«Черная кошка, зеркало и пустое ведро»

Черная кошка, зеркало и пустое ведро (fb2) - Черная кошка, зеркало и пустое ведро [сборник] 1517K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Игоревна Луганцева

Татьяна Луганцева Черная кошка, зеркало и пустое ведро: [сборник]

Рыбалка в тихом омуте

Глава 1

Для чего любовь приходит к людям в молодом возрасте? Для того чтобы они создавали семьи, рожали детей и вместе старели. И это логично. Но вот для чего любовь пришла к Лауре Антоновой, было совсем непонятно. Ей вот-вот должно было стукнуть сорок, а она влюбилась. Причем влюбилась впервые, несмотря на то что десять лет до этого была замужем.

Брак у Лауры случился не очень счастливым, муж весьма изрядно потрепал ей нервы. Наверное, все потому, что она его никогда не любила. Вышла совсем молоденькой, потому что все выходили и так было надо… Это в нынешнее время молодежь не парится по этому поводу, а спокойно живет в гражданском браке. Учится, строит карьеру… Девочки начинают думать о замужестве к тридцати годам, мужчины и того позже, причем мечтают о молодых.

Помаявшись после развода в одиночестве почти десять лет, то есть потеряв самые дорогие для женщины годы, от тридцати до сорока, Лаура впервые влюбилась. Между прочим, в женатого, что само по себе уже должно было насторожить. Но только не влюбленную дуру Лауру. Нет, так-то она дурой вроде не считалась, а вот когда влюбилась, стала форменной дурой.

– Я уже обрадовалась, что у тебя кто-то появился, – сказала ей подруга Ада. – Но когда поняла, во что ты вляпалась… Зачем тебе чужой мужик? – прицепилась она.

– Какой же он чужой? – сияла блаженной улыбкой Лаура. – Он самый что ни на есть родной, нежный и любимый.

– Он женатый.

– И что? Любить можно кого угодно… Любовь же не выбирает, она приходит и всё, – пребывала в благостном состоянии Лаура.

– Поверь мне! Женатых любить нельзя! Это особый вид!

– Что значит особый вид? – вернулась на землю Лаура.

– У меня в отличие от некоторых, – нравоучительно посмотрела на подругу Ада, – было много разных мужчин, и поэтому некоторые… – она сделала многозначительную паузу, – должны прислушиваться к моим советам, тем более что я знаю тебя лет тридцать и плохого не посоветую.

– И что это будут за советы? – прищурилась Лаура.

– Сама понимаешь, мужчины все разные, у каждого свой характер, свои интересы. Кто-то любит быструю езду на мотоциклах и предпочитает проводить время в компании таких же мужиков с пивом, кто-то зациклен на работе и зарабатывании денег и всячески старается подчеркнуть свой статус, окружая себя дорогими вещами – квартирами, автомобилями, галстуками, костюмами… Некоторые ведут богемный образ жизни и с пофигизмом взирают на окружающих… Женщинам предоставляется право выбрать своего героя… Вот тогда и надо шустрить. Знаешь почему?

Лаура отрицательно покачала головой.

– Сама мысль о женитьбе вносит в мозг мужчины необратимые изменения. Для него это выбор между жизнью и смертью. Поэтому мужчины с таким «скрипом» и идут в загс – собираются как в последний путь. Отсюда все эти развязные «мальчишники», прощание с холостой жизнью… А для женщины брак – это переход на VIP-уровень, это милые дети, верный муж, он же «каменная стена», уютное вязание спицами, достойная старость… Свадьба для женщины – всегда позитив, а уж дальше как получится, а для мужчины – страх и неизвестность, – заключила Ада.

– Ты так говоришь, словно изучала мужчин, – сказала Лаура.

– Исключительно благодаря наблюдениям и жизненному опыту я считаю, что немало вынесла из общения с противоположным полом и многое поняла. Но это не говорит о том, что все мужики – плохие, вовсе нет! Они просто другие! Не такие как мы, женщины. Другая порода. И это надо принять и смириться… А что еще мы, женщины, можем? Они не такие эмоциональные и не такие проницательные и интуитивные. Ты не поверишь, если мужчина говорит «нет», это значит «нет». И не надо надеяться: «Может быть, он еще передумает?» Для них «да» значит «да! давай!», а не: «Ты знаешь, я еще до конца не решила и не так уверена…» Но после женитьбы с мужчинами, поверь мне, происходят кардинальные перемены. Мне даже как-то сон приснился, что их всех после загса выстраивают в очередь и отправляют в своеобразную парикмахерскую, где газонокосильщик, как в фильме ужасов, подстригает бедным не волосы, а мозги. Короче, все женатики становятся абсолютно одинаковыми. Они петушатся, утверждают, что крутые и «свободные», что гуляли и будут гулять, что жена им не помеха и чуть ли не сама презервативы укладывает в дорогу… А на деле такие смельчаки оказываются жуткими подкаблучниками… Я таких дяденек называю «успеть до полуночи», потому что они все время смотрят на часы, что-то бормочут, отвечают при тебе на звонки и говорят исключительно деловым тоном, чтобы ты не догадалась, что он говорит с женой… И ты вдруг понимаешь, что он пресмыкается перед ней и жутко боится быть рассекреченным. А как же его бравада, заявление, что ему всё в семье по барабану? Мол, жена в курсе и он полностью свободный человек? И ты понимаешь, что все это была неправда… и начинаешь себя чувствовать секретным агентом на службе ее величества. Только тебе за эту секретную миссию в койке женатого донжуана не будет ни наград, ни почестей… Вспомни только разговорчики, что женушка его не понимает и уже не ублажает с былой страстью. И тут ты снова понимаешь – вот она, твоя задача!.. Ты должна активировать этот женатый элемент секса, чтобы он… вернулся в семью и, глядя честными глазами в глаза супруги, сообщил, что задержался на работе. Запомни, если ты любовница, – тут Ада подняла указательный палец, – то отныне тебя зовут «Это Владик, мы вместе ездим на рыбалку», «Задержался на работе» или «Стоял в пробке»! И если тебя это устраивает – вперед. Ты не представляешь, Лаурка, насколько все женатые особи одинаковые! Я уже заранее знаю, что он сделает, что скажет, как будет смотреть и, самое главное, чем все закончится… Потому что это всегда заканчивается одним и тем же, дорогая. Ты готова к этому?

– К чему? – спросила Лаура.

– Да к тому, что, выкачав из тебя всю жизненную энергию, измотав нервы и получив новизну ощущений, этот подонок бросит тебя! Бросит резко и неожиданно… Готовься, Лаура: поцелуев, крокодиловых слёз и песен, что ты достойна лучшего, а я так больше не могу, я подлец, скотина, но нам надо расстаться – не будет. Настоящие самцы бросают без объяснения причин. Почему-то они думают, что если всё понятно им, то должно быть понятно и тебе. Любовничек просто перестанет тебе звонить, и всё! Но перед этим ты заметишь, что глаз у него потух, что он чувствует себя некомфортно, что уже не знает, куда и как ему деться от тебя. Страсть быстро гаснет, но дома – жена, дети, общее хозяйство, и даже если там тоже все погасло, он все равно останется с ней. А тебя просто выкинет из своей жизни и забудет, как фантик от конфеты, взяв всё, что можно, и не отдав ничего взамен. Тебе нужны такие отношения? Ты готова к ним?! – спросила Ада.

– Слушай, не пугай меня! Ты словно прочитала сценарий фильма ужасов! – ответила Лаура.

– Так и есть. Пойми.

– Нет. Гена не такой… Он так не сделает…

– Дура! Дурища!

– Ада, не отнимай у меня мечту…

– Делай, что хочешь, но я не могу тебя не предупредить. Кто предупрежден, тот вооружен… Я беспокоюсь за тебя!

– Я благодарна… Спасибо! Но Геночка не такой, – упрямо твердила Лаура. – Это мой мужчина, я его так люблю, так люблю! Он послан мне небесами!

Ада от такой патетики только глаза закатила. Она сделала все, что могла, но совесть ее все равно была нечиста. И она очень хотела оказаться рядом с подругой в тот момент, когда ту накроет волна отчаяния. И хотя до сих пор водная гладь еще оставалась безмятежно спокойной, подземный толчок уже вызвал пока невидимый цунами. Это случилось в тот момент, когда ее наивная подруга вступила в отношения с женатым мужчиной. Господи, как же верна старая истина, что любовь слепа!

Все-таки Лаура прислушалась к подруге, но восприняла полученную от Ады информацию весьма своеобразно. Она стала относиться к своему любовнику с еще большей нежностью и страстью. Она просто замучила его своей любовью.

При каждой встрече Лаура упорно не уставала уточнять, любит ли он ее?

– Конечно, люблю! Иначе я не стал бы с тобой встречаться, – отвечал Геннадий всякий раз.

– Ты бросишь меня? – продолжала развивать мысль Лаура.

– Что ты! Я даже не думал и не думаю об этом! Как можно тебя бросить? Да никогда! Ты такая красивая, добрая, ты ничего не требуешь от меня! Ты просто чудо! Я никогда тебя не брошу. Если только сам тебе не надоем, – уверял Геннадий.

И Лаура купалась в его признаниях, словно в теплых морских волнах, снова и снова, думая, что счастливее ее нет на белом свете.

– Ведь я у тебя одна? – снова и снова спрашивала настороженная Лаура.

– Родная моя, любимая моя… Ну почему ты беспокоишься? Сама все время об этом думаешь и меня мучаешь. Мне с тобой очень интересно! Ты меня привлекаешь, и я никогда тебя не брошу.

А потом, аккурат под Новый год, Геннадий внезапно исчез, не позвонил как обычно. Он просто испарился, растворился, пропал без следа…

Лаура лежала в полной темноте в постели, вытянувшись в струнку и уставившись в потолок. Возле кровати валялись две пустые винные бутылки.

За дверью ее комнаты шептались ее мама и верная подруга Ада.

– И так третьи сутки… – шептала Лариса Петровна. – Я тебе, Адочка, позвонила, не выдержала больше… Не знаю, что случилось. Повторяет одно и то же: он меня бросил, он меня бросил… Это невыносимо.

Ада осторожно открыла дверь и вошла к Лауре. Лариса Петровна тактично удалилась, но недалеко. Сыграло свою роль женское любопытство, да и желание помочь дочери.

Ада аккуратно присела на краешек широкой кровати, задев ногой пустую бутылку, которая с шумом покатилась под кровать.

– Лаура, ты как? – спросила она почему-то шепотом.

– Никак… Я не хочу никого видеть и ни с кем говорить…

– Это заметно. Но тебе придется, потому что есть люди, которым ты не безразлична, и они за тебя переживают. Ты должна посчитаться с их здоровьем и нервами, – твердо заявила Ада. – А теперь быстро объясни мне, что случилось? Почему ты впала в такую депрессию?

– Ты сейчас будешь торжествовать, говорить: я же тебя предупреждала, что так и будет… Генка бросил меня, он исчез… Он… – Лаура схватила мокрый от слез носовой платок.

– Лаурочка, успокойся, все пройдет, с чего ты решила, что я должна радоваться твоей беде… Я твоя подруга и мне больно за тебя. Я не хотела читать тебе нравоучения, я хотела лишь предостеречь, а это разные вещи.

– Ада, как же больно! Я не знала, что может быть так тошно… Вроде и не девочка… Но так всё ужасно, обидно, несправедливо…

– Я понимаю тебя, – погладила ее по руке Ада.

– У тебя так было? Хотя бы однажды?

– Конечно, было. В первый раз… когда случилась связь с женатым мужчиной… Это проходят если не все, то многие женщины. Я знаю, как это больно… Потом уже начинаешь относиться к этим отношениям просто как к сексу. Вы изначально были в неравном положении. Тебе хотелось обладать им всецело, потому что ты – одинокая женщина. Ты хотела полностью посвятить себя ему. Но он тебе в ответ дать ничего не мог, да и не хотел. У него надежный тыл – жена, дети… В общем, семья, то, что свято и неприкосновенно. Ему не надо было от тебя ничего, кроме легкой интрижки…

– Ты права, Ада, конечно, права… Но я ничего от него и не требовала, я не пыталась даже увести из семьи…

– Это тебе так казалось, а он по твоему пылу почувствовал другое и испугался…

– Гена позиционировал себя как человека с большой буквы… Разве можно так врать? Нагло и беспринципно? Он мог просто молчать… Но он каждый раз, глядя мне в глаза, говорил, что не бросит, и… бросил… – захлюпала носом Лаура. – Как же это? Он же знал, что обманывает! Это бесчеловечно!

– Все мужчины жуткие вруны и обманщики. Это закон, – ответила Ада.

– Этого не может быть… Ты губишь меня, ты убиваешь последнюю надежду.

– Дурочка! Ты просто нарвалась на подонка.

– Нет! Не говори так!

– Я знаю, это тяжело понять и принять, но это так… Настоящих, порядочных мужчин очень мало. Тебе попался слабак, подкаблучник, но способный запудрить мозги такой умной женщине, как ты, дорогая. Ты это поймешь… но позже. Не сейчас. Сейчас ты его еще любишь и потому так остро всё воспринимаешь.

– Ада! – зарыдала Лаура и кинулась к подруге на шею. – Как же мне плохо! Как жить? Я не могу без него! Я хочу умереть!

– Ага… умереть… Да он даже не узнает об этом. Умрёт она… Вот дуреха, честное слово! Время излечит! Только время, подруга моя! – погладила ее по голове Ада. – И как же тебя угораздило так влюбиться?

– Я не знаю… Он… Он такой… красивый. Такие слова говорил… Заслушаешься…

– Ловкий стервец! Ну, ладно, ладно… забудь! Плюнь и разотри… Живи дальше… Всё перемелется, мука будет.

– Адочка, я уже не девочка, я даже не молодая женщина по современным понятиям… Генка меня просто очаровал, околдовал… Он вполз мне в душу, словно змей. Он что-то сделал со мной…

– Да петух он гамбургский! Ты ему всё отдала, а он тебе что? Чем он отплатил? Пустыми обещаниями, обманом? Он не достоин тебя! Будь Генка порядочным человеком, он с тобой в связь и не вступил бы. Ведь он женат. Гадина… Ты – ранимая, хрупкая, тебя обидеть – раз плюнуть… А он завертел с тобой шашни, заведомо зная конец. Знал, гад, что сделает тебе больно, но наплевал на это. Понимаешь? Он же форменный урод! А ты сейчас лежишь здесь и воешь белугой от боли и отчаяния! Ради кого? Ради чего? Одумайся! Соберись! Не стоит он твоих слез и страданий. Успокойся, на вот, вытри глаза, – подала Ада подруге свой сухой носовой платок.

Лаура вытерла мокрые от слез щеки и вздохнула:

– Ада, я же не дура… Я всегда чувствовала, что конец будет… Он женат, я ни на секунду об этом не забывала. Но он все время твердил, какая я хорошая, что он никогда меня не бросит… Зачем? Разве это по-мужски? – изводилась Лаура.

– Да какой он мужчина? Так – плюнуть и растереть! Знаешь, тебя просто Господь от него отвел, ведь сразу же было видно – поматросит и бросит, гнида. Лаура, прошу тебя! Не убивайся ты так, ведь он мизинца твоего не стоит. Вот стала бы ты рыдать по бродячему кобелю? Нет? А он настоящий кобель и есть. Да пошел он к черту… – Ада обняла подругу.

Рыдания Лауры потихоньку стихли. Она уткнулась носом в плечо верной Ады и благодарно улыбнулась.

Лаура росла в неполной семье. Отца своего она не знала и никогда не видела. А на многочисленные вопросы «кто он?», «где он?» так и не получила от матери вразумительного ответа. Лаура приняла решение мамы, пусть даже и в ущерб себе. Больше она ее не тревожила расспросами, поняв, что для матери эти воспоминания были слишком тяжелы.

Лаура с детства вызывала у всех умиление. Этакий кудрявый, пухлощекий ангелочек, словно сошедший с немецких рождественских открыток начала двадцатого века. Что удивительно, эталон женской красоты меняется каждое десятилетие, а то, как должны выглядеть дети, остается неизменным столетиями.

Лаурочка соответствовала всем канонам детской красоты. Круглые карие глаза, румяные пухлые щечки, шелковистые светло-каштановые кудри и капризные губки. Войдя в подростковый период, она не превратилась в «гадкого утенка», а, наоборот, расцвела как роза. Среднего роста, хрупкая, словно статуэтка, с темными, поражающими в самое сердце глазами, она обращала на себя внимание. К тому же Лаура прекрасно пела, играла на двух музыкальных инструментах и в пятнадцать лет даже стала призером по бальным танцам России.

Мама поддерживала ее во всех начинаниях, но видя, что дочь стала красавицей и все мужчины не сводят с нее глаз, всячески пыталась оградить Лауру от их внимания. О чем впоследствии сильно жалела.

С юности она внушала дочери, что все мужчины лживы, хотят одного и того же и держаться от них надо подальше. Мало того, одно время она даже следила за Лаурой, ограничивала ее свободу.

– Зато в подоле не принесешь, – приговаривала Лариса Петровна.

Но шло время, и когда пришла пора Ларисе Петровне задуматься о внуках, свободных мужчин вокруг Лауры уже не было. Те молодые парни, которые пытались за ней ухаживать и оказывали ей знаки внимания, давно уже свили свои семейные гнезда и воспитывали детей. Лаура по-прежнему пользовалась повышенным мужским вниманием, но теперь только как потенциальная любовница. Лариса Петровна локти кусала, что держала дочь в такой строгости.

Лариса Петровна остановилась на пороге комнаты Лауры, а потом осторожно заглянула в дверь. Лаура и Ада сидели обнявшись.

– Это я во всем виновата, – объявила Лариса Петровна. – Не надо было тебя так стеречь…

– Ты же ради добра…

– Да какое там! Ты такая красивая росла, что я боялась, что тебя испортит мужское внимание. Оградить, уберечь хотела… А получилось что?.. Шарахаться ты стала от мужчин, не умеешь с ними выстраивать отношения.

– Не кори себя, мама! Я и сама виновата. Ходила нос задрав, принца какого-то искала. Все мне были не такие… Один ростом не вышел, со вторым неинтересно, третий смеется не так… Вот и довыбиралась. А теперь уж и не нужна никому… Да и у самой интерес погас. А уж эти последние отношения меня просто доконали. Я так влюбилась в Геннадия, что в моем возрасте делать уже не стоило.

– Мне сразу не понравился этот твой Генка, – презрительно бросила Лариса Петровна.

– Я знаю… Он никому не нравился, одна я ничего не видела и видеть не хотела. Ну что теперь говорить…

Лариса Петровна ушла на кухню, оставив подруг наедине.

Придя в себя, Лаура приняла не простое решение:

– Я забуду его, вот увидишь… У меня получится…

– Не сомневаюсь, – кивнула Ада. – Ты очень сильная, сама даже не понимаешь насколько. Конечно, забудешь…

– Знаешь, что он сказал мне в одну из последних встреч?

Ада в ожидании уставилась на подругу.

– Что мне замуж пора. Мужика мне, мол, надо своего завести. Я тогда не обратила на его слова никакого внимания, а зря… Звоночек это был, ясно ведь – хотел от меня избавиться. Так обидно…

– Говорю же – гадина Генка распоследняя! Что-то два года он тебе мужа не желал, сам пользовался, а затем вдруг решил как вымпел другому передать. Надоела ты ему… А чтобы избежать слез, звонков, эсэмэсок, мол, зачем ты меня бросил и все такое… самое лучшее, если баба будет занята другим мужиком. Поэтому тут не то чтобы ревность, а даже наоборот, очень хорошо, если еще кто-то есть… Я такое тоже проходила…

– Это же бесчеловечно! Я его любила… даже не смотрела на других. Как так можно?

– Каждый судит по себе. Твой Геночка-негодяй вряд ли способен вообще любить… Тебя точно не любил, просто развлекался. Еще бы! Рядом такая красотка. Плюнь! Забудь! – убеждала ее Ада.

– Не могу сказать, что готова его забыть прямо сейчас, но насчет того, что буду унижаться и надоедать ему эсэмэсками, звонками… Не дождется! Такого удовольствия я ему не доставлю.

– Вот и правильно! Не вешай нос! Выходи из депрессии и живи красиво. Знаешь, как говорят? Если бог закрыл перед тобой одну дверь, значит, он открыл другую. И тебе просто надо ее найти. Вот так…

– Хорошо, я буду искать замену… – кисло согласилась Лаура.

По специальности Лаура была переводчицей, но творческая жилка не давала ей покоя, и Лаура попала в любительскую театральную труппу, которую собрал режиссер Бугров Бронислав Витальевич.

В свое время он был очень известным артистом, но потом увлекся спиртным и у него, как говорили, «поехала крыша». Несколько лет он провел в психушке. Друзья артисты собрали деньги и, когда он вышел, определили его в дом инвалидов для творческих людей. Там он и организовал свой первый кружок и поставил первый спектакль, который произвел фурор.

Через пару лет Бронислав Витальевич вернулся в свою квартиру и организовал театр, который назвал «Экспериментальный театр Брони». Помещение для театра он арендовал в небольшом старинном особняке в центре Москвы. Надо отметить, что театр пользовался популярностью, особенно среди богемы, и все билеты на спектакли были распроданы на месяц вперед.

Лаура уже несколько лет была ведущей актрисой театра Брони. Ведь пение и танцы она не бросала никогда, а внешне так и вовсе – настоящая кинозвезда.

Стройная, с очень красивыми ногами профессиональной танцовщицы, да к тому же ходила все время на высоких каблуках. Тонкая талия, бюст – все было в норме. Изящная длинная шея, темные волосы, стрижка каре, объемная челка, трогательные большие карие глаза. Чуть курносый нос и пухлые, красивые губы… Она была словно героиня черно-белого кино, сошедшая с экрана. Может, поэтому Лаура не находила счастья в реальной жизни?

Бог словно оберегал ее. Лауре никогда никто не нравился, всем мужчинам она говорила твердое «нет». Ей было очень важно, чтобы ее полюбили. И вот когда она наконец поверила в любовь, ее так жестоко обманули.

На дворе стоял ноябрь, самый темный, дождливый и противный месяц года.

В жутко-подавленном состоянии Лаура пришла в театр к своему учителю.

– На тебе лица нет, – сразу же отметил Бугров.

– Всё нормально, – отмахнулась Лаура.

Бронислав Витальевич был, как всегда, одет очень экстравагантно. Широченные ярко-красные брюки, длинный, фактически до колен цветастый джемпер с кисточками и бахромой. Выглядел он не серьезно, не так, как должен выглядеть режиссер, просто настоящий фрик. Лицо круглое, нимб кудрявых седых волос, пышные борода и усы и под стать им кустистые брови. Речь у Бронислава Витальевича была неторопливая, основательная, а взгляд из-за очков пронизывающим. Режиссеру можно было довериться, он мог понять и дать правильный совет.

– Говори, – подбодрил он Лауру.

– Я сейчас в таком состоянии, что нет желания даже говорить…

– Нелады на любовном фронте? – поинтересовался Бронислав.

– Немудрено догадаться… Да и что еще у меня может быть? Детей нет, семьи нет… Меня бросил любимый мужчина, – тяжело вздохнула Лаура.

– Плохо, всё очень и очень плохо, – покачал головой Броня.

– А именно? – уточнила Лаура.

– Ты считаешь, будто я способен злорадствовать, что у тебя нет семьи и ребенка?

– Я не это хотела сказать! – начала было оправдываться Лаура.

– Мы с тобой давно знакомы, и ты меня прекрасно знаешь, – продолжил Бугров свою речь. – Каждый человек появляется на свет для того, чтобы пройти свой путь, предназначенный только ему. И если человек по той или иной причине не оставил после себя потомство, так выходит, он жил зря? Нет! У меня тоже нет детей, и что? Я нашел себя в любимом деле, в творчестве! Вы – мои дети! А теперь посмотри на себя. Ты блистательная женщина, талантливая и красивая! Как ты двигаешься, как ты поешь, как ты живешь на сцене! Это твое призвание! В тебе есть жизнь, есть энергия, ты умеешь делиться этим с людьми, и это тоже дар! И я это ценю, и наша труппа это ценит, и нам ты можешь доверять! Но самое плохое знаешь в чем?

– В чем?

– Что тебя бросил какой-то мерзавец, а ты до сих пор называешь его «любимый мужчина». Вот это должно заботить тебя больше всего.

Лаура вздохнула:

– Наверное, не так просто забыть человека, которого любишь.

– Даже если он предал тебя? Разбил вдребезги все твои чувства! – Бронислав Витальевич резко взмахнул руками, словно большими крыльями.

– Доверие – вдребезги, но любовь убить не так просто. Она словно сорвалась в пропасть, но зацепилась одной рукой с острыми ноготками за край – за твое нутро, за твое сердце, и ты чувствуешь всю эту боль в себе.

– И тебя одолевают двоякие чувства, – подхватил ее мысль Броня. – Как порядочному, доброму человеку тебе хочется протянуть руку этой несчастной любви, чтобы не дать ей умереть… Любой нормальный человек не сможет стоять в стороне и безучастно смотреть на гибель другого.

– Есть другой путь? – спросила Лаура.

– Дать ей сорваться… Больно – да. Зато с корнем… А потом, со временем, всё зарубцуется, – пояснил Броня.

Лаура задумалась.

– А может, ей помочь? Наступить на эту руку острым каблучком?

Режиссер рассмеялся:

– Ты прелесть! Это было бы прикольно! Но ты не сможешь.

– Почему не смогу? – обиделась Лаура.

– Потому что все твои беды знаешь из-за чего?

– Любопытно…

– Ты выглядишь как женщина-вамп! Яркая, красивая, с пробирающим насквозь взглядом. И на тебя ведутся слабые мужики, которые хотят испытать острые ощущения или… – Броня задумался, – подлечить расстройство потенции…

Лаура не выдержала и рассмеялась.

– Да, да! Не смейся! Весьма специфический контингентик, которым априори не нужны любовь, забота, семья, спокойствие. Ты вызывающе красива, но в душе совсем другая – верная, нежная, домашняя.

– Ты хочешь сказать, что я должна выглядеть иначе? Просто и мило, чтобы походить на домашнюю квочку и привлекать другой тип мужчин? – спросила Лаура у мудрого старшего товарища.

– Это был бы оптимальный вариант, но такого никогда не будет! В этом-то и проблема! В этом диссонанс твоей личности. У таких женщин, как ты, не складывается личная жизнь, но проблема в вас самих… Это правда. Твоя обольстительная внешность привлекает тех парней, которые требуют больше «зрелищ», чем хлеба.

– То есть все мужчины, которые когда-либо ко мне подойдут, будут заведомо не те? – ужаснулась Лаура.

– Совершенно верно! – кивнул Броня и достал бутылку коньяка.

У Лауры округлились глаза. Она знала, что Бугров любил выпить, да и труппа тоже иногда расслаблялась… Но чтобы вот так, с утра… Да с ведущей актрисой… Да еще в день распределения ролей…

Но Броня, не обращая внимания на удивление Лауры, поставил на стол два бокала, откупорил бутылку и щедро разлил коньяк.

– Выпей, тебе сейчас это нужно…

– Похоже, мне это теперь всегда будет нужно. Если лечить таким образом боль от погибших отношений, а ничего другого мне не светит… так и спиться можно, – предположила Лаура.

– Можно, можно…

– Зато не будет так больно.

– Не будет. – Режиссер был немногословен. – Пей!

Лаура подчинилась.

– Броня?.. – повернулась она к режиссеру, поставив бокал.

– Да, душа моя? – закурил сигару Бронислав Витальевич.

– А если эта настоящая любовь… Ну, вдруг неожиданно исчезнет, испарится, то есть покончит жизнь самоубийством… Мне легче станет? – спросила Лаура.

– Думаю, не в твоем случае. Подлецы и подонки – они трусливы и не предоставят тебе такого облегчения. Такие высасывают из женщин все, что можно, и отрываются только под тяжестью собственного дерьма, – ответил Бугров, чокаясь с Лаурой во второй раз.

Она рассмеялась.

– Ну и воображение у тебя!

– Так поэтому я и режиссер, – вздохнул Броня.

И они снова пустились в обсуждение нелегкой женской судьбы Лауры.

– Я его видел? Это тот подлец, который частенько заезжал за тобой в театр? Такой холеный красавец, с холодным, циничным взглядом? – поинтересовался Броня.

Лаура кивнула.

– Только про холодный и циничный взгляд я только сейчас понимаю, что это правда. Почему ты раньше мне не говорил?

– А ты меня слушала? Еще мне очень не нравилось, что моя принцесса связалась с женатиком. Но ты же с ума сошла от любви!

– Ты прав… Не хотела и не стала бы…

– Я знал, что рано или поздно все закончится и ты прозреешь… Выпьем!

– Выпьем! А мне за разговором с тобой и правда легче стало, – вздохнула Лаура.

– А еще нам помогают эти пять звезд, – кивнул Бугров на бутылку. – Они освещают нам путь к новой жизни! – подбодрил он Лауру.

– Но у нас нарисовалась одна проблема. – Она внимательно всмотрелась в лицо своего спасителя.

– Поясни! – напрягся Броня. – Нет нерешаемых проблем!

– Так ты же мне не оставил ни единого шанса обрести счастье на старости лет! Кто бы ко мне ни подошел, клюнув на мою яркую внешность, будет всё равно не тот…

– Именно так я и сказал! – хмуро кивнул Броня.

– Господи! Так что же делать?!

– Выпьем! – У режиссера на все был один ответ.

Лаура подчинилась, словно Бугров был гуру, который пообещал ее избавить от всех тревог и страданий. А взамен надо было просто отдать свою душу… Всего лишь… Тем более что она так болела.

Именно эти мысли Лаура и озвучила своему режиссеру, от чего тот пришел в ужас и снова плеснул ей коньяка.

– Ты сейчас просто готовая добыча для очередного негодяя! Надо что-то с этим делать… – задумался он.

– А что тут сделаешь?

– Выпьем!

– Давай!

В это время в кабинет заглянула еще одна актриса театра – молодая энергичная Аня.

– Бронислав Витальевич, все в сборе, – сообщила она. – Ой, извините, я мешаю…

– Нет-нет, Анечка! Скажи всем, что мы скоро идем! – ответил режиссер.

– Да! – бодро кивнула Лаура и резко встала. Ее сильно повело в сторону, и если бы не подоспевший на помощь Бронислав Витальевич, она могла оказаться на полу.

– Спасибо, – поблагодарила Лаура своего «гуру».

– Всегда рядом! Всегда готов! Анечка, мы сейчас!

– Я поняла. – Девушка испарилась.

– И что же мне делать? Смириться уже, да? Не молодая, не удачливая… На мужиков больше смотреть не могу, тошнит просто. Я больше никогда никому не поверю. Всегда, как только кто-то будет говорить, что любит, что не бросит… у меня перед глазами будет вставать лицо этого хлыща… – пожаловалась Лаура.

– Нельзя по одному уроду мерить всех мужчин…

– Дело в том, что это не первый мужчина, который обманул меня, – пояснила Лаура.

– Тогда понимаю… Тупик. Веру в мужчин тебе вернуть будет трудно, – сказал режиссер. – Фактически невозможно. Надо в корне изменить ситуацию! Просто в корне!

– Как? Сама я вряд ли изменюсь! – снова пошатнулась Лаура.

– Если к тебе подходят не те, значит, надо… самой подойти к кому-нибудь, – здраво рассудил режиссер.

– К кому? – оторопела Лаура.

– К кому-то, кто в жизни бы к тебе не подошел. Обрати внимание на страшных мужчин… – продолжал советовать Бронислав.

– На кого?!

– Ну, на лысых, толстых, таких зачуханных… Которые посмотрят на тебя и сразу поймут – такая женщина не для него. Ты не то чтобы знакомиться, а даже смотреть в его сторону не будешь. Вот к такому и подходи!

Лаура на какую-то секунду даже протрезвела.

– Страшные? Толстые? А мне-то они зачем?!

– Ну ты правда дура! А зачем тебе эти писаные красавцы? Не настрадалась еще? Не наплакалась? Я тебе пути подсказываю, как можно изменить ситуацию! Такие мужчины и душу твою оценят, и тебя полюбят! Ну что ты так испуганно на меня смотришь?

– Выпьем?.. – икнула Лаура.

– Давай! – вошел в раж режиссер.

Глава 2

– У тебя досочное лицо, – как-то сообщил Слава Ядвигов своему лучшему другу Юрке Кичаеву, когда они были еще подростками.

– Чего? – не понял Юра.

– Сам посуди… В школе висишь на доске как отличник? Висишь… В спортивной школе висишь? Висишь! В стрелковом клубе висишь? Висишь! Ну, то есть не ты, а твоя фотка. Поэтому лицо у тебя досочное.

– Дурак ты! Я просто цель себе в жизни поставил, к ней и иду. А для этого надо получить образование и быть человеком с большой буквы.

– Ты прямо пугаешь меня…

Дело в том, что мальчишки воспитывались в интернате и прекрасно понимали, что такого будущего, которое могут дать детям родители, у них может и не быть. Но Юра был очень умным и целеустремленным. Он показывал себя и в спорте, и в учебе. В него, высокого, красивого парня, были влюблены все девчонки, да и учителя сделали всё, что было в их силах, чтобы Юра поступил в высшее военное училище. С блеском окончив его, он поступил на военную службу и женился на симпатичной скромной девушке из своего окружения.

Беда пришла внезапно. Юрий, как командир подразделения, принимал участие в военной операции на Кавказе и однажды в бою накрыл собой вражескую гранату, чтобы уберечь от гибели своих бойцов.

Он стал первым человеком, который выжил после такого ранения, несмотря на серьезные повреждения внутренних органов, множественные переломы ребер, ног. Несколько месяцев Юрий провел в коме. Через год все его тело и лицо были покрыты обезображивающими шрамами. Ходить он не мог из-за компрессионного поражения позвоночника.

В инвалидном кресле его и доставили в пустую квартиру. Молодая жена ушла, когда он еще лежал в госпитале. Кто не бросил, так это друзья, сослуживцы, те люди, чьих детей он спас. Их было много, но Юра воспротивился такой толпе жаждущих носить его на руках. Рядом с ним остались его друг детства Слава Ядвигов и одна женщина, Галина Николаевна, сына которой он спас в том бою. Правда, ее сына все равно убили в другой передряге, и, если бы не возможность общения и выхаживания Юры, она сошла бы с ума. Так Галина Николаевна у него и осталась.

Несмотря на свое состояние, Юрий был абсолютно не сломленным и даже смастерил себе турник для тренировок. О том, что Юрий испытывает сильные боли, можно было только догадываться по обезболивающим таблеткам, лежащим на тумбочке возле кровати.

А еще его наградили медалью «Золотая Звезда» Героя России. Как он шутил: хорошо, что не посмертно.

– Почему ты не даешь людям помочь тебе? – удивлялся Слава.

– Потому что не хочу, чтобы меня жалели и обхаживали, иначе я не встану на ноги. Я должен это преодолеть. Судьба дала мне шанс, и я не хочу упустить его, – ответил Юрий.

Изнуряя свое тело тренировками, через год он встал на костыли, а еще через два стал ходить с палочкой. Получив второе высшее образование, Юрий стал руководителем крупной фирмы, занимающейся информационной безопасностью.

Жил он в шикарной квартире в элитном доме с Галиной Николаевной, которая стала ему как родная. И никогда не забывал о своих друзьях, всем помогал. Ходил Юра слегка прихрамывая и в очень редких случаях пользовался палочкой. Количество обезболивающих таблеток со временем, конечно, уменьшилось, но в моменты приступов, когда тело от боли сводили судороги, Юре без них было не обойтись.

Вся его привлекательная внешность была утрачена безвозвратно. Лицо покрывали глубокие и болезненные шрамы. Избавиться от них он не хотел, в этом плане Юра махнул на себя рукой. И Галина Николаевна, и Слава знали, что он серьезно переживал уход своей молодой красивой жены.

Пока Юра проходил курс реабилитации и поднимал себя на ноги, он даже и не думал про женщин. А потом они у него появились, и в немалом количестве. Будучи человеком состоятельным, он обзавелся красивыми любовницами. Особо долго отношения ни с кем не поддерживал и, как только чувствовал, что женщина начинает на него давить или пытается занять его внимание больше, чем он был готов дать, Юрий элегантно бросал свою даму. Женщины при расставании всегда получали от него дорогие подарки – шубы, машины, золото, и все равно он разбивал им сердца.

Слава недоумевал:

– Почему у тебя столько любовниц? У меня ощущение, будто ты боишься, что, не дай бог, привяжешься к какой-то одной…

– Вовсе и не из-за этого. Люблю женщин, ценю их, наслаждаюсь ими… – отвечал Юра.

– Не долго ли ты ими наслаждаешься? Пора бы создать семью, – пояснял Слава, который был два раза женат, и оба раза неудачно.

– Чья бы корова мычала, – только усмехался Юрий.

– Это бесполезно! Так и проживет всю жизнь бобылем! – сокрушалась Галина Николаевна. – А ведь это так хорошо – крепкая семья, любящая женщина рядом…

– Ты у меня есть! – обнял и поцеловал ее Юра.

– Вот ведь паразит! Знает, чем взять! – улыбалась Галина Николаевна. – Да и бабы сами во многом виноваты!

– Это в чем же? – спросил Слава.

– Так дают все вам, паразитки! Какая хочешь! Чего жениться-то? С хозяйством я справляюсь, женщина как домохозяйка ему не нужна, он и сам все в состоянии сделать, как любовница – так их тьма! Я все надеялась, что когда-нибудь встретит не такую, как все, влюбится… Но где там! Так и помрет, не испытав этого чувства! – махнула рукой Галина Николаевна.

– Я это чувство уже испытал по молодости и второй раз вовсе не жажду, – ответил Юрий.

Они сидели у Юрия на кухне, и Галина Николаевна угощала друзей вкусными, еще теплыми ватрушками.

– Спасибо, тетя Галя, – поблагодарил Слава с набитым ртом.

– Это не мне спасибо, а Мариночке. Она принесла, хозяюшка наша. – И Галина Николаевна повернулась к Юре.

Тот закатил глаза, и Слава рассмеялся. Он уже был в курсе этой истории. Галина Николаевна решила во что бы то ни стало познакомить Юру с соседской девушкой Мариной.

– Опять ты за свое?! – Юра строго посмотрел на Галину Николаевну.

Марину он знал еще чуть ли не с коляски. Когда она училась в старших классах, Юрий заметил с ее стороны внимание к своей персоне. Девушка поджидала его у подъезда, сталкивалась с ним на лестнице и краснела, потом в их почтовый ящик стали попадать любовные записки в сердечках. И Юра был вынужден поговорить с ней, чтобы развеять ее детские надежды. Но стало еще хуже – юное создание призналось ему в любви.

– Мариночка, я старше тебя на двадцать лет! Мне тридцать семь!

– Ну и что?! Это даже хорошо! Вы – мой герой!

– Я не такой хороший, каким тебе представляюсь, поверь мне! – пытался разубедить ее Юрий.

– Нет, вы самый сильный, самый смелый! Вы защитите меня от хулиганов! Я только с вами буду чувствовать себя под защитой!

– Марина, я же урод! – приводил Юрий свой последний аргумент. Он не испытывал никаких иллюзий по поводу своего обезображенного лица.

– Шрамы идут вам, – краснела Марина.

– Да почему?!

– Они украшают мужчин…

Тогда Юрий пару раз попадался на глаза Марины с разными женщинами под ручку. Хотел, чтобы Марина поняла, что он не принц из сказки, и переключила свое внимание на сверстников. Но не тут-то было! Все стало еще хуже.

Марина напилась каких-то таблеток, и ее еле откачали в больнице. Увидев страдания родителей, она поняла, что сделала глупость, и поклялась так больше не делать. И даже от Юры как-то отстала. С тех пор прошло шесть лет.

Но Марина не выкинула Юрия из головы и решила зайти с другой стороны. Она подружилась с Галиной Николаевной и через нее стала передавать для Юры какие-то подарки.

– Марина такая красивая! – вздыхала Галина Николаевна.

– Очень красивая, – соглашался Юра.

– Милая, воспитанная девушка и до сих пор любит тебя! Ты же как черт по сравнению с ней! – ругалась Галина Николаевна.

– Вот именно! Я и чувствую себя чертом! Она слишком юна!

– Я видела с тобой девушек не намного старше ее! – парировала домоправительница.

– Это были проститутки, – засмеялся Юра.

– Ты развращенный тип! – злилась Галина Николаевна.

– Да, он такой! Он очень плохой! – подтверждал Слава.

– Не надоело шататься по шлюхам? Может, ты все еще жену свою вспоминаешь? – спросила Галина Николаевна.

– Вот еще!

– Тогда Марина для тебя – ангел-спаситель. Только такая девственно чистая девушка и сможет возродить твое сердце к любви! – настаивала она. – Ты должен дать ей шанс!

– Ага! И испортить всю жизнь? – уточнил Юра.

– Слава, ты же друг! Ну хоть ты ему скажи! – обратилась Галина Николаевна за помощью к Юриному другу.

– Марина – очень милая девушка, – ответил тот.

– Ну а я о чем говорю?!

– Но я его друг и не могу врать, – развел руками Слава. – Юра настолько избалован женщинами, что не знаю, кем надо быть, чтобы зацепить его. Марина его не интересует, это факт, и надо смириться.

– Кто бы ей это сказал, – вздохнула Галина Николаевна.

На самом деле, несмотря на увечья, Юрий добивался любой женщины, которую хотел. Он был настолько самодостаточным, цельным человеком, что это завораживало. Страшным он казался с первого взгляда, а при общении открывались его ум, юмор, чертовское обаяние и сексуальность. Женщины теряли головы и уже не обращали внимание на его шрамы, наслаждаясь потрясающей мужской энергетикой.

Дело в том, что даже за годы ограничения подвижности Юра не чувствовал себя инвалидом. Он всегда был победителем по жизни, и это ощущение силы и надежности передавалось и окружающим.

– Вот пусть тебе когда-нибудь муж твоей очередной дамочки голову снесет! – фыркнула Галина Николаевна.

– Много и свободных дамочек! – фыркнул в ответ Юрий.

– Не ссорьтесь по пустякам! – пытался примирить их Слава.

– Да ну его! – Галина Николаевна вытерла руки о чистый накрахмаленный фартук и ушла с кухни.

– Вот всегда так! Чего она ко мне пристала с этой женитьбой? Я прекрасно себя чувствую и так! – пожаловался другу Юрий. – Такое ощущение, что она хочет избавиться от меня!

– Тетя Галя – человек старой закваски. Для нее брак – это святое. Устала смотреть, как ты шатаешься по бабам! Я и ее понимаю, и тебя!

– Меня пугает, что, пока я не женюсь, она так и будет заводить эти разговоры!

– Может, попробовать с этой Мариной? – предложил Слава.

– Шутишь? И испортить девчонке жизнь?

– Да, это не выход… – согласился Слава и, понизив голос, добавил: – Я к тебе сегодня не просто так пришел… Я по делу.

– Всё что угодно! – Юрий откинул со лба темные волосы.

– Похоже, меня хотят убить, – сказал Слава, виновато улыбаясь.

Глава 3

Вячеслав Михайлович Ядвигов тоже был военным и принимал участие в военных действиях. Но ему повезло – обошлось без ранений. Выйдя в отставку, он какое-то время проработал в охранном агентстве, а потом вместе с бывшим сослуживцем Антоном Ивановым открыл частную детективную фирму. Юрий тоже был в доле.

Сотрудников набрали из бывших военных и полицейских. Учредителей было двое – Слава и Антон. Они были не только партнерами, но и друзьями и могли полностью положиться друг на друга.

Антон, конечно, хорошо знал и Юру, и тоже был с ним в прекрасных отношениях. Несколько лет совместной работы доказали, что мужчины могут работать вместе. Никто никого не подвел, не обманул.

Антон больше занимался финансами и рекламой. А Слава организовывал сам процесс – осуществлял контроль за сотрудниками, был в курсе всех дел, которые велись в агентстве, иногда выезжал на дела и общался с клиентами.

Веселина Георгиевна Вдовина явилась в детективное агентство фактически к закрытию, поэтому и нарвалась на Славу, который уже собирался домой.

– Я опоздала? – расстроенно спросила молодая женщина.

На вид ей было лет тридцать-тридцать пять, стройная и весьма симпатичная. Но бросалось в глаза даже не это, а ее бледность и растерянность. У Славы язык не повернулся сказать ей, чтобы она приходила завтра.

– Нет… Конечно, проходите, пожалуйста, в мой кабинет. Вы успели, мы до девяти работаем.

Женщина скользнула взглядом по офисным часам – было без пятнадцати девять – и прошла в кабинет. Слава помог ей раздеться, предложил чай-кофе, но женщина от всего отказалась и сразу приступила к делу. Возможно, она догадалась, что пришла слишком поздно, и не хотела сильно задерживать человека.

– Знаете… Год назад я потеряла мужа в автокатастрофе, – начала она.

– Сочувствую. Вы хотите, чтобы мы нашли, кто это сделал? – догадался Слава.

– Нет… Все участники той аварии давно известны. Виноват был мой муж, насмерть разбился тоже только он один. Все давно решено и улажено. Дело в том, что совсем недавно на меня вышел один нотариус, я его проверила…

– Завещание мужа? Долго оно вас искало, – сказал Вячеслав.

– Завещание не мужа, а его тетки, которая умерла совсем недавно. Из родных у нее только мой покойный муж. Насколько мне известно, они не общались. И теперь я как вдова имею право наследования за умершим мужем… – Женщина закашлялась и попросила зеленого чая.

Слава сам подал ей чашку, так как секретаршу давно отпустил домой.

– Продолжайте. Что вам досталось по наследству? – спросил он.

– Ее небольшой антикварный магазинчик. Это все так неожиданно… – развела руками Веселина. – Эту тетку Стефанию я абсолютно не знаю. Она просто свалилась мне на голову. Мне ее магазин абсолютно не нужен, я неплохо зарабатываю. Но я чисто из любопытства заинтересовалась. Магазинчик в центре, очень маленький и полон разных вещей, в которых я ничего не понимаю. – Веселина пригубила горячий чай. – Пришлось даже через знакомых нанять специалиста, чтобы он мне помог все это оценить и избавиться.

– Избавиться? – переспросил Слава.

– Ну а зачем мне магазин? Я не собиралась этим заниматься. И Борис Ефимович мне по-дружески помог. Само помещение магазина Стефании не принадлежало, она арендовала его на протяжении нескольких лет. Я получила в наследство только товар. Удивительно, но женщина все записывала в какие-то толстые амбарные книги: что она принимала, что продавала, всё-всё. Стефания была и бухгалтером, и оценщиком, и продавцом, и хозяйкой. Несмотря на то что ее магазинчик располагается в центре Москвы, арендная плата была невысокой, может, потому, что помещение очень маленькое. Клиенты у Стефании в основном были одни и те же – такого же, как она, возраста старушки, приносящие свои вещи, чтобы купить что-то нужное, сделать подарки детям и внукам или же просто получить прибавку к пенсии. Дело Стефании не сильно процветало, попросту говоря, она еле сводила концы с концами. А последнее время, говорят, сильно болела и, словно предчувствуя свою кончину, распродала самые лучшие вещи, оставив фактически один хлам. То есть мой доход от внезапно свалившегося наследства, в принципе, равен нулю. Ну, спасибо и на том, что мне не досталось наследство с долгами.

Вячеслав внимательно слушал ее, все еще не понимая, какого рода помощь клиентка хочет получить от детективного агентства. Но терпеливо ждал.

– А несколько дней назад я получила записку… – Молодая женщина дрожащими руками порылась в сумочке и достала несколько помятый белый лист бумаги. – Вот, читайте…

«То, что на тебя внезапно свалилось, так же внезапно тебя убьет».

Вячеслав повертел листок в руках – напечатано на принтере, и больше ничего…

– Вы тоже считаете, что это ерунда? – спросила Веселина.

– Что значит «тоже»? – уточнил Слава, вскидывая брови домиком.

