«Плутократова идиллия»

Плутократова идиллия (fb2) - Плутократова идиллия 502K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Иван Троцкий

Иван Троцкий Плутократова идиллия

© Троцкий И., 2017

© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2017

I

Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю.

(Св. Евангелие от Иоанна 20:25)

Совсем недавно пал шум по поводу избрания Трампа главой Соединенных штатов Америки.

Велась «великая борьба» СМИ против этого «чудовища» на протяжении всей предвыборной гонки. Однако, внимательный зритель, следящий за происходящим, догадывается, что это все уловки некоего зла: хакерская атака на демократов, взлом электронной почти Клинтон, солидарность американских СМИ против негодяя Трампа. Пожалуй, раскрою вам загадку. Поскольку массы давно уже перестали верить телевизору, потому что он без конца указывает как нам жить, зачем и за кого голосовать; а этот самый телевизор – сплошь противник новоизбранного президента. Следовательно, если из каждого утюга доносятся крики о том, что Трамп плохой, из этого следует, что он – хороший. Да, вы правы, Клинтон обошла его на два миллиона избирателей, но проиграла по выборщикам. Вот в этом и дело. На этом и делалась ставка, мои дорогие. Там не дураки сидят.

Безумно, но неплохо придумано, людям такое нравится – потирая руки, подумал про себя Авксентий Владимирович.

Что еще выдать, эдакое? Стивен Кинг пишет по две тысячи слов в день, что составляет порядком шесть страниц текста. А я пишу по две – три страницы максимум. Хотя в былые времена сам «Король ужасов» подавился бы от зависти, узнай о моей продуктивности. Кой толк думать о прошедшем, если сейчас я и шиша не стою? Думай, Аксеня, не дай лени и неусидчивости тебя одолеть.

Очень часто, можно услышать о фальсификации истории. Они правы. Только не в том смысле, в котором они думают. Нет, не Фоменко с его «Новой хронологией» или Юрий Рыбников. К примеру, никогда не задумывались, почему у всей верхушки Третьего Рейха фамилии начинаются на букву «Г»: Гитлер, Геринг, Гиммлер, Геббельс?

Что там у нас дальше:

На лице Тихонова не отобразилась и тень удивления – так хладнокровно было его лицо.

– Для меня загадка, почему я до сих пор тебя не прикончил. Для меня обычное дело – сначала стрелять, а потом говорить. Я не герой шпионских романов.

– Но ты ведь желаешь знать, как это самое правительство осуществляет свой лукавый замысел, и какими средствами?

– Это не мое дело, я только выполняю приказ, приказ – ликвидировать главу «Анаконда», прощай.

– Нет, нет, выслушай меня, я могу тебе открыть такие секреты, что только что услышанная история тебе покажется детской сказочкой, мой друг.

Это никуда не пойдет, хуже некуда! – ударив себя по лицу, сказал себе автор.

Авксентий пошел на кухню и заварил себе чай на китайских травах, попутно обдумывая, что добавить в сюжет нетривиального. Открыв хлебницу, обнаружил отсутствие нужного мучного изделия.

– Черт, нужно в магазин! Надо закончить, наконец, этот роман. Сколько я уже его пишу? Немногим меньше года? Прилично для такой чепухи. Осточертело работать на этот бестолковый журнал. Да и спроса на него нет, все читают только интернет-версию на веб-сайте.

Авксентий, как и все одинокие люди, имел привычку разговаривать вслух с самим собой. Она стала ему необходима, для формирования своих мыслей и идей. Таким образом он компенсировал нехватку общения.

Так просто в магазин не пойдешь, нужно собраться. Парфюма не оказалось, ему неоткуда было взяться. Он им никогда не пользовался. Вместо этого он нанес на самые уязвимые для пота места поверхности одежды содержимое из освежителя воздуха с яблочным вкусом, который всегда стоял возле унитаза.

На улицу вышел закутанный в потрепанный разноцветный шарф, в сером пальто, выцветшем вишневом свитере, в стертых коричневых ботинках и восьмиугольной шапке, доставшейся ему от отца. В наличии щетина, переходящая в бороду. Проще говоря, a la бездомный. При этом никогда не забывал взять с собой авоську.

Закрывая входную дверь квартиры, как и положено неуклюжему человеку, Авксентий выронил ключи, которые при ударе об пол разлетелись в разные стороны, одни на ступеньки, другие под соседскую дверь.

И тут, как раз, вышел сосед Дмитрич, – прошу заметить, не самый любимый сосед нашего героя.

– Что ты у меня под дверями рыскаешь? У меня и красть нечего.

– Да, брось, Дмитрич, я вот просто ключ выронил, нагнулся поднять.

– Скоро я буду так нагибаться, подбирая подаяние, которое ты мне соблаговолишь пожертвовать, когда станешь знаменитым и богатым писателем.

– Да, брось, такого не будет.

– Будет, будет, попомни мои слова.

– Ну, спасибо, я в магазин, ты тоже?

– Видишь мусорное ведро? Конечно в магазин, – иронично ответил сосед.

– А, ну, понятно, удачи!

Когда Авксентий отошел на недосягаемое для своего слуха расстояние, Дмитрич произнес: «Вот козел».

– Ради Бога, подай сколько не жалко, – схватил его за рукав бомж с грязной бородой и одеждой.

– Вот, держи, двадцать копеек.

– Чего так мало? Дай больше, – просил бомж.

– У меня есть только десять рублей и двадцать копеек. Могу дать десять, но ты мне тогда сдачу из девяти рублей.

– У меня столько нет.

– А сколько есть?

– Ноль, ничего нет. Голяк.

– Тогда извини, брат.

– Куда ты пошел! Не жмотись, дай десятку!

– Как я могу отдать такую сумму? Это все деньги, которые у меня остались. Вот держи двадцать копеек.

– У тебя еще будут. Дай. Я могу еще не дожить до завтра.

– А я тут причем? Мне за тебя отвечать?

– Жизнь и так не выносима. Мы благодаря взаимопомощи можем сделать нашу жизнь более сносной, более выносимой, – размышлял бомж.

– Верно, пойдем вместе в магазин, разменяем, – ответил Авксентий после минутного раздумья.

Зашли в магазин. Бомж плелся, не отставая ни на шаг.

– Купи мне водяры.

– Слушай, мы договаривались, что я тебе дам один рубль, т. е. десять тысяч старыми. Что тебя не устраивает?

– А как же взаимопомощь?

– Ладно, но только одну бутылку.

Стали в очередь. Впереди молодые девушки неопределенного возраста с чипсами, пельменями и двумя полуторалитровыми бутылками пива «Аливария».

– Паспорт.

– Минуточку, – рыскает в сумочке.

– Без документа, удостоверяющего возраст, не продам.

– Сейчас… у тебя есть, – подруга отрицательно махает головой.

– Ну что ж… закон… не будем нарушать, – говорит продавщица.

– Девушка, – обращается к толстой продавщице средних лет Авксентий, – продайте им пиво, – это даже не алкоголь, зачем только очередь задерживаете? Оно вам надо?

– Если не достигли совершеннолетия – не продам. Вот покажут соответствующие документы…

– Вы посмотрите на них, на этих теток, им минимум – двадцать пять лет, зачем им документы?

– Слышите, какие двадцать пять, – возмущались девушки, – вы бы еще тридцать дали!

– Извините, что вы, не хотел обидеть. Только помочь.

– Человеческая солидарность. Взаимопомощь, – вмешался бомж.

– Да, только так мы можем выжить в этом невыносимом мире. Только так мы сделаем его более сносным, – выпалил Авксентий.

– Хорошо сказано, – добавил бомж.

– Что это за магазин вообще? Бомжей пускают! Да и еще с пустыми руками стоит!

– Не дискриминируйте меня!

– Что это за дискриминация такая? Притеснение алкашей?

– Ты считаешь себя лучше меня, а может моя семья погибла, имущество сгорело, или я стал жертвой мошенничества?

Девушкам все же продали объект раздора.

Авксентий расплатился купюрой с изображением креста Ефросинии Полоцкой и отдал сдачу и бутылку бомжу.

– Я не знал, что у тебя такая трагическая жизнь.

– Какая?

– Семья погибла там, и так далее…

– Да не погибал у меня никто!

– А что ты только что за сцену в магазине разыграл?

– Нет, я как раз-таки спился и все потерял, но ведь могло сложится по-иному, как я сказал.

Авксентий поплелся домой, а бомж остался около магазина и залпом осушил полулитровую бутылку водки.

II

Они развязали вторую мировую. Вели подготовку еще за двадцать лет до оного. Мудрый Сталин все прознал и убил одного из их агентов – Троцкого. Но подлых врагов это не остановило. Когда Иосиф Виссарионович поведал сие сокровенное знание Адольфу Алоисовичу, было принято мудрое решение собраться в столице СССР с целью подписания мирного пакта, для умощнения безопасности своих держав. Пораскинув мозгами, решили лично не встречаться, чтобы не наводить лишнего шума и не привлекать ненужных глаз и ушей. Сей факт доказал острый ум и превосходную смекалку наших вождей. Всем адекватным людям известно, что в этом самом пакте был разоблачен великий план об этом великом и паскудном заговоре, о захвате мира, уничтожения народов. Но враг не дремлет, обольстив их как школьницу, злодеи задумали натравить два мощных государства друг на друга.

Блин, приснится же. Это уже несусветный бред, читатель на такое не клюнет. Наживка не та. Нужно побольше героизма, и поменьше этого конспирологического маразма.

Не умывшись, как и был в нижнем белье, так и сел за компьютер продолжать сочинять свою эпичную историю разведчика советских спецслужб.

– Эй, детка, для меня любви не существует, только секс, для меня это как выпить стакан воды. Наутро, когда твои прелестные глазки откроются, от меня останется только теплая постель.

– Давай, возьми меня прямо здесь!

Он страстно схватил ее упругую грудь, она взвизгнула от боли и одновременно от блаженства.

– Что-то не вяжется эротическая сцена. Та-ак… что делать. Старательно несколько раз перечитывает.

Разрядив две обоймы с двух МП5 в своих врагов, поняв, что это конец, врагов больше чем пуль, Тихонов в последний раз подмигнул своей возлюбленной, сиганул вниз с небоскреба, летя с небывалой скоростью.

– Прости детка, нам с тобой не по пути. Прощай, – были последние его слова адресованные роковой блондинке.

III

Аркадий Федорович был руководителем собственного книгоиздательства города Минска. Он являлся его соучредителем вместе с отцом, кой намедни, увы, почил. Одновременно он исполнял роль главного редактора.

Аркадий отходил от сна каждый божий день в полседьмого утра. Выпивал сок. Был противником утреннего кофе. Пробежка двадцать минут, душ, автомобиль, работа. Рабочий день начинался ровно в восемь ноль-ноль утра. Добросовестный начальник являлся в полвосьмого. С работы никогда не уходил раньше положенного. Настоящий день не был исключением. Как и полагается, он вошел в офис в положенное время, собственноручно приготовил себе чашечку чая, присел читать вчерашний выпуск «Звязды».

– Доброе утро, – с довольной улыбкой приветствовала секретарша.

– И вам того же.

– Чаю?

– Нет, спасибо. Я уже.

– Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. Подождем начала рабочего дня. Ты сегодня что-то рано Света.

– Да пустяки, всего без десяти девять.

Это ритуал продолжался изо дня в день, как по шаблону, как по писанной схеме. Каждый раз все такая же счастливая Света, как будто ни разу в жизни не ведала несчастья, хотя воспитывает в одиночку ребенка-инвалида, про которого почти никому не распространяется, не смотря на свою открытость. Всякий раз она справлялась у него о чае, зная, что он уже выпил свой, что он откажется от добавки. Все та же вчерашняя «Звязда», с отличием даты на первой полосе. Работа, неотличимая одна от другой, – чтение разношерстного трэша, кой тоннами присылают ежедневно с разных уголков страны начинающие графоманы. С разных уголков страны? Нет, не верьте, «шедевры» приходят из соседних стран тоже. У них также проживают отчаявшиеся писаки.

Жанр у всех одинаков – после прочтения пяти страниц текста испытываешь ощущение, аналогичное с применением газового баллончика, прыснутого в глаза. Таково правило, такова закономерность. Однако, как известно, у каждого правила есть исключение. Такое исключение Аркадий прочитал два дня тому и, что естественно, изъявил желание издать этот, может, не шедевр, но вполне занятный и возможно значимый в будущем роман. Прочитал его взахлеб, настолько затянуло. Читал, несмотря на то, что его ждала еще целая стопка шлака, которую он вынужден прочитать за сегодня. Это не проблема, всегда можно прислать письмо с объяснениями, мол «ваша книга показалась нам интересной, но сожалеем – не соответствует формату издательства».

– Аркадий Аркадьевич, вам письмо.

– Положи в общую корзину для писем.

– Оно на ваше имя.

– На мое? Хм… Когда последний раз приходило письмо на мое имя?

– Я уже и не припомню, Аркадий Аркадьевич.

– И я тоже, Света. Подай сюда, а лучше на стол клади.

И еще, насчет этой книги, про которую я говорил тебе вчера, готовим к печати, самое толковое, что я читал за последнее время. Скажу больше – лучшее, что я читал со времен основания нашего печатного дела!

Как Гаруспик он вскрыл письмо, точно брюхо некоего животного, гадал над буквами, словно над внутренностями.

В письме было написано:

«Многоуважаемый Федорович Аркадий Аркадьевич. Вынужден писать Вам инкогнито, поскольку боюсь за свою жизнь не меньше, чем за Вашу. Пишу по очень важному для Вас вопросу, касаемо Вашей непосредственной работы, т. е. руководства издательством современной литературы. Давеча в издательство пришла книга некоего Ивана Бездомного (не трудно догадаться, что это его не настоящие имя и фамилия, а псевдоним) под наименованием «Агент Тихонов: раскрытие подлинных мифов». Сей роман опасен для имиджа Вашей глубокоуважаемой мной конторы. Ведь это безвкусное «произведение» (коим язык не поворачивается назвать) подорвет доверие к Вашему таланту избирать жемчуга из невероятного количества грязи и праха, коих не счесть кругом. Прошу по-хорошему. Я человек способный к анализу и смею предположить, что вы сочтете меня за безумца и не последуете моему дружескому совету, отвергнув его. Если мой прогноз верен, я буду вынужден прибегнуть к крайним мерам: сообщить, куда следует, о вашем утаивании налогов в начале карьеры, к которой посчастливилось соучаствовать Вашему ныне покойному отцу, успокой Господь его душу (пишу эти строки с величайшим уважением). В свою очередь, не скрыт от меня факт первоначального финансирования издательства «Бусел». Вы порядочный и здравый человек. Вы все понимаете. Меня не покидает надежда, что Вы сделаете правильный выбор.

Всего хорошего, с уважением, Ваш аноним.»

Аркадий от прочтения сделался бледнее самой отбеленной простыни. От кого это компрометирующее письмецо? Ума не приложу!

От прочтения глава успешного издательства с говорящим названием «Бусел» потерял работоспособность, а в дальнейшем и сон.

IV

Не кажется ли вам странным тот факт, что вокруг Кеннеди сформировался подозрительный круг общения одних только знаменитостей? Они ведь жили в одно время! – скажите вы. Хороший, но простой и не дающий никаких ответов аргумент. А ответ прост: большинство мегазнаменитостей, которых все знают и любят – не существовало в природе. Ведь никто не верит, что существуют люди из телевизора. Они нужны лишь для создания нужной атмосферы, необходимых ситуаций, для донесения конкретных идей. Хрущев нагнетает панику, Кеннеди героически спасает мир своей искусной дипломатией. Мэрилин Монро способствует созданию из президента образа желанного мужчины, мачо, секс-символа. Если смотреть внимательно, становится ясно: во всех фильмах, где якобы она снималась, играют три-четыре разные актрисы. С их руки создан миф о Мэрилин Монро. Патент на образ принадлежит кому-то неизвестному. Но это дело времени.

Мартин Лютер Кинг. С его помощи 35-й президент наделяется чертой великодушия и обретает всеобщую любовь. Все это для почитания ему как богу. Зачем такое раболепное почитание? Для неукоризненного послушания масс.

Самого Джона выпиливают из-за того, что он захотел, как выражаются в дешевых криминальных фильмах «выйти из игры». Мафия и ЦРУ здесь не причем. На деле, он захотел замутить свое правительство, дабы больше разделять и властвовать.

Нет, так не пойдет, – твердил себе Авксентий Владимирович. Банально! Многажды написано, снято-переснято! Придумай что-нибудь стоящее, толковое, способное заинтересовать читателя с любым уровнем образования.

Да, я пишу дешевый роман, но не с Донцовой же конкурировать, в конце концов. Имей уважение к себе!

Неожиданно раздался звонок в дверь. Увлекшийся писатель никого не ждал. Он и забыл, каково звучание его звонка. Нехотя приоткрыв дверь, перед ним предстал директор издательства «Бусел» Аркадий Аркадьевич Федорович.

V

Родился будущий относительно известный писатель в деревне Васюки гродненской области, в тогда еще советской Белоруссии. Назвали Авксентием, захотели эдакое необычно-греческое, – православные ведь, чего уж! Несмотря на советское время, не признававшее религиозные верования, родители, в свою очередь, как и положено, отнесли дитятю крестить в ближайший храм – Флора и Лавра, где настоятельствовал протоиерей отец Федор. Отметил отец Федор таинство раньше положенного, навернул церковного винца перед сим священнодействием. Улыбаясь во все лицо, неся перегаром, слегка пошатываясь, он принял будущего деятеля литературного ремесла в свои святые руки. Ребеночек покачивался в такт телодвижениям служителя «опиума для народа». В результате такой хореографии была вылита купель с водицею, опрокинуты заупокойные свечи (на горесть родичам), и сам виновник сего события – детеныш, шлепнулся на пол и проскользил по разлитой святой воде за алтарь. Родители, спохватившись, понеслись за отпрыском. Отец Федор, будучи ревностным христианином, принялся бить охваченных страхом пращуров попавшимся под руку подсвечником. Ибо недозволенно мирянам входить в алтарь! Ребенка поймали, святого отца обезоружили, прихожан успокоили, дело замяли. С такой авантюры началось хождение по грешной земле Авксентия Владимировича Громыко. Далее издевательство в детском саду и школе. Что не могло не поспособствовать формированию душевной архитектуры мальчика. А именно: замкнутости и мечтательному эскапизму. С младых ногтей Авксентий выковал в себе привычку убегать, чуть что, в свои миры. С юности начал сочинять стишки и рассказы. Никто и не подозревал о дарованиях Авксентия. В школе особо не отличался. Был середнячком. Был многажды бит, за что прослыл слабаком, слюнтяем, сопляком и бабой. Его так и прозвали «три С и Бэ» Для быстрого произношения. Все понимали значение аббревиатуры, но для будущего писателя сие звучало менее обидно, чем если б называли с расшифровкой.

Желание поступать в институт напрочь отсутствовало. Однако, по напористому настоянию отца, подал документы в технический ВУЗ на инженера, следую стопам Бати. Отец обещал помочь, если будут проблемы с учебой, ведь он выпускник 1977 с красным дипломом. Он был на «короткой ноге» с преподавательским составом. В итоге никаких друзей у папы не оказалось, что было поводом для сомнений и в других некогда сказанных отцом словах…

В это же время у юноши начали пробиваться ростки его гения. Почитатели его таланта завелись даже в одном из студенческих журналов, что стало результатом публикации одной из его статей на тему «введение дресс-кода для студентов: за и против».

Проучившись ровно два курса, юноша успешно бросил учебу. Родителям удачно соврал о найденной работе в одном из малоизвестных журналов. Для благополучного утаивания правды устроился работать грузчиком в вечернюю и ночную смену, продолжая писать статьи и рассказы, показывая их своим домочадцам как свои труды, коим якобы суждено быть напечатанным в следующем месяце. А через месяц сообщал какой популярностью пользуется его газета. По этой причине даже работникам ее не выдают. Все скупают. Такова причина почему «шнурки» не узрели опусы сынка в печати. Как и масса ранимых людей, он был бесхребетным. Чем воспользовались его коллеги, затащив его между делом на ночную «подработку» – тащить из хранилища мешки с бетоном на черный рынок, которым управляли лица «южных народов». Для родителей выдумал отмазку – корпоративы. Спустя семь месяцев такое существование ему опостылело. Несмотря на все уговоры, уволился, обещая держать язык за зубами. Через неделю прознал, что его коллег словили за этим занятием, ждут суда.

Через месяц и вправду его статьи, рассказы и иногда стихи начали печатать в различных журналах и газетенках, правда довольно паршивых, но хоть что-то. А потом и вовсе приняли на полную ставку. В свободное от работы время сочинял романы. За неимением друзей больше ничего не оставалось. Героем его эпоса стал разведчик Тихонов. Он воплощал все фантазии и мечты, которым не суждено стать явью. Громыко воображал себя на месте этого отчаянного и бесстрашного разведчика. Он воздавал всем по заслугам, его обожал прекрасный пол. Тихонов был полным alter ego своего автора. Тихонов вряд ли тот герой романов, за которые дают Пулитцеровские или Нобелевские премии.

Еще в детстве врачи обнаружили плохое функционирование левого полушария головного мозга. Сулили возможную в будущем неспособность к чтению. Да и что голова в любой момент отечет и взорвется тоже говаривали. Только Авксентий это опроверг.

У Авксентия Владимировича, была одна навязчивая идея, фетиш, если хотите, которого он безумно стыдился. Дело в том, что писатель страстно любил обувной стиль «оксфорды». Он заглядывался на них на витрине, копил и тратил свои драгоценные кровные (его заработок от журнальных статей) на свою отраду. Скупал всякие: лакированные и нелакированные, черные, белые, коричневые и любые другие. Хранил он их в особом шкафу, который почти был заполнен его «драгоценностями». Своей тяге он не мог дать никакого объяснения, впрочем, и не пытался. Почти каждый божий день он примерял их и как светская львица с восхищением наблюдал себя в зеркале. Тем не менее, он выходил в них из своего логова лишь однажды. Побывав на корпоративе своего издательства, ощутил стыд, ушел раньше всех. А все из-за его проклятия – оксфордов.

Всю жизнь он искал истину, концепцию, способную объяснить происходящее в мире, но не нашел.

VI

Аркадий Аркадьевич Федорович как всегда явился домой в семь вечера. Любил вкусно, не спеша поужинать. Он взял за обязанность запивать кушанье лимонным, а иногда яблочным соком. Никогда не баловал себя сладостями и чрезмерно жирной пищей. Регулярные пробежки, бассейн в субботу. От установленного графика не откланялся ни на шаг. Блюда всякий раз ему готовила красавица-жена. И так каждый божий день, без изменений. Но только не в этот раз. Супруги не было. Уехала к маме. Следующая их встреча только в суде, на рассмотрении дела по расторжению брака. Приходится вспоминать, как это – готовить самому. Взбивать яйца, жарить бекон, нарезать лук. Я и забыл, сколько отнимает этот невыносимый, но жизненно необходимый процесс! После трех лет супружества, развод – классика. Никак вместе с женой не могли определиться – можно ли смешивать кипяченную воду с некипяченой. Каждый верил противоположной информации из интернет-статей. В итоге купили каждому по чайнику.

Тем не менее, едва его беспокоил бракоразводный процесс.

Все думы его занимало сегодняшнее письмо. Кто мог нас с папой сдать? Это дело такой давности… Кто-то из своих? А кто знал, кроме мамы? Наверняка забыл про какого-то гада, затаившего на меня злобу! Может враги отца? Не может быть, папа – был исключительным. А им-то что! Сволочам только повод подай!

Необходимо позвонить маме.

Аркадий плотно поужинал. Первый «блин» вышел комом, но довольно сносным и съедобным.

Поднял с лакированной тумбы телефон, перенес сей предмет на свое любимое мягкое кресло белоснежного оттенка. Не спеша, слегка нервничая, набрал ее номер.

– Да? – прозвучал долгожданный ответ.

– Это я, мама, привет!

– Привет, Аркаша!

– Как поживаешь?

– Как всегда, ничего хорошего. Только вот один к тебе вопрос, а ты именно какой Аркаша, который сын или муж?

– Вот за что и люблю тебя, мама, никогда не изменяешь своему чувству юмора. Так держать, старушка, – смех послышался с двух концов телефонных трубок.

– Все хорошо, сыночек. А вы как поживаете? Как Катя?

– Ничего. Разводимся.

– Ах! И что, эта змея хочет из тебя все соки выжать?

– Да, нет. Не все, только половину моего царства…

– Какого такого царства?

– Ну, имущества.

– Вот ведьма.

– Да ладно, я не держу на нее зла, ну, как не держу. Мам, я вот что хотел спросить…

– А Оленьку, что, ей отдадут?

– Конечно, суд всегда на стороне материнских слез.

– Вот же пройдохи продажные. Чем матери лучше мужиков? Да ничем, хлебом не корми, а дай покомандовать мужиками. И сыновьями, и мужьями, да и отцами тоже!

– Мам, но ты ведь сама женщина, что ты говорить такое!

– Вот на этих основаниях имею полное право так утверждать. Как так не мне знать всю правду о дочерях Евиных. С тех времен все мужчин и подставляем, а они бедные, гады эдакие, все нас слушают!

– Полно тебе. У меня вот какой к тебе вопрос, наисерьезнейший. У папы были враги?

После минутной паузы:

– Да какие у него враги, у этого святого человека! Как можно даже мысль подобную допустить в свою пустую голову!

– Точно?

– Как можно сомневаться в том, что…

– Ладно, ладно, верю.

– Как работа?

– Все хорошо, мам. Не без трудностей, но хорошо.

– Молодец, сынок. Мы с папой всегда гордились тобой. И до сих пор гордимся. Я и папа. Он с небес на нас посматривает, как мы тут держимся, и гордится. Поминает добрыми словами.

– Хорошо, мама, мне пора, еще дела.

– В двенадцатом часу-то?

– Да-да. Спокойной ночи.

– Ах, весь в отца. Спокойной ночи.

Только сейчас он спохватился. Кошачья миска не тронута. Где же она пропадает второй день?

Аркадий рыщет по всей квартире. Принюхивается, улавливает некий тухлый запах из-под дивана. Обнаруживает слегка гнилой труп кошки.

– Лолита! – вырвалось из его уст.

Почти плача, он обнял ее словно младенца. Ее крошечная головка, вися на остатках кожи, отвалилась, покатившись по полу к стене.

– Что? Как? Почему шея была переломана? – задался он вопросом.

Не глядя на поздний вечер, Федорович сел в свой автомобиль, помчался в свою деревню в сорока километрах от города. Открыл гараж, достал лопату и коробку из-под обуви. Закопал Лолиту под деревом.

– Света! Светочка!

– Да, Аркадий Аркадьевич? Вы меня напугали, честное слово! Чего раскричались так?

– Помнишь вчерашнее письмо? Ты уже выкинула его или еще нет?

– Как же выкинула, вот же оно у Вас на столе лежит!

– А, точно.

– Хм, Свет, знаешь этот адрес?

– Грибоедова? В Минске? – удивилась секретарша.

– Можешь быть свободна.

– Хорошо, Аркадий Аркадьевич. Однако, дивное что-то твориться.

Вопреки ее удивлению, улица, носившая такое название, в городе Минске наличествует.

Федорович, все бросив, направился на расследование.

– Светлана Михайловна, я ухожу, не знаю, когда буду.

– Хорошо, но ведь Вам еще столько работ прочитать!

– Обойдется, еще время на эту муть тратить! – шустро схватил пальто и направился к своему автомобилю.

Прибыл по необходимому адресу – жилой девятиэтажный дом, расположенный около государственного музыкального колледжа. Зашел в нужный дом, поднялся на шестой этаж. Постучал в дверь, никто не отворил. «Кто стучит – тому откроют» оказалось враками, – подумал Аркадий. Чуть было дернул ручку двери, а она возьми, да отвались.

– Что вы так все стучите? – вышел древний старик из соседней двери.

– Я к вашему соседу, не открывает. Может его дома просто нет?

– А как зовут вашего друга?

– Если бы я знал.

– Вы не знаете имя собственного друга?

– Да не друг он мне, не понимаю, с чего вы вдруг взяли, что ваш сосед мне друг?

– С какого лешего вы решили, что у этого жилья есть хозяин?

– А что, его нет?

– Тут давно никто не живет, лет пять точно, а может и все восемь. Последним здесь жил Леша Мамай с семьей, потом еще какой-то парень, но не долго.

– Какой еще Мамай?

– Да вы его не знаете.

– Так зачем вы называете его имя? А, ну ладно, – не дал он ответить старику.

Аркадий вышел из таинственного дома и направился в ларек за сигаретами, забыв, что бросил курить как два года, по настоянию любимой жены.

– И чего было спрашивать про соседа, если никто там давно не живет? Остается только пожать плечами.

Аркадий позвонил своему приятелю милиционеру. Тоже – тишина. Решился разузнать по имени адресата, но вовремя спохватился, – Аркадий Укупник? Н-да… как раньше не заметил, дурак старый…Дешево, однако хитро.

VII

– Вы по какому вопросу? – сонно, сквозь зевоту спросил хозяин квартиры.

– Авксентий Владимирович? – перед ним предстал неизвестный человек, ростом чуть выше среднего, шатен, немногим за тридцать, одетый в черный костюм.

– Он. Да, я это он. А, собственно, кто спрашивает?

– Дайте пройти, – вошел Аркадий Федорович, оттолкнув недоумевающего владельца квартиры, – я пытался до вас дозвониться, написать письмо, пробовал найти в социальных сетях, моей кошке открутили голову.

– Что все это значит? Вы заваливаетесь ко мне в квартиру, орете как сумасшедший какой-то безумный бред. Как это понимать? Кто вы, собственно, такой, я спрашиваю? Какая кошка?

– Я директор вашего издательства, т. е. того, где вы издаете книгу, – издательство «Бусел».

– Ого, сами лично ко мне зашли, – недоумевал Авксентий.

– Что? А, да нет, я не за этим.

– А зачем же тогда? Что это я… Не хотите ли чаю? Вы присаживайтесь, в ногах правды нет… ха-ха… а может кофе? Да, будете кофе? Вот захотелось выпить, я его, этого самого кофе, не пью… а вот с вами с радостью. Надо же! Из самой редакции! Вот что значит слава пришла, оценили, отец бы мной гордился… Ой, кофе-то нет… Откуда ж ему взяться, если ты его не пьешь, дурак ты… Тогда может все-таки чаю?

– Мне бы воды холодной, просто воды.

– Это мы можем. И чаю непременно попьем, чайничек я уже поставил, скоро закипит, свистеть будет, когда вода достигнет нужной температуры. Хе-хе. Если уж отца помянул, Царствие ему Небесное, хоть в Бога не верую. А вы, часом, верите в Бога?

– Не знаю, никогда не думал об этом. Я – практик, а вера… и размышлять о ней не приходилось. Нет от этого пользы.

– А к чему это я спросил? А да, об отце. Так папа мой, Царствие… земля ему пухом, всю жизнь мечтал стать писателем, или, как он любил шутить словами из Достоевского, – сочинителем. Писал, порой много писал, но, как говорится, «в стол». Сам он работал в конторе, бумажки перебирал. И как все родители свою мечту прививал своему чаду, то есть мне. Я поначалу злился на него, обиду держал. Но теперь, как видите, не могу в совершенстве и как должно выразить ему свое признание, хоть богато не живу и пережить многое пришлось, нищету, развод там… не важно, многое.

Слышен свист нагревшегося чайника.

