«Два вида страсти»

Два вида страсти (fb2) - Два вида страсти (Частный детектив Татьяна Иванова) 966K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марина Серова

Марина Серова ДВА ВИДА СТРАСТИ

© Серова М. С., 2019

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2019

В оформлении обложки использована фотография: © sakkmesterke / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

* * *

Сквозь неплотно задернутые шторы в комнату едва проникал слабый свет уличного фонаря, но даже столь ущербное освещение позволяло лежавшей в постели женщине отчетливо различать черты самого дорогого для нее лица. Легкими прикосновениями она поглаживала рельефно вылепленные скулы, четко очерченные губы, слегка выступающий подбородок. По лицу молодого человека пробежала едва заметная тень, но влюбленная женщина со свойственной ей чуткостью немедленно уловила выражение скуки и досады, появившееся пусть всего лишь и на сотую долю мгновения.

— Вот как! — Она внезапно напряглась и, отбросив шелковую простыню, села на постели. — Значит, это правда! Ты со мной только из-за моих денег!

— Глупенькая… — На лице юного Аполлона появилась улыбка, сводившая ее с ума. Ах, эти ямочки, такие трогательные в облике взрослого мужчины, едва заметные лучики у глубоких карих глаз. Они появлялись, лишь когда он улыбался.

— Ну ты что, забыла, как мы познакомились? — Он повернулся к ней, попытавшись прижать к себе, но охваченная сомнениями женщина слегка отстранилась. — Я ведь тогда понятия не имел, есть у тебя деньги или нет, да меня и сейчас это не волнует. И кто тебе наплел всю эту чушь?

— Ну, все они, ты же их видел, — она постепенно сдавалась, уже не противясь его объятиям.

— И ты поверила этим клушам, а не мне? Разве я столько раз не доказывал тебе, что…

Но она уже не слушала, а только с упоением тонула в его умелых ласках, в этом блаженстве, которое он дарил ей, лишь ей одной.

Глава 1

В мае добрые люди не женятся. Кажется, так в народе говорят. Или нет, жениться в мае — всю жизнь маяться. Да, так будет точнее. Видимо, жители Тарасова неукоснительно следовали этой народной мудрости. Казалось, в этот ясный и теплый денек, один из тех, каким может порадовать волжская весна в конце апреля, полгорода вознамерилось вступить в законный брак и желало сделать это не где-нибудь, а непременно в центральном ЗАГСе. И все ради того, чтобы успеть поставить заветный штамп в паспорте до того, как наступит неподходящий для этого события май.

Сидя за столиком у окна в кофейне «Эдельвейс», я уже минут двадцать наблюдала, как расположенный напротив Дворец бракосочетания буквально осаждают свадебные кортежи, один пышнее другого. Дворец, на мой взгляд, больше смахивал на некий гибрид ресторана с супермаркетом, но счастливым взволнованным молодоженам и их расфуфыренным гостям не было до этого дела.

Этим субботним полднем я оказалась в непосредственной близости от кузницы ячеек общества по банальнейшей причине. Проснувшись около десяти утра, что для меня отнюдь не поздно, я убедилась, что арктическая пустыня по сравнению с моим холодильником являет собой достойный образец продуктового изобилия. Это не явилось для меня из ряда вон выходящим событием. А вот вслед за этим последовало настоящее потрясение.

После самых тщательных поисков мне так и не удалось обнаружить даже крошечной щепотки кофе премиум-класса. Именно это открытие заставило меня отправиться в ближайшую из расположенных в шаговой доступности кофеен. Пешая прогулка не прошла даром, и в «Эдельвейсе» я первым делом воздала должное изумительной сырной выпечке. Крошечные круглые булочки, значившиеся в меню как «Женевский завтрак», были восхитительны, да еще я подумывала, не заказать ли мороженое «Альпийский туман». Вообще, я заметила, что меню изобилует всевозможными географическими названиями мест, где, по мнению владельцев кафе, произрастает эдельвейс. Но как бы там ни было, кофе оказался бесподобным, благодаря чему я решила внести «Эдельвейс» в число своих любимых кофеен. Ну а пока я развлекалась разглядыванием пестрой нарядной толпы. Ох уж эта свадьба, «я надену все лучшее сразу». Непременно и люрекс, и стразы…

Наслаждаясь уже третьей по счету чашкой изумительного кофе по-венски и с интересом рассматривая платья невест и их подружек, я пообещала себе, что если сподоблюсь когда-нибудь на поход в ЗАГС в качестве новобрачной, мой наряд и близко не будет напоминать что-либо подобное. И не только наряд. Я ничего не имею против народных традиций, но все эти девичники-мальчишники, выкуп невесты и прочие этнографические изыскания не для меня. Ну коробит меня от всего этого.

И тут произошло нечто, вполне созвучное моим мыслям о непременных свадебных действах. Из резко распахнувшейся двери ЗАГСа выпорхнула миниатюрная девушка в свадебном платье и фате едва уловимого розоватого оттенка. Дробно простучав белоснежными туфельками по ступенькам крыльца, прыткая невеста выскочила на тротуар и опрометью бросилась прочь от храма брачных уз. Перебежав на другую сторону улицы, она устремилась к расположенному неподалеку перекрестку. В следующую минуту из той же двери выскочил молодой человек с бутоньеркой в нагрудном кармане темно-серого костюма (ну ясно, жених!), а следом за ним — девушка в узком голубом платье, через которое шла ярко-алая полоса атласной ленты. И тут гадать нечего — свидетельница, подружка невесты.

Между тем сама невеста промчалась мимо кофейни. Должно быть, и бегство, и погоня являли собой продолжение шуточного предсвадебного шоу, или это представление в стиле «Догони невесту». Жених преуспел в погоне больше свидетельницы, хотя все же отставал от своей нареченной прилично. Подружка же невесты выбрала не лучшую обувь для скоростного забега. Только отчаянные оригиналки отважатся на гонки с препятствиями в лодочках на высоченных шпильках. А уж в препятствиях на тротуарах Тарасова недостатка нет. К тому же излишне облегающее ярко-голубое платье, явно не в меру зауженное, также не способствовало высокой скорости передвижения. Девушке на бегу приходилось то и дело одергивать подол, чтобы он не слишком откровенно демонстрировал полноватые выше колен ноги прелестницы.

Тем временем беглянка, добежав до перекрестка, стремительно вскочила в припаркованную там светло-бежевую «семерку», передняя дверь которой предусмотрительно распахнулась, еще когда девушка была на расстоянии нескольких шагов. Автомобиль, взвизгнув старенькими тормозами, немедленно тронулся с места и скрылся за поворотом. Нет, это, видимо, не погоня, а похищение. М-да, странно. Даже я, не слишком искушенная в тонкостях предсвадебных традиций, была убеждена, что подобные забавы необходимо завершить еще до приезда молодых в ЗАГС, где уже следовало вести себя чинно-благородно, отдавая должное торжественности момента.

И все же какое-то безотчетное чутье не позволяло мне до конца поверить, что я стала всего лишь невольной свидетельницей затянувшегося представления. Слишком уж неподдельным казался ужас, который я успела разглядеть на лице сбежавшей невесты, стремительно промчавшейся мимо кафе. Она ничем не напоминала героиню Джулии Робертс из одноименного фильма. Да и жених с его спутницей мало походили на участников комедийного шоу. Они выглядели взволнованными, растерянными, и что-то было не похоже, что происходящее их развлекает.

Тем временем новобрачный, скрывшийся было за поворотом вслед за злополучной «семеркой», возвращался обратно, то и дело оглядываясь. Понятно, что догнать автомобиль ему не удалось, он ведь не Роберт Патрик, хотя и был довольно высоким, и насколько я могла заметить, атлетически сложенным. Красивый парень, да и невеста ему под стать. Даже искаженное ужасом, ее личико сохраняло миловидность, из-под фаты выбивались светлые пышные локоны, фигурка была стройной и хрупкой…

Подружка невесты, вконец измученная своими кошмарными шпильками и строптивым платьем, поджидала обескураженного молодого человека на тротуаре у входа в кафе. С того места, где я сидела, было хорошо видно, как они начали бурно о чем-то совещаться, то и дело широко разводя руками и поочередно качая головой. Нетрудно было догадаться, что они выражают недоумение по поводу, мягко говоря, странной выходки невесты. То же безошибочное чутье уже без всяких экивоков подсказывало мне, что навыкам частного детектива есть где разгуляться. Вот только оферты пока не поступало…

Жених, в последний раз взмахнув рукой, решительным размашистым шагом направился обратно к ЗАГСу, где ему навстречу уже высыпали встревоженные гости. Девушка же, вместо того чтобы последовать за ним, едва ли не бегом бросилась в кафе и с размаху опустилась в кресло за соседним столиком. Прерывисто дыша, она жестом подозвала официантку, и та вскоре вернулась с высоким бокалом минеральной воды. Девушка большими глотками жадно пила воду, а я исподтишка приглядывалась к ней. Меня удивило, насколько бледной и измученной выглядела сейчас совсем еще юная подружка невесты. Уложенные в пышную прическу короткие темно-каштановые волосы еще более подчеркивали эту сверхъестественную бледность, а розовые румяна выступали на скулах какими-то кошмарными лихорадочными пятнами.

Напившись воды и слегка отдышавшись, девушка выхватила из крошечной бархатной сумочки телефон и попыталась позвонить. Она тыкала в экран наманикюренным пальчиком, но от волнения и пережитого испуга ей никак не удавалось вызвать нужного абонента. Наконец ее усилия увенчались успехом, и она почти закричала:

— Оля! Оля, ты где?! Ты что творишь?!

Выслушав ответ невидимой собеседницы, девушка, похоже, рассердилась еще сильнее:

— Да ты что?! Возвращайся к гостям, Влад с ума сходит!

Ответная реплика Ольги, которую я, разумеется, не слышала, заставила подружку невесты озадаченно замолчать, но через несколько мгновений она вновь возбужденно затараторила:

— Да ты что, какой пожар?! Кто ее убьет, ты в своем уме?! Ты ее оставила с Дарьей Петровной, все будет нормально, что ты выдумываешь?!

Но Ольга, видимо, отсоединилась, так и не дослушав гневных увещеваний. Свидетельница несостоявшейся свадьбы словно в каком-то оцепенении медленно опустила на стол зажатый в руке мобильник, и тут я отчетливо уловила во всем ее облике признаки приближающегося обморока.

Медлить было нельзя, я подскочила к девушке и, слегка наклонив ее голову вперед, начала делать особый массаж. При этом я нажимала пальцами на определенные точки на затылке и шее. Я хорошо знала, что причиной большинства обмороков, особенно в молодом возрасте, является резкое понижение давления. Кровь, а значит, и кислород, перестают в должном количестве поступать в головной мозг, и человек буквально «уплывает». Мои труды не пропали даром — массаж помог восстановить кровообращение, и девушка, выпрямившись на стуле, замотала головой, пытаясь окончательно прийти в себя.

— Кофе с коньяком и сахаром, пожалуйста! — обратилась я к тревожно топтавшейся возле столика официантке. Та умчалась, и требуемый напиток материализовался на столе в считаные секунды. — Выпейте, это поможет, — предложила я девушке, все еще не оправившейся от шока. Та послушно принялась пить кофе маленькими глотками. Молодец, мысленно похвалила я. Благодаря этому «лекарство» подействует быстрее, и мы наконец сможем поговорить. А в том, что говорить было о чем, я уже не сомневалась. Приводя девушку в чувство, я одновременно обдумывала увиденное и услышанное. Промелькнувшее в скомканном диалоге слово «убить» подействовало на меня магическим образом, и уже никакая сила не заставила бы меня отказаться от расследования. Но вот кто собирался убить ту, которая была оставлена на попечение заботливой Дарьи Петровны, и чем она насолила гипотетическому убийце… Выяснить все это я надеялась в течение ближайших минут.

— Спасибо, вы меня спасли, — сидевшая напротив меня девушка обрела наконец способность говорить. Меня порадовало, что пугающая зеленоватая бледность постепенно исчезала, уступая место более здоровому цвету лица. И тут моя собеседница принялась покусывать задрожавшие губы. Только не вздумай заплакать! На это сейчас нет времени. По крайней мере, у меня. Я решила применить первый же пришедший в голову отвлекающий маневр.

— Таня, — с ходу заявила я.

— Оксана, — машинально отозвалась девушка, и впервые за нашу недолгую беседу в ее светло-серых глазах вспыхнули искорки интереса.

— Оксана, — решила я взять быка за рога, — я случайно видела, что произошло. Это какой-то розыгрыш?

— Да какой там розыгрыш!.. — Оксана махнула рукой. — Это ужас какой-то! Я сама толком ничего не поняла.

— Но ведь должна быть причина, — я, как могла, пыталась разговорить девушку, пока она не начала задавать вполне логичные вопросы, с какой стати я лезу не в свое дело.

Но Оксана, видимо, была не в том состоянии, чтобы детально анализировать происходящее.

— Да в том-то и дело, что никто ничего не понял! — Девушка нервно облизнула глянцево-розовые губы. — Мы все уже ждали в вестибюле, следующей должна была быть наша очередь. Мы с Ольгой стояли у окна, Влад с друзьями и Игорем отошли ближе к двери в зал…

— Влад — это жених? — уточнила я.

— Ну да, — Оксана кивнула, — а Игорь — свидетель. Вон они.

Девушка кивнула на окно, и я, посмотрев в том же направлении, заметила уже виденного мною Влада и рядом с ним довольно симпатичного стройного блондина, правда, уступавшего жениху ростом и шириной плеч.

— Мы с ним только сегодня познакомились, — Оксана это произнесла с явным сожалением. Каким приятным могло бы быть продолжение этого знакомства, начавшегося на свадьбе лучшей подруги… Кстати, о лучшей подруге.

— Оксана, — я решила осторожно перейти к интересовавшей меня теме, — вы вроде бы упомянули о пожаре в разговоре с вашей подругой. Что же у нее случилось?

Несколько секунд девушка непонимающе смотрела мне в глаза, словно утеряв нить разговора.

— А, ну да! — кивнула она наконец. — Ольга что-то пробормотала, что их дом сгорел, потом кричала что-то про свою маму…

В этот момент к нам подошла официантка.

— Оксана, закажем нам по порции мороженого? — предложила я и, не дожидаясь ответа, обратилась к официантке:

— Два «Альпийских тумана», пожалуйста.

— И кстати, — вернулась я к своей собеседнице, — давай лучше перейдем на «ты». Раз уж у нас такой разговор.

— Давай, — Оксана слегка пожала плечами и улыбнулась. — Брудершафт с мороженым?

— Вроде того.

И тут в ее глазах вспыхнули недобрые огоньки.

— Слушай, — она слегка подалась ко мне, не сводя цепкого подозрительно взгляда с моего лица, — а что это ты вдруг прицепилась со своими вопросами? Тебе заняться нечем? У людей беда, а она тут любопытствует!

Я вздохнула. Вот и делай людям добро. Не прошло и пяти минут с тех пор, как девица называла меня своей спасительницей, а теперь я скатилась на уровень досужей сплетницы. Но в одном подружка сбежавшей невесты оказалась права — в данный момент мне заняться было решительно нечем. И теперь я ухватилась за возможность обрести это самое занятие в виде намечавшегося расследования.

А девица, видимо, хваткая и не робкого десятка. Что ж, в этом есть свои плюсы. В любом расследовании пригодится такой вот толковый и расторопный помощник-свидетель. В этот момент нам принесли мороженое, и оно стоило того, чтобы на него отвлечься от принявшей щекотливый оборот беседы.

— Знаешь, я очень хочу помочь твоей подруге, — я приняла серьезный глубокомысленный вид и подпустила немного доверительности в интонации. Обычно такой прием срабатывал безотказно. — У нее был такой испуганный вид… Просто мне стало ее жаль. А помогать людям мне и раньше случалось.

— Ты что, экстрасенс? — Оксана вновь посмотрела на меня с интересом, опустив ложечку в креманку.

Неожиданный вывод. И что интересно, почти в самую точку. Экстрасенс — моя вторая ипостась, но в данном случае мне хотелось бы выступить в первой, более привлекавшей меня ипостаси частного детектива. Именно так я и отрекомендовалась Оксане.

— Да ты что?! Правда, что ли?! — Оксана откинулась на спинку стула и, забыв о недоеденном мороженом, устремила на меня недоверчиво-изумленный взгляд. — Офигеть! Вот это да!

Я не моргнув глазом выдержала этот поток эмоциональных восклицаний. Что ж, мне не привыкать. Вот подтверди я, что являюсь экстрасенсом, я удостоилась бы лишь вялого проявления интереса. Ничего удивительного, ведь количество экстрасенсов на единицу площади сейчас просто зашкаливает. Такое впечатление, что быть ясновидящим, телепатом, предсказателем или хотя бы уметь толковать сновидения — это норма. А вот если вы самый обычный человек, не обладающий ни одним из перечисленных свойств, — это уже патология. То ли дело частный детектив, этакая диковинка.

Впрочем, Оксана недолго оставалась во власти переполнявших ее эмоций. Со свойственной ей хваткой она уловила самую суть.

— И дорого берешь?

Вопрос, разумеется, был о гонораре.

— По-разному, — отозвалась я, продолжая приглядываться к девушке. — Все зависит от сложности задачи и возможностей клиента.

— Деньги у Влада есть… — Оксана произнесла это с довольно странной интонацией. То ли она сомневалась, что Влад раскошелится, то ли ее огорчал сам факт, что у ее подруги обеспеченный жених. Что ж, второй вариант вполне объясним. Банальная женская зависть, старо как мир.

Или за этим что-то кроется? Какой-нибудь криминал, объясняющий наличие денег у Влада?

— Расскажи по порядку, с чего все началось, — попросила я.

— Ну… — Оксана ненадолго задумалась, и я перехватила инициативу.

— Ты сказала, что вы стояли с Ольгой у окна, и она внезапно побежала к выходу, никому ничего не сказав?

— Точно! Я вспомнила! — воскликнула Оксана, и к нам как по команде обернулись посетители, расположившиеся за столиками по соседству. — К Ольге подошел какой-то пацан, — продолжала Оксана, понизив голос.

— Стоп, — перебила я. — Отсюда поподробнее. Откуда взялся этот пацан? Он был среди гостей или зашел с улицы вслед за вами?

— А фиг его знает, — растерялась Оксана, — вроде крутился вместе со всеми, там ведь не только мы были…

— Сколько ему лет? Примерно семь или восемь?

— Нет, — девушка решительно покачала головой, — лет тринадцать, а может, пятнадцать. Ну, такой, — Оксана выразительно повела бровями, давая понять, что «пацан» был повзрослее.

— То есть подросток, — уточнила я.

— Ну да, — избытком словарного запаса моя собеседница явно не страдала.

— Он что-то сказал Ольге, после чего она сбежала с собственной свадьбы? Ты слышала, что именно?

— Он дал ей какой-то конверт, — заявила девушка. — Может, что-то и сказал. Я не знаю. Не до того мне было, — Оксана смотрела куда-то в сторону.

Ясно. Подружка невесты неотрывно наблюдала за свидетелем со стороны жениха. Подруга ведь уже нашла себе мужа, да еще и с деньгами. Надо же теперь и о себе подумать.

— А что это за конверт, что в нем было? — я сделала вид, что не заметила, что Оксана сконфузилась.

— Вроде какая-то фотография, — девушка вновь оживилась. — Оля как ее увидела, просто сама не своя стала. Заметалась, а потом помчалась к выходу как угорелая. Оксана подняла на меня недоумевающие глаза. — Мы сначала не сообразили, что к чему. Потом бросились за ней, а она уже в какую-то тачку запрыгнула. Мы за ней бежали, кричали, она — ноль эмоций, — девушка с пятого на десятое пересказала последовательность гонки, которую я недавно наблюдала из окна, попивая кофе.

— А что было на фотографии, вы не знаете, — это был не вопрос, а, скорее, некий итог. Негусто.

Оксана покачала головой.

— Наверное, что-то жуткое, — предположила она не без логики. — Когда я ей звонила, она кричала как ненормальная. Дом сожгли, маму убьют! Уж не знаю…

— А где сейчас может быть эта фотография? — Я сознавала бессмысленность вопроса, но все же…

— Понятия не имею, — последовал вполне предсказуемый ответ. — Скорее всего, у Оли.

И опять-таки логично.

— Слушай, а может, Влад что-нибудь узнал? — спохватилась Оксана. — Он ведь тоже Ольке звонил, может, она ему все объяснила, а мы только зря дергаемся?

Я не разделяла ее оптимизма, но в одном Оксана была права — настало время поговорить с женихом сбежавшей с собственной свадьбы девушки. А заодно и с остальными. Но прежде мне необходимо было уточнить несколько деталей.

— Скажи, Ольга ведь помчалась спасать свой горящий дом? А где это? В Тарасове?

Оксана покачала головой.

— Нет, в области, в Верхней Осиновке. Мы с ней обе оттуда, дружим с яслей.

Надо же, когда-то в Осиновке были ясли… Я мысленно прикинула, до деревеньки где-то сто двадцать километров. Ольга еще и половины пути не одолела, вряд ли дохленькая «семерка» может выжимать под сотку. Я бросила сердитый взгляд в окно. Группка молодых мужчин, включая Влада и предмет воздыханий Оксаны, уныло топталась возле ЗАГСа. Некоторые уткнулись в смартфоны. Нет чтобы вскочить в любую машину из кортежа и нагнать свою нареченную. Эх, мужчинки…

— А вы с Ольгой давно перебрались в Тарасов? — Я решила разузнать о жизни Ольги в Осиновке, может, там прячется ее неведомый враг? А заодно и о родственниках девушки.

— Я сбежала в шестнадцать лет, родители мои алкаши, что мне там делать. Работы нет, учиться негде, замуж не за кого, — Оксана брезгливо дернула плечиком. — Почти два года проработала кассиром в «Берегах», теперь вот доросла до менеджера.

В голосе девушки зазвучали горделивые нотки. А как же, вырваться из такой дыры, закрепиться в большом городе (не Москва, конечно, но все же), да еще карьеру сделать в сетевом магазине «Берега». Есть за что себя уважать.

— А Ольга? — уточнила я, поскольку интересовала меня именно она.

— Ну что, Ольга, — Оксана нахмурилась. — Через полгода я и ее перетащила, когда в «Берегах» появилась вакансия. Уламывать, правда, пришлось, ну ничего, поддалась.

— Она не хотела переезжать в Тарасов?

— Да не то чтобы не хотела, — замялась Оксана, — просто, понимаешь, Клавдия Ильинична, Ольгина мать, та еще манипуляторша.

Оксана, видимо, недолюбливала эту самую манипуляторшу. Может, женщина препятствовала их дружбе с ее дочерью?

— В каком смысле? — Мне захотелось выяснить подробности. В расследовании любая мелочь может иметь значение.

— Да в самом обыкновенном! — вскинулась Оксана. — Строила из себя больную, чуть ли не при смерти, чтобы Олю от себя ни на шаг не отпускать. А та и прыгала вокруг нее. Как же! Мамочка дорогая, одна ее всю жизнь растила. А мамочка превратила единственную доченьку в прислугу.

Я промолчала. Что ж, такая ситуация далеко не редкость в отношениях между матерью и дочерью. Особенно в семьях матерей-одиночек.

— Тут у нее болит, там у нее болит, — распалялась Оксана, — а сама, когда ей надо, скачет как конь! В райцентр по несколько раз в неделю наезжает, да еще огород вспашет и в чужие дела нос успевает совать! Всем бы так болеть!

Услышав про «чужие дела», я насторожилась. Уж не эта ли милая привычка пожилой женщины стала причиной поджога? Делать выводы пока рано, но эту версию не стоит сбрасывать со счетов.

— Вы и теперь работаете вместе с Ольгой? — я решила отложить расспросы об Ольгиной матери, вряд ли Оксана знает что-то определенное.

— Нет, — девушка покачала головой, — Оле работа сразу не понравилась, хотя она и справлялась. Олина мечта — поступить в медицинский колледж, только он ведь платный. Куда уж с нашим-то счастьем…

— Ну и? — подхлестнула я, поскольку Оксана впала в задумчивость.

— Ну, Оля решила пойти на курсы массажистов. Они тоже платные, но учиться там всего несколько месяцев. Она буквально каждую копейку откладывала, во всем себе отказывала, но диплом все же получила!

В интонациях Оксаны странным образом смешались сочувствие, недоумение и восхищение одновременно.

— И что? Оля нашла работу?

Оксана энергично закивала:

— Представляешь, почти сразу устроилась массажисткой в элитный фитнес-клуб. Ну, знаешь, в «Элайт-классик».

Конечно, я знала этот клуб, но сама его не особо жаловала. По мне там больше шика, нежели спорта. А для серьезных тренировок он и вовсе не годится. Но каждому свое.

— Взяли даже без опыта работы, — продолжала откровенничать Оксана. — Наверное, Олька директору приглянулась.

Вот она, пресловутая женская дружба. Какая лучшая подруга упустит случай съязвить в адрес более удачливой и привлекательной ровесницы. На том мир стоит.

— Она и с Владом там познакомилась, — заключила Оксана.

— Влад тоже массажист? — уточнила я.

— Нет, он фитнес-инструктор. Тренер, в общем. Хорошая специальность, кормная.

Ну, раз Оксана говорит, что специальность кормная, значит, так оно и есть. В жизненной хватке этой девчонки я ничуть не сомневалась. И вообще, она мне все больше нравилась, несмотря на ее грубоватую прямолинейность и даже некоторую бесчувственность по отношению к пропавшей подруге. А насчет фитнес-клуба надо взять на заметку. Может, тоже подамся в инструкторы, когда прискучит заниматься частным сыском. Дело-то кормное!

— А как фамилия Ольги? — Я решила заранее узнать все формальности, которые могли бы пригодиться в ходе расследования.

— Антипова. Пока, во всяком случае. Должна была стать Галеевой, может, еще успеет, — хихикнула Оксана и пояснила: — Это фамилия Влада.

— И долго они были знакомы, прежде чем подать заявление? — Я прикидывала в уме, сколько примерно прошло времени с момента появления Ольги в фитнес-клубе до желания молодых людей создать семью. По моим подсчетам, никак не выходило более нескольких месяцев. Было что-то странное в этой скоропалительности, особенно со стороны Влада. Сейчас молодые люди предпочитают отложить поход в ЗАГС на несколько лет, а тут пара месяцев, и готово. Хотя браки по залету тоже никто не отменял.

— Да в том-то и дело, что всего несколько месяцев! — словно отвечая на мои мысли, отозвалась Оксана. — Оля первое время порхала как бабочка: «Ах, такой парень! Такой парень!» Видела я их вместе пару раз, еще подумала, что он ей не пара. Весь такой шикарный, а она рядом с ним — серая птичка.

Опять женская дружба…

— А месяц назад примчалась сама не своя от радости, глаза горят: «Мы заявление подали! Будешь моей свидетельницей!» Я чуть со стула не упала. Думала, поматросит, да и бросит, а мне сопли утирай. А тут вон как. Ну, конечно, порадовалась за нее.

— А скажи, — прервала я этот поток откровений, — за все время, что Ольга встречалась с Владом, особенно после того как они подали заявление, она ничего не говорила об угрозах или еще о чем-то таком?

Оксана раздумчиво покачала головой.

— Да вроде нет, — Оксана явно силилась хоть что-нибудь припомнить, но вспоминать, похоже, было нечего. — Нет, ничего такого. Наоборот, сплошные восторги. Если б было что-нибудь, она бы сразу примчалась. Мы друг от друга ничего не скрываем.

Скорее всего, так оно и было. Судя по вырисовывавшейся картине, Ольга была бесхитростной и доброй девчонкой, и при этом довольно целеустремленной, с сильной волей. Но и, конечно, немного наивной, себе во вред. Хотя кому от этого польза…

— А родители Влада? — Мне вдруг пришла в голову мысль, что родственники шикарного, по словам Оксаны, молодого человека могли оказаться не в восторге от предстоящей перспективы породниться с простой деревенской девушкой. Снобизм в наше время не такое уж редкое явление. Да и на что только не идут любящие мамочки, чтобы вырвать драгоценного сыночка из лап алчной хищницы. За время своей практики я всякого насмотрелась. Недостатком фантазии подобные дамы не страдают. Порой прибегают к самым изощренным способам устранения непредвиденных помех на пути к сыновнему счастью.

— Да вроде нет у него никаких родственников, — Оксана разбила вдребезги наметившуюся было версию. — Он как-то раз обмолвился, что сирота. Про братьев и сестер тоже ничего… Да и на свадьбе никого нет из его родни, только друзья.

— А живет где? — Я пыталась выудить хоть какие-нибудь подробности о том, что представляет собой жених пропавшей девушки. Пока он оставался для меня темной лошадкой.

— Ну, у него однушка на Парковой, недавно Оля к нему перебралась, — усмехнулась Оксана. — Он свою квартиру называет хибарой. Говорит, мол, тесно, но уютно. Это он ради Ольки. Сам, поди, об апартаментах мечтает.

Парковая — одна из центральных улиц Тарасова, престижный спальный район. Неплохо для парня-сироты. Может, от родителей осталась, тогда чему здесь удивляться… Но тут Оксана отмела данное предположение.

— Влад ведь тоже приезжий, Оля как-то обмолвилась. Только вот не знаю, откуда. Вроде тоже откуда-то из области. Сам он об этом говорить не любит.

Что ж, его право, подумала я. Никто не обязан выкладывать свою родословную. Хотя, возможно, парень попросту сноб. Или что-то скрывает?

— Ольге повезло, что у Влада нет родни, — Оксана, видимо, оседлала своего любимого конька. — А то позволили бы они ему жениться на простой деревенской девчонке. Ни денег, ни связей, ни образования…

Я едва сдержала улыбку. Наверняка девчонка уже обожглась, пытаясь наскоком сделать выгодную партию «с деньгами, со связями». Ну и с собственными апартаментами. Такой поступок вполне в духе Оксаны, насколько я успела ее понять. Ну, как бы там ни было, а версия о происках коварных родственников жениха отпадает. За неимением таковых.

— Слушай, мне, наверное, пора, — встрепенулась вдруг Оксана, бросив взгляд в окно. — А то они все разбредутся, не идти же мне одной по городу в таком виде.

Я проследила за ее взглядом. Действительно, гости несостоявшегося торжества, видимо, отчаялись дождаться возвращения той, ради которой оно, собственно, и затевалось. По выражению Оксаны, они, кто по одному, а кто, сбившись в небольшие группки, начали разбредаться. К моему облегчению, второй виновник торжества не спешил ретироваться. Видимо, Влад, подобно капитану, последним покидающему терпящее бедствие судно, решил держаться до конца. Он лишь вяло отвечал на рукопожатия расходившихся по домам гостей.

Игорь, друг жениха, тоже неспешно двинулся вдоль тротуара, судя по всему, собираясь отбыть на своей машине. Видимо, именно это обстоятельство заставило Оксану резво двинуться к выходу из кафе. Внешний вид — только предлог, хотя на девушке действительно все еще красовалась алая лента с надписью «Почетный свидетель». Свидетель чего, бегства невесты? Это уже для любителей черного юмора. Однако мне тоже следовало поторопиться, чтобы успеть порасспросить обо всем самого Влада.

Оксана уже устремилась к выходу, я, кивнув официантке и выложив на стол сумму, раза в полтора превышающую стоимость заказа, нагнала девушку у самой двери. Оксана резво цокала на своих шпильках по направлению к серебристой «Приоре», принадлежавшей, по всей видимости, Игорю. Завидев девушку, молодой человек улыбнулся и, состроив печальную гримаску, покивал. Вот, мол, как все вышло. Затем, повернувшись в мою сторону, смерил меня с ног до головы любопытным оценивающим взглядом.

— Уезжаешь, Игореша? — кокетливо пропела Оксана. — Меня не захватишь?

— Не вопрос! — Игореша расплылся в улыбке, видимо, не имея ничего против продолжения знакомства.

— Кстати, познакомься, — спохватилась Оксана, указав на меня. — Это Таня, она частный детектив, представляешь! Будет искать нашу Ольку.

— Ну, дела-а! — Игорь вновь перевел на меня недоверчивый взгляд прищуренных серо-зеленых глаз. Вблизи он казался совсем невзрачным. Худенький, прыщеватый.

— Влад! — позвал Игорь, взмахнув вдобавок рукой. Но молодой человек и без того направлялся к нам какой-то странной расхлябанной походкой. Я мимолетно удивилась отсутствию спортивной выправки у фитнес-тренера. Хотя, конечно, всякое бывает…

За то время, пока Влад приближался к нашему трио, мы с Оксаной успели обменяться телефонами. Оксана заверила, что обязательно позвонит в случае новостей об Ольге, взяв с меня то же обещание.

— Добрый день! — поздоровался Влад приятным бархатным баритоном. Вот ни за что бы не догадалась, что это парень лет двадцати с небольшим, доведись мне впервые общаться с ним по телефону. Это был голос вполне зрелого взрослого мужчины, пожившего и опытного, уверенного в себе и привыкшего очаровывать. Бойкая Оксана немедленно представила нас друг другу, заодно пояснив, с какой целью я, собственно, рядом с ними нарисовалась.

— Очень рад познакомиться. Влад, — его рукопожатие было сильным и одновременно нежным. А сам он просто картинка: обаятельная белозубая улыбка, парень словно сошел с рекламной обложки. Так, стоп! — мысленно приказала я себе. Возможно, это твой будущий клиент, и погружаться в пучину романтических переживаний мы не будем. И все же… Эх, Ольга, Ольга! Что же заставило тебя мчаться со всех ног от такого красавца, не помня себя от страха? Что тебя так напугало?

Последняя мысль окончательно привела меня в чувство, и я решила полностью погрузиться в предстоящее расследование, не отвлекаясь больше на посторонние предметы вроде сексапильности чужих женихов.

— Нет, конечно, не возражаю, — Влад кивнул, соглашаясь ответить на «несколько моих вопросов».

— Ну, вы, ребята, поезжайте, — обратился он уже к Игорю с Оксаной. — Вы уж извините, что так вышло…

«Ребята» хором заверили Влада, что все в порядке, попросили его звонить «если что», и наконец «Приора» скрылась в том же направлении, куда часом ранее старенькая «семерка» увезла Ольгу.

Влад некоторое время молча стоял, глядя вслед удалившемуся автомобилю, затем медленно провел ладонью по лицу сверху вниз. Только тут я заметила, что парень растерян и вдобавок очень устал. Бутоньерка на его костюме сейчас выглядела какой-то нелепой насмешкой. Проследив за моим взглядом, Влад небрежно отцепил ее и сунул в карман брюк.

— Я до сих пор в шоке, — глухо произнес Влад, решив, видимо, что пора начать разговор.

— Понимаю, — отозвалась я нейтральным тоном. Мы медленно направились в сторону ЗАГСа. Я решила не торопить парня, чтобы не сбить его с толку несвоевременными расспросами. Кроме того, в таком состоянии он вполне мог проявить враждебную реакцию, а мне совсем не улыбалось его разозлить. Пусть начнет разговор сам, по опыту я знала, что это лучший способ выжать максимум нужной информации.

— Как же погано все вышло, — проговорил наконец Влад. — И перед ребятами неудобно, да и вообще…

Я бросила на парня удивленный взгляд. Похоже, в данный момент его больше всего волновало произведенное на гостей впечатление, а не бегство Ольги. Вид у него был недовольный, растерянный, но никак не расстроенный.

— И Олька не отвечает! — Влад с отвращением посмотрел на свой смартфон, который все это время держал в руке.

— Вы часто ей звонили? — Я прекрасно знала, каким будет ответ, но мне было важно подвести разговор к обстоятельствам исчезновения Ольги. Хотелось услышать версию Влада.

— Да без конца! — Влад готов был взорваться. — Сначала пробормотала что-то типа «прости, так надо». Потом заявила, что не может говорить, и отключилась. И все вперемежку с рыданиями. — Влад возмущенно покрутил головой. — Потом звонки стала сбрасывать, а там и вовсе отключилась. Абонент не доступен, во как.

— А у вас есть хоть какие-нибудь предположения, почему Ольга так поступила?

— Да вообще никаких! — Влад недоуменно развел руками. — Мы с Игорьком стояли возле двери в зал, ну, болтали, прикалывались. Оля с Оксанкой у окна. Я и не видел толком ничего… — Произнося это, Влад на долю секунды запнулся. Мне показалось, что он явно чего-то не договаривает, но решила пока отложить анализ собственных ощущений. — И тут вдруг Ксюха меня за рукав дергает, кричит, мол, Ольга убегает, надо ее остановить…

Дальше последовал очередной пересказ уже виденных мной событий. Увы, ничего нового для себя я не услышала.

— А кому может принадлежать машина, на которой уехала Оля? — поинтересовалась я без особых шансов на успех.

— Понятия не имею, — равнодушно отозвался Влад.

Я вновь внимательно посмотрела на молодого человека. Разговаривая со мной, он как-то странно отводил взгляд, избегая смотреть мне в глаза. Само по себе это могло ничего не означать, у многих людей есть подобная манера, в которой они порой не отдают себе отчета.

— Знаете, у меня сейчас просто голова кругом идет, — заявил вдруг Влад. — Давайте, вы оставите мне ваши координаты, а я завтра вам позвоню. Может, мне удастся что-нибудь вспомнить, ну, или разузнать. А то и сама Ольга объявится…

Что ж, я не возражала. Мы обменялись телефонами, и Влад с явным облегчением со мной распрощался. Я несколько секунд задумчиво смотрела ему вслед. Своеобразный молодой человек. Хотя, возможно, он прав. Ольга вполне могла вернуться с покаянным видом, и волноваться пока не о чем. Но все же что-то настораживало в его манере прятать взгляд и запинаться в ответ на самые, казалось бы, естественные вопросы. Влад словно намеренно что-то не договаривал. Или скрывал? Здесь многое оставалось туманным, как, впрочем, и сама перспектива расследования.

Влад пока ни словом не обмолвился, намерен ли он прибегать к моим услугам, дабы вернуть свою сбежавшую прямо из-под венца суженую. Да и его стремление как можно скорее отделаться от меня тоже настораживало. Даже если принять во внимание нестандартность ситуации, он мог уделить мне чуть больше времени, заручиться моей поддержкой, наконец. Но нет, вместо этого брошенный жених предпочел убежать от меня как ошпаренный.

Мне не слишком улыбалось вести расследование, не будучи уверенной в получении заслуженного гонорара, но мной уже завладел привычный охотничий азарт. Я решила: сделаю пока все, что смогу, а там будь что будет. В конце концов, никаких срочных на данный момент дел у меня не было, так почему бы мне не попытаться помочь девчонке, явно попавшей в беду? В моей памяти вновь всплыло перепуганное личико мчавшейся в неизвестность Оли, и я, усилием воли стряхнув остатки нерешительности, зашагала к дверям ЗАГСа.

В просторном холле Дворца все еще было довольно многолюдно, гости очередной церемонии с веселым и озабоченным видом сновали туда-сюда, и на меня попросту никто не обращал внимания. Мне все еще не давало покоя письмо, которое, по словам Оксаны, сунул невесте в руки какой-то неведомый подросток. Тоже еще предстоит выяснить, что за тип. Но пока — письмо.

Где оно может быть? Оксана предположила, что у Ольги. Но в руках промчавшейся мимо кафе девушки я не заметила никакого письма. После недолгих рассуждений я пришла к выводу, что Ольга вполне могла попросту отшвырнуть до смерти напугавшую ее бумажку и броситься прочь. Ведь всю необходимую информацию девушка уже получила, так зачем же ей заботиться о сохранности данного документа?

Теперь мне предстояло проверить, верны ли мои умозаключения. Я направилась к дальней стене холла, вдоль которого располагалось три больших арочных окна. Возле каждого из них стояли группки разряженных в пух и прах девиц, частично загораживавших от меня широкий подоконник. Я неспешным шагом двинулась вдоль стены, стараясь привлекать к своей персоне как можно меньше внимания. Хотя мои предосторожности были явно излишними — в такой день участникам торжеств было явно не до меня.

Первый подоконник был пуст. Решив не отчаиваться, я направилась к следующему. Есть! В углу подоконника, возле самого окна валялись две скомканные бумажки, одна из которых оказалась конвертом. Видимо, как я и предполагала, Ольга в смятении отшвырнула испугавшие ее бумажные носители, после чего пустилась наутек. Я же, ухватив добытые мной реликвии, сунула их в сумочку и, по примеру Ольги, поспешила ретироваться из стен Дворца бракосочетания.

Все, что меня сейчас занимало, — достичь укромного местечка, чтобы дать себе возможность изучить напугавшее Ольгу письмо. Тем самым укромным местечком оказалась пустая скамейка в маленьком переулке как раз за зданием ЗАГСа. Расположившись на скамейке, я первым делом занялась конвертом. Что ж, из него много не выжмешь. Обычный почтовый конверт без марки, из тех, что порой еще продаются в газетных киосках. Тоже своего рода реликвия для тех, кто по разным причинам вынужден пользоваться услугами Почты России. Отпечатки пальцев похитителя? Весьма сомнительно. Подростка-посредника? Разумеется, самой Ольги. Тем не менее я аккуратно вернула конверт в сумочку и занялась собственно письмом. Это действительно была фотография дома, практически сожженного дотла. Сохранилась лишь одна стена с черным провалом двери. Видимо, это все, что осталось от фасада, поскольку на почерневшей стене отчетливо была видна закопченная табличка с числом «68». Значит, Ольга с матерью проживали в Верхней Осиновке, в доме 68.

Я повернула фотографию другой стороной. «То же будет и с твоей матерью». Это зловещее предупреждение явно было распечатано на принтере, после чего приклеено к фотографии. Держитесь подальше от торфяных болот… Со времен создателя неповторимого Шерлока Холмса печатная техника значительно эволюционировала. Автору сего послания не было нужды вырезать подходящие слова из газетного листа. Однако есть и оборотная сторона медали. Ведь при известной расторопности и въедливости оперативных сотрудников принтер, на котором оно было распечатано, вполне можно идентифицировать. Если, конечно, для этого будут веские основания.

Я осторожно положила фотографию в сумочку, раздумывая, в каком, собственно, направлении двигаться дальше. Как это обычно и бывает, решение было принято почти мгновенно. Немедленно еду в Верхнюю Осиновку и выясняю все на месте. Мне не терпелось начать расследование, и ситуация неопределенности начинала всерьез меня злить. Я ведь поеду не на авто тридцатилетней выдержки, значит, весь путь едва ли займет более полутора часов. А уж там дело пойдет быстрее. Если Ольга жива-здорова, пусть не валяет дурака и успокоит, так сказать, общественность. Я даже готова предложить ей свои услуги в распутывании непростой ситуации. Ну а если нет… Тут я вскочила и решительно зашагала в сторону своего дома, точнее, к стоянке, где был припаркован мой железный конь.

Глава 2

Весь путь до Верхней Осиновки я действительно одолела менее чем за пару часов, не переставая напряженно размышлять.

Если отталкиваться непосредственно от текста короткого послания, следовало предположить, что вся эта суматоха поднялась из-за несговорчивости матери Ольги. «То же будет и с твоей матерью». Похоже, таким нестандартным способом девушку убеждали урезонить родительницу, поскольку все более или менее законные методы автором письма уже были исчерпаны. И теперь злоумышленник решил прибегнуть к крайнему варианту — сжечь дотла жилище пожилой женщины и для пущей убедительности сделать это именно в день свадьбы ее единственной дочери. А заодно запугать и дочь до полусмерти, выдернув ее из ЗАГСа буквально перед началом свадебной церемонии.

Если так, то злодей наверняка действовал не в одиночку, и все было тщательно спланировано заранее. Поджечь, отправить письмо нужному адресату, причем в тщательно рассчитанный момент. А кроме того, кто-то же должен удерживать несчастную женщину, в одночасье оставшуюся без жилья? Поджог, похищение, удержание силой… Все это очень серьезно, видимо, на кону большие деньги.

На участке Клавдии Ильиничны когда-то был спрятан клад, и теперь объявившиеся наследники предъявляют на него свои права? Что ж, не такое уж фантастическое предположение, если вспомнить историю, например, раскулачиваний. Как знать, кому когда-то принадлежал клочок земли, на котором последние, по меньшей мере, двадцать лет мирно проживала одинокая селянка с подрастающей дочерью? Богатому купцу, чудаковатому собирателю ценностей или просто бежавшему от ужасов революции бывшему помещику, не успевшему прихватить часть оставшихся от прежних поколений богатств? Ломать над этим голову пока не имело смысла, важно лишь, что такой вариант возможен, а несговорчивая Клавдия Ильинична наотрез отказывалась, например, продать домик с участком за сходную цену.