– Я с этой запиской явилась в отделение полиции, и там мне так и сказали: ерунда. И даже посмеялись. Они сказали, что если бы реагировали на все подобные глупые розыгрыши, которые люди устраивают друг другу, то полицейских должно быть много больше, чем простых граждан. В одном метро каждый день люди смотрят друг на друга так, что если бы взглядом могли убивать, то в метро стало бы гораздо свободнее. Меня просто послали подальше… А я – женщина одинокая…

– Вдова, – кивнул Слава.

– Да, я вдова, и еще не оправилась от утраты любимого человека…

– Понимаю, год – это слишком мало…

– Мало?! Вы издеваетесь? Да сколько бы ни прошло времени, хоть сто лет, я не забуду своего мужа, с которым прожила пятнадцать лет! – несколько истерично заявила женщина, и Слава понял, что она явно на взводе.

– И я реально боюсь… – тихо произнесла клиентка, словно прочитала мысли Вячеслава. – Ведь это не просто так! Это намек на наследство, которое, прости господи, мне и не нужно! Но кто и зачем прислал эту записку? Я хочу попросить вас, чтобы вы это узнали и помогли мне!

Слава внимательно слушал Веселину и где-то был даже согласен с полицейскими, ведь в принципе эта записка ничего не значит, но… Этим и отличалось частное детективное агентство, что должно было помогать всем клиентам, за их же деньги.

– Вы поможете мне? – спросила женщина.

– Да, я посмотрю, что можно сделать, – ответил он.

Именно про эту встречу Слава во всех подробностях и рассказал Юрию. И наткнулся на недоуменный взгляд друга.

– Ну и что? – спросил Юра.

– И вот… – Слава выложил перед ним лист бумаги. Это была новая записка, распечатанная на принтере.

Юра прочитал:

– «Сунешься в это дело – умрешь!» Ничего себе… – присвистнул он. – И это всё?

– Всё…

– Поражает, что кто-то четко отслеживает твою клиентку. Угрожает ей… Она обратилась к тебе… Пригрозили тебе. Серьезный подход.

– Вот и я о том же… – зачавкал очередной ватрушкой Слава.

– Сколько времени прошло с тех пор, как к тебе обратилась Вдовина? – спросил Юрий.

– Неделя.

– И что думаешь делать?

– Если честно, не знаю. Я думал – само рассосется. Кто-то неудачно пошутил, а я «утешу» красивую вдовушку. Но сейчас понимаю, что дело серьезное…

– Хорошо, что со мной поделился. Я, конечно, не детектив, но…

– Юра, ты всегда был лучший! И это я без прикрас… Я просто с тобой советуюсь…

– Кто-то очень не хочет, чтобы то, что оставила тетя Стефания, перешло твоей клиентке, это понятно.

– Но кто?! Я проверил, у этой Стефании на самом деле нет других родственников! – воскликнул Слава.

– Понимаю… Проверил хорошо?

– Обижаешь…

– Хорошо, а если не будет вдовушки, кому все перейдет? – спросил Юра, закуривая. Курил он много и не собирался бросать, несмотря на все противотабачные законы.

– Я не знаю… Государству, наверное. Да о чем мы говорим? Там сплошная рухлядь! На помойку бы все это отправилось! – развел руками Слава.

– А я могу посмотреть этот магазинчик? – спросил Юрий.

– Считаешь, там есть что-то ценное?

– Ценное не ценное, но что-то несомненно есть, что сподвигло кого-то на такие угрозы, – пожал плечами Юрий.

– Мы с тобой не антиквары, как мы сможем понять, ценное мы обнаружили или нет? Веселина Вдовина обратилась к знакомому антиквару Борису Ефимовичу, и он как специалист ничего ценного не обнаружил, – сказал Слава.

– А ты ему доверяешь? – уточнил Юрий.

– Я его даже не видел… Но он вроде знакомый родственников Веселины.

– Вот именно, не видел… Я бы все-таки посмотрел на этот антиквариат. «Одна голова хорошо, а две лучше», – сказал Юрий.

На кухню вернулась Галина Николаевна.

– Задымил уже… Продыху нет! – замахала она руками.

– Я думаю, ты должен осмотреть наследство Веселины, – ответил другу Слава. – Я позвоню ей и договорюсь.

– Веселина? – вклинилась в разговор Галина Николаевна. – Я не ослышалась? Ничего подобного в жизни не слышала… Глупость какая… Родители что, думали, с таким именем их дочь веселее проживет?

– Не знаю, – засмеялся Слава. – Но как минимум два неприятных события с ней уже произошли. Во-первых, она стала вдовой, во-вторых, кто-то ей угрожает.

– Весело… – покачала головой Галина Николаевна.

Глава 4

На своем серебристом «мерседесе» представительского класса Юрий приехал по нужному адресу. На улице стояла такая теплая, «сопливая» зима, что вполне можно было ходить в осенней одежде, что Юра и делал: темно-синие джинсы, черные ботинки и черное кожаное пальто составляли его наряд.

Конечно, угрозы госпоже Вдовиной и тем более его другу Юрию ох как не понравились. И он почему-то не смог отреагировать на них как на «ерунду». Будучи знатоком информационных технологий, Юрий предпочел бы, чтобы эти угрозы пришли на электронную почту. И тогда он бы приложил все силы, чтобы найти отправителя. Но эти бумажки даже без отпечатков пальцев… Причем их подбросили даже не в почтовые ящики Веселины и Славы, а засунули под входную дверь.

Также Юра уже знал, что все оставшиеся от Стефании вещи Веселина в коробках вывезла в другое место. Платить за аренду магазинчика смысла не было, и она освободила помещение.

Юра встретился с Веселиной в кафе в бизнес-центре. Женщина поведала, что подходящее место для хранения наследства ей помогла найти продавщица соседнего магазина.

Когда женщина только увидела Юрия, ее глаза расширились от ужаса. Смутившись, она пыталась сделать вид, что он такой же, как все, но исподтишка разглядывала его шрамы. Для Юрия ее поведение не осталось незамеченным, впрочем, он привык к подобным ситуациям. Он отметил, что Веселина весьма красива и явно одинока, это читалось в ее взгляде.

– Эта девушка мне кое-что рассказала и о Стефании, – начала Веселина, пригубив кофе. – Сказала, что они все очень скорбят по Стефании Ильиничне, такая милая и интеллигентная женщина была! Только очень одинокая. Всегда к ней можно было заглянуть – и деньги разменять, и чай попить. Никогда не отпускала просто так… Еще она очень дружила с Бугровым Брониславом Витальевичем. Это режиссер театра, что в здании напротив. Очень странный и не от мира сего человек. Стефания приходила на все премьеры, а Бугров иногда брал в аренду ее антикварные предметы для своих постановок. Он был безумно огорчен ее смертью и даже взял на себя ее похороны. Хорошо еще, что женщина прожила долгую жизнь и умерла от старости. И еще эта продавщица сказала, что Бронислав Витальевич не будет против приютить на время в своем театре немногочисленные вещи Стефании. И я с удовольствием этим воспользовалась, тем более что не надо было тратиться на переезд. Здание театра расположено аккурат напротив магазина Стефании.

– Значит, все вещи сейчас находятся в этом театре? – спросил Юрий.

– Да, именно там, – ответила Веселина и заказала себе еще одну чашку кофе.

– Вы лично общались с этим режиссером, Брониславом Витальевичем? – спросил он.

– Да, конечно! Он на самом деле очень простой и милый человек. Я-то думала, режиссер, директор театра! А он оказался таким улыбчивым и всепонимающим! Он мне рассказал, какой чудесной женщиной была Стефания, что многие актеры его труппы ее знали, что в особенно близких отношениях она была с его ведущей актрисой Лаурой. Вроде как считала ее очень талантливой и заслуживающей зрительского обожания. Я его поблагодарила, что он не бросил старого человека на произвол судьбы и взял на себя ее похороны. Бронислав Витальевич ответил, что это его долг и что по-другому он бы и не поступил… Скажите, Юрий, а вы женаты? – вдруг неожиданно спросила Веселина, чем сбила его с толку.

– Я? Нет… Скажите, а…

– Можно на «ты», – несколько придвинулась к нему Веселина и призывно посмотрела в глаза.

Именно в этот момент Юрий вспомнил, как Слава на кухне сказал, что, похоже, запал на эту «веселую вдовушку» и не прочь был бы с ней продолжить отношения.

– На «вы» или на «ты», не столь важно. Я хочу помочь Вячеславу, поэтому и встречаюсь с вами, – сказал Юрий.

– А без Вячеслава мы не справимся? – рассмеялась она.

– Мы с вами обязательно справимся, если вы мне ответите на один вопрос! Этот Бронислав Витальевич не говорил вам, что хочет получить что-то из коллекции умершей?

Веселина свела аккуратно выщипанные брови к переносице.

– Нет… А зачем? Она и так сейчас вся у него! – И она залилась раскатистым смехом, так, что на них обратили внимание люди, сидящие за соседними столиками.

– Веселина, я бы попросил вас так не веселиться… Извините за невольный каламбур… Не забывайте, вам угрожает опасность, – несколько обескураженно отметил Юрий.

– Мне кажется, что с таким мужчиной, как вы, мне никакая опасность не угрожает, от вас просто веет спокойствием и мужественностью.

– Спасибо, но…

– А вы не могли бы быть со мной всегда? И тогда мне бы точно ничего не угрожало, – продолжала давить Веселина.

– Я не телохранитель, извините, но вот режиссер…

– Вы все про Броню! Он, кстати, сказал, что я могу его так называть… Представляете? Броня! По-моему, я ему понравилась, и он не был таким серьезным, как вы…

– Я рад за вас с Броней, – вытащил сигарету Юрий.

– А вы «крепкий орешек», – прищурилась Веселина.

– Я хочу помочь…

– Ну хорошо! Нет! Бронислав Витальевич абсолютно не интересовался чужим имуществом.

– Не предлагал купить его? – спросил Юрий.

– Нет! Хотя я была бы рада продать этот хлам! – засмеялась Веселина. – Но он любезно предоставил мне помещение своего театра на любое время, пока я не смогу все это забрать и вывезти. Кстати, он предложил мне роль в своей постановке, – продолжала заманивать его информацией о своей значительности Веселина.

– Роль? – не понял Юрий.

– У Брони труппа талантливых актеров, но не профессиональных. Каждый из них имеет другую профессию, никак не связанную с театром. А игра на сцене – это своего рода хобби. Но со слов Брони, они даже лучше профессиональных актеров, потому что у тех сбылась мечта и они расслабились, а актеры-любители пришли в эту профессию по зову сердца, по призванию. Они всякий раз доказывают, что тоже имеют право выходить на сцену. Вот Броня и меня пригласил…

– Поздравляю, – буркнул Юрий.

– Конечно, попробуюсь… Он сказал, что у меня хорошая внешность, а насчет таланта видно будет. Ясно, что Броня – бабник и ни одной симпатичной юбки не пропустит, но все равно приятно. Вот судя по вашему серьезному взгляду понятно, что вы совсем не такой, – снова начала Веселина.

Юрий только выдохнул про себя, запасаясь терпением. Судя по тому, как он реагировал на эту женщину, больше одного раза он бы с ней не выдержал.

Он попросил Веселину позвонить Брониславу Витальевичу и предупредить его, что Юрий заедет в театр осмотреть вещи Стефании.

Юрий смог вырваться в театр только поздно вечером, но по телефону его заверили, что он может подъехать в любое время. Припарковав автомобиль, Юрий подошел ко входу. Театр был закрыт. На его звонок в дверь выглянул немолодой седой бородатый мужчина, одетый в ливрею.

– Чего шумишь, милок? – прошамкал дед.

– Так мне к режиссеру… – почему-то растерялся Юрий.

– К Броне? Ох, боюсь, милок, что Броня уже не в состоянии не то чтобы с кем-то встречаться, а даже вспомнить свое имя… У нас очень ответственный день, – проговорил дед и внезапно повалился на пришедшего мужчину.

Реакция у Юры была хорошая, и он успел его подхватить.

– Ой, как голова кружится… – простонал старик. – Держи меня, соломинка, держи… Слушай, а это не вы случайно поставщик коньяка «Икс О»? – дыхнул дед на него таким перегаром, что Юрию стало не по себе.

– Что же вы столько пьете в таком возрасте? Да еще и мешаете? – еле удерживал его Юрий.

– Ой, как я смешивал, как смешивал… Так вы поставщик «Икс О»?

– Нет, к сожалению я не поставщик «Икс О», я его даже не люблю, предпочитаю хорошую водку, – ответил ему Юрий.

– Водку? – попытался сконцентрироваться дед, правда, это у него плохо получалось. – Водка тоже есть! Ящик! Сегодня важный день! Один из важнейших!

– Я вас понял…

– Ой, мужик! Так ты прямо в гриме пришел?! Ты – леший?

– Я? – переспросил Юра, вконец оторопев.

– Или дуб кудрявый? Нет?! Водяной? Мужик, ты переборщил с гримом! Это все-таки детский спектакль, а с такой рожей ты всех детей испугаешь! Ты даже меня пугаешь! – дышал перегаром дед.

Юрий усмехнулся:

– Я не в гриме. Мне бы вещи покойной Стефании-антикварши посмотреть, – пришлось ему объясняться с этим дедом, за неимением никого другого.

– Стоп! Стефания! Знаю! Уважуха! Всем театром ее хоронили… Я знаю, где свалили ее барахло… А ты точно не вор? – прищурился дед.

– Точно нет, мне только посмотреть… Вообще, у меня была договоренность с режиссером Брониславом Витальевичем. Я могу…

– Нет! Сейчас ты ничего не можешь! Вернее, Броня ничего не может… Так что следуй за мной, господин Монстр.

И дед махнул рукой в направлении, куда Юра должен был его тащить. Видимо, именно такой смысл он вкладывал во фразу «Следуй за мной».

– Спускаемся по лестнице, и прямо… Стоп! Я же потом сам не поднимусь! Брось меня здесь, друг! – вдруг заплакал дед и тут же засмеялся: – Шучу! Иди сам до конца, последняя дверь направо.

– Хорошо. Спасибо… дедушка.

– Дедушка?! – Старик стянул с себя седой парик. – Да я моложе тебя, чувак!

Юрий увидел, как его морщинистое лицо на мгновение разгладилось и снова сморщилось, напоминая скорлупу грецкого ореха.

– Класс… – оценил Юрий.

– То-то же! У нас знаменательный день! – уже в какой раз повторил он.

– Что это за день? – спросил Юра.

– День распределения ролей! Главное – чтобы все остались довольны! – пояснил «дед», которому было не больше тридцати пяти лет. – Константин! – протянул он руку.

– Юрий.

– Очень приятно…

– А пьете вы специально, чтобы все остались довольны своими ролями? – спросил Юрий.

Костя погрозил ему пальцем:

– Сегодня особый день! Все смешалось! Когда надоест смотреть антикварное барахло, присоединяйся к нам – и выпить нальем, и накормим. Только не пугай наших дам, скажи, что на тебе грим!

Юрий отрицательно покачал головой:

– Я за рулем.

И Константин, держась за стену, отчалил.

Юрий удивился свободной атмосфере, царящей в театре. Хотя, может, творческие люди так и живут? Еще он оценил степень надежности охраны театра. Любой заходи и бери что хочешь! Ну да, сегодня же великий день распределения ролей! Вот и Юрию заочно предложили роль лешего. Причем можно на гриме сэкономить.

Юрий шел по подвальному коридору. Воздух здесь был сперт и пахло затхлостью. На полу через весь коридор тянулась ковровая дорожка. Когда-то она была, скорее всего, красного цвета, но сейчас ее цвет можно было определить как серо-буро-малиновый. Юрий дошел до искомой двери и оказался в помещении, больше напоминавшем кладовку. Хотя, возможно, в прошлом это была чья-то гримерка.

Юра осмотрелся и нашел несколько коробок, похожих по описанию на коробки, в которые Веселина сложила вещи умершей Стефании. Следующие несколько часов Юрий посвятил изучению этих вещей. Чего тут только не было. Фарфоровые статуэтки, веера, посеребренная столовая посуда, какая-то бижутерия с дефектами, несколько старых книг, дневник…

На самом деле ничего такого, из-за чего можно было пойти на преступление. И Веселина, и антиквар Борис Ефимович были абсолютно правы. При всем своем настрое и внимательности Юра тоже ничего не обнаружил.

Периодически до подвального помещения доносились какие-то крики, вопли и смех. «Продолжают распределять роли», – понял Юрий, впрочем, не опасаясь, что кто-то до него доберется. Константин сюда не сможет спуститься физически, да и забыл он уже про вечернего гостя и вряд ли кому-то рассказал. Юрий аккуратно сложил все обратно по коробкам и пошел на выход. Но не успел он повернуть к лестнице, как получил резкий удар по затылку и потерял сознание.

Глава 5

Юрий на удивление быстро пришел в себя. Правда, чувствовал он себя хреново. Его тошнило, кружилась голова, всё перед глазами плыло. Затылок саднило. Юрий хотел было пощупать, нет ли там шишки, но не смог пошевелить рукой. Оказалось, что его руки были примотаны скотчем к телу. Этим же скотчем были связаны ноги и заклеен рот.

Юра, естественно, не понимал, что происходит, и казнил себя, что был неосторожен и попал в такую глупую ситуацию. Мозг Юрия лихорадочно работал. Да, он даже в голову не брал, что на него могут вот так бессовестно напасть. Да, он только что рылся в вещах пожилой женщины, умершей своей смертью, и, что немаловажно, ничего в этих вещах не нашел. То есть по большому счету получать по голове ему было не за что.

В это время откуда ни возьмись появились двое крепких мужчин. Они подхватили Юрия, вынесли на улицу и очень грубо запихнули в машину, на место рядом с водителем. Один из них сел за руль, второй – аккурат позади Юрия. Юрий почувствовал, как в затылок ему уперлось дуло пистолета.

– Смотри, какой крепыш! Уже очнулся! Надо было прирезать его сразу! – сказал сидящий сзади.

– Времени в обрез. И здесь не думай! Машину всю загадишь. Приедем в лес, там и прикончим. Куда он денется? – хмыкнул водитель.

– Погнали! – скомандовал его напарник, и видавший виды «опель» рванул от театра.

Юрий смотрел на дорогу, чувствуя, как что-то липкое с головы стекает ему на лицо, застилая один глаз.

Машина резко выехала из-за угла, выхватив из темноты светом фар сгорбленную фигуру древней старушки. Юрий бы закричал, но его рот был заклеен. Но выражение лица старухи, на которую несся автомобиль, и ее глаза Юрий заметил. В этих глазах было все. Она прекрасно понимала, что смотрит в лицо своей смерти, потому что деться ей было некуда.

Водитель тоже заметил сгорбленную бабку, которая приближалась с бешеной скоростью, но нажать на тормоза не успел. Раздался глухой удар, старуху отбросило в сторону, и машина остановилась.

– Твою мать… – выдохнул водитель.

– Чего сидишь?! Погнали! – прикрикнул на него сидящий сзади.

– Ну уж нет! Ночь на дворе! Никто не видел! А так, обнаружат тело и будут нас искать, – не согласился водитель. – Быстро заносим тело старухи в багажник. Мы же этого схороним, ну и бабку туда же.

Бандиты ненадолго покинули машину.

Юрий понял, что попал он круто. Он поерзал на сиденье, пытаясь как-то ослабить скотч, но бесполезно. Однажды Юрий сумел снять стальные наручники, правда, повредил при этом запястье. Сейчас ради спасения он бы еще и не то сделал, но от скотча, который сковал все тело, было не освободиться. Юрий даже не знал, за что его будут убивать. Поинтересоваться у бандитов он тоже не мог, а сами они явно не собирались рассыпаться перед ним в объяснениях. Впрочем, Юрию было все равно.

Бандиты вернулись в машину.

– Черт! Все в кровище! Старая карга! Весь багажник перепачкает, – выругался водитель, и они снова поехали.

Юрий замычал в надежде поговорить с ними, но тут же получил удар в область солнечного сплетения.

– Кошмар! Зачем мы взяли эту старуху?! – не мог успокоиться водитель. – Ты видел, сколько на ней крови?! Откуда только?! Одета грязно, страшная! Явно бомжиха какая-то. А у нас и яма только на одного вырыта!

– Ничего, немного подкопаем… – ответил другой бандит.

Юра смотрел на дорогу, чувствуя, как у него пульсирует вена на виске, не давая крови остановиться.

Глава 6

Лаура даже не поняла, в какой момент фортуна повернулась к ней задом. Казалось, судьба-злодейка уже сыграла с ней злую шутку – ее бросил Геннадий. Лаура думала, что большего горя она не вынесет, но нет… Все только начиналось.

Напившись с Брониславом Витальевичем, Лаура сдуру согласилась в этом сезоне играть не Принцессу, не Снегурочку и не Золушку, как обычно, а Бабу-Ягу, чудище лесное… Надо отметить, что она не сразу согласилась на эту весьма сомнительную затею, но режиссер ее убедил. У нее до сих пор стоял в ушах его голос:

– Ты сама себя видела в зеркало?

– А что? – не понимала Лаура.

– Состояние крайней депрессии просто нарисовано на твоем лице. Ты даже не улыбаешься. Сейчас ты не сыграешь ничего веселого и позитивного! От тебя просто идет отрицательная энергия, я чувствую это. А я как никто другой знаю, на что способен мой актер или актриса в данный момент. Как тренер, например, чувствует, в какой форме находится его спортсмен и какой результат он может показать.

– Я не спортсмен, я – актриса! – попыталась было возразить Лаура.

– Ты сейчас не актриса, а раненая женщина, опустошенный энергетически сосуд. И ты можешь спрятать все свои тревоги и печали под гримом Бабы-Яги и под одеждой из лохмотьев. Да, а еще ты можешь кое-что изменить в своей жизни! Ты всегда играла положительные роли… Неужели самой не надоело? А я даю тебе реальный шанс почувствовать себя совсем по-другому. Многие артисты просто мечтают попробовать себя в разных амплуа. А ты еще и не довольна! Да роль Бабы-Яги – самая интересная! Можно импровизировать, быть злой, делать пакости… Потому что персонаж такой. Это же круто!

Броня смог убедить Лауру, да еще так, что она просто почувствовала непреодолимое желание сыграть самую отвратительную Бабу-Ягу в мире!

– А кто будет играть Снегурочку? – только спросила она.

– Снегурку сыграет Клава! Пусть у человека хоть раз в жизни будет праздник! Она же всю жизнь только и играет каких-то уродов… – разошелся в своей креативности Бронислав Витальевич.

Лаура на секунду замерла.

– А это ничего, что ей пятьдесят пять и весит она сто тридцать килограммов? – уточнила она.

– Ну и что?! А кто установил этот стереотип, что Снегурочка должна быть молодой, стройной и красивой! – распалялся режиссер.

– Но она вроде как внучка Деда Мороза, – все еще сомневалась Лаура.

– Так а самому деду сколько лет?

Лаура пожала плечами.

– Несколько тысяч, наверное. Так что его внучка может быть и такого возраста, – справедливо возразил ей Броня. – Зато человеку будет приятно…

На этом они и закончили дискуссию и присоединились к остальным актерам, которые тоже находились в подогретом состоянии. Их идею, как ни странно, приняли на ура. Мало того, единогласно решили, что все поменяются ролями. «Хорошие» ребята, то есть актеры, все время играющие положительные роли, решили сыграть плохих персонажей, и наоборот. Такой спектакль, по мнению труппы, должен был запомниться публике надолго.

– Запутаем зрителей окончательно! – зычно орал Бронислав Витальевич.

И многие рванули по гримеркам, чтобы тут же примерить на себя новые образы. Герой-любовник Константин дал состарить себя на пятьдесят лет и превратился в седого старца. Клавдия, примеряя костюм Снегурочки, вошла в такой раж, что с треском в буквальном смысле разорвала по швам сарафан своей героини. А Лаура с остервенением уродовала свое лицо, рисуя морщины и наклеивая бородавки.

– Да! Я уже чувствую творческий подъем! – приговаривала она. – Что же будет, когда я выйду на сцену?! Да я своей отрицательной энергетикой снесу весь зал! Броня – гений! Он – бесподобен! Я уже чувствую, что это будет моя звездная роль! Ах, Гена… Гена… Что ты сделал со мной…

От несметного количества выпитого уже подташнивало, голова кружилась, ноги подкашивались, и Лаура решила немного прогуляться. В гриме Бабы-Яги она вышла на улицу и побрела в неизвестном направлении.

Свежий воздух сделал свое дело, и Лаура пришла в себя. Она стояла посреди дороги и прямо на нее мчался автомобиль. «Интересно, меня переоденут или я так и буду лежать в гробу в образе Бабы-Яги?» – только и успела подумать она.

Очнулась Лаура уже в гробу…

«Говорят, после смерти душа отделяется от тела… Тогда почему я до сих пор чувствую боль, причем во всем теле? Неужели я должна это чувствовать, если лежу в гробу? И почему мой гроб куда-то мчится, словно огненная колесница? Хотя… это как раз понятно… В ад и мчусь! Я там понравлюсь, в таком-то виде! Меня сразу примут за свою! А я ведь не такая! Я – хорошая! Я – жертва! Меня же Гена бросил, это он должен гореть в аду, а я должна сидеть в райских кущах и плевать в него косточками от абрикосов и сладкой черешни… Черт! Я что, и на том свете буду думать о Геннадии?! Нет, это невыносимо! Смысл тогда мне так глупо погибать под колесами какой-то “развалюхи”, если это не избавляет меня от любовных страданий?»

В экстренных ситуациях сознание к Лауре возвращалось достаточно быстро. Вот и сейчас она наконец сообразила, что находится ни в каком не в гробу, а в багажнике машины. Впрочем, осознание этого факта радости ей не прибавило.

«Почему я здесь? Почему они меня поместили в багажник? Ой… Они, наверное, решили, что сбили меня насмерть. Так что же я теряюсь?! Надо постучать им и сообщить, что я жива! – подумала Лаура, но тут же остановила себя: – Ага, как будто они обрадуются и попросят меня пересесть в салон. Вряд ли я нарвалась на хороших людей… – здраво рассудила она. – Хорошие люди не сбегают с места преступления и не прячут труп в багажнике… Что же они собираются со мной сделать? Нет, они точно не обрадуются тому, что я жива… Зачем им лишний свидетель? Что, если им легче убить меня? О боже! Как же спасти свою жизнь? Обрадовать людей, что они не стали убийцами и должны будут всего лишь выплатить мне кругленькую сумму на лечение?.. Или прикинуться трупом, подыграть им? Думай, Лаура, думай! Нет, на самом деле им проще от меня избавиться. А почему я думаю, что в машине несколько человек, а не один? Как-то машина быстро несется… Вдруг она в угоне? Или у них проблемы с законом? Тогда меня точно убьют!»

И Лаура решила пока не подавать признаков жизни. Как показало время, это был правильный выбор…

Машина резко затормозила, хлопнули дверцы. Лаура затаилась, но к багажнику никто не подошел. Напротив, она услышала отдаляющиеся шаги и чью-то ругань.

«Господи, а что если они решили бросить машину? Я же не выберусь отсюда никогда!» – снова запаниковала Лаура. И только она решила закричать, как услышала шаги – на сей раз приближающиеся. Она закрыла глаза и замерла. Внезапно крышка багажника распахнулась. От глотка свежего воздуха можно было потерять сознание.

– Бери ты эту бомжару! – раздался грубый голос.

– Почему я?

– Ты сбил эту тварь! Давай неси… Хорошо, хоть недалеко выкопали могилу. Как будто знали, что не один труп будем хоронить, а два. – И человек рассмеялся.

Лаура не могла поверить, что слышит все это наяву. Ей захотелось закричать и сообщить всему миру, что она жива и что они не могут хоронить живого человека! Но она сдержалась. Один из бандитов говорил про два трупа. Если один труп – это она, тогда кто же второй? И навряд ли он «липовый»… Тогда ее точно убьют. У Лауры уже не оставалось сомнений, что она попала в лапы бандитов.

Ее грубо вытащили из багажника и куда-то поволокли. Лаура собрала всю волю в кулак, чтобы не закричать от боли. Тело после удара о машину и так ныло, а тут еще она постоянно обо что-то задевала и ударялась, и это добавляло неприятных ощущений. Лаура приоткрыла один глаз и содрогнулась. Бандит нес ее по кладбищу, нещадно задевая висящими руками и ногами об острые зубья оград.

– Как от нее спиртным несет, да и мокрая она какая-то, а тело упругое, не как у старухи, – отметил несущий ее преступник.

– Хорошая жизнь на свежем воздухе! – отметил второй, и они весело рассмеялись.

Через несколько минут ее грубо бросили на землю.

– Фу… тяжело! – отряхнул руки мужчина.

– Чего ты ее здесь свалил? Метр не донес! Сваливай труп в могилу, – приказал его напарник, судя по всему, он был главный.

– Углублять не будем?

– Зачем? Пусть будет холмиком! Подумают – старое захоронение. Мхом закидаем!

– Так ты еще чувака не завалил.

– А ты думаешь, у него есть шансы выжить под землей? – засмеялся главный.

– Так ты его заживо хочешь захоронить? Не слишком ли жестоко? – проявил нотки жалости второй преступник.

– Нам заплатили за убийство, а каким способом мы это сделаем, нам не разжевывали. А я не хочу руки марать и так умотался уже! Весь в грязи из-за этой бабки! Давай сваливаем ее в могилу и уносим ноги!

Сказано – сделано.

Лауру схватили за руки за ноги, раскачали и кинули. Последнее, что она успела увидеть, это край вырытой ямы и на дне туго связанного человека с заклеенным ртом. В его глазах, напоминающих два бездонных колодца, стоял дикий ужас. Лаура всей своей массой плюхнулась на него, лицом вниз. Из его легких вырвался протяжный стон.

– Лови себе подружку! – раздалось сверху. – Правда, она не совсем свежая и далеко не красавица, к тому же будет гнить прямо на тебе и испускать вонь, но все равно ведь вдвоем веселей. Не так ли? – Хохот просто разбирал преступника. – Может, ты хочешь знать, за что с тобой так поступают, мужик? Я бы точно хотел знать на твоем месте! Так я, мужик, ничем тебе не могу помочь, даже если бы хотел! Я не знаю, кому ты перешел дорогу! Жестко перешел, наверное! Может, жену поимел или в бизнесе чего… Мы не знаем! Нам не нужно знать, по какой причине надо убрать жертву. Нам плевать! Главное – деньги! Так что, мужик, сам думай, кто и за что мог тебя «заказать».

– Ага! Только времени у него на обдумывание маловато будет… – гоготнул второй, и Лаура услышала резкий, хлесткий звук – это черенок лопаты врезался в землю.

Она ощущала дыхание этого мужчины, с которым ей было суждено так нелепо умереть, его сердцебиение и бешеное напряжение мышц, с помощью которого он пытался освободиться от своих пут. Естественно, тщетно. «Интересно, – подумала Лаура, – а он чувствует, что я не труп, или нет? Впрочем, это ненадолго…»

Когда первые комья холодной земли полетели ей на спину, у Лауры возникла мысль встать на колени и слезно молить о пощаде, пообещав бандитам никому ничего не рассказывать. Но потом она решила, что после такой просьбы получит всего лишь лопатой по голове и окончательно угомонится. Хотя с этим бедолагой поступили еще хуже – обрекли умирать медленной, мучительной смертью.

Чем больше становился слой земли на ее спине, тем сильнее она прижималась к этому несчастному, их словно вдавливало друг в друга.

«Ужас! Кошмар! Кошмар! Ужас! – то и дело проносилось в голове Лауры. – Надеюсь, они не сильно нас закопают… Что они там говорили? Могилу углублять не будут… Это хорошо. И то, что мы лежим друг на дружке, тоже хорошо. Для меня… Я смогу, наверное, выбраться. Мы же не в гробу! Да и памятник эти сволочи нам вряд ли установят… И уж тем более не будут долго стоять над могилкой, оплакивая нас». – Такие мысли судорожно прокручивала Лаура, пытаясь вдохнуть поглубже.

Самая жуть началась, когда земля посыпалась на голову!

Неизвестно, что их спасло. Возможно, простое стечение обстоятельств. Бандиты понимали, что мужик в таком состоянии никогда не выберется из земли, а бомжиха мертва. Поэтому закидали их по-быстрому и ушли. Очень кстати пришелся лохматый парик Лауры. Съехав с головы, он не дал земле забиться в ноздри. Выждав немного, хотя ей показалось – целую вечность, Лаура начала действовать.

Сжавшись, словно пружина, она резко выпрямилась и стала отчаянно карабкаться вверх. Тогда она не понимала, что отталкивается от мужчины и засыпает его землей. Жуткий страх подгонял ее. Хорошо еще, что земля не была утрамбована. И Лаура выбралась наружу! Бинго! Неизвестно, чему она радовалась больше – свежему воздуху или тому, что бандитов рядом не было.

Лаура не сразу обратила внимание на свой лаз, который катастрофически засыпало землей, а когда увидела, кинулась к могиле и принялась раскапывать ее прямо руками. Лопату преступники забрали с собой.

Выглядело это так, словно она пытается ладошками вычерпать воду из ванной. В принципе, если задаться целью, то часа за два она бы управилась. Но дело в том, что у нее не было этих двух часов. Лаура осмотрелась.

– Сволочи! Хоть бы лопату оставили! – И она с новой силой принялась вгрызаться в землю. Она копала, копала, а земля продолжала сыпаться вниз. – Ну пожалуйста! – взмолилась Лаура, и тут ее пальцы скользнули по холодному телу и нащупали скользкий скотч.

Лаура вцепилась в этот скотч и потащила тело наверх. При любых других обстоятельствах у нее вряд ли что вышло бы, но сейчас адреналин зашкаливал, и у нее все получилось. Правда, она смогла высвободить из-под земли пока только голову и грудь, но и это было уже кое-что.

Мужчина не подавал признаков жизни. Лаура дрожащими от перенапряжения руками принялась оттирать его лицо от земли и бить по щекам.

– Ну же! Дыши! Что же делать? Ах да! Дыхание рот в рот! Черт! Рот же заклеен!

Не заметив, как остатками ногтей она расцарапала ему лицо, Лаура отодрала скотч, и мужчина задышал. Дыхание рот в рот отменилось.

– Твою же дивизию! Вы все-таки выбрались и меня откопали! – прохрипел мужчина, сплевывая землю.

– Похоже, что так… Но я не знаю, разматывать вас дальше или нет? – честно призналась Лаура.

– Бабушка… ну, конечно же, развязывать! Я хороший парень, а они – плохие, неужели непонятно? – бросился в пространные рассуждения Юрий. – Хорошие парни людей живьем не закапывают! И не думайте, что я с ними! Я их видел первый раз в жизни…

Но Лаура ничего этого не слышала, она словно замерла.

– Подождите! – наконец очнулась она.

Юрий замолчал.

– Что вы сейчас сказали?

– У вас земля в ушах или вы плохо слышите? Вам все повторить?

– Нет, вот первое слово… Как вы меня назвали?

– Бабушка… А что? Ну, извините! Не так выразился. Женщина! Развяжите хоть одну руку, а дальше я выберусь…

– Какая я тебе бабушка?! – ошалела Лаура. – Мне сорок лет! Тоже мне внучок! Небось, старше меня!

– Сколько лет? – переспросил Юрий.

– Сорок! И то недавно исполнилось!

– Извините, я не знал… Наверное, жизнь бомжа накладывает свои отпечатки…

– Какого бомжа?! Вы умом, что ли, тронулись?! Я уважаемый человек! Я – актриса!

– Да, конечно! – покорно согласился Юрий. – Актриса так актриса…

Лаура немного недовольно пофыркала, но продолжила освобождать своего собрата по несчастью от скотча. В одном месте она никак не могла надорвать его ни с какой стороны.

– Извините, я зубами… – покраснела Лаура и наклонилась к мужчине.

Даже в такой экстремальной ситуации она почувствовала аромат дорогой парфюмерной воды, исходящий от его тела и рубашки. Вскоре она смогла освободить одну руку. Мужчина подождал, пока восстановится кровообращение, сам развязал вторую руку, а затем выполз из могилы.

– Я – актриса… – повторила Лаура. – По-моему, вы мне не очень-то верите.

– Конечно, верю…

– А вы такой страшный! – вдруг отметила она.

– Спасибо за комплимент. – На грязном лице мужчины блеснула белозубая улыбка.

Лаура засмотрелась на него.

– А мне недавно сказали, что я должна обратить внимание на страшненького мужчину. Ну, там, лысенького, с пузом… Правда, этого у вас вроде нет… А еще сказали, что мне самой надо проявить инициативу. Вот я и проявляю… Ой, забыла спросить самое главное! Вы женаты?

– Нет, – продолжал он улыбаться.

– Да! Это – судьба! Ведь в реальной жизни вы бы подумали, что такая женщина не для вас, постеснялись бы и не подошли ко мне, – вспоминала Лаура слова Брони.

– Да, не подошел бы… Извините, конечно, я, может, и не красавец, но и вы тоже хороши, выглядите как Баба-Яга. Я все-таки предпочитаю женщин помоложе.

– Ах ты гад! – прищурилась Лаура. – Значит, я недостаточно хороша для тебя?! Что ж, я тебя откопала, я тебя и зарою назад! – закричала она и кинулась на мужчину с кулаками. Но неудачно подскользнулась и стукнулась головой об ограду соседней могилы.

По всей видимости, именно это и спасло Юрия от гнева разъяренной Бабы-Яги.

Глава 7

Как-то случайно Лаура увидела передачу по телевизору, в которой люди рассказывали о своем контакте с инопланетянами, в красках описывая и светящиеся огоньки, и проведенные над ними опыты. Глядя на этих людей, Лауре трудно было понять, рады они такому значительному событию в их жизни или нет. Одно она могла сказать про них с уверенностью: «с приветом» они были еще до похищения инопланетянами. А вот теперь и сама Лаура попала в цепкие руки гуманоидов.

Она долго видела мигание огоньков, чьи-то размытые лица, которые склонились над ней и что-то делали, видела тянущиеся от ее тела провода… Она находилась явно под воздействием какого-то лекарства, в абсолютно неадекватном состоянии, когда не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой. И еще Лауре не давала покоя мысль: почему эти эксперименты сопровождаются такой болью? У нее болела каждая клеточка тела.

«Так они меня совсем замучают и не смогут вернуть на землю, чтобы я рассказала о них… Хотя, может, они и не хотят меня возвращать», – как-то спутанно думала Лаура.

– Ну же, дорогая, возвращайся к нам! Давай! Хватит уже спать! – услышала Лаура и почувствовала резкие удары по щекам. – Возвращайся! Очнись!

«Все-таки меня хотят вернуть…» – поняла Лаура и открыла глаза.

На нее смотрела юная, улыбающаяся девушка в белом халате.

– Очнулись? Вот и славно! Сейчас принесу лекарства! Вы должны их выпить… Да и очередь уже к вам выстроилась на посещение. Я их сразу запущу, чтобы все успели, а то у нас на посещение ограничения.

Говорливая девушка не замолкала ни на минуту, и у Лауры от ее болтовни заболела голова.

– Я вообще где? – спросила она, поморщившись.

– В больнице! – охотно ответила девушка.

– Ничего себе! Почему я ничего не помню? – удивилась Лаура, осматривая небольшую палату.

Скромная тумбочка, вешалка для одежды, две кровати, на одной из которых лежала она, вторая была пустая. Она не могла также не отметить, что белье на кровати пусть и не белоснежное, но чистое и накрахмаленное.

Девушка, а скорее всего это была медсестра, упорхнула, а в палату вошли двое мужчин. Но медсестра умудрилась просунуть между ними голову и громко затараторила:

– У вас ушиб всего чего только можно: и селезенки, и печени, и пресса. А еще перелом трех ребер… А также и башкой вы приложились… Доставили вас без сознания, а здесь уже и накачали транквилизаторами, чтобы спокойно обследовать и дать организму отдохнуть… Но это нормально! Все восстановится! Приятного дня! – И медсестра испарилась.

Лаура уставилась на вошедших мужчин. Несмотря на то что они были в белых халатах, на врачей они похожи не были. «Если они пришли ко мне, значит, знают меня. Но я их вижу в первый раз. Неужели я еще и память потеряла? Высокий блондин и высокий брюнет. Стоп! Лицо брюнета с одной стороны обезображено шрамами, словно после ожогов, и он так странно улыбается… Такая белозубая улыбка. Где-то я ее уже видела. В преисподней! Это же тот типчик, которого я вытащила из могилы!» – судорожно думала Лаура.

Мужчины приблизились к ней.

– Здравствуйте. Я – Дмитрий Владимирович, следователь по особо важным делам и по совместительству друг этого человека, – он указал на брюнета.

– Юрий! – протянул тот широкую ладонь.

Лаура пожала ее, ощутив тепло. Она любила, когда у мужчин руки были теплые и сухие.

– Лаура… – представилась она.

– Моя спасительница! – добавил Юрий.

– Да понял уже, понял… – мрачно посмотрел на него Дмитрий Владимирович и обратился к Лауре: – Я знаю этого парня много-много лет. Мы познакомились на войне, и дружба наша скреплена кровью. Он командовал взводом, накрыл собой гранату, получил Героя России… И я, если честно, вчера очень испугался, когда услышал его голос в телефоне. Юра – всегда такой рассудительный – вдруг стал рассказывать мне, как вынес с кладбища Бабу-Ягу. Я ему сказал, что пора бы все-таки в сорок три года семьей нормальной обзавестись, а не баб-йог с кладбища воровать. Честно говоря, я подумал, что Юра обкурился или перепил… Да мало ли что! Но потом он сказал, что на него напали, привезли на кладбище… В общем, леденящая душу история. Он не знает, кто и зачем его собирался убить, и этих бандюг мы тоже пока не взяли, чтобы узнать все это у них.

– И вы ждете каких-то объяснений от меня? – догадалась Лаура. – И совершенно напрасно. Я знаю еще меньше. Я в тот вечер немного перебрала, у нас в театре был праздник – распределение ролей, первая репетиция… То есть до репетиции не дошло, но вхождение в роль явно получилось, если первый же мой зритель принял меня за настоящую Бабу-Ягу. – Лаура посмотрела на Юрия.

– А вы кого собирались играть? – уточнил Дмитрий Владимирович с умным видом.

– Да вы что, в самом деле?! Бабу-Ягу и собиралась! – возмутилась она.

– Это было стопроцентное попадание, – заверил ее Юрий.

Лаура пожалела, что у нее нет зеркала, чтобы посмотреть на себя. Но судя по чистым рукам и отглаженной ночной рубашке можно было понять, что ее отмыли от земли и от грима, переодели, так что теперь она не должна выглядеть как старуха. Но почему-то этот мужчина, который представился Юрием, не упал в обморок при виде ее неземной красоты. Лаура потрогала свое лицо. «Наверное, совсем все смыли… Я же и без теней, и без туши, и без помады… Это зрелище не для слабонервных», – подумала она.

– Эй, Лаура! Очнитесь! – вывел ее из задумчивости голос следователя.

– А? Что вы спросили?

– Что вы можете добавить к рассказу Юрия?

– Я? – Лаура зевнула. – Я была в театре, переоделась Бабой-Ягой.

– Извините, перебью вас. Вы действительно собирались играть этот персонаж? Такая красивая женщина! – удивился Дмитрий Владимирович.

– Она была очень убедительна в гриме, – ответил ему Юрий.

– Спасибо за комплимент! Я убедительна в любом гриме!

– Не сомневаюсь!

– Постойте! Что за перепалка? Между вами что-то произошло? – спросил Дмитрий Владимирович.

– Пока нет, но намечается, – ответил Юрий.

– Это он шутит, – поправила его Лаура.

– Вернемся к делу, – сказал следователь.

– Как я уже говорила, переоделась… Но мы сильно выпили…

– Да, у вас был праздник, – кивнул Дмитрий Владимирович.

– Вот именно! И на этом празднике мне стало нехорошо, я вышла на свежий воздух. Как оказалась на проезжей части, я не помню, и тут удар машиной. Очнулась в багажнике, потом меня швырнули в могилу лицом вниз на этого господина, а потом я оттуда выбралась…

– И вытащила меня! – добавил Юрий.

– Это уже мелочи, – отмахнулась она.

– Ничего подобного, – не согласился с ней Юра.

– А почему вы ударились головой, помните? – спросил следователь.

– Отчетливо помню, но не скажу, – надулась Лаура.

– Она кинулась на меня с кулаками и поскользнулась, – пояснил Юрий. – Это несчастный случай. А подхватить ее я не успел. Так что, извините.

– Это чем надо было так довести девушку, чтобы она захотела прикончить тебя на кладбище? – удивленно спросил следователь.

– Он назвал меня бабушкой, – ответила за Юру Лаура.

– Я не виноват! Вы выглядели как бабушка! – воскликнул Юрий.

– Стоп, друзья! Что с вами происходит?! Вы как дети, честное слово! У вас, Лаура, такие шансы заполучить этого кита в свои сети, что многие позавидовали бы! Он любит женщин с «огоньком»!

– Мы чуть в морге не оказались, какой «огонек»? – не поняла Лаура. – Он, видите ли, не знает, почему на него напали! Да уже могила была вырыта! А я стала случайной жертвой – свидетелем! И это же из-за него мне пришлось прикинуться мертвой, иначе меня бы тоже связали и тогда нам обоим была бы «крышка». И не поверите, но я тоже не знаю этих ребят! Они просто наехали на меня, их целью был этот товарищ, – мотнула она головой в сторону Юрия, – и я могу подтвердить его слова, что они ему так и сказали, что, мол, извини, мужик… Не надо тебе знать, за что тебя «замочат», мы тебя просто «замочим» и все…

Дмитрий Владимирович повернулся к своему другу:

– Юра, давай вспоминай, кому дорогу перешел?

– До такой степени, чтобы меня убить?! Я не знаю таких…

– Юра! Конкуренты?

– У меня на рынке тьма конкурентов! Но они все улыбаются мне в лицо и никто не говорит, что меня заказали киллерам.

– Ты богатый человек, а не просто бизнесмен средней руки, поэтому ты мог кому-то и мешать…

– Я не знаю, – повторил Юрий. – Если что-то придет в голову, сообщу.

– Какой-нибудь муж твоей любовницы? – продолжал спрашивать следователь.

– У него их тоже тьма? – уточнила Лаура.

– Насколько я знаю, тьма, – кивнул следователь.

– Чего ты говоришь такое? Дискредитируешь меня в глазах общественности, – занервничал Юрий.

– Как же я ошибаюсь все время! – удивилась сама себе Лаура.

– В чем? – поинтересовался следователь.

– Я, конечно, понимаю, что у вас работа такая, задавать вопросы и все знать. Но это уж точно к вам не имеет никакого отношения! Это личное! – ответила Лаура.

В этот момент вернулась медсестра с таблетками и стаканом воды для Лауры.

– Молодые люди, имейте совесть! Я и так дала больше времени, чем изначально договаривались! Дайте человеку отдохнуть!

– Если… – начал Дмитрий Владимирович.

– …что вспомню, сообщу, – заверила его Лаура словами Юрия, хотя кроме холодной земли она ничего вспомнить не могла, да и не хотела.

– Я вас завтра навещу… – уходя, сказал ей Юрий.

Вопрос «для чего?» повис в воздухе.

К вечеру пришел лечащий врач. Им оказался солидный мужчина, сразу же внушающий доверие.

– Вы родились в рубашке! – заявил он Лауре.

– Думаю, не просто в рубашке, а в костюме из модного бутика, – ответила она. – Чтобы в один день и под машину попасть, и быть заживо похороненной…

– Согласен… Но следователь с вами говорил, думаю, что во всем разберутся, – успокоил ее доктор. – Как себя чувствуете в целом?

– В целом неплохо, – ответила Лаура, – только болит все.

– Болеть будет недели две.

– Мне нужна какая-то операция? – спросила она.

– Нет. Обошлось без внутренних кровотечений.

– Может быть, гипс? – уточнила Лаура.

– Нет. Нужен только абсолютный покой.

– Постельный режим?

– Именно! – улыбнулся врач.

– Очень хорошо! – И Лаура попыталась встать с кровати.

– Вы что делаете? – забеспокоился врач.

– Ухожу… И удерживать вы меня не можете. Чего я здесь лежать буду? Я и дома полежу на больничном…

– Здесь все-таки под наблюдением. Очень рано вы хотите уйти… Последствия травмы могут сказаться не сразу, а через какое-то время, – попытался было остановить ее лечащий врач.

– Вот тогда и обращусь, когда осложнения возникнут, – ответила Лаура.

– Здесь больница, уход…

– Дома – мама и еще больший уход, – стояла на своем Лаура, почему-то вспомнив Юрия и его это «завтра навещу»… – Еще чего!

– Чего? – не понял врач.

– У-хо-жу! – по слогам сказала Лаура.

– Ничего не могу поделать! Ваше право! – вздохнул доктор. – И этот молодой мужчина, который был доставлен с вами, тоже отказался от госпитализации, хотя и его следовало бы подержать под наблюдением несколько дней. Упрямые все! Он хоть под машину и не попал, но избит был жестоко.

– Доктор, мне надо переодеться, – намекнула ему Лаура.

– Ухожу! Выписку получите на посту медсестры, я сейчас подготовлю.

Глава 8

Лаура внимательно осмотрела себя в ванной комнате. И ужаснулась. Стройное тело было все покрыто синяками, а в области живота сияла багровая гематома.

– Боже мой, на кого я похожа?! – вздохнула она. – Хотя врач прав: мне еще повезло. Могло бы и насмерть сбить…

Накануне она позвонила из больницы Брониславу Витальевичу, и он приехал за ней на своей знаменитой «Ладе».

В машине сильно пахло спиртным, поэтому Лаура поинтересовалась:

– Ты что, пьяный?! Вторую аварию мне не пережить.

– Что ты, Лаура! Я никогда не сажусь за руль нетрезвым! Это вчерашний перегар! Как же вчера мы напились… Ты знаешь, кто-то хватился, что тебя нет, но потом все отрубились… Я даже не знал, что с тобой такой кошмар случился! – покачал головой Броня и с большой тревогой посмотрел на Лауру. – Извини, конечно, но ты не очень хорошо выглядишь. Бледная такая… А в чем у тебя волосы?

– В придорожной пыли! Поехали!

– Ты уверена, что тебе сейчас надо домой? Может, в больнице останешься? Я могу поговорить с твоим врачом.

– Еще чего! – оборвала его Лаура. – Я не при смерти! Лекарства мне выписали, а самое главное – покой. Так что домой, домой…

Бронислав проводил Лауру до квартиры и первым делом попросил опохмелиться. А поправив здоровье, уснул прямо на диване в гостиной.

Утром он извинился за свое поведение и засобирался домой, пожелав Лауре скорейшего выздоровления.

– Ты не хочешь вводить меня в спектакль? Это что же, я на Новый год останусь не у дел? – У нее даже губы задрожали.

– Лаурочка, ты же знаешь, как я к тебе отношусь! Без тебя сцена опустеет, но куда тебе на сцену-то?! Ты же еле стоишь… слабая совсем…

– Я быстро окрепну! А вот без работы совсем зачахну!

– Я забочусь о тебе.

– Пожалуйста, разреши прийти на репетицию…

– Ну если ты настаиваешь… Только, знаешь, мы когда протрезвели… решили ничего не менять. Все остаются на своих местах, а то не театр получается, а кружок садомазохистов. Ведь ты не единственная пострадавшая… В тот вечер Снегурка в разорванном сарафане запуталась и навернулась со сцены… Перелом ноги.

– Ничего себе, распределение ролей! – ахнула Лаура.

– Да… говорила мама, что пить вредно. Двух актрис за вечер потеряли! – запечалился Бронислав. – Вот и ты, если бы не перепила, не вышла бы на улицу и тебя не сбила бы машина…

Лаура, на секунду задумавшись, возразила:

– Но если бы я не попала под машину, то не спасла бы этого несчастного.

– О себе лучше подумай!

– Но ведь даже врагу не пожелаешь такой смерти! Так что я рада, что пригодилась этому бедолаге.

– Насколько я слышал, этот бедолага богат… Но в передряги уже попадал…

– Да у него на лице все написано.

– Он тяжело пострадал на войне на Кавказе. Между прочим, ты спасла Героя России. А их по пальцам пересчитать можно, чаще всего это звание посмертно дают.

– Вспомни, чему ты меня учил! Делай добро, и оно к тебе вернется. Этот парень кого-то спас и вот теперь его спасли! Точно, все возвращается! – усмехнулась Лаура.

– А тебе надо обратиться в Министерство обороны, – сказал ей Бронислав Витальевич с совершенно серьезным видом, – потребовать компенсацию за спасение Героя России.

Лаура непонимающе уставилась на него.

– Ты серьезно?

– А что? Все свалилось на твои хрупкие плечи…

– Еще чего… Любой нормальный человек поступил бы так же. И не думала я в тот момент ни о какой компенсации…

– Тогда не думала, а сейчас можно и подумать…

– Броня, прекрати! Мне ничего не надо… Так значит я могу прийти на репетицию? – снова спросила Лаура.

– Ну я же уже сказал… Завтра вечером, как всегда. Между прочим, я знал, что ты будешь настаивать. – Бронислав Витальевич открыл портфель и достал оттуда стопку листов. – Вот тебе текст, надеюсь, до завтра осилишь. Память у тебя – нам бы всем такую…

– Да уж, не жалуюсь, – согласилась с ним Лаура. – Кстати… а кто теперь Бабу-Ягу играть будет? – спросила она.

– Да я уже голову сломал, думая об этом… У Клавдии никогда замен не было. Она у нас вечная была… Баба-Яга. Вот попросил тетю Зину, заменит…

– Тетю Зину? – удивилась Лаура. – Она же уборщица…

– Ну и что? Я придерживаюсь демократических взглядов и считаю, что любой человек может выйти на сцену. К тому же она давно у нас работает и знает, как мы играем и что я от вас требую.

– Да я ни в коем случае не хочу принизить ее достоинство! Конечно, если у нее получится, то ради бога! – согласилась с ним Лаура.

– Вот и славно! Кстати, послезавтра к нам придет какой-то антиквар Борис и заберет все, что осталось от Стефании. Мне звонила наследница, сказала, что она по дешевке все ему отдала, чтобы не связываться с этой рухлядью. Бедная Стефания! Жила одна, умерла одна… А ты ведь с ней общалась, – отметил Бронислав Витальевич.

– Совершенно верно! Мне ее будет не хватать. Добрейшей души человек была, – ответила Лаура.

– Могла бы и тебе кое-что оставить из наследства, ведь ты единственная, кто за ней ухаживал… И в магазин ходила, и лекарства покупала.

Лаура с удивлением посмотрела на своего режиссера.

– Что у тебя сегодня за настрой такой? Тебе прямо не терпится улучшить мое материальное положение. То этот Юрий мне что-то должен за свое спасение, то Стефания… Даже Министерство обороны сюда приплел! Ты это… пересмотри свои взгляды. Я ни у кого ничего не требую, мне никто ничего не должен.

– Глупая ты женщина!

– Точно! – согласилась Лаура. – Была бы умная, с Геннадием не связалась бы!

– Опять ты о нем!

– Да! Потому что вот он-то мне как раз и должен! – воскликнула Лаура.

– Он тебе обещал что-нибудь? Он – женатый человек, а ты баба-дура!

– Он мне сердце обязан вернуть! – вздохнула Лаура.

Глава 9

Репетицию Бронислав Витальевич чуть не проспал, потому как выпил уже с утра, но сработали внутренние часы, и он все же приехал в театр первым, как и должно быть. Бугров очень любил свое детище, считая его самым лучшим местом на свете. А уж сколько он выбивал этот особнячок, только одному богу известно. И теперь Броня не без оснований гордился и собой, и театром самодеятельности высшего уровня, как он сам говорил про свой театр.

Войдя в зрительный зал, Бронислав Витальевич услышал женский плач. На последнем ряду в полумраке сидела Лаура и горестно лила слезы.

– Иду на беду! – воскликнул Броня и кинулся к ведущей актрисе. – Лаурочка, ну что ты со мной делаешь? Ты же знаешь, что я не могу выносить женские слезы! Если ты сейчас скажешь, что скучаешь по Геннадию, я лично его убью. Только адрес скажи… А потом буду сидеть в тюрьме и писать сценарии, переквалифицируюсь, так сказать, из режиссеров в сценаристы…

– Броня, я встала на сцену и поняла, что не могу говорить… То есть я говорю, но очень тихо. Мне не хватает воздуха, чтобы говорить громко и поставленным голосом, как ты учил. От боли в животе и ребрах я не могу даже глубоко вздохнуть, – пожаловалась Лаура. – А когда в зале будет стоять гул и детский смех… я совсем не смогу говорить. А от того, что они не будут слышать, что говорит главная героиня, они начнут нервничать.

– Лаура, ну кто из-за этого так убивается?! Будто жизнь кончилась! Ты всего лишь не сможешь играть на новогодних спектаклях. Подлечись, приди в себя, и весной я введу тебя в любой премьерный спектакль…

– Правда? – высморкалась Лаура.

– Ну конечно! Ты же и танцуешь, и поешь, и зритель тебя любит! Куда я без тебя! Все будет хорошо. Только дай сейчас своим бедным ребрам срастись.

– Но я же могу присутствовать на репетициях? – спросила Лаура.

– Конечно! Хоть днюй и ночуй в театре! Это – наш общий дом!

– Спасибо… Я уже успокоилась, – поблагодарила его Лаура и погладила по руке.

– Выпьешь, чтобы успокоиться? – спросил Бронислав Витальевич.

– О нет! Хватит! Я уже не могу!

– Слабачка! – фыркнул Броня и оглянулся на шум.

В дверях сиротливо прижималась к косяку тетя Зина.

– Зинаида! Баба-Яга! – закричал Бронислав Витальевич, но тут же поправился: – То есть не ты Баба-Яга, а ты будешь ее играть.

– Я понимаю, – еще больше смутилась Зинаида. Никто даже не знал ее отчества.

Это была высокая сгорбленная женщина, с абсолютно отталкивающей внешностью. Лицо у нее было узкое, с длинным носом, под глазами мешки. Зинаида теребила полы халата узловатыми от физической работы пальцами, разъеденными хлоркой и другими едкими химикатами.

– Проходи! – махнул ей рукой Броня. – Чего ты так зажалась?! Тебе же на сцену выходить! Кстати, а почему до сих пор не в гриме?! Что за безобразие?! Ты же знаешь, что все репетиции у меня проходят в гриме, чтобы потом не было никаких неожиданностей. Так что бегом переодеваться и гримироваться! Все вас учить надо!

Лаура дождалась начала репетиции и с интересом наблюдала за коллегами. Константин, как всегда в своем самолюбовании, явно переигрывал. Она ему обычно не давала этого делать, осаживая его прямо на сцене. А вот Аня несколько терялась, и Костя ее забивал. Зинаида, то есть новоиспеченная Баба-Яга, конечно, сильно зажалась, зато выглядела очень колоритно. Гример хорошо постарался, подчеркнув ее «природную красоту», а именно увеличил и без того длинный нос, приклеил острый подбородок и усыпал все лицо безобразными бородавками.

В разгар действа в зал вошел мужчина. Иногда на репетициях присутствовали посторонние люди – родственники, знакомые артистов, а то и просто любопытные с улицы. На них никто не обращал внимания. Да и демократичный режиссер смотрел на это спокойно – а вдруг кому-то понравится и он тоже захочет поработать в народном театре.

Лаура скользнула взглядом по статной мужской фигуре и что-то в ней ей показалось знакомым. Поворот головы, слегка хромающая походка, шрам через всю щеку…

«Так это же Юрий, – поняла Лаура. – Интересно, что он тут забыл? Вот уж не думала, что увижу его снова… Прямо нахлынули неприятные воспоминания. А он еще и с цветами. Неужели чей-то поклонник?»

Юрий сел в одно из кресел и всю репетицию сидел тихо, но в конце громко зааплодировал и даже закричал «Браво!», чем привлек внимание Бронислава Витальевича.

– Вам нравится? – обратился он к Юрию.

– Очень! Не только дети, но и взрослые будут в восторге! – заверил его Юрий.

– Правда?!

– Точно говорю!

– Вы не похожи на…

– На театрала? – уточнил Юрий. – Да, это так! К сожалению, работа съедает все время, да и сам я человек далекий от искусства, вы правы.

– Вы весьма харизматичный мужчина, да и внешность у вас… кхе-кхе… колоритная. Не хотели ли бы попробовать себя в искусстве? – предложил ему Бугров.

– Боюсь, это совсем не мое… – засмеялся Юрий. – Хотя если будете ставить «Красавицу и Чудовище» или «Собор Парижской Богоматери», то я к вашим услугам.

– А у вас потрясающее чувство юмора, – отметил Бронислав Витальевич.

– Не знаю насчет потрясающего, но чувство юмора помогает жить, это точно, – согласился Юрий. – У меня к вам одна просьба.

– Что в моих силах…

– Пожалуйста, проводите меня в гримерку к актрисе, которая играла Бабу-Ягу.

– Что?! – у режиссера округлились глаза.

– Очень прошу. Я не маньяк, – поспешил его заверить Юрий. – Я хочу подарить ей цветы и поговорить…

Броня оторопел, но быстро пришел в себя.

– Как скажете… Идите за мной, – и жестом пригласил Юрия следовать за ним.

Они удалились за кулисы на глазах изумленной Лауры.

– А вы точно уверены? Может, лучше вас познакомить с актрисой, которая играла Снегурочку? – предложил режиссер.

– Нет-нет, Бабу-Ягу хочу! – ответил Юрий, и Броня тут же вспомнил знаменитую фразу Мимино: «Ларису Ивановну хочу».

– Тянет на необычных женщин? – уточнил он.

– Надеюсь, что окажется самой необычной из всех необычных! – ответил Юрий.

– О да! – хихикнул Бронислав Витальевич.

Лаура сидела не двигаясь. В зале было темно, и Юрий ее не видел, а если и видел, то не узнал. А когда они с Броней пошли за кулисы, то были так увлечены беседой, что ни тот, ни другой даже не посмотрели в ее сторону. Юрий ей совсем не нравился, но все-таки Лаура думала, что пришел он сюда именно по ее душу. И ошиблась.

«Странное совпадение… Ну да ладно! Москва – город маленький… Скорее всего этот здоровяк поклонник Ани… У него на лице написано, что он любитель молодых девиц».

Лаура собралась и поехала домой.

Сославшись на усталость, она отказалась от ужина и пошла спать. Перед тем как заснуть, снова подумала о Гене, о том, как безжалостно он ее бросил, проверила телефон, но от бывшего любовника не было ни звонков, ни эсэмэсок.

Сон Лауры был крепким, но совсем не долгим. Встревоженная мать трясла ее за плечо:

– Лаура… проснись…

– Что? Мама, что случилось? – протерла глаза Лаура.

– Нас, наверное, убить хотят… – прошептала Лариса Петровна.

– Мама, да ты что? – окончательно проснулась Лаура.

– Сама посмотри… В дверь звонит какой-то жуткого вида мужик и обзывает меня Бабой-Ягой… Да-да, так и говорит: «Открывай, моя бабка-ёжка…» Это маньяк какой-то! Меня еще никто так не называл!

Тут снова зазвонили в дверь.

– О боже! Опять! Я ему сказала, чтобы он убирался, а он не уходит! – запаниковала Лариса Петровна.

Ее состояние передалось и Лауре.

– А что я могу? – спросила она, вскакивая с кровати. – Почему ты не позвонила ноль два?

– Я с тобой решила посоветоваться… Рожа у него такая… – Лариса Петровна даже не находила слов. – Страшная!

– Так что советоваться?! Если мы будем кричать, вряд ли кто придет на помощь! А если он дверь начнет выламывать?! – ужаснулась Лаура.

– Ты прекрасно знаешь, я не очень доверяю полицейским… И к тому же этот монстр пришел не один, а с твоим знакомым… Я не хочу ему навредить! Поэтому и не стала вызывать полицию, – пояснила свою позицию Лариса Петровна.

– Какой еще знакомый? – вздрогнула Лаура от того, что снова раздался настойчивый звонок в дверь.

– Так твой режиссер, Бронислав Витальевич! – ответила Лариса Петровна. – Он вместе с этим монстром! Господи, а что он с ним делает? Ой! – выкатила она глаза.

– Что?!

– Как же я сразу не поняла? Лаура, этот убийца взял его в заложники!

Лаура прямо босиком прошлепала в коридор.

– Ты куда?! Только не открывай дверь! Это может быть опасно!

Но Лаура ее уже не слушала… Подойдя к входной двери, она припала к глазку. На лестничной клетке, стоя чуть ли не в обнимку, улыбались Бронислав Витальевич и Юрий. У Юрия в руках был букет, но не тот, с которым Лаура видела его в театре.

– Лапочка, ну открой… Не держи нас за дверью, – просил Юрий.

– Лаура, к тебе приехал дон Педро, – поддакивал ему Броня.

– Идиоты! – выругалась Лаура и под крик мамы «Не делай этого!» открыла дверь. – Вы что себе позволяете?! Двенадцать часов! – зашипела она.

– Ой, вот и Лаура! – обрадовался Бронислав Витальевич.

– Здрасьте… – вдруг смутился Юрий.

– Здрасьте! Проходите, а то кто-нибудь из соседей и правда вызовет полицию… – Лаура отступила в коридор, успокаивая мать: – Не волнуйся, все свои!

Когда мужчины проходили мимо нее, Лаура поморщилась:

– Фу, какой запах!

– Ну, мы раздавили бутылочку виски исключительно ради знакомства, – захихикал Броня.

– На кухню? – растерялась Лариса Петровна.

– Ой, а есть что перекусить? – спросил режиссер.

– Конечно, есть… Вон она ничего не ест… все переживает, – вздохнула полной грудью Лариса Петровна, все еще с недоверием глядя на мужчину в шрамах.

– Юрий, – представился он, – а эта очаровательная женщина, похожая на Лауру…

– Это ее мама, – закончила за него Лариса Петровна, начиная из холодильника метать все на стол. Чего-чего, а угощать она любила, даже людей непонятной наружности, пьяных, ворвавшихся к ним домой ночью.

– Лаура, Юрий классный мужик! Мы так подружились… Он такой клевый! Мы попали в такую глупую ситуацию… Ха-ха-ха! – веселился Бронислав Витальевич.

– Это когда же вы так успели подружиться? И может, мне кто-нибудь объяснит, что вы забыли у меня на ночь глядя? – спросила Лаура, потуже затягивая на себе халатик. – Нет, я, конечно, говорила тебе, Броня, что ты можешь приходить ко мне в любое время дня и ночи, но это образное выражение. Я не рассчитывала, что ты воспримешь мои слова буквально, – осторожно намекнула Лаура.

– Девочка моя, не будь букой, такой хороший парень к тебе пришел, а ты… Эх! Женщины! Их не поймешь! – махнул рукой Бронислав Витальевич, задев при этом тарелку с колбасой.

Кроме колбасы, Лариса Петровна предложила им салат из капусты с корейской морковкой и брусникой, сыр, оливки, а также быстро разогрела котлеты в микроволновке, от которых отказалась Лаура.

– Если бы знала, что гости будут, так я бы пирогов испекла, – вздохнула Лариса Петровна.

– Да прекрасная закуска! А есть что выпить? – спросил Броня.

– А вам не хватит?! – разозлилась Лаура.

– Обижаешь…

– Да ладно тебе, Лаура, люди пришли… – засуетилась Лариса Петровна, – гостей надо встречать правильно. Есть бутылка вина. Давайте я ваши цветы пока в вазу поставлю, – обратилась она к Юрию.

– Ой, извините, это вам… – Юрий встал из-за стола и посмотрел на обеих женщин.

Лаура демонстративно отвернулась, а Лариса Петровна приняла от него букет.

– Выпейте с нами! – предложил Бронислав Витальевич.

– Я по ночам не пью… – попыталась отказаться Лариса Петровна. Но от Брони не так-то легко было отделаться. – Ну, хорошо, все равно поспать не дадите, – согласилась она.

Лаура уныло жевала яблоко. После того как мужчины выпили и активно закусили, они поведали женщинам веселую историю, которая приключилась с ними в театре.

Конечно, Юрий приехал в театр к Лауре и был уверен, что Баба-Яга – это она и есть, только в гриме. Вот он и пристал к тете Зине с цветами и поздравлениями.

– Вы бы видели, как удивилась Зинаида! Не успела выйти на сцену, а к ней уже пришел поклонник с цветами! – хохотал Бронислав Витальевич. – Когда все открылось, Юрий буквально прилип ко мне с вопросом, где Лаура? Мы с ним поговорили, все выяснили, и вот я решил привезти его к тебе.

«Все-таки я была права, Юрий приезжал именно ко мне, – подумала Лаура и улыбнулась, представив лицо тети Зины, когда к ней завалился такой “красавец” с букетом цветов. Так и инфаркт заработать можно!»

– А чего вы меня искали? – спросила Лаура.

– Так отблагодарить. Вы же жизнь мне спасли! Я не могу это оставить просто так, – пояснил Юрий.

– Да не выдумывайте! Не надо меня благодарить, все нормально, – ответила ему Лаура.

– Я так не могу. Я должен вас отблагодарить, и это в порядке вещей. Человек я не бедный, могу себе позволить. А ваше мужество вообще неоценимо.

– А что случилось-то?.. – забеспокоилась Лариса Петровна.

– Да ничего особенного, мам, – резко прервала ее Лаура и весьма значительно посмотрела на мужчин.

Естественно, маме не надо было знать, что ее дочь зарыли в могиле вместе с этим мужчиной.

Их посиделки затянулись до двух часов ночи. Потом уже Лариса Петровна стала предлагать гостям разместиться на ночь на ее раскладном диване. Но мужчины категорически отказались, вызвали такси и покинули их квартиру.

– Кто это чудище?! – спросила Лариса Петровна у Лауры.

– Ты про Юрия? По-моему, он тебя очаровал в конце нашего импровизированного вечера.

– Да, сначала он жутко напугал меня, но потом вполне понравился. Умный и с чувством юмора… Еще я заметила, как он на тебя смотрел весь вечер. Ты его интересуешь.

– О чем ты вообще говоришь?! – возмутилась Лаура.

– О том, что пора перестать плакать о своем Геннадии! Самое лучшее средство забыть подлеца – увлечься новым подлецом! Ой, извини за каламбур! – сказала Лариса Петровна и сама испугалась.

Лаура рассмеялась:

– Это ты точно подметила! Я больше не хочу общаться ни с одним мужчиной…

– А он хоть женат или нет? – спросила Лариса Петровна.

– Да я ничего не знаю про него! Мама, в самом деле! Пора спать!

Правда, спать Лауре совсем не хотелось. Она всю ночь проворочалась в постели и только под утро забылась коротким сном. И опять все в точности повторилось.

– Лаура, проснись! – Мать снова трясла ее за плечо.

– Мама, да что же ты меня все время будишь? – зевнула Лаура. – Что, опять к нам ломится какой-то монстр?

– Нет… Вставай скорее! Принесли цветы, там записка для тебя! Ты должна это видеть! – тормошила ее мать.

– Я что, цветов не видела? Мама, ну прекрати! И так ночь дикая выдалась!

– Лаура, я прочла записку! Там такое! – округлила глаза Лариса Петровна.

– Стоп! Записка вроде мне предназначалась?! Кто же читает чужие записки? Дай поспать! – ответила Лаура, пытаясь укрыться одеялом.

Но Лариса Петровна решительным жестом скинула его.

– Вставай, говорю! Там тебе подарок от парня, что приходил ночью! Не знаю, что такое ты ему сделала, что он тебе такой подарок отвалил! Вот это мужчина!!! Вот это я понимаю!

У Лауры все-таки проснулся интерес, и она вышла в коридор. Букет роз был действительно роскошный, рядом лежал разорванный конверт и записка. Но Лариса Петровна тянула дочь дальше.

– Иди, иди сюда… Смотри! – выглянула она в открытое окно.

Лаура тоже выглянула в окно и остолбенела. Внизу был припаркован роскошный «БМВ» белого цвета, перевязанный широкой красной лентой с бантом на крыше. Машина была настолько привлекательна, что собрала вокруг себя толпу зевак.

– Что это? – спросила Лаура, позабыв, что стоит у раскрытого окна в тонкой пижаме.

– В записке написано, что это лишь маленькая толика того, чем тебя можно отблагодарить. Это тебе! Дорогая, наверное… – пояснила Лариса Петровна.

– С ума сошел, что ли?! Такая машина бешеных денег стоит! Мне ничего не надо! – запаниковала Лаура. – Только внимание привлекает!

Она намотала шарф, накинула шубу, засунула ноги в угги и выбежала из дома.

Вокруг машины толпились люди, снимая белую красавицу на телефоны.

– Отойдите! – закричала Лаура и, просочившись сквозь толпу, принялась остервенело сдирать с машины праздничный бант.

– Что вы портите такую красоту?! Хотя вы, наверное, хозяйка?! Ой, какой класс! Такая красивая машина! Это такой подарок?! С ума сойти! Вам так повезло! – раздавались со всех сторон восторженные возгласы.

Красная от стыда Лаура понеслась обратно в подъезд, шурша лентой, из которой был сделан бант. Со стороны это выглядело так, словно она принимает участие в китайском празднике по запуску воздушных змеев.

– Ужас какой! – С этим словами она ворвалась в квартиру.

– Что? – не поняла Лариса Петровна.

– Да эта машина три или четыре миллиона стоит! Куда мне такая?! Он что, издевается надо мной?! Я не давала согласие на такой подарок! Я и так плохо сплю, а теперь что – вообще не спать и караулить ее? Правильно ты сказала, что у этого Юрия морда бандитская! Точно! Откуда такие деньги?! Я даже боюсь! Что ему от меня надо?! И зачем я его только из могилы вырыла?.. Он якобы не знает, кто и зачем его зарыл… Все это отговорки для полиции! Криминальные терки братвы – вот что это такое! А могут еще и в асфальт закатать! Нет, лично я не хочу в этом участвовать. И ты смотри, машину еще такой марки выбрал… Явно не случайно. Не зря говорят, «БМВ» – бандитская машина. И бизнес у него наверняка для прикрытия! – Лаура распалялась все больше, не заметив, как мать уже давно стоит открыв рот и округлив глаза.

– Дочка, ты сказала, что вырыла его из могилы? А что ты там делала? – спросила Лариса Петровна. – Это произошло, когда ты не пришла ночевать и страшно меня перепугала?

– Мама, это не столь важно! – отмахнулась Лаура. – Я там оказалась чисто случайно! А вот он!.. Нет, надо срочно вернуть этот подарок! Ничего просто так не дарится!

И в это время раздался звонок в дверь.

– Господи! Кто это? – побледнела Лариса Петровна, словно это уже пришло возмездие, а они даже покататься не успели.

– Я не знаю, – развела руками Лаура, – я никого не жду.

Глава 10

Лариса Петровна на цыпочках приблизилась к двери и осторожно посмотрела в дверной глазок.

– Мам, ну кто там? – в нетерпении переминалась с ноги на ногу Лаура.

– Мужчина…

– Вчерашний? – уточнила Лаура с содроганием.

– Нет… новый какой-то. Я его не знаю, – ответила Лариса Петровна.

– Может, это по поводу машины? Ну вот, уже началось! Надо открыть и отдать ему все, что он попросит! – закричала Лаура.

Лариса Петровна подчинилась дочери и открыла дверь.

На пороге стоял приятного вида мужчина лет пятидесяти в дорогой одежде.

– Здравствуйте, Лаура. Вы не помните меня? Я Ашот!

– Ашот? – напряглась Лаура.

– Друг Гены, – пояснил он.

– Какого еще Гены? – спросила Лаура и тут же осеклась под удивленным взглядом матери. – Ой, Гена!

«Надо же, как меня этот подарочек выбил из колеи… Я даже про Геннадия забыла!» – ужаснулась она про себя.

– Конечно, Гену я знаю, хотя лучше бы мне не знать его никогда! – ответила она. – А что случилось?

– Я его близкий друг. Однажды мы с вами пересеклись в одном ресторане. Вы были с Геной, а я со своими друзьями… Гена нас представил друг другу, но вы почему-то быстро ушли. Видимо, он боялся, что мы отобьем вас у него.

– Да-да, кажется, припоминаю что-то такое, – кивнула Лаура.

В памяти всплыла компания горланящих кавказцев, бросающих на нее плотоядные взгляды. Не успев толком и посидеть, Лаура тогда попросила Гену, чтобы он увел ее оттуда, и поскорее.

– У меня для вас печальная новость, – трагическим тоном произнес Ашот и опустил глаза.

Лаура затаила дыхание. Сердце в груди стучало так, что, казалось, его удары были слышны окружающим.

– Может, человек пройдет на кухню? – встряла Лариса Петровна. – Накроем стол, у нас еще кое-что осталось после вчерашнего. Вчера к нам заезжал жених моей дочери! Да! Он, между прочим, Лауре машину подарил. Белая такая, под окном стоит. Видели, наверное?

Ашот в растерянности молчал.

– А что? Моя дочь еще и не такого заслуживает! И если ваш Генна-а-адий, – протянула Лариса Петровна имя бывшего бойфренда дочери, – этого не понял и не оценил, так это его проблемы. И чего ему от моей Лауры надо?! Пусть угомонится уже и оставит ее в покое!

Лаура от такой речи матери чуть не прослезилась. Она даже не предполагала, что мама так тяжело переживает за нее.

Ашот окончательно стушевался.

– Так вы войдете? – подбоченилась Лариса Петровна.

– Пожалуй, нет… Отсюда скажу. Дело в том, что Гена умер…

Воцарилась гнетущая тишина.

– Что? Как умер? Когда? – наконец спросила Лаура и медленно сползла по стенке.

Когда сознание вернулось к ней, Лаура обнаружила, что лежит на диване. Над ней склонились озабоченные лица мамы и Ашота. Лариса Петровна утирала лоб дочери влажным полотенцем.

– Мама, прекрати! Все хорошо, – попыталась отстраниться от нее Лаура.

– Чего же хорошего? Ты сознание потеряла! Эх, горемычная моя! Как же ты переживаешь! А вы тоже хороши! – набросилась она на Ашота. – Прямо с порога раз и заявили – Геннадий умер! Так и до инфаркта человека довести можно! Нет бы пройти на кухню, и там спокойно за чашечкой чая, намеками… мол, не совсем жив…

– Чтобы она на кухне потеряла сознание и стукнулась головой об угол плиты? – не согласился с Ларисой Петровной Ашот. – Да и не предполагал я, что такая реакция будет. Кроме того, вы мне про жениха Лауры только что рассказали! Я думал, что она особо и переживать-то не будет, – оправдывался Ашот.

– Расскажите мне все, – попросила Лаура.

– А вы как? – с опаской покосился на нее Ашот.

– Я в порядке. Хочу знать правду, – сказала Лаура. – Уже долгое время мы с Геной не то что не встречались, он даже звонить мне перестал, и я решила, что он меня бросил…

– Он бы вас никогда не бросил, он же любил вас, – серьезно сказал Ашот. – Он так нам всем и говорил, что у него появилась женщина, которая запала ему в душу, и что когда он рядом с ней, то становится другим, чище и лучше… – вздохнул Ашот.

Лаура прижала сжатые кулачки к сердцу. Казалось, что оно сейчас остановится.

– Гена попал в автокатастрофу, вот почему он перестал вам звонить, – продолжил Ашот.

– Почему вы мне сразу не сказали?! Боже! Я же так плохо думала про Гену! Нет мне теперь оправдания! – заплакала Лаура. – Я же думала, что Гена бросил, а он совсем и не бросал!

– Так я же не знал, – пожал плечами Ашот. – Он был в коме, рядом с ним все это время была его жена… Я же не знал ни вашего телефона, ничего… А когда он вышел из комы и мы остались наедине, он мне сразу же сказал, что надо вас найти и рассказать, что с ним случилось… И еще он сказал, что любит вас…

– Господи! Человек, выйдя из комы, первым делом подумал обо мне! – воскликнула Лаура.

– Да, это так… Он словно для этого и вернулся к нам на сутки, чтобы снова впасть в кому и уже не выйти из нее, умереть… – грустно добавил Ашот.

– Почему? Почему я не знала? – убивалась Лаура.

– Это случилось так внезапно, после явного улучшения, мы сами все были в шоке… А на похороны я не мог вас позвать, на каком основании? Ведь у Гены была жена! И вот только сейчас я пришел обелить его светлое имя в вашей памяти…

– Дорогой мой… любимый… – плакала Лаура, – я даже похоронить его не могла… Как же это больно и несправедливо! Как же я могла так плохо о нем думать! Дура!

Лариса Петровна не знала что и сказать. Она сама грешила плохими мыслями о Геннадии, а о покойных, как известно, или хорошо, или ничего.

– Бедная моя, бедная… – гладила она Лауру по голове. – Так страдала по нему… Может, водички принести?

– Ничего не хочу, – покачала головой Лаура. – Хотя нет, знаю. Отвезите меня на кладбище! – вцепилась она в плечи Ашота.

– На кладбище? – переспросил он. – Зачем?

– Как зачем?! Вы что, не понимаете?! Я не смогла проводить в последний путь своего любимого! Но я хочу видеть его могилу! Я хочу оплакать его! – Лаура решительно смахнула слезы. – Не хотите меня отвезти? Я понимаю, у всех свои дела… Но хотя бы скажите, где это?

– Да нет! Что вы! Вы были так важны для моего друга, а ради него я все сделаю. Конечно, я вас отвезу… Мне это не сложно.

– Я готова! – выкрикнула Лаура, вскакивая с дивана.

– О, нет! Сейчас у меня точно дела, а вот к вечеру я за вами заеду и отвезу, – сказал Ашот и откланялся, отказавшись от предложения Ларисы Петровны позавтракать.

Лаура весь день провалялась трупом на диване, правда, один раз сделала над собой усилие и позвонила Брониславу Витальевичу.

– Броня, мне бы телефон мужчины, что приходил с тобой вчера…

Бугров не отвечал весьма долго, а потом принялся гоготать. И Лаура поняла, что он пребывал в состоянии такого алкогольного опьянения, что вообще ничего не соображал. Зачем только трубку брал?

– А! Наконец-таки очнулась! – веселился Броня. – Я ж тебе говорил, что хороший мужик, уж намекал, намекал… А ты все нос воротила! А теперь вдруг интересуешься! Ой! Лаурочка, а я ведь тебя ничем не обрадую… Как пил с ним – помню, как разговаривали – помню… Но мы, идиоты, не обменялись телефонами! Но ты не переживай! Он был в тебе очень заинтересован, так что должен объявиться, когда протрезвеет, – обрадовал ее Броня.

Лаура опять погрузилась в грусть и печаль. Как ни странно, но где-то глубоко в душе она искренне радовалась, что Гена ее не бросил, что она на самом деле не заслужила такого пренебрежения. Но поймав себя на этой мысли, Лаура ужаснулась. То есть лучше пусть человек умрет, чем бросит ее?.. Эгоизм, возведенный в высшую степень.

– Хватит рыдать! – пыталась привести ее в чувство Лариса Петровна. – Займись чем-нибудь, отвлекись… В конце концов, не мужа потеряла, не отца детей! Вон, работа на столе лежит, два перевода давно обещала сделать.

– Мама, только не сегодня!

Под вечер Лаура вспомнила, что у нее есть визитка следователя по особо важным делам Дмитрия Владимировича. А ведь он друг Юрия.

Следователь было обрадовался, что Лаура что-то вспомнила. Но узнав истинную причину, по которой ему звонила Лаура, только хмыкнул. Телефон, правда, дал – и сотовый, и рабочий.

Лаура выглянула в окно. Машина была как бельмо на глазу – такая вся беленькая, чистенькая, явно только с конвейера, прямо специально для угона…

«И у меня еще душа должна болеть по его машине? То есть он на меня ее скинул, а я-то и не просила! Нет уж! Пусть забирает, пока не поздно! – думала Лаура, набирая сотовый номер Юрия. – Черт, не отвечает. Естественно, когда мне надо!..»

Лаура набрала номер офиса. Звонкий женский голос сообщил, что звонок Лауры очень важен для них и ее внимательно слушают.

– Я хочу поговорить с Юрием, – даже растерялась она.

– С Юрием Алексеевичем? – уточнила девушка.

– Да, наверное, с ним, – ответила Лаура.

– Извините, его сейчас нет. Он на кладбище. Что-то срочное? Я могу записать и передать.

– Нет, спасибо, я перезвоню… потом. – И Лаура прервала связь, подумав: «На кладбище?! Что он делает на кладбище?!»

Ашот приехал в условленное время. Лаура была уже собрана.

– Богатого поклонника вы нашли… – покосившись на «БМВ», сказал Ашот, когда они вышли из подъезда.

– Я не хочу об этом говорить, да и не обязана! – буркнула Лаура.

– Да, конечно. Извините. Это не мое дело. Просто Гена был моим очень хорошим другом! А женщинам я вообще не доверяю. Вы все говорите – милый, дорогой, люблю, бла-бла-бла… А сами смотрите уже в другую сторону, где бы найти партию повыгоднее.

Ашот вел машину очень резко и не аккуратно. Лаура не любила такой агрессивный стиль вождения, но, как говорится, она ему была не указ.

– Можно подумать, что вы, мужчины, просто образец порядочности в отношениях, – хмыкнула она.

– Нет, мы тоже… – неприятно заулыбался Ашот. – Но женщины должны беречь свою честь!

– Особенно, если тебе далеко за тридцать и ты одинока! Чего блюсти?! – рассердилась Лаура.

– Вот Гена вас любил. Он бы так быстро вас не поменял на другую подружку, – поджал и без того тонкие губы Ашот.

– Ваш Гена, между прочим, был женат! О чем вы вообще? – нервно дернула плечом Лаура.

– Чего же вы пристали к нему?

– Это он пристал ко мне!

– И вы, такая принципиальная, связались с женатым мужчиной?! – продолжал ее доставать «кавказский друг».

– Я совершила ошибку, а может, сделала это по любви? Кто знает! А потом, я – свободная женщина и никому не изменяю, а вот он, если так любил жену, мог бы и хранить ей верность. Тогда бы ничего и не было! – не сдавалась Лаура.

– Мы, мужчины, можем позволить себе расслабиться, но семья для нас все, – полоснул по ней масленым взглядом Ашот.

Лаура его проигнорировала. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты», – пришла ей на ум пословица. Все друзья Гены были ей весьма неприятны, непонятно, как он смог «запудрить» ей мозги?

– Гена хвалил вас, говорил, что вы его от жены не отваживали, были милой, встречали в кружевном белье… – продолжал Ашот.

– То есть была дурой, – закончила за него Лаура.

– Идеальной любовницей. И сейчас, когда Гены не стало, я могу взять вахту.

– Что? – не поняла она.

– Ну, я могу заходить к вам на огонек раз в неделю, если мне понравится, – пояснил Ашот с наглым выражением лица. – Но сразу предупреждаю, что от своей жены и трех сынков я никогда не уйду. И только я решаю, буду я сегодня у тебя или зажгу с девочками в сауне. Понятно? Потому что я – свободный человек! – Ашот в своих рассуждениях вошел в такой раж, что стал обращаться к Лауре на «ты».

Лаура смотрела в это самодовольное лицо и не верила своим ушам. Ведь примерно то же самое, но более завуалированно ей говорил и Геннадий. Почему же она так в него влюбилась, а этого Ашота готова просто убить?

– Ты не свободный человек! Ты – подонок! – закричала она и кинулась на него, словно хотела своими длинными ногтями сорвать эту ухмылку с наглой рожи. – Мерзавец! Гадина! Мразь!

– Тихо ты! Успокойся! Я же за рулем! Да не трогай меня! Больно! – закричал он истеричным голосом.

Машина начала вилять из стороны в сторону.

– Мы сейчас убьемся!

– А мне все равно! Мне нечего терять! Мне не возвращаться к любимой женщине с тремя сыночками!

– Прекрати!

Лаура оставила Ашота, только когда устала сама. Его щека была расцарапана в кровь.

– Истеричка, что я жене скажу? – прошипел он, глядя на себя в зеркало.

– А ты скажешь ей, что кошки взбунтовались против хозяина! Он им мало ласки давал! И не смотри на меня так! Еще хочешь?

– Сумасшедшая… Нет, не хочу больше! И ты мне не нужна!

– Я буду сильно плакать! – заверила его Лаура.

– Не сомневаюсь! Кстати, мы приехали…

На улице было очень темно, но металлические ворота кладбища были открыты. Лауру посетило не очень приятное чувство дежавю. Кроме того, она вдруг остро почувствовала, что не горит особым желанием идти на могилу к Геннадию. В самом деле, пусть на его могилке плачет жена, которую он холил и лелеял, а не та женщина, которая служила развлечением и ничего для него не значила. Но раз уж они приехали…

Ашот молча провел ее по территории кладбища, в сторону новых захоронений. У одной из могил он остановился.

– Вот… Это здесь… – и он указал на холмик с табличкой.

– Вижу… А теперь оставь меня! – сказала Лаура.

– Что? – не понял Ашот.

– Уйди! Я хочу остаться одна, – ответила она.

– Мне ждать в машине?

– Нет! Уезжай! Я не хочу тебя больше видеть!

– Как ты обратно доберешься?

– Легко!

– Как хочешь! Точно ненормальная, – хмыкнул Ашот и удалился.

Глава 11

Лаура осталась одна. Почти сразу она стала замерзать. Зима была на редкость слякотная, температура около нуля. Мокрый снег таял, не долетая до земли. Когда они с Ашотом вышли из машины, пошел мелкий дождь, но стоило «горячему кавказскому парню» уйти, начался ливень, словно Ашот был на связи с небесной канцелярией и таким образом решил отомстить Лауре за порчу своего сытого лица.

«Неужели я действительно настолько ветрена, что так быстро способна разлюбить? – думала Лаура, стоя у свежей могилы. – Еще вчера я умирала от того, что он меня бросил, а сейчас… Господи! Я даже где-то порадовалась, что он умер, и не чувствую ничего… Почему? Еще этот Ашот! Наглый, сытый кот! Такое впечатление, что они специально едут в Россию, чтобы гулять по русским бабам. У себя он бы так не поживился, да и рога бы ему давно пообломали братья девушки… О чем это я? Прямо передо мной могила Гены, а я? А я ищу оправдания себе, своим чувствам. Права была мама, когда говорила, что это у меня не любовь, а заблуждение… И когда-нибудь эта пелена с моих глаз спадет. Похоже, ее и смыло этим кладбищенским дождем, а еще Ашот хорошо объяснил отношение к таким женщинам, как я. Ну что ж, спасибо за урок, Гена… Я тебе зла не желала. Я до сих пор помню твои руки, твое тепло…» – И Лаура наконец-таки расплакалась. Слезы сливались с каплями дождя на ее влажных щеках. Пусть она обманулась и приняла привязанность к Геннадию за любовь, но сейчас ей хотелось поблагодарить его за эти счастливые мгновенья, за этот обман.

Лаура вздохнула и ступила на могилу, чтобы поправить косо закрепленную табличку и тем самым отдать последнюю дань любви и уважения своему любовнику. Но тут совершенно внезапно земля ушла у нее из-под ног. И Лаура буквально провалилась в могилу и завизжала от страха. Она ожидала, что рухнет ну если не на покойного, то по крайней мере на гроб. Но под ногами не оказалось ничего твердого, одна сплошная жижа.

– Черт! Черт! Черт! Что происходит! – запаниковала Лаура. – Помогите! Эй, кто-нибудь! – закричала она.

Но в ответ ей была тишина. В такой ситуации Лаура обрадовалась бы даже Ашоту, но Ашот был уже далеко.

Когда первый страх прошел, Лаура принялась хвататься за края ямы, пытаясь выбраться наружу. Но у нее ничего не получалось. Руки скользили по влажной земле и не за что было зацепиться. Возникла жуткая паника, которая еще больше мешала. А дождь все не убывал. Лаура сама себе напоминала большого навозного жука, которого перевернули на спину и не оставили ему на спасение ни одного шанса.

«Нет! Этого не может быть! Я не жук! Я выберусь! Господи, какая же нелепость!» – пыхтела Лаура, уже полностью с ног до головы перемазавшись в грязи.

Она успокаивала себя тем, что завтра сюда придут люди и спасут ее. Но тут же себе возражала: а придут ли люди? А главное: доживет ли она до этого счастливого момента, потому что уже сейчас Лаура умирала от холода.

– Нет! Я не могу так вот погибнуть! Это будет самая нелепая смерть во вселенной! – закричала Лаура, но и это ей не помогло.

После еще нескольких неудачных попыток выбраться из ямы силы покинули Лауру и она сжалась в углу ямы калачиком, чтобы не растерять последнее тепло. И вот когда ее стала одолевать дремота, она услышала голоса, раздававшиеся словно из потустороннего мира.

– Это где-то здесь! Вот… да! Вот это место! Упс! Здесь опять яма! Я и говорю, что у вас тут творится что-то непонятное…

Ее ресницы дрогнули, и Лаура открыла глаза, посмотрев наверх. На фоне ночного неба над ямой появились два мужских силуэта.

– Опа! – присвистнул первый мужчина. – Там труп… А почему он в такой позе?

– Я не знаю… У нас все захораниваются в гробах. Я даже пластиковые мешки не разрешаю… – ответил второй, судя по голосу, в возрасте.

– Но вы видите! У вас на кладбище творится что-то невообразимое!

– И что мне прикажете делать?! Я не в курсе!

– Но это ваше хозяйство!! – настаивал первый.

– Вот табличка валяется… Может, просто кто-то разрыл с целью грабежа? Тогда я могу вас попросить никому не сообщать об инциденте и сейчас просто зароем тело и все? Я могу заплатить… – сообщил старческий голос.

– Эй! – разлепила замерзшие губы Лаура. – Вы кого зарывать решили? Я не труп! – Ее голос прозвучал как писк мыши, попавшей в мышеловку.

Оба мужчины отпрянули от могилы, а потом вновь заглянули внутрь.

– Твою мать! На вашем кладбище творятся еще большие безобразия! Там женщина! – выкрикнул первый мужчина, и его голос показался Лауре знакомым.

– О боже! Я принесу лестницу! – воскликнул второй, голос его дрожал.

– Какая лестница! Я вытащу ее! Женщина, держитесь! – И мужчина протянул ей руки.

Лаура с большим подозрением посмотрела на него.

– Постойте! Юра? Это вы?

– Да… А вы кто? Откуда меня знаете? Лаура? Господи, что вы тут делаете?! – воскликнул он, протягивая обе руки. – Цепляйтесь за меня!

Лаура грязными руками вцепилась в его теплые, как ей показалось, просто горячие ладони. И Юра рывком вытащил ее, прижимая к себе, нисколько не обращая внимания на то, что Лаура вся с головы до ног покрыта грязью.

– Однако мы с вами совершенно неожиданно встречаемся…

Они сидели в офисе директора кладбища и пытались разобраться в ситуации. Директор, достаточно пожилой человек, только просил не вызывать полицию.

– Очень вас прошу! У меня происшествие за происшествием! Еще один эпизод, и меня точно уволят! – щебетал он, представившись дядей Васей, что тоже звучало странно.

Лауру Юрий внес в помещение на руках, полностью испачкавшись сам и испачкав все вокруг. Но дядя Вася был не против, лишь бы не сообщили в полицию. Он лично попытался счистить с Лауры грязь бумажными салфетками.

– Да оставьте вы! – попыталась увернуться от его дрожащих рук Лаура. – Тут все выбрасывать надо. Душа нет?

– Душа нет, деточка… Вот только раковина…

– Ей горячая ванна необходима, чтобы согреться! Надо ехать, – забеспокоился Юрий.

– Согреться можно и другим способом! – засуетился старик.