А вот и чай – разливает кипяток по кружкам – так вот, когда напечатали мой первый роман, в издательстве с эзотерическим названием «Веды», хотя поначалу задумывался про самиздат, дал два интервью, включая пресс-конференцию в магазине, где продавались мои книги, уже даже забыл его название, так всегда говорил о своем отце, так и осуществил мечту его – издали его многочисленные труды. Ну как труды… рассказы… Странно вот, я в вашей конторе уже какой год издаюсь, а с Вами, главным редактором, ни разу не виделись. Вы все своего помощника подсылали.

– Да заткнись ты уже, наконец. Сколько можно? Выслушай меня!

– Ой, простите ради Бога, сегодня я что-то чрезмерно болтлив, это вы правильно заметили. И про холодную воду вашу забыл. Сейчас принесу. Для меня большая радость ваш визит, – приносит воду. Только в этот момент бросается в глаза необычная нервозность гостя.

– Мне пить дать, «как пить дать», хе-хе… Шутку поняли, да? Что же вы, отец, грустный такой? Неужто с романом моим проблема? За это не переживайте, договоримся как надо, и грусть как рукой снимет.

– Я же сказал, я не по поводу книги вашей… ну сколько можно. Слушай сюда. Два дня назад, вроде как… или… неважно. Пришла твоя рукопись.

– Она пришла более недели назад, – озадаченно ответил обиженный писатель.

– Ладно, ладно. Книгу почитал – хорошая. Так вот, два дня назад пришло ко мне письмецо одно с угрозой, дескать, нельзя издать вашу книгу, в противном случае худо будет мне и моей семье.

– Божечки, и как угрожали? Убить семью? Расчленить трупы и забетонировать?

– Бросьте, мы не в одном из ваших дешевых романов.

– Это вы зря…

– Не злитесь, сейчас не до этого.

– Хорошо, хорошо.

– Давайте уж ближе к делу. Значит так: после угрозы я, естественно, игнорировал ее, сами понимаете, хоть ни разу со мной такого не было, всерьез угрозу я не воспринял, мало ли каких психов земля носит. Так вот, пришло следующее письмо, вот именно два дня назад.

– Вы же сказали, что….

– Знаю, что сказал, но именно второе письмо двухдневной давности. А это третье. В нем, эм… раскрываются некоторые никому неизвестные и даже постыдные детали жизни моей семьи… они изрядно бьют по репутации, моей и моей семьи.

Адрес телеграммы, разумеется, пробил по базе, ничего, никто там не живет.

– Какая остросюжетная детективная история! Так это, что было в письме?

– Боже мой! Мы впервые видимся, а ты хочешь, чтобы я все тебе рассказал? Да меня после этого, – быстро прервал фразу и дальше заговорил спокойно, – я к вам, собственно, пришел за помощью. Чем именно эта книга может доставлять кому-либо опасность? Почему угрожают мне, а не вам? К слову, а вам поступали угрозы?

– Ко мне? Нет. А должны?

– А мне почем знать? – снова повысил голос Федорович.

– Хорошо, хорошо, зачем же кричать?!

– Ладно, давайте к делу. Мне вопрос повторить?

– Нет, не надо, – пауза секунд пять-шесть, – и головы не приложу, почему так.

– Будьте предельно честны со мной.

– Право ведь, не знаю.

– Прекратите выражаться как в романах 19 века.

– Что вы все злитесь. Право… правда ведь, не осознаю, не понимаю, кому я мог не угодить. Может проблема не в моей книге, а может это какой-то ваш персональный враг? А?

– Не думаю, если было так, им бы не пришлось использовать этот путь – вашу книгу. Только так. А письмо… короче, дело в вас.

– Как я могу быть с вами честен, если вы не договариваете мне все факты? Это как быть шулерами на пару, но не раскрывать друг другу свои карты.

– Ну у вас и уголовные сравнения… Точно не зря наложен запрет на книгу… Не может же дело быть в концепции вашего романа.

– Это почему же? – удивлен Авксентий.

– Потому что – фантастика, плод воображения вашей головы.

– А кто вам сказал, что это плод моего ума?

– Как этот бред может быть правдой?

– Почему бред, и почему сразу правдой?

– А какой вариант вы еще предлагаете?

– Могу рассказать как эти, на ваш субъективный взгляд, бредовые идеи, попали на страницы моей книги.

– Давайте уж, не тяните.

– Вы же отказываетесь быть со мной откровенным.

– Ладно, ладно. Поедем ко мне домой, покажу письмо.

– А сейчас?

– Как сейчас, у меня с собой письма нет.

– А зачем, собственно, письмо? Пересказать не можете?

– Лучше покажу вам оригинал, так будет по правилам, честнее.

– Это другой разговор, – расплылся в улыбке писатель, – так вот, все эти конспирологические теории – не моя выдумка, и не выдумка каких-то безумцев на стороне. Они приходят ко мне во сне.

– Что, простите?

– Они мне снятся. Как и другие художники я многое черпаю из снов. Поначалу я записывал фрагменты в свой последний шпионско-приключенческий роман про агента Тихонова. Вскоре осознал: эти теории заслуживают полноценного, отдельного романа.

– Вы меня разыгрываете!

– Отнюдь!

– С трудом вам верю.

– Я же никак не могу вам это доказать.

– И вправду.

– Едем к вам домой?

– Что? Сейчас? Может в другой… Ну ладно, чего уж тут. Давайте.

– Вы на машине?

– Да.

– Где живете?

VIII

«Аркадий Аркадьевич. Мне некогда с вами любезничать. Не могу понять, почему после всех предупреждений вы продолжаете упорствовать? Все же лукавлю, понимаю, прекрасно понимаю все в деталях. Вы не верите в мою власть, в нашу власть и способность насолить вам. Напрасно. Не будьте так легкомысленны. Ну что ж, если мои сведенья о ваших с отцом уголовных делах недостаточны, вынужден сообщить, а в худшем случае разгласить, вашу постыдную причуду, о коей неведомо ни одной душе. Мы знаем о вашем увлечении (утрирую) запахами, массу которых сочли бы зловонием, а воспринять эту вонь в позитивном ключе никто не осмелится. Еще не догадались? А подумайте хорошенько, пораскиньте мозгами. А? Поняли наконец-то… да, да. Я пишу про ваше нечастое, но все же стыдливое занятие принюхиваться к вашему свежему, еще не затхлому поту или еще неостывшему запаху мочи на брюках…

Вы и вообразить не можете, о каких вещах нам известно».

Авксентий читал письмо, глаза Федоровича смотрели в другую сторону. Он не знал чем бы себя занять, как бы отвлечь себя от этого позора.

– Да перестаньте, у всех есть трупы в шкафу.

– Скелеты, – через силу добавил Федорович.

– Да, да, скелеты. Что касается меня… был в пятом классе влюблен в учительницу по белорусскому языку. Ее никто не любил. Называли ее «Госпожа волосатые руки», иногда «Мисс волосатые руки», а она мне нравилась. Эх, Наталья Георгиевна.

– А за что ее так прозвали? – Авксентий недвусмысленно посмотрел на Федоровича.

– А, ясно.

– Вы говорите, Вам нравится моя книга?

– Да, отличная. Только вот, – берет книгу со стола, – все вроде нормально пишешь, кроме разве что вот этого. Переборщил малость парень:

Россию спасет только поражение в кровопролитной войне.

Германия и Япония стали странами, которые нам хорошо известны только после второй мировой войны. С их пацифизмом, процветанием, открытостью и демократическими ценностями. До великой войны они были крайне агрессивными и милитаризированными странами. Германии понадобились два поражения, чтобы сделать выводы и набраться ума. Японии одна война, но при этом и две атомные бомбежки.

Некогда эти две великие державы воевали всю свою историю. Но после 45-го и оккупации США (словно ошейник для бешеного пса) они умерили свой пыл, направили все свои силы и трудолюбие в нужно русло. Так сделалось теми странами, которые мы хорошо знаем, на которые ровняемся. Сложно поверить, что они когда-то были фашистскими, деспотичными и тоталитарными.

На основании выше названых выводов мы вынуждены согласиться, что и нашей горячо любимой Родине – России, нужно пойти по аналогичному пути. Нам не нужно бояться наших врагов, мы должны идти к ним на встречу с оружием и в то же время с цветами в руках. Да, японцы и немцы потеряли десятки миллионов своих близких, доблестно сражавшихся за свою дорогую страну. Однако, какой ребенок не любит свою мать? Не желает ей всего самого лучшего и прекрасного? Так и мы, любящие дети, любящие свою Родину-мать, желаем только самого лучшего.

А лучшее – только война. Не только поскольку постольку она закаляет преданных сынов, но и как единственный выход из плачевного положения! Только не мы! Не дадим России пропасть!

Будущее за поражением в великой Войне! Да не оставит нас Бог, ниспошлет на нас яростные клинки наших врагов! Ни пуха, ни пера!

– Это, извини, шовинизм какой-то! Ну и сны у вас…

– Именно этот отрывок – плод моего воображения. Сам сочинил, прибавил к сну немного, как говорится, интриги.

– Понятно. А вот это:

Большинство – просто биомасса, неспособная думать и нежелающая этого. Им это просто не нужно. Так жить лучше. Умному и думающему человеку никогда не быть счастливым. Он думает не только как набить брюхо. Неспособные на мышления безвольные животные, пародия на людей.

– Типичные размышления интеллигента. Это тебе тоже во сне пришло?

– Нет, это тоже я. Художник ведь… Это еще первый том. Уже работаю над вторым. Там я все разъясню…У меня идея! Приходите завтра. Я попробую сегодня ночью поговорить во сне. Разузнать от кого исходит, это… эти идеи.

IX

Свет пробивается через веки глазниц. Авксентий обнаруживает себя в своей детской комнате. Когда-то в давние времена он проводил здесь большую часть своего времени: рисовал, писал первые рассказы, продумывал планы о покорении своих одноклассниц. Много с тех пор воды утекло, уже давно ни он, ни его родители здесь не живут. Аккуратно поднявшись, ощутил неприятную влажность на своей макушке. Его очи узрели следующую картину: потолок стекал обильными ручьями по стенам, стены дышали, словно он находился внутри какого-то живого существа, ему на миг показалась, что он слышал, как оно вибрирует. Все происходящее он видел как через сепию. Иногда цвета сменялись краской «черно-белый кинофильм колонизировали в зеленый цвет». Секунду наблюдая происходящее, сделав один шаг влево, вступил в лужу стекшего потолка. Что, черт возьми, происходит? – не верил он своим глазам. В комнате, вопреки детским воспоминаниям, находилось почему-то только одно окно, расположенное не в сторону улицы, а на кирпичную стену, за которой, по воспоминаниям, должна находиться соседняя квартира.

Как ни странно, в окне виднелась улица (кирпичная стена пропала), пустые глазницы соседней хрущевки наводили скуку. Комната была освещена восковой свечой. Авксентий увидел какую-то женщину, смотрящую, казалось, на него. Вблизи нее находилось зеркало, в зеркале он увидел свое отражение. Как такое возможно? Он в темноте, в другом здании в тридцати шагах, этажом выше?

Неожиданно в кварцевом стекле вырисовываются слова «Холокост, Холодная война, Уотергейт – их рук дело».

Авксентий открыл глаза, – присниться же такое! – черт, не успел спросить. Нужно обратно погрузиться в сон, – перевернулся с одного бока на другой, – не спиться вовсе…

Танцующие манекены, как бы вприсядку, играют в шахматы. Фигуры расставлены не по правилам. После партии к ним присоединяются другие скелеты, и они вместе принимаются играть на воображаемых музыкальных инструментах. Саксофонист, гитарист, барабанщик, клавишник и еще какой-то неопознанный струнный инструмент, остальные на подтанцовке, – всех их объединяет необъяснимая пластичность костей.

Детский плач переплетается с таким же смехом.

А вот Павел – друг детства. Чего он хочет? Хочет, чтобы я его укусил, укусил за его локоть. Зачем ему это нужно? Раньше мы с ним коллекционировали каштаны, делали «блинчики» на воде, сдавали стеклотару. Это тот Паша, которого я знаю, не тот, который просит кусать его локти.

Слышится лай. Необычный, не собачий лай: тяжелый, громоздкий. Тут я оказываюсь в прежде неизвестном мне белом длинном коридоре, настолько длинном, что не видно конца. С того конца на меня идет девушка. Ее черты мне знакомы, чертовски знакомы. Не может быть! Это – Маша. Я ее любил два года, два долгих университетских года. Она училась со мной, но так и не узнала об этом – что я был в нее влюблен. О том, что она была одним из самых важнейших для меня людей. Часто, когда наши глаза встречались, я отводил взгляд, обычно на стену. Как будто в стене было что-то необычное, будто бы стена интересней, чем она. Поцелуй меня, – слышу из ее уст. Ее и мои губы соприкоснулись, слились в едином танце, мы – одно целое. Боже! Я мечтал о сим событии годами. Мои руки сначала робко прикоснулись к ее тонкой талии, ласкали ее идеальные волосы. Нет! Мои руки как бы прошли через ее спину, она растворилась прямо на моих глазах.

– Думаешь, ты ее достоин? – неожиданно невесть откуда послышался голос седовласова старца, – У такого лузера нет даже единого шанса, даже если принять теорию мультивселенной за правду. Ни в одной параллельной вселенной. Ни одного!

– Кто вы? – испугался Авксентий.

– Я – маг Амадей. Ты хотел меня видеть. Знаю зачем. Встречаемся завтра в кафе «Менск» на улице Советской. Там обо всем поговорим.

– Заходим поодиночке. Сначала захожу я, делаю заказ, веду наблюдение. В качестве прикрытия. Через минут десять, а лучше пятнадцать, заходишь ты.

Авксентий узнал своего ночного гостя из сна сразу – это был пожилой мужчина с длинной, седой и ухоженной бородой. Авксентий протер очки и сел рядом с ним.

– Видишь часы на стене? Через пять минут ты не поверишь тому, что я тебе расскажу.

– Зачем нужно было здесь встречаться, если можно через сон?

– Много энергии израсходуется. Да и ты в любой момент можешь проснуться. Нужно, чтоб наверняка. Начнем. С тобой я связался не случайно. Я знаю, зачем я тебе понадобился. И знаю, кто тебе мешает. Тебе мешает Комитет лучших людей.

– Что, прям так и называется?

– Это мы, маги, так прозвали. А они известны под многочисленными именами: тайное мировое правительство, закулисное правительство, серые кардиналы, комитет 300, иллюминаты, различные масоны, жидо и просто. Как угодна их называй, а главное – суть.

Для твоей безопасности мы связывались с тобой, думали, на разоблачение в виде романа не обратят внимания. А они оказались проворнее. Вышли на твоего друга. Кстати, хватит ему прятаться за столиком в пяти метрах от нас. Пускай подходит. Аркадий подходи, – не став ждать, окликнул его Амадей. Аркадий сначала помедлил, но вскоре послушно побрел к ним за столик.

– При них создано министерство политических анекдотов, – продолжал волшебник, – анекдот – это индикатор, скальп, вскрывающий отношение народа к определенному событию, т. е. гадкий правитель, он и в анекдоте будет сволочью, изображенным в юмористическом виде.

Например, вот в этом: Рабинович вселяется в новую квартиру. Ничего нет, лишь стены голые, да один гвоздь торчит. Только портреты Ленина да Сталина.

– Даже не знаю, кого из них повесить, а кого к стенке поставить?

Данный анекдот не оставляет выбора, любой здравомыслящий человек (его убедили в этой необходимости) обязан ненавидеть люто и того, и другого. Нарушение формальной логики.

Или вон из посвежее: Бушу докладывают:

– Сегодня Саакашвили в прямом эфире зажевал свой галстук!

Буш: Как зажевал?

– Ну, вот взял и зажевал!

Буш: С узлом?

– Нет…

Буш: Ну, дурак! Узел же самое вкусное!!

– Не трудно догадаться – про грузинско-осетинский конфликт.

– Не первой свежести анекдотец, хочу заметить…

– Нарочито рассказываю дурацкие шутки, для наглядности.

Это чистой воды манипуляция народным сознанием! Они просты, дабы проще донести суть обывателю. Актуальны, так как формировать общественное мнение необходимо здесь и сейчас, в данный промежуток времени. Ленин всегда – хитрый, беспощадный, жалость напрочь отсутствует, псевдодобродушный старикан. Сталин – кровожадный тиран, в коем нет ни капли пощады. Он самый худший человек на свете. Хрущев – невиданный тупица и урод, неспособный ни на одно здравое решение. Брежнев – такой же, как и Хрущев, с одним исключением, он – добрый. Черненко и Андропов – просто чемпионы в олимпиаде на катафалках.

Горбачев – перец, не сумевший спасти страну от развала.

Ельцин – алкаш, но дающий надежду на лучшее будущее. Путин… про него можно долго говорить, сейчас тема его личности актуальна. Про Путина есть такой анекдот, наверняка слыхали:

Москва. Центр. Стоит мужик в пробке. Вдруг стук в окно. Опускает стекло и спрашивает, что надо.

– Понимаете, террористы взяли президента Путина в заложники и требуют 10 миллионов долларов выкуп, иначе они обольют его бензином и подожгут. Мы решили пройти по машинам, кто сколько даст.

– Ну… я – литров пять могу дать…

А Медведев вообще – no comment.

– Значит тех, кого в народе хвалят – ублюдки, а кого хулят – распрекрасные люди?

– Нет, дружок. Не так. Они играют с массовым сознанием как им вздумается. Из доброго сделают злым, и наоборот. Иль вообще выдумают кого. Велика сила их! А народ…

– А народ как всегда верит! – прерывает его Авксентий, – что ни скажи, любую чепуху, любой вздор: поверит, даже сомневаться не вздумает! Знаю я народ этот…

– Поосторожнее со словами. Вы часто использует громкие слова: большинство, не мыслящие массы, быдло и т. д. И по каким-то неведомым мне причинам не относите себя самого к этой группе. Ведь ты сам ничего не понимаешь. Каждый считает себя умнее других! Да, если бы я в сон твой не пришел, ты бы так и был в неведении! Не фига ты не знаешь, как и другие! Все, во что верят люди, это пресловутое «большинство», включая вас двоих, – липа!

Беспрерывные покушения на Кастро – фикция. Для придачи ему веса.

– И вообще, Ельцин и Горбачев одно и тоже лицо.

– Да не может быть такого? – вскочил с места Авксентий и, огорошенный, заметался по кафе, схватившись за голову, напугав немногочисленных посетителей. Странный старик указал ему жестом сесть на свое место.

– Конечно, не может. Это я подшутил. Понимаю, что от такого количества новой информации мозг закипает, верит всему услышанному. Обмозгуй все, завтра встретимся еще, поговорим. В новом месте. Ты только усни сегодня, а то не узнаешь где встреча. Хотя не смогу тебя осудить, как от такого уснуть…

Почему я? Как же другие писатели?

– Никто бы не обратил внимания на этот сон. Другой писатель бы махнул на него рукой, либо рассказал пару – тройку друзьям. А ты-то принял его всерьез.

– Оказывается я рассудительней и дальновидней остальных, раз так сообразил!

– По правде, просто ты, голубчик, находился в кризисе, вот и схватился за тебя как утопающий.

– Могли бы уж промолчать.

– Это чтобы не зазнавался. Знай, что не твоя заслуга, – слегка повысил голос и случайно прикусил свою бороду загадочный старикан.

Встав из-за стола, добавил:

– Маша, неразделенная любовь моя, – это тоже ваших рук дело?

– Нет, это уже проекция твоего мозга.

– А я же один раз даже, как бы ненароком к ней прикоснулся, когда за одной партой фортуна распорядилась нас усадить, – вздохнул неудачливый романтик.

Втроем встали, собравшись расходиться:

– Самое главное не выяснили, – сказал Аркадий, – Кто враги, мы уже поняли. А, собственно, чьи интересы представляете вы?

– Я упоминал, что я – Маг. Представляю сообщество магов, или как мы себя называем академия магов. Думаю, вы наслышаны про магов из сказок. Волшебники там разные. По этой причине я явился к вам во сне, Авксентий Владимирович, в стереотипных одеяниях волшебника. На самом деле мы хоть и обладаем сверхъестественными способностями, но большинство из них не сами по себе, а с помощью технологий, которые разрабатывали наши предки, и которые продолжаем разрабатывать мы – новое поколение магов. Есть, конечно, у нас способности, которые отсутствуют у обычных людей, но об этом потом. Касаемо нашего наименования, так сложилась издревле, что мы прозвались магами. Это уже совсем другая история. Ее вам знать совсем необязательно.

Следующая встреча Амадеем была назначена в баре «Пинта».

Автомобиль Аркадия Федоровича испустил дух, тем самым отказав в возможности завестись. Хозяин только что погибшего мерседеса без отпевания и лишней сентиментальности оставил своего верного металлического друга проводить свои последние дни на платной автостоянке.

– Алло?

– Авксентий?

– Да, это я.

– Это Федорович. Аркадий Федорович. Из издательства. Где встреча назначена?

– Велели по телефону не сообщать. Приезжайте ко мне, расскажу все на месте.

– Было бы на чем ехать! Машинка моя подвела. Не заводится.

– Двигатель смотрели, или еще чего? – заметил он с видом знатока.

– Не заводится, говорю! Сдохла. Хоть и верно служила мне восемь лет.

– Так долго? С вашими ценами можно тачку хоть каждый год менять.

– Пустой разговор. Говори место, доберусь.

– Нет уж. Будь добр, сначала ко мне. А я буду проводником.

– Не томи. Говори, не теряй время.

– Не велено.

– Пройдоха. Ну давай, говори, как к тебе добраться.

– На 69-м автобусе до Михася Лынькова, потом садишься на 77-й троллейбус и до Матусевича.

– Славно. Дальше можешь не продолжать. Знаю, как дойти.

– Еще можно по другому маршруту, садишься значит на…

– Да понял я. Поеду на 69-м.

– Нет, ведь можно…

– Не надо, не надо, все, жди, выезжаю.

X

– Все-таки нужно было уточнить, где ты живешь. Долго мотался, искал, только с божьей помощью нашел, – раздражался Федорович.

– Приехал как приехал. Мы опаздываем. Давай выдвигаемся.

На холодной безлюдной остановке, осыпанной белоснежным снегом:

– Авксентий, а Авксентий. Как тебя твои старики звали?

– В какой смысле?

– По-домашнему… на что откликался?

– Так и звали – Авксентий, – задумчиво он ответил.

– А друзья?

– Так же. Да, друзей особо не было…

– А как Авксентий будет… э-э-э… как это называется… уменьшительно-ласкательно?

– Ксеня, Кеша что ли.

– Ладно, Авксентий. Когда уже траллик подъедет?

– Скоро уже… знаешь… а вот и он!

По размашистой дороге, грохоча, приближался толи зеленый, толи коричневый советский троллейбус 60-70-х годов производства.

Традиционно, пропуск выходящего уставшего народа и заход другого уставшего люда.

В них впились взгляды так, как смотрят на только что зашедших в транспорт, – детально рассматривая, пока «новички» не займут свое место (сидячее либо останутся стоять).

Традиционно присутствовали: одинокие пассажиры, говорящие сами с собой, вонючие старики, алкоголики и ничем не примечательные люди.

На следующей остановке заходит пожилая женщина, в зеленом жилете, кричащем – она контролер.

– Черт! Я без билета, – пугается Федорович.

– Что теперь делать?

– Ничего страшного, мы мир спасать едем, а тут-то – контролер! Курам на смех!

Женщина в зеленом жилете неспешно проверяет билеты, не забывая время от времени проговаривать:

– Предъявите плату за проезд!

С каждой секундой-минутой Авксентий все более обливался потом. Успеет ли Федорович выдумать спасительные слова от этого зеленого демона, транспортного чудовища?

– Ваш билет.

– Мы билеты не покупаем.

– Ха… тогда сейчас по 0,5 базовой величины. Не платят они, видите ли! Принцы, аль просто дворяне? – во всем ее виде и голосе, несмотря на простецкую профессию, ощущалось – власть и грация.

– Нет, у меня есть билет, – заговорил тенором, неожиданно для себя Авксентий.

– Предоставьте мне, товарищ, сказать слово. Товарищ, – обратился Федорович к женщине-контролеру, которая имела власть оштрафовать проходимцем или дать им амнистию.

– Мы собираем подписи для создания своей лево-демократической партии троцкистского толка, – Авксентий со стыда натянул шапку, закрывающую лысину, по-глубже на лоб и глаза, – мы выступает за мораторий на плату за проезд в общественном транспорте. Ибо не справедливо обкрадывать честный народ, рабочих, за которыми будущее. Нам необходимо собрать еще десять подписей для регистрации, чтобы собрать нужное количество – пятьсот бумажек. Товарищ контроллер, подпишите и вы. Слуга закона у нас еще не участвовал. Для вас подпись – пустяки. Для нашего народа – спасение.

– Тьфу на вас! Семьдесят лет под вами ходили, житья не давали, кровушку живьем пили! А они опять хотят, – разгневанная женщина чертыхаясь пошла дальше.

После минутной тишины в троллейбусе:

– Ну, как я ее?! Не плут ли? – не без хвастовства прервал тишину новоиспеченный троцкист.

– Да… – вытирая пот, промычал его товарищ, – не стоило этот театр разыгрывать… вот, – протягивает в трясущейся руке два смятых талончика.

– А чего раньше не сказал?

– Забыл.

– Ну и ладно. Мне не впервой цирк разыгрывать. Хоть повеселились. Я-то в общественнике не езжу. Автомобиль свой.

Спустя четверть часа высадились на нужной остановке «Площадь Независимости». Впереди красный Костел «Симеона и Алены», чуть левее дом правительства, сзади вход в метро. И все покрыто только что выпавшим зимним осадком.

Подходят к бару. Директор издательства, увидев не погасший окурок, машинально его топчет.

– Эй, дядя, слышь, че ты делаешь? – агрессивно выкрикивает один из молодых парней хулиганского вида, трущихся возле стены и мусорных контейнеров.

– Просто затушил вашу сигарету. На кой ей лежать не потухшей?

– Слыхали пацаны? На кой ей валяться? Не сердечный ты человек, не гуманист ты, дядя. Малые шкеты подберут, докурят. Людьми нужно быть, дядя, о других думать.

– Да какие тут шкеты? Ночь на дворе, темно, все по домам сидят.

– Не соскакивай ты тут у меня! Знаем таких пидоров языкастых. Не думаешь о других, так мы тебя научим.

Тут вмешивается писатель – ребята, давайте жить дружно! Что вы, ей-богу!

– А ты что, пидорок, своего любовничка защищаешь? Тебе пока слова не давали. Наступит твое время, будешь ща зубы собирать.

– Ща ты будешь собирать зубы, – злобно огрызается глава «Бусла».

– Ха-ха… да, свои зубы, – начинают окружать. Федорович закатывает рукава.

– Пацаны, успокойтесь, у меня с собой 50 рублей. Забирайте, – на суровых лицах отобразились улыбки с малочисленными желтыми зубами.

– Давай сюда. Бить не будем. Ладно уж. Мы – люди добрые.

– Не давай им ничего, – своей десницей Федорович прячет обратно руку Авксентия в его карман, которая в свою очередь потянулась за кошельком.

– Не хочешь по-хорошему? Давайте пацаны. Пятеро хулиганов начали наносить случайные удары кулаками. В правый бок, в левый, по коленям. Федорович падает на колени в грязную лужу растаявшего снега. Получил бы по лицу – успел закрыть ладонями.

– С него хватит, пацаны. Давно руки не чесал об фраера.

Авксентий подхватил своего избитого товарища и отвел его в тесный туалет в баре. Помог ему отмыться от крови и уличной грязи.

– А ты смелый. Хорошо им задал, – подбадривал Авксентий.

– Видел бы ты меня пацаном! У меня опыт большой. А сейчас, – махнул рукой.

Когда вышли, дверью чуть не пришили официантку, во взгляде которой читалось, – что эти двое мужчин делали в одноместном туалете? Однако ее лицо быстро сменилось на другое, приветливое. Сразу видно – профессионал, не новичок в барном деле.

– Столик на двоих?

– Э-э-э. Нет, нас должны ждать.

– Что у тебя за вид? – недоумевал Амадей, – неважно. Давайте к делу. Я закончил на политических анекдотах, так вот, и интернет-мемы генерируют, хотят нас заставить смеяться над одними и теми же вещами, а значит и мыслить одинаково. Мемы – новое народное творчество.

Что еще из современного вспомнить… а вот, к примеру, гибель президента Качинского.

– И Качинский тоже? Ведь не могут они быть причастны ко всем глобальным трагедиям?

– Могут. Они хотят, чтобы вы так думали. Лучший трюк дьявола заключается в том…

– Да знаю, знаю. Все-таки больше на сюжет боевика смахивает. Все эти сговоры, теории заговора.

– Это не аргумент. Вот вам по делу:

План Далласа, конечно, – миф, выдумка. Тем не менее, политика спаивания проводится. Ли Харви Освальд – он был одним из соучастников убийства Кеннеди. Он дал клятву хранить молчание ради безопасности государства. Несмотря ни на что. И в СССР ездил по заданию.

Ситуация с капитаном Пауэрсом и Абелем – инсценировка. Видимость. Политтехнология третьего поколения в действии. Освальда и убили почти что с его согласия, по договору.

«Десять принципов», про которые рассуждал Хомский, – правда отчасти. Как ты думаешь, благодаря кому он стал самым влиятельным интеллектуалом современности? Вижу, сам понял. То-то же. Это не нуждается в пояснениях.

– Постойте, политтехноголия третьего поколения? – удивился Аркадий Федорович, – в чем ее суть?

– Именно. Политтехнология третьего поколения. Она изучена, тем не менее, массам почти неизвестна. У каждого политика, если он не дурак, существует стратегия, без нее он долго у власти не продержится. Без нее не сможет расширять свою сферу влияния на народ. Всяческими инструментами, будь то риторические, экономические, демагогические, он дурит народ и удерживает власть в своих руках. Чтобы контролировать людей, нужно контролировать получаемую ими информацию.

Первая политическая технология – подлинная борьба политических сил, скажем, на выборах. В парламент либо на президентское кресло. Не так важно. Вторая – это когда за этими политическими силами, кандидатами в парламент или на президентскую должность, стоят богачи, олигархи. Фактически борьба за власть ведется не политическими силами или партиями, а олигархами, которым наплевать на политическое устройство, главное – победа их подставного кандидата.

Вот, наконец, мы подошли к третьей технологии. Она заключается в видимости борьбы. Инсценировка, театральная постановка в виде выборов и так далее. Когда проходят якобы честные выборы, но в итоге всегда выиграет текущее правительство. Это может быть фальсификация выборов, а может просто подставные кандидаты, и неважно кто именно из них победит. Мы же имеем дело с нечто более высшим, чем правительство.

Рыночные силы, ее законы – тоже фикция. Только тотальное регулирование. Всем заправляют «они». И деньги печатают, сколько душа захочет. Жри чем хочешь. Им ничто не помеха. Все, что знаешь об экономике, забудь. У них свои законы, точнее беззаконие. Даже не спрашивай, я и сам не все знаю. Далеко не все.

– С чего нам верить тебе, – вмешался Федорович, – так же и ты нас можешь водить за нос, как доверчивых старушек РЕНтв.

– Ваше право. Посему и разглагольствую столько. Все, дабы вы мне доверились. Можете не верить. Если послушаете меня, увидите большее.

– «Блаженные не видевшие, но уверовавшие» – с ехидством обронил Федорович.

– Можно и так.

– Почем нам знать, что, к примеру, не существует политтехнология четвертого… чего мелочится, десятого поколения? И что и вы, и я, и он, – указывает на писателя, – марионетки в чьих-то хитрющих, закулисных руках? Может пришельцы управляют мировым правительством, а пришельцами еще кто-то?

– Нам бы хоть на этом уровне разобраться. А потом можно и про другие миры подумать. А вообще – это демагогия. Академией магов никто не управляет. У нас самоуправление. Хотите – верьте, хотите – нет. Это ваше дело. Думаю, сотрудничество с нами – самый оптимальный вариант. В противном случае они придут за вами. Поскольку вы уже стали на скользкий, тернистый путь: один написал роман, другой готов его издать. После вышли с нами на контакт. Они вам этого не простят. Их политика не позволит.

На лицах наших героев изобразилась мрачная маска отчаянья.

– Вы люди образованные, вам необходимо более обоснованная аргументация. Так что я продолжу. Постмодернисты: Дерида, Фуко, Лиотар – марионеточные жонглеры фактами. Интеллектуалам пудрят мозги, забивая их пустые головы мишурой. Квантовая механика и общая теория относительности, расшифровка генома человека – туда же. У обычных людей забирают охоту любопытствовать насчет наук.

Кто по-вашему подписывал пакт о ненападении в 1939 году?

– Молотов и Риббентроп. Неужели и суда их грязнущие руки добрались?

– А как же! Молотов – Риббентроп двойная фамилия. Это один человек.

– Опять вздумали шутить?

– Ничуть.

– Я понял, что ничего не понял. Как говорил великий Сократ, – вмешался Авксентий.

– Цитата неточна, конечно, но не суть важно…

В человеке нет естественной тяги к «высокому», к искусству, – продолжал Амадей, – это все искусственно, для отвлечения людей от главного. Это относится и к высокой, и к массовой культуре.

Пятиминутка ненависти. Есть часы веселья. Человек таким образом не отдыхает, его отвлекают. Для челяди – это «голубой огонек», Петросян и иже с ними. Элита это не схавает. На их службе – Феллини и телеканал «Культура».

– И что мы можем сделать против такой махины? Что вы предлагаете?

Предлагаю работать с нами, на нашей стороне. Если согласны, то необходимо выкрасть, в крайнем случае уничтожить устройство – соннометр – это такое устройство, которое записывает сны. Пишется с двумя буквами «н». Его крепят на голову и начинается запись. В этой стране у них он всего один. Его кража им знатно помешает.

– Голова уже кругом идет! Пойду покурю, – Федорович стал из-за стола и направился к барной стойке.

Играла одна из тех попсовых песенок, от которых тебя тошнит, но твои губы знают ее наизусть.

– Извини, друг, прикурить… то есть закурить не найдется? – спросил он у парня в футболке с изображением герба «погоня».

– Знойдецца, вось, калi ласка, – дает сигарету.

– А, извини, прикурить еще можешь дать?

– Так, могу.

– Спасибо большое, брат, выручил. Смерть как хотелось покурить.

– Калi ласка.

– Что?

– Калi ласка.

– Что ты так все говоришь?

– Мову не ведаеце?

– Чего?

– На мове, – ответил его собеседник без энтузиазма.

– Да… Всегда злила, вот эта «мова». Почему не сказать беларуская мова, а именно одним словом – мова. К чему это сокращение?

– Мужик, ну хватит уже, получил, чего хотел, так и иди, – защищал друг беларускамоўнага.

– А ответ можно получить?

– Гэта не прынцыпова. Так склалася – ответила «погоня».

– Может еще поговорим как правильнее: «Беларусь» или «Белоруссия»? Спасибо еще раз, за это… цыгарэту, – улыбаясь, направился назад к столику к Амадею и Авксентию, краем глаза заметил недовольные лица оппозиционеров.

В баре заиграли резкие, грубые трубы, хаотичное лязганье по клавишам фортепиано, неистово завизжал чернокожий певец «I love you» – то играла I Put a Spell on You Скримина Джея Хокинса.

– На чем остановились? – радостно спросил Аркадий Федорович, – он был навеселе.

– На соннометре. Его местонахождение – радиостанция «Столица». Она хорошо охраняется. Нам известно, что охрана состоит по крайней мере из трех человек, возможно больше. Завтра с утра явитесь на Кирова, 9. В подвал. Там будут наши люди, они передадут вам оружие. Только не надо оправданий. Бросайте работу. Спасайтесь. Как видите, их главные инстанции сосредоточены в Минске. Это одна из причин почему мы вас выбрали.

– Оружие? – испугался Авксентий, который доселе никогда не держал его в руках.

– Да. Самое новейшее. Пароль – Джон Ву.

Там вас встретит Забей Пит.

– А почему «Забей Пит»?

– Его так прозвали из-за того, что на все, чтобы не происходило, плохое или хорошее, он неизменно отвечает – забей.

– Какой пароль? – угрожающее спросил старый маг.

– Джон… э-э-э… что-то китайское… Чанг? – неуверенно ответил Авксентий.

– Ву, Джон Ву. Запомните. В противном случае вам не откроют.

– А для чего нам красть этот соннометр?

– В Минске это единственный экземпляр. Обязательно его запросят из центра. Наши ученные проследят куда идет сигнал, который, безусловно, пошлют в центральный штаб. Плюс в самом соннометре должен быть датчик, радиоприемник, который переносит записанные сны в компьютер. Что за компьютер, мы точно не знаем. Но эта информация нам безусловно понадобиться… Напоминаю, сам соннометр находится на радиостанции «Столица» неподалеку от города. Найдете сами на карте.

По блестящему, идеально вычищенному полу наши отважные герои подошли к стеклянной двери с табличкой «Exit».

– Смотри, те отморозки.

– Черт возьми! Хотя постой, знаю, как от них избавится, – Федорович бесстрашно отворил стеклянную барную дверь, – Эй, пидоры, чего ждете?

– Что ты сказал, говно? Хочешь, чтобы снова тебя отметелили? Ладно, эт мы можем. Или может вернулись отдать нам бабки, которые мы забыли отобрать, а? Давайте пацаны!

– А, вот оно что. Вот чего они ждали нас! – несчастные забежали обратно в бар, с целью скрыться от злой участи.

– БНР и Позняк – отстой! – у «погони» и его друзей реакция – ноль. Тогда Аркадий Иосифович Федорович зарядил по голове «погоне» первой попавшейся под руку литровой кружкой с пивом.

Обернулся – гопники уже тут.

– Давайте, ребята! – крикнул Аркадий. Из-за неопределенности ситуации ни гопники, ни оппозиционеры не догадались, кому именно были адресованы его слова «давайте, ребята». По недоразумению патриоты страны белорусской принялись махать кулаками с уличным быдлом. А вскоре подключился весь бар, включая официантов и бармена. Священная погоня была сорвана и покрыла уже не чистый, а ужасающе грязный пол: землю и слякоть принесли тяжелые сапоги хулиганов. Барный, с мягкий сидением и железными ножками стул, который, казалось бы, столь величественный, воспетый в романах, никак не может быть сломан, был разгромлен о голову главаря шайки.

Аркадий Федорович стоял, слегка пригнувшись, около стены. Авксентий лежал под столом, закрывши свой главный жизненно важный орган – голову руками, когда Аркадий тянул его за руку.

Счастливцы выбежали на улицу.

– Амадея забыли, – стукнул себя полбу книгоиздатель, – ладно, он же все-таки волшебник… как-нибудь сам выпутается. Пойдем за сигаретами. Когда чета приблизилась к ларьку, у Аркадия зазвонил мобильный телефон.

– Привет, – это была его жена, пока еще жена Катя, суд еще не дал добро на развод.

– Привет, дорогая.

– Ты сегодня вечером будешь? Ты сейчас где, дома? Хочу вещи забрать.

– Нет, я не дома. Дела. А почему так поздно звонишь? Нужно заранее предупреждать.

– Так поздно и не дома? Как обычно. Горбатого могила исправит.

– Почему ты ушла от меня? Мы так и не говорили об этом. Сразу в суд.

– Ха. Ты только сейчас спросил, столько времени прошло. Ты никогда не думал обо мне, и сейчас не думаешь.

– Не думал? А для кого я по-твоему работаю, а? Ради тебя. Ради нашей семьи!

– А что толку, если тебя никогда нет? Последний год я толком тебя не видела… Мне нужен ты. А ты думаешь только о работе. Не нужны мы тебе. Ни я, ни Оля.

– Я ради тебя старался!

– Нет. Тебе нужно было только свое, личное благополучие.

– Как Оленька?

– Хорошо.

– Когда смогу с ней увидеться?

– Не знаю. Надо сначала вещи забрать.

– Приезжай завтра. С Олей.

– Ты же работаешь.

– Завтра специально пораньше освобожусь.

– Ладно. Завтра созвонимся. Пока.

– Пока. Всего хорошего.

– Давай уж, и я закурю, – настаивал ранее не бравший в рот сигарету Авксентий.

– Вот, бери, – подал Аркадий.

– А как курить-то?

– Не курил никогда? – Авксентий кивнул, – о-о-о, чувствую себя совратителем. Точно будешь? Ладно, давай. Смотри (протягивает сигарету): когда поджигаешь кончик сигареты, – начинающий курильщик пошагово следует наставлениям своего табачного гуру – слегка затягивайся. Вот так. Запомни, есть негласное правило, никогда не прикуривай от другой сигареты. В курении тоже есть свой кодекс, своя этика. Курение стало подобно ритуалу. Это средство коммуникации.

Сидят и курят вместе под ночным небом:

– Жена звонила. Мы с ней разводимся.

– Сочувствую.

– Брось, мы даже толком не знакомы с тобой. Какое тут сочувствие, – после этих слов наступила тишина на минуты две – три.

– Мы даже не спали вместе до свадьбы, – потягивая сигарету, неожиданно сказал Аркадий.

– Неужели? – удивился Авксентий.

– Да. Она не хотела свою маму расстраивать. Которая была против добрачных половых отношений. Боялась, что она прознает.

– Я с рождения дерьмо, по своей природе, – неожиданно его понесло. – И издательство мне перешло по наследству. Да, мы вместе с отцом его открыли. На батины кровные, правда. Я ему все помогал. Сам я-то ничего не добился. Издательство уже поперек горла. Начать новый бизнес или найти новую работу не хочу. Если честно сказать, то боюсь. Привыкать к новой обстановке, новому коллективу…

– Я никогда в своей жизни не руководствовался принципом правильности, а всегда делал то, что мне интересно… А сам ты женат?

– Нет, и никогда не был.

– А чего?

– Не понимаю как с женщинами себя вести. Я и в отношениях никогда не был. Не знаю и не понимаю как это. Что там за законы и так далее.

– Поверь мне. Я – бывалый, и этого не знаю. «Ловеласы» этого не знают. У всех ухаживание выходят нелепые и неуклюжие. Это великая загадка! Еще по одной?

– С меня хватит, – открещивался начинающий курильщик.

– А я, пожалуй, еще.

После разговора с женой, после этого чертового развода понимаю – я плохой человек.

– А я разве не плохой? – поддакивал Авксентий, – я бы ни за что в жизни не дружил с самим собой. Это я – плохой. Какой-то шизоидный идиот, который ведет себя непонятно как! Не понимаю о чем говорить с людьми. О чем они говорят? Люди все время о чем-то говорят! А я и не могу по-другому. Да и не хочу. Иногда только играю другого человека. Даже очень часто… Вспоминаешь свои прежние поступки и становится стыдно… Жду чудо, когда в один прекрасный день я стану нормальным. Всегда хотел быть другим – не получилось. Всегда чувствовал себя лишним, другим, посторонним.

– Успокойся, никто не лучше и никто не хуже. Мы все лицедеи. Каждый всегда говорит только о себе. В каждом нашем действии – самовлюбленность и самохвальство. Смотрите, какие мы великие! Выстраивайтесь в очередь, чтобы прикоснуться к нашим святым стопам! Чтобы выслушать наши величественные речи! Что-то меня понесло… Давай по домам. Сегодня был трудный день. Я жутко устал. Думаю, и ты тоже.

XI

Посреди комнаты стоит человек в белом халате, толи доктор, толи ученый.

– Часто мы теряем вещи, – говорит он, глядя перед собой, словно в объектив видеокамеры. Какой-то мальчик появляется невесть откуда и начинает рыскать по комнате.

– Мальчик, что ты ищешь?

– Телефон потерял, – обидчиво ответил мальчик.

– Давай я тебе позвоню, – достает новенький смартфон и набирает его номер, мальчик находит мобильник под подушкой дивана.

– Вы только подумайте, если бы можно было звонить на любой предмет: зубную щетку, зубочистку, ключи, игрушку и т. д. Наша жизнь стала бы намного проще! Теперь это стало возможным. Любая вещь, хоть дедушкины очки, будет найдена в считанные минуты. Будущее наступило уже сейчас!

Авксентий пробудился от сна. К чему все это, – задумался он.

– Зачем тебе перчатки без пальцев? – удивлялся Аркадий.

– Это митенки, – хвастался Авксентий.

– Ты сам пальцы обрезал?

– Да, – гордо ответил начинающий авантюрист.

– Зачем?

– Идем ведь на дело, нужно быть готовым. Не хочу оставить отпечатки пальцев.

– Так перчатки ведь без пальцев? Каким образом ты не хочешь оставить свои отпечатки?

– Точно… не подумал… думал, так будет выглядеть круче.

– М-да, страшно с тобой идти в бой.

Авксентий и Аркадий спускаются в подвал и стучатся в железную дверь.

– Кто вы? – слышно из-за двери.

– Джон Ву.

– Что?

– Джон Ву, – ответили одновременно.

– Какой Джон Ву?

– Это пароль – Джон Ву.

– Ладно, заходите.

Спустивший в подвал, они увидели огромное, плохо освещенное пространство. Перед ними предстали три человека – один открыл им дверь, другие кидали маленький пинг-понговый шарик в выстроенные в четыре ряда стеклянные литровые бутылки.

– Привет всем. Я – Аркадий. А это – Авксентий.

– Давайте без этого. Мы отдадим вам тачку и оружие и идите своей дорогой.

– Тачку? Какую тачку? – удивлялись гости.

– Для задания, – резко ответил «дворецкий».

– А ты, наверное, Забей Пит?

– Наверное.

Троица подошла к металлическому шкафчику, встроенному в стену, у которой располагался слесарный станок советского производства.

– Вот вам газовый пистолет – одна штука. В обойме двенадцать капсул. Лазерный пистолет. Из него по людям не стрелять. Строго для резки металла. Это и пистолетом нельзя назвать вовсе. Цель вашей миссии наверняка находится в сейфе. Вот датчик, установите возле кодового замка. Он отключает сигнализацию. Штуковина мощная, может вырубить электричество всего здания напрочь. Возьмите защитную одежду, выглядит как обычная черная куртка, на деле – непробиваемая броня.

– Да… в серьезное дело мы ввязались, – удивлению их не было придела.

Забей Пит с каким-то подозрением и даже презрением посмотрел на своих гостей. Далее он нажал на красную кнопку на станке. Станок загудел и начал трястись. Все отошли подальше на безопасное расстояние. Пол под станком перевернулся и на обратной его стороне оказался автомобиль.

Черный полированный автомобиль, с тонированными стеклами, правительственными номерами, неизвестной нашим героям марки.

– Вот это да, – присвистнул Аркадий.

– Ребята, вы же нам не просто оружие раздаете, вы же с нами поедете, правда? – умолял Авксентий.

– Послушай, Дементий.

– Авксентий!

– Не важно.

– Помогите, ну!

– Нет.

– Так на кой вы нужны тогда магам, если ни хрена не делаете?! – возмущался Аркадий.

– Каким магам? – удивились мужики.

– Так вы не знаете? Да уж…

– Слышьте, идите подобру-поздорову! Мы свое дело сделали. От нас большего не требовали.

XII

Их новый сверхавтомобиль скользил по проспекту Франциска Скорины как нож по маслу. Летел точно перышко по легкому ветру. У светофора останавливались за секунду, и в этот момент свидетели этой красоты, преимущественно мужского пола, засматривались на это произведение искусство, сравнимое разве что с полотном Босха.

Машина остановилась поодаль от радиостанции «Столица», еще дальше находился агрогородок Колодищи. Еще было только шесть часов вечера. Поскольку был февраль месяц, вместо неба была поглощающая чернота, казалась, в нее можно провалиться. Еще вчера килограммами падал снег – сегодня он мирно нежился на земле. Аркадий и Авксентий, кравшиеся к радиостанции, осознали: у них нет плана действий по захвату объекта. Схватившись за голову, а точнее за две головы, начали посыпать их пеплом. Если бы про их стратегию разузнали лучшие полководцы мировой истории: Ганнибал, Александр Великий, Суворов, Сципион, Пирр Эпирский – они бы не просто подняли их на смех, они бы подавились со смеху и отбили бы себе конечности из-за эпилептических катаний по полу. Остается лишь молниеносная война «Блицкриг», но ее финал каждый школьник знает наизусть.

– Будем действовать по обстоятельствам, – задумал Аркадий.

– У нас не получится. Мы не профессионалы. Я и в руки-то ни разу не брал оружие. Даже в тире не стрелял, – плачущим голосом взвыл Авксентий.

– Вздор. Раньше нужно было думать. Выбора у нас нет. Мы даже не знаем как связаться с этим долбанным Амадеем. Разве только ты сейчас уснешь.

– Я не усну.

– Значит, выбора не остается…

– Не остается… – подтвердил Авксентий.

– Значит, действуем так. Находим электроавтомат, или как он называется, крепим на него датчик. По идее, он должен обесточить станцию. Подождем одну минуту, а лучше две. Прячемся за тем снежным бугром, смотрим, сколько выйдет охраны. Далее повторяем авантюру. Потом по обстоятельствам. Никого, разумеется, убивать не будем.

– Убивать? – взвыл Авксентий.

– Не будем… Возьми себя в руки. Я возьму руль командования в свои руки. Твои дрожат, руль не удержат. Будешь ставить датчик.

– Я? Почему я? Почему сразу я? – негодовал он.

– Потому, как я буду заниматься… а-а-а… ликвидацией стражи, – тут Авксентию лишь оставалась сглотнуть слюну, покорно взять из протянутых рук своего новоиспеченного предводителя датчик и побрести к электроавтомату…

Неожиданно Авксентий остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов – тут проволочный забор с колючей проволокой – вот незадача. Померзнув некоторое время на снегу – придется стучаться в дверь, – решил Аркадий, – будем угрожать пистолетами – наденем шлемы которые нам выдал Забей Пит. Возможно, придется стрелять.

– Зачем стрелять? Можно кинуть датчик на электроустановку, пускай висит. Так они точно выйдут из своей цитадели. Куда лучше, чем стучаться к ним в дверь. Можно еще подождать, когда замена приедет, так и увидим сколько их.

– Может они все и живут в этой станции? У них, к примеру, казарма под землей? Я вчера столько всего наслушался, что всему поверю! И первый твой план – не ахти!

– Не стучаться же к ним в дверь!

– Датчик что ли поставить?

– Нужно думать. Должны ведь кроме охраны быть и еще работники. Правильно? Нет, не ждать же… так… дай подумать…

– Стучим в дверь. Все, я решил.

– Эврика, – радовался Авксентий, потирая руки, – кидаем монетку.

– Ты в своем уме? Или от страха ума лишился?

– Никто тебя главным не назначал, и отдавать честь я тебе не собираюсь.

– А что делать? Принимать решения и решительно действовать ты не способен.

– Кидаем монетку, – настаивал Авксентий.

– Чушь! – реагировал Аркадий.

Авксентий начал рыскать по кошельку.

– Черт, нет монет.

– Придется стучатся в дверь, – улыбался Аркадий.

– А, вот нашел, – достал из кармашка монетку номинацией в десять копеек.

– Начнем?

– Валяй.

– Решка – вероломно ставим датчик на электроавтомат, орел – любезно стучимся, к возможно вооруженных до зубов боевикам.

– Давай наоборот.

– Не путай меня.

– Как хочешь.

Авксентий со вздохом подкинул монетку – упала в снег ребром.

– Куда ты кидаешь, не в снег же!

– А куда?

– Давай дорогу расчистим. Теперь кидай, – попала ребром в малехонькую ямочку.

– Черт возьми! Кидай подальше, – это повторялась снова и снова, до тех пор пока не одержал гордую победу Авксентий. – Твоя взяла, – он походкой победителя подошел к забору:

– Аркадий, подсади меня, пожалуйста, я так не докину.

– Нет, сам принял такое чудовищно глупое решение, сам и выкручивайся.

– Так у нас ничего не выйдет.

– Чем именно тебе помочь?

– Подсадить меня надо… Давай лучше на плечи к тебе заберусь?

– Я лошадь тебе что ли?

– Ты будешь помогать?

– Ладно, давай.

Авксентий вскарабкался на сугроб, Аркадий разместился под ним. Таким образом, Авксентий, сидя на плечах у несчастного Аркадия, подобрался к забору.

– Только попади, не промажь. Может, лучше я кину?

– Нет, брат, я тебя не подниму.

Это недоразумение – четвероногое и четверорукое существо, начало размахивать верхними руками и бросила датчик на электроавтомат.

– В яблочко! Ура! Дело сделано.

– Ты его активировал?

– Что? А надо было? А как?

– Вот же тупица!

Ничего не оставалось, нашим друзьям пришлось перекидывать через забор камни, в таком же положении – друг на друге. Пока, наконец, не попали в нужную кнопку на датчике для активации. Они сразу поняли, что цель их достигнута – прогремел громкий гул – радиостанция была обесточена.

Через четыре минуты из металлической двери вывалились один за одним восемь человек – семь мужчин и одна женщина, это наблюдали наши герои из-за сугроба.

– Их слишком много, – заметил Авксентий.

– Не боись. Они в основном рабочие, – присмотрелся внимательней, – вот видимо охрана – ровно три штуки – нужно еще чуть-чуть подождать, может еще кто выйдет. Как-то необходимо перекрыть им вход, чтобы не убежали назад вовнутрь. Там хоть темно, но у них есть фонарики, обязательно побегут – трудяги разбросались вдоль стены – двое из них, по-видимому электрики, подошли и начали открывать дверь, стоявшую на пути к электроавтомату.

– Пора, – бесстрашно, точнее старательно изображая отсутствие страха, выходят из-за сугроба.

– Всем стоять, лицом к стене, руки на стену, – в руках Аркадия газовый пистолей, у Авксентия – лазерный. Никто не послушался их приказа.

– Кто вы? – спокойно спросила женщина.

– Твоя смерть, если не послушаешься, – выпалил Аркадий.

– Мужики, мы вас не боимся, – выкрикнул рабочий в белой каске.

– Тогда получи, – выстрелил в него добродушный директор издательства «Бусел». Женщина вскрикнула, тут же все внезапно стали шелковыми и выполнили приказ. Мужчина был ранен.

– Бери этого косоглазого! – приказал Аркадий.

– Косоглазого? Косоглазого? – не верил своим ушам Авксентий.

– Он в белой каске – значит главный. Как минимум не самый младший работник.

– Не знал, что ты расист.

Остальных они заперли с электроавтоматом.

– Где сейф?

– Идите за мной, я вас проведу.

Бродя по многочисленным и запутанным коридорам, они наконец пришли в кабинет директора, под рабочим столом находился сейф.

Дверь сейфа вырезали лазером. Сработала сигнализация.

– Черт! – они взяли соннометр в руки, он оказался тяжелее чем они предполагали, его нес Авксентий, Аркадий же отобрал у «косоглазого» фонарь. Спускаясь по лестнице, Авксентий наступил на свои вечно саморазвязывающиеся шнурки и прокатился один этаж.

– Паршивец, ты помял эту хреновину! – они добежали до своего автомобиля. На шоссе вдали виднелись огоньки – это были фары. Их было неопределенное количество. Они стремительно приближались.

– Неужели за нами? – думали новоиспеченные грабители. В то время, когда они сели в машину, к ним подоспели таинственные странники.

Аркадий с Авксентий выехали на шоссе и погнали в город.

Они еще не успели как следует набрать скорость, а враги наступали на пятки. Они пустили в ход пулеметы. Благо машина была бронированная. Разогнались до ста километров в час, сто двадцать, сто сорок, сто пятьдесят… У Аркадия возникла сложность с управлением на поворотах, его занесло так, что они чуть не вылетели с дороги. Недоброжелатели все поджимали. Они окатывали огнем покрытие авто, заднее стекло начало трескаться, левое боковое зеркало было отстрелено. Выровнялись и пробили шину колеса. Аркадий, насмотревшийся боевиков, начал резкими движениями лупить об них боком машины. От врагов то удавалось на пару метров отъехать, то они снова догоняли. Так до самого Минска за ними гнались как гончие собаки за кроликами, до тех пор, пока Аркадий с Авксентий не заехали на МКАД.

XXIII

– Отлично. Вы прошли испытание.

– Какое еще испытание?

– Вы наглядно доказали, что вы те самые, которые нам нужны. Можете не бояться, «им» неизвестно что это вы сделали. Езжайте отдыхать домой. Спасибо за работу.

– Можно вопрос? Почему они прятали этот чертов соннометр на радиостанции, а не, например, в офисе или где по-надежнее?

– Не знаю. А важно ли это?

Авксентий поехал домой, а Аркадий заехал навестить свою мать.

Поднимается по темной лестничной клетке. Открывает дверь – тишина. Мама? Мама, ты дома? Мам – звал он ее. На кухне никого, в ванной и спальне тоже. Был включен телевизор. По ящику транслировали очередной раз культовый американский сериал МЭШ, повествующий о авантюрах врачей военного полевого госпиталя во время корейской войны начала пятидесятых годов. На экране капитан Пирс как всегда доставал майора Бернса и ухлестывал за миловидными медсестрами.

Он обнаружил ее холодное тело, на ее груди образовалось огромное влажное алое пятно. Кровь еще не высохла и не остыла.

– Мама, мама! Ты жива? Очнись! Пожалуйста! – повторял он с рыданием в голосе снова и снова.

– Авксентий, пожалуйста, приезжай сюда, мне нужна твоя помощь.

– Что случилось?

– Приезжай…

Авксентий спустя час прибыл на место.

– Ужасно! Почему не вызвать милицию?

– Что мы скажем? Это же «этих» рук дело. Мы не сможем им противостоять.

Завернув тело матери в два мусорных мешка, положили ее на заднее сидение машины, которую выдала им академия магов. Они приехали в лес и похоронили убитую женщину там, где была погребена кошка Аркадия Лолита.

– Тут я кошку свою похоронил. Она умерла в тот день, когда пришло второе письмо с угрозой.

– Они что, забрались к тебе домой и убили кошку?

– У нее шея была сломана.

– Ужас какой. Живодеры!

– Ее звали Лолита. Я ее купил на помолвку Кате – жене своей. Она пока еще жена. Пока… Мы ее любили. Катя ее не забрала, даже когда съехала, никогда не спрашивала про нее. Несмотря на то, что проводила с ней каждый божий день. Вот так и забываются живые существа. Выбрасывают как тряпку. Жаль Лолиту… она боялась темноты.

– Кошки не боятся темноты. Они в ней видят.

– А Лолита боялась… Смерть – это трагедия, хотя смерть одного никто не замечает, а ведь это для кого-то дорогой и близкий человек. Для других – они просто прохожие… Ты никогда не задумывался, что мы все смеемся, радуемся жизни. Но ведь есть большая вероятность, что именно в этот самый момент кто-то страдает, кого-то убивают или подвергают пыткам, а может и чего хуже – с этой мыслю жить невыносимо. Постоянно думая об этом, жить невозможно.

Как мы не замечаем случайных прохожих, который видим раз в жизни, они исчезают, испаряются, словно никогда и не было. А для кого-то это самые близкие и ценные люди.

– Знаешь, Аркаша, когда мы говорили про женщин, я тебе не все рассказал. У меня были какие-никакие отношения с девушкой. Мы общались время от времени. Не признавались в любви, не целовались. Ну так… потом после пару месяцев, когда мы не виделись, я ей предложение сделал… а она мне отвечает, мол, где ты раньше был… уже поздно… у нее уже мужчина есть…

– Да… В жизни никогда не угадаешь…

Так они просидели до первого появления небесного света, означающего наступление утра.

XIV

«Аркадий Аркадьевич. Жаль, что пришлось прибегнуть к столь радикальным мерам. Однако мы вас предупреждали, вы знали на что шли. Именно по этой причине прошу винить себя и только себя. Еще раз повторюсь, нам жаль вашу матушку. Кроме этого, нашу жизнь украсили ваша красавица жена Катерина и прекрасная дочурка Ольга. Если вы далее продолжите сотрудничать с этими проходимцами, которые высокомерно именуют себя «магами», то, думается мне, итог вам известен. От вас требуется лишь не вестись у них на поводу. Быть, скажем, индифферентным в нашем конфликте, к которому вы не имеете никакого отношения. Надеюсь, вам дорога жизнь своих близких. Возлагаю надежды на ваш светлый разум и невероятный ум. Да поможет вам Бог принять правильное решение. Искренне ваш, Аноним».

– Мне очень жаль, – сочувствовал Амадей, – мы не учли, что они могут посягнуть на ваших родных. А что насчет вашей семьи, Авксентий?

– У меня никого нет. Родителей давно нет в живых. Семьи нет.

– Ладно. Мы много говорили, и вы рассказывали много чего, но я до сих пор не понял по какому принципу строится ваша, э-э-э… организация? Сколько в ней членов, чем занимаетесь, для чего существует, – интересовался Авксентий.

– Давайте по порядку. Нам уже несколько столетий. Точный год не установлен, да и невозможно установить. Наша, как вы выразились, «организация» возникла как реакция на КЛЛ. Мы предпочитаем называться Академией. Академией магов. Чтобы стать ее частью, необходимо иметь недюжинный талант, даже гениальность. Тем, что обычно называют сверхъестественные возможности. Основал Академию Амадей. Да, мой тезка. В его честь назвали. Я так же, как и он, обладаю способностью проникать во сны людей. Что вам хорошо известно. Существует отдел, специализирующийся на отборе новых кадров. Отыскиваем способных людей.

КЛЛ хотят держать людей в рабстве, что успешно у них выходит. Манипулируя с помощью СМИ, образования, социальных опросов и общественных мнений. Вспомните, как правительство ловко управляет своим любимым народом. Принимают закон о бесплатном проезде для студентов и пенсионеров во время грядущих выборов. Заживем! – думает народ. Через месяца два – три отменяют нововведения. Или люди злятся, когда отключают горячую воду, но если отключить полностью воду, холодную и горячую, а потом подать только холодную – им уже этого будет достаточно. Примеров уйма. Наша академия прозвала этот феномен – принцип лишения и возврата. Крайне примитивный и эффективный метод. Вопрос детально нами изучен. Если возникнет жгучее желание ознакомится с результатами исследования, добро пожаловать в нашу библиотеку. Мы же хотим дать людям свободу.

Таких как вы, наших помощников, по всему миру огромное количество. У КЛЛ тоже есть свои люди в каждой точке земного шара. Помните колониальную политику Европы в Африке и Индокитае? Или Соединенных штатов в Южной Америке? Когда все ресурсы выкачивали из земли, отбирали у беззащитных народов. Себе – все, им – ничего. И плевать на их благополучие. Нет питьевой воды? Ничего, помрут и не станет проблемы. Точно так же и Комитет лучших людей сегодня заботит райская жизнь для себя любимого и своих отпрысков.

– Как такое возможно, у них совсем совести нет? Им не жалко других?

– Вы не замечали, что любое зло делается во имя добра? Почему чиновники воруют? Чтобы хорошо жилось их детям – я страдал и сам добивался всего, никто мне не помогал. Своим любимым детям желаю лучшей жизни. Никто не отнимет у меня это право.

– Кто выигрывает в этой войне?

– Когда как. Сейчас у нас шансов больше. Наши лазутчики разузнали, где их главный штаб. В том числе и местоположение штаб-квартиры в этой стране.

– Значит, знаете, где находится их самый-самый главный штаб?

– Да. Только это не ваша задача. С этим разберутся другие.

– А штаб академии магов где?

– Вам это знать тоже нет никакой необходимости. Я ваш связной. Больше знать вам ничего не обязательно. Хотя не исключено, что вы познакомитесь с нашим высшим руководством, если их так можно назвать. Это у КЛЛ строгая иерархия. У нас демократия. Прямые выборы, никакого блата, кумовства, бюрократии, коррупции и аристократии. Мы существуем, чтобы уничтожить зло. Для них же обычный народ – это второй сорт, расходный материал, который не чураются пустить в расход.

Они могут следить за вами через вэб-камеру или телевизор, читать вашу переписку и мониторить все, что вы делаете в сети. Вы сами выкладываете о себе информацию. Сноуден – это шуточки по сравнению с реальным положением дел.

Не стоит опасаться, тотальная слежка не ведется поголовно за каждым шагом всех граждан. Никому не интересно какому богу молитесь, какую мелодию насвистываете в душе и под каким углом сидя на унитазе производите процесс дефекации.

Ваше следующее задание гораздо серьезнее предыдущего. У них, под городом Солигорском, в горах, в соляных горах. Под ними находится тот самый главный центр по стране. В этих горах есть комната, которая когда-то принадлежала древним ариям. Так получилось, что они ее заполучили раньше нас. Эта комната исполняет желание. Самое твое заветное, внутреннее. Которое, возможно, ты и не осознаешь. Недостаточно просто произнести какие-то слова. По этой причине еще никто туда не заходил, боятся. Комнату необходимо уничтожить. Нельзя допустить чтобы она попала в плохие руки.

– Прям как в Сталкере? – заметил Аркадий.

– Каком-таком Сталкере?

– Фильм Андрея Тарковского, – добавил Авксентий.

– Не знаю, не смотрел, – задумчиво ответил Амадей.

– Откуда известно, что она исполняет именно сокровенное желание, раз никто не проверял?

– Из древних знаний ариев. Что касаемо вас, Аркадий. Не вздумайте в нее заходить. Про местонахождение вашей жены и дочери узнаем. Естественно, в операции будет участвовать не только вы. Вам помогут наши люди: Тадеуш – спец по гипнозу, Пилсудский – рукопашный бой, и Авитус – огнестрельное оружие.

– Это все маги?

– Скорее наши друзья, подельники.

– Подельники? Звучит словно мафиозная группировка.

С помощью воздушного судна и наземного транспорта группа прибыла к городу Солигорску.

XV

– Слушай, Аркадий. Мы с тобой многое пережили, я так подумал, мы даже не общались толком. Как ты, держишься?

– Нормально, – послышался угрюмый ответ, – я не смог защитить свою семью. Клялся Кате, что не дам ее в обиду… постоянно жалею о содеянном, чтобы не сделал. И сейчас думаю, зачем вообще сказал тебе об этом? Может поспешил, не стоило этого говорить.

– Не кори себя. Никто не знал, как это выстрелит. Невозможно прочесть, что взбредет в голову отморозков… и моя вина есть в этом. Книгу я написал. Хотя все эти бредовые сговоры не плод моего разума… эх… разочарование, радовался, думал толкового чего придумал…

– Расскажи, о чем ты пишешь сейчас? Точнее, что писал до этого всего…

– Да только недавно закончил свой трэш-роман про разведчика Тихонова. Писал еще энциклопедию к нему.

– А кроме этого?

– Есть одна история… Хочу ее в повесть превратить. Печальная.

– Расскажи.

– Правда? Окей. Звучит как-то так:

Жила в студенческом общежитии Клара Степановна, хотя уже давно не была студенткой. Ей было далеко за сорок. Она, как и подавляющее большинство представителей человечества – не была счастлива. А только со вздохами смотрела, как радуется жизни молодежь.

Ивану Карловичу было пятьдесят четыре года. К своему возрасту он так и не смог заработать на свою собственную квартиру, машину и дачу. У него не было даже своей шапки и зонта. Жил он в съемной квартире. Сидя на балконе, любил курить, и думать о прожитых годах.

Иван Карлович и Клара Степановна не были знакомы, они так никогда и не встретились. Они были родственные души, они были те, про кого говорят «они созданы друг для друга», были две половинки одного целого, идеальной парой. Они могли любить друг друга, дарить счастье себе и другим, родить детей, но им было это не суждено.

– Да… Если детально продумать, может сильная вещь получится.

– Спасибо! – с улыбкой сказал Авксентий. – Благодарю великодушно, – продолжал счастливый творец. – Еще где-то записал идею для романа: секс-робота наделили искусственным интеллектом. Теперь он как человек, с умом и чувствами, идентичными нашим. Его, в свою очередь, заставят выполнять свою первичную функцию – трахаться, против своей воли.

Еще рассказ есть. В голове. Когда дойдут руки, будет записан на бумаге. Человек прославился тем, что изобретал изысканные способы самоубийства и сам их проверял на практике.

– Да… фантазия у тебя завидная. Поражает полет человеческого воображения.

– А ты, пишешь что-нибудь? Или только читаешь? Ты – редактор, думаю к тебе приходят зачастую идейки при прочтении очередных «шедевров».

– Да нет… только вот, давеча снился сон. Гуляли мы с семьей на солнечном пляже в волейбол. Мяч упал в воду и дочурка полезла его спасать. Начала тонуть… а я не могу ее спасти… плавать не умею. В жизни то же. С тех пор уже два дня не сомкнул глаз… приснился после смерти мамы. Ощущаю свою беспомощность. Надеюсь, что у меня не появился дар, подобный твоему. Что все это просто сон, как тысячи других, ничего не значащих.

– Хм… Конечно, это просто сон. Твои сны сбывались хоть раз?

– Было. Только ничего серьезного. Скорее дежавю.

– Уверяю, сон не вещий, однако в нем прослеживается притча.

– Какая притча?

– Смотри. Разве для родителей мы не тонущие дети? А они не родители, неспособные нас спасти? Никто и никогда не оправдывает ожидания своих предков. Мы все для них утопающие. Поколение без корней, растерявшее прежние ценности.

– Интересно… Знаешь, я сейчас подумал и понял как, наконец, добиться мира во всем мире! Смотри: общий враг объединяет. Так было во все века. Для того, чтобы человечество объединилось, необходимо инопланетное вторжение. И не важно, фиктивное или подлинное. Тогда все забудут о былых обидах и притязаниях на «исконно наши территории».

– Занятно, да. А ты заметил, только в наших, славянских странах говорят, мол, «если не он, то кто». За бугром таким образом вопрос не ставят. Если не знаешь, кто способен сменить главу государства, то это сугубо твое политическое невежество. Отсюда вытекает боязнь смены царя – «откуда знать, что не хуже станет». Бывший всеми обожаемый президент Уругвая Хосе Мухика, отбыв свой президентский срок, не стал держатся за свое кресло, несмотря на всеобщую любовь. Теперь правит другой, и ничего, страну не развалил, все довольны. – Собеседников обоих понесло.

– А мне до сих пор невдомек, – негодовал Авксентий, – как люди решаются заводить детей? Зная, какой трэш их ждет? Давно пора переименовать «дать жизнь ребенку» на «приговорить к смерти новую жизнь». Наш путь этим и заканчивается, смертью.

– У тебя просто нет своих детей. Будут свои, поймешь.

– Что значит «будут, поймешь», они могут вырасти последними подонками, или стать жертвами маньяка… или сам маньяком станет… да и иметь детей – большой риск. Это ведь бесповоротное действо, назад дороги нет. Заведу детей и пойму, что это не мое, не хочу с ними возится, и что дальше делать? В детдом сдать как надоевшую куклу? Или, чего лучше, в мусорный бак, прости Господи… эх… ладно… помнишь, я говорил, что у меня есть проблема с общением с женщинами? Немного слукавил я. Вообще проблема с общением. Со мной общаются порой, даже куда-то приглашают, потом понимают, что со мной не о чем говорить. Я в общем, и про женщин, и про мужчин. Сам не ищу дружбу, даже среди близких родственников. С другой стороны, грусть находит от одиночества. Испытываю стыд из-за того, что не могу поддержать разговор в компании. Мне что-то говорят, а я не знаю, что ответить. Ничего в голову не приходит, – сокрушался он, – все те, с кем у меня есть отношения или даже дружба, люди, которые мне дороги. Ничего не станется, если мы перестанем общаться. Ни моя, ни их жизнь от этого не изменится. Ничего не изменится. Хотя, возможно, общение – самое главное в жизни.

– Знаешь, сейчас подумал, я никогда при знакомстве не говорю «приятно познакомиться», не могу лгать, мне неприятно знакомится с новыми людьми.

– Это просто акт вежливости, – сказал Аркадий.

– Да и после нескольких месяцев общения к собеседнику обычно теряется интерес, и это обоюдно, – не обратил внимания Авксентий на его ремарку.

– Нет, я более общительный. Не понимаю, зачем и как вообще жить, если не дружить ни с кем?

– При всем при том я люблю людей. Они умные, красивые, рассудительные, все понимают, обладают отличным эстетическим вкусом. Но общаться не получается.

– Хм, ты когда-нибудь думал о самоубийстве? Как твой персонаж ученый.

– Конечно. Все думали. Только часто с осуждением. Я же смотрю на это так – не почему некий абстрактный человек убил себя, а почему мы все, ныне живущие, до сих пор не убили себя, а продолжаем жить как ни в чем не бывало.

– Цинично.

– Скорее поэтично.

– Кстати, на суициде можно выехать – издать книгу или выложить в сеть, а затем, к примеру, повеситься, тем самым привлечь к книге внимание… Кстати, еще насчет моих отношений с людьми. Мне всегда казалась, что есть я начну без причины всех подряд рубить топором, точно Раскольников (хоть он и убил всего два – три человека), то никого, кто меня мало-мальски знает, это не удивит. Мол, что тут удивительного, я всегда подозревал, что он маньяк.

– Желаете немного взбодрится? – перебил их, помахивая флягой, Тадеуш, – и немедленно выпил.

– Развод – это нормально, – вспомнил давнюю тему Авксентий, – все разводятся. Большинство.

– Мне нет дела до большинства.

– Но почему же. Чужой опыт важен. Нам кажутся некоторые вещи очевидными. Порой злимся, если их не понимают другие, хотя эти вещи очевидны только для нас, другие ничем нам не обязаны. Но мы должны слушать друг друга.

В машине вещало радио «Юмор ФМ».

– Сколько можно слушать очередные шутки из КВН. Вот есть Джордж Карлин – едкий и острый на язык старикашка. Сатира точна, нравоучительная и обильно наделена отборным матом. В отличии от его коллеги по цеху – Луи Си Кею, он пропесочивает исключительно пороки и тенденции, которые наблюдает в обществе. Луи же, в свою очередь, выигрывает на откровенной и честной самоиронии. Он не самолюбив и тщеславен. Он не лучше и не умнее других. Именно таким он открывает себя слушателям – предельно искренним человеком.

Их подельники:

– Что, по пятьдесят грамм? – и немедленно выпили.

– Одно не понял – почему нас, дилетантов, послали на задания, – не переставал удивляться Авксентий, – прям отряд инвалидов.

– Вот вам ваше вооружение: гравипушка, костюм невидимка, взрывчатка для взрыва объекта.

– Костюм невидимка? Как в научной фантастике?

– Он сливается с цветом ближайшего предмета. Одним движением руки, только кнопку нажать. Энергии хватит только на десять минут. Подзарядка от солнечных лучей либо батареек. Думаю, вам этих десяти минут хватит с гору. Гравипушка – перемещает предметы до двухсот килограмм на расстоянии.

– План следующий, – предложил Тадеуш, – проходим через подземный канал, по которому они гонят вагоны по рельсам. Этот тайный проход известен даже не всем их подчиненным. С помощью этих вагонов переправляют необходимое, людей либо нужные материалы.

Пробираются вдоль скал в направлении секретного канала.

– Зачем ты вообще пишешь?

– Я считаю себя ужасным человеком. Я ненавижу себя. Писаниной же оправдываю свое существование, так моя жизнь обладает хоть каким-то маломальским смыслом. А сейчас мы близки к смерти. Каждый воображал свои похороны, где все плачут, осознавая, как ты был им дорог и как они этого не ценили.

– Тише, уже подобрались к опасным местам.

– Смотрите, за этим камнем находится тайный проход. Видите, два охранника. Я, – сказал Тадеуш, – и Пилсудский, держим их на мушке. Авитус и Аркадий, крадитесь к ним. Оглушите их.

Аркадию ничего не оставалось, как только подчиниться.

В присядь, малыми шажками, крался Аркадий. Собравшись, набросился на охранника. Схватка продолжалась секунд десять, до тех пор, пока Авитус не вырубил его прикладом.

– Что ты с ним так возился?

– Я накинулся сзади. Хотел шею свернуть. И как это в фильмах так легко шею ломают? У меня так не вышло.

– Вот балда!

Тадеуш, целясь куда-то в вершину горы, одним выстрелом снял вражеского снайпера. Его труп пролетает все пятнадцать метров высоты и разбивается вдребезги.

– Зайдешь в комнату и окажется – смысл жизни заключен в цифре 42… – никто не ответил на размышление Авксентия, и никто не понял его мысли.

– Так, применяем костюмы и за мной, – они продвигаются вдоль рельс.

На них почти бесшумно двигался поезд. У поезда было всего два вагона. Поездом он был постольку поскольку имел «поездоподобный» вид. Это скорее были скрепленные две вагонетки, движущееся по рельсам. Его только смогли заметить из-за фар и небольших колебаний земли. Наши герои успели отскочить по сторонам. Авксентий, со свойственной ему неуклюжестью, с разгону врезался в стену тоннеля и упал на рельсы перед поездом. Авитус, благодаря своей ловкости и быстроте, схватил его за ноги, но не потянул на себя, а наоборот, отбросил на противоположную сторону. Через две секунды от железного горного монстра осталось лишь эхо. Поезд проезжал еще трижды, пока их путь не перегородила в два с половиной метра в высоту металлическая дверь с кодовым замком. Пилсудский достал черное шарообразное устройство (известный нам датчик по предыдущему их заданию) и броском прикрепил его к замку. Легким нажатием кнопки на датчике и последующим набором кода дверь отворилась. Пред ними открылась картина: пустой белоснежный коридор с красной линией, пролегающей посередине. Там же находился пустой пост охраны.

По коридору раздавалось эхом поступь солдатских сапог.

– Занимаем позиции. Здесь два прохода, значит на каждый по два человека.

Тадеуш вместе с Аркадием – с правой стороны, Пилсудский с Авксентием – с левой, Авитус сторожил дверь на вахте, которая вела в неизвестное им направление. Шум сапог все нарастал и все более перерастал в гром. Удар сапог об пол был техничен, с расстановкой, как по метроному. Из-за двух охраняемых углов выбежали враги, попав под яростный огонь. Все без исключения, включая Авксентия (который ранее не убил ни одно живое существо), разряжали обоймы в недругов, которых не спасла прочная броня белого цвета, сливавшегося с цветом стен. В правом коридоре уложили четырех противников, в левом троих. Те, кто следовал за убиенными, отскочили назад и остановились за углом. Было слышно – сапог не менее двадцати пар. С той стороны, с которой несли караул Тадеуш с Аркадием, Тадеуш кинул непонятного происхождения шар, который, соприкоснувшись с полом, взорвался электрическим зарядом и цепью положил солдат. Только и слышно было, как один за другим они валились на пол.

– Включай невидимость, – приказал Пилсудский.

Авксентию ничего не оставалось, как только испуганно сглотнуть слюну и исполнить приказ.

– Держись стены, и двигаемся по противоположным сторонам друг от друга.

Равномерными шажками они передвигались к углу. Авксентий был с головы до ног покрыт потом, в его ушах стоял звон. На раз – два – три выпрыгнули из-за угла и открыли беглый огонь. Недруги падали один за другим как кости домино, некоторые от неожиданности спустили курки своего оружия, тем самым «наградив» своих товарищей автоматным дождем в спины. Когда Авксентий с Пилсудским разрядили свои обоймы в их тела, врагов не осталось в живых. Белоснежные стены смешались с кровавыми пятнами. У Авксентия начала кружится голова и к горлу подступать рвота. Он снял шлем.

– Что ты творишь?

– Мне нужен кислород, нечем дышать. На десять секунд, не больше.

– Ладно, пусть. Хорошо ты выступил.

– Да, не зря я столько писал про разведчика.

После проверки двери, охраняемой Авитусом (которая оказалась комнатой видеослежки), они решили не разделяться, а пойти лишь по одному коридору.

– Нам выдали план этого бункера?

– Нет, конечно. Это же тайный бункер.

Они оказались на открытом пространстве, впереди открылись ворота. Из ворот вышел здоровенный робот, по форме напоминающий цыпленка, тоже белого цвета как солдаты и стены. Он все ближе к ним приближался, под ним гремел пол. У него в наличии находились два восьмиствольных пулемета. Благо, что поблизости оказались металлические огромные ящики – они будто созданы для того, чтобы стать прикрытием. Пули лупили по ящикам с мощнейшей силой. Ящики, весом полутонной, по сантиметру приближались к падению.

Пятерка одновременно, выскочив и разбежавшись по углам, применила гравипушки. Подняли робота и швырнули о стену. Им они пробили дыру. Из-за вертикального положения механизированное чудовище было способно лишь дергать своими механическими лапами.

Орды врагов направлялись в их сторону. Отряд под предводительством Тадеуша, не жалея патронов, косил их как траву. Пули входили в броню как нож в масло. Стреляла одна тройка, заканчивались патроны в обойме, тут же эстафету перехватывала другая, выскакивая из ящиков.

Пилсудский кричал:

– У меня последний магазин.

– И у меня, и у меня, – послышалось следом.

– Отступаем! – приказал Тадеуш.

Одна тройка рванула к дверям, за которыми их ждала неизвестность. Другая троица, прикрывая их спины, отстреливала недругов. Когда их поток прекратил прибывать, побежала и другая тройка.

Они забежали в большую комнату, полностью заставленную ящиками. По всей видимости это был склад. Впереди виднелся выход из бункера. За выходом стоял горный экскаватор. Рассудив, решили забраться по трубам на второй ярус.

Их зажали со всех сторон. У всех осталось примерно по пол, максимум одной обойме.

– Выхода нет, я их отвлеку, – сказал Авксентий, – не выслушав ни слова возражения, он выпрыгивает из укрытия, с помощью гравипушки раскидывает неприятелей, заграждающих левый проход, и сломя голову мчится к горному экскаватору. Ногой отталкивается и запрыгивает в кресло экскаватора. Его голову посещает мысль – ты же не знаешь, как управлять этой махиной! Чего уж, он не умеет водить даже автомобиль. Недруги, окружив транспорт, начали обстреливать его со всех сторон. Тадеуш, Авитус и Аркадий успели слезть и открыли огонь в спины врагов.

Патроны закончились. Враги были мертвы. Аркадий бросился открывать дверь – Авксентий уже не дышал. Пульс не прощупывался.

– Мы не бросим его тело здесь, – вопил Аркадий.

– Мы не можем его таскать туда-сюда, – возразил Тадеуш.

– Нет, не оставим его как пса, похороним как человека, – продолжал Аркадий. Он взгромоздил тело Авксентия себе на спину. Его команда подобрали у мертвых недоброжелателей автоматы, и пошли дальше.

Когда, бродя по бесконечным коридорам, они наткнулись на металлическую дверь, Тадеуш снова проделал процедуру расшифровки кода.

– Черт, опять! – враги наступали.

– Аркадий, у тебя взрывчатка, иди туда один, это по всей видимости центр, в нем находится наша цель.

Аркадий нажимает на кнопку, дверь открывается. В громадном круглом помещении находилось несчитанное количество больших электронно-вычислительных машин. В конце был переход в другую комнату. Комната походила на телепортатор из научно-фантастических фильмов.

Из-за большого компьютера вышел мужчина.

– Аркадий, мы следили за вами.

– Мне это хорошо известно. Зачем вы похитили мою жену и дочь?

– Мы не похищали. Это все те люди, на которых ты работаешь. Они себя тщеславно именуют академией магов. Аркадий, пойми, это они злодеи, а не мы. Они похитили твою семью. Убили твою маму.

– А кошку зачем? Зачем вы с ней так? – гневно добавил Аркадий.

– Про кошку ничего не знаю. Забудь, что ты слышал о них и о нас.

– Ты хотел нас задавить количеством… твои подчиненные были просто пушечным мясом. Как тебе после этого верить?

– Зачем вы здесь?

– Ради справедливости!

– Ради справедливости, говоришь? – ухмылялся мужчина. – Если уж ты такой самоотверженный герой, ответь, пожалуйста, на один вопрос… согласился ли бы ты, на такое условие: сочно обильно обосраться жидким поносом, прилюдно, при огромной массе народу? Зато, благодаря этому событию, низвергнется зло и восторжествует всеобщая справедливость и тотальное добро во всем мире? Условие в том, что никто не забудет твоего позора. Никогда. Про него даже начнут слагать легенды.

– Каким это образом, мое публичное обсирание способствует формированию справедливого общества?

– А таким, что это проверка на вшивость. Если вы не готовы – вдруг почему-то он перешел на «вы» – пожертвовать своим имиджем, репутацией, своим лицом ради абсолютного блага, а хотите непременно предстать перед всеми непобедимым героем, то на самом ли деле вы желаете победы добра и справедливости? Может это обыкновенная биологическая доминантность? А? Не обманывайте себя, Аркадий.

Финал

– Вы убили Авксентия, мне этого достаточно, – стреляет по ногам собеседника. Он, корчась от боли падает наземь.

– Нет, не заходи туда! Еще никто не испытывал ее. Наши ученые усердно и успешно изучают эту чертову комнату, – вопил мужчина. – Прошу тебя!

– Как говаривала моя матушка – пошел в жопу!

Неуверенно заходит внутрь:

– Хочу, чтобы Комитета лучших людей не существовало. Чтобы больше подобных ублюдков не было. Выходит из комнаты – ничего не изменилось.

Аркадий гравипушкой схватил стол и силой прибил раненого мужика – от него осталось лишь кровавое месиво и переломанные кости.

Тадеуш и Авитус были ранены. Пилсудский добивал последних врагов в рукопашную, раскидывая их по сторонам. И вот через секунду он уже закончил и просто стоял – у него была тяжелая отдышка.

– Дело сделано?

– Да.

– Едем на базу.

– Нет, нужно заехать похоронить Авксентия.

Его группа выражала молчаливое недовольство, но им не нашлось что ответить.

Аркадий был за рулем. Он гнал по ночному шоссе, не замечая ничего вокруг.

Приехали в лес. Похоронили тело Авксентия возле матери Аркадия и Лолиты.

– Я должен вас похоронить со всеми почестями, – говорил Аркадий сам с собой, – обязательно. Но позже, завтра. Когда со всем разберусь. Они отняли у меня самое ценное. Маму, Лолиту, тебя, Авксентий. Мы… я с тобой пережил как ни с кем другим! В последние дни ты был самым близким для меня человеком. Надеюсь, у меня есть еще время, чтобы не потерять жену и дочь.

– Вы должны были уничтожить комнату. Но и так не плохо. Аркадий, ты сильно рисковал. Тебе повезло, что желание исполнилось. Ступай, отдохни.

После сказанных слов Аркадий упал обессиленный на диван. Подошел неизвестный ему до этого человек.

– Вот вам лекарство. Амадей заботится о вас, – Аркадий закинул в рот предложенную таблетку и, поскольку хотел пить, жадно запил водой.

Отныне светило только солнце и сияла радуга. Аркадий вышел на улицу, ему встречались улыбающиеся люди. Больше не существует бедности – с тех пор преступность сократилась в разы, поскольку обеспеченные люди во всем удовлетворены. Исчезли поводы для зависти. Люди забыли, что значит нуждаться в еде и крыше над головой. Нет корпораций – больше не существует дешевого, детского, невыносимого труда. Люди больше не рабы зарплаты. Нет силовых структур, судов, налогов, платной медицины и образования, лживых СМИ, детских домов и домов престарелых (все дети и старики с родными). Всю военную технику переделали в гражданский транспорт. В государстве отпала необходимость. Только повальное самоуправление, торжество профсоюзов. Наука служит инструментом улучшение благосостояния населения, а не только удовлетворения праздного любопытства. Вот-вот откроют лекарство от смерти и эликсир вечной молодости. НАСА готовится к колонизации планет.

Все стали единым целым, все были своими, братьями и сестрами, никто не был чужим, никто не был врагом.

Авксентий и мама живы. А вот Катя с Олей. У Оли на руках Лолита, она тихо спрыгнула на землю и быстро принялась тереться об его ногу. Как любила делать прежде.

Ему навстречу приближался пожилой мужчина:

– Привет, сын, – улыбался он.

– Привет, папа.

Аркадий тихо лежал на диване, ему дали смертельную дозу яда – он был мертв.

Финал № 2

– Вы убили Авксентия, мне этого достаточно, – стреляет по ногам собеседника. Он, корчась от боли, падает наземь.

– Нет, не делай этого!

Аркадий включает детонатор и кидает взрывчатку в комнату. У него десять минут, чтобы убежать на безопасное расстояние.

Тадеуш и Авитус были ранены. Пилсудский добивал последних врагов в рукопашную, раскидывая их по сторонам. И вот через секунду он уже закончил и просто стоял – у него была тяжелая отдышка.

– Дело сделано?

– Да.

– Едем на базу.

Сил нет бежать, Пилсудский скидывает с него труп и, схватившись за его руку, тянет за собой. Едва они успели убежать, как взрыв обрушил вершину горы на бункер.

– Отлично. Вы все сделали как надо. У нас для вас хорошая новость: мы вырвали вашу семью из когтей эти подонков. Они уже ждут вас в вашей квартире. Подождите, не спешите, вот вам гонорар, – протягивает бумажный пакет. Знаю, что награда довольно скромная, несоразмерна затраченным вами усилий. Не думайте, что мы забудем о вас. Мы обеспечим вам и вашей дочери достойную жизнь. Мы никогда вас не оставим. Теперь вы счастливы?

– Думаю, нет… я никогда не был счастлив.

Финал № 3

– Почем мне знать, что ты не врешь? Почему я должен верить тебе, но не им?

– Дай мне время. Я тебя смогу убедить.

– Подожди, я кое-что придумал.

Аркадий выходит из помещения. Его команда отстреливается. Как только Аркадий вышел – у них закончились патроны. Тадеуш и Авитус получают ранения в плечи прямо у него на глазах. Пилсудский отталкивается от стены и начинает с невероятной скоростью раздавать всем люлей.

– Тадеуш, мне нужна твоя помощь.

– Что такое?

– Амадей говорил, что ты профи по гипнозу. Время пришло это проверить.

– Я немного занят, тебе не кажется?

– У тебя все ровно нет патронов. Давай сюда.

Тадеуш нехотя направился за Аркадием.

– А он нам зачем? Он ведь один из них! – кричал мужик.

– Не рыпайся. Если хочешь, чтобы я поверил тебе, слушай, что я тебе говорю.

– Чтобы погрузить в гипноз, это дело должно быть добровольное, – сказал Тадеуш.

– Это от тебя зависит.

– Ладно. Что делать?

– Для начала отзови своих холопов.

– Это не в моей компетенции. Они меня не послушают, да и у меня нет с ними связи.

– Тогда садись в кресло, – Тадеуш достал из-под костюма святящийся алмаз синего оттенка. Он принялся за свершение своего ритуала.

– Ты пойми, – говорил мужик Аркадию, – они хитры и применяют те технологии манипуляции, которые они тебе удосужились раскрыть.

Ношение бороды и бурная жестикуляция – достаточная аргументация для масс. Стоит чудаку надеть белый халат и представиться ученым – каждое его слово беспрекословная истина – Жижек и Дугин наглядный тому пример. И ты клюнул.

– Прекрати. Надо молчать, чтобы сработало, – злился Тадеуш.

– Аркадий, я тебе верю, следи, чтобы он не выходил за рамки гипноза.

– Я ему доверяю. Ничего больше не остается.

– Все, он наш, – радовался гипнотизер, – спрашивай.

– Вы похитили мою семью?

– Нет.

– Хм… попробую по-другому. Вы – Комитет лучших людей, похитили мою жену Екатерину Громыко и дочь Ольгу Громыко?

– Нет, мы их не похищали.

– А кто же? Вы знаете кто?

– Знаю.

– Кто похитил мою жену и дочь?

– Люди, называющие себя академия магов, – лицо Тадеуша дрогнуло.

– Точно?

– Точно.

– Хм… он может ошибаться? – спросил Аркадий.

– Может, – ответил Тадеуш.

– А твои способности?

– Нет, – после недолгого раздумья неуверенно ответил Тадеуш.

– Значит, так, правда что… – голова мужика взрывается и его мозг орошает Аркадия с Тадеушем.

– Твою мать! Что это?!

– Не знаю, у меня это впервые.

Финал № 3.1

Аркадий включает детонатор и кидает взрывчатку в комнату. У него десять минут чтобы убежать на безопасное расстояние. Сил нет бежать, Пилсудский скидывает с него труп и, схватившись за его руку, тянет за собой. Едва они успели убежать, как взрыв обрушил верхушку горы на бункер.

– Едем на базу.

– Нет, я сыт этим досыта. Отвезите меня домой.

– Как? Мы не можем. Приказа не было.

– Тогда высадите меня в городе. Сам доберусь.

– Нет, ты поедешь с нами.

– Я сказал, я сыт по горло.

– Аркадий, Амадей не поймет. Получим по голове, и прикажет поехать за тобой обратно.

– Высаживайте, – отрезал Аркадий.

– Нужно спросить у него разрешения, – Тадеуш включает рацию, – нужен Амадей, ага, я подожду.

Тадеуш все подробно рассказывает Амадею, и даже зачем-то оповещает его про гипноз.

– Да зачем, просто бы сказал, что я отказываю ехать к нему, – негодовал Аркадий.

– Хорошо, – Тадеуш выключил рацию, – он согласился. Вези его домой.

Было ранее утро. Аркадия подвезли к подъезду. Поблагодарив за все и попрощавшись, он направился домой. Последнее что он слышал – была автоматная очередь. Аркадий лежал в луже собственной крови – он был мертв.

Финал № 3.2

Аркадий заходит в комнату.

– Стой, куда пошел! – кричал Тадеуш.

Заходит и загадывает.

– Хочу, чтобы последней прожитой мною недели – никогда не было, и никогда больше ни с кем этого не произошло.

Аркадия разбудил луч дневного света. Он лежал в своей постели. Аркадий первым делом взялся за мобильный телефон.

– Катя, это я – Аркадий.

– Знаю, мы живем в двадцать первом века. Все знают, кто кому звонит.

– Я рад слышать твой голос.

– Ты звонишь насчет вещей? Завтра вечером будешь дома? Я заеду, хорошо?

– Хорошо.

– Не забудь, во вторник суд.

Оглавление

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XXIII

XIV

XV

Финал

Финал № 2

Финал № 3

Финал № 3.1

Финал № 3.2 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg