«Завтра убийство!»

Картер Браун Завтра убийство!

1

Каждый раз, когда я бросала взгляд на новенькую вывеску, меня охватывала радость, словно девушку, впервые спешащую на свидание к моряку. Но предчувствие открывающихся просторов странно смешивалось с горьким чувством утраты.

До прошлого воскресенья вывеска гласила: «Рио – Мэйвис, расследования». Мэйвис Зейдлитц – это я (блондинка, хорошо сложена и с головы до пят просто само олицетворение жизни!).

А Рио расторг наш деловой союз и укатил в Детройт. Ему неожиданно предложили заняться охраной на одном крупном автозаводе, посулив хорошую плату, и он не раздумывая уехал. По-моему, у них там вышли какие-то неприятности с рабочими, которые выносили в карманах запчасти с тех пор, как завод перешел на выпуск малолитражек.

Как бы там ни было, Джонни распростился со мной пару дней назад, и я была все время занята воспоминаниями о нашем прощании. Но в конце концов, девушка не может жить одними воспоминаниями, даже если они согревают ее по ночам.

Я решила продолжить наше дело одна, на свой страх и риск, благо за помещение было уплачено до конца месяца.

И теперь, повторяю, мне доставляло смертельное удовольствие видеть надпись через стекло даже шиворот-навыворот, да какая разница, я и так прекрасно знаю, что там написано: «Мэйвис Зейдлитц. Консультант по конфиденциальным вопросам». Мне подумалось о том, что при подобной вывеске я смогу получать самые разные дела, начиная от «звездочек» варьете, жаждущих узнать все о морских офицерах, и до агентов ФБР, которым необходимо выяснить, каким образом можно отучить людей называть полицейских копами.

Огорчало только то, что уже среда, а ни один клиент до сих пор не появился.

Примерно в одиннадцать, когда солнце так и било в окна моей конторы, а я уже стала подумывать о том, чтобы отправиться к парикмахеру, дверь неожиданно отворилась, и вошел человек.

Это был мужчина лет сорока, высокий и стройный, на вытянутом, бледном лице которого застыло меланхолическое выражение, усиливаемое очками без оправы. Словом, у него был такой унылый вид, словно он умудрился наступить на пепельницу, уходя утром из дома.

– Извините, – нервно сказал вошедший. – Я хотел видеть Рио, и был совершенно уверен, что здесь его бюро расследований…

– Он в Детройте, – ответила я торопливо и почувствовала, что мое лицо принимает столь же грустное выражение, как у посетителя. – Рио уехал еще в пятницу.

– Какая жалость! – похоже было, что мужчина сейчас расплачется. – Мне так необходимо его видеть!

– Я полагаю, ваше желание разделяет, по меньшей мере, половина гардеробщиц этого города! – воскликнула я с сочувствием. – Впрочем, мне тоже жаль, что он уехал, – добавила я как можно безучастнее. – Терпеть не могу расставаться со своими младшими партнерами.

– Рио – ваш младший партнер? – посетитель прищурился, но я не смутилась. Стоит мужчине посмотреть на меня во все глаза и – все, тут ему конец.

– Естественно, младший. Я – Мэйвис Зейдлитц, возглавляла бюро расследований, а теперь, когда Джонни уехал, мне одной придется расправляться со всеми делами.

– Можно присесть? – спросил клиент и, не дожидаясь разрешения, рухнул на стул.

– Может, вы заметили новую вывеску на двери? – спросила я небрежно. – Так вот, если нужна конфиденциальная помощь, то я вполне могу оказать ее вам.

– Мне нужен частный детектив! – простонал этот тип.

– Я и есть частный детектив, и к тому же объяснила вам уже, что Рио был всего лишь младшим моим сотрудником! – Мне стало жаль, что в столе нет пистолета, который можно было бы лениво перезарядить перед этим флегмой. К сожалению, в верхнем ящике валялся только пустой футляр из-под помады оттенка «греховно-розовый».

– Ну что ж, – уныло сказал клиент, – может быть вы действительно сможете чем-то помочь…

– Конечно, мистер…

– Ромейн, – представился он. – Раймонд Ромейн, – мужчина опять прищурился. – Торгую произведениями искусства.

– Вот как? – протянула я разочарованно, поскольку мне уже доводилось встречать типов такого сорта. – Теперь все понятно! Вы хотите, чтобы я позировала для соответствующих журналов: на лице – улыбка, на теле – одни колготки?

– Ну что вы, – проскрипел он, засопел и замигал, как светофор на перекрестке. – Я, в основном, имею дело с древностями…

– Даже так! – взорвалась я. – Между прочим, я гожусь вам в дочери, и к вашему сведению, ни разу в жизни не надевала корсет! Какое вы имеете право оскорблять меня?

– Успокойтесь, – протянул он руку, словно защищаясь от моих слов. – Я только хотел сказать, что имею дело с картинами, мебелью и другими антикварными вещами…

– И совсем не хотите, чтобы я позировала для фотографий?

– Упаси бог! – Он вздохнул. – А что, Рио не вернется в ближайшее время?

– Он не вернется вообще.

– Вы уверены в этом?

– Так же, как в том, что на мне розовые плавки… Впрочем, это не так уж важно, мистер Ромейн, – добавила я быстро. – В общем, совершенно уверена.

– Вероятно, у меня нет иного выхода, – грустно заявил посетитель. – Остается надеяться, что вы мне поможете. Вот это я получил сегодня утром с почтой, – он бросил на стол лист бумаги.

Это была страница из телевизионного журнала с перечнем передач, и мне сразу бросились в глаза слова «Вечерняя передача Сэма Барни», поскольку они были жирно обведены карандашом. Намного ниже карандашом же кто-то приписал: «Посмотрите эту передачу, Ромейн! Для тебя это вопрос жизни и смерти!» Мистер Ромейн внимательно наблюдал за моим лицом, пока я разглядывала послание.

– Ну, что вы скажете? – спросил он нетерпеливо, Я пожала плечами.

– Должно быть, эта передача – жуткая белиберда, если ее рекламируют подобным образом! Лично я предпочитаю старые фильмы по восемнадцатому каналу.

– Каким образом, черт побери, телевизионная передача может быть вопросом жизни и смерти для меня?! – не выдержал флегматик. – Именно этого я не могу понять!

– Я тоже. Если бы речь шла о старом фильме, все бы встало на свои места, раз вы имеете дело со всякой рухлядью…

– Может быть, кто-нибудь пошутил? – неуверенно предположил посетитель. – Тогда тем более я хочу узнать – кто, и вообще, в чем тут дело, не могли бы вы этим заняться? Разумеется, я заплачу, если вы все выясните достаточно быстро.

– Вот это да! – выпалила я. – Поздравляю вас, мистер Ромейн, вы – мой первый клиент!

– Первый? – переспросил он настороженно.

– Да, с тех пор, как уехал Джонни, – нашлась я. – А вообще у меня солидный опыт, не сомневайтесь!

Насчет опыта – чистая правда. Любая девушка, которой пришлось жить в Голливуде, обязательно приобретает солидные навыки по части улаживания всякого рода проблем, иначе ей ни за что не уцелеть в мире волков и шакалов.

– Выясните все насчет этого Барни и его программы, – заявил мой клиент, нахмурясь. – Непременно узнайте, почему так важно, чтобы я в пятницу посмотрел ее. И не забывайте, что уже среда, мисс Зейдлитц, так что времени у вас в обрез. Буду весьма благодарен, если вы поторопитесь.

– Конечно, – коротко бросила я. – Ни о чем не беспокойтесь, выбросьте всю чушь из головы и продолжайте заниматься своим старьем.

С минуту он тупо смотрел на меня, затем вытащил из кармана визитку и бросил ее на стол.

– Здесь мой рабочий телефон, пожалуйста, позвоните сразу, как только что-нибудь разузнаете.

– Ну, разумеется, – усмехнулась я. – И будьте уверены, я, как консультант по конфиденциальным вопросам, обещаю вам выяснить все самым тщательным образом, но…

– Я так и думал. – Ромейн печально вздохнул. – Вот мы и добрались до вопроса о деньгах, не так ли, мисс Зейдлитц? Двухсот долларов в качестве аванса достаточно?

– Долларов? – поперхнулась я.

– Вряд ли вас устроит, если я предложу двести песо, – сухо ответил он.

Вероятно, я несколько минут пребывала в трансе, разглядывая чек, потому что когда снова подняла голову, моего первого клиента уже не было в конторе.

Это меня тоже вполне устроило, деньги я уже получила, осталось сделать не так уж много. «Начнем с самого начала», – как говорил один мой знакомый морской сержант, прежде чем выключить свет и уложить меня на кушетку. Итак, первым делом надо повидать Сэма Барни. Я решительно подвинула к себе телефон и набрала номер телестудии.

Барни оказался из тех деловых типов, до которых почти невозможно добраться, и мне пришлось хорошенько поговорить с секретаршей, пока я добилась встречи с ним на следующее утро в десять часов. После этого мне явно нечего было делать, и я подумала, что было бы непростительной ошибкой провести остаток дня в бюро.

Я направилась прямиком в банк, получила деньги по чеку и помчалась на Биверли-хиллз, где немедленно купила себе неглиже – настоящее чудо со сплошными оборочками, кружевами и складочками… В общем, мечта за 69 долларов! А потом я не выдержала и купила еще ярко-красную пижаму, состоящую из кофточки и штанишек до колен.

Рассматривая ее, я подумала, что раз уж не могу завести настоящего пуделя, то, когда мне станет слишком грустно, я надену эту пижаму, встану на четвереньки, помашу себе воображаемым хвостиком, и грусть тотчас как рукой сымет.

На следующее утро я постаралась появиться в студии ровно в назначенное время, сообразив, что Сэм Барни слишком занятой человек, и если опоздать, то можно не увидеть его очень долго. И я не ошиблась, ибо даже в четверть двенадцатого еще сидела в приемной, битком забитой посетителями.

Сэм Барни оказался здоровенным детиной, но вообще-то не совсем соответствовал моим представлениям о телезвездах, особенно, если учесть его толщину и синяки под глазами. Казалось, с момента своей предыдущей передачи он так и не сомкнул глаз.

– Садитесь, мисс Зейдлитц, – сказал ведущий, и пока я устраивалась на стуле, попытался сосредоточиться. – Чем могу быть полезен? – спросил он устало.

– Не тем, о чем вы подумали, – холодно заметила я, сразу настраивая разговор на деловой лад. – Мне хотелось бы знать, кто придумал рекламировать вашу программу таким идиотским способом, и требую от имени моего клиента, чтобы его немедленно прекратили беспокоить всякой ерундой насчет жизни и смерти. Он человек нервный, и подобные выходки могут вызвать у него инфаркт!

– Гм? – произнес Барни.

– Если вы перестанете таращиться на мои коленки, то может быть быстрее сообразите, о чем речь. Так кто же придумал рассылать по почте листки с программой Сэма Барни, обведенной карандашом, да еще с дурацкими приписками?

– Программа по почте? – переспросил он. – Вы, вероятно, ошиблись. Моя программа рекламируется единственным способом – время от времени появляются объявления в журнале…

– В таком случае, что это? – я бросила на стол перед ним лист из журнала, который оставил мне мистер Ромейн.

Мой собеседник тупо посмотрел на него и покачал головой.

– Ничего не могу объяснить вам, мисс Зейдлитц, я не имею к этому никакого отношения. И уж тем более не представляю, кто мог прислать вам это…

– Не мне, а моему клиенту!

– Вашему клиенту? Какому клиенту? – уставился он на меня.

– Я консультант по конфиденциальным делам.

Сэм Барни закрыл глаза.

– Что-что? – пробормотал он. – По каким делам?

– По разным, – просто ответила я, мне казалось, что это само собой разумеется.

– Ах, да, что я спрашиваю, – устало отмахнулся Барни. – Послушайте, может быть над вашим клиентом пошутил какой-нибудь его друг? Юморист какой-нибудь, а?

– Именно это сказал Змей – Адаму, – резко ответила я. – А что из этого получилось – сами видите…

– Хм, ну и что же вы хотите от меня?

– Вам придется объясниться, мистер Барни, – заявила я тоном, не терпящим возражений. – Мой клиент не оставит этого так.

– Вы хоть раз смотрели мою передачу? – неожиданно спросил ведущий.

– Не хочу выглядеть слишком самонадеянной, но вы что же, считаете, будто такая девушка, как я, не найдет вечером занятия поинтересней?

– Пожалуй, – усмехнулся он, блеснув глазами. – Хорошо, тогда я в двух словах расскажу вам о нашей программе. В студии собираются три-четыре человека и беседуют примерно в течение часа. Вся изюминка в том, что наши гости, это всегда люди, – он замялся на секунду, – немного тронутые что ли, ну словом, с дырой в голове. Они, например, могут заявить, что Земля – плоская, или что Великий Каньон вырыли термиты…

– Так и предполагала, что на вашей программе собирается подобная публика, – любезно заметила я. – Ну и при чем здесь вопрос о жизни и смерти мистера Ромейна?

– Видите ли, наша передача уже выходила в эфир, а поскольку она несколько необычна, то кто-нибудь и решил столь же экстравагантно подшутить над вашим клиентом. – Мистер Барни кисло улыбнулся.

– Но мне заплатили двести долларов и я должна выяснить все основательно! – мой голос дрожал от волнения. – Да и чует мое сердце, здесь что-то не так, иначе зачем бы он выложил такую сумму?

В глазах ведущего сверкнуло любопытство, сменившееся почти тотчас задумчивостью. А я про себя отметила, что в самом начале нашей встречи блеск в его глазах был совсем другим.

– Знаете что, – начал он приветливо. – Я хочу сделать вам предложение. Есть верный способ выяснить, что за всем этим кроется…

– Какой же?

– Будьте завтра гостьей на нашей передаче! Вы как нельзя лучше сможете пронаблюдать на месте за всем происходящим.

– Но… – протянула я.

– Вы только подумайте, какая для вас реклама! – воодушевленно продолжал Сэм. – Мисс Зейдлитц, консультант по конфиденциальным вопросам! Тысячи жителей Лос-Анджелеса смотрят нашу программу, вы понимаете?

– Идея вообще-то неплохая… Только что я буду там делать?

– Вам ничего не придется делать. Это будет просто беседа, все, что от вас требуется – сидеть в кресле и отвечать на вопросы, которые я буду задавать, ну и выглядеть примерно так, как сейчас, или чуточку получше.

– Хорошо, я согласна.

– Отлично! – обрадовался мистер Барни. – Оставьте секретарше свой адрес, завтра я пришлю за вами машину, мисс Мэйвис. Надеюсь, вы не будете возражать, что я называю вас так?

– Конечно!

– Великолепно! А вы зовите меня Сэмом.

Мне было ясно, что разговор окончен, но тут я вспомнила, что Джонни Рио никогда не позволял подозреваемому выйти сухим из воды, да еще так просто.

– Сэм, – произнесла я абсолютно спокойно. – Не ответите ли вы еще на один вопрос, прежде чем я уйду?

– Ну конечно, Мэйвис! В чем дело?

Я подалась вперед и уставилась на него.

– Как вы объясните тот факт, что карандашный кружок, которым обведено ваше имя на злополучном послании, очень напоминает круги у вас под глазами?

2

На обратном пути я завернула перекусить, так что когда добралась до своего бюро, было уже около половины третьего.

Я сразу же позвонила мистеру Ромейну, сообщила ему о встрече с ведущим телепрограммы и о том, что в пятницу вечером сама буду участницей передачи, чтобы лично пронаблюдать за ситуацией. Вероятно, он был простужен, поэтому проворчал что-то невразумительное и сразу повесил трубку.

Следующий час тянулся на редкость долго, но я все же решила не покидать контору на случай, если мой клиент надумает позвонить и поздравить меня с тем, как ловко я расправилась с Сэмом Барни.

Чтобы убить время, я читала книжку «Последняя ошибка Ланы», и могу заверить, что если двадцать семь фотографий этой девицы в объятиях жениха иллюстрируют ее необыкновенно страстную натуру, тогда речь может идти исключительно только об ошибке ее жениха, который в последней главе все-таки женился на ней.

Я дочитывала последнюю страницу, когда постучали в дверь. Быстро обернувшись, я увидела входящего в комнату незнакомца и просто обмерла. Это был не просто мужчина, это был мужчина моей мечты! А как вы понимаете, мечты не так уж часто сбываются.

Он был молод, высок и атлетически сложен. Черные волосы красавец не стриг, вероятно, нарочно, сознавая, что такая прическа придает ему что-то мальчишески-беззаботное. Худое лицо с резкими чертами и печальные карие глаза почему-то сразу вызвали во мне мысль о Говарде – меня всегда волновали интеллектуальные профили. Картину довершал серый пиджак спортивного покроя и светло-коричневые брюки, а синяя рубашка была застегнута на все пуговицы.

– Мисс Зейдлитц? – спросил он звучным, глубоким голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки.

– Разумеется, – едва выговорила я. – Если вы что-нибудь продаете, куплю с удовольствием.

– Я ничего не продаю, – улыбнулся он, показав ослепительные, ровные зубы, уселся в ближайшее кресло, закурил и уставился на меня.

Некоторое время я не могла сообразить, как себя вести. Если это не торговец, тогда кто? Возможно, битник. Но для битника он слишком хорошо одет, выбрит, да и ноги у него в полном порядке.

– Меня зовут Говард, – произнес он наконец своим чудным голосом. – Эдвард Говард, вы можете звать меня Эдди.

– Спасибо, – хрипло ответила я. – А вы можете звать меня, как хотите.

– Значит, Мэйвис, – он улыбнулся снова. – Нам предстоит провести в обществе друг друга пару дней.

– Спорим, что вы окончили Йель, – вставила я.

– Гарвард.

– Никакой разницы.

Он закрыл глаза и поморщился, словно от зубной боли, – вероятно, воспоминания о милой альма матер волновали его не на шутку до сих пор.

Кстати, если вы не знаете, кто такая альма-матер, сейчас объясню: так обычно называют даму, которая помогает получить образование в колледже. Во всяком случае, именно так мне сказал один знакомый, учившийся в университете.

– Ромейн посоветовал мне познакомиться с вами еще до передачи, – неожиданно заявил Эдвард.

– Вас прислал мистер Ромейн?

На мгновение его глаза утратили свое скорбное выражение, в них появился стальной блеск, который очень быстро угас.

– Будем считать, что так. – Говард пожал плечами.

– Но зачем? – спросила я. – Хотя, конечно, здорово, что вы пришли!

– Простая предосторожность, – спокойно заметил Эдди. – Ромейн считает, что будет лучше, если я окажусь рядом завтра. Вдруг произойдет что-нибудь непредвиденное…

– Великолепно! – воскликнула я. – А вы что, тоже занимаетесь древностями?

– Не совсем так, – он усмехнулся. – Скорее, мне приходится иметь дело со свободными капиталовложениями…

– Да ну? – я улыбнулась. – Это же замечательно! И с чем вам больше всего приходится сталкиваться?

– С людьми, – ответил он небрежно. – Мне обычно поручают избавляться от них.

– От… людей?.. – я проглотила комок в горле. – Вы шутите?

Он скривил губы в холодной усмешке.

– Я имею недурные рекомендации и высокие цены, самые высокие на западном побережье, тем не менее, заказов хоть отбавляй.

– Мистер… мистер Ромейн прислал вас… чтобы убрать меня?

– Ну, что вы несете! Успокойтесь, Мэйвис, – голос Эдди звучал вполне дружелюбно. – Я – телохранитель Ромейна, и он, опасаясь за вас, прислал меня, чтобы завтра я прикрыл вас, в случае чего.

– Вы можете прикрыть меня в любую минуту, – смело сказала я. – Если вы будете рядом, мне самой потребуется телохранитель!

– Не беспокойтесь, я не собираюсь вас насиловать.

– Ну! – взорвалась я. – Напрасно вы так самоуверены! Впрочем, я совсем не это хотела сказать. Возможно, вы просто не понадобитесь завтра. Например, ведущий телепередачи считает, что вся эта история – нелепая шутка. В его программе участвуют одни придурки, вот он и предположил, что в тон ей какой-то приятель мистера Ромейна придумал всю эту чушь насчет жизни и смерти.

– У Ромейна нет таких приятелей, – мягко возразил Говард. – У него вообще нет друзей, способных шутить. А он сам не сообразит, что такое шутка, если даже ее преподнесет ему сам Боб Хоуп.

– Значит, это серьезно? – занервничала я. – Вы думаете, на завтрашней передаче что-нибудь произойдет?

– Завтра вечером и увидим, – спокойно заявил Эдди. – А на сегодня у вас какие планы?

– Никаких, в общем… Я собиралась пораньше лечь спать…

– Чудесно звучит, – он улыбнулся. – А почему бы нам предварительно не пообедать?

– Давайте не будем с самого начала портить нашу дружбу, – холодно отрезала я. – Пообедать – это еще куда ни шло, но дальше я позабочусь о себе сама.

– Разумеется! – нагловато ухмыльнулся он. – Я просто пошутил. Предлагаю встретиться в восемь.

– Хорошо. Мой адрес…

– Я знаю. Не будете ли вы любезны встать на минутку, Мэйвис?

Я встала, не совсем понимая, зачем ему это нужно. Он несколько секунд рассматривал меня, а я молчала, чувствуя только, как под его взглядом нейлоновое белье под платьем становится мне тесно.

– Поспорил сам с собой, – улыбнулся он наконец. – Ваши размеры: тридцать семь – двадцать три – тридцать восемь, верно?

– Нет! – я решительно тряхнула головой. – Тридцать восемь – двадцать три – тридцать семь! И широкоплечей меня не назовешь!

– Пожалуй, эта совместная работа будет одной из самых приятных в моей жизни, – заметил Говард ласково. – Итак, встретимся в восемь.

Он поднялся и направился к выходу, но у самой двери обернулся.

– Вы когда-нибудь встречали человека по имени Майк Инглиш?

– Не помню что-то… А почему вы спрашиваете?

– О, это весьма занятная личность, если бы встретили хоть раз – непременно запомнили бы! – Говард усмехнулся. – Одно меня не перестает удивлять, зачем это вы вздумали работать на Ромейна? И вообще, все очень странно…

– Слишком уж загадочно вы объясняетесь, – улыбнулась я. – Нельзя ли попроще?

– Гм, – он помолчал. – Просто еще ни одному волку не доставался такой ангелочек, как вы, Мэйвис.

Красавчик задумчиво покачал головой и вышел, плотно притворив за собой дверь.

После его ухода меня на некоторое время посетило разочарование в себе: какой толк называться консультантом по конфиденциальным вопросам, если тебе никто не доверяет и присылают кого-то для прикрытия!

Наверное, нечто подобное испытывает примадонна варьете, когда публика начинает расходиться как раз в тот момент, едва она расстегнет первую пуговицу.

В пятницу утро тоже было чудесным, и, когда я входила в бюро, туман если где и оставался, то только у меня в голове. Я все время перебирала в памяти подробности вчерашнего вечера, как мы с Говардом отправились обедать и все остальное. Положительно, он нравился мне все больше и больше. Мне стоило колоссальных усилий сказать ему «нет», когда он поднялся со мной после ужина, закончившегося в первом часу ночи. Я заявила, что не гожусь на роль альма-матер, и если он хочет, могу вернуть стоимость моего ужина. В ответ он неожиданно схватил меня за руку, и я уже приготовилась применить джиу-джитсу, но он поднес мою кисть к губам, поцеловал и сказал мягко: «Спокойной ночи».

Господи, что тут со мной произошло! Это было до того романтично, я потом полночи не могла уснуть и думала о том, что меня впервые пригласил на ужин настоящий джентльмен.

Когда я вошла в контору, мои глаза все еще блестели от этого воспоминания, и я не сразу заметила, что в углу меня кто-то ждет.

Она вдруг сорвалась с места, словно ее гвоздем укололи, и набросилась на меня, как свекровь на невестку.

– Я покажу тебе, шлюха, как уводить чужих мужей!

Ее волосы цвета платины торчали во все стороны. Ребятам, которые любят дешевых блондинок, эта дама пришлась бы по вкусу, особенно издали. Белый костюм с блестками плотно облегал ее костлявую фигуру. В общем, позировать для силуэтов моя противница явно не могла.

Блондинка замахнулась сумкой, зажатой в правой руке. Всего долю секунды я ошеломленно смотрела на нее, а потом сработали навыки, приобретенные в общении с морским сержантом.

Я схватила запястье противницы обеими руками, шагнула назад, потянула ее на себя и резко наклонилась вперед. Дама совершила какой-то невероятный полет через мое плечо, а поскольку в нужный момент я отпустила ее руку, смачно шлепнулась на задницу, сопроводив приземление пронзительным визгом. При этом ее юбка задралась до бедер, и я убедилась, что ноги, обтянутые нейлоном, у нее так же костлявы, как и все остальное.

Незваная гостья начала отчаянно вопить, а шум всегда действует мне на нервы, поэтому я дала ей пару раз по физиономии, и она сразу заткнулась. Возможно, я ударила ее слишком сильно, но другого способа остановить истерику мне неизвестно. Да с такими стервами его и быть не может.

Но через некоторое время меня начала угнетать уже полная тишина, и я снова подошла к блондинке. Она сидела на полу, будто окаменела, закатив глаза и развалив губы. Я встряхнула ее, помогла подняться и подвела к креслу.

– Милочка, вы уверены, что не ошиблись адресом? – спросила я учтиво, когда она немного пришла в себя. – Уверяю вас, что за последние полгода не встречалась ни с одним женатиком.

– Ты лжешь! – приглушенно выдавила незнакомка. – Я Бабло Ромейн, и позавчера мой муж приходил к тебе!

– Вы мисс Ромейн? – искренне удивилась я.

Она оскалилась.

– Именно, и тебя, кажется, удивляет это, дешевая шлюшка?

– Ну, – протянула я, – вообще-то, ваш муж говорил, что имеет дело со всякой рухлядью, но я и предположить не могла…

– Ах ты гадина! – она хотела вскочить, но я ткнула ее пальцем под ребро.

– Давай-ка, милочка, сразу уясним кое-что, – сказала я даже миролюбиво. – Разумеется, твой муж приходил сюда в среду, но это был чисто деловой визит, ясно? Ему просто необходимо выяснить некоторые вопросы, и он нанял меня.

– Смотри-ка, – фыркнула мисс Ромейн. – И это обошлось ему в пару сотен, я ведь видела корешок чека! Хм, мог бы гораздо дешевле устроиться в любом баре за углом!

Она была женой моего первого и пока единственного клиента. Только поэтому я снова не двинула ей по роже, хотя и следовало. Глубоко вздохнув, я лишь пожелала от души, чтобы у нее началась очередная истерика – тогда бы уж я полечила ее как следует!

– Раньше в этом бюро занимался расследованиями Джонни Рио, – сдержанно принялась я объяснять. – Твой муж пришел повидать именно его, а когда узнал, что Рио здесь больше нет и не будет в ближайшие сто лет, он нанял меня. Еще раз повторяю, это было деловое свидание, милочка. И если ты еще раз обзовешь меня, то, прости господи, я забью тебя до смерти!

– Деловая, значит? – Бабло прищурилась. – А где же он был до трех ночи?

– Ну, это уж твои проблемы, у меня своих хватает.

– И ты думаешь, я поверю? – злобно проскрипела она.

– Поверишь, куда денешься! – я усмехнулась. – К твоему сведению, я в это время обедала с телохранителем твоего муженька.

– С телохранителем? Опять врешь!

– Мне кажется, мистер Ромейн сделал очень верно, наняв телохранителя при такой-то супруге… Впрочем, не о том речь, можешь справиться у самого Эдди.

С минуту она смотрела на меня таким тупым взглядом, что я начала понимать, почему ей дали такое смешное имя: «пузыри», – видно, ничего другого в ее голове не было. Наконец, она произнесла:

– Возможно, я так и сделаю.

– Мистер Ромейн прислал Эдди мне в помощь, – терпеливо продолжала я. – Но вчера никакой необходимости в этом не было, поэтому Говард пригласил меня пообедать, вот и все.

– Ладно, может быть, я ошиблась, тогда скажи, зачем муж приходил сюда? Зачем ему частный сыщик?

Я передала ей суть дела, но не была уверена, что мисс Ромейн поверила, но она неожиданно заявила:

– Хм, выдумать такую историю у тебя не хватило бы мозгов.

– Естественно, – тепло согласилась я. – Ну, хоть теперь ты понимаешь, что я говорю правду?

– Но… все равно, ты не имела права избивать меня!

– Это случилось непроизвольно. Как только на меня замахиваются, сразу же срабатывает рефлекс самозащиты, тут уж ничего не попишешь.

– Я сама виновата, – внезапно улыбнулась мисс Ромейн. – Извини. – Ее глаза так и метали молнии в мой бюст. – Я действительно весьма сожалею о случившемся, извини, если можешь.

– Нет, не могу, – я тоже широко улыбнулась. – Но постараюсь.

– Почему бы тебе не звать меня Бабло? – она хихикнула. – Мне кажется, мы поладим.

– Ладно, милочка, можешь звать меня Мэйвис, – любезно ответила я.

– Нет, правда, я чувствую, мы становимся друзьями, – торопливо проговорила блондинка. – Теперь, когда я знаю, что ты пытаешься помочь мужу, меня разрывает отчаяние за свою ошибку. Мне просто необходимо искупить свою вину перед тобой, дорогая! Знаешь, что я придумала? Приезжай к нам сразу после программы, все вместе проведем чудненький уикэнд, у нас даже бассейн есть! Вволю поваляемся на солнышке, вообще, ближе познакомимся…

– Но… – начала я нерешительно, – я собиралась…

– Мэйвис, дорогая, я настаиваю! – твердо сказала Бабло. – Собери все необходимое, чтобы не заезжать домой, и как вся эта чепуха на студии закончится – сразу к нам!

– Ну хорошо, если ты так настаиваешь.

– И Эдварда можешь захватить с собой. – Бабло усмехнулась. – Если я правильно поняла, он ведь тоже будет на телевидении?

– А Эдди знает ваш адрес?

– Дорогуша, если он телохранитель моего мужа, то как ты думаешь, знает он наш адрес? – выдавила она сквозь зубы.

3

При виде камер и микрофонов у меня от страха даже в животе заурчало, когда нас рассадили за столом перед началом передачи.

Эдди Говард заехал за мной на машине и сказал, что со студией все уладил, оттуда за мной автомобиль не пришлют. Потом он поинтересовался, собрала ли я саквояж для уикэнда. Вместо ответа я спросила, что за ведьма такая миссис Ромейн, на что он посоветовал спросить об этом самого Ромейна.

Когда мы подъехали к телестудии, Эдди сказал, что дождется меня и после передачи отвезет к Ромейнам, а когда я попыталась возразить на это, будто сама распоряжаюсь собой и не обязана подчиняться, он только ласково улыбнулся. А затем спокойно заметил, что таково распоряжение миссис Ромейн и ее супруга, а поскольку мы сейчас оба работаем на одного босса и он нам платит, то какого черта спорить?

Сэм Барни сразу затолкнул меня в гримерную, где какая-то тетка в белом халате измазала меня всякой дрянью.

В общем, все происходящее было так ново, что мне не хватило времени пораскинуть мозгами. А от мандража я вся покрылась гусиной кожей и больше всего боялась, что камера покажет телезрителям именно эти пупырышки, и поэтому решила не наклоняться вперед, дабы не демонстрировать свое декольте.

На мне было восхитительное шифоновое платье, и как вы понимаете, сидело оно на моей фигуре великолепно. Когда-то руководитель драмкружка в школе говорил нам, что самое главное – суметь показать зрителю ровно столько, сколько возможно. Сейчас бы он назвал меня, наверняка, самой лучшей своей ученицей.

Словом, я сидела и дрожала перед телекамерами, прямо в глаза светили огромные лампы, грим потихоньку потек, а в животе заурчало еще громче.

– Нервничаете? – ободряюще улыбнулся Сэм Барни.

– Чуточку, – кивнула я. – Вы мне даже не сообщили, что говорить, а передача вот-вот начнется.

– Пусть это волнует вас меньше всего, – успокоил он. – В таком потрясающем платье вам, ей-богу, и говорить-то не нужно! Впрочем, я задам парочку вопросов, и вы отвечайте, что сочтете нужным, все очень просто.

– Надеюсь, что так и будет, – выдавила я растерянно. – А как насчет остальных? Вы нас даже не познакомили.

– Так интересней. Я никогда никого не представляю друг другу заранее, тогда все получается естественней.

В этот момент мужчина в наушниках стал выкрикивать какие-то команды, и не успела я опомниться, как Сэм сказал, глядя в камеру: «Добрый вечер, друзья!»

Я судорожно сглотнула, а он продолжал говорить с камерой, как со старой приятельницей.

– Сегодня, леди и джентльмены, у нас в гостях три прекрасных, и к тому же чрезвычайно интересных, дамы. С одной из них вы уже знакомы, а две другие – впервые в этой студии, и смею заверить, это – самые очаровательные из всех девушек, что бывали у нас в гостях. Не сомневаюсь, что когда вы увидите их через минуту, вы полностью согласитесь со мной. Ну, а теперь мне бы хотелось представить уже знакомую вам даму с твердыми представлениями обо всем на свете! Итак – мисс Пинчет Эбигейл! Хелло, Эбигейл!

Светловолосая женщина лет пятидесяти была облачена в зеленое атласное платье, которое, по-моему, продавалось в насмешку над модой. Мисс Эбигейл выглядела так, как и положено престарелой даме, кости и дряблый жир которой кажутся в атласе мускулами.

– Добрый вечер, мистер Барни, – произнесла она трубным голосом, от которого меня просто передернуло.

– Ну, а теперь познакомьтесь с одной из наших дебютанток, – ведущий вовсю улыбнулся. – Эта девушка представилась мне как Долорес! Ну что ж, Долорес, добро пожаловать на нашу передачу!

Мне, конечно, нелегко это признавать, но Долорес, действительно, была сногсшибательная! Типичная, жгучая латиноамериканка с темными блестящими глазами и великолепной фигурой.

Ее темно-синее креповое платье держалось на таких узеньких бретельках, а вырез уходил столь глубоко, что я все не могла сообразить, как ей удалось спрятать под ним лифчик. Если же ее груди торчали так без всякой поддержки, то она, видно, умудрилась обдурить закон всемирного тяготения! И я бы не удивилась, подтвердись мои догадки, – Барни ведь предупреждал, что на его передачах собираются исключительно одни придурки!

– Мне очень приятно принимать участие в вашей передаче, мистер Барни, – сказала Долорес низким, волнующим голосом.

– Надеюсь, не в последний раз! – радушно оскалился Сэм. – А теперь представлю последнюю гостью сегодняшнего вечера, но это не значит, что она менее восхитительна, чем остальные! – Мэйвис Зейдлитц, первый в нашем городе консультант по конфиденциальным делам! Она буквально на днях открыла свою контору.

– Добрый вечер, Сэм, – сказала я. – Мне смотреть на вас, или в камеру?

– Ха-ха-ха! – очень естественно заржал он. – Мисс Мэйвис, сразу видно, что вы впервые перед телекамерой! Смотрите куда угодно, милочка, это не имеет никакого значения. И скажите, пожалуйста, нашим зрителям, что все-таки значит – консультант по конфиденциальным вопросам?

– Мой офис находится на Сансет-стрит, часы приема с девяти до семнадцати, кроме субботы и воскресенья, – затараторила я. – Если у вас возникнут неразрешимые проблемы – я их решу, только немедленно обращайтесь ко мне, все будет улажено, и, разумеется, останется в тайне, ибо, если вам не требуется конфиденциальность, вы и не обратитесь в мое бюро!

– Ну, все понятно! – с восторгом подхватил Сэм. – Спасибо, мисс Мэйвис, вы здорово все разъяснили. А сейчас мы, пожалуй, перейдем к теме, которую и хотели затронуть в нашей программе сегодня. Она весьма противоречива, но я надеюсь, что каждый выскажет свое мнение. Как вы думаете мисс, допустима ли эвтанзия?

– Гм, – произнесла я многозначительно, – полагаю, оправдана, если, конечно, они женаты.

Похоже, я слишком увлеклась обдумыванием ответа и не заметила, что произошло, пока я отвечала, но вся студия просто покатывалась со смеху.

– Эвтанзия – название легкой смерти. – Сэм сдержанно хихикнул. – А что вы скажете, Эбби?

– Здесь предполагается свобода воли, если я правильно поняла, – глухо проговорила Эбигейл. – Но это же чепуха! Все человеческие существа находятся во власти потусторонних сил, сил иного, неведомого, невидимого мира!

– Иного мира? – переспросил ведущий с любопытством. – Вы имеете в виду другую планету?

– Ничего материального, – хорошо ответила мисс Пинчет. – Я говорю о том сверхъестественном мире, который окружает нас, невидимый и неслышимый нам. Я говорю о силах зла, что ведут нас через всю жизнь могучей своей силой, мощной волей, которой мы не способны противостоять, даже если бы знали, как это сделать!

– Значит, вы считаете, что такого понятия, как милосердное умерщвление, просто не существует, поскольку это предполагает выбор, а те силы, о которых вы только что поминали, не допускают самой возможности выбирать? – недоверчиво спросил Сэм.

– Именно так, – дама подтвердила ответ энергичным кивком. – Мы всего лишь пешки в их ужасной игре.

– Весьма интересно, – пробормотал Сэм. – Долорес, а что вы скажете?

– Мне ничего не известно о силах зла, – красотка одарила всех ослепительной улыбкой. – Но если человеку суждено умереть, он умрет, это уж точно, и никаким силам этого не изменить. Конечно, бывают дни лучше, бывают – хуже, но суть не меняется…

– Что вы хотите сказать? – насторожился ведущий.

– Ах, мне, наверное, с этого и надо было начать, – заметила Долорес кокетливо-виновато. – Знаете ли, я – медиум.

– Вот так да! Значит, вы видите то, что недоступно другим? Вы видели привидения, Долорес? – у Сэма глаза загорелись.

– Что-то в этом роде, – спокойно согласилась латиноамериканка. – Но в основном я предвижу будущее.

– О, господи! – не выдержала я. – Как хорошо, что мне этого не дано, иначе я бы никогда не ходила на свидания!

– Хм, – произнес Сэм, не спуская глаз с Долорес. – Я полагаю, что вы, все-таки, не сможете назвать нам победителя скачек, например… Завтра скачки в Санта-Аните… – проговорил он с надеждой в голосе.

– Видеть будущее – это дар, который нельзя использовать в целях обогащения, – холодно отрезала девица. – Но как бы вы ни сомневались, все события, большие и малые, – предопределены…

– Тогда что вы имели в виду, сказав, будто бывают дни хорошие, а бывают – плохие? – спросил Сэм, вздохнув.

– Ну, о плохих днях всем известно, в такие дни начинаются войны, случаются катастрофы, люди гибнут тысячами. Да и у каждого человека есть свои хорошие и плохие дни… От других я отличаюсь тем, что вижу грядущее, а минувшее меня вообще не интересует…

– Прекратите! – драматическим тоном воскликнула Эбигейл вдруг. – Все это заходит слишком далеко. Мы немедленно должны изменить тему, мистер Барни, немедленно!

– А что случилось? – испуганно спросил тот.

– Они уже собрались вокруг… – зловеще пробормотала старуха. – Неужели вы не слышите, как хлопают их крылья?

– Ерунда! – воскликнула Долорес. – Ничто не может изменить предопределенного судьбой! Ничто не изменит хода событий, которые я вижу.

– Вы в самом деле видите, какой день плохой, а какой – хороший? – спросила я.

– Иногда даже как-нибудь называю день, в который произойдет то или иное событие.

– Например?

– Ну, что ж, – она беззаботно улыбнулась. – На одной неделе может, скажем, случиться ураганный четверг или паводковый вторник.

– Скажите, а вы не видите на ближайшей неделе, дня Мэйвис Зейдлитц? – Я затаила дыхание.

– Прошу извинить, – грубо вмешался мистер Барни, – но ведь после того, как событие произошло, каждый может сказать, что предвидел его, вы согласны со мной? Если завтра небо обрушится на землю, ничто не помешает мне заявить, что я предвидел это еще месяц назад, не так ли?

– Верно, – небрежно кивнула латиноамериканка.

– Значит, вся шутка в том, чтобы заранее сказать о событии, которое вы видите в будущем. К тому же это должно быть чем-то особенным, чтобы, если предсказание сбудется, никто бы не мог потом заявить, что произошло простое совпадение.

– Все так, – опять кивнула Долорес.

– В таком случае, скажите нам что-нибудь прямо сейчас! – загорелся ведущий. – Нечто такое, что случится в ближайшее время, скажем, завтра.

– Завтра? – брюнетка улыбнулась. – О, это проще простого. Завтра – убийство!

В студии воцарилась жуткая тишина, и я вдруг услышала шум тех самых крыльев, о которых вещала старуха Эбигейл. Но вскоре я поняла, что это шуршит бюстгальтер – так бешено колотится мое сердце.

– Это переходит всякие границы! – сердито прогудела старуха. – Какой бред вы несете. Силы тьмы не могут наделить простую смертную подобным даром! Вы – обыкновенная шарлатанка!

– Я не шарлатанка, и не старая грымза, как вы, – ядовито ответила Долорес. – И могу доказать это!

– А меня не трогают ваши дешевые оскорбления! – гордо ответила Эбигейл. – Но доказательства я бы хотела услышать. Если вы говорите, что завтра убийство, будьте добры, сообщите подробности.

– Так не годится! – возмутился Сэм. – Я хочу сказать, что если мы услышим сейчас, будто некий Джо Смит будет застрелен завтра в десять утра на углу Мэйн-стрит, то жертва ведь ни за что и наверняка не окажется завтра в том самом месте и в названный час. Я готов поспорить, что его не будет там!

Долорес скептически покачала головой.

– А вот это неверно, Сэм. Никто не может избежать предначертанной судьбой…

– Вы хотите улизнуть! – прогудела Эбигейл. – Немедленно сообщите детали, чтобы в другой раз вам неповадно было…

– Хорошо, – перебила ее девица и пожала плечами. – Если вы так настаиваете, то слушайте: убийство произойдет ровно в четыре часа утра, в доме жертвы на Биверли-Хиллз.

– Как-то слишком туманно, – старуха хмыкнула. – Я бы не сказала, что это очень точное предсказание. Ловко вы придумали! Биверли-Хиллз – огромный район, а более точных сведений, ручаюсь, вы и дать не можете, потому что все лжете!

– Боже, какие сведения еще нужны вам? – удивилась Долорес.

– Например, имя жертвы! – выпалила старая грымза.

– Эй! – Сэм побледнел. – Послушайте, вы не должны… вы не можете…

– Я? Я могу, – мило улыбнулась ему латиноамериканка. – И поверьте, мне это совсем не трудно.

– Я верю, верю, – торопливо забормотал ведущий, – но мне хотелось бы… Я хочу сказать, что…

– Человек, который умрет завтра, – спокойно начала Долорес, – торговец антиквариатом. Ему сорок два года, он женат…

– Прекратите! – заорал Сэм. – Сделайте же что-нибудь! – обратился он неизвестно к кому.

– Его имя, – невозмутимо продолжала предсказательница, – Раймонд Ромейн.

– Так и знал! – Сэм махнул рукой и обмяк в кресле, словно тряпичный. – Я так и думал, что в один прекрасный день кто-нибудь из психов испортит мне все! Но почему именно сегодня? Почему сегодня, когда подошел срок продления моего контракта на следующий год! – ведущий закрыл лицо руками и застонал так, будто у него открылась язва желудка. А может быть, так оно и было.

Поняв, что Сэм окончательно вышел из строя, я решила вести программу, поскольку никто вокруг нисколько не беспокоился об этом.

– Мило улыбнувшись в ближайшую камеру, я наклонилась сколько можно вперед и заговорила:

– Леди и джентльмены! Не забудьте! Если у вас возникнут какие-то неприятности конфиденциального характера, обращайтесь к лучшему в Лос-Анджелесе консультанту по этим вопросам, обращайтесь ко мне, к Мэйвис Зейдлитц! Моя контора расположена на Сансет-стрит, часы приема с девяти до семнадцати… – Я еще сильнее подалась вперед, от всего сердца надеясь, что лифчик не подведет меня. – Навестите же мое бюро, друзья!

Из-за камеры высунулась физиономия, одарившая меня кислой улыбочкой.

– Зря стараетесь, мисс. Мы сразу отключились, как только эта идиотка назвала имя…

– Ну, знаете! – воскликнула я. – Могли бы сразу сказать! Почему вы молчали?!

– Мисс, – сказал оператор, мечтательно глядя на мою грудь. – Я восемь лет стою у камеры, но ни разу не видел ничего подобного! И разве мог упустить такую возможность, к тому же вы так старательно наклонялись…

Я уже собралась сказать ему все, что о нем думаю, но тут кто-то так завопил на всю студию, что моего голоса все равно не было бы слышно. Я махнула рукой и оглянулась.

Маленький плюгавый человечек во всю глотку орал на Сэма Барни, наверное, это был продюсер или еще кто-то в этом роде.

– Этот Ромейн подаст на нас в суд! – кричал он. – Разорит нас, вы понимаете?! И знаете почему, кретин вы эдакий?

– Нет, – буркнул Сэм.

– Да потому что мы будем чертовски заняты, пытаясь объяснить всю эту дьявольщину полиции! А может быть и ФБР, и Сенатской комиссии! Объясните мне, как эта психопатка попала на студию!

– Она же красотка. – Сэм беспомощно развел руками. – К тому же заявила мне, будто интересуется проблемами свободной любви. Да и согласитесь, не часто выпадает счастье усадить перед камерой действительно сногсшибательную девчонку, мистер Джонсон.

– Вы уволены! – взвизгнул тот. – Слышите? Уволены! И убирайтесь с моих глаз, да постарайтесь, чтобы я больше вас не видел!

– Вы не имеете права разговаривать подобным образом с мистером Барни, – вступилась я. – Он нисколько не виноват в том, что случилось.

Продюсер обернулся, яростно сверкнул глазами и прорычал:

– Проваливай-ка отсюда, сестричка, я сейчас слишком занят!

Я не успела ему ответить так, как он того заслуживал, потому что меня кто-то дернул за руку, круто развернув. В следующее мгновение я встретилась глазами с Эдвардом Говардом, и он смотрел на меня не менее свирепо, чем телевизионщик.

– Где она? – придушенно выдавил Эдди.

– Кто?

– Долорес, черт возьми! Пока я пробивался сюда, она словно испарилась! А вы ведь должны были проследить за ней, не так ли?

– Я… я не знаю, куда она делась, – растерянно забормотала я. – И отпустите руку, больно же, Вообще-то, чего ради мне за ней следить?

– Вы что – дура? – он посмотрел на меня с любопытством. – Или вы не слышали, что сказала брюнетка? Для чего вас Ромейн нанимал, а?

Говард был, разумеется, прав, и я начала краснеть даже в тех местах, которые никому не видны.

– Боюсь, я прохлопала ушами…

– Скорей уж, это сделал Ромейн, наняв вас, – проворчал джентльмен. – Да что теперь говорить, поздно. Она уж наверное кварталах в шести отсюда, пойди догони! Впрочем, нам все-таки надо поторапливаться. Ромейн, вероятно, прыгает сейчас не хуже, чем курс акций. Идите к машине, я соберу остальных и поедем.

– Остальных? – удивилась я.

– Дело обернулось так, что это необходимо, – ответил Эдди, и я опять ничего не поняла, но не подала виду.

– Ладно, только не очень-то суетитесь. Не забывайте что я – мозг операции, а вы – только мой телохранитель!

– Хм, ФБР, наверно, знать не знает, как много потеряло, не пригласив вас штатным сотрудником. – Говард фыркнул. – Поторопитесь к машине, и там можете сколько угодно предаваться размышлениям, мозг операции! – он откровенно рассмеялся.

– Хорошо, – проворчала я. – Надеюсь, что в доме Ромейнов достаточно спален?

4

В машине нас оказалось четверо. Всю дорогу Эбигейл Пинчет, Сэм и я переругивались, вероятно, наша нервозность была вызвана тем, что мы сомневались в том, будем ли желанными гостями в доме Ромейна. Только Говард оставался невозмутимым, но когда ругань становилась уж слишком назойливой, он спокойно наводил на кого-нибудь пистолет и приказывал заткнуться. Вообще я поняла, что оружие – весьма убедительный аргумент: я, например, совсем не собиралась садиться за руль, но когда на меня уставилось дуло этой смертельной игрушки, сразу же изменила свои намерения.

Меня сильно беспокоило еще и то, что, судя по всему, Эдди просто похитил эту парочку с телестудии, а Джонни часто говаривал мне: «Похищение – это государственное преступление».

– Эдди, – спросила я в минуту затишья. – Зачем мы везем их туда? Неужели так необходимо становиться похитителями и все прочее?

– Я обещал Ромейну, что если во время передачи что-нибудь произойдет, я захвачу всех, кто будет тем или иным образом причастен к событиям, и приволоку к нему в дом. Туда же должен прибыть, насколько мне известно, Майк Инглиш, так что, готовьтесь к бою.

– Вы уже говорили о нем. Кто это?

– А вы в самом деле ничего не слышали о Майке? – Эдвард недоверчиво покосился в мою сторону. – Мэйвис, откуда вы свалились?

– Мало ли, – ехидно ответила я. – Вам-то какое дело?

– Извините, – бросил он. – Ну, попадись только в мои руки эта Долорес! – перекинулся Эдди на брюнетку.

– Окажите любезность, оставьте при себе ваши грязные мысли, – попросила я. – На сто процентов уверена, что у нее в платье вшит лифчик!

– Я ничего такого и не имел в виду! – заметил Эдди раздраженно. – Просто эта девица – ключ ко всей истории. Или вы уже забыли ее предсказание? – со злостью спросил он.

– Хм, я прекрасно поняла, о чем вы говорили… Но думали-то наверняка совсем о другом…

– Лучше последите за дорогой, – перебил он. – Я свихнусь как-нибудь и без вашей помощи.

Минут через десять мы подъехали к дому Ромейнов, который выглядел весьма недурно даже в этом роскошном районе. Огромное здание было окружено двумя акрами земли с аккуратно подстриженной живой изгородью. За домом располагался бассейн, а к центральному входу вела широкая аллея, чему я очень обрадовалась, получив возможность подъехать к крыльцу, ничего не повредив.

Как только автомобиль остановился, дверца распахнулась и кто-то приложил к моему виску дуло пистолета.

– Не двигаться! – рявкнул человек.

– Успокойся, Бенни, – с отвращением в голосе попросил Эдвард. – Не видишь разве, это свои.

– Кто свои? – парень заглянул в машину.

– Ну, убедился? Кто в доме?

– Ромейн с женой. Вот-вот подъедет Майк, а меня он послал вперед, чтобы я все проверил.

– Считай, что со своей задачей ты справился, – хмыкнул Эдди. – Отведи-ка парочку с заднего сиденья в дом, может у тебя и это получится…

– Что-то ты слишком разболтался! – рыкнул парень. – Я ведь могу и… Мне приказал Майк, понял?

– Черт бы его побрал! – взревел Эдди. – Заткнись!

Парень, наконец, отвел пистолет от моего виска, я облегченно вздохнула и выбралась из машины.

Впереди Бенни вел под прицелом пистолета старуху Эбигейл и Сэма, мы с Эдвардом вышагивали следом.

Огромная гостиная была заставлена старинной мебелью, и хоть я в ней совершенно не разбираюсь, но наверное большую часть этих штучек сделали еще во времена Людовика Четырнадцатого. Можете себе представить, – четырнадцать поколений и ни разу не сменили имя! Хотя бы для разнообразия одного какого-нибудь назвали, скажем, Джо.

Раймонд Ромейн поднялся из кресла и поспешил нам навстречу. Его лицо казалось еще печальнее, чем прежде, а глаза за стеклами очков были полны ужаса. Бабло осталась сидеть в кресле. На ее физиономии гуляло откровенное величие, словно она впервые созвала званый вечер. Впрочем, судя по ее наряду, это так и было. Выглядела она ужасно: костлявые ноги обтягивали самые узкие брюки, какие я только видела, а блузка с огромным вырезом довершала безобразие.

– Ты всех привез, Эдди? – Ромейн взволнованно оглядел Эбигейл и Сэма. – А та, где же та?

– Она удрала быстрее, чем я пробился в студию. – Говард виновато опустил голову. – Мне очень жаль…

– Что ж поделаешь, – вздохнул Ромейн. – Правда, она – самая важная пташка…

– Знаю, – буркнул Эдди. – Но, думаю, Барни нам подскажет, где ее найти, да и вообще, что-нибудь он знает.

Сэм шагнул вперед, его глаза наполнились яростью.

– Я требую объяснений! По какому праву этот негодяй притащил меня сюда? Полиция спросит вас о том же, так что позаботьтесь, чтобы ответ был достаточно убедительным…

– Вот именно, – подхватила Эбигейл. – Моему адвокату тоже будет весьма интересно услышать ваши объяснения.

– Весьма сожалею, – вежливо откликнулся Ромейн. – Но я и есть тот самый человек, которому по предсказанию осталось жить, – он мельком глянул на часы, – не более двух часов. Теперь у вас нет вопросов?

– Есть, – холодно заявила старуха. – Я не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне?

– Мы хотим выяснить то же самое, – снисходительно улыбнулся Говард. – Скажите, мисс Эбигейл вам что-нибудь известно об этой Долорес?

– Я ее впервые видела! – старуха презрительно фыркнула.

– Боюсь, мне придется настоять, чтобы сегодня ночью вы были моими гостями, – печально произнес Ромейн. – Если я буду жив за завтраком, тогда с радостью возмещу вам ущерб, причиненный этим, увы, насильственным гостеприимством. А пока прошу располагаться как можно удобней. Кстати, позвольте вам представить мою жену, миссис Ромейн, – он сделал жест в ее сторону.

Бабло, как могла изящней, отпила глоток и оскалилась:

– Очень приятно познакомиться!

– Не могу ответить тем же, – сухо отпарировала Эбигейл и с кротким отчаянием во взоре закатила глаза к потолку.

– Вы что-то сказали о выпивке? – небрежно спросил Сэм. – Немного виски с содовой сейчас очень кстати.

– Конечно, – кивнул хозяин. – А вам, мисс Пинчет?

– Стакан воды со льдом, если настаиваете, – она пожала плечами.

– А что вам, мисс Зейдлитц?

– Немного джина.

Ромейн отправился готовить напитки, а я решила, что нет смысла истязать ноги, подошла к Бабло и уселась в стоящее рядом кресло.

– Мое очень жаль, дорогая, – пропела она, – что наш уикэнд имеет такое грустное начало. Но что же делать? У Рея не было другого выхода. После того, что эта психопатка наговорила по телевизору, мне просто стыдно показаться на глаза соседям.

– Да, все это очень неприятно, – согласилась я. – Но если ваш муж останется жив, тогда, на мой взгляд, все остальное не имеет уже никакого значения.

– Я бы не сказала, – раздраженно возразила блондинка. – Биверли-Хиллз – это же не Пасадена!

– Знаю, – кивнула я. – Мне когда-то показывали карту штатов.

В это время вернулся Ромейн с напитками. Старуха Эбигейл устроилась в огромном кресле, Сэм примостился на кушетке с гнутыми ножками, а Эдди у порога переговаривался вполголоса с тощим Бенни. Минуты через две он присоединился к нам и посмотрел на часы.

– Время не ждет, – произнес он сурово. – Чем быстрее мы выясним, что известно этим людям, тем лучше.

– Может быть, подождем Майка, он будет с минуты на минуту, – мягко возразил хозяин.

– Как бы не было поздно, – многозначительно сказал Говард.

– Полагаю, минуты ничего не решат, – твердо ответил Ромейн. – К тому же, центральный вход охраняет Бенни, и у черного хода человек Майка. Рядом со мной – вы, так что в настоящий момент я в полной безопасности.

– Как хотите. – Говард нахмурился и раскурил сигару.

Довольно долго мы сидели в молчании, поглядывая друг на друга и даже не пытаясь делать вид, будто ничего не произошло. Эдди старательно к чему-то прислушивался и не менее старательно прикидывался, будто мы незнакомы – он даже ни разу не посмотрел в мою сторону. Как хорошо, что я захватила с собой потрясающее бикини: когда он увидит меня в этом купальнике там, у бассейна, то уж точно перестанет важничать!

Вдруг старуха Эбигейл резко выпрямилась, ее глаза засверкали, словно увидели что-то сверхъестественное.

– Мне не правится этот дом, – зловеще начала она. – Духи уже собрались вокруг нас!

– Кто-кто? – спросила Бабло.

– Духи зла! – прошептала старуха. – Неужели вы ничего не чувствуете? Они просто кишат вокруг! Я не желаю оставаться здесь ни минуты! В этом доме произойдет нечто ужасное, не зря они все собрались…

– Оставьте свои штучки, – грубовато оборвал ее Эдди. – Передача давно закончилась, мисс.

– Я еще никогда не ощущала их столь явственно. – Эбигейл содрогнулась, явно пропустив его слова мимо ушей. – Духи зла явились сюда, чтобы помочь кому-то совершить насилие… Их жертва – среди нас, – старая ведьма обвела всех жутким взглядом, – или появится здесь сию минуту…

Внезапно распахнулась входная дверь, я подскочила от ужаса и чуть не вылила за декольте содержимое бокала.

Вошедший стремительно подошел к Ромейну и сказал с лучезарной улыбкой:

– Извини, Рей, что задержался, никак было не вырваться.

– Все в порядке, Майк. – Мистер Ромейн, как мне показалось, вздохнул с облегчением. – У нас еще уйма времени. Эдди притащил из студии почти всех, но главную птицу упустил.

– Латиноамериканскую красотку! – с восхищением и угрозой в голосе одновременно, прорычал Майк. – Очень жаль, что ее нет.

Он по-прежнему улыбался, а я почему-то начала нервничать, слишком уж недобрым тоном говорил Эдвард о Майке Инглише, а это, похоже, он и явился.

Майкл был высоким и весил, наверное, фунтов двести, а то и больше. Волосы его имели цвет столетнего бургундского, над голубыми выцветшими глазами нависали густые брови.

Детина внимательно осматривал всех присутствующих. Когда его глаза остановились на мне, я сразу заметила, как в их глубине зажегся огонек совсем другого интереса. Похоже было, что воображение подсказало ему, что скрыто под моим прекрасным платьем.

– Если хотите меня обворожить – зря стараетесь, – сказала я ледяным тоном.

– Ишь какая! – он хищно улыбнулся. – Можете звать меня Майком.

– Я Мэйвис Зейдлитц, и вы можете называть меня мисс Зейдлитц.

– Мне всегда нравились блондинки вашего типа. Какие формы! – с небрежным восхищением продолжал толстяк. – И потом, крупные туповатые блондинки так великолепно верещат…

– Прекрати, Майк! – резко оборвал его Эдди. – Мэйвис – не для таких, как ты… Да и видок у тебя сейчас, прямо скажем, идиотский!

– Если здесь кто и выглядит идиотом, так это ты, Говард. Если я не ошибаюсь, с носом оставили тебя? – Майк так посмотрел на Эдди, что мне показалось, будто они сцепились взглядами. – Вообще-то мне следовало бы…

– Перестаньте немедленно! – взорвался Ромейн. – Не время выяснять ваши отношения. Сейчас вы должны сплотиться вокруг меня, или я забыл вам заплатить?

– Конечно не забыл, Рэй. – Инглиш тепло улыбнулся. – Просто мы с Эдди давно недолюбливаем друг друга, тут уж ничего не поделаешь. – Он перевод взгляд на Сэма Барни. – Расскажите-ка нам поподробнее о девице, предсказывающей убийства!

– Мне нечего сказать, – резко ответил Сэм. – И я уже сообщил об этом ему! – он ткнул пальцем в сторону Говарда.

– Ну, это ему, – протянул Майк. – А мне-то ты все-таки что-нибудь выложишь, – он ухмыльнулся.

Сэм пожал плечами.

– Каждую неделю я собираю на своей передаче компанию чудаков, и мне совершенно безразлично, кто они и откуда, лишь бы смотрелись, да говорили что-нибудь интересное. А эта Долорес настоящая ведь красотка, да еще сказала, что интересуется вопросами свободной любви. Это было очень похоже на правду, вот я и выпустил ее перед камерой. Больше мне действительно нечего сказать.

Майк закурил сигарету и посмотрел на Эбигейл.

– Ну, а вы что скажете, красавица?

– Вы ко мне обращаетесь? – голос старой грымзы дрогнул.

– К вам, к вам, вестница из страны духов, – холодно подтвердил толстяк. – И не беспокойтесь, я не выдам вашей тайны. Только скажите, что вам известно об этой мерзкой девчонке?

– Я считаю, что она просто чудовище! – Эбигейл чуть не задохнулась от гнева. – Но в сравнении с вами, мистер, Эдвард Говард – просто джентльмен!

– Мне еще не случалось колотить чью-нибудь мамашу, поверьте на слово! – взревел Майк – Но я ведь могу и не выдержать…

С минуту старуха судорожно ловила ртом воздух, возмущение душило ее, казалось даже, что она сейчас выскочит из своего атласного платья. Наконец, Эбигейл совладала с собой, бросила испытывающий взгляд на толстяка и благоразумно решила отступить.

– До сегодняшнего вечера я в глаза не видела эту шарлатанку, – выдавила она. – И еще, к вашему сведению, я никогда не, была мамашей…

– Оно и видно, – нагло усмехнулся Инглиш.

– Если хотите знать мое мнение, – внезапно сказал Сэм, – вся эта история – просто глупая шутка, и мы только зря теряем время, ожидая того, что не может произойти!

– А вас никто не спрашивал! – оборвал Майк. – Если это шутка, то почему выбрали именно Ромейна?

– Откуда мне знать, – пожал Сэм плечами. – Вероятно, у него очень остроумные друзья.

Бабло громко и смачно зевнула.

– Милый, мне хочется выпить еще, – она протянула мужу бокал.

– Сейчас, дорогая. – Ромейн обвел нас взглядом. – Кто-то еще хочет выпить?

– Мне немного скотча, – лениво сказал Инглиш. – Если уж тут никто ничего не знает об этой Долорес, остается только сидеть сложа руки и ждать названного ею часа. – Ромейн нервно покосился на циферблат.

– Два тридцать, – глухо произнес он. – Словно собственных похорон дожидаюсь… Эдди, будь добр, выгляни наружу, проверь, все ли ребята на месте.

Эбигейл уставилась вдруг на него мутным взглядом и просипела:

– Вы похожи на мертвеца, мистер Ромейн. Интересно, за что они вас?..

– Кто? – вздрогнул Ромейн.

– Невидимые силы, – пробормотала ведьма. – Силы зла, что правят нашими судьбами…

– Замолчите же наконец! – крикнул Ромейн. – Иначе я велю успокоить вас Майку, – добавил он со злостью.

– Не волнуйся ни о чем, Рей, – в голосе Инглиша звучала скрытая усмешка. – Я уже сказал, нам остается только сидеть и ждать.

Мы, кажется, целую вечность сидели в полной тишине, и постепенно атмосфера становилась все напряженней. Наконец, вернулся Эдди и сразу схватился за свой бокал с виски.

– Двадцать пять минут четвертого, – прохрипел хозяин дома. – Как там дела, Эдди?

– Все спокойно. Бенни – у парадной, Джо – у черного входа, как вы и говорили, так что никто не войдет в дом.

– А может, никому уже и не нужно проникать в дом? – нервно спросил Ромейн. – Может быть, убийца уже здесь?

– Все может быть. – Майк улыбнулся. – Но я и об этом позаботился, Рей. – Он быстро сунул руку в карман и достал пистолет. – Эдди, отойди к стене и держи всех под прицелом, если кто пошевелится, можешь стрелять без предупреждения. Я останусь здесь и поступлю также, если что.

– Ладно, – буркнул Эдди, пересек комнату, занял указанную позицию и вытащил пистолет.

– Минутку! – выпалила Бабло. – Если Рею грозит опасность, я хочу быть рядом с ним!

– Оставайся на своем месте! – резко ответил Майк. – Будь ты ему хоть матерью, я не могу рисковать!

– Что?! – ее лицо перекосилось от бешенства. – Что значат ваши мерзкие намеки, мистер Инглиш! Вы намекаете, будто я могу убить своего мужа?

Резкий телефонный звонок прервал ее тираду. А я просто подпрыгнула на месте. Лицо Ромейна приобрело землистый оттенок, и он с ужасом уставился на телефон.

– Всем оставаться на месте! – рявкнул Майк. – Я сам сниму трубку. – Он подошел к столику, на котором стоял аппарат. – Да. Нет. Это Майк Инглиш. Кто? Хорошо, не вешайте трубку, я сейчас его приглашу. – Толстяк повернулся к Ромейну. – Это она… Долорес! Хочет поговорить с вами, Рей.

Хозяин не решался сделать шаг.

– Скажи, что меня здесь нет.

– Хм, почему ты не хочешь поговорить с ней? – Майк пожал плечами. – Может она затем, и звонит, чтобы сообщить, что это в самом деле была шутка, как предполагает Барни? А пока ты будешь говорить, я ни с кого глаз не спущу. Или ты думаешь, что предсказательница не только предсказывает, но может убить, выстрелив в телефон и уложив тебя пулей в ухо?

– Что за шутки, Майк! – разозлился Ромейн и сделал четыре неверных шага к столику. – Раймонд Ромейн слушает. – Его голос дрожал. – Вот как? А с чего это вам вздумалось разыгрывать меня? Если вы думаете, что можете безнаказанно…

В этот момент погас свет. Еще через секунду раздался душераздирающий крик, а следом послышался тяжелый стук, до ужаса похожий на падение человеческого тела.

Майк Инглиш громко выругался и пообещал пристрелить любого, кто хоть на дюйм сойдет со своего места. Правда обещание это прозвучало весьма нелепо, поскольку он, как и все мы, не различил бы в кромешной тьме, окутавшей комнату, даже своей руки.

Но не прошло и минуты, как свет загорелся так же внезапно, как погас. Я невольно зажмурилась.

Когда, наконец, круги перед глазами растаяли, и я смогла снова воспринимать мир глазами, первое, что я увидела – это трубку телефона, которая раскачивалась над головой Ромейна, распростертого на полу. В его груди торчал нож, по пиджаку расплывалось красное пятно. Рядом с мужем лежала Бабло, и я уже подумала, что она тоже мертва, но в ее спине ножа не было.

Майк Инглиш застыл на месте, его лицо мертвенно побледнело, губы беззвучно шевелились. Эбигейл и Сэм смотрели на труп остановившимися глазами. Послышались тихие шаги, и я увидела, как из дальнего угла приближается Эдди, на ходу убирая в карман пистолет. Его губы были плотно сжаты, и вообще на лице ничего нельзя было прочесть.

Бабло застонала, шевельнулась, с трудом приподняла голову и посмотрела на Майка.

– Что произошло? – хрипло спросила она. – Свет погас так неожиданно… я хотела подойти к Рею, но кто-то стукнул меня по голове, и я… С Реем все в порядке, Майк?

Говоря это, она встала на четвереньки, повернулась и увидела распростертое тело Ромейна. Из ее горла вырвался дикий вопль, глаза снова закатились, и Бабло опять потеряла сознание.

Майк посмотрел на часы и медленно поднял голову.

– Это произошло в четыре часа, с точностью до минуты.

– Будь все проклято! – воскликнул Эдди. – Похоже, он действительно мертв. Что теперь делать?

– Вызвать полицию, что же еще? – сказал Майк.

– Ничего другого не остается, – проворчал Говард. – Звони.

– Мне это тоже не нравится, – буркнул Майк, – но другого выхода нет. Кто же, черт возьми, убил его?

Эдди пристально посмотрел ему в глаза.

– Может, ты сам? – ехидно спросил он.

– Ты с ума сошел! – взорвался толстяк. – Зачем бы мне убивать Рея?

– Ну, парочку причин я могу назвать немедленно. – Эдвард усмехнулся. – Впрочем, полиция все выяснит и без нас. – Он снял трубку и набрал номер.

Хлопнула входная дверь, меня снова так и подбросило от ужаса. В гостиную ввалился Бенни с широкой улыбкой на физиономии.

– Все нормально, ребята, отбой! Это была просто шутка!

– Заткнись, болван! – прорычал Майк.

– Ну зачем так, босс! – миролюбиво продолжал парень. – Я же говорю, все в порядке, предсказание – только шутка…

– Если ты не заткнешься, я вышибу тебе и те мозги, что еще есть в твоей башке!

– Вы не верите? – Бенни пожал плечами и повернулся к двери. – В таком случае, убедитесь сами. Эй, мисс, как вас там, входите, где же вы?

В комнате повисла тишина, и все уставились на дверной проем. На пороге появилась жгучая латиноамериканка все в том же синем платье, лишь обнаженные раньше плечи сейчас были прикрыты норковой накидкой.

– Долорес? – с изумлением выпалил Сэм Барни.

– Да, – кивнула она. – Я позвонила мистеру Ромейну, чтобы извиниться, – начала объяснять она Майку, стоящему ближе всех к ней. – Я хотела сказать, что это была шутка, глупая шутка и ему не нужно волноваться… Но нас почему-то разъединили, я не успела… а потом не смогла дозвониться, поэтому решила приехать, чтобы принести свои извинения. Он здесь?

– Да, – ответил Майк. – Но ему уже не до шуток.

Глаза Долорес проследили за пальцем Майка.

– О, нет! – с ужасом в голосе воскликнула девица, вдруг у нее тоже закатились глаза, и еще одна дама рухнула на пол.

– Мэйвис! – кто-то схватил меня за руку.

Я встретилась глазами с Сэмом Барни.

– Что вам нужно?

– Вы тоже сейчас упадете в обморок?

– А это необходимо?

– Но все только этим и занимаются, как я вижу. Очевидно, какая-нибудь новая мода, – буркнул он.

– Благодарю за готовность поддержать меня, Сэм, – я тепло улыбнулась ему, – но со мной все в порядке. Похоже, я устроена как-то иначе.

– Вы устроены лучше некуда, Мэйвис, – промурлыкал ведущий. – И я знаю, что говорю. А забеспокоился я лишь потому, что подумал, как сильно вы, должно быть, расстроились, потеряв такого выгодного клиента.

– О! – я прикусила губу. – А мне это и в голову не пришло. Пожалуй, верно, начало моей карьеры несколько неудачно.

– Но вы же не могли ничего изменить, дорогая! – сказал Сэм горячо. – Вы ведь заметили, кто-то приложил массу усилий, чтобы все прошло так гладко.

– Что вы имеете в виду? – уставилась я на него.

– Ну, мне кажется, что суть – в точном расчете времени, – мягко пояснил он. – Впрочем, полиция до всего докопается.

– Вы полагаете, это дело рук Долорес?

– Мэйвис, – укоризненно покачал головой Сэм, – она же была на другом конце провода! Или уж тогда придется принять предположение Майка Инглиша, что можно убить ножом человека, с которым разговариваешь по телефону, всего-навсего проткнув телефонную трубку.

5

Полицейское расследование возглавлял лейтенант Джерасон – седовласый мужчина с усталыми глазами. Если забыть о том, что он полисмен, лейтенант мог показаться приятным человеком, но мне, скорей всего, никогда не представится возможности убедиться в этом.

Сначала он допросил каждого из нас в отдельности, а потом всех вместе, собрав в гостиной.

Было уже половина седьмого, начинался новый день, а я еще ни на секунду не сомкнула глаз. Сэм, похоже, чувствовал себя не лучше, потому что поинтересовался у лейтенанта, сколько еще времени он будет задавать вопросы и нельзя ли послать кого-нибудь за завтраком.

– Очень остроумно, – окрысился Джерасон. – Простите, что я не рассмеялся.

– Но, лейтенант, ведь мистер Барни прав, – утомленно заявила Эбигейл. – Не забывайте, мы провели здесь всю ночь, просто сил больше нет!

– Хорошо! – согласился Джерасон. – Давайте еще раз повторим все с начала, ладно? И, пожалуйста, припомните все, не забыли ли вы чего, не пропустили ли каких-нибудь важных моментов.

– Единственное, чего вы обо мне еще не знаете, – сердито проворчал Эдвард Говард, – это размер моей обуви. Сказать?

– Значит, Ромейн получил журнал по почте? – начал Джерасон, проигнорировав сарказм Эдди. – Карандашом выделена передача Сэма Барни и рядом довольно странная приписка. Ромейн решил обратиться к частному детективу и, не найдя Джонни Рио, нанял Мэйвис Зейдлитц. Та отправилась повидаться с Сэмом Барни, который приглашает ее на передачу, как и мисс Пинчет, и вас, – он улыбнулся Долорес. – Во время программы вы пророчествуете смерть, и в точно назначенное время Ромейн мертв.

– Я уже говорила вам, – напряженно выдавила Долорес, – что просто была очень сердита на Ромейна. Он встречался с одной моей приятельницей, и, когда она забеременела, бросил ее. Я понимаю, что моя затея дурацкая, но так хотелось заставить его попотеть от страха!

– Грязная ложь! – воскликнула Бабло. – Рей даже не смотрел на других женщин!

– Да? – страстная брюнетка рассмеялась ей в лицо. – А как же мисс Зейдлитц?

– Я никогда не видела мистера Ромейна, пока он не пришел в мое бюро по делу…

– Сестренка, – презрительно фыркнула Долорес, – разве можно поверить, что хоть кто-нибудь, находясь в здравом уме, решился бы нанять для расследования такую дуру-блондинку, как вы!

– Вернемся к фактам, – вмешался Джерасон. – Значит, вы сделали предсказание только для того, чтобы напугать Ромейна в отместку за подругу? В таком случае, почему вы так стремительно после этого сбежали со студии?

– Я просто вернулась домой, – спокойно ответила Долорес. – А дождавшись четырех часов, позвонила Ромейну, чтобы сказать этому негодяю, какую злую шутку я ему устроила. Но посреди разговора он вдруг застонал и умолк. Я испугалась, не случилось ли в самом деле что-нибудь ужасное, и поэтому помчалась сюда.

– И вам потребовалось совсем немного времени, – вставил лейтенант. – Как я понял, вы появились минут через десять?

– Я живу в Уилшире, это как раз в десяти минутах отсюда.

– А как вы объясните тот факт, что ваше предсказание сбылось до последней запятой?

– Но это же совершенно очевидно, – холодно произнесла Долорес. – Кто-то из находящихся сейчас в комнате, а все ведь слышали предсказание, ну вот, кто-то воспользовался ситуацией и убил Ромейна.

– Ну, кажется, здесь все готовы взять на себя роль детектива, кроме меня, – вздохнул Джерасон. – Ладно, значит, в тот момент, когда Ромейн говорил по телефону, внезапно погас свет, а когда он зажегся снова – хозяин дома был уже мертв. В общем, действительно, у каждого из присутствующих была возможность прикончить его…

– Но вы не забыли, лейтенант? Меня ведь ударили по голове! – с негодованием воскликнула Бабло. – Едва погас свет, я бросилась к мужу, но кто-то стукнул меня… А если хотите знать, единственный, кто мог сделать это – Майк Инглиш! – выпалила она.

– Вы с ума сошли! – крикнул он, злобно глядя на нее. – Рей был моим другом, лучшим другом, можно сказать… У меня не было причин желать его смерти!

– Не уверена в этом, – мрачно заметила Бабло.

– А как насчет вас, миссис? – ухмыльнулся Майк. – Ведь это только вы утверждаете, что вас стукнули по голове, но этого никто не видел! С тем же успехом вы могли воткнуть нож в Рея и изобразить обморок, не так ли?

Джерасон закурил очередную сигарету.

– Скажите мне вот что, – мрачно начал он. – Судя по тому, что я уже слышал, Ромейн был безобидным торговцем антиквариатом, вообще просто милейшим человеком. И вдруг его лучший друг – Майк Инглиш, – лейтенант сурово усмехнулся, – лучший друг, который имеет довольно значительную долю прибыли во всем рэкете Лос-Анджелеса, ну не удивительно ли?

– Я подам на вас в суд за клевету! – прорычал Майк.

– Пожалуйста, – снисходительно улыбнулся лейтенант. – Но я еще не все сказал. Наш уважаемый гражданин Ромейн нанимает некоего Эдди Говарда, как личного телохранителя… А этот самый Говард всего лишь год назад чудом вышел из процесса по обвинению в убийстве из-за недостатка улик. И мне очень интересно, откуда же такой приятный человек, каким был покойный, мог водить дружбу с, прямо скажем, малопочтенной публикой?

– Инглиш интересовался антиквариатом, – резко сказала Бабло, – он купил у Рея массу дорогих вещей, на этом они и сошлись.

– Майк, это вы рекомендовали Говарда в качестве телохранителя?

– Я не стал бы рекомендовать его даже в качестве посудомойки! – язвительно усмехнулся Инглиш.

– Около месяца назад, – произнес сдавленным голосом Эдди, – Ромейн дал объявление в газете, что ищет телохранителя. С ним часто рассчитывались наличными, и ему порой приходилось носить при себе крупные суммы денег, а если он не успевал зайти в банк до закрытия, то их, к тому же, случалось тащить с собой домой. Мы встретились с ним, переговорили, и он нанял меня.

– Удивляюсь только, как долго он еще прожил после этого! – усмехнулся лейтенант. – Ну до чего же доверчивый малый! А завещание он оставил?

– Не знаю, – ответила Бабло. – Мы никогда не говорили об этом. – Она промакнула платком уголки глаз. – Я и подумать не могла, что с ним может случиться нечто подобное!

Эбигейл вдруг поднялась и резким движением одернула платье.

– Лейтенант! – глухо раскатился по комнате ее голос. – Моему терпению пришел конец! Если вы задержите меня еще минуту, вам придется нанимать сиделку, чтобы выхаживать старую больную женщину…

– Ладно, – устало прикрыл глаза Джерасон. – Можете все отправляться по домам, только оставьте сержанту свои адреса. Да, и чтобы никто не вздумал отправиться в путешествие в ближайшие дни!

Целая процессия двинулась к двери: впереди шел, Сэм, за ним тащилась Эбигейл и завершала ее Долорес. Я хотела пойти тоже, но Бабло удержала меня за руку.

– Мэйвис, милочка! – со слезами в голосе проговорила она. – Не уезжай, ну пожалуйста, не оставляй меня одну!

– Но… – заколебалась я.

– Рей ведь нанял тебя, а теперь нанимаю я, согласна? Ты только присмотришь за мной пару дней, и естественно, я заплачу.

– Ладно, – сказала я нерешительно. – Только мне не совсем понятно, в чем будут заключаться мои обязанности?

– Боже, да мне просто необходимо сейчас общество. В одиночестве я просто сойду с ума!

– Миссис Ромейн, можно еще вопрос? – прервал ее Джерасон. – Как зовут адвоката вашего мужа?

– Хиндман. Клифорд Хиндман.

– Спасибо. – Лейтенант кивнул на прощание и пошел к выходу.

В комнате остались только мы с Бабло. Воцарилась непривычная тишина. И вдруг в этой полной тишине раздался громкий голос, и я от неожиданности чуть не свалилась со стула, поскольку совсем забыла об Эдди, пристроившемся в уголке.

– Ну, девочки, вы, похоже, совсем выбились из сил. Почему бы вам не отправиться спать, а я тут отошью репортеров, когда они появятся.

– Отличная мысль! – почему-то хихикнула Бабло. – А то я никак не могу прийти в себя.

– Лучше ни о чем не думать сейчас, – мягко посоветовал Эдвард. – Постарайтесь уснуть, это лучший способ избавиться от тягостных раздумий.

– Пойдем, Мэйвис, я покажу тебе твою комнату, – сказала она.

– Спасибо, – с благодарностью откликнулась я. – У меня такое чувство, что я способна проспать сейчас целую вечность!

Вдруг Бабло содрогнулась всем телом.

– Кошмар! – прошептала она. – Я все думаю о том, что сказала Долорес. Неужели Рея убил кто-то из присутствующих?

– Кто бы это ни был, он действовал не один, – небрежно заметил Говард.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожилась Бабло.

– А вы считаете простым совпадением то, что свет погас именно в четыре часа? Кто-то снаружи должен был выключить его, не так ли!

– Но там были только ребята Майка, – медленно проговорила Бабло.

– Вот именно, – улыбнулся Эдди, – только ребята Майка Инглиша, лучшего друга Раймонда Ромейна!

Около пяти часов я проснулась, чувствуя себя гораздо лучше, чем утром, несмотря на бездарно проведенную ночь: впервые в жизни я бодрствовала всю ночь напролет, а меня даже ни разу не поцеловали? Подобные ситуации, что ни говорите, подрывают веру девушек в себя. Это вроде того кошмара, что снился мне как-то несколько ночей подряд – будто я выхожу на сцену для стриптиза в одном лифчике, но на меня совершенно никто не обращает внимания.

Я приняла душ, накинула хлопчатобумажный халатик, собрала волосы в конский хвост, сунула ноги в сандалии и отправилась в гостиную. Только войдя туда, я обратила внимание на то, что моих шагов практически не слышно. Вероятно, именно поэтому моего появления и не заметили.

Вообще-то я способна понять, что любой испытывает сочувствие к вдове, только что перенесшей такую утрату, но, на мой взгляд, сочувствие Эдди зашло уж слишком далеко. Бабло еще можно было понять, она с горя, видно, не соображала, что делает, и вышла в гостиную в одной ночной рубашке, но Эдди-то мог бы напомнить ей об одежде! Ведь ее рубашка не просто прозрачна – она откровенно демонстрировала все прелести хозяйки дома, как стекло витрины. Но больше всего мне показалось странным то, что Эдди улегся рядом с вдовой на кушетке – в доме ведь полно отлично обставленных комнат!

Я ненавижу предвзятого отношения к людям, а потому и в этой ситуации решила оставаться беспристрастной до конца, и стала думать, что Эдди гладит ее грудь только потому, что не туда попал, когда хотел стереть слезы с ее щеки.

Конечно, какая-нибудь менее объективная особа сразу пришла бы к выводу, что они просто-напросто обнимаются и намерены поразвлечься, причем Эдди осталось приложить минимум усилий, чтобы достичь желаемого результата.

Я громко кашлянула, и Эдди так стремительно отстранился от неутешной вдовы, что свалился с кушетки. Зато она повернулась ко мне с очаровательной улыбкой на лице.

– Вот так сюрприз, милочка! Я не знала, что ты уже проснулась!

– Это все мои сандалии, – я виновато посмотрела на свои ноги. – Они совершенно бесшумные, извините. Мне, видимо, следовало засвистеть или еще что-нибудь, чтобы предупредить о своем приближении.

– Вы, наверно, вообще имеете привычку воровски расхаживать по чужим домам, – со злостью проворчал Эдвард, поднимаясь на ноги.

– Не надо так, Эдди, – проворковала Бабло. – Ах, милочка, я никак не могла уснуть, все время плакала, в конце концов не выдержала одиночества, отправилась сюда, и Эдди стал меня успокаивать, как мог…

– Ну, естественно, – согласилась я. – И похоже, ему это удалось.

Бабло на секунду злобно сжала губы, но тотчас снова взяла себя в руки.

– Наверное, вы умираете с голоду, – она поднялась с кушетки. – В холодильнике есть бифштекс, пойду приготовлю, как вы на это смотрите?

– Замечательно, – сказала я.

– Эдди, приготовьте Мэйвис что-нибудь выпить. – Бабло мило улыбнулась и быстро вышла из комнаты.

– Что вам? – сердито спросил Эдди.

– Немного джина, – ответила я. – Полагаю, теперь вы являетесь телохранителем миссис Ромейн? – ехидно спросила я.

– Что это вы мелете? – фыркнул Говард.

– Ну да, меня она попросила, чтобы я осталась, составляя ей компанию, а вас, вероятно, как личного телохранителя.

– Между прочим я полдня только тем и занимался, что отваживал репортеров. Первая их партия убралась к полудню, а два часа спустя началось очередное нашествие, и я просто из сил выбился!

– Хм, и поэтому прилегли на кушетку рядом с Бабло, – заметила я с пониманием.

Он бросил на меня такой взгляд, будто я смертельно его обидела.

Я нервно схватила с бара свой бокал, подошла к кушетке, поправила подушки и уселась поудобнее. Эдди нерешительно опустился рядом и посмотрел на меня так, словно я тоже вышла в прозрачной ночной рубашке.

– Лейтенант сказал правду? – спросила я. – Насчет убийства в Сан-Диего?

– Правда, что я был арестован, – холодно ответил Говард. – Правда и то, что за недостатком улик меня отпустили.

– А мне всегда казалось, что прежде, чем отдать дело в суд, прокуратура собирает достаточное количество доказательств? Что же они так оплошали?

– Прокурор вынужден был прекратить дело, поскольку не смог предъявить суду главного свидетеля. – Эдди отхлебнул из бокала. – Так что суд не состоялся.

– А что случилось со свидетелем? Он заблудился?

– Нет, он умер, – спокойно сказал Эдди. – Дорожная катастрофа, и как раз накануне слушания дела.

Сделав еще глоток джина, я подумала, что довольно уже разговоров о Сан-Диего, и пока прикидывала, как поделикатнее сменить тему, Эдди решительно обнял меня одной рукой, а другую положил на мои колени.

– Мэйвис, – промурлыкал он, – я уже говорил вам, что вы просто великолепны!

– Я полагаю, вы говорите это каждой, и Бабло, наверное, говорили, – ответила я холодно.

– Не надо так, милая, – пробормотал он. – Бабло просто убита горем, надо же было ее успокоить. Да и она, скорей всего, не понимала, что делает…

– А как насчет ночной рубашки? – разозлилась я. – По-моему, тайной для вас остались только ее гланды!

– Не будем о ней! – взмолился мужчина моей мечты, перенес руку на мою талию и так сдавил, что у меня дух захватило. – Вы – совсем другое дело, Мэйвис! С вами я забываю все на свете!

Я почувствовала, как вторая рука поползла по моему бедру, и тут он поцеловал меня. Это было уж совсем нечестно, поскольку я моментально обмякла и по телу побежали мурашки. Думаю, любой было бы нелегко устоять перед этим красавцем в подобной ситуации.

Разум подсказывал мне, что нужно немедленно попросить его, чтобы он убрал руку с моего бедра, да пожалуй и с груди тоже… Но мои губы ничего не могли сказать, поскольку были заняты совсем другим. Я хотела оттолкнуть его, но почувствовала, как последние силы покидают меня и я уже совсем не могу сопротивляться, а затем опрокинулась на спину, как совсем недавно – Бабло…

И тут же раздался ее голос:

– Через пять минут все будет готово!

Эдди отпрянул от меня.

– Все в порядке, – сказал он, тяжело дыша, – она крикнула из кухни… а сначала мне показалось, что она тоже вошла сюда.

– Больше я не позволю вам ничего подобного, Эдди Говард, – заявила я с дрожью в голосе. – И я вам больше не доверяю!

– Ну, разумеется, – улыбнулся он. – Иначе было бы совсем неинтересно.

В гостиную вошла Бабло. Она успела натянуть на себя белую шелковую блузку и шорты, но не выглядела смешно в этом наряде, как случилось бы с любой девушкой, имеющей нормальную фигуру.

– Я приготовила бифштексы и салат. Прислуга придет попозже, так что придется довольствоваться этим.

– Отлично, – заявил Эдди. – Показывайте дорогу.

– О, сначала налейте мне мартини. Пошли, Мэйвис, не будем дожидаться.

Эдвард направился к бару, а хозяйка потащила коня на кухню.

– Эдди уже сказал тебе, что вечером мы с ним ненадолго отлучимся? – небрежным тоном спросила она.

– Нет, он рассказывал о Сан-Диего.

– Нам нужно съездить в магазин, – сказала она. – Мой дорогой супруг был слишком непрактичен, он легко мог оставить там до утра несколько тысяч долларов. В общем, часа за два мы обернемся, ты не возражаешь, что тебе придется поскучать здесь?

– Не возражаю, и скучать не буду, я посмотрю телевизор, или еще чем-нибудь займусь.

– Отлично. – Бабло улыбнулась. – А пока, милочка, подкрась губы, вся твоя помада размазалась.

6

Эдди с Бабло уехали в половине шестого. Они в голос заверили, что недолго будут отсутствовать, но если я устану ждать, то могу идти спать, они на меня не обидятся.

Я прошла в гостиную. Бабло называла ее комнатой для развлечений, видимо потому, в основном, что здесь стояли две кушетки, бар и крохотный телевизор в углу.

По первой программе показывали какой-то вестерн. Речь шла об одном из этих ненормальных подростков, которые вечно мечтают прикончить отца за то, что тот их не понимает. Правда, тут все закончилось благополучно, а в конце концов даже выяснилось, что женщина, содержавшая магазинчик, (мальчик все время называл ее мамой) и есть его настоящая мать. Все были очень этим удивлены, а больше всех, по-моему, папаша. В общем, драма со счастливым концом.

По второй программе шел фильм о психованном битнике, и этот хотел прикончить свою мамашу, поскольку его никто не понимает. И его не мог исправить даже частный детектив, нанятый папашей.

Тут вдруг раздался звонок в дверь, и настала моя очередь удивляться.

Я выключила телевизор, открыла дверь и увидела на пороге Сэма Барни.

– Привет, Мэйвис, – тепло улыбнулся он. – Как дела?

– Все нормально. Я одна в доме, заходите, поболтаем.

Мы прошли в гостиную, и я кивнула на бар, добавив при этом, что я уже выпила свою норму, поэтому мне ничего наливать не надо.

– Я беспокоился о вас, Мэйвис, – сказал Барни серьезным тоном, заливая скотчем кубики льда. – Сегодня днем я долго беседовал с лейтенантом Джерасоном…

– Господи! – невольно вскрикнула я. – Неужели он меня подозревает в убийстве Ромейна?

– Ничего подобного. – Сэм усмехнулся, но тут же лицо его снова посуровело. – Мы говорили о Майке Инглише, ну и об Эдди Говарде тоже.

– И что же? – вежливо поинтересовалась я.

– Майк – рэкетир, – сурово заявил Сэм. – Причем, крупный рэкетир и с отвратительной репутацией. Чтобы достичь желаемого, он ни перед чем не остановится. Что касается его отношения к женщинам… Говорят, тут он просто садист…

– А что это значит? – спросила я. – Он что, встречается с девушкой по имени Сади?

– Это значит, – мрачно ответил Сэм, – что Майк любит причинять женщинам боль и увечья – это доставляет ему огромное удовольствие.

– Ну и что такого? – я презрительно пожала плечами. – Он не оригинален: все мужчины делают с нами то же самое.

– Я имею в виду не душевную боль, Мэйвис! – сорвался вдруг Сэм, на мой взгляд без всякой причины. – Он любит избивать женщин до полусмерти, он пытает их!

– Ах, вот в чем дело, – заметила я насмешливо. – Вы что же, мистер Барни, считаете меня совсем уж дурочкой? Я прекрасно знаю, что садисты замучивают женщин до смерти.

– Вот именно, – с отчаянием проговорил он. – В его доме полно женщин на любой вкус: высоких и низеньких, толстых и тонких…

– Ну, значит, я его не заинтересую!

– Боже, помолчите! – крикнул Сэм. – Инглиш явно замешан в убийстве, и пока вы находитесь в этом доме, он запросто может сцапать вас, даже мимоходом.

– Я в состоянии о себе позаботиться. Но спасибо за заботу.

– А относительно Эдди… Вам известно, что он – профессиональный убийца?

– Тут поминали Сан-Диего, – отмахнулась я. – Хотя, за недостатком улик дело ведь прикрыли…

– А вы знаете, почему это произошло?

– Конечно! Главный свидетель попал в автокатастрофу накануне…

– Он получил четыре пули в голову, – перебил Барни, – вот какая была катастрофа, ясно? А вы не догадываетесь, кто ее организовал?

– Ну, может Эдди и имел к этому какое-то отношение, только мне-то чего бояться? Я ведь не свидетель обвинения, и к тому же нравлюсь ему.

– Вы ему нравитесь? – мрачно переспросил Сэм. – Хм, ну разумеется, он никогда не упустит шанса… Впрочем, Мэйвис, поймите одно, если он вдруг решит, что вы представляете для него хоть малейшую опасность, то… – он щелкнул пальцами. – Этот тип легко заставит вас замолчать и уже навсегда!

– Я уже сказала, что мне очень приятна ваша забота, но право же, не стоит так переживать, Сэм. Со мной полный порядок, и я действительно в состоянии постоять за себя. Если девушка встречалась с тремя самыми известными детективами Голливуда, то ее уже ничем не удивишь и не испугаешь. Мне все известно: приемы, техника, решительно все!

– Я совсем не беспокоюсь о вашей независимости или невинности, – сердито проворчал Барни. – Я просто боюсь за вашу жизнь.

– Урок шестой в «Руководстве для одиноких девушек», – с усмешкой констатировала я. – Там сказано:

«Дорогая, какой же мужчина допустит, чтобы ты провела ночь в полном одиночестве, ведь кругом полно убийц и сексуальных маньяков! Будет лучше, если я посторожу тебя до утра на той вон кушетке…» И это говорит как раз тот единственный сексуальный маньяк, оказавшийся поблизости, и именно его-то нужно больше всего опасаться одинокой девушке!

Сэм налил себе еще порцию скотча, не спуская с меня глаз.

– Почему бы нам для разнообразия не поговорить о вас? – предложила я. – Что мы все заладили обо мне, у вас ведь тоже неприятности и всякие проблемы!

– Вроде того, что мне надо сходить к дантисту или начать пользоваться другим сортом мыла? – спросил он с грустью в голосе.

– Я имела в виду вашу программу. Кажется, вчера этот плешивый Джонсон уволил вас?

– Сегодня он принял меня снова, – вздохнул Сэм. – И даже удвоил оклад.

– Как это? – вытаращила я глаза. – Почему?

– Потому что предсказание сбылось, и никто не подаст на нас в суд, – ответил он несколько повеселев. – Вся эта история напечатана на первых полосах утренних газет. Теперь Джонсон берет за рекламу вдвое больше, а заказов все равно столько, что студия не может справиться.

– Это же замечательно! – искренне обрадовалась я.

– Знаете, у меня есть идея! – в глазах Сэма вспыхнул огонек. – Просто сумасшедшая идея! Хотите услышать ее?

– Конечно!

– Ну… – он слегка покраснел. – Допустим, только допустим, что я нашел убийцу… Вы понимаете меня?

– Почему бы не предоставить заниматься этим лейтенанту, ему за это платят.

– Да вы только представьте, какая шикарная получится история! – глаза Сэма затуманились. – Неужели вам не видятся заголовки в газетах: «Самое таинственное убийство века разгадано ведущим телепрограммы Сэмом Барни!»

– Я не читаю таких длинных заголовков. Но продолжайте.

Сэм сделал глоток и задумался.

– Если я хочу найти убийцу, мне прежде всего необходимо установить мотив преступления, – медленно произнес он. – У вас нет никаких предположений относительно того, кто мог убить Ромейна?

– Нет, – честно призналась я. – Меня наняли, чтобы украсить уикэнд… для Бабло, разумеется.

– А где она, кстати?

– Отправилась с Эдди в магазин Ромейна, якобы все осмотреть.

– Хм. – Барни прищурился. – Может это то, что мне и надо… И что это ей приспичило ехать в магазин, захотелось провести вечер среди всякой рухляди?

– Почему бы и нет, – усмехнулась я. – Она сама такая, и даже понимает это, не дурочка же.

Сэм не слышал моих разглагольствований, он думал о чем-то.

– В самом деле, почему это торговец антиквариатом связан со всякими сомнительными личностями? – сказал он вслух. – Что-то здесь не так…

– Лейтенант уже задавал этот вопрос, – напомнила я. – Бабло ведь объяснила, что Инглиш был его покупателем.

– Да, Майк не отличит старинную вещь от дешевой штамповки, даже если бы при этом сама Мария Антуанетта купалась в старинной вазе! – с отвращением сказал Сэм. – Нет, тут явно что-то нечисто. Вполне возможно, мы бы что-нибудь поняли, если бы тоже нанесли визит в магазин Ромейна.

– Только не сейчас, – возразила я быстро, – там же Эдди и Бабло!

– Пожалуй, вы правы, – согласился Сэм. – Надо дождаться, когда они приедут, и уж тогда отправляться, как вы считаете?

Я вздрогнула.

– А кто вам сказал, что я поеду с вами?

– Подумайте только, какая реклама, Мэйвис! – коварно проговорил Барни. – Я так и вижу заголовки крупными буквами: «Мэйвис Зейдлитц, доверенный консультант, помогает ведущему телепередачи раскрыть преступление!» Да такую рекламу ни за какие деньги не купишь!

– Ну! – я чуть не задохнулась от радости. – Правда, здорово звучит! А как вы думаете, Рио в Детройте прочтет обо мне?

– Непременно!

– Ладно! Тогда рассчитывайте на мою помощь!

– Замечательно, – он чмокнул меня в щеку. – Я был уверен в вашем согласии, Мэйвис!

– Но-но! – остановила я. – Не слишком-то давайте себе волю!

– Вы очаровательны, Мэйвис… Ваша фигура просто сводит меня с ума! – Сэм совсем растаял.

– Мистер Барни, у нас чисто деловое свидание, – строго заявила я.

– О, мне так хочется забыть об этом… Неужели у вас нет сердца, Мэйвис?

– Боюсь, что так, – я усмехнулась. – Вероятно, это влияние Медисон-сквера, – предположила я задумчиво. – Сейчас ведь никто не заботится о содержании, для всех главное – упаковка!

– Так, давайте договоримся, что я заеду за вами где-то около полуночи.

– Если вы еще выпьете, то вообще отсюда не уйдете, – холодно заметила я. – А если сейчас вернется Бабло с Эдди, то как думаете, что им придет в голову по поводу того, что вы находитесь здесь в такой час?

– Вы просто умница, Мэйвис! – восхитился Сэм. – Все, я больше не пью. Видите, как быстро вы меня можете исправить!

– Ну, не так уж быстро, – заметила я. – Да, и лучше не заходите сюда, подождите меня снаружи. Тогда уж точно увидите, когда они вернутся.

– Гениально! – Сэм ликовал. – А вообще, зачем мы чего-то ждем?

– Вы знаете, где находится магазин?

– Конечно, – в Венеции!

Я озадаченно моргнула.

– Это точно?

– Я проверил.

– В таком случае мне надо захватить купальник, – пробормотала я, мечтательно закатив глаза. – Там ведь придется плыть по этим самым… по каналам в пайоле… Мало ли что случится…

Сэм подошел к бару и одним глотком осушил бокал. Несколько секунд он не мог перевести дух.

– Я что-то не так сказала?

– Милочка, – задыхался он. – Я говорю о Венеции, которая находится в Калифорнии, а не в Италии. И лодка называется гондолой, а не пайолой!

– Господи, ну почему вы сразу-то не сказали? – разозлилась я. – Теперь вспомнила, мне приходилось читать и о нашей Венеции. Там собираются битники, так ведь?

– Верно, – кивнул он.

– Как это Ромейн решился открыть магазин в таком месте?

– Может, в этом есть свой смысл, – заметил Сэм глухо. – Покупатели, возможно, как раз и рассчитывают заключить более выгодную сделку именно там, а не на Биверли-Хиллз.

– Может быть, – кивнула я. – Ну так что, мы отправляемся?

– Да, пойду отгоню машину за угол, чтобы они не увидели, когда вернутся.

– У меня тоже есть идея! Почему бы нам не переодеться в битников, тогда уж нас точно никто не заметит в этой Венеции!

– Мне потребуется слишком много времени, чтобы отрастить бороду, – проворчал Сэм.

Я бросила на него критический взгляд – поношенный пиджак спортивного покроя и заношенные до блеска брюки. К тому он был небрит со вчерашнего вечера.

– Вы и так выглядите на все сто! – воскликнула я искренне. – А мне хватит на все пяти минут, согласны?

– Хорошо, но не больше.

Я побежала в спальню, стерла с лица весь грим и растрепала прическу так, что она стала похожа на воронье гнездо. В чемодане у меня была пара черных нейлоновых трико и под плиссированной юбкой они вполне могли сойти за черные чулки. А тому, кто вздумает проверить это, придется познакомиться с тяжестью моей руки. Так что все в порядке.

Перед тем, как выйти из спальни, я взбила подушки и положила их под одеяло так, что любой, кто заглянет в комнату, решит, будто я сплю.

Когда я вернулась в гостиную, Сэм восхищенно защелкал языком:

– Боже, вы смотритесь, как настоящая битница!

– Отлично придумано, не так ли? – гордо вскинула я голову. – Не каждой девушке удастся за пять минут так изменить свою внешность!

– Это уж точно, – согласился он. – Большинству на это потребовался бы, как минимум, месяц!

– Ну, что же мы встали?

– Да, пора. – Сэм направился к двери. – Вы ничего не забыли?

– Я никогда ничего не забываю!

7

Только в половине одиннадцатого мы увидели машину, свернувшую к дому Ромейнов. Сэм выждал еще пять минут и завел мотор. Вскоре мы прибыли в Венецию, и должна сказать, что я была несколько разочарована, но близость океана все-таки всегда действует на меня волнующе.

Барни притормозил у небольшой забегаловки и кивнул на обшарпанное строение через дорогу, и я увидела вывеску: «Р. Ромейн. Антиквариат».

– Неужели это его магазин?

– А вы ждали мраморных колонн?

– Почему бы и нет? Ведь его дом в Биверли-Хиллз стоит целого состояния! Он мог бы хоть перекрасить свой магазин.

– Вы просто не понимаете, в чем суть торговли антиквариатом, – заявил Сэм с видом знатока.

– Похоже, вы правы, – согласилась я. – Может, мне стоит побеседовать с вашим продюсером?

– Давайте лучше выпьем кофе, – предложил Сэм, – а заодно подумаем, как пробраться в магазин.

Мы вошли в забегаловку, плохо освещенную и наполненную клубами дыма. Я весьма обрадовалась своей предусмотрительности с переодеванием – завсегдатаями заведения были битники, и в своем идиотском наряде я почти не отличалась от них. Этих типов было столько, словно они собрались на очередную свою конференцию.

Сэм с трудом отыскал свободные места, и мы воткнулись за стол, где уже сидели два парня с девицей. По крайней мере, мне она показалась девицей, главным образом потому, что у нее не было бороды, в отличие от спутников. Сэм заказал кофе, а когда официант принес его, закурил и пошел к окну, наверно, чтобы получше рассмотреть магазин Ромейна.

Не прошло и минуты, как он вернулся к столику.

– Допивайте кофе и пойдемте отсюда, Мэйвис, – сказал он раздраженно.

– Прах тебя возьми! – бородатый битник презрительно оглядел Барни. – Похоже, тебе есть куда спешить?

– Не суйся не в свое дело! – огрызнулся Сэм. – Скорее же, Мэйвис!

– Ку-ку, – битник глянул на меня с отвратительной ухмылкой, – похоже, он уже поставил на тебе свою печать, а?

– Ты что, ищешь неприятностей? – спокойно спросила я. – Лучше помолчи, приятель.

– У-гу, – битник кивнул и посмотрел на Сэма. – А что, папочка очень сердитый?

– Мэйвис! – крикнул Барни. – Я жду!

– Может, мне заняться папочкой, как ты думаешь? – спросила девица лениво. – Показать ему кое-что, наверняка понравится…

– Только притронься к нему, милочка, сразу передних зубов не досчитаешься! – пригрозила я.

– Я прошу! – заорал Сэм. – Идем же из этой дыры!

– К чему такая спешка? – вмешался второй битник. – Познакомьтесь поближе с Джой, папочка, у нее сегодня хорошее настроение.

– Мэйвис, вы идете? – Сэм направился было к выходу, но крайний битник так его пихнул, что он плюхнулся на стул.

– Нет уж, давайте побеседуем…

– Я тебе побеседую, дерьмо собачье! – взбесился Сэм и залепил битнику такую оплеуху, что тот вместе со стулом оказался на полу.

После этого, одна за другим, произошло пять событий: во весь голос завопила битница, затем она бросилась на Барни, целясь ногтями ему прямо в глаза. Второй битник вскочил и врезал телеведущему так, что тот побагровел от ярости.

И, наконец, я поняла, что настало мое время действовать. Выплеснув содержимое своей чашки в лицо Джой, самой посудиной я залепила второму битнику между глаз, и тут все смешалось и началось что-то невообразимое, но на удивление быстро закончилось.

Первый битник, сваленный Сэмом, так и лежал на полу, второй полулежал на столе, уткнув нос в стакан с водой, а девица вопила что было мочи, тщетно пытаясь протереть глаза.

Похоже было, что нам надо отсюда убираться, и как можно скорее, но Сэм сидел за столом с остекленевшими глазами и совершенно бессмысленной улыбкой на губах. Я вытащила голову битника из воды и выплеснула в лицо Барни, он уставился на меня и медленно встряхнул головой.

Краем глаза я заметила, как к нашему столику пробираются два здоровенных парня со злобным блеском в глазах, и решила, что действовать нужно быстро.

Битница все еще орала, хотя совсем непонятно почему: кофе уже не был горячим. Я перегнулась через столик и одним движением натянула ее грязный свитер ей на голову, после этого крики сразу стихли.

– Уберите отсюда эту психопатку, – крикнула я подошедшим вышибалам. – Видите, что она сделала с моим другом!

Они посмотрели на Сэма, который так и сидел со счастливой идиотской улыбкой, потом на бесчувственных бородачей, и один из них буркнул:

– Да мисс, сейчас.

Сэм болтал что-то насчет того, как он обожает пить мартини, лежа в гондоле, плывущей по каналам Венеции.

– Они все время такие, – заметил разговорчивый детина. – Одна дамочка на той неделе содрала с себя всю одежду, и давай отплясывать на столе. А когда мы выводили ее, она сказала, что сделала это, чтобы доказать, что она без предрассудков. И ей-богу, она не соврала!

Он взял девицу за руки и одним движением вскинул ее к себе на плечо.

– Не беспокойтесь, сейчас мы их уберем.

– Эти двое с бородами, вроде братья ее, – сказала я. – По-моему, им не хотелось расставаться…

– Мы позаботимся, чтоб всем было хорошо и весело, мисс, – заверил меня вышибала. – Дело привычное.

Я проследила за ними взглядом: один нес на плече девицу так, что я разглядела ее пояс с красными резинками. Молчаливый вышибала тащил за бороды ее сотоварищей.

Глупая ухмылка до сих пор блуждала по лицу Сэма, поэтому я легонько похлопала его по щекам, а когда это не помогло, залепила пару более основательных пощечин, и тогда его глаза приняли вполне осмысленное выражение.

– Очнись, дурень! – прошипела я ему в ухо. – Пока нам расчистили дорогу, надо убираться отсюда!

Он только моргал, осторожно ощупывая свою голову.

– Что произошло, черт возьми? Где эти кретины, я убью их!

– Пойдем отсюда, потом все расскажу! – пообещала я и поставила его на ноги. – Сейчас нам немедленно надо уходить.

Он еще пытался протестовать, пока мы не столкнулись в дверях с вернувшимися вышибалами.

– Не беспокойтесь, мисс, – улыбнулся мне общительный, – мы их пристроили надежно!

– Они на улице? – спросила я нервно.

– Нет, – он качнул головой. – У нас своя система, мы сплавляем их в другую кофейную, неподалеку отсюда. Так что когда они приходят в себя, то начинают разносить в щепки другое заведение!

– Вот здорово! – восхитилась я.

– Пустяки, – заскромничал детина. – Это придумал наш босс.

Я наконец выволокла Сэма на воздух.

– Что же все-таки там произошло? – спросил он.

– Вы ввязались в драку, ну и пришлось… Это слишком долго рассказывать, хотя произошло все очень быстро, – сказала я раздраженно. – Мы пойдем к магазину или поедем домой?

– Кто мне расцарапал лицо? – проворчал Барни.

– Неужели вы еще не сообразили, папочка? Кажется, вам хотелось познакомиться с девочкой поближе?

– Очень смешно, – пробормотал он. – Ладно, пойдемте посмотрим на магазин.

Мы перешли улицу и несколько раз прошли мимо грязных витрин. Света внутри, конечно, не было, поэтому рассмотреть нам ничего не удалось. На двери красовалась щеколда с засовом, украшенные огромным амбарным замком.

– Как же мы попадем туда? Через витрину?

– Давайте обойдем дом и посмотрим, что там сзади, – буркнул Сэм.

Едва мы свернули за угол, нас окружила кромешная тьма. Я не успела опомниться, как он схватил меня за руку, приподнял и в один миг перебросил через ограду, а затем перепрыгнул сам. На мои язвительные замечания относительно того, как стоит в подобных ситуациях вести себя джентльмену, он просто не обратил внимания.

Небольшой дворик был захламлен пустой тарой и обрывками бумаги. Мы подошли к задней двери магазина, и убедились, что она заперта изнутри. Барни чертыхнулся сквозь зубы.

– Едем обратно? – спросила я.

– Черта с два! – рыкнул он. – Должен же я получить компенсацию за расцарапанную физиономию!

Он отошел от двери подальше, разбежался и изо всех сил ударил в нее плечом, но тут же с проклятьями отскочил.

– До чего же больно, черт возьми!

– Надо было раньше об этом думать, гениальный сыщик, – холодно заметила я. – Спорим, что Бабло приезжала сюда только для того, чтобы убедиться в надежности запоров!

– Придется высадить окно, – решительно заявил Сэм, опустился на четвереньки и стал шарить по земле руками.

– Не будьте смешным, – посоветовала я. – Кто-нибудь услышит звон разбившегося стекла и вызовет полицию.

Звон стекла заставил меня умолкнуть и задрожать от страха одновременно. Но Барни уже забрался в окно и открыл мне дверь магазинчика.

Внутри было темно, тянуло сыростью. Даже когда Барни включил свет, лучше не стало.

Все помещение было забито столиками и стульями, беспорядочно набросанными друг на друга, толстый слой пыли покрывал рухлядь. Среди всего барахла я обратила внимание только на два старинных комода с потускневшими зеркалами, да на старинную кушетку на тонких ножках, которые живо напомнили мне ноги Бабло.

Несколько минут Барни молча оглядывался, затем достал сигареты и закурил.

– Ничего не могу понять, – озабоченно пробормотал он.

– А чего понимать-то? – удивилась я.

– Да ведь это просто барахло! Абсолютное дерьмо, понимаете? Потрясающе!

– Что значит «дерьмо», это же антиквариат, он и должен быть таким…

– Кушетка, кажется, настоящая, Шератон… – Сэм поморщился. – Но все остальное – невообразимое барахло!

– Значит, Ромейн сделал свое состояние, торгуя подделками? – предположила я.

– На этом гнилье нельзя заработать ни копейки, – бросил Сэм. – Ему бы не хватило даже на аренду этой лавочки, вот в чем дело.

– Ну, раз мы все выяснили, можно отправляться домой. Мне все время кажется, что сейчас сюда ворвутся полицейские.

– Это шалит воображение, – усмехнулся Сэм. – Раз уж мы вошли, надо выяснить все основательно.

Он начал рыскать по магазину, и мне показалось, что Барни просто решил замучить себя до смерти, переворачивая десятки раз весь этот хлам.

В дальнем углу я заметила стул, на котором, вроде бы, поменьше было пыли, и направилась туда, чтобы дать отдых ногам. Неизвестно, сколько Сэм еще намерен тут рыскать по углам. Я направилась к стулу, но по пути наткнулась на какую-то железку, и от неожиданности стала падать лицом вниз, но умудрилась сохранить равновесие.

Выпрямившись, я осмотрелась и обнаружила, что все-таки порван чулок. Во всем, конечно, виноват этот кретин Сэм, это он отодвинул в сторону столик, под которым и торчал из пола металлический стержень, послуживший причиной моей катастрофы. Я в сердцах пнула железяку ногой и вскрикнула от боли.

В следующее мгновение я почувствовала, как пол под моими ногами расходится, а потом поняла, что проваливаюсь в пустоту. Секундой позже я приземлилась на свой центр тяжести, пребольно ударившись о бетонный пол. Получилось даже хуже, чем в тот раз, когда один дурак-продюсер решил поразвлечь меня прогулкой верхом. После той прогулки я целую неделю ела стоя.

В люке появилось встревоженное лицо Сэма.

– С вами все в порядке, Мэйвис? Что случилось?

– Пол провалился, – со стоном ответила я, – теперь вся в синяках…

– Сейчас посмотрю, – бросил он и стал спускаться в люк по лестнице.

Я кое-как поднялась и ощупала себя: кости были целы, но все тело ныло. Барни спустился и остановился рядом со мной, удивленно осматриваясь.

– Вы – умница, – вдруг констатировал он. – Нам бы самим ни за что не найти этот погреб!

– Я бы вполне обошлась и без него! – сердито ответила я.

Сэм пошарил рукой по стене и щелкнул выключателем.

– Ого! – вырвалось у него, когда глаза привыкли к свету.

Я тоже огляделась и поняла, что значит его возглас. Подвал был небольшой, от силы двенадцать квадратных метров, но ни один метр не пустовал – все было заставлено коробками и корзинами. А в дальнем углу был даже сейф с секретным замком.

Барни схватил прислоненный к стене лом и поддел крышку ближайшего ящика. Он хмыкнул и поманил меня пальцем.

– Взгляни-ка, Мэйвис!

– Тоже древности? – спросила я.

– Да посмотри же!

Я приковыляла к ящику, заглянула в него и присвистнула:

– Если меня не обманывают мои очаровательные глазки, то это шиншилла! – Я чуть не задохнулась.

– Целая упаковка, – добавил Сэм. – И не одна, пожалуй… да, их тут восемь!

– Значит, древности – одна болтовня, а на самом деле он торговал шиншиллой, – затараторила я.

– Интересно, что в сейфе? – задумчиво проговорил Барни. – Как вы думаете, что там, Мэйвис?

– Может какая-нибудь дешевка вроде норки?

– Там брильянты, – сказал Сэм, – вот что! Брильянты, изумруды и все такое прочее. Он подергал ручку сейфа. – Но открыть его можно только динамитом, милочка! По крайней мере, теперь у нас есть представление о том, как Ромейн делал деньги!

– Да? – с сомнением произнесла я.

– Ну конечно! – уверенно заявил Барни. – Ромейн только прикрывался антиквариатом, на самом деле он просто барыга.

– Кто? – спросила я. – Мне так же нравится ваш юмор, как дыра в голове…

– Дыра в голове у вас уже имеется, – заверил он. – Барыга – это скупщик краденого, понятно? Лавка со старьем служила только ширмой. Ромейн наверняка был груб с покупателями, даже если кто и забредал в этот обшарпанный магазинчик. Настоящий-то его товар находился здесь!

– И поэтому его убили?

– Вряд ли можно найти более основательную причину, – утвердительно заметил Сэм.

Он остановил машину в сотне ярдов от дома Ромейнов и заглушил мотор.

– Не стоит вам туда возвращаться, – он поморщился. – Это опасно.

– С чего вдруг там опасно? Вчера, по-моему, было много опасней…

– Но теперь-то мы с вами знаем, чем занимался Ромейн, и много видится в другом свете, – настойчиво пытался убедить меня Сэм. – Теперь понятно, почему он водил знакомство с Манком и Эдвардом, и в общем ясен мотив убийства…

– Вы несправедливы к Эдди, – возразила я. – Мне кажется, его просто никто не понимает.

– Загадочная личность! – фыркнул Барни. – Будьте умницей, позвольте мне отвезти вас домой!

– Вы забыли, что Бабло наняла меня компаньонкой на уикэнд, если я уеду, она мне не заплатит, – твердо заявила я.

– Ладно, – сдался он. – Жизнь ваша, вам и решать.

– А вы что собираетесь делать? Сообщите в полицию о наших открытиях?

– Конечно, я позабочусь об этом, – как-то неуверенно промямлил Сэм.

– Когда? – спросила я строго.

– Очень скоро, – он начал закуривать сигарету. – Спешить, я думаю, не следует, ведь мы нашли только конец нити, не так ли? Если осторожненько потянуть за него, можно найти убийцу, вы забыли о нашей главной цели?

– Не думаю, что лейтенанту Джерасону понравилась бы ваша затея, – заметила я рассудительно. – И разве не существует такой фразы, как «сокрытие улик»?

– Конечно, но, Мэйвис, дорогая, а как насчет вторжения в частное владение? – ехидно спросил Сэм.

– Тогда давайте забудем все, – предложила я. – Что вы собираетесь делать дальше, как поведете расследование?

– Утром я первым делом отыщу Долорес и немного побеседую с ней, – сказал Барни. – Либо она в самом деле видит будущее, либо обычная лгунья, и я докопаюсь до истоков ее хитрой игры.

– Не забывайте о нашем партнерстве! – напомнила я. – Мне нужны крупные заголовки в детройтских газетах!

– Конечно, Мэйвис, – он ласково потрепал меня по коленке. – Я все время об этом помню!

– Вы хороший парень, Сэм, – призналась я. – Кое-чем даже напоминаете мне Джонни Рио – у него были такие же нахальные руки! – Я хлопнула Сэма по плечу. – А мешки под глазами придают вам просто изысканный вид.

– Да что вы говорите? – он усмехнулся.

– Точно… Ну ладно, мне пора… Позвоните утром, ладно?

– Да, я позвоню вам около десяти.

– Отлично. Спокойной ночи, Сэм.

Я вылезла из машины и помахала ему рукой на прощанье. И как только Сэм уехал, мне почему-то стало грустно. Конечно, он не Ромео, но все же из тех парней, которому девушка может полностью довериться, а такие не часто встречаются даже среди мужей наших подруг…

Дорожка к дому показалась мне в пять раз длиннее, но в конце концов я все же дошла до него, обогнула и прокралась к черному входу, так как совсем не хотелось объясняться, куда я отлучалась.

Я благополучно проскользнула в дом и на цыпочках устремилась в свою спальню. В гостиной было темно, видно Бабло с Эдди уже отправились в постель.

Войдя в свою комнату, я плотно притворила дверь и зажгла свет. Все было точно так, как я оставила, подушки под одеялом выглядели как нельзя более натурально, и мне оставалось только поздравить себя с благополучным возвращением.

Было уже за полночь и хотелось спать, к тому же тело сильно болело после падения в погреб Ромейна. Расстегнув бюстгальтер, я испытала восхитительное чувство освобождения. Этот панцирь стоит напяливать на себя даже ради подобных ощущений. Бросив взгляд в зеркало, я в очередной раз убедилась, что груди мои, в сущности, не нуждаются ни в какой поддержке. Затем быстро натянула пижаму, частой щеткой провела пару раз по волосам, чем и закончила приготовления ко сну.

Я сладко потянулась, зевнув во весь рот, и, намереваясь нырнуть в постель, откинула одеяло…

В следующее мгновение я застыла от ужаса – под одеялом лежала женщина. Не удивительно, что мой камуфляж выглядел столь естественно… У меня подогнулись колени и отчаянный крик застрял в горле.

В постели, подтянув колени к подбородку, лежала на боку Бабло. Казалось, что она сладко спит, и ее костлявое тело было таким жалким.

Под маленькой грудью, прямо в сердце, торчал нож, который вогнали по самую рукоятку. Кровь медленно сочилась на простыню, собираясь в лужицу.

Я так и стояла, не в силах пошевелиться, и даже не слышала, как открылась дверь и кто-то вошел.

8

– Ловко вы управляетесь с ножом! – неожиданно раздался голос Майка Инглиша. – Сначала Ромейн, а теперь и его жена…

Он сжимал в руке пистолет, и смотрел то на труп, то на меня, хищно усмехаясь.

– Я… я не убивала! Никого… не убивала! – просипела я.

– Приберегите эти сказки для полиции, – злобно усмехнулся он.

– Нет, правда, я сама только вошла, собралась лечь спать и вдруг обнаружила… буквально перед тем, как вы вошли…

– Ну, конечно! – он осклабился. – Видно, вы никогда не интересуетесь, кто лежит в вашей постели? Полагаю, ваша жизнь полна любовных приключений, не так ли?

– Боже, я сама положила под одеяло подушки перед уходом! – выпалила я. – А когда вернулась, думала, что это все мой камуфляж…

– Вы гуляли?

– Ну да!

– А кто-нибудь может это подтвердить? – мягко спросил Майк. – Если вы гуляли с кем-то, значит, есть кому подтвердить ваше алиби, так что же, милочка?

– Я гуляла с Сэмом Барни.

– С телевизионщиком? – он, казалось, удивился. – И где же вы гуляли?

– В Венеции, – брякнула я, не задумываясь. – Мы попили кофе в какой-то забегаловке, а потом… Просто погуляли и все.

– Значит, вы пили кофе в Венеции, – проговорил Инглиш. – А вы уверены, что катались туда не за антиквариатом?

– Смешно! Меня не интересует всякая рухлядь!

– Даже в магазине Ромейна? – усмехнулся толстяк. – Интересно, что вы пытались там разнюхать…

– С чего вы взяли? – слабо возразила я.

– Куколка, убивать у тебя получается лучше, чем врать, – резко проговорил он. – Что вы нашли в магазине?

– Ничего…

– Ну вот, значит, вы все-таки там были! – с ликованием воскликнул он.

– Всего минутку, – промямлила я. – Зашли и вышли, там же один хлам!

– Вы ведь не за мехами ездили, правда?

– Конечно нет! – возмущенно воскликнула я и прикусила язык.

– Хм, для беглого осмотра вы справились совсем неплохо, даже подвал нашли, – констатировал детина. – И такая умная куколка конечно же сообразила, что к чему, не так ли?

– Вы чертовски правы! – выпалила я. – Этот подвал доказывает, что Ромейн вовсе не был торговцем антиквариатом! Он был обыкновенным… барсуком!

– Кем-кем? – Инглиш хихикнул.

– Я хотела сказать… ну… он был барыгой, словом, просто негодяем, как и вы!

Я видела, что он начал тревожиться, и поэтому с каждым своим словом обретала все большую уверенность.

– И вот что еще, Майк Инглиш, в свете новых фактов выясняется, что у вас был прекрасный повод для убийства Ромейна, например, прибрать к рукам его дело!

– Хоть вы и умная девочка, – забормотал он, – но мне кажется, что самой вам до этого, все-таки, было не додуматься.

– Ну, – я пожала плечами, – немного помог Сэм…

– Так, значит, он привез вас сюда, а сам отправился в полицию, верно?

– Нет, – ответила я. – Сэм хочет найти убийцу сам, он думает сделать себе этим хорошую рекламу.

– О, господи! – Майк громко фыркнул.

– И нечего смеяться! – холодно заметила я. – Барни толковый парень, и если убийца – вы, то самое время вам самому позаботиться о своем алиби!

– Да, я тоже надеюсь, что Барни толковый парень. – Сэм опять нехорошо улыбнулся. – И раз уж он напал на след убийцы, то просто необходимо известить его еще об одном убийстве, не так ли? И вы позвоните ему прямо сейчас!

– Великолепно! – поддержала я.

– Прошу! – он открыл дверь.

Я сделала шаг, на мгновение меня охватило какое-то смутное предчувствие, и я украдкой всмотрелась в лицо Майка, но его мясистая физиономия сохраняла столь невинное выражение, что мне ничего не удалось прочесть на ней.

– Минутку, – сказала я осторожно. – Если убийца вы, то почему вам так не терпится сообщить Сэму об очередном убийстве?

– Твоя голова и правда иногда соображает, – как бы удивляясь, проговорил Майк. – Выходит, детка, что я не убийца, и очень хочу, чтобы твой великий Сэм поскорее нашел настоящего преступника.

– Ладно, – кивнула я. – Мне все ясно, вы хотите заставить Сэма молчать!

– Вперед! – прорычал он и подтолкнул меня рукояткой пистолета. – Ты позвонишь ему в любом случае, милочка!

Мне ничего не оставалось делать, и я пошла в холл. Инглиш шел за мной по пятам.

Бывают ситуации, когда даже слабая девушка в состоянии перехитрить вооруженного бандита, ибо всем известно, что женщины умнее мужчин.

– Эдди, на помощь! – заорала я что есть мочи.

– А ты легко не сдаешься?! – с восхищением в голосе буркнул Майк.

– Погодите, вот Эдди доберется до вас! – пригрозила я.

– А зачем ждать? – спросил он. – Пусть-ка он доберется до меня сейчас же!

Он указывал мне путь, подталкивая стволом пистолета, Я послушно пересекла холл и подошла к двери в дальнем углу, Инглиш открыл ее и окликнул:

– Бенни!

Появился тощий парень, и мы втроем направились к спальне Эдди. Там Бенни встал за косяком.

– Ну, позови своего дружка, куколка, – приказал Майк.

– Черта с два! – взвизгнула я, но он сильно ткнул меня пистолетом в спину. – Майк Инглиш, вы ответите за все!..

Дверь распахнулась, и на пороге вырос Эдди в полосатой пижаме. Он протирал глаза.

– В чем дело?

Пистолет Бенни обрушился на его голову, и Говард свалился на пол.

– Он мертв! – завопила я. – Вы убили его, как и Бабло, как Ромейна!

– Уймись, дура, – оборвал Майк. – Этот придурок просто должен немного отдохнуть. Брось его в кровать, Бенни, и глаз с него не спускай! Пока ему, детка, больше ничего не грозит.

– Что значит – пока?! – задохнулась я от гнева.

– Если ты позвонишь немедленно Сэму, то все будет хорошо, – пожал он широченными плечами. – Ну, а нет…

– Ладно, – смирилась я. – Но мне неизвестен номер его телефона.

– Не крутись, моя великолепная, телефон наверняка есть в справочнике.

– Можно мне хоть что-нибудь накинуть на себя?

– Незачем, – проронил он, сверля глазами мое тело. – Ты и так выглядишь просто замечательно!

По-прежнему, ведомая дулом оружия, я подошла к столику с телефоном, который стоял у окна. Это меня хоть немного обрадовало: ведь Ромейна зарезали, когда он говорил по телефону, а сейчас и я сниму трубку. Но если погаснет свет, я уж точно выпрыгну в окно вместе с телефоном.

Майк набрал номер.

– Скажи, что нашла в своей постели труп Бабло, – велел он. – Говори ему, что ты, мол, уверена, убийца все еще в доме, и пусть он немедленно приезжает. Но запрети ему звонить в полицию, иначе…

Я представляла, как в квартире Барни надрывается телефон, и от всей души желала, чтобы его не было дома.

Но сонный голос сказал:

– Барни слушает. В чем дело?

– Помни, что жизнь твоего замечательного Эдди зависит от тебя! – прошипел над ухом Майк.

– Сэм, это Мэйвис… – Мне не пришлось притворяться, мой голос и так хорошо дрожал. – Произошло нечто ужасное!

– Бог мой, что там еще! – сразу заорал Сэм.

– Бабло… – проскулила я. – Она убита…

– Убита? – проорал он так, что у меня чуть перепонки не лопнули. – Вы что, Мэйвис, выпили лишнего?

– Сэм, я говорю вам правду, – пробормотала я с отчаяньем. – Я только что нашла ее… Она тоже зарезана, – я понизила голос. – Сэм, мне кажется, что убийца еще в доме, у нас есть шанс поймать его на месте преступления!

– Я не могу рисковать вашей жизнью, Мэйвис, – выпалил он. – Сейчас же звоню в полицию!

– Нет! – крикнула я. – Не делайте этого, умоляю, вы все испортите! И подумайте о рекламе, Сэм! Если вы поторопитесь, то со мной будет все в порядке…

– Буду через десять минут, – торопливо сказал он. – И еще, Мэйвис, если увидите, что он собирается сбежать, отвлеките его…

– То есть? – ошеломленно спросила я. – Каким же образом?

– Ну… – он кашлянул. – Неужели я должен учить очаровательную девушку, как отвлечь мужчину?

– Мне улечься с ним в постель? – возмущенно спросила я. – Или станцевать для него танец семи покрывал?

– Наконец-то вы меня поняли! – повеселел он. – Именно игра, только старая добрая игра в секс, это никогда не подводит!

– Кажется, минуту назад вы были безумно обеспокоены за меня, а теперь предлагаете рисковать своей жизнью и добродетелью ради вашего паблисити?

– Мэйвис, милочка, – произнес он умоляющим тоном. – Я не имел в виду ничего ужасного и приеду до того, как вы почувствуете сквозняк, если, конечно, правильно организуете танец с покрывалами!

– Если вас не будет здесь через десять минут, я сама позвоню в полицию! – разозлившись до предела, я бросила трубку.

– Он приедет? – спросил Майк.

– Его сейчас не остановили бы даже дикие мустанги! – сказала я горько. – Пусть мне перережут горло, он и это использует в своей чертовой программе или для рекламы! Грязный подонок, еще посмел предложить мне убить время, соблазняя убийцу, чтобы тот не сбежал до его появления!

– Все замечательно, куколка, – мерзко ухмыльнулся Инглиш. – А теперь присоединяйся-ка к остальным, все в гостиной.

Там меня снова ждало потрясение. На Долорес был розовый свитер и белые расклешенные брюки, туго обтягивающие ее слишком полные бедра. Она побледнела, в глазах стоял страх.

Старуху Эбигейл обтягивало все то же зеленое платье, и я подумала, что она не снимает его даже когда спит. Седые волосы были растрепаны, а в глазах горел жуткий огонек, словно она предвкушала какое-то дьявольское развлечение.

– Что они здесь делают? – спросила я Майка.

– У нас вечеринка, деточка, – осклабился он. – Не хватает только Сэма. Дождемся его, а к тому времени и Говард очнется.

Эбигейл громко вздохнула и закрыла глаза.

– Я уже чувствую их приближение, – раздался ее замогильный голос. – Они собираются вокруг нас. Никогда раньше силы зла не бывали столь могущественны, как сейчас!

– Прекратите свою дурацкую болтовню, – напряженно сказала Долорес, – оставьте ее для телевидения!

– Я уже говорила тебе, милая, – глаза Эбигейл засверкали еще жутче, – не смейся над тем, чего не понимаешь! А если хватит ума, так ты даже поможешь силам зла, чьими орудиями все равно мы все являемся, и, возможно, спасешься! Как я – спасешься! – гордо закончила она.

– Старая дура! – неожиданно крикнула Долорес. – Если бы ты не натворила дел в Лонг-Бич, мы бы не влипли в эту мерзкую историю! Кажется, ты уж в самом деле свихнулась и веришь тому, что болтаешь!

– Конечно, верю, – невозмутимо согласилась старуха. – И не понимаю, почему не веришь до сих пор ты…

– А что произошло в Лонг-Бич? – вежливо спросила я.

Раз уж меня втолкнули в эту компанию, надо же поддерживать разговор. Я посмотрела на Эбигейл и сразу же пожалела о своем вопросе. Старуха хищно повела носом, ее мрачные глаза впились в мое лицо, и у меня по спине побежали мурашки.

– Какая хорошенькая девочка, – прохрипела она. – Настоящая блондинка с чудесным розовым тельцем… Они как раз таких и предпочитают, духи зла! – Старуха вдруг погладила меня по руке, прежде чем я успела ее отдернуть. – Вы ощущаете силы зла, которые собрались в этой комнате? Вам они угрожают больше, чем кому бы то ни было, милочка! – Эбигейл злобно хихикнула.

– Не слушайте ее, – сказала Долорес. – Для нее одно удовольствие – попугать кого-нибудь, совсем уж тронулась, психопатка!

На лице старухи появились такие ненависть и злоба, когда она глянула на латиноамериканку, что мне стало еще страшнее. Но через секунду ее лицо приняло прежнее выражение, и она снова хихикнула.

– Конечно, я предпочла бы иметь твой дар, голубушка, – ядовито начала Эбигейл. – Уметь предсказывать будущее, причем с такой точностью! И тебя не пугает, что человек, будущее которого ты предрекла, не смог избежать своей судьбы? А ты ведь даже пыталась предупредить его! Как ты себя чувствуешь, милая, думая о том, что он сидел здесь прошлой ночью, прислушиваясь к тиканью часов, а минутки его жизни текли, словно песок сквозь пальцы?

– Заткнись, проклятая ведьма! – взорвалась Долорес.

– Тебе жаль его, а? – продолжала Эбигейл. – Но ты ведь знала, что у него не было ни единого шанса избежать намеченной встречи со Всемогущими силами зла!

– Я кажется просила, чтобы ты заткнулась! – в голосе Долорес появились нотки истерики.

– А почему бы мне не поговорить с тобой, дорогая? – ласково спросила старуха. – Я так восхищена и поражена твоим даром! Скажи, нет ли у тебя в запасе еще какого-нибудь предсказаньица? Кто из нас умрет сегодня ночью? Может быть, эта славненькая блондинка? Не скрывай же, Долорес, скажи нам все, что видишь…

– Поздно, – вмешался Майк. – Поздно уже предсказывать.

– Что вы хотите этим сказать? – поинтересовалась Долорес.

– Прелестная жена разделила судьбу своего горячо любимого мужа. – Майк фыркнул. – Нож в сердце, как и у бедняги Рея!

– Она мертва? – голос Эбигейл внезапно сорвался.

– Совершенно верно.

– И кто же ее убил? – спросила старуха.

– Думаю, вот эта хорошенькая, натуральненькая блондинка с прелестным розовым тельцем, – передразнил ее Майк.

В глазах Долорес появился ужас, и она резко отодвинулась от меня.

– Он лжет! – крикнула я. – Это неправда!

– О? – протянула старуха. – Я ошиблась на ваш счет, красавица? – горячо зашептала она мне в ухо. – Ах, как ошиблась! – костлявая рука вцепилась в мое запястье. – Вы умная деточка, вы поняли, что невозможно противиться силам зла, что с ними нужно сотрудничать.

Я вскрикнула и попыталась освободить руку, но она еще ближе придвинулась ко мне, и я увидела капельки пота на ее верхней губе и еще более жуткий огонек в глубине глаз.

– Скажи-ка, моя красавица, – она просто смаковала каждое слово, – какие ощущения испытала ты, когда погружала нож в живое, трепещущее сердце?

Отчаянным усилием я вырвала свою кисть из ее страшных пальцев, вскочила с кушетки и почему-то бросилась к Майку, стоящему у бара.

– Уберите от меня эту старуху! – крикнула я, задыхаясь. – Слышите вы?

Он внимательно посмотрел на меня, и по его лицу поползла вдруг широкая ухмылка, затем в глазах появился стальной блеск, и у меня сердце ушло в пятки.

– Куколка, а старушка наводит на вас страх, правда? – спросил он мягко. – Она очень напугала вас? Это надо запомнить…

9

Снаружи резко взвизгнули тормоза, послышалась торопливые шаги, и через секунду в комнату ввалился Сэм Барни.

– Явился! – бросила я свирепо. – Ура! Ура!

Сэм замер посреди холла и уставился на пистолет Майка с отвисшей челюстью. Наконец, он захлопнул пасть, посмотрел на Долорес, на старуху и снова перевел взгляд на меня.

– Что… – он судорожно сглотнул. – Что…

– Идея пригласить всех на вечеринку принадлежит Майку, – кивнула я на толстяка. – И мне он тоже грозил пистолетом.

– Значит, убийство Бабло – выдумка?

– Нет, ее труп лежит в спальне, – спокойно заметил Инглиш.

– Кто ее убил? – спросил Сэм быстро.

– Мы бы тоже хотели это узнать, – ухмыльнулся Майк, – затем и собрались. Я подумал, что будет лучше, если придут все, кто присутствовал при убийстве Ромейна.

– О, господи! – драматично воскликнул Сэм. – Что-то в этом есть до отвращения знакомое! Кажется, я читал кукую-то книгу или смотрел фильм…

– Ну конечно, тут вы профессионал… – Майк скривился. – Правда, завидев вашу физиономию на экране, я сразу переключаюсь на другой канал.

– Это и понятно, – спокойно заметил Барни, – мы ведь рассчитываем на аудиторию с интеллектом выше среднего!

– Заткнись! – прорычал Майк. – И нечего скалить зубы! Я не верю, что этот самый лейтенантишка отыщет убийцу, ему и потерянного кошелька не найти! Так что сейчас мы сами займемся этим…

Со стороны спален раздались шаги. Инглиш усмехнулся.

– Похоже, сейчас все будут в сборе.

В комнату вошел Эдди Говард, конвоируемый Бенни.

– Мы тебя ждем, Эдди, – усмехнулся толстяк. – Где это ты замешкался?

Мне не очень приятно в этом признаваться, но каждый раз, увидев Эдди, я теряю душевное спокойствие. Он не успел переодеться, но даже в несвежей рубашке и мятых брюках все равно очень волновал меня. И я ведь еще тогда, в бюро, поняла, что нельзя ему доверять и подпускать ближе к себе… Но я все время мечтала подпустить его ближе…

Сейчас Говард даже не посмотрел в мою сторону, хотя моя очаровательная пижама была замечательно прозрачна. Он бросил презрительный взгляд на Майка и сказал:

– Ты полагаешь, что тебе удастся все обстряпать подобным образом?

– Я только намерен выяснить, кто убил Рея, – процедил Майк, – да и его жену тоже…

– Бабло мертва?

– А ты как будто удивлен, Эдди-бой, – добродушно усмехнулся Инглиш. – Это что, потому что тебя стукнули по башке? Может, спросишь о Бабло свою курочку?

– Курочку?

– Ну да, кретинку-блондинку, которая совсем не так уж глупа, как прикидывается. – Майк превесело хихикнул. – Эта куколка делает вид, что у нее каша во рту и дыра в голове, но на деле она хитра и коварна, как черт!

– Ты, должно быть, рехнулся, Майк, – усмехнулся Эдвард. – Конечно, ты спятил окончательно, ты же параноик… Во всяком случае всегда был им…

Инглиш с ленивой грацией вышел из-за бара, движения его казались еще более угрожающими, чем обычно.

– Значит, я сошел с ума? – спросил он мягко. – Ладно… Поговорим иначе. Сейчас уже нечего скрывать, что Ромейн был вторым по значимости скупщиком краденого во всем Лос-Анджелесе.

– Ну и что же? – холодно спросил Барни.

– А то, что совсем не случайно Говард навязался ему телохранителем и поселился в его доме! Он присмотрелся к жене Ромейна, нашел с ней общий язык, и очень скоро они сговариваются убрать Рея, чтобы прибрать к рукам его бизнес!

– Ну ты и дурак! – с отвращением бросил Эдди.

– Конечно, – продолжал Инглиш, словно не заметив замечания в свой адрес, – Говарду совсем была не нужна жена Ромейна, только его бизнес… Он предусмотрел все! Выискал эту шикарную Мэйвис, поняв, что она ему может очень помочь…

– Я не понимаю, при чем здесь Мэйвис? – решительно перебил его Сэм.

– Заткнись! – рыкнул Инглиш. – Ромейн получает с почтой странное послание, которое его крайне встревожило, поскольку он занят рискованным бизнесом, и в городе много парией, которые были бы рады-радешеньки перерезать ему горло. Хотя бы те самые, что рисковали на складе меховой продукции, а получили от него лишь десятую долю добычи… Рей обращается за советом, конечно, к своему телохранителю, и Эдди рекомендует нанять частного сыщика расследования, якобы… Конечно, это он посоветовал Рею нанять Мэйвис Зейдлитц…

– Ложь! – с негодованием воскликнула я. – Мистер Ромейн искал Джонни Рио, когда пришел в бюро, а не меня, и…

Не обращая на мой возглас никакого внимания, Инглиш продолжал:

– Затем Эдвард внес еще одно предложение: если, мол, на передаче что-нибудь произойдет, он сгребет в кучу всех участников, притащит их в дом хозяина, чтобы вытрясти из них все, что можно. И он действительно привез почти всех, – Майк злобно усмехнулся, – почти… Долорес он, якобы, упускает… На деле же она ему просто не нужна! Главное, ему необходимо провести в дом Мэйвис, для этого и устроена вообще вся заваруха со студией! А наша прелестная блондинка – самое важное лицо, она исполнительница, и приказано ей, ни много ни мало, убить Ромейна! Единственное, чего ты не учел, Эдди, это жуткий страх Рея, который заставил его подстраховаться, пригласив в дом еще и меня с ребятками…

– Все это шито белыми нитками, – фыркнул Сэм Барни. – Вы что же, хотите сказать, что и Долорес – агент Говарда?

– Да я впервые увидела его в этом доме! – крикнула с возмущением Долорес.

– Ну, как? – усмехнулся Сэм.

– Ладно, – Инглиш улыбнулся, – сейчас мы все выясним.

Он медленно пересек комнату и остановился перед Долорес. Та на мгновение взглянула на него и тотчас отвела глаза в сторону.

– Расскажи-ка нам о своих предсказаниях, детка, – приказал он. – Или хочешь быть сообщницей?

– Нет, – чуть слышно ответила та.

– Ты в самом деле умеешь предсказывать, милая?

– Не умею, – чуть слышно выдавила из себя Долорес.

– Ну-ну, смелее, а как же с предсказанием смерти Ромейна?

– Я актриса, – пробормотала она. – Не слишком удачливая актриса, поэтому хотела попасть на передачу Сэма Барни, чтобы сделать себе рекламу. Мы встретились, он пригласил меня принять участие в программе, а за сутки до передачи кто-то позвонил по телефону и спросил, не хочу ли я заработать тысячу долларов. Конечно, деньги есть деньги, но я сказала, что все зависит от того, что мне предстоит делать… – Она вздохнула.

– Дальше, – потребовал Майк.

– Тот, кто звонил, знал, что я принимаю участие в передаче… он хотел подшутить над каким-то своим другом… – Долорес уставилась на носки своих туфель. – Тысяча долларов, и все лишь за то, чтобы я предсказала этому другу смерть, – таким было предложение. Я заявила, что мне это не нравится, но он стал меня успокаивать, уверяя, что беспокоиться совершенно не о чем, что это просто оригинальная шутка, и его друг любит необычные шутки, а поэтому даже нисколько не обидится. Да, он так и говорил, что друг не примет этого предсказания всерьез, а только посмеется над ним. Тем более, мол, я же назову час, и он очень скоро убедится, что это просто шутка. – Долорес замолчала и обвела всех виноватым взглядом. – Я повторила на передаче все слово в слово, как велел тот человек… В тот же день рассыльный из бюро обслуживания принес мне тысячу долларов, вот и все, – она вздрогнула. – Если бы я только на секунду могла предположить, что предсказание сбудется, я бы ни за что на свете!..

– Ну конечно. – Майк добродушно потрепал ее по плечу. – Еще один вопрос, дорогая. Тот голос по телефону? Вы могли бы его узнать, услышав вновь?

– Поклясться не могу, – начала она неуверенно, – но когда я услышала здесь голос мистера Говарда, то была почти уверена, что слышала по телефону его приятный, интеллигентный голос с глубоким тембром…

– Что? – с яростью воскликнул Эдди. – А ну, дайте мне эту дамочку, я заставлю ее сказать правду!

– Уймись! – Инглиш ткнул его пистолетом. – Стой смирно. Теперь все ясно. Ты не пожалел даже тысячи долларов, чтобы обставить это дельце! – он повернулся к Барни. – Понятно вам?

– Ты кое о чем забыл, – перебил Эдди. – Как насчет света, Майк? Ведь он погас не только здесь, но во всем доме. Что же, по-твоему, я могу раздваиваться? Ведь распределительный щит находится в гараже!

– Вот именно, – поддержал Сэм, вопросительно уставясь на толстяка.

– Никаких проблем, – усмехнулся Майк. – Если ты не пожалел тысячи на предсказание, то что для тебя такая мелочь, как размыкатель цепи? Это же проще простого! Его подключают так, чтобы отключить питание в точно намеченное время, секунд на тридцать, а потом свет снова загорается. Ты прекрасно знал, что после смерти Ромейна поднимется паника, и в это время можно будет без всякого риска проникнуть в гараж и убрать улику, пока никто не додумался заглянуть туда.

– С этим я, может быть, и соглашусь, но потребуется чертовски много усилий, чтобы убедить меня, будто именно Мэйвис заколола Ромейна и его жену, – заявил Барни.

– Они сообщники, – сказал Майк. – Я согласен, трудно утверждать, кто из них убил Ромейна, но с Бабло совсем другое дело…

– Продолжайте, – проворчал Сэм.

Инглиш подробно описал, как он вошел в спальню и застал меня над трупом Бабло. Особенно он просмаковал подробности насчет ножа и пропитанной кровью постели. А когда он повторил мой рассказ о подложенных подушках, то даже я сама почувствовала, как наивно это звучит. И еще я заметила, с каким трудом верится Сэму, что можно было находиться десять минут в комнате с трупом и не обнаружить его.

– Так-то, Барни, – закруглился Майк. – Я застукал бы ее на месте преступления, если бы вошел десятью минутами раньше. Поэтому мне кажется, что и Ромейна прикончила она.

– Я никого не убивала!.. А перед уходом действительно подложила под одеяло подушки, и… – отчаяние лишило меня голоса.

– Она врет, – усмехнулся с издевкой Инглиш. – И будет врать, пока не позеленеет. Есть единственный способ добиться от нее правды…

– Что вы имеете в виду? – насторожился Сэм.

– Если с ней поговорить как следует…

– Только тронь ее, Инглиш, – прохрипел Эдди, – я пристрелю тебя!

– А я к ней и не притронусь, – осклабился Майк. – Это чисто женское дело, как вы считаете, Эбигейл?

– Нет! – крикнула я. – Не подпускайте ко мне эту сумасшедшую!

Старуха медленно поднялась, на ее лице появилась довольная улыбочка.

– Я только сотрудничаю, только помогаю силам зла! – кровожадно прошептала она. – Зло нельзя укротить, с ним можно только договориться!

Я отшатнулась в сторону.

– Это уж слишком, Инглиш! – воскликнул Сэм. – Уберите эту старую ведьму от Мэйвис, иначе я сам сделаю это!

– И получишь пулю в брюхо, – спокойно предупредил Майк. – А ну, встань рядом с Эдди и не дергайся!

Он сделал три шага ко мне, схватил меня за руку и так ее вывернул, что я согнулась вдвое.

– Приглядывай за ребятишками, Бенни, – приказал он. – Если кто шевельнется – стреляй.

– Как прикажешь, босс!

Майк толкнул меня к двери. Я ничего не соображала от боли, а когда очухалась, увидела, что нахожусь в какой-то спальне.

Я начала растирать запястье, восстанавливая кровообращение, и тут на пороге выросла Эбигейл.

– Предоставляю вам полную свободу, – мягко проговорил Майк. – Можете делать все, что угодно, но только быстро. Мне все равно, каким способом вы убедите ее признаться, ясно?

– Конечно, – старуха кивнула. – Ее надо бы положить на кровать, да связать по рукам и ногам.

– Сейчас. – Майк сверкнул глазами. – Ты слышала? Ложись!

– Нет! – завопила я и вскинула ногу. Острый каблук моей туфли вонзился ему в подбородок. Толстяк взвыл, но не успела довольная улыбка расплыться по моей физиономии, как он ударил меня кулаком в солнечное сплетение, и комната поплыла у меня перед глазами.

Когда я пришла в себя, то была уже распростерта на кровати. Попытки пошевелить руками или ногами ни к чему не привели. В общем, я была распята в буквальном смысле, только не на кресте, а на кровати.

– Ну, теперь она к вашим услугам, – донесся голос Майка. – Но повторяю, все нужно сделать быстро!

– Уж постараюсь, – проскрипела старуха. – Об одном хочу попросить, мистер Инглиш, когда вернетесь в гостиную, включите там приемник, да погромче. Найдите какую-нибудь приятную музыку…

– Хорошая идея, – усмехнулся тот. – И пусть она вопит во все горло, все равно никто не услышит.

– Вот именно! – глаза старухи загорелись.

Я услышала, как закрылась дверь за Майком, и моя последняя надежда угасла. Надо мной склонилось улыбающееся лицо Эбигейл.

– Ну, милочка, – проговорила она сладким голосом. – Ты же слышала, он сказал, как можно быстрее? В общем, когда будешь готова во всем сознаться, только скажи мне, и я оставлю в покое твое прекрасное тело.

– Зря теряешь время. Мне не в чем признаваться! Ты скорее умрешь от старости, чем…

– Ты недооцениваешь меня, милочка… Я предупредила, но раз не желаешь слушать… А я-то думала, что ты из легко поддающихся, но если тебе так хочется, будь мученицей!

Она еще ниже склонилась надо мной и быстро подвернула кофточку моей пижамы к самой шее, а затем так же ловко и быстро стащила до щиколоток штанишки.

Когда старуха выпрямилась вновь, я увидела, что ее глаза затянуты мутной пленкой. Меня начало трясти.

– Ах, какая хорошенькая девочка! – заворковала ведьма. – Какое нежное тельце, какие грудки, какие ножки!

Старуха медленно вытянула вперед руки, затем согнула и расправила крючковатые свои пальцы, словно разминаясь.

Из гостиной послышалась громкая музыка, и она удовлетворенно вздохнула.

– Ну, теперь можешь визжать, сколько угодно милочка. Никто не услышит, кроме нас двоих…

Ее пальцы мелькнули в воздухе, и я вся конвульсивно дернулась от их прикосновения. Что-то тихонько напевая себе под нос, она для начала слегка провела ладонями по всему, моему телу от груди до щиколоток, а потом ее пальцы, словно набрав силы, вонзились в мою плоть и заработали с неутомимостью, за которой угадывался большой опыт. Они щипали и рвали меня, забираясь в самые потаенные уголки, с такой болезненной жестокостью, что уже через две секунды из моего горла вырвался отчаянный вопль тоски и боли.

– Вот так-то, моя дорогая, – бормотала мучительница нараспев. – Кричи, кричи, никто тебе не поможет.

И ее пальцы еще ожесточенней и безжалостней принялись за меня, исторгая из моей груди хриплые крики. Я корчилась, словно в агонии, едва сознавая, что этот хриплый вой принадлежит мне.

– Когда будешь готова подписать признание, моя лапочка, ты только кивни, – умиротворенно наговаривала Эбигейл. – У каждого есть свой предел, и ты не исключение, милочка.

На меня накатила волна такой нестерпимой боли, что мое тело непроизвольно изогнулось дугой, протестуя каждой клеткой против насилия, и это было последнее, что я запомнила перед тем, как меня поглотила тьма.

10

Несколько минут я лежала неподвижно, ощущая свое тело одной сплошной раной. Больше мне не выдержать, я подпишу все, что угодно, даже свой смертный приговор… Я медленно открыла глаза и вся сжалась в ожидании неминуемой боли.

На меня смотрели встревоженные глаза Долорес. Она приложила палец к губам.

– Лежите тихо. Они ждут, когда вы очнетесь, чтобы продолжить…

– А вы что тут делаете?

– Меня прислал Майк, чтобы сообщить, когда вы очнетесь! – прошептала она. – Бедная Мэйвис! – Ее глаза наполнились состраданием. – Что она с вами сделала!

– Да уж, – пробормотала я. – Ничего не упустила. Если я когда-нибудь доберусь до нее, то просто сердце вырву голыми руками!

– Я не могу принести даже стакан воды, – сказала со слезами в голосе девушка. – Они сразу догадаются, что вы пришли в себя.

– Может, вы развяжете мне руки?

– Мне очень жаль дорогая, но я не смею… Эбигейл в самом деле сошла с ума. Она и меня убьет точно так же, как вас, и как того… – Долорес прикусила губу.

– Послушайте, – начала я настойчиво, – мне больше не вынести этого. Как только Эбигейл войдет сюда, я сразу же начну кричать, и подпишу все, что угодно… А знаете, что будет потом? Майк пристрелит и меня и Говарда до приезда полиции, чтобы некому было рассказать, каким путем вырвали у меня признание. И если вы мне сейчас не поможете, то просто станете соучастницей этого убийства!

Долорес закрыла лицо руками и зарыдала.

– Не знаю, не знаю, – всхлипывала она. – Я всего боюсь.

– История про телефонный звонок и тысячу долларов – выдумка, не так ли?

Она кивнула.

– Майк велел мне рассказать эту легенду.

– А как было на самом деле?

– Долгая история, – вздохнула девушка. – Мне и вспоминать не хочется… Тем более, я не хочу рассказывать ее присяжным в суде…

– Здесь не суд, – прошептала я успокаивающе. – Расскажите, дорогая, вам станет легче.

Долорес словно прорвало, она заговорила и не умолкала минут пять.

– Последние три года мы работали вместе с Эбигейл, главным образом на курортах от Майами до Мехико, словом, по всему Западному побережью. Мы изображали мать и дочь из самого изысканного общества… Выбирали какого-нибудь простака и начинали его обхаживать. Обычно, это был мужчина средних лет, женатый, но отдыхающий в одиночестве. Лучше всего дело шло с провинциалами, они больше заботятся о своей репутации… Я притворяюсь, что без ума от него, и готова прыгнуть к нему в постель, как только удастся избавиться от опеки бдительной мамаши… Когда он доходил до белого каления, я сообщала, что мама-де собирается уехать на весь день и приглашала его к себе в номер… – щеки Долорес вдруг стали пунцовыми. – Это грязный и дешевый трюк… В самый разгар событий, когда он уже подминал меня под себя и закатывал глаза в предвкушении блаженства, в комнату врывалась Эбигейл, а я начинала орать: «Насилуют!». Простачку, конечно, и в голову не приходило обвинять в чем-либо меня, да Эбигейл и не позволяла слова сказать. Она изображала матрону из общества, разъяренную тем, что ее дочь подверглась гнусным домогательствам какого-то проходимца. Она начинала угрожать, что немедленно вызовет полицию и сделает вообще все возможное, чтобы лишить его возможности впредь подвергать насилию невинных девушек, и что, мол, на огласку ей наплевать… Это всегда срабатывало. Бедняга в панике предлагал отступного, она соглашалась не сразу, но постепенно, будто бы уступая его мольбам. И большинство целовали ей руки за то, что она доставала из их кошелька десять тысяч долларов…

– Но вы так ничего и не рассказали о предсказании, – прошептала я.

– Я рассказываю то, что этому предшествовало, иначе вы ничего не поймете, – объяснила Долорес. – Мы приехали в Лос-Анджелес месяца три назад, и почти сразу Эбигейл встретила Ромейна – она знала его раньше, знала, что он ловкий и удачливый барыга. Они разговорились, и он пожаловался, что главная его забота в одном – как сообщить тем, с кем он имеет дело, о времени и месте доставки товара. Старуха и подсказала ему, что лучше всего купить время на телевидении или радио. Ему идея понравилась. Через три дня Рей пришел к нам и сказал, что в программе Сэма Барни собирают всяких придурков, и предложил Эбигейл изображать из себя чудаковатую старуху. Он пообещал, что если она сможет во время передачи произнести несколько фраз, условных естественно, предназначенных для его клиентов, и все пройдет нормально, то он будет платить за каждую передачу по триста долларов. Эбигейл сразу согласилась. Она научилась говорить замогильным голосом, выдумала ту чепуху, что вы уже слышали, оделась как чучело, и все получилось лучше некуда… Эта ведьма даже имела успех… А потом мы проводили уикэнд на Лонг-Бич, и старая дура опять подцепила какого-то простака. Мне совсем не хотелось связываться, но она уговорила, и я сыграла свою обычную роль… Но когда старуха ворвалась в комнату… В общем, этот тип оказался частным детективом, который решил вывести нас на чистую воду… – Долорес закрыла глаза и содрогнулась всем телом. Я же настолько увлеклась ее рассказом, что почти не чувствовала боли.

– Нам грозило тюремное заключение от двух до пяти лет. Он собрался звонить в полицию, и уже взялся за телефонную трубку, как вдруг Эбигейл схватила бронзовое пресс-папье и ударила его по голове… Бр… Он умер прежде, чем упал на пол… Вот тогда нам и понадобилась помощь, – торопливо глотала слова Долорес. – Я предложила позвонить Ромейну, но старуха заявила, что тут он нам не помощник, и набрала номер Майка Инглиша, она и с ним давно знакома. Он сразу примчался и все уладил – через час труп уже был выброшен в море, Майк заверил, что к телу привязан основательный груз…

– Если я правильно поняла, он это сделал по старой дружбе?

Долорес печально улыбнулась.

– Конечно, нет. Он знал Эбигейл давно, но это же Майк Инглиш! Кстати, он ведь тоже получал сообщения от Ромейна с ее помощью. Да и вообще, они провернули немало дел. Но прежде, чем притронуться к трупу детектива, Инглиш сразу поставил условия: если что будет не так, он сразу позвонит в полицию и посоветует справиться у нас о судьбе этого человека. Потом он забрал пресс-папье с отпечатками старухи… Майк Инглиш никогда и нигде своего не упустит, – с горечью констатировала она.

Долорес еще немного помолчала, словно собираясь с мыслями.

– Очень скоро он позвонил, велел мне во что бы то ни стало попасть на передачу Сэма Барни и предсказать смерть Ромейна… Остальное вам известно…

– И он велел позвонить Ромейну в четыре часа?

– Нет, просто сердце было не на месте. Инглиш сказал, что он просто хочет заставить Рея немного потрястись, поскольку, мол, он ему насолил. Но я ведь уже успела узнать, кто такой Инглиш, и стала думать, что за всем этим кроется что-то более серьезное. В конце концов нервы не выдержали, и я позвонила сюда, чтобы убедиться, что Ромейн жив… А вот теперь попала, кажется, в настоящую переделку!

– Думаю, – сказала я твердо, – вам не о чем беспокоиться. Вы ведь в самом деле ничего не знали. Так же, как не могли предвидеть убийства того детектива.

– Мне кажется, что после того случая Эбигейл сошла с ума. – Долорес покачала головой. – По-моему, она всерьез насчет этой чепухи о силах зла, и у меня такое чувство, что ей хочется убивать еще и еще…

– Успокойтесь, дорогая, – взмолилась я. – Послушайте, полиции ведь ничего не известно о ваших злоключениях, и вряд ли когда-нибудь станет известно, не будут же те простачки обращаться с жалобой, сами понимаете… Единственное, что можно против вас использовать, это ваше молчание после убийства детектива. Но если вы поможете мне задержать Майка Инглиша, то уверяю вас, в полиции к вам не будет никаких претензий!

– Вы так думаете? Вы уверены в этом?! – с волнением воскликнула она.

– Честное слово! Послушайте, у меня готов план, только нужна ваша помощь…

– Что я должна делать?

– Для начала развяжите меня, затем возвращайтесь в гостиную и сообщите, что я пришла в сознание. Когда сюда придет Эбигейл, я сама о ней позабочусь, обещаю вам это. Вы же постарайтесь встать как можно ближе к Бенни, Майк вряд ли будет очень следить за вами, он же думает, что вы у него на крючке. Когда я успокою тут старуху и войду в холл, то сразу начну орать на Майка. Все, естественно, уставятся на меня, и вот в этот момент вам надо выхватить пистолет из рук Бенни и сразу передать его Эдди, а уж он разберется, что к чему.

– Но это очень рискованно, Мэйвис, – задрожала Долорес. – А если выйдет осечка?

– Я уверена, что у вас все получится как нельзя лучше! Но развяжите же мне скорее руки и ноги! С минуты па минуту может войти Эбигейл…

– Хорошо, я сделаю все так, как вы сказали… Долорес развязала меня, я приподнялась, и лишь через несколько минут усиленного растирания снова почувствовала свои конечности.

Усевшись на край кровати, я кое-как натянула на себя пижаму и попыталась встать, но тут же рухнула обратно.

– Вы уверены, что справитесь со старухой? – спросила Долорес обеспокоенно.

– Справлюсь, – вздохнула я. – Вот только немного приду в себя…

Я осторожно прошлась по комнате, и, наконец, почувствовала, что ноги подо мной перестали подгибаться, хотя тело по-прежнему ныло неимоверно. Но главное – руки и ноги слушались меня, видно, ведьма приберегла их напоследок, на десерт, так сказать, на них даже синяков не было.

– Вам пора, – сказала я Долорес. – Помните, как только я заору на Майка, сразу вырывайте оружие у этого задохлика!

– А вы уверены, что они уставятся на вас, Мэйвис?

У меня чуть не вырвалось: «Вы шутите!», но тут я вспомнила, что за все это время Эдди ни разу даже не взглянул в мою сторону, и ответила поскромней: «Они ведь не ждут моего появления. А сюрприз всегда привлекает внимание всех…»

Как только Долорес вышла, я прижалась к стене у самой двери. Прошло, наверное, полминуты, которые показались мне вечностью, и я услышала звуки рок-н-ролла. Это означало, что Эбигейл готова приподнять занавес второго акта. Правда, она не знала, что Мэйвис Зейдлитц намерена при этом бухнуть в барабаны.

Я увидела, как повернулась дверная ручка, и вся напряглась струной. Дверь распахнулась, и жуткая старуха вошла в комнату. В тот же миг я подняла над головой сцепленные в замок руки. Она подошла к кровати и оцепенела. Я сделала отчаянный бросок вперед, обхватила ее шею и вошла в клинч.

Злодейка рухнула на колени, довольно сильным рывком попыталась приподняться, но ее колени подогнулись, и она упала снова, на этот раз уже на кровать, – словно тряпичная кукла. Я пожала сама себе руку, осторожно приоткрыла дверь, выглянула и неторопливо повернулась к кровати.

От того ли, что она была ненормальная, или потому что ее облекала невидимая глазу стальная оболочка, только я рановато поздравила себя с успехом. Я находилась всего на полпути к кровати, когда старуха пришла в себя, уселась и уставилась на меня, яростно сверкая глазами. Ее костлявая рука нырнула куда-то в недра невообразимого платья, и вдруг я увидела узкое лезвие ножа.

– Иди, иди ко мне, дорогая, – прошипела она, безобразно скалясь и крепко сжимая рукоять ножа, который, как я успела заметить, был привязан под платьем к ее правому бедру. – Ближе, еще ближе! Ты не можешь бороться с силами тьмы, они все время подстерегают тебя!

– Придется им все же подождать, теперь настала моя очередь! – оборвала ее я. – Со мной они еще не имели дела! Ты безобразна, как смертный грех, грязная обезьяна, место тебе на навозной куче! Когда я разделаюсь с тобой, твою физиономию вообще будет не узнать, хотя тебе любые перемены к лицу!

Я приближалась к ней, не переставая болтать, надеясь, что оскорбления отвлекут ее внимание. Но она внимательно наблюдала за мной из-под полуопущенных век, издавая какие-то булькающие горловые звуки, и вдруг прыгнула вперед. Я едва успела увернуться, и лезвие мелькнуло в дюйме от моего горла.

Она еще не успела отвести руку для очередного удара, как я метнулась вперед, выбросив ноги в отчаянном прыжке. Удар пришелся ей прямо в живот. Эбигейл утробно икнула и рухнула на кровать, нож отлетел в сторону. Я приземлилась на четвереньки рядом с ней и замолотила изо всех сил кулаками.

Когда я сползла с этой твари, она была чуть тепленькой, а ее рожа превратилась в сплошную кровавую маску.

Выйдя из комнаты, я плотно притворила дверь. Все мое тело под пижамой болело невозможно и казалось, что каждая ее оборочка весит не меньше килограмма.

В гостиной вовсю гремела музыка, и я от души надеялась, что джаз не уменьшит эффекта от моего появления. Глубоко вздохнув и напоследок скривившись от боли, я вошла в гостиную.

Майк Инглиш стоял, облокотившись на бар, со стаканом в руке. Его глаза были полузакрыты. В центре комнаты сгрудились Сэм, Эдди и охранявший их Бенни с пистолетом в руке. На бледном лице Долорес застыло напряжение: Когда она увидела меня, ее голова непроизвольно дернулась.

– Эй, вы! – крикнула я, перекрывая рев приемника. – Кто-нибудь еще желает заняться пытками?

Майк отскочил от бара. Краем глаза я заметила, как отвисла челюсть у Бенни. Они оба растерялись на какую-то секунду, но Долорес хватило этого времени, и уже в следующий миг я услышала ошеломленный рев парня и ее крик:

– Эдди, держи пистолет!

Майк сунул было руку в карман, но Эдди рыкнул:

– Только попробуй достать свою пушку! Я жду не дождусь повода пристрелить тебя!

Майк медленно опустил руки, вытянув их ладонями вверх.

– Выключите это проклятое радио! – заорал Эдвард.

Сэм поспешно бросился к приемнику, и в комнате воцарилась тишина.

– Ну, – сказала я. – Теперь, пожалуй, пойду и переоденусь, если вы не возражаете.

– Мэйвис! – взволнованно воскликнул Эдди. – С вами все в порядке?

– Полюбуйтесь лучше на старую даму, – посоветовала я. – А Долорес расскажет вам кое-что, пока меня не будет. Расспросите, как она стала ясновидящей.

Меня уже начало колотить, но это ведь и не удивительно, если учесть, что четыре пары горящих мужских глаз уставились на мое тело. Вообще, когда на тебя смотрят с восхищением, это очень приятно. Но тут речь шла не просто о восхищении – каждый из четырех явно видел как наяву милый уикэнд наедине со мной в отдельном номере шикарного отеля. Причем, все смотрели с таким вожделением, что, пожалуй, за оба выходных дня они ни разу бы не заказали еду в бюро обслуживания.

11

Мне понадобилось не так много времени, чтобы надеть белый свитер, плиссированную юбку и собрать волосы в конский хвост.

Когда я вернулась в гостиную, там все было тихо. Долорес стояла у бара, Майк и Бенни сидели рядышком на кушетке, а Эдди не спускал с них глаз, держа пистолет в руке. Сэм Барни стоял, прислонясь к стене и сунув руки в карманы.

– Мэйвис, милая, – тепло встретила меня Долорес, – я уже приготовила вам выпить.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Хотя я уже выпила норму, но сейчас, действительно, просто необходимо подкрепиться.

Я взяла бокал и сделала мощный глоток. Глаза у меня тотчас полезли на лоб.

– Что… что это? – я чуть не задохнулась.

– Бренди! – гордо выпалила Долорес. – Как раз то, что вам нужно было, чтобы оправиться от шока.

Тут Эдди улыбнулся мне, и у меня снова возникло ощущение, будто все мои внутренности вынули и забыли вложить обратно.

– Вы изумительны, Мэйвис! – ласково сказал он. – Даже не знаю, как вас благодарить! Долорес нам все рассказала.

– Я тоже все время чувствовал, что здесь что-то не так, – вставил Сэм. – Слишком уж Инглиш старался навязать это преступление вам с Говардом!

– А что там со звездой телеэкрана? – усмехнулся Эдди.

– Вы имеете в виду Эбигейл? – Я равнодушно махнула рукой. – Она решила отдохнуть немного.

– Ого? – Бенни вытаращил на меня глаза. – Вы уделали старую даму?

– Если мне это не удалось, то моей вины в этом нет, – скромно ответила я.

– Полагаю, нам осталось только позвонить лейтенанту Джерасону, – заявил Сэм. – Сейчас я этим займусь.

– Минуточку! – взмолился неожиданно Майк. – Прошу вас, выслушайте меня!

– Мы уже слишком много слушали тебя сегодня вечером! – резко оборвал Эдди.

– Ладно, ладно, – с отчаянием простонал Инглиш. – Я признаю, что подстроил все это, но поверьте, я не убивал Рея и Бабло!

– Можно подумать, – вставила я, – что в последний момент он одумался и пошел на попятный, потому что терпеть не может похорон!

– Его зовут Майком Великодушным, – усмехнулся Говард. – Кареглазый сентиментальный парень, нежный и ласковый, запросто отдающий девушку в лапы сумасшедшей старухи, чтобы та вырвала у нее ложное признание! А потом добрый малый Майк включает погромче радио, поскольку он, видите ли, не в силах слышать воплей боли.

– Ладно! – крикнул Инглиш так, что у него на висках вздулись жилы. – Вы правы, мне нужно было это признание! И я готов был получить его любой ценой, да! Но знаете почему? Потому что именно она убила Ромейна и Бабло!

– Это мы уже слышали, Инглиш, – устало произнес Сэм, – смените пластинку.

– Но это так! – снова заорал толстяк. – Да, я собирался убить Ромейна, и все подстроил сам… Мне давно хотелось заполучить его бизнес… Да и этот подонок обходился мне слишком дорого! Мои мальчики рисковали свободой, а что получали? Какие-то жалкие десять процентов от общей стоимости товара! Да, я собирался его убить, но меня кто-то опередил!

– И поэтому ты решил изо всех сил постараться, чтобы впутать в это дело меня и Мэйвис, – холодно заметил Эдди. – Зачем?

– Да потому что это ваша работа, больше некому! – безнадежным тоном заявил Майк. – Я ведь понимал, как все будет выглядеть, если выяснится, что я намеревался убить Рея! Кто поверит, что меня опередили?

– Ты думаешь, тебе поверят теперь? – презрительно поинтересовался Эдди.

– Но зачем вам понадобилось использовать мою передачу? – спросил Сэм.

Майк откинулся на спинку кушетки, закурил сигарету и глубоко вздохнул.

– Никто из вас не знает так хорошо Ромейна, как я, может быть, еще Эдди, – заговорил он. – О! Это был ловкий тип! Посмотреть не на что, но как варил у него котелок! – Майк постучал себя по лбу. – Ведь даже на то, чтобы запихнуть Эбигейл в передачу – нужны хорошие мозги…

– Я знаю, для чего Ромейн использовал мою передачу, – отрезал Барни. – Но вопрос не в том. Я спросил, почему вы использовали мою программу для предсказания, зачем было затевать эту мышиную возню?

– Я и объясняю! – рявкнул Майк. – Заткнитесь и слушайте, если хотите что-нибудь узнать! Так вот, Рей был ловким парнем, у него даже образование было, он закончил какой-то колледж. А я вырос на улицах Чикаго, бросив школу после четвертого класса. Мой старик пил без просыпа и воровал по мелочам, чтобы прокормиться. Мать тоже попивала и отравилась древесным спиртом, в конце концов. Это было всего через три года, как я бросил школу.

– Ты разбиваешь мне сердце, Инглиш! – усмехнулся Эдди. – Сейчас я разрыдаюсь!

– Минуточку, – вмешался Сэм. – Я хочу его дослушать.

– Мне не на кого было рассчитывать, кроме как на себя, – продолжал медленно Майк. – Сейчас мне тридцать лет, и я имеют пятьдесят тысяч в год, не облагаемые налогом. Меня это вполне устраивало. Но Ромейн всегда насмехался надо мной, всегда… На меня и на моих мальчиков выпадала львиная доля риска. Например, мехов мы прихватили на восемьдесят тысяч и исчезли прежде, чем кто-либо успел опомниться. Я хорошо обдумал операцию, и все прошло как по маслу, мы управились за каких-то пару часов. А Рей и после этого назвал меня глупцом, потому что продаю ему товар за восемь тысяч, а он получит чистых девяносто процентов на этой сделке, практически ничем не рискуя…

– Если уж он был таким плохим, зачем вы имели с ним дело? – поинтересовался Сэм.

– У меня не было выбора. Ведь Ромейн являлся крупнейшим перекупщиком в Лос-Анджелесе и принимал любой товар в неограниченных количествах. В общем, я возненавидел его так, что видеть не мог. «Тебе не достает мозгов, Майк», – вечно твердил он. – Ты – дубина. Все хорошо, пока ты молод, а что будет, когда состаришься? Возьми меня, – хвастался он. – Посмотри только, как я организовал дело на телевидении – люди работают на меня, сами того не подозревая!»

Он очень часто повторял это, и в конце концов я решил, что его дело выгоднее моего стократ, и подумал! «А не прибрать ли его к рукам, отправив хозяина туда, где его роскошные мозги сгниют как любые другие?..» И еще я подумал, что надо все обставить так, чтобы Рей наконец оценил мои способности должным образом, хотя бы в последние минуты своей жизни! Я решил воспользоваться его же правилом – чтобы на меня работали, не подозревая об этом, и надумал использовать телевидение, то, чем он так бахвалился передо мной! Конечно, Ромейн не должен был ни о чем догадываться до самой последней минуты. Тут словно сама судьба выбросила счастливые кости, из Лонг-Бич позвонила Эбигейл…

– Все это похоже на правду, – проговорил Сэм. – Ну а как насчет миссис Ромейн?

– Эта глупая сука меня не касается! – взревел Майк. – Хоть она и настраивала мужа все время против меня, чтобы не пускал меня в дом! Слышите, меня, Майка Инглиша, который отлично помнит те дни, когда ее можно было купить на ночь всего за тридцать долларов!

– Зачем вам понадобилось убивать Бабло? – сурово перебил Барни.

– Я же вам сказал, что не убивал! – заорал Майк свирепо. – Даже если бы мне удалось прикончить Рея, убивать эту шлюху не было никакой нужды! Она не могла бы помешать мне в осуществлении моих планов! А вот Эдди, пожалуй, эта сучка очень могла помешать… Впрочем, в свою очередь, он мог помешать мне, и я уже подумывал о наемном убийце…

– Хм, что-то ты разболтался, – резко сказал Эдвард. – Как ни крутись, Майк, а дело твое плохо! – мне показалось, он усмехнулся с торжеством.

– Конечно, сейчас надо мной смеется даже покойничек Рей, – тихо пробормотал Инглиш. – Еще бы: я все продумал, все подготовил, а кто-то другой всадил в него перышко, но виноватым, опять-таки, оказываюсь я!

– Мы что, всю ночь будем выслушивать воспоминания Майка Инглиша? – спросила я мрачно.

– Да, надо звонить в полицию! – Сэм решительно направился к телефону.

– Дайте мне еще минутку! – взмолился Майк. – Долорес, окажите услугу, взгляните, как там Эбигейл, все ли с ней в порядке, прошу вас!

– Ну… – неуверенно протянула девушка. – Я не знаю, стоит ли…

– Можете посмотреть, как она там, – сказала я. – Мне бы не хотелось, чтобы эта старая ведьма умерла. Убедитесь, по крайней мере, что она дышит, и все.

– Хорошо. – Долорес вышла из комнаты.

Майк с ненавистью уставился на Эдди.

– Теперь ты наверняка намерен завладеть бизнесом Рея! – прорычал он.

– Ты меня смешишь, Инглиш, – скривился Эдди. – Какой бизнес, полиция разнесет магазин в пух и прах.

– И то правда. – Майк даже повеселел. – Похоже, Рей унес свое дело с собой…

Я все еще стояла спиной к двери, понемногу прихлебывая бренди, когда в коридоре послышались шаги возвращающейся Долорес. Она шла так медленно, что мне чуть дурно не стало. Я подумала, вся похолодев, что Эбигейл умерла, и хотя старая дура вполне этого заслужила, мне совсем не нравилось оказаться в роли ее убийцы. Я в жизни никого не убивала, даже и не думала никогда о подобной перспективе, и вдруг…

В следующее мгновение за моей спиной раздался так хорошо знакомый голос, и кровь застыла в моих жилах, а колени задрожали, и стоило больших усилий устоять на ногах. Я кое-как заставила себя оглянуться.

На пороге, с широко раскрытыми от ужаса глазами, стояла Долорес, а позади нее – настоящий призрак во плоти с кровавой маской вместо лица. Из черной дыры рта вырвался страшный шипящий звук, один глаз был закрыт чудовищной опухолью, а другой с дикой злобой сверлил меня.

– Эбигейл! – задохнулась я.

Старуха держала у самого горла Долорес свой ужасный нож, при малейшем движении он вонзился бы той в сонную артерию.

– Мне нужна ты, красотка, – просипела ведьма. – Но если я не получу тебя, я прирежу ее, выбирай милочка. Чью смерть ты предпочитаешь, ее или свою?

Я беспомощно оглянулась, пытаясь прочесть на лицах остальных, что мне делать. Сэм смотрел на старуху в полной растерянности совершенно остановившимися глазами, а Эдди молча пошел на нее, держа наготове пистолет. Но он все равно не смог бы стрелять из-за Долорес.

– У тебя пять секунд, милочка, – проскрипела Эбигейл. – Твое горло, или ее?

– Ну что ж, выбора у меня нет, – я шагнула вперед.

Долорес выдохнула, чуть шевеля губами!

– Остановись, не делай этого!

– В том, что нож остался у нее – моя вина, – возразила я. – К тому же я посоветовала тебе навестить эту сумасшедшую…

Позади меня раздался глухой стук. Быстро обернувшись, я чуть не завопила от отчаяния: Эдди совершил ошибку, – сосредоточившись на Эбигейл, он совсем забыл о Майке.

Инглиш одним прыжком преодолел несколько метров, разделяющих их, и обрушился на Говарда всем своим весом. Когда я обернулась, Эдди валялся на полу, а Майк торжествующе стоял над ним с пистолетом в руке.

– Дорогая Эбби, – сказал он почти с нежностью. – Я знал, что ты намного крепче, чем думали эти сосунки! Я хорошо помню, как ты поработала над черепом того парня в Лонг-Бич! Вовсю заговаривал им тут зубы, чтобы дать тебе прийти в себя.

– Мне нужна блондинка, Майк! – прошипела старуха. – Она моя!

– Конечно, – согласился тот небрежно. – Эта красотка слишком много знает, она твоя, старушка!

Эбигейл отшвырнула от себя Долорес с такой силой, что та упала на пол лицом вниз. Размахивая ножом, ведьма двинулась на меня. Я отступила и уперлась спиной в бар.

– Сначала я располосую твое хорошенькое личико! – прохрипела Эбигейл хищно. – А уж потом… Потом твое бело-розовое тельце станет красным от крови… оно станет страшным, отвратительным, милочка моя!

Приближающаяся фурия живо напоминала мне ту старуху из пьесы «Мэкки-нож», что мы ставили в школе.

Неожиданно мой локоть коснулся чего-то холодного, и я догадалась, что это мой бокал с остатками бренди. Нож сумасшедшей плясал уже у самых моих глаз.

Я изловчилась, схватила с бара бокал и выплеснула содержимое в ее физиономию – у меня неплохо получился этот трюк в кафе битников. И я надеялась, что бренди «пять звездочек» впятеро лучше выполнит в данном случае свое назначение. Так оно и вышло. Коньяк попал в единственный глаз моей мучительницы, она отчаянно завопила, слепо ткнув вперед ножом. Но тут же вступила в дело давнишняя выучка. Я нырнула в сторону, обхватила ее запястье и хорошенько крутанула руку. Нож брякнулся об пол где-то за баром.

– Ладно, Ну все, – взревел Майк. – С меня хватит! На этот раз ты получишь пулю в свою чрезмерную развитую грудку!

Спорить с ним мне, естественно, было некогда. Эбигейл по-прежнему ничего не видела, она судорожно терла глаз, в который попало спиртное, поэтому мне ничего не стоило выхватить добрый кусок ее платья и развернуть психопатку так, что она оказалась между мной и Майком. Все это произошло мгновенно, и не знаю, что бы я стала делать дальше, но тут прозвучали два выстрела подряд, старуха вдруг обмякла и рухнула на пол.

С минуту мы молча стояли, уставясь друг на друга. Все случилось так быстро, что Майк растерялся не меньше меня.

Наконец он перевел взгляд на труп Эбигейл.

– Я этого не хотел, – замотал он головой. – Это все ты… Это ты подставила ее! – он снова поднял глаза на меня, и я прочитала в них смертный приговор.

Тем временем очнулся Эдди, я увидела, как он скользнул к Майку, приподнимаясь с пола.

– На этот раз, грязная тварь… – начал Инглиш, но тут Говард подсек его.

Они сцепились в клубок и покатились по полу. Пистолет все еще лежал там, где его уронил, падая, Майк. Бенни словно очнулся от ступора и рванулся было к оружию, но я его опередила. Он все же успел вцепиться в запястье, так что пришлось ткнуть его пальцами в адамово яблоко. Он начал хватать воздух широко открытым ртом, явно не понимая, почему никак не может сделать вдох.

Я посмотрела на него с соболезнованием – парень выглядел, как больной спаниель, что жил у нас в доме, когда я была девчонкой. Повернув пистолет вперед, я аккуратно стукнула Бенни по лбу. Будто в благодарность за это он вывернул на меня белки глаз, покачнулся и благополучно улегся на пол.

Майк и Эдди все еще катались по гостиной в свирепых объятиях друг друга. Но вдруг Инглиш отшвырнул от себя Говарда, вскочил на ноги и его кулак нацелился прямо на макушку противника.

Ни секунды не колеблясь, я навела на Майка пистолет и положила палец на спусковой крючок, но в этот момент Эдди снова дернул его за ноги.

Стрелять же в катающийся по полу клубок ног и рук я не решалась, боясь попасть в Эдди. Тут кто-то притронулся к моему локтю, и я чуть не пальнула в белый свет. Резко обернувшись, я наставила оружие на… Сэма.

– Успокойтесь! – так и подскочил он. – Я только хотел принести вам свои извинения.

– За что?

– Ну… – он растерянно повел рукой. – За то, что я не человек действия, что не пришел вам на помощь… Мне вообще следует объяснить вам…

– Сэм, – остановила я. – Вы хороший, спокойный и миролюбивый человек. Не каждому дано быть бойцом. Но поговорим об этом в другой раз, хорошо? Сейчас я слишком занята, нельзя спускать глаз с Майка Инглиша… А куда они делись?

Секунды две мне казалось, что Майк и Эдди просто провалились сквозь пол, но вдруг голова Майка показалась над стойкой бара с другой стороны. Тут же появилась и голова Эдди, но от того, как она появилась, я подумала, что спятила совсем за эту сумасшедшую ночь. Оказалось же, что голова Эдди выглядит так неестественно потому, что Майк, вцепившись обеими руками ему в горло, поднимает его в воздух.

Я снова попыталась взять Инглиша на прицел, но выстрелить не смогла, слишком велик был риск.

Тем временем Майк дико напрягся и с огромной силой обрушил голову Эдварда на стойку бара, разжав при этом пальцы. Тело Эдди с грохотом скрылось за стойкой.

Майк наклонился, и снова точно так же, как первый раз, вытащил его, и снова бросил на стойку… Это повторялось снова и снова, словно я смотрела ужасный фильм, состоящий из одного-единственного кадра, правда с каждым разом лицо Эдди приобретало все более безнадежный вид, и мне стало казаться, что скоро от него останутся одни воспоминания.

Я снова прицелилась, держа пистолет обеими руками, и тут случилось чудо. На какой-то миг голова Майка замерла, как раз попав в прицел, я зажмурилась и нажала на курок.

Раздался двойной грохот, запахло порохом и что-то покатилось по полу. Но я была уверена, что выстрелила только однажды, откуда же второй выстрел? Или в этой комнате какое-то стереофоническое устройство, усиливающее звук выстрела?

Осторожно открыв глаза, я осмотрелась и все поняла: конечно, я промахнулась, пуля попала не в голову Майка, а в бутылку виски, стоящую на верхней полке. Бутылка с грохотом разорвалась, виски фонтаном брызнуло на Майка, он непроизвольно выпустил из рук Эдди и взревел, зажав ладонями глаза, обоженные спиртом. Эдди с усилием вцепился в крышку бара, скоро над ней показалось его побуревшее лицо.

Я бросилась к нему, протягивая пистолет, но Говард явно никого не видел, кроме своего противника. Он медленно поднял руку, медленно сомкнул пальцы вокруг горлышка бутылки, что стояла рядом, и все так же медленно занес руку с бутылкой над головой Майка.

Звук удара был ужасен.

Руки Инглиша, судорожно прижатые к лицу, вдруг беспомощно повисли вдоль тела… Вся сила словно в одно мгновение вытекла из этого могучего тела, оно стало медленно оседать на пол. Эдди принял его на вытянутые руки и отшвырнул в сторону, словно куль с мукой…

В комнате наступила тяжелая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Говарда.

– Знаете, – раздался дрожащий голос Долорес, – я бы предпочла сейчас оказаться в тюрьме, чем здесь. Там, по-моему, безопаснее…

– Думаю, что с удовольствием последовала бы за вами, – кивнула я. – Самому шикарному курорту предпочла бы сейчас недельный отпуск в надежно охраняемой камере!

Эдди медленно поднял голову, равнодушно посмотрел на нас и снова уставился на свои ноги. Затем он наклонился и исчез из вида.

– Мертв, – странным, срывающимся голосом проговорил он, вновь вынырнув из-за бара. – Видно, я перестарался… Верхушка черепа снесена напрочь…

– Вы уверены, что мертв? – взволнованно спросил Барни.

– Абсолютно, – уже равнодушно подтвердил Эдди. – Хотите убедиться, посмотрите сами.

– Зачем же? – Сэм дернул кадыком. – Я только подумал…

– Вы думали сегодня слишком много! – внезапно взорвался Говард. – Стояли как столб и все это время, вероятно, думали! Интересно бы знать, о чем?

– Я… Я уже пытался объяснить Мэйвис… – Лицо Барни побагровело. – Я не знаю, все тело одеревенело, я не мог заставить себя сделать шаг…

– Понятно, – резко оборвал Эдди. – Я таких встречал. В жилах моча, а не кровь!

– Я полагаю, нам следует немедленно позвонить в полицию, – совсем уже безжизненным тоном проговорил Сэм.

– Вы и это твердите всю ночь, – хмыкнул Эдди. – Пожалуй, и в самом деле – пора! Пока не прибавилась еще парочка трупов, – мрачно пошутил он.

Сэм подошел к телефону и набрал номер. Я устало положила пистолет на крышку бара.

– Эдди, не покидайте меня сейчас, что-то я начинаю нервничать…

– Вы просто умница, Мэйвис, – нежно сказал он, и я опять обмякла, вся внутренне задрожав. – Если бы не вы, то я бы уже был трупом, это точно!

– Вообще-то, я стреляла в Майка, – призналась я. – Но все равно получилось неплохо, правда?

– Отлично, – он улыбнулся мне, и мое измученное тело словно ожило, забыв свою боль.

За моей спиной прозвучал голос Долорес.

– Не знаю, что там думают мужчины, – заявила она решительно, – но более подходящей минуты для выпивки у меня и в жизни не было!

– Все правильно, – поддержал Эдвард. – Мне вообще можно сунуть в рот горлышко бутылки, а дальше я сам справлюсь.

Сэм положил телефонную трубку и посмотрел на нас.

– Лейтенант Джерасон решил, что я свихнулся, но все равно он сейчас приедет.

Я подошла к Барни и тепло пожала ему руку.

– Сэм, вы вовсе не трус. Наверное, дело в том, что вы обыкновенный честный человек, случайно оказавшийся в компании жуликов и убийц. На вашем месте любой порядочный человек вел бы себя точно так же…

– Мэйвис! – перебил он грубо. – Заткнитесь! Оставьте меня в покое! Вы сами не знаете, что говорите!

Он с силой вырвал свою руку и отошел к окну, вздернув плечи.

– Идите сюда, ребята! Я нашла отличный бренди! – позвала Долорес.

Я шагнула к бару, и вдруг словно из-под земли раздался глухой жалобный стон.

От неожиданности я вздрогнула так, что с меня чуть не свалились трусики, и посмотрела себе под ноги.

Бенни кое-как принимал сидячее положение, потирая лоб рукой. Затем он уставился на меня широко раскрытыми глазами.

– Это вы меня так ударили?

– Конечно.

– Кошмар! Меня, Бенни Мура, уложила какая-то блондинка! – парень застонал. – Что теперь скажут ребята, когда узнают… А они непременно узнают, о!..

Я решила его утешить.

– Думаю, вам уже все равно, что они подумают и что скажут!

– Это почему? – встрепенулся Бенни.

– Ну, просто к тому времени, когда они что-нибудь скажут, вы будете уже в Сан-Квентине!

12

В понедельник в десять часов утра мы все собрались в кабинете лейтенанта Джерасона. Мы с Долорес уселись на диванчик, а Сэм и Эдди устроились на стульях.

В то утро лейтенант прибыл в дом Ромейнов через четырнадцать минут после звонка Сэма. Ему не потребовалось много времени, чтобы пересчитать трупы и после этого отправить всех нас в отдел убийств. Там нас допросили скопом и по отдельности, а также заставили написать подробные показания.

Вышли мы из участка только около одиннадцати часов утра.

Саквояж я упаковала еще до прибытия лейтенанта в дом Ромейнов, сложив все, кроме пижамы «пудель», побоявшись, что она будет напоминать многоопытную Эбигейл. Так что прямо из полиции я поехала прямиком домой, позавтракала, приняла душ и улеглась спать. Проснулась я только в семь утра, в понедельник, и уже в десять снова сидела в кабинете Джерасона.

Я неловко ерзала на кушетке, ежась под взглядом лейтенанта, который молча смотрел то на одного из нас, то на другого. Я даже юбку одернула, мне показалось, что она задралась слишком высоко, но было уже поздно: Джерасон уставился на мои коленки. Правда, кроме обычного стального блеска, ничего не появилось в его глазах.

– Я несколько раз перечитал ваши показания, – начал он так неожиданно, что я чуть не упала с диванчика. – Моя бы воля, я бы вас всех немедленно отправил за решетку, и ей-богу, там вам всем место! Но из всех самых фантастических историй, пожалуй, эта – самая фантастическая! – Он беспомощно пожал плечами. – Мистер Барни и мисс Зейдлитц врываются в магазин Ромейна, находят погреб, где хранится ворованный товар, и разве они спешат сообщить об этом в полицию?

– Мы хотели сообщить, лейтенант, – торопливо вставила я. – Мы просто не успели, честное слово!

– Можете сказать это суду, если до этого дойдет! – холодно перебил он.

– Да лейтенант… сэр… – Я задрожала. – Как скажете…

Он хмуро посмотрел на Говарда.

– Значит, Ромейн нанял вас телохранителем?

– Верно, – спокойно кивнул Эдди.

– И вы не имели никакого понятия о его бизнесе?

– Никакого! – с воодушевлением воскликнул Эдди. – Ромейн – такой приятный человек. Я был просто потрясен, узнав, чем он занимался! В наши дни, простите, положительно никому нельзя доверять!

– Мы установили, что Инглиш заставил мисс Палмер, – лейтенант бросил взгляд на Долорес, – прикинуться ясновидящей и предсказать смерть Ромейна во время телепередачи. Он хотел взять в руки дело Ромейна. И, в общем-то, наш отдел не имеет к нему претензий за убийство мистера и миссис Ромейн. – На лице Джерасона появилась легкая улыбка. – Однако дальше дело осложняется… Эбигейл Пинчет была застрелена Инглишем случайно, при попытке убить мисс Мэйвис. Сам Инглиш убит Говардом в порядке самообороны… И ваше счастье, Говард, что у вас столько свидетелей!

– Я тоже очень рад этому, лейтенант, – мягко отозвался Эдди.

– Но остается убийство частного детектива в Лонг-Бич, – полицейский посмотрел на Долорес. – Мисс Палмер, вы отдаете себе отчет, что, не сообщив своевременно об этом убийстве, вы, фактически, стали соучастницей преступления?

– Да, – выдавила Долорес.

– Однако ввиду заявления мисс Зейдлитц о том, что вы активно содействовали ее спасению от Эбигейл Пинчет, когда та пыталась вырвать у нее ложное признание, а также ввиду вашего искреннего раскаяния и чистосердечного признания, отдел не станет возбуждать против вас уголовного дела. Раз уж Бартона убила Эбигейл, то и нет смысла ворошить это.

– Спасибо, лейтенант, – еще тише проговорила Долорес.

– Не очень-то радуйтесь, – словно холодной водой окатил ее тот. – В Майами против вас возбуждено дело по обвинению в шантаже и вымогательстве, так что вам предстоит, все-таки, предстать перед судом. Боюсь, мне придется задержать вас и отправить во Флориду.

Долорес закусила губу.

– Я понимаю, – пробормотала она.

– У Эбигейл Пинчет есть счет в банке на восемнадцать тысяч долларов, – невозмутимым тоном продолжал Джерасон. – Если тот человек, что подал в суд, согласится на возмещение убытков из этих денег, можете считать, что вы легко отделались. Вам грозит всего год, и то условно.

Лейтенант нажал кнопку на столе, вошел полицейский и увел Долорес.

– Ну, хватит болтать! – резко сказал Джерасон после их ухода. – Я слишком ценю время, чтобы тратить его попусту! – Он обернулся к Сэму. – Вам бы я предложил в другой раз более тщательно отбирать кандидатов на свои передачи, мистер Барни, иначе вы рискуете превратиться в филиал фирмы «Убийство инк»!

Сэм вздрогнул.

– Непременно последую вашему совету, лейтенант.

– Говард. – Джерасон перевел взгляд на Эдди. – По-моему, вам повезло гораздо больше, чем вы того заслуживаете. Так что, уезжайте-ка лучше из города. Мы ведь с вас глаз не спустим, чихнуть безнаказанно не позволим…

– Я как раз собирался отправиться в небольшое путешествие, – любезно согласился Эдди. – Так что уже завтра покину ваши края.

– Отлично, – холодно заметил лейтенант. – Я бы с удовольствием выделил вам охрану до самого трапа самолета, лишь бы твердо знать, что вы сдержали обещание. – Он резко встал. – Это все. Вы можете идти. Только мисс Зейдлитц попрошу задержаться.

Я снова опустилась на кушетку, завистливым взглядом провожая Барни и Говарда.

Лейтенант вдруг улыбнулся, это было для меня таким потрясением, что я чуть не грохнулась в обморок.

– Мистер Барни настаивает, что именно вы обнаружили тайник с мехами в магазине Ромейна, – сказал он. – А страховая компания назначила премию тому, кто отыщет украденное. Так что вам причитается изрядная сумма – что-то около двенадцати тысяч долларов… По совести говоря, вы не заслуживаете этих денег, ведь правда? Вся ваша роль свелась лишь к тому, что вы споткнулись о кусок металла, торчащий из пола. Впрочем, в любом случае, премия ваша. Но я бы посоветовал вам вспомнить, что существует немало организаций, нуждающихся в благотворительных пожертвованиях. Скажем, у нас в управлении организован фонд помощи вдовам полицейских, погибших при исполнении служебных обязанностей. Как вы на это смотрите?

– О, господи! – воскликнула я. – Двенадцать тысяч! Ну конечно, я с удовольствием разделю эту сумму с вашим фондом! И еще… мне бы хотелось пригласить вас на ленч, лейтенант!

Он снова улыбнулся. Как ни странно, улыбка у него была очень приятная.

– Мне кажется, что это совсем неплохая идея, мисс Зейдлитц. И наш фонд тоже будет вам весьма благодарен. А что касается вашего предложения лично мне, то я с нетерпением буду ждать звонка.

– Благодарю вас, лейтенант. Ради подобного случая я непременно куплю себе новое платье!

– Но только не длиннее того, что на вас сейчас! – в его глазах блеснул лукавый огонек. – Ваши ножки – самое прекрасное зрелище, какое мне когда-либо доводилось видеть в этом кабинете!

Я вышла из управления и у самого крыльца столкнулась с Эдди.

– Все в порядке, Мэйвис? – спросил он взволнованно. – Почему он задержал вас?

– Чтобы вручить премию! – рассмеялась я и рассказала ему подробности.

– Великолепно! – с энтузиазмом воскликнул Говард. – Это дело нужно отметить!

– Но мне необходимо заехать в свою контору, – замялась я. – Ведь сегодня понедельник, и клиенты…

– Все клиенты подождут, Мэйвис! – с нежной твердостью возразил он. – У вас и так куча денег, так что – вперед!

Когда мы подъехали к дому Ромейна, было уже шесть часов вечера. День прошел незаметно, мы съездили на побережье, купались, загорали, часа два потратили на роскошный завтрак, а потом просто слонялись по пляжу.

И теперь, когда Эдди притормозил у дома, меня охватила грусть.

– Мне нужно собрать кое-какие вещи, – сказал он. – Это займет не больше тридцати минут, потом передам ключи агенту по недвижимости и поеду в «Хилтон», перебьюсь как-нибудь недельку там.

– Но ты же собирался путешествовать! – вспомнила я. – Это, наверное, стоит кучу денег!

– Разумеется. – Эдди усмехнулся. – Но зачем вообще нужны деньги, если их не тратить?

Мы вошли в дом и когда оказались в гостиной, мне почему-то стало неуютно.

– Будь умницей, приготовь что-нибудь выпить, пока я соберусь, – ласково попросил Эдди.

– Что тебе? – улыбнулась я через силу.

– Сухой мартини. – Эдди ласково потрепал меня по плечу. – Ты прелестна, Мэйвис!

Он ушел, а я опустилась на кушетку. Почему-то мне все время лезли в голову мысли о Бабло, о том, что всего два дня назад этот дом принадлежал ей… Мне стало совсем не по себе.

Вдруг вспомнилось, как она ворвалась ко мне в бюро с обвинениями. Интересно, откуда она узнала, что Ромейн приходил ко мне? Не пришла же эта мысль ей в голову сама по себе? И уж, конечно, не супруг сообщил ей об этом посещении. Единственный человек, это мог сказать Бабло о том, что Ромейн был в моем бюро – Эдди Говард. Но это же полнейшая чепуха!

Минут через пять Эдди вернулся с большим черным саквояжем в руках, который он, войдя, тут же бросил на пол.

– Ну, вот и все, милая! – Он взял свой бокал и присел рядом со мной. – Теперь можно и выпить… За нас с тобой, Мэйвис! За то, что у нас впереди!

– За нас, Эдди, – кивнула я и сделала глоток, стараясь не морщиться.

Он бросил быстрый взгляд на часы.

– Ко мне должен зайти один знакомый… Ты не возражаешь? Он придет примерно через полчаса.

– Не возражаю, конечно. Я подожду в столовой.

– О, нет. – Эдди замотал головой. – Ты тоже с ним знакома… Больше я тебе пока ничего не скажу, пусть это будет моим маленьким сюрпризом! – Его лицо приняло мечтательное выражение. – А я ведь так и не успел сказать тебе, как чертовски ты красива, милая!

Эти слова прозвучали дивной музыкой, и остатки моего благоразумия улетучились, как дым. Он ласково обнял меня за плечи.

– Не будем спешить, милая, – его голос ласкал слух, все больше приводя меня в трепет. – Мы не упустим ни одной детали нашей желанной встречи…

– Да, дорогой, – прошептала я. – Я умею быть послушной.

Но тут Эдди перешел от слов к делу с такой быстротой, что я растерялась окончательно. Он начал меня целовать, и поверьте на слово, в этом деле оказался большим специалистом. Ощущение звенящей пустоты внутри, что я постоянно испытывала в его присутствии, очень быстро перешло в восхитительное упоение, и меня понесли убаюкивающие волны страсти. Закрыв глаза, я отдалась во власть этих волн, и еще чуть, они унесли бы меня в открытое море, как говорится, но тут я открыла глаза, и увидела…

Я увидела, что на лице страстно целующего меня мужчины играет циничная усмешка. Это была усмешка человека, который уверен во всем, что произойдет в следующий момент! И он, конечно, не предполагал, что я все это вижу, уголки губ были презрительно опущены, во всех чертах сквозила скрытая насмешка.

Меня словно током ударило, сознание мое прояснилось, и я вдруг осознала, что его рука жадно мнет мою грудь, а сама я стою уже в одной рубашке. Рука Эдварда скользнула к моим бедрам, задрала подол комбинации и стала подбираться к трусикам…

Я резко оттолкнула его и села на кушетку, но тут же резко вскочила и бросилась к стулу, где висело мое платье. Эдди уставился на меня с отвисающей челюстью.

– Что такое, детка? – прохрипел он.

– Что? Ничего! Меня просто занесло! К тому же вот-вот придет твой друг…

– Но у меня еще есть пять минут, – он усмехнулся. – И вообще, можно не открывать, Мэйвис, детка…

– Мне не нравится этот дом, Эдди, – нашлась я. – Мне всюду мерещатся трупы…

Я потянулась за платьем.

– Один момент! – голос Эдварда стал злым и грубым. – Что еще за штучки, милая?

– Ну, если уж тебе нужны объяснения, то я сегодня просто не в состоянии… Пожалуйста, вызови такси, я хочу домой!

– Ты что, рехнулась? Или не понимаешь, что с Эдди Говардом такие штуки не проходят? И вбей это в свою пустую голову!

– Ах ты скотина! – крикнула я. – Если думаешь, что можешь силой уложить меня в постель…

Договорить я не успела, он подскочил ко мне и рванул рубашку так, что она просто распалась на две части. Я стояла перед ним в одних трусиках и белом шелковом бюстгальтере. Эдди накинулся на меня, крепко прижав к себе одной рукой, а другой нетерпеливо теребя застежку лифчика.

Ему так не терпелось добраться до моей груди, что он потерял бдительность, и мне удалось высвободить одну руку. Я вцепилась ногтями ему в лицо так, что он сразу распростился с надеждой полюбоваться лучшими в мире грудками.

Потом мы наверное с минуту боролись, пока я не зацепилась каблуком за его чемодан, стоящий на полу, и не грохнулась на ковер. Саквояж отлетел в сторону, открылся, и все содержимое вывалилось наружу. Эдди замер, глядя на меня со странным напряжением.

– С тобой все в порядке, детка? – спросил он.

– Кажется, – я встала на четвереньки, даже не подумав, что это довольно рискованная поза. – Сейчас я все это соберу…

Я взяла чемодан обеими руками и как следует встряхнула, чтобы ровнее поставить, и тут из него выпала маленькая черная коробочка. Я подобрала ее и с любопытством повертела в руках. Это был тяжеловатый металлический контейнер. Заметив какую-то надпись сбоку, я мельком пробежала по ней глазами: «Прерыватель эл. цепи с временным регулятором».

Эдди подскочил и вырвал коробочку у меня из рук. Его лицо потемнело, глаза стали чужими и холодными.

– Эта штучка тебя заинтересовала, не так ли? – спросил он ледяным тоном.

– Да не сказала бы… Я просто никогда не видела такой… А для чего, собственно, она нужна?

И вдруг мне вспомнились слова Майка Инглиша о том, каким образом был выключен свет в момент убийства Ромейна.

– Вижу, куколка, ты уже вспомнила и поняла, – мягко заметил Эдди. – Что ж, тем хуже для тебя.

– Не понимаю, о чем ты? – попыталась я схитрить.

– Ха, прекрасно понимаешь, на лице написано! Вот теперь, девочка, ты влипла в настоящую историю!

Я медленно встала и подошла к нему.

– Что ты хочешь этим сказать?

Он прыгнул к креслу и достал из пальто пистолет.

– Подумать только! Ведь я уже совсем вывернулся! – с яростью воскликнул он. – Лейтенант сам предложил мне как можно быстрее покинуть город, дело закрыто, Майк Инглиш сдох, и вдруг…

– Так это ты убил Ромейна? – спросила я как можно спокойнее.

– Да! Да, я убил его… и Бабло тоже, и Майка… Я мог разделаться с ним когда угодно, но разыграл целое представление, ведь самооборона – не намеренное убийство! Я чуть не лопнул со смеха, когда бутылка разнесла ему череп – ведь это было задумано с самого начала! И вдруг такая кретинка, как ты, разрушает все в один миг!

– Но зачем ты убил Ромейна? – выдохнула я.

– Чего ж тут не понять? Мне нужен был его бизнес, как и Майку. Он действительно нанял меня телохранителем, но как только я осмотрелся в доме, то сразу сообразил, что эта сучка Бабло помешана на мужиках. А немного погодя понял и то, что она охотно поможет мне избавиться от муженька. Так что, когда началась катавасия с предсказанием, все шло как по маслу. Правда, я какое-то время предполагал, что сам Ромейн решил избавиться от Майка, для того и затащил его к себе в дом, этот придурок ему тоже порядком надоел. Мне и в голову не пришло, что у Инглиша хватит мозгов додуматься до такого! – Говард пожал плечами. – Когда я услышал час убийства, то сразу вспомнил об этой маленькой безделице, она валялась у меня в багажнике… Ромейн зачем-то послал меня в гараж, так что пристроить ее было пустяковым делом…

– Но зачем ты притащил в этот дом всех с передачи? – спросила я, оттягивая роковой момент.

– Хм, это вполне соответствовало моим планам. Чем больше народу, тем лучше. Правда эта дура бросилась к мужу и чуть все не испортила… Но все же я уложился буквально в пять секунд!

С голосом Говарда произошло что-то странное – в нем не осталось ни бархата, ни интеллигентной мягкости. Наконец-то я услышала его естественный, хриплый голос прожженного бандита.

– А потом оставались сущие пустяки… Любящая супруга прекрасно знала, кто убил ее мужа, но ей было совершенно наплевать. Она заявила мне, как только мы остались наедине, что мы с ней прекрасно поладим: она будет давать мне триста долларов в неделю, а я буду присматривать за бизнесом Рея, хозяйкой которого, разумеется, останется она… И еще она поставила условие, чтобы я не смел смотреть ни на одну женщину, кроме нее, дура! Ведь понимала же, зачем я убил Ромейна, и предлагала мне такую чушь! Да еще потащила меня в магазин… Ей ведь был известен шифр сейфа, мы вытащили оттуда семьдесят тысяч наличными, видно, Ромейн получил их за последнюю сделку. А когда вернулись домой, я заглянул к тебе в спальню, увидел подушки под одеялом и подумал, что это меня очень устраивает. Но мне нужен свидетель, который бы видел, что я сонный выхожу из спальни… Поэтому я позвонил Майку и заявил, будто убийца Ромейна в доме. Голос, конечно, изменил. – Эдвард запнулся и хмуро посмотрел на меня. – А что это я перед тобой отчитываюсь?

– До чего ж ты умен, Эдди! – с восхищением проворковала я, выпятив немного грудь. – Надо же, я не ожидала даже…

– Бабло в тот вечер трясло больше обычного, – он презрительно усмехнулся. – Вот я и сказал ей: «Дорогая, разденься и жди меня!» До чего ж смешно она выглядела, когда я вошел в комнату с ножом! Она подумала, что я шучу!.. А потом я отнес ее в твою комнату, уложил вместо подушек под одеяло, а остальное тебе известно не хуже меня… В общем, все получилось, как я и задумывал…

Я вздрогнула от звонка, внезапно разорвавшего тишину.

– Наверно, это твой друг, ты ждал его, Эдди, – сказала я, надеясь еще на какое-то чудо.

– Да, – кивнул он, – пойди открой.

– Разреши мне хотя бы платье надеть…

– Нет. – Он оскалился. – Ты слышала, что я сказал? Иди открой, а не то получишь пулю в живот сейчас же!

Я пошла к двери и, открыв ее, на мгновение онемела. На пороге стоял Сэм Барни.

– Мэйвис? – он оглядел меня с ног до головы. – Я должен был встретиться с Эдвардом… Он здесь?

– В гостиной. Входите.

Он молча шел следом за мной. Эдди встретил нас насмешливой улыбочкой.

– Вы задержались, Барни, а я этого не люблю…

– Мне стоило больших трудов раздобыть деньги… но все же я их достал, – смущенно проговорил Сэм. – Вот, ровно пять тысяч, можете пересчитать, – он подал Эдварду пухлый пакет.

– Отлично, – промурлыкал тот. – Приятно видеть честного, порядочного человека, не правда ли, Мэйвис? Я верю вам на слово, Сэм.

– А как же книга? – спросил Барни.

– Там, в чемодане, поищите сами.

Сэм опустился на колени и стал лихорадочно копаться в вещах, Скоро он выпрямился, держа в руках небольшую черную книжку. Сэм внимательно пролистал ее, удовлетворенно кивнул, найдя что-то, и торопливо сунул в карман.

Эдди усмехнулся и посмотрел на меня.

– Может, тебе интересно, за что это честный человек Сэм Барни заплатил только что пять тысяч?

– Ну и за что? – тихо спросила я.

– Это – одна из расходных книг Ромейна, я взял ее в сейфе, – сказал Эдвард. – В ней записаны его расходы на телевидении. Триста долларов еженедельно Эбигейл Пинчет за те кодированные фразы, что она выдавала перед камерой, и четыреста – Сэму Барни за то, что он давал старухе такую возможность!

– Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я тогда так вспылил, Мэйвис? – глухо спросил Сэм. – Думаю, мне лучше уйти…

– Нет! – завопила я. – Не уходите, Сэм!

– Так будет лучше, – промямлил он.

Эдвард наблюдал за нами с хищным огоньком в глазах.

– Знаете, почему она не хочет, чтобы вы ушли? – ехидным тоном спросил он. – Потому что я не только не позволю ей одеться, но еще заставлю снять все остальное, и, как только вы уйдете, в свое удовольствие вкушу этого лакомого кусочка!

– О! – выдавил Сэм, заливаясь краской.

– Сэм! – воскликнула я с отчаянием. – Вы не оставите меня! Он же… Он же убьет меня!

– Эдди просто шутит, – прохрипел Барни и отвел глаза в сторону.

– Послушай, милый приятный человек. – Говард глянул на Сэма как удав на кролика. – А ведь в самом деле может случиться, что как только ты дашь деру, я приложу пистолет к ее очаровательному животику и продырявлю его! Может, предпочтешь остаться, чтобы выяснить, шучу я или нет?

Сэм стремительно повернулся и в считанные секунды добежал до двери. Когда она захлопнулась за ним, Эдди презрительно расхохотался.

– Поняла, красотка, зачем он так рвался в магазин? А тебе-то голову дурил, а! – почти с восхищением проговорил Говард.

Его смех внезапно прервался, и в наступившей тишине мне было еще страшнее поднять голову и посмотреть ему в лицо. Я не могла даже пошевелиться.

– Детка, ты для меня – всего лишь непредвиденное осложнение, – медленно заговорил убийца. – Поэтому-то я вынужден прикончить тебя, но не сложись обстоятельства так, не стал бы, поверь! Трупик твой я спрячу в гараже. Дом продадут не раньше, чем через пару месяцев, и до этого тебя никто не обнаружит, а к тому времени я буду, ой, как далеко!

– Сэм… Сэм видел меня… Он расскажет…

– Этот-то слизняк? – Эдвард опять захохотал. – Да он не пикнет до тех пор, пока я жив!

Бандит медленно поднял пистолет и на меня уставился черный зрачок смерти.

– Всего хорошего, Мэйвис, – чуть ли не ласково проговорил убийца. – Передавай привет шлюшке Бабло!

Я невольно дернулась, увидела, как из ствола вылетел дымок, и тотчас услышала визг пролетевшей мимо пули.

– Ах ты дрянь! – взревел Говард. – Дождешься, сука, я просто перережу тебе глотку!

Я рванулась к выходу, и помчалась что есть мочи, не помня где я и что происходит.

За спиной снова грохнул выстрел, я сделала какой-то дикий скачок в сторону и больно ударилась коленом, но не останавливаясь, понеслась дальше.

Следующая пуля отколола кусок штукатурки у меня над головой, и я подумала, что выжить мне, все-таки, не удастся.

Вдруг где-то впереди раздался ужасный треск, и в то же мгновение входная дверь рухнула с диким грохотом в нескольких метрах от меня. Кто-то с пистолетом в руке рявкнул:

– Ложись!

Я с размаху шлепнулась на пол и услышала над собой еще три выстрела подряд. Закрыв глаза и затаив дыхание, я ждала следующего выстрела и дрожала всем телом.

Потом мне стало казаться, что тишина слишком затянулась, я решилась приоткрыть один глаз и покосилась назад. Говард как-то неестественно медленно опускался на колени, на месте правого глаза у него зияла жуткая дура. С секунду его тело постояло на коленях, потом его повело вперед и оно ткнулось лицом вниз.

В следующую минуту надо мной склонился лейтенант Джерасон и помог подняться на ноги.

– Я еще никого никогда не была так рада видеть, как вас! – искренне воскликнула я, упав ему на грудь.

– Ну и друзей вы себе выбираете, мисс, – добродушно заметил он. – Хорошо, что все обошлось. Мы весь день следили за Барни, я давно предполагал, что он был как-то связан с Ромейном, и теперь постарается замести следы. Когда сообщили, что Барни снял деньги со вклада и к тому же заложил машину, я решил, что неплохо бы мне самому поприсутствовать при выплате выкупа.

– Так вам Сэм сказал, что я здесь? – Я поудобнее устроилась в его объятиях, стараясь повернуться так, чтобы его ладонь как бы ненароком коснулась моей груди.

– Ничего он не говорил… Оплакивает свою загубленную карьеру. – Джерасон усмехнулся. – До чего же вонючий тип! – Лицо лейтенанта исказило отвращение. Но в этот миг я наконец сумела вложить в его ладонь порядочную часть бюстгальтера, вместе с распирающей его плотью, и лицо Джерасона снова смягчилось. – Не хотите ли одеться, мисс Зейдлитц? – спросил он мягко. – А потом расскажете мне все подробности… Не сказать, что мне этого очень хочется… Кружева восхитительны, а ножки и того лучше, и они так прекрасно сочетаются со всем остальным…

Я взвизгнула:

– Лейтенант! Да вы же ущипнули меня!

– Это просто дань восхищения! – ответил он, и по его глазам я поняла, что это только начало.

– А вы, оказывается, совсем не старик, – сказала я с нежностью.

– Мне тридцать восемь, для полицейского это совсем немного.

– Вы женаты?

– Не думаю.

– Называйте меня Мэйвис! А тот самый ленч, о котором я говорила… Может быть, мы заменим его обедом?

– Чудесно! Но прежде мне придется кое-что уладить здесь, – лейтенант развел руками. – Так что, я освобожусь не раньше десяти.

– Что ж, буду ждать вас дома, – весело сказала я. – Как раз успею что-нибудь приготовить!

– Отлично! – он широко улыбнулся, и я отправилась одеваться.

До чего же забавно все получается: чтобы разглядеть то, что у тебя под носом, иной раз приходится влезать в такие передряги!

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Реклама на сайте