Вскоре на письменном столе появились три граненых стакана и бутылка не самой плохой водки.

– Нет, я не могу, я не пью водку, – поморщилась Лаура, – я не буду…

– Будешь и еще как! Иначе заболеешь! – предупредил ее Юра и влил в нее полстакана водки фактически насильно. – Вот! Тихо-тихо! Вдохни! Просто вдохни воздух один раз! Вот! Раздышалась! Все, сейчас отпустит и согреешься!

Они незаметно перешли на «ты». Лаура прокашлялась и стукнула его кулачком в грудь.

– Маньяк!

– Я, между прочим, спас тебя! – обиделся Юра.

– И я тоже! – приобщился к разговору директор кладбища.

– Один-один, – заулыбался Юрий, – один раз ты меня выкопала, а сегодня я тебя достал.

– Здорово! – неестественно улыбнулась Лаура.

– У вас что, развлечения такие? Вы парочка ненормальных? – поинтересовался дядя Вася.

– А вы не радуйтесь! Между прочим, все это происходит у вас в хозяйстве, дядя Вася, – обратился к нему Юрий.

– Да я ни при чем! Сами такое творите, что вас зарывают живьем, а мне отвечать? Я не согласен! Я уже выводы сделал!

– Какие выводы? – поинтересовался Юрий.

– Организационные! Что охрана у меня на кладбище никакая!

– Вот это правильно!

– Ходют тут всякие без приглашения, закапывают кого хотят! – продолжил дядя Вася. – Усилю охрану круглосуточную и тогда посмотрим! А то один сторож ночной, и тот старый пень!

– Правильно вы все решили, только быстрее людей ищите! А то я сегодня чуть свою девушку не потерял! – ответил ему Юра.

– Э! Я не твоя девушка! – сразу же воспряла духом Лаура.

– А кто сказал, что я говорю про тебя? Может, я здесь с кем встречался? Был по делам! Да шучу! Тебя имел в виду!

Старик снова разлил водку.

– Мне хватило! Я согрелась! – даже испугалась Лаура, у которой голова шла кругом.

– Так что вас, молодой человек, снова привело ко мне? – поставив пустой стакан на стол, сказал дядя Вася, обращаясь к Юрию. – Нет, я рад, конечно! Мы спасли женщину! Но если вы видели, что ее тут хоронят, зачем надо было ждать ночи и звонить мне, чтобы я приехал и удостоверился лично?

– Я сегодня днем был здесь на следственном эксперименте, – начал Юра.

– Я звонила тебе на работу, мне сказали, что ты на кладбище, – подтвердила Лаура. – Я еще удивилась… А какой следственный эксперимент?

– Если ты еще не забыла, меня тут зарыли заживо, и ведется следствие. Я на месте показывал, что и как было…

– А насколько ты должен помнить, я тоже с тобой была! Почему меня не пригласили? – ревниво спросила Лаура.

– Ты – второстепенный объект! Убить хотели меня! А тебя случайно сбили и просто приобщили… Не ты была их первоначальной целью.

Лаура неожиданно для себя поняла, что во всем, что говорит Юрий, есть зерно истины, но в то же время он все время над ней издевается.

– Выпьем! – гнул свою линию директор кладбища.

– Выпьем-выпьем, – пообещала Лаура, нехотя отвлекаясь от рассказа Юрия.

А он между тем продолжал:

– И вот я во время эксперимента отошел в сторону покурить и стал свидетелем странной сцены. Двое мужчин о чем-то ожесточенно спорили. Я, конечно, специально не следил за ними, но они так кричали, что до меня долетали некоторые фразы. Сразу скажу, они меня несколько напрягли. Один мужчина кричал: «Захороним меня здесь!», «Это не твое дело! Мне надо!», «Она не должна думать, что я – подонок, пусть лучше думает, что я ее не бросил, а умер…». Я серьезно это все слышал. А другой пытался его отговорить, мол, забудь ее, оставь в покое. «Она тебе не звонит и не надо! Не трогай ее». А первый отвечал, что хочет остаться альфа-самцом, а чувствует, что поступил с ней не как мужчина, так подло бросил ее и просто чувствует ее ненависть и презрение на расстоянии. «Я хочу убедить эту женщину, что я сдержал свое слово, ее не бросал, пусть поплачет на могилке, зато я в ее глазах навсегда останусь настоящим мужчиной». И вот они что-то копошились над вырытыми могилами и решили у одной из них снять табличку и поставить новую. Потом заметили меня и ушли, но по дороге продолжили спорить.

– Кошмар какой-то! – закивал дядя Вася. – На что только мужики не идут.

– Вот именно! После проведения следственного эксперимента я был вынужден уехать по кое-каким делам, а потом вот позвонил вам, чтобы объяснить ситуацию и показать место, где готовится эта акция идиотов. А остальное вы уже видели и знаете. И я вот смотрю, девушка моя уже согрелась, и теперь у нее можно спросить, что она делала в этой могильной яме?

Юрий внимательно посмотрел на Лауру, которая находилась в каком-то странном состоянии.

– Только не говори, что ты и есть та женщина, ради которой задумывался весь этот обман, – остолбенело произнес Юрий.

– Нет, я просто Мэри Поппинс, которая неудачно приземлилась! – рассердилась Лаура.

– Так это ты?!

– А чего тебя это так удивляет? Какая разница, кто это?

– Я удивляюсь такому совпадению…

– Москва – город маленький. Меня привезли на могилу любимого… А вот как я туда провалилась… – удивленно пожала плечами Лаура.

– Так могилу пустую закидали… – отвел глаза дядя Вася. – Место берегли, а то все норовили туда подзахоронить, уж больно место хорошее… Набросали земличку на надутые воздухом пакеты, чтобы потом сильно не рыть яму, и в то же время место занято было…

– Что, полагаю, тоже не очень законно, – отметил Юра.

– Так все делают! Что вы на меня сейчас повесить хотите?! Могила с номером, на нее никто не придет, потому что там нет никого! А вот то, что на нее поставили табличку да еще притащили женщину, это уже другой вопрос. И почему ее оставили одну? Может, и хотели, чтобы провалилась? – ехидно спросил директор кладбища.

– Нет, не думаю… Я сама отпустила человека, который меня привез.

– Кавказской национальности? – спросил Юрий.

– Да… он армянин, – подтвердила Лаура.

– Вот он как раз пытался отговорить второго не делать этого… – ответил Юрий.

– А второй – высокий, худой, темноволосый?

– Да, – кивнул Юра, – именно так он и выглядел, а еще, можно сказать, что очень красивый.

– Это он… – загрустила Лаура.

– Кто? – не понял Юрий.

– Геннадий…

– Твой парень? – оживился Юрий.

– Бывший, – поправила его Лаура.

– У него с головой все в порядке?

– Думаю, что нет, – развела она руками.

– Ну и подонок! Это такое устроить! Чтобы считали, что он не бросил, а умер! Какая извращенная изобретательность! – высказал свое мнение дядя Вася, и с ним трудно было не согласиться. – Моральный урод! Хоть я и работаю на кладбище, много чего видел, но до такого еще никто не доходил… Будете писать на него заявление? – спросил директор кладбища.

– Я? – Лаура выглядела опустошенной. – Да мне все равно. Нет, не буду… Это же мне придется встречаться с этим человеком. Если он хочет для меня быть умершим, пусть так и будет, – приняла она для себя решение.

И было видно, как дядя Вася незаметно выдохнул, – этот неприятный эпизод останется без участия полиции. Его хозяйству и так хватило повышенного внимания от правоохранительных органов.

– Оставишь все как есть? – спросил Юрий.

– Именно так, – тихо ответила она.

– Ну, это мы еще посмотрим…

– Что ты хочешь этим сказать? – посмотрела на него Лаура.

– Это я так… Страшная ты женщина, Лаура! – вздохнул он. – Чтобы от тебя избавиться, надо себя похоронить. Я не хочу!

– Все шутишь? – спросила она. – Ну шути-шути… Дошутишься.

Юрий со своим водителем довезли Лауру до дома. Юрий попытался было напроситься на чай, но получил отказ.

Маме про выходку Геннадия Лаура решила ничего не рассказывать. Не хотела ее расстраивать, а еще больше не хотела нарваться на слова типа «А я тебе говорила, что нечего по этому уроду слезы лить. Я же сразу сказала, что человек не тот».

Уже засыпая, Лаура подумала: «Этот Геннадий меня просто отправил в нокаут. Начисто забыла сказать Юрию про “БМВ”. И даже не поблагодарила за подарок! Как будто мне такие машины каждый день дарят. Что он обо мне подумает? Ну ничего, завтра позвоню и разберусь с его подарком…»

Глава 12

На следующее утро, вопреки сложившейся в последние дни традиции, Лаура проснулась сама, но на то были причины. У нее очень болело горло и все тело бил озноб. Лаура сразу поняла, что все-таки простудилась.

«Только этого не хватало!»

Лаура закашлялась и, накинув халат, вышла из комнаты. Весь коридор, кухня и, похоже, ванная комната были заставлены цветами. Лариса Петровна бродила по квартире с очень печальным лицом. Глаза ее покраснели, веки опухли. К тому же она беспрестанно чихала. Лаура поняла: у матери разыгралась аллергия.

– Ты сказала бы своему ухажеру, чтобы он уже «завязывал» с этими цветами… Дышать нечем, – сказала она дочери.

– Еще принесли? – удивилась Лаура.

– Ну а ты что, не видишь, что ли?! Скоро не пройти будет! Цветочный магазин просто! – Приглядевшись к дочери, Лариса Петровна заметила: – Что-то ты плохо выглядишь!

– Похоже, заболела. – И Лаура вновь закашлялась.

– Пойдем, чаем напою… Кстати, тебе из редакции звонили.

– Чего хотели? – спросила Лаура.

– Чтобы ты заехала к ним. Там тебя рукопись какая-то ждет на немецком языке, перевести надо… Гонорар выплатят сразу.

– Ладно, так и быть, примусь за работу, давно уже делами не занималась, – кивнула Лаура, выглядывая в окно. Белый «БМВ» стоял на месте.

– Пора-пора поработать! – согласилась мать. – Обленилась совсем! Что, смотришь на машину? Еще одна боль на нашу голову! Я каждую ночь не сплю, от любого шума вздрагиваю и к окну бегу – проверить, не угнали ли? Апчхи!

– Будь здорова!

– Спасибо. Уж ты ответила бы что-нибудь этому Юрию. Может, это твой последний шанс! Тебя никто так цветами не заваливал, да и машины не дарил. Это только в кино показывают, как олигархи молодым любовницам дорогие подарки делают. А ты уже и не молодая… – размышляла Лариса Петровна.

– Мама, умеешь ты поднять настроение!

– Я? А что я такого сказала? – не поняла Лариса Петровна, ставя чайник.

– Ты только что сказала мне, что этот страшный тип – мой последний шанс. Что я не молодая, ленивая, да что там!.. Хоть что-то во мне хорошее есть?

– Ну, конечно, есть! Ведь ты моя дочь!

– То есть это единственное мое достоинство? – удивилась Лаура.

– Апчхи! Вот, точно говорю. Хотя, конечно, в тебе должно быть что-то… Раз такой красивый мужчина обратил на тебя внимание, – пояснила Лариса Петровна.

– Красивый?! – еще больше удивилась Лаура. – Ты же говорила, что он – урод?

– Да это я так… не подумав! Испугалась! Думала, что бандит! А уж потом он мне приглянулся. Видно, что умный, воспитанный… Да и обаятельный, несмотря на свои шрамы. А фигура какая?! А? Просто косая сажень в плечах! Ты не могла не заметить, не маленькая ведь уже!

– Ну, заметила… Фигура хорошая, – согласилась Лаура. – И глаза у него такие… выразительные.

– Влюбилась! – всплеснула руками Лариса Петровна.

– Чего?!

– Точно говорю! Когда женщина начинает замечать, какие выразительные у мужчины глаза, она точно влюбилась!

– Да ты у нас специалист, оказывается, – усмехнулась Лаура, наливая себе и маме чай.

– Но ведь это хорошо, – улыбнулась Лариса Петровна. – Юрий – мужчина интересный! Да и про Геннадия, царство ему небесное, ты стала меньше вспоминать, и глаза уже не такие заплаканные. Я могу только спасибо сказать твоему новому ухажеру!

Лаура сидела, обхватив чашку обеими руками. Но горячий чай не согревал, ее по-прежнему бил озноб.

– У нас сегодня в театре премьера… – задумчиво произнесла она.

– Какая еще премьера? – спросила мама.

– Первый новогодний спектакль…

– Да у вас каждый Новый год одно и то же… – отмахнулась Лариса Петровна. – Даже не понимаю, что тебя так влечет в эту театральную студию! Взрослая баба! Ой, извини… У тебя такая хорошая специальность – переводчик. Могла бы карьеру сделать… А ты, вместо того чтобы развиваться в своей профессии, думаешь только об этом самодеятельном театре!

– Ты чего так нервничаешь? – не поняла Лаура. – Я всегда грезила театром, и ты это знала.

– Знала, конечно… Но я думала, что это пройдет… А у тебя все наоборот… Чем дальше, тем больше. Но это же глупо! Кому это надо?

– Мама, это в первую очередь надо мне! А потом, не думай, что мы совсем никому не интересны! Между прочим, у нас на все спектакли всегда аншлаги! Да, пусть мало мест, но зал битком набит. И это прекрасно! Играть легко, видишь знакомые лица в зале! – восторженно ответила Лаура.

– Вот о чем я и говорю. Ты, когда о театре говоришь, даже в лице меняешься. Глаза горят!.. Я вот думаю, что было бы, если бы ты пошла на актерский?

– Мама, мы уже говорили об этом! Я бы никогда не поступила… Ну, или поступила бы лет через десять… И что? Все это время я должна была сидеть на твоей шее?.. А так у меня и профессия есть, и хобби для души нашла. Что в этом плохого?

– Да нет… Все верно… Ты права, нервная я какая-то стала в последнее время. После того как ты связалась с этим «женатиком», я так расстроилась… Ну да что теперь про это говорить? Царство ему небесное, – и Лариса Петровна перекрестилась.

От одного упоминания о Геннадии Лауру передернуло.

– Мама, не надо о нем вспоминать! – попросила она.

– Почему? Я же ничего плохого о нем не сказала, и это несмотря на то, что он мне не нравится! То есть не нравился, – поправилась Лариса Петровна.

«Представляю, как бы он тебе не понравился, если бы ты узнала, на какую подлость пошел этот человек», – невольно подумалось Лауре, но она промолчала – расстраивать маму она не могла и не хотела.

– Не надо при мне упоминать о нем лишний раз, – попросила она.

– Хорошо-хорошо, я постараюсь. Что собираешься делать сегодня? – спросила Лариса Петровна.

– Вечером пойду на премьеру…

– Опять! – всплеснула руками мать. – Ты же только что обещала поехать в редакцию и взять перевод! Такими темпами ты совсем забудешь языки.

– Мама, не переживай! Ничего я не забуду!

– Как же! Про то, что нужно съездить в редакцию, тут же забыла, а стоит кому-нибудь из театра позвонить – несешься сломя голову!

– А как иначе? Когда душа поет… – улыбнулась Лаура. – Спасибо за чай…

– А покушать? – спросила Лариса Петровна.

– Не хочется что-то… – покачала головой Лаура. – В горле першит.

В это время зазвонил ее сотовый.

– Да, Бронислав? – ответила она и молча выслушала эмоциональную речь режиссера. Потом отключилась.

– И что говорит наш Броня? – спросила Лариса Петровна.

– Я буду Оленем… – ответила Лаура.

– Что? – не поняла мама.

– Бронислав Витальевич сказал, что у нас в театре завелся «злой дух», который подкашивает артистов в самый сезон заработка. Я не способна извлекать из себя громкие звуки, Баба-Яга заболела… А теперь сломал ногу наш новый артист, только что введенный в труппу…

– И что? – не поняла Лариса Петровна.

– Сегодня он должен был играть Оленя, на котором Дед Мороз привезет мешок с подарками для детишек. Вот Броня и попросил меня выйти в шкуре этого Оленя… – ответила Лаура.

– Ты же сама говоришь, что пока не можешь играть, – удивилась Лариса Петровна.

– Так роль без слов… Просто вынести мешок, помочь товарищам…

– Ты больная вся! Какой мешок! Это же тяжело! – возмутилась Лариса Петровна.

– Мама, мешок с конфетами! О какой тяжести ты говоришь?

Лариса Петровна только вздохнула.

Лаура снова попыталась дозвониться до Юрия. И опять его секретарь все тем же звонким голосом сообщила, что шеф на кладбище.

– Вы издеваетесь, что ли? – занервничала Лаура. – Я звоню второй раз, и вы опять мне говорите, что он на кладбище?

– Ну так вчера он действительно был там… – растерялась секретарь.

– Я знаю! Я тоже там была! – сказала Лаура.

– Сегодня он опять туда поехал, что вас удивляет? – спросила секретарь.

– Сегодня меня там нет, – пояснила Лаура.

– Девушка, если у вас что-то по существу, говорите, я передам шефу, а так вы попусту занимаете рабочий телефон.

– Я надеюсь, что сама до него дозвонюсь, – ответила Лаура и повесила трубку.

К вечеру у нее поднялась температура, и она приняла две таблетки аспирина. После чего поехала в театр. Коллеги ждали ее с нетерпением. Тетя Зина, увидев полный зал народа, просто одеревенела. Бронислав Витальевич решил ее расслабить, а способ у него всегда был один и тот же. В общем, режиссер напоил Бабу-Ягу и напился сам.

– Броня, что ты наделал? – возмутилась Лаура. – Как она в таком виде выйдет на сцену?

– Пусть Баба-Яга будет лучше пьяная, чем деревянная… К тому же тетя Зина наотрез отказалась выходить на сцену, – ответил Броня и поник головой.

– А где моя шкура?

– Вон шкура, вон мешок, – указал режиссер. – У тебя два выхода. Сначала просто привезешь Деда Мороза и удалишься, второй выход в самом конце, когда придет пора раздавать подарки. Все спокойно, все без слов, – дал ей последние указания Бронислав Витальевич.

– Не волнуйся, я все сделаю…

– Я только на тебя и могу рассчитывать, душа моя. Хороший ты человек, Лаура! Ведущая артистка! Огромного таланта! И совсем не гнушаешься выйти в роли Оленя!

– О чем речь? Мы одна семья! Мы должны друг друга поддерживать и тем самым отличаться от известных театров, где только одни сплетни, интриги и злоба! Причем, чем известнее театр, тем больше там негатива, вплоть до членовредительства и убийства! Ты нас учил другому!

– Правильно, Лаура! Там, где начинается зависть, заканчивается высокое искусство, – кивнул Бронислав Витальевич, не очень твердо стоя на ногах. – Что-то у тебя лицо красное! А в прошлый раз ты была, наоборот, бледная. Что происходит?

– Вчера на кладбище сильно замерзла и, похоже, заболела, – пояснила Лаура.

– На кладбище? Лаура, прекрати посещать такие мрачные места! Ты – молодая, красивая женщина! Тебе необходимо веселиться и веселиться! Прислушайся к моим советам.

– Я обязательно прислушаюсь! – пообещала Лаура.

Спектакль начался, и Лаура отправилась в гримерку. Пробегающие мимо актеры и служащие театра приветствовали ее. Каждый по-своему.

– Привет! Рады видеть!

– Хреново выглядишь! Выпей водки!

От суеты, спертого воздуха и передавшегося ей волнения Лаура почувствовала себя нехорошо. Она поняла, что переоценила свои силы, приехав на премьеру. Надо было послушать маму и отлежаться дома. Это была ее первая ошибка. Но сейчас сожалеть было уже поздно, и она безропотно влезла в шкуру Оленя.

Первый выход она выдержала, из последних сил вытащив Деда Мороза со Снегурочкой на санях. А вот потом почувствовала дикую слабость и дрожь во всем теле. Так как костюмчик Оленя нацепить на себя было достаточно трудно, Лаура решила не раздеваться до второго выхода. И это была ее вторая ошибка.

Лаура вспотела так, что ее можно было выжимать вместе с оленьей шкурой. Подействовала большая доза аспирина, к тому же шкура была синтетическая и не пропускала ни капли воздуха. Лауре было невыносимо душно, и чтобы хоть как-то отвлечься, она принялась наблюдать из-за кулис за зрителями в зале. Довольные лица детей и родителей говорили о том, что спектакль их захватил, он им нравится.

«Все-таки молодец Броня! Гениальный режиссер! Мог бы намного лучше устроиться в мире театра, а он возится с нами», – подумала Лаура.

На сцене в это время выступали Константин и Аня. Они выглядели очень красивой, гармоничной парой. Лаура даже поймала себя на мысли, что Аня в роли Снегурочки смотрится намного лучше, чем она сама. Потому что Аня была много моложе.

«Надо уже переходить на возрастные роли или характерные, уступать место молодежи, – подумала Лаура, у которой пот застилал глаза. – Вот хотела же быть Бабой-Ягой! Чего потом Бронислав передумал? Кстати, о Бабе-Яге…»

Лаура вновь устремила свой взгляд на сцену. То, что тетя Зина пьяна в стельку, зрители, судя по всему, не поняли. Они думали, что так и было задумано. Что это такой странный сказочный персонаж. Бессвязная речь Бабы-Яги, совершенно идиотский смех и нескоординированные движения умиляли детей и смешили родителей. Именно пьяная тетя Зина внесла элемент комедийности в спектакль. И в этом тоже была заслуга гениального Брони.

– А сейчас позовем Оленя с подарками! – услышала Лаура заветные слова и несказанно этому обрадовалась. Наконец-то близок конец ее мучениям.

Но выйти на сцену оказалось не так-то просто. Сама себе она чудилась раскаленным утюгом в печке. Ее шатало, состояние было близкое к обморочному. Лаура усилием воли добралась до входа на сцену и вцепилась в мешок с конфетами. Раздавать подарки в конце представления было доброй традицией всех новогодних спектаклей.

По распоряжению Бронислава, чтобы облегчить Лауре труд, этот мешок был установлен на деревянные саночки на колесах. Но даже несмотря на это, ноша показалась Лауре непосильной. Лаура пыхтела из последних сил, чтобы не подвести коллег и оправдать ожидание юных зрителей, которые с нетерпением ожидали Оленя с мешком.

И вот когда Лаура уже появилась перед зрителями, совершенно неожиданно, ломая весь логический ход спектакля, на сцену вылетела Баба-Яга и принялась активно помогать ей. И все было бы ничего, если бы за несколько минут до этого все злые силы в сказке не были побеждены. Так, Баба-Яга «на веки вечные» была отправлена в своей ступе в космос. Поэтому ее появление стало для всех полной неожиданностью.

– Что ты делаешь?! У тебя же сломаны ребра! – громко произнесла тетя Зина.

«Или ее еще больше развезло, или же она в антракте добавила “огненной воды”», – подумала Лаура.

Баба же Яга, поняв, что сморозила глупость, решила исправить свою оплошность.

– Ну, в смысле… Дедушка Мороз случайно перестарался, сильно стукнул Оленя посохом и сломал ему ребра! – заплетающимся языком произнесла она и тем самым только усугубила ситуацию.

В зале воцарилась тишина. Еще бы! Узнать такие подробности о Дедушке Морозе!

– А Бабушка сейчас поможет Оленю отдать подарки детишкам! – несло тетю Зину.

– Баба-Яга, ты же улетела в космос! – закричал какой-то ребенок из зала.

– Что ты делаешь? – прошептала Лаура.

Тетя Зина, испугавшись, похлопала глазами и с еще большим напором принялась исправлять ситуацию.

– Бабушка летела в своей ступе и столкнулась со спутником! Нет, не волнуйтесь! Со спутником все в порядке! Это моя бедная ступа полетела вниз, но Бабушка выжила, она же сказочный персонаж! Ой, сейчас такая ерунда творится в космической промышленности! – На этих словах тетю Зину повело в сторону, и удержалась она на ногах только потому, что зацепилась за тяжелый мешок.

– Прекрати нести чушь! Какой спутник?! – пыталась вразумить ее Лаура.

– Олени не говорят! – гаркнула на нее Баба-Яга. – А теперь подарки! Не бойтесь! Бабушка стукнулась о землю и стала хорошей. Хеппи-энд! – заключила она, икнула и с трудом, но развязала мешок.

Лаура посмотрела на «подарки» и теплая, удушливая волна, которая давно подбиралась к ней в этой искусственной шкуре, накрыла ее с головой. Потому что вместо конфет в ярких фантиках из мешка вывалился окровавленный труп мужчины. Мгновенно потерять сознание Лауре помешали пронзительные детские крики.

Глава 13

Лаура давно очнулась и сразу поняла, что находится в больнице. Но лежала она так тихо, словно не хотела приходить в себя, словно боялась снова увидеть весь этот кошмар. Сердце ее билось ровно, руки и ноги мелко подрагивали, нос не дышал, и горло болело. А перед глазами стоял окровавленный труп из мешка.

– Как вы себя чувствуете? – спросил ее незнакомый мужской голос.

Лаура скосила глаза. Возле кровати стоял мужчина в белом халате примерно ее же возраста.

– Я?

– Конечно, вы. Вы же моя пациентка, – кивнул он, взял ее руку за запястье и принялся отсчитывать пульс.

– Не очень хорошо… – каким-то загробным голосом ответила Лаура. – А что со мной?

Врач зачем-то взял ее вторую руку и тоже стал отсчитывать пульс.

– А вы не помните ничего, что ли? – спросил он.

– Похоже, что помню… – отвела она глаза.

– Стресс у вас, милочка! Стресс! А еще из-за теплового удара случилась глубокая потеря сознания… Когда вас привезли, температура была почти сорок один, но нам удалось ее быстро сбить. Вот и капаем жаропонижающие, физиологический раствор для нормализации объема циркулирующей жидкости и еще успокаивающее…

– Я спала? – спросила Лаура.

– Часов шесть, – подтвердил врач, – но это медикаментозный сон… Это нормально.

– Шесть часов! – ахнула Лаура.

– Вы не о том думаете! Сердце-то могло и не выдержать! У вас такой перегрев организма был! Ночка выдалась для нашей больницы знаменательная! Я, чего греха таить, с вечера слегка расслабился. У коллеги был день рождения. Да и дежурство обещало быть спокойным. А тут резко будят и сообщают, что привезли Бабу-Ягу, оленя и какого-то мужика. Я подумал, что «поймал белочку». Оказалось, что люди поступили с детского спектакля. Олень – это вы…

– Я поняла…

– Баба-Яга в шоке, да и в алкогольном опьянении сильном… Поражаюсь я на вас, господа актеры! Играть спектакль в таком состоянии!..

– А мужик? – напомнила Лаура.

– Мужик? – переспросил врач. – Ах да! Режиссер вроде вашего театра! Так у него сердечный приступ!

У Лауры глаза полезли на лоб от услышанной новости.

– Только не волнуйтесь! Ничего страшного! Приступ ишемии. Мы его купировали, инфаркта удалось избежать! Все хорошо!

– Точно? Бронислав жив? – спросила Лаура.

– Все живы и здоровы, не волнуйтесь! Все хорошо! Вы о себе подумайте! Как вы с такой температурой влезли в эту душегубку? Да еще такой ужас пережили!

– Так это правда…

– Труп? О да! Его тоже привезли в наш морг, заодно! Неплохой детский спектакль! Хорошо, что не все дети поняли, что произошло, а то нам не хватало еще поседевших детей! Но следователь с вами будет говорить…

– Я не против! Только что я ему скажу? – задумалась Лаура.

– Так это смотря что он у вас спросит, – ответил врач. – Я скажу медсестре, чтобы сняла капельницу. У вас вроде все нормализуется. – Он потрогал ей лоб и удалился.

«Какой ужас!» – только и могла подумать Лаура, но это вряд ли могло принести облегчение.

Лаура задремала. Разбудил ее какой-то шорох. Она открыла глаза и увидела перед собой размытое, словно луна в тумане, лицо Бронислава Витальевича.

– Привет… – сказал он ей.

– Привет… Сразу говорю, что я не знаю, как себя вести с сердечными больными. Тебе сейчас что скажи, ты умрешь, и на меня потом это повесят, – поежилась Лаура.

– Я постараюсь не умереть.

– Точно? Ты уж постарайся! – предупредила его Лаура.

– Я такого позора не испытывал за всю свою жизнь! – горячо зашептал Броня.

– Догадываюсь, – ответила Лаура.

– Первый звоночек прозвенел, когда тетю Зину понесло, другого слова я просто не нахожу. Как Дед Мороз сломал посохом ребра Оленю, а она столкнулась со спутником…

– Ты же ее сам напоил для расслабления, – отметила Лаура.

– Твоя правда! Но я же для расслабления, а не для сумасшествия! Все это еще могло обернуться шуткой или неудачной постановкой… Но окровавленный труп вместо подарков детям! Это какой-то кошмар, Лаура! О происшествии в нашем театре уже сказали в новостях и еще напечатают в «Вечерке». Про Интернет я вообще молчу. Наша репутация разрушена до основания!

– Стоп! Ты обещал мне не волноваться! А то я не буду разговаривать! – предупредила его Лаура.

– Молчу, молчу, – вздохнул режиссер и присел на кровать к Лауре, воровато озираясь. – Выпьем?

– Ты с ума сошел?! – Лаура аж подпрыгнула. – У тебя сердечный приступ! Какое – выпьем?! – изумилась она.

– Вот если не выпьем, будет плохо! Сердце вообще готово остановиться! – не согласился с ней Бронислав Витальевич, доставая из кармана фляжечку и опрокидывая в себя ее содержимое. – Тебе повезло, ты сразу так раз… и отбросила рога и копыта, а я как идиот еще долго пребывал в полном уме и твердой памяти. И я видел лица детей и слышал их жуткие крики и плач! Хороший подарок они от меня получили, ничего не скажешь. А теперь я еще жду судебные иски от их родителей за колоссальный моральный ущерб, нанесенный их детям!

– Они должны понять, что наш театр ни при чем, мы этого не хотели…

– Тебя бы это остановило, если бы твой маленький ребенок такое увидел? – спросил Бронислав Витальевич.

– Думаю, что нет…

– Вот именно! Ты бы видела их лица! Это – конец! И когда я про это подумал, я сразу же ощутил острую боль в сердце! Ну и когда подогнали «скорую помощь», врач посмотрел на меня и сказал, что я немедленно должен проехать в больницу!

– Предынфарктное состояние, – кивнула она.

– Все обошлось! Пока… – вытер выступивший пот со лба Бронислав Витальевич и воровато оглянулся по сторонам. – А вот следователь, который уже говорил со мной, точно мне жизни не даст. Знаешь, что он предположил? Что мы это все специально сделали, чтобы поразить воображение зрителей, что мы такие вот авангардисты… Чтобы нас заметили, написали в прессе, естественно, чтобы привлечь внимание зрителей! Ну еще бы! Такой креатив! Дед Мороз выносит вместо подарков почти расчлененный труп. Такого точно еще не было!

– Очень странное представление о том, как можно привлечь зрителя! – сказала Лаура. – Так скорее не зрителя привлечешь, а маньяков, которые жаждут крови.

– Сейчас маньяков больше, чем нормальных людей, – отметил Бронислав Витальевич.

– Тогда у нашего театра есть шанс, – ответила Лаура и тут же исправилась: – Шучу-шучу. Я даже вспомнить об этом боюсь, не то что говорить. Кто этот мужчина? Я имею в виду труп? Ты его знаешь?

– Ну как знаю?! – как-то нервно передернул плечами Бронислав Витальевич. – Я видел его, говорил один раз… Этот человек приходил за вещами Стефании, потому что ее наследница продала ему все за символическую сумму. Так она решила хоть что-то выиграть от наследства, да и возиться с этими вещами не хотела. Это как раз по его специализации… Да! Именно так! Борис Ефимович пришел ко мне днем после звонка Веселины и забрал все вещи Стефании…

– И больше ты его не видел? – спросила Лаура.

– Нет… То есть последний раз я его увидел вот в новогоднем мешке… Нет, я не сразу узнал, конечно! Это потом уже… Когда меня попросили внимательно посмотреть… Я тогда и воскликнул: «Боже! Это же антиквар, который забрал вещи Стефании!» И уже потом выяснилось, что убили его ударом по голове, когда Борис Ефимович грузил вещи Стефании в свою машину. Он припарковался возле черного хода. Там его и убили. А потом отволокли обратно в театр и не нашли ничего лучшего, как спрятать тело в мешок… Может, убийца и не знал, что этот мешок вытащат на сцену во время спектакля. Там все в крови! Это ужас… Она везде – и на линолеуме, и на ступеньках, и на земле… Везде! Там работает следственная группа, все перевязали какими-то лентами… И это в самый сезон!

– Спектакли будут? – спросила Лаура.

– Ты что? Какие спектакли?! Нет, конечно… Все запретили, пока… Подозревают ведь кого-то из нас. Ты-то, когда тянула мешок, не почувствовала ничего?

– Нет… Если честно, мне было так плохо, что я еле-еле держалась, чтобы не потерять сознание в шкуре этого оленя, ни на что особенно внимания не обращала… Мешок как мешок, тяжелый… но он же на колесиках был. И потом, мне и в голову не могло прийти, что там может быть труп, – нервно дернула плечами Лаура.

– Вот и накрыли нам новогодние спектакли, – вздохнул Бугров. – А чего я должен переживать за какого-то антиквара? Я его знать не знал! Вот и все! Детей жалко, что шок испытали, свое сердце жалко, тебя жалко… А его не особо…

– А за что его грохнули?

– Кто же знает… Но вещей Стефании не обнаружили. Стоит его брошенная машина с распахнутыми дверцами и ни одной коробки с антикварными вещами.

– Ты думаешь, его убили из-за наследства Стефании? – округлились глаза у Лауры.

– Выходит, что так… Там вроде ничего особо ценного и не было… Хотя сейчас и за пенсию убить могут. – И Бронислав Витальевич схватился за сердце.

– Или там было что-то ценное, просто мы не специалисты, – задумалась Лаура.

– Может и такое быть, – согласился Броня, – только теперь мы этого никогда не узнаем. Потому что наследница Стефании обратилась для оценки доставшегося ей имущества именно к Борису Ефимовичу, и он ей сказал, что там ничего ценного нет… А если он ее обманул, специально так сказал, чтобы все скупить за символическую цену?

– Да уж, предполагать можно что угодно. Единственный человек, который смог бы ответить на этот вопрос, мертв. А мы теперь по любому будем чувствовать себя неуютно, потому что нельзя порочить умершего человека. Тем более, если он и не обманывал… Могло же быть такое? – предположила Лаура и сама же ответила: – Могло, но маловероятно, потому что… Что-то он утаил, а кто-то узнал, и за это Борис Ефимович и поплатился.

– Пусть об этом голова у полицейских болит. Мы-то при чем? Мы – люди искусства! Быстрее оставили бы нас в покое и разрешили снова играть, – гнул свою линию режиссер. – А меня пусть хоть на детекторе лжи проверяют, я ничего не знаю. Такая хорошая женщина была эта Стефания, никогда не думал, что после ее смерти будет столько неприятностей. Ей бы и самой это не понравилось. Стефания не любила стеснять и хоть чем-то напрягать людей. А теперь я даже жалею, что предоставил помещение своего театра для ее вещей. Кто же мог предположить, чем может все закончиться! – ахнул он. – Ладно, пойду я, прилягу. А то как начинаю думать о театре и об этом диком случае, так мне плохо становится.

– Иди, конечно… И возьми себя в руки! Все образуется! А вот нервы не восстановятся. Успокойся! – посоветовала ему Лаура.

Сама она чувствовала себя вроде неплохо, только ощущала дикую слабость – то ли от снотворных таблеток, то ли от того, что ей резко сбили температуру. А может, из-за сильного нервного потрясения. Еле-еле Лаура дошла до раковины и умылась. Внешний вид ее тоже не порадовал, особенно прилипшая ко лбу челочка и какая-то сыпь, проступившая на щеках.

В это время дверь в палату открылась, и Лаура с удивлением увидела Юрия. Его визит порадовал ее еще меньше.

– Ты как здесь?

– Мимо проходил… Гляжу, женщина вроде знакомая! – ответил он и ввалился в палату, не спрашивая разрешения.

– Все шутишь? – спросила Лаура, потуже запахивая больничный халатик.

– Ага! Обсмеялся! Жалко, меня на вашей премьере не было, когда ты вместо подарков детям труп вытащила…

– Знаешь уже, – отвела глаза Лаура.

– Все знаю. Поговорил с кем надо и с кем не надо тоже. – Юрий сел на кровать, ставя пакет с чем-то на тумбочку. – Ты присаживайся! – пригласил он Лауру, показывая на место рядом с собой.

– Спасибо… А в пакете что? – поинтересовалась она.

– Так это… гостинцы! Ты есть хочешь? – сразу же напрягся Юра.

– Ага… Я поем немного?

– Ну конечно! Это же все тебе! Может, я за нормальной едой в ресторан сгоняю? – тут же предложил он.

– Нет, не надо… Я этим наемся, – ответила Лаура и зашуршала пакетом.

Она достала вакуумную упаковку колбасы, сыр и румяную, еще теплую булочку из какой-то пекарни. Юра, с интересом наблюдая за ней, открыл натуральный сок и налил в пластиковый стакан.

– Приятного аппетита.

– Спасибо. Может, ты со мной? – предложила Лаура.

– Нет, я сыт, – отказался он, не сводя с Лауры глаз.

– Чего ты так смотришь?

– Дело у меня к тебе.

– Говори.

– У меня друг в детективном агентстве работает, и вот попросил меня помочь ему разобраться с одним делом. Его клиентке кто-то посылает записки с угрозами…

И Юрий рассказал Лауре историю с наследством Стефании.

– Понимаешь, угрожать Веселине Вдовиной начали только после того, как она получила это неожиданное наследство. И в тот вечер я поехал к вам в театр, пересмотрел все вещи умершей Стефании, не нашел ничего, на свой взгляд, ценного и уже пошел было на выход, как меня… избили, а потом хотели зарыть живьем… ну остальное ты знаешь.

– Так ты вышел из нашего театра! – ахнула Лаура. – Что же ты раньше молчал?!

– Так я не связывал нападение на себя и наследство Стефании! Я думал, что меня просто подкараулили… может, в бизнесе кому дорогу перешел, может, еще чего… Только сейчас, когда я узнал, что убит человек, который пришел к вам в театр за вещами Стефании, я сообразил, что и нападение на меня имеет прямое отношение к антиквариату, – сказал Юрий.

Лаура слушала его абсолютно потрясенная.

– Ты сказал об этом следователю?

– Конечно! И тому, кто приехал к вам в театр на убийство, и своем другу Дмитрию Владимировичу, чтобы они уже там связали эти преступления в одно. Скорее всего, расследование передадут Дмитрию Владимировичу, потому что у него и звание выше, да и первый он в это дело ввязался, – сказал Юрий.

– Только теперь тупик же… – с набитым ртом промычала Лаура.

– В смысле? – не понял Юрий.

– Когда наследство перешло Вдовиной, ей стали угрожать, так?

– Так.

– Когда ты пришел в театр и рылся в вещах Стефании, напали на тебя, так?

– Так, – ответил Юрий, – только я думаю, что за мной давно стали следить, как только я встретился с Веселиной. Возможно, преступник или преступники решили, что клиентка дала мне определенные инструкции и я должен был забрать из тех антикварных вещей кое-что ценное. На меня напали, обыскали… Ничего не нашли. Затем напали на следующего обладателя вещей Стефании, – продолжил Юрий.

– Совершенно верно! Но теперь наследство Стефании попало к ним в руки… Они добились своего, все вещи у них… Нападения прекратятся, а мы так и не узнаем, что они искали! – добавила Лаура, жадно опрокидывая стаканчик с соком.

Юрий налил ей еще.

– Пей, тебе надо больше пить. Я говорил с доктором. У тебя была высокая температура и почти полное обезвоживание организма.

– Ты прямо все успел! – улыбнулась Лаура.

– Я старался. А еще я верю, что преступников найдут и мы все-таки узнаем правду. Плохо, что у вас в театре нет камер видеонаблюдения со стороны черного входа, только с парадного…

– А по-моему, это «глухарь», – уверенно произнесла Лаура, чем вызвала улыбку Юрия. – Я же знала Стефанию очень хорошо. Мы с ней общались, я частенько заходила к ней в антикварную лавку с конфетами или пирожными, и мы пили чай. Она была очень одиноким человеком, и почему-то мне кажется, что если бы она обладала чем-то ценным, она бы мне сказала… похвасталась бы.

– Это смотря насколько ценным, – не согласился с ней Юрий. – Если очень ценным, то о таком люди не говорят никому… Тем более одинокие… Они элементарно боятся.

– Ты хочешь сказать, что Стефания боялась меня?!

Юрий пожал плечами:

– Ну не знаю… Стефания, конечно, должна была кому-то завещать наследство, вот и завещала. Нашлась же Веселина!

– Которая ничего не поняла, – фыркнула Лаура, приступая к винограду.

– Которая привлекла к оценке имущества того, кто в этом знает толк, а вот он мог оказаться не добросовестным, – сказал Юрий, отщипывая одну виноградинку.

– И опять тупик, – вздохнула Лаура, ловя себя на мысли, что совсем не обращает внимания на то, что у Юры половина лица обезображена.

– А ты роковая женщина. – Юрий, прищурив глаза, внезапно поменял тему разговора.

– Я? – Лаура даже растерялась. – Вот уж совсем нет. Скорее, лохушка, которую можно использовать, а потом выкинуть…

– Это ты о своем Геннадии? – уточнил Юра.

Лаура даже поморщилась, словно сок, который она пила, внезапно стал кислым.

– Чего ты его вспомнил? Я не хочу говорить о нем.

– Я считаю, он нехорошо с тобой поступил.

– Пусть это останется на его совести…

– За некоторые поступки надо отвечать, и перед совестью в том числе…

– А если ее нет? – спросила Лаура. – Да и потом, он был женат и ничего мне не обещал.

– Удобная позиция, ничего не скажешь. Твой Геннадий вел себя как подлец. Женат – сиди при жене! А так вот издеваться над другой женщиной может только трус и подонок, в полной уверенности, что за нее некому заступиться. Но твой Геннадий ошибся. За тебя есть кому заступиться. Это я… Он больше не обидит тебя и вообще никого больше… Он пообещал мне вести размеренную жизнь добропорядочного семьянина. Разве не прелесть? – спросил Юрий, отрывая очередную виноградинку и отправляя ее себе в рот.

Лаура, зачарованно следившая за его движениями, вдруг почувствовала, что у нее снова поднимается температура. Мгновенно вспотел лоб и пересохло в горле.

– Что?.. Что ты с ним сделал? Ты видел его? Ты встречался с ним? Немедленно отвечай!

– А чего ты так завелась? – совершенно спокойно спросил Юрий. – Ты любишь его?

– Нет!

– А почему так беспокоишься? – поинтересовался он.

– Не знаю, – честно ответила Лаура, понимая, что ей нечем дышать.

– А ты подумай…

– Я не знаю! – истерически воскликнула она. – Может, из-за того, что я не хочу ему зла… Я точно знаю, что не хочу его видеть… Никогда в жизни… Но ты пугаешь меня… Юра, что ты сделал?

– Ничего.

– Не ври!

– Ты до сих пор весьма нервно реагируешь на него… значит, ты любишь его…

– Юра! Я боюсь… за тебя, – вдруг сказала Лаура. – Да… за тебя. Потому что, если ты что-то сделал с Геннадием, ты пострадаешь сам, а я этого не хочу… Я не хочу, чтобы хоть кто-то еще пострадал. Знаешь, такое ощущение, что я отстрадала уже за всех…

Юрий взял ее за руку.

– Успокойся! Все хорошо! Но такие вещи не должны оставаться безнаказанными.

– Ты пугаешь меня! Что ты с ним сделал? – продолжала дрожать всем телом Лаура. – Постой! Я же звонила тебе! Сказали, что ты на кладбище! Я еще подумала: что он все время делает на кладбище? Каждый день как маньяк! Нет! Ты не мог… Юра!

– Да говорю же, успокойся! Я припугнул его… Ну, немного помял ему бока, но все было по-честному, один на один. Размазня он, твой Геннадий!

– А потом?

– Ну а потом привез на кладбище… Сказал ему, что если есть уже могила, чего ей простаивать? Видела бы ты его… Жалкий тип. Не бойся! Я отпустил его, но сказал, что присмотрю, чтобы он больше не обманывал женщин таким жестоким способом, – успокоил ее Юрий.

Лаура выдохнула с облегчением.

– Я знаю, что ты это сделал для меня. Спасибо. Но обещай, что больше ничего такого не будешь делать…

– Да глаза бы мои его не видели! – отмахнулся Юра.

Лаура еще раз внимательно посмотрела на него, словно проверяя, сказал ли он ей правду.

– Лаура, ну честное слово! Я же не бандит! Может, я и выгляжу как бандит, но…

– Ладно, верю! – Лаура зевнула. – Чем они меня накололи? Все время спать хочется…

– Отдыхай. Не буду тебе мешать. – Юрий поднялся и направился было к выходу.

– Можно тебя попросить? – остановила его Лаура.

– Всё, что угодно.

– Забери меня отсюда, – грустно попросила Лаура.

– Ты шутишь? Тебя еле откачали.

– Откачали же. И вряд ли у меня повторится такой ужасный приступ, если я снова не надену эту жуткую синтетическую шкуру. А я ее не надену, будь уверен.

– У тебя простуда.

– Это не повод лежать в больнице, – сразу же отреагировала Лаура.

– У тебя ребра сломаны.

– Они и раньше были сломаны.

– Ты пережила нервный стресс, – не сдавался Юрий.

– Этот стресс пережили все зрители в зале, в том числе и дети! Чего же я одна должна лежать за всех? В общем, решено! Если ты не заберешь меня, я сама уйду, только без посторонней помощи мне это сделать будет сложнее.

– Нет, я не брошу тебя. Если ты так решила, конечно, идем… Только, может, подумаешь…

– Нет! Ну, пожалуйста, Юра! – взмолилась Лаура.

– Хорошо… Я поговорю с врачом и учту все его назначения.

Глава 14

Врач, услышав, что пациентка решила покинуть больницу, пришел в изумление. Но насильно удерживать Лауру в больнице он не мог. Из всех назначений самым главным оставался покой. С установкой на него Лаура и проснулась на следующий день в своей квартире. Но увидев заплаканное лицо мамы, ужасно разволновалась.

– Мама, ну что случилось? Что произошло?

– А ты как думаешь? Ты дочка моя родная!

– Так я и не отказываюсь, все хорошо…

– Какое там хорошо! Ты все время куда-то попадаешь! Из больницы в больницу! Ты представляешь, что я должна чувствовать? Ты обо мне подумала? У меня сердце чуть не остановилось!

– Мама, извини! Я же не специально!

– Иди, покушай хоть… Я ватрушек напекла…

– Ладно, я все съем, – принужденно улыбнулась Лаура, не желавшая огорчать маму еще больше, хотя аппетита у нее не было совсем.

Температура держалась, но не большая. Слабость сохранялась.

– Звонили из редакции, – сказала Лариса Петровна.

– Зачем? – не поняла Лаура.

– Ты что, совсем не собираешься работать? У нас, между прочим, твой последний гонорар заканчивается. Нам скоро кушать нечего будет. Ты на что рассчитываешь? На мою пенсию? Долго мы на нее не протянем… Или ты рассчитываешь на помощь богатого любовника Юрия? Когда он тебя вчера привез, я просто умоляла его больше не присылать нам цветы. Он послушался… Но, может, мне надо было попросить у него денег? В мое время такое поведение было недопустимо, но все меняется… И сейчас этим уже никого не удивишь. Я тебя не осуждаю… Но ты же у меня умная, все понимаешь. Сейчас он поддерживает тебя, а потом не будет… Или уж замуж выходи, что ли, – нервничала Лариса Петровна, теребя фартук.

– Мама, что ты говоришь?! Ну что ты себе надумала?! Он мне не любовник! Я не собираюсь быть ничьей содержанкой! Я обязательно заеду в издательство за переводом. Я его быстро сделаю, и на эти деньги мы будем жить! А еще мы можем продать этот белый «БМВ» и жить не тужить лет пять!

Лариса Петровна изменилась в лице.

– Да шучу-шучу! Тьфу ты!.. Опять я забыла сказать Юрию, чтобы он забрал эту машину. Почему-то он думает, что находится передо мной в долгу. На самом деле он мне ничего не должен, надо объяснить ему это.

– Не о том ты думаешь – покачала головой Лариса Петровна.

– Уж точно не о том, о чем ты! – засмеялась Лаура.

– Зря смеешься! Не видишь дальше своего носа! Тебе судьба подарила такого мужчину, а ты не хватаешь его!

– Какого такого? – поинтересовалась Лаура, не понимая, чем Юрий смог так заинтересовать ее обычно не столь благосклонную маму.

– Мне кажется, он обладает очень важным для мужчины качеством – надежностью. Вот он говорит – ему веришь… Смотрит, так смотрит. Я бы, как мать, доверила ему самое бесценное, что у меня есть, то есть тебя, – ответила ей Лариса Петровна, чем смутила дочь окончательно.

– Ты его совсем не знаешь! Да и я не знаю.

– А мне не надо ничего знать! Я чувствую его надежность. А вот у Гены твоего, царствие ему небесное, прямо на лбу было написано, что прохвост! Уж поверь мне! Я лучше в людях разбираюсь! – твердо заявила Лариса Петровна.

– Я сейчас не в том моральном и физическом состоянии, чтобы думать снова о чем-то таком… Нас с Юрием не очень удачно свела судьба, вот и все. Как этот мужчина появился в моей жизни, так с этой жизнью все время что-то происходит, и не самое приятное! Ты бы лучше об этом подумала.

– Ты пожалеешь потом, – пообещала ей мать, и Лаура волей-неволей призадумалась.

Немного придя в себя и через силу позавтракав, Лаура позвонила в издательство главному редактору Олегу Викторовичу Колбасову насчет перевода.

– Рукопись от частного заказчика, – пояснил Олег Викторович. – Он даже не надеется, что она будет издана. Нужен просто перевод, и всё.

– А почему ты решил отдать эту рукопись именно мне? – спросила Лаура.

– Ты – одна из лучших. Я уже давно заметил, что лучшие переводчики – личности артистические, художественные, тонко чувствующие. Вы словно видите что-то между строк, эмоционально поднимаете весь перевод. Ведь надо не только слова перевести и правильно их сложить в предложения, а вложить в текст кусочек своей души, остро прочувствовать, что хотел сказать автор, может, даже взять на себя смелость и внести что-то свое для сохранения смысла. Ты моя любимая переводчица! – заключил редактор.

– Умеешь польстить! – зарделась Лаура.

– А я не льщу… Но дело даже не в этом. В редакцию пришел конверт с рукописью и сопроводительным письмом. Так вот, в этом письме была просьба, что перевод должен быть отдан в руки переводчице Лауре Александровне Антоновой, и только ей…

– Как странно, – покачала головой Лаура.

– Странно не это… Возможно, какие-то чувствительные особы, так же как и я, поняли, что твой перевод весьма хорош, вот и попросили отдать работу именно тебе… Странно, что не обратились к тебе напрямую, ведь это не проблема, а через редакцию… Гонорар в три тысячи долларов тебя устраивает?

– Больше, чем когда-либо, – кивнула Лаура.

– Тогда приезжай, забирай рукопись и получай деньги.

Лаура в удивлении замолчала.

– Заказчик уже оплатил перевод, – пояснил Олег Викторович. – Говорю же, странная ситуация. Частный перевод за приличную сумму, и издавать ничего не надо! Но с другой стороны, какая тебе разница? В рукописи сто страниц. За какой срок переведешь?

– Неделя.

– О’кей! Договорились! А что ты делаешь сегодня вечером? – спросил редактор.

– Хватит прикалываться!

– А я вполне серьезен! – ответил Олег Викторович.

– Сегодня вечером я занята, – ответила Лаура.

– Кто бы сомневался! – вздохнул главный редактор.

Оценив юмор Олега Викторовича, Лаура пообещала непременно заехать в издательство сегодня же и повесила трубку.

Выйдя на улицу, она направилась в сторону театра, но ее целью был не сам театр, а кафе, что располагалось напротив, рядом с антикварной лавкой Стефании. Кафе специализировалось на вкусной выпечке и хорошем кофе. Артисты частенько после репетиций собирались в уютном зале, поэтому владелицу Нину, стройную стильную женщину лет пятидесяти, Лаура знала очень хорошо. Та держала кафе вместе со своей дочерью Вероникой.

Как только Лаура вошла в помещение, Нина кинулась к ней с распростертыми объятиями.

– Лаурочка! Как давно я вас не видела! Совсем вы меня забыли!

– Ну что вы такое говорите, – ответила Лаура, целуя ее в щеки. – Просто столько всего навалилось…

– Да уж… У вас в театре страшные вещи творятся… У нас тут какие только слухи не ходят! – Нина внимательно посмотрела Лауре в глаза. – Никого из ваших и не вижу…

– Из наших все живы-здоровы, погиб незнакомый мужчина. Театр, конечно, закрыли, но это временно, пока полиция не разберется что к чему, – пояснила Лаура.

– Понятно. Вам принести как всегда?

– Да, пожалуйста, – улыбнулась Лаура.

Нина вернулась к ее столику с двумя чашками кофе по-американски и пирожными – корзиночками со сливками и свежими фруктами. Именно их Лаура и любила поглощать, коротая время в компании Стефании. Только пожилая дама предпочитала зеленый чай с жасмином.

– Я составлю вам компанию? – спросила Нина.

– Это будет прекрасно, – согласилась Лаура.

Нина присела за столик.

– Мне не хватает Стефании, – вздохнула она.

– Вы не поверите, но мне тоже…

– Ведь вы дружили со Стефанией? Я вас частенько видела вместе.

– Нина, чего вы мне все «выкаете»? Давай на «ты», мы же почти одного возраста!

– Ой, Лаура, ты мне явно льстишь, мне далеко не тридцать! – засмеялась хозяйка кофейни.

– Это ты мне льстишь, – засмеялась в ответ Лаура.

Вскоре они уже разговаривали как две закадычные подруги за бутылочкой красного сухого вина. А к пирожным добавились бутерброды с листьями салата, сыром, колбасой и красной рыбой.

Лаура не спеша рассказала Нине обо всем, что знала сама.

– Какой ужас! – округлились глаза у Нины. – Выходит, что в магазине Стефании было что-то очень ценное! Если развернулась такая битва не на жизнь, а на смерть за ее наследство!

– Выходит, что так… Но никто об этом не знал, – развела руками Лаура. – Может, Стефания и сама не знала, что обладает чем-то очень ценным?

– Нет, это исключено! Она была очень грамотной женщиной и великолепным специалистом по антиквариату. Я сама была свидетелем нескольких ее встреч с продавцами предметов старины, которые она назначала у меня в кафе… Хотелось ей человека чаем или кофе с пирожными угостить. Вот тут они за посиделками товар и рассматривали. Я не хотела подслушивать, но то одно поднесешь, то другое… и до меня долетали обрывки фраз. Стефанию заслушаться можно было… А однажды здесь, в кафе, даже скандал произошел, я хорошо запомнила. Мошенник один пытался Стефании продать новодел по ценам как за антиквариат, но Стефания быстро его раскусила, тот возмущался-возмущался, но ушел ни с чем. Нет! Если бы было что-то ценное, то Стефания бы знала! – заключила Нина, наливая им еще вина.

– Запутанное дело, – только и смогла отметить Лаура.

– Странно другое… – задумалась Нина.

– Что? – встрепенулась Лаура.

– Ты бутерброды-то кушай! – заявила Нина.

– Да я ем-ем, – впилась зубами в хрустящий хлеб Лаура. – А ты не томи, рассказывай. Я вся внимание.

– Ну так вот! Если предположить, что Стефания обладала чем-то очень ценным, да и возраст у нее был уже почтенный, не может быть, чтобы она с кем-то не поделилась, не завещала…

– Так завещала этой… Веселине, – не согласилась с ней Лаура.

– Нет, Веселина получила наследство Стефании как единственная родственница, точнее даже не она сама, а ее муж. А вот особо ценное Стефания могла завещать или отдать в руки тому человеку, который ей был особо симпатичен. И я уверена, что этим человеком была ты! – заговорщически наклонилась к ней Нина.

– Я?! – искренне удивилась Лаура, даже перестав на мгновение жевать.

– У нее ближе знакомой не было! Я же наблюдала Стефанию со многими людьми, да и со мной она общалась. Так и сказала мне однажды, что самый близкий ей человек, который заменил ей дочь, – это ты! Я не вру!

– Она так сказала?! Нет, я знала, что Стефания хорошо ко мне относится, но чтобы так… – На глаза Лауры навернулись слезы.

– Так вот и я о том же говорю! Если бы Стефания и хотела кому-то завещать что-то действительно ценное, то завещала бы это тебе! – хлопнула ее по плечу Нина.

– Нет… Я в своем уме! Она не только мне ничего не оставила, у нас даже разговора на подобную тему не было.

– Этого не может быть! Вспоминай! – И Нина подлила Лауре вина, словно это могло освежить ее память.

Лаура выпила и поморщилась.

– Да точно говорю! Ничего не было!

– Может, она не напрямую тебе говорила, а намекала как? – подбадривала ее Нина.

– Нет… – покачала головой Лаура. – Сожалею.

– Ты чего – глупая?! Радоваться надо! – вдруг рассмеялась Нина. – Если бы у тебя это было, тебя давно бы прикончили!

– Это точно, – согласилась Лаура, налегая на очередную корзиночку.

– Давай за это и выпьем! За удачу! За то, что с тобой все хорошо!

– И чтобы дальше также продолжалось и чтобы театр наш открылся.

– Да! И я тебе искренне этого желаю! – подняла бокал Нина и тут же закричала: – Дочь, колбаски и ветчинки подрежь нам! А вообще, я здесь, в кафе, наблюдала несколько раз необычную сцену, но не придавала этому значения. А сейчас вот подумала, а вдруг это важно? Правда, мне несколько неудобно об этом говорить…

– Что?

– Ну, человека уже нет, а я буду чернить память… Да и показаться мне могло… Вечерами это было, а я иногда к вечеру позволяла себе расслабиться… Ну, вот как мы сейчас сидим… В этом же нет ничего плохого? – стала оправдываться Нина. – Просто работа у меня суетная, за день набегаешься, вот и…

– Да ты мне можешь ничего не объяснять! Я не думаю, что можно хоть чем-то очернить память Стефании. Она была безупречна…

– Ну, ты не знаешь… – отвела глаза Нина.

– Нет, начала говорить – говори! Тем более если есть хоть что-то, что прольет свет на это запутанное дело…

Нина продолжала мяться.

– Что ты заметила? Говори! Это очень важно! Вдруг это спасет кому-то жизнь? – предположила Лаура.

– Да нет… Ты что, будешь строить из себя мисс Марпл? С ума сошла? Следователи ничего сделать не могут… Да и не относится это к делу, скорее, к личной жизни покойной, – перекрестилась Нина.

К ним подошла Вероника с горой еды и еще одной открытой бутылкой.

– Ой, мне хватит! – заволновалась Лаура, у которой всё поплыло перед глазами.

– Да ладно, так хорошо сидим! Я себе больше буду наливать, не переживай! – ответила ей Нина, явно уже севшая на любимого конька.

– Мама… – тихо прошептала Вероника.

– Да, дочь? – сфокусировалась на ней Нина.

– Ты можешь вести себя потише? – осторожно попросила ее девушка. – Ты так кричишь, что на вас все смотрят…

– Как скажешь, дорогая! – еще громче заорала Нина. – Ой! Извини! Я тихо-тихо…

Вероника покачала головой и отошла от их столика.

Лаура хоть и чувствовала некоторую неловкость, понимала, что ничего с разбушевавшейся Ниной поделать не может. Оставалось только смириться.

– Ну, так вот! – словно подзарядилась энергией Нина, а Лаура вся обратилась в слух.

– Мне кажется, ваш режиссер клеился к Стефании… – выдала Нина и посмотрела на Лауру виновато.

– Что? – даже не сразу поняла ее Лаура. – Кто клеился?

– Ваш… как вы его называете? Будто кличка собачья… Беня… Веня… – нахмурилась Нина.

– Броня, – подсказала Лаура. – Бронислав Витальевич.

– Точно! Броня! Вот я их частенько видела вечерами здесь, в кафе, за дальним столиком.

– Не может быть, – искренне удивилась Лаура. – Возможно, они и встречались… как друзья. Мы все общались со Стефанией, она нас всех знала, – предположила Лаура.

– Дорогая моя, я же не вчера родилась! Я же вижу, как люди общаются друг с другом, как они смотрят друг на друга, какие у них отношения. У меня на это дело глаз наметанный, – ответила Нина.

– Но этого просто не может быть! Стефания же была… уже дамой очень почтенного возраста! Да что там говорить! Я знаю Бронислава! Он – любитель молоденьких девочек, он бы никогда…

– Он очень даже мило беседовал со Стефанией, целовал ей руки, щечки и наверняка шептал всякие шалости на ушко.

– Шалости? – переспросила Лаура.

– Потому что Стефания трепала его по затылку, шлепала по плечу, смеялась заливисто как молодая девчонка и приговаривала: «Шалун!» При этом пожилая женщина весьма смущалась, когда замечала, что я их вижу…

Лаура понимала, что Нине нет никакого резона врать, но и поверить в такое она никак не могла.

– Странно… очень странно… У Брони не было интереса к пожилым женщинам… Чего бы ему приставать к Стефании? Бред какой-то…

– И у нее глаза на него блестели… Выглядело это странновато, я согласна… Стефания несколько молодилась, ярко красилась…

– Я себе даже представить не могу, – честно сказала Лаура.

– Любовь творит чудеса… Но это еще не все… – оглянулась по сторонам Нина, словно их могли подслушивать.

– Что-то еще?! – спросила Лаура таким голосом, словно страшнее тайной связи Стефании и Бронислава Витальевича и быть ничего не может.

– Стефания за этим же столиком, – и Нина неопределенно махнула рукой в глубину зала, – встречалась и с молодым любовником.

– Да, ты уже сказала про Броню. Разница большая… Больше двадцати лет, – согласилась Лаура.

– Я сейчас не о Брониславе. Я о совсем молодом человеке, с которым она обжималась…

– Нина, ты извини меня… Но тебе не кажется, что ты что-то путаешь? Какой еще молодой человек?!

– Он тоже у вас в театре работает, но я не знаю, как его зовут, – ответила Нина. Лицо ее сделалось уже пунцово-красным, что не очень внушало доверия собеседнице.

– Сколько ему лет? – спросила Лаура.

– Около тридцати – тридцати пяти, – тряхнула головой Нина.

– Нет! Ты хочешь сказать, она крутила с мужчиной на сорок лет младше себя?!

Нина вздохнула, словно чувствовала себя виноватой.

– Выходит, что так… И не смотри на меня так, словно я оговариваю человека… Я абсолютно бесстрастна в этом вопросе. Как тебе объяснить? Я что видела, то и говорю, – сказала Нина, плотоядно смотря на бутылку с вином, пока слегка начатую. – Зачем мне наговаривать? Я вообще не хотела озвучивать свои мысли… Хотела, чтобы они при мне остались.

– Я понимаю, – ответила Лаура, – но ты и меня пойми! Я на самом деле очень хорошо знала Стефанию, и все, что ты сейчас рассказала, совсем на нее не похоже. Поэтому я и нахожусь в замешательстве. Я и верю тебе, и поверить не могу! Полный абсурд! Стефания не походила на женщину, способную на такие «подвиги». А с твоих слов, Стефания получается просто сексуальной маньячкой! Возможно, они просто втроем дружили? Я имею в виду Стефанию, Бронислава и вот… молодого человека. Интересно, кого ты имеешь в виду?

– Я могу описать его, чтобы ты не думала, что это – вымышленный персонаж, – предложила Нина.

– Давай! Очень интересно! – согласилась Лаура.

И после детального описания хозяйки кафе Лаура была вынуждена признать, что молодой друг Стефании – это не кто иной, как исполнитель ролей героев-любовников Константин.

– Не может быть… – только и смогла вымолвить Лаура и надолго замолчала.

Она не хотела видеть никакой эротической подоплеки в отношениях Стефании с Брониславом и уж тем более с Константином. Мозги ее просто кипели.

– Нина, ну, может, они просто сидели в одной компании, – цеплялась Лаура за последнюю надежду.

– Они не были в одной компании! Говорю же тебе! – воскликнула Нина. – Они всегда встречались по отдельности. Стефания встречалась или с Брониславом, или с… как его?

– Костиком, – ответила Лаура.

– Вот-вот! Костиком! Она встречалась с ними всегда по отдельности… Я не думаю, что эти мужчины были в курсе, что она крутила с ними обоими. – Нину совсем развезло.

Лаура почувствовала, что она совсем ничего не понимает.

– Но я могу узнать это наверняка… – задумалась она. – Чего проще? Возьму да и спрошу и у Костика, и у Брони… Так сказать, из первых уст…

– Ты с ума сошла?! Такое спрашивать! – воскликнула Нина. – Ты же меня подставишь! Они все это скрывают! Ты и меня «подведешь под монастырь». Ведь они догадаются, что это я тебе рассказала. Только я их видела! А тут такая грязь выплывет наружу… Надо беречь честь покойной! – не согласилась с ней Нина.

– Какая честь! Я уверена, рядом со Стефанией никакой грязи не могло быть! Не забывай, что мы с ней были близки. Я не верю, что Стефания крутила романы, здесь дело в чем-то другом… А потом, вокруг ее наследства происходит что-то непонятное, люди гибнут! Важна каждая мелочь, поэтому нужно узнать все, что может помочь! – стояла на своем Лаура. – Вот с тобой говорили следователи?

– Нет… – испугалась Нина. – А чего им со мной говорить?!

– Вот именно! Не с чего… А я поговорила, и ты меня поразила внезапно открывшейся информацией. Так вот поговоришь с кем-нибудь еще, и еще чего-то узнаешь…

– Я смотрю, тебе надо больше всех! – насупилась Нина.

– Мне ничего не надо, но неприятности сами пришли к нам… И как можно ничего не делать… не понимаю, – пожала плечами Лаура. – Не бойся, я тебя не подставлю! Скажу, что сама видела Стефанию с Броней и Костиком. Они сидели за столиком и были так увлечены беседой, что меня не заметили. На этом и буду стоять!

– Ну, не знаю, – вздохнула Нина. – Зря я тебе все рассказала.

– Не обижайся. Давай лучше выпьем? – Лаура уже поняла, чем можно поднять настроение Нины.

– А давай! – заулыбалась та.

– Черт, совсем забыла! – вдруг засуетилась Лаура. – Заболталась с тобой! Опять не заеду!

– А куда тебе надо? – поинтересовалась Нина.

– Да в издательство мне надо было съездить.

– Работа? – уточнила Нина.

– Жить-то на что-то надо, – кивнула Лаура. – И представляешь, такое странное дело. В редакцию пришла рукопись для перевода от неизвестного частного лица. И в сопроводительной записке было указано, что эта рукопись должна попасть только ко мне и ни к кому больше. А я все никак не соберусь…

– Ну ничего, заедешь завтра… Сегодня у нас с тобой девичник. Все равно ты уже не в кондиции, – успокоила ее Нина.

– Как скажешь, – согласилась Лаура.

Глава 15

Лаура сама не понимала, как это произошло, но когда ей стало совсем плохо, единственным, кого она вспомнила, оказался Юрий. Всплыли в памяти слова Ларисы Петровны о его надежности. Именно это его качество и побудило Лауру в минуту опасности позвонить ему. И вот побледневший Юрий, озабоченный Дмитрий Владимирович и совершенно ничего не понимающая Лаура сидели в комнате для общения с адвокатами в следственном изоляторе, куда утром доставили Лауру.

А произошло нечто ужасное.

Лаура с Ниной продолжили свои посиделки в кафе. Когда вторая бутылка подходила к концу, Лаура отрубилась. То есть, может, она еще что и делала, куда-то ходила и, возможно, даже приставала к кому-то, но Лаура абсолютно ничего не помнила.

Память вернулась неожиданно и с весьма не хорошей стороны. В сознании Лауры запечатлилось, что ей снились какие-то кошмары. Затем появилась резь в глазах, чувство, что кто-то назойливый нарушает ее уединение, а попросту говоря, мешает спать. А ведь только крепкий и глубокий сон мог спасти Лауру от страшной реальности. Но назойливые солнечные лучи проникли ей под веки, и Лаура была вынуждена проснуться. Она нехотя открыла глаза и огляделась.

Лаура узнала малый репетиционный зал театра Брони. Но выглядело все очень странно, и когда она поняла, в чем эта странность, то вскочила словно ошпаренная. Пол, стены, стол, стул, ее одежда – всё вокруг было в крови. А сама Лаура сжимала в руке окровавленный нож. Но самое страшное открытие ждало ее впереди. Возле стола в луже крови лежал мужчина, и Лаура узнала в нем Константина. В то же мгновение ее охватил леденящий ужас.

Шатаясь, Лаура побрела искать телефон.

Она вызвала «скорую помощь» и позвонила Юрию. Приехали они фактически одновременно. Лаура находилась в таком шоковом состоянии, что никак не могла выпустить нож из рук.

Константин оказался жив, что, по словам врачей, было удивительно. В тяжелейшем состоянии его увезли в больницу. А вот Лауру, что называется, взяли под белы ручки и доставили в следственное управление к следователю Дмитрию Владимировичу.

С Лауры сняли показания, а после Дмитрий Владимирович вышел к нервно курящему в коридоре Юрию.

– Черт знает что…

– Ее арестуют?! Что она сказала?! – Юра навалился на следователя с вопросами. – Я видел ее! Лаура была насмерть напугана! Если бы это сделала она, то не ходила бы с ножом и не вызвала бы «скорую»! Она бы убежала!

– Юрий, не мельтеши! Это все эмоции! А в реальности ее взяли на месте преступления, с орудием убийства в руке. Ну все против нее! Просто все! Сейчас и убийство антиквара на нее повесить можно, потому что мешок с трупом тоже вытащила она…

– Тебя послушать, так Лаура просто маньячка какая-то! – возмутился Юрий.

– А чего ты так бьешься за нее? Ты ее хорошо знаешь? Ответь мне положа руку на сердце. Откуда ты знаешь, на что она способна? – спросил следователь.

– Ей не десять лет… Всю жизнь жила, никого не трогала, а тут просто прорвало на убийство! Где логика? – спросил Юрий.

– А разве ей не обидно, что она больше всего общалась с умершей Стефанией, а все наследство досталось другим людям? Вот она и завелась! И стала искать правду, а заодно то, что принадлежит ей по праву, как она решила. Может, Лаура обманывала всех нас и с самого начала знала, что такого особо ценного есть в наследстве Стефании?

Юрий слушал Дмитрия Владимировича и ужасался, что и судья, и присяжные будут думать именно так, как представил картину следователь. Все остальное – вода… Но Юрий точно знал, что Лаура не виновата, хотя понимал, что все факты против его новой знакомой.

– Как насчет того, чтобы выпустить ее под залог? – спросил он.

– Вряд ли получится, – покачал головой Дмитрий Владимирович.

– Под большой залог? – уточнил Юрий.

– Судья не пойдет на это… Пьяная женщина с ножом застукана на месте преступления.

– Ты что, не понимаешь, это очень ловкая подстава! – не согласился с ним Юрий.

– Доказательств нет. Я разделяю твое желание вытащить Лауру из следственного изолятора, но ничего не получится.

– Вот ведь черт! – выругался Юрий.

– Вот тебе не черт, а список вещей, которые могут ей понадобиться, – сказал ему следователь, протягивая листок бумаги с отпечатанным текстом.

– А что она сама говорит? – спросил Юрий весьма расстроенный.

– Это служебная информация, но тебе как другу, так и быть, скажу. Лаура выпивала с хозяйкой кафе, что находится напротив театра, некоей Ниной. Так вот та рассказала ей, что Стефания флиртовала с режиссером их театра и ведущим артистом Константином.

– Что за бред? – удивился Юра.

– Нина настаивает, что это правда…

– А ты и с ней поговорил уже? – спросил Юра.

– Конечно! Я проверял алиби задержанного человека! Ты что думаешь, мы всех подряд кидаем в следственный изолятор? Нина, правда, находится в невменяемом состоянии, то есть сильно выпивши, но она так испугалась за Лауру, что даже несколько протрезвела сразу. Она подтвердила, что они очень хорошо посидели с Лаурой, что она поведала ей эту информацию о Стефании. Такая новость изрядно подкосила Лауру, но Нина клянется, что она не сказала Лауре ничего лишнего, а только правду. А потом Лаура сказала, что ей пора и, пошатываясь, ушла… Куда? Нина не спрашивала… Она предложила Лауре вызвать такси, но та отказалась… А куда она пошла и что задумала, Нина абсолютно не в курсе. Нет, она отметила, что Лаура ушла задумчивая и потерянная, но твердо заявила, что даже мысли не допускает, будто Лаура задумала что-то недоброе… Еще Нина обмолвилась, что Лаура сразу же после полученной информации захотела поговорить с Брониславом и Константином, чтобы узнать у них лично, какие отношения их связывали со Стефанией. И эти показания Нины не пойдут на пользу Лауре.

– Чем эта информация может навредить Лауре? – спросил Юрий.

– А ты не понимаешь? Она загорелась желанием поговорить с Константином, вот и пошла. А дальше произошла ссора или еще что-то… И в пылу страсти Лаура вонзила в него нож.

– А потом еще и еще, как кровожадный маньяк? – уточнил Юрий весьма скептически.

– А это уж я не знаю, что могло прийти в ее очаровательную головку… Но факты говорят против нее. Она могла уничтожить Константина как конкурента, позарившегося на что-то такое, на что она рассчитывала сама.

– А вот это уже твои надумки, – мрачно посмотрел на него Юрий.

– Но рассматривать версию, что Лаура могла лгать с самого начала, я тоже должен, и эта версия прекрасно ложится на все происходящее. А вот ты пытаешься ее выгородить.

– Не забывай! Константин жив, и он мог видеть, кто на него напал! – сказал Юрий.

– Хм… Если он выживет и если он видел… Только на это тебе и надо надеяться… И не факт, что он не опознает в нападавшем Лауру.

– Типун тебе на язык! Невинный человек вынужден сидеть в изоляторе!

– Мне бы твою уверенность!

В расстроенных чувствах Юрий поехал домой к Лауре, где ему предстоял неприятный разговор с Ларисой Петровной. Как объяснить пожилой женщине, что ее дочь задержана, да еще за такое тяжкое преступление?

Услышав новость, Лариса Петровна схватилась за сердце и начала медленно оседать на пол. Но Юрий успел подхватить ее и не дал упасть.

– Тихо-тихо, Лариса Петровна, держим себя в руках! Ничего страшного не произошло! Все будет хорошо! Все прояснится! – Юра буквально на руках протащил женщину в комнату и уложил на диван.

Затем сбегал на кухню и принес стакан воды.

– Выпейте.

– Ой спасибо, сынок… Так Лаура что, в тюрьме?!

– Не в тюрьме, а в следственном изоляторе, – поправил ее Юрий, но прозвучало это еще более зловеще.

– В каком изоляторе? Господи! Моя бедная девочка! В чем ее обвиняют? – голосила Лариса Петровна.

– Вы, главное, не волнуйтесь! Ее обвиняют в убийстве актера, с которым она играла в театре. Но он не умер, он в больнице в тяжелом состоянии.

– Как же это? Несчастный случай?

– Да нет… Ее обнаружили с ножом в руке, – ответил Юрий.

– Господи! Нож и Лаура! Да эти вещи не совместимые! А кто пострадавший?

– Некто Константин, – ответил Юра.

– Костик?! Это его-то Лаура пыталась убить?! Да я в жизни не поверю! Абсолютно безобидный парень! Разгильдяй такой! Вообще, не знаю человека, с кем бы у него были плохие отношения. И с Лаурой они дружили. Играли столько спектаклей вместе, всегда друг друга поддерживали. Да в жизни между ними ничего такого быть не могло, чтобы такому несчастью случиться! Что говорит Лаура?! Почему они не слушают мою девочку?! Куда они ее упекли? Да она – интеллигентный человек! Она же там не выживет.

– Не нагоняйте панику! Все это временно. Разберутся и выпустят.

– Там уголовницы! Они же убьют ее!

– Не убьют! Лариса Петровна, я найду лучшего адвоката и сделаю все, чтобы вытащить Лауру! Я вам обещаю! Дело не в деньгах! Если ее отпустят под залог, то я заплачу любую сумму!

– Спасибо тебе большое! Ты настоящий человек, – схватила его за руки Лариса Петровна. – Лаура не могла никого убить.

– Да знаю я! Я в это тоже никогда бы не поверил.

– Как же так… Как же так… А ты видел ее?

– Нет, меня не пустили… На каком основании?

– А что она говорит? Я знаю, как там умеют выбивать признания! Может, она уже во всем призналась?!

– Лаура вообще не помнит, что произошло. Она выпивала с какой-то женщиной, а потом очнулась в театре с ножом в руке…

– Точно! Опоили чем-то! Наркотики или что-то еще… Ой, что сделали с моей девочкой! – снова заголосила Лариса Петровна.

Юрию никак не удавалось ее успокоить. Прервал эти стенания только звонок в дверь.

– Кому я еще понадобилась в такое тяжелое время? – поднялась с дивана Лариса Петровна.

– Лежите спокойно, я открою, – попытался уложить ее обратно Юрий, но Лариса Петровна вырвалась.

– Оставьте меня, молодой человек! Я в своем доме еще хозяйка! Что может быть хуже, чем я уже услышала? А вдруг это какие-то новости от Лауры?

Они вместе подошли к двери и открыли ее. На пороге, пошатываясь, стояла бледная Лаура.

– Доченька! – заключила ее в объятия Лариса Петровна. – Что они с тобой сделали?

– Кто – они? – посмотрела на Юрия Лаура.

– Мама все знает, – сказал Юра и взял Лауру за руку.

– Мама, все хорошо! – похлопала ее по плечу Лаура. – Дай войти…

– Да, конечно! Хочешь кушать?! – засуетилась Лариса Петровна.

– Ты знаешь, не отказалась бы… Рябчиками с ананасами меня там не баловали, – вздохнула Лаура.

– Ну, рябчиков с ананасами и я тебе не обещаю, но кое-что есть… – вытерла слезы Лариса Петровна и побежала на кухню.

Там она уже чувствовала себя как в своей тарелке. Она усадила Лауру и Юрия за стол и начала суетиться, накрывая на стол.

Лаура отметила, что как они с Юрием взялись за руки, так до сих пор и держались.

Лариса Петровна, казалось, этого не замечала. А Лаура сидела как маленькая девочка, держалась за большую, сильную и теплую руку и не хотела даже ни о чем говорить. Ей хотелось только одного – никогда не отпускать его руку. Лаура даже не удивилась, что Юрий оказался у нее дома, словно он проживал с ними уже много лет.

«Скатерть-самобранка» в доме Ларисы Петровны угощала в этот вечер маринованными огурчиками-помидорчиками, сырокопченой колбаской, разогретыми в микроволновке котлетами и быстро наструганным салатом из свежих овощей.

– Кушайте! Дочь, хочешь, я тесто поставлю, пирогов напеку, – предложила Лариса Петровна.

– Мама, не суетись… Сядь, отдохни, – ответила Лаура.

– Может, винца? – предложила Лариса Петровна. – За освобождение?

– Я за рулем, – ответил Юра. – Если только оставите ночевать… Шучу.

– А я дошутилась уже, – вздохнула Лаура. – Можешь оставаться, если твоя девушка не против.

– Какая девушка? – спросил Юра, моргая самыми честными глазами на свете.

– Ты мою дочку не обижай! Ее обидели уже достаточно! А то я могу за нее постоять, – предупредила его Лариса Петровна.

– Я ни в коем разе не хотел никого обидеть! – поднял руки Юра. – Но я не связан ни с кем серьезными отношениями.

– Ты легок по жизни, я это поняла! Шучу! – передразнила его Лаура.

– А ты не шути! Ты лучше расскажи, как тебя выпустили? – спросил Юрий, улыбаясь. – Я разговаривал со следователем, тебе не светило выйти…

– А меня бы и не отпустили, – ответила Лаура. – Дело в том, что Костик пришел в себя и рассказал правду.

– Он сказал, кто его порезал? – спросил Юрий.

– Он подтвердил, что я назначила ему встречу, позвонив по телефону. Так как он находился недалеко от театра, предложил мне встретиться там, в репетиционном зале. Я пришла, по его словам, в каком-то странном состоянии и, ничего толком не сказав, заснула прямо в кресле. Костя не знал, что со мной делать. Бросить не мог, разбудить тоже и решил дать мне поспать. А сам даже порепетировал, мне это не мешало. А вот потом, когда Константин попытался меня растолкать и у него это не получилось, он испугался и решил вызвать «скорую». Связь в помещении была плохая, и Костя вышел на улицу через пресловутый запасной выход. А там на него напали.

– Кто? – спросил Юрий.

– Константин не видел… Но точно не я… Вообще чудо, что он так быстро пришел в себя после такой кровопотери. Оказалось, что Костя – почетный донор. То есть его организм к потерям крови словно приучен, что ли? Так вроде объяснили этот феномен врачи… Но когда Костя сказал, что я на него не нападала, меня сразу же отпустили, – закончила свой шокирующий рассказ Лаура.

– То-то же! А то мою дочку обвинили! Пусть ищут настоящего убийцу! – вытерла руки о фартук Лариса Петровна.

– Зачем ты назначила ему встречу? – спросил Юрий.

– Я хотела узнать у Константина, правда ли, что у него что-то было со Стефанией? – сказала Лаура.

– Ты что такое говоришь-то? – обомлела Лариса Петровна. Она прекрасно знала Костю и один раз видела Стефанию. – Она ему в бабушки годится!

– Мама, сейчас такие времена, что возможно все, но я тоже в это не поверила, поэтому и решила с Костей поговорить, – ответила Лаура.

– А кто тебе сказал такую чушь? – не успокаивалась Лариса Петровна.

– Нина, владелица кафе напротив театра.

– Наверняка та еще сплетница! – фыркнула мать.

– Она видела их вдвоем… неоднократно, в романтично-интимной обстановке.

– Никогда бы не поверила в такое, пока не увидела собственными глазами, – стояла на своем Лариса Петровна.

– Не ссорьтесь, девочки! Самое главное, что все прояснилось и Лауру отпустили. Обидно, что это не я, твой рыцарь, спас тебя! – пожалел Юра. – А я бы это сделал. Я уже сегодня собирался нанять адвоката…

– Нет уж! Там каждый час для меня за месяц шел! Не хотела бы я там задерживаться ни на минуту. Так что я очень рада, что вышла.

– А уж как я рада! – потрепала по голове дочь Лариса Петровна.

– Но только ничего не закончено, – напомнил Юрий.

– В смысле? – напряглась Лариса Петровна.

– Кто-то пытался убить Костю… – пояснил Юра. – Кто-то втащил его тело с улицы в театр и обставил все так, словно это сделала Лаура, вложил ей нож в руку…

– Разыграли целое представление, – согласилась Лаура.

– Вот именно! И кто мешает убийце повторить покушение на Константина? – посмотрел на нее Юрий.

– О господи! Ты прав! Как же ты прав! А что, если Костю добьют прямо в больнице, когда узнают, что он выжил? – предположила Лаура. – Я так не могу! Поехали туда!

– Куда вы собрались? Это не опасно? – забеспокоилась Лариса Петровна.

– Мы в больницу, надо проведать Костика, – ответила Лаура.

– Я ему сейчас пакет с гостинцами соберу, – засуетилась женщина.

– Не надо, мама! Человек только что в себя пришел, не думаю, что у него зверский аппетит.

– Да мы заедем на рынок, купим чего-нибудь, – сказал Юра.

– Домашнее лучше!

Спорить с Ларисой Петровной было бесполезно.

По дороге в больницу Лаура с интересом смотрела на профиль сосредоточенного мужчины, который занял все ее мысли в последнее время.

Они взяли пакет с «домашним» от мамы Лауры, но все равно заехали на рынок, где купили все, что, по их усмотрению, могло повысить гемоглобин Кости: красный виноград, гранаты, грецкие орехи, мед, красную икру…

– Это какой-то кошмар! – вздохнула Лаура.

– Чего? – обернулся к ней Юра.

– Я это вслух сказала?

– Ну да…

– Кошмар, говорю… Никогда не думала, что попаду в такую передрягу… А я еще думала, что я несчастная… Так я еще очень даже счастливая была!

– Все познается в сравнении, – философски заметил Юрий, отменно лавируя в потоке машин.

– Это точно. Но главное… – …что тебя выпустили.

– Нет, то, что свершилось чудо и Костя выжил, – возразила Лаура. – И мы едем к нему!

– Да, ему повезло больше, чем антиквару Борису Ефимовичу, – ответил Юрий.

– Ты связываешь эти нападения? – спросила Лаура.

– А ты нет? В таком случае просто удивительна концентрация маньяков на один квадратный метр в вашем театре…

Мрачная Лаура замолчала, погружаясь в невеселые мысли.

– Ты прав. Это не может быть случайностью, это все связано между собой. Интересно, следователи тоже так думают? Они вообще работают в этом направлении?

– Я думаю, что работают, – не очень уверенно ответил Юрий. – Люди же ходят на работу? Значит, им необходимо чем-то заниматься!

– Вопрос в том, что дел очень много и вряд ли они успевают расследовать их все.

– Твое дело не должны пустить на самотек… Тут тебе не просто воровство…

– У меня чувство, что мы ничего не можем сделать, какая-то безысходность, – вздохнула Лаура, – словно ходим по кругу… Или летаем над лесом, где в кустах притаился охотник, и когда он выстрелит в следующий раз и в кого, неизвестно.

В реанимацию их долго не пускали, пока Юрий не произвел должного впечатления на дежурного врача и тот не пропустил к Косте «совсем на чуть-чуть».

Константин лежал, подключенный к каким-то приборам, весь опутанный проводами и капельницами. Торс у него был обнажен, а нижняя часть туловища и ноги накрыты простыней. Сначала Лауре показалось, что он спит, но глаза у Кости медленно открылись и сфокусировались на вошедших.

– А… приветик! – улыбнулся он.

– Ты как? – спросила Лаура.

– Живучий, черт… Крови очень мало осталось, а я выжил, – с долей хвастовства сказал Костя. – Но в меня уже столько влили жидкости, что я чувствую себя «водяным», – слабо ответил Константин.

– Значит, будешь жить… – От жалости к Константину у Лауры комок подступил к горлу.

– Надеюсь…

– Спасибо, что сразу же вспомнил про меня…

– Это вообще хохма! – тихо рассмеялся Костя, хотя было трудно представить, что в таком состоянии ему вообще может быть весело. – Я когда очнулся, сразу же вспомнил о тебе… Ведь тебе была нужна медицинская помощь, а я ее тебе так и не оказал… А мне говорят, что ты в порядке, но в тюрьме! Прикинь?! Я сразу в себя пришел! Когда тебя видел в последний раз, ты совсем никакая была, и уже в тюрьме! Я так удивился! Спрашиваю, за что? За убийство! Я даже на какое-то время подумал, что мне наркотик какой вкололи и я слышу полный бред. Ты была, можно сказать, без сознания, кого ты могла убить? А мне говорят, что меня же… Ну, тут я и сказал им, что про все это думаю. По цепким объятиям я вообще предполагаю, что это был мужчина. Я имею в виду человека, который напал на меня. Ну если и женщина, то очень сильная и тренированная.

Константин очень охотно общался с Лаурой и Юрием, но после столь долгого рассказа стал заметно задыхаться.

– Тебе отдыхать надо, – несколько разочарованно протянула Лаура.

– Да знаю я тебя, Лаура! Ты пришла явно что-то узнать или спросить. Ты ведь и тогда мне назначила встречу не просто так… Я так и не узнал, что ты хотела. Ты ведь все-таки за этим сюда пришла? Так сказать, добить меня? Шучу…

– Покиньте реанимацию, – заглянул к ним врач.

– Еще пять минут! – попросила Лаура под неприятно пикающие звуки приборов, к которым был подсоединен Костя.

– Две, – категорично заявил врач и закрыл дверь.

– Давай спрашивай! – подбодрил ее Костя.

– Это правда, что ты встречался со Стефанией, как бы это выразиться… По-серьезному? – Лаура понимала, что выглядит глупо, но отступать было некуда. – Ну… как мужчина с женщиной?

Константин даже выдержал паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха перед тем, как рассмеяться в голос.

– Ты с ума сошла? Приревновала, что ли? Я и Стефания! Надо же такое придумать!

– Вас видели…

– Да бред! Мы просто общались! Я и Стефания… Это прикольно! Нет, этот глупейший вопрос не заслуживал того, чтобы ты так старалась меня увидеть!

– Значит, отрицаешь?

– Конечно, отрицаю!

– Ты понимаешь, что тебя хотели убить? – спросил Юрий. – Ты не должен скрывать то, что может оказаться важным.

– Кстати, я вас помню! Может, это вы являетесь тайным поклонником Стефании? – спросил у него Костя с улыбкой. – Я помню, как вы приударили за нашей Бабой-Ягой! А она у нас как раз женщина в возрасте!

– Вышло недоразумение, – смутился Юрий.

– Ага! Все просто соткано из недоразумений! Я думаю, это был просто псих! А может, кому-то очень не понравился спектакль со мной в главной роли?

– А антиквар, которого убили? А Юрий, на которого тоже было совершено покушение? – спросила Лаура.

– Тогда остается одна версия! В нашей округе завелся маньяк! Его охватывает возбуждение, и он идет на охоту.

– А возбуждение такое сильное, что далеко он отъехать не может, – скептически отметил Юрий. – В нашем доме поселился замечательный маньяк… – на манер известной песни пропел Юрий.

– Ну а вы что думаете по этому поводу? – спросил Костя.

– Что причина всему происходящему – Стефания и ее наследство. И жертвами становятся все, кто хоть как-то коснулся этого, – ответила Лаура.

– У вас совесть есть? – снова появился врач, и Лаура с Юрием были вынуждены уйти.

– Спасибо за гостинцы! – крикнул им вслед Костя и закашлялся.

– Глупо как-то все получилось, – поежилась на улице Лаура. – Хотя этого и следовало ожидать…

– А меня интересует другой вопрос… – посмотрел на нее Юрий.

– Какой, если не секрет?

– Ты веришь Константину, что между ним и Стефанией ничего не было?

– Я не знаю, – растерялась Лаура.

– Ты когда спросила Константина про связь со Стефанией, у него пульс участился сразу же на двадцать ударов в минуту. Я думаю, это не просто так.

– Он смеялся, негодовал, возмущался, не ожидал! Да что угодно!

– Он смеялся все время, как мы пришли, но пульс участился лишь однажды, я смотрел на монитор, – возразил Юра.

– Так значит, он мог врать? Зачем ему это? Что нам это дает? – оживилась Лаура.

– Ничего серьезного… Просто Костя что-то скрывает, вот и все…

– Отвези меня домой, что-то я так устала… – попросила Лаура.

– С удовольствием. А сам я свяжусь со следователем… Решим вопрос об охране Кости, пока он в больнице. И еще одна мысль у меня появилась…

– Это правильно! – согласилась Лаура. Устроившись поудобнее на сиденье, под тихую классическую музыку она задремала.

У нее тоже был план на завтра, а именно – доехать все-таки до издательства и взять злополучный перевод, оставленный для нее. Но это будет завтра, а сегодня Лаура хотела только одного – добраться до кровати и провалиться в объятия Морфея.

Глава 16

Впервые за долгое время Лаура хорошенько выспалась. Лариса Петровна уехала в гости к своей старинной подруге в Калужскую область. Накануне она, конечно, поинтересовалась у дочери:

– Могу я тебя в этот период оставить одну?

– В какой период? – не поняла Лаура.

– В непростой для всех нас, – пояснила Лариса Петровна. – Мне было бы легче, если бы вместе с тобой в квартире это время проживал Юрий.

– Ты опять начала?

– Я ничего не начинала, но повторяю, этот мужчина внушает мне доверие. Ему бы я доверилась и сама, и тебя бы доверила! Так что, смотри… не упусти шанс – пригласи его. Нечего вам в «кошки-мышки» играть, не маленькие. Ты явно его заинтересовала, иначе этот мужчина не переживал бы так за тебя!

– Мама, можно без твоих советов и комментариев о моей личной жизни?

– Только не говори потом, что я не желала тебе счастья!

И вот в жизни Лауры наступило утро без нравоучительных советов мамы. Стало даже несколько грустно от того, что никто не ворчит. Вдруг ее сознание пронзила острая мысль, что когда-нибудь мама уйдет и она останется абсолютно одна в пустой квартире – без мамы, без мужа, без детей…

«Чего это я? – тряхнула головой Лаура. – Такую гадость думаю при живой-то маме? Хотя, может, мама и права. Не зря на меня ругается. Может, у меня действительно появился шанс создать семью?.. Ведь с женой – и в горе, и в радости, а с любовницей – только в радости. Так вот порхая и ублажая женатых мужчин, я очень рискую в старости остаться абсолютно одна. И веселое слово “любовница” в конечном итоге заменит очень горькое слово – “одиночество”. Конечно, можно возвести свою подлость в высшую степень и попытаться увести мужчину из семьи… Но даже тогда я рискую всю жизнь прожить с “чужим бывшим мужем”. Хотя в жизни может быть всякое… Мужчина уходит из семьи и проживает с новой избранницей по двадцать–тридцать лет, доказывая, что это была настоящая любовь, а не обычная интрижка. Но, как правило, доказывает он это прежде всего своей совести, что не дает кайфа по жизни. Кайфа добиваются люди абсолютно свободные… А человек, бросивший семью, никогда не станет абсолютно свободным и всегда будет тяготиться чувством вины. Нехорошо попахивают такие истории, ой, не хорошо…»

Лаура смотрела на себя в зеркало и понимала, что для своего любимого и несравненного Геннадия она являлась одноразовым чупа-чупсом, бабой-жилеткой, средством для продолжения брака с его благоверной, просто дурой…

– Нет! – тряхнула волосами Лаура. – Я не такая! Я – заботливая и нежная… Это он – не мужик, а тряпка! Решающий свой проблемы, страхи и комплексы за счет женщин. Уж в запудривании мозгов женщинам он преуспел. Боится жены, тут же смотрит налево. Несчастный человек… Одним словом, не мужик. А я из-за этого подонка все делаю, чтобы оттолкнуть сто`ящего мужчину… – Лаура ополоснула лицо водой и насухо вытерла его полотенцем. – Все, не буду больше об этом думать!

Она вошла на пустующую кухню и налила себе кофе. Кушать, да еще без мамы, не хотелось. Внезапно Лауру даже пот прошиб. Она снова вспомнила про белый «БМВ», стоящий под окном.

– Черт! Я опять забыла сказать Юрию, чтобы он ее забрал! Что он обо мне подумает? Что я корыстная и неблагодарная! Что же еще? Такой подарок и ноль реакции! А мне эти убийства и нападения все мысли перебивают! Надо сегодня позвонить Юрию и настоять, чтобы он ее забрал! Только так! Как же я все время забываю об этом? Безобразие! Надо начать мыслить позитивно. Сейчас я соберусь и поеду в издательство, заберу рукопись, чем очень порадую маму. А еще навещу Константина, узнаю о его самочувствии, а потом все же верну машину Юрию и вздохну спокойно, – решила Лаура.

Она наконец-таки вышла на улицу и лоб в лоб столкнулась со своей бывшей любовью Геннадием. Руки его были скрещены на груди, ноги широко расставлены, прищуренные глаза полыхали огнем. Весь его вид не внушал ничего хорошего.