Кстати, Оксана в нашей беседе недвусмысленно намекала на склонность Ольгиной матери лезть не в свое дело. Тогда, возможно, пожилая женщина могла разузнать нечто такое, что дало ей повод шантажировать некое лицо. Этот опрометчивый поступок уже стоил Клавдии Ильиничне жилья, а теперь, возможно, ее собственная жизнь на волоске. Может, и Ольгина тоже? Я ведь понятия не имею, где сейчас находится девушка. Что если их обеих, Ольгу и ее несговорчивую мамашу, заманили в ловушку, с тем чтобы заставить замолчать навсегда?

Или же, как вариант, Клавдия Ильинична решила выступить свидетельницей преступления, и теперь ее вынуждают отказаться от показаний? Что ж, в этом случае у обеих женщин гораздо больше шансов на жизнь. Ольга убеждает свою принципиальную маму пойти на попятную и отказаться от данных ранее показаний. Возможно, вся картина неведомого мне преступления строится исключительно на свидетельских показаниях не в меру наблюдательной дамы?

И такой вариант нельзя исключать. Так даже лучше. Уж мне-то удастся уговорить незадачливую правдолюбку сдать свои позиции, ну а уж опосля я вцеплюсь в мерзавцев мертвой хваткой. Уж здесь-то они ответят по полной и за свои ранее совершенные художества, и за поджог дома, и за похищение Клавдии Ильиничны, и даже за срыв Ольгиной свадьбы до кучи.

При этой мысли я так распалилась, что даже погрозила неведомым мерзавцам кулаком. В особой сентиментальности меня уличить невозможно, но очень уж я не люблю, когда обижают беспомощных пожилых женщин, а заодно рушат личное счастье таких девчонок, как Ольга, отродясь не делавших никому ничего плохого. Я уже вовсю ощущала азарт служебного пса, взявшего след нарушителя. Я уже без малого была готова растерзать их в клочья. Если кто-то воображает, что я на это не способна, значит, он меня очень плохо знает, и тем хуже для него.

Однако через минуту я уже едва не покатывалась со смеху, представив себя со стороны, мчащуюся на север области по почти пустынной трассе и невесть кому грозящую кулаком.

И тут меня словно окатило ледяной водой. Что, если я мыслю совсем не в том направлении и особенности характера Клавдии Ильиничны вовсе не имеют отношения к делу? Все преступные действия злоумышленника направлены именно на то, чтобы расстроить свадьбу Ольги и Влада. В таком случае версия о похищении и удержании Ольгиной матери в каком-нибудь заброшенном сарае вдребезги разбивается. Несчастная женщина сейчас льет слезы в три ручья, перебиваясь у кого-нибудь из сердобольных соседей, например, у ранее упомянутой Дарьи Петровны. А где может находиться сама Ольга? Общается со злоумышленником? А может, утешает собственную мать, обещая забрать ее в Тарасов на съемную квартиру? А там и жилье удастся восстановить, люди помогут, мир не без добрых людей. Хотя какое там…

Но главное — злоумышленник. Кем он должен быть, и каков в данном случае его мотив? Версию о родственниках жениха я уже отбросила в самом начале. Тогда остается невеста? Отвергнутый поклонник Ольги решил во что бы то ни стало лишить ее возможности устроить личное счастье с кем-то, кроме него самого? Так не доставайся же ты никому!

Если так, найти его будет легче легкого. Замести следы незадачливый ухажер не сумеет, к тому же вся деревенька буквально укажет на него пальцем. Уж в маленьких ли поселках людям не знать, кто с кем крутил любовь, кто кого коварно бросил, ну и так далее. Все обо всех знают буквально всю подноготную. Здесь проблем не будет, я даже немного расстроилась. К тому же эта версия почему-то показалась мне наиболее вероятной. Прямо бритва Оккама. А то накрутила себе ужасов с тайными кладами и захватом заложников!

Уже подъезжая к Осиновке, я начала принюхиваться, будучи уверенной, что непременный запах пепелища приведет меня к нужному месту. А уж там не составит труда узнать, кто из соседей приютил погорельцев. Оставив машину возле единственного в Верхней Осиновке магазина, располагавшегося почти у самого въезда в деревушку, я отправилась на поиски дома 68, или того, что от него осталось. Пока ничто не говорило о том, что в течение суток в данном населенном пункте произошло ЧП. На улицах было немноголюдно, навстречу лишь изредка попадались прохожие, в основном пожилые. Не было даже отдаленных признаков того оживления, которое всегда сопровождает мало-мальски заметное событие в небольших городах, не говоря уж о менее масштабных населенных пунктах. Странно…

Я продвигалась к центру деревушки, не забывая поглядывать на номера домов, и вдруг остановилась как вкопанная. Прямо передо мной на стене целехонького дома красовалась цифра 68. Никаких признаков недавно бушевавшего пожара не было и в помине. И где же твой хваленый профессионализм, мысленно ругала я себя последними словами. Ну ладно Ольга, не имевшая никакого отношения к оперативной работе, но я-то как могла дать себя провести элементарному фотошопу!

Продолжая поносить себя в том же духе, я медленно двинулась вдоль невысокого заборчика, отделявшего огород от пыльной поселковой улочки. У крыльца, выходившего во двор, суетилась с какими-то ведрами пожилая женщина в толстой вязаной кофте и цветастом платке.

— Клавдия Ильинична? — позвала я. Женщина выпрямилась и повернула в мою сторону сердитое обветренное лицо.

— А тебе на что? — неприветливо спросила дама.

— Клавдия Ильинична…

— Дарья Петровна я, спит Клава, — прервала меня тетка хриплым злобным голосом. — А тебе-то на что?

Я беспомощно обвела глазами огород. Мой взгляд упал на чахлые кустики какой-то неведомой мне растительности. Видимо, она представляла некую ценность, поскольку земля вокруг каждого кустика была аккуратно разрыхлена.

— Да мне говорили, у Клавдии Ильиничны рассада хорошая, — брякнула я первое, что пришло на ум. — Вот хотела купить.

— Что ж ты, милая, когда рассады хватилась, — покачала головой женщина, все еще недоверчиво глядя мне в лицо прищуренными глубоко посаженными глазами. — Ее уж скоро высаживать пора, разобрали всю. Да и не до рассады ей теперь. Спит она, говорю, будить не стану!

Последние слова женщина произнесла особенно сердито и резко, словно пролаяла. Но меня этим не проймешь.

— Она плохо себя чувствует? — участливо поинтересовалась я. — Может, я смогу помочь, я сама медработник. Может, лекарства какие нужны?

Я врала напропалую, но мне непременно нужно было разговорить неприветливую тетку.

— Да где ж ей хорошо-то будет? — Дарья Петровна покачала головой, видимо, немного смягчившись. — Дочка-то у нее нынче замуж выходит, а она и на свадьбу поехать не смогла из-за болезни. Болезнь-то у нее хроническая, сердце!

Я сочувственно покивала, мысленно надеясь на продолжение.

— А ехать-то далеко, в Тарасов. Жених-то у Ольги городской, у нас свадьбу играть не захотел. Ольга уж говорила, давай, мама, мол, выздоровеешь, тогда и свадьбу справим…

Дарья Петровна махнула рукой. Должно быть, женщина от природы была словоохотливой и лишь по привычке не доверять чужим напустилась на меня в самом начале.

— Не захотела она дочкину свадьбу откладывать, вот так! А уж сама зато весь день убивалась, что единственной дочке свадьбу не справила. Уж еле я ее откачала таблетками-то ее, теперь вот спит, не стану будить, — повторила женщина и вновь занялась своими ведрами.

Выходило что-то совсем уж непонятное. Никакого пожара не было и в помине, Клавдия Ильинична мирно спит под присмотром бдительной соседки, а Ольга якобы в Тарасове на собственной свадьбе с городским женихом.

— А Ольга сегодня не приезжала? — Я пыталась хоть как-то прояснить ситуацию.

— Да где ж она приедет, когда свадьба у ней! — вновь рассердилась Дарья Петровна. — Не приедут они, ни нынче, ни завтра. После разве что, как-нибудь… У них там теперь, у городских, свои дела.

Дарья Петровна протопала по крыльцу и скрылась в доме. Я некоторое время в раздумье постояла у калитки. Что же получается? Ольга вовсе не объявлялась в деревушке? И где же она сейчас? Застряла где-нибудь на просторах Тарасовской области между самим Тарасовом и Верхней Осиновкой?

Ничего не поделаешь, придется возвращаться в Тарасов не солоно хлебавши. Я медленно направилась обратно к своей машине, пытаясь осмыслить полученную информацию. Вернее, ее отсутствие. Я все еще цеплялась за версию о похищении Клавдии Ильиничны, которую мне так и не довелось увидеть собственными глазами. Действительно ли она спит, наглотавшись успокоительных таблеток, у себя в доме? Я знала это лишь со слов Дарьи Петровны, которая могла быть запугана гипотетическими похитителями. Или подкуплена?

Проверить данную версию пока не представлялось возможным, не врываться же в дом, чтобы познакомиться с хозяйкой. Да и опять-таки бдительная Дарья Петровна меня не впустит. «Не стану будить!»

Усевшись за руль, я некоторое время оставалась в каком-то странном оцепенении. Поездка немного утомила меня, да и в мыслях воцарился настоящий сумбур, и было от чего. Вместо того чтобы внести ясность в происходящее, я сама еще больше запуталась. В таких случаях обычно помогало многократно проверенное средство. Я извлекла из сумочки заветный бархатный мешочек с гадальными костями. Положив на соседнее сиденье довольно плотный атлас дорог, я бросила на него кости.

Выпала следующая комбинация: 23+6+32 — «Символы говорят о болезни пожилого человека, находящегося в Вашем окружении. В Вашей душе на какое-то время поселится уныние, закрывая от Вас радости жизни».

Уныние и без того не заставило себя ждать, а что касается болезни пожилого человека, то кости недвусмысленно намекали на хронический недуг Клавдии Ильиничны. Теперь я в этом не сомневалась, ведь никаких других пожилых людей, тем более имеющих отношение к предстоящему расследованию, в моем окружении не было.

Несмотря на всю свою мрачность, предсказание отчасти меня успокоило. Оно давало повод считать, что Клавдия Ильинична действительно мирно спит в своей постели, не ведая о таинственных перемещениях собственной дочери. Слегка приободренная этой мыслью, я осторожно вырулила на трассу и помчалась обратно в Тарасов.

— Слушаю. — Голос в трубке звучал сухо и официально, но меня это только порадовало. Значит, Андрей Мельников, мой давний друг и коллега, сейчас на дежурстве. Мне это было только на руку, ведь звонила я именно с целью ознакомиться с последними оперативными сводками. Значит, не придется отвлекать человека от законного отдыха в субботний вечер.

Мне до того не терпелось получить интересующую меня информацию, что Андрюшин номер я набрала между поглощением сырного салата и приготовлением кофе. Вернувшись в Тарасов, я первым делом основательно закупилась провизией. Зверский аппетит вовсю давал о себе знать, к тому же я с удивлением осознала, что со времени позднего завтрака в «Эдельвейсе» мне ни разу не удалось перехватить что-нибудь съедобное. А уж провести несколько часов кряду без чашки крепкого кофе для меня и вовсе нечто за гранью.

— Привет, Андрюш, не сильно отвлекаю?

— Всегда рад тебя слышать, Танюшка, даже если отвлекаешь, — приветливо-нейтральным тоном отозвался Мельников, и я поняла, что нынешнее дежурство у него не из простых. Надо действовать быстро.

— Андрюш, я только хотела узнать, если можно…

— Для тебя всегда можно! — По голосу я поняла, что Андрей улыбается.

— Скажи, сегодня не поступало никаких сведений, что найдена девушка, совсем молоденькая, в свадебном платье?

Живая или мертвая, мысленно добавила я, искренне надеясь на первый вариант.

— Невесту украли? — озадаченно спросил бывший одноклассник.

— Да вроде того, пока сама ничего понять не могу.

Андрей некоторое время молчал.

— Ты знаешь, на данный момент ничего такого не просматривается, — теперь в его голосе звучала определенность. — Были, конечно, происшествия, сводки о девушках в том числе. Но тебе, судя по описанию, все это не подходит.

— Спасибо, Андрюш, если что-нибудь подобное проскочит, позвонишь?

— Само собой, — пообещал Мельников, — боюсь даже спрашивать, во что ты опять влезла?

Если б я сама знала.

— Пока ничего не понятно, — я ничуть не погрешила против истины. — То ли похищение, то ли побег…

— То ли и то, и другое, — закончил Андрей. — Ладно, Танюш, если будут какие-нибудь сведения, сразу тебя наберу. А сейчас извини, у меня тут…

— Конечно, я поняла, — поспешно отозвалась я и, поблагодарив Мельникова, отключилась.

Я налила себе кофе и решила все же подвести некий итог. Итог получился такой: если день выдался неудачным, лучшее, что можно сделать — поскорее с ним покончить. На этой жизнеутверждающей ноте я и отправилась в постель.

Я несколько секунд непонимающе вглядывалась в экран смартфона, не понимая, зачем Андрею понадобилось звонить мне в полшестого утра. Он ведь знает, что не в моих привычках, мягко говоря, вылезать из кровати раньше десяти. Должно быть, случайное нажатие. Сейчас я нажму «отбой» и вернусь в уютный мир сонных грез.

Внезапно события вчерашнего дня всплыли в моем сознании с ужасающей ясностью и…

— Танюшка, привет, — голос Андрея звучал глухо, без малейшего намека на свойственное ему оживление. — Ничего, что так рано?

— Конечно, ничего. Привет, Андрюш. — Я машинально сжимала в руке смартфон, отчаянно цепляясь за мысль, что это не то, о чем я думаю. Ну пусть это будет не то…

— Нашлась твоя невеста, — продолжал между тем Андрей все тем же бесцветным голосом. Ну, пожалуйста!..

— Живая? — Я с силой втянула в легкие воздух и замерла.

— Нет.

Я молчала. Что мне еще оставалось…

— Ее нашли на окраине поселка, вернее, деревушки, где-то в ста километрах от Тарасова.

— В Верхней Осиновке? — Я чуть было не закричала.

— Ты знаешь? — удивленно отозвался Андрей.

— Да, вчера она была еще жива, — пробормотала я скорее для себя.

— Ее местный обнаружил, сегодня утром, — продолжал Андрей. — Вроде рыбак, там ведь пруды неподалеку. Собрался спозаранку порыбачить, и вот…

— Слушай, я, наверное, уже не успею, — внезапно затараторила я. — Мне срочно надо увидеть место преступления, самой увидеть, понимаешь?!

— Успеешь, — убежденно отозвался Андрей, словно не замечая моего взвинченного, почти истеричного тона. — Время раннее, подключился только местный участковый, наши из области еще не подъехали.

— А их вызвали? — зачем-то спросила я, направляясь к шкафу и вываливая из него груду одежды.

— Конечно, раз это убийство.

— Убийство? — переспросила я, хотя и без того ничуть в этом не сомневалась.

— Ну, на данный момент дело возбуждено именно по такой статье, — пояснил Андрей. — А там посмотрим.

Дальше я действовала подобно сомнамбуле, скорость передвижения которой умножили где-то на тысячу. Обнаружила я себя уже за рулем собственного авто где-то за пределами городской черты. При этом я совершенно не помнила, когда и как успела натянуть джинсы и водолазку, привести себя в приемлемую форму (ну почти) и главное — прихватить все необходимое, включая документы и телефон.

Все эмоции и желания сузились до одного-единственного — «Успеть!». Андрей пояснил, что тело Ольги обнаружили в котловане неподалеку от заброшенной фермы. Я припомнила, что полуразрушенное здание находилось где-то на западной границе деревушки, и решила держать путь прямо туда. Это даст мне возможность сэкономить всего несколько минут, но все же не стоит пренебрегать даже такой мелочью.

Всматриваясь в уже ставший ненавистным мне пейзаж, я изо всех сил старалась не пропустить нужный мне поворот, иначе придется долго колесить по проселочным узкоколейкам. Так, здесь развилка, надо свернуть влево. Я резко вывернула руль и, слегка поплутав по ухабистой просеке, оказалась прямо у покосившихся ворот некогда процветавшего сельхозпредприятия.

Гадать, куда ехать дальше, мне уже не пришлось — прямо за полуразрушенным строением у котлована собралась группка селян, среди них я заметила двух мужчин в полицейской форме, один из которых, видимо, убеждал собравшихся разойтись по своим делам. Судя по всему, никто не спешил следовать его указаниям, напротив, к котловану, у края которого лежало накрытое белой тканью тело, подтягивались все новые группы людей. Я искренне посочувствовала следователям — работать в такой обстановке еще то испытание.

Приближаясь к месту трагедии, я уже слышала крики, женский плач с протяжными завываниями. Мне заранее становилось тошно и от предстоящей работы, и, если быть откровенной, от себя самой. Среди собравшихся я заметила давешнюю Дарью Петровну. Именно она истошно завывала, ухватившись обеими руками за голову и раскачиваясь всем телом. Почему-то эти вполне естественные проявления горя вызвали во мне наибольшее раздражение. Однако я сразу поняла, что это проявление злости на саму себя, и усилием воли взяла себя в руки. Тем более что скорбящая женщина, похоже, меня узнала, поскольку уже направлялась в мою сторону, не переставая покачивать головой и причитать.

— Вот ведь спрашивала ты, нужна помощь-то! — прокричала-провыла Дарья Петровна. Она обращалась ко мне так, словно мы были давно знакомы, а наше вчерашнее общение до сих пор не прекращалось. — А ведь нужна помощь-то, увезли Клашу!

— Куда увезли? — я похолодела. Клавдия Ильинична тоже мертва?!

— Так в райцентр, в больницу, — Дарья Петровна утерла глаза концом передника, выглядывавшего из-под шерстяной кофты. — Она как Олюшку-то увидела, так и упала замертво. Насилу пульс у ней нащупали, думали, все, померла с горя.

Пожилая женщина тяжело, прерывисто вздохнула. Так вот о чем предупреждали кости, только болезнь пожилого человека оказалась куда более серьезной, чем я считала. Я опрометчиво решила, что кости описали свершившиеся события, а они, как и положено, намекнули на будущие. Кстати, недостатка в унынии я сейчас также не испытывала. Впору самой завыть…

— Уважаемые, расходитесь по домам, — в который уже раз попытался урезонить встревоженных сельчан один из полицейских, несколько суетливый, на мой взгляд, капитан лет пятидесяти. — Не затопчите тут место происшествия, — решил он обратиться почему-то непосредственно ко мне.

— Не волнуйтесь, не затопчу, — я продемонстрировала удостоверение частного детектива.

— А-а, ну-ну… — хмуро протянул страж порядка, оказавшийся тем самым местным участковым, Колуновым Сергеем Анатольевичем. Именно так он и отрекомендовался.

— А это кто? — Мой взгляд внезапно упал на невесть откуда взявшегося высокого молодого мужчину, стоявшего возле укрытого тканью тела. Ссутулив плечи, он утирал кулаком глаза. Похоже, мужик плакал?! Кто он, родственник? Я не помню, чтобы видела его среди гостей возле тарасовского ЗАГСа. Оксана тоже не упоминала о каких-либо родственниках погибшей, кроме матери. Кем же он может быть? Поклонник?

— Как тут не плакать! — подключилась Дарья Петровна, глядя в ту же сторону, что и я. — Уж как он нашу Олюшку любил, просто хвостом за ней ходил, да и только. А она вот другого выбрала, себе на погибе-ель!

Женщина вновь заголосила, а участковый, взяв меня за локоть, направился к воротам фермы. Видимо, ему не давала покоя мысль, что я все же затопчу «место происшествия».

— Это Марков Денис, инспектором у нас работает, — пояснил он, видимо, заметив мое недоумение.

— Инспектором? — переспросила я.

— Ну да, в ГИБДД, — кивнул Колунов. — Он вообще-то в Павловске работает, ну, в райцентре. Здесь-то где…

Логично, в Верхней Осиновке и дорог-то нет, что тут инспектировать.

— А он действительно был влюблен в Ольгу? — поинтересовалась я.

— Я-то почем знаю! — внезапно рассердился Колунов. — Делать мне больше нечего, бабьи сплетни собирать! Все, мне надо работать.

Он повернулся ко мне спиной и широким шагом потопал обратно к котловану, куда как раз подъезжал микроавтобус с затемненными стеклами. Из него высыпало несколько человек, которые тотчас же принялись суетиться возле тела. Колунов что-то пояснял им с озабоченным видом.

Я некоторое время наблюдала издали, как тело Ольги осторожно погружают в «труповозку». Через несколько дней Ольга, вернее, то, что от нее осталось, вернется сюда, чтобы найти вечное успокоение на местном кладбище. Антипова, припомнила я фамилию девушки. Оксана тогда еще сказала, что теперь это вопрос времени. Потом, мол, возьмет фамилию мужа. Знала бы она тогда, что совсем скоро ее подруга навеки окажется под могильной плитой, на которой будет значиться девичья фамилия, которую Оле не суждено было сменить. А разница между датами не дотянет и до двадцати лет…

Я с силой сжала кулаки, так что ногти больно впились в ладони. Сейчас не время предаваться унынию, пусть даже и предсказанному. Если я хочу найти убийцу Ольги, надо действовать немедленно, по горячим следам. Тем более что заинтересовавший меня субъект, тот самый Денис Марков, которому так сочувствовала Дарья Петровна, медленно удалялся от котлована вглубь деревушки. Я решила не тратить зря времени, а побеседовать с Марковым, прежде чем он приступит к своим обязанностям инспектора. В самом деле, не гоняться же за ним по всей области.

Марков между тем ускорил шаг, и я была вынуждена чуть ли не перейти на бег, чтобы не потерять его из виду. Нагнать его мне удалось, лишь когда мужчина уже входил во двор собственного дома. Марков размашистым шагом пересек двор и, резко рванув входную дверь, скрылся в доме, ничуть не заботясь о том, что кто-то следует за ним по пятам уже в его собственных владениях. С силой захлопнутая дверь, отскочив, вновь распахнулась, словно приглашая меня следовать за хозяином, чем я и не преминула воспользоваться. Едва переступив порог, я оказалась в светлой безликой комнате, кажущейся просторной именно из-за своей пустоты. Мебель здесь была лишь самая необходимая, причем главенствовал в комнате круглый полированный стол, видимо, совмещавший функции обеденного и письменного. Еще имелась узкая железная кровать у стены и стоявший вплотную к ней небольшой платяной шкаф — других предметов здесь не было. Прямо к комнате примыкала небольшая кухня, куда и направился Марков. Достав из маленького допотопного холодильника открытую бутылку водки, он извлек из подвесного шкафчика пару стопок и только тут соизволил обратить внимание на незваную гостью, то бишь на меня.

— Будешь? — осведомился он, разливая водку по стопкам.

Я покачала головой:

— Не могу, я за рулем.

Это была не единственная причина отказа, с крепкими алкогольными напитками у меня отношения сложные, то есть никакие. Я лишь изредка позволяю себе бокал ну просто очень хорошего вина.

Марков опрокинул в себя водку и хмыкнул:

— Нагляделся я на таких непьющих. И именно за рулем.

Я с удивлением приглядывалась к своему визави. Передо мной сидел, в общем-то, молодой парень лет двадцати пяти, может, чуть больше. При этом манера держать себя да и интонации у него были как у матерого видавшего виды мужика, прошедшего огонь и воду. Более того, я вдруг обнаружила, что Марков без преувеличения довольно красив. Правильные, почти скульптурные черты лица, крепкие сильные руки. Похоже, несчастную Ольгу окружали исключительно писаные красавцы, что отвергнутый поклонник, что жених. Оба очень привлекательны, каждый в своем роде. Только внешность Маркова отличалась большей мужественностью или, как сейчас принято говорить, брутальностью. Влад же больше походил на этакого рафинированного метросексуала.

— Ты из полиции? — Этот заданный безразличным тоном вопрос неприятно меня поразил. У меня что, на лице написано, что я имею отношение к правоохранительным органам? Вместо ответа я продемонстрировала ему свое удостоверение. — Частное расследование ведешь, — констатировал Марков. Нахмурившись, он смотрел прямо перед собой, красивое лицо выглядело бледным и измученным. Да, нелегко ему, если Дарья Петровна, конечно, не выдумала эту влюбленность. — Найдешь их, как же, — неожиданно заключил Марков.

— Кого — их? — уточнила я.

Марков усмехнулся.

— Если бы я знал, я бы тут не рассиживался. Не знаю я ничего! — выкрикнул он внезапно, злобно уставившись на меня. — Ничего не знаю, понятно тебе?!

Может быть, в его состоянии эта вспышка нечто вполне естественное, но что-то мне в нем не нравилось. Какая-то фальшь, что ли…

— А сами вы где были вчера после полудня?

Несколько секунд Марков молча смотрел на меня в упор, потом его лицо начало багроветь, а глаза буквально налились кровью от ярости.

— Слушай, сыщица! — Мужчина вскочил. — Шла бы ты… — Он пространно и довольно красочно пояснил, куда именно надо отправиться всем, кто будет задавать ему такие-то вопросы, после чего пнул табурет, и тот отлетел к противоположной стене. Рассвирепевший мужик помчался к выходу, вновь хлобыстнул дверью и понесся куда-то по узкой улочке, ничуть не заботясь о том, что в его доме находится чужой человек. Так же мало его, по-видимому, занимала мысль, что дверь в его жилище так и останется нараспашку. Не подвержен стереотипам, так сказать. А главное, с чего бы такая бурная реакция на, в общем-то, довольно банальный и предсказуемый вопрос? Тот же вопрос ему, между прочим, зададут и непосредственные представители правоохранительных органов.

Я направилась к своей машине. После недолгой беседы с Марковым я почувствовала настоятельную потребность хотя бы в небольшом отдыхе. К тому же я внезапно осознала, что со вчерашнего вечера ничего не ела, не говоря уже о кофе. На такие непредвиденные случаи у меня в машине был запас сухих рисовых галет. Это, конечно, можно было назвать ранним завтраком лишь с большой долей условности. Я буквально заставляла себя глотать каждый пресный кусочек, по вкусу напоминавший скорее бумагу, чем продукт питания. Каждый такой кусочек я сопровождала глотком минералки без газа из бутылочки, припасенной в тех же целях.

Слегка подкрепившись, я вновь обрела способность рассуждать. Обобщать пока было нечего, слишком мало у меня было информации. С кем мне следовало побеседовать в первую очередь? С обнаружившим тело Ольги рыбаком? С его показаниями можно будет ознакомиться из протокола у того же капитана Колунова. С ним, так или иначе, необходимо пообщаться. Но это никуда не уйдет. А с кем еще? У меня не шла из головы непонятная вспышка Маркова. Мутный какой-то субъект. Какова его роль во всем этом деле? Он ведь явно что-то знает… Надо все же поподробнее расспросить обо всем Дарью Петровну.

Заперев машину, я направилась к дому погибшей Ольги, надеясь застать ее там. Я не ошиблась, Дарья Петровна, как и вчера, суетилась в огороде.

— Вот, прибираюсь тут, — пояснила она, завидев меня у калитки. — К Клавдии-то все одно пока не пустят, в реанимации она. А ты заходи, не заперто. Я ведь еще давеча поняла, неспроста ты здесь, — заявила женщина, как только я приблизилась к ней, войдя через незапертую калитку. — Убийцу, значит, ищешь, Олечки нашей.

Быстро же здесь сведения распространяются!

— Пойдем в дом. — Дарья Петровна беспокойно огляделась, хотя поблизости никого не было. Видимо, в ожидании новостей сельчане разошлись по домам.

Дарья Петровна провела меня в небольшую чистенькую кухоньку и включила электрический чайник.

— Чаю-то выпьешь? — Она привычно хозяйничала в кухне соседки. Видимо, ей нередко приходилось ухаживать за слабой здоровьем Клавдией Ильиничной.

— Дениска-то как убивается, — продолжала общительная женщина, разливая по расписным чашкам чай. — А уж за ним-то самим девки косяками ходили. И такие кралечки! И городские, даже женщины в возрасте, а он вот кроме Оли-то ни на кого и смотреть не хотел. Хоть и бросила она его, а все равно. Другой-то, может, порадовался бы, мол, получила по заслугам. А он вот нет.

Я не очень хорошо понимала, как можно радоваться чьей-то смерти, пусть даже и в столь непростой ситуации, но предпочла эту тему не развивать. Я внимательно слушала Дарью Петровну, отчего та еще больше воодушевилась.

— Ты вот у Анатольича спрашивала про Дениску, а ведь зря, ой, зря! — Она покачала головой. Я чуть не поперхнулась чаем. — Он ведь ему вместо сына выходит, Дениска-то наш.

Я ничего не понимала, но решила дать женщине выговориться, стараясь при этом не упустить ни одной детали.

— Они с его матерью сошлись, когда Дениска маленьким был, ну а потом умерла она. Так Сергей Анатольевич растил Дениску как своего. Своих-то у него так и не было, не женился он больше, вот такая любовь. А ты говоришь…

Я ничего не говорила, наоборот, слушала, затаив дыхание. Так вот, оказывается, в чем дело. Участковый — отчим Маркова, причем, по словам Дарьи Петровны, заботился о нем с раннего детства, не хуже родного отца. Вернее, даже лучше, судя по всему. Теперь становилось более или менее понятно, почему участковый так сердито свернул разговор.

— Так что Дениске нашему он отчим, выходит, — подытожила Дарья Петровна. — Хоть и не официально. Они с его матерью не расписанными жили. Да кому сейчас это нужно!

Дарья Петровна демонстрировала редкое для женщины ее возраста свободомыслие.

— А скажите, машину вы вчера возле дома не видели, где-то в два часа дня? Или рядом с поселком? — По моим подсчетам именно в это время Ольга со своим неведомым спутником могла доехать до Осиновки.

— Машину? — озадаченно переспросила Дарья Петровна. — Да вроде нет. Я вчера из дому-то почти не выходила. Как раз в это время и возилась с Клавкой, уж больно плоха была. А что за машина-то? Я ведь в них не разбираюсь, особенно в иностранных…

— Бежевая «семерка», обычные «Жигули», светлые, — как могла, пыталась я объяснить.

Женщина покачала головой.

— У нас машин-то мало. Такой вроде нет ни у кого. У Дениски «девятка», серебристая такая. У Анатольича «Нива», у Кольки, что Олю нашел, тоже «Нива», сейчас он на ней не ездит. А так даже не знаю…

Я внимательно слушала. У Маркова серебристая «девятка». Надо будет проверить. А что касается самого Анатольича, того самого участкового, нелегко мне будет его разговорить. Дело осложняется родственными связями, ведь если Марков действительно каким-то боком причастен к гибели Ольги, вряд ли его отчим будет оказывать содействие следствию. Скорее уж наоборот. А меня и вовсе может послать куда подальше, не хуже своего вспыльчивого пасынка.

Попрощавшись с Дарьей Петровной, я направилась в поселковый участок. По дороге я попыталась систематизировать полученную информацию. Хоть Дарья Петровна и утверждала, что Денис Марков как-то по особому «убивается», и что он якобы «не как другие», а все же надо этого субъекта взять на заметку. Убийство из ревности — та самая версия, которую я обдумывала еще в Тарасове. Сначала убил, потом стал убиваться.

А слезы вполне могли оказаться крокодиловыми. За свою практику я повидала немало образчиков лживости, подлости, а также актерского мастерства. К тому же подобная реакция вполне могла быть следствием стресса от содеянного или запоздалого раскаяния. Раздумывая, как приступить к щекотливому разговору, я поднялась на крыльцо участка. Колунов может запросто выставить меня, заявив, что дело передано его коллегам в Тарасове. Или же напротив, создаст видимость алиби, уж кому как не ему знать, как грамотно подчистить все хвосты. В любом случае, Колунов сделает все возможное, чтобы выгородить Маркова, и никаких правдивых сведений мне от него не добиться. Может быть, они даже в сговоре — отчим и пасынок.

Колунова я застала в кабинете, хотя это, конечно, громко сказано. Тесная комнатенка с маленьким окном над широким подоконником, на котором громоздились кучи папок со скоросшивателем. Такая же груда возвышалась на столе Колунова. Хозяин кабинета что-то быстро черкал на каком-то бланке. При моем появлении он поднял голову и хмуро уставился на меня, всем своим видом давая понять, что я здесь абсолютно некстати.

— Я буквально на пару минут, — проворковала я елейным голоском и ослепительно улыбнулась. Не буду скромничать, на сильную половину человечества моя улыбка действует просто безотказно. Однако на участкового это не произвело никакого впечатления, но он, по крайней мере, молча указал мне на стул. Но ведь не на дверь, что уже неплохо. Может, для этого «старого солдата» подобная реакция — верх галантности. — Я только хотела узнать причину смерти Ольги Антиповой, ее уже установили? — Я решила с ходу приступить к сути дела, давая понять, что ценю время занятого человека.

Колунов, перестав писать, некоторое время задумчиво смотрел на меня.

— Бедная девчонка сломала шею, — произнес он наконец. — Перелом основания черепа, никаких шансов. Умерла, должно быть, мгновенно.

— Но…

— Это все, что удалось установить непосредственно на месте происшествия, — перебил меня участковый, не дав мне возможности уточнить, какова вероятность, что это убийство. — Теперь дело передано в Тарасов, все вопросы к ним.

Колунов подтянул к себе первую попавшуюся папку и уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен.

— А у вас есть какие-нибудь предположения? Как это могло случиться? — Я не собиралась так легко сдаваться.

Колунов вновь перестал писать и задумчиво посмотрел на меня, откинувшись на спинку стула. Эта баба так просто не отстанет, прочла я его мысли без всякой телепатии. Видимо, Сергей Анатольевич принял какое-то решение, поскольку вынув из той же папки лист бумаги, протянул его мне.

— Вот, ознакомьтесь, — сухо произнес он. Я принялась читать протокол свидетельских показаний, составленный, видимо, со слов того самого Коли, в недобрый час вознамерившегося порыбачить.

Все, что я смогла извлечь, сводилось к тому, что около пяти утра сегодняшнего дня он на дне котлована увидел девушку, которая, судя по всему, была мертва.

— А как он сам-то оказался на дне котлована? — Мне это было непонятно. Ведь чтобы увидеть лежавшую внизу девушку, надо было подойти к самому краю ямы и заглянуть вниз, рискуя упасть самому. — Свалился он в него, что ли?

— Ну почему свалился, — вздохнул Колунов. — Спустился сам, хотел, как обычно, накопать червей. Наши любители лова давно к этому приспособились. Там постоянно стоит вода, земля рыхлая, жирная, хоть пригоршнями этих самых червей черпай. Спустился, ну и увидел.

Выбрался, должно быть, гораздо быстрее, чем спустился, подумалось мне.

— А сами вы как думаете, могло это быть убийство? — спросила я напрямик.

— Да почему сразу убийство? — Это предположение явно не нравилось Колунову. — Просто психанула девчонка, может, с женихом разругалась на свадьбе. Помчалась обратно, матери поплакаться. Ну и не глядела, куда шла, оступилась, и вот…

В отличие от Колунова я уже знала, что «психанула» Ольга отнюдь не из-за ссоры с женихом, поэтому подобная версия меня ничуть не вдохновила.

— Но ведь не бежала же она пешком от самого Тарасова, — попыталась я подъехать с другого бока. — Кто-то же ее привез. И скорее всего, на своей машине. Вряд ли девушка в свадебном наряде воспользовалась городским транспортом. И потом, до Верхней Осиновки троллейбусы вроде бы не ездят.

— Автобусы ездят, — буркнул Колунов. Он не хуже меня понимал, что вздумай Ольга добираться в родную деревню автобусом, весть об этом разлетелась бы по Верхней Осиновке раньше, чем девушка добралась бы до злосчастного котлована. Вся деревня вышла бы встречать от мала до велика. А ведь девушка умерла вчера в районе двух часов дня, а нашли ее только сегодня в пять утра. И никто ничего не видел и не слышал.

— Может, кто-то упоминал о машине, на которой могла приехать Ольга? — сделала я еще одну попытку.

— О какой еще машине? — Капитан отложил папку и зорко взглянул мне в глаза.

— Есть предположение, что Ольга могла приехать на старых «Жигулях» седьмой модели, — пояснила я. — Автомобиль бежевого цвета.

Колунов некоторое время молчал, по-прежнему не спуская с меня глаз.

— Знаете что, — заявил он вдруг, — все свидетельские показания, которые мне удалось собрать, содержатся вот в этом протоколе, — он указал подбородком на лежавший передо мной листок. — Там нет ни слова ни о каких бежевых «Жигулях». Девушка была найдена мертвой на дне заброшенного котлована, что следует из показаний обнаружившего тело свидетеля. Все остальные знают еще меньше, то есть ничего.

Последнюю фразу следовало понимать так, что опрашивать этих самых остальных совершенно бесполезно. Капитан хотел оказать мне услугу? Или он чего-то боится? Во всяком случае, слишком уж подозрительно он напрягся после моих настойчивых вопросов о машине, на которой могла приехать Ольга.

Выходя из кабинета, я намеренно обернулась и поймала на себе взгляд Колунова, полный неприязни и, пожалуй, еще беспокойства.

Глава 3

В трубке слышались отдельные невнятные восклицания вперемежку с икотой и всхлипываниями.

— Олю убили-и! — прорвалась наконец сквозь эту фантасмагорию звуков членораздельная фраза. Я не прерывала Оксану (мне звонила именно она), понимая, что девчонке необходимо избыть хотя бы часть переполнявших ее горестных эмоций. Мне и самой впору было разрыдаться, что уж говорить об Оксане, внезапно потерявшей лучшую подругу. — Кто это сделал?!

— Не знаю, — честно призналась я. И как ни мерзко мне самой было это сознавать, за время, что я потратила на поездку в деревушку, я так толком ничего и не выяснила. Скорее, еще больше запуталась.

— Не знаешь?! — Оксана, похоже, возмутилась. — Ты же частный детектив!

— Именно поэтому я и взялась найти убийцу Оли, — вздохнула я. — Ты мне поможешь?

— Да всем, чем угодно! — со свойственной ей горячностью заявила Оксана. — А что делать-то надо?

Поручение для Оксаны у меня уже давно было заготовлено. Собственно, я сама собиралась ей позвонить, но Оксана меня опередила.

— А как ты узнала, что Оли больше нет? — поинтересовалась я, прежде чем изложить дальнейший план действий.

— Влад рассказал, — отозвалась Оксана мрачным тоном. — Я ему обзвонилась.

Влад… С ним обязательно надо побеседовать и желательно сегодня. И дело не только в том, чтобы раздобыть необходимые мне сведения. Материальную составляющую своей деятельности я всегда ставила на одно из первых мест, отдавая безоговорочную пальму первенства разве что профессионализму. Теперь от Влада зависело, будет ли мой труд оплачен, ведь отказываться от расследования я не собиралась в любом случае. Влад же был заинтересован в поисках убийцы более чем кто-либо, посоперничать в этой печальной гонке с ним могла разве что мама погибшей Ольги. Однако я прекрасно отдавала себе отчет, что несчастная Клавдия Ильинична едва ли тратила на все свои нужды за год сумму, сравнимую с моим гонораром. К тому же не в моих привычках наживаться на чужом горе. Я, конечно, не Робин Гуд в женском обличье, но зачатки сострадания у меня имеются.

— Помнишь, ты сообщила, что письмо в ЗАГСе Оле передал какой-то подросток? — обратилась я к Оксане.

— Ну да, — удивленно отозвалась та.

— А ты сможешь его узнать при встрече?

— Да вроде смогу. — Голос Оксаны звучал не очень уверенно, но меня это не слишком беспокоило. Я по опыту знала, что люди часто вспоминают некие незначительные, казалось бы, детали, благодаря которым безошибочно узнают преступника. Ну, или подозреваемого.

План действий у меня был готов — Оксане следовало прочесать Волжский проспект, так называемый «Тарасовский Арбат», некий аналог московского. Волжский проспект — центральная пешеходная улица Тарасова, концентрат злачных мест, бутиков и элитного жилья. Улица, между прочим, очень красивая, и при этом не только излюбленное место отдыха и неспешных вечерних прогулок тарасовцев, но и популярный тусовочный плацдарм неформальной молодежи всевозможного толка. Как знать, может, именно там следует искать нашего таинственного связного, хотя полной гарантии, конечно, здесь быть не может.

Именно эти соображения я изложила Оксане.

— Конечно, буду прочесывать, как ты выражаешься, проспект при каждом удобном случае, — заверила меня Оксана. — Если он там, уж я его не упущу.

В этом я не сомневалась, Оксана не из тех, кто упустит свое. Распрощавшись с ней, я позвонила Владу.

— Слушаю, — отозвался приятный баритон.

Я, не тратя лишних слов, выразила горячее желание пообщаться с его обладателем, и как можно скорее.

— Да, конечно, но… — Влад отчего-то запнулся и замолчал. На заднем плане слышались оживленные голоса и женский смех. Что-то не похоже, что утративший возлюбленную несостоявшийся супруг предается вселенской скорби.

— Понимаете, я сейчас на работе, — пояснил Влад, понизив голос, — встретимся обязательно, но немного позже.

— Где и когда? — уточнила я, предпочитая во всем конкретику.

— В восемь вечера у меня дома вас устроит?

Я заверила, что более чем.

— Отлично! — Он назвал адрес на Парковой, который я и без того знала от Оксаны, и отключился, не прощаясь. Должно быть, и впрямь был очень занят.

До назначенного рандеву было еще много времени, и я надеялась потратить его с максимальной пользой. Поставив кофе вариться, я занялась макияжем. Ничего особенного я сочинять не собиралась, поскольку мне предстояла встреча с Андреем Мельниковым.

Насколько я успела понять за наше долгое знакомство, Андрюше было до фонаря, во что я одета и как я накрашена, и накрашена ли вообще. Нет, здесь дело вовсе не в том, что я ему безразлична как женщина. Скорее уж наоборот. Во всяком случае, от созерцания меня без одежды он вряд ли бы отказался, и не только от созерцания, но увы… При всех своих достоинствах и моей искренней симпатии Андрей не мой герой, позволю себе такую пошлость. И он, будучи очень умным человеком, ничуть на этот счет не заблуждается. А поскольку Андрей Мельников не только умный, но еще и добрый и порядочный, он всегда готов оказать мне посильную услугу.

Облачившись в свои излюбленные джинсы и просторную тунику (но не балахон!), я с наслаждением выпила кофе, не забывая отдавать должное горячим бутербродам с запеченным сыром. Это коронное блюдо в моем исполнении нередко выручало меня, если, конечно, необходимые продукты были в наличии. Покончив с приготовлениями для дальнейшей активности, я устремилась на поиски информации, способной хоть чуть-чуть пролить свет на обстоятельства внезапной гибели Ольги.

— Привет, Танюш! — Андрей уже ждал меня в своем кабинете. Поднявшись мне навстречу, он рассыпался в комплиментах, но я лишь сдержанно улыбнулась. Андрей, мгновенно уловив мое настроение, сразу перешел к сути дела: — Ну что, Танюш, не знаю, огорчит тебя это или обрадует, но твой первый подозреваемый совершенно ни при чем. — Речь шла, разумеется, о Денисе Маркове, том самом неистовом Отелло, который так неучтиво обошелся со мной в день нашего знакомства. — Я все тщательно проверил, — продолжал Андрей, — в тот день Марков был на дежурстве. К тому же приблизительно в то время, когда могла погибнуть Ольга Антипова, он составлял протокол на горе-водителя. Задержанного в нетрезвом состоянии, между прочим.

Я помолчала. Вот такое непостижимое стечение обстоятельств — беспомощная девушка погибает от руки неведомого негодяя, а в то же самое время горячо любящий ее мужчина, возможно, спасает чьи-то жизни, прервав путь безмозглого самоуверенного существа. Как знать, возможно, кто-нибудь, сам того не ведая, не оказавшись под колесами машины, управляемой пьяным ублюдком, обязан жизнью именно Маркову. Глоток вина всегда был лично для меня однозначной причиной отказа самой сесть за руль. И я до дрожи ненавидела тех, кто этим правилом пренебрегал.

— Только вот не знаю, пригодится ли тебе эта информация, — реплика Мельникова вывела меня из задумчивости.

— Ты о чем? — удивилась я.

— Видишь ли, — голос Андрея звучал сочувственно, — похоже, ты единственная, кто считает, что это убийство.

— То есть ты хочешь сказать, — вскинулась я, — что это был несчастный случай?

Андрей, слегка нахмурившись, кивнул.

— Все говорит в пользу этого вывода, — заявил он. — Никаких следов насилия или борьбы, да и вообще никаких следов. Вечером шел дождь, да еще с утра к оврагу набежала туча народу. Если что и было, все затоптали. Ведь парень, что нашел Ольгу, сначала крик поднял на всю деревушку.

Я обреченно кивнула. Следов действительно быть не могло. Но ведь Ольга…

— Девушка свалилась в яму с обрыва и сломала шею, — продолжал Андрей, словно предвидя мои возражения. — Официальное следствие придерживается именно этой версии, и похоже, дело об убийстве будут закрывать.

— Но ведь ее могли столкнуть! — Этот вывод напрашивался сам собой, и я не собиралась так легко от него отказываться.

— Могли, но это недоказуемо. Никаких свидетелей, никаких следов, — задумчиво повторил Андрей.

— Но ведь кто-то же ее привез к краю этого обрыва! — Я отчаянно пыталась убедить Андрея в своей правоте, прекрасно понимая, что это бесполезно. Мельников и не собирался мне возражать. Скорее, он был тысячу раз со мной согласен, но что это дает? Можно сразу признать, что это был несчастный случай, а можно возбудить дело об убийстве, которое наверняка останется нераскрытым. И убийца также останется безнаказанным. И даже неизвестным… Если я не возьмусь за это дело. Не возьмусь? Как бы не так!

— Привез не значит убил, — Андрей, скорее, развивал возможный ход рассуждений следствия, чем высказывал собственную точку зрения. — Допустим, перепуганная Ольга выскочила из гипотетической машины в том самом месте, затем помчалась, себя не помня и не разбирая дороги. И вот…

Я уныло слушала рассуждения бывшего одноклассника, прекрасно понимая, что следователь, которому поручено дело, повторит мне все это практически слово в слово. И это притом, что я знала, что машина была вовсе не гипотетической, а вполне реальной. Мне была известна модель, цвет и даже приблизительный год выпуска. При известном напряге ее вполне можно вычислить и установить владельца. Ведь машин данной модели с каждым годом становилось все меньше.

— Тань, ты все же начнешь расследование? — внезапно спросил Андрей, прервав самого себя на полуслове. В его голосе зазвучала какая-то особенная, почти торжественная серьезность. Не очень-то похоже на моего обычно веселого, подчас ироничного давнего друга.

— Уже начала. — Я гадала, что же за этим последует. А последовало вот что.

— В общем, так, Танюш, — заявил Андрей. — Можешь во всем на меня рассчитывать. Обращайся в любое время, когда угодно и с чем угодно. А я окажу любую помощь, какая только будет в моих силах.

Все-таки Андрей замечательный парень! Я молча положила ладонь поверх его руки, мы посмотрели друг другу в глаза. Говорить что-либо не было необходимости. Я прекрасно знала, что Андрей и сам не сомневался, что со смертью Ольги далеко не все так просто. И тот, кто приложил к этому руку, не должен остаться безнаказанным.

Въезжая в узенький переулок с односторонним движением, который, собственно, и представлял собой ту самую Парковую, я озабоченно высматривала местечко для парковки. Когда же мне, наконец, удалось кое-как втиснуться между двумя внедорожниками, я с любопытством оглядела представленный здесь четырехколесный ассортимент. В основном авто класса люкс. Интересно, которое из них принадлежит Владу? Стоимость любой из этих машин вполне тянула на малогабаритную или не очень квартиру. Тяжела и неказиста жизнь простого массажиста. Хотя это Оля была массажисткой, а Влад — фитнес-тренер. Кормная профессия. Неужели настолько?

Влад встретил меня на пороге квартиры на третьем этаже. Квартира оказалась однокомнатной, хотя и довольно просторной, напоминавшей апартаменты-студию. Помнится, Оксана упоминала, что Влад называл свою квартиру тесной хибарой. На мой взгляд, подобная оценка была, мягко говоря, не вполне оправданной. Внутреннее убранство представляло собой некое смешение минимализма с модерном. Стильно и довольно изысканно, но понятие уюта здесь было бы лишним. Светло, просторно и довольно безлико. Ни намека на будущее семейное гнездышко. Или оно планировалось не здесь? Тем не менее мне жилище Влада понравилось. Я даже поймала себя на мысли, что с удовольствием поселилась бы в такой обстановке.

Но вот что странно — ни одна деталь не напоминала здесь о недавнем присутствии Ольги. А ведь, по словам Оксаны, Ольга перед свадьбой жила у Влада. Ни одной фотографии, ни безделушки, ни забытой косметики. Ничего.

— Располагайтесь, — Влад гостеприимным жестом указал на композицию из кресел и низкой узенькой кушетки, размещенную вокруг стеклянного столика неправильной формы. — Я как раз варил кофе, не откажетесь от чашечки?

От кофе я никогда не отказывалась, о чем и сообщила обаятельному, хотя и слегка нервничавшему хозяину. О том, что Влад варил кофе, он мог бы и не сообщать — в комнате витал восхитительный аромат, как всегда, оказывавший на меня магическое действие. Не будь этого запаха, как знать, понравилась бы мне квартира Влада?

— Сахар, сливки? — заботливо осведомился Влад.

— Благодарю, предпочитаю черный.

Некоторое время мы молча пили кофе, и я исподтишка присматривалась к Владу. Он выглядел и вел себя как вполне взрослый мужчина с этаким налетом светской обходительности. Что общего могло быть у этого лощеного мачо и Ольги, простой деревенской девчонки, самостоятельно пробивавшей себе дорогу в жизни? Мне вдруг пришло в голову, что вспыльчивый и прямолинейный Денис Марков подошел бы ей гораздо больше. Вспомнились недвусмысленные намеки соседки Антиповых, Дарьи Петровны, что тогда, мол, Ольга была бы жива.

— Вы знаете, зачем я пришла? — обратилась я к Владу, осторожно ставя кофейную чашечку на прозрачную поверхность.

— Не бойтесь, он гораздо прочнее, чем кажется, — улыбнулся Влад.

А ты прочнее, чем кажешься? Вопрос я задала мысленно, вновь отметив, что Влад нервничает, и это несмотря на спокойный тон и обаятельную улыбку.

— Олю убили, — без всякого перехода продолжил Влад и, поставив локти на стол, спрятал лицо в ладони. Просидев так несколько секунд, он поднял голову и повернул в мою сторону красивое хмурое лицо.

— Почему вы думаете, что ее убили? — осторожно спросила я.

— Кто-то заманил ее в ловушку, — раздумчиво отозвался Влад. — Это несомненно. Но кто и зачем, я понятия не имею. У нее не было врагов.

Влад словно на одном дыхании выдал ответы на часть вопросов, которые я собиралась задать. Уж не заготовленная ли это речь? И это утверждение о ловушке, оно ведь не лишено смысла.

— Я постоянно думаю об этом, думаю день и ночь, — пояснил Влад, поймав мой вопросительный взгляд.

А парень-то совсем неглупый и довольно наблюдательный. Неудивительно, что он так быстро сделал карьеру. Правда, в области, где не требовалось навыков логического мышления.

— С полицией вы уже пообщались? — уточнила я.

— Приходил какой-то следак, — Влад пожал плечами. — Я пересказал ему то, что вы уже знаете, он все записал и ушел.

— Оксана, подруга Ольги, видела, как к ней в ЗАГСе подошел некий подросток и вручил какой-то конверт, — попыталась я зайти с другой стороны. — Вы его видели?

Влад недовольно поморщился.

— Слушайте вы ее больше! — процедил он неприязненным тоном. — Эта Ксюха та еще оторва. И сплетница. Не понимаю, чего Оля с ней так носилась, давно было пора поменять круг общения. Оттого и все беды.

А парень-то, похоже, тот еще сноб!

Тут он неожиданно оживился.

— Кстати, тот ее рыцарь печального образа, ну, сельский шериф или кто он там…

Я моментально сообразила, что столь лестных характеристик удостоился не кто иной, как Денис Марков. Однако я предпочла изобразить непонимание и делано подняла брови.

— Понимаете, — с горячностью продолжал Влад, — до того, как мы познакомились с Ольгой, у нее был местный поклонник, мент. Она утверждала, что он влюблен в нее чуть ли не с детства. Может, он здесь замешан? Ну, ревность там, обида, оскорбленная гордость и все такое…

Влад ухватился за версию, которая еще совсем недавно казалась мне вполне достоверной. Сказать ему, что у Маркова стопроцентное алиби или нет? Однако пресловутое шестое чувство подсказывало мне, что этого делать не стоит. Вместо этого я сказала вот что:

— Следствие склонно считать, что это несчастный случай.

— Чушь, — коротко отозвался Влад. Тут он внимательно посмотрел на меня. — То есть вы хотите сказать, что дело закроют, а убийцу Оли — нет?

Как интересно он выразил эту очевидную мысль! Прямо-таки художественно.

Я изобразила на лице унылую гримасу. Да, мол, так и будет.

— Но вы-то продолжите расследование? — он устремил на меня немигающий взгляд.

— Я могу действовать только по поручению клиента.

— Понимаю. Я вам заплачу, сколько?

Действительно сообразительный парень. Я озвучила гонорар, и он опять нахмурился.

— Сразу я столько выложить не смогу, — озадаченно пробормотал он.

— Можете пока внести задаток, например, на накладные расходы, — успокоила я его.

Мы оговорили сумму, и Влад, проделав необходимые манипуляции на своем смартфоне, перевел деньги на номер счета, который я ему продиктовала. Ай да новейшие технологии! Никаких затруднений.

Тут он бросил взгляд на часы, и я вновь заметила, что он сильно взволнован. И дело не только в трагической гибели его невесты, он явно куда-то торопился. Или кого-то ждал?

Я сделала вид, что не заметила его замешательства. К тому же я уже выжала из Влада все, что было возможно на данный момент. Как материально, так и информационно.

— Что ж, — заявила я, уже направляясь к двери, — держите меня в курсе, если узнаете что-нибудь раньше меня.

— Непременно, — заверил Влад. Парень торопливо, хотя и вполне галантно попрощался и с явным облегчением затворил за мной дверь. Я чуть ли не бегом бросилась к своей машине, решив устроить настоящий наблюдательный пункт. К счастью, Влад не знал, на какой машине я приехала, значит, можно вести наблюдение, ничего не опасаясь. Я решила ждать хоть до утра, но выяснить причину странной нервозности Влада. Кого он ждет? Или сам куда-то собирается?

Подъезд, в котором находилась квартира новоиспеченного клиента, прекрасно просматривался с того места, где я устроила засаду.

Внезапно Влад выбежал из подъезда и стремительно зашагал по переулку, на ходу щелкая брелоком. Я услышала, как пискнул автоматический замок — Влад уже садился в глянцево-черный седан. Я немедленно двинулась следом за умело вырулившей из узенького переулка иномаркой. Держась на безопасном расстоянии и не забывая следить за дорогой, я ни на секунду не выпускала черный седан из виду. Через некоторое время я поняла, что Влад держит путь прямиком в аэропорт, и расслабилась. Теперь понятно, почему парень был как на иголках — боялся опоздать к вечернему рейсу. Влад явно ехал кого-то встречать, вряд ли он собирался сам лететь без багажа.

Неуклонно следуя за объектом наблюдения, я параллельно обдумывала, кто же мог расправиться с Ольгой. Пока более или менее внятной версии или хотя бы предположения у меня не было. Настораживало, что Влад упомянул все того же Маркова, которого я совсем недавно опрометчиво назначила подозреваемым номер один. Теперь я вновь засомневалась — а так ли уж опрометчиво? Само по себе алиби еще не говорит о непричастности к преступлению.

Тем временем автомобиль Влада уже лавировал на стоянке аэропорта. Я дождалась, когда он выйдет из машины и направится в зал ожидания. Только тогда я аккуратно пристроила машину неподалеку от черного седана, рассчитав расстояние и расположившись так, чтобы моя персона не привлекла внимания клиента. Мне совершенно не улыбалось, чтобы Влад уличил меня в слежке. Не для того он меня нанял…

По моим представлениям, ждать мне предстояло не меньше часа, который я решила посвятить дальнейшим упражнениям в аналитике.

Я вновь начала проверять жизнеспособность версии о причастности Дениса Маркова. В чем-то Влад прав — оскорбленная гордость может стать причиной непредсказуемых поступков, даже непоправимых. А я уже имела удовольствие созерцать инспектора Маркова в ярости. И что могло помешать Маркову нанять сообщника, который по его замыслу должен был отвезти Ольгу к тому самому котловану, на дне которого ей было суждено найти свою могилу? Кто лучше Маркова мог знать все эти детали? Местный мент, как выразился злополучный Влад. Вернее, местный мент — это тот самый отчим, участковый Колыванов. Он ведь мог проконсультировать своего горячо любимого пасынка, фактически сына, как именно будет рассуждать следствие. Именно так, как изложил мне Андрей Мельников. Взбалмошная девчонка внезапно удрала с собственной свадьбы, помчалась домой, не разбирая дороги, и как закономерный итог — сломала себе шею. И сама получила по заслугам, и другим наука — будут знать, как отвергать брутальных ухажеров, со знанием дела пинающих стулья. Отказаться от этой версии было трудно, очень уж подозрителен был этот дуэт «отчим — пасынок».

Да, и еще подросток. Второй сообщник, завербовать которого проще простого. Надо его найти во что бы то ни стало. Только так можно узнать, кто заказчик. Теперь вся надежда на Оксану, расторопную предприимчивую девчонку. Сплетницу и оторву, если опять-таки верить Владу. Но верить его словам у меня не было оснований. Оксана мне нравилась, и я всерьез на нее рассчитывала.

Да, а что если ни Марков, ни ревность и прочие высокие материи здесь не при чем? Может, в смерти Ольги были заинтересованы ее сослуживцы? Оксана уверяла, что ее покойная подруга была хорошим специалистом, наверняка начальство к ней благоволило. У таких сотрудников обычно масса завистников, это неизбежно. Посетить «Элайт-классик», где работали Влад и Ольга, я собиралась в самое ближайшее время. Конечно, наивно полагать, что кто-нибудь из сослуживцев начнет поливать покойную Ольгу грязью, едва я появлюсь на пороге. Разумеется, большинство будет изображать вселенскую скорбь. Однако я уже привыкла доверять своему особому чутью на всякого рода фальшь. Чутью, столь редко меня подводившему, что я была уверена — окажись злодей среди сотрудников клуба «Элайт-классик», он моментально себя обнаружит.

Между тем объект моего наблюдения вышел из здания аэропорта, держа в левой руке объемистый чемодан. На его правой руке буквально повисла какая-то дорого и, на мой взгляд, безвкусно одетая дама. По мере приближения этой парочки мне удавалось разглядеть новые подробности. Так, чемодан темно-бордового цвета в руке Влада был из тисненой кожи, явно очень дорогой. Похоже, в нем уместился весь багаж незнакомой путешественницы, поскольку никакой другой поклажи у парочки не было.

Спутница Влада, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении холеной полной брюнеткой лет пятидесяти, буквально не отлипала от него. Она покровительственно и вместе с тем ласково вглядывалась в его лицо, сам же Влад несколько смущенно улыбался, опустив глаза. Они о чем-то говорили, но о чем именно, я, естественно, не могла расслышать. Недостаток дистанционного наблюдения.

Кто же эта женщина? Мать? Но Оксана говорила, что Влад сирота. Может быть, какая-нибудь родственница из провинции. Например, тетушка, заменившая ему мать, и теперь взрослый Влад ее стесняется? Почему бы нет, не такая уж это редкость.

Тем временем парочка прошествовала в непосредственной близости от моей машины, и я отчетливо разглядела бирки на бордовом чемодане. Аэропорт Домодедово. Значит, загадочная дама прилетела вечерним рейсом из Москвы.

Черный седан вырулил со стоянки аэропорта, и я, соблюдая меры предосторожности, двинулась за ними. Мне было важно выяснить, что это за дама и какое отношение она имеет к Владу. Может статься, что это бросовая информация, и я лишь даром потрачу время. Однако Влад явно решил скрыть от меня сам факт существования этой матроны. Иначе почему бы ему прямо было не сказать, что он торопится в аэропорт встречать свою, допустим, тетку, и продолжение нашей беседы лучше отложить до другого раза? Так нет же, вместо этого он буквально вертелся ужом на сковородке, но ни словом не обмолвился о предстоящей поездке в аэропорт. Что-то за этим кроется, и я теперь намерена выяснить, что именно.

Седан держал путь в юго-восточном направлении, и я заподозрила, что Влад вез свою спутницу в Подлесное — закрытый поселок, вплотную примыкающий к городской черте. Еще в начале девяностых этот пригородный район облюбовали тогдашние тарасовские нувориши для строительства своих коттеджей. С тех пор поселок, а по сути еще один городской район, стал считаться элитным, а потому малодоступным для прочих категорий населения. За это время многие первооткрыватели Подлесного отбыли в чуждые пределы, распродав свою элитную недвижимость, вместо них там обосновались другие хозяева жизни, однако за Подлесным прочно закрепилась слава самого пафосного района Тарасова, купить жилье в котором под силу разве что небожителям.

На подъезде к поселку я решила остановиться на безопасном расстоянии, естественно, чтобы не засветиться на камере видео- наблюдения. Ведь все было организовано, как полагается — вооруженная охрана, въезд только по пропускам, ограда все с теми же камерами по периметру. В общем, все то, что при реальной угрозе окажется, как всегда, абсолютно бесполезным. На территории поселка уже случалось несколько громких убийств, так и оставшихся нераскрытыми. Естественно, всю команду охранников во главе с руководством с треском выгоняли, камеры заменяли на новые, якобы более эффективные. Однако в каждом последующем случае это ровным счетом ничего не меняло. Кончина очередного вставшего кому-то поперек дороги чиновника или бизнесмена словно подтверждала народную мудрость — если кому-то будет нужно, то… Ну далее понятно.

И все же счастливые обладатели коттеджей в Подлесном продолжали с наивным упорством верить в чудодейственную силу профессиональной службы охраны, высокого забора с видеофиксацией со всех возможных ракурсов и прочие дорогие игрушки, ежемесячно влетавшие их обладателям в неплохую копеечку.

И теперь я, пробираясь на территорию поселка через лаз, который найдется в любом, даже сверхсовременном ограждении, в который раз убеждалась в справедливости народного изречения. Мне удалось проникнуть на территорию Подлесного в то самое время, когда автомобиль Влада почти поравнялся с местом моего укрытия, — я притаилась за живой изгородью, состоящей из аккуратно подстриженных кустов кизильника. Через пару десятков метров машина остановилась у крыльца небольшого особняка с мансардой, выкрашенного светло-кремовой краской. Я проворно перебралась к нужному пункту, пробираясь буквально полуползком, и затаилась поблизости от задней стороны дома.

Теперь мне не было видно ни самой машины, ни выходящих из нее пассажиров, но я отчетливо слышала, как Влад и его спутница выбрались из салона и, переговариваясь на ходу, направились к дому. Вот они взошли на крыльцо, хлопнула входная дверь, и все стихло. Через полминуты свет вспыхнул в ближайшем окне, как раз с той стороны, где я и затаилась. Окно более чем наполовину закрывала приспущенная римская штора. Еще через пару секунд загудел кондиционер. Хозяйка коттеджа, видимо, была противницей традиционного проветривания, в котором, конечно же, нуждался простоявший некоторое время взаперти дом. Что ж, тем лучше.

Я подобралась вплотную к окну и осторожно заглянула внутрь. Влад и владелица особняка, стоя друг против друга, отчаянно жестикулировали. Судя по выразительной мимике обоих, между ними происходило бурное выяснение отношений. Мамочка отчитывает нерадивого сыночка? Женщина уже сняла ярко-фиолетовый кожаный плащ, в котором я видела ее в аэропорту. Теперь на ней были темные облегающие брюки и обтягивающая шелковая блузка с леопардовым принтом, которая была ей маловата этак на пару размеров. Ни то, ни другое никоим образом не годилось для ее кургузой полноватой фигуры. Тонкая гладкая ткань коварно обрисовывала немаленькие отложения на объемистых боках. Довершал наряд увесистый золотой кулон продолговатой формы, украшавший объемистый бюст отчаянной кокетки. Вышеупомянутую часть женского тела почти до половины открывал весьма смелый вырез леопардовой блузки.

Все это я отметила за доли секунды, попутно в который раз сожалея, что не слышу ни слова из экспрессивного диалога. Постепенно беседа перешла, видимо, в более мирное русло. Дама устроилась в глубоком кресле подле журнального столика, а Влад тем временем наливал ей вина из пузатой бутылки, извлеченной из настенного бара вместе с двумя фужерами. Дама милостиво приняла фужер и, улыбнувшись, приветственно его приподняла.

Выпив вина, они еще немного поговорили, но уже без особых всплесков, после чего дама выбралась из кресла и через гостиную направилась к двери. Влад, помедлив, последовал за ней. Я была уверена, что узнала все, что могла, и ожидала, что Влад с минуты на минуту вернется в машину с тем, чтобы ехать в Тарасов. Однако время шло, а ничего подобного не происходило. Прождав около получаса, я осторожно обогнула дом со всех сторон и убедилась, что ни одно из окон не было освещено. Свет выключен во всем доме? Значит, Влад остался в особняке на ночь? Что это значит? Влад и эта немолодая кургузая тетка, — они что, любовники?! Как-то не хотелось в это верить, ведь после гибели Ольги едва ли минули сутки.

Я решила ждать. Прошло еще около часа, все было тихо. Свет ни в одном из окон так и не загорелся. Решив, что оставаться в укрытии до утра было бы нелепо, я осторожно выбралась все тем же способом за территорию поселка и вернулась в свою машину.

По пути домой я продолжала напряженно раздумывать. Что, если я зря так всполошилась, и возрастная дама действительно играет по отношению к Владу роль некой опекунши. Какая-нибудь тетка, хоть родная, хоть двоюродная. Или, допустим, подруга давно умершей матери. Пристроила парня на хорошую работу, помогла с жильем, продолжает всячески его опекать. Хотя этот вариант опять-таки не исключает и менее платонических чувств. Я могла насчитать немало случаев, когда стареющие дамы влюблялись в сыновей своих подруг и даже волокли их под венец, повергая матерей в ужас и ярость одновременно. Мне даже довелось однажды расследовать подобное дело, когда обеспеченная дама вознамерилась узнать, что за пассию скрывает ее сыночек. Можно представить состояние женщины, когда я раскрыла ей имя потенциальной невестки, оказавшейся ее ровесницей, да еще и закадычной подругой.

А с другой стороны, Влад мог остаться ночевать в коттедже всего лишь по той простой причине, что он выпил вина. Судя по бутылке, это мог быть достаточно крепкий напиток, например, бренди. Я ведь сама совсем недавно с таким пафосом клеймила тех, кто имеет наглость сесть за руль в нетрезвом состоянии. Так почему бы не допустить, что Влад как раз из категории добросовестных водителей, не желающих глупо рисковать ни своей, ни чужими жизнями.

Хотя слишком уж нарочито сексуальный наряд был у дамы, чтобы безоговорочно отказаться от версии об адюльтере.

Ломать над этим голову было бессмысленно, пока не удастся установить личность владелицы коттеджа. Именно этим я и занялась сразу же после того, как, оказавшись наконец у себя дома, приняла душ и выпила кофе. Я порядком проголодалась и сунула в микроволновку закупленные впрок бургеры. На это моей хозяйственности пока еще хватало.

У меня уже были кое-какие наработки, поэтому, зная адрес, я с легкостью установила по своей базе личность проживавшей по нему женщины. Ради этого мне не пришлось теребить кого-либо из своих знакомых. Итак, интересующая меня дама — Ирина Эдуардовна Дубровская, пятидесяти двух лет. А Владу чуть больше двадцати. Если допустить, что предположение о том, что они любовники, верно, то дамочка законченная нимфоманка.

Побродив немного по соцсетям, я почерпнула немало полезных для себя сведений. Ирина Дубровская — респектабельная бизнес-леди, владелица сети магазинов верхней женской одежды «Мисс Шелли». Мне вспомнился фиолетовый плащ. Да и остальной прикид госпожи Дубровской отличался не меньшей эпатажностью. Хотя, скорее уж, вульгарностью, так будет точнее. Видимо, для того чтобы координировать потоки продаж одежды, вкус не требуется.

Я рассматривала многочисленные фотографии Ирины. Какой-то фантасмагорический карнавал мод. Ирина в тунике с лосинами, в платье с откровенным декольте, в узкой мини-юбке — не для слабонервных. Что касается причесок, тут она также не отказывала себе в разнообразии. Асимметричное каре, вышедшее из моды мелирование, иссиня-черные локоны, рассыпавшиеся по плечам. Даже шаловливый образ с двумя коротенькими хвостиками и озорной улыбкой. В пятьдесят лет самое то.

На фото Ирина в основном позировала в одиночестве или же в окружении ровесниц. Мне показалось несколько подозрительным, что ни на одном из них Ирина не была запечатлена с мужчиной, словно они отсутствовали в ее жизни как класс. Отрывочные сведения, в основном короткие подписи-пояснения к фотографиям или отчеты о путешествиях, никак не освещали ее личную жизнь. Бали, Таиланд, Кипр, Милан, Лазурный Берег, Доминикана — неполный список перемещений Ирины по земному шару. Для успешной бизнес-леди — ничего сверхъестественного. И повсюду одна? Будь они с Владом любовниками, дама такого типа раззвонила бы об этом на все соцсети. Так нет же. Ни единого упоминания ни о Владе, ни о ком-либо еще.

А если вернуться к версии об опекунстве, хотя это и странновато звучит применительно к взрослому парню? Одинокая женщина с несложившейся личной жизнью, посвятившая себя тому, чтобы достойно вырастить горячо любимого племянника. Или кто ей Влад? Я почувствовала раздражение — брожу как в потемках. Завтра же наведаюсь в центральный магазин «Мисс Шелли» и выясню все, что смогу, о жизни Ирины Дубровской. Но если в этом случае я не ошибаюсь, то все логично. Ирина трепетно относится к своему воспитаннику и делает все возможное, чтобы оградить его от ненужной известности. Ведь это действительно ни к чему — афишировать, что Влад Галеев — родственник одной из самых богатых женщин в городе.

Я принялась жевать разогретый гамбургер. Питание, конечно, нездоровое, но до чего же вкусно! Я усыпила свою совесть тем, что завтра мне предстоят активные перемещения по городу. Значит, лишние килограммы мне не грозят. Вкусная еда обычно улучшает настроение, меня же, вопреки устоявшемуся мнению, сытный ужин поверг в состояние уныния, граничившего едва ли не с паникой. Появилось стойкое ощущение, что я занимаюсь пустыми делами, не имеющими никакого отношения к расследованию как таковому.

Действительно, вместо того, чтобы искать убийцу, то есть отрабатывать заказ, я выслеживаю самого же клиента. Да еще интересуюсь личностью толстой богатой тетки. Рассматриваю фотографии, даю оценку туалетам. Прямо журналист желтой газетенки, а не частный детектив!

Тут я с досады отправила в рот внушительный кусок очередного бургера с говядиной и принялась варить новую порцию кофе. Что-то не действует пока проверенное средство. Тогда вот что. Погадаю-ка я на костях.

Я извлекла заветный мешочек и подбросила кости на кухонном столе. 13+30+10 — «Держите под контролем свое настроение», — выдали кости. Своевременный совет, хотя ровным счетом ничего не проясняет. Может, кости имеют в виду, что я на правильном пути, и мне не следует сомневаться и впадать в уныние? Или же все с точностью до наоборот, но опять-таки не стоит предаваться отчаянию?

Предсказание было расплывчатым, а я сейчас как никогда нуждалась хоть в какой-то определенности. Погадать еще раз? Но правила гадания категорически не советовали гадать более одного раза в сутки. Но ведь могут быть и исключения? Я с сомнением взвесила мешочек на ладони, затем решительно спрятала его в потайной ящичек. Видимо, кости решили, что раскрыть нечто большее пока не время, и дали именно тот ответ, который сочли нужным.

Я решила вновь перебрать все сколько-нибудь правдоподобные версии, чтобы подвести некий итог. Пока внятной картины не вырисовывалось. Сам Влад не мог убить Ольгу, даже если допустить подобную возможность. Слишком уж сложно. Затевать свадьбу ради того, чтобы устранить девчонку? Да еще нанимать частного детектива, чтобы найти убийцу. Для этого надо обладать каким-то особым цинизмом, да еще умением тщательно заметать следы. А заодно безгранично полагаться на своего сообщника. Ведь сам-то Влад все это время был в Тарасове. А главное, зачем все это? Может, Ольга была беременна? Тогда тем более гнусность. Надо не забыть уточнить эту подробность у Мельникова. И зачем ему убивать Ольгу? Нашел выгодную партию, но как нарочно на пути стоит беременная невеста, в одночасье ставшая постылой?

Ирина Дубровская, невесть кем приходящаяся Владу (на данный момент мне это было неизвестно) также не могла быть причастной к убийству. Она только что вернулась из Москвы, я, можно сказать, видела это собственными глазами. И тем не менее я не собиралась отказываться от визита в центральный магазин сети «Мисс Шелли». И вовсе не с целью приобрести пальто кислотного оттенка. Я надеялась, что мне удастся разговорить кого-нибудь из подчиненных сиятельной особы. Очень уж меня занимал вопрос взаимоотношений между Ириной Дубровской и моим новым клиентом. Я смутно подозревала, что это может иметь хотя бы косвенное отношение к запутанному делу о гибели Ольги. Если Ирина является кем-то вроде приемной матери Влада, то неизбежно всплывает версия о неприятии неподходящей партии для драгоценного сыночка.

Я подумывала об этом еще тогда, в кафе «Эдельвейс». Но Оксана заявила, что Влад один как перст, вот я и закрыла для себя эту тему. Может, несколько преждевременно? Теперь, когда появилась таинственная Ирина Дубровская, эта версия может оказаться вовсе не беспочвенной. А то, что Ирины в это время не было в Тарасове, еще ни о чем не говорит. Женщина небедная, нанять умельцев для нее плевое дело. А сама между тем рванула в Москву. И как раз именно в это время. Совпадение? Я уже давно разучилась верить в совпадения такого рода.

Так, что еще? У Маркова алиби. Хотя возможность заказного убийства, о которой я уже раздумывала, пока рано сбрасывать со счетов. Ищем подростка, который выведет меня на заказчика преступления, кто бы его ни совершил. Оксана, не подведи!

Теперь далее. А что, если убийцей является одна из обожательниц Маркова? Помнится, соседка Ольги, Дарья Петровна, обмолвилась, что женщины на Дениса буквально вешались. Что ж, неудивительно, на такого-то красавца! А по деревенским меркам он еще и выгодный жених с неплохой работой. Казалось бы, нелогично, ведь Ольга вышла замуж, значит, путь свободен. Но нет, Марков наверняка из тех, кого принято называть однолюбами. А это значит, что Ольга и после свадьбы будет серьезной помехой. Надо ее устранить. Внезапно эта версия показалась мне не такой уж бредовой. Надо будет еще раз наведаться в Верхнюю Осиновку, чтобы порасспросить о поклонницах Маркова, хотя бы ту же Дарью Петровну. Она, кстати, упоминала о неких женщинах в возрасте.

Мое воображение развернуло такую картину. Обеспеченная дама на дорогом авто допустила некое нарушение правил (превысила скорость, например), а суровый инспектор Марков призвал ее к порядку, да еще выписал штраф. Но тут они посмотрели друг другу в глаза и воспылали взаимной страстью. Инспектор ДПС и очаровательная нарушительница. Ролевые игры, да и только. Дама буквально голову потеряла от красавца в форме, а для Маркова это было лишь мимолетное приключение, и назойливая страсть дамы вскоре стала ему докучать. Чтобы отвязаться, он говорит, что любит Ольгу (что, между прочим, соответствует действительности), но та вскоре объявляет о свадьбе с другим. Дама с радостью мчится к охладевшему возлюбленному, надеясь на возобновление романа. Однако Марков, как и положено классическому однолюбу, заявляет, что любит только Ольгу и будет ждать, когда она разведется с этим хмырем. И тем самым подписывает Ольге смертный приговор.

Кроме всего прочего у меня остался неохваченным целый сегмент Ольгиной жизни в Тарасове. Ее сослуживцы, владельцы фитнес-клуба, как знать, не там ли кроется хоть какая-нибудь, пусть даже тонюсенькая ниточка, которая позволит размотать весь этот страшный клубок.

Итак, завтра с утра я направлюсь в «Элайт-классик», и если никто из его сотрудников не причастен к гибели Ольги, начинаю вплотную заниматься Марковым. А кстати, есть же еще Колунов, хмурый, вечно занятый участковый. Что, если это он? Хотя, с какой стати? Из мести за поруганные чувства приемного сына?

Я невольно вспомнила злобный взгляд Колунова, брошенный мне в спину. На тех, кто попросту отвлекает от работы по пустякам, так не смотрят. Боялся, что я что-нибудь раскопаю? Здесь он, безусловно, прав — раскопаю обязательно. Но настолько ли серьезна причина, чтобы совершать заранее спланированное жестокое убийство? Обычно в таких случаях ограничиваются увещеваниями, вроде «другую найдешь, какие твои годы». Да, но ведь неизвестна реакция на весть о предстоящей свадьбе Ольги самого Дениса Маркова. Что, если отчим едва успел вынуть пасынка из петли? Не переполнится ли в этом случае сердце ненавистью, а голова — планами мести? Если это действительно Колунов, уличить его будет почти невозможно. Наверняка там все продумано и подчищено до блеска. Теперь я горячо желала, чтобы мне не пришлось отрабатывать эту версию. Иначе придется погружаться в такие пучины человеческой подлости, где одна любовь убивает другую.

Если же участковый в курсе, что к убийству причастен сам Денис, его неприязнь ко мне также вполне объяснима. Все уже сошлись на том, что это несчастный случай, а тут я со своим расследованием. Нет, Марковым определенно надо заниматься. Слишком многое в этом деле ведет именно к нему. Либо он сам совершил это преступление, либо ему известно, кто убийца. К тому же оба они — что отчим, что пасынок, — очень плохие актеры. Им следовало бы держаться более хладнокровно, если они решили скрыть свою причастность ко всей этой мерзости.

И последняя, на мой взгляд, почти фантастическая версия, состоявшая в том, что действительно существует некая зрелая богатая любовница все того же Маркова. И убийца именно она. Участковый Колунов всячески старается это скрыть по вполне понятным причинам, ведь это неизбежно бросит тень на самого Дениса. Мол, он знает, кто убийца, и молчит. А как тут скажешь? Огласка, позор, наверняка увольнение. А Ольгу-то все одно не вернешь. Да и самому Денису каково? Считай, сам виновен в гибели любимой девушки. А может, он просто решил выждать какое-то время и устроить самосуд?

У меня уже слипались глаза, а силы следовало поберечь для завтрашнего дня, который я мысленно обозначила как день отработки версий. Следующим вечером у меня должна остаться только одна из всех предполагаемых версий, ею-то я и буду заниматься. И надеюсь, очень недолго.

Эта мысль не то чтобы совсем уж меня успокоила, однако позволила держать расшалившиеся было эмоции под контролем. Как и было предсказано. С тем я и заснула.

Неожиданный утренний звонок внес свои коррективы в мои сегодняшние планы. Увидев имя абонента, я почти обрадовалась. Оксана! Неужели ей так быстро удалось найти подростка, передавшего Ольге тот самый конверт? Однако здесь меня ждало разочарование.

— Нет, пока его нигде нет. Но зато я кое-что вспомнила, — сообщила Оксана, и я сразу же насторожилась. — Ты сказала, что важна любая мелочь, а ведь когда Оля еще работала в «Берегах», до нее докапывался один наш начальник, типа, заместитель директора.

— Так, если можно, поподробнее. И говори громче, — попросила я. — А то я тебя едва слышу.

— Я сейчас как раз на работе, — пояснила Оксана. — Ну, в общем, работал у нас замом Павел Дичков, весь из себя мажор, говорят, в Лондоне стажировался. Уж не знаю, что он у нас забыл.

— И что, у них с Олей был служебный роман? — Я уже сгорала от нетерпения, решив, что мне подбросили новую версию.

— Если бы! — возразила Оксана. — Оле он сразу не понравился, и она дала ему от ворот поворот. Он и так, и эдак к ней. Цветы корзинами заказывал, на свидания приглашал, а ей хоть бы что. Я и подумала, может, в нем дело? Он ведь обозлился сильно на Олю за то, что она его отшила. Хотел ее подставить и уволить, но она уже сама заявление об уходе написала.

— А он у вас еще работает, Павел этот? — рассказ Оксаны меня всерьез заинтересовал.

— Да нет, тоже вскоре уволился, но кто-то из руководства с ним общается. Может, он узнал о свадьбе и решил отомстить, как ты считаешь?

Я считала, что это вполне вероятно.

— А ты можешь дать мне его адрес? — спросила я.

— Попробую найти в журнале, — пообещала девушка. — Ты подожди минут двадцать, я тебе перезвоню.

Перезвонила Оксана гораздо быстрее и сразу же продиктовала мне адрес. Как оказалось, Павел Дичков проживал в Сосновском переулке, вплотную примыкавшем к набережной. Сказать, что это престижный район, значит ничего не сказать. Впрочем, Оксана предупреждала, что Павел, что называется, мажор. Однако проживание в подобном месте дороговато для сотрудника супермаркета, будь он хоть трижды зам.

Кроме адреса Оксана продиктовала мне телефон Павла, но я не обольщалась на этот счет, понимая, что за это время Дичков мог сменить оператора. Набрав номер, я убедилась в верности своего предположения. Абонент, как водится, оказался недоступен.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как наведаться в Сосновский переулок. Я начала лихорадочно обдумывать легенду. Все, что мне удалось придумать, сводилось к тому, что теперь я занимаю в «Берегах» должность, на которой некогда успешно зарекомендовал себя Павел. Якобы я наслышана о его успехах, а вот у меня многое пока не клеится, не мог бы он поделиться профессиональными секретами… Ну, и так далее.

Я собиралась льстить Павлу напропалую, тем самым, кроме всего прочего, усыпляя его бдительность. Со слов Оксаны я поняла, что Павел был заносчивым и самовлюбленным, а на людей такого сорта лесть действует безотказно. А если он причисляет себя к ценителям женской красоты, то, скажу без ложной скромности, настал мой звездный час. Ольга была стройной блондинкой, в этом наши типажи совпадают. Оксана обмолвилась, что, кроме Ольги, Павла среди молоденьких сотрудниц супермаркета никто не интересовал. На всех остальных, как выразилась моя новая знакомая, высокомерный заместитель директора плевал через губу.

Что ж, буду изображать из себя одного с ним поля ягоду. Пожалуюсь на нерадивых и несообразительных подчиненных, попрошу у него совета, как обходиться с персоналом в этом случае. Стоит ли изображать из себя железную леди или, напротив, допустить некоторый демократизм.

Я подошла к зеркалу и критически себя оглядела. На мой взгляд, критиковать во мне было нечего. Я тщательно расчесала волосы и распустила их по плечам. Надев кремовую блузку в обтяжку и облегающие джинсы, я дополнила свой наряд коротким приталенным жакетом без воротника. В довершение образа я решила надеть туфли, нет, не на ненавистных мне шпильках, но все же на довольно приличных каблуках, а заодно прихватила строгую, но довольно-таки женственную сумочку-конверт.

Еще раз придирчиво осмотрев себя в зеркале в полный рост, я решила, что Павел Дичков, если он не конченый дундук, непременно на меня клюнет. Воодушевленная таким умозаключением, я бодро направилась к машине, решив не откладывать проверку нежданно свалившейся на меня новой версии.

Глава 4

Весь переулок состоял из нескольких двухэтажных коттеджей с фасадами из бежевого песчаника. Нужный мне коттедж окружал высокий ажурный забор с расположенными по углам небольшого дворика фонарями, стилизованными под английские. Я припомнила, как Оксана упомянула, что Павел Дичков проходил стажировку в Лондоне. По замыслу во всем облике коттеджа наблюдатель непременно должен был уловить некий английский флер. Я же уловила лишь нарочитую псевдостилистику. Хотя, может быть, я зря придираюсь.

Я нажала кнопку вызова, расположенную на витой чугунной калитке.

— Да, — отозвался спустя несколько секунд бесстрастный женский голос.

— Добрый день! — певуче поздоровалась я.

— Вы к кому? — холодно поинтересовалась обладательница бесстрастного голоса, не сочтя нужным ответить на мое приветствие.

— Я хотела бы поговорить с Павлом Дичковым, — сообщила я, неожиданно поймав себя на том, что порядком оробела.

— Но его нет! — невидимая собеседница, похоже, возмутилась. Тон стал чуть более человечным, но еще менее приветливым. — Что вам от него нужно?

— Как жаль! — попыталась я подражать английским интонациям. — Я работаю заместителем директора по финансам в сети гипермаркетов и хотела получить у Павла консультацию, — проблеяла я, мысленно обругав себя, что не удосужилась узнать отчество Павла Дичкова. Впрочем, в Англии ведь принято обходиться без отчества, так что это не такой уж серьезный промах. — Я недавно вернулась со стажировки из Брюсселя, — невесть почему добавила я. Однако, как бы там ни было, эта фраза оказалась своеобразным паролем — бесстрастный голос предложил мне войти, после чего пропиликала мелодия электронного замка.

У самой двери в коттедж меня встретила миниатюрная стройная женщина в явно дорогом бежевом брючном костюме. Под цвет фасада, мысленно усмехнулась я, немного оправившись от первого неприятного впечатления. На вид женщине было около пятидесяти, аккуратно подстриженные под каре обесцвеченные волосы и черные ботильоны из лакированной кожи довершали чисто английский образ. Хотя я могу и ошибаться.

— Добрый день! — небольшие серые глаза женщины настороженно оглядели меня с ног до головы. — Вы хотели повидаться с Павлом? К сожалению, его нет в городе. Может, я смогу быть вам полезна?

Она сделала приглашающий жест, пропуская меня в коттедж.

— Я Генриетта Дичкова, мама Павла, — представилась женщина, ведя меня через узкий темный коридор, за которым сразу открывался просторный светлый холл.

— Виолетта, — ляпнула я в ответ, сама удивившись своему выбору вымышленного имени. Возможно, всему виной его созвучность с Генриеттой.

Женщина подвела меня к столику, по бокам которого расположилась пара кресел, разумеется, английских. Сам холл, оформленный в зеленовато-серых тонах, более смахивал на оранжерею, поскольку вдоль его стен громоздилось множество кадок с тропическими растениями. Надо признать, здесь было недурно, хотя и несколько пустовато.

— Вы извините меня за вторжение, — я пыталась изъясняться светским тоном, — но мне по специфике моей работы просто необходима консультация такого высококлассного специалиста, как Павел.

— Понимаю, — Генриетта чуть улыбнулась. Видимо, ей было приятно слышать о сыне столь лестный отзыв. — Но мой сын уже несколько месяцев находится в Лондоне.

В этот момент на столике материализовалось блюдо с миниатюрными миндальными пирожными и восхитительно пахнущий кофе, поданный в белоснежном фарфоровом кофейнике. Все это появилось так быстро, что я не успела заметить, кем и в какой момент было подано это великолепие.

— Угощайтесь, — предложила хозяйка коттеджа, и я не заставила себя долго упрашивать. Между тем я отметила, что Павла нет в городе уже несколько месяцев. Значит, эту версию можно смело отбросить?

— Я совсем недавно заступила на эту должность, — продолжала я разливаться соловьем. — Буквально две недели назад, сразу после стажировки. Знаете, в Европе нас учили совсем по-другому, там практикуется несколько иной подход к управлению персоналом…

Женщина важно кивнула и продолжала слушать. Видимо, наша беседа доставляла ей удовольствие.

— И вот я столкнулась с откровенным непониманием, — заявила я, изобразив крайнее замешательство. — Сотрудники часто пренебрегают требованиями дисциплины, да и вообще своими обязанностями. Потому-то я и хотела проконсультироваться у Павла, как он поступал в таких щекотливых ситуациях. Ведь он работал именно в этом коллективе.

— Да, он мог бы вам помочь, — убежденно заявила Генриетта. — Пол — прирожденный руководитель.

Я не сразу сообразила, что Пол — это уменьшительное от Павла.

— Но, к сожалению, он уже три месяца находится в Лондоне и в ближайшее время возвращаться не планирует. Не поверите, но я сама только вчера вечером вернулась в Тарасов из Лондона. С пересадкой через Москву, конечно.

Услыхав это признание, я грязно выругалась. Мысленно, разумеется. Узнав, что у предполагаемого убийцы, на роль которого я назначила Павла, простите, Пола, железное алиби, я собралась было прозондировать почву насчет его мамаши. Нет, месть за поруганные чувства сыночка также отпадает. Семейство Дичковых ухитрилось наслаждаться лондонским туманом в самый критический момент. Иными словами, в день гибели Ольги оба они находились за тысячи километров от Верхней Осиновки.

Я попыталась извлечь хоть что-то из своего визита в английский коттедж.

— Знаете, — доверительно сообщила я Генриетте, — среди персонала ходят слухи, что у Павла был роман с одной из сотрудниц.

Генриетта удивленно воззрилась на меня.

— Что вы говорите? Я понятия не имела! — В ее тоне не было ни тени иронии, лишь демонстрация искреннего изумления. — И кто же это?

— Насколько я поняла, одна из девушек-кассиров, — произнесла я невинным тоном, зорко наблюдая за реакцией госпожи Дичковой.

Изумление моей собеседницы достигло наивысшей точки.

— Роман с кассиршей?! У Пола?! Да вы шутите!

Вряд ли Генриетта разыгрывала невинность. Она действительно ничего не знала о фиаско, которое потерпел Пол, пытаясь замутить с одной из хорошеньких продавщиц. Что ж, больше мне здесь нечего было делать. Я встала и, благопристойно попрощавшись с матерью гениального управленца, поехала обратно домой. Теперь я решила действовать по ранее намеченному плану, поэтому мне надо было переодеться для визита в клуб «Элайт-классик».

— Добрый день! — симпатичная шатенка на ресепшене приветливо улыбнулась. — Вы в бассейн или в спортзал?

Отправляясь в «Элайт-классик», я облачилась в брендовую олимпийку, причем купленную не на ближайшей тарасовской барахолке, а прямо на Пасейч да Грасиа в Барселоне. Кроссовки и объемистая спортивная сумка были под стать куртке. В общем, я должна была произвести впечатление успешной респектабельной бизнес-леди, которой удалось выкроить часок-другой, чтобы поддержать свои неотразимые формы в пафосном спортклубе.

— Ни то ни другое, — улыбнулась я в ответ. — Я хотела бы записаться на массаж. Моя знакомая уверяет, что здесь работает превосходная массажистка, Ольга Антипова, если не ошибаюсь.

Девушка немного помолчала, опустив глаза. Я, прекрасно понимая, что означает ее замешательство, выжидательно смотрела на нее.

— Понимаете, — администратор явно сомневалась, стоит ли раскрывать мне причину отсутствия массажистки на рабочем месте, — Оля у нас больше не работает.

— Ах, как жаль! А вы не подскажете, где ее можно найти? Может, телефон?

Лариса, как сообщала надпись на бейджике, с сомнением посмотрела на меня, затем, видимо, решившись, скороговоркой затараторила вполголоса:

— Понимаете, у нас тут на днях случилась трагедия. Оля… Ну, в общем, она погибла.

— Какой ужас! — прошептала я, округлив глаза.

Лариса испуганно посмотрела на меня.

— Только вы, пожалуйста, никому не говорите, что это я проболталась. Алла Арнольдовна в два счета меня уволит. Это совладелица клуба, — пояснила администратор.

Я замотала головой.

— Что вы, ни в коем случае! А как это произошло, несчастный случай?

Лариса вздохнула.

— Да ужас какой-то… Говорят, ее нашли за городом, и возможно даже, что это убийство. Но что случилось, никто толком не знает. И это в день свадьбы.

— Она замуж собиралась?

Лариса кивнула.

— Меня она тоже пригласила, но у меня как раз по графику был рабочий день. И отпроситься я не могла, я ведь только устроилась.

Я решила осторожно продолжать расспросы.

— Да, очень жаль бедную девушку, — сказала я вполне искренне. — Кто же мог с ней так поступить? Может, ей завидовали, например, по работе?

Лариса изумленно посмотрела на меня и затрясла головой.

— Что вы такое говорите?! Да Олю у нас все любили! А Алла Арнольдовна чуть ли не на руках ее носила. И ее муж, Григорий Леонидович, тоже очень ценил Олю… Да и вообще… Она и замуж собиралась за Влада Галеева. Это наш фитнес-тренер, один из лучших.

— Понятно, — пробормотала я, скорее для себя. — А скажите, Лариса, могу я заниматься с вашим фитнес-тренером по индивидуальной программе на дому? Понимаете, я живу в пригороде, и у меня не всегда есть возможность выбираться в центр города. Да и с графиком напряг. А быть в форме очень хотелось бы.

Лариса задумалась.

— Вообще-то у нас это не поощряется, — проговорила она. — Вам лучше обсудить это с Аллой Арнольдовной. А вот, кстати, и она сама.

В этот момент в холл вплыла весьма корпулентная дама лет пятидесяти, буквально ослепившая меня яркостью своего наряда. Светло-красное полупальто, блестящие кожаные брюки, и под стать всему этому великолепию макияж — громадные жирные стрелки, заканчивающиеся где-то в районе ушей, и ярко-красная помада на довольно пухлых губах. Несмотря на свои необъятные размеры, двигалась Алла Арнольдовна легко и довольно стремительно.

— Добрый день! — сладко пропела дама и ослепительно улыбнулась. Зубы были слишком белыми и ровными, чтобы выглядеть настоящими. — Какие-то проблемы?

Ни любезный тон, ни приторная улыбка не могли сбить меня с толку. Цепкий холодный взгляд Аллы Арнольдовны, от которого и без того неуверенная в себе Лариса буквально съежилась, с головой выдавал ее властную жесткую натуру.

— Нет-нет, все замечательно! — поспешила я заверить даму, очаровательно улыбнувшись. — Просто есть вопросы, которые я, должно быть, могу уладить только с вами.

Дама окинула меня с головы до ног все тем же пронзительным взглядом. Видимо, моя экипировка произвела на нее благоприятное впечатление.

— Ну что ж, — Алла Арнольдовна, улыбнувшись, милостиво кивнула, — тогда прошу в мой кабинет.

Пройдя по широкому светлому коридору, сплошь увешанному стендами, с которых улыбались накачанные красавцы и демонстрирующие осиные талии юные девушки с гантелями в руках, мы поднялись на второй этаж. Алла Арнольдовна впустила меня в небольшое помещение, более похожее на гостиничный номер, нежели на рабочий кабинет. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что комната выглядела довольно уютно, возможно, благодаря сдержанной бежево-коричневой расцветке мебели и штор.

Хозяйка с улыбкой указала мне на глубокое кресло возле небольшого письменного стола. Сама она тем временем убрала в спрятанный в стенной нише шкаф свое неповторимое пальто, оставшись в черном джемпере из тонкой шерсти. На пороге появилась Лариса с чайным сервизом на подносе. Расставив на столе чашки, небольшой чайник, вазочку с печеньем и блюдце с тонкими дольками лимона, девушка беззвучно удалилась.

— Кофе мы с мужем не пьем принципиально, — сообщила Алла Арнольдовна, — поэтому могу предложить лишь чай. Сорт, кстати, превосходный.

— С удовольствием выпью чашечку, — бодро заявила я.

— Ну вот и прекрасно, — отозвалась хозяйка с легким смешком, устремив на меня светло-карие глаза с чуть заметным желтоватым оттенком. Будь я впечатлительной натурой, меня непременно смутил бы этот проницательный взгляд.

— Итак, чем могу помочь?

— Видите ли, — доверительно заговорила я, — мне рассказывали, что в вашем клубе есть очень хороший тренер, кажется, его зовут Влад. И я хотела узнать, не мог бы он приезжать ко мне домой для индивидуальных тренировок. Я живу за городом и…

Вместо ответа Алла Арнольдовна скрестила на объемистом бюсте руки и некоторое время молча изучала меня все тем же немигающим взглядом. Наконец она произнесла:

— Подобные сказки можете рассказывать Ларочке.

— Что вы имеете в виду? — состроила я невинную физиономию.

Алла Арнольдовна ухмыльнулась.

— Даже будь я действительно круглой дурой, каковую я порой вынуждена изображать, я и то бы смогла сложить два и два.

— Но почему вы решили, что я рассказываю сказки? Меня действительно интересует ваш клуб…

— Видите ли, деточка, — пропела Алла Арнольдовна издевательским тоном, — после гибели одной из сотрудниц в клуб явилась полиция. И почти сразу после этого визита некая незнакомая особа, — она выразительно посмотрела на меня, — неуклюже интересуется личностью жениха погибшей девушки. Тут не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться что к чему. А уж у меня мозги есть, можете мне поверить. Так что или выкладывайте, зачем вы сюда явились, или убирайтесь. Иначе вас попросту вышвырнут.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как предъявить свое удостоверение. Шансы, что владелица «Элайт-Классик» не укажет мне пальцем на дверь, были примерно пятьдесят на пятьдесят.

— Полиция уже приходила со своими вопросами, чуть клиентов не взбаламутила, — процедила Алла Арнольдовна, поджав губы. — А сейчас вот вы. Я действительно ничем не могу помочь. Чего вы, собственно, от меня хотите?

Теперь настала моя очередь пристально посмотреть в глаза несговорчивой собеседнице.

— Погибла молодая девушка, ваша сотрудница. Есть основания полагать, что ее убили.

— Убили? — Дама изумленно подняла идеальной формы брови. — Но кто мог это сделать?

— Ответ именно на этот вопрос я и ищу, — отозвалась я.

Тут дверь внезапно распахнулась, и в комнату ворвался невысокий щуплый мужчина примерно одних лет с Аллой Арнольдовной. В руках у него была объемная черная папка, содержимое которой он явно жаждал обсудить с хозяйкой клуба. Я ожидала, что вышеозначенная дама немедленно зайдется в праведном гневе, но не тут-то было. Она приветливо улыбнулась и обратилась ко мне:

— А вот и Григорий Леонидович. Познакомьтесь, совладелец клуба и по совместительству мой супруг.

Супруг по совместительству вопросительно улыбнулся и слегка поклонился в мою сторону. Я изобразила примерно то же самое.

— Это Татьяна, частный детектив, — пояснила Алла Арнольдовна.

— Рад познакомиться. Догадываюсь, что привело вас сюда. Бедная Оля…

Печаль в голосе Григория Леонидовича была неподдельной, я это сразу почувствовала. Вообще-то он производил странное впечатление. Наверняка внутренне сильный человек решил намеренно играть роль подкаблучника. Одет он был в темно-серую водолазку и джинсы, вещи стильные и явно дорогие.

— Чем же мы можем быть вам полезны? — словно эхо повторил он вопрос жены.

— Следствие считает, что Олю убили, — пояснила Алла Арнольдовна, прежде чем я успела что-либо произнести.

Я не стала уточнять, что к такому выводу пришла именно я, а не следствие.

— Вот как? — вопросительно посмотрел на меня ее муж.

— Скажите, — обратилась я к ним обоим, — у Оли были враги, или, скажем, недоброжелатели? Может, кто-то завидовал ее предстоящему замужеству?

Супруги изумленно переглянулись.

— Нет, ничего такого не было, насколько я знаю, — уверенно заявила Алла Арнольдовна. — Напротив, их обоих все поздравляли, так за них радовались!

— Даже надоели им немного, — вставил Григорий Леонидович.

Могу себе представить…

— Тогда, может быть, имело место профессиональное соперничество?

Григорий Леонидович хмыкнул, а его жена заливисто рассмеялась. Я терпеливо ждала, надеясь, что мне разъяснят причину неожиданного веселья.

— Что вы! — махнула рукой Алла Арнольдовна. — У нас была единственная вакансия массажиста, и получала Ольга сущие копейки. По сравнению с фитнес-тренерами, конечно. Так-то мы старались ее не обижать, доплачивали по возможности. Массажист она хороший. Была…

— А вот тренеры у нас — профессионалы. На них мы не экономили, — подхватил эстафету супруг. — Кстати, Влад, жених Оленьки, был одним из самых высокооплачиваемых. Клиенты из-за него дрались. В основном клиентки, конечно.

Жена искоса посмотрела на него и опустила глаза.

— Боюсь, вы не там ищете убийцу Оли, — подытожила Алла Арнольдовна после недолгого молчания. — Впрочем, если хотите, я могу организовать вам беседу с каждым из наших сотрудников. Нам нечего скрывать.

Ее супруг в подтверждение этих слов несколько раз кивнул и печально улыбнулся.

— Что ж, — я положила на стол свою визитную карточку, — если все же вспомните какие-нибудь подробности, позвоните. Здесь важна каждая мелочь, — закончила я, вставая.

— Конечно, обязательно, — заверила меня чета совладельцев клуба.

Безусловно, есть основания полагать что фитнес-супруги (как я мысленно окрестила владельцев «Элайт-Классик») не были со мной до конца откровенны. И их можно понять — зачем пафосному клубу нежелательная огласка, это может отпугнуть клиентов. По этой же причине я отклонила любезное предложение побеседовать с каждым фитнес-тренером в отдельности и прочим персоналом. Наверняка все сотрудники были жестко проинструктированы относительно того, как им следует отвечать на неудобные вопросы. С другой стороны, у меня нет никаких причин подозревать сотрудников клуба в заведомом лукавстве. Своего рода индикатором для меня была неподготовленная Лариса, которая буквально с порога выложила, что ни у кого не было сколько-нибудь серьезной причины желать смерти бедняжке.

Вот только сама хозяйка фитнес-клуба с ее склонностью к экстравагантным нарядам, причем без учета особенностей собственной фигуры… Не проявляет ли она сама повышенного интереса к Владу Галееву, и не только потому, что он классный фитнес-инструктор? Я вспомнила ее агрессивную реакцию, которая последовала, стоило мне только упомянуть Влада. Может, всему виной именно ревность стареющей дамы с нерастраченной сексуальной энергией? Предположим, хозяйка долгие месяцы обхаживала смазливого парня, а тут как на грех появляется юная очаровашка, и прости-прощай мечты о сладостных поздних утехах?

М-да… Версии множатся со дня на день, ни на шаг не приближая меня к разгадке. Я почувствовала, что успела проголодаться. Может, всему виной чай превосходного сорта, которым попотчевала меня колоритная владелица клуба?

Я решила не рыскать по городу в поисках ближайшей приличной забегаловки, а перекусить прямо здесь, в кафе-баре клуба. В так называемом баре, разумеется, не стоило рассчитывать на какой-либо иной коктейль, кроме молочного. Заодно здесь предлагались кислородные напитки со всевозможными добавками, заявленными как исключительно полезные. Изучив меню, я выбрала куриные котлеты с отварным рисом и овощной салат. Вполне себе спортивное питание, масса энергии и ни капли жира. На десерт я не смогла отказать себе в большом бокале молочного коктейля, который обожала с детства.

Девушка за стойкой кафе, подготавливая мой заказ, бросала на меня дружелюбные вопросительные взгляды.

— Вы ведь впервые в нашем клубе? — вежливо поинтересовалась она, видимо, не в силах сдержать переполнявшее ее любопытство.

Я решила обосноваться со своим пиршеством прямо у стойки, устроившись на высоком табурете. К тому же мой салат уже был готов. Хотя в кафе помещалось несколько уютных столиков, за любым из которых я могла бы поглощать свой ланч в одиночестве. Но вот именно одиночества я сейчас и не жаждала. Может быть, юная барменша подкинет мне еще и пищу для размышлений? Я никогда не упускала возможности выжать максимум пользы из любой ситуации.

И теперь я с улыбкой кивнула, давая понять, что готова к диалогу.

— Я случайно видела, как вы вместе с Аллой Арнольдовной шли в ее кабинет, — продолжала девушка, аккуратно ставя передо мной дымящуюся тарелку с ароматным рисом. — Далеко не все посетители удостаиваются такой чести.

В ее голосе звучало неподдельное уважение к моей персоне. Должно быть, посещение хозяйского кабинета автоматически наделяло клиента каким-то особым статусом. Хотя, казалось бы, с какой стати? Кто из нас кому платит?

Я, озабоченно нахмурившись, поведала любопытной сотруднице клуба:

— Представляете, я хотела записаться на индивидуальные тренировки к Владу Галееву, а тут, оказывается, такое несчастье!

Девушка сочувственно вздохнула.

— Да уж. Нас второй день всех трясет. Как жалко Олю! А Влад с тех пор и не появлялся, даже не знаю… — В ее светлых глазах появилось странное выражение. — Хотя индивидуальные тренировки он проводит. Для состоятельных немолодых владелиц прибыльного бизнеса. Вроде нашей Аллы, к примеру.

Я мгновенно подобралась, вся обратившись в слух.

— А ей он тоже нравится? — спросила я самым невинным тоном.

— Нашей Алле?! — Девушку почему-то изумило подобное предположение. — Да она всю жизнь обожает своего Гришеньку, он один для нее свет в окошке.

Я моментально сообразила, о каком Гришеньке идет речь.

— Значит, они образцовая пара?

— Как сказать, — пропела моя собеседница, явно намекая на некие пикантные подробности.

— Григорию нравилась Оля? — высказала я первое пришедшее на ум предположение. Однако девушка решительно покачала головой.

— Нет, она была совершенно не в его вкусе. Григорий Леонидович ее не замечал, как и всех нас.

— Вот как? — Я постаралась скрыть разочарование.

— Единственный тип женщин, который его привлекает, это высокие стройные брюнетки со спортивной фигурой, — авторитетно пояснила барышня. — Говорят, Алла когда-то была именно такой, и они поженились по горячей любви. Ну а с возрастом она сильно располнела, Гришенька к ней охладел, и теперь они просто друзья и партнеры по бизнесу.

— И что, он ходит налево?

— Еще как, — с энтузиазмом подтвердила словоохотливая барменша. — Ходок он еще тот. Но клюет только на таких девушек. Поэтому такой типаж у нас в клубе под строжайшим запретом. Девушку с такой внешностью Алла не примет на работу ни под каким видом, будь она хоть гениальным инструктором.

— И Алла это терпит? — Мне не верилось, что дама с таким характером будет мириться с походами налево своего, пусть даже бесконечно обожаемого, муженька.

— А что ей еще остается? — Девушка пожала плечами.

— Развод? — предположила я.

Моя собеседница решительно покачала головой.

— Для нее Гриша — смысл всей ее жизни, — убежденно заявила она. — Ну и еще бизнес. На втором месте после Гриши. Так что разводиться она не будет. Переживает, конечно, мы все это понимаем. Но она очень сильная женщина, хотя и несчастная. А может, по-своему счастливая…

Видимо, девушка могла еще долго распространяться о нюансах личной жизни своих работодателей, но дальнейшие подробности меня уже не интересовали. Я допила свой молочный коктейль, расплатилась за заказ, и, мило попрощавшись со словоохотливой сотрудницей клуба, направилась домой.

Итак, единственное, что мне удалось установить — в смерти Оли не был заинтересован никто из сотрудников или владельцев «Элайт-Классик». Я всячески убеждала себя, что визит в него не был напрасной тратой времени. Наведаться сюда мне пришлось бы в любом случае. Ланч в клубе (между прочим, очень вкусный) я списала на накладные расходы.

Оказавшись дома, я решила дать себе передышку и приготовила ванну с морской солью. Лежа в расслабляюще теплой воде, я попыталась привести в порядок собственные мысли, решив попросту на время их отключить. Но не тут-то было. Меня преследовало неотвязное ощущение, что я кружу по запутанному лабиринту и каждый раз оказываюсь на том же самом месте.

Вздохнув, я вызвала номер Оксаны. Надо все же узнать, как продвигаются ее поиски таинственного связного.

— Привет. Нет, пока ищу, — Оксане, видимо, было нечем меня порадовать. Я уж совсем было отчаялась, но тут она добавила: — Не расстраивайся, скоро у них намечается что-то вроде флэшмоба, они все там соберутся. Я прочешу весь проспект, если только этот парень вообще в Тарасове, я его не упущу.

Бодрый тон Оксаны весьма обнадеживал, и я слегка приободрилась. А может, ванна подействовала. Я выбралась из начавшей остывать воды, наскоро привела себя в порядок и принялась подыскивать в своем утилитарном гардеробе подходящий комплект для предстоящего визита в «Мисс Шелли». Раз уж у меня приключился сегодня внеплановый затяжной экзамен по актерскому мастерству (который я с треском провалила, оказавшись лицом к лицу с владелицей «Элайт-классик»), буду спешно готовиться к следующему туру. Надо подыскать нечто экстравагантное, в меру безвкусное, и чтобы при этом оно имело претензии на респектабельность. Я извлекала одну вешалку с джемперами или блузками за другой и вновь возвращала их в шкаф. Нет, практически весь мой гардероб был выдержан в спокойных приглушенных тонах, крой я предпочитала свободный, но отнюдь не вульгарный. Наконец я вспомнила о единственных когда-то купленных мной кожаных брючках темно-лилового оттенка. При тусклом освещении они казались черными. Помнится, именно благодаря этому эффекту я их и приобрела. Срочно нужны были черные брюки, но вот модель со стрелками я не купила бы ни за что на свете. Терпеть не могу возню с глажкой, да и прочие хозяйственные развлечения меня не вдохновляют.

Поскольку в конце апреля погода вдруг ни с того ни с сего попыталась вернуть мартовский холод, я решила не заморачиваться с верхом. Ведь без куртки все равно не обойтись. Поэтому я взяла первый попавшийся светло-серый джемперок, поверх которого накинула укороченную курточку нейтрального бронзового оттенка. Критически осмотрев себя в зеркале, я с сожалением констатировала, что на гламурную диву не тяну. Светлые длинные волосы, стянутые в конский хвост, бледное лицо с большими зеленоватыми глазами, некстати умными. Вот уж не думала, что когда-нибудь на это посетую.

Делать нечего, без Светланы тут не обойтись.

— Подъезжай в салон, — Светка моментально загорелась идеей сделать из меня гламурную кису и тусовщицу. — У меня как раз образовался просвет.

По пути в салон я мысленно оформила более определенный образ для визита в «Мисс Шелли». Все же я не просто богатая покупательница дорогих безвкусных тряпок. Я, скорее, их продавщица, причем одного уровня с Ириной Дубровской. На этой почве я с ней якобы и познакомилась. Да, именно так и надо себя преподнести. И на этот раз без шероховатостей, хватит с меня уже проколов. Я все никак не могла простить себе провал в «Элайт-Классик».

Может, само по себе это было и к лучшему, но как вспомню этот желтоватый блеск действительно тигриных глаз хозяйки кабинета… Надо же, даже меня проняло. Что уж говорить о беззащитных сотрудницах клуба. И все равно разболтали все, что только можно! Да уж, руководить женским коллективом задача не из легких. Потому-то я и не хочу ни командовать, ни тем более подчиняться. Я уж лучше буду сама по себе. Так удобнее.

— И что же мы будет изображать на этот раз? — язвительно поинтересовалась Светка, бережно расчесывая прядь за прядью моих освобожденных от тугой резинки волос. Она всегда жестко критиковала меня за привычку туго стягивать хвост на затылке, не отказала себе в удовольствии и на этот раз. — Этак ты скоро совсем облезешь, дорогая, и проблема отпадет. Будет у тебя бессменный имидж крутой лысой сыщицы. Кто из них был лысый, не помнишь?

Я покаянно вздохнула, пообещав в очередной раз, что этот — последний.

— Ладно, сделаем из тебя бывшую челночницу, селф-мейд-вумен. Готовься оценить эффект. — Светка принялась кромсать мои волосы филировочными ножницами. — Подправим совсем чуть-чуть, — пообещала она, заметив мой озадаченный взгляд. Между делом она успела нанести мне на лицо питательную маску, потом удалить ее каким-то пахучим средством, после чего занялась непосредственно макияжем. И все это время вокруг меня мелькали ножницы, флаконы, расчески, словно у Светки была дюжина рук.

Наконец мистическое действие было закончено. Светка, велев мне надеть куртку, торжественно подвела меня к ростовому зеркалу, чтобы я могла полностью оценить свой новый облик.

Подойдя к зеркалу, я в ужасе отшатнулась — на меня смотрела испуганная взлохмаченная тетка средних лет, не имевшая ничего общего со мной. С интересом наблюдавшая за мной Светлана ухмыльнулась:

— Ну как тебе пародия на властительниц современного мира? Шучу, — добавила она уже более миролюбиво. — Большинство из них вполне себе ничего, ладить можно. Просто одна такая клиентка меня сегодня здорово вывела из себя.

Я, вполуха слушая Светкины откровения о хамском поведении клиентки, принялась разглядывать себя уже более спокойно. А что, очень даже неплохо! Оказывается, волосы вовсе не взлохмачены, а стильно уложены этакими легкими небрежными волнами. Возраст? Да, Светлана ухитрилась прибавить мне лет этак пятнадцать, должно быть, благодаря темно-каштановому оттенку, который невесть почему меня старил. Да еще с помощью грима она добилась эффекта утяжеления век. И еще тональная основа на тон-полтора темнее моего собственного оттенка кожи. И все же моя попытка разложить Светкино мастерство на составляющие была совершенно безуспешна. Накрасься я дома самостоятельно, имея в распоряжении те же самые средства, я все равно осталась бы собой, просто безвкусно накрашенной. А сейчас из зеркала на меня смотрела совершенно другая женщина. С другой внешностью, другим возрастом, другим характером. Мое отражение напоминало нечто среднее между Аллой Арнольдовной и Ириной Дубровской. Светлана не просто первоклассный стилист, она еще и талантливый художник, и тонкий психолог. Только теперь я начала прозревать, что значит быть хорошим визажистом, и как беспечно мы недооцениваем значимость этой профессии.

— Ну ты же заказывала имидж умудренной опытом респектабельной дамы, — Светлану забавляла моя растерянность. — Вуаля!

Я вышла из салона, совершенно потрясенная. Светке и раньше не раз случалось творить чудеса, но чтобы такое! Я решила немного прогуляться, чтобы привыкнуть к своему временному облику. Некоторое время я от нечего делать изучала реакцию прохожих. К слову сказать, изучать было нечего. В кои-то веки для проходящих мимо мужчин всех возрастов я стала пустым местом. Ни тебе восхищенных взглядов, ни «девушка, можно с вами познакомиться», ничего! Они действительно проходили мимо. Побродив еще немного, я вернулась к машине и поехала в центральный магазин «Мисс Шелли».

— Вам помочь?

Я уже некоторое время бродила по почти пустому просторному залу, рассеянно рассматривая куртки из лаковой кожи, разноцветные пончо и лохматые укороченные шубки из искусственного меха.

— Вот прекрасная модель из серии «автоледи», — девушка-консультант, видимо, наметила меня жертвой, обреченной покинуть магазин с пуховиком чудовищной расцветки. Разумеется, мне бы и в страшном сне не привиделась столь заманчивая покупка. Однако я для вида взяла с вешалки пуховичок и повертела его в руках.

— Даже не знаю, — неуверенно пробормотала я. — Вообще я хотела встретиться с Ириной Эдуардовной, она должна была на днях вернуться. А ее номер я, как назло, случайно удалила.

Эта легенда не выдерживала никакой критики, но девушка смотрела на меня сочувственно, видимо, полная готовности помочь.

— Да, Ирина Эдуардовна сейчас в Москве, на выставке, — пояснила продавец. — А вы ее знакомая?

— Ну, в общем, да, — я важно кивнула. — Мы с ней сотрудничали одно время в Москве. Я тут ненадолго, по делам. Хотела переговорить с Ириной о поставках, и вот — разминулись! — Я рассмеялась, давая понять, что меня забавляет такое вот курьезное происшествие. Девушка с готовностью улыбнулась в ответ. — А как вообще здесь идут дела? — продолжала я, мысленно подыскивая способ перейти к интересующей меня теме.

Девушка вдруг помрачнела, улыбка сбежала с ее лица, уступив место мрачному выражению.

— Да никак! — она чуть ли не огрызнулась. — Вы же видите, зал-то пустой. Да это и неудивительно, нам ведь сейчас не до работы.

Что-то мне подсказывало, что последнее едкое замечание относилось не к магазину, а непосредственно к Ирине Дубровской.

— В смысле? — Я попыталась вложить в интонацию максимум заинтересованности и дружеского участия, чтобы не спугнуть девушку. Мне было очень важно, чтобы именно сейчас она не замкнулась.

— Да с любовником она, скорее всего, в Москву и укатила! — выпалила продавщица, развеяв мои опасения.

— С любовником? — протянула я с деланым недоверием. — Какой-нибудь солидный бизнесмен?

Девушка хмыкнула.

— Ага, как же! Этот солидный бизнесмен — ровесник ее сына, если не младше. Да и не бизнесмен он вовсе.

— А кто же? — уточнила я, мысленно отметив, что у Дубровской, оказывается, есть взрослый сын.

— Да с виду смазливый альфонс, — девушка слегка поморщилась. — С виду спортивный, но не качок. Волосы до плеч, темные такие, густые. Улыбка в тридцать два зуба…

Я насторожилась. Под это описание более всего подходил Влад, неужели… Но тут девушка внесла полную ясность:

— Она когда здесь появляется, без конца по телефону с ним воркует: «Владюша, Владюша…» Совсем голову потеряла на старости лет!

Вот так так! Значит, Влад все-таки любовник этой самой Дубровской. Но ведь в день смерти Ольги Ирина была в Москве, значит, не она столкнула невесту Влада с обрыва. И все же ничего не понятно.

— А как же они познакомились? — рассеянно спросила я, хотя вряд ли моя собеседница знала ответ. Однако не тут-то было.

— Ой, ну это вообще кино! — заявила она. — Зашел к нам однажды этот самый Влад выбрать себе пиджак. У нас ведь раньше во втором зале была секция мужской одежды, это теперь там шубы. — Девушка мотнула головой в сторону соседнего зала. — Ну так вот. Ирина как его заприметила, так и понеслась прямиком в зал якобы помочь клиенту сделать правильный выбор. Ну он и выбрал! Теперь раскатывает на новенькой иномарке и за границу частенько летает. На ее денежки, конечно. — Продавец хохотнула. — Хотя она такую комедию разыграла! Прежде чем к нему подойти, нацепила бейджик «Продавец-консультант Ирина»! Будто она обычная продавщица и никаких денег у нее нет. Проверку устроила. Только если она и дальше будет всю прибыль на своего Ромео спускать, магазин долго не протянет. Вот Георгий и злится. Просто терпеть этого Влада не может. Аж трясется весь, когда его видит.

— Георгий — это ее сын? — догадалась я.

— Ну да, — девушка кивнула. — Георгий Викторович, директор нашего магазина.

Тут продавщица встрепенулась, завидев покупательницу возле кронштейна с ветровками.

— Вы извините, — поспешно обернулась она ко мне. — Я должна работать. А вы можете поговорить о поставках с Георгием Викторовичем. Он как раз с минуты на минуту должен подъехать за выручкой. Как всегда, примерно в это же время…

И девушка торопливо направилась к покупательнице, вежливо улыбнувшись мне на прощание. Я задумчиво кивнула в ответ и отошла к окну, чтобы не пропустить машину.

Ромео… Может быть, Влад и Ромео, вот только Ирина Дубровская на Джульетту уже не тянула. Причем довольно давно. Ни возрастом, ни комплекцией. Едва сдержав ехидный смешок, я заметила, как в проулок у магазина въехал темный внедорожник. Через несколько секунд из него выбрался довольно высокий полный брюнет и решительно направился к магазину, властно махнув рукой водителю. Внедорожник проехал дальше по переулку, видимо, на стоянку на заднем дворе.

Мне следовало подготовиться к встрече с Георгием, и я вновь обратилась к уже знакомой девушке-консультанту. Та любезно проводила меня в дамскую комнату, а заодно показала дверь в кабинет Георгия.

— Предупредить его, что вы зайдете? — вежливо осведомилась она.

— Нет-нет, — поспешно возразила я. — Не беспокойтесь.

Я уже мысленно составила план дальнейших действий, решив, что в беседе с Георгием буду куда более эффективна, представившись сотрудником правоохранительных органов. Я подошла к раковине и принялась смывать теплой водой тональный крем, тени и помаду. Гигиенические салфетки довершили дело. Теперь в зеркале отражалась я прежняя, правда, с каскадом каштановых волос. Сейчас мне было важно внешне соответствовать собственной фотографии на удостоверении, поэтому я извлекла из сумочки тугую резинку для волос. Прости, Света, этот раз был предпоследний. Но больше уж ни-ни!

Тщательно причесавшись, я осталась вполне довольной своим видом. Потемневшие волосы придавали моему облику некую серьезность, почти суровость, которая сейчас придется как нельзя кстати.

Выйдя из дамской комнаты, я едва не столкнулась с Георгием, который стремительно шагал мне навстречу по тесному узкому коридорчику.

— Кто вас сюда пустил?! — возмущенно вопросил директор магазина, мгновенно остановившись и уставившись на меня круглыми карими глазами.

— Дубровский Георгий Викторович? — уточнила я ледяным тоном, продемонстрировав удостоверение частного детектива. — Капитан Иванова, нам необходимо побеседовать.

Георгий вяло кивнул, лишь мельком взглянув на удостоверение. Между прочим, очень плохая привычка. Хуже нее может быть только обыкновение подписывать договор, предварительно не прочитав. В любом договоре наиболее важные сведения располагаются в самом конце, на другой стороне листа, напечатанные самым мелким шрифтом, вверх ногами и справа налево. И если перед подписанием вы их внимательно не изучили, то последствия такого легкомыслия — исключительно ваша проблема.

— Догадываюсь, зачем вы пришли, — буркнул Георгий, усадив меня в кресло. Сам он расположился напротив, за узким офисным столом. Кроме этих предметов мебели в кабинете, больше напоминавшем подсобку, помещался небольшой сейф да узкий платяной шкаф, втиснутый прямо за две- рью. — Да я и заезжаю-то сюда всего на пару часов в день, — пояснил он. Видимо, я не сумела скрыть своего удивления. — Выручку сдать в банк, отчеты просмотреть, разнос кое-кому устроить. Так что зачем мне роскошный кабинет? Я в основном в разъездах. Сделки, договоры, закупки и все такое прочее.

Кстати, выглядел он, да и держался и впрямь как типичный директор. Строгий серый костюм, уверенный властный голос, вальяжные, несколько барственные движения. Не скажи консультант, что сын Дубровской — ровесник Влада, я бы подумала, что ему перевалило за тридцать. Вполне себе взрослый мужик, немного расплывшийся, но, в общем-то, приятный.

— Скажите, где находилась ваша мать, Ирина Эдуардовна Дубровская, в момент покушения на Ольгу Антипову? — с ходу накинулась я на Георгия, не забыв назвать примерное время и дату.

Он вновь возмущенно воззрился на меня округлившимися глазами.

— Вы что, ее подозреваете?! — Георгий покрутил головой, словно воротник рубашки был ему тесен. — Ну вы даете! Да в Москве она была! В воскресенье прилетела вечерним рейсом. А свадьба была в субботу, там и убийство произошло. При чем тут мать?!

Георгий не совсем точно изложил последовательность событий, но практически подтвердил то, что я уже знала — у Ирины железное алиби. В день убийства ее не было в Тарасове.

— Я сам хотел ее встретить, но куда там!

Георгий скривился, осекшись на полуслове.

— Что же вам помешало? — поинтересовалась я нейтральным тоном, прекрасно зная ответ. Мне хотелось выяснить, действительно ли неприязнь Георгия к любовнику матери столь велика, как уверяла болтливая продавщица. И не кроется ли за этим нечто большее.

— Не что, а кто! — взвился Георгий. — Этот ее ухажер малолетний!

— Ваша мать имеет право на личную жизнь, — заметила я.

— Да какая там личная жизнь?! — Георгий побагровел. — Он же ее попросту доит! Вы что, не понимаете?

Конечно, я все прекрасно понимала не хуже самого Георгия. Тут вновь всплыла тема денег, причем в данном контексте довольно скользкая.

— Значит, часть прибыли тратится на нужды Влада?

— Владюши, — ехидно поправил меня Георгий. — Да деньги — это еще полбеды. Вы поймите, мать просто с катушек съехала, как сошлась с этим… Над ней же все потешаются, буквально все знакомые и весь персонал, вплоть до уборщиц! А ей хоть бы хны!

Георгий явно разволновался. Он тяжело, прерывисто дышал, на лбу вздулась синяя жилка. Я начала всерьез опасаться гипертонического криза, вполне возможного при его-то комплекции.

— И бизнес забросила, и со знакомыми порвала, которые пытались ее вразумить. С полезными, между прочим. Только и слышно: «Владюше нужно то, Владюше нужно се…» И ничего ей не скажи про ее драгоценного Владюшу, сразу бросалась как тигрица. Да я ее просто узнавать перестал!

— А как ваша мать отнеслась к известию о женитьбе Влада? — спросила я, как только мне удалось вклиниться в поток возмущенных излияний.

Георгий некоторое время непонимающе смотрел мне в глаза.

— Ну, как… Да никак! Она же знала, что рано или поздно это должно было произойти, — заявил Георгий, хотя особой уверенности в его голосе не чувствовалось.

Такой ответ меня никоим образом не устроил. Я полагала, что Ирина пришла в ярость, узнав о предстоящей свадьбе. Именно этого и следовало ожидать от дамы с подобным характером и темпераментом. У меня молниеносно рождалась новая версия. Предположим, Георгий сейчас попросту ломает комедию. В действительности его вполне устраивает то, что у матери появился молодой любовник. Возможно, Георгий собирается отобрать бизнес у собственной матери, и эта комбинация — часть хитроумного плана. И тут некстати появляется Ольга, которую необходимо устранить.

— А где были вы сами в момент гибели Ольги? — вопрос родился сам собой, как только я пришла к выводу, что смерть будущей жены Влада может быть выгодна самому Георгию.

— Я?! — глаза Георгия умудрились стать еще более круглыми и едва не вылезли на лоб в прямом смысле слова. — Вы что, меня подозреваете?! — прокричав последнюю фразу, он ткнул себя в грудь обеими руками. При этом его щеки приобрели совсем уж невообразимый багровый оттенок. Я даже пожалела о сказанном, решив, что и впрямь перегнула палку. — Мне-то зачем убивать Ольгу?! — продолжал возмущаться Георгий. — Да я, между прочим, был даже рад, что этот самый Владюша женится и отвяжется наконец от матери!

Что ж, в его словах был резон, причем куда более серьезный, чем моя очередная версия. У меня вновь появилось ощущение, что я ощупью пробираюсь в потемках.

— А девчонку правда очень жаль, — произнес Георгий, опустив глаза и вертя в руках карандаш. Он уже немного успокоился, остудив свой воинственный пыл. — Совсем ведь молоденькая еще, жизни толком не видела.

Я промолчала. Его сочувственный тон казался искренним, но все же…

— Попала, должно быть, под чью-то раздачу, — предположил Георгий. — Да еще в день свадьбы. Нет, правда, жалко… Даже Владу сочувствую, вот ведь как.

— А вы уверены, что Влад действительно, как вы выражаетесь, отстал бы от вашей матери? — Я решила слегка поддразнить своего собеседника, чтобы вывести его из равновесия. В таком состоянии подозреваемые проговариваются чаще всего. — Может, он так и продолжал бы тянуть из нее деньги, уже будучи женатым?

— Вы хотите сказать, что мать продолжала бы с ним встречаться? — недоуменно спросил Георгий. И тут же решительно покачал головой. — Нет, мать бы ему этого не простила. Она бы с ним порвала, она не такая. Вы просто ее не знаете.

— А какая? — Мне действительно стало любопытно, что же, собственно, представляет собой «не такая» Ирина Дубровская, которая на глазах своих подчиненных крутит роман с ровесником собственного сына.

— Да ее всю жизнь от мужиков воротит! — громогласно заявил Георгий. — С тех пор как мой папаша нас бросил, я еще в школу не ходил. Она растила меня одна и пахала всю жизнь, как ломовая лошадь! И бизнес сама раскрутила, никто ей не помогал! — Георгий прервал свою пламенную речь, чтобы перевести дух. — И за все это время этот самый Владюша — первый, на кого она посмотрела. Не простила бы она ему такого предательства! А вы говорите «личное счастье»! — нелогично завершил свою тираду Георгий.

Что ж, охотно верю, так тоже бывает. Пережив предательство мужа, да еще в столь непростой момент, оставшись одна с малышом на руках, женщина вполне может потерять доверие к мужчинам как таковым. Постепенно она учится быть сильной, ей ведь надо самой на что-то жить да еще растить ребенка, тут уж не до романтики. Годы идут, растерянная одинокая женщина постепенно превращается в сильную, уверенную в себе бизнес-леди. И тут появляется он, тот самый, долгожданный, о котором она мечтала все эти годы втайне даже от себя самой. И что с того, что он на двадцать лет моложе? Он ведь любит, и какие слова говорит! И она это чувствует, ее не обманешь…

— А мне скрывать нечего! — запальчиво заявил Георгий. — С поставщиком я в тот день встречался, договор заключал. Меня там столько народу видело, да еще камеры повсюду стоят. Пожалуйста, проверяйте!

— Непременно, — заверила я ледяным тоном. — Скажите, Георгий Викторович, вам что-нибудь говорит имя Денис Марков?

— Марков? — он нахмурился. — Вроде что-то знакомое, только не могу вспомнить. Может, тоже поставщик? Я сейчас в наших базах посмотрю.

Он потянулся к ноутбуку, но я его остановила. Никакой поставщик женской верхней одежды меня не интересовал, я ведь точно знала, что интересующий меня Марков — инспектор ДПС. Я решила, что мне пора уходить, и вынула из сумочки свою визитку. На такие непредвиденные ситуации у меня были специальные визитки с указанием лишь фамилии и номера телефона. И никаких регалий.

— Если все же вспомните что-нибудь, связанное с теми событиями, позвоните.

— Хорошо, — Георгий кивнул, и визитка исчезла в выдвижном ящике.

В этот момент у Георгия зазвонил телефон, и я уже встала, решив уйти, пока Георгий будет занят разговором. Но тут он вдруг резко побледнел, уставившись мне в лицо немигающим взглядом.

— Как? — переспросил он севшим голосом невидимого собеседника. — А что с ней, она жива? Какая больница?

Он что-то нацарапал в лежавшем перед ним блокноте.

— Что случилось? — спросила я, обеспокоенная его странным видом.

Он несколько секунд смотрел на меня растерянным взглядом.

— Маму избили до полусмерти. Она сейчас в больнице. Я еду к ней! — Он вскочил.

— Я с вами! — заявила я. — Поедем на моей машине.

— Ладно, — устало отозвался Георгий. — Я только куртку возьму.

Он весь как-то сник. Я вышла в коридор и быстро направилась к выходу, по пути набрав номер Мельникова.

— Да, Таня, я уже в курсе, — немедленно отозвался Андрей. — На Ирину Дубровскую только что было совершено покушение, дело буду вести я.

— А где она сейчас? — уточнила я.

— В отделении травматологии, — Андрей назвал одну из центральных больниц Тарасова. — Я сейчас еду к ней, она в сознании. Ты тоже подъезжай.

— Я уже. И со мной ее сын Георгий. Ему только что сообщили.

— Хорошо, подъезжайте оба, — ответил Андрей. — Только, Танюш, если что, ты сотрудник полиции. Пока никаких частных расследований, договорились?

Я улыбнулась. Предостережение Андрея несколько запоздало, я уже вела свою игру в качестве сотрудника полиции.

Я уже подходила к своей машине, следом за мной подоспел и Георгий.

— Поедем в объезд, — предложил он, махнув рукой в сторону от центра. — Чуть-чуть покружим, зато там пробок меньше.

Я последовала его совету. Хотя Тарасов и не мегаполис, но вечерами частенько стоит в девятибалльных пробках. Застрять сейчас на одной из центральных улиц было бы совсем некстати.

— Где это произошло? — поинтересовалась я, вырулив наконец на магистраль, ведущую прямо в больничный городок.

— У нее дома, в коттедже, — Георгий нервно облизнул губы. — Это кто-то из своих, она бы просто так никого не впустила.

Это утверждение предстояло проверить. Что-то подсказывало мне, что покушение на Ирину имеет прямую связь с убийством Ольги. Может, это тот же самый преступник или, во всяком случае, его сообщник.

— А что сказал врач? Ваша мама сильно пострадала? — Мне было важно выяснить, в каком состоянии сейчас находится Ирина. Знает ли она нападавшего, а если нет, сможет ли его описать? Хоть Георгий и говорит, что его мать никого не впустила бы в дом, но злоумышленники, как правило, разрешения не спрашивают. Может, нападавший пробрался к коттеджу тем же путем, что и я?

— Да ничего конкретного, — обеспокоенно отозвался Георгий. — Сказали, что она сообщила мой номер. Значит, в сознании.

Мы подъехали к въезду в клинический городок вслед за полицейской машиной. Андрей Мельников ненамного опередил меня, и благодаря ему мою машину беспрепятственно пропустили на территорию больницы.

Мы все трое ввалились в приемное отделение травматологии, где нас уже поджидал встревоженный дежурный врач.

— Как мама? — немедленно подступил к нему с расспросами Георгий.

— Вы знаете, гораздо лучше, — сообщил врач, оказавшийся застенчивым молодым человеком. Возможно, это был стажер. — Ирину Эдуардовну привезли в полубессознательном состоянии, она, должно быть, пережила сильнейший стресс. Небольшая гематома на затылке, но сотрясения, к счастью, нет. Мы понаблюдаем ее недельку…

— Да уж, вы понаблюдайте, — веско заявил Георгий, извлекая бумажник из нагрудного кармана. — Чтобы все было как следует. Вот…

Он вытащил из портмоне несколько купюр. Молодой доктор зарделся и нервным движением поправил очки.

— Нет, что вы… За Ириной Эдуардовной и так будет очень хороший уход, ее уже перевели в отдельную палату, она сама просила. Да и вообще…

Между тем мы подошли к двери одноместной палаты, располагавшейся в самом конце коридора. Андрей Мельников, который до сих пор не произнес ни слова, обратился к дежурному врачу:

— Нам с коллегой, — он указал на меня, — необходимо задать потерпевшей несколько вопросов. Без посторонних. Вы позволите?

— Да-да, конечно, — засуетился врач. — Только недолго.

— Я тоже пойду, — решительно вмешался Георгий.

Мельников кивнул.

— Хорошо, но только на пару минут, — разрешил он, и мы вошли в палату.

Глава 5

Ирина лежала на больничной кровати и, закинув руки за голову, с безучастным видом смотрела телевизор. При нашем появлении она встрепенулась. Во взгляде женщины появилось радостное нетерпение, сменившееся, однако, разочарованием, как только Мельников, вошедший в палату последним, затворил за собой дверь. Ирина со слабым вздохом вновь откинулась на подушки. Я безошибочно определила, кого именно ожидала увидеть Дубровская и в чем причина приступа меланхолии — среди пришедших ее навестить не было Влада Галеева.

Томно возлежащая на застеленной кровати Ирина не слишком напоминала тяжелобольную, скорее, ее можно было принять за женщину, тщательно подготовившуюся к свиданию. Темно-красное кимоно в черных цветах, ничем не напоминавшее больничный халат, тщательно нанесенный макияж…

Довольно странно, если учесть, что Ирину привезли в полубессознательном состоянии, как выразился дежурный врач. Как будто дожидаясь приезда «Скорой помощи», женщина (между прочим, серьезно пострадавшая) успела упаковать вещи, выбирая те, что более всего ей к лицу. Хотя, возможно, я слишком уж придираюсь, и Ирина ухватила первую попавшуюся домашнюю одежду, которая более-менее сойдет за халат, а косметичка у нее всегда наготове в дамской сумке вместе с документами. В этом нет ничего противоестественного.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Мельников. — Мы с коллегой хотели бы задать вам несколько вопросов. Вы сейчас в состоянии говорить?

— Мам, ты как? — Георгий подлетел к постели матери, не дав ей ответить на вопрос следователя. Ирина вымученно улыбнулась.

— Уже все в порядке, сынок, не волнуйся.

Она приподнялась на постели и потянулась к бутылке с минеральной водой. Сын поспешно налил воды в стакан и бережно подал матери. Напившись, Ирина отставила стакан и только тогда обратила взор в нашу сторону.

— Здравствуйте, — произнесла она слабым голосом. — Конечно, я постараюсь ответить на все ваши вопросы.

— Мам, — встрял опять Георгий, — ты за магазины не волнуйся, выручку я сдал, все проинспектировал…

— Да, сынок, ты у меня молодец, — Ирина улыбнулась и даже погладила сына по голове. Хотя, судя по выражению лица женщины, дела магазина — последнее, что ее сейчас интересовало.

— Ну, тогда я пойду, — Георгий нерешительно поднялся. — Мам, ты сразу звони, если что, да и вообще…

— Конечно, сынок, не беспокойся.

Георгий нерешительно потоптался и вышел за дверь. Без него в палате сразу стало просторнее.

Я устроилась на стуле, почти у входа в палату, памятуя, что мне не следует вмешиваться в опрос потерпевшей. Андрей же, расположившись подле Дубровской, заботливо поинтересовался:

— Как вы сейчас себя чувствуете?

— Уже лучше. — Ирина, страдальчески поморщившись, положила ладонь себе на затылок. — Голова только все еще болит.

— Нападавший ударил вас по голове? — уточнил Мельников.

— Да он просто швырнул меня со всей силы! — заявила Дубровская. — Я ударилась головой о стену, и тут такая боль! В глазах потемнело…

— Вы узнали преступника? — спросил Андрей, внимательно глядя на нее.

Дубровская покачала головой.

— Нет, — вздохнула она. — Я никогда его раньше не видела.

— Расскажите по порядку, как все произошло, — попросил Андрей. — Вы были в доме одна?

— Да, одна, — женщина кивнула. — Я была на кухне, варила кофе, смотрела телевизор. И тут вдруг он появился прямо передо мной. Я от неожиданности просто остолбенела…

— И он сразу на вас набросился? — задал следующий вопрос Андрей.

— Он… Он начал орать, чтобы я не лезла в это дело… — Дубровская смотрела прямо на следователя, выражение лица у нее было растерянное.

— В какое дело? — насторожился Мельников.

— Я считаю, это связано с открытием нового магазина, — уверенно заявила Дубровская. — У меня успешный бизнес, мы расширяемся, вот и перешли кому-то дорогу. Вы же видите, это происки конкурентов. Попугать меня решили. А может, убить? — Женщина вдруг осеклась, переводя испуганные глаза с Андрея на меня.

— Но вы смогли оказать преступнику сопротивление, — уточнил Андрей. — По нашим данным, он сейчас в коме.

— В коме? — эхом переспросила Дубровская, а я опустила глаза, пытаясь скрыть свое изумление. До сих пор я считала, что напавший на Дубровскую неизвестный скрылся с места преступления, возможно, прихватив деньги и драгоценности. И вот, оказывается, он сейчас находится в коме, скорее всего, в этой же самой больнице.

— Значит, он жив, — произнесла Дубровская каким-то странным тоном. — Да, когда он меня швырнул, я кое-как встала, а он опять пошел на меня. Я очень испугалась, что он меня убьет… — Она замолчала, отпив еще немного воды из стакана. Видимо, вспоминать пережитое нападение ей было нелегко. — Тогда я сняла со стены сковородку, они у меня висят на крючках, прямо на стене, — пояснила Дубровская. — И со всей силы размахнулась и ударила его по голове. А потом позвонила в «Скорую помощь». Для себя, конечно. Мне стало плохо, боялась, умру. А они уже вызвали полицию. Врач потом мне сказал…

— У вас есть какие-либо предположения, каким образом преступник мог попасть в дом? — поинтересовался Андрей.

Женщина покачала головой.

— Понятия не имею, — растерянно отозвалась она. — Может, я сама забыла запереть дверь. Или преступники подобрали ключи… — Дубровская ненадолго задумалась. — Вы знаете, — она вдруг оживилась, — последнее время мне казалось, что за мной кто-то следит. Говорю же вам, конкуренты! Наверное, его кто-нибудь нанял.

— Мы это обязательно проверим, — сказал Мельников, вставая. — А вы, Ирина Эдуардовна, поскорее выздоравливайте и постарайтесь что-нибудь припомнить. Здесь важна каждая подробность. — Он положил на столик у кровати свою визитку. — Позвоните, если что-нибудь вспомните, — повторил Андрей.

— Хорошо, — женщина равнодушно взглянула на визитку. — Спасибо вам.

Андрей записал номер телефона Дубровской, и мы, попрощавшись, вышли из палаты.

— Ничего не понимаю! — заявила я, оказавшись в коридоре. — Нестандартное какое-то покушение.

Андрей задумчиво кивнул.

— Надо выяснить личность этого пострадавшего, или, скорее, потерпевшего. Действительно, странно все это.

Мы направились в ординаторскую, где и застали дежурного врача.

— Да, его привезли буквально следом за Ириной Эдуардовной, — подтвердил врач. — Только он сейчас в реанимации и все еще без сознания.

— Нам необходимо побеседовать с персоналом реанимационного отделения, — решительно сказал Мельников. — Будьте добры, проводите нас.

— Да-да, конечно, — засуетился врач. — Пойдемте, это на третьем этаже.

Мы поднялись в отделение, и Андрей затребовал у старшей медсестры вещи пациента.

— Вам все его вещи принести? — немного обиженно поинтересовалась усталая женщина средних лет.

— Нам необходимо посмотреть его документы, — я в первый раз за все это время позволила себе вмешаться в ход расследования. Женщина исчезла за дверью, ведущей в кабинет возле регистратуры, и через минуту вернулась, держа в руках черную барсетку.

— Вот все, что при нем было, — она протянула ее Мельникову. Тот умело изучил содержимое барсетки и извлек из нее служебное удостоверение.

— Старший инспектор дорожно-патрульной службы Марков Денис Витальевич, — прочел Мельников и обернулся ко мне. — Тебе это о чем-нибудь говорит?

Мне это настолько о многом говорило, что я, пардон за тавтологию, не знала, что сказать.

— Не понимаю, как он с ней связан, — пробормотала я, глядя на фотографию Маркова.

— Ты уже что-то выяснила? — Андрей пристально посмотрел на меня. Я вкратце объяснила ему роль Маркова в загадочной истории убийства Ольги.

— Действительно, непонятно, — согласился Андрей. — Впору предположить, что это всего лишь неудавшийся налет, и этот самый Марков просто не успел прихватить награбленное и скрыться.

Судя по его тону, Мельников и сам был не в восторге от подобного предположения.

— Андрей, мне надо ехать, — решительно заявила я. Он кивнул в ответ.

— Конечно, поезжай. Я вижу, у тебя уже появилась какая-то версия, — сказал он, улыбнувшись. Я улыбнулась в ответ. Списав с телефона Андрея номера Дубровской и Георгия, я попрощалась и понеслась к выходу.

Следующим утром я вновь мчалась в Верхнюю Осиновку. Версия у меня действительно появилась, пусть не ахти какая, но она нуждалась в проверке. Или в опровержении. Я просто не смогла бы спокойно жить, не узнав, права ли в своих подозрениях.

Версия же у меня была из серии «старые песни о главном», иными словами, я вновь вернулась к мысли, что Марков был любовником Ирины Дубровской. На эту мысль меня натолкнула всплывшая в памяти беседа с Дарьей Петровной, соседкой погибшей Ольги Антиповой. Она ведь упоминала, что вокруг Дениса постоянно крутились неравнодушные к нему дамы, в том числе возрастные и небедные. В эту категорию вполне вписывалась Ирина Дубровская.

Так, это первое. Что дальше? А вот что. Влюбившись во Влада Галеева, Дубровская превращает его в своего нового фаворита, при этом безжалостно разрывает отношения с уже надоевшим Марковым. Взбешенный Марков понимает, что в лице охладевшей любовницы лишается привычной дойной коровы. А может быть, он испытывал к Ирине вполне искренние чувства, как знать? Он ведь такой правильный, если верить той же Дарье Петровне. Да и дом Маркова мало чем напоминал жилище альфонса. То ли дело квартира Влада.

Хотя в то же самое время Марков убивался по покинувшей его Ольге… Несуразица какая-то выходит. Все же более вероятной выглядит версия о дойной корове. Возможно, нынешние молодые мужчины не считают чем-то зазорным основательно «пощипать» состоятельных дам в обмен на качественные постельные утехи. Хотя нельзя всех грести под одну гребенку, вот Андрей Мельников, например… Стоп! Сейчас не время.

Итак, Марков, узнав об измене Ирины, врывается к ней в коттедж, «чтобы поговорить». Кстати, если предположение об адюльтере верно, то у Маркова вполне мог быть свой ключ. Обиженный Марков предъявляет претензии неверной возлюбленной. Та в ответ попросту смеется и указывает ему на дверь. Марков приходит в ярость и набрасывается на изменщицу с кулаками.

Перепуганная Ирина хватает первый подвернувшийся под руку предмет кухонной утвари, чтобы защититься от рассвирепевшего любовника. Это чистая самооборона, вот только Ирина немного перестаралась, отправив любовника в кому. Хотя, что ей еще оставалось?

А теперь самое главное. В беседе с Мельниковым Дубровская утверждала, что понятия не имеет, кто на нее напал, и самого нападавшего видела первый раз в жизни. Отсюда можно сделать два взаимоисключающих вывода. Либо Марков, не будучи знакомым с жертвой, действовал по чьей-то наводке, как утверждает сама Дубровская, либо мое предположение о любовной связи верно, но тогда… Тогда Дубровская действовала наверняка, стремясь именно убить любовника сокрушительным ударом по голове и представить все это как неудавшееся покушение неизвестного налетчика.

В ее представлении любовная связь с Марковым является недоказуемой, о ней не знает никто из их общих знакомых. И именно поэтому ничто не укажет на Ирину как на хладнокровную убийцу. А может, Марков вовсе к ней и не врывался, Ирина сама зазвала его в свой дом, заранее спланировав убийство. А случайно вырвавшееся у нее восклицание «Значит, он жив»? В этом контексте оно обретало новый зловещий смысл. Дубровская выражала таким образом опасение, что, придя в себя, Марков ее выдаст. В противном случае его можно было бы расценить как изъявление радости, что Ирина не стала невольной убийцей.

Все эти выводы нуждались в тщательной проверке, поэтому вечер после посещения Дубровской я посвятила поискам подходящих фотографий в соцсетях. Я скачала на свой смартфон несколько фотографий Ирины, на которых, на мой взгляд, ее проще всего было узнать. Еще раз внимательно изучила ее страничку, но ничего нового там не появилось. Также я на всякий случай скачала фото Георгия, а заодно и самого Маркова. Обе их странички оказались на удивление безликими и малоинформативными. Особенно у Маркова — только имя и фотография, при этом практически никаких событий, кроме вялого добавления в друзья. Вообще непонятно, для чего он ее создал.

И теперь, вооруженная этими ценными реликвиями, я ехала по уже до тошноты знакомой дороге в Верхнюю Осиновку.

— Что-то ты уж больно к нам зачастила? — Дарья Петровна, услышав мой стук, вышла к калитке.

— Дарья Петровна, мне срочно нужна ваша помощь, — безо всяких предисловий заявила я, запоздало спохватившись, что забыла поздороваться.

— А чего это я должна тебе помогать? — сердито посмотрела на меня женщина. — Уж больно ты скользкая, шастаешь тут… Чего надо-то тебе?

— Речь идет о жизни Дениса Маркова, — сообщила я строгим голосом.

— Дениски? — протянула Дарья Петровна. — А что с ним приключилось-то?

— Его пытались убить, — сказала я чистую правду. — Он сейчас находится в больнице, в тяжелом состоянии.

— Ох! — женщина обеими руками схватилась за щеки. — Да кто же его… Да за что же… То-то я смотрю, участковый наш сам не свой ходит!

«Колунов», — пронеслось у меня в голове. С ним тоже надо поговорить.

Я достала телефон и показала Дарье Петровне фотографию Ирины Дубровской, наиболее узнаваемую, на мой взгляд.

— Вы когда-нибудь видели эту женщину? — спросила я. — Может, она приезжала к Денису Маркову?

Дарья Петровна надела очки и внимательно посмотрела на экран.

— Видела, и приезжала она к нему, да, — закивала женщина. — Крутились вокруг него женщины, всегда это было. И эта приезжала, городская, холеная.

— А зачем она к нему приезжала, Дарья Петровна? — Мне было очень важно узнать ответ.

— Ну, известно зачем! — Дарья Петровна как будто даже удивилась. — Красивый же парень, соблазнить, видать, хотела. А он ни в какую!

— А почему вы так решили?

— Да как «почему»?! Сказал он ей, больше не приезжай, мол. Последний раз, и все. На этом точка. Так и сказал, я слышала.

— А она?

— А что она? Ничего. Села в машину свою и уехала.

— И что, просто взяла и уехала? — усомнилась я. — Не кричала, не оскорбляла Дениса?

Дарья Петровна покачала головой.

— Да нет, вроде не шумела. Поняла, видать, что не пара он ей. Он молодой, а она хоть молодится и вся из себя, а все же в возрасте. Не пара она ему, — повторила Дарья Петровна. — Это что же, она его? — у женщины загорелись глаза от жадного любопытства.

Я лишь пожала плечами. Выходило как-то нескладно. Если верить Дарье Петровне, Денис сам решил порвать с немолодой любовницей. Тогда зачем же ему после этого врываться к ней в дом и пытаться убить ее в припадке ревности? А сама Ирина? Поняв, что возлюбленный дает ей отставку, она вот так просто садится и уезжает? В моем представлении она должна была в ярости разнести полдеревни. А тут ни шума, ни пыли. Странно. А может, я ошибаюсь, полагая, что это любовная связь? Возможно, Маркова и Дубровскую связывали дела иного рода? Какой-нибудь криминал? Да, и как все это вместе связано с гибелью Ольги?

— Дарья Петровна, — обратилась я к донельзя заинтригованной женщине, — а у Дениса есть друзья, с которыми он тесно общается? Здесь, в Осиновке?

— Да как сказать, друзья — не друзья… — задумалась женщина. — С Толькой он одно время водился. Парень-то он неплохой, но пьющий.

Понятно. В друзьях у Маркова числился только пьющий Толька.

— Да где сейчас взять непьющих-то? — пустилась в рассуждения Дарья Петровна.

— А где живет этот Толька?

— Да вон, через два дома от меня его хоромы. Калитка у него полосатая, не ошибешься.

Я, мысленно взяв на заметку полосатую калитку, решила все же прежде всего побеседовать с участковым, уже знакомым мне Колуновым. Должен же он быть в курсе дел своего пасынка с госпожой Дубровской.

Я направилась в уже знакомый мне поселковый участок. Колунов сделал вид, что меня не узнал. А может, действительно не узнал. Участковый, по выражению Дарьи Петровны, и вправду был сам не свой.

— Вы ко мне? — раздраженно буркнул он, не отрывая глаз от чистой поверхности стола и вертя в руках шариковую ручку.

— К вам, Сергей Анатольевич, и все по тому же вопросу, — миролюбиво сообщила я.

— По какому «тому же вопросу»? — Колунов поднял на меня воспаленные глаза.

— По делу о гибели Ольги Антиповой.

— Никакого дела нет, — отрезал Колунов. — Это был несчастный случай.

— Теперь следствие в этом сомневается, — туманно сообщила я.

Колунов нахмурился.

— Я-то здесь с какого боку? — спросил он раздраженно. — Пусть следствие этим и занимается, если делать нечего!

— В деле появились новые обстоятельства, — я решила блефовать напропалую. — К смерти Ольги Антиповой может быть причастна женщина, отправившая в кому вашего пасынка. Вы знаете эту женщину?

Я сунула ему под нос фотографию Дубровской. Он мельком глянул на фото и свирепо уставился на меня.

— Эту женщину я не знаю, понятия не имею, кто она такая, и никогда ее не видел, — отчеканил Колунов, постепенно возвышая голос. — А теперь я попрошу вас покинуть мой кабинет, мне надо работать.

— Сергей Анатольевич, речь идет о жизни вашего сына. Он…

— Немедленно покиньте мой кабинет! — угрожающе пропел Колунов. — Я уже сказал, что не имею ни малейшего представления, что это за особа. И у вас нет никакого права меня допрашивать! И если вы сейчас же не выйдете отсюда, я позову дежурного. Или буду вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств.

Я послушно поднялась и вышла из кабинета. Настаивать было бесполезно, Колунов явно не собирался распространяться о том, что связывало Дубровскую и его пасынка. В том, что он узнал Ирину на фотографии, у меня не было никаких сомнений. Так в чем же тут все-таки дело? Колунов выгораживает Дениса? Но что он сделал? Какова роль Маркова во всей этой истории? Дубровская лжет, что не знает Маркова. Она явно пыталась его убить, инсценировав самооборону. Что такого знает о ней Марков? Зачем ворвался в ее особняк?

Перебирая в уме все эти вопросы без ответов, я медленно, но верно приближалась к полосатой калитке пьющего Толика. В какой-то момент мне почудилось, что кто-то крадется за мной буквально по пятам. Я слегка замедлила шаг, сделав вид, что ищу что-то в сумочке, и украдкой огляделась. Нет, никого. Должно быть, сказывается нервное напряжение, да еще и вполне закономерная усталость из-за бесплодных поисков. Убедившись, что меня никто не преследует, я спокойно продолжила путь.

Калитка действительно была выкрашена довольно-таки странным образом. Грязно-коричневые полосы перемежались с тускло-желтыми, причем все полоски были разной ширины, создавая впечатление, что у маляра имелись серьезные проблемы с глазомером. В той же манере пытались красить и забор, но потом, видимо, оставили эту затею, поскольку большая его часть была покрыта лишь коричневой краской. Или желтая просто закончилась.

— Открыто! — радостным тоном сообщил мне мужской голос по другую сторону калитки. Войдя во двор, я безошибочно определила причину развеселого настроения хозяина так называемых хором. На крыльце одноэтажного обшитого вагонкой дома восседал совсем еще молодой мужчина с бутылкой пива в руке. При моем появлении он приветственно поднял бутылку, после чего отпил большой глоток. Видимо, в мою честь.

— Вы Анатолий? — на всякий случай уточнила я.

— Ага! — Тот широко улыбнулся и сделал следующий глоток. Я решила, что мне лучше поторопиться, если я хочу получить хоть сколько-нибудь полезные сведения. Иначе, если так пойдет дальше, обладатель оных будет просто не в состоянии мне их предоставить.

— Вы вашего друга не собираетесь навестить? — Я решила подъехать издалека, чтобы не спугнуть ненароком хорошего, но пьющего парня.

— Это Дениса, что ли? — понятливо уточнил Толик. — Дэна нашего. А чего его навещать, он небось сейчас на службе. За нарушителями гоняется.

Толик, растопырив руки, изобразил, будто крутит воображаемый руль. Бутылку с пивом он при этом предусмотрительно поставил на крыльцо. Похоже, кроме Колунова, никто из жителей деревни понятия не имеет, что случилось с Марковым. Ну, теперь знает еще Дарья Петровна.

— А что с Дэном-то? — Толик с интересом посмотрел на меня.

— С ним случилась небольшая неприятность, — ответила я уклончиво, но Толик, похоже, вполне удовлетворился таким ответом.

— Угу, — он понимающе кивнул и вновь занялся своим пивом.

— Скажите, — я извлекла смартфон и поднесла поближе к блестящим глазам Толика фотографию Дубровской, — Денис Марков когда-нибудь общался с этой женщиной? Может, вы видели их вместе?

Толик воззрился на экран смартфона.

— Ну да, видел я эту бабу, — уверенно заявил он и икнул. — Ух… Приезжала она к Дэну.

— А зачем приезжала, не знаете?

— Да вроде дела у него с ней какие-то, — Толик пожал плечами. — То ли с торговлей, то ли с извозом каким-то, не знаю… Дэн не особо распространялся, а я и не спрашивал. Мне-то что.

— А когда они общались в последний раз? — попыталась я выяснить хоть что-то определенное.

— Да общались, наверное, недавно, — с сомнением произнес Толик. — Приезжала она недели две назад, наверное. Может, три…

Я понуро поплелась к калитке.

— Эй, а с Дэном-то что? — окликнул меня Толик. Я обернулась.

— Денис сейчас в больнице, в тяжелом состоянии.

— О как! — Толик вытаращил глаза. — Во дает! Это он сам себя, что ли, решил того?

Я вновь подошла поближе.

— Почему вы так решили? — Я ни секунды не сомневалась, что Толик заподозрил Маркова в попытке самоубийства. Разумеется, я отлично знала, что это не так, но мне стало интересно, почему он пришел к такому выводу.

— Ну, как… — Толик ненадолго задумался. — Он ведь по Ольке сох, а она того… Ну это…

— Погибла, — пришла я на помощь речистому рассказчику.

— Ну да! В яму упала. Вон там, — он махнул рукой куда-то в сторону. — Со свадьбы своей удрала, с женихом, видать, поцапалась. Ну и побежала домой, к матери. А там скользко, она и упала.

— Как вы все это узнали?! — вырвалось у меня.

— Да вся деревня на ушах стоит! — заявил Толик. — И Анатолич, участковый наш, так и говорит: несчастный случай.

Я похолодела. Опять участковый. Почему-то Колунову во что бы то ни стало хотелось убедить всех и вся, что Ольга стала жертвой собственной неосторожности.

— Так что вы передайте Дэну, чтоб побыстрей выкарабкивался. И чтоб не дурил больше. Мало, что ли, девок? Другую найдет. А Ольку, конечно, жалко очень. Хорошая была девчонка…

Я быстрым шагом направилась к калитке, уже не слушая хорошего пьющего парня. Мне надо было обдумать полученную от него информацию, пусть обрывочную и сомнительной достоверности, но все же позволявшую оценить отношения Маркова и Дубровской с совершенно неожиданной стороны. Если верить Толику, Ирину Дубровскую связывали с Марковым вовсе не любовные, а какие-то неведомые мне деловые отношения. И если исходить из этого, то Марков и Дубровская не имеют никакого отношения к смерти Ольги. И то, что в тот злополучный вечер Маркова в особняк Дубровской привела вовсе не ревность, а страсть совершенно иного рода, например к деньгам, не имеет никакого отношения к моему расследованию. К тому же у них обоих железное алиби. Ни он, ни она физически не могли находиться в том самом месте и в то самое время, когда Ольге суждено было умереть.

Пора забыть об этих второстепенных персонажах и перестать наконец ездить в эту самую Осиновку как на работу! Мысль, что я попусту трачу время, ни на шаг не приближаясь к разгадке, привела меня в сильнейшее раздражение. Мне предстояло сейчас вернуться почти к тому самому месту, где несколько дней назад обнаружили погибшую Ольгу. Именно там из-за удобства выезда я оставила свою машину, ведь так мне не придется кружить по узким проселочным тропкам. И теперь я решила сократить путь, пройдя через небольшие заросли ольшаника, отделявшие центральную часть деревни от выезда к самому ее краю и далее — на ферму, ныне заброшенную.

Оказавшись в полумраке на заросшей тропинке, я вновь испытала странное чувство, словно я здесь не одна. Я шла, невольно прислушиваясь, но вокруг было тихо. Никаких посторонних звуков вроде шороха в кустах или чьих-то шагов. Надо взять себя в руки, так и до паранойи недалеко. Ольшаник заметно редел, вон уже показалась моя машина. Сейчас я наконец сяду за руль и…

В себя я приходила очень медленно, постепенно осознавая, что все мое тело порядком затекло, причем особенно досталось конечностям. Что неудивительно — я была привязана к какому-то невообразимо неудобному и жесткому креслу, да еще для пущей надежности мне связали руки. В довершение всего мой рот был заклеен липкой лентой. Спасибо, хоть глаза не завязали, благодаря чему я худо-бедно смогла осмотреться. Судя по всему, я находилась в каком-то давно заброшенном доме. Сквозь небольшое давно немытое оконце в комнату едва проникал тусклый дневной свет, позволяя разглядеть в углу полуразвалившийся платяной шкаф, которым уже нельзя было пользоваться. Не считая кресла, на котором я в данный момент восседала, это был единственный предмет интерьера.

Я попыталась припомнить, что же все-таки произошло, прежде чем я оказалась в столь отчаянном положении. Судя по моему состоянию, вялой и тупой головной боли и тошноте, меня усыпили хлороформом. Но вот сам момент, когда у меня на лице очутилась пропитанная жидкостью тряпка, мне вспомнить так и не удалось. Продолжая прислушиваться к своим ощущениям, я определила, что никакого другого насилия похитители ко мне, видимо, не применяли. Меня не били по голове с целью оглушить или вырубить, не пинали, не швыряли со всей силы на землю. Довольно деликатное похищение, если не считать того, что я надежно зафиксирована в неудобном кресле.

Выбор у меня был невелик — сейчас мне оставалось только ждать, когда объявятся похитители и, возможно, объяснят причину своего поступка. Ведь не для того же меня связали и заперли в полуразвалившейся хибаре, чтобы оставить медленно умирать. Уж настолько-то я точно никому не насолила. Если меня собирались физически устранить, то я бы уже была мертва. А раз уж я жива, то…

Мои размышления были прерваны появлением того самого похитителя, довольно высокого, с виду крепкого мужчины. Никаких сомнений в том, что явившийся незнакомец выступал именно в этой ипостаси, у меня не было. Черная маска, полностью скрывавшая лицо, бесформенная куртка, перчатки, все как полагается, классика жанра. Приблизившись ко мне, он резким движением сорвал с моего рта липкую ленту. Я поморщилась, ощущение было не из приятных.

— Только попробуй заорать, — голос звучал бесстрастно и глухо, словно из бочки. Он извлек из оттопыренного кармана бутылку с водой и поднес к моим губам. Я сделала несколько жадных глотков, только сейчас осознав, как мне хочется пить. Напившись, я мотнула головой, и он убрал бутылку, продолжая стоять подле меня, словно чего-то ожидая. Неужели моих указаний? Сам он при этом не произнес ни слова и даже не шелохнулся.

— Мне надо в туалет, — сообщила я.

— Только без глупостей, — повторил страж, и в руке у него откуда ни возьмись появился «Макаров». Продемонстрировав серьезность своих намерений, он убрал оружие и принялся освобождать меня из пут. Сделал он это на редкость умело и быстро, так что через несколько секунд я уже растирала затекшие конечности.

— Пошли, — раздалось из бочки, — и не вздумай дергаться, башку прострелю.

Я осторожно встала не будучи уверенной, что смогу передвигаться. Сделав пару шагов к выходу, я осознала, что мои ноги хоть и, что называется, ватные, но вполне пригодны для передвижения. Мой провожатый неотступно следовал за мной, не произнося ни слова. Порой он тыкал мне в спину пистолетом, указывая таким образом, куда именно мне следует двигаться. Удобства располагались в глубине двора, обнесенного со всех сторон довольно высоким забором с густо посаженными деревьями по всему периметру. Должно быть, сад, долгое время оставаясь заброшенным, попросту зарос. Проведя меня к двери сбитого из досок туалета, бандит отступил на шаг, давая понять, что, мол, пришли.

Возвращались мы также в полном безмолвии с той лишь разницей, что я получила гораздо меньше тычков в спину, поскольку уже знала, куда идти. Но больше всего меня удручала стоящая вокруг тишина. Не было слышно разговоров соседей, не доносилось шума проезжающих машин. Похоже, меня действительно привезли в какое-то давным-давно заброшенное место. Пустырь здесь вокруг, что ли?

— Сиди смирно и не вздумай дергаться, — в который уже раз предупредил меня похититель. Привязывать меня он пока не стал, зато принес откуда-то из сеней сумку и зачем-то небольшую фанерку. Ее предназначение стало мне понятно, как только бандит, положив фанерку мне на колени, выложил на нее из сумки пакет с бутербродами с сыром и рядом пристроил пластиковый стаканчик, в который налил чай из небольшого термоса.

Вот оно что. Для меня соорудили импровизированный столик. Так сказать, завтрак в постель. Я проглотила все, что мне было предложено, сама удивляясь тому, что в таком состоянии вообще не утратила способность принимать пищу. Я была настолько оглушена произошедшим, что не ощущала почти никаких эмоций, лишь безразличие и еще сильную слабость. Такой слабой я чувствовала себя лишь однажды, когда, попав в серьезную передрягу, была тяжело ранена и потеряла много крови. Но и тогда, как мне сейчас казалось, я не была в таком жалком и беспомощном положении. Ведь в данный момент я понятия не имела, что меня ждет и что, собственно, происходит. А главное, чем все это закончится.

Похититель не спешил давать мне разъяснения. Как только я закончила есть, он вновь привязал меня к креслу. Заклеивать мне рот он на этот раз не стал.

— Орать бесполезно и к тому же вредно, — пояснил он, вновь продемонстрировав пистолет. Я промолчала. Никаких вопросов бандиту я не задавала, разумно предположив, что это, по его же собственному выражению, не только бесполезно, но еще и вредно. К тому же я сейчас была не в силах что-либо анализировать. Меня, казалось, покинула всякая способность рассуждать. Спустя несколько минут меня вновь сморил сон, а когда я очнулась, бандит был уже в двух шагах от меня, выискивая что-то в объемной дорожной сумке. Судя по аппетитному запаху, исходившему как раз из этой самой сумки, мне принесли обед.

Далее все развивалось точь-в-точь по утренней схеме. Прогулка, фанера в качестве столика на моих коленях, на которую бандит водрузил суповую миску. Суп, между прочим, оказался довольно вкусным — домашняя пшенная похлебка с кусочками мяса. В качестве комплимента к ней прилагалось несколько кусочков ржаного хлеба.

— Кто же готовил такое объеденье? — не удержалась я от вопроса, с удовольствием поглощая суп.

— Не отвлекайся! — бухнула бочка. На этом неудачная попытка наладить контакт завершилась. Я молча доела суп, выпила чай из одноразового стаканчика, после чего вновь оказалась привязанной к ненавистному креслу. Тот же сценарий повторился и вечером, если не считать того, что на смену здоровяку явился другой бандит, ниже ростом и менее богатырской комплекции. Хотя этот страж также был задрапирован с головы до пят, мне показалось, что он значительно старше своего предшественника. Передвигался он вразвалку, да и движения у него были какие-то суетливые, даже несколько беспокойные. Кроме того, он все время молчал.

После ужина меня вновь начало клонить в сон, я уже давно догадалась, что мне что-то подсыпают с этой целью в питье или в пищу. Но что я могла с этим поделать? Отказаться от еды я не могла, меня бы попросту заставили, причем, боюсь, не самыми гуманными методами. К тому же мне нужны были силы. Оставалось утешать себя тем, что неведомое снотворное не слишком вредно для моего организма. Во всяком случае, никаких других побочных эффектов, кроме постоянной сонливости, я не ощущала. Может, это и к лучшему, что я почти все время сплю. Иначе чем бы я сейчас занималась? Изводила бы себя загадками или умирала от страха? Это не входит в число моих любимых занятий. Меня поддерживала безотчетная и пока ничем не подкрепленная уверенность, что меня оставят в живых и не причинят особого физического вреда. Что же им все-таки нужно?

Утром суетливого старикана, как я мысленно прозвала второго подельника, вновь сменил давешний богатырь. Наскоро меня покормив, он кое-как связал мне руки, и я в который уже раз заняла фиксированное положение. В ожидании, что меня вновь сморит сон, я лениво наблюдала за действиями бандита. Казалось, теперь уже он перенял суетливую манеру своего сообщника. Наскоро побросав все в сумку, он зачем-то похлопал себя по карманам, затем прихватил фанеру, служившую мне столиком, и чуть ли не бегом устремился наружу. На меня он за все это время ни разу не взглянул. Я услышала, как хлопнула дверь в сенях, и вскоре все стихло. В голову полезли нехорошие мысли. Что они, собственно, затевают? Может, решили устроить пожар и сейчас поливают хибару горючей смесью? Я, похолодев от подобной догадки, напряженно прислушивалась.

Только сейчас до меня дошло, что мне совершенно не хочется спать, напротив, я чувствую себя бодрой и отдохнувшей. Может, мне ничего и не подсыпали, а сонливость была вполне естественной реакцией на напряженный график последних нескольких дней? А тут появилась возможность спать сколько угодно, при этом ни о чем не заботясь, даже еду приносили под нос в прямом смысле слова. Да уж, санаторий еще тот…

И все же, что происходит? Я принялась прислушиваться с удвоенным энтузиазмом и вдобавок еще и принюхиваться, боясь учуять запах бензиновых паров. Но никаких подозрительных ароматов до меня не доносилось, а звуков и вовсе не было, полнейшее безмолвие, как в какой-нибудь барокамере. У меня вновь зародилось подозрение, что меня решили бросить здесь умирать от голода, хотя, с другой стороны, зачем меня было перед этим кормить? Последний акт гуманизма?

Я продолжала обдумывать различные варианты развития событий, но так ничего и не надумала. Слишком мало данных и сплошная неизвестность. Единственный более или менее определенный вывод, к которому мне удалось прийти, был таков: что-то внезапно изменилось, и очень скоро я узнаю хоть какие-то подробности моего похищения.

Я продолжала прислушиваться, и тут мне почудилось, что я слышу торопливые шаги. Кто-то из бандитов возвращается, получив новые указания на мой счет? Нет, не показалось. Кто-то действительно поднимался по ступенькам крыльца, потом прошел в сени. Странно, до установленного мне обеденного времени еще далеко, может, меня собираются везти в другое место или… Я неотрывно смотрела на дверь, ожидая увидеть одного из бандитов, однако появляться никто из них не спешил. Кто-то потоптался в сенях, затем, судя по звуку, открыл еще какую-то дверь, возможно, в чулан.

Вот шаги совсем уже близко, в дверном проеме мелькнула чья-то тень.

— Кто здесь? — раздалось из сеней, причем голос показался мне смутно знакомым. Я решила было отозваться, но тут в комнату вошел участковый Колунов собственной персоной. Опасливо оглядываясь по сторонам и слегка щурясь, он наконец сфокусировал свой взгляд на моем кресле.

— Это еще что за… — удивленно начал он, затем, посмотрев мне в лицо, буквально вытаращил глаза. — Это вы?! — продолжал недоумевать участковый, подойдя ближе и всматриваясь мне в лицо, словно не в силах был поверить, что ему все это не чудится. — Но как…

Казалось, он потерял способность договаривать фразы до конца.

— Добрый день, — я вежливо поздоровалась и добавила тоном, каким ведутся светские беседы: — Может быть, вы для начала меня распутаете?

Колунов словно очнулся.

— Ага, ага, щас, — засуетился он и принялся отвязывать меня от кресла, а заодно освободил мне руки. — Это кто же вас так… — он опять осекся на полуслове.

Я, не отвечая, как могла, потащилась к выходу. Очень уж мне надоело сидеть, скрючившись, в этой полутьме и затхлости. Колунов засеменил рядом, видимо, благоразумно решив подождать с вопросами.

— Как вы меня нашли? — спросила я, очутившись во дворе и несколько раз вдохнув полной грудью.

— Да как, — Колунов развел руками. — Обычный обход делал по прилегающей территории. Дворы у нас тут заброшенные, хоть и на отшибе, но формально к нам относятся.

Он неприязненно покосился на дом, из которого мы только что вышли. Видимо, подобная повинность доставляла ему немало хлопот, что он и подтвердил следующим высказыванием.

— Взять бы да спалить это все или с землей сровнять и травой засеять или там, деревьями засадить, яблонями, например. Все польза бы была. А то стоят тут эти лачуги, в них всякие пришлые заселяются да и горят по пьяни. А мне расхлебывай! Да и на деревню огонь может перекинуться, тоже ничего хорошего.

Произнеся все это скороговоркой, он двинулся к калитке, слегка припадая на одну ногу. Я невольно присматривалась к его походке, идя за ним следом.

— Ну а тут увидел машину вашу неподалеку, — продолжал Колунов, уже выходя со двора. — Подошел, посмотрел — все закрыто, внутри никого.

Я была несказанно рада услышать, что с моей машиной все в порядке. Всего лишь два-три часа отделяли меня теперь от моей привычной жизни. Сейчас я умчусь из Верхней Осиновки, буду принимать душ и пить кофе, и плевать мне уже на это расследование, и на Колунова, и вообще на них всех…

Выйдя из заброшенного сада, я увидела простиравшийся до самой дороги пустырь и в шагах тридцати от дома свою машину, целую и невредимую. Справа была еще пара-тройка дворов, даже более запущенных, чем этот. На одном из них действительно стояли лишь обгорелые стены — все, что осталось от былого строения, как и сетовал Колунов. На другом вовсе не было никаких построек, должно быть, их растащили по досочкам.

— Вот так побросали дворы, да и уехали в город, на заработки, — пояснил Колунов, направляясь к машине. Ему, казалось, не терпелось, чтобы я поскорее покинула вверенные ему пределы. — А вон те умерли один за другим, пожилая пара. Наследников нет, дом сгнил, огород никому не нужен, — он указал на двор без строений. Мы уже подошли к машине, и Колунов неловко затоптался. — Может, вам помощь какая нужна? — тоном официального участия поинтересовался он. — Тут фельдшер живет недалеко, очень толковая женщина. Может, к ней?

— Нет, спасибо. Со мной все в порядке, — сухо поблагодарила я. Он, казалось, смутился.

— Так вы, это, заявление писать будете? — неуверенно спросил он.

— Какое заявление? — я не сводила с него глаз.

— Ну так, на похитителей, — совсем смешался участковый.

Я облокотилась о крыло машины.

— Так это, стало быть, на вас, Сергей Анатольевич? — я с ненавистью смотрела ему прямо в глаза. — И вы это заявление примете и рассмотрите? И дело заведете?

Колунов тоже неотрывно смотрел мне в глаза, побледнев и приоткрыв рот. Потом ему, видимо, удалось взять себя в руки. Его взгляд изменился, и он, отступив на шаг, заозирался, вероятно, в поисках предмета, которым сподручнее всего со мной разделаться.

Я снисходительно ухмыльнулась. Эх, Сергей Анатольевич! У тебя нет и десятой доли тех навыков ближнего боя, которыми владею я, обладательница черного пояса по каратэ, не понаслышке знакомая и с другими боевыми искусствами. Не говоря уже о быстроте реакции. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в том же самом кресле, где мне довелось провести столько счастливых часов. Вот только кормить так вкусно я тебя не буду. Плохая я хозяйка, ты уж не обессудь.

Видимо, Колунов и сам это прекрасно понимал, поскольку, перестав озираться, весь как-то сник.

— Ты ничего не докажешь, — произнес он хриплым голосом, глядя на меня в бессильной ярости.

— Докажу, Колунов, — твердо ответила я. — Это очень просто. И подельника твоего разыщу. Кто он такой, кстати?

— Если заложника добровольно отпускают, то похититель становится невиновным, — заявил Колунов, не отвечая на мой вопрос. — А тебе ничего плохого не сделали, просто подержали до поры до времени.

Я снова ухмыльнулась. Да вы, оказывается, продвинутый юрист, господин Колунов.

— А ты не подумал, что это мне решать — признавать тебя виновным или нет? — под моим пристальным взглядом Колунов съежился. — Вот привяжу тебя в том креслице и уеду. А когда тебя найдут — если найдут, — ты и расскажешь, кто тебя так и за что, да?

Колунов тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки.

— А главное, что тебе придется рассказать — это при чем тут Денис. Ты ведь его выгораживаешь, я знаю. Ты из-за него все это затеял?

Колунов внезапно сморщил лицо и закричал:

— Да, да, да! Из-за него! — он страдальчески смотрел на меня. — Только здесь он ни в чем не виноват. И Олю он не убивал, тут другое… — Он умоляюще воззрился на меня: — Слушай, не ломай парню жизнь, а?

Я вдруг почувствовала дурноту и поняла, что вот-вот свалюсь. Плотнее прижавшись к крылу машины и впившись ногтями в ладони, я пообещала:

— Ладно, не буду. Но при одном условии.

— При каком? — с готовностью отозвался Колунов.

— У тебя кофе есть?

Глава 6

Мы уже подъехали к дому Колунова, и я присматривала местечко, где оставить машину, чтобы она не привлекала внимания и никому не мешала. От предложения участкового оставить машину на пустыре я отказалась. Хоть он и уверял, что она там будет в полной безопасности, я все же в этом сомневалась. Остаться сейчас без транспортного средства не входило в мои планы.

— Мне на днях такой кофе принесли, закачаешься! — убеждал он меня, пока мы ехали по узким проселочным тропкам. — Хоть я до него и небольшой охотник, но аромат — это что-то!

Это звучало вдохновляюще, и я слегка оттаяла. Хотя мысленно я все же рисовала себе картины, как смогу испортить участковому жизнь до конца дней его. Простить такое нелегко, забыть — тем более.

— Ну, вот и приехали! — воодушевился Колунов. Похоже, ему нравилось у себя дома. По утверждению классика, счастлив в этой жизни именно такой человек.

— Вот, кофе… — Проведя меня в просторную кухню, служившую одновременно и столовой, он извлек из шкафчика упаковку с кофе, бросив взгляд на которую я сразу определила один из лучших сортов. Действительно, удача. Его в Тарасове не так-то просто купить.

— Вот, уже намолол, — Колунов продемонстрировал банку с молотым кофе. — Сейчас сварю.

— Нет, я хочу свежемолотый, — закапризничала я. Имею право.

— Хорошо-хорошо! — немедленно согласился Колунов и полез в шкафчик за кофемолкой. Похоже, он готов был выполнить любое мое желание, лишь бы я выполнила свое условие — не раздувать дело о похищении. А главное — не упоминать в этой связи имени Маркова.

Он принялся насыпать зерна в кофемолку, опасливо косясь на меня.

— А ты пока, если хочешь, можешь душ принять, — предложил он. — А то запылилась небось.

Запылилась! Хорошо сказано…

— У вас есть душ? — удивилась я.

Колунов кивнул.

— У меня тут все удобства, — гордо сообщил он. — У нас в Осиновке только три дома таких, где все подведено. Еще у фельдшерицы и у администрации, в двухэтажке длинной такой. И все пока.

Он принялся молоть кофе. Прервавшись, чтобы оценить помол, он спросил:

— Ну что, идешь?

Я кивнула, принять душ мне очень хотелось. Очень уж я запылилась, по меткому выражению недавнего похитителя.

В доме Колунова действительно оказалась вполне современная душевая кабина. И вообще его жилище показалось мне куда более комфортным, чем домик Маркова. Я буквально наслаждалась, стоя под струями теплой воды и намыливаясь душистым гелем. Целые сутки я была лишена подобного блаженства, и все почему? Во мне вновь поднялась волна холодной злобы. А может, плюнуть на свое обещание и разделаться с этим скользким типом, как он того заслуживает? Он ведь за недолгое время нашего знакомства столько раз врал мне в глаза. Но тут я почуяла аромат кофе, и все остальные мысли отошли на второй план. Наскоро растерев себя жестким полотенцем, я моментально оделась и устремилась восполнять кофенедостаточность в своем организме.

— Только что сварился, — сообщил Колунов. Кроме турки с кофе он вдобавок поставил на стол самый настоящий чугунок с вареной картошкой, источавшей аромат укропа. Хоть я и была равнодушна к подобным блюдам, у меня буквально потекли слюнки, и я поняла, что проголодалась. Колунов добавил еще тарелку с нарезанным тонкими ломтиками соленым салом. Кофе, картошка, сало — экзотика, да и только! — Сварил с утра, еще не остыла, — пояснил Колунов, щедро накладывая мне картошки в глубокую расписную тарелку.

Я с жадностью принялась есть. Слегка утолив голод, я приступила к кофепитию. Боюсь показаться банальной, но именно в тот момент, когда я отпила первый глоток, я окончательно возродилась к новой жизни. Я даже поймала себя на мысли, что становлюсь необыкновенно великодушной. Не совсем типичное для меня свойство. Во всяком случае, не всегда. Я даже решила не быть чересчур мелочной и простить Колунову его садистскую выходку. Вот только пусть расскажет мне для начала, какое отношение ко всему этому имеют Марков и Дубровская. В конце концов, ради этого я и поехала в Верхнюю Осиновку, а благодаря Колунову задержалась здесь несколько дольше, чем планировала.

— Я все предлагаю Денису ко мне перебраться, — как ни в чем не бывало продолжал мирную беседу Колунов. — Он ведь баню не любит, вечером после работы заходит ко мне помыться. Ну и поговорим о том о сем. А все равно хочет жить своим домом. Он от матери ему остался, Светланочки моей… — Колунов помолчал. — Я ему говорил, что, мол, женишься, вы сюда с Олей перебирайтесь, вам здесь будет лучше с удобствами-то. А я в Светочкин дом. А он все отмахивался. «Ладно тебе, пап». А теперь-то уж что ж…

Я не нашлась, что сказать. Мне вдруг стало жаль этого несуразного немолодого уже человека, раз за разом так неумело пытавшегося защитить своего сына.

— Сергей Анатольевич, объясните, зачем вы вчера все это затеяли, — попросила я. Я решила все же не переходить с Колуновым на «ты» и вернулась к прежней официальной манере общения. Сам же он, похоже, решил по-прежнему держаться со мной на короткой ноге, хотя особого восторга я по этому поводу не испытывала.

Колунов вздохнул.

— Понимаешь, — заговорил он с расстановкой, — я ведь бабу-то эту на фотографии сразу узнал. У Дениски моего дела с ней были, ну, не совсем законные. Только давно уже. В прошлом году да в позапрошлом.

— А какие у них были дела? — поинтересовалась я, поскольку Колунов вновь замолчал.

— Да втянула она его в махинации! — раздраженно ответил Колунов. — В контрабанду, в общем. Она собиралась еще и шубами торговать, кроме прочего барахла. Вот и подбила Дениску помогать ей меха через границу переправлять какими-то там путями. А Дениска, значит, с документами должен помочь. — Колунов сердито нахмурился и продолжал: — Только заработал он на этом шиш да маленько. Обманула, видать, его эта тетка. Я ему все говорил: «Сынок, брось, не связывайся! Добром это не кончится». А он знай свое твердит: «Да ладно тебе, пап. Не бери в голову».

— А зачем же она недавно приезжала к Денису, если, по вашим словам, дела с ней закончились? — задала я не дававший мне покоя вопрос.

— Да тут вот какое дело, — пространно начал Колунов. — Раньше-то Денис хотел денег заработать. На Оле, чтобы, значит, жениться. Свадьбу шикарную для нее хотел, платье там, кольцо, все такое. А оно видишь, как обернулось. Оля в город подалась, встретила там хлыща этого, будь он неладен. Денис за Олей сколько лет бегал, а она только свысока на него поглядывала. А с этим только сошлись, и сразу под венец.

Колунов сцепил ладони и так сидел некоторое время, опустив голову. О чем он думал, можно только догадываться.

— А Денис как узнал о ее свадьбе, совсем сам не свой стал, — заговорил он наконец. — Ни деньги не нужны, ничего. Пить начал, хоть и не баловался этим никогда. А тут эта тетка опять объявилась, он ее и послал. Ну как — послал, — спохватился Колунов. — Вежливо, можно сказать. Просто сказал ей, чтоб не приезжала больше. Впредь он такими вещами не занимается, ну и всякое такое… Он с женщинами всегда вежливый.

Я улыбнулась про себя. Меня Денис послал совсем невежливо. И вообще, устала я от этой семейки.

— А ты на меня зла не держи, — впервые за весь разговор Колунов посмотрел мне в глаза. — Я ведь испугался, что ты что-то нарыла и теперь на Дениску хочешь это повесить. А Дениска в больнице лежал без сознания. Вот я и не знал, что там случилось-то. Вдруг Дениска ее того… Ну и решил тебя пока тут подержать, а потом отпустить, как Дениска очнется и все мне расскажет. Ну помутнение нашло на меня какое-то, ты уж прости, издергался я весь. Вот и…

— Так значит, Денис очнулся? — Я во все глаза смотрела на Колунова.

— Ну да, очнулся, — с готовностью подтвердил Колунов. — Вчера я к нему ездил.

— И что он рассказал? — Я сгорала от нетерпения.

— Сказал, что пришел к этой бабе поговорить, а она его по голове чем-то огрела. Все, говорит, пап, ничего больше не помню. Сидел за столом, она предложила чаю, и все…

— А зачем же он к ней пошел, вы не спросили? — Я была разочарована.

— Спросил! — ответил Колунов сердито. — Я-то спросил, да он не говорит. Опять за свое: «Не лезь в это дело, пап. Я сам разберусь». Так и заладил! А какое дело, в чем разберется…

Колунов махнул рукой и уставился в окно.

— Может, Денис решил возобновить дела с этой женщиной? — предположила я.

— Может, и решил, — вздохнул Колунов, — кто ж знает. Он ведь как упрется, так и все, не сдвинешь. Ну, я хоть успокоился, что дела на него не завели, и баба эта жива-здорова, только воду мутит, что он сам виноват. Это мне врач один знакомый рассказал. Она еще не знает, что Дениска очнулся, ну и я просил не говорить, а то мало ли что. Мутная какая-то баба…

К точно такому же выводу пришла я сама. Для чего Дубровская затеяла это шоу со сковородкой, для меня оставалось загадкой.

— А скажите, — сделала я еще одну попытку, — Денис мог первым напасть на эту женщину? Она утверждает, что защищалась.

Глаза у Колунова расширились, приняв идеально круглую форму.

— Напасть?! Денис?! Да он… — Колунов едва не задохнулся от возмущения. — Да чтоб он женщину ударил или еще как-нибудь обидел, такого и в страшном сне не приснится! Да никогда!

Если это так, то Денис пошел явно не в отчима. Хотя справедливости ради следует сказать, что меня Колунов тоже не бил. Как и его сообщник. Вспомнив о сообщнике, я спросила:

— А кто помогал вам меня здесь удерживать? Вы ведь только один раз меня на прогулку выводили.

Колунов настороженно посмотрел мне в лицо.

— Узнала меня, значит? — он криво усмехнулся.

Я промолчала. Знал бы Колунов, сколько раз мне приходилось выслеживать виртуозов в умении маскироваться, меняя свою внешность с помощью макияжа, переодевания, париков и прочего. Но главное преимущество любого из них в отличие от Колунова — умение перевоплощаться, иными словами, становиться действительно другим человеком. Причем походка — первое, что следует в себе изменить. И еще голос. Как бы вы ни меняли внешность, два этих ваших неотъемлемых и глубоко индивидуальных свойства выдадут вас с головой. Что касается голоса, эту проблему Колунов решил, что называется, не мудрствуя лукаво. Просто не произносил ни слова в моем присутствии. А о необходимости имитировать другую походку он попросту не знал. И сейчас не знает.

— Парень один местный, — произнес Колунов, немного подумав. — За меня хоть в огонь, хоть в воду. Помог я ему как-то раз. Только его сейчас в деревне нет. И делай что хочешь, а его я не выдам.

Вот она, круговая порука.

— Да я и не собираюсь ничего делать, — заявила я, вставая. — Ехать мне надо, спасибо за кофе. И обед был вкусный.

Колунов, похоже, смутился.

— Да всегда пожалуйста, — забормотал он. — Милости просим в любое время.

Он поднялся из-за стола и вслед за мной засеменил к выходу. Я поскорее отвернулась и ускорила шаг, чтобы не видеть этой суетливой походки вразвалку. Я почувствовала, как во мне вновь закипает злость, и постаралась усилием воли ее подавить. А то, как знать, еще передумаю прощать участкового, а ведь уже пообещала!

— Верните, пожалуйста, мои вещи, — потребовала я. — Иначе я не смогу открыть машину.

— А, да-да, вот! — Он вынул из шкафа в маленькой прихожей мою сумочку. Похоже, там она и пролежала все это время. Я проверила содержимое. Телефон, бумажник, косметичка и самое главное — ключи от машины. Все на месте. Похищение без ограбления. Я вышла из дома и направилась к машине.

— Так ты это… — Колунов так и плелся за мной до самой машины, видимо, все еще не веря, что его варварский поступок сойдет ему с рук. — Ты Дениске ничего не предъявишь? Не виноват он ни в чем. А с теткой с этой — это ж дело прошлое, ты же понимаешь! А больше он ни-ни!

Меня вдруг стало несказанно раздражать, что Колунов продолжает говорить мне «ты».

— Если он ни в чем не виноват, то и предъявить ему будет нечего, — отрезала я, щелкнув брелоком авто. — А вы, если все же вспомните какие-нибудь подробности, касающиеся смерти Ольги Антиповой, позвоните, пожалуйста, по этому номеру.

Я сунула Колунову свою визитку, и пока он на нее таращился, проворно села за руль.

Очутившись наконец в тишине и уюте собственной квартиры, я первым делом зашвырнула всю свою одежду в стиральную машину и сама последовала ее примеру. То есть, разумеется, я полезла не в стиралку, а в теплую ванну, намереваясь провести таким образом несколько часов. Однако едва я успела вымыть голову, как из блаженных грез меня вырвал телефонный звонок. «Андрей», сообщил экран смартфона. Звонил, конечно же, Мельников. Я уже успела заметить несколько пропущенных вызовов, но решила, что отвечу на них позже. Андрей, видимо, всерьез беспокоился, и проигнорировать сейчас его звонок было бы откровенным свинством.

— Танюш, куда пропала? — Голос Андрея выражал умеренную тревожность.

— Ездила в Верхнюю Осиновку, — правдиво ответила я, не раскрывая до поры до времени подробностей своего времяпрепровождения в данном населенном пункте.

— Ну, я так и думал, — удовлетворенно заявил друг. — А то твой телефон не отвечал, я уж хотел было высылать наряд по твоему следу.

Вчера это пришлось бы кстати, пронеслось у меня в голове. Уж тогда бы Колунову точно было несдобровать, и мне не пришлось бы давать этому типу никаких обещаний. Однако до поры до времени я решила не озвучивать свои выводы, а Мельников между тем продолжал:

— Марков пришел в себя.

— Да, я знаю, — у меня не осталось сил, чтобы строить из себя великую актрису и изображать изумление. Да и врать Андрею мне не хотелось. Мне бы очень хотелось обсудить с ним подоплеку взаимоотношений Маркова и Дубровской, но я решила приберечь эти сведения и поделиться ими во время личной встречи.

— Мне только непонятен правовой статус нашего выздоравливающего, — произнес Андрей, словно отвечая на мои невысказанные мысли. — Кто он, собственно, — преступник или потерпевший?

— Андрей, нам надо встретиться и все обсудить, — решительно заявила я, устав терзаться неопределенностью.

— Нарыла что-нибудь? — догадался Андрей. — И ноги растут из Осиновки, если я правильно тебя понял?

— И да, и нет, — ответила я уклончиво, хотя мне уже самой становилось тошно от собственной скрытности. — Скажи, а Марков уже что-нибудь рассказал о нападении?

— Да нет, — Андрей вздохнул. — Пока утверждает, что помнит лишь какие-то обрывки. Мол, даже не знает, где он был и с кем общался. Провал в памяти.

— А ты в это веришь?

— Да как сказать, — задумчиво отозвался Андрей. — Врач утверждает, что это более чем вероятно, и состояние это временное. Говорит, уже одно то, что он так быстро пришел в себя и у него ясное сознание — большая удача. Состояние-то у него было аховое.

Странно, ведь отчиму Марков рассказал, что был именно у Дубровской. А тут «не помню, с кем был».

— А что Дубровская? — поинтересовалась я.

— Да ничего… Лечится.

— Понятно, — протянула я. Значит, на данный момент сведений о Дубровской и Маркове и их, так сказать, взаимосвязи у меня гораздо больше, чем у официального следствия.

— Хорошо, — подвел итог Мельников. — Позвони, когда будешь готова встретиться. Ну а я всегда к твоим услугам.

На этом мы и распрощались, а я наконец выбралась из ванной.

До чего же приятно находиться у себя дома, среди знакомых вещей, когда в любой момент можно развалиться на диване и в сотый раз посмотреть любимый фильм! Меньше всего я сейчас была склонна к философии, но все же поймала себя на мысли, что начала по-новому ценить такой, казалось бы, привычный комфорт собственной квартиры. Возможно, ради этого стоило денек-другой провести в давешней экзотической обстановке? При воспоминании о Колунове я опять помрачнела. Может, мне еще поблагодарить этого морального урода за то, что заново открыл мне глаза? Да шел бы он куда подальше, сынолюбивый придурок!

Зато я точно знала, что может в считаные минуты вернуть способность наслаждаться жизнью. Во всяком случае, мне. Я потопала в кухню, точно зная, что найду все, что необходимо, в холодильнике и в подвесном шкафчике. Из холодильника я извлекла упаковку ветчины из индейки, от одного аромата которой сладко кружилась голова. Достав заодно пару яиц, я соорудила себе нечто вроде омлета с ветчиной. На такой подвиг моих кулинарных способностей хватило. Пока омлет доходил до нужной кондиции, я сварила кофе. Кухня наполнилась вкуснейшими, перебивавшими друг друга запахами жарящейся ветчины и кофе. Я переложила омлет на широкую плоскую тарелку и принялась пиршествовать.

Покончив с омлетом и выпив первую чашку кофе, я вновь обрела вкус к рациональному мышлению. Сконцентрировавшись на разработке новой версии, я напряженно перебирала варианты, хоть сколько-нибудь позволявшие объяснить таинственную гибель Ольги. Если отбросить порядком надоевших мне Маркова и Дубровскую в связи с наличием у обоих стопроцентного алиби, то кто же остается? Сам Влад? Чушь какая-то, он ведь сам же меня и нанял. Хотя теоретически такая возможность существует. Что с того, что нанял, деньги-то наверняка Дубровской. Для отвода глаз решил разыграть вселенскую скорбь и инициировать расследование. Мотив можно притянуть за уши — желание отделаться от неимущей невесты, чтобы сохранить благосклонность богатой любовницы. И доход, соответственно.

Хотя нелогично, конечно, ведь официальное следствие заявило, что смерть Ольги — несчастный случай. По законам жанра Владу следовало бы затаиться, а он словно лез на рожон. Нет, не верю я, что это Влад. Я почувствовала, что начинаю злиться. Эх, видимо, придется мне вновь нанести визит в «Элайт-классик». Может, лгали мне его владельцы, что у Ольги не было недоброжелателей, не желая выносить сор из избы.

Колунов? Опять Колунов… Нет, не стал бы он совершать поступок, который бросил бы пусть даже малейшую тень подозрения на Дениса. Нет, Колунова можно не рассматривать. Да и сложно для него все это — найти сообщника с машиной, не засветившейся в деревне, сделать обработку в фотошопе, да еще надо точно знать, где и когда именно состоится Ольгина свадьба, все просчитать и так далее. Нет, не тот у него уровень. Да и побоялся бы он довериться сообщнику, даже тому, кто за него в огонь и в воду. Ведь одно дело подержать денек-другой девушку на привязи в заброшенной хибаре да и отпустить с миром без видимых повреждений. И совсем другое — стать соучастником убийства. Кто ж на это пойдет без веских оснований, причем денежных? А откуда они у Колунова? К тому же осторожный участковый не мог не понимать, что в этом случае рискует стать объектом шантажа того же самого парня. Уж не знаю, какую такую бесценную услугу оказал ему Колунов, но из опыта мне хорошо известно, что вся эта благодарность лишь до поры до времени. Вот и сообщник Колунова, якобы преданный ему до гроба, в один прекрасный день может решить, что неплохо бы благодетелю отдавать за услугу, например, половину жалованья. И так энное количество лет. Колунов, в общем-то, недалекий, но довольно хитрый, и не мог этого не понимать. Нет, как ни крути, а деревенский участковый к смерти Ольги непричастен.

Однако рассматривая заведомо ложную версию, я, к своему удивлению, смогла уяснить, каков психологический портрет неведомого преступника. Надо отдать ему должное, в интеллектуальном плане злоумышленник стоит на порядок выше того же Колунова. Тут всплыла фраза владелицы «Элайт-классик» о наличии у нее семи пядей во лбу. Но вот мотив…

От этих мысленных каруселей меня отвлекла мелодия звонка в смартфоне. Я посмотрела на дисплей: «Оксана»! Поскорее нажав «прием», я чуть не выкрикнула:

— Слушаю!

— Привет, Танюха! Я его нашла! — возвестил торжествующий голос Оксаны. Мне не потребовалось уточнять, какая именно находка вызвала столь бурное ликование. Оксане удалось напасть на след подростка, передавшего Ольге то самое роковое послание. — Дуй скорее на Волжский, — инструктировала между тем Оксана. — Они все сейчас напротив «Арфы», затевают что-то вроде флэшмоба. Или просто тусуются, давай скорей, может, успеешь.

Я заверила Оксану, что разовью максимально возможную скорость. При этом попросила ее следовать за парнишкой по пятам, если он вдруг решит покинуть место сбора, следовать за ним, а мне сообщать о перемещениях. Та пообещала точно исполнять инструкции, и я принялась стремительно собираться. Натягивая джинсы и тонкий джемпер, я спешно досушивала влажные волосы, одновременно запихивая в сумочку смартфон и все прочее, не забыв и тот самый конверт с фотографией.

Уже в машине я тщательно обдумывала оптимальный маршрут, поскольку Волжский проспект — пешеходная улица, и подъехать непосредственно к месту намечающейся тусовки мне было бы проблематично, если не сказать невозможно. Приняв решение ехать в объезд, я подрулила к ближайшему от «Арфы» перекрестку и, не без труда разыскав парковочное место, пулей помчалась на Волжский, на ходу вызвав номер Оксаны. Она, к моему облегчению, заверила, что подросток активно развлекается и не собирается передислоцироваться.

Я в два прыжка оказалась возле «Арфы» — молодежного кафе, примечательного тем, что напротив него расположена площадка, где неформальные музыканты различного толка устраивали свои выступления. Так было и в этот раз. На площадке расположился небольшой оркестр, возле которого пританцовывал молодой человек, исполняя нечто вроде рэпа. Прогуливающаяся публика снисходительно посматривала на это выступление, особого интереса, впрочем, не проявляя.

— Как ты быстро! — ко мне подлетела Оксана, узнавшая меня раньше, чем я ее. Выглядела она сейчас не в пример лучше, чем на свадьбе лучшей подруги. Темные джинсы и бежевая джинсовая же курточка сидели на ней просто великолепно, Оксана смотрелась очень стильно и казалась гораздо стройнее, чем в нашу первую встречу.

— Вон он, пойдем, покажу! — Она потащила меня к площадке с приплясывающими музыкантами. — Видишь вон того парня в серой ветровке?

Оксана разве что пальцем не указывала на парнишку, стоявшего чуть в стороне от площадки и с интересом наблюдавшего за выступавшим рэпером. Казалось, он был единственным, кого это зрелище всерьез занимало. Парнишка лет пятнадцати был довольно невзрачным, из тех, кого толком и не опишешь. Серость, одним словом. И как только Оксана его запомнила?

— Я пока на кассе сидела, привыкла за людьми наблюдать. Если кто-то хоть раз приходил за покупками, я сразу его запоминала. Ага, думаю, этот уже у нас был, — Оксана, сама того не подозревая, вслух отвечала на мои мысли. — Вот и этого запомнила, хотя тут и взгляду не за что уцепиться.

Оксана нетерпеливо топталась возле меня.

— Ну что, пошли? Брать его будем? — ей хотелось скорей начать действовать. Игра в сыщиков, оказывается, может быть такой увлекательной! Но я знала, что прямо сейчас подходить к пареньку не следует. Надо дождаться подходящего момента. Я положила руку Оксане на плечо.

— Ксюша, ты большая умница, — заявила я совершенно искренне. — Но сейчас мы можем его спугнуть, и тогда все труды насмарку. Пока выжидаем, а действовать будем по моему сигналу, договорились?

Оксана, будучи весьма понятливой, кивнула, хотя и была явно разочарована.

Я между тем продолжала наблюдение за невзрачным объектом, а заодно оценивала сложившуюся обстановку. Рэпер закончил исполнять очередную композицию и, судя по всему, решил сделать небольшую передышку, переговариваясь вполголоса с музыкантами. В это время подросток в серой ветровке, окинув площадку скучающим взглядом, медленно направился по бульвару, видимо, решив поискать новых развлечений. Кто-то из музыкантов что-то крикнул ему вслед, но он лишь вяло махнул в ответ рукой. Ухожу, мол.

Я взяла Оксану под руку, и мы двинулись следом.

— Оксана, — начала я очень серьезно, — сейчас мы его догоним и возьмем в оборот. Только учти, ты не вмешиваешься. Не произноси ни единого слова, ни в коем случае, поняла?

— Ладно, — ответила Оксана взволнованным шепотом. — Уж будь спокойна, буду молчать как рыба.

Мы шли за серой ветровкой, постепенно сокращали расстояние, и наконец я решила, что наступил подходящий момент. Подросток остановился, глазея на какую-то афишу, прохожих поблизости было мало, и я решительно подлетела к нему. В одном кармане у меня было удостоверение, в другом — тот самый конверт.

— Спокойно, полиция, — заявила я, демонстрируя, разумеется, удостоверение частного детектива.

— Что вам надо?! Что я сделал?! — подросток принялся беспокойно озираться.

— Ты подозреваешься в причастности к убийству девушки, — продолжала я ледяным тоном. — И без глупостей, иначе окажешься в наручниках, а разговор продолжим в другом месте.

— Какой девушки?! — гнусавил парнишка, нелепо тараща глаза. — Никого я не убивал, вы что?!

Оксана, как и обещала, безмолвно стояла рядом, лишь ее сузившиеся серые глаза метали молнии. Я извлекла конверт.

— Девушки, которой ты в субботу передал этот конверт в здании центрального ЗАГСа, — я продемонстрировала конверт оторопевшему подростку. Судя по его реакции, он отлично помнил обстоятельства, на которые я красноречиво намекала.

— Да не знаю я ничего… — продолжал он вяло отбиваться, но я была неумолима.

— На конверте найдены твои отпечатки, они есть в нашей базе. Потому мы тебя и вычислили, — врала я напропалую. — И на фотографии в конверте тоже твои отпечатки пальцев, так что отпираться бесполезно, лучше все рассказать.

Я извлекла шедевр фотошопа и сунула парню под нос.

— Не знаю я ни про какую фотку! Я вообще думал, там открытка! — возмутился задержанный. — Я в конверт даже не заглядывал, просто сунул ей в руки и все!

— Пойдем-ка присядем, — предложила я, жестко взяв паренька за локоть и направляясь к ближайшей свободной скамейке. — И ты нам все спокойно расскажешь.

Мы с Оксаной уселись по обе стороны от пленника, тот лишь растерянно моргал, поочередно глядя на нас.

— Девушка, которой ты передал этот конверт, в этот же день была убита, — веско заявила я. — Так что имей в виду, в случае отказа сотрудничать со следствием ты будешь проходить по делу как соучастник убийства, это понятно?

Тот лишь ошеломленно кивнул.

— Хорошо, — удовлетворенно заключила я. — А теперь рассказывай все по порядку. Как у тебя оказался этот конверт и кто тебе поручил передать его девушке.

— Да что тут рассказывать-то… Ну тусил я как всегда здесь неподалеку. Потом отошел от своих пивка в ларьке купить. А телка, ну что в ларьке, значит, мне его не продала. Молодой, говорит, еще… Ну облом, в общем.

Он огорченно замолчал, видимо, вновь переживая тот самый облом.

— И что дальше? — Я сгорала от нетерпения, стараясь внешне сохранять спокойствие.

— Ну а что дальше… Смотрю, тетка в возрасте покупает в ларьке ту самую банку с пивом и мимо меня, значит, топает. Я на нее мельком поглядел, а она вдруг мне банку показывает и головой мотает. Пошли, мол. Ну ладно, пошел я с ней.

— И что она?

— Ну, усадила меня на лавку, как вы вот. На, говорит, пивка попей. Ну я и взял, что ж не взять, раз угощает. А она на меня смотрит и посмеивается.

Я тяжело перевела дыхание, поскольку парнишка вновь умолк.

— А потом говорит: «Денег хочешь заработать?» Ну я, понятное дело, хочу. А что делать-то, спрашиваю. А она достала вот этот самый конверт и говорит, что передать его надо в ЗАГСе одной телке в фате.

— Что, прямо так и сказала? — удивилась я.

— Да ну не… — парнишка покачал головой. — Она красиво так говорила, что племянница ее сегодня замуж выходит. А ее саму, тетку эту, родня не любит, на свадьбу не пригласила и с любимой племянницей видеться не дает. Так она хочет хотя бы открытку передать с поздравлениями. Пусть, говорит, Оленька знает, что тетя ее любит и желает ей всякого хорошего, в общем. Так она мне говорила и слезу выжимала.

— Она так и сказала «Оленька»? — уточнила я.

— Ну да! — тот кивнул. — Потом сказала, если передам, получу за это штуку. И пятьсот отдала мне сразу, и еще конверт этот. И фотку девки в фате показала, я ее потом сразу узнал и отдал, как тетка велела. Она еще сказала, чтобы я вернулся сразу сюда, она мне остальное отдаст. Но куда там! Пришел, а тетки уж и нет. Ну я подумал, ладно, и пятьсот нормально за такую ерунду.

— А что еще она говорила, ты можешь вспомнить? — не отставала я.

— Ну что еще… — наморщил он низкий лобик. — Сказала, чтоб улучил момент и отдал ей прямо в руки. И сразу чтобы уходил, ни с кем не разговаривал. Вот и все.

— А описать ее сможешь?

— Да тетка как тетка, — пожал он плечами. — Старая уже, явно за полтинник. В расстегнутом плаще таком… Только титьки полуголые, и цацка на них здоровенная.

Он растопырил пальцы, показав примерную величину украшения. Мне тут же вспомнился кулон, который я видела на Дубровской. Декольте там, кстати, тоже имелось. Вот только самой Дубровской в день свадьбы в Тарасове не было. Я сама видела, как Влад встречал ее в аэропорту лишь вечером следующего дня.

На всякий случай я показала парнишке фотографию Дубровской из соцсетей, но скорее на всякий случай.

— Смотри, эта тетка? — спросила я без особого энтузиазма. Каково же было мое изумление, когда он горячо закивал.

— Ну да, она. Точняк, она! — уверенно заявил парень.

— Ты уверен? — Я просто не верила собственным ушам.

— Да точно эта тетка, говорю же! И размалевана так же.

Он был прав, я уже подметила склонность Дубровской перебарщивать с макияжем. Я сделала еще один шаг наудачу.

— И ты подтвердишь это на очной ставке? — сурово спросила я.

— На какой еще очной ставке? — уставился на меня паренек, превратившись из разбитного подростка в испуганного мальчугана.

— Тебе придется опознать ее в отделении полиции, чтобы подтвердить, что тебя ввели в заблуждение, — пояснила я. — Ты ведь ничего не знал о готовящемся убийстве, верно?

Подросток замотал головой.

— Не, я не знал! Она сказала, что к племяннице на свадьбу не пускают, открытку просила передать. Ну я и передал… — Он озадаченно умолк. — А что, это она ее? — Он кивнул на фотографию.

— В этом еще предстоит разобраться, — вздохнула я. У меня просто ум за разум заходил. Выходит, Дубровская всех обвела вокруг пальца?

— А мне чего теперь делать? — опасливо поинтересовался паренек. Похоже, он был уверен, что его прямо сейчас поволокут в отделение.

— Для начала я тебя сфотографирую, — заявила я. — А потом можешь идти домой, и весь ближайший месяц не отлучайся из города. Улыбочку!

Я сфотографировала неудачливого сообщника, который вместо улыбочки состроил хмурую физиономию.

— Киданула его эта баба, — Оксана задумчиво смотрела вслед резво удалявшейся серой ветровке. Это было первое, что она произнесла за все время, что мы общались с найденным посредником. Оксана вообще держалась молодцом. Меня переполняла благодарность.

— Ксюша, — повернулась я к ней, — это дело будет раскрыто исключительно благодаря тебе. А я, похоже, сваляла дурака.

Оксана, казалось, была растрогана.

— Да ладно, — возразила она, смутившись, — кто же мог знать? А кстати, я так и не поняла, что это за тетка?

Я ненадолго задумалась. Роль Дубровской во всей этой истории мне была ясна не до конца. Ясно лишь то, что ее алиби с поездкой в Москву — фальшивка. Этот пункт все же нуждается в проверке. Надо уточнить у Мельникова, каким именно рейсом прилетела из Москвы в Тарасов госпожа Дубровская. И все же Оксана имела право знать, для чего, собственно, она потратила немало времени и сил, разыскивая давешнего любителя бесплатного пива и легкой наживы. Кстати, будет ему урок на будущее. Именно из таких простофиль и штампуют слепых курьеров. Хотя, как показывает практика, жизнь их, как правило, ничему не учит.

Я в общих чертах рассказала Оксане о роли Дубровской во всей этой истории, дав понять, что именно она расстроила свадьбу ее покойной подруги. Как ни странно, гнев Оксаны обрушился именно на Влада.

— Так и знала, что не надо было Ольке с ним связываться! — в сердцах заявила она. — Ведь ясно, что на деньги этой бабы в брюликах он и шиковал. Я все думала, откуда они у него…

Точно к такому же выводу пришла и я сама.

— Значит, скоро ты это дело распутаешь, — убежденно сказала Оксана. — Надо хорошенько прижать эту тетку. Теперь она никуда не денется!

Хотелось бы мне разделять такую уверенность. Я пояснила Оксане, что есть еще несколько пунктов, которые нуждаются в проверке.

— Чем быстрее я этим займусь, тем больше шансов, что мы наконец найдем убийцу Оли.

Оксана моментально уловила мою мысль.

— Тогда я пошла, — бодро сказала она. — А то задерживаю тебя тут своей болтовней, а тебе работать надо.

Я улыбнулась.

— Не так уж ты меня задерживаешь. Тем более что самую важную работу ты уже проделала. За меня.

Девушка вновь смущенно улыбнулась, и мы распрощались. Однако я все же не удержалась.

— Оксана! — крикнула я ей вслед. Она обернулась и вопросительно посмотрела на меня. — Спасибо! — Я вложила в это слово всю искренность, которая только была у меня в наличии.

Оксана печально улыбнулась:

— Она ведь моя лучшая подруга.

Оксана ушла, а я вдруг подумала, что она по-прежнему говорит об Ольге в настоящем времени. Должно быть, нелегко осознать, что близкого тебе человека больше нет. Принять и смириться…

По пути домой я напряженно размышляла, какую же роль сыграла Дубровская в судьбе Ольги Антиповой. Приложила ли она руку к ее убийству или ограничилась лишь тем, что выманила Ольгу из ЗАГСа до начала церемонии. Ведь такая умная женщина, как Ирина Дубровская, основательница собственного успешного бизнеса, не могла не понимать, что в полиции первым делом проверят подлинность ее алиби. Значит, всю эту комедию с возвращением на другой день после несостоявшейся свадьбы она затеяла исключительно ради Влада, своего молодого любовника. При этом Дубровской хотелось лишь сорвать свадьбу Влада с соперницей (что ей и удалось), а там хоть трава не расти.

Было и еще одно обстоятельство, косвенно подтверждавшее данное предположение. У меня все не шла из головы непрезентабельная бежевая «семерка», на которой Ольга умчалась с несостоявшейся свадьбы. Представить Дубровскую за рулем «семерки» было бы так же сложно, как какую-нибудь звезду мирового балета, исполняющую партию на утреннике в детском саду. Сама я считаю данный автомобиль вполне себе неплохим, к тому же прекрасно адаптированным к нашим тарасовским дорогам. Но вот личности, подобные Дубровской, включившие снобизм в список важнейших собственных добродетелей, проявляют в этом вопросе удивительную разборчивость. Причем не всегда оправданную.

Должно быть, над Ольгой сжалился какой-нибудь автомобилист, или это попросту был так называемый бомбила, подрабатывающий частным извозом. Установить это будет крайне сложно, если вообще возможно.

Уже очутившись у себя дома и сопоставив имеющиеся данные, я пришла к неутешительному выводу. Дубровская, ослепленная страстью к Владу и ненавистью к сопернице, действительно сделала все возможное, чтобы сорвать свадьбу. Она изготовила фотошоп, наняла «серую ветровку», а заодно состряпала себе алиби, чтобы выглядеть непорочной в глазах своего молодого фаворита. Ведь неспроста Дубровская попросила именно Влада встретить ее в аэропорту. Ведь это вполне мог сделать ее сын Георгий. Так нет же, пусть Влад лично убедится, что к его порушенному счастью богатая любовница не имеет никакого отношения.

Все, что произошло далее — трагическое стечение обстоятельств. Ольга, действительно не помня себя от страха, помчалась на выручку матери ближайшей дорогой. Она просто не удержалась на скользкой тропинке у оврага и кубарем скатилась вниз, мгновенно погибнув от перелома основания черепа. Именно на этой версии настаивал злосчастный Колунов. И она же согласовывалась с заключением следствия. На данный момент гибель Ольги Антиповой официально признана несчастным случаем, и нет никаких внешних причин менять данный вердикт.

Кроме того, вызывали некоторые сомнения и сами показания «серой ветровки». Возможно, паренька запугали его настоящие наниматели. Как знать, что они ему пообещали в случае, если он «расколется». Вот он и сочинил на ходу версию о «какой-то старой бабе». А увидев фотографию Дубровской, сделал вид, что сразу ее узнал. Поэтому несостоятельность алиби Дубровской нуждалась в документальном подтверждении.

— Андрей, мне срочно надо узнать, каким именно рейсом Дубровская прилетела из Москвы, — затараторила я, едва Мельников отозвался. — Если она там вообще была.

Андрей в ответ хмыкнул.

— Подозрительная фигура эта твоя Дубровская!

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась я.

— Да ушла она из клиники вчера вечером, — насмешливо сообщил Андрей. — Надоело ей лечиться.

— Как ушла? — недоуменно переспросила я. — Ты хочешь сказать, под расписку?

Андрей рассмеялся.

— Не такая она дама, чтобы всякие там расписки писать. По словам завотделением, она накануне закатила скандал. Дескать, лечат не тем, кормят не так, и вообще, как она выразилась, не больница, а помесь грязного хлева с допотопным лазаретом. Персонал аж обиделся!

— И что потом? — я растерянно слушала Андрея.

— Ну а вчера ближе к вечеру уложила вещи и пошагала к выходу.

— И никто ее не задержал? — Я прекрасно понимала бессмысленность этого вопроса, но все же…

— А как ее задержишь? — возразил Андрей. — Она так и заявила, мол, я к вам не нанималась и отчет давать не обязана. В общем, нахамила всем подряд в свое удовольствие и деру.

Последняя реплика Андрея всерьез меня зацепила. Что, если Дубровская в самом деле решила дать деру из города? Может, для нее всерьез запахло жареным, а я до сих пор так и не разобралась, в чем же здесь дело. И тут Андрей выдал такое, что я буквально подпрыгнула.

— Кстати, к Маркову память постепенно возвращается. Говорит, вспомнил, что в тот вечер был именно у Дубровской. При этом постоянно упоминает какую-то машину марки «Жигули», которую он якобы узнал.

Бежевая «семерка»! Если не этот автомобиль имел в виду Марков, то уж не знаю, о каком еще авто идет речь…

— Пожалуй, я догадываюсь, о какой именно машине вспомнил Марков, — я кратко, как только могла, пересказала Андрею историю взаимоотношений Маркова и Дубровской.

— Вот оно что! — Андрей, судя по голосу, был взволнован. Похоже, дамочка и впрямь собралась улизнуть. Только в том-то и загвоздка, что на данный момент нам совершенно нечего ей предъявить.

— А нападение на Маркова? — подсказала я.

— Так она опять же может сослаться на необходимую самооборону, — возразил Андрей. — Если же Марков начнет все отрицать, это будет всего лишь его слово против слова Дубровской. Пока перевес на стороне дамы — все произошло в ее доме. Ворвался, угрожал, попытался убить… Ну, ты понимаешь.

— Да, Андрей, — вздохнула я. — Тогда мне остается одно — продолжать ее выслеживать. А главное — уточни, пожалуйста, информацию о ее перелетах.

— Да-да, Танюш, — спохватился Андрей. — Сейчас же этим займусь. Жди.

Через двадцать минут Мельников мне перезвонил.

— Дубровская действительно была в Москве, — начал он без предисловий, — но вернулась в Тарасов не вечером в воскресенье, а самым ранним субботним рейсом, то есть в пять утра.

— Поняла, спасибо, — коротко отозвалась я.

Значит, в пять утра в субботу, то есть в день злополучной свадьбы, Ирина Дубровская прибыла в Тарасов, и у нее было достаточно времени, чтобы воплотить свой гнусный план в реальность. Что она с успехом и сделала. Паренек в серой ветровке не ошибся, алиби Дубровской, которое с самого начала сбило меня с толку и направило по ложному следу, оказалось фальшивкой.

— Андрей, я устанавливаю наблюдение за Дубровской, — твердо заявила я. — Не знаю, удастся ли мне уличить ее в смерти Ольги, но я должна попытаться. На всякий случай будь на связи.

— Хорошо, — без особого энтузиазма отозвался Мельников. — Но не забывай, что дело закрыто, так что…

— Но в особых случаях дело можно возобновить, — возразила я.

— Да, можно, — не стал отрицать Андрей. — Только, Танюш, будь осторожна и не лезь на рожон, как ты это любишь. И, кстати, если что-то прояснится с Марковым, сразу сообщу. Так что ты тоже будь на связи.

— Договорились, — улыбнулась я.

Беседа с Мельниковым подкинула мне серьезную пищу для размышлений. По всей видимости, Денис Марков представляет для Дубровской серьезную угрозу. Будучи женщиной практичной, Ирина наверняка наняла кого-нибудь из среднего или младшего персонала больницы, чтобы ей сообщались сведения о состоянии Маркова. Поняв, что Марков не собирается умирать, а напротив, идет на поправку, Дубровская забеспокоилась. Когда же ей сообщили, что он пришел в себя настолько, что начал сотрудничать со следствием, она запаниковала и приняла, по ее мнению, единственно верное решение, — бежать.

Теперь настал мой черед разрабатывать план с элементами блефа. Я приняла решение ехать к дому Дубровской, втайне надеясь, что все же застану ее именно там.

Глава 7

По пути к коттеджу Ирины Дубровской я мысленно выстраивала предстоящий диалог. Наиболее удачным решением мне представлялось пойти ва-банк и заявить Дубровской, что Марков пришел в себя и начал давать показания. По моим расчетам, снедаемая страхом и неизвестностью женщина должна была поверить, что Денис Марков выдал ее как убийцу Ольги. Я была далека от мысли, что Дубровская прямо-таки сознается в предумышленном убийстве, нет. Но она, по крайней мере, расскажет о том, что произошло в тот роковой день на заброшенной ферме в Верхней Осиновке. Пусть хотя бы подтвердит мое предположение о несчастном случае, ведь это не снимает, по крайней мере, моральной ответственности Дубровской за гибель Ольги. Мне останется представить Владу аудиозапись исповеди его ревнивой любовницы, и на этом моя миссия будет окончена. А заодно будет покончено и с делом Ольги Антиповой, которое меня порядком вымотало.

Был и другой вариант — Дубровская попросту рассмеется мне в лицо, заявив, что она и не думала ни от кого прятаться, а «семерка», о которой распространяется Марков, не имеет к ней никакого отношения. И если в этом содержится доля правды, я ничего не смогу доказать. Эта мысль меня весьма удручала, и я решила пока задвинуть ее куда подальше.

И все же я чувствовала, что бежевая машина является серьезным козырем во всей этой игре, но в чем сила этого козыря, я пока не знала.

Очутившись возле закрытого поселка, где находился коттедж Ирины Дубровской, я пристроила автомобиль на безопасном расстоянии, после чего пробралась к особняку тем же путем, что и в прошлый раз. С первого же взгляда мне стало ясно, что за последние два дня в коттедже никто не объявлялся. Во всем доме было темно и тихо. Ни в одном из окон не пробивалась даже слабенькая полоска света сквозь плотно задернутые шторы. Я осторожно обследовала входную дверь. Она, естественно, была заперта, причем явно снаружи.

Я вернулась в машину и решила выжидать. Может, хозяйка коттеджа появится позже? Между делом я набрала номер Дубровской. Как я и предполагала, абонент оказался временно недоступен. Таким же недоступным оказался и номер сына Дубровской, Георгия. Вслед за этим я позвонила в офис центрального магазина «Мисс Шелли».

— Ирина Эдуардовна сейчас на больничном, — вежливо сообщил мне приятный женский голос.

Подозрительно, что недоступны оба номера — и Дубровской, и ее сына. Естественно, напрашивался вывод, что мать и сын в сговоре. Георгий наверняка прячет мать в своей квартире. Я влезла в базу и выяснила, что Георгий Дубровский проживает в новой высотке на Никитинской, как раз на пересечении с Волжским проспектом. Впрочем, чего уж тут удивляться, сынок богатой мамы прикупил квартиру в центральном районе в новостройке.

Не теряя времени, я отправилась на Никитинскую. Мне было важно застать Дубровскую врасплох. По моим расчетам, уже одно то, что мне стало известно ее местонахождение, должно было сбить с нее спесь и дать ей понять, что с ней не шутят. Я была уверена, что мне удастся припереть ее к стенке и заставить разговориться.

Полная победоносных планов, я подрулила к так называемой «свечке» на Никитинской и направилась в подъезд. Проскользнув внутрь вместе с какой-то развеселой парочкой, не обратившей на меня никакого внимания, я опрометью бросилась вверх по лестнице. Благо квартира Георгия располагалась всего лишь на восьмом этаже. Уже почти добравшись до цели, я услышала, как этажом выше распахнулась дверь и, судя по веселому многоголосью, на площадку возле лифта вышла компания припозднившихся гостей.

— Гоша, ну Го-о-о-ша! — тянул нараспев поддразнивающий молодой женский голос, — ну пойдем с нами, весело же будет!

— Он не Гоша, он Жора! — веско возразил не менее веселый голос, но уже мужской. Послышался смех и шум других голосов, сливавшихся в неразборчивый хор.

— Нет, ребята, вы поезжайте, — раздался уже знакомый мне голос, вне всякого сомнения, принадлежавший Георгию. — У меня мать до сих пор в больнице, завтра с утра прямо к ней. Так что надо успеть еще выспаться.

Послышались восклицания, то ли одобрительные, то ли огорченные. Все закончилось тем, что приятели начали наперебой желать матери Гоши выздоровления. Среди прочего я разобрала, как кто-то произнес «Ирине Эдуардовне поправляться», и у меня не осталось сомнений, что Гоша действительно не кто иной, как Георгий Дубровский. Да я и без того узнала его по голосу. Я никогда не путаю голоса.

Никем не замеченная, я проворно спустилась обратно в подъезд, а вскоре хлопнула дверь лифта, и вся компания с шумом и хохотом вывалилась во двор. Я выскользнула следом. Никто из гостей Георгия, шумно обсуждавших предстоящую вечеринку, не обратил на меня никакого внимания. Трое молодых людей и две девушки проворно загрузились во внедорожник и отбыли в вечерние тарасовские сумерки продолжать веселье.

Я решила последовать их примеру, то есть не веселиться, а отбыть к себе домой. Очутившись в тишине своей квартиры, я уютно расположилась на диване и принялась подводить итоги. Первым делом я обдумала подслушанный разговор сына Дубровской с подвыпившими гостями. Из услышанного я уяснила, что Георгий все еще не в курсе, что мать сбежала из больницы, и место ее пребывания ему неизвестно. Значит, Георгия бесполезно расспрашивать, где она может находиться. Уж точно не в его квартире. У него в гостях только что было пятеро его знакомых, причем явно не из разряда стеснительных. И что, никто из них не заметил, что Дубровская все это время была в квартире? Не на антресоли же он ее засунул.

Таким образом, отпадали один за другим наиболее вероятные варианты возможного местопребывания Дубровской. Ни у себя в коттедже, ни в доме собственного сына успешная бизнес-леди, видимо, не чувствовала себя в безопасности. Так где же скрывается без пяти минут подозреваемая в убийстве Ольги Антиповой? Отбросив методом исключения неподходящие варианты, я пришла наконец к единственно верному и, увы, крайне нелицеприятному выводу. Я поняла, где следует искать Дубровскую.

В восемь утра, облачившись в спортивный костюм и для верности нацепив еще и бейсболку, я уже как штык была на Парковой. Изображая любительницу утренних пробежек, я действительно пробежалась по бульвару, стараясь, однако, удаляться на не слишком большое расстояние. Мне было важно не упустить машину Влада, если он вздумает куда-нибудь отправиться. Сам автомобиль я сразу же заприметила на открытой стоянке.

Затем я присела на скамейку, так, чтобы мне был виден вход в нужный подъезд. Вскоре мои ожидания оправдались — Влад вприпрыжку выскочил из подъезда и куда-то направился бодрым спортивным шагом. На меня молодой человек не обратил никакого внимания. Он выглядел вполне довольным жизнью, можно сказать, воодушевленным. Судя по тому, что он не стал садиться за руль, его путь лежал недалеко. Я осторожно двинулась следом.

Вскоре я поняла, что Влад направляется в ближайший супермаркет. Я вошла вместе с ним и, купив для вида упаковку сухого печенья и зубную пасту, прошла к кассе, чтобы оказаться у выхода раньше самого объекта наблюдения. Расплачиваясь, я не переставала исподтишка наблюдать за Владом. Тот невозмутимо выкладывал на ленту покупки, среди которых я заметила несколько бутылок минеральной воды с серебристо-синей этикеткой. Точно такая же бутылка стояла на прикроватном столике в больничной палате Дубровской. Кроме того, я заметила, что Влад собирался приобрести средство для снятия макияжа и жидкость для удаления лака с ногтей. Уж не для себя ли?

Я все более укреплялась в мысли, что Ирина Дубровская скрывается в квартире Влада. Но вот как попасть в эту квартиру? Влад прекрасно знает, что я частный детектив, а вовсе не сотрудник правоохранительных органов. Так что фокус с удостоверением здесь не прокатит.

Я неотступно следовала за Владом, гадая, что бы предпринять. Позвонить Мельникову и сообщить о своих предположениях? Но для того, чтобы войти в квартиру Влада, Андрею придется соблюсти ряд необходимых формальностей, а оформление документов может занять не один день. И тут, едва не сбив Влада, в переулок ворвалась темно-синяя иномарка. Я сама едва успела отскочить, очутившись на клумбе палисадника. Влад смачно выругался и решительно направился к резко затормозившему у края переулка авто. Судя по всему, молодой человек намеревался задать трепку обнаглевшему водителю оного. И вдруг дверь иномарки со стороны водителя резко распахнулась, и я буквально остолбенела, увидев, кто именно находился за рулем.

Георгий Дубровский! С силой захлопнув дверь автомобиля, он стремительно направился навстречу любовнику матери. Не было никаких сомнений, что оба молодых человека горели желанием отмутузить друг друга. Чем они и занялись, подойдя на достаточно близкое для этого времяпрепровождения расстояние. Влад был в менее выгодном положении, поскольку одна рука у него была занята пакетом, содержимое которого требовало бережного обращения. Однако, несмотря на это неудобство, он давал достойный отпор Георгию, норовившему схватить его за грудки.

— Куда ты дел мою мать, альфонс фигов?! — возопил Георгий и тут же сам ответил: — Я знаю, что она у тебя!

— Отвали, урод! — не остался в долгу Влад, умело оттесняя наседавшего противника, явно превосходившего его в весовой категории. Пихая и осыпая друг друга оскорблениями, мужчины ввалились в подъезд. Я, улучив момент, проскользнула следом. Поднимаясь в квартиру, любовник Дубровской и ее сын продолжали бурно выяснять отношения, так что я пополнила свой словарный запас весьма колоритными оборотами. Наконец оба очутились в квартире, о чем возвестила громко хлопнувшая дверь.

Я приблизилась к двери и осторожно повернула ручку. К моему величайшему облегчению дверь оказалась не заперта. Я слегка приоткрыла ее, и до меня донесся далекий гул голосов. Видимо, мужчины переместились из прихожей во внутреннее пространство квартиры. Я осторожно вошла внутрь, бесшумно затворив за собой дверь. Гневные голоса теперь доносились из кухни, и я, почти прижавшись к стене, начала пробираться в этом направлении.

— Где моя мать, что ты с ней сделал?! — гремел густой бас Георгия Дубровского. Судя по звуку, Влад в ответ презрительно хмыкнул. Раздался стук выставляемых на кухонный стол бутылок. — Где моя мать, я в последний раз тебя спрашиваю?!

— «В последний раз!» — передразнил Влад, продолжая сортировать покупки. — Напугал… Почем я знаю, где она, я ей не нянька.

— А эта минералка? — возразил Георгий. — Мать пьет только эту минеральную воду. Думаешь, я не понимаю, что это для нее ты затарился?!

— А что, кроме твоей матери никто больше эту минеральную воду не покупает? — насмешливо возразил Влад. — Я тоже предпочитаю именно этот источник. Я, между прочим, спортсмен.

— Спортсмен! — презрительно повторил Георгий. — Чемпион по прыжкам в койке.

— Слушай, ты! — судя по тону, намек не на шутку задел Влада. Мужчины возобновили обмен оскорблениями, что неминуемо должно было вылиться в драку. Это обстоятельство меня нисколько не беспокоило, пусть хоть поубивают друг друга, мне-то что. В данный момент меня занимало лишь одно — где именно прячется госпожа Дубровская. Я полностью разделяла мнение Георгия — Дубровская прячется где-то в квартире. Но вот где именно? Мне хотелось разыскать ее раньше, чем меня саму обнаружат ее сын и любовник. Так ее будет легче застать врасплох, а значит, и заставить разговориться.

В кухне спрятаться было попросту негде, не в морозильник же засунул Влад любовницу. Холод, возможно, помогает замедлить процессы старения, но едва ли Дубровской сейчас было до омолаживающих процедур.

Я двинулась через небольшой коридор в жилую зону, представлявшую в студийной планировке квартиры помесь гостиной и спальни. Светлое пространство студии было как на ладони и, казалось, не оставляло ни малейшей возможности затаиться в укромном уголке. Бесшумно продвигаясь вдоль стен и обследуя студию шаг за шагом, я все более теряла уверенность в том, что Ирина Дубровская выбрала именно эту квартиру в качестве своего убежища. Может, она скрывается у кого-то из своих подруг, а то и вовсе на съемной квартире. Ну закупился Влад продуктами, и что с того? Вечером отвезет их своей любовнице, это ведь не преступление?

А что же сама Дубровская? Вполне возможно, Ирина вынашивает план побега из страны. Обвинение ей не предъявлено, так что же может ей помешать? Занятая этими невеселыми размышлениями, я приблизилась к практически пустой, обшитой светлыми панелями стене. И тут меня ждало удивительное открытие, поскольку, внимательно приглядевшись, я поняла, что панели — это замаскированные дверцы гигантского шкафа-купе. Любовница в шкафу — классика жанра наизнанку? Проверим…

Я осторожно прикоснулась ладонью к подвижной панели-дверце и начала сдвигать ее в сторону, сначала очень медленно, затем резко отодвинув всю дверь целиком. Эффект превзошел все мои ожидания. В глубине шкафа, съежившись и обхватив руками полные колени, сидела сама Ирина Дубровская, глядя прямо на меня остановившимися от ужаса глазами. Немая сцена длилась примерно полминуты, после чего я вежливо поприветствовала жертву своего внезапного вторжения:

— Доброе утро, Ирина Эдуардовна!

При этом я театральным жестом сняла бейсболку и слегка поклонилась.

— Вы?! — Реплика не оставляла сомнений, что Дубровская меня узнала. Это напомнило мне об одной детали, которую я обдумала загодя. Я незаметно оттопырила карман спортивной кофты, куда предусмотрительно сунула смартфон (обычно я держу его в сумочке), и отправила заготовленное сообщение абоненту, которому довольно часто звонила последние несколько дней.

Мужчины, до сих пор спорившие в кухне, одновременно появились в гостиной, видимо, привлеченные нашими с Дубровской голосами. Оба они прекрасно меня узнали, вот только для сына Дубровской, как и для нее самой, я являла собой представителя правоохранительных органов. А вот для Влада… Его неуместная реплика могла бы испортить игру, которую я намеревалась с блеском провести и выиграть. Улучив секунду, когда Георгий отвел от меня взгляд, уставившись на перепуганную мать, я подала Владу знак, чтобы он молчал. Тот едва заметно кивнул, скорее даже моргнул.

— Мама?! — Георгий, казалось, был поражен. Как будто не он сам несколько минут назад громогласно распространялся о том, что его мать находится здесь. Ирина выбралась из шкафа. Судя по ее наряду, она и в критической ситуации оставалась верна себе. Для комфортного пребывания в платяном шкафу она облачилась в обтягивающее черное платье, открывавшее полные колени. В низком треугольном вырезе поблескивала алмазная подвеска на тонкой золотой цепочке. Эта женщина и сейчас не теряла присутствия духа.

— Не понимаю, что здесь понадобилось полиции! — Дубровская, оправившись от шока, приняла высокомерный вид.

— У полиции есть веские основания подозревать вас в причастности к убийству Ольги Антиповой, — холодно сообщила я.

Дубровская презрительно усмехнулась.

— Так, вы что несете?! — некстати обрел дар речи Георгий. Влад же стоял безмолвный и бледный, казалось, он не верил собственным ушам, и в то же время сделанное мной заявление его, похоже, не удивило. Странный молодой человек…

— Я попрошу вас покинуть помещение, — обратилась я к растерявшимся мужчинам. — Мне необходимо побеседовать с подозреваемой.

— Никуда я не пойду! — Георгий прошагал через всю гостиную и демонстративно уселся в кресло, своим поведением давая понять, что отступать от этих слов он не намерен. Влад, продолжая хранить молчание, опустился на узкий диван подле кофейного столика. Всем своим видом мужчины выражали непреклонную решимость не покидать места разворачивающихся событий. Однако каждый из них делал это на свой лад. Георгий был преисполнен воинственности, Влад же всецело отдался во власть сосредоточенной меланхолии.

Было очевидно, что выставить их на данный момент нет никакой возможности. К тому же сама Дубровская могла запросто взять и уйти, а у меня не было ни единой официальной причины для ее задержания. Пусть себе остаются, в конце концов, их обоих это непосредственно касается. Лишь бы не мешали. Я приступила к импровизированному допросу.

— Итак, Ирина Эдуардовна, вы являетесь главной подозреваемой в убийстве гражданки Ольги Антиповой, — начала я официальным тоном. — Улики против вас таковы, что лучшее, что вы можете сделать — откровенно обо всем рассказать.

Дубровская расположилась в другом кресле в простенке между двумя высокими окнами. Она приняла вызывающую позу, закинув ногу на ногу. На губах женщины играла не менее вызывающая улыбка, но вот выражение ее прищуренных густо накрашенных глаз было не так-то легко уловить.

— Я уже сказала, это полная чушь, — заявила Дубровская, вздернув подбородок. — К тому же я понятия не имею, что это еще за Антипова. Впервые слышу.

Я решила выдавать улики порциями и, что называется, по нарастающей.

— Вот тот самый подросток, которому вы заплатили пятьсот рублей, чтобы он передал Ольге Антиповой вот этот самый конверт.

Я жестом фокусника продемонстрировала Дубровской сначала фотографию подростка на своем смартфоне, затем конверт, из которого извлекла фотографию, сыгравшую роковую роль во всей этой истории.

— Это фотошоп, который вы заготовили, чтобы выманить Ольгу со свадьбы, — пояснила я и повернула фотографию другой стороной. — А вот знакомый вам текст. Вы ведь сами его сочинили?

Дубровская презрительно молчала, и я выдала коронную фразу:

— Следствием доподлинно установлено, на каком именно компьютере был сделан данный шедевр.

Тут Дубровская усмехнулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ничего, кроме высокомерия, в ее взгляде не было. Ни тени раскаяния или страха. Это меня слегка озадачило.

— Это и есть ваши хваленые улики? — поинтересовалась она издевательским тоном. — Кто же поверит этому тупоголовому шкету явно наркоманского вида? Да он за дозу что угодно подтвердит! К тому же он еще несовершеннолетний.

— Вы передали конверт с фотографией этому подростку. На допросе он опознал вас по вашей фотографии. А его самого опознали гости со свадьбы Ольги и Влада.

При этих словах Дубровская поежилась, словно ей внезапно стало холодно.

— На фотографии ваши отпечатки пальцев, — продолжала я гнуть свое.

— Нет там никаких моих отпечатков пальцев, — уверенно заявила Дубровская. — Откуда они там возьмутся, если я этой дряни в руках не держала. А этот шкет опознает, кого ему велят. Вы сами его и наняли, вам просто хочется повесить на меня это дело. Не выйдет! — Дубровская с ненавистью посмотрела на меня и завершила свою тираду победоносным тоном: — Мой адвокат в два счета разобьет это нелепое обвинение, и вы останетесь в дураках, понятно?! Если дело вообще дойдет до суда.

Я выдержала этот натиск, не моргнув глазом. Настало время извлекать на свет следующий аргумент.

— Денис Марков пришел в себя и уже оправился настолько, что начал давать показания против вас, — я подпустила в голос металлические нотки.

— Марков? Против меня? — Дубровская изобразила изумление, хотя в ее глазах, теперь широко открытых от гнева, заметалась тревога. — Да это я собиралась давать против него показания! Он меня саму едва не убил, я спаслась только чудом!

— Зачем же ему было на вас нападать, Ирина Эдуардовна? — поинтересовалась я с притворным участием.

— Ну как зачем?! — Дубровскую, казалось, удивила моя непонятливость. — Два года назад он втянул меня в махинации с контрабандой, причем обманным путем. Я понятия не имела, что все это незаконно, а когда разобралась, то очень переживала. Я так и сказала ему, чтобы забыл дорогу к моему дому.

Я мысленно закатила глаза. Ох уж эта святая простота!

— А несколько дней назад он заявил, что ему нужны деньги.

— Как заявил, при личной встрече? — уточнила я.

— Нет, конечно! — возмутилась Дубровская. — Позвонил на мой номер. Я, естественно, послала его куда подальше, а его номер удалила, хотя он пытался мне угрожать по телефону, но я не дослушала…

— И что же дальше?

— Ну он, видимо, решил так просто от меня не отставать. Он улучил момент, когда я была дома совершенно одна, и ворвался ко мне, — заявила Дубровская трагическим тоном. — Набросился на меня, начал орать: «Гони бабки, а не то убью!» — Она осеклась, словно сама себя прервала на полуслове. Ее лицо приняло такое выражение, словно ей внезапно стала доступна суть происходящего. — А, теперь я понимаю! — многозначительно заявила она, слегка понизив голос. — Ему срочно понадобилась крупная сумма, чтобы смыться из города, а может, и из страны.

— Зачем же ему понадобилось срочно уезжать из города? — поинтересовалась я у Дубровской.

— Ну как вы не понимаете! — возмутилась бизнес-леди. — Ведь у него рыльце в пушку! Он и меня пытался шантажировать, что если я не дам ему денег, он расскажет в полиции, как я промышляла контрабандой! Ну не чушь ли?!

— Это понятно, — нетерпеливо возразила я. — Но при чем тут пушок на рыльце? В чем вы пытаетесь его обвинить?

— В том, что он и есть убийца, — важно ответствовала Дубровская. — Это он убил вашу Олесю или Олю, как ее там… А когда вы начали расследование, он понял, что рано или поздно вы выйдете на его след. Поэтому он ворвался ко мне и…

— Нет, Ирина Эдуардовна, Марков к вам не врывался, — раздался знакомый голос, и в комнате очутился Андрей Мельников. — Напротив, это вы пригласили его в свой особняк для откровенного разговора. Рассказать вам, как все было?

Дубровская насупилась и не сочла нужным отвечать.

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Я не произнесла ни слова, справедливо посчитав, что настала очередь Андрея исполнять коронный номер. Георгий и Влад, казалось, потеряли дар речи при эффектном и столь своевременном появлении Мельникова.

— Хорошо, — смиренно продолжал Андрей. — Тогда с вашего позволения или без него, а я все же разовью свою мысль. — Итак, — заговорил Андрей, выждав с полминуты на случай, если Дубровская все же передумает и подаст голос. Но этого не произошло. Она по-прежнему молчала, мрачно глядя прямо перед собой. — Итак, Марков сначала действительно позвонил вам по телефону. Однако вовсе не для того, чтобы шантажировать вас участием в контрабанде мехов. Это дело двухлетней давности волновало его гораздо меньше, чем подозрение, что вы замешаны в убийстве Ольги Антиповой.

— Опять! — Дубровская раздраженно хлопнула в ладоши. Однако я все же заметила, что апломба у нее поубавилось.

— В телефонном разговоре Марков заявил, что видел вас выезжающей из Верхней Осиновки в тот самый день, на который была назначена свадьба Ольги Антиповой и вашего… — Андрей запнулся, — знакомого Влада Галеева. Марков узнал машину. И вас за рулем. А когда на следующее утро Марков узнал о смерти Ольги, он сразу же понял, что тут не обошлось без вашего участия. Именно эти соображения он и изложил вам в телефонной беседе, чем не на шутку вас испугал.

— Но в день свадьбы Ирины не было в Тарасове, — неожиданно вмешался в разговор Влад, до сих пор хранивший молчание. — Она только в воскресенье вечером прилетела из Москвы, я сам ездил встречать ее в аэропорт.

— Действительно, полная чушь, — Ирина благодарно посмотрела на любовника. — Я всю неделю провела в Москве, на выставке модных коллекций.

— Уважаемая Ирина Эдуардовна, — заговорил Мельников преувеличенно вежливым тоном. По опыту я знала, что ничего хорошего это предполагаемому преступнику не сулит. Так же вышло и на этот раз. — Неужели вы всерьез рассчитывали ввести следствие в заблуждение столь неуклюже состряпанным алиби? Уж вы-то должны знать, что все даты полетов фиксируются в электронном виде, а списки пассажиров каждого рейса хранятся в специальной базе. Проверяется все это элементарно. Что за ребячество, честное слово!

— Что вы хотите этим сказать? — Влад недоуменно переводил взгляд с Мельникова на Ирину. Та лишь понуро опустила голову, не решаясь встретиться взглядом с любовником. Андрей же любезно пояснил:

— Только то, что Ирина Эдуардовна вернулась из Москвы первым субботним рейсом и уже в пять утра благополучно приземлилась в тарасовском аэропорту. Как вы сами понимаете, у нее было достаточно времени, чтобы успеть побывать на вашей свадьбе. Правда, инкогнито.

Влад пристально смотрел на Дубровскую. Та, не поднимая головы, глухо отозвалась:

— Это ничего не доказывает. Я действительно была вынуждена вернуться из Москвы немного раньше, чем запланировала. И что из этого? Это не повод записывать меня в убийцы. И ни на какой свадьбе я не появлялась.

Мельников, казалось, пропустил это замечание мимо ушей.

— А кстати, зачем вам понадобилось сбегать из больницы, если вы не совершали никаких противоправных поступков? — спросил он внезапно. Это был отвлекающий маневр. Я знала эту особенность Андрея — во время допроса он порой нарочно резко менял тему беседы.

— Я не сбегала! — Дубровская, казалось, вновь воодушевилась. — Я просто опасалась за свою безопасность. Конечно, я знала, что Марков пошел на поправку и теперь может вновь попытаться меня убить. Кто защитит меня в этой жалкой клинике?! Там даже двери в палату толком не закрываются.

— Боюсь, вы опасались вовсе не этого, Ирина Эдуардовна, — возразил Мельников, покачав головой. — Если Денис Марков и представлял для вас опасность, то отнюдь не своими кровожадными намерениями.

Дубровская промолчала, с неприязнью глядя на Мельникова.

— Если бы вы просто опасались, как вы утверждаете, за свою жизнь, вы бы попросту вернулись в собственный коттедж.

— Чтобы он подослал ко мне сообщников?! — перебила Дубровская.

— …но вместо этого вы предпочли скрываться в квартире гражданина Галеева, — продолжал Мельников, не обратив внимания на ее реплику. — Да еще нашли себе уютный тайник в платяном шкафу. Для пущей безопасности, вероятно.

— Я просто опасалась за свою жизнь, — беспомощно повторила Дубровская.

— Теперь вы можете быть абсолютно спокойны на этот счет, — заверил ее Андрей. — Марков в данный момент пребывает в здравом уме и твердой памяти. И он уже подробно рассказал следствию о вашей роли во всей этой истории. Так что можете не переживать — теперь у Дениса Маркова нет никаких причин вас преследовать. Эту почетную обязанность он возложил на сотрудников правоохранительных органов.

— Ну что?! Что вам мог рассказать этот алкаш?! — вновь взвилась Дубровская. — Да как вы можете ему верить?! Воображаю, что он вам наплел! Да он просто себя выгораживает, а сам убил эту вашу Антипову из ревности! А на меня решил свалить! Конечно, это ведь очень удобно! Он потому и ворвался ко мне, что…

— Нет, Ирина Эдуардовна, — решительно пресек этот поток негодования Мельников. — Денис Марков к вам не врывался. Напротив, вы сами пригласили его в свой особняк в тот вечер. Да еще предусмотрительно посоветовали ему не приезжать на своей машине, а добираться на попутке. Кроме того, вы предупредили охранника у въезда в поселок, чтобы он беспрепятственно пропустил Дениса Маркова в ваш коттедж. И это был ваш второй серьезный прокол. — Мельников замолчал, насмешливо глядя на растерявшуюся Дубровскую. Поскольку она не произнесла ни слова, Андрей продолжил: — Мы опросили охранника, дежурившего в тот вечер. Он же и подтвердил, что вы действительно распорядились впустить Маркова, который, кстати сказать, даже расписался в журнале. Ирина Эдуардовна, ну что же вы так неосмотрительны? — с издевательским сочувствием покачал головой Мельников. — Вам следовало бы подкупить охранника, чтобы он скрыл этот факт от следствия. Тогда мы бы поверили, что Марков действительно к вам ворвался. А если бы вы вложили немного больше силы в ваш удар, мы и вовсе не смогли бы установить взаимосвязь между ним и вами. А еще вам следовало бы заодно уж подкупить и сотрудников аэропорта, чтобы и они подтвердили, что вы вернулись из Москвы в воскресенье вечерним рейсом. Правда, это обошлось бы вам дороже, чем…

Дороже, чем завести нового молодого любовника, закончила я про себя мысль раззадорившегося Андрея.

— Одним словом, заметали следы вы довольно халтурно, даже непрофессионально, — укоризненно заключил Мельников.

Дубровская устремила на него потухший, странно пустой взгляд.

— Я не поняла ни слова из того, что вы здесь нагородили, — заявила она, впрочем, довольно вяло.

— Ой ли, Ирина Эдуардовна, — притворно усомнился Мельников. — Думаю, сейчас самое время перестать разыгрывать невинность и начать сотрудничать со следствием. Советую вам отнестись к этому предложению со всей серьезностью.

— Я не понял, вы в чем-то обвиняете мою мать? — неожиданно подал голос Георгий, до сих пор недоуменно слушавший монолог Мельникова, изредка прерываемый гневными репликами Ирины. — Мама, не слушай ты их, звони своему адвокату, что за хамство!

Влад бросил на Георгия косой взгляд и отвернулся. Ирина же не обратила ни малейшего внимания на заявление своего отпрыска. Казалось, она вовсе его не слышала. Дубровская продолжала молча смотреть прямо перед собой, и это мрачное молчание создавало довольно-таки гнетущую атмосферу. Даже Мельникову стало не по себе, насколько я успела заметить. Возможно, Дубровская обладала неким необыкновенным даром воздействовать на окружающих на каком-то особом ментальном уровне. Вполне возможно, почему бы и нет. Ирина Дубровская, вне всякого сомнения, была сильной личностью, иначе ей не удалось бы создать настоящую торговую империю и вполне успешно ею управлять. Вот только зло, которое Дубровская причинила Ольге, не позволяло испытывать к ней симпатию.

— Я ничего не знаю. Никого не убивала. Не понимаю, чего вы от меня хотите, — произнесла она монотонно и размеренно, делая паузу после каждой короткой фразы. При этом она слегка раскачивалась, словно задалась целью ввести себя в транс.

Внезапно Влад встал и стремительно направился в кухню. Вернувшись оттуда с бокалом минеральной воды, он подал его Дубровской. Та, машинально взяв бокал из рук любовника, медленно выпила воду и осталась неподвижно сидеть с бокалом в руке. Влад осторожно высвободил его из пальцев женщины и вернулся на свое место, поставив бокал на кофейный столик. За все это время никто не произнес ни единого слова.

Тем не менее галантный поступок Влада оказался как нельзя более кстати. Выпив воды, Дубровская вышла из своего заторможенного состояния. То ли вода действительно обладала целебными свойствами, то ли заботливый жест любовника сделал свое дело, но взгляд женщины вновь стал осмысленным и довольно воинственным.

— Я не собираюсь ни с кем сотрудничать, — заявила она презрительно. — К тому же и следствия никакого нет. Все, что вы тут только что наплели — это полная чушь! Какие-то подростки с конвертами, охранники с журналами! Вы все это намерены предъявить в качестве доказательств? — У Дубровской был такой вид, словно она вот-вот расхохочется Мельникову в лицо. — Ну да, был у меня этот недоумок, и что из этого? Между прочим, он сам предложил мне встретиться где-нибудь в кафе или в ресторане. Только нет у меня времени по ресторанам рассиживаться, да еще в его обществе, вот я и пригласила его домой.

— Чтобы разделаться с ним без свидетелей и инсценировать покушение, — заключил Андрей.

— Ничего я не инсценировала! — завопила Дубровская. — Он сам на меня набросился! Требовал у меня три миллиона наличными, а где я их возьму?! У меня все в деле.

— И за что же он их у вас требовал? — вкрадчиво поинтересовался Андрей. Судя по всему, он уже едва сдерживался.

— Как за что? — запальчиво переспросила Дубровская. — За обещание молчать о нашей совместной операции по закупке мехов за границей. Иначе угрожал смешать меня с грязью и весь мой бизнес пустить под откос! А вы спрашиваете «за что»!

Дубровская перевела дух и продолжала с удвоенным энтузиазмом:

— А когда я сказала, чтобы он убирался, и ничего он от меня не получит… Ну, тогда он пришел в ярость, принялся меня душить, бить головой о стену. Я была вынуждена обороняться, вот он и получил по заслугам.

— Ирина Эдуардовна! — Мельников досадливо поморщился. — Прекратите вы наконец лгать. Это уже даже не смешно.

Дубровская, не отвечая, злобно воззрилась на него.

— Как я уже упоминал, — невозмутимо продолжал Андрей, — Марков в телефонном разговоре высказал свои подозрения о вашей причастности к гибели Ольги Антиповой. И это испугало вас гораздо сильнее, чем разоблачение в участии в незаконной торговой операции двухлетней давности.

— Да говорю же вам, это ложь! Наглая ложь! — взвизгнула Дубровская. — Этот подонок совершил убийство и теперь изворачивается, как только может! Да, я сделала глупость, что пригласила его к себе, не спорю. А он этим воспользовался и решил перевести все стрелки на меня! Да еще и мотив наверняка приплел!

Тут Дубровская мельком взглянула на Влада и тотчас отвела глаза.

— Вы повторяетесь, Ирина Эдуардовна, — устало произнес Мельников. — К тому же, выдвигая подобное обвинение против Маркова, вы каждый раз упускаете существенную деталь. Вернее, даже неопровержимую улику против вас. Именно о ней рассказал следствию Марков. Показания Дениса Маркова записаны с его слов и им же прочитаны и подписаны, а также приобщены к делу. Отпираться попросту бессмысленно. Ну, так как же, вы сами расскажете, что произошло в тот вечер в вашем коттедже, или это сделаю я?

Дубровская в бессильной ярости молча смотрела на Мельникова. Ее грудь тяжело вздымалась, словно от переполнявшего ее гнева женщине не хватало воздуха. В комнате, где все хранили молчание, слышалось лишь ее прерывистое дыхание.

— Хорошо, — спокойно сказал Андрей, — тогда расскажу я. Итак…

Глава 8

Войдя в одноместную палату, Андрей Мельников осторожно прикрыл за собой дверь и встретился взглядом с молодым человеком с перебинтованной головой, лежавшим на больничной койке у стены. Тот, увидев следователя, попытался сесть, но Андрей предостерегающе поднял руку, давая понять, что этого делать не надо. Мельникова предупредили, что пациент, хотя и довольно быстро идет на поправку, все еще очень слаб. Андрей, придвинув стул, сел у кровати Дениса Маркова, который и был тем самым выздоравливающим.

Оглядев помещение, Андрей мысленно поблагодарил руководство больницы, которое пошло ему навстречу, переведя Маркова после реанимации в одноместную палату. Предстоящая беседа была такого свойства, что вести ее без свидетелей было гораздо комфортнее.

— Как ваше нынешнее самочувствие? — поинтересовался Андрей, поздоровавшись и представившись.

— Спасибо, нормально, — кратко ответил Марков, подтвердив, что готов отвечать на вопросы. — На память больше не жалуюсь, даже тесты разные прошел, — горделиво сообщил он.

— Тогда сообщите все, что вспомните о том вечере, — попросил Андрей, ободряюще улыбнувшись. — При каких обстоятельствах на вас было совершено нападение?

— Олю убили, — произнес в ответ на это Марков. — Я знаю, кто это сделал, за это и поплатился. — Внезапно он повернулся к Мельникову и уставился на него каким-то лихорадочным взглядом. — Вы поймаете эту тварь?

— Какую? — осторожно уточнил Анд- рей.

— Сволочь эту, Дубровскую, какую же еще! — рассердился Марков и поморщился. — Башка все еще болит.

— Давайте по порядку, — предложил Мельников. — Вы встретились с Дубровской у нее в особняке…

— Нет, по порядку не так! — решительно перебил Марков. — Я расскажу, а вы послушайте.

Мельников не стал возражать.

— В тот день, когда убили Олю, я был на работе. Все думал, что вот она замуж выходит, для меня, стало быть, потеряна, — Денис ударился в отвлеченные рассуждения, но Мельников решил не перебивать собеседника. — Ну и вот. А где-то в два часа дня я уже возвращался домой, я ведь всю ночь был на дежурстве. Подъезжаю к деревне и вижу, она выруливает на той самой «семерке», на которой мы с ней ездили.

— Ирина Дубровская? — вставил Андрей.

— Ну да! — Марков с ненавистью смотрел прямо перед собой. — Гнала, кстати, ай-ай как. Я уж хотел было ее тормознуть, штраф выписать, чтобы не выпендривалась. Думает, раз денег куры не клюют, так все можно.

— А почему же не остановили? — поинтересовался Мельников.

— Да дурака свалял! — огрызнулся Марков. — Решил, что она опять ко мне приезжала. Ну, чтобы я ее на этой «семерке» возил с мехами нерастаможенными. Подумал, ну ее, сейчас пристанет, потом лучше штраф выпишу…

— То есть вы узнали не Дубровскую, а машину? — уточнил Андрей.

— И Дубровскую, и машину, — убежденно возразил Марков. — Она перед поворотом слегка притормозила, я и увидел ее мерзкую морду. Сама за рулем «семерки». Обычно она брезговала на ней ездить, а тут гляди ты… Это уже позже я разобрался, что к чему.

— И вы готовы подтвердить, что видели Дубровскую за рулем данного автомобиля близ Верхней Осиновки, причем примерно в то же самое время, когда погибла Ольга Антипова? — тон Мельникова внезапно стал очень серьезным, даже жестким. — Подумайте, это очень важно.

— Да где угодно и когда угодно! — не стал долго раздумывать Марков. — Готов хоть прямо сейчас в суд идти и подтвердить!

«До суда, пожалуй, еще далеко», — тоскливо подумал Мельников. А вслух он сказал:

— Расскажите более подробно, что это была за машина.

— Она у них на балансе числится, — туманно заявил Марков. — Ну, у Дубровской, в смысле, в магазине. Обычная «семерка» отечественная, светлая. Так вот, эта самая дрянь пару лет назад предложила мне, чтобы я на этой машине ее курировал. Возил, значит, от самой границы меха через Москву — там у нее была точка. Часть туда, остальное в Тарасов. У нее раньше был отдел с шубами, это сейчас там мужское барахло.

— И это была именно та машина? — вновь уточнил Андрей по долгу службы.

Марков, казалось, возмутился.

— Ну ясное дело! Мне ли не знать, сколько я на ней накатал! — Он нахмурился. — У нее был такой план. Раз я, как она выражалась, сам гибэдэдэшник, кто же меня остановит, да еще досматривать будет. Так и ездили. Как она вопрос через границу решала, не знаю. Не интересовался.

— А зачем вы согласились в этом участвовать? — спросил Андрей нейтральным тоном. — Вы ведь знали, что это незаконно.

— Ну да, знал… — Марков вздохнул. — Только она так все дело повернула, что мы с ней, дескать, не преступники, а благотворители. Иначе, говорит, люди не смогут шубы покупать по ломовым-то ценам. Но я, конечно, не до конца на эту ерунду повелся, не маленький… — Марков ненадолго замолчал. — В общем, желал я денег заработать, — сообщил он без обиняков. — Она ведь мне хорошо отвалила. А я хотел нам с Олей шикарную свадьбу сделать, подарки ей купить, то да се. Вот и ездил.

— Дубровская после этого предпринимала попытку втянуть вас в контрабанду?

Денис криво усмехнулся:

— Предпринимала, как же! Только я не втянулся. Как узнал, что Оля за другого замуж собралась, так и не нужно мне стало ничего. Дубровская приезжала недели три назад, сто кусков отвалить обещала за один извоз. Только я ее послал, она уехала и больше не объявлялась. Вот и в тот раз я решил, что она по этому же делу приезжала…

— А как вы познакомились с Дубровской? — спросил Мельников.

— Да гоняла она как ненормальная, я ее и задержал, — начал рассказывать Марков. — Ну, прочитал нотацию, штраф выписал. А она такая вся покаянная, обходительная, и штраф кинулась сразу оплачивать, и наобещала, что больше ни-ни. Обаятельная вся из себя. Ну, мы немного поговорили, расстались чуть ли не друзьями. Она даже телефон попросила, я и дал. А там звонить начала, ну и по этому делу тоже… — Марков вдруг изумленно замолчал. — Теперь вот думаю, она нарочно это подстроила, чтобы я ее тогда остановил, — медленно проговорил он.

— А когда Ольга вам сообщила, что выходит замуж за Влада Галеева? — продолжал расспросы Мельников.

— Да когда к матери повидаться приезжала! — было видно, что Маркову нелегко об этом говорить. — Я обрадовался, к ним забежал. При матери Ольга ничего не стала говорить. А потом вышла меня проводить, ну и выдала: «Прости, я полюбила другого. Скоро свадьба». Я и ушел как потерянный.

— А вы знали, что жених Ольги знаком с Ириной Дубровской? — Мельникову было очень важно, чтобы Марков ответил на этот вопрос.

— «Знакомый!» — усмехнулся Марков. — Да он живет на деньги этой твари, альфонс недоделанный! Это мне в ее магазине кое-кто порассказал. — Марков вздохнул. — Эх, Оля, Оля! Нашла в кого влюбиться.

Мельников, хоть и разделял эту точку зрения, предпочел оставить комментарии при себе. Вместо этого он спросил:

— И что же вы предприняли, когда узнали, что Ольга погибла?

— Сразу позвонил этой твари! — заявил Марков. — Видел, говорю, и «семерку» твою, и тебя.

— И что же Дубровская?

— Ну, известно что! — все более распалялся Марков. — Заявила, что я алкаш, которому невесть что мерещится. Что в это время ее там и близко не было, а сама она только что из Москвы прилетела.

— А что же вы? — подгонял Андрей задумавшегося Маркова.

— А что я? Я ей так и сказал, чтобы всякую чушь про Москву не порола. И что камера на дороге ее засекла. Я и для себя специально запись смотрел. Та самая это тачка.

— То есть машина Дубровской попала в запись дорожной камеры видеонаблюдения? — переспросил Андрей, понимая, насколько важным это может оказаться для следствия. Это уже не просто свидетельство Маркова против ненавистной ему Дубровской. Это документальное подтверждение его показаний.

— Ну да, — уверенно подтвердил Марков. — И время, и дата, все как положено.

— И после того как вы сообщили это Дубровской, она пригласила вас в коттедж.

— Точно, — кивнул Марков. — Сказала, что да, мол, была в Верхней Осиновке. Приезжала, чтобы со мной повидаться, какое-то деловое предложение у нее созрело, ну и так далее. А меня не застала, вот и уехала. Еще добавила голоском таким слащавым, жаль, дескать, что мы разминулись.

— И вы ей поверили? — удивился Мельников.

Марков презрительно хмыкнул.

— Да я ей сразу сказал, что б мне тут не заливала. Она как будто обиделась и предложила встретиться у нее дома вечером. Говорит, хочет что-то важное мне сообщить. И еще предупредила, чтобы я на своей машине не приезжал. Ну, я сказал, что приеду, шут с тобой. Мне бы, дураку, сразу смекнуть. Так ведь нет. Вот и огреб по башке. Еще бы чуть и…

Марков замолчал и тяжело вздохнул. В этот момент Мельникову показалось, что его собеседник жалеет, что Дубровская не рассчитала силу удара. Отогнав эту мысль, Андрей спросил:

— А что же произошло после того, как вы оказались в доме Дубровской?

— Она начала мне зубы заговаривать. Мол, давно не виделись, свои люди и все в таком роде. Все придвигалась ко мне поближе, да декольте свое демонстрировала. Сдалось оно мне! — Марков зло усмехнулся. — Я ведь не альфонс ей какой-нибудь, как некоторые. — Марков вновь замолчал, припоминая подробности. — А потом я так ей и рубанул сплеча. Видел, говорю, тебя, голубушка, в Верхней Осиновке, и машину твою видел. И что камера ее засняла, я ей тоже сказал. Она слушала, раскрыв рот. Видать, поняла, что припер я ее к стенке. Призадумалась. — Марков вновь усмехнулся, на этот раз презрительно. — Потом начала туманно намекать, что, мол, готова компенсировать, — продолжил он после небольшой паузы. — Деньги, в смысле, предлагать. Тут уж я вконец взбеленился. Сказал ей, что сейчас же пойду на нее заявление напишу. И к выходу двинулся.

— И тут она вас ударила? — спросил Андрей.

— Да нет, — Марков покачал головой. — Она за мной кинулась, ухватила за куртку, обратно в комнату потащила. — Марков поморщился. — И все тараторила, что я ее не так понял. Она не собиралась деньгами откупаться, просто хотела загладить вину перед Олиной родней, да и передо мной тоже. И что сейчас она мне расскажет, как все было, а там я, дескать, сам решу, писать заявление или нет. Сыпала как горох. Ну, я вернулся, сел за стол. Рассказывай, говорю. Она начала с чайником хлопотать. Да-да, говорит, сейчас… Давай поговорим по-человечески, зачем уж так сразу, и все в таком духе. Вот я сижу, жду. Она прошла куда-то к плите, я не обратил внимания. И тут — раз! И очнулся я только в больнице. Теперь вот… — Марков указал на бинты на своей голове.

— То, что вы сейчас рассказали, очень важно для следствия, — заявил Мельников после некоторого молчания. — И почти полностью изобличает Дубровскую как убийцу. Скажите, вы готовы подтвердить свои показания на очной ставке?

— Хоть сейчас, — не колеблясь, заявил Марков. — И в суде тоже. Эта тварь должна ответить за то, что она сделала с Олей.

— Тогда вам следует хорошенько отдохнуть, набраться сил и еще раз припомнить все, что произошло с того момента, когда вы увидели ту самую «семерку», — посоветовал Андрей. — Может быть, вам удастся еще что-нибудь припомнить.

Марков кивнул с серьезным видом и закрыл глаза. Андрей понял, что долгий разговор утомил пострадавшего, и потихоньку вышел из палаты. Зайдя в ординаторскую, он предупредил дежурную медсестру, и она поспешно направилась в палату Маркова, катя перед собой стойку с капельницей.

— Вы и теперь будете отпираться, Ирина Эдуардовна? — осведомился Мельников, закончив свой рассказ.

— Все это ложь от первого до последнего слова, — Дубровская по-прежнему не желала сдаваться. Я с тревогой выслушала отчет Андрея. В сущности, все улики против Дубровской были только косвенные. Вернулась из Москвы раньше срока? Это ее дело, когда возвращаться. Оказалась в Верхней Осиновке в день гибели Ольги? Что-то меня зацепило, но я не успела додумать эту мысль, Андрей меня опередил.

— Вас видели возле Верхней Осиновки в то же самое время, когда погибла Ольга Антипова. И ту же самую машину за несколько часов до трагедии видели свидетели возле ЗАГСа, — твердо глядя Дубровской в глаза, заявил Мельников. — Эту же машину зафиксировала камера видеонаблюдения. Может, пора перестать отпираться, а, Ирина Эдуардовна?

Позже, обдумывая все произошедшее, я поняла, что у Дубровской еще был шанс вывернуться. Но она, видимо, была так измотана тревожным ожиданием и страхом перед возможным разоблачением, что на этот раз ее нервы не выдержали.

— Да пропадите вы все пропадом! — закричала она, тряся перед лицом сжатыми в кулаки руками. Лицо женщины исказилось от злобы и ненависти, выглядела она сейчас, мягко говоря, жутковато. Она обвела комнату злобным взглядом, но, похоже, никого и ничего толком не видела. Из горла женщины вырывались какие-то странные звуки, полустоны-полухрипы. Теперь настал мой черед отправляться на кухню за водой, поскольку Влад сидел с каменным лицом, застыв как истукан. Примерно такую же картину являл собой и Георгий. Он с безмолвным ужасом смотрел на мать, не в силах переварить услышанное.

Я принесла Дубровской воды, и она, не глядя на меня, буквально вырвала стакан у меня из рук и опрокинула его содержимое себе в горло. Я собралась было забрать у нее стакан, но она вдруг со всей силы швырнула его на пол прямо в середину комнаты. Осколки брызнули во все стороны, но никто, казалось, не обратил на это внимания. Взгляды всех присутствовавших были прикованы к главной героине.

— Ирина Эдуардовна, как вам удалось выманить Ольгу Антипову со свадьбы? — спросил Мельников, когда Дубровская, судя по всему, пришла в себя, и ее глаза перестали метать молнии.

Женщина презрительно усмехнулась.

— А вы разве не в курсе? Ваша сотрудница уличила меня в использовании дешевого труда несовершеннолетних.

Андрей мельком глянул на меня, я едва заметно прикрыла глаза. При этом я мысленно ругала себя на чем свет стоит, что не полностью ввела Андрея в курс дела. Однако Мельников превосходно вышел из щекотливого положения.

— Это официальный допрос, Ирина Эдуардовна, — холодно заметил он. — Поэтому будьте так добры, отвечайте на вопросы следствия.

— Да этой курице много не надо было! — развязно заявила Дубровская. — Как увидела фотку со сгоревшей халупой, так и помчалась как ненормальная. Да она и была ненормальной! Мне дорогу перейти, это ж надо додуматься… А остальное — дело техники.

— А теперь поподробнее об этой технике, — потребовал Андрей. — Как Антипова оказалась в вашей машине?

— Да я знала, что она побежит именно в ту сторону! Больше ей некуда было бежать! — Дубровская почти визжала, вновь потеряв контроль над собой. — Я же сутками кружила вокруг этого ЗАГСа идиотского, я все разведала, все ходы и выходы!

— Что вы имеете в виду? — уточнил Мельников.

— Да ремонт там! Вы понимаете — ремонт! — с расстановкой прокричала Дубровская. — Со стороны центра все перерыто, как всегда у нас в Тарасове! А ремонт дорог в Тарасове — это надолго. Дольше, чем навсегда. Поэтому бежать она могла только в одну сторону, там я и поставила машину. А как ее увидела, мчащуюся с выпученными глазами, так дверь-то и приоткрыла. «Девушка, вас подвезти?»

Последнюю фразу Дубровская так приторно просюсюкала, что меня чуть не стошнило.

— Ну, эта коза, естественно, прыг в машину. А я по газам. — Дубровской, видимо, эти воспоминания доставляли какое-то странное садистское удовольствие. Однако она тут же сменила тон на жалостливый, но уже по другой причине.

— Владюшу только жалко было, — горестно посетовала она. — Бежал за мной, переживал, волновался… — Она обратилась к Владу, который по-прежнему сидел, опустив глаза и не произнося ни слова: — Ты ведь простишь меня, правда, Владюшенька? — проблеяла она покаянным тоном. — Я ведь только ради тебя… Ну что она могла тебе дать, эта курица деревенская? Что бы ты с ней делал? Ни денег, ни работы приличной ни у тебя, ни у нее. Да она бы тебе сразу же изменять начала, они все такие. Им только городскую прописку подавай, чтобы из дыры своей вырваться. А я для тебя все, ну вот все, что пожелаешь, ну Владюша!

— Ирина Эдуардовна, не отвлекайтесь! — прервал эти нежные излияния Мельников. — Что за этим последовало?

— Да ничего не последовало! — огрызнулась Дубровская, раздосадованная тем, что Влад никак не отреагировал на ее любовный призыв. — Ехали себе и ехали в эту дыру… Она всю дорогу сопли размазывала, я изображала сочувствие. Да еще Владюша все время звонил, я ее там же чуть не придушила!

Дубровская тяжело перевела дыхание, глаза ее сузились. Она пнула осколок стакана, валявшийся неподалеку, и продолжила:

— А как подъезжать начали, она засомневалась вроде, начала хату свою высматривать да удивляться, почему никакой суматохи нет. Пожар ведь, как же!

— А почему вы вообще решили, что Ольга вот так сразу и побежит с собственной свадьбы, не дождавшись регистрации? — внезапно спросил Мельников.

— Да она повернутая была на своей мамаше! — заявила Дубровская. — Мне Владюша рассказывал, что только и слышно от нее: «Моя мамочка то, да моя мамочка се!» Да еще «мамочка болеет, надо ей помочь!» А сама свою драгоценную мамочку даже не познакомила со своим женихом! Стыдилась, видать, — злорадно заключила Дубровская. — Еще говорила Владюше моему, «давай свадьбу отложим, пока маме лучше не станет. А то она на свадьбу приехать не сможет». А вот нет же, не отложила, вцепилась в моего Владюшу как клещ, не оттащишь! Ну, я ей показала!

— Что было дальше, Ирина Эдуардовна? — холодно спросил Мельников. — После того, как вы с Ольгой приехали в Верхнюю Осиновку?

— Дальше? — Дубровская зловеще усмехнулась. — Я предложила ей поехать в объезд, я ведь знаю эту дорогу. Там ферма какая-то бесхозная, бурьяном все заросло. Мне просто надо было с ней поговорить! — выкрикнула она.

— Так, вы подъехали к заброшенной ферме, — направлял затянувшееся повествование Мельников.

Дубровская кивнула, на ее губах появилась злобная усмешка.

— Остановила машину, сама вышла и ее выволокла.

— Вы силой вытащили Ольгу из машины? — уточнил Мельников.

— Ну да! — женщина кивнула с довольным видом. — Она завопила, конечно же: «В чем дело?! Что вы творите?!» Я ее поставила перед собой и давай трясти. Оставь, говорю, моего любимого в покое или тебе не жить!

— Вы именно так и сказали? — уточнил Андрей.

Дубровская победоносно кивнула, горделиво выпрямившись.

— Я за моего Владюшу кого угодно порву! — заявила она.

Не сомневаюсь, промелькнуло у меня в голове.

— Продолжайте, — потребовал Мельников. — Что происходило дальше?

— А ничего! — ухмыльнулась Дубровская. — Она вытаращилась на меня как дура и никак не въедет! Потом как заорет: «Что с моей мамой?! Что вы с ней сделали?! У нее же сердце больное!» Ну и кинулась было к деревушке, как раз мимо того оврага. Я за ней. — Дубровская перевела дыхание и облизнула пересохшие губы. Однако после ее выходки с бокалом ни у кого не возникло желания принести ей воды. — Я ухватила ее за юбку. Платье у нее, кстати, дурацкое. Вырядилась на свадьбу, как на прополку. Ну, удержала ее, говорю, ни при чем тут твоя мамаша, не в ней дело, никто ее не трогал. А она: «Тогда что вам надо? Зачем вы меня сюда привезли, у меня же свадьба!» Ох, я и разозлилась! Свадьба у нее! С моим Владюшей! Я ей так и сказала, не получишь ты его! Он мой! Мой! Не видать тебе его!

— И как на это отреагировала Ольга?

— Плохо отреагировала! — ухмыльнулась Дубровская. — Не надо было ей так реагировать. Не знала, с кем связалась, кому дорогу перешла!

— Ирина Эдуардовна, не испытывайте моего терпения, оно не безгранично, — вежливо попросил Андрей.

— Ну, вытащила эта дуреха деревенская телефон, названивать куда-то начала, — с вызовом продолжала Дубровская. — Я телефон этот у нее из рук выхватила и как швырну в овраг! А она опять свое: «Вы что творите?! Как я теперь обратно поеду?!» А никак, думаю. Незачем, говорю, тебе обратно ехать. Топай до хаты, к мамаше своей.

— И что? — устало спросил Мельников, поскольку Дубровская никак не могла дойти до сути. Ей, видимо, нравилось вновь и вновь припоминать все эти подробности.

— Тогда она на меня поперла. Вы, говорит, за это поплатитесь. И еще, говорит, везите меня обратно немедленно и дайте свой телефон. Я ей в ответ, а больше тебе ничего, говорю, не дать? А может, тебе наподдать? Да как следует, а? Будешь знать, как чужих мужиков уводить.

Мне все же пришлось еще раз продефилировать в кухню за водой, поскольку Дубровская уже едва могла говорить. От злости и напряжения у нее явно пересохло во рту. Только на этот раз я предусмотрительно прихватила бутылку с водой, а заодно и керамический бокал с толстенными стенками. Бросай его сколько угодно, он не разобьется. Иначе, если Дубровская каждый раз будет завершать утоление жажды столь своеобразным способом, нам шагу будет негде ступить от осколков.

Я подала возбужденной даме бокал с минералкой, поставив бутылку на столик возле Влада. Тот не шелохнулся и не взглянул на меня.

— Ну и вот, — продолжала Дубровская почти дружелюбно. — Она как это услышала, начала надо мной смеяться. Вы, говорит, на себя посмотрите. Вы старая, толстая, Влад вам во внуки годится! Мне это слушать-то каково! — Дубровская принялась вытирать глаза кончиками пальцев. Неужели и правда плачет?! — А потом говорит, везите меня обратно. Вы все это устроили, вам и расхлебывать. И дайте, говорит, телефон. Я ей показала дулю. А она принялась меня за руки хватать, да так больно! Как вцепится в меня, кошелка деревенская, чуть не до крови! Я давай ее отталкивать, она не отпускает. Я ее оттолкнула со всей силы… — Дубровская замолчала. В комнате повисла мертвая тишина. — Я не знаю, как это произошло, я не хотела… — произнесла Дубровская еле слышно. Только смотрю, нет ее. Я испугалась, конечно, подошла к краю оврага… Смотрю, а она там… Лежит, и шея у нее вывернута, как у неживой. Испугалась я очень, к машине кинулась и по газам. Я не знаю, как это случилось. Я не хотела, — твердила Дубровская как в каком-то бреду.

— А кстати, Ирина Эдуардовна, где вы отсиживались почти два дня, прилетев из Москвы? — Мельников привел Дубровскую в чувство, задав очередной непредсказуемый вопрос.

— В гостинице аэропортовской, — буркнула Дубровская. — Где же еще?

— Прокол номер три, — констатировал Мельников. — Что же вы так топорно состряпали свое алиби, Ирина Эдуардовна?

— Да не нужно мне никакое алиби, — дернула плечом Дубровская. — И не для вас я его стряпала, а для Владюши. Чтобы на меня сразу не подумал. Вы все равно ничего не докажете. У вас и не было бы на меня ничего, если б не этот Марков, однолюб безмозглый! А кто ему, деревенскому алкашу, поверит!

Она внезапно встала и через всю комнату направилась к Владу, не обращая внимания на хрустевшие под подошвами ее туфель осколки стекла.

— Владюша, ну прости меня! — Она остановилась перед Владом, безуспешно пытаясь заглянуть ему в глаза. Он по-прежнему не поднимал головы и ничего не отвечал склонившейся над ним женщине. — Ну не хотела я ее убивать, но вот так вышло, кто же виноват! Ну зачем она тебе, что бы ты с ней делал?! Сколько их таких! А я, я для тебя все, все что захочешь! У меня такие связи, такие возможности… Только не бросай меня, Владюша!

Георгий внезапно вскочил со своего места и, двинувшись было к матери, остановился на полпути.

— Мать, ты чего?! — Он уставился на нее недоумевающими округлившимися глазами, словно до него только сейчас дошел весь смысл произошедшего. — Ты что, правда убила девчонку?! Ты что наделала-то?! И из-за чего?! Из-за этого?!

Он указал на застывшего у кофейного столика Влада.

Дубровская медленно выпрямилась и обернула к сыну бледное лицо с потухшими глазами. Сначала взгляд женщины ничего не выражал, словно у тряпичной куклы или манекена в витрине одного из ее магазинов. Потом ее глаза зажглись гневом, она смотрела на сына с неприкрытой ненавистью.

— Да ты-то что в этом понимаешь, что?! — взвизгнула она, давясь от бессильной ярости. — Да ты хоть знаешь, как я жила все эти годы? Каково мне было?!

Она на секунду умолкла и обрушилась на свое чадо с новой силой:

— Да я от папаши твоего столько натерпелась и осталась потом голая и босая с тобой на руках! И никто не спрашивал, что со мной творили?! Всем было наплевать?! Как я руки чуть на себя не наложила, да нельзя было — ты маленький совсем!

Теперь уж она сама налила себе минеральной воды и залпом осушила стакан. Я вдруг заметила, что у входа в гостиную появились оперативники. Оба они недоуменно наблюдали за этой сценой.

— Да я столько лет на мужиков смотреть не могла, пропади они все пропадом! Близко к себе никого не подпускала после гада этого! Думала, всю жизнь ради тебя проживу, на ноги поставлю и в люди выведу! И тут появился он! Я до него и любви-то толком не знала, а тут… Голову потеряла от счастья, думала, воздалось мне за мои мучения! А тут пигалица деревенская объявилась, глазками кукольными похлопала и увела его у меня! Я что, не имею права на счастье?! Или у меня нет права на личную жизнь?!

Голос Дубровской достиг наивысшей визгливой ноты и сорвался. И тотчас в комнате воцарилась тишина, показавшаяся странно неестественной после всех этих прочувствованных воплей.

Сраженный столь безудержным натиском Георгий обескураженно замолчал и лишь недоуменно хлопал глазами. Казалось, он был не в силах поверить в то, что для остальных присутствующих давно уже было очевидным. Даже для Влада…

— Ирина Эдуардовна, — подал голос Мельников, — вам придется проехать в отделение полиции в качестве подозреваемой в убийстве гражданки Антиповой. Я должен зачитать вам ваши права…

— Да идите вы все куда подальше, — вяло огрызнулась Дубровская. — Все равно мне ничего не будет.

К ней подошли оперативные сотрудники, один из них надел на запястья женщины наручники. И тут Дубровская словно очнулась.

— Я никого не убивала! — Она рванулась к Владу, который в ужасе смотрел на оперативников. — Владюша, ты мне веришь? Я не убивала эту Олю! Она сама… Я не хотела, Владюша!

Сотрудники полиции уже вели ее под руки к выходу из квартиры, но Дубровская, вырываясь и оглядываясь, истошно кричала:

— Я люблю тебя, Владюша! Я жить без тебя не могу! Я вернусь, и у нас все будет как раньше! Даже еще лучше! Теперь нам никто не будет мешать! Ты будешь меня ждать, Владюша?! Дайте мне с ним попрощаться! Пустите меня, пустите меня к нему-у-у!

Ее уже вывели на лестничную клетку, но и оттуда в квартире все еще слышался ее полный ярости и отчаяния крик, перешедший в жуткий утробный вой:

— Владюша-а-а-а! И-и-и-ы-ы!

Дверь в квартиру осталась приоткрытой, и все мы на несколько секунд окаменели от этого звериного воя. Казалось, человек не способен издавать подобные звуки.

Первым опомнился Георгий. Промчавшись через усеянную осколками гостиную, он выбежал из квартиры. До нас донесся его громкий голос, судя по всему, Георгий кричал на бегу:

— Мама, не бойся! Я тебя вытащу! Я найму тебе лучшего адвоката! Мама!

Что ж, он все-таки был хорошим сыном. Да и человеком неплохим, насколько я успела понять. Было слышно, как на лестничной клетке одна за другой открываются двери. Это любопытные соседи спешили узнать причину внезапного переполоха. Бросив взгляд в окно, я заметила, что возле полицейской машины уже собралась небольшая толпа. Разве можно пропустить такое шоу! А разговоров-то теперь будет, разговоров…

Внезапно Влад, до сих пор не проявлявший никакой инициативы, сорвался с места и быстро прошел куда-то вглубь квартиры. Вернувшись с половой щеткой, он принялся тщательно подметать пол, собирая в кучу осколки. Вел он себя при этом так, словно находился в полном одиночестве. Ни единого слова, ни единого взгляда в нашу с Андреем сторону. Закончив подметать, Влад собрал осколки на совок и вышел.

Мне вдруг пришло в голову, что эта уборка носила какой-то эзотерический характер. Влад не просто навел порядок в комнате. Он словно вымел все, что здесь только что произошло. А может быть, не только сейчас, но и гораздо раньше? А осколки… Ну, если есть охота, тут можно дать волю фантазии. Осколки прежнего сомнительного образа жизни, разочарований, трагедий, неудач? В общем, каких-то не очень приятных вещей. Вряд ли человек захочет вымести что-то хорошее из собственной жизни, выбросив это, как нечто опостылевшее и ненужное.

Вернувшись в комнату, Влад, по-прежнему не обращая ни на кого внимания, лег на диван и отвернулся лицом к стене. Мы с Андреем озадаченно переглянулись. Похоже, мой клиент не настроен продолжать общение. Андрей коротко кивнул, и мы вышли из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.

В молчании мы вышли из подъезда, нам обоим почему-то было неловко. Казалось бы, есть все основания праздновать победу, но вот настроение почему-то было не праздничное.

— Вот что, Танюш, — Мельников решительно нарушил затянувшееся молчание. — Я сейчас должен вернуться в отделение, а вечером можно увидеться. Думаю, нам есть что обсудить. Ты как?

Я задумчиво кивнула. Мельников был прав — нам обоим сейчас следовало о многом поразмыслить, и лучше это делать в одиночестве. Попрощавшись с Андреем, я неторопливо направилась в сторону своего дома. Внезапно ожил мой телефон. Глянув на дисплей, я удивилась — звонил Влад! Значит, уже пришел в себя, горемычный наш. Интересно, что ему понадобилось? Ах да, дело-то окончено, а он еще не оплатил оставшуюся часть гонорара.

— Слушаю, — сухо ответила я на звонок.

— Прошу прощения, — раздался знакомый мне бархатный баритон. — Я немного раскис, мне, конечно, не следовало себя так вести, но…

— Все в порядке, — заверила я его. Сама я, конечно, так не думала, но раз уж человек искренне пытался сгладить неприятное впечатление, почему бы не поддержать?

— Да, кстати, я… — Влад запнулся. — В общем, вы проделали большую работу. Я хотел бы расплатиться… Если вы не возражаете.

Когда это я возражала против денег?

— Я готов прямо сейчас.

Я поняла, что именно движет Владом. Он хотел бы немедленно покончить со всей этой историей и забыть все, что так или иначе с ней связано. В том числе и меня. Что ж, желание вполне естественное. А насчет большой работы… Тут он, пожалуй, прав. Надо бы еще накинуть процентов этак тридцать за Колунова.

— Хорошо, буду у вас в течение пяти минут.

Я вновь направилась в знакомый подъезд. Толпа во дворе заметно поредела, ведь Дубровскую в наручниках увезли, и смотреть было больше нечего. На меня никто не обратил внимания, ведь между мной и недавним происшествием с полицией не было никакой внешней взаимосвязи.

Влад, как и в первый мой визит, встретил меня у порога в квартиру, и точно так же, как и в тот раз, меня овеяло облачко восхитительного кофейного аромата. Влад выглядел бледным и потерянным, тем не менее он взял себя в руки и, поприветствовав меня хозяйской улыбкой, вновь провел в уже порядком надоевшую мне студию.

Прошло совсем немного времени, но в гостиной уже ничего не напоминало о совсем недавно развернувшихся здесь драматических событиях. Картина была мирной и уютной. В центре столика господствовал серебряный кофейник, вокруг которого расположились блюда с канапе и бутербродами со всевозможной снедью. Выглядело все это просто чарующе, ведь я с самого утра ничего не ела, поэтому без дальнейших рассуждений подсела к столу.

— Нам обоим неплохо бы подкрепиться, — заметил Влад, наливая мне кофе в изящную чашку тонкого фарфора. Я не собиралась возражать, заметив лишь про себя, что больше ни в чем объединяться с Владом не собираюсь, разве что в совместном поедании бутербродов. Для начала я выбрала бутерброд с аппетитно поблескивающей ветчиной, после чего ухватила парочку канапе с сыром и салями, справедливо рассудив, что мне необходимо пополнить запасы белка.

Влад задумчиво пил кофе, не притрагиваясь к еде. Наконец, когда со вторым завтраком было покончено, он, видимо, справившись с чувством неловкости, извлек из внутреннего кармана пиджака пухлый конверт.

— Здесь все, — коротко пояснил он, пристроив конверт на столике рядом с моей чашкой. Я беззастенчиво пересчитала деньги. Действительно, в конверте была вся сумма до копейки, не считая уже выплаченного аванса. Я превосходно понимала, что это деньги Дубровской. За расследование гибели невесты Влад расплатился деньгами убившей ее любовницы. Прямо какой-то запутанный трагифарс, да и только.

Я убрала деньги в карман олимпийки.

— Я до последнего не хотел верить, что это Ирина, — проговорил Влад, не глядя на меня. — Хотя я с самого начала допускал эту мысль. Даже когда встретил ее в аэропорту, спустя день после свадьбы. Я ведь тогда еще не знал, что она подстроила все это, ну, с другим рейсом… Я и тогда думал, что она могла кого-то подкупить…

Я молча слушала, посматривая на Влада даже с некоторым сочувствием. Я как никто другой понимала, что ему необходимо выговориться. Хоть кому-нибудь. Вряд ли на свете нашлось бы много людей, готовых его искренне поддержать.

— Я до последнего ждал, что вы что-нибудь раскопаете, — продолжал Влад, — и окажется, что Ирина здесь ни при чем.

И можно будет по-прежнему жить на деньги богатой любовницы и ни в чем себя не винить, мысленно закончила я. Утешительница из меня никудышная, лучше уж помолчу. Мне вдруг вспомнились пылающие глаза Дубровской, ее полный силы низкий с хрипотцой голос. Этой женщине не откажешь в какой-то особой неуловимой привлекательности. Внезапно я подумала, что Влад, возможно, спал с ней не только из-за денег. Да, возраст у нее далеко не юный, формы несколько расплылись, но даже несмотря на ее вульгарную манеру одеваться и краситься, она все же довольно недурна собой. Может быть, Влад даже по-своему прикипел к ней, как знать?

— Я все надеялся, что это Олин сельский поклонник все устроил, ну, из ревности…

Тут уж я не выдержала.

— Этот сельский поклонник недавно был переведен из реанимации, — я старалась сохранять бесстрастный тон. — И все потому, что собирался изобличить в убийстве именно Дубровскую.

— Что вы хотите этим сказать? — удивленно уставился на меня Влад.

Я в двух словах обрисовала ему роль Маркова во всей этой истории. Влад ошеломленно замолчал.

— Значит, и ему прилетело, — высказался он наконец. Похоже, немолодая любовница открылась ему сейчас с самой неожиданной стороны. — Она вечером примчалась ко мне, перепуганная насмерть, — задумчиво проговорил Влад. — Сказала, что этот самый мужик пытался ее убить, шантажировал, деньги вымогал. И как-то мельком обмолвилась, что он решил с деньгами удрать, чтобы его не упекли за убийство Оли. Но больше она ничего об этом не говорила, как я ни выспрашивал. Вот я и ухватился за эту мысль.

— Что вы теперь намерены делать? — поинтересовалась я у Влада неожиданно для себя самой. — Будете Дубровской передачки носить?

Тот с грустной улыбкой покачал головой.

— Может, я и дерьмо, но не до такой же степени.

— Да-а? — протянула я в притворном изумлении. — А как же квартира, машина и все прочее, — я пространно повела рукой. — Неужели она не заслужила толику вашего участия.

— Квартира до нее уже была, — сообщил Влад, глядя в пол.

Это могло означать лишь одно — у него и до Дубровской уже были щедрые любовницы, не скупившиеся на его прихоти. Прыткий, однако, молодой человек! Именно это я и уточнила у Влада без обиняков.

— Да, были, — он кивнул. — Но вы не подумайте, не слишком много.

Понятно. Много, но не слишком.

— Я по специальности автослесарь, — сказал он ни с того ни с сего. — Приехал в Тарасов, устроился в одну автомастерскую, потом в другую. Дела шли ни шатко ни валко. Один раз и вовсе кинули. Жить стало не на что, хотел было возвращаться к себе на Урал.

— Ты с Урала приехал в Тарасов? — удивилась я, припомнив, как Оксана сказала, что он откуда-то из области, как и Ольга.

— Да, оттуда. Возвращаться было стыдно, да и некуда особо. Хотел уж в Москву податься, но тут жена одного из клиентов подкатила. Заказ подкинула, для вида, как я после уже понял. Ну, там, в ресторан сходили. За ее счет, — Влад усмехнулся.

Я терпеливо слушала, сама не зная, зачем.

— Так и завертелось. А потом она из страны уехала.

— Тебя с собой не взяла, — съязвила я.

Влад серьезно покачал головой, сделав вид, что не заметил моей колкости. А может, и правда не заметил.

— Квартиру оставила, на память.

Неплохой памятный сувенирчик, что тут скажешь!

— Ну, я тем временем осмотрелся, работу нашел в фитнес-клубе. Там платят больше и без кидалова. Ну а тетки богатые, так они сами на меня вешались.

— Вот скажи, — не утерпела я, — если все тебя устраивало — и работа, и тетки богатые — зачем тебе понадобилось жениться на Ольге? Жил бы себе припеваючи хоть с той же Дубровской. И никаких проблем.

— Влюбился, — просто ответил Влад. — В жизни ничего подобного не испытывал. Как пришла она в клуб, разок глянул и все, крышу напрочь снесло. — При этих словах Влад даже лицом посветлел. — Раз на свидание пригласил, другой… А там завертелось, предложение сделал, к свадьбе начали готовиться. Оля ведь была такой доброй, нежной, легкая словно пушинка, смеяться любила…

Все, чего так не хватает Дубровской, мелькнуло у меня в голове.

Тут он опять внезапно помрачнел.

— Это я убил Олю, а не Дубровская, — убежденно заявил он.

Я вытаращила глаза. Вот те здрасте!

— Да нет, я не в этом смысле, — поправился он, заметив мой обалдевший вид.

— Так что же ты имеешь в виду? Поясни, — попросила я, крайне заинтригованная.

— Когда мы с Олей подали заявление в ЗАГС, — охотно начал объяснять Влад, — я пришел к Ирине и все ей рассказал о нас с Олей.

— То есть до этого она не знала, что вы встречались? — уточнила я.

Влад покачал головой.

— Нет, не знала. Я все от нее скрывал. Она и без того достала меня своей ревностью. Звонила по десять раз на дню, проверяла, спрашивала, где я, с кем, да что сейчас делаю… — Влад мрачно смотрел перед собой. — Вот и боялся я, сам не знаю чего. Думал, скажу, когда уже свадьба будет назначена, и изменить ничего будет нельзя. А вот ведь как вышло.

— И что сделала Дубровская, когда ты сообщил ей о предстоящей свадьбе? — поинтересовалась я, предвидя, каким будет ответ.

— Орать начала, — ответил Влад, как я и ожидала. — То деньгами попрекала, то умоляла ее не бросать. Потом заявила, что не бывать этой свадьбе, что я, мол, ее не знаю. Я даже пожалел тогда, что сказал. Надо было уже после свадьбы перед фактом поставить, да только…

Он замялся.

— Были какие-то причины? — догадалась я.

— Да, понимаете, — раздумчиво продолжал Влад, — я ведь решил тогда сразу расставить все точки над «i». Одним махом разрубить весь этот узел. Я сказал Дубровской, что через месяц женюсь, а с ней мы расстаемся. Причем раз и навсегда. Вот тут и началось…

Да уж, представляю себе…

— Потом она вдруг как-то успокоилась, — вспоминал Влад. — Кричать внезапно перестала, даже подозрительно. Ладно, говорит, женись. Ты молодой, тебе семья нужна, ну и все такое. Я говорит, с самого начала понимала, что рано или поздно это должно было произойти, это неизбежно. Только, говорит, ты сразу меня не бросай, будем какое-то время продолжать встречаться, я так сразу расстаться с тобой не смогу, привыкла ведь. — Влад нахмурился и тяжело вздохнул. — Потом сказала, что моя будущая жена ни о чем не догадается. А сама она, Дубровская-то, еще и денег нам подкинет, чтобы мы куда-нибудь съездили. На Мальдивы там… Покоробило меня, конечно, от этого предложения, но возражать в открытую я не стал. С ней спорить себе дороже выйдет. Думал, утрясу как-нибудь, вывернусь. И уж больше встречаться с ней не стану. Собирался спустить все на тормозах, а вот как обернулось. — Он внимательно посмотрел на меня. — Вот потому-то я и считаю, что больше всех виноват в смерти Оли. Не пойди я тогда к Дубровской со своими откровениями, Оля была бы жива. Я ведь еще боялся, что Дубровская и к Оле заявится со своими разоблачениями. Скажет ей, что такой я, да сякой-разэтакий. И что вот это все, — Влад обвел рукой гостиную, — в постели заработал. Я ведь Оле совсем по-другому рассказывал. Ну, она меня и бросит после этого.

Я промолчала. Одна ложь тянет за собой другую, и в результате — полный крах.

— Да и пусть бы себе рассказала! — внезапно крикнул Влад. — Зато Оля была бы жива. А так эта сволочь ее в овраг столкнула! — Он обернулся ко мне. — Скажите, как Оля умерла? Она хотя бы не мучилась? — Он смотрел мне прямо в глаза.

— Нет, — я покачала головой. — Она умерла мгновенно, это установила экспертиза.

Влад еще несколько секунд смотрел мне в глаза, потом отвел взгляд.

— Вот чем приходится утешаться, — произнес он наконец. — Казалось бы, жить да жить, а тут…

Внезапно мне захотелось немного подразнить его, напомнив, что взрослый мужчина должен уметь предвидеть последствия своих поступков, а не перекладывать всю вину на взбесившихся неудовлетворенных дам. Но я тут же подавила это желание ввиду его неуместности. Надо отдать Владу должное, он не только не перекладывал всю тяжесть вины на Дубровскую, а даже наоборот, готов был приписать себе преступление, которого не совершал.

— Что же ты теперь собираешься делать? — поинтересовалась я у своего клиента.

— Скорее всего, махну обратно к себе на Урал, — отозвался Влад. — Работу, думаю, найду по своей специальности. Квартиру эту продам, там жилье куплю. Не к матери же с двумя братьями возвращаться. Жить будет где. Что еще надо? Вот только Олю похороню, и бегом отсюда. Надоело… И бабы эти старые надоели. Слюнявые твари и воняют как мускусные крысы! И каждая из них думает, что и правда неотразима.

Вот тебе и сирота! У него, оказывается, и мать есть, и два родных брата. Шифровальщик еще тот. Хотя как знать, по какой причине Влад приехал в Тарасов из родного уральского городка? Может, есть более чем веские причины, о которых он не хочет распространяться. Что ж, это его право.

Дольше оставаться в квартире Влада мне было незачем. Я коротко попрощалась со своим незадачливым клиентом и с облегчением покинула его жилище. Несмотря на все его откровения, Влад Галеев так и не стал мне хоть сколько-нибудь симпатичен. Теперь я испытывала к нему нечто вроде отстраненного сочувствия, но не более того.

Глава 9

— А теперь хотелось бы послушать, какое звено в этой цепи я упустил из виду по твоей милости, — Андрей смотрел на меня с притворной строгостью, но его глаза улыбались. Во всем, что касалось работы, Мельников был законченным перфекционистом, болезненно воспринимавшим любой, даже незначительный промах.

Я покаянно улыбнулась и продемонстрировала ему фотографию подростка, сыгравшего в этой истории едва ли не ключевую роль. А заодно и конверт с тем самым фотошопом.

Пока Андрей рассматривал эти артефакты, я вкратце сообщила об их роли в раскрытом им деле.

— Уши бы ему надрать, чтобы думал в следующий раз, — непедагогично высказался Мельников.

— Может, он из лучших побуждений, — неизвестно зачем вступилась я за серую ветровку. — Ему ведь было сказано, что неправедно гонимая тетя хочет поздравить нежно любимую племянницу. Совершил благородный поступок.

— Благородные поступки за мзду не совершают, — непреклонно возразил Мельников. — Ладно, приобщу я эти реликвии к делу, не знаю, что из этого выйдет.

Пессимизм Андрея был вполне понятен — для следствия многие доводы, казавшиеся нам бесспорными, могли оказаться неубедительными.

— В одном Дубровская права — при хорошем адвокате у нее есть шанс отделаться легким испугом, — продолжил Андрей развивать свою мысль.

— Зато Галеев к ней больше не вернется, — убежденно возразила я. — Это для нее самое страшное наказание из всех возможных.

— Ты думаешь? — Мельников с сомнением посмотрел на меня. — К хорошему быстро привыкаешь. Поразмыслит на досуге о том о сем, поживет обычной жизнью простого человека да и вернется на проторенную тропку.

Последние слова Андрея были буквально переполнены сарказмом. Очень уж невзлюбил он моего клиента и не собирался этого скрывать.

— До чего же неловко мне было за этого Владюшу, — подтвердил Андрей мой психологический вывод. Я с беспокойством посмотрела на него. Конечно, я не была ни наивной барышней, ни, тем более, восторженной простушкой, но сейчас мне казалось, что Андрей того и гляди разрушит мой воздушный замок. Мне было очень важно, чтобы Дубровская понесла наказание, пусть даже морального порядка. А ведь Андрей, похоже, был склонен считать, что эта дама во всех смыслах выйдет сухой из воды. Как она кричала перед задержанием: «Заживем по-прежнему, даже еще лучше!», так, что ли?!

— Не волнуйся, она свое получит, я тебе обещаю, — Андрей, конечно, заметил, что я расстроена.

— А ты всерьез считаешь, что Галеев к ней вернется? — задала я вопрос, более других волновавший меня в данный момент.

— Не думаю, что вероятность этого так уж велика, — признался Андрей. — Он, конечно, не лучший представитель сильной половины рода человеческого, но ведь не совсем уж скот.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться с этой точкой зрения. Примерно то же самое заявил мне и Влад, когда я расспрашивала его о дальнейших планах.

Из кабинета Мельникова я вышла вполне воодушевленной. Пусть с расследованием было покончено, но оставались еще кое-какие дела, которые мне предстояло уладить. У меня из головы не шла фраза Андрея, что добрые дела не делают за плату. Я в этот момент подумала о деньгах, полученных от Влада, которым я уже придумала достойное применение.

— Ну что, еще по кофейку? — обратилась я к Оксане, сидевшей напротив меня за столиком кафе «Эдельвейс». Девушка уныло ковыряла ложечкой белоснежную горку «Альпийского тумана». Я же по-своему обыкновению наслаждалась кофе по-венски. Все, как в тот роковой апрельский день, разделивший жизнь нескольких моих знакомых на «до» и «после».

— Вот и поминки, — грустно улыбнулась Оксана. Я задумчиво кивнула.

— Ты была на похоронах? — спросила я ее. Она кивнула.

— Взяла на работе десять дней за свой счет, — сообщила девушка. — Как ни странно, отпустили. Там ведь Олю еще помнят… Даже на венок скинулись.

Я промолчала, глядя в окно, за которым сиял ясный майский день. Правда, скопления кортежей возле ЗАГСа не наблюдалось. Ах, да, в мае жениться — всю жизнь маяться.

— На похороны вся деревня пришла, и даже из соседних подтянулись. Ну и из райцентра, знакомые Маркова, — неторопливо рассказывала Оксана. — Бедная Клавдия Ильинична! Ужас, что с ней сделалось! Сразу после похорон обратно в больницу. Теперь уж надолго.

На этот раз в голосе Оксаны не было и тени неприязни к Клавдии Ильиничне. А ведь совсем недавно она называла бедную женщину манипуляторшей, стремившейся во что бы то ни стало удержать при себе дочь. Не удержала…

— А Влад был? — спросила я неожиданно для себя.

— Был, — Оксана поджала губы. — Стоял, правда, в сторонке, особняком. Но до общения со мной снизошел, кто бы мог подумать! Деньги через меня передал для Клавдии Ильиничны. Сам-то он к ней побоялся подойти. Знает, что горе в дом принес. — Она тяжело вздохнула. — И на поминки не остался, только бросил горсть земли в могилу и постоял еще немного, когда уж все разошлись, я видела. И ушел. Знаешь, прямо как в фильмах ужасов, словно растворился вдалеке…

Оксана, видимо, обладала каким-то особым даром образной речи. Я почти воочию представила, как через старое деревенское кладбище идет одинокая мужская фигура, постепенно исчезая в тумане. Так и Влад исчез навсегда из жизни обитателей Верхней Осиновки.

— Правильно сделал, что на поминки не остался! — убежденно заявила Оксана. — Мужики как немного бы выпили, задали бы ему трепку! Во что бы поминки превратились, представляешь?! А так все прошло тихо-мирно. Клавдия Ильинична только рыдала в голос на пару с Дарьей Петровной. Да и я не удержалась… Ну, на то и поминки. Чай, не веселиться пришли.

И все же я не могла согласиться с Оксаной, что Влад ушел с поминок исключительно из страха перед предполагаемым возмездием. Скорее уж у него хватило ума и такта не напоминать о себе матери Ольги как о невольном виновнике ее гибели. Это лишь причинило бы несчастной женщине дополнительную боль. Хотя отчасти Оксана была права — присутствие Влада могло спровоцировать крайне нежелательный на подобном мероприятии скандал. В сообразительности ему не откажешь, вот он и предпочел не привлекать к себе внимания и удалился, проводив Ольгу в последний путь. И все же трусом он не был, иначе он бы вовсе не приехал на похороны.

Все эти соображения я изложила Оксане, и она, немного подумав, кивнула.

— Возможно, ты и права. Из него еще может получиться человек. Но такой ценой…

Мы еще немного помолчали, думая каждая о своем. Потом я рассказала Оксане о результатах расследования, особенно отметив ее заслугу.

— Благодаря тебе я напала на верный след, — в который раз добавила я. — А то так и блуждала бы по кругу.

— Лучше бы я в свое время наставила ее на путь истинный, — угрюмо сказала Оксана. — Хотя, что уж теперь… Хорошо бы эта тварь получила по заслугам.

— Получит, не сомневайся, — заверила я ее.

Хотя дело было окончено и преступница и на этот раз была полностью изобличена, я чувствовала смутное недовольство собой. Похоже, и мне пора в отпуск, тоже неоплачиваемый. Мое преимущество лишь в том, что, в отличие от Оксаны, мне не надо ни у кого отпрашиваться. Я сама себе начальство, коллектив и профсоюз.

Но прежде чем позволить себе недельку-другую блаженного ничегонеделания, я собиралась завершить еще одно небольшое дело. Правда, для этого мне предстояло совершить поездку в один ставший уже почти ненавистным мне населенный пункт, но ничего не поделаешь.

Следующим утром я уже мчалась в Верхнюю Осиновку, неотрывно следя за дорогой и лишь изредка бросая взгляд на знакомый пейзаж. Как ни странно, он уже не казался мне таким уж унылым и однообразным. Яркая буйная зелень радовала глаз и одновременно дарила чувство покоя.

Подъехав к деревне, я была вынуждена припарковаться в самом неудобном для этого месте. В противном случае мне вновь пришлось бы доехать до той самой заброшенной фермы. Ну уж нет! Теперь никакие силы не заставят меня приблизиться к оврагу, в котором…

Я вышла из машины и пошагала к знакомому мне дому с маленьким палисадником и огородом.

— Батюшки! — всплеснула руками Дарья Петровна, которая, завидев меня, тут же бросила ведро и тяпку и поспешила к калитке. — Да ты прямо как родная! Того гляди насовсем к нам переедешь!

Видимо, выражение моего лица яснее ясного говорило, что это пожелание вряд ли осуществится. Во всяком случае, пожилая женщина, озабоченно глядя на меня, покачала головой.

— Вот не хотите вы, молодежь, в деревне оставаться. Все вас в город тянет. А что там хорошего, в городе-то? Одна вот уехала, и чего? Матери-то горе какое! — причитала Дарья Петровна, ведя меня в дом. — А я чайку согрела, как знала, — не переставала говорить гостеприимная хозяйка, хлопоча в кухне.

Я осмотрелась. Все было по-прежнему: и маленькая чистая кухонька, и знакомые расписные чашки, и вид на небольшой огород из окна. Идиллия да и только.

— На похоронах вот ты не была, а жених Олин, городской-то, был, — заговорщическим полушепотом доложила мне Дарья Петровна. — Правда, ни с кем не знался, в сторонке стоял. Оксана потом мне деньги отдала. Сказала, от него, Оле на памятник. И от себя Оксана еще добавила. Она ведь хорошая, Оксанка-то. Даром, что оторва. — Женщина вдруг вскочила и понеслась вглубь избы. Я изумленно последовала за ней. — Я вот тебе сейчас деньги-то покажу, ты не думай, — убеждала она меня в чем-то. — Я себе ни копейки, все на могилку. А что останется — Клаве. Ей теперь долго лечиться надо, ой, как долго!

Я с горем пополам успокоила женщину, заверив, что у меня и в мыслях не было в чем-то ее заподозрить.

— Клавдии Ильиничне нужно дорогое лечение? — спросила я, глядя, как Дарья Петровна бережно убирает обратно конверт с деньгами, который она достала было из комода.

— Дорогое, — Дарья Петровна озабоченно покивала. — На одни лекарства в месяц сколько уходит. А еще питание ей нужно специальное. Да еще врачи говорят, в санаторий ее бы отправить. А где на все это взять?

Я, ни слова не говоря, извлекла из сумочки другой конверт.

— Вот, Дарья Петровна, возьмите. Здесь хватит и на санаторий, и на лекарства на первое время.

Дарья Петровна молча смотрела на деньги, словно не верила собственным глазам.

— Это что ж за прорва деньжищ, — выговорила она наконец. — Да как же я это возьму-то, это что же…

— Берите-берите, Дарья Петровна, — я ободряюще улыбнулась. — И себе отложите, сколько надо. Вы ведь тоже устаете за Клавдией Ильиничной ухаживать.

— И ни-ни-ни-ни! — пожилая женщина испуганно попятилась от меня, замахав руками. — Ни копейки не возьму, и не проси! Это что же за деньги такие?

— Это материальная помощь, — заявила я. — Для вас с Клавдией Ильиничной. Вы заслужили.

Дарья Петровна с сомнением смотрела на меня, качая головой.

— Ну, раз материальная помощь… — проговорила она, — тогда что ж. Только все на Клашу пойдет, я ни копейки не возьму, так и знай! Мне чужого не надо. А тебе чеки буду отдавать, чтоб видела, куда сколько потратила. Ты мне адрес дай, куда их высылать-то тебе.

Я улыбнулась, удивленная подобной предусмотрительностью.

— Адрес я вам оставлю, Дарья Петровна, — заверила я. — Чтобы вы мне писали, как дела у вас и у Клавдии Ильиничны. А чеки мне высылать не надо, я вам верю.

— Ну, раз так… — Дарья Петровна все еще была полна сомнений.

— Только себе ни копейки не возьму, уж ты как хочешь! — заключила она решительно.

Возвращаясь в Тарасов, я поймала себя на мысли, что впервые в жизни чувствую настоящее облегчение, избавившись от денег. Деньги Дубровской, совершив своеобразный круговорот от нее к ее любовнику, после от него ко мне, теперь пойдут на нужды матери погибшей Ольги. Такая вот компенсация, о которой госпожа Дубровская не подозревает. У нее теперь другие заботы.

Прошло чуть больше месяца с того дня, как я в последний раз наслаждалась идиллическим деревенским пейзажем. За это время я вернулась к привычному ритму жизни, нашла перспективное дело, о котором обязательно расскажу, как только представлю отчет клиенту. Прежде чем приступить к новому расследованию, я решила не менять своих планов относительно отпуска и слетала в Индонезию, откуда привезла подарки для Оксаны и для Мельникова.

От Андрея я и узнала, что Дубровская ждет суда, а ее адвокат, действительно один из лучших в городе (а возможно, и в стране), хлопочет, чтобы его подзащитную выпустили под залог.

— Так что передачки ей пока носит Георгий, — многозначительно сообщил Андрей. Меня это не удивило. Как я уже отметила, Георгий был хорошим сыном. Дубровской удалось воспитать прекрасного парня. Да и сама она была замечательной матерью. Вот только не следовало ей свой материнский инстинкт переносить на его ровесника Влада.

От Оксаны я узнала, что семейство Колуновых (как я мысленно обозначила Маркова и Колунова) в ближайшее время собирается навсегда покинуть Верхнюю Осиновку. Марков уже уволился из Павловского отделения ГИБДД, да и сам вроде бы подыскал жилье где-то за пределами области. Где именно, не смогли разведать даже самые завзятые сплетники в Осиновке. Ясно было лишь одно — в ближайшее время он собирается забрать туда и отца, поскольку Колунов уже подал рапорт об увольнении. Кстати, это событие вызвало в деревне настоящий переполох. Дело чуть было не дошло до массовых митингов: «Колунов, не уходи!» Видимо, Колунов пользовался в Верхней Осиновке всеобщей любовью и уважением.

Интересно, что сказали бы жители деревеньки, узнай они, как Колунов обошелся со мной. Хотя, с другой стороны, что им за дело до какой-то городской фифочки, которая неизвестно зачем приезжала. Но это происшествие так и осталось неизвестным для кого-либо, кроме его непосредственных участников. Не думаю, что Колунов поведал о нем пасынку. Что же касается меня, то я обещала молчать, а слово свое я держу.

Мотив отъезда Колуновых из Верхней Осиновки более чем понятен — Маркову, конечно, было тошно от одной только мысли, что ему придется чуть ли не ежедневно ходить мимо могилы любимой девушки. Ну а самому Колунову незачем оставаться в деревне без пасынка. У каждого свое средоточие жизни.

Но не одни только Колуновы лелеяли планы отъезда. Влад Галеев, как оказалось, тоже не терял даром времени и уже, как и обещал, продал свою квартиру-студию на Парковой. Причем сделал это настолько оперативно, что в нее уже заселились новые владельцы, представители шумной богемы. И это к вящему неудовольствию соседей, жалевших об отъезде Влада, которого они считали очень приятным молодым человеком. Что ж, он и был таким, за одним небольшим «но».

Хотя какое до этого дело его бывшим соседям, страстно желавшим наслаждаться полным комфортом проживания в спальном районе.

Вот и все, что мне удалось разузнать о судьбе тех, кто был так или иначе причастен к этому, прямо скажем, непростому расследованию.

Ну а сейчас меня ждало новое дело, и я успела набросать несколько версий. Одна из них заслуживала наиболее пристального внимания, вот только для проверки некоторых фактов требовалось…

Я набрала знакомый номер и изложила суть проблемы.

— Танюш, я ведь уже говорил, что я всегда к твоим услугам!

Судя по голосу, Андрей улыбался.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg