«Возвращение блудного самурая»

Возвращение блудного самурая (fb2) - Возвращение блудного самурая 866K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Игоревна Луганцева

Татьяна Игоревна Луганцева Возвращение блудного самурая

Прерванный полет Карлсона

Глава 1

Лолите Игоревне Тереховой с детства не повезло. Вернее, даже не с детства, а с самого рождения. Прямо с первого дня, когда ее отцу, Игорю Владимировичу Терехову, сообщили, что у его жены, Инги Аркадьевны Тереховой, родилась дочка, а не сын. Игорь Владимирович долго не мог поверить в случившееся злодейство: на свет появился не «наследник престола», не тот, кто должен был доказать его мужскую состоятельность, а никчемное существо.

— Девочка? Нет, не может быть! Потому что просто не-воз-мож-но! Я хотел сына. Всю Ингину беременность я думал только о нем!

Беднягу можно понять. Ведь каждый второй человек на Земле — это женщина, а Игорь Владимирович наверняка пребывал мозгами в фантастической истории, когда все население на Земле было мужского пола и размножалось почкованием. Инкогнито в темном углу, чтобы никто не увидел и не рассмеялся, выпускал «почку» женского рода, чтобы все-таки гордый человек-мужчина когда-нибудь смог получить с ней исключительно физическое удовольствие.

Мужчины получали удовольствие от гонок на дорогих автомобилях, игры в карты, гольф, хоккей, от употребления дорогого коньяка, виски, курения трубки, сигар, путешествий, просмотра «Формулы-1», зарабатывания денег и еще много от чего в жизни. Наслаждение женщиной входит в этот перечень. Но чтобы получать удовольствие, надо иметь мозги, а по твердому убеждению Игоря Владимировича, мозгов у женщин изначально не наблюдалось. Так чего ждать?

— Ты зачем мне это родила? — в который раз спрашивал он у жены. — За что так наказала?

— Извини, так получилось, — вздыхала Инга Аркадьевна. — На кассе поменять нельзя было, и силой мысли пол ребенка тоже не изменить.

Быстро поняв, что, родив дочь, не будет счастлива с этим идиотом, она ушла от него. Да что там говорить, сделала это прямо в роддоме. Держась одной рукой за стенку, а другой качая ребенка, позвонила домой:

— Извини, дорогой, что не оправдала твоих надежд. Собери свои вещички и отправляйся к маме. Чтобы мы вернулись, а тебя уже не было. У тебя, видимо, аллергия на розовый цвет, а у нас теперь все будет розовое и красное. Так что сваливай, пока не поздно!

Игорь Владимирович немного посопротивлялся, то есть попытался «сохранить лицо при плохой игре», но ко дню выписки жены и дочери из родильного дома его как ветром сдуло. Инга Аркадьевна хоть и бодрилась, но такого свинства от человека, с которым была знакома много лет, все же не ожидала. Думала, он испугается, еще и прощения попросит, да и к дочке привыкнет. Но этого не случилось, и Инге пришлось справляться со всем самой, закусив губу и собрав волю в кулак.

Остаться без продуктов во времена тотального дефицита, с низким заработком, с ребенком на руках было очень тяжело. Государство могло позволить мамочке посидеть с ребенком только несколько месяцев, а потом снова к станку, к конвейеру, к выполнению плана, к сдаче больших норм в закрома родины. Да и народ смотрел косо на мать-одиночку.

У Инги Аркадьевны, и этого следовало ожидать, на нервной почве пропало молоко. Начались сплошные проблемы, так как ребенка не с кем было оставить. Все родственники в виде бабушек и дедушек имелись со стороны сбежавшего мужа и отвалились вместе с ним. Инге приходилось брать с собой дочку нескольких дней-недель-месяцев от роду и таскаться с ней на молочную кухню, где она отстаивала огромную очередь и в снег, и в дождь, чтобы взять питание, потому что больше кормить девочку Инге было нечем.

Самое страшное начиналось, когда кто-то из них заболевал, а Лола болела очень часто. Девочке все время ставили «снижение иммунитета»: еще бы, с таким питанием… С высокой температурой в мороз Инга Аркадьевна не могла пойти на молочную кухню, и Лолита оставалась голодная.

Кричала она как сумасшедшая. Инга Аркадьевна закрывалась в ванной и затыкала уши, чтобы не слышать дочь. Она, со своей зарплатой библиотекаря, тоже голодала, но слышать, как кричит от голода маленький ребенок, было невозможно. И главное, Инга не знала, у кого просить помощи и что делать.

— Не надо было рожать… Не надо было рожать… — раскачиваясь, сидя на краю ванны, словно заклинание, повторяла Инга.

Обвинить ее, что в свои двадцать семь лет — уже не девочка — она не подумала и родила ребенка в нечеловеческих условиях, тоже было нельзя. Инга не могла предвидеть заранее, что при известии о рождении дочери муж бросит ее, оставит без всякой помощи, что у нее пропадет молоко, а ребенок часто будет болеть. Об этом не думают и даже не предполагают, что такое может случиться. Вообще не думают, чтобы не привлечь этот негатив к себе, ведь мысли, по мнению некоторых, имеют тенденцию материализоваться.

А сейчас ей не хватало времени, денег на лекарства, помощи и много чего еще. Инга даже поймала себя на мысли, что жалеет, что Лолита родилась, ведь бедняжка так мучается! Какое у них с дочкой будущее? Нищета? Скорее всего, да, на ее зарплату библиотекаря в шестьдесят рублей, в тесной двухкомнатной смежной хрущевке.

Инга ужасно переживала за здоровье дочери: Лола не вылезала из соплей, гнойных отитов и кашля. А на лекарства у Инги Аркадьевны средств не было. И ее охватила жесточайшая депрессия. Только в те времена об этом не говорили, таких слов не знали. Просто могли посчитать мамашей-растяпой.

На нее везде, и во дворе, и в поликлинике смотрели не с сочувствием и желанием помочь, а с осуждением, потому что быть матерью-одиночкой по той, социалистической морали считалось недопустимым, словно она этого ребенка нагуляла от маньяка-людоеда.

Работала Инга в небольшом коллективе, коллеги пребывали в такой возрастной группе, что ждать помощи от них не приходилось. Сами еле сводили концы с концами. Соседи тоже не горели желанием помочь молодой маме. Рядом, например, проживала очень старая, одинокая и сильно пьющая женщина, смысл жизни которой покоился на дне водочной бутылки. Она почти все время лежала без сознания в алкогольном опьянении.

От такой тяжелой жизни Инга даже решила унизиться и позвонила бывшему мужу. Хотела попросить хоть немного денег на содержание ребенка. Но ей ответил веселый, молодой женский голос. Обладательница этого голоса радостно заявила, что Игорь велел передать: никакую Ингу он знать не знает, нечего сюда звонить. А если она хочет унижений еще и в суде, пусть подает в суд.

Недосыпание, недоедание и, главное, отчаяние привели Ингу Аркадьевну к невеселым мыслям о бессмысленности своего существования. И она искренне захотела умереть: именно такой вот исход нашла в сложившейся ситуации.

Не было тогда психологов и психотерапевтов, за денежку выслушивающих пациентов об их трудностях бытия, о переживаниях и дающих дельные советы и успокоительные таблетки. В те времена к психотерапевту на прием можно было попасть только на «скорой помощи», когда тебя отвезут в психушку. А там уж с тобой и твоей психикой делали что захотят. Да и лекарства были не современные, щадящие, а конкретно превращающие даже самые прыткие мозги в спокойное состояние овощей на грядке, ждущих следующей дозы. А еще в распоряжении сотрудников больниц был электрический ток и видавшие виды ремни, которыми можно было привязать к койке.

Именно туда и доставили Ингу Аркадьевну с острым психическим расстройством, когда она попыталась свести счеты с жизнью в московском метро.

— Я не смогла, я не сумела, — в полубреду твердила она. — Я ничтожество, я должна была, так еще хуже… Отпустите меня… насовсем.

— Все будет хорошо, — ответили медики и вкололи сильнейшее снотворное: что называется, «и тебя вылечим». — Медикаментозный сон, электрошоковая терапия и «вязка», — скомандовал психотерапевт.

Так поступали со всеми самоубийцами. С ними не церемонились, особенно в те времена. И молчали об этом, потому что советский человек изначально всегда был счастлив и рад, что родился в Советском Союзе. А если вдруг ты не захотел жить в этой самой лучшей стране мира, тебя объявляли психом и начинали серьезно лечить.

Но с молодой отчаявшейся женщиной все было не просто, а ужасно. В ее двухкомнатной квартире не в самом элитном районе Москвы, а точнее, на самой окраине, в кроватке лежал беспомощный шестимесячный ребенок, который уже устал плакать. Отчаянного плача малышки никто не слышал: соседка, как всегда, пребывала в алкогольных бреднях. Инга сожалела только о том, что не смогла убить дочь перед тем, как сама решилась на этот шаг, и оставила ее умирать мучительной смертью. Но ей уже что-то вкололи в вену, речь стала невнятной, да ее никто и не слушал, и она поплыла по волнам тяжелого медикаментозного сна.

Вот так жутковато началась эта история и жизнь маленькой Лолиты Игоревны.

Глава 2

Нина Михайловна Озерская к тридцати годам стала фактически легендой, звездой, как сейчас говорят, советского кино. Актерскую карьеру начала очень рано, играя девочек-пионерок, эдаких активисток, затем плавно перешла на отважных комсомолок, ждущих своих парней из заводских цехов, пашен или забоев с лебединой верностью. Она много снималась в военных фильмах и была очень любима народом и членами руководящей партии, то есть главными руководителями страны, что немаловажно.

Ее узнавали все от мала до велика. Неведомо людям было только одно — что экранный образ красавицы в корне отличается от оригинала. Между ними была целая пропасть! Просто огонь и вода, черное и белое.

Нина была абсолютной стервой. Грубо общалась с людьми, хамила, могла и пульнуть тем, что под руку подвернется, в кого-нибудь из съемочной группы. Но подобные выкрутасы, как правило, заминались. Она пила, курила, участвовала в закрытых оргиях партработников и элиты от культуры.

Насчет нескончаемой череды ее мужчин ходили легенды. Ее любовниками становились все, на ком она хоть однажды останавливала любопытный взор. Нина рано познала изнанку жизни и уже к двадцати пяти годам навсегда распрощалась с волшебным словом «любовь». Это была расплата за циничный подход к жизни, нормальным человеческим отношениям. Она поняла: пока молода, надо использовать мужчин. Для этих целей она выбирала исключительно высокопоставленных лиц, режиссеров и других представителей сильного пола, имеющих статус и деньги. Поговаривали, ее любовником был даже член Политбюро.

Все эти возрастные и статусные мужчины были давно и хронически женаты и не могли уйти от жен, из официальных семей: никто бы не одобрил по партийной линии жену-артистку. Поэтому Нина смирилась с вечным статусом любовницы, но и брала за это по полной. Машины, шубы, золото, дача, квартира в элитном доме, а также поездки за границу, круглосуточный доступ в валютные магазины «Березка», отоваривание в закрытых секциях. Нина имела популярность, славу, съемки в самых лучших фильмах. Хотя в этом случае желание богатых спонсоров совпадало с желанием режиссеров и, главное, с желанием зрителей постоянно видеть на экране свою любимую актрису. Они-то не знали, что талант талантом, а вынести ее скверный характер для съемочной группы — дело очень сложное, доходило порой до нервных срывов. По современным меркам в райдер надо было бы включить еще и несколько литров валерьянки и пустырника, чтобы все дожили до окончания съемок в полном уме и здравии. Но результат на экране оправдывал все ожидания, и это тоже истина. Таланта этой стерве хватало!

Жизнь Нины состояла из бесконечных любовных встреч в лучших гостиницах, постоянных гулянок в ресторанах. У нее случились пять незапланированных беременностей. Обеспокоенные любовники тут же устраивали ее в кремлевскую клинику на аборт. И ей по волшебному слову «блат» делали аборт под наркозом, тогда как над миллионами советских женщин издевались «на живую». Еще бы! Нечего беременеть в стране, где нет секса! А уж если имела наглость получить удовольствие с любовником, а не с мужем, и забеременела, рожай стране рабочего или крестьянку. Не хочешь рожать — пройди унизительные круги ада, чтобы в дальнейшем неповадно было!

На пятый раз, еле выведя Нину из наркоза, главный врач гинекологического отделения с прискорбным выражением сообщил, что она больше не сможет иметь детей из-за возникших серьезных осложнений. Он ожидал от актрисы любой реакции: гнев, горе, разочарование, отчаяние… Но услышал абсолютно спокойное:

— Слава богу, теперь смогу вести привычный образ жизни и не делать аборты! Спасибо, доктор. Чего я в жизни точно никогда не хотела и не захочу, так это ребенка. Все складывается удачно!

Нина понимала, что не «потянет» ребенка, потому что не изменит свой образ жизни даже ради него, и дети ей противопоказаны априори. Она не любила их и нисколько при этом не кривила душой. Раскручивать «старперов» и «толстосумов» ради развлечения — вот главное в жизни, после работы, конечно.

Женщина она была сногсшибательной красоты, по виду настоящая колдунья. Черные длинные волосы, темные порочные проникновенные глаза. Фигура у Нины тоже была что надо… И все равно: любовница — да, мать — нет!

На съемках нового фильма произошел случай. В перерыве между съемками Нина зашла в номер к своему партнеру, начинающему артисту Грише, молодому и красивому парню, и без предисловий отдалась ему. Так, для разрядки. А этот олух влюбился в нее без памяти, размечтался на что-то большее и очень удивился, когда на следующий день Нина даже не поздоровалась. Молодой человек потребовал объяснений, скандалил, бился в истерике. А она спокойно послала его подальше, с трудом вспоминая имя незадачливого любовника.

Григорий вскрыл себе вены. Когда Нине сообщили об этом, она только плечами пожала:

— Идиот!

— Он это сделал из-за тебя, — возразили ей. — Прояви хоть каплю человечности!

— И не он один, были уже психи. Мне что, за всех психов замуж надо было выходить? — хмыкнула Нина.

— Нельзя быть такой бессердечной! Это уже переходит все границы! Побойся бога!

Так, под давлением общественности и бога, что было весьма странно для того времени, Нина все же пошла в психиатрическую лечебницу навестить неудачника и, главное, попытаться образумить его, чтобы не повторил свои безумные поступки.

Где бы Нина ни появлялась, народ сбегался поглазеть на яркую, модно одетую женщину. Немногие во времена Союза могли себе позволить так шикарно одеваться, как она. Энергия, исходившая от актрисы, прошивала окружающих насквозь. А вхожа товарищ Озерская была в любые учреждения без пропуска благодаря своим колоссальным связям и бешеной популярности.

В больнице ее встретили более чем приветливо. Всеобщее «Ах!» раздавалось везде, где Нина появлялась. Высокая, яркая, красивая, в духах и золоте, словно из сказки, из той жизни, что большинству советских граждан даже сниться не могла.

Ее в мехах и золоте пропустили в отделение суицидов к Грише, чуть ли не расстелив ковровую дорожку, хотя вход туда был закрыт для всех.

— Ну и дурак же ты, — с порога заявила Нина, ставя на тумбочку сумку с апельсинами.

— Ты пришла, пришла! Как же я рад тебя видеть! Какое счастье! Это все стоило того! Дорогая, как ты прекрасна! Я знал! — истерил Гриша, в то время как Нина сохраняла абсолютное безразличие. — Я не верил! Я до конца не верил! И вот ты здесь! Богиня, как же идет белый халат твоей коже и глазам! Ты сногсшибательна! Я сделаю это с собой снова и снова ради возможности увидеть тебя! — Молодого человека в больничной одежде с перебинтованными запястьями трясло от возбуждения.

Нина с пренебрежением окинула взглядом скудную обстановку палаты и железную кровать с висящими на ней четырьмя ремнями.

— Фи, ну и обстановочка. И стены мягкие… Это чтобы такие идиоты, как ты, не разбили себе головку? А если она у тебя уже повреждена? — Она брезгливо присела на кровать, подняв белье вместе с матрасом и отряхнув руку.

— Зачем ты так? Я же из-за тебя! Я не могу, не могу, любимая…

— А я просила об этом? Ты зачем так меня подставляешь?

— Ниночка, я слеп от любви. Я, наверное, виноват…

— Оглох и отупел, и виноват, — кивнула она. — Короче, Склифосовский, приходи в себя, жуй апельсинчики и выходи на волю с вправленными мозгами. А то про меня уже такие слухи ходят — врагу не пожелаешь. Будто я людей на съемках съедаю не запивая. Я не хочу, чтобы мне еще и доведение до самоубийства впарили.

— Ниночка…

— Подбери слюни, слюнтяй! Не мужик, а черт знает что! И чтобы этого больше не повторилось, смотри у меня, — погрозила ему пальчиком Нина и встала, резко дернув подол юбки, намереваясь покинуть палату.

— Дорогая, — кинулся к ней в ноги Гриша, — придешь еще ко мне?

— Еще чего, — фыркнула Нина.

Выйдя в коридор, она увидела человек десять врачей и санитарок в почтеннейшем ожидании, с ручками и блокнотами наготове. Ясное дело, все выстроились за автографами.

Красивое лицо Нины исказилось в неприятной гримасе.

— Дорогая наша Нина Михайловна, вы… вы наше всё! Это так неожиданно, так здорово… Для нас такая честь! Вот мы бы все хотели… — выступила вперед самая смелая медсестра, переминаясь с ноги на ногу и краснея.

— Обойдетесь, — прищурилась Нина и, подцепив под руку главного врача, замурлыкала ему на ухо: — Дорогой мой доктор, если я уж здесь оказалась, и дай бог, больше никогда сюда не попаду, хочу попросить вас о маленькой услуге.

Главный врач Дмитрий Иванович деликатно кашлянул, уводя ее от возбужденных почитателей по коридору в свой кабинет.

— Да, конечно, для вас что угодно, любые таблетки… Есть очень дорогие, импортные. Минимум побочных эффектов, минимум! И сон нормализуется, и настроение. Я понимаю, у вас напряженный гастрольный график, съемки, день и ночь меняются местами… Отсюда могут быть и бессонница, и срывы настроения, — вкрадчиво мурлыкал Дмитрий Иванович.

— Да? — Нина удивленно посмотрела на него.

— Конечно. Не вы одна ко мне обращаетесь. За валюту сейчас можно достать что угодно и полечиться совершенно анонимно. Ко мне обращались многие известные люди, и из вашей артистической среды тоже, — кивнул он, не отпуская ее руку.

Нина давно заметила: многие мужчины хотят к ней прикоснуться, войти, так сказать, в телесный контакт. И уж если им удавалось взять ее за руку или, еще лучше, приобнять за талию, они ее уже не отпускали, пока она сама не выворачивалась. Так и сейчас.

Она освободилась от руки Дмитрия Ивановича и снизошла до улыбки.

— Все очень заманчиво и интересно, но я не об этом хотела спросить. С нервными стрессами пока прекрасно справляются алкоголь и сигареты.

— Это опасный путь… — стушевался главный врач.

— Мое здоровье — мой выбор, — оборвала его Нина. — Хочу пообщаться с женщиной, находящейся в состоянии острого психического расстройства. Поговорить с ней или просто понаблюдать за мимикой, взглядом, движениями. Мы, актеры, люди очень наблюдательные, и для меня это очень важно. Я скоро буду играть не совсем здоровую женщину с очень трудной судьбой, которая в конце концов все же покончила жизнь самоубийством, и я бы очень хотела хоть что-то подметить для создания такого образа.

— Необычная просьба. Мы бы даже родственников не пустили, — задумался врач.

— Я буду очень вам благодарна, еще я знакома с некоторыми состоятельными людьми, страдающими бессонницей и не знающими, к кому обратиться за помощью. — Она прожигала его взглядом.

— Да, да, конечно. Только не надо об этом сильно распространяться.

— Я в своем уме, понимаю, — со знанием дела кивнула Нина, входя, скорее, в образ главного врача, чем пациента.

— Я разрешу вам понаблюдать за больной, она ни с кем не говорит. То есть имеется подходящая кандидатура, всё, как вы просите. Как раз недавно поступила молодая женщина именно в таком состоянии, — заметил Дмитрий Иванович.

— Вот и славно. Спасибо, мон амур, — сногсшибательно улыбнулась актриса.

Нина Михайловна через стеклянную перегородку наблюдала за больной женщиной. Это была Инга Аркадьевна. Их судьбы пересеклись.

Терехова лежала на кровати в позе эмбриона и смотрела в одну точку. Неожиданно ее внимание привлекла яркая, красивая женщина в белом халате. Она ей показалась Матерью Божьей, спустившейся с небес. И хотя Инга Аркадьевна уже давно перестала «стучаться в закрытую дверь», она слезла с кровати, подошла к стеклу и стала что-то говорить, умоляюще глядя на красивую женщину.

Озерская не слышала и не понимала ни слова, да и не хотела вникать в мольбы несчастной пациентки, но ее поразил умоляюще-просящий взгляд больной женщины, а медицинские работники опрометчиво оставили ключ в замочной скважине палаты — большой просчет, очень большой. Не думая, что эта хрупкая женщина может причинить ей вред, госпожа Озерская смело повернула ключ в замочной скважине и вошла в палату. Она вообще была не из робкого десятка. Сумасшедшая сразу кинулась к ней:

— Помогите, помогите! Я скажу вам адрес! Там мертвый ребенок! Не знаю, сколько я здесь нахожусь! У меня в голове все перепуталось! Не по-человечески это! Ее похоронить надо! Предать тело земле, понимаете?! Мой ребенок! — Она снова и снова повторяла это, вцепившись в полы халата Нины. — Только не уходите! Поверьте мне, помогите похоронить ребенка! Это единственное, о чем я прошу. Умоляю, если у вас есть сердце!

В палату ворвались два санитара во главе с Дмитрием Ивановичем, мгновенно оторвали девушку от гостьи, не применяя особо усилий, словно сломав спичку.

— Не надо, она ничего мне не сделала, — вступилась было Озерская. — Зачем вы так с ней? Не надо, прошу!

Но Дмитрий Иванович на этот раз был не настолько любезен, он покраснел от злости и гнева.

— Вы поступили, Нина Михайловна, очень опрометчиво! Так делать нельзя! Никогда и ни при каких условиях! Если бы я знал, что вы откроете дверь в палату к психически ненормальной, я бы вам вообще не разрешил здесь находиться, понятно?! Это вам не театр!

— Но она хотела мне что-то сказать! У нее что-то случилось! Она говорит о ребенке! Я всего лишь выслушала ее! — возмутилась Озерская, которая не привыкла, чтобы с ней так разговаривали и тем более отчитывали.

— А в другой палате вас, например, захотели бы убить! Что дальше? — злился главный врач. — Да мне бы за вас срок дали.

— Я вас знаю, я вас где-то видела! Вы — добрая, помогите мне! Ребенок! Поверьте мне! Я не сумасшедшая, — извивалась Инга в крепких руках санитаров, которые пытались ей вколоть какое-то лекарство.

Это было ужасное зрелище, и на Нину такое «реалити» тоже произвело впечатление.

— Пойдемте, — тоном, не терпящим возражения, приказал Дмитрий Иванович и увел Нину из палаты в свой кабинет, зацепив ее за локоток. — Получили впечатление?

— Более чем. Эта женщина хотела покончить жизнь самоубийством?

— Именно так.

— А почему?

— Потому что сумасшедшая, почему ж еще. — Дмитрий Иванович пожал плечами.

— Вы лечите следствие, а надо причину, — возразила Нина.

— А вы академик Павлов? — Главный врач противно рассмеялся.

— Нет, я даже не его собака, — парировала Нина, но сути ее претензий это не снижало.

— Хорошо, что вы не врач, а наша любимая актриса. Оставайтесь той, кого мы любим, а не в свое дело не лезьте, пожалуйста, — твердо произнес Дмитрий Иванович.

— Вы черствый человек! Вы слышите меня?! Она говорила о мертвом ребенке! Труп лежит у нее дома, она просит его похоронить. Вы понимаете? — Нина нервно закурила, благо в кабинете главного врача имелась массивная пепельница из тяжелого чешского стекла.

— Вот, Ниночка, о чем и следовало сразу сказать. Вы же понимаете, сюда просто так не попадают, сумасшедшая она. Кому-то крысы мерещатся везде, кому-то тараканы, кому-то трупы. Потом она скажет, что не хотела никого хоронить, не хотела возвращаться домой, потому что там трупы детские, вот и кинулась под поезд в метро.

— А если это правда? — не унималась Нина.

— За годы работы в психиатрии я научился больным не верить. Если ей поставлен диагноз, нельзя верить всему, что она говорит.

— А вдруг?! Это же легко проверить!

— Вы мне предлагаете проверить? — засмеялся Дмитрий Иванович. — Успокойтесь и доверьтесь профессионалу. Все это полный бред! Если повезет — подлечим и она придет в себя. А сейчас дайте мне, пожалуйста, автограф для моей супруги Клавдии. И еще Олечке…

— Ах вы проказник, — цокнула языком Нина и конечно же подписала ему все, что он просил.

Она бы все подписала, даже свой смертный приговор, лишь бы унести из больницы ноги. Зловещая атмосфера душила ее, Нине захотелось как можно скорее покинуть этот дом скорби.

— На какие еще преступления, дорогая моя амазонка, ты меня сподвигнешь? — спросил представительный мужчина с погонами генерала.

Разговор происходил не на съемочной площадке, не на экране, а в подъезде старой хрущевки. — Хотя такая девушка может заставить сделать все что угодно, — вздохнул генерал.

Нина привела знакомого генерала в дом, который ей назвала женщина в психушке. Генерал первым делом хотел послать ее к чертовой матери, но, как всегда, не смог отказать и откликнулся на горячую просьбу актрисы.

— Мы просто проверим, и все, — умоляла его Нина. — А уж вам нечего бояться. Сам себе начальник! Я не могу не думать об этой несчастной женщине и ее просьбе. Мы должны проверить квартиру, — ответила Нина.

— Хорошо-хорошо! Как скажешь, фея моя. Давай, Вова, вскрывай, — обратился генерал к слесарю после того, как на звонок в дверь никто не отозвался.

Слесаря от вида погон генерала парализовало на время, но потом он пришел в себя и даже поверил, что ему ничего не будет за взлом двери без нужной бумаги. Замок щелкнул, и дверь открылась.

— Я боюсь, — заявила Нина и переступила порог только после генерала, смело шагнувшего вперед.

Обстановка жилища поражала убожеством, то есть бедностью, кому как больше нравится. Здесь не было общепринятых ценностей, таких, как хрусталь, ковры, стенка мебельная, которую надо было обязательно полировать специальным составом. Голые полы, голые стены, раскладушка, ободранное кресло, круглый старый стол и вылинявшие тюлевые занавески неопределенного, серо-желтого цвета.

В этой комнате находилась детская кроватка. На нее-то и обратила внимание Нина. Ее охватил вселенский ужас. А время, за которое генерал приблизился к кроватке, показалось вечностью.

— Пресвятой боже! — совсем не по уставу воскликнул генерал. — Да тут ребенок!

Нина ахнула:

— Женщина не обманула, я так чувствовала! Она была так искренна! Ребенок! Никакая она не сумасшедшая! Он мертв? Только не показывайте мне его! — У Нины началась истерика.

— Точно… ребенок, — подтвердил слесарь. — Он что, тут один? Где родители? Звери!

— Он живой. Нина, он живой! Слабенький, но шевелится и теплый, — сказал генерал.

— Так скорее отвезем в больницу, — схватила ребенка актриса. — Фу, какой запах! И какие большие, красивые глаза! Наверняка это девочка!

Так звезда советского кино Нина Михайловна Озерская познакомилась с Лолитой Игоревной Тереховой, и жизнь обеих с тех пор изменилась, хотели они того или нет.

Глава 3

Прошло тридцать лет. На дворе стоял две тысячи одиннадцатый год, время космическое по сравнению с временами застоя, мебельных стенок с полировкой, хрусталя и ковров.

Лолита давно выросла и превратилась в привлекательную женщину с великолепной фигурой, стройными длинными ногами, пикантным вздернутым носом и слегка раскосыми глазами, придающими особую притягательность. Она стала знойной женщиной, почти «мечтой поэта».

Только опытный пластический хирург мог понять, что у нее слегка увеличены губы и грудь неестественно большая по сравнению с тонкой талией. Был грешок — увеличила она себе бюст на пару размеров.

Ингу Аркадьевну Терехову долго не выпускали из больницы, а Лолиту еле вернули к жизни, потом определив в дом малютки. А вот Нина Михайловна совершила непростительную глупость: приехала в дом малютки навестить девочку один раз, а потом еще и еще… ветрено думая, что все это совершенно ничего не значит для нее.

Актриса чувствовала некоторую ответственность за судьбу девочки. И сама не заметила, как привязалась к ней. Ругала себя, пыталась отпустить ситуацию, но уже не получалось. Нина посодействовала, чтобы Ингу побыстрее выпустили из психушки, надавив на Дмитрия Ивановича, вернее, шантажируя некоторыми фактами из его биографии, которые он так неосмотрительно ей поведал. Она напомнила ему историю про «волшебные лекарства», которыми расслаблялись при его содействии актеры и прочие важные личности. В итоге она стала помогать Инге Аркадьевне, сама на себя ругаясь на чем свет стоит.

— Надо было дуре привязаться к вам! Зачем? Для чего? Детей терпеть не могу! А Лолка окрепла и орет словно резаная. Она какает, писает, все время хочет есть! А еще улыбается, когда видит меня… Терпеть не могу…

Но она помимо воли вспоминала воспаленную кожу маленькой девочки, ее маленькую, сморщенную от обезвоживания ручку, большие проникновенные глаза, которые заглянули прямо ей в душу. Малышка словно все поняла сразу о непростой взрослой жизни. И тогда Нина впервые взяла ребенка на руки, да еще в роли спасительницы. Вот и не смогла больше из сердца вытравить чувство привязанности. Она привозила Лоле детское питание из-за границы, давала деньги, покупала вещи, игрушки. Она не могла оторвать взгляда от маленькой девочки, всегда встречающей ее улыбкой.

Так продолжалось четыре года. Нина по своим каналам определила Лолиту в хороший детский садик для одаренных, артистических детей, а Ингу взяла к себе в театр костюмершей с окладом куда более приличным, чем та получала в библиотеке. Все было бы хорошо, если бы не Инга… То ли она на самом деле сошла с ума, то ли помогли лекарства, которыми ее успели основательно отравить в психушке, но Инга с каждым годом становилась все более странной.

Она все чаще говорила о загробной жизни, о том, что ее там ждут, ей в тягость ходить по земле. А разговоры, что она не в состоянии смотреть на свою дочь, добивали Нину.

— Я плохая мать! Я не должна была становиться матерью, я ее чуть не убила. Ты спасла Лолу, ты кормишь нас. Если бы не ты, нас бы уже не было! Зачем я тебе? Ты настоящая мать, а не я. Я — балласт… Мне не следует жить, я только мешаю вам! Каждый раз вспоминаю о своем поступке, когда смотрю на дочь, и это невыносимо!

Попытки вразумить Ингу, успокоить, доказать, что та несет полную чушь, оказались безрезультатными.

— Да и Лола тебя больше любит, я же вижу, — гнула свое Инга. — Я — неинтересная, никчемная женщина, которая никому не нужна, а ты красивая, актриса, личность! У Лолиты глаза загораются, когда она тебя видит. Она каждый день тебя ждет и все время спрашивает: «Когда приедет тетя Нина?» Ты стала для нее центром Вселенной. Девочка словно чувствует, кто ее спас! Это что-то сверхъестественное.

В этих самых умозаключениях Инга дошла до точки, решив поджечь в театре свою соперницу, то есть Нину. И это выглядело не совсем логично, потому что, судя по высказываниям, от нее больше можно было ожидать собственной кончины, но никак не устранения нужного человека.

Она устроила пожар в гримерке, подперев дверь, чтобы актриса не смогла вырваться. А когда ее кинулись ловить, Инга забралась на чердак и с криком «Я свободна!» выбросилась из окна, осуществив то, о чем так долго говорила. Она разбилась насмерть. А вот Озерскую, уже потерявшую сознание от дыма и получившую серьезный ожог руки, все же спасли. Тогда-то она и решила взять Лолу к себе. А когда Лолита подросла, сварливо напоминала, что никогда, ни при каких условиях не хотела брать «эту дрянную девчонку».

— Еще чего! Я же не люблю детей, терпеть их не могу! Но мне ничего не оставалось делать! Я настолько совершенна, что ты влюбилась в меня больше, чем в свою мать, вот в чем ирония! И на меня легла эта чертова ответственность за твою судьбу, — вздыхала она, томно закатив глаза.

— Я всю жизнь слышу, что ты меня не любишь, потому что вообще не способна любить. Только мне все равно, у меня самая замечательная мама на свете, — улыбалась Лолита. — Главное, что я тебя люблю, этого достаточно.

Вроде не биологические родственники, но Лолита и Нина Михайловна даже внешне были похожи, а уж характер Лолита полностью унаследовала от Нины, особенно «стервозность», только возвела ее в высшую степень.

С детства Лолита имела то, чего не было у других детей. Она ходила в лучший садик, училась в лучшей английской школе, а еще посещала театральную студию. Исполнялся любой ее каприз! У нее были самые шикарные платья, самые красивые туфли, шубы из натурального меха уже в четырнадцать лет. Ее привозил в школу личный водитель на «Волге».

Девочка обедала в ресторанах, хотя многие дети даже не знали, что это такое. Целыми днями Лолита пропадала в театре у матери, рано приобщившись к жизни кулис. Подружки безумно завидовали, что у нее такая звездная, богемная мать. Холодильник в доме Озерской всегда ломился от продуктов, а к маме часто захаживали любовники с подарками и разными вкусностями.

Лолита вспоминала свое детство: пропахшая духами квартира, игривый смех Нины Михайловны из спальни, куда Лолите строго-настрого запрещалось заходить. На столе в хрустальной вазе, как правило, шикарные розы, разнообразие закусок: от бутербродов с красной икрой до клубники, которую Лола ела даже зимой. А еще имелась всегда открытая бутылка шампанского. Лоле не надоедало смотреть, как в золотистой жидкости бесконечно поднимались маленькие пузырьки. А потом Лола засыпала прямо за столом, перепачканная клубникой и шоколадом.

Неожиданно объявился отец Лолы, узнав, что его ребенка удочерила богатая актриса. Он стал угрожать Нине, что подаст на нее в суд и заберет у нее девочку. Лоле в то время было десять. Нина привлекла все свои связи, полгода мучилась, таскаясь по инстанциям, но свое право на девочку отстояла. Правда, после нервотрепки у актрисы Нины Озерской периодически, в самый неподходящий момент, стал пропадать голос от нервного спазма гортани. Но она не жалела, что отстояла ребенка, даже ценой собственного здоровья.

Но когда Лолите было двенадцать, случилось кое-что пострашнее. Один из многочисленных любовников Нины стал приставать к перепуганной девочке и чуть ее не изнасиловал. И изнасиловал бы, если бы вовремя не вернувшаяся домой Нина не ударила его хрустальной вазой по голове. Тогда их снова чуть не разлучили.

— Как советская женщина могла вести такой разнузданный образ жизни на глазах у девочки? Да еще и убийство совершить у нее на глазах? У девочки нервный стресс! Есть же какие-то границы! — кричали газетные статьи.

При таком раскладе скрыть аморальное поведение Нине не удалось — дело получило общественный резонанс. Ее осудили по минимуму — на три года, хлопотал известный адвокат, поклонник ее творчества. А потом выпустили досрочно через год.

Лолита все это время провела в интернате. После освобождения Нина Михайловна сильно изменилась. Больше не устраивала оргии, попойки, не приводила в дом мужчин. Впервые в сорок два года она официально вышла замуж за состоятельного ювелира, к тому же коллекционера антиквариата. Все свободное время Нина Михайловна стала проводить с мужем и дочерью, словно наверстывая упущенное, создавая нормальную, крепкую семью.

Аркадию Сергеевичу было уже за семьдесят, но он пребывал в отличной физической форме и абсолютно здравом уме. От каждодневного труда от звонка до звонка Аркадий Сергеевич давно отошел, но продолжал иногда на пару часов несколько раз в неделю уезжать по делам. А дел у Аркадия Сергеевича было много, поскольку имелись парочка антикварных магазинов и договор на создание ювелирных украшений на одном заводе.

Аркадия приглашали в качестве эксперта-оценщика ювелирных изделий и драгоценных камней при их ввозе в Россию, а также на выставки и в комитет «Росэкспертиза». А еще он был членом Союза антикваров и один из немногих в России мог по-настоящему оценить старинные предметы искусства. Работы у Аркадия Сергеевича было столько, что хватило бы на десятерых.

Они много путешествовали по миру, отдыхая и впитывая новые впечатления. Нина Михайловна захотела вернуться в профессию, но ее ждало разочарование. В лихие девяностые кинематограф не то чтобы развалился, но пустился во все тяжкие. В такой шняге актриса Озерская не стала бы сниматься и под дулом пистолета. К тому же ей мягко намекнули о возрасте — в пятьдесят она уже не котировалась, хотя выглядела очень хорошо. Режиссеры, которые раньше с ней работали, отошли от дел, а молодые снимали молодых, новых…

Один режиссер вообще заявил ей:

— Опаньки! Я слышал о вас, конечно. Но думал, вы умерли в тюрьме. Прикольно! Вы же пришили и кого-то расчленили? Расскажите, интересно все-таки! А может, фильм снимем про это? Но снимать я буду молодую актрису, а вы сыграете себя в старости!

— Да, а потом съела… того, кого расчленила, — кивнула ошарашенная Нина Михайловна. — Но мои запасы давно закончились и я снова голодна. Идиот!

Так Нина поняла, что ее время ушло.

Лолита пошла по стопам приемной матери. Продолжая ее дело, она стала актрисой. Кроме того, Лола прекрасно пела и играла на фортепьяно и гитаре. Она в «звезды» не выбилась, но была вполне востребована. В личной жизни Лолита куролесила так же, как Нина Михайловна.

К тридцати годам она только официально побывала замужем трижды, каждый раз расставаясь с очередным мужем со скандалом и мордобоем. А уж скольким мужчинам Лолита вскружила голову — в ее хорошенькой головке эта информация не удерживалась. Она прожигала жизнь в ночных клубах, на вечеринках, не гнушалась вести корпоративчики и играть в игру «Соблазни босса» и «Получи роль или премию».

Однажды Нина Михайловна устроила серьезную разборку, застав Лолиту в одиннадцать часов в абсолютно «отрубленном» состоянии с мужиком, имени которого дочь даже вспомнить не смогла. Она выгнала неизвестного мужчину и вылила на Лолу ведро холодной воды.

— Мама, ты что делаешь?! С ума сошла?! — не ожидала такой реакции дочь.

— Вставай, дрянь! Приди в себя! Нам надо поговорить, — твердо сказала актриса, прожигая ее взглядом.

Лолита оторопела: никогда еще мама с ней так не разговаривала. Уже через полчаса она сидела, насупившись, в махровом халате, со спутанными длинными волосами, с которых капала вода.

Нина курила, сидя в шезлонге на большой застекленной лоджии с потрясающим видом на Москву-реку.

— Мама, в чем дело? — капризно надула губки Лолита. — Что на тебя нашло?

— Кто этот стервец? — сухо поинтересовалась Нина Михайловна.

— Да откуда я знаю?

— Ты спала с ним! Этого недостаточно, чтобы знать, кто он?!

— Да мало ли с кем я спала? — удивилась Лола. — Какая разница?! Когда тебя это волновало?! С чего ты вдруг завелась?

— Как ты смеешь так разговаривать со мной? Я воспитала тебя! У тебя ни стыда, ни совести! Я вырастила монстра!

— Мама, тебя раньше не интересовали такие вопросы. Я уже взрослая, не вини меня…

— Да, я виновата, избаловала тебя! Всё для моей Лолочки! Все ей! Все лучшее! Хочешь это? На! Хочешь то? На! И что получилось? — сокрушалась Нина Михайловна.

— А что получилось? По-моему, нормально. Не принимай близко к сердцу, — улыбнулась Лолита.

— Тебе тридцать лет! Здоровая кобыла, а ведешь себя… Стыдно же!

— У нас это семейное! Я научилась от тебя!

— Да брось ты, семейное, — передразнила ее Нина. — Тебе до меня далеко! Ты бесталанная, глупая дура! Ведешь себя как проститутка! Горе мне, горе! Не надо было связываться с тобой! Я так и чувствовала, что не сумею воспитать, а тем более вырастить хорошего человека!

— Мама, что ты говоришь?! Ты… — Лолита оторопела.

— Я впервые говорю тебе правду. Всю жизнь только по головке гладила. Это я во всем виновата, воспитала чудовище, — заплакала Нина не по-театральному, а очень даже по-человечески, по-настоящему.

— Мама, не надо…

— Надо! Хотя поздно. И моя правда уже не спасет такую великовозрастную девочку! Я везде за тебя платила, хочу, чтобы ты об этом знала.

— Мама… — чуть не задохнулась Лола.

— Я давала взятки и в твоей театральной студии, и при поступлении в вуз, и когда тебя несколько раз хотели отчислить. Держалось все на моих деньгах и связях. Я тебя не посвящала, чтобы не расстраивать мою золотую девочку. Но мне все твердили, что актриса ты никакая…

— Почему не сказала мне раньше?! Это жестоко!

— Знаю… надо было. Не хотела тебя разочаровывать. Ты так мечтала быть похожей на меня! И я всячески поддерживала твою мечту. Но выше головы не прыгнуть. Великой актрисой тебе не стать. — Слова Нины Михайловны прозвучали как приговор.

— Мама, но меня постоянно приглашают сниматься, — побледнела Лолита.

— Не за талант, уж поверь мне. А за твой силикон, прости господи, и за то, что легко сбрасываешь трусики перед камерой, — отрезала Нина, глубоко затягиваясь сигаретой. — Бедная Инга! Оставила мне самое дорогое, что есть у женщины, а я не справилась! Воспитала безбашенную прожигательницу жизни! Так глупо и безалаберно себя ведущую! Ты уничтожаешь меня, Лола! Мне больно!

— Мама, что я могу сделать для тебя? Вернее, догадываюсь, что ты хотела бы мной гордиться. Но как это выполнить? Не говори таких страшных слов!

— Ты должна выйти замуж. И не так, как в прошлые разы, а за серьезного, богатого человека. Должна родить детей и остепениться. Семья — это главное, я к этому пришла после сорока лет! Не будь дурочкой, не повторяй моих ошибок!

— Ты это сделала в возрасте за сорок, а мне вешаешь хомут в тридцать, — попыталась повернуть разговор в свою пользу Лолита.

— Ты хочешь еще и в тюрьму попасть? Чтобы весь мой путь повторить? — Нина Михайловна зло прищурилась.

— Нет…

— Тогда не затягивай, ищи достойного кандидата. И потом, у меня была ты, а у тебя нет ребенка, а пора, чтобы и голову на место поставить. Это мое первое условие.

— Что еще? — вздохнула Лолита.

— Прекрати сниматься во всякой дряни, попробуй себя в серьезной роли! Ты как легкокрылая бабочка — порхаешь по жизни с цветка на цветок. А попробуй по-другому… Надейся только на свои силы. Вкалывать надо, детка, вкалывать. Быть рабочим муравьем.

— Зачем муравьем? Давай уж сразу стану червяком.

— Жить в земле? Будешь склевана птицей, — улыбнулась Нина Михайловна. — Знаешь, что самое страшное?

— Думаешь, ты разбила мне жизнь, сообщив, что я, оказывается, пустое место? — усмехнулась Лолита. — И к тому же шлюха.

— Нет. Это ты переживешь, что-что, а характер у тебя есть, — сказала Нина Михайловна. — А вот то, что я оказалась плохой матерью, — факт. Если бы я знала, что так получится, я бы приучила тебя к трудностям, воспитала бы из тебя человека, указала бы на твои недостатки. Я бы все вовремя откорректировала! Вместо этого я лила на тебя елей, вот и все! Потому что не я родила тебя, не я выстрадала эту боль. Я всего лишь приобрела себе игрушку, живую, дорогую игрушку, — сокрушалась Нина Михайловна.

— Ладно, что хоть любимую, — вытерла слезы Лолита.

Лолита очень любила и уважала приемную мать и после этого разговора задумалась о жизни не на шутку и постаралась хоть немного сбавить обороты и держать себя в узде. Первым делом она перестала приводить без разбора в дом мужиков. Даже задумалась о постоянном партнере.

Три ее предыдущих брака случились по молодости и длились не больше полугода каждый. Мужчин она всегда выбирала очень красивых, статных, породистых. Такие итальянские жеребцы, с холеными лицами, ярким брюнетистым окрасом, высокие в холке и с мускулистыми задницами. И вот Лолита стала подыскивать подходящую партию на свой вкус. И потратила на это… еще несколько лет. Вернее, потеряла, потому что все чаще ее ждало разочарование.

Мимолетными связями Лолита пресытилась, от объятий на бегу ее уже подташнивало. И к тридцати пяти годам она вдруг обнаружила, что рядом с ней нет приличного человека. Нет никого, чтобы привести к маме и успокоить ее.

Были знакомые, предпочитающие молодых мальчиков: в общении очень приятные, адекватные, все понимающие… Была череда женатых мужчин, готовых в любую удобную минуту сходить налево. Лолита и сама раньше не брезговала женатыми, но сейчас поняла, что любовница в данной ситуации всегда оказывается в невыигрышном положении. Женатик питается ее энергией, ее одиночеством, стимулирует за счет нее свой брак, строит свое счастье, свою крепость на ее легких, несчастных, воздушных замках надежды на искренность и любовь. После таких отношений резко становилось плохо, ухудшалось здоровье, потому что отношения эти сходили на нет, скатывались в отрицательную энергию и злобу.

— Как я этого раньше не понимала и не замечала? — удивлялась Лолита. — Оказывается, я не женщина-любовница и не хочу вечного праздника… Мужика я хочу своего, домашнего! Вот ведь открытие!

Только мужчина, верный одной женщине, был способен зарядить ее энергией. Она поняла: только у таких женщин светились глаза от счастья, а следовательно, и от любви. Старые знакомые Лолиты встречались с совсем молодыми девчонками, и она впервые почувствовала груз своего возраста. Даже высказала претензии маме:

— Это из-за тебя я в депрессии! Я жила и не задумывалась. Нет бы раньше встряхнуть!

— Ага! Очень хорошо, что задумалась, почему возле тебя одни недостойные личности, а ты гробила на них молодость и здоровье. Может, хоть сейчас что поймешь? — смягчилась Нина.

— А толку-то?! Поняла уже, что рядом нет мужиков нормальных. Смотреть противно. Женатики, алкоголики, любители малолеток, а у кого деньги — ведут себя так, что на одно поле по нужде не пойдешь! Все! Баста! Лучше бы я оставалась в пьяном угаре!

— А я ведь тебе пыталась объяснить: хорошего мальчика надо было брать и строить с ним отношения с нуля. Хотя с твоими амбициями и характером ничего бы не сложилось, — досадливо махнула рукой Нина Михайловна. — Какой там хороший мальчик! Выбирала всегда самых порочных, наглых, извращенных, тупых и красивых. Но это временно, не для совместной жизни, — учила она ее уму-разуму.

В каких-то нудных спектаклях и сериалах Лолита все равно принимала участие, хотя и с перерывами. Яркой, интересной работы не было, но Лолита не бедствовала. Жили они очень хорошо благодаря мужу Нины Михайловны. И отношения Лолы с Аркадием Сергеевичем наладились с первого же дня. По-другому быть не могло, ведь главным критерием при выборе поклонника и тем более мужа Нина считала именно отношение к Лолите.

Аркадий Сергеевич любил дачу, любил сидеть у камина, накрытый пледом, с чашкой горячего чая и трубкой с любимым вишневым табаком. Он все меньше хотел покидать дом и общаться с кем-то вне семьи. Взаимоотношения Аркадия Сергеевича с Ниной Михайловной можно было назвать идеальными: они даже говорили друг другу «вы» и старались не разлучаться.

— Очень удачный выбор мудрой женщины, прошедшей огонь, воду и медные трубы, — комментировала Нина Михайловна свою жизнь.

— Вы идеальная пара. Здорово, что тебе повезло, ты это заслуживаешь, — кивала Лолита.

— Надеюсь, что и ты найдешь свое счастье, — отвечала Нина Михайловна. — И учти: это может быть совсем неожиданно для тебя.

— Что? — не понимала Лолита.

— Чувство, что это твой человек. И это не всегда любовь. Не всегда… Чтобы так, как я и Аркаша. У меня было столько мужчин, что чувство любви притупилось. И я вышла замуж без любви — ради спокойствия и благополучия. А потом, уже лет через пять, вдруг поняла, что люблю его, что Аркадий — самый родной и близкий мне человек.

Лолита слушала откровения Нины Михайловны, замерев от изумления. Надо же, выходила замуж без любви! Но это известие, похоже, не смущало Аркадия Сергеевича, он продолжал спокойно читать газету. Похоже, он все знал про свою любимую женщину.

«Высший пилотаж, — подумала тогда Лола. — Отец настолько уверен, что мать любит его, что безоговорочно верит одной из самых красивых женщин своей эпохи».

Наконец настал день, когда родители устроили званый ужин и пригласили Лолиту. Она удивилась: вроде не праздник, не день рождения, не памятная дата их семьи. Но увидев за столом высокого, плечистого брюнета с кудрявой шевелюрой, узким, холеным лицом и пронзительными наглыми синими глазами, сразу поняла: все не просто так. Красавцу было примерно столько же лет, сколько и ей. А по прическе Нины Михайловны, дорогому пиджаку Аркадия Сергеевича и вызванной во внеурочное время домработнице Ларисе Лолита поняла, что ее дело труба, в принципе всё решено.

— Лолита, мы хотим тебя познакомить с Олегом Васильевичем Трушиным, — представила гостя Нина Михайловна. — Это наша дочь, Лолита. Мы очень надеемся, что вы подружитесь, — с намеком произнесла Нина Михайловна.

Обычно резкая и надменная Лолита дрогнула.

— Здравствуйте, — протянула она руку гостью. — Можно Лола… Так называют меня близкие друзья.

— Очень рад, очень тронут, — расплылся в кривоватой улыбке Олег Васильевич.

Улыбка портила первое впечатление. Но в остальном мужчина был безупречен. Олег Васильевич просто пожирал Лолу глазами.

— Вы, Лола, даже не представляете, насколько я рад нашему знакомству. — Он поцеловал ей руку. — Я счастлив! И очень надеюсь на продолжение знакомства.

А дальше Лолита узнала, что Олег — сын лучшего друга Аркадия Сергеевича и партнера по бизнесу, который недавно умер, передав свой бизнес сыну. А Аркадий Сергеевич решил передать свое дело Лолите, и это известие для Лолы стало ударом, впрочем, как и для Нины Михайловны.

— Что ты говоришь?! — воскликнула Нина. — С чего бы тебе передавать дела?! Ты плохо себя чувствуешь?

— Дорогая, мне за семьдесят. Мои компаньоны, люди, с которыми я начинал, почти все умерли. У всех остались наследники, и у меня наследница, и сейчас самое время Лолите задуматься об этом.

— Господи, но что я могу?! Другие наверняка готовили себе преемников заранее! Дети получали соответствующее образование! — воскликнула Лола. — Вы на меня словно ушат холодной воды вылили!

— Но ты никогда не проявляла интереса ни к камням, ни к украшениям… Только когда рассматривала их на своей шее, в ушах и на пальцах. Училась в творческом вузе… — развел руками Аркадий Сергеевич. — Я не видел интереса с твоей стороны, а насилие в воспитании детей мы с Ниночкой отмели сразу. Я надеялся, ты повзрослеешь и…

— Вот именно! Я же не юрист, не экономист, не ходила с тобой на работу, не вникала в сложнейшие аспекты… Что я могу? — всерьез запаниковала Лолита.

— Тебе не десять лет. Ты всегда жила в достатке и, если хочешь и дальше комфортно жить, должна поднапрячься и поучиться! Ради мамы, ради ребенка, который, надеюсь, у тебя будет, должна вникнуть в бизнес и если не приумножить, то хотя бы не растерять то, что я заработал большим трудом за всю свою жизнь. — Аркадий Сергеевич выжидательно смотрел на нее поверх очков.

Лола очень хорошо знала этот взгляд, он означал, что спорить бесполезно. Он никогда не ругался, не распускал руки и даже не повышал голос, но мог так посмотреть… кровь стыла в жилах.

Лолита онемела от свалившейся на ее хрупкие плечи неожиданной ответственности. Мама пыталась ее отстоять, понимая, что человеку, изначально творческому, да за тридцатник, трудно собраться и полностью изменить свою жизнь, а мозги поменять совсем невозможно. Родители нашли единственно правильное решение для Лолы в этой ситуации: решили устроить ее личную жизнь с человеком, который поможет ей и поведет семейную лодку к процветанию и благополучию.

Лолита начала встречаться с Олегом. Оба понимали, что свело их и почему они вместе. Но случилось чудо: молодые люди прониклись друг к другу симпатией. Олег даже влюбился в нее, да и Лолите он был приятен. Олег быстро сделал предложение, и Лола приняла его. Возможно, она спешила уйти от ответственности, которой хотел от нее добиться отец, и сразу переложить ее на плечи своего компетентного мужа.

Глава 4

У Лолиты с ее характером было не так уж много подруг. Вернее, подруга была всего одна, зато проверенная годами. Именно с ней Лола договорилась встретиться пообедать в престижном, большом и клубном по стилю ресторане «Каприз».

Женщины взяли по салату, легкому по калориям и большому по объему, чтобы хоть чем-то наполнить желудок, американский кофе и эклеры с шоколадными кремом и глазурью. Подруга Лолиты Мария Орешкина пила еще и шампанское из тонкого узкого фужера.

Дружили они со старших классов школы. И если Лолита все время витала в облаках, мечтала о театральном, то Маша крепко стояла на земле и имела здравый смысл, но подругу понимала и поддерживала, считая ее творческой и интересной личностью. Поступила Маша в престижный экономический вуз, вышла замуж, родила сына и пристроилась экономистом в неплохую фирму. Стабильный доход, крепкая семья, реальные планы на жизнь и их полное осуществление словно по списку, в котором каждый год появлялась очередная галочка.

Наверное, Лолиту привлекли в подруге стабильность и здравый смысл, напрочь отсутствующие у нее самой. Маша четко могла вычленить из всех сумасшедших идей Лолиты нужные. А уж идти в указанном направлении или нет, Лолита решала сама и часто не слушалась подругу. А потом жалела.

Лола сообщила, что выходит замуж за Олега. Подруга замерла на секунду, затем продолжила ковырять салат, не выдавая эмоций.

— Что ж… Прекрасно. Значит, тебя можно поздравить? — осторожно поинтересовалась она.

— Почему ты уточняешь? Свадьба — не похороны. Эге-гей! Это же здорово, весело! Свадьба — это же хорошо! — громко запела Лолита хорошо поставленным профессиональным голосом, привлекая внимание людей за соседними столиками.

— Это ты мне говоришь? Я всю жизнь на свадьбах гуляю! Меня иногда спрашивают, сколько я посетила свадеб, и я гордо отвечаю, что была на шести! «Ох, сколько у тебя друзей!» — завидуют мне! А я отвечаю: «Нет, три раза я была у одной и той же подруги». Мне просто повезло с подругой! Всю жизнь шикую! Больше всего мне понравилась твоя вторая свадьба, на теплоходе, помнишь? А вот жених больше впечатлил третий. А платье с каждым разом у тебя все красивее и красивее. Слушай, я только сейчас отметила эту положительную динамику! Твой каждый следующий муж был лучше предыдущего. Так что если бы еще раз двадцать выйти замуж, можно дойти и до более-менее идеала, — беззаботно качала ногой в удобной балетке Мария с непроницаемым выражением лица.

Лолита посерьезнела.

— Подкалываешь? Хлещет неприкрытый юмор? Только вот не слышно веселого детского смеха. Что за дела?

— Что ты, подруга, я серьезно, — отозвалась Маша, весьма миленькая, натуральная блондинка, в очках, с кудрявостью на голове и мозгами в голове.

— Знаю, что осуждаешь, — вздохнула Лолита. — Ты меня несерьезной считаешь.

— Какая есть… Ты всегда такой была и меняться, я думаю, не собираешься?

— Конечно. Подумаешь, четвертая свадьба. Ты у нас один раз вышла — и успешно! Повезло. А я в поиске, и что? Что в этом плохого? — разгорячилась Лола.

— Да не кипятись ты. Конечно, я серьезно не относилась к твоим мужьям! Они были похожи на быков-производителей, причем все. Но даже в этом не оправдали надежд, даже ребятенка тебе не сделали.

— Очень хорошо все делали, — возразила Лола.

— Не сомневаюсь. Слово «секс» у всех было вытатуировано на лбу, — не выдержала Маша и рассмеялась.

— Просто я детей не хотела, — смутилась Лолита. — Не была к материнству готова.

— А сейчас?

— Не знаю. Но пора уже… мать скрипит к тому же.

— Ладно. Я что хотела сказать: Олег мне понравился, он на самом деле лучше всех твоих предыдущих. По крайней мере, у него серьезная работа.

— Спасибо, — выдохнула Лолита.

В одежде Лолита предпочитала светлые тона, что безумно шло к ее яркой внешности и длинным черным волосам. Вот и сейчас костюм она подобрала нежно-кремового цвета, а к нему белые туфли. Ярко-красная помада и огненный лак на ногтях дополняли образ — эдакая женщина-праздник, женщина-фейерверк, женщина-вамп, женщина-конфетка.

— Олег умный, галантный, — продолжала перечислять подруга.

— Богатый, — добавила Лолита.

— Кто бы сомневался! — фыркнула Мария. — Это одно из главных качеств.

— Нет, ты не понимаешь! Я выхожу замуж последний раз, — жестикулировала Лолита. — Или не веришь? Мне тут мама так вправила мозги!.. Я поняла, что не имею права ее расстраивать, что должна чем-то отблагодарить. Они с отцом решили действовать по старинке: нашли мне достойную пару, раз уж я не справилась. Папа с мамой не подведут. Отец передает мне бизнес, Олега готовили к бизнесу: образование соответствующее, он в профессии как рыба в воде, вот и поможет мне. Бизнес Аркадия Сергеевича не развалится, а он для него — все.

— Разве можно так замуж выходить? — изумилась подруга. — Раньше ты вообще не думала: раз — и выскочила, а сейчас… и о маме думаешь — что она скажет, и о папе — чтобы его дело не развалилось…

— А что тут плохого? — не поняла Лолита.

— В таких делах о себе надо думать в первую очередь. А о других вообще необязательно. Слишком уж положительный твой Олег, даже страшно. Начнете жить — что-то проявится обязательно.

Именно на словах «проявится обязательно» к их столику подошел мужчина и галантно поинтересовался у Лолиты, танцует ли она? Лола даже поперхнулась и уставилась изумленно на незнакомца.

Мужчина был абсолютно никакой, то есть самый обычный. Лола таких в упор не замечала. Зачем подошел? Сидел бы в своей компании. Она окинула взглядом сидящих за столиком приятелей наглеца: коротко стриженные, в свитерах и джинсах. Двое, правда, в костюмах, но сидели они на них как на корове седло. Мужчины поддерживающе улыбались, подбадривая своего смелого приятеля.

«Началось… Средь бела дня!» — раздраженно подумала Лолита и вежливо, но твердо отказала мужчине. Тот не стал настаивать, извинился и, понурившись, вернулся к друзьям.

— Скоро ко мне уже бомжи будут подходить знакомиться, — пробормотала Лола. — Я что, так плохо выгляжу?

— Дядька как дядька. Какой-то, видно, мальчишник, — пожала плечами Маша.

— Ага, шиномонтаж номер пять — год работы! Ура! — отреагировала Лолита.

— Скорее всего, завсегдатаи. Ты же здесь звезда, вот и решил перед мужиками блеснуть, пригласить на танец. Выпил для храбрости, — усмехнулась Мария.

После бурного разговора с матерью, когда та заявила, что у Лолы таланта нет, Лолита реально решила зарабатывать сама и по возможности много: пусть родители убедятся, что она может не только в бездарных сериалах сниматься. Пела она на самом деле хорошо, да и на пианино играла неплохо… Даже Нина Михайловна признала: певица Лола лучше, чем Лола-актриса. Вот и устроилась в престижный ресторан подрабатывать певицей.

Публика в основном в ресторан ходила солидная и спокойная, и Лоле за вечер за заказные песенки капали неплохие денежки. Голос у нее был красивый, сильный, низкий, с тонким, бархатистым переливом.

— Вот с Олегом вы будете красивой парой. Уж ему ты никогда не сможешь сказать: «Отвали, чмо!»

— И главное, со слов моей мамы… — загорелись глаза у Лолиты.

— Опять — мамы, — всплеснула руками Мария.

— Семья Олега богаче, чем наша! — выпалила Лола, не обращая внимания на выпад подруги. — Мама сказала, для такой женщины, как я, это очень важно. Он явно женится не по расчету, не для того, чтобы прикарманить наше состояние. Он уважает Аркадия Сергеевича и вроде любит меня!

— Вроде? — удивилась Маша.

— Что ты придираешься к словам?! Это вместо того, чтобы порадоваться за подругу, — обиделась Лолита.

— Я очень радуюсь, хотя и сомневаюсь. Любви бы побольше.

— Я его люблю!

— В глазах у тебя любви нет, — не согласилась Мария.

— А мне кажется… люблю.

— Когда кажется, креститься надо. С детьми не затягивайте, работайте. Да и не волнуйся, получится у вас нормальная семья. Может, и правда потом придут и чувства, и крепкая привязанность?

— Вот и спасибо на добром слове, — вздохнула Лолита. — Свадьба скоро, очень скоро, и ты — свидетельница!

— Как скажешь.

— Ладно, мне пора. Надо еще навести марафет, переодеться и четыре часа без перерыва петь для посетителей, и особенно для этой группы чернорабочих, — фыркнула Лолита, покосившись на мужчин, которые показались ей все на одно лицо.

Глава 5

Прошел год.

За это время много чего изменилось в жизни Лолиты. Умер Аркадий Сергеевич. Оказывается, о передаче дел он задумался, зная, что ему поставлен страшный диагноз — онкология. На операцию его не взяли и из-за возраста, и из-за запущенности болезни.

Умер он спокойно, на руках Нины Михайловны, в очередной раз признавшись, что она сделала его жизнь намного ярче и счастливее, согласившись скрасить его последние дни, и всегда была музой и богиней. Так же он поблагодарил Нину за дочь Лолу. На свадьбе Лолы Аркадий Сергеевич присутствовать не смог, поскольку не вставал, но посмотрел видеозапись и даже всплакнул.

Свадьба Лолиты и Олега проходила с размахом в арендованном ресторане. Чего там только не было!.. Вернее, там было все, что пришло в голову абсолютно невменяемому креативному устроителю.

Посреди зала залили каток, гостям предлагались коньки разных видов. Но как показало дальнейшее развитие событий, идея катания по блестящему ледяному зеркалу была не самая удачная. Поначалу чопорные, расфуфыренные гости с интересом смотрели на каток, но никто не рискнул в вечерних платьях ступить на лед. А когда под конец пошла пьянка-гулянка, некоторые голыми вылезли на лед охлаждать чувства, а кто-то все же нацепил коньки и возомнил себя «звездой льда». Поэтому в довершение вечера пара человек, напившись, сломали руки-ноги, то есть кто-то руку, а кто-то ногу, и были увезены на «скорой». Немного успокаивало, что боли они в алкогольном наркозе почти не почувствовали.

Устроитель свадьбы решил использовать все, что имелось у него в творческом арсенале, тем более что Олег щедро снабдил его деньгами. Он вообще оплатил все торжество и пребывал без ума от счастья, что все идет хорошо и Лолита выглядит счастливой.

Рядом с катком располагались два бассейна, в которых плавали лебеди и утки. Лолита искренне наделась, что все они останутся живы и здоровы и никто из гостей не перепутает их с дичью. Пробками из-под шампанского пробили потолок, разбили светильник, подбили одному человеку глаз, слава богу, глаз остался цел, но «скорую» опять вызывали. Вообще в этот день «скорой» пришлось поработать. Надо было сразу включить бригаду врачей в обслуживание свадьбы.

В зале били фонтаны, периодически сшибая летающих под потолком и над головами гостей голубей. В конце свадьбы некоторые гости уже купались в фонтанах, затем выползали на каток, примерзали и просили помощи, чтобы их отодрали ото льда. Те, кто шел на помощь, примерзали сами.

Угощение поражало разнообразием. На столах было все: от лобстеров до тортов в виде сказочных замков, от традиционных русских салатов до экзотических фруктов с африканского континента.

Молодые смотрелись потрясающе: красивая и яркая Лолита в сногсшибательном платье, сияющий улыбчивый Олег в строгом черном смокинге. Им надарили кучу нужных и ненужных вещей, желали счастья в личной жизни и детишек побольше.

Начало семейной жизни омрачила смерть Аркадия Сергеевича. Олег помогал как мог: нанял человека, который и взял на себя все тяготы с организацией похорон.

Олег оказался настоящим трудоголиком. Двадцать часов в сутки он пропадал на работе. А Лолита продолжила работать в театре и петь в ресторане. То, что его супруга работает в ресторане, совсем не нравилось Олегу.

— Я не хочу, чтобы мои деловые партнеры думали, что моя жена — не дочь известного антиквара и уважаемого человека, а ресторанная певичка, — заявил он.

— Олег, мне очень не нравится слово «певичка», больше нравится «артистка», — поправила его Лолита.

— Лолочка, ну зачем тебе это? Я вполне состоятельный человек, ты можешь сидеть дома и не работать, — сбавил он обороты.

— Знаю, но хотелось все-таки заниматься делом, — ответила Лолита. — Ты же знал, что я творческий человек. Что изменилось?

— Как раньше жить не получится, потому что ты вышла замуж за солидного человека. Петь в ресторане — это уже не для тебя, — вздохнул Олег.

— А я могу помогать тебе? — спросила она.

— Зачем?

— Ну как… Завод, магазин, антикварные лавки…

— Зачем?!

— Я тоже хочу принимать посильное участие в бизнесе, если ты мне запрещаешь петь… Я не желаю сидеть дома без дела.

— Тебе это ни к чему, — сказал как отрезал Олег.

— Это ты тоже за меня решать будешь? Чем же мне прикажешь заниматься — носки тебе штопать? — надулась Лолита.

— Дорогая, не утрируй. Просто так в бизнес не входят. Все очень сложно, бухгалтерия, то-сё, расчеты всякие. И потом, что ты знаешь о золоте, о мере весов? А о камнях? Чтобы научиться разбираться в бриллиантах, жизни порой не хватает. Люди в институтах учатся, что ты сейчас поймешь? Я не против, Лола, пойми меня правильно, я за здравый смысл. А он подсказывает: лучше тебе заниматься творчеством, чем глупостями всякими. Просто это будет напрасная трата времени.

Лолита слушала мужа и удивлялась. Она не предполагала, что Олег не склонен к диалогу.

— Хорошо, милый, ты убедил. А петь в ресторане я могу?

— Конечно, дорогая, если уж для тебя это так важно…

Виделись они редко, но всегда радовались встрече.

Сексуальная жизнь тоже устраивала обоих.

— Устраивает, что тоже редко, — хохотала Лолита, сплетничая с Марией. — Зато метко. Олег — молодец, он совершенен и в постели тоже отслеживает, чтобы все было хорошо. Родители были правы: мы с ним идеальная пара, друг друга стоим.

Подруги встретились в коттедже Олега, где теперь жила Лолита. Хозяйка угощала Машу кофе с пирожными, с ее любимыми эклерами, которые заказывала на дом из любимой кондитерской.

— Главное, чтобы ребеночек у тебя скорее появился, тогда будет чем заняться. И уйдет тоска из твоих глаз, — мягко улыбалась Мария.

— Чего? Какая тоска? Я в полном порядке, — возразила Лола.

— Только глаза грустные, как у собаки породы бассет.

— Какой бассет? Маша, я тебя не понимаю. Не надо меня сравнивать с собаками и вообще с животными. Глаза у меня всегда грустные, мне и операторы про это говорили! — возмутилась Лола.

— Вот-вот! Не горят они у тебя, не светятся!

— Так, чай, не фары.

— Лола, ты прекрасно понимаешь, о чем я: о счастье и любви!

— О страстных порывах и любви? Сколько нам лет? Не девочка я уже летать-то. Все это было и больше не повторится. А потом, ты знаешь, я признаю, что брак с Олегом заключен по расчету, с моей стороны точно. Но по очень хорошему расчету, по правильному, по удачному расчету, не знаю, как еще сказать.

— Да я вижу, что у вас все хорошо, — согласилась Маша.

— Все-таки я хорошая актриса, мама не права, — вздохнула Лолита, — если самая проницательная и близкая подруга ничего не заметила.

— Что случилось? — напряглась Мария.

— Я не знаю, как объяснить: Олег не очень пускает меня к себе в душу. Вижу я его редко, — отвела глаза Лолита.

— Я понимаю, он очень занятой человек, — кивнула Мария. — Мы ведь дуры, бабы. Хотим жить счастливо и богато, чтобы мужик зарабатывал прилично, но при этом внимание оказывал постоянно и приходил с работы неуставший. Не понимаем, что реально одно: или зарабатывать деньги, или носить тебя, любимую, на руках, но тогда денег не жди!

— Пламенная речь, — кивнула Лолита. — Наверное, правильная.

— Что случилось? Ты не договариваешь, — забеспокоилась Маша.

— Я чувствую, с Олегом что-то происходит. Все-таки я немного его изучила. Он педантичен, не меняет привычек, всегда ровен в настроении. Но за последние два месяца он очень изменился, перестал со мной выходить в свет.

— Остыли чувства? Не рано ли? Или их не было изначально?

— Нет, у нас все нормально. Он прекратил ходить в рестораны, заказывает блюда на дом. Постоянно о чем-то думает, нервничает, у него бессонница. Стал отключать телефон, странно реагирует на звонки. Раньше его сопровождали двое охранников, один из них был еще и водителем. Теперь Олег усилил охрану — появился еще один огромный «шкаф». И требует, просто настаивает, чтобы и у меня появился охранник, — пояснила Лолита.

— И ты что, совсем ничего не понимаешь?! — ахнула Мария.

— Я не идиотка и прекрасно вижу: ему что-то угрожает.

— Кто-то, — поправила подруга.

— Что?

— Когда что-то угрожает, в этом всегда виноват кто-то, ну не цунами же с землетрясением, — вздохнула Мария.

— А… ну, это да… Знаешь, Маша, я же к нему и по-хорошему, и по-плохому. И в постели, и за завтраком. Не колется… Говорит, все хорошо! Упрямый как осел! Остается только догадываться.

— То есть — ничего? — Маша захлопала длинными ресницами.

— Опа! Два-ноль! Опять попалась! Конечно, я не могла оставить это без внимания. Я пристала к начальнику охраны Диме. Почти соблазнила: он растаял от моих дружеских похлопываний и поглаживаний по плечам и мягкому месту.

— Похлопываний и поглаживаний? — Мария прыснула. — Впервые слышу. Скорее всего, он просто обалдел от такого поведения жены босса. Растерялся…

— Мне все равно, что он подумал, но главное, Димочка признался, что Олегу на самом деле угрожают: он получает послания на сайт, нашел под «дворниками» машины записку…

— Угрозы какого толка — не сказал? — спросила Мария.

— Убийство, — выдохнула Лола.

— За что?! — вздрогнула подруга и нервно вытерла перепачканные кремом пальцы салфеткой.

— Этого в записке не было. Олег знает, но молчит! Такой скрытный, знаешь…

— Уже знаю с твоих слов…

— Ну вот. Наши предположения подтвердились: угрозы были. Только пока непонятно, кто угрожает и насколько все это серьезно. Что-то явно происходит… Понимаю, что должна быть рядом, поддержать его. Плохо, что он не доверяет мне так, как должен доверять муж жене, — пожаловалась Лолита.

— Наберись терпения, может, тебе лучше и не знать, — посоветовала подруга.

— Олег подыскал для меня телохранителя, бывшего спецназовца. Маша, этот парень что, все время будет дышать мне в затылок?

— А ты как думала? У него работа такая, — пожала плечами Мария. — Со временем научишься не обращать на парня внимания. А потом, если такие серьезные дела, лучше уж с охранником ходить. Доверься мужу.

— В этом есть доля здравого смысла, — вздохнула Лола.

— Надеюсь, паренек, приставленный к твоему телу, окажется симпатичным и заинтересуется твоим телом на самом деле, — пошутила подруга. — Может, тогда повеселеешь?

— Ты в своем уме? Что ты говоришь?! Чтобы я с охранником…

— А что? Сильный мужчина, всегда рядом… Некоторых это заводит.

— Я не сплю с водителями, охранниками и прочим обслуживающим персоналом, — покраснела от возмущения Лолита.

— Это ниже твоего достоинства, — кивнула Маша.

— Не хочу никого обижать, но действительно не желаю! Да и зачем?

— Олег часто на работе, — напомнила Маша.

— Иногда он возвращается, и мне его ласк вполне хватает, — ответила Лолита. — А от тебя такого не ожидала! В тихом омуте…

Олег познакомил Лолиту с Юрой Захаровым, охранником. Просто поставил перед фактом, что теперь тот будет всегда рядом. И Лола сразу вспомнила намек подруги о сексуальном контакте с телохранителем, потому что молодой мужчина был божественно красив. Высокий, с широким разворотом плеч, сильными руками и очень располагающим, даже слегка смазливым лицом. Вел парень себя соответственно: улыбался, всячески старался понравиться, был тактичен. Лолита несколько тушевалась под пристальным взглядом его внимательных карих глаз и поняла, что ей придется привыкать, что рядом постоянно будет находиться такой красавчик. А Маша, увидев охранника, даже присвистнула:

— Ух ты, здрасьте! Вы что, победитель конкурса красоты? — Маша, как всегда, была прямолинейна.

— Нет, с чего вы взяли? — смутился парень.

— А вы охраняете Лолу и ночью? — продолжала допрос Мария.

— Если нет Олега, то да.

— Ого! — удивилась Мария. — А Олег не боится?

— Я не понимаю ваших намеков, — спокойно ответил Юрий.

— А вы женаты? У вас такая тяжелая работа… — не унималась Мария.

— Работа не располагает, это точно, но мои коллеги многие женаты. Считай, что ты в командировке. Обычная работа, не хуже и не лучше другой.

— А лично вы? — улыбнулась Маша.

— Лично я нет, — опустил глаза Юра.

— Не может быть! Куда бабы смотрят, такой мужчина и не женат! — воскликнула Мария.

Лола с пониманием отнеслась к ее интересу, ведь подруга уже два года находилась в разводе. Многолетний стабильный брак в один момент не просто дал трещину, а развалился. Год Маша собиралась с мыслями и уже год искала нового мужчину, но пока без результата. Похоже, подружка положила глаз на парня скорее всего в плане секса. Лолита не возражала.

— Тогда мне придется держать вам свечку, — сообщила она подруге.

— Зачем?

— Юра же будет рядом со мной, тебе придется тоже быть рядом со мной, — пояснила Лолита.

— Ничего, отвернешься. Уж больно хорош, прямо мечта.

— Прямо не узнаю нашу Снежную королеву, — удивилась Лолита. — Меня обвиняла в легкомыслии, а сама готова шуры-муры с охранником крутить. Я-то хоть по молодости покуролесила, а ты-то сейчас куда?

— Два года посидишь без мужика, начнешь на первого встречного кидаться, — вздохнула Мария.

Однажды вечером подружки сидели в беседке, наслаждались чистым воздухом, красивой природой и неплохим разливным пивом. Маша чистила воблу и с аппетитом обсасывала каждую косточку.

Юра уехал домой, попросив Лолиту не отлучаться из дома.

— Что, бросил тебя? — разочарованно поинтересовалась Маша.

— Так коттеджный поселок под охраной. Он меня должен сопровождать, если я куда-то еду. Человек не может находиться рядом двадцать четыре часа. Дома мне ничто не угрожает. Да и угрожает ли вообще? Олег так ничего и не сказал, не признался. Думаю, он перестраховался. Опасность грозит ему в большей степени, чем мне. Какая рыба вкусная, и костей мало. А чего у тебя лицо такое кислое? Из-за того, что Юры нет? Как у вас вообще дела? — улыбнулась Лолита.

— Да толку-то, он на меня даже не смотрит. Если честно, я заметила, что он с интересом поглядывает на тебя, — сказала Маша. — На тебя многие пялятся. Ты — звезда!

— Да какая звезда?! Неудачница, возомнившая себя талантом. Я себе цену знаю, не переживай.

— Ты сама по себе звезда! Яркая, бархатный голос, высокая, видная. Тебя нельзя не заметить.

— Маша, он внимателен, потому что приставлен ко мне, — возразила Лолита.

Ей хотелось успокоить расстроенную подругу. Лолита и сама замечала, что Юрий на нее смотрит с интересом.

— Я проигрываю по сравнению с тобой. И это несмотря на то, что ты замужем, а я свободна. Я уж и шуткой предлагала ему себя, и намекала, а Юра не реагирует.

— Маша, с его внешностью вряд ли он испытывает недостаток женского внимания. Не думаю, что он кидается на первую встречную-поперечную. И не смотри на меня так! Ты прекрасно знаешь, что я его не соблазняю и не пристаю к нему! И что этот Юра думает — мне все равно.

— Да я тебя не обвиняю ни в чем. Обидно просто.

— Может, у Юры девушка есть? — предположила Лолита.

— Сто процентов есть. Хотя кого это останавливает в наше время?

— Ой, слышишь, телефон звонит! — вскочила Лола.

— Где?

— Не слышишь? Да в доме! Я сейчас! — Лолита выскочила с веранды и побежала в дом.

Вернулась она расстроенная.

— Что? Кто звонил? — заволновалась Мария.

— Так странно… Секретарша Олега, Рита.

— И что?

— Спрашивает, дома ли Олег. Я ответила, что нет. И спросила, не случилось ли чего? Она сказала, всё нормально. Выехал на какую-то конференцию на турбазу «Лосиная заводь», но обещал к вечеру вернуться. Она не знает, ждать или нет. Вот… — растерянно произнесла Лола.

— А позвонить не пробовала ему? — спросила Мария.

— Ну ты даешь! Конечно, пробовала. Не отвечает он. — Лолита стала наматывать прядь волос на палец, что выдавало крайнюю степень беспокойства.

— Олег там один?

— Нет. Поехали на эту турбазу пятеро. Секретарша всем звонила, никто не отвечает. А с кем они встречались, Рита не знает. То есть фирму-то знает, но контактов у нее нет.

— Лола, ты чего побледнела? Ничего же плохого не узнала!

— Я переживаю. Рита никогда не звонит просто так. Если Олег обещал вернуться, он держит слово.

— Ну конечно! И в свете последних событий всеобщей тревоги ты сейчас начнешь накручивать себя, будто с ним что-то случилось…

— Какая ты догадливая. Я не буду ждать, сама поеду туда!

— Может, потерпишь до утра?

— Нет, вдруг ему помощь нужна? Не прощу потом себе. Я не смогу сидеть на месте!

— Ночь на дворе! — воскликнула Мария.

— Маша, оставайся в доме, в своей гостевой комнате, а за меня не беспокойся!

— Как это — не беспокойся?! Я за тебя тоже в ответе! Да и Юра ушел! Тогда ему звони, чтобы вернулся, ты не можешь выходить за территорию одна, — защебетала Мария.

Лолита залпом допила пиво.

— Тебе лишь бы его вызвали! — вытерла она пенные усы.

— Я не пущу тебя без телохранителя, — даже покраснела от напряжения Мария.

— А то что? Олегу позвонишь? Так он вне доступа, — парировала Лолита, бегая по первому этажу коттеджа в поисках сумки и утепленного плаща.

— Лола, ты хочешь, чтобы я переживала?

— Маша, все обойдется, поверь. Все мы пропасть не можем, это точно. Всё, пока! Целую! — Ее каблучки простучали по дорожке, выложенной плиткой.

— А как ты доберешься туда? Где эта турбаза? Далеко?! — закричала ей вслед Маша.

— Мне сказала Рита! — услышала она в ответ.

Глава 6

В поселке, где жили Олег с Лолитой, особое внимание уделялось инфраструктуре и сфере услуг. То есть делалось всё для полного удовлетворения запросов жильцов поселка. На контрольно-пропускном пункте можно было вызвать машину, да и стоянка элитного такси находилась совсем недалеко, и Лолите не пришлось долго ждать. Охранник не стал расспрашивать, куда она собралась, — не имел права. Он только вежливо улыбнулся и открыл Лоле дверцу, когда подъехало желтое такси с шашечками.

В такси Лолите вдруг стало плохо от своей поспешности: она знала экстренный способ перемещения, и быстрый к тому же. Олег ей об этом говорил. Такая услуга, как вертолетное такси. На одну из таких вертолетных площадок она и рванула. Только потом вспомнила, что безумно боится летать. Никогда не летала самолетом, чем выводила мужа из себя. Он — человек очень занятой, и если вырывался на отдых, то только на недельку, но до места отдыха надо было добираться быстро, а Лола находила все новые причины, чтобы отказать. Но однажды все-таки призналась, что просто испытывает животный страх от полета.

«Я смогу. Я сумею. Я должна. В экстренной ситуации я найду в себе резервные силы! Кто сейчас поможет ему, если не я?» — всю дорогу зомбировала себя Лолита, но это мало помогало.

Из такси она выгрузилась на ватных ногах и сразу увидела за металлическим забором в крупную сетку два сине-белых вертолета, стоящих на ровном размеченном асфальте и красиво подсвеченных по периметру. Тут же за металлической сеткой находился и небольшой домик, выполненный в современном стиле, с окнами во всю стену и алюминиевыми деталями.

«Это и есть офис», — поняла Лолита и направилась туда, очень желая на подсознательном уровне, чтобы дверь оказалась закрытой, а вертолеты — сломанными, и чтобы ей с вежливо-печальной улыбкой сообщили, что вылет невозможен. Но офис срочного современного такси работал круглосуточно.

Она вошла в помещение, которое снаружи казалось маленьким, а внутри было просто тесным. Небольшой диван для посетителей, кресло, кулер с водой, тут же чай в пакетиках, растворимый кофе, сахар в бумажных дозаторах. Стойка администратора и две двери, причем на одной из них знак туалетной комнаты. И все. На диване сидел мужчина в темной одежде и пил кофе. А за стойкой администратора молодой парень в рубашке со строгим офисным черным галстуком увлеченно стучал по клавишам ноутбука. Лицо его светилось потусторонним, синим отблеском от монитора. В хайтековских декорациях это выглядело так, словно к ним прилетел человек из будущего или инопланетянин. Усиливали впечатление наушники с микрофоном, надетые на голову.

Парень сразу вытянулся в струнку и переключил внимание на Лолиту, нацепив дежурную улыбку, хотя, может быть, это его обычное выражение лица. А обратить внимание было на что. Высокая, на шпильках, с длинными волосами, горящими глазами и яркой помадой на губах, Лола казалась ведьмой, запросившей посадку, потому что забарахлила метла. Маленькое помещение мгновенно наполнилось ядовитым запахом ее духов.

Лолита не видела себя со стороны, только ощущала сильнейшее волнение.

— Здравствуйте, — обратилась она к парню за стойкой, правильно поняв, что он тут главный и в принципе единственный.

— Доброй ночи, — ответил парень. — Владимир. Чем могу помочь?

— Здесь самолеты, то есть вертолетики? — спросила Лолита, чувствуя, как челюсти свело судорогой.

— Вертолетики? — растерянно переспросил парень.

— В смысле вертолеты, — пояснила она.

— Да, это вертолетная частная компания, — улыбнулся парень, скосив глаза на монитор и все-таки щелкнув кнопкой напоследок.

— И можно вот так вот взять самолет? — с ужасом поинтересовалась Лола.

— Взять нельзя, арендовать — пожалуйста, — поправил Владимир.

— Извините, путано выражаюсь… я сильно волнуюсь, — выдохнула Лолита.

Она нервно глянула на мужчину на диване, и он тут же опустил голову, делая вид, будто не видит и не слышит ничего, хотя Лола мельком отметила, что минуту назад он пялился на нее. Лолита снова повернулась к парню в наушниках.

— Вы хотите арендовать вертолет на какое-нибудь торжество? — поинтересовался парень. — Праздник? Романтическое свидание? Да? Хотите устроить романтическое свидание в воздухе? Освежить чувства?

— Нет.

— Такая красивая женщина, и ночью? Вы любите экстрим?

Похоже, молодой человек перечислял то, что приходило в голову при виде Лолиты, и она была ему за это благодарна. То есть ей не сказали: «Ты что, старушка, с ума сошла? Чего это ночью решила пошалить на свою скудную пенсию? Пьяная, что ли? Ну-ка иди отсюда!»

— Я не кататься хочу, — не узнавала свой спазмированный голос Лолита. — Я так понимаю, у вас — транспорт?

— Вертолет, вы имеете в виду? — уточнил Владимир.

— Нет, я имею в виду детскую карусель, черт побери! Говорите со мной как с нормальным человеком! Вы же видите, я не в себе! Если еще и вы будете так тормозить… — Она нервно тряхнула волосами.

— Извините, конечно, это транспорт, — кинул взгляд на мужчину администратор, убрав улыбку с лица.

Незнакомый мужчина в это время привстал и очень мягким, спокойным голосом попросил Лолиту присесть.

— Спасибо. — Лола глубоко осела в кресло, и ее дорогое платье насыщенного василькового цвета сильно задралось, обнажив длинные стройные ноги в тонких чулках.

Но она даже не заметила этого. Как не заметила заинтересованного взгляда присутствующих мужчин. Ее трясло. Она стала судорожно рыться в своей большой сумке. Мужчина молча протянул ей бумажную салфетку.

— Спасибо. Мне так страшно. — Она промокнула лоб.

— Вы боитесь? — мягко спросил он, садясь обратно на диван.

— Я не могу летать. Понимаете — совсем. У меня сердце останавливается в самолете. Не представляю, как себя можно заставить… Просто леденящий душу страх. Он мешает дышать, жить. Но ведь вертолет — не самолет?!

Лола впервые посмотрела на незнакомца внимательно. Перед ней сидел абсолютно среднестатистический мужчина, не полный, не худой, не высокий, такой средней, приятной комплекции. Обычное располагающее лицо с небольшими морщинами, короткие светлые волосы и необычные светлые глаза с прищуром. А в этих глазах было такое внимание, что Лола на несколько секунд забыла о страхе. И еще в них было много доброты и человеческого участия лично к ней, хотя она для него — абсолютно незнакомый человек.

— Вертолет, конечно, не самолет, это разные машины, хоть и летают по небу, — совершенно серьезно подтвердил он и взял в свою теплую ладонь ее ледяную ладошку, даже не спросив разрешения.

За такие поступки Лола, не предупредив, могла и пощечину влепить, и резкое слово сказать. Она не любила, когда незнакомые мужчины дотрагивались до нее. Но тут даже сопротивляться не стала, не смогла, не захотела. Только смотрела на него и словно впитывала добрую энергию его голубых глаз.

— По небу… — как завороженная повторила она, словно удивляясь. — Вы знаете… — доверительно прошептала она.

— Да? — Мужчина был само внимание.

— Не понимаю, почему летают самолеты, и не хочу понимать. Такая вот здоровая железная дура, и вдруг в воздухе. И не машет крыльями, и ничего в ней не крутится… Так вот зависла над пропастью. Ужас! Она же упадет в любой момент. А вот вертолет… Да, он летит, но ты понимаешь, что… то есть почему он летит, там хоть что-то крутится! Понимаете меня? — Слезы текли по щекам Лолиты.

— Вы успокойтесь, я все понимаю. Вова, воды принеси, — скомандовал мужчина, не выпуская руку Лолы из своей.

Парень мгновенно испарился.

— Там крутится, и он летит… И это понятно. Странно не меньше, но хотя бы понятно, почему летит и за чем следить, понимаешь, чтобы дальше летел. — Лола вытерла слезы. — Хотя какой смысл в слежении? От меня же ничего не зависит! — И снова ужас поселился в ее красивых темных глубоких глазах. — Мне ведь остается только молиться, чтобы ничего не сломалось.

Мужчина перевел взгляд своих лучистых глаз с Лолы на стойку ресепшн, затем снова посмотрел на нее.

— Все верно. Но надо доверять тому, кто за штурвалом, образно выражаясь. Человеку, от которого зависит что-то в данной ситуации. От него точно зависит, а от вас — нет.

— Вы имеете в виду пилота? — чуть ли не икая, спросила Лола.

— Да. Он тоже человек, у него есть семья, дети. Он не собирается умирать и сделает все, чтобы не разбиться, пусть не ради вас, но ради себя.

— Почему же тогда так часто бьются? — не унималась Лолита.

— Технический фактор, неопытность, ситуации, которые нельзя предугадать, — пожал плечами мужчина.

Вернулся Владимир со стаканом минеральной воды.

— Выпейте, пожалуйста, — поставил он воду перед ней.

— Спасибо. — Зубы Лолы все равно клацали о край стеклянного стакана.

— А вы понимаете в вертолетах? — снова обратилась она к мужчине с добрыми глазами, словно пытаясь от него подзарядиться уверенностью и спокойствием.

— Да, я разбираюсь.

— Скажите, там сколько двигателей? Если один выйдет из строя, то второй… второй будет работать? — Лолита поперхнулась и закашлялась.

— Если по правде… — Легкая улыбка тронула губы мужчины.

— Мне только правду, — встрепенулась Лола и, наконец заметив его взгляд, невольно брошенный на ее ноги, одернула подол платья.

— В вертолете всегда один двигатель и один винт, — вбил он последний гвоздь в крышку гроба страха Лолиты.

— Да… винт… У Карлсона тоже один винт… — прошептала Лолита и заметила многозначительный взгляд Вовы, направленный на мужчину.

«Наверное, — решила Лолита, — они думают: „Да она же чокнутая на всю голову! Вот ведь повезло! Нам еще историй про Карлсона не хватало!”»

Лола поспешила исправиться:

— Извините… Правда, плохо соображаю от страха. Я в своем уме. Просто Карлсон всегда ассоциируется именно с вертолетом. Ведь и правда похоже? — заискивающе посмотрела она на незнакомца огромными глазищами.

Мужчина оставался абсолютно спокоен.

— Леонид Юрьевич. Мальцев. Не Карлсон, извините, — протянул он ей руку.

— Что? А… да! Да, в смысле — Лола… То есть Лолита.

— Лолита, поверьте, все машины очень надежны, даже с одним двигателем.

— Вы часто пользуетесь услугами небесного такси? Откуда такая уверенность? — спросила Лола весьма недоверчиво.

— Часто.

— И до сих пор живы? — не теряла нить разговора Лолита, подсознательно понимая, чем интересен разговор с Леонидом.

Она осознавала нелепость своих вопросов. А ведь он не издевался над ней, был вполне серьезен и поддерживал, не отмахивался и не смеялся. И от него исходила потрясающая энергетика, которую Лола ощутила, но не могла объяснить.

— Как видите, я жив. Но верю, что вы безумно боитесь, и я это тоже понимаю.

— Вот-вот, это именно то слово, — поддержала его Лола. — Хорошо, что верите, что я не притворяюсь.

— Конечно, верю. Это видно невооруженным глазом, — кивнул Леонид Юрьевич.

— Но ведь если заглохнет мотор, остановится и винт. И вертолет камнем упадет на землю! — воскликнула она, разбрызгивая воду на стол и себе на коленки и даже не замечая этого.

Леонид Юрьевич, казалось, тоже не замечал неловкости ночной посетительницы.

— Вертолет никогда не упадет камнем, — успокоил он.

— Откуда вы знаете? Как вы можете быть в этом уверены?

— Любой опытный пилот в первую же секунду понимает, что у машины перестал работать двигатель, — сообщил он ей доверительно.

— По приборам?

— И по приборам, и так… Пилот чувствует это на интуитивном уровне. Пассажиры этого могут не понять. Но винт в одну секунду, как вы выразились, не останавливается, он еще долго будет вращаться по инерции. Посадка может быть жесткой, но это именно посадка, а не падение.

Лола смотрела на него во все глаза.

— Вашими бы устами…

— Ничего страшного. Только зачем лететь, если боитесь? Может, лучше, чтобы себя не мучить, воспользоваться наземным транспортом?

— У меня нет другого выхода. Я хочу пересилить свой страх и доказать себе, что могу полететь. Я должна это сделать, и именно сейчас! Такое внезапное решение, и назад дороги нет. Моему мужу Олегу в последнее время кто-то угрожает… — вдруг выдала Лолита.

Она рассказала о странностях поведения мужа, удивляясь, что даже такие подробности личной жизни готова доверить постороннему мужчине.

— Я понял, — кивнул Леонид Юрьевич, задумавшись.

— А сегодня он пропал, и я за него очень переживаю. Я хочу быстро добраться до турбазы и увидеть Олега! Я должна убедиться, что все в порядке. А вертолетом это сделать намного быстрее.

— Я понял вас… — немного растерянно произнес Леонид Юрьевич.

И тут в разговор, слегка прокашлявшись, вступил Вова:

— Все это очень хорошо, но до утра мы вам не сможем помочь.

— Почему? — спросила Лола.

— До утра мы не летаем, — пояснил Владимир.

— Почему? У вас же круглосуточно. Так написано… Может, вы думаете, у меня нет денег? У меня они есть. — Лолита судорожно достала кошелек и вытащила внушительную пачку купюр. — У меня еще и карточка есть! Вы же должны принимать по безналу?

— Успокойтесь, Лолита. Нас устраивает любая форма оплаты, но дело не в этом. Сегодня просто день такой. Нас привлекли к тушению пожара в высотке, пилоты сделали по нескольку десятков рейсов. И тушили, и людей спасали. Пилоты устали, машины тоже. И топлива много выработали, — пояснил парень.

— Господи, а как же Олег?! У меня тоже экстренный случай! А есть другие фирмы?

— Лолита, даже если вы долетите до турбазы, то что сможете сделать?! Если у вас подозрения, в полицию надо идти, — посоветовал Леонид.

— А что полиция? Трое суток не прошло, как он пропал — раз! И кто будет слушать мои предположения? Два! Я так надеялась, что вы меня быстро доставите к Олегу и я выясню, что случилось. А вы мне тут сказки рассказываете!

Лолита в отчаянии даже забыла, что минуту назад не могла ни о чем думать, кроме как об ужасе полета. Леонид Юрьевич на секунду опустил голову, затем смертельно-устало посмотрел на нее.

— Подходить к вертолету с работающим винтом можно только спереди.

— Что? А… поняла. А зачем вы это говорите? — удивилась Лола.

— Инструктаж по технике безопасности.

— Вот бы Олегу кто-нибудь о безопасности напомнил, — фыркнула Лолита, понимая, что ужас переполняет ее до краев. Из-за этого к ней возвращалось ее стервозное, обычное состояние.

— В кабине вертолета необходимо пристегнуться ремнем безопасности и проверить, хорошо ли закрыта дверца, — продолжал мужчина.

— Ага… А… Да, конечно! Как скажете, капитан!

— Леня, не надо! Зачем вам это?! — Парень, словно очнувшись, понял, что происходит.

— Пусть подписывает договор о полете, — скомандовал Леонид Юрьевич и быстрым шагом удалился.

Парень вздохнул, вернулся за компьютер и протянул Лолите бланк.

— Внимательно читайте и подписывайте. Дата. Подпись. Расшифровка.

— А что это? Зачем? — не поняла Лола.

— С вами провели вводный инструктаж, рассказали о технике безопасности. Или вам что-то не ясно? — недовольно поднял на нее глаза Вова.

— А?.. — оторопела Лолита.

— Вы не психически больная? — все-таки уточнил парень.

— Нет… Я нет… Что-то не так? Я что, совсем неадекватна? — испугалась Лолита.

— Это тоже в инструкции прописано: психически больным находиться в кабине вертолета нельзя, — пояснил с весьма умным видом Владимир. — Не в наркотическом опьянении?

— Нет. Я даже не пробовала. — Лолита ловила каждое слово, потому что нормально читать все равно не могла, буквы просто плясали в адском танце ужаса.

— Вы находитесь в состоянии алкогольного опьянения? — монотонно спрашивал парень.

— Нет. Знаете, я даже не курю, — заверила его Лола.

— Очень хорошо. На борту курить запрещено однозначно.

— На каком борту?

— В вертолете. Вы сейчас полетите. — Наконец-таки Владимир просто пригвоздил ее обратно к креслу.

— Полечу? Как полечу? Вы же сказали, сегодня никак?

«Вы же обещали, что я не полечу! — воскликнула она про себя. — И моя совесть уже чиста, мол, хотела все для тебя сделать, дорогой, но обстоятельства сложились против».

— Нашелся один добрый самаритянин, который вас повезет, — отвел глаза парень.

— Ой, здесь написано, что в случае увечья при полете я не буду предъявлять претензий, — наконец вернулось зрение к Лоле.

— Да, без подписи на этой бумаге мы полеты не совершаем. Это стандартная процедура. Перед операцией пациент тоже подписывает соглашение, что предупрежден о последствиях, осложнениях и так далее. Таков порядок.

— Ой, здесь еще написано, что в случае моей гибели мои родственники тоже не будут иметь к вам претензий, — продолжала, «радоваться» Лола.

— Да, это так… Стандартная форма, а как вы хотели? — напустил на себя серьезный вид Вова.

Лола расписалась дрожащей рукой.

— Мне что-то плохо… Господи, Олег должен оценить мои усилия! Я всегда была плохой, несерьезной женой, но теперь исправляюсь. Я же пообещала, это последний раз! Скажите, а хоть пилот опытный? Сможет он, если что, вертолет падающий посадить? Ну, вот как мне говорил этот мужчина?

— У нас такой пилот, что если у вертолета отвалятся винт, шасси и хвост, он его все равно посадит. Так что не волнуйтесь, — заверил Владимир.

От его жизнеутверждающего заявления Лолита побледнела еще больше.

— Как это? Винт, хвост…

— Вы часто встречали в жизни людей, награжденных званием «Герой России»? Самым почетным званием нашего государства? — Владимир внезапно сменил тему.

— Я? Нет, конечно. Откуда? Это же редко кому…

— Да, их с таким высоким званием единицы, и некоторых награждают посмертно, — вздохнул Вова. — Но вы успокойтесь. Вам знаком такой человек, вы только что разговаривали с героем России, самым настоящим.

Лолита поняла, что слегка «тупит», и очень надеялась, что это еще не возрастное.

— Я? А… Так это Леонид Юрьевич? Герой?

— Ага. Легендарный человек, навечно вписан в историю России. Он закончил высшее вертолетное училище и прошел первую и вторую чеченские кампании. Полковник, между прочим. Командовал боевыми действиями, отрядом вертолетчиков, у них была целая команда молодых офицеров, — завистливо и горделиво отрекомендовал Вова. — Многих товарищей похоронил. Имеет ордена Мужества первой и второй степени, орден «За заслуги перед Отечеством», а десять лет назад получил звание «Герой России». Наш Леня еще и в Книгу рекордов Гиннесса занесен.

— За что? — вытаращила глаза Лолита. — При чем тут Гиннесс?

— Как человек, совершивший больше всех вылетов в сложнейших метеоусловиях, когда вообще было невозможно взлететь, в высокогорной местности, под обстрелом, и спасший большое количество десантников. Наш Леонид Юрьевич — он такой: своих не бросает. Лучше умрет, но не отступит. Огромной душевной силы человек. Так что с таким пилотом полетите, — многозначительно посмотрел на нее Владимир.

— Так это он со мной полетит?! — наконец дошло до Лолиты.

— Я и говорю, вам повезло. Обычно он извозом не занимается. Сегодня вызвали, и сам за штурвал сел, потому что ЧП. Устал… Но вот видите, уболтали вы его. Чем-то зацепили. Вошел в положение. Но Леня на то и Леня, что откликнулся. Всем помогает. Так куда летим-то?

— Чего? — сглотнула Лолита и разорвала бумажную салфетку в клочья.

— Куда вас доставить надо? — Вова был терпелив.

— Турбаза «Лосиная заводь».

— Как? — настала очередь удивляться Вове. — Погодите, то есть подождите. Сейчас забью название в компьютер. — Владимир застучал по клавишам с новой силой. — Так… Ого! Это не Москва, не Московская область… Вот вы нам задачку подкинули…

— А где это?

— Ярославская область. Там у нас три посадочные площадки. Ближе будет приземлиться на второй. Ну а там еще полчаса на машине, такси. В общем, часа два лету, может, чуть меньше, и там доберетесь как-нибудь.

— Два часа лету?! — ужаснулась Лола. — Не знаю, выживу ли.

— Выживешь, выживешь. Все будет хорошо. — В комнату вошел Леонид Юрьевич, посмотрел на Лолиту.

— Я готов. Вован, ты проложил путь?

— Леня, это не пять минут. Оказывается, мужа вызволять надо — лететь аж в Ярославскую область!

Лола испугалась, что Леонид сейчас откажется. Но у того ни один мускул на лице не дрогнул.

— Значит, Ярославская область. Ты дозвонись, чтобы приняли, кинь мне навигацию и свободность трассы, — сказал он.

— Все сделаем, шеф.

— И через пять минут проси девушку на летную площадку, — добавил он, улыбнувшись.

— Я в туалет, — твердо сказала Лолита.

В дамской комнате она горько пожалела, что здесь оказалось очень маленькое окно, через которое невозможно удрать.

Глава 7

Лолита Игоревна Терехова только сейчас поняла смысл своих ночных кошмаров. Много лет ей снился один и тот же сон. Будто она из последних сил ползет по земле, увязая в грязи, тратя последние силы и здоровье, а за нею гонится крутящийся и клокочущий монстр, похожий на инопланетную тарелку. Дрожащее тело пронизывает ужас, что ее сейчас схватят и утащат на инопланетный корабль и будут там вечно пытать и ставить над ней опыты, отрезая по маленькому кусочку и рассматривая их под микроскопом.

Откуда взялся такой сон, Лола не знала, но догадывалась. Однажды воспитательница в детском саду напугала всю группу: кто не будет спать, того похитят пришельцы! И вот теперь ужас из детства настиг наяву. Только если во сне инопланетный монстр ее догонял, то наяву она сама зачем-то приближалась к нему, то есть к вертолету. Ну, как приближалась… Ее усиленно кто-то пихал в спину и кричал на ухо, так как все живое в большом радиусе заглушалось звуком работающего винта.

— Помните? Заходить только спереди! Садитесь и сразу проверяете, хорошо ли закрыта дверца. Обязательно пристегнуться! Не надо нагибать голову! Винт работает на расстоянии пяти с половиной метров от земли! Уверяю, ваш рост значительно ниже даже на каблуках, — распинался Вова.

Он пытался еще и шутить, но напрасно: ему все равно пришлось тащить ее к вертолету, прилагая реальную физическую силу. Как только отпускал несносную красавицу, в ту же секунду заканчивалось и ее поступательное движение. А когда они приблизились к машине с работающим винтом, Лола буквально уменьшилась, присаживаясь, до роста карлика. Она съежилась и норовила втянуть голову в плечи, как черепаха. Владимир попытался ее приподнять за локоть, но не получалось, Лола чувствовала себя сжатой пружиной. Ей упорно казалось: стоит распрямиться, как сразу же снесет голову, а если сильно повезет, то только скальп, что тоже некрасиво.

На их «похоронную» процессию и тающую на глазах в размерах женщину наблюдал с сосредоточенным лицом, подсвеченным приборной доской, Леонид Юрьевич. О чем он думал — одному богу известно.

Вова открыл дверцу Лоле, но той не сразу удалось залезть в кабину. Еще бы, со сгорбленной спиной и скрюченными ногами! Вова прилагал немало усилий, и Лолита даже не обиделась на него, если бы он ей дал заключительный пинок.

Когда она все же оказалась в кабине вертолета, ни одной светлой мысли о том, чтобы пристегнуться и уж тем более проверить, закрыта ли за ней дверца, в голову так и не пришло. К ней повернулся Леонид Юрьевич, собственноручно пристегнул ее и проверил дверь.

Она смотрела на него круглыми, испуганными глазами и сходила с ума от шума. Леонид взял висящие в кабине наушники и очень бережно надел на ее аккуратную, встревоженную головку. Он сделал это так тактично и нежно, словно это не огромные черные жутковатые наушники, а корона королевы красоты.

И сразу воспаленные уши, то есть слух Лолы, из невыносимого шума погрузились в спасительную тишину. Лола таращила на Леонида глаза, силясь сказать, что передумала лететь, что не может, переоценила свои скудные возможности, что хрен с ним, с Олегом, в конце концов! Не так уж она его и любит! Но ее не слушались ни язык, ни прочая мимическая мускулатура лица.

И тут приятный, мужественный голос зазвучал в наушниках:

— Вы слышите меня, Лолита?

— Господи, кто это? — отреагировала она, дернувшись.

— Это всего лишь я, Леонид Юрьевич. Мы будем общаться через наушники на протяжении всего пути, — сообщил он, показывая на микрофон у себя под подбородком.

Лола посмотрела на него и коснулась щетинистой щеки губами.

— Я поняла.

Леонид вздрогнул и, как показалось Лоле, даже смутился.

— Что вы делаете? — пробормотал он.

— Говорю в наушники, — ответила Лолита.

Леонид протянул к ее лицу руку. Она подумала, что он хочет потрогать ее губы, и сжалась.

Леонид вытащил у нее из-под подбородка какую-то черную штучку на проволоке.

— Это микрофон! — Похоже, что он начал относиться к ней как к слабоумной. — Говорить нужно в него, а я все-все буду слышать. Точно такой же у меня, понятно? Необязательно приближаться ко мне…

— Да? Ой, я испачкала его губной помадой! — воскликнула Лолита, покосившись на микрофон.

— Ничего страшного. Можете пачкать сколько угодно. Но если оторвете его совсем от губ, то есть вынете изо рта, разговаривать будет удобнее, честное слово.

Лола кивнула и слегка отогнула от себя микрофон, создав явный шум, но Леонид и это вытерпел.

— Ну что, второй пилот, взлетаем? — покосился на нее Леонид.

— Не издевайтесь. Можно так вот ровно, без экстрима?

— Я постараюсь. Желание клиента — закон.

По еле уловимому движению Лола поняла: что-то уже происходит. Она посмотрела в окно. Вертолет набирал высоту, стремительно и очень плавно. Замечательно плавно и замечательно ровно, как она заказывала.

— Как вы хотели, — прокомментировал Леонид, словно прочитав ее мысли.

Лола во все глаза смотрела на простирающиеся под ними ниточки дорог с одинокими машинами, высотные дома, похожие на спичечные коробки, и дрожала от страха.

— Что вы, Лолита, преодолеваете в себе? — поинтересовался Леонид.

— Ужас полета. Кошмар высоты. И черт знает сколько еще страхов!

— Понятно, — серьезно ответил он. — Думаю, вы очень любите своего мужа, если решились на такое испытание.

— Это проверка на прочность и на серьезность наших отношений. Я обещала маме, что это будет мой последний, крепкий брак. Олег заслуживает именно такого отношения, — ответила Лола. — Ну и потом, с ним явно что-то приключилось. Я же вам рассказывала. И он никогда так не поступал, всегда был на связи. Боже мой, летим! Жуть! Мы просто так висим в воздухе?! И все держится на пропеллере? — в панике тараторила она.

— Мы не висим, мы летим.

— А ниже нельзя? Так, чтобы вот как можно ниже…

— Лолита…

— Можно Лола.

— Лола, нельзя. Есть определенные правила. Вам плохо? Совсем нехорошо? Почему вы закрыли глаза?

— Вы не обращайте внимания. Два часа? Господи, два часа!

— А так ночь на поезде. — Леонид с улыбкой посмотрел на нее.

— А вы можете смотреть на дорогу? — спросила Лолита, понимая, что ей реально не хватает воздуха.

— На какую? Мы здесь одни, ни с кем не столкнемся, — улыбнулся он.

— Очень приятно. Спасибо, что напомнили, что мы находимся в воздухе… метров двести, не меньше.

— Вы расслабьтесь, — посоветовал он.

— Леонид Юрьевич… — Лола начала заводиться.

— Можно просто Леонид. Или Леня.

— Леня, я вас очень прошу: смотрите не на меня, а все-таки в том направлении, куда мы летим.

— Как скажете, желание клиента — закон. — Леня отвернулся.

— Вы не обижайтесь, товарищ пилот. Мне просто так спокойнее. Я очень нервничаю. Все-таки спокойнее, когда человек, от которого все зависит, смотрит в ту сторону, куда движется, — пояснила Лола.

— Это видно. Не переживайте так, я несу полную ответственность за вашу безопасность, — усмехнулся Леонид Юрьевич.

— Мне Вова уже многое рассказал про вас. Я знаю, что вам можно доверять на сто процентов. — Она повернулась к летчику. — Вы же были на войне?

— Уже растрепал Вова… Да, был. Но летал не на таких машинах, а на военных, более сложных. Такая машина для меня — ерунда, — ответил Леонид.

— Вы молодец. Как вы совершили подвиг? Вам не страшно было?

— Гибли товарищи, времени раздумывать не было. И как бы я потом жил? Так что всё получилось само собой… — спокойно ответил он, глядя перед собой, как и просила Лолита.

«Похоже, он человек неконфликтный», — подумала Лола.

— А вы не боитесь погибнуть? Извините за бестактный вопрос. Я просто хочу понять…

— Ничего, меня многие спрашивают.

— Хотела быть оригинальной, но, видимо, не получилось. Этот вопрос так и крутится на языке, — вздохнула Лолита.

— Конечно, бывает страшно. В военное время по-другому смотришь на многое. Не то чтобы без страха, но с определенным настроем на борьбу и победу. Без риска нельзя, ничего не получится. А потом, Лола, я же профессиональный военный. И где мне быть, если не там, где опасность? Знал, на кого учусь, кем стану…

— Военных много, героев меньше значительно, — не согласилась Лолита.

— Не все имели возможность себя проявить, — ответил Леонид.

Они замолчали, каждый задумался о своем. Лолита смотрела на землю. Темное небо сливалось с темной землей, только кое-где фонари выглядели звездочками, а фонарные столбы вдоль дорог напоминали рождественские гирлянды.

— Нравится? — спросил Леня.

— Все равно страшно. Почему иногда потряхивает?

— Маленькие перепады, — уточнил Леонид. — Это небольшие воздушные ямы, от них никто не застрахован.

— Я вижу, вы летите очень ровно и аккуратно, — пробормотала она.

— Не подлизывайся.

— Мы на «ты»? — удивилась Лолита, пытаясь держать марку.

— Извините.

— Да нет, ничего. Можно. Теперь уже все можно!

— Мы покинули Москву, под нами Московская область, — сказал Леня, глядя на приборы.

— Мне все равно, вижу только, огоньков стало меньше. А ты имеешь связь с землей?

— Конечно. Мне постоянно передают информацию в наушники. О погоде, о воздушном пространстве. Уже подтвердили, что нас ждут.

— А я ничего не слышала…

— Это на моей волне, — улыбнулся Леонид. — В ваших связь только со мной.

— В твоих, — поправила Лолита.

— В твоих.

— А я тебе не мешаю? — Она заерзала на сиденье.

— Абсолютно нет. Ты можешь говорить без умолку, если это хоть как-то отвлекает от вашего… твоего страха, — правильно расценил он ее состояние.

— А петь могу? — вдруг спросила Лола и, поймав утвердительный кивок Лени, несмотря на удивление в его глазах, запела высоким, чистым и красивым, как многие считали, голосом.

Она пела шансон, арии и попсу, одну песню за другой без перерыва и с большим удовлетворением заметила, что удивление в его глазах сменилось радостью.

— Тебе нравится? — прервалась она.

— Очень! Я знаю, что ты певица, — ответил он.

И тут Лола на время забыла, что должна бояться.

— Как знаешь?! Откуда? Я еще в своем уме и точно помню, что не говорила о себе. И в вашей анкете не писала, кем работаю. У меня здесь, наверху, мозги прояснились.

— Я «спалился», как говорит молодежь. — Леонид даже опустил голову.

Его коротко подстриженная голова очень трогательно выглядела, особенно в больших наушниках. Вылитый лопоухий Чебурашка.

— Что-что? Ты видел меня? — заинтересовалась Лолита. — Где?

— Видел. В ресторане. Очень красивый, дорогой ресторан, ты там выступала. Мы с ребятами отмечали там какой-то праздник. Я тогда загляделся на тебя, а выпив, осмелел и даже подошел пригласить на танец. Но получил отказ. — Улыбка Леонида была необыкновенно притягательна. — Если честно, я потом несколько раз приходил в этот ресторан на твои выступления, но ни разу не поймал твой взгляд. А потом бросил туда ходить, а вскоре женился. Но я и предположить не мог, что когда-нибудь ты будешь сидеть у меня в вертолете и петь только для меня. Бывает же такое в жизни!

Лолита смотрела на него, ошарашенная. Она отчетливо вспомнила компанию бритых мужчин, гуляющих в ресторане, и робкого мужчину, подошедшего к ней. Нет, конечно, она его не вспомнила, но поняла по признанию сейчас, что это был он. Случилось это больше года назад. Она даже не посмотрела на него! Была раздражена и надменна.

— Я не красавчик, как Ален Делон, прекрасная половина человечества меня не баловала вниманием. Большая часть жизни прошла в военных гарнизонах, где женщин мало. А уж о таких дамах, как ты, мы, простые военные, и мечтать не можем! Ты звезда! Ты словно фея из сказки…

— Да какая звезда! Это ты носишь звезду на груди! Странно, что помнишь меня до сих пор.

— Я не мог тебя забыть. Такая, как ты, — единственная. Яркая, красивая, талантливая. Я тебя сразу узнал, как только ты вошла в наш офис.

— Спасибо, Леонид… Надо же, какая встреча. Я оценивала людей по внешности, благосостоянию, статусу и почему-то никогда не думала, что человек может быть красив и силен духовно! Я меняюсь, и это тоже чудо! Мне чаще надо летать!

— Не показался я тебе? Так говорят… вроде? Не понравился совсем?

— Тогда нет. Я, честно говоря, и не заметила тебя!

— А сейчас? — Леонид посмотрел Лоле в глаза.

— Сейчас ты лучше всех, — горячо заверила Лолита. — Особенно со штурвалом в руках, от которого зависит моя жизнь!

— Не подлизывайся, — улыбнулся Леонид.

Под ними простиралось темное пространство, словно шкура большого бурого медведя.

— Лес, — перехватил ее взгляд Леня.

Здесь, за городом, редкие шоссе выглядели светящимися лучами, расходящимися в одних только им ведомых направлениях.

— Страшно, — снова вздохнула Лолита.

— Не надо бояться, — ответил Леонид. — Скоро будем на месте. Хочешь, еще спой.

— Я «хочешь»? А ты? Могу на «бис» или как там… Песенка для вашего столика. Чего изволите?

— Песня «Клен», — заказал Леонид.

— Поподробнее.

— «А любовь, как сон, стороной прошла», — не очень складно напел летчик.

Лолита впервые за долгое время улыбнулась.

— Устала я. Горло устало петь, язык — болтать, а нервы — бояться. Не люблю эту песню. Она безысходная какая-то…

Леонид стал запрашивать разрешение на посадку. Он стал предельно внимательным и даже перестал смотреть в ее сторону.

«Как он ориентируется в такой темноте и абсолютно одинаковом пейзаже?» — подумала Лолита, с ужасом смотря на приближающуюся землю.

Глава 8

Все знают, что провинция — это вам не Москва, столица нашей Родины. Но чтобы разница была столь разительной! Первое, что увидела Лолита в Ярославской области, — вертолетная площадка. Удручающее зрелище. Она нашла в себе мужество посмотреть вниз, когда вертолет очень аккуратно и медленно стал снижаться. Дорога заканчивалась площадкой с яркой подсветкой, белым крестом и кругом по центру, словно мишенью.

Леонид Юрьевич сел так, что Лола, все время ожидающая грубого толчка, даже ничего не почувствовала. Голова поплыла, продолжая ожидать падения…

— Мы на земле? На земле? — уточнила она.

— Да, мы сели.

— Спасибо!!! — кинулась к нему на шею Лола и поцеловала в слегка морщинистую щеку.

— Подожди, винт заглушу, — смутился Леня и через какое-то время снял с нее наушники. — Можно выходить.

Лола буквально выпала из кабины на затекших ногах. Твердый асфальт показался ей карусельной платформой, потому что плыл под ногами. А навстречу шел пожилой мужчина, и он тоже шатался, хорошо хоть не двоился.

— Здравствуйте, гости дорогие! Нечасто москвичи балуют наши ярославские леса своим посещением. Не ждал такого сюрприза. Да еще не охотники залетные, а такая красивая женщина!

Леонид протянул незнакомцу руку.

— Спасибо!

— Упс! — Мужчина зацепился за его руку, словно за спасительный канат, брошенный утопающему, и удержался в вертикальном положении.

Лола наконец поняла, что это не у нее в глазах все качается, а мужчина шатается. Судя по запаху перегара, товарищ мертвецки пьян.

— Виктор Иванович, — представился мужчина в попытке вытянуться в струнку.

— Как же так, Виктор Иванович? На рабочем месте и в таком состоянии, — покачал головой Леонид.

— В каком таком состоянии? Я абсолютно в рабочем состоянии. У вас претензии к посадке? Я плохо вас провел? Вы сели как блин на сковороду благодаря профессионализму повара!

— Претензий нет, — согласился Леня. — У вас даже язык не заплетался, вот только ноги…

— На нет и суда нет, — хохотнул мужчина, накренившись, словно куст ракиты под ветром. — Вам-то что не спится, москвичам? О-о, какая дамочка красивая. Где-то я вас видел. Точно, вы же актриса! Моя жена достала меня уже — полгода смотрит какой-то сериал, и там вы играете! Муть полная! — воскликнул Виктор Иванович, пытаясь сфокусировать взгляд на Лолите.

— Спасибо за комплимент, — протянула ему руку Лола. — Лолита Игоревна. По телевизору объясняют, что у нас в авиации пьют, отсюда и «человеческий фактор» при авариях. И ведь не врут!

— Я не пью… за штурвалом, — откликнулся Леонид.

— Ну что вы, в самом деле, как не родные! — Лицо Виктора Ивановича сморщилось так, словно его заставили жевать лимон целиком. — Говорю же, не ждали никого. Это у вас там, в Москве, богатые балуют себя таким дорогим видом транспорта, а у нас здесь — большая редкость. Если только что-то экстренное. Вертолет МЧС прилетит, например.

— Ну так… если вдруг экстренное? Надо же готовым быть всегда, — возразил Леонид.

— Типун тебе на язык, — даже обиделся Виктор Иванович. — Тьфу-тьфу-тьфу! Надолго к нам? Могу еще пузырь опрокинуть? Шутка!

— Мне на турбазу «Лосиная заводь» надо, а Леонид сейчас должен возвращаться, — пояснила Лолита, чувствуя, что до сих пор не может прийти в себя от внутреннего напряжения.

— А… Нехорошее место турбаза эта… Вам-то что там делать? — почесал затылок Виктор Иванович.

— Почему нехорошее? — спросил Леонид.

— Отдаленная… Содержит ее, говорят, криминальный авторитет. И личности там собираются соответствующие.

— Бедный Олег! Мое сердце не обманешь! — воскликнула Лола. — Не зря я летела, спасибо тебе. — Она посмотрела на Леонида. — А теперь скажите, как туда добраться. Можно ли вызвать такси?

— Я останусь с тобой, — вдруг заявил Леонид, и две пары глаз в изумлении уставились на него.

— Как не полетите? Здесь останетесь? — удивился Виктор Иванович. — Я долго держать самолет, то есть, пардон, вертолет, не могу. Опять-таки вдруг ЧП?! Мест-то нет!

— Я доведу тебя до места. Тем более там криминальное что-то, — твердо решил Леня.

— Ты пилот или как там… вертолетчик? Ты должен был доставить меня до пункта назначения, и все! Я уж сама разберусь. Меня ждет муж, — возразила Лолита.

— Я так решил. Доставлю до места и передам на руки мужа. Я не оставлю тебя здесь одну в лесу. — В голосе Леонида звучала спокойная твердость.

— Спасибо. — Лоле сразу почему-то расхотелось с ним спорить. — Поддержка мне не помешает, ноги еще плохо держат.

— Гражданка сильно боится, это видно. Как же тебя, горемычную, в вертолет занесло? — отозвался Виктор Иванович. — Бледная как смерть.

— Так получилось.

— Так может, водочки? Тебе бы коньячку, конечно, лучше, но чего нет — того нет, — развел руками Виктор Иванович.

— Я не буду, а вот Лоле пятьдесят грамм не помешало бы, — согласился Леонид.

Он, не принимая возражений, повел ее за Виктором Ивановичем в «избушку на курьих ножках». «Пятьдесят грамм» оказались тремя бутылками недорогой теплой водки. Тут же на столе появились отварной картофель, шмат сала, зеленый лук и черный хлеб. Аромат еды в помещении царил соответствующий.

— Чем богаты, — Виктор Иванович проявил себя хлебосольным хозяином.

Леонид сразу отказался и резко ограничил порцию приготовленного для Лолиты алкоголя. Видимо, тоже не доверял качеству местной продукции. А вот Виктор пошел в отрыв.

— А знаете что, друзья? Я вам свою машину дам, зачем она сейчас мне? Все равно за руль сегодня не сяду! И такси не надо, я вам доверяю. Вы — летчик, да и вертолет ваш у меня тут останется на охране, не угоните же мою «ласточку»? Чай, вертолет-то дороже! А уж любимой актрисе я всё готов доверить. Так искренне играть в кино… плохой человек не сумеет, — хрустел лучком Виктор.

Лолита выпила рюмку и поморщилась.

— Возьми! — быстро протянул ей кусочек хлеба с салом Леонид.

— Подожди, дай раздышаться, — замахала рукой Лолита. — Ой, мамочки! Все-таки не люблю я водку, никогда не любила. Ох, и сало не жуется! Жесткое такое!

— На, — протянул ей зеленый лук Виктор Иванович.

— Нет.

— Ах да! Вы же на воссоединение с мужем! Целоваться будут, — подмигнул Виктор и засмеялся.

— Вы бы не налегали на водку, а то я буду очень переживать за охрану вертолета, — с невеселым лицом произнес Леонид.

— Все! Есть! Я же чуть-чуть! Девочку расслабить, — козырнул Виктор. — Пойдем, покажу турбазу на карте и дам ключи от машины. Эх, хорошие вы ребята! Прилетели вдвоем и выглядите как голубки… а не вместе…

Глава 9

— Машина как-то странно едет. Звук такой… странный. Или это у меня в голове гудит? — отметила Лолита.

«Жигуль»-семерка, старенький и ржавенький, шел неровно и очень сильно гудел и скрежетал, словно «ласточка» попала в силки и пыталась не то что улететь, а хотя бы выжить.

— Это неисправность в моторе. И глушак гремит. Но, надеюсь, доедем, — ответил Леонид.

Она посмотрела на него и рассмеялась.

— Чего смешного?

— Не знаю. Когда-нибудь это закончится?! Опять мы вдвоем, опять ты ведешь механизм, только теперь не в воздухе, а на земле, не за штурвалом, а за рулем. Просто дежа вю…

— Мне осталось еще управлять яхтой в синем море, на горизонте сходящемся с лазурным небом. Я в матроске и белых брюках…

— Почти как Остап Бендер, — поддержала Лола. — А я рядом, стройная, загорелая, в черном бикини, красных лаковых сабо на высокой платформе, с распущенными волосами и бокалом холодного золотистого шампанского. На глазах большие солнцезащитные очки, а на губах красная яркая помада. Нас обдувает ветерок и жарко припекает солнце. А ты повторяешь те же ошибки.

— Какие? — вздрогнул Леонид, который внимательно слушал ее.

— Опять не смотришь вперед. А здесь, не поверишь, но нам кто-то может и встретиться, — сказала Лолита.

— Ой, действительно задумался. Вернее, ты так красочно все описала, что я просто картинку представил перед глазами, и теперь мне все равно, куда смотреть, вижу только одно.

— А ты сможешь на море? — спросила Лола. — Я имею в виду, яхтой управлять?

— Не пробовал. Но очень хорошо знаком с разной техникой, уверен, разобрался бы.

— Ты просто Джеймс Бонд, — засмеялась Лола. — Но вот за рулем этой «ласточки» выглядишь неуверенно.

— Скажи, а у тебя муж богатый и красивый? — внезапно спросил Леонид.

— Ты его знаешь? — удивилась Лолита. — Стопроцентное попадание. И красивый, и богатый!

— Я так и знал, — слегка прищурился Леня. — Яркие женщины имеют именно таких мужей. Рад за него, ему с тобой нескучно.

— Даже не знаю, что ответить. Раньше не общалась с такими мужчинами, как ты. Простой военный, способный на подвиг… Защитник Отечества… У тебя добрые глаза и сильные руки… Уверена, твоей жене очень повезло.

— Она тоже так думает, — улыбнулся Леня.

— А она хороша собой?

— Очень. Родная, любимая женщина всегда красивая.

— Что-то я в туалет захотела, — вдруг призналась Лола.

— Остановиться? Лес…

— Нет, не хочу в лесу, укусит кто за… Да и трава будет щекотать… Смотри, впереди огни! Городок!

— Виктор Иванович предупредил, что мы должны проехать коттеджный поселок.

— Вот! Наверняка там кафе или ресторан есть! Останови, я быстренько.

— Как скажешь.

— Кстати, машину ты тоже хорошо водишь, несмотря на ее состояние, я оценила, — состроила глазки Лола: она возвращалась постепенно в свое обычное состояние.

— Спасибо. Столько комплиментов!

— А как давно ты женат? Таких парней расхватывают еще в летном училище…

— Нет, я скромный был. Тогда я учился, учился и учился… А потом сразу на одну войну, на вторую… В перерывах были женщины, но я не решился завести семью. Не хотел, чтобы жена осталась вдовой, а ребенок рос без отца. Уже потом, когда ушел в запас, задумался на эту тему. Надоело быть одному.

— Ты в ресторане ко мне подходил. Мог своей девушке изменить?

— Я не изменяю никогда. Я был абсолютно свободен. Ребята заметили, что я не свожу с тебя глаз, и подтолкнули меня к действию, иди, мол, пригласи! Я им говорил, что такая, как ты, не пойдет со мной, но они подбадривали, и я решился. А с Настей я познакомился чуть позже, мы вместе уже восемь месяцев. Все, я останавливаюсь… Ночной клуб «Гоу-гоу».

— Что? Ты с Настей в «Гоу-гоу» познакомился? Это ты после моего скромного ресторанчика во все тяжкие пустился?!

— Да нет же! Вон клуб ночной! Ты просила сделать остановку, — засмеялся он.

Клуб располагался в современном, но каком-то очень несуразно построенном здании, похожем на Дом пионеров. С одной стороны был кинотеатр, с другой — ночной клуб. Все это местное развлекалово объединялось общим широким входом. У входа стояли группа курящих и охранник, жующий жвачку.

— Куда направляемся? — спросил он.

— Внутрь бы зайти, — ответила Лола.

— Еще чего! Проваливайте, — недружелюбно заявил он.

— Проблемы? — спросил Леонид.

— Фейс-контроль не прошли. Транспорт у вас не тот.

— Пропустите нас в клуб, пожалуйста, мы можем машину переставить, — попросила Лолита.

— Я сказал — проваливайте!

— Ты как разговариваешь с женщиной? — Леонид выдвинулся вперед.

Вдруг из толпы курящих отделилась женщина и бросилась к Лоле чуть ли не в ноги.

— Ой! Это вы?! Я вас узнала! Актриса? Лолита Терехова! Надо же! У нас, здесь! А дадите автограф?

— Конечно.

— А что вы здесь делаете?! В нашей-то глуши?

— Вот, не пускают…

— Да вы что?! Да ты знаешь, что это известная актриса?! С ума сошел, таких людей не пускаешь! — набросилась девушка на охранника.

— Да я не знал, не узнал… — стушевался тот мгновенно. — Меня автомобиль смутил. Проходите, пожалуйста, — отступил он в сторону.

Внутри помещения было так же неприятно, как и снаружи. Очень темно, душно и противно от долдонящей в голову музыки. Почти все столики были заняты. От сигаретного дыма у Лолиты запершило в горле, глаза заслезились. Она даже закашлялась.

— Боже, вентиляции никакой! Сразу в туалет неудобно идти, сядем для приличия? На пару минут?

— Да, конечно.

Они нашли пустой столик и расположились за ним. К ним подошла девушка-официантка. Лола собралась сделать заказ, да так и осталась сидеть с открытым ртом: у официантки была совершенно обнажена грудь.

— Коктейльная карта, меню… Что подсказать? — слегка наклонилась та над Леней, колыхнув бюстом.

— Спасибо, мы сами выберем, — ответил он, совершенно не изменившись в лице, только сохранив хитрый прищур глаз.

— Я подойду позже.

Она исчезла в дыму. Из одежды на ней, как разглядела Лолита, были туфли на высоких каблуках, стринги из веревочек и бусы.

— Что ты будешь? Ты не думай, я вполне состоятельный человек, заказывай что хочешь, — сказал Леонид.

— А что, понравилось здесь очень? Забыл, зачем зашли?! Уже не на минутку? — вдруг взвилась Лола.

Она уже заметила, что и на сцене извиваются голые девушки, глаза привыкли к дыму.

— Нет… Конечно, уйдем, как скажешь, — ответил Леонид.

— А то посиди, позырь! На военных полигонах такого не показывают, — не унималась Лолита.

— Что с тобой? Чего ты завелась? — недоуменно поинтересовался Леонид.

— Извини, не знаю. Не хочу, чтобы ты пялился на голых девок при мне. Хотя какое мне дело? Пусть твоя Настя переживает…

— Я не имею привычки смотреть на других, когда рядом со мной женщина. Это по крайне мере неприлично.

— Ты еще и порядочный… Но все равно — я же вижу, глаз у тебя горит, хоть ты и примерный семьянин.

— Скажем так: я уже все увидел, и на этом успокоимся, — засмеялся Леонид.

К ним опять приблизилась официантка.

— Надумали, что заказать? — спросила девица.

— Да, — громко произнесла Лола. — Нам бутылку шампанского сладенького, два кофе, чтобы в себя прийти, коктейль для молодого человека «Секс на пляже». У вас есть, кстати, коктейль под названием «Стимульну свой брак голыми сиськами другой женщины» или «Я — порядочный мужчина, но хочу посмотреть на голую бабу»?

— Нет, такого нет… — заулыбалась девушка, принимая соблазнительную позу: она привыкла к ревнивым теткам.

— Тогда просто «Секс на пляже» и две порции клубники в шоколаде.

— Есть в сливках, — откликнулась девушка.

— Менее пикантно, но более сладко. Пойдет, — кивнула Лолита. — Я сейчас тебя покину на минутку, дорогой. Пойду припудрю носик!

Лолита резко встала и пошла в туалетную комнату. За углом остановилась, чтобы не видел Леонид, и подозвала полуголую девицу.

— Могу я поговорить с администратором? По поводу заказа.

— Один момент. — Девица куда-то исчезла.

Через пару минут к Лоле приблизился мужчина.

Он окинул ее масляным взглядом, словно она была голой. Он непрерывно жевал жвачку и перебирал толстыми короткими пальцами засаленные, затертые четки. Мужик больше походил на сутенера, чем на администратора.

— Чё надо, мадам? Любой каприз…

— Приватный танец голой девушки прямо у столика могу я заказать? — в лоб спросила она.

Сальные губы администратора растянулись в ухмылке.

— Были бы бабки. Любой каприз — и не только танец.

— Сколько?

— Вот это разговор. Пять тысяч.

— Вот вам десять. Пусть спляшет вон тому блондину одинокому…

— О’кей…

— Любой каприз, все, что захочет… ему очень надо, — многозначительно посмотрела на него Лолита.

— О’кей. Кого-то из девочек конкретно? — Деньги мгновенно исчезли в недрах пиджака администратора.

— Без конкретики. Но думаю, брюнетка, и не меньше третьего размера.

— О’кей! Хорошая ты баба!

— Спасибо. Стараюсь.

— И стерва, — добавил мужик.

— И это правда…

Лолита с чувством выполненного долга посетила туалет, затем сняла платье и в нижнем белье вышла через черный ход. Никто на нее даже не посмотрел, приняв за сотрудницу. На свежем воздухе Лола вернула холодный шелк на разгоряченное тело и подошла к девушке, курящей у мусорных баков.

— Извини, не скажешь, где здесь турбаза «Лосиная заводь»?

— И ты туда же? Новенькая? Это плохо — начинать работу с опоздания. Наших девочек увезли три часа назад.

— Девочек?

— Там сходка крутых ребят… Наших и повезли обслуживать из расчета одна на двоих мужиков. А что, тебе тоже было велено приходить? Да ты ж возрастная. Наверное, сказала на собеседовании, что опытная? Ха! Вот тебя и захотели посмотреть в деле, а ты опаздываешь. Ох, нехорошо! — Девушка говорила без остановки.

По запаху Лола поняла: девица пьяна — раз, курит какую-то траву — два.

От полученной информации Лола чуть губу в кровь не прокусила, но смогла взять себя в руки.

— Так, далеко это?

— Выходишь, прямо до перекрестка и направо… Километр, не больше, можно и пешком дойти. Упрешься в деревянный забор, это и будет турбаза. Там так все солидно, поймешь.

— Спасибо. — Лола быстрым шагом пошла в нужном направлении.

— Удачи! Ни пуха! Покажи класс — и не заругают! А может, пьяные уже? — крикнула ей вслед девушка.

— К черту, — только и ответила Лола, чувствуя себя просто Никито́й, отправляющейся на смертельное задание.

Глава 10

Лолита шла по пустынной улице, придерживаясь заданного маршрута, до перекрестка, погруженная в свои мысли. Муж вторые сутки пропадает на какой-то турбазе, куда просто оптом доставили проституток. Есть о чем подумать. Конечно, можно предположить, что в организованной оргии ее-то муженек участия принимать не станет. Будет сидеть в центре всего этого бедлама и упорно хранить ей верность, нет, его даже пытают этим. Но подсознательно появлялись совсем другие мысли, словно черные, скользкие змеи, душащие ревностью и злобой.

«Если зайду с центрального входа, то Олегу тут же сообщат, что приехала жена, и я никогда не узнаю, изменял он мне или нет», — подумала Лолита.

На перекрестке она оглянулась, словно боясь преследования, и повернула направо, как ей и говорили. Подумала о Леониде, оставленном за столиком ресторана.

«Наверняка потерял счет времени в пространстве, смотрит на голых баб и радуется. Летчик-вертолетчик. Про Настю не забыл бы. Все они одинаковые, даже те, что мнят себя хорошими мальчиками. Хотя с какой стати я вообще думаю о нем? Чужой мужик… Просто довез меня за деньги. Раньше внимания не обратила бы, а сейчас еще переживаю, как он там, что делает… Все-таки я стерва. Ох, какая же я стерва! Мужчина был со мной обходителен, добр. Если бы не он, не знаю, как бы я вообще сюда попала. Подняться в воздух было возможно, только глядя ему в глаза. Он любит свою жену, обрел долгожданное счастье… А кому, как не ему, должно быть счастье? Умирал, совершал подвиги, а я зачем-то проститутку ему подсовываю… Почему я так поступила с ним, с его женой? А я могу сама себе честно ответить на этот вопрос. Потому ярюсь я, как бешеная корова, что рядом со мной никогда не было такого мужчины! Простого, умного и надежного! Мне такие не попадались, и Леонида не разглядела бы, не расскажи мне Вова его судьбу! А теперь сама себе хочу доказать, что он такой же, как все, и рискую его семейным счастьем и чувствами жены Насти, которую даже не знаю. Какая же я тварь!» — невесело заключила Лолита.

В этих невеселых раздумьях она добрела до высокого деревянного забора, протянувшегося на многие метры. Из-за него были видны только кроны деревьев. Искать лаз, прощупывая каждую доску, можно было до старости; перелезть через забор для Лолы тоже не представлялось возможным в силу очень хилой физической подготовки. Неожиданно у нее в сумочке зазвонил телефон, даже напугал ее.

— Слушаю?

— Лолита? Алло, это Леонид. Ты где? Я волнуюсь. Позвонил в Москву, мне дали твой номер телефона. Ты оставила его, когда заполняла договор. Ты где? Я жду… тебя все нет.

— Шоу должно продолжаться. — Неожиданно для себя Лолита расплакалась.

— Ты плачешь? Что-то случилось?! — Голос Лени звучал встревоженно. — Скажи мне только, где ты? Ты что, ушла?! Нет, не может быть!

— Прости меня. Возвращайся домой. Дальше — мое дело. И никогда не говори своей Насте, что был в стрип-клубе. Женщины страдают, когда чувствуют измену, — всхлипывая, сказала Лолита.

— Лола, не дури!

Она отключила связь. Как раз из центральных ворот, на которых красовались название турбазы и две лосиные головы — чучела, вышел спортивного вида парень.

— Опаньки! — громко присвистнул он. — Какие люди в Голливуде! Откуда такие тетеньки в наших местах? Чего здесь шухаримся в кустах?

— А я отстала от девочек, — быстро вытерла слезы Лолита.

— Нехило ты отстала. Уже вовсю гульба идет, — расплылся в улыбке парень. — А ты им мамка, что ли?

— Мамка, мамка, сынок, — кивнула Лолита, лихорадочно соображая, что же делать в такой ситуации.

— Надеюсь, работающая еще? Уж больно аппетитная. Может, задержишься у меня в будке? Дай скидку работяге, когда другие развлекаются.

— Не могу, — отстранилась от его горячего дыхания с перегаром Лола. — И так сильно опаздываю.

— Ладно, пошли, — раздевающим взглядом окинул ее парень. — Провожу до хазы.

Они вошли на территорию турбазы. Когда закрылись ворота, сердце Лолы готово было выскочить из груди от страха. Ох, зря, зря она сюда пришла! По гравиевой дорожке они двинулись к большому каменному дому. По обе стороны тянулись деревянные коттеджи.

— Там «поляна» накрыта, сауна, девочки, все дела, — со знанием дела пояснил парень.

— Скажи, а Олег Трушин здесь? — спросила Лолита, чувствуя, что ноги у нее подкашиваются, то есть тяжелеют с каждым шагом.

— А я почем знаю? Они мне не представлялись. Вижу, что ребята крутые. Всю охрану на уши поставили. Вам что, тоже не сообщают, кого обслуживать будете? Почти как меня, — засмеялся он, демонстрируя отсутствие верхнего резца. — А ты еще, поди-ка, по имени кого знаешь? С ума сойти! Вам, проституткам, нельзя ни к кому привязываться. Олег, не Олег… Кого прикажут, того и ублажать будешь!

— Я знаю, что мне делать, — хмуро огрызнулась Лолита, сгорая от желания вцепиться в наглую рожу. — Ты меня учить будешь?

— О, дамочка с характером! Люблю таких. Да и опытная, видать… Может, заглянешь все-таки ко мне на огонек после своего Олега? Люблю жгучих брюнеточек!

— Посмотрим, как дело пойдет, — туманно ответила Лолита, не лишая парня надежды на развлечение, чтобы не разозлить ненароком.

Парень, зацепив ее за локоть, подвел к указателю бассейна, и они, пройдя еще метров двести, дошли до дома. Он был крайним, фактически у забора, за которым просматривался густой лес. Перед домом у бассейна развернулась живописная картина. Прямо на лужайке крепкие бритоголовые ребята жарили шашлыки, на решетках-гриль раскладывали куски рыбы и овощи.

Запахи носились потрясающие. Из динамика звучала веселая попсовая музыка. На траве валялись пустые бутылки и одноразовая посуда. На столе лежало все это мясо-овощное изобилие, откупоренные бутылки извергали шампанское, вино, водку и пиво — на любой вкус.

«Отдыхающие» размещались в шезлонгах, в креслах из ротанга и на пластмассовых стульях. Кто-то был уже смертельно пьян, да и цвет лица многих напоминал вареных раков. Тут же, среди объедков и мужиков, сновали пьяные девицы, а из бассейна раздавались дикие крики, визг, хохот и грязная ругань.

Широкие двойные двери дома были распахнуты. Там мелькали мокрые тела обоих полов.

— Вот, — развел руками парень, немного стушевавшись, обращаясь к Лолите.

Лолита с ужасом озирала эту картину разврата.

Одна из проституток лежала между ног у жирного татуированного мужика.

— А это что за курва? — рявкнул он, сконцентрировав взгляд осоловелых глаз на вновь прибывшей.

— К вам… вот… — полностью растерял отвагу парень. — Босс… Девочка сказала, что отстала от стада овечек.

— Я не знаю эту девку, нам ее не показывали. — Жирный оценивающе оглядел Лолиту. — Я ее не выбирал.

— Мне нужен Олег Васильевич Трушин, — подала голос Лолита, пытаясь сохранить самообладание.

— Опаньки! А ты кто? Секретарша?

— Я ему жена, — честно ответила Лолита.

— Да иди ты! На нашу вечеринку разврата приехала жена! Такого еще не было! Приведите к нам Олежика, — велел главарь. — А ты ничего… Симпатичная, фигурка, волосы, глаза, губы, все есть. Что, прилетела за своим соколиком? Волнуешься, что он тут молоденьких жарит?

— Где мой муж? — стояла на своем Лолита.

Мужики стали обступать ее со всех сторон и откровенно пялиться.

— Что за конфетка? Можно разворачивать обертку? Коля, дашь нам новую тетку? — обращались они к жирному.

— Подожди, братва, разобраться надо, — отвечал толстяк.

И тут Лолита увидела, что волокут по тропинке ее супруга Олега. Одежда на нем была грязная и даже в некоторых местах рваная. Лицо опухшее, под правым глазом синяк. Ясно даже издалека, что его били, причем основательно.

— Олег! — кинулась к нему Лолита.

— Лола, ты как здесь?! Лолита, зачем? — похлопал он набрякшими веками.

— Господи, что с тобой?! Почему ты здесь?

— Ой, осторожно, — поморщился он. — Лолочка, зря ты приехала…

— Почему же зря? Очень даже не зря. Ты, красотка, очень даже ничего. Сам ты, Олег, сильно проштрафился перед нами, потому сейчас в таком вот гриме на природе, — затряс пузом Николай. — Извини, детка, твой муженек сам виноват, — повернулся он к Лолите.

— В чем он провинился? — спросила Лолита, дрожа как осиновый лист: она не переносила вида крови.

— Лола, прости, не надо было тебе сюда приезжать, — сплюнул Олег.

— Это точно, — рассмеялся Николай. — Напрасно приехала. Дело в том, детка, что этот тип передал нам чемоданчик денег. Должен он нам был, понимаешь? Мы ему отборные алмазы, неограненные, но крупные, натуральные. Много-много камушков, да и денег немало мы должны были получить. Он нам и принес много-много таких аккуратненьких пачечек денежек…

Лола слушала главаря, и ей становилось все страшнее. Он объяснял все подробно, елейным голоском, уменьшительно-ласкательными словами, что выглядело особенно устрашающе вкупе с хмурым взглядом и татуированными бицепсами.

— Но твой муженек, — продолжал глумиться Николай, — оказался стреляным воробьем. Денежки-то в пачках были только сверху и снизу, а внутри бумага, газетная бумага, понимаешь? Небось видела такое в кино? «Кукла» называется. Подставил меня, гаденыш, по-крупному. Нет, обставлено было все классно. Олежек просто был уверен, что я не смогу его найти. Он так решил и рискнул! Даже на сделке присутствовал по поддельным документам. Но я почти миллион долларов терять не хочу, ты же понимаешь? Любой серьезный бизнесмен понял бы меня! Я был очень опечален, озадачен и зол. А потом отыскал Олега Васильевича Трушина и поймал его в «заманушку». Я стал действовать, как он: представился не своим именем, а человеком, который хочет продать ему алмазы, то есть очередным лохом. Да еще пообещал сауну, шашлыки и девочек. И твой сокол прилетел как миленький. Хотелось и девочек, и нового клиента, чтобы развести его на бабки. Когда он меня увидел — обомлел, голубчик. Вы же умная, интеллигентная женщина, прекрасно понимаете, о чем я… Олежек сильно струхнул. Вот уже сутки я немножко вправляю ему мозги, немножко пересчитываю косточки. Я не монстр, просто хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву. Мне нужен миллион долларов, всего-то! Я прошу свое плюс маленькую моральную компенсацию, — почесал брюхо Николай. — Сильно я нервничал и переживал, пока искал этого паразита. Без моральной компенсации не почувствую морального удовлетворения.

— Там пятьсот тысяч было! Ничего себе пол-лимона компенсация! У меня нет таких денег! — неожиданно визгливо завопил Олег.

Лолита посмотрела на мужа.

— Как ты мог?! Ты соображал, с кем связался и что делаешь?! И это ты так ведешь дела?!

— А что? Что я такого сделал? Я все для нас старался, на благо семьи!

— Ты в своем уме?! Связался с бандитами! Украл такие деньги! Ты надеялся выйти чистеньким из этой истории? Что ты наделал?

У Николая от изумления расширились красноватые глаза. Он с уважением глянул на Лолу, присвистнул:

— Вот тебе нате! А у этого хлыща еще и умная жена! Редкость, занесенная в Красную книгу, — умная баба! За что ему такие привилегии? Все правильно говоришь, детка, только это не принесет ему облегчения. По бабкам я всегда строг. Должен отдать все. Мне ребята в рот смотреть перестанут, если слабину дам, а я для них должен оставаться непререкаемым авторитетом!

— Коля, я виноват, знаю! Прости! Но, пожалуйста, не эту сумму! Это же чересчур! Даже если я все продам, у меня все равно не будет миллиона долларов! Прости!

— Шалишь, Олег, а мы серьезные люди! Хочешь жить — плати, хотел меня обмануть и не вышло — получай! Упрямый черт! Я уже стал подумывать, что надо твою семью сюда приволочь да пытать здесь, у тебя на глазах, а тут твоя женушка и заявилась. И хоть мне совсем не хочется тебе красоту портить — пытать и убивать, — обратился он к Лолите, — а ведь придется. Такая женщина! Такие волосы! Может, налысо побрить тебя? Может, хоть это вразумит твоего благоверного? — размышлял Николай. — А ты не вздыхай с облегчением, что твой муженек все это время не развлекался с проститутками, а сидел у меня в подвале. Дело в том, что он откликнулся как раз на приглашение поразвлечься с девками. В этом деле у него облом вышел, но он хотел, а значит, изменил бы такой знойной бабе и, скорее всего, уже давно погуливал с девочками по вызову. Я эту паскуду знаю.

— Не слушай его, Лолита, я не собирался тебе изменять, — разбитыми губами-пельменями прошамкал Олег.

Лолита почувствовала тошноту.

— Конечно! Хотел просто посмотреть! Стеснительный такой! — засмеялся Николай. — Да и вообще, Олежек, не о том ты сейчас базаришь, не о том. Ты надумал, где деньги найдешь? Или еще подумаешь? Или помочь подумать? Любой каприз!

— Коля, у меня нет таких денег.

— Понятно. Значит, Олег, слушай сюда! Я ведь могу тебя постругать на тоненькие пластинки и скормить малькам в озере или познакомить твои ноги с бетоном, а потом тебя с водой, — побагровел Николай.

— Коля, не надо… — захныкал Олег.

— Надо, Федя, то есть Олег, надо. Сейчас нотариуса вызываем и все твое мне отписываем в качестве благотворительной помощи… В общем, ты думай. И вот еще одно тебе скидочное предложение…

— Да конечно, Коля, все что угодно, только не миллион, — противно пресмыкался Олег.

— Продай мне свою голубку, — с улыбкой Мефистофеля произнес Николай.

— Что?! — в голос воскликнули Лолита и Олег.

— Что слышал. Продай мне жену. Что, она не стоит миллион? Стоит, я думаю. Что деньги? Пыль! А вот порядочная женщина и секс с ней останутся в памяти на всю жизнь, — почесал мощный живот Николай. — Надоели мне проститутки, а твоя жена то что надо! Так что прыгай ко мне в койку, детка, спасай своего идиота, — обернулся Николай к Лолите.

— Вы смеетесь? — Она похолодела.

Лолита чувствовала себя как в страшном сне. Но Николай существовал в реальности, и слова его были страшны, в них была смертельная опасность. В голове не укладывалась чудовищная ситуация — спать с этим толстым и вульгарным чудовищем?

— Вовсе нет. А что? Не могу сказать, что ты мне сильно нравишься, но за все в жизни надо платить. Если вышла замуж за этого козла, значит, у тебя были на это свои резоны, и когда он проштрафился передо мной, ты как супруга должна быть с ним рядом до конца. Как там говорят? И в радости, и в горе! Вот-вот. Для тебя хорошо, что я согласился на этот вариант, катастрофичный для меня в финансовом плане, но я сегодня добрый. Ну так что? Отдаешь жену взамен долга?

— Я? Что? — Олег побледнел, а глазки его противно забегали.

Лолита смотрела на него в остолбенении. И тут Олег выдал фразу, которая поразила ее до глубины души. Он не сказал: «Нет, лучше меня убей!» Или: «Лучше я сам все продам! Да как ты смеешь?! Это моя дорогая, любимая жена, и она не проститутка, она не продается. Я умру, но найду тебе миллион! Тем более что виноват один лишь я!» Олег спросил:

— А весь долг будет списан?

— До копейки. Твоя женщина этого стоит, а еще этого стоит твоя разрушенная жизнь. Так как браку тоже крышка. Так что, дурень, ты себя наказал, это точно, — загоготал Николай.

— Я не согласна. Или меня здесь никто не спрашивает? — сквозь зубы произнесла Лолита. — И вообще, я все еще надеюсь, что это глупая шутка или розыгрыш.

— Шутки заканчиваются, детка, там, где начинаются большие деньги, — ответил Николай, мгновенно убрав улыбку с лица.

И тут Олег обратил свое плаксивое лицо в сторону жены:

— Лолочка, спаси меня. Я виноват, знаю, но это серьезные люди, они шутить не будут. Если он хочет тебя и скостит нам такой долг, оно того стоит. Пожалуйста. Ну что тебе стоит?

Земля ушла из-под ног Лолиты.

— Как ты можешь? Что значит «что тебе стоит?»?! О чем вообще разговор?! Я не ожидала от тебя! Мразь! Как ты можешь просить меня о таком?!

— Дорогая, это огромные деньги. — Похоже, Олег больше ни о чем не мог думать.

— Подлец! — заплакала Лола.

— Дурочка, они все равно нас не отпустят просто так. Переспи с ним, а я тебе никогда это не вспомню! Будем счастливо жить дальше!

— Счастливо?! Подлец! Не вспомнит он! А я забуду?

— Интересно за вами наблюдать. Мне все больше и больше нравится. Спасибо за крутое шоу! — заржал Николай. — Ну-ка, ребятки, берем красотку и ведем прямиком в апартаменты!

Двое бритоголовых мужиков приблизились к Лолите. Ей стало страшно до жути. Она побежала от них куда глаза глядят.

— Стой! Куда это? Вот ведь лань строптивая! Держите ее! — закричал Николай. — Надо же, эта дуреха думает, что убежит от меня! Ничего, так даже интереснее…

Лола услышала топот ног за спиной и грязные матюги. Она прибавила скорости, но драпать на каблуках от здоровых мужиков, хоть и пьяных, — затея мертворожденная. Ее грубо схватили цепкие руки.

— Куда собралась?! Стоять!

— Отпустите меня! — закричала Лолита. — Уберите лапы, уроды!

Мужики поволокли ее назад. Лолита орала, сопротивлялась, извивалась всем телом, пытаясь выскользнуть из сильных рук.

— Что ж… Если не получится сопроводить мою дорогую женщину ко мне по-хорошему, значит, тащите волоком, — велел Николай, вытаскивая что-то, застрявшее между зубами, мизинцем и тут же съедая это. — Только личико не попортите, я за него дорого заплатил!

— Отпустите! Нет! Я буду жаловаться! Сволочи, что вы делаете?! Я не хочу! Не смейте! — кричала Лолита из последних сил.

— Дорогая моя, не надо, ну, пожалуйста! — блеял Олег. — Его не упросишь… Лучше не сопротивляйся.

— Ах ты сволочь! Еще скажи, в каких позах мне лечь спать с этой свиньей! Может, и свечку нам подержишь? — с ненавистью ожгла взглядом мужа Лолита.

Николай смеялся в голос.

— А она мне все больше нравится! После того как сам попользую, ребятам передам и за каждого буду долг списывать. Как тебе, Олежек? А если много охотников найдется, так еще и заработаешь на ней. Как тебе такая перспектива, Олег Васильевич? — с ехидцей поинтересовался Николай.

Лолита билась в руках отморозков. Они протащили ее почти волоком в коттедж и кинули на кровать.

— Да заткнись уже ты! А то дам по губам, чтобы не вопила без толку! — сказал один бандит.

— Вы что делаете?! Это преступление! Остановитесь! Вас посадят!

Подручный Николая внимательно посмотрел на Лолиту и очень медленно и от этого не менее доходчиво произнес:

— Ты не совсем понимаешь, девочка. Хорошо, если ты останешься жива с муженьком. Это в лучшем случае. И мой тебе совет: смени гнев на милость, так всем лучше будет.

Глава 11

Парни ушли, оставив Лолиту взаперти. Она заметалась ко комнате с отчаянием загнанного в угол животного. Естественно, все ее попытки выбраться оказались тщетными.

Окно не открывалось, похоже, фрамуга прикреплена намертво. А вот дверь в комнату распахнулась, и вошел Николай, своей грузной фигурой сразу заполнив половину пространства. Он закрыл за собой дверь и потер руки.

— Ну, здравствуй, душа моя! Надеюсь, ты будешь хорошей девочкой? Раздевайся!

В голове у Лолиты царил полный хаос.

— Не подходи ко мне! Не смей! Это изнасилование, — шарахнулась от него Лолита.

— Заткнись! Я и выпороть могу. — Николай притянул к себе Лолиту, тут же подмял ее хрупкое тело под себя и повалил на кровать. — Расслабься, тебе не от кого ждать помощи! Твой любящий муженек продал тебя нам как продажную девку, — шептал он, тыкаясь слюнявыми толстыми губами в шею, щеки, пытаясь попасть в губы. — Тише, тише, голубка… Я люблю, когда надо применять силу. Мне проститутки не нравятся, их ласки приелись, а вот тобой воспользуюсь! И я с тобой справлюсь!

— Нет… Нет! — кричала и плакала Лолита, но физически не могла противостоять огромному борову.

Ее тело просто сплющилось под тяжестью, силой, похотью и злом, да что там говорить — конкретным преступлением.

В дверь постучали, затем сильно забарабанили.

— Ну что там такое?! — тяжело дыша, недовольно рыкнул Николай.

— Шампанское, девушке расслабиться надо, — ответили с той стороны.

— Не требуется… Хотя все может быть. — Николай на секунду отпустил рыдающую Лолиту и открыл дверь. — Только поможешь мне ее подержать и влить бутылку шампанского в горло. Немного расслабится, и тело помягче станет, податливее!

— Как скажешь, шеф, — ответил мужчина.

— Пустите! Сволочи! — снова попыталась сопротивляться Лолита, намереваясь соскочить с кровати.

В руке вошедшего мелькнула бутылка шампанского. Она описала захватывающую дугу в воздухе и опустилась на голову Николая. Тот хрякнул, хрюкнул и упал на пол. Ошарашенная Лолита подняла заплаканные глаза на своего спасителя.

— Леонид? Ты? Не улетел?

— Он обещал вернуться, — хмуро буркнул Леня.

— Как же я рада тебя видеть! — Лолита кинулась к нему на грудь.

— Я думаю. Ну и бедовая ты! Стоило на мгновение упустить тебя из виду, и вот пожалуйста! А еще трубку бросаешь и не отвечаешь. Обижаешься?

— Как тебя пропустили?! — не отрываясь от него, спросила Лолита.

— Да никак. Понял, что ты на турбазу пошла, двинул следом и перемахнул через забор. Спрятался и оценил обстановку. — Он отстранил ее. — Приведи себя в порядок и ничего не бойся, я с тобой! Не трясись!

Лолита не могла успокоиться, дрожащими руками она попыталась собрать разорванную одежду у себя на груди.

— Успокойся. — Леонид обнял ее. — Все будет хорошо. Ничего ведь не случилось? Надо отсюда выбираться.

— Я не против. Как?

Леонид окинул взглядом комнату и подошел к окну. Резким ударом он выбил раму. Та треснула и вывалилась наружу. Лола вскрикнула от неожиданности.

— Думаю, путь свободен. Прошу.

— Бежим! — радостно вскрикнула Лолита.

Леонид вылез первым и протянул руки Лоле:

— Прыгай! Ловлю!

Она замешкалась, сидя на подоконнике. Полуобнаженная грудь и развевающиеся волосы… Она походила на лесную ведьму или нимфу. В ее глазах было что-то дьявольское и манящее. Лолита спрыгнула прямо в руки Леонида, и они задержались в объятиях друг друга чуть больше, чем положено.

— Запахнись, — хмуро велел Леонид.

— Как? Всё в клочья, и пуговицы оторваны. А лифчик нежный был, кружевной, вообще следа не осталось.

— Ты издеваешься надо мной? — вдруг серьезно спросил Леонид.

— Почему? — удивилась она.

— Ты мне еще про трусики расскажи!

— Трусики он не успел с меня снять, — честно ответила Лола. — А в чем дело-то?

— Ты серьезно не понимаешь? — Леонид сурово свел брови.

— Нет…

И тут он нежно, но сильно привлек ее к себе и… поцеловал. Она не ожидала и растерялась… и не оказала никакого сопротивления.

— Ты что? — тихо спросила Лола, оторвавшись от его губ.

— Надень мою, — Леня снял с себя куртку, — и застегнись. А теперь пойдем. А то что-то мы расслабились в неподходящий момент.

В подтверждение его слов из коттеджа раздались голоса:

— Твою мать! Николай, что с тобой? Эй, братва, Коляна завалили! Нет, он живой! Башка пробита! Колян, очнись! Ищите бабу, она сбежала!

— Давай скорее! — Леонид схватил Лолиту за руку и потащил за собой.

Он легко вскарабкался на забор и, подав ей руку, втянул ее одним движением наверх, правда, чуть не вывернув Лолите плечо.

Она взлетела как бабочка на цветок. Леонид спрыгнул на землю и снова протянул ей руки. Лола доверилась ему опять, правда, на сей раз Леонид обнимать ее не стал, а быстро потянул в лес.

Они бежали как сумасшедшие. Стволы деревьев мелькали, несясь мимо них с невероятной скоростью. Ноги Лолиты заплетались, она спотыкалась, поддерживала ее только сильная рука Леонида.

— Леня… Леня, я не могу, не могу… — Дыхание ее было абсолютно сбито.

— Скорее! Дыши, на раз-два! Глубоко и спокойно! — Он был неумолим.

— Я не могу. — Лолита упала на землю. — Оставь меня, уходи сам!

В любой другой ситуации эти слова могли бы вызвать улыбку, но не сейчас, когда на кону стояла жизнь.

— Сейчас! Уже побежал мартовским зайцем, — выдохнул Леонид. — Я своих не оставляю!

— Я в курсе, — слабо махнула она рукой. — Ты ввязался в это дело из-за меня.

Леонид легким движением взгромоздил ее не такое уж маленькое тело себе на плечо и побежал вместе с ней, как в боевиках. Лолиту накрыла волна стыда.

— Леня, отпусти! Не надо! Я сама! Я сама пойду! Все!

— Ты сказала, силы закончились! — хмыкнул Леонид.

— Я нашла! Резервные! Отпусти! — взмолилась она.

«Как я могу допустить, — подумала Лолита, — чтобы этот щуплый с виду человек тащил такую дылду, как я? А ведь Леонид попал в эту ситуацию из-за меня, теперь вот спасает… Да я предположить не могла, что он такой сильный».

Леонид опустил ее, и Лола снова побежала, пошатываясь и не чувствуя земли под ногами. Они выскочили на дорогу.

— Всё, здесь недалеко, — оглянулся он на нее.

— А куда мы? — совсем запыхавшись, спросила Лолита, у которой в глазах от напряжения мелькали звездочки.

— К вертолету, конечно! Мы сделали крюк по лесу и к нему и выбежали. В Москву! Что нам здесь делать? Или вернуться хочешь?

— Нет, не хочу. — Лолита из последних сил держалась за его руку.

— Тогда летим!

— Летим! Ого! Леня!

— Что? — кинул он на нее серьезный взгляд.

— Я впервые сама сказала «летим»! Я даже хочу сесть в твой вертолет и подняться в воздух! Впервые с удовольствием, а не со страхом! Такие экстренные курсы по излечению от страха полетов!

— Поздравляю, — слегка улыбнулся Леня.

— Подождите! Подождите меня! — Из леса показалась темная фигура.

И Лола, и Леонид обернулись на шум. К ним спешил трясущийся Олег.

— Ты?! — явно не обрадовалась Лола.

— Я, дорогая моя.

— Заткнись! Что ты здесь делаешь?! — не очень приветливо встретила мужа Лола.

— Там заварушка какая-то началась, все мечутся как сумасшедшие. Я и сбежал. А что мне оставалось делать? Коля все равно бы меня прикончил! А вот ты что тут делаешь?

— И ты еще смеешь спрашивать? По твоему разумению, я в данный момент должна кувыркаться с Николаем? И ты сбежал? Оставив меня там? Положив под бандита?

— Лолочка, не надо сгущать краски. Нашелся же герой и спас тебя. Ты всегда пользовалась у мужчин повышенным вниманием, — попытался пошутить он.

— Подлец!

— Оставим семейные разборки на потом! Я слышал, вы говорили о вертолете? Это нам бы сейчас не помешало. — Олег поминутно оглядывался на дорогу. — А! Смотрите! Джип! Погоня! Мы пропали!

У Лолиты ноги подкосились от страха. Один Леонид отреагировал быстро, подгоняя ее как мог. И они понеслись по дороге, глядя на спасительный поворот, который вел на площадку для вертолетов. Глаза Лолиты слезились от напряжения. Она скинула туфли и бежала босиком, мгновенно порвав тонкие колготки, которые и так уже были все в рваных дорожках.

— Они нас догонят! Они точно нас догонят! Что же нам делать?! Кто нас спасет? — нагонял панику Олег.

— Заткнись! — От ненависти к Олегу у Лолиты только силы прибавлялись.

Они уже слышали звук приближающегося автомобиля, когда промчались через шлагбаум к вертолету.

— Немедленно в машину! — крикнул Леонид.

Олег, увидев свое спасение в виде механизма, способного умчать его подальше от этого места и бандитов, в два прыжка приблизился к вертолету.

Леонид быстро открыл дверцу для Лолы, но Олег, отпихнув жену, нырнул в кабину. И тут Леонид резко врезал ему кулаком. Олег вскрикнул и, схватившись за лицо, сжался в комок.

— Лола, садись, — скомандовал Леонид.

Она, недолго думая, переступила через упавшего на землю Олега и впорхнула в кабину. Леня захлопнул за ней дверцу.

— Пристегивайся!

Сам он обежал вертолет и занял место пилота, очень быстро и сосредоточенно нажимая на какие-то кнопки и рычаги. Тут же в кабине что-то загудело. Лолита посмотрела в окно и увидела большой черный джип, сбивший шлагбаум.

— Леня, скорее! Быстрее! Они догоняют! Взлетай! Прошу! Боже! — Впервые в жизни она захотела высоты.

— Я стараюсь, Лола! Стараюсь! Быстрее, чем это возможно, не получится!

И тут в окне появилось грязное, окровавленное и перекошенное от ужаса лицо Олега. Он застучал в кабину.

— Нет! Не бросайте меня! Не оставляйте! Они меня убьют! Спасите!

Лолита услышала, как Леонид впервые выругался.

— Идиот! Залезай! — крикнул он Олегу, чуть не оглушив Лолиту.

Олег успел прыгнуть в вертолет. Спасая свою шкуру, он показал невероятную прыть. Вертолет оторвался от земли, когда Олег не успел еще закрыть дверцу, а вот люди из джипа уже повыскакивали и стремительно неслись к беглецам. Наверное, если бы первый добежавший подпрыгнул, он бы успел зацепиться за какую-нибудь часть вертолета. Но Леонид резко наклонил вертолет вперед, что заставило бандитов упасть на землю, спасаясь от работающего винта. Но так как ни Олег, ни Лолита не были пристегнуты, они оба упали вперед. Олега задержала спинка кресла, а вот Лола, растопырив руки с длинными ногтями в ярком лаке, упала на панельную доску и лобовое стекло, сама себе напоминая раздавленную муху.

— Так им и надо, гадам! Уроды! Дави их, Леня. Дави! — при этом успела заорать она.

Леонид выровнял вертолет и быстро набрал высоту.

— Лолита, ты не ударилась? Немедленно пристегнись!

— Мне плохо… Что вы делаете? Почему вы так неровно летите? — застонал Олег.

— Можешь выйти, — посоветовал Леонид, надевая наушники на себя и на Лолиту и бережно пристегивая ее. — Извини за не очень спокойный взлет. — В его глазах снова поселилась доброта.

— Переживу, — ответила она, подмигивая.

Леонид связался с базой и рассказал обо всем, что случилось. Полицию поставили в известность под жалобные стоны Олега на заднем сиденье:

— Может, не надо? Полиция — не самая лучшая идея…

— Заткнись, — одновременно посмотрели на него Лола и Леонид.

Глава 12

Лолита не предполагала, что самое неприятное у нее в жизни только начинается. Вроде куда уж хуже? Оказалось, очень даже есть куда… Горизонты неприятностей раздвинулись, открывая свои просторы неудач и безвыходных ситуаций, словно она задела на небе злой тайфун и направила его в свою жизнь.

Бандитов на турбазе полиция повязала, но многих пришлось отпустить, так как предъявить им было нечего. С проституток, кроме штрафа, тоже нечего было взять. Обвинение в попытке изнасилования можно было предъявить Николаю и двоим его прихвостням, которые ему помогали. Несколько бритоголовых, правда, оказались в розыске по разным делам. Еще главарю можно было предъявить обвинение в насильственном удержании человека, то есть Олега.

Но все это было шито белыми нитками.

С Олегом дела обстояли похуже. Он оказался мошенником: надувал не только этих, с позволения сказать, бизнесменов, но и нормальных граждан. Поэтому Николай тоже молчать не стал и «повесил всех собак» на Олега. Муж Лолы скупал драгоценные камни, платил за аренду помещений, пытался развить грязный бизнес, из одного кредита влезал в другой. И долги не таяли, а только росли со скоростью снежного кома, загоняя Олега в угол. И это, как высказался Олег, вынудило его пойти на подлог. Он изготовил фальшивые документы и взял кредит в двух банках, а еще совершил кражу алмазов у бизнесмена с криминальным прошлым, Николая.

В общем, влип Олег по полной. Его арестовали и предъявили кучу обвинений в подлоге и мошенничестве. Он уже знал, что судьба его висит на волоске, вот и не хотел иметь дело с полицией. К тому же он успел продать бо́льшую часть бизнеса отца Лолиты, оставив ее фактически ни с чем.

Лола возразить ничего не могла, потому что ее отец добровольно все оставил зятю, а не ей, предполагая, что тот с большим умом распорядится имуществом и капиталом их семьи. Все документы это подтверждали.

Олег обвел вокруг пальца и этого мудрого, проницательного человека. В результате ювелирное производство Аркадия Сергеевича было продано и полностью разорено.

Олега посадили в СИЗО, не отпустив даже до суда на волю из опасения, что такой скользкий тип может сбежать. Ему грозило восемь лет с конфискацией, под угрозой оказалось имущество отчима его жены. В распоряжении Лолы остались только ее личная квартира и антикварная лавка отца. Олег имел наглость попросить ее продать и это, чтобы погасить хоть часть его долга, не задумываясь, что она останется на улице. Он успел продать машины, дачу, которую многие годы строил Аркадий Сергеевич.

Лолита чувствовала себя оплеванной, осмеянной, обобранной до нитки. Такого кошмара она предвидеть не могла.

Очень больно падать с высоты, это известно всем, но не всем, слава богу, это пришлось испытать на своей шкуре. А вот Лола прочувствовала всю прелесть такой ситуации на себе, и не сказать, что с честью вышла из нее. Она находилась словно в ступоре, дальше началась затянувшаяся депрессия.

Лолита особо не горевала, что ей попался проходимец, который обокрал ее, унизил, предал и, оказывается, не любил. Она отнеслась к этому более-менее спокойно. Даже мелькнула мысль, что это ей расплата за все ее романы и брошенных мужчин. Больше всего Лоле было жалко родителей, которые всю жизнь работали, вкладывались в бизнес, который Олег пустил по ветру.

«Хорошо, что отчим не дожил до этих дней. Надеюсь, не узнает и на том свете, что стало с делом его жизни, с ювелирной фабрикой, с его творениями, золотом и камнями», — переживала Лолита.

У Лолиты произошла неприятнейшая встреча с работниками фабрики, которые особо не выбирали выражений: «Надменная богатая змея! Думала, всю жизнь жировать будешь?! Ходила задрав нос! До чего умный и порядочный человек был Аркадий Сергеевич, думал в первую очередь о других. О нас! Была ответственность за людей, которые на него работали! Все знали, что дочка у него особа взбалмошная, актрисулька и певичка! Но чтобы она еще и тупой оказалась! Стоило Аркадию Сергеевичу почить в земле, как она бездарно уничтожила все, над чем он трудился всю жизнь. Да он в гробу перевернулся, упокой его душу! Ничего не проверить, не вникнуть в дела, пустить все на самотек! Конечно, богатая девочка! Ты о нас подумала? А теперь пятьдесят человек и их семьи оказались на улице! Да мы засудим вас! Банкроты они, твою мать! Нас это не волнует! Должны они всему свету! Нам, между прочим, тоже должны! Мы тоже будем свое требовать! Хоть бы людям выходное пособие дали, пока они себе работу найдут! Отрасль специфическая! Особо работники не требуются! Поди найди!»

Это только малая толика того, что услышала Лола в свой адрес. Люди были озлоблены, огорчены и расстроены, а ей нечем было возразить им и успокоить.

Она собрала все свои эксклюзивные дорогие украшения, подаренные отцом, любовниками, а также обручальное кольцо с крупным алмазом от Олега и выставила на аукцион. Всю вырученную сумму отдала людям, потерявшим работу. Из них лишь одна женщина сказала ей спасибо.

После этого к Лолите домой заявилась молоденькая дамочка. Вернее, девушка, девочка! Почти ребенок, но с огромным животом. Непрошеная гостья сказала, что у нее кончились деньги, а за съемную квартиру не заплатили за три месяца вперед, как было оговорено с хозяевами, и ее выкинули на улицу.

Лола, ничего не понимая, смотрела на незнакомку.

— Я, конечно, вам сочувствую, но какое отношение это имеет ко мне? — спросила она.

— Как же… Я к Олегу… Он — отец моего будущего ребенка. Оплачивал квартиру, давал деньги. И я не понимаю, где он. Телефон не отвечает, ко мне не приходит, как всегда, по вторникам и пятницам, и денег больше не дает, — пустила слезу девушка, представившись Мариной.

Лолита думала, что уже ничто не сможет удивить ее и выбить из колеи в свете последних событий. Оказалось, может. Она впустила Марину в дом, пожалев бедняжку: та охала и стонала, держась за живот. Пригласила на кухню, налила чаю.

— А ты, деточка, в курсе, что Олег женат? — поинтересовалась Лолита для порядка.

— Ох… Он говорил. Но ведь скоро у него развод…

— Да что ты? А я не в курсе! Это я его жена! Лолита, разрешите представиться!

— К-как в-вы? — Большие, наивные глаза девочки стали еще больше. — Он говорил, его жена страшная, жирная истеричка. И бесплодная тварь… Что испортила ему жизнь. А вы… такая красавица, добрая женщина. Олег обманывал?

— Похоже, обманывал нас обеих, — хмуро ответила Лолита. — Тебе сколько лет?

— Восемнадцать… исполнилось уже. Скоро девятнадцать.

— Каков подлец, сволочь, — вздохнула Лолита. — Восемнадцать. А жить начали…

— В семнадцать. Знаете, я не планировала беременность, честно. У меня мама больная, живет в Рязанской области. Брат женился, жить им с женой негде. Так получилось, что мы с братом жили в одной комнате. Но теперь как нам жить всем вместе? Вот я и решила уехать подзаработать на жилье, хоть на комнату для начала. Да и брат чтобы вздохнул свободно без меня. Приехала в Москву, а оказалось, деньги тут москвичам на голову не сыпятся. Я и туда, и сюда. То совсем копейки дают, то непристойные предложения делают. А что заработаешь, все уходит на оплату комнаты, что сняла… На еду не хватало… А я и вернуться не могу, и на жилье не зарабатываю, сплошной ужас.

— Ты пей, пей чай, — предложила Лолита, поймав себя на мысли, что искренне сочувствует бедняжке.

— Тогда соседка по комнате, — продолжила Марина, — посоветовала устроиться официанткой. Мол, если обслуживать клиентов хорошо, можно неплохо заработать, получая чаевые. Плюс официальная зарплата идет. Небольшая, но обязательная и каждый месяц. К тому же в хорошем ресторане еще и кормят сотрудников. А это тоже экономия. Вот я и устроилась по ее совету. Мне даже нравилось, всё с людьми… Правда, весь день на ногах, но ничего страшного, это лучше, чем торговать на улице. В ресторане я и познакомилась с Олегом. Он очень красиво ухаживал! И цветы дарил, и гулять приглашал, и в кино, вместе отдыхали… Снял мне квартиру, покупал красивые вещи. Очень обрадовался, когда я забеременела, сказал, все сделает для меня и ребенка. Да я, если честно, и сама не сделала бы аборт. Очень хочу маленького, — тихо улыбнулась Марина.

Она говорила и говорила, поглаживая себя интуитивно по животу, а Лолита, глядя на ее бесхитростное юное лицо и округлый живот, испытывала двоякое чувство. С одной стороны, она должна была вцепиться в эту молоденькую особу, вступившую в связь с ее мужем, и разорвать ее в клочья. Но почему-то этого совсем не хотелось делать, верила она ей. Слишком молода и доверчива. Банальная ситуация…

А уж Олега она теперь знала очень хорошо! Мошенник из мошенников! Ему ничего не стоило задурить голову этой девчонке. И про жену мог наврать, и пыль в глаза пустить! Насчет ребенка тоже все выглядело правдоподобно. У них с Олегом детей не было — не получалось, и он вполне мог разрешить Марине сохранить его ребенка, спокойно предав их брак. То есть убивать эту девушку Лола точно не хотела! Но что делать с ней, тоже не знала: как-то уж совсем получался перебор с жизненными проблемами.

— Так могу я поговорить с Олегом, извините? Я теперь знаю, что он обманывал меня… Я не буду с ним встречаться, но хотя бы он помог вернуться домой, дал бы на дорогу, да и рожать мне вот-вот…

— Олег в тюрьме и скоро не выйдет, — решила открыть секрет Лолита.

Если бы она знала, к чему приведет ее признание, не спешила бы рубить правду-матку. Марина схватилась за живот и дико вскрикнула. И через полчаса они вместе поехали в роддом, где Лола оплатила все услуги для вип-обслуживания любовницы своего мужа. Ей было непросто отвечать на вопросы медиков, кем она приходится этой юной леди.

Последние нервные дни сделали свое черное дело. Может, появление молодой любовницы Олега стало последней точкой в испорченной психике Лолиты, и она потеряла голос. То есть говорить могла, а вот петь нет. Это стало для нее страшным ударом, так как для Лолиты пение в ресторане оставалось последним источником существования. И вот — совсем нет голоса, половина высоких нот выпала в абсолютную тишину.

Артем Артурович, директор ресторана, прекрасно к ней относящийся, только руками развел:

— Я все понимаю, Лола. Очень сочувствую, но ничем помочь не могу. У меня в ресторане каждый день какое-то торжество, и люди не могут ждать твоего выздоровления. Я сегодня взял другую певицу. А тебе… я же не предложу должность официантки? Ты здесь работала, полно постоянных клиентов, будут лезть в душу…

— Я все понимаю, — тихо ответила Лола.

— А когда поправишься, то есть если поправишься, всегда приму тебя! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — вздохнул директор.

— Спасибо, — прохрипела Лола.

Напоследок Артем Артурович подарил ей карточку постоянного гостя с десятипроцентной скидкой на все меню. Лолита расценила это как плевок в душу. Мол, можешь питаться со скидкой там, где работала столько лет. Так как ресторан дорогой, скидка десять процентов означала немаленькую сумму. Такой вот подарочек…

Лолита позвонила своему агенту, Макару Вольскому, поинтересовалась, нет ли для нее предложений? Агент безжалостно ответил, что работы сейчас нет.

— А что ты хотела? Сколько раз я предлагал приличные варианты и бегал за тобой как привязанный? От какого количества сценариев ты отказалась? Тут — глупо, там — пошло… Здесь надо раздеться, здесь — я не хочу выглядеть глупой, здесь — мне надоело играть роковых красоток, здесь — у меня не то настроение, чтобы сняться в фильме ужасов, я не хочу сорвать свой чудный голосок, если мне все время придется орать как оглашенной! Здесь — я занята, там — я отдыхаю. Все! Предложений больше нет! Ты все профукала! Не такая уж ты звезда, чтобы считать себя постоянно востребованной. Надо было хвататься за все, даже за дерьмовый материал, чтобы когда-нибудь тебя заметили и ты заполучила свою звездную роль. Крутиться надо было ужом на сковородке! Чтобы войти в спектакль, нужны связи. Чтобы получить главную роль — надо переспать с режиссером или продюсером. Ты же знаешь всю эту кухню! Извини, ты очень красивая женщина, но уже немолодая! Чего ты хочешь? Роль домработницы без слов в богатом доме у молодой звездульки с силиконом во всех местах?

— Хоть сериал какой… Очень надо, — ошарашенно призналась Лолита, пребывая в шоке от подобного тона.

— Не снимают сейчас дерьмовых сериалов! Это время прошло, и ты его упустила. Сейчас серьезные сериалы про ментов и бандитов. А ты, Лола, не тянешь ни на то ни на се… — отрезал Вольский, но потом смягчился: — Ладно. Подзабыли тебя, но прозондирую почву, может, кто и вспомнит. На большие деньги не рассчитывай, работать на раскрутку будешь. Сообщу, как найду что-нибудь стоящее, привет мужу.

— Я развожусь.

— Упс! Извини, не знал, — стушевался Макар. — Ну все равно привет передай! Может, у тебя финансовые проблемы?

— Проблем куча. Но Олегу еще хуже: он лет восемь в тюрьме будет сидеть, и поделом ему, — ответила Лолита.

— Твою мать! Только никому про это не говори, рот на замок. Режиссеры не любят связываться с людьми, кто хоть каким боком не в ладах с законом, — по-своему отреагировал Макар.

«Да, — подумала Лолита. — а ведь вы с Олегом друзьями были, а теперь ты предаешь его — легко и быстро. Никакого сочувствия, даже не поинтересовался, что с ним».

— Я молчу, но журналисты могут пронюхать, — ответила Лолита. — Или рассчитывать на то, что я никому не нужна?

— Все равно, молчи, как воды в рот набрала. Иначе все мои хлопоты насмарку.

— Я буду ждать, — вздохнула Лолита.

— Как только, так сразу, — заверил Макар и положил трубку.

«Вряд ли он для меня будет что-нибудь делать, тем более узнав про денежные затруднения, — решила Лолита. — Макару интересны те, кто при деньгах и связях. Недаром этот тридцатилетний пижон проводит время на тусовках, объясняя, что именно там можно найти нужные знакомства. На самом деле он, похоже, просто дня не может прожить без вечеринок».

Лола поняла, что ее жизнь развалилась словно карточный домик, рассыпалась в пыль, разбилась, как тонкий фарфор. И ей как никогда нужна поддержка. Из головы не шел Леонид, его взгляд с прищуром, добрая улыбка и абсолютное хладнокровие. Ноги сами принесли Лолиту к вертолетной площадке фирмы, услугами которой пользовался Олег и успела воспользоваться она, хоть и крайне катастрофично.

Глава 13

Леонид Юрьевич Мальцев сидел в своем кабинете и внимательно просматривал летную инструкцию для начинающих. Готовился прочесть лекцию на коммерческих курсах по основам пилотирования вертолетов.

— Шеф, к вам пришли, — заглянул к нему Александр, парнишка-администратор, сменщик Владимира.

— Кто?

— Не знаю… Женщина…

— Клиентка? Я сегодня не полечу, — не отрываясь от инструкции, ответил Леонид. — Отправь к заму.

— Она хочет говорить лично с вами, — не уходил Александр.

— Хорошо, пусть зайдет, — вздохнул Леонид и отложил бумаги.

В кабинет вошла высокая яркая брюнетка с длинными волосами, собранными в высокий хвост. Из-под голубого плаща выглядывал подол черной узкой юбки. Черные тонкие колготки и черные лаковые туфли на шпильках довершали образ. Он, конечно, ее узнал, и сердце предательски застучало с удвоенной силой.

— Лола? Здравствуй… — Леонид встал.

— Здравствуй…

— Присаживайся, пожалуйста, — пододвинул он к ней стул и сам сел за стол, приглаживая короткие волосы.

— Такое ощущение, что я тебя вечность не видела, — сказала Лолита, мило улыбаясь.

Она думала только об одном: «Как же я соскучилась по тебе…» Она с любовью взглянула на Леонида — темно-синие джинсы, трикотажный джемпер и доброе лицо. Сердце у нее сжалось.

— Две недели, — отвел он глаза, — всего лишь две недели.

— А мне показалось, прошли века. Столько всего навалилось… — Лолита расправила большую сумку на коленях, проведя длинным ногтем по молнии.

Леонид извинился и на несколько минут вышел, вернувшись с Александром, который нес кофе, коробку шоколадных конфет и сахарницу.

— Не знал, что зайдешь. Купил бы торт… — смущенно улыбнулся Леонид.

— Спасибо. — Лола нервно стала размешивать ложкой в чашке сахар, хотя и позабыла его положить. — Я торты не ем, если только не отдыхаю в них лицом.

— Шутишь?

— Ты такой внимательный, даже точно знаешь, сколько мы не виделись…

— Зачем зашла? — увильнул от скользкой темы Леонид.

— Так и ждала этого вопроса. Ты не рад?

— Рад. — Леонид выглядел несколько растерянно.

— Я просто так не могу зайти? В гости? — лукаво поинтересовалась Лолита.

— Можешь, конечно, но… Всегда есть причина…

Дверь открылась, и в кабинет ввалилась полноватая молодая женщина. Именно ввалилась, а не вошла. Рыхлые, широкие бедра, на полных ногах кожаные тапки, большая грудь и могучие плечи, некрасивое лицо без макияжа, нижняя челюсть выдвинута вперед. Довершала неопрятную картину копна кудрявых рыжеватых волос. Движения у нее были неуклюжие, суетливые. Она с разбегу швырнула пакеты на стол и кинулась к Леониду целоваться.

— Здравствуй, мой дорогой!

Лолита потеряла дар речи, Леонид, похоже, тоже растерялся.

— Настя! Ты что? Зачем? У меня люди…

— Как зачем? Я же всегда… Я же каждое твое дежурство! Чего ты как неродной прямо? Вот, пирожков принесла, это с малиной, это с капустой, это с мясом — твои любимые! Как раз к кофе. — Она гладила его по плечам и груди, словно смахивала крошки от еды, хотя Леонид еще ничего и не ел.

— Настя, не надо, — отстранился Леонид. — У меня клиентка.

Настя посмотрела на Лолу, улыбаясь и показывая неровные зубы.

— Здравствуйте. Извините меня! Это муж мой, у него работа очень сложная и опасная. Я очень переживаю за него, вы меня поймите как женщина. Вот покушать принесла, домашняя еда лучше всего. А тут они целый день пьют только кофе. А я вот тебе, Ленечка, травы в термосе заварила. У тебя же травмы, тебе лекарства нужны. Вы извините меня! Угощайтесь пирожками! Я-то все знаю про его ранения и ночные боли! Надо вот ухаживать…

— Спасибо, — выдавила из себя Лолита.

Она во все глаза уставилась на Леонида, а он смотрел на нее и молчал.

— Знаете, мне пора, — поднялась Лола.

— Ой, это не из-за меня? Ленечка, я не хотела, пирожочков возьмите на дорогу!

— Спасибо, не стоит, вы — чудная женщина! Мы с Леонидом Юрьевичем уже обо всем договорились. — Лолита улыбнулась ей хорошо поставленной гримасой, уж что-что, а это она умела.

Лола вышла из кабинета, продефилировала мимо Александра на улицу и остановилась.

Леонид выскочил следом.

— Лолита, ты зачем приходила? — Голос у него дрогнул.

— Это неважно, — не поворачиваясь, ответила она, зябко кутаясь в шарфик.

— Я же вижу, ты изменилась, тебе что-то надо было…

— То, что мне надо, ты все равно не дашь. У тебя милая жена, — вежливо отметила она.

— Я знаю…

— Она заботливая, но некрасивая. Извини, говорю как есть..

— Настя — прекрасный человек, — глухо отозвался он.

— Именно такие жены должны быть у военных. Накормит, выходит… Верная, домашняя… Тебе несказанно повезло…

— Знаю.

— Чего ты заладил? — передернула она плечом и всхлипнула, словно раненая чайка.

— У тебя голос изменился, — вдруг отметил Леонид.

— Надо же… Ты первый заметил. Я простыла, — ответила она.

— Лола, у тебя было ко мне дело? Я буду нервничать, скажи! — настаивал Леонид.

— Не будешь. Попей сейчас успокоительной травки из термоса, и все будет хорошо. Ты прав, я приходила исключительно по делу. Мне предложили съемки в Тверской области, и я решила лететь туда на вертолете. Это намного быстрее и комфортнее, чем двигаться на машине в пробках по трассе Москва — Санкт-Петербург. Вот и обратилась к знакомому вертолетчику. И ничего более, понятно?

— Этот вопрос можно решить, — даже обрадовался он.

— Ты не нервничай! Иди к Насте, она ждет, а я все вопросы решу с твоим администратором.

— Я могу и сам, — предложил Леонид.

— Нет! Я хочу с ним, перекурю только. Не волнуйся, клиент не ускользнет.

— Как скажешь. Хотя зачем ты так? Что я тебе сделал?

Леонид вернулся в офис, а Лолита впервые почувствовала тяжесть на сердце.

«В том-то и дело, что ничего не сделал», — грустно подумала она, достала из пачки сигарету и закурила. Тут же из домика вылетел Александр.

— Вы с ума сошли?! Здесь нельзя курить! Не дай бог, искра какая! Вон же кругом предупреждающие знаки!

— Извините. — Лолита поспешно затушила сигарету.

Александр еще потоптался на ней, словно совершая обряд. Лоле даже показалось, что он сейчас принесет песок, лопату и будет засыпать место, где оказался окурок. Но обошлось без крайностей.

Мимо них прошли Леонид и его супруга.

— До свидания, — улыбалась женщина, крепко держа мужа под руку.

— До свидания. — Леонид тоже улыбнулся. — Я договорился, у тебя сейчас примут заказ.

— Спасибо, — сухо ответила Лолита.

Она не могла отвести глаз от этой парочки. Смотрела, как Леонид усаживает жену в стального цвета «Ауди», как автомобиль плавно и быстро отъезжает… Уж она-то знает, какой водитель Леня.

— Я знаю, он классный… — тихо произнесла она вслух.

— Что? — переспросил Александр. — Вы про Леонида Юрьевича? Да, он профессионал! Высокий класс!

— Я ему сказала, что иду курить, а он не предупредил, что здесь этого делать нельзя, так что извините. А вы накинулись…

— Да, на командира не похоже. Он какой-то потерянный, словно мыслями где-то далеко-далеко, поэтому и не обратил внимания на ваши слова, — заметил Александр.

— У него симпатичная жена, — произнесла Лолита могильным голосом.

— Настя-то? Да, добрая женщина. Мы все очень радовались, когда они сошлись. До нее у него были женщины, но к этой он очень привязался. Настя — она очень заботливая. Только они официально не расписаны, но все идет к свадьбе, — радостно заявил парень.

— К свадьбе? — вздрогнула Лолита.

— Да. Леонид Юрьевич сам мне сказал. А сейчас о деле. Шеф велел дать максимально возможную скидку на ваш заказ. Вы должны оплатить только бензин.

— Спасибо ему. Ишь какой добрый, — пробормотала Лолита, глядя задумчиво вслед уже давно уехавшей машине.

— У нас несколько пилотов, Леонид Юрьевич — директор. Это его бизнес. Человек не растерялся после войны и вот встал на ноги. А пообещав вам скидку, он сказал, что сам будет выполнять заказ. Большая честь, между прочим.

— Мы вместе попали в одну переделку. Думаю, из-за этого ваш босс ко мне так хорошо расположен, — ответила ему Лола.

Они прошли в офис и приступили к оформлению заказа Лолиты.

— Тверская область. Это большой километраж, там есть вертолетные площадки под Тверью, под Завидово, под Торжком… Что выбираем? Что вам удобнее? — спросил администратор.

— Давайте под Тверью… областной город.

— Так, двести пятьдесят километров. Четыре часа рабочего времени. Уж не знаю, чем вы напугали или, наоборот, порадовали нашего босса. Получается, с вас восемнадцать тысяч за полет, — сдвинул брови Александр. — Полная стоимость тридцать тысяч.

— Дорого, — невольно вырвалось у Лолы.

— Только за авиационное топливо, — заверил молодой человек.

— Понимаю. Слава богу, не тридцать! Кто пользуется такими дорогими услугами?

— Вы считаете наши услуги дорогими? Это не так, уверяю вас. Богатых людей полно, жаждущих экстрима и не желающих простаивать в пробках тоже немало. Мы не жалуемся.

— Конечно, я согласна. Завтра же полетим. В котором часу мне подойти?

— А это как вам угодно. За деньги — быстрота и комфорт!

— А давайте прямо на восемь утра, чтобы не успела пирожков нажарить, — хлопнула парня по плечу Лолита и заливисто рассмеялась.

— Чего? — опешил Александр.

— Ничего, мысли вслух. В восемь утра.

— Как скажете, мадам, — козырнул Александр. — Будем готовы к восьми. Сейчас позвоню Леониду Юрьевичу и предупрежу, чтобы долго не засиживался, а то рано вставать.

— Обязательно!

— Вы меня поражаете, Лолита, — зачарованно посмотрел на нее Александр.

— Чем? — поправила свои длинные шелковистые волосы Лола.

— Мне рассказывали — в прошлый раз на вас лица не было, как вы боялись! Ноги не шли, руки дрожали, а сейчас сами стремитесь в полет. Еще с таким пылом! Что, Леонид Юрьевич вас переубедил? Вы полюбили небо?

— Полюбила! Ох полюбила! — усмехнулась Лолита.

— Наш командир просто волшебник… — засмеялся парень.

— Летать все так же боюсь. Ноги отнимаются, сердце обрывается, — перебила его Лолита.

— Так же?.. Но с какой решимостью вы идете на это испытание снова! Просто одержимая женщина!

— Одержимость — правильное слово для этой ситуации, — вздохнула Лолита.

Глава 14

У Лолиты началась не жизнь, а сплошная карусель, причем не разноцветная, а сплошняком черная, с траурной окантовкой, щедро сдобренная ее слезами и кровью, сочащейся из разбитого сердца.

Раз в неделю, потому что чаще не могла себе позволить в финансовом плане, она приезжала к восьми утра на вертолетную площадку в Москве при полном параде. Собиралась на эти полеты словно в последний путь или как на самое важное свидание в своей жизни. Так красиво она никогда еще не выглядела: кружевные колготки, облегающее платье, каждый раз новое, шикарный макияж, тонкие духи, широко распахнутые глаза от переполнявших ее чувств.

Леонид пожирал ее глазами на земле и потом всю дорогу смотрел вперед, в небо. И с каждым разом становился все немногословнее и мрачнее. Лолита щебетала и улыбалась, позабыв, что она в небе. А Леонид чаще молчал, а если и отзывался, то неохотно. Сажал вертолет под Тверью, сухо желал всего хорошего и улетал. Лолита оставалась в гордом одиночестве, в сексуальной одежде на холодном ветру, в лесу, махала рукой улетающему вертолету. А потом выходила на трассу, голосовала и ехала на вокзал в город Тверь, потому что не было никаких съемок, она их выдумала.

Однажды водитель остановившейся машины попросил расплатиться за проезд не деньгами, а сексом. Лолита еле вырвалась от этого маньяка, проклиная не только все на свете, но и Леонида: ведь из-за него она рискует жизнью, а он так холоден с ней!

На вокзале ей частенько приходилось убегать и прятаться от пьяных компаний, сразу обращавших внимание на яркую сексапильную женщину. А тот, для кого вся эта красота предназначалась, был уже давно в небе и, в отличие от Карлсона, не обещал вернуться. Он ей вообще ничего не обещал, и Лолита сходила с ума от бессилия.

Она после третьего своего полета даже зашла в туалет на вокзале, переоделась в длинное невзрачное платье, стерла косметику с лица и закрутила узел на затылке. Действительно было страшно ехать почти три часа в Москву в электричке в ее вызывающем наряде. Народ попадался всякий, в том числе подвыпивший и тянущийся к общению с женским полом. Она садилась на жесткую деревянную скамейку у окна и с грустью смотрела на унылый пейзаж, проплывающий за окном.

От тоски и жалости к себе ее душили слезы. Лолита чувствовала себя словно побитая собака, обиженной и оскорбленной, хотя понимала, что винить в этой ситуации может только себя. Она поделилась своей любовной драмой с единственной подругой — Марией Орешкиной. Они встретились в любимом кафе прохладным вечером. Мария после исповеди Лолиты долго не могла прийти в себя.

— Лола, ты не шутишь?! — Наконец у Марии прорезался голос. — Или репетируешь какую-то сцену? Это твоя новая роль? Прекрасно! Никогда не думала, что ты настолько талантливо сможешь изобразить неудачницу. Вот и правильно, а то все играешь гламурных девиц. Там ведь пустота, играть нечего. А здесь все-таки судьба.

— Я впервые в жизни не шучу. Серьезна как никогда! Это не роль. Я делюсь с тобой своей болью. Я впервые поднялась в небо, и посадка была удачная, но почему-то мое сердце разбилось вдребезги. Не знаю, что произошло. Леонид все время у меня перед глазами, я только рядом с ним чувствую себя спокойно. Нет, даже так: я только рядом с ним чувствую себя вообще еще живой!

— Да ты влюбилась, — почему-то испугалась Маша.

— Да? — недоверчиво посмотрела на нее Лола.

— Точно говорю! У тебя, образно говоря, cнесло крышу. Не ожидала этого от тебя, — честно призналась Мария.

— Почему? Я что, не человек, что ли? — обиделась Лолита.

— Ты всегда была так цинична, даже бесчувственна и уж обязательно расчетлива в отношениях с мужчинами. А тут я вижу перед собой потерянную, растерянную девчонку, кусающую губу и не знающую, как удержать мужчину. И кто же смог тебя преобразить?! Удивительно! Обычный мужчина, бизнесмен среднего класса! Ничего особенного!

— Леонид необыкновенный, — возразила Лолита. — Он военный, в нем есть стержень! Он настоящий, понимаешь?

— Хорошо, в нем есть стержень! Но это не повод так терять голову!

— Сама не знаю, как это произошло, почему я потеряла над собой контроль. Может, из-за того, что мы встретились в экстремальной для меня ситуации? — размышляла Лолита.

— Все может быть, но на тебя смотреть страшно! Ты как-то соберись. Рядом с тобой всегда очень красивые, видные мужчины, простаков ты не любишь. Что тебя в нем так привлекло? Разберись. Зная твой стервозный характер, осмелюсь предположить, что он тебя посмел отвергнуть?

— Опять ты за свое! Он не простой, он самый настоящий, — не унималась Лолита.

— Хорошо, пусть он уникальный. Чего ты хочешь?! Он женат? — пыталась разобраться подруга.

— Он живет с женщиной, себя явно не считает свободным, — шмыгнула носом Лола.

— Тебя раньше это не останавливало, ты не боялась отношений с женатыми мужчинами, — произнесла подруга.

— Похоже, у него очень хорошая, добрая женщина, и он сам порядочнее всех, с кем я раньше встречалась, — снова шмыгнула носом Лолита.

— Тебя это смущает? — удивилась Маша.

— Нет. Но я не хочу причинять ему боль. Ты же меня знаешь, я никогда не смогу быть такой, как она. Я не подарок, а его женщина просто удивительна. И она его любит. Ему будет со мной хуже.

— Но ты очень интересный человек, Лола, безумно красивая и сексуальная женщина. И если он настоящий мужчина, то не может этого не видеть, — заявила подруга.

— Может, и видит, только мне с того что? — Лолита чуть не плакала.

— Ваш десерт, — поставила перед ними клубнику со сливками официантка. — Кофе повторить?

— А давайте еще по одному, — согласилась Мария. — Мне опять с молоком и двумя кусочками сахара.

— А мне черный, — сказала Лолита, приступая к поглощению десерта. — А если честно, я не все тебе рассказала.

— Вот и я чувствую: не все так гладко. Как-то совсем на тебя не похоже.

— Он сам на меня не ведется. Маша, Леонид очень порядочный мужчина, верный до невозможности. Именно о таком я мечтала. Но он верен не мне, а другой женщине! Я хочу быть с ним. Я в своем репертуаре: меня душит жаба, что так повезло другой, а не мне.

— Лола, опомнись, ты сама себя загнала в угол. Хочешь быть с мужчиной, потому что он, видите ли, порядочный! Впервые тебе такой встретился! Ты сходишь с ума! А кинься он к тебе в объятия — сразу бы фыркнула, что он как все, и потеряла бы к нему интерес. И выхода из этой ситуации нет. Или он всего один — оставь мужика в покое! Что ты творишь?! У тебя жуть с финансами, отобрали все, кроме антикварной лавки, ты вместо того, чтобы восстановить нажитое, продолжаешь продавать свое добро и думать о любви! Какая сейчас любовь?!

— Уж где накрыло, — вздохнула Лола.

— Вот уж поистине, кого-то любовь спасает, облагораживает, помогает, делает сильнее, а к тебе пришла просто нешуточной страстью, словно специально подтолкнуть в пропасть! Вот уж не повезло. — Мария энергично размешивала сахар в чашке.

— Зато узнала, каково это…

— Что? Любить безответно? Не дай бог никому, — покачала головой подруга.

— Все равно умру счастливой, что узнала это чувство.

— Ты правда соберись с мозгами-то! Займись финансовыми делами.

Лолита грустно кивнула:

— Я ничего не понимаю в этом. Я ведь даже не бывала в антикварном магазине. А тут пришла. Странное ощущение… Чего там только не выставлено! И серебряные украшения старинные, и серебряная кухонная утварь, и картины, и фарфор наш и зарубежный, какие-то канделябры, часы каминные и с гирями, скульптуры, статуэтки, веера, пуговицы и даже каминные спички в коробке с серебряными уголками ручной работы! Есть еще и подсобное помещение. Работает там женщина лет под сто, по крайней мере она так выглядит. Плохо видит, плохо слышит, мне приходилось все время орать. Плохо понимает, что делать после смерти Аркадия Сергеевича. Конечно, дело свое знает, вещи оценивает профессионально и продает как положено… То есть можно ей доверять. Но эта самая Серафима Максимовна сильно сдала в последнее время, особенно после ухода любимого хозяина. — Лола вздохнула, вспоминая свой визит в антикварную лавку.

На Лолиту Серафима Максимовна смотрела исключительно как на ангела смерти, предрекающего конец света, словно с ее появлением на их антикварной лавке точно можно поставить большой жирный крест.

— Научите меня разбираться в антиквариате, — попросила ее Лолита.

— Да чему я тебя, милочка, научу? Некоторые за целую жизнь не достигают высот в этом деле. Уж какой специалист был Аркадий Сергеевич! Вот у кого учиться надо было, пока жив был, царство ему небесное! А вы хотите, чтобы я вам за пять минут всё объяснила? Возраст у меня критический. Сама скоро к хозяину-то на встречу отправлюсь. Вот уж там я ему, старому лису, все выскажу про то, что не подготовил себе достойную смену!

— Но хоть азы… — Лола умоляюще смотрела на нее.

— Азы могу, но это долго, — сменила абсолютный гнев на незначительную милость Серафима Максимовна.

— А мне, знаете, спешить некуда. Другой работы у меня нет, я сюда буду каждый день приходить, — пообещала Лолита.

— Буду только рада, одной тоскливо. — Серафима Максимовна наконец улыбнулась новоиспеченной хозяйке.

Две недели подряд Лолита приезжала в антикварный магазин. Серафима Максимовна потихоньку вводила ее в курс дела. Начали они с серебряной посуды, потому что Серафиме показалось это самым простым.

Серафима Максимовна предложила Лолите почитать специальную литературу, которую Аркадий Сергеевич собирал всю жизнь.

— В основном серебро можно разделить на русское и зарубежное, также по стилям, возрасту, — стала просвещать Лолиту Серафима Максимовна. — Начало девятнадцатого века, середина, конец… Восемнадцатый, семнадцатый века. Бывает серебро вычурное, всё в розочках, ангелочках. Это стиль барокко. Бывает строгое, с четкими линиями. Называется модерн. Чтобы подробно узнать о серебре, о странах-производителях, времени создания, о мастерах, личных клеймах, надо проштудировать гору книг. Клеймо мастера может сказать многое, и смотреть на него надо через лупу. Иногда даже клеймо бывает поддельное, но тебе сейчас в этом не разобраться, конечно.

— Я не запомнила, — выдохнула Лолита с округлившимися глазами.

— С первого раза и не запомнишь. Тут практика большая нужна, учителя опытные. А еще желательно, чтобы хорошая память была и желание, — строго глянула на новую хозяйку Серафима Максимовна.

— Поймали. Желания у меня нет. И никогда не было. Поэтому отец и не приводил меня сюда, он тоже это понимал, — вздохнула Лолита.

— Пойдем, болезная. — Серафима Максимовна взяла ее под руку и увела в подсобку.

— Почему болезная? — удивленно спросила Лола, озираясь. В подсобке было темно, затхло, тесно.

— Выглядишь плохо. Я видела тебя раньше, так это просто был фейерверк какой-то. Ничего, что на «ты»?

— Конечно, вы мне в матери годитесь.

— Да какие матери, в бабки я тебе гожусь, в бабки, — отмахнулась Серафима Максимовна. — Пару месяцев назад ты такая цветущая была… извини. С наглой улыбкой, уверенной походкой. А сейчас что-то поблекла, глаза потухли, выглядишь потерянной. Тебя подкосил арест Олега? Прости, земля слухами полнится. Да и связана я с вашей семьей, всю жизнь работаю на вас.

— Не надо все время извиняться. Все хорошо. Олег оказался мерзавцем и подлецом. Обманул меня. Разорил. И мне, если честно, все равно, что с ним будет. Конечно, я переживаю за свою разрушенную жизнь. Только не говорите, что легкомысленная певичка получила то, что и должна была в итоге получить.

— Я тебя не осуждаю. Понимаю, что тебе хоть и хорошо за тридцать, но ты особа инфантильная. Тебя так подготовили родители к жизни. Когда их не стало и богатый муж оказался сволочью, ты зашаталась, как одинокая осинка под ветром, — надвинула на переносицу очки Серафима Максимовна.

— Вы не только в серебре разбираетесь, но и в душе тоже, — отметила Лолита.

Серафима Максимовна налила ей душистого чаю в очень красивую чашку, явно из экспонатов, положила из литровой банки в розетку варенье.

— Сама варила. Земляничное, для дорогих гостей, — пояснила она. — Угощайся.

— Спасибо.

Серафима Максимовна присела напротив и подперла морщинистую щеку рукой.

— Хочешь, совет дам?

— Конечно, — быстро кивнула Лолита.

Она была согласна на все, на любой совет. Лишь бы кто помог или взял на себя хоть один процент душевного груза, свалившегося на нее. Неправильно, конечно, но это было так.

— Не нужна тебе эта лавка антикварная, совсем ни к чему она тебе! Ты продай все и забери деньги, — вдруг выдала Серафима Максимовна.

Такого Лола от нее не ожидала. Вот это совет!

— Вы правда так считаете? — искренне удивилась Лолита.

— Да. Антиквариату жизнь посвящать надо и, главное, желание иметь. Иначе ничего не получится. Вылетишь в трубу в ущерб себе, а в твоем положении нельзя рисковать. К добру это не приведет, понятно?

— Да. Доверюсь вашему опыту. Я сама думала об этом, но боялась… Лавка — последнее, что осталось от отца.

— Вот и хорошо. Ты — певица, вот и пой! Это — твое! Каждый должен заниматься своим делом!

— Прекрасно, — согласилась Лола. — Если только не знать, что голос пропал и меня попросили вон из ресторана.

— Ого! Умела бы, так присвистнула бы, — перекрестилась Серафима Максимовна. — С профессией тоже не заладилось?

— Нет.

— Так ты же еще и актриса вроде…

— Не очень успешная, — вздохнула Лола. — А вот варенье у вас очень вкусное, спасибо большое, — перевела она тему разговора.

— Спасибо тебе. Мне с каждым годом все сложнее ходить в лес и собирать заветное ведерко земляники. Но я держусь! Земляничное варенье — это для моих близких святое.

— Я их понимаю, — поддержала ее Лолита. — Вкусно необыкновенно!

— Подытожим. У тебя нет родителей, мужа, нет денег и голоса, чтобы заработать на жизнь? — Серафима Максимовна подложила ей варенья и поправила на носу очки.

— Не знала, что прозвучит так печально и жутковато. Суровость жизни в одной фразе, — вздохнула Лола. — Но вы правы.

— И дома тебя ждет пустой холодильник и холодная кровать? — не унималась Серафима Максимовна.

— Дома меня ждет Марина и ее ребенок, двух недель от роду, — задумавшись, ответила Лола.

— Какая Марина? Какой ребенок? — вдруг напряглась Серафима Максимовна, и очки снова съехали на кончик носа.

— Любовница Олега с сыном. Что вы так на меня смотрите? Олег в следственном изоляторе, из квартиры ее выгнали, идти Марине некуда. Я сама не в восторге от ситуации, но временно она остановилась у меня. Если честно, это сильно напрягает. Ребенок все время плачет, пищит, напоминает о себе… Это просто невозможно. Я потеряла сон и покой. Домой идти не хочется. Сижу на скамейках в парке, в кафе с чашкой кофе, ловлю на себе недовольные взгляды официанток…

— Бедная ты, — вздохнула Серафима Максимовна, подливая ей чай. — Ты лучше, чем кажешься на первый взгляд.

— Даже не знаю… Приму это за комплимент, — горько усмехнулась Лола.

— Да, конечно. Только ты словно потеряла почву под ногами. Так что? Надо возрождаться, детка. Будешь распродавать вещи из лавки?

— Наверное, да. Они мне не нужны, — отвела глаза Лола.

— А память о родителях? Не будет потом мучить совесть? Ты должна четко для себя решить. Уничтожить дело всей жизни своих близких? Я просто так интересуюсь, чтобы тебе хуже не было.

— Нет, решено. Олега они тоже мне нашли, подсуетились, я не собираюсь жить в его гареме дальше! Что сделано, то сделано, — решительно ответила Лола.

— Тогда продаем, — хлопнула в ладоши Серафима, словно поставив точку в разговоре. — Надо поспрашивать в кругах антикваров, чтобы забрали сразу всё и заодно помещение. Кто-то, может, заинтересуется, — предположила Серафима Максимовна.

— Я не знаю никого, поспрашивайте вы.

— Хорошо. Определенные связи у меня есть. Могу сделать пару-тройку звонков…

— А сейчас мне срочно нужно восемнадцать тысяч. Каждую неделю восемнадцать тысяч, — сказала Лолита.

— Ого, запросы! А почему именно восемнадцать? — уточнила Серафима Максимовна.

— Я летаю вертолетом, а это столько стоит, — ответила Лолита.

— А нельзя сменить транспорт? — спросила Серафима Максимовна. — Тогда и проблемы не будет. Это же очевидно.

— Нельзя. Душа и сердце рвутся в полет, — вздохнула Лола.

— Это чего так? Экстрим? Я что-то слышала о таком… Может, психиатр поможет? У твоего отца был один клиент, я могу поискать в записях, — предложила Серафима.

— Не нужен психиатр. Уже не могу без этого. Надо полетать хотя бы еще чуть-чуть… Может, скоро все закончится.

— Ладно, дело твое. Был бы толк. А частями деньги ты быстро промотаешь. В дело денежки надо вложить, обеспечивать безбедное будущее.

— Я надеюсь на чудо, — согласилась с ней Лолита.

Серафима начала с продажи ненужных и не самых ценных вещей, обеспечив свою бывшую хозяйку, как та и просила, мелкими суммами.

Однажды Лолита призналась Маше, откуда берет деньги, чтобы раз в неделю радовать себя общением с Леней.

— Хотела бы я на него посмотреть, — вздохнула Маша. — Ради какого мужчины ты идешь на такое! Ты ведь покупаешь его внимание и общение с ним за деньги! Ты хоть понимаешь это? Конечно, понимаешь! Это уже ни в какие ворота не лезет!

— Я все понимаю, но так хочу его видеть!

— Лолита, ты ведь унижаешься! Прекрати, — пыталась достучаться до нее Мария.

— Где-то да… — отвела глаза Лолита.

— Ничего себе — где-то, как-то… Проматываешь последние деньги на мужика, который в силу своей порядочности никогда не будет твоим! Тьфу, глаза бы мои не видели, уши бы мои не слышали!

— Надеюсь, это наваждение закончится, — поджала губы Лолита.

— Или деньги закончатся, а вместе с этим и голова включится. Но будет поздно, — сочувственно произнесла Мария.

Глава 15

Лола, как всегда при полном параде, явилась на вертолетную площадку к восьми утра. Она была одета в закрытое сверху и абсолютно открывающее все снизу черное платье, черные колготки и легкий ярко-красный плащик, превосходно сидящий на ее фигурке. Волосы Лолита уложила в красивейшую прическу, на лице присутствовал очень яркий профессиональный макияж. Ни дать ни взять модель из глянцевого журнала, ожидающая, когда раскрутятся лопасти вертолетного винта, чтобы ее волосы красиво развевались бы на ветру. Не хватало суетящихся гримеров и фотографов. Глаза у Лолиты снова горели огнем предвкушения встречи с Леонидом.

На вертолетной площадке двое рабочих в аккуратных, чистых комбинезонах цвета неба, завидев ее, стали ухмыляться и что-то шептать друг другу на ухо. До нее донеслись обрывки фраз:

— Это к шефу! Только к Лене… Такая штучка! Шеф уже с утра бегает как заведенный. Три чашки кофе: уж не знаю, от радости встречи или оттого, что уже достала…

У Лолиты даже глаза округлились от таких откровений: то ли ребята громко разговаривали из-за шума работающего мотора, то ли у нее слух обострился от любви. А может, просто «свежий ветер перемен» подул ей прямо в ухо.

Показался Леонид. Ребята захихикали.

— А вот и волшебник в «голубом вертолете» для нашей красавицы!

Но Леня их не услышал. Наверное, у него слух был снижен, или, следуя логике Лолиты, он не был влюблен и его чувства не были обострены.

— Доброе утро, Лолочка, как всегда, прекрасна, — обратился он к ней.

— Спасибо. Здравствуй, — обрадовалась она, следуя за ним по пятам к вертолету и с укоризной поглядывая на ребят.

А те только улыбались и переглядывались.

Лола заметила, что Леонид немного скован, а мужики на вертолетной площадке тоже это заметили и еще громче засмеялись. Щеки Лолы предательски заполыхали алой краской.

— Ты как-то сегодня немногословен. Озабочен чем? — отметила Лола, когда они взлетели. — Впрочем, как и всегда в последнее время.

— Да, это правда. Лолочка, хочу тебя предупредить… — Он даже не повернулся к ней.

— О чем? — Она горела желанием поддержать любой разговор.

— У тебя съемки, процесс наверняка длительный. В дальнейшем тебя будет возить другой пилот. Не менее опытный, ручаюсь. Да и ты уже к небу привыкла, ведешь себя хорошо.

— Почему? — ахнула Лола. — Я так привыкла к тебе! Ты же знаешь, что для меня стоило вообще сесть в вертолет! Зачем другой пилот? — Лоле показалось, что покачнулась линия горизонта, хотя вертолет шел ровно.

— Обещаю, тебе понравится замена, — покосился на нее грустный Леонид.

— Но почему?! Что случилось?

— Ты не волнуйся, цена останется прежней, — уходил от прямого ответа Леонид.

— Твой пилот будет работать бесплатно? Или сам будешь ему доплачивать, чтобы меня возил, только чтобы отвязаться от меня?

— Зачем ты так? Послушай, не надо…

— Ты меня кидаешь! Или я надоела?!

— Лола, ты не можешь надоесть. Просто я больше не могу, и всё.

— Это не ответ. — Она буравила его взглядом.

— Лола, извини, обстоятельства изменились. Уже идут разговоры…

— Какие? Что ты имеешь в виду?

— Ты красивая женщина, мужчины думают, что я изменяю Насте. Будто между нами что-то есть.

У Лолиты в глазах потемнело, хотя, конечно, ничего особенного она не услышала.

— И тебя напрягают дурацкие слухи? — спросила она.

— Я не хотел бы…

— Странно, очень странно. Может, ты сам меня боишься? И тебя мучает мое присутствие в твоей жизни? — в лоб спросила Лолита.

— Может, и боюсь. Знаю одно: я не причиню вреда Насте. А к тебе меня влечет, не скрою. И я борюсь с этим чувством, — глухо ответил он.

— А надо ли бороться? Тогда, в ресторане, когда ты подошел пригласить меня на танец, я же понравилась тебе? — Слезы все-таки выплеснулись из глаз и покатились по щекам.

— Ты мне и сейчас нравишься, — ответил он.

— Если бы я тогда согласилась и мы познакомились, в твоей жизни появилась бы Анастасия?

— Нет.

— Значит, я виновата? Я не ответила и упустила свое счастье?! — ужаснулась Лолита.

— Да какое счастье? Лола, кто ты, а кто я? Ты навсегда останешься для меня женщиной-мечтой. Ведь когда я шел приглашать тебя на танец, знал, что ты не пойдешь. А теперь уже поздно, мы с Настенькой женимся, и поэтому извини, но я бы не хотел больше видеться, чтобы не причинять боль нам обоим.

Лолита вдохнула воздух судорожным движением, словно ее ударили по щеке, и отвернулась к окну. Под ними простирались бескрайние леса, мрачные и темные. Небо тоже было серым, а сгущающиеся тучи словно были солидарны с горем Лолиты.

Ей первый раз отказал мужчина, и этот мужчина впервые в жизни нужен был ей по-настоящему. Боль сжала сердце. Лолита посмотрела полными слез глазами на Леонида, остро ощущая, что видит его в последний раз. Больше унижаться она не могла и не хотела. Голова закружилась.

— Мне плохо, — прошептала она.

Голова все кружилась и кружилась, и все вокруг сливалось в серый круговорот: лес, тучи, глаза Леонида, его бледное лицо.

— Господи, что это? — пискнула Лолита.

Она ничего не поняла. Вернее, поняла, что головокружение связано не только с любовной потерей. Становилось все хуже, машину мотало все сильнее, и наконец адская центробежная сила кинула Лолу на стекло.

Главное, что поняла Лолита в этот момент «икс», — они падают. Ее затошнило и замутило. Последнее, что она увидела, — сосредоточенный профиль Леонида и почувствовала его сильные руки, когда он, как она понадеялась, ощупывал ее тонкий стан, а как оказалось, всего лишь проверял ремень безопасности и затягивал его.

Лоле стало совсем плохо.

— Закрой голову руками! — крикнул Леонид, уже непонятно куда — в наушники или ей в ухо.

«А умрем мы с ним вместе!» — почему-то со злорадством и радостным отчаянием подумала Лолита в последнюю минуту.

Затем последовал сильный удар, послышались треск, шум, гам, появилась боль в висках…

Лола знала, что она — изящная и артистичная женщина, но что «не от мира сего», она предположить не могла. А она оказалась Алисой в Зазеркалье, сидящей на большом табурете за большим столом с чаем и выпечкой. Она никогда не играла эту роль и не знала, как себя вести. Здесь же присутствовали зайцы, у которых уши и хвосты лежали отдельно. Безумный Шляпник и Чеширский Кот, у которого улыбка была отдельно от морды, пили чай.

«Вроде я уже не в том возрасте, чтобы вот так в сказке оказаться», — подумала Лолита, передавая одну чашку чая за другой в никуда, этим расчлененным животным, и так без конца до головокружения, пока Лолу не вырвало, раздирая грудь дикой болью.

Она закашлялась и открыла глаза, не понимая, на каком свете находится: на этом или на том? Ее трясли чьи-то сильные руки.

— Лола! Лола, прошу тебя, очнись! Открой глаза! Ты жива? Лолочка! Дорогая моя! Родная моя! Ты жива?

Она попыталась сконцентрироваться на лице, перепачканном гарью и кровью, с добрыми глазами, в данный момент очень беспомощными.

— Леня? — не узнала она свой голос.

— Господи, жива! Лола, жива!.. — Его лицо приблизилось к ней на неподобающе близкое расстояние, он покрыл ее поцелуями. — Как же я рад! Все хорошо! Теперь все точно будет хорошо! Как ты себя чувствуешь?! У тебя что-то болит? Идти можешь?

— Я не знаю… — продолжала пребывать в прострации Лолита.

— Ты попробуй пошевелить руками и ногами. Я сейчас вынесу тебя из кабины. Главное, ты жива! — суетился он.

Сказано — сделано, и скоро Лолита оказалась на прохладной и слегка влажной, покрытой утренней росой траве. Ей не хотелось признаваться, что у нее и руки и ноги вполне шевелятся, чтобы не разрушать чудо, которое с ней происходило. Ведь Леня так заботился о ней, был так внимателен и ласков! Она млела в его объятиях.

— Только не говори, что мы грохнулись, — тихо сказала она.

— Именно так: мы упали.

— Чего же не предупредил? — еще не до конца нормально соображая, упрекнула Лола.

— А что бы изменилось? Только бы вселило панику. Очень жесткая посадка! Нас пообтрепало еще о деревья, но мы нигде не зависли и все же коснулись земли и, самое главное, не загорелись. — Леня снова потрогал ее лицо и поцеловал, словно не мог налюбоваться, нарадоваться. — А ты еще и перегрузку испытала, как в центрифуге, родная моя… Я-то привык.

Она села и осмотрелась. Вокруг весьма помятый лес с обломанными ветками, и покореженная кабина вертолета, выглядящая устрашающе.

«Господи, спасибо, что спас! — возликовала Лола. — Неужели я когда-то летела по небу?» Лолита явственно представила, как их вертолет стремительно падает, срывая винтом ветки, которые укрыли жухлую траву колючим ковром.

Лола осмотрела себя, заметила порванные колготки… Расстроилась.

Вид Леонида внушал опасения. Волосы у него стояли дыбом, лицо было перепачкано сажей, а на лбу сочилась тоненькая струйка крови. Руки у него тряслись, он непрерывно ощупывал ее, и Лола хотела, чтобы это не кончалось никогда.

— С тобой точно все в порядке? Господи, неужели мы живы? Я так испугался за тебя! — повторял он.

— Ты так говоришь, словно мы стали участниками экстремального шоу, — ответила она, меняя положение. — Как же кружится голова! Я думала, что теряю голову от любви к тебе, а оказывается, мы сверзлись с небес. А почему не разбились? Произошло чудо?

— Я же обещал, что в любом случае посажу вертолет, — сел рядом с ней Леонид, прислонясь спиной к стволу дерева и тяжело дыша. Он понемногу приходил в себя, убедившись, что с Лолой все в порядке.

— Как ты смог совершить посадку? На нас словно торнадо налетел.

— Я сразу понял, с первой секунды, что винт прекратил вращаться, то есть работать.

— Ну и что?

— Главное в этой ситуации — сразу же начать снижение и раскручивать машину в обратную сторону, чтобы как можно дольше продлить момент работы винта по инерции. Поэтому вертолет и не падает камнем. Но под нами был лес, посадка получилась крайне жесткая. Я говорил тебе…

— Да. А ты раньше падал? — повернулась к нему Лолита.

— Пару раз в горах… Посадка тоже ого-го какая была. Деревья — это очень нехорошо при падении.

— Поздравляю тебя с третьим падением. Бог троицу любит.

— Спасибо. Ты удивительная женщина, — улыбнулся Леонид. — Я впервые попадаю в такую передрягу в мирное время, да еще и с женщиной!

— Спасибо, что заметил, — буркнула она, прикрывая рукой дырку на колготках.

— А ты держишься молодцом!

— Я просто до конца не поняла, что произошло, потому и не умерла еще в воздухе, — пояснила Лолита. — А потом у меня мелькнула мысль, что мы умрем вместе. И это меня даже порадовало, — брякнула Лола. — Почему ты смеешься?

— Ты мой ангел-хранитель, Лола. Мне когда-то нагадали, что третий раз для меня будет фатальным, я не переживу, если только мне не поможет ангел-хранитель… И вот сегодня произошла катастрофа, но ты была рядом в кабине.

— Да я не сразу поняла, что мы разбились, — нахмурилась Лолита.

— Слава богу, этого не произошло, — ответил Леня. — Оставайся здесь, я сейчас проверю, работает ли рация. Вызову подмогу. — Леонид встал и направился к раскуроченной кабине вертолета.

— Не подорвись там! — крикнула ему вслед Лолита.

— На чем? Здесь мин нет, — отозвался Леонид.

— А топливо не взорвется? — не унималась Лолита, явно вспоминая какие-то кадры из фильмов.

— Уже нет, — успокоил Леонид.

Вернулся он слегка озабоченный.

— Рация вышла из строя, разбита полностью. Сотовый я с собой в полет не беру, не знаю почему. Надо было, конечно. А у тебя есть телефон?

— Есть! — радостно ответила Лола. — Восемь, девятьсот…

— Нет, аппарат здесь есть? Аппарат? — Леонид дотронулся до ее лба.

— Должен быть. Где моя сумка? — стала озираться по сторонам Лолита.

— Я в кабине посмотрю. — Леонид снова пошел к вертолету.

Вернулся он не скоро.

— Плохие новости.

— По-моему, хуже, чем сейчас, ничего не может быть. Мы с тобой попали в авиакатастрофу, но выжили! Выжили! Мы заново родились, мы счастливчики!

— Твоя сумка сгорела. Было все-таки локальное возгорание, но огонь погас.

— Значит, и у меня телефона нет? — почему-то обрадовалась Лолита.

— Похоже, что так.

— Ой! У меня же там и кошелек, и паспорт! Сумка дорогая, итальянская, — хихикнула Лола и извинилась: — Прости, это нервное.

— Успокойся, все поправимо. Сама же сказала: главное, что мы живы остались.

— Тебе легко рассуждать! Летает он, видите ли, налегке, даже телефон не берет. Конечно, у нас рация есть! Зачем нам телефоны?! А у нас, у женщин, в сумке целая жизнь! Любимая помада со скосом, духи, запасные колготки…

— Каким скосом? — не понял Леонид.

— Каждая женщина подкрашивает губы под определенным углом, и помада становится со скосом, твоей, родной. В сумке еще была пудра, уже пахнущая мной, так мило показывающая в центре свое донышко, но еще обнадеживая толстыми слоями по периферии. Расческа, которая уже не такая жесткая и очень, очень удобная. Поди теперь мучайся, покупай новое и обтачивай под себя! И куча карточек со скидками! Ужас! Даже скидка, которая никогда не пригодится, очень нужна. Просто серпом по сердцу, если все это сгорело! Я теперь судорожно вспоминаю, что еще было в моей сумке? Вот не помню, но точно знаю, что все важное и необходимое.

Леонид почесал затылок.

— Я прямо оду о женских сумках прослушал. Надеюсь, все компенсируется, и помада хоть и новая, но примет форму, нужную хозяйке. А сейчас нам надо двигаться.

— Вперед? — оживилась Лолита.

— Хоть куда. Движение — жизнь.

— Я согласна. — Лолита встала с его помощью, и они двинулись в лесную чащу.

Лолита совершенно не понимала, куда надо идти, но полностью доверилась Леониду. Его крепкую руку она чувствовала периодически то на талии, то на локте. Он слегка хромал, но это не мешало ему идти самому и помогать ей.

Продвигались они крайне медленно. В лесу их преследовал запах топлива и гари.

— Нас же найдут? — спросила Лола.

— Конечно, найдут. Я не долетел до базы, мы исчезли с радаров, нас будут искать, — уверенно заявил Леня.

— Так, может, лучше было остаться у вертолета?

— Не думаю, что это хорошая идея. Здесь где-то недалеко шоссе, я заметил во время полета. Выйдем на дорогу, доберемся до помощи быстрее, — сказал Леонид.

Идти становилось все труднее. К тому же тяжелые, темные тучи наконец-таки разродились холодным и мощным ливнем, словно специально, решив отмыть попавших в беду людей от грязи и копоти.

— Только этого не хватало, — выругался Леонид, похожий сейчас на черта из табакерки.

Он нашел раскидистую ель и предложил Лолите переждать сильный ливень под ней. Они залезли под дерево и прижались друг к другу. Вокруг бушевала стихия, вода лилась ледяным сплошным потоком.

— Какая ужасная гроза, — дрожала Лола.

Леонид стянул с себя рваную куртку и накинул на плечи Лолите, понимая, что еще одна мокрая вещь вряд ли способна согреть. Сухая земля быстро насытилась влагой, и грязные потоки со всех сторон хлынули к ним, в углубление под елью.

Перепачканная до невозможности и абсолютно мокрая Лола выбралась из-под дерева на четвереньках.

— Лучше пусть вода льет сверху, чем сидеть задницей в этой жиже, — заявила она.

— Идем дальше?

— Да. Я не хочу здесь оставаться. — Лолита сплюнула воду и песок изо рта и еще раз провела рукой по одежде: в пятую точку колола какая-то иголка, которую она никак не могла найти.

Теперь хождение по лесу осложнялось тем, что ноги увязали в грязи по щиколотку. Голова кружилась с новой силой, а вот дышать стало очень тяжело из-за ощущения, что льющаяся с неба вода вытеснила весь оставшийся и пребывающий здесь в избытке в обычное время кислород.

— Я больше не могу, ужасно устала, — выдохнула Лолита.

— Свет! Ты видишь — появился просвет! — тут же закричал Леня, и у них удвоились силы.

Преодолев последнее препятствие — овраг, они наконец-то выбрались на дорогу. Оказавшись на равнине, Лола даже голову втянула в плечи: на темном небе сверкали молнии, да и дождь не утихал. Она почувствовала себя очень неуютно на этом открытом пространстве. Леонид, осмотревшись, потащил ее куда-то за руку.

— Город там, — сказал он.

Лола скользнула взглядом по нему, по себе… Ее лаковые дорогие туфли не были даже видны под слоем грязи, разорванные колготки и прилипшее к телу платье делали ее похожей на пугало.

— Господи! На кого я похожа?

— Сейчас доберемся до города, и все будет хорошо, — ответил Леня.

— А у тебя вообще кровь на лбу, — вздохнула Лола, отметив, что состояние Леонида ужасное.

— Ерунда. Шишку набил при падении. Сотрясение, не больше.

— А голова кружится?

— Совсем нет. А у тебя?

— Просто земля из-под ног выскальзывает, — пожаловалась она.

— Я привык и не к таким перегрузкам, а вот ты могла здорово стукнуться головой. — Леонид обеспокоенно покачал головой.

— Мне плохо стало еще в воздухе, когда ты начал раскручивать эту адскую машину. Я была еще целая и невредимая, — ответила Лолита.

— Значит, ничего страшного. Знаю, знаю, кроме того, что сгорели твоя помада, стертая под тебя, итальянская сумка, телефон.

— И между прочим, испортились мои дорогие туфли, одежда. Я же наряжалась…

— Для съемок? — уточнил Леонид.

— Ну не для тебя же! Конечно, для съемок, — ответила она, пытаясь в скользкой грязи еще и покачивать бедрами. Лолита держала марку!