– Привет, дорогуша! – протянул он.

Лауре меньше всего на свете хотелось его видеть, и она молча постаралась пройти мимо. Но Геннадий схватил ее за локоть и развернул к себе.

– Еще недавно ты говорила, что любишь меня, что жить без меня не можешь, а сейчас проходишь как мимо урны!

– Отпусти меня, – дернулась Лаура, но Геннадий ее не отпустил.

– Поговорить надо!

– Не о чем нам говорить!

– Ну как же! С чего вдруг с нами такие перемены произошли? Ты этого хахаля – убийцу-уголовника после меня нашла или параллельно со мной с ним встречались?

– Это не твое дело! Отпусти руку! Больно! – крикнула Лаура.

– Нет, ты слушай! Я себя не дам в грязь втоптать! Натравила на меня своего хахаля, а сейчас в кусты?

– Что же ты, подонок, с ним не разобрался? Не такой смелый был? Легче с бабами? С какой же мразью я имела дело!..

– Я так просто это дело не оставлю! Так и знай! Я отомщу тебе и твоему хахалю… А то хорошо устроилась! Даже машинкой обзавелась. Вон той, дорогой, беленькой… Говорят, это – подарок! Правда? Вот только не пойму, за какие такие заслуги? Старая ты уже для таких подарков от мужчин!

– Если ты сейчас же меня не отпустишь, я закричу!

Геннадий наконец отпустил Лауру, грубо, с ненавистью оттолкнув от себя.

Лаура еле сдержалась, чтобы не разреветься и не доставить ему еще большего удовольствия. Гордо подняла голову и пошла прочь. В данную минуту она ненавидела весь мир и больше всего себя за то, что была так слепа и имела связь с таким абсолютно недостойным человеком.

К издательству Лаура подъехала на автобусе. Но ее глазам предстало не красивое здание со светлыми колоннами и изящной лепниной, а дом с черным от копоти фасадом. Вокруг здания стояли несколько пожарных машин, земля вокруг была залита пеной, а в воздухе стоял невыносимый запах гари.

– Что случилось? – совершенно ошалела Лаура, хотя это было и так понятно.

Вокруг, охая и ахая, толпились зеваки и сотрудники издательства, приехавшие на работу. Одна из фигур отделилась от общей массы и кинулась к Лауре. Это была Настя – смышленая девчушка, работающая в редакции на подхвате и как секретарша, и как курьер. Девушка училась в институте, вплотную изучая иностранные языки и мечтая стать переводчицей.

– Лаура! Какой ужас! – ухватила она Лауру под локоть, причем за то же место, что до этого сжимал в своей ненависти и злобе Геннадий. Лаура даже поморщилась, поняв, что не миновать ей синяков.

– Пожар? – задала она очевидный вопрос.

– Да! Мы вот на работу пришли, а тут такое! Говорят, тушат с шести утра! Олега Викторовича увезли на «скорой помощи» с сердечным приступом! Сгорело все… И документы, и книги, и переводы, и компьютеры… А ведь многое, может, уже и не восстановить… Да и вообще, где нам теперь работать?

– Пожар… – обреченно повторила Лаура и позвонила Юрию.

– Что случилось? – сразу же спросил он.

– Почему случилось? Если я звоню, значит, сразу же что случилось? – забеспокоилась она.

– Так оно и есть! Ты же по-хорошему мне не звонишь! Говори, что случилось? Я даже по голосу чувствую, точно что-то произошло! – ответил ей Юрий.

– Так, пожар…

– Где пожар? – не понял Юрий.

– Я приехала в издательство взять перевод, а оно сгорело! – пожаловалась Лаура.

– То есть перевод ты взять теперь не сможешь? – по-своему расценил ситуацию Юрий.

– Да тут все сгорело! Какой перевод? Я осталась без заработка! Слушай, Юра, а тебе содержанка не нужна? – спросила Лаура.

– Кто? – Юрий даже закашлялся.

– Содержанка… любовница… Как это называется – не знаю… В общем, я тебе – любовь, ты мне – деньги. Хотя можно едой, а то нам с мамой есть будет нечего. У меня, видишь, театр закрыли, издательство сгорело. Что теперь делать – ума не приложу.

Юрий рассмеялся:

– Хорошо, я возьму тебя в содержанки. Не переживай!

– Когда будем встречаться? В понедельник или вторник? Может быть, в выходной? – уточнила Лаура. – На что рассчитывать?

– Пять дней в неделю! – ответил Юрий.

– Ого! А твоя девушка не будет против? Ей хватит двух оставшихся дней? – спросила Лаура.

– Я управлюсь, не беспокойся!

– Я рада за тебя… Ой, у меня телефон разряжается… Все! Пока! До связи! – сказала ему Лаура и столкнулась с недоуменным взглядом Насти.

– Лаура, какая содержанка? – не поняла та.

– Да смеюсь я! Не бери в голову! – ответила Лаура.

– А я уж решила, что твои дела совсем плохи…

– Вообще-то перевод был бы очень кстати, потому что деньги закончились.

– Боюсь, все сгорело, – вздохнула Настя. – Мало того, ты знаешь эту странную историю с рукописью?

– Ну, Олег Викторович рассказал мне в двух словах…

– Частное лицо прислало рукопись с конкретной просьбой, чтобы переводила только ты. Правда, странно? Ну теперь уж мы ничего не узнаем…

– А кто прислал? – спросила Лаура.

– Да неизвестно. Обратного адреса на конверте не было. А если бы и был, мог оказаться липовым…

– Ты так говоришь, словно мне какой-то криминал хотели подсунуть! – удивилась Лаура.

– Нет… Какой там криминал? Просто странный заказ какой-то… И самое главное, заранее оплаченный. Кто так делает? Обычно сначала перевод, а потом за него деньги…

– А что же теперь делать? – даже остолбенела Лаура. – Деньги назад возвращать? Перевода же нет. А если это был единственный экземпляр?

– А что ты меня-то об этом спрашиваешь? Откуда я знаю! Посмотри на здание, все сгорело! Кто и чего докажет теперь? Кому что отсылалось и какие деньги переводились?! Это – крах! Мы все остались без работы!

– Что значит, кто и чего докажет? Человек-то деньги перевел! А перевода не получил! Значит, надо вернуть их ему! – Лаура всегда была честной по отношению к другим людям.

– Кто возвращать-то будет? Главный редактор в больнице! Вокруг хаос! – Настя со слезами на глазах смотрела на последствие пожара.

Лаура поняла, что здесь ей больше делать нечего, и решила действовать дальше по заранее намеченному плану. А следующим пунктом в плане на этот день было посещение Константина в больнице. Она еще не знала, что так неудачно начавшийся день грозит закончиться просто катастрофой.

В больнице ее встретил плачущий Бронислав Витальевич. Он сразу, как увидел Лауру, кинулся к ней со слезами как ребенок:

– Горе-то какое! Какая потеря для театра! Невосполнимая!

– Какая потеря? – не поняла Лаура, но приняла Броню в объятия. Трудно было оттолкнуть плачущего человека.

– Костик! Наш Костик! – трясся Бронислав Витальевич.

– Да с ним же все хорошо! Он выкарабкается! – попыталась успокоить его Лаура.

– Он умер! Умер! – плакал Бронислав Витальевич, а у Лауры от полученной информации земля ушла из-под ног.

Она медленно осела на больничный кожаный диванчик. В это время к ним вышел врач.

– Как же так? – недоумевала Лаура. – Все же было хорошо!

– Так бывает… – развел руками врач. – Кризис… и сердце все-таки не выдержало перенесенного шока. Ничего нельзя было сделать, оно просто остановилось, и все. Здесь я собрал вещи Константина, заберите.

И врач поставил перед обомлевшей Лаурой целлофановый пакет.

– Я сообщу родственникам, – вызвался режиссер.

– Хорошо… Если будут какие вопросы, всегда готов, – ответил врач, не глядя им в глаза, и поспешно удалился.

Находиться рядом с родственниками и знакомыми умершего пациента было не просто. И хотя это было частью его работы, привыкнуть к этому до конца он не смог.

– Даже не верится… – выдохнула Лаура.

– Я сам не верю, этот кошмар никогда не закончится! – ответил ей Броня. – Я, пожалуй, пойду? Мне что-то нехорошо… А надо еще набраться силы духа для разговора с родственниками Костика.

– Конечно! Держись, – вяло кивнула ему Лаура и, прихватив пакет, двинулась по просторному больничному коридору на выход.

Она была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как один человек, увидев ее, просто остолбенел. И лишь когда Лаура прошла мимо него словно привидение, он ее окликнул:

– Госпожа Антонова?

Лаура медленно обернулась и не сразу узнала в встревоженном мужчине следователя.

– Дмитрий Владимирович?

– Что вы здесь делаете? – задал ей вопрос следователь.

– Друга навещала, – вяло ответила Лаура.

– Думали, он будет рад вас видеть?! Он всю дорогу матерился и проклинал вас на чем белый свет стоит. Да и странные у вас друзья. Они всегда у вас машины воруют? – спросил следователь.

– О чем вы? Он ничего не воровал, – ответила Лаура.

– То-то его разорвало и выкинуло через лобовое стекло! – развел руками Дмитрий Владимирович.

– Я не знаю… сердечный приступ. Вам сказали, что сердце разорвалось? – спросила Лаура, качнув пакетом.

– Вы ему еще и мандаринки несете? – удивился следователь. – Хотя ему нужны витамины. Когда еще их увидит… Ведь у него реальный шанс попасть в тюрьму.

– За что? – не поняла Лаура.

– Говорю же, за угон автомобиля и порчу имущества в крупных размерах. Кроме того, есть свидетели, которые слышали, как он вам угрожал. А в тюрьме ему будет очень хорошо с травмой мошонки. Фальцетом бы не заговорил…

Лаура внимательно слушала следователя и еще более внимательно его рассматривала. Она точно знала, что в обычных больницах нет отделений психиатрии. Такие больные всегда изолированы в специализированных клиниках. А Дмитрий Владимирович сейчас напоминал ей пациента именно психиатрического отделения.

– А сейчас что, сажают в тюрьму посмертно? – осторожно спросила Лаура.

– Что за бред?

– Так почему вы говорите, что хотите посадить Костю? Он же умер!

– Кто умер? Жив-здоров! Нет, ну не совсем здоров, конечно! Ожоги промежности, ушиб головы, кровоподтеки, а так ничего…

У Лауры забрезжила маленькая надежда, что Костя жив, что Бронислав и доктор что-то перепутали.

– Так Костя жив?! – радостно воскликнула она.

– Какой Костя? – раздраженно произнес следователь. – Мне этот гражданин представился Геннадием.

– Что?! – взвилась Лаура. – Геннадий?! Он здесь?!

– Так вы не к нему приходили? – настала очередь удивляться Дмитрию Владимировичу.

– А где он?

– Кто?

– Урод этот! Гена!

– Так в ожоговом, пятая палата… Стойте! Антонова! Не смейте! Стойте, говорю! Куда?!

Но Лауру уже было не остановить! При упоминании имени бывшего любовника кровь сразу же ударила ей в голову. Она летела в палату как гончая, взявшая след.

Перед входом в палату стоял полицейский. Он попытался преградить Лауре путь, но она все же ворвалась внутрь. И сразу же увидела своего «любимого» всего в бинтах и с испуганным взглядом. Его рука за запястье была пристегнута к кровати наручниками.

– Вот ты где! Доигрался! – И Лаура метнула в Геннадия пакетом. – Что ты про меня наболтал следователю?

Дмитрий Владимирович уже вбежал вслед за разгоряченной Лаурой в палату и попытался ее утихомирить:

– Успокойтесь! Что вы на него набросились? Он свое получит!

– А что он сделал? Хотелось бы знать подробности! – Глаза Лауры горели яростным огнем.

Следователь покосился на нее: если Лаура готова убить этого бедолагу просто так, может, ей и не стоит знать, что он сделал?

– Уберите эту сумасшедшую от меня! Всё из-за нее! – шепеляво проговорил Гена и испуганно втянул голову в плечи. – Это она заминировала свою машину, чтобы я взорвался в ней!

– Какую машину? – хлопая ресницами, Лаура повернулась к Дмитрию Владимировичу.

– Ваш белый «БМВ» взлетел на воздух вместе с этим чудилой! Он чудом уцелел, потому что машина его выкинула через лобовое стекло.

– Она его выплюнула! – зло прошипела Лаура. – Так он что, хотел угнать машину? – наконец-то дошло до нее.

– Это была бы моя компенсация за отношения с такой ведьмой, – сказал Геннадий.

– Ах ты ублюдок! – кипела Лаура.

– К тому же он обвиняется в попытке убийства, – сказал следователь.

– Какого убийства? – замерла Лаура.

– Вашего… Он пытался заминировать ваш автомобиль, чтобы вас убить, но что-то пошло не так, и Геннадий подорвался сам, – с охотой рассказал Дмитрий Владимирович.

– Моя машина?! Господи! Что с ней?! – воскликнула Лаура.

– Она… как бы это помягче сказать? – почесал затылок следователь. – Восстановлению не подлежит.

– Это же подарок! Какой ужас!

– Тебя больше волнует машина или то, что стало со мной? – подал голос Гена.

– Твое состояние меня точно не волнует, – отмахнулась от него Лаура, пребывая в ужасе от того, что не успела вернуть этот дорогущий подарок Юрию.

– Я ничего не делал! Я ничего не минировал! Лаура, ну скажи же им, что я не террорист! – Геннадий прыгал на кровати, явно чувствуя себя неудобно, будучи прикованным.

– Есть свидетели, что вы угрожали Лауре, а через какое-то время ее машина взлетает на воздух. Трудно будет придумать другую версию для судьи и прокурора! – сказал Дмитрий Владимирович.

– Я просто хотел ее угнать! А она взорвалась! Она уже была заминирована! Поверьте мне! – ныл Геннадий. – Я и так пострадал! Я чуть не погиб!

– Разберемся! Эксперты уже работают, – ответил ему следователь.

– Знаю я, как вы разбираетесь! Вам лишь бы всех собак на первого встречного повесить! Да, я хотел угнать машину, но я никого не хотел убивать! – брызгал слюной Гена.

– Мне все равно за что, но, надеюсь, за что-нибудь ты ответишь! – презрительно посмотрела на него Лаура и вышла из палаты.

Следователь как привязанный последовал за ней.

– Какие у вас теплые отношения, – сказал он.

– Не язвите!

– За что он вас так ненавидит?

– За то, что я знаю, что он подонок и расфуфыренный индюк! – ответила Лаура.

– А к кому вы приходили? Если не к Геннадию, – прищурился Дмитрий Владимирович.

– К Константину… А он все-таки умер… Не выдержало его сердце кровопотери.

– И вы принесли ему гостинцы? – уточнил все замечающий следователь.

– Я уже в больнице узнала о его кончине, а пакет, наоборот, отдал мне врач, там вещи Кости, – ответила Лаура. – Еще вчера мы его навещали, и все с Костей было хорошо… И вдруг такая неожиданность, – передернула плечами Лаура.

– Наверное, Константин тоже что-то сделал вам, – усмехнулся следователь. – Вы роковая женщина, Антонова. Все вокруг вас умирают! Может быть, центральная фигура во всей этой истории вовсе и не Стефания, а вы?

– Не смешно! – ответила ему Лаура.

В это время по коридору раздался раздирающий душу крик медсестры:

– Врача! У пациента остановка сердца!

Лаура с Дмитрием Владимировичем развернулись и увидели, как все люди в белых халатах, что были в пределах их видимости, рванули в палату Геннадия.

– Твою же мать, Антонова… – посмотрел на нее следователь и тоже припустил в палату.

Лаура же замерла на месте, не в силах шевельнуться.

Глава 17

С момента похорон Кости и Геннадия прошло две недели. Театр наконец-таки открыли для зрителей и на сегодня у Бронислава Витальевича была назначена репетиция, а еще через неделю он уже планировал сыграть первый спектакль. Броня постоянно ворчал, что они потеряли столько денег на новогодних спектаклях.

– Словно мы каждый день готовы были выкатывать на сцену по новому трупу, честное слово! Ну, случился инцидент, ну и что?! Зачем всем людям перекрывать кислород? Всех оставлять без работы и не давать идти спектаклям? – возмущался Бронислав Витальевич.

Сегодня Лаура решила зайти в кафе Нины. «Плохо, что я не курю, возможно, это мне бы помогло в такой нервной обстановке», – подумала она, вытягивая уставшие ноги в новых туфлях, которые надо было еще разнашивать и разнашивать.

Посетителей было немного. За стойкой бара скучала Вероника, дочка хозяйки заведения. Лаура заказала вино, салат, нарезку сыра и тарелку фруктов.

– А где мама? – спросила она.

– На складе товар принимает, – ответила девушка.

– Скажешь, что я хочу ее видеть, когда освободится?

– Конечно…

В зале стоял полумрак, тихо играла музыка. Лаура сделала глоток красного сухого вина и задумалась. Чувствовала она себя хорошо, наконец-таки голова ее была чистая и ясная, мысли не болтались слипшимся комком сахарной ваты, а спокойно текли, словно вода в тихой реке.

Нина присоединилась к ней минут через пятнадцать. Она тяжело дышала, но при этом улыбалась.

– Привет! Рада тебя видеть! Ничего без меня сделать не могут! Чуть ли не сама продукты разгружаешь и проверяешь каждую коробку. Ведь обманывают на каждом шагу! Хоть что не проверь, а потом сюрприз! Дела-дела…

– Понимаю. Расслабься, выпей вина, – предложила ей Лаура.

– А не откажусь! – махнула рукой Нина. – Всегда рада поддержать хорошую компанию!

И они снова оказались вместе в уютном уголке кафе с хорошей едой и прекрасной бутылкой вина.

– Я тут разузнала кое-что о Стефании, – начала Лаура.

Нина удивленно подняла брови вверх.

– Опять ты о покойнице? Не дает она тебе покоя! – засмеялась Нина таким смехом, что Лаура сразу поняла, что она уже слегка подшофе.

– Нет, не могу спать, пока убийца чувствует себя совершенно спокойно, – согласилась Лаура.

– Убийца? А, ну да… И что же ты узнала, мисс Марпл? – спросила Нина.

– Ты не поверишь, но многое… По крайней мере, больше, чем полиция… Такое чувство, что они вообще ничего не делают.

– Так это не только у тебя такое чувство! Все так думают! – веселилась Нина. – Они если вот и берут кого, так только по горячим следам. То есть того, кто не успел убежать и стоит с ножом над телом жертвы. А уж распутать целый клубок преступлений – это не для них, точно! – И Нина плеснула себе и Лауре вина.

– Распутать клубок, – повторила Лаура, – это именно то, чем я занималась в последнее время. И должна сказать, это оказалось очень трудным делом…

– Еще бы!

– А сейчас я хочу расслабиться, – откинулась на спинку кресла Лаура.

– Означает ли это, что ты сдалась?

– Нет.

– То есть ты распутала этот клубок? – продолжала допытываться Нина.

– Вот это скорее… Может, он и не до конца распутан, но то, что большой клубок превратился в маленькую катушечку, это точно… А с твоей помощью мы эту катушечку распутаем окончательно.

– При чем тут я? – искренне удивилась Нина.

– А я тебе говорю, что все разрешится здесь и сейчас! Не переживай! Я подготовилась!

– Девочки, не хотите присоединиться к нам? – прервал Лауру пьяный мужской голос.

Лаура обернулась. За соседним столиком, уставленном кружками с пивом, сидели четыре лба, и им явно не хватало женского внимания.

Нина усмехнулась, а Лаура категорично заявила, что они хотят побыть в гордом одиночестве.

– Моя подруга строга, – развела руками Нина, давая понять, что не может ничего изменить.

– Зря… Если что, обращайтесь! – выдал загадочную фразу один из мужчин.

Нина разочарованно вздохнула и вернулась к разговору с Лаурой.

– Я поговорила со всеми, кто только мог знать Стефанию. Я даже ездила к дому, где она жила, и разговаривала с соседями. Я узнала ее некоторые особенности и привычки.

– Для чего? – спросила Нина, не сводящая игривого взгляда с мужчин.

– Сейчас узнаешь… Я узнала одну тайну Стефании, о которой она особо не распространялась. Оказывается, последние десять лет Стефания вечерами слегка поддавала…

– Чего? – не поняла Нина.

– Пребывала в состоянии легкого подпития, чего непонятного? Каждый день в конце рабочего дня Стефания так расслаблялась или скрашивала одиночество. Уж не знаю…

– И что? – не понимала Нина. – Какая разница, выпивала она – не выпивала! Ты лучше о нас подумай! Чего мертвых тревожить? У нас вот сейчас есть выпивка и, может быть, будет секс. Мужчины все колоритные… породистые. Ты на кого глаз положила?

– Нина, перестань! Ни на кого! Я часто видела Стефанию, но днем. Она всегда была трезвая! И еще некоторые люди, знавшие покойную уже по ее работе в антикварной лавке, сказали, что после работы эта милая старушка шла в соседнее кафе и выпивала там. А уж потом ехала домой… – со значением произнесла Лаура. – Для одинокой пожилой женщины это стало своеобразной отдушиной, этаким ритуалом.

– Ну и что? Я же тебе говорила, что она частенько «зажигала» у меня.

– Ты говорила, что видела ее иногда, а не часто… А ведь она была в твоем кафе, почитай, каждый вечер. Фактически Стефания была твоим постоянным клиентом.

– Ну и что? Слушай, Лаура, что ты такая нудная? Я не всегда дежурю в зале и не рассматриваю каких-то там старух! Вот если бы такие бравые молодцы почаще заходили, тогда было бы совсем другое дело. – И Нина вновь бросила взгляд на мужскую компанию. – Так это все, что ли? Ты выяснила, что покойная часто напивалась у меня в кафе. Какое это имеет лично ко мне отношение?

– Никакого, – вздохнула Лаура.

– Вот именно!

– Но ты не дослушала! Я же копнула глубже.

– Еще глубже? – засмеялась Нина специально громким и неестественным смехом. – И что? Ты вскрыла наркопритон?

– Дело в том, что в это кафе так же часто после работы захаживал наш режиссер Бронислав Витальевич. Здесь они и встретились. То есть знакомы-то они были давно, но встреча в нерабочей обстановке, да еще с одной и той же пагубной привычкой должна была сблизить их.

– Ну, правильно! Вот они тут и ворковали! – согласилась с ней Нина.

– Не просто ворковали! Пьяная и одинокая женщина – находка для шпиона, – поправила ее Лаура. – Наверняка Стефания расслабилась и поделилась с Брониславом Витальевичем своим потаенным, сокровенным, что переполняло ее душу и о чем хотелось кричать, но было нельзя. А тут порядочный мужчина, вызывающий уважение и доверие. Мужчины – они такие обольстительные, не сплетники, им можно довериться. Я думаю, Стефания так и сделала. Она поделилась с ним чем-то своим сокровенным, важным. Я уверена, она рассказала Броне, что у нее есть очень ценная вещь. Как она ей досталась? Не знаю… Так как Стефания была не очень известным антикваром, думаю, что попала эта вещь к ней абсолютно случайно. А когда старушка поняла, что стала обладателем редчайшего и дорогущего экземпляра, она даже растерялась и не знала, что ей делать? Время шло, решение не приходило. А этот психологический груз со временем давил все сильнее и сильнее. А тут еще и прогрессирующее пристрастие к алкоголю, которое тоже не помогало стабилизировать психику. В общем, Бронислав Витальевич стал обладателем этого секрета.

Нина с удивлением посмотрела на Лауру. Ее рассказ заинтересовал хозяйку кафе даже больше, чем представители противоположного пола за соседним столиком.

– Ты уверена в этом? И что это за вещь?

– Я не знаю… Но думаю, очень ценная, раз такой порядочный и нормальный до этого времени человек, как Бронислав, решился на преступления. Думаю, он понимал, что Стефания стара и, что называется, рано или поздно… Он начал за ней ухаживать, чтобы потом по наследству эта вещь перешла ему. Всем было известно, что родственников у Стефании нет. Но что-то пошло не так… Я же говорю, что Стефания была не по этой части. А испорченный женщинами и алкоголем Бронислав понял это по-своему. Броня решил, что он для такой дамы стар и что она с охотой «клюнет» на молодого и симпатичного мужчину. Тут-то и всплыл наш герой-любовник Константин. Не знаю, что Броня сказал ему, правду или нет… Но он вынудил его соблазнять эту старушку… Как он этого добился? Остается только догадываться. Костя был весьма амбициозен, он все время ждал, когда его заметят и пригласят чуть ли не в Голливуд. Он хотел оставаться на виду, поэтому смею предположить, что за главную роль в спектакле, а то и в нескольких, Костя мог пойти на что-то криминальное. А может, Бронислав Витальевич поставил ему определенную задачу? Мол, соблазнишь эту гражданочку – получишь все роли и знакомства нужных людей, а на нет и суда нет! И вот ты стала свидетельницей этого апокалипсиса!

Нина слушала Лауру, буквально открыв рот.

– И что было дальше? В смысле, как ты думаешь? – спросила она.

– Дело-то было не в возрасте ухажера, а в жизненной позиции самой Стефании, – ответила Лаура. – Думаю, она никогда бы в жизни не пошла на сексуальные отношения с человеком вдвое моложе себя! План Бронислава не удался!

– И что? – Нина практически не глядя подливала себе вина и «освежала» бокал Лауры.

– И тогда он решается на крайние меры. Думаю, себя Броня оправдывал тем, что изначально не хотел ничего плохого, хотел решить все мирно. Да и зачем такое сокровище одинокой старой женщине? Это несправедливо. Вот он гораздо лучше распорядится им. Желание обладать чем-то ценным затмевает разум.

– На что он решается? Что ты имеешь в виду?

– После долгих размышлений мы, естественно, при участии правоохранительных органов, провели эксгумацию тела Стефании, – продолжила Лаура.

– Чего?! Чего вы сделали? Это вырыли тело и… Зачем?!

– Чтобы понять, своей смертью Стефания умерла или ей все же помогли, – ответила Лаура.

– С ума сойти… И что?

– Помогли, – вздохнула Лаура.

– Пусть земля ей будет пухом, – прошептала Нина и опрокинула бокал.

– Но ты слушай, что было дальше. После смерти Стефании объявилась ее родственница, даже не родственница, а так, человек, претендующий на все ее добро. Этого убийца не ожидал, но он решил, что справится и с этим…

– Ты так говоришь абстрактно… убийца, – обиделась Лаура. – В твоем представлении это Бронислав Витальевич, я правильно понимаю? У меня это в голове не укладывается! Этого не может быть! Какой он убийца? Творческий человек! Твоя версия терпит крах с самого начала! Эй, Вероника! Неси вторую бутылку! Открой только!

– Девочки в ударе! – засмеялись мужчины.

– Девочки, а вы с радости или с печали пьете?

– А это как получится! – бойко ответила Нина.

– Ты меня совсем не слушаешь?

– Ну, извини… Слушаю я тебя! И что же сделал наш убийца Бронислав?

– Он много чего сделал… Начал он с запугивания объявившейся наследницы, чтобы та не горела желанием забирать этот хлам, да еще и с угрозой для жизни. Очень удачно сложилось, что все добро Стефании отнесли на хранение к нам в театр. И Бронислав очень оберегал его от всех посягательств извне. Каждого, кто приближался, он уже заведомо подозревал, что тот претендует на эту ценность из вещей Стефании. Именно поэтому напали на Юрия, который перед этим долго изучал вещи покойной. И это были не простые ребята, а убийцы. Выжил он чисто случайно. Юрию повезло, что я в тот день попала под колеса. Но это – другая история. Что случилось с антикваром, который позарился на добро Стефании, тоже известно. Не встретилась ему на пути такая спасительница, как я, поэтому его конец был предрешен.

– Бронислав предстает просто кровавым монстром, – отметила Нина.

– Он и не сам мог убивать.

– Ага! Так Бронислав Витальевич не просто кровавый монстр-убийца, он еще и крестный отец мафии, если у него в подчинении наемные убийцы! – засмеялась Нина. Алкоголь сделал свое дело, и повествование Лауры казалось ей не страшным, а, наоборот, забавным. Но Лаура, похоже, сдаваться не собиралась.

– Я чувствую, что пока ты мне полностью не расскажешь весь этот бред… Извини! Очень правдивое путешествие по потаенным уголкам своего классного воображения…

– Как интересно ты выражаешься, – прищурилась Лаура.

– Так, навеяло что-то… Давай, посвящай меня дальше! Я одного понять не могу, не легче ли было Брониславу взять эту ценную вещь и спокойно спрятать, чем убивать людей? Или у него развилось странное хобби – убивать людей? – уточнила Нина и поблагодарила дочь за пополнение их столика.

– Мама, ведите себя менее шумно, – буркнула Вероника, косясь на сидящих по соседству и тоже весьма шумящих мужчин.

– Ты бы лучше им замечание сделала, а то смелая только мать учить! Продолжай, Лаура! Ты так и не ответила мне, для чего все эти сложности Брониславу Витальевичу, раз уже и так все барахло Стефании было у него в театре и он мог взять все, что только можно?

– Дело в том, что сразу Бронислав не нашел в этом барахле, как ты выражаешься, того, что искал. Он явно занервничал. Все свое время посвящать поискам он не мог, чтобы не привлекать внимания… Поэтому никому не давал приблизиться к вещам Стефании…

– Версия неплохая. Значит, эта вещь не-большого размера? – предположила Нина.

– Да уж, это явно не слон, – согласилась Лаура, отпивая вино. – Трясет меня что-то…

– Напряженная ты и нервная! Я же говорю – выкинь всю эту чушь из головы и просто развлекайся и радуйся жизни…

– Ты, видно, знаешь, о чем говоришь…

– Да! Бери пример с меня! Нервная система в порядке! – подтвердила Нина.

– А дальше произошло покушение на меня, поэтому меня и трясет!

– На тебя?

– Заминировали мою машину. Только преступник не знал, что я не собиралась на ней ездить. А один мужик захотел ее угнать, за что и поплатился. Но все сошлось только тогда, когда стало понятно, что убрать хотели меня. Человека, который подорвался, но выжил, успели проверить на причастность к заминированию машины. Он был чист, на нем не нашли следов взрывчатки, значит, он говорил правду и не был причастен к покушению на убийство. А дальше вытекает один-единственный правильный вывод. Если стали охотиться на меня, значит, решили, что я знаю тайну Стефании и того, кто нацелился на ее богатство. А то и думали, что эта вещь у меня.

– А она у тебя? – спросила Нина.

– Тогда я думала, что нет… Но мои неприятности на этом не закончились… На следующий день я поехала в издательство, чтобы взять перевод, и с удивлением узнала, что там все выгорело дотла. И опять косвенно, но коснулось меня… Совпадение? Не в этот раз и не в этом случае! Главное, что и заказ был этот очень странным. Частный перевод от частного лица, уже оплаченный… Никто так не делает! Для чего заранее оплатили? А для того, чтобы я уже не смогла отказаться и рукопись досталась только мне. Все упиралось в нее. Это самое важное. Но все сгорело… и сама рукопись, и данные по оплате. И я рисковала никогда не узнать, что было в этой рукописи… Но преступник не мог предусмотреть всего… Наконец-таки вижу хоть какой-то интерес на твоем лице.

– Да уж… заинтриговала! – вытерла лоб бумажной салфеткой Нина.

– Так вот, Бронислав не мог знать, что все банковские расчеты фиксировались не только в компьютерах, которые сгорели, а хранились дополнительно в личной папке бухгалтера Владимира. Все ему говорили, что это ни к чему, что он делает лишнюю работу, но он продолжал дублировать каждый платеж с упорством маньяка. Вову когда-то очень здорово подставили в одной фирме. Взяли на работу молодого и не опытного, он честно работал, а в одну ночь ему обвалили всю бухгалтерию и ввели неверные данные. Его тогда чуть не посадили за аферу, и Владимир ничем не мог доказать, что это не его бухгалтерия. С тех пор он всегда подстраховывался. И очень хорошо, что дома у него в компьютере был найден платеж за этот не состоявшийся перевод текста. Следователь выяснил владельца счета, с которого пришла оплата, – сказала Лаура.

– И кто это? – замерла Нина.

– Это был счет Стефании. Именно она послала деньги за перевод и прислала рукопись в издательство.

– Это точно?! – перебила ее Нина.

– Точно…

– Это доказано?!

– Ну, конечно, доказано! Я бы не говорила, – сказала Лаура.

– Так, выходит, эта рукопись и есть самое ценное, что было в наследстве Стефании? И преступник это захватил?! И скрыл следы преступления пожаром? – ахнула Нина.

– Он надеялся, что так и было, но всего не предусмотришь, я же говорила!

– Но ты не знаешь, что было в этой рукописи?

– Теперь знаю… В издательстве работает одна девушка, Настя, которая учится на переводчицу. И иногда она берет тексты и тренируется. Официально она еще не может себе это позволить за деньги. А текст, который прислали для меня, был очень прост, к тому же я все не являлась за работой, вот Настя и практиковалась. Она же потом и пересказала нам, что было в этой рукописи. Да, оригинал Стефании, скорее всего похитили, но вряд ли это оказалось тем, что искал Бронислав Витальевич. По словам Насти, текст был какой-то бредовый… Словно писал ребенок, с жуткими ошибками в пунктуации и грамматике. Типа, как мы раньше писали в школе… Лондон из э кэпитал… оф Грейт Британ. Вот такой же рассказ про девочку Лару, что жила с братиком и родителями и вела свой девчачий дневник, куда записывала все, от своего настроения до погоды за окном. Первая влюбленность в мальчика Ричарда, конфликт с девочкой Дианой, все это записывалось в дневник… Настя честно призналась, что вообще не поняла, зачем этот текст надо было переводить, да еще за деньги. А я-то теперь знаю, что послала мне этот текст сама Стефания, которая стала просто эпицентром убийств. Поэтому ее послание – это не просто так, в нем должен быть смысл.

– Ты только что сказала, что этот текст – полная нелепость и ерунда, – напомнила Нина.

– Я же не видела оригинал, мы о нем знаем только со слов сотрудницы редакции.

– Ты что, ей не доверяешь? – спросила Нина.

– Дело не в этом! Доверяю, конечно! Вопрос в другом… Для нее этот текст ничего не значит, но послание Стефании предназначалось мне! Поэтому, если бы я его переводила, может, я что-то бы и нашла для себя между строк… И я очень просила эту девушку вспомнить весь текст дословно.

– И что? – спросила Нина.

– Да ничего… Бред, говорит, полный про какую-то девочку, все записывающую в свой дневник…

– Но в конечном итоге ты все-таки что-то узнала? Не томи!

– А потом одна за другой произошли две смерти совершенно не связанных между собой людей… Сначала умер Константин.

– Да, я знаю, это очень печально, – вздохнула Нина.

– Врач сказал, что Костю вытащили и опасность миновала, а на следующий день он внезапно умирает от сердечного приступа… А потом еще один человек попадает в эту же больницу, пострадав из-за моего автомобиля…

– Это тот случай, когда должна была пострадать ты? – перебила ее Нина.

– Да, если бы этому идиоту Геннадию не приспичило угнать мою машину… В общем, он тоже умирает от такого же приступа, что и Константин. Это показалось странным не только мне. Между мужчинами была явно какая-то связь и ее следовало найти. Так вот, выяснилось следующее. Константину принесли передачу, в которой были мандарины, а когда он умер, врач отдал этот пакет мне. А потом, чисто случайно, этот же пакет оказался у Геннадия. Продукты взяли на экспертизу и, представляешь, в мандаринах нашли химическое вещество, которое оказывало пагубное влияние на сердечную мышцу, одновременно повышая давление. Так что и Костя, и Гена были отравлены одним веществом. Понятно, что отравить хотели только Костю, Геннадий просто попал под раздачу…

– А кто принес Косте эти продукты? Это же элементарно… Кто принес, тот и отравил, чего тут думать? – сразу же вынесла вердикт Нина.

– Принесли мандарины мы с Юрой, – ответила Лаура. – И машина, что впоследствии оказалась заминирована, была мне подарена тоже Юрием.

– Так вот мы и нашли маньяка! – обрадовалась Нина.

– Ага… Только в палату к Косте кроме нас заходил и Бронислав Витальевич, и именно после его визита Костик и откинулся… Броня сделал ему инъекцию, а остатки впрыснул в мандарины, на всякий случай… Вдруг кто заподозрит, что это был не сердечный приступ, а отравление. Тогда бы яд нашли в продуктах и стали бы думать так же, как ты, – отравил тот, кто принес… Но никто бы и не заподозрил, что это было отравление, если бы Геннадий так же внезапно не умер в этой же больнице…

– То есть все-таки злодей Бронислав? – спросила Нина, подливая вина.

– Он… кто же еще.

– А что ему Костю-то травить?

– А Костя был слабоватым и в случае чего вполне мог психануть и выложить полицейским, что это сам режиссер театра Бронислав Витальевич попросил его обольстить старушку, раз уж у него самого не получилось. И тогда у полицейских возник бы правомерный вопрос – а для чего это было надо? И Костя бы выложил, что эта бабка обладала сокровищем, которое надо было у нее отобрать или по хорошему, или по плохому. И тогда бы уже принялись за самого Бронислава Витальевича. По крайней мере именно такие показания дал Броня. И между прочим, результаты эксгумации тела Стефании выявили интересный факт – ее убило то же самое химическое вещество, что убило и Костю с Геннадием. Не дождался Бронислав… Он понял, что Стефания стала догадываться, что ее взяли в плотный круг, что охотятся за ее сокровищем… И убрал старушку, пока новость о ее богатстве не стала достоянием общественности, – перевела дух Лаура.

– Я одного понять не могу, – растерянно хлопала ресницами хозяйка кафе, – чего ты мне тут рассказываешь такие страсти? Я выгляжу полной дурой. Еще такая сижу и повторяю – не верю, не верю! А оказывается, уже есть показания! Чего ты тогда «комедию ломаешь»? Ну надо же! Совсем не похоже, чтобы этот побитый молью ловелас оказался жестоким, хладнокровным и расчетливым убийцей.

– Я сама долго не могла поверить, но…

– Но?

– Он во всем признался, – развела руками Лаура.

– Ну вот и славно! Значит, делу конец! Жалко только, что мы так и не узнаем, что за драгоценность прятала Стефания. Да и Бронислав, скорее всего, зашел в тупик…

– Он зашел, а я нет, – ответила Лаура и залпом выпила стакан вина. – Я дошла до конца! Как до дна этого стакана! Дело в том, что все в вещах Стефании искали что-то типа золота, алмазов. Возможно, какую-то карту клада. Но никак не личный дневник старой девы. Кому была нужна толстая, потертая тетрадочка в белый горошек? Стефания начала вести дневник в начале прошлого века. Мечты юной девушки о внимании мальчишки-хулигана с соседней улицы, о красивом красном платьице с пышной юбкой и о щенке породы овчарка. Там же она рисовала красивых принцесс, цветы, бегущих по полю лошадей… Где-то мелькнули первые слова разочарования о несчастной первой любви, стихотворные строчки, размытые слезами. Взрослела Стефания, вместе с ней взрослел ее дневник, менялся почерк, появлялись другие интересы, пристрастия. Когда вещи Стефании оказались у нас в театре, я в отличие от преступников не искала ничего дорогого. Я взяла этот дневник. Мне стало безумно жалко эту одинокую старую женщину, которая умерла и даже не смогла никому ничего толком передать. Я знала, что должен прийти какой-то антиквар и выбрать из ее вещей самое ценное. Я знала, что все, что ему не надо, он выбросит, может, не сразу, а потом… И я не захотела, чтобы вся жизнь этой женщины оказалась на помойке. Я взяла дневник и просто убрала… Я не собиралась никогда в жизни читать его, но я не могла допустить, чтобы он пропал… Я ведь знала Стефанию, общалась с ней… А когда Настя, девушка из редакции, сказала, что этот глупый перевод касался какой-то девочки и ее дневника, я почувствовала некоторый момент дежавю… А потом… потом я впервые в жизни прочла даже не чужое письмо, а круче! Чужой дневник… Но оно того стоило, – мечтательно задумалась Лаура. – И я нашла то, что искал Бронислав Витальевич, я нашла то, что убило столько народа.

– И что же это было? – Нина даже дышать перестала.

– Между страниц дневника Стефании были вклеены истертые листки на испанском языке в безумно плохом состоянии. Я поняла, что все они связаны между собой и к дневнику Стефании не имеют никакого отношения. И я отнесла эти листки в комитет по искусству. Их заключение было ошеломительным. Эти листки сложились в пьесу самого Лопе де Вега! Говорят, он написал более двух тысяч произведений, но только четыреста двадцать пять дошли до наших дней. И вот такая удача! Еще одно его произведение. А ведь все, что выходило из-под пера этого человека, стало нетленным. Сейчас современные драматурги что-то пишут, их пьесы ставят… Но столько провалов или постановок-однодневок. А новая пьеса такого мастера, дошедшая до нас сквозь тысячелетия, – это находка! Это стопроцентный успех! За эту пьесу заплатят не один миллион долларов, за ее постановку будут драться лучшие театры мира и самые титулованные режиссеры. И эта рукопись найдена у нас, в России. Это большая честь. А про то, что задумала Стефания, я так могу сказать… Она была очень чуткой и мудрой женщиной и поняла, что на ее добро начали покушаться. Не могла Стефания поверить во вдруг проснувшиеся чувства к ее персоне у Бронислава и потом еще и у молодого Кости. Она поняла, что они просто заинтересованы в ее наследстве и жаждут его заполучить с целью наживы. Она испугалась, стала думать, что ей делать? Почему она не пошла в полицию? Мы этого никогда не узнаем, потому что ответить на этот вопрос могла только сама Стефания. Она была пожилым и одиноким человеком, а такие люди не склонны доверять другим, тем более полиции. Она доверяла единственному человеку – мне и понимала, что я пойму, каким сокровищем обладаю, и правильно им распоряжусь. Ведь чего-чего, но корысти во мне нет, и Стефания могла это почувствовать за долгие часы нашего общения.

– Ты святая, – выдавила из себя Нина, пребывающая в каком-то странном состоянии.

– Я такая, какая есть… Не лучше, не хуже. Моя радость и моя беда в том, что именно мне Стефания решила передать свое сокровище. Она не учла того, что я ленива, что у меня были деньги и я не рвалась за новым переводом и новым заработком. Да еще все эти завертевшиеся события… Я все никак не могла доехать до издательства за переводом, который должен был подтолкнуть меня к тому, чтобы я заинтересовалась ее дневником и нашла сокровище.

– Всего не предусмотреть, – криво усмехнулась Нина.

– Это точно! Но Стефания и предположить не могла, что я заберу дневник еще до ее подсказки, так сказать, по доброй воле. Только из-за того, что не захочу, чтобы он был выброшен на помойку.

– Браво! Ты просто мать Тереза! – воскликнула Нина.

– Пусть так… Везет тем, кто бескорыстен. Алчные люди пошли на все, чтобы заполучить эту пьесу, чудом уцелевшую до наших дней. А досталась она мне, единственному человеку, к которому и должна была попасть по задумке Стефании. Разве это не чудо? – задалась вопросом Лаура.

– Чудо, – улыбнулась Нина, постепенно приходящая в себя.

– А Стефания знала, что ее могут убить. Мы нашли человека, одного из ее постоянных клиентов, который и выполнил ее странное поручение. Стефания ему преподнесла все так, что он даже не задумался о странности ее просьбы и уж тем более о том, что ей грозит опасность. Она сказала ему, что уже не молода, что в любой момент может умереть от старости. А так как ей больше некому довериться, то она просит его по дружбе после ее смерти отнести рукопись в издательство для одной женщины. Вроде как хочет, чтобы эта вещь досталась ей после ее ухода. Этот человек, не увидев в этом ничего такого, согласился. Так рукопись попала в редакцию. Также Стефания отдала ему свою карточку, с которой он перевел деньги за перевод. Стефания очень хорошо разбиралась в людях и не случайно выбрала этого человека. Она знала, что он не обманет ее.

– Чего же она тебе просто не отдала все напрямую и не объяснила? – поинтересовалась Нина.

– Да потому что она боялась, и за себя, и за меня боялась! Запуталась… Бедная Стефания! Она и посоветоваться-то ни с кем не могла… или не успела, – посмотрела на нее Лаура.

– Значит, ты оказалась той счастливицей, кому досталось это бессмертное произведение? – с пылающими щеками произнесла Нина. – А ты и правда странная баба… Это же такие деньжищи! Ты могла сразу перейти в разряд богатейших людей и позволить себе все! Все! И вот так вот взять и отдать государству....

– А что? Лучше продать за миллион долларов Лукашу Мейеру? – спросила Лаура.

– Почему бы и нет? – ответила ей Нина.

– Что-то ты не удивилась, когда я назвала это имя, и не спросила, кто это.

– Ну и что? Мало ли чье имя ты назвала, – пожала плечами Нина.

– За этим господином, проживающим в отеле в центре города, была установлена слежка, и было отмечено, что несколько дней назад он вдруг приехал в это кафе и долго беседовал с тобой, вон за тем столиком, – махнула рукой Лаура. – И эта беседа была не из приятных. Он кричал на тебя, а ты только разводила руками и оправдывалась. Похоже, ты обещала ему что-то и не выполнила…

– Ого! Куда завели тебя твои фантазии! – откинулась на спинку стула Нина и сложила руки на груди.

– Тому есть доказательства.

– Ну и что? Да мало ли чем я тут занимаюсь и с кем встречаюсь? Я – свободная женщина! Что хочу, то и делаю!

– Ага! Именно поэтому иностранец, встречаясь с тобой в этом маленьком кафе, поднимал ворот пиджака и надевал черные очки! Он мог бы так и не маскироваться здесь, в России. Его тут не знают, но он это делал, скорее всего, по привычке.

– Я не помню, с кем говорила! И вообще, я часто пью, не заметно? Или этот господин… как ты его назвала? Уже дал вам показания?

– Нет, что ты! Его никто не задержал и никто не собирается! Он – иностранный подданный и против него ни одной улики, не то чтобы задерживать, а даже поговорить! Он бы сразу задавил своими адвокатами и разразился огромный скандал!

– Тогда в чем вопрос? – немного расслабилась Нина.

– В тебе, – ответила ей Лаура. – Думаю, что господин Лукаш вряд ли замешан в убийствах и криминале. Он вышел на тебя, чтобы собственными глазами увидеть эту реликвию, и если бы она оказалась подлинной, он приобрел бы ее. Кстати, вместе с ним из Америки прилетел эксперт по таким вот старинным рукописям. Совпадение, правда? Просто так прилетели в одно время и поселились в одном отеле. Нет, это не совпадение. И не за красивые глаза он пообещал тебе миллион долларов! Ведь так все было? Понятно, что ты не ответишь…

– Чего же спрашиваешь, если тебе понятно? – усмехнулась Нина.

– Для правдивости повествования. Ты уверена, что останешься чистой… Американского гражданина допрашивать не будут, да он и не в курсе, каким способом вы пытались добыть эту рукопись… Так вот, поторопились вы – вызвали этого господина в Россию, еще не имея ничего на руках. Думали, что легко отыщите сокровище в вещах Стефании и проигнорировали старый затертый дневник… Ничего нельзя скидывать со счетов, – нравоучительно отметила Лаура.

– Я не понимаю, это допрос? Что ты себе вообразила?

– То, что именно ты и была главной во всей этой истории, а твой сообщник Бронислав Витальевич нанимал отморозков… Кстати, они тоже задержаны, только одному удалось ускользнуть, но его ищут.

– И что, они указывают на меня? – с удивлением спросила Нина. Ее поза не выдавала абсолютно никакого волнения.

– Нет, ты все предусмотрела. Ты общалась только с Брониславом Витальевичем, убедив его, что он должен раздобыть это чудо. Больше тебя никто не видел и никто не знал о твоем существовании.

– Опять догадки?

– Именно после разговора с тобой сразу же был убит Костя, потому что ты скинула информацию о нем как наживку, чтобы расположить меня к доверительной беседе. Все было продумано до мелочей! Ты же знала, что Стефания общалась со мной, и точно хотела убедиться, что мне она ничего не передала. И тут ты с удивлением узнаешь о странном переводе, который пришел для меня после смерти Стефании. Ты была уверена, что старушка выслала мне этот шедевр. Поэтому вы не мелочились и не медлили – сразу же была заминирована моя машина, чтобы я не успела добраться до рукописи. А потом кража в редакции, замаскированная под пожар. Хорошо придумано, но опять не вышло! Я не умерла, и рукопись оказалась не творением Лопе де Вега. Удивительно, сколько раз вы разочаровывались в этом деле. Если бы составлялся рейтинг самых неудачливых преступников, вы бы точно вошли в тройку лидеров. Наломали дров, а толку никакого.

Нина мрачно пожирала глазами Лауру.

– Ты никогда ничего не докажешь против меня.

– Правильно! Единственный человек, кто точно знал про тебя, был и есть Бронислав Витальевич, – сказала Лаура.

– А он будет молчать, – сказала Нина, – даже если его будут пытать.

– Пытать его не будут, думаю, он все расскажет сам, – не согласилась с ней Лаура. – Я подумала, почему ты так уверена в себе и почему выбрала в напарники и в «козлы отпущения» Бронислава? – задумалась Лаура. – А для этого пришлось порыться в биографии у вас обоих. И кое-что мы нашли. Тридцать лет назад Бронислав был артистом в труппе драматического театра города Рязани. Ты не поверишь, но даже сохранилась местная пресса тех времен. Бронислав подавал большие надежды, и все ждали, когда его уже пригласят в Москву. Конечно, на такого талантливого и перспективного парня не могли не обращать внимания женщины. И они обращали, да еще как! Толпы поклонниц преследовали Бронислава, но ему с его амбициозностью нужна была только самая лучшая. А самой лучшей в театре в то время была Клавдия Михайловна Несмелова. Красавица! Ведущая актриса! Высокая, статная, с огненным взглядом и нежным обволакивающим голосом. Удивительное дело, но сохранились и ее фотографии… Прошло много времени, Нина, но физиономист уже поработал и со стопроцентной уверенностью дал заключение, что Клавдия Михайловна, ведущая актриса драматического театра Рязани, и Нина, владелица маленького кафе напротив театра Бронислава, – одна и та же женщина. Почему же ты не говоришь, что это полный бред? Потому что понимаешь, что заключение эксперта – это уже доказательство. Ну же, Нина, не бледней, выпей красного вина! Конечно, именно оттуда и эта работа на публику, и поставленный голос, и грамотная речь! Но только что произошло? Почему талантливейший артист, подающий такие надежды, оказался выброшен из профессии и связался с кучкой непрофессионалов, хотя мог стать знаменитым. А красавица актриса, просто звезда, стала спивающейся женщиной, хозяйкой второсортного кафе? Как ни странно, но старые газеты, ваши постаревшие коллеги и милицейский архив внесли свою лепту в разгадку этой истории. Тебе не интересно? Чего-то ты притихла. А ведь в то время ты, Нина… можно я так тебя буду называть? Я так привыкла… Так вот, ты, Нина, была в то время женой главного режиссера театра… А он, говорят, человек был ужасного характера, ревнивый и яростный, у него даже прозвище было – Дикий. Ты – отчаянная женщина, раз при таком муже рискнула и связалась с молодым любовником. Но однажды Дикий застал вас и наказал. Две недели вы отсутствовали, никто не мог вас найти, а когда вернулись, на вас было страшно смотреть. Но в милиции вы сказали, что просто отстали от труппы, выпали из времени и пространства и отдохнули «дикарями». На самом деле твой муж запер вас в гараже, связал и две недели издевался над вами и унижал. Он заставлял вас заниматься любовью, обсмеивая при этом, бил и мучил… Потом отпустил, пригрозив, что вообще уничтожит, если вы пожалуетесь кому-то. А так как человек он был известный, даже прокурор города иногда обедал у вас дома, то ему можно было верить. С вами он поиграл как кот с мышками, вдоволь выместив свою злость и обиду. Вы были унижены больше, чем он, что и требовалось. После этой серьезной психологической травмы вы с любовником так и не оправились, не смогли вернуться в нормальную жизнь, не смогли выйти на сцену. Ты лечилась в психоневрологической клинике, но я не уверена, что вылечилась до конца. Бронислав перебрался в Москву, пил, слонялся по богемным квартирам, но потом смог не то чтобы вылезти, а просто выжить и занялся таким вот импровизированным театром. На сцену он не вышел, он теперь хотел быть только режиссером… Сам играть не мог… А вот потом странным образом и ты нарисовалась рядом. Связала вас тогда та жуткая ситуация на всю вашу жизнь. Ты сказала Брониславу, что Вероника его дочь, тем более по возрасту она подходила. Думаю, Бронислав был безумно рад и стал помогать тебе с дочкой деньгами. Полагаю, что и кафе ты открыла не без его участия. И однажды ты воспользовалась слабостью Стефании, напоила ее и влезла к ней в душу… Я уверена, что это могла сделать только ты. Не доверилась бы старушка мужчинам… А уж тебе, как хорошей актрисе, сыграть сочувствующую не составило труда. А потом ты рассказала все Брониславу Витальевичу. Когда у тебя созрел план отобрать эту реликвию у Стефании, я не знаю. Думаю, что сразу, только план твой видоизменялся – от спокойного отнимания до убийства, а дальше уже шло по накатанному. Такой криминальный снежный ком, который должен был кто-то остановить.

– Ты его остановила, купи себе медаль! – ответила Нина.

– Ты до сих пор уверена, что останешься ни при чем? Конечно, ты думаешь, что Бронислав все возьмет на себя и никогда тебя не сдаст? Откуда тогда я узнала, что с вами делал столько лет назад твой бывший муж? Об этом знали ты, Броня и Дикий, которого давно нет на свете. Ты мне ничего не говорила. Бронислав все рассказал, он сломлен!

– Не ври! Он никогда не сдаст меня из-за своей дочери!

– Так это если бы его дочь была, – ответила ей Лаура. – Мы доказали, что Вероника не могла быть дочерью Брони. У нас одна актриса в театре очень хотела от него забеременеть и… не буду вдаваться в подробности, но она отнесла добытый материал на проверку. Заключение по спермограмме было весьма однозначным – абсолютное бесплодие из-за перенесенного в детстве инфекционного заболевания. У него не могло быть детей, поэтому и Вероника – не его дочь. Я думаю, она от твоего мужа. Он заставил тебя сохранить ребенка, а потом бросил вас. А ты патологически его боялась… А когда уже можно было не бояться, он скоропостижно скончался. Что? Еще вина?

– Нет, пожалуй, хватит… – глухо ответила Нина.

Молчала она и тогда, когда мужчины из-за соседнего столика встали, надели на нее наручники и увели.

– Всё! – сама себе сказала Лаура.

Эпилог

Кап-кап-кап!

«Как же так вышло? – думала Лаура, глядя на отрывающиеся капли в пластиковых трубочках. – Я даже не успела ничего понять…»

Кап-кап-кап – и следующая спасительная капля лекарства бежала в вену Юрию. Он лежал в клинической больнице и приходил в себя после перенесенной сложной операции.

Лаура с Юрием, счастливые, выходили из ресторана, где он сделал ей предложение, а она согласилась и приняла от него кольцо. Внезапно из толпы выскочил какой-то человек и закричал:

– Это ты, змея, распутала это дело! Мой брат из-за тебя в тюрьме!

И Лаура увидела направленное прямо на нее дуло пистолета. Юрий сделал единственное, что мог сделать в такой ситуации, – закрыл ее собой.

Кап-кап-кап…

А дальше все происходило как в замедленной съемке. Юра медленно осел на землю, Лаура кинулась к нему, что-то крича, словно раненая львица. Преступник кинул оружие и попытался скрыться. Почему попытался? Потому что сейчас Лаура уже знала, что его задержали.

За жизнь ее любимого мужчины врачи боролись четыре часа. Лаура от переживаний не могла даже плакать и только смотрела на маленькие капли в его капельнице и молилась.

– Что ты шепчешь? – услышала Лаура и вздрогнула.

Юрий открыл глаза и с большой нежностью смотрел на нее.

– Я молюсь за тебя, – ответила Лаура, беря его прохладную ладонь в свои теплые ладошки.

– А я думал, что колдуешь, – слабо улыбнулся он, и Лаура узнала прежнего Юрия.

– Да, я в каждую каплю вкладываю свою любовь, – подтвердила она.

– То-то я чувствую, что просто переполняюсь любовью, – согласился он. – Мы с тобой странно познакомились… Нас фактически зарыли вместе…

– Будем считать это хорошей приметой. Значит, мы проживем долго и счастливо и умрем в один день, – ответила Лаура, чувствуя, что у нее по щекам текут слезы счастья.

– Но я рисковал умереть самой нелепейшей смертью на свете, – вздохнул Юра и поморщился. – Только сделал предложение самой красивейшей женщине на свете, только получил от нее согласие – и на тебе! Нет, это было бы слишком! Я не мог так просто умереть…

– Я бы тебе не дала… – всхлипнула Лаура.

– Я это чувствовал, ты всегда была рядом, – улыбнулся Юрий.

– У тебя теперь шрамы на плече и на груди…

– Дорогая моя, да я весь в шрамах! Одним больше, одним меньше…

– Это не смешно! Ты самый лучший и смелый! Ты спас меня, – сказала Лаура.

– А я всегда тебе говорил, что ты можешь мне доверять…

– Я впервые в жизни могу доверять. И это здорово… Ты дай мне время это почувствовать и осознать.

– Времени у нас сколько угодно. – Юрий подтянул ее руку к своему лицу и поцеловал. – Со мной женщина, которую я искал всю жизнь и уже не надеялся найти.

– Любовь делает страшные вещи, – дрогнула она.

– Она также делает и великие вещи, – ответил ей Юрий. – Кстати, а о чем была та рукопись, что ты передала государству?

– О любви, – вздохнула Лаура, ощущая себя, несмотря на всё пережитое, абсолютно счастливой.

Черная кошка, зеркало и пустое ведро

Брюнетка Вероника обладала яркой внешностью и легким характером. К тому же она была умна, хорошо училась и слушалась своих родителей. Те произвели на свет свою единственную обожаемую дочку, когда им было уже далеко за тридцать, что по советским меркам – поздновато. С дочки они глаз не спускали. Водили на музыку, в изостудию, строго следили за тем, с кем та дружит, что читает. Жили они в небольшом областном городке Волжске.

«Самое главное – это оценки! Это то, как тебя будут оценивать окружающие!» – твердила Веронике мама Антонина Ивановна.

– А я слышала, что самое главное – знания! – отвечала Вероника и тут же получала ремнем по мягкому месту.

Несмотря на свою любовь к доченьке, дорогие родители вели себя как настоящие тираны. Они даже в мыслях не допускали, что дочь может иметь свое мнение или поступать, как ей заблагорассудиться. За это папа с мамой карали строго. Веронике попадало и за тройку по физкультуре, и за растрепанную косу, и за потерянную тетрадку. «Оценки, оценки, оценки…» – твердила мамаша, доводя любимое дитя до горьких слез. «Комплекс отличницы», можно сказать, Вероника всосала с молоком матери.

И Вероника старалась. А когда стала подрастать и вошла в девичью пору – тут ей пришлось совсем худо. Родители заняли круговую оборону – шаг в сторону приравнивался к расстрелу. Донимали вопросами: «Кто звонил?», «Куда собралась?», приказывали: «Чтобы явилась не позже девяти!», заставляли отчитываться за каждое действие. С утра и до вечера Вероника слушала лекции о мужском коварстве и женской доверчивости. Если ей звонил мальчик из школы, мать шипела: «Совсем стыд потеряла!» Приходилось оправдываться, что он спрашивал об уроках на завтра.

Вероника терпела, но один раз, в девятом классе, нервы у нее сдали. Как-то она вернулась из школы и родителям показалось, что девочка специально подтянула подол формы выше, чтобы та была короче. Мамаша опять схватилась за ремень, Вероника отпихнула ее и вылетела за дверь, горько рыдая от несправедливости. У нее была кое-какая мелочь, которую она сэкономила на завтраке, и она отправилась к бабушке, которая жила за городом. Бабушка успокоила внучку, накормила и обещала поговорить с родителями.

А в это время родители обрывали телефон, обзванивая одноклассников Вероники, всех знакомых, учителей и морги. Наконец, почти ночью они ворвались в дом бабушки и прямо с порога завопили дурными голосами, обещая Веронике кару небесную и качественную порку. Но тут впервые за долгое время старенькая и обычно очень тихая и спокойная бабушка грудью встала на защиту внучки.

– Да уймитесь вы, ироды! Совсем затерроризировали девчонку! Продыху ей нету! И шпыняете, и шпыняете… Да отвяжитесь вы от нее, ради бога, не то не ровен час она сотворит что-нибудь с собой. Вот увидите! Забыли, как сами молодые были? Девчонка света белого не видит! Вся в синяках, деспоты! Да как у вас рука поднимается бить ее! Ну, погодите! Я найду на вас управу! В милицию заявлю, в газету напишу – вот вас пропесочат, будете знать! Уходите! Пусть у меня поживет.

Вероника в тот раз жила у бабушки целую неделю. Но домой всё же возвращаться пришлось.

Прошло несколько лет. Умер отец Вероники, похоронили бабушку. Вероника к тому времени уже училась на последнем курсе экономического факультета. Шла на красный диплом. Девушка осталась с матерью, которая без наставлений мужа стала совсем другим человеком. Она притихла, успокоилась, и вроде бы жизнь наладилась, но Вероника вскоре почувствовала, что мать находится в глубокой депрессии. У нее всё время было плохое настроение, она ворчала, была всем и всеми недовольна, часто плакала и жаловалась на плохое самочувствие.

Вероника заметила, что от родительницы частенько стало попахивать спиртным.

Мать требовала к себе повышенного внимания, и Веронике не хватало времени заниматься личной жизнью. После института она долго не могла найти работу и наконец устроилась в банк рядовой сотрудницей, считая это большой удачей. Банк давал стабильную зарплату, престижное положение. И это в период, когда разваливалось всё вокруг, когда люди пытались выжить, как могли.

В банке в основном работали женщины. Такой милый, уютный серпентарий. Вероника вошла в коллектив легко, нашла себе подругу Нину Соболеву. Да и как работница себя показала с хорошей стороны. Правда, был и минус – на нее обратил внимание начальник Сергей Иванович, который пользовался в женском коллективе определенной славой как любитель клубнички.

На беду его повышенное внимание к Веронике заметила ее непосредственная начальница Ольга Романовна Письменная – дама средних лет, основательная и, как говорится, без следа былой красоты на лице. Кубик на коротких ножках, с мощным затылком, с мужской стрижкой и в очках на вислом носу. Она сразу невзлюбила Веронику. И в самом деле, за что ее любить – молодая, красивая, клиенты шеи сворачивают, когда она по коридору идет.

– Начальница наша – ужасный человек, – по секрету сообщила Веронике подруга Нина в обеденный перерыв. – Лучше Романовну не злить. Иначе она замучает отчетами, сверхурочными и бесконечными придирками.

– Так я вроде и не злю, я стараюсь, а она всё равно постоянно недовольна, – отвечала Вероника, уплетая гречневую кашу с котлетой.

– Ты любезничаешь с Сергеем Ивановичем, – пояснила Нина.

– Я любезничаю?! Просто вежливо общаюсь. Он же директор! – отложила вилку Вероника. – Великое дело – пару раз поздоровался и улыбнулся при встрече. Я что, должна отворачиваться или прятаться от него? Он в отличие от Ольги Романовны мне не хамит и не злится.

– Еще бы! Ты как из леса, Вероника, честное слово, – засмеялась Нина. – Наш Сергей Иванович – дамский угодник, а ты девушка привлекательная! Смотри, он парень не промах! От него не одна девка слезами умылась.

– Да он мне в отцы годится! – удивилась Вероника.

– Ну, это вряд ли. Какой из него отец? Какая же ты наивная! Сергей Иванович – уважаемый человек, он богатый, он, если захочет, устроит поездку за границу. Я уж не говорю, что он может повысить зарплату, выписать материальную помощь. С ним полезно «дружить». Ну а те молодые сотрудницы, что уже побывали у него в кабинете… «подружились» с ним, уже живут в прекрасных квартирах, отдыхают в Крыму, одеваются в «Березке» за валюту.

– Это отвратительно! – вспыхнула Вероника.

– Ты так считаешь? Сергей Иванович часто меняет своих пассий, а сейчас явно положил глаз на тебя!

– Да никогда этому не бывать!

– Дело в том, что Ольга Романовна, как говорят, давно влюблена в Сергея Ивановича еще со студенческой скамьи. Они вместе учились, только он после армии, на пару-тройку лет старше ее. Он женился в институте, Ольга так и осталась просто подругой и не смогла с этим смириться. Он взял ее на работу, когда ему предложили руководящую должность, и сделал Письменную начальницей отдела, как смеялись, впервые не попросив у женщины секс взамен, а чисто по дружбе. Хотя она бы не отказалась, – подмигнула Нина. – И теперь Письменная люто ненавидит всех, кто моложе ее, особенно фавориток Сергея Ивановича, как нынешних, так и прошлых.

Вероника слушала ее, открыв рот.

– Кошмар какой! Если мужчина обратил на меня внимание, я должна отвечать за это? Моя-то в чем вина?

– А просто не повезло, – засмеялась Нина.

– Так что нашей Ольге Романовне надо от него? Ты же сказала, что Сергей Иванович женат? Или он развелся?

Нина с удивлением посмотрела на подругу.

– Ну ты даешь… Ты, правда, в тайге, что ли, всё это время сидела? Или тебя под замком держали? Секс – это двигатель карьеры, об этом даже школьницы наслышаны. При чем тут «женат-не женат»? Кто вообще сейчас жен-мужей в расчет берет?

– Ну что ты говоришь такое? Люди создают семьи, заводят детей…

– И изменяют друг другу напропалую! – перебила Нина. – И никого сейчас супружеской неверностью не удивишь. А жениться или там замуж выходить можно хоть сто раз, если охота есть.

– Если так рассуждать, так замуж выходить вообще не нужно? – Вероника пододвинула к себе стакан сока.

– Глупая! Замуж обязательно надо! А как же еще ребеночка родить? Кто его кормить-поить будет? Одевать, учить, на ноги ставить? Нет, без мужа никак…

– Порой муж только помеха. Мало того, что с ребенком постоянно заниматься надо, так еще и с ним возиться приходится – одна готовка, стирка и прочая уборка чего стоят!

– Ну, это смотря какой муж. Если богатый, то этих проблем не будет. С ребенком – нянька, на кухне – повар, с пылесосом – домработница.

– Да где их взять, богатых?

Надо отметить, что в советские времена создавали семьи рано. Гражданские браки не приветствовались, на девушек, осмелившихся жить с мужчиной без штампа в паспорте, смотрели косо, да и внебрачные дети не одобрялись. Девушка, посмевшая родить без мужа, за глаза считалась чуть ли не распутницей.

– А ты замужем? – спросила Вероника.

– Конечно! Еще со студенческих времен, – ответила Нина, допивая вишневый компот.

– А дети?

Нина опустила взгляд.

– Нет, пока нет. Не получается у нас…

– Извини! Я думаю, у тебя все получится! Какие твои годы, – подбодрила подругу Вероника.

– Я тоже на это надеюсь, – вздохнула та.

Обеденное время закончилось, и девушки поспешили на свои рабочие места.

Прошел месяц. Сергей Иванович, не найдя у Вероники ответного чувства, охладел к ней, обратив свое внимание на кокетливую хохотушку Леночку из планового отдела. Веронику начальник демонстративно перестал замечать и смотрел на нее как на пустое место. Вероника вздохнула с облегчением.

В ее жизни ничего не менялось: работа – дом, дом – работа. По субботам, так как в воскресные дни универмаги не работали, а в продовольственных был укороченный рабочий день, она моталась по магазинам, выстаивая бесконечные очереди за дефицитными продуктами и товарами. Приезжала к матери с тяжеленными сумками, совершенно без сил. Утешала безутешную мамашу, занималась готовкой, уборкой. Жила Вероника теперь отдельно в бабушкиной квартире, куда предусмотрительно прописалась еще при жизни старушки. Иногда она ходила в библиотеку – очень любила «толстые» журналы, в кино, посещала местный театр. Два раза ей удалось отдохнуть с подругой Ниной и ее мужем Владимиром в Крыму. Жизнь проходила незаметно, шли годы и ничего не менялось.

Как-то в обеденный перерыв Нина пригласила Веронику в столовую. Кормили здесь комплексными обедами по талонам и вполне хорошо. Сегодня на обед предлагался свекольный салат с зеленым горошком и петрушкой, куриный суп с весьма сносной вермишелью и кусочками куриного мяса. На второе положили две рыбные фрикадельки под томатным соусом и на гарнир разваренный в кашу рис. Естественно, венчал пиршество стакан «фирменного» мутного компота из кураги с привкусом тряпки. Как удавалось поварам в советское время варить такой компот – загадка. Был он такого вкуса везде – и в дешевой пельменной и в дорогом кафе.

Девушки с подносами в руках нашли свободный столик и заняли его.

– Вероника, тебе тридцать лет! – произнесла Нина, доев куриную лапшу и отставив тарелку в сторону.

– Двадцать девять, – поправила Вероника, отломив кусочек черного хлеба и положив его в рот.

– Подумайте, какая разница! Ты о чем думаешь? У тебя есть парень? Ты соображаешь, что уже все сроки вышли?

– Какие сроки? Не судьба, значит, – спокойно ответила Вероника, вытирая рот бумажной салфеткой.

– Ну не прикидывайся дурочкой! Ты умная, красивая…

– Не родись красивой, Ниночка! В институте, пока разбирали хороших парней, я усиленно училась. На работе у нас почти одни женщины, а на сомнительные вечера знакомств я не хожу. Вряд ли там можно найти мужа.

Но Нина продолжала настаивать:

– Пора подумать о себе. Мы с Вовкой сколько раз пытались тебя познакомить! Почему ты отказала Мише? Друг Владимира, неплохой парень, непьющий, ну и что, что простой рабочий? Зато хорошо зарабатывает. А Олег? Помнишь? Скромный интеллигентный парень, правда, живет с мамой… Но можно снимать квартиру…

– Нина, отношения должны строиться на любви, а не так, как ты предлагаешь – с бухты-барахты за первого встречного. Сама подумай, зачем мне это надо? Подумаешь, время поджимает! А вдруг он мне жизнь сломает, сделает несчастной? И не развяжешься потом с ним, будешь до смертного часа страдать.

– Так и будешь сидеть у моря и ждать погоды? Стерпиться-слюбиться. Привыкнете друг к другу. Ты же даже шанса не дала никому. Любовь и страсть проходят, а дружба остается. Ты что-то скрываешь, темнишь, подруга? – не отставала Нина.

– Ты хочешь знать правду? – спросила Вероника. – Даже если она тебе не понравится?

– Конечно! Мы же подруги! Доверься!

– Нинка, ты у меня хорошая, честная. Прости, что молчала. Но я шесть лет встречаюсь с мужчиной, я люблю его, и мне никто не нужен. По правде, я несколько раз пыталась прекратить наши отношения, но не очень-то это у меня получалось. Привязалась я к нему, прикипела… Это и блаженство и мучение одновременно.

Нина тяжело вздохнула.

– Шесть лет? А почему вы только встречаетесь, а не живете вместе? Он женат?

– Конечно, женат и никогда не бросит свою семью: умницу-жену, сына, дочку. Он приходит ко мне пару раз в неделю, и мы никогда не бываем вместе в праздники и выходные дни. Да и ночевать он у меня оставался только пару раз, когда жена уезжала с детьми к родственникам.

Нина закрыла рот ладошкой.

– Бедная моя, бедная… Это же унизительно! Он просто использует тебя! Шесть лет жизни! Вы начали встречаться, когда тебе было двадцать три, а сейчас двадцать девять. Самые лучшие годики подарила этому гаду. Сколько вы еще будете вместе? Год, два? А потом он найдет тебе замену, такую же молоденькую наивную дурочку, как ты, или вернется в семью. Конец очевиден и он один. А ты останешься у разбитого корыта! Да считай, уже осталась! Ради кого? Я не осуждаю тебя! Я твоя подруга, но я не понимаю! Ради кого такие жертвы? Он ведь палец о палец не ударил, чтобы быть с тобой. Как говориться, «хороший левак укрепляет брак». И волки сыты и овцы целы…

– Я люблю его. Понимаю, что он использует меня, умом понимаю, но я не хочу, чтобы он ушел от детей. Мы все заложники обстоятельств, но я с ним счастлива. И давай больше не будем возвращаться к этой теме. Я просто раскрыла тебе тайну, чтобы ты не мучила ни себя, ни меня вопросами. Я ничего отмотать назад не могу.

– Кто же он? – спросила Нина.

– Ты его не знаешь. Мы познакомились в парке, когда я выгуливала соседскую собаку. У соседки было растяжение связок на ноге, вот я и гуляла с псом.

– И его жена за столько лет ничего не заподозрила?

– Он очень осторожен, а потом… мы не говорим о его жене. Я не знаю, – ответила Вероника. – Это, конечно, не характеризует меня с хорошей стороны. Но пусть тот, кто не переживал ничего подобного, бросит в меня камень. Это мой крест, и я буду его нести, пока хватит сил.

– Эх ты, дурочка с переулочка! Придумала себе любовь с большой буквы. А мужик просто удобно устроился! Катается как сыр в масле – и тут его кормят и ласкают, и там пылинки сдувают. Скоро ты спохватишься, но будет поздно, поверь мне. Ты попала в самую худшую ситуацию, которая может только быть, – связалась с женатым мужиком. Неужели тебе не противно быть на вторых ролях?

– Ладно, Нинка, не пили меня. Это моя жизнь и со своими проблемами я разберусь сама.

– Прости. Я тут наговорила тебе всякого… Но знай, ты всегда можешь рассчитывать на меня, я всегда приду к тебе на помощь… Ой, смотри! Госпожа Письменная собственной персоной! В столовку припёрлась. С ее-то фигурой я бы несколько месяцев воздерживалась от пищи!

– Не выжила бы, – ответила Вероника.

– В смысле?

– В прямом! Чего осуждать человека? Хочет тётя кушать, пусть лопает!

Ольга Романовна Письменная, лавируя с подносом мимо их столика, смерила обеих подруг пренебрежительным взглядом.

– Воркуете? Через пять минут обед заканчивается, – напомнила она и пошла мимо на своих коротких ножках-тумбочках.

– Ага, через пять минут… – протянула Нина. – А сама полный поднос жратвы поволокла. Неужели за пять минут всё сожрет?

– Да она за минуту всё проглотит. Это же крокодил, – ответила Вероника.

– Ага! Нильский… Пусть лопнет!

Подруги засмеялись и в хорошем настроении покинули обеденный зал.

Многие боятся грозы и этому есть объяснение. В буйной стихии присутствует угроза жизни и здоровью. Во все времена нет-нет да отнимала гроза жизни у человека. Поэтому многие в сильную грозу не то что не выходят на улицу, а прячутся по домам, плотно закрывают окна, задергивают шторы и выключают свет – электричество в грозу вещь опасная.

На улице бушевала непогода. Дождь хлестал по лицу, сильные порывы ветра мокрым полотенцам били по спине, по груди, мешали дышать. Вероника, низко наклонив голову и сгибаясь под резкими порывами водяных струй, спешила к подруге. Она вымокла до нитки и уже не обращала внимания ни на ливень, ни на молнии, раскалывающие небо, ни на оглушительные громовые раскаты. Она рыдала, выла почти в голос, но небеса были глухи к ее стенаниям.

Вероника остановилась около знакомого подъезда, нажала кнопки кода и влетела во влажную полутьму плохо освещенной лестницы. Она поднялась по ступеням, оставляя мокрые следы, вода буквально лила с нее ручьем. Около железной двери она остановилась и нажала на кнопку звонка. Потом еще раз. И еще. Лязгнул замок, и на пороге появилась Нина. Увидев подругу, она на секунду застыла в изумлении.

– Вероника?! Господи, что с тобой? Что случилось? Проходи скорее, – отступила она в коридор, мягко освещаемый настенным бра.

Вероника вошла и остановилась, не в силах дальше двигаться. Взгляд у нее был пустой, отсутствующий, она словно и не замечала, как у ее ног образовалась лужа, натекшая с мокрого платья.

– Родная моя! Что с тобой?! – ахала Нина. – Вова, иди сюда! – закричала Нина мужу. – С Вероникой плохо!

Муж Нины покинул свой пост на диване у телевизора и поспешил к жене. Они вдвоем провели окоченевшую девушку в комнату и засуетились около нее как два жука-труженика.

– Чай! – приказала Нина, и Владимир исчез на кухне.

Нина отвела Веронику в ванную, переодела ее в свой махровый халат, высушила волосы феном, уложила ее в гостиной на диван, заботливо укрыв большим пушистым пледом. За всё это время Вероника не проронила ни слова.

– Согревайся. Хочешь, массаж ног? Давай! А потом носочки из овечьей шерсти наденем. Вероничка, бедная, что же случилось?! Ты вся трясешься! Господи!

Нина размяла ступни подруги и надела на нее свои шерстяные носки. Владимир принес горячий чай, мед и печенье. Вероника взяла чашку, сделала несколько глотков и подняла несчастные глаза на подругу.

– Извини, Нинок, что я вот так…

– Ты напугала меня до смерти! Да на тебе лица нет, Вероника, что случилось?

– Ты меня предупреждала… Я сама во всем виновата…

– В чем ты виновата? – не поняла Нина. – Да что случилось? Говори, не молчи, ради бога!

Вероника закрыла лицо руками.

– Вова, выйди, – попросила Нина.

– А я что? – растерялся Владимир, всё это время стоящий столбом около дивана.

– Ничего. Пожалуйста, уйди. У нас женские секреты, – пояснила Нина.

– Да как скажете! Я на кухню пойду! Надо будет чай – кричите! Что покрепче – тоже кричите, я сгоняю!

– Иди ты, гоняльщик! – ухмыльнулась Нина, закрывая за супругом дверь и снова обращаясь к подруге:

– Рассказывай. А не то я с ума сойду.

– Два года назад ты была абсолютно права. И про то, что меня используют, и про потерянные годы! Как же ты была права!

– Ты о своем любовнике? – догадалась Нина. – Что произошло?

– Я забеременела… случайно. Не планировала, честное слово, но так вот получилось. Я сказала ему об этом. Он изменился в лице, словно окаменел. Я всё поняла, но попросила, чтобы поддержал хотя бы в период, пока не смогу работать, а больше мне ничего не надо. Знаешь, что я услышала в ответ? Правильно! Что я – клиническая дура. Идиотка. С какой стати я решила, что могу манипулировать жизнью других людей? Что у него есть и сын, и дочь и ему больше никого не надо. Я возразила, что у меня-то нет детей, что я тоже хочу, что я потратила свое время на него. Он просто посинел от ярости! Ты бы видела! Завопил так, что у меня уши заложило. Орал, что ребенок – это обоюдное решение, что я его подставила, что единственно, чем он мне может помочь, это дать денег на аборт. Вот, Нинка, и вся любовь… Он сказал, что я должна забыть, как его зовут, забыть его номер телефона и всё, что у нас было. Но добавил, если я согласна на аборт, то мы опять можем быть вместе. Представляешь, какая скотина? Не ругай меня, Ниночка. Не добивай. На меня и так словно помои вылили.

– Я не буду! – обняла ее Нина. – Бедная ты моя. Что ты решила с ребенком?

– А что тут решать – я его оставляю.

Нина ахнула:

– Вероника, рожать без мужа?

– Если его нет…

– На что ты будешь жить? Кто поможет?

– Я пока ничего не могу сказать, но это должно как-то решиться. Это твердое решение. Я сейчас плохо соображаю, но уверена, что сделала правильный выбор.

– На работе узнают, судачить будут…

– А вот это уж не их собачье дело. Государство поможет.

– Не очень-то рассчитывай. Но давай сейчас об этом не думать. Ты лучше обрати внимание на свое здоровье. Я помогу тебе! Я тебя не брошу!

– Спасибо, Нинок! Ты моя самая лучшая подруга. Я знаю, что могу на тебя рассчитывать. Ведь не всегда же мне будет везти так, словно черная кошка с пустым ведром перебежала мне дорогу, треснула по зеркалу и разбила его вдребезги!

Подруги засмеялись и обнялись.

Вероника прошла все круги ада беременной женщины – мучительный токсикоз, отёк ног, боль в спине, бессонница. Только если вокруг других бегали и суетились родственники, покупали фрукты, витамины, исполняли любой каприз, то она переносила все эти муки в одиночестве. Вероника мужественно собирала волю в кулак, приводила себя в порядок и шла на работу. С каждой зарплаты она откладывала часть денег на будущее, старалась покупать только полезные продукты, но средств всё равно не хватало.

Обитала она в однокомнатной квартире в обычной кирпичной пятиэтажке на третьем этаже, а над ней жил очень противный старикашка Федор Леонидович. Его не любил весь подъезд. Он постоянно на всех жаловался – здесь держат кошку и воняет кошачьей мочой, здесь – собаку и она, дрянь такая, гавкает день и ночь, там – шумный ребенок, тут запойные пьяницы… Склочный одинокий старикашка. Он даже умудрился пристать к Веронике. Заявил, что, когда она готовит, у него в комнате воняет гарью.

– Я уже неделю не подходила к плите, – отбивалась Вероника.

– Запах невыносимый! – скрипел зловредный старик. – Если не чуешь, к отоларингологу сходи, нос прочисти!

Как-то Вероника, возвращаясь с работы, чувствовала себя неважно. Ныл живот неприятной тянущей болью. На ступеньках в своем подъезде она увидела старика с двумя большими сумками, которые он поднимал с большим трудом, отдыхая на каждой ступеньке.

– Помоги мне поднять, – приказал он ей.

Вероника смутилась.

– Я не могу… Извините.

– Молодая, а старику помочь не хочешь по-соседски! Вот люди пошли! – возмутился он.

– Я в положении, ребенок у меня будет, я не могу тяжелое поднимать, – честно призналась Вероника и прошла мимо.

– В положении… – проворчал старик ей в спину. – Живет одна, мужа нет… Байстрюков рожать! Вот время-то какое!

Вероника поняла, что теперь будет часто такое слушать, что ей надо привыкать к таким высказываниям. Она уже поговорила со своей матерью и сообщила, что та скоро станет бабушкой. Объяснила, что возраст у нее критический и она приняла решение – родить, раз замуж не удается выйти. И конечно, в ответ услышала много интересного.

– Хорошо, что отец не дожил до такого позора! Разве мы так тебя воспитывали? Мужа нет, ребенка рожать собралась! Да кому он нужен, этот твой ребенок?! Что люди скажут? Нет на то моего согласия! Иди делай аборт – и точка! Пожалей себя, ведь это крест на всю жизнь!

Вероника хоть и догадывалась о реакции матери, но в душе таила надежду, что та поможет ей с малышом. Но мать заняла непримиримую позицию и знать ничего не хотела.

На работе Вероника до последнего момента скрывала, что она в положении. Носила туники, свободные рубашки-разлетайки, но настал момент, когда Ольга Романовна пригласила ее к себе в кабинет.

– Дорогая моя Вероника… Смотрю я на тебя, смотрю… Только не говори, что ты поправилась. Ты беременная, что ли? – в лоб спросила ее начальница.

– Я не имею на это право? – тихо ответила Вероника.

– Право? Право имеешь. Только устроилась на работу и нате вам! Уже беременная! Значит, ты сейчас в декрет, а мы тут отдувайся за тебя? Ты бы хоть предупредила по-честному. Теперь ищи тебе замену!

– Я в своем праве! – вскинулась Вероника.

– В своем, своем… Право у тебя есть, а совести нет. Подвела ты коллектив, нечего сказать…

Ольга Романовна отвернулась. Разговор был окончен. Больше она к Веронике не подходила и не разговаривала с ней, передавая поручения через сотрудниц.

Схватки начались у Вероники дома. Она позвонила Нине, и та, вызвав «скорую», немедленно примчалась к подруге. Нина проводила Веронику в роддом и осталась в приемном покое на долгие двенадцать часов, пока Вероника рожала. В справочном окошке Нине сообщили, что родилась девочка, ровно три килограмма, что и с мамой и с ребенком всё хорошо. Можно передать передачу – вот список разрешенных вещей.

Через неделю Веронику выписали, и Нина с мужем на такси привезли ее с дочкой домой.

– Как же так? Как вы тут будете жить? – недоумевала Нина, зайдя в квартиру и оглядевшись. – Ничего не предусмотрено. Коляска-то хоть у тебя есть?

– Коляска есть. Знаешь, я просто боялась заранее покупать детские вещи. Примета плохая. Ничего, я справлюсь. Пока маленькая поспит в коляске или со мной. Я все время хочу быть с ней.

Дальше для Вероники начался ад на земле, то есть именно то состояние, из-за которого одинокие женщины не решаются заводить детей. Шли дни. Вероника не спала, почти не ела. Она разорвала старые вытертые простыни на подгузники. Весь день и ночь она только и делала, что кормила грудью и меняла пеленки, которые надо было стирать, гладить, сушить.

Денег было в обрез, но Вероника понимала, что она должна хорошо питаться, чтобы у нее было молоко, но не могла отойти даже в магазин, чтобы хоть что-то купить. Она позвонила матери, но получила грубый отказ.

– Сама свое отродье расти, раз нагуляла! – отрезала мамаша и бросила трубку.

Вероника кинулась за помощью к подруге. Та приехала, молча прошла в комнату, кинула взгляд на плачущего ребенка.

– Ну как ты тут? – холодновато спросила она.

– Нина, посиди с дочкой полчасика, я только деньги с книжки сниму и продукты куплю.

– Ничего не изменилось, – вздохнула Нина. – Нет детской кроватки, детских вещей, нет ничего. Ребенок брошен, денег нет.

– Нина, что ты такое говоришь? Почему брошен? Я всё время рядом.

– Только всё без толку, – не согласилась Нина. – Я жду, когда ты поймешь, что одна не способна ухаживать за ребенком! Ты угробишь и себя, и дочку!

– А что ты мне предлагаешь? Альтернатива? Я в отчаянии… Ты же обещала помочь!

– Я и помогаю! Главное, чтобы ты поняла, что у тебя выхода другого нет.

– Какого выхода? – растерялась Вероника, качая плачущую дочку.

Она положила девочку на стол, чтобы сменить подгузник. Нина следовала за ней по пятам.

– Такая хорошенькая здоровая девочка. Как ты ее назвала?

– Пока никак.

– Слушай… Тут такое дело… Я тут с Владимиром посовещалась… Ты же знаешь, детей у нас нет. Мы приняли решение… Отдай нам девочку!

– Как это «отдай»? – не поняла Вероника.

Нина тут же засуетилась, взяла подругу за руку и принялась торопливо тараторить:

– Подумай, Вероничка! Это же правильное решение! Ребенок должен расти в полной семье. Ты одна не справишься. У меня муж, достаток, бабушки, дача, машина! Я подниму ее, я сразу же куплю все, что ребенку необходимо! У меня тесть работает в торговле, у девочки будет лучшее питание и самая красивая, фирменная одежда! Разве ты не желаешь счастья своей девочке?

– Ты что такое говоришь? – не могла прийти в себя Вероника.

– А формальности мы уладим, ты не волнуйся! – Нина заглянула ей в глаза. – Ты откажешься от девочки в нашу пользу. Или, если так нельзя, просто откажешься, а там уж мы с мужем подсуетимся. Дадим взятку… Короче, это не твоя проблема. Ты, главное, откажись. И сразу же почувствуешь облегчение, поверь мне!

Вероника с каменным лицом указала Нине на дверь.

– Уходи!

– Я понимаю… Тебе так сразу трудно решиться… Но ведь ты поймешь, что так лучше…

– Пошла прочь! Ты что, спятила? Да как тебе такое могло в голову влететь? Спасибо, помогла…

– Ну гляди… Пожалеешь еще! Локти кусать будешь… Ты же о ребенке не думаешь. Я уйду, но ты плохая мать! Девочка будет голодать, жить в таких условиях! Только из-за твоего эгоизма! Если бы ты любила ее, то поняла, что ей было бы лучше у нас. У тебя нет не только сердца, но и мозгов. Я ухожу, но не сдаюсь! Я пойду в органы опеки и заявлю о тебе. У тебя все равно заберут ребенка, и девочка пропадет в детском доме! А так бы я ее взяла, а ты бы знала, что с ней все хорошо. Но нет… Ты этого не хочешь, ребенку плохо! Какая же ты мать? А может, тебе деньги нужны? Давай мы тебе заплатим? И ребенок будет расти в полноценной семье!

Вероника разлепила белые губы:

– Убирайся немедленно!

– Как скажешь! Но мы еще увидимся! – Нина хлопнула дверью.

Для Вероники начались трудные времена. На нервной почве у нее пропало молоко, а ребенка надо было кормить, нужно было ходить на молочную кухню. Вероника получила рецепт у участкового врача, вставала в пять утра и с месячным ребенком на руках шла занимать очередь на молочную кухню. Если не прийти пораньше, каких-нибудь продуктов могло бы и не хватить. Вскоре девочка заболела, и Вероника с ума сошла от волнения за нее. Она не могла пойти на молочную кухню и в магазин с больным, температурящим ребенком. Бегала на кухню, когда девочка, нарыдавшись, на короткое время засыпала. Поднималась по лестнице с бутылочками молока и слышала отчаянный рев малютки, от которого разрывалось сердце.

Кончились деньги. Она, уложив дочку, сходила в ясли, но там с ней не церемонились – ребенка возьмут с годика. А с месячным ребенком сидеть должна еще мама и кормить грудью! Выслушав эту отповедь от заведующей яслями, Вероника совсем опустила руки.

Как-то рано утром она бежала с молочной кухни, торопясь к дочке. У дверей своей квартиры она встретила двух незнакомых женщин.

– Мы из службы опеки, – представилась одна из них. – Поступил сигнал о ненадлежащем уходе за ребенком. И вот… малышка плачет, мамы нет…

– Я… я за молоком, я… – сбивчиво начала объяснять Вероника.

– Так что, это правда?! Вы оставили месячного ребенка одного?! – ахнула представительница опеки. – Вы в своем уме? Это – стопроцентное лишение родительских прав! Это даже не обсуждается! Сейчас вызовем милицию и ребенка здесь не оставим даже на час!

У Вероники всё поплыло перед глазами. Но тут раздался старческий дребезжащий голос:

– Да что тут такое происходит? Что за шум? Я не могу отойти на пять минут? – По лестнице, шаркая тапочками, спускался старичок-сосед.

– Вы кто? – строго спросила одна из женщин.

– Я няня. Сижу с ребенком, присматриваю, пока соседка ходит в магазин и по своим делам. А в чем дело-то?

– Это так? – спросила женщина у Вероники.

Та кивнула.

– Хорошо… Но в следующий раз мы еще придем с проверкой.

Две дамы окинули Веронику строгим взглядом и удалились.

Вероника улыбнулась старику:

– Спасибо!

Она открыла дверь ключом и кинулась к плачущему младенцу.

– Спасибо?! – удивился Федор Леонидович, по-хозяйски заходя за ней следом. – И это всё? Я с ума схожу от крика ребенка! Надо было дать ее забрать! Я же всё вижу, я же не слепой… А этим кикиморам только дай волю… Кого хочешь с ума сведут…

– Дочка заболела, кормить нечем, – ответила Вероника, беря дочку на руки и пытаясь ее успокоить. – Господи! Опять вся горит!

– Простудилась, что ли? – занервничал старик. – Еще бы… Таскают везде…

– А с кем я ее оставлю? – повернулась к нему Вероника, вытирая слезы.

– Так просить надо…

– Мужа нет, мать отказала, подруга… Та вообще хочет ребенка у меня отобрать! Вот, тёток этих прислала, гадина…

– Что значит отобрать? – не понял Федор Леонидович.

– Насовсем. У них с мужем нет детей.

– Хорошая у тебя подруга, – восхитился старик.

– Я тоже оценила. Всего-то на полчасика выбежала за питанием, – вытерла пот со лба Вероника.

– Оставить месячного ребенка… да ты не мать, ты – ехидна, – задумался старик. – Нет бы попросить помощи у соседей, например.

– У соседей? Я об этом не подумала. Сейчас не принято общаться с соседями.

– И очень плохо! Так! Дай-ка мне ребенка! Давай, давай! Не бойся, я удержу! Я еще полон сил! Ого! Какая она горячая! Неси холодные мокрые полотенца, ребенка обтереть нужно. Знаю, что говорю. Я тоже отцом был.

Вероника бросилась мочить под холодной водой полотенце, а когда вернулась, увидела, что Федор Леонидович положил дочку на кровать и раздел ее.

– Давай обтирай… Сейчас снизим температуру. В таком возрасте лекарства еще не дают. Как нас зовут, малышка? – склонился он над девочкой.

– Что? – растерялась Вероника.

– Звать девочку как? Имя же должно быть у человека.

– Я знаю. Но я пока не выбрала. Посоветоваться не с кем, а так думала… Настенька или Леночка, Аленушка… Как-то так…

– Какая же она Настенька? – фыркнул старик. – Совсем не похожа! Мочи еще полотенце!

– Может быть, врача?

– В больницу увезут, а там тебе точно предъявят недолжный уход за ребенком. Я тебе говорю, справимся! Неси полотенце и в бутылочку кипяченой водички налей!

Целую ночь Вероника с Федором Леонидовичем поочередно сидели с младенцем, пытаясь сбить температуру, и к утру девочке стало легче.

– Вика. Виктория! – баюкал ее старик на руках. – Да? Ты же всех победишь, не так ли, крошка?

– Виктория… – Вероника задумалась. – А что? Красивое имя!

Когда девочка заснула, Вероника со стариком отправились на кухню.

– Чай? Кофе? – предложила она.

– Какой в моем возрасте кофе? С ума сошла? Чайку налей, да пойду я к себе, отдохну.

– Федор Леонидович, я так вам благодарна! Если бы не вы… Я была в таком отчаянии! Вы не представляете, благодаря вам моя Вика со мной!

Федор Леонидович поставил пустую чашку на блюдечко.

– Хорошее имя. Ей подходит.

– Я тоже так думаю. Вы так управляетесь с младенцем… Где ваша семья? – спросила Вероника.

Федор Леонидович посмотрел ей в глаза.

– Семья была… жена и дочь. Я поздно женился, никто не выносил мой характер, – усмехнулся старик. – А вот моя Галя смогла. Несладко ей пришлось. Она разведенная была, не до выбора ей, а тут я – такой фрукт. Терпела меня. Потом родилась наша дочка Людочка. Очень слабенькая. Ей здоровья не хватало с детства, всё болела, болела… Сердечко у нее слабое было, а потом присоединилась странная болезнь, когда атрофируются и перестают работать все мышцы. Последними перестали работать дыхательные мышцы. Жена пережила Людочку на два года, вот и всё… Остался я один.

– Мне очень жаль, – искренне ответила Вероника.

– Ничего… Это было уже давно! Одиночество – мой удел.

– Я тоже одна, – кивнула Вероника.

– Да как ты смеешь так говорить! Это с дитем-то на руках! Несносная девчонка! Здоровая, молодая! Чего ты так расклеилась? Я еле-еле свожу концы с концами, но у меня на сберкнижке кое-что есть. Я могу помочь тебе. Пока ты бегаешь на кухню за молоком, я буду сидеть с девочкой. Еще я пару часов в день гуляю на свежем воздухе, по-стариковски. И если у меня будет коляска с маленькой девочкой, это мне не повредит. А у тебя появится два часа на свои дела или просто, чтобы поспать.

Конечно, Федор Леонидович был не совсем тем человеком, кому можно было бы безоговорочно доверить ребенка. Но старик очень даже справлялся. Во-первых, он никогда не опаздывал, приходя к Веронике ровно к семи утра, чтобы она сходила на молочную кухню и за продуктами. Как часы являлся погулять с малышкой. И постепенно Федор Леонидович расширил свои обязанности. Он постоянно подсовывал Веронике какие-то продукты, рассказывая, что ему дают их в заказе, а есть он их не может. Давал деньги, ругаясь при этом:

– Что значит «не надо»? Ишь, моду взяли! Ты не о себе думай, а о Вике! Вот ведь непутевая мамаша ей досталась! Что ты там купишь на свои декретные? А ей, между прочим, здоровая мать нужна. У малышки никого кроме тебя нет! Не думала, что с ней станется, если с тобой что случится? Так что бери колбасу без разговоров!

Таким образом они прожили ровно год, за который Вероника поняла, что ближе человека, чем Федор Леонидович, у нее нет.

– Если бы не вы… – как-то сказала она ему.

– Значит, нашелся бы еще кто-нибудь. Мир не без добрых людей, – ответил Федор Леонидович. – На самом деле, Вероника, это ты с Викусей скрасили мою жизнь. Я же превратился в злобного одинокого старикашку! А сейчас моя жизнь полна заботами о вас. Надеюсь, что и ты меня не бросишь, если случиться что?

– А помните лица сотрудниц отдела опеки? – вдруг засмеялась Вероника.

– Таких красоток трудно забыть. Тем более что они похожи как две капли воды. Приволоклись по доносу у матери единственную радость отнять… Тьфу! – рассердился старик.

– Да! А вы тогда на свои сбережения купили кроватку, комбинезончик и всё, что нужно ребенку! Я навела идеальный порядок, и мы оба наши холодильника объединили в один.

– Это твоя подружка-змея подколодная тебе пакость устроила. Я тут решил квартиру свою кооперативную завещать… Вике. Ты как на это смотришь? А что, родни у меня нет. Вы и есть мои родственники! – вдруг предложил Федор Леонидович.

– Давайте не будем об этом. Я даже думать об этом не хочу! Вы будете долго-долго жить! – ответила Вероника.

– Всё равно пропадет… Я уже решил! У тебя будет потом девица с приданым! Квартира будет! А в этой ты свою личную жизнь наладишь!

– Да какая там личная жизнь! – махнула рукой Вероника.

– Опять началось! – всплеснул руками старик. – Пока так будешь отмахиваться, так эта самая жизнь и будет обходить тебя стороной!

– Я сейчас думаю только о Вике…

– Это понятно, но когда она подрастет, ты должна подумать и о себе. Ты, кстати, очень красивая женщина! От меня этот комплимент слышала только жена.

– Я ценю, – улыбнулась Вероника, – но вы же знаете, что про меня говорят? Мать-одиночка. То, что я шлюха, то, что я нагуляла от женатого, то что я – гулящая. Я знаю, как вы затыкаете рот местным бабулькам-сплетницам. Один раз чуть не подрались! Мне все равно, пусть сплетничают, главное, чтобы потом Вику не обижали. Будут дразнить безотцовщиной, нагулянной…

– Мне очень жаль, что я не доживу до того времени, чтобы защитить Вику от нападок в школе! Я бы набил наглые морды всем, кто бы посмел обидеть! – сказал Федор Леонидович. – Поэтому ты и должна подумать о Вике и найти себе мужчину, а ей отца и защитника.

– Мужчины или предлагают мне непристойности, раз я гулящая, или шарахаются от меня, как от чумы. А еще они не хотят брать ответственность за чужого ребенка.

– А ты запомни, что тебе нужен мужчина смелый, любящий и ответственный, а не лишь бы кто.

– Где же его взять-то? – вздохнула Вероника. – У меня и возраст уже… критический. Мои ровесники все женатые, а в это болото я уже не вступлю.

– Ну хоть чему-то научилась!

Вероника определила годовалую Викторию в ясли и вышла на работу. С утра она отвозила дочку в коляске в ясли-сад и бежала в банк. Ребенка забирать надо было в пять часов, а работала она до шести. К пяти часам в ясли шел Федор Леонидович и забирал свою внучку, как он называл Вику, и вез ее домой. Зато все сразу почувствовали, что появился стабильный доход. Купили нужные вещи, холодильник наполнился едой, у Виктории появились новые игрушки.

Вероника решила отблагодарить Федора Леонидовича. Она купила ему новое пальто, ботинки, свитер, брюки, меховую шапку и заставила старика ужинать у нее. Жить им стало легче. Только на работе у Вероники не всё ладилось.

Как-то к Веронике подошла ее начальница с кривой улыбкой на полном лице.

– Здравствуй, молодая мамаша. Как жизнь? Как дела? Бледновато выглядишь. Рано вышла из декрета. Не сидится дома?

– Не язвите, Ольга Романовна, вы прекрасно знаете мою ситуацию. Я одна воспитываю дочь, думаете это легко?

– Хочу тебя предупредить – поблажек не будет.

– Я и не прошу.

Через какое-то время неприятный разговор состоялся у Вероники с начальником Сергеем Ивановичем, с которым она столкнулась в коридоре.

– Привет, недотрога, – сказал он, остановившись. – Как дела? Справляешься?

– Да, спасибо, всё хорошо.

– А то заглянула бы ко мне. Думаю, нам есть о чем поговорить.

– Извините, но у меня мало времени.

– Да брось ты! Чего ломаешься?

– Сергей Иванович, я не понимаю, откуда этот тон? Я дала повод?

– В том-то и дело, что не дала…

– Еще слово, и я могу врезать…

– И потерять работу? Ты знаешь, какая сейчас безработица? Куда ты пойдешь и что с дочкой будешь есть? Может, всё-таки заглянешь на огонек? А я бы тебе обязательно помог…

– Какое-то у вас понятие о помощи странное, Сергей Иванович. Я что, должна телом платить за вашу благосклонность?

– Не наглей, – ответил Сергей Иванович, проводя пальцем по ее щеке. – Материнство пошло тебе на пользу, ты стала еще привлекательнее. Ты кормишь грудью?

– Нет, давно нет, – растерялась Вероника.

– Значит, твоя грудь сохранилась в прекрасном состоянии. Класс! И всё же, Вероничка, я приглашаю тебя на свидание. Жду ответ в течение недели. А потом или увольнение, или… И я предваряю твой возможный вопрос. Да, я совершенно серьезно! Хочешь вылететь на улицу? Подумай о ребенке.

После разговора с начальником Вероника вернулась на рабочее место сама не своя. Фактически ни жива ни мертва. Она понимала, что никогда не уступит наглецу-начальнику, будучи в твердом уме и трезвой памяти, но остаться с ребенком на руках без средств к существованию она тоже не хотела.

Вероника каждый день видела Нину, но реально бывшие подруги даже не здоровались. Это тоже было тяжело, потому что сидели они в одном большом кабинете, разделенном перегородками. Веронике приходилось проходить мимо рабочего места Нины по несколько раз в день. Это было очень неприятно, Вероника старалась даже не смотреть в ее сторону.

Но неожиданно Нина нарушила полосу отчуждения. Она подошла к столу Вероники и спросила:

– Долго будем молчать?

– Что надо? – не очень вежливо ответила Вероника.

– Как дочка?

– Спасибо, всё хорошо.

– Как назвала?

– Победа. Вопреки всем и всему.

Нина опустила глаза.

– Виктория? Красивое имя.

– Спасибо. – Вероника стала перебирать бумаги, словно ища нужный документ. Но Нина не отставала.

– Я знаю, что мне нет прощения. Ну, сделала глупость… прости! Меня ведь тоже можно понять – жить без детей трудно, тем более когда знаешь, что их у тебя никогда не будет. – Нина шмыгнула носом. – Ты ведь не знаешь, Вовка бросил меня… Ушел. Уже женился подлец. Его жена ждет ребенка. Я осталась одна… То, чего боялась, то и случилось. Это мое наказание. В итоге я предала дружбу ради личного счастья и осталась без личного счастья и… без подруги. Не ругай меня, прости, Вероничка! Я и так наказана.

Вероника внимательно выслушала Нину и задумалась.

– Да, дел ты натворила немало. Ведь даже если я тебя прощу сейчас, то ничего не смогу изменить.. Я не смогу больше тебе доверять, а дружба – это полное доверие. Сочувствую тебе.

– Я понимаю. Ничего и не прошу, хоть здороваться будем.

– Это всегда пожалуйста.

– Спасибо, – улыбнулась Вероника.

Прошла неделя. И тут Вероника снова столкнулась с шефом. Тот взял ее за руку.

– Ну что, надумала?

– Простите, Сергей Иванович, но должна сказать вам «нет», – вырвала она свою руку.

– Гляди, тебе жить… – хмыкнул начальник и, не оглядываясь, пошел по коридору.

Вероника несколько дней пыталась забыть о неприятном разговоре, но потом ей в голову пришла одна идея…

Вероника постучала в дверь и вошла в кабинет Ольги Романовны. Та удивленно подняла на нее глаза.

– Слушаю.

– Ольга Романовна, мне нужно с вами поговорить.

Начальница указала рукой на стул. Вероника села. Торопясь и волнуясь, она рассказала Письменной о домогательствах начальника. Ольга Романовна слушала молча, не перебивая. Потом сказала:

– Ну от меня-то ты что хочешь?

– Я, если честно, не знаю, что мне делать. – сказала Вероника. – Если я родила ребенка, а не убила его, сделав аборт, значит, я гулящая и теперь должна спать с каждым желающим? Я не могу потерять работу, у меня маленький ребенок, я мать-одиночка. Меня нельзя уволить. Я подам в суд! Я готова рассказать все жене Сергея Ивановича, если он не отстанет от меня.

Ольга Романовна рассмеялась.

– Наивная… Я не советую тебе это делать. Ты просто не знаешь его жену. Да она сама, если надо, девок под него подкладывает. Это страшный человек! Амбициозная стерва. Ты вылетишь с работы не просто так, а по статье. Он тебе это устроит.

– И что же мне делать? – растерялась Вероника, готовая разрыдаться.

– Не паникуй, это надо обдумать, – внезапно сменила тон Ольга Романовна.

– Спасибо, – вздохнула Вероника.

– Знаешь, что ты красивая? Ну, стройная, глаза, улыбка, волосы, – пояснила начальница, – не то что я…

– Мне говорили, – сухо согласилась Вероника. – Но при чем тут это…

– Ты когда-нибудь имела отношения с Сергеем Ивановичем? Мне нужна правда.

– Нет!

– Почему ты не устроила свою жизнь как положено? – Ольга Романовна словно сверлила Веронику взглядом.

– А кто решил как положено, а как нет? И кто прожил, ни разу не ошибившись? Я влюбилась не в того человека, в женатого, и потратила на него кучу своего женского времени. А когда поняла, что беременна и поддержки от него не будет, сообразила, что для моего возраста это единственный шанс пусть не стать законной супругой, так хоть матерью. Я никогда об этом не пожалела. Сейчас это чудо тянет ко мне ручки, улыбается и называет «мама». И это мое счастье, душа и жизнь. Вы можете обзывать меня как хотите, я люблю свою дочь и не хочу, чтобы ко мне приставали и принуждали к сожительству.

Ольга Романовна задумалась.

– Я могу подумать, как лучше воздействовать на Сергея Ивановича, но мне надо время. Женщина мужчину перехитрит.

– Он торопит.

– Единственно, что могу для тебя сделать, это отправить в командировку. За это время попробую уладить проблему. У меня есть некоторые рычаги давления.

– В командировку? – переспросила Вероника.

– На две недели в Стерлитамак, это Башкирия. Там произошло землетрясение. Все наши региональные отделения послали своих сотрудников. Работы там хватает.

– Стер-ти-мат?

– Стерлитамак, – повторила Ольга Романовна. – У меня заявка на двух человек. Я уже наметила две кандидатуры. Как говорится, Гриша и Миша. Но если такая ситуация… полететь можешь ты. Но твоему ребенку годик…

– Ольга Романовна, за это время вы уладите вопрос?

– Я обещаю.

– Тогда я лечу.

– Ты – решительная женщина, – прищурилась начальница.

– Всегда считала, что я – тряпка.

– Зря так считала. Принять такое решение дорогого стоит. Иди в отдел кадров, затем в кассу. Получи командировочные, потом к моему заму за пакетом документов и заданием, что надо сделать. Билеты не забудь. И, кстати, тебе Гришу или Мишу? – спросила Ольга Романовна. – Хотя что я спрашиваю? Того, что не женат?

– Не угадали. Того, который женат, потому как сто процентов, что он не испортит мне больше не то что жизнь, а даже день моей жизни.

Ольга Романовна рассмеялась.

– Вероника, будь уверена, ты приняла главное и самое правильное решение в своей жизни. Я тебе завидую.

– А вы очень даже симпатичная, – улыбнулась Вероника. – Я всегда это знала. Вам надо просто улыбаться чаще.

Федор Леонидович сразу же почувствовал неладное, когда Вероника вернулась домой чуть раньше обычного. Она явно нервничала и выражение лица у нее было соответствующее.

– Что?

– Дорогой Федор Леонидович…

– Не начинай…

– Любимый наш…

– Ты пугаешь меня, – сжался старик.

– Я должна уехать на две недели! – выдохнула Вероника.

– Куда? Как?! – оторопел старик.

– Город Стерлитамак. В командировку. Для меня это очень важно! И я очень прошу вас присмотреть за Викторией!

Федор Леонидович побледнел.

– Ты знаешь, как я к тебе отношусь и как люблю Викторию, но… Одно дело прийти посидеть с ней часик или привести ребенка из яслей, а остаться с ней на две недели… Я боюсь брать на себя такую ответственность. Я уже не в том возрасте. Ее же купать надо, кормить по часам, а вдруг она заболеет? Если что не так сделаю? Не дай бог, заболит животик или температура поднимется. Вероника, тебя не имеют права посылать в командировки, ты одинокая женщина с годовалым ребенком! Да что же ты так на меня смотришь? Неужели так надо?

– Две недели. Я уверена, что у вас всё получится. Я оставлю подробнейшие инструкции, что делать, как кормить, чем… Телефоны детской поликлиники. Я сама из гостиницы звонить буду по межгороду каждый день!

– Хорошо, – вздохнул Федор Леонидович. – Соглашаюсь скрепя сердце. А когда летишь?

– Завтра…

С Михаилом, высоким, близоруким мужчиной в мешковатом пиджаке и брюках на подтяжках, которые были велики ему на два размера, они встретились в аэропорту. Знакомы они были шапочно, общаться не доводилось.

– Привет, Вероника, – невежливо первым протянул он ей руку.

– Здравствуйте, Михаил, – ответила она, делая вид, что не заметила этот неловкий жест.

– Да… Подгадила ты мне с поездочкой или уж Ольга Романовна… Не знаю, кто из вас.

– Чего так? – оторопела Вероника.

– Я привык с Гришкой ездить, у нас сугубо мужская компания. В один номер селились. А теперь с каким-нибудь мужиком незнакомым воткнут.

– Отрывались с Гришей по бабам? – прямо спросила Вероника.

Михаил отмахнулся.

– Ты о чем? Я – женатый человек, многодетный отец! Какие бабы? Просто отдыхал без своих спиногрызов! Жена не дает даже пивка выпить! А тут мы с Гришаней и по пивку, и по винцу…

– Так вы потеряли собутыльника? – догадалась Вероника.

– Ну а как одному-то? Подсунули мать-одиночку!

– Так я не кормящая мать-то, – подмигнула ему Вероника. – Я могу составить вам компанию по винцу, а вот по пивку – нет…

– Да ладно?! – обрадовался Михаил. – В самолете накатим?

– Боюсь летать, с удовольствием выпью…

Лицо Михаила разгладилось, он ожидал другого, а тут пришла совершенно нормальная симпатичная девушка и даже готова составить компанию.

Пока летели в самолете, они с Михаилом вполне сдружились и нашли общий язык.

– Может, в один номер заселимся? Я на лапу дам администратору, – предложил Михаил. – Не хочу с чужими…

– Приставать не будешь? – покосилась на него Вероника.

– Да я верный муж… – снова начал Михаил.

– Я это уже слышала! – прервала его Вероника. – Но я каждый день тебе составлять компанию не буду! Ты можешь и по пиву, и еще что… Я не твоя жена, ворчать не буду. Вряд ли нас без штампа в паспорте поселят в один номер.

– Это уж моя забота.

Из аэропорта они взяли такси и поехали в отель. Город Веронике сразу понравился, пока они не въехали в зону, пострадавшую от землетрясения. Зрелище было страшное. Разрушенные здания, груды каменных глыб, всё покрыто толстым слоем пыли, которая поднималась облаками ввысь и возвращалась назад причудливым узором.

– Кошмар, такие разрушения, – ахнула Вероника.

– Много человеческих жертв, – сказал Михаил, – мне сказали… Народу понаехало!.. И спасатели и медики… Мы вот тоже понадобились…

– Быстрее бы пролетели эти две недели.

– А что? Суточные неплохие, больше, чем мы бы заработали у себя.

– Я по дочке скучаю! Прямо сразу, как от нее отхожу, начинаю скучать.

– Понятно, материнский инстинкт. Ей сколько? – полюбопытствовал Михаил.

– Годик.

– Ого! Маленькая какая. Моей младшей пять.

– А что, отель находится в разрушенной части? – спросила Вероника у водителя.

– Не все здания пострадали, – ответил водитель. – Хотя пыль эта проклятая везде. До сих пор вытаскивают и тела, и раненых.

– Какое горе, – посочувствовала Вероника.

Они подъехали к отелю – двухэтажному зданию, соединенному переходом с десятиэтажным зданием. Михаил пошептался с администраторшей, передал ей в паспорте денежную купюру, и вопрос о совместном проживании был улажен.

– Как-то нехорошо, – отметила Вероника. – У людей такое горе. А мы с тобой в один номер селимся с разными фамилиями, словно развлекаться приехали.

– Да что ты придумываешь? Да всем не до нас! Ну а потом наша-то совесть чиста! Ого! Мы с тобой на девятом этаже жить будем, – выглянул Михаил в окно.

– А если еще тряхнет? – спросила Вероника.

– Ты еще накаркай! Паникерша! Устояло же здание – чего ему падать? Не заметила? В основном весь старый фонд рухнул. А потом, выпьем винца, море по колено!

– Нет уж! Это без меня! Нам, между прочим, сегодня явиться надо на службу. Сейчас примем душ с дороги и в банк!

– Ты мне прямо жену начинаешь напоминать, – покосился на нее Михаил. – Ты иди, а я в бар забегу, с дороги в себя приду. Скоро буду!

И только она его и видела.

Вероника вызвала лифт и неудачно въехала колесиками своего чемодана в какую-то железную колею. Сильная мужская рука помогла вынуть ее чемодан из западни. Вероника подняла глаза со словами благодарности, и эти слова застряли у нее где-то глубоко внутри. Высокий, спортивный мужчина, коротко стриженный, улыбался ей.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. Вам какой этаж?

– Девятый.

– Почти соседи, мне десятый. – Мужчина нажал обе кнопки.

Глаза у него были грустные и усталые.

– Тоже здесь из-за землетрясения? – задала наиглупейший вопрос Вероника.

– Здесь все из-за него, – ответил мужчина.

Лифт остановился, и он снова помог ей с чемоданом.

Номер, конечно, оставлял желать лучшего. Узкие кровати с тумбочками, шкаф, допотопный телевизор, который к тому же оказался не рабочим. Номер даже чем-то напоминал больничную палату. Запах затхлости и пыли.

Вероника быстро разобрала свои вещи, оставив по-честному и вешалки, и полки для одежды для своего сослуживца. Потом она приняла душ, который тоже ее не впечатлил. Ванная была очень маленькая, неудобная, вода не очень горячая, то есть из горячего крана текла теплая вода и не сильной струйкой. Выйдя из ванной, Вероника увидела лежащего ничком на кровати Михаила, он мирно храпел, а комната наполнилась алкогольными парами.

– У-у-у… – вслух произнесла Вероника, а через некоторое время поняла, что разбудить его нет никакой возможности.

Вероника отправилась искать банк одна. Хорошо, что находился он не так далеко от гостиницы. Ее сразу же направили к главному бухгалтеру, мужчине около шестидесяти.

Вероника вошла и поздоровалась:

– Добрый день! Я из Волжска.

– Очень приятно! Лев Николаевич.

– Вероника.

– Мне звонили и предупреждали о вашем приезде. С вами еще должен быть системщик, – погрузился он в свои бумаги.

– Да, он прилетел, но плохо себя чувствует с дороги… Не смог вот…

– Ничего… У меня к вам просьба. Вас же прислали в помощь? Значит, я могу кинуть вас на любой участок, не так ли?

– Делайте, что сочтете нужным. Я здесь на две недели.

– У нас у нескольких сотрудниц несчастье – погибли родные люди в завалах. Вот поэтому хочу попросить, чтобы вы продолжили работать над квартальным отчетом.

– Хорошо, покажите мне мое рабочее место. С девяти до восемнадцати я у вас.

Пока Лев Николаевич вел Веронику к месту, он любезно поинтересовался, хорошо ли они устроились и нужно ли им чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Единственно, у меня ребенок маленький, где я могу звонить по межгороду?

– Связь в городе нарушена, а вот в моем кабинете есть. Можете звонить, – любезно разрешил главбух.

По сравнению с ее начальником Лев Николаевич показался Веронике настоящим ангелом. Она в этот же день воспользовалась предложением и позвонила домой. Старик обрадовался, что с Вероникой все в порядке, что долетела и разместилась. Сказал, что у них все хорошо.

– С кем поселили? – спросил Федор Леонидович.

– С Михаилом, мы сослуживцы, вместе и прилетели, – беззаботно ответила Вероника.

– С Михаилом? – «завис» старик. – А что, сейчас размещают мужчин и женщин вместе? Без документов о регистрации? У вас серьезно?

– Нет, вы не поняли! Мы – коллеги. Миша – отец, семьянин! Мы просто жить будем вместе!

– А… Ну ты это там… поаккуратнее. Хотя, с одной стороны, жить с мужчиной не так уж и плохо. Есть кому заступиться!

– Меня никто не обижает! Главное, чтобы у вас всё было хорошо! Я буду звонить! До свидания!

Вероника приступила к работе. Она не знала сотрудницу, которую замещала, но женщина явно не справлялась со своими обязанностями. Так запутать отчетность – это надо суметь. Вероника сразу поняла, что работа предстоит тяжелая и приняла единственно правильное решение: сделать отчет заново. Целый день Вероника провела за служебным столом. Вечером в дверях она столкнулась со Львом Николаевичем.

– Я хотел к вам зайти, заглянул, а вы так заработались, что не замечали ничего вокруг. Даже на обед не ходили. Мы сейчас в такой запарке, не сдадим вовремя, премии люди не получат. Только гробовые, как некоторые по-черному шутят. Такое горе! Такое горе!

– Я сделаю всё от меня зависящее, – ответила Вероника.

– Вы очень приятная дама, – наклонился к ее уху Лев Николаевич и понизил голос: – Народу понаехало! И из Москвы, и из Ленинграда, и других городов, но такая трудолюбивая вы одна. А москвичей так сразу видно, они только и обсуждают плохие условия и что им дышать тут нечем. Как будто я в этом виноват. Бывал я в этой Москве и неоднократно. Так там дышать от выхлопных газов нечем, а у нас это временное явление. Могу я пригласить вас куда-нибудь поужинать?

– Нет, спасибо, я устала. Я в номер, отдохнуть хочу. До завтра.

– Вы уж приходите с вашим таинственным специалистом. У нас счетная машина полетела, без нее никуда. Может, ему уже легче? – попросил Лев Николаевич.

Вероника порадовалась, что на улице стемнело и директор не заметил, как на ее щеках проступила краска стыда.

– Конечно… До свидания!

Неспешным шагом, чтобы хоть какое-то время побыть на улице и прогуляться, Вероника дошла до гостиницы и вдруг поймала себя на мысли: «Хорошо было бы снова оказаться в лифте с тем мужчиной… Просто посмотреть на него – синие глаза, приятная улыбка, голос…»

– Добрый вечер! Приятная встреча! – вывел Веронику из задумчивости мужской голос.

Она вздрогнула и столкнулась взглядом с ярко-синими глазами, поняла, что краска стыда после вопроса Льва Николаевича могла бы никуда и не уходить.

– Здравствуйте, – пискнула она каким-то не своим голосом.

– С работы? Вид усталый. Заходите в лифт, я помню – девятый этаж.

Они вошли в лифт, мужчина нажал две кнопки, двери закрылись, и лифт поехал. Внезапно замигало освещение, лифт дернулся, свет погас, и лифт резко остановился.

– Нормально. Застряли, – через некоторую паузу констатировал мужчина.

– Удивительно. Совсем недавно я в шутку подумала, не застрять бы в лифте. Еще о том, чтобы гостиница не рухнула от землетрясения, – ответила Вероника.

– Эх, мысли материализуются, – ответил мужчина. – Толчков новых и мощных не предвидится, а мелкие еще идут. Они вот и могли вывести из строя подстанцию. Но вы не волнуйтесь, на своем опыте знаю, что самое безопасное место в доме при землетрясении – это лифт, это если дом рушится. Но этого не будет.

– Я не боюсь, – ответила Вероника. – Где тут кнопка вызова диспетчера? Ах да! Электричество.

– В таких случаях обязательно электрики проверяют лифты. Давайте познакомимся, раз уж будем вынуждены провести некоторое время вместе. Хотя, если честно, я бы и так с удовольствием с вами познакомился.

– Вероника, можно на «ты».

– Виктор, – ответил мужчина. – Жаль, что темно, приятно было смотреть на тебя.

Вероника промолчала, хотя чувствовала то же самое.

В кабину постучали.

– Есть кто?

– Двое, – ответил Виктор.

– Молодцы. Без паники?

– Всё хорошо, но хотелось бы выйти, – честно ответила Вероника.

– Мастера выехали. Минут двадцать подождите, граждане. Сами не предпринимайте попытки выйти.

Двадцать минут, проведенных с Виктором, показались Веронике вечностью. Время тянулось медленно-медленно, словно в темноте застыло на месте. Виктор развлекал ее как мог, рассказывая веселые, но вполне приличные анекдоты. Рабочие открыли двери и с помощью фонариков провели застрявших пассажиров лифта по номерам, но у номера Вероники у них возникли трудности. Номер был закрыт, а ключ не сдан.

– Ой, ну что же мне так не везет-то сегодня…

Она отправилась к дежурной по этажу, но та ушла на три часа по служебной надобности.

– Вероника, ты можешь отдохнуть хоть до утра в моем номере, – предложил Виктор. – Не подумай ничего дурного. Я сейчас переоденусь и уйду на дежурство на двенадцать часов, так что номер будет в полном твоем распоряжении.

Вероника на секунду засомневалась, но потом согласилась. Уж очень она устала, а завтра новый, напряженный день. Виктор провел ее по темной лестнице на десятый этаж и открыл свой номер.

– Заходи, я один живу.

Номер у него был такой же, но оказался просторнее из-за того, что стояла одна кровать, а не две.

– Извини, я первый в душ и убегаю, и так задерживаюсь из-за лифта. Закажи в номер поесть… Хотя лучше лифтом не пользоваться.

Вероника села в кресло. Тут загорелся свет. Вероника включила телевизор. Виктор вышел из душа посвежевший. Он надел чистую футболку, перекинул сумку через плечо и попрощался с Вероникой.

– Будешь уходить, ключ сдай дежурной. Отдыхай!

Он ушел, а Вероника стала решать, какими способами она будет убивать Михаила, желательно долго и мучительно. Наверняка где-то шляется или пьет. А еще более правдоподобно, что он напился и спит. Вероника тоже приняла душ, отметив, что у Виктора вещи, а их было мало, стояли очень аккуратно, и одежда висела на плечиках.

«Повезло его жене. Не пьет, красив, аккуратен, не гуляет. Хотя мне, может, и кажется, что он испытывает ко мне симпатию. А может, просто помогает как товарищ по несчастью. Я – романтичная дурочка, опять что-то вообразила о любовном притяжении. Опять без взаимности», – подумала она.

В дверь постучали.

– Доставка в номер! – громко возвестил голос с придыханием.

Вероника увидела на пороге парня в униформе гостиницы с подносом в руках. Он тяжело дышал.

– Извините… Пока на десятый этаж поднимешься… Быстрее бы лифт починили. Гость заказал ужин для одного. Разрешите поставить поднос. Всё оплачено. Приятного аппетита.

– Спасибо, – ответила Вероника, и сердце ее застучало еще сильнее.

С утра Вероника снова попыталась попасть к себе в номер, оставив ключи Виктора, как договаривались, у дежурной.

Михаил на этот раз открыл, но выглядел он так, словно за эту ночь успел умереть и воскреснуть, причем несколько раз подряд. И было видно, что ему очень плохо, поэтому уж совсем гневные слова застряли у Вероники в горле.

– Жив-здоров? Бегом на работу! – приказала она.

– Вероничка, это ты? Как здорово! А где ты ночевала? Какая работа? Я плохо себя чувствую!

– Я сказала – быстро! – повысила голос Вероника. – Сейчас я позвоню Ольге Романовне и расскажу о твоем самочувствии! Скоренько в себя придешь! Мужская компания ему нужна! Еще он со мной ехать не хотел! Пьет как свинья, а я в номер попасть не могу! Вчера не работал! Сегодня опять! Ты сюда приехал, чтобы уйти в запой?! Я пообещала вчера директору, что приведу тебя, и я тебя приведу, даже если мне придется тащить тебя за волосы. Ты понял? Коллега!

Михаил вытаращил на нее глаза, затем открыл рот, хотел что-то сказать, но подавил рвотный рефлекс.

– Извини! Меня сейчас вырвет!

Он исчез в ванной, потом возник звук душа, вопли, говорящие о том, что вода в душе ледяная. И через полчаса они вместе шли в банк. Вероника себя ощущала мастером по подбору артистов в кино. В данный момент она вела актера на пробы, загримированного под зомби.

– Поговорили сегодня с родными? – спросил Лев Николаевич, заглядывая к Веронике под конец рабочего дня.

– Да, спасибо! Я звонила от вашей секретарши. У меня маленький ребенок, связь с домом очень для меня важна.

– Вы так хорошо работаете…

– Если честно, устала, в глазах одни цифры, – ответила Вероника.

– Идите отдыхать, – предложил Лев Николаевич.

– Я дождусь Михаила, вместе пойдем, – сказала Вероника, чуть не добавив: «Чтобы я домой хоть сегодня смогла попасть».

– Так он уже ушел, – ответил директор.

– Как ушел? Когда?

– Да пару часов назад… Я его сам отпустил. Если честно, давно таких специалистов не видел. За пару часов сделал то, что наши несколько суток бы делали. Профессионал! И чувствует себя совсем нехорошо. Трясется, озноб, наверное. В общем, он отлично поработал, и я его отпустил. Очень надеюсь на то, что он завтра себя будет лучше чувствовать и восстановит вторую вычислительную машину.

Вероника пыталась уловить подтекст в словах директора, но похоже, что старик на самом деле был чист как слеза младенца.

У нее разболелась голова от работы и переживаний за «больного» Михаила. Она пошла в гостиницу. С замиранием сердца осмотрела холл, вошла в лифт с желанием уловить знакомый запах парфюма: «Опять вы? Мы вместе в лифте!»…

Но чудо не произошло.

«Интересно, а будет прилично, если я зайду к нему вечером и скажу спасибо за ночлег и ужин?» – думала Вероника, понимая, что снова проголодалась. Получается, что ела она один раз в день – вечером.

Дверь в ее номер оказалась запертой. Она постучала. Ей долго не открывали, хотя какое-то движение в номере она слышала. Наконец-таки дверь приоткрылась и появилось красное лицо Михаила. Он был абсолютно голым.

Вероника вспыхнула и отвернулась.

– Вероничка, ты можешь погулять?

– Что?! Я с работы, я устала! Ты с ума сошел? – закричала Вероника.

– Вероничка, ну я не один, я с дамой. Понимаешь? Ну погуляй где-нибудь пару часиков?

Глаза у Вероники вспыхнули гневом.

– Пару часиков? А ну открывай немедленно, а то получишь!

– Тише! Любовь с первого взгляда, понимаешь? Не переживай! Я возьму себя в руки, поборю в себе это чувство и вернусь к детям! Но сейчас мне не до тебя, – вздохнул Михаил.

– Мишутка, я жду! – раздался пьяный голос из комнаты.

Вероника отшатнулась, а Михаил захлопнул дверь.

– Вот черт!

Она спустилась на лифте в холл и пошла в ресторан, чтобы поужинать. Вероника была разочарована – все столики оказались заняты. Чувство голода становилось всё сильнее.

– Дьявол, дьявол, черт! – выругалась она и тут заметила Виктора. Он махнул ей рукой.

– Виктор, здравствуйте! – обрадовалась она, подходя к его столику.

Он уже встал и отодвинул ей стул.

– Садись, пожалуйста! Мы на «ты», помнишь?

– Я умру с голода! Нет мест, с ума сойти.

– Это один из лучших ресторанов в городе, а сейчас многие точки общепита закрылись, а приезжих много, вот и аншлаг.

– Ты вчера меня спас, предложив ночлег, сегодня от голода! Похоже, что ты – мой ангел-хранитель, – засмеялась Вероника.

– Как твоя подружка? Сегодня пустит тебя ночевать? А то я могу опять предложить свои апартаменты. Правда, сегодня я не дежурю. Господи, Вероника, как ты напряглась! Я не посягаю на твое тело, могу отдать тебе кровать в полное единоличное распоряжение!

– Что будете заказывать? – подошла девушка-официантка.

– Я… – растерялась Вероника, понимая, что в присутствии Виктора тупеет прямо на глазах. Она видела только его, слышала только его. А смотрела в меню и ничего не могла прочесть, буквы складывались только в цифры, конечно, это еще и от ее работы.

– Позволь, я помогу, – мягко сказал Виктор. – Возьми куриный суп с клецками, овощное рагу с бараниной и сладости.

– Так и сделаю, – согласилась Вероника.

– Любишь красное сухое вино?

– С удовольствием.

– И бутылку вина, пожалуйста, – заказал он.

Вероника снова, как тогда в лифте, потеряла счет времени. Какие там два часа! Они болтали и болтали, словно всю жизнь знали друг друга и получали нескончаемое удовольствие от общения друг с другом. Еда была без изысков, но вкусная и порции оказались большие.

– Спасибо за помощь с выбором, очень вкусно и за вчерашний ужин тоже спасибо… было трогательно. Но мне неудобно.

– Очень приятно, рад, что понравилось. Я здесь уже две недели, изучил всё их меню, – усмехнулся Виктор.

– А я недавно, здесь первый раз, но мне нравится, – ответила Вероника. – И компания тоже нравится.

– Я неплохо готовлю сам. Мои шашлыки!.. – закатил многозначительно глаза Виктор. – Все друзья всегда в восторге. На первое мая, в день рождения, летом – это коронное мое блюдо.

– Повезло вашей жене, – ответила Вероника.

– Я не женат, но у меня есть дочь Алена, ей десять лет, – сказал Виктор. – Дочка – смысл моей жизни.

– Вы в разводе? – поинтересовалась Вероника.

– Жена умерла пять лет назад.

– Извини…

– Ничего… Первое время было очень плохо, сейчас уже легче. Кроме того, мне помогли, у моей Аленки полный комплект: две бабушки и два дедушки. Они просто соревнуются из-за внучки. Вот сейчас неделю жила у моих, а неделю – у родителей жены. А ты? – спросил Виктор, и в его глазах грусть сменилась неподдельным интересом.

Веронике внезапно стало трудно дышать. Всю жизнь она думала, что ей все равно, что подумают о ней окружающие, и вдруг стало совсем не всё равно. Как признаться? Как он к ней отнесется?

– Ты побледнела. Тебе нехорошо? – забеспокоился он.

– Нет. Все нормально. У меня есть дочка, ей годик, и я… я никогда не была замужем, – ответила Вероника, опуская глаза.

– Как ее зовут? – совершенно спокойно спросил Виктор.

– Виктория.

– Прекрасное имя. Похоже на мое. Еще вина? Ты – удивительная и очень красивая девушка.

– Ты тоже.

– Я тоже девушка?

Они засмеялись.

– Давай выпьем за нас! – предложил Виктор.

– Молодые люди, уже одиннадцать, мы закрываемся, – сообщила официантка.

– Ой, извините! Засиделись, сейчас уходим. Счет, пожалуйста.

Виктор поднялся с Вероникой в лифте и довел до номера. Там он взял ее за руку и сказал:

– Я завтра улетаю, у меня закончилась командировка, да, время пролетело быстро, и очень жаль, что наша встреча состоялась так поздно. Хотя… Может, это и к лучшему. Иначе бы я точно не сдержался. Меня тянет к тебе со страшной силой. Я всегда душой за длительные, серьезные отношения, и надо же было такому случиться, что встретил женщину за тысячу километров от дома. У нас могло бы получиться…

– Тебя не пугает, что у меня маленький ребенок? – спросила Вероника со слезами на глазах.

– Меня ничего не пугает. Я не из пугливых, я слушаю свое сердце. Я против мимолетных романов, никогда не заводил курортные интрижки, – Виктор наклонился и поцеловал ее. – А сейчас я уйду и зайду завтра вечером… попрощаться и оставить свой адрес. Если этот мираж не рассеется, напиши мне письмо, и, возможно, мы еще встретимся и не расстанемся никогда больше.

И Виктор ушел.

Ее номер оказался открыт. На полу валялись две пустые бутылки, а Михаил – добропорядочный отец и муж лежал в одних носках и храпел на весь номер.

– О боже! – вздохнула Вероника и без сил упала на свою кровать.

Весь следующий день Вероника очень нервничала, ведь вечером ей предстояла последняя встреча с мужчиной, которого она полюбила. Она поняла, что ждала его всю жизнь. На работе, правда, ей пришлось задержаться, доделать отчет и помочь одной девушке

Михаила она сегодня выставила из номера, сказав, что теперь – ее вечер. Сделала прическу, принарядилась и стала ждать Виктора, но время шло, а его не было. Тикали часы, и Вероника ощущала, как из нее выходит жизнь вместе с неспешным ходом стрелок. Когда совсем стемнело, она поднялась к номеру Виктора и постучала.

В номере жужжал пылесос. Открыла ей горничная.

– Извините, а постоялец, который здесь живет, он где? – спросила Вероника.

– Жил, – поправила ее горничная. – Он уже уехал в аэропорт. Давно. Я тут час убираюсь.

И она закрыла дверь.

Изображение поплыло перед глазами Вероники, она не помнила, как вернулась к себе. Там уже ждал Миша.

– Могу я вернуться? – спросил он.

– Что? Да, конечно…

– На тебе лица нет. У тебя что, свидание с Дракулой было? Ты вообще как? – забеспокоился он.

– Не трогай меня, дай прилечь, – еле разлепила губы Вероника.

Всю ночь она смотрела в окно на большую жутковатую луну, и слезы текли и текли у нее из глаз.

– Дай прикрою шторы, светит прямо как солнце! – не выдержал Михаил.

– Нет, оставь! Она как я… одинокая дура на звездном небе.

– Как знаешь, – пожал он плечами. – Вас, баб, не поймешь.

«Как я могла размечтаться, что он ответит мне взаимностью? – думала Вероника. – Такой порядочный мужчина, так трепетно говорил о дочери. Разве приведет он в дом прохиндейку? Конечно, он всё решил еще вчера, просто не подал вида, чтобы не обидеть. И поцелуй его был прощальным. Клеймо “гулящая” будет со мной всю жизнь. Ну что ж… Если это плата за Вику, я согласна», – Вероника перевернула подушку сухой стороной и закрыла глаза.

Срок командировки подходил к концу.

Михаил пил, гулял, но на работу под строгим взглядом Вероники ходил. Она же чувствовала себя абсолютно опустошенной и все время искала взглядом Виктора, потом одергивала себя. Было даже желание спросить у администраторши, не знает ли она, куда он улетел? Но решила, что не должна быть навязчивой. Домой она вернулась без приключений. Михаил даже не пил в самолете, чем удивил свою спутницу.

– Чтобы жена не унюхала, – пояснил он.

– А твоя любовь? Или любви? – с ехидцей спросила Вероника.

– Что?! – испугался он.

– Поборол?

– А… да! Конечно! Вполне поборол.

Федор Леонидович встретил ее как родной. Ольга Романовна сдержала слово. Вероника не знала, что она сделала, но Сергей Иванович даже не смотрел больше в ее сторону. Один раз начальница сказала ей:

– Пришло письмо с благодарностью из нашего филиала в Стерлитамаке. Вы хорошо поработали. Будет небольшая премия.

– Спасибо.

– Но в тебе что-то изменилось.

Вероника опустила глаза.

А еще через месяц в столовой к ней подсел Михаил.

– Привет!

– Привет, напарничек. Что-то ты какой-то небритый, мятый, – оценила она его внешний вид.

– Так Люська из дома выгнала…

– Да ладно? И за что? – удивилась Вероника.

– Не издевайся! И так плохо. Пытаюсь вернуться. Не пью вот. Ну не могу я без детей. Грешен, каюсь…

– Это да, – согласилась Вероника, отправляя в рот кусочек жаркого.

– И перед тобой виноват.

– Проехали, – махнула рукой Вероника. – Но в командировку я с тобой больше не поеду ни за какие коврижки.

– Нет, ты не знаешь. Я осел… болван… Ты там так светилась, а потом погасла. Ну я же не знал, что это так серьезно.

– Ты о чем? – не поняла Вероника.

– Ну, помнишь вечер, когда ты дала понять, что свидание у тебя. Я не осуждаю! Ты – свободная женщина.

– И что? – забилось сердце Вероники, она не могла выбросить из мыслей Виктора.

– Тогда я… Я же раньше с работы пришел, принял душ, тут стук в дверь. Я открыл, стоит такой здоровый мужик и спрашивает меня: «Ты кто?» Я испугался, решил, что это муж моей подруги, ну, с кем я замутил интрижку… Тогда я сказал, что твой любовник, что, мол, непонятного, раз живем в одном номере? Ты извини, Вероника, я это сделал из страха, чтобы он меня никак не связал с Машкой, ну той, с кем я…

– Господи, – выдохнула Вероника, – что же ты за человек такой лживый? Почему мне сразу не сказал? Я бы всё исправила! Я бы смогла найти его! Я бы объяснила!

– Извини… Я не думал, что так… А потом я уже тебя боялся, что ты ругаться будешь. Вот и не сказал, что он приходил. Он был с букетом роз, а там записка. Букет он отдал мне, чтобы я передал тебе, а записку вынул и смял ее в кулаке.

– Где букет? – убитым голосом спросила Вероника.

– Так я его это… Ты только не ругайся, Машке подарил. Шикарный такой букет.

– Ты подонок, гадина, – тихо и спокойно сказала Вероника.

– Знаю. Я же говорю – грешен.

– Ты же мне жизнь испортил.

– Ничего я не испортил. Я потом, когда с букетом роз пошел к Машке…

– Заткнись! Я же не знаю ни его фамилии, ни города, где он живет! Я никогда его не найду! – появились нотки истерики в голосе Вероники.

– Говорю, я всё исправлю. Я нашел смятую записку в урне. Мне любопытно стало, я поднял и прочитал. Удивительные вещи. Я боялся тебе ее отдать, а когда вернулись из командировки, у меня такие проблемы с женой начались, ни до чего было. Забыл я.

– Записка? Где она? Ты не врешь?

– Нет, конечно! Вот, всё сохранил.

– Виктор Александрович, вас ожидают. Девушка, – заглянула к заведующему хирургическим отделением медсестра. – Ой, вы еще с операции не переоделись! Я ей говорила, что у вас тяжелый день, но она сказала, что не уйдет.

– Родственница пациента?

– Не знаю, – пожала плечами медсестра.

– Ладно, пусть зайдет… Достали уже…

Вероника вошла в просторный кабинет. Виктор стоял у окна, смотрел на улицу и курил в форточку.

– Курить – здоровью вредить, – сказала Вероника.

– Да вот бросал и снова начал, – ответил Виктор, выбросил окурок в форточку и повернулся к ней. – По какому… Ты?!

– Я…

– Как ты меня нашла?

– Ты можешь думать про меня всё, что угодно, но больше всего в жизни я хочу вернуться в темный лифт, только чтобы нас никто не спасал, – ответила Вероника. – А своего коллегу, который так зло пошутил, я убью… наверное. Нет, я сломаю ему нос и не разрешу тебе чинить.

Она смотрела в его уставшие глаза и на ее губах расцветала улыбка счастья.

– Я весь этот месяц не мог тебя выбросить из головы. Жалел, что не сломал шею твоему «любовничку» и не поборолся за тебя, за свое счастье. – Виктор подошел к Веронике и обнял ее. – Я скучал по тебе.

– Доктор, мы живем с тобой в одном городе, – потекли слезы счастья из глаз Вероники.

– Спасибо тебе, – еще крепче обнял ее Виктор. – Больше я тебя не отпущу.

– И это правильно! Ангел-хранитель не должен покидать свою подопечную, – прижалась к нему Вероника, вдыхая новый для себя запах – его парфюма и каких-то медикаментов. – И я опять голодна. Но сейчас не хочу об этом думать.

Эту записку, как самый дорогой документ, Вероника хранила в своей шкатулке.

«Солнышко мое, Вероничка!

Я работаю хирургом отделения медицины катастроф. Дежурю иногда сутками и часто выезжаю с бригадой, если кому-то нужна наша помощь. Так что муж из меня еще тот. Живу в областном городе недалеко от Волги, вот адрес и телефон. Квартира у меня большая, есть дача. Места хватает. Моя дочка с удовольствием понянчится с твоей дочуркой. Жду тебя в гости. Не захочешь остановиться у меня – сниму тебе номер в лучшей гостинице. Если решишь остаться навсегда, буду счастлив. С надеждой, Виктор».

РЕДАКЦИОННО-ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ГРУППА

«ЖАНРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА»

представляет

остроумные детективы

ТАТЬЯНЫ ЛУГАНЦЕВОЙ

Антракт для душегуба

Белоснежка и семь трупов

Белые тапочки от Версаче

Бизнес-ланч для Серого Волка

Букет дурман-травы

Возвращение блудного самурая

Всем по барабану!

Гад в сапогах

Год козла отпущения

Гремучая смесь с колокольчиком

Гусеница на диете

Диета для Дракулы

Если царевна – жаба

Женщина-цунами

Жизнь прошла мило

За тремя зайцами

Забавы негодяев

Запчасти для невесты

Запутанная нить Ариадны

Зачем коту копыта?

Зуб дареного коня

Изверг моего романа

Каша из топора палача

Квадратные мозги

Килограмм молодильных яблочек

Кто в теремочке умрет?

Купидон со сбитым прицелом

Кутерьма вокруг хирурга

Медовый месяц с ложкой дегтя

Мисс несчастный случай

Месть божьей коровки

Молчание в тряпочку

Объятия удава

Над пропастью не ржи!

Наследство

Омлет из выеденного яйца

Отставной козы барабанщица

Пирсинг для ангела

Подарки Деда Маразма

Попугай – птичка райская

Поцелуй пиявки

Почем цветочек аленький?

Прерванный полет Карлсона

Простушка и трубочист

Пуд соли на сердечную рану

Пудреница для мозгов

Рыбалка в тихом омуте

Сачок для ночной бабочки

Свадьба с огоньком

Сердце разбитой кометы

Силиконовое сердце

Сменный Кен для Барби

Стая гадких утят

Сто грамм для белочки

Сухой закон для Диониса

Сходняк снежных лавин

Та еще штучка!

Таблетка от одиночества

Террариум для Царевны-лягушки

Траурный венок от Красной Шапочки

Убийства в шоколаде

Фуэте на пороховой бочке

Черная кошка, зеркало и пустое ведро

Чудо в перьях

Шах белым конем от белой королевы

Шашлык из волнистого попугайчика

Шоу гремящих костей

Экскурсия на тот свет

Я залезу выше крыши

Оглавление

Рыбалка в тихом омуте

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Эпилог

Черная кошка, зеркало и пустое ведро Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg