей женой и ее дружком? — заключил Тамм. — Не пойдет. Такими делами мое агентство тоже не занимается.

— Нет, нет. Это не имеет никакого отношения к семейным неурядицам. Ничего подобного. Одним словом… — начал посетитель. Когда он говорил, растительность на его подбородке забавно тряслась. — Я хотел бы передать вам кое-что на хранение.

— Вот как? — проговорил Тамм и немного наклонился вперед. — Что же именно?

— Конверт.

— Конверт? — Инспектор нахмурил брови. — А что в нем?

Пестробородый проявил неожиданную твердость.

— Нет, — процедил он сквозь зубы. — Этого Я вам не скажу. Но ведь это не имеет никакого значения, не так ли?

Холодные серые глаза инспектора несколько секунд изучали необычного визитера, но его синие очки были непроницаемы.

— Согласен, — сказал инспектор, хотя вполне очевидно, что это было не так. — Но что означает «передать на хранение»?

— Это означает, что конверт должен храниться в безопасном месте, пока я не потребую его назад. Все будет основано на доверии.

Тамм зевнул.

— Черт побери, у меня нет подвала с сейфами, куда клиенты спешат положить свои ценности. Почему бы вам не пойти в банк? К тому же это обойдется намного дешевле.

— Боюсь, вы меня не поняли, инспектор, — осторожно проговорил Пестробородый. — Банк мне совсем не подходит. Мне нужно, чтобы конверт хранил человек.

Понимаете? Честный человек. — И он близко наклонился к инспектору, изучая его широкое лицо, как будто пытался оценить мужество и надежность этого джентльмена.

— Да, да, я понял вас, — сказал Тамм. — Ну что ж, давайте посмотрим на это сокровище, мистер Аноним.

Посетитель немного помедлил, но затем, приняв решение, начал действовать с необычной быстротой. Порывшись немного в складках одежды, он вынул длинный конверт и неохотно положил его на стол.

Это был обычный конверт из манильской бумаги, какой можно найти в любой привокзальной лавке. На нем не было никаких надписей и пометок. Но он был не просто запечатан. Видимо посетитель, решив принять некоторые меры предосторожности, зная о любопытстве человеческой натуры, заклеил конверт шестью кусочками дешевой белой бумаги затейливой формы.

— Аккуратно, — заметил инспектор. — Аккуратно и скромно. — Он повертел конверт в руках и его глаза сузились. Посетитель не шевельнулся. — Так что же в нем?

Показалось, что Бородач заулыбался, так как растительность вокруг его рта задергалась.

— Мне нравится ваша настойчивость, инспектор.

Очень даже нравится. Это подтверждает все, что я о вас слышал. У вас прекрасная репутация и ваша осторожная позиция…

— Да, да, — сердито прервал его Тамм. — Так все-таки, что внутри?

Мужчина — если это создание можно было назвать мужчиной, мелькнула в голове у Тамма странная мысль, — наклонился поближе.

— Предположим, что я скажу, инспектор, — хрипло прошептал он, — что внутри конверта находится ключ к тайне, тайне такой важной, значительной и ужасной, что я не осмелюсь доверить ее никому на свете.

Инспектор Тамм заморгал. Как же он сразу не догадался! Эта борода, очки, нелепая одежда, странные ужимки — совершенно очевидно, что этот человек был самым настоящим психом, сбежавшим из больницы Ключ, тайна, никому на свете… У бедняги просто крыша поехала, — Спокойно, — сказал он. — Не надо так волноваться, мистер. — И он поспешно нащупал рукоятку небольшого автоматического пистолета, находившегося в кобуре под мышкой. Ведь сумасшедший мог быть вооружен!

Бородач глухо забормотал;

— Вы думаете, я ненормальный. Но я не виню вас, инспектор. Конечно, мои слова немного похожи на бред сумасшедшего. Но позвольте заверить вас, — и странный надтреснутый голос зазвучал чисто и убедительно, — что я рассказал правду и не сгущал краски, пытаясь добавить драматизма. И не хватайтесь за оружие, инспектор, я вас не трону!

Тамм вынул руку из-под пиджака и, покраснев, отвел взгляд.

Бородач продолжал:

— Вот так будет лучше. Теперь, пожалуйста, слушайте внимательно, у меня очень мало времени, и необходимо, чтобы вы все хорошенько поняли. Повторяю, что в этом конверте находится ключ к разгадке грандиозной тайны, инспектор. Тайны, — добавил он спокойным голосом, — которая стоит миллионы.

— Если у вас все в порядке с головой, — проворчал Тамм, — то и я еще не свихнулся. Вы должны рассказать мне все об этом деле, если хотите, чтобы я поверил. Что вы имели в виду, когда говорили, что секрет стоит миллионы? Миллионы — в этом тощем конверте?

— Вот именно.

— Политические секреты?

— Нет.

— Месторождение нефти? Шантаж — любовное послание? Сокровище? Драгоценности? Давайте, мистер, откройте карты. Я не намерен покупать кота в мешке.

— Но я не могу вам всего рассказать, — ответил Пестробородый с нетерпением в голосе. — Не глупите, инспектор. Даю честное слово, что здесь нет ничего низкого и подлого. Все законно. Эта тайна не имеет никакого отношения к тому, что вы только что перечислили. Содержимое конверта представляет гораздо больший интерес и большую ценность. Не забывайте также, что в конверте хранится не сама тайна — в нем всего лишь ключ к ней.

— За какую-то минуту вы меня окончательно запутали, — прорычал Тамм. К чему все эти загадки? Зачем г, вам понадобился в качестве хранителя этой проклятой вещицы?

— По очень простой причине. — Бородач поджал Бородач сгорбился от неожиданности, и в этот момент на столе снова зажужжало переговорное устройство. Тамм вздрогнул, покраснел, как мальчишка, и сжал кулаки.

— Ладно, ладно, — пробормотал он, обращаясь к звонку, и громко сказал; — Извините меня. Я сегодня просто не с той ноги встал. Наверное, я не очень подхожу для вашего дела. — Он тяжело вздохнул. — Все-таки я сыщик, и мне трудно представить себя а роли сторожа какого-то конверта. Можете считать, что я соглашаюсь только из расположения к вам. Но когда вы позвоните как мне убедиться, что это именно вы?

Посетитель шумно и с облегчением вздохнул.

— Я очень рад. Вы поступили мудро, инспектор. А я уже и не смеял надеяться. — Он хихикнул и с удовлетворением потер руки. — Как вы меня узнаете? О, это очень увлекательно! Как в приключениях безумца Люпена!

— Кого? — подозрительно переспросил Тамм.

— Бессмертного Арсена [Арсен Люпен — герой детективных романов Мориса Леблана. (Прим. пер.)]. Конечно же, нужен пароль!

У нас будет свой пароль, инспектор! Когда я позвоню вам, то скажу… Так, дайте подумать… Вот! Я скажу; «Это человек из Ниоткуда. Миллионы!» По этой фразе вы меня сразу узнаете! Ха, ха!

— Ха, ха, — повторил инспектор. — Это человек из… — Он задумчиво покачал головой. Затем искорка надежды мелькнула в его глазах. — Ниоткуда! Но надеюсь, мое вознаграждение…

— Ах, да! Ваше вознаграждение! — перебил Пестробородый. — Я чуть было не забыл о нем. Какой задаток вы хотели бы получить за это необычное дело?

— Только за хранение этого проклятого конверта в моем сейфе?

— Совершенно верно.

— Это обойдется вам, — сказал инспектор безнадежным тоном, — в пятьсот баксов.

— Баксов? — озадаченно переспросил Бородач.

— Ну да! Бабок. Капусты. Пять сотен зеленых! — воскликнул Тамм, нетерпеливо ища на лице своего клиента следы испуга. После такого нелепого требования Бородач будет вынужден убраться восвояси с отвисшей от удивления челюстью.

— Ах, долларов, — сказал посетитель с едва заметной улыбкой облегчения. Не проявив никакого беспокойства, он вытащил из своих лохмотьев толстый бумажник, порылся в нем и бросил на стол хрустящую купюру.

Это была новенькая банкнота в тысячу долларов.

— Я думаю, — сказал Пестробородый, — что эта тысяча долларов будет более достойным вознаграждением за ваши труды, инспектор. Поручение странное и необычное. Кроме того, ваше согласие очень много значит для меня. Обретение спокойствия, чувство безопасности…

— Угу, — сглотнул Тамм, беря купюру дрожащими пальцами.

— Ну, по рукам, — продолжал посетитель, вставая. — Есть еще два дополнительных условия, и я настаиваю на их соблюдении, инспектор. Во-первых, вы не должны следить за мной, когда я покину вашу контору, и, если я не смогу позвонить вам двадцатого числа, не следует предпринимать никаких попыток к розыску.

— Конечно, конечно, — пробормотал Тамм с волнением в голосе. Подумать только — тысяча долларов! Слезы радости заблестели в его стальных глазах. Прошлая неделя была такой неудачной в финансовом отношении.

А сегодня — тысяча долларов за хранение в сейфе тощего конверта!

— Во-вторых, — продолжал посетитель, направляясь к двери, — если мне не удастся позвонить вам двадцатого числа, вы можете вскрыть конверт только в присутствии мистера Друри Лейна.

Инспектор разинул рот, а странный посетитель, неуважительно ухмыльнувшись, исчез за дверью.

* * *

Мисс Пэтиенс Тамм, самостоятельная женщина двадцати одного года со светло-каштановыми волосами и стальным блеском в голубых глазах, сдернула с головы наушники и быстро бросила их в ящик стола, где находился приемник подслушивающего устройства.

Через секунду дверь кабинета инспектора распахнулась, и на пороге приемной появился высокий мужчина в синих очках и с невероятной бородой. Он не заметил Пэтиенс, потому что его единственным желанием было снять очки и бороду и поскорее покинуть помещение сыскного агентства Тамма. Как только входная дверь захлопнулась за ним, Пэтиенс, любопытная, как большинство женщин, бросилась следом. Выглянула она как раз вовремя, чтобы заметить, как прекрасная борода была сорвана, а ее владелец, завернув за угол, сбежал вниз по пожарной лестнице, не воспользовавшись лифтом.

Пэтиенс покачала головой и с торжествующим видом поспешила в рабочий кабинет отца; ее глаза сияли от возбуждения.

Инспектор Тамм, еще не оправившийся от изумления с безвольным видом сидел за столом, держа в одной руке длинный манильский конверт, а в другой тысячедолларовую купюру.

— Пэт, — сказал он хрипло, — Пэт, ты видела? Ты слышала? Этот чокнутый убрался? Одно из двух: или он идиот, или я совсем свихнулся.

— О папа, — воскликнула она, — не глупи!

Пэтиенс схватила конверт, помяла его. Внутри конверта что-то хрустнуло. Ее глаза забегали, — Там внутри еще один конверт, но другой формы.

Кажется, квадратный… Дорогой папочка, интересно…

— О нет, не делай этого, — перебил инспектор и поспешно вырвал конверт у нее из рук. — Не забывай, что за это мне заплатили денежки. Пэт, это же десять стольников, целая тысяча!

— Ты вредный, папочка, — жалобно протянула Пэтиенс. — Не представляю, что все это означает…

— Послушай, голубушка, это означает новое платье для тебя, и только.

Инспектор промычал что-то, запрятал конверт в самый дальний угол своего сейфа, закрыл стальную дверь и, вернувшись к столу, провел рукой по взмокшему лбу.

— Следовало бы дать ему хорошего пинка, — пробормотал он. — Никогда еще не брался за такое дурацкое дело. И не взялся бы и сейчас, если б ты не позвонила.

Попробуй кому-нибудь рассказать об этом — ни за что не поверят!

Пэтиенс мечтательно огляделась.

— Это восхитительное дело! Восхитительное!

— Для психиатра, — добавил инспектор. — Если бы не эта тысяча, я бы…

— Нет! Он не сумасшедший и не маньяк, папа. Но я никогда не думала, что взрослый человек с нормальными мозгами может нарядиться как какой-то колдун из сказки… Я думаю, тебя поразила его борода? — внезапно спросила Пэтиенс.

— Тоже мне борода! Выкрашенная мочалка!

— Искусная работа. Нет, в этом решительно есть что-то странное, пробормотала Пэтиенс. — Я не могу понять, что заставило человека замаскироваться подобным образом.

— Конечно, это было жульничество, — угрюмо заметил инспектор. — Но самое изобретательное жульничество, какое я когда-либо видел.

— Борода, очки, массивные одеяния — все это понятно. Но, папа, почему именно разноцветная борода?

— Он псих, я же говорю тебе. Подумать только — сине-зеленая борода!

— Может, он хотел этим выразить что-нибудь? — Пэтиенс вздохнула. — Нет, это все же нелепо. Без этой маскировки он должен быть высоким стройным мужчиной, средних лет, с резкими чертами лица и гнусавым голосом…

— Свой голос он тоже изменил, — проворчал инспектор. — Ты права, он говорил немного в нос. Но у него не такой гнусавый акцент, как у янки с Восточного побережья, Пэтти.

— Конечно, нет. Разве ты не понял? Он англичанин, папа!

Инспектор хлопнул себя по ноге.

— Клянусь Богом, Пэт, ты права!

— Он не мог этого скрыть, — сказала Пэтиенс и нахмурилась. — Некоторые из оборотов его речи были типично британскими. Акцент у него скорее оксфордский, чем кембриджский. К тому же он не понял твоих пикантных синонимов слова «доллар», хотя это он мог сделать умышленно. — Она пожала плечами. — Нет ни малейших сомнений, что он очень культурный человек. В нем было даже что-то профессорское, как ты думаешь?

— В нем было что-то идиотское, — проворчал Тамм.

«Он засунул в рот сигару и сердито взглянул на дочь. — Но кое-что из его слов, — продолжал он более спокойным тоном, — беспокоит меня. Если он не позвонит двадцатого и придется вскрывать конверт, мы должны будем вызвать старину Друри. Но зачем?!

— Да, зачем? — повторила Пэтиенс. — Надо заметить. что это самое значительное из того, что он сказал.

Некоторое время они сидели в тишине, задумчиво глядя друг на друга. Необычная последняя просьба замаскированного англичанина затмевала даже тайну конверта, Мистер Друри Лейн, хотя и был колоритной фигурой, не представлял из себя ничего загадочного. Ему было уже за семьдесят. Людям старшего поколения Друри Лейн был известен как знаменитый актер, игравший в пьесах Шекспира. В шестьдесят лет, будучи на вершине славы, он внезапно оглох. Отнесясь к этому философски Лейн покинул сцену, научился читать по губам и удалился в свое поместье в верхнем Весчестере. „Гамлет“, так он называл его в кругу близких ему людей, занимал огромный участок земли с замком, садами и относящейся к поместью деревней. Очень скоро „Гамлет“ превратился в святыню, своего рода Мекку для желающих приобщиться к искусству… В его театре ставились пьесы, в библиотеке хранились фолианты Елизаветинской эпохи и полное собрание сочинений Шекспира. В замке находили пристанище изгнанники актерской профессии и нуждающиеся служители муз.

В свободное время великий старый актер занимался расследованием криминальных историй. Благодаря своему хобби он познакомился с инспектором Таммом, когда тот еще работал детективом в отделе нью-йоркской полиции, и у них сложились теплые дружеские отношения.

Они успешно сотрудничали в раскрытии нескольких преступлений и после того, как Тамм, уйдя в отставку, открыл частное сыскное агентство. Именно тогда они и объединились с дочерью Тамма Пэтиенс, которая вернулась на родную землю после обучения в Европе и придала своеобразную „изюминку“ союзу практичного детектива и старого актера.

Во взгляде Тамма читалось беспокойство. Какая могла быть связь между таинственным посетителем с его выдумками относительно секрета, стоящего миллионы, и глухим стариком Лейном — честным и горячо любимым другом?

— Может, сообщить Лейну об этом? — вопросительно пробормотала Пэтиенс.

Инспектор отшвырнул сигару.

— Я не стал бы, Пэтти. Всем известно, что старина Друри связан с нами, и это забавное страшилище с фальшивой бородой, вероятно, использовало имя Лейна, чтобы произвести впечатление. Эта пташка просто блефовала. Нет смысла сейчас беспокоить старика, подождем до двадцатого. Обещаю тебе, детка, этот мочалочник больше не позвонит — он даже и не собирается это делать. Ему надо было заставить нас вскрыть конверт, и мне не нравится, чем это все может обернуться. По крайней мере, у нас еще будет достаточно времени, чтобы все рассказать Лейну.

— Как скажешь, — кротко заметила Пэтиенс. Ее взгляд был прикован к двери сейфа, а между бровями залегла глубокая складка.

* * *

Предсказания инспектора не сбылись. Ровно в полдень двадцатого мая зазвонил телефон. Слегка осипший голос с английским акцентом спросил:

— Инспектор Тамм?

— Да.

У Пэтиенс, которая подслушивала по параллельному телефону, замерло сердце.

— Это человек из Ниоткуда. Миллионы! — сказал хриплый голос. Затем послышался довольный смешок, и связь оборвалась, прежде чем инспектор успел прийти в себя от изумления.

Глава 1 Человек в синей шляпе

Во вторник, двадцать восьмого мая, мисс Пэтиенс Тамм вошла в приемную сыскного агентства около десяти утра. Она приветливо улыбнулась унылой стенографистке мисс Броди и поспешила в кабинет, где ее отец внимательно слушал посетителя.

— Ах, Пэтти, — сказал инспектор. — Рад, что ты пришло вовремя. Мистер Джордж Фишер рассказал одну очень интересную историю. Знакомьтесь, Фишер, это моя дочь. Она заботится обо мне как нянька, поэтому можете смело рассказать ей все.

Посетитель неуклюже поднялся, со скрипом отодвинув стул. Высокого роста, широкоплечий, рыжеволосый, он был одет в щеголеватую форму с черной портупеей и широким поясом на талии. В руках он вертел форменную фуражку с надписью „АВТОБУСНАЯ КОМПАНИЯ РИВОЛИ“ над козырьком.

— Рад познакомиться с вами, мисс Тамм, — пробормотал он.

— Да вы садитесь, мистер Фишер, — сказала Пэтиенс с улыбкой, которой удостаивались только симпатичные клиенты. — Что случилось?

— Вообще-то я уже рассказал инспектору, — ответил Фишер, покраснев до кончиков ушей. — Понимаете, Донахью, мой приятель, он…

— Стоп! — воскликнул инспектор. — Лучше рассказать все по порядку. Фишер — водитель одного из тех огромных автобусов, которые стоят возле Тайме Сквера. Автобусная компания Риволи. Он беспокоится о своем друге Донахью. А к нам пришел потому, что Донахью — бывший полицейский и он часто упоминал мое имя. Кажется, я припоминаю этого рослого и сильного парня.

— Донахью тоже работает в вашей компании? — спросила Пэтиенс, расстроенная таким прозаическим началом.

— Нет, мэм. Он вышел в отставку почти пять лет назад и получил работу охранника в Британском музее, на пересечении Пятой и Шестьдесят пятой улиц.

Пэтиенс кивнула. Британский музей был небольшим, но имел хорошую репутацию. Там хранились и выставлялись английские книги и манускрипты. Пэтиенс посещала его несколько раз с мистером Друри Лейном, который являлся одним из патронов музея.

— Донахью дружил с моим отцом, и я знал его с детства.

— И что же с ним произошло?

Фишер опять принялся крутить кепи.

— Он, мэм… Он пропал.

— Ах, вот как! — воскликнула Пэтиенс. — Ну что ж, папа, это, кажется, по твоей части. Когда исчезает степенный и респектабельный джентльмен преклонного возраста, то обычно здесь замешана женщина, не так ли?

— О нет, мэм, — сказал водитель автобуса, — только не Донахью!

— Вы обращались в Бюро по розыску пропавших?

— Нет, мэм. Я не знал, куда мне следует обратиться.

Я думал, что старина Донахью обидится, если какой-то молокосос поднимет шум без причины. Вы понимаете, мисс Тамм, возможно, что ничего и не произошло. Я попал в смешное положение.

— Да, это забавно, — сказал инспектор. — Продолжайте свой рассказ, Фишер.

И Фишер поведал странную историю. Группа школьных учителей из Индианополиса приехала в Нью-Йорк на экскурсию. Для поездок по городу они арендовали один из автобусов компании Риволи, заранее обговорив маршрут. Фишеру было поручено возить эту группу в понедельник. Пассажиры, которых Фишер без особого восторга назвал „компашкой очкариков“, сели в машину ровно в полдень на Сорок четвертой улице, где находится автобусная станция компании. Последним пунктом экскурсии был Британский музей. Обычно туристические маршруты не предусматривают его осмотр. Большинство экскурсантов остаются довольными, увидев китайские кварталы, Эмпайер Стейт Билдинг, Ист Сайд, Рэдио Сити и оглядев снаружи музей Метрополитен. Однако на этот раз группа, состоящая из преподавателей английского языка и изящных искусств, настояла на посещении Британского музея, и хотя он уже несколько недель был закрыт на реставрацию, Совет директоров выдал специальное разрешение на экскурсию.

— Сейчас будет самое забавное, мисс Тамм, — сказал Фишер, растягивая слова. — Я пересчитал пассажиров, когда они садились в мой автобус. Не потому, что это входит в мои обязанности, а просто так, от нечего делать.

Так вот, в группе оказалось девятнадцать человек, когда мы выехали со станции. И что бы вы подумали, мэм?

Пэтиенс рассмеялась.

— Я еще не успела подумать, мистер Фишер. А вот что подумали вы?

— Много чего, — мрачно ответил водитель. — Когда мы вернулись на станцию и мои пассажиры стали выходить из автобуса, я пересчитал их снова, и, клянусь Богом, их оказалось только восемнадцать!

— Ясно, — сказала Пэтиенс. — Конечно, очень странно.

Но какое это имеет отношение к исчезновению вашего друга Донахью?

— Его друг Донахью, — нараспев произнес инспектор, — появится позже. Вот увидишь, связь будет. Продолжайте, Фишер.

И он посмотрел в окно на серые стены домов Тайме Сквера.

— А кто потерялся? Вы проверили? — спросила Пэтиенс.

— Нет, мэм. Все произошло очень быстро. Но позже, когда я стал вспоминать, то понял, какой тип не вернулся со всеми, — ответил Фишер, наклоняясь вперед всем своим могучим телом. — Я обратил на него внимание во время поездки, потому что этот хмырь как-то странно выглядел. Примерно средних лет, высокий, с густыми седыми усами — как в кино. И шляпа у него была смешная — синего оттенка. Он сторонился остальных, ни с кем не разговаривал. Наверное, и друзей-то у него не было.

А потом он не вернулся на станцию, исчез.

— Странно, да? — спросил инспектор.

— Очень, — заметила Пэтиенс. — А что же Донахью, мистер Фишер? Я все еще не вижу никакой связи.

— Сейчас, мэм. Когда мы приехали к Британскому музею, я направил своих пассажиров к доктору Шоуту…

— А, доктор Шоут! — весело воскликнула Пэтиенс. — Я знаю этого джентльмена. Он — хранитель музея.

— Совершенно верно, мэм. Он увел их и стал показывать всякие штуки. А мне нечего было делать, и я подошел к подъезду поболтать с Донахью. Мы давненько не виделись и договорились вечером пойти в Гарден посмотреть на мордобой…

— Мордобой???

Фишер выглядел озадаченным, — Ну да, мэм, мордобой… то есть боксерский матч в Гардене. Я и сам неплохо дерусь и на драку люблю посмотреть… Ну, в общем, я сказал Донахью, что буду ждать его после ужина у себя дома. Когда мои пассажиры закончили осматривать музей, я отвез их обратно на станцию.

— Донахью все еще был у дверей, когда ваша группа выходила из музея? задумчиво спросил инспектор.

— Нет, сэр. По крайней мере, тогда я не заметил.

Вчера вечером после работы я перекусил на скорую руку, ведь я холостяк, мэм, как и Донахью, — признался Фишер, краснея, — и позвонил моему другу. Но его не было дома, и хозяйка сказала, что он не приходил с работы, Я подумал, что он задерживается, и прождал целый час.

Потом я обзвонил нескольких его приятелей, но и они ничего не слышали о нем. Тут я немного испугался…

— Такой здоровый детина? — пробормотала себе под нос Пэтиенс, смерив его проницательным взглядом. — И что же дальше?

Фишер затараторил, как мальчишка.

— Я звякнул в музей. Поговорил со смотрителем — ночным сторожем по имени Берч, — и он сказал мне, что Донахью ушел из музея еще до того, как группа уехала, и больше не возвращался. Я не знал, что мне делать, и пошел на мордобой один.

— Бедняжка, — сказала Пэтиенс с сочувствием в голосе, и Фишер впервые посмотрел на нее, как на женщину. — И это все?

Его плечи обвисли, и во взгляде мелькнула задиристость, — Зря вы меня осуждаете, мэм. Сегодня утром, до того как прийти к вам, я зашел к Донахью, но оказалось, что его не было дома всю ночь. Тогда я позвонил в музей, и мне ответили, что он не вышел на работу.

— Но какое отношение, — настаивала Пэтиенс, — исчезновение вашего друга имеет к пропавшему пассажиру, мистер Фишер?

Фишер сжал свои массивные челюсти.

— Этого я не знаю. Но, — продолжал он упрямым тоном, — этот тип в синей шляпе и Донахью исчезли примерно в одно и то же время. И я не могу избавиться от мысли, что здесь есть какая-то связь.

Пэтиенс задумчиво кивнула.

— Единственная причина, по которой я пришел сюда, как уже говорил вам, — продолжал Фишер низким голосом, — состоит в том, что Донахью мог обидеться, если бы я обратился в полицию. Но, черт возьми, я беспокоюсь за него и думаю, что ради старой дружбы инспектор постарается разузнать, что случилось с этим старым ирландцем.

— Ну что, инспектор, — пробормотала Пэтиенс, — сможешь ты сопротивляться просьбе, которая пробуждает в тебе тщеславие?

— Думаю, нет, — ухмыльнулся Тамм. — Это дело не прибыльное, и времени у меня мало, но, полагаю, я смогу взяться за розыск.

Мальчишеское лицо Фишера озарила радость.

— Отлично! — воскликнул он. — Это просто отлично, инспектор!

— Итак, — сказал Тамм отрывисто, — давайте вернемся к делу. Вы раньше встречали этого человека в синей шляпе?

— Нет, сэр. Он мне совершенно не знаком. И более того, — добавил водитель, нахмурив брови, — я полностью уверен, что Донахью его тоже не знал.

— Откуда вы это взяли? — не скрывая удивления, спросила Пэтиенс.

— Когда я приехал в музей в компании девятнадцати умников, Донахью оглядел каждого из них и ничего мне не сказал.

— Думаю, вы правы, — сухо заметил инспектор. — Теперь опишите мне Донахью. Мы не виделись около десяти лет, и я не очень хорошо помню, как он выглядит.

— Крепкого телосложения, около ста семидесяти пяти фунтов весом, затараторил Фишер, — ростом примерно пять футов десять дюймов. Ему шестьдесят лет, сильный, как бык, с красной ирландской рожей, на правой щеке заметен шрам от пули. Думаю, вы помните этот рубец, инспектор, стоит его хоть раз увидеть — никогда не забудешь. Походка у него немного неуклюжая, но манера держаться очень…

— Самодовольная, — предположила Пэтиенс.

— Точно! Седые волосы и дьявольски цепкие серые глаза.

— Молодец, — сказал инспектор одобрительно. — Из тебя получился бы отличный полицейский, Фишер. Теперь я припоминаю. Он все еще курит свою вонючую глиняную трубку? Насколько я помню, это было его самым большим недостатком.

— Еще как! — ответил Фишер, осклабившись. — Дымит как паровоз, когда не на службе. Но я не обращаю на это внимания.

— Прекрасно, — произнес инспектор и быстро поднялся. — Можете вернуться к вашей работе, Фишер, а я займусь своей. Если пойму, что это дело нечисто, то сообщу в полицию.

— Спасибо, инспектор, — сказал водитель и, резко поклонившись Пэтиенс, вышел из конторы. Проходя через приемную, он привел мисс Броди в трепет видом своих внушительных мускулов.

— Хороший парень, — пробормотала Пэтиенс. — Только немного неотесанный. Заметил, какие у него плечи, папа? Какой из него экземпляр мог получиться, если бы он грыз гранит науки, вместо того, чтобы крутить баранку!

Инспектор Тамм с шумом выпустил воздух через сломанный нос, открыл телефонный справочник и набрал нужный номер.

— Алло! Автобусная компания Риволи? Говорит Тамм из сыскного агентства Тамма. Могу я побеседовать с управляющим? Ах, это вы… Как ваше имя? Как? Ах, Теофил.

Послушайте, мистер Теофил, у вас работает водитель по имени Джордж Фишер?

— Да, — ответил слегка встревоженный голос. — Что-нибудь произошло?

— Нет-нет, — сердечно ответил инспектор. — Мне только нужно кое-что выяснить. Это здоровый детина с рыжими волосами и честными глазищами?

— Ну да. Один из наших лучших водителей. Я уверен, что он ничего…

— Конечно, конечно. Я просто хотел проверить. Скажите, он вчера возил компанию провинциальных учителей? Вы не могли бы сообщить мне, где они поселились?

— Могу. Отель „Парк Хилл“, неподалеку от Плацци.

А вы уверены, что он не…

— Счастливо, — сказал инспектор и повесил трубку.

Он поднялся из-за стола и надел пиджак. — Припудри нос, детка. Сегодня мы встречаемся с интел… интел…

— Интеллигенцией, — закончила Пэтиенс.

Глава 2 Семнадцать школьных учителей

„Компашка очкариков“ оказалась группой леди и джентльменов моложе сорока. Среди учителей преобладали женщины, но было и несколько мужчин неинтересных, сухих и неуклюжих. Учителя завтракали в обеденном зале ресторана отеля „Парк Хилл“, посмеиваясь и чирикая, как воробьи на ветках.

Было уже позднее утро, и кроме компании учителей в зале никого не было. MaTtre d'hotel [Метрдотель (фр.). ] небрежно указал большим пальцем на шумное сборище. Инспектор Тамм бесстрашно вошел в salle a manger [Обеденный зал (фр.). ] и стал продираться через частокол пустых столиков в сопровождении тихо посмеивающейся Пэтиенс.

По мере приближения инспектора чириканье стало стихать и через некоторое время совсем прекратилось.

Множество испуганных, грустных учительских глаз, прятавшихся за стеклами очков, нацелились на чужака, как батарея с отлично тренированными орудийными расчетами. Инспектор никогда не верил в идиллический образ тихого, застенчивого учителя, воспитывающего сердечных ребятишек. По его мнению, учитель должен быть крупным, коренастым, краснолицым, с жестким взглядом и зловещими нотками в голосе, — Вы — учителя из Индианы? прогрохотал Тамм.

Сидевших за столом охватил благоговейный трепет; старые девы схватились за сердце, а мужчины принялись нервно облизывать губы. Потом один из них, толстолицый джентльмен лет пятидесяти, вероятно, староста группы, привстал, дрожа и не отпуская спинку стула. Его лицо побледнело.

— Да, — отозвался он с дрожью в голосе.

— Я — инспектор Тамм, — прорычал инспектор.

Пэтиенс, которая пряталась за широкой спиной отца, пришла мысль, что женщины сейчас начнут падать в обморок.

— Полиция, — задохнулся староста. — Полиция! Но что мы сделали?

Рот инспектора растянулся в улыбке. Если толстый джентльмен считает синонимами слова „инспектор“ и „полиция“, то это даже к лучшему.

— Я пришел сюда как раз за тем, чтобы это выяснить, — сурово ответил он. — Здесь присутствует вся группа?

Круглые от удивления глаза толстолицего мужчины забегали, оглядывая сидящих за столом. Затем он перевел взгляд на инспектора, который стоял с угрожающим видом.

— Ну да, конечно!

— Никто не потерялся?

— Потерялся? — эхом отозвался староста. — Конечно, нет. Почему кто-то должен был потеряться?

— Я вас просто спросил, — сказал инспектор. Его взгляд блуждал по столу, обрубая устремленные на него взоры. — Вы, ребята, ездили на увеселительную прогулку на автобусе Риволи вчера днем?

— Совершенно верно, сэр, ездили.

— Все вместе?

— О-о, да!

— И все вернулись?

Тучный джентльмен рухнул на стул, как будто не выдержав навалившейся на него трагедии, — Я… так думаю, — жалобно прошептал он. — Мистер Фрик, мы ведь все вернулись?

Худой маленький человечек с высоким накрахмаленным воротником схватился за скатерть, огляделся вокруг в надежде получить поддержку и пробубнил;

— Да-да, мистер Ондердонк. Действительно, вернулись все.

— Что, парни, кого-то прикрываете? — спросил инспектор. — Ну, кто потерялся?

— Никак не могу поверить, — прошептала Пэтиенс в зловещей тишине, неожиданно воцарившейся в зале, — что эти прекрасные люди говорят не правду, папа! — Тамм стал делать дочери отчаянные знаки, чтобы она замолчала, но она мило улыбнулась и продолжала:

— Знаешь, папа, я их посчитала.

— Ну, — выпалил он и уставился на присутствующих, — Их семнадцать.

* * *

— До чего же мы так договоримся? — проворчал инспектор, забыв на время о роли людоеда-великана, держащего в страхе группу интеллигентов. — Фишер говорил, что их было девятнадцать… Вот вы, — промычал он на ухо старосте, — скажите, вас всегда было семнадцать?

Мистер Ондердонк смог только кивнуть, хотя не подал и виду, что испугался.

— Эй, официант! — заревел инспектор на весь зал, обращаясь к maitre d'hotel, который испуганно оторвал взгляд от меню. — Ты, ты, иди сюда!

Maitre d'hotel остолбенел и, враждебно посмотрев на инспектора, прошествовал с гордым видом через зал.

— Слушаю, — мелодично прошипел он, — Посмотри-ка на эту компашку.

Maitre d'hotel со скучающим видом склонил свою элегантную голову, подчиняясь этой просьбе.

— Вся команда в сборе?

— Mais oui, m'sieu [Ну да, мсье (фр.).].

.

— Отвечай, как принято в Штатах, — сказал инспектор хмуро. — Их должно быть семнадцать?

— Точно.

— Их было семнадцать со дня приезда?

— Хо! — воскликнул maitre d'hotel, подняв лоснящиеся брови. — Un gendarme [Полицейский (фр.). ], полагаю, надо вызвать администратора.

— Отвечай на мой вопрос, ты, идиот!

— Семнадцать, — решительно ответил maitre d'hotel»

Он повернулся к испуганным леди и джентльменам, сидящим за столом. Успокойтесь, mesdames et messieurs [Дамы и господа (фр.).]. Я уверяю вас, что произошла какая-то ошибка.

За столом пронесся едва слышный вздох облегчения.

Maitre d'hotel с бесстрашным благородством встал на пути опасности в лице инспектора Тамма, как утомленный пастырь, сознающий свой долг.

— Пожалуйста, будьте кратки, m'sieu [Мсье (фр.).]. Мы не можем допустить, чтобы наших гостей…

— Слушай, ты! — взвыл Тамм и, не в силах сдержать гнев, ухватил mattre d'hotel за лацкан. — Как давно живут здесь эти люди?

Оскорбленный mattre d'hotel попытался освободиться, но затем в ужасе затих. Леди побледнели, а джентльмены нервно повскакивали со своих мест. Лицо Пэтиенс перекосилось.

— С п-пятницы, — выдавил mattre d'hotel.

— Так-то лучше, — проворчал инспектор, выпуская из рук помятый лацкан. — Теперь можешь проваливать.

Mattre d'hotel тут же исчез.

— Теперь давайте поговорим, — продолжил инспектор, плюхнувшись на стул старосты. — Садись и ты, Пэтти. Это уже похоже на повседневную работу. Послушайте, вы считали своих людей, когда вчера в полдень садились в автобус?

Староста, которому был адресован этот опасный вопрос, поспешно ответил:

— Нет, сэр. Я не делал этого. Весьма сожалею, но поймите, мы не думали…

— Ладно, ладно, — немного подобрел инспектор. — Я не кусаюсь. Просто мне нужна информация, и вот что конкретно меня интересует. Вы утверждаете, что вас было семнадцать. Вас было семнадцать, когда вы уезжали из Богункуса, или откуда вы там приехали; вас было семнадцать, когда вы приземлились в Нью-Йорке; вас было семнадцать, когда вы регистрировались в этой дыре. Пока правильно?

В ответ все поспешно закивали.

— Итак, — задумчиво продолжал Тамм, — к полудню вчерашнего дня вы наняли автобус, чтобы покататься по городу, и отправились на станцию компании Риволи на Сорок четвертую улицу. Вас было семнадцать по дороге к станции?

— Я… я не знаю, — беспомощно развел руками староста.

— Ладно. Но я уверен в одном; когда автобус отправился, в нем было не семнадцать, а девятнадцать человек. Что вы на это скажете?

— Девятнадцать! — воскликнула отважная леди средних лет в pincenez [Пенсне (фр.).]. — Я заметила его и подумала, что здесь делает этот человек?

— Какой еще человек? — выпалил инспектор.

Пэтиенс от изумления выронила булавку, которой играла, и замерла, уставившись на торжествующую и одновременно смущенную даму.

— Какой человек, мисс Руди? — эхом отозвался староста и нахмурил брови.

— Ну, тот человек в нелепой синей шляпе! Разве никто из вас его не заметил? Марта, я, кажется, показала его тебе, когда автобус тронулся. Разве ты не помнишь?

Костлявая дама по имени Марта взволнованно воскликнула:

— Да, точно!

Пэтиенс и инспектор переглянулись. Значит, история Фишера оказалась правдой…

— Вы не припомните, мисс… Руди, — спросила Пэтиенс с победоносной улыбкой, — другие детали его внешности?

Мисс Руди просияла.

— Конечно, я помню. Он был средних лет, с огромными усами, как у Честера Конклина. — Она покраснела. — Ну, знаете, это известный комик. Только у этого человека усы были седые.

— А когда Лавиния, то есть мисс Руди, показала его мне, — возбужденно добавила костлявая Марта, — я также заметила, что он худой и высокий.

— Кто еще обратил на него внимание? — спросил инспектор.

Ответом ему было молчание.

— А не показалось ли вам, леди и джентльмены, — саркастически продолжал инспектор, — что этот человек не имел права вторгаться в ваш автобус?

— О да, — нерешительно промолвила мисс Руди. — Но что я могла поделать? Я думала, он имеет какое-то отношение к автобусной компании…

Инспектор закатил глаза.

— Вы заметили, как этот тип возвращался с вами из поездки?

— Нет. — И голос мисс Руди дрогнул, — Я специально огляделась, но на обратном пути его с нами не было.

— Прекрасно, это уже кое-что. Но, — сказал инспектор с мрачной улыбкой, — вы говорите о восемнадцатом, а в автобусе вас было девятнадцать. Ну-ка, ребятки, пошевелите мозгами. Я уверен, что хоть один из вас заметил девятнадцатого.

— Мне кажется, — пробормотала Пэтиенс, — что та очаровательная леди в конце стола что-то помнит. Пару минут назад я заметила, как слова чуть было не сорвались с ее губ.

Очаровательная Леди сглотнула.

— Я только хотела сказать, — дрожащим голосом ответила она, — что в самом деле заметила кого-то еще, не из наших, и не мужчину в синей шляпе…

— Вот как? — поспешно сказал инспектор. — Как он выглядел, мадам?

— Он… он… Я думаю, что он был высокого роста! — запнувшись, проговорила Очаровательная Леди.

— О! — воскликнула женщина с бородавкой на носу, похожая на амазонку. Мисс Старбак, это не правда!

Очаровательная Леди фыркнула.

— Возможно! Но я видела его и…

— Но я тоже его заметила! — закричала Амазонка. — Пожалуй, он был коренастым!

Несколько пар глаз возбужденно заблестели.

— Теперь и я вспомнил, — выступил краснолицый джентльмен с лысым черепом. — Да, конечно. Он был маленький, худой и лет сорока, — Чепуха! отрезала Амазонка. — Вы всегда отличались плохой памятью, мистер Скотт. Я отчетливо помню…

— Пожалуй, — отважилась вставить слово маленькая старая леди, — я тоже его видела. Это был высокий крепкий молодой человек.

— Ну нет, — устало сказал инспектор. — Так мы ничего не добьемся. Совершенно очевидно, что никто из вас точно не знает, как выглядел этот тип. Но, может быть, кто-нибудь помнит, вернулся он из поездки или нет?

— Я помню, — тотчас же ответила Очаровательная Леди. — Он точно вернулся вместе с нами. Он выходил из автобуса прямо передо мной.

И она торжествующе уставилась на Амазонку, ожидая, осмелится ли та опровергнуть ее слова. Но Амазонка хранила молчание. Инспектор Тамм в задумчивости поскреб подбородок.

— Ладно, — добродушно промолвил он. — По крайней мере, я знаю, на чем мы остановились. Пожалуй, я поручу вам… кстати, как ваше имя?

— Ондердонк. Лютер Ондердонк, — с готовностью отозвался староста.

— Я поручу вам, мистер Ондердонк, связаться со мной, если что-нибудь произойдет. Если кто-то вдруг увидит одного из этих мужчин, пусть расскажет мистеру Ондердонку, а он позвонит в мою контору.

Тамм бросил на скатерть визитную карточку, и староста осторожно взял ее двумя пальцами.

— Ну, смотрите в оба! Будете работать детективами, — весело сказала Пэтиенс. — Уверена, это будет самым увлекательным приключением во время вашего пребывания в Нью-Йорке.

Семнадцать учителей просияли.

— Но не сбивайтесь все в одну кучу, — проворчал инспектор. — Как долго вы еще пробудете в городе?

— Мы хотели вернуться домой в пятницу, — извиняющимся тоном сказал Ондердонк и смущенно откашлялся.

— Недельный отпуск, да? Ладно, когда будете уезжать, позвоните мне в любом случае.

— Конечно, конечно, инспектор Тамм, — с горячностью отозвался Ондердонк.

Инспектор гордо прошествовал к выходу, на прощание одарив бледного метрдотеля свирепым взглядом, Пэтиенс с кротким видом последовала за ним.

На улице от кротости Пэтиенс не осталось и следа.

— Ты ужасен, папа! До смерти напугать этих людей!

Они же совсем как дети!

Неожиданно инспектор хихикнул и подмигнул древнему таксисту, клевавшему носом в старой развалюхе у тротуара.

— Техника, детка, техника. Когда женщина хочет чего-то разузнать, она превращается в большого ягненка и мило улыбается. Мужчина же в этом случае должен сделать страшное лицо и орать, иначе он ничего не добьется. Вот тогда мне бывает жаль маленьких писклявых парней!

— А как же Наполеон? — спросила Пэтиенс, беря его под руку.

— Только не говори мне, что у Наполеона был тихий голос! Послушай, милая, мне было необходимо приручить этих бедных старых учителей.

— В один прекрасный день ты будешь наказан, — предрекла Пэтиенс.

Инспектор только хмыкнул в ответ и помахал проезжавшему мимо такси.

Глава 3 Девятнадцатый

Такси втиснулось между огромными автобусами, скопившимися на левой стороне Сорок четвертой улицы, возле Бродвея.

Огромные блестящие машины, причудливо раскрашенные в розово-голубые тона, напоминали детей, наряженных сентиментальными мамашами. Их няньки, крепкие молодые люди в безупречной серо-голубой униформе, отдыхали в розово-голубом вагончике, болтая и покуривая.

Пэтиенс вышла из такси и, стоя на улице, ждала, пока отец расплатится с водителем. Она не замечала восхищенных взглядов молодых людей в униформе.

Одному из них, высокому блондину, она особенно понравилась. Сдвинув свою кепку на глаза, он подошел поближе и сказал приятным голосом:

— Привет, крошка! Как делишки?

— В настоящий момент, — ответила Пэтиенс с улыбкой, — не очень!

Он немного опешил. А в это время рыжеволосый здоровяк, подлетая к нему, гневно зарычал;

— Отвали от нее или сейчас схлопочешь!

— Ну, мистер Фишер, — воскликнула Пэтиенс, — как это любезно с вашей стороны! Но я уверена, ваш друг не хотел поступить непочтительно. Ведь так, красавчик? — И в ее глазах промелькнул озорной огонек.

Гигант, разинув рот, залился краской и, пробормотав:

«Конечно, конечно, мэм!», затерялся среди хохочущих водителей.

Джордж Фишер снял свое кепи.

— Не обращайте внимания на этих парней, мисс Тамм.

Это всего лишь сборище горилл, которые все время зубоскалят… Здравствуйте, инспектор!

— Призет! — коротко ответил Тамм. Его проницательный взгляд скользил по толпе молодых людей. — Что здесь произошло? А, Пэтти? Один из этих щенков нализался и приставал к тебе?

— Нет, нет, — поспешно ответила Пэтиенс. — Как я рада снова видеть вас так скоро, мистер Фишер!

— Да? — расплылся в улыбке Фишер. — Я ждал, когда вы мне позвоните.

— А что, — воскликнул инспектор, — есть что-нибудь новенькое?

— Нет, сэр, никаких новостей. Как только я ушел из вашей конторы, сразу стал названивать Донахью и домой, и в музей. Но этот тупоголовый Мик как сквозь землю провалился.

— Должно быть, ребята из музея стали проявлять беспокойство, пробормотал инспектор. — Вы что-нибудь слышали, Фишер?

Фишер пожал плечами.

— Я говорил только со сторожем, инспектор.

Тамм кивнул и, достав из нагрудного кармана сигару, небрежно откусил кончик. Его взгляд блуждал по лицам стоящих перед ним людей. Водители благоразумно хранили молчание; огромный блондин прятался за спинами товарищей.

Тамм выплюнул табак себе под ноги и посмотрел на застекленный розово-голубой вагончик. Мужчина с телефонной трубкой в руке на секунду встретился с ним взглядом и тут же отвел глаза. Это был седовласый краснолицый человек в такой же униформе, как все, но над козырьком его кепи кроме слов «АВТОБУСНАЯ КОМПАНИЯ РИВОЛИ», было написано еще одно слово; «диспетчер».

— Ну что ж, может быть, нам что-нибудь и посчастливится разузнать, сказал инспектор Тамм с неожиданной сердечностью в голосе. — Не волнуйся, Фишер, Пойдем со мной, девочка.

Они вошли в дверь одного из облезлых старых зданий, которые встречаются на каждом шагу в районе Тайме Сквера. Черная скрипучая лестница привела их к стеклянной двери с табличкой:

Дж. Теофил

Управляющий

АВТОБУСНАЯ КОМПАНИЯ РИВОЛИ

Инспектор постучал в дверь, и мужской голос ответил;

— Войдите!

Они зашли в маленький пыльный кабинет, освещенный лучами тусклого нью-йоркского солнца, пробивавшимися сквозь решетку грязного окна. Дж. Теофил оказался молодым человеком, выглядевшим старше своих лет из-за глубоких морщин на лице.

— Чем могу быть полезен? — резко спросил он, оторвавшись от бумаг. Его взгляд, задержавшись на Пэтиенс, скользнул на инспектора.

— Мое имя Тамм, — пробурчал инспектор. — Это моя дочь — мисс Тамм. Я звонил вам сегодня утром по поводу Фишера, — Ах, вот как! — отозвался Теофил, растягивая слова. — Садитесь, мисс Тамм. А в чем, собственно, дело, инспектор? Боюсь, я вас не правильно понял по телефону.

— Ничего страшного не произошло. Но откуда вам известно, что я инспектор?

Теофил слегка улыбнулся, — Я не так уж молод, как может показаться. Было время, когда ваш портрет печатали в газетах почти каждый день.

— Вот как! — воскликнул польщенный Тамм. — Хотите сигару?

Теофил покачал головой.

— Ну что ж. — продолжал довольный инспектор, усаживаясь в кресло. — Мы просто хотим раскопать одно дельце, которое, похоже, попахивает жареным. Скажите, мистер Теофил, кто заказывал автобус для группы школьных учителей из Индианы?

— Полагаю… Сейчас уточню! — Управляющий встал и, порывшись в разбухшей папке, извлек оттуда какую-то бумагу. — Вот. Джентльмен по фамилии Ондердонк. Кажется, он был за главного в группе. Он написал нам письмо пару недель назад и позвонил мне в пятницу из отеля «Парк Хилл».

— Чтобы организовать вчерашний тур? — спросила Пэтиенс, нахмурив брови.

— Не совсем, мисс Тамм. Вчерашний тур был только частью программы. Он хотел, чтобы мы предоставили автобус для группы на все время ее пребывания в городе.

— Таким образом, они выезжали и в субботу, и в воскресенье? осведомился Тамм.

— Ну да. И собираются выезжать каждый день до конца недели. Немного необычный маршрут. Конечно, мы рассчитываемся с ними по особой тарифной сетке.

— Их с самого начала было семнадцать?

— Семнадцать? Да, верно.

— А в субботу или воскресенье не было ли их больше семнадцати?

Теофил уставился на него.

— Не должно, если вы к этому клоните. Подождите минутку!

Он поднял трубку одного из телефонов внутренней связи, стоящих на столе, и попросил;

— Барби, пришли ко мне Шэллека и Брауна.

— Барби — это диспетчер? — поинтересовался Тамм.

— Да.

— Ясно. — Инспектор спокойно прикурил сигару.

Через пару минут дверь отворилась, и вошли два рослых парня в униформе.

— Браун, — суровым тоном спросил Теофил одного из них, — вы сосчитали пассажиров, когда отправляли компанию учителей из «Парк Хилла» в субботу?

Браун испуганно посмотрел на него.

— Конечно. Их было семнадцать, мистер Теофил.

Окинув Брауна строгим взглядом, управляющий обратился к его товарищу:

— А вы, Шэллек?

— Семнадцать, шеф!

— Вы уверены?

Оба закивали головами.

— Ладно, ребята, вы свободны.

Они повернулись, чтобы уйти, — Одну минутку, — произнес инспектор вкрадчивым голосом. — Думаю, парни, лучше бы вы прислали сюда этого диспетчера, Барби.

Управляющий утвердительно кивнул в ответ на вопросительные взгляды.

— Вы думаете… — начал он раздраженно, когда, за ними закрылась дверь.

— Я знаю, — перебил инспектор, ухмыляясь. — Предоставьте это мне, мистер Теофил. Как-никак, это моя работа, Он потер руки и взглянул на Пэтиенс, хмурившую брови. Тамм всегда с трудом скрывал отцовские чувства, новой волной захлестнувшие его после возвращения дочери из-за границы. Но на этот раз Пэтиенс не оценила по достоинству находчивость отца. Она размышляла о чем-то другом, и ей некогда было выразить восхищение его проницательностью. Инспектор грустно вздохнул.

Дверь отворилась, и на пороге появился седовласый мужчина, которого инспектор приметил в застекленном вагончике. Губы диспетчера были плотно сжаты, и он демонстративно игнорировал присутствие Тамма.

— Вызывали меня, мистер Теофил? — спросил он грубовато.

Инспектор ответил спокойным тоном профессионального полицейского; — Не прикидывайся, Барби!

Диспетчер неохотно повернул голову, секунду смотрел инспектору в глаза, а затем отвел взгляд.

— Что-то я вас не понимаю, мистер.

— Для вас я — инспектор, — сказал Тамм, засунул большие пальцы в жилетные карманы. — Ну, Барби, и поймал тебя с поличным, поэтому нет смысла отпираться.

Барби быстро огляделся, облизал губы и, заикаясь, произнес;

— Может, я ослышался? На чем вы меня поймали?

Что вы имеете в виду?

— Взятки, — ответил инспектор недоброжелательно.

Лицо диспетчера стало белым как мел, длинные дряблые руки едва заметно затряслись.

— С чего вы это взяли?

Пэтиенс тихо вздохнула, а морщины на лице Теофила сердито задвигались.

— Это мое дело, — ухмыльнулся инспектор. — И я уверяю, мистер, что упрячу вас за решетку. Но, насколько мне известно, мистер Теофил не намерен доводить дело до суда, если вы все выложите начистоту.

— Да, — прохрипел управляющий. — Барби, вы слышали, что сказал инспектор? Не стойте здесь, как баран!

Выкладывайте, в чем дело!

Барби завертел в руках свое кепи.

— У меня… у меня семья, Я знаю, что это против правил компании… Но я соблазнился деньгами… Когда пришел тот первый парень, я хотел ему сказать, что ничего не выйдет., - Парень с огромными усищами и в синей шляпе? — выпалил инспектор.

— Да, сэр. Я сначала хотел ему сказать, что этот номер не пройдет, но он показал мне десять долларов, — запинаясь, проговорил Барби, — и я согласился. Я разрешил ему поехать вместе с группой. Потом через минуту пришел другой тип и обратился ко мне с той же просьбой. Раз уж я разрешил это одному, то и с другого можно было содрать пятерку. Мы ударили по рукам, и он залез в автобус…

— Фишер знал об этом? — резко спросил Теофил.

— Нет, мистер Теофил, он ничего не знал.

— Как выглядел второй тип? — поинтересовался инспектор.

— Брюнет. Лицом смахивал на крысу. По-щегольски одет, вроде тех пижонов, что шляются в богатых кварталах, На левой руке сверкало забавное колечко… Похоже, шеф, он был левшой, по крайней мере, он хлопнул меня по клешне левой.

— Что значит «забавное колечко»?

— Вместо камушка на нем была маленькая подковка, — пробормотал Барби. То ли платиновая, то ли из белого золота. И вся усыпана бриллиантовой крошкой.

— Полагаю, вы никогда его прежде не видели?

— Нет, сэр.

— А сможете узнать, если увидите снова?

— Смогу, сэр.

— Этот человек вернулся с компашкой учителей, не так ли? А тип в синей шляпе — нет?

Глаза Барби округлились при виде такой осведомленности.

— Ну да, точно!

— Отлично! — Инспектор вскочил на ноги и протянул руку через стол. Огромное спасибо, мистер Теофил.

Не наказывайте этого прохвоста слишком сурово. — Тамм дружески похлопал по плечу изумленного диспетчера, подхватил Пэтиенс под руку и распахнул дверь. — Мораль этой сцены такова, — хихикнул он, спускаясь по лестнице, всегда можно учуять запах жареного, если парень боязливо отводит взгляд. Я понял, что он имеет какое-то отношение к нашему делу в ту минуту, как увидел его в этом разноцветном стеклянном паровозе.

— Ах, папа, — рассмеялась Пэтиенс, — ты самый неисправимый экспериментатор! Что мне с тобой делать?

Но мы в любом случае не продвинулись дальше…

Инспектор опустил голову.

— Это правда, — уныло сказал он. — В поисках старины Донахью нет никакого прогресса. Ладно, Пэтти, придется заглянуть в этот проклятый музей.

Глава 4 Юный мистер Роу

Британский музей находился в узком четырехэтажном здании, между двумя мрачными жилыми домами на Пятой авеню, возле Шестьдесят пятой улицы. Его высокая бронзовая дверь выходила на Сентрал Парк, вдоль которого тянулись чопорные фасады многоквартирных домов.

Инспектор и Пэтиенс поднялись на единственную каменную ступеньку и остановились перед бронзовой дверью. На обеих ее створках красовалась голова Шекспира, окруженная причудливыми барельефами. Дверь выглядела строго, неприступно и весьма недружелюбно.

Ее отношение к непрошеным гостям не вызывало сомнений; на бронзовой ручке висела враждебная табличка, сообщавшая, что Британский музей закрыт на реставрацию.

Но инспектор не привык отступать. Он сжал правую руку в кулак и обрушил его на бронзу, — Папа, — захихикала Пэтиенс, — ты набьешь Шекспиру шишку!

Инспектор ухмыльнулся и с удвоенной силой ударил великого поэта по носу. Раздался омерзительный скрип засова, и через секунду из-за двери высунулась седая голова старика с бесформенным носом.

— Эй! — проскрипел старик. — Вы что, не умеете читать?

— Полегче, братишка! — весело сказал инспектор. — Открывай скорее, мы торопимся!

Старик не пошевелился, только нос выдвинулся вперед, напоминая огромную луковицу.

— Что вам надо? — спросил он угрюмо, — Конечно же, войти!

— Запрещено! Закрыто для посетителей. Реставрация.

Голова стала медленно скрываться.

— Эй! — закричал инспектор, пытаясь предотвратить ее исчезновение. Это полиция!

Из-за головы Шекспира донесся приглушенный кашель, и наступила тишина.

— Будь я проклят! — в гневе завопил Тамм. — Ну ладно, старый дурак, сейчас я выломаю твою чертову дверь!

Пэтиенс прислонилась к косяку и расхохоталась.

— О, папа! — задыхалась она. — Ты такой смешной!

Это тебе наказание за непочтительное отношение к носу бессмертного Вильяма… Впрочем, у меня есть идея!

Инспектор фыркнул.

— Не смотри на меня так недоверчиво, старый брюзга. Ведь у нас есть друг в этом вражеском лагере.

— Кого ты имеешь в виду?

— Могущественного Друри! Мистер Лейн — один из патронов Британца, разве не так? Я уверена, что его звонок подействует на них как волшебное слово «сезам».

— Клянусь Богом, ты права! Пэтти, у тебя котелок варит не хуже, чем у твоего старика. Давай-ка поищем телефон.

Они нашли телефонную будку в аптеке на Мэдисон авеню, через квартал на восток. Инспектор набрал номер «Гамлета».

— Алло! Говорит Тамм. Кто у телефона?

Древний голос проскрежетал в ответ;

— Это Квейси.

Квейси был старым-престарым человеком, который знал Друри Лейна более сорока лет. Сначала он был его гримером, а теперь, когда Лейн покинул сцену, поселился в «Гамлете» на полном обеспечении.

— Лейн есть где-нибудь поблизости?

— Мистер Друри находится рядом. Он говорит, что вы преступник.

— Виноват. Нам действительно стыдно. Как его здоровье? Слушай, старая мартышка, скажи мистеру Лейну, что нам очень нужна его помощь.

На другом конце провода послышались приглушенные голоса. Глухота старого актера не мешала ему вести беседу tete-a-tete [С глазу на глаз (фр.). ], а во время телефонных разговоров роль его ушей выполнял Квейси.

— Мистер Друри желает знать, стоящее ли это дело, — наконец просвистел старик.

— Да. Скажите ему, что мы напали на след одной тайны, и нам необходимо проникнуть в Британский музей, Но он закрыт на реставрацию, и тупоголовый смотритель не хочет нас пускать. Спроси, может Лейн чем-нибудь помочь?

Наступила тишина. Затем Тамм услышал в трубке самого Лейна. Несмотря на возраст, голос старого джентльмена сохранил мелодичность и богатую гамму оттенков, благодаря которым он стал в свое время одним из самых знаменитых драматических актеров мира.

— Привет, инспектор, — сказал Друри Лейн. — Вы, должно быть, рады меня слышать. Как всегда, я вынужден ограничиться монологом. Надеюсь, Пэтиенс в порядке? Нет, не отвечай, старый плут, я все равно ничего не слышу… Что-то случилось в Британце? Даже не представляю, что там может произойти. Это самое спокойное место на целом свете. Конечно, я сейчас же позвоню доктору Алонзо Шоуту, хранителю музея. Он мой близкий друг. Я уверен, что он в музее, но если его нет на месте, то постараюсь разыскать его до вашего возвращения в музей, — насколько я понимаю, вы где-то неподалеку, — и вас пропустят. — Старый джентльмен вздохнул. — Ну что ж, до свидания, инспектор. Надеюсь, вы найдете время, чтобы нанести визит в «Гамлет» вместе с Пэтиенс. Я очень соскучился по ней.

Последовала небольшая пауза, затем раздался щелчок, — До свидания, спокойно сказал инспектор, хотя уже никто не мог ему ответить, и вышел из будки, избегая вопросительного взгляда дочери.

* * *

Во время повторного визита в Британский музей борода Шекспира уже не выглядела так зловеще. Дверь была распахнута, и на пороге их ждал высокий пожилой мужчина с элегантной бородкой. На его смуглом лице сияла улыбка. За ним с заискивающим видом стоял старик с носом, похожим на луковицу.

— Инспектор Тамм? — спросил бородатый мужчина, протягивая мягкую безвольную руку. — Я — Алонзо Шоут. О, а вот и мисс Тамм! Я довольно хорошо помню ваш последний визит в музей вместе с мистером Лейном.

Добро пожаловать! Мне очень жаль, что Берч допустил такую оплошность. Надеюсь, в следующий раз он будет вести себя осмотрительнее. Да, Берч?

Сторож что-то невежливо пробурчал себе под нос и скрылся в тени.

— Здесь нет его вины, — добродушно сказал инспектор. — Порядок есть порядок. Вы, насколько я понимаю, разговаривали со стариной Друри?

— Да. Квейси связался со мной несколько минут назад… Не обращайте внимания на этот бедлам, мисс Тамм, — улыбнулся доктор Шоут. — Я чувствую себя как добросовестная хозяйка, извиняющаяся перед неожиданными гостями за беспорядок у себя на кухне. Понимаете, мы приступили к реставрации музея и обновлению экспозиции. Все это коснется и меня, вашего покорного слугу.

Они прошли через мраморный вестибюль и оказались в небольшой приемной. Здесь стоял едкий запах краски; собранная в центре комнаты мебель была покрыта старым выцветшим саваном, об который местные художники, по-видимому, вытирали кисти. Рабочие копошились на лесах, покрывая краской стены и потолок. Из ниш высовывались задрапированные портреты классиков английской литературы. В дальнем конце комнаты виднелась зарешеченная дверь, ведущая к лестнице.

— Не могу сказать, что я очарована идеей подобного украшательства, доктор Шоут, — заметила Пэтиенс, морща свой маленький носик. — Мне кажется, вы проявили бы больше уважения к Шекспиру, Джонсону и Марлоу, оставив их в покое.

— Абсолютно с вами согласен! — ответил хранитель музея. — Я тоже был против этого. Но дирекция придерживается другого мнения… Хотя мы сделали все от нас зависящее, чтобы не допустить современной росписи в Шекспировском зале… Может быть, лучше пройти в мой кабинет? Это рядом. Слава Богу, его стен еще не коснулась кисть!

Они прошли вдоль стен, завешанных запачканными полотнами парусины, к маленькой двери, на которой висела аккуратная табличка с именем Шоута. Хранитель распахнул дверь, и взорам его гостей предстала большая, залитая светом комната с высоким потолком и множеством книг на дубовых стеллажах. Молодой человек, сидящий в кресле, оторвался от книги и принялся разглядывать необычных посетителей, — А, Роу! — прогудел доктор Шоут. Извините, что побеспокоили вас. Познакомьтесь с друзьями мистера Лейна.

Молодой человек быстро встал и, дружелюбно улыбнувшись, снял очки в роговой оправе. Он был высокого роста, и без очков его лицо казалось довольно приятным. Атлетические плечи не гармонировали с усталым взглядом карих глаз.

— Мисс Тамм, это Гордон Роу, один из самых увлеченных новых сотрудников нашего музея… А это — инспектор Тамм.

Молодой человек, не сводя глаз с Пэтиенс, пожал инспектору руку.

— Добрый день. Рад познакомиться с вами. Тамм…

Какая странная фамилия. Она вам совершенно не подходит. Дайте-ка подумать… Ах, инспектор, я, кажется, слышал о вас.

— Благодарю, — сухо отозвался Тамм. — Не хотел бы беспокоить вас, мистер Как-Вас-Там. Может, мы пойдем в какое-нибудь другое место и оставим этого парня наедине с его бульварным романом?

— Папа! — вскричала Пэтиенс. — О, мистер Роу, прошу вас, не обращайте внимания на моего отца. Он, вероятно, обиделся на то, что вам не понравилась его фамилия, Она густо покраснела, а молодой человек, не обращая внимания на свирепый взгляд инспектора, продолжал рассматривать ее.

— А какое имя, на ваш взгляд, подходит мне, мистер Роу?

— Милая, — сердечно ответил юноша.

— Милая Пэтиенс?

— Э-э… просто Милая.

— Послушайте… — гневно начал инспектор.

— Присаживайтесь, — прервал его доктор Шоут, вежливо улыбаясь. — Роу, ради Бога, ведите себя прилично!

Пэтиенс, которую пристальный взгляд молодого человека смутил и заставил трепетать, опустилась в предложенное ей кресло. Инспектор и доктор Шоут последовали ее примеру. Только мистер Роу продолжал стоять на месте, не сводя с Пэтиенс восхищенных глаз.

— Вы даже представить себе не можете, как я устал от этого ремонта. А ведь за верхние этажи еще даже не принимались, — поспешно произнес доктор Шоут, стараясь разрядить обстановку.

— Да-а! — промычал Тамм. — Хочу вам сказать…

Гордон Роу наконец сел, слегка ухмыляясь.

— Если я вам мешаю… — начал он веселым голосом.

В глазах инспектора мелькнул луч надежды. Но Пэтиенс, одарив отца чарующим взглядом, обратилась к хранителю музея:

— Доктор Шоут, если я вас правильно поняла, то реставрация музея должна коснуться и вас? — И, словно мимоходом, добавила; — Останьтесь, мистер Роу.

Алонзо Шоут откинулся на спинку стула и вздохнул.

— В некотором роде. Пока это еще не объявлено, но я ухожу на пенсию. Я отдал этому музею пятнадцать лет жизни. Теперь пришло время подумать и о себе… — Он закрыл глаза и забормотал:

— Я точно знаю, что мне теперь делать. Я куплю маленький английский коттедж, который уже приглядел в верхнем Коннектикуте, завалю себя книгами и буду жить как отшельник…

— Прекрасная идея, — сказал инспектор. — Но у нас есть к вам несколько вопросов…

— Очаровательно, — пробубнил мистер Роу, все еще не в силах оторваться от Пэтиенс.

— Судя по тому, что я слышала о вас от мистера Лейна, вы заслуживаете покоя, — поспешно проговорила Пэтиенс. — Когда вы уходите на пенсию?

— Я еще не решил. Нам нужен новый хранитель. Мы ожидаем его прибытия сегодня вечером на корабле из Англии. Тогда и посмотрим. Ему понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть, и я, конечно, останусь здесь до тех пор, пока он не будет справляться со всем самостоятельно, — Я всегда думала, что в Америке стараются ограничить влияние Англии на литературу и искусство, продолжала Пэтиенс. — Насколько я понимаю, ваш будущий хранитель должен быть не просто книголюбом. Он чем-нибудь прославился?

Инспектор беспокойно заерзал на стуле.

— О, у него есть репутация за границей, — ответил доктор Шоут, — но нельзя сказать, что он очень известен. Многие годы он занимал пост директора небольшого Кенсингтонского музея в Лондоне. Его имя Седлар. Гэмнет Седлар.

— Это крепкий британский орешек! — воскликнул молодой человек.

— Он был приглашен лично председателем Совета Директоров Джеймсом Уайтом, — продолжал хранитель музея, — и, кроме того, Седлар получил самые теплые отзывы от сэра Джона Хэмфри-Бонда. А рекомендация этого человека имеет огромное значение. Полагаю, вы знаете, инспектор, что он был самым знаменитым английские коллекционером на протяжении десятилетий.

Инспектор вздрогнул и откашлялся.

— Конечно. Но нам необходимо…

— Вы ведь не будете возражать против моего общества? — невпопад спросил мистер Роу. — Я предчувствовал, что мне подвернется что-нибудь интересненькое. — Он рассмеялся и захлопнул старый тяжелый фолиант, который читал. — Сегодня у меня исключительно удачный день.

— Конечно, мы не будем возражать, мистер Роу, — пробормотала Пэтиенс и слегка покраснела. — Доктор Шоут, я провела часть детства в Англии…

— Счастливая Англия, — произнес молодой человек с благоговением.

-..и меня никогда не покидало чувство, что самые образованные англичане считают нас, американцев, эксцентричными варварами. Полагаю, у мистера Седлара были веские причины для того, чтобы согласиться с вашим предложением? Материальный стимул…

Доктор Шоут улыбнулся в бороду.

— Вы ошибаетесь, мисс Тамм. Финансовое положение музея таково, что не позволяет нам предложить доктору Седлару жалованье, сравнимое с тем, какое у него было в Лондоне. Но он оказался искренним энтузиастом и принял предложение мистера Уайта. Полагаю, он похож на большинство из нас. Он… непрактичный.

— Как это верно, — вздохнул молодой человек, — Если бы я был практичным…

— Забавно, — улыбнулась Пэтиенс. — Это не похоже на психологию типичного англичанина.

Инспектор громко кашлянул.

— Ну, Пэтти, — проворчал он. — Доктор Шоут занятой человек, и мы не можем целый день вести с ним беседу о вещах, не имеющих отношения к делу.

— Ну что вы, инспектор…

— Я уверен, что такому старому ископаемому, как Шоут, — сердечно заметил мистер Роу, — доставляет удовольствие общение с вашей прекрасной дочерью, инспектор, В глазах инспектора мелькнуло отчаяние.

— На самом деле, доктор Шоут, мы пришли к вам, — продолжал он, не обращая внимания на молодого человека, — чтобы разузнать кое-что о Донахью.

— Донахью? — Хранитель казался удивленным. — А что случилось с Донахью?

— Что случилось с Донахью? — вскрикнул инспектор. — Он пропал! Вот что с ним случилось!

Улыбка сбежала с лица Гордона Роу.

— Пропал? — быстро переспросил он.

Доктор Шоут нахмурился.

— Вы уверены, инспектор? Пропал наш охранник?

— Уверен ли я? Послушайте, разве вы не заметили, что он не появился на работе сегодня утром?

— Разумеется, заметил. Но не придал этому никакого значения. Берч, наш сторож, упомянул об этом сегодня утром, но дело в том, что сейчас, когда музей закрыт, мы предоставили Донахью больше свободы… Но в чем, собственно, дело, инспектор?

— Насколько нам известно, — ответил инспектор, — он ушел из музея вчера после полудня, когда компания школьных учителей бродила здесь. С тех пор его никто не видел. Он не появлялся у себя дома, не пришел вечером на встречу с другом, — короче говоря, исчез.

— Довольно странно, не так ли, доктор? — пробормотала Пэтиенс.

Гордон Роу осторожно положил свою книгу на стол.

— Весьма, весьма, — взволнованно проговорил доктор Шоут, — Но эта группа учителей выглядела совсем безобидно.

— Если бы вы много лет проработали полицейским, как я, — парировал Тамм, — то знали бы, что внешность часто бывает обманчивой. Вы водили эту группу по музею?

— Да.

— Сколько их было, помните?

— Вообще-то нет. Честно говоря, я их не считал…

— Вы случайно не заметили среди них, — мягко спросила Пэтиенс, мужчину средних лет с густыми седыми усами и в синей шляпе?

— Я не обращаю внимания на посетителей, мисс Тамм. Они меня не интересуют.

— Я заметил его! — воскликнул Роу, хлопнув себя по ноге. — Но я видел его только мельком, черт возьми!

— Очень плохо, — сказал инспектор с сарказмом. — Итак, доктор, вы им здесь все показали?

— Виноват, инспектор, — ответил хранитель, пожав плечами. — Почему вас так интересует человек в синей шляпе, мисс Тамм?

— Потому что мужчина в синей шляпе, — заметила Пэтиенс, — незаконно проник в группу. И еще потому, что у нас есть все основания считать, что исчезновение Донахью каким-то образом связано с ним.

— Любопытно, — пробормотал юный Роу. — Тайны в музее. Доктор, а ведь это похоже на Донахью с его неисправимым романтическим ирландским темпераментом.

— Вы думаете, он заметил что-то странное в поведении этого парня и решил провести частное расследование на свой страх и риск? — задумчиво произнес доктор Шоут. — Конечно, это возможно. Однако хотелось бы думать, что с Донахью ничего не случилось. Я уверен, что все будет в порядке.

— Тогда где он? — сухо спросил инспектор.

Доктор Шоут снова пожал плечами — было очевидно, что он считал это дело пустяковым.

— Итак, инспектор, поскольку инцидент исчерпан, на хотите ли бы осмотреть экспозицию нашего музея? А вы, мисс Тамм? Я знаю, что вам приходилось прежде бывать в Британском музее, но недавно мы получили в дар ряд экспонатов, которые, я уверен, будет интересно осмотреть. Они находятся в Саксонском зале, названном в честь Сэмюэла Саксона. Вы знаете, он недавно умер…

— Ну, — смутился инспектор.

— Я уверена, нам будет интересно, — поспешно сказала Пэтиенс.

* * *

Доктор Шоут вел их, как Моисей, прокладывая дорогу через коридор, мимо завешанных грязной парусиной стен, через читальный зал, заваленный перевернутыми книжными стеллажами. За ним устало брел инспектор Тамм, Шествие замыкали Пэтиенс и высокий молодой человек. Когда Пэтиенс ловила на себе его взгляд, щеки ее заливал яркий румянец.

— Милая, вас не смущает то, что я отправился с вами на эту экскурсию? пробормотал молодой человек.

— До сих пор я не избегала общества приятных молодых людей, — сдержанно ответила Пэтиенс, — но могу изменить этому правилу, чтобы вы не задирали нос, мистер Роу. Вам никто не говорил, что вы очень дерзкий юноша?

— Мой брат однажды заявил мне это, — серьезно ответил Роу, — когда я подбил ему глаз. Милая, я не помню, встречал ли я когда-нибудь такую девушку…

Доктор Шоут подошел к двери.

— Вообще-то, мисс Тамм, — произнес он, — мистер Гордон Роу может рассказать вам гораздо больше о Саксонском зале. Он один из тех одаренных молодых людей, о которых пишут в газетах.

— Какой ужас! — произнесла Пэтиенс, вскинув голову.

— Не верьте ни единому слову, — тотчас же возразил Роу. — Шоут, я вас придушу. Мисс Тамм, доктор хотел сказать…

— Что это истинная правда, не так ли?

Роу покраснел.

— Доктор Шоут имел в виду, что мне просто повезло и я смог привлечь внимание старого Сэма Саксона. Он завещал Британскому музею несколько ценных книг, и я, являясь его протеже, в меру сил и возможностей присматриваю за ними.

— Просто ужасно, мистер Роу. Меня всегда интересовали тупоголовые молодые люди без средств к существованию.

— Теперь вы стали жестокой, — прошептал Роу, и его глаза заблестели. Уверяю, во всем, что не имеет отношения к добыванию денег, я достаточно компетентен.

Я серьезно занимаюсь исследованием творчества Шекспира. Мистер Саксон поддержал меня, взял под свое крылышко, а после его смерти я продолжаю свою работу здесь.

Саксонский зал представлял собой узкую длинную комнату. Ее обновленный вид и запах скипидара говорили о том, что ремонт здесь уже закончен. Тысячи и тысячи книг хранились на полках и стеллажах. Некоторые, вероятно, самые ценные издания, лежали под стеклом в деревянных витринах.

— Некоторые экспонаты, хранящиеся в этом крыле, еще не выставлялись. Мы получили их уже после того, как музей закрылся на ремонт.

Инспектор прислонился к стене и окинул зал скучающим взглядом.

— Итак, — продолжал доктор Шоут, прохаживаясь возле одного из стендов, — один из этих экспонатов…

— Послушайте, — вдруг резко перебил инспектор, — что, черт возьми, случилось с той витриной?

Доктор Шоут и Гордон Роу встрепенулись, как испуганные птицы. Пэтиенс почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Инспектор показывал на стенд в центре зала. Его стекло было разбито, и в раме торчало лишь несколько осколков.

Глава 5 Стенд Джэггарда

Хранитель музея и молодой человек одновременно вздохнули с облегчением.

— Успокойтесь, инспектор, — улыбнулся Роу. — На секунду я подумал, что действительно случилось что-то страшное. Вчера произошел небольшой инцидент. Вот и все.

Пэтиенс и инспектор обменялись быстрыми красноречивыми взглядами.

— А что вы подразумеваете под этим словом, Роу?

— О, уверяю, ничего особенного не случилось, — вежливо объяснил хранитель. — Совсем неинтересная история. Мистер Роу работал в соседнем зале и зашел сюда за одной из книг Саксона. Тут-то он и обнаружил, что стекло стенда разбито.

— Понимаете, — объяснил Роу, — рабочие закончили реставрацию этого зала только вчера утром, и, скорее всего, кто-то из них вернулся, чтобы взять забытый инструмент, и случайно разбил стекло. Никто не всполошился из-за этого.

— В котором часу вы сделали свое открытие, мистер Роу? — растягивая слова, спросила Пэтиенс. На этот раз она не покраснела, и ее глаза глядели отчужденно.

— Полагаю, около пяти тридцати, — Доктор Шоут, в котором часу закончилась экскурсия группы из Индианы? — продолжала Пэтиенс. На ее лице уже не было улыбки.

Доктор Шоут казался недовольным.

— Уверяю, мисс Тамм, ничего не произошло. По-моему, учителя уехали в пять.

— А стекло было разбито в пять тридцать, мистер Роу?

Молодой человек уставился на нее.

— Мисс Шерлок! Я в самом деле не знаю. Вы тоже детектив?

— Хватит ломать комедию, юнец, — сказал инспектор беззлобно. По-видимому, к нему опять вернулось хорошее настроение и чувство юмора. Как же это?

Разве вы не слышали звона разбитого стекла?

Роу грустно покачал головой.

— Не слышал, инспектор. Понимаете, дверь в Саксонский зал была закрыта, и к тому же я так сильно увлечен своей работой, что и глазом бы не повел, взорвись у меня под стулом бомба. Поэтому стекло могли разбить в течение всего вчерашнего дня.

Инспектор подошел к разбитому стенду и заглянул внутрь.

— Что-нибудь пропало?

Шоут искренне рассмеялся.

— Ну что вы, инспектор! Мы же не дети. Действительно, сначала мы подумали, что кто-то проник сюда с целью ограбления через другую дверь. Она ведет к главному коридору и дает возможность незаметно скрыться.

Но все три ценнейшие книги находятся на месте. Можете в этом убедиться сами.

— Тамм уставился на разбитый стенд. На мягком черном бархате лежали три объемистых тома в выцветших переплетах из телячьей кожи. Переплет левой книги был золотисто-коричневым, правой — блекло-красным, средняя книга была в синем переплете.

— Сегодня придет стекольщик, — продолжал хранитель, — чтобы заменить…

— Подождите, док! — резко перебил его Тамм. — Вы сказали, что вчера рабочие шастали через эту комнату все утро. Почему вы не выставили охранника у двери?

Я думал, что в таких музеях всегда полно охранников.

— Мы обходимся без охраны, пока музей закрыт. Со всем справляются Донахью и сторож Берч. Эти учителя из Индианы были единственными посетителями после закрытия музея. Мы не думали, что есть необходимость…

— Ну что ж, — прорычал инспектор, — думаю, я могу сказать, что здесь случилось. Это не так уж невинно, как вам кажется.

Глаза Пэтиенс сверкали, Роу выглядел озабоченным.

— Ваша догадка относительно того, что Донахью показался подозрительным тот мистер в синей шляпе и он стал преследовать его, верна, И знаете, почему он погнался за Синей Шляпой? Да потому что это Синяя Шляпа разбил стекло!

— Тогда почему же ничего не пропало? — поинтересовался хранитель музея.

— Возможно, Донахью спугнул его, и он не успел украсть одну из ваших книжонок. Так или иначе, я уверен, что здесь имела место попытка ограбления.

— Самое важное сейчас, — подала голос Пэтиенс, — узнать, где находится Донахью и почему он не вернулся.

Боюсь, что здесь приключилось что-то ужасное. И это касается не человека в синей шляпе. Я серьезно опасаюсь за Донахью.

* * *

В зале воцарилась тишина. Инспектор принялся расхаживать взад и вперед по комнате, а Пэтиенс, вздохнув, наклонилась над разбитым стеклом и стала разглядывать книги.

Надпись на картонке, установленной перед экспонатами, гласила:

РЕДКИЕ ОБРАЗЦЫ

РАБОТ

ВИЛЬЯМА ДЖЭГГАРДА,

ПЕЧАТНИКА

— Современник Елизаветинской эпохи? — спросила Пэтиенс.

Доктор Шоут кивнул с отсутствующим взглядом.

— Да. Это очень ценные экспонаты, мисс Тамм. Джэггард был известным лондонским печатником. Он первым издал Шекспира. Эти книги раньше принадлежали Сэмюэлу Саксону, Только Богу известно, где он их раздобыл.

Старик был порядочным скупердяем.

— Я бы этого не сказал, — заметил Гордон Роу, и в его карих глазах мелькнул озорной огонек.

— Но, конечно, его скупость имела отношение только к книгам, — поспешно добавил доктор Шоут, — Идемте, — грубым тоном сказал инспектор, — Мне нужно кое-что выяснить.

* * *

Вопросов было много, но выяснить ничего не удалось.

При помощи доктора Шоута инспектор собрал в читальном зале рабочих декораторов, маляров, каменщиков, плотников, занимающихся ремонтом Британского музея, и подробно расспросил их о событиях вчерашнего дня Никто не видел, как человек в синей шляпе входил или выходил из Саксонского зала, и никто не мог припомнить точное время исчезновения Донахью.

Пэтиенс задержалась возле стенда Джэггарда, о чем-то болтая с мистером Роу. Когда она поспешила в читальный зал, отец уже заканчивал допрос.

— Папа, — обратилась она к инспектору, — не будешь возражать, если я вернусь в контору попозже?

Инспектор напустил на себя строгий вид, — Куда это ты собралась, интересно мне знать?

— Хочу позавтракать, — весело отозвалась девушка, и украдкой взглянула в зеркальце, — Ленч? — погрустнел инспектор.

— Держу пари, что здесь замешан юный мистер Роу, — хихикнул Шоут. — Для студента, который выбрал такую серьезную специальность, как литература, он слишком легкомыслен. А, вот и он, — произнес хранитель, завидев Роу с тросточкой и шляпой. — Вы вернетесь сегодня, Роу?

— Если смогу разорваться на части, — ухмыльнулся молодой человек, Шекспир ожидал больше трехсот лет и, полагаю, еще немного подождет. Вы не против, инспектор?

— Против? Я против? — проворчал инспектор. — Какого черта я буду возражать? — И он горячо поцеловал Пэтиенс в лоб.

Молодые люди быстро вышли из зала, поглощенные разговором, которому, казалось, не было начала и не видно конца.

На некоторое время наступила тишина.

— Ну, — наконец со вздохом сказал инспектор, — пожалуй, и мне пора идти. Держите ухо востро. И если что-нибудь услышите о Донахью, звякните мне.

Он протянул хранителю свою визитную карточку, вяло пожал ему руку и вышел из зала, Доктор Шоут задумчиво посмотрел вслед инспектору, затем зажал визитку в руке и вернулся в свой кабинет.

Глава 6 Требуется помощь

— Я всегда думала, — сказала Пэтиенс, доедая грейпфрут, — что литературоведы похожи на химиков — сутулых молодых людей с горящими глазами и отсутствием влечения к противоположному полу. Вы — исключение из правил, или я что-то упустила?

— Это я что-то упустил, — заявил мистер Роу, отправляя в рот ложку, полную фруктового пюре.

— Я заметила, что стремление к возвышенному не мешает вашему аппетиту.

— А кто говорит об этом стремлении?

Официант убрал со стола кожуру и поставил перед ними чашки с consomme [Консоме (фр.).].

— Чудесный день, — сказала Пэтиенс, отхлебнув бульон. — Расскажите немного о себе, молодой человек. Подайте мне печенье… Я хотела сказать, что меня интересует ваша биография.

— А меня, пожалуй, интересует коктейль. Джордж меня знает. Но даже если бы и не знал, это не имеет значения. Джордж! Два сухих мартини!

— Шекспир и мартини! — пробормотала Пэтиенс, подавив смешок. Хорошенькое сочетание! Теперь я понимаю, почему вы напоминаете мне обычного человека.

Вы брызгаете на пыльную страницу алкоголем, и тогда она вас привлекает, не так ли?

— Чертовски верно, — ухмыльнулся юный мистер Роу. — На самом деле вам глубоко безразличны и литература, и история. Но, может быть, это к лучшему. А то я уже устал от ленчей с интеллектуалками.

— Что ж, мне это нравится! — воскликнула Пэтиенс. — Вы просто наглец! К вашему сведению, я имею степень магистра гуманитарных наук и писала блестящие работы по поэзии Томаса Гарди!

— Поэзии Гарди? — переспросил молодой человек, морща свой решительный прямой нос. — Да он не поэт, а стихоплет! Вам чужд бессмертный дух великого Вильяма. Если бы вы могли оценить Шекспира, дорогая, то поняли бы, что его поэзия не требует никаких дополнительных стимулов. Она волнует сама по себе.

— Ясно, ясно, — пробормотала Пэтиенс. — Благодарю вас, сэр, за преподнесенный мне урок!

На ее щеках выступил яркий румянец, и она разломала печенье.

Роу запрокинул голову и заголосил, испугав Джорджа, который приближался, держа в руках поднос с двумя стаканами, наполненными янтарной жидкостью.

— Боже всемилостивый! — задыхаясь, вопил Роу. — Она не может постичь этого! Кажется, мы оба немного спятили… Джордж, поставь бокалы сюда, мой мальчик…

Выпьем, мисс Тамм?

— Мисс Тамм?

— Милая!

— Для вас я Пэтиенс, мистер Роу.

— Хорошо. Пэтиенс, так Пэтиенс.

Они выпили с серьезным видом. Потом их глаза встретились, и оба рассмеялись.

— Теперь перейдем к моей биографии. Мое имя Гордон Роу. В Михайлов день мне стукнет двадцать восемь. Я сирота с ничтожно маленьким доходом. Еще мне кажется, что команда Янки отвратительно играет в этом году, а Гарвард приобрел прекрасного полузащитника, и если я буду и дальше смотреть на вас, то мне захочется вас поцеловать.

— Вы — странный молодой человек, — сказала Пэтиенс, сильно покраснев, уже который раз за сегодняшний день. — Нет-нет, это вовсе не значит, что я согласна! Отпустите мою руку — те две дамы за соседним столиком бросают на нас неодобрительные взгляды. Какой стыд!

Подумать только, я краснею при одном упоминании о поцелуе, словно неоперившаяся школьница. Вы всегда такой легкомысленный?

— Вы чертовски милы, — ответил Роу. Улыбка сбежала с его лица, и он яростно набросился на баранью котлетку.

Наступила тишина. Затем Роу поднял голову и встретился взглядом с Пэтиенс. Некоторое время они пристально изучали друг друга, и девушка первой отвела глаза.

— Сказать по правде, Пэт, я надеюсь, вы позволите так вас называть, эта вульгарно-ребячливая манера поведения позволяет мне уйти от реальности. Конечно, это не лучший выход, но мне всегда было трудно держаться манеры поведения, принятой в обществе. Лучшие годы своей жизни я посвятил учебе, а сейчас хочу произвести переворот в литературоведении. Я очень честолюбив.

— Честолюбие еще никому не навредило, — мягко сказала Пэтиенс.

— Благодарю за любезные слова, леди. Однако я не созидательный человек. Меня зачаровывают исследования сами по себе. Полагаю, мне следовало бы заняться биохимией или астрофизикой.

Пэтиенс решила отведать салат и взяла в руки его изумрудный лист.

— Я… в самом деле… Впрочем это глупо, Он наклонился вперед и взял ее за руку.

— Пожалуйста, скажите мне, Пэт.

— Мистер Роу, они смотрят на нас, — произнесла она, не отняв, однако, руки.

— Пожалуйста, называйте меня Гордоном.

— Гордон, вы меня обидели, — сказала Пэтиенс трагическим голосом. Понимаю, что это был розыгрыш, но дело в том, что я презираю женщин с куриными мозгами.

— Прошу прощения, — с раскаянием произнес он. — Это была просто шутка.

— Я и сама люблю пошутить, но это было больше, чем шутка. Гордон, Я все время не могла понять, к чему стремлюсь, пока вы не начали этот разговор. Она улыбнулась. — Конечно, это звучит нелепо, но мы все отличаемся от животных лишь умением мыслить. Так почему же вы отказываете женщинам в развитии ума, опираясь только на некоторые их физиологические особенности?

— Это всего лишь одна из точек зрения, — ухмыльнулся молодой человек.

— Я ненавижу это мнение. Мне и в голову не могло прийти, какой силой может обладать мысль, пока я не познакомилась с Друри Лейном, Дело в том, что он заставляет вас хотеть думать и размышлять самостоятельно, но тем не менее остается очаровательным старым джентльменом… Но мы отвлеклись от темы нашего разговора. Лучше расскажите мне о своей работе и о себе, Гордон. Мне на самом деле интересно.

— Я мало что могу вам поведать, — ответил Роу, пожав плечами. — Моя жизнь — это работа, еда, гимнастика и сон. Но работа, конечно же, — самая важная часть.

В творчестве Шекспира есть нечто особенное, что всецело поглощает меня. Другого такого гения нет! Я не просто восхищаюсь тщательно отточенными фразами или философскими концепциями Гамлета и Лира. Мои чувства гораздо глубже. Прежде всего великий поэт был человеком. Как он стал великим? В чем его секрет? Из какого источника он черпал вдохновение? Или у него внутри горел огонь? Я хотел бы узнать это.

— Я была в Стрэтфорде, — мягко заметила Пэтиенс, — Там чувствуется что-то неуловимое. Особенно на Чепл Лейн, возле церкви. Сам воздух…

— Я провел в Англии полтора года, — перебил Роу, — и проделал адскую работу. Шел по едва заметным следам, опираясь отчасти только на собственное воображение. И, клянусь Богом…

— Что? — прошептала Пэтиенс, сгорая от нетерпения.

Гордон подпер голову ладонью.

— Самая важная часть жизни художника — годы становления. Это период самых неудержимых страстей.

Чувства так и бурлят в нем… А что мы знаем о весне в жизни поэта, величайшего из всех, когда-либо появлявшихся на земле? Ничего! В биографии Шекспира есть белое пятно, которое должно быть заполнено, если мы хотим постичь великого творца…

Роу замолк, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на страх.

— Пэт, — сказал он дрожащим голосом, — кажется, я на верном пути.

Он замолк и принялся вертеть в руках свой портсигар, а затем опустил его обратно в карман пиджака, так и не открыв.

— Нет, — пробормотал он. — Это преждевременно.

Я и в самом деле не знаю… Пока не знаю. Пэт, давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Пэтиенс ласково улыбнулась, не сводя с него глаз.

— Конечно, Гордон. Расскажите мне, к примеру, о Саксоне.

— Ну, — молодой человек заерзал по стулу, — тут уж совсем нечего рассказывать. Я заинтересовал старого Саксона своими э-э… догадками. Он почувствовал расположение ко мне — у него никогда не было детей, и он искренне и страстно любил английскую литературу, несмотря на некоторые недостатки характера. Грубоватый старикан настоял на финансировании моих исследований, взял меня под свое крылышко и поселил у себя дома. Потом он умер… А я все еще работаю.

— А миссис Саксон?

— Несравненная Лидия… — Он нахмурился. — Старая истеричка. Это еще мягко сказано. Думаю, не следует кусать руку, которая меня кормит. Но она абсолютно ничего не знает о литературе и еще меньше — о коллекции редких книг своего мужа. Давайте не будем говорить о ней. Она мне неприятна.

— Только потому, что не могла обсуждать с вами кварты и октавы? рассмеялась Пэтиенс. — А кто теперь заботится о коллекции Саксона? Вы?

— Это еще одна история, — хихикнул Роу. — Куда уж мне? Ископаемое по имени Крэбб, старый Орлиный Глаз.

Он был библиотекарем мистера Саксона на протяжении двадцати трех лет и стережет книги куда ревностнее старого Сэма. — Безмятежное лицо молодого человека нахмурилось. — Теперь Крэбб важная птица! После того как мистер Саксон в своем завещании назначил его хранителем коллекции, библиотека стала совсем недоступной.

— Но разве вы не работаете в ней?

— Только под очень строгим надзором, уверяю вас.

Я не видел и четвертой части книг, которые есть в коллекции… Послушайте, Пэтиенс, сейчас я нагоню на вас смертельную тоску. Лучше расскажите о себе.

— О себе? Мне нечего рассказывать, — беспечно ответила девушка.

— Я серьезно, Пэт. Мне кажется, что вы самая… Ну расскажите что-нибудь.

Пэтиенс порылась в сумочке и извлекла оттуда зеркальце.

— Обо мне можно сказать очень просто, — Я решила посвятить свою жизнь… ну не знаю, как это выразить…

— Развитию умственных способностей?

Она отложила зеркальце в сторону и вздохнула.

— Ax, Гордон, я иногда сама это смутно представляю.

— Знаете, каково ваше предназначение в этой жизни, милая?

— Ну скажите.

— Ваш удел — вести весьма прозаический образ жизни.

— Вы хотите сказать замужество, дети?

— Что-то в этом роде, — ответил он, понизив голос, — Какой ужас!

Пэтиенс поднялась из-за стола. На ее щеках горели два ярких пятна. Она знала об этом и была сильно раздосадована.

— Пойдемте, Гордон.

* * *

Инспектор Тамм вернулся в контору, погруженный в свои мысли. Он накричал на мисс Броди, проследовал в кабинет, зашвырнул шляпу на сейф и плюхнулся в кресло.

Сначала он положил свои большие ноги на стол, затем через секунду спустил их вниз. Порывшись в карманах в поисках сигары и не найдя ее, инспектор извлек из стола старую трубку, набил ее отталкивающего вида махоркой и угрюмо раскурил. Полистав настольный календарь, он поднялся и, беззвучно выругавшись, подошел к окну. Затем нажал кнопку вызова стенографистки.

Мисс Броди испуганно вбежала в кабинет.

— Мне кто-нибудь звонил?

— Нет, инспектор.

— Почта есть?

— Нет, инспектор.

— Разве Таттл не прислал отчет о деле Дуркина?

— Нет, инспектор.

— Черт пучеглазый! Ну ладно, мисс Броди, можете идти.

Круглые, как блюдца, глаза мисс Броди расширились еще больше.

— Хорошо, инспектор, — задыхаясь, вымолвила она и исчезла.

Некоторое время инспектор молча стоял у окна, попыхивая трубкой.

Внезапно его осенила идея. Он метнулся к столу, схватил телефонный аппарат и набрал номер полицейского участка.

— Алло! Соедините меня с инспектором Джоганом! — рявкнул он в трубку. Это говорит Тамм. — Инспектор хихикнул, представив, как удивился дежурный полицейский. — Как семья, Джон? Держу пари, что твой старший поступил в колледж… У меня все отлично. Дай скорее Джогана, старый черт. Алло, Джоган, это ты?

Тамм на проводе.

Инспектор Джоган отчаянно выругался вместо приветствия.

— Узнаю родной участок, — проворчал Тамм. — Какой радушный прием. Слушай, Буч, давай без дерзостей…

Да-да, в прекрасном состоянии. Я знаю, что ты тоже в полном порядке. Частенько любуюсь твоей обезьяньей физиономией в утренних газетах. Слушай, что ты помнишь о полицейском по имени Донахью? Он ушел в отставку лет пять назад. Кажется, он служил в твоем отделении, Инспектор Джоган хмыкнул.

— Ты все такой же, старина Тамм. Какого черта я должен помнить какого-то полицейского?

— Ах ты, неблагодарная вонючка! Да он же спас тебе жизнь!

— Ты о Донахью? Так что же сразу не сказал? Конечно, я помню его. Что тебя интересует?

— Кое-что из его личного дела. Есть ли какие-нибудь проступки? Какой у него показатель?

— Показатель невысок — А-1. У него не так много мозгов, зато кристально честен!

— Безупречная репутация? — пробормотал инспектор.

— Чист, как лист бумаги. Мне было жаль, когда он ушел в отставку. Романтическая натура, этот Донахью.

Только часто переносил свою романтику на работу.

Ха-ха!

— Опять завел волынку, — проворчал Тамм. — Надеюсь, что доживу до того дня, как ты станешь комиссаром. Ладно, пока. Заходи ко мне в контору, как будет время.

Через секунду Тамм снова набрал номер, на этот раз Бюро по розыску пропавших.

Капитан Грейсон, начальник Бюро, был его старым другом. Инспектор вкратце поведал ему странные обстоятельства исчезновения Донахью, описал его внешность и привычки. Грейсон пообещал навести справки.

Инспектор не успокоился на этом и еще раз позвонил Джогану.

— Слушай, Буч, это опять я. У тебя есть досье на мошенника, который специализируется на краже редки;; книг? Парень носит смешной синий колпак, не знаю, может быть, у него такая манера одеваться.

— Книжный воришка? — задумчиво сказал Джоган. — Синяя шляпа? Сразу и не припомню… Но я постараюсь разузнать и перезвоню тебе.

— Спасибо. Буду ждать.

Джоган перезвонил через полчаса. Он не нашел в картотеке полиции ни единого упоминания о человеке, который специализировался на краже редких книг и носил синие шляпы.

Инспектор уныло отвернулся к окну. Мир казался ему серым и мрачным. Он вздохнул, вынул из стола лист бумаги и, немного поразмыслив, написал следующее послание:

«Дорогой Лейн!

У меня есть кое-что, что может заинтересовать вас.

Это та маленькая тайна, о которой я рассказал Квейси сегодня утром. Мы с Пэтти забуксовали в самом начале и нуждаемся а вашем совете, Бывший полицейский по имени Донахью…»

Глава 7 «Страстный пилигрим»

Следующим утром мисс Броди, спотыкаясь, вбежала в кабинет своего начальника.

— Инспектор, там Друри Лейн!

— Что такое? — тупо спросил Тамм.

У него из головы совершенно вылетело, что накануне он сам просил старика приехать.

— Ну-ну, Броди! Не волнуйтесь вы так! Что хочет мистер Лейн?

Стенографистка сглотнула и дрожащей рукой указала на приемную.

— Он там!

— Так почему же вы раньше не сказали?! — зарычал инспектор и распахнул дверь.

В приемной сидел высокий старик с копной красивых седых волос. Он широко улыбался Тамму и Пэтиенс, в то время как мисс Броди, спрятавшись за их спинами, нервно сосала большой палец, — Лейн! Рад вас видеть. Чего ради вы приехали в город?

Мистер Лейн поднялся, сунул под мышку свою трость и довольно крепко для человека преклонных лет пожал инспектору руку.

— Конечно, из-за вашего неподражаемого письма, мой друг! Пэтиенс, вы как всегда очаровательны! Ну что, инспектор, может, предложите мне войти?

Мисс Броди выскользнула за дверь, встревоженная присутствием такого высокого гостя, и они остались втроем в кабинете инспектора.

Старый джентльмен огляделся по сторонам.

— Сколько же я здесь не был? Все та же старая добрая нора! Как поживаете?

— Физически мы в полном порядке, — ответила Пэтиенс, — но наши умственные способности оставляют желать лучшего. Как ваше здоровье, мистер Лейн? В прошлый раз…

— В прошлый раз, моя дорогая, — с грустью в голосе перебил старый джентльмен, — я стоял на краю могилы.

Сегодня же, как вы сами можете убедиться, я чувствую себя гораздо лучше.

— Мы рады видеть вас в добром здравии, — пробурчал инспектор.

Глаза старика постоянно находились в движении. Они перебегали от губ Пэтиенс к губам Тамма, читая по ним слова.

— Сказать по правде, инспектор, ваше письмо меня сильно взбудоражило. Настоящее дело! К тому же в нем замешан мой маленький скучный Британец. Звучит слишком заманчиво, чтобы оказаться правдой.

— Этим-то вы и отличаетесь от папы, — заметила Пэтиенс. — Тайны выбивают его из колеи, а вас они подстегивают.

— А как они действуют на тебя, дорогая?

Она пожала плечами.

— Для меня они подобны бальзаму.

— Итак, вы были в Британском музее… — пробормотал Лейн. — Пэтиенс, вы встретились там с юным мистером Роу?

Пэтиенс тут же покраснела, и слезы гнева навернулись на ее глаза. Инспектор что-то пробурчал себе под нос. Старый джентльмен с улыбкой наблюдал за ними.

— О да, я встречалась с ним.

— Я так и подумал, — сухо ответил Лейн. — Остроумный парень, не так ли?

.. — Довольно-таки.

Инспектор засуетился.

— Дело в том, Лейн, что мы слегка спятили. Я решил что-то предпринять только ради старой дружбы и не буду иметь с этого дела ни цента. Самая дурацкая история, которую вы когда-либо слышали.

— Не завидую вам, — хихикнул старик. — Полагаю, нужно немедленно отправиться в музей. У меня возникло сильное желание осмотреть разбитый стенд в Саксонском зале.

— О! — воскликнула Пэтиенс. — Мы что-то упустили?

— Это всего лишь догадка, — задумчиво произнес Лейн. — Возможно, за этим ничего не стоит. Ну, поехали? Дромио ждет нас внизу в машине.

* * *

Они нашли Алонзо Шоута в его кабинете. Он увлеченно беседовал с высоким мужчиной лет пятидесяти, одетым в нелепый костюм, скроенный по заграничной моде. У него было типично английское продолговатое лицо с острыми чертами, длинные, как у паука, конечности и цепкий взгляд. С черного монокля, ввернутого под правую бровь, свешивался и обвивался вокруг шеи черный шелковый шнурок. Его худое, гладко выбритое лицо напоминало лицо ученого эпохи Возрождения. Когда незнакомец говорил, в голосе слышались спокойная уверенность и очаровательный акцент интеллигентного британца. Доктор Шоут представил его как доктора Гэмнета Седлара, нового хранителя музея, который прибыл сегодня утром из Англии.

— Мистер Лейн, — воскликнул Седлар, — для меня большая честь быть представленным вам! Двадцать лет назад я видел вас в Лондоне в роли мавра и с тех пор мечтаю познакомиться поближе. К тому же я читал ваши статьи о Шекспире в журнале «Колофон»…

— Очень любезно с вашей стороны, — поспешно вставил старик. — Но едва ли я могу претендовать на роль специалиста в области литературы. Полагаю, вам уже известно о таинственном происшествии, случившемся несколько дней назад?

Взгляд доктора Седлара выразил недоумение.

— Таинственном происшествии? О чем вы?

— О, сущий пустяк, — прогрохотал Шоут, теребя свою острую бородку. — И мне очень жаль, что вы воспринимаете этот случай так серьезно, мистер Лейн.

— Но факты довольно убедительны, доктор, — пробормотал Друри Лейн, поглядывая то на Шоута, то на Седлара. — Неизвестный джентльмен обманным путем проник в музей и разбил одну из витрин в новом зале.

— И в самом деле странно, — согласился доктор Седлар.

— Главное, что из музея ничего не пропало, — нетерпеливо произнес хранитель.

— Я тоже так думаю, — согласился англичанин с улыбкой.

— Могу ли я потревожить вас и предложить осмотреть улики? поинтересовался старый джентльмен. — Или вы хотите побеседовать?

Доктор Шоут кивнул, но англичанин ответил;

— Полагаю, мы с доктором Шоутом довольно хорошо узнали друг друга. И сейчас мне интересно осмотреть этот разбитый стенд. — Он хихикнул. — В конце концов, я уже ознакомился с экспонатами Британского музея, и теперь пришло время узнать о методах американских похитителей музейных ценностей. А как вы думаете, доктор?

— Как вам будет угодно, — ответил хранитель, нахмурившись.

* * *

Через пустующую в этот час читальную комнату они прошли в Саксонский зал. Пэтиенс недовольно хмыкнула, оглядевшись по сторонам и не обнаружив Гордона Роу.

Разбитое стекло уже заменили новым, и злополучный стенд ничем не отличался от остальных.

— Стекольщик приходил вчера после полудня, — сказал доктор Шоут, наклоняясь к инспектору. — Позвольте заверить вас, что мы ни на секунду не оставляли его одного. Я лично стоял рядом, пока он не закончил работу.

Инспектор что-то буркнул себе под нос.

Мистер Друри Лейн и доктор Гэмнет Седлар заинтересованно смотрели на стенд, их глаза горели восхищением.

— Джэггард, — мягко произнес доктор Седлар, — эти книги представляют громадный интерес, мистер Лейн.

Правильно ли я вас понял, доктор Шоут, что эти экспонаты поступили в музей недавно?

— Да, все, что находится в этой комнате, перешло к Британскому музею по завещанию коллекционера Сэмюэла Саксона. Экспонаты будут выставлены на всеобщее обозрение после открытия музея.

— О да! Кажется, я припоминаю, что мистер Уайт что-то говорил об этом месяц назад в Лондоне, Я восхищался коллекцией мистера Саксона. Загадочный человек, че так ли?

— Доктор Шоут, — сухо спросил Друри Лейн, — мы можем открыть этот стенд?

— Разумеется.

Хранитель, на мгновение почувствовав себя неловко, протянул ключ. Друри Лейн отпер замок и приподнял крыш; —:у стенда. Три древних тома лежали перед ними на мягком черном бархате. Под ярким светом люстры их поблекшие переплеты казались более сочными и приятно ласкали взор. Лейн осторожно взял один из томов, осмотрел его, на секунду задержавшись взглядом на титульном листе. Такому же осмотру подверглись два других тома. Когда Лейн положил последний том на место, черты его точеного лица сильно напряглись.

— Очень странно, — пробормотал старик. — Я едва могу поверить в это.

Он снова уставился на открытый стенд.

— В чем дело? — тонким голосом вскричал доктор Шоут.

— Дело в том, мой дорогой Шоут, — спокойно ответил старый джентльмен, что один из томов, находившихся здесь, украден!

* * *

— Украден! — воскликнули все в один голос, Доктор Шоут сделал резкий шаг вперед.

— Это невозможно! — резко сказал он. — Я сам осматривал издания Джэггарда, когда юный Роу обнаружил, что стекло разбито.

— Вы открывали книги? — пробормотал Лейн.

Хранитель побледнел.

— Я не думал… Нет, я просто осмотрел их, — Боюсь, что поверхностный осмотр ввел в заблуждение даже такого опытного человека, как вы, доктор.

Думаю, это будет самое любопытное дело в моей практике! — Его шелковистые брови сошлись на переносице. — Посмотрите сюда.

Он указал худым пальцем на треугольную табличку, стоявшую позади тома в синем переплете. На ней было написано:

Вильям Шекспир

СТРАСТНЫЙ ПИЛИГРИМ

(Джэггард, 1599)

Уникальная и необычная книга из библиотеки Сэмюэла Саксона. Это одна из трех сохранившихся до нашего времени книг первого издания. Выпущенная печатником Елизаветинской эпохи Вильямом Джэггардом в 1599 году, она была приписана Шекспиру, хотя перу великого поэта принадлежат только пять поэм из двенадцати, вошедших в книгу. Авторами других произведений являются Ричард Барнфилд, Бартоломью Гриффин и другие современники шекспировской эпохи.

— Ну так что? — тихо спросил доктор Шоут.

Гэмнет Седлар косился сквозь монокль на том, лежащий посередине; казалось, он никак не мог прочесть надпись на табличке.

— Это… подлог? — чуть дыша спросила Пэтиенс.

— Нет, моя дорогая Пэтиенс. Я не специалист, но знаю достаточно, чтобы утверждать, что эта книга является подлинным изданием «Страстного пилигрима».

Доктор Шоут вскипел.

— В таком случае, я не понимаю…

Он схватил книгу в синем переплете, открыл ее на титульном листе, и его нижняя челюсть нелепо отвисла. Испуганный доктор Седлар заглянул ему через плечо. На его лице также отразилось крайнее удивление.

Лейн ходил взад-вперед позади стенда, наклонив голову как бык на корриде.

— Ко… — смущенно начал инспектор.

— Если это подлинный Джэггард, — воскликнула Пэтиенс, — тогда какой смысл…

— Абсолютно невозможно, совершенно невозможно, — повторял доктор Шоут.

— Это сумасшествие, — произнес англичанин голосом, полным благоговейного страха.

Все вместе они склонились над томом, дрожащими пальцами листая страницы. Пэтиенс вслух прочитала надпись на титульном листе:

Страстный пилигрим, или Некоторые амурные сонеты от Венеры до Адониса. В. Шекспир.

Второе издание. Печатник В. Джэггард, 1606.

— Понимаю, — нараспев произнесла девушка. — Это не первое издание Джэггарда, а второе. Очевидно, менее ценная книга…

— Моя дорогая мисс, — резко бросил доктор Шоут, — вы никогда не делали столь серьезной ошибки.

— Вы хотите сказать, что издание более ценное?

Инспектор начал проявлять неподдельный интерес, а Лейн продолжал ходить по комнате, погруженный в собственные мысли.

Никто не ответил Пэтиенс, и она, смутившись, отошла.

— Пэтиенс, — вдруг позвал старый джентльмен, — подойди ко мне.

Она с готовностью откликнулась.

— Пэтиенс, дорогая, вы знаете, почему это происшествие так волнует меня?

— Не имею ни малейшего понятия, сэр.

Лейн нежно обнял ее за плечи.

— Мистер Вильям Джэггард был покровителем писателей и заметной фигурой в Лондоне во времена Шекспира. У издателей существовала жестокая конкуренция, и мистер Вильям Джэггард гонялся за именами подобно тому, как гоняются за ними сегодня театральные и книжные продюсеры. Итак, он напечатал «Страстного пилигрима», В эту книгу были включены два ранее не издававшихся произведения Шекспира и три поэмы, перепечатанные из ранее опубликованных книг. Остальные произведения он просто приписал перу великого поэта.

Я не сомневаюсь, что книга хорошо расходилась. Что касается Шекспира, то он, по-видимому, был довольно-таки равнодушен ко всему, что имело отношение к публикации его произведений. — Лейн вздохнул. — Я рассказал вам это затем, чтобы легче было судить об атмосфере того далекого времени. Книга пользовалась большим спросом. После выхода в свет в 1599 году первого издания Джэггард решил переиздать книгу. Но поразительно следующее: существует три экземпляра издания Джэггарда 1612 года, но до сих пор все библиофилы мира думали, что второе издание Джэггарда, предпринятое им в 1606 году, не сохранилось.

— В таком случае, эта книга бесценна? — прошептала Пэтиенс, — Поэтому я утверждаю, что это странное дело, моя дорогая. Инспектор, я понимаю, что вы находитесь в недоумении, не в силах пройти через лабиринт загадок.

Пэтиенс, дитя мое, ситуация приобретает странный оттенок. По-видимому, человек в синей шляпе, подвергая себя огромному риску, проник в Британский музей, отстал от группы и, пока доктор Шоут разглагольствовал о достоинствах музея, пробрался в Саксонский зал и разбил стекло витрины Джэггарда… Этот необычный вор рисковал быть арестованным за крупную кражу и вандализм — ради чего? — Голос Лейна зазвучал резче. — Чтобы украсть одну редкую и ценную книгу, а затем положить на ее место книгу гораздо более ценную и уникальную!

Глава 8 Благодетельный вор

— Что за шум?! — раздался веселый голос. Из коридора в Саксонский зал вошел Гордон Роу. Он улыбнулся Пэтиенс и сразу же направился к ней, подобно железной стружке, притягиваемой магнитом.

— А, это вы, Роу, — проговорил хранитель. — Очень кстати. Произошло нечто невероятное.

— Кажется, на наши головы сыплются чудеса, и мы вполне можем конкурировать с иллюзионом мистера Барнума, — заметил Гордон Роу, подмигнув Пэтиенс. — Мистер Лейн, как я рад вас видеть! Что за торжественное сборище! Доктор Седлар, как я вижу, вас уже поглотила пучина наших мелких трудностей. Привет, инспектор! А в чем, собственно, дело, мистер Шоут?

Хранитель, не в силах вымолвить ни слова, потряс синим томом.

Улыбка мгновенно сползла с лица Роу.

— Что такое?

Он огляделся, заметно помрачнев, взял книгу из рук хранителя и медленно открыл ее. На его лице отразилось крайнее удивление.

— Ба! Да это же Джэггард 1606 года! — вскричал он. — Я думал, это издание не сохранилось!

— По-видимому, сохранилось, — проворчал Друри Лейн. — Экземпляр находится в прекрасном состоянии, не правда ли, Гордон? Представляю, какой поднимется шум, когда эта история попадет в газеты!

— Надо думать, — пробормотал Гордон Роу. — Откуда эта книга здесь взялась? Может, вы привезли ее из Лондона, мистер Седлар?

— Едва ли, — нахмурился англичанин.

— Вы не поверите, — вздохнул доктор Шоут, беспомощно пожав плечами. — В понедельник у нас побывал вор. Он украл издание 1599 года и оставил взамен эту книгу.

— О! — простонал молодой человек и разразился громким смехом. — Это роскошно! Но подождем, что на это скажут божественная Лидия Саксон и старый Крэбб!

Это слишком! — Он с усилием взял себя в руки. — Прошу прощения. Я потрясен. Конечно, миссис Саксон просто повезло, что место похищенной книги заняла другая, не менее ценная.

— Полегаю, Роу, — сказал хранитель, нервно теребя бородку, — лучше, если вы сейчас же пригласите сюда миссис Саксон.

— Будет сделано!

Молодой человек нежно погладил книгу, пожал руку Пэтиенс и вышел из зала с беспечным видом.

— Ужасно легкомысленный молодой человек, — заметил Гэмнет Седлар. Боюсь, я не могу разделить его энтузиазма. Поймите, доктор Шоут, мы не можем принять на веру ценность этой книги. Чтобы установить ее подлинность, необходима тщательная экспертиза.

Доктор Шоут с азартом потер руки. Казалось, он смирился с мыслью, что похищенный том не будет найден, и молил Бога, чтобы вор не вернулся и не потребовал назад уникальное издание.

— Я предлагаю приступить к работе немедленно.

Нужно действовать осмотрительно, доктор Седлар. Мы не заинтересованы в том, чтобы пресса что-то разузнала. Пригласим Джаспари из Метрополитена, он достаточно компетентен, возьмем с него слово, что будет молчать…

Неестественно бледный доктор Седлар, как загипнотизированный, смотрел на стенд, не в силах отвести взгляд.

— Или профессора Кроуншилда из Фолджера, — пробормотал он.

Пэтиенс вздохнула.

— Все мы согласны с предположением, что экземпляр издания Джэггарда 1599 года украден человеком в синей шляпе, но на самом деле не существует никаких доказательств этого. Вором мог оказаться любой экскурсант, включая второго незнакомца из автобуса.

— Я так не думаю, Пэтиенс, — пробормотал Друри Лейн. — В автобусе находилось девятнадцать человек, и, по-видимому, все они вошли в музей. На автобусную станцию вернулись уже восемнадцать, в том числе и второй незнакомец. А человек в синей шляпе исчез, как и Донахью. Это не просто совпадение. Вероятнее всего, Донахью пустился по следу Синей Шляпы, заметив, как тот разбил стекло и стащил издание.

— Конечно, конечно, — отрывисто проговорил хранитель. — В свое время все прояснится. А сейчас я должен пройтись по музею. Прошу меня извинить, доктор Седлар.

— Это еще зачем? — язвительно осведомился инспектор.

— Есть слабая надежда, что экземпляр 1599 года не вынесли из здания.

— Как же, надейся… — проворчал Тамм.

— Прекрасная мысль, доктор! — с энтузиазмом воскликнул Гэмнет Седлар. Я бы с удовольствием составил вам компанию, но вдруг прибудет миссис Саксон?

По-видимому, он был наслышан о грозной вдове и опасался навлечь на себя ее гнев.

— Надеюсь, это не отнимет много времени, — весело отозвался Шоут и, осторожно положив книгу на место, вышел из зала.

Англичанин топтался возле стенда, как суетливая мать-наседка перед своим гнездом.

— Скверно, — бормотал он, — очень скверно. Мне так хотелось увидеть первое издание Джэггарда.

Друри Лейн опустился на стул и устало прикрыл глаза ладонью. Вероятно, его сильно утомила вся эта суета.

— Кажется, вы сильно разочарованы, доктор Седлар, — промолвила Пэтиенс.

Он поднял голову.

— А? Прошу прощения!.. Да-да, разочарован.

— Но почему? Разве вы никогда не видели издания 1599 года? Я думала, что в среде библиофилов редкие книги являются чем-то вроде общественной собственности.

— Должны являться, — ответил англичанин с горькой усмешкой. — Но только не эта книга. Она принадлежала Сэмюэлу Саксону и поэтому была недоступной.

— Кажется, Гордон Роу и доктор Шоут что-то говорили о… скрытности мистера Саксона.

Доктор Седлар разволновался, монокль выпал и закачался на шнурке возле груди.

— Скрытность! — взорвался он. — Этот человек был книгоманом. Он провел вторую половину жизни в Англии на торгах и аукционах и вывез почти все наши ценности… У него были экземпляры, не известные широкому кругу. Только Господь Бог знает, где он их доставал.

Украденное издание «Страстного пилигрима» 1599 года было одним из них. Считалось, что существуют только два экземпляра этого издания, поскольку Саксон спрятал свой третий экземпляр и не позволял ученым даже мельком взглянуть на него. Он набил свою библиотеку редкими томами, как амбар зерном.

— Какая трагедия, — хмуро протянул Тамм.

— Так оно и есть. Вы даже не представляете, инспектор, как я мечтал осмотреть эти книги, ставшие наконец доступными после передачи их Британскому музею.

Доктор Седлар вздохнул и снова склонился над стендом, водрузив свой монокль на место.

— Восхитительно, восхитительно. Едва ли у меня хватит терпения… Но что это? — Его рот приоткрылся от возбуждения, когда он схватил и раскрыл один из томов.

— Что еще стряслось? — быстро спросил Лейн, подходя к стенду.

Седлар с шумом выдохнул воздух.

— Мне просто померещилось. Знаете, Лейн, именно этот экземпляр «Генриха V» я изучал в Лондоне несколько лет назад, до того, как его перехватил Саксон. Книга датирована 1608 годом. На самом деле Джэггард напечатал ее для книготорговца Томаса Пэвиера в 1619 году и умышленно проставил дату выхода задним числом. Но мне всегда казалось, что переплет был ярко-красного цвета. Наверное, он просто выцвел немного от забот старого Саксона.

— Ясно, — сказал Лейн. — Извините, что перебиваю вас, доктор, но что вы думаете об этом издании — книге «Сэр Джон Олдкастл»?

Будущий хранитель с любовью прикоснулся к книге, — О, с ним все в порядке, — сказал он серьезно. — Оттенок его переплета нисколько не изменился с тех пор, как я видел его последний раз на аукционе Сотби в 1913 году, — все тот же золотисто-коричневый цвет. Не подумайте, будто я обвиняю Саксона, поймите меня правильно…

— Пропавшей книги нигде нет, — весело сообщил вошедший в комнату доктор Шоут. — Но, конечно же, мы продолжим поиски.

Миссис Лидия Саксон ворвалась в зал, сметая все на своем пути, подобно разъяренной слонихе. Это была женщина исполинского телосложения, с огромной грудью, бедрами неимоверной ширины и гордой королевской осанкой. Блекло-зеленые глаза горели диким огнем, приводившим в трепет таких жалких созданий, как библиофилы, хранители музеев и прочие несчастные представители клана ученых. Ее сопровождали улыбающийся Гордон Роу и исхудавший старик, облаченный в порыжевший фрак. Его дряблая высохшая кожа походила на древний папирус, старые кости скрипели при ходьбе, а бледное, с хищными чертами лицо напоминало одновременно лица итальянских сеньоров, испанских пиратов и торговцев антиквариатом. Без сомнения, этим старым джентльменом мог быть только высокомерный хранитель коллекции Саксона мистер Крэбб. Не обращая ни малейшего внимания на присутствующих, он протиснулся к стенду Джэггарда, схватил своими клешнями удивительный дар похитителя и стал рассматривать его жадным взглядом стервятника.

— Доктор Шоут! — закричала миссис Саксон неприятным пронзительным сопрано. — Какая еще кража, что за чепуха?!

— Ах, миссис Саксон, — пробормотал хранитель, натянуто улыбаясь, действительно, произошло большое несчастье. Но, однако, удивительным образом нам улыбнулась удача…

— Глупости! Мистер Роу все рассказал по дороге, и это потрясло меня еще больше. Факт остается фактом: у вас из-под носа украли самую ценную книгу из наследства моего мужа, и я требую…

— Прежде чем мы подойдем к печальным подробностям, — перебил ее доктор Шоут, — позвольте представить вам мисс Пэтиенс Тамм, доктора Гэмнета Седлара, нашего нового хранителя, мистера Друри Лейна…

— О, — сказала миссис Саксон, переводя взгляд своих водянистых зеленых глаз на старого джентльмена. — Здравствуйте, мистер Лейн! Как поживаете? А это, вы говорите, наш новый хранитель?

Она оглядела чопорного англичанина с холодным любопытством и фыркнула, как огромная дикая кошка.

— А также, инспектор Тамм…

— Из полиции? Инспектор, я требую, чтобы вы немедленно поймали вора!

— Конечно! — огрызнулся инспектор. — Я как раз собирался вынуть его из кармана пиджака.

Миссис Саксон задохнулась от гнева, и ее лицо приобрело цвет переспелых вишен.

— Ну, я никогда…

Крэбб, положив на место синий том, тихонько похлопал ее по руке.

— Помните о вашем давлении, уважаемая миссис Саксон, — прошептал он с улыбкой и, распрямив свое скрюченное старое тело, пристально вгляделся в окружавшие его лица.

— Весьма специфическая кража. — В его голосе звучали оскорбительные нотки, заставившие доктора Шоута гордо выпрямиться. — Я нахожу, что… пробежав взглядом по лицу доктора Седлара, Крэбб внезапно замолк и, словно не поверив своим глазам, уставился на него.

— Кто это? — Он указал кривым трясущимся пальцем на англичанина.

— Прошу прощения? — холодно спросил доктор Седлар.

— Это наш новый хранитель, доктор Седлар, — пробормотал Гордон Роу. — А это — мистер Крэбб, хранитель библиотеки Саксона.

— Как-как? Седлар? — прошипел Крэбб. — Ну-ну…

Он с гаденькой улыбочкой оглядел англичанина. Доктор Седлар, оскорбленный и немало удивленный, пожал плечами и отвел взгляд.

— Если вы позволите, я сам все объясню миссис Саксон, — сказал он, выступая вперед и улыбаясь.

Миссис Саксон подошла к нему, и англичанин принялся что-то быстро говорить, понизив голос. Вдова слушала его с отчужденным и враждебным видом, как судья, который уже заранее вынес приговор.

Друри Лейн спокойно опустился на свой стул в углу зала и вытянул длинные ноги. Пэтиенс подошла к Гордону Роу, который сразу ей что-то зашептал на ухо. Крэбб и доктор Шоут затеяли спор о переплете «Страстного пилигрима» 1606 года издания. Инспектор Тамм бродил по комнате, изнывая от скуки. До него доносились обрывки фраз библиофилов.

— Надпись на титульном листе…

— Галливелл Филлипс утверждает…

-..сонеты, включенные в нарушение авторских прав…

— Кварто или октаво?

— Экземпляр Бодли…

-..совершенно ясно, что две поэмы, не принадлежащие перу Шекспира, Джэггард пиратски перепечатал из «Британской Трои» Хейвуда, вышедшей в 1612 году…

— Не забывайте, что до 1608 года Джэггард был всего лишь издателем. Только потом он заполучил типографию Джеймса Робертса в Барбикане.

Инспектор застонал и принялся кружить по залу пытаясь заглушить в себе ярость.

Наконец доктор Шоут и угрюмый Крэбб прервались, заключив перемирие.

— Леди и джентльмены, — прогудел хранитель, — мистер Крэбб и я пришли к выводу, что книга, изданная Джэггардом в 1606 году и оставленная нам вором, является подлинной.

— Ладно, — с унылым видом сказал Тамм.

— А вы уверены? — спросил доктор Седлар, повернувшись к ним, — Мне плевать! — завизжала миссис Саксон. — Я считаю, что надо отдать должное щедрости покойного мистера Саксона и…

— Говорил же я вам, что она весьма неприятная особа, — не понизив голоса, заметил юный Роу.

— Тише, опрометчивый идиот! — свирепо зашипела Пэтиенс. — Горгона вас услышит.

— Ну ее, — ухмыльнулся Гордон. — Она просто деспотичная старая моржиха.

— Я и не думал, что книга окажется подделкой, — спокойно отозвался из своего угла Друри Лейн.

В это время в зал вошел сторож с огромным бесформенным носом и направился к доктору Шоуту.

— В чем дело, Берч? — раздраженно спросил хранитель. — Неужели с этим нельзя подождать?

— Как хотите, — отозвался Берч и медленно поплелся обратно.

— Одну минутку! — воскликнул Друри Лейн, разглядев в руках у сторожа какой-то сверток. — На вашем месте, Шоут, я бы проверил, что находится внутри этого пакета.

— Вы так думаете? — Алонзо Шоут облизал губы. — Ну давайте посмотрим.

Берч протянул ему аккуратный плоский пакет, перевязанный дешевой красной лентой. На этикетке, приклеенной к пакету, чернилами были написаны имя доктора Шоута и адрес музея.

— А кто принес это, Берч? — спросил Шоут.

— Какой-то самоуверенный молокосос с почты, — отозвался сторож.

— Ясно. — Шоут принялся развязывать ленту, — Слушайте, вы, идиот! взревел инспектор, быстро, но осторожно, выхватив сверток из рук хранителя. — Тут творятся такие подозрительные дела… А вдруг в нем бомба?

Миссис Саксон пронзительно взвизгнула, и ее грудь заколыхалась, как море во время шторма.

Инспектор медленно поднес сверток к уху и внимательно прислушался, затем осторожно потряс его.

— Ну что ж, думаю, все в порядке. Можете открывать вашу посылку.

— Может быть, лучше вы, инспектор, — с дрожью в голосе предложил хранитель.

— Да все здесь в порядке, док. — Инспектор швырнул сверток в руки Шоута.

Хранитель медленно развязал ленту дрожащими пальцами. Миссис Саксон начала медленно пробираться к выходу, а Роу заслонил Пэтиенс своим телом.

Шоут развернул бумагу.

Бомбы не оказалось.

Но если бы в свертке действительно была бомба, доктор Шоут изумился бы меньше. Его глаза округлились, лицо задергалось, и он вскричал тонким срывающимся голосом:

— Боже мой! Это же Джэггард 1599 года, которого украли в понедельник!

Глава 9 История, рассказанная ученым

От изумления никто не промолвил ни слова.

— Судя по удивительной завязке этого дела, — пробормотал Друри Лейн, нарушая тишину, — я подозревал, что произойдет что-то безумное.

Он подошел поближе и обвел присутствующих пытливым взглядом.

— Мы имеем дело с интеллигентным противником, к тому же не лишенным чувства юмора. Вы уверены, доктор Шоут, что вам вернули именно украденный экземпляр?

— Нет ни малейшего сомнения, — пробормотал Шоут, до сих пор не пришедший в себя. — Убедитесь сами.

Он бережно положил сверток на витринное стекло.

Крэбб протянул к книге свои сухие руки, и в это время Пэтиенс случайно взглянула на Седлара. Обычно вежливое выражение его лица сменилось на гнев и разочарование. Холодные глаза горели дикой яростью. Через мгновение он взял себя в руки и заинтересованно уставился на книгу. Взглянув на Гордона, Пэтиенс поняла, что он тоже заметил эту необычную перемену.

— Это действительно Джэггард из коллекции мистера Саксона, надтреснутым голосом произнес Крэбб.

— Черт, о чем же я думал раньше! — неожиданно вскрикнул инспектор и бросился прочь из Саксонского зала.

— Ваш отец, мисс Тамм, — заметил Гэмнет Седлар с легкой улыбкой, весьма опрометчивый джентльмен.

— Мой отец, доктор Седлар, — парировала Пэтиенс, — интересуется практической стороной дела. Я не сомневаюсь, что он отправился на поиски посыльного, о чем никто из нас даже не подумал.

Миссис Саксон взглянула на Пэтиенс так, будто впервые увидела эту девушку.

— Ну-ну, Пэтиенс, — мягко сказал Лейн, — мы не ставим под сомнение проницательность инспектора. Хотя, осмелюсь заметить, на этот раз его усилия окажутся тщетными. Вы не заметили, джентльмены, что вашего Джэггарда вернули не в status quo ante [В первоначальном состоянии (лат.). ]? Посмотрите-ка на переплет!

Доктор Шоут вынул книгу из оберточной бумаги и осторожно раскрыл ее. Весь нижний край переплета был аккуратно разрезан острым ножом, и из разреза высовывался кончик бумажного листа. Доктор осторожно потянул за него и вытащил записку с приколотой к ней стодолларовой купюрой. На кусочке бумаги печатными буквами было написано пять слов:

ДЛЯ ПОКРЫТИЯ РАСХОДОВ НА РЕСТАВРАЦИЮ

— Какая наглость! — взвилась миссис Саксон. — Подвергнуть вандализму мою книгу!

Инспектор Тамм ввалился в комнату, вытирая вспотевший лоб.

— Слишком поздно, — пробубнил он. — Посыльный уже свалил… Что это такое?

Он бросил взгляд на купюру и с удивлением прочитал записку… Затем его внимание привлекли бумага и лента.

— Дешевая манильская бумага, обычная красная лента, — проворчал он. Даже зацепиться не за что! Как я устал от этого дела!

Крэбб погладил стодолларовую купюру и хихикнул.

— Какой милый вор, а, Шоут! Украл книгу, вернул ее, понеся расходы, да еще подкинул ценный подарок впридачу.

— Надо позвонить газетчикам, — устало произнес инспектор. — Пусть они напишут обо всем. Тогда, я уверен, грабитель сразу объявится.

— Как ты это себе представляешь, папа?

— Пэтти, мошенник есть мошенник. Он оставил этот проклятый 1606, или как вы там его называете, и вернется, чтобы предъявить на него права.

— Боюсь, что нет, инспектор, — улыбнулся Лейн. — Едва ли он настолько простодушен.

Внезапно миссис Саксон зычно вскрикнула:

— Послушайте, Крэбб! Я просто потрясена! Знаете, мистер Лейн, у нас недавно произошло нечто подобное!

— Что именно, миссис Саксон? — спросил Лейн.

— Кто-то украл книгу из моей библиотеки, а затем вернул ее назад. Тройной подбородок вдовы затрясся от возбуждения.

— Я тоже это помню, — сказал Крэбб скрипучим голосом и покосился на доктора Седлара.

— Крэбб, какие же мы недоумки! — воскликнул Роу. — Должно быть, это та самая книга!

Друри Лейн крепко схватил библиотекаря за руку.

— Давай, старик! Расскажи нам все, что случилось.

Возможно, это чрезвычайно важно.

Крэбб хитро огляделся.

— Я совсем позабыл в этой суматохе… Примерно шесть недель назад я допоздна засиделся за работой в библиотеке мистера Саксона. Вдруг я услышал странный шум, доносившийся из другого крыла, и решил проверить, в чем дело. Войдя в комнату, я застал врасплох мужчину, который копался на одной из книжных полок.

— Ну вот, наконец-то мы к чему-то пришли, — устало произнес инспектор, — Как он выглядел?

Крэбб всплеснул костлявыми руками.

— Кто его знает… Было темно. Я только успел заметить, что на нем было пальто, а лицо скрывала маска. Услышав мои шаги, он выскочил в окно.

— Это было просто ужасно, — проговорила миссис Саксон. — Никогда не забуду, как он нас напугал. — И, хихикнув, добавила; — Мистер Крэбб бегал по комнате, как потерявший голову старый петух.

— А миссис Саксон, насколько я помню, спустилась вниз в замечательном красном пеньюаре.

Пэтиенс представила, как выглядит эта глыба без корсета, и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

— В общем, — продолжил Крэбб, — я поднял тревогу, и вниз прибежал юный Роу… в нижнем белье.

— Не совсем, — поспешно перебил Роу. — Крэбб!

— А что особенного? — ухмыльнулся старикан. — Мистер Роу решил изобразить рыцаря и погнался за вором, но тому удалось скрыться.

— Я был одет в полосатую пижаму, а кроме того, даже не видел этого парня.

— Так ему все же удалось стащить книгу? — спросил Друри Лейн. — Какую именно?

Крэбб хитро прищурился.

— Вы не поверите…

— Ну?

— Он украл экземпляр Джэггарда 1599 года.

* * *

Инспектор издал отчаянный вопль.

— Ради всего святого, сколько же у вас этих проклятых книг?

— Вы хотите сказать, что вор украл Джэггарда до того, как вы передали его в музей? — нахмурился Лейн.

— Да нет, — улыбнулся Крэбб беззубым ртом, — Он украл поддельного Джэггарда.

— Подделку? — пробормотал доктор Седлар. — Я не знал…

— Эту штучку мистер Саксон раздобыл лет двадцать тому назад, — пояснил библиотекарь с гадливой улыбочкой. — Это была запатентованная копия, и мы держали ее ради забавы.

— Непонятно, — пробормотал Лейн. — Это самая странная вещь из тех, что происходили до сих пор. Не могу ничего понять. А где же в это время находился подлинник, мистер Крэбб?

— Подлинный Джэггард хранился в нашем подвале вместе с другими наиболее ценными книгами. О копии мы не беспокоились, ибо она не представляла никакой ценности. Затем, как уже упоминалось, через два дня нам вернули книгу по почте без каких-либо объяснений.

— А была ли копия изрезана, как эта книга? — вскричал Лейн.

— Нет, ее не тронули.

— Какого сорта были бумага и лента на посылке, не помните? поинтересовался инспектор.

— Очень похожие на эти.

Лейн задумчиво покосился на стенд, затем взял в руки книгу, которую принес рассыльный, и внимательно оглядел изуродованный переплет.

— Любопытная вещь, — задумчиво произнес старый джентльмен и осмотрел разрез.

Бумага с внутренней стороны обложки завернулась, образуя нечто наподобие клапана. Оттянув его, Лейн увидел внутри переплета странное прямоугольное углубление — как будто кто-то аккуратно удалил несколько слоев бумаги из-под обложки. Углубление было очень маленьким — примерно три дюйма в ширину и пять дюймов в длину.

— Это тоже он вырезал? — спросил доктор Шоут скандальным тоном.

— Думаю, что нет. Пэтиенс, дорогая, у тебя очень развито воображение. Когда, по-твоему, это странное прямоугольное углубление было выдолблено в обложке?

Пэтиенс послушно приблизилась и, секунду подумав, ответила:

— Очень давно. След, оставленный режущим инструментом, сгладился с течением времени. У меня такое ощущение, что прошли столетия…

— Вот и ответ на ваш вопрос, мистер Шоут, — улыбнулся Лейн. — А как ты думаешь, дитя мое, зачем вообще было выдолблено это углубление?

Пэтиенс одарила его улыбкой.

— Очевидно, это тайник.

— Тайник! — вскричал хранитель. — Как глупо!

— Доктор, доктор, — грустно пробормотал Лейн. — Почему вы, книжные черви, фыркаете, когда сталкиваетесь с логикой? Мисс Тамм совершенно права. Что-то очень тонкое и легкое, — тонкое, поскольку тайник неглубок, и легкое, иначе значительный вес сразу бы обнаружился экспертами, — было запрятано в обложку издания Вильяма Джэггарда. Что это могло быть, кроме кусочка бумаги?!

Глава 10 Входите, Вильям Шекспир

В Британском музее больше нечего было делать, и инспектору не терпелось уехать в контору. Позвав Пэтиенс и Лейна, он направился к выходу.

Гордон Роу проводил их до двери.

— Старина усмехается, — произнес он, постукивая «пальцами по бронзовой бороде Шекспира, — и в этом нет ничего удивительного. Впервые за сто лет в музее случилось что-то таинственное, Пэт…

— Танталовы муки! — с жаром воскликнула Пэтиенс. — Сэр, у меня очень строгий отец, у него даже на затылке есть глаза, поэтому отпустите мою руку!

— Ах, — сказал молодой человек. — Это было так прекрасно! Когда я смогу снова увидеть вас?

— Я подумаю, — жеманно ответила Пэтиенс и поспешила за инспектором и Лейном.

Роу удержал ее за руку.

— Пэт! Позвольте мне встретиться с вами сейчас же!

— Сейчас?

— Да, сейчас. В конторе вашего отца. Вы ведь туда направляетесь, не так ли?

— Господи, какой же вы настырный юноша! — воскликнула Пэтиенс, очередной раз возненавидев себя за то, что покраснела. — Ну, хорошо. Только, если папа согласится.

— О, он согласится! — радостно воскликнул Роу, громко хлопнул входной дверью и, проворно подхватив Пэтиенс под руку, поспешил через улицу к остальным.

Дромио, рыжеволосый шофер Лейна, улыбаясь, ожидал их возле сверкающего черного лимузина.

— Инспектор, — с волнением в голосе произнес Роу, — вы не будете возражать, если я поеду с вами? Не будете, не будете. Я прочитал это в ваших глазах.

Тамм смерил молодого человека холодным взглядом.

— Послушайте…

Мистер Друри Лейн закудахтал, пытаясь его успокоить.

— Тише, тише, инспектор. Это превосходная идея.

Мы поедем все вместе на моей машине. Но я немного устал и хочу расслабиться, поэтому не затевайте никаких скандалов. Ситуация требует созыва военного совета, а Гордон — парень с живым умом. Или вы так заняты, инспектор, что мы все вас раздражаем?

— Можете считать меня своим другом, — пробормотал Роу.

— Последнее время я завален работой, — угрюмо отозвался Тамм. — Целыми днями ношусь по городу, и если бы я взял отпуск и уехал, эта тупая стенографистка даже не заметила бы моего отсутствия.

Он проницательно взглянул на молодого человека и перевел взгляд на дочь, которая что-то мурлыкала себе под нос, пытаясь всем своим видом выразить полное безразличие.

— Ладно, молокосос… Пэтти, — залезай! Сейчас прокатимся.

* * *

Очутившись в кабинете Тамма, старый актер плюхнулся в ободранное кожаное кресло, Пэтиенс степенно уселась на стул, а Роу остался стоять, прислонившись к дверному косяку. Его глаза сияли.

— По-видимому, инспектор, вы принимаете близко к сердцу слова сто двадцать второго псалма „Да будет мир в доме твоем“. Ну что ж, это прекрасно.

— Да. Но не „процветание в твоих дворцах“, к сожалению, — рассмеялась Пэтиенс и дерзко швырнула шляпку на сейф. — Если дела и дальше пойдут так плохо, то мне придется подыскивать себе другую работу.

— Женщины вообще не должны работать! — с жаром воскликнул мистер Роу.

— Заткнитесь оба! — гаркнул инспектор.

— Если бы я мог оказать какую-нибудь помощь… — начал старый джентльмен.

— Очень любезно с твоей стороны, старый бездельник, но мы и сами можем справиться… Ну ладно, Лейн, выкладывайте, что думаете по этому поводу.

Лейн, пристально оглядев своих товарищей, поудобнее устроился в кресле и скрестил длинные ноги.

— Мои мысли несколько иррациональны, инспектор.

Я бы сказал, что это самое выдающееся дело в моей практике, и думаю, даже в анналах криминалистики не существует ничего подобного. А вы, практик, что можете нам сказать?

— Все вверх тормашками, — произнес инспектор, горько усмехнувшись. Первый раз слышу о мошеннике, который возвращает награбленное добро, да еще бабки отстегивает в придачу… Однако самым логичным мне представляется следующий ход — попытаться все разузнать об этих типах — парне в синей шляпе и пижоне со странным кольцом. Я могу еще раз проверить учителей, но уверен, что все они невиновны.

— А ты, моя дорогая, — пробормотал старый джентльмен, обращаясь к Пэтиенс, — ты всегда вносила ценный вклад.

— По-моему, вы раздуваете из мухи слона, — промямлила Пэтиенс, чьи мысли витали в облаках. — Да, была совершена кража, но грабитель вернул добычу, удовлетворив свой интерес. Следовательно, можно сделать вывод, что настоящего преступления не было.

— Всего лишь любопытная ситуация и не более?

Она пожала плечами.

— Очень жаль, но сегодня я что-то плохо соображаю, и мне больше нечего добавить.

— Так ты утверждаешь, что никакого преступления не было? саркастически ухмыльнулся инспектор.

— Вот как? — пробормотал Лейн. — А вы, инспектор, думаете, что преступление имело место?

— Конечно! Что же тогда, по-вашему, случилось с беднягой Донахью?

Старый джентльмен на секунду прикрыл глаза.

— Пропавший охранник. Согласен, это подозрительно. Возможно, было совершено насилие. Но, в конце концов, это дело полиции… Нет, здесь есть еще что-то.

Высокий молодой человек, стоявший возле двери, переводил взгляд с одного лица на другое. Пэтиенс задумчиво сдвинула брови.

— Полиции это дело или нет, а меня интересует одно. — Инспектор потянулся к телефону. — Я обещал разыскать беднягу Мика и сделаю все, что от меня зависит.

Он побеседовал с капитаном Грейсоном из Бюро по розыску пропавших, потом позвонил своему другу Джогану и переговорил с ним.

— Нет никаких новостей о Донахью, — сказал инспектор, положив телефонную трубку. — Старина пропал, как будто его накачали до беспамятства и увезли на корабле в Африку. Я дал Джогану номер и серию того стольника, что мы нашли в книжке. Может быть, хоть это выведет нас на след.

— Возможно, — согласился Лейн. — Пэтиенс, вижу ты морщишь свой очаровательный носик, будто догадалась, что я имел в виду, когда сказал, что должно быть „что-то еще“.

— Шевелю мозгами, — раздраженно ответила она.

— Переплет, — лаконично заметил Гордон Роу.

— 01 Чтоб мне провалиться! Конечно, мистер Роу! — вскричала Пэтиенс, покраснев. — Предмет, который парень в синей шляпе извлек из обложки Джэггарда 1599 года!

Старый джентльмен хохотнул.

— Кажется, вы, молодые люди, думаете сообща. Замечательно, не правда ли, инспектор? — Он перестал смеяться. — Я же говорил, что нам пригодится этот бесенок.

Я подумал именно об этом, Пэтиенс. Мы можем объяснить сумбурное поведение похитителя. Его интересовал только тонкий легкий предмет, спрятанный в потайном кармашке переплета книги. Около шести недель назад кто-то вломился в библиотеку Саксона и украл копию Джэггарда 1599 года. Нетрудно догадаться, что эта кража была совершена тем же самым человеком эксцентричным существом в синей chapeau [Шляпа (фр.).]. Но поскольку книга оказалась подделкой, он ее тут же вернул. Ему необходимо было разыскать подлинник. Сколько всего сохранилось подлинных экземпляров первого издания „Страстного пилигрима“? Три. И, поскольку Саксон скрывал свой экземпляр, он стал известен позже всех. Вероятно, преступнику ранее удалось осмотреть другие два.

Затем Саксон завещал часть своей коллекции, в том числе и „Страстного пилигрима“, Британскому музею.

Вор, узнав об этом, проник в музей и похитил издание.

Взамен он оставил даже более ценную книгу. Через два дня он вернул похищенного Джэггарда. Какие выводы вы можете сделать из этих фактов?

— Понятно, — сказала Пэтиенс, — это усложняет дело.

Тот факт, что похититель вернул подлинного Джэггарда в музей, предварительно изрезав обложку и что-то выудив оттуда, говорит о том, что он никогда не интересовался Джэггардом 1599 года, как таковым. Ему был нужен только тонкий легкий предмет, спрятанный в переплете. Вынув его, он, как истинный джентльмен, за ненадобностью вернул книгу в музей.

— Браво! — воскликнул Лейн. — Превосходная дедукция, моя дорогая!

— Блестяще! — с нежностью в голосе произнес мистер Роу.

— А что еще? — спросил старый джентльмен.

— Ну что ж, — продолжила Пэтиенс, — мы столкнулись с еще одной загадкой. Джэггард 1599 года представляет большую ценность. Обычный ворюга оставил бы том у себя, несмотря на то, что его интересовало совсем другое. А этот тип вдобавок ко всему прислал сто долларов для компенсации нанесенного ущерба. К тому же он оставил взамен книгу огромной ценности — возможно потому, что она по внешнему виду напоминала похищенное издание, или просто решил сделать благородный жест. Все это указывает на то, что похититель честный человек, который вынужден совершать неблаговидные поступки и пытается загладить свою вину.

Старый джентльмен наклонился вперед, пристально глядя на губы Пэтиенс. Когда она закончила, Лейн снова откинулся на спинку стула и махнул рукой инспектору.

— Ну, что ты думаешь об этом, старый вояка?

Инспектор кашлянул.

— Довольно неплохо, скажу я вам.

— Давай, давай, инспектор, не скупись на похвалу.

Превосходно, моя дорогая! Ты просто бальзам для моего старого сердца. Да, мы действительно имеем дело с честным, даже совестливым вором, беспрецедентная аномалия. Что-нибудь еще?

— Я думаю, — неожиданно заговорил молодой человек, — тот факт, что вор возвратил копию Джэггарда, даже не прикоснувшись ножом к переплету, говорит о том, что он очень хорошо разбирается в редких книгах. Могу сказать, что подделка выполнена очень искусно, я сам в этом убедился. Не всякий специалист сможет сразу распознать в ней фальшивку. Похититель осмотрел книгу, понял, что это не подлинник, и вернул обратно нетронутой.

— Таким образом, он сильно смахивает на библиофила… — пробормотала Пэтиенс.

— Именно так, дорогая. Отличное наблюдение, Гордон.

Старик встал и принялся бродить по комнате.

— Итак, мы нарисовали довольно полную картину.

Ученый, антиквар, библиофил, человек исключительной честности решил совершить ограбление, чтобы заполучить, — полагаю в этом не может быть сомнений, — клочок бумаги, спрятанный в обложке очень старой книги.

Вы согласны, инспектор?

— Хотел бы я знать, что это была за чертовщина, — проворчал Тамм.

— Углубление размером пять на три дюйма, — задумчиво сказал Роу. — Если это листок бумаги, то наверняка сложенный, и, вероятно, тоже очень старый.

— Полагаю, вы правы, — пробормотал Лейн. — Хотя последнее утверждение может оказаться ложным. Ситуация проясняется. Но меня интересует… — Его чарующий голос дрогнул, и старик продолжал ходить по комнате, нахмурив седые брови и погрузившись в свои мысли. — Полагаю, мне нужно провести собственное маленькое расследование, — сказал он наконец.

— Касательно Донахью? — с надеждой в голосе спросил инспектор.

Лейн улыбнулся.

— Нет, эту часть дела я оставляю вам — вы справитесь с ней гораздо лучше. Мне пришло в голову провести небольшое исследование. У меня довольно солидная библиотека…

— Настоящий рай для ученых, — мечтательно заметил Роу.

— Какое исследование? — осведомилась Пэтиенс.

— Такое, моя дорогая, которое поможет установить подлинность переплета испорченного Джэггарда — возраст reliure [Переплет (фр.). ] может оказаться ключом к разгадке тайны возраста спрятанного предмета, который, как уже догадался мистер Роу, представляет из себя сложенный документ.

— Я мог бы оказать вам посильную помощь, мистер Лейн! — с готовностью воскликнул молодой человек.

— Хорошая идея, Гордон. Мы могли бы работать независимо друг от друга, а потом сравнить наши результаты.

— Еще я думаю, — добавила Пэтиенс, — что если документ был спрятан в такой старой книге, то где-то должны были сохраниться упоминания о нем. В конце концов, как вор узнал, где его искать?

— Проницательная мысль. Я тоже думал о чем-то подобном. Придется перерыть все известные документы, касающиеся первого издания „Страстного пилигрима“.

Среди них может встретиться нужная нам запись. Ведь Джэггард был замешан во многих темных делишках в Лондоне времен Елизаветы. Да-да, без сомнения, это будет логичным шагом. Что вы думаете, Гордон?

— Я вам и в этом помогу.

— Отлично! А вы, инспектор, хотите выйти на след Донахью?

— Буду стараться. Я поручил поиск Грейсону из Бюро по розыску пропавших.

— Да, это и в самом деле его работа. Не могу сказать, что это прибыльное дельце, инспектор.

— Вы чертовски правы! — прорычал Тамм. — От одной мысли об этом я просто выхожу из себя.

— Вы ничуть не изменились, — хихикнул старик. — В таком случае у меня есть предложение. Почему бы вам не навести справки о Гэмнете Седларе?

Инспектор испуганно уставился на него, а Пэтиенс забыла о спичке, которую зажег Роу, чтобы дать ей прикурить.

— Об этом пижоне? Зачем?

— Считайте, что это лишь предположение, но разве вы не заметили, каким подозрительным взглядом наш друг Крэбб окинул доктора Седлара.

— Господи, конечно же! — вскричала Пэтиенс. — Гордон, вы ведь тоже обратили внимание!

— Гордон? — переспросил инспектор.

— Она оговорилась, — поспешно сказал молодой человек. — Мисс Тамм слишком увлеклась. Мисс Тамм, прошу вас называйте меня мистером Роу… Да, Пэт, я тоже заметил и ломаю над этим голову, — Это еще что? — нахмурился инспектор. — Что еще за „Гордон“ — „Пэт“?

— Успокойтесь, инспектор! — осадил его Друри Лейн. — Не будем переводить дискуссию на личности. Вы сами не осознаете, каким ископаемым старым тираном выглядите. Нынешняя молодежь такая, какой ей предстоит быть.

— Папа! — воскликнула Пэтиенс, зардевшись.

— В ваши дни, инспектор… — начал Роу, пытаясь поддержать ее.

-..тоже знакомились, обменивались влюбленными взглядами, целовались в темных углах, — продолжил Лейн с улыбкой. — Придется с этим примириться, инспектор. Итак, как я уже говорил, Крэбб — скрытный тип, но тогда в его поведении было что-то странное, и в этом надо разобраться.

— Ладно, — пробормотал инспектор, — разберемся.

Это совсем выскочило у меня из головы. Думаю, надо хорошенько расспросить старого Крэбба.

Пэтиенс с серьезным видом изучала кончик своей сигареты.

— Знаешь, папа, — сказала она, понизив голос, — что пришло мне на ум? Давай не будем пока беспокоить мистера Крэбба. Почему бы нам не проверить, откуда взялся этот доктор Седлар.

— Обратиться за помощью в Англию?

— Давай начнем по-скромному, с пароходной компании…

— Пароходной компании? Какого черта?

— Никогда не знаешь заранее… — уклончиво пробормотала Пэтиенс.

* * *

Через сорок пять минут инспектор Тамм положил телефонную трубку и вытер вспотевший лоб.

— Ну, только что все выяснил. Чертовщина какая-то… Знаете, что мне сказал помощник капитана с „Ланкастрии“?

— О, папа, — сказала Пэтиенс, — не дразни нас! Выкладывай поскорее!

— В списках пассажиров нет никакого Гэмнета Седлара.

Гордон Роу присвистнул и затушил сигарету.

— Это как раз то, что нужно, — хмыкнул он. — Знаменитый доктор Седлар…

— Это мне начинает нравиться, — заявила Пэтиенс.

— Да он просто проходимец! — взревел Тамм. — Слушай, юнец, держи рот на замке! Не вздумай проболтаться! А то я тебе покажу!

— Тише, тише, инспектор, — мягким голосом произнес Лейн, устало опустившись в кожаное кресло. — Не торопитесь с выводами. Как одна хорошая сцена не делает погоды в пьесе, так и по одному подозрительному обстоятельству нельзя обвинять человека. Я понял, что по телефону вы описали внешность Седлара. Зачем?

— Ну, — фыркнул Тамм, — когда помощник капитана проглядел список и не обнаружил там имени этого типа, я описал его и попросил выяснить у стюардов был ли подобный человек на борту их парохода. Так вот, не только имени Седлара не оказалось в списках, но и на борту не было никого, похожего на нашего дорогого доктора! — И инспектор обвел присутствующих торжествующим взглядом.

— Начинает попахивать жареным, — задумчиво сказал Роу.

— Согласен, очень странный факт, — пробормотал старый джентльмен.

— Разве вы не понимаете, что это означает? — воскликнула Пэтиенс. Седлар находится в нашей стране как минимум четыре дня!

— С чего ты это взяла? — осведомился ее отец.

— Он не переплывал Атлантику на „Ланкастрии“, не так ли? Помнишь, я звонила в пароходную компанию в прошлый четверг, чтобы узнать, когда должен прибыть корабль из Англии? Сэлли Ботсвик написала мне, что приезжает, но не сообщила дату. Ну вот, в компании ответили, что ближайший корабль прибудет в субботу, а следующий — только сегодня. Следовательно, раз сегодня среда, то этот парень из Британии находится в Нью-Йорке как минимум четыре дня — по меньшей мере с прошлой субботы.

— А, возможно, даже и больше, — предположил Роу и нахмурился. — Вот так новый хранитель. Просто невероятно!

— Можно проверить субботник рейс, — с отсутствующим видом произнес Лейн.

Инспектор протянул руку к телефону, но передумав, откинулся в кресле.

— Я придумал кое-что получше. Убью двух зайцев одним выстрелом.

Он нажал кнопку вызова стенографистки, и круглоглазая мисс Броди возникла в кабинете словно по волшебству.

— Блокнот при вас? Хорошо. Запишите текст телеграммы в Скотланд-Ярд.

— Ку-куда, инспектор? — заикаясь, переспросила мисс Броди.

— В Скотланд-Ярд. Я покажу этому проходимцу англичанину, как мы здесь проворачиваем дела. — Инспектор покраснел. — Вы знаете, где находится Скотланд-Ярд, Броди? В Лондоне, в Англии, вот где!

— Д-да, сэр, — поспешно сказала мисс Броди.

— Адресуйте ее главному инспектору Тренчу.

Т ре н ч. „Хочу получить полную информацию о Гэмнете Седларе, бывшем директоре Кенсингтонского музея в Лондоне. Сообщите дату отъезда из Англии, описание внешности. Соберите отзывы и дайте характеристику.

Конфиденциально“., Отошлите эту телеграмму немедленно.

Мисс Броди направилась к выходу и споткнулась, проходя мимо мистера Роу.

— Одну минуту, Броди. Как вы записали его имя?

— Седлер, — запинаясь, произнесла по буквам стенографистка и побледнела от страха.

Инспектор выгнул грудь колесом и улыбнулся.

— Ладно, ладно, Броди, — сказал он добродушно. — Только не падайте в обморок. Запишите правильно — Седлар.

— Да, да, сэр, — прошептала мисс Броди и исчезла.

— Бедняжка Броди, — хихикнула Пэтиенс. — Папа, ты всегда ее пугаешь. Или на этот раз всему виной присутствие постороннего мужчины?.. Что с вами, мистер Лейн? — воскликнула она с тревогой.

Лицо старого джентльмена выражало сильный испуг.

Он уставился на инспектора так, словно никогда не видел его прежде, но, казалось, он не замечает его.

— Боже великий! — воскликнул Лейн. — Вот оно!

— Что такое? — спросил Тамм, сверля его взглядом.

— Имя! Его имя! Гэмнет Седлар… Господи, невероятно! Если это простое совпадение, то нет справедливости в мире.

— Имя? — спросила Пэтиенс, наморщив лоб. — Да что же такого в его имени, мистер Лейн? Оно звучит не хуже любого другого английского имени, разве что несколько необычно.

Гордон Роу разинул рот. Мальчишеский задор в его карих глазах пропал, и теперь в них читалась только работа мысли.

Лейн потер подбородок и разразился хохотом.

— Да, да, Пэтиенс, звучит как типично английское имя. У тебя просто талант подмечать самую суть вещей.

Именно! Это древнее английское имя, клянусь Иовом!

А, Гордон, вижу и вас осенила догадка. Рано или поздно я должен был догадаться, — размеренно и серьезно продолжил он. — Это имя не давало мне покоя с тех пор, как я столкнулся с джентльменом, который его носит.

А когда вы произнесли его по буквам… Инспектор, Пэтиенс, неужели имя „Гэмнет Седлар“ ничего не значит для вас?

Инспектор тупо посмотрел на него.

— Абсолютно ничего.

— Ну что ж, Пэтиенс, при всем уважении к твоему достопочтимому отцу, хочу заметить, что ты имеешь перед ним преимущество благодаря своему блестящему образованию. Ты ведь изучала английскую литературу?

— Конечно.

— Сосредоточься на Елизаветинском периоде.

Щеки Пэтиенс зарделись.

— Это… это было слишком давно.

Старый джентльмен грустно кивнул.

— Ох уж это современное образование. Итак, вы оба никогда не слышали о Гэмнете Седларе. Гордон, расскажи, кем он был.

— Гэмнет Седлар, — ответил мистер Роу дрожащим от волнения голосом, был одним из ближайших друзей Вильяма Шекспира.

* * *

— Шекспира! — вскричал Тамм. — Это правда, Лейн?

Вы все спятили. Какое отношение к этому делу имеет старина Шекспир?

— Самое прямое, — пробормотал Друри Лейн, задумчиво покачав головой. Да, Гордон, как же мы сразу не догадались… Седлар! Господи!

— Боюсь, я вас тоже не понимаю, — пожаловалась Пэтиенс, — и, присоединяясь к отцу, требую объяснения.

— Этот Седлар, случайно, не Вечный Жид, а? — съязвил инспектор. — Не может же ему быть больше трехсот лет! — И он от души рассмеялся, — Ха, ха, сказал мистер Роу и глубоко вздохнул.

— Конечно, я не думаю, что это так, — улыбнулся Лейн. — Но поскольку доктор Гэмнет Седлар, бывший хранитель Кенсингтонского музея, получивший место в нью-йоркском Британском музее, образованный человек, разбирающийся в древних книгах, я совсем не исключаю возможности, что он является прямым потомком человека, имя которого вошло в историю благодаря тому факту, что Шекспир называл его своим другом.

— Он из Стрэтфордского рода? — задумчиво спросила Пэтиенс.

Старик пожал плечами.

— Мы о них почти ничего не знаем.

— Кажется, — пробормотал Роу, — Седлары были выходцами из Глостершира.

— Но какая связь, — запротестовала Пэтиенс, — может быть между старинным родом Седлара и первым изданием „Страстного пилигрима“, даже если Гэмнет Седлар и является потомком дружка Шекспира?

— В том-то все и дело, моя дорогая, — спокойно сказал Друри Лейн. — У нас появилась еще одна загадка благодаря телеграмме в Скотланд-Ярд. Возможно, нам удастся ее разгадать. Кто знает? — И он погрузился в свои мысли.

Инспектор сидел с беспомощным видом, поглядывая то на старика, то на Пэтиенс. Юный Гордон Роу уставился на Лейна, а Пэтиенс — на Роу, Вдруг Лейн неожиданно поднялся и потянулся к своей трости из черного дерева.

— Странно, — бормотал он, — очень странно. — И, улыбаясь, с отсутствующим видом покинул контору инспектора.

Глава 11 3HS wM

Дромио вполголоса обругал постового и, мастерски лавируя в потоке машин, свернул с Пятой авеню на одну из Сороковых улиц. Красный сигнал светофора, вспыхнувший на углу Шестидесятой авеню, вынудил его затормозить. Мистер Друри Лейн молча сидел на заднем сиденье, машинально постукивая по губам узкой полоской желтой бумаги. В который уже раз он вчитывался в слова, напечатанные на ней, и все больше и больше хмурился. Телеграмма, доставленная ранним утром в Вестчестер, была датирована шестью минутами первого ночи двадцать первого июня.

„Как оригинально со стороны Тамма отослать мне телеграмму в полночь, подумал старик. — Он никогда не делал ничего подобного. Что могло стрястись?“

Немного отъехав от светофора, Дромио вновь затормозил и нажал на клаксон. Взглянув на пробку, растянувшуюся до самой Пятой авеню, Лейн наклонился вперед и постучал Дромио по уху, — Пожалуй, я пройду остаток пути пешком, — сказал он. — Тут всего лишь один квартал. Жди меня возле конторы инспектора. — И вышел из машины, все еще сжимая телеграмму в руке.

Затем он затолкал ее в карман пиджака и зашагал по направлению к Бродвею.

В сыскном агентстве Тамма царило странное оживление. Мисс Броди, вытаращив глаза, ерзала на стуле и тоскливым взглядом наблюдала за Пэтиенс, которая ходила взад и вперед по приемной, выпуская клубы дыма, и, покусывая губы, бросала нетерпеливые взгляды на часы, висевшие на стене.

Услышав звук хлопнувшей двери, Пэтиенс подпрыгнула на месте, а мисс Броди тихо вскрикнула.

— Наконец-то вы пришли! — крикнула Пэтиенс, мертвой хваткой вцепившись в руку старого джентльмена. — Я вас просто обожаю!

И, к величайшему удивлению Лейна, она обвила его шею своими нежными руками и чмокнула старика в щеку.

— Мое милое дитя, — запротестовал Лейн, — вы вся дрожите. Что произошло? Телеграмма инспектора показалась мне дурным предзнаменованием, но я совершенно ничего не понял. Надеюсь, с ним все в порядке?

— Убедитесь сами, — ответила Пэтиенс, и в ее глазах появился озорной огонек. — Полюбуйтесь на этот живой труп!

Она толкнула дверь в кабинет инспектора, и их взорам предстала странная картина: пожилой джентльмен, бледный, как мел, с красными воспаленными глазами, неподвижно сидел на краю вращающегося стула и, словно удав, гипнотизировал взглядом предмет, лежавший перед ним на столе.

— Эврика! — закричал он, вскакивая на ноги. — Это же мой старый друг! Я говорил тебе, Пэтти, что мы зависим от этого шельмеца. Присаживайтесь, Лейн. Чертовски мило с вашей стороны, что вы пришли.

Лейн с удовольствием опустился в кожаное кресло.

— Господи, что за прием! Чувствую себя, как блудный сын, вернувшийся домой. А теперь рассказывайте, что случилось. Я просто сгораю от любопытства.

Тамм схватил предмет, который вызывал у него такую болезненную реакцию.

— Видите?

— У меня прекрасное зрение, как вам известно.

Инспектор хохотнул.

— Ну что ж, сейчас мы его откроем.

Лейн перевел взгляд на Пэтиенс, — Делайте, что хотите. Вы только из-за этого просили меня срочно приехать?

— Мы отбили вам телеграмму, — быстро ответила Пэтиенс, — потому что какой-то чудак настаивал на вашем присутствии при этом „великим вскрытии“. Быстрее, папа! Я сойду с ума, если ты его не распечатаешь сию же секунду.

Инспектор держал в руках длинный коричневый конверт из манильской бумаги, который странный джентльмен с пестрой бородой и в синих очках оставил на хранение почти семь недель назад.

* * *

Лейн взял конверт из рук Тамма и бегло осмотрел его. Глаза старого джентльмена сузились, когда он ощупал контуры квадратного конверта, находившегося внутри.

— Тайна требует объяснений. Мне необходимо узнать все факты, предшествующие появлению этого конверта.

Тамм вкратце рассказал ему историю визита переодетого англичанина. История приобрела законченный вид после того, как Пэтиенс целую минуту описывала внешность странного незнакомца.

— Но почему вы не рассказали мне этого раньше? Не похоже на вас, инспектор, — задумчиво произнес Лейн, разглядывая конверт.

— Я не думал, что в этом есть необходимость… Давайте поскорее распечатаем его.

— Одну минуту. Насколько я понимаю, этому загадочному клиенту не удалось позвонить вам вчера, двадцатого июня?

— Однако он позвонил двадцатого мая, — мрачно заметил Тамм.

— Вчера мы просидели здесь до полуночи, — выпалила Пэтиенс, — но он не дал о себе знать.

— Вы случайно не записали разговор с этим человеком? — рассеянно спросил старый джентльмен. — Я знаю, что у вас есть записывающее устройство.

Тамм нажал на кнопку.

— Мисс Броди, принесите запись по делу о конверте.

Инспектор и Пэтиенс не находили себе места, пока старик тщательно, слово за словом, изучал стенограмму разговора со странным посетителем.

— Любопытно, — произнес он наконец, положив записи на стол. Неудивительно, что этот тип решил прибегнуть к маскараду… Хорошо, инспектор, давайте продолжим.

Лейн положил конверт перед инспектором и пересел на стул, стоящий напротив него. Пэтиенс быстро подошла поближе и встала за спиной отца. Она прерывисто дышала, а ее обычно жизнерадостное лицо стало бледным и взволнованным. Тамм дрожащими пальцами достал из стола нож и, улыбнувшись, бросил взгляд на Лейна.

— Ну, письмецо, сейчас я с тобой разберусь. Надеюсь, оно не выпрыгнет у меня из рук и не скажет:

„С первым апреля!“ или что-нибудь в этом роде.

Секунду помедлив, инспектор вогнал лезвие ножа в манильскую бумагу, быстро вскрыл конверт и заглянул внутрь.

— Ну? — нетерпеливо воскликнула Пэтиенс.

— Ты была права, Пэтти, — пробормотал он. — Там внутри другой конверт. — И он вынул маленький квадратный запечатанный конверт серо-голубого цвета. На лицевой стороне конверта не было никаких надписей.

— Что это? — вдруг резко спросил старый джентльмен.

Инспектор перевернул конверт, и его лицо посерело.

У Пэтиенс, выглядывающей из-за его спины, перехватило дыхание.

— Здесь написано, — прохрипел Тамм, — здесь написано „Библиотека Саксона“!

— Это наталкивает на мысль, — медленно сказал Лейн, — что визит таинственного человека с пестрой бородой может быть связан с таинственными происшествиями в Британском музее…

* * *

— Так вот оно что! — воскликнул Тамм, приходя в себя от удивления. — К чему же мы пришли?

— По-видимому, — с трудом выговорил старик, — это Совпадение, инспектор. Такое иногда случается.

Голос Лейна дрогнул, но он не отвел взгляда от губ инспектора, хотя пелена застилала его глаза.

— Но я не могу понять… — изумленно начала Пэтиенс.

Лейн потряс головой, и пелена рассеялась, — Откройте конверт, инспектор, — сказал он, наклоняясь вперед. — Прошу вас.

Тамм снова взял в руки нож. Бумага была плотная и поддавалась неохотно. Лейн и Пэтиенс не отрываясь смотрели на инспектора. Пальцы Тамма погрузились в конверт, и он вытащил аккуратно сложенный лист серой бумаги. Инспектор развернул листок и положил его перед собой. Вверху страницы стоял штамп библиотеки Саксона… В кабинете воцарилась гробовая тишина.

Насколько таинственным был переодетый англичанин, настолько неожиданным оказался документ, переданный им на попечение инспектора. Вернее, документ был не просто неожиданным, он был бессмысленным.

Лист бумаги был девственно чист, и лишь в центре страницы было написано:

3HS wM

и все… Ни подписи, ни пометки, ни сообщения…

* * *

Лейн скрючился на стуле и впился глазами в странные знаки. Затем старик оторвал взгляд от бумаги и с ликованием посмотрел на Тамма. Какие-то слова были готовы сорваться с его губ, но инспектор перебил Лейна.

— 3HS wM, — пробормотал он, растягивая звуки, как будто пытался при помощи голоса раскрыть смысл таинственных знаков.

Легкое недоумение отразилось на лице старого джентльмена. Он перевел взгляд на Пэтиенс, но она только повторяла вполголоса;

— 3HS wM, — словно ребенок, старательно заучивающий иностранные слова, Старик прикрыл лицо ладонями и некоторое время сидел без движения.

* * *

— Ладно, — наконец произнес инспектор и глубоко вздохнул, — с меня довольно. Когда притащился этот парень, разодетый, как ирландец на маскараде, плел чепуху и кричал о „секрете, стоящем миллионы“, я говорил, что не хочу в этом участвовать. И оказался прав… Кому-то пришло в голову просто разыграть меня.

Презрительно фыркнув, инспектор подошел к окну и уставился на Тайме Сквер.

Пэтиенс быстро схватила листок и, отчаянно нахмурив брови, попыталась сосредоточиться на странных символах.

— Позволь мне тоже взглянуть, Пэтиенс, — тихим голосом попросил Друри Лейн и взял листок из ее рук.

БИБЛИОТЕКА САКСОНА

3HS wM

Незнакомец использовал черные чернила и ручку с широким и тяжелым пером. Почерк писавшего был довольно быстрым и уверенным, что указывало на то, что он точно знал, о чем писать. Лейн положил листок на стол и взял в руки серо-голубой конверт. Он изучил его с обеих сторон, внимательно рассмотрел штамп библиотеки Саксона и откинулся на спинку стула.

— Нет, инспектор, — пробормотал он, — это не шутка.

Тамм резко повернулся.

— Тогда что это означает? Он говорил, что это только ключ, но тогда это самый непонятный ключ, который я когда-либо встречал.

Пэтиенс нахмурилась.

— Может быть, это и не так сложно. Тот, кто зашифровал этот ключ, предполагал, что после тщательного изучения надпись будет нетрудно понять. Давайте-ка подумаем… Конечно, это какое-то сокращение…

— Итак, — продолжила Пэтиенс с отчаянием в голосе, — маленькая w и заглавная М… О Боже! Это бессмысленно. Как бы я хотела, чтобы здесь оказался Гордон. Он знает столько всякой ерунды…

Инспектор медленно обернулся.

— Этот орешек нам не по зубам, Пэтти, И твоему резвому мистеру Роу тоже. Но не забывай, что этому типу понадобился Лейн. Вероятно, он думал, что Лейн все поймет… Ну как, старина?

Лейн встретил этот вызов со спокойным видом.

В уголках его глаз появились морщинки.

— Вы так думаете? Да, может быть, и пойму.

— Ну так что это означает, по-вашему?

Лейн слабо взмахнул белой рукой и продолжал не отрываясь смотреть на лист бумаги.

— Хотя это и звучит странно, — пробормотал он, — я думаю, что тот тип был уверен, что вы тоже знаете значение загадочных символов.

Инспектор покраснел, расправил плечи и распахнул дверь.

— Мисс Броди, зайдите со своим блокнотом!

Мисс Броди вбежала с карандашом наготове.

— Запишите текст письма для доктора Лео Шиллинга. Центр медицинских исследований. „Дорогой док. Займитесь этим немедленно. Соблюдайте секретность. Что вы можете сказать о следующих закорючках…“ Теперь запишите ниже это; „Цифра 3, заглавная Н, заглавная S, пропустите место, маленькая w, заглавная М“. Ясно?

Мисс Броди с удивлением взглянула на него.

— Д-да, сэр.

— Отправьте такое же письмо лейтенанту Руперту Шиффу, Федеральное Бюро Расследований, шифровальный отдел, Вашингтон, округ Колумбия. Все!

Стенографистка быстро упорхнула.

— Это, — свирепо произнес инспектор, — должно дать какие-нибудь результаты.

Тамм опустился в кресло, зажег сигару и задумчиво выпустил к потолку облако дыма.

— Прежде всего, — сказал он, — надо обратить внимание на штамп. Этот парень не хотел, чтобы мы сразу узнали, что дело связано с Саксоном. Вот почему он запрятал квадратный конверт в большой. Но, если с ним что-нибудь произойдет, мы вскроем конверт, увидим штамп библиотеки Саксона и начнем работать в этом направлении. Таким мне представляется ход его мыслей.

Лейн кивнул.

— Полностью с вами согласен.

— Но незнакомец не предусмотрел, что сюда придет Джордж Фишер, расскажет нам о Донахью, что это приведет нас в Британский музей и заставит впутаться в дело с украденными книгами. Но, может быть, он по простому совпадению использовал бланк библиотеки Саксона?

— Нет, папа, — устало сказала Пэтиенс. — Я убеждена, что человек с фальшивой бородой и странные события в Британском музее как-то связаны… Интересно…

— Что интересно? — спросил Тамм, сверля взглядом свою дочь.

Пэтиенс рассмеялась.

— Моя мысль может показаться абсурдной, но поскольку все дело абсурдно… Я подумала, что этот парень с фальшивой бородой мог быть кем-то из домочадцев Саксона.

— Не так уж глупо, — пробормотал инспектор с напускным безразличием. Что-то подобное пришло и мне в голову, Пэтти. Для начала, займемся Роу…

— Чепуха! — резко воскликнула Пэтиенс. — Это не мог быть Гордон!

— Почему бы и нет? — осведомился Тамм. — Кажется, ему ужасно хотелось залезть в машину и присутствовать при нашем разговоре.

— Уверяю тебя, папа, что его интерес не имел никакого отношения к этому делу. Это ведь могло быть… личным. В конце концов, я ведь не старая карга!

— Будь я проклят, если это так, — выпалил инспектор.

— Папа! Иногда ты доводишь меня до слез. Что ты имеешь против бедного Гордона? Он очень приятный молодой человек, честный и откровенный, как дитя.

К тому же у него очень сильные руки, не то что у человека, который приходил сюда шестого мая.

— Но ведь он же библиофил, — воинственно сказал Тамм.

Пэтиенс прикусила губу.

— Прекрати, папа!

— Можно предположить, — продолжал инспектор, трогая кончик своего сломанного носа, — что это была миссис Саксон. Но я не могу допустить такую безумную мысль. К тому же миссис Саксон — жирная корова, а тот тип был костляв. Тогда, может быть, — не подумай, я вовсе не сбрасываю со счетов твоего Роу, — это был Крэбб.

— Совсем другое дело, — тряхнула головой Пэтиенс.

Мистер Лейн, который все это время оставался молчаливым свидетелем их диалога, поднял руку.

— Если мне будет позволено прервать вашу дискуссию, — начал он, — я мог бы высказать некоторые предположения на этот счет. Ваш посетитель утверждал, что если он не позвонит двадцатого числа, значит произошло что-то серьезное. Если им был Гордон Роу или старый Крэбб, то почему же никто из них не пропал или не был» найден убитым, или не смог позвонить?

— Тоже верно, — с жаром выпалила Пэтиенс. — Вчера я обедала с Роу, а сегодня он звонил мне и не рассказал ничего такого, что могло бы показаться подозрительным.

— Пэтти, — воскликнул инспектор тревожным голосом, — послушай своего старика хоть раз! Тебя что, заклинило на этом молодом выскочке? Он приставал к тебе? Я сверну ему шею!

Пэтиенс вскочила на ноги.

— Папа!.

— Тише, тише, инспектор, — пробормотал старый джентльмен. — Гордон Роу — прекрасный молодой человек, довольно интеллигентный, что о многом говорит в наше время.

— К тому же я вовсе и не влюблена, — всхлипнула Пэтиенс. — Папа, иногда ты превращаешься в зверя. Прошу тебя, относись ко мне по-человечески.

Инспектор погрустнел на глазах.

— Хватит браниться, — сказал Друри Лейн. — Инспектор, вы словно малое дитя… Спрячьте этот конверт в сейф и берегите как зеницу ока. А сейчас я предлагаю нанести визит в дом Саксона.

Глава 12 Скрестив руки

На улице было оживленное движение, и Дромио что-то раздраженно бурчал себе под нос, недовольный тем, что приходится еле-еле ползти по Пятой авеню. Но мистер Друри Лейн, казалось, вовсе не спешил. Он весело переводил взгляд с Тамма на Пэтиенс и наконец, не выдержав, рассмеялся.

— Вы как два надувшихся ребенка. Улыбнитесь же!

Они слабо улыбнулись.

— Это выдающееся дело, — продолжил старик. — Я не уверен, что кто-то из вас осознает, насколько оно важное.

— У меня от него началась страшная головная боль, — буркнул инспектор.

— А ты, Пэтиенс?

— Я думаю, — сказала Пэтиенс, не сводя взгляда с затылка Дромио, — что эти символы не кажутся вам такими уж бессмысленными.

Старый джентльмен, казалось, очень удивился.

— Возможно, возможно, — загадочно произнес он. — Но всему свое время. Инспектор, у вас есть какие-нибудь новости? Сегодня утром произошло столько событий, что некогда было поинтересоваться.

— Кое-что у меня есть, — устало подтвердил инспектор и протянул Лейну отпечатанный на машинке отчет.

«ДОНАХЬЮ. Все еще не найден. Никаких следов.

17 ШКОЛЬНЫХ УЧИТЕЛЕЙ. Уехали в Индиану. Личность каждого установлена, наведены все справки, Проведено тщательное расследование. Фотографии, документы, адреса, характеристики — все в полном порядке.

ЧЕЛОВЕК В СИНЕЙ ШЛЯПЕ. Личность все еще не установлена.

19-й ИЗ АВТОБУСА. Личность все еще не установлена.

СТОДОЛЛАРОВАЯ КУПЮРА из возвращенного Джэггарда 1599 года. Не удалось установить источник по номеру и серии».

— И все, инспектор? — разочарованно спросил Лейн, возвращая листок, — Я думал, что вы хотя бы получили телеграмму из Скотланд-Ярда…

— Ничего не забывает, старая лиса! — ухмыльнулся Тамм. — Да, я получил вчера очень интересный ответ от Тренча. Полюбуйтесь-ка!

Он протянул Лейну несколько листов телеграфных бланков, и старик жадно схватил их.

СПРАВКА ГЭМНЕТ СЕДЛАР ОТПРЫСК СТАРОГО АНГЛИЙСКОГО РОДА УХОДЯЩЕГО КОРНЯМИ КО ВРЕМЕНИ ВТОРОГО КРЕСТОВОГО ПОХОДА ТЧК ЕГО ПРЕДОК ГЭМНЕТ СЕДЛАР ИЗВЕСТЕН СВОЕЙ ДРУЖБОЙ С В ШЕКСПИРОМ ТЧК НАСТОЯЩИЙ ГЭМНЕТ СЕДЛАР РОСТОМ ПЯТЬ ФУТОВ ОДИННАДЦАТЬ ДЮЙМОВ ТОНКИЕ РЕЗКИЕ ЧЕРТЫ ЛИЦА ГЛАЗА ГОЛУБЫЕ ВОЛОСЫ ПЕСОЧНОГО ЦВЕТА ТЧК ОСОБЫХ ПРИМЕТ НЕТ ТЧК ВОЗРАСТ ПЯТЬДЕСЯТ ОДИН ЗПТ О ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ИЗВЕСТНО НЕМНОГОЕ ЗПТ В ЛОНДОНЕ ВЕЛ ЖИЗНЬ ЗАТВОРНИКА ТЧК ПРИЕХАЛ ИЗ ТЬЮКЕСБЕРИ ГРАФСТВО ГЛОСТЕРШИР НЕДАЛЕКО ОТ СТРЭТФОРДА НА ЭЙВОНЕ ЗПТ ПО ПРОФЕССИИ АНТИКВАР ЗПТ СПЕЦИАЛИЗИРУЕТСЯ НА КНИГАХ ЗПТ В КРУГУ БИБЛИОФИЛОВ ПОЛЬЗУЕТСЯ ХОРОШЕЙ РЕПУТАЦИЕЙ ТЧК ПОСЛЕДНИЕ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ БЫЛ ХРАНИТЕЛЕМ КЕНСИНГТОНСКОГО МУЗЕЯ В ЛОНДОНЕ ТЧК НЕДАВНО ПРИНЯЛ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДЖЕЙМСА УАЙТА АМЕРИКАНСКОГО ФИНАНСИСТА И КОЛЛЕКЦИОНЕРА СТАТЬ ХРАНИТЕЛЕМ БРИТАНСКОГО МУЗЕЯ В НЬЮ-ЙОРКЕ ТЧК СОГЛАСИЕ УДИВИЛО ЗНАКОМЫХ СЕДЛАРА ПОСКОЛЬКУ ОН НЕ СКРЫВАЛ СВОИХ АНТИАМЕРИКАНСКИХ НАСТРОЕНИЙ ТЧК СВОИ ПОЛНОМОЧИЯ СЕДЛАР СЛОЖИЛ СЕДЬМОГО МАЯ ЗПТ В ЭТОТ ДЕНЬ ДИРЕКЦИЯ КЕНСИНГТОНСКОГО МУЗЕЯ УСТРОИЛА БАНКЕТ В ЕГО ЧЕСТЬ ТЧК ГЭМНЕТ СЕДЛАР НЕ ИМЕЕТ РОДНЫХ КРОМЕ БРАТА ВИЛЬЯМА ЗПТ ЧЬЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ НЕИЗВЕСТНО ТЧК ВИЛЬЯМ НЕ БЫЛ В АНГЛИИ УЖЕ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ТЧК НИЧЕГО ПОДОЗРИТЕЛЬНОГО ЗА СЕДЛАРАМИ НЕ ЗАМЕЧАЛОСЬ ЗПТ ОБА ВЕЛИ АСКЕТИЧЕСКИЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ ТЧК ГЭМНЕТ ПОКИНУЛ АНГЛИЮ НА ПАРОХОДЕ СИРИНТИЯ СЕМНАДЦАТОГО МАЯ В ПЯТНИЦУ И ПРИБЫЛ В НЬЮ ЙОРК ДВАДЦАТЬ ВТОРОГО МАЯ В СРЕДУ ЗПТ ПРОВЕРЕНО ПО ЗАПИСЯМ ПОМОЩНИКА КАПИТАНА ЧТО ГЭМНЕТ СЕДЛАР БЫЛ НА БОРТУ КОРАБЛЯ ТЧК ВСЕГДА К ВАШИМ УСЛУГАМ ЗПТ ЕСЛИ ВОЗНИКНЕТ ТАКАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ В ДАЛЬНЕЙШЕМ ТЧК ИСКРЕННЕ ЖЕЛАЮ УСПЕХА ТЧК

ТРЕНЧ

— Что вы об этом думаете? — победоносным тоном осведомился инспектор.

— Интересно… — пробормотал Лейн, возвращая телеграмму.

— Теперь ясно, зачем Седлар высадился в Нью-Йорке на целую неделю раньше, — сказала Пэтиенс. — Семь дней! Что он делал здесь, если, конечно, оставался в городе все это время? Почему он лжет? Мне не нравится этот «правильный» джентльмен!

— Я обратился с просьбой к Джогану из полиции, — промолвил Тамм, чтобы тот проверил передвижение этого парня, начиная с двадцать второго числа. Здесь что-то нечисто, и мне он нравится не больше, чем Пэтиенс.

— А в чем конкретно вы его подозреваете? — спросил Лейн.

Инспектор пожал плечами.

— С одной стороны, он вне подозрений. Он не мог быть тем странным типом с фальшивой бородой и английским акцентом, который оставил у меня послание.

Если верить информации Тренча, Седлар не покидал Англию до семнадцатого, а тот мужик пришел ко мне шестого. Но… — инспектор хищно оскалился, — он мог оказаться кем-то еще, и ставлю доллар против дырявых пяти центов, что так оно и было!

— В самом деле? — удивился старый джентльмен. — И кем же он мог быть?

— Хотя бы психом в синей шляпе, который швыряется редкими книгами и стодолларовыми бумажками! — воскликнул Тамм. — Этот припадок безумия произошел двадцать седьмого мая, через пять дней после того, как Седлар ступил на нью-йоркский причал.

— Едва ли это веский аргумент, инспектор, — улыбнулся Лейн. — С таким же успехом человеком в синей шляпе мог оказаться любой из нескольких миллионов человек, у которых нет алиби на двадцать седьмое мая.

— Да, знаю, но…

— Боже мой? — неожиданно вскричала Пэтиенс, подпрыгнув и ударившись головой о потолок. — Ой! Какая же я дурочка! Почему я не подумала об этом раньше?

— О чем ты, дитя мое? — мягко осведомился Лейн.

— Символы! Символы! Они… Как же я не заметила?

Лейн пристально взглянул на нее.

— А что с символами, дорогая?

Пэтиенс вытащила платок и яростно высморкалась.

— Теперь хорошо, — заметила она и отложила платок в сторону. — 3HS wM. Разве вы не понимаете?

— Не больше, чем раньше, — проворчал Тамм.

— О, папа! HS должно означать имя — Hamnet Sedlar [Гэмнет Седлар. ]!

Мужчины одновременно уставились на нее и расхохотались. Пэтиенс топнула ногой.

— Вы ведете себя как невоспитанные люди, — оскорбленным тоном сказала она. — Какие изъяны в моей теории?

— А что в таком случае означают другие символы? — спросил Лейн. — Прошу прощения, если повел себя грубо, ко смех твоего отца весьма заразителен. Как ты расшифруешь 3, строчную w и заглавную М?

Девушка с обиженным видом уставилась на толстую красную шею Дромио.

— Ах, Пэтти, Пэтти! — хохотал инспектор, разжигая в ней чувство обиды. — Я помру со смеху. Знаешь, что означают эти символы? Три порции Гэмнета Седлара с маринадом!

— Не смешно, — холодно заметила Пэтиенс. — Кажется, мы приехали.

Глава 13 Сага о докторе Алесе

Типично английский дворецкий с красивыми бакенбардами впустил гостей в роскошную приемную в стиле Людовика Пятнадцатого. Нет, миссис Саксом нет дома.

Нет, он не знает, когда она вернется. Нет, она ничего не просила передать. Нет, она…

— Слушай, ты! — прогрохотал инспектор Тамм, непримиримый враг подхалимства, — Крэбб дома?

— Мистер Крэбб? Сейчас узнаю, сэр, — невозмутимо ответили Бакенбарды. Как прикажете доложить, сэр?

— Доложи, как хочешь, черт тебя побери, но приведи его сюда!

Вскинув брови, Бакенбарды слегка поклонились и поспешили удалиться.

Пэтиенс вздохнула.

— Папа, тебе никто не говорил, что у тебя ужасные манеры? Так орать на прислугу!

— Терпеть не могу этих англичан, — проворчал инспектор, немного смутившись. — Всех, за исключением Тренча. Он единственный похожий на человека англичанин, которого я знаю. Можно подумать, что он появился на свет в роддоме на Пятой авеню… Ну-ну, а вот и наш Маленький Лорд Фаунтлерой.

Гордон Роу с книгой под мышкой и шляпой в руке, проходя через фойе, увидел их, улыбнулся и поспешил навстречу.

— Какие визитеры! Какая приятная неожиданность!

Мистер Лейн, инспектор, Пэт! Вы не предупредили меня по телефону…

— Я не знала… — с достоинством ответила Пэтиенс.

— Божественное неведение, — сказал молодой человек, прищурив карие глаза. — Идете по следу? — спросил он, понизив голос.

— Гордон, — вкрадчиво начала Пэтиенс, — для вас что-нибудь означает 3HS wM?

— Пэтти, ради Бога! — проворчал инспектор. — Нам совсем не нужно…

— Извините, инспектор, — спокойно перебил его Друри Лейн. — Я не вижу причин скрывать это от Роу.

Молодой человек перевел взгляд на мужчин.

— Для меня это полная абракадабра, — ответил он. — А что это такое?

Пэтиенс рассказала ему о загадочном незнакомце и оставленном им конверте.

— Библиотека Саксона, — пробормотал он. — Забавная штука. Вот так задачка! А, я вижу Крэбба. Может быть, он сможет помочь вам?

Древний библиотекарь проскользнул в приемную, держа в руках очки в золотой оправе и пристально вглядываясь в лица посетителей. Узнав их, он просиял и подошел поближе. Пэтиенс готова была поклясться, что его кости скрипят и издают жалобные стоны при ходьбе.

— А, мистер Лейн, — сказал Крэбб, натянуто улыбаясь. — И мисс Тамм. И еще инспектор. Какая делегация!

Роу, я думал, вы уже ушли или, может быть, общество юной леди… Знаете, миссис Саксом почувствовала недомогание. Боли в животе. При ее габаритах это настоящая трагедия. — Он улыбнулся. — Чему обязан…

— Одному делу, — ответил Лейн прежде, чем инспектор успел издать львиный рык. — Мы хотели бы осмотреть знаменитую библиотеку Саксона.

— Понимаю.

Крэбб застыл. Подмяв одно плечо и склонив голову набок, он внимательно разглядывал посетителей.

— Дружеский визит с исследовательскими целями? — Он улыбнулся, демонстрируя гнилые зубы. — Не вижу никаких препятствий. Хотя вы будете первыми посторонними, Можем мы один раз нарушить правила, а, Роу?

— Вы поступите очень благородно!

— Я не так уж плох, как некоторые обо мне думают. Следуйте за мной!

Крэбб провел их через несколько коридоров, оформленных во французском стиле, в восточное крыло дома, отпер тяжелую дверь и встал возле нее, радушно улыбаясь. Гости вошли в просторный зал с высоким дубовым потолком. Вдоль стен возвышались стеллажи, заставленные книгами. В дальнем конце зала виднелась открытая дверь, через которую просматривалась еще одна комната, такая же большая и полная книг. В центре зала стояли широкий письменный стол и один-единственный стул. Пол был застелен ярким персидским ковром.

— Прошу прощения, что не могу предложить вам сесть, — сказал Крэбб скрипучим голосом, закрывая дверь и направляясь к столу. — Никто, кроме старого Крэбба, не посещал эту библиотеку в последнее время.

Роу покинул меня. Ах, молодежь, она такая ветреная!

Итак, что вы хотели?

Инспектор решительным шагом приблизился к столу с таким грозным видом, будто задумал разломать его.

— Вот то, что мы искали! — воскликнул он и схватил листок почтовой бумаги серо-голубого цвета.

— Ради всего святого… — удивленно начал Крэбб.

Затем его продолговатое лицо перекосилось от гнева, и он бросился к Тамму, издав что-то наподобие звериного рыка. — Руки прочь! Шпион!

— Отвали, коротышка! — рявкнул инспектор, отталкивая скрюченные руки библиотекаря. — И попридержи язык. Никто ничего не собирается красть. Нам только нужно взглянуть на вашу почтовую бумагу. Она отлично выглядит! Полюбуйтесь-ка, Лейн!

Не было нужды тщательно осматривать листок. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это та самая бумага, которую использовал для своего послания незнакомец с пестрой бородой.

— У меня нет никаких сомнений, — пробормотал Лейн. — Крэбб, прошу вас извинить инспектора за грубость. Он не особенно щепетилен в подобных делах.

— Это я уже заметил, — прошипел Крэбб, сверля взглядом широкую спину инспектора.

— У вас есть конверты? — с улыбкой продолжал Лейн.

Крэбб, поколебавшись несколько секунд, отправился к столу и извлек из ящика небольшой квадратный конверт серого цвета.

— Точно такой же, — выдохнула Пэтиенс и окинула старого библиотекаря подозрительным взглядом.

Юный Гордон Роу казался очень взволнованным. Он стоял, не шелохнувшись и не сводя глаз с конверта.

— Присядь, дорогая, — мягко сказал Лейн, и Пэтиенс покорно заняла единственный стул. — Инспектор, держите себя в руках. Мы не должны волновать мистера Крэбба. Итак, сэр, надеюсь, вы не будете возражать, если мы зададим несколько вопросов?

Едва заметный огонек вспыхнул в маленьких глазках Крэбба.

— Конечно, нет. Старому Крэббу нечего скрывать.

Я понятия не имею, что вас интересует, но если могу быть чем-то полезен…

— Весьма благородно с вашей стороны, — сердечно отозвался старый джентльмен. — Итак, скажите, кто конкретно пользуется бумагой с печатью библиотеки Саксона?

— Я.

— Естественно, когда ведете переписку. Но кто еще?

— Никто, мистер Лейн.

— Это очень важно, мистер Крэбб, — улыбнулся Тамм. — Вы уверены, что никто не имеет к ней доступа?

— Никто, кроме меня, уверяю вас, — прошамкал библиотекарь.

— И даже миссис Саксон?

— О, Господи, нет! У миссис Саксон своя собственная почтовая бумага — с полдюжины разноцветных листков. Тем более, что с некоторых пор ее не волнуют дела и библиотека…

— Понимаю. Ну а вы, Гордон? Вы здесь уже давно живете. Не могли бы вы хоть немного прояснить этот вопрос?

Пэтиенс тревожно взглянула на молодого человека, а инспектор окинул его холодным отчужденным взглядом.

— Я? — Юный Роу, казалось, был застигнут врасплох. — Спросите лучше дружище Крэбба, он здесь всем заправляет, — О, мистер Роу редко заходит сюда, — пропищал Крэбб, и его тело съежилось, как плавящаяся свеча. — Как вы, наверное, уже знаете, наш юный друг занимается исследованием творчества Шекспира, но в этом доме такие порядки, их установил сам мистер Саксон, что…

В общем, когда ему что-нибудь требуется, он просит меня, и я сам приношу ему книги.

— Надеюсь, — раздраженно сказал Роу, — вы получили ответ на свой вопрос, мистер Лейн?

— Не горячитесь, Гордон. Так вы утверждаете, мистер Крэбб, что, кроме вас, никто не имеет доступа к бумаге и конвертам?

— Пожалуй, да. Они хранятся только здесь. Конечно, если кому-нибудь пришло бы в голову…

— Да-да, мистер Крэбб, мы хорошо понимаем. Гордон, не хмурьтесь вы так! Насколько я знаю, долгие годы вход в эти комнаты посторонним был заказан. Теперь, - А как насчет слуг? — неожиданно спросила Пэтиенс, избегая встречи с полными страдания глазами мистера Роу.

— Нет, мисс Тамм. Существовало строгое правило.

Мистер Саксон настоял на том, чтобы я лично убирал эти комнаты.

— А вы присутствовали при упаковке книг, завещанных Британскому музею? — поинтересовался Лейн.

— Разумеется.

— И я тоже присутствовал, — невнятно пробормотал Роу.

— И ни на минуту не отлучались?

— Мистер Роу толкался возле водителей грузовиков, — ответил Крэбб, — но я всегда был начеку, уверяю вас.

— Прекрасно! — улыбнулся Лейн. — Все указывает на то, что вряд ли кто-нибудь мог стащить эту бумагу, инспектор.

— Это вы мне говорите? — ухмыльнулся Тамм.

Лейн покосился на старого библиотекаря.

— Здесь нет никакой тайны, мистер Крэбб, — спокойно сказал он. — Дело в том, что в нашем распоряжении оказались листок почтовой бумаги и конверт с печатью библиотеки мистера Саксона, Нам нужно выяснить их происхождение. Но мы столкнулись с непредвиденными трудностями…

Неожиданная мысль пронзила старого джентльмена, и он вскрикнул:

— Как я был глуп! Конечно…

— Листок моей почтовой бумаги? — переспросил изумленный Крэбб.

Лейн похлопал его по плечу.

— У вас часто бывают посетители?

— Посетители? В библиотеке Саксона? Скажите ему, Роу.

— Этот древний книжный червь стережет добро лучше самого верного пса, пожал плечами Гордон.

— Мы в этом не сомневаемся. Но кто-то должен был быть. Подумайте! Заходил ли кто-нибудь в эту комнату в последние месяцы?

Крэбб прищурился, затем рассмеялся и хлопнул себя по костлявой ноге.

— Хо-хо! Был тут один тип! — Он выпрямился и вытер свои слезящиеся глаза.

— Кажется, нам повезло, — сказал Лейн. — Итак, сэр?

Крэбб склонил набок голову и сплел сухие пальцы.

— Чудесам не видно конца. Ну да, был тут один.

Очень интересный джентльмен. Он звонил мне несколько раз, а когда мы наконец встретились, стал умолять меня показать ему знаменитую коллекцию Саксона.

— Да? — резко бросил Лейн.

— Он был библиофилом и сказал, что много слышал о мистере Саксоне. И действительно, — хитрым тоном продолжил Крэбб, — он неплохо разбирался в книгах.

Я решил открыть перед ним двери — выглядел он совсем безобидно. Он рассказал, что пишет большую работу, и просил разрешения на несколько секунд заглянуть в один том, — А какая книга его интересовала? — осведомился Роу. Вы мне никогда об этом не рассказывали, Крэбб — Разве, мой мальчик? Должно быть, я забыл, — хихикнул старый ящер. — Его интересовало издание «Страстного пилигрима» 1599 года.

На минуту наступила тишина.

— Продолжайте, — мягко, но настойчиво потребовал Лейн. — Вы принесли ему эту книгу?

Крэбб омерзительно усмехнулся.

— Только не Крэбб! Я сказал, что существуют правила, которые нужно соблюдать, он кивнул, будто ожидал услышать нечто подобное. Затем стал глазеть по сторонам, что-то невнятно бормоча о книгах. Подошел к этому столу, покосился на бумагу и конверты и спросил;

«Это бумага с печатью библиотеки Саксона, мистер Крэбб?» Я сказал, что да. Тогда он с мольбой посмотрел на меня. «Очень интересно, — сказал он. — Я поспорил со своим другом, что смогу проникнуть в библиотеку Саксона, и, клянусь Богом, мне это удалось! Вы ведь поможете мне выиграть пари? Это будет доказательством того, что я здесь был!» Он быстро схватил листок почтовой бумаги и конверт и убежал, прежде чем я успел ему возразить.

Инспектор слушал эту историю, приоткрыв рот, и, когда Крэбб закончил, причмокнув напоследок губами, прогремел:

— Какого черта вы дали ему улизнуть? Я бы на вашем месте…

— Так вот как наш друг охраняет бумагу, — ехидно заметила Пэтиенс.

— Моя дорогая, — сказал Лейн, понизив голос, — давайте не будем отнимать у мистера Крэбба его бесценное время. В этом больше нет необходимости. Мистер Крэбб, не могли бы вы описать вашего необычного посетителя?

— О да! Высокий худой мужчина средних лет. Пожалуй, англичанин.

— Великий Боже! — прохрипел инспектор. — Пэтти, это же…

— Подождите, инспектор. Когда именно пришел этот человек, не припомните?

— Дайте-ка подумать… Четыре, пять… около семи недель назад. Да, да! Это было в понедельник рано утром. Шестого мая.

— Шестого мая! — воскликнула Пэтиенс. — Папа, мистер Лейн, вы слышали?

— Я вообще-то тоже слышал, Пэт, — капризно пожаловался Роу, Маленькие блестящие глазки Крэбба перебегали с одного лица на другое, в его взгляде таилось злобное веселье, как будто он задумал какую-то шутку, — Итак, этот высокий худой англичанин средних дет, — подытожил Лейн, — пришел к вам шестого мая и хитростью завладел почтовой бумагой и конвертом.

Очень хорошо, мистер Крэбб. И еще один, полагаю заключительный, вопрос. Он назвал свое имя?

Крэбб криво усмехнулся.

— Назвал ли он свое имя? Разумеется, назвал, иначе как бы я его запомнил? — Библиотекарь стал шарить по столу, выдвигая и задвигая ящики. В этот момент он удивительно походил на старого краба. — Извините, мисс Тамм… Назвал ли он свое имя! — Крэбб хихикнул. — А, вот и она!

Он протянул Лейну небольшой кусочек картона.

Это была очень дешевая визитная карточка. Большими черными буквами на ней было напечатано:

Д-Р АЛЕС

И все — ни телефона, ни адреса.

— Доктор Алес! — сказала Пэтиенс, нахмурившись.

— Доктор Алес! — проворчал инспектор.

— Доктор Алес! — задумчиво пробормотал Роу.

— Доктор Алес! — кивнул Крэбб, бросив злобный взгляд на карточку.

— Доктор Алес! — произнес Друри Лейн, и что-то, прозвучавшее в его голосе, заставило всех четверых обернуться к нему. Но старый джентльмен невозмутимо смотрел на визитку.

— Господи, это невозможно! Доктор Алас… Пэтиенс, инспектор. Гордон, вы знаете, кто такой доктор Алес?

— Совершенно незнакомое имя, — ответила Пэтиенс, глядя ему в глаза.

— Я тоже никогда не слышал о нем, — сказал инспектор.

Что-то знакомое, — задумчиво прошептал Роу.

А, Гордон! Я так и знал, что это имя вызовет положительный отклик из глубин вашей памяти.

Крэбб задергался, напоминая дрессированную мартышку, очки в золотой оправе сползли на кончик носа, и он состроил чудовищную гримасу.

— Я могу сказать, кто такой доктор Алес, — поджал он свои трясущиеся губы.

— Вы? — быстро спросил Лейн.

— То есть, я могу сказать, кто он на самом деле, где сейчас находится, и вообще, все, что вас интересует! — прокудахтал Крэбб.

— Ну, черт бы вас подрал, не тяните! — грубо сказал инспектор. — Кто же он?

— Я узнал его в ту же минуту, как увидел в музее, — прочирикал старый библиотекарь. — Вы не заметили, как он отвел глаза? Сразу понял, что я узнал его, подлый негодяй! Я скажу вам, что за тип нанес мне визит семь недель назад и оставил эту карточку. Человек, назвавшийся доктором Алесом, — на самом деле Гэмнет Седлар!

Глава 14 Поединок библиофилов

Собравшись за ленчем в одном из городских ресторанов, они пытались привести в порядок свои мысли.

Триумфальные и ироничные откровения Крэбба выбили их на какое-то время из колеи. Гэмнет Седлар — таинственный доктор Алес?

Они вспоминали, как Крэбб проводил их до двери, постоянно облизываясь от возбуждения, и как его угловатая фигурка долго виднелась в дверном проеме дома Саксона. Он потирал руки и качал своей маленькой птичьей головой, как бы говоря им вслед: «Ваш дражайший доктор Седлар — не кто иной, как доктор Алес! Что вы об этом думаете? Старый Крэбб — не дурак, а?» Его распирало от гордости и чувства превосходства. Что-то в нем напоминало злобное удовлетворение могучей толпы, собравшейся на суд Линча.

Гордон Роу, которому удалось присоединиться к этой маленькой компании, всю дорогу сидел очень тихо и наблюдал, как солнечные зайчики играют в золотистых волосах Пэтиенс.

— Все весьма любопытно, — сказал Друри Лейн, когда они уселись за стол. — Признаюсь, это выше моего понимания. Ужасное старое существо со своими театральными ужимками произвело на меня сильное впечатление. Он из тех, кому доставляет удовольствие многократно твердить одно и то же, особенно если он видит, что это причиняет боль. А тут еще и доктор Седлар!

Конечно, это невозможно.

— Если Крэбб говорит, что его посетил доктор Седлар, — заметил юный Роу с мрачной улыбкой, — то можно биться об заклад, что это так и есть.

— Нет, Гордон, — вздохнула Пэтиенс, — Седлар не мог быть тем человеком, который нанес Крэббу визит шестого мая. Нам стало известно, что руководство Кенсингтонского музея в Лондоне устроило седьмого мая прощальный банкет в его честь. Человек не может за ночь пересечь Атлантику.

— О! Это удивительно. Я знаю Крэбба и уверяю вас, он не лжет. Он всегда получает дьявольское удовлетворение, когда говорит правду, как заметил мистер Лейн.

— Крэбб был так уверен, — раздраженно бросила Пэтиенс, — что мог поклясться на Библии.

— Что за спор? — проворчал инспектор, злобно сверля молодого человека взглядом. — Старик лжет, и все тут.

— Ну, — сказал Лейн, — возможно, он выдумал эту историю просто из вредности. У старых книжных червей есть чувство профессиональной ревности… Ладно, ладно, переругиваясь между собой, мы ни к чему не придем.

Это удивительное и таинственное дело, и я должен вам кое-что рассказать о докторе Алесе.

— О да! — вспомнила Пэтиенс, — Вы собирались сказать, но Крэбб перебил вас… Так это имя не вымышленное?

— Нет, моя дорогая! Гордон, вы, кажется, были близки к разгадке. Теперь вспомнили, кто такой доктор Алес? Или, вернее, кем он был?

— Простите, сэр. Мне казалось, что я что-то припоминаю. Я мог сталкиваться с этим именем в каких-то работах…

— Вполне возможно. Дело в том, что я никогда не встречался с доктором Алесом и почти ничего о нем не знаю. Но все же один факт мне известен, если это не просто поразительное совпадение. Такой человек действительно существует. Более того, он очень умен и хорошо разбирается в литературе, Старый джентльмен задумчиво пожевал лист петрушки.

— Лет восемь или десять назад, не помню точно, в журнале «Стрэтфорд Квартерли» появилась одна статья, посвященная обзору книг…

— Конечно! — воскликнул Роу. — Я выписывал этот журнал, когда был студентом.

— Дело в том, что статья была написана доктором Алесом.

— Это был английский журнал? — спросил Тамм.

— Да. Я не помню точно всех деталей, но доктор Алес вел какую-то дурацкую полемику. С некоторыми его высказываниями я не мог согласиться и послал в «Квартерли» пространное опровержение, которое они опубликовали под моим именем. Уязвленный доктор Алес ответил мне в колонке откликов. Наши пререкания были напечатаны еще в нескольких номерах «Квартерли».

Он засмеялся, вспомнив что-то забавное.

— У моего оппонента было довольно острое перо.

Как он меня только не называл! Разве что не слабоумным идиотом, Теперь и я вспомнил! — с жаром воскликнул Роу, решительно выпятив подбородок. — Какая же была буча!

— Знаете, где он живет? — внезапно спросил инспектор.

— К сожалению, нет.

— Ладно, мы доберемся до него через журнал.

— Боюсь, не получится, инспектор. Мистер Роу может подтвердить, что «Стрэтфорд Квартерли» разорился пять лет назад.

— Проклятье! Ладно, я пошлю Тренчу еще одну телеграмму и выведу этого паразита на чистую воду.

— Кстати, Гордон, — сказал старый джентльмен, — у вас есть время, чтобы помочь нам? Вы могли бы заняться разгадкой тайны переплета Джэггарда 1599 года.

Роу пожал плечами.

— Не думаю, что мне улыбнется удача. Проследить путь книги почти за три века — адская работа. Слава Богу, что переплет не обновляли. Что же касается документа, спрятанного в нем, — то здесь вообще ничего нельзя утверждать. Натолкнуться на разгадку можно только случайно.

На секунду в глазах Лейна загорелся огонь, но он быстро скрыл это и решил уделить внимание салату.

Пэтиенс отодвинула свою тарелку.

— Не могу жевать, — раздраженно бросила она. — Это щекотливое дело начинает действовать мне на нервы. Просто нелепо думать, что Гэмнет Седлар доктор Алес, но эта мысль не выходит у меня из головы. Правда, все остальное вполне понятно.

— Например? — сердито спросил инспектор, — Следы, которые оставил доктор Алес. Пойми, папа, — сказала она, — что тот бородач, который приходил к нам в контору шестого мая, был доктором Алесом.

— С чего вы это взяли? — пробормотал Роу.

— Рано утром он явился в дом Саксона, завладел конвертом и бумагой с печатью библиотеки, прилепил свою смешную бороду где-нибудь в гостиничном туалете, написал эти символы — будь они прокляты! — и поспешил в нашу контору.

Она вопрошающе взглянула на Лейна.

— Звучит вполне правдоподобно, — отозвался старый джентльмен.

— Он не ожидал, что его… пристукнут, — продолжала девушка, поскольку не догадывался о том, что кто-то знает его секрет. Но на всякий случай он решил подстраховаться. Если он позвонит двадцатого, то конверт останется запечатанным, если же он этого не сделает, то мы должны будем вскрыть конверт, найти Крэбба, узнать от него о докторе Алесе и начать его разыскивать.

— Потрясающий логический анализ, — промолвил Роу, слегка усмехнувшись.

— Вот почему он настаивал на том, чтобы вы вскрыли конверт в моем присутствии, — спокойно добавил Друри Лейн. — Он надеялся, что я не забыл о полемике на страницах «Квартерли».

— Спокойно! — перебил инспектор. — Теперь дело за мной. Пэтти, он сказал, что если мы не дождемся звонка, то с ним что-то случилось, не так ли? Следовательно, кроме имени и профессии мы знаем наверняка, что он либо пропал — возможно, где-нибудь болтается! — либо его пристукнули.

— Браво, инспектор, — пробормотал Лейн. — Вы попали в самую точку. Нужно достать официальную сводку о всех убийствах, похищениях и исчезновениях за период с двадцатого мая по двадцатое июня.

Тамм нахмурился.

— Знаю, знаю. Вы хоть представляете себе, какая это работа?

— Конечно, работа не из приятных, инспектор. Тем более, что в вашем распоряжении весьма необычная информация.

— Хорошо, — мрачно сказал Тамм. — Я займусь этим, но, клянусь Богом, не понимаю, что нам это даст. Подключу к работе Грейсона и Джогана… А вы, детки, кажется, решили куда-то смыться вдвоем?

* * *

Мистер Друри Лейн отвез инспектора Тамма в контору, а Пэтиенс и Гордона Роу высадил около Сентрал Парка. Помахав им рукой, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Выражение его лица быстро менялось, он постукивал пальцами по набалдашнику своей трости и хмурил брови. В отличие от большинства стариков, он не имел привычки разговаривать вслух с самим собой, возможно, потому, что стал туг на ухо прежде, чем эта привычка зародилась. Вместо этого он представляя красочные картинки, некоторые из них были настолько необычными, что ему приходилось закрывать глаза, чтобы лучше их видеть.

«Линкольн» направлялся к Вестчестеру.

Старик открыл глаза, увидел свежие зеленые деревья, растущие вдоль шоссе, подался вперед и постучал по плечу Дромио.

— Разве я тебе не говорил, Дромио, что сначала хотел заехать к доктору Мартини?

Верный водитель вполоборота повернулся к своему хозяину так, чтобы тот мог читать по его губам.

— Что-то не так, мистер Друри? Вы снова плохо себя чувствуете?

Старый джентльмен улыбнулся.

— Я чувствую себя прекрасно, мой мальчик. Мы нанесем этот визит исключительно в интересах науки.

— А-а, — протянул Дромио, почесал за ухом, пожал плечами и нажал на газ.

Не доезжая до Ирвингтона, Дромио остановил машину возле маленького коттеджа, прятавшегося за деревьями и утопавшего в зарослях роз. Тучный человек в белой шляпе сидел у калитки и курил трубку.

— А, Мартини, — просиял Лейн. — Мне повезло, что я застал вас дома в этот час.

Тучный мужчина поднял голову.

— Мистер Лейн! Входите, входите. Что с вами случилось?

Лейн рассмеялся и закрыл за собой калитку.

— Не смотрите на меня такими испуганными глазами, старый коновал! Я совершенно здоров.

Они пожали друг другу руки. В усталых глазах доктора Мартини читался профессиональный интерес.

— Нормально я выгляжу, а, доктор?

— Чудесно. Как сердце?

— Работает как машина. Но не могу столь же лестно отозваться о своем желудке.

Они вошли в коттедж. Мохнатая собака обнюхала лодыжки Лейна и удалилась с независимым видом.

— Не могу понять, почему мой желудок стал барахлить к старости…

— Несоблюдение режима во время вашей театральной жизни, мой дорогой Мальволио, — сухо отозвался доктор Мартини, — пагубно повлияло на пищеварение.

Присаживайтесь. Мне удалось улизнуть из больницы на несколько часов. Эта рутинная работа сводит меня с ума. У меня не было ни одного интересного случая уже…

Лейн хмыкнул.

— У меня есть кое-что для вас.

Врач вынул трубку изо рта.

— Я должен был догадаться. Надеюсь, это не связано с вами?

— Нет-нет.

— Наверное, запутанное дело, — заметил доктор Мартини с мечтательной улыбкой. — Я, пожалуй, отложу все свои деревенские развлечения.

— Нет необходимости. — Старый джентльмен наклонился вперед. — Поверьте, на этот раз вы можете поставить диагноз, не вставая со своего кресла. — Он огляделся. — Но, думаю, будет лучше, если вы прикроете дверь.

Доктор удивленно уставился на него, затем поднялся и выполнил просьбу.

— Какую таинственность вы напустили, — сказал доктор, возвращаясь к своему креслу. Трубка задрожала у него в зубах. — Секреты, а? Полагаю, речь идет о каком-то преступлении. Но поблизости никого нет, кто может нас подслушать.

Лейн крепко схватил его за руку и, сверкнув глазами, прошептал;

— Когда человек глух, Мартини, даже у стен есть уши… Старина, я вовлечен в одно из самых невероятных приключений, в которых кому-либо доводилось принимать участие. Суть дела в том…

* * *

Дромио, клевавший носом за рулем, прогнал пчелу с лацкана пиджака и вздрогнул. Тяжелый аромат роз пьянил его. Дверь коттеджа Мартини, остававшаяся закрытой более получаса, отворилась, и на пороге показалась сухощавая фигура хозяина. Дромио слышал, как Мартини сказал рассеянным голосом;

— Боюсь, что это единственное решение, мистер Лейн. Я должен увидеть бумагу, прежде чем смогу высказать свое мнение. Но даже тогда, как я уже говорил…

— Вот они, ученые! — нетерпеливо произнес Лейн. — Я надеялся, что проблема прояснится. — Он пожал плечами и протянул доктору руку. — Очень любезно с вашей стороны, что вы проявили интерес и вселили в меня надежду. Я покажу вам бумагу сегодня вечером.

— Хорошо. Я приеду в «Гамлет», — Чепуха! Не стоит утруждать себя. Я сам привел ее.

— Я хорошо переношу такие путешествия. К тому же надо проведать Квейси. В прошлый раз мне не понравилось состояние его сосудов.

Дромио распахнул дверцу машины. Лейн быстро подошел к нему и, в нерешительности остановившись, окинул водителя суровым взглядом.

— Ты не видел, никто не подкрадывался к дому?

Дромио разинул рот.

— Подкрадывался, мистер Друри?

— Да-да. Ты кого-нибудь видел?

Дромио почесал за ухом.

— Пожалуй, я соснул пару минут, сэр. Но не думаю…

— Ах, Дромио, — вздохнул старый джентльмен, садясь в машину, — когда ты научишься быть бдительным?.. Впрочем, это не имеет значения.

Он весело помахал рукой доктору Мартини.

— Остановишься в Ирвингтоне, Дромио. Возле телеграфа, Дромио припарковал машину возле телеграфа, и Лейн быстро поднялся по ступенькам. Взглянув на часы, висевшие на стене, он уселся за крошечный столик и взял пачку желтых бланков. Несколько секунд он не отрываясь смотрел на остро заточенный кончик карандаша, пребывая во власти своих видений. Затем, медленно и с усилием выводя буквы, написал текст телеграммы:

ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИВЕЗИТЕ БУМАГУ С СИМВОЛАМИ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ПРИГЛАШАЮ НА УЖИН СРОЧНО Д.Л.

Оплатив телеграмму, Лейн вернулся к машине. В его ирландских глазах горел задорный огонек.

— Поехали домой, Дромио, — вздохнул он, устраиваясь поудобнее на заднем сиденье.

* * *

Когда длинный «линкольн» исчез в направлении Территауна, высокий человек в темном плаще с поднятым, несмотря на жару, воротником вышел из тени черного «кадиллака», припаркованного на противоположной стороне улицы, спокойно огляделся по сторонам и быстрым шагом направился к телеграфу.

Усевшись за стол, где недавно Лейн писал свое послание, он проследил краем глаза за двумя клерками. Но они были заняты работой и не обратили на посетителя ни малейшего внимания. Тогда он схватил пачку желтых бланков. На верхнем листке сохранились следы, которые оставил острый грифель карандаша Лейна. Секунду поколебавшись, высокий человек взял карандаш на цепочке и стал аккуратно заштриховывать бумагу. На сером фоне отчетливо проступили желтые строчки…

Через секунду незнакомец поднялся, вырвал листок, спрятал его в карман и спокойно вышел на улицу, сопровождаемый изумленным взглядом клерка.

Высокий человек в темном плаще направился к огромному «кадиллаку», сел в него и завел мотор. Через несколько секунд автомобиль, набирая скорость, несся на юг, обратно к Нью-Йорку.

Глава 15 Тревоги и путешествия

Ближе к вечеру, после довольно скромного, но крайне удачного похода по магазинам, Пэтиенс Тамм вернулась в сыскное агентство. Она застала мисс Броди в состоянии сильного нервного возбуждения, граничившего с помешательством.

— О, мисс Тамм! — закричала стенографистка, и Пэтиенс от неожиданности выронила все свои свертки. — Это были самые ужасные минуты в моей жизни! Я так рада, что вы вернулись! У меня чуть не случился припадок…

— Броди, немедленно возьмите себя в руки! — твердо сказала Пэтиенс. Из-за чего истерика?

Мисс Броди молча указала на открытую дверь в кабинет. Пэтиенс поспешила войти, но застала комнату пустой. На столе инспектора лежал желтый конверт, — Где мой отец?

— Кто-то пришел к нему по одному делу. Похищение драгоценностей или что-то в этом роде, и инспектор велел передать, что уходит и не знает, когда вернется, Но телеграмма…

— Броди, — вздохнула Пэтиенс, — вы панически боитесь телеграмм. Наверное, это просто рекламный листок… — Она вскрыла конверт и прочла лаконичное послание Лейна.

Мисс Броди топталась на месте, заламывая руки и тихонько поскуливая.

— Заткнитесь, Броди? — рассеянно сказала Пэтиенс. — Вечно вы разыгрываете трагедию. Идите к себе и там лейте слезы сколько угодно… Интересно, что случилось на этот раз? Прошло всего несколько часов с тех пор, как мы расстались.

— Что-нибудь серьезное? — с ужасом в голосе спросила мисс Броди.

— Не знаю. Но в любом случае причин для истерики нет. Расслабься, детка, а я пока напишу записку отцу.

Пэтиенс уселась в кресло инспектора, схватила листок бумаги, лизнула кончик карандаша и написала следующее послание:

Дорогой Буйвол! Наш возлюбленный друг — Мудрец из Лейн-королевства прислал тебе телеграмму, в которой повелевает явиться в «Гамлет» сегодня вечером, захватив с собой папирус. Наверняка заварилась какая-то каша, а какая — еще неизвестно. У бедной Броди случился приступ истерии, вызванный телеграммой, которую она так и не осмелилась вскрыть, и отсутствием информации о нашем местопребывании. Она рассказала мне, что сейчас ты занят добыванием денег, которые я потом буду тратить.

После прогулки с мистером Роу, когда он, надеюсь, сожалея, отправился на работу, я решила взять пример с тебя и продолжить наше расследование, правда, в несколько другом направлении: прошвырнулась по магазинам Мейси. В твое отсутствие я постараюсь не уронить достоинства сыскного агентства Тамма: сейчас возьму самокат и отвезу Лейну наш папирус, который обязуюсь хранить, как зеницу ока. Позвони в «Гамлет», когда вернешься. Милый старый Друри растянет праздничный ужин и, думаю, не будет возражать, если я помну простыни на одной из замечательных старых кроватей. Будь осторожен, дорогой!

Пэг.

Р.S. Я буду чувствовать себя очень одинокой во время поездки мимо этих мертвых холмов, поэтому попрошу мистера Роу сопровождать меня. Ну как? Ты рад?

Пэтиенс с торжествующим видом сложила листок и положила его вместе с телеграммой на груду бумаг. Подойдя к сейфу, она промурлыкала что-то себе под нос, набрала нужную комбинацию цифр, открыла тяжелую дверцу и извлекла манильский конверт. Пэтиенс проверила его содержимое и сунула конверт в льняную сумку, набитую дамскими безделушками.

Проделав все это, она подошла к телефону, набрала номер Британского музея и подозвала Гордона Роу.

— Привет, Гордон! Не думал, что я побеспокою тебя так скоро?

— Ангел мой! О чем ты говоришь? Я потрясен.

— Как работа?

— Продвигается.

— А не хотел бы ты задержать ее продвижение?

— Пэт! Ты же знаешь, я на все готов ради тебя!

— Мне надо смотаться в «Гамлет» с одной вещицей. Не хочешь составить мне компанию?

— Пусть кто-то посмеет задержать меня!

— Отлично! Встречаемся у входа в музей минут через десять. — Пэтиенс положила трубку, поправила выбившийся локон и вышла в приемную. — Броди, объявила она, — я уезжаю.

— Уезжаете, мисс Тамм? — встревожилась стенографистка. — Куда?

— К мистеру Лейну в Вестчестер. — Пэтиенс скептически осмотрела свое отражение в зеркале, припудрила носик и коснулась помадой губ. — Ах, дорогая, — вздохнула она, разглаживая белый льняной костюм, — у меня даже нет времени переодеться, а ведь костюм так измят, — Я с вами согласна! — с воодушевлением воскликнула Броди. — В прошлом году у меня тоже был льняной костюм. С ним столько хлопот! — Внезапно она замолкла. — А что я скажу инспектору, мисс Тамм?

Пэтиенс водрузила на свои чудесные локоны нелепый льняной тюрбан с ленточкой в синий горошек и пробормотала:

— Я оставила ему записку и телеграмму. А вы не собираетесь уходить?

— Конечно, нет. Инспектор будет в ярости…

— Это очень важное дело, — промолвила Пэтиенс. — Придется распаковать свои покупки завтра. Будьте примерной девочкой, Броди!

Она улыбнулась стенографистке, которая в ответ слабо махнула рукой, схватила льняную сумку и покинула контору.

* * *

Среди машин, припаркованных у здания, Пэтиенс разыскала свой «родстер» [Двухместный автомобиль с откидывающимся верхом.]. Взглянув на небо, такое же голубое и ясное, как ее глаза, она решила не поднимать верх, а, запрыгнув в машину, спрятала сумку за спинку, включила зажигание и медленно вырулила на Бродвей.

Машина мягко катилась вперед. Пэтиенс была полностью поглощена своими мыслями и не заметила, как большой черный «кадиллак» завелся и скользнул следом за ней, словно зловещая тень. Автомобиль следовал за ней по пятам через Бродвей до Пятой авеню, а когда Пэтиенс внезапно притормозила у тротуара на Шестьдесят пятой улице, нерешительно сбавил ход и медленно проехал вперед.

Раскрасневшийся от радости Гордон Роу устроился на сиденье рядом с Пэтиенс, и, занятые разговором, они не увидели, что «кадиллак» снова оказался сзади.

У Пэтиенс было превосходное настроение. Костюм сидел на ней прекрасно, тюрбан выгодно оттенял бойкие черты ее лица, пригревало солнышко, и дул прохладный легкий бриз; и более того, место рядом с ней занимал молодой и симпатичный мужчина. Она разрешила Роу взглянуть на конверт, рассказала о телеграмме Лейна, а затем стала болтать ни о чем, в то время как молодой человек, положив руку на спинку сиденья, внимательно смотрел ей в лицо.

Во время поездки по Манхэттену ни Пэтиенс, ни Роу ни разу не оглянулись и даже не подозревали о присутствии «кадиллака». Когда город наконец остался позади, преследователь немного отстал, но не терял «родстер» из виду.

Спустя некоторое время юный Роу прищурился и бросил подозрительный взгляд через плечо. Пэтиенс продолжала радостно щебетать.

— Живей, Пэт, — небрежно бросил он. — Давай посмотрим, что можно выжать из этой крошки!

— Хочется скорости? — зловеще произнесла девушка. — Но запомни, парень, платить штраф будешь ты! — И она изо всех сил надавила на педаль газа. «Родстер» рванул вперед.

Роу оглянулся, «кадиллак» тоже прибавил скорость и держался на прежнем расстоянии.

Некоторое время Пэтиенс ехала молча, поджав губы, предоставляя Роу возможность наслаждаться скоростью.

Но мистер Роу не очень-то и смутился. Его подбородок чуть заметно двигался, глаза сощурились.

— Я вижу боковую дорогу, Пэт! Сворачивай на нее.

— В чем дело?

— Сворачивай, тебе говорят!

Она оскорбленно взглянула на Гордона и перевела взгляд на зеркало автомобиля. Кровь медленно отхлынула от ее лица.

— За нами следят, — спокойно сказал мистер Роу. На этот раз в его голосе не было и тени легкомыслия. — Сворачивай, Пэт! Посмотрим, может, удастся стряхнуть его с хвоста.

— Хорошо, Гордон, — дрожащими губами прошептала Пэтиенс и, резко крутанув руль, свернула с главного шоссе на узкую дорогу.

«Кадиллак» с ревом пронесся мимо, но затем притормозил, развернулся и устремился за ними.

— Я думаю, — с отчаянием в голосе произнесла Пэтиенс, — что мы совершили ошибку… Здесь тупик. Гордон!

— Жми, Пэт, и посматривай за дорогой!

Дорога оказалась слишком узкой, чтобы на ней можно было быстро развернуться и выехать обратно на шоссе. Сердце Пэтиенс отчаянно стучало в груди. Мысленно она благодарила всех святых за то, что под влиянием минутной слабости попросила Гордона Роу сопровождать ее.

Его присутствие и ощущение рядом тепла сильного тела успокаивали ее. Она заскрежетала зубами и крепче вцепилась в руль. Машина тряслась и подпрыгивала на пустынной дороге, покрытой щебнем вперемешку с глиной.

А «кадиллак» приближался, Дорога сузилась еще больше. В округе не было никаких признаков жилья, только одинокие унылые деревья обступали их с обеих сторон. В голове Пэтиенс одна за другой пронеслись страшные картины: ее растерзанное тело, лежащее на дороге, истекающий кровью и бьющийся в предсмертной агонии Роу, заголовки утренних газет:

«Ужасное преступление в Вестчестере», «Атакована девушка, спутник убит»… Затем, как в тумане, она увидела черную машину, которая неслась рядом с «родстером», не пытаясь обогнать его.

— Жми! — закричал Роу, привстав со своего места. — Не дай ему напугать тебя, Пэт!

Длинная рука в черной перчатке, показавшаяся из окна «кадиллака», сделала движение, рассеявшее последние сомнения, «Кадиллак» прижимал «родстер» к обочине дороги, вынуждая остановиться.

— Он что, на неприятности нарывается? — пробормотал Роу. — Ладно, Пэт, давай притормозим и выясним, что надо этому типу.

Пэтиенс подумала было врезаться в «кадиллак» на полной скорости, но от одной этой мысли слезы навернулись на ее глаза. Ей не хотелось умирать, ведь жизнь так прекрасна… Дрожа всем телом, она ослабила давление на педаль газа и нажала на тормоз. «Родстер» неохотно остановился, — Не вздумай вылезать, Пэт, — спокойно сказал Роу, — Я не хочу, чтобы ты совалась в это дело. У меня такое ощущение, что это отвратительный тип.

— О, Гордон, пожалуйста, не поступай опрометчиво!

— Сиди!

«Кадиллак» промчался мимо них, развернулся и перегородил дорогу. Высокая, закутанная в черное фигура в маске вылезла из машины и побежала к ним, размахивая револьвером.

Гордон Роу выскочил навстречу человеку в маске и попытался выбить оружие из его рук.

Пэтиенс поймала себя на мысли, что видит все происходящее как будто в кино. Было что-то нереальное в угрозе вороненого оружия, направленного на молодого человека. Но неожиданно револьвер изрыгнул огонь и дым. Гордон Роу упал на щебенку, его тело едва заметно дернулось, камни окрасились кровью.

Из дула вилась тонкая струйка дыма, словно демон облизывался после очередного злодейства. Человек в маске проворно вскочил на подножку «родстера».

— Ты… ты убийца! — закричала Пэтиенс, пытаясь вылезти из машины. «Он мертв, — думала она. — Лежит мертвый на дороге. О Гордон!» — Я убью тебя! вскрикнула она и попыталась вцепиться в пистолет.

Сильный удар по запястью откинул Пэтиенс на сиденье. Ошеломленная болью, она в первый раз до конца осознала, что происходит. Неужели это конец?

Из-за маски раздался отвратительный тонкий голос;

— Не двигайся и сиди тихо. Давай бумагу! — Револьвер плясал у нее перед носом как в тумане.

Пэтиенс удивленно посмотрела на свою руку. Из нее медленно сочилась кровь, — Какую бумагу? — прошептала она.

— Бумагу! Документ! Быстро! — В тонком мертвом голосе не было никаких эмоций.

Внезапно Пэтиенс осенило. Бумага с загадочными символами! Вот за что Гордон отдал свою жизнь…

Пэтиенс нащупала сумку. Человек в маске схватил ее и стал быстро отступать, продолжая угрожать револьвером. Девушка попыталась вылезти из машины, но вдруг возле самого ее уха раздался жалобный вой. Показалось, будто мир взорвался. Этот тип выстрелил в нее! Пэтиенс в ужасе бросилась на дно машины, чуть не потеряв сознание, Когда она открыла глаза и попыталась привести мысли в порядке, «кадиллак» уже успел развернуться и молнией пронесся мимо нее в сторону главного шоссе.

Пэтиенс с трудом выбралась на дорогу. Роу все еще лежал на камнях, бледный и неподвижный. Она нащупала под одеждой его сердце. Оно билось!

— О Гордон! Гордон! — всхлипнула она. — Ты жив. Я так испугалась!

Молодой человек застонал и открыл глаза.

— Что случилось, Пэт?

— Ты ранен, Гордон! — воскликнула девушка. — Я отвезу тебя к врачу. Я должна…

Он приподнялся, морщась от боли. Пэтиенс сняла с него плащ. Левая рука была в крови. Видимо, пуля прошла сквозь плечо, не задев кости.

— Черт! — произнес Гордон с отвращением. — Упал в обморок, как женщина. Перевяжи меня сама, Пэт, и отправимся в погоню за этим гадом.

— Но…

— Доктор не нужен. Просто перевяжи меня.

Стоя на коленях, Пэтиенс разорвала его рубашку и крепко перевязала рану. Роу поднялся и, отвергнув ее помощь, забрался в машину.

Пэтиенс с трудом развернула «родстер» на узкой дороге и устремилась по следам «кадиллака». Через полмили Роу приказал ей остановиться и, превозмогая слабость и боль, вылез из машины, чтобы поднять какой-то предмет, лежавший посреди дороги. Это была льняная сумка Пэтиенс.

Длинный манильский конверт с загадочными символами исчез.

«Кадиллак» тоже.

* * *

Через час, рыдая на груди Друри Лейна, Пэтиенс бессвязно рассказывала о налете. Гордон Роу, бледный как полотно, но спокойный, сидел на скамейке в саду. Плащ валялся на траве, повязка на его плече пропиталась кровью. Маленький Квейси, верный слуга Лейна, побежал за горячей водой и бинтами.

— Ну-ну, дорогая, — успокаивал ее старый джентльмен, — не принимай это близко к сердцу. Слава Богу, что все обошлось, могло быть и хуже. Гордон, мне очень жаль! Никогда бы не подумал, Пэтиенс, что вы сами повезете этот конверт. Конечно, я учитывал элемент риска, но знал, что инспектор вооружен… Квейси! — позвал он старика. — Позвоните инспектору Тамму.

— Я во всем виновата! — всхлипнула Пэтиенс. — Смотрите, ваша жилетка намокла от слез. Гордон, ты в порядке?.. О, я потеряла конверт. Так бы и задушила этого зверюгу!

— Вам, детки, просто повезло, — сухо сказал Лейн. — Преступник мог не пожалеть вас… Квейси, куда ты запропастился?

— Фальстаф несет воду, — отозвался Квейси с волнением в голосе.

— Фальстаф! — горько усмехнулся Роу и медленно прикрыл глаза здоровой рукой. — Я собираюсь довести это дело до конца, — сказал он Лейну.

— Разумеется… Но сначала вас надо показать врачу.

Сюда уже едет доктор Мартини… Пэтиенс, позвони отцу.

Пэтиенс подошла к Роу. Минуту они не отрываясь смотрели друг на друга, затем девушка повернулась и направилась к дому.

Маленький помятый «форд» подкатил к воротам. Из него высунулась седая голова доктора Мартини.

— Мартини! — позвал Друри Лейн. — Какая удача!

У меня есть для вас пациент. Гордон, сидите спокойно.

Доктор, осмотрите плечо этого молодого человека.

— Воды! — коротко бросил врач, увидев спекшуюся кровь.

Маленький пузатый Квейси — Фальстаф собственной персоной — поспешил к ним с огромным тазом горячей воды.

* * *

В результате яростных усилий инспектора Тамма и вестчестерской полиции поздно вечером на обочине дороги, ведущей в Бронсквилл, был обнаружен пустой черный «кадиллак». Как выяснилось, машину арендовал у невинного агента по продаже автомобилей высокий молчаливый человек без особых примет, закутанный в черный плащ.

По предложению Лейна были допрошены клерки ирвингтонского телеграфа. Один из них припомнил визит высокого мужчины в черном плаще.

Итак, машина была найдена. Способ, с помощью которого преступник узнал о конверте, — выяснен. Но сам высокий человек и похищенный им конверт бесследно исчезли.

Глава 16 Кольцо с подковкой

Утром следующего дня лимузин Друри Лейна медленно выехал из ворот «Гамлета».

«Неужели сегодня только суббота? — подумала Пэтиенс, оглядывая своих молчаливых спутников, — Кажется, будто прошло столько времени с тех пор, как я направилась в „Гамлет“ с конвертом». — И она тихонько всхлипнула, готовая расплакаться.

— Дитя мое, — отозвался старый джентльмен, — не корите себя! Вы ни в чем не виноваты, а я никогда не прощу себе, что подвергал вашу жизнь опасности.

— Но я потеряла бумагу, — причитала Пэтиенс.

— Не так уж это важно. Полагаю, мы сможем действовать и без нее.

— Тогда зачем, — неожиданно спросил Роу, — вы послали телеграмму, в которой требовали срочно привезти документ?

— У меня была одна мысль, — вздохнул Лейн и надолго замолчал.

Дромио притормозил около коттеджа доктора Мартини, и врач, который уже ожидал их у калитки, проворно залез в машину. Он бегло осмотрел рану молодого человека, откинулся на спинку сиденья и стал подремывать.

Наконец впереди показался город.

Друри Лейн вышел из своего задумчивого состояния.

— Думаю, сначала надо отвезти домой вас, Гордон!

— Если бы домой! — с горечью отозвался молодой человек.

— Дромио, поезжай к дому Саксона… Полюбуйтесь-ка на Мартини! Как он быстро заснул. — Старик хихикнул. — У таких людей обычно чистая совесть.

Шикарный особняк Саксона выглядел безмолвным и заброшенным. Дворецкий с роскошными бакенбардами вежливо сообщил, что миссис Саксон «вышла». Но когда он заметил перевязанную руку Гордона, его холодные глаза округлились и в них промелькнуло сочувствие.

Старый Крэбб посчитал историю о пуле хорошей шуткой. Он долго разглядывал молодого человека, а затем разразился неприятным смехом.

— Опять вы во что-то влипли! Кто сломал вам руку, юный дьявол? прохрипел он, покосившись на спокойное лицо Лейна и невозмутимого доктора Мартини.

Роу вспыхнул и сжал здоровую руку в кулак.

— Мистер Крэбб, мы хотели бы взглянуть на листок почтовой бумаги со штампом библиотеки, — поспешно сказал Друри Лейн.

— Как, опять?

— Прошу вас.

Крэбб пожал плечами и поспешил прочь. После недолгого отсутствия он вернулся с листком почтовой бумаги.

— Да, точно такой же, — пробормотал Лейн и, принимая листок из когтей Крэбба, добавил:

— Что вы думаете, доктор?

Мартини задумчиво повертел листок в руках, отдернул тяжелые шторы и, прищурив глаза, внимательно осмотрел бумагу, то держа ее на расстоянии вытянутой руки, то поднося к самым глазам.

— Да, — сказал он тихо, возвращая листок, — То, что вы подозревали, весьма похоже на правду.

— A-а! — возбужденно воскликнул Лейн.

— Но как я уже говорил, мы знаем крайне мало о… о предмете нашего разговора. Вероятно, это очень редкий случай. Мне было бы интересно взглянуть своими глазами…

— Мне тоже, — перебил его Лейн. — Ну? Будем прощаться? Au revoir [До свидания (фр.). ], Гордон…

— Нет, я иду с вами, — быстро отозвался молодой человек и решительно выпятил подбородок, что, по его мнению, прибавляло ему привлекательности.

— Не стоит так поступать, — прошептала Пэтиенс. — Тебе нужен покой. Она посмотрела на доктора Мартини, ища поддержки.

— Дорогой мой, — хихикнул Крэбб, потирая руки, — я, конечно, понимаю, инстинкт притяжения к женщине. Но берегитесь, Роу!.. Кстати, мистер Лейн, вы мне не объясните, что означает вся ваша болтовня?

Старый джентльмен с любовью смотрел на Пэтиенс и Гордона и, притворившись, что не понял вопроса, пробормотал:

— Надо нанести визит инспектору. Доктор, Дромио отвезет вас домой в моей машине, а мы возьмем такси…

До свидания, мистер Крэбб. Вы были очень любезны.

* * *

— Ас тобой что стряслось? — спросил инспектор у Роу после того, как обнял дочь и получил в ответ не менее крепкие объятия.

— Остановил пулю, сэр.

— О да! Конечно! Пэтти мне рассказывала вчера вечером. — Тамм ухмыльнулся. — Налет, а? Клянусь Богом, хотел бы я там оказаться!

— Вы бы тоже встали под пулю, — коротко заметил мистер Роу.

— Пэт, у тебя есть какие-нибудь мысли относительно того типа?

Пэтиенс вздохнула.

— Он был укутан с головы до ног, папа, и, боюсь, я была не очень наблюдательна, когда… Гордон лежал на дороге, истекая кровью.

— А голос? Ведь он потребовал конверт.

— Он изменил голос.

— Подумать только, какой-то подонок осмелился стрелять в тебя. Инспектор откинулся на спинку стула. — Однако здесь есть и положительный момент — незнакомец наконец-то объявился. Только боюсь, теперь я не смогу долго возиться с этим делом. На мне повисла кража драгоценностей.

— Вы получили информацию об исчезновениях? — спросил Лейн. — Я, собственно, за этим и приехал.

Тамм достал объемистую пачку машинописных листов и бросил ее на стол.

— Не могу найти ни единого упоминания об убийстве или исчезновении человека, имеющего отношение к книгам или кругу книголюбов.

Старый джентльмен принялся изучать список.

— Странно, — бубнил он. — Одна из самых непонятных деталей этого дела. Что же нам теперь делать?

— Лично я готов отказаться от затеи разгадать эту тайну.

Их беседу прервал телефонный звонок. Мисс Броди трагическим голосом позвала инспектора.

— Алло! Что-о-о? — Тамм побагровел и выпучил глаза. — Буду прямо сейчас! — Он бросил трубку и выскочил из кресла.

— Что случилось, папа? Кто это был? — затараторила Пэтиенс.

— Шоут! Из музея, — прокричал Тамм. — Он хочет, чтобы мы немедленно приехали.

— Боже мой — выдохнул Роу, поднимаясь. — Это самое сумасшедшее дело.

Старый джентльмен поднялся, хлопая глазами.

— Будет любопытно, если…

— Если что? — спросила Пэтиенс, спеша к выходу, Лейн пожал плечами.

— Как заметил Шиллер, на все воля Божья. Давайте наберемся терпения, дитя мое.

— А зачем все-таки доктор Мартини осматривал листок? Я думала…

— Не думай, Пэтиенс… Это интересно и имеет некоторое отношение к делу, но сейчас не так важно.

Когда-нибудь, кто знает, это может сослужить хорошую службу.

Доктор Шоут с всклокоченной бородкой встретил их возле бронзовой двери.

— Рад, что вы приехали, — нервно произнес он, — Сегодня такой суматошный день! Роу, что у вас с рукой?

Несчастный случай?.. Входите, входите.

Шоут быстро провел гостей в свой кабинет. Там они увидели странную картину. Доктор Седлар с горящим взглядом расхаживал взад-вперед по комнате; дородный полицейский стоял в углу с дубинкой в руке, а на стуле рядом с ним сидел высокий темноволосый человек, похожий на итальянца. Его одежда, скроенная по последней моде, была сильно помята, словно он только что побывал в драке, фетровая шляпа жемчужно-серого цвета валялась на полу рядом со стулом.

— Что это? — прорычал инспектор Тамм и застыл на пороге. Злая усмешка появилась на его лице. — Так-так, кого я вижу!

Два вздоха раздались одновременно: один издал Гордон Роу, второй итальянец, сидящий на стуле.

— Привет, Коберн. — Инспектор радушно кивнул полицейскому. — Все еще бегаешь?

Глаза полицейского округлились.

— Инспектор Тамм! Тысячу лет вас те видел! — И он ослепительно улыбнулся.

— На тысячу лет у меня пороху не хватит, — весело заметил инспектор и подошел поближе.

Человек, сидящий на стуле, съежился и опустил глаза.

— Так, так, Джо. И что же ты делаешь в музее? Пришел подготовиться к выпускным экзаменам в школе воров? Я и не думал, что ты переквалифицировался. Помнится, когда мы встречались в последний раз, ты специализировался на краже кожаных вещей. Встать, когда я с тобой разговариваю!

Испуганный итальянец вскочил со стула и, теребя свой сморщенный галстук, принялся изучать ботинки инспектора.

— Этот человек, — взволнованно сказал доктор Шоут, — каким-то образом проник в музей и несколько минут назад был схвачен доктором Седларом в Саксонском зале.

— В самом деле? — пробормотал Друри Лейн.

— Мы вызвали полицию, но этот человек отказался назвать свое имя и рассказать, что он собирался здесь делать, — пожаловался Шоут. — Господи, не понимаю, что с нами происходит в последнее время, — А что он делал в Саксонском зале, доктор Седлар? — спросил Лейн.

Англичанин откашлялся.

— Я очень удивлен, мистер Лейн. Никогда бы не подумал, что существо с подобным интеллектом может охотиться за редкими книгами. Но он крался между стендами, явно собираясь что-то украсть.

— Хотел подобраться к стенду Джэггарда? — резко спросил Лейн.

— Да.

— Не желаешь представиться? — с издевкой спросил инспектор. — Ну что ж, мы можем тебе помочь. Этот трусливый шкодливый отщепенец — мистер Джо вилла, один из самых талантливых карманников, а также стукач-осведомитель. Правильно, Джо?

— Я ничего не делал, — проскрипел итальянец.

— А как ты сюда попал?

Ответом было молчание.

— Сколько тебе обещали отстегнуть? Кто тебя послал? Ясное дело, что в твоем кочане не могла зародиться подобная мысль.

Вилла облизал пересохшие губы, его черные глазки быстро забегали.

— Никто меня не нанимал! — яростно закричал он, — Я просто зашел поглазеть…

— Почитать книги? — хохотнул Тамм. — Ты знаешь этого пройдоху, Коберн?

Полицейский смутился.

— Нет, инспектор, впервые вижу. Вероятно, он залег на дно, когда вы ушли в отставку.

— Как меняется мир, — грустно заметил Тамм. — Ну, Джо, ты будешь говорить с нами или поедешь в участок, где тебя живо расколют?

— Ничего я не делал, — уверенно пробормотал Вилла, заметно побледнев.

Неожиданно вперед выступил Гордон Роу.

— Полагаю, — спокойно произнес он, — что мог бы вам помочь, инспектор, Вилла уставился на молодого человека, стараясь отыскать в его лице знакомые черты.

— Этот пройдоха был в группе школьных учителей, которые заходили в музей в день кражи Джэггарда, — Гордон, ты уверен?! — воскликнула Пэтиенс.

— Абсолютно. Я узнал его сразу, как вошел в комнату.

Доктор Седлар брезгливо осмотрел Виллу, словно тот был лабораторным образцом под микроскопом, и отвернулся к окну.

— Раскалывайся, Джо! — зловеще сказал инспектор. — Зачем ты затесался в компанию училок? Только не говори, что у тебя есть лицензия на преподавательскую деятельность в Индиане.

Вилла продолжал упорно молчать.

— Ладно, умник. Доктор Шоут, можно я воспользуюсь вашим телефоном? спросил инспектор.

— А что вы собираетесь делать? — быстро отозвался итальянец, — Засажу тебя. — Тамм медленно набрал номер. — Автобусная компания Риволи? Мистер Теофил? Вас опять беспокоит Тамм. Нет ли поблизости Джорджа Фишера?

Чудесно. А не могли бы вы отпустить его на полчасика вместе с вашим диспетчером Барби? Пришлите-ка их быстренько в Британский музей, что на Шестьдесят пятой.

* * *

Джордж Фишер и краснолицый диспетчер подъехали довольно скоро. Их внимание сразу же привлек человек, съежившийся на стуле.

— Фишер, — спросил инспектор, — вы узнаете этого типа?

— Конечно, узнаю, — протянул Фишер. — Это один из той компании очкариков, — Вранье! — прорычал Вилла.

— Заткнись, Джо!

Инспектор повернулся к Барби. Диспетчер нервно теребил подбородок дрожащей рукой.

— А вы узнали его, Барби? Вероятно, вам лично пришлось иметь с ним дело. Он один из тех, кто дал взятку, чтобы пролезть в автобус, не так ли?

— Да, думаю, что так, — пробормотал Барби.

— Думаете, или на самом деле так?

— Да, сэр, это он.

— Который из них?

— Второй, — Девятнадцатый! — прошептала Пэтиенс.

— Уверены? Вы не ошибаетесь?

Барби неожиданно дернулся вперед, и Вилла, громко закричав, вцепился в него. Какое-то мгновение все ошеломленно смотрели на их схватку. Затем, полицейский и Тамм растащили дерущихся.

— Какого черта, — задыхаясь, произнес инспектор. — Вы что, спятили, Барби?

Коберн несколько раз хорошенько встряхнул итальянца, тот затих и обмяк. Барби молча указал на левую руку Виллы.

— Кольцо, — прошептал он, переводя дыхание, — кольцо, Мизинец левой руки итальянца украшало платиновое колечко с маленькой подковкой, обсыпанной бриллиантовой крошкой.

Вилла облизал сухие губы.

— Ладно, — скрипнул он. — Ваша взяла. Это действительно был я,

Глава 17 Обвинение № 2

— Ну вот, — облегченно вздохнул инспектор, — теперь он заговорит. Коберн, отпусти его.

Вилла отчаянно озирался по сторонам, ища поддержки, но повсюду встречал только мрачные лица, — Сядь, Джо, расслабься, — продолжал Тамм.

И Вилла тяжело плюхнулся на стул, подвинутый Коберном. Все с любопытным видом толпились вокруг.

— Итак, Джо, ты был девятнадцатым в этом автобусе, — сказал Тамм развязным тоном. — Ты дал Барби пятерку, чтобы влезть в эту компанию. Зачем? Что ты задумал?

Вилла часто-часто заморгал и произнес:

— Я должен был следить.

— Ого! — воскликнул инспектор. — Вот это да! Ты сидел на хвосте у типа в синей шляпе?

Вилла уставился на него широко открытыми глазами, — Как, черт возьми, вы догадались? — Он опустил взгляд. — Ну да, точно.

— Неплохое начало! Так что же это за пташка, Джо?

Ты встречался с ним раньше?

— Да.

Пэтиенс нетерпеливо вздохнула, и Роу схватил ее за руку, призывая хранить тишину.

— Ну, ну, Джо! Все останется между нами, — Я знал того парня. Он дал мне стольник за пустячную работу месяца два назад… — выдавил Вилла, Какую работу? — быстро спросил инспектор.

Итальянец покачался на стуле.

— Работа как работа. Ничего особенного.

Тамм крепко схватил вора за плечо, и тот сразу притих, — Отпустите, а? — Он поморщился. — Я… Вы отпустите меня, если я все расскажу?

— Заметано, Джо.

Вилла втянул голову в шею и пробубнил;

— Дом на Пятой авеню. Он велел мне залезть туда и стащить книжку, Дрожащий баритон Друри Лейна отчетливо прозвучал в тишине.

— Чей дом и что за книга?

— Дом принадлежит Саксону, а книга… — Видла ткнул грязным пальцем в сторону Роу. — Этот мужик как-то называл ее раньше. Джэг… Джэг…

— Джэггард 1599 года?

— Да, точно.

— Тогда выходит, — воскликнула Пэтиенс, — что это тот самый человек, который вломился в библиотеку Саксона и украл копию!

— Вероятно, — пробормотал Гордон Роу. — Так это за тобой, подлец, я гонялся ночью!

— Сейчас все выясним, — сказал инспектор. — Итак, Джо, этот тип в синей шляпе и с густыми усами пару месяцев назад нанял тебя для того, чтобы ты украл книгу из дома Саксона на Пятой авеню. Как она называлась?

Ты ведь должен был убедиться, что это та самая книга.

— Ну. — Вилла отчаянно нахмурился, пытаясь вспомнить. — Это был какой-то пилигрим… Короче — эротическая книжка.

Пэтиенс захихикала.

— «Страстный пилигрим»!

— Вот именно.

— Больше от тебя ничего не требовалось?

— Нет. Он сказал; «Залезешь в библиотеку и поищешь книгу в синем кожаном переплете, ясно? Она называется „Страстный пилигрим“. Написал ее один тип по имени Шекспир, а напечатал эту книженцию мужик, которого звали Джег… Джеггард, в 1599 году».

— И он дал тебе сто баксов за эту работенку?

— Точно, шеф.

— И ты стащил ее и тут же сплавил?

— Ну, — пробормотал Вилла, — не совсем. Сначала я хорошенько ее осмотрел. Какая-то паршивая книжонка…

Я-то не дурак и сразу понял, что если этот тип так нервничал, то в этой книге что-то есть. Я, конечно, отдал ее, но Джо Виллу не проведешь… Я догадался, что здесь нечисто…

— Понял, — проворчал инспектор. — Ты ничего не нашел в книжке, но подумал, что там что-то спрятано, раз мужик отстегнул тебе сто баксов за ее кражу. Поэтому ты решил проследить за ним?

— Я подумал, что там припрятаны деньжата и если за этим парнем следить в оба, то может, что и обломится.

Так, однажды, он очень странно себя повел — сунул зеленую диспетчеру, и тогда я сказал себе: «Джо, что-то будет». И сделал то же самое, проследил за ним до самого музея и заметил, как он разбил стекло в витрине.

— А-а, — отозвался Лейн, — наконец-то мы узнали правду. Что еще вы заметили?

— Он схватил синюю книжку и положил на ее место другую, которую достал из кармана. По-моему, это была та самая книжонка, которую я стащил для него. Я хотел проследить за ним и дальше, но он затерялся в толпе очкариков и куда-то смотался. А я вернулся со всеми на станцию. Вот и все, инспектор. Хоть сердце мне вырвете.

— У тебя его нет, — добродушно сказал инспектор. — Значит, ты следил за ним, Джо… Но почему же ты отпирался раньше?

Вилла опустил свои маленькие глазки.

— Ну, я думал, что мне доведется столкнуться с ним еще раз. Я долго околачивался возле музея, а сегодня решил проникнуть сюда и разобраться в этой чертовщине.

— В чем бы ты мог разобраться, недоумок?

Всем было очевидно, что куриные мозги итальянца не смогли бы постичь суть той авантюры, в которую он был вовлечен, — Теперь послушай меня, Джо, продолжал инспектор. — В тел день, когда ты потерял из виду типа в синей шляпе, не заметил ли ты охранника на посту?

— Ага. Знакомая рожа. Но он меня прозевал.

— Это был Донахью, бывший полицейский. Ты не заметил, как он пустился по следу твоего дружка?

Вилла разинул рот.

— Точно! Вот почему я его упустил. Этот фараон что-то заприметил, и мужик в синей шляпе смотался, чтобы его не поймали.

— А после этого вы видели Донахью? — спросил Лейн.

— Нет.

— Как вас нанял человек в синей шляпе?

— Он… он заприметил меня в центре города.

— Рекомендован воровским братством, — сказал инспектор с сарказмом. Клянусь Богом, ситуация проясняется. Джо, а где он живет? Ты ведь относил ему книгу, только не говори, что не помнишь, куда.

— Он встретил меня на улице, шеф. Чтоб мне сесть, если я вру.

— Да, но ты же следил за ним, неужели не выяснил, где он живет?

— У него есть лачуга где-то между Ирвингтоном и Территауном.

— Знаешь его имя?

— Ом назвался доктором Алесом.

— Доктор Алес? — мягко переспросил Тамм. — Лейн, нам везет. Все сходится. Алес послал эту крысу в дом Саксона, а затем, узнав, что вор принес подделку, проник в Британский музей и завладел подлинником. Именно он наведывался в дом Саксона за почтовой бумагой и оставил мне послание. Слушай, мерзавец, — со свирепым видом обратился он к Вилле, — как выглядел доктор Алес? Мне нужно исчерпывающее описание.

Вилла неожиданно взвился со стула. Казалось, что он долго готовился к этому вопросу, с нетерпением ожидал его и поэтому воспринял с ликованием. Он оскалил желтые, с черными точками зубы и радостно завизжал;

— Описать его? С превеликим удовольствием! Вот ваш доктор Алес! Вот этот умник!

Его грязный кривой палец указывал прямо на Гэмнета Седлара.

Глава 18 Логическая несообразность

На впалых щеках доктора Седлара вздулись желваки, и он заметно побледнел.

— Послушайте, — хриплым голосом начал он, — это уже слишком! Ты, свинья, хоть понимаешь, как бессовестно лжешь?

Глазки итальянца заблестели.

— Не задирай носа, ваша светлость. Сам знаешь не хуже меня, что ты и есть этот парень!

Казалось, англичанин готов был взорваться от переполнявшего его гнева, а Вилла завертел головой в поисках одобрения. Но окружающие, шокированные таким поворотом событий, молчали. Алонзо Шоут застыл с отвисшей челюстью, будто его разбил паралич.

Наконец Седлар взял себя в руки и улыбнулся.

— Его рассказ просто клевета, а этот человек — либо маньяк, либо ужасный лгун… Господи, — воскликнул он, оглядев застывшие лица, — неужели вы действительно поверили ему?

Вилла захихикал; он производил впечатление вполне уверенного в себе человека.

— Замолкни, крыса, — бросил ему инспектор. — Интересно то, доктор Седлар, что нам уже не первый раз говорят, что вы используете имя доктора Алеса.

Седлар выпрямился.

— Я склоняюсь к мысли, что все это подстроено специально. Доктор Шоут, что вы думаете по этому поводу?

Хранитель провел дрожащей рукой по своей бородке.

— Не знаю, что и сказать… По крайней мере я впервые об этом слышу.

— А кто еще обвинял меня в том, что я представлялся доктором Алесом?

— Крэбб, библиотекарь миссис Саксон. Он утверждает, что шестого мая вы посетили их дом под именем доктора Алеса.

— Шестого мая? — с облегчением переспросил Седлар. — Вы отдаете себе отчет, инспектор, какой вздор несете? Шестого мая я еще был в Лондоне, а седьмого — присутствовал на банкете, устроенном в мою честь. Можете убедиться в этом, послав запрос в Кенсингтонский музей.

— Ну что ж, пожалуй, на шестое мая у вас есть алиби, — скрывая разочарование, произнес инспектор. — А как насчет того дня, когда в музее произошла кража?

— Я уверен, что это он разбил стекло! — закричал Вилла.

— Тебя не спрашивают, Джо! — свирепо гаркнул инспектор. — Я жду ответа, доктор!

Англичанин пожал плечами.

— Не понимаю вас, инспектор. Вы же знаете, что в тот день, когда какой-то мерзавец пробрался в музей, я еще болтался в открытом море.

— Это звучало бы убедительно; если бы было правдой. Но, к сожалению, это не так!

Доктор Седлар дернулся, и его монокль закачался на шелковом шнурке.

— Что вы хотите этим сказать? — медленно спросил он.

— Что человек, назвавшийся доктором Алесом и стащивший книгу двадцать седьмого мая…

— Ба! — проревел доктор Шоут, окончательно оправившийся от удивления. Мне кажется, что вы зашли слишком далеко. Перестаньте издеваться над доктором Седларом. Его корабль зашел в порт только двадцать восьмого мая, а высадка пассажиров началась утром двадцать девятого. Он даже теоретически не мог быть этим воришкой!

Гэмнет Седлар одарил хранителя благодарной улыбкой и победоносно глянул на инспектора.

Тамм нахмурился.

— Доктор Шоут, если бы вы были правы, наш приятель Вилла получил бы такого пинка, что вылетел из штанов и навсегда забыл об этом деле. Но должен вас огорчить: Седлара не было на этом корабле.

— Не было на корабле? — переспросил хранитель. — Доктор Седлар, что все это значит? Почему?

Англичанин опустил голову и не проронил ни слова.

— Я прав, доктор Седлар? — спокойно спросил Тамм.

В ответ англичанин лишь тяжело вздохнул.

— Теперь я вижу, в какие сети может попасть невинный человек и как легко его обвинить в преступлении, которое… Да, доктор Шоут, меня не было на этом корабле. Хотя как инспектор мог узнать об этом?

— Проверил по спискам пароходной компании. Вы покинули Англию на борту парохода «Сиринтия» семнадцатого мая и сошли в Нью-Йорке двадцать второго мая, в среду. Следовательно, вы находились в Америке целую неделю до того момента, как объявились официально.

— Понимаю, — пробормотал англичанин. — Весьма прискорбно, но вы правы. Я действительно прибыл в Нью-Йорк на неделю раньше, чем говорил.

— Зачем же вы лгали?

Доктор Седлар усмехнулся.

— Какие жестокие слова, инспектор! Понимаю, вы вправе требовать объяснений, но у меня в Нью-Йорке были неотложные дела личного характера, и я не мог приступить к работе в музее, не решив своих проблем. Не желая ничего объяснять дирекции, я сообщил, что прибуду на неделю позже.

— А что вы делали в городе во время этого краткосрочного отпуска?

— Боюсь, инспектор, — учтиво отозвался доктор Седлар, — мне придется отказаться отвечать на ваш вопрос.

Это касается только меня.

— Ну да? — с издевкой усмехнулся Тамм. — А я-то думал…

— Успокойтесь, инспектор, — вежливо вмешался Друри Лейн. — У человека есть право хранить свои маленькие личные тайны. Не вижу смысла продолжать допрос.

Доктор Седлар достаточно себя оправдал.

Джо Вилла вскочил на ноги, его лицо перекосилось от гнева.

— Конечно! Я так и знал! — пронзительно закричал он. — Вы поверили ему! Но, клянусь, — это он нанял меня на работу, и именно его я выследил в день кражи! Не дайте ему выкрутиться!

— Сядь, Джо, — устало сказал инспектор. — Ладно, доктор, признайтесь, что все это выглядит слишком подозрительно.

Седлар чопорно кивнул.

— Когда вы во всем разберетесь и поймете, что ошибались, я приму ваши извинения. — Он водрузил монокль на место и уставился на Тамма ледяным взглядом, — А можно я задам один вопрос? — раздался в тишине голос Пэтиенс. — Доктор Седлар, вам знаком человек по имени доктор Алес?

— Дитя мое, — начал было Лейн.

— Ничего, ничего, сэр, — снисходительно улыбнулся англичанин. — Мисс Тамм имеет право спросить меня об этом. Не могу ответить утвердительно, но это имя мне что-то напоминает…

— Он печатался в «Стрэтфорд Квартерли», — неожиданно подсказал Роу.

— А-а, вот почему мне казалось, что где-то я о нем слышал.

— Итак, — перебил хранитель, нервно выступая вперед, — думаю, обвинений на сегодня достаточно. Инспектор, я предлагаю забыть сегодняшнюю неприятность и не вижу смысла отдавать в руки правосудия этого несчастного воришку.

— Да-да, — вежливо согласился доктор Седлар. — Ой ничего плохого не сделал.

— Эй, подождите-ка, — запротестовал Коберн. — Я все-таки на службе, джентльмены. Этому парню светит срок за попытку воровства, и я не собираюсь отпускать его. К тому же он признался в краже книги из библиотеки Саксона.

— О Боже, — вздохнула Пэтиенс, обращаясь к Гордону Роу. — У меня уже голова раскалывается от этой суматохи!

— Что-то здесь нечисто, дорогая, — пробормотал молодой человек. — Мне кажется, что нам не хватает одной маленькой детали…

Джо Вилла выпрямился в полный рост и злобно оглядывался по сторонам.

— Инспектор, — пробормотал Лейн, — можно вас на минутку?

Старый джентльмен отвел Тамма в сторону, и некоторое время они о чем-то шушукались, понизив голоса.

Тамм неуверенно подозвал Коберна, и полицейский присоединился к ним. Наконец решение было принято.

— Согласен, инспектор, — неохотно сказал Коберн, — но я должен буду написать в рапорте то же самое.

— Конечно, я все улажу с твоим начальством.

Коберн козырнул и отправился к выходу.

Джо Вилла облегченно вздохнул и вальяжно развалился на стуле. Тамм покинул комнату в поисках телефона, словно не заметил аппарат на столе. В его отсутствие каждый занялся своим делом. Друри Лейн внимательно осмотрел старинные гравюры, развешенные по стенам кабинета, хранитель и доктор Седлар заспорили на научные темы, а Пэтиенс и Гордон просто молча стояли, ожидая, что еще произойдет.

Вернулся инспектор.

— Вилла, — бросил он с порога. Карманник обратился в слух. — Крошка моя, пойдем со мной.

— Куда вы меня везете?

— Сейчас узнаешь… — Ученые прервали свой разговор и недоуменно посмотрели на Тамма. — Доктор Седлар, какие у вас планы?

— Прошу прощения? — удивленно пробормотал англичанин.

— Мы хотим отправиться в небольшое путешествие и посетить дом таинственного доктора Алеса, — пояснил инспектор, хитро улыбаясь. — Можете составить нам компанию.

— У нас с доктором Седларом слишком много дел на сегодня, — холодно заметил Алонзо Шоут.

— Вот именно, — неожиданно вступился Лейн. — Инспектор, что подумает наш новый хранитель об американском гостеприимстве? Кстати, доктор, где вы остановились? Если вдруг возникнет необходимость срочно связаться с вами…

— В отеле «Сенека», мистер Лейн.

— Благодарю вас. А мы можем ехать. Пэтиенс, Гордон, вы тоже с нами? Никуда не деться от этой любознательной молодежи. — Старый джентльмен хихикнул и, покачав головой, направился к выходу.

Глава 19 Таинственный дом

Дромио свернул с шоссе, соединяющего Ирвингтон и Территаун, на узкую лесную дорогу. У Пэтиенс появилось ощущение, что они неожиданно оказались в другом мире; над ними угрюмо нависали кроны деревьев, жужжали насекомые, перелетали с ветки на ветку птицы и, главное, нигде не было признаков человеческого жилья. Дорога вилась между деревьями и уводила в самую чащу леса.

— Ты уверен, что мы свернули там, где надо? — не выдержав, спросил Тамм.

Вилла кивнул.

— Положитесь на меня, инспектор, я знаю эту дорогу.

Внезапно растительность стала редеть, и перед ними появилась еще одна тропа, которая, виляя, уходила влево и через подлесок вела к дому. Сквозь деревья уже виднелась его полуразрушенная, вся в заплатках, остроконечная крыша, — Сворачивай туда, — проскрипел итальянец. — Это он. Теперь я свободен?

— Сиди смирно, — мрачно сказал инспектор. — Всем тихо! Мы можем кого-нибудь спугнуть.

Дромио повернул машину на боковую тропу, она мягко покатила по дороге и выехала на небольшую поляну. Их взглядам открылся покосившийся домишко, который по праву мог называться дедушкой всех старых лачуг. Он стоял в центре поляны, обдуваемый всеми ветрами. Его стены, когда-то белые, теперь заметно облупились, и грязные серые куски краски свисали отовсюду клочьями, подобно кожуре разварившейся картошки.

Ступеньки, ведущие на малюсенькое крылечко, сильно покосились, окна были плотно закрыты ободранными ставнями. С левой стороны к стене дома прилепился дровяной сарай, а недалеко от него виднелось ветхое одноэтажное строение, по-видимому, гараж, с наглухо закрытыми воротами. Телефонные и электрические провода, свисая с крыши дома и гаража, таинственно пропадали в лесу, — Какие милые руины! — воскликнула Пэтиенс.

— Тс-с! — неистово зашипел инспектор. — Вы, ребята, оставайтесь здесь, а я схожу на разведку. Это не шутки, Джо. Если будешь себя хорошо вести, я тебе ничего не сделаю.

Он быстро вылез из машины, пересек участок перед домом и с неожиданной при его весе легкостью вскарабкался по ступенькам на крыльцо. Перед ним была облезлая, хотя все еще солидная на вид дверь. Инспектор не стал нажимать на звонок, а попытался заглянуть в окно сквозь ставни. Попытка оказалась неудачной. Соскочив с крыльца, инспектор обошел дом с левой стороны и недовольно покачал головой.

— Проклятое место. Никаких признаков жизни. Ладно, сейчас все выясним. — Он снова вскарабкался на крыльцо и храбро нажал кнопку звонка.

Сию же секунду звякнул старомодный колокольчик, и дверь распахнулась. На пороге дома показался сухопарый морщинистый старик в поношенной блеклой одежде. Взгляд его выцветших глаз скользнул по инспектору и остановился на машине.

— Чем могу служить? — пронзительным голосом спросил он.

— Этот дом занимает доктор Алес?

Старик встрепенулся, шаркнул ногой и просиял.

— О да, сэр. Вы от него? А то я уже начал беспокоиться.

— Минутку! — ответил инспектор. — Идите сюда, ребята. Похоже, это дело затянется надолго.

* * *

Худой старик провел их через узкий холл в крошечную, скромно обставленную гостиную. Запах плесени ударил им в ноздри, словно они очутились в склепе. Внутри дом казался холодным и мрачным. На мебели лежал отпечаток времени, ковры и портьеры насчитывали не один десяток лет. Старик поспешил открыть ставни и раздвинуть шторы. При дневном свете комната производила отталкивающее впечатление.

— Прежде всего мы хотели бы знать, кто вы такой, — приступил к допросу инспектор.

Старик лучезарно улыбнулся.

— Мое имя Максвелл, сэр, Я прислуживаю по дому доктору Алесу. Стряпаю, убираю, колю дрова, езжу за продуктами в Территаун.

— Короче, мастер на все руки. Вы единственный слуга в доме?

— Да, сэр.

— Давно отсутствует доктор Адес?

Улыбка на лице Максвелла сменилась выражением тревоги.

— Я думал, что вы знаете. У вас есть какие-нибудь известия от него, сэр?

— Вы были правь! мистер Лейн, — воскликнула Пэтиенс, — с ним что-то случилось!

— Тихо, Пэтти! — прикрикнул отец.

— Мы должны найти вашего хозяина, Максвелл, поэтому нам нужна информация о нем.

В выцветших глазах Максвелла промелькнуло подозрение.

— А кто вы?

Инспектор молниеносно выхватил сверкающий полицейский значок, который ухитрился оставить у себя, уходя в отставку. Он пользовался им в крайних случаях, когда надо было произвести впечатление.

— Полиция!

Максвелл отступил, — Отвечайте на мои вопросы, — сурово приказал Тамм. — Когда доктор Алес последний раз был дома?

— Я рад, что вы приехали, сэр, — пробормотал слуга. — Я очень беспокоился и не знал, что делать. Доктор Алес иногда отлучался ненадолго, но на сей раз он давно не давал о себе знать.

— Как долго он отсутствует?

— Дайте подумать… Сегодня двадцать второе июня.

О, значит, уже более трех недель, сэр. Он уехал двадцать седьмого мая, в понедельник.

— В тот день, когда в музее начались забавные события!

— Я же вам говорил! — закричал Вилла.

Мистер Друри Лейн прошелся по гостиной.

— Полагаю, — медленно начал он, — вы могли бы поподробнее рассказать о том, что случилось двадцать седьмого мая. Нам будет интересно послушать…

— Ну что ж, доктор Алес уехал из дома рано утром и не возвращался до вечера. Он…

— Как он вел себя? — поинтересовался Роу. — Он был возбужден?

— Вот именно, сэр! Возбужден. Хотя он очень рассудительный, уравновешенный человек и никогда не проявлял никаких… никаких… ну вы понимаете, что я имею в виду.

— У него было что-нибудь в руках, когда он вернулся? — с горящими от любопытства глазами спросил Гормон Роу.

— Да, сэр. Книга. Но когда он уезжал утром, в его руках была точно такая же книга, поэтому…

— Ас чего вы взяли, что это была та же самая книга?

Максвелл поскреб подбородок.

— Ну, она выглядела точно так же.

— Все чудесно сходится, — радостно сказал старый джентльмен. — Он уехал в понедельник утром с Джэггардом 1606 года, а вернулся с Джэггардом 1599 года, которого позаимствовал в Британском музее, положив на его место экземпляр 1606 года. Продолжайте, Максвелл.

— Доктор Алес сказал мне: «Максвелл, сегодня вечером вы мне больше не понадобитесь. Можете быть Свободны до утра». Тогда я оставил ему ужин и поехал домой в Территаун. Больше я не видел доктора Алеса.

— Это все, что вам известно? — проворчал Тамм.

Старик казался удрученным.

— Ах да, сэр! Он еще попросил меня отправить утром посылку, но не почтой, а нанять посыльного. Утром, когда я вернулся, доктора уже не было, а посылка лежала в холле. Я поступил, как он велел.

— На что была похожа эта посылка? — резко спросил. Лейн.

Максвелл казался озадаченным.

— Ну посылка как посылка, плоская такая…

— Там могла быть книга?

— Точно! Должно быть, это и была книга.

— Давайте проясним еще один вопрос, — прорычал инспектор. — Алес один вернулся в понедельник вечером? Вы никого не заметили возле дома?

— Никого, сэр. Он был один.

— А вы не видели поблизости крепкого ирландца средних лет с противной красной рожей?

— Нет, сэр.

— Забавно. Что же за чертовщина случилась с проклятым Миком?

— Не забывай, папа, — отозвалась Пэтиенс, — что, как только Алес вернулся домой, он отослал Максвелла. Воз можно, Донахью прятался в кустах, а когда увидел, что Максвелл ушел, тогда…

— Что тогда?

— Хотела бы я знать, — вздохнула девушка.

— Максвелл, вы не запомнили адрес на посылке?

— О да, сэр. Этот джентльмен, — старик кивнул в сторону Лейна, упомянул название минуту назад. Британский музей, Пятая авеню и Шестьдесят пятая улица, Нью-Йорк.

— Посылка была завернута в коричневую бумагу, а адрес написан черными чернилами?

— Да, сэр.

— Так, — вздохнул Тамм, — хоть это мы выяснили. Без сомнения, парень в синей шляпе был доктором Алесом.

Он стащил книгу, а на следующее утро вернул ее обратно в музей, изрезав переплет.

— И дело в шляпе, — злорадно ухмыльнулся Вилла.

— Кстати, Максвелл, вы не припомните, куда посылали подобную бандероль месяца две назад?

Замечание относительно воровства взволновало старика, и он засуетился.

— Надеюсь, — нервно произнес он, — что я не сделал ничего противозаконного, я ведь не знал… Доктор Алес казался таким порядочным человеком. Вы правы, сэр, я отправлял такую же посылку несколько недель назад.

Она была адресована какому-то Крэббу, Пятая авеню, Нью-Йорк.

— Ну, Джо, тебе чертовски повезло. Все подтвердилось, — сухо сказал инспектор.

— Любопытное дело, — пробормотал мистер Роу, — как все закрутилось вокруг этого доктора Алеса. Он не только стоял за событиями в Британском музее, а был еще и вдохновителем ночного рейда в библиотеку Саксона. Что же такое было спрятано в книге?

Джо Вилла опустил худые плечи, в его глазах забегали огоньки. Но заметив, что инспектор хмуро смотрит на него, итальянец искусно расслабился и придал своему лицу отсутствующее выражение.

— Предупреждаю, Джо, тебе лучше не совать нос в это дело, — сказал инспектор. — Послушайте, Максвелл, как долго вы работаете на доктора Алеса?

— Ну около трех месяцев. Он приехал в Территаун в конце марта и дал объявление в «Территаун Таймс», что ищет человека для работы по дому. Я обратился к нему и получил это место. Этот дом принадлежит моему другу Джиму Браунингу, агенту по недвижимости. Доктор Алес заплатил ему наличными за шесть месяцев вперед, не задав ни одного вопроса и не заключив договора.

— Вопросов не задавал, говорите? — мрачно заметила Пэтиенс. — Как романтично! А потом мы узнаем, что принц Фиделио из Цурингии, шутки ради, инкогнито приезжал в Соединенные Штаты… Скажите, Максвелл, к вашему очаровательному хозяину часто приходили гости?

— О нет, мисс. Никто. Впрочем, я ошибся, был тут один.

— Когда? — живо спросил Лейн.

Максвелл нахмурился.

— Это было где-то за неделю до его исчезновения.

Не могу припомнить точную дату. Какой-то мужчина, весь закутанный в плащ, требовал встречи с доктором Алесом. Когда я доложил о нем, доктор Алес сильно заволновался и не захотел выходить из комнаты. Но потом передумал и прошел в гостиную. Он провел с этим человеком несколько минут и, когда вышел, чтобы отпустить меня на ночь, то сильно нервничал. Утром, когда я вернулся, этого джентльмена уже не было.

— Алес не называл его по имени, Максвелл? И ничего не говорил о нем позже?

— Мне-то, сэр? — хихикнул старикан. — Ни одним словечком не обмолвился.

— А этот гость не был похож на нашего красавчика? — Инспектор опустил широкую ладонь на плечо Виллы.

Максвелл расхохотался.

— Что вы, сэр! Тот джентльмен разговаривал, как доктор Алес, я хочу сказать, манерами напоминал актера.

— Актера? — изумился Друри Лейн и от души рассмеялся. — Вы хотели сказать, англичанина? Я правильно понял?

— Англичанина… Точно, сэр! — возбужденно воскликнул Максвелл. — Они оба были англичанами.

— Странно, черт возьми, — промурлыкала Пэтиенс. — Кто же это мог быть?

Мистер Роу насупил брови.

— Послушайте, когда Алес просил вас отправить посылку в Британский музей, он не упоминал о своем отъезде?

— Ни слова не говорил, сэр.

— А вернувшись утром, вы не обнаружили записку или что-нибудь в этом роде?

— Нет, сэр. Я и не думал, что он исчезнет. Только на следующий день я заволновался, — Так вот почему, инспектор, — заметил Друри Лейн, — в списке пропавших, который нам предоставила полиция, отсутствовала фамилия Алеса. Если бы Максвелл сообщил о его исчезновении, мы бы давно вышли на след. Но, увы, — он пожал плечами, — теперь уже, наверное, слишком поздно.

— Доктор Алес… пропал? — запинаясь, спросил Максвелл.

— По-видимому.

— Что же мне делать? — Старик заломил руки. — Этот дом, вся обстановка…

— Дом был обставлен, когда Алес снял его? — поинтересовался Тамм.

— Нет, сэр. Он купил подержанную мебель в Территауне.

— Не похоже на типа, который швыряет стодолларовыми бумажками направо и налево, — задумчиво произнес инспектор, оглядев рухлядь. — Он наверняка не собирался оставаться здесь надолго. А как выглядел твой хозяин? Может быть, хоть сейчас мы доберемся до истины.

— Он был высоким, довольно худым… Впрочем, у меня есть его фотокарточка. Я его незаметно щелкнул.

Я фотолюбитель, сэр.

— Боже правый! Фото! — завопил Роу и подскочил на месте. — Покажи его скорее, старина!

Максвелл удалился в задние комнаты, и, пока он рылся там в поисках карточки, все не могли найти себе места от нетерпения.

— Снимок, — бормотала Пэтиенс. — Нам очень повезло. Сейчас, наконец, разрешится вопрос…

Сухопарый слуга вернулся в гостиную, держа в руке фотографию. Тамм схватил ее, рассмотрел на свету и громко выругался, — Ага! — взвизгнул Вилла, заглядывая ему через плечо. — Что я говорил?

На фотографии был запечатлен высокий стройный мужчина средних лет в темном мешковатом костюме знакомого покроя.

Фотография была довольно четкой, так что ни у кого не вызывало сомнений, что перед ними Гэмнет Седлар, правда, на этот раз без монокля.

* * *

— Теперь можете отпустить меня, — удовлетворенно заявил Вилла, затягиваясь сигаретой.

— Грязная лживая свинья! — воскликнул Роу. — Этот подлец заплатит за пулю в плече.

— Спокойно, спокойно, — пробормотал Лейн. — Держите себя в руках, Гордон. Пока у нас нет никаких доказательств, не забывайте об этом.

— Но, мистер Лейн, — воскликнула Пэтиенс, — вы не можете игнорировать эту фотографию!

— Единственное, что надо сделать, — пробубнил Тамм, — это надеть на него наручники и выбить всю правду.

— Подвергнуть насилию английского подданного? — сухо спросил Лейн. — Я еще раз призываю всех не терять головы. В этом деле не все поддается рациональному объяснению. Не надо торопиться.

— Но…

— Во всяком случае, — продолжал Лейн, — у нас еще есть работа. Предлагаю самым тщательным образом осмотреть дом. Ну, ведите нас, Максвелл. Чем скорее мы закончим, тем быстрее избавим вас от нашего обременительного присутствия.

Глава 20 Борода и анаграмма

Старый Максвелл, шаркая ногами, прошел через гостиную к ветхой лестнице, ведущей на второй этаж. В алькове рядом с лестницей виднелась массивная дубовая дверь. Отыскав в связке подходящий ключ, старик отпер ее и отошел в сторону.

Это оказался просторный рабочий кабинет доктора Алеса, отделанный дубовыми панелями и заставленный книжными полками, в большинстве своем пустыми.

— Судя по внешнему виду его библиотеки, — заметил Гордон Роу, — он собирался использовать этот дом в качестве временного убежища.

— Похоже, что так, — пробормотал Лейн.

Старая люстра из цветного стекла свешивалась с низкого потолка так, что свет от нее падал только на обшарпанный стол в центре комнаты. В дальнем углу виднелся камин, облицованный крепким дубом. На его черной решетке еще остались угли и пепел.

Внезапно инспектор и Пэтиенс вскрикнули в один голос и бросились к столу.

— Что это? — спросил Гордон Роу, подходя поближе.

На столе среди разбросанного хлама и безделушек стояла фарфоровая пепельница, дешевая вещица с отбитыми краями, разрисованная русалками и дельфинами. В ней лежали несколько глиняных черепков сероватого цвета. Самый большой из них был изогнутой формы и хранил следы пепла.

— Похоже на остатки дешевой глиняной трубки, — озадаченно произнес Роу. — И чему это вы так радуетесь?

— Донахью, — пробормотал инспектор.

Голубые глаза Пэтиенс искрились.

— Это улика! — воскликнула она. — Донахью всегда курил глиняную трубку. Эти черепки — неопровержимое доказательство того, что он наведывался сюда.

— Максвелл, — прохрипел инспектор, — кажется, вы уверяли, что за последнее время в этом доме не было никаких ирландцев. Откуда же взялись осколки?

— Не знаю, сэр. Я не заходил сюда с тех пор, как уехал доктор Алес. В день его отъезда я заметил на полу осколки, собрал их и ссыпал в пепельницу.

— А вы не видели эти черепки вечером, до отъезда домой? — спросил Лейн.

— Я уверен, что их не было здесь, когда я уезжал.

— Доктор Алес курил глиняную трубку?

— Доктор Алес вообще не курил. Мы нашли эту пепельницу в сарае, среди разного хлама, и принесли в дом на всякий случай. Кстати, я тоже не курю.

— В таком случае, инспектор, — устало заметил старый джентльмен, — мы можем восстановить ход событий с некоторой степенью достоверности. После того как Алес отпустил Максвелла домой вечером двадцать седьмого числа, Донахью, который прятался в кустах, вошел в дом. Он столкнулся лицом к лицу с доктором Алесом в этой комнате, а что было дальше, можно только догадываться.

— Похоже на правду, — сказал Тамм, нахмурив брови. — Давайте продолжим осмотр этой развалюхи.

Скрипучая лестница привела их в узкий коридор. Две комнаты из четырех пустовали и были украшены паутиной и покрыты слоем пыли. В третьей комнате обитал сам Максвелл. Ее обстановка состояла из железной кровати, старомодного умывальника, колченогого стула и рассохшегося комода. Последняя комната, такая же маленькая и бедно обставленная, служила спальней доктору Алесу.

Пэтиенс осмотрела комнату, и ее цепкий взгляд остановился на аккуратно застеленной кровати, — Вы сами убираете постели? — спросила она.

— Да, мисс. Последний раз, — Максвелл сглотнул, — двадцать седьмого утром.

— Неужели? — пробормотал Лейн. — Так значит, когда вы вернулись утром двадцать восьмого числа и обнаружили, что доктор Алес уехал, оставив вам посылку, постель оставалась застеленной?

— Да, сэр. Это натолкнуло меня на мысль, что доктор Алес уехал следом за мной.

— Почему же вы раньше об этом не сказали? — выпалил Тамм. — Это же очень важно. Выходит, что бы здесь ни произошло, все случилось до того, как Алес лег спать.

Я хотел сказать, Седлар лег спать.

— Успокойтесь, инспектор, — улыбнулся старый джентльмен, — не делайте скоропалительных выводов.

Давайте пока будем называть пропавшего жильца доктором Алесом… Доктор Алес. — Он загадочно ухмыльнулся. — Странное имя, не правда ли? Никого из вас не коробит такое сочетание букв?

Гордон Роу, рывшийся в это время в шкафу, выпрямился.

— Меня коробит, — резко бросил он. — И, следуя здравому смыслу, хочу отметить, что прав инспектор, а не вы, мистер Лейн.

— Ах, Гордон, — вздохнул старый джентльмен с той же загадочной улыбкой, — я так и думал, что ваше упрямство поможет нам найти выход.

— Что вы имеете в виду?! — воскликнула Пэтиенс.

— Какой еще выход? — проревел инспектор.

Джо Вилла лениво развалился на стуле, всем своим видом показывая, что до смерти утомлен перепалкой этих чудаков. Старик Максвелл, напротив, застыл, как истукан, разинув рот в состоянии полного отупения.

— Дело в том, — выпалил Роу, — что в имени доктора Алеса есть шесть весьма характерных букв. Пораскиньте-ка мозгами.

— Букв? — озадаченно повторила Пэтиенс. — А-л-е-с…

О, Гордон, я такая глупая!

— Неужели? — буркнул инспектор.

— А-л-е-с…

— Не Алес, — сказал Лейн, — Помните его визитку?

Д-р-А-л-е-с.

— Дралес, что ли? — нахмурилась Пэтиенс, Роу бросил странный взгляд на Друри Лейна.

— Итак, вы тоже догадались? Пэтиенс, разве ты не понимаешь, что имя «д-р Алес» представляет собой изобретательную анаграмму? Попробуй поменять буквы местами.

Глаза Пэтиенс округлились, и она беззвучно прошептала имя.

— Вот именно. Путем простейшего переставления букв в имени доктора Алеса мы получаем «Седлар»!

— Совершенно верно, — пробормотал старый джентльмен.

* * *

Все притихли, пораженные этим открытием, лишь Роу продолжал поиски в платяном шкафу.

— Слушай, парень! — воскликнул инспектор. — А ты не дурак. Ну что, Лейн, переубедили мы тебя?

— Да, я согласен с Роу. Анаграмма «д-р Алес» довольно удачная и не может быть просто совпадением.

Это особый стиль. Но кем и с какой целью она составлена? — Он пожал плечами. — С тех пор как я начал исследовать причуды человеческого ума, я понял одно; никогда не надо делать поспешных выводов.

— Ну а я не привык ждать, — начал было инспектор, НО смолк, услышав довольное мурлыканье юного Роу, который отошел от шкафа, пряча что-то за спиной, — Угадайте-ка, что я нашел?

— Гордон! Что у тебя там? — нетерпеливо воскликнула Пэтиенс, делая шаг в его сторону.

Он отмахнулся от нее забинтованной рукой.

— Наберись терпения, девочка! — Улыбка внезапно сбежала с его лица. Это должно заинтересовать вас, мистер Лейн. — Он быстро выбросил вперед здоровую руку. Пальцы сжимали сине-зеленый колтун фальшивых волос. Вне всяких сомнений, это была та самая борода, которая в свое время повергла в шок инспектора Тамма.

Прежде чем все опомнились от изумления, Роу извлек из шкафа три других предмета; фетровую шляпу синего цвета, очки с темными стеклами к роскошные накладные серые усы.

* * *

— Сегодня у меня счастливый день, — хихикнул молодой человек. — Ну что вы думаете об этой маленькой выставке?

— Будь я проклят, — сказал инспектор, с завистью и восхищением глядя на Роу.

Лейн принял из рук юноши бороду, очки, усы и шляпу.

— Полагаю, это именно те аксессуары?

— Послушайте, — проворчал Тамм, — на всем белом свете не сыскать подобной мочалки. Как вы думаете, мог здравомыслящий человек нацепить такое?

— Разумеется, — улыбнулся Лейн. — При некоторых обстоятельствах. Максвелл, вам знакомы эти вещи?

— Кроме шляпы, я ничего не видел, сэр.

Старый джентльмен довольно хрюкнул.

— Вилла, эти шляпа и усы были на докторе Алесе, когда он посетил Британский музей?

— Конечно! Нечего и сомневаться…

— Вот это уже ощутимые доказательства, — задумчиво сказал Лейн. — Без сомнения, человек, оставивший у вас конверт шестого мая, инспектор, и человек, совершивший кражу из Британского музея двадцать седьмого мая, одно и то же лицо. В свете этих фактов…

— В свете этих фактов все очень просто, — перебил его инспектор. — С уликами, свидетельскими показаниями Крэбба и Виллы и с помощью этой фотографии мы быстренько обстряпаем дельце! Но, хочу я вам сказать, Седлар здесь ни при чем.

— Седлар ни при чем? Я удивлен, инспектор. Что вы имеете в виду?

— Седлар еще как при чем! — возразил Роу, а Пэтиенс хмуро посмотрела на отца.

Тамм ухмыльнулся.

— Я раскрыл эту тайну, клянусь Богом! Это же ясно, как белый день. Человек, который появился в музее, утверждая, что он новый хранитель, на самом деле никакой не доктор Седлар. Он доктор Алес, вот кто. Держу пари на большой глоток виски, что Алес ухитрился как-то разделаться с Седларом, едва тот ступил на нью-йоркскую землю. Он занял место Седлара, имея поверхностное сходство с ним; телосложение, рост и тому подобное.

Все англичане как две капли воды похожи друг на друга, Отсюда и началась вся эта катавасия. Доктор Алес не только ворюга, но и убийца.

— Вопрос в том, — заметил Гордон Роу, — кто такой доктор Алес?

— Можете проверить вашу теорию, — озорно заметил Лейн. — Свяжитесь со своим другом Тренчем из Скотланд-Ярда. Пусть он где-нибудь откопает фотографию Седлара и пришлет ее вам.

— Это идея! — воскликнула Пэтиенс.

Инспектор выпятил вперед нижнюю губу и проревел, положив конец обсуждению:

— Это дело меня окончательно доконало! Мне надоело возиться и мучиться с ним. Больше я не хочу о нем слышать! Идем, Пэт!

— А что же мне делать? — беспомощно спросил Максвелл. — У меня остались кое-какие деньги Алеса, но если он не вернется…

— Бросай все, старина! Закрывай лавку и дуй домой!

— Я думаю, вы поторопились, инспектор, — пробормотал Друри Лейн. Максвелл, у меня есть превосходная идея: оставайтесь здесь и делайте вид, что ничего не произошло.

— Да провались все к чертовой матери, — прогрохотал инспектор. — Я не буду…

— Успокойся, старый громовержец, — улыбнулся Лейн. — Лучше дай Максвеллу одну из своих визитных карточек! — Он взял инспектора под руку. А вы запомните, Максвелл: как только доктор Алес объявится, вы должны немедленно позвонить нам.

Глава 21 Происшествие в Вестчестере

После поездки в дом доктора Алеса дело не продвинулось ни на шаг. Уже больше недели не было никаких новостей, ничего не происходило и, самое главное, казалось, это никого не волновало.

Инспектор, как и обещал, совсем забросил расследование и с головой ушел в поиски украденных драгоценностей. Это сенсационное преступление, в котором оказалась замешана томная demimondaine [Дама полусвета (фр.). ], обитающая на Парк авеню, настолько поглотило внимание инспектора, что он появлялся в конторе изредка, и то лишь затем, чтобы просмотреть почту. Сыскное агентство Тамма теперь полностью находилось на попечении унылой мисс Броди.

У Пэтиенс внезапно появилась сильная тяга к научной работе. Она целыми днями пропадала в Британском музее, к восторгу рабочих, заканчивающих, наконец, его ремонт. Вместе с Гордоном Роу она погрузилась в изучение творчества Шекспира. Но великий поэт не спешил открывать свои секреты. Только с помощью загадочного доктора Седлара им удалось немного продвинуться вперед.

Но меньше всего был озабочен мистер Друри Лейн.

Он уединился в «Гамлете» и вот уже девять дней хранил гробовое молчание.

Конечно, случались пустяковые события. Так, напри мер, в контору инспектора пришли два письма, которые имели прямое отношение к расследованию всеми забытого дела. Первое письмо было от доктора Лео Шиллинга, главного медицинского эксперта Нью-Йорка и опытного криминалиста, грозы манхэттенских преступников.

«С точки зрения химии, — писал доктор, — присланные вами символы не имеют никакого смысла». Сначала он попытался разделить эти символы на компоненты. 3HS могло означать три молекулы водорода и серы, но, к сожалению, такого химического соединения не существовало.

«Что касается маленькой w, то здесь могут быть варианты, — продолжал доктор Шиллинг. — Например, watt [Ватт. ], термин из электричества, или wolframite [Вольфрам], редкий минерал. Заглавную М можно расшифровать как „Металл“ — в таком случае, между М и w может быть какая-то связь, если w действительно означает wolframite. Однако в целом, — следовало заключение эксперта, — на мой взгляд, эта солянка из цифры, прописной и заглавной букв — полный нонсенс и с научной точки зрения полная бессмыслица», Автор второго письма, лейтенант Шифф, сотрудник шифровального отдела Федерального Бюро Расследований, просил Тамма извинить его за задержку ответа. Он был очень занят и, возможно, недостаточно тщательно изучил символы, но он считает, что «в качестве шифра это полнейшая абракадабра». Он сомневается в том, «что эту штуку можно раскусить». Если придерживаться гипотезы что это шифр, то в таком случае каждой букве присвоено определенное значение. Эксперт может потратить месяцы в поисках ключа и ни на йоту не продвинуться вперед.

Пэтиенс была готова расплакаться, прочитав эти письма. Ведь она, в тайне от всех, провела много бессонных ночей, ломая голову над странными символами.

Другие скудные сообщения также не проясняли дела.

Инспектор Джоган доложил, что усилия детективов, старавшихся проверить передвижение доктора Гэмнета Седлара в Нью-Йорке с двадцать второго по двадцать девятое мая, не привели к успеху. Выяснилось только, что он снял номер в отеле лишь двадцать девятого мая и у него был обширный багаж. Тихий англичанин средних лет все еще проживал в «Сенеке», обедал в одиночестве в Охотничьем зале и иногда заказывал в номер чай.

Невезучий охранник Донахью считался пропавшим без вести, и его судьба была неизвестна.

Доктор Алес тоже исчез бесследно.

За итальянцем Виллой был установлен полицейский надзор. Один из шпиков, некий Гросс, служащий сыскного агентства Тамма, незаметно следовал за ним по пятам с того самого момента, как инспектор отпустил воришку из лачуги доктора Алеса. Именно этому сыщику звонил инспектор перед отъездом из музея. Но ничего стоящего Гросс не выяснил. По-видимому, итальянец отказался от попыток разгадать тайну похищенной книги.

Доктор Седлар аккуратно ходил на работу в Британский музей, как, впрочем, и доктор Шоут. Крэбб лелеял свои книжки в особняке Саксона. Миссис Саксон, с трудом перенося июньскую жару, готовилась к предстоящему отъезду в Канны на летний сезон. А Максвелл, как ему и было предложено, нес свою вахту в доме доктора Алеса.

Все занимались повседневными делами, забывая накал предыдущих дней.

И тогда внезапно раздался телефонный звонок.

* * *

Это случилось первого июля, в понедельник. Инспектор отсутствовал уже два дня, он отъехал из города, расследуя очередное таинственное дело. Гордон Роу мирно спал в номере одной из гостиниц для семейных, который он снимал уже неделю. Собрав свои пожитки, он покинул дом Саксона, по его словам, «до конца дней своих», Мисс Броди о чем-то мечтала в приемной сыскного агентства, а Пэтиенс, сидя за столом отца, разглядывала письмо, адресованное инспектору неким Каунсилом Блиффоу из Айовы.

Звонок прервал их покой. Мисс Броди подняла трубку, прислушалась и через секунду крикнула в открытую дверь;

— Мисс Тамм! Лучше переговорите с ним сами, он, кажется, пьян.

— Ах, дорогая, — вздохнула Пэтиенс и протянула руку к телефону. Мисс Броди иногда так ее утомляла. — Алло! — сказала она устало и вдруг дернулась, будто ее ударило током.

Без сомнения, голос на другом конце провода принадлежал старому Максвеллу. Но какой это был голос!

Приглушенный, слабый, срывающийся. Старик лепетал и лепетал, а Пэтиенс удавалось разобрать только отдельные слова.

— Помогите… в доме… ужасный… приехать… инспектор… — все это сопровождалось нечленораздельными звуками.

— Максвелл! — воскликнула Пэтиенс. — Что случилось? Вернулся доктор Алес?

И тут впервые старик отчетливо произнес!

— Нет. Приезжайте скорее.

За этим последовал глухой звук, будто упало что-то тяжелое.

— Максвелл! — крикнула Пэтиенс, но ответа не последовало.

Вероятно, бедный Максвелл либо не слышал ее крика, либо не мог на него ответить.

Криво нахлобучив соломенную шляпку, Пэтиенс выскочила в приемную.

— Броди! Срочно соедините меня с Квейси из «Гамлета»… Квейси! Говорит Пэтиенс Тамм. Мистер Лейн рядом?

Но Квейси поверг ее в отчаяние: мистер Друри, доложил он, находится где-то недалеко от имения, но где именно, никто не знает. Однако он постарается найти своего хозяина как можно скорее и передаст ему просьбу Пэтиенс немедленно приехать к дому доктора Алеса…

Переведя дух, Пэтиенс набрала номер Гордона Роу и рассказала ему о необычном звонке.

— Господи, Пэт, похоже, что это серьезно. Подожди, сейчас я окончательно проснусь… Ты звонила в полицию?

— В полицию? Зачем?

— В полицию Территауна, простофиля! Пэт, девочка моя, у тебя сегодня мозги не работают. Они быстрее нас до него доберутся!

— Ах, Гордон, — взвыла Пэтиенс, — а я, такая дурочка, даже не подумала об этом. Сейчас извещу их, а потом заеду за тобой.

— Надеюсь, я окончательно проснусь к этому времени, дорогая.

Начальника Территаунской полиции Боллинга не оказалось на месте, а его усталый помощник долго не мог понять, в чем дело, но, наконец, заверил, что «кого-нибудь туда направит».

— Я уезжаю, — заявила Пэтиенс мисс Броди. — Боже, какая заваруха! Может быть, бедный Максвелл плавает там в луже крови… один!.. До свидания, Броди!

Пэтиенс затормозила прямо перед поворотом на тропинку. Навстречу им по шоссе с огромной скоростью несся черный лимузин.

— Мне кажется, это машина Лейна, — заметил Гордон Роу.

Лимузин остановился рядом с ними, дверца распахнулась, и из машины вылез Друри Лейн.

— Дети мои! — воскликнул он. — Прошу меня извинить. Вы только что подъехали? Я купался, а Квейси, несчастный дурак, никак не мог меня разыскать. Вы звонили в полицию?

— Должно быть, они уже там, — сглотнув, ответила Пэтиенс.

— Не думаю, — пробормотал старый джентльмен, разглядывая грунтовую дорогу, ведущую в глубь леса. — Ночью шел дождь, земля влажная, но следов от шин не видать. Они, наверное, задерживаются по какой-либо причине. Придется во всем разбираться самим… Поезжайте вперед. Только не торопитесь — дорога размокла.

«Родстер» Пэтиенс свернул на тропу. Дромио последовал за ними. Пэтиенс сосредоточилась на размытой дороге, а Роу внимательно смотрел вдаль. Никто не знал, что ожидает их за следующим поворотом. Но пока впереди все было спокойно, Они подъехали к повороту на дорогу, ведущую к дому Алеса. Пэтиенс остановила машину, и Дромио последовал ее примеру. Посоветовавшись между собой, они приняли решение оставить Дромио сторожить машины, а самим пройти оставшуюся часть дороги пешком.

Вскоре, Роу впереди, Пэтиенс посередине, а Лейн сзади, они вышли прямо к дому. Дверь была закрыта, окна, как и в первый раз, загорожены ставнями, ворота гаража заперты — вроде бы все в порядке.

— Где же Максвелл? — прошептала Пэтиенс.

— Давайте зайдем в дом и все узнаем, — предложил Роу. — Не нравится мне, как выглядит это место. Держись рядом, Пэт; неизвестно, во что мы можем влипнуть.

Они быстро вскарабкались по ветхим ступенькам крыльца, и Роу громко постучал в дверь. Ответа не последовало. Он постучал еще раз и взглянул на Лейна.

Губы старого джентльмена были плотно сжаты, во взгляде читалось недоумение.

— Почему бы не выломать дверь? — спросил он.

— Великолепная идея.

Роу отступил к самому краю крыльца и, набравшись силы, ударил ногой по замку. Дверь заходила ходуном, колокольчик внутри зазвенел, но замок выдержал. Только после пятой попытки он отлетел в сторону, и дверь распахнулась.

— Savate [Французский бокс (фр.). ], - победоносно произнес Роу, переводя дыхание. — Один французский борец научил меня этому в Марселе прошлой весной… Господи помилуй, но что это?

Они окаменели на пороге при виде картины, открывшейся их взгляду. Словно смерч пронесся по крошечной прихожей — маленький стол лежал вверх ножками, напоминая мертвого жука, рядом валялся разломанный на части стул, подставка для зонтов откатилась в угол, а зеркало превратилось в тысячу осколков.

В кабинете они застали ту же картину. Не было ни одной вещи, оставленной на своем месте. Перевернутая мебель, разбитая люстра, разбросанные по полу книги…

Даже в стенах зияли страшные раны.

В гробовой тишине они обследовали кухню. Буфет был опрокинут, а его содержимое — блюда, кастрюли, сковородки — рассыпано по полу.

На втором этаже их ожидали те же следы погрома — осколки, щепки, перевернутая мебель…

Но Максвелла не было нигде.

— Во дворе есть гараж… — задумчиво пробормотал старый джентльмен. Хотя едва ли возможно…

— Давайте проверим, — предложил Роу, и они вышли из дома.

Единственное окно гаража было заляпано грязью.

Лейн попытался открыть тонкую дверь, на которой висел ржавый замок, но безуспешно.

— Я разобью стекло, — сказал молодой человек. — Пэт, отойди, в тебя может отлететь осколок.

Он нашел тяжелый камень и запустил его в окно.

Стекло со звоном разлетелось. Роу забрался в окно, м через секунду из гаража послышался его голос;

— Отойдите от двери, сейчас я ее открою.

Дверь вылетела, не выдержав первого же удара.

Гордон Роу с пылающим лицом стоял на пороге.

— Максвелл здесь. Но кажется, он мертв.

Глава 22 Погром

В гараже стоял разбитый автомобиль, старая ржавая debris [Развалина (фр.). ], заваленный ржавыми болтами, грязными тряпками и деревянными ящиками. Между ним и стеной виднелся перевернутый стул, с которого свешивалась гирлянда веревок. А рядом со стулом, ничком, поджав под себя ноги, лежал Максвелл. В двух футах от его вытянутой руки на запачканном краской табурете стоял телефонный аппарат. Его трубка болталась на шнуре, и Пэтиенс машинально опустила ее на рычаг.

Роу и Лейн опустились на колени перед неподвижным телом и перевернули его. Изможденное лицо Максвелла было мертвенно-бледным. Ран они не заметили, но вокруг шеи старика обвивалась веревка, а рядом с ним валялся сложенный кусок плотной материи — по-видимому, кляп, который он вынул, освободившись от пут. Внезапно мускулы его лица задергались, и он издал слабый стон.

— Да ведь он жив! — воскликнула Пэтиенс и рухнула на колени подле старика, не обращая внимания на грязный бетонный пол. Максвелл на секунду приоткрыл глаза и снова потерял сознание. Роу вскочил на ноги и, подбежав к водопроводному крану у противоположной стороны гаража, смочил свой платок водой. Пэтиенс осторожно приложила платок к бледному лицу старика.

— Бедняга, — медленно сказал Лейн. — Я думаю, Гордон, его необходимо перенести в дом.

Они бережно подняли костлявое тело Максвелла и через выбитую дверь внесли его в дом. Пэтиенс перевернула опрокинутый диван и ужаснулась: вся его обивка была изрезана. Осторожно уложив Максвелла на диван, они остановились, не зная, что предпринять. Спустя несколько минут старик снова приподнял веки, и слабый румянец проступил на впалых щеках. В глазах Максвелла промелькнул страх, но когда он яснее разглядел склонившиеся над ним лица, то облегченно вздохнул и изобразил на лице некое подобие улыбки.

В этот момент снаружи донесся рев мотора, и коренастый краснолицый мужчина в полицейской форме поднялся по ступенькам. За ним следовали двое полицейских.

— Шеф территаунской полиции Боллинг, — отрекомендовался он. — Где та, что звонила сегодня утром? Никак не могли найти это проклятое место, потому и опоздали. А теперь выкладывайте, что здесь произошло.

* * *

Когда с объяснениями было покончено. Максвелл окончательно пришел в себя, и наконец-то они узнали, что же произошло в заброшенном доме.

Этой ночью в 11 часов 30 минут, когда тьма уже сгустилась, Максвелл, сидя в гостиной, раскладывал пасьянс.

Внезапно в дверь позвонили. Старик срезу почуял неладное — кто мог намести визит в столь поздний час? Затем ему в голову пришла мысль, что вернулся доктор Алес, и он поспешил открыть дверь. Тут же между дверью и косяком просунулась нога, и в тусклом свете, падающем из холла, он увидел высокого закутанного до глаз человека. Максвелл в тревоге отступил назад, и посетитель ткнул его в живот чем-то маленьким, твердым и круглым.

Старик, почувствовав тяжесть в ногах, понял, что это — револьвер. Человек прошел в дом, и Максвелл заметил, что на его лицо натянута маска, Я… я был так напуган, — продолжал старик, надтреснутым голосом, — что чуть не упал в обморок. Этот мерзавец вывел меня из дома, приставив пистолет к спине. Я было подумал, что мне пришел конец. Но он всего лишь отвел меня в гараж, привязал веревкой к сломанному стулу и заткнул рот куском какой-то тряпки. Потом он вышел, но тут же вернулся и обыскал мои карманы.

Я догадался, что когда мы выходили, дверь захлопнулась, а ему надо попасть в дом. У меня в кармане лежал дубликат ключа — оригинал остался у доктора Алеса. Забрав ключ, он ушел, а я остался в темноте и тишине… Я провел в гараже всю ночь, едва дыша. Веревки врезались в мое тело, руки и ноги затекли. Только под утро мне удалось освободиться, я выдернул кляп изо рта, нашел в кармане визитную карточку инспектора Тамма и позвонил по телефону. Потом, кажется, упал в обморок. Это все, что мне известно.

* * *

Еще раз внимательно оглядев дом, они убедились в том, что ночной посетитель преследовал определенную цель — он что-то искал по всем комнатам; Не только мебель была изрезана, а стеклянные предметы разбиты, но и все стены были порублены топориком, который шеф полиции Боллинг сразу отыскал на полу возле камина.

— Это наш топор, — сказал Максвелл, облизывая губы. — Он хранился на кухне в ящике для инструментов.

Я пользовался им, когда колол дрова для камина.

— Это единственный топор в доме? — спросила Пэтиенс.

— Да, мисс.

Особенно яростным атакам подверглись деревянные стенные панели: повсюду валялись длинные острые щепки. В одном месте даже пол был пробит. Богато украшенные часы викторианской эпохи лежали на полу с разбитым стеклом. Их корпус был умышленно разрублен, а медный маятник вырван. Стрелки часов остановились ровно на двенадцати.

— Часы шли прошлой ночью? — резко спросил Роу.

— Да, сэр. Говорю это наверняка, потому что, когда я раскладывал здесь пасьянс перед приходом этого негодяя, часы громко тикали, — В таком случае, он разбил их ровно в полночь, — пробормотала Пэтиенс. — Это может нам пригодиться.

— Не понимаю, зачем нам это, — проворчал Боллинг. — Со слов Максвелла и так известно, что он заявился сюда в половине двенадцатого.

Мистер Друри Лейн стоял у стены. В его взгляде читалась тревога.

Пэтиенс, медленно обходя комнату, остановилась возле стола. Ящики были вынуты из него, и их содержимое разбросано по полу. Вдруг ей в глаза бросился какой-то предмет, оставленный на камине, и, прищурив глаза, она разглядела крошечный дешевый будильник, — Что такое, Лэт? — спросил Гордон, заметив ее озабоченность.

— Будильник. Любопытная вещица. — И она подошла поближе.

Будильник весело тикал.

— Я его сюда принес, мисс, — извиняющимся тоном сказал Максвелл. Казалось, он уже окончательно оправился от шока и с любопытством наблюдал за развитием событий.

— Вы? Но зачем вам маленький будильник, когда в комнате уже есть большие часы? — подозрительно спросила Пэтиенс, — Чтобы он звенел, поспешно ответил Максвелл. — Доктор прописал мне микстуру от кашля и велел принимать ее каждые четыре часа. Прошлым вечером в восемь часов я так и сделал и, чтобы не забыть о лекарстве, завел будильник на двенадцать часов.

— Интересно, — пробормотала Пэтиенс и посмотрела на свои наручные часы. Их стрелки показывали 11 часов 51 минуту. — Который час, Гордон?

— Около одиннадцати пятидесяти.

— А у вас есть часы, мистер Боллинг?

— Одиннадцать пятьдесят две, — выпалил Боллинг. — К чему все это?

— Я просто удивилась, как точно идут эти часы, вот и все, — улыбнулась Пэтиенс, но взгляд ее остался озабоченным. — Стрелки этого дешевого будильника показывают ровно одиннадцать пятьдесят одну.

— А, Пэтиенс, — пробормотал Лейн, приближаясь к ней. — Можно я взгляну на него?

Он бегло осмотрел будильник и поставил его обратно на камин.

— Это что за чертовщина? — удивленно воскликнул Роу, разглядывая что-то под потолком.

Одна стена отличалась от остальных тем, что прикрепленные к ней книжные полки доходили почти до потолка, в то время как на других стенах — только до половины.

Над верхней полкой виднелись узкие ореховые панели, давно вышедшие из моды. Внимание Гордона привлекла одна из таких панелей. Она торчала перпендикулярно стене.

— По-моему, это напоминает тайник, — воскликнул молодой человек. — Я не удивлюсь, если в эту минуту из камина выскочит граф Монте-Кристо.

И он легко вскарабкался вверх по стремянке, прислоненной к стене.

— Куда, черт побери, мы вляпались? — простонал Боллинг. — Тайник! Прямо как в детективном романе…

Максвелл, вы знали об этом?

Старик удивленно смотрел вверх.

— Нет, сэр. Впервые вижу.

— Пусто, — сообщил разочарованный Роу. — Первоклассный тайничок! Восемь дюймов в ширину, два дюйма в высоту и два дюйма в глубину… Должно быть, его сделал сам Алес — судя по срезам, работа совсем свежая.

Он огляделся по сторонам.

— Кем бы ни был этот погромщик, ему не повезло.

Он не нашел эту дыру. Видите, — все панели разбиты, а эта, — Роу захлопнул дверцу, — даже не поцарапана…

Черт, но как же теперь ее открыть?

— Пусти-ка меня наверх, парень, — мрачно сказал Боллинг.

Роу неохотно уступил место шефу полиции. Тайник был хорошо замаскирован. Резной узор на панелях делал щели почти незаметными, и, когда дверца была закрыта, ничто не указывало на его существование. Снаружи панель выглядела вполне безобидно, хотя издавала глухой звук при постукивании костяшками пальцев. Боллинг пыхтел, пытаясь открыть маленькую дверцу, но она не поддавалась.

— Здесь должен быть какой-то секрет, — задыхаясь, вымолвил шеф полиции и попробовал покрутить маленькие деревянные розочки, украшавшие каждую панель.

Внезапно одна из них поддалась. Он крутанул ее еще раз, и дверка распахнулась с таким треском, что Боллинг едва не рухнул вниз от неожиданности.

— Ну вот и все, — усмехнулся он, спускаясь вниз. — Грубый, но довольно изобретательный замок. Теперь об этом можно позабыть. Какая бы штука там ни находилась, она исчезла бесследно. Давайте посмотрим, что творится на втором этаже.

* * *

Больше всего пострадала спальня доктора Алеса. Кровать была опрокинута, матрас вспорот, мебель разбита в щепки, а пол почти полностью разворочен. У перевернутого столика валялись позолоченные часы. Их стрелки застыли на 12 часах 24 минутах.

Глаза Пэтиенс вспыхнули.

— Теперь мы можем с точностью до минуты определить, как разворачивались события! — воскликнула она. — Сначала обыску подверглась нижняя часть дома… Максвелл, вы не знаете, эти часы показывали точное время?

— Да, мисс. Я регулярно проверял все часы в доме и подводил стрелки.

— Хоть в этом нам повезло, — пробормотал Лейн. — Боже, как глупо поступил ночной посетитель!

— О чем вы? — спросил Боллинг с любопытством.

— О, ничего особенного, мистер Боллинг. Я просто обратил внимание на слабоумие преступника.

В этот момент снизу раздался бас полицейского, осматривающего холл.

— Эй, шеф! Посмотрите-ка, что я нашел!

Все бросились вниз по лестнице. В темном углу холла, освещаемого лишь фонариком полицейского, валялись три кусочка стекла, к одному из которых был прикреплен длинный черный шелковый шнурок.

Лейн поднял кусочки и попытался соединить их. Три кусочка, сложенные вместе, идеально составляли круглое стеклышко.

— Монокль, — тихо сказал он.

— Господи! — воскликнул Роу.

— Монокль? — Максвелл моргнул. — Забавно, сэр.

Доктор Алес никогда не носил монокля, и в доме я его не замечал…

— Доктор Седлар, — медленно и мрачно произнесла Пэтиенс.

Глава 23 Поговорим о символизме

Когда осмотр был закончен. Максвеллу посоветовали вернуться в Территаун, а энергичный Боллинг решил установить за домом наблюдение, для чего оставил здесь двоих полицейских.

Роу лично обошел лачугу и убедился, что все ставни и двери, за исключением входной, заперты. Подвал он проверять не стал, поскольку попасть в него можно было только из кухни.

Они спустились вниз по ступенькам, и дверной звонок насмешливо звякнул на прощание.

Боллинг вызвался отвезти Максвелла в Территаун на полицейской машине, а Пэтиенс и Роу поехали вслед за лимузином Лейна в «Гамлет».

Там молодые люди с удовольствием отдохнули в отведенных им комнатах, привели себя в порядок и спустились в личные апартаменты Лейна к запоздалому завтраку. Они мало разговаривали за едой; Пэтиенс казалась угрюмой, Роу задумчивым, а Лейн вполголоса беседовал сам с собой, воскрешая в памяти события сегодняшнего утра. После завтрака он, извинившись, удалился, поручив молодых людей заботам Квейси.

Пэтиенс и Гордон, бесцельно побродив по бескрайним просторам «Гамлета», не сговариваясь, растянулись на травке в одном милом саду. Квейси покосился на них, хихикнул и исчез.

Пели птицы, от травы исходил приятный теплый дурман. Роу повернулся на бок и взглянул на свою соседку.

Пэтиенс немного раскраснелась под лучами ласкового солнца и казалась соблазнительной, но вместе с тем далекой и неприступной. Между ее прямыми бровями залегла чуть заметная морщинка, дающая понять, что девушка не будет приветствовать двусмысленные шутки или флирт.

Роу вздохнул.

— О чем ты думаешь, Пэт? Ради Бога, не хмурься так!

— Я хмурюсь? — пробормотала она и, открыв глаза, улыбнулась ему. — Ты просто ребенок, Гордон. Я думала…

— Полагаю, я подчинюсь только очень умной жене, — сухо произнес Роу.

— Жене? Не смешно, молодой человек. Я думала о том, что в дом доктора Алеса прошлой ночью вторгся не один человек, а двое.

— А-а, — разочарованно протянул Роу.

Пэтиенс приподнялась, и ее взгляд оживился.

— Ты тоже заметил это. Гордон? У одного из них был топор. Он не знал, где искать, и даже не подозревал о том, где находится тайник, поэтому крушил все вокруг.

Самое важное то, что этот человек не был доктором Алесом.

Роу зевнул.

— Разумеется… Алес точно знал, где находится то, что он сам спрятал. — Роу снова зевнул. — А кто же тогда это был?

— Не притворяйся, что тебе безразлично, — рассмеялась Пэтиенс. — Я еще не знаю. Но ты прав, доктор Алес не стал бы размахивать топором, потому что знал, где находится тайник. С другой стороны, вещь, которую искал погромщик, была, в конце концов, найдена: об этом свидетельствует распахнутая дверца тайника.

— И поэтому ты решила, что в доме побывали двое?

А разве погромщик — какое корявое слово — не мог обнаружить тайник после того, как закончил свою грязную работу?

— Конечно, нет, умник, — выпалила Пэтиенс. — Как ты сам мог убедиться, тайник был искусно замаскирован.

Только то, что Боллинг знал о его существовании, позволило ему нащупать нужную розочку. Если бы дверца была закрыта, у него был бы один шанс на миллион, чтобы выбрать нужную панель, найти ту самую розочку, да еще повернуть ее два раза. Другими словами, найти углубление случайно практически невозможно. Если погромщик знал секрет розочки, зачем, по-твоему, крушить все в доме? Поэтому я смело утверждаю, что не он, а кто-то другой повернул розочку, открыл тайник и извлек то, что там хранилось. Итого получается, что их было как минимум двое. Что и требовалось доказать.

— Настоящий сыщик в юбке, — хохотнул Роу. — Пэт, ты сокровище! Безупречная логика. Но напрашивается еще один вопрос. Когда именно другой мужчина — если, конечно, это был мужчина, — добрался до тайника? Он опередил погромщика или пришел вслед за ним?

— Должно быть, за ним, учитель. Если бы тот, кто вскрыл тайник, пришел первым, то погромщик сразу бы заметил открытую дверцу и не стал орудовать топором.

Да, Гордон. Сначала появился погромщик. Это он связал и запер в гараже беднягу Максвелла. За ним пришел второй посетитель, и только Господь ведает, что после этого случилось.

Они замолчали и долго лежали на спине, любуясь облаками. Загорелая рука Роу коснулась руки Пэтиенс, и она ее не отдернула.

После ужина все трое собрались в кабинете Лейна, отделанном в старинном английском стиле.

Пэтиенс опустилась в кресло, взяла листок бумаги и с рассеянным видом стала что-то рисовать. Лейн и Роу сели за стол и расслабились под мягким светом лампы.

— Знаете, — вдруг произнесла девушка, — перед ужином я записала несколько вещей, которые беспокоят меня. Я не могу разгадать эти загадки и поэтому страшно злюсь.

— В самом деле? — пробормотал Лейн, — Дитя мое, вы не по-женски упрямы.

— Сэр! Это моя главная добродетель! Зачитать мое маленькое эссе?

Она вынула из сумочки длинный лист бумаги, развернула его и стала читать звонким голосом:

— Первое. Незнакомец, который оставил нам запечатанный конверт, был доктором Алесом. Это подтверждают борода и очки, найденные нами в его шкафу. Он же послал Виллу украсть Джэггарда 1599 года из библиотеки Саксона, а затем присоединился к экскурсантам и разбил стенд в Британском музее. Это подтверждают признания Виллы и обнаруженные нами синяя фетровая шляпа и накладные усы. Но кто на самом деле этот доктор Алес? Гэмнет Седлар, как утверждают Крэбб и Вилла, или кто-то другой?

Второе. Кем на самом деле является человек, известный нам как Гэмнет Седлар? Из Скотланд-Ярда нам сообщили, что Гэмнет Седлар действительно существует и что именно его руководство Британского музея пригласило в качестве нового хранителя. Но действительно ли человек, который сейчас работает в музее и выдает себя за Гэмнета Седлара, является им? Для чего он прибыл в Нью-Йорк на неделю раньше и почему скрывал это? Что он делал в течение этой недели? Может быть, настоящий Гэмнет Седлар мертв, а он присвоил себе его имя и место работы?

— Ну и ну! — присвистнул Гордон Роу. — Какие витиеватые размышления!

Пэтиенс продолжала, не удосужив его даже взглядом;

— Третье. Если Гэмнет Седлар — не доктор Алес, тогда что случилось с доктором Алесом? Почему он исчез?

Четвертое. Что на самом деле произошло с Донахью?

Пятое. Кто напал на нас с Гордоном и похитил конверт?

Шестое. Кто этот погромщик, побывавший в доме доктора Алеса? Им не мог быть сам доктор.

Седьмое. Кто тот человек, который пришел вслед за погромщиком и вскрыл тайник? Вот им вполне мог оказаться доктор Алес.

— Минуточку, Пэтиенс, — прервал ее Лейн. — Как ты догадалась, что человек, вооруженный топором, не был доктором Алесом и что в доме побывали двое?

Пэтиенс объяснила. Лейн, не отрываясь, следил за ее губами, все время кивая.

— Да, да, — пробормотал он, когда она закончила. — Необычно. И удивительно верно… Это все?

— Нет, есть еще кое-что, — нахмурилась Пэтиенс. — Это самый важный и загадочный пункт.

Итак, восьмое. Из-за чего вся эта суматоха? Несомненно, из-за секрета, «стоящего миллионы», как говорил доктор Алес. Но этот секрет связан с символами, которые Алес оставил папе на хранение. Поэтому все зависит от последнего вопроса: что означают эти символы?

Она замолкла, положила листок на стол и снова занялась рисованием. Внезапно Гордон выпрямился и привстал со стула. Пэтиенс и Лейн с любопытством уставились на него.

— Что это ты там вырисовываешь? — резко спросил он.

— Что? — Пэтиенс моргнула. — Разве не видишь эти бессмысленные символы…

— Эврика! — закричал Роу, вскакивая с места. — Есть! Я догадался! Это же по-детски просто!

Мистер Друри Лейн поднялся и подошел к столу. Лампа освещала его точеные черты, и в этот момент лицо старого джентльмена казалось особенно красивым.

— Наконец-то и вы догадались, — сказал он. — Я понял это в тот день, когда мы вскрыли конверт в кабинете твоего отца, Пэтиенс.

— Я вас обоих не понимаю, — пожаловалась девушка.

— Как я сидел, когда ты вырисовывала символы? — спросил Роу.

— За столом, лицом ко мне.

— Вот именно. Я видел буквы так же, как их видел мистер Лейн в кабинете инспектора, другими словами, вверх ногами!

Пэтиенс слабо вскрикнула и перевернула листок. Символы теперь выглядели таким образом:

WM SH3

Она медленно повторила: «Wm SHe», словно пыталась выделить суть.

— Это похоже на какую-то подпись… W-m… William. — Мужчины не сводили с нее глаз. — William Shakespeare [Вильям Шекспир (англ.). ]! воскликнула она, вскакивая на ноги. — William Shakespeare!

* * *

— Я много размышлял над этим, — устало пояснил Лейн. — С точки зрения анализа, здесь все довольно ясно. Доктор Алес не стал копировать автограф Шекспира, а воспроизвел его по-своему, используя заглавные буквы, может быть, для того, чтобы разгадка была проще. Почему заглавная Н? Вероятно, это просто причуда Алеса.

— Важно то, что это одна из версий автографа Шекспира, — пробормотал Роу. — Странно.

Лейн вздохнул.

— Вы должны знать лучше меня. Гордон, что существует всего шесть автографов Шекспира, чья подлинность окончательно доказана.

— Говоря о сомнительных автографах, — заметил молодой человек, — можно привести такой; Wilim Shak'p.

— Кроме того, среди сомнительных автографов есть один, очень похожий на вариант Алеса. Заглавная W, прописная m вверху, пробел, затем заглавная S, маленькая h и прописная Е вверху.

— Так писали в старой Англии, да? — спросила Пэтиенс.

— Верно. Сомнительный автограф появился в «Метаморфозах» Овидия и сейчас находится в библиотеке Бодлея при Оксфордском университете…

— Я видел его, когда был в Англии, — вставил молодой человек.

— Я связался с библиотекой Бодлея, — спокойно продолжал старый джентльмен, — и узнал, что «Овидий» еще находится у них. Я, честно говоря, думал, что книгу украли… — Он ненадолго замолчал. — Доктор Алес говорил, что его секрет стоит миллионы, и оставил копию автографа в качестве ключа, от которого мы должны отталкиваться. Теперь вы понимаете, что это за секрет?

— Вы хотите сказать, — спросила Пэтиенс дрожащим голосом, — что вся суматоха и кражи из-за того, что был найден седьмой, подлинный автограф Шекспира?

— Похоже, что так. — Роу горько усмехнулся. — Я потратил лучшие годы, копаясь в елизаветинских летописях, и ни разу не встречал даже намека на что-либо подобное.

— Что еще? — пробормотал Лейн. — Если секрет действительно стоит миллионы, то у доктора Алеса должна? быть уверенность в подлинности подписи.

— Да, — мягко произнес молодой человек, — эта вещь бесценна. Она представляет огромную историческую и культурную ценность.

— Я где-то читал, что если подлинность такого автографа будет доказана и он всплывет на аукционе, то за него можно будет выручить даже больше миллиона.

Правда, не знаю, имел автор в виду доллары или фунты стерлингов. Но дело в том, что подпись обычно ставят не бесцельно, а под каким-нибудь документом.

— Бумага в книге! — воскликнула Пэтиенс.

— Тихо, Пэт, — задумчиво произнес Роу. — Все шесть подлинных подписей стоят под документами: одна — под судебными показаниями — старину вовлекли в тяжбу; в другой раз он подписал сделку о покупке дома в 1612 году, еще один автограф стоит на закладной и последние три — на трех листах завещания. Но ведь мог же он подписать титульный лист книги!

— Не думаю, — перебил Лейн. — Скорее всего, эта подпись стояла под документом, который сам по себе не представляет большой исторической ценности.

— Ну уж нет! — возразил Роу. — Любой документ очень важен! С его помощью мы смогли бы выяснить, где находился Шекспир в конкретный момент, и прояснить некоторые вопросы, — Конечно. Говоря о сравнительно небольшой ценности, я подходил к проблеме с точки зрения обывателя. Но предположим, что это было письмо! — Лейн подался вперед. — Вы только представьте себе, письмо, написанное бессмертным Шекспиром! Разумеется, вероятность невелика, — взволнованно продолжил он, — но если подпись стояла под письмом, то само письмо ценилось бы намного дороже подписи! Из-за него респектабельные ученые могли вцепиться друг другу в глотки! Это сравнимо с находкой э-э… скажем, настоящего послания апостола Павла, — И этот документ был спрятан в Джэггарде 1599 года, — прошептала Пэтиенс. По-видимому, доктор Алес разыскал первые два экземпляра и, ничего не обнаружив в них, пытался заполучить третий из коллекции Саксона. И ему это удалось! Возможно ли…

— Похоже, что так! — возбужденно воскликнул Гордон. — Он нашел этот документ, счастливчик!

— А теперь его кто-то украл. Держу пари, что именно этот документ хранился в тайнике Алеса.

— Вероятно, — сказал Лейн. — Но есть еще один момент. Я выяснил, что третий экземпляр Джэггарда 1599 года был куплен Сэмьюэлом Саксоном у сэра Джона Хэмфри-Бонда, британского коллекционера.

— Это тот самый человек, который порекомендовал Гэмнета Седлара мистеру Уайту? — ошеломленно воскликнула Пэтиенс.

— Он самый, — пожал плечами Лейн. — Хэмфри-Бонд умер несколько недель назад. Нет, нет, — улыбнулся он в ответ на встревоженные взгляды, — не беспокойтесь.

Смерть была вполне естественной и наступила без человеческого вмешательства. Старику было восемьдесят девять лет, и он скончался от двусторонней пневмонии.

Род Хэмфри-Бонда владел экземпляром Джеггарда с елизаветинских времен, а сэр Джон Хэмфри-Бонд был последним в роду и не оставил наследников.

— Если бы он знал, что в обложке книги спрятан документ, — заметил Роу, — то никогда не продал бы ее.

— Конечно, нет. Все указывает на то, что никто из рода Хэмфри-Бондов не подозревал о существовании этого документа.

— Но зачем, — спросила Пэтиенс, — документ запрятали в книгу? И кто это сделал?

— Хороший вопрос, — вздохнул Лейн. — Я полагаю, документ покоился там не одно столетие. Возможно, он был адресован потомкам, кто знает? Но тот факт, что он был спрятан, уже говорит о его огромной ценности и значительности. Я думаю…

В этот момент старый Квейси проскользнул в кабинет, всем своим видом показывая, что у него дурные вести.

— Звонил полицейский из Территауна, мистер Друри.

Лейн нахмурился.

— Что такое?

— Он просил передать вам, что час назад — в шесть часов — дом доктора Алеса был разрушен таинственным взрывом.

Глава 24 Открытие на пепелище

Сильный взрыв разрушил дом до основания, и теперь на его месте дымилась груда углей. Куски стен и кровли валялись на дороге. Тонкие, струйки дыма поднимались от обуглившихся деревьев, и в воздухе стоял едкий запах гари. Пожарные из Территауна приехали вовремя и приложили все усилия, чтобы спасти лес от пожара.

Шеф полиции Боллинг встретил Пэтиенс, Роу и Лейна на поляне перед дымящимися руинами. Его обычно красное лицо почернело от сажи.

— Проклятье! — крикнул он, задыхаясь. — Мои люди получили серьезные ранения. Слава Богу, в доме никого не было во время взрыва. Это случилось в шесть часов.

— Без предупреждения? — пробормотал Лейн. Ом был странно взволнован. А бомбу не могли сбросить с самолета?

— Исключено. В округе не видели ни одного самолета. Мои люди утверждают, что к дому никто не приближался с тех пор, как мы уехали, Должно быть, мина была заложена в самом доме, — мрачно заметил Роу. — Боже, мы едва избежали опасности.

— Ведь она могла взорваться, пока мы осматривали дом. — Пэтиенс содрогнулась и побледнела. — Достаточно было малейшего колебания…

— Вероятно, бомба была установлена в погребе, — рассеянно произнес Лейн. — Это единственное место, которое мы не проверили. Как глупо с нашей стороны!

— Погреб… Я тоже так подумал, — проворчал Боллинг. — Ладно, я должен проследить, как моих ребят отправляют в больницу. Везучие, черти! Их могло разорвать на кусочки. Завтра, когда пожар окончательно потушат, мы осмотрим эти руины.

* * *

На обратной дороге все трое долго хранили молчание, размышляя о происшествии. Лейн был особенно задумчив. В состоянии оцепенения он теребил нижнюю губу и невидящими глазами смотрел вперед.

— Знаете, о чем я подумал? — спросил Роу.

— О чем? — отозвалась Пэтиенс, — Кажется, мы растревожили осиное гнездо. Без сомнения, в основе этого дела лежит документ, подписанный Шекспиром. Доктор Алес нашел его в Джэггарде 1599 года, украденном из музея. Таким образом, мы получаем первое действующее лицо — доктора Алеса. Второе действующее лицо — это погромщик, который орудовал топором прошлой ночью. Значит, двое. Третий человек пришел вслед за погромщиком и извлек что-то из тайника. А теперь еще и этот взрыв — кто-то установил мину. Выходит, четверо. Достаточно, чтобы кто-то из них добрался до нас и свернул нам шею.

— Не обязательно, — заспорила Пэтиенс. — Ты просто формалист, Гордон. Из перечисленных тобою действующих лиц одно или два вполне могли дублировать друг друга. Вторым посетителем дома мог оказаться сам Алес, следовательно, твой список можно сократить до трех персонажей. Погромщик мог установить мину — остается двое… Нет, так мы далеко не уйдем. Впрочем, у меня есть еще одна идея. — Фильм, прокручивающийся перед глазами Лейна, оборвался, и в его взгляде вспыхнуло любопытство. — Мы исходим из того, что кто бы ни охотился за этим документом — это обычный преступник, стремящийся к наживе.

Роу хохотнул.

— Пэт, ты очень настырная девушка! Конечно, так оно и есть. Это самое обычное объяснение борьбы за такую ценную вещь!

Пэтиенс вздохнула.

— Может, я и сумасбродка, но мне трудно избавиться от мысли, что тот, кто установил мину, знал, что документ находится в доме.

— Ты так думаешь, Пэтиенс? — удивленно спросил старый джентльмен.

— Понимаю, что это звучит странно, но вот уже несколько недель мы являемся свидетелями страшных событий — атаки, грабежи, взрывы… В доме жил один Максвелл, и минер наверняка знал это. Нелепо думать, что мина предназначалась старому безобидному слуге. Тогда кому? Мы установили, что за документом охотятся люди, которые хотят им завладеть. Но я уверяю вас, есть некто, кто хочет уничтожить его!

Роу закинул голову и грубо рассмеялся.

— О Пэт! Ты сведешь меня в могилу. Вот она, женская логика… — Он вытер глаза. — Кому, черт возьми, потребовалось уничтожить документ, который имеет такую историческую ценность и, кроме того, стоит кучу денег?

Это просто безумие!

Пэтиенс вспыхнула.

— Ты гадкий!

— Гордон, Пэтиенс просто высказала одну из версий, — вмешался Лейн, — и в логике ей не откажешь. Не бросайте вызов интеллекту этой юной леди, мой мальчик. Пожалуй, если бы тут был замешан только автограф Шекспира, то только сумасшедший стремился бы его уничтожить. Но мы имеем дело не просто с подписью поэта, а с подписью под каким-то документом. Возможно, минер стремился избавиться от документа, опасаясь его огласки.

— Умница! — воскликнула Пэтиенс.

— Но уничтожить! — Лицо Роу перекосила гримаса. — Не могу себе представить, в чем же заключается секрет старины Шека, способный привести к неприятностям в двадцать первом веке. Бессмыслица какая-то!

— В этом-то и вся суть, — сухо сказал Лейн. — Если бы нам был известен этот документ… А что касается отсутствия смысла, то это совсем другая история.

* * *

Если бы Пэтиенс спросили, будет ли еще какой-нибудь сюрприз в этот пестрый событиями день, она, безусловно, ответила бы отрицательно. Но еще одна новость ждала их в «Гамлете».

Уже темнело. На подъемном мосту их встретил старый Квейси. Фонарь освещал его маленькое и сморщенное, как у гнома, лицо.

— Мистер Друри! — закричал он. — Кто-нибудь ранен?

— Не смертельно. В чем дело, Квейси, почему ты здесь?

— В доме вас ждет один джентльмен. Он позвонил сразу же, как вы уехали, а через час заявился в «Гамлет».

Он очень взволнован, мистер Друри.

— Ты выяснил, кто он?

— Он назвался Шоутом.

В зале усадьбы они застали хранителя Британского музея, который ходил из угла в угол, заложив руки за спину и время от времени поглядывая на гигантскую маску Трагедии, установленную здесь по прихоти Лейна.

— Доктор Шоут, — медленно начал Лейн, входя в зал, — прошу прощения, что заставил вас ждать. Случилось нечто непредвиденное… Что стряслось? На вашем лице не меньше трагизма, чем у этой маски.

— Нечто непредвиденное? — взволнованно переспросил доктор Шоут. Значит, вы уже знаете? — Он едва заметно кивнул Пэтиенс и Роу.

— О взрыве?

— О взрыве? О каком еще взрыве? Господи, да нет же! Я говорю о докторе Седларе!

— О докторе Седларе? — воскликнули все трое в один голос.

— Он исчез.

* * *

Хранитель прислонился к дубовому столу. Его глаза налились кровью.

— Как так исчез? — нахмурилась Пэтиенс. — Мы его только в субботу видели. Правда, Гордон?

— Ну да, — прохрипел хранитель. — Он зашел на несколько минут в субботу утром и, как обычно, казался спокойным и невозмутимым. Прежде чем он ушел, я попросил его позвонить в воскресенье мне домой, чтобы обсудить кое-какие проблемы. Он пообещал и уехал.

— Он позвонил? — пробормотал Лейн.

— Нет, я попытался разыскать его в «Сенеке», но безуспешно. Сегодня я прождал его целый день, но от него не было никаких известий. — Доктор Шоут пожал плечами. — Это так… так глупо! Он ничего не говорил о том, что собирается уезжать. Я подумал, может, он заболел, и снова позвонил в отель. Там мне ответили, что он не объявлялся с воскресного утра.

— Но это вовсе не означает, что он пропал в воскресенье, — пробурчал Роу.

— Может быть. Но это странно. Я не знал, что делать, и попробовал связаться с вашим отцом, мисс Тамм, но девушка в конторе сказала… Хранитель застонал и плюхнулся в кресло.

— Сначала Донахью, потом доктор Алес, теперь Седлар, — трагическим голосом произнесла Пэтиенс. — Все они исчезли! Это… это просто нечестно!

— Если только Седлар и Алес — не одно и то же лицо, — заметил Роу.

Доктор Шоут схватился за голову.

— Боже мой!

— Любопытно, — нахмурилась Пэтиенс. — Если Алес — это Седлар, то он завладел документом и хочет смыться!

— Дорогая мисс Тамм! Служащие отеля сказали, что все вещи доктора Седлара остались в номере. Едва ли он мог уехать. А о каком документе вы говорите?

Лейн выглядел очень усталым, под глазами залегли темные круги, кожа напоминала пергамент.

— Эти рассуждения ни к чему не приведут. Слишком неожидан поворот событий… Единственно, что я могу предложить, это попытаться узнать, что стряслось с Седларом.

Был уже поздний вечер, когда Пэтиенс и Роу добрались до города. Они припарковали «родстер» у отеля «Сенека» и отправились искать управляющего. После недолгих объяснений управляющий, как огня боявшийся полиции, осмотрел документы Пэтиенс, которые она позаимствовала у отца, и разрешил произвести обыск в номере Седлара.

Комната оказалась в полном порядке. Два чемодана к три сумки были распакованы. Одежда висела в шкафу, а аккуратно сложенное белье лежало в комоде. Багаж и одежда были английскими. Они также обнаружили корреспонденцию из Лондона, адресованную доктору Гэмнету Седлару. Письма, посланные коллегами-англичанами, не содержали ничего предубедительного, В одном из ящиков комода лежал паспорт, выданный на имя Гэмнета Седлара.

— Все нормально, это на самом деле Седлар, — сказал Роу, оглядев фотографию. — Дело начинает действовать мне на нервы. Нет никаких признаков того, что парень решил смыться из страны.

— Черт возьми! — простонала Пэтиенс. — Гордон, отвези меня домой и… и поцелуй меня.

Глава 25 Убийство

К утру пожар был окончательно потушен, а гарь и дым рассеялись. На месте вчерашнего взрыва остались только последние красные угольки, тлеющие в золе, куча обломков, напоминающая могильный холм, и опаленные деревья. Пожарники и полицейские занимались раскопками. Операцией руководил спокойный черноволосый человек с цепким взглядом. Он велел расчистить завал так, чтобы можно было спуститься в подвал или, вернее, в яму, которая от него осталась.

Лейн, Пэтиенс и Роу наблюдали за событиями, стоя в тени деревьев. Теплый утренний ветерок обдувал их лица. Боллинг мрачно взирал на раскопки.

— Видите того типа с орлиным взглядом? Это эксперт по взрывным работам. Он должен выяснить, что здесь произошло.

— Вы думаете, удастся что-то отыскать в этом мусоре? — спросил Роу.

— А зачем, по-вашему, я его вызвал?

За короткий отрезок времени рабочим удалось расчистить небольшой участок. Когда подвал раскопали настолько, что туда можно было спуститься, черноволосый человек исчез в дыре. Он появился на поверхности минут через десять, огляделся, оценивая радиус взрыва, и скрылся за деревьями. Вернувшись, он опять залез в подвал. Во время своего очередного появления он выглядел вполне удовлетворенным, а в руках держал какой-то предмет, состоящий из кусочков металла, резины, стекла и проволоки.

— Ну? — спросил Боллинг, — Вот улики, шеф, — осторожно сказал эксперт и протянул небольшой предмет, напоминавший часовой механизм. — Это осколок часовой мины.

— А-а, — протянул Друри Лейн.

— Сделана кустарным способом. Грубая работа.

Начинка — тринитротолуол. Часовой механизм установлен на шесть.

Один и тот же вопрос готов был слететь с губ Пэтиенс и Роу, однако Лейн опередил их.

— Когда была заложена бомба?

— Часовой механизм работал ровно сутки, следовательно, ее установили в шесть часов вечера в воскресенье.

— В шесть часов вечера в воскресенье, — медленно повторила Пэтиенс. До нападения на Максвелла.

— Пожалуй, ты была права, Пэт, — пробормотал Роу, — Тот, кто заложил мину, знал о документе и собирался его уничтожить, но поскольку не был уверен, где искать, решил взорвать весь дом. Трудно в это поверить…

— Эпицентр взрыва, — сказал эксперт, указывая на почерневшие камни, находился в подвале.

— А-а, — снова протянул Лейн.

— Тот визитер, который извлек документ из тайника, — произнесла Пэтиенс, задумчиво глядя на Лейна, — не мог заложить мину. Это очевидно. Ведь он знал, где находится документ. Какой ему был смысл взрывать весь дом?

Ее размышления прервал хриплый крик одного из рабочих, копавшихся в руинах.

— В чем дело? — гаркнул Боллинг, подбегая к ним.

Три человека склонились над каким-то предметом, который нельзя было разглядеть за обломками. Один из них повернул к Боллингу свое бледное лицо. Его губы дрожали.

— Тут… тут тело, шеф. Судя по всему, он… он был убит.

* * *

Молодые люди стали осторожно пробираться по развалинам к краю фундамента. Лейн нетерпеливо последовал за ними, Роу бросил быстрый взгляд на тело, повернулся и грубо оттолкнул Пэтиенс.

— Не надо, Пэт, — сиплым голосом сказал он. — Тебе лучше отойти отсюда. Это… это неприятное зрелище.

— О, — вздохнула Пэтиенс, ее ноздри нервно подрагивали. Не произнеся ни слова, она отошла в сторону.

Роу с отвращением смотрел в яму.

Останки сильно обуглились и только отдаленно напоминали человеческое существо. Одна рука и нога отвалились. Одежда полностью сгорела.

— Откуда вы знаете, — строго спросил Лейн, — что он был убит?

Пожилой человек в форме бросил на него снисходительный взгляд и сжал губы.

— Я заметил дырки, — произнес он.

— Дырки? — переспросил Роу.

Полицейский тяжело вздохнул.

— Три дырки. Чертовски аккуратные. Такие дырки оставляют только пули, мистер, и их ни с чем не спутаешь.

* * *

Боллинг никому не разрешил прикасаться к телу и организовал поиски кусочков одежды, пуговиц и любых других предметов, которые могли бы пролить свет на личность убитого. Но все поиски оказались тщетными.

— Странно, как само тело не распалось на атомы в эпицентре взрыва, мрачно пошутил эксперт, Через три часа труп был доставлен в отдел судебно-медицинской экспертизы Уайт Пленса, а Друри Лейн, Боллинг, Пэтиенс и Гордон Роу, сидя в кабинете окружного прокурора, дожидались результатов экспертизы.

Перед ними на столе лежала одна-единственная вещь, которую им удалось найти рядом с телом, — недорогие наручные часы британского производства.

От стекла остался маленький треугольный осколок, но сплав, из которого был сделан корпус часов, почти не пострадал от взрыва. Стрелки часов остановились на 12 часах 26 минутах, а кусок циферблата от цифры 10 до края корпуса отсутствовал.

— Забавно, — сказал окружной прокурор — моложавый мужчина с беспокойными глазами. — Не вы ли говорили мне, Боллинг, что труп лежал лицом вниз, а рука с часами была прикрыта телом?

— Совершенно верно.

— Тогда дыра в циферблате образовалась не от взрыва.

— Взрыв произошел в шесть часов, — пробормотала Пэтиенс. — Если бы он был причиной остановки часов, то стрелки показывали бы шесть. Но ведь это не так.

Окружной прокурор бросил на нее восхищенный взгляд.

— Верно. Сказать по правде, я сразу и не догадался.

Вот что значит — дочь инспектора Тамма!

Вошел медицинский эксперт — маленький лысый человечек с пухлыми губами.

— Привет! Вы ждете от меня хороших новостей? Я только что закончил с этой кашей.

— Он был убит, не так ли? — с жаром спросил Роу.

— Разумеется. Трудно судить по состоянию трупа, но, по-моему, смерть наступила примерно тридцать шесть часов назад, то есть в воскресенье около полуночи.

— В воскресенье в полночь! — Пэтиенс и Роу переглянулись.

Лейн заволновался.

— Это подтверждают и его наручные часы, — заметил окружной прокурор. Двенадцать двадцать шесть.

Часы остановились, когда произошло убийство.

— Он был застрелен спереди в упор. Три пули, — продолжил эксперт и положил на стол три покореженных кусочка металла. — Что касается этой дырки на циферблате, то ей соответствует глубокая рана на запястье.

— Другими словами, — спросил Роу, — вы хотите сказать, что разбитые часы и рана на руке — следствие одного удара?

— Именно так.

— Вот и выплыл наш топорик, — пробормотал Лейн, и его взгляд стал жестким. — Доктор, это ранение могло быть нанесено небольшим топором?

— Конечно! На нож не похоже. Скорее всего, орудием был предмет с широким лезвием и длинной ручкой.

— Все ясно, — проворчал Боллинг. — Кто-то рубанул этого типа по руке, от чего остановились часы, а затем набил его живот свинцовыми пилюлями.

— Есть еще кое-что. — Эксперт достал из кармана маленький ключик. Один из ваших людей, Боллинг, только что принес это. Он обнаружил ключик в кармане обгорелых брюк, которые откопали в руинах. Один человек опознал…

— Максвелл?

— Вы имеете в виду слугу? Да. Максвелл узнал ключ От входной двери.

— Забавно, — произнес Боллинг. — Подождите-ка минутку.

Он набрал номер полицейского участка в Территауне, переговорил с кем-то и быстро повесил трубку.

— Верно. Полицейский подтвердил, что Максвелл опознал ключ, принадлежащий доктору Алесу. Тот ключ, который у него забрал человек в маске, был лишь дубликатом.

— Больше дубликатов не было? — спросила Пэтиенс.

— Максвелл утверждает, что нет.

— Сомнений быть не может, — облегченно вздохнул окружной прокурор. Это труп доктора Алеса.

— В самом деле? — пробормотал Лейн.

— Вы не согласны?

— Многоуважаемый сэр, ключ мог оказаться не только у хозяина. Хотя, возможно, вы и правы.

— У меня мало времени, — сказал медицинский эксперт. — Я думаю, вам понадобится описание трупа. Пять футов одиннадцать дюймов, блондин, весил где-то около ста пятидесяти фунтов, возраст — от сорока пяти до пятидесяти пяти лет. Особых примет я не обнаружил.

— Седлар, — прошептала Пэтиенс.

— Скорее всего, — согласился Роу. — Дело в том, что здесь может быть замешан некто доктор Седлар, англичанин. Он не вернулся в воскресенье в отель.

— Неужели! — воскликнул Боллинг.

— В то же время существует какая-то путаница. Седлара обвиняли в том, что он выдавал себя за доктора Алеса…

— Вот вам и ответ, — улыбнулся Боллинг. — Не забывайте, что возле трупа нашли ключ доктора Алеса. Если Седлар — это Алес, то все сходится.

— Не уверен в этом, — пробурчал Роу. — Могут быть только две версии. Первая: Седлар и Алес — одно лицо.

В таком случае труп, похожий по описанию на обоих, раскрывает тайну исчезновения этих людей. Но если Седлар и Алес — разные люди, то напрашивается единственно возможный вывод: они поразительно похожи. Мы обходили эту версию стороной, поскольку она казалась нам весьма шаткой. Но такая вероятность существует.

— Ладно, — вздохнул Боллинг, поднимаясь со своего места. — Может, ваши рассуждения и не лишены смысла, да только голова моя уже распухла. Меня интересует только одно; чей это труп, доктора Алеса или проклятого англичанина Седлара?

В среду утром произошли два важных события. Во-первых, инспектор Тамм вернулся из Чилликоте, штат Огайо, где поймал похитителя драгоценностей, а во-вторых, была, наконец, разгадана тайна поразительного сходства.

Глава 26 Воскресение

— Причина, по которой мы снова собрались, заключается в том, что у меня есть кое-какие новости. Кстати, Пэтти призналась, что практически поселилась здесь в мое отсутствие, — сказал инспектор Тамм.

В следующее после его приезда утро два старика и юная пара расположились под раскидистым дубом в одном из садов «Гамлета».

— Новости? — Старый джентльмен пожал плечами. Он выглядел больным и безразличным ко всему происходящему, но его голос звучал красиво и мощно, как в былые времена. — Надеюсь, ваши усилия оказались плодотворными?

Инспектор ухмыльнулся. Сегодня у него было хорошее настроение.

— Судите сами. — И, порывшись в карманах, он извлек конверт. Неожиданно получил послание от старого доброго Тренча. Сейчас я вам его зачитаю.

ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАССЛЕДОВАНИЕ ДАЛО ИНТЕРЕСНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ТЧК В ПОСЛЕДНЕЙ ТЕЛЕГРАММЕ Я СООБЩИЛ ЗПТ ЧТО У ГЭМНЕТА СЕДЛАРА ЕСТЬ БРАТ ВИЛЬЯМ ЗПТ ЧЬЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ НЕИЗВЕСТНО ТЧК ТЕПЕРЬ МЫ УЗНАЛИ ЗПТ ЧТО ВИЛЬЯМ И ГЭМНЕТ БЛИЗНЕЦЫ ТЧК СЛЕД ВИЛЬЯМА ТЕРЯЕТСЯ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ ТЧК В КОНЦЕ МАРТА ОН ОТПРАВИЛСЯ В НЬЮ-ЙОРК ИЗ БОРДО НА ГРУЗОВОМ ПАРОХОДЕ ТЧК ОН РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОЛИЦИЕЙ БОРДО ЗА НЕЛЕГАЛЬНЫЙ ВЪЕЗД В СТРАНУ ЗПТ ПОПЫТКУ КРАЖИ ЗПТ НАНЕСЕНИЕ ТЕЛЕСНЫХ ПОВРЕЖДЕНИЙ ТЧК ПРОНИКНУВ В ЧАСТНУЮ БИБЛИОТЕКУ БОГАТОГО ФРАНЦУЗСКОГО БИБЛИОФИЛА ЗПТ ОН ПОПЫТАЛСЯ УКРАСТЬ РЕДКУЮ КНИГУ ТЧК ФРАНЦУЗ БЫЛ СИЛЬНО ИЗБИТ ВИЛЬЯМОМ ЗПТ КОГДА ЗАСТАЛ ЕГО ЗА СТРАННЫМ ЗАНЯТИЕМ ТЧК ВИЛЬЯМ УРОДОВАЛ ПЕРЕПЛЕТ КНИГИ ЗПТ ИЗДАННОЙ НЕКИМ ДЖЭГГАРДОМ В 1599 ГОДУ И ОЗАГЛАВЛЕННОЙ СТРАСТНЫЙ ПИЛИГРИМ ЗПТ АВТОР ВИЛЬЯМ ШЕКСПИР ТЧК ДЕЙСТВИЯ ВИЛЬЯМА ПОКАЗАЛИСЬ СТРАННЫМИ ЗПТ ПОТОМУ ЧТО ОН СЧИТАЕТСЯ БИБЛИОФИЛОМ КАК И ЕГО БРАТ ГЭМНЕТ И ЯВЛЯЕТСЯ АВТОРОМ РЯДА НАУЧНЫХ СТАТЕЙ ПО ЛИТЕРАТУРЕ ЗПТ НАПИСАННЫХ ПОД ПСЕВДОНИМОМ ДОКТОР АЛЕС ТЧК ДО ИСЧЕЗНОВЕНИЯ ИЗ АНГЛИИ ТРИ ГОДА НАЗАД ОН РАБОТАЛ ЭКСПЕРТОМ НА КНИЖНОМ АУКЦИОНЕ ЗПТ ПОКУПАЛ РЕДКИЕ ИЗДАНИЯ ДЛЯ БОГАТЫХ КОЛЛЕКЦИОНЕРОВ ТЧК ЕГО ПОСТОЯННЫМ ПАТРОНОМ БЫЛ НЫНЕ ПОКОЙНЫЙ СЭР ДЖОН ХЭМФРИ-БОНД ТЧК МЫ НЕ РАСПОЛАГАЕМ ОТПЕЧАТКАМИ ПАЛЬЦЕВ БРАТЬЕВ ТЧК ПО НЕПРОВЕРЕННЫМ ДАННЫМ ЗПТ ОНИ КАК ДВЕ КАПЛИ ВОДЫ ПОХОЖИ ДРУГ НА ДРУГА ТЧК НАДЕЮСЬ ЗПТ ЭТА ИНФОРМАЦИЯ ВАМ ПРИГОДИТСЯ ТЧК ЕСЛИ ВЫ НАПАДЕТЕ НА СЛЕД ВИЛЬЯМА СЕДЛАРА ЗПТ ОН ЖЕ ДОКТОР АЛЕС ЗПТ СООБЩИТЕ В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ ГОРОДА БОРДО ЗПТ ФРАНЦИЯ ТЧК ЖЕЛАЮ СЧАСТЛИВОЙ ОХОТЫ ТЧК ТРЕНЧ ТЧК

— Теперь все встало на свои места! — воскликнула Пэтиенс. — Гэмнет и Вильям похожи друг на друга как две горошины в стручке. Вот почему их все путали!

— Да, — отозвался Лейн, — это очень ценная информация, Теперь ясно, что доктор Седлар — это Гэмнет Седлар, а доктор Алес — это Вильям, брат Гэмнета, сбежавший от французского правосудия. — Старик сплел свои длинные тонкие пальцы. — Но embarras de choix [Затруднение из-за большого выбора (фр.). ] все еще мучает нас. Чье тело мы нашли; Гэмнета или Вильяма?

— Так значит это Вильям выпотрошил Джэггарда 1599 года во Франции, заметил Роу. — Вы, наверное, слышали об этом французском коллекционере, мистер Лейн. Его имя — Пьер Гревиль.

Лейн утвердительно кивнул, — Я встречался с ним в прошлом году, продолжил юноша. — В его библиотеке хранился один из трех экземпляров «Страстного пилигрима» 1599 года издания.

Они думают, что Вильям просто уродовал переплет.

Черта с два! Он искал автограф Шекспира.

— Надо все обмозговать, детки, — хохотнул инспектор. — Не так давно я умыл руки, но это дело, кажется, становится интересным.

— Хотите знать, — неожиданно произнесла Пэтиенс, рассеянно разглаживая подол юбки, — кто убил того человека? — Все уставились на девушку, и она рассмеялась. — О нет, я не могу назвать вам конкретные имена.

Это напоминает мне уравнение с тремя неизвестными.

Я уверена только в одном; убийцей был человек с топором!

— О-о, — протянул Роу и развалился на траве.

— Мы знаем, что в полночь он был в кабинете. Об этом говорят стрелки разбитых напольных часов. В двенадцать двадцать четыре он орудовал в спальне наверху.

Доказательство — еще одни разбитые часы. Убийство произошло в двенадцать двадцать шесть — всего через две минуты! Топор наверняка оставался в руках бандита.

У нас есть улика в пользу этой версии — глубокий рубец на запястье жертвы и его наручных часах.

— Ясно, — пробормотал Лейн и устремил свой взор к небу.

— Разве я не права? — раздраженно спросила Пэтиенс.

Но Лейн не смотрел на ее губы. Его внимание привлекло облако забавной формы.

— Есть еще кое-что, — решительно добавил Роу. — Мы нашли в холле разбитый монокль. Это указывает на то, что в доме побывал Гэмнет Седлар. Только кем он был, жертвой или убийцей? Судя по косвенным уликам, он был жертвой. Характеристика трупа удовлетворяет…

— Если только это не труп доктора Алеса, — перебила Пэтиенс.

— Но кто мог заложить мину? — задумчиво произнес инспектор.

В это время к ним подковылял Квейси. Его сопровождал человек в форме полицейского.

— Вы инспектор Тамм? — осведомился незнакомец.

— Да.

— Я с поручением от шефа территаунской полиции Боллинга.

— Ах да! Я просил его держать меня в курсе дела.

— Ну так вот, он просил передать, что на дороге между Ирвингтоном и Территауном задержан какой-то сумасшедший. Крепкий такой мужик, но, похоже, долго голодал. Он не называет своего имени, а только постоянно что-то бубнит о синей шляпе.

— О синей шляпе!

— Ну да. Сейчас его отвезли в территаунскую больницу. Если хотите, можете на него взглянуть.

В приемном покое они застали Боллинга, который бесцельно бродил из угла в угол. Увидев Тамма, он бросился к нему навстречу и сердечно пожал протянутую руку.

— Сколько лет, сколько зим, инспектор! Желаешь взглянуть на него?

— Еще бы! Выяснили, кто он?

— Пока нет. Он постоянно требует встречи со мной.

Хорошо, что хоть сейчас его врачи отвлекли… Парень здоровый, но так исхудал, что все ребра видны. Сейчас я вас к нему провожу.

Боллинг провел их по больничному коридору и распахнул дверь одной из палат.

На больничной койке неподвижно лежал мужчина средних лет. Истощенное, с глубокими морщинами лицо несчастного покрывала жесткая щетина. Широко открытые глаза уставились в потолок.

— Донахью! — неожиданно для всех проревел Тамм.

— Это и есть тот пропавший ирландец? — изумленно спросил Боллинг.

Мистер Друри Лейн осторожно подошел к койке и осмотрел старого охранника. В глазах Донахью промелькнуло страдание, и он медленно повернул голову. Когда его взгляд остановился на инспекторе, он широко улыбнулся.

— Инспектор…

— Он самый, — сердечно отозвался Тамм, подходя поближе. — Ну и потрепал ты нам нервы, старый сварливый Мик. Где ты был? Что с тобой случилось?

Едва заметный румянец проступил на щеках Донахью.

— Долгая история… — с трудом проговорил он. — Эти врачи кормили меня через проклятую трубку, а я отдал бы правую руку за бифштекс с кровью. Как вы меня нашли, шеф?

— Мы повсюду искали тебя с тех пор, как ты пропал.

Тебе трудно разговаривать?

— Да, но приятно.

Донахью поскреб щеку и уже более уверенным голосом поведал им невероятную историю.

В тот день, когда компания учителей из Индианы приехала в Британский музей, он обратил внимание на высокого худого усача в синей фетровой шляпе, который выскочил из здания музея, держа под мышкой что-то вроде книги. У Донахью мелькнула мысль, что это кража, и, не успев поднять тревогу, он бросился следом. Незнакомец сел в такси, и тогда Донахью пришлось остановить попутную машину. Через некоторое время они оказались у ветхого дома в миле от главного шоссе, соединяющего Территаун и Ирвингтон. Донахью отпустил машину и спрятался в кустах. Ждал он до тех пор, пока из дома не вышел старик в черной одежде. Когда старик скрылся из виду, Донахью поднялся на крыльцо. Табличка под звонком указывала, что дом принадлежит доктору Алесу. Он позвонил, и дверь ему открыл тот же тип, что был в музее, правда, на этот раз он снял шляпу и отклеил усы. Донахью не знал, как поступить. У него не было доказательств преступления, но отсутствие усов наводило на размышление, что дело нечисто, и Донахью решил рискнуть. Не имея ордера на обыск, он учтиво попросил впустить его в дом. Незнакомец провел его в свой рабочий кабинет, и Донахью, решив взять быка за рога, с ходу обвинил хозяина в краже книг.

— Это был сущий дьявол, — продолжил ирландец, переводя дыхание. — Он во всем признался! Говорил, что возместит убытки, что заплатит за книгу и тому подобное… Я достал свою глиняную трубку и начал курить, чтобы немного отвлечь его и потянуть время. Потом я решил добраться до ближайшего телефона и вызвать полицию. Нервничая, я выронил трубку, она разбилась, и пепел разлетелся по полу. Незнакомец вежливо указал мне на дверь. Я вышел из дома и пошел по тропинке, ломая голову, как лучше поступить. Вдруг кто-то ударил меня по башке, и больше я ничего не помню.

Когда Донахью очнулся, то понял, что находится в темной комнате, связанный и с кляпом во рту. Он подумал, что доктор Алес пошел за ним и затем внезапно ударил по голове. Донахью придерживался этой версии вплоть до сегодняшнего утра, когда ему удалось сбежать из заточения. Он обнаружил, что его тюрьма — вовсе не дом Алеса, а какая-то незнакомая лачуга.

— Ты уверен? — поинтересовался инспектор. — Хотя, конечно, дом Алеса взлетел на воздух… Продолжай, Донахью.

— Я понятия не имею, сколько времени пролежал там, связанный как свинья, — довольным тоном продолжил ирландец. — Какое сегодня число? А впрочем, это неважно. Иногда меня кормил человек в маске, вооруженный пистолетом.

— Доктор Алес? — быстро спросила Пэтиенс.

— Не могу утверждать, мэм. Лица я не видел, но голос был похож. Уж британский акцент я когда угодно узнаю. Не проходило и дня, чтобы этот тип не угрожал мне пытками.

— Пытками?! — удивленно воскликнула Пэтиенс.

— Вот именно. Но он ни разу не привел угрозу в действие. Он постоянно спрашивал меня, где документ. — Донахью хихикнул. — Тогда я ему ответил: «Ты что, идиот?» — И он стал пугать меня еще больше. А я и понятия не имел ни о каком документе, — Странно, — прошептал Роу.

— Иногда он вообще меня не кормил, — пожаловался Донахью. — Эх, сейчас бы баранью ножку!..

Немного помолчав, ирландец продолжил рассказ:

— Спустя некоторое время в доме началась суматоха, В соседнюю комнату приволокли какое-то тело, раздался человеческий стон, и через несколько секунд хлопнула входная дверь. Я пытался установить контакт с собратом по несчастью, но, по-видимому, того тоже связали и вставили кляп, так что из этой затеи ничего не вышло. Последние дня три тюремщик в маске не появлялся и не приносил еду. Наконец сегодня утром мне удалось освободиться от пут, я выбил дверь и обнаружил, что нахожусь в совершенно не знакомом мне месте. Я позвал другого пленника, но никто не отозвался. Тогда я решил побыстрее выбраться из этого дома, пока не вернулся мой мучитель.

— Как ты думаешь, Мик, — задумчиво спросил инспектор, — тебе удастся найти то место?

— Конечно! Я никогда не забуду эту грязную помойку.

— Одну минуточку! — запротестовал молодой дежурный врач. — Больной слишком слаб. Я прописал ему покой.

— Пропиши койку себе, а я не из таких! — закричал Донахью и попытался встать с кровати, но упал на подушку и застонал. — Я уже не так прыток, как раньше.

Дайте мне глотнуть ваш супец, док, и я отправлюсь на поиски вместе с ребятами. Совсем как в старые добрые времена, помните, инспектор?

* * *

Лимузин Лейна вез Донахью к тому месту, где его утром подобрал полицейский патруль. За ним в полицейском фургоне следовал Боллинг с дюжиной крепких ребят. Чуть поотстав, тряслась по ухабам машина «скорой помощи».

Тамм помог отважному ирландцу вылезти из машины, и некоторое время тот оглядывался по сторонам.

— Сюда? — наконец сказал он.

Дромио медленно тронул с места. Примерно через сто ярдов Донахью что-то сказал ему в самое ухо, и Дромио свернул на узкую тропу, которая находилась не дальше шага от жилища Алеса.

Машины осторожно продвигались вперед. Неожиданно Донахью вскрикнул:

— Здесь!

Перед ними стоял маленький деревянный дом, вернее, ветхая лачуга. Ее окна были заколочены досками, и казалось, что уже многие годы здесь никто не живет.

Люди Боллинга подхватили толстое бревно и, пользуясь им как тараном, высадили входную дверь. Она треснула, как скорлупа гнилого ореха. Полицейские ворвались в дом, держа оружие наготове. Внутри было пусто, тихо, грязно и полностью отсутствовала мебель. Полицейские одну за другой взламывали двери, пока не оказались в маленькой вонючей спальне, где стояли койка, таз и стул. На койке без сознания лежал связанный человек. Его пожелтевшее лицо искажала гримаса страдания.

Личность пленника не вызывала сомнений. Это был Седлар. Но вот только кто именно: Гэмнет или Вильям?

Внезапно силы оставили Донахью и, застонав, он упал на руки инспектору. Ирландца затолкали в фургон «скорой помощи», а молодой врач склонился над несчастным англичанином.

— Он в обмороке. Тугие веревки, отсутствие пищи, спертый воздух привели к общему истощению организма. Но мы быстро приведем его в чувство.

Доктор ввел в вену англичанина тонизирующее средство, и пленник открыл глаза. Несколько секунд он бездумно смотрел вверх, не произнося ни звука. Затем сомкнул веки.

— Ладно, — сказал Боллинг. — Отвезите обоих в больницу. Мы разберемся с этим типом завтра.

Едва «скорая помощь» отъехала, откуда ни возьмись, возникла легковая машина. Из нее выскочил бойкий молодой человек, представившийся репортером местной газеты. Наслышавшись о загадочных событиях, он попросил Боллинга и Тамма ответить на несколько вопросов.

Несмотря на отчаянные знаки Лейна, они рассказали все, что было известно о докторе Алесе, Донахью, путанице с братьями Седларами… Молодой человек удалился с довольным видом.

— Это было самой большой вашей ошибкой, инспектор, — холодно заметил Лейн.

Тамм покраснел.

Полицейские обыскали весь дом, но не обнаружили ни малейшей улики, раскрывающей личность человека в маске. Один из них позвонил в Территаун, установил, кто является владельцем этого дома, и связался с ним. Но владелец даже не знал, что кто-то пользуется домом, поскольку не сдавал его в аренду более трех лет.

Пришлось двинуться в обратный путь. Они почти выехали на шоссе, когда Роу нарушил молчание, — Давайте поговорим о загадках.

Глава 27 Преступление трехсотлетней давности

— Для начала нам нужно выяснить, кто вы такой, — мрачно произнес инспектор Тамм.

Они столпились возле больничной койки англичанина на следующее утро. Лечащий врач сообщил, что состояние больного не вызывает опасения и с ним можно побеседовать, Специальная диета, успокаивающие средства и крепкий ночной сон сотворили чудо. На гладко выбритых щеках англичанина проступил слабый румянец, а взгляд стал умным и мечтательным.

Больной лежал, подперев голову рукой, обложенный утренними газетами, и весело болтал с Донахью, обосновавшимся на соседней койке.

После вопроса инспектора светлые брови англичанина поползли вверх.

— А разве есть сомнения? Боюсь, я вас не понимаю. — Он окинул визитеров проницательным взглядом. Его голос показался знакомым Пэтиенс. — Я доктор Гэмнет Седлар.

— Какая превосходная новость для Шоута, — произнес Лейн.

— Шоута? Ах, доктор Шоут! Должно быть, он волновался, — довольно спокойно сказал англичанин. — Ужасное время! Ваш друг Донахью думал, что я и есть его добыча в синей шляпе. Потрясающее сходство… было. — Он всхлипнул. — Вильям был моим братом, как вы знаете.

— Вам известно, что он мертв? — воскликнула Пэтиенс и осеклась, заметив сердитый взгляд Лейна. Инспектор покраснел как рак.

— Репортеры осаждали меня все утро. И еще эти газеты… Я все узнал. Судя по описанию трупа и данным судебной экспертизы, это мой брат Вильям. Он использовал псевдоним доктор Алес, когда писал статьи.

— Послушайте, доктор Седлар, — сказал Тамм. — Похоже, что дело завершено, но будь я проклят, если хоть что-то понял. Нам стали известны факты, касающиеся вас и вашего брата, и нам было бы интересно узнать всю правду. Не вижу причин скрывать ее.

Доктор Седлар вздохнул.

— Полагаю, вы правы. Я все вам расскажу. — Он прикрыл глаза. Его голос звучал очень слабо. — И вы, и пресса сыграли не последнюю роль в том, что я принял решение скрыть истинную дату прибытия в Соединенные Штаты. Я прибыл сюда втайне, в надежде предупредить бесчестный поступок моего брата… Здесь слишком много людей, — неожиданно резко бросил он.

— Не беспокойтесь, доктор, — ответил Роу. — Мы все принимаем участие в этом деле. И поскольку Донахью тоже…

— Я глух, нем и слеп, — ухмыльнулся ирландец.

Англичанин неохотно поведал свою историю.

Несколько лет назад, когда Вильям Седлар работал в Англии с коллекционерами редких книг; он подружился с сэром Джоном Хэмфри-Бондом, известным библиофилом. Вильям способствовал заключению сделки, по условиям которой Сэмьюэл Саксон становился обладателем «Страстного пилигрима», изданного Джэггардом в 1599 году и принадлежавшего сэру Джону.

Несколько месяцев спустя Вильям, работая в библиотеке сэра Джона, совершенно случайно наткнулся на неизвестный манускрипт, датированный 1758 годом, и, пролистав его, узнал о существовании письма, написанного и подписанного рукой Шекспира. Неизвестный автор утверждал, что в этом письме содержится странный секрет, и поэтому оно было спрятано в переплете первого издания «Страстного пилигрима». Вильям выяснил, что сэр Джон никогда не читал этот манускрипт и продал книгу, не подозревая о ее содержимом. Вильям рассказал обо всем своему брату Гэмнету, хранителю Кенсингтонского музея, и показал ему манускрипт.

Гэмнет высмеял брата, назвав все это выдумками. Но Вильям грезил о документе, имеющем неизмеримую историческую, литературную и материальную ценность. Он решил отправиться на его поиски, несмотря на то, что до нашего времени дошло лишь три экземпляра первого издания «Страстного пилигрима».

После трехлетних поисков он убедился в том, что два экземпляра не содержат упомянутого автографа. Преследуемый полицией Вильям покинул Францию и отплыл а Соединенные Штаты. В Америке он решил проверить последний, третий экземпляр, который он, по иронии судьбы, сам помог продать Сэмьюэлу Саксону. Перед отъездом из Бордо он обо всем написал своему брату.

— Когда я узнал о нападении на Гревиля, — продолжал доктор Седлар, — то понял, что поиски документа превратились для моего брата в навязчивую идею. К счастью, незадолго до этого я получил приглашение мистера Джеймса Уайта приехать в Нью-Йорк и решил воспользоваться представившейся мне возможностью разыскать Вильяма и предотвратить еще одно преступление. По прибытии в Нью-Йорк я дал объявление в одной из газет.

Вильям немедленно связался со мной и пришел в дешевый отель, где я остановился под вымышленным именем.

Брат рассказал мне, что снял дом в Вестчестере, назвавшись доктором Алесом, и напал на след экземпляра Саксона, но удача отвернулась от него, поскольку книга, среди прочих, по завещанию старика, отошла Британскому музею. Он также рассказал о том, как нанял воришку по имени Вилла, чтобы тот прокрался в особняк Саксона и украл книгу. Но Вилла все испортил, украв никчемную подделку, и Вильям анонимно вернул ее. Дрожа от нетерпения, он сообщил, что музей закрылся на реставрацию, но ему обязательно надо туда проникнуть. Я видел, что алчность сводила моего брата с ума, и попытался разубедить его. Ситуация была отчаянной еще и потому, что я сам собирался вскоре стать хранителем этого музея. Но Вильям был непреклонен, и наш первый разговор ни к чему не привел.

— Полагаю, это вы, — медленно сказал Лейн, — посетили вашего братца под покровом ночи. Мы знаем об этом от слуги.

— Да, но из этой затеи тоже ничего не получилось.

Когда я обнаружил, что Джэггард украден, то ужаснулся и испугался. Разумеется, я сразу понял, что человеком в синей шляпе был Вильям. Конечно же, я не мог никому об этом сказать. Той же ночью Вильям связался со мной и, ликуя, сообщил, что, несмотря на все опасения, нашел документ в переплете книги и за ненадобностью отправил Джэггарда обратно в музей. И поскольку, в конце концов, он не был мелким воришкой, то оставил свой собственный экземпляр второго издания «Страстного пилигрима» взамен украденного для успокоения совести и для того, чтобы кража не сразу обнаружилась.

— А ваше заточение? — спросил Тамм. — Как это случилось?

Доктор Седлар прикусил губу.

— Никогда бы не подумал, что Вильям зайдет так далеко. Он захватил меня врасплох. Подумать только — собственный брат!.. Я получил от него по почте письмо, в котором он назначил мне встречу близ Территауна, однако не в своем доме, а по соседству. Конечно, это было странно, но в мою душу не закрались подозрения, поскольку я верил своему брату… В воскресенье утром я отправился к месту встречи… Мне больно, больно, джентльмены…

— Он напал на вас? — резко спросил Боллинг.

— Да. — Его губы дрожали. — Фактически он похитил меня — родного брата! Связал, заткнул кляпом рот и запер в этой вонючей дыре… Остальное вам известно.

— Но зачем он сделал это?! — удивился Тамм. — Не вижу никакого смысла.

Седлар пожал худыми плечами.

— Полагаю, я представлял для него угрозу. Он боялся, что я его выдам. Наверное, потому и решил убрать меня с дороги, пока ему не удастся выбраться с документом из страны.

— Мы нашли ваш монокль в доме Алеса, где было совершено убийство, сурово сказал Тамм. — Объясните, как это могло случиться?

— Мой монокль? Ах, да. — Англичанин слабо махнул рукой, — В прессе упоминалось об этом. Я не могу найти объяснение. Должно быть, Вильям взял его у меня, когда… Он сказал, что ему необходимо вернуться в дом, чтобы забрать документ. Может быть, Вильям вступил в схватку с убийцей, и монокль выпал из кармана во время драки? Без сомнения, брата убили из-за документа.

— Получается, что сейчас документ находится в руках убийцы вашего брата?

— Вероятно.

Ненадолго наступила тишина, прерываемая лишь храпом Донахью. Пэтиенс и Роу переглянулись и склонились над кроватью англичанина, — А как же секрет? — взмолился Роу.

— Вы не могли это просто так оставить! — добавила Пэтиенс.

Человек на койке мягко улыбнулся.

— Так вы тоже хотите знать? — ответил он. — Предположим, я скажу вам, что этот секрет касается… смерти Вильяма Шекспира!

— Смерти Шекспира! — прохрипел Роу.

— Но как может человек писать о своей смерти? — изумилась Пэтиенс, Весьма уместный вопрос, — хихикнул англичанин и заерзал на постели. — От чего умер Шекспир?

— Никто не знает точно, — пробормотал Роу. — Но существует несколько версий, и были предприняты попытки научного анализа. Помню, я читал одну статью в «Ланцете». В ней смерть Шекспира представлялась как следствие ряда причин — тифа, эпилепсии, атеросклероза, хронического алкоголизма, болезни Брайта и еще Бог знает чего. Кажется, я насчитал тринадцать болезней.

— В самом деле? — пробормотал доктор Седлар. — Как интересно. Дело в том, что, согласно тому старому манускрипту, — он выдержал паузу, — Шекспир был убит.

Пять пар глаз изумленно уставились на англичанина, а тот продолжал со слабой улыбкой:

— Кажется, это письмо было адресовано Шекспиром некоему Вильяму Хэмфри…

— Хэмфри? — прошептал Роу. — Вильяму Хэмфри?

Единственного Хэмфри, о котором я слышал в связи с Шекспиром, звали Озиас. Вам знакомо имя Вильям Хэмфри, мистер Лейн?

— Нет.

— Это новое имя в Шекспириане, — сказал доктор Седлар.

— Клянусь всеми святыми! William Humphrey [Вильям Хэмфри (англ.). ]!

— Прощу прощения?

— Таинственный WH. Из сонетов!

— Вполне возможно. По этому вопросу никогда не было единого мнения. Во всяком случае, один факт нам доподлинно известен: Вильям Хэмфри был прямым предком сэра Джона Хэмфри-Бонда.

— Это объясняет нам, — промолвила Пэтиенс, затрепетав, — почему книгой с письмом владел род Хэмфри-Бондов.

— Вот именно. Очевидно, Хэмфри был близким другом поэта, Роу подскочил на месте.

— Вы должны были выяснить все! — Его голос дрожал. — Каким числом было датировано письмо? Когда оно было послано?

— Двадцать второго апреля 1616 года.

— Боже! За день до смерти Шекспира! Вы… вы видели это письмо?

— Очень жаль, но не видел. Мой брат только рассказал мне его содержание. — Седлар вздохнул. — Шекспир писал своему другу Вильяму Хэмфри о том, что он быстро слабеет и сильно истощен. Он был убежден, что его кто-то постепенно травит. На следующий день он скончался.

— О Господи! — не переставал восклицать Роу, держа себя за горло, как будто его настиг приступ удушья, — Отравили, говорите? — сказал инспектор, качая головой. — Кому, черт побери, понадобилось травить старика?

— Ужасно! — завороженно произнесла Пэтиенс. — Такое впечатление, что мы стоим на пороге разгадки убийства трехсотлетней давности, прежде чем…

— Прежде чем что? — проявил неподдельный интерес Лейн.

Пэтиенс отвела взгляд и отвернулась.

Глава 28 Звонок колокольчика

В последнее время мисс Пэтиенс Тамм очень изменилась, что сильно беспокоило ее отца. Она ела как птичка, мало спала, и каждый день отправлялась в контору бледная и задумчивая, похожая на хрупкий призрак. Порой она жаловалась на головную боль и возвращалась домой с усталым и подавленным видом.

— В чем дело? — однажды спросил инспектор. — Повздорила со своим дружком?

— С Гордоном? Что за чепуха, папа. Мы… мы просто хорошие друзья. Кроме того, у него сейчас полно работы, и мы редко видимся.

Инспектор что-то промычал и продолжал внимательно наблюдать за дочерью. Как-то после полудня он позвонил в Британский музей и поговорил с Гордоном Роу.

Молодой человек казался удивленным и понятия не имел о том, что происходит с Пэтиенс. С того момента, как инспектор повесил трубку, и до конца рабочего дня жизнь мисс Броди превратилась в сущий ад.

Примерно через неделю после событий в территаунской больнице Пэтиенс появилась в конторе отца, одетая в белый льняной костюм, оживленная и больше похожая на себя, чем в предыдущие дни.

— Я отправляюсь на небольшую прогулку, — заявила она, натягивая перчатки. — За город. Не будешь возражать, дорогой?

— Конечно, нет! — с воодушевлением воскликнул инспектор. — Желаю хорошо провести время. Ты едешь одна?

Пэтиенс посмотрелась в зеркало.

— Разумеется. А с кем, по-твоему, я должна ехать?

— Ну, я подумал, может быть, этот парень, Роу… Пэтти, он избегает тебя?

— Папа! Он очень занят. Кроме того, мне нет до этого дела!

Она чмокнула инспектора в щеку и выпорхнула из конторы. Инспектор произнес длинное витиеватое проклятие в адрес мистера Роу и злобно нажал кнопку вызова стенографистки.

Пэтиенс вскочила в свой «родстер» и покатила прочь.

Морщинка, появившаяся между ее бровей несколько дней назад, стала еще глубже. Она промчалась по Пятой авеню, даже не взглянув на Британский музей. Но когда была вынуждена затормозить перед светофором на углу Шестьдесят шестой улицы, то не смогла удержаться и бросила быстрый взгляд на зеркало в машине.

Поездка в Территаун была долгой и утомительной.

Руки в перчатках крепко сжимали руль, но мысли Пэтиенс витали где-то далеко, и она рассеянно следила за дорогой.

Пэтиенс остановилась перед аптекой в центре города, вошла в нее, полистала телефонную книгу и о чем-то пошепталась с продавцом. Выйдя из аптеки, она снова залезла в машину и уверенно повернула в узкий переулок.

Спустя пять минут она нашла то, что искала. Им оказалось ветхое одноэтажное строение. Перед домом рос запущенный сад, обнесенный полуразрушенным забором.

Девушка поднялась на крыльцо и нажала на кнопку звонка. Дверь открыла женщина средних лет с усталыми глазами. Она была одета в помятое домашнее платье и вытирала о передник свои красные руки.

— Что вам угодно? — резко спросила она, враждебно оглядев Пэтиенс.

— Мистер Максвелл дома?

— Который из них вам нужен?

— А что, их много? Я имею в виду джентльмена, который недавно работал в доме доктора Алеса.

— А-а, это мой деверь. — Женщина фыркнула. — Подождите на крыльце, сейчас я его позову.

Она скрылась в доме, а Пэтиенс, вздохнув, присела на пыльную ступеньку. Через пару минут появился старый Максвелл. Он накинул плащ прямо поверх нижнего белья, и над воротником торчала тощая голая шея.

— Мисс Тамм! — воскликнул он и посмотрел на улицу, ища остальных ее спутников. — Вы мною интересовались?

— Здравствуйте, мистер Максвелл, — весело сказала Пэтиенс. — Я приехала одна. Не присядете? — Он уселся рядом и вопросительно уставился на нее. Полагаю, вам уже известно о взрыве?

— О да, мисс! Просто ужасно! Я рассказал об этом своему брату и невестке. Как же мне повезло! Если бы тогда вы не приехали и не освободили меня, то… страшно подумать, что от меня осталось бы после взрыва. — Его передернуло. — Узнали, кто это сделал?

— Думаю, нет. — Пэтиенс внимательно смотрела на старика. — Максвелл, я очень много размышляла об этом деле. И, в частности, над вашей историей. Я не могу избавиться от мысли, что вы что-то недоговариваете.

— О нет! Я сказал правду, уверяю вас! — испугался Максвелл.

— Я не имела в виду умышленную ложь. Вы могли что-то упустить, посчитав незначительным…

Он провел дрожащей рукой по черепу.

— Я… я не знаю.

— Послушайте, — оживилась Пэтиенс. — Все, кроме меня, забыли про одну вещь. Стены гаража, в котором вас запер человек в маске, довольно тонкие. Гараж находился всего в нескольких футах от входной двери дома. Каждый звук в ночной деревенской тишине должен быть отчетливо слышен. — Она подалась вперед и понизила голос. — Вы не слышали, как звякнул дверной колокольчик?

— Господи! — задохнулся он. — Ведь я действительно слышал!

* * *

Вбежав в кабинет отца, Пэтиенс застала там мистера Друри Лейна и Гордона Роу.

— Это что — совещание? — осведомилась она, снимая перчатки. Ее глаза сияли.

Гордон Роу бросился к ней навстречу.

— Пэт, с тобой все в порядке? Инспектор гак напугал меня.

— Благодарю за беспокойств? — холодно ответила девушка.

— Удача окончательно отвернулась от меня, — удрученно сообщил молодой человек. — Работа встала, Пэт.

— Как интересно…

— Да-а. — Он опустился на стул и принял классическую позу роденовского мыслителя. — Я ошибался и шел ложным путем. Моим исследованиям жизни и творчества Шекспира пришел конец. О Боже! — простонал он. — На это ушло столько лет!

Лицо Пэтиенс смягчилось.

— Гордон, прости меня. Я не понимала… Бедный мальчик.

— Хватит сюсюкаться! — проворчал инспектор. — Где ты была? Мы чуть не уехали без тебя.

— Куда?

— Повидаться с Седларом. Мистеру Лейну пришла в голову одна идея. Может быть, вы сами расскажете, Лейн?

Старый джентльмен несколько секунд пристально смотрел на Пэтиенс.

— Это подождет. А что новенького узнала ты? Девочка моя, ты просто лучишься от радости!

— Я? — Девушка рассмеялась. — Я всегда была плохой актрисой. Дело в том, что я узнала одну изумительную вещь. — Чтобы выдержать паузу, она взяла сигарету. — Я разговаривала с Максвеллом.

— С Максвеллом? — переспросил Тамм, хмуря брови. — Зачем?

— Его недостаточно подробно расспросили. Мне пришло в голову, что есть один вопрос, который ему никто до этого не задавал… Он знал, сколько человек посетило дом Алеса в ночь убийства!

— Интересно, — произнес Лейн. — Ну и как ему удалось это узнать?

— Он находился в гараже в здравом уме и рассудке все время, пока человек в маске бесчинствовал в доме.

Я вспомнила, что входная дверь была снабжена колокольчиком, который трезвонит всякий раз, как открывается дверь.

— Точно!

— Максвелл должен был слышать звонок. Я спросили его об этом, и он вспомнил. Раньше ему это казалось незначительным.

— Очень умно, дитя мое, — пробормотал Лейн.

— Как я была глупа, что не додумалась до этого раньше. Во всяком случае, у Максвелла оказалась хорошая память. После того, как человек в маске забрал у него ключ и запер старика в гараже. Максвелл отчетливо услышал звонок колокольчика.

— Он должен был услышать не один звонок, а два, — уточнил Тамм, Первый раз колокольчик звякает, когда дверь открывается, а второй раз когда захлопывается.

— Совершенно верно! Человек в маске остался в доме один. На полчаса воцарилась тишина. Затем снова два раза прозвучало «дзыньк» и вскоре после этого? еще раз «дзыньк»! Больше колокольчик не звонил.

— Полагаю, этого достаточно, — сказал Лейн.

— Молодчина, Пэт! — воскликнул Роу. — Первые два звонка означают, что в дом вошел человек в маске. Вторые два говорят о том, что в дом вошел другой человек.

Третьи звонки — один из них вышел. Больше колокольчик не звонил, следовательно, в ночь убийства в доме находилось два человека — неизвестный в маске и таинственный визитер!

— Я рассуждала точно так же, Гордон. Как нам известно, человек в маске был погромщиком, а погромщик — убийцей. Это доказывает рубец на руке убитого.

Итак, второй визитер оказался жертвой и был брошен в подвал.

— Круг сужается, не так ли, инспектор? — сухо сказал Лейн.

— Подожди-ка, — проворчал Тамм. — Не торопись, леди, Откуда ты знаешь, что второй звонок оповестил о появлении нового лица? Может быть, человек в маске решил выйти? А когда колокольчик звякнул третий раз, вошел тот, другой…

— Разве ты сам не понимаешь своей ошибки! — воскликнула Пэтиенс. — Мы точно знаем, что этой ночью кто-то был убит в доме. Если второй гость вошел, когда человек в маске покинул дом, то что же получается?

Жертва без убийцы? Таинственный гость стал жертвой, он не мог выйти из дома — колокольчик безмолвствовал, а окна и ставни были заперты изнутри. Если он находился в доме один, кто его тогда убил? Нет, когда колокольчик звякнул в третий раз, дом покинул убийца — человек в маске.

— Ну и к чему же это нас привело? — устало спросил Лейн.

— К убийце!

— Да! — воскликнул Роу. — Пэтиенс права.

— Я могу это доказать, а ты не мешай, Гордон. Той ночью в доме было два человека. Один из них, жертва, был Седларом — описание мертвеца довольно исчерпывающее. Кое-кто из ночных гостей точно знал, где находился документ он сразу же полез в тайник. Другой не знал этого и разбил все в доме в поисках документа.

Кто, по-вашему, скорее всего, мог знать, где находится тайник?

— Ну… этот Алес, Вильям Седлар, — сказал инспектор.

— Правильно, папа. Следовательно, Вильям Седлар был вторым визитером. Эту версию подтверждает тот факт, что он беспрепятственно проник в дом, хотя дверь захлопнулась. Он воспользовался своим ключом.

— Так кем же, по-твоему, был человек в маске? — спросил инспектор.

— Есть кое-какие улики. В холле мы нашли осколки монокля. Единственный человек, который был замешан в этом деле и носил монокль, — Гэмнет Седлар. Максвелл никогда раньше не видел монокля в доме. Это доказывает нам, что Гэмнет Седлар действительно находился в доме в ночь убийства. И поскольку жертвой оказался Вильям, то Гэмнет должен быть убийцей брата!

— Будь я проклят, — прошептал Тамм.

— Нет, Пэтиенс! — воскликнул Роу, вскакивая со стула. — Это…

— Одну минутку, Гордон, — спокойно произнес Лейн. — На каком основании, Пэтиенс, ты делаешь доктора Гэмнета Седлара главным действующим лицом этой трагедии?

— Я утверждаю, — ответила Пэтиенс, осмотрев присутствующих дерзким взглядом, — что Гэмнет — один из тех, кто охотился за документом. На это есть несколько причин — во-первых, он библиофил, он признает, что Вильям ему рассказал все о документе, и я убеждена — он не был бы ученым, если бы упустил шанс завладеть письмом Шекспира. Во-вторых, чем можно объяснить его странный отказ от должности хранителя Лондонского музея ради точно такой же работы в презренной Америке за меньшее жалованье? Только тем, что здесь он получал законный доступ к «Страстному пилигриму»

1599 года. А его тайное прибытие в Нью-Йорк?

— Просто мастерски, Пэтиенс, — со вздохом сказал Лейн.

— Кроме того, — продолжала воодушевленная Пэтиенс, — версию, что Гэмнет был погромщиком, подкрепляет тот факт, что он не знал, где находится тайник, и искал его, круша все вокруг… Легко восстановить сцену убийства. Пока Гэмнет размахивал топором в спальне Вильяма, его брат вошел в дом и достал документ из тайника в своем рабочем кабинете. Тут-то они и столкнулись нос к носу, и Гэмнет, увидя документ в руках Вильяма, рубанул его топором. Во время борьбы монокль Гэмнета упал и разбился. Гэмнет застрелил Вильяма, скинул тело…

— Нет! — перебил Роу. — Помолчи-ка, Пэтиенс! Мистер Лейн, послушайте меня. Кое в чем я с ней согласен.

Да, в доме находились оба брата. Да, именно Вильям достал документ, а человеком в маске и погромщиком был Гэмнет. Но в схватке за право обладания документом пал не Вильям, а Гэмнет! Ведь тело, найденное в руинах, с таким же успехом может принадлежать и Гэмнету!

Я полагаю, что человек, найденный нами в заброшенном доме, на самом деле — Вильям!

— Гордон, — недовольно воскликнула Пэтиенс, — это… это просто глупо! Не забывай, что при трупе нашли оригинал ключа. Значит, труп принадлежал Вильяму!

— Это нелогично, Пэтиенс, — пробормотал Лейн. — Продолжайте, Гордон! Как у вас родилась эта оригинальная версия?

— Элементарная психология, сэр. Но есть одна улика, подкрепляющая мою теорию. Полагаю, человек, которого мы нашли в доме, лжет, уверяя, что он Гэмнет, из-за того, что Вильяма разыскивает французская полиция.

Как единственный, кто выжил, он является обладателем документа, и ему необходима свобода передвижения. Не стоит забывать и о том, что благодаря болтливости инспектора, он получил массу информации и о многом знал еще вечером, накануне нашего визита. Остальное ему рассказали утром журналисты.

Лейн загадочно улыбнулся.

— Ваша версия не лишена смысла. Очень умно, Гордон! Но все же, кто заложил мину?

Пэтиенс и Роу переглянулись, а затем, перебивая друг друга, заявили, что мина была заложена третьим лицом за двадцать четыре часа до убийства с целью уничтожить документ. Этот третий скрылся с места преступления, думая, что сделал свое черное дело.

Старый джентльмен фыркнул.

— А как быть с похищениями? Зачем выжившему, будь то Вильям или Гэмнет, понадобилось разыгрывать из себя беспомощную жертву? Не забывайте, что человек, которого мы нашли, действительно был сильно истощен и измучен.

— Это легко объяснить, — парировала Пэтиенс. — Независимо от того, кто это — Вильям или Гэмнет, цель была одна: свалить вину за вымышленное похищение на мертвеца и заработать алиби на день убийства.

Роу нерешительно кивнул.

— А как быть с Донахью? — поинтересовался инспектор.

— Если выжил Вильям, — резко заметил Роу, — то это он должен был похитить Донахью, поскольку тот шел по его следам и угрожал его планам.

— Таким образом, — пробормотал Лейн, — вопрос заключается в следующем: все согласны, что в преступлении участвовали оба брата, но вы расходитесь во мнениях, когда речь заходит о том, кто же является убийцей, а кто — жертвой.

— Клянусь всеми святыми, — воскликнул инспектор, — нам предоставляется превосходный случай решить эту задачку!

— Что ты имеешь в виду, папа?

— Видишь ли, Пэтти, до того, как ты приехала, Лейн говорил о том, что есть возможность проверить, лжет англичанин или говорит правду.

— Проверить? — нахмурилась Пэтиенс.

— Это все очень просто, — сказал Лейн, поднимаясь со стула. — Нам нужно отправиться в Британский музей.

Гордон, ведь вы там оставили сегодня человека, который называет себя Гэмнетом Седларом?

— Да, сэр.

— Превосходно. Собирайтесь быстрее, у нас не так много времени.

Глава 29 Обман зрения

Человека, который называл себя Гэмнетом Седларом, они застали увлеченного работой в кабинете хранителя музея. Доктор Шоут слегка растерялся, когда они вошли, но англичанин быстро поднялся и пошел навстречу, радушно улыбаясь.

— Какая делегация! — произнес он. — Здравствуйте! — Но когда он заметил, что все лица остались серьезными, улыбка быстро исчезла с его губ. — Надеюсь, все в порядке?

— Мы-то в порядке, — проворчал инспектор. — Доктор Шоут, будьте любезны, оставьте нас наедине с доктором Седларом. Дело секретное.

— Секретное? — Хранитель испуганно застыл, и кровь прилила к его лицу. Немного потоптавшись около стола, он направился к выходу. Англичанин замер на месте.

В наступившей тишине отчетливо слышалось тяжелое дыхание инспектора.

— Доктор Седлар, — бесцветным голосом сказал Лейн, — в интересах науки возникла необходимость подвергнуть вас простому испытанию… Пэтиенс, пожалуйста, дай твою сумочку.

— Какое такое испытание? — Лоб англичанина прорезала глубокая морщина.

Пэтиенс с готовностью протянула Лейну свою сумочку. Он раскрыл ее и, порывшись внутри, достал шарф яркой расцветки.

— Итак, сэр, — спокойно произнес старый джентльмен, — прошу вас, скажите, какого цвета этот шарф?

Глаза Пэтиенс округлились, и она с недоумением наблюдала за этой сценой. Инспектор и Роу тоже ничего не поняли и с удивлением переглянулись.

Доктор Седлар отступил на шаг назад.

— Это какая-то чепуха, — хрипло отозвался он. — Могу я узнать, какова цель этих фокусов?

— Разумеется, — пробормотал Лейн, — вы узнаете.

Но ведь безобидный шарфик не принесет вам никакого вреда, доктор!

Англичанин немного помедлил и ответил вялым голосом:

— Синего цвета…

Шарф был зеленого, желтого и белого цветов.

— А галстук мистера Роу?

— Коричневого цвета, — безнадежно произнес Седлар.

Галстук был бирюзового цвета.

— Благодарю вас, сэр. — Лейн протянул сумочку и шарф Пэтиенс. Инспектор, этот джентльмен вовсе не доктор Гэмнет Седлар. Это Вильям Седлар, он же доктор Алес.

Англичанин опустился в кресло и закрыл лицо руками.

— Черт вас побери, Лейн! — воскликнул Тамм. — Как вы это узнали?

— Элементарно, инспектор, — вздохнул Лейн. — Нам известно, что именно Вильям Седлар, или доктор Алес, как вам будет угодно, принес конверт шестого мая. Безусловно он же написал загадочные символы, над которыми вы столько времени ломали голову. О чем нам говорит манере написания этих символов?

— Ну, — протянул инспектор, — пожалуй, я не знаю.

— Бумага, — терпеливо объяснил Лейн, — была серо-голубого оттенка, а штамп библиотеки Саксона в верхней части листа — темно-серого. Этот факт в сочетании с манерой написания символов сильно удивил меня.

— Что вы хотите этим сказать? Мы просто не правильно смотрели на лист и все. А вы, к счастью, посмотрели, как надо.

— Вот именно. Другими словами, Вильям Седлар написал символы WM SH3 вверх ногами! Но ведь когда кто-либо берет листок со штампом, он пишет текст под ним. Это происходит инстинктивно. Автор таинственных знаков сделал все наоборот. Почему? — Лейн остановился, достал платок и приложил его к губам, Англичанин отнял руки от лица и отрешенно уставился в пол.

— Я поняла, — тихо промолвила Пэтиенс. — Он совершенно случайно взял листок вверх ногами и не заметил штамп, потому что его не видел!

— Да, моя дорогая, совершенно верно. Сначала это показалось мне невероятным. Я предположил, что доктор Алес просто спешил и не заметил штампа, но потом у меня появилась другая версия. Как человек мог не заметить темно-серый штамп? Он был слепым? Ничего подобного, у человека, посетившего вашу контору, было нормальное зрение. Затем мне в голову пришла эта мысль. На нее меня натолкнула борода.

Англичанин поднял воспаленные глаза, в них промелькнул интерес.

— Борода? — буркнул он.

— Вы понимаете? — улыбнулся Лейн. — Он до сих пор не знает, что с его фальшивой бородой было что-то не в порядке. Мистер Седлар! Борода, которую вы нацепили в то утро, была ужасна! Она переливалась синим, зеленым и еще Бог весть какими цветами.

— О Господи! — простонал Седлар. — Я купил ее у торговца масками и театральными костюмами. Я, вероятно, недостаточно ясно изъяснился, и торговец решил, что мне нужна комическая борода для маскарада или. розыгрыша…

— Да, вам не повезло, — согласился Лейн. — Но случай с бородой и бумагой подтверждают мою версию.

Я подумал, что автор странного письма — дальтоник.

Я проконсультировался по этому поводу у доктора Мартини. Он сказал, что случаи полного дальтонизма встречаются крайне редко; такой больной видит окружающий мир в черно-белом цвете. Кроме того, он добавил, что существует вероятность того, что больной страдает потерей цветоощущения. Этот факт еще лучше вписывался в мою схему: в таком случае штамп на бумаге становился для него просто невидимым.

Англичанин вздрогнул.

— Вы правы, — печально произнес он. — Я никогда не различал цветов.

— Ну и к чему же мы пришли? — продолжил Лейн. — Доктор Алес был дальтоником. Вы, сэр, только что продемонстрировали нам, что страдаете тем же недугом, тщетно пытаясь угадать цвета шарфика Пэтиенс и галстука мистера Роу. Вы утверждаете, что являетесь Гэмнетом Седларом. Но Гэмнет Седлар не был дальтоником! Когда мы с ним впервые встретились в Саксоновском зале, он, взглянув на стенд Джэггарда, совершенно верно назвал не только цвета, но и оттенки переплетов книг. Следовательно, вы не можете быть Гэмнетом Седларом, а являетесь его братом Вильямом. Простейшая цепочка силлогизмов. Вы лгали. Большая часть истории, рассказанной вами в больнице, — выдумка. Теперь, будьте любезны, расскажите нам всю правду… — Лейн устало опустился на стул.

— Да, я действительно Вильям Седлар, — хрипло сказал англичанин и поведал свою историю.

* * *

Для начала он посетил инспектора и оставил ему конверт, в котором хранился ключ к разгадке тайны автографа Шекспира. Этим он надеялся обезопасить себя на тот случай, если во время поисков документа с ним произойдет что-то непредсказуемое. И это «что-то» произошло. Гэмнет Седлар похитил его, своего родного брата, в тот же день, когда Вильяму удалось выкрасть книгу из музея. Похищение произошло немногим позже нападения на Донахью. Ирландец, оглушенный ударом по голове, плохо ориентировался во времени и поэтому решил, что второго пленника привезли намного позже. Таким образом, Вильям находился hors de combat [В стороне от главных событий (фр.)] с самого дня кражи.

Несмотря на все угрозы Гэмнета, он отказался выдать секрет тайника. Донахью, которого Гэмнет по ошибке принял за сообщника Вильяма, разумеется, тоже ничего не сообщил, поскольку и понятия не имел о существовании документа. Гэмнет пришел в отчаяние. Однажды он сказал брату, что знает о существовании тайника в доме я заложил в подвал мину, чтобы уничтожить письмо.

Только тогда Вильям осознал, что Гэмнет согласился на место хранителя Британского музея, чтобы получить доступ к Джэггарду 1599 года, а целью его охоты за документом было уничтожение.

— Но почему? — взревел Роу, сжимая кулаки. — Это. просто варварство какое-то! Скажите, зачем ему понадобилось уничтожать документ?

— Ваш брат страдал психическими расстройствами? — серьезно спросила Пэтиенс.

Англичанин сжал губы и быстро взглянул на Лейна, но старый джентльмен не заметил его взгляда.

— Я не знаю, — ответил Седлар и продолжил свой рассказ.

Гэмнет сообщил ему, что установил часовой механизм мины так, что взрыв должен был произойти розно через сутки. Осознав угрозу безвозвратной потери, Вильям решил, что любая отсрочка лучше, чем гибель документа, и рассказал Гэмнету, где находится тайник и как его открыть. Гэмнет, злорадно усмехнувшись, пообещал достать документ и уничтожить его собственными руками.

Он уехал и больше не возвращался. Вильям не догадывался о том, что произошло, до тех пор, пока его не освободили. В больнице он прочитал газеты, поговорил с репортерами и узнал о взрыве и убийстве одного из братьев Седларов. Тогда ему стало ясно, что на Гэмнета напал третий охотник за документом.

— Итак, я понял, — продолжал Вильям, — что существует некто третий, который и завладел документом. Подумать только! Я столько лет отдал его поискам, почти смирился с мыслью, что Гэмнет его уничтожил, но теперь появилась надежда, что документ цел и невредим.

Я решил начать все сначала, раскрыть тайну убийства брата, разыскать этого третьего и вернуть документ. Но признайся я, что мое имя Вильям Седлар, и эти планы были бы перечеркнуты. Меня разыскивает полиция Бордо, и если бы я предстал перед французским правосудием, то документ был бы потерян для меня навсегда.

Я решил извлечь выгоду из того факта, что полиция не идентифицировала труп, а кроме того, рядом с телом был обнаружен ключ доктора Алеса — Гэмнет забрал его у Меня сразу же после похищения, — и выдал себя за Гэмнета. Доктор Шоут, вероятно, заподозрил что-то неладное, так что всю эту неделю я ходил по краю пропасти.

Англичанин упомянул и о том, что человек в маске, напавший на Роу и Пэтиенс, был его братом. Прочитав телеграмму Лейна, тот решил, что в конверте, который молодые люди везли в «Гамлет», находятся не безобидные символы, а сам документ.

* * *

— Послушайте, — угрюмо сказал Тамм, когда Вильям закончил свой рассказ, — я вам не верю. Вы не смогли доказать, что не были в доме той ночью. Скорее всего, вам все же удалось улизнуть из своей темницы, последовать за братом и убить его ради бумажки. А разговоры о третьем лице, о его причастности к убийству и похищению письма — просто чушь собачья!

Вильям побледнел как полотно.

— Послушайте… — начал он слабым голосом.

— Нет, папа, — устало перебила Пэтиенс, — ты не Прав. Мистер Седлар не виноват в смерти Гэмнета, и я могу это доказать.

— Вот как? — удивился Лейн. — Каким образом, Пэтиенс?

— Мы теперь точно знаем, что перед нами Вильям Седлар; следовательно, мертвец должен быть Гэмнетом.

Вопрос заключается в следующем; был Гэмнет первым или вторым из тех двоих, что вошли в дом ночью? Мы знаем, что у первого посетителя не было ключа, и чтобы попасть в дом, он отнял его у Максвелла. Но у Гэмнета Седлара был ключ — он забрал его у брата. Следовательно, Гэмнет — это второй визитер, и именно он был убит первым посетителем. Теперь подумаем, кто же этот человек в маске? — продолжала увлеченная Пэтиенс. — Мы давно установили, что первый визитер, вооружившись топором, устроил погром. Мог ли этим человеком быть Вильям? Конечно, нет, поскольку Вильям точно знал, где находится тайник. Вильяма вообще не было в доме той ночью, и он не виновен в убийстве брата. Все это доказывает, что существовал некто третий. Именно он убил Седлара после того, как тот достал письмо из тайника, сбросил труп в подвал и скрылся.

— Изумительно! — воскликнул Роу. — Но кто же все-таки это был?

— Боюсь, нам придется начать расследование сначала, — сказала Пэтиенс, пожав плечами, и надолго погрузилась в свои мысли. Внезапно ее лицо сильно побледнело, она вскрикнула и, неуверенно поднявшись со стула, покачнулась.

— Пэт! Что случилось? В чем дело? — бросился к ней Роу.

Инспектор грубо оттолкнул его.

— Пэтти, с тобой все в порядке, дорогая?

Пэтиенс слабо простонала;

— Я… Я… У меня странное чувство… Мне действительно плохо… — Она пошатнулась и упала на руки отца.

* * *

Тамм и Роу отвезли Пэтиенс домой на такси. Девушка оставалась очень бледной, и ее била дрожь.

Мистер Друри Лейн и Вильям Седлар остались в кабинете хранителя вдвоем.

— Должно быть, это от жары, — пробурчал Седлар. — Бедная девочка!

— Без сомнения, — сказал Лейн. Он неподвижно стоял посреди комнаты, его глаза потемнели и напоминали два бездонных колодца.

— Думаю, с этим делом покончено, — с грустью произнес Вильям. — Конец поискам. Я бы так не беспокоился, если…

— Очень хорошо вас понимаю, мистер Седлар.

— Да. Теперь, полагаю, вы меня выдадите властям…

Лейн усмехнулся.

— Почему вы так уверены? Я не полицейский, а инспектор Тамм уже давно не связан с полицией. Кроме нас, никто не знает всю правду об этом деле. Мне не в чем обвинить вас. Вы не убийца, и кроме того, заплатили за свою кражу дорогой ценой.

В измученных глазах англичанина мелькнул луч надежды.

— Не могу ручаться за инспектора, — продолжил Лейн, — но как один из директоров Британского музея советую вам немедленно встретиться с Джеймсом Уайтом и подать в отставку…

— Я согласен с вами, мистер Лейн. Конечно, это будет нелегко, но не вижу другого выхода… — Он вздохнул. — Никогда бы не подумал, что поединок, начатый на страницах «Стрэтфорд Квартерли»…

— Приведет к такой драматической развязке, не так ли? — закончил Лейн. — Ну ладно, до свидания, мистер Седлар.

Старик взял свою трость и направился к выходу. С трудом, как будто у него болело все тело, он забрался на заднее сиденье лимузина, прикрыл глаза и унесся в мир своих мыслей.

Глава 30 Решение Друри Лейна

Инспектора нельзя было назвать нежным человеком.

Его эмоции были спонтанными и необузданными. Но когда он стал отцом, в нем начали уживаться противоречивые чувства — смущение, восторг, трепетное беспокойство. Чем чаще он видел свою дочь, тем больше любил ее и тем меньше ее понимал. Казалось, Пэтиенс держит отца в постоянном напряжении; бедняге инспектору никогда не удавалось предугадать ее следующий шаг или разгадать тайну последней выходки.

Обычно он чувствовал себя скверно в подобных ситуациях и сейчас испытал облегчение, переложив заботу о Пэтиенс, у которой случился необъяснимый приступ истерии, на плечи мистера Роу. А Гордон Роу, до сих пор влюбленный только в книги, наконец осознал, что означает любить женщину.

Пэтиенс оставалась загадкой, которую трудно было разгадать. Перестав плакать, она вытерла глаза платком, который позаимствовала у молодого человека, улыбнулась ему и скрылась в своей комнате. Ни угрозы, ни мольбы не произвели на нее никакого впечатления. Она посоветовала мистеру Роу уехать. Нет, она не желает видеть доктора. Она великолепно себя чувствует, только голова немного болит. Как инспектор ни упорствовал, больше он ничего от нее не добился. Мистер Гордон Роу и его потенциальный тесть переглянулись, и Роу направился к двери, безоговорочно подчинившись полученному приказу.

К обеду Пэтиенс не вышла. Более того, она не пожелала видеть отца перед сном и бросила «спокойной ночи» через закрытую дверь. Ночью инспектор, не в силах успокоиться, встал с постели и пошел в ее комнату. До него донеслись жалобные всхлипывания. Он уже было поднял руку, чтобы постучать в дверь, но не сделал этого, а вернулся в свою спальню и остаток ночи провел, уставившись печальным взглядом в серую стену.

Утром он проскользнул в ее комнату. Дочь спала. Ее золотистые волосы разметались по подушке, а слезы оставили полоски на бледных щеках. Она беспокойно ворочалась и горько вздыхала во сне. Инспектор поплелся в свою комнату, где позавтракал на скорую руку, и собрался на работу.

Пэтиенс так и не появилась в конторе. В 16 часов 30 минут инспектор, громко выругавшись, схватил свою шляпу и вышел на улицу.

— Пэт! — озабоченно позвал он, когда вошел в свою квартиру.

До него донеслись какие-то звуки, и, пройдя через гостиную, он обнаружил Пэтиенс перед закрытой дверью ее спальни.

— Ты уходишь? — недовольно пробубнил он.

— Да, папа.

— Почему ты закрыла дверь?

— Я… — Она прикусила губу. — Папа, я собираю вещи.

— Пэт, дорогая, в чем дело? Куда ты собралась?

Она медленно открыла дверь, и инспектор словно в тумане увидел чемоданы, лежащие на кровати.

— Я хочу уехать на несколько дней, — дрожащим голосом сказала Пэтиенс. — Это… это очень важно.

— Но что…

— Нет, папа. — Она закрыла чемоданы и застегнула ремни. — Пожалуйста, не спрашивай меня, куда и зачем.

Вообще ничего не спрашивай, прошу тебя! Всего несколько дней…

Инспектор плюхнулся в кресло, стоящее в гостиной, и не сводил с нее удивленных глаз. Но Пэтиенс, подхватив чемоданы, направилась в прихожую. Внезапно, приглушенно вскрикнув, она выронила чемоданы, подбежала к отцу, обвила его шею руками и крепко поцеловала.

Прежде чем инспектор опомнился, Пэтиенс уже исчезла.

Тамм остался один в пустой квартире, с потухшей сигарой во рту. Звук захлопнувшейся двери вывел его из оцепенения, и он постарался привести свои мысли в порядок. Но чем больше он размышлял, тем тревожнее становилось на душе. Инспектор неплохо разбирался в особенностях человеческой натуры и попытался прояснить для себя мотивы странного поведения дочери. Пэтиенс казалась уравновешенной девушкой, и эмоциональные бури и вспышки гнева, присущие большинству представительниц слабого пола, были чужды ей. Чем же объяснить необычную порывистость ее действий? Инспектор просидел в темноте без движения несколько часов. Только в полночь он поднялся, зажег свет и сварил себе крепкий кофе.

Два дня тянулись как два года. Жизнь опостылела Гордону Роу. Молодой человек часами просиживал в конторе инспектора, мучая того своими расспросами. Его совершенно не могли удовлетворить невнятные объяснения Тамма, что Пэтиенс уехала отдохнуть на несколько дней.

— Но почему она мне не позвонила и не оставила никакой записки?

Инспектор пожал плечами.

— Не хочу тебя обидеть, парень, но, черт возьми, кто ты такой?

Роу вспыхнул.

— Проклятье! Она любит меня!

— Неужели?

Но когда прошло шесть дней, а от Пэтиенс не поступило никаких известий, у инспектора опустились руки, и первый раз в жизни он испытал страх.

Покинув контору, он забрался в «родстер» и взял курс на Вестчестер.

Друри Лейн грел свои старые кости в одном из садиков «Гамлета». В первое мгновение инспектор был шокирован его жалким видом. За эту неделю Лейн сильно постарел. Его кожа сморщилась и пожелтела, тело съежилось, он сидел, закутавшись в одеяло, будто в этот. жаркий день его бил озноб. Тамм вспомнил, каким энергичным и моложавым казался Лейн еще несколько месяцев назад, и отвел взгляд.

— Ну, ну, инспектор, — отозвался старый джентльмен. — Рад вас видеть… Кажется, вам не нравится мой внешний вид?

— Нет, нет, — поспешно отозвался Тамм. — Вы отлично выглядите.

Лейн улыбнулся.

— Ах ты, лгунишка! Я выгляжу на девяносто, а чувствую себя на все сто. Это произошло как-то неожиданно…

Помните Сирано, когда он в пятом акте сидит на скамейке под деревом? Сколько раз я играл в этой пьесе, и в моей груди билось молодое горячее сердце. Теперь же… — Он прикрыл глаза. — Мартини не скрывает, что весьма обеспокоен состоянием моего здоровья. Медики не могут понять, что старость неизлечимая болезнь, как сказал Сенека.

Затем он резко открыл глаза и озабоченно спросил:

— Тамм, старина, в чем дело? Что случилось?

Инспектор закрыл лицо руками. Когда он отнял руки, его лицо напоминало застывшую маску, — Пэтиенс… — пробормотал он. — Она уехала… Лейн, ради всего святого, помогите мне разыскать ее.

Старый джентльмен переменился в лице.

— Она… исчезла?

— Да, то есть нет. Она уехала сама.

Тамм сбивчиво рассказал ему все, что произошло. Пока Лейн наблюдал за губами инспектора, вокруг его немигающих глаз появились паутинки морщин.

— Я не знаю, что мне делать, — простонал Тамм. — Это моя вина, я не понял вовремя, что произошло. Она вышла на след убийцы и, очертя голову, бросилась на его поиски. Одна… Это может быть опасно, Лейн. Ее нет уже неделю. А вдруг… — Он запнулся, не в силах выговорить страшное слово, мелькнувшее в его мозгу.

— Итак, вы думаете, — пробормотал Лейн, — что она каким-то образом вышла на след убийцы и что он мог…

Онемевший инспектор кивнул.

Мужчины долго хранили молчание. Где-то поблизости начала свою песню малиновка; Тамм слышал, как чем-то недовольный Квейси препирается с садовником. Но глухой Лейн ничего не мог слышать. Он изучал траву у себя под ногами. Наконец, вздохнув, он положил руку с набухшими венами на плечо Тамма, и инспектор взглянул на него с болью и надеждой.

— Бедный старый друг. Не могу выразить словами., как сочувствую вам… Кому дано постичь женский ум?

Вы слишком откровенны и по-мужски примитивны, мой друг, чтобы понять, что творится в душе Пэтиенс. Женщины обладают неистощимой энергией, когда дело доходит до мучения мужчин. У вас есть с собой карандаш и бумага?

— Конечно, конечно…

Инспектор, порывшись в карманах, достал ручку и обрывок бумаги.

Закончив свою записку, Лейн тихо сказал:

— Поместите это в разделе частных объявлений всех нью-йоркских газет, инспектор. Возможно, кто знает, это нам поможет.

Тамм удивленно взял листок бумаги.

— Если что-нибудь выясните, сразу дайте мне знать.

— Безусловно. — Голос инспектора сорвался. — Большое спасибо, Лейн.

На несколько секунд гримаса боли исказила бледное лицо старого джентльмена. Его губы скривились в странное подобие улыбки.

— Это то немногое, что я могу для вас сделать. — Он подал Тамму руку. До свидания.

— Пока, — пробормотал Тамм.

Они пожали друг другу руки, и инспектор быстро зашагал к своей машине. Перед тем как запустить мотор, он прочитал послание Лейна, Оно гласило: «Пэт. Я все знаю. Возвращайся. Д. Л.».

Инспектор облегченно вздохнул, завел мотор и исчез в облаке дыма и пыли. Лейн поднялся и со странной улыбкой смотрел вслед машине до тех пор, пока она не скрылась из виду. Затем по его телу пробежала дрожь, он сел и еще плотнее укутался в одеяло.

* * *

На следующий день двое мужчин — старый и молодой — сидели за столом друг напротив друга. Они выглядели усталыми и изможденными. Возле каждого стояло по пепельнице, полной окурков. На полу между ними возвышалась груда смятых утренних газет. В квартире было прохладно и тихо.

— Вы думаете, она вернется? — в двадцатый раз спросил Роу.

— Не знаю, сынок.

Внезапно они услышали, как в замке повернулся ключ, и, вскочив на ноги, бросились в прихожую. Дверь открылась. На пороге стояла Пэтиенс.

Приглушенно вскрикнув, она бросилась в объятия отца. Тамм издал какой-то бессмысленный звук, а Пэтиенс громко всхлипнула. Она казалась измученной, бледной и похудевшей, как будто ее долго подвергали невыносимым страданиям.

Роу покорно ждал, пока Пэтиенс не перевела на него взгляд.

— Гордон!

— Пэт!

Инспектор повернулся и удалился, оставив их наедине.

— Пэт, я до сих пор не мог представить…

— Знаю, Гордон.

— Я люблю тебя, моя дорогая. Я не мог вынести…

— О, Гордон. — Она положила руки ему на плечи. — Милый мой мальчик. Я совершила глупость, поступив так.

Роу обнял Пэтиенс так крепко, что у нее перехватило дыхание. Какое-то время они стояли, не шевелясь, потом поцеловались и, не произнеся ни слова, прошли в гостиную.

Инспектор ухмылялся. Он успел зажечь свежую сигару и пускал вверх клубы дыма.

— Все устроилось, а? — не скрывая ликования, произнес он. — Отлично, просто отлично. Гордон, сынок, прими мои поздравления. Итак, черт возьми, наконец воцарился мир.

— Папа, — прошептала Пэтиенс, и радостное выражение на ее лице сменилось беспокойством. — Он в самом деле все знает?

— Все? Кто?.. Ах, Лейн. Ну, он так сказал, Пэтти! — Инспектор подошел к ней поближе. — А какая разница?

Главное, ты вернулась, а больше меня ничего не волнует.

Она мягко отстранилась.

— Нет, есть еще кое-что…

— Он просил, — хмуря брови, произнес Тамм, — сообщить, как только ты приедешь. Я пойду позвоню…

— Вот как? — Щеки Пэтиенс слегка порозовели, и глаза лихорадочно заблестели. — Нет, папа, прошу тебя!

Лучше мы все расскажем ему лично. Какой же взбалмошной беспечной дурой я была! Ему грозит страшная опасность, — закричала она, бросившись в прихожую. — Шевелитесь!

— Но, Пэт! — запротестовал Роу.

— Шевелитесь, кому говорю! Я должна была предвидеть это… Мы можем опоздать!

Она выбежала из квартиры. Роу и. Тамм с недоумением переглянулись и последовали за ней.

* * *

Они с трудом втиснулись в двухместный автомобиль и тронулись в путь. Машину вел Гордон Роу, Если за письменным столом он казался тихим книжным червем, то за рулем превращался в сущего дьявола.

Когда город остался позади, Тамм нарушил молчание.

— Расскажи нам все, дочка, — спокойно произнес он. — По-видимому, у Лейна могут быть неприятности., Ты должна была сообщить мне.

— Да, — ответила она упавшим голосом. — Я виновата. С моей стороны было нечестно скрывать это от тебя, папа, и от тебя, Гордон. Вы оба должны знать. Гордон, жми! Впереди маячит кровь!

Гордон сжал губы, и «родстер» рванул с места, как заяц, преследуемый гончими.

— Как вы помните, — начала Пэтиенс, — сначала мы пришли к выводу, что жертвой и убийцей были братья Седлары. Мы думали, что один брат убил другого. Но потом наша версия претерпела изменение. Мы узнали, что мертвец это Гэмнет Седлар, но его брат Вильям не мог находиться в доме той ночью. И перед нами встал вопрос — кто пришел в дом первым, связал Максвелла и разгромил все вокруг? Тогда в моем мозгу всплыли полузабытые вещи и события, на которые я раньше не обращала внимания. Это было подобно вспышке молнии! Она перевела дыхание и продолжила, глядя прямо перед собой:

— Вся проблема сводилась к установлению личности первого визитера, если это вообще возможно. Ситуация выглядит таким образом: после того, как этот человек связал Максвелла и оставил его в гараже, он вошел в дом, воспользовавшись дубликатом ключа.

Дверь автоматически захлопнулась за ним. Он взял топорик из ящика на кухне и подверг разгрому кабинет, предполагая, что это самое подходящее место для тайника. Он не имел ни малейшего представления о том, где мог быть спрятан документ. Об этом свидетельствуют его беспорядочные атаки на мебель и стены. Полагаю, сперва Он перерыл все книги, думая, что документ находится в одной из них, потом набросился с топором на мебель, стенные панели, пол. Ровно в полночь он разбил часы, но и там не нашел бумаги. Тогда он поднялся в спальню доктора Алеса, — Нам все это известно, Пэт, — недоуменно сказал Тамм.

— Пожалуйста, не перебивай меня, папа… Нам известно, что он был в спальне в двенадцать двадцать четыре, так как в это время разбились маленькие часы. А Гэмнета убили в двенадцать двадцать шесть, так как в это время остановились его наручные часы. Возникает вопрос: в котором часу Гэмнет вошел в дом? Ему нужно было отпереть дверь, пройти в кабинет, осмотреться, добраться до нужной панели, открыть тайник, достать документ, возможно, просмотреть его… И лишь после этого он столкнулся с убийцей, вступил с ним в схватку и погиб. Неужели все это заняло две минуты?

— Ну и что? — проворчал Тамм.

— Я подошла к самому главному. От Вильяма Седлара нам стало известно, что Гэмнет хотел уничтожить документ. Может быть, он решил немедленно покончить с письмом тут же, в кабинете? Каким образом? Разумеется, огонь самое надежное и быстрое средство… Конечно, это только моя гипотеза, которая преследует одну цель — объяснить факт повреждения наручных часов.

Если в тот момент, когда Гэмнет подносил спичку к письму, погромщик спустился вниз и увидел, что происходит, он вынужден был напасть на Гэмнета, чтобы предотвратить гибель документа. Он ударил англичанина по руке и случайно задел часы. Вандал выронил документ и спичку. Потом, без сомнения, завязалась драка, в пылу которой погромщик застрелил Гэмнета. Смерть наступила в холле, куда, по-видимому, они переместились из кабинета. Это объясняет нам, почему монокль был найден именно там. Затем погромщик скинул тело Гэмнета в подвал, не зная, что там находится мина, взял документ, если его удалось спасти, и покинул дом. Самое важное в этом эпизоде то, что погромщик готов был пойти на все, вплоть до убийства, чтобы спасти документ.

Крутой подъем на вершину утеса, где расположился «Гамлет», поглотил все внимание Роу, и Пэтиенс замолчала, терпеливо ожидая, когда молодой человек расправится с очередным опасным поворотом. Наконец, впереди показалось имение. Машина переехала небольшой подъемный мост, и шины зашуршали по посыпанной гравием дорожке.

— Я все еще не понимаю, — нахмурился Роу. — Даже если это все и правда, что она нам дает? Мы далеки от убийцы так же, как и раньше.

— Ты так думаешь? — Пэтиенс закрыла глаза и поморщилась, словно ребенок, проглотивший горькое лекарство. — Это же очень просто! Своим поведением этот человек выдал себя с головой!

Машина проехала через главные ворота. Морщинистый гном с улыбкой на лице выскочил им навстречу. Это был Квейси.

— Квейси! — воскликнула Пэтиенс. — С мистером Лейном все в порядке?

— Здравствуйте, мисс Тамм! — весело пропищал он. — Сегодня ему гораздо лучше. Спасибо, что приехали. Инспектор, я уже было собрался отправить вам письмо по почте.

— Письмо? — отозвался озадаченный Тамм. — Забавно. Давай-ка его сюда!

Квейси протянул ему большой квадратный конверт.

Инспектор вскрыл его и пробежал послание глазами.

— Письмо… — вздохнула Пэтиенс и устремила свой взор в чистое голубое небо. — Слава Богу, что с ним все в порядке.

Инспектор решил зачитать письмо вслух.

«Дорогой инспектор!

Надеюсь, что с Пэтиенс ничего не случилось. Мое объявление в газете заставит ее вернуться домой целой и невредимой. А вы, пока ждете ее возвращения, возможно, станете ломать голову над загадками, с которыми столкнулись в ходе нашего совместного расследования.

Главная задача заключается в том, как заметили Пэтиенс и Гордон, почему психически нормальный и интеллигентный Седлар хотел уничтожить подлинное письмо Шекспира. Я получил ответ на этот вопрос.

В письме, адресованном предку сэра Джона Хэмфри-Бонда, по-видимому, очень близкому другу поэта, кроме подозрений Шекспира, что его кто-то травит, приводилось и имя подозреваемого отравителя… Воистину, мы живем в странном, очень странном мире. Имя отравителя было Гэмнет Седлар! Братья Вильям и Гэмнет Седлары являются его прямыми потомками.

Странно, не правда ли, инспектор? Но теперь становится совершенно ясно, почему такой культурный, честный человек и увлеченный антиквар был вынужден пойти против своей природы, подавить в себе все инстинкты ученого. Он сделал это, чтобы сохранить в тайне от всего человечества страшную правду: его предок, имя которого — о, ужас! — он унаследовал, лишил мир величайшего гения, бесценного сокровища мировой цивилизации которому на протяжении веков поклонялись все умы планеты. Некоторые могут усмотреть в этом поступке печать безумия, другие просто не поверят; но фамильная гордость — это болезнь, над которой не властно время.

Однако Вильям не был поражен этой болезнью. Дух исследователя и ученого одержал в нем победу. Но, к несчастью, он был собственником и хотел владеть документом в одиночку. Третий участник этой трагедии, появившийся на сцене в первый и последний раз в ночь убийства, сохранил документ для человечества.

Пожалуйста, расскажите Пэтиенс, Гордону и любому, кого это заинтересует, — все равно правда будет скоро известна всем, — что они могут не беспокоиться о судьбе документа. Я позаботился о нем, и сейчас он находится на пути в Англию, которой принадлежит по праву, поскольку последний из рода Хэмфри-Бондов ушел в мир иной, не оставив завещания и не имея прямых наследников, и все его имущество перешло Короне.

Документ станет достоянием Англии согласно букве закона и достоянием всего мира — по духу. Мне приятно осознавать, что и я сослужил скромную службу человечеству.

Пэтиенс и Гордон, если вы позволите мне, старику, затронуть эту интимную тему, — будьте счастливы вместе.

У вас много общих интересов, вы оба молоды и умны и, как я знаю, уважаете друг друга. Да благословит вас Господь.

Мой дорогой инспектор, я слишком стар и устал, и, кажется, долго не протяну… Думаю, что скоро уйду на покой, а это необычно длинное письмо вам многое объяснит.

Прощайте до тех пор, пока не свидимся вновь.

ДРУРИ ЛЕЙН»

— Я не понимаю, — пожал плечами инспектор.

— Роу быстро огляделся. Все вокруг выглядело очень мирно. Шпили и башенки «Гамлета» безмятежно возвышались над верхушками деревьев.

— Квейси, — дрожащим голосом спросила Пэтиенс, — где мистер Лейн?

Маленькие глазки Кейси часто заморгали.

— Греется на солнышке в западных садах, мисс Тамм;

Он очень удивится, когда увидит вас. Насколько мне известно, сегодня он не ожидал гостей.

Путь к западным садам лежал через бархатную лужайку.

— Понимаете, — тихо, почти шепотом произнесла Пэтиенс, — погромщик выдал себя. Нет, он не сделал ни Одной ошибки. За него их сделала судьба. Судьба, которую олицетворял дешевый будильник.

— Будильник? — пробурчал инспектор. — При чем здесь будильник?

— Когда мы осмотрели кабинет и наткнулись на будильник Максвелла, стоящий на камине, то обнаружили, что он был заведен. Что это значит? То, что будильник должен был прозвенеть в определенное время — в полночь. Рычажок будильника стоял на отметке «Звонок», следовательно, будильник прозвенел. Но что это нам дает? Дело в том, что если рычажок остался на этой отметке, значит, будильник звонил до тех пор, пока не кончился завод! Если бы кто-нибудь его остановил, то рычажок стоял бы в положении «Выключено».

— И к чему все эти твои рассуждения? — недоверчиво спросил Роу.

— А вот к чему. Мы знаем, что погромщик был в кабинете ровно в полночь и должен был услышать звонок, который раздался в тот момент, когда он разбил большие напольные часы.

Роу, побледнев, остановился.

— Понятно, — сказал инспектор. — Тогда почему же этот топорник не вырубил будильник, когда тот затрезвонил? Он должен был подпрыгнуть, как ужаленный!

Любой бандит, пробравшийся в чужой дом, в подобной ситуации вздрогнул бы, как от выстрела, и выключил этот проклятый будильник.

Они остановились под старым раскидистым дубом, и Пэтиенс задумчиво погладила его шершавую кору, — Вот именно, — прошептала она. — Факт остается фактом: находясь в той же комнате и будучи в сильном нервном напряжении, он не выключил будильник.

— Ну, это выше моего понимания, — пробормотал Тамм. — Пойдем, Гордон, и зашагал дальше. Остальные. медленно последовали за ним.

Вскоре они заметили неподвижную съежившуюся фигуру Лейна. Старый джентльмен сидел спиной к ним на садовой скамейке. Пэтиенс слабо вскрикнула, и инспектор резко обернулся. Роу подошел к Пэтиенс и обнял ее за талию.

— Подожди, папа, — заплакала Пэтиенс. — Подожди.

Ты не понимаешь. Почему погромщик не заметил мину с часовым механизмом, когда прятал в подвал тело Гэмнета Седлара? Почему он разбивал панели на стенах, ища углубление или полость? К какому способу обычно прибегают в подобных ситуациях? Стучат по стене, стучат, папа! Почему он не стал прослушивать панели?

Глаза Тамма беспокойно забегали.

— Почему же?

Пэтиенс положила дрожащую руку на могучее плечо отца.

— Прошу тебя. Прежде, чем ты увидишь его… Погромщик не переключил рычажок будильника, не заметил тикающую мину, не стал простукивать стены по одной и той же причине, папа! Неужели, ты еще не догадался? Эта ужасная мысль поразила меня, как молния и я решила сбежать, чтобы не думать об этом… Дело в том, что он не мог слышать звонок будильника. Он не мог услышать, как тикает часовой механизм мины и как отзовется пустота в панели… ОН БЫЛ ГЛУХИМ!

Ужас промелькнул в глазах инспектора, когда он до конца постиг смысл сказанного. Роу окаменел, по-прежнему обнимая дрожащий стан Пэтиенс. Квейси, следовавший за ними, заверещал и опустился на траву.

Инспектор сделал несколько неуверенных шагов и дотронулся до плеча Лейна. Пэтиенс спрятала лицо на груди у Роу и разрыдалась, Старый джентльмен не отреагировал на прикосновение Тамма. Его голова безжизненно свесилась набок, Гораздо быстрее, чем можно было ожидать от человека его габаритов, Тамм обежал вокруг скамейки и схватил Лейна за руку. Она была холодна, как лед, и маленький пустой пузырек выпал из его побелевших пальцев на зеленую траву…

Оглавление

ПРОЛОГ Борода Иосифа

Глава 1 Человек в синей шляпе

Глава 2 Семнадцать школьных учителей

Глава 3 Девятнадцатый

Глава 4 Юный мистер Роу

Глава 5 Стенд Джэггарда

Глава 6 Требуется помощь

Глава 7 «Страстный пилигрим»

Глава 8 Благодетельный вор

Глава 9 История, рассказанная ученым

Глава 10 Входите, Вильям Шекспир

Глава 11 3HS wM

Глава 12 Скрестив руки

Глава 13 Сага о докторе Алесе

Глава 14 Поединок библиофилов

Глава 15 Тревоги и путешествия

Глава 16 Кольцо с подковкой

Глава 17 Обвинение № 2

Глава 18 Логическая несообразность

Глава 19 Таинственный дом

Глава 20 Борода и анаграмма

Глава 21 Происшествие в Вестчестере

Глава 22 Погром

Глава 23 Поговорим о символизме

Глава 24 Открытие на пепелище

Глава 25 Убийство

Глава 26 Воскресение

Глава 27 Преступление трехсотлетней давности

Глава 28 Звонок колокольчика

Глава 29 Обман зрения

Глава 30 Решение Друри Лейна

Реклама на сайте