На безлюдном шоссе появились несколько машин, не сразу, одна за другой. Тут-то и началось самое интересное. Никто не хотел сажать их в авто, потому что они явно испачкали бы салон. Даже деньги не брали, которые нашлись у Лени в кармане.

— Мы только что потерпели аварию! Вы люди или кто?! — возмущался Леонид, но это не помогало.

Только дедок на старой «шестерке» махнул рукой, но увеличил сумму вдвое якобы на «чистку салона».

— До города пятнадцать километров, — пояснил он. — Вам куда?

— В ближайшую гостиницу, себя в порядок привести, — ответил Леня.

— Есть такая при подъезде к городу, но дорогая, для крутых. Прямо вот в березовой роще, — сказал водитель.

— У меня кредитка в наличии, везите, — велел Леонид.

Машина свернула на узкую подъездную дорогу, уходящую в березовую рощу. Вдали показался отель: невысокое светлое здание, явно старинная усадьба.

Леонид попросил пригласить к ним человека из администрации, чтобы не входить в холл и не пачкать помещение. Почасовой аренды в отеле не было, поэтому Леонид оплатил суточное проживание в одном из коттеджей, чтобы привести себя в порядок. Им дали ключ, а Леня предъявил свою кредитку.

Уже через несколько минут Лолита стояла под теплым душем, испытывая истинное наслаждение. Стоило попасть в такую жуткую передрягу, чтобы оценить по достоинству волшебство душа. Она облачилась в махровый халат и вышла на первый этаж в гостиную, где имелся даже камин.

Там ее встретил Леня. Он тоже привел себя в порядок, поскольку ванных комнат в коттедже было три, и ему даже успели оказать первую помощь, наложив марлевую салфетку и пластырь на лоб. Брюки надел свои, а вот футболка на нем была явно с чужого плеча: тесная, с идиотской эмблемой, зато чистая.

— С легким паром, — улыбнулся он, отступая в сторону и показывая накрытый стол.

— Ого! Что это?

— Я думал, ты захочешь перекусить. Нам надо подкрепиться, — смутился Леонид.

— О… и вино. Вы меня просто балуете, господин летчик. Что происходит в мире? Не передают в новостях про наше падение? — произнесла Лолита таким тоном и в такой позе, словно говорила про падение, а подразумевала грехопадение.

— Лола, только не начинай.

— Что? Ты тут «поляну» накрываешь, винцо, все дела… Чего дергаешься? Ты уже дал мне от ворот поворот… — Она встала, подошла к Лене и поцеловала его в губы. — Мечты должны осуществляться.

— Ты решила меня соблазнить? — усмехнулся он.

— Я уже это сделала. Но ты не бойся, я держу обещание: сегодня мы видимся с тобой в последний раз. Больше не приду на твою вертолетную площадку, и ты меня никогда не увидишь. Будешь жить долго и счастливо со своей Настей. — Лолита задумчиво провела тонким изящным пальцем по его колючей щеке. — Ну что, покажи, какой ты герой?

Глава 16

— Я вот что подумала, дорогая моя Лолита… Ежели у тебя сейчас нет работы, так зачем лишаться бизнеса? — задумчиво произнесла Серафима Максимовна.

— То есть антикварного магазина? — уточнила Лола. — Вы же сами сказали: все продать надо.

— Сказала. Ты пришла такая озабоченная, взъерошенная, деньги были нужны. Сейчас по восемнадцать тысяч не берешь, да и я хотела уже уходить с работы, сама себя антикварным экспонатом чувствую. Не думала, что с тобой сработаюсь. А сейчас привыкла к тебе, вроде и ничего. Вижу, переживаешь, мечешься. Неужели любовь? В таком-то возрасте… Прямо как подросток страдаешь, похудела, побледнела, просто на нет сошла, — недоумевала Серафима Максимовна.

— И вы о возрасте! Может, я впервые влюбилась?! — возмутилась Лолита.

— Скорее всего, тебе впервые отказали? Так страдать можно только из-за несчастной любви, — не унималась Серафима Максимовна.

— Что бы там ни было, все закончено, — поджала губы Лола.

— Он оказался настолько плох? Ты же добилась своего. Такие, как ты, всегда добиваются.

— Вы просто как провидица! Прямо все понимаете! Я тоже думала, что все знаю в этой жизни, особенно про живущих инстинктами мужчин. Как видите, нет! Мой оказался слишком хорош.

— И чтобы убедиться, ты переспала с ним… — произнесла Серафима Максимовна с сочувствием.

— Это был эгоистичный поступок, я хотела избавиться от наваждения, — чуть помедлив, ответила Лолита.

— Получилось?

— Я работаю над этим. Мне больно, но я справлюсь. Ради его счастья. Я никогда не буду такой заботливой хозяйкой, как его женщина. И Леня с ней счастлив! Я отпустила его… И сейчас просто зализываю раны.

— Боюсь, уже нет, — пробормотала Серафима Максимовна.

— Что?

— Так, ничего, мысли вслух. Если порядочный и принципиальный человек делает ошибку, например изменяет своей женщине, то потом он терзается муками совести, раскаивается. Леня твой переживает, уверена…

— И в этом тоже виновата я. Видите, Серафима Максимовна, я несу всем только плохое. А он ничего, оклемается. Хорошо, что это случилось до свадьбы. Даже если он любимой и признается, чтобы душу облегчить, уверена, Настя простит…

— Много не бери на себя. Еще скажи, что сама несешь людям тьму и страдания! Прекрати себя вести как капризная девочка, которая топает ножкой, добиваясь чего хочет. Живи как взрослый, самостоятельный человек! Хватит уже! Включи не только сердце, но разум. Надо жить головой, а не эмоциями, — посоветовала Серафима.

— Например, как вы? — с признательностью посмотрела на нее Лолита.

— А почему бы и нет? Хочу повторить: не следует продавать антикварную лавку. Дела пойдут в гору, вот увидишь! К нам на работу даже просится новый сотрудник — девочка-студентка с исторического факультета Обожает старинные вещи. Никогда такого не было, а тут вот — нате! Это хороший знак, у нас все наладится! Мы с Аркадием Сергеевичем пять лет искали мне помощницу-продавщицу, и вот она сама явилась. Я, конечно, не приняла такое серьезное решение, не посоветовавшись с тобой, но считаю, надо брать. Девочка смышленая, приятная, зовут Каролина. Согласна на небольшой оклад. Ей интересно место работы. Экзотика!

— Считаете, что надо брать — берите. Вы тут главная, вам решать. Сами знаете, от меня толку мало, хоть и по документам хозяйка, — согласилась Лола.

— У Каролины будет свободный график из-за учебы, но мне как пенсионерке все равно, я под нее подстроюсь. Выпьем? — внезапно предложила Серафима Максимовна.

— Чего? — не поняла Лола.

Предложение Серафимы Максимовны удивило Лолу. Но пожилая женщина лукаво подмигнула ей и предложила проследовать в подсобное помещение.

— У меня осталось совсем чуть-чуть водки на донышке, все ждала удобного случая или собутыльника, извини. — Серафима Максимовна засуетилась и достала четвертинку, рюмки и пакет с нарезанным черным хлебом. — А теперь самое главное. — Серафима нагнулась и вытащила из-под кушетки эмалированное зеленое ведро с крышкой. — У меня там всегда прохладно. Не знаю даже почему. Как погреб, честное слово. Я там иногда продукты храню, которые не любят тепло.

Она открыла крышку, и Лола задохнулась от аромата. Половину ведра занимали хрустящие, аккуратные, как некоторые говорят, «калиброванные» огурчики в пупырышках. Вперемешку с ними лежали чесночок, зонтики укропа, смородиновые и вишневые листья, хрен.

— Собственной засолки, — похвасталась Серафима Максимовна, заметив ее реакцию.

— У меня уже слюнки текут, — улыбнулась Лола.

— Ну так приступаем, чего ждать-то?! К водочке-то самое то! Водка тоже холодненькая.

Вдруг мелодично звякнул колокольчик на входной двери. Похоже, кто-то пришел. Лолита уже поняла, что в ее антикварный магазинчик редко заходят посетители. Во-первых, магазинчик находится в тихом, узеньком переулке. Кроме антикварной лавки других торговых точек здесь больше не было. Поэтому здесь могли появиться только люди, целенаправленно идущие в антикварный магазин. Во-вторых, не так уж много людей в нашей стране увлекаются предметами старины. В этом надо хорошо разбираться да и деньги иметь немалые. А те, кто имел деньги, предпочитали покупать дорогие современные вещи.

К сожалению, в этом же переулке находилась еще одна антикварная лавка. Ее владелец, Петр Евгеньевич Реутов, был другом и конкурентом Аркадия Сергеевича.

— Очень скверный, злобный старикашка, — дала в свое время ему характеристику Серафима Максимовна. — Все время чем-то недоволен, всем завидует и не оставляет нас в покое.

Именно Петр Евгеньевич, грузный, полноватый мужчина со странной прической, зашел к ним на огонек. Странной Лолита называла его прическу потому, что никогда не могла понять, зачем пожилые мужчины лысину на макушке пытаются прикрыть тремя волосинками. Лысину это не спасало, только притягивало к ней любопытные взгляды. Проблему с отсутствием волос тоже вряд ли решало: чем старше мужчина, тем ниже опускается боковой пробор и тем длиннее и более куцыми становятся эти прядки.

— Здравствуйте, Серафима Максимовна. Я вот с гостинцем. — Реутов протянул торт в картонной коробке, перевязанной обычной бечевкой.

— С каких это радостей? — фыркнула весьма скептически настроенная Серафима Максимовна, явно удивленная его визитом.

— Так что нам, по-соседски-то? Сколько можно недолюбливать друг друга? — вымученно улыбнулся гость.

— Ладно, проходите к столу, чего уж тут, раз сами пришли, никто не звал, — заворчала Серафима Максимовна. — Тут вот и Лолочка наша. А это Петр Евгеньевич. Думаю, вы знакомы, — представила их Серафима.

— Виделись пару раз, — подтвердила Лолита, протягивая ему руку.

Петр Евгеньевич галантно распластался в «радикулитном» поклоне и поцеловал ей руку.

— Присаживайтесь, — полностью взвалила на себя роль хозяйки Серафима Максимовна.

— Тесновато здесь. — Кряхтя, старик втиснулся в небольшое кресло. — Мой торт не очень подойдет к вашим огурчикам. Вот не угадал я!

— Ой, не зарекайтесь, Петр Евгеньевич. Сейчас все пойдет. Со сладкого потянет на соленое и наоборот. Присоединитесь? — хитро прищурилась Серафима Максимовна.

— Я бы лучше коньячку… но могу и водочки, — произнес конкурент. — А не подождете ли вы меня пять минут? У меня есть хороший коньяк. Раз уж тут такое дело…

— А подождем, — тут же сменила гнев на милость Серафима Максимовна.

Вернулся Петр Евгеньевич не через пять, а через пятнадцать минут в сопровождении девушки с ангельским, улыбчивым личиком.

— Тут к вам девушка, я взял на себя смелость и привел ее, — пояснил он с тяжелой одышкой.

— Ой, это же Каролина, наша новая продавщица, — представила ту Серафима Максимовна, радостно всплеснув руками.

— А я вот спросить пришла, поговорили вы с хозяйкой? Я бы хотела к вам на работу, — застенчиво произнесла девушка. — Раз уж вы меня вспомнили.

— А вот она, — показала рукой на Лолу Серафима. — Присаживайтесь! Все сейчас и познакомимся, все и обговорим. Все складывается весьма удачно.

Петр Евгеньевич поставил на стол бутылку коньяка, добавил сырокопченую колбасу.

— Вот что еще есть, у себя в холодильнике нашел. Гулять так гулять!

— А у меня конфетки… — высыпала из сумочки горсть шоколадных конфет Каролина.

— Ну, за знакомство, — выдохнула Серафима Максимовна, которой явно не терпелось выпить.

Все выпили и закусили: кто конфеткой, кто колбаской, и завязался непринужденный разговор.

— Хочешь работать у меня? Я хозяйка, но в курс дела тебя введет Серафима Максимовна. Она лучше в этих делах понимает. И если говорит, что нам нужен человек, значит, он нужен, — обратилась Лола к Каролине, мгновенно пьянея — с алкогольным напитком на пустой желудок шутки плохи.

— Спасибо! Я так и хотела начать свою карьеру. В таком милом месте с милыми людьми. Вы мне так все нравитесь… да и вещи в лавке весьма интересные, — покраснела девушка.

— Ну уж, перехвалишь. Не такая уж я и милая, со мной тяжело. Я скверная, склочная старуха, — заулыбалась Серафима Максимовна. — Кровь молоденьких дурочек пила литрами, вот и дожила до стольких лет! Чего ты так на меня смотришь?! Поверила? Ой, не могу!

— Рассмешили меня, — с опаской выдохнула девушка.

— Не наговаривайте на себя! Я-то давно вас знаю, — вступил в разговор Петр Евгеньевич. — Вы порядочная женщина. Аркадий Сергеевич всегда мог положиться на вас, а это в нашем бизнесе самое главное. Хороший у тебя будет руководитель, эта женщина знает все, — обернулся он к Каролине.

— Спасибо. Я всегда была честной, — вздохнула Серафима, разливая всем по второй рюмке, примерив на себя роль радушной хозяйки и явно радуясь, что так высоко оценили работу всей ее жизни.

— Душно у вас тут, темно и тесно, Серафима. Чего такая забота о сотрудниках? — спросил Петр Евгеньевич, ослабляя галстук.

— Да помещение основное отдано под экспонаты. А здесь что? Чай попить, — пожала плечами Серафима Максимовна.

— А с Аркадием Сергеевичем вы спали вот на этом узеньком диванчике? — вдруг спросил Петр Евгеньевич.

Возникла неловкая пауза, настолько хлестко и неуместно прозвучал вопрос, заданный абсолютно спокойным, даже елейным тоном.

— Что ты говоришь, злобный старикашка? Какое спать? — поджала губы Серафима.

— А что? Я лично видел. Правда, давно это было.

— Ты сейчас говоришь такие гадости при его дочери! Лола всю жизнь считала, что у родителей все хорошо! Их обоих уже в живых нет, и ты сейчас смеешь говорить об Аркадии Сергеевиче такие гадости?! Зачем тебе это надо? Всю жизнь грязью всех поливаешь, хоть бы под старость угомонился! Будь ты проклят! — взвилась Серафима Максимовна.

— Не кипятись, Сима, я всего лишь сказал правду, — покраснел Петр Евгеньевич.

— Подонок, — не унималась Серафима, наливая себе рюмку и опрокидывая ее в рот. — Убила бы за такое! Знала бы — пускать не стала и за стол не села бы!

Лолита кашлянула.

— Я спокойна. Что бы вы сейчас ни говорили, мне, если честно, все равно. — Лола вцепилась в рюмку.

— Вот молодец, — одобрительно улыбнулась Серафима Максимовна. — Нечего прошлое ворошить, у каждого что-то могло быть, а что-то — сплошные наговоры

И снова за столом воцарилась тишина, но уже не радостная, а, скорее, тягостная.

— А я теперь думать об этом буду, — удивленно произнесла Лолита.

— Такие страсти, а я не вовремя, не знаю никого, — занервничала Каролина.

— Ты-то тут при чем, дитя? — махнула рукой с пупыристым огурцом Серафима Максимовна. — А ты сейчас правду хочешь узнать? Ну, чтобы спать спокойно? — обратилась она к Лолите.

— Хотелось бы. В любом случае мое отношение к родителям не изменится, — ответила Лолита.

— И это правильно. Много-много лет назад у нас с Аркадием были отношения исключительно по моей инициативе. Любила я его всю жизнь — это факт, — призналась Серафима Максимовна. — А вот он любил только свою жену, и это тоже факт! Он был очень умный человек и сделал так, чтобы наши отношения плавно перешли в дружеские, и больше мы уже не возвращались к нашему мимолетному роману. Аркадий, думаю, был этому рад, а я тоже делала вид, что ничего не помню и наша связь для меня ничего не значила. Делала вид, чтобы он не корил себя. Вот и все! И Лолите это необязательно было знать! Это все очень мелко по сравнению с любовью ее отца к матери, которую он пронес через всю жизнь…

— Знать что? — грубо прервал ее Петр Евгеньевич. — Что папаша был нечестным человеком? Дома он был примерным семьянином, а за пределами семьи примерял на себя совсем иные маски? Он позволял себе любовниц, и ты была у него далеко не первая и не последняя. Он был абсолютно нечестен в бизнесе. И все это ты знала, старая квочка, и покрывала его! — У Петра Евгеньевича даже лысина покраснела. — Он и с тобой переспал, чтобы ты его делишки покрывала и делала все, что он скажет! Аркадий знал, что ты влюблена в него как кошка, он вообще умел манипулировать людьми.

— Заткнись! Проваливай отсюда! — взвилась Серафима Максимовна, переходя с визга на ультразвук. — Ты зачем сюда пришел?! Всегда знала, что ты мерзкий тип, но не предполагала, что до такой степени!

— Я хотел потребовать свое! — выкрикнул Петр Евгеньевич.

— Какое свое? — не поняла Серафима. — Что здесь твоего?!

— Наверняка ты понимаешь, о чем я! Ты как верный адъютант этого дьявола! Он во все посвящал тебя, я-то знаю. И этот тяжкий груз он тоже должен был с кем-то разделить. И уж ты — самый лучший кандидат, — побагровел старый антиквар.

— Убирайся, или я вызову полицию! — закричала Серафима Максимовна.

Петр Евгеньевич вдруг раскатисто рассмеялся.

— Полицию? Чего же вы ее не вызвали пятнадцать лет назад, а? Думаю, имя Давида Альбертовича Ру о многом тебе говорит! Или скажешь, впервые слышишь это имя? — Глаза старика превратились в две маленькие головки кобры, словно наметившие цель и готовые броситься в бой.

Серафима Максимовна махнула рюмку с горячительным и прищурилась, словно перед опасным броском:

— А чего это ты смелым таким стал? И ты был в этой истории по самые…

— У меня обстоятельства изменились, — сообщил Петр Евгеньевич. — Теперь я тоже хочу участвовать в дележе.

— Это какие обстоятельства? Тебе помирать пора, а с собой ничего не возьмешь, — продолжала «фонтанировать» ядом Серафима Максимовна.

— У меня объявились наследники, — заявил Петр Евгеньевич.

— Убирайся, — сквозь зубы процедила Серафима Максимовна. — Жалкий глупец! Надо было тебе рот заткнуть.

— Кишка тонка! А вот Аркадий мог бы, а ты без него словно китайский болванчик, только без головы, в которой вся фишка!

— Я, конечно, извиняюсь, — деликатно кашлянула Лолита, — о чем речь? Тревожить светлую память родителей я не позволю! И я требую разъяснений…

Петр Евгеньевич тяжело поднялся с места.

— Святое неведение. Я пришел с предложением купить вашу лавку. Деньги дам приличные. Сразу за все вещи и помещение. Я расширяю бизнес, и поверьте, больше, чем я, вам никто не предложит. Так что подумайте, это — лучшее предложение.

— Уходи, — подтолкнула его мрачная Серафима Максимовна, которая с начала разговора постарела лет на пять.

— Простите, но я сейчас не думаю о продаже, — поддержала Лолита.

— Это реальные деньги, смотри не прогадай! Подумай! — И уже чуть ли не с улицы Петр Евгеньевич неожиданно прокричал: — А папаша твой убийца, и возмездие неизбежно! Не ему, так тебе как его наследнице! Захочешь пообщаться — приходи. Расскажу много интересного!

— Что он говорит? Кто такой Давид Альбертович Ру? — спросила Лолита, когда Серафима Максимовна вернулась, закрыв за непрошеным гостем дверь.

— Не слушай его, несет бред, старый маразматик! Он всегда завидовал Аркадию, вот и хочет очернить! Зря мы его вообще пустили!

— Нет, вы что-то скрываете. Что вам известно?

— Еще ты меня доставать будешь! Пей и закусывай! Я ничего не знаю! Единственное, в чем виновата, что у меня с твоим отцом была связь, но за давностью лет меня можно простить! А этот гад просто довел меня!

— Но вы не будете продавать магазин? Я только что на работу устроилась, — пискнула Каролина.

Похоже, в этот вечер каждого волновали только собственные проблемы.

— Этому злобному дядьке я точно ничего не хочу продавать. Он же ненормальный и явно не желает нам добра, — вздохнула Лолита. — Хотя…

— Что? — вздрогнула Серафима Максимовна.

— Приличная сумма мне бы не помешала. Я ему еще набавлю цену за моральный ущерб от его рассказов. Я бы лучше парикмахерскую организовала, в этом хоть что-то понимаю. А антикварная лавка — слишком сложно для меня. Он хочет купить, так, может, и продать? А вы поможете все описать и оценить, чтобы не обманул, — задумчиво произнесла Лола.

— Так я без работы останусь? — опять пискнула Каролина.

— Да при чем тут ты?! Человек свою судьбу решает, — рассвирепела Серафима Максимовна. — Сможешь работать и на этого придурка! Он один все равно не справится!

— Я у него не хочу. Неприятный дядька, — по-детски ответила девушка, премило хлопая ресницами.

— А вот у тебя, Лола, совсем стержня нет! Куда ветер дунет, туда и плывешь, — обратила свой гнев на Лолиту Серафима Максимовна. — То продать, то не продать! Пришел старый козел, и опять — продать! Уже определилась бы ты как-нибудь! Чего мечешься?

Лола, насупившись, разлила всем выпивку.

— За нас! Если бы вы знали, какой у меня стержень внутри образовался в последнее время! Просто стерженище! Только он горит, пылает, поет и болит прямо вот здесь вот, — показала она на сердце.

— Это он закаляется в накале страстей, — усмехнулась Серафима Максимовна, — словно в кузне.

Лолита вспомнила, что всегда считала себя гордой и неприступной женщиной. Проведя ночь с Леонидом, она запретила себе искать с ним новых встреч. Она попрощалась с ним мысленно навсегда, а уж сколько времени эта боль будет выходить из сердца, Лола не знала да и знать не хотела. Ей было плохо и тошно, и отвлечь себя от горьких мыслей Лола могла только шампанским, чувствуя себя никчемной и никому не нужной. Шампанским отвлекалась каждый день.

— Выпьем, — прервала ход ее невеселых мыслей Серафима Максимовна.

Лолита кивнула.

— Хватит уже, мне плохо, голова кружится, — подала голос Каролина.

— Молодежь, молчать! В бой вступает тяжелая артиллерия! Еще наливай! Пли! То есть пей, — приказала Серафима Максимовна с раскрасневшимся лицом, демонстрируя боевой настрой.

Глава 17

Лола пребывала в состоянии полусна, полусмерти, полуперехода из одного мира в другой. Она словно плыла в липком густом тумане, больше напоминающем болото и засасывающем ее медленно и неотвратимо. Тяжелые веки, налитые свинцом руки и ноги и очень тяжелая голова. И не видно конца, только бескрайность трясины. А сил у нее совсем не осталось. Лола понимала: или пропадет в болоте, или… Она с трудом открыла глаза и вдохнула воздух.

Лолита не сразу сообразила, что лежит на узеньком диванчике в подсобном помещении своего антикварного магазина. В маленькой комнатенке-душегубке со спертым воздухом. Лолита с трудом вспомнила, что произошло вчера вечером и как она здесь оказалась. Они все-таки напились… Лола увидела спящую на коврике Серафиму Максимовну и упавшую головой на стол Каролину.

— Все в дрова, — резюмировала Лола.

Серафима еще и храпела как сломанный трактор.

Лола, пошатываясь, вышла из душного помещения. Ее тошнило, безумно хотелось пить. Магазин был закрыт, на стеклянных дверях висела соответствующая табличка. Лолита посмотрела сквозь дверь на магазин конкурента и увидела, что там дверь открыта. Лолита перевела взгляд на часы: восемь утра. «Не рановато ли для работы?» — невольно подумала она.

И снова вспомнились нелицеприятные слова Петра Евгеньевича об отчиме. Лолите вдруг очень захотелось всё разъяснить. Ему явно что-то известно, но вот что? Она решила выяснить истину путем шантажа. Мол, скажешь, что имел в виду, — продам свой магазин, не скажешь — не продам. А еще у Петра Евгеньевича могла быть живительная вода, а пить она сейчас хотела больше всего на свете, да и глотнуть свежего воздуха не мешало. Лола вышла из лавки, пересекла безлюдную улицу и заглянула за приоткрытую дверь.

— Петр Евгеньевич! Вы здесь? Отзовитесь!

Она переступила порог и невольно осмотрелась, сравнивая убранство салона. По выставленным предметам она не сумела определить, у кого лучше, а у кого хуже, а вот сам магазин был просторнее и светлее.

— Петр Евгеньевич, ау! Вы где?

Лола удивилась. Кто-то должен быть, не мог хозяин оставить магазин открытым для всех, кого занесет с улицы. Но и первый зал, и второй оказались пустыми, служебная дверь — закрытой. Лола вернулась в первый зал и внезапно столкнулась с маленькой опрятной старушкой.

— Ой! — даже испугалась Лолита, поскольку бабушка выросла словно из-под земли.

— Здравствуйте, — поздоровалась пожилая женщина. — Не пугайтесь, я здесь живу на втором этаже. Мало жильцов осталось, все здание почти да и первые этажи отдали под офисы. Я рано отправляюсь на рынок, у Петра Евгеньевича всегда магазин еще закрыт. А сейчас иду — и на тебе, открыт! Мы с ним дружим. Он мне иногда скидочки делает и разрешает оплачивать в рассрочку, если вещица дорогая для моего скромного бюджета. У меня благодаря Петру Евгеньевичу собрана неплохая коллекция серебряных солонок и часов. Я так люблю солонки! Это мой пунктик! А тут вы! Наконец-таки он взял себе помощницу, а то ему тяжело… — щебетала дама.

У Лолиты все больше раскалывалась голова.

— Извините, я не помощница, сама его ищу, — прервала она безудержный словесный поток старушки и зевнула. — Простите.

— Ищете? — Старушка остановилась, в ее глазах появилось подозрение. — А как вы сюда попали?

— Так же, как и вы, — открыто было. — Лолита протерла слезящиеся глаза и впервые задумалась, как непрезентабельно выглядит в глазах бодрой старушки.

— Открыто? Так ты точно не воровка? — уточнила дама.

— Нет, конечно, что вы!

— Надеюсь, вы умеете хранить тайны? — С виду интеллигентная женщина метнулась к полке у дальней стены. — Я возьму всего лишь одну солоночку! Одну, и всё! Старый гад заломил такую цену, что мне сроду не расплатиться. Одну возьму, только одну! И ты, девушка, не стой столбом, хватай что-нибудь и бежим! Да… как там еще? Мы друг друга не видели!

— Э… сбавьте обороты! Откуда такая прыть?! — оторопела Лолита. — Я не дам вам ничего украсть. Пусть это и не мое, но все же…

Старушка разразилась диким, леденящим душу криком. У Лолиты даже сердце чуть не остановилось.

— Господи, не кричите вы так! Воровать все равно нельзя! Из-за какой-то солонки себя в почтенном возрасте так компрометировать!

— Петр! Петр Евгеньевич! Он… он… Боже… — Пожилая дама вжалась в стенку, словно увидела привидение.

Лола приблизилась к ней и заглянула за витрину с солонками и тут же схватилась за нее, чтобы не упасть. На паркетном полу в неестественной позе скрючился Петр Евгеньевич, а из его головы торчала железная средневековая секира, словно корона. Он лежал в луже уже потемневшей крови и смотрел на Лолу мертвыми пустыми глазами.

Лолите стало совсем плохо. Ее вырвало, а после от этого близкого ощущения смерти она стала терять сознание, медленно оседая на пол и проваливаясь в то самое болото из сна.

Глава 18

Сквозь затуманенное сознание Лолиты прорывались визгливые голоса:

— Сюда, скорее! Вызовите полицию! Тут два трупа! Господи! Ужас! Все в крови! Адрес? Да, диктую адрес. Святые угодники, сколько крови!

После упоминания слова «кровь» Лоле опять поплохело, но ненадолго. Ей пришлось открыть глаза. Все тот же противный женский голос завизжал:

— Ой, господин полицейский, хорошо, что вы так быстро!

— Отделение на соседней улице. Ну, из-за чего шум и гам? Серега, осмотрись. Ну, где трупы?

— Вот первый! Ой! Она глаза открыла… — Женщина почти рыдала.

Лежа на полу, Лола таращилась на молодую женщину в очках и темно-сером костюме. Молодой мужчина в штатском спокойно смотрел на нее и хмурился.

— Хорош труп! Фу, еще и разит от нее. Тут все трупы такие? Я, когда переберу, утром тоже почти труп. Сейчас впаяю вам ложный вызов! Что за бардак вы тут устроили?

— А вон второй, он не пьяный, он убитый, — тыкала пальцем женщина в сторону несчастного антиквара.

Полицейский зашел за прилавок.

— Ого! Тут действительно труп! Да… Ничего не скажешь. Надо же, как череп раскололи!

«Если он сейчас добавит, что вытекло много крови, я потеряю сознание в третий раз», — подумала Лола, видя всё происходящее словно сквозь туман.

— Все чисто, — вошел второй мужчина.

— Серега, вызывай подмогу. Конкретная разборка. И поговори со свидетельницей. «Скорую помощь» еще для одной пострадавшей. Но тут неизвестно, что произошло, разбираться надо.

События стали развиваться со стремительной скоростью и не в пользу Лолиты. Она даже подумала, что лучше бы провалялась без сознания подольше, чтобы сразу не попасть «с корабля на бал».

Следователь, приехавший на вызов, отвез ее в свой участок, провел в свой кабинет. Представился он Никитой Викторовичем.

— Первой обнаружила труп Молоткова Клавдия Степановна, жительница этого же дома. Она шла на рынок, чтобы купить свежее молоко и сметану. Дама заметила, что антикварный магазин открыт, и заглянула туда.

— Она и мне так сказала, — кивнула Лола.

— Все логично. А дальше самое интересное. В магазине она обнаружила сначала вас, живую и невредимую, а затем мертвого хозяина магазина, — прищурился Никита Викторович.

— Так и было, — снова пришлось согласиться Лолите, уже чувствующей какой-то подвох. — Что тут нелогичного?

«Эта Клавдия Степановна не рассказала главное, каким образом оказалась за прилавком, куда вход посетителям запрещен. Не поведала, что надумала стащить солонку, за которую хозяин заломил большую цену».

— Выходит, вы у нас, Лолита Игоревна, первая подозреваемая. И мой вам совет: только чистосердечное признание поможет вам уложиться в десять лет. Преступление тяжкое, может и на пятнадцать лет потянуть, — закончил спокойно следователь.

— Я убила? — удивилась Лолита, все-таки поняв самое главное.

— Ну не я же. Меня там вообще не было, — пожал плечами следователь. — Что вас сподвигло? Он обманул? Взял дорогую вещь, а сказал, что она ничего не стоит? Не отдал деньги? Издевался? Может, какие семейные тайны? Что-то продал, не согласовав с вами, и это представляло для вас большую ценность? Ну же, Лолита Игоревна! А вы у нас актриса — человек эмоциональный и импульсивный, потеряли над собой контроль и… — Следователь сделал многозначительную паузу.

— Да вы с ума сошли?! Я увидела мертвым Петра Евгеньевича уже после этой вашей Молотковой! Она заметила труп, закричала, а уже потом я увидела и потеряла сознание. Да, я первая вошла в магазин, потому что была напротив… но тело увидела второй!

— Вам как актрисе сыграть потерю сознания ничего не стоит, — не согласился Никита Викторович. — Когда Молоткова вошла, вы уже находились в помещении!

— Ну и что? — Лолита даже заикала на нервной почве.

— Зачем вы пришли в магазин в такую рань? Обокрасть? Я разузнал: у вас материальные затруднения, и с работы вас выгнали. Вы, гражданочка, лучше признайтесь. С каждым может случиться нервный срыв. Вы, наверное, пребывали в состоянии длительной депрессии и вот не выдержали? — елейным голосом уговаривал ее следователь, очень жаждущий раскрыть это дело по горячим следам.

— Раскроить череп старику — всего лишь нервный срыв?! — удивилась Лолита. — Да я бы эту секиру даже не подняла!

— Поднять ее очень даже может как мужчина, так и женщина… Эксперты уже дали предварительное заключение. А проломить голову под силу любому. А взяли секиру здесь же, в антикварной лавке, из набора рыцарских доспехов. Преступнику даже не пришлось приносить орудие убийства с собой, или он заранее знал, чем будет убивать, или эта идея возникла спонтанно. Скажите, он вывел вас из себя чем-то? Может быть, унижал, смеялся над вашим бедственным положением? По мнению соседей, покойный был не очень хорошим человеком, — гнул свою жуткую линию следователь.

— Я не убивала его! Прекратите! — истерично закричала Лолита.

— Ну а кто, детонька, кто? Дайте мне хоть одну зацепочку. Что видели, кого видели?

— Никого… Мы с ним выпивали.

— С кем?

— С убитым. Вечером в моем антикварном магазине, это напротив. Он пришел ко мне с бутылкой коньяка. Потом ушел.

— Живой? — уточнил следователь.

— Нет, мертвый! Прямо так с секирой в голове встал, сказал: «Спасибо за угощение, что-то у меня голова разболелась», — и пошел! А уж потом, у себя в антикварной лавке, прилег и отбросил копыта, — разозлилась Лолита. — Конечно, ушел сам! А утром я проснулась…

— Что? Извините, вы уснули в магазине? И давно он стал вашим? — спросил следователь.

— Я уснула в своем магазине. Этот бизнес завещал мне отчим. Мы просто перебрали вчера, и я отрубилась, — ответила Лолита, нервно закидывая ногу на ногу.

— Мы? Вы и убитый? Вдвоем?

— Почему? Мы не влюбленная парочка! С нами еще были Серафима Максимовна и Каролина, — раздраженно поменяла ноги местами Лола. — Одна — старая работница магазина, вторая устроилась только что. И обе подтвердят, что уходил Петр Евгеньевич абсолютно здоровым.

— Спросим… — задумался следователь.

— Вот и спросите, прежде чем меня обвинять черт знает в чем, — пробормотала Лола. — Это же свидетели!

— Но утром…

— Утром я пошла поговорить с Петром Евгеньевичем.

— О чем? — щелкнул ручкой Никита Викторович, словно решил все записать.

— Какая теперь разница? Уже даже нет того, с кем хотела поговорить. И главное, я не успела с ним вообще увидеться.

— А я бы все-таки хотел знать все мелочи. У вас с убитым, как вы утверждаете, нет никаких дел. Утром вы проснулись после перепоя, извините, и первое, что сделали, пошли к этому человеку. Что вас сподвигло на это? Может, месть?.. — пытливо посмотрел на нее следователь.

— Он не очень лестно отозвался о моем отчиме вчера вечером. А он для меня самый лучший и дорогой человек на свете… Я пошла узнать, что он имел в виду. И не узнала.

— А что он говорил? — заинтересовался следователь.

— Да чушь всякую. В основном, что отчим был плохим человеком, изменял жене, то есть моей маме.

— Это правда? — усмехнулся Никита Викторович.

— Мне об изменах отца ничего не известно, и я не хочу ничего знать.

— И это все? Все, что вы хотели выяснить? — уточнил следователь.

— Все, — отвела глаза Лолита, решив не рассказывать, что Петр Евгеньевич обвинил ее отца еще и в убийстве. Эту непроверенную информацию она решила пока приберечь.

Зазвонил телефон, следователь взял трубку.

— Да?

Он не произнес больше ни слова, а только слушал. Его лицо вытягивалось все больше и больше. Лолита, наблюдая за физиономическими превращениями, занервничала. А кто бы остался спокойным на ее месте?

Следователь опустил трубку на рычаг и посмотрел на Лолу. Она похолодела. Взгляд следователя не обещал ничего хорошего.

— Говорите, антикварная лавка напротив? — медленно спросил он.

— Моя? Да. А что?

— Уточните, как зовут вашу новую сотрудницу.

— Каролина, — напряглась Лолита. — С нами была Каролина, симпатичная девушка. Хотела на работу устроиться.

— Вот! Так ее не смогли разбудить, — мрачно проговорил следователь.

— Что значит «не смогли»? — оторопела Лола.

— Не смогли. В больницу везут, — ответил Никита Викторович.

— Умерла? — ахнула Лола.

— Нет еще. А почему вы спрашиваете? Вы и ее убили?

— Чем? Вы что себе позволяете?! Я ее не трогала!

— Разберемся. — Следователь достал сигареты и, не спрашивая разрешения, закурил.

— Да что с ней? — От волнения Лолита покрылась красными пятнами.

— Вроде как отравление. Что она ела и пила, чего не трогали вы? Вы-то как себя чувствуете?

— Я? В порядке вроде.

— Вот, и ваша сотрудница в норме… А двое участников ваших посиделок совсем даже не в порядке. Один с секирой в голове, вторая в наркотической коме. Слушайте, а может, она наркоманка, ваша Каролина? Любая информация сейчас сгодится и облегчит вашу участь.

— Мне мою участь уже не облегчить! Повторяю: я чиста перед законом. И хватит меня запугивать! Мы с ней до вчерашнего дня и знакомы не были. Откуда я знаю, наркоманка она или нет? Я видела эту девушку в первый раз! И вообще, как в кино говорится?

— Как? — выпустил облако дыма Никита Викторович.

— Я буду продолжать разговор только в присутствии адвоката, — заявила Лола.

— Звоните, — безразлично пожал плечами следователь, придвигая ей телефон.

— Сами звоните, — огрызнулась Лолита.

— Упс… Не понял?

— У меня нет знакомых адвокатов, звоните государственному! Вы же должны мне его предоставить.

— По большому счету ничего я вам не должен, вы еще не задержанная. Но это, возможно, ненадолго, — нахмурился Никита Викторович. — Следствие разберется.

— Вот и разбирайтесь, — облегченно вздохнула Лолита.

— У меня последний вопрос.

— Слушаю вас.

— Кто-нибудь угрожал антиквару и Каролине? Вы? Серафима Максимовна? Другие?

— Нет, много больно вопросов, — слишком поспешно ответила Лола.

Она сразу вспомнила, что Серафима Максимовна была готова убить Петра Евгеньевича. Но как-то не хотелось выдавать старушку и, как оказалось, еще и любовницу отчима.

«Может, надо ее выдать? Отомстить за маму… Да и, черт возьми, что там могло произойти на самом деле?»

Лола вовремя взяла себя в руки и помотала головой.

— Вот вам пропуск, — протянул следователь. — И моя личная просьба: не покидать…

— Страну?

— Город! Какую страну? Дома пока посидите! Если что, явиться должны по первому свистку.

Лола вышла из здания полиции опустошенная и растерянная. Только что фактически при ней был убит человек. Почему-то молодая, сметливая девочка тоже оказалась при смерти. И с ними она вчера сидела за одним столом.

«Подозрение падает только на меня и Серафиму Максимовну. Может, маньяк орудует? Но на месте преступления оказалась именно я. Можно себя корить: „Почему я так рано проснулась, черт меня дернул пойти поговорить с этим антикваром”. Хотя меня, конечно, понять можно, когда такое говорят про твоих родителей, да еще намекают, мол, что-то знают и недоговаривают…»

Лола чувствовала себя несчастной и одинокой. Она посмотрела на небо и тут же словно наяву увидела голубые глаза с прищуром, добрую улыбку и широкие надежные плечи.

— Леонид, — прошептала Лолита и не заметила, как заплакала, словно с неба внезапно пошел дождь.

Глава 19

Лолита в вызывающей позе сидела за столиком в ресторане, где раньше работала. Она отдыхала душой и телом. Короче, решила напиться. И чтобы никто ее в этом не упрекал, Лола заявилась сюда в гордом одиночестве и теперь «нагружалась» по полной программе, имея в виду десятипроцентную скидку.

Заказала коньяк и легкую закуску и уже была слегка подшофе. На сцене пела молоденькая блондинка, внешность которой можно было оценить на «отлично», а вот голосок и до «троечки» не дотягивал. Уж Лола-то сразу оценила и поняла, что девочка в пении не профессионал, зато по другой части профессионалка наверняка… Но посетители были весьма довольны и закусками, и аппетитным видом исполнительницы.

Зеленая тоска сковала сердце Лолы, а «зеленый змий» одурманил разум. Какие-то восточные мужчины уже давно наблюдали за подвыпившей дамой и презентовали ей со своего стола коньяк и букет цветов. Лолита пила и улыбалась, а вскоре еще и пустилась в пляс вместе с ними. Начала с лезгинки, а закончила…

Ее обнимал один, тискал другой, прижимал к себе третий… А Лола истерично смеялась, не чувствуя, что находится на краю пропасти.

— Какой жэнщина! Какой вы красивый! Проста огонь! Сам секс! Как нам повезло, что сегодня мы встретили вас, — сыпали жители гор комплиментами.

Лолита радовалась, словно ей в этой жизни терять уже было нечего. А потом она поехала к ним… Развлеклась, поутру проснувшись совершенно разбитой и потерянной.

И так продолжалось целую неделю — пьянки и гулянки. Череда мужчин косяком проходила мимо Лолы. Она никого не запоминала, да и они ее использовали исключительно по своему назначению. Она шла на это надорванно, осознанно — так бы сама она охарактеризовала свое нелепое поведение.

В очередной разнузданный вечер Артем Артурович, директор ресторана, не выдержал, подсел к Лолите за столик, не спрашивая разрешения.

— Здравствуй, босс, — расплылась она в пьяной улыбке.

— Здравствуй, Лола. У тебя не восстановился голос? — Он явно нервничал.

— Увы, — пожала она плечами. — А тебя это волнует? Сцена не пустует, там чирикает очень аппетитная птичка.

— Да, все верно. Я, Лолочка, к тебе не по этому вопросу. Не знаю даже, как начать…

— Не стесняйся, Артем. Говори как есть, — подбодрила его Лола, размахивая бокалом с угрожающе накренившимся уровнем темной жидкости.

— Лолита, твое поведение выходит за рамки приличий. И ты у меня в ресторане…

— Ого! Ты сам дал мне скидку, — присвистнула она.

— Дал. Но я же не предполагал, что ты будешь злоупотреблять.

— Чем же это? Много пью, и тебе не нравится моя десятипроцентная скидка? — засмеялась Лолита.

— И это тоже. Ты здесь каждый день, словно у тебя больше нет других дел, — с укоризной посмотрел он на нее.

— Это именно так, — немного сконцентрировалась она.

— Ты много пьешь. Ты катишься в пропасть. И мне это больно видеть, — продолжил директор ресторана. — Все-таки ты мне не чужой человек.

— Это мое личное дело!

— Ты каждый вечер гуляешь с разными мужиками, — гнул свое Артем Артурович.

— Завидуешь? Или ты мой папа?

— Лапа, я беспокоюсь за тебя, это же опасно! Ты не знаешь этих людей и так спокойно с ними уходишь! Включай голову! Это может печально закончиться! Я предостерегаю, я пытаюсь достучаться до твоего сознания.

— А что, если мне теперь все равно? — после минутного раздумья ответила Лола совершенно серьезно.

— По тебе видно, — вздохнул Артем Артурович.

— Вот и отстань от меня!

— Мне не все равно! И если потом найдут твое изуродованное тело, придут ко мне выяснять, с кем ты пила-гуляла.

— Вот за что ты трясешься. — Лола презрительно фыркнула. — За свою репутацию!

— Ну а ты как думала? — ответил Артем Артурович.

— Что еще?

— Ты меняешь мужиков каждую ночь.

— У нас свободная страна? Я могу это делать? — спросила Лолита, проводя кончиком пальца по краю бокала. — И я не замужем!

— Думают, что ты штатная проститутка, а это реальная угроза репутации ресторана, — заерзал Артем Артурович.

Лолита залпом выпила коньяк.

— Я сплю с ними бесплатно и не вижу больше смысла в нашей беседе. Ты расстроил меня. Все же я думала, ты мне друг.

— Ты опускаешься на самое дно. Потом будет поздно взывать о помощи.

— Мне брать с мужчин деньги и отстегивать тебе процент, «мамочка»? Может, это согреет тебе душу? — зло ответила Лолита.

— Лола, я все сказал. Если и дальше так будет продолжаться, я просто не пущу тебя в свое заведение, — твердо заявил Артем Артурович и ушел.

Лола решила продолжить свое грехопадение, не признаваясь себе, что слова бывшего работодателя ее сильно задели. Она пила и веселилась, когда за ее столиком нарисовалась парочка мужчин.

— Если женщина одна вечером в ресторане, значит, желает познакомиться с мужчиной! — заявил один из них.

Лола кивнула.

— Выбирай, детка! Костик и Гена, оба к вашим услугам.

— Обоих и возьму, — снова кивнула Лолита, алчно улыбаясь, больше всего желая насолить директору, наблюдающему за ее столиком издалека.

Ребята быстро напоили ее и предложили поехать к ним. Лола согласилась, так как соглашалась всегда. Зачем сейчас что-то менять? Ребята вывели ее в темный узкий коридор. Она шла, пошатываясь и ударясь плечами о стены, как вдруг почувствовала удар по голове и провалилась в темное беспамятство.

Глава 20

Возможно, Лолита и не суперталантливая актриса, но уж точно не дура. И тот образ жизни, который она вела в последнее время, должен был привести к саморазрушению, к чему она и стремилась. Но как всегда бывает, когда она увидела дно — испугалась.

Лолита очнулась с сильной головной болью и сначала решила, что ее похоронили заживо. Она лежала связанная в каком-то темном месте. Лолита сильно испугалась, ее вырвало, и она закашлялась. Вскоре она запаниковала, когда поняла, что ей не хватает воздуха.

«Похоже на звук мотора, значит, я в багажнике? Слава богу, не гроб, но… похоже, на радушный прием по окончании пути нечего рассчитывать».

Ехали, как показалось Лолите, очень долго, а дышать становилось все хуже и хуже. Наконец автомобиль остановился, крышка багажника резко открылась, но Лолиту не осветил яркий свет, потому что вокруг было темно.

— Приехали, — грубо сказал парень, представившийся Костиком. — Вот черт, эта алкоголичка испортила тебе багажник! — Он развязал ей руки.

— Тварь, — выругался Гена, хватая Лолу за волосы и вытаскивая из багажника.

— Что вы делаете? Зачем? Не надо! Я сама, — сопротивлялась Лола.

— Богатая избалованная сучка, — сплюнул Гена и швырнул ее на землю.

— Я не богатая! Что вы собираетесь делать? Я все отдам, — заплакала Лолита. — Я жить хочу.

— Не получится жить, извини. — Гена принялся расстегивать ширинку, кивая своему напарнику. — Держи ее! Не могу сказать, что мне этого сильно хочется, но придется.

Костик навалился на Лолиту, заламывая ей руки. Она закричала, пытаясь вырваться. Впрочем, напрасно.

— Как нехорошо! Кто же так обращается с дамой? — раздался громкий, слегка запыхавшийся голос.

Мужики замерли. Лолита повернула испачканное грязью лицо и сквозь слезы и растрепанные волосы увидела… Леонида. Он стоял неподалеку, в джинсах и светлой рубашке, засунув руки в карманы.

— Леня! Леня, не может быть! Ты! — закричала она.

— Ты кто, мужик? Чего нарываешься? — отряхивая руки, медленно двинулся на него Костик, поняв, что незнакомец один и опасность им не грозит. — Ты сильно борзый, что ли?

— Я говорил, что за нами кто-то едет, а ты — показалось, показалось… Кто это? Твой дружок? — пнул Лолу ногой в бок Гена и поспешил на помощь товарищу. — Ты нарвался, мужик! Свидетели нам ни к чему!

— Сейчас здесь будет полиция, — мрачно ответил Леонид. — Но до этого я сам набью вам морду! Я вас, тварей, за эту женщину уничтожу! — И Леонид, не дожидаясь, когда бандиты набросятся на него, вступил с ними в схватку.

Послышались звуки глухих, сильных ударов, криков и ругательств. Лола перевернулась на четвереньки и, сплевывая грязь и кровь, попыталась встать на ноги и продышаться от сильного удара ногой в живот. Это ей не удалось.

«Господи, Леня… Как он здесь? Мне ему не помочь, нас сейчас в этом лесу убьют… Не понимаю, что происходит?»

Один бандит отлетел от дерущихся, крякнул, вскрикнул и затих.

— Сволочь, — прохрипел второй бандит.

Он замахнулся и пропустил от Леонида мощнейший удар в живот. А уж когда согнулся, Леонид его добил и отшвырнул ногой в сторону. Почти сразу подъехали две машины с мигалками. Из них выскочили люди, подбежали к двум обезвреженным бандитам и мгновенно скрутили их, хотя бандиты не оказывали сопротивления. Один находился даже без сознания.

Лысый мужчина с большим животом подбежал к Леониду, который шел к Лолите, отряхиваясь.

— Леня, что произошло? Объяснишь?

— Конечно. Спасибо, что так быстро приехали. Пакуй их пока.

— Я смотрю, ты и без моего участия справился. Ну, а что это у нас за леди? От нее так разит… Искательница приключений на пятую точку? Ей нужна помощь? — брезгливо посмотрел на Лолиту мужчина с животом.

— Конечно, — подтвердил Леонид и, не боясь испачкаться, поднял Лолиту на руки и прижал к себе.

Лолита дрожала.

— Все, успокойся, я с тобой, — прошептал ей на ухо Леня и поцеловал, не брезгуя.

Лолиту на «скорой помощи» отвезли в больницу и, как она ни сопротивлялась, оставили там до утра. Ее поместили в одноместную палату, после того как зашили рану на затылке и вымыли под душем. Лолита выглядела трогательно в длинной больничной рубашке, проштампованной больничными печатями, и медицинском халате с запахом, туго затянутым на талии. Она лежала поверх покрывала, а Леонид сидел рядом. Несколько минут они просто молча смотрели друг на друга, словно не виделись много лет.

В палату заглянула медсестра.

— Леонид Юрьевич, имейте совесть, ночь на дворе! Пострадавшей надо отдыхать, ей же успокаивающее дали! Вы обещали только посмотреть…

— Да, сейчас уйду. Дай нам еще немного времени. — Он взял Лолу за руку. — Тебя одну оставлять нельзя! Сразу что-нибудь происходит…

— Зачем ты здесь? Откуда взялся? — спросила она, не сводя с него глаз.

Леонид усмехнулся. Лолита сразу заметила, что он осунулся, только в глазах плясами веселые чертики.

— А ты — кремень! Сказала, что больше не придешь, и не пришла!

— А ты ждал?

— Если честно, все время, — ответил Леня. — Ждал и ждал… Моя жизнь превратилась в сплошное ожидание. Я так привык к тебе! И когда осознал, что тебя больше не увижу, так и небо не в радость стало.

— Какая печальная история, — взмахнула ресницами Лолита.

— Лола, я не могу без тебя! Ты что, думала, переспала со мной, и все? И этого мне достаточно! Попрощалась она…

— А как же твоя Настенька? С пирожками? — растерянно пролепетала Лолита.

— Не любил я ее. Осознаешь это, только когда влюбляешься по-настоящему… Я бы не стал искать тебя, если бы не расстался с Настей. Это было очень сложно, но для меня — без вариантов.

Лола кинулась к нему на шею, заливаясь слезами.

— Я такая дура! Я так глушила свою боль, натворила столько глупостей! Я ведь думала, я никогда больше не встречу такого, как ты! Я недостойна тебя! Я хотела забыть, стереть из памяти… И не получалось! Это было просто невыносимо! Я…

— Не надо, ничего не говори. Мне все равно! Я тебя больше не отпущу!

— А я думала, у Карлсона нет сердца! У него — как там поется? — пламенный мотор. Ты так оттолкнул меня, — обиженно протянула Лолита.

— Сердце есть, — заверил Леонид, покрывая ее лицо поцелуями. — Оно сильно болит. Я не сразу понял, что мне в руки попала жар-птица, моя мечта! Я растерялся! Сердце военного дрогнуло. А теперь понимаю: от мечты отказываться нельзя. Такое счастье выпадает раз в жизни.

— Голубки влюбленные, — заглянула к ним медсестра и покраснела. — Ого, как жарко! А, черт с вами, целуйтесь! У вас такие счастливые глаза! Это редко встретишь в наше суровое, злое время. На поправку быстрее девушка пойдет! Давно, наверное, не виделись! Чего я, зверь, что ли?

— Вы не поверите, я думала, вообще его больше не увижу! Мы не виделись вечность, — ответила Лола, не отпуская Леню.

Медсестра, улыбаясь, вышла из палаты, закрыв за собой дверь.

— Как я вовремя нашел тебя, — покачал головой Леонид. — Поехал в ресторан, где ты пела. Надеялся тебя там застать, хотел поговорить… И увидел, как тебя грузят в багажник. Я глазам своим не поверил сначала. Нет, когда тебя просто несли на руках, я подумал, что ты пьяная, извини.

— Я и была пьяная. Этот урод стукнул меня по голове, — подтвердила Лолита.

— Я двинул следом. За городом ехал с выключенными фарами и сразу позвонил своему очень хорошему знакомому подполковнику полиции Льву Михайловичу Карасеву. Его отряд служил в Чечне, там мы и познакомились. Я вывез и спас раненых ребят Льва, с тех пор он считает, что обязан мне. Я никогда ни о чем не просил, а тут вот пришлось обратиться. Уже второй раз… — рассказал Леня.

— Еще кому-то жизнь спасал? — уточнила Лолита, боясь отпустить его теплую и сильную ладонь.

— Вертолет грохнулся, не забыла? Я попросил провести тщательную экспертизу.

— Такое забудешь!

— Не буду тебя загружать техническими терминами, главное, кое-что испортили специально, когда вертолет ночью стоял на стоянке, представляешь? Это меня впечатлило. Я думал — неисправность, а это было покушение!

Лолита оторопело посмотрела на него.

— Как это?

— Сначала вывели из строя камеру наблюдения на вертолетной площадке, затем кто-то проник на площадку и испортил кое-что со знанием дела: машина могла подняться в воздух, летать какое-то время, но потом должна была рухнуть внезапно.

— Ты не растерялся, ты нас спас!

— А сегодня тебя хотели убить, — серьезно посмотрел на нее Леонид.

— Да просто отморозки, — отмахнулась Лола, — хотя… Что им от меня надо было? Я же напилась с ними и поехала добровольно, сам понимаешь зачем. Я бы не ломалась, извини, пустилась во все тяжкие, и мне сейчас реально стыдно. А когда меня вытащили из багажника и один из них начал раздеваться, он сказал, что не хочет меня, но надо. Что значит «надо»? Зачем? Хотят убить! Или… Замаскировать мое убийство под изнасилование? — Лолиту заколотило от страшных догадок.

— Успокойся, — обнял ее Леонид. — Мы со Львом уже все поняли. Они раскололи одного из них. Кто-то дал на тебя наводку, то есть заказали убить именно тебя, а уж как они должны были провернуть это — не оговаривалось, ребята решили так…

— Ты серьезно? Это правда?!

— Да разве бы я шутил? — Леонид приобнял ее покрепче.

— Какой ужас! Господи! Кому это надо?

— Тебе лучше знать.

— А кто их навел на меня? — У Лолы даже голова перестала болеть от напряжения.

— Пришел заказ по электронной почте с подробным описанием твоей внешности и места, где ты обычно проводишь время, — ответил Леня.

— А можно найти по адресу заказчика? — Лолита задумалась.

— Не всегда, но над этим сейчас работают. Лев будет лично все контролировать и держать меня в курсе. Ты отвлеклась от вертолета.

— Чего? — не поняла Лолита.

— Если за тобой следили, то знали, что ты каждый четверг с утра летала со мной. Как часы, я потом подумал об этом. И вертолет был испорчен именно со среды на четверг в ночь. Совпадение? Вряд ли… Если учесть, что потом на тебя было совершено такое наглое и подлое нападение, и это уже точно доказанный факт, — свел брови на переносице Леонид.

— Господи! Ты думаешь, и это было покушение на меня?! Ты чуть не разбился из-за меня?! — Лолите такое в голову не приходило.

— Я не исключаю, то есть даже думаю, что так и есть. Лев тоже не исключает этот вариант, он даже уверен в этом.

— Мне страшно, — пробормотала Лолита.

— Мы найдем этого урода. И я все время буду рядом. Я все знаю, Лола, — тихо сказал Леонид, прижимая ее к себе и целуя в макушку.

— Что ты знаешь?

— Что никаких съемок у тебя не было, ты просто хотела быть со мной. Знаю, что потеряла голос и в ресторане больше не поешь, что вообще потерялась по жизни. И я решил тебя спасти. Пришел, чтобы больше не отпустить. И очень хорошо, что вовремя! Даже подумать страшно, что бы со мной было, если бы я опоздал! Как же я виноват, что отпустил тебя тогда…

— Все так, — смутилась Лолита, — но я бы тебя, честно, не потревожила больше…

— Я не буду тебя ни в чем упрекать, — быстро произнес Леонид. — Бедная ты моя девочка, как же ты натерпелась! Но все закончится, я тебе обещаю.

— Я никчемная… Куда ни сунусь, ничего не получается. Такое впечатление, что только одни неприятности приношу, — пустила слезу Лола.

— Ты лучшая! У меня бизнес, денег хватит. Ты можешь не работать, заниматься собой. Ты должна прийти в себя для начала, а там посмотрим! Главное, мы будем вместе.

— Слушай, ты не Карлсон, ты — ангел, который спустился с небес в прямом смысле слова, чтобы спасти меня, — вздохнула Лола.

— Вот вы где! — стукнула дверь палаты.

— Лев? — оглянулся Леонид.

— Я… Здравствуйте. — Лев Михайлович осторожно вошел в палату.

— Проходи, Лолита не спит, — пригласил Леня.

— Выглядишь много лучше, — обратился он к Лолите. — Ой, да ты красавица! Там, в грязи, в лесу не рассмотрел, даже позволил себе лишнего сболтнуть, извини.

— Спасибо, — слегка улыбнулась она.

— О чем воркуете, голубки?

— Рассказал Лоле, «обрадовал», что на нее уже было два покушения, — ответил Леонид.

— И она, конечно, сразу сообщила, кто ее мог заказать, — потер руки Лев Михайлович.

— Нет, не сообщила, — отозвалась Лолита. — Я в шоке! Не знаю, кто это мог быть. Извините, что не оправдала…

— Когда шок пройдет, может, возникнут какие-то мысли? — не оставлял надежды полицейский.

— Вряд ли.

— Завистливая подруга? — задал наводящий вопрос подполковник Карасев.

— Какая же это подруга? Нет, таких нет. У меня хорошая подруга… Да и чему завидовать? Издеваетесь?

— Ты актриса? Мне Леня сказал.

— Певица, актриса, — подтвердила Лола.

— Ну так в богемных кругах все друг друга подставляют и готовы сожрать, как в серпентарии, — продолжал подстегивать ее мысли подполковник. — Конкуренция! Кто получит главную роль? Кто переспит с продюсером, Леня, извини! Ну же…

— Слухи о дурных нравах шоу-бизнеса явно преувеличены, — хмыкнула Лола. — Да и потом, я не очень востребованная в профессии, поэтому вряд ли от меня надо было избавляться, да еще такими извращенными способами. Никаких главных ролей, никаких продюсеров. Леня, расслабься. Да и как певица я сейчас — ноль… Никакой конкуренции, голоса нет.

— Мужчины? — задумался Лев Михайлович, не глядя на нервничающего друга.

— Я ни с кем не ссорились. Я дарила любовь и развлечение к обоюдному удовольствию, мне никто не угрожал.

— А они, может, посерьезнее чего хотели, вот и отомстили, — предположил Леонид.

— Кто это «они»? — закусила губу Лолита. — Мне с тобой вообще на эту тему стыдно говорить, так что молчи. Замуж никто не предлагал. Со мной только время проводили, и, насколько мне известно, никому я не нанесла психологической травмы.

— А муж не ревновал?

— Смешной вы, Лев Михайлович, честное слово! Муж завел семью на стороне, родил ребенка, влез в какие-то махинации, обобрал меня и сейчас в тюрьме! Уж кто бы кого и хотел убить, так это я его, но не наоборот.

— Вас послушаешь, так поверишь, что «богатые тоже плачут», — почесал затылок Лев Михайлович. — Просто колодец невезения.

— Ага. А вас послушаешь, так еще и убивают друг друга, не только плачут, — добавила Лола, улыбаясь.

— И все-таки часто убийства происходят из-за денег. Чисто теоретически, если с тобой сейчас что-то случится, кто наследник? — спросил Лев Михайлович.

— Родителей нет, детей, родственников тоже. Правда, с мужем я не развелась. Не знаю. Я не задумывалась над этим, — честно ответила Лолита.

— Муж, значит, законный? — заключил Лев, теребя кончик носа.

— Я с ним развожусь.

— Это понятно, — кивнул он. — Но пока ты его супруга.

— Это не так быстро, мне не к спеху было…

— И только ты подала на развод, так и начались покушения-то? — Льву Михайловичу, видимо, очень хотелось найти по горячим следам заказчика.

— Возможно. Но это бред! У меня нет наследства, из-за которого можно убить! Весь доходный бизнес моего отчима муж обанкротил. У меня ничего не осталось, кроме квартиры и антикварной лавки. Но у Олега есть и квартира, и коттедж, а бизнес — антикварная лавка — его не интересует, он ради этого руки не стал бы марать, я его знаю. Вернее, думала, что знаю… — Лолита побледнела.

— Вот! Я, кажется, нащупал, — улыбнулся Лев Михайлович.

— Но он в тюрьме! — воскликнула Лолита.

— Это помню. Но наши тюрьмы несовершенны, оттуда возможна утечка информации, и у твоего Олега на воле могли остаться сообщники. Это понятно?

— Понятно, но не совсем.

— Проверим. А давайте… — Лев Михайлович достал из кармана фляжку с коньяком, словно ставя точку в этом длинном и неприятном разговоре.

Лолу мгновенно затошнило, Леня тоже отказался, сославшись на то, что за рулем.

— А я, с вашего позволения, немного позволю себе. — Лев Михайлович отхлебнул прямо из фляжки. — Ох хорошо! Ну и ночь у меня сегодня!

— А уж у меня ночь… — отозвалась Лолита, подавляя приступ тошноты.

— Тебе тоже не позавидуешь, — согласился подполковник, стрельнув на нее глазами.

— Зато теперь меня не будут обвинять в убийстве, если я сама — жертва, — извлекла хоть что-то положительное из ситуации Лолита. — А то предупредили: не уезжай из города! Я и не собиралась никуда уезжать, но меня все равно это очень напрягает. — Лолита состроила гримаску обиженного ребенка.

В палате повисла неловкая пауза. Лев Михайлович хлебнул еще.

— Что? В чем тебя обвиняют? Я чего-то не знаю? Рассказывай, коль начала…

— Меня обвиняют, что я убила своего конкурента-антиквара. И девушку, только что устроившуюся ко мне на работу, отравила. Представляете, как смешно? — Лолита нервно дернула плечами.

Но никто не смеялся. Полицейский залпом допил коньяк, словно она дала ему этот толчок, разрешение своим жутким признанием.

— А поподробнее? — Лев Михайлович быстро вытер губы.

Лолите пришлось все рассказать в подробностях. Лев Михайлович нервно закрутил пробку фляжки, Леонид вообще не знал, что говорить. Он находился в состоянии легкого шока.

— Только не говорите, что это тоже на меня покушались! Спутать меня с дедулей вряд ли представлялось возможным, даже в темноте, — затараторила Лолита.

— Все равно странно, что рядом с тобой людей убивают или пытаются это сделать, — не согласился с ней Леня.

— Странно-то оно странно, кто бы спорил. — Лолита глянула на сведущего в криминальных делах Льва Михайловича, но его лицо было непроницаемо.

— Разберемся, — туманно бросил подполковник. — Эх, сейчас бы еще выпить! — Он окинул палату тоскливым взглядом.

Глава 21

Лолита считала себя сейчас самой счастливой женщиной на свете. Свершилось чудо! Она, выписавшись из больницы, поехала домой к Леониду и там осталась. И этого оказалось достаточно, чтобы усмирить бушующий вулкан страстей в душе.

Он жил в красивой трехкомнатной квартире в районе метро «Крылатское», что тоже шло к его профессии, как она успела отметить. Квартира находилась на восемнадцатом этаже, это приближало их к небу, да и сама Лолита пребывала на седьмом небе от счастья.

В Леониде ее устраивало все, она не могла поверить в свое счастье. И его доброта, и то, как он вел себя в быту, и четкость в действиях, и пунктуальность, и порядочность, и аккуратность… Единственный минус — это мама Тамара Никитична, женщина с весьма своеобразным характером, она с большим подозрением относилась к Лолите. Но даже ее неприязненные взгляды не могли выбить Лолиту из состояния абсолютного блаженства. Она была готова любить и его маму, и всех его родственников, потому что все они имели непосредственное отношение к Леониду.

С утра Леня поцеловал ее в лоб и ушел на работу, а Лолита встала около девяти утра, умылась, оделась и вышла на кухню выпить кофе. Там уже жарила оладушки Тамара Никитична.

— Покушаешь со мной? — спросила она хмуро, не оборачиваясь.

— С удовольствием, — искренне улыбнулась Лолита.

— Ты присаживайся, я поухаживаю, все же гостья. — Тамара Никитична словно спрашивала или намекала на то, что она здесь долго не задержится.

— Я вам не нравлюсь? — Лолита решила поговорить начистоту.

— У меня единственный сын. Несколько раз я его чуть не похоронила. Я хоронила его товарищей, которых знала еще мальчишками и кормила за этим столом. Он мне очень дорог. Я вырастила хорошего человека и как мать мечтаю, чтобы Леня обрел семейное счастье. Хочу, чтобы рядом появилась порядочная, хорошая женщина.

— И такая женщина появилась? — уточнила Лолита. — Я имею в виду Настю?

— Так ты знала ее? Милая девушка. Какое кощунство! Она так ухаживала за Ленечкой, так его любила! Всё со мной, всё здесь крутилась, щебетала, как птичка-невеличка.

— Только Леня ее не любил, — огрызнулась Лола.

Тамара Никитична закусила губу.

— А тебя, значит, любит? — Она хмуро посмотрела на Лолиту.

— Говорит, что да, а ваш сын не обманывает, я знаю, — улыбнулась Лола.

— А ты его? — подозрительно спросила Тамара Никитична.

— Я точно — да! Вы же знаете лучше всех, какой он замечательный.

Лицо Тамары Никитичны смягчилось.

— Знаешь, чем взять, как подластиться. Ты очень красивая, и я боюсь, разобьешь сердце моему сыну. Ты цыганка или ведьма?

Лолита не выдержала и рассмеялась:

— Ну что вы в самом деле? Какая ведьма? Я — несчастная женщина, которую ваш сын вернул к жизни!

— Что он тебя любит, это и я поняла, — вздохнула мама Лени и поставила перед ней миску, полную оладий. — Пожалуйста!

— Спасибо, выглядят аппетитно. Вы научите меня печь?

— Неужели не умеешь?

— Не-a. Я вообще хозяйка не очень, не то что Настя. Но я способная. Леня голодать не будет, обещаю.

— Ох, красивая ты, но бестолковая! Пропал мой Ленечка, — покачала головой Тамара Никитична, вытирая руки о фартук.

— Я не буду мозолить вам глаза весь день, сейчас на работу поеду, — сообщила Лолита. — А так у меня и квартира есть, мы с Леней можем и там жить. Жилье мне ваше не нужно…

— Леня сказал, чтобы я присмотрела за тобой. Лучше тебе дома посидеть, — пробормотала мама Лени. — Тебе что, правда грозит опасность?

— Говорят, что да. Сама не ощущаю. — Лолита понимала: Тамара Никитична не в курсе, что вертолет Леонида упал из-за того, что рядом сидела она. Такая вот оказалась опасная пассажирка.

— Ой, бедовая, — качала головой Тамара Никитична.

Несмотря на уговоры мамы Леонида остаться, Лола решила съездить по делам. Здраво рассудила: вряд ли кто-то решится ее убить средь бела дня, если, конечно, находится в здравом уме и твердой памяти.

Серафиму Максимовну Лола застала в полной задумчивости.

— Лолита? — спросила старушка так, словно удивилась, что видит ее живой.

— Это я. А вы думали, больше не вернусь? Я же обещала заняться магазином, и вот я здесь, — радостно сообщила Лола, похлопав стенку хозяйским жестом и тут же перемазавшись в побелке.

— Ты займешься, это точно, — с сомнением произнесла Серафима Максимовна. — Теперь я уже не уверена, что на самом деле лавку надо было оставлять. Лучше было сразу продать, и ведь покупатель был! Бедный Петр Евгеньевич! Не успели мы ему ее толкнуть!

— Что за жаргон, Серафима Максимовна? «Толкнуть»… Все равно бы не успели это сделать, даже если бы и договорились… Его же замо… извините, убили в ту же ночь, — удивилась Лолита. — Что-то раньше вы о нем совсем другое говорили! Орали, обзывали последними словами…

— Теперь-то что? Про мертвых или хорошо, или ничего. Спаси и сохрани! Человек такой страшной смертью умер… Мы хоть и не любили друг друга, но всю жизнь сотрудничали. Как ты считаешь, что я должна сейчас чувствовать? Сожаление. Говорить-то я могла что угодно, а вот его жалко в глубине души. Да и страшно мне. Теперь вот смотрю на опечатанный магазин. Становится страшно. Раньше хоть знала — сидит за прилавком злобный старикашка, прости господи. А что, если в районе завелся маньяк, убивающий людей, занимающихся антиквариатом? Ведь даже ничего не похитили… Следующей буду я.

— А я считаю, убили Петра Евгеньевича из личной неприязни, не выдумывайте ничего, — возразила Лолита.

— Кто? Кому он понадобился? Зачем убивать старика? Хотя давно прикончить надо было, прости господи. — Серафима Максимовна перекрестилась.

— Это уж я не знаю. Пусть компетентные органы разбираются, — беззаботно ответила Лолита, вертясь перед зеркалом в тяжелой бронзовой раме. — А все-таки раньше зеркала лучше делали. Как-то красивее в них выглядишь, не так четко, а слегка размыто и загадочно. Словно глядишь на себя через призму веков…

— Ты сегодня какая-то загадочная, — просто шарады с кроссвордами кидаешь. Что случилось-то? И блеск в глазах, и румянец…

— Влюбилась я! И теперь мне все равно, закроемся мы или не закроемся. Мне даже его мама нравится!

— Еще скажи — все равно, убьют или не убьют. Сейчас не о любви надо думать, а что дальше делать, — нахмурилась Серафима Максимовна, пряча улыбку.

— Вот как раз теперь-то и хочется пожить! Всегда быть рядом с ним, с моим любимым, — продолжала вертеться перед зеркалом Лолита.

— Какие разительные перемены, — удивилась Серафима Максимовна. — Муж, что ли, из тюрьмы вышел? Выпустили? Оправдали? Простила? Мы же бабы — такие дуры.

— Какой муж? — Лолита нахмурилась, даже перестала смотреться в зеркало.

— Твой Олег, — ответила Серафима Максимовна. — Забыла, что ли? Ну ты даешь!

— Да бог с вами, при чем тут Олег? Я уж и забыла о нем! Я сейчас говорю о мужчине моей мечты, о Леониде, — мечтательно закатила глаза Лолита.

— Ну и ветреная ты, — хмыкнула Серафима Максимовна. — Это в таком-то возрасте!

— Дался вам всем мой возраст, — нахмурилась Лолита. — Мне сейчас все равно! Я лечу на крыльях любви навстречу прекрасному и светлому чувству.

— Даже то, что и на меня покушались, тебе плевать? — спросила Серафима Максимовна.

— Не поняла… — притормозила в своих фантазиях Лолита.

— Звонил следователь, который ведет дело об убийстве Петра Евгеньевича, — вздохнула она.

— И что сказал?

— Что мы с тобой не отравились только потому, что пили коньяк, с ядом оказалась только водка! Каролина единственная, кто пил водку, она сказала, что от коньяка ей плохо. Бедное дитя, знала бы она, как с водки бывает плохо! Но сейчас не об этом. А вот водка-то была моя! Грешна, люблю махнуть рюмочку в тишине и одиночестве. Гостей-то у меня не бывает. Это с вами как-то повезло, вот я и обрадовалась.

— То есть вам подсыпали отраву в водку, надеясь, что рано или поздно вы ее выпьете? — уточнила Лола.

— Конечно, а как иначе? Кто мог думать о Каролине? Она — жертва несчастного случая, пострадала из-за меня.

Лолита с удивлением посмотрела на нее.

— Убили антиквара, покушались на вас. Похоже, правда завелся маньяк! На меня вот тоже…

— Ты тоже причастна к торговле антиквариатом, — хмуро посмотрела на нее Серафима Максимовна.

— Может, здесь другое? — задумалась Лолита.

— Что, например?

— Говорят, меня уже дважды убить хотели.

— Что? И тебя тоже? О господи! — воскликнула Серафима Максимовна, часто крестясь. — Тебя-то за что?

— Что значит — меня? А вас, значит, есть за что? Я ваша хозяйка, — напомнила Лолита.

— Жизнь долгая была, может, меня и есть за что… — напустила туману Серафима Максимовна.

— Вот, кстати, про жизнь… В чем погибший конкурент обвинял моего отца? Вы же были с ним долгое время и все знаете. — Лола присела на маленький облезлый пуфик на кривых бронзовых ножках. Наверное, тоже антикварный.

— Чего садишься на музейную вещь? Еще продашь! — нахмурилась Серафима Максимовна.

— Да кому эта страсть нужна? — отмахнулась Лола. — Даже неудобно в прихожей башмаки надевать!

— Восемнадцатый век! Да на нем, может, лежали ножки какой-нибудь средневековой потаскушки! — возмутилась Серафима Максимовна.

— Вот и хорошо, а теперь посидит моя попа, она не хуже ножек какой-то инфанты, — парировала Лолита. — Не уходите от ответа. Что было между ними?

— Давно это было…

— Давно, но, может, аукнулось сейчас, поэтому требует пересмотрения по всем позициям. Рассказывайте!

— Долгий разговор, — снова с неохотой отвернулась Серафима Максимовна.

— А я никуда не спешу. Что-то вы не горите желанием откровенничать, — отметила Лолита.

— На что намекаешь? Мне скрывать нечего. Просто неинтересный, нудный рассказ…

— Понятно. А не пройтись ли нам в то маленькое уютное кафе, что я видела за углом? — предложила Лолита.

— Сейчас, только табличку повешу, что магазин закрыт, — тут же подхватилась Серафима Максимовна. — Конечно, пройтись! Там так пахнет вкусными пирожными!..

Глава 22

Кафе «Зефир» подтверждало свое аппетитное название, даря посетителям уют и замечательные вкусные блюда и десерты. Темные, блестящие полы, рельефные, красиво подсвеченные стены… Круглые столики, на белых скатертях изящные подсвечники. Народу в этот час в кафе было немного: пара человек, пьющих кофе и читающих свежую прессу, просто как в лучших кофейнях Парижа.

Девушка с туго стянутыми в пучок на затылке волосами принесла меню, приветливо улыбнулась.

— Вы еще успеваете на наш завтрак, — сказала она.

— Вот и позавтракаем, — обрадовалась Лолита.

— Говорят, на отдыхе можно с утра и бокал шампанского позволить, и никто не уличит тебя в алкоголизме, — вдруг выдала Серафима Максимовна.

Вскоре им принесли по творожному пудингу с ягодным соусом и свежей клубникой, по порции блинчиков с медом и сгущенным молоком, так что сладкого получилось все равно много, яичницу-глазунью и чай. Ну и, конечно, два бокала полусладкого шампанского. Лолита взяла себе еще и кофе, а Серафима Максимовна — сто граммов коньяка под удивленным взглядом Лолы.

— Это для расслабления… с шампанским хорошо пойдет, — пояснила старушка. — Да и рассказ неприятный предстоит.

— Мне даже страшно стало…

— Ты и себе закажи что-нибудь покрепче выпить, не помешает, — посоветовала Серафима.

— Нет уж, спасибо, я — кофейку. Да и шампанского мне хватит.

— Мое дело предупредить, — хмыкнула Серафима. — Дружили с детства Петр Евгеньевич, царство ему небесное, Давид Альбертович, о покойниках или хорошо, или никак, и отчим твой, Аркадий Сергеевич. Разные институты закончили, но дружбу сохранили, а потом решили податься в золотоискатели. Такая вот юношеская авантюра.

— Куда? — изумилась Лолита.

— Решили золото-алмазы искать. Это сейчас странно звучит, а в то время был единственный и реальный способ заработать. Государство, даже советское, за клад проценты отдавало четко, сколько бы ни нашел. А если клад значимый, то на проценты можно было и «Волгу» купить, и в жилищном кооперативе жилье справить… А как еще можно сразу взять большие деньги? Ребята молодые были, амбициозные, хотели разбогатеть и остаться на свободе. Вот и подрядились в одну артель. Хотелось им честным и романтичным путем обеспечить себе будущее. Что тут скажешь?

— А что, это разве не государственные месторождения были? За кражу и посадить же надолго могли? — удивилась Лола.

— Много было частных умельцев, за которыми присматривали люди из определенных органов. Если находили что, надо было сдать государству. Это если по мелочи. А когда нападали на крупную жилу, так золотоискателей оттуда выгоняли и открывали государственный прииск. И всем было хорошо. Вот и эти друзья поехали в частном порядке, надеясь на удачу, — задумчиво произнесла Серафима Максимовна.

Лолита боялась дышать, чтобы не спугнуть ее мысль. Серафима замолчала надолго, Лола занервничала.

— Ну так что? — не выдержала Лолита.

— Тяжело вспоминать… — вздохнула Серафима Максимовна.

— Сто граммов? — по-своему отреагировала Лола. — Боевые?

— Не помешало бы… Информация уж больно скользкая, не знаю, как правильно донести до тебя…

Лола не поленилась, сходила к барной стойке и принесла Серафиме коньяк.

— Давайте, не томите.

— Господи, что ты меня торопишь? Тяжело говорить. Все трое теперь уж покойники… Вроде находили они и золото, и камушки мелкие, алмазы. По-братски всегда делились, так изначально договорились, все-таки друзья! На эти деньги, то есть проценты, смогли и бизнес свой организовать, и на жизнь хватало… Но вроде как подружились они с мужичком одним, копался он уже в тех землях не один год… Из местных. И звали его интересно — Нестор. А вот отчества и фамилии не помню или не знала никогда, точно не скажу.

— Что дальше?.. — Лолита боялась пропустить интересное.

— Взял он их к себе в бригаду. Видит, ребята из Москвы, приятные, аккуратные, интеллигентные… С хорошим образованием, порядочные. Там же уголовников было предостаточно, и резня периодически возникала, а из-за этого могли и прииск закрыть, был бы повод. Поэтому народ подбирали тщательно, и трое товарищей производили хорошее впечатление. А вот дальше то ли быль, то ли небыль… Вроде нашел Нестор алмаз небывалой красоты и небывалого размера. Такой, что можно выставлять на международных аукционах и выставках самого высокого уровня. Таким алмазам присваивается имя, и его знают во всем мире. Огромный камень…

— Он точно нашел? — спросила Лолита.

— Говорю же, темная история. Так говорили, были предположения. Но просто так разговоры бы не шли… Дело в том, что Нестора нашли с проломленной головой. Никаких алмазов при нем не обнаружили. Вроде даже записали, что сам мог споткнуться и удариться о булыжник… Может, не хотели считать, что это убийство. Кому нужен «висяк»? Может, следователю на лапу дали… Места там были глухие, законы — волчьи.

— Господи, страх-то какой! — поежилась Лолита, пригубив холодное шампанское.

— Я и говорю, мутная история.

— Поняла. Выходит, есть предположение, что его убили и отобрали алмаз? — уточнила Лолита.

— Именно про это я толкую! А на делянке с Нестором тогда жили только наши друзья… Если кто и убил его, так только кто-то из них.

— Святые угодники! — выдохнула Лола. — Доказательств-то нет!

— Вот бездоказательно и закрыли дело. А осадочек-то остался. Камень, значит, тоже взял кто-то из них… не распилили же они его…

— Если он был. Кто-то тогда бы и разбогател. Стало бы ясно, кто взял камень. Чего тут непонятного? Столько лет прошло, он бы выплыл уже, — задумалась Лолита.

— Какая ты умная. Все не так просто. Почему-то после этого случая дружбе пришел конец. Почему, если ничего не случилось? Тоже подозрительно… Нет, явно на делянке что-то произошло.

— Они разругались после этого? — уточнила Лола.

— Поддерживали очень странные отношения: не общались, делали гадости, подтрунивали друг над другом и в то же время не выпускали друг друга из виду. Например, когда твой отчим открыл на этой улице антикварный магазин, Петр Евгеньевич тут же открыл напротив. Если сильно друг друга ненавидели, зачем надо было это делать?

— То есть вы хотите сказать, они следили друг за другом? Не давали возможности всплыть этому алмазу и сильно повысить свое благосостояние?

— По крайней мере, такое впечатление складывается, — кивнула Серафима Максимовна.

— Но вы же всю жизнь работали с отцом… Неужели он ничего не говорил?

— На эту тему — никогда! Кто же захочет трепаться про такое? Кстати, тоже вот звоночек, что было что-то, иначе зачем скрывать? А я не имела привычки злить своего любимого мужчину и сама тоже ни о чем его не спрашивала.

— Петр Евгеньевич обозвал его убийцей…

— Легко валить все на мертвого… Я часто слышала их перепалки и вживую, и по телефону. Они друг друга обзывали негодяем, убийцей, подонком.

Лолита заказала еще коньяку и себе тоже чуть-чуть, все-таки и ее доканала эта история.

— Говорила, разговор будет непростым, — с пониманием отнеслась к этому Серафима Максимовна.

— Не могу и мысли допустить, что мой отец мог убить кого-то, — честно призналась Лола.

— Они все милейшие люди… Давид Альбертович тоже был очень тихий и интеллигентный человек. Кстати, самым неприятным и агрессивным был как раз Петр Евгеньевич, — ответила уже весьма окосевшая Серафима Максимовна. — Если уж и думать на кого по психотипу, то на него…

— Но он единственный, кто не может быть убийцей, — сказала Лолита.

— Это почему же?! — весьма удивилась Серафима Максимовна.

— Из их троицы он один остался в живых и уже мог бы воспользоваться… Значит, камня у него не было… Логично?

— Не очень, если учесть, что его убили… Тоже убили…

— Раскроили череп, — подтвердила Лола. — Жуткое зрелище.

— Всё говорит о том, что есть еще человек, знающий историю, если это вообще связано с камнем.

— Серафима Максимовна, а ведь этим человеком вполне могли быть вы, — вдруг выдала Лолита.

— Вот тебе раз! — уставилась на нее старушка. — Я с тобой как с родной, пью и ем за одним столом, а ты мне такое…

— Вы мне рассказали эту историю, и вы были близки к ним… хорошо знали. Больше ведь никто…

— И меня хотели также убить, отравив мою водку! Был умысел! Я же из жадности ее пить не стала! Чего, думаю, пить водку, когда коньяком угощают? Это ты не забыла?

— Что значит убили? Мой отец умер сам, — нахмурилась Лолита. — Или я чего-то не знаю?

— Аркадий — сам, во всяком случае, мне так кажется, — подтвердила Серафима Максимовна. — А вот третий товарищ, Давид Альбертович, был убит… На него был совершен наезд, виновника так и не нашли. Случайность это или предумышленное убийство, я в растерянности… Всё как в тумане. Можно только догадываться. И не надо на меня так смотреть! Я никого не убивала, и все равно, веришь ты мне или нет… Я у тебя главная подозреваемая. А вот я бы на тебя подумала.

— Это еще почему?

— Если нет в живых троих друзей, а добро, ради которого они, возможно, пошли на ужасное преступление, так и не найдено, то в борьбу могут вступить наследники. А ты — единственная наследница. У Давида детей не было, у Петра Евгеньевича тоже. Так что ты — единственная подозреваемая, и мне отраву подсыпать в водку для тебя раз плюнуть. И на месте преступления тебя нашли у антиквара! Все сходится! — хлопнула Серафима Максимовна рукой по столу.

— Нет, вы сошли с ума! Я сама в шоке от всех этих историй, тем более что я вообще ничего не знала! Вы мне все эти истории рассказали! Я же и к антиквару пошла, чтобы узнать… И от вас еле дождалась правды! Если это вообще правда. Я про камень, которого, может, и нет, услышала первый раз здесь и сейчас!

— А ты как актриса хорошо сыграла, будто слышишь про это впервые, — хмыкнула вредная старушенция.

— Прекратите, Серафима Максимовна! Я тут ни при чем!

— А ты меня не обвиняй! Нам объединяться надо, а не враждовать.

— Зачем объединяться?

— Чувствую, нам с тобой грозит опасность, потому что остальные уже мертвы, — пояснила Серафима Максимовна.

— Мир?

— Мир! Что-то мне еще и сладенького захотелось, — виновато посмотрела на Лолу Серафима Максимовна.

— Конечно, закажем! Выбирайте, что приглянулось!

Серафиме Максимовне приглянулся морковный торт, а Лолита взяла эклер с ванильным кремом, не выдержав… Безумно любила их с детства.

— А вы не помните один момент? — задумалась Лолита.

— Это какой такой момент?

— Петр Евгеньевич сказал же нам, что у него изменились обстоятельства, объявились наследники…

Серафима Максимовна удивленно посмотрела на Лолиту.

— Я как-то упустила это из виду. А ведь правда… Он что-то говорил об этом. Но опять-таки очередной треп… Одинокий, злобный старикашка! Семь пятниц на неделе! Ой, прости, что-то я так о нем, он же умер… Господи помилуй!

— Выпейте!

— Да, давай вместе, за всех ушедших. За их души, уж не знаю — грешные или нет, пусть все успокоятся, — подняла рюмку Серафима Максимовна и промокнула бумажной салфеткой глаза. — Сильно я любила твоего отца, а вот он любил твою мать… Замечательная была женщина, да и таланта недюжинного, — потянуло на воспоминания Серафиму Максимовну.

— Хорошо шифровался… Мы с мамой не догадывались, — отреагировала Лолита.

— Не ругай отца, такое случается в жизни каждого мужчины, — махнула рукой Серафима Максимовна. — Разница в том, что вы навсегда его семья, а я — всего лишь эпизод.

— А были и другие… эпизоды? — спросила Лола.

— Может, и были, а может, и нет… Не хочу ворошить.

— Ответ в свойственной вам манере… — обиженно пробормотала Лолита.

— Мы с тобой не должны ссориться, а должны объединиться в борьбе! — стукнула кулачком по столу старушка.

— С кем борьба, знать бы…

— С тем, кто хочет нас уничтожить! С кем же еще?

— Молодец, Серафима Максимовна! Пусть этим занимается полиция, ладно?

— Ничего они не найдут! Вот мы с тобой сидим, кумекаем, а так ни до чего и не додумались. — Серафима Максимовна покраснела.

— Они профессионалы.

— Я тебя умоляю! Где ты их там видела? Куда ни копни — один бардак! Никому ни до чего дела нет! А тут такая история, мутная и давно позабытая… Ну что, заменишь меня в магазине? — совсем некстати спросила Серафима Максимовна.

— Я? — от неожиданности икнула Лола.

— Ты же хозяйка! У меня дела накопились, да и девочку отравленную хочу навестить в больнице. Небось малышка перепугалась и передумала работать у нас. Может, еще уговорю?

— Вы ее еще на работу притащите прямо из больницы, — рассмеялась Лолита, расплачиваясь за посиделки.

Они вышли на улицу. Погода портилась на глазах. Заходили в заведение — было солнечно и, как говорится, ничего не предвещало, а сейчас все небо было затянуто тучами.

— Ого, долгий разговор у нас получился… — посмотрела на небо Серафима Максимовна.

— Я, конечно, посижу в магазине, чего не посидеть… Только толку от меня чуть. А если кто-то чего-то захочет купить?

— На каждом предмете есть ценник. Никакого торга! Цена фиксированная! Только так… Да и мало кто заходит, уверяю тебя.

— Поняла. А если что на продажу принесут? На оценку?

— Скажешь — неприемный день.

— Серафима Максимовна, а вы надолго? — почему-то забеспокоилась Лолита.

— Как получится. Постараюсь побыстрее, — усмехнулась старуха. — Как же ты работать собралась? Один раз попросила подменить, и уже такие испуганные глаза.

— Нет, я, конечно, поработаю!

— Ну я пошла, — обрадовалась Серафима Максимовна.

Глава 23

Лолита открыла дверь в магазин. Был велик соблазн вообще не переворачивать табличку, чтобы так и было: «Закрыто». Тогда точно никто не зашел бы. Лолита почувствовала особый, специфический запах старины, если не сказать затхлости. Она прошлась по магазину и села у двери, на место, где обычно сидела Серафима Максимовна. Лолита чувствовала легкое беспокойство, она посмотрела в окно, заметила опечатанную дверь антикварного магазина Петра Евгеньевича, вспомнила темное кровавое пятно, и ее затошнило.

Вскоре в магазин вошел первый посетитель, Лола обрадовалась, что теперь она не одна. Мужчина прошелся по магазину и остановился у одной из античных скульптур.

— Простите, а это кто? Я бы хотел барельеф, но тут скульптура. — Первой же фразой он вверг Лолиту в шок.

Лолита поняла, что настал ее звездный час. Она побледнела, затем покраснела, кашлянула, затем поняла, что голос все равно прорывается тоненькой ниточкой.

— Извините, я тут первый день, ничего не знаю… Вот, всё что есть… Или приходите завтра, будет специалист, он, вернее она, даст нужные пояснения.

— Первый день? — с сомнением спросил мужчина, и Лола снова почувствовала себя неуютно, потому что прочитала в его глазах: «В твоем возрасте на пенсию пора, а не начинать работать». — То есть ничем помочь не можете? — уточнил он.

— Абсолютно, — заулыбалась Лолита, решив брать обаянием.

Обаяние не сработало. Мужчина строго свел брови.

— И кого только не берут? Вы тут все должны знать! И помочь выбрать, чтобы покупатель не ошибся.

— А я тут не просто так, между прочим! Я здесь хозяйка! Мне это добро как снег на голову свалилось! Есть продавец-консультант, которая знает всё досконально! Если что-то нужно — приходите позже, а лучше завтра. Она вам точно поможет и ответит на любой вопрос.

— Вы с людьми научитесь разговаривать! — Мужчина с гордо поднятой головой и торчащей вперед бородкой покинул магазин.

Лола вытерла пот со лба.

«Да… Долго я так не продержусь, последних покупателей распугаю», — подумала она и подошла к статуе. Лола попыталась ее повернуть в надежде увидеть не только ценник, но хоть какое-то описание. Скульптура повернулась, затем от настойчивого второго толчка накренилась и упала. Просто повалилась на Лолиту всем своим весом, опрокинув ее на спину. Лола сначала испугалась за скульптуру, но затем почувствовала острую боль в животе и уже перепугалась за себя.

Она лежала на полу, придавленная каким-то каменным идолом, изображающим античного мужика с фиговым листком. Пошевелиться не могла, позвать на помощь было некого. Более идиотскую ситуацию представить невозможно. Именно такую картину и застал Леонид, пришедший в магазин с букетом роз.

— Ого, — только и смог произнести он.

— Это не то, что ты думаешь! Я тебе не изменяю, то есть он сам пришел…

— Господи, Лола, тебя на минуту одну оставить нельзя! — в который раз воскликнул Леонид. — Я после работы сразу к тебе! Мама сказала, ты в магазин собиралась. Я же велел никуда не ходить! Вот решил проверить…

— Хватит читать мне нотации! Ты собираешься мне помочь, или я так и буду совокупляться с этим каменным гигантом?

— Да, конечно. — Леонид наконец сдвинулся с места и кинулся к Лоле.

Он, применив недюжинную силу, поднял статую. Кое-какие части от нее все же откололись. Затем Леонид помог подняться Лолите.

— Ой! — вскрикнула она.

— Что?

— Живот болит… Проклятая каменюка! Ушиблась, наверное.

— Тебе бы лечь… — Леня оглянулся по сторонам.

— Есть диванчик, там, в подсобке, — махнула рукой Лола.

Леня поднял ее на руки. В темном, затхлом помещении положил на диван и заботливо укрыл пледом.

— Может, врача вызовем? Вдруг внутренняя травма? — забеспокоился Леонид.

— Глупости! Зачем? Сейчас полежу, согреюсь, и все пройдет.

— А я вырвался на час. У меня еще один вызов… Приехал забрать тебя и отвезти домой!

— Леня, я не могу… Я здесь одна, Серафима Максимовна попросила ее заменить.

— Тогда я быстро туда-обратно и вернусь за тобой. Магазин закрою, ты не вставай! Думаю, за два-три часа обернусь. Никому не открывай! — Леонид поцеловал ее и ушел.

Лолита задрала одежду и увидела темно-бордовое пятно на животе.

— Ого, гематома. Оказывается, не все так просто…

Она наклонилась, вспомнив про погребок Серафимы Максимовны, и нащупала под диваном большую прохладную кастрюлю. Сняла с нее крышку и положила себе на живот, зная, что к ушибу нужно приложить холодное. Животу немного полегчало. Она поплотнее укрылась пледом, пригрелась…

Лолиту разморило от выпитого шампанского в кафе, и она уснула под мерное тиканье часов. А вот сон ей снился абсолютно неспокойный, просто с громом и молниями.

Она бежала по какому-то обрыву и пыталась укрыться от грозы, но поблизости не было ни единого деревца, ни навеса, ничего. Ей было холодно и страшно, одежда намокла и тянула к земле, ноги стали ватными. А еще гремел гром и сверкала молния. В какой-то момент Лола подумала, что ее сейчас поразит электрический разряд. И тут в темном мрачном небе показался маленький вертолет, который начал стремительно приближаться.

— Леня! Леня, я здесь! — стала она махать руками, поняв, где ее спасение.

Лолита сделала резкое движение и, как бывает во сне, вздрогнула и открыла глаза.

— Лола, не двигайся… Да, это я, Леня, все будет хорошо. Не шевелись! Главное, ты жива. Держись, не теряй сознание! — Лицо Леонида было словно бледное пятно в полутемной комнате.

— Ты чего? Почему ты так говоришь? Я ничего не понимаю. — Лола улыбнулась.

— Тебе больно, дорогая? Сейчас вызову «скорую».

— Ты чего? Какая «скорая»?! Со мной все в порядке. У меня почти ничего не болит, всего лишь синяк.

— Ты бредишь, дорогая. У тебя шок. Пожалуйста, успокойся, все будет хорошо. — В глазах у него плескался ужас.

— Какой шок?! Леня, ты рухнул снова и на этот раз приложился головой? Я просто спала. Ты же сам меня сюда принес… Я тебя ждала.

— Ты не истекла кровью? — осторожно поинтересовался Леонид, чем напугал Лолиту окончательно.

— Со мной все хорошо, успокойся, Ленечка!

— Ну, слава богу. Ты только не двигайся. — Почему-то Леонид стал разговаривать с ней как со слабоумной. — Да, я вернулся, дверь в магазин была открыта…

— Как открыта? Ты же закрывал меня. Я не вставала, — забеспокоилась Лолита. — Меня что, обокрали?

— Нет, все нормально. Лола, ты на самом деле ничего не чувствуешь? У тебя на теле два следа от огнестрельных выстрелов! Вернее, на пледе… прямо в области сердца и живота…

Лолита переварила полученную информацию и скосила глаза книзу на рваные дырочки с опаленными краями в добротном шерстяном пледе. Почти мгновенно она вскочила на ноги, отряхиваясь… Металлическая крышка покатилась по полу…

Господин Карасев из правоохранительных органов приехал на его звонок со следственной бригадой очень быстро. После расспросов и проведения следственных мероприятий подполковник закурил.

— Ты на самом деле не проснулась, когда в тебя выстрелили два раза из пистолета с глушителем? — удивленно спросил он.

— Нет, — честно ответила дрожащая всем телом Лолита. — Но я плохо спала. Черт знает что снилось! Это плохо, да?

— Странно, что совсем ничего не почувствовала… Наших ребят в бронежилетах отшвыривает обычно как котят, до потери сознания. А тут хрупкая девушка… Спит…

— У меня и так уже живот болел. Мы, женщины, привыкшие к боли.

— А вот что не проснулась, это тебя и спасло… Странно еще, что в голову не выстрелили…

— Лев, перестань! Это невозможно слушать, — взмолился Леонид.

— Если бы не крышка… — Лолита покосилась на вещественное доказательство, принявшее на себя удар, весьма покореженное и уже приобщенное к делу.

— Это невозможно! Ее все время кто-то хочет убить! Крышка на ее животе оказалась совершенно случайно! Лолы уже бы не было! Лев, сделай что-нибудь! Спаси ее!

Лолита впервые видела Леонида в таком отчаянии.

— Я все скажу, все! — загорелась Лола, спасая свою жизнь.

— А ты что-то знала и не говорила? — искренне удивился подполковник Карасев.

— Я не знала, имеет ли это отношение ко мне.

— Сейчас все имеет значение, — заверил ее Лев Михайлович.

Лолита рассказала им о дружбе трех парней, о якобы убийстве, об алмазе большой ценности, обо всем, что сама недавно узнала.

— Да… — почесал затылок приятель Леонида. — Все проверять надо. Все недостоверно. И еще непонятно, даст нам эта информация хоть какую-то зацепку или нет. История, конечно, интересная, но малоинформативная.

— Даже если все правда, я-то здесь при чем?! Зачем меня убивать? — спросила Лолита, кутаясь в плед с двумя пулевыми отверстиями.

Голова ее кружилась и гудела, Лолиту так и подмывало спросить: точно у нее в голове нет дырки? А то мало ли что… В таком запале контрольный выстрел мог пройти незаметно для нее.

— Лев, посоветуй что-нибудь, — не унимался Леонид.

— Что я могу? Мы делаем все возможное. Покушавшийся на нее в прошлый раз — в тюрьме. Покушения не прекратились. Как я и предполагал, заказчик на свободе, и он не остановится. Сейчас срочно пробивают адрес, с которого преступникам пришел заказ на нее. Кто тебя больше всех на свете хочет убить? — вдруг обратился к Лолите Лев Михайлович.

— Не знаю.

— Может, бывший муж? Чувствую, что в таком деле близких надо искать… — предположил он.

— Он в тюрьме. Да и зачем ему? Что с меня взять?

— Алмаз! Если поверить в историю-притчу…

— Так у меня его нет…

— Это ты знаешь, а преступник думает иначе, — не согласился подполковник. — Раз ты единственная наследница.

— Защити ее, — гнул свою линию Леня.

— Как? Лолиту одну оставлять нельзя! Ты должен быть рядом! Это самое лучшее, что ты можешь сделать для нее! — вспылил подполковник.

— Я не оставлял, она сама вырвалась на работу, — оправдывался Леонид.

— Больше не буду, — тут же отозвалась Лола, выглядевшая очень трогательно в пледе.

— Я знаю, что надо сделать! — вдруг закричал Леня.

— Что? — тут же оживился Лев Михайлович, готовый схватиться за любую «палочку-выручалочку».

— А посади-ка ее в тюрьму, — выдал Леня.

— За что? — Карасев даже рот открыл от удивления.

— За кражу, за порчу имущества, за нападение на сотрудника полиции, за что угодно! Хочешь, я тебя стукну за нее? Мы снимем побои… — предложил Леонид.

— Спасибо, не надо…

Лолита с интересом выслушала, за что ее хотят посадить на нары, и сказала:

— Да это произвол, вы с ума сошли?! Не хочу в застенок! Меня не за что сажать в тюрьму! Вас противно слушать! Вы мне еще убийство с изнасилованием припишите!

— Это для тебя самое безопасное место, — кинулся разъяснять Леонид.

— Да ты правда с ума свихнулся, если считаешь, что тюрьма — самое безопасное место! Лучше пусть меня пристрелят, чем я от уголовников пострадаю! И не говорите, что упрячете меня в одиночку. Заботливые вы мои!

— Я не могу обеспечить тебе достойную охрану, — растерянно развел руками Леонид.

— Я умру у тебя на груди!

— Типун тебе на язык, — перекрестился Леня.

— Паразиты! Вот ведь сволочи, — вывел их из задумчивости мужской голос.

Они переглянулись и двинулись на голос в глубину магазина. Лола узнала мужчину, который уже заходил сегодня и интересовался скульптурой, которая ее сначала чуть не убила, а потом, как оказалось, спасла.

Мужчина с ужасом смотрел на изуродованную статую, затем перевел взгляд на людей.

— Вот она! Вот эта женщина, — указал он дрожащим пальцем на Лолиту. — Вызовите полицию!

— Мы уже здесь, — ответил Лев Михайлович. — Что случилось?

— Я сегодня заходил в магазин и присматривался к этой очень даже неплохой скульптуре. А эта женщина сразу сказала, что ничего не знает об экспонатах, что здесь первый день, хотя и хозяйка. Еще она очень грубо отвечала мне, буквально хамила! А после того, как я ушел, видимо, изуродовала скульптуру. Да она маньячка! Точно, это было специально! Я пришел домой, подумал… Решил купить, а тут такой вандализм! Такую вещь испортить! Наверняка специально! Арестуйте ее!

— Вот, даже люди говорят, чтобы тебя арестовали! А тебе не понравилась моя идея, — слегка пихнул локтем Леонид Лолиту.

— А не пошел бы ты, мужик, пока я и тебе что-нибудь не оторвала, — двинулась на него Лолита.

Глава 24

Мама Леонида все утро ходила и крестилась, тихонько плача: она узнала, что произошло с Лолой в магазине.

— Я такого ужаса за всю жизнь не испытывала! Бог миловал! Не общалась ни с убийцами, ни с их жертвами. Кошмар! Стрелять в упор в молодую женщину!

— В чем я виновата? Вы шарахаетесь от меня как от чумной, — обиженно произнесла Лолита.

— Как только ты появилась, я сразу поняла: кроме неприятностей, моему сыну ничего не принесешь! Я оказалась права. Он же находится рядом, а тебя все время пытаются убить! Не дай бог Леня захочет закрыть тебя своим телом. А ведь он так и сделает…

Лолита нахмурилась, у нее окончательно испортилось настроение. Хотя, конечно, понять Тамару Никитичну можно: она же мать…

Лолита, сославшись на плохое самочувствие, тем более что у нее на самом деле болел живот, ушла в комнату и легла на кровать с пультом от телевизора в руке. Не сразу заметила, что на телефоне мигает лампочка автоответчика. Лолита щелкнула кнопкой.

— Леня… Леня, это я, Настя. Ты не забыл еще меня? Я звоню попрощаться… Я не могу жить без тебя! Я больше не побеспокою… Прощай.

Раздались пустые, страшные гудки. Лолита замерла, но достаточно быстро пришла в себя и дрожащими руками набрала номер. Леонид не отвечал. Она попробовала еще и еще — безрезультатно. Тогда Лолита набрала номер его офиса и, представившись, сказала, что ей срочно надо связаться с Леонидом Юрьевичем Мальцевым.

— Ой, Лолиточка! Я бы с удовольствием, но наш капитан в небе. Летит в Ярославль с парой бизнесменов, телефон, как всегда, не взял, — ответил администратор.

— Черт, — выругалась она.

— Лолита, чем я могу помочь? — спросил парень. — Что случилось?

— Мне нужен адрес Насти, — сказала Лола.

— Насти?

— Женщины, с которой он жил…

— А… Та, что все время пирожки приносила?

— Видимо, ее…

— Так не знаю я адреса…

— Ладно, спасибо. Как можно будет у него узнать, перезвоните домой, — попросила Лолита.

— Хорошо! Выйдет на связь — свяжусь. Лолита!

— Да!

— Пирожки у Насти были не очень, если честно. Да и Леня не любит мучное.

— Хорошо, — засмеялась Лолита. — А что он любит?

— Апельсины. Всегда ест, можно найти по шкуркам, — ответил администратор.

— Спасибо, учту. Чего это ты мне секреты раскрываешь?

— А вы нам нравитесь, — ответил парень.

— Нам — это кому?

— Всему коллективу нашей фирмы и всем друзьям Лени. Вы просто красивейшая пара. Да и командир теперь все время улыбается.

— Хоть ты пролил мне бальзам на душу.

— Если честно, я не знаю вас, особо не знал Настю и женщин, что видел с ним. Но только сейчас в глазах Леонида что-то появилось. Он и так летал, а сейчас и сам словно на крыльях! И это благодаря вам, я не вру!

— Спасибо, мне пора. — Лолита прервала звонок и вернулась на кухню.

— Извините, вы не знаете адрес Насти? — обратилась она к Тамаре Никитичне.

— Господи, это-то зачем? Лицо ей расцарапать? Бедная девочка и так пострадала, выжила ты ее отсюда. Так что оставь ее в покое, — отрезала Тамара Никитична.

— Сейчас не место и не время проявлять ваше неприязненное отношение ко мне. Боюсь, я Настеньку вытеснила не только из этой квартиры. Как бы ее из жизни вообще не вытеснить. — И Лола рассказала о непонятном звонке Насти.

Тамара Никитична изменилась в лице:

— Господи, что же это?! Как же это?! Бедная девочка! Боже мой! Что делать?! Спасите! Помогите!

— Не суетитесь вы так, — буркнула ревниво Лолита.

«Обо мне так не волновалась! А ведь еще вчера в меня стреляли и просто чудом не сделали контрольный выстрел в голову!»

Спроси Тамару Никитичну: почему она невзлюбила Лолу, та ответила бы, что даже преступнику видно: у нее голова пустая.

— Позвони Ленечке! Беда-то какая, — обхватила голову руками Тамара Никитична.

— Уже звонила, он вне зоны доступа. Говорите, знаете адрес?

— Знаю, была у нее пару раз. Ой, сейчас и не соображу… улица Парковая… девятая… Дом внешне помню, номер не знаю, пятый этаж и дверь такая, не обитая ничем… Просто деревянная. Как же я волнуюсь! Вот ведь дурочка! Что удумала, — нервно теребила край блузки Тамара Никитична.

— Так чего мы тянем время?! Поехали, — встрепенулась Лолита.

— Куда?

— Как куда? Спасать Настю, конечно, — заметалась по дому Лолита.

— Я сама поеду! Тебе велено сидеть дома и никуда не выходить! Леонид меня убьет!

— Это он меня убьет, если отправлю его мать одну спасать Настю! Едем вместе! Все, решено!

Лолита метнулась в комнату и собралась за две минуты, сунув ноги в сабо и надев яркое цветастое платье. Волосы наспех скрутила в узел на затылке, косметику на лицо вообще не успела нанести. Да и выглядело бы это по меньшей мере странно, если бы она села красить ресницы и наносить тени, когда Настя режет вены или ест горстями таблетки.

Когда Лолита с сумкой выбежала в коридор, Тамара Никитична выходила из своей комнаты в темном костюме и тоже с сумкой.

Лолита поймала такси, назвала улицу.

— А дальше сориентируемся на местности. И побыстрее, — скомандовала Лолита.

— Больно вы шустрая, как я посмотрю, — усмехнулся таксист. — Может, в пробке застрянем.

— Постарайтесь не застрять! Жизнь человека от этого зависит! Заплачу по двойному тарифу, — ответила Лолита.

Таксист рванул в бой на переполненные московские улицы. Лолита с Тамарой Никитичной разместились позади, и Лола всячески поддерживала нервничающую пожилую женщину.

— Успеем? — доверительно спросила она у Лолиты.

— Это смотря каким способом она решила покончить с собой, — сдвинула брови Лолита. — Если наелась таблеток, сможем откачать. Если вскрыла вены, я не знаю, с какой скоростью из нее вытечет кровь… Ну а если прыгнула с балкона, тут и Бэтмену не успеть!

— Господи, даже слушать жутко, — призналась Тамара Никитична, неистово крестясь.

Глаза шофера стали больше зеркала заднего вида.

— Вы это о чем? Не шутите, что ли?

— Какие шутки, поезжайте скорее!

— Так, может, надо полицию вызвать и «скорую»? Чего мы-то? — испугался водитель.

— А мы быстрее приедем, — заверила его Лола.

— Страшно мне… такая милая, добрая девочка, — начала Тамара Никитична. — Как он мог?..

— Променять ее на меня? Договаривайте, чего уж там…

— Я хотела сказать, бросить ее…

— Так это то же самое! Леонид должен был выбрать, и он выбрал…

— Зачем ты едешь спасать Настю? Поглумиться над ней? — строго посмотрела на нее Тамара Никитична.

— Как женщина я ее очень хорошо понимаю. Когда Леонид сказал, что несвободен, я жить не захотела. Влюбилась сильно, не меньше вашей Насти. Убивала себя тоже, но другим способом…

— Мой Ленечка такой… Он золотой, — промокнула платочком уголки глаз Тамара Никитична. — Остановите вот у того большого дома, пожалуйста. Это здесь, Лола… Идем, дай нам, боже, сил.

Тамара Никитична вспомнила подъезд, и они поднялись на лифте на пятый этаж. Дверь на самом деле оказалась обычная, деревянная и… открытая. Лолита, несмотря на сильное волнение, смело двинулась вперед. Мама Леонида тоже проявляла мужество и не отставала.

— Настенька… — прошептала она севшим, охрипшим голосом.

Квартира казалась пустой, хотя везде горел свет. Внезапно из одной комнаты раздался истеричный, ненормальный смех и какие-то голоса. Женщины даже вздрогнули, но тут же двинулись на звуки.

То, что они увидели, не поддавалось описанию. На широкой кровати, голая и нетрезвая, с тремя мужиками кувыркалась Настя. Это было так неприлично, так неожиданно-завораживающе, что обе спасительницы не закрыли глаза и не убежали, а застыли соляными столбами.

— Господи, — выдохнула наконец Тамара Никитична. — Настенька, что это?! Настя! Дитя мое…

Белотелая, разгоряченная бестия вынырнула из кровати и очень долго и несфокусированно смотрела на вошедших. Неожиданно ее губы расплылись в кривой ухмылке.

— Ой, мамочки… Царица Тамара и не знаю кто! Хотя стоп! Знаю! Эта тетенька увела у меня Леню? Ну что вы, девочки, тушуетесь? Присоединяйтесь!

— Что ты делаешь?! — с ужасом спросила Тамара Никитична.

— Пытаюсь забыть вашего сына! Выбиваю его из памяти и тела. — Настя приняла весьма непристойную позу.

Мужчины тоже не стеснялись своих прелестей:

— Настька — супер! Присоединяйтесь к нам! Гарантируем — не пожалеете! И стар, и млад!

— Да вы с ума сошли! Настя, как ты можешь?! Мы думали, с тобой что-то случилось, а ты… Тьфу, какая мерзость, — затряслась от гнева мать Леонида.

— Мне плохо! У меня сердце разрывается! — вдруг с агрессией вскрикнула Настя. — Убирайтесь отсюда!

— Ну уж нет, — вдруг встряхнулась Лолита. — Мальчики, быстро собрали свои пожитки и исчезли отсюда!

— А то что? — пошатнулся один из них с весьма наглой физиономией.

— А то познакомитесь с моим другом подполковником полиции, а он найдет тему для разговора!

Мужчины притихли и вдруг начали быстро собираться, чертыхаясь и путаясь в вещах.

— Мальчики, вы куда? Это наша личная жизнь! Они не имеют права, — хныкала Настя.

— Пока! Все равно весь кайф обломали.

Мужики быстро испарились.

Лоле пришлось здорово повозиться с Настей. Она приводила в порядок ее под прохладным душем, затем, на контрасте, в теплой ванне, потом закутала в махровый халат и напоила горячим чаем. И в завершение уложила в постель.

— Так ты его не забудешь… Поверь мне, — теребила ее Лолита.

Настя хныкала, плакала, жаловалась, а потом заснула.

Домой возвращались опустошенные и расстроенные. Тамара Никитична как-то по-особому посматривала на Лолу.

— Ты молодец, не растерялась…

— Я и не в таких переделках бывала. Знаю я таких мужиков — уродов и пьяных отчаявшихся женщин… Гремучая смесь. Надеюсь, Настя поймет, что такое поведение до добра не доведет.

— Но Леню ей не отдашь… — уточнила Тамара Никитична.

— Он сам не уйдет, — улыбнулась Лолита.

— Эх, насильно мил не будешь, — согласилась Тамара Никитична. — Ты сейчас куда? Тебе нельзя так вот свободно расхаживать…

— Я? Я не буду расхаживать, я сейчас в тюрьму, — ответила Лолита.

— Как в тюрьму?! Зачем? Лола, не пугай меня! Давай не будем доносить на Настю. Оступился человек, с кем не бывает. Она в печали… Сделаем вид, что ничего не видели и не знаем. Я имею в виду разврат. Это же по современным меркам не так уж и страшно? — вступилась Тамара Никитична.

— Вы решили, что я пойду заявлять в полицию на Настю? — засмеялась Лолита. — Обвиню в свальном грехе?

— Разве нет?

— Да вы что! Я вспомнила, что мой бывший сидит в тюрьме.

— Захотела навестить?

— Ага, соскучилась. Шутка. Бумаги на развод готовы. Хочу, чтобы он их подписал. Ну и… Могу пару сушек ему принести, все же вместе жили…

— Я с тобой. Леня не разрешил тебя оставлять одну, — тут же вызвалась Тамара Никитична.

— Похоже, вы ко мне стали лучше относиться? — лукаво посмотрела на нее Лола.

— Да не то чтобы лучше… Просто поняла, что все несовершенны. Да и я в том числе… — вздохнула Тамара Никитична. — Все лезу, поучаю других, как жить… Суета все это.

— Эй, девочки, опять вы? А я еще одних сюда привез от метро, — высунулся из окна машины знакомый водитель. — Ну что, спасли человека?

— Спасли! Она сама спаслась, — хихикнула Лолита.

— Вот и славно! Может, вас куда отвезти? Скидку дам, честное слово!

— Ага! Нам теперь в тюрьму, — обрадовалась Лолита, открывая дверцу своей потенциальной свекрови.

Водитель хмыкнул и завел мотор.

Глава 25

Прошла неделя.

Олег Васильевич Трушин растерял весь боевой пыл, когда попал под следствие. Не ожидал он от судьбы-злодейки такого удара! Его, красивого и умного, к тому же — ушлого, схватят и посадят на нары. Он думал, что всю жизнь проживет, обманывая всех и вся. Потому и растерялся. А затем озлобился.

Олег не желал общаться с бывшей женой, да еще в компании подполковника полиции и непонятного мужика. Еще с ними явилась подруга Лолы Мария Орешкина, тоже совсем некстати. Встретились они в комнате, где обычно подсудимые встречаются с адвокатами, хотя как раз адвоката там и не было.

— Ого, — расплылся в улыбке Олег Васильевич. — Какая странная компания! Просто креатив, да и только! Микс из знакомых и не очень знакомых лиц.

Подполковник Карасев представил собравшихся и сообщил ему, что у них чрезвычайно важное дело.

— Даже страшно, — развалился на стуле Олег Васильевич.

«Чертовски все-таки привлекателен, — отметила Лолита. — Чувственные губы, породистое лицо, изящные руки, густые волосы. Просто мачо. Только вот мачо оказался подлецом».

— Ну, здравствуй, дорогая… — прожег взглядом Олег Лолиту. — Давно не виделись…

— Я бы больше не пришла, да вынуждена. Узнала одну интересную историю, — ответила Лолита, впервые абсолютно не робея перед бывшим мужем.

— Ты пришла рассказать мне историю? Ты думаешь, она будет мне интересна? — удивился Олег.

— Ага, а еще связала тебе свитер, скатала валенки и прихватила сушек, махорки и спичек…

— Это не похоже на тебя.

— Мы пришли по делу, Олег Васильевич, — вступил Леонид.

— Да что вы? А я вас звал? Кстати, Леонид, как вас там по батюшке, не вы ли тот летчик-вертолетчик-налетчик, с которым теперь летает моя жена, так сказать, во сне и наяву?

— Ты начал «летать» раньше меня, — вступилась Лолита.

— Может, кончим выяснять отношения?

— Я и не начинал… — Олег окинул его презрительным взглядом. — Не очень-то хотелось. Тебе досталась та еще штучка. Ты тоже пострадавшая сторона, просто еще не знаешь об этом.

— Надеюсь узнать, — отозвался Леонид.

— Бог в помощь!

— Он уже помог, когда я встретил ее, — не удержался Леонид.

— Угомонитесь. Я не рассказала историю, которая так впечатлила меня, — прервала их перепалку Лола.

Она поведала еще раз об алмазе, трех друзьях, убийстве. Говорила гладко, как по накатанному. Словно теперь всю жизнь была вынуждена рассказывать одну и ту же историю разным людям.

После продолжительной паузы Олег поменял одну эффектную позу на другую, не менее эффектную.

— А я тут при чем? Мне это неинтересно… Могли бы что-то и поинтереснее придумать для человека, сидящего в тюрьме, — обиженно поджал губы Олег. — Здесь, детка, секса не хватает. Лучше бы журнальчик какой с тетками принесла, чем чушь всякую болтать.

— А я смотрю, ты в тюряге последние мозги потерял, — покачала головой Лола.

— А мы почему-то думаем, что вы в курсе всей этой истории, — добавил Карасев.

— Я? Да откуда же? — Олег был сама невинность.

— Вы тесно общались с отчимом Лолиты, а у него часто случались выяснения отношений с бывшими друзьями, сопровождающиеся взаимными обвинениями. Определенно вы были в курсе. Может, даже женились на Лолите, заключив для себя определенную сделку, чтобы стать поближе к алмазу. Только почему вы решили, что он находится именно у отчима Лолиты?

— Бред какой-то, — улыбнулся Олег. — Имели бы хоть каплю жалости к человеку, и так пострадавшему от махинаций. Вы меня еще и в этом обвинить хотите? Может, я и того Нестора грохнул? Правда, я еще не родился, но вас, похоже, это мало заботит…

— Мы подозреваем, друг, что вы погрязли не только в махинациях, но и в заказах на жену, — сказал Лев Михайлович.

— Вы серьезно?

— На нас нет клоунских колпаков, как видите…

— Какие убийства? Зачем?

— Чтобы успеть до развода унаследовать имущество жены. Детей у вас нет, родителей у нее тоже, все достанется вам, — пояснил спокойно подполковник.

— Лолочка, скажи ты этим странным людям, что они не правы. Может, мы были не совсем идеальной парой, но вряд ли я стал бы тебя убивать, — обратился Олег к Лолите.

— Я тоже так думала, но, к сожалению, ошиблась.

— У тебя брать нечего! Я и так все взял, зачем убивать? — развел он руками, уже давно не знающими маникюра.

А ведь Олег из тех мужчин, которые посещают косметолога, делают маникюр и педикюр. Лолите вдруг стало тошно, что она жила с ним. Все-таки Леонид что-то радикально изменил в ее сознании и в собственном ощущении себя как женщины.

— На Лолиту Игоревну было совершено несколько покушений, — посмотрел Олегу в глаза Карасев.

— Какой кошмар, дорогая. — Олег театрально вскинул руки и закатил глаза. — Кто же тебя хочет убить, цветочек мой с шипами? Я так за тебя волнуюсь! Жаль, меня не было рядом…

— Это лишнее, — оборвал его Карасев. — При одном покушении были задержаны убийцы. Они признались, что заказ на Лолиту им пришел по Интернету. Наши люди тоже не лыком шиты. Им пришлось, конечно, приложить силы, чтобы выйти на заказчика, но они смогли это сделать.

— Очень интересно. Это оказался я? У меня нет Интернета, это ничего? Не смущает? — ухмыльнулся Олег.

— Нет… Не вы.

— Слава богу. — Олег явно издевался над ними.

Лолита поймала себя на желании вцепиться в его красивое наглое лицо и расцарапать, хотя бы просто, чтобы отвести душу.

— Сообщение-заказ с данными Лолиты, а также информация, где она проводит время, поступили из интернет-кафе «Шанс», — пояснил Лев Михайлович. — Но не надо радоваться, что все кануло в небытие…

— Я и не говорю. Только сотрудник полиции способен так изысканно изъясняться, — ухмыльнулся Олег.

— В кафе работают камеры наблюдения. Пришлось поискать по дате и времени отправления сообщения, кто сидел за данным компьютером. Мы нашли его! Им оказался Юрий Григорьевич Захаров. Вам знаком этот гражданин?

Лицо Олега вытянулось.

— Именно этого человека вы наняли телохранителем к жене? Предварительно испугав, будто ей что-то угрожает. Странно получается.

— Он говорил, что профессиональный телохранитель, откуда я мог знать? — нервно повел плечом Олег.

— Это вы потом будете судью убеждать, что, не зная, нашли для защиты жены киллера. Оригинальный ход: приставить к человеку, которого надо убрать, убийцу. А там уж он сам бы решил, когда и как, чтобы не подкопались. А Лолита вдруг отказалась, неважно по какой причине. Этот вариант вы не предусмотрели, и пришлось срочно придумывать что-то другое. Киллер стал искать иные пути и людей, потому что сам уже засветился…

— Вы несете полный бред, — побледнел Олег.

— Мы нашли Захарова, и он уже признался, что испортил вертолет, предварительно проконсультировавшись со знающим человеком. Конечно, консультант был не в курсе. Потом Захаров вышел на полных идиотов, у которых тоже ничего не получилось. Они хотели замаскировать убийство под преступление сексуального характера. А третий раз по просьбе Захарова тоже стрелял другой человек, сам бы он такую ошибку не допустил и сделал бы контрольный выстрел в голову.

— Бред… бред… — тряс головой бывший муж Лолиты.

— Вы не поняли: Захаров во всем признался! Сказал, что вы его наняли и попросили убрать жену любым способом, — спокойно дожал Лев Михайлович.

Неожиданно Леонид, до этой минуты спокойно стоящий в стороне, набросился на Олега, метнувшись к нему стрелой. Он схватил его за шею и попытался задушить.

— Сволочь, убью тебя! Тебе не жить, подонок! Так поступить с женщиной, с которой жил!

Карасев, Лолита и еще пара подоспевших сотрудников следственного изолятора еле оттащили Леонида от подследственного. Цвет лица Олега внушал серьезные опасения. Он задыхался и судорожно растирал шею руками.

— Убийцы, я этого так не оставлю! Вы видели, он чуть не свернул мне шею! Я буду жаловаться! Это нападение!

— Лично я ничего не видел, — пожал плечами вошедший охранник, обращаясь ко Льву Михайловичу как к старшему по званию. — Ну и вы уж тут… держите себя в руках.

— Да, конечно! Все будет хорошо! Леня, не пачкай об него руки! Еще не хватало за этого отморозка сесть в тюрьму! А ты, Маша, что молчишь? — обратилась к подруге Лолита.

Подруга вздрогнула и прижалась к стенке.

— А что я? Я ничего… То есть я в шоке… Вы были такой шикарной парой! Потом этот мошенник обокрал тебя, но, оказывается, Олег еще и убить хотел!

— Это ужасно? — уточнила Лолита, притворно вздыхая.

— Ужасно, — подтвердила Мария.

— Он подлец?

— Большой подлец, — кивнула Маша.

— Наверное, именно это ты с ним обсуждала долгими часами на свиданиях в следственном изоляторе каждый день? — невинно поинтересовалась Лола.

— Я… я… — Маша, в отличие от Олега, не побледнела, а покраснела.

— Хочешь сказать, не ходила к нему? Или привести свидетелей, которые лицезрели и тебя, и твои передачи? Как ты могла? Ты же моя подруга! Однажды я приехала сюда с бумагами о разводе, и сотрудницы следственного изолятора были очень удивлены. Оказалось, какая-то женщина ходит к Олегу каждый день, представляется женой. Я связалась с подполковником Карасевым, и он выяснил, что же это за жена-привидение, являющаяся в тюрьму к моему мужу, когда я дома. Я ожидала кого угодно, только не тебя! Я, конечно, получила сполна. Мужчина, который со мной делил постель, заказал меня. Это ужасно, конечно. Но то, что лишусь еще и лучшей подруги, я не ожидала…

— Ты всегда думала только о себе, — процедила Мария сквозь зубы.

— А ты о моем муже? Давно это у вас?

Лолите уже было плевать на Олега — перегорело, а вот получить такую пощечину от Марии… Обида жгла сердце.

— У нас любовь, — прошептала Маша. — Я носила передачи, поддерживала его… Это плохо? Тебе он не нужен!

— А мне говорила, что он подлец и мошенник. Какие же мы бабы дуры! Почему-то думаем, что если с одной женщиной мужчина был подонком, то уж со мной станет совсем другим! Может, ты и стреляла в меня по его наводке? Как сильно ты его любишь, на что пошла бы ради него? — не унималась Лола.

— Нет! Я этого не делала! Нет! Я приносила передачи! Я его люблю… И ты ничего с этим не поделаешь! — затряслась Мария.

— Пусть следователи разбираются. Больше всего мне нравится, что Олег сейчас ни разу не сказал, что любит тебя. И конечно, очень «веселит» тот факт, что этот человек хотел убить меня. Убить твою подругу! Это нормально?! Тебя ничего не смущает?

— Я не верю… Я вам всем не верю, Олег не убийца. — Маша не находила себе места.

— У нас есть показания убийцы! — воскликнула Лолита.

— Я не верю! Все сфабриковано и куплено! Олег, скажи им!

— Заткнись, дура! Делаешь только хуже, — огрызнулся он.

— Что? — растерялась Маша под смешок Лолиты.

— Замолчи, говорю! — рявкнул Олег.

— Давно у тебя с ней, Олежек? — спросила Лола.

— Я не помню… Подружка у тебя та еще, не отказалась в первый же вечер. Ну, а я что? Я же мужик! Да ты прекрасно знала, что я изменяю!

— Так я у тебя не одна? — вынесла одну-единственную мысль из всего этого Мария.

Но Олег потерял к своей подружке интерес. Он помрачнел.

— Вы правда взяли Захарова?

— Хотите очную ставку? Можно устроить, нам спешить некуда, — ответил подполковник.

— Не надо… Сколько мне грозит за покушение?

— Много, — усмехнулся Лев Михайлович.

— А если чистосердечное?

— Чуть меньше, но все равно много.

— Ты что, Олег, опомнись! Ты фактически признаешься, что покушался на нее! Не говори ничего без адвоката, — запаниковала Мария.

— Значит, ты знала, что он хотел меня убить? — ужаснулась Лолита.

— Ничего я не знала! Но если бы и так, тебе бы не сказала! Рядом с тобой был такой мужчина, а ты не ценила. Это я должна быть рядом с ним, и я бы для него все сделала! А ты занималась только собой!

Олег попросил закурить и, закинув ногу на ногу, начал монотонно говорить:

— Я не верю в любовь, это смешно. Женщин у меня было много, я им нравился. И если бы я женился на каждой, ЗАГСов бы не хватило.

— Олег, — пискнула Мария.

— Заткнись, глупая курица! Уж на такой-то, как ты, я точно бы не женился! Я, конечно, отмечал дочку своего партнера по бизнесу Лолиту, но не думал о возможности быть с ней. Она — самый сложный вариант женщины. Красивая, уверенная, знающая себе цену, взбалмошная и избалованная. Она не будет слепо любить, как я привык. К тому же она была дочь босса, и я не хотел портить с ним отношения. Мне были нужны его связи. Хотя легкий флирт с Лолитой я мог себе позволить. Но когда Аркадий Сергеевич вызвал меня и сам предложил жениться на Лолите, чтобы обеспечить ей достойную жизнь как за каменной стеной, я удивился, не скрою. — Губы Олега скривились в злой, порочной ухмылке.

— Подлец, — прошептала Лола.

— Старик чувствовал, что умирает, и не хотел оставлять в одиночестве свою взбалмошную дочку! Боялся, что она профукает все его состояние, и решил отдать его в надежные руки, то есть в мои, — расхохотался Олег. — Старый дурак! Я умею запудрить мозги женщинам и производить благоприятное впечатление на пожилых олухов.

— Не смей говорить про отца плохо! Знал бы он, какая ты тварь, — прошипела Лолита.

— Ничего он не знал о моем пристрастии к денежным махинациям и игре в казино. Нет, он еще уговаривал меня жениться на тебе! Знал бы Аркадий Сергеевич, что подписывает своей любимой доченьке смертный приговор! И тогда, заметив, что я колеблюсь, он рассказал об алмазе, который сразу бы решил все финансовые проблемы, только бы я не сорвался с крючка. Этот камень вывел бы меня в топ-десятку богатейших людей страны!

— Аркадий Сергеевич сказал, где алмаз? — спросил Лев Михайлович.

— Нет, конечно. Видели бы вы меня тогда здесь! Давно бы грелся в Майами на солнышке! Старый дурак! Говорил недомолвками, загадками… Что алмаз у одного из троих, рано или поздно он достанется Лолите. Говорил, что камень в надежном месте. Я понял тогда только одно: надо быть поближе к вашей семейке, чтобы рано или поздно заполучить алмаз. И я с радостью женился на тебе, душа моя! Не могу сказать, что мне это было совсем неприятно. Все совпало: и красивая, и приятная, и богатая. Все бы могло сложиться по-другому, птичка моя, будь ты сговорчивее и покладистее. Да еще закрывала бы глаза на мои походы налево.

— Ничего бы у нас не сложилось… Я бы рано или поздно это поняла. Плохо, что поздно, — ответила Лолита. — Хорошо, что ты, пока готовился стать богатым, сделал ребенка на стороне. Счастье, что у нас с тобой нет детей.

— А, это… — нервно стряхнул пепел Олег. — Ты же не одарила меня наследником. А та девочка — это просто матка, выносившая мне малыша. Кстати, спасибо, что помогла ей и приютила. Не ожидал от тебя. Предполагал, спустишь ее с лестницы.

— Хорошо, что твоя любовница не слышит, как ты назвал ее «маткой для вынашивания». Но она оказалась умнее Маши: не простила тебе обман и не таскается сюда с пирожками. Марина занята ребенком, у нее есть цель в жизни, — сказала Лолита. — Главное, что ты ей абсолютно не нужен.

Олег мрачно поднял на нее глаза:

— Не тебе решать. Жаль, сына не увижу.

— Ой, да брось ты, жалко ему! Ты не способен любить. Да и ребенок тебе зачем? Так, для галочки, что есть, вот и все, — развела руками Лола.

— Складно у вас все в жизни получалось. Женился удачно, молодой, перспективный. Чего на «мокруху» потянуло-то? — спросил подполковник.

— Жизнь заставила. Все как-то, начальник, сложилось одно к одному… Благоверная моя, Лолита, меня не любила, я это понял. И сообразил, что бортанет она меня сразу, как представится возможность. Потом финансы «запели романсы». Да и не зарился я на деньги ее папаши. Я хотел алмаз. А когда помер папаша, возникла острая потребность в деньгах. То есть опустил я его бизнес ниже ватерлинии и понял, что надо что-то предпринимать.

— Поясните, — велел Лев Михайлович.

— Может, в другой раз?.. — Олег перевел взгляд с полицейского на Лолиту и улыбнулся: — Все-таки хороша, чертовка!

— Пасть закрой! — дернулся Леонид.

— Леня, не стоит, — удержала его Лолита. — Он же тебя специально провоцирует.

— И что ты в нем нашла? Я тебя не узнаю. Обычный мужик… Примитив.

— Вот именно, мужик, а не трепло и подонок, — врезала ему Лола.

— То есть тебе повезло? — хмыкнул Олег.

— Я считаю, что очень…

— Небось отбила его у какой-нибудь клуши, роковая ты моя…

— Ты провидец? — уточнила Лола.

— Смотри, мужик, обломаешься. Никаких крыльев не хватит. Не знаю, где ты летаешь, но она все время витает в облаках. Не догонишь ты ее, — зло посмотрел Олег на Леонида.

— А я ее не отпущу, чтобы не догонять, — спокойно ответил Леонид.

— Браво! А я променял ее красивые глаза на алмаз. Запал он мне в душу, паразит. Может, я и прогадал, не спорю. Но ты, Лолита, будешь неприятно удивлена сейчас. Папа твой… Короче, это именно он убил сибирского старателя.

— Не может быть, — оторопела Лолита.

— Он сам признался! Хотя ты мне, преступнику, можешь не верить. Я все понимаю.

— Ты врешь! — Щеки Лолы стали алого цвета.

— Он убил… Придумали они втроем пришить его, а привести приговор духа хватило только у твоего папаши. Что? Да! Была в нем какая-то червоточинка, поэтому и зятя для тебя выбрал с душком, — засмеялся Олег, потирая шею в красных пятнах, следах от захвата Леонида.

— Алмаз… — Подполковник Карасев не терял главную нить разговора.

— Был у него… Но потом Аркадий Сергеевич вынужден был отдать его Давиду Альбертовичу.

— Почему? — Лев Михайлович оставался абсолютно спокойным и беспристрастным в отличие от остальных.

— А тот стал его шантажировать, пугать. Просил по-хорошему отдать алмаз. И Аркадий Сергеевич решился вновь пролить кровь — убил Давида Альбертовича.

— Нет! Ты из моего отца делаешь просто маньяка какого-то! По-твоему, он убил двоих?! — удивленно спросила Лолита.

— Я говорю правду, чтобы смягчить свою участь. Так, гражданин начальник? — подмигнул подполковнику Олег.

— Посмотрим, насколько вы себе ее облегчите. Смотря какую правду скажете и подтвердятся ли ваши слова, — ответил Лев Михайлович.

— Да правду я говорю, правду. Перед смертью не надышишься… Именно отчим Лолиты убил, окропив этот алмаз еще раз кровью друга.

— Просто кровавый камень какой-то, — усмехнулся Карасев.

— Так получается. Вот и я за него пострадал. Я не хотел, чтобы Лола нашла его после развода.

— Вы же не знали, где он, — напомнил Лев Михайлович.

— Думаю, Олег активно занялся поиском и так же активно хотел меня убить, — сказала Лолита.

— Есть такое дело, — улыбнулся Олег и тут же подобрал свои конечности под пристальным взглядом Леонида.

— У тебя остался сообщник на воле. Это не вопрос, а утверждение. Расскажи о нем, — потребовала Лолита.

Олег снова закурил, подумал, потом махнул рукой:

— А, ладно, ваша взяла. Я решил найти камень, чего бы мне это ни стоило.

— Это понятно.

— Было два места, где его можно искать. У моего дорогого тестя и у его единственного оставшегося друга-конкурента, больше негде…

— Ты решил внедрить своих людей. Сразу к ним двоим. Я знаю этого человека, — кивнула Лолита. — У отца работала дама преклонных лет, Серафима Максимовна. А тут вдруг молоденькая девочка возникла из ниоткуда и стала усиленно проситься на работу… Совпадение? Вряд ли… Твой «засланный казачок»? Тебе, Мария, интересно тоже будет. Очень темпераментная и красивая девочка. Твоя очередная пассия? — спросила Лола.

После достаточно продолжительной паузы Олег усмехнулся:

— Очередная из многих…

— И видимо, готовая на многое для тебя? Ты хотел, чтобы Каролина искала алмаз в магазине?

— Именно так, — совершенно спокойно ответил Олег.

— А пришедший к нам на огонек Петр Евгеньевич Реутов туманно намекнул, что у него что-то в жизни изменилось, теперь он не один, объявились наследники. С чего бы? Уж не Каролина ли прибилась к нему?

Олег глубоко затянулся сигаретой и внимательно посмотрел на Лолу.

— Знаешь, а это как в том фильме… Невнимательно я прочел книгу — собственную жену. Не думал, что ты такая умная. Это действительно так. Мы изучили биографию господина Реутова, нашли женщину, с которой у него была мимолетная связь. Ее давно нет в живых. Я сделал Каролине липовые документы, возраст проставил нужный, что родилась после их встреч, сочинил слезливую легенду. Каролина умная особа. Дважды поступала в театральный институт, талант у нее есть, ты, Лола, сама убедилась. Старый скряга поверил, что она — его внебрачная дочь. Он ей рассказал про алмаз, пообещал, что камень завещает ей. А Каролина предложила такой финт: она, мол, устроится на работу к его конкуренту и будет шпионить. Этот идиот радостно приветствовал ее затею.

— Так где алмаз, Олег? — спросила Лолита.

— А я не знаю. Можешь верить, можешь нет… Я не нашел его! Он съел и меня, этот камушек… Точно кровавый! Я даже стал подумывать, а был ли камень?

— Думаю, был, — ответил Лев Михайлович. — Иначе не было бы столько смертей.

— Что ж… Лолита, тебе и карты в руки! Найдешь свой алмазик и заживешь со своим вертолетчиком! Совет да любовь! А моя Каролина не нашла его.

— Как ты вообще смеешь говорить о какой-то Каролине при мне? Ты уверял, что любишь меня… Я как дура ходила, носила передачи, — дрогнувшим голосом пробормотала Мария.

— А ты им двоим будешь носить, — засмеялась Лолита.

Мария заплакала.

— Не взяли еще Каролину? — поинтересовался Олег.

— Взяли, взяли, только вот вместе вас не посадим, тюрьмы у нас раздельные, — отозвался Лев Михайлович.

— Что, валит все на меня? Обложили со всех сторон, — усмехнулся Олег.

— Вам и своих преступлений хватит, так что не переживайте. Понятно, что пошла она на это из жадности. Вы «завели» ее этим камнем. Но и вы ей были нужны, для вас старалась. В какой-то момент Каролине показалось, что Реутов может сообразить, что никакая она ему не дочь, а обычная охотница за алмазом. Он любил выпить и, как хватит лишнего, начинал болтать. И ведь чем больше господин Реутов болтал, тем больше людей могли узнать о камне и тоже проявить свой интерес. И Каролина решила убить его… Именно она расколола череп старому антиквару и потом так мило сказала, что испугалась крови. Каролина решила сама себе насыпать снотворного в бутылку, где раньше была водка, разбавила водой и выпила. Вроде как и она пострадавшая, не могла совершить убийство… Неплохая фантазия, — закончил рассказ Лев Михайлович.

— А твоя девочка-соратница вошла во вкус. Ведь в меня тоже стреляла твоя Каролина. Меня спасла, и я хочу, чтобы ты это знал, обычная крышка от кастрюли, в которой Серафима солит огурцы. Вот и живи в тюрьме с мыслью, что я счастлива с другим, и спасло меня именно это! — сказала Лолита.

— Ты все равно осталась без денег! Все мертвы, а камень так и не найден, — бросил ей в лицо Олег.

Всем стало ясно, что его не волнует собственная участь, судьба его женщин, жизнь Лолы и вообще ничего. Самыми главными для него так и остались жажда наживы и неудача с поиском алмаза. Олег хоть и остался жив, но камень его психологически уничтожил. Он тоже стал жертвой алмаза, и это было очевидно всем, кроме Олега.

Эпилог

Прошло два месяца. Наступила золотая пора осени, когда уже не тепло и не жарко, но еще и не пронизывающе холодно. Небо словно впитывало в себя все сочные, яркие краски лета, его зелень, утренние туманы и краски урожая. Все эти цвета небо вбирало в себя и наполнялось божественной синевой. Кроны деревьев были словно из сусального золота, абсолютно чистый, спокойный воздух тоже готовился к похолоданию.

Лолита стояла на сцене своего ресторана в очень красивом ярко-красном платье и… пела.

Вот уже месяц, как к ней вернулся ее чудный и сильный голос, который зазвучал с новой силой, словно прорвавшись сквозь заслоны и препятствия, набрался опыта. Ее с радостью приняли, и Лолита почувствовала свое предназначение как певицы и была очень счастлива. Закончились профессиональные метания, утихли амбиции. Словно для того, чтобы это осознать, Лолита должна была сначала потерять голос, зато когда он вернулся, она испытала настоящее блаженство.

На работу она летела словно на крыльях и пела с особым упоением. В этот вечер в ресторан зашли Леонид, его мама и Серафима Максимовна.

Леонид надел свой парадный военный китель со всеми наградами, и от него было просто не отвести глаз. Многие женщины смотрели на него открыв рот, даже позабыв про своих спутников. Но Лолиту это не волновало. Она все так же ощущала на себе его влюбленный взгляд, как тогда, когда невзрачный неизвестный мужчина подошел к взбалмошной звезде попытать счастья и пригласить ее на танец. Тогда он получил отказ, а ее жизнь стала разваливаться, словно пазлы. И только когда он вернулся в ее жизнь, у нее все наладилось.

Лолита смотрела на столик с такими родными ей людьми, и сердце переполнялось любовью, а в голосе проявилась особая чувственность.

Лолита пела весь вечер, иногда ей давали перерыв. Музыканты просто играли, а она отдыхала. В один такой перерыв Лолита сошла со сцены и подошла к столику Леонида. Взгляды посетителей были прикованы к ней.

Лола протянула руку Леониду:

— Красавец-мужчина, можно вас пригласить на танец?

Леонид улыбнулся, и они начали свой медленный танец, не отводя глаз друг от друга.

— Ты необыкновенно хороша, — признался Леня.

— Спасибо.

— И я люблю тебя.

— Мне приятно слышать, Ленечка, дорогой! Ты настоящий герой! Эта звезда… Ты не представляешь, как я горда, что нахожусь рядом с тобой.

Они вернулись за столик.

— Очень красивая пара! — с чувством отметила Серафима Максимовна.

— Сегодня особенный день, — вздохнула Тамара Никитична, промокая уголки глаз бумажной салфеткой.

Леонид встал на колено и протянул Лоле коробочку с кольцом. Лолита слишком быстро ответила «Да!», не в силах сдержать слезы радости. Им аплодировал весь зал. Это было и красиво, и незабываемо.

— Как давно была наша первая встреча… А кажется, я знаю Леонида всю жизнь. Он меня спас. Теперь жизнь имеет смысл и радость, — счастливо улыбнулась Лола.

Взгляд Тамары Никитичны заметно потеплел, она смотрела на Лолиту с любовью. Похоже, она одобрила выбор Леонида.

— Ты очень красиво поешь, прямо слушала бы тебя и слушала, — сказала Тамара Никитична.

— Спасибо. Голос у меня тоже вернулся благодаря Леониду, отчасти миру и спокойствию в душе, — ответила Лолита.

Она не хотела есть, отказалась от шампанского, а заказала себе два фруктовых десерта.

— У меня для вас есть новость.

— Хорошая? — спросила Серафима Максимовна.

— Надеюсь, очень. Только сейчас, когда мое сердце обрело любовь и покой, это и могло произойти. Голос вернулся ко мне с известием, что я стану мамой. У нас с тобой, Леня, будет ребенок! Шесть недель, — сияя, словно медный таз, сообщила Лолита. — Вот моя мама обрадовалась бы!

Леонид залпом выпил шампанское, разбил фужер и закричал на весь зал:

— Я буду отцом!

Доброжелательно настроенные посетители снова зааплодировали. Вечер складывался удачно. Леонид расцеловал Лолиту, он просто светился от радости.

— У нас будет малыш! Какое счастье!

— Я так рада за вас, так рада! Я буду бабушкой, я так этого хотела! Как же я была несправедлива к тебе, Лола. Прости меня, если сможешь, — плакала от счастья Тамара Никитична.

— Как ты могла молчать? — недоумевал Леня.

— Ждала подходящего момента. Боялась сглазить! Я так счастлива! И потом я сама-то узнала неделю назад!

— Ты не будешь работать! Я полностью обеспечу семью! Не надо тебе петь в ресторане. Ты поешь, напрягаешь живот, здесь сигаретный дым, все это вредно для твоего здоровья, — забеспокоился Леня.

— Хорошо, дорогой, как скажешь… Только сегодня я все же спою для всех вас!

Лолита вернулась на сцену и запела с еще большим чувством. А на безымянном пальце у нее красовалось роскошное кольцо из белого золота с большим бриллиантом и россыпью маленьких.

— Иду! Иду! — раздалось за дверью шарканье. — Кто там?

— Из собеса по поводу пенсии… — ответила Лолита.

Дверь распахнулась, и Лола увидела маленькую сухонькую старушку в домашнем халате, в больших, нелепых, мохнатых тапках и, что нехарактерно для ее возраста, в бигуди на седой голове.

— Здравствуйте. Надеюсь, хорошие новости? Может, прибавили пенсию? — спросила старушка, приветливо улыбаясь.

— Извините, — Лолита смутилась, — я обманула вас. Мне очень надо поговорить… Вы не узнаете меня?

К этому времени обе антикварные лавки были уже обысканы следственными органами досконально. Их разобрали просто по кирпичику, осмотрели, ощупали каждую вещь, перебрали все, что можно было перебрать, понимая, что ищут маленький предмет. Магазины даже наводнили специальной техникой, рентгеновским оборудованием и просвечивали все поверхности в поисках тайников. Все это длилось не один день.

— Вы меня не узнаете? — повторила вопрос Лолита.

Лицо старушки сморщилось.

— Обманули? Чего так? Ой, я вспомнила вас! Не может быть. — Старушка побледнела. — Вы пришли убить меня?

— Господи, Клавдия Степановна, ну почему убить? — Лола рассмеялась. — Я что, похожа на убийцу?

— Так я уже вас видела тогда в магазине… с трупом.

— Но это же не значит, что я его убила! Убийцу нашли. Я на свободе, значит, ни при чем, — успокоила ее Лола.

— Какая-то женщина, говорили… — прижалась к стенке Клавдия Степановна, уменьшившись в размерах, хотя, казалось, куда уж меньше…

— Это не я, — заверила ее Лолита.

— Точно? — не унималась старушка.

— Честное слово.

— Зачем тогда пришли? Как меня нашли? Я вам свой адрес не давала!

— Меня зовут Лолита Игоревна. Вы же сами в лавке погибшего сказали, как вас зовут и что вы живете над магазином на втором этаже.

— Все может быть… — немного расслабилась старушка.

— Еще вы сказали, что собираете серебряные солонки… Покупаете их у Петра Евгеньевича, — продолжила Лола.

— Все верно… И что? Хотите посмотреть мою коллекцию?

— Если можно.

— Проходите.

Старушка пропустила Лолиту в квартиру и провела темным коридором на просторную кухню с большим окном, что давало сразу много света. На стенах были прибиты полочки из светлого дерева, и на них стояли серебряные солонки разных размеров и фасонов. Все они были начищены до блеска.

— Вот мое сокровище… Годами собирала, — вздохнула старушка. — Сама не знаю, почему именно солонки. Как-то мне сказали: чтобы счастье заслужить, пуд соли надо съесть. А я не хотела есть пуд соли и решила солонки собирать. Глупость, конечно, но для меня это как талисман, что ли… оберег.

— Интересно… — оценила коллекцию Лола. — А где…

— Что?

— Солонка, что вы взяли из магазина Реутова? — внимательно посмотрела на нее Лолита.

— Что значит взяла? — Бигуди задрожали на голове старой женщины. — Когда это? Где это? Я не брала. Я покупала, иногда в рассрочку…

— Реутов лежал с расколотым черепом, я потеряла сознание, а вы взяли солонку, которую он вам почему-то не продавал.

Клавдия Степановна сначала потеряла дар речи, а потом чуть сама не потеряла сознание, резко покачнувшись. Лолита подхватила ее под локоть, усадила на табуретку.

— Спокойно, спокойно! Что вы? Я же не обвинять вас пришла, я спросить.

— Так вы видели? Не до конца потеряли сознание, значит… Так и знала! Ой, не донесешь на меня? Мне нельзя в тюрьму! Я там умру! Я же старая совсем! Виновата, бес попутал! Вот теперь живу в ожидании расплаты!

— Что вы, нет, конечно! Ни в какую тюрьму вы не пойдете, все останется между нами, — успокоила Лола, наливая Клавдии Степановне кипяченой воды в чашку.

— Спасибо, дочка! В моем возрасте в тюрьму уже нельзя. Я все расскажу, во всем признаюсь! Черт меня дернул! Отродясь чужого не брала! Не воровала! Но вот эта моя страсть к солонкам сгубила меня. Такая невзрачная и не очень дорогая солонка! Я давно на нее смотрела, это я уже говорила. А Петр Евгеньевич просто уперся как баран! Все, говорит, продается, кроме этой солонки. А меня это раззадоривало еще больше. Как так: все можно, а ее нет? Я и уговаривала, и даже цену увеличила, это с моей-то пенсией, а хозяин никак! И мне уже прямо снилась она…

— Вас это удивило? Что он все продавал, кроме нее?

— Конечно! Меня как коллекционера это очень раззадорило! Она не именная, не памятная для него была, сам говорил, а вот не продавал, и все тут. И вот я зашла в магазин в то злосчастное утро, удивившись, что дверь открыта… Я увидела тебя, потом его… Господи, до конца своих дней не забуду! Ты потеряла сознание, тут Петр Евгеньевич в крови… Я поняла, что одна, и вот она, моя невзрачная старинная солонка, прямо перед глазами, просто просится мне в руки… Не такая уж это и кража. Грешно, конечно, при убитом человеке такое творить, но как есть говорю. Как в кармане оказалась, сама не помню… Еще это… шоковое состояние… на него скидку сделают? Я ведь чистосердечно…

— Все зачтется. Все будет хорошо.

— Так хотела ее, так хотела… Я больше ничего не взяла, честное слово, — прижала руки к груди пожилая женщина. — Я не в целях наживы, коллекционеры — они ведь все ненормальные, будь оно неладно!

— Я верю. — У Лолиты даже руки вспотели. — А теперь последний, самый важный вопрос.

— Все что угодно, я все скажу! Только, дочка… — Клавдия Степановна взяла ее за руку и умоляюще посмотрела в глаза.

— Что?

— Я видела много полицейских…

— Да?

— И в лавке Петра Евгеньевича, и в магазине напротив. Они что-то искали, искали. Все брали, смотрели… Сутки напролет. Я видела из окна, у меня бинокль старый есть. И тряслась как осиновый лист. Неужели искали солонку мою? Я немного разбираюсь в таких вещах, она совершенно не ценная…

— Не беспокойтесь, это не ее…

— Фу… То есть я не в особо крупных размерах украла? — взялась за область сердца Клавдия Степановна. — Так какой вопрос?

— Было ли что-то внутри солонки?

Лола боялась даже дышать. Догадка пришла ей в голову не сразу, неожиданно, буквально вчера. И если это окажется правдой, будет невероятно!

— В солонке? Да не было там ничего стоящего…

— Честно? — разочарованно протянула Лолита.

— Честно!

Судя по голосу и поведению, Клавдия Степановна говорила правду, если только не была гениальной актрисой, которую человечество так и не дождалось.

— Ничего стоящего, — разочарованно повторила Лолита.

— Ну да… Ничего такого, особо интересного, — поправилась Клавдия Степановна.

— А хоть что-то было?

— Какой-то камень… — пожала плечами Клавдия Степановна.

— Камень?! Какой камень?

— Такой грязный… как кусок земли, да мусор какой-то.

— Мусор… — Лолита похолодела. — И вы выкинули?!

— Да я уж и не помню, — приложила руку ко лбу Клавдия Степановна. — Хотя… Это же камушек был, я его и положила к камушкам в горшок. Не смотри на меня так! Сейчас поясню. Я тогда цветы пересаживала, весной-то они приживаются хорошо. И вот как раз горшок для фиалок был приготовлен, они у меня сильно растут. Я вниз-то всегда камушки кладу для дренажа… Извини, сбивчиво говорю. Волнуюсь я… Так я этот камушек туда и положила к остальным, не пропадать же добру. Лола, Лолочка Игоревна, а меня точно не посадят?

— Не посадят, обещаю, — побледнела Лолита.

— А что, камень ценный, что ли? — продолжала волноваться Клавдия.

— Похоже на то… Отдайте мне фиалку. Помните какую?

— Да, конечно! Отдам все! Солонку отдать? — засуетилась хозяйка квартиры. — Честное слово, не знала, что там может быть что-то ценное! Никогда бы не взяла! Извините меня! — Клавдия Степановна вынесла на кухню обычный керамический горшок с ярко-фиолетовой фиалкой.

— Вот он.

— Точно он?

— Точно, дочка, я свои цветы как детей помню…

— Я возьму?

— Конечно! Боже упаси, мне ничего не надо! — Клавдия Степановна отдала ей цветок и даже вытерла о себя руки, словно освобождаясь от чего-то, что мешало ей.

Лолита вышла на улицу, где ее ждал Леонид.

— Что-то ты долго. Я уже волноваться стал. — Он открыл перед ней дверцу машины.

— Так получилось.

Лолита выглядела очень задумчивой. Она и предположить не могла, что алмаз был неотшлифованным, выглядел не как в короне, а как простой камушек. Да и предположить, что его хранили на самом видном месте, в самом никчемном предмете антиквариата, тоже никто не мог.

— Что за цветы? Кто подарил? — спросил Леонид, косясь на горшок у Лолиты в руках.

— Нам бы с этим горшочком ко Льву Михайловичу заехать… Похоже, это самый дорогой цветок в мире, — засмеялась Лолита.

— Не может быть… Ты все-таки нашла алмаз? — Леонид непроизвольно нажал на тормоз.

— Я должна была его найти, чтобы поставить точку во всей этой истории. А уж как потратить процент, принадлежащий нам, мы с тобой придумаем. Главное, что мы вместе, и скоро нас станет трое, — дотронулась она до плеча Леонида. Фиалка источала нежный аромат. Лолита вздохнула — она была счастлива.

Цветку было все равно, что лежит у него в корнях. Для растения главное — воздух, солнце, вода… И Лолита поняла, что она такая же, как эта фиалка, — простая и очень сложная и наверняка любимая!

Возвращение блудного самурая

Раиса Юрьевна Сахарова шла по незнакомому больничному коридору, озираясь по сторонам. Вроде и чисто, но как-то неуютно, казенно. На широких подоконниках растут в самых разнообразных ёмкостях комнатные цветы, линолеум в заплатах, в некоторых местах задрался и порван, краска на стенах облупилась. «Да, — отметила она про себя, — невеселое местечко!»

В коридоре неожиданно появилась детская фигурка.

Это была маленькая девочка в платьице, которое ей было явно велико и подчеркивало худобу ручек и ножек. На тонкой шейке каким-то чудом держалась голова почти без волос, а на осунувшемся личике жили большие измученные глаза. Хрупкое создание приближалось короткими, нетвердыми шажками и выглядело очень трогательно и пронзительно одиноко. У Раисы невольно перехватило дыхание, и она даже растерялась. Воспоминания нахлынули на нее, она вспомнила свое давно минувшее детство, которое пыталась забыть много лет, но безуспешно. Яркие вспышки прошлого накрыли ее с головой, словно она бежала по кромке прибоя грозного океана, внимательно следя за тем, чтобы, не дай бог, не промочить ноги, и всё-таки подкравшаяся волна коварно обдала ее с ног до головы…

«Райка! Где опять эта несносная девчонка?!» Этот окрик преследовал Раю Сахарову много-много лет, и она потом, спустя годы, часто просыпалась в холодном поту, услышав во сне громкий голос воспитательницы. В детском доме она оказалась очень рано, когда умерла ее старенькая бабушка, у которой она жила. Почему Раечка оказалась с бабушкой и куда делись ее родители, она так и не узнала. В четыре года ее еще не интересовал этот вопрос. А потом уже было не до этого. Домашний, залюбленный бабушкой ребенок сразу же был брошен в суровую действительность, которая оказалась для девочки страшной до смертельного ужаса.

Раю, худенькую крошку, не принимали долго детдомовские дети, почему-то невзлюбили ее и воспитатели. Конечно, домашняя девочка Рая сильно отличалась от приютского коллектива. Девочка с детства была очень хорошенькой. Стройненькая, с правильными чертами лица, капризными губками, выразительными глазами и длиннющими ресницами, на которые все сразу обращали внимание. Глаза у нее были нежно-зеленые, словно пятна на хвосте у сказочного павлина, в обрамлении черных ресниц. Трогательный румянец на круглых щечках с ямочками придавал Рае некоторую кукольность, а мягкие кудрявые локоны завершали образ принцессы, так любимый всеми маленькими девочками.

К тому же у Раисы был очень нелегкий характер. Девочка страдала обостренным чувством справедливости, что в сложившейся ситуации было, конечно, недопустимо. Она с отвагой могла броситься на защиту других детей и отстаивала свои интересы и желания с не меньшим энтузиазмом. Конечно, Раю начали ломать жестко и упорно. Девочку постоянно стригли наголо, однажды ночью девчонки, соседки по палате, подрезали ей длинные ресницы. Она постоянно за непослушание стояла в углу, выполняла различные поручения на кухне, чистила картошку, мыла туалеты. Случалось, что ее били, Раечка частенько ходила в синяках. Один раз ей даже сломали руку, а как-то привязали на сутки к батарее в подвале и забыли про нее.

К некоторым детям иногда приходили какие-то родственники, которые по разным причинам не могли взять их в семью и теперь откупались сушками и дешевыми карамельками. Иногда возникали мамаши и папаши, лишенные родительских прав, у которых взыграли остатки совести. Раечка с ребятишками смотрели на этих «счастливчиков» с нескрываемой завистью. Это же настоящие папа и мама! И ничего, что лица у них опухшие от пьянства, глаза мутные, руки дрожат, а одежда плохо пахнет. Они пришли — а это главное!

Детишки ждали, что вот-вот отыщутся и их родственники и за ними тоже придут. Рая почему-то с самого начала точно знала, что за ней никто-никто не придет, что у нее никого на свете нет.

Она всегда очень хорошо училась и интересовалась всем, что подбрасывала ей судьба. Открыли кружок по пению — Рая сразу же туда. Пригласили на занятия по самообороне — Раиса в первом ряду. И так всегда — всё ей интересно, до всего есть дело. Ее не сломали. Девочка родилась лидером, и это качество с годами только крепло! Через несколько лет в интернате с ней приключилась первая любовь. Мальчика она тоже выбрала себе сама, потому что многие мальчишки были тайно или явно влюблены в нее. Еще бы — такая красотка! Рая из милейшего ребенка превратилась в настоящую красавицу, да еще с таким пробивным характером! Ее выбор пал на детдомовского паренька старше на год. Они уже учились в училище, оканчивая среднее образование и одновременно овладевая профессией. Государство давало им крышу над головой, пищу, но не очень-то долго хотело заниматься их образованием. В институт ребят из детского дома принимали неохотно. Им надо было скорее получить рабочую специальность и начинать кормить себя самим. Конечно, Раиса мечтала об институте и знала, что эту планку она все равно возьмет, только уже сама, без помощи государства. Рая очень хотела достичь совершеннолетия и строить жизнь по своему усмотрению, без ограничений и надсмотрщиков. С мальчиком у нее любовь сошла на нет, и она очень скоро забыла его.

Рае исполнилось шестнадцать лет, и надо же было такому случиться, именно в этот день в детдоме решили создать «тимуровский» отряд, который бы помогал одиноким, больным и немощным людям. Естественно, Рая тут же приняла решение быть в авангарде. Не то чтобы ей было очень интересно ухаживать за немощными стариками и старушками, просто это был лишний повод выйти из детдома, пошататься по улицам, покурить, пострелять денег у прохожих и полакомиться мороженым.

Сначала Рая вдвоем с подружкой Ирой взяли шефство над старичком, который любил вспоминать войну и иногда пугал их протезом ноги. Девушки смеялись и убегали от него. Дед пускал слезу и очень сожалел, что у него нет ни внуков, ни правнуков, так как единственная дочка сгорела от водки, не успев оставить потомства. Потом дедушка умер. Рае, Ире и Владу — тоже пареньку из детдома — поручили другой объект — пожилую женщину по имени Клавдия Михайловна Соболева, проживающую в загородном доме. Дом этот построил покойный муж Клавдии Михайловны — известный деятель культуры.

Дом оказался замечательным. Огромный участок порос вековыми соснами и простирался до чистого, глубокого озера, в котором водились карпы. Облака плыли по небу высоко-высоко, корабельные сосны словно пытались зацепить их ветками, земля была упругой от осыпавшейся хвои, а пронзительно-чистый воздух терпко был напоен сосновой смолой и травами.

Шефы выполняли обязанности по дому — убирали комнаты и веранду, мыли полы, посуду, ходили в аптеку, магазин, прачечную. Влад приносил родниковую воду для чая, хотя в доме были и холодная и горячая вода, колол дрова для камина, если надо — что-нибудь чинил.

Клавдия Михайловна, несмотря на очень преклонный возраст, выглядела просто как конфетка. Со вкусом одетая, замысловато причесанная, всегда с украшениями и в деликатном макияже. Она очень приветливо встречала своих «тимуровцев», сначала поила их чаем с фирменными ватрушками, затем еще кормила обедом. Рая любила лежать в гамаке, натянутом между двумя соснами, смотреть, как облака цепляются за раскачивающиеся кроны сосен, или читать интересную книжку, которых у старушки была целая библиотека. Клавдия Михайловна заметно благоволила к ней, часто беседовала и ласково называла Раечкой.

— Любишь лежать и смотреть на небо? — спросила ее Клавдия Михайловна, застав в гамаке в очередной раз.

— Да, очень! Качалась бы так целый день.

— А что ты думаешь при этом, Раечка? О чем мечтаешь? — Клавдия Михайловна присела рядом с ней на скамеечку.

— Мечтаю о том, чтобы все люди на земле были счастливы, чтобы у всех детей были любящие родители, и никто никогда бы не болел и не умирал, — засмеялась Рая. — Только разве это возможно? А так хочется… — Она оттолкнулась ногой в туфельке от земли и качнулась в гамаке.

Клавдия Михайловна понимающе улыбнулась.

— Какая же ты умница, Раечка!

— Я знаю! — ответила Рая, вполне довольная собой.

Но через несколько дней случилось непоправимое.

Она застала Иру и Влада в саду за странным занятием. Ее друзья сидели на траве, а перед ними на газете лежали украшения Клавдии Михайловны. Парень и девушка делили их между собой. Увидев Раису, они подняли на нее глаза, не говоря ни слова. Раиса с ужасом смотрела на бриллиантовую брошь в виде звезды, кольца с сапфирами и рубинами, жемчужное ожерелье и старинные серьги.

— Что это? — прошептала она, внезапно потеряв голос.

— Это наши миллионы! — ответила Ира, облизывая губы.

— Но откуда?

— Ты тупая, что ли? Это бабкино!

— Клавдии Михайловны?

— Было ваше, стало наше! — хихикнула Ира.

Раиса побледнела.

— Вы обалдели…

— Давно ли ты стала такой правильной? — усмехнулась Ира, у которой от возбуждения даже руки тряслись. — Ты что, не понимаешь, что это наш шанс? Один-единственный шанс вылезти из дерьма! Глянь! Это же такие деньжищи! Мы купим машину, оденемся прилично, рванем к морю! Ты когда-нибудь видела море? Вот то-то же! Мы возьмем тебя в долю. Здесь всем хватит!

— Но это… это… Клавдия Михайловна нам ничего не сделала плохого…

— А хорошего что сделала?! — возмутилась Ира. — Старушенция всю жизнь как сыр в масле каталась. Зачем ей эти богатства? Ей уже не об украшениях нужно думать, а о душе. А нам они пригодятся! — Ирка стала рассовывать драгоценности по карманам. — Вот! — Она протянула Рае брошку в виде звезды. — Это тебе, держи!

Словно во сне, плохо соображая, что к чему, Рая положила брошку в карман джинсов.

Они двинулись к станции и сели в электричку. Рая не могла найти себе место, ее буквально трясло от ужаса содеянного.

— Клавдия Михайловна скоро обнаружит пропажу и заявит на нас в полицию! — сказала она.

— Не заявит! Не успеет! — спокойно ответила Ира, не отворачиваясь от окна.

И вот тогда у Раи что-то щелкнуло в голове, и всё встало на свои места. Она схватила Ирку за руку.

— Как «не успеет»? Почему? Куда она денется?

— Да брось ты! — зашипела Ирка, выдирая руку из цепких рук Раисы. — Она же старая! Не сегодня-завтра помрет.

— Это почему она должна не сегодня-завтра помереть? Клавдия Михайловна может прожить еще много-много лет! Говори! — прикрикнула на Ирку Раиса. — Что вы еще задумали?

— Мы? Мы ничего… Только не ори. — Ирка отодвинулась от нее подальше. — Ты что, сбесилась? С человеком всякое может случиться и когда угодно, между прочим. Не секрет, что есть личности, которые убивают таких вот одиноких пожилых людей, как Клавдия Михайловна, и отбирают у них имущество.

— И что? — не понимала Раиса.

— Ну что ты тупишь? — рассердилась Ирка. — У Клавдии дом — загляденье. Старушку обработают, она подпишет дарственную или завещание, ей сделают укольчик, якобы от давления — и привет! Кого удивит смерть одинокого пожилого человека? Да никого! Драгоценности не должны попасть в чужие руки, мы всё-таки за ней ухаживали… — Ирка недобро усмехнулась.

Влад смотрел на них и молчал.

У Раи потемнело в глазах. Она вскочила, рванула раздвижную дверь вагона и вылетела в тамбур. Как только электричка остановилась, Рая выскочила на перрон, словила попутную машину и рванула назад в поселок, где жила Клавдия Михайловна. Ирка и Влад поехали дальше.

Рая не знала, что скажет старушке, как посмотрит ей в глаза. Сердце выскакивало у нее из груди от волнения, когда она рассчиталась с шофером. Около палисадника Клавдии Михайловны стоял черный джип. Рая побледнела. Она влетела на крыльцо и распахнула входную дверь. Из комнаты до нее донеслись хриплые стоны и шум борьбы.

— Идиот, не задуши ее сразу! — услышала Раиса мужской голос. — Нам не нужен криминал, нам сердечный приступ нужен!

— Да я ее просто вырубил! Сейчас схожу за ампулой в машину, — ответил второй мужской голос.

— Давай быстрее… Времени нет…

Коренастый мужчина прошел мимо нее, не заметив, что она стоит в сенцах, прижавшись к стенке. Он спустился с крыльца и направился к джипу. В комнате снова поднялась какая-то возня. Раиса на цыпочках дошла до двери и осторожно заглянула в комнату. Она увидела страшную картину. На кровати лежала Клавдия Михайловна, а над ней склонился мужчина с подушкой в руках, готовый эту самую подушку опустить ей на голову. Клавдия Михайловна сдавленно закричала, пытаясь вырваться.

— Ты что же делаешь, ирод! Что же вы творите! Я вам в матери гожусь! Я старый человек! — замахала она руками и ногами.

Но вразумляющие крики Клавдии Михайловны были услышаны. Со страшными ругательствами преступник накинулся на нее и начал душить.

Рая, словно разъяренная рысь, прыгнула на спину злодею, орудуя кулаками и крича во всё горло. Негодяй на секунду растерялся от неожиданности. Он отпустил свою жертву, но тут же набросился на Раю, пытаясь повалить ее на пол и навалиться сверху. Падая, Рая смахнула со стола старинную настольную лампу и этой медной штуковиной шарахнула бандита по голове. Их драка моментально прекратилась, он замер, с удивлением посмотрел на девушку застывшими глазами, затем взгляд его затуманился, и он мешком грохнулся на пол, не проронив ни звука.

Клавдия Михайловна с трудом села на кровати, держась за голову. Раиса выпрямилась и встала, держа лампу в руках. Неожиданно старушка страшно оживилась, замахала руками и что-то стала хрипло выкрикивать. Не понимая, что привело ее в такое возбужденное состояние, Раиса обернулась, но было поздно.

Второй бандит, вернувшийся с ядовитым лекарством, правильно оценил ситуацию и, грязно ругаясь, схватил Раю за волосы. Она попыталась вывернуться, но он несколько раз ударил ее и поволок из комнаты. В сенях он сильно стукнул ее головой о пол, у Раисы всё поплыло перед глазами, но она не потеряла сознание. Мерзавец достал нож.

— Откуда ты взялась, стерва?! Ну, что молчишь? Говори, гадина! Брата моего покалечила! Убью, тварь!

Он как-то незаметно дернул рукой, и Рая почувствовала, словно ее что-то кольнуло в бок. Он снова замахнулся, и она даже разглядела высоко поднятый нож. «Да на нем моя кровь!» — успела подумать она, прежде чем отключиться. В голове девушки мелькнуло банальное: «Вот и всё…»

И тут раздался просто оглушающий звук, и запахло порохом. И уже второй раз за сегодня Раиса увидела полное непонимание на лице мужчины, а еще расплывающееся кровавое солнышко у него на груди. Он тоже рухнул на пол, нож выпал из его ослабевших рук.

Раю затошнило, а затем и вырвало, и тут она уже почувствовала, как жжет у нее бок. Она обернулась и остолбенела от неожиданности. Там, словно статуя мщения, стояла Клавдия Михайловна, сжимая до боли в пальцах приклад ружья.

— Оружие моего мужа, — с трудом разлепила губы Клавдия Михайловна. — Раечка, ты вся в крови! Не двигайся, я позову на помощь!

— Возьмите… извините… — протянула ей бриллиантовую звезду-брошку Раиса и после этого потеряла сознание.

* * *

— Привет! Меня Рая зовут, — присела перед маленькой девочкой на корточки Раиса.

— Настя, — прошелестела девочка, опуская ресницы. — Я думала, что папа пришел…

— Нет, не папа… Посмотри, что я тебе принесла. Я не знала, что ты любишь, поэтому накупила разного… Вот, смотри! — Рая протянула малышке большой пакет. Тут тебе и конфеты, и шоколадные яйца, и соки полезные, и печенье, и фрукты.

Девочка безучастно смотрела на сладости.

— Я не хочу… Спасибо. А вы знакомы с моим папой? Он скоро придет?

— Я знакома… Он обязательно придет, как сможет… — не знала, что ответить Рая. — Возьми, съешь шоколадку! «Аленка»!

— Мне нельзя…

— Почему?

— У меня животик болит, — ответила Настя.

— Тошнит девочку всё время, что вы хотите? Сеансы химиотерапии, — ответила проходившая мимо женщина в белом халате.

— Я пойду? — Девочка подняла на Раису трогательные глаза.

— Не желаешь со мной поговорить или поиграть? — растерялась Раиса. — Хочешь, выйдем во двор? Там солнышко…

— Я устала, извините… — Девочка собралась уходить.

— Ты гостинцы-то…

— Давайте, не она, так другие дети покушают, — выручила Раису все та же медсестра, принимая пакет с гостинцами.

Настя вдруг взяла холодной ладошкой руку Раисы.

— Тетенька, вы, когда увидите папу, скажите ему, пожалуйста, что я его сильно люблю!

— Ты сама ему это скажешь, — ответила Рая.

— Мне девочка одна сказала, что я скоро могу отправиться на небеса, — доверительно зашептала Настя. — Но я не боюсь… Там меня ждет мама. А папу я могу не увидеть! Вы скажите ему, что я его люблю и сильно-сильно жду! Хорошо? — заглянула Настя в побледневшее лицо Раисы, словно убеждаясь, что та ее услышала, и медленно побрела по коридору прочь.

Сердце у Раисы от жалости сжалось до боли, возвращая ей память детства.

Больница, в которую попала Раиса, сияла чистотой. Стерильность и запах лекарств наводили на нее скуку и тоску. Очень сильно болели бок и сердце, ныла душа. Ее привезли в отделение с сильной кровопотерей, без сознания. Врачи долго боролись за ее жизнь, а в коридоре «держала за Раю кулачки» Клавдия Михайловна.

Сегодня ее перевели из реанимации в обычную палату. Не успела она освоиться на новом месте, как на пороге палаты появилась спасенная Клавдия Михайловна с тяжелой авоськой в руках. Была она, как всегда, прекрасно одета, только несколько встревожена. Она подошла к кровати Раисы, и та успела разглядеть на ее шее сине-красные кровоподтеки — следы рук злодея. Раиса стеснялась смотреть в глаза бывшей подопечной.

— Здравствуйте… — промямлила она, — Клавдия Михайловна. Проходите. Рада вас видеть.

— Здоровеньки булы, — улыбнулась посетительница. — Ну и напугала ты меня, девочка! Но теперь уже все страшное позади. Молодой организм, выкарабкаешься! Болит у тебя что? Как себя чувствуешь? Бледная ты что-то очень, Раечка…

В ее голосе было столько доброты, а во взгляде участия, что Раиса не сдержалась и расплакалась.

— Ты что?

— Вы мне мою бабушку напомнили… — всхлипнула Рая. — Хоть вы и разные совсем.

— Видимо, я просто первый человек после твоей бабушки, кто говорит тебе ласковые слова, — предположила Клавдия Михайловна.

— Я же вас обворовала! Вы сообщили в полицию? — спросила Рая.

— Не говори глупостей! Если бы ты не вернулась, то я бы уже с тобой не разговаривала! Кстати, а почему ты вернулась? Ты хотела отдать мне брошь?

— Нет… — честно ответила Рая. — Ирка, ну с которой я… мы вас вот…

— Понятно, — кивнула Клавдия Михайловна.

— Она призналась, что вас должны убить из-за жилья. Я не знаю, откуда у нее эта информация. Что, мол, драгоценности вам больше не пригодятся. Вы мне глубоко симпатичны, вы не сделали нам ничего плохого, вот я и решила вернуться, чтобы предупредить вас. А тут уже такое! — махнула рукой Раиса.

— Как же ты не испугалась ринуться в бой с взрослыми мужиками?

— Я не думала об этом… Вас убивали. Я сама не осознавала, что делала!

— Люди по-разному себя ведут в критических ситуациях, и ты проявила себя с самой лучшей стороны. Знаешь, я тебе хочу кое-что подарить, свою брошь, — протянула Рае коробочку Клавдия Михайловна. — Поймай свою звезду в жизни. Пусть тебе повезет и она принесет тебе удачу!

Вот тут-то Раиса растерялась окончательно.

— Нет, что вы! Не надо! Пожалуйста! Мне так неудобно! — покраснела она до корней волос.

— Говорю тебе, бери! Это моя вещь, и я вольна делать с ней всё, что хочу! Я решила подарить ее тебе. Можешь продать и купить себе машину или поехать путешествовать.

Рая сжала коробочку в руках.

— Брошь — очень дорогой подарок, я не могу ее принять. Если честно, это не я ее украла.

— Главное осознать… Я тебе ее дарю, странно звучит, но мне эта брошка на самом деле ни к чему. Не заберешь же всё с собой…

— Значит, вы и в полицию не заявили, — прошептала Раиса.

— Нет, конечно.

— А Ирка и Влад? Ну, мои… Они же вас обчистили. — Раисе было стыдно смотреть в глаза Клавдии Михайловне.

— Бог им судья, — ответила Клавдия Михайловна. — Я долго живу на свете, и сейчас с уверенностью могу сказать, что богатство далеко не самое главное в жизни. А вот те поступки, на которые идут люди ради него, это очень большой показатель того, куда эти поступки их приведут. Жизнь коротка…

— Значит, вы и на них не заявляли? — спросила Рая. — Но у вас такие вещи… такие дорогие. Теперь они пропали…

Клавдия Михайловна улыбалась. Она понимала, что приобрела гораздо более ценное, чем ювелирные украшения.

* * *

— Что я могу? — Валерий Николаевич, заведующий гематологическим отделением, развел руками. — Если бы в нашей стране был банк доноров, если бы государство выделяло на больных детей больше денег… — Он взял паузу и добавил уже более спокойно: — Если бы у этого ребенка были родители, и не просто родители, а состоятельные родители… — подчеркнул он. — Очень много «если бы да кабы»… А здесь мамы нет, родственников нет и, насколько мне известно, отец инвалид, да еще и уголовник.

— Он не уголовник, — поправила Раиса.

— Так он же в тюрьме! — удивился Валерий Николаевич.

— Он туда, насколько мне известно, попал в первый раз, — сухо ответила Раиса.

— А этого что, мало? Вы так говорите, словно он в театр или в зоопарк попал в первый раз. А попал он в тюрьму! И это в то время, когда его ребенку больше всего в жизни нужны помощь и поддержка.

— Так он ради дочери сел, — возразила Раиса, впрочем, понимая, что Валерий Николаевич уже настроился заранее возражать ей.

— А вам-то что? Вы кто? — спросил заведующий. — Или просто девочку жалко? Много тут таких… жалеющих… А мне что делать? Умирают наши маленькие пациенты без нужной помощи! А эту помощь мы не всегда физически и материально можем оказать! Замкнутый круг! — плюхнулся врач в свое кресло.

— А вы со мной так не разговаривайте! Я вам не давала никакого повода! Да, вы правы, мне жалко девочку! Я хочу точно знать не ее диагноз, я в этом всё равно ничего не понимаю, а именно то, что ей может помочь! — ответила Раиса, испепеляя его взглядом.

Заведующий несколько стушевался и сбавил обороты.

— Ну, извините… Вы влетели в кабинет без стука, даже не представились, заорали. Кем вы приходитесь Настеньке? А девочка она чудесная, разумная и очень терпеливая. Больные детки всегда быстро взрослеют… — вздохнул он и поёжился под строгим взглядом Раисы. — Лечение только одно — пересадка костного мозга, лучше в Германии. Там и доноры, и связь у нас с ними налажена. Есть русскоговорящий персонал. Стоит около двух — двух с половиной миллионов рублей.

— Гарантии? — спросила спокойно Рая.

— Ну, кто в таком деле даст стопроцентную гарантию? Но, вообще, шансы после операции на полноценную жизнь именно у Насти очень хорошие! У нее не самая злая форма рака! Просто острая форма, которая нуждается в немедленном лечении.

— Я поняла вас, — свела тонкие брови Раиса.

Заведующий выжидал.

— Я оплачу ее лечение завтра-послезавтра переводом на счет больницы. Это возможно? — спросила она.

— Конечно! Она вам кто-то? Родственница? — снова поинтересовался Валерий Николаевич.

— Я человек, который отобрал у этого ребенка последнюю надежду на выздоровление — ее отца. Это я засадила его в тюрьму за кражу в особо крупном размере, — ответила Рая. — Давайте реквизиты счета!

— А? Да… конечно! — кинулся к компьютеру Валерий Николаевич. — Вы не желаете ли пообщаться с Настенькой? Она, конечно, с трудом идет на контакт с чужими людьми, с незнакомыми, но потом…

— Зачем? — спросила Раиса, задавая этот вопрос больше себе. — Зачем мне с ней общаться?

— Затем, чтобы подружиться, — пожал плечами доктор, нажимая на значок «Печать», чтобы распечатать счет оплаты лечения.

— Подружиться… — как эхо повторила Рая. — Это было бы хорошо…

— Это такая радость — на закате жизни обрести молодую приятельницу, как ты… Родственную душу, — заявила Клавдия Михайловна. — Мы теперь с тобой словно породнились.

— Я это тоже чувствую, — согласилась Раиса.

После того как она выписалась из больницы, она стала часто навещать свою бывшую подопечную, а вскоре перебралась к ней насовсем.

Клавдия Михайловна, бывшая актриса, всю жизнь служила в театре. Она всерьез занялась духовным воспитанием Раисы, благо та впитывала все ее советы и наставления словно губка. Клавдия Михайловна учила ее этикету, хорошим манерам, правильному макияжу, показывала, как можно красиво укладывать волосы. Она занялась с ней актерским мастерством, помогала с изучением английского языка, и через год Раиса уже говорила довольно-таки сносно. Они ходили вместе в театр, кино, на выставки. Во многие театры Клавдия Михайловна доставала бесплатно гостевые билеты. Рая загорелась идеей театра, она просто окунулась совсем в другую жизнь, и эта жизнь ей очень нравилась. Она понимала, что одинокая Клавдия Михайловна нашла в ней родственную душу и вообще что-то разглядела в ней, Раисе, хорошее. Хотя свое прошлое Раиса не любила и старалась забыть. Рая захотела поступить в театральный, и теперь ее мечта обрела реальные черты.

— Я знала, что ты это скажешь… рано или поздно, — обрадовалась Клавдия Михайловна. — Я давно почувствовала в тебе артистическую жилку.

— Так я готовлюсь к поступлению? — сразу же решила брать быка за рога Раиса.

— Не в этом году, душа моя! Ты еще не готова! Лучше поступать на следующий год, а не то опозоришься. Тьфу-тьфу, не дай бог! — предостерегла ее Клавдия Михайловна.

И Рая, как бы ни хотела числиться студенткой театрального вуза, прислушалась к совету мудрой женщины. Клавдия Михайловна устроила ее помощницей режиссера, а в свободное время продолжала интенсивно ее готовить к поступлению. Она прекрасно знала, что делать, так как несколько лет назад сама сидела в приемной комиссии театрального училища.

Рая подготовила отрывок из Тургенева, басню, разучила танец. И вот через год, подготовленная старой актрисой, Раиса Юрьевна Сахарова была зачислена на первый курс училища. Она окунулась совсем в другую жизнь, и она, эта жизнь, ей безумно понравилась. Рая ни на секунду не забывала, что всем этим она обязана Клавдии Михайловне. Если бы не она, то Рая могла бы вместо театра оказаться в тюрьме. Она понимала, что и на ее друзей Клавдия Михайловна не заявила из-за того, чтобы и на Раису не попало подозрение в краже.

Раиса старалась помогать Клавдии Михайловне как могла. Ругалась, когда Клавдия Михайловна убиралась, возилась на кухне. Она по максимуму взвалила на себя все заботы по дому, по хозяйству, успевая и учиться. Крутилась Раиса как белка в колесе, но все эти хлопоты были для нее очень приятными. А каждый вечер она проводила в беседах с Клавдией Михайловной о жизни, об искусстве.

— Если бы вы знали, сколько вы для меня значите! Что вы для меня сделали! — призналась ей Раиса.

— Я знаю, — с доброй улыбкой отвечала ей Клавдия Михайловна. — Пойми, Раечка, что и ты для меня под старость как глоток свежего воздуха. Я словно ожила… Сама матерью не стала, надо было хоть усыновить ребеночка. А то ведь скоро уйду… Понимаю свою ошибку.

— Какой уход? Вы что? — испугалась Раиса. — Даже не думайте! Еще сто лет проживете! Я начну зарабатывать и обеспечу вам всё, что только захотите!

Клавдия Михайловна только головой качала. Она словно предвидела будущее. В скором времени ей был поставлен весьма неутешительный диагноз, и после курса химиотерапии она была отправлена домой.

Перед выпиской Рая посетила лечащего врача. Врач не стал ее утешать.

— К сожалению, заболевание зашло слишком далеко, опухоль неоперабельна. Курсом цитостатиков мы сдержали ее рост и даже уменьшили ее размеры, но дальше медицина бессильна… Когда придет конец, одному богу известно. Я думаю — через полгода. Теперь многое зависит от вас.

— А может быть, всё-таки стоит прооперировать, доктор? У меня есть деньги…

— Не в деньгах дело, — заверил ее доктор. — Пациентка неоперабельна, да и, вы извините меня, возраст уже… Люди не вечны, и каждый третий умрет от онкологии, — заключил он и трижды плюнул через левое плечо, чем совсем добил Раису и ее веру в медицину.

Рая старалась как можно больше времени проводить с Клавдией Михайловной, она сама колола ей обезболивающее и развлекала долгими вечерами.

— Я верю, что ты будешь счастлива и встретишь удачу, познаешь радость материнства. Ты обязательно поймаешь свою звезду! — были последними словами Клавдии Михайловны.

Клавдия Михайловна вскоре умерла, а на Раису навалилась страшная депрессия, мучившая ее более полугода.

* * *

С тех пор как Раиса видела Настю в последний раз, прошло два месяца. Девочка была отправлена за границу, прооперирована, пройден был непростой послеоперационный период, и Настю отправили домой, в Россию, опять в свою больницу, в отделение Валерия Николаевича. Именно туда ее и пришла навестить Раиса. Она уже поговорила с заведующим отделением и знала, что у девочки все прошло успешно и она должна идти на поправку.

— Курсов химиотерапии больше не будет… Но возникла иная большая проблема, — вздохнул Валерий Николаевич.

— Какая? — даже испугалась, вернее, снова напряглась Рая.

— Нет, не волнуйтесь! Не медицинская! Такая вот… человеческая… Я больше не могу Настю держать в отделении, я обязан ее выписать. А дети после такой операции словно хрупкие, стеклянные цветы. Им нужен особый уход, чтобы ни сквознячка, питание диетическое, строгий режим, никакой нервотрепки. Конечно, каждый любящий родитель, да еще пережив ужас болезни ребенка, сделает для него всё. Но у Насти-то родителей нет! Мне ее следует направить в отдел опеки, потом в детский дом. А что делать? А в детском доме какой уход? Никакого. Кто ее будет выхаживать после операции? Ума не приложу, что делать Нет ли у вас каких-нибудь мыслей на этот счет?

— Я как-то об этом не думала, — прошептала Раиса.

— У девочки шансы намного бы выросли, если бы ее отец, сидящий в тюрьме, подписал на нее отказную.

— Чем же это помогло бы? — удивилась Рая.

— Настю могли бы удочерить или оформить над ней опекунство. Может быть, ее бы взяли из детского дома в семью.

— Вы думаете, это лучший выход? — возразила Рая. — Девочка очень привязана к отцу. Мне кажется, это невозможно.

— Я не настаиваю, — кивнул Валерий Николаевич. — Думаю, жизнь сама подскажет, как быть дальше.

* * *

— Настенька, здравствуй, моя мышка! — Раиса вошла в палату к Насте, держа в руках подарки.

— Здравствуйте, тётя, — ответила серьезно девочка.

— А в тебе что-то изменилось! — посмотрела на девочку Раиса.

— Я повзрослела! Так всегда папа говорит, — ответила Настя. — Вы видели его? Передали мои слова?

— Нет, — отвела глаза Раиса, — но я обязательно его скоро увижу и всё-всё передам. Я помню.

— Хорошо. Мне очень скучно без него, и я не хочу в детский дом, — вздохнула Настя.

— Откуда ты знаешь про детский дом? Кто тебе сказал?

— Валерий Николаевич. Но это временно, пока папа не придет за мной, — пояснила Настя. — А кто вы — я знаю!

— Кто? — поинтересовалась Раиса.

— Вы фея! Мне Валерий Николаевич сказал, что вы — мой ангел-хранитель, но я-то знаю, что мой ангел-хранитель — это моя мама. А вы, значит, просто фея, которая мне помогла, — пояснила девочка.

— Ты себя как чувствуешь? — спросила Раиса.

— Сейчас хорошо… было вот немного плохо, но, если честно, я привыкла уже, — ответила Настя. — Так что… всё хорошо…

— А будет еще лучше! С каждым днем, вот увидишь, — заверила ее Раиса.

Перед кончиной Клавдия Михайловна успела составить завещание, по которому Раисе отходили квартира старушки и ее дача. Рая перевелась с актерского на сценарный факультет, так как еще с детства любила писать рассказы, и это у нее получалось. На актерском факультете отмечали ее весьма яркую внешность, но сама Рая вскоре осознала, что актерского таланта у нее маловато. Она с головой окунулась в учебу, дни пролетали незаметно, и Рая была довольна жизнью.

Вскоре по сценариям Раисы поставили два спектакля весьма солидные театры. Пришел успех. О ней узнали, о ней заговорили как о талантливом, подающем надежды молодом сценаристе, драматурге. У Раисы появилась куча поклонников и приятельниц. Снова пришла любовь.

Избранником Раисы стал ее однокурсник из интеллигентной московской семьи Павел Артемьевич Румянцев. Он и внешне был хорош, высок, статен, румян и… белобрыс! Когда они появлялись вместе, то повсюду слышалось: «Какая красивая пара!» Поженились они быстро и без помпы. Рая в глубине души мечтала о красивой и торжественной свадьбе, но затаила эту мечту. В конце концов, хотя у Павла были обеспеченные родители, но сам-то он был всего лишь студентом. К тому же Раиса не пришлась по душе своей свекрови, Анжеле Львовне. Та оказалась дамой прямой и без комплексов.

— Мы не для того растили нашего Павлика, чтобы он женился на какой-то вертихвостке без рода и племени! — заявила она. — Где он только тебя выкопал? Ты, говорят, бывшая актёрка?

— Вы же меня не знаете! — оторопела Рая от такого приема.

— Я навела о тебе справки! Ты детдомовская!

— Я в этом не виновата.

— А нам что с того? Я же не знаю, какая у тебя наследственность. Может, родители твои были алкоголиками и наркоманами! — завизжала Анжела Львовна.

— Да как вы смеете так говорить про моих родителей? Они погибли!

— Ну да, конечно. Отец геройски на Северном полюсе, а мать — исполняя интернациональный долг.

— Как вы смеете!

— А я говорю, что думаю! Не пара ты моему Павлику! Я все про тебя знаю! Гулящая ты! Сколько у тебя парней до моего сына было? Ты же со всеми спала!

— Простите, но я больше не могу разговаривать с вами в таком тоне, Анжела Львовна. Не понимаю, что вы на меня набросились? — ответила Рая.

— Ах, не понимаешь? Павлик нам рассказывал, что совершенно посторонняя женщина тебе завещала квартиру и дачу. Это с каких-таких кренделей? Авантюристка ты! Проходимка! Теперь до нашей квартиры добираешься? Нас с отцом Павлика уморишь, а сама пропишешься на нашей жилплощади!

— Да в чем вы меня обвиняете?! Как такое только в голову может прийти? — побледнела Рая.

— Не дождешься! — брызгала слюной Анжела Львовна.

Естественно, при таком отношении не могло быть и речи о каком-либо общении Раи с родителями Павла. Они стали жить у Раисы. Павел постоянно нервничал, и особенно это чувствовалось, когда он приходил от родителей. Рая понимала, что его там настраивают против нее, что Анжела Львовна не сдается и никогда ее не примет.

— Внуки появятся, примет, — не очень уверенно успокаивал ее Павел.

И вот эта фраза тоже стала ключевой, потому что Раисе никак не удавалось забеременеть. А когда она посетила врача, то расстроилась еще больше. Врач, проведя полное ее обследование, дал заключение, что у Раи не может быть детей. Хроническое переохлаждение в детдоме дало свои плоды и наградило ее бесплодием. Павел очень расстроился, Раиса не стала от него ничего скрывать, так как была человеком добрым и открытым. Но он поддержал и утешил ее и открылся для нее с иной стороны. Раиса поделилась с ним своими мечтами о приемном ребенке. Павел не сказал категорично «нет», но попросил дать ему время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

Раиса летала словно на крыльях любви, и в творчестве у нее наметился подъем. По ее сценарию начали снимать полнометражный фильм. Ей прочили большой успех. Раиса полностью растворилась в творчестве, проводя все свое время на съемках и в монтажной, где монтировали отснятый материал. Она думала, что теперь ее жизнь до конца дней будет наполненной и светлой, а горе и печали станут обходить ее стороной, но, увы, так не бывает…

* * *

— Как ты мог, Паша? Как мог… — повторяла Раиса, не понимая, почему она не может дышать, а из горла не идет звук.

Сказка о любви, о верности разрушилась у нее прямо на глазах. Она застала своего мужа в постели с начинающей артисткой.

— Рая… Я давно собирался тебе сказать… — залопотал Павел. — Прости, неловко получилось… Дело в том, что Инга беременна… — Он махнул в сторону кровати рукой.

Рая долго приходила в себя после предательства мужа. В конце концов она сделала вывод, что семейная жизнь — это не для нее. Осчастливить любимого мужчину ребенком она не могла, снова поверить в мужскую преданность — тоже. И с возрастом она все больше разочаровывалась в мужчинах, они ей перестали нравиться и внешне. То нос не тот, то живот большой, то лысина…

Правда, в маленьких любовных радостях она себе не отказывала — любовников у нее было хоть отбавляй.

Затворницей Раиса не стала, она частенько выбиралась с подругами в театры, на выставки, посещала салоны и ночные клубы. В одном таком заведении она познакомилась с молодым человеком, который сначала передал ей через официанта букет роз, а затем бутылку дорогого шампанского. Когда Раиса приняла подношения, он пригласил ее на медленный танец. Подружки завистливо вздыхали — надо же какое счастье привалило!

Рая, ведомая в танце умелым партнером, смотрела в его темно-зеленые глаза, и маленький ручеек надежды на женское счастье снова возник в ее душе. Незнакомец был очень хорош собой: густая шевелюра, обаятельная улыбка, умный взгляд и спортивная фигура. Пользовался он дорогим парфюмом и прекрасно вел в танце.

— Я Александр. Я вас сразу же приметил, вы очень красивая женщина. А вас как зовут?

— Меня? Раиса.

— Я надеюсь, мы обменяемся телефонными номерами? Я бы хотел увидеть вас еще раз…

— Вы женаты? — спросила Раиса, расставив все точки над «i».

— Я не женат, — ответил Александр.

Он повел себя как джентльмен, проводил ее домой и не стал набиваться в гости в первый же день знакомства. Только на прощанье поцеловал ей руку и удалился.

Рая поднялась в квартиру, положила на тумбочку сумочку и посмотрела в зеркало — счастливая дурочка с румянцем на щеках. И тут ее бросило в жар. Брошка! Ее бриллиантовая звезда, которая сияла на платье, пропала! Она должна была принести ей удачу. И вот тебе… Раиса заподозрила, что она не потеряла брошь, а ее у нее украли. Господи, этот невесть откуда взявшийся красавец, шампанское, танцы-обжиманцы…

С замиранием сердца Рая набрала номер Александра, который он ей оставил, и ее страшная догадка подтвердилась.

— Слушаю вас, — ответил ей женский голос.

— Будьте любезны, могу я поговорить с Александром? — спросила Раиса, не веря в удачу.

— Каким Александром? Это мой телефон! Вы не туда попали! — заявил женский голос и отключился.

Последняя надежда ускользнула как песок сквозь пальцы.

Всхлипывая, Рая позвонила подругам, с которыми веселилась в клубе. Подруги, несмотря на поздний час, сразу же приехали и защебетали:

— Нет, вы подумайте, какой подлец! А с виду такой приятный молодой человек! А ты-то хороша — нацепила такую дорогую брошку! Кого в ночном клубе ты захотела ею приворожить? Ворюгу? Это же провокация с твоей стороны, форменная провокация! Тут и не захочешь, а станешь вором! Такой соблазн! На черном платье звезда с бриллиантами. Но каков мерзавец! Надо срочно в полицию. Надеюсь, ты не будешь тянуть с заявлением?

— Мне эта вещь очень дорога, и я не хочу, чтобы он еще кого-нибудь обокрал! Конечно, я пойду в полицию! — Раиса была настроена решительно.

— Да он наверняка какой-нибудь брачный аферист! — поддержали ее подружки. — С такой-то внешностью и подходцем донжуанским! Даже тебя — нашу Снежную королеву — пленил за один вечер! Нет! Это настоящий мастер!

Рая слушала подруг, прекрасно понимая, что за сочувственными словами подруг скрывается обыкновенная банальная женская зависть. «Мол, а что ты думала, красотка? Что ты самая обаятельная и привлекательная из нас? Ты себя-то в зеркале видела? Вроде не девочка уже… Соображать должна… Думаешь, увидел тебя красавец и обомлел? Ты сама-то в это веришь? Клюнул он не на тебя, дорогая, а на твою замечательную брошку! Спускайся с небес на землю, принцесса!»

Раиса уложила подруг у себя спать, а наутро отправилась в полицию.

Прочитав ее заявление, полицейский Петр Павлович Рыжов поднял на нее глаза, в которых явно читался вопрос: «Ну, и что тебе от меня нужно? Много вас, великовозрастных дурынд, попадаются на крючки мошенников».

А вслух лейтенант произнес:

— Вы бы это… поаккуратнее, и на сайтах знакомств тоже… Вы, дамочка, далеко не первая и даже не десятая… Очень много похожих случаев, и заявлений — горы. Посмотрите, пожалуйста, нашу базу аферистов подобного толка. Нет ли у нас вашего красавца?

Раиса целый час рассматривала противные мужские морды, но «своего красавца» так и не обнаружила.

— Ну что ж… — вздохнул лейтенант. — В списках не значится. Это усложняет дело. Хочу сразу сказать: дело — труба…

— Висяк? — уточнила Раиса.

— Угу. Глухарь. Именно он, родимый! — кивнул Рыжов, даже не пытаясь ее обнадежить. — Зайдите через недельку-другую…

* * *

— Нет! Нет! Нет! — неслись крики по больничному коридору. — Мой папочка не мог от меня отказаться! Я не пойду! Он меня не бросил! Папочка! Папочка! Я буду тебя ждать! Я не пойду! А-а-а! — вопила маленькая девочка.

— С утра такая истерика! — развел руками заведующий отделением Валерий Николаевич. — Как только узнала, что ее забирают в семью.

— Давайте я попробую ее успокоить, — предложила Раиса.

— Мне кажется, это бесполезно! Она просто упёрлась и никого не слушает!

— И всё же я попробую! — Раиса решительно вошла в палату.

На больничной койке горько плакала в мокрую от слез подушку Настя.

— Привет! — улыбнулась Рая.

Настя подняла зарёванную мордашку и шмыгнула носом.

— Здравствуйте… — Она прерывисто вздохнула, утирая ладошками мокрые щеки.

— Настенька, ты почему так горько плачешь?

— Меня хотят… отдать… чужим… — Глаза девочки снова наполнились слезами. — Папочка не найдет меня! Сказали, что он отказался от меня! — рухнула снова лицом в подушку девочка.

Рая присела рядом с ней на кровати. Она погладила малышку по растрепанным волосам, взмокшим от долгого крика, и спросила:

— Котеночек, ты веришь мне?

— Я верю, — кивнула Настя, — верю… Вы хорошая.

— Вот и хорошо, — ласково улыбнулась Рая. — Успокойся, милая… Не стоит так расстраиваться. Послушай, а не хотела бы ты некоторое время пожить у меня?

— У вас? — Глаза у девочки загорелись. — Это мой папа вас попросил? Вы же видели его? Вы же сказали ему, что я его люблю?

— Ты не ответила на мой вопрос, — ушла от ответа Рая и тут же покачнулась, потому что Настя повисла на ней, вцепившись руками и ногами с радостным криком:

— Я знала! Я знала, что папочка не бросил! Он помнит меня! Он любит меня и мою мамочку, и всегда будет любить, что бы ни случилось! Он занят, он просто не может прийти!

— Ну, вот и славно! Вот и решено! — погладила ее по голове Рая и посмотрела с победоносным видом на заведующего, появившегося в палате. — Ну, вот… Готовьте нас к выписке.

— Да вы и правда волшебница! — развел он руками.

* * *

— Господи, я не думала, что когда-нибудь увижу ее! — прошептала Рая, приложив руки к груди.

— Ну вот, всегда так! Полиция ничего не сделала — плохая! А сделала — так это случайно! Нашла преступника — опять никто не верит! Вот ваша брошка, в целости и сохранности! Есть еще честные люди! По вашему описанию и фото были оповещены ломбарды, и вот один из владельцев ломбарда ее сразу опознал, сообразил, что сказать клиенту. Мол, такой большой суммы наличными у него сейчас нет и он снимет деньги завтра с банковского счета. Они назначили встречу на следующий день в шесть часов вечера, и уже к этому времени клиента, принесшего брошь, ждали полицейские. Надо отметить, что гражданин Мазуров не сопротивлялся и сразу во всем признался, — сообщил лейтенант Рыжов. — Это он? — спросил Рыжов, выкладывая перед Раей фото, явно сделанное после задержания. — Думаю, что вы его узнаете. Есть запротоколированное признание, что именно Мазуров украл эту дорогую вещь у вас. Но я обязан провести процедуру опознания.

Рая посмотрела на фото преступника в профиль и анфас. Неприятный холодок побежал у нее по спине. На нее смотрел знакомый из ночного клуба, на обольщение которого она так легко повелась. В один вечер развел ее как малолетнюю дурочку. А уж при своей внешности и статусе Раиса была избалована мужским вниманием и даже не предполагала, что может стать такой легкой добычей. Конечно же, это был удар по ее самолюбию. И вот наступил час расплаты. Она смотрела в его бледное и какое-то то ли потерянное, то ли озабоченное лицо и не чувствовала к нему ничего, кроме презрения. Красивые глаза, губы, нос…

— Он… это… специалист по женщинам? — с ноткой презрения спросила Раиса.

— Нет! Как ни странно, он ни разу не попадался по этому профилю! — рассмеялся Петр Павлович. — Но тоже ничего специальность! Он у нас фокусник!

— Что? — не поняла Раиса.

— Фокусник! Самый настоящий! Работает в ночном клубе «Полночь» со своей программой. Это проверенные сведения. Так что его талант — ловкость рук. Этот гражданин уже привлекался. Брошь вам обязательно вернем после суда. Думаю, что это будет скоро, преступник во всем сознался и получит заслуженное наказание.

— И сколько ему дадут? — поинтересовалась Рая.

— Да кто же его знает! Я не судья! Учитывается все… Надеюсь, вы не собираетесь его прощать?

— С какой стати? — фыркнула Рая.

— Так такое преступление тянет от двух до пяти лет. Вор должен сидеть в тюрьме! — сообщил лейтенант и посмотрел на брошку. — Ишь, на какую вещь позарился… Если не секрет, откуда у вас такая красота?

— Не секрет, конечно. Это наследство, — ответила Раиса. — Одна очень хорошая женщина мне оставила. Она мне напророчила, что эта вещица принесет мне удачу.

— Хороша удача! Проходите сначала как потерпевшая, а затем как свидетельница, — ухмыльнулся Петр Павлович.

— Да уж… — выдавила улыбку Рая.

— Но все хорошо, что хорошо закончилось! Подпишите вот здесь и можете быть свободны! Встретитесь со своим красавцем в суде!

«С удовольствием бы не встречалась с ним никогда в жизни», — подумала Раиса.

На суде она увидела этого господина во второй раз в жизни. Он сидел, опустив голову. Мазуров, действительно, все признал, попросил у Раисы прощения и попросил суд о снисхождении, потому что на преступление его толкнула тяжелая болезнь его малолетней дочери. Он попросил оставить его на свободе, чтобы помогать своему ребенку, однако суд счел это обстоятельство смягчающим, но не освобождающим полностью от ответственности. Преступление было совершено, он сам в этом признался, и за это надо было ответить. «Что бы было, если бы мы все решали свои финансовые проблемы с помощью воровства, краж, разбоев и убийств?» — спросил судья. Преступившему закон дали два года и четыре месяца в колонии общего режима.

Кстати, он наврал, представившись Александром. Звали этого негодяя Артур Тимурович Мазуров. Рая ушла из суда с камнем на сердце.

* * *

— Вот это твоя комната, — сказала Раиса Настеньке, обведя рукой пространство.

— Какая огромная… — ответила девочка.

— Это тебе так кажется после больничной палаты, — объяснила Раиса. — Проходи, располагайся.

Перед тем как забрать девочку к себе, она сняла двухкомнатные просторные апартаменты с большой общей гостиной с минимумом современной мебели. Она не решилась везти Настю в загородный дом. Сейчас всё цвело, а у девочки была аллергическая предрасположенность. Доктор сообщил Рае, что хотя лечение девочки и прошло успешно, но иммунитет у нее очень снижен и ей надо находиться в домашних условиях, приближенных к стационарным, то есть просторных и чистых. Должны быть стерильность, ежедневная влажная уборка, минимум текстиля в доме — он собирает микробы, пыль и грязь. Вот Раиса и сняла эти апартаменты.

— Настенька, тебе нравится твоя комната? Смотри, вот игрушки, книжки. Куклы, в основном, пластмассовые. Так надо. Мягкие игрушки — это пылесборники. Если ты еще что-нибудь захочешь, мы это купим в магазине, хорошо?

— У меня был огромный, мягкий мишка, — серьезно сказала Настя. — Я его часто вспоминаю. Он потом куда-то делся.

— Когда нам разрешит доктор, я обязательно тебе куплю большого медведя.

— А это когда будет? — поинтересовалась Настя.

— Я не знаю, Настенька, может, через год. Но этот год мы проведем точно весело и позитивно и выйдем окончательно из болезни и грусти.

Раиса с замиранием сердца смотрела, как маленькая девочка с удивленными глазами стала осторожно осматриваться в своей комнате. Аккуратно брать с полки игрушки и так же аккуратно ставить их на место. Бледное личико девчушки озарилось улыбкой.

— Здесь как в комнате принцессы. Мне так все нравится! Спасибо, тетя!

И дальше началась их, как и запрограммировала Раиса, счастливая и светлая жизнь. Рая стала брать работу на дом, но это не было особенно сложно. Ведь сценарии можно писать и на диване. Она так привязалась к Насте, что оставаться дома для нее стало самым приятным делом. Они играли, Рая много читала Насте, они рисовали, что-то мастерили. По утрам выходили на улицу, гуляли, правда, стараясь не общаться с другими людьми и детьми. Регулярно Настя посещала доктора и проходила обследование. У нее явно было улучшение, и теперь Рая четко осознавала, что ее счастье зависит от этой маленькой хрупкой девочки.

* * *

— Какие люди в Голливуде… — развел руками высокий, слегка полноватый, но очень приятный и респектабельный мужчина, вальяжно сидевший в удобном кресле у себя в кабинете.

Рая смотрела на господина Румянцева, своего бывшего мужа, и удивлялась сама себе. Впервые в жизни она не испытывала никаких чувств. Такое было впервые. Была любовь, ревность, обида, злость… что угодно. А сейчас она честно смотрела ему в лицо и не чувствовала ничего, кроме понимания, что этот человек когда-то был ей близок, когда-то был ее мужем, и когда-то она ставила на него высокие ставки, но эти ставки не оправдались. И кто в этом виноват? Она? Нет… Меньше фантазировать надо было. Он? Нет… Румянцев — обыкновенный человек, не чуждый ошибок. Он мог чего-то не понимать и воплощать в жизнь свои желания, которые вполне могли расходиться с желаниями Раи.

— Привет! — поздоровалась она. — Как поживаешь?

— Нормально всё… — несколько растерялся Павел. — Я вот хотел тебе позвонить, но всё как-то дела… — отвел он глаза.

— Или совесть? — предположила Раиса. — Да ладно! Я не ссориться пришла!

— Ничего! Можешь всё мне высказать! Я готов! — засмеялся он. — Выглядишь потрясающе! В тебе прямо вот что-то появилось новое! Какой-то свет, словно изнутри!

— Спасибо! Ты тоже ничего… только… — прищурилась Раиса.

— Что?

— Раздобрел немного!

— Это есть! — улыбнулся Паша. — Жена хорошо кормит.

— Поздравляю. Как семья? Ребенок?

— Все хорошо. В первый класс вот идем, — снова смутился Павел.

— Уже? — удивилась Рая, задумываясь. — Время-то летит…

— Ты извини меня, Раечка… — опустил голову Павел. — Я всё себя корю…

— В чем? — удивилась она.

— Я так счастлив, я люблю, я любим, у меня ребенок… Но как вспомню, что я бросил тебя так подло… Да! Назовем вещи своими именами — подло! Я оказался слабым… Извини.

— Тебе неудобно, что ты счастлив, а я нет? Но, Павел, кто тебе сказал, что я несчастлива? Не волнуйся, у меня все хорошо. Честное слово, сними с себя этот груз… Я тебя не люблю, наш брак был ошибкой. Мы бы всё равно не были вместе. Я не держу на тебя зла.

— Честно? — улыбнулся бывший муж.

— Зуб даю, — кивнула Рая.

— Ты замужем? — поинтересовался Павел.

— Нет.

— Почему?

— Это не повод думать, что я несчастлива, — рассмеялась Раиса. — У меня к тебе разговор. Я взяла ребенка. Ты мне поможешь?

— Вот это да! Ну, садись. Чаю хочешь? Давай поговорим…

— Я пришла, Паша, к тебе не просто так. Мне нужна помощь, — честно сказала Раиса, глядя на бывшего мужа.

— Помощь? Да, конечно! Все, что угодно! — засуетился он, вздохнув с облегчением.

— Мне не нужны деньги, — сразу же пояснила Раиса.

— Рая, говори! Не тяни…

— Ты же теперь крупный общественный деятель… — прищурилась Раиса, опуская момент, что именно высокопоставленный тесть новой жены двинул его наверх.

— Ну, я стараюсь соответствовать, — вынужден был согласиться бывший супруг.

— Я хотела бы кое-что получить от одного владельца ночного клуба, — сказала Рая.

— Что именно? — удивился Павел.

— Это тебе не интересно. Конфиденциальная информация. Мне просто надо выйти на него.

— Что за клуб?

— «Полночь».

— Ну расскажи хоть что-нибудь, — попросил Павел.

— Одна маленькая девочка фактически все свое детство провела взаперти.

Паша вытаращил на нее глаза.

— Я имею в виду, из-за болезни… Из-за снижения иммунитета она вынуждена сидеть в четырех стенах.

— Я понимаю, — кивнул Павел.

— А какое детство без веселья, без друзей, без цирка? — спросила Раиса. — Я хочу, чтобы у моей девочки тоже было детство, были яркие воспоминания. Не только боль и одиночество, но и веселье и смех, — пояснила Раиса.

— Что для этого надо? — спросил Павел.

— Я хочу с твоей помощью арендовать цирк для нее одной. Она будет сидеть на удобном месте, не так близко от арены, и наблюдать за представлением. Я хочу, чтобы это было полноценное, настоящее цирковое представление.

— Ого! — задумался Паша. — Ну, хорошо, ради тебя, я думаю, это можно устроить. Когда ты хочешь?

— Когда ты сможешь, но у девочки двадцатого июля день рождения. Я хотела приурочить.

— Я тебя понял. Я поздравляю тебя! Ты — молодец! Дети — это все! Я рад за тебя! Ты сильная женщина! — вполне искренне сказал Павел.

— Это временно… так получилось, что я сейчас в ответе за эту девочку, но я хочу, чтобы ей было хорошо.

— Я выполню твою просьбу, — пообещал Павел, и по нему тоже было видно, что он сбросил груз с плеч.

«Иногда лучше посмотреть человеку, которого считаешь врагом, в глаза, возможно, он и не враг вовсе», — подумала Раиса.

* * *

— Ну, здравствуйте, госпожа Сахарова! — Явно молодящийся мужчина приветственно встал ей навстречу. — Павел Артемьевич очень просил меня оказать вам всяческое содействие! Но не знаю, зачем я понадобился столь прекрасной женщине? Неужели сегодня и на моей улице будет праздник? Неужели вы к нам хотите устроиться на работу? — Он кокетливо поправил шелковый галстук-бабочку.

— Вы льстец, Игнат Прокофьевич, — улыбнулась Раиса, подавая директору ночного клуба «Полночь» руку, как оказалось, для поцелуя и легкого, интимного рукопожатия.

Кабинет у Игната Прокофьевича соответствовал названию детища. Черная мебель, темная, дорогая кожа и глухой потолок — «звездное небо». Хрустальная, низко висящая люстра и хрустальные канделябры.

— Чай, кофе, вино? — предложил директор.

— А давайте красного сухого вина… — вдруг неожиданно предложила Раиса.

— А вот это дело! — горячо поддержал ее Игнат Прокофьевич и нажал кнопку связи с секретаршей.

Через пять минут у него в кабинете уже была откупорена бутылка вина и разлита по бокалам. Также были принесены виноград, яблоки и шоколадный торт.

— За знакомство! — поднял бокал директор клуба.

— Чин-чин.

— Рассказывайте, какие у вас ко мне вопросы, — откинулся на спинку кресла Игнат Прокофьевич.

— Я хотела бы узнать о вашем сотруднике… фокуснике Мазурове, — сказала Раиса.

— Артуре? Господи, вы что — следователь?! — ахнул Игнат Прокофьевич.

— С чего вы взяли?

— Ну как же… Интересуетесь… А Артурчик в тюрьме вроде… — пожал плечами директор.

— Нет, я не следователь. Я, скорее, потерпевшая сторона. Но вы обещали мне ответить на вопросы…

— Конечно, конечно, Раечка! Извините! Рот на замке! — произвел соответствующий жест Игнат Прокофьевич.

— Я бы хотела все узнать об этом человеке, все, что знаете.

— Ну хорошо… Артур — очень хороший парень, безотказный, добрый… Ничего плохого о нем не могу сказать. Никогда не был ни в чем замечен… Если вы имеете в виду криминальное. Он был профессиональным акробатом, воздушным гимнастом, много лет проработал в цирке, объездил всю Европу. Он организовал свою труппу, женился, у Артура родилась дочка, но случилась трагедия — при родах умерла его жена. Но беда не приходит одна. Его гимнастка зацепилась чем-то под куполом цирка, он сам полез ее спасать, девушку отцепил, а сам сорвался и разбился. Подробностей я не знаю, но речь шла о том, чтобы он просто выжил. Он получил инвалидность, воздушным гимнастом, конечно, работать больше не смог. Но цирковые люди своеобразные, талантливые, часто овладевают параллельными специальностями. Артур неплохо жонглировал и показывал кое-какие фокусы. А сейчас ему пришлось развить в себе талант иллюзиониста. Ему надо было поднимать ребенка. Он работал у меня в клубе больше двух лет на очень высоком, профессиональном уровне. Зрители всегда были в восторге и провожали его бурными апплодисментами! Всегда бодро так, на подъеме, на кураже, с улыбкой! Только нам было известно, как ему это все дается. Все время на обезболивающих, — задумался Игнат Прокофьевич. — Оно и понятно… Спина, травма позвоночника. А потом… — Он резко наклонился и налил себе бокал вина, а затем махнул его залпом. — Мне не очень приятно об этом говорить, но раз уж обещал, расскажу все как на духу… Я чувствую и свою вину в том, что в дальнейшем случилось с Артуром. Ой, извините… Я не налил вам… Сейчас исправлюсь. Просто не знаю, бывает же такое? Все несчастья на одного человека. И жена умерла, и сам покалечился, и ребенок тяжело заболел… Просто «фатализм-катаклизмус» какой-то! Артур стал бешено искать деньги. В кредите ему сразу отказали во многих банках, так как он был инвалид, по идее, он вообще работать не должен был. Друзья собрали что-то, но этого не хватало. Он просил денег и у меня, но я отказал, — нервно повел плечами Игнат Прокофьевич. — Все так сложилось нехорошо! На меня как раз налоговая наехала. Сам влез в строительство… Да и не хотел я… Инвалид. Чем он отдавать собирался? Не дал, — снова сконфузился директор, — но бог меня наказал. У меня потом сын-балбес машину разбил и влип в неприятности. Сейчас на адвокатов больше потратишь. Да еще дачу подпалили! А перед глазами все Артур стоял, думаю теперь, что надо было помочь… Вот от отчаяния он, наверное, и пошел на какую-то там кражу в особо крупном… Женщину охмурил.

— Ага, меня! — кивнула Раиса.

— Серьезно? — рассмеялся Игнат Прокофьевич. — Надо же! А во вкусе Артуру не откажешь! Я бы за вами приударил даже без кражи! Женщины вообще очень сильно реагировали на Артура. Многие в клубе хотели с ним поближе познакомиться, но ему не до этого было, только о дочери и думал. Говорил, что не хочет мачеху своему ребенку. Так расскажите, как соблазнял? — спросил директор.

— Спасибо, я узнала все, что хотела, — ответила Рая, поднимаясь. — Теперь давайте обсудим еще один вопрос. Я хочу арендовать цирк…

* * *

— Мазуров! На выход! К вам посетительница!

За Артуром лязгнула тяжелая железная дверь, он двинулся по тюремному коридору, недоумевая, кто может прийти к нему на свидание. Друзей было мало, и все они давно жили за границей, родственников не существовало.

В тесноватой комнате его ждала высокая, стройная женщина с пышными светлыми волосами. Темное элегантное платье оттенял кружевной воротничок. Благоухание ее духов заполнило все помещение, а красивые глаза словно озаряли все вокруг. Артур сразу ее узнал. Он опустил голову и сел за деревянный стол.

— Привет.

— Здравствуйте, Александр, — ответила Рая, садясь напротив.

— Пришла позлорадствовать? Ты же знаешь, что меня не Александром зовут, — криво ухмыльнулся Артур.

— Ой, извините! Это я так, по привычке… Вы мне Александром представились, так что не обессудьте.

— Видимо, он был незабываемым для вас… вечер, — сострил Мазуров, обращаясь к ней то на «ты», то на «вы».

Раиса поежилась.

— Ну, это сильно сказано, и я бы на вашем месте не нарывалась…

— А чего вы… ты заявилась? Пострадавшая… — снова смерил он ее презрительным взглядом.

— А с каких щей вы так меня ненавидите?! — вдруг вскинулась Раиса. — Я что вам сделала?

— Это я не тебя, это я себя ненавижу. Это я оказался конченым идиотом, раз не смог помочь самому дорогому мне человеку, — ответил он.

— Лирику оставь при себе. Я здесь для того, чтобы ты подписал отказную от ребенка, — сказала Рая.

Возникла гнетущая пауза, которая и так в этом замкнутом пространстве с решетками на окнах давила тяжким грузом.

— Ты в своем уме? Это невозможно. Этого никогда не будет! Я люблю свою дочь больше жизни. Она — единственное, кто у меня есть, — ответил Артур, и выглядел он при этом совершенно серьезным.

— Это как раз и возможно, — поджала губы Раиса, — если вы любите свою дочь, то вы это сделаете…

Им предстоял долгий разговор. А после Рая на всю жизнь запомнила боль и отчаяние на лице Артура, когда он подписывал бумаги. Ему было так плохо, что это почувствовала и она — совершенно посторонний и негативно настроенный человек. Потом он встал и постучал в дверь.

— Заберите меня отсюда! Свидание окончено!

Раиса какое-то время сидела и смотрела на подписанные, казалось так легко, бумаги, которые почему-то были тяжелыми, словно камни.

* * *

— Какой странный запах… — смотрела по сторонам во все глаза Настя.

— Это запах цирка. Так пахнут животные, — объяснила Раиса.

— Цирка… — как завороженная повторила Настя. — Можно снять маску?

Раиса заговорщически ей подмигнула.

— Сегодня можно всё! Сегодня твой день рождения! Садись и наслаждайся представлением! Сегодня всё для тебя!

Раиса сама с удовольствием наблюдала за работой воздушных гимнастов, клоунов, акробатов. Но еще больше ей нравилось наблюдать за Настей. Она смотрела с таким восторгом, в ее глазах отражались огни цирка, а в ее смехе все старания клоунов и дрессированных животных. А потом они пошли в буфет и съели по два пирожных с соком.

— Сегодня такой хороший день, — сообщила ей доверительно Настя. — Я столько увидела!

— Ты счастлива? — спросила Рая, обнимая ее.

— Я очень счастлива, но не совсем… — ответила Настя. — Если бы с нами был папочка, то это было бы совсем.

— А теперь мы поедем домой, я, как всегда, прочитаю тебе сказку и поцелую на ночь, — обняла малышку Рая.

— Поехали скорее! — прижалась к ней Настенька.

* * *

— Вы издеваетесь надо мной? Что значит «хочу забрать заявление»? Хочу — подаю, хочу — заберу?! — возмущался лейтенант Рыжов. — Мы что, в детском саду? Потом, что значит «забрать»? Если бы еще можно было как-то урегулировать до суда, а так — суд уже прошел, человек сидит. Вы в своем уме? Вы за свои слова отвечаете, гражданка?

— Я просто пересмотрела свое отношение к этой краже, — покраснела Раиса, понимая, в каком глупом положении она оказалась. — Виновный вовсе не виновен… Так сложились обстоятельства.

— Это все знают! Суд это учел как смягчающее обстоятельство, — заверил ее работник органов. — А если вы сейчас решите заявить, что гражданин Мазуров не крал брошь, а вы ее ему подарили, так учтите, что сами сядете за лжесвидетельство. Нельзя вводить суд в заблуждение! Так что я на вашем месте был бы более осмотрительным! — предостерег лейтенант Раису. — Бабы всегда так! Сначала сажают своих мужей, затем жалеют! — вздохнул он.

— Он мне не муж! — возмутилась Рая.

— Да кто вас разберет? Хотите совет? Наймите хорошего адвоката, он хоть грамотно что-то посоветовать сможет.

— Я воспользуюсь вашим советом, спасибо, — ответила Раиса и скрылась за дверью.

Комната для свиданий не стала за это время ни больше, ни светлее, а вот Артур выглядел бледнее, и под глазами у него пролегли темные круги.

— Вы? Опять? — удивился он. — Что на этот раз подписать надо? Продать вам свои органы? Знаете, я с удовольствием, только боюсь, что мои органы могут подвести их нового обладателя. Барахлят они у меня…

— Я вам фотографии принесла. — Раиса села на стул и открыла сумочку. — Вот, пожалуйста… Это Настя… Это вот она на дне рождения. Это вот комната, в которой она живет. Это ксерокопия заключения врачей, что Настя идет на поправку.

Артур молча опустился на стул и принял от нее пачку снимков. Он начал медленно рассматривать каждую фотографию…

— Она у вас? — спросил он изменившимся голосом.

— Да, — кивнула Рая, заметив, как у него задрожали руки, и добавила: — Она очень любит вас и ждет. Настя знает, что вы ее не бросили, что просто пока не можете прийти, что папа ее любит и всегда будет любить.

— Спасибо. — Артур был потрясен. — Вы столько сделали для Насти. Почему?

— Странный вопрос… Малышка оказалась в очень непростой ситуации.

— Я причинил вам зло, — сказал Артур.

— Настя не сделала мне ничего плохого. И так получилось, что любящим взрослым человеком рядом с маленькой девочкой оказалась я. У меня не было других вариантов. Не волнуйтесь, с вашей дочерью все в порядке. И когда вы выйдите… вы снова будете вместе. Ну, а пока… Вам придется смириться с тем, что она живет у меня.

— Спасибо вам, Раиса. Можно вас так называть?

— Конечно, можно. А вас я тоже могу называть Артуром?

— Прошу меня извинить…

— Ладно, я пойду, — встала Раиса.

— Я могу оставить себе фото Настеньки?

— Это ваши снимки…

Раиса подошла к двери.

— Рая, — остановил ее голос Артура.

— Да? — Она повернулась к нему.

— Вы не навестите меня еще раз? Принесёте мне новые фотографии… Настю я пока видеть не могу, чтобы она не запомнила меня… таким…

Раиса задумалась и потом ответила:

— Хорошо, приду. До свидания.

* * *

Прошло много-много месяцев.

Раиса знала, что когда-нибудь этот момент наступит. И вот раздался звонок в дверь, и на пороге ее квартиры появился Артур Мазуров с букетом и большой коробкой. Девочка так обрадовалась, что Раиса даже удивилась. Она кричала на всю квартиру:

— Папа! Папочка! Любимый! Ты вернулся! Рая! Рая! Папа приехал!

Девочка как вцепилась в отца, так и не отпустила его больше. Даже огромная говорящая кукла ее не заинтересовала. Раиса пригласила гостя к столу, накормила вкусным обедом. Потом дружно пили чай.

Ну а потом наступил час разлуки.

Это было настолько болезненно, что Раиса не любила об этом даже вспоминать.

— Вот вещи Настеньки… — указала она Артуру на сумки и чемодан.

— Спасибо вам за всё. То, что вы сделали для Насти…

— Не начинайте! — прервала его Рая. — Мне и так тяжело, так что не надо.

— Рая! Я буду скучать! — кинулась к ней Настя.

— Я тоже, малышка!

— Я опять половинчатая! — заявила девочка. — Потому что теперь мне будет не хватать тебя!

— Мы будем переписываться! И я приеду к тебе в гости, если твой папа не будет против, — пообещала Рая.

— Конечно, нет! Я приглашаю! — сразу же сказал Артур.

— А ты по скайпу будешь читать мне сказки? — уточнила Настя.

— Обязательно!

Дело в том, что, выйдя из тюрьмы, Артур продал свою квартиру и купил дом в Крыму на морском побережье.

— Все для здоровья Насти, — пояснил он. — Насте там будет очень хорошо, — заверил он.

— Я не сомневаюсь… она здорова, а там прекрасный климат.

— А раз в год мы будем прилетать в Москву на обследование.

— Приходите в гости! — пригласила Раиса, через силу сдерживая слезы.

— И вы к нам.

Они стояли, смотрели друг другу в глаза и не могли расстаться. Настя всплакнула, Артур словно очнулся, попрощался, и Рая закрыла за ними дверь.

Она сползла по стенке и села на прохладный пол. Она чувствовала себя одинокой и брошенной. Все ждала, что по дому пробежит топот детских ножек или она услышит смех Насти, а в ответ ее оглушала тишина. Раиса проплакала сутки. Потом она попробовала отвлечься и встретиться со своими двумя подругами, за бутылочкой вина, так сказать… Там-то она и доверилась им и поделилась своим женским несчастьем. Подруги отреагировали по-разному.

— Я вообще на тебя удивляюсь! Успешная, богатая, красивая! Зачем ты взяла чужую девочку к себе? Это ненужный, да к тому же больной ребенок! Зачем, ну зачем тебе это надо, подруга? — удивлялась одна.

— А я ее понимаю! У нее нет своих детей, ну привязалась она к девочке! Ну и что? Тем более Настенька такая милая была! Мне она тоже нравилась. Только у меня своих две дома по лавкам сидят! — говорила другая.

— А зачем отдала тогда? Раз привязалась? — возмутилась первая. — И опека же была! Удочерила бы, да и все!

— Девочки, я почувствовала счастье материнства, когда Настеньку к себе взяла, я поняла, что это такое — быть счастливой.

— Ну и оставила бы ее! Отец — уголовник! — резко высказалась первая.

— Да какой он уголовник? Артур — несчастный человек, вернее, отчаявшийся, запутавшийся! — рассердилась Рая.

— Хоть и уголовник, но довольно симпатичный! До сих пор помню его улыбку! — вздохнула вторая.

— А я сразу отметила, что Райка запала на него! Брошка брошкой, но у Райки горели глаза, когда она говорила о нем. Я ее больше такой не видела! — сказала первая.

— Нет… вряд ли они найдут общий язык… Он украл, она посадила…

— Она спасла ему дочь! — не сдавалась вторая.

— Ой, девоньки, как я вас люблю! — заплакала Раиса. — Как же мне плохо! Мне настолько худо, что я не чувствую, как у меня бьется сердце! Дыханье прерывается. Сердце ноет… Я так хочу бросить все и уехать к ним, чтобы снова моя жизнь наполнилась смыслом! — горячо воскликнула Раиса.

— Точно! С ума сошла! Бросить перспективную работу в Москве и уехать в тмутаракань! Ты там кем будешь? Вспомни, сколько сил ты потратила, чтобы карьеру построить! — горячилась первая. — Ты мозги включи!

— Рая поняла, что женское счастье не в карьере, — не согласилась вторая. — И к девочке сильно привязалась, как ты не понимаешь! Да и мужчина такой… привлекательный…

— Но только вряд ли она ему нужна! — фыркнула первая.

— Я тут говорила с Настей… — начала Раиса.

— По скайпу, — подсказала вторая.

— Да! Она так подросла…

— Конечно! Дети быстро растут, почти год прошел…

— У нее длинные волосы теперь затянуты в два очаровательных хвостика. Она так радовалась, меня увидев. Сказала, что к папе пристает какая-то тетя, хочет за него замуж, а папа не желает. И она ему тоже заявила, что если он никак не может без жены, то пусть женится на тете Рае, потому что я хорошая. Настенька по мне скучает.

— Ну, прямо бразильский сериал! — всплеснула руками первая подруга. — И что же наш папа ответил?

— Артур ответил, что он не против того, чтобы тетя Рая жила с ними, но он сделал тете Рае так плохо, что она никогда его не простит. Что он даже не может ее пригласить… И тогда она меня попросила простить его и приехать к ним в гости.

— А ты что? — спросила вторая подруга.

— Я позвонила Артуру, ребенок же не может решать такие вещи. Я поговорила с ним и напросилась погостить… Он был рад.

— И что же?

— Завтра я улетаю в Крым…

— Господи, подруга! Ты так говоришь, словно не вернешься, — приложила руки к груди первая подруга, округлив глаза.

— Я, конечно, не знаю, девочки… Но у меня такое странное чувство… Я хочу с ними остаться.

— Сумасшедшая! — обнялись подружки.

Раиса сидела в самолете. Стюардесса попросила пассажиров пристегнуть ремни и поднять спинки кресел. Заработали двигатели. Рая закрыла глаза и крепко сжала руки. Она не боялась летать, не боялась предстоящей встречи — вообще ничего сейчас не боялась. Перед ней возник образ Клавдии Михайловны, и Рая словно услышала ее слова: «Пусть моя звезда, девочка, принесет тебе счастье и укажет правильный путь в жизни». «Спасибо…» — поблагодарила Рая свою наставницу шепотом и открыла глаза. Самолет набрал высоту. Она летела навстречу своему счастью, а за крылом самолета сияла яркая звезда, словно сопровождая и желая доброго пути.

Оглавление

Прерванный полет Карлсона

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Эпилог

Возвращение блудного самурая Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg