«Супердевушка»

Супердевушка (fb2) - Супердевушка 1237K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Владимирович Соболев

Сергей Соболев Супердевушка

1. Начало

Рабочий день уже давно был окончен. Служащие разошлись по домам, и офис агентства мировой безопасности опустел и затих. Лишь из одного кабинета на третьем этаже все еще можно было слышать тихий разговор.

– Я стар, я очень стар.

– Что ты, не говори глупостей. Ты все так же молод и силен, каким был, когда я пришел сюда.

– Мы оба понимаем, что это не так. Когда ты пришел, ты был безусым юнцом, мальчиком на побегушках, а теперь ты – шеф, солидный человек, один из руководителей агентства мировой безопасности. Я тоже совсем не такой, каким был двадцать пять лет назад. Время идет. Мне уже пятьдесят четыре года. Для моей профессии это достаточный возраст, чтобы выйти на пенсию.

– Ты до сих пор – суперчеловек. Тебе нет равных в силе, ловкости и уме. Ты – наш лучший агент, тебя не заменить.

– Да, это так, но я слабею. И буду слабеть дальше. Когда-нибудь придет тот день, когда я проиграю битву со злом. А вместе со мной эту битву проиграет вся Земля. Я не хочу этого.

– Да брось ты, сколько их у тебя было – злых гениев, пытавшихся уничтожить мир, поработить его, изменить мировой порядок, наконец, просто заработать несметные богатства, и ты всегда оказывался сильнее их.

– Когда-нибудь придет тот, кого я не смогу одолеть. У него будет главное преимущество – молодость.

– Если не будет тебя – не будет вообще никого.

– Ты воспитаешь новую смену, и я помогу тебе. Я же не говорю, что ухожу прямо сейчас. Наливай!

Бутылка виски быстро пустела. Стрелки часов неумолимо приближались к двенадцати. Шеф помнил, что обещал жене прийти не слишком поздно, но его совсем не мучила совесть от того, что он не сдержал своего обещания. Ведь он отмечал день рождения Джона Гана, своего лучшего друга, агента и суперчеловека.

– Я очень рад, что ты не уйдешь сразу.

– Не уйду, но это не значит, что я останусь навечно. Поэтому не тяни с молодым поколением.

– Хорошо. Пожалуй, завтра и начнем.

– Давай, послезавтра – ответил Джон Ган и достал вторую бутылку.

– Да, мама, я прекрасно помню, что это уже тридцатое мое собеседование за последние две недели. Уверяю, что на этот раз все получится. Вчера мне объяснили, что секретарша, оказывается, должна еще уметь работать на компьютере. Я всю ночь тренировалась и, кажется, начало получаться. Скорость моей печати достигла двадцати знаков в минуту. Я почти сразу могу найти на клавиатуре букву, которую должна напечатать! Думаю, что сегодня меня точно возьмут. Это какое-то агентство. Все, мама, пока, я зашла.

Молодая девушка выключила телефон и убрала его в карман. Она подходила к большому офисному зданию, мало чем отличающемуся от таких же офисных зданий по соседству или через дорогу. Здесь требовался секретарь. Хельгу, так звали девушку, не очень привлекала эта работа, но надо же было как-то зарабатывать себе на еду. А чем еще можно было заняться двадцатичетырехлетней особе, не преуспевшей в науках и ничего не умеющей делать руками? Идти в секретарши!

Так, пришла. Вот и очередь соискателей тепленького секретарского местечка. Два человека. Борьба будет жаркой. Только почему мои конкуренты – парни? Может, я что-то не дочитала в объявлении о приеме на работу? И почему они стоят в шестнадцатый кабинет на третьем этаже, а в объявлении указан сорок пятый кабинет на пятом этаже? Ладно, надо стоять, а там разберемся.

Начальник отдела по работе с суперагентами агентства мировой безопасности (шеф – как называли его сотрудники), сидел в своем кабинете. Сегодня был очень важный день: ему предстояло выбрать нового работника, способного одолеть любого противника, как физически, так и умственно. Предстояло выбрать сверхчеловека. Джон Ган примостился тут же, на кресле. Чтобы не быть узнанным новыми кандидатами, которые, конечно, видели его в выпусках новостей, он прикрылся газеткой.

– Ну что, готов? – спросил шеф. В голосе его чувствовалось волнение. Он еще никогда не принимал на работу новых сотрудников.

– Готов.

– Тогда, поехали. Входите! – почти закричал он так, чтобы его было слышно в коридоре.

Вошел первый кандидат, худощавый молодой человек в очках. По всему было видно, что он тоже очень волнуется: парень нервно потирал руки, на лбу выступила предательская капелька пота.

– Здравствуйте, расскажите о себе – начал шеф, усадив парня на стул напротив себя.

– Меня зовут Джозеф Йохансон. Я окончил Гарвард с красным дипломом. У меня степень магистра по программированию. Я также замечательно разбираюсь практически во всех точных и технических науках. Я соавтор нескольких открытий в физике и химии и еще у меня пять патентов на изобретения.

– А как у вас с физической подготовкой?

– В школе по физкультуре у меня была пятерка.

– Отлично, спасибо, мы вам позвоним. До свидания.

– Мне нравится этот кандидат. Умный мальчик – сказал шеф, когда молодой человек ушел.

– Хлюпик – возразил Джон Ган.

– Главное, чтобы был умница, а остальное уладим. Запишем в спортзал, обучим рукопашному бою и владению всеми видами оружия, будет суперагент, что надо!

– Давай лучше посмотрим других соискателей.

В кабинет вошел следующий кандидат, крепкий высокий парень, коротко остриженный, в черной футболке с каким-то термоядерным рисунком. Руки его были изрисованы татуировками.

– Привет, я Бен Кул. Служил в армии снайпером, имею черный пояс по карате, участвовал в автогонках.

– Неплохо, – ответил шеф, – а почему с таким послужным списком вы хотите попасть к нам? Вы же читали объявление, у нас серьезная, подчас скучная работа с невысокой зарплатой.

Парень смутился:

– Понимаете, я покатился по наклонной дорожке. У меня была популярность среди друзей и деньги. Я стал выпивать, употреблять наркотики, пару раз дрался в барах. Денег стало не хватать, и я стал работать на мафию, выколачивать деньги с кредиторов. Кончилось дело тем, что я не уступил место старушке в автобусе. И меня засадили в тюрягу. Ненадолго, всего на три месяца, но этого времени мне хватило, чтобы как следует поразмыслить о своей жизни. И я дал себе зарок вступить на путь истинный.

– Вас посадили за то, что вы не уступили место?

– Она очень хотела сесть, я сказал ей, что если она так хочет, то может садиться. Встал, отодрал сидение и, разбив окно, выкинул его на улицу. Сиденье попало в лобовое стекло автомобиля, тот врезался в витрину ювелирного магазина. Прохожие, увидев, что множество драгоценностей ничем не закрытых, валяются на земле, начали хватать их. Охранники ничего не могли с ними поделать и тоже стали подбирать драгоценности. Все это вызвало цепную реакцию. Люди начали грабить другие магазины. Полиция была бессильна. Беспорядки длились четыре дня. И во всем этом был виноват я. Теперь я должен служить человечеству, чтобы искупить свои грехи.

– Спасибо, вы пока свободны.

Кандидат вышел.

– А он мне понравился – сказал Джон Ган. – Плохой парень – суперагент. Ядерная смесь. Одно это словосочетания вызывает мурашки по всему телу.

– С ним тяжеловато будет управиться, да и интеллект у парня, как видно, нулевой.

– Со мной тоже было непросто управиться, но мы же сработались. А что касается интеллекта, у нас есть ты. Твоих мозгов хватит, чтобы думать и за себя, и за него.

– Ну да. Ты же работаешь. Кто там у нас следующий?

В дверь вошла Хельга.

– Присаживайтесь. Что-то не вижу вашего резюме.

– Я присылала.

– Должно быть, где-то затерялось. Итак, что вы умеете?

– Все!

– Что, например?

– Могу работать на компьютере, варить кофе, печатать на машинке.

– Хорошо, ну а по вашей будущей профессии что-нибудь можете? Драться, например. Вы владеете какими-нибудь видами боевых единоборств?

«Да, маловато я еще знаю о работе секретаря» – подумала Хельга и ответила:

– Единоборствами не увлекаюсь, но драться – запросто.

– Как же вы этому научились?

– Я выросла в маленьком городке, рядом с тюрьмой. Многие отсидевшие заключенные селились у нас. Все сбежавшие тоже направлялись прямиком к нам. Поэтому приходилось учиться драться, иначе не выжить.

– А как с вашим образованием?

– Я закончила среднюю школу.

– Спасибо, можете идти, мы вам перезвоним.

Когда девушка ушла, шеф выразительно посмотрел на Джона Гана.

– Фу… Как она может на что-то рассчитывать?

– Я всю свою оставшуюся жизнь буду сидеть дома и трястись от страха, если в великом деле спасения человечества меня сменит эта особа. Итак, я думаю, выбор очевиден. Бен Кул?

– Нет, не согласен, совсем не очевиден. Этот, первый, мне тоже очень понравился.

– Будем выбирать. Тянем жребий?

– Тянем. Хотя, постой, как-то не хорошо доверять судьбу мира жребию. Надо бы устроить какой-нибудь вступительный конкурс. Кто победит, тот и получит заветную должность.

– Но, если мы устроим экзамены на физическую подготовку и на интеллект, то в первом экзамене победит Джозеф, а во втором будет сильнее Бен. Мы опять не сможем выбрать. Что делать?

– А вот, что: это будут не экзамены, а реальное задание.

– Неужели мы подвергнем опасности мир, послав спасать его двух неподготовленных юнцов? Кроме того, подходящего задания, возможно, придется долго ждать. Что мы скажем ребятам? Сидите пока дома, через пару-тройку месяцев мы вас вызовем?

– Не знаю. Может, освободить из тюрьмы какого-нибудь суперзлодея? Дать ему возможность подготовить очередное преступление, которое наши ребята успешно раскроют?

– А вдруг не раскроют? Ты же знаешь этих плененных суперзлодеев: они днями и ночами вынашивают в своих темных камерах планы мести одолевшему их миру. Выйдя на свободу, они могут натворить таких бед, что ни ребята, ни даже мы с тобой не сможем с ними справиться.

– Согласен, этот вариант не подходит.

Шеф и Джон Ган замолчали на некоторое время, задумавшись. И тут шеф подскочил на стуле, как ужаленный.

– Я знаю, что мы сделаем! Мы поступим круче, мы сами подвергнем мир опасности, чтобы молодежь могла спасти его, а если у них это не выйдет, вернем все на место.

– Хорошая идея. Что мы будем устраивать?

– Думаю, надо похитить какого-нибудь значительного человека, исчезновение которого всколыхнет весь мир и нарушит баланс сил.

– Американского президента?

– Нет, этого не интересно, они повозмущаются, разбомбят пару стран и изберут себе нового президента. В общем, никакой мировой катастрофы!

– Тогда, немецкого канцлера?

– Его уже похищали в учебных целях наши коллеги из интерпола. Два раза.

– Может, русского президента?

– Нет, русские – такие обидчивые. Они не поймут всей полезности этой затеи, начнут сердиться, это ни кому не нужно.

– Тогда кого же?

– Пойдем, посовещаемся в аналитический отдел.

Шеф и Джон Ган встали и уже собрались идти , но тут в дверь постучали и в кабинет вошла секретарша.

– Шеф, мы пообщались с кандидатами на место секретаря хозяйственного отдела, было четыре человека, одна, некая Хельга, не пришла.

– Должно быть, это ошибка. Она устраивалась на должность суперагента, и ее резюме попало к вам случайно. Давайте его сюда.

И шеф машинально положил резюме Хельги вместе с бумагами двух остальных ребят.

– Вот еще что – добавил шеф – завтра обзвоните этих кандидатов, назначьте им встречу через неделю.

И шеф передал секретарше все три резюме.

Норвежский премьер-министр сидел в своем кабинете за рабочим столом. Несмотря на усталость, накопленную в течение рабочего дня, настроение его было приподнятое. Все бумаги подписаны, все визиты совершены. Впереди недолгая дорога домой. А там…! Целых два дня отдыха. Давненько у него не выпадало таких выходных – чтобы вот так – с семьей и никаких забот, никаких встреч, никаких рабочих поездок. Завтра они все вместе едут на фьорды – удить рыбу. Младший сын так давно его об этом просил, но все не было времени. И вот, теперь он, наконец, испытает новый спиннинг и пустит в дело уже так давно стоящую без дела переносную коптильню. Утром они с сыновьями наловят рыбы, а женщины будут ее готовить, потом они будут обедать, петь песни, играть в бадминтон, и делать еще очень много веселых вещей. А потом они лягут спать в палатках прямо на берегу залива. Дети будут спать отдельно, они уже достаточно большие. А они с женой останутся в своей палатке вдвоем…

Сладостные мечтания прервал телефонный звонок.

– Сэр, – раздался на другом конце провода, как гром среди ясного неба, голос секретаря – нам очень жаль, похитили вашу бабушку.

Премьер-министр долго не отвечал. Неожиданное, как молнией поразившее в самое сердце известие лишило его дара речи. Ему вдруг вспомнилось детство. Он вспомнил, как приезжал к бабушке на каникулы в ее крохотную далекую деревеньку. Она поила его козьим молоком, делала пироги. Все заботы и неприятности исчезали, оставались где-то там, далеко. И до сих пор, в те минуты, когда ему трудно, когда нужно принять важное решение, он едет туда, к ней, в ее старенький домик в глухой деревне. Слушает ее песни и сказки, кушает пироги с молоком. И после этого на все сложные вопросы появляются простые ответы, а все проблемы начинают казаться житейскими пустяками. Сколько раз он предлагал ей переехать в город. Сколько раз предлагал жить на вилле, рядом со столицей. С прислугой, врачом, охраной. Нет! Старушка наотрез отказывалась. Куда же я дену все хозяйство, скотину! – говорила она. И вот теперь, такое! Мир, словно хрустальная ваза, разбился у него перед глазами и осколков не собрать. Не важно, кто виноват в этом. Виноваты – все. Демократы, которые запретили смертную казнь, благодаря чему по улицам разгуливают подонки и преступники, военные и спецслужбы, которые никак не могут расправиться с террористами, бизнесмены, которые думают только о деньгах и не думают о людях. Но теперь они ответят за все. Они увидят нового премьер-министра Норвегии. Увидят и содрогнутся!

– Сэр, господин премьер-министр, вы меня слышите? – раздавался из трубки голос секретаря.

– Да, я вас прекрасно слышу. Записывайте. Полиции предоставить особые полномочия с правом на убийство, задержания на любой срок, пытки. Шефа разведки уволить, нет, лучше посадить в тюрьму. Вместо него назначить этого… ну ты помнишь, которого мы хотели выгнать за жестокость. И пусть задействует своих агентов по всему миру. Они должны устраивать теракты, захватывать заложников и все это – от имени посторонних террористических организаций и даже правительств других стран. Нужно перессорить всех со всеми. В стране ввести комендантский час. Легализовать радикальные движения и дать им карательные полномочия. Парламент – распустить. Все бюджетные деньги, предусмотренные на здравоохранение и образование потратить на покупку оружия.

– Сэр, зачем все это?

– Наша цель – мстить. Мстить всему миру!

– Да, но сейчас вечер пятницы, завтра начинаются выходные!

– Черт, совсем забыл. Ладно, давайте отложим до понедельника. Но полиция пока пусть все равно работает.

В назначенный день все трое – Джозеф Йохансон, Бен Кул и Хельга вновь сидели в кабинете у шефа.

– Здравствуйте, я очень рад всех вас видеть – начал он – только, извините, я должен выйти по очень важному делу.

Шеф вышел из кабинета и помчался в секретариат. Лицо его из добродушного тут же сделалось раздраженным, почти злым. Пулей вознесся он на пятый этаж и без стука, резким движением открыл дверь в кабинет, чуть не ударив молодую работницу, наливавшую себе кофе из автомата.

– Я же просил вызвать двоих парней, почему вместе с ними пришла и эта дура?

– Сэр, вы же передали мне все три резюме, я решила, что все три кандидата подходят – ответила секретарша.

– Но она же ничего не может и ничего не умеет и потом, как вы можете себе представить: девушка – суперагент!

Секретарша, сначала растерявшаяся под неожиданным натиском обычно всегда учтивого начальника отдела по работе с суперагентами, тут же пришла в себя. Глаза ее налились кровью, как у быка, который увидел красную тряпку.

– Очень даже могу себе представить. А вы – жалкий сексист! И делайте с ней что хотите – ответила она гневно – но знайте, если эта девочка не пройдет конкурса, я подам на вас в суд. Вас уволят, и вы будете всю оставшуюся жизнь работать охранником. Охранять артишоки в каком-нибудь продуктовом магазине.

Шефу ничего не оставалось, как уступить. Из кабинета секретарей он выбежал еще быстрее, чем вошел туда. Ему даже показалось, что в спину ему в это время летела дамская туфля. Но, то ли секретарша оказалась, не столь меткой, то ли никакой туфли вообще не было, шефу удалось унести ноги целым и невредимым.

Спускаясь с пятого этажа, озадаченный, покрасневший от стыда шеф несколько успокоился. Подходя к своему кабинету, он полностью вернул себе самообладание, и ему даже удалось снова сделать приветливое выражение лица.

«Может быть, она и права – решил он – в конце концов, чем женщина в наш век прогресса хуже мужчины? Это даже забавно. Пусть поучаствует. Поржем потом с Ганом.»

– Итак, продолжим, – сказал шеф, вернувшись в кабинет – все вы, конечно, читали газеты, и в курсе, что похищена бабушка премьер-министра Норвегии.

Джозеф Йохансон согласно кивнул. Бен Кул неуверенно посмотрел на шефа, потом на Йохансона и тоже кивнул. Хельга посмотрела на всех троих и кивнула также.

– Замечательно, – продолжил шеф – это, казалось бы, незначительное событие грозит нам всем мировой катастрофой.

– Но, каким образом? Ведь Норвегия – маленькая мирная страна – возразил Йохансон.

– Уж поверь мне, все катастрофы мирового масштаба начинаются в маленьких мирных странах.

– Я не слышал ни об одной катастрофе мирового масштаба в последнее время – парировал Йохансон.

– А это исключительно благодаря тому, что существует такое эффективное агентство, как наше. Но это все пустые разговоры. А сейчас нельзя медлить ни минуты. Мировой кризис может разразиться в любой момент. Нам еще повезло, что события произошли в пятницу вечером, перед выходными. Иначе, действовать было бы уже поздно. Итак, теперь мы – единственные люди, которые могут исправить ситуацию. Ваши предложения.

– Надо найти бабушку – озвучил свои соображения Бен Кул.

– Отлично, я вижу, ты начинаешь вникать в суть дела – ответил шеф.

– Может, привлечь полицию? – сказала Хельга.

Шеф посмотрел на нее, как на идиотку.

– Мисс Хельга, я уже упомянул, что информация о похищении была опубликована в газетах. Следовательно, полиция, вероятно обо всем этом уже знает. И, видимо, работает. Проблема в том, что сегодня суббота, и большинство норвежских полицейских отдыхают дома с семьями. Кроме того, есть подозрения, что произошедшее – результат тщательной подготовки хорошо оснащенной законспирированной террористической организации, которая может оказаться не по зубам простым полицейским. Поэтому, мы – единственные люди, способные предотвратить катастрофическое развитие ситуации.

– Неплохо бы изучить подробности дела, посмотреть улики, если они есть – сказал Йохансон.

Шеф взглянул на него с уважением:

– А вот это – трезвая мысль. Идемте в лабораторию.

Вся компания поднялась на четвертый этаж, где располагалась лаборатория. Тут и там сновали люди в белых халатах, не обращавшие на посетителей никакого внимания. Комната была сплошь уставлена различным оборудованием: компьютерами, микроскопами, сложными приборами непонятного назначения, мигавшими мириадами разноцветных лампочек и мониторов. Промежутки между этими приборами, да и все прочее свободное пространство комнаты, было завалено самыми разными вещами, на первый взгляд, казавшимися бесполезным хламом. Фактически – это и был бесполезный хлам, но он таил в себе ценнейшую информацию о мировом зле, заговорах, маньяках вселенского масштаба. И главной задачей лаборатории было извлечь эту самую информацию.

К группе подошел седой старичок в очках и, как и все прочие работники лаборатории, в белом халате.

– Это профессор Цвайштейн – проговорил шеф своим подопечным – он здесь главный.

– Привет, шеф! – сказал старичок.

– Привет, профессор! – ответил шеф – вот, привел молодое поколение. Покажи-ка нам, что у тебя есть по норвежскому преступлению.

– Да, собственно, немного, пройдемте в мой кабинет.

Они прошли в закуток в углу лаборатории, в котором было особенно много приборов и барахла. Профессор легким движением руки расчистил стол, сбросив на пол, все, что на нем было, оставив только монитор компьютера и мышь.

– Послушайте, это мы получили вчера вечером. Запись была отправлена премьер-министру Норвегии.

Профессор запустил на компьютере аудио проигрыватель. Из динамиков раздался низкий мужской голос:

– Мы похитили вашу бабушку. Если хотите увидеть ее живой, вы должны будете заплатить нам миллиард евро. Если не заплатите до понедельника, мы убьем старушку, и вы никогда не найдете даже ее трупа. Не пытайтесь нас найти, иначе мы прикончим ее раньше. Деньги передайте таким образом: загрузите их в непромокаемый контейнер и поместите в самолет. Самолет должен в понедельник в четыре часа вечера вылететь из Лондона и держать курс строго на Нью-Йорк. По прямой, без всяких отклонений. В контейнере, кроме денег, должен быть еще и сигнальный маячок. В какой-то момент мы позвоним вам, и тотчас же вы должны отдать команду на сброс денег с самолета. После того, как мы получим деньги, мы отпустим старушку.

На этом запись закончилась.

– Что вы об этом думаете? – обратился шеф ко всем начинающим суперагентам.

– Любопытно – ответил Йохансон. Надо повнимательнее изучить запись.

– Да что тут изучать – не согласился с ним Бен Кул – ясное дело, все это затеяли террористы. На заработанные деньги они купят кучу оружия и взрывчатки и будут терроризировать весь мир.

– А мне кажется, что этот голос мне знаком – высказала свое мнение Хельга – он очень напоминает мне голос известного борца с мировым злом Джона Гана. Я однажды слышала его выступление по телевизору, когда он поймал очередного злодея.

Шеф отвернулся, чтобы присутствующие не видели, что лицо его густо покраснело. Как они, люди, многие годы раскрывающие самые изощренные преступления, могли проколоться на таком пустяке? Как эта особа, почти без образования, могла сразу прийти к такой правильной мысли? Что это? Интуиция? Случайность?

Шеф, пришел в себя и снова повернулся к своим подопечным.

– Хельга, ты думай, о чем говоришь. Сейчас, нам не до шуток. Счет времени идет на часы. Ну, какой это Джон Ган? Джон всю жизнь боролся с преступностью, и что, он вдруг резко стал плохим и захотел денег?

– Я не аналитик и не специалист по людям. Я просто сказала, что этот голос очень похож на голос Джона Гана.

– Голос, наверняка, был изменен, интонацию можно скопировать. Сообщение слишком короткое, чтобы можно было сделать какие-то выводы.

– Но, неужели такого серьезного человека, как бабушка премьер-министра, никто не охранял? – спросил Бен Кул.

– Она – очень скромная женщина – ответил шеф – не хотела, чтобы на нее тратились лишние деньги. Но, охрана, все-таки была. За домом ведется круглосуточное наблюдение. На камере видно, как в десять вечера в четверг, к дому подошел какой-то человек. Он позвонил в дверь, и ему открыли. Что было дальше – не известно. Никто не видел, как они покинули дом. На записях с камер ничего не видно. Следы борьбы в доме отсутствуют. Бабушка и загадочный человек словно испарились.

– А можно посмотреть эту запись – попросил Бен Кул.

– Конечно можно – ответил начальник лаборатории и запустил запись на компьютере.

Присутствующие увидели, как на крыльцо маленького домика вошел человек в черном плаще. Дверь открылась и снова закрылась за ним.

– Мужик здоровый и высокий. По очертаниям очень похож на Джона Гана – прокомментировала Хельга, когда запись закончилась – кроме того, старушка открыла ему сама, добровольно, и впустила его в дом. Значит, она его знает и доверяет ему. А кому еще можно доверять в нашем мире, полном опасностей, как ни борцу с мировой преступностью!

– Посмотри, были сумерки, шел дождь, очертания этого человека не ясны и размыты. Тысячи людей могут иметь такой силуэт. Что касается доверия, то не забывай, что события произошли в маленькой деревеньке. Здесь все друг другу доверяют. Человека, даже постороннего, никто не выгонит, когда темно и идет дождь. Его покормят, и даже уложат спать.

Шеф опять отвернулся. Он вдруг поймал себя на мысли, что преднамеренно сбивает Хельгу со следа. Хочет, чтобы она запуталась. Это не входило в их планы. Но другого выхода не было. Уж слишком быстро она начала обо всем догадываться, а это было не интересно, кроме того, не давало истинной картины того, кто из претендентов на почетное место суперагента чего стоит.

– Ночью камера могла не увидеть, как они выходят из дома – прервал его мысли Джозеф Йохансон.

– Там еще стоит инфракрасная камера. Она может видеть в темноте, но на ней тоже ничего не видно – возразил профессор Цвайштейн.

– Но он мог вывести старушку, укрывшись мокрым плащом. Ведь камера видит только тепло, а плащ будет холодный.

– Это интересная мысль – надо будет ее проработать – ответил Цвайштейн.

– Бабушка премьер-министра – весьма пожилая женщина – продолжил Йохансон – она не могла сильно сопротивляться. Поэтому, в доме нет следов борьбы. В общем, картина вырисовывается четкая: незнакомец проник в дом, связал бабушку, и, накрыв ее и себя мокрым плащом, вывел из дома. Затем они прошли некоторое расстояние по деревне и сели в машину. Вывод: они могут быть где угодно.

– Неплохо – ответил шеф – теперь вы видели все улики, которые мы нашли, и надо начинать работать. Так как вы все являетесь претендентами на одно место, работать будете отдельно друг от друга. Лаборатория в вашем распоряжении. Если вам понадобится что-то еще, мы вам это предоставим. Работайте. Времени у нас мало. Через сутки, в воскресенье утром, приходите ко мне на доклад.

Компания разделилась. Бен Кул ушел куда-то, ведомый своими собственными, никому не ведомыми измышлениями, Джозеф Йохансон остался в лаборатории, и только Хельга увязалась за шефом:

– Сэр – обратилась она к нему – я считаю, прежде всего надо опросить свидетелей и близких знакомых.

– Вам уже сказали, что свидетелей не было. Соседей уже опросили. Они ничего не видели. Больше никого нет.

– Есть. Вы забыли про внука.

– Вы имеете в виду норвежского премьер-министра?

– Да, он, ведь близкий родственник. Быть может, он нас просветит?

– Это безумие! Он же премьер-министр! Мы не можем просто так взять и допросить его.

– Почему не можем? Вы же сами сказали, что это вопрос мировой важности. Я думаю, надо использовать любые зацепки, чтобы предотвратить катастрофу.

– Но ведь это же… – начал было шеф и осекся. Он чуть было не сказал Хельге, что все это – не по-настоящему. Все это устроено только для того, чтобы поднатаскать молодежь, обучить ее действовать в условиях реальной угрозы. Тогда все было бы кончено. Какой смысл продолжать расследование, если знаешь – все это понарошку.

– Пожалуй, вы правы – продолжил шеф – я свяжусь с посольством Норвегии. Думаю, они смогут организовать вам встречу.

Уже через час на крыше агентства мировой безопасности приземлился военный вертолет. Еще через несколько часов Хельга сидела на диване в приемной норвежского премьер-министра и пила кофе.

– Что-то скромненькая у вас резиденция – заметила она. Да и город далековато, как я видела с вертолета.

Президент ответил ей не сразу. Он пытался сохранять самообладание, быть приветливым, но, мысли его были далеко. Он мог думать лишь о своей бабушке и о возмездии, которое ожидает весь мир, если с ней что-нибудь случится.

– Это моя дача – ответил он через некоторое время – сегодня же суббота. У меня выходной. Я должен был отдыхать с семьей, но теперь не до отдыха и не до семьи.

– Здорово, а я думала, что премьер-министры никогда не спят и не отдыхают.

– Они были бы тогда больше похожи на зомби, чем на людей.

– Тогда новости было бы смотреть гораздо интереснее.

– Возможно, но, как вы знаете, у меня большое горе и я не могу сейчас рассуждать с вами на отвлеченные темы. Зачем вы приехали?

Хельга посмотрела на премьер-министра. Еще летя в вертолете, она была уверена, что эта встреча поможет ей разрешить все загадки, найти правильный ответ. И вот теперь, она даже не знала о чем спросить своего собеседника.

– У вашей бабушки были враги?

– Ей восемьдесят два года. Какие враги? Если они и были, они уже умерли или живут в домах престарелых.

Хельга достала из кармана блокнот и записала «Проверить дома престарелых».

– Похитители требуют огромный выкуп. Неужели у милой старушки были такие деньги?

– Она же моя бабушка! А у меня самый высокий рейтинг среди всех лидеров Европы. Мою бабушку население страны тоже обожает. Уже объявлен сбор средств и собрано более половины всей суммы. В понедельник, когда парламент выйдет на работу, оставшиеся средства наверняка будут добавлены из бюджета.

– Понятно – закивала Хельга и выразительно посмотрела на премьер-министра. Больше вопросов у нее не было, но ответов тоже не появилось. Она совершенно не знала, что делать.

Но тут неловкую паузу прервал резкий звук сирены.

– Черт! – выругался премьер-министр – не волнуйтесь, я совсем забыл, что сегодня проводятся учения. Я должен пройти в бомбоубежище.

– А я? – спросила Хельга.

– Это секретное бомбоубежище – возразил премьер-министр – туда могут попасть только специально допущенные лица.

– А если бы была настоящая бомбардировка, вы бы взяли меня с собой?

– Конечно. Но ведь сейчас не настоящая бомбардировка.

– Но ведь во время учений особо предписывается вести себя так, как будто все по-настоящему. Кроме того, я работаю в агентстве мировой безопасности. У меня есть допуск на любые, даже самые секретные объекты мира.

Хельга не знала, так ли это на самом деле, но довод подействовал.

– Пойдемте – решился премьер-министр.

Они прошли во внутреннюю комнату к книжному шкафу. Премьер-министр достал одну из книг, кажется, это была «Война миров» Уэллса. При этом, шкаф раздвинулся и обнажил вход в подземелье.

«Так вот, почему у всех знаменитых людей так много книг» – подумала Хельга. Оказывается, они нужны только для того, чтобы скрывать входы в тайные комнаты, а я-то думала, они так много читают».

Вниз вела винтовая лестница. По подсчетам Хельги, они опустились под землю этажа на три. Премьер-министр открыл массивную железную дверь, и они оказались в небольшой благоустроенной комнате. Тут было все необходимое для длительного проживания: запасы еды и воды, кровать и даже телевизор. Премьер-министр уселся на кровати и усадил Хельгу в кресло по соседству. Воцарилось неловкое молчание. Умные вопросы не как-то не лезли Хельге в голову, а на глупые вопросы она знала ответы сама. Но вот, наконец, из динамика, подвешенного над дверью, раздался приятный женский голос:

– Благодарю вас, учения закончены. Вы можете выйти из бомбоубежища.

Выйдя наружу и жмурясь от белого солнечного света, Хельга поспешно распрощалась с премьер-министром и села на вертолет.

– Ну что, – спросил командир экипажа – вы узнали все, что хотели? Возвращаемся назад, в агентство?

– Узнала. Но в агентство еще рановато. Поехали на место преступления!

Через полчаса вертолет приземлился в поле, рядом с маленькой ухоженной деревенькой.

– Ее дом – четвертый справа – подсказал пилот.

Но подсказка была излишней: дом бабушки премьер-министра итак можно было узнать издалека. Он был почти полностью обмотан желтой полицейской лентой, означавшей, что здесь совершено страшное преступление, и входить сюда нельзя. Опытный глаз мог различить десятки скрытых камер вокруг – внук явно очень волновался за бабушку. Впрочем, Хельга не имела пока такого опытного глаза, поэтому камер не увидела. Она прошла к дому и содрала желтую ленту с двери. Дверь была не заперта. Внутри царил абсолютный порядок и чистота, несколько припудренная суточной пылью. Действительно, никаких следов борьбы, никаких улик. Хельга подошла к массивному книжному шкафу. Там, среди множества книг, в глаза ей бросилась одна: «Война миров» Герберта Уэллса.

Тем временем остальные участники расследования тоже не сидели без дела. Джозеф Йохансон засел в лаборатории и стал изучать скудные улики с помощью многочисленных микроскопов, спектроанализаторов и компьютерных программ. Недаром, он был начинающим ученым.

А вот с Беном Кулом все было значительно сложнее. К вопросу он подошел совсем с другой стороны. «На такое дерзкое преступление мог пойти только матерый преступник – думал он – Следовательно, чтобы найти похитителя, надо отсеять всех преступников, непричастных к данному делу. Тогда оставшийся и будет виновен во всем!».

Бен купил себе билет до Осло и по пути в аэропорт заехал домой, в маленький домик на краю города. Войдя в квартиру, он не спеша, прошел к антресоли. По мере приближения, сердце его начинало биться все чаще. На руках выступил пот. Он взял стул, встал на него, открыл дверцы и засунул руки в самую глубину. Через мгновение в руках его оказался длинный предмет, заботливо обернутый мягкой фланелевой тканью. Едва сдерживая волнение, Бен раскрыл ткань. Перед ним была та, которую он любил и ненавидел, та, с которой еще несколько лет назад он делил все беды и радости, та, которая не раз выручала его и даже спасала от смерти, та, с которой он не расставался порою целыми днями. Перед ним была его старая бейсбольная бита. Ну что же, Берта, – сказал он – твое время пришло. Теперь мы снова вместе.

Шеф весь день, не смотря на то, что ему пришлось провести его на рабочем месте, был в приподнятом настроении. Все получалось как нельзя лучше. Похищение бабушки произошло, как они и планировали, без сучка и задоринки. Ребята ничего не заподозрили и вкалывали, выкладываясь на все сто. Он позвонил Бену Гану.

– Привет, Джон! Как дела?

– Дела замечательны. Мы тут мило беседуем. Ты же знаешь, мы с бабушкой норвежского премьер-министра – старые знакомые. Она очень прониклась нашей игрой. И ей очень хочется знать, кто же придет ей на помощь первым. Вот только, жалеет, что ей приходится так волновать любимого внука. Но я объяснил ей, что все должно быть, как по-настоящему. И говорить никому не нужно. А как у тебя дела?

– Пока все идет по плану. Ребята работают по полной. Йохансон сидит в лаборатории, Кул уехал в Норвегию, чтобы разведать что-нибудь у местного преступного мира. Я не уверен, что у них что-нибудь получится, но, по крайней мере, они обнаружат свои слабые и сильные стороны, облегчив нам задачу выбора.

– А как Хельга? Ты говорил, что она узнала мой голос?

– Я же объяснил тебе, что ей просто повезло. А где она сейчас, я вообще не знаю. Наверное, сбежала. Ищет себе работу какой-нибудь секретарши. В понедельник утром, если они вас не найдут, придется выпускать старушку, а то ее внучек таких дел наворотит, что не разгребешь. Как думаешь, в девять утра – нормально?

– Норм…

Тут связь прервалась. «Должно быть, батарейка у телефона села. Потом перезвоню» – решил шеф.

И вот наступило утро воскресенья. Начинающие агенты – Джозеф Йохансон и Бен Кул, собрались в кабинете шефа, чтобы доложить о проделанной работе. Не было только Хельги.

– Итак, – начал шеф, – какие у нас успехи?

– Успехи потрясающие – начал Джозеф Йохансон – я целые сутки провел в лаборатории и выяснил вот что: оказывается, на записи, которую направил нам преступник, можно выявить звук проезжающего автомобиля!

– И о чем это говорит?

– Это говорит, что место, где похититель держит свою жертву, находится около автомобильной дороги. Таким образом, мы можем исключить девяносто процентов площади Норвегии, занятой лесами, полями и реками.

– Замечательно. Остаются десять процентов, занятые городами и деревнями. Теперь нам остается обследовать всего каких-то несколько тысяч домов по всей стране, чтобы найти старушку. У нас уйдет на это лет десять, так что, даже если преступник и не убьет свою жертву, имеется большой шанс, что она умрет своей смертью. И мы найдем ее хорошо сохранившийся скелет. Это при условиях, что преступник с жертвой будут всегда находиться на одном месте и, что запись была сделана в том месте, где держат заложника.

Джозеф Йохансон ничего не ответил. Он покраснел и опустил голову.

– А что у вас, господин Кул? – продолжил шеф.

– У меня вчерашний день тоже прошел не зря – ответил тот. Я наведался в Норвегию и навестил несколько злачных местечек, о которых мне рассказывали мои друзья из прошлой жизни. Первым делом я зашел к неофашистам. Сначала они ничего не хотели говорить, но потом моя Берта развязала им язык (Бен Кул с нежностью посмотрел на свою бейсбольную биту, заботливо прислоненную к стене). Говорили они много и страстно, очень хотели мне помочь. Но, к сожалению, у них не было никакой полезной информации о совершенном преступлении. Затем я пошел к исламским радикалам. Они, как раз готовили террористический акт. Поэтому их даже не пришлось бить. Как только я замахнулся битой на их самодельную бомбу, они сразу же мне все рассказали. Но и тут я попал не по адресу. За ними числится много грешков, но к похищению старушки они не имеют никакого отношения.

– Вы мне потом адресок этих радикалов оставьте – перебил его шеф.

– Хорошо. Но я не закончил. Затем я пошел к мафии. Эти – крутые ребята. Долго сопротивлялись. Даже прострелили мне штанину. Но я уже не сержусь, потому что они за это жестоко поплатились. В итоге они рассказали мне, каких и где держат заложников, какой выкуп требуют за каждого из них. Но, в этом скорбном списке вновь не оказалось бабушки норвежского премьер-министра. Затем я пошел к троцкистам…

– Простите – снова перебил его шеф. В конце концов, вы вышли на след преступника?

Бен Кул хотел что-то сказать, набрал в легкие побольше воздуха… Но в итоге ответ был совсем коротким:

– Нет – ответил он и тоже повесил голову.

– Итак, господа – подытожил шеф – за сутки вы не сделали ничего. Нам осталось еще двадцать четыре часа до наступления утра понедельника. До часа ИКС. Если мы за эти двадцать четыре часа не найдем похищенную старушку, мир окажется на пороге катастрофы. Начнется новая эра. Эра ужасов, крови, массовых убийств. Вся надежда только на вас. Если вы будете, как и сейчас тянуть резину, завтра уже нельзя будет ничего сделать. Это ваш последний шанс. Идите и используйте его. Свободны!

Когда молодые люди вышли, шеф уселся на свое рабочее место и набрал номер телефона Джона Гана. Телефон был недоступен. «Старый дурак, забыл взять зарядное устройство для телефона. Всегда так, проработаешь план до мелочей, предусмотришь все варианты развития событий, а о какой-нибудь мелочи забудешь» – подумал шеф и занялся своими делами.

А в это время, Джозеф Йохансон и Бен Кул в полном унынии стояли в коридоре.

– Как ни печально, но шеф прав – рассуждал Йохансон – несмотря на огромный объем проделанной работы, я ни на йоту не приблизился к цели. Я – отличный аналитик, но мне не хватает способности активно действовать, принимать решения. А главное, я совершенно не знаю, что делать дальше.

– Да и у меня тоже идей никаких – ответил ему Бен Кул. – у меня активности не занимать. Силы тоже хоть отбавляй. Но вот, куда ее применить – ума не приложу.

Они переглянулись.

– Признаться, сначала я недооценил тебя, и уж точно никогда не поверил бы, что я скажу то, что сейчас скажу: не согласишься ли ты составить мне компанию в этом сложном и запутанном деле? Думаю, мы великолепно дополним друг друга – продолжил Йохансон.

– Да что уж там, согласен, давай работать вместе – ответил Бен Кул.

Они пожали друг другу руки и, теперь уже в качестве напарников, направились в лабораторию.

Рабочее место было выделено Йохансону только вчера, но, глядя на кипы исписанных бумаг, частью лежавших на столе, частью в мусорной корзине, можно было подумать, что здесь усердно работали в течение нескольких лет.

– Итак, – сказал Йохансон – сев за компьютер. Что мы имеем?

– Запись звонка – ответил Кул.

– Ее я изучил досконально. В ней нет ничего, что могло бы навести нас на след. Посторонних звуков, которые могли бы указать на место, где производилась запись, нет. Человек говорит без акцента, каких-нибудь необычных слов, по которым можно было бы судить о характере его деятельности, он тоже не произносит.

– Тогда – это все. Больше у нас нет улик. Но у меня есть замечательная идея: нужно согласиться на требования похитителей и сбросить им с самолета контейнер. Только туда мы положим не деньги, а посадим меня с Бертой. Представляешь, откроют они этот контейнер, а там я, такой, а они этого не ожидали, и тут я их бац-бац, Бертой, они такие – Ах!, а я их – бум-бум! и все – деньги сохранены, преступники обезврежены, старушка на свободе.

– О каком самолете ты говоришь?

– Как это, о каком? Ты же слышал запись. Похитители хотят, чтобы мы сбросили им миллиард долларов с самолета над Атлантическим океаном.

– Черт! Я слушал эту запись миллион раз, выявляя малейшие шумы, прислушиваясь к малейшим интонациям и особенностям речи говорящего, чтобы нарисовать его психологический портрет. Но я ни разу не прислушался к тому, о чем шла речь в этом заявлении. Какой же я осёл!

– Ну, теперь, когда ты прислушался, давай подготовим контейнер, где мы с Бертой могли бы комфортно разместиться.

– Погоди, возможно, сбрасывать ничего не придется. Где, говоришь, должен быть сброшен контейнер?

– Над Атлантическим океаном. Между Лондоном и Нью-Йорком. По звонку от преступников.

– Давай сначала, проанализируем, попробуем предсказать, где и как они заберут деньги.

Йохансон открыл на компьютере карту мира и увеличил на ней северную часть Атлантического океана.

– Да, нехилая территория – произнес Бен Кул – думаю, невозможно сказать, где именно они будут забирать контейнер.

– Не совсем так. Они не будут забирать деньги далеко от берега. Для этого им потребовалось бы большое судно, которое мы, конечно, увидим со спутника и быстро перехватим.

– Но около берега забирать деньги тоже очень опасно. Участок этот довольно маленький. Учитывая, что в контейнере работает маяк, преступников тоже очень легко схватить. Хоть с британской стороны, хоть с американской.

– Может, они не будут брать деньги сразу. Подождут, пока Гольфстрим не прибьет контейнер к берегу.

– А когда он прибьет его к берегу, и в каком месте?

Джозеф понажимал кнопки на компьютере и через пять минут выдал:

– Примерно через две недели. А места конкретного – нет. Очень большой разброс.

– И что же, они будут держать бабушку у себя все эти две недели?

– Это рискованно. Тем более, что мы тоже будем знать, куда прибьет контейнер с деньгами по сигналу маяка. Что же остается?

Бен Кул опустил голову и нахмурил брови. Весь его вид говорил о том, как напряженно сейчас работает его мозг. Казалось, что у него сейчас начнут вылезать и выпадать волосы, освобождая место растущим извилинам. В конце концов, он выдал:

– А может, они будут на подводной лодке?

– Ты что, сдурел? Какая еще подводная лодка? Откуда они ее возьмут?

– Не знаю, может, угонят.

– Но подводную лодку легко засечь со спутника!

– Если она не будет всплывать, то нелегко. Они из подводного положения высадят водолаза, тот всплывет, заберет контейнер, выключит маяк и нырнет. Никто ничего не увидит.

Лицо Йохансона менялось на глазах. Из раздраженного, почти рассерженного услышанной только что глупостью, оно стало сначала удивленным, потом задумчивым и, в конце концов, восхищенным.

– Ты – гений. Как мне не могло прийти это в голову. Действительно, если подводная лодка заберет контейнер, никто никогда ее не найдет. Но у негодяев вышла одна промашка – они не знали, что этим делом займемся мы с тобой. Так, посмотрим по базе данных, не было ли угнано в последнее время каких-нибудь подводных лодок? Странно, нет.

– Может, ее никто не угонял, а все это затеял капитан какой-нибудь подлодки?

– Вряд ли, маршрут лодки согласовывается заранее и она не должна от него отклоняться.

– Что же, опять тупик.

– А что, если это задумал не капитан, а кто повыше, тот, кто планирует, куда эта лодка будет двигаться?

– Возможно. Но, как мы узнаем, кто это?

– А очень просто. У меня тут есть доступ к секретной интерактивной карте, на которой показаны, все военные суда, которые в данный момент находятся в плавании.

Йохансон опять нажал несколько кнопок на клавиатуре, и на карте появилось несколько разноцветных точек.

– Так, эта лодка далековато. Эта тоже. Эта близко, но она движется в сторону и завтра будет далеко. Остается вот эта – это военная подлодка Андорры. Завтра она окажется как раз на траектории полета самолета.

– У Андорры есть атомный подводный флот?

– Они взяли ее в лизинг у американцев.

– А зачем Андорре подводная лодка?

– Понятия не имею, но карта не врет.

– Что, наведаемся к главному адмиралу Андорры?

– Нет, погоди, тут надо тысячу раз подумать, проанализировать ситуацию.

– Да что там анализировать? Время идет. Вперед!

Йохансон посмотрел на Бена Кула. Еще вчера он высмеял бы его и засел за компьютер, чтобы внимательно изучить все имеющиеся данные. Но сегодня он понял, что одних только мозгов и знаний часто оказывается совершенно недостаточно. Иногда надо еще и действовать, даже не думая о том, чем все это может закончиться. Мир вокруг него словно изменился. И он изменился вместе с ним.

– Вперед! – повторил Йохансон. – Время не ждет!

Уже через час служебный самолет доставил их в аэропорт Андорры. Затем, такси довезло их до резиденции местного командующего военно-морским флотом. Резиденция представляла собой небольшой загородный домик, окруженный симпатичным садиком. Единственное, что отличало ее от других таких же домиков, это государственный флаг на длинном флагштоке.

– А что, если он не захочет говорить? – сомневался Йохансон.

– Ничего, Берта развяжет язык любому – отвечал уверенный Кул.

– А как же вооруженные охранники?

– Не знаю. Надо будет заманить адмирала в глухой уголок. И допрашивать тихо.

– Давай, все-таки я сначала попробую поговорить с ним по-хорошему, а ты просто постой в сторонке.

– Посмотрим, как дело обернется.

Они прошли по садику и позвонили в звонок на крыльце. Опасения их были напрасны – охраны не было.

Через некоторое время дверь им открыл невысокий человек средних лет в пышном мундире, обвешанном разнообразными нашивками, эполетами и аксельбантами.

– Здравствуйте, нам нужен командующий военно-морским флотом.

– Здравствуйте, проходите, это я и есть.

– Что же, у вас даже нет охраны, заместителей, помощников, которые открывали бы дверь посетителям?

– У нас маленькая страна. Народу не хватает, к тому же, им надо платить деньги. Наш герцог и так был против военно-морского флота. Говорил: зачем он нам, у нас и моря то нет, кому мы нужны. Мне с трудом удалось его уговорить, сказал, что передовая европейская держава должна иметь свой флот.

– Господин адмирал – прервал его Йохансон – у нас к вам важное дело. Что вы можете сказать по поводу вашей подводной лодки «Энтерпрайз»?

Адмирал поморщился. Выражение его лица сменилось с дружелюбного на холодно-отреченное.

– Это военная тайна. Откуда вы про нее узнали?

– Вы же в курсе, что мы служим в агентстве мировой безопасности. У нас есть доступ к секретной информации, которая помогает нам предотвращать всякие неприятности.

– Ничего я вам не скажу – надулся адмирал.

Йохансон понял, что предстоит долгий разговор. Адмирал явно что-то скрывал. Скорее всего, он тоже был замешан в преступлении. Похоже, теперь самое время использовать знание психологии, полученное им на дополнительных курсах в университете. На секунду Йохансон задумался, размышляя, как достучаться до сердца адмирала – вызвать в нем муки совести или запугать?

Но применить свои способности психолога ему не удалось. Из-за его спины вдруг раздался свист и на голову адмирала обрушилась Берта. Адмирал повалился на пол.

– Говори, сука, где держат бабушку, или я проломлю тебе череп – ревел разгневанный Бен Кул. Йоханону было страшно на него смотреть. Он вдруг подумал, что Бен сошел с ума и, расправившись с адмиралом, обрушит остатки своего гнева на него.

– Не знаю я ни про какую бабушку – не унимался адмирал.

Следующий удар пришелся ему по ноге. Адмирал согнулся. Лицо его скорчилось от боли.

– Я сейчас тебе все кости переломаю, сука! – закричал Кул, и снова замахнулся битой.

– Ладно, ладно, я все расскажу, только не бей – сдался, наконец, адмирал.

– Говори быстрее, а то убью – рычал Кул.

– Это все Джон Ган – он мой старый знакомый – проговорил адмирал.

Бена Кула как будто подменили. Из рассвирепевшего, неудержимого быка он снова, в мгновение ока, превратился в непробиваемо спокойного молодого человека.

– Пойдем, Джозеф, нам тут больше делать нечего – сказал он.

Они молча развернулись и вышли вон из резиденции.

– Как он мог, он же был моим героем многие годы. И вот теперь – так опуститься. Совершить преступление, ради денег – досадовал Йохансон.

– Он уже старый, решил, наверное, получить прибавку к пенсии – ответил Кул – меня одно волнует: где мы будем его искать?

– Это просто – сказал Йохансон. Он достал телефон и набрал номер агентства. Трубку поднял профессор Цвайштейн.

– Не подскажете ли вы нам, где сейчас может находиться Джон Ган? – спросил Йохансон.

– Он сейчас в отпуске, может быть где угодно – ответил Цвайштейн.

– Он очень нам нужен. Можно что-нибудь сделать?

– Можно выяснить его местоположение по сотовому телефону. Минуточку… Ага, вот. Где он сегодня, я сказать не могу, потому что телефон его выключен. Но еще вчера он находился в Норвегии, в деревне Лояхоло.

– Это же та деревня, где жила бабушка премьер-министра Норвегии. – сказал Йохансон, повесив трубку – Он, наверное, снова вернулся к ней домой. Быстрее в самолет. Мы летим в Норвегию!

И снова в иллюминаторе самолета замелькали пестрые поля, города, деревни, озера и леса Европы. Через два часа они были уже возле деревни.

– Ну что, ты готов? – спросил Джозеф Йохансон, когда они подошли к дому бабушки премьер-министра.

– Я всегда готов – ответил невозмутимый Бен Кул, поглаживая Берту.

– Тогда вперед!

– Стойте!

Ребята обернулись. По улице к ним спешил шеф собственной персоной.

– Подождите меня!

– Шеф, откуда вы взялись? Как вы узнали, что мы летим именно сюда? – спросил удивленный Йохансон.

– Как откуда? Вы же звонили Цвайштейну, и он доложил мне обо всем.

– Вы уже знаете, что мы подозреваем Джона Гана?

– Знаю.

– И вы не будете нас переубеждать и останавливать?

– Не буду. В конце концов, вы только учитесь. Вы имеете право самостоятельно принимать решение. И имеете право на ошибку.

– Отлично. Если мы окажемся правы, вы поможете нам обезвредить Джона Гана. У вас есть оружие?

– Помогу. И оружие у меня есть. – ответил шеф, слегка покраснев. На самом деле, оружия у него не было, но ему пришлось соврать, чтобы у ребят не возникло подозрений.

– Итак, вперед! – крикнул Йохансон.

Но, пока он это говорил, Бен Кул уже выбил дверь ногой и ворвался внутрь.

Перед агентами предстало удивительное зрелище: в гостиной за столом мирно сидели и пили чай с вареньем Хельга и бабушка норвежского премьер-министра. Чуть поодаль, сидел Джон Ган. Он был намертво привязан к креслу, в котором сидел. Левый глаз его был забинтован.

– Убейте эту стерву! Она не должна жить на этой Земле! Она чуть не выколола мне глаз! – вскричал Джон Ган, лишь только увидев на пороге агентов.

С быстротой, не свойственной его телу, привыкшему проводить дни в мягком кресле, шеф метнулся к Хельге, желая покарать злодейку, покалечившую его старинного друга. Но каждый последующий его шаг в ее сторону становился медленней и неуверенней. В конце концов, он остановился на полпути. Разум, затуманенный впечатлениями от увиденного, наконец, снова просветлел и начал требовать ответов на накопившееся вопросы.

– Фру Хельга – сказал он спокойно – развяжите, пожалуйста, господина Гана.

– Но он же убежит – возмутилась Хельга.

– Не убежит. А вы ребята, вызовите медицинский вертолет.

– Тюремный медицинский вертолет?

– Нет, обычный.

И вот тут Джозефа Йохансона осенило:

– Что же, это все был розыгрыш?

– Но, почему же розыгрыш – возразил шеф – это была тренировка.

Тем временем, Хельга подошла к Джону Гану:

– Ну, что, брыкаться не будешь?

– Я брыкаться не буду, когда тебя на тюремных нарах увижу – пробурчал тот.

– Значит, не стоит тебя развязывать?

– Ладно, развязывай, не трону – хмуро ответил Ган, несколько успокоившись.

Получив свободу, он первым делом встал и стал разминать затекшие ноги.

– Ну, теперь, фру Хельга, может, вы теперь нам расскажете, как вы здесь оказались? – спросил шеф.

– Конечно, расскажу. Я все ломала голову, как преступник смог вывезти бабушку, оставшись незамеченным множеством видеокамер, расставленных вокруг дома. Когда я посещала премьер-министра Норвегии, случилась учебная воздушная тревога, мы спустились в бомбоубежище, и тут меня осенило! А может, преступник и не увозил бабушку. Может, он просто спрятал ее в ее собственном доме? Если премьер-министр так заботится о своей бабушке, наверняка, он должен был постараться уберечь ее от возможных воздушных налетов. Значит, в ее доме есть бомбоубежище. Но оно хорошо замаскировано, полиция о нем не знает. А преступник знает. Они могут спокойно пересидеть там пару дней, не покидая дома, а когда все закончится, можно просто убежать, и рассказать, где находится бабушка премьер-министра. Вот я и приехала сюда, чтобы проверить свою догадку. Вход в бомбоубежище я нашла быстро, благо, выглядит он точно так же, как на даче самого премьер-министра. Вхожу тихонечко, и что же вижу? Этот злодей, как ни в чем не бывало, попивает чаек со своей жертвой и разговаривает по телефону. Я, конечно, узнала супергероя Джона Гана. Но это не сбило меня с пути истинного, я-то с самого начала его подозревала!

– А зачем ты ткнула ему пальцем в глаз?

– А вы посмотрите на меня и на него! Он же весит вдвое больше. Иначе я бы не смогла с ним справиться.

– Мы, я так понимаю, отстали от Хельги совсем не надолго, она даже еще не успела позвонить и доложить об успешном завершении дела – вмешался Йохансон.

– Вообще то, – ответила Хельга, – я сделала все это еще вчера вечером!

– А почему ты никому ничего не сказала? – удивился шеф.

– Ну, понимаете, госпожа Магнуссен, такая милая женщина. Она налила мне чаю с ежевичным вареньем и стала рассказывать о своей жизни. Не могла же я ее перебить!

– Она рассказывала всю ночь?

– Да. Это все так интересно.

– Значит, адмирал Андорры не был злодеем? – вдруг вспомнил Бен Кул – неудобно как-то вышло. Надо будет извиниться.

– Да, жестко ты с ним. Но не переживай, он пострадал ради благого дела, ради тренировки молодых суперменов. Ему зачтется.

Компания распрощалась с бабушкой норвежского премьер-министра, покинула ее гостеприимный домик, ставший на несколько дней местом действия криминальной драмы, и направилась к самолету, чтобы уже через несколько часов оказаться в родном городе.

Через две недели Джон Ган, как и в старые добрые времена, сидел у шефа и попивал кофе с коньяком.

– Как твой глаз? – спросил шеф.

– Нормально, через пару дней можно будет снять повязку. Врачи сказали, что последствий не будет.

– Это хорошо. Что ты думаешь, кого будем брать на работу?

– Не знаю, парни справились слабовато. Думаю, нам стоит подучить их немного, а там посмотрим.

– А Хельга?

– Не упоминай при мне это имя. Я хочу как можно скорее забыть его.

– Но ведь, она первая раскрыла это запутанное дело.

– Она – полная дура. Ей просто повезло.

Шеф с сомнением посмотрел в сторону Джона Гана.

– Я тоже сначала так думал, а потом мне пришло в голову: может за этим везением что-то есть? Может, одни берут умом, другие силой, а ее главный козырь – везение? По правде говоря, я уже прислал ей приглашение на работу.

Джон укоризненно покачал головой.

– Наверное, я это переживу, а вот тебе придется худо. Нахлебаешься ты с ней!

– Может быть. А может, она станет лучшим агентом в истории человечества… После тебя, конечно.

Джон Ган даже покраснел, но не стал противоречить.

– А что мы будем делать с парнями? Они, ведь, тоже справились с заданием?

– Ну, они знают теперь слишком много секретов. Их тоже придется оставить.

– То есть, с самого начала проверки было понятно, что все испытуемые будут приняты на работу, потому что, они обязательно узнают тайны, с которыми отпускать их нельзя.

– Получается, так.

– Выходит, вся эта проверка была не нужна?

– Выходит. Только мы никому об этом не скажем. Это будет наш маленький секрет.

2. NPM

Стояло раннее декабрьское утро. Несмотря на такое название этого времени суток, до настоящего утра с зарей и восходом солнца было еще очень далеко. Шеф стоял возле окна в своем кабинете и вглядывался в звездное небо. Дом напротив был жилым, и его жители уже разошлись по своим делам, повыключав в комнатах свет. Фонари на дороге тоже, почему-то не горели, поэтому на улице было темно и совсем ничего не видно. Зато замечательно были видны звезды. Если приглядеться, их можно было насчитать тысячи. Почему люди так редко смотрят на небо? Вот большая медведица, а вот малая, а вот и полярная звезда. А там очень яркая, мерцающая звезда, названия которой шеф не знал. А вот из-за крыш домов вылетела еще одна маленькая звездочка и, приковав к себе внимание, скрылась за крышами на другой стороне небосвода. «Должно быть, спутник – подумал шеф – Как же все-таки велик человек, если способен запустить объект на такую высоту, почти к звездам. И с другой стороны, как низок человек, что, будучи способен на такие великие поступки, все еще совершает гадкие злодеяния».

Размышления шефа прервал стук в дверь.

– Можно? – в дверях стоял их новый агент – Хельга.

– Заходи – ответил шеф.

Каждый раз, когда он видел ее, в его мозгах мелькала одна и та же мысль: как они могли взять эту молоденькую девочку без особых талантов и без всяких признаков мозга в голове, на место суперагента. Он представил на ее месте Джона Гана – высокого, почти двухметрового здоровяка атлетической внешности, всегда уверенного в себе и способного в любой ситуации принять верное решение, как бы сложно это не было. Впрочем, у этой девочки уверенности тоже не занимать.

– Есть у нас для тебя задание. Готова?

– Готова! А какое задание?

– Ты слышала что-нибудь о проекте NPM?

– Нет, не слышала.

– Расшифровывается эта аббревиатура как нови перпетум мобиле, то есть, новый вечный двигатель.

– Я не очень сильна в физике, но слышала, что вечный двигатель сделать невозможно.

– Отлично, если ты это знаешь, то ты подойдешь для этого задания. А теперь я расскажу тебе о нем главное. Это проект создания электростанций, которые вырабатывают практически дармовое электричество. Стоят они очень дорого, а электричества вырабатывают совсем мало. Но, зато, их можно понаставить по всей Земле в огромных количествах, и в свете грядущего дефицита энергоресурсов они могут быть очень перспективны.

– А как они работают?

– Понятия не имею. В брошюре об этом сказано очень непонятно. Я просил нашего консультанта, профессора Зильбервальда, рассказать мне коротенько об этом, но он сейчас очень занят. Пишет новый научный труд. А когда он занят, от него невозможно ничего добиться. Я спрашивал у других специалистов, они тоже толком не смогли ничего мне объяснить, но сошлись на том, что электростанция по такому принципу работать не будет.

– Но если она работать не будет, зачем тогда о ней вообще говорить.

– Вся проблема в том, что первая станция по этому проекту уже построена. И успешно вырабатывает электричество, никто не знает как. Кроме того, среди разработчиков проекта числится много серьезных ученых и инженеров. Мы проверяли, эти люди действительно заканчивали в свое время разные технические университеты. Все они имеют всамделешние дипломы, а многие и докторские степени. Они не похожи на мошенников.

– А при чем здесь мы?

– При том, что авторы разработки планируют построить несколько сотен таких станций в разных странах. Многие государства уже заинтересовались этим проектом и готовы выделить огромные деньги.

– Ну и пусть этим занимается полиция, академия наук или еще кто-нибудь. Мы же – агентство мировой безопасности, а тут пахнет в лучшем случае мошенничеством, но никак не чрезвычайной ситуацией.

– На этот проект планируется выделить около двух триллионов долларов. Если эти деньги окажутся в руках мошенников, это будет очень даже чрезвычайная ситуация. И нам надо ее предотвратить.

– И в чем будет заключаться моя работа?

– Ты должна будешь проникнуть туда под видом научного эксперта и все там разнюхать. Если выяснится, что станция эта – большое надувательство, мы вышлем туда пару вертолетов со спецназом и проблемы больше не будет.

– А если не надувательство?

– Тогда поздравляю тебя: Человечество приобрело халявный источник энергии.

Хельга на секунду задумалась:

– Тут есть одна проблема.

– Какая?

– Я ничего не смыслю в науке вообще и в физике в частности.

– Во-первых, это даже хорошо. На станции работает много ученых, и когда они поймут, что ты не далека в науках, они решат, что твой визит – чистая формальность, что никто всерьез не собирается разбираться в их станции. Они расслабятся и выболтают что-нибудь лишнее. А во-вторых, сейчас кроме тебя послать все равно некого. Зильбервальд занимается своей научной работой, остальные агенты – кто в отпуске, кто на заданиях, кто на больничном.

– И где эта станция находится?

– На экваторе.

– Отлично, теплую одежду можно не брать. Возьму только купальник.

– Купальник не бери. Станция находится посреди Атлантического океана на старой буровой платформе. Купаться там будет проблематично.

– Жаль.

– Еще накупаешься. Можешь быть свободна. Иди домой, собирайся.

Уже через два дня Хельга на маленьком, казавшимся совсем хрупким и беззащитным по сравнению с мировым океаном, самолетике, подлетала к электростанции. Погода начала портиться, по небу все быстрее бежали темные тучи, и в этом антураже электростанция представляла из себя особенно грандиозное зрелище. Это была огромная нефтяная платформа с многометровыми металлическими колоннами, торчащими из воды. На колоннах располагалась площадка, казавшаяся миниатюрной по сравнению с общими размерами сооружения. На площадке находилось трехэтажное здание, на крыше которого была водружена огромная, метров пятьдесят высотой, спираль из толстого провода, с толстенной колонной сердечника посередине. Сначала конструкция казалась мертвой и неподвижной, но вдруг произошли разительные перемены: спираль неожиданно засияла всеми цветами радуги и начала медленно вращаться. Все это незабываемое представление сопровождалось громким звуком, который Хельга, как ни придумывала, ни с чем не могла сравнить. Между проводами спирали стали проскакивать электрические разряды, вызвавшие удары грома. Действо продолжалось около четырех минут, и затем все снова умерло.

Между тем самолетик с Хельгой на борту, несмотря на все увеличивающиеся волны, приводнился, и, помогая себе пропеллером, пристал у основания платформы прямо возле лестницы, ведущей наверх.

– Счастливо поработать! – произнес летчик, когда Хельга вылезала из самолета – я прилечу за вами через три дня, если, разумеется, не будет шторма. До свидания!

– Счастливо вернуться! – прокричала Хельга, силясь перекричать шум работающего двигателя – Буду ждать!

Она посмотрела наверх: ее ждал подъем если не на Эверест, то на Килиманджаро во всяком случае. «А может переждать тут три дня – промелькнула мысль в ее голове – а потом сказать шефу, что все осмотрела и ничего подозрительного не нашла». Но брызги от все увеличивающихся волн и холодный ветер заставили ее отбросить эту неплохую мысль и она, тяжело вздохнув, отправилась в тяжелое путешествие по металлической лестнице.

Через час Хельга была уже на предпоследнем уровне. Она водрузилась на маленький балкончик, с которого начинался последний отрезок адского пути, и присела отдохнуть. С высоты волн не было видно, и океан казался почти черным. Ветер дул все сильнее, но заставить себя встать и лезть дальше Хельга не могла. Она совершенно устала и проголодалась. Под платформой обнаружился еще один, нижний уровень. Здесь стояло несколько самолетов-амфибий, привязанных жесткими тросами. «Наверное, с помощью этих самолетов команда ученых перелетает на большую землю. Интересно, как они спускают их на воду?». – думала Хельга. Ответ не заставил себя долго ждать. В глубине площадки Хельга разглядела люк и лебедку.

И тут до Хельги донесся слабый запах свежих пирогов. Должно быть, в столовой готовили ужин. Это придало силы. Хельга сделала последний рывок, и оказалась на верхней площадке, у подножия гигантской трехэтажной постройки, казавшейся такой маленькой с высоты летящего самолета.

Между тем, спираль на крыше вновь стала приходить в движение и светиться. Но Хельга слишком устала и замерзла, чтобы досматривать это представление до конца. Она вошла внутрь.

Гладкие белые стены, ослепительно яркий свет и ни одного человека – вот что ждало Хельгу в здании. Она несколько минут бродила по коридорам, не решаясь войти в какую-либо из комнат. Наконец она дошла до помещения, в котором не было двери, служившего, видимо, комнатой отдыха: здесь стояло несколько кресел, диван, а между ними стол на коротеньких ножках. В самом углу примостилась еще и тумбочка, на которой находился круглый аквариум, который, к сожалению, был пуст.

«Пока никого нет, пожалуй, позвоню шефу. Конечно, у них там сейчас ночь, но, он всегда рад меня слышать» – решила Хельга и достала из кармана спутниковый телефон. Она набрала номер и стала ждать гудков, но из-за шума снаружи ничего не услышала. И тогда ей пришла в голову замечательная идея: Хельга взяла аквариум с тумбочки и надела его себе на голову. Подставка с тремя высокими ножками была приклеена и Хельга не стала ее отдирать. Аквариум легко наделся и вокруг действительно стало тише. Хельга попыталась поднести телефон к уху, но прозрачная стенка не дала ей этого сделать. Тогда она предприняла неимоверные усилия и засунула руку в аквариум вместе с телефоном. Так-то лучше. Однако гудков не последовало. Вместо них в телефоне возник яркий зеленый экран. Возможно, на нем было что-то написано, но Хельга не смогла прочесть надпись: рука вместе с телефоном и головой намертво застряла в аквариуме.

Тем временем, в глубине коридора раздались шаги. «Они не должны видеть меня в таком положении» – подумала Хельга. Она быстро выключила свободной рукой свет в комнате и села на колени, чтобы быть как можно менее заметной. Звук шагов приближался и, наконец, в коридоре показался первый поселенец станции. Это был невысокого роста мужичок, плотный, с длинными взъерошенными волосами и безумным взглядом. Надежды Хельги не оправдались: она была замечена. Но реакция человека оказалась странной, хотя, если бы она смогла видеть себя со стороны, такой реакции вполне можно было ожидать от любого человека. Когда этот господин дошел до комнаты отдыха, своими подслеповатыми глазами он увидел маленького человечка в прозрачном шлеме с антеннами на голове, от которого исходило ровное зеленое свечение. Он остолбенел.

– Наконец, я вас дождался. Я знал, что вы существуете, я знал, что рано или поздно смогу вызвать вас. Мне никто не верил и вот теперь истина восторжествовала. – произнес после длинной паузы мужик. Голос его дрожал, на лбу выступил пот, руки тряслись. Он медленно подошел к Хельге. Приблизившись на расстояние метра, он тоже встал на колени и протянул к ней руку.

– Меня зовут Хельга. Я научный инспектор. Я очень рада, что вы меня ждали – ответила Хельга, в этот момент, наконец, освободившись от аквариума и убрав телефон в карман и поднявшись с колен – хотя я надеялась, что ждали меня не только вы.

Мужик внимательно разглядывал Хельгу, будто желая убедиться, что это всего лишь человек. Убедившись в этом, он сказал разочарованно:

– Опять я ошибся. А я так надеялся…

– На что вы надеялись?

Мужик, который, кстати, совершенно забыл представиться Хельге, долго смотрел на нее, обдумывая, сказать или не сказать ей то, что сказать очень хотелось. Наконец, оглядевшись, он поднес свои губы почти к ее уху и прошептал:

– Я всех обманул. На самом деле, это никакая не электростанция. Я внес изменения в проект. Теперь – это центр поиска инопланетного разума. Они мне не верят, думают, что я сумасшедший, но я-то знаю, что они есть, они слышат меня и скоро, со дня на день, они прилетят. И посмотрим, кто тогда окажется в психушке…

Мужик был готов говорить еще очень долго, но в коридоре снова раздались шаги, и он быстро замолк, успев многозначительно поднести указательный палец к губам прежде, чем в комнате появилось новое действующее лицо.

Это был худой мужчина средних лет, высокий, с гладко выбритым лицом и короткой стрижкой. Увидев Хельгу, он улыбнулся:

– Здравствуйте, вы, должно быть, мисс Хельга, прошу прощения, в заявке на вас фамилия была написана очень неразборчиво…

– Зовите меня просто, Хельга.

– Я Гельмут Брандл, директор этой станции. С нашим главным научным сотрудником, господином Вильгельмом Якобсом, я вижу, вы уже познакомились! Пойдемте, я устрою вам экскурсию, а господин Якобс, наверняка устал и должен отдохнуть…

Последние слова он произнес приказным тоном, и Якобс подчинился. Хельга же с Брандлом направились по длинным коридорам станции.

– Вы, конечно, в курсе, как работает наша станция? – спросил Брандл, когда они вышли из комнаты отдыха.

Хельга понятия не имела, как работает эта станция, но, вспомнив, что она теперь научный инспектор, сказала:

– Разумеется, но я еще раз хотела бы услышать об этом от вас. Думаю, что вы лучше всех сможете мне все объяснить.

– С удовольствием – ответил польщенный Брандл. Итак, в целом наша станция работает как обыкновенная турбина.

– Пожалуйста, рассказывайте подробнее. И для целостности рассказа, объясните сначала, как работает эта ваша обыкновенная турбина.

Брандл несколько смутился от подобной реплики, но, немного подумав, продолжил:

– Хорошо. Турбина работает так: на валу устанавливается несколько электромагнитов, а вокруг них располагаются неподвижно несколько постоянных магнитов. Когда вал вращается, в электромагнитах возникает электродвижущая сила, которая вызывает электрический ток. Все очень просто.

Хельга ничего не поняла, но продолжила разговор.

– Как интересно, а как все это связано с вашей станцией?

– Фактически наша станция представляет собой огромный электромагнит. Вращающимся валом является Земля, а постоянный магнит находится на спутнике, который летает на низкой космической орбите. Пролетая над нашей станцией, приблизительно раз в три часа, он вызывает электродвижущую силу на нашем электромагните, и мы используем ее для получения энергии. Конечно, мощность очень мала, но, во-первых, станцию можно значительно усовершенствовать, во-вторых, таких станций можно построить неограниченное количество, чего мы и добиваемся, в-третьих, можно запустить на орбиту несколько спутников. Тем не менее, нашей мощности хватает, чтобы запитать электричеством целую деревню в Африке!

– Здорово. А ведь станции эти можно размещать и в Европе?

– К сожалению, нет, только на экваторе, потому что только над экватором летает спутник.

– Но ведь спутник можно направить так, чтобы он летал не только над экватором.

– Можно, но из-за вращения Земли, такой спутник будет пролетать над станциями в Европе крайне редко. Это будет экономически невыгодно.

– А что, Земля тоже вращается?

– Что, простите?

Но переспросить Хельга не успела. Дверь одной из комнат распахнулась и из нее вышли еще три человека.

– Разрешите вам представить, мисс Хельга. Профессора…– начал Брандл, но три господина почти хором эго перебили:

– Профессор Альберт Эйнштейн.

– Профессор Исаак Ньютон.

– Профессор Никола Тесла.

– Очень приятно! – сказала Хельга. – Какие интересные у вас имена!

Во время этого знакомства, Брандл почему-то очень смутился. Он отошел и закрыл лицо руками, но даже за его ладонями было видно, что он густо покраснел.

– Понимаете… – хотел он что-то сказать, но один из профессоров, представившийся Ньютоном, снова его перебил:

– Что интересного вы нашли в наших именах?

– Нет, хорошие имена. Ваше имя я даже, по-моему, где-то слышала. Просто вы выглядите такими дружными и, можно сказать, так похожи, хотя судя по именам, вы немец, англичанин и венгр.

– Наука сделала нас друзьями – произнес, Исаак Ньютон, польщенный тем, что Хельга вспомнила его фамилию. – пойдемте, мы покажем вам наши рабочие места.

Они прошли в комнату, откуда только что вышли три профессора. Комната выглядела пустовато. Из всего оборудования здесь находились только три компьютера с большими, видавшими виды мониторами.

– Здесь сижу я – начал Эйнштейн. Давайте, я вам продемонстрирую свою работу.

Он сел за один из компьютеров и запустил программу.

– Видите, на черном поле начинают падать различной формы разноцветные фигурки. Это разные элементарные частицы. Этот синий квадратик – протон, эта желтая полоска – электрон, эта фигурка, похожая на красную кочергу – позитрон, а эта зеленая фигурка – нейтрон. Моя задача, нажимая стрелочки на клавиатуре, уложить все фигурки так, чтобы между ними не оставалось свободных мест. Когда линия соберется полностью, она исчезнет. Значит, электричество ушло к потребителю.

– А моя задача – перебил его Исаак Ньютон – гораздо важнее и интереснее. Посмотрите сюда. Видите, на черном экране передвигается туда-сюда большая фигурка. Она все время меняет форму и стукается о стенки. Это – электромагнитное поле. Моя задача следить, чтобы оно не ушло за пределы монитора. Главное, при этом не двигать мышкой и не нажимать кнопки клавиатуры, а то все исчезнет.

– А я – вклинился в разговор Никола Тесла сижу вот тут и общаюсь с центром управления спутником. Они говорят мне, когда спутник должен пролететь, и я даю команду на запуск оборудования. Я тут самый главный!

– Здорово – ответила Хельга – я бы очень хотела посмотреть вашу сплоченную команду в действии. Когда спутник пролетит в следующий раз?

– Через два с половиной часа – ответил Брандл.

– Но мы можем ускорить его подлет – возразил ему Эйнштейн.

– Нет, не можем – сопротивлялся Брандл.

– Помните, мы один раз проспали? Я позвонил в центр управления полетами, и они сказали, что спутник может немного подождать, пока мы будем готовы. И, действительно, все получилось!

– Нет, ты что-то путаешь! – Брандл заметно волновался. Говорил он очень нервно, на лбу выступил пот.

– Ничего я не путаю. Сейчас я позвоню и договорюсь. И спутник пролетит над нами прямо сейчас.

Позвонить Эйнштейн не успел. Дверь открылась, и в комнату вошли три новых действующих лица. Хельга никогда раньше не видела в одном месте столько здоровенных мужиков. Все трое обладали богатырским телосложением, были коротко стрижены, плохо выбриты и одеты в грязноватые белые халаты. Один докуривал сигарету. Брандл облегченно вздохнул. А вот ученые сразу поутихли. Хельге даже показалось, что у Николы Тесла затряслись ноги. Во всяком случае, он тут же сел на стул, чуть при этом не промахнувшись мимо сидения.

– Разрешите представить – почти весело проговорил Брандл. – Наши ассистенты – господа Смит, Миллер и Беккер. Очень толковые ребята. Прошу любить и жаловать.

В то время, как Брандл делал им комлименты и представлял по именам, три верзилы практически и бровями не повели. Лишь Беккер слегка качнул головой.

– Профессора, пошли принимать лекарства – хриплым голосом проговорил Смит, казалось, даже не заметив Хельгу. Профессора, испуганно повскакивали со своих мест и безвольной вереницей пошлепали к выходу. Хельга осталась наедине с Брандлом.

– Что они – болеют? – сочувственно спросила Хельга.

– Сами понимаете – как бы оправдываясь, ответил Брандл – пожилые люди. Всю жизнь и здоровье отдали науке. А какие увлекающиеся! Если не напоминать им, они и про обед и про сон забудут. Помрут с голоду прямо на рабочих местах. Вот и приходится им напоминать. А эти Смит, Миллер и Беккер – ребята хорошие, простые. Вы не смотрите, что они такие грозные на вид. Очень хорошие специалисты. Прямо не знаю, что бы мы без них делали. Вы с ними еще встретитесь на ужине через полчаса. А пока пойдемте, продолжим экскурсию.

Они долго ходили по коридорам. Брандл показал комнаты отдыха, кухню, склады, жилые комнаты, туалеты и много всего прочего.

– А это что за комната? – спросила Хельга, когда они проходили мимо двери с надписью: «Служебное помещение. Посторонним вход воспрещен.»

– Э, сюда нельзя, здесь … ядовитые отходы – быстро, запинаясь проговорил Брандл.

Но Хельга уже дернула за ручку и включила свет. От увиденного у нее раскрылся рот: вся комната была забита оружием: автоматы, пистолеты, пулеметы, помповые ружья, даже небольшая пушка. На полках вдоль стен стояли ящики с гранатами и патронами.

– Понимаете, мы тут одни, в океане – оправдывался Брандл – очень боимся … сомалийских пиратов.

– Понимаю, – ответила Хельга – эти сомалийские пираты многим не дают спать спокойно. Так что, правильно сделали, что запаслись оружием. Хвалю.

Брандл даже подпрыгнул от таких слов.

– Правда? Вы мне поверили? В смысле, я хотел сказать, вы одобряете? Я очень рад.

Хельга с сомнением посмотрела на него. Вел он себя как-то неадекватно. Его голос, да и весь облик выражал сложную гамму чувств, куда наряду с вполне естественным облегчением и радостью от полученного одобрения примешались удивление, недоверие и даже некоторое отвращение. «Да, жизнь в замкнутом пространстве среди гениальных людей вносит свои коррективы в поведение» – подумала Хельга, и они пошли дальше. В конце коридора было почти совсем темно. Не горело три лампочки.

– Вот теперь вы все видели – сказал Брандл. – Пойдемте, мы как раз успеваем к началу ужина.

Но Хельга, скорее по инерции продолжила путь вперед. Она среагировала на слова Брандла, только оказавшись практически в полной темноте. Развернувшись, она уже хотела идти в столовую, но вдруг в самом углу коридора заметила еще одну дверь. На ней не было никаких табличек.

– А что там? – спросила Хельга.

– Там…ничего – ответил Брандл. Он поднес ко лбу левую руку, чтобы вытереть выступивший пот. Рука заметно тряслась.

– Давайте посмотрим.

– Она заперта. Да и нет там ничего интересного. Стаскиваем туда всякое барахло.

Хельга прислушалась.

– Кажется, оттуда доносится какой-то шум.

– Да что вы. Какой шум. Должно быть слышно, как море шумит. Ну и ветрища сегодня!

Хельга подергала за ручку. Дверь действительно не открывалась.

– Надо бы взять ключи, посмотреть.

– Я не знаю, где ключи. Думаю, их вообще никогда не было. Мы эту дверь никогда не отрывали.

– Вы же сказали, что стаскиваете туда всякое барахло.

– Ну да, сказал. Я имел в виду, не мы, а строители стаскивали. А мы ее ни разу не открывали. У нас ключа нет.

Хельга хотела задать еще несколько вопросов, но тут в коридоре зашипел динамик громкоговорителя и голос Смита (а, может быть, Беккера или Миллера) тоном, не терпящим возражений позвал к ужину, и голод победил. Через пару минут они были в столовой. Эйнштейн, Тесла, и Ньютон уже сидели за столом. Все трое изменились до неузнаваемости: вместо энергичных веселых и общительных людей они стали похожи на зомби. Ассистенты сидели тут же, вперемежку с учеными. Вели они себя скорее не как инженеры, а как няньки: Беккер кормил Ньютона с ложечки, Эйнштейн кушал сам, но сидевший рядом с ним Миллер, каждые три секунды подтирал ему рот платочком. Тесла просто сидел неподвижно с закрытыми глазами и соседствующий с ним Смит терпеливо ждал, пока тот придет в себя и его можно будет начать кормить.

– Что это с ними? – спросила Хельга Брандла.

– Тяжелая работа, очень устали ребята. – ответил тот.

– Но еще двадцать минут назад они не выглядели такими уставшими.

– Тогда они были заведены от работы, усталость пришла позже. Не волнуйтесь, буквально через пять минут они придут в себя. Садитесь. Но сначала у меня к вам одна просьба. Мы записываем имена и фамилии всех посетителей нашей электростанции в специальный судовой журнал. Все-таки мы в открытом море! Как вас вписать? Хельга…?

– Напишите просто, Хельга.

Хельга села на свободное место, на котором уже стояла тарелка с макаронами и котлетами и чашка с кофе с ароматными пирожками.

– Блюда, конечно, не слишком изысканные, но, сами понимаете, ближайший магазин в пятистах километрах. Раньше на платформе, где мы располагаемся, была вертолетная площадка. Теперь она занята оборудованием и приходится пользоваться самлетами-амфибиями, а это не очень удобно.

– Ничего, я неприхотлива в еде.

– Жаль, что я не сообразил раньше. Нужно было связаться с вами заранее и заказать кое-каких деликатесов.

– Если я попаду сюда в следующий раз, я обязательно что-нибудь с собой прихвачу.

Беседа была прервана внезапно открывшейся дверью. В столовую вбежал еще один человек, которого Хельга раньше не видела. Своим видом он разительно напоминал присутствующих здесь Миллера, Смита и Беккера.

– Господин Брандл, Якобс опять спрятался! – проговорил он, не обратив внимания на Хельгу.

– В туалете смотрел? – взволнованно спросил его Брандл.

– Смотрел, нету.

Брандл хотел еще о чем-то спросить, но посмотрел на Хельгу и с деланным спокойствием сказал:

– Господин Эггер, давайте продолжим беседу в коридоре.

После чего они вышли.

– Сколько еще людей работает на станции? – спросила Хельга Миллера (может, это на самом деле был Беккер или Смит – Хельга так и не разобрала, кто из них – кто).

– Теперь вы всех видели.

– А чем занимаетесь вы?

– Я помогаю господам ученым.

– Вы тоже закончили университет?

– Да… – Миллер порылся в кармане и достал оттуда смятую бумажку. Он долго читал ее, и затем продолжил разговор – … я закончил Технический университет Иллинойса. Физический факультет. Собираюсь скоро писать докторскую диссертацию.

Тем временем в столовую вошли Брандл, Якобс и Эггер. Вид у Якобса был виноватый: низко опущенная голова, безвольно раскачивающиеся руки. Он молча сел на свое место и взялся за вилку.

– Что, профессор, видимо, тебе тоже надо начать принимать лекарства, как этим обалдуям. – тихонько проговорил ему Эггер, севший рядом.

– Эти ученые такие рассеянные – сказал Брандл, как бы оправдываясь за произошедший инцидент. – Господин Якобс может сесть куда-нибудь в укромный уголок, и на несколько часов забыться в размышлениях или вычислении какой-нибудь формулы. Потом ищем его по всей станции.

К концу ужина ученые понемногу начали приходить в себя. Они начали самостоятельно есть и даже пытались, к большому неудовольствию Брандла, вести светскую беседу с так неожиданно появившейся в их обществе дамой.

– Должно быть, если наш проект окажется удачным, нам всем дадут Нобелевскую премию – сказал Ньютон.

– Не сглазьте, мне уже должны были вручить две нобелевские премии, но я не получил ни одной – поддержал разговор Эйнштейн.

– Скажите пожалуйста, и что же произошло – поинтересовался Тесла – премии присудили за другие открытия?

– Нет.

– Их присудили другим людям?

– Не совсем так.

– Тогда что же?

Эйнштейн замялся, будто не желая больше говорить об этом, но, тем не менее, продолжил:

– Знаете ли, произошла вот какая история: каждый раз премии получали мои двойники.

– Что вы говорите, бред какой-то, вы, наверное, шутите – перебил его Брандл.

– Нисколечко не шучу – действительно, каждый раз, когда меня выдвигали на нобелевскую премию, вместо меня почему-то оказывался совершенно другой человек, присваивал себе мои открытия и получал за них все лавры.

– Я вам верю, господин Эйнштейн – снова вступил в разговор Тесла – недавно я стал очевидцем похожей истории. Когда я лежал в больнице, в соседней со мной палате лежало целых два Наполеона! Господа, такого же не может быть! Наполеон может быть только один единственный. Следовательно, второй наверняка был его двойником. И прошу вас, прекратите бить меня по ногам, мистер Брандл.

– Знаете ли, – сказал Якобс – это далеко не единственное свидетельство загадочных событий, происходящих на Земле. И у меня есть своя версия, которая их объясняет…

Якобс сидел через два стула от Брандла, поэтому было очень заметно, как тот под столом тянется ногой к ноге Якобса и пытается его пнуть.

– …Дело в том, что я давно занимаюсь поисками инопланетян. Думаю, что они уже заселили нашу планету и живут среди нас. И могут при необходимости принимать наше обличие. Это объясняет многие мировые загадки.

Брандл перестал пытаться утихомирить своих коллег и, стыдливо опустив голову, продолжал пить свой кофе.

После ужина, все разошлись по комнатам отдыха. Хельга тоже ушла в выделенную ей спальню, сказав, что очень устала с дороги, и продолжит все свои дела завтра.

Придя к себе в номер, и сев на кровать она поняла, что спать пока не хочет, и решила, чтобы не терять время, набросать черновик доклада, который должна будет сделать шефу по результатам проверки.

«Ничего подозрительного в работе станции не обнаружено. Персонал – грамотный, серьезный. Все люди очень увлекающиеся, любящие свое дело. Единственное замечание – не хватает развлечений, из-за чего, на мой взгляд, сотрудники электростанции близки к депрессии.» – записала она.

«Что-то маловато получилось – подумала Хельга – Ну ничего, завтра наделаю побольше фотографий, вставлю их в доклад, потом еще титульный лист, оглавление. Глядишь, страниц на десять растяну».

После этого Хельга расстелила кровать и улеглась спать.

Спала она неважно. Сначала долго не могла заснуть: ей чудилось, что платформа, на которой стоит станция все время качается и ее сейчас должно перевернуть или унести далеко в океан, где их никогда не найдут. Когда она все-таки уснула, ей снились кошмары, заставлявшие периодически просыпаться в холодном поту. «Надо пойти, попить водички» – подумала Хельга. Она оделась и вышла в коридор.

Здесь было светло, но выяснилось, что Хельга совершенно не помнила, где находится столовая или, хотя бы туалет, где можно попить из-под крана. Так, блуждая, она добрела до конца коридора. «Знакомое место – подумала она – вот тут у них склад с оружием, которым они собираются защищаться от пиратов, а вон там, в темноте, дверь, которая все время заперта». И тут Хельга обнаружила, что эта все время запертая дверь вовсе не заперта: она была приоткрыта и, из щели пробивался электрический свет.

«Так, посмотрим, что там такое» – решила Хельга и смело двинулась вперед.

В комнате не было ничего интересного. Посередине стоял большой дизель-генератор (Хельга поняла это, прочтя надпись «Дизель-генератор»). Он сильно шумел и даже слегка трясся. Вдоль стен стояли бочки с дизельным топливом. (На них тоже было написано «Дизельное топливо»). В общем, ничего интересного. Хельга зевнула и направилась назад, к выходу, намереваясь продолжить поиски столовой, но тут коридоре послышались шаги и голос Брандла: он разговаривал по телефону:

– Да, господин Никсон, все идет по плану. Инспектор, ничего не подозревает, всем довольна… Да, пока здесь… Конечно, можете прилетать.

Шаги приближались и, наконец, Брандл вошел в дверь. Увидев Хельгу он взрогнул:

– Что вы здесь делаете? Вам нельзя сюда! Тут нет ничего интересного! Уходите. – заговорил он сбивающимся голосом, когда к нему вернулся дар речи.

– Успокойтесь, господин Брандл, я просто искала, где можно попить воды и увидела, что здесь горит свет. Но я уже ухожу.

– Извините, это я от неожиданности повысил на вас голос – ответил Брандл, успокоившись. – мы, знаете ли отвыкли от людей, вот и шарахаемся по чем зря.

– Что у вас тут такое? – спросила Хельга, скорее для поддержания разговора.

– Э…Это у нас дизель-генератор. Знаете ли, на всякий случай.

– А почему он сейчас работает?

– Дело в том, что наша станция сама по себе потребляет довольно много электричества. Вот и приходится пользоваться генератором.

– Но ведь у вас электростанция! Вы должны пользоваться электроэнергией, выработанной вами самими.

– Мы ей и пользуемся. Генератор у нас на случай аварии.

– Что, сейчас авария?

– Нет.

– А почему он работает?

– Просто так.

– Понятно. Что ж, не буду вам мешать. Спокойной ночи. – Ответы Брандла вполне устроили Хельгу, она решила, что разговор несколько затянулся, и собралась выйти из комнаты.

Брандл ничего не ответил. Он все еще стоял в дверях в некой задумчивости, даже можно сказать, оцепенении. Когда Хельга миновала его, и уже почти вышла в коридор, она услышала за спиной голос Брандла:

– Стой, я не закончил разговор.

Хельга повернулась к нему. За те несколько мгновений, что он вышел из ее поля зрения Брандл разительно переменился: до этого вид его был утомленный, уставший: мешки под глазами, опущенные плечи, потухший взгляд – теперь ничего этого не было. Он как-то выпрямился, вид его стал злобным, брови гневно опустились, руки тряслись, но, не от страха, а от ненависти. Голос тоже изменился: до этого он был каким-то холодно-вежливым. В нем чувствовалось некоторое раздражение, но оно тщательно прикрывалось учтивостью. Теперь голос его стал резким: он не говорил, а почти кричал и вместе с ненавистью в этом голосе чувствовался страх.

– Простите, господин Брандл, вы что-то сказали?

– Весь вечер ты издевалась надо мной. Хватит! Я устал, я больше не могу этого терпеть!

– Я над вами издевалась?

– Я сразу понял, что ты не так глупа, как кажется. Комиссия не могла прислать нам такую дуру, какой ты хотела казаться! Ты просто решила подразнить меня. Ты сразу поняла, что эта станция – полнейшая фикция, но, тем не менее, усиленно делала вид, что этого не замечаешь! Ты не можешь не знать, что каким бы мощным не был магнит на спутнике, влияние его на катушку индуктивности на нашей станции будет ничтожным из-за огромного расстояния, на котором он от нас пролетает. Ты не могла не понять, что эти, так называемые «Профессора» – просто сумасшедшие, которые искренне считают, что добывают энергию, а на самом деле играют в компьютерные игры, а в перерывах – ловят у себя в номерах чертиков и инопланетян. А ассистенты этих профессоров – санитары и, по совместительству, надзиратели и охранники. Ты уж конечно не можешь не знать, что спутник, летящий в космосе нельзя ни затормозить, ни разогнать. Конечно, тебе известно, что Сомали находится на восточном побережье Африки, и сомалийские пираты никак не заплывут в Атлантический океан, где мы находимся, и, следовательно, оружие нам нужно для чего угодно, только не для защиты от них. Наконец, увидев эту дизельную установку, ты точно должна понять, что если нашей электростанции не хватает энергии даже для обслуживания самой себя, то даже миллион таких станций не сможет разрешить проблему с дефицитом электроэнергии в масштабах всей Земли.

Закончив монолог, Брандл вздохнул с облегчением: наконец он сказал то, что ему пришлось держать в себе с самого вечера.

– А теперь, – продолжил он успокоившись и снова перейдя на «вы» – простите, но мне придется вас убить. Вы слишком много знаете.

Он достал из кармана пистолет и прицелился. Хельга зажмурилась, но выстрела не последовало. Для верности она подождала еще немного, а потом открыла глаза. Брандл стоял и растерянно рассматривал дуло пистолета.

– Пистолет почему-то не выстрелил – разочарованно пробормотал он. От былой ярости не осталось и следа. Брандл выглядел как маленький ребенок, который не может запустить заводной автомобильчик.

– Я знаю эту систему. Нужно взвести затвор. Там сзади такой рычажок, его нужно оттянуть до щелчка.

«Возможно, он и злой гений. Но кроме лаборатории и библиотеки, нужно было бы посещать и спортзал с тиром» – размышляла Хельга, пока Брандл возился с пистолетом. Он, наконец, сообразил, как взвести курок, но сил для этого катастрофически не хватило. Брандл зажал пистолет между коленками и изо всей силы двумя руками стал тянуть за рычаг взвода.

Грянул выстрел. Хельга снова осталась жива и невредима, чего нельзя было сказать о Брандле. Он прыгал на одной ноге, обхватив руками другую, и дико кричал. Из поднятой ноги капала кровь. В коридоре уже слышались торопливые шаги. Это спешили на звуки выстрела Миллер, Эггер, Смит и Беккер.

Медлить было нельзя. Хельга подбежала к все еще прыгающему Брандлу и подобрала валявшийся рядом пистолет. Затем она схватила Брандла и приставила оружие к его виску.

Дверь открылась, и в комнату вошли помощники Брандла. В руках у них были автоматы. Увидев, что их главарь пленен, инженеры застыли в нерешительности.

– Всем стоять – скомандовала Хельга, или я убью его.

– Делайте, что она говорит, она же убьет меня! – простонал Брандл.

– Разойдитесь, дайте мне выйти! – прокричала Хельга.

Инженеры разошлись.

Они вышли в коридор, и пошли по направлению к выходу на самолетную площадку.

– Отпусти меня – шипел Брандл – мы же вышли, я тебе больше не нужен.

– Нашел дуру – ответила Хельга – а потом мне до старости лет прятаться на этой станции или нырнуть в океан и плыть до ближайшего берега пятьсот километров наперегонки с акулами?

Они спустились по лестнице на самолетную площадку. Инженеры на некотором расстоянии следовали за ними.

– Летать умеешь? – кивнула Хельга на самолет-амфибию, стоявшую ближе всего.

– Нет, не умею.

– Придется учиться, потому что я тоже не умею.

– Мы же разобьемся!

– Ты умный, быстро научишься. Как спустить его на воду?

– Надо открыть люк, подцепить самолет на крюк и включить двигатель лебедки.

– Нет времени. Пока самолет будет спускаться на воду, нас расстреляют. Взлетаем прямо с площадки.

– Это безумие. Самолет должен разогнаться. Тут нет места! Мы погибнем.

– Если ты не будешь делать, что я говорю, ты погибнешь еще быстрее. – Хельга многозначительно покрутила дулом пистолета у виска Брандла.

– Я никуда не полезу! Можешь стрелять.

– Полезешь! – и Хельга с силой, совершенно не свойственной хрупкой девушке втянула его в переднюю кабину самолета, а сама залезла в заднюю. Управление в самолете было двойным.

– Можешь убивать меня, я никуда не полечу.

– Как хочешь – неожиданно согласилась Хельга – Придется учиться мне. Так, очевидно, тут включается двигатель.

Хельга нажала на какую-то кнопку, двигатель действительно завелся и начал вращать пропеллер.

– Это, очевидно, газ.

Пропеллер начал вращаться быстрее, самолет сдвинулся с места и начал, сначала медленно, а затем быстрее, катиться по площадке.

– Что ты делаешь, мы же катимся к бочкам с горючим! – закричал Брандл

– Как умею, так и работаю – невозмутимо ответила Хельга.

Брандл был в панике. Он схватился сначала за волосы, а потом за штурвал и в последний момент отвернул самолет от бочек. Теперь самолет катился к краю площадки.

– ААА! Выключи двигатель, мы разобъемся! – кричал Брандл.

Хельга и сама поняла, что пора кончать эти игры, но тормозить было уже поздно. Самолет не торопясь подкатился к краю площадки и, перегнувшись через низкий бордюр, устремился вниз, в бездну океана.

– Все, я свое дело сделала, теперь сам выкручивайся – сказала Хельга и, бросив управление, сложила руки на груди.

Эти слова подействовали на Брандла отрезвляюще. Перед лицом неминуемой смерти, в нем проснулись, дремавшие до сих пор, невиданные ресурсы мозга. Он мгновенно оценил ситуацию, вывел двигатель на полную мощность и изо всех сил потянул на себя руль высоты. Самолет взревел и задрожал. Бушующий океан все еще приближался, но уже не так быстро. Самолет постепенно начал выправляться, но и волны становились все ближе. Хельга уже захотела зажмуриться и начать читать молитву, но зрелище приближающейся стихии и неминуемой катастрофы словно загипнотизировало ее, она не могла оторвать глаз от клокочущей бездны. Наконец, всего в каких-то двух метрах от воды, самолет окончательно выпрямился и полетел над волнами, почти задевая их днищем так, что в кабину попадали соленые брызги. Затем они стали постепенно набирать высоту и, наконец, оказались на безопасном расстоянии от поверхности океана. Пора было действовать. Хельга снова достала пистолет и направила его в затылок Брандлу.

– Полетели к берегу – скомандовала она.

– К какому берегу?

– К ближайшему.

– Хорошо – повиновался Брандл, уже понявший, что ничего ему в этой ситуации поделать не удастся.

Через пару часов в предрассветной заре стали вырисовываться неровные очертания побережья.

– Где мы? – спросила Хельга.

– Подлетаем к Габону.

– Это детали, на каком мы континенте?

– Африка.

– Ясно. Что же, мне пора. – закончила Хельга разговор и натянула на плечи лямки парашюта, лежавшего в кабине.

– Подожди, сейчас сядем на воду. У нас же амфибия.

– Не доверяю я тебе. Думаю, твои друзья уже мчатся за нами по пятам, а ты можешь дать им знак, чтобы они быстрее нас нашли. Ты мне больше не нужен.

– Ну, тебе виднее.

– А, чтобы ты не мог сбить меня, пока я буду спускаться на парашюте, с собой я возьму вот это – Хельга встала, перегнулась в переднюю кабину и выдернула оттуда какой-то рычаг.

– Подожди, что ты сделала, это же руль высоты, как я буду управлять самолетом? – в ужасе закричал Брандл, но Хельга его уже не слышала. Она перешагнула через бортик и оказалась в воздухе. Еще мгновение, и в небе раскрылся белый купол парашюта. Через десять минут Хельга была уже на берегу.

Теперь следовало оглядеться. Так, слева пальмы, прямо пальмы, справа тоже пальмы. С маленьким удаляющимся самолетиком над ними. «Такой замечательный берег вряд ли необитаем. Наверняка, скоро придут какие-нибудь рыбаки, или другие местные жители. А пока я посижу здесь» – решила Хельга.

Она сидела на берегу океана и ждала. Перед ней открывались бескрайние просторы водной равнины. Позади нее простирались такие же бескрайние просторы зеленых джунглей. Никаких признаков пребывания людей. Надо было что-то делать. «Нужно идти вдоль берега» – решила Хельга – «Но в какую сторону?». Она принялась судорожно вспоминать еще школьные уроки географии. «Так – думала она – насколько я помню карту мира, Европа находится сверху, а Африка чуть пониже. Значит, двигаться надо вверх.» Хельга огляделась. Берег был абсолютно ровным. Никаких подъемов и горок. Двигаться вверх было некуда. «Минуточку! Что-то припоминаю. Сверху на карте находится не верх, а север. Двигаться надо на север!». Хельга снова огляделась. Севера вокруг тоже нигде не было. Только песок и жара. «Как надо искать север? С северной стороны на стволах деревьев растет мох». Хельга подошла к ближайшей пальме, произраставшей почти на самом берегу. Мха не было. Но это был еще не конец. Воспоминания постепенно оживали в ее памяти и появлялись все новые и новые мысли. «Солнце! Солнце встает на востоке, проходит через юг и садится на западе. А север получается с другой стороны от юга. Сейчас около полудня. Значит, солнце должно быть на юге». Хельга, жмурясь, посмотрела на солнце. И вот тут она оказалась в полном тупике: солнце сияло точно над ней. «Выходит, юг сверху! А как же тогда попасть на север? Копать песок?» Хельга попробовала. Без лопаты это была безнадежная затея. К тому же, по мере увеличения ямки там стала скапливаться вода, похоронив под собой все мечты попасть на север, домой.

Хельга снова села и стала ждать новых мыслей. Мысли не приходили. Ровный шум морского прибоя заставил вспомнить, что она почти не спала этой ночью, и почти убаюкал ее.

Вдалеке появилась маленькая черная точка. «Наверное, чайка, или кто здесь еще водится» – решила Хельга. Но точка постепенно росла, и вскоре превратилась в маленький самолетик. «Совсем как на электростанции – подумала Хельга – Надо бы помахать ему рукой – вдруг он заметит и заберет меня отсюда».

Следующая мысль заставила Хельгу вздрогнуть и тут же проснуться: «Минуточку, а ведь это действительно, самолет с электростанции! Они ищут меня». Встав, Хельга огляделась: вокруг так же, как и раньше был океан, песок и джунгли. В какую сторону бежать, где скрыться? И тут на глаза Хельги попался один предмет, который раньше она не заметила. Вернее, заметила, но приняла за корень, или ствол упавшего дерева. Теперь, посмотрев повнимательнее, Хельга увидела, что никакой это не корень, а электрический кабель, тянущийся прямо из океана и уходящий в глубину джунглей.

«Это кабель с электростанции – догадалась она – а если так, то он должен тянуться до деревни, которую питает электричеством. А где деревня, там и люди». Забыв о голоде и опасности быть съеденной дикими зверями, Хельга бросилась в чащу, туда, куда вел кабель. И в тот момент, когда самолет, немного покружив над океаном, приводнился метрах в ста от берега, а потом подплыл к пляжу, ее уже не было видно.

Из самолета, не торопясь, вылезли наши старые знакомые: Миллер, Бекер и Смит. (Эггер не поместился в самолет и остался на станции сторожить профессоров).

– Мне кажется, я видел ее здесь, она сидела на берегу – сказал Миллер, оглядевшись.

– Далеко она не могла уйти. Чтобы пробраться через джунгли, нужен особый талант. – ответил Беккер.

– На вид, она весьма смазлива. Думаю, обязательно должна поднять крик, увидев змею, паука или какую-нибудь другую африканскую дрянь. Тут то мы ее и вычислим – высказался Смит.

– Не суди о людях по их виду – загадочно проговорил Миллер – когда я служил в зеленых беретах, у меня был командир. Он рассказывал мне, что однажды во Вьетнаме, они схватили девочку, шпионку желтопузых. Маленькая такая пигалица, лет четырнадцати. Никто не принимал ее всерьез, и ей удалось удрать и убежать в джунгли. За ней на охоту послали отряд, человек двадцать. Короче, вернулся только один, мой командир. Остальные попались в ловушки, расставленные этой девчонкой. Их там с младенчества учат убивать.

– Хватит болтать, доставай амуницию – буркнул Беккер – только самое необходимое.

И они достали из самолета самое необходимое: небольшой пулемет, переносную гаубицу и ящик с гранатами – все, что может понадобиться в джунглях трем джентельменам, охотящимся на убегающую от них девушку. Вдобавок к этому внушительному арсеналу, у них на поясах висели пистолеты и ножи, которые теперь, когда все карты были раскрыты, не было никакой необходимости прятать.

Они вступили в джунгли.

– Будьте начеку – сказал Смит – помните, как она схватила Брандла? Эта Хельга не так проста, как кажется. Думаю, она служит в спецназе. Джунгли – ее родной дом. Она может быть под каждым кустиком, за каждым деревом. В любую секунду она может выпрыгнуть и перерезать любому из нас глотку. Наверняка, она понаставила здесь кучу ловушек. Неверный шаг – и на голову тебе падает валун размером с хаммер. Или провалишься в яму, утыканную ядовитыми кольями. Скорее всего она чувствует себя в джунглях как дома и прекрасно умеет охотиться на хищных зверей, в том числе и двуногих.

– Хватит уже – перебил его Миллер – не нагнетай обстановку. И так страшно.

В этот момент за ближайшим деревом раздался треск. Все повалились на землю. Первым спохватился Беккер. Он поднялся, выхватил пистолет из-за пояса и расстрелял в сторону источника шума всю обойму. Далее очнулся Смит. Он разрядил по дереву гаубичный патрон. Миллер оказался самым медленным. Он навел в сторону опасности свой пулемет, но на курок нажать не успел: из-за дерева вдруг показалась маленькая, до смерти перепуганная обезьянка. Она посмотрела на них и уковыляла прочь трясущимися от страха ногами. Через минуту где-то с другой стороны раздался пронзительный стук. Все снова присели, но стрелять уже никто не стал: надо было экономить патроны. Все трое просто застыли на месте. Беккер пошел посмотреть, что там такое.

– Тут какая-то птица – крикнул он из-за дерева.

И они пошли дальше. По мере углубления в джунгли, лес вокруг них начал постепенно оживать: то птица сорвется с ближайшей ветки и криками полетит оповещать своих соседей о неведомых пришельцах, то ящерка заползет под корень, уступая им дорогу, то раздастся вдалеке совсем уж непонятный какой-то звук, исходящий от кого угодно, но точно не от человека.

– Как думаешь, куда она пошла? – спросил Беккер.

– Если не дура, то к деревне. А она не дура. Там мы ее и схватим. От нас не убежит. – ответил Миллер.

– А далеко до деревни?

– Если верить Джи Пи Эсу, километров пять. Дороги нет, но мы идем кратчайшим путем.

Так они прошли минут десять. Невдалеке, в кустах снова раздался шорох. Беккер повернулся в ту сторону.

– Мужики, кажись, она. Мне кажется, я видел, как в кустах промелькнула ее нога – шепотом проговорил он – сидите здесь, я пойду, подберусь к ней поближе. Может, застану врасплох. Будет здорово, если мы схватим ее живой.

И он пошел. Сначала на цыпочках, потом ползком. Вот кусты уже совсем близко. Все тихо. «Не заметила» – подумал Беккер. Он чуть приподнялся, напрягся и приготовился к прыжку. Еще мгновение… Стремительный прыжок и вот уже они – кусты. Но вместо хрупкой девушки, руки Беккера обхватили что-то огромное и косматое. В следующий же миг это огромное и косматое с легкостью вырвалось из стальных объятий Беккера, взяло его под мышку и огромными шагами удалилось от места развязавшейся драмы. Это была огромная горилла. Она словно тисками сжала Беккера своими вонючими лапами. Тот был не в силах даже пошевелиться. Единственное, что он смог сделать – это дотянуться до кобуры и расстегнуть её. Ну вот, пистолет уже у него в руках! Беккер прицелился туда, где по идее должна была находиться печень чудовища, и нажал на курок. Раздался негромкий щелчок, и ничего не произошло. «Черт!» – «Подумал Беккер, я же выпустил все патроны по дереву. Вот уж не думал, что кончу свои дни, сожранным огромной обезьяной».

«И никакая я не обезьяна, я – горилла – подумала горилла – охота мне тебя жрать. Будешь забавой моим детям. Пусть поиграют в Тарзана».

А Миллер и Смит услышали из своего укрытия лишь короткий вскрик и удаляющиеся шаги.

– Похоже, Беккера больше нет – сказал Смит – пойдем дальше.

Они шли, оглядываясь и прислушиваясь все внимательнее. И все отчетливее понимая, что из охотников они постепенно превращаются в жертвы.

Еще через пятнадцать минут они остановились.

– Я слышу какой-то шум. Пойду, посмотрю, а ты оставайся здесь – сказал Смит.

Он пошел в сторону. Постепенно шум нарастал и, в конце концов, от него стало закладывать уши. В воздухе стояли пары воды. Смит шел, глядя вдаль и почти не смотря под ноги. И тут, сделав очередной шаг, он не ощутил под ногой почвы. Потеряв равновесие, он упал на спину. Поднявшись на четвереньки, Смит подполз ближе и увидел глубокую расщелину шириной метров пять, в глубине которой шумел стремительный поток воды. Встав на краю пропасти, Смит огляделся. С деревьев, окружавших расщелину, тут и там свисали огромные лианы, похожие на веревки. Одна из них была перекинута на другой берег ущелья.

«Ага, – решил Смит – Тут ты перебралась на другой берег».

Не долго думая, он схватил другую лиану, разбежался и сиганул, что есть силы, через пропасть.

«Черт, надо было снять пушку, я с ней слишком тяжелый» – возникла в его голове мысль, но было поздно, потому что он уже летел вниз, в бурлящий поток, сжимая в руках оторванную лиану. Пушку он смог отстегнуть только оказавшись на дне реки. К счастью, плавал он как рыба. Но отвесные скалы, возвышающиеся справа и слева, не дали ему никакой возможности выбраться на берег.

«Водопад позади. Рано или поздно, река впадет в океан, и я выберусь» – думал Смит, лежа на спине в прохладной речной воде и предоставив себя потоку.

Миллер остался один. Почти час просидел он возле дерева, держа наготове пулемет. Он уже понял, что Смит больше не вернется. Начинало темнеть. Надо было идти дальше. Шорохов, тихих шагов в зарослях, криков на деревьях становилось все больше. За каждым стволом ему мерещился враг. Стало почти совсем темно. В кустах метрах в пяти зашевелилось какое-то огромное животное. Может носорог, или тигр, или лев. А может, там Хельга? Миллер остановился, объятый ужасом от одной этой мысли. Кусты снова зашевелились. Миллер закричал. Он начал стрелять. Пули сыпались горячим свинцовым дождем во все стороны. Через тридцать секунд все было кончено. Опустошенный пулемет с дымящимся раскаленным стволом упал на землю, а Миллер в панике бросился бежать со всех ног, не разбирая дороги. «К берегу – вертелась в его голове мысль – к самолету, к безопасности». Кстати, в дикую свинку, которая так напугала Миллера, копошившись в кустах, подготавливая себе место для ночлега, не попало ни одной пули. Она отделалась легким испугом.

Примерно в это же время Хельга, которая и не думала устраивать никаких засад, добралась до деревни.

По правде говоря, от электрифицированной деревни, Хельга ожидала увидеть нечто большее. В своем воображении она строила аккуратные кирпичные и деревянные домики, асфальтированную дорогу, цветники с экзотическими цветами на газонах, нарядных аборигенов, прогуливающихся после тяжелого трудового дня… Ничего этого не было. Крытые тростником шалаши, с непонятно из чего сделанными стенами заполняли все пространство, окруженное со всех сторон джунглями. Дорог не было. Людей тоже не было. Ни одного человека, ни одного звука, который мог бы издать человек. Полное безлюдье. «Неужели, бандиты с электростанции добрались сюда раньше меня?» – думала Хельга – «Но зачем тогда они увели местных жителей?». Уже начинало смеркаться. В сумерках мертвая деревня выглядела еще более жутко. Хельга как зачарованная бродила по узким улочкам, как по лабиринту. Неожиданно она вышла на главную площадь. Вернее, главной площадью она назвала бы это место, если бы оно было выложено брусчаткой, ее окружали бы солидные дома – кафедральный собор, ратуша, в середине стоял бы какой-нибудь памятник, или чумной столб. Ничего этого здесь не было. Просто небольшое пустое место с вытоптанной рыжей землей, окруженное со всех сторон утлыми лачугами. Но не совсем пустое место. Хельга сначала даже не обратила внимания на единственный признак цивилизации, присутствовавший в деревне: посреди площади стоял деревянный столб, с подвешенной на нем настоящей электрической лампочкой. По земле к столбу тянулся электрический провод. Тот самый провод, который вывел Хельгу с берега океана к деревне. Лампочка не светилась.

Стало совсем темно. Бедная Хельга так и не решилась войти в какую-нибудь лачугу. То ли от скромности, то ли от страха, что там сидят зомби… Но возвращаться в джунгли тоже было страшно. Поэтому она просто села возле фонарного столба, облокотившись на него спиной.

Через некоторое время в глубине деревни раздались шаги. «Ну вот, должно быть местные жители возвращаются с охоты или с рыбалки» – радостно подумала Хельга и поднялась на ноги. Между домами показалась одинокая фигура. «Что-то маловато здесь жителей» – решила Хельга, но тут же поняла, как жестоко она ошиблась: из темноты в свет заходящего солнца вышел Брандл.

Выглядел он ужасно: обожженный белый халат лоскутами свисал с его туловища. Лицо было черно от сажи, очки разбиты, волосы всклокочены. Правая нога была перевязана какой-то грязной тряпкой и волочилась за ним, словно не желая слушаться приказов хозяина. В руке его был пистолет, направленный прямиком на Хельгу.

– Ну вот, мы снова встретились – начал он, даже не поздоровавшись – ты думала, что избавилась от меня, но нет. Не так-то легко избавиться от Брандла – величайшего злого гения всех времен и народов.

Брандл высоко закинул голову и расхохотался.

– Не скажу, что так уж рада тебя видеть, но, с моей души упал небольшой камушек. Я переживала за вас – ответила Хельга, скорее для поддержания разговора.

Брандл тут же стал серьезным, даже мрачным.

– Ты нарушила мои блестящие планы. Приготовься к смерти – Брандл навел пистолет на Хельгу и взвел затвор (видимо, натренировался) – только сначала открой мне свой секрет, скажи, как твоя фамилия? Я хочу написать ее на твоем надгробии. Все-таки ты достойна этого.

– Это не секрет. Меня зовут Хельга Эйяфладлайёкудльдоттир.

– Ладно, понял, напишу просто «Хельга» – и он приготовился стрелять.

Но в эту секунду что-то произошло. Деревня вдруг ожила. Здесь и там затрещало сено, заскрипели двери и на темных улицах появились десятки теней.

– Зомби! – в ужасе прошептала Хельга.

– Тебе это уже не важно – ответил Брандл, но стрелять не стал.

Тени приближались, уже слышалось шарканье ног и приглушенные голоса. И вот на поляне показались люди. Сначала Хельга решила, что оправдались ее худшие предчувствия: она попала в деревню мертвецов, но вскоре стало ясно, что это не так. Их окружали раскрашенные, полуголые, худые, но все же вполне живые люди. Брандл по-прежнему не стрелял – видимо он опасался свидетелей, но скопившаяся на поляне толпа не обращала на участников драматических событий никакого внимания. Все они столпились на площадке и смотрели в ее центр. Сначала Хельге показалось, что на нее, но потом она поняла, что смотрят они несколько выше – на лампочку, подвешенную на столбе.

Еще через мгновение, местные жители, словно по команде возвели руки к небу и стали шептать на непонятном языке какие-то заклинания. И тут – о чудо! Будто повинуясь просьбе людей, лампочка начала светиться! Конечно, потом, Хельга догадалась, что лампочка, питающаяся от электростанции в океане, загорается каждые три часа, и не так уж сложно было предсказать ее включение, но в этот момент эффект был потрясающий. Когда лампочка засветилась, все аборигены упали на колени, не опуская рук, и продолжили хором произносить заклинания.

На Брандла происходящее тоже произвело огромное впечатление. Он смотрел на окружавших его людей с удивлением и испугом, но, наконец, оцепенение прошло: он понял, что люди не представляют для него никакой опасности.

– Прости, я отвлекся – сказал Брандл, и снова навел опущенный было пистолет на Хельгу.

Она как всегда зажмурилась, раздался выстрел. Мгновение Хельга стояла не шелохнувшись, пока не поняла, что жива, и даже не ранена. Она открыла глаза. Ее окружала почти полная темнота: Брандл попал в лампочку.

– Темные дела любят темноту – со злой ухмылкой произнес он – сейчас твоя очередь. Молись.

Но выстрела не последовало. Вместо него из темноты раздался звук, как будто кто-то кого-то ударил по голове дубиной. Зажглось несколько факелов. Брандл лежал на земле без движения. Несколько аборигенов копошились над ним, связывая его. Пистолет валялся рядом.

Через три дня Хельгу забрал из деревни вертолет, привезший в деревню груз медикаментов и еще через день она, чистая и отдохнувшая после африканской жары, сидела в офисе, в кабинете у шефа.

– Поздравляю, Хельга! Признаться, до сих пор я был не высокого мнения о твоем интеллекте. Но теперь все иначе! Ты в одиночку справилась со злым гением Брандлом и его бандой. Вывела их на чистую воду!

Как лихо ты раскрыла их дьявольские планы! Брандл, сидя в тюрьме только и делает, что повторяет твое имя! Ну, ничего, теперь он не скоро увидит белый свет!

– Вы выкупили его у аборигенов?

– Да, они хотели принести его в жертву богам света. Но мы же цивилизованные существа, не будем оставлять на произвол судьбы людей, даже если они злодеи. Привезли в деревню новую лампочку и генератор на солнечной батарее. Местные жители согласились отдать нам этого Брандла.

– Вы его уже допросили?

– Допросили. И результат неутешительный. Похоже, за ним кто-то стоит. Кто-то еще более злобный и более гениальный, чем Брандл. Помнишь, ты говорила, что он общался по телефону с неким Никсоном?

– Вы выяснили, кто это такой?

– Нет, но почему-то мне кажется, что мы услышим эту фамилию еще не один раз.

– Что же делать?

– Работать! Работать!

3. Розовые танки

– Привет, шеф! – с трудом переводя дыхание прошептала Хельга, входя в кабинет своего начальника.

– Привет! Как дела?

– Ужасно. У нас в офисе сломался лифт. Мне пришлось подниматься пешком на третий этаж!

– Но ты же оперативный сотрудник агентства мировой безопасности. За те несколько лет, что ты у нас работаешь, ты постигла тайны восточных единоборств, научилась стрелять из всех видов оружия и ходить в туфлях на высоком каблуке, которые на два размера меньше. Фактически, ты суперженщина! Ты должна легко переносить такие трудности.

– У суперженщины должны быть какие-нибудь суперспособности. Если бы я умела летать, или … умела чинить лифты, в конце концов! А так, какая же я суперженщина.

– Ты красивая, умная и сильная. Мне кажется, для суперженщины этого более чем достаточно.

– Хорошо, ты меня убедил. Только какая же я женщина? Я молодая девушка! Мне всего 27 лет.

– Ты еще скажи, что ты супердевочка. Впрочем, мне все равно. Если ты хочешь, я буду называть тебя супердевушкой.

– Хочу. Мне это нравится.

– Отлично. Но теперь о деле. Мне позвонили наши друзья из НАТО. Их войска собираются провести миротворческую операцию в Одной Ближневосточной Стране, где местные власти уже давно ущемляют права простого населения. Кроме того, тамошний диктатор национализировал всю нефтяную промышленность и не пускает туда компании из цивилизованных демократических стран. В общем, у них там очередная империя зла.

– Насколько я помню, туда уже давно запрещено поставлять современное вооружение. У НАТО не должно возникнуть проблем при проведении военной операции.

– Все верно, но на днях в тех местах был замечен наш старый знакомый – Адольф Никсон. Всего три года назад мы даже не знали этого имени. Но с тех пор многое изменилось. Он слишком часто начал попадать в поле нашего зрения. И каждый раз создает нам неожиданные проблемы, на решение которых уходят колоссальные силы. Теперь совершенно ясно, что Адольф Никсон – злой супергений, мечтающий захватить мир. С тех пор ты уже много раз переходила ему дорогу, нарушала его коварные планы, но при этом, ему каждый раз удавалось вырваться из наших объятий, выйти сухим из воды. В НАТО его ужасно испугались. Теперь они ждут подвоха на каждом шагу. Блестяще организованная военная операция, теперь стала казаться им никуда не годной. Но отменять ее уже поздно. Поэтому они обратились к нам. Ты должна отправиться туда и все разнюхать. Найти все ловушки, в которые может попасть доблестная натовская армия. Ну, и конечно было бы здорово, если бы ты уничтожила, наконец, этого мерзавца – Адольфа Никсона. Он уже столько лет портит кровь всему миру, что его смерть будет национальным праздником.

Ознакомься с материалами по военной операции.

Шеф протянул Хельге черную папку внушительной толщины с приклеенной скотчем надписью «Совершенно секретно». Хельга взяла папку и раскрыла ее.

– Здесь так много листов. И почти нет картинок. Мне понадобится год, чтобы со всем этим ознакомиться. Нельзя как-нибудь иначе?

Шеф посмотрел на Хельгу задумчиво и печально.

– Хорошо, иди в аналитический отдел к старику Гельмуту. Он вкратце введет тебя в курс дела.

Когда Хельга вышла из кабинета, шеф еще долго смотрел на закрытую дверь. Как сильно изменилась эта милая девушка за те три года, которые они проработали вместе. Она стала намного самоувереннее, чем тогда. Жаль, только ума не прибавилось. Но за годы своей работы она сумела доказать, что это далеко не главная, даже не обязательная часть человеческого организма.

Тем временем Хельга шла по бесконечным коридорам Агентства Мировой безопасности. Как она ненавидела сейчас этого дурака, своего шефа! Как раз завтра она должна была улетать на отдых. Веселиться, купаться в море, пить коктейли, кататься на водных лыжах. А вместо этого он заставляет ее сдавать билеты в райские страны и лететь в ад, где песок, жара плюс пятьдесят и всюду небритые навязчивые солдаты. Да еще и работа противная: ходи, разнюхивай, выспрашивай, анализируй. Вот бы работать одной. Сначала она отдохнула бы годик-другой, а потом брала только такие дела, где надо бегать, прыгать, стрелять, драться, и все это при комфортной температуре, в городах со всеми удобствами. Но, с другой стороны, помощники и начальники тоже нужны. Они проделывают кучу нудной работы, оставляя тебе только самое интересное.

С этими противоречивыми мыслями она дошла до двери с надписью «Аналитический отдел. Посторонним вход воспрещен».

Комната напоминала школьный кабинет. Несколько стульев и столов было обращено к огромному белому экрану. В углу стоял еще один стол – огромный, заваленный бумагами, ручками, карандашами, ластиками и прочими канцелярскими принадлежностями. За столом сидел старик в огромных очках и черном костюме, таком же, наверное, старом, как и он сам. Рядом с ним стоял важного вида мужичок средних лет в американском генеральском мундире, увешанном медалями.

– Привет, Гельмут!

– Привет, Хельга! Рад тебя видеть! Я ждал тебя.

– Да, шеф подкинул мне очередное дурацкое задание. Судя по всему, скукота неимоверная. Почему им понадобилась именно я? Думаю, существует еще миллион человек, которые справятся с этим заданием гораздо лучше! Теперь броди там туда-сюда с расспросами по жаре, да еще и в окружении тысяч потных сексуально озабоченных солдат.

– Не торопись с выводами. Когда на сцене появляется Адольф Никсон, дело может принять самый непредсказуемый оборот. Ну, впрочем, дальше будет видно. Да, извини, забыл представить, это – генерал Штифт, представитель НАТО. Он во всех подробностях посвятит тебя в планы грядущей операции.

– Здравствуйте, мисс Хельга! Рад с вами познакомиться. Не очень то вы лестно отзываетесь о бравых американских парнях, которые по долгу службы заброшены в этот адский уголок, чтобы вернуть демократию народу Одной Ближневосточной страны!

– Простите, что я обидела бравых американских парней, но, по-моему, люди, пребывающие несколько недель на пятидесятиградусной жаре, в преимущественно мужском коллективе просто не могут быть другими.

Генерал запнулся. Видно было, что какое-то время он обдумывал, что ответить на последнее замечание, но через некоторое время, не найдя ответа, продолжил:

– Ладно, у нас мало времени. Давайте я расскажу вам, как обстоит дело.

И так, – начал Штифт – Одна Ближневосточная Страна уже многие годы находится в международной изоляции. Туда запрещен экспорт оружия и высокотехнологичных товаров. Однако, эти негодяи ухитряются даже в таких условиях жить, процветать и попирать основы демократии. До недавнего времени цивилизованные страны мирились с таким положением дел. Но недавно от разведки стали приходить сообщения, что армия Одной Ближневосточной Страны значительно усилилась. Усилилась на столько, что появилась реальная угроза для сопредельных государств, которые более сговорчивы и успешно развивают у себя демократию. Основной ударной силой армии является авиация.

– Откуда у них самолеты, если поставки военной техники запрещены?

– Они построили их сами.

– Но я где-то слышала, что построить современный самолет очень трудно. Для этого нужны всякие разные материалы, специальное оборудование, опытные конструктора… Как им это удалось?

– Они пошли другим путем – понастроили аэропланов, примерно таких, какие были во время первой мировой войны. Там двигатель совсем простой, корпус из деревянных реек, обитых тканью. На каждом таком самолете можно поднять пару 20-килограммовых бомб. Пилотов обучать тоже особо не нужно. Курс обучения полетам длится примерно три дня.

– Это совсем не серьезная сила. Такую машинку даже ракетой сбивать не нужно. Ее может подстрелить простой солдат с винтовкой.

– Да, все верно. Но я еще не сказал главного! Дело в том, что таких самолетов наштамповали около двух миллионов!

– Обалдеть!

– Они подобны рою пчел. Никаких солдат не хватит, чтобы их всех порасстреливать! Мы подсчитали, что если такие аэропланы налетят на наши войска и мы в ответ используем всю свою противовоздушную мощь, включая истребители, зенитные ракеты, пушки, пулеметы, пистолеты и прочие железки, они уничтожат примерно десять процентов вражеской техники. Тем временем, остальные девяносто процентов своими бомбочками превратят всю нашу технику в груду железа. После этого, как мы думаем, они будут бомбить города в соседних странах. И прежде, чем мы уничтожим в боях хотя бы половину этих аэропланов, армия Одной Ближневосточной страны захватит весь ближний восток!

– У вас наверняка созрел какой-нибудь коварный план, чтобы избежать такого развития событий?

– Конечно! План этот не блещет изяществом, но он довольно действенный. Думаю, все получится. Мы доставляем на границу Одной ближневосточной страны несколько тысяч танков. Танки едут своим ходом до столицы Одной Ближневосточной страны и сравнивают ее с землей… ну или входят в город, подъезжают к резиденции тамошнего властителя и вынуждают его сдаться. Мы еще не решили, как лучше. После этого они дадут гражданам Одной ближневосточной страны демократию, устроят грандиозный костер, в котором спалят все их два миллиона аэропланов, заберут себе в качестве компенсации все нефтяные вышки, которые там есть и все будут довольны!

– А если пока танки будут ехать до столицы, в воздух поднимутся эти самые аэропланы и превратят всю технику в железный фарш?

– Все предусмотрено. Танки будут покрываться специальным камуфляжем. Сверху на фоне песка их будет совершенно не видно. У вражеских аэропланов нет ни радаров, ни систем навигации! Они попросту не заметят наши танки. Кроме того, существует план Б: на всякий случай в Персидский залив прибыл американский ракетоносец, вооруженный ядерной ракетой. Если что-то пойдет не так, они шарахнут этой ракетой по столице. Наши дипломаты уже предварительно договорились об этом с соседями Одной ближневосточной страны и с русскими. Все они не будут против.

– Отлично! По-моему, это действительно хороший план! И тут возникает один резонный вопрос: причем же здесь агентство мировой безопасности?

– Адольф Никсон! Недавно его видели в компании с Усамой бен Ибрагимом – властителем Одной Ближневосточной страны. Мы в НАТО хорошо знаем: если в деле замешан Адольф Никсон – самые блестящие планы оборачиваются полным крахом! Не известно, что он задумал, но понятно – если мы не сможем его остановить, то лучше вообще прервать операцию и вывести все войска. А это – страшный абсолютно безрезультатный расход бюджета и унижение перед всем миром!

Генерал опустил голову, но затем закончил:

– Операция начнется через два дня. Если мы не раскроем замыслов Адольфа Никсона, за это время, операция будет отменена.

Хельга обратилась к Гельмуту: «Что должно произойти, чтобы я была освобождена от этого дела?»

– Это приказ сверху. Думаю, даже смертельная болезнь не избавит тебя от командировки в Одну Ближневосточную страну! Кстати, самолет уже ждет. Вылет через три часа!

– Это не реально! Я не успею собраться. Мне еще надо прикупить что-нибудь из одежды. Это шесть часов как минимум. Потом я устану, мне надо будет отдохнуть. В общем, я буду готова завтра!

Выражение лица Гельмута ничуть не изменилось после такой отповеди

– Хельга! Через три часа ты будешь сидеть в самолете! Это приказ шефа. Генерал Штифт будет тебя сопровождать.

– Ладно! Ты меня уговорил. Но ты мне должен! С тебя шоколадка. И с шефа тоже. Поехали!

Полет проходил спокойно. Генерал Штифт во время всего пути рассказывал о подвигах, доблести и благородстве американских солдат. Хельга слушала его вполуха и задумчиво разглядывала белые пушистые облака, проплывающие под ними.

– Снижаемся – раздался голос командира самолета – хорошо, что успели до шести часов вечера, сэкономим немного керосина!

– Прибрежный ветер меняет направление – пояснил генерал – до шести часов зайти на посадку намного проще. Потом ветер становится боковым относительно самолета. Начинает сильно болтать, приходится активно маневрировать, тратить больше топлива.

– Понятно. Очень ценная для меня информация. Постараюсь ее как можно быстрее забыть. Кстати, мои часы показывают только пять.

– Переведите их вперед, здесь другой часовой пояс.

– Хорошо, я так и сделаю – ответила Хельга и посмотрела еще раз на свои часы. Дорогие, кварцевые, подаренные шефом по случаю счастливого завершения одной из операций. С тех пор они ни разу не останавливались и не отстали ни на секунду. Хельга никогда не переводила стрелок и не знала, как это сделать. Поэтому мудрый совет Штифта вскоре был забыт.

Посадка прошла успешно. Когда дверь самолета распахнулась, пассажиров обдало раскаленным воздухом. Вокруг была бескрайняя желтая пустыня. Солнце быстро клонилось к закату. У трапа их встретил молодой солдат.

Солдатик отдал честь.

– Капрал Джонс к вашим услугам! Я направлен помогать вам, и разместить вас в нашем лагере. С жильем у нас не очень, живем в палатках, но, как говорится, чем богаты, тем и рады. Разрешите, я возьму ваши вещи! Пойдемте, я покажу вам ваш номер!

Пока они шли, Хельга расспрашивала капрала Джонса о ситуации.

– Пока здесь тихо. Враги из Одной Ближневосточной страны никак себя не проявляют. Но мы знаем, что они в любую минуту готовы обрушить на нас всю свою ярость, поэтому мы всегда на страже. Вот, только без семьи тяжело. Дома у меня жена осталась. Три месяца ее не видел.

Они шли мимо длинных, казалось уходящих в бесконечность, рядов танков. Часть из них была окрашена в стандартный зеленый камуфляж и очень выделялась на фоне пустыни. Остальные заставили Хельгу остановиться и открыть рот от изумления.

– А что случилось с этими танками?

Капрал Джонс удивленно посмотрел на Хельгу.

– Что не так с этими танками?

– Но они же розовые! Ярко розовые! Они на фоне пустыни напоминают огромные цветы. Должно быть, их видно за сотни километров!

Капрал Джонс спокойно посмотрел на танки.

– Не волнуйтесь. Это всего лишь грунтовка. Все танки покрываются ею перед покраской в основной камуфляж. Покрашенные танки стоят вон там.

Хельга взглянула туда, куда показывал капрал. Сначала она ничего не заметила, но потом в свете заходящего солнца с трудом разглядела еще два длинных, почти бесконечных ряда танков. Их было совсем не заметно. Они полностью сливались с песком.

– Здорово. Я не ожидала такого.

Они подошли поближе. Хельга взяла горсть песка и поднесла его к окрашенной броне.

– Краска полностью сливается с песком. И цвет такой веселенький! Послушайте, капрал! А отлейте мне чуть-чуть такой краски! Я хочу покрасить себе ногти. Мне кажется, она идеально подойдет к моим туфлям!

– Не проблема. Ее тут завались.

Они пошли дальше. В отдалении, отдельно от других стояло еще несколько десятков танков. Они были расставлены вперемешку: зеленые неокрашенные, розовые в грунтовке и песочно-желтые.

– Это неисправные танки – пояснил Джонс – их должны отправить назад, в Америку. Вот у этих переполнены биотуалеты, такой запах внутри стоит! Их почистят и снова пустят в строй. А у этих текут кондиционеры. Их, скорее всего, отправят на металлолом.

– Я, кажется, знаю, почему сломался этот танк. У него морковка торчит в дренажном шланге.

– Да, действительно. Но мне не положено с этим разбираться. У меня же нет лицензии на ремонт танков. Так что не будем его трогать, пусть его везут в Америку. Там его разберут и, наверно, переплавят в другие танки, или в пушки или в ракеты или еще во что-нибудь полезное. Ну, вот и ваша палатка. Располагайтесь. Если появятся какие-нибудь вопросы, обращайтесь в любое время суток. Я живу вон там, в пятом бараке. Просто войдите и громко позовите меня.

– Спасибо.

Хельга вошла в палатку. Палатка была одноместная, предназначенная для офицеров. Кровать, столик, два стула, тумбочка, биотуалет, умывальник, даже кондиционер и холодильник – вполне прилично для пустыни. Через некоторое время через брезентовую дверь просунулась рука и поставила на тумбочку бутылочку с чем-то желтым. Хельга догадалась: это капрал Джонс принес камуфляжную краску. Надо будет встать завтра пораньше и накрасить ногти. Они должны успеть высохнуть до девяти утра. На это время генерал Штифт назначил совещание. А сейчас надо спать.

Утром Хельга проснулась рано – часов в шесть. Мыслей о дальнейших действиях не было никаких. Что ж, может генерал Штифт на совещании подкинет какую-нибудь умную идею. А сейчас надо накрасить ногти.

Но сделать этого ей не дали. Через десять минут снаружи послышались шаги, и раздался хриплый голос Штифта:

– Можно войти?

– Войдите! Что-то вы рано!

– Я говорил вчера с вашим шефом о дальнейших действиях. Мы решили, что вам нужно попасть в столицу Одной Ближневосточной страны – Тегедад. Там вас будет ждать наш агент. Побродите там, все разведаете. Через два часа мимо нас будет проходить караван кочевников. Присоединитесь к нему. На них никто не обратит внимания, границ для них не существует, после обеда окажетесь в Тегедаде. У нас тут как раз есть для вас костюм бедуинки, правда без обуви. Ну, ничего, поедете босиком. Переодевайтесь, через полчаса жду вас для инструктажа.

– А вы знаете, что бедуины живут в Африке?

– Я об этом как-то не задумывался. На мой взгляд, все кочевники выглядят одинаково.

– А зачем у вас хранятся костюмы бедуинов?

– Это военная тайна.

– И последний вопрос. Как я буду ходить босиком по раскаленному песку, на котором можно жарить яичницу?

– Вы же супердевушка! Мне ваш шеф так сказал. Как-нибудь дойдете.

– Я останусь в своих кроссовках.

– Надеюсь, они китайские, а то кочевник в фирменных дорогих кроссовках будет смотреться подозрительно.

– Ничего, одежда, я смотрю, длинная, будет их прикрывать. А если кто-нибудь захочет рассмотреть их поближе – я дам ему такую возможность: залеплю ему этим кроссовком со всей силы в лицо. Пусть потом разглядывает в зеркало его отпечаток на своей физиономии. Я в это время уже буду далеко.

– Мне сейчас некогда спорить. Как хотите. Если вас поймают, мы все равно скажем, что вы не имеете к нам никакого отношения. Собирайтесь скорее!

Вскоре Хельга была готова. Она переоделась в костюм бедуинки, полностью закрывавший ее тело, включая лицо. В небольшой сумке, которую она пристегнула к поясу под одеждой, поместились кое какие приспособления супергероя и, кроме всего прочего, бутылочка с желтой камуфляжной краской, ведь ногти так и не были накрашены.

До каравана они добрались на джипе. Генерал Штифт подвел Хельгу к одному из кочевников и сказал: «знакомьтесь – это Абу Саиф. Он предоставляет нам кое-какие услуги, разумеется, небескорыстно. Теперь вы, официально, его четвертая жена. Так что обращайтесь с ним соответственно. Он, в свою очередь отвечает за вас головой». Затем генерал наклонился к самому уху Хельги и закончил шепотом: «Но вы на него особо не надейтесь, кочевники народ жуликоватый, никому не известно, что они предпримут, особенно в экстренных случаях». После этого джип уехал, а караван двинулся в путь.

Своего верблюда у Хельги не было, так что они ехали по очереди с Абу Саифом. Идя пешком по раскаленному песку, Хельга не раз поблагодарила Бога, что отказалась идти босиком. Дорогой они неторопливо беседовали:

– Что вы везете?

– Всякое разное: одежду, обувь, компьютеры, сотовые телефоны…

– А чем же они расплачиваются?

– Да в основном бензином, керосином, мазутом – всем, что делают из нефти. Мы потом сдаем все это на бензоколонки вблизи границы, хорошие деньги получаем.

– А разве здесь работает мобильная связь? Для нее ведь нужны специальные вышки, сложное оборудование?

– Конечно, работает! Мы же в двадцать первом веке живем. А вышку с ретранслятором мы им как-то тащили. Тяжелая штука. Сорок верблюдов волокли. Выгодная была сделка!

За разговорами время тянулось быстро. Хельга не заметила, как они пересекли границу. Впрочем, какая граница в пустыне? Один песок! И вот уже вдали показались стены столицы Одной Ближневосточной Страны.

Рынок Тегедада был пестр и многолюден. По узким торговым рядам ходили кочевники и местные жители в пестрых одеждах. Среди них выделялись стражники в черной форме с автоматами Калашникова наперевес. Рынок по внешнему виду ничем не отличался от того, как Хельга представляла его себе по сказкам тысячи и одной ночи. Только торговали здесь не пряностями, фруктами и шелком, а бытовой техникой и китайским ширпотребом. Хельга долго бродила по рынку, прежде чем нашла лавку с надписью: «Настоящая одежда из Италии». Здесь она должна была встретиться с агентом.

Внутри лавки все стены были завешаны различными кофтами, футболками, брюками. Хельга окинула одежду взглядом опытного покупателя и поняла, что, конечно, к Италии она не имеет никакого отношения. Но сейчас ей было не до покупок. В углу лавки сидел невысокий молодой человек в футболке с надписью «Abibac». Увидев Хельгу, он улыбнулся и произнес:

– Добро пожаловать, чего изволите?

– Продаются ли у вас красные рейтузы и кокошник с кристаллами сваровски?

Лицо молодого человека тут же изменилось. Он стал очень серьезен и взволнован. Продавец долго хмурил лоб, вспоминая ответ на пароль, и, в конце концов, произнес:

– Кокошники закончились, но могу предложить вам замечательный тюрбан, расписанный лучшими мастерами Гжели.

Отзыв был правильный, и Хельга облегченно выдохнула.

– Ну вот, теперь, когда все формальности соблюдены, давай знакомиться. Рассказывай, что ты видел.

– Меня зовут Саид. Днем я сижу здесь, а вечером у меня есть работа в президентском дворце: я мою полы, меняю лампочки и выполняю прочие мелкие обязанности.

– Генерал Штифт сказал, что ты видел Адольфа Никсона?

– Да! Правда, всего один раз. Они долго говорили о чем-то с президентом, улыбались, жали друг другу руки, потом Адольф передал президенту какую-то черную коробочку, больше я его не видел.

– А где сейчас эта черная коробочка? Не плохо бы на нее посмотреть!

– Лежит, наверное, у президента в кабинете.

– Появлялся ли в последнее время еще кто-нибудь подозрительный?

– Да, как раз на следующий день после Адольфа Никсона, с президентом встречался еще один странный тип, я его раньше не видел: в черной чалме, халате, черных очках, с бородой. Я сделал фотографию, вот она.

Саид протянул Хельге сотовый телефон, на экране которого была довольно сносного качества фотография таинственного незнакомца.

– Отлично. Надо бы пробраться в президентский дворец, глянуть одним глазком на загадочную черную коробочку, да и просто поглядеть, что к чему!

– Даже не думайте! Там такая охрана! Чтобы пройти туда, меня каждый вечер обыскивают с ног до головы. Прежде, чем мне удалось устроиться туда работать, меня проверяли три месяца! Опросили всех моих соседей, родственников, друзей. Вы не сможете туда попасть!

– Ну, это мы еще посмотрим. Я все-таки супердевушка! Ты сегодня, как обычно, иди, работай, а я там тебя найду!

Прогуливаясь вокруг президентского замка, Хельга поняла, что сильно погорячилась, сказав Саиду, что она легко проникнет внутрь. «Надо было попросить его помощи. Вместе мы бы наверняка что-нибудь придумали» – думала она, обходя мрачноватое серое здание, окруженное четырехметровым бетонным забором. Сверху забор был обтянут витками колючей проволоки. Через каждые десять метров висели камеры видеонаблюдения, обращенные во все стороны. На углах торчали вышки с пулеметчиками. Главные ворота охранялись двумя караульными.

Когда Хельга рассматривала главные ворота, один из постовых, поймав на себе ее любопытный взгляд, окликнул ее:

– Эй, чего ты тут ходишь? Посмотрела и топай дальше.

Это был шанс начать разговор, поэтому Хельга не стала уходить, улыбнулась и ответила наугад:

– Не подскажите, как пройти к автостанции?

Всю настороженность и подозрительность как рукой сняло с лица охранника. Он улыбнулся в ответ:

– Это трудно объяснить на словах, но у нас в комнате есть большая карта Тегедада. Пойдемте, я покажу вам.

Караульный приоткрыл дверцу ворот и провел Хельгу во внутренний дворик. Там не было ничего примечательного: несколько пальм, скамейки и фонтан в виде большой каменной чаши. В президентский дворец вела дверь, защищенная кодовым замком. Караульный ввел код, и они вошли внутрь.

В комнате видеонаблюдения действительно висела большая карта. Караульный долго объяснял, выводил указательным пальцем причудливые траектории, показывая узкие изогнутые улочки, ведущие, видимо, к автостанции. Хельга тем временем смотрела на мониторы, отображающие информацию с видеокамер. В одном ряду с мониторами стоял телевизор, на котором начиналась трансляция футбольного матча. Караульный заметил это, и сознание его помутилось. Он сел на стул, уставился в телевизор и закончил свой длинный рассказ словами:

– Ну, дальше надо пройти еще три улицы, а там у кого-нибудь спросишь. Все, теперь у меня много дел, обратно иди сама. На входной двери слева кнопка с зеленой лампочкой. Нажми ее и дверь откроется.

Такого везения у Хельги не было давно. Легко, без всяких усилий ей удалось попасть в обитель зла. Напоследок Хельга, совсем осмелев, спросила:

– А почему камеры показывают только вид снаружи? Что, внутри дворца камер нет?

– Хозяин не любит, когда за ним следят – коротко ответил караульный и снова погрузился в телетрансляцию.

Хельга прошмыгнула на второй этаж. По коридорам ходило много народу, поэтому она решила дождаться окончания рабочего дня. Наилучшим местом, где можно спрятаться, конечно, была кабинка женского туалета.

Вечером Саид пришел на работу как обычно. Служащие уже разошлись по домам, и коридоры были пусты. Он взял в каптерке швабру, тряпку, ведро, налил воды и стал мыть пол. Весь день он не находил себе места. До сих пор жизнь протекала спокойно и счастливо. Днем он торговал на рынке, вечером убирался в президентском дворце. Кое-что подсматривал, особенно ничем не рискуя. Время от времени к нему в лавку заходили агенты, он рассказывал им все, что видел, а они платили ему за эту, в общем-то, легкую работу очень хорошие, по местным меркам, деньги. И вот теперь явилась эта Хельга. Целый день Саид представлял себе, как они крадутся по темным коридорам дворца, выкрадывают документы, обезвреживают охранников. Потом, по рассуждениям Саида, их обязательно должны схватить и, в лучшем случае застрелить сразу, а в худшем – повесить на главной площади. Нет, такая веселая жизнь решительно не нравилась Саиду. К вечеру он стал постепенно успокаиваться. Хельга больше не появлялась, и он решил, что ее или схватили, или она поняла обреченность своих замыслов и вернулась к себе домой. Придя во дворец, Саид успокоился совсем: уж сюда она точно не сможет проникнуть, особенно без его помощи. Саид не верил в самонадеянность Хельги. Сейчас он, как обычно, оттирая плитку за плиткой, запачкавшиеся за день коридоры дворца был в самом веселом расположении духа: Хельгу он, скорее всего больше не увидит, а за пережитые волнения ему, конечно, будет полагаться особое вознаграждение, о чем он не преминет напомнить агентам запада при ближайшей встрече.

И тут по плечу Саида кто-то тихо постучал. Он вздрогнул от страха и обернулся. Позади стояла Хельга, улыбающаяся самодовольной улыбкой. Лучше бы это было привидение!

– Как ты вошла сюда? – спросил Саид, когда к нему вернулся дар речи.

– О, это было непросто. Но мы, супердевушки, найдем лазейку в любой, самой защищенной цитадели. К тому же, у меня имеется кое-какое спецоборудование. Так что я проникла сюда с минимальными жертвами со стороны местной охраны.

При слове «жертвы», ноги Саида подкосились, и он чуть не упал.

– Да не бойся ты, если будем работать тихо и спокойно, никто ничего не узнает и не заметит. Покажи мне, лучше, президентский кабинет.

Дверь президентского кабинета быстро поддалась набору отмычек, предусмотрительно прихваченному Хельгой. Комната была небольшая, внутри было темно, стояли большой письменный стол с компьютером, стул, диван. Когда глаза привыкли к темноте, Хельга и Саид стали обыскивать комнату.

– Кажется, вот то, что привез Адольф Никсон, лежит в верхнем ящике стола, – сказал Саид через некоторое время и протянул Хельге маленькую черную коробочку. Хельга поднесла коробочку к уху, потрясла ее и прислушалась:

– Кажется, внутри что-то металлическое, тяжелое. Давай откроем ее и посмотрим, что внутри.

– А вдруг там бомба.

– Стал бы президент брать у Адольфа Никсона бомбу и класть ее себе в стол. Не бойся!

Хельга открыла коробку. Внутри лежал старый механический будильник.

– Что это такое, ничего не понимаю, – задумчиво произнесла Хельга.

– Это будильник. Президент их коллекционирует. Должно быть, он заказал Адольфу экземпляр, которого еще нет в его коллекции.

– Да, похоже, это действительно простой будильник, но на всякий случай надо захватить его с собой и проверить. Интересно, почему он не работает. Должно быть, нет батареек.

– Это же механический будильник. Батарейки ему не нужны. Для того, чтобы он заработал, надо повернуть ключик на задней стенке. Вот так.

Саид завел часы. Будильник затикал.

Вдруг в коридоре раздались шаги.

– Должно быть, кто-то из служащих еще не ушел, – тихо сказала Хельга.

– Нет, это не служащие, это президент, я узнаю его походку. Он часто работает по ночам, – ответил Саид.

– Похоже он идет сюда! Прячемся.

Хельга быстро спрятала будильник в полы своей одежды, и они вместе с Саидом шмыгнули за диван.

Дверь открылась, и вошел президент. Вид его был ничем не примечателен: невысокий, полный, в домашнем халате (все равно его здесь никто не видел). Президент зажег свет, осмотрелся, включил компьютер и стал раскладывать пасьянс. Так продолжалось около получаса. Хельга и Саид сидели, боясь даже вздохнуть. Пасьянс упорно не сходился: президент был не очень умелым игроком. Хельгу порой так и тянуло встать из-за дивана, подойти и подсказать удачный ход. Но всякий раз она вовремя вспоминала, что этого не стоит делать. Наконец, выпал простой расклад, что давало надежду, что президент все-таки выиграет и уйдет уже спать. Игра постепенно шла к развязке.

И вдруг в глубинах Хельгиного наряда раздался ужасный, пронизывающий всю комнату, раздирающий уши звон! Президент вскочил со своего стула как ошпаренный! Руки его тряслись, он смотрел на диван, откуда, напуганные не меньше него, выскочили Хельга и Саид. Некоторое время они стояли и смотрели друг на друга. Первой из оцепенения вышла Хельга:

– Бежим! – коротко скомандовала она Саиду. Повторять второй раз ей не пришлось.

Они быстро выбежали из кабинета и побежали по коридору к выходу. Вслед им раздался пронзительный свист – это президент, который тоже очнулся, вызывал охрану. За спинами они услышали топот многочисленных сапог и крики: «Скорей! Вот они! Хватай их».

Давненько Хельга не бегала так быстро. Раздались выстрелы. Хельга тоже вытащила пистолет и выстрелила наугад, не метясь, только чтобы отпугнуть преследователей. Выхода они достигли первыми. Вот и зеленая кнопка, о которой говорил караульный! Работает ли она? Возможно, охранники уже запустили систему безопасности, и она заблокировала все двери? Хельга быстро нажала на кнопку. Работает! Дверь медленно открылась. Они выбежали во двор президентского дворца. Быстро добежав до ворот, Хельга пнула их со всей силы ногой. Ворота распахнулись. Караульные, стоявшие снаружи, от такой неожиданности не успели среагировать. Хельга и Саид выбежали на улицу. Улица была большая, открытая, укрыться было негде. На обочине стояло несколько припаркованных автомобилей. А из ворот президентского дворца уже выезжали броневики с пулеметчиками на крышах.

– Быстрее! К машинам! – крикнула Хельга.

Выбирать автомобиль не было времени. Попытка была только одна. Если машина не заведется, их расстреляют! Хельга подбежала к первой подвернувшейся, и рванула на себя водительскую дверь. Дверь открылась. Она быстро залезла внутрь. О чудо! В замке зажигания торчал ключ. Саид тем временем забрался на пассажирское сидение. Через мгновение они уже мчались по пустынным улицам Тегедада. Позади слышалось стрекотание пулеметов. Несколько очередей прошили багажник и заднее стекло их автомобиля, к счастью, не нанеся ему фатальных увечий.

– Куда нам ехать? – спросила Хельга.

– Не знаю, тут сложно спрятаться. Улочки очень узкие, многие заканчиваются тупиками. Нас там поймают!

Пока Хельга проклинала про себя Саида, который так плохо знает родной город и даже не может сказать, где можно скрыться, они выехали на окраину Тегедада. Дальше ехать не имело никакого смысла: бензин заканчивался, да и в пустыне они становились легкой мишенью преследователей. На окраине дороги стоял большой ангар. Хельга остановила машину, и они юркнули в открытую дверь. И во время! Снаружи раздался рев двигателей подъезжающих броневиков.

Хельга огляделась: в ангаре находился склад горюче-смазочных материалов: все было забито бочками с бензином, которые стояли длинными рядами в несколько уровней. Хельга и Саид притаились за бочками.

– Чертов будильник! Надо же было ему зазвонить в самый неподходящий момент! – слегка отдышавшись, произнесла Хельга.

– Да, еле убежали, – ответил Саид – президент меня узнал, больше мне нельзя здесь появляться. Я пойду с тобой. Только ответь мне на один вопрос: почему ты не застрелила президента, ведь у тебя был пистолет. Мне кажется, на этом операцию можно было бы считать успешно законченной.

– Во-первых, у меня не было такого приказа – произнесла Хельга, и, после некоторой паузы, продолжила – а во-вторых я как-то об этом не подумала. Я девушка и мне такое простительно.

– Что будем делать дальше?

– Здесь они не будут стрелять. Иначе мы все взлетим на воздух. Но выбираться отсюда надо. Рано или поздно они нас найдут, и тогда придется несладко. К тому же они наверняка вызвали подкрепление. С противоположной стороны я видела еще одну дверь. Надо пробираться туда.

Тем временем их преследователи уже вошли на склад и медленно обыскивали ряды бочек.

Хельга с Саидом медленно, на четвереньках проползли к маленькой двери, которая располагалась в самом конце склада. Дверь оказалась не заперта. Они вышли на свежий воздух. Перед ними предстала впечатляющая картина: вся пустыня, до самого горизонта была уставлена самолетами.

– Вот это да! – произнесла Хельга, придя в себя – да это же те самые два миллиона аэропланов – угроза всему ближнему востоку!

– Ну, вообще-то, их около ста тысяч. НАТО немного завысило цифры, чтобы выбить побольше денег из бюджета. Но это все равно очень много – добавил Саид.

– Вот на одном из них мы и улетим к своим! Только надо подождать рассвета: в темноте я не найду нашу базу. Думаю, мы пока спрячемся в одном из этих самолетов. Пока враги будут их обыскивать, уйдет куча времени.

– Хорошая идея!

Они прошли несколько десятков рядов самолетов, затем выбрали один, который стоял крайним в ряду: на нем утром можно будет беспрепятственно взлететь, не протаранив другие самолеты. Самолет был довольно тесным, но двое человек вполне помещались. Саид попытался вздремнуть, но от волнения ему не спалось. Запахло краской.

– Хельга, ты чувствуешь, чем-то пахнет.

– Да, чувствую. И я даже знаю – чем. Это я крашу себе ногти.

– Мы скрываемся от огромной армии профессиональных солдат, которые в любую минуту могут найти, поймать нас и убить, а ты, как ни в чем не бывало, красишь ногти?

– Вот именно. Представляешь, найдут нас, схватят, будут допрашивать, пытать, а я – с не накрашенными ногтями! Это же позор! К тому же, у нас есть время. Краска еще успеет застыть.

Шло время. Хельга любовалась своими подсыхающими ногтями, Саид смотрел не видящим взглядом куда-то вдаль и думал о чем-то своем. Вдалеке уже слышались разговоры военных и лай собак: их преследователи, похоже, дождались подкрепления и теперь обыскивали самолеты, ряд за рядом. Они приближались.

– Надо взлетать. Рассвет уже близится. Интересно, заправлен ли этот самолет горючим? – сказала Хельга.

– И ты вспомнила об этом только сейчас? – побледнев от ужаса, простонал Саид – у нас было три часа времени, чтобы заправить его, ты не могла подумать об этом немного раньше?

– Раньше не могла: у меня сохли ногти. Ну, впрочем, это я так спросила, для поддержания разговора. На самом деле, стрелка уровня горючего на максимуме. Мы можем взлетать.

– Пожалуйста, больше так не шути. Мои нервы не выдержат – взмолился Саид.

Мотор заработал и пропеллер начал вращаться, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Наконец, аэроплан сдвинулся с места и покатился по пустыне. За ними уже бежал десяток солдат, привлеченных шумом двигателя. Они начали стрелять. Пули свистели со всех сторон. Несколько из них прошили тряпочное крыло, но самолет разгонялся все больше, и вот от земли оторвался задний костыль, а затем и передние колеса. Они были в воздухе.

– Ты хорошо управляешься с самолетом. Долго училась? – спросил Саид, когда опасность миновала.

– Вообще не училась. В первый раз за штурвалом. Но, не волнуйся, самолетом управлять гораздо легче, чем автомобилем. В автомобиле на каждом шагу под колеса попадаются то столб, то тротуар, то другой автомобиль, то зазевавшийся пешеход, а на самолете, сам посмотри – вокруг одно голубое небо. Летишь себе, хочешь вниз (Хельга резко оттолкнула от себя рычаг, самолет мгновенно провалился на несколько сотен метров вниз), хочешь – вверх (потянула рычаг на себя, самолет, задрав кверху нос, взмыл ввысь) и никаких тебе препятствий.

– Сделай одолжение, не делай так больше. Меня укачивает.

– Ты имеешь ввиду, вот так? (Хельга опять резко потянула штурвал на себя).

– Ой, мне плохо!

Саид высунулся из самолета и опустил голову вниз. Ему действительно было плохо.

– Ну вот, самолет испачкал. Интересно, с него можно содрать обшивку и засунуть ее в стиральную машинку? Обязательно надо будет попробовать. Кажется, подлетаем. Удивительно, по земле с караваном мы преодолели этот путь за полдня, а на самолете – меньше чем за час.

– А как мы будем садиться?

– Садиться гораздо легче, чем взлетать. Потому что садиться нам помогает сила тяжести! Я помню об этом еще с курса физики в школе. Ой! Ты какой-то бледный. Саид, что с тобой? Наверное, успокоился после моих слов и заснул. Ну ладно, пусть спит. Во сне посадка пройдет быстрее.

Уже через час Хельга сидела в палатке генерала Штифта. Она даже не успела переодеться, только умылась. Генерал встретил ее в накинутом поверх майки мундире с заспанным лицом и растрепанными волосами.

– Привет! Рад видеть вас живой и здоровой. Хотя, по правде говоря, я испытываю сейчас двойственные чувства. Ребята устроили лотерею: вернетесь ли вы из Тегедада. Я поставил на то, что не вернетесь. Проиграл сто баксов. Зато капрал Джонс наверняка будет прыгать от восторга: он поставил на вас все свое месячное жалование.

Генеральский монолог был, пожалуй, несколько циничным, но, судя по его лицу, Штифт все-таки скорее был рад, что она вернулась, а сто долларов для генерала, служащего в зоне конфликта – не такие уж большие деньги.

Генерал сделал паузу, осматривая Хельгин наряд, который за такое короткое время пережил со своей хозяйкой столько приключений (между прочим, в одной из широких штанин впоследствии обнаружили пулевое отверстие!). Взгляд его медленно сканировал одеяние сверху вниз. Должно быть, Штифт решал, списать костюм, либо вернуть на хранение в секретный гардероб. Однако, донизу генерал не дошел, остановившись на руках.

– Вам следует обратиться в лазарет. Похоже, вы подцепили какую-то заразу!

– Но я замечательно себя чувствую.

– Посмотрите на свои ногти: они все покрыты какой-то дрянью!

Хельгу несказанно возмутила бесцеремонность генерала: как он может называть дрянью краску, предназначенную для собственных танков и с такой заботой уложенную на ее изящные безупречные ногти. Но все же она взглянула на свои руки и ужаснулась: от удивительной глянцевой краски неподражаемого желто-песочного цвета остались только бесформенные размытые пятна, действительно придававшие ногтям весьма нездоровый вид.

Не говоря ни слова, Хельга выбежала из генеральской палатки и метнулась, было, к самолету, заботливо припаркованному на окраине лагеря: что-то было в нем такое, что нещадно, незаметно, за считанные минуты расправилось с суперстойкой военной краской. Метнулась и остановилась на полпути. Хельга вспомнила, как, выходя из самолета, цепляясь за бортик фюзеляжа, она мельком взглянула на свои руки и нехотя залюбовалась новым лаком, выглядевшим в лучах восходящего солнца еще необычнее и чудеснее. Значит, трагедия произошла в короткий промежуток времени между ее выходом из самолета и посещением генеральской палатки. Что она успела сделать за это время? Только умыться!

Хельга добежала до умывальников и сунула свои пальцы под струю холодной воды. Так и есть! Остатки краски мгновенно сползли с ее ногтей, не требуя для этого никаких усилий, словно краска была акварельной. И тут Хельгу осенило во второй раз (второй раз за утро! Айда Хельга! Обычно в это время она еще дрыхла без задних ног). Пожалуй, пора продемонстрировать свой незаурядный ум.

Хельга вернулась в палатку Штифта. Тот уже окончательно отошел ото сна и в этот самый момент занимался бритьем.

– Генерал, пойдемте немедленно со мной. Я должна вам кое-что показать.

– А это не может подождать несколько минут?

– Нет. Сейчас судьба мира зависит от нас!

Генерал угрюмо посмотрел на нее и молча стер полотенцем с лица остатки крема для бритья.

– Пойдемте.

– И захватите это. – Хельга указала на бутылку с водой, стоящую на тумбочке возле кровати.

Через пару минут они были на стоянке танков. Прошли ряды неокрашенной техники, прошли мимо танков, покрытых розовой грунтовкой и остановились посреди голой пустыни. Так могло бы показаться со стороны. На самом деле, они стояли около длинных рядов танков, окрашенных защитной краской и почти слившихся с окружавшим их песком.

– А теперь проделаем простой фокус. – сказала Хельга, и вылила воду из бутылки на корпус танка. Вода, подчиняясь закону всемирного тяготения, подобно селевому потоку, стремительно бросилась по наклонной броне вниз, поближе к земле, увлекая за собой (как и предполагала Хельга) хваленую защитную краску, и обнажая ярко-ярко-розовый, разительно контрастирующий с окружающей пустыней, слой грунтовки (которая, кстати, оказалась очень прочной и стойкой ко всем растворителям, так что впоследствии все танки, окрашенные этой самой грунтовкой, были сданы в металлолом и переплавлены затем в другие, бесцветные танки).

Генерал обомлел. Он несколько минут стоял молча, разинув рот, и глядя на розовые разводы. Потом послюнявил палец и провел им по броне, по незатронутому до сих пор влагой участку, и получил при этом результат, схожий с Хельгиным, но меньших размеров. Наконец, он произнес задумчиво:

– Да, я признаю, вы не так глупы, как мне казалось вначале. Выходит, наш поставщик оказался мошенником.

– Где вы его взяли? Как он выиграл конкурс?

– По правде говоря, никакого конкурса не было. Мы вспомнили о камуфляже, только прибыв сюда. И тут, очень кстати, подвернулся он.

– Кстати, как его звали?

– Не помню, погодите… Дайте вспомнить… кажется он не представлялся, это какой-то местный житель. Все, что от него осталось – эта фотография. Здесь мы обмываем сделку в баре.

– Ну-ка, дайте посмотреть… Да, фотка не очень, похоже, к этому моменту вы обмывали сделку довольно долго. У вас на ухе шкурка от колбасы, а у него к бороде прилип кусок огурца.

– Тяжелый был вечер. Нас после этого чуть не арестовали. Хорошо, что я – генерал.

Хельга тем временем внимательно вглядывалась в лицо загадочного поставщика. Точнее, лица было почти не видно – его закрывали черная чалма, натянутая на лоб, черные очки, окладистая черная борода, но что-то в этом человеке было знакомое.

– Ведь я уже видела его раньше, на фотографии!

– Конечно, я же генерал, мой портрет довольно часто публикуют.

– Да нет, я видела этого поставщика! На телефоне Саида. Этот человек встречался с Усамой бен Ибрагимом.

– О боже! Так значит, он – шпион. А я так просто купился на его обаяние.

– Где он сейчас?

– На ракетоносце. У тамошнего адмирала намечается юбилей, и он подрядился поставить морякам кое-какие развлечения.

– То есть, шпион Бен Ибрагима сейчас на ракетоносце, вооруженном ядерной боеголовкой?

– Похоже на то. Надо предупредить адмирала.

Генерал с ловкостью заправского кенгуру ускакал в направлении пункта связи. Хельга не спеша двинулась к собственной палатке. Теперь у нее, наконец, появилось время на то, чтобы обдумать ситуацию. Но мыслей почему-то не было. Исходных данных было хоть завались. По логике вещей, эти данные должны были, подобно капусте, морковке, картошке и прочим ингредиентам, некоторое время повариться в ее котелке и, в конце концов, там должен был получиться конечный продукт – щи! То есть не щи, а мысли. Перед ней должны были раскрыться дерзкие планы злобных врагов, появиться свой, не менее дерзкий и гениальный план, как выйти победителем из схватки со злом! Но информация почему-то не переваривалась, мыслей не было. Наконец, одна гениальная мысль все-таки появилась (недаром все-таки ее зовут супердевушкой). Надо посоветоваться с шефом!

Вот и она – ее персональная палатка. Включаем ноутбук со встроенной линией спутниковой связи, звоним шефу. Не берет трубку. Ой, у них же еще раннее утро! Звоним домой. Гудок… еще гудок… я терпеливая, могу подождать… Ну вот! Слава богу. На экране появилось заспанное недовольное лицо шефа.

– Хельга? Черт возьми. Сколько времени? Ты что, не могла позвонить позже?

– Не могла. Возможно, скоро меня уже не будет в живых. В руках мирового зла – ядерная ракета и они, вероятно, вскоре поспешат ею воспользоваться!

– Рассказывай.

Хельга начала рассказывать. Шеф периодически перебивал ее, просил говорить покороче и опускать ненужные подробности (какой он все-таки противный, когда не выспался!). В конце концов, ценой огромных усилий с его стороны он был в курсе всех дел.

– Ну, за свою жизнь, пожалуй, можешь не волноваться. Натовские войска имеют в ваших местах серьезные противоракетные средства. Ракету собьют задолго до того, как она до вас долетит. А вот по поводу танкового камуфляжа я бы серьезно задумался. Если танки выдвинутся, а потом вдруг на полпути лишатся своей окраски и станут розовыми – они будут замечательной мишенью для аэропланов бен Ибрагима. Натовскую армию уничтожат и посрамят! Только, как они смогут разом облить водой несколько тысяч танков?

– А очень просто. Я знаю. – вмешалась Хельга – Они надеются на дождь!

– Гениально! То есть, гениально глупо! Ты же в пустыне. Здесь уже два года не было дождя и еще лет пять – не будет. Бен Ибрагиму не на что надеяться. В общем, похоже, вражеские планы коварны, но довольно плохо продуманы. Думаю, они попросту понадеялись на авось. Единственное, что меня смущает – при чем здесь Адольф Никсон? Его же, все-таки, видели в компании с Усамой бен Ибрагимом! Этот человек промашек не допускает, на авось не надеется. Ему все удается. Если, конечно, не помешаем мы! А ты, Хельга, съезди, потолкуй-ка с нашим загадочным поставщиком. Может, выудишь какую-нибудь полезную информацию. Надеюсь, это займет у тебя не меньше трех часов, ибо я все еще надеюсь выспаться!

На этом связь прервалась.

Хельга вновь, уже в который раз за это утро, вошла в палатку генерала Штифта. Тот был гораздо спокойнее, чем в тот момент, когда они расстались. Он уже отдал все необходимые распоряжения, поговорил с адмиралом и тот заверил его, что ракета под надежной охраной и бояться нечего. Просьба Хельги поставила его в тупик.

– Ты не сможешь добраться до корабля: катер уже ушел, другого нет, вплавь – далековато, да и акулы. Сиди, жди. Завтра отправишься. Кстати, я уже поговорил с твоим шефом. Я полностью с ним согласен. Молодцы! Вы смогли разоблачить коварные планы бен Ибрагима. Не волнуйся. Наши танки уже готовы. Сегодня вечером они отправятся в свой поход и уже через сутки все будет кончено!

И генерал дал понять, что визит окончен.

Что же делать? Хельга не знала зачем, но сердцем чувствовала, что она должна как можно быстрее попасть на корабль и с пристрастием поговорить с поставщиком краски, вытрясти из него всю информацию. А сердце супердевушки никогда не обманывает. Но как же попасть на корабль? На самолете!

Мимо как раз проходил капрал Джонс.

– Капрал, не окажете ли вы мне услугу?

– Для вас – все, что угодно, мэм!

– Подготовьте-ка мне мой самолет для взлета… И вот еще что: мне обязательно нужно лететь с Саидом.

– Ну нет, я видел его сегодня. На него было страшно смотреть. Он клялся, что никогда не поднимется больше в воздух. Тем более, с вами.

– Капрал! – Хельга медленно приблизилась к капралу почти вплотную, коснулась указательным пальцем его груди и, глядя ему прямо в глаза, тихо, почти шепотом, продолжила: – уговорите его. Все равно, как.

Уже через полчаса они снова сидели в самолете. Саид был связан по рукам и ногам. Он кричал (солдаты, руководимые капралом Джонсом не стали ставить ему кляпа: «Кричи, сколько влезет, все равно никто не услышит»). Работающий двигатель почти заглушал его крики. Хельга не знала, зачем Саид ей понадобился, но лететь одной было как-то скучно.

Вскоре Саид, кажется, совсем перестал бояться, во всяком случае, он перестал кричать и к нему вернулся дар речи.

– А как мы будем садиться на палубу корабля? – спросил он.

– Не волнуйся, я видела фотографии военных кораблей. У них на палубе есть такая специальная взлетно-посадочная полоса.

– Это только на авианосцах, а нам надо сесть на ракетоносец!

– Да? Что, военные корабли все разные? Ну вот, опять побледнел и заснул! Мне бы его спокойствие!

Через час показался корабль. Посадочной полосы на нем действительно не было, что, конечно, несколько смутило Хельгу. Но, ничего не поделаешь, назвался груздем – полезай в кузов – надо садиться. На воду. Хельга взглянула на Саида. Вид у него был жалкий. Кричать он уже не мог, только стонал. Тут Хельге пришло в голову, что надо бы его развязать. Связанные люди, как она слышала, плавают не важно. А тут неизвестно, как далеко они окажутся от корабля. Хельга перегнулась на заднее место самолета и ножом разрезала веревки на руках Саида. Потом отдала ему нож, и он уже сам освободил свои ноги. Благодаря тому, что положение его несколько улучшилось, к Саиду снова вернулся дар речи.

– Ведьма, зачем ты вообще забрала меня с собой?

– Я чувствую, что ты можешь пригодиться, у меня есть задумка относительно тебя.

Задумки никакой вообще-то не было, но не признаваться же, что она взяла его просто, за компанию?

– Зачем меня связали?

– Ты же сам говорил, что никогда больше со мной не полетишь. Я боялась, что ты выкинешь какую-нибудь глупость. Выпрыгнешь из самолета, например. Кстати, плавать-то ты умеешь?

– Плавать? Не знаю, не пробовал. Я ведь живу в пустыне – из всех водоемов в наших местах только колодец.

– Это легко. Быстро научишься.

– Может, повернем к берегу?

– Горючего не хватит. Так что садимся на воду. Пожалуйста, не теряй больше сознания, так ты скорее утонешь.

Саид молча кивнул головой. Он был уже абсолютно спокоен. За время полета он, подобно смертельно больному человеку, пережил все стадии осознания приближающегося собственного конца, и теперь наступило смирение. Он был готов ко всему.

Посадка прошла довольно жестко. Аэроплан, едва коснувшись своим шасси воды, тут же перевернулся и зарылся в воду, но быстро всплыл, уже без крыльев и хвоста, и прежде чем окончательно уйти на дно, став прибежищем для мириад рыб, осьминогов и прочей живности, дал возможность своим наездникам выбраться и отплыть достаточно далеко. Обещания своего Хельга не сдержала: плавать Саид не научился. Впрочем, он и не пытался, поэтому Хельга плыла к кораблю, буксируя его за волосы, чтобы рот и нос оставались над водой. До ракетоносца оставалось метров сто. Наверняка приводнившийся самолет заметили и сейчас на воду спустят шлюпку, или хотя бы бросят спасательный круг. Как бы не так! Махина корабля все нарастала, но на ней не наблюдалось никакой жизни. Случилось что-то неладное! К счастью, якорь был брошен и из воды до самой палубы тянулись огромные чугунные кольца якорной цепи. Некоторые усилия понадобились Хельге лишь для того, чтобы уговорить Саида очнуться от своей апатии и приступить к активным действиям: похоже, все самое опасное позади, он будет жить! Через пятнадцать минут они были на палубе.

Им навстречу не выбежал ни один человек. Палуба была абсолютно пуста, только ветер свистел в снастях. Хельге даже показалось, что вдалеке, между палубных построек, прокатилось лохматое перекати-поле. В общем, картина была жутковатая. Неужели происки Адольфа Никсона?

Но тут, где-то в глубине корабля, Хельга услышала глухие раскаты музыки.

– Жди меня здесь – сказала она. – Если не вернусь – кричи, паникуй, короче, делай что хочешь. Можешь даже прыгнуть с палубы. Мне все равно.

– Хорошо, согласился Саид, которому после пережитых приключений уже все было безразлично.

Хельга вошла внутрь. Музыка слышалась все отчетливее. Вдруг, сзади, где-то совсем рядом, за спиной, раздался тихий шорох. Думать было некогда. Хельга быстро развернулась и ударила наугад. Кулак встретился с чем-то жестким и холодным. Хельга успела увидеть в дверном проеме силуэт человека с поднятой вверх рукой. Она хотела сделать второй удар, но не успела. Рука человека резко опустилась и ударила ее по голове чем-то твердым. Сознание Хельги помутилось.

Она не знала, как долго она была без сознания, но видимо, достаточно долго, потому что загадочный человек успел за это время связать ее и положить на стол. Впрочем, человек этот не был уже таким загадочным. Перед ней, в лучах нескольких электрических лампочек, стоял незнакомец в черной чалме, солнечных очках и с бородой. Тот самый, которого Хельга уже дважды видела на фотографиях у Саида и у генерала Штифта. «Вот мы и встретились!» – подумала Хельга. Но представление продолжилось. Незнакомец вдруг снял с себя чалму и очки, отклеил бороду. Перед Хельгой стоял Адольф Никсон собственной персоной!

Хельга инстинктивно дернулась, но веревки удерживали ее руки и ноги весьма надежно.

– Ну, здравствуй, Хельга! Вот мы и встретились лицом к лицу. Я знал, что рано или поздно ты сюда доберешься, и ждал тебя. Правда, я думал, что ты догадаешься воспользоваться парашютом, а не станешь тонуть вместе с самолетом.

– Там не было парашюта. (Честно говоря, Хельга не искала его, она вообще не подумала о парашюте).

– Был. Он находился под сиденьем. Но не об этом речь. Не хочу портить момента нашего личного знакомства разговорами о парашютах. Я очень рад, что мы, наконец, смогли увидеться! – продолжил Адольф после некоторой паузы.

– Что ты сделал с командой?

– Ничего. Экипаж в полном составе веселится на дне рождения адмирала. Там очень весело. Много музыки и алкоголя. А впереди их ждет сладкий десерт!

– Я люблю сладкое. Жаль, что ты убьешь меня, и я не смогу его попробовать.

– А я, представь себе, вообще не собираюсь убивать тебя.

В голове Хелги затеплилась надежда. Если Адольф действительно не будет ее убивать, есть шанс, что удастся уговорить развязать ее и отправиться туда, где сейчас веселился экипаж корабля. А уж крепкие парни из американского флота помогут ей скрутить негодяя.

– В таком случае, развяжи меня и пойдем вместе есть десерт – сказала Хельга.

Адольф, как бы не расслышав последней реплики, продолжал:

– Я вижу, тебе интересно, откуда с моей стороны такое милосердие? Что ж, у нас еще больше часа (Адольф посмотрел на часы на своей руке. Это были часы Хельги). Есть время, чтобы все тебе объяснить. Надеюсь, ты не возражаешь, что я воспользовался твоими часами. Видишь ли, мои ты разбила, попытавшись ударить меня. Но я оказался проворнее! Впрочем, мы отошли от темы. А тема сегодняшнего дня – моя собственная персона.

И Адольф начал свой длинный и нудный рассказ:

– Я не буду рассказывать тебе о своем детстве. Оно было скучным и банальным. Как мне пришла в голову мысль, что я должен захватить мир – тоже не буду рассказывать. В том или ином виде, эта идея приходит в голову всем подросткам, но только у меня было достаточно ума и настойчивости, чтобы реализовать ее. Итак, мне четырнадцать лет и я мечтаю владеть всем миром! Уже в этом нежном возрасте я понял, что всем правят деньги. Значит, я должен править деньгами. Долгих десять лет я сидел за учебниками, изучал мировую экономику и финансы. Практиковался я тоже не мало – торговал на электронной бирже по интернету. По меркам окружавших меня людей, успехов я достиг потрясающих. Скажу только, что я был самым богатым человеком в мире (неофициально, конечно). Мне принадлежало несколько корпораций, под моим абсолютным контролем находилось несколько стран, в том числе европейских. В общем, до мирового господства оставался всего лишь один шаг. Я даже подсчитал, что это должно было произойти через три года и восемь месяцев. У меня абсолютно не было свободного времени. Я работал почти круглосуточно. Шесть моих мобильных телефонов звонили непрерывно. И вдруг я задумался: этого ли я хотел в детстве? Что принесет мне власть над миром? Необходимость решать мировые проблемы? Из-за полного отсутствия свободного времени, я даже не смог бы насладиться этой властью. И тогда я понял – захватывать мир не интересно! Что делать? Изменить стратегию? Уйти от финансовых махинаций? Разумеется, за свою жизнь я пересмотрел множество комиксов, мультипликационных и художественных фильмов, где злодеи, мечтающие захватить мир, строили армии роботов или гигантские машины смерти, которые уничтожали целые города, а то и страны, разжигали войны, вводили мир в хаос. Действительно интересно и здорово! Но меня от этого передергивало. Дело в том, что я, в сущности, не такой уж плохой человек. Меня до глубины души трогают слезы женщин, детей и стариков. Я не хочу быть плохим! Кроме того, злодеи, пытающиеся захватить мир, обычно являются отрицательными персонажами, вызывающими резкую неприязнь. Я же хочу, чтобы меня любили!

Я остановился. Бросил свои телефоны и свои дела, на три недели ушел в запой (Кстати, из-за этого случился серьезный мировой кризис, и произошло несколько военных конфликтов). Потом, на месяц уехал отдыхать на Багамы. Вернулся я уже абсолютно другим человеком. Я, наконец, понял, что мне нужно: мелкие пакости! Да, ты не ослышалась! Именно так!

Вижу, тебе интересно, но ты многого не понимаешь? (Хельге было совсем не интересно, она думала, как выпутаться, но возражать не стала). Приведу пример. Украли, допустим, из Лувра, какую-нибудь там Мону Лизу. Все ее ищут, по телевизору показывают храбрых полицейских, заверяющих, что они скоро найдут шедевр и покарают преступника. Работники искусств молят, обещают похитителю любые деньги, лишь бы он вернул полотно: ведь оно пропадет без должного ухода. Психотерапевты наперебой описывают облик похитителя: одинокий злобный старик, который сидит безвылазно у себя в квартире и целый день любуется шедевром. В общем – мировая трагедия. Образ похитителя – сугубо отрицательный.

А теперь рассмотрим следующий сюжет: злоумышленник просто подрисовал Моне Лизе усы! Власти в бешенстве, полиция растеряна. Интернет переполнен ехидными репликами. Общество разделено на тех, кто восхищен такой выходкой и тех, кто, конечно, не одобряет порчи картины, но признает, что данная акция была весьма остроумна. Во многих странах появляются группы последователей. Веселье, да и только. Трагедией и не пахнет. Образ злодея, не сказать, что положительный, но все отдают дань его таланту. Такой вариант мне по душе! В общем, я радикально изменил свой путь!

Теперь, продолжая стремиться к захвату мира, я отдаю предпочтение не конечной цели, а процессу.

Адольф бросил на Хельгу победный взгляд и посмотрел на ее часы, надетые теперь на его руку.

– А теперь извини, мне придется прервать нашу беседу. Время подошло, и я должен сделать одно важное дело.

Адольф достал из кармана небольшой пульт с единственной красной кнопкой и нажал его. Через мгновение весь корабль задрожал, раздался страшный грохот, и помещение наполнилось едким дымом.

– Это ушла в небо ядерная ракета. – Пояснил Адольф. Впрочем, пояснение это было излишним: Хельга итак уже догадалась.

– Не кажется ли тебе, – произнесла она, – что не очень-то красиво сбрасывать ядерную ракету на головы ни в чем не повинных людей, тем более она все равно будет сбита противоракетными средствами?

– Я вижу, ты все-таки не поняла до конца моего блестящего замысла. Ну что ж, я этим замыслом с тобой поделюсь, ведь ты связана, а механизм уже запущен, его не остановишь!

Итак. (Адольфа прямо-таки распирало от ощущения собственного величия). Ракету я направил не в сторону берега, а в безжизненную точку посреди открытого моря, в ста милях отсюда…

Тут корабль заметно качнуло – ракета достигла своей цели и к кораблю вернулась волна от взрыва.

– …Точка-то безжизненная, но не простая. Ядерный взрыв испарит огромное количество воды, которая превратится в грозовые тучи. Точка и время взрыва рассчитаны так, что ветер через некоторое время донесет эти тучи до пустыни и там случится сильный ливень, какого не видели в этих местах много лет.

– И этот ливень прольется в аккурат на натовские танки, которые тут же станут ярко-розовыми и превратятся в отличные цели для аэропланов Усамы Бен Ибрагима! – продолжила за Адольфа Хельга, догадавшись обо всем.

– Ну вот, видишь, ты быстро вникла в мой коварный план. Была проделана адская теоретическая работа, и восхищение в твоих глазах служит для меня лучшей наградой, о которой я только мог мечтать.

– Это не восхищение. Просто я хочу чихнуть. Нос ужасно чешется, почеши, пожалуйста.

– Нет уж. А то ты меня укусишь.

– Ну тогда убей быстрее, а то мочи нет.

– Я уже сказал, что убивать тебя не намерен. На тебя у меня особые планы.

– Позволь узнать, какие же?

– Это долгая отдельная история. Но у нас еще есть немного времени, и я ее тебе вкратце расскажу.

Говоря эти слова, Адольф тихонько приблизился к Хельге и быстрым движением почесал ей нос.

– Так лучше?

– Спасибо, гораздо лучше.

– Просто мне трудно будет продолжать свой рассказ, когда я знаю, что моего слушателя волнуют совершенно другие проблемы.

Итак, у меня было много блестящих замыслов, – начал Адольф очередной экскурс в собственную жизнь. – Многие из них удались. О них писали в газетах, рассказывали по телевидению, у меня появилось много поклонников. Я был счастлив – я жил так, как всегда мечтал. Но со временем все больше моих затей начало срываться. Мало того, я стал чувствовать, что и сам уже не нахожусь в полной безопасности. А ведь до сих пор ко мне никто и близко не мог подобраться! И вскоре я понял, что источник всех моих неудач – ты! Игнорировать тебя было уже невозможно – ты пролезала во все щели, нарушала самые изящные мои планы. Потом я решил использовать тебя, сделать так, чтобы ты, сама того не желая, стала одной из составляющих моих затей. Но эта задумка не удалась: ты ведешь себя слишком нелогично, даже для женщины. Твои действия непредсказуемы, их нельзя предугадать, а значит, нельзя использовать. Что же далать? – думал я. Убивать тебя я не хотел – симпатии общества на твоей стороне. Меня бы все осудили, устроили травлю, мне было бы очень тяжело работать. И тогда мне пришла в голову замечательная мысль: не надо тебя убивать, надо унизить тебя, выставить посмешищем перед всем миром, добиться, чтобы тебя не восхваляли, а презирали. Ты не сможешь высунуть носа из дома без того, чтобы не почувствовать на себе презрительные взгляды, ты и шагу не сможешь ступить без направленных на тебя указательных пальцев и усмешек! Гениально! – Адольф блаженно улыбнулся, закатил глаза и задумался о чем-то своем, приятном.

– И что же ты собираешься сделать – прервала его Хельга – изнасилуешь меня?

– Нет, это слишком грубо, да и сделает тебя жертвой, а не объектом насмешек и злых пересудов. Я задумал кое-что пооригинальнее!

С этими словами Адольф вытащил из кармана странное устройство: блестящий металлический шарик диаметром сантиметра два с торчащими из него двумя тонкими усиками.

– Я назвал его «Угнетатель-1». Полгода разрабатывал! – похвастался Адольф. – Надо только инплантировать его поближе к спинному мозгу и он на некоторое время подчинит тебя. Позволит мне управлять твоими действиями, а затем бесследно рассосется в крови.

– Гениально! И куда же ты меня направишь? Убить адмирала?

– Нет! Я вовсе не хочу, чтобы следующие двадцать пять лет ты провела где-нибудь в Аль-Катрасе или Сингсинге. Я придумал еще кое-что более занятное.

Адольф сделал паузу, хотя невооруженным взглядом было видно, что его прямо-таки распирает от желания поделиться своей идеей.

– Помнишь, я сказал, что ребята-моряки веселятся вовсю на дне рождения адмирала и впереди их ждет особенный десерт? Так вот, этот десерт – ты! Представь себе: в самый разгар торжества на сцену вывозят огромный торт с пятьюдесятью свечками. Адмирал задувает свечки и тут, под барабанный бой, хлопки пробок, вылетающих из бутылок шампанского, из торта выпрыгивает голая Хельга! То есть – ты. А о том, чтобы ты выпрыгнула оттуда, сделала это в нужный момент и держала при этом похотливую улыбку на своем лице, позаботится мой «Угнетатель-1». Так вот, значит, выпрыгиваешь ты из торта на виду у трех сотен подвыпивших морских волков, полгода не видавших женщин. У большинства из них имеются под рукой мобильные телефоны и фотоаппараты. Уже через полчаса твои фотографии попадут во всемирную сеть, еще через сутки – в желтые газеты, а потом…, впрочем нет, в центральные газеты твои фотки не попадут. Причем больше никогда. О тебе вообще будет писать только желтая пресса. Порядочные люди перестанут воспринимать тебя всерьез. Потом ты, наверное, сопьешься, потом пойдешь просить милостыню возле какой-нибудь церкви. И тут я выйду из лимузина в белом костюме, подойду к тебе… – мысли Адольфа быстро понеслись в мир грез, но он вовремя опомнился. – Ну ладно, время подошло. Не бойся, будет не больно.

В руке Адольфа блеснуло лезвие скальпеля. Он подходил все ближе и ближе. Хельга уже ощущала своей кожей холодок нержавеющей стали. И тут за спиной Адольфа послышался легкий шорох. Никсон обернулся, но предпринять ничего не успел: раздался глухой удар, и Адольф медленно осел на пол. На его месте стоял Саид с металлической трубой в руке.

– Я же сказала тебе ждать меня на палубе – возмущалась Хельга, пока Саид развязывал ей руки – у меня все было под контролем…

– Сначала мне стало скучно. Потом вылетела ракета, и я понял, что что-то идет не по плану. Извини, если я ошибся.

– Ничего, ты не особенно сильно нарушил мои планы.

– Что будем делать с этим? – Саид показал на Адольфа, лежащего на полу и все еще не пришедшего в себя – сдадим в полицию?

– Нет. У меня есть идея получше. Подай-ка мне вон ту штучку, которая зажата в его руке.

Хельга указала на маленький блестящий шарик с двумя торчащими из него усиками…

Веселье было в самом разгаре. Дым стоял коромыслом от контрабандных кубинских сигар. Шампанское, виски, ром, водка, пиво лились рекой. Музыка играла настолько громко, что, казалось, заглушила бы даже рокот взлетающей баллистической ракеты. Часть моряков сидела за столами, часть танцевала, не выпуская из рук бутылки, бокалы и сигары. Часть, отрубившись, валялась на диванах, креслах и, просто, на полу. Адмирал восседал на кресле возле самой сцены. Он был еще бодр, но мускулистое туловище зеленого змия уже начало затягиваться на его шее.

И тут зажигательная мелодия прервалась, погас свет, и в полной темноте под мотив нестареющего «Хеппи бёрст дей цу ю», на сцену выкатился торт, сияющий огнями десятков свечей. Адмирал, сияя от счастья, но, не теряя при этом напускной важности, взобрался на сцену и медленно подошел к торту. Раздалась барабанная дробь… адмирал наполнил легкие воздухом и выдохнул так сильно, как только мог.

В ту же секунду включился свет, раздался громкий хлопок, и под аплодисменты зала из торта, все еще окутанного дымом от только что потушенных свечей, выпрыгнула… то есть выпрыгнул… голый мужик…

Аплодисменты и шум в зале мгновенно стихли. Воцарилась мертвая тишина. «Хэппи бёрст дей цу ю» тоже перестала звучать, будто поняв полную свою неуместность.

Жизнь на корабле полностью остановилась примерно на минуту. Потом засверкали вспышки фотокамер первых опомнившихся моряков.

Мужчина выбрался из торта и стоял теперь на сцене рядом с адмиралом, абсолютно голый, прикрытый только кое-где прилипшими ошметками взбитых сливок. Руки его были запрокинуты кверху, на лице сияла идиотская улыбка. Адольф (а голым мужчиной был именно он) всем своим телом почувствовал нарастающую волну негодования. Конечно, некоторые моряки отметили его весьма совершенное телосложение и были вполне удовлетворены происходящим, но большинство было явно возмущено. Ни те ни другие не радовали Адольфа. К счастью, «Угнетатель-1» перестал действовать в нужный момент. Через мгновение Адольфа уже не было на сцене. Тем временем первые очнувшиеся от удивления моряки уже были там, где только что стоял Адольф. Намерения у них были явно недобрые. Когда Адольф выбежал на палубу, тяжелые шаги догонявших его моряков слышались уже совсем близко. Времени спрятаться не было. Злодей подбежал к борту корабля, быстро вскарабкался на него и, взглянув в последний раз на синее море, голубое небо, заходящее, уже начавшее краснеть, солнце и толпу пьяных моряков, обступивших его, бросился вниз.

Через два дня Хельга сидела в кабинете у шефа в мягком кресле и пила кофе.

– Жаль, что я провалила задание – сказала Хельга, больше для поддержания разговора. На самом деле, она ни о чем не жалела. Может, миссия и прошла не слишком успешно, но зато какой восхитительный загар она заработала за эти два дня!

– Что ты имеешь в виду, Хельга? – не понял шеф.

– Ну как же, я не смогла остановить Адольфа Никсона, он сделал все, что задумал. Да и Усама бен Ибрагим утер нам нос.

– Ты что, не читаешь газет, не смотришь новости?

– Нет!

– Ну, тогда я тебе все расскажу. Итак, Адольф – действительно злой гений. Его задумка была проработана до мелочей. Он все рассчитал на столько точно, что у него все получилось, если бы не одно но… – шеф сделал многозначительную паузу.

– Не медли, продолжай уже! – нетерпеливо подогнала его Хельга.

– Но… он встретил тебя. Ты, как ты уже докладывала, сломала ему часы, и он воспользовался твоими.

– Ну и что?

– А то, что они у тебя отставали на час от местного времени! Из-за этого Адольф заболтался с тобой и выпустил ракету на час позже, чем было запланировано! Грозовая туча действительно образовалась, но ветер к тому времени уже переменился, и пошла эта туча совсем не туда, куда было надо. По удивительному стечению обстоятельств, путь ее пересекся с воздушной армадой Усамы бен Ибрагима, которая как раз летела бомбить нашу танковую армию. И по совсем уж чудесному совпадению в это время пошел дождь. Тряпочная обшивка аэропланов так вымокла, что им пришлось экстренно садиться посреди пустыни. Какая это была каша! Они переворачивались ,врезались друг в друга, ломали шасси, крылья… В общем, за каких-то полчаса многотысячная воздушная армия Усамы бен Ибрагима перестала существовать! А натовские танки тем временем без проблем достигли стен Тегедада. Воевать, правда, не пришлось. Бен Ибрагим так перепугался, что тут же пообещал вступить на путь демократии, а также отдать несколько нефтяных месторождений американским нефтедобывающим компаниям. В общем, теперь бен Ибрагим – наш друг.

– Но ведь он – преступник. Как же миллионы загубленных невинных граждан?

– Да мы тут разобрались, пригляделись к этим делам повнимательнее. Не такие уж миллионы и не таких уж невинных… Да и вообще, дело прошлое. Кто старое помянет, тому глаз вон. Разумеется, до тех пор, пока натовцам опять что-нибудь не понадобится.

– Отлично! Да и от Адольфа Никсона мы тоже избавились.

– К сожалению – нет. Не избавились. Его подобрали турецкие рыбаки. Мы хотели арестовать его в порту, но он скрылся. Исчез бесследно. Так что, жди от него новых пакостей!

– Ну что ж, будем готовы. Но вообще, это было круто! И все – от того, что я забыла перевести часы…

– То есть, как забыла? Ты это сделала не специально?

– Ну что ты… конечно специально… просто я имела в виду… что… забыла… забыла, сколько сейчас времени… мне уже давно пора… пора идти в бассейн…

Хельга улыбнулась, поставила на стол пустую чашку из-под кофе и, попрощавшись, выбежала вон. Шеф долго, задумчиво смотрел ей вслед.

«Если она – гений, то почему она так старательно строит из себя полную дуру – думал он – а если она, действительно, полная дура, то как ей все удается? Чужая душа – потемки. А душа женщины – потемки в квадрате. Быть может, все встанет на свои места на следующем задании?».

4. Гнев Перуна

Сидя в податливом офисном кресле, шеф долго и рассеянно осматривал свой кабинет. Вроде бы все было на своих местах: тихо шуршащий кондиционер, письменный стол с монитором компьютера, множеством разноцветных ручек и остро заточенных карандашей в стаканчике, тумбочка с документами и бумагами под столом, корзина для мусора с ароматно пахнущей апельсиновой корочкой внутри, чуть в стороне – еще одна тумбочка со стоящим на ней электрическим чайником, банкой кофе и чашкой. Перед столом – стул для посетителей. Рядом, чуть в стороне – огромное мягкое кресло. Оно, вообще-то, тоже было предназначено для посетителей, но в соответствии с давно устоявшимся правилом, которое никогда и нигде не было записано, и даже произнесено вслух, и о котором, несмотря на это, знали все прочие коллеги, сидеть на нем могла только она…

Она! Так вот, от чего шефом овладела непонятная тревога! Кресло! Оно до сих пор пустует! Хельга должна была прийти три минуты назад, а ее до сих пор нет! Она никогда не опаздывала. Наверняка, что-то случилось. Может, она попала под машину, или на нее напал грабитель? А может, она просто застряла в лифте? Черт, она же супердевушка! Она не может быть просто так раздавлена на улице автомобилем какого-нибудь ничтожного клерка, опаздывающего на работу, или расфуфыренной дуры, поправляющей макияж, вместо того, чтобы следить за дорогой. Ее вряд ли мог прирезать наркоман ради случайно завалявшейся в кармане пары сотен наличными. Лифт – это тоже слабое препятствие, не способное остановить человека, владеющего всеми видами оружия и вскрывающего при необходимости любой сейф за шестьдесят секунд. Скорее всего, случилось что-то страшное: прямое попадание атомной бомбы в ее дом, извержение вулкана, нападение стада хищных динозавров.

Шеф выглянул в окно: все также светило яркое весеннее солнце, по улице, не спеша, прогуливались те, кому некуда было торопиться, и спешили те, кто пока еще не мог позволить себе ходить медленно. Ядерного гриба не наблюдалось, никакой паники тоже не было, не было и проходящих мимо, невыносимо громко топающих и рычащих, заглядывающих в окна домов в поисках поживы, огромных кровожадных рептилий. В общем, неожиданное исчезновение Хельги не оставило никакого следа на этой земле. Чтож, вероятно враг хитер и опытен. Тем интересней будет отомстить ему за Хельгу! Но кто возьмется за это сложное дело? Блондинка из соседнего отдела вроде бы ничего. Зовут ее Гертруда – вполне звучное имя. Правда, стрелять она не умеет, подтягивается всего два раза, да и дура полная. Но ничего, подучим, будет скакать не хуже Хельги. Шеф еще раз с тоской взглянул в пустующее кресло. Нет, что я говорю, Хельгу не заменит никто! Если ее не будет – уйду на пенсию, уеду куда-нибудь подальше. В Новую Зеландию. Буду там целыми днями сидеть на берегу океана и любоваться прибоем. Шеф мечтательно уставился в потолок. Ему уже не хотелось, чтобы Хельга нашлась. Ему хотелось туда, где зеленые луга и бесконечная, седая водная гладь. Но тут в коридоре послышались знакомые шаги. Дверь распахнулась и в кабинет вошла Хельга. Выглядела она вполне бодрой, разве что несколько хуже, чем обычно, расчесана и немного более небрежно накрашена. Хельга быстро, не спрашивая приглашения, уселась на свое любимое кресло. Теперь все было в порядке.

– Привет шеф! Прости, что задержалась.

– Что же за чудовищные силы заставили тебя опоздать на целых четыре с половиной минуты?

– Самая ужасная сила в мире! Мой будильник. Я забыла включить его и проспала.

Шеф краем глаза взглянул на часы. Было пять минут второго.

– Ну что же. По крайней мере, ты хотя бы выспалась и со свежей головой займешься новым делом.

– Я вся внимание! Куда направлюсь в этот раз?

– В Россию.

– Не хочу. Там всегда снег, бурые медведи и мужики в валенках, ушанках и с балалайками.

– Не бойся. Это все в прошлом. Сейчас там встречаются вполне приличные люди.

– Я слышала, там даже у женщин – щетина!

– Ты же взрослый человек. Откуда ты набралась таких глупостей? Впрочем, спорить с тобой я не буду. Все увидишь сама. Теперь о деле. Наши агенты сообщили, что в Москву под видом туриста приехал человек, очень похожий на Адольфа Никсона. Незадолго до этого, по нашим данным, он снял некоторую сумму денег с одного из своих счетов. Мы думаем, что он собирается дать в России взятку!

– Ну и что же? Во всем мире взятки не редкость, а в России этим точно никого не удивишь.

– Да, верно, но никто никогда еще не давал взятку размером в 200 миллиардов долларов!

– …Очуметь! – Хельга долго смотрела на шефа, словно лишившись дара речи. – Мне кажется, что это довольно большая сумма.

– Ты шокирована?

– Нет, не шокирована, просто я не знаю такого числа.

– Чтобы было проще, это двойка с одиннадцатью нулями.

Хельга снова задумалась.

– Да, это довольно много. Кому и зачем он собирается дать эти деньги?

– Кому – известно. Это московский чиновник из департамента развития Иван Сковородкин, а вот на что эта взятка – тебе и предстоит выяснить. И по возможности – пресечь. Вообще, подобные преступления – не наш профиль, но когда в деле замешан Адольф Никсон, можно ожидать чего угодно и надо держать все под своим контролем. Теперь – детали. Во-первых, насколько нам известно, Адольф пока не встречался с этим чиновником и, следовательно, денег ему не передавал, так что ты еще сможешь предотвратить это преступление до того, как оно свершится. Во-вторых, тамошние органы власти крайне негативно относятся к иностранным агентам, а в особенности, к супердевушкам, поэтому, ты будешь работать под прикрытием.

– Есть еще одна проблема: мне очень нужно пойти в отпуск!

– Отлично, без проблем. Я обязательно отпущу тебя. После того, как ты вернешься из России. – ответил шеф и посмотрел на Хельгу так, что она сразу поняла: разговор окончен, возражения бесполезны.

Уже через пару дней Хельга выходила из дверей Белорусского вокзала в Москве. В целом она была довольна ходом своего задания: вокруг не было бородатых женщин, не было медведей с балалайками, не было пьяных мужиков в ушанках и с автоматами Калашникова. В целом все было как у нее дома. Светит теплое солнышко, прохладно, но в целом замечательно. В этом приподнятом настроении ее и застал обаятельный молодой человек:

– Здравствуйте! Я вижу, вы гость столицы. Хочу сообщить Вам, что Москва очень рада своим гостям. Приезжих здесь очень любят и хотят, чтобы они чувствовали себя как можно комфортнее. Поэтому от лица мэрии Москвы я хочу подарить Вам этот новенький сотовый телефон. Это действительно подарок. На его симку уже внесено 2000 рублей! Единственное, вы должны заплатить за подключение к сотовому оператору. Но эта сумма ничтожна – всего-то 200 рублей! И еще: департамент московского градостроительства объявил лотерею. Главный приз этой лотереи… естественно квартира! Да, да, двухкомнатная квартира в самом сердце Москвы! Итак, тяните бумажку..

О, что это? Какое везение! Вы выиграли главный приз! Квартира Ваша! Заплатите только за оформление документов на нее. Всего каких-то 2000 рублей. Да, спасибо. Итак, вот вам адрес квартиры на бумажке. Ключ найдете под ковриком. Документы вам пришлют по почте. Вот вам и ваш подарок – сотовый телефон. До свидания, счастливица. Живите в Москве счастливо!

Хельга сияла от счастья. Она слышала, что Москва – весьма дорогой город, а тут – такое везение! Теперь надо поймать такси и вперед – в новую квартиру!

– Здравствуйте, а сколько будет доехать до улицы Королева, дом 12? Это моя новая квартира!

– 2000 рублей… Ну, если в пробку попадем, или на красный светофор, или если машину какую-нибудь служебную придется пропускать, то это еще доплата.

– А, может быть мы договоримся на повременную оплату?

– Отлично! Давайте так и поступим. Мне вот только к теще надо заехать. В Сергиев Посад. Но вы не волнуйтесь! Это по пути.

Хельга не знала, что Москва – такой огромный город. Она сидела в такси уже целых четыре часа, а они все никак не могли доехать до места назначения. Еще она никак не могла понять: почему посреди столицы огромного государства встречаются деревни и даже леса. «Наверное, чтобы было, где жить медведям с балалайками и пьяным мужикам, куда же тут без них» – подумала Хельга.

Уже начало темнеть и Хельга стала волноваться, хватит ли у нее денег, чтобы расплатиться с такси, когда они, наконец, приехали.

Перед Хельгой стояло огромное здание, ничуть не напоминавшее жилой дом. Когда грубый охранник не пустил ее внутрь, не став даже слушать ее рассказ, и не взглянув на бумажку с адресом, выданную молодым человеком, сомнения Хельги окончательно развеялись: произошла какая-то ошибка. На бумажке указан не верный адрес. Разочарованию не было предела: почти без наличных денег, без жилья, в чужом городе – в такую передрягу она давненько не попадала. Что делать? Звонить шефу.

– Поздравляю, глупая наивная дурочка – рассмеялся шеф, выслушав историю о злоключениях Хельги – как ты, супердевушка, ухитрилась купиться на уловки привокзального жулика?

– Он не жулик, он мне телефон подарил…

– Телефон, наверняка, сломанный. Так что выбрось его на помойку. Хорошо, что номер в гостинице я тебе забронировал заранее. А то ты бы и эти деньги спустила на какую-нибудь лотерею. Садись на метро, езжай в свой номер и сиди, читай памятку, как вести себя в Москве. Я положил ее тебе в чемодан.

– Я приехала сюда, чтобы спасать мир. Мне некогда читать какие-то книжки…

Но шеф уже повесил трубку.

«Не нужно было ему ничего рассказывать» – подумала Хельга – «Каждый раз, когда я спрашиваю его совета, он отсылает меня к учебникам, методичкам, инструкциям. Мне бы жизни не хватило, чтобы все их прочитать». Впрочем, разговор с шефом породил в ее голове сомнения. Хельга достала телефон, подаренный ей на Белорусском вокзале. Телефон был явно не новый, весь в потертостях и царапинах. Экран пересекала огромная трещина. «Неужели, действительно сломан» – пронеслось в голове Хельги. Она нажала клавишу включения. Экран зажегся, операционная система загрузилась. Телефон был вполне исправен. Вздох облегчения вырвался из груди супердевушки. Она села на лавочку и принялась лазить по меню своего приобретения. Телефоном до нее уже явно кто-то пользовался, причем достаточно долго: память девайса была практически забита фотографиями и видеороликами. От нечего делать Хельга решила просмотреть список имен в телефонной книжке. В основном это были ничего не говорящие русские имена. Но вдруг одно из них заставило Хельгу вздрогнуть и, оторвав глаза от экрана телефона, вознести их к темному небу. Имя это было «Гамлет». Хельга мысленно перенеслась в свое детство. Мама очень любила рассказывать ей сказки перед сном. И особенно часто она рассказывала старую английскую сказку про этого самого Гамлета. Речь там шла об одном далеком королевстве, где жил-был принц. Однажды принца заколдовала злая колдунья. Он начал бегать по королевству, размахивая шпагой. Если ему встречался прохожий, он спрашивал его: «Бить или не бить?». Тех, кто отвечал «бить», бил изо всех сил своим оружием, разрубая напополам. А тех, кто отвечал «не бить», просто закалывал. Так он убил свою невесту, мать, отчима и еще много всякого народу. Мама неизменно заканчивала сказку словами: «Если, ты Хельга не будешь спать, он придет и к тебе и зарубит тебя своей шпагой», после чего уходила к себе в спальню, оставляя Хельгу одну в темноте. С тех пор и до недавнего времени это имя стало вызывать у Хельги чувство безотчетного ужаса.

Но несколько лет назад все изменилось. Хельга уже работала в агентстве и шеф послал ее поупражняться в фехтовании. В тренировочном зале ее встретил приятный пожилой мужчина. Улыбнувшись, он представился : «Гамлет Смит». Первым желанием Хельги было убежать, или претвориться спящей. Она с трудом совладала с собой. Гамлет, видя ее смятение, предложил сходить в столовую и выпить кофе, чтобы познакомиться. Он оказался добрым и веселым человеком, и они очень скоро подружились. Теперь это имя вызывало у Хельги не только чувство ужаса, но и чувство радости.

Хельга вдруг подумала: «А вдруг это тот самый Гамлет из их агентства?». Она нажала кнопку вызова. Абонент оказался недоступен. Тогда Хельга достала свой телефон и снова позвонила Гамлету.

– Привет Гамлет! Как поживаешь? А я в Москве. Мне тут подарили телефон и в нем встретилось твое имя. У тебя что, здесь знакомые?

– Привет Хельга! У меня нет знакомых в России. Должно быть, это какой-то другой Гамлет. Но я очень рад, что ты мне позвонила. Передавай от меня привет тому человеку, который подарил тебе этот телефон.

Тем временем, на Белорусском вокзале у Вована (так звали молодого человека, обманувшего Хельгу) заканчивалось рабочее время. В целом день прошел как нельзя лучше. Наивных богатых приезжих было хоть отбавляй. Теперь можно было устроить маленький отпуск. Залечь на дно, пока его по горячим следам будут разыскивать обманутые граждане, а заодно потратить заработанные денежки. Сев в свою, припаркованную неподалеку машину, старую девятку, он достал свой мобильный телефон. Телефон был мертв.

– Черт, опять батарейка села – смачно выругался Вован и подсоединил телефон к зарядному устройству.

Прошло пять минут, но телефон так и не ожил. Страшные подозрения овладели Вованом. Судорожными движениями он открыл крышку. Аккумулятора не было. Он внимательно осмотрел корпус. Самые мрачные опасения оправдались: это был не его телефон. В голове всплыли воспоминания о том, как он еще утром забирал у своего приятеля и партнера партию сломанных поддельных телефонов. Тогда, чтобы убедиться в качестве товара, он для сравнения достал свой собственный, той же модели. Внешних отличий не было никаких. Вероятно, в этот момент он по ошибке сунул в карман вместо родного мобильника, поддельный. А свой телефон отдал кому-то из жертв. Вован начал вспоминать, кто же этот счастливчик. Должно быть, это была симпатичная наивная иностранка, которой он всучил еще и квартиру в останкинском телецентре. Телефон – это не проблема. Его не жалко. А вот номера, которые в нем записаны – вещь бесценная. Часть из них можно восстановить, часть – забыть без всяких потерь. Но есть несколько номеров таких важных людей, без которых обойтись совершенно невозможно. Что делать? От нахлынувшего потока мыслей Вован впал в ступор. Через некоторое время к нему подошел полицейский:

– Вован, слышь, ты там не помер? Сидишь уже полчаса без движения.

Вован вышел из ступора и повернул голову. Полицейского этого он знал. Тот часто патрулировал площадь перед вокзалом.

– Все в порядке – ответил он – просто телефон потерял. А ты не можешь дать мне свой – позвонить.

– Да бери. Только по межгороду не звони. А то больше здесь работать не будешь.

Вован взял телефон и набрал свой номер. Он оказался совершенно прав: новой хозяйкой телефона действительно стала симпатичная иностранка.

– Простите, мисс. Похоже, я по ошибке отдал вам свой телефон вместо того, который должен был подарить.

– Хорошо, что вы позвонили. Вы еще дали мне неверный адрес моей квартиры.

Вован на мгновение замолчал. Он думал, что обман его уже давно раскрылся, и чтобы вернуть телефон, придется заплатить приличную компенсацию за моральный ущерб. Но на другом конце провода, похоже, еще не догадались, что он – мошенник.

– Скорее всего, по этому адресу уже заселились. Я позвоню в департамент градостроительства, и там вам выделят новую квартиру. Можно, я к вам подъеду, чтобы забрать телефон?

– Да, конечно. Я нахожусь по тому адресу, который вы мне дали, улица Королева, 12.

– Отлично, скоро буду.

Вован повесил трубку и вернул телефон полицейскому.

На Королева он был уже через полчаса и без труда узнал в девушке, сидящей на лавочке, свою обманутую иностранку.

– Простите меня, пожалуйста! – начал он, вылезая из машины – Весна, солнышко, у всех в головах такой бардак. Но ничего, сейчас мы все исправим! Вот, держите новый телефон!

Хельга забрала новый телефон и протянула старый Вовану. Тот аж покраснел от счастья.

– Теперь адрес моей новой квартиры – строго сказала Хельга.

– Вот, держите, улица Петровка, дом 38. Повезло вам, самый центр Москвы.

– Спасибо.

Довольный Вован повернулся и собрался залезать в машину.

– Кстати, Гамлет передает вам привет!

Внутри у Вована все упало. Руки задрожали от страха. В прошлом году он ездил отдыхать в Сочи. Денег была куча. В первый же день он крепко выпил, пошел гулять и в итоге теплый южный ветерок забросил его за карточный стол к Гамлету Карапетяну. Проигрался Вован вчистую. Отдал все деньги, часы, золотую цепочку. Этого оказалось недостаточно. Гамлет отпустил его только на том условии, что Вован вернется с оставшейся частью долга. Разумеется, Вован скрылся. Его нашли и побили. Он еще раз скрылся. Его опять нашли и побили. В итоге пришлось продать оставленную дедушкой квартиру в Воронеже. И теперь снова он.

– Ты его знаешь? – спросил Вован, обернувшись.

– Конечно, знаю.

Теперь Вован все понял. Никакая это не наивная иностранка. Ее послал Гамлет, чтобы напомнить о себе. От таких людей просто так не отделаешься. Похоже, Вован всю жизнь будет отдавать свой долг.

– Я сделаю все, что вы пожелаете.

– Мне нужна только моя квартира. Но если вы так добры, можете еще повозить меня на своей машине, пока я буду в Москве.

Вован отвез Хельгу в спальный район Москвы, где снимал квартиру. Девушка настолько измоталась за день, что даже не заметила, что находится совсем не в центре города и что обстановка в маленькой однокомнатной хрущевке недосягаемо далека от роскоши, ожидавшей ее в забронированном номере «Метрополя».

Все, пока. – попрощалась она с Вованом, запирая за ним дверь – заедешь за мной в восемь утра.

Вован ничего не ответил. Он с грустью посмотрел на запертую дверь своей с квартиры и пошел заливать свое горе к друзьям.

Начальник департамента развития, Иван Сковородкин, был невысокий полный человек лет пятидесяти с мясистым красноватым лицом и воровато бегающими маленькими глазками.

– Здравствуйте, госпожа Хельга. Очень рад вас видеть. Как добрались? Как вам понравилась Москва?

– Спасибо, добралась неплохо. Москва тоже очень понравилась.

– Прекрасно. Я очень рад, что представители цивилизованной Европы приезжают к нам обмениваться опытом по развитию культуры. И, представьте себе, не только из Европы. Вот, познакомьтесь, одновременно с вами к нам по той же причине приехал из отдаленных уголков нашей необъятной родины, из города Ледяная Пристань вот этот товарищ: рад представить, Сергей Петров.

Хельга обернулась. Позади нее действительно стоял высокий худой человек среднего возраста с улыбчивым и, как показалось Хельге, очень честным лицом.

– Я очень рад с вами познакомиться, мисс, сказал он на чистом английском языке. Думаю, наше взаимное общение будет очень полезно для развития наших городов.

Между тем, Иван Сковородкин продолжил разговор:

– К сожалению, сегодня у меня дела, мне надо торопиться. Да и вы, наверняка, устали с дороги. Давайте завтра устроим экскурсию по Москве. Там поговорим, пообщаемся. Обменяемся, так сказать, опытом. А вечером вам, мисс Хельга, как иностранной гостье, я хочу предложить местную экзотику – настоящую русскую баню.

– Я, право, не знаю. Я каждый день хожу в душ и, если вы считаете меня недостаточно чистой…

– Нет, нет, что вы! Я ни коим образом не хочу затронуть вашу безупречную чистоту. Баня – вообще не для того, чтобы в ней мыться. Это нечто большее, способ приятно, с пользой провести время, образ жизни, если хотите.

– Я бы тоже с удовольствием сходил с вами в баню, – вставил Сергей Петров, – тоже для перенятия опыта.

Сковородкин недовольно взглянул на собеседника. Дополнительный спутник явно не входил в его планы. Не даром он особо подчеркивал, что предложение действительно только для иностранной гостьи. Видимо, он хотел повторить это, но законы гостеприимства все-таки возобладали, и на лице начальника департамента развития появилась натянутая улыбка:

– Разумеется, это предложение и для вас тоже. Простите, ради бога, что забыл. А сейчас, извините, у меня дела.

Сковородкин поклонился, пожал руку представителю необъятных просторов, обслюнявил руку Хельге и отвернулся к своему письменному столу, дав понять, что визит окончен.

Петров извинился и ушел куда-то по коридору, вероятно, в поисках сортира, а Хельга в одиночестве отправилась к лифтам.

Ждать пришлось довольно долго. И вот двери лифта, наконец, отворились, и Хельга чуть было не врезалась в выходящего из них человека. Она хотела, было извиниться и отойти в сторону, но тут взглянула на его лицо и обомлела: перед ней стоял Адольф Никсон собственной персоной!

Легким, почти незаметным, но очень эффективным движением она, не дав Адольфу опомниться, затолкнула его обратно в лифт и быстро нажала на кнопку закрытия дверей. Лифт послушно закрылся и, не получив дальнейших распоряжений, застыл на месте. Растерянный Адольф Никсон хотел отбежать в сторону, но рука Хельги уже обхватила его шею. Захват этот был совсем не сильным, но пальцы ее лежали на его шее так, что малейшее движение против воли Хельги причиняло Никсону невыносимую боль, поэтому он оставил попытки вырваться.

– Какая встреча! – начала Хельга как ни в чем не бывало. – Я вижу, господин Сковородкин очень популярен у иностранных гостей.

– Что вы делаете! Отпустите меня! Вы меня с кем-то спутали. Я честный бизнесмен.

– Что ты говоришь! – и Хельга сжала его горло немного сильнее.

– Ладно, отпусти, Хельга. Это действительно я. Но все не так, как ты думаешь. Я просто хочу открыть здесь бизнес. Совершенно законный. Сковородкин – старый друг моего отца, они вместе катаются на лыжах. Я заглянул к нему засвидетельствовать свое почтение и посоветоваться. Вот, возьми мою визитку.

Адольф вынул из кармана пиджака и протянул Хельге визитную карточку. Хельга машинально взяла ее и, не читая, положила в свой карман.

– А это – Хельга перевела взгляд на дипломат, который Никсон держал в руке, – видимо маленький презент? Небольшая коллекция денежных купюр, общим номиналом 200 миллиардов долларов?

Адольф едва заметно улыбнулся.

– А ты думаешь, 200 миллиардов долларов поместятся в дипломат?

– Я ничего не думаю, предпочитаю верить не своим мыслям, а своим глазам. Открой-ка!

Адольф, не мешкая, открыл дипломат. Если не считать огромного красного яблока, лежавшего в нем, дипломат был абсолютно пуст.

– Восполняю дефицит железа, знаешь ли – снова улыбнулся Никсон.

Тут двери лифта, подчиняясь воле стоявшего снаружи человека, завладевшего кнопкой вызова, снова стали отворяться. Хельга поспешно убрала руку с горла Адольфа, быстро, пока двери лифта не успели полностью раскрыться, приблизилась к нему и, почти касаясь губами его уха, прошептала: а мне не терпится восполнить в тебе дефицит свинца!

В дверях стоял Сергей Петров. Адольф Никсон поспешил покинуть кабину, ставшую для него пыточной камерой.

На выходе из здания, Петров пошел в сторону метро, а Хельга – к машине поджидавшего ее Вована.

– Ты, Вован, в деньгах разбираешься? – спросила Хельга, сев в машину – сколько примерно может весить 200 миллиардов долларов?

– Ну, смотрите – рассудил Вован – пачка стодолларовых купюр весит примерно 100 грамм. Это значит, десять тысяч баксов. Десять миллионов – это сто килограммов, как я. Десять миллиардов – сто тонн. Значит, двести миллиардов – это примерно две тысячи тонн.

– Пожалуй, в дипломат они бы не влезли!

– Они влезли бы разве что в железнодорожный состав.

– Железнодорожный состав легко найти.

– Да не скажите, по России – тысячи мелких железнодорожных станций, на которых стоят десятки тысяч разных вагонов. При желании спрятать состав – плевое дело.

– Ладно, об этом подумают другие люди. Меня тут пригласили в русскую баню. Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что вас приняли за шлюху, и хотят там с вами заняться непристойностями. Не ходите.

– Спасибо за совет. Вот урод, этот Сковородкин! Идти, все-таки надо. Там я смогу выудить у него много полезной информации. А уж отпор я как-нибудь смогу дать.

– Тогда ни в коем случае не пейте водку.

– Это уж как получится.

– Едем домой?

– Нет, заедем в магазин нижнего белья, а то я так торопилась, собираясь сюда, что кое-что забыла положить.

В магазине Хельга не собиралась задерживаться надолго. Голова ее была забита множеством мыслей, поэтому ей было не до шопинга. Быстро подобрав все, что нужно, она устремилась к ближайшей примерочной кабинке, и, не посмотрев даже, занята она или нет, отдернула шторку. Представшая перед ней картина заставила ее отступить на шаг назад. Все тяготящие ее мысли мгновенно испарились: в кабинке перед ней стоял ее старый знакомый, Сергей Петров. Он был по пояс раздет, а на груди его зиял ослепительно яркий красный лифчик.

Наверное, Хельге стоило бы извиниться, но в этот момент она лишилась дара речи. Сразу же забыв о примерке, она бросилась к кассам, быстро оплатила покупки и, не дожидаясь сдачи, вылетела на улицу.

Сергей догнал ее уже возле самой машины. Лицо его покрывал багровый румянец стыда, руки дрожали.

– Мисс Хельга, вы все не так поняли, я женатый человек! У меня двое детей!

– Тем хуже для вашей жены!

– Мы живем в маленьком городе, хорошие товары к нам не завозят, а тут такой случай, Москва, грех было не воспользоваться. Вот жена и заказала мне белья. А чтобы не ошибиться с размером, она дала мне примерить свой лифчик, чтобы я по ощущениям понял, что ей подойдет, а что нет.

– Да ладно вам. Я же из Европы. Мы там у себя очень терпимо относимся к таким, как вы. Вам не надо оправдываться!

– Но я не оправдываюсь! Я говорю правду! Поверьте же мне, наконец.

– Хорошо, хорошо, я поверила. Увидимся завтра, пока!

Хельга села в машину и уехала, оставив растерянного Сергея стоять на тротуаре.

– Интересно, как отреагировали на это продавцы? – поинтересовалась Хельга мнением Вована, после того, как рассказала ему произошедшую с ней историю.

– Уверен, они и не такое видали – ответил Вован.

Утром в назначенный час, возле дома, где жила Хельга уже стояла машина с государственными номерами. В машине, кроме водителя, ее уже ждали Сковородкин и Петров. Сковородкин был весел и возбужден. Он явно жил в предвкушении сегодняшнего вечера. Петров поначалу все краснел и отводил глаза – ему явно было очень стыдно после вчерашнего инцидента. Но потом он почти успокоился и даже начал разговаривать с Хельгой. Машина тронулась. Ехали они медленно: сказывались утренние московские пробки, и водителю то и дело приходилось включать синий проблесковый маячок. Зато экскурсия прошла очень быстро. Сковородкину явно не были особенно интересны московские достопримечательности, кроме того, у Хельги появилось ощущение, что Сковородкин не особенно эти достопримечательности знает.

Экскурсия проходила примерно так:

– Посмотрите, это Кремль. Он был построен очень давно. У него много башен. Тут резиденция президента. А это Красная площадь. Она очень красивая. А там – Храм Василия Блаженного.

– Когда он был построен?

– Тоже очень давно.

– Кто такой – Василий Блаженный?

– Ну, это, наверное, Святой, в честь которого построили этот храм.

Далее.

– А это Большой театр. Он очень большой. А есть еще Малый театр. Он – маленький.

– А есть средний театр?

– Наверное, есть. Но он такой, довольно средний, поэтому в экскурсии его не включают.

Еще через некоторое время.

– А это что за большая церковь?

– А это… не знаю, сейчас в интернете посмотрю.

Сковородкин долго и упорно роется в своем смартфоне.

– А, это же Храм Христа Спасителя! Не удивительно, что я его не вспомнил. Его недавно построили!

Через некоторое время экскурсия завершилась.

– Ну, как вам Москва? – спросил Сковородкин, скорее только для того, чтобы завершить тему.

– Красивая! Только людей очень много и все куда-то спешат. – первым высказал свое мнение Петров.

– Мы работаем над этим. Скоро будет лучше. – ответил ему Сковородкин.

Петров почему-то зацепился за этот ответ, который показался Хельге банальной отговоркой:

– А как вы работаете?

Сковородкина явно смутил этот вопрос.

– Работаем в поте лица – отмахнулся он, давая понять, что дальнейший диалог нежелателен, а затем переключился на Хельгу:

– А как вам, мисс Хельга?

– Очень красиво. Знаете, пожалуй, я организую приезд сюда целой делегации из моих коллег. Пусть приедут, полюбуются. Это будет иметь огромное значение для нашего сотрудничества. Например, через месяц. Как вам?

– Отлично. Только лучше месяца через три, когда все уляжется.

– Что уляжется? – вмешался в разговор Петров.

Э! – подумала Хельга – да этот Петров что-то знает, задает правильные вопросы. Возможно он, как и я, находится здесь не просто так. Надо будет заняться им. Хорошо, что я согласилась пойти в баню. Думаю, я узнаю там много интересного.

Сковородкин опять покраснел и замялся. Он явно сболтнул лишнего.

– Погода уляжется, а то, знаете ли, дожди, ветры и все такое.

Ответ этот был достаточно бестолков. Даже Хельга знала, что в Москве дожди и ветры – явление случайное и предсказать их за месяц, а тем более за три, невозможно, но Петров не стал продолжать допрос. На этом они расстались.

Вечером была баня. Хельга к неудовольствию Сковородкина, целиком закуталась в простыню. Сам Сковородкин ограничился полотенцем, обернутым вокруг пояса, из которого выглядывало круглое волосатое пузо, и шерстяной шапкой в форме буденовки с огромной красной звездой.

Петров чуть-чуть припозднился. Хельга напряженно вглядывалась в полуоткрытую дверь кабинки, где он переодевался: вот он снимает пиджак, расстегивает рубашку, снимает ее… черт! Он без лифчика! Неужели, действительно жене покупал? Даже не интересно. Но тут ее размышления прервал Сковородкин:

– Мисс Хельга, пока Сергей не пришел, пойдемте-ка мы с вами попаримся! По-нашему, по-русски!

– Благодарю вас, я что-то неважно себя чувствую!

– Ну что вы, сейчас я вас веничком постегаю, всю хворь как рукой снимет.

Сковородкин встал и протянул Хельге руку.

– Не сопротивляйтесь, пойдемте скорее!

Сковородкин сделал движение, намереваясь взять Хельгу за плечо. Должно быть еще немного, и ей пришлось бы оказывать физическое сопротивление, что нарушало все планы, но к счастью, вошел Петров. Одет он был несколько скромнее Сковородкина: помимо полотенца, обернутого вокруг талии, он как плащом, был накрыт простыней.

– А давайте сначала выпьем за знакомство! – произнес он, едва войдя в дверь.

Сковородкин, задумавшись, поглядел сначала на Петрова, потом на Хельгу. В глазах его отражались сомнения и тягостные раздумья: с одной стороны, он уже почти уговорил Хельгу пойти с ним в парилку (как он сам считал), а это сулило ему (по его собственному мнению) немало удовольствий, с другой стороны – предлагали выпить водки! В итоге, водка пересилила.

– А вы, Хельга, будете?

Хельга прекрасно помнила наставления Вована, но не пить совсем ей показалось не вежливо. Поэтому она решила выпить рюмочку, чтобы сойти за свою, а потом только пригубливать. Водка была холодная и вошла хорошо. Когда налили вторую рюмку, Хельга решила, что рюмочки, в общем, достаточно маленькие, и от второй ей тоже ничего не будет. После третьей, ей уже захотелось пойти париться со Сковородкиным, но тому уже было не до нее: он горячо дискутировал с Петровым на то ли футбольную, то ли хоккейную тему. Хельге стало скучно. Она налила себе еще немножко водки и, не дожидаясь остальных, выпила.

Что было дальше, она не помнила. В себя она пришла уже в полдвенадцатого ночи, судя по часам на стене. Сковородкин заметно поутих. Этап горячих споров давно прошел. Наступил момент расслабления и задушевных бесед.

– Да ты не знаешь, откуда пошла русская земля? – спросил Петров.

– Ну, как же, знаю, – отвечал Сковородкин – позвали варяга, Рюрика, и он навел у нас порядок…

– Да это все байки для школьников. Настоящую историю от нас скрывают. У них там (Петров показал пальцем наверх) договор с иностранцами, чтобы правда была никому не известна. Потому что они нам завидуют.

– И что же это за настоящая история? – спросил Сковородкин. Ему было совершенно не интересно, но, по его мнению, отвязаться от Петрова другим способом было нельзя.

– А вот, слушай, – начал свой рассказ Петров.

Началось все с извержения вулкана. Дым от этого извержения был настолько густым, что почти заслонил солнце. Начались неурожаи, а затем и голод. И тогда два брата, Тимофей и Харитон, отправились в разные части света, чтобы воздвигнуть храмы в честь бога солнца Ярилы и тем умилостивить его. Тимофей сел на ладью и отправился за океан, а Харитон пошел прямо на юг. Там он пришел на берег большой реки. Вокруг нее был только песок. Здесь он и построил свой храм.

– А что, он один его там строил?

– Нет, ему помогали местные жители. Немного. Но Харитон пользовался технологиями, которые сейчас забыты. Храм этот он воздвиг всего за три месяца, а стоит он уже много тысяч лет. Аборигены не могли выговорить его имя – Харитон и называли просто – Хеопс, а бога Ярило – Ра. Сейчас этот храм называют пирамидой Хеопса.

– А что, второй брат?

– Тимофей приплыл на материк, который сейчас называется Америкой, и тоже воздвиг там храм. Теночтитлан называется. На языке инков это означает «храм бога Солнца, построенный Тимофеем».

– Враки это все. Ты еще скажи, что Россия – это родина слонов!

– А что ты смеешься, все верно. Подумай сам. Предок человека был волосатым с головы до ног. Мы все видели его на картинках. Современный человек – почти безволосый. Также как и современный слон. А был ли волосатый слон? Был! Мамонт! Значит, мамонт – предок слона. А где водились мамонты? В России!

– Да, лихо загнул.

– И все так. Любое изобретение – родом из России. Просто, иностранцы, чтобы унизить нас, присвоили эти изобретения себе.

– А, например, бумагу – китайцы изобрели.

– Бумагу – китайцы. Потому что, зачем русским нужна была бумага? Мы всегда на бересте писали. И ничего. Бумажку закопай в землю, от нее через неделю ничего не останется. А береста, вон, веками лежит.

Хельга, чтобы окончательно прийти в себя, выпила еще немного водки. Что было дальше, она так никогда и не узнала.

Был уже глубокий день, когда Хельга очнулась в квартире Вована, в своей собственной постели. Она совершенно не помнила, как добралась сюда.

«Так, проведем оценку состояния своего организма: руки-ноги целы. Честь девичья тоже, вроде, не задета. Жбан раскалывается. Пищеварительная система – в отвратительном состоянии, но процесс восстановления уже запущен.»

Дверь приоткрылась. В комнату вошел верный Вован с чашечкой кофе на подносе. Да, это то, что нужно. Проявив неимоверное усилие над собой, выпив литр кофе, приняв два раза холодный душ, уже через час Хельга пришла в себя настолько, что смогла выйти из дома.

Сначала надо было заскочить к Сковородкину. Хельга застала его в рабочем кабинете. Он был не в лучшем состоянии.

– Ах, это вы! Здравствуйте, мисс Хельга, как себя чувствуете?

– Спасибо, отвратительно.

– Да, хорошо вчера посидели. Но Петрову – еще хуже. Он звонил сегодня из аэропорта. Срочные дела заставили его срочно лететь домой. Представляете, несколько часов трястись в самолете, не имея возможности ни лечь, ни толком опохмелиться!

Лицо Сковородкина на мгновение передернуло.

– Я тоже должна лететь. Но мы еще с вами должны пообщаться по поводу развития городов, сотрудничества…

– Ладно вам, я дам команду моим подчиненным, они пришлют вам все материалы по электронной почте. А меморандум о взаимопонимании они уже приготовили. Где же он? Ах, вот. Давайте мы с вами распишемся. Это вам, а это мне.

Хельга поставила свою подпись на пышно оформленной, но, в общем-то, бессмысленной бумажке.

На Сковородкина у нее ушло всего пятнадцать минут. Что делать дальше? Вчерашняя разведывательная миссия окончилась крахом. Ничего полезного она не узнала. Сковородкин все пытался ее домогаться, Петров вообще нес какой-то бред. Больше она ничего не помнила. В следующий раз надо будет брать с собой диктофон. А вот Петрову, если он, конечно, действительно человек не случайный, видимо удалось узнать гораздо больше, не даром, он так быстро улетел из Москвы. Вывод: здесь больше нечего делать. Надо найти Петрова и поговорить с ним. А сейчас нужно домой, к компьютеру, срочно пообщаться с шефом!

Шеф ответил быстро, будто ждал ее звонка:

– Ну что? Узнала что-нибудь?

– Да, здесь что-то затевается.

– Это мы и так знали. Ради этого ты сюда и приехала.

– Я узнала еще очень много, но для полноты картины мне надо слетать в Ледяную Пристань.

– Так, сейчас посмотрим, что это…, где это… Ага, нашел. Это военная база на берегу Карского моря. Там находятся ядерные ракетные установки. Это, в общем, ни для кого не секрет, но просто так ты туда не попадешь. Нужна легенда. Я перезвоню.

Перезвонил он примерно через час.

– Все готово. Ты – член гринпис. Защищаешь морских котиков. Летишь завтра. Я всех предупредил. Все, счастливого пути!

До вылета еще оставалось некоторое время. И Хельга решила получше разузнать о своем прикрытии. «Разведчики, бывает, лажаются на сущих мелочах, а я об этих морских котиках вообще ничего не знаю», думала она, «вот спалюсь, и останусь навсегда в этой Ледяной Пристани, и никто меня там не найдет»

– Так, вводим в поисковике «Морские котики»… Ого, вот это да… Подразделения специального назначения военно-морского флота США… Да, наверно, серьезные ребята. Должно быть, вообще звери. Недаром ими гринпис занимается. Интересно, что же они там делали, в этой Ледяной пристани, и почему их надо защищать. Ну ладно, прикинусь строгой и неразговорчивой защитницей. Буду молчать, надувать губы, а пока они будут вокруг меня носиться, выяснять, что же мне нужно, я сама выясню ситуацию, и решу, как поступать дальше. Хорошо хоть местечко попалось тепленькое, на берегу Карского моря.

А тем временем в мэрии Ледяной пристани проходило напряженное совещание.

– Господа – начал мэр, молодой человек с нагловатым лицом в костюме с иголочки, идеально наглаженной ослепительно белой сорочке и в галстуке из последней коллекции. – я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор… Ну, то есть не ревизор, а наблюдатель. Из-за границы! Это, конечно, секрет, но у меня приятель работает в Москве, он мне сообщил.

– Вот те на! – выступил человек по правую руку от мэра – а зачем он едет?

– Не знаю – лицо мэра было крайне озадачено – он видел документ только краем глаза. Этот вопрос нужно задать вон, ему, фсб-эшнику.

– Сейчас выясним, – толстый мужик в форме фсб-эшника с очень красным лицом залез куда-то глубоко в карман, долго там шарил, и, наконец, достав оттуда телефон, начал звонить:

– Алло, Зинка, ты что ли?… Слушай, тут прошел слух, что к нам приезжает какой-то иностранный наблюдатель… Так… Ты дура, что ли, о таких вещах надо заранее предупреждать… И зачем он приезжает?… Понятно… Ну, бывай, если что узнаешь, звони.

– В общем, так, действительно, заявка есть. Это баба. Зовут Хельга, фамилия, я не смог ее разобрать. Зачем приезжает, тоже непонятно, заявка шла от очень серьезных людей.

– Вот те на! – высказался человек по левую руку мэра,– что будем делать?

– Давайте не будем торопиться с выводами – продолжил мэр после некоторой паузы, – во-первых, что говорит народ? Это вопрос к вам Мариванна.

Старушка в платочке в самом дальнем углу стола оторвалась от вязания.

– Ась? Что говорите? Народ? Народ как всегда говорит, что приедут из столицы и всех пересажают.

– Но эти не из столицы, а вообще иностранцы. Иностранцев у нас не любят.

– А хотя и иностранцы. Все равно, говорят, всех пересажают.

– Так, Мариванна, надо народ успокоить. Распустите слух, что, например, нас награждать приехали. Мы, дескать, участвуем в конкурсе на город образцового содержания.

– Да кто ж поверит?

– Поверить, может, и не поверят, но хотя бы интерес потеряют. Эта фигня никого не интересует.

– Ладно, милок.

– С народом разобрались, теперь следующий вопрос, зачем же он все-таки едет? Если наблюдатель иностранный, значит, либо ядерные боеголовки контролировать, либо за экологией следить. Что у нас там с боеголовками и с экологией?

Со стула поднялся мужик в военной форме, как две капли воды похожий на фсбэшника.

– С боеприпасами хреново. Недостача у нас большая.

– А откуда же недостача, куда боеголовки подевались?

– Ясно куда, продали в соседнюю часть.

– А им зачем?

– А у них тоже была недостача.

– Понятно. Откуда у них недостача, я даже спрашивать не буду. Что у нас с экологией?

– С экологией тоже хреново – это встал главный эколог, худой высокий опухший человек, – на теплостанции газ кончился, работаем на мазуте, фильтров нет, оборудование контролирующее все поломалось.

– Понятно. Приборы надо починить, чтобы лампочки горели и нужные показатели высвечивались.

– Оборудование-то мы как надо сделаем, не в первый раз. А вы в окно посмотрите, и без приборов все понятно: из труб дым черный пречерный, снег на улице тоже черный.

– Да, сложная ситуация, ну ничего, где наша не пропадала! Поступим мы так: склад с боеголовками надо покрасить.

– Так в нем от этого боеголовок не прибавится – перебил его военный.

– Ничего, зато там так краской будет вонять, что наблюдатель долго не выдержит, авось и не заметит. Кстати, лампочки туда надо тоже вкрутить послабее, чтобы потемнее было.

– Лампочек там сроду не было.

– Отлично, так и оставьте. Что касается экологии, на время пребывания наблюдателя, теплостанцию надо отключить, чтобы дыма вообще не было.

– Ну, ведь народ возмутится, в квартирах холодно станет!

– Ничего. Кто-нибудь, разбудите Мариванну, скажите, пусть она распустит слух, что там модернизация проводится, будет надо за тепло меньше платить. Потом как-нибудь выкрутимся. Это для начала, чтобы пустить пыль в глаза. Ну а для того, чтобы не слишком вникала эта наблюдательница, мы применим правила четырех Б: баня, бухло, бабосы, бабы.

– Так ведь она сама баба!

– Значит, правило трех Б! Это действует всегда! Да, и встретить надо как-нибудь поторжественнее.

– Все ясно, я пошла, – сказала Мариванна, кряхтя поднимаясь со стула.

– Куда вы, Мариванна? – не понял мэр.

– Как куда? Ставить тесто для каравая!

Когда самолет, наконец, приземлился в маленьком аэропорту Ледяной Пристани, его уже встречала весьма представительная делегация. Рядом с расфуфыренной под матрешку русской красавицей в народной одежде, с караваем наперевес, стоял мэр в строгом костюме. В руках его была бумажка с заранее заготовленным текстом выступления. Дверь самолета открылась, и из нее стали выходить немногочисленные пассажиры. Мэр внимательно вглядывался в лицо каждого из них, но все это были лица солдат, их жен, рыбаков и торговцев. И вот в проеме появилась Хельга. Мэр тоже собирался вглядеться в ее лицо, ища в нем нерусские черты и таким образом безошибочно распознав гостью, но не успел. Рот его широко открылся, бумажка с текстом выступления выпала из рук. Русская красавица с караваем, стоящая рядом с ним, удивилась не меньше его и хотела даже уронить свою ношу, но вовремя спохватилась, и хлеб-соль остались у нее в руках. Тем временем, Хельга спустилась по трапу и подошла к толпе встречающих. Что-то подсказало ей, что встречают именно ее: то ли, взгляды встречающих, то ли тот факт, что из самолета она выходила последней, и, следовательно, встречать больше было некого.

Наконец, мэр очнулся от оцепенения:

– Уважаемая мисс Хельга, мы рады приветствовать вас на нашей гостеприимной земле… – Дальше он забыл текст приветствия, бумажку, неосмотрительно выпущенную из рук, безвозвратно унесло ветром, по этому пришлось импровизировать – а мы тут… вас встречаем…

Мер не нашел, что сказать дальше, поэтому подтолкнул локтем свою соседку с караваем. Та поняла намек, сделала два шага вперед и, как это принято, отвесила земной поклон, вытянув при этом каравай перед собой.

– Спасибо за встречу. У меня много дел, расскажите-ка, где у вас тут гостиница «Взморье», у меня там забронирован номер!

– Да какое «Взморье», там только тараканов с клопами кормить. Поедемте скорее, мы вас поселим в замечательном загородном особняке. Баньку истопим, посидим, отметим ваш приезд!

При слове «Банька» Хельгу передернуло. Она с трудом подавила рвотный рефлекс.

– Спасибо, в бане я уже парилась недавно. Я лучше в гостиницу.

Мэр не знал, что ответить. Планы рушились. От трех «Б» осталась только одна – бабки, но предлагать деньги удобнее было в его загородном особняке. С другой стороны проявлять настойчивость он не решался. Разрядила ситуацию Мариванна. На встречу она опоздала, потом ее долго не пускала охрана аэропорта. Пришлось долго объяснять, что она один из главных помощников мэра, и что без нее он никак не обойдется. В конце концов, ее настойчивость взяла свое, и она не спеша подковыляла к компании.

– Милочка, а что это ты так легко одета? – спросила она, едва увидев Хельгу.

Сцена эта очень напоминала сказку про голого короля: толпа хозяев города, укутанная в теплые пальто, шарфы и шапки-ушанки стояла и смотрела на Хельгу, одетую лишь в один купальник, да чуть прикрытую легким полупрозрачным парео. Все ждали, что ответит Хельга. Ответ был прост.

– Да мне тут уже объяснили в самолете, что оказывается Карское и Карибское море – это не одно и то же!

И тут вся толпа бросилась к ней: «Да что же вы так, да как же так можно, да ведь воспаление легких…, да ведь холодно…». Помощники мэра, правый и левый, не договариваясь, скинули с себя польта и наперегонки тянули их к Хельге.

Наконец, все утряслось, Хельга была наряжена, и практически насильно усажена в мэрский мерседес. В шубный магазин – скомандовал он, и кортеж тронулся.

В магазин они приехали уже через десять минут. Охранники быстро разогнали немногочисленных посетителей и в магазине остались только Хельга, мэр со свитой и продавцы с охранниками.

Итак, мисс Хельга, – сказал мэр, пока Хельга выбирала себе шубу, – расскажите мне поподробней о цели вашего визита. Мы с удовольствием поможем во всех ваших делах.

– Видите ли, господин мэр, в казематах вашего замечательного города содержатся американские спецназовцы. Я приехала отстаивать их права. При благоприятном стечении обстоятельств, я хотела бы покинуть город вместе с ними.

Глаза мэра стали круглыми. Пожалуй, он в первый раз в жизни слышал такой бред. Американские солдаты в России… Их бы давно уже обменяли на какого-нибудь сбежавшего олигарха, или, наоборот, честного олигарха, случайно оказавшегося в американской тюрьме. Но сказать ей об этом мэр не решился. Вместо этого, он отделался дежурной фразой:

– Я подготовлю вам доклад по этому вопросу.

– И еще, у меня здесь живет старый знакомый, Сергей Петров. Неплохо было бы узнать его адрес.

– Сделаем.

– А сейчас, я, пожалуй, поеду все-таки в свою гостиницу.

– Но мисс Хельга, пожалуйста, поехали в мой загородный дом. Там гораздо лучше.

– Нет, спасибо, я в гостиницу.

– Но в таком случае, не откажетесь ли вы в знак нашей признательности принять от нас эту шубу, которую вы выбрали, в подарок?

– Да вы что. Она же стоит бешеных денег…

Мэр встал на колени и простер руки к Хельге:

– Ну, пожалуйста, это наша русская традиция, ну примите, прошу вас…

– Ладно – сдалась, наконец, Хельга, прикинув, что такая шуба легла бы тяжким бременем на ее бюджет, а шеф ни за что не согласится включить ее в непредвиденные расходы.

Так они и разошлись. Хельга, в шубе, с караваем подмышкой, довольная, что так легко узнает адрес Сергея Петрова, и мэр, с одной стороны тоже довольный, что ему удалось всучить Хельге подарок, а также тем, что ее не интересуют боеголовки и дымящие трубы. И вместе с тем озадаченный: где ему взять американских морских пехотинцев?

Следующее утро в мэрии опять началось с большого совещания.

– Итак, господа, – начал мэр, – вчера вы все видели и слышали. Для начала, давайте внесем ясность. Кто-нибудь знает, откуда у нас могли взяться американские пехотинцы?

На предложение внести ясность, никто не откликнулся. Вся компания сидела, опустив глаза.

– Ну что ж, – продолжил мэр, – тогда по порядку. Господин начальник ФСБ, вам слово.

Со стула тяжко поднялся толстый краснолицый начальник ФСБ.

– А что тут говорить. Нет у нас никаких пехотинцев. Если когда-то и были, в советские времена, то уж давно отпустили, или в Москву переправили. Вообще, бред какой-то. Если разведчики – это понятно. Разведывать у нас есть чего. А эти? Что они, захватить нас хотели? Боеголовки наши украсть? Ничего я об этом не знаю, а значит, ничего и нет!

– А что скажет наш уважаемый военный?

– А что сказать. Разведчиков к нам давно уже не посылают. У них со спутника все видно. А спецназовцев сюда посылать – американцы тоже не дураки. Если бы им было надо разбомбить нашу базу, они бы ракетой шмальнули.

– Ой, я кажись, вспомнила! – все уставились на Мариванну, настолько взволнованную, что даже не заметившую упавшее на пол вязание. – Вспомнила! Как сейчас помню. В 54-годе приходил ко мне один. Темно уже было. Постучал, значит в дверь. Открыла я ему, вдруг думаю, случилось чего! А он стоит такой весь грязный, лохматый, поддатенький. Говорит, разведчик я. Гонются за ним, значит, по пятам, милиционеры. Срочно надо ему, значит, укрыться и водки.

– И что же вы, Мариванна, пустили? Не выдали его милиции?

– Жалко мне его стало. Думаю, пусть прячется.

– А утром он ушел?

– Да две недели у меня жил. Все сбережения мои, гад, пропил. А когда уходил, еще и будильник спер.

– И больше вы его никогда не видели?

– Как же не видеть. Он потом долго в соседнем магазине грузчиком работал. Потом за пьянство его уволили. Потом исчез куда-то, в Америку свою, наверно, уехал.

– Этот тоже не пойдет, – задумчиво сказал мэр, – правый заместитель, что вы думаете?

Мэр посмотрел направо, но ответили ему слева.

– Может, так ей и скажем, что нет никаких спецназовцев?

– А почему вы слева?

– А я вчера подстыл, у меня левое ухо заложило, вот я и пересел.

– Понятно, значит, ты будешь теперь левым заместителем. А предложение твое – глупость. Она решит, что мы от нее что-то скрываем. Ты, что думаешь, правый заместитель?

Молчание.

– Я не слышу.

После долгой паузы.

– А у вас теперь нет правого заместителя. Оба левые.

– Понятно. Так, я запутался. Короче, теперь ты будешь глухой заместитель, а ты – слепой заместитель.

– Но я не слепой, у меня замечательное зрение.

– Слушай, мы тут собрались важные проблемы решать, а не обсуждать твое зрение. Если хочешь, будешь тупым заместителем.

– Лучше слепым.

– Отлично, хоть на этом сошлись.

– Итак, у кого есть идеи?

– У меня! – со стула поднялся седой старичок в старом, обветшалом костюме и с бабочкой.

– Кто это? Кто пустил? – шепнул мер слепому заместителю.

– Директор местного драмтеатра. Сам приперся, никто не звал.

– У нас в городе есть театр?

– Если еще не развалился.

– Пожалуйста, продолжайте! – обратился мэр к директору театра.

– Итак, как я понял, по какому-то недоразумению, представители западного мира считают, что в нашем скромном городе томятся не весть откуда взявшиеся американские военные. Все мы понимаем, что это полная чепуха, но мы не сможем объяснить это иностранной представительнице.

– Мы об этом говорим уже два дня – раздраженно перебил его мэр. – Как нам выкрутиться из этой ситуации?

– А очень просто! Она хочет американских военнопленных? Она их получит!

– И откуда же мы их возьмем?

– Воспитаем в своих рядах!

– ???

– В нашем театре много замечательных молодых актеров. Возьмем в реквизите подходящую форму, переоденем их, и, пожалуйста! Готовые солдаты!

Во взгляде мэра промелькнуло недоверие. Точнее, не промелькнуло. Оно сияло в его глазах подобно июльскому солнцу.

– Да, но она в миг их раскусит. Мы ведь даже не знаем, когда они могли к нам попасть, как их зовут, сколько им лет.

– Ну и что. Я же сказал, что артисты у меня в труппе очень талантливые. А великий Станиславский первым делом чему обучал актера? Чтобы ему верили. Вот и мои ребята будут играть так, что им поверят. Не смотря ни на что!

Мэр долго сидел, задумчиво глядя в бесконечность, которая, видимо, находилась в этот момент где-то в верхнем углу стоящего у двери шкафа. Наконец, он сказал:

– Что ж, я не уверен, что это получится. Но на данный момент – это лучшая идея. Более того – это единственная идея. В крайнем случае, если она нас раскусит, скажем ей, что это был простой розыгрыш. Скажем, что просто сегодня у нас в городе традиционный день розыгрышей. И позовем опять в баню. А если выгорит, тогда… тогда культура станет главной статьей бюджета нашего города. А всем участникам я выпишу по премии. И вам тоже. А вашему этому Станиславскому – премию в двойном размере.

Директор театра слегка покраснел от смущения, но промолчал.

– Времени мало! Пора действовать! Заканчиваем заседание и по коням! – закончил мэр.

Петров как обычно возвращался домой со службы. В голове его роились обычные мысли о повседневных заботах: жене, детях, работе, о том, как дожить до следующей зарплаты. Но в этот день все эти тревоги надолго забылись и померкли: у входа в подъезд дорогу ему перегородила молодая девушка. Увидев ее, он остановился и замер от удивления. Все внимание его привлекла необычная ее одежда: девушка была в шлепанцах, шортах и коротенькой маечке с тонкими брительками. Очень необычно для самого начала весны, когда еще не высоко поднимающееся над горизонтом солнце с напряжением, достойным штангиста, идущего на рекорд, вытягивает у зимы градус за градусом и только в районе полудня достигает заветной нулевой отметки. Но подняв глаза повыше, Петров обомлел еще сильнее: в легко одетой девушке он узнал Хельгу.

– Здравствуйте, Сергей! – произнесла она приветливо.

– Здравствуйте! Какими судьбами? Я считал, что вы занимаетесь культурным обменом между крупными городами. А в нашем захолустье культуры днем с огнем не сыщешь!

– Да ладно, хватит нам уже притворяться. Конечно, я приехала в Россию не для культурного обмена. Но и вы были в Москве не просто так! Вы что-то знаете, и я должна знать, что именно!

– Я не понимаю вас. И вообще, пропустите меня. Я очень устал после службы и очень хочу домой! Я не хочу с вами разговаривать!

– Ну что ж. Я думала, что до этого не дойдет, но вы сами напросились. У меня тут есть кое-какие фотографии. С камер видеонаблюдения магазина женского белья.

Хельга полезла в сумочку. Петров густо покраснел.

– Я же объяснил вам, что мерил лифчики для жены!

– Да, объяснили. И, скажу больше, я вам поверила. Но теперь вам придется объяснять это старушкам в подъезде, сослуживцам и всему вашему городу.

Петров в отчаянии опустил голову.

– Что вас интересует?

– Все, что вы знаете.

– Насколько я понимаю, вам уже и так кое-что известно.

– Да, кое-что известно, но я с удовольствием выслушаю и ваш вариант.

– Хорошо. – Чуть промедлив, ответил Петров. – Только давайте не здесь. Пойдемте, прогуляемся по парку. С чего начать?

– Начните с самого начала.

И Петров начал свой рассказ.

– Вы, конечно, знаете, что Россия – это пуп Земли. Так было с самого начала времен, когда Земля еще была плоская.

– Может, не надо с самого начала? Перескочим в наше время?

– Тогда будет ничего не понятно. Не перебивайте меня. Итак, с самого начала Россия была центром Земли. Именно тут жили Боги во главе со старшим богом – Перуном. Здесь появились первые люди – Иван и Мария. У вас, за границей, чтобы принизить нас, русских, их называют Адамом и Евой. На самом деле, рай земной находился в России. Назывался он – Ассград, то есть город Богов. Его руины до сих пор можно увидеть около Красноярска.

– Простите, на самом деле, Ассгард.

– Пожалуйста, больше не перебивайте меня. Просто вы, иностранцы, завидуя нашему исключительному положению, издавна стремитесь приуменьшить нашу роль в жизни Земли, присваиваете себе наши заслуги и переиначиваете исконно русские названия на свой манер. Так вот, Иван с Марией жили в Ассграде. Он стал первой столицей Руси, а заодно и всего мира. Так как Иван и Мария были порождением богов, их потомки тоже несут в себе божью кровь. Все остальные нации – потомки демонов, изгнанных в свое время из Ассграда. Они несут в себе проклятую кровь. Однажды изгнанные демоны решили отомстить за свое изгнание. Они собрали вместе все свои силы и уничтожили город Богов. Было это около ста тысяч лет назад. От него остались лишь руины. Там сейчас наша резиденция. Святое место. Так вот, Боги после этого больше не могли оставаться на Земле. Они вознеслись на небо и пообещали наблюдать за Землей и оберегать ее. А наместниками своими на Земле они назначили русских.

– Здорово! Но давайте вернемся все-таки к более актуальной теме. Что вы делали в Москве?

– Тут тоже надо начинать издалека. Как я уже сказал, древняя столица, Ассград, была уничтожена, и русские расселились по бескрайним просторам древней Руси. Постепенно появилась новая столица – Москва. Ее-то и избрали злые силы целью своего очередного нападения, желая через Москву уничтожить всю Русь. Но делать они это решили не сразу, а постепенно, отравляя и разлагая ее своими ядами. С тех пор Москва стала как бы раковой опухолью на теле Матушки Руси. Через Москву яд постепенно стал просачиваться на остальные земли. Русские постепенно стали забывать о своей избранности и становиться рабами сил зла, которые соблазняли их деньгами, золотом, нефтью. Но, к счастью, осталось немало народу, кто до сих пор помнит свое предназначение. И это мы – Стародумы! Так вот, мы давно наблюдаем за Москвой. Мы искренне верили, что Москву еще можно спасти. Вылечить от черного яда зла. Но скоро чаша будет переполнена, и тогда спасти Москву будет уже невозможно. Ее, подобно Содому и Гоморре, надо уничтожить! Это не пустые слова. Нам стало кое-что известно, и братья послали меня туда выяснить подробности. Боюсь, что Москву уже не спасти. Это дело нескольких месяцев, если не недель. Я же сказал, что мы наместники Перуна на Земле. Нашими руками он обрушивает свой гнев на головы черных сил.

– Так что же вы такого узнали и кто такие Стародумы?

При последнем слове Петров резко побледнел. Слова про стародумов явно вырвались у него случайно, в пылу пламенной речи.

– Я и так сказал вам слишком много, больше ничего не скажу, даже если вы пригрозите опубликовать мои фотографии во всех центральных газетах.

Петров резко отвернулся и быстрыми шагами пошел по направлению к своему дому.

Вечером в гостиничном номере у Хельги был сеанс связи с Шефом.

– Привет Шеф! Как дела?

– Привет, Хельга! Прежде, разреши задать тебе один вопрос: Почему ты до сих пор ходишь по улице в футболке и шортах?

– Мне кажется, что в теплой шубе и шапке я не красивая.

– Синяя и в пупырышках ты тоже не красивая! Оденься! А теперь о главном. Что ты узнала?

– И много и мало. С одной стороны – ничего конкретного. Я виделась с Петровым, он нес полный бред, и не сказал ничего такого, чего мы не знаем, кроме одного. Он является членом некой секты или организации людей, называющей себя стародумами. Мне, вообще-то кажется, что он просто сумасшедший одиночка и все выдумал, но на всякий случай надо проверить. Еще он собирается уничтожить Москву. Ну вот, собственно и все, что я узнала.

– Не много. Но впрочем, что еще можно узнать из разговора с безумным одиночкой? Ладно, я тут поищу информацию про этих стародумов, а ты пока отдыхай. Возможно, скоро можно будет возвращаться домой!

Но отдыхать Хельге пришлось не долго. Через некоторое время в ее номере раздался звонок, и мэр лично пригласил ее завтра пообщаться с американскими военнопленными.

На следующее утро Хельга появилась в приемной главы города. Увидев ее, мэр быстро встал из-за своего рабочего стола, подошел к ней и, слегка кланяясь, взял ее за руку. Хельга почувствовала, как дрожит его рука. Мэр собрался, было, поднести руку Хельги к своим губам и поцеловать, но почему-то на пол пути передумал и ограничился рукопожатием. Лицо его было серым. Мешки под глазами красноречиво говорили о бессонной ночи, занятой мыслями о грядущем. Оглядев Хельгу, мэр разволновался еще сильнее: девушка, которой вчера с таким трудом была всучена норковая шуба, теперь предстала перед ним в самой что ни на есть простой курточке, ушанке и валенках. Подкупить такую явно будет невозможно. Мэр почувствовал, что пропал.

– Здравствуйте, господин мэр! – сказала Хельга. – У меня очень мало времени, поэтому давайте, поскорее поедем!

– Здравствуйте, мисс Хельга! А куда мы должны ехать?

– Как куда? В тюрьму, конечно.

Лицо мэра из серого стало зеленым. Голос его дрожал и срывался.

– Как в тюрьму? За что? Не надо в тюрьму! Вы ничего не докажете!

– Как не надо в тюрьму? А где же мы будем беседовать с пленными солдатами?

– Ах, это! – мэр облегченно выдохнул. – А я то думал… Видите ли, ехать никуда не надо. Дело в том, что пленные живут у нас уже довольно давно. Они свое отсидели и пожелали остаться в нашем замечательном городе. Пройдемте, они сидят в соседнем кабинете.

Хельга и мэр прошли в соседний кабинет и увидели пленных солдат. Их было пятеро. Вид у них был более чем странный. Первый был совсем еще молодым парнишкой лет двадцати с коротенькой стрижкой и в огромных очках, увеличивавших его глаза раз в десять. Рядом с ним сидел парень лет на пять постарше и раза в два тяжелее. Огромный живот его практически свисал с колен, как показалось Хельге. Дальше сидел мужик средних лет с подбитым глазом и забинтованной рукой. Должно быть, следы пыток. Четвертый, краснолицый, лет сорока с окладистой бородой. Пятый, должно быть самый главный, почти уже старик лет шестидесяти пяти. Но больше всего удивил Хельгу их наряд: сначала ей показалось, что это была фашистская форма. Причем, у старшего она была черной, как у эсэсовца. Но, приглядевшись повнимательнее Хельга увидела, что вместо свастик, орлов и прочих пречендалов на форму нанесены звездно-полосатые флажки и все такое прочее. Правда, погоны и значки, как показалось Хельге, были вырезаны из картона и раскрашены акварельной краской, но тут Хельга призналась себе честно, что она совершенно не разбирается в американской военной форме и возможно, морские котики именно так и одеваются.

– Арнольд, Сильвестр, Брюс, Мел, Жан – представил мэр американских пленников. Те по очереди кивнули.

– Здравствуйте, господа солдаты – начала Хельга. Расскажите, как вас тут содержат?

– Нам здесь хорошо! – начал старичок в черной форме. – Из тюрьмы нас давно выпустили. Но здесь так здорово, что мы не хотим уезжать. Мы тут все работаем, жен завели. У меня уже внуки здесь.

– А когда же вы сюда попали?

– Десять лет назад – ответил старший и опустил голову. Фраза про внуков вырвалась у него явно случайно.

Удивительно, как много можно сделать за десять лет – подумала Хельга. – этот человек, американский герой, убеленный сединами, был заброшен в глухой российский тыл, попал в плен, отсидел в застенках, подвергаясь пыткам, вышел, женился, завел детей, потом внуков. И все это за десять лет!

– А с какой целью вас сюда забросили? – продолжила допрос Хельга.

– Уничтожить военную базу.

– Домой вернуться хотите?

– Нет, нам и тут хорошо.

– А вот я очень хочу! Возьмите меня, пожалуйста, с собой! Мне тут плохо! – это влез в разговор самый молодой солдатик, представленный как Жан. Остальные пленники посмотрели на него с осуждением.

– Я позвоню американскому послу. Уверена, он что-нибудь придумает – ответила Хельга после некоторой паузы.

Но, звонить не пришлось. Неожиданно, на сцене появилось новое действующее лицо: в кабинет ворвалась молодая дородная женщина и, упав перед Хельгой на колени, начала биться в истерике:

– Ой, родненькая, не отнимай его. Жена я его, деток у нас трое, а этот, ирод, бросить нас хочет. Да как же мы без него тут будем!

Старший солдат поднялся со своего места и погрозил Жану пальцем:

– Вот видишь, негодяй, до чего жену родную довел! И еще с Родины твоей новой свалить хочешь! – А потом продолжил, обращаясь к Хельге – Не обращайте на него внимания. Куда он поедет! Здесь у него дом, семья, работа, а там, кому он нужен! Оставьте его здесь.

Хельга была очень рада этим словам: ей совершенно не хотелось возиться с вывозом какого-то американского солдата. Теперь, когда формальности выполнены, надо поскорее отсюда сваливать. К счастью, мобильный телефон в ее кармане оповестил ее о прихождении смс-ки и тем самым дал удобный повод удалиться.

– Простите, – сказала Хельга – мне все совершенно понятно. Очень рада была с вами пообщаться, но теперь мне пора. Своему начальству я так и скажу: живут хорошо, ехать домой не хотят.

С этими словами Хельга, поспешно со всеми попрощавшись, вышла из кабинета.

Вздох облегчения прокатился по комнате. Больше всех радовался директор театра, а это он был солдатом в черной эсэсовской форме.

– Ну, вот видите, господин мэр – сказал он – а вы говорили, не поверит! И форму немецкую из реквизита мы не зря всю ночь переделывали. А как ребята наши сыграли! А с тобой Васька, мы потом поговорим – он обратился к молодому, пожелавшему уехать в Америку – премии я тебя за твои выходки точно лишу! Будешь знать, как на халяву по заграницам разъезжать! Но я чуял, что ты что-нибудь выкинешь, не зря мы тебя, Любка, подготовили!

Тем временем Хельга вышла из мэрии и поспешно направилась к своей гостинице. Смска с просьбой как можно быстрее связаться, была от шефа. Наконец-то! Наверняка шеф понял, что Петров – это просто одинокий безумец, не представляющий никакой опасности. Домой! Прощай, немытая Россия! С этими мыслями Хельга не заметила, как дошла до гостиницы.

Шеф ответил сразу, как будто сидел и ждал, когда Хельга выйдет на связь. (В действительности так оно и было).

– Здравствуйте, шеф! – начала разговор Хельга. – Вижу, лицо у вас какое-то озабоченное. Наверное, соскучились по мне! Ну, ничего, скоро, скоро увидите вы меня. Лечу к вам ближайшим рейсом.

– Не торопись – голос шефа был еще мрачнее, чем его вид в экране монитора. – Лети как можно скорее, но не сюда!

– Как это так? Из-за одного сумасшедшего прозябать здесь в слякоти и сырости!

– Да в том-то и дело, что не из-за одного сумасшедшего. Их тут тысячи!… Короче, поговорил я с агентами, почитал интернет и выяснил много интересного и, не побоюсь этого слова, ужасного. Итак, стародумы эти – очень серьезная организация. Ты не смотри на их идеологию. Она только для сборника детских сказок. Суть в том, что в этой секте состоит очень много народу. В городе, где ты находишься, располагаются пусковые площадки баллистических ракет с ядерным зарядом. Оказалась ты здесь не случайно. Петров толи служит, толи раньше служил на этих площадках. Есть основания полагать, что эти стародумы имеют доступ практически ко всем базам ядерных ракет в России. Не мне тебе объяснять, как это серьезно.

– Допустим, это серьезно. Ну и что мне с ними делать? Уничтожить местную ракетную базу, чтобы она не досталась стародумам? А потом объехать все ракетные базы России и тоже уничтожить их?

В конце концов, есть же у них кто-то главный. Надо, так или иначе, объяснить ему, что ядерные ракеты – это опасно. И играть с ними нехорошо.

– Конечно! Но дело в том, что подробностей нет. По правде говоря, то, что я тебе сейчас сказал – это все, что я узнал. Остальное предстоит выяснить тебе.

– Прекрасно! То есть ужасно! Из Петрова я выжала все, что могла. Уверена, что он будет молчать как рыба, даже если бы я переодела его в женскую одежду и заставила бы ходить в таком виде по городу. Зацепок больше нет! Предлагаю сесть и ждать, пока они не разбомбили какой-нибудь городок. Или страну. Или континент. Тогда уж мы силами всего мира разберемся как следует и накажем кого попало.

– Идея конечно хорошая, но если бы начальство было готово пойти на это, оно бы не поручило это дело тебе – супердевушке! Иди и делай! Кстати, даю подсказку. В прошлый раз ты мне говорила, что Петров рассказывал тебе о мифической древней столице, которая находилась около Красноярска. Вот с Красноярска и начни!

На этом сеанс связи прервался. Хельга долго сидела и молчала, уставившись в пустой монитор. Обломался ее отдых! Ну ладно, надо посмотреть, где он – этот Красноярск! Брать с собой шубу, или остаться в купальнике?

Вот и Красноярск! Это другое дело. Здесь намного теплее, чем в Ледяной пристани. Пожалуй, теплую куртку можно снять. Плюс двадцать пять все-таки.

Хельга спустилась с самолета и направилась вместе с остальными пассажирами к выходу. Там их уже ждала горластая толпа таксистов, которые, толкаясь и перекрикивая друг друга, пытались обратить на себя внимание. Хельга подошла к самому активному.

– Сколько стоит до Красноярска?

– Поехали, договоримся – ответил таксист, не глядя в ее сторону.

– Поехали.

Таксист победоносно осмотрел гурьбу своих менее везучих собратьев и, сделав Хельге знак рукой следовать за ним, направился к автостоянке. Тут только он взглянул на свою будущую пассажирку. Взгляд его сразу поник.

– Извините, у меня машина сломалась. Езжайте вот с этим водителем. Он подвел ее к старенькой волге, в которой сидел молодой человек, не смотря на свой возраст, уже успевший отрастить окладистую бороденку.

– А это надежный человек? – спросила Хельга – уж больно старенькая у него машинка.

– Езжайте, не бойтесь. Машина – зверь. Домчит куда надо – ответил таксист и направился в сторону аэропорта за новыми жертвами.

– Пожалуйста, присаживайтесь на заднее сиденье – сказал бородач.

– А я хочу ехать спереди

– Спереди я вчера пиво пил с воблой. Грязное пятно осталось, вонючее. Боюсь, запачкаетесь.

Хельге ничего не оставалось, как сесть на заднее сидение. Машина тронулась и тут же остановилась. Неожиданно из-за ряда других автомобилей с двух сторон вынырнули еще два человека, быстро залезли в их машину и уселись на заднем сидении по обе стороны от Хельги. Люди эти были как две капли воды похожи на второго таксиста: такие же здоровые молодые бородатые мужики. Машина тут же рванула с места.

– Надеюсь, вы не возражаете против попутчиков? Я за это с вас подешевле возьму.

– Не возражаю – ответила Хельга. Она уже поняла, что это похищение.

Последние сомнения у нее отпали, когда она попыталась достать из сумочки телефон и позвонить. Сделать это было совсем нелегко в той тесноте, которую создали три взрослых человека на заднем сидении не самого вместительного автомобиля. Но когда у Хельги это все же получилось, сосед слева (видимо, главный) вырвал у нее телефон:

– Потом позвоните.

– Кто вы такие и куда вы меня везете? – спросила Хельга поняв, что притворяться, что она ничего не подозревает, больше нет смысла.

– Мы стародумы. Куда везем – скоро сама узнаешь. Васька, надень-ка на нее наручники.

Сосед справа быстро заковал Хельгу в стальные браслеты. Тем временем, сосед справа надел Хельге на голову толстую шерстяную шапку, надвинув ее на лицо так, чтобы она закрывала глаза.

Хельгу эти действия немного успокоили: Если скрывают, куда ее везут, значит, убивать не собираются. Поэтому решила не сопротивляться. В конце концов, прилетев в Красноярск, она и так не знала, что делать дальше. А тут – такой подарок судьбы! Стародумы сами ее нашли!

Машина была в пути уже около трех часов. Сначала Хельга пыталась запоминать повороты, которые преодолевал автомобиль и звуки окружающего их мира, но потом окончательно запуталась и просто ждала, когда они, наконец, приедут. Но вот дорога стала совсем неровной. Машина некоторое время попрыгала по буграм и остановилась. Хельгу вывели из машины, не снимая шапки и наручников и проведя несколько метров, стали, поддерживая ее за руки, спускать куда-то по лестнице. Затем усадили на стул и сняли шапку. Яркий свет ударил ей в глаза. Потом, когда глаза привыкли, и Хельга поняла, что свет не такой уж яркий, настала пора оглядеться. Они были в настоящей землянке. Пол был устлан сосновыми ветками. Стены обложены березовыми бревнами. Под самым потолком прорезаны несколько маленьких окошек, через которые пробивался дневной свет. Но основным источником освещения была электрическая лампочка, подвешенная под низким потолком. Перед Хельгой стоял большой и вполне современный письменный стол с компьютером. За столом этим сидел еще один человек, такой же бородатый и молодой, как три ее похитителя. Только одет он был иначе. Если первые три ее знакомых одеты были вполне современно: в джинсы и спортивные кофты, то обитатель землянки носил лапти и длинный, то щиколоток сарафан. Волосы его были подвязаны вокруг головы веревочкой.

– Вот, старец Нектарий, привезли! – сказал один из похитителей, который, сопроводив Хельгу в землянку, остался стоять у нее за спиной.

– Молодцы!

– Здравствуйте, сударыня Хельга – произнес мужик монотонным голосом. – Вы, конечно, догадались, кто мы такие. Меня зовут старец Нектарий. Я – глава общины стародумов. И я очень рад приветствовать столь важную гостью в нашей общине.

– У вас очень своеобразные методы приглашать гостей. Надо было просто позвонить, и я сама бы к вам приехала.

– Мы очень извиняемся, что повели себя столь бесцеремонно. Мы побоялись, что ваша бурная деятельность, развернутая с целью найти нас, может нанести нам вред. Медлить было нельзя. Но такое поведение с нашей стороны ни в коем случае не было продиктовано желанием причинить вам зло. Вы нам очень симпатичны и я считаю, что мы делаем одно общее дело.

– Что это за общее дело? Вы тоже разыскиваете пленных солдат?

– Оставьте это, сударыня Хельга. Мы прекрасно знаем, что вы не освобождаете пленных солдат, и, тем более, не занимаетесь культурными связями с Москвой.

– И кто же я тогда по-вашему?

– Вы – супердевушка. Вы, как и мы, спасаете человечество.

В этот момент в голове Хельги промелькнула мысль: а не пора ли уже бежать? План побега тоже созрел молниеносно: вырубить этого фальшивого старца, взять его в заложники, попросить себе в обмен на его свободу автомобиль, уехать отсюда, выкинув старца из машины где-нибудь в лесу. Но затем появилась другая мысль: а зачем сейчас убегать? Ведь, собственно, поиски этого старца и являлись целью ее приезда в Красноярск. В итоге она решила поддержать разговор.

– А откуда вы знаете, кто я такая? Неужели, Петров догадался?

– Нет, не Петров. У нас с вами есть еще один общий знакомый. Кстати, он сейчас здесь. Давайте, мы его пригласим.

И тут в комнату вошел тот, кого она меньше всего ожидала и больше всего боялась увидеть: Адольф Никсон. Только одет он был теперь не в костюмчик с иголочки, в котором Хельга видела его в мэрии, а в длинный кафтан и лапти, почти так же, как и старец Нектарий. Разве что, борода еще не успела отрасти. Вместо нее была обычная щетина. В голове опять возникло жгучее желание убежать, но она опять сдержалась.

– Познакомьтесь, – сказал старец – мужик Пафнутий.

– Здравствуйте, мисс Хельга – произнес Адольф. – Рад вас видеть.

– А вы знаете, – не ответив на приветствие, обратилась Хельга к Нектарию – что никакой это не Пафнутий! Это Адольф Никсон, суперзлодей, мечтающий захватить Землю!

– Пафнутий предупредил меня, что вы скажете что-то в этом духе – ответил Нектарий – но, даже если это и так, сейчас он действует в наших интересах – помогает лечить язвы на теле матушки Земли.

– Язвы? Так вы называете Москву – вашу столицу?

– Москва – сосредоточение порока, разврата и всех смертных грехов.

– Я была там. В Москве живет много простых честных людей. Там много институтов и больниц, куда едут учиться и лечиться со всей России. Там очень красиво. Это же ваша история. А вы хотите шмальнуть в нее ядерной ракетой.

Адольф и Нектарий переглянулись.

– Ты, я вижу, успела многое разузнать и понять. По правде говоря, раньше у нас действительно были такие планы. Наш брат, которого ты знаешь как Петров, приезжал в Москву на разведку. И полученные им известия были неутешительны. На нашем сходе действительно было принято решение обрушить на Москву гнев Перуна. Столица была в одном шаге от гибели. Но, тут к нам пришел наш уважаемый брат Пафнутий и предложил другую гениальную идею, которая позволила сохранить этот город.

– И что же это за гениальная идея? – спросила Хельга.

Адольф и Нектарий снова переглянулись. Нектарий продолжил.

– Вообще-то, это секрет. Но раз уж вы здесь, я думаю, можно сказать. Буквально вчера нам удалось за некоторое вознаграждение переманить на свою сторону Сковородкина. Он – влиятельный чиновник, и позаботится, о том, чтобы Москва очистилась и стала достойным преемником Ассграда.

– Но, на сколько я знаю, Никсон…, то есть Пафнутий, договорился со Сковородкиным о взятке еще несколько недель назад! – удивилась Хельга.

Никсон побагровел от негодования:

– Да что ты такое говоришь! Что значит, договорился о взятке? Не верьте ей! Она нагло лжет!

– Не переживайте, Пафнутий – успокоил его Нектарий – ей не удастся вас оклеветать. Мы прекрасно понимаем, что она – агент злых сил, исчадие Ваала и нет для нее пущей радости, чем очернить честного человека. Но мы отошли от темы.

– Итак, – продолжил Нектарий, – мы подкупили Сковородкина. Он дождется нужного момента, когда президент России и мэр Москвы будут в отпуске или в отъезде, и произнесет речь. Он будет говорить, что Москва стала совсем не таким городом, каким должна быть столица, что остальная Россия ее ненавидит, что в самой Москве крутятся 90% всех российских денег, от этого самая энергичная часть населения России стремится в Москву за легким заработком, оставляя чахнуть и хиреть остальные регионы и так далее и тому подобное. А затем он выдвинет программу, по которой в Москве должны будут остаться только органы власти и музеи с театрами. А все коммерческие фирмы и банки должны будут перевестись в другие города. Тогда регионы оживут, а Москва снова станет настоящей столицей, гордостью всех россиян.

– А потом президент и мэр вернутся из отпуска, арестуют Сковородкина, объявят его сумасшедшим, или изменником и все пойдет по-старому – продолжила за Нектария Хельга.

– Да нет же! – воскликнул Нектарий – мы все рассчитали, ну там, рейтинги, настроение населения и так далее. Если программу отменят, народ взбунтуется, случится революция. Поэтому, они будут просто вынуждены принять программу.

– И когда наступит этот момент? – спросила Хельга.

Вместо ответа не ее вопрос, старинные часы на стене пробили три раза.

– Этот момент наступил только что – ответил Нектарий.

Он развернул компьютер на своем столе монитором к Хельге. На мониторе был включен телевизионный канал. Начинались новости.

– Здравствуйте, уважаемые зрители – начал диктор – сегодня все граждане России отмечают торжественное событие. Бабушке Авдотье, старейшей жительнице нашей страны исполняется сто тридцать лет. Напомню, она живет совсем одна в глухом лесу в Иркутской области и совершенно не пользуется достижениями современной цивилизации. Электричества у нее нет, поэтому нет телевизора и телефона. Единственная связь с внешним миром – заросшая травой тропинка, по которой можно примерно за три дня добраться до дома бабушки Авдотьи. Когда год назад президент передавал бабушке поздравления с очередным днем рождения, она пригласила его на свой юбилей. И сегодня президент решил воспользоваться этим приглашением. Президент, премьер-министр и мэр Москвы отправились по тропинке к дому бабушки. Не считая времени в пути, они пробудут там два дня. С ними также отправилась корова, которую подарят старейшей жительнице страны.

– Только что, – продолжил диктор – к нам поступило сообщение с пометкой «Молния». Сообщается, что исполняющий обязанности мэра Москвы Сковородкин собирается сделать важное заявление. Давайте, посмотрим репортаж из мэрии. На экране возник Сковородкин, сидящий за своим письменным столом. Он начал свою речь:

– Господа! Настала пора открыть глаза! Москва не в порядке. Посмотрите на улицы: кругом грязь. Вокзалы запрудили бомжи. Дороги забиты автомобилями, так, что не проехать. От выбросов их выхлопных газов нечем дышать. На тротуарах толпы спешащих куда-то людей. Они шумят, мусорят, наводят хаос. В так называемые, «спальные районы» страшно соваться. Там среди ужасных серых мрачных домов ходят толпы бандитов и иммигрантов. Пора прекращать это безобразие. Я, пользуясь своим положением исполняющего обязанности мэра Москвы, при несомненной поддержке президента России и действующего мэра объявляю о введении в действие следующей программы:

Москва отныне объявляется единственным и главным политическим, финансовым и коммерческим центром России. Все рядовые граждане в течение трех дней выселяются за пределы кольцевой автодороги. Не волнуйтесь, в обиде мы вас не оставим. Всем будут предоставлены палатки вместимостью в сто человек. Впереди лето, никто не пропадет. В дальнейшем, по мере наших сил для них будут построены комфортабельные бараки и землянки. Далее. Доступ в Москву для простых граждан закрывается. Для предотвращения несанкционированного проникновения, она будет обнесена забором с колючей проволокой и пулеметным вышками через каждые сто метров. Учебные заведения, заводы и фабрики закрываются. Останутся только банки, правительственные учреждения и бизнес-центры. Все жилые дома на территории Москвы будут снесены и вместо них будет воздвигнуто элитное жилье.

Жить в Москве разрешается только политикам, олигархам и топ-менеджерам. Персонал для обслуживания вышеуказанных лиц будет набираться во Франции, Германии и других высокоразвитых странах. Продовольствие будет также завозиться из Западной Европы самолетом.

Все эти меры позволят нам сделать Москву чистой и прекрасной. Все это будет не легко, но мы обязательно справимся. Я уверен, что после реализации этой программы, в Москву хлынет поток инвестиций, что поможет нам поскорее изменить облик столицы.

У Нектария отвисла челюсть от удивления. На лице Адольфа Никсона промелькнула ехидная улыбка: его планы начинали сбываться. Но в следующее мгновение он овладел собой и надел маску негодования:

– Как же так – запричитал он – мы же с ним договорились, он же обещал… Москва – новый Ассград…

– Пошли – проговорил Нектарий. Пора принимать решительные меры. Надо подготовиться и стереть эту язву с Земли. Обрушить на нее гнев Перуна.

И они поспешно ушли, оставив, было Хельгу одну. Но не успела она опомниться, как Нектарий, вспомнил о ней и вернулся в землянку.

– Вы сами сказали, что я у вас в гостях. Мне можно идти? – спросила Хельга.

– Да, вы у нас в гостях. Но сейчас будет лучше, чтобы вы погостили у нас подольше. Мои друзья проводят вас в гостевую комнату – ответил Нектарий и ушел. Вместо него вошли два дюжих молодца, тех самых, которые ехали с Хельгой в такси.

– Давай руки – сказал один и протянул Хельге наручники.

Хельга решила не сопротивляться. Конечно, с этими ребятами она справится быстро, но никому не известно, сколько противников ее ждет снаружи.

Хельге надели наручники и завязали глаза. Они поднялись по ступенькам на улицу, прошли немного и вновь спустились по ступенькам. На этот раз ступенек было намного больше. Когда Хельге сняли наручники и развязали глаза, она поняла, что находится в другой землянке. Эта была значительно глубже первой. Окон не было. Единственным источником света служила тусклая электрическая лампочка у потолка. Дверь за Хельгой закрылось. Снаружи щелкнул железный засов.

– Ну и влипла я на этот раз – подумала Хельга – лучше бы я вырубила этих двух ребят и забаррикадировалась в первой землянке. Хотя бы могла диктовать условия. А теперь что? А теперь ничего не остается… как лечь поспать. Дело это полезное, надо поднабраться сил, а за тем, глядишь, произойдет какое-нибудь чудо, и дальнейший план действий родится сам собой. С этими мыслями Хельга прилегла на узкую деревянную лавку, стоящую вдоль стены и уснула.

Проспала она, судя по часам, около часа. За это время, как ни странно, ничего ровным счетом не изменилось. Та же темная землянка, та же электрическая лампочка. Хельга несколько раз обошла свою темницу, обстукивая бревенчатые деревянные стены: вдруг где-нибудь тайный ход. Наверняка до нее здесь содержалось много пленников. И они, пытаясь выбраться, копали и копали, прикрывая свои труды бревнами, предварительно оторванными от стены, быть может, долгие годы. И прокопали огромный подземный ход куда-нибудь в Красноярск, или, может даже, в Москву, или в Брюссель… Но хода нигде не было. Бревна нигде не простукивались и лежали ровной, незыблемой кладкой. Хельга в отчаянии прислонилась к двери и … дверь открылась. Чудо все-таки произошло! Хельга отчетливо слышала, как охранники устанавливали в уключины дверного косяка огромную железную палку, а теперь эта палка спокойно себе стояла, прислоненная к стене! Как это произошло, думать было некогда. Надо было выбираться.

Хельга осторожно, тихо, как кошка, поднялась по ступенькам и выглянула наружу. Снаружи никого не было. Стояли несколько бревенчатых домиков, виднелось несколько холмиков землянок. Все это великолепие было обнесено частоколом с установленными по углам смотровыми башенками. Ворота были открыты. Народу – никого.

«Должно быть, молятся где-нибудь, чтобы Перун послал кару на Москву» – решила Хельга, и осмелившись вылезти из своего убежища, мелкими перебежками засеменила к воротам. Это ей удалось сделать без проблем. Уже через пару минут она, никем не замеченная, была снаружи. Перед ней предстал лес и тропинка, окруженная густым кустарником.

Тайга… должно быть на многие сотни километров здесь нет ни одного населенного пункта. Теперь ей, супердевушке, предстоит многие дни, а может недели скитаться по бескрайнему, полному опасностей лесу. Быть может, очень скоро она будет растерзана дикими зверями, или умрет от голода и жажды, или отравится, съев в отчаянии какую-нибудь неизвестную ягоду, так и не найдя выхода из этой зеленой ловушки. Подумав о предстоящем голоде, Хельга обернулась: а не прокрасться ли ей в один из деревянных домиков в поисках съестного? Но вернуться она все же не отважилась.

Пожалуй, чтобы не заблудиться, надо держаться тропинки. Уж она-то куда-нибудь выведет, пусть, через три дня. Только, чтобы ее никто не заметил, надо пробираться по кустам, вдоль тропинки. Так она и поступила. Пробираться оказалось труднее, чем она думала. Жесткие ветки мешались под ногами и норовили выколоть глаза. Вскоре Хельге это надоело, и она вернулась на тропинку. «Надеюсь, я первой замечу противника и успею юркнуть в сторону» – подумала она.

Тропинка оказалась короче, чем думала Хельга. Уже через три минуты она вывела ее на обочину асфальтовой дороги.

«Да, эти стародумы особенно не заморачивались в выборе места для своего жилища. С другой стороны, кто может догадаться, что здесь, всего в паре сотен метров от дороги скрыта деревянная крепость сектантов, связанная с цивилизацией только неприметной тропинкой, упрятанной в густых зарослях. Ан нет, догадаться все-таки можно, например, по этой автобусной остановке, которая, судя по вывеске, так и называется «Убежище стародумов»». Хельга подошла к этой остановке и села на лавочку.

Через пятнадцать минут подошел автобус.

Хельга вошла и села на свободное место. И только тут она поняла, что у нее нет ничего: ни денег, ни сотового телефона, чтобы позвонить, ни пистолета, чтобы, в крайнем случае, захватить автобус. Поэтому, когда подошла кондукторша и попросила оплатить проезд, Хельга только смущенно улыбнулась.

– Вас, небось, захватили эти придурки, стародумы? – ничуть не обидевшись, сказала кондукторша.

– По правде сказать, да. – ответила Хельга. – а вы что, про них знаете?

– Да кто же про них не знает. Шныряют тут с таинственным видом. Бред всякий говорят. Вот как сядет такой в автобус, начнет про всяких своих Перунов, Велесов рассказывать, так блевать тянет. Вроде, молодые люди, знай себе девушек выгуливай, а они там построили себе игрушечную крепость и черти чем занимаются, как дети малые. Заложников, вот, захватывают. Ну, ты не волнуйся. Нам такие как ты часто попадаются. У нас уже и распоряжение от начальника автоколонны есть. Денег за проезд не надо, мы их потом со стародумов стрясем. И еще, на тебе телефон, позвони родным, чтобы не волновались.

Телефон оказался очень кстати. Хельга раньше никогда не была в Красноярске. Она знала, что где-то там живет один из их агентов, но как его найдешь в огромном городе, не зная адреса? Разговор с шефом был очень коротким:

– Привет! Я еду в Красноярск без денег и документов. В автобусе на автостанцию. Подробности расскажу потом.

– Понял. Не волнуйся – коротко ответил Шеф и повесил трубку.

Хельга помнила, что на машине они ехали часа четыре. Значит, автобус-развалюха, кланяющийся каждому столбу, будет ехать часов шесть как минимум. Каково же было ее удивление, когда уже через двадцать минут показались многоэтажные дома, вполне отвечающие признакам большого города. Еще через десять минут автобус остановился на конечной станции. Должно быть, на машине они попали в пробку, или стародумы возили ее кругами, чтобы запутать.

На станции ее уже ждал агент. Тот, видимо, получил фотографию и, потому сразу ее узнал. Он был немногословен:

– Здравствуйте, мисс Хельга, вам пакет – произнес агент и ушел.

В пакете содержался стандартный набор: деньги, документы, совсем как настоящие, сотовый телефон, карта Красноярска. В общем, все, что было нужно. Но что же теперь делать? Хельга стояла одна посреди большой площади автобусной станции и не знала, куда идти. Плана дальнейших действий опять не было. Вернуться к стародумам и разнести, к чертовой матери их лагерь? Лагерь этот, скорее всего не единственный. Пойти в гостиницу, отдохнуть и не спеша все обдумать? Заманчивый вариант, но нельзя терять времени. Зайти в кафе, покушать, а потом – в салон красоты, сделать новую прическу? Пожалуй! Хельга взглянула на карту и направилась к ближайшему ресторану. (Карта была составлена специально для агентов, и на ней были обозначены только хорошие заведения, где вкусно и нельзя отравиться).

Через пару часов, в кресле салона красоты, у Хельги потихоньку начала вырисовываться картина происходящего.

Итак, стародумы сначала хотели уничтожить Москву, отправив туда ядерную ракету. Потом к ним пришел Адольф Никсон в образе доброго самаритянина и сказал, что ничего уничтожать не надо. Просто он договорился с московским чиновником Сковородкиным, чтобы тот очистил Москву от скверны. Затем Сковородкин действительно предпринял некоторые действия, но совсем не те, которых от него ждали. Он попросту отделил Москву от всей России, сосредоточив в ней деньги и власть и оставив рядовых россиян за железным забором. За Сковородкиным явно стоит Никсон, который играет на два фронта, но ход его мыслей покрыт мраком. Получается, что он спровоцировал стародумов сделать то, что они и так собирались сделать без него. Ничего не понятно. А вот со стародумами все наоборот, совершенно ясно. Наверняка они, в гневе, и не замедлят применить свой первоначальный план, то есть превратить Москву в радиоактивный водоем при помощи ядерной ракеты. Только сделают они это не сразу, а сначала выждут, чтобы из Москвы ушли все простые жители. А сделать это, по словам Сковородкина, они должны в течение трех дней. Ядерных баз, подконтрольных стародумам, много. Бороться с ними бесполезно. А вот переубедить Сковородкина – можно. Для этого есть много способов. Этим и надо заняться! Итак, снова в Москву!

До Москвы Хельга добралась без проблем. Московский аэропорт был заполнен под завязку. Выгнанные с насиженных мест люди возвращались в свои давно позабытые родные места или уезжали подальше от суматохи к друзьям и родственникам. Хельга вышла на улицу и направилась к автостоянке, где ее уже ждал предварительно вызванный Вован. Несмотря на перенесенные им душевные страдания, он встретил Хельгу приветливо, как будто даже соскучившись:

– Здравствуйте, госпожа Хельга. Как долетели? А мы, вот, переезжаем. Кошмар какой-то творится. Из Москвы всех выгнали. Я живу у тетки в Химках. Бардак страшный.

– Я как раз еду в Москву, чтобы разобраться с этой проблемой. Если все получится, все будет по-старому.

– Было бы здорово! Только вот вряд ли мы попадем в Москву. На всех въездах стоят посты со шлагбаумами: выпускают всех, а впускают только банкиров, олигархов и прочих жуликов. Въезд только по пропускам. Я пытался получить такой пропуск – ничего не вышло. Даже у меня. Пешком тоже не пройдешь: весь периметр обнесен колючей проволокой. Везде видеокамеры: если проберешься – сразу поймают.

– Все равно поехали. Может, что-нибудь придумаем.

Дорога в направлении из Москвы была запружена автомобилями, забитыми до потолка нехитрыми человеческими пожитками. В сторону Москвы дорога была пуста.

Они проехали будущий лагерь переселенцев: солдаты возводили посреди поля огромные белые палатки. А чуть в стороне, на узелках с вещами сидели и ждали люди, которым предстояло там жить. В основном это были пожилые мужчины и женщины, коренные москвичи, те, кому некуда было уехать.

Вот и Москва: сразу после съезда с кольцевой дороги – пост полиции. На дороге – расставленные в шахматном порядке бетонные блоки. Рядом – огневая точка, сооруженная из таких же бетонных блоков. Чуть позади – еще одна огневая точка на вышке. Только вот народу – никого.

– Ничего не понимаю – удивился Вован. – Еще два часа назад здесь было человек тридцать солдат. Где же все?

Хельгой овладели смутные подозрения.

– Давай, послушаем новости – сказала она. Вован послушно нажал кнопку на магнитоле.

– Срочная новость! – раздалось из динамиков – Небывалые по чудовищности события происходят в России. Террористы из неустановленной пока организации захватили ракетную базу в городе Ледяная пристань и отправили ядерную ракету в направлении на Москву. Базы ПВО в подмосковье также захвачены террористами и не смогут помешать полету ракеты. По подсчетам экспертов, грядущий ядерный взрыв уничтожит весь центр Москвы. Взрывной волной также будут уничтожены все постройки в радиусе десяти километров от Кремля. Жители Москвы спешно эвакуируются. Ракета должна достичь своей цели через два часа.

– Так вот, в чем дело – сказала Хельга – конечно, никакие это не террористы, а стародумы. Видимо, им доложили, что все простые москвичи уже выдворены за пределы Москвы. И они начали действовать. Вован, скорее в мэрию. Может, мы еще застанем там Сковородкина.

Только они миновали бетонные блоки, навстречу им пронеслась на огромной скорости длинная, казалось, бесконечная колонна мерседесов, бмв, ауди, роллс-ройсов, бентли, перемежающихся иногда огромными джипами с мигалками. Практически все они были черными, с тонированными стеклами. От оглушительного визга сирен закладывало уши. Это эвакуировались новые жители столицы, так толком и не успевшие побывать ее хозяевами.

По пустой дороге Хельга и Вован достигли мэрии минут за пятнадцать. И вовремя. Сковородкин как раз выходил в сопровождении охранников из дверей мэрии. За то время, что Хельга его не видела, он разительно изменился: на его руке висели золотые часы именитой швейцарской фирмы. Почти на каждом его пальце были надеты кольца с вызывающе огромными бриллиантами. Одет он был не по погоде тепло: на нем была массивная соболья шуба и такая же шапка. На ногах его красовались сапоги из кожи особо редкого крокодила, живущего в одном из притоков Нила и вылезающего из воды раз в двадцать пять лет в третье полнолуние после летнего солнцестояния, чтобы полакомится сочными девственницами. Хельга когда-то хотела себе такие же, но у нее не хватило денег. В общем, во всем этом одеянии Сковородкин выглядел весьма колоритно и напоминал американского сутенера. Но еще большее впечатление производил его автомобиль: это был огромный позолоченный майбах с тонированными золотом стеклами и везде, где только было можно украшенный стразами сваровски. В общем, Хельга сразу поняла, что Сковородкин добрался до своей взятки раньше хваленых агентов шефа.

Но, невзирая на всю эту роскошь, вид у Сковородкина был чрезвычайно растерянный.

Хельга вышла из машины и пошла ему навстречу. Как только она сделала несколько шагов, позади раздался визг колес: это удрал перетрусивший Вован. Путей к отступлению больше не было.

Тем временем, Сковородкин заметил ее.

– О, мисс Хельга, какая встреча! Я очень рад вас видеть! – затараторил он – но что вы здесь делаете? Разве вы не знаете, какая опасность нам угрожает? Скорее, садитесь ко мне в машину, и мы уедем из этого ада!

– Давайте, лучше этот ад предотвратим. Мы-то с вами прекрасно знаем, из-за чего весь сыр-бор. Они мстят вам. Скорее поедем в телестудию, вы отмените свой дурацкий указ, покаетесь, расскажете про взятку, и стародумы, наверняка, сжалятся.

Сковородкин стыдливо опустил глаза.

– Так вы все знаете? Я и рад бы покаяться, но уже слишком поздно. Они могут не передумать, и тогда мы не успеем спастись.

– Вы боитесь рискнуть своей шкурой ради спасения вашего родного города?

– Это не мой родной город, я из Тамбова. Я только жить начинаю, я не хочу умирать.

– Но, вы же сами во всем виноваты! Кто, кроме вас исправит ваши ошибки?

– Я не виноват, так им и надо. Скорее пойдемте в машину, мы еще сможем спастись. Я подарю вам свою шубу!

– Нет! Я с вами не поеду. Если вы не пойдете со мной в телестудию добровольно, я заставлю вас силой.

Хельга сделала шаг навстречу Сковородкину. Тот попятился назад.

– Задержите ее, она террористка – взвизгнул он и тут же со всех ног помчался к своей машине.

Хельга ринулась за ним, но дорогу ей преградили два здоровенных охранника в черных костюмах. Один из них замахнулся на Хельгу кулаком, второй полез за пистолетом. Через мгновение оба они, корчась, валялись на асфальте. Но драгоценное время было упущено: автомобиль со Сковородкиным тронулся с места и стремглав полетел к спасительным московским окраинам. Хельга попыталась было догнать ее, но быстро убедилась в тщетности своих попыток, в отличие от охранников, которые, сначала еле ковыляя, а затем все быстрее бежали за машиной с криками: «Подождите нас!», и вскоре тоже скрылись за домами.

Хельга осталась одна. Одна в огромном, некогда густонаселенном, городе. Она медленно шла по пустому тротуару, где еще так недавно толкались пешеходы, она шла по дороге, где каких-то два дня назад пыхтели в пробке сотни автомобилей. Теперь всего этого не было. А скоро не будет вообще ничего: домов, деревьев, фонарей. И ее самой, Хельги, тоже не будет. Все было кончено! Она никогда раньше не курила, но теперь ей хотелось закурить. Она даже пошарила по карманам в поисках сигаретной пачки и зажигалки. Но там ничего не было. Ничего, кроме какого-то забытого, измятого кусочка картона. Хельга достала его. Это была визитка Адольфа Никсона. Она улыбнулась: как глупа и наивна была она тогда. Если бы вернуться в тот момент, с каким упоением она сомкнула бы свои красивые, ухоженные пальчики на горле этого урода. А потом бы вернулась к Сковородкину и вырвала ему сердце. Пусть, она потом всю жизнь гнила бы в какой-нибудь богом забытой российской тюряге, зато мир был бы в очередной раз спасен.

Хельга достала мобильный телефон и набрала на нем номер из визитки. Ответил знакомый мерзкий голос:

– Здравствуй Хельга, как дела?

– Здравствуй, Адольф. Звоню поздравить тебя с победой. И попрощаться. Больше мы никогда не увидимся.

– Мне очень приятно, что ты признаешь свое поражение. – удовлетворенно ответил Адольф – но насчет прощания, это ты поторопилась. Я надеюсь, что мы еще встретимся.

– Разве что, в аду, куда я обязательно спущусь с небес, чтобы тебя навестить. Учитывая, что я нахожусь в центре будущего взрыва, от меня через час вряд ли что останется.

Адольф продолжил разговор только после некоторой паузы. Голос его стал неуверенным.

– Как на месте взрыва? Ты ведь должна сейчас ехать со Сковородкиным в его золоченном майбахе?

– Я не поехала. Мне неприятно было находиться с этим негодяем.

– Ты дура! Ты должна была с ним поехать! И он – тоже урод! Мы же с ним договорились, что он заберет тебя. Если не добровольно, то силой. Вы все – дураки. Вы мне все планы нарушили!

– Как бы то ни было, ты добился своей цели – нести хаос и разрушения! Что еще может быть лучше, чем вызвать гнев Перуна! Стереть с лица Земли целый город. Мировую столицу. Ты должен быть доволен.

– Да зачем мне эта столица! Ты опять ничего не поняла! Все было сделано, ради тебя. Чтобы ты была унижена, раздавлена.

– Это тебе тоже удалось, скоро я действительно буду раздавлена.

– Я имею в виду, морально раздавлена. Прекрати свои шуточки. Убегай скорее из города.

– Боюсь, уже поздно.

– Ты дура!

И Адольф повесил трубку. Хельга положила телефон в карман. Она села на тротуар и стала ждать. Ей предстоит увидеть незабываемое зрелище! И ее место – в первом ряду. Жаль, что это зрелище будет последним, что она увидит. Быть может, оно того стоит. Хельга мало, что поняла из разговора с Адольфом. Его мозг, полный лабиринтов, тупиков и обходных путей был для нее полной загадкой. Но сейчас она не хотела думать об этом. Она наслаждалась антуражем начинающегося спектакля – голубым небом, пустыми домами, брошенными кое-где машинами. Это будет самый короткий спектакль в мире с самым огромным бюджетом и шикарными декорациями.

Сидела она долго. Волшебный момент предвкушения чего-то чудесного и незабываемого прошел. Начинало темнеть. Стало скучно. Апрельский асфальт медленно, но верно выхолаживал ее пятую точку, создавая ощущение дискомфорта. Хельга посмотрела на часы. Прошло уже два часа с момента разговора с Адольфом. Ракета должна была упасть еще час назад. Но ничего не произошло. Вдали раздались отдаленные звуки сирен. Это возвращались в город полицейские – охранять опустевшие дома от атак мародеров. Куда подевалась ракета? Возможно, она, Хельга, опять спасла мир?

Через несколько дней, отдохнувшая и пришедшая в себя после пережитых потрясений Хельга, сидела на своем кресле в кабинете у шефа, сняв туфли и поджав под себя ноги. Они вместе смотрели новости по телевизору. Выступал президент России.

«С радостью спешу сообщить вам, дорогие россияне, что череда событий, потрясавших нашу великую страну в течение нескольких дней, осталась позади. У заместителя мэра Москвы, Сковородкина, обнаружилось редкое психиатрическое заболевание. Свой указ, наделавший столько шума, он писал в состоянии аффекта, не осознавая вреда от своих действий. Сейчас он помещен в психиатрическую лечебницу, после лечения в которой, вероятно будет отправлен на пенсию… Кстати, здоровье бабушки Авдотьи в полном порядке. Она передает вам всем привет и приглашает нас с премьер-министром и мэром на блины на следующий свой день рождения.»

– Интересно, сколько денег он отдал, чтобы его не посадили в тюрьму? – спросила Хельга.

– Все, что дал ему Адольф – десять вагонов – ответил шеф.

– Так ему и надо.

«Тем временем, выяснились подробности пуска ядерной ракеты с базы в городе Ледяная пристань – продолжил диктор программу новостей. – давайте посмотрим репортаж.»

На экране появился человек в аккуратном черном костюме и начал говорить: «Первоначальная информация о террористах оказалась неверна. Причиной несанкционированного пуска ракеты оказался сбой в компьютерной программе. Сейчас сбой этот устранен. Программное обеспечение других ракетных баз России скорректировано и в дальнейшем повторение такой ситуации исключено. Между тем, хочу добавить, что Москве изначально ничего не угрожало. Ракета неминуемо была бы уничтожена силами ПВО Москвы, что в итоге и произошло».

Хельга узнала этого человека – это был Петров.

– Но ведь Нектарий сказал мне, что ПВО тоже контролируют его люди, и они не будут уничтожать ракету? – не поняла Хельга.

– Все верно. Но в последний момент, Нектарий отдал приказ все-таки сбить ее. И, насколько нам известно, приказ этот он отдал по настойчивой просьбе Адольфа.

– Тогда я совсем ничего не понимаю. Зачем Адольф затевал все это, чтобы потом самому все испортить?

– А это ты узнаешь из другого репортажа. Его не показывали на российском телевидении, а у нас, в Европе он стал сенсацией.

Шеф переключил канал телевизора. Там шли местные новости. Начало репортажа они пропустили, но все было и так понятно: толпа людей окружила золотистый майбах с тонированными стеклами и начала его раскачивать. Толпа была весьма многочисленна. Поодаль стояли несколько десятков репортеров с видеокамерами. Из автомобиля вылез Сковородкин в своем несуразном наряде. В руке его был пистолет и он несколько раз успел пальнуть в воздух, прежде чем толпа его скрутила. Когда его проводили мимо телерепортеров, сквозь шум ликующей толпы стали слышны его крики: «Отпустите меня, вы не имеете права, я президент России! Вы все будете схвачены и казнены! Я вас всех уничтожу!»

– Представляешь, если бы вместе со Сковородкиным в машине находилась ты! – сказал шеф. – Что бы про тебя подумали! Все европейские газеты пестрели бы твоими фотографиями и заголовками: «Хельга – любовница главного российского взяточника», «Супердевушка оказалась супершлюхой!». Ты вовек бы не отмылась от этого позора. Этого и добивался Адольф.

– А как репортеры узнали, где перехватить автомобиль Сковородкина? Ведь об этом было никому не известно.

– А ты сама догадываешься, куда он ехал?

– К вагону с деньгами?

– Конечно.

– Но мы так и не знаем, где он находился.

– Мы не знаем, зато Адольф знает. Вот он и послал журналистов и заодно, отряд стародумов.

– Теперь все понятно. Остается констатировать, что я облажалась. Я никого не смогла обезвредить, ничего не смогла разгадать. События разворачивались вокруг меня, но без меня!

– Ты не права. Ты всех победила. Это произошло, когда ты отказалась сесть в машину Сковородкина.

– Мне нравится твой ход мыслей, и, пожалуй, я приму его.

– Да, Хельга. Ты – лучшая!

– Я знаю – с этими словами она вышла из кабинета.

5. Чужая планета

Шеф сидел на своем рабочем месте и задумчиво разглядывал семейную фотографию, стоявшую на его письменном столе, когда дверь распахнулась и в его кабинет вошла Хельга.

– Привет шеф! Вызывал?

– Привет Хельга. Проходи, садись.

Хельга уселась в свое любимое кресло, и шеф долго смотрел на нее, не зная, как начать разговор. Начать он решил издалека.

– Я хочу тебе кое-что рассказать. У меня есть сестра. Старшая. И у нее есть сын, мой племянник. Очень хороший мальчик двадцати лет. Учится в институте физики. Получает именную стипендию. В общем, умница.

– А кем был твой дедушка?

А причем здесь мой дедушка?

– Ну, ты же собираешься рассказать мне о своем генеалогическом древе, вот я и поддерживаю разговор, как будто мне это интересно.

– Не смейся. Я не хочу рассказывать тебе о своем генеалогическом древе. Не перебивай меня. Короче говоря, есть у меня юноша-племянник. Золото-мальчик. Одна беда: сестра моя чересчур его опекает. Пылинки с него сдувает. Он в свои двадцать лет не знает, как приготовить завтрак, как помыть посуду. Думаю, если бы это было возможно, сестра до сих пор купала бы его в ванне, одевала по утрам, переводила за руку через дорогу.

– Твоя сестра должна понимать, что такому человеку будет очень тяжело выжить в этом мире. В конце концов, ему рано или поздно придется начать жить одному.

– На этот счет у нее особые планы. Она рассчитывает подобрать ему жену, такую же, как она сама, чтобы мальчик был за ней как за каменной стеной.

– И ты хочешь предложить мне выйти замуж за твоего племянника?

– Боже упаси!

– Тогда причем здесь я?

– А это ты сейчас узнаешь. Дело в том, что мальчик, наконец, не выдержал такой жизни. Взбунтовался, скандалит с мамой, грозится снять себе отдельную квартиру. Но на квартиру денег у него не хватает и он, по-прежнему вынужден жить с ней. И тут ему подвернулась замечательная возможность свалить из дома, доказать, что он может быть самостоятельным. Один ученый-палеонтолог зовет его с собой в экспедицию на раскопки древних костей в пустыню Невада.

– Ты же, вроде, говорил, что он физик?

– Ну да, физик, и в своем институте он разработал особое устройство, позволяющее определить возраст окаменевших животных и растений с точностью чуть ли не до года. Прибор, правда, не доработан, и многие не верят, что он действительно будет работать, но этот ученый поверил. И позвал его в экспедицию.

– Это очень интересно, но я так и не поняла, причем все-таки здесь я?

Шеф сделал многозначительную паузу, опустив при этом глаза и надув щеки. Затем, выдохнув, произнес:

– Я прошу тебя, не как супердевушку, а как друга. Поезжай вместе с ним.

– Ты с ума сошел? Я что, похожа на женщину с неудовлетворенным материнским инстинктом? Ты не мог подобрать кого-нибудь другого? Почему с ним не едет твоя сестрица, если она так боится за своего сынка?

– Он категорически отказывается брать ее с собой, и, честно говоря, я его понимаю. Парню 20 лет, ему страсть как хочется вылететь из-под крыла матери и отправиться в самостоятельный полет. Но с сестрой я тоже спорить не хочу. К тому же, мамочка на ее стороне.

– Ну и семейка у вас! – посочувствовала Хельга. – Но как я должна о нем заботиться?

– А не надо о нем заботиться. Просто нужно проследить, чтобы мальчик не устроил пожара, пытаясь приготовить себе кофе, не ел сомнительную пищу в провинциальных закусочных, не лез играть с различными зверушками, вроде медведей гризли или гремучих змей…

– За это мне нужен дополнительный отпуск! – прервала Хельга шефа.

– Окей! – оживился шеф, мгновенно повеселевший от легкой победы.

– …отпуск на два месяца!

– Хорошо. – Ответил шеф, немного подумав и слегка при этом посерьезнев.

– И премию!

– Это уже наглость! Грабеж среди бела дня!

– Тогда я никуда не еду.

– Ладно, будет тебе премия – ответил заметно расстроенный шеф. – Все! Вот тебе билеты. Ты должна встретиться с экспедицией через два дня в городе Карсон-Сити, в отеле «Невадские зори».

– Ну что ж, пойду собираться. До скорого! – попрощалась Хельга и вышла.

Шеф еще три минуты сидел в своем кресле с выражением глубокого расстройства на лице. Лишь убедившись, что Хельга больше не вернется, передумав, он позволил расплыться на своем лице довольной, победоносной улыбке.

Путь до Карсон-Сити был весьма не близок. Поездка на поезде до аэропорта и перелет тремя самолетами занял почти двое суток. А теперь еще этот долбаный таксист летит по городу с головокружительной скоростью в двадцать километров в час, каждые три секунды поглядывая на потрепанную бумажную схему города в поисках пути. Ну вот, наконец, и «Невадские зори».

Хельга, отдав свой багаж швейцару, подошла к стойке регистрации и сотрудница начала долгую и нудную процедуру принятия в гордые ряды постояльцев отеля очередного гостя.

И тут позади раздался голос:

– Здравствуйте, мисс Хельга! Как добрались?

Хельга удивленно обернулась. Кто может знать ее в этом отдаленном месте? Перед ней стоял высокий старик интеллигентного вида, с седой бородой, и пенсне на носу. Одет он был в казавшийся несколько старомодным костюм, дополненный тростью с золотым набалдашником. «Если бы он был черно-белым, – подумала Хельга – можно было бы подумать, что он только что сошел со старой фотографии».

– Кто вы и откуда меня знаете? – спросила она.

– Простите, я забыл представиться: профессор Альберт Никольсон к вашим услугам. Я возглавляю экспедицию, которую ваша организация так любезно согласилась финансировать. Что касается вас, то, во-первых, вы именно такая, какой я вас и представлял себе. Молодая, энергичная, уверенная в себе. Я сразу по вашему внешнему виду догадался, что это именно вы. Ну и, во-вторых, вы сами назвали свое имя работнику отеля.

Старик ласково улыбнулся. Хельга ничего не знала о том, что ее организация финансирует эту экспедицию, но вопросов задавать не стала. Должно быть, это была выдуманная шефом легенда.

– Очень рада с вами познакомиться! Надеюсь, я смогу быть полезна вашей экспедиции. А сейчас мне нужно пойти в свой номер, привести себя в порядок.

– Конечно, идите и возвращайтесь, выпьем кофе. Скоро должны подтянуться остальные участники экспедиции. Я вас с ними познакомлю.

Через полчаса Хельга уже сидела вместе с Альбертом Никольсоном за столиком в холле гостиницы и пила кофе.

– Давайте, пока никого нет, я расскажу вам об этих местах. – сказал Никольсон.

– Не стоит. Я очень хорошо знаю об этом – ответила Хельга. – дело в том, что мой дедушка здесь путешествовал, был одним из первопроходцев пустыни Невада. Где-то здесь он бесследно исчез. Его потом долго искали. Нашли только место его последней стоянки и там – дневники. Когда я была маленькой, я очень любила их читать и до сих пор помню почти наизусть.

– Это здорово. Тем более, что жить нам придется почти в тех условиях, в которых жили первые поселенцы: без водопровода, канализации, закусочных. Даже сотовой связи там нет. Для общения с цивилизацией у нас будет только спутниковый телефон. Но это – только на крайний случай… – тут Никольсон остановился и посмотрел на входную дверь – А вот и очередные участники нашей экспедиции: братья Джонс – Моби и Хави.

В проходе стояли два молодых человека. Наверное, в раннем детстве даже мать с трудом различала их, они не были похожи, они были одинаковы. Но неутомимое время внесло свои коррективы: теперь, если бы профессор Никольсон не рассказал Хельге заранее, что Моби и Хави – однояйцевые близнецы, Хельга решила, что они просто братья, причем возможно даже двоюродные. Моби был одет в куртку и шорты цвета хаки. Голову его украшала широкополая шляпа. На лице – трехдневная щетина. Настоящий путешественник, мечта всех женщин. Брат его, Хави, резко с ним контрастировал. На гладко выбритом лице его красовались круглые очки (Хельга так и не поняла, было ли у него плохое зрение, или он носил их просто для солидности), волосы идеально причесаны и разделены ровным пробором, одет он был в свитер с затейливым узором (наверно, бабушка связала) и строгие брюки. У обоих молодых людей, за плечами виднелись массивные рюкзаки, единственный их багаж.

– Золотые ребята – прошептал профессор Никольсон, пока Моби и Хави регистрировались – у Моби – золотые руки, у Хави – золотая голова. Если бы все их достоинства сочетались в одном человеке, это был бы лучший ученый в истории. Но два человека – это тоже не плохо.

Тем временем, Моби и Хави подошли к ним.

– О, здорово, Эл! – воскрикнул Моби и крепко обнял профессора Никольсона.

– Здравствуйте, господин профессор! – сказал Хави и, слегка поклонившись, пожал Никольсону руку.

– Здравствуйте мальчики! Как добрались? Разрешите представить: мисс Хельга, представитель нашего спонсора. Она будет нас сопровождать и, по мере сил, помогать.

– Здорово, Хелли! Отлично, что ты с нами едешь! – прежде, чем Хельга успела что-нибудь предпринять, Моби подпрыгнул к ней и обнял так сильно, что ребра у нее затрещали.

– Очень приятно познакомиться, мисс Хельга – обратился к ней следом за братом Хави и, склонившись, поцеловал ей руку.

Братья ушли в свои номера, а следом за ними на горизонте возник следующий персонаж. В проходе стояла огромная женщина с растрепанными волосами. Точнее, так Хельге показалось в начале. Потом она разглядела, что это была вовсе и не женщина, а молодая девушка. Просто, отсутствие макияжа, очки и мешковатая одежда делали ее возраст более чем неопределенным. Что касается размеров, то Хельга тоже ошиблась: девушка была весьма миниатюрна. Внушительный же размер ей придавали огромный рюкзак за спиной, торчащий намного выше ее головы, связка книг, почти волочившихся по полу в одной руке и здоровенная сумка-тележка в другой. Девушка сделала несколько шагов по направлению к стойке регистрации и тут веревка, державшая книги развязалась, и все толстые тома свалились огромной кучей на пол. Девушка некоторое время стояла в растерянности, потом она догадалась отпустить ручку сумки тележки и собралась опуститься на колени, чтобы собрать книги. Сумка тут же опрокинулась, из нее посыпались какие-то инструменты, пробирки, бутылочки с реактивами. В это время подоспели два работника гостиницы и принялись ползать по полу и собирать книги. Девушка тоже опустилась на колени, при этом верхушкой рюкзака она ударила одного из работников по голове, из рюкзака тоже что-то выпало.

Пока Хельга наблюдала весь этот хаос, профессор Никольсон рассказывал ей о новой гостье:

– Это Эстер Гонсалес. Очень умная, очень работоспособная. Может скребком и кисточкой перекопать столько земли, что бульдозер за ней не угонится. Говорят, однажды она раскапывала какой-то скелет целых три дня. Без сна и еды. Она очень нам пригодится. А недостатки ее вы сами видите.

Беспорядок на входе гостиницы, наконец, был устранен, все книги и приборы убраны по сумкам и рюкзакам. Эстер поздоровалась, познакомилась с Хельгой и направилась в свой номер, наводить порядок в вещах.

А профессор с Хельгой стали ждать следующих участников экспедиции. Ждали они долго. Очень долго. Наконец, профессор Никольсон с волнением в голосе сказал.

– Боюсь, ждать уже бесполезно. Самолетов на сегодня больше не будет. Собственно, остался только Бьерн, молодой физик. Но он, наверное, прилетит завтра. Пора идти отдыхать.

– Но остаются еще профессор Ричардсон и некий Хосе. Фамилия и научное звание Хосе почему-то нигде не написаны.

– Хосе – это наш проводник. Он присоединится к нам на последнем участке пути. А что касается профессора Ричардсона, то он давно прибыл. Вон, посмотри на того деда за одноруким бандитом.

Хельга посмотрела, куда указал Никольсон. Там, за игральным автоматом действительно сидел пожилой мужчина лет шестидесяти и увлеченно играл.

– Может, подойти, поздороваться? – спросила Хельга.

– Не стоит, он так увлечен игрой, что, скорее всего даже не ответит вам. К завтрашнему утру он наиграется, тогда и познакомитесь.

Попрощавшись до следующего утра, Хельга и Никольсон разошлись по номерам. Хельга приняла душ, легла в постель и тут же уснула.

Утро выдалось прохладным. Заспанные палеонтологи, поеживаясь, выходили из своих номеров. Хельга, наконец, познакомилась с профессором Ричардсоном, который выглядел очень не выспавшимся и уставшим. Видимо, он просидел за одноруким бандитом до самого утра. Но Хельгу это мало волновало. Гораздо больше ее волновало то, что Бьерн, племянник шефа, до сих пор не появился. Что если мама все-таки уговорила его остаться? Тогда теряется всякий смысл ее поездки. Что ей делать? Отправиться в экспедицию? Уехать домой? Она решила позвонить, посоветоваться с шефом, но тут к ней подошел профессор Никольсон, будто прочитавший ее мысли.

– Вероятно, Бьерн не смог приехать. Это очень печально. Я надеялся на его прибор. Мы могли бы достичь сенсационных результатов. К тому же, кроме физических опытов на него возлагалось много работы. Все-таки перекопать совком и кисточкой центнеры земли – это очень тяжелый труд. Хорошо, что вы едете с нами. Сейчас каждая пара рук на вес золота. Если бы мы не досчитались еще хотя бы одного человека, экспедиция была бы сорвана.

Хельга, уже доставшая из кармана сотовый телефон, чтобы звонить шефу, взглянула в лицо Никольсона. В его глазах отражалась такая жажда работы, такая вера в торжество науки, что Хельга засунула телефон обратно в карман. В конце концов, она не сама отправилась в эту экспедицию, и не виновата, что Бьерн не приехал. Теперь она может делать, что хочет. А она хочет ехать.

К дверям отеля подошел микроавтобус, и вся дружная команда со своими пожитками отправилась обратно в аэропорт. Но на этот раз их ждал не гигантский аэробус, способный за несколько часов перенести через океан, а небольшой самолетик весьма потрепанного вида. Хмурый не выспавшийся пилот с безразличным видом наблюдал, как они грузили свое имущество, лишь иногда недовольным голосом отдавая короткие команды (к тем вещам, которые ученые взяли с собой в гостиницу, теперь добавилось несколько палаток и ящиков с походной амуницией и научным оборудованием, оставленных в камере хранения). Но вот, наконец, багаж загружен, и участники экспедиции расселись по своим местам.

– Профессор Никольсон, – спросила Хельга – что-то я не видела среди багажа оружия.

– Какого оружия? – удивился Никольсон.

– Как какого? Пистолетов там, ружей, пулемета, в конце концов.

– Наше оружие – это научные приборы. Мы едем не стрелять, а исследовать.

– А как же подстерегающие нас опасности?

– Какие опасности?

– Ну, там, саблезубые тигры, например.

Ученые, слушавшие их диалог, на мгновение замерли, а потом дружно рассмеялись.

– Милочка – продолжил Никольсон, отсмеявшись, вы разве не знаете, что саблезубые тигры вымерли миллионы лет назад.

– А вот в дневниках моего дедушки говорится, что он видел одного, и даже стрелял в него, правда не попал.

– При всем уважении к вашему дедушке, он или соврал или ошибся. Впрочем, если это вас успокоит, у Хосе, нашего проводника есть ружье.

– Хельгу это не успокоило, но она решила не продолжать спор, а стала думать, из чего в пустыне можно соорудить лук со стрелами.

Включились двигатели, пилот убрал трап, и собрался закрыть входной люк, и тут Хельга услышала далекий крик. Сначала она подумала, что ей показалось, но затем крик повторился. Теперь она ясно различила слова: «Стойте, подождите!».

– Не закрывайте люк – сказала она пилоту, – мне кажется, к нам спешит еще один пассажир.

– Пора лететь, мисс, это же самолет, а не такси, у нас все по расписанию.

Но Хельга не стала его слушать. Она встала со своего места, подошла к двери и выглянула. Метрах в ста от них прямо по взлетной полосе к ним бежал юноша. За спиной его был рюкзак, в руке огромный чемодан. Это был Бьерн. Пилот самолета сделал движение, чтобы отодвинуть Хельгу от входа и закрыть люк, но на полпути доброта взяла верх над вредностью, он дождался, когда молодой человек добежит до них, и даже помог втянуть на борт его вещи. Бьерн настолько запыхался, что не смог даже толком поздороваться с коллегами. Лицо его раскраснелось, со лба капал пот. Тем не менее, Хельга отметила про себя, что мальчик был весьма хорош собой, с очень добрым мягким лицом, чем-то похож на шефа. Едва отдышавшись, он, наконец, смог произнести слова приветствия. При этом он с любопытством оглядывал каждого пассажира, с которым ему придется провести несколько недель. Он посмотрел на профессора Никольсона, на профессора Ричардсона, на братьев Моби и Хави и тут взгляд его упал на Эстер. Упал и замер. Тяжелое дыхание его сразу утихло. Хельге даже показалось, что он вообще перестал дышать. Затем Хельга подумала, что не совсем прилично так пристально смотреть на молодую девушку. Еще сто лет назад за такое поведение его вызвали бы на дуэль. Но затем она посмотрела на Эстер. Эстер тоже смотрела на Бьерна не мигая и не дыша. Хельга никогда не видела любви с первого взгляда и не верила в нее, но сейчас могла бы дать голову на отсечение, что это была именно она.

Минут через пять Бьерн очнулся (видимо, его организм слишком настойчиво запросил немного кислорода). Следом за ним очнулась и Эстер, стыдливо опустив глаза.

Неловкое молчание прервал профессор Никольсон:

– Что же вы опаздываете, молодой человек? Еще немного, и мы улетели бы без вас.

– Простите, господа. Эта поездка началась для меня совершенно неудачно. Удивляюсь, как я вообще успел. Еще перед вылетом я обнаружил, что у меня нет с собой банковской карты. Наверное, украли. (Хельга прикрыла при этих словах лицо рукой, чтобы никто не видел, как она улыбается: карточку-то наверняка вытащила мамаша, чтобы ее сынок никуда не поехал). Наличных денег хватило только на то, чтобы расплатиться с таксистом. Потом, прилетев в Карсон-Сити, меня схватила полиция. Они решили, что в моем чемодане бомба. Мне пришлось звонить своему преподавателю в институт, чтобы он уладил это дело. Пока я звонил, у меня закончились деньги на телефоне. Преподаватель мой все-таки уладил этот вопрос, но с момента приземления самолета прошло четыре часа, автобус до города уже ушел, а денег на такси у меня не было. Мне пришлось ночевать в аэропорту. Стулья там были очень неудобные, и я всю ночь не мог заснуть. Заснул я только под утро, из-за чего чуть не опоздал на этот самолет. К счастью, теперь все позади.

Обретение Бьерна вызвало в Хельге смешанные чувства. С одной стороны, она теперь может спокойно выполнять задание шефа, с другой стороны, это задание отвлечет ее от других, более интересных занятий: прогулкам по пустыне, поискам скелетов древних, никому доселе не ведомых животных, тихому пьянству по вечерам в собственной палатке… Она задумчиво смотрела в иллюминатор самолета, несущегося над бескрайней, выжженной солнцем пустыней, мастерски облетая пушистые облака. Чувство спокойствия и созерцания пересилило в ней в этот момент жажду приключений, поэтому она даже немного расстроилась, когда самолет пошел на посадку.

Приземлились они на аэродроме возле небольшой деревушки. Вернее, аэродромом это место можно было назвать с большой натяжкой: взлетно-посадочная полоса отличалась от окружающей ее пустыни только тем, что здесь, выравнивая песок, несколько раз проехал бульдозер. Пассажирского терминала тоже не было, была небольшая будка, в которой сидел заспанный диспетчер. Он пересчитал количество приземлившихся пассажиров, подписал какие-то бумаги летчику и отпустил его восвояси. Возле будки был припаркован видавший виды фургон с усатым, ленивым мексиканцем за рулем.

– Здравствуй, Хосе – поздоровался с мексиканцем профессор Никольсон.

– Здравствуйте, синьоры – приветливо помахал рукой Хосе.

Хельга ожидала, что Хосе тут же бросится помогать переносить в фургон многочисленные тюки, чемоданы, приборы и палатки, но тот не повел ни одним своим черным усом, продолжая важно сидеть на водительском сидении. Поэтому в машину все садились изрядно уставшие. Но, наконец, все хлопоты остались позади, и фургон двинулся с места.

Хельга всю дорогу молча смотрела в окно. Раньше, когда они летели в самолете, пустыня не казалась ей такой безжизненной, какой она ее себе представляла: тут и там встречались кактусы, отдельно растущие деревья, пасущиеся на островках травы, овцы. Пустыню пересекали дороги, по которым мчались автомобили, иногда под крылом проплывали ровные квадратики деревушек и маленьких городков. Теперь все изменилось. За время движения Хельга не заметила ни одного живого существа. Да и пустыня, казалось, изменилась: она стала более красной, будто бы более колючей (хотя ни одного кактуса Хельга тоже не заметила). Пейзаж напомнил Хельге фотографии, сделанные роботами на Марсе. На минуту она представила себе, что они действительно находятся на другой, далекой планете. Эта мысль так завладела Хельгой, что ей стоило немалого труда отогнать ее от себя и вернуться в действительность.

Ехали они около четырех часов. За это время солнце начало садиться. На горизонте показалась огромная черная гора. Вернее, она казалась черной, потому что солнце уже зашло за нее. Эта мнимая чернота усилила ее громоздкость и какую-то зловещую загадочность. По мере приближения к ней, она отнимала все больше и больше пространства и, когда фургон, наконец, остановился возле ее подножия, Хельге показалось, что эта гора окружает их со всех сторон. Это была гора Моунт-рок.

Когда ученые выгрузили все вещи из фургона, было уже совсем темно. Сил хватило только на то, чтобы наскоро разбить палатки, поужинать и завалиться спать.

Хельга не планировала вставать рано, но выспаться как следует ей не пришлось: около восьми утра ее разбудили крики профессора Ричардса:

– Ах ты, лентяй! Как мы договаривались? Сразу после восхода солнца, пока не жарко, ты начинаешь копать. Делаешь углубление, которое можно было бы прикрыть сверху брезентом, чтобы солнце не жгло слишком сильно. Дальше мы работаем, копаем, ищем окаменелости, ты – отдыхаешь, затем готовишь нам завтрак. А ты все проспал! Скоро начнет палить солнце, работать под ним невозможно, а углубления нет! Весь день коту под хвост!

Хельга вышла из своей палатки. Перед возмущенным, активно размахивающим руками профессором Ричардсом стоял Хосе и смотрел на него преданными глазами. Периодически он тихо повторял: да, сэр, этого больше не повторится. Я очень виноват, сэр. Но по лицу его не было заметно, что он чувствовал себя особенно виноватым.

– Иди, копай – и чтобы не вылезал, пока не закончишь! – закончил Ричардс и ушел в свою палатку.

Хосе с лопатой ушел к месту, где команда планировала начать раскопки, а Хельга вернулась назад в свою палатку и попыталась снова заснуть. Не прошло и часа, как ее снова потревожили гневные крики Ричардса.

– Представляете, мисс Хельга – пожаловался Ричардс, когда она вышла из своего жилища и подошла к нему – я отправил этого бездельника снять верхний слой почвы, подготовить раскопки, а он поковырялся всего полчаса, выкопал крохотную ямку и завалился отдыхать.

– Сеньора Хельга, – оправдывался стоявший рядом Хосе – очень жарко. Я не могу работать в таких условиях, меня хватит удар. Надо отдыхать. Зачем торопиться. Вечером, когда солнце уйдет за гору, будет прохладнее, тогда я отрою вам такую яму, что до середины земли достану. А сейчас работать нельзя, жарко! Я не буду сейчас работать!

– Бесполезно просить его. Здешние жители упрямы как ослы. Придется работать самим – сказал вышедший из своей палатки Моби. Он, не говоря лишних слов, взял у Хосе лопату и ушел. За ним следом зашагал и Хави.

– С тебя обед – сказал Ричардс Хосе – после обеда будешь помогать нам устанавливать брезентовый навес над местом раскопок.

Хельга поняла, что ничего интересного больше не будет, и пошла досыпать в свою палатку. Проснулась она часа через два. Делать было нечего, и она отправилась посмотреть место раскопок.

А раскопки были в самом разгаре. Благодаря усилиям братьев Джонс, была вырыта приличная яма глубиной метра в полтора и диаметром метра в четыре. Сами братья в изнеможении валялись прямо на песке мокрые от пота. А профессора Ричардс и Никольсон ползали на корточках по дну ямы с увеличительными стеклами в руках и определяли, дошли ли они уже до нужного слоя земли, или нужно копать еще глубже.

– Могу ли я чем-нибудь вам помочь? – поинтересовалась Хельга.

– Нет, пока не надо – ответил Ричардс, до мезозойских отложений, судя по всему, остается где-то полметра. Еще копать и копать. Эта работа для вас слишком тяжела. А вот Бьерн нам бы очень пригодился. Все равно ему сейчас нечем заняться. Пусть тоже покопает.

– Ну, так я схожу, позову его.

– Это было бы здорово!

Хельга, довольная тем, что у нее появился повод проверить своего подопечного, вернулась в лагерь. Она постучала и, услышав разрешение войти, проникла внутрь. Бьерн был не один. Рядом с ним на кровати сидела Эстер.

– Доброе утро, мисс Хельга. А я тут показываю Эстер свои университетские фотографии – сказал Бьерн и густо покраснел.

– Доброе утро, а я тут зашла к Бьерну за спичками, и мы разговорились – сказала Эстер и тоже густо покраснела.

Да он не такой уж маменькин сынок, как мне вначале показалось, времени зря не теряет – подумала Хельга и, решив, что не вежливо просто так прийти в чужую палатку и молча стоять на входе, огласила причину своего визита:

– Тебя зовут на помощь. Хосе отказался копать, теперь не хватает рабочих рук.

– Конечно – обрадовано протараторил Бьерн – я с радостью помогу.

И он начал быстро собираться.

Вечером смертельно усталая, но довольная команда в полном составе собралась у костра. Задача первого дня была выполнена полностью: они докопались до нужного слоя, и водрузили над местом раскопок большой шатер, закрывавший ученых днем от палящего солнца, а ночью от леденящего холода. Хельге после обеда тоже дали поработать лопатой и, надо сказать, остались довольны: отличная физическая форма позволила ей копать почти наравне с мужчинами. Зато теперь у Хельги болела спина, и почти не поднимались руки, но она тоже была очень довольна сегодняшним днем: Бьерн был цел и невредим, она отлично вписалась в коллектив, а самая тяжелая работа уже позади.

– Бьерн – спросила Хельга – ты все-таки физик. Не посмотришь ли ты мой сотовый телефон. Он что-то не работает.

– Конечно, не работает – ответил Бьерн – тут же на сотни миль вокруг ни одной сотовой вышки. Не волнуйтесь, завтра я найду в своих вещах спутниковый телефон и дам вам позвонить.

– Вообще-то, здесь неподалеку есть сотовые вышки – вмешался Хосе – надо только…

– Хосе, – довольно не тактично перебил его профессор Никольсон – давай отойдем не надолго, мне нужно с тобой поговорить.

Их не было минут пятнадцать. Затем вернулся один профессор Никольсон.

– О чем вы говорили с Хосе? – полюбопытствовал профессор Ричардс.

– Да так, пустяки. Уж слишком он ленился сегодня. И я подумал – а что если его простимулировать. Вот я и выдал ему аванс на неделю. Думаю, с деньгами в кармане он будет работать гораздо лучше!

– А где он сейчас?

– Пошел спать. Сказал, что завтра ему предстоит много работать, надо отдохнуть.

Вокруг стало уже совсем темно.

– Не стоит ли нам выставить на ночь стражу. А то мало ли чего – сказала Хельга.

– Вы все боитесь саблезубых тигров и диких индейцев? – съехидничал Ричардс.

– Они не самое страшное – спокойно ответила Хельга. Мой дед, когда путешествовал по этим местам, несколько раз видел загадочные светящиеся шары и диски – корабли инопланетян. А однажды он даже видел самих пришельцев – меленьких зеленых человечков. Они хотели схватить его, но он убежал. Он написал об этом в своем дневнике. Через несколько дней он исчез. Думаю, пришельцы его похитили.

Рассказ Хельги, как и в самолете вызвал дружный смех команды.

– Мисс Хельга, – проговорил Хави Джонс – не обижайтесь, но вы сейчас сидите среди ученых. Мы скептики и не склонны верить записям, сделанным в дневнике много лет назад. Можно придумать кучу версий того, что видел ваш дед в действительности, и версий его загадочного исчезновения. И все они будут более достоверны, чем та, о которой говорите вы.

Хельга ничего не ответила. Она посидела еще немного, а затем пошла к своей палатке.

На следующее утро Хельге опять не дали выспаться: снаружи так сильно шумели, что ей пришлось одеться и выйти из палатки. На улице стояли профессора Никольсон, Ричардс, братья Джонсон и Бьерн с Эстер и что-то горячо обсуждали. Вернее, спорили в основном Никольсон и Ричардс, а остальные стояли в сторонке и слушали.

– Доброе утро, почему вы все так рано встали? Что-то случилось? – спросила она.

– Случилось – ответил профессор Ричардс – Хосе исчез.

– Как исчез?

– Не знаю. Просто исчез. С утра я пошел разбудить его, чтобы он хоть немного поработал до жары, а палатка пустая. Уехать он не мог. Машина стоит на месте. Уйти он тоже не мог: идти некуда. Кругом одна безжизненная пустыня. Ума не приложу, куда он мог подеваться.

– У меня есть предположение… – начала Хельга, но была грубо прервана профессором Никольсоном:

– Хельга, спасибо, мы знаем, что вы можете предположить. Скажу сразу, его не украли инопланетяне, не захватили в плен дикие индейцы, и не сожрали саблезубые тигры.

– Тогда назовите вашу версию.

Никольсон замялся, опустил голову и, выдержав некоторую паузу, ответил:

– Я не знаю, что произошло. А раз версий больше нет, пойдемте работать.

– Как работать? – изумился профессор Ричардс – у нас человек пропал. Быть может, ему грозит опасность. А, может, опасность грозит и всем нам. Надо немедленно возвращаться и доложить обо всем в полицию!

– Но экспедиция сорвется! В нее вложено столько денег. – ответил Никольсон.

– Жизни людей дороже. – непреклонен был Ричардс.

– Хорошо, – согласился Никольсон – я с вами согласен. Давайте вызовем полицию. Бьерн, у вас есть спутниковый телефон, принесите его.

Через некоторое время Бьерн вернулся:

– Вы знаете, очень странно, но из телефона куда-то пропали все батарейки. У нас нет связи.

– Может, они завалились куда-нибудь. Когда вы их видели в последний раз?

– По правде говоря, выезжая из дома, я их не проверял. Возможно, их не было с самого начала.

– Замечательно. Что ж, придется нам всем садиться на машину и ехать в деревню.

– Не получится – сказал Хави Джонсон – ключи от зажигания тоже исчезли. Хосе всегда носил их с собой.

– Что же делать? – профессор Ричардс явно был готов паниковать. Бьерн, вы же физик, вы должны разбираться в технике. Можно как-нибудь завести этот автомобиль без помощи ключей?

– Я не разбираюсь в автомобилях, но в фильмах про угонщиков как-то снимают приборную панель и соединяют какие-то проводки. После этого автомобиль едет.

Вся компания подступила к автомобилю.

– Ну, кто знает, как снять приборную панель? – спросил Никольсон.

Ему никто не ответил.

– Давайте ее выломаем! – сказал Моби.

– Подождите – Хельга залезла в автомобиль и стала осматривать приборную панель, – кажется, тут все довольно просто.

Через несколько минут панель действительно лежала на заднем сиденье, но трудности на этом не закончились: проводков было гораздо больше, чем два. И что с чем соединять, было совершенно непонятно. Больше всего Хельге приглянулись красненький и синенький проводки. Но желтенький тоже выглядел очень даже ничего. В общем, автомобиль – это очень сложное устройство! Через некоторое время Хельга все-таки приняла окончательное и верное (как она сама подумала) решение. Синенький и желтенький проводки были зачищены от изоляции и соединены. Сначала ничего не произошло. Затем где-то под капотом что-то зашипело, и повалил дым. Быстрее всех среагировала Эстер: она молнией кинулась к багажнику, достала оттуда огнетушитель, и, открыв крышку, залила им все содержимое капота. Автомобиль был спасен, по крайней мере, внешне. Но больше они решили не экспериментировать.

– Что ж, господа, – проговорил Никольсон, – похоже, выбор у нас невелик. Пойдемте работать!

Работали они до позднего вечера. На смену лопатам и киркам пришли скребки и кисточки. Хельге тоже нашлось занятие: ей дали большое сито, и она просеивала через него песок в поисках окаменевших остатков.

– Профессор Ричардс – обратилась Хельга – посмотрите, мне кажется, что камень этот какой-то неестественной формы. Наверняка, это останки какого-нибудь диковинного животного.

– Мисс Хельга, посмотрите, этот камень не имеет ничего общего с останками животных. Это просто камень. Выбросьте его.

– А вот этот вот камень, посмотрите, какой необычный цвет. А этот бугорок напоминает глаз.

– Мисс Хельга, глаза за миллионы лет не могли сохраниться, выбросьте этот камень.

Через некоторое время:

– Профессор Ричардс, посмотрите на этот камень: у него извилины, это наверно остатки мозга.

– У динозавров не было извилин. У вас, вероятно тоже. Выбросьте, пожалуйста, этот камень.

– А этот камень, посмотрите на него…

– Вы, ведь мне его уже показывали.

– Да, вы сказали, что это просто камень. Я выбросила его, но потом опять нашла…

– Выбрасывайте камни подальше.

– Хорошо.

Еще через некоторое время…

– Профессор Ричардс, а этот камень напоминает окаменевшую картофелину. Окаменевшие картофелины нас, ведь тоже интересуют…

– Мисс Хельга – профессор изо всех сил пытался сдержать себя – пожалуйста,… не подходите больше ко мне. Все ваши находки складывайте в кучку. Потом их внимательно осмотрят братья Джонс. А эту вашу картофелину, пожалуйста, отбросьте подальше.

– Хорошо, профессор, но я думаю, что вы сделаете это лучше, чем братья Джонс. Может, вы сами их потом осмотрите?

– Хорошо, я осмотрю их сам, только не мешайте мне сейчас работать, пожалуйста. У меня мало времени.

Вечером вся команда собралась на ужин.

– Извините, картошка разварилась – сказала Эстер (она сегодня дежурила на кухне) – я все проверяла, тыкала одну картофелину, но она была такая твердая. Я думала, она не сварилась. А потом пригляделась, а это камень. Как он сюда попал?

Профессор Ричардс с укором посмотрел на Хельгу, но ничего не сказал.

После ужина ученые разложили на песке и стали разглядывать первые находки.

– Что ж, пока не густо, но для первого дня не плохо – сказал профессор Никольсон – вот этот камень, похож на кость, но в плохом состоянии, надо будет внимательно изучить ее в лаборатории, а это (он поднял камень, похожий на ракушку) великолепный экземпляр Clymeniida.

Но тут встрял профессор Ричардс:

– Ну, вы даете, профессор, какой же это Clymeniida, когда это типичный Goniatitida. Я начинаю сомневаться в вашем образовании.

Профессор Никольсон не нашел, что ответить. Он покраснел и молча уставился на загадочную ракушку. Но тут встряла Хельга.

– Господа, а расскажите мне, почему мы ищем сухопутных динозавров, а нам попадаются морские раковины?

– Вот пусть профессор Никольсон нам и ответит, раз он такой специалист – съязвил профессор Ричардс.

– Аммониты…, – начал Никольсон неуверенно, – они встречаются везде…

Дальше он не нашелся, что ответить. Зато очередную желчь на него собрался излить профессор Ричардс. Он уже набрал в легкие воздуха, чтобы произнести уничижительную речь, но тут неловкий разговор прервал Бьерн:

– А давайте с помощью моего прибора проверим возраст этой раковины.

И он убежал в свою палатку. Вскоре он вернулся с неказистого вида устройством. Оно было достаточно тяжелым и при этом выглядело весьма хрупко. Бьерн повернул тумблер. Устройство издало писк, загорелись какие-то лампочки, после чего Бьерн заявил, что прибор готов к работе и направил тоненький красный лучик на ракушку. Через несколько секунд он произнес:

– Пятнадцать миллиардов сто восемьдесят четыре миллиона пятьсот шестьдесят четыре тысячи триста двадцать пять лет…

Профессора так и прыснули со смеху:

– Ну ты даешь… А еще физик… Обалденная точность… Всего то на три миллиарда лет старше вселенной…

– Должно быть, я неправильно откалибровал его. Или какая-то ошибка… Раньше все работало – сказал Бьерн неуверенно. – Я сейчас пойду и все исправлю. И он, низко опустив голову, направился к своей палатке.

– Ну ладно, посмеялись и хватит. Надо идти спать. – сказал профессор Ричардс. – А с вами, профессор Никольсон, мы завтра еще поговорим об аммонитах.

Все встали и побрели к своим палаткам.

– Профессор Ридардс, а как же мои находки? – спросила Хельга.

– Черт, совсем забыл – ответил он недовольно – может завтра?

– Завтра будут еще.

– Ну ладно, давайте.

Хельга убежала, но быстро вернулась, едва волоча большое ведро, полное камней.

– Ох, если бы я не был джентельменом, я высыпал бы все эти камни вам на голову – пробурчал Ричардс, но взял ведро и, сев прямо на землю, принялся просматривать камни.

А Хельга направилась к своей палатке. Возле входа она опять оглядела черное, испещренное звездами небо. Где-то вдалеке, над самым горизонтом, медленно двигались по небосклону мигающие разноцветные точки. Они очень напоминали огни самолета, но над этой бесконечной безжизненной пустыней не пролегало авиатрасс. Чужая планета загадывала новые загадки и не спешила делиться ответами. Что там? Быть может инопланетный корабль, где сейчас препарируют несчастного Хосе? Кто знает! Хельга пошла спать.

Желанию Хельги поспать подольше опять не суждено было сбыться. С утра ее разбудил уже ставший привычным шум возле палатки. Выйдя, она обнаружила картину, почти идентичную вчерашней. Команда собралась на улице и ожесточенно спорила. Не хватало только профессора Ричардса.

– Позвольте, угадаю. Профессор Ричардс исчез? – сказала она в шутку.

Но шутке этой никто не улыбнулся.

– А ты откуда знаешь? – спросил Хави Джонс.

– Догадалась – ответила Хельга, поняв, что сейчас не до шуток. – Что будем делать?

– Об этом мы сейчас и спорим – сказал Моби Джонс. – Мы с Хави думаем, что надо выбираться отсюда.

– А я думаю, что надо продолжать работать – вмешался профессор Никольсон. – а вы что думаете, мисс Хельга?

Два чувства боролись в голове Хельги. С одной стороны, раскопки ее затянули. С другой стороны, не следовало забывать, что она здесь в статусе телохранителя и подопечный ее явно подвергался опасности. В конце концов, чувство долга взяло верх.

– Оставаться здесь явно опасно – сказала она – надо завершать экспедицию.

– Хорошо, допустим, вы правы – ответил профессор Никольсон. – но вы думаете, что безопасно пройти сто километров по раскаленной пустыне, к тому же не зная точного направления.

– Но у нас много воды и еды. Да и раньше торговые караваны проходили и куда большие расстояния. Чем мы хуже?

– Тем, что у них были верблюды. А нам придется всю нашу воду и еду тащить на своих горбах по раскаленному песку.

– Разумно. Тогда давайте пойдем ночью. Ночью в пустыне прохладно.

– Наконец-то вы позабыли про саблезубых тигров и диких индейцев. Согласен, пойдемте ночью – отступил Никольсон.

– Нет, зачем вы мне напомнили про тигров. Ночью идти никак нельзя. Но и оставаться здесь тоже опасно. В конце концов, нам рано или поздно придется отсюда как-то выбираться.

– Не придется. Я забыл сказать, что договорился с пилотом. Если мы не приедем через три дня, он сам прилетит к нам.

– Это все меняет, – сказала Хельга, успокоенная тем, что не придется идти по пустыне, отбиваясь от кровожадных хищников и недалеко ушедших от них в развитии индейцев.

– Через три дня никого из нас может не остаться в живых – возразил Хави.

– Хорошо, подытожил профессор Никольсон – давайте договоримся, что если до завтра ничего не случится, мы продолжим работу, иначе, ранним утром мы покинем лагерь.

Все согласились.

Работа продолжилась. Конечно, профессора Ричардса не хватало, но настроение в команде не располагало к праздным разговорам, что существенно ускоряло работу. Да и Хельга стала гораздо опытнее и дело пошло значительно быстрее.

Часов в двенадцать прибежал Бьерн. Нечесаные волосы и мешки под глазами явно говорили о том, что поспать ему пришлось немного.

– Все, починил прибор – сказал он радостным и уставшим голосом. – Двести пятьдесят три миллиона сто восемьдесят тысяч пятьсот тридцать пять лет!

– Вы что, всю ночь не спали? – спросила Хельга.

– Почти!

– Бедненький, иди, выспись! – сказала Эстер.

– Нет, я слишком возбужден! Мне не терпится проверить другие окаменелости!

– Вечером проверишь, лучше помоги нам! – сказал Хави.

– Хорошо! А где профессор Ричардс?

– Бедняга, ты еще ничего не знаешь. Он исчез! – ответил Моби – кстати, ты не слышал ночью ничего подозрительного?

– Печально. Я был так увлечен работой, что не заметил бы и ядерного взрыва!

И он тоже приступил к работе.

Вечером уставшая, но довольная компания как обычно расселась у костра. Результаты прошедшего дня не могли не радовать: были найдены несколько чьих-то костей, чьих-то зубов и еще какие-то останки бренных тел (Хельга так и не смогла запомнить все эти длинные латинские названия). Но особенно был доволен Бьерн: он просканировал все находки своим устройством и результат точно совпал с тем, что определили своими методами палеонтологи. Он так и светился от счастья. Рядом с ним, вплотную сидела Эстер и, казалось, была рада за него не меньше, чем он сам.

– Это перевернет всю науку – говорил он – не только палеонтологию, а вообще всю. Биологию, химию, физику, историю. Страшно даже подумать, какие открытия можно совершить с помощью этого прибора.

– А твой прибор определяет возраст только древних костей? – спросила Хельга, скорее для поддержания разговора.

– Что вы, он определяет возраст вообще всего, неважно, древняя вещь или современная.

Тут он в общих чертах объяснил Хельге принцип действия своего прибора. Из этого объяснения Хельга услышала только одно знакомое слово: атомы.

– А можешь ты определить возраст одной вещицы, только чтобы не повредить ее.

– Спрашиваете! Я же объяснил вам, что (бла бла бла бла бла), поэтому исследуемому предмету в принципе не может быть нанесено никакого урона.

– А не можешь ли ты проверить возраст этого медальона (Хельга протянула Бьерну маленький изящный позолоченный медальон). Она раскрыла створки, и внутри обнаружился миниатюрный портрет пышной красавицы в старинном платье). Понимаешь, этот медальон нашли в вещах моего бедного дедушки, когда он исчез в этой пустыне. Думаю, это моя прапрапрабабка. Уверена, что дед обязательно передал бы его мне, или моей маме, поэтому я всегда ношу его с собой. Ему, наверное, лет двести.

– Окей! – сказал Бьерн, и весело сорвавшись с места, побежал в свою палатку.

Вернулся он минут через пять. Вид его был весьма озадаченный.

– Ничего не понимаю, – проговорил он – я же вчера все настроил и исправил. Сегодня мы получили такие достоверные результаты…

– Да что случилось то? – нетерпеливо спросила Хельга.

– Я три раза перепроверил, и все три раза получил одинаковый результат. Прибор упорно показывает, что вашему медальону двадцать три года. Ну, с учетом возможной погрешности, двадцать пять, но никак не более.

– Но этого не может быть. Это старинный семейный медальон. Он передается из поколения в поколение.

– Да, возможно, я опять допустил какую-то ошибку. Пойду еще раз все проверю.

И он, отдав Хельге медальон, с удрученным видом снова вернулся к своей палатке.

– Пойду его успокою – сказала Эстер – и ушла след за ним.

– Да, с этим новым оборудованием всегда так – сказал профессор Никольсон. – Интересно, как бы сейчас отреагировал профессор Ричардс. Он всегда был большим скептиком.

Тут все вспомнили о профессоре Ричардсе и о Хосе. Где это они сейчас бродят? Живы ли?

Что будет завтра?

Затянувшееся молчание нарушил Хави Джонс:

– Может он пошел погулять по пустыне и заблудился?

– Как тут заблудишься? Наш лагерь находится у подножия огромной черной скалы. Ее видно за многие десятки километров. – возразил ему Никольсон.

Вновь затянувшееся молчание нарушил Моби Джонс.

– Глупо сидеть здесь просто так. Завтра необходимо обойти окрестности. Надо найти наших друзей, или хотя бы их следы.

– Но нам надо работать. Возможно, мы на пороге новых научных открытий! – опять возразил Никольсон.

– Люди дороже! Если вы со мной не согласны, я пойду один – решительно ответил Моби и пошел спать.

После этого спора разговор тем более не клеился, и вскоре все они разошлись спать.

Этой ночью Хельге спалось плохо. Сначала братья Джонс о чем-то опять горячо спорили. От них было столько шуму, что Хельга напихала в уши ваты, чтобы их не слышать. Уже под утро ей стали сниться кошмары, причем, почти наяву. Ей снилось, что за окном палатки прямо на поляну спустился какой-то загадочный объект, сияющий разноцветными огоньками. Что из этого объекта вышли загадочные люди с круглыми головами и огромными сияющими глазами, что они вошли в палатку к братьям Джонс и забрали Хави. Более или менее спокойный, придающий силы, сон пришел только, когда уже почти рассвело.

Когда Хельга проснулась, солнце было уже высоко. Выйдя из палатки, она не обнаружила, как уже привыкла, спорящих коллег. Рядом с палатками вообще никого не было. Вокруг была полная тишина. Даже в пустыне постоянно слышатся различные звуки: шелест песка, трепыхание палаточного брезента под влиянием ветра. Сейчас ничего этого не было. Будто сон продолжался наяву. Хельга шла вперед, но не слышала звука своих шагов. Если бы она была у себя дома, она немедленно запаниковала бы. Принялась сначала щипать себя, пытаясь проснуться, потом звонить врачу. Но сейчас Хельга была спокойна, ведь здесь был не ее дом. Здесь была совсем другая, чужая, не подчиняющаяся земным законам планета. Хельга пошла к месту раскопок. Участники экспедиции были там и занимались своими привычными делами. Когда она приблизилась, профессор Никольсон взглянул на нее и что-то сказал, но она не расслышала ни слова. Тогда он подошел к ней поближе, и опять его губы зашевелились, но звукам, вырывающимся из его рта, снова не суждено было преодолеть стену безмолвия. Тогда он подошел совсем близко и внимательно оглядел ее. Потом он достал из кармана блокнот и карандаш и стал что-то писать. Затем он показал исписанную страничку Хельге. Надпись была весьма коротка: «Вытащи вату из ушей». В этот миг все как будто встало на свои места. Хельга вернулась на Землю.

– Добрый день, профессор, а я уж думала, что оглохла – улыбнулась Хельга.

– Не очень то он добрый – сказал профессор и многозначительно замолчал.

Хельга посмотрела на своих друзей: профессор Никольсон, Эстер, Бьерн, который теперь трудился наравне со всеми. Не было братьев Джонс.

– Я решила, что Моби и Хави пошли обследовать окрестности в поисках профессора Ричардса – произнесла Хельга, в глубине души надеясь услышать утвердительный ответ.

– Нет, – этим коротким, жестким словом Никольсон разбил надежды Хельги.

– Так значит, они тоже пропали?

– Я встал рано утром. Их уже не было. Даже записки не оставили.

– Так что же делать? Ведь надо что-нибудь делать!

– Работать! Что еще остается?

Хельга внимательно взглянула на Никольсона. В глазах его сиял нездоровый блеск, черты лица словно заострились. В эту минуту он был похож на сумасшедшего. Да ведь он и вправду сумасшедший! Он болен своей профессией. Сейчас, когда раскопки были в самом разгаре, когда с каждым днем появлялись все более интересные находки, ничто не могло остановить его – ни потеря близких друзей, ни смертельная опасность, грозящая ему самому и всем, кто еще остался.

Хельга стояла и пристально смотрела на него. Как сильно сейчас было ее желание повалить его, связать, дать все таблетки успокоительного, какие только были в их аптечке, а потом, действовать. Она еще не знала, как: начать жечь бензин, чтобы издалека люди увидели дым и поспешили на помощь, идти сквозь раскаленную пустыню, чтобы обрести хоть малейший шанс вернуться домой. Но что-то остановило ее. Может дыхание чужой планеты, которая становилась ей все более родной, а может, она была больна той же болезнью, что и профессор Никольсон? Не сказав больше не слова, она опустилась в яму и принялась копать наряду с остальными.

Солнце уже начало клониться к горизонту. Хельга, да и все оставшиеся участники экспедиции уже предвкушали отдых возле костра, незатейливый ужин и рюмочку коньяка по случаю окончания очередного дня раскопок. Погода была тихая. Ничто не нарушало сладостного покоя вечера, и вдруг все оборвалось пронзительным криком профессора Никольсона:

– Нашел! Я что-то нашел!

– Все бросились к нему.

Заботливо обметаемые мягкой кистью, из земли все сильнее и сильнее проступали окаменевшие кости очередного древнего существа. Все завороженно смотрели, как из окружающих камней, песка и глины, подобно молодому побегу вырастает небольшой скелетик. Смотрели все, кроме Хельги.

– Профессор, – сказала она – мы нашли уже кучу таких костей, пойдемте ужинать, эти бренные останки лежат здесь уже много миллионов лет, полежат еще ночку.

Профессор нервно поднялся и посмотрел на нее.

– Вы не понимаете, все наши прошлые находки – ничто, по сравнению с этой. То были небольшие разрозненные фрагменты, а тут – возможно, целый скелет. Многие маститые ученые за всю жизнь не нашли ничего подобного. А вы со своим ужином. Пока я не откопаю эту окаменелость, я отсюда не уйду – сказал он и вернулся к своей работе.

Хельга поняла, что ничего с этим поделать нельзя и покорно осталась ждать.

Через полчаса Хельге надоело просто так стоять, и она, невзирая на солидарность, вылезла из ямы и направилась, было, к палаточному лагерю. Но далеко уйти ей не удалось. Вздох удивления донесся до нее с места раскопок. Она поспешно вернулась к яме и застала следующую картину: профессор Никольсон стоял и держал на вытянутой руке небольшую черепушку. Обыкновенную, с зубками и большими глазницами. Рядом с ним стояла Эстер с открытым ртом и, не отрываясь, смотрела на находку. Чуть подальше за их спинами стоял Бьерн. Рот его тоже был приоткрыт от удивления, но в глазах рисовалось явное непонимание сути происходящего, так что рот он приоткрыл, судя по всему, за компанию с Эстер.

– Но это же… это же – начал говорить Никольсон, когда к нему вернулся дар речи – это же… череп кролика!

– Если это череп кролика, почему же у него нет ушей? – спросила Хельга.

Профессор проигнорировал ее вопрос.

– Вы не понимаете, окружающим его слоям земли триста миллионов лет! В эти времена не могло быть млекопитающих вообще и кроликов в частности!

– Но, может быть, один как-то случайно родился у какого-нибудь кроликообразного динозаврика.

Профессор посмотрел на нее испепеляющим взглядом.

– Мне искренне жаль вас. Жаль, что вы не понимаете величия сего момента! Ведь это сенсация. Эта маленькая находка перевернет вверх ногами всю биологию, да что там биологию, всю науку вообще! От дарвинизма не останется и следа. Об этой находке будут написаны сотни книг, выдвинуты сотни гипотез и теорий! О ней будут спорить многие десятки, а может, сотни лет. И мы с вами стоим у самых истоков этого открытия!

– Ну, сначала эту находку надо будет тщательно исследовать – сказала Эстер, к которой тоже вернулся дар речи и вместе с ним скептицизм – сейчас уже поздно, а завтра я изучу эти останки повнимательнее. Быть может, сенсация развеется, так и не состоявшись.

В эту минуту профессор Никольсон посмотрел на нее почти со злостью.

А Бьерн ничего не сказал. Он быстро убежал в свою палатку и вскоре вернулся со своим волшебным устройством.

– Профессор, давайте мне вашу черепушку, сейчас мы определим ее точный возраст.

– Нет, вы повредите ее

– Я буду очень аккуратен.

Профессор нехотя протянул череп Бьерну. Тот установил его и включил прибор. Минут пять все молча наблюдали за его действиями. Наконец, Бьерн поднял голову и удивленно посмотрел на них:

– Прибор показывает, что этому черепу около десяти лет!

– Но этого не может быть! За десять лет он не мог попасть в такие глубокие слои земли – заметил профессор – ваш прибор опять врет!

– Я три раза перепроверил. Я исправил все ошибки, прибор не может врать.

– Но вчера твой прибор показал, что моему медальону двадцать лет, а на самом деле – двести – поддержала Хельга профессора.

– Я, я… – замялся Бьерн и замолчал, опустив голову. – Возьмите профессор, вашу находку. Я пойду в свою палатку, подумаю над прибором.

Ужин прошел в молчании. Бьерн так и не вышел из своей палатки. Эстер, посидела чуть-чуть возле костра и пошла кормить Бьерна ужином. Профессор был вообще где-то в другом мире. Он целиком был поглощен своим древним кроликом. В общем, у костра стало как-то совсем уныло и одиноко, и Хельга ушла.

По пути в палатку взгляд ее упал на величественную скалу Моунт-Рок. То есть самой скалы не было видно в темноте. Она зияла огромным черным провалом на фоне такого же черного, но испещренного яркими звездами неба. Хельга задрала голову, чтобы увидеть то место, где должна быть верхушка скалы. В кромешной тьме ей показалось, что сверху с горы исходит какое-то сияние и доносятся еле слышные голоса. Кто это? Инопланетяне? Вой ветра? Ответа не было. Хельга пошла спать.

Ну, вот и очередное утро. Опять светит яркое солнце на мертвом небе, опять жжет ноги раскаленный песок. Опять полная тишина и никого вокруг. Хельга даже проверила, нет ли в ее ушах каких-нибудь затычек. Нет. Уши были абсолютно свободны и готовы к поглощению звуков. Но звуков не было. Хельга направилась по уже привычному пути – к месту раскопок. В становящейся все глубже яме в самом углу на корточках сидел профессор Никольсон. Совершенно один. Когда подошла Хельга, он даже не поднял головы.

– Доброе утро профессор! А где Бьерн и Эстер?

– Не знаю, почем мне знать? Зачем они мне? Мы должны копать. Надо искать!

Да, Бьерна и Эстер нигде не было! Но действительно, зачем они. Ведь есть яма, есть совок и кисточка. Надо залезть в эту яму и копать, копать… Фу-ты! Хельга очнулась от оцепенения. Какой копать? Зачем она здесь? Ведь ей поручено следить за Бьерном. Охранять его! Бьерна надо найти!

Ни говоря не слова, Хельга отошла от ямы. «Бьерна надо найти. Но где?». Сначала она пошла к его палатке. Там, как всегда все было перевернуто вверх дном. Следов рядом с палаткой нет. Да они и не оставались на жесткой каменистой почве. Значит надо идти наугад. И Хельга пошла. Она шла, наверное, с полчаса. Палаточный городок позади постепенно превратился в маленькую черную точку. А впереди… Впереди огромная бесконечная и безжизненная пустыня. А может быть все они – Хосе, профессор Ричардс, Моби, Хави, Бьерн, Эстер не потерялись. Может, они наоборот, вернулись на свою родную планету? А они с обезумевшим Никольсоном остаются тут, потерянные, покинутые и забытые в чужом для них, неведомом мире? Она остановилась и долго вглядывалась в горизонт быть может, в поисках такого же, как она одиноко бредущего человека, а быть может в поисках загадочного портала, который доставит ее домой, в теплую и мягкую постельку, где нет ни забот, ни песка, ни пропавших подопечных. Неожиданно Хельге страшно захотелось пить. Она вспомнила, что собираясь на поиски, совершенно не подумала о запасах воды. Надо возвращаться! Хельга развернулась и быстрой походкой пошла к лагерю. Придя к своей палатке и напившись воды, она посмотрела сначала на бескрайнюю пустыню, на горизонт, уходящий в бесконечность, а затем на черную одинокую скалу, рядом с которой были устроены раскопки. Колебаний больше не было: найти никого нельзя, помощи ждать неоткуда. Значит надо идти копать. Хельга сделала еще один глоток воды и двинулась к яме.

Они копали целый день. Молча, без перекуров, отрываясь только для того, чтобы напиться воды. Наконец, когда стало настолько темно, что на дне ямы уже сложно было что-то различить, профессор и Хельга двинулись к лагерю.

Во время ужина они почти не разговаривали. Профессор был поглощен своими мыслями, а Хельга боялась с ним заговорить. Она теперь вообще его боялась. Боялась, что он кинется на нее, боялась, что скажет ему что-нибудь, а он ей не ответит, боялась, что если хоть как-то попытаться нарушить ход его мыслей, он тут же исчезнет, растворится в воздухе. И вдруг, он заговорил сам:

– Хельга, я до сих пор считал вас простым офисным планктоном, приехавшим в научную экспедицию ради праздного любопытства. Но теперь я вижу, что вы также больны наукой, жаждой знаний, как и я, как и все мы (профессор оглядел пустые места вокруг костра). А может вы и не так больны, но кроме вас здесь все равно никого нет. Я чувствую, что скоро со мной что-то должно случиться. Я не боюсь, я спокоен, хоть я и не знаю, что произойдет. Я вас прошу, умоляю вас. Продолжите мое дело. Продолжайте копать! Завтра вечером прилетает самолет. У вас будет шанс выбраться отсюда и показать миру, что мы здесь нашли. Еще до экспедиции я разговаривал с одним телевизионщиком. Они как раз снимают фильм неподалеку. Скажете летчику, и он отвезет вас туда. Мой приятель обещал даже предоставить прямой эфир. Надо рассказать миру о наших открытиях, о нас. Как можно быстрее. Если завтра меня не будет, сделайте это вместо меня, прошу вас!

И профессор опять нырнул в бездну своих мыслей. Хельга поняла, что разговор на сегодня закончен и пошла спать. Спала она не раздеваясь, тревожным чутким сном. Поэтому, она обрадовалась, увидев, что солнце, наконец, взошло, и можно было вставать.

Потянувшись, Хельга вышла на площадку перед палатками. Вокруг, как и вчера, было совершенно тихо. Ни дуновения ветра, ни крика птиц, ни человеческих голосов. И абсолютно безлюдно. Должно быть, профессор Никольсон, как всегда, встал пораньше и ушел на раскопки. Хельга двинулась туда. Но и на месте раскопок было пусто. В голове Хельги возникла мысль, что, может быть, профессор наоборот, решил сегодня поспать подольше и лежит сейчас в своей палатке, но существовала и другая, гораздо более правдоподобная версия: профессор тоже исчез! Поэтому Хельга не пошла назад, к палаткам, проверять, нет ли там профессора. Но что же делать? Этот вопрос мучил ее все время, пока она находилась в этом загадочном и чуждом ей месте. И ответ, как и всегда, был тот же: копать. Больше сделать она ничего не могла.

Хельга взяла совок и кисточку и спустилась в яму. Вот – кучка камешков, которые она отсеила от мелкого грунта. Вот место, где профессор нашел скелет кролика. А вот здесь, рядом, она, Хельга и будет копать.

Сначала работа шла тяжеловато: палеонтологи до этого не доверяли Хельге такую ответственную работу. Но со временем дело пошло на лад. Вот уже она углубилась сантиметров на десять от прежнего уровня. Неплохая скорость. Глина копалась довольно легко. В ней ничего не было. Но вот, через пару часов, совок Хельги звякнул обо что-то твердое. Дрожащими руками она взяла кисточку и начала заботливо сметать песок с попавшегося предмета. Вот уже оголился небольшой пятачок поверхности артефакта. Руки Хельги задрожали от волнения. О чудо! Он был неземного, ярко-зеленого цвета. Хельга продолжила орудовать то совком, то кисточкой. Два желания боролись в ней: раскопать находку как можно быстрее и раскопать ее как можно бережнее. И вот из земли уже показался абсолютно гладкий, круглый зеленый холмик. Теперь надо раскапывать землю по разным сторонам от находки, чтобы определить ее размеры и не повредить ее. С одной стороны зеленой выпуклости, поверхность ее стала более пологой, почти параллельной земле. Ровность ее нарушали только две больших круглых впадины. Хельга встала, чтобы размять затекшие ноги и взглянула на находку. О боже! Из земли на нее глядел человеческий череп! То есть человеческим его можно было назвать с большой натяжкой: кроме необычного зеленого цвета его отличали огромный выпуклый лоб, большие глаза и непропорционально маленькая нижняя челюсть, вооруженная парой десятков острых кинжалообразных зубов. Забыв про усталость, Хельга стала копать дальше. Из земли постепенно появилось маленькое тельце с тянущимися от него длинными восьмипалыми руками и коротенькими ножками. Через пару часов скелет был, наконец, полностью очищен от глины. Длина его составляла около метра. Хельга наклонилась над ним и аккуратно подняла его. Должно быть, если бы здесь сейчас присутствовал кто-нибудь из ученых, он быстро дал бы ей лопатой по голове за такое кощунство, но в этот миг вокруг никого не было, поэтому голова Хельги осталась цела. К ее удивлению, от такого бесцеремонного отношения к себе скелет вовсе не рассыпался. Конечности, словно скрепленные чудом не сгнившими суставами лишь слегка согнулись под собственной тяжестью, не нарушив общей конструкции. Держа чудесную находку, словно младенца, Хельга вышла с места раскопок. Вокруг была та же пустыня, то же небо, то же солнце. Но теперь Хельга отчетливо понимала, что это не ее пустыня, не ее небо и солнце. Она лишь гость на этой загадочной и чужой планете. Настоящего хозяина она сейчас держит на руках. Такие как он жили здесь задолго до нее и будут жить через много миллионов лет после нее. Сейчас они смотрят за ней, и то, что она до сих пор здесь, что она нашла останки их древнего сородича – лишь результат их загадочной прихоти. Они обязательно придут и заберут ее. Вот уже далеко в небе показалась загадочная черная точка. Точка все нарастала, и вскоре уже можно было услышать загадочное внеземное жужжание, доносящееся от этой точки. Это летят за ней. Хельга не побежала, а стала покорно ждать. От судьбы не уйдешь! Стоп! Какая еще судьба? Да и летающая тарелка, приближаясь, все больше начинала напоминать обычный самолет. Да – это действительно он! Самолет, о котором говорил профессор Никольсон. Самолет, который увезет ее отсюда! Хельга словно очнулась от оцепенения.

Из севшего рядом небольшого самолетика неспешно вылез небритый латиноамериканец в кожаной куртке.

– Здравствуйте! – произнес он – а где все остальные?

– Остальных нет – ответила Хельга. – Я возвращаюсь одна.

– Хорошо – летчик, как будто даже не удивился.

– Сейчас я скажу, куда надо лететь. – И Хельга полезла в карман, чтобы найти записку с названием города, где снимал свой фильм знакомый профессора Никольсона.

– Не трудитесь! Я знаю, куда вам нужно. Профессор Никольсон предупредил меня.

Хельга поспешно затащила в самолет артефакты: скелет древнего кролика и останки зеленого пришельца, и залезла сама. Уже через пару минут самолетик взмыл в небо, оставляя под крыльями клубы поднятой им пыли и чужую, полную загадок, планету.

Через полчаса самолет приземлился. Хельга отстегнула ремень безопасности. Рука машинально залезла в карман ее куртки. На дне кармана было что-то холодное и твердое. Хельга достала предмет: это был медальон, оставленный дедушкой. Она открыла его. На нее взглянул портрет незнакомой красавицы в старинном платье. Хельга хотела было повесить его на шею, но медальон выскользнул из ее рук и упал на пол. От удара, портрет вывалился из рамки. Хельга подняла его, и взгляд ее упал на обратную сторону миниатюрной картины. В следующее мгновение она уже тянулась в другой карман за мобильным телефоном, который, по счастью не разрядился…

Через пять минут в салон самолета вошел пилот:

– Все мэм, полет окончен. Я сам созвонился с режиссером. Он лично приехал вас встречать. Машина уже ждет. Пойдемте, я помогу вам донести вещи.

– Я никуда не пойду. Мы летим назад. – Хельга посмотрела на пилота взглядом, не терпящим возражения.

– Но, у меня следующий рейс, мне нужно везти других пассажиров!

– Они подождут. Я щедро вознагражу вас за это!

– Но, профессор Никольсон приказал мне доставить вас именно сюда!

– Я заплачу вдвое больше, чем профессор Никольсон.

Пилот некоторое время постоял в задумчивости.

– Так и быть. В конце концов, задание свое я выполнил. Доставил вас в этот город. А дальше уговора не было.

И он, довольный своим умозаключением ушел обратно в пилотскую кабину.

Еще через пятьдесят минут Хельга снова стояла в лагере палеонтологов. Все здесь было точно также, как до ее отъезда. Те же палатки, тот же песок, та же огромная черная скала, такая знакомая и такая загадочная. Где-то здесь спрятаны ответы на все вопросы, которых за последние пять дней накопилось так много. Палатки Хельга обыскивать не стала: это занятие показалось ей слишком банальным. В пустыню она тоже не пошла: искать там ответы – все равно, что иголку в стоге сена. Оставалась скала Моунт-Рок. Хельга направилась к ее подножию.

Нужно как-нибудь на нее залезть. Пилот наотрез отказался облететь ее. Сказал, что там то ли сильные ветры, то ли другие скалы. В общем, залезть на нее – единственный способ увидеть, что там, за ней.

На первый взгляд, скала казалась неприступной, но потом Хельга начала замечать тут и там небольшие выщерблины, трещины, уступы. Такому тренированному человеку, как она не составит особого труда взобраться на нее. Хельга поплевала себе на руки, сбросила куртку и, подпрыгнув, уцепилась за ближайший выступ.

Солнце уже давно закатилось за скалу Маунт-Рок. На площадке перед палаточным городком было прохладно и уютно. В центре горел костер, на котором грелся огромный медный чайник. Вокруг костра сидело шесть человек: невысокий плотный латиноамериканец, пожилой мужчина, из одежды у которого были только трусы и майка, два очень похожих друг на друга молодых человека, один из которых был одет в оранжевую тюремную робу и острижен наголо, другой напротив, небрит и грязен. Чуть в стороне сидела в обнимку парочка молодых людей. Они были сильно перепачканы в земле, но при этом настолько счастливы, что не замечали этого.

– Не передадите ли вы мне еще чаю, профессор Ричардс – сказал один из похожих молодых людей, тот, что был небрит и в грязной одежде.

– Конечно, Моби, с удовольствием.

– Знаете, профессор, – продолжил разговор лысый двойник, – после тюремных помоев, ваш чай кажется особенно вкусным.

– И не только после тюремных помоев! Я покупаю его в одном магазине, в Лондоне. Магазинчик этот невзрачен и мало известен широкой публике и, может именно поэтому, только там продают великолепный цейлонский чай. Кроме того, я сам добавил туда кое-какие душистые травки по старинному семейному рецепту. Хосе, а какой чай вы предпочитаете, черный или зеленый? – обратился старик к сидевшему рядом латиноамериканцу.

– Я больше люблю кофе, профессор Ричардс, но ваш чай – действительно что-то особенное.

Мирный разговор неожиданно прервала пришедшая неизвестно откуда на поляну девушка. Она представляла собой весьма печальное зрелище: была черна от грязи и пота, на руках ее даже издалека видны были кровоточащие мозоли.

– А, Хельга! – Радостно воскрикнул профессор Ричардс – куда же вы исчезли! Проходите, садитесь, выпейте чайку!

– Это я исчезла? Это вы все исчезли! Оставили меня одну с этим безумным Никольсоном. А потом и он куда-то подевался!

– Хельга! Почему вы здесь? Вы же должны сейчас выступать в прямом эфире и показывать инопланетянина!

За спиной Хельги стоял профессор Никольсон, только что вышедший из своей палатки. Он был так возмущен и удивлен, увидев Хельгу, что пропустил мимо ушей слова о своем безумии.

– Позвольте, профессор, – вступил в разговор Бьерн ( а это он был одним из тех молодых людей, которые обнимались чуть в сторонке, второй, естественно, была Эстер), – какой еще инопланетянин? Вы нам ничего не рассказывали.

– И кстати, – добавил профессор Ричардс, – покажите-ка нам скелет кролика, которого вы, якобы, откопали.

Воцарилось неловкое молчание. Профессор Никольсон застыл в неожиданности от града неловких вопросов. Он, казалось, совершенно не знал, что ответить. В конце концов, он и не стал ничего отвечать, а попятился назад, будто пытаясь убежать. Хельге, показалось, что он падает, теряя сознание, и она произвела неосознанный жест рукой, пытаясь удержать его. Она попыталась схватить его за плечо, но тот увернулся от нее и вместо руки, в ладонях Хельги оказалась его борода. К удивлению ее и всех прочих зрителей, борода легко оторвалась и осталась у Хельги в руке. Воцарилась еще одна неловкая пауза, во время которой Хельга напряженно вглядывалась в лицо Никольсона. Без бороды оно сильно изменилось, значительно помолодело и стало разительно узнаваемым.

– Адольф Никсон! – вскрикнула Хельга и в ужасе остолбенела. Никсон (а это был действительно он) воспользовался заминкой и попытался убежать. Но браться Моби и Хави среагировали на ситуацию молниеносно. Они повскакивали со своих мест и бросились в погоню за злодеем. Через пару десятков метров Никсон был схвачен. Когда он поровнялся с Хельгой, братья остановили его.

– Я знаю, что твои планы всегда преступны, но, убей, не пойму, с какой целью ты затеял все это? – спросила Хельга.

– Ты не понимаешь, потому что ты дура! Полная дура! Я не хотел ничего плохого, я просто хотел, чтобы весь мир тоже узнал, что ты дура! – выкрикнул Никсон в ярости.

– Ты можешь обзываться сколько тебе угодно. Но, пожалуйста, объясни мне, какова была твоя затея?

Никсон уже немного успокоился. Он снисходительно посмотрел на Хельгу, потом на всех остальных и произнес:

– Ладно уж. Хотя, рассказывать тут особенно нечего. План был гениален. Я предварительно закапываю в карбоновых слоях этой пустыни несколько артефактов: кролика и инопланетянина. Кролик, кстати, настоящий, правда, современный. Я купил его по случаю и раскрасил, как будто он окаменевший. А вот инопланетянин – пластмассовый. Я купил его в каком-то дурацком магазине. Не знаю, кому такие нужны, но мне он пригодился. Еще где-то здесь закопан скелет шерстистого носорога, но ты до него не докопалась. Дальше, я заманиваю тебя в эти места под видом экспедиции палеонтологов. Тут как нельзя кстати пришлась информация о племяннике твоего шефа, которую я нарыл в соцсетях. Для наибольшей правдоподобности, мне пришлось привлечь несколько настоящих палеонтологов. Но в процессе экспедиции, я стал опасаться, что они разоблачат меня, и я от них избавился. Ну а дальше, ты должна была найти мои фальшивки и на пресс-конференции, которую я заранее организовал, рассказать о них всему миру. Находки, которые я тебе подбросил – настолько дурацкие, что сначала специалисты, а потом и все человечество подняло бы тебя на смех. Тебя перестали бы принимать всерьез. Тебя уволили бы, и ты кончила свои дни в нищете и бесславии. Но моему плану не суждено было сбыться: ты по непонятной мне причине не пошла на пресс-конференцию, а зачем-то вернулась сюда. Я был в шаге от успеха. Но это еще не конец! Ты еще получишь свое. Весь мир увидит твое настоящее лицо!

С этими словами братья Джонс и присоединившийся к ним Бьерн уволокли Никсона в его палатку и связали.

– Ну, теперь, когда злодей пойман – обратился к Хельге профессор Ричардс (который все это время продолжал сидеть на своем месте, попивая чай) – настало время объяснить нам, что же все-таки произошло!

– Я еще сама не могу понять, что произошло! – начала свой рассказ Хельга. Когда я осталась одна, и обнаружила инопланетянина, я совершенно не заметила никакого подвоха. И, прилетев на самолете, я готова была дать эту дурацкую пресс-конференцию. Но тут произошла одна странная вещь, которая заставила меня сомневаться в реальности всего происходящего: я уронила свой медальон, оставленный мне дедушкой.

Хельга сделала многозначительную паузу.

– И что же случилось с вашим медальоном? – нетерпеливо спросил ее профессор Ричардс.

– Портрет вывалился из рамки, и на обратной его стороне обнаружилась надпись: “Made in China”. Я стала внимательно его разглядывать и увидела, что это не портрет никакой, а цветная открытка, а сама рамка медальона не золотая, а пластмассовая! Я начала догадываться, что что-то тут не чисто. И тогда, чтобы окончательно все понять, я позвонила своему дедушке.

– Как дедушке? – не понял Моби Джонс. – Вы же рассказывали, что он давно-давно пропал без вести, изучая эти места, и его так и не нашли.

– Ну, во-первых, не так уж давно – лет пятнадцать назад. Он приехал сюда с группой туристов. И он действительно пропал. А не нашли его потому, что он сам дня через три вышел к людям. Они с приятелем перед этим чего-то то ли напились, то ли накурились (он у меня шебутной). У него случились галлюцинации, и он три дня бродил по пустыне, записывая в дневник все, что ему превидилось. Он потом его потерял, вместе с медальоном и их, с прочими вещами нашли спасатели незадолго до того, как дед сам вышел к людям.

– Ну и что же сказал вам дедушка? – спросил Бьерн.

– Он признался, что медальон, действительно, не совсем старинный. Он купил его в сувенирном магазине. Хотел вставить фотографию бабушки, но не успел.

– А кто эта красавица в старинном платье?

– Не знаю, это просто временная открытка, чтобы покупатели понимали, как нужно вставлять настоящую фотографию. Но это не важно. Важно то, что медальон этот действительно никакой не старинный, и что Бьерн не ошибся, определяя его возраст. А значит, он не ошибся и, определяя возраст кролика. Я поняла, что за всем этим стоит какая-то загадка, и решила вернуться. Место, которое и прежде казалось мне загадочным, действительно было таким, но загадки эти теперь не казались мне такими уж мистическими, а следовательно, их можно было разгадать.

– И с чего же вы начали?

– Начала я со скалы Моунт-Рок. Она с самого начала казалась мне самой загадочной. Это зарево за ее вершиной, голоса. В общем, я залезла на нее. И что же, вы думаете, я там увидела?

– Очевидно, базу инопланетян? – пошутил Моби Джонс.

– А вот и нет! – совершенно серьезно ответила Хельга. С вершины скалы я увидела, что за другой ее стороной простирается огромный город, а на самой скале оборудована смотровая площадка, с которой, кстати, открывается прекрасный вид на пустыню и на наш лагерь!

– Ну конечно – так же совершенно серьезно сказал Хави Джонс. Это же Лас-Вегас!

– Так вы знали об этом? – удивилась Хельга.

– Конечно, знали – ответил Хави.

– А почему же мы летели до этого дурацкого Карсон-Сити, потом тряслись на малюсеньком самолетике, а потом еще несколько часов ехали на машине, когда можно было лететь сразу до Лас-Вегаса?

– Во-первых, профессор Никольсон сказал, что так дешевле, а во-вторых, он сказал, что вы – страстный игрок и о том, что буквально в нескольких километрах от нашего лагеря находятся сотни казино, вам знать совершенно необязательно!

– А почему здесь не брал сотовый телефон?

– Потому, что скала Маунт-Рок закрывает от нас все сотовые вышки. Если отойти от нее на километр, связь замечательная!

Хельга стояла в задумчивости. Она еще могла смириться с тем, что Никсону, этому злому гению, так просто удавалось водить ее за нос в течение пяти дней, но того, что оказывается и ее коллеги, безобидные в целом люди, волей или не волей, тоже водили ее за нос, принять она не могла.

– Ну ладно, – произнесла она после некоторой паузы. – С этим все понятно. Но теперь вы мне объясните, куда вы все поисчезали?

Ответом Хельге было полное молчание. Все участники экспедиции опустили головы. Говорить никто не хотел. Наконец, профессор Ричардс, нарушил затянувшуюся паузу:

– Мисс Хельга. Зачем вам это знать. Скажем просто, злодей Никсон обманом похитил нас. И томил все это время в пустыне. В тяжелых условиях. А потом, когда вы улетели, держать нас стало бессмысленно, и он всех отпустил.

Из палатки, где был пленен Никсон, раздался саркастический смех (Никсон все слышал).

– Лжецы! Вы думаете, Адольф Никсон пойдет таким простым путем? Нет! Я слишком гениален, чтобы поступить так! Я действовал намного изящнее.

– Давайте, заткнем ему рот кляпом! – в возмущении произнес профессор Ричардс – он же изощренный злодей! Он даже со связанными руками способен вершить свои темные дела!

– А мне интересно – сказала Хельга, – что он скажет. Давайте выведем его.

На этот призыв никто не откликнулся. Все сидели и молчали. Тогда Хельга сама вошла к Никсону и вытолкнула его из палатки.

Щурясь от вечернего солнца, он осмотрел публику.

– Ну что же, начнем с Хосе – начал он свое повествование. – Я действительно заранее объяснил всем участникам, что вам, Хельга ни в коем случае нельзя знать, где мы находимся. А этот тупой лентяй как будто не хотел слышать моих слов. Он в любой момент мог проговориться. Поэтому, я попросту дал ему денег в качестве аванса, а остальное он сделал сам.

Хельга посмотрела на Хосе. Тот не смог выдержать ее взгляда и опустил глаза.

– У меня очень большая семья – начал он свой рассказ – Ее нужно кормить. Это очень тяжело, потому, что работы в этих местах мало. Мы считаем каждый цент. Поэтому, когда профессор Никольсон распорядился дать мне аванс, я сразу же понес его домой. Хотел быстро вернуться, но тут из соседней деревни приехал тесть, мы с ним выпили, и понеслось. В общем, прийти в себя я смог только когда деньги закончились. После этого я, конечно, сразу же поспешил обратно, помогать вам.

– Но мы ехали на машине от твоего городка целых четыре часа. Как ты смог дойти туда пешком?

– Когда мы ехали, мы объезжали каменистую местность. По ней передвигаться на машине очень трудно и опасно. Поэтому мы сделали небольшой крюк. А пешком напрямую здесь идти всего полчаса.

– Теперь, профессор Ричардс. – продолжил Никсон. – Он имел неосторожность подвергнуть сомнению мой профессионализм. Совершенно, кстати, справедливо, потому что в палеонтологии я действительно разбираюсь не важно. И профессору Ричардсу пришлось поплатиться за свои подозрения. С ним было совсем просто. Дело в том, что как раз он, в отличие от вас, Хельга, является заядлым игроком. Я просто сказал ему между делом, что здесь такая глушь и тишина, а всего в каких-то паре километров от нас располагаются шумные кабаре и казино. Разумеется, профессор Ричардс решил это проверить. И вернулся он только сегодня. По его одеянию вы видите, что на этот раз ему не везло. (Напомню, что единственной одеждой профессора были трусы и майка).

Ричардс густо покраснел и опустил голову. Никсон, между делом, продолжал.

– Что касается братьев Джонс, то я не хотел от них избавляться, я вообще не знаю, куда они свалили.

– Я расскажу, – сказал Моби – это все моя вина. Я-то как раз знал, что мы находимся рядом с Лас-Вегасом. И, конечно, я понимал, куда делся профессор Ричардс, поэтому за жизнь его не опасался. А вот за его кошелек – опасался очень даже. Ночью мне не спалось. И я решил, а не найти ли мне профессора и не вызволить ли его из цепких лап рулетки. Но на беду, прежде, чем искать профессора, я решил заглянуть в кабак, промочить горло. После пятой рюмки, один посетитель как-то очень недобро на меня посмотрел, за что и получил по морде. Ему бросились на выручку его друзья, но парень я сильный и всех раскидал. Лишь когда на улице раздался визг полицейской сирены, я понял, что пора уносить ноги, что и было сделано. Возвращаться в лагерь не имело смысла: в кабаке я проболтался, откуда пришел. Поэтому пришлось скрываться в пустыне. Благо, опыта выживания у меня предостаточно. Жарил там ящериц, добывал воду из корешков растений… Так я и прятался несколько дней. А сегодня мне надоело там сидеть, и я решил вернуться.

– На счет того, что полиция могла выследить его, Моби был прав – начал свое повествование Хави. – Полиция подъехала среди ночи, когда я как раз вышел в туалет. (Тут Хельге вспомнились загадочные сине-красные огоньки, которые она видела через окно палатки). Меня, не говоря ни слова, схватили и увезли в кутузку. Там был какой-то парень с фингалом под глазом, который заявил, что я его побил. Ну, тут-то я понял, в чем дело. Не в первый раз нас с братом путают! Я решил покаяться, чтобы облегчить наказание. Но меня все равно продержали в обезьяннике два дня и потом приговорили к общественным работам.

– И тебя там обрили? – удивилась Хельга.

– Нет, я сам обрился, чтобы поменьше быть похожим на этого придурка.

Хави гневно посмотрел на брата и кинул в него катышком хлеба.

– А мне нравится твоя прическа, пожалуй, я сделаю себе такую же – ответил Моби и кинул кусок хлеба в ответ.

Когда братья перекидали друг в друга все, что было у них в тарелках, Никсон продолжил:

– Дальше последовала очередь Эстер. Она собиралась рассмотреть моего кролика повнимательнее, чего я никак не мог допустить. Кролик-то не настоящий! Поэтому я рассказал ей, что обнаружил неподалеку останки еще одного древнего животного. Останки действительно были. Я нашел их пару месяцев назад, когда обследовал эти места при подготовке этого мероприятия. Эстер – очень увлекающаяся особа. Когда она начала раскапывать окаменелость, она забыла обо всем на свете. Если бы за ней не потащился наш юный герой-любовник, она забыла бы о пище и воде и умерла от жажды с совком и кисточкой в руке.

Ну вот, собственно и все. Дальше, ты должна была найти инопланетянина, показать его на пресс-конференции и стать посмешищем для всего мира. Но этого не произошло. А теперь я устал. Отведите меня, пожалуйста, и уложите в кровать – закончил Никсон.

Хави и Моби взяли его под руки, и уволокли в палатку.

Уже темнело, поэтому они решили провести ночь в лагере, чтобы на утро собрать свои пожитки и разъехаться по домам.

В последнее утро пребывания здесь, Хельга проснулась очень рано. Пустыня уже не казалась ей теперь такой уж чужой и враждебной. Напротив, она, не успев уехать уже начала тосковать по ней. Розовое восходящее солнце постепенно начало освещать огромную черную скалу Маунт-Рок, сделав ее не такой уж черной, и даже очень милой. Песок под утренним солнцем тоже приобрел розовый цвет.

Постепенно начали просыпаться и выходить из палаток все остальные члены экспедиции. Хосе готовил завтрак, а все остальные по очереди умылись и, поеживаясь от утренней прохлады, расселись, быть может, в последний раз на раскладные стульчики, расставленные вокруг догоревшего за ночь костра.

– Надо бы и Никсона вывести – заговорила Эстер, – хоть он и негодяй, а все же оставлять его голодным как-то нехорошо. Пусть позавтракает вместе с нами.

Возражать никто не стал, и братья Джонс направились в палатку Никсона. Через мгновение из нее донеслись истошные крики Хави:

– Сволочь! Он сбежал!

Все ринулись к ним. Палатка действительно была пуста. Кровать, где должен был спать Никсон, была совсем холодной, значит, он ушел уже довольно давно. Рядом, на полу валялась веревка, которой он был связан.

– Как ему удалось развязаться? – в недоумении проговорила Хельга.

– Ума не приложу! – ответил Бьерн – я сам его связывал. Завязал бантиком, прочно, как мама учила.

Хельга с укоризной посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Ладно, – произнесла она через некоторое время всем исследователям – в конце концов, на этот раз Никсон не делал ничего незаконного, может и хорошо, что он сбежал.

– Как? – удивился профессор Ричардс – он же всех нас так долго обманывал, а вас, Хельга, пытался выставить на посмешище!

– В суде это не прокатит. Любой мало-мальски грамотный адвокат без труда докажет, что это был простой розыгрыш. Пойдемте лучше собираться. И в путь!

Через пару дней Хельга уже поднималась по знакомым до боли ступенькам родного офиса. Вот и коридор, и дверь шефа.

– Ну, сейчас шеф меня похвалит – думала она – племянника его я огородила ото всех бед, Никсона разоблачила. Пожалуй, надо выпросить у него отпуск месяца на три. На радостях, он наверняка согласится.

Хельга как всегда без стука открыла дверь и вошла в кабинет. Шеф стоял возле окна, глядя на улицу, держа руки за спиной.

– Привет шеф! Можно войти? – спросила Хельга.

– Заходи, раз пришла – не оборачиваясь, проговорил шеф.

Даже не видя его лица, Хельга поняла, что он был мрачнее тучи.

– Что-то случилось? – удивилась Хельга.

– Случилось.

– Кто-то умер? Шеф, не томите, я только что вернулась с вашего задания, блестяще, надо сказать, выполненного, а вы не хотите со мной даже поговорить!

Шеф повернулся. Под глазами его были мешки от бессонной ночи. Вид он имел совершенно подавленный.

– Лучше бы я умер! – сказал он – и во всем виновата ты! С твоим блестяще проваленным заданием!

– Да как же проваленным? Я разоблачила Никсона, почти арестовала его!

– Я посылал тебя не ловить Никсона, а следить за моим племянником!

– Но Бьерн жив здоров! Он замечательно провел время! И, кажется, даже влюбился!

– Вот именно! Сестра так долго подбирала для него достойную девушку, которой она со спокойной душой сможет передать Бьерна, когда придет время, а ты дала ему влюбиться в это чучело Эстер, которая думает только об одних костях, по полгода проводит на раскопках и даже готовить толком не умеет. Вчера я был в гостях у сестры. Бьерн и Эстер тоже были там. А вечером, когда они ушли, я выслушал от сестры такую лекцию, что чуть не описался от страха. Теперь она не хочет со мной разговаривать. А это же не правильно! Мы же близкие люди! И во всем виновата ты!

Хельга опустила голову. В какой-то степени, шеф был прав. Она так сильно увлеклась раскопками, что позабыла о том, что ей нужно было опекать Бьерна. Пожалуй, если бы он исчез, она не заметила бы этого. Минуточку, а ведь он действительно исчезал! Интересно, знает ли об этом шеф?

– Ладно, – смягчился шеф – в конце концов, все действительно не так уж и плохо. Эстер – девушка неплохая, хоть и необычная. Да и сестра скоро с этим смирится. А Бьерну это вообще пойдет на пользу. Пора ему уже стать взрослым и самостоятельным. Но отпуска ты все равно не получишь. Будешь сидеть в офисе, и перебирать бумаги! Свободна!

Хельга вышла из кабинета.

6. Папесса

Шеф стоял у открытого окна своего рабочего кабинета. Где-то вдалеке слышались глухие удары церковного колокола, навевавшие на него воспоминания о далеком детстве. Когда-то, юным мальчиком, родители отправляли его на лето к бабушке в маленький провинциальный городок. Там, каждое воскресенье они, как и все остальные жители городка, ходили на службу. Шеф любил эти торжественные мероприятия: все люди были нарядно одеты: мужчины в костюмах, женщины в платьях, специально купленных для воскресных богослужений. Те, кто постарше, степенно кивали друг другу в знак приветствия, молодежь весело щебетала в сторонке. Детвора бегала между ними. Далее все заходили в церковь и рассаживались по местам. Священник, несмотря на свой солидный, можно сказать, дряхлый возраст, рассказывал библейские истории настолько увлекательно и живо, будто сам был их участником. И шеф, будучи малолетним ребенком, именно так и считал. Потом, в конце богослужения, все вставали со своих лавок и начинали петь церковные песни. Шеф старался петь громче всех. Затем все расходились по домам. В их доме, обычно был праздничный обед, содержащий в себе много разных вкусностей.

– Можно войти? – раздался за его спиной голос, мгновенно испаривший светлые детские воспоминания.

– Уже вошла. – Ответил шеф Хельге вместо приветствия. – Располагайся.

– Вызывали?

– Да. Есть задание и очень непростое.

– Человечеству снова грозит гибель, и я одна могу ее предотвратить?

– Ну, не всему человечеству, и не такая уж гибель. Но дело все равно очень важное.

– Жаль. Я очень люблю спасать человечество. По правде говоря, я считаю, что все прочие дела для меня несколько мелковаты.

Шеф сделал вид, что он не услышал.

– Итак, – начал он, – скоро будут проводиться выборы Папы Римского…

– А что, со старым Папой что-то случилось? Какое несчастье. А я-то ничего не слышала!

– Нет с тем Папой, которого ты знаешь, божьей милостью, ничего не случилось.

– А что, есть еще другой Папа?

– Да. Дело в том, что в пятьсот пятьдесят третьем году, в церкви произошел раскол. Один из претендентов на пост Папы обиделся, что его не выбрали. И сам объявил себя Папой, наместником Бога и главой истинной католической церкви.

– Что-то я не слышала об этом расколе.

– О нем мало, кто слышал. Претендент этот не был даже кардиналом, он был малоизвестным священником из отдаленного прихода. Поэтому этот раскол мало кто воспринял всерьез. Он назвал себя Папой Фомой I, избрал своей резиденцией небольшую церквушку на окраине Рима и стал активно привлекать паству. Видимо, он был весьма энергичным человеком, потому что ему удалось привлечь на свою сторону немало последователей. Кого-то он убедил в истинности своей церкви, кого-то подкупил, но подавляющее большинство людей вообще не знало, что его церковь не совсем католическая и посещало его службы только из-за того, что здание церкви находилось недалеко от их домов. В итоге, к концу своего правления, он собрал паству примерно из двух сотен человек. Это не так много, а по меркам настоящей католической церкви – так вообще капля в море, поэтому, та не обращала на отступника никакого внимания. Более тысячи лет об истинной католической церкви было ничего не известно, и историки восемнадцатого века уже стали считать ее историей, но оказалось, что все это время она существовала, где-то подпольно, где-то маскируясь под свою старшую сестру. Сейчас у этой церкви насчитывается более двух тысяч приверженцев по всему миру. В основном в Италии, Германии и Америке.

– И что, в этой так называемой истинной католической церкви умер Папа?

– Не совсем. Папа их жив, но он очень старый и дряхлый, поэтому они решили его переизбрать. Так вот, о сути проблемы. Поступила информация, что один из кандидатов на пост Папы в случае его избрания собирается взять себе имя Петра II.

– Ну и что?

– А то, что у католиков, причем и тех и других, это очень плохая примета. Дело в том, что апостол Петр был первым Папой Римским и существует легенда, что последним Папой тоже будет Петр. Соответственно, во время его правления произойдет конец света, апокалипсис, страшный суд и прочие неприятности.

– Ты думаешь, что если избранный Папа назовется Петром, это вызовет конец света? И мы все умрем?

– Нет же, конечно не вызовет, но зато вызовет другие плохие события: люди со слабой психикой начнут совершать самоубийства, появятся всякие шарлатаны, которые начнут нагнетать обстановку, по улицам пойдут проповедники с призывами покаяться. А когда станет ясно, что конца света не будет, люди станут меньше верить в католическую церковь.

– Это все, конечно ужасно, но ты же сам сказал, что у этой истинной церкви всего две тысячи последователей. Мир и не заметит этих событий.

– Если бы это происходило лет сто назад, никто бы действительно не заметил, но сейчас – век информации. Статьи об этом событии обязательно появятся в интернете и различных желтых газетах. Некоторые люди не разберутся, что речь идет о маленьком клоне католической церкви, и тоже начнут ждать конца света со всеми вытекающими последствиями. Кроме того, эта самая истинная католическая церковь станет очень известна и обретет много новых поклонников. Вместо одной церкви, появятся две. Они будут противостоять друг другу. Это может нарушить баланс в религиозном мире. Настоящая католическая церковь очень недовольна такой ситуацией и просит нас пресечь такое развитие событий на корню.

– Понятно. Но ведь этого священника могут и не избрать Папой, а другой кандидат, скорее всего, назовется другим именем.

– Это верно, тем более, что потенциальный возбудитель спокойствия не пользуется особым авторитетом среди других священников. Но, у нас имеются подозрения, что тот прячет в своем рукаве некий козырь, который значительно увеличит его шансы взойти на папский трон.

– Ситуация, действительно, опасная, но вернемся к нашему заданию. Что я должна буду делать?

– Тебе нужно будет проникнуть на собрание кардиналов, где будут выбирать нового Папу, разведать там обстановку, разузнать, что задумал наш злодей и, как уже говорилось, пресечь на корню!

– Насколько я помню, на таких собраниях могут присутствовать только кардиналы.

– Совершенно верно. Никого постороннего.

– Тогда как я туда попаду?

– В качестве кардинала. Мы уже разработали план действий. По легенде, ты – наместник одного из отдаленных приходов в Америке. У тебя всего два прихожанина. Никто кроме них в лицо тебя не знает. Так что проблем не возникнет.

– Но этого наместника как-то назначили! Не может быть, чтобы никто из остальных священников его не знал.

– Он был зарегистрирован по интернету. Составил анкету, ответил на несколько вопросов, и все: он – священник.

– Есть еще одна маленькая проблемка!

– Какая?

– Я – женщина!

Шеф на некоторое время задумался.

– Об этом я как-то не подумал. Ситуация немного осложняется. Давай, я вызову доктора Кранка, он расскажет, можно ли быстренько превратить тебя в мужчину.

– Нет, пожалуйста, не надо меня переделывать! Мне и в шкуре женщины живется не плохо.

– Что же тогда делать?

– Может, послать туда кого-нибудь другого?

– Нет других.

– А как же Клаус?

– У него еще мало опыта, он не справится.

– Может, тогда Андрей? Он очень опытный, почти такой же талантливый, как я. Он точно справится.

– Он недавно ушел в отпуск.

– Вызови его из отпуска.

– Ты же знаешь, когда у него отпуск, он оставляет дома мобильный телефон, компьютер и прочие электронные прибамбасы уезжает глубоко в джунгли и прыгает там по деревьям с дикими обезьянами. Как Тарзан. Мы с ним никак не свяжемся.

– Но можно найти его. Ты же знаешь примерно, где он находится.

– Да, знаю, вот здесь. – Шеф подошел к стене, на которой была подвешена большая карта мира, и обвел рукой Африку – точнее показать нельзя.

– Значит, Андрей отпадает. Но наверняка есть еще кто-нибудь?

– Да, есть. Это ты. Я звоню Кранку.

– Подожди, у меня есть такой клевый визажист. Он меня накрасит, бороду наклеит. Никто не сможет отличить меня от настоящего мужика. Останется только научиться писать стоя, но я способная ученица, я научусь.

Шеф с сомнением посмотрел на Хельгу:

– Хорошо, давай попробуем.

Собору святого Юпитера, главному кафедральному храму истинной католической церкви, далеко было до соборов Ватикана. Это была небольшая старинная церквушка с обшарпанными стенами и мутными от грязи витражами. На куполе был прикреплен покосившийся крест пятью перекладинами – отличительный признак истинной католической церкви. Сюда-то ранним весенним утром и направлялся одинокий пеший священник. Если старательно вглядываться в его лицо, можно было заметить, что он еще очень молод, но окладистая черная борода и горделивая осанка придавали ему солидности и подсознательно заставляли случайных прохожих смиренно склонять головы, проходя мимо него.

– Хельга, у тебя все нормально? – раздался голос в ухе у молодого священника.

– Да, шеф. Все нормально. И не отвлекайте меня, пожалуйста, своими разговорами, а то я вообще выключу это дурацкое подслушивающее устройство!

– Успокойся, я больше не буду. А устройство ты, пожалуйста, не отключай. Мы запишем все разговоры, и потом будем тщательно анализировать.

– Хорошо.

Между тем священник, под которого была загримирована Хельга, подходил к собору святого Юпитера. Одновременно с ним сюда шли пешком или ехали на общественном автобусе (мало какой адепт истинной церкви мог позволить себе такси) еще несколько таких же, как и он, священнослужителей. Подходя, все они склоняли голову, крестились и заходили внутрь. Януарий (так теперь называли Хельгу) последовал их примеру: перекрестился и зашел в храм. В храме было темно и неуютно. Где-то вверху горели электрические лампочки, освещавшие прежде всего высокие, закопченные горящими здесь когда-то настоящими свечами, потолки и гораздо в меньшей степени – нижнюю часть храма. А внизу, в полумгле сновали туда-сюда служители истинной католической церкви, обмениваясь друг с другом приветствиями, и занимая свободные места. Начиналось торжественное собрание, посвященное выборам нового Папы.

Прозвенел колокольчик. Гомон и хождения между лавками быстро утихли. Все служители устремили взоры на кафедру, стоявшую перед алтарем. Здесь, на резном деревянном стуле сидел, то есть почти лежал, нынешний папа – Фома XIII. Это был совсем немощный старик, покрытый глубокими морщинами. Взгляд его бессмысленно блуждал по лицам собравшихся. Возле трона стоял еще один священник – мужчина средних лет, в очках – камерарий Папы. Он-то и звонил в колокольчик. Собравшиеся замерли в ожидании.

Папа зашевелил губами, пытаясь что-то сказать, но преклонный возраст не дал ему этой возможности и никто ничего не услышал. Тогда камерарий склонился над ним, и почти прислонился ухом к его рту. Через некоторое время он выпрямился:

– Папа благословляет всех собравшихся и выражает свою радость по поводу того, что все вы сюда приехали. Папа хочет сделать заявление.

Помощник не стал делать вид, что слушает Папу. Он достал из кармана лист бумаги и начал читать:

– Я уже очень стар и немощен. У меня больше нет возможности управлять таким большим хозяйством, как наша с вами истинная католическая церковь (читая эти слова, помощник еле заметно улыбнулся). Поэтому я отрекаюсь от престола и ухожу в отдаленную обитель, где буду молиться за вас, за всех наших прихожан и за все человечество.

Помощник поднял глаза от бумаги и сделал многозначительную паузу. Стояла мертвая тишина, нарушаемая только курлыканьем голубей под куполом и мирным посапыванием уснувшего на своем троне Папы. Для всех священников (кроме Хельги) это заявление было полной неожиданностью. Интересно, откуда об этом узнал шеф?

Между тем, помощник продолжил собрание.

– Господа, нам предстоит выбрать нового Папу. Есть ли среди вас желающие занять этот высокий пост?

Хельга ожидала, что в следующий момент возникнет страшный беспорядок. Каждый из присутствующих будет поднимать руки, и выкрикивать свое имя. Но ничего этого не произошло. Тишина не была нарушена. Желающие отсутствовали.

– Господа, – продолжил помощник – нам обязательно надо выбрать Папу, иначе наша церковь может вообще перестать существовать. Может быть вы, кардинал Германии?

Помощник указал на кого-то из зала.

– Нет, для этого нужно сюда переезжать, а у меня в Германии свой магазин. На кого я его оставлю!

– Может, тогда вы, кардинал Швеции?

– А у меня жена и двое детей. Кто их будет кормить?

– Какая еще жена? Вы же католический священник!

– Ну и что. Я сначала женился, а потом только стал священником. Не бросать же семью.

– С вами мы поговорим после.

– А вы, епископ Албании, не хотите быть Папой?

– Я не смогу найти себе замену, а меня в приходе целых три человека. Кто будет их настоятелем? Я не могу.

– А вы сами-то не хотите? – выкрикнул кто-то из зала.

– Нет, у меня много обязанностей, в качестве помощника.

– А почему никто не хочет быть Папой? – спросила тихонько Хельга своего соседа, который, казалось, мало интересовался происходящим и все это время тихонько играл в электронную игру на своем планшете.

– Зачем? Папа живет на пожертвования. А у нас в церкви пожертвований мало. Папа ведет полунищенское существование. А у всех священников есть основная работа, которая приносит деньги. Никто не хочет просто так ее бросать и переезжать в Рим.

– И вы тоже, где-то работаете?

– Не-а, у меня родители богатые.

– А почему вы стали священником в этой церкви?

– Прикольно! Сутана клевая, вид солидный. А в простую католическую церковь меня никто не взял. Там учиться надо.

– Итак, кто же? – снова задал вопрос помощник.

На этот раз пауза затянулась почти на минуту. В Хельге уже поселилась надежда, что тревога была ложной, и после этого собрания она сможет спокойно вернуться к себе домой.

– Я готов стать Папой – раздался чей-то голос из зала.

Хельга вгляделась в кандидата. Это был высоки й стройный мужчина средних лет, с небольшой бородкой и в очках.

– Кто вы, представьтесь, пожалуйста.

– Епископ Литовский.

– А разве у нас есть там приходы? – помощник напряженно вчитывался в свои списки – ах да, действительно есть. Крупный приход, целых пять прихожан. Ну что ж, вы – первый кандидат. Еще желающие есть?

Снова воцарилось молчание. Помощник тем временем отложил в сторону колокольчик, звоном которого он призывал к порядку и взял в руки небольшой деревянный молоток.

– Итак, раз – помощник ударил молотком по кафедре – один кандидат, поднимайте руку, будут ли еще кандидаты.

– Два – помощник ударил молоточком по кафедре еще раз – выдвигайтесь скорее. Очень почетная должность. Самая лучшая профессия в мире, не стесняйтесь. Два с половиной, два с четвертью…

Хельга внимательно рассматривала единственного на данный момент кандидата. Его взгляд, потирание рук друг о друга, еле заметная ухмылка – все в нем казалось Хельге каким-то недобрым.

«Это он – будущий Петр второй, разрушитель мира – смекнула она – надо его остановить».

– Извините, а когда будут выборы Папы – снова обратилась Хельга к своему соседу.

– Если объявится второй кандидат, то минут через десять.

– А если не объявится?

– Если не объявится, то выборов вообще не будет. Просто объявят, что избран новый Папа, да и все.

– А как же тайное голосование, сжигание разноцветных бумажек и все такое.

– На это у нас нет денег. Чем быстрее изберут нового Папу, тем дешевле это обойдется.

– Сейчас будет три – продолжал между делом помощник, поднимая руку с зажатым в ней молотком над своей головой и явно больше не собираясь медлить с ударом.

Хельга судорожно оценивала ситуацию. Если сейчас будет избран новый Папа, то получится, что она провалит дело, следовательно, сейчас надо что-то предпринимать. Сейчас, и не минутой позже.

– Я хочу быть Папой – громко произнесла она.

Помещение церкви наполнилось вздохом удивления.

– Дура! Зачем? – раздалось откуда-то. Хельга не сразу поняла, что это голос шефа из наушника, который через микрофон слышал, что происходило на собрании. Хельга, чтобы не отвлекаться, тихонько вытащила наушник из уха.

– Кто вы такой? – спросил помощник.

– Епископ Американский, Януарий.

Помощник сверился со списками.

– Что же, впервые за сто тридцать лет, у нас более одного кандидата на должность Папы. Давайте начнем голосование. Кто за епископа Литовского?

Примерно половина присутствующих подняла руки. Хельга совершенно не понимала, по какому принципу собравшиеся священники отдавали предпочтение тому или иному кандидату. Видимо, они руководствовались красотой имени и внешним видом, потому что больше о кандидатах они ничего не знали.

– Пятнадцать человек – подсчитал поднятые руки помощник. – Кто за Януария?

Руки подняли примерно столько же человек.

– Четырнадцать человек – подытожил помощник. Итак, новым папой становится епископ литовский!

– Постойте, я не успел проголосовать!

Все посмотрели в ту сторону, откуда раздался голос. Это был старый Папа, который, наконец, проснулся и выглядел весьма бодро для своих ста двух лет.

– За кого же вы проголосуете, отче? – спросил камерарий.

– Мне больше нравится Януарий.

– Черт, к обеду, видимо, не успею – выругался кто-то в зале.

– Но отче, голосов тогда будет поровну, проголосуйте за литовца, так будет проще.

– А я не хочу литовца, он мне не нравится – капризно ответил Папа.

– Ну, тогда давайте назначим Папами обоих кандидатов – предложил помощник.

– Вы что, раскола хотите! Только этого нам не хватало.

– Что же тогда делать? Может, переголосуем?

– Нет. – Папа полез в карман своей сутаны и достал оттуда измятый листок – делать мы будем вот что. Это указ от тысяча пятьсот третьего года. Он гласит, что если за нескольких кандидатов будет отдано одинаковое число голосов, то один из кандидатов должен совершить Чудо… Он-то и станет новым Папой.

Камерарий склонился над самым ухом старика и шепотом, который из-за хорошей акустики был слышен всем присутствующим, произнес:

– Ты что, старый дурак, какое еще чудо? Мы же в двадцать первом веке живем, а не в шестнадцатом.

И выпрямившись, продолжил, обращаясь ко всем собравшимся.

– Господа, мы посовещались с его святейшеством, и он сказал, что новым Папой будет епископ Литовский!

– Нет! – старик с необычайной легкостью встал со своего трона и ударил посохом об пол. Удар пришелся как раз по ноге камерария, поэтому он взвизгнул и отскочил в сторону. – Согласно правилам, если за кандидатов отдано одинаковое число голосов, то надо ждать Гласа Божьего, который даст нам знать, кто будет следующим Папой.

С этими словами Папа, видимо истратив на свою бурную речь остаток сил, снова повалился на трон и тут же задремал. Камерарий, прихрамывая, подошел к кафедре.

– Вы все слышали – сказал он – похоже, нам придется встретиться еще раз. Давайте, не будем ждать гласа божьего слишком долго. Встретимся недельки через три, и проголосуем снова. Там, глядишь, кого-нибудь и выберем.

После этого все собравшиеся начали расходиться.

Хельга прекрасно понимала, что, вызвавшись побороться за папство, она только отсрочила намечавшееся преступление. Если этот епископ литовский действительно вынашивает коварные планы, он должен был предусмотреть такую ситуацию, во всяком случае, когда Хельга пожелала баллотироваться, он совсем не выглядел растерянным или удивленным. А значит, у него в рукаве действительно припрятаны какие-то козыри. А вот что это за козыри – ей и предстояло узнать. И медлить было нельзя.

Хельга тихонько последовала за ним. Епископ литовский сел на такси (видимо он в отличие от своих коллег, был совсем не беден) и поехал к отелю, одному из самых дорогих в Риме. Хельга тоже поймала машину и поехала следом.

После того, как епископ литовский вошел в гостиницу, Хельга подождала минут пять, после чего тоже зашла внутрь.

– Здравствуйте, благослови вас Господь – сказала она. Мне необходимо повидаться с епископом литовским. Он должен был уже вернуться.

– Да, святой отец – почтительно ответил администратор – епископ литовский поднялся к себе в номер. Давайте, я позвоню ему, чтобы предупредить о вашем приходе.

– Не стоит, я хочу сделать ему сюрприз.

Сутана, видимо, вызывала у администратора слепое доверие:

– Проходите, святой отец. Епископ живет в триста шестнадцатом номере.

Хельга поднялась на третий этаж. Вот и нужный номер. Разумеется, закрыт. Хельга прислушалась. Из номера был слышан шум работающего душа. Видимо, епископ мылся. Хельга достала из кармана набор отмычек, который всегда был с ней, и тихо открыла дверь. Обстановка в номере была шикарная. Епископ, действительно, не страдал от отсутствия денег. Наверное, он имел основную работу, или был богатым наследником.

«С чего бы начать? – думала Хельга – Скорее всего, епископ приехал недавно и уедет скоро. Значит, вещи по шкафам распихивать не будет, и все, что он привез с собой, лежит в чемоданах». Чемодан был только один. Хельга аккуратно открыла его. Ничего. Только комплект одежды, непристойные журналы и ноутбук. Хорошо бы полазить по нему. Хельга села на кровать и раскрыла ноутбук, но включить его она не успела. Рука, положенная на одеяло, уперлась во что-то твердое. Хельга обернулась. Это была старинная книга в кожаном переплете, инкрустированном самоцветами. «Похождения святого рыцаря Хейнриха за граалем» – прочитала она. Ноутбук был тут же закрыт и положен обратно в чемодан.

Медлить было нельзя. Хельга достала маленький фотоаппарат и начала одну за другой фотографировать страницы.

Через десять минут работа была закончена. Она и не заметила, как шум воды в душе прекратился, и очнулась только тогда, когда дверь ванной начала приоткрываться. Что делать? Выбегать из номера – поздно. Ближайшим укрытием оказался шкаф.

В щелочку Хельга видела, как епископ литовский вошел в комнату. Единственной его одеждой было полотенце, обернутое вокруг талии. Без одежды он казался гораздо моложе и стройнее, чем в сутане.

В номер постучали. Вошла горничная, собиравшаяся навести в номере порядок. Шальная мысль промелькнула в голове Хельги. А что, если выскочить из шкафа, подбежать к епископу, сдернуть с него полотенце и обнять его. Это будет страшный компромат. Имея такой компромат, не составит проблем легко уговорить его не участвовать в выборах Папы, или, хотя бы не называть себя Петром вторым. А можно будет дать делу ход. Организовать интервью с горничной, чтобы она рассказала, чем в своем номере занимался епископ. Он во век не отмоется, и Папой его уже точно не выберут, даже если он будет гулять по воде и накормит всех жителей Африки одной буханкой хлеба. После этих размышлений, Хельга уже было совсем собралась выпрыгнуть, как вдруг заметила, что горничная уже минут пять, как ушла, и вместе с ней ушел и смысл этого предприятия.

К счастью, в шкафу сидеть пришлось недолго. Епископ оделся и вышел из номера. Вслед за ним из номера вышла и Хельга. Дальше следить за епископом она не стала. Нужно было как можно скорее связаться с шефом по поводу загадочной книги. Она добралась до своей гостиницы, и позвонила в офис.

Шеф был явно не доволен.

– Какого черта ты решила стать Папой? – негодовал он.

– А что мне было делать? Мы стояли на краю пропасти. Еще чуть-чуть, и на трон вступил бы новый Папа – Петр второй.

– Не вступил бы. На этот случай у нас был план Б. На крыше дома напротив сидел снайпер. Вообще говоря, твоей единственной задачей было нести на себе микрофон, чтобы мы могли все слышать.

– А почему вы не вмонтировали его заранее в стену церкви?

– Решили, что так дешевле. Ну да ладно. Если уж мы вляпались в эту историю, надо довести дело до конца. Рассказывай, что у тебя там.

Внимательно выслушав рассказ Хельги о загадочной книге, шеф сказал:

– Ты хорошо поработала. Все это очень интересно. Я как раз изучал историю этих истинных католиков и этому твоему святому рыцарю там уделяется много места. Он был крестоносцем и, когда был объявлен первый крестовый поход, тоже собрался туда идти. Но, то ли какой-то неизвестный ученый сболтнул ему, что Земля – круглая, то ли ему очень не хотелось воевать с неверными, в общем, пошел он не на юг, как все, а на север.

– И ему, конечно, не удалось дойти до гроба господня…

– Представь себе, удалось. Правда, случилось это через пятнадцать лет после того, как Иерусалим был благополучно захвачен крестоносцами. И про него ходит любопытная легенда, что именно ему удалось найти знаменитый грааль – чашу, из которой пил Иисус Христос на тайной вечере. Ну а затем, следы его теряются. Больше ни о нем, ни о граале ничего не слышно. То, что ты обнаружила у Епископа Литовского – очень ценная книга, которая повествует о путешествии этого Хейнриха. Я читал о ней. Истинные католики держали ее текст в большом секрете, а последние триста лет она вообще считалась утраченной. Я думаю, епископ литовский надеется с ее помощью разыскать грааль. Это будет настоящее чудо, именно такое, которого ждет Папа Римский. И это будет весомым аргументом, чтобы епископу самому стать Папой.

– Значит, мы должны найти грааль раньше, чем епископ.

– Точно. Скинь мне текст этой книги. Я ее изучу и направлю ребят по следу этого Хейнриха. Надеюсь, все пройдет хорошо.

– Я тоже надеюсь, только вот книгу я тебе не покажу.

– Как это?

– Ты сам сказал, что истинные католики держат ее текст в глубокой тайне. Ты не истинный католик и не можешь ее читать.

– Да, но ты тоже не истинный католик…

– Как нет? Я ношу рясу, я побывала на их собрании, я, в конце концов, являюсь одним из кандидатов на папский трон…

– Ты с ума сошла. Скорее передай мне книгу, снимай свою дурацкую рясу и езжай к нам в офис. Я дам тебе отпуск. На две недели. И премию.

– Нет. Я сама должна этим заняться.

– Хельга, ты все равно ничего не поймешь. Просто принеси мне эту чертову книгу и езжай плескаться куда-нибудь на море.

– То есть ты считаешь меня дурой?

Шеф начал выходить из себя.

– Нет, Хельга. Ты не дура. Просто тебе наплевать на свою работу. Ты создаешь иллюзию бурной деятельности, а сама думаешь только о шмотках, косметике и отдыхе. За все время, что ты работаешь у нас ты не прочитала ни одного документа или учебного пособия. А тут – старинная книга, написанная на старо-германском языке.

– Шеф, я днем и ночью только и думаю, что о работе.

– Я даже по телефону чувствую сарказм.

– Я и слова-то такого не знаю. Но чтобы показать тебе, на что я способна, я одна займусь этим делом. И посмотрим, как ты запоешь, когда я его блестяще раскрою.

Шеф долго молчал. Слышно было, как он сделал несколько громких глотков. Наверно, запивал успокоительное.

– Хорошо. – продолжил он наконец – это ставит нашу миссию на грань провала, но я доверюсь тебе. Хотя бы держи меня в курсе.

Хельга уселась на диван в своем гостиничном номере, положила ноутбук себе на колени, скинула на него фотографии страниц, и стала читать загадочную книгу…

«Осенью 1096 года, я, как и все истинные христиане, был призван совершить крестовый поход, чтобы освободить гроб господний от власти неверных. Зная, что путь в Иерусалим долог и полон опасностей, я внял совету блаженного, который высказал очень интересную мысль, что Иерусалим – это пуп Земли и все дороги ведут к гробу господню. Следовательно, куда бы я не пошел, я обязательно приду к своей цели. Зачем подвергаться многим опасностям на юге, когда, пойдя на север по почти необитаемым местам, я все равно приду, куда мне нужно? Возможно, даже быстрее своих сотоварищей. Я один разобью неверных и первым преклоню голову над святым местом… Итак, мы идем на север, в сторону города Баденкирхен, где живет моя тетушка, которая приютит нас на время… на время… на время…».

От древнего витиеватого текста Хельга задремала и чуть не выронила компьютер.

«Пожалуй, возложить на шефа почетную обязанность изучения этой книги, было не такой плохой идеей – думала она – с другой стороны, что, я глупее шефа? Сама справлюсь. А книги читают всякие ботаники, которым лень выйти из дому и увидеть все своими глазами. Я же – супердевушка. Вместо того, чтобы отращивать тут жир на диване, я лучше поеду по следам этого Хейнриха, посмотрю, наверняка он оставлял после себя какие-нибудь знаки, которые выведут меня на его путь и на путь грааля…» Она сняла телефонную трубку и набрала номер шефа.

– Шеф, я не буду посвящать тебя в тайны истинных католиков. Скажу только, что я еду в Баденкирхен, куда в свое время отправился и святой рыцарь Хейнрих.

– Зачем? Ведь нам известно, что он добрался до Иерусалима. Ты можешь не читать эту книгу, посмотри, что там в конце. Там наверняка написано, куда он дел грааль…

– Это же книга. Книги надо читать от корки до корки, а то будет не интересно.

– Хватит валять дурака. Немедленно бери компьютер и лети домой. Тут мы вместе разберемся и решим, что делать дальше.

– Нет, это моя миссия. – сказала Хельга и не дожидаясь ответа, повесила трубку.

Путь ее лежал в Баденкирхен.

Хельга уже два часа ходила по Баденкирхену. Вокруг туда-сюда сновали прохожие, проезжали автомобили и автобусы. На деревьях щебетали беззаботные птицы. Но для Хельги время будто остановилось. Остановилось еще там, в одиннадцатом веке. Она бродила по улицам, пытаясь представить себе, как святой рыцарь Хейнрих проезжает мимо нее на лихом коне, закутанный в броню, с крестами на плаще. За ним мчится его дружина – бесшабашные веселые ребята, которым нипочем ни смерть, ни предстоящий путь, полный опасностей. Если ей удастся увидеть эту картину во всех красках, если она сама, в какой-то степени, станет Хейнрихом, тогда, быть может, ей удастся увидеть те знаки, которые тот оставил после себя, ей удастся разгадать его тайны. И тогда она уже с полной уверенностью пойдет по его стопам и найдет вожделенный грааль. Мир опять будет спасен.

Но картина во всех ее красках Хельге почему-то не представлялась. То ли с небес ей таким образом ясно давали понять, что она еще не готова пойти по следам этого святого человека, то ли вообще невозможно было себе представить средневековых рыцарей, скачущих по современным кварталам германского индустриального города среди многоэтажных домов, останавливающихся на светофорах и шарахающихся от сигналящих автомобилей и трамваев.

И тут Хельге пришла в голову светлая мысль, которая через два часа гуляния по улице, отстроенной в восьмидесятых годах двадцатого века, могла прийти в голову только ей: «а не лучше ли уйти с этой оживленной улицы и перейти в старый тихий квартал, где, быть может, еще сохранились дома, помнящие святого Хейнриха и дороги, хранящие в себе отпечатки копыт его коня».

Бродить по старым кварталам оказалось намного романтичнее. Ее окружали старинные лавочки, фахверковые домики, хоть и не построенные в одиннадцатом веке, но все же весьма древние. Здесь картина старинных времен вырисовывалась гораздо отчетливее, несмотря на толпы туристов то и дело щелкающих фотоаппаратами и щебечущих на разных, не ведомых Хельге языках. В нескольких километрах от города, на горе возвышались величественные руины старинного замка. «Мне туда» – поняла Хельга. И ноги, почувствовав близкую цель, сами понесли ее все быстрее и быстрее. Но дойти до замка ей было не суждено. Вдруг тучи сгустились, и первые тяжелые капли дождя упали на землю. Боковым зрением Хельга увидела яркую вспышку молнии. Она машинально оглянулась в ту сторону и обомлела. Там, куда ударила молния, стояла небольшая старинная церковь. С того места, где находилась Хельга казалось, что молния ударила прямо в ее купол. «Вот он – знак» – произнесла Хельга про себя и зашла внутрь.

Убранство церкви было скромным даже по германским меркам. Старинный резной алтарь, витражи и статуя Мадонны возле стены – вот и все достопримечательности. Но достопримечательности Хельгу не интересовали. Ее интересовали знаки. Знаки, едва заметные человеческому глазу, скрытые настолько, что никто за тысячу лет не смог их увидеть. А она – Хельга – сможет. Дождь снаружи усиливался. В церкви стало совсем темно. Изредка ее обстановку освещали только всполохи молний. Учитывая раскатистые удары грома, внутри было довольно жутковато. Но Хельга была не из трусливых. Она внимательно оглядывала старинные стены, рассматривая полустертые фрески и читая остатки молитв, написанных готическим шрифтом.

Вдруг церковь осветилась особенно яркой вспышкой, раскаты грома, долетевшие почти через мгновение, сотрясли стены. Но Хельга этих ужасных раскатов уже не услышала. Она напряженно рассматривала кусок стены, во все остальное время погруженный в почти полную темноту и на мгновение освещенный ярко-красным светом прошедшей через цветной витраж молнии. Время стерло почти все фрески с этого куска стены, оставив только две буквы, видимо бывших когда-то частью молитвы или имени святого. «RU» – прочитала Хельга, осветив фонариком стену. «Вот он – знак».

Хельга, охваченная эйфорией от увиденного, стала быстро ходить взад – вперед в поисках других знаков. «Так, куда показывает пальцем Мадонна? В угол церкви. Здесь совсем ничего нет. А что это за завитушка на алтаре? Это просто завитушка. Очевидно, автор таким образом не очень удачно изобразил листик какого-то растения. Все. Зацепок больше нет».

Хельга вышла из церкви, несмотря на еще не закончившийся дождь. О руинах замка она уже не вспоминала. Надо дойти до гостиницы, заказать себе чашку крепкого кофе и поразмышлять. «Все зацепки у меня в кармане». – думала Хельга.

Но мозг ее начал активно работать еще по пути в гостиницу.

«Так, – размышляла она, – что может означать RU? Неужели Руанда? Это же страна в центральной Африке. Там страшная жара, а в рясе я вообще сварюсь. Кроме того, неизвестно, как там относятся к истинным католическим священникам. Быть может, меня примут за миссионера и съедят на ужин. В общем, перспективка не из приятных. С другой стороны, может быть RU – это не Руанда вовсе. Если бы путь Хейнриха к граалю лежал через Руанду, он путешествовал бы не пятнадцать, а все пятьдесят лет. Может – Русь? Нет, не хочу. Там – снег и медведи. Но что же все-таки такое – RU?»

Несмотря на напряженную работу мозга, мысли вскоре совсем закончились. Оставалась одна надежда – на кофе. В номере, сняв намокшую рясу, сев на диван и взяв в руки вожделенную чашу, Хельге, наконец, пришла в голову одна гениальная мысль – посоветоваться с шефом.

– Привет, шеф! Как ты думаешь, что может означать «RU»?

– Какое еще RU?

– Как это, какое? Это же знак!

– RU – может означать что угодно. Хельга, умоляю, прочитай дальше дневники этого Хейнриха. И вышли мне экземпляр. Я обещаю тебе, что только подскажу тебе правильную дорогу. Всем остальным будешь заниматься ты сама!

– Ладно – немного подумав, согласилась Хельга – несколько страниц текста прочитать все же лучше, чем лететь куда-нибудь в Руанду или в Россию! Но книгу ты все равно не получишь. Ты же не священник!

– Я больше не буду с тобой спорить. Пожалуйста, держи меня в курсе дела. Пока!

Ничего не оставалось, как включить ноутбук и открыть файлы с фотографиями, на которых страница за страницей была запечатлена старинная книга.

– Так, это я уже читала. Это про то, как они пировали в замке тетушки. Это я пропущу. Ага, вот тут.

«Однажды на пиру мы встретились с интересными гостями. Это были купцы-викинги. Несмотря на то, что они были язычниками и дикарями, торговля с ними шла весьма выгодная, поэтому тетушка принимала их с большим почтением. Я показал им пергамент, на котором был запечатлен благословенный кубок и один из викингов, рассказал, что он видел похожий у Эрика Длинной руки, предводителя викингов, живущих в Гренландии. Попировав еще несколько недель, мы двинулись в путь вместе с купцами. Сначала путь наш пролегал по земле, затем мы пересели на ладьи и поплыли по бескрайнему океану.»

– Еще не легче! – произнесла Хельга вслух, с шумом закрыв крышку компьютера. – Гренландия!

Немного придя в себя, Хельга вновь раскрыла компьютер.

«Надо почитать, откуда сейчас стартуют викингские ладьи до Гренландии» – подумала она. Но, увы, упоминания о викингах и ладьях встречались преимущественно на исторических сайтах, поэтому Хельге пришлось истратить изрядное количество времени, чтобы найти нужное объявление на страничке какого-то туристического агентства:

«Туры в Гренландию. Путешествие на ледники. Поселение викингов, катание на ладьях.»

«То, что нужно» – поняла Хельга.

Уже через каких-то три дня Хельга сидела в катере, уносившем ее по холодным темным волнам от самолета-амфибии, доставившего ее к ледяному острову.

– Осторожнее, святой отец – пролепетала экскурсовод, когда Хельга вылезала из катера.

– Не стоит беспокоиться! Я, хоть и святой отец, но все же еще молод.

– Я боюсь, что ваши ноги запутаются в рясе, и вы свалитесь в воду!

– Не волнуйтесь, с божьей помощью я целым и невредимым сойду на берег!

– Прекрасно, думаю, вы оцените красоту удивительных снежных пейзажей и поразитесь грандиозности ледяных гор, простирающихся на многие сотни километров.

– Возможно, но это потом. Сначала я хотел бы прогуляться по поселению викингов.

– Эта экскурсия запланирована на завтра. Сегодня вам нужно отдохнуть после утомительного перелета.

– Я не устал.

– Ну, тогда, поехали в гостиницу, положим ваши вещи – и на экскурсию.

Через два часа Хельга и экскурсовод вступили в поселение викингов.

– Это удивительное место – щебетала экскурсовод – целая деревня почти тысячу лет находилась под многометровым слоем льда. И вот совсем недавно, благодаря глобальному потеплению, этот лед растаял, обнажив в целости и сохранности не только ценнейшие памятники архитектуры, но и предметы быта и даже пищу. Кстати, в конце экскурсии мы предоставим вам возможность попробовать блюда, приготовленные из оттаявших запасов. Несмотря на то, что выглядит и пахнет она не очень аппетитно, да и на вкус она не слишком изысканна, ученые утверждают, что она практически не опасна для вашего здоровья. Представляете, какое это чудо, попробовать пищу, приготовленную тысячу лет назад!

Хельга слушала ее в пол уха. Ее не интересовали памятники архитектуры и экзотическая еда. Она искала знаки.

– …А теперь пройдемте за мной. Я покажу вам один из самых впечатляющих экспонатов, не побоюсь этого слова, жемчужину нашего комплекса.

Они вошли в одну из избушек поселения. Внутри царил полумрак. Свет мерцающих факелов едва мог осветить неприхотливую обстановку жилища викинга. Вдоль стен стояли длинные лавки, на которых когда-то ели, пили и спали отважные мореплаватели. На стенах висели различные предметы амуниции и обихода: кольчуги, щиты, шлемы с рогами, мечи, крынки и так далее. Но все это было второстепенно, главная изюминка экспозиции располагалась в самом центре избы. Там, за большим столом в огромном рогатом шлеме восседал настоящий рыжебородый викинг. Он выглядел совсем как живой. Отсветы факелов, играющие на его лице, усиливали эффект. Рука его была поднята вверх, будто указывая на что-то.

– Совсем как настоящий – прошептала Хельга.

– Верно. Когда это поселение только лишилось ледяного плена, и сюда проникли первые исследователи, они действительно обнаружили на этом самом месте в этой самой позе замерзшего викинга. Разумеется, мы не решились оставлять его здесь. Заменили восковой копией, но, согласитесь, эффект потрясающий.

– А рука у него поднята, будто он на что-то указывает…

– Когда его нашли, в его руке был кубок, но его забрали ученые. Возможно, когда исследуют, мы вернем его на место.

– Кубок… Вот он знак… – проговорила Хельга еле слышно. И добавила, обращаясь к экскурсоводу – Можно мне побродить часок другой по поселению?

– Но у нас в программе еще дегустация пищи… – попыталась возразить экскурсовод.

– У меня все равно пост, так что мне будет гораздо полезнее побродить по этим чудесным местам и порассуждать о тленности всего сущего.

– Ну что же – согласилась экскурсовод – в таком случае, не буду вам мешать, когда закончите, сможете найти меня в избушке с надписью «Администрация».

Конечно, рассуждать о тленности Хельга не собиралась, но тысячелетний викинг произвел на нее такое впечатление, что она больше не могла ни думать ни о чем другом, ни смотреть ни на что другое.

«Итак, викинг – это знак – рассуждала Хельга – и кубок у него в руке. А вдруг это тот самый грааль? Забавно, надо бы разузнать, куда отвезли этот кубок на исследования, и подослать туда шефа. Но вдруг это не грааль? Что может означать вытянутая рука? Конечно, направление! Викинг как бы указывает мне через тысячу лет после своей смерти: Хельга, иди туда, иди туда, там – то, что ты ищешь. Но куда – туда? Показывает он ровно на юг. Но на юге только Атлантический океан. Бескрайняя водная гладь аж до самой Антарктиды. Боже… Антарктида… Как я не догадалась! Скорее в гостиницу!»

– Привет шеф. Вот видишь, я и сама замечательно справляюсь без твоей помощи. Собираюсь в Антарктиду. Мне только нужна твоя малюсенькая помощь. Разузнай, как туда можно поскорее попасть из Гренландии…

– Ты дура! Какая еще Антарктида? Ее открыли только через семьсот лет после крестового похода! До нее почти двадцать тысяч километров. Ты будешь искать там свой грааль целую вечность.

– Не буду! Мне помогут знаки…

– Задолбала ты со своими знаками. Прочитай уже книгу. Там наверняка все ясно расписано!

– Ладно. Так и быть, почитаю еще немножко. А ты пока ищи билеты до Антарктиды. И смотри, чтобы были места в бизнес-классе, а то лететь далеко, а мне надо быть в хорошей форме.

– Прочитай, пожалуйста, мне прямо сейчас по телефону.

– Хорошо, пожалуй, если я посвящу тебя в маленький кусочек этого святого повествования, ничего страшного не случится. Итак, бла, бла, бла, плыли мы плыли… Гостили, пировали, пили, охотились… это понятно. А вот.

«Когда я рассказал Рорику Рыжему о своей проблеме, его необычайно заинтересовали мои слова. Он поведал, что иногда с севера к ним заходят эскимосы и ведут торговлю шкурами и мясом тюленей, китов и других, неведомых мне животных. Так вот, один из них, его зовут Одноглазый Ворон, рассказывал, что однажды они заплыли на своих каноэ далеко на юг. Там находится огромная земля, которую мы называем Виноградной страной. В этой стране обитают туземцы с длинными темными волосами. Туземцы эти ведут самый примитивный образ жизни. Занимаются охотой и рыболовством, копья и наконечники для стрел делают из костей, посуда у них вся глиняная, но однажды в руках у одного из туземцев, Одноглазый Ворон увидел кубок необыкновенной красоты. Как сказал Одноглазый Ворон, кубок был бронзовый, с рисунками, почти как те, из которых пьют викинги, только красивее. Я сразу сообразил, что это именно то, что я ищу. Неизвестно, какими путями святой грааль попал к диким туземцам, но я должен добыть его любой ценой. После долгих уговоров и за немалое количество золота, Рорик Рыжий, наконец, согласился выделить нам несколько лодок и сильных гребцов для дальнего путешествия. Впереди нас ждала удивительная Виноградная страна.»

– Уф, глаза устали – перевела дух Хельга – что это за Виноградная страна такая. Антарктида?

– Викинги так называли Северную Америку.

– Понятно. Это даже здорово. Намного лучше, чем Антарктида. Давненько я не была в Америке.

И не скоро будешь. Мы же знаем, что это не конец путешествия. Ведь Хейнрих все-таки достиг Иерусалима. Читай дальше, и мы узнаем, где грааль.

– Нет, шеф, читать я больше не буду. Всему свое время. А мне надо собираться в Америку.

– Не полетишь ты ни в какую Америку. Запрещаю тебе. Немедленно возвращайся – закричал шеф. Но Хельга уже повесила трубку.

Самолет до Нью-Йорка приземлился в аэропорту своего назначения уже под вечер, и когда Хельга поселилась в гостинице, была почти ночь. Но, когда в мире творятся такие события, ночь – не время для сна. Хельга расположилась в кресле, поставив перед собой ноутбук. Информация, полученная из интернета ее несколько обескуражила: оказалось, что Америка имела несколько больший размер, чем она могла предположить. И город в ней был не один, а намного больше. Где же она будет искать знаки? Неужели, придется сделать самое страшное и ужасное, что только она могла себе представить – ей придется опять читать книгу?

За этими непростыми рассуждениями, она совсем не заметила, как в полутемном номере, за ее спиной промелькнула чья-то тень. Когда паркет чуть хрустнул от легких неслышных шагов, она обернулась, но было уже поздно. На ее голову опустилось что-то тяжелое. Что было дальше, она не помнила.

Хельга не знала, как долго она была без сознания. Когда она очнулась, было еще темно, ноутбука перед ней не было, но самое страшное – она была связана! Руки ее были привязаны к ручкам кресла, ноги – к ножкам, во рту торчал кляп. Связана она была профессионально – руки совсем не затекли, но в то же время, пошевелить ими она не могла. Кто мог ее выследить? Неужели, это происки литовского епископа? Как он ее нашел? Ее – профессионального суперагента, профессия которой – выслеживать самой? Впрочем, вопрос, кто виноват, был несколько преждевременен. Сейчас надо ответить на главный вопрос – что делать? Ситуация казалась безнадежной, но мало-помалу мозгу вернулась способность думать. Итак, в кармане ее рясы лежал нож. Хельга попыталась дотянуться до него ртом, но, во-первых, не смогла, во-вторых, рту все равно торчал кляп и ножу в нем места совсем не было. Может, попытаться раскачать кресло и опрокинуть его? А смысл? Это вызовет шум и привлечет злодея, явно находящегося где-то поблизости. К тому же за спинкой кресла находился шкаф со стеклянной дверцей. Хельга могла разбить ее и тогда ей пришлось бы выплачивать приличный штраф. Тогда она стала изучать конструкцию кресла. Вопреки ее первоначальным наблюдениям, кресло не было таким уж прочным. Хельга попыталась подвигать руками вверх-вниз. Сначала ничего не получалось, но вскоре, левая ручка кресла начала поддаваться. Через несколько мгновений, она совсем оторвалась, высвободив одну руку. Этого было достаточно: Хельга быстро вытащила кляп, достала нож из кармана и освободила вторую руку. Теперь надо срочно связаться с шефом. Она взяла телефон, лежащий на столе и набрала номер.

– Шеф! – произнесла она шепотом – Помогите! На меня напали! Срочно, приезжайте меня спасать!

Но было поздно. В соседней комнате раздались шаги. Дверь в ее комнату открылась, и Хельгу ослепил яркий свет, горевший в прихожей. Когда глаза немного привыкли, она увидела темный силуэт в дверном проеме. В комнату вошел таинственный незнакомец. Рука его была поднята к уху, как будто он говорил по телефону. Другой рукой он потянулся к выключателю и зажег свет.

Теперь Хельга узнала своего похитителя: это был шеф.

Он убрал от уха мобильный телефон, ставший уже не нужным. Хельга все еще машинально сжимала свой телефон в руке.

– Не могу понять, ты стала звонить мне и звать на помощь вместо того, чтобы освободить ноги, подкрасться в соседнюю комнату и обезвредить в меня, застав врасплох?

Хельга опустила глаза. Она и сама не знала ответа на этот вопрос.

– Что ты здесь делаешь, и зачем напал на меня? После твоего удара голова страшно болит, наверное, будет шишка.

– Да потому, что ты чуть не испортила все дело. Вместо того, чтобы просто почитать этот дурацкий дневник, ты устроила себе мировое турне. Директор, увидев, сколько ты тратишь, чуть не прослезился. И это сейчас, когда миру грозит очередная катастрофа и каждая секунда на счету. В общем, мне жаль об этом говорить, но ты отстранена. Это была не моя идея, я был против, хотя мне все больше кажется, что это сделано правильно.

– Но ведь я нужна вам, я же претендент на папский престол!

– Мы с этим как-нибудь справимся.

– А что ты делал в соседней комнате?

– Читал дневники.

– Ну и как, нашел, что нужно?

– Мне не следует об этом говорить, но – да. В конце дневника говорится о приходе Хейнриха в Иерусалим. Там он находит грааль в одном из разрушенных храмов. Заканчивается дневник тем, что он прячет грааль в надежном месте, опасаясь, что его конкуренты рыцари отберут у него кубок. Наши специалисты уже выехали на место предполагаемого нахождения грааля. Так что дело у нас в шляпе.

– А как же я?

– А ты отдохни пару-тройку недель. Потом вернешься к нам в офис, и мы подумаем, что делать дальше. И прошу, не надо меня сейчас пытаться остановить. Во-первых, ты будешь за это жестоко наказана. Во-вторых, я уже передал все сведения в офис, поэтому от меня уже ничего не зависит.

С этим, шеф вышел из номера, оставив Хельгу одну. Она попыталась остановить его, но ноги ее были все еще привязаны и, когда она смогла освободиться, шеф был уже далеко.

Джон Браун вытер со лба пот. Ему было невыносимо тяжело под полуденным израильским солнцем. Но выхода не было. Только так можно было избежать вопросов назойливых туристов, щелкающих во все стороны фотоаппаратами: в это время дня, в самое пекло улица была пуста. Для властей он был обычным археологом. Благодаря звонку сверху, местное управление культуры не задавало лишних вопросов. А вот туристов это наверняка не устроило бы. Известия о том, что проводятся раскопки, открыли бы ящик Пандоры, из которого мгновенно вылетело миллион вопросов: что копаете, когда построено здание, есть ли там золото, представляет ли какую-нибудь ценность этот камушек на мостовой? На эти вопросы Джон Браун отвечать не мог и не хотел. Если бы он рассказал, что пытается найти, тут же вокруг него собралось бы еще миллион других туристов, репортеры с фотоаппаратами, камерами, священники самых различных вероисповеданий. И это не удивительно, ведь он искал священный грааль.

Вот и все: в мостовой появился темный провал. Небольшой, но достаточный, чтобы в него мог протиснуться человек. Дома, где Хейнрих спрятал свою находку уже давно не было, а вот подвал уцелел. И теперь он, суперагент Джон Браун, войдет туда. Впервые за тысячу лет.

Браун достал из рюкзака каску с фонариком и просунулся внутрь. Подвал был невысокий – метра полтора высотой, поэтому передвигаться пришлось согнувшись.

Столетия навели в этом помещении свой особый порядок: было очень пыльно, под ногами хрустели глиняные черепки, сгнившие доски и кости, то ли собачьи, то ли человеческие.

Луч фонарика выхватывал вдоль стен и сохранившиеся предметы – кувшины, старые стулья, давно потухшие факелы. «Надо бы сообщить настоящим археологам об этом месте. Наверняка они найдут здесь много интересного – думал Джон – но только после того, как я возьму то, что мне нужно». Наконец, он приблизился к небольшой нише в стене подвала. Здесь было особенно мусорно: истлевшие тряпки, осколки и бесформенные остатки совсем уж непонятно чего, образовали приличную кучу. Как будто, кто-то очень давно специально набросал сюда всякий хлам, пытаясь что-то спрятать. Преодолевая брезгливость, Джон Браун осторожно запустил туда руку. Но рука ничего не нащупала. Тогда он, отбросив всякую боязнь, двумя руками быстро разгреб кучу мусора, создав при этом облако пыли. Грааля не было. И тут в грязи луч фонарика осветил что-то белое, разительно контрастирующее своей чистотой с прочим хламом сероватых и коричневатых оттенков. Осторожно, пинцетом, Джон Браун достал находку из кучи мусора. Это была записка, сделанная на вполне современной бумаге в клеточку, на вполне современном английском языке: «Я, епископ Литовский, взял Святой Грааль на ответственное хранение. Обязуюсь вернуть».

Джон достал телефон и набрал номер:

– Шеф, нас опередили.

А что же Хельга? А Хельга, несмотря на отстранение, решила продолжить начатое – такой уж у нее характер.

«Ну и пусть отстранили – думала она – я им всем покажу, что лучше меня никого нет».

И Хельга сделала самое трудное и ужасное, что только можно было себе представить: она дочитала дневник Хейнриха. Причем, не с компьютера (его забрал шеф), а с фотоаппарата, на который она снимала книгу.

«Похоже, шеф был прав, – подумала Хельга, дочитав до последней страницы – грааль действительно находится в Иерусалиме. Но, все-таки нельзя отступать от намеченного пути. Надо двигать в Иерусалим так, как делал это Хейнрих. Что у нас там дальше? Шанхай!»

На улицах Шанхая Хельга по-прежнему искала знаки, которые могут приоткрыть ей тайну Хейнриха, также как и она бродившего по этим улицам тысячу лет назад. Но знаков не было, вернее, их было слишком много: драконы, иероглифы на вывесках магазинов. И те и другие загадочно извивались, и глядя на них достаточно долго, можно было увидеть что угодно. От этого у Хельги разболелась голова. Она уже совсем перестала высматривать знаки и просто шла по улице неизвестно куда. Через полчаса она поняла, что заблудилась. Ее окружал бедный квартал с обшарпанными, громоздящимися друг на друга стенами домов, такими разными, если смотреть на каждый по отдельности и такими одинаковыми в целом. Надписи на английском языке исчезли, остались только местные, непонятные. Начинало темнеть. Хельга шла все быстрее и быстрее, надо было найти хоть что-то, что могло привести ее в цивилизацию, где она без труда найдет свой отель. Но тут время для нее остановилось. Она стояла перед маленькой церквушкой, не похожей на окружающие ее домики китайского стиля. Церквушка была очень маленькой, древней и ветхой. Крышу ее с осыпавшейся кое-где черепицей венчал крест, с восемью перекладинами. Возле двери висела табличка на английском языке: «Склеп европейского купца. Памятник архитектуры XI века. Охраняется государством». Хельга бросила монетку нищенке, сидящей возле входа и вошла внутрь. Сумеречный свет едва проходил сквозь маленькие решетчатые окошки в стенах и через дыры на крыше. Посреди небольшого зала стоял огромный каменный саркофаг – место последнего упокоения ее древнего земляка, невесть откуда взявшегося в этой далекой стране. Нагнувшись и включив фонарик, она прочитала полустертую надпись у изголовья: «Святой рыцарь Хейнрих. Крестоносец и истинный католик».

Сердце Хельги бешено колотилось от волнения: «спустя тысячу лет я нашла тебя, Хейнрих. Я разгадала твою тайну, пусть она и никому не нужна».

У подножия саркофага на подставке была установлена старинная книга, очень похожая на ту, которую Хельга видела и фотографировала у епископа Литовского. На кожанном переплете еще можно было различить надпись: «Возвращение святого рыцаря Хейнриха из крестового похода».

Хельга открыла книгу на последней странице. «На этой чуждой нам варварской земле святой рыцарь Хейнрих и упокоился от старости. Местные жители, хоть и язычники, обещали беречь останки этого почтенного человека. Мы воздвигли небольшой храм и поместили тело Хейнриха в саркофаг. Грааль, который так стремился найти рыцарь, мы положили ему на грудь. Очевидно, это самое достойное место для такой святыни. Теперь, когда закончился земной путь Хейнриха, заканчивается и повесть о возвращении нашего отряда на Родину. За сим, прощаемся с вами, и да благословит вас Господь.»

Хельга огляделась. Вокруг никого не было. Нищенка куда-то ушла, и теперь вокруг была полная тишина и полутьма. Можно было действовать. Неимоверным усилием, Хельга отодвинула тяжелую крышку саркофага. В лицо ей ударил запах тысячелетнего тления, но ей было не до этого. Луч фонарика скользил по дну саркофага. Там можно было ясно различить человеческий скелет в ржавых латах, меч и щит, лежащие у его ног. На груди его лежала небольшая чаша. Это был не золотой кубок, инкрустированный драгоценными камнями, как представляла его себе Хельга, а обычная бронзовая плошка, каких много во всех археологических музеях и мимо которых посетители обычно проходят, не замедляя шаг. Но Хельга знала, что эта чаша была особенной: из нее пил сам Спаситель!

Она протянула руку, чтобы взять ее, но вдруг позади раздался чей-то тихий голос:

– Зачем тревожишь святые кости – спросил кто-то по-английски с сильным китайским акцентом.

Хельга обернулась. За ее спиной стояли четыре здоровенных китайца в рясах. Очевидно, их вызвала нищенка, сидевшая на входе. Хельга оценила свои шансы выбраться отсюда живой: шансы были невелики. А она еще удивлялась, как без всякой охраны, церковь оставалась не разграбленной почти тысячу лет.

– Я не хочу тревожить святые кости – ответила она – мне нужна только эта чаша.

– Так ты не хочешь отнять у нас святой прах рыцаря Хейнриха? – снова спросил один из китайцев, очевидно единственный, знавший английский язык.

– Нет, мне нужна только эта старая чаша.

– А, ну так бы сразу и сказал. Бери и уходи. Только крышку на место поставь. – ответил китаец, а потом, осмотрев Хельгу повнимательней, добавил – ладно, крышку можешь не ставить, а то ты с ней до утра провозишься, а мы спать хотим. Иди, скорее отсюда.

Хельге не надо было предлагать два раза. Она быстро взяла чашу и ринулась, было к выходу, но любопытство оказалось сильнее.

– Извините, а кто вы такие?

– Мы хранители мощей святого рыцаря Хейнриха. Когда-то Хейнрих со своим отрядом спас нашу деревню от разбойников. К сожалению, он вскоре умер. И тогда наши предки в благодарность поклялись оберегать его прах. С тех пор они, а теперь и мы, сдерживаем свою клятву. Святой рыцарь всегда должен лежать на этом месте, он заслужил это!

– А я и не знала, что в Китае есть истинные католики!

– То есть, как «не знала»? Ты что женщина? – удивился китаец.

Хельга вспомнила, что до сих пор не удосужилась вернуть себе женский образ и щеголяла в рясе и с бородой.

– Извините, это я ошибся. Английский – мой не родной язык.

– Согласен, очень трудный язык. Десять тысяч иероглифов выучить гораздо проще! А что касается твоего вопроса – мы не настоящие католики, просто носим рясы в память о тех далеких событиях, да и прикольные они!

– И вы знаете, что это за чаша, которую я взяла, то есть взял?

– Конечно, знаем. Это святой грааль. Из него пил сам Иисус Христос, ваш верховный бог!

– И вы так просто отдаете мне ее?

– Существует легенда, что кто бы не взял чашу, рано или поздно, все равно вернет ее на свое место.

– Но это всего лишь легенда.

– До сих пор она сбывалась. Чашу забирали много раз, и, как видишь, она до сих пор на месте.

– И последний вопрос: как мне добраться до своего отеля?

Китайцы переглянулись.

– За сто юаней мы тебя довезем. Охрана охраной, а на жизнь тоже надо как-то зарабатывать!

Уже через час Хельга была в своем отеле.

И вот наступил торжественный день выборов нового Папы.

– Итак, – сказал камерарий – наконец, сегодня мы определимся с выбором. К сожалению, не все смогли сегодня приехать. У Патрика не хватило денег на дорогу, а у Фердинанда жена рожает. А оба они голосовали за Януария. Значит, если чудо не состоится, мы все равно сможем выбрать нового Папу.

– Чудо состоится! – раздался из толпы голос епископа Литовского.

– Третий, будьте готовы – произнес по рации Шеф, наблюдавший тем временем из фургона за всем происходящим посредством видеокамеры, предварительно вмонтированной в стену церкви.

– Вас понял, жду приказа! – ответил снайпер, залегший на крыше соседнего с церковью дома.

– Что же это за чудо? – удивился камерарий.

– Вот оно! – епископ литовский достал из-под полы своей рясы сияющий золотой кубок, который тут же озарил своими лучами полутемную церковь и всех, кто в ней собрался.

– Чудо! – хором проговорили все священники и тут же встали на колени. – Назначим епископа литовского Папой! Немедленно!

– Постойте! – это, наконец, проснулся действующий Папа – надо убедиться, что это, действительно, святой Грааль.

– Но как? – удивился камерарий.

– Папа молча достал из кармана старую смятую бумажку и начал читать:

«Зная, что остальные крестоносцы не допустят, чтобы Святой Грааль достался мне, я решил подменить его копией и даже успел сделать глиняный слепок, чтобы отлить новый кубок. Но мои враги попытались схватить меня. Мне удалось уйти, захватив сам грааль, но слепок достался моим недоброжелателям».

Дочитав до конца, Папа важно оглядел весь зал.

– Друзья, это утраченная страница из дневника Хейнриха. Я нашел ее в архивах еще пятьдесят лет назад, но все как-то не было времени прикрепить ее на место. И с тех пор она валялась у меня в кармане. Но это не главное, главное вот что…

Старик, кряхтя, поднялся со своего трона, встал на колени и достал из-под трона большой кусок глины. С непринужденностью фокусника он разделил этот кусок на две части. Внутри оказалась пустота.

– Епископ, подайте, пожалуйста, ваш кубок – сказал он.

Епископ Литовский, как загипнотизированный, подошел к Папе и протянул ему кубок.

Тот принял его и вложил в глиняный отпечаток, закрыв его второй половинкой. После этого он поднял форму над головой и начал трясти. Из формы послышался глухой звон. По залу пронесся вздох удивления.

– Братья, – торжественно произнес Папа – нас обманули. Это не тот кубок.

– Но где же настоящий кубок? – раздались голоса из зала.

– Вот он!

Все обернулись. В дверях церкви стоял Януарий и держал перед собой чашу, совсем, кстати, не похожую на ту, что преподнес епископ Литовский.

– Подойдите ко мне, брат мой – проговорил Папа, окончательно проснувшийся от такого поворота событий.

Теперь место поддельного кубка занял другой, найденный в Шанхае. Сразу было видно, что он идеально совпал с глиняной формой.

Крышка формы закрылась. Папа вновь занес форму и потряс ее. В ответ раздалась лишь тишина и воркование голубей под куполом церкви.

– Чудо! – произнес Папа, и все присутствующие снова опустились на колени.

Через полчаса под ликующие крики многочисленной толпы (примерно, пятнадцать человек), из дверей вышел новый Папа – епископ Януарий.

Все были счастливы. Папа махал рукой и осенял всех крестным знамением. Под ноги ему сыпались цветы.

Из-за спины нового Папы вышел епископ Литовский и прошептал:

– Я очень доволен, что ты стал новым папой, но теперь я должен осуществить свой зловещий план.

Он схватил Януария за рясу и ловким, многократно отрепетированным заранее жестом сдернул ее. Теперь перед ним и всеми присутствующими стоял полностью обнаженный человек. Толпа ахнула от удивления. Все с изумлением рассматривали широкие плечи, мускулистые руки, узкий таз и вполне мужские первичные половые признаки нового главы истинной католической церкви.

Но больше всех удивился епископ Литовский:

– Но как? – повторял он – как тебе это удалось? Ты же женщина! Ты же Хельга! Ты должна была стать Папой! Я специально все задумал ради этого момента! Толпа должна увидеть, что ты женщина, что ты всех их обманула. Они должны растерзать тебя! Ты должна быть унижена до конца своей никчемной жизни! Люди! Не верьте ей! Она на самом деле женщина. Она захотела стать Папой! Растерзайте ее, убейте!

В отчаянии и гневе он сорвал с себя бороду, оказавшуюся накладной, и парик, бросил их на землю и начал топтать. Толпа в удивлении отхлынула. Его родные волосы изрядно вспотели под париком. Они топорщились в разные стороны, издали напоминая рожки. Теперь все увидели, его истинное лицо. А те, кто был в курсе событий, поняли, что это никакой не епископ Литовский, а самый настоящий злодей Адольф Никсон.

Его тут же схватили сзади два здоровенных священника. Новый Папа был немедленно закутан в покрывало.

Толпа возликовала с новой силой. Среди этой толпы только два человека позади спокойно стояли и наблюдали за происходящим.

– Да, Хельга – сказал чуть полноватый мужчина средних лет – хорошо, что в последний момент мы заменили тебя Андреем.

– Да, здорово, шеф – ответила его собеседница – молодая стройная девушка – Но почему под рясой, он был совершенно голый?

– Мы же забрали его из джунглей, где он жил вместе с обезьянами. Не успели переодеть. Скажи спасибо, что хоть помыли.

– Спасибо. А еще хорошо, что я переборола свою обиду и все-таки позвонила вам, когда обнаружила грааль. Кстати, я все еще отстранена?

– Нет, ты в деле – ответил шеф и с нежностью посмотрел на Хельгу.

7. Ванда

– Привет, шеф! Вызывал? – в дверь, как всегда без стука, вошла Хельга.

– Привет Хельга, заходи, садись на стул.

– А где мое кресло? – Хельга удивленно огляделась – тут, в углу, всегда стояло мое кресло. В нем было так удобно сидеть и пить кофе!

– Не забывай, что ты всего лишь одна из наших сотрудниц. Поэтому, не нужно тебе никакого кресла. Посидишь, как и все, на стуле.

Хельга на несколько секунд лишилась дара речи от удивления. Но и после того, как дар речи вернулся, мозг не нашелся, за какие ниточки нервов языка он должен подергать, чтобы выдать адекватный ответ.

– Рядовой сотрудник, говоришь, ладно, я сяду на стул. Только теперь я не смогу гарантировать, что ты когда-нибудь не пожалеешь об этом.

– Только не вздумай меня шантажировать. Знаешь же, что незаменимых людей у нас нет.

– Кстати, я давно хотела поговорить об этом. Сейчас у меня ужасно мало времени на личную жизнь. Я думаю вот, что: поработаю я где-нибудь до тридцати двух лет, а потом уйду на пенсию. Что ты думаешь?

– Пожалуйста! Уходи, когда пожелаешь. Но, если будешь плохо себя вести, мы можем выпроводить тебя задолго до того, как тебе исполнится тридцать два года. Ты хорошо раскручена, не спорю. Мозги у тебя работают хорошо – тут я тоже согласен (говоря о мозгах, шеф скромно опустил глаза). Но все равно, по крайней мере, половину работы выполняет за тебя остальной коллектив – аналитики, лаборанты и прочие. А теперь тебе останется делать от силы процентов десять всей работы.

– Что значит, «Теперь»? Что изменилось? Я чего-то не знаю?

– Да! – тут шеф прямо-таки просиял от счастья, радуясь тому, что ему удалось перейти от первой, не самой приятной темы разговора о кресле, ко второй теме – пойдем, я познакомлю тебя с Вандой!

Они вышли из кабинета, прошли по коридору и поднялись на пятый этаж. Здесь они прошли еще немного, пока, наконец, не приблизились к двери с красной табличкой «Посторонним вход воспрещен».

Шеф и Хельга вошли внутрь. Вся комната была уставлена стойками с аппаратурой. От шума сотен охлаждающих вентиляторов закладывало уши. В приборах светились, перемигиваясь между собой десятки разноцветных светодиодов. В общем, создавалось полнейшее впечатление того, что они попали в капитанскую рубку космического корабля из будущего. В углу стоял небольшой столик с монитором и клавиатурой, к которому было подвинуто старое доброе Хельгино кресло.

– Познакомься – это Ванда! Новейшая аналитическая вычислительная система. Только вчера установили.

– Круто! А что она умеет делать?

– Да практически все! Она имеет доступ к интернету, базам данных всех мировых газет, телеканалов, научных институтов. Кроме того, она подключена к сетям министерств обороны и безопасности всего мира. Это колоссальные объемы информации. И все это она обрабатывает, анализирует и выдает данные о возможных предстоящих опасностях, грозящих нашей планете.

– Здорово! А что здесь делает мое кресло?

– Это не твое кресло. Оно – собственность нашего агентства. Просто, стул, которым комплектовалась Ванда, был очень неудобным.

– Понятно, посмотрим, что она может. Смотрю, тут кто-то с ней уже поработал. Оставил после себя в принтере несколько листов бумаги. Что же это такое? Ух-ты! Это же рейтинг наших сотрудников! Так, я на предпоследнем месте? А на последнем – старик Йозеф, который уже лет десять как вышел на пенсию.

– Отдай сюда! – возмутился шеф – это секретная информация. Тебе не нужно ее знать.

– И этот рейтинг составила Ванда?

– Да, она ориентировалась на объективные показатели. Так что, каким бы гением ты себя не считала, похоже, ты, да и все мы ошибались.

– А как же десятки раскрытых мною дел, предотвращенных концов света, злодеев, посаженных в тюрьмы?

– Согласно мнению Ванды, тебе просто везло!

Хельга опять не нашла адекватного ответа.

– Ну что же, – сказала она через некоторое время – думаю, не стоит торопиться с выводами. Эта машина что-нибудь выдала, кроме унизительных рейтингов наших сотрудников?

– А вот об этом я и хотел с тобой поговорить – ответил шеф, – итак, с помощью Ванды мы проверили много мировых политиков, ученых, деятелей искусств. Конечно, среди них многие оказались шарлатанами, мошенниками и просто тупыми дураками. Эти люди нам не опасны. Но, кроме всего прочего, Ванда выдала нам пугающую информацию об одном человеке. Взгляни на его дело.

Хельга взяла увесистую папку. «Ганс Ван Гильден. Голландский политик» – прочитала она. На следующей странице была вклеена большая фотография молодого человека в пиджаке с рукой, вздернутой в нацистском приветствии.

– Да, не очень приятная фотография – заметила она.

– Ты читай, читай дальше. У тебя вообще, волосы на голове дыбом встанут – не унимался шеф.

Хельга стала читать дальше. Кроме скучных биографических сведений о месте жительства, учебе, семье, карьере, в досье содержались выдержки из его выступлений.

«Когда я приду к власти… Европа встанет на колени… Гитлер был прав… евреям нет места на этой земле… Мы должны равняться на Спарту… там не было инвалидов… вы знаете, как они этого добились… я сделаю все, чтобы не было Америки, России, Китая, а была одна великая Европа».

– Да, жутковатые откровения. Но, его должны были арестовать уже за одно это выступление. Такой отморозок не представляет опасности, именно потому, что его безумие настолько очевидно, что никто не будет принимать его всерьез.

– К сожалению, он умнее, чем кажется и тщательно скрывает свои взгляды. То, что ты сейчас прочитала – лишь цитаты из многих его выступлений, собранные Вандой в один текст. Он демонстрирует свое истинное лицо в настолько размытом виде, что большинство людей не замечает его звериного оскала. Ван Гильден имеет колоссальную популярность. Через месяц в Голландии состоятся выборы и, вероятно, он одержит на них убедительную победу. И тогда нам его не остановить. Читай дальше.

В конце досье находилось общее заключение: «Данный человек потенциально особо опасен. Согласно результатам моделирования, если он станет премьер-министром Голландии, уже через полгода он захватит власть во всей Европе, где будет преследовать некоренных жителей. Еще через год он развяжет войну с Россией, а еще через несколько месяцев может начаться третья мировая война, в результате которой погибнет все человечество».

– Теперь ты понимаешь, как своевременно Ванда выдала нам эту шокирующую информацию и как важно заняться этим человеком как можно быстрее – продолжил шеф.

– Что ты предлагаешь делать?

– Для начала надо накопать на него побольше информации. Если удастся найти что-нибудь компрометирующее, он может и не победить в выборах, и тогда мир будет спасен.

– Понятно. Я отправляюсь в Голландию. Послежу там за ним, поднюхаю. Авось, чего-нибудь и узнаю.

– Нет, у нас мало времени. К тому же, Ван Гильден сейчас в центре внимания. Ты можешь засветиться. Поэтому, поройся пока в интернете. Поищи что-нибудь.

– Хорошо. А можно, я поищу здесь, с помощью Ванды. Ты же говорил, что у нее есть доступ ко всем секретным базам данных.

– Нельзя. Понимаешь, доступ-то есть, но человек этими базами воспользоваться не может. Только сама Ванда.

– То есть, мы не можем проверить всю ту информацию, которую она нам выдала?

– Можем. Она ведь выдает и ссылки на те источники, из которых она взяла эти данные. Так что все можно проверить. Ну ладно, у нас каждый час на счету. Займись интернетом, завтра поговорим.

И Хельга засела за компьютер. Как она ненавидела это устройство! А еще больше она ненавидела ужасный жесткий офисный стул, на котором вынуждена была сидеть. Другое дело, бродить по узким улочкам Амстердама в поисках злого политика. Потом обезвредить охранников и устроить ему допрос с пристрастием. Тогда он сам все о себе расскажет. И даже принесет доказательства. Но шеф считает, что это очень рискованно – следить за человеком, который сейчас на виду у всего мира. Поэтому она вынуждена сидеть здесь, на неудобном стуле и читать дурацкие статьи из желтых газет.

На следующий день Хельга снова была у шефа в кабинете. Она страшно устала сидеть на стуле, поэтому за неимением ее персонального кресла, предпочла стоять, чем вызвала страшное смятение в душе шефа, который, будучи подвержен своему хорошему воспитанию, тоже вынужден был встать.

– Ну что, нарыла что-нибудь? – спросил он.

– Да, кое-что есть. – ответила Хельга.

– Отлично, давай, показывай – оживился шеф.

– Смотри, это он курит гашиш.

– Хельга, это же Голландия. Тут можно употреблять легкие наркотики.

– Ну, хорошо, тогда смотри, вот он в сексшопе покупает всякие неприличные приспособления.

– Это Голландия, тут это не возбраняется, даже приветствуется.

– Вот он пожимает руку гомосексуалисту.

– Это Голландия…

– А здесь он посещает проститутку.

– Это Голландия…

– А вот он кушает на ужин маленького ребенка.

– Это Голландия… Что ты сказала? Кушает ребенка? Дай посмотреть.

– Я пошутила. Думала, ты меня не слушаешь.

– Жаль. Отличный вышел бы компромат. А так – у нас ноль. Что будем делать?

– Думаю, настала пора съездить в Голландию, последить за ним. Допросить с пристрастием.

– Пожалуй, ты права. Съезди, проследи. Только допрашивать не надо. Не забывай, что он на виду у всего мира, и если выяснится, что работник агентства мировой безопасности приложил к Ван Гильдену руки, то это будет компромат не на него, а на нас.

– Поняла.

Амстердам встретил Хельгу холодной и сырой погодой. Уже начинало темнеть. Домов почти не было видно: они были скрыты густым туманом, поднимающимся с реки. Вот и дом Ван Гильдена. Ничего такой домик. Аккуратненький, небольшой. Видно, что хозяин не жирует. Тут не придерешься. Ага, а вот и он сам.

Из дома вышел подтянутый молодой человек и направился вдоль по улице.

«Надо же, такой видный политик и ходит пешком и без охраны. Наверное, ничего не боится. А вот небольшой темный тоннель под мостом. Самое время с ним поговорить» – размышляла Хельга. Но тут планы ее прервал телефонный звонок. Звонил шеф.

– Хельга, звоню тебе напомнить, что с объектом ни в коем случае нельзя контактировать и тем более наносить ему телесные повреждения.

– Ты что, мысли мои читаешь?

– Я тебя вообще всю насквозь вижу.

– Но я аккуратненько. Следов не останется.

– Нет! – ответил шеф и повесил трубку.

Хельге ничего не оставалось, как переменить свои планы и тихо следовать за Ван Гильденом в некотором отдалении.

«Он точно читает мои мысли – думала Хельга – еще пять минут, и все было бы сделано. Вся грязная правда об этом негодяе стала бы известна мне, а значит, и всему миру. Надо пойти, провериться у доктора Кранка. Вдруг, этот урод действительно вставил мне в мозг какой-нибудь жучок. Ой, он же меня тогда сейчас слышит. Это не вы урод, это другой один человек. Вы, шеф его не знаете».

Так они дошли до берега узкого канала, где были пришвартованы несколько плавучих домов.

«Интересно – подумала Хельга – что же он тут делает? Пришел сюда один, на ночь глядя. Может, у него тут любовница? Ведь это с проститутками у них можно, а любовница – это плохо. Это рушит семью. И вообще, это страшный грех».

Ван Гильден подошел к одному из плавучих домов и позвонил в дверь. Открыла женщина средних лет. За ее спиной можно было разглядеть трех маленьких детей.

«Точно любовница – решила Хельга – А может, и того хуже: вторая семья. Это будет скандальчик похлеще пожирания младенца. Тут он не отвертится! Надо послушать, о чем они говорят».

Хельга тихонько подошла к плавучему дому и прильнула ухом к стене. Стены были тонкие, и она хорошо слышала, о чем говорят внутри.

– Дорогая госпожа Зеехафен – говорил мужской голос, очевидно принадлежавший Ван Гильдену – я прочитал ваше письмо, где говорилось о постигших вас неприятностях, и решил помочь вам. Во-первых, возьмите деньги на первое время, чтобы купить еды и заплатить за дом. Во-вторых, я поговорил со своими знакомыми и нашел для вас работу недалеко от дома. Ну, и в-третьих, ваших детей я определил в детский сад, абсолютно бесплатно. Мне все равно, за кого вы будете голосовать на ближайших выборах, я делаю это только для того, чтобы помочь вам выбраться из ваших временных трудностей.

«Фу, какой святоша – думала Хельга – даже тошнит от него. Такой компромат нам не нужен».

Между тем, Ван Гильден вышел из дома и направился дальше по набережной.

Они дошли до еще одного дома, весьма непривлекательного и неухоженного. Ван Гильден постучал в дверь. Открыл охранник. Ван Гильден вошел, и дверь за ним затворилась.

Думать было некогда. Или сейчас она, Хельга узнает всю грязную правду о Ван Гильдене, или, как дура, останется стоять тут, на темной безлюдной улице и ждать, не выкинет ли этот гражданин еще какого-нибудь фокуса. Она выбрала первое.

Открыл ей все тот же охранник – здоровенный парень в черной футболке с массивной золотой цепью на шее. Голые руки его украшали многочисленные татуировки.

– Что надо? – спросил он.

– Хочу пройти – ответила Хельга, понимая, что такой ответ парня вряд ли удовлетворит.

– Проваливай, тут частная вечеринка – пробурчал тот и хотел, было захлопнуть дверь.

– У меня есть билет – нашлась Хельга и протянула охраннику пятидесятиевровую купюру.

– Сразу бы так и сказала – ответил охранник, и отошел в сторону.

Войдя внутрь, Хельга чуть было не потеряла сознание от резкой смены обстановки вокруг нее. Тихая, прохладная ночь сменилась ярким, мелькающим светом, громкой музыкой и голосами десятков людей, пытавшихся ее перекричать. Было очень душно, пахло потом и перегаром. Очевидно, Хельга сейчас присутствовала в одном из самых злачных мест Амстердама. Но что делает в этой дыре молодой политик?

И тут Хельга заметила то, ради чего собралась вся эта толпа: посреди большой комнаты был установлен квадратный вольер, метра два шириной. От увиденного там ей стало совсем дурно. Внутри вольера дрались две бойцовых собаки. Очевидно, поединок подходил к концу. Оба пса были забрызганы кровью. Один из них пытался прижаться к углу вольера и уже почти не сопротивлялся. Его соперник – огромный бультерьер, с налитыми кровью глазами и свисающей изо рта слюной не торопился наносить последний удар. Он, словно играя на публику, не спеша прохаживался по вольеру, периодически глядя на соперника и примеряясь, куда нанести смертельный укус.

«Незаконные собачьи бои – думала Хельга – вот ты и попался, господин Ван Гильден. Такого общество тебе не простит. Ну, где же ты, где?»

Хельга нащупала в кармане маленький фотоаппарат, готовясь сделать снимок, который всколыхнет всю Голландию и предотвратит ужасные события в мире. Но, Ван Гильдена нигде не было.

«Где же ты, где?» – повторяла про себя Хельга, вглядываясь в толпу. Вокруг нее были полуспившиеся бомжи, проститутки и их сутенеры, студенты, пытавшиеся заработать денег, почтенные семьянины, ничего не могущие поделать со своей порочной страстью, одним словом, все слои общества. Не было только Ван Гильдена.

Хельга все смотрела и смотрела. Наконец, она увидела приоткрытую дверь в темном углу комнаты. «Должно быть, он там» – подумала она, пробираясь через толпу.

Ван Гильден действительно был в маленькой соседней комнате, очевидно, служившей главным офисом хозяину этого заведения. Войти внутрь Хельга не решилась, но снаружи было прекрасно слышно, о чем говорили внутри.

– …Я повторяю, эти собаки никому не нужны. Они искалечены и больше не могут выступать на ринге. Выхаживать их невыгодно. Отдавать простым людям – опасно. Они могут запросто перегрызть глотку новому хозяину без малейшей на то причины. Мы просто умертвим их… – говорил хриплый голос.

– Но они живые существа. Нельзя просто так убивать их просто потому, что они ни на что не пригодны! – отвечал голос Ван Гильдена.

– Не волнуйтесь, мы умертвим их безболезненно. У нас есть ветеринар. Он введет им смертельные инъекции. Они даже ничего не почувствуют.

– Я повторяю, они живые существа. Вы же не станете убивать людей, когда они состарятся и выйдут на пенсию.

– Было бы неплохо.

– Я сделаю вид, что не слышал этого. Отдайте мне этих собак. Вам это ничего не будет стоить, а я определю их в питомник, где они будут до конца своих дней жить в тепле и получать заботу и пищу.

– Вы сумасшедший, господин Ван Гильден. Тратите свое драгоценное время и деньги на такие пустяки.

– Мне виднее, на что мне тратить мои время и деньги.

«Да – подумала Хельга – тут тоже ничего не светит». Она, наконец, вышла из этого шумного душного вертепа и снова оказалась на тихой прохладной улице.

Потом Ван Гильден побывал в подворотне, где тусовались наркоманы, и раздавал им буклеты с адресом бесплатной клиники для избавления от зависимости. Затем он пошел в хоспис, где помогал укладывать немощных стариков. Хельга неустанно и незримо следовала за ним, хотя надежд, что Ван Гильден выкинет что-нибудь порочащее, становилось все меньше и меньше. Наконец, уже под самую полночь, Ван Гильден вернулся в исходную точку своего путешествия – в родной дом. В исходной точке была и Хельга: ничего нового о Ван Гильдене она так и не узнала.

Она отошла подальше от дома и набрала на мобильнике номер шефа. Конечно, было уже очень поздно, но ее звонку шеф был рад круглосуточно, как она считала.

– Привет, шеф. У меня для тебя две новости: хорошая и плохая – начала она, когда на другом конце линии раздался знакомый голос.

– Давай, хорошую.

– В мире еще остались хорошие люди.

– Думаю, в данном контексте – это плохая новость. Какая другая плохая?

– По всей вероятности, я получила доказательства, что Бога – нет! Иначе этот Ван Гильден уже сейчас носил бы нимб вместо шляпы и ходил по воде.

– Что, все настолько плохо?

– Просто ужасно. Думаю, остается только физический контакт.

– Ни в коем случае. Пусть лучше мир рухнет, чем ты попадешь под суд за избиение политика, а вместе с тобой и вся наша контора. Давай, возвращайся, как можно быстрее, самолетом и завтра утром ко мне на доклад.

Утро у Хельги затянулось, и у шефа она появилась только в четыре часа дня. Через два дня.

– Ты что, сдурела? – сказал шеф, не здороваясь, как только Хельга вошла в его кабинет – у нас тут каждая минута на счету, а ты пропадала неизвестно где целых двое суток! Ты что, пешком шла из Голландии?

– Мне же надо было отдохнуть после такой утомительной поездки. Если бы у тебя в кабинете было местечко, поуютнее этого жесткого стула, возможно, я пришла бы раньше.

Шеф покраснел от злости, но промолчал.

– Что будем делать дальше? – спросила Хельга.

– Не знаю, поэтому я тебя и позвал. Сейчас подойдет самая дурацкая идея. Надо же делать хоть что-то. А там, глядишь, придумаем что-нибудь еще.

– Я не понимаю, почему тебе не нравится допрос с пристрастием? Ходит он без охраны. Подкараулим его где-нибудь в темном переулке. Допросим. Он все, что угодно мне расскажет. Что было и чего не было. А я все это запишу на диктофон!

– Ага, а он потом скажет, что говорил это все под давлением, что наплел про себя всякую ерунду, под угрозой убийства. Он станет еще большим героем, чем был.

– Такой вариант нам не подходит. Может, вообще грохнуть его?

– Хельга! Откуда такие мысли! Ты же женщина. Ты должна быть доброй. Мы не киллерское бюро. Нам это сделать никто не разрешит. Вообще-то, я тоже об этом думал. У него могут быть многочисленные сторонники, которые используют его смерть в своих интересах и ситуация вообще может стать неуправляемой.

– Но, ради спасения Земли…

– Если бы каждый раз, ради спасения Земли мы убивали людей, то наша планета уже сейчас стала необитаема. Надо найти другое решение.

– Я придумала! Помнишь, я рассказывала тебе, что у главного источника мирового зла – Адольфа Никсона, есть особый приборчик. Если его вживить в тело человека, то можно полностью подчинить этого человека себе. Надо бы раздобыть это устройство. И тогда мы сможем таких дел наворотить!

– А где мы его раздобудем?

– Как где? В логове Никсона, конечно!

– То есть ты думаешь, что мы знаем, где находится логово Адольфа Никсона и почему-то, до сих пор не ворвались туда и его не схватили?

– Да.

Шеф опустил глаза. Весь его вид говорил, что он сейчас напряженно думает. Так прошло около двух минут. Наконец, он сказал.

– Хорошо. Это может сработать. Но там наверняка множество ловушек. Сможешь ли ты их обойти?

– Постараюсь как-нибудь. Только мне нужен самолет, чтобы как можно скорее туда добраться.

– Тебе не нужен самолет. Его логово находится на соседней улице. Возьмешь такси.

– То есть, ты хочешь сказать, что Адольф Никсон живет у нас под носом, и мы до сих пор его не схватили?

– Ты же знаешь этого человека. Ну, схватим мы его. Он наймет хорошего адвоката. Серьезных доказательств его злодеяний у нас нет. Скорее всего, мы проиграем суд. А убить его мы не имеем права (шеф тяжело вздохнул). Не те времена.

– Когда можно будет попасть туда?

– Да хоть сейчас. По моим сведениям, Никсон сейчас в Америке. Так что жилище его свободно.

По пути Хельга забежала в лабораторию, где запаслась необходимым инструментом: набором отмычек, инфракрасным фонариком, очками ночного видения и прочими шпионскими аксессуарами, которые могут пригодиться в предстоящей работе.

И вот, через полчаса, Хельга была на месте. Она стояла возле обычного шестиэтажного жилого дома старой постройки. Хельга достала из кармана план жилища Никсона.

«Посмотрим. Квартира на пятом этаже. Лифта нет. Это сильно осложняет дело. Надо было заказать десантный вертолет. Спустилась бы на тросе прямо на балкон. Ну да ладно. Придется подниматься пешком. И как миллиардер мог выбрать себе тайное убежище в этой дыре? Купил бы остров где-нибудь в Атлантическом океане. Накопал бы там подземных ходов. Вооружился бы пушками. Мы бы сроду его оттуда не выковыряли».

Хельга поднялась на пятый этаж.

«Так, квартира двадцать четыре. Замок обыкновенный. Достанем нюхоскоп, проверим, нет ли взрывчатки».

Хельга достала из рюкзака маленькую собачку – французскую болонку и поднесла ее к замку. Собачка обнюхала замочную скважину и выразительно посмотрела на Хельгу. Замок не заминирован. Теперь в ход пошли отмычки. Пара легких движений – и дверь открыта.

В квартире было абсолютно темно. Окна были завешаны плотными черными шторами, через которые не проникало ни одного лучика света. Именно так Хельга и представляла себе логово лютого негодяя. Она надела очки ночного видения. Стали видны очертания мебели, стоявшей в комнате. Встроенный в очки компьютер не показал никаких ловушек. Устройств сигнализации тоже не было видно. Хельга сняла очки и включила карманный фонарик. Теперь интерьер комнаты стал виден намного лучше. Посреди комнаты стояла большая не заправленная кровать. Напротив она увидела письменный стол и большой шкаф со множеством выдвижных ящиков. Рядом с кроватью стояла маленькая тумбочка с пепельницей и зажигалкой.

«Да, работка предстоит сложная – подумала Хельга – хорошо, что время есть».

Она стала последовательно, как учили на курсах подготовки суперагентов, обыскивать комнату. Постепенно, ящик за ящиком обшаривала она шкаф. Заглянула в каждый уголок, проверила все потайные дверцы. Устройства нигде не было. Прошло уже несколько долгих часов, когда она, наконец, добралась до самого дальнего, самого потаенного ящичка. Открыла его и… ничего не увидела: у фонарика неожиданно села батарейка. «Ох уж мне этот шпионский инструмент, не могли встроить в фонарик маленький ядерный реактор» – подумала она, но делать было нечего. На ощупь Хельга добралась до тумбочки, на которой лежала зажигалка. «Щелк, щелк» – попыталась она зажечь огонь. Ничего не вышло – зажигалка тоже не работала. И тут комната озарилась ярким электрическим светом. От этого света Хельга почти ослепла и, когда, наконец, ее глаза адаптировались к новым обстоятельствам, увидела страшную картину: прямо перед ней, в дверях стоял Адольф Никсон.

Ситуация получилась неловкая. Первое, что пришло Хельге в голову – вырубить негодяя и смыться. Она даже сделала шаг навстречу, но остановилась: вариант с бегством не решал той задачи, ради которой она сюда явилась. Но мыслей больше не было.

– Ты же должен быть в Америке? – сказала Хельга, скорее не из любопытства, а чтобы просто прервать молчание.

– Каким бы я был гением, если бы дал следить за собой. В Америке – мой двойник. Один из многих.

– А как ты узнал, что я здесь? Ведь в квартире нет никаких следящих устройств.

– Я выкупил еще одну квартиру, напротив этой. И я видел в дверной глазок, как ты ко мне заходила. Сначала я хотел переждать, дать тебе сделать все, что ты хотела, но потом любопытство пересилило и вот я здесь! Кстати, зачем ты пришла?

– Нам очень нужно устройство, подчиняющее людей. Оно есть только у тебя.

– Зачем же было врываться ко мне и переворачивать все вверх дном. Мы могли бы просто договориться.

– Что же ты хочешь?

– Ты уже знаешь о цели моего существования! Морально уничтожить тебя! Раздавить! Унизить!

– И что именно ты намерен сделать?

– Дай подумать. Все очень неожиданно. В своих мечтах я представлял себе миллион вариантов. Но сейчас все они кажутся мне какими-то блеклыми. Пожалуй, наиболее интересной мне кажется идея просто переспать с тобой. Ты полностью окажешься в моей власти. Я буду повелевать тобой. А потом это на первый взгляд мимолетное унижение, лишенное всяких последствий обернется для тебя катастрофой! Ты не сможешь смотреть людям в глаза. Какие бы подвиги ты не совершила, на какие высоты не поднялась, это унижение всегда будет присутствовать в твоей памяти, омрачая сладкий миг эйфории от успехов. В конце концов, это сожрет тебя. Ты умрешь в полном одиночестве, преследуемая призраками прошлого.

Хельга задумалась. Ее взгляд устремился куда-то вдаль. Через несколько мгновений она вновь посмотрела на Адольфа.

– Вообще-то это предложение противоречит моим моральным принципам. Но, учитывая ситуацию – я согласна.

Адольф с удивлением посмотрел на нее.

– Ты согласна? Я не ожидал, что твое сопротивление будет настолько слабым.

– Ну что, может, для начала зажжешь свечки, выпьем шампанского?

– Нет, ты забыла, это же не свидание, это унижение!

Через полчаса они вместе лежали на постели Адольфа. Адольф курил и смотрел в потолок. Мысли его были далеко. Он был на седьмом небе от счастья. Первой молчание прервала Хельга:

– Это было на удивление неплохо.

– Это было божественно.

– Теперь, когда ты достиг цели своей жизни, чем собираешься заниматься?

– Я сейчас не готов об этом думать. Дай мне насладиться мигом победы.

– Хорошо. Я, пожалуй, пойду. Скажи, где лежит устройство?

– Оно на столе, рядом с пепельницей. Такое красненькое, похожее на зажигалку.

– В прошлый раз оно выглядело совершенно иначе.

– Это вторая модель. Более компактная.

– Все так просто? Если бы я сразу догадалась, ничего бы не случилось.

– Ну, да. Кстати, зачем оно тебе?

– Хочу подчинить одного парня. Надо, чтобы он сказал то, что нам нужно.

– Это будет сложновато. Понимаешь, я несколько преувеличил достоинства этого прибора. По правде говоря, все, что он может – это заставить человека улыбаться, замирать и приседать

– Маловато. Я все равно возьму его. Может, пригодится.

– Конечно, бери, ведь ты его заслужила.

Хельга оделась и вышла из квартиры. Через полчаса она снова была в штаб-квартире агентства.

– Как дела? Нашла прибор? – спросил шеф.

– Адольф сам мне его дал. Но он лишил меня самого дорогого, что у меня есть – моей чести.

– Какой ужас! Обещаю, что когда все это закончится, я отправлю тебя в отпуск. Давай скорее сюда прибор.

– Держи, только он, оказывается, не так функционален, как мы рассчитывали. Он почти совсем ничего не может.

– Да. Использовать его будет тяжеловато. Если Ван Гильден ни с того ни с сего начнет улыбаясь делать приседания, это, конечно, понизит его рейтинги на некоторое время, но, уверен, имиджмейкеры вскоре смогут все обыграть в его пользу. Нам нужно что-то такое, чтобы он не отвертелся. Иди, думай.

– А почему должна думать только я? Я не люблю думать, я люблю действовать. Пусть аналитики этим занимаются.

– К сожалению, аналитиков я отправил в бессрочный отпуск. У нас ведь теперь есть Ванда. Нам не нужны больше аналитики.

– Пусть Ванда и думает!

– Ванда не может думать. Она – компьютер. Она может только обрабатывать доступную ей информацию по заданной схеме.

– Ну, пусть обрабатывает.

– Так она и обработала. Выдала доклад об этом Ван Гильдене, который ты уже читала. На этом ее миссия закончилась.

– Какая ограниченная эта Ванда!

– Это не она ограниченная, это мы с тобой ограниченные. Она может дать правильный ответ. Для этого надо только задать правильный вопрос.

– Пойду-ка я к ней, подумаю над правильным вопросом.

– Иди.

И Хельга ушла в комнату, где некогда располагался аналитический отдел, а теперь гудела вентиляторами огромная умная машина, которая, все же не могла спасти мир без участия людей. Хельга уселась в свое кресло, которое стояло когда-то в кабинете у шефа, включила монитор и стала перечитывать доклад, выданный Вандой.

Доклад был весьма объемист и скучноват, поэтому Хельга уже через пять минут начала клевать носом. «Нет, так не пойдет» – подумала она, убедившись, что осталось прочесть еще двести страниц – «Я с этим докладом неделю просижу, и все равно ничего не выясню. Сами газетные статьи, на которые ссылается Ванда, наверняка значительно короче. Их-то я и почитаю».

Хельга нажала на первую фразу из доклада Ванды. Интернет послушно переслал ее на сайт какой-то голландской газеты с непроизносимым названием, но на этом все и закончилось. Компьютер выдал сообщение «Страницы, которую вы ищете, больше не существует».

«Черт» – подумала Хельга, и нажала на следующую ссылку. Интернет опять открыл сайт какой-то голландской газеты и опять выдал знакомое сообщение об ошибке. Все остальные ссылки дали тот же результат.

Это уже интересно. Неужели, все газеты, как по команде, поудаляли свои старые номера из интернета? Она позвонила в одно из издательств.

– Здравствуйте! Что-то я не могу найти на вашем сайте номер газеты за двадцать первое марта прошлого года!

– Все правильно – ответили на другом конце провода – мы удаляем старые номера через год. Все равно их никто не читает. Значит, номер, который вас интересует, был удален уже целую неделю назад.

– А печатные издания у вас хранятся?

– Конечно, хранятся. Один год. Потом мы сдаем их в макулатуру.

Хельга повесила трубку.

– Ну что, нарыла что-нибудь? – спросил шеф, придя ее проведать.

– Представляешь, оказывается газетных статей, на которые ссылается Ванда, уже нет в интернете.

– Нет и не надо. Мы же верим Ванде. Она – компьютер и врать не умеет. Найди другой путь, чтобы прищучить этого мерзавца.

– Ну, уж нет – сказала себе Хельга, когда шеф ушел. Я не отступлюсь от этого пути! Я почитаю эти статьи! Где они еще могут быть? В библиотеке! Что же, назад в Амстердам! В центральную библиотеку!

И снова Амстердам. Хельга оказалась там уже через час. Интернет в телефоне охотно принял запрос «Библиотека в Амстердаме», но ответил всякой фигней, вроде «Библиотека файлов», «Электронная библиотека» и прочих библиотек, существующих исключительно в интернете. Хельге пришлось выходить из машины и покупать путеводитель. В нем тоже ничего не говорилось о библиотеке. Пришлось ходить по улице и спрашивать прохожих. Но прохожие тоже не могли посоветовать ничего конкретного. Не оставалось ничего другого, как звонок шефу.

– Шеф, привет! Я не знаю, где здесь библиотека! И никто не знает. Даже интернет не знает.

– Ты же в Амстердаме, а я вон, где. Тебе ближе. Придумай что-нибудь сама. У меня много дел.

– Я уже все перепробовала. Если ты мне откажешь, я поеду домой и напишу в отчете, что в Амстердаме вообще нет библиотек.

– Ладно. Подожди немного. Я что-нибудь придумаю.

Прошло два часа.

– Хельга, это шеф. Наши лучшие программисты все это время лопатили интернет, справочники и прочие источники. В конце концов, мы взяли в служебной базе данных список всех домов Амстердама, исключили из них жилые дома, исключили кафе и рестораны. Получилось около полутора тысяч всяких прочих заведений и штабов организаций. Мы принялись дом за домом изучать этот оставшийся список и вот, звон колоколов! Мы нашли ее! Улица Ван Дейка дом 7.

– Спасибо шеф. А мне пришлось все это время зябнуть на улице. Потому что таксист, когда узнал, что мне нужна библиотека, сказал, что, наверное, я сумасшедшая и у меня нет денег, и уехал.

– Всегда пожалуйста.

И Хельга направилась к метро, чтобы доехать на нем до улицы Ван Дейка.

По адресу она быстро нашла библиотеку. Это было огромное мрачное здание в готическом стиле с черными стенами и грязными, не мытыми много лет, окнами. На разбитой надвое табличке еще можно было прочесть надпись: «государственная библиотека Голландии. Открыта ежедневно с 9 до 18 часов без обеда и выходных». И ниже – записка: «18 марта 1993 года – санитарный день». Дверь Хельга нашла не сразу. Если бы ее логика не подсказала, что дверь должна находиться где-то поблизости от вывески, она вообще ее не увидела бы, так как та была заставлена мусорными баками и завалена мусором, очевидно не уместившимся в эти самые баки.

– Должно быть, библиотека не работает сегодня – решила Хельга, но для очистки совести все-таки отодвинула один из баков и дернула за ручку двери. К ее удивлению, дверь медленно, со скрипом отворилась. Изнутри на нее дыхнуло сыростью и затхлостью.

Полутемные коридоры, едва освещенные серым светом, пробивавшимся через запыленные окна, были завалены кипами старых бумаг, книг и газет. С массивных люстр почти до пола свисала паутина. Нутро здания было еще более мрачным и страшным, чем его наружность. Хельге стало не по себе, и она уже развернулась, чтобы выйти из всего этого ужаса, но сзади ее окликнул голос:

– Постойте, мэм, вы, очевидно, хотите взять почитать какую-нибудь книгу?

Хельга обернулась. К ней с неимоверной черепашьей скоростью приближалось привидение, при ближайшем рассмотрении оказавшееся дряхлой старушкой, с седыми, нечесаными волосами, практически полностью закутанную в изрядно поеденный молью клетчатый плед, и опиравшуюся на палку.

– Да, я хотела найти несколько старых газет. Но вижу, что библиотека не работает. Я зайду позже – вежливо ответила Хельга.

– Как не работает? Вы же видели табличку на входе. Мы работаем ежедневно. Проходите, располагайтесь. Заплатите нам 10 гульденов, и вы получите каталог.

– У меня нет гульденов. Я думала, что в Голландии уже давно действует евро.

– Не знаю, не слышала. Впрочем, я уже давно ничего не слышала. Я абсолютно глуха. Читаю только по губам. Если у вас нет гульденов, ничего, занесете потом. А пока, вот, держите каталог последних периодических изданий.

Старушка доковыляла до огромного деревянного стеллажа и достала с одной из полок большую деревянную коробку с карточками, сильно попорченными плесенью. Хельга взяла коробку и положила ее на стол.

– Но тут нет изданий позже 1983 года.

– Нету? Должно быть Гельмут не успел их отсортировать. Пойдемте к нему. Думаю, он сможет вам помочь.

Они долго петляли по темным коридорам, периодически обходя кучи книг, свалившихся со стеллажей и лежащих прямо на полу. Хельга даже вздрогнула от внезапно посетившей ее мысли, что если старушка внезапно умрет, что, исходя из ее внешнего вида, было вполне реально, то она, Хельга, никогда не найдет выхода из этого лабиринта, и ей придется жить здесь вечно, питаясь крысами. А крыс здесь, судя по помету на полу, было видимо-невидимо. Наконец, они дошли до нужной двери.

– Гельмут! – позвала старушка – не отвечает, должно быть, заработался. Ну что ж, идите, поговорите с ним, а мне пора возвращаться. Вдруг придет посетитель! На днях обещался зайти сам Хемингуей! Поработать с документами. Он в последнее время часто заходит…

Старушка медленно зашаркала назад, во тьму коридоров. Ее невнятная речь еще долго была слышна вдалеке.

Хельга отрыла дверь и оказалась на пороге огромного зала, в центре которого громоздилась здоровенная, несколько метров в высоту и метров десять в диаметре, гора из газет. Одни из них еще были перемотаны бечевками, другие давно рассыпались. В самом углу зала, на стуле Хельга, к своему удивлению, заметила силуэт человека.

– Господин Гельмут, здравствуйте – произнесла она – мне необходима подшивка газет, выпущенных в Амстердаме в прошлом году.

Человек в углу ничего не ответил. Хельга подошла ближе, и тут по ней пробежали мурашки ужаса: перед ней на стуле сидел скелет! Было совершенно непонятно, когда и отчего умер этот человек, но кости его уже побелели, и на них не было ни частички плоти. Тревожить тело несчастного Гельмута Хельга больше не стала и обратила свой взор на кучу газет.

– Да, с этим громадьем мне в жизнь не разобраться – подумала она – надо бы позвать сотни две волонтеров. Может, они отыщут за пару недель нужные мне номера.

Хельга подошла поближе и пнула ногой одну из стопок. Вдруг куча зашевелилась. Еще миг, и полчища крыс повылазили из газет и, напуганные непривычным для них шумом, ринулись к выходу. Очнувшись от страха и отвращения, Хельга подошла ближе к куче.

Волонтеров было звать бесполезно: куча состояла не из газет, а из их мелких клочков, перемешанных с крысиным пометом. От изданий последних лет ничего не осталось.

Надо было выбираться наружу. Хельга посмотрела на дверь и поняла, что лучше она останется здесь навечно, вместе с Гельмутом, но одна назад по темным коридорам не пойдет.

И вдруг где-то в потолке раздался противный скрип и в глаза Хельге ударил сноп белого света. Немного привыкнув к нему, Хельга увидела, что вверху открылся огромный люк. Снаружи она услышала звук мотора грузового автомобиля. Еще секунда, и через этот люк посыпалась очередная порция пищи для местных крыс – несколько кип газет, перевязанных бечевками. Дальше медлить было нельзя. Если люк закроется, придется сидеть здесь еще полгода до приезда следующего автомобиля.

Хельга ринулась к люку. Несмотря на то, что он располагался довольно высоко от пола, она легко взобралась к нему по куче газет и, уцепившись за край, вылезла наружу. И вовремя: водитель грузовика, привезшего газеты уже собирался захлопнуть крышку и едва успел остановиться, увидев Хельгу.

– Что вы здесь делаете, мэм?

– Пытаюсь выбраться из библиотеки.

– Библиотека? А я то думал, что это пункт переработки макулатуры.

Хельга отошла в сторону и достала свой сотовый телефон, чтобы сообщить шефу об очередной неудаче. Но звонить не хотелось. Шеф опять расстроится, заставит ее выдумывать новые варианты. А голова ее была совершенно не настроена на это. И вдруг телефон в ее руках зазвонил сам. Но это был не шеф.

– Привет Хельга! – услышала она мерзкий голос Адольфа Никсона – как ты там поживаешь? Ты уже жалеешь о содеянном? Тебя мучит совесть? Ты уже начала морально разлагаться?

– Мне сейчас не до тебя и не до совести.

– Да ну. Это совсем скучно. А чем ты, кстати, сейчас занимаешься? Пригодилось тебе мое устройство?

– Вообще-то, это секрет. Но тебе, так уж и быть, скажу. Живет на свете один такой негодяй-политик, который маскируется личиной доброго безобидного человека. Но мы знаем, что он жуткий злодей. И если мы не выведем его на чистую воду, он может погубить весь мир в будущем. Зовут его Ван Гильден. Он из Голландии.

– Я посмотрю информацию о нем в своей картотеке.

– Ты собираешь досье на других злых гениев?

– Конечно, у меня много информации. Я ведь должен знать все о моих конкурентах. Приезжай. Может, что-нибудь найдется.

– Окей! – не раздумывая ни минуты ответила Хельга.

На следующий день, она снова была в логове жуткого негодяя Адольфа Никсона.

Комната заметно преобразилась. Кровать была заправлена, рядом стоял столик с шампанским, фруктами и букетом белых роз.

– Я не знал, какие цветы ты любишь, поэтому решил купить эти, белые. Они, на мой взгляд, лучше всего подходят к твоему характеру – произнес Адольф, приглашая ее войти.

– Спасибо. Цветы очень красивые, я люблю белые розы, но я с тобой не шампанское пришла распивать, а по делу.

– Не спеши. Вспомни, что я все-таки суперзлодей, и мы с тобой по разные стороны баррикад. Поэтому, если уж я оказываю тебе услугу, ты должна мне за нее заплатить. Заплатить страшную цену.

– Я ведь тебе уже заплатила страшную цену. Ты забыл?

– Нет, не забыл. И очень рад, что и ты о ней помнишь. Но это была плата за прошлые услуги, а теперь ты должна заплатить за новые.

– И чего же ты хочешь?

– Того же самого – ответил Адольф, густо покраснев.

– Извини, но, насколько я помню, ты в прошлый раз переспал со мной не ради удовольствия, а ради того, чтобы унизить меня, лишить меня чести, вызвать муки совести. Не кажется ли тебе, что для всего этого достаточно было одного раза?

– Возможно, но, по правде говоря, мне больше ничего не пришло в голову. Кроме того, после того раза твоя совесть мучит тебя как-то слишком ненавязчиво. Поэтому надо усугубить эти муки.

– Ну, хорошо, только давай по-быстрому, у меня мало времени.

– Давай, сначала выпьем.

– Повторяю, у меня мало времени.

– Это необходимое условие сделки.

– Тогда ладно.

– За огонь и воду, свет и тьму, за добро и зло, за нас с тобой, Хельга – произнес Адольф тост, когда они сели, и он разлил шампанское.

Хельга быстро чокнулась и опустошила бокал.

– Этого достаточно? – нетерпеливо спросила она.

– Не торопись. Бутылка еще почти полная. Как там погода в Голландии? Знаешь, мне очень нравится Амстердам. Думаю купить там квартиру. Или устроить какой-нибудь катаклизм и полностью его уничтожить. Я еще не решил.

– Погода противная. Лучше уничтожь его – Хельга решила ускорить процесс и сама наполнила бокалы.

Следующее, что Хельга помнила, это Адольфа, вернувшегося из магазина с тремя новыми бутылками, коробкой конфет и батоном сервелата. А дальше наступило утро.

Хельга и Адольф лежали голыми на кровати в его логове. Голова Хельги раскалывалась от пяти бутылок шампанского, которые валялись тут же на полу. На телефоне, который тоже валялся рядом с кроватью, она увидела, что было уже полпервого следующего дня и тридцать пять непринятых звонков от шефа. Вечер явно удался.

– Эй ты, вставай – толкнула она локтем Адольфа. Пора выдать мне досье на Ван Гильдена.

Никсон медленно открыл глаза.

– Это ты Хельга, что ты делаешь в моем секретном логове? – Никсон даже подскочил от ужаса и сделал попытку убежать, но, обнаружив, но на нем нет никакой одежды, оставил эти попытки. Затем память вернулась к нему. Гримаса ужаса сменилась удивлением, а затем радостью.

– Ага, Хельга, я опять поимел тебя! Жду не дождусь, когда маленький червячок совести выгрызет твой мозг и ты, не имея возможности пересилить эту страшную боль, сиганешь с какого-нибудь моста.

– Не получится. Я хорошо плаваю. Давай сюда досье.

– Ладно, сейчас – Адольф встал с кровати, и неловкими движениями накинув халат, шатаясь, направился к шкафу.

– Я в душ, а когда вернусь, на столике должно быть досье. И чашка кофе.

Через пять минут, когда Хельга вышла из душа, на столике возле кровати лежало все то, о чем она просила. Отхлебнув кофе, который был приготовлен именно так, как она любила, она открыла тонкую папку, с надписью «Ван Гильден. Голландский политик».

– Так – читала вслух Хельга – родился…, учился…., член партии с такого-то года…, жена…, дети…, программа…, выступления…. Но тут нет никакой информации о его злодейских планах. Ты обманул меня!

– Я не обещал тебе добыть компромат на этого человека. Я обещал тебе его досье. Оно перед тобой.

– Но тут нет ничего порочащего…

– Это верно. Если верить досье, он чист, как младенец.

– Ты, наверное, вырвал несколько страниц? Признавайся.

– Я всегда держу слово. Я предоставил тебе досье в том виде, в котором оно у меня хранилось. Со всеми имеющимися страницами.

– Тогда в чем же дело?

– Тут два варианта: или я чего-то не знаю, или Ван Гильден действительно честный человек и хороший политик. Первый вариант маловероятен.

– Но я видела куски статей, где он делает такие высказывания, после которых волосы на голове встают дыбом.

– А ты читала эти статьи целиком?

– Нет. Думаю, статей этих больше не существует. Я искала их даже в амстердамской библиотеке. Если их нет там, значит, их нет нигде.

– Ошибаешься.

– Ты можешь посоветовать мне, где найти эти газеты? Что ты за это хочешь?

– Ничего не хочу. У меня больше нет сил взимать с тебя плату. Пока. Но я тебе, все-равно, посодействую. Не знаю, почему. Короче, ступай к старому Юргену. Скажи, от меня. Он мой старый приятель и, думаю, сможет тебе помочь.

– Юрген? Это тот бомж, который постоянно роется в мусорных баках на нашей улице?

– Да, он самый.

– Я и за сто метров к нему не подойду.

– Попробуй, не пожалеешь.

– Ну, хорошо. Я пошла. Звони, если что.

И Хельга ушла.

Старик Юрген жил в соседнем доме. Хельга поднялась на этаж, где располагалась его квартира, и позвонила в звонок. Через некоторое время дверь открылась. Но Хельга никого не увидела. Коридора и внутренних комнат она тоже не увидела. Все от пола до потолка было заставлено огромными стопками газет.

– Здравствуйте, мисс Хельга. Ади предупредил меня, что вы зайдете. Давайте, влезайте ко мне. – раздался старческий голос откуда-то сверху.

Хельга задрала голову. Вверху, под самым дверным косяком в отверстие сантиметров сорок шириной виднелось улыбающееся всеми своими тремя зубами бородатое лицо старого Юргена.

– Вы меня знаете? – неуверенно спросила она.

– Я всех знаю на этой улице.

– Но как я проберусь к вам?

На лице старика появилось задумчивое выражение.

– Сейчас, подождите минутку.

Через некоторое время из отверстия выглянули ножки небольшой складной лестницы.

– Вот, доставайте. Когда залезете, втяните ее обратно, а то соседи уволокут. Они такие скряги. Тащат домой все, что плохо лежит.

Хельга разложила лестницу и влезла по ней внутрь. Квартира изнутри мало чем отличалась от того, что было видно снаружи. Вся она, от пола и почти до потолка была уставлена стопками старых газет, пластиковыми упаковками от еды и прочим хламом, который так легко найти на улице. Ползком, опасаясь стукнуться о потолок, она полезла туда, где слышалось кряхтение Юргена.

– Я хочу получить от вас кое-какую информацию – произнесла она, наконец, найдя его в комнате, которая, судя по вытяжке и плитке вместо обоев, была когда-то кухней.

– Информацию? Уж этого добра у меня сколько угодно. Что именно вас интересует?

– Прошлогодние газеты из Голландии. Вот список.

– Ага, посмотрим… Амстердамский курьер. Он у меня в той стопке. Вечерняя Голландия… Она вот тут, под вами. Новости фьордов… за ней придется лезть в ванную комнату. Подождите здесь пятнадцать минут, я все достану.

Через пятнадцать минут старик приполз обратно и протянул Хельге нужные ей газеты.

– Вот, держите. Все, что вы просили. В целости и сохранности.

– А что, у вас здесь есть все газеты мира? Немецкие, например, тоже есть?

– Ну что вы – усмехнулся Юрген – что я, мусорщик, чтобы нести домой всякую дрянь. У меня только газеты из Голландии. Но, если вас действительно так уж интересуют германские издания, могу порекомендовать вас господину Отто с третьей улицы. А бельгийские газеты коллекционирует Бьорн с пятой Авеню…

– Спасибо. Не надо. А эти газеты надо будет вернуть вам?

– Нет, у меня тут все в трех экземплярах.

– Я вам очень признательна. Как я могу отблагодарить вас?

– Не стоит. Но, если вы хотите сделать мне приятное, выбрасывайте, пожалуйста, побольше недоеденных бутербродов у вас на работе. Желательно с ветчиной.

– Хорошо. Теперь на работе буду есть исключительно половинки бутербродов с ветчиной. А остальное выбрасывать. До свидания.

И Хельга с огромным облегчением вылезла назад, в коридор.

Далее она пешком, чтобы немного проветриться, направилась на работу, в агентство мировой безопасности. Поднявшись на третий этаж, Хельга привычно, без стука, открыла дверь в кабинет шефа. Но шефа там не было. Тогда она отправилась на пятый этаж, с которого даже досюда доносился гул охлаждающих вентиляторов Ванды.

Шеф сидел на ее мягком удобном кресле перед монитором.

– Привет шеф! – сказала Хельга, пытаясь перекричать шум.

– Где ты была? Мы все волновались. Почему ты не брала телефон? Тебя уже ищут по всему миру.

– Не важно, где я была. Главное, смотри, что я достала!

– Старые голландские газеты? Здорово! А почему они так пахнут?

– Не придирайся. Какие были, такие и достала. Давай, лучше, читать.

– Так, вот первая фраза, читаю полностью: Наполеон думал, что Европа встанет на колени перед его могуществом. Но он ошибался, и в 1813 году под Лейпцигом его наивные мечты окончательно рассыпались – совершенно безобидная статья. Читаем следующую.

– Гитлер был прав, играя на разногласиях Советского Союза и стран западной Европы, но он совершил роковую ошибку, напав одновременно и на Великобританию и на Советскую Россию… Евреи – это тоже про Гитлера, какой он был негодяй – тут его тоже не в чем обвинить, кроме чрезмерной любви к истории.

– Что у нас там дальше?

– Дальше про Спарту и инвалидов. Это вообще две разных статьи. В одной говорится про борьбу с мировым кризисом, что в экономике должна быть жесткая дисциплина, как в Спарте. А в другой статье говориться, как он приехал на открытие нового кинотеатра, и там не было пандусов для инвалидов. Позор кинотеатрам, куда не могут попасть люди с ограниченными возможностями!

– Тут тоже не придерешься.

– А фраза «Я сделаю все, чтобы не было Америки, России, Китая, а была одна великая Европа» вообще относится к статье об отмене виз. Тоже ничего особенного.

– В итоге, мы опять ничего не имеем – заключила Хельга. Я сразу говорила, надо подставить этого урода, или убить.

Хельга поймала на себе укоризненный взгляд шефа. Она хорошо знала этот взгляд и не любила его: шеф смотрел на нее как на дуру.

– Что не так? – раздраженно спросила она – или у тебя появились новые идеи, как прищучить этого Ван Гильдена?

– А не надо никого прищучивать. Как ты не понимаешь: эти газетные статьи были единственной причиной нашего к нему интереса. Если в них нет ничего предосудительного, значит, этот Ван Гильден – действительно порядочный человек. И пусть он будет премьер-министром Голландии. Она от этого только выиграет, как и вся Европа.

– То есть все силы, потрачены зря?

– Получается так.

– Выходит во всем виновата эта машина?

– Да.

– Дурацкая машина! Из-за нее я лишилась чести. Дважды! – и Хельга с силой пнула системный блок Ванды ногой. Шеф не стал ее останавливать.

И тут случилось неожиданное. Один из кабелей, вставленных в Ванду, от удара выпал.

– Что ты наделала – завопил шеф. Она же стоит миллионы евро! Сейчас на мониторе загорится сообщение об аварии! Мы с тобой до пенсии будем выплачивать деньги за ее ремонт.

Но ничего не произошло. Вентиляторы по-прежнему гудели, лампочки по-прежнему мигали, на мониторе крутилась вполне мирная заставка. Хельга и шеф удивленно посмотрели друг на друга.

– Надо приделать этот кабель на место, пока никто не заметил – проговорил шеф.

Они пролезли туда, где из системного блока выходило множество проводов.

– База данных Пентагона – прочитал шеф на ярлычке отвалившегося провода – странно, это такой важный источник данных. Удивительно, что машина не заметила его потери.

Шеф потянул за провод и установил штекер на место. Но, при этом, он, видимо, потянул за провод слишком сильно, из-за чего другой конец кабеля вывалился из короба, протянутого вдоль стены.

– Что это? Он оторвался? – удивленно спросила Хельга, разглядывая оголенные провода.

– Нет, провода просто отрезаны. Похоже, штекер на них никто не устанавливал и провод этот никуда не вел, просто торчал в стене.

Хельга потянула за другие провода и без труда вытащила их из короба: они тоже никуда не вели.

– Массад, ми6, ЦРУ – читала Хельга – может, это какая-нибудь беспроводная связь?

– Нет – ответил шеф – это нас обманули.

– Но как? У нас же такая серьезная организация. Здесь прежде, чем установят новый компьютер, триста раз все проверят. А тут – целый аналитический комплекс!

– Понимаешь, его нам предложила такая авторитетная фирма. Кроме того, за очень маленькие деньги. Вот мы и клюнули.

– Но как вы поверили, что она действительно работает?

– Она же составила рейтинг наших сотрудников.

– Я там на предпоследнем месте. Уже после этого ты должен был понять, что этой Ванде самое место на помойке.

– Должен был, но почему-то не понял. Прости меня, Хельга.

– Да ладно уж. Посмотри, один проводок не заканчивается в коробе, а ведет куда-то дальше. На нем нет никакого ярлыка.

– Давай посмотрим, откуда она приходит.

Короб с непонятным кабелем вел на верхние этажи, а оттуда на крышу. Хельга и шеф тоже вылезли вслед за ним через слуховое окошко. Отсюда весь квартал, застроенный преимущественно небольшими домами, был виден как на ладони.

– Посмотри, кабель перекинут на соседний дом, а оттуда еще дальше.

Легкий укол почувствовала Хельга на своем сердце: кабель вел в дом, где находилось логово Адольфа Никона. Неужели он так жестоко обманул её?

Они выбежали из своего офиса и направились к дому, куда вел кабель. Снова крыша, потом чердак, потом шестой этаж. Именно сюда, в одну из квартир, вел проклятый кабель. У Хельги отлегло от сердца: Адольф жил на пятом этаже. Значит, просто совпадение.

– Ну что? Позвоним? – спросил шеф, поднося руку к дверному звонку.

Хельга не ответила. Она отошла на пару шагов назад, разбежалась и ударила со всей силы по двери ногой. Слабая деревянная дверь отлетела метра на два вглубь коридора. Шеф ринулся внутрь квартиры вслед за Хельгой, доставая на ходу пистолет. Но стрелять не пришлось: супердевушка Хельга, вбежавшая в комнату лишь на мгновение раньше шефа уже проделала всю грязную работу: в комнате стоял компьютер, к которому, собственно и был подсоединен злополучный кабель. На полу валялся молодой человек в наушниках. Он тянул руки, пытаясь закрыться от ног Хельги, норовящих ударить хакера в самое уязвимое место. Он то и дело повторял с сильным голландским акцентом: «только не бейте меня, меня всего лишь наняли, я все расскажу».

Через два дня Хельга сидела у шефа в своем любимом кожаном кресле, вернувшемся на законное место в углу кабинета, и пила кофе. Шеф сидел за своим рабочим столом. Лицо его раскраснелось, по лбу медленно стекала маленькая капелька пота: еще утром он вместе с грузчиками выносил Ванду на помойку, а потом до самого обеда помогал аналитикам заносить обратно в кабинет свои вещи, шкафы, столы и компьютеры, которые все то время, пока Ванда занимала их место, пылились на складе. Вообще то, это были не его обязанности, но он таким образом пытался искупить свою вину перед коллективом.

– Ну, как, Хельга, рассказал наш хакер, кто является заказчиком этой аферы?

– Да, это один голландский политик, конкурент Ван Гильдена. Он таким образом решил избавиться от своего соперника на пост премьер-министра Голландии. Коварный был план, ничего не скажешь.

– Отлично. Теперь я позвоню в голландскую полицию, и его арестуют.

– Не стоит. Я вчера побывала в Голландии и все устроила.

– Что ты сделала?

– Сейчас увидишь. Включай телевизор.

Шеф включил телевизор и нашел один из центральных голландских каналов. Там как раз начинались дебаты кандидатов в премьер-министры.

– Здравствуйте, – сказал ведущий – сегодня у нас выступают Ван Гильден и его ближайший конкурент – Ван Дален. Слово предоставляется Ван Гильдену.

– Здравствуйте господа, я очень рад видеть вас здесь. У меня очень серьезная программа, которую вы все читали. Надеюсь, став премьер-министром, мне удастся ее реализовать и наша страна, да и весь мир станет, благодаря ней, еще лучше. А если в ней имеются, какие-нибудь ошибки, думаю, мы все вместе их исправим.

– Спасибо – продолжил ведущий – а теперь слово предоставляется Ван Далену.

Ван Дален не произнес ни слова. Вместо этого, он загадочно улыбнулся и вышел из-за трибуны в центр сцены. В зале царило удивленное молчание. Ван Дален постоял так немного и вдруг присел на корточки. Затем снова встал, так быстро, что почти подпрыгнул, и снова сел. Так он делал много раз, все чаще и чаще. Стало похоже, что он танцует танец «Казачок».

Первым от оцепенения очнулся ведущий:

– Кто-нибудь, помогите ему, вызовите медиков. Ван Дален сошел с ума!

Вместо медиков на сцену вышли два дюжих охранника и подхватили Ван Далена под плечи. Тот, повиснув в воздухе все также продолжал молчать, улыбаться и дрыгать ногами. Так его и унесли.

– Да, – прокомментировал шеф – после такого, этот Ван Дален вряд ли сможет продолжить карьеру политика. Что это было – котролирующее устройство Никсона?

– Попрыгунчик Никсона, как мы с Ади его называем. Подбросила Ван Далену в еду. Он даже ничего не заметил. Это третья модель. Может помещаться в пищеварительную систему и целиком растворяется в организме через двадцать четыре часа. Так что врачи ничего не найдут.

– Отлично.

– Ну ладно, засиделась я тут у тебя. Пора мне. Счастливо! – сказала, Хельга, выходя из кабинета.

– Подожди – остановил ее шеф в дверях.

– Что?

– Прости меня. Ты самая умная, самая лучшая. Ты – супердевушка!

– Да ладно, что уж там. Но с тебя четыре недели отпуска!

– Хорошо.

И Хельга ушла. Она шла по улице к себе домой, дорогой размышляя, не продешевила ли она с отпуском, но тут прозвенел звонок мобильного телефона:

– Здравствуй Хельга – раздался знакомый голос на другом конце провода. Это был Адольф Никсон.

– Привет!

– Как дела?

– Нормально. Решил, чем теперь будешь заниматься?

– Я долго думал. Пожалуй, я не достиг своей цели. Вместо тотального унижения, у нас получился банальный секс. Оба раза. Судя по всему, это событие не отразилось негативно на твоей жизни. В общем, моя цель остается прежней – ты! Так что трепещи и жди. Я приду к тебе и раздавлю тебя! В самый неожиданный и неподходящий момент!

– Хорошо. А то я уже забеспокоилась, что у тебя случится депрессия, или ты изберешь своей целью что-нибудь совсем ужасное. До встречи! Звони, если что.

8. Трудный день

– Доброе утро!

Хельга открыла глаза. Было совершенно непонятно, сколько времени, где она находится и кто перед ней стоит. Все, окружающий ее мир, ее внутренний мир, все миры, которые, когда-либо существовали, или не существовали, или будут существовать, все было будто в тумане. Хельга протерла глаза. Туман несколько рассеялся. Она лежала в своей квартире на кровати, а перед ней стоял шеф, собственной персоной. Хельга протянула руку к прикроватной тумбочке. Там должна быть вода. Вода ее спасет. На тумбочке стоял только пустой стакан.

– Не очень то оно доброе – ответила, наконец, Хельга.

– Неважно выглядишь. Ты сможешь сегодня работать?

– Конечно. Я всегда готова к работе. Я ведь супергерой. Буду приду в себя через полчаса. Только сначала мне надо выпить два литра воды, сходить в душ, выпить кофе, навести макияж… и поспать немного. Часов эдак шесть.

– Какой же ты супергерой! Бухаешь, спишь с главным суперзлодеем. Кстати, я дал задание тебе следить за ним. Где он сейчас, чем занимается?

– В последний раз я его видела сегодня ночью. Он лежал в моем туалете. Занимается он сейчас, думаю, примерно тем же, чем хочу сейчас заняться и я – спит.

– Замечательно, два в одном, значит, мы и бухаем и спим с главным суперзлодеем одновременно. Ты действительно супергерой!

– Ничего не поделаешь, хороших девочек тянет на плохих мальчиков.

– Ты плохая девочка. Ладно, некогда мне с тобой препираться. Есть дело огромной важности. Поехали в офис.

– Хорошо – сказала Хельга и закрыла глаза.

– Тебе понятно, что надо делать? – услышала она следующую фразу и открыла глаза.

Обстановка резко изменилась. Хельга сидела в своем любимом кресле в кабинете шефа, поджав под себя ноги. Она осмотрела себя. Совершенно непонятно, сама она одевалась или ей кто-то помогал. Очевидно было одно: из ее памяти намертво выпал приличный отрезок времени.

– Ты слышала, о чем я тебе говорил? Может, повторить?

– Нет, шеф, спасибо. Я всегда все запоминаю с первого раза. Мне не нужно повторять. Это мое кредо.

– Но мне показалось, что последние полчаса ты вообще спала. Ты сидела с закрытыми глазами.

– Понимаете, закрытые глаза помогают отключиться от окружающей реальности и лучше воспринимать получаемую информацию. Я, не только слышала, но и почти видела все, о чем вы сейчас говорили.

– Но ты храпела!

– Это был не храп, это были специальные мантры, позволяющие лучше усвоить получаемые данные.

– Тебя не переспоришь! Ладно, иди. Как ты, надеюсь, поняла, нельзя терять ни минуты. Если упустишь момент, может случиться что-то страшное!

Хельга встала и вышла в коридор. Теперь можно было отбросить ложную гордость и оценить ситуацию. Вернуться и признаться шефу в своей не лучшей форме совершенно не хотелось. Хельга сразу отмела этот вариант. Оставалось думать, вылавливать мельчайшие крупинки информации, проникшие в ее мозг, несмотря на его яростное сопротивление.

Размышления ее удобнее всего описать в форме диалога. То ли между полушариями ее мозга, то ли между разумом и чувствами, то ли между всей Хельгой целиком и ее мозгом.

– Итак, ты ничего не помнишь. Между тем, стране, а может, и всему миру угрожает смертельная опасность. Вернись к шефу!

– Ни за что. Он будет надо мной смеяться. А потом будет припоминать мне этот случай до конца моих дней.

– Ладно. Я был уверен, что ты не поступишь иначе. Просто, хотелось убедиться. Что будем делать?

– Это я хотела у тебя спросить.

– Так я и знал. Хорошо. Давай мыслить логически. Шеф лично пришел к тебе домой. Он прекрасно видел твое состояние, и тем не менее все равно послал на это задание именно тебя. О чем это говорит?

– Не знаю. Ты мой мозг, ты и думай.

– Хорошо. Это говорит о том, что ты по какой-то причине справишься с этим заданием лучше, чем все остальные.

– Что значит, «По какой-то причине»? Я вообще-то супердевушка! Я справлюсь с любым заданием лучше любого другого человека.

– Не льсти себе. Может, ты и хороша в своем деле, но при таком похмелье ты справишься не лучше ребенка. Или разносчика пиццы. Или человека-ходячей рекламы, или…

– Я поняла, хватит.

– Итак, что еще?

– Я поняла! Вот что. Адольф Никсон! Он опять что-то замышляет. Я сейчас нахожусь к нему ближе других, поэтому шеф пошел даже на то, чтобы послать меня, несмотря на мое недомогание. Недаром он исчез бесследно. Ведь его не было со мной, когда пришел шеф!

Здорово! Спасибо, мозг. Я теперь почаще буду пользоваться твоими услугами. Осталось только найти Никсона и расспросить его с пристрастием о дальнейших планах. И дело в шляпе!

Радостная Хельга вышла из офиса на шумную улицу.

Солнце ударило ей в глаза. Сознание помутилось.

– Надо вернуться, зайти в гараж и взять машину. И выпить пива – решила Хельга.

– Ты дура? Какое пиво за рулем? Вообще, ты сможешь водить в таком состоянии? – вопросил противный мозг.

– Могу, не могу – не важно. Шеф дал мне поручение, и я должна его выполнить. Поэтому – в гараж.

Уже через пять минут Хельга выезжала из гаража на новеньком служебном мерседесе. Путь лежал не близкий. Убежище Адольфа, которое надо было проверить в первую очередь, находилось через три дома от их агентства. Хельга выехала из ворот и нажала газ. И тут же раздалось «Бам, шкрям, дзинь, хрясь» – звуки, ненавистные любому автомобилисту. В завершении этого концерта, сработала подушка безопасности и больно ударила Хельгу по физиономии. Придя в себя, она выглянула из окна. Так и есть. Небольшой грузовичок не пожелал пропустить Хельгу на главную дорогу и самым беспардонным образом врезался ей в передний левый бок. Единственным радостным известием было то, что грузовичок пострадал значительно сильнее Хельгиной машины: передний бампер был вмят практически до середины кабины, лобовое стекло разбито, передние колеса смотрят в разные стороны. Немецкое качество победило!

– Так, что там надо делать в случае дорожного происшествия? В первую очередь, оказать первую помощь пострадавшим. Я вроде не пострадала, значит, мне не надо ничего с собой делать. А что с водителем грузовичка?

Хельга снова выглянула в окно. Из грузовичка никто не вышел. «Может он без сознания или погиб?» – мелькнула в голове Хельги страшная мысль.

«Надо вылезти посмотреть. Но сначала надо взять средства первой помощи. Возьму аптечку, и что там еще лежит?» – Хельга посмотрела на заднее сидение своего автомобиля. Там лежала забытая кем-то бейсбольная бита.

«Возьму с собой биту тоже – решила Хельга – Вдруг у водителя сломаны ноги и надо будет поставить шину. Бейсбольная бита подойдет идеально». С этими мыслями Хельга вышла из машины и направилась к грузовику. Через разбитое стекло она увидела, что, к счастью, водитель грузовика начал приходить в себя. Он потер ушибленный лоб, вылез из машины, и начал осматривать ее повреждения. Это был невысокий полный и лысый человечек средних лет, похожий на шарик.

– Вы не сильно поранились? – начала было Хельга разговор, подойдя к водителю израненной машины.

Тот посмотрел на нее. Сначала взгляд его был возмущенным и рассерженным, но затем глаза его расширились, и он бросился бежать.

– Куда вы, подождите, я должна оказать вам первую помощь – кричала Хельга ему вслед, размахивая для убедительности битой, но тот бежал так быстро, что Хельга даже не попыталась его догнать.

«Странный он какой-то. Наверное, так действует болевой шок» – решила Хельга и обернулась, разглядывая свой автомобиль. Переднее крыло было безнадежно измято, фары разбиты, подушка безопасности белым пятном светилась в кабине. Дальше на этой машине ехать было нельзя.

– Пиво! – подумала Хельга.

Мозг ничего не ответил.

Бокал холодного пива был выпит. Теперь можно было действовать. Сначала надо позвонить шефу.

– Шеф привет! Представляешь, взяла я служебную машину, а она вдруг на выезде из гаража заглохла. Мало того, стою я, пытаюсь ее завести и тут хрясь! Врезается в меня фургон. Да, со мной все в порядке. Да, все именно так и было. Водитель не пострадал. Он увидел меня и почему-то смылся. Оставил свою машину. Может, он какой-нибудь преступник? В общем, я дальше пойду пешком, а с машинами сделай что-нибудь, а то у меня мало времени.

Теперь все дела были улажены. Хельга прикупила еще бутылку пива на дорожку, и пустилась в дальний путь. До убежища Никсона было целых двести метров. Да еще пешком по лестнице на пятый этаж. Но ничего не поделаешь. Работа есть работа.

Когда Хельга наконец добралась до заветной квартиры, где, возможно, прятался суперзлодей Адольф Никсон, так нагло ее обманувший, сил у нее уже практически не оставалось. Бутылка пива тоже была пуста. Хельга долго рылась в сумке, прежде чем нашла комплект отмычек. Открывание двери заняло немного больше времени, чем обычно, но, в конце концов, дверь поддалась. В квартире царило запустение. Шторы были опущены, кровать смята, вещи разбросаны. Нормальный приют холостяка. Хельга подошла к столу и провела по нему пальцем. На поверхности остался блестящий след: стол был покрыт слоем пыли. Тут явно давно никто не появлялся. Возле двери валялись грязные зимние сапоги. Вероятно, Адольфа здесь не было уже несколько месяцев. Ловить тут было нечего. Взгляд Хельги снова упал на смятую кровать. «Надо бы присесть, порыться под подушкой. Вдруг я нападу на какой-нибудь след» – подумала она. Хельга села. Кровать была такая мягкая, а подушка такая теплая, что вставать и идти куда-то совершенно не хотелось. «Пожалуй, надо немного передохнуть с дороги» – решила Хельга, легла и тут же уснула.

Проснулась она уже за полдень. Самочувствие было гораздо лучше. Сон и пиво сотворили маленькое чудо – исцелили страдающего человека. Теперь можно было работать дальше.

Хельга вышла из дома. Рядом, в мусорном баке копался старик в лохмотьях.

– Привет, Юрген! – поздоровалась Хельга.

– Привет, привет! – ответил старик, высовываясь из бака.

– Как дела? Нашел что-нибудь интересное?

– Да, сегодня удачный денек! Посмотри, какие замечательные беруши мне удалось раздобыть! Сейчас таких не делают. Вот отмою их немного, и хоть неси продавать – на блошином рынке с руками и ногами оторвут. А может, оставлю их себе. Думаю, сегодня они мне пригодятся.

– Что ты имеешь в виду?

– Да видел я тут с утра нашего общего знакомого – Адика. Собирался он поехать на военный аэродром. Говорил, что хочет сделать тебе какой-то сюрприз. Ты знаешь эти современные военные самолеты! Думаю, сегодня будет шумно!

– Спасибо, Юрген, за информацию. Я, пожалуй, тоже обзаведусь берушами.

– Постой, хочешь я продам тебе свои? Недорого, по знакомству. Посмотри, думаю, это настоящая резина. Сейчас таких не делают!

Хельга подошла и взглянула на необычный раритет. Не будем описывать то, что она увидела. Тем, кто никогда не видел старых, многократно использованных беруш, вряд ли понравилось бы это описание, а те, кто когда-либо их видел, уж точно не будут его читать.

– Нет, мне они великоваты – ответила Хельга.

– Да ты не стесняйся, померяй. Это же резина. Она примет форму полости твоего уха!

– Простите, но я тороплюсь. Как-нибудь, в следующий раз – закончила Хельга разговор. Ей действительно уже надо было спешить. Путь ее лежал на ближайший военный аэродром.

Уже подъехав к аэродрому, Хельга сообразила, что неплохо было бы сначала позвонить шефу, чтобы тот договорился о пропуске. Но теперь было уже поздно: на допуск уйдет не меньше получаса, а времени не было. Она вышла из такси и стала осматривать авиабазу.

Со всех сторон взлетная площадка была окружена высоким забором с колючей проволокой. По всему периметру были видны камеры видеонаблюдения – не подступишься. На проходной сидел бдительный дежурный и открывал турникет при предъявлении пропуска. За забором стояли военные самолеты различного назначения: истребители, заправщики, разведчики. Самым уязвимым местом в системе безопасности были ворота для автомобилей. Сейчас они были открыты, и аэродром отделялся от города только шлагбаумом. Хельга бродила вдоль забора и старательно вспоминала, чему ее учили на подготовительных курсах спецагентов. «Так – прикидывала она – Под шлагбаумом вполне можно пролезть. Видеокамера там есть, но у нее большая слепая зона в углу. Остается только охранник».

Словно читая мысли Хельги, охранник наклонился, чтобы поднять пропуск, выроненный каким-то солдатом, идущим на аэродром. Хельга метнулась к шлагбауму, к тому самому месту, которое было не видно на видеокамере и через мгновение, когда охранник выпрямился, была уже на территории аэродрома, никем не замеченная.

А вот, что делать дальше, было совсем неясно. Конечно, Хельга надеялась, проникнув сюда, увидеть Никсона, тащившего по взлетно-посадочной полосе авиационную бомбу, но, к сожалению этого не произошло. Напротив, аэродром в это послеобеденное время был пуст. Хельга совсем уже собралась идти к охраннику на проходную, чтобы спросить, не проходил ли сюда злой гений, но быстро передумала: у того могли возникнуть неудобные вопросы, например, как она сюда попала. Пришлось осмотреться.

И тут из сопла одного из истребителей, стоявшего на дальней стоянке, вырвался серый дымок. «Вот кого я могу расспросить» – с радостью подумала Хельга и ринулась туда.

Истребитель готовился к вылету. Двигатели были включены, и пилот проверял систему управления, двигая туда-сюда элеронами и рулями. Под крыльями висело несколько внушительного размера бомб. Хельга подкатила к самолету трап на колесиках и, поднявшись, облокотилась на бортик открытой кабины. Пилот в шлеме с закрытым забралом даже вздрогнул, когда увидел ее. Пилот этот был маленького роста и очень полненький. Казалось, живот его занимает все свободное пространство кабины, мягко обтекая многочисленные рычаги.

– Кто вы такая и что вы здесь делаете? – испуганно закричал он.

– Извините, я ищу своего знакомого. Он должен быть где-то на аэродроме.

– У меня боевой вылет. Я не видел никаких ваших знакомых. Отойдите от самолета.

– Может, вы узнаете его, когда я покажу его фотографию? – и Хельга полезла в карман за снимком.

– Вы что, не понимаете? Это боевая машина. Я сейчас вызову охрану – не переставал возмущаться летчик.

– Ну ладно, ладно – согласилась Хельга, поняв, что не стоит ждать от этого человека никакой информации. Она спустилась с трапа и отправилась дальше, осматривать аэродром.

Она отошла от самолета достаточно далеко, поэтому не видела, как самолет, наконец, тронулся с места. Она не видела, как вместе с самолетом, к взлетной полосе поехал и трап, который она забыла отцепить, а за ним в свою очередь, подобно змее потащился длинный трос, предназначенный, видимо, для того, чтобы этот трап не сперли. Самолет все ехал и ехал, а трос все тянулся и тянулся. Самолет уже начал разгоняться перед взлетом. Трос побежал за ним еще быстрее. И, наконец, наступила логическая развязка: трос закончился. Он в мгновение ока натянулся, подобно струне и отпустил самолет, оставив себе на добрую память о нем трап вместе с куском обшивки. Но на этом неприятности самолета не закончились. Умная компьютерная система безопасности, обнаружив повреждения, решила, что самолет атакован и подбит. И ей не пришло в ее электронный мозг ничего другого, как спасать пилота. Через несколько секунд в самолете сработала катапульта, подбросив пилота в высоту на несколько десятков метров и плавно спустив на парашюте куда-то в сторону, за забор. Но, как уже говорилось, Хельга ничего этого не видела. Она услышала только тревожную сирену и толпу людей, бегущую навстречу взлетной полосе. «Похоже, это за мной. Видимо, этот летчик все-таки сообщил обо мне. Надо выбираться отсюда» – решила она. К счастью, толпа солдат пробежала мимо, и ей без проблем удалось выбраться с аэродрома тем же путем, которым она в него вошла.

В общем, все закончилось благополучно. Оставалась только две проблемы: во-первых, что же делать дальше? Во-вторых, делать это как можно быстрее.

Дальше – нужно было выпить еще пива.

Хельга зашла в пивной кабак, расположенный как раз напротив аэродрома.

– Здравствуйте! – поздоровался молодой официант – Что вам угодно?

– Я хотела бы выпить бокальчик пива. Ну и закусить чем-нибудь.

– У нас есть великолепное темное пиво!

– Темное я не люблю. Давайте светлое. Впрочем, темное несите тоже, раз оно такое великолепное.

Хельга уселась за столик и стала размышлять.

– Что, трудный денек? – вмешался официант, который почему-то подумал, что с ним хотят поговорить.

– Как обычно.

Да, денек сегодня жаркий. Но, посетителей пока немного. Все-таки еще рабочий день. Вот вечером будет наплыв. А сегодня, только вы. Да еще утром приходил мужчина. Также, как и вы, вышел с аэродрома и сразу к нам. Видно, бурную ночь провел. Тоже, кстати, заказал два пива. Спрашивал, как проехать на водохранилище.

Хельга аж подпрыгнула.

– Мужчина этот, такой темненький, со взглядом безумного гения?

– Да, точно, именно безумного гения!

– Это он. Вы просто не представляете, как вы мне помогли. Теперь надо бежать на водохранилище. Может, он еще там.

– Допейте хотя бы пиво.

– Разумеется. И принесите еще одно, это ваше темное.

Уже через каких-то два часа и четыре кружи пива, Хельга села в такси. «Конечно – думала она – с помощью водохранилища можно сделать любую гадость: испарить воду, чтобы все жители поумирали от жажды, или, наоборот, затопить город. Надо было сразу догадаться, что он направится именно туда. Должно быть, у него такая жажда, что он может думать только о воде».

И вот за поворотом появилось огромное пространство водной глади. Все водохранилище было окружено железной сеткой.

– Вам где остановить? – спросил таксист.

– Остановите там, где можно попасть на водохранилище.

– На контрольном пункте или возле секретной дырки в заборе?

– А вы знаете, где в заборе есть секретная дырка?

– Это все знают.

– Давайте, возле дырки.

Так называемый, секретный проход было очень тяжело не заметить: от самой дороги к нему тянулась широкая тропинка. По выходным купаться сюда шли толпы народу, но сейчас никого не было. «Отлично. Если не поймаю Адольфа, то хотя бы искупаюсь» – думала Хельга. Но на душе было неладно: купание – это хорошо, но злодея тоже надо было обезвреживать. Хельга пролезла через широкую дыру в сетке и очутилась на берегу водохранилища.

Ни на берегу, ни на воде не было ни души. Перед Хельгой расстилалось огромное озеро кристально чистой воды, окруженное деревьями. Если Адольф и был здесь, то давно уже ушел. И тут метрах в ста от берега Хельга заметила маленькую резиновую лодочку. Должно быть рыбак.

– Извините – закричала Хельга что есть силы – вы не видели тут подозрительного человека?

Рыбак обернулся. Это был толстый низенький старичок с длинными седыми волосами и окладистой бородой. Видимо, вопроса он не понял, потому что увидев Хельгу судорожно схватился за весла и стал грести к противоположному берегу. Очевидно, принял ее за охранника водохранилища.

– Постойте! Я только хочу спросить вас! – продолжала кричать Хельга, но старик продолжал грести с утроенной силой. Правда, видимо был он не очень опытным гребцом. Получалось так себе. Лодка беспорядочно крутилась из стороны в сторону, оставаясь при этом почти на одном и том же месте. Хельга подошла к самой воде.

– Подождите! Я не сделаю вам ничего плохого – кричала она.

Старик не реагировал. Хельга сделала вперед еще несколько шагов и теперь была по колено в воде, но это не помогло. Тогда она посмотрела сначала на лодку, потом на свои промокшие джинсы и приняла решение. Мобильный телефон, кошелек и солнечные очки были отброшены на берег. Она оттолкнулась от дна и поплыла. Плыть в мокрой одежде было совершенно неудобно, но, тем не менее, лодка быстро приближалась. Вот она уже чувствует волны, создаваемые веслами, беспорядочно бьющими по воде. Вот и лодка. Хельга увернулась от весла и вцепилась в борт. Старик не проронил ни слова. Он с ужасом посмотрел на Хельгу и попытался еще раз ударить ее веслом. Хельга изловчилась, схватила весло и вырвала из рук старика. Тот в растерянности огляделся. Он напоминал загнанную в угол крысу.

– Не бойтесь, я не сделаю вам ничего плохого – повторила в тридцатый раз Хельга.

Но на старика это снова не подействовало. Он вдруг наклонился и бултыхнулся в воду.

«Утопился» – мелькнула мысль у Хельги в голове. Но нет, через мгновение дед вынырнул и с прытью, неожиданной для пожилого человека поплыл к берегу.

Хельга собралась плыть ему вдогонку, но сил больше не было. Она тяжело дыша взобралась на лодку.

«На лодке я его быстро настигну» – решила она. Хельга взяла весло и стала искать второе. Второго весла не было. Отброшенное Хельгой во время захвата судна, оно плавало метрах в двадцати. Хельга попыталась грести одним, но ничего не получилось: лодка крутилась на месте. Идея пришла быстро. Какое счастье, что Хельга смотрела в детстве так много мультиков! Она с трудом достала из мокрого кармана джинсов перочинный нож и, облокотившись на задний борт нанесла жестокий удар по внешней стороне лодки. «Отлично, теперь реактивная струя вырывающегося воздуха живо домчит меня до берега» – подумала Хельга и вцепилась в края лодки, чтобы не упасть. Но чуда не произошло. Лодка действительно проплыла несколько метров, но затем случалось непредвиденное: она начала тонуть. Ничего не оставалось делать, как покинуть судно, терпящее бедствие. Когда Хельга снова оказалась на берегу, бородатого незнакомца уже и след простыл.

Она снова была одна. Мокрая. На берегу водохранилища. К счастью солнце светило еще ярко. Пришлось снять с себя всю верхнюю одежду и как следует обсохнуть. Ведь никто не пустит мокрую девушку в такси. Через час Хельга была уже совсем сухая.

Теперь предстояло самое страшное – идти к шефу. Она так и не нашла Адольфа Никсона. Она провалила дело. Возможно, тот уже запустил в действие свой дьявольский план и миллионы, а может быть, и миллиарды жизней в эти минуты подвергаются страшной опасности. И во всем этом виновата одна она – Хельга. И теперь единственным честным поступком будет явиться к своему начальству и признать свою полную профнепригодность.

С этими горькими мыслями она садилась в удачно пойманное на дороге такси.

– К агентству мировой безопасности – скомандовала она.

Таксист молча кивнул головой. Вот уже сельский пейзаж сменился городскими домами. За следующим поворотом их агентство. По улицам гуляют мирные жители. Они веселятся, грустят, едят мороженое, катаются на велосипедах, разговаривают по телефонам, торопятся, неспешно прогуливаются. А может быть, через каких-нибудь полчаса все они будут мертвы. Вот ребенок с трудом удерживает на поводке огромную собаку, вот подвыпивший парень пытается помочиться прямо на тротуар, вот к нему подходит полицейский и что-то ему говорит, вот толстый низенький господин торопливо несет куда-то огромный чемодан, семеня своими коротенькими ножками, вот… Минуточку! Хельга чуть не подпрыгнула от удивления.

– Остановите машину! Это же тот самый водитель, с которым я столкнулась сегодня утром!

Таксист от неожиданности затормозил так резко, что Хельга чуть не пробила головой лобовое стекло.

– Возможно, у этого господина до сих пор болевой шок. Я должна немедленно отправить его в больницу на обследование! Я понимаю, что вы торопитесь, но это чрезвычайно важно.

– Да, пожалуйста – ответил таксист – счетчик все равно тикает. Отравляйте больных по больницам, сколько влезет.

Хельга выбежала из машины.

– Постойте – крикнула она вслед толстяку.

Тот обернулся. Выражение лица его вместо задумчивого мгновенно стало испуганным – он увидел Хельгу. В следующее мгновение он бросился бежать.

Но теперь Хельга не растерялась. Она быстро догнала его и ловко запихнула в догнавшее их такси.

– Отпустите меня, что вы делаете? – кричал незнакомец – я вызову полицию! Караул!

– Не кричите! У вас болевой шок после аварии. Вас срочно надо везти в больницу на обследование.

– Нет у меня никакого болевого шока. Отпустите, у меня много дел.

– Он сопротивляется – обратилась Хельга к таксисту – но так его отпускать нельзя. Это сейчас он такой бодрый, а ночью возьмет – и помрет от внутреннего кровотечения.

– Давайте его свяжем! У меня есть веревка в багажнике.

– Отличная идея. А в рот мы ему вставим мой носовой платок, чтобы не сильно кричал.

Таксист выбежал из машины и принес из багажника веревку. Хельга надежно скрутила толстяка и вставила ему в рот кляп.

– Ну, вот и все. Он почти спасен. Послушайте, давайте я вам дам денег. Отвезите его в наше агентство. Вот номер внутреннего телефона. Это телефон доктора Кранка. Он примет больного и осмотрит его. А я пойду, немного успокоюсь.

– Да не вопрос – ответил таксист.

Хельга заплатила ему за проезд, добавив щедрые чаевые, и вышла из машины. День клонился к вечеру. Надо было срочно выпить еще пива, и она пошла в ближайшую кафешку.

Через два часа она была полностью готова к свиданию с шефом. Полтора литра пива, плескавшихся теперь в ее желудке придали ей спокойствия и уверенности в себе. Вскоре она была на пороге шефского кабинета.

Глубокий вздох. Пауза. И она открыла дверь.

– Здравствуйте. Я не нашла его.

Шеф не сказал ни слова. Молча он встал, обогнул свой письменный стол, подошел к Хельге и пожал ей руку.

– Спасибо Хельга. Я горжусь, что работаю вместе с тобой. Я хочу попросить у тебя прощения. Еще сегодня утром я не верил, что ты сможешь справиться с этим заданием. По правде говоря, мне показалось, что ты вообще спала, когда я вводил тебя в курс дела. Теперь я вижу, что ошибался. Ты – настоящий профессионал. Знаток своего дела.

У Хельги даже отвисла челюсть от удивления, но она быстро опомнилась.

– Я всегда говорила вам это. Талант не пропьешь! Я иногда могу казаться глуповатой, невнимательной, безразличной, но если дело касается судьбы окружающего мира, тут я гений. А что, собственно, я сделала?

Шеф с некоторым недоверием посмотрел на нее. Трудно было понять, о чем он подумал, но видимо, он решил не давать дальнейшего хода своим мыслям.

– Пошли – сказал он Хельге.

Они оказались в подвале агентства. Темный серый коридор освещался кое-где тусклыми электрическими лампочками. Хельга никогда не была здесь раньше. Тут проводились допросы самых опасных террористов и прочих злодеев. Жуткое место.

Шеф открыл одну из камер. Здесь тоже царил полумрак. Единственным предметом в этом помещении был старый железный стул. На нем сидел связанный человек. Хельга узнала его: это был тот самый водитель, с которым она столкнулась утром.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она его – Что вы здесь делаете? Вы должны лежать в больничной палате.

Толстый человечек злобно посмотрел на нее.

– Ты еще издеваешься! Ну, ничего, скоро я отсюда выберусь. И тогда моей первейшей целью будешь ты! Я найду тебя, из-под земли достану. А когда я тебя найду, я не буду убивать тебя сразу. Ты будешь мучиться. Я придумаю для тебя самые ужасные пытки. И они будут длиться до тех пор, пока ты не сойдешь с ума от боли и страданий. И вот тогда я всажу в твой живот огромный нож и проверну его несколько раз…

– Хватит – перебил его шеф – ты прекрасно знаешь, что с твоими прегрешениями, ты вряд ли выйдешь на свободу. Уж мы об этом позаботимся. Расскажи лучше, как все было.

Заключенный мрачно усмехнулся.

– Как все было? Что ж, извольте. Я работаю на тайную террористическую организацию, о которой я не буду вам рассказывать, ибо тогда даже ваши бетонные стены не спасут меня от кары. Свое последнее задание я получил полгода назад. Полгода – достаточный срок, чтобы как следует подготовиться. Я должен был устроить шумный террористический акт в вашем городе. И вот сегодня – этот день настал. Я подготовил блестящий план и несколько запасных не менее блестящих вариантов. Все должно было получиться, поэтому настроение было приподнятое.

Я сел в заранее купленный грузовичок, в кузове которого находилась тонна взрывчатки. Оставалось только перегнать его к зданию правительства, включить часовой механизм и удалиться на безопасное расстояние. И все – дело сделано. С такими радужными мыслями я ехал по улице. И тут всего в каких-то двух кварталах от цели в меня, нарушив всякие правила, врезалась эта особа. Когда она выбежала ко мне с бейсбольной битой в руке, я решил, что все пропало. Но она позволила мне бежать. Тогда я еще подумал: какая дура! Не знает, кого она упустила.

Грузовик со взрывчаткой я безвозвратно потерял, но оставались еще резервные планы, не менее гениальные, чем основной.

Я поехал на военный аэродром. К счастью, пробраться туда особого труда не составляет. После обеда у них должны были начаться военные учения, поэтому, самолеты, как я знал, стояли под завязку заправленные и обвешанные ракетами и бомбами. Боезапаса как раз было достаточно, чтобы разнести полгорода. Этого мне и надо было. Когда я залез в один из самолетов, надел шлем и включил двигатели, этого никто даже не заметил: все обедали. Я уже решил, что жизнь снова налаживается… Когда я снова увидел ее, подбегающую к самолету, я чуть не умер от страха. Все пропало! Как она меня нашла? Когда оказалось, что намерения ее были самые мирные, и она отошла от самолета, от сердца опять отлегло. Я даже рассмеялся: какая везучая дура – подумал я. Второй раз вышла на мой след и второй раз меня упустила! Но в глубине души уже зародились сомнения. Я вдруг стал чувствовать себя неуютно. Появилось ощущение того, что я не вполне контролирую ситуацию. Тем не менее, я поддал газу, и самолет пошел на взлет. Я уже почти перестал думать о ней, как вдруг Бах! Самолет тряхнуло, что-то затрещало, и эта дурацкая система спасения выкинула меня из кабины! К счастью, катапульта сработала как надо, парашют раскрылся и я не только не покалечился, но и оказался за пределами аэродрома, что избавило меня от встречи с персоналом, среагировавшим, наконец, на не запланировано взлетающий самолет.

Оставался еще один резервный план, последний. Взяв такси, я поехал на водохранилище. Тут меня ждала заранее припасенная лодка и килограмм цианистого калия, которого вполне должно было хватить, чтобы умертвить целый город, а возможно, еще и его окрестности. Для маскировки, я приладил бороду, чтобы походить на безобидного рыбачащего старика.

– А зачем вы поплыли на лодке – перебила его Хельга. Можно же было высыпать яд с берега?

– Я же сказал, что все мои планы были тщательно проработаны. Мне было прекрасно известно, что вблизи берега, водохранилище утыкано датчиками, анализирующими состав воды. Если бы я высыпал яд около берега, водохранилище немедленно было перекрыто и жителям бы ничего не угрожало, кроме жажды. Поэтому я поплыл поближе к центру озера. Туда, где осуществляется водозабор.

И когда я с лодки вновь увидел вашу фигуру, я уже даже не испугался. И не удивился. Я просто отчетливо понял, что никакая вы не дура, вы просто играете со мной. Вы с самого начала полностью контролировали ситуацию, но по какой-то причине решили свести меня с ума, расшатать мои нервы. Когда мне вновь удалось убежать от вас, я уже не сомневался, что это ненадолго, что бы я не задумал, вы явитесь в последний момент и все испортите. Но отказываться от поставленной задачи тоже было нельзя. В этом случае я подвергся бы преследованию моих сотоварищей по террористической организации. Тогда я решил, что действовать надо быстро, напролом. Добравшись до города, я достал из тайника чемодан с пулеметом. Надо было спешить. Я знал, что в шесть вечера премьер-министр заканчивает работу и едет домой. Убийство премьера – не такое уж громкое преступление, как отравление целого города, но на безрыбье и рак-рыба. Когда возле меня остановилось такси и я снова увидел вас, я понял, что все кончено. Остальное вы знаете.

– Я хочу извиниться перед тобой, Хельга – сказал шеф после того, как они вышли из камеры – когда я утром давал тебе это задание, я совершенно не верил, что ты справишься. Ведь, как я говорил тебе тогда – информации было совсем мало. Всего лишь сообщение от внедренного агента, что к нам в город едет известный террорист. А ты нашла его и схватила. И это всего за один день. Ты молодец. В ближайшую неделю на работе можешь не появляться. Даю тебе отгулы.

Хельга вышла из здания. Несмотря на то, что все вроде бы получилось как нельзя лучше, на душе было тревожно. Она знала, что этот толстяк – всего лишь безобидный ягненок по сравнению с огромным зубастым волком – Адольфом Никсоном. А его-то как раз она и не нашла. Ади явно что-то задумал. Не зря же он шатался по аэродромам и водохранилищам. Город по-прежнему в опасности. Но где искать негодяя? И тут, словно прочитав ее мысли, в кармане раздался телефонный звонок.

– Привет – услышала Хельга знакомый голос.

– Ты где? Я весь день тебя ищу.

– Да понимаешь, все дела, дела. А ты не могла просто позвонить мне? Ведь у тебя есть мой телефонный номер.

– Об этом я как-то не подумала.

– Ну да ладно. Я возле водохранилища. Приезжай ко мне.

– Я там сегодня уже была.

– Отлично, значит, ты знаешь дорогу.

Хельга пощупала у себя под мышкой. Кобура с пистолетом на месте. Можно было ехать.

Когда Хельга снова оказалась на берегу водохранилища, уже почти стемнело. Стало прохладно, от воды поднимался туман. Еще издали она заметила темный силуэт, стоящий возле самого берега.

– Добрый вечер, Хельга. Я почти замерз, пока тебя ждал.

– Зачем мы здесь? Что ты задумал?

– А вот, что!

И Адольф Никсон поднял руки кверху.

И тут случилось чудо. Где-то в кустах заиграла музыка. На деревьях, столбах, на земле и в воде зажглись тысячи разноцветных фонариков. Из водохранилища в нескольких местах вдруг забили высоченные фонтаны, освещаемые цветными прожекторами. Чуть подальше, приглушая звуки музыки своим грохотом, в воздух влетели синие, зеленые, красные, фиолетовые, желтые брызги фейерверков. Еще минута, и оркестр заглушил новый звук, гораздо более громкий: в небе появились два реактивных истребителя, совсем таких, какие во множестве стояли на аэродроме. Самолеты появились с разных сторон и быстро сближались. Встретившись, они вдруг резко взмыли вверх и, описали две огромных мертвых петли. Дымный шлейф, тянущийся за самолетами, розовый от лучей заходящего солнца, образовал в небе огромное сердце. Вдруг откуда-то издали появился третий самолет, и, пролетев через центр сердца, словно проткнул его огромной стрелой.

Никсон посмотрел на Хельгу.

– Ну вот, а ты говорила, что я не романтик!

– Глупый, я всегда знала, что ты романтик.

Она больше ничего не сказала, просто обняла его.

9. Вечеринка в американском посольстве

Когда шеф открыл двери своего кабинета, Хельга уже сидела на кресле перед его рабочим столом и пила кофе.

– Привет шеф, – сказала она – что, очередное задание?

– Да, но об этом потом. Сначала решим кое-какие нудные хозяйственные дела. Наш завхоз просил меня уточнить твои метрики. Он считает, что в них вкралась ошибка. Вот, погляди.

Шеф протянул Хельге лист из ее заявления на спецодежду.

– Ну и что тут такого? – не поняла Хельга.

– Да тут у тебя указаны размеры 90х90х90. То есть ты своими формами должна напоминать фонарный столб, а этого по тебе не скажешь.

– Ах, ты об этом. Так это я специально написала. Думаю, а вдруг мне понадобится, например купальник. Должна же я где-то спрятать в нем свои пистолеты!

– Ну ладно, с этим все понятно. Хотя, лежа на пляже в мешкообразном купальном костюме с выпирающими оттуда стволами ты будешь смотреться очень оригинально! Теперь о главном – нашем задании.

– Ты хочешь сказать, моем задании?

– Нет, на этот раз – нашем. Мы отправляемся на вечеринку в американское посольство, посвященное дню всех святых. Они просили не отпускать тебя одну, потому что, у них считается неприличным присутствие одинокой молодой девушки на приеме.

– Здорово! Выпьем там, повеселимся на славу!

– К сожалению, отдохнуть нам не придется. Секретные службы получили сведения, что некая террористическая организация, известная под названием «Красная чума», готовит в посольстве взрыв во время праздника. Американцы очень не хотят отменять вечер: приглашены послы очень многих стран и будет большой скандал, если мероприятие не состоится. На самом вечере тоже нельзя сеять панику. Надо очень ненавязчиво и внимательно следить за гостями и за всем, что будет происходить. Кстати, не следует строить из себя спецагентов на задании. Официально мы приглашены в качестве гостей и должны вести себя соответственно.

– Секретные службы считают, что бомбу должен пронести кто-то из гостей?

– В самом посольстве очень серьезная охрана. Никто из его работников не сможет просто так занести внутрь взрывное устройство. А гостей никто серьезно обыскивать не будет.

– Что еще я должна знать?

– Это будет костюмированная вечеринка. В этом году американцы решили посвятить праздник писателю Эдгару По. Поэтому, приготовь соответствующий костюм.

– Отлично! У меня уже есть пара идей. Да и живу я как раз недалеко от американского посольства. Можно будет дойти пешком, прямо в костюме!

– Ну, это вряд ли. Я забыл сказать: вечеринка проводится в американском посольстве в Афганистане.

– Упс! Я так и знала, что будет какой-нибудь подвох. Почему все заварушки случаются не ближе тысячи километров от моего дома?

– Может, оно и к лучшему, что все, с чем мы работаем происходит не здесь а где-то далеко. Полетим мы разными рейсами, у меня там дела, поэтому я вылетаю сегодня, а для тебя билеты куплены на послезавтра. Пока подумай хорошенько над делом, подбери костюм.

– Хорошо. Пойду, подумаю насчет костюма. Счастливо! Увидимся на празднике.

Хельга ушла, и шеф занялся своими делами.

Весьма продолжительный перелет в Афганистан с несколькими пересадками, прошел без происшествий. Свои служебные дела шеф переделал также достаточно быстро, так что у него хватило времени осмотреться в городе и еще раз померить заранее припасенный карнавальный костюм. В посольство шеф пришел вовремя, без спешки, готовый к работе и к отдыху. Единственное, что его немного беспокоило – странный звонок Хельги. Она сказала, что у нее есть небольшое дело, и она немножко задержится. Какие у нее могут быть дела в Афганистане? Должно быть, прилаживает костюм, наводит марафет. Ох уж эти женщины!

Охрана на входе действительно была достаточно серьезная, но гостей, многие из которых были весьма влиятельными уважаемыми людьми, досматривали вполглаза. Насчет шефа охранники были предупреждены, поэтому он также прошел в зал, не подвергаясь детальному досмотру.

Гости только начали собираться. На некоторых были весьма оригинальные костюмы, но большинство все же предпочло попросту нарядиться в сюртуки и платья, характерные для начала XIX века. Один из гостей, также наряженный в старинный сюртук, был безумно похож на самого Эдгара По, но шеф так и не понял, было ли это случайное сходство, или этот господин специально загримировался перед посещением вечеринки.

Навстречу шефу выбежал маленький пухлый человек в очках, американский посол, хозяин вечеринки. Он, в отличие от большинства гостей, отнесся к костюму со всей серьезностью: это был дорогой, качественный костюм гориллы с длинной черной шерстью, голой блестящей грудью и животом, приковывавшим взгляд рельефной мускулатурой. Со стороны посла было, конечно большим подвигом надеть такой костюм, ведь в помещении было достаточно жарко: кондиционеры не справлялись с высокой уличной температурой и с все увеличивающейся толпой людей. Тем более, выглядел посол с его невысоким ростом и плотным телосложением в этом костюме довольно нелепо.

– Здравствуйте, – поприветствовал посол шефа, – рад видеть вас на нашем празднике. Меня зовут Джеймс Хигс. Я посол Соединенных Штатов Америки в Афганистане и хозяин этого праздника. А где же мисс Хельга?

– Она задерживается. Одевает костюм.

– О, я думаю, она будет звездой сегодняшнего вечера. Тем более, что кроме скромных удовольствий нашей вечеринки, других дел не будет. Не очень-то я верю в этот готовящийся теракт! Но все-таки, я основательно подготовился к вашему визиту! Вот, почитайте. Это список гостей нашего вечера, которые, так или иначе, вызывают у меня некоторые подозрения. – Посол передал шефу несколько листов бумаги, соединенных канцелярской скрепкой.

– Вы думаете, что теракт готовит кто-то из приглашенных гостей?

– Конечно. У нас такая охрана! Никто из посторонних и на милю не подойдет к нашему посольству. По правде сказать, я даже не верю, что эта «Красная чума» вообще существует. У нас прекрасно работают спецслужбы, и если бы угроза была действительно реальна, они живо с ними расправились без вашей помощи. Скорее всего, это слухи, лишенные всяких оснований, но их, тем не менее, надо проверять.

Однако, извините. Вынужден вас оставить. Мне необходимо поприветствовать вновь прибывших гостей.

Посол удалился, а шеф нашел себе укромное местечко в самом углу зала и принялся читать список. Несмотря на высказанные сомнения по поводу готовящегося теракта, посол довольно скрупулезно отнесся к своим обязанностям: кроме фамилий гостей и стран, гражданами которых они являлись, в списке указывались также личные соображения посла, обосновывающие необходимость подозревать тех или иных гостей в недобрых замыслах. Кроме того, в списке давались рекомендации об уровне допустимого воздействия на тех или иных персон. С дипломатами влиятельных, сильных стран рекомендовалось обращаться помягче, а с некоторыми послами, если верить списку, можно было вообще не церемониться. В целом, под подозрение попадали практически все гости вечеринки. Шеф даже немного удивился, дочитав список до конца и не найдя там себя и Хельги.

Вот кусок этого списка:

1. Пьер Шано – Франция. Французы давно и безуспешно пытаются конкурировать с нами во всех областях экономики и финансов. Здесь, в Афганистане, они борются за влияние. Им было бы выгодно обострение отношений с нами. Но французы – наши союзники, поэтому с послом надо обращаться помягче.

2. Иван Драков – Россия. Русские не могут смириться с поражением в холодной войне и не упустят случая, чтобы поставить нам подножку. Обращаться с ним помягче.

3. Джон Смит – Великобритания. Не могут простить нам обретения независимости в 18 веке. Наш союзник, обращаться помягче.

4. Омар Оглы – Кувейт. Он – мусульманин, а для них все мы – неверные. Обращаться помягче.

5. Нго Дон Динг – Мьянма. Эту страну я на карте вообще не нашел. Зачем им посольство в Афганистане? Как он попал в число приглашенных? Подозрительный тип. С ним можно не церемониться.

6. Лю Цин – Китай. Китайцы – наши конкуренты в борьбе за мировое влияние. Все, что для нас плохо – для них – хорошо.

И так далее…

Шеф сидел, удобно устроившись в мягком кресле, изучая список. Тихая музыка, несколько заглушаемая равномерным гулом голосов нескольких десятков людей, действовала убаюкивающе, и шеф почти задремал.

Но вдруг что-то переменилось. Музыка продолжала играть, но шумовой фон исчез: все присутствующие разом замолчали, словно по мановению волшебной палочки. Шеф поднял глаза, и взгляд его инстинктивно упал на то место, куда уже были направлены взоры остальных людей – на главный вход. В дверях стояла Хельга.

Выглядела она жутко. Длинный белый саван почти полностью закрывал ее босые ноги. Ногти были выкрашены черным лаком. Лицо, шея и плечи покрыты белым гримом. Под глазами черные синяки, на губах – черная помада. Но самое отталкивающее впечатление производил ее рот. Сначала шеф не понял, в чем дело, но когда Хельга улыбнулась ему и поздоровалась – он увидел, что у нее совсем нет зубов.

– Ты идеально подобрала образ! Наверно, ты теперь будешь часто мне сниться, и я буду вскакивать в холодном поту! Как тебе так мастерски удалось замаскировать свои зубы? Их совсем не видно.

– Я их не замаскировывала. Их действительно нет! Это было довольно больно, но зато какой эффект!

– Да, эффект потрясающий, только говори, пожалуйста более внятно, а то я не понимаю и половины из того, что ты произносишь. И чья же это была идея?

– Это была идея Ади! Он сам выдергивал мне зубы и пообещал, что сделает из них ожерелье. Правда, романтично?

– Да, очень. Наверно.

– А у тебя тоже здоровский костюм. Если бы я знала, что По писал про пиратов, я тоже придумала бы что-нибудь поинтереснее.

– Я не пират

– А почему у тебя попугай на плече?

– Это не попугай, это ворон!

Но тут разговор их был прерван появлением хозяина вечеринки – американского посла в сопровождении еще двух человек.

– Мисс Хельга, рад приветствовать вас на нашем скромном вечере. Вы прекрасно выглядите. – Последние слова посол проговорил неуверенно, видимо размышляя, не больна ли Хельга чем-нибудь в действительности. Тогда его слова были бы истолкованы как издевательство. Затем он сделал движение, намереваясь поцеловать Хельге руку, но в последний момент не решился и, ограничившись подобием поклона, продолжил разговор:

– Разрешите представить вам моих помощников: Джеймс Блек (тот, что был справа слегка кивнул головой), и Лес Вуд (второй тоже кивнул головой). Они будут помогать нам выявлять террориста.

Шеф оглядел помощников. Судя по выправке, каменным лицам и ничего не выражающим взглядам, они явно были представителями спецслужб, вероятно, ЦРУ. Выглядели они почти как близнецы-братья: оба в строгих черных костюмах, не имеющих никакого отношения к теме праздника, оба примерно одного роста и телосложения (здоровые, несколько перекачанные ребята), оба с короткими стрижками и беспроводными гарнитурам в ушах. Отличались они только тем, что один из них был несколько старше напарника, да еще Джеймс Блек был черным, а Лес Вуд – белым.

Первым заговорил Блек (тот, что постарше, явно повыше званием и опытом). Говорил он коротко и по делу – чувствовалась военная выучка:

– Пойду-ка я пообщаюсь сначала с русским послом. Мы немного знакомы, думаю, я быстро разведаю его замыслы.

И Блек ушел к полному усатому дядечке в сюртуке, ждущему у барной стойки, когда бармен подаст ему очередную рюмочку с водкой. Шеф находился недалеко от них и слышал начало разговора:

– Ну привет, Иван!

– Ну привет, Блек! Давненько не виделись. Выпьем?

– Можно…

– Бармен, нам две.

– Я смотрю, ты неплохо устроился. Небось, уже и не вспоминаешь о своей службе в КГБ?

– Я скучаю по тем временам. Сейчас, конечно, тоже неплохо: спокойная работа, зарплата, обеспеченное будущее. Но чего-то не хватает… Нет в жизни остроты. То ли дело раньше: ты стреляешь, я убегаю, я стреляю, ты убегаешь. Наша жизнь не стоила ни копейки. Но зато, какая это была жизнь! Ну а ты как? Вижу, тебя тоже повысили. Теперь ходишь в крутом пиджачке, гуляешь на вечеринках…

– Да какой там, не повысили, а скорей списали, отправили пылиться с почетом в самый скучный и ненужный отдел. Я же машина для убийств, совершенное оружие. А с меня как будто спилили боек и повесили на стенку. Сейчас – сплошь одна бумажная работа, и вот это (он обвел рукой зал), слежение за подозрительными людьми, поиски того, чего нет.

Дальше шеф слушать жалобы двух старых разведчиков не стал. Да и русский не вызывал у него подозрений.

– Что ж, – сказал оставшийся второй помощник, Лес Вуд, – надо и нам начинать. Думаю, первым делом надо проверить вон того, посла Мьянмы. Уж больно хитро он улыбается! Да и церемониться с ним не нужно, по крайней мере, мистер Хигс, так написал в своем списке. Пойдемте, господин посол, поговорим с ним в укромном месте.

Лес Вуд и посол ушли. Шеф видел, как они подошли к послу Мьянмы, Хигс что-то ему сказал и они втроем вышли из зала.

– Давай и мы займемся делом, – сказал шеф Хельге – я еще с университетских времен помню замечательный способ выявлять преступников и прочих негодяев. Начну ненавязчивый разговор, о чем-нибудь незначительном. Собеседник расслабится, а я тут же сменю тему и брякну что-нибудь наводящее, типа, а вы разбираетесь в бомбах, или, что вы думаете о террористах? Невинный человек не поймет подвоха, продолжит разговор, как ни в чем не бывало, а террорист сразу насторожится, занервничает, будет пытаться перевести разговор на другую тему. Это сразу отразится на выражении его лица, и я это обязательно замечу. И тогда уже хватай и бери его тепленьким. Небольшой допрос с пристрастием и он во всем сознается!

– У меня тоже есть свой метод. Он, конечно, немножко попроще, но, я уверена, не менее действенный – ответила Хельга.

С этими словами они и разошлись по залу, искать себе жертв.

Первым «жертву» нашел шеф. Конечно, французский посол не показался ему особенно подозрительным. Просто, он решил немного потренироваться вначале.

– Здравствуйте, господин посол! Я работаю здесь одним из помощников мистера Хигса. Как вам праздник?

– Замечательная идея, устроить такой вечер. Особенно приятно, что его посвятили французскому писателю!

– Насколько я знаю, Эдгар По родился и жил в Америке!

– Да? А я-то был уверен, что он француз. Должно быть, у нас во Франции жил какой-нибудь не менее великий писатель, его однофамилец, а, может быть, и сам герой этого торжества имеет французское происхождение!

– Честно говоря, я затрудняюсь с ответом. Но как, все-таки хорошо, что эта атмосфера позволяет нам забыть о трудностях сегодняшнего дня. Как хорошо, что он жил двести лет назад и не мог писать обо всех этих террористах, бомбах…

Глазки у французского посла забегали, руки как-то сами собой занялись безуспешными поисками комфортного положения. Конечно, шеф не мог знать, о чем думал француз в этот момент, а думал он вот о чем:

«Ох уж эти американцы! Они прямо помешаны на борьбе с терроризмом! А что если этот помощничек что-нибудь знает обо мне? Например то, что мой отец родился в Алжире, что мой двоюродный брат – мусульманин? Или, что я в юности служил поваром в саперном полку? Пожалуй, надо быть поосторожнее, а то они не посмотрят, что я дипломат, гражданин одной из самых влиятельных стран мира. Не надо было сюда приезжать, а то вымолвишь лишнее словечко и ты уже в Гуантанамо! Надо бы прекратить этот разговор».

И затем он ответил: «Да, вы правы, хоть на один вечер хочется забыть обо всех этих повседневных делах, отдохнуть в уютной атмосфере девятнадцатого века. Но прошу прощения, мне надо поздороваться с немецким послом, моим давним знакомцем. Еще увидимся!

Шеф, между тем, отметил некоторое волнение собеседника. Правда он рассчитывал на куда больший эффект от своего выпада. Например, он ждал, что посол оттолкнет его и попытается убежать, или, что он тут же встанет на колени и начнет каяться. Ничего этого не произошло, только легкое волнение. Шеф был обескуражен, он не знал, как это трактовать – то ли опытный дипломат настолько искусно прячет эмоции, то ли он действительно приехал сюда отдохнуть, расслабиться. Шеф не мог признаться Хельге в своих сомнениях и слабостях своего метода, поэтому, решил считать французского посла не замешанным ни в каких грязных делах, но, на всякий случай, на него поглядывать. Кстати, где она? Надо поделиться с ней первыми впечатлениями.

Хельга тоже не теряла времени даром. Начала она с английского посла. Выбор был достаточно прост: У Хельги было туговато с иностранными языками. Сначала ей просто не пришло в голову, что она находится в окружении дипломатов, всю свою сознательную жизнь общающихся с коллегами из других стран, и поэтому знавших по нескольку иностранных языков. Она решила, что кроме английского посла здесь вряд ли кто-то еще говорит по-английски, а потому он единственный, с кем она может нормально пообщаться.

Когда шеф нашел Хельгу, их разговор с англичанином уже закончился. Английский посол отошел от Хельги, возмущенно пыхтя, с раскрасневшимся от гнева лицом. Хельга, как ни в чем не бывало, договаривала ему в след последние слова: «Рада была с вами пообщаться, сэр! Надеюсь, мы с вами еще увидимся по ходу этого вечера!»

– Как успехи? – спросила Хельга у шефа, когда он к ней подошел – действует ли твой метод?

– Метод действует отлично. Мы вели непринужденную беседу. Он даже не заметил, что это был, в некотором роде, допрос. Французский посол непричастен. Ну а как у тебя дела? Я вижу, твой собеседник остался не слишком доволен разговором?

– Мой метод тоже подействовал. Правда, он немного проще твоего. Я подошла к нему и спросила, не подкладывал ли он случайно бомбу в этом зале.

– И что он тебе ответил?

– Возмутился. Пригрозил, что нажалуется на меня американскому послу. Наговорил много всякого бреда про уважение к его заслугам, к его стране и так далее. Но он не испугался, не занервничал. Похоже, он тоже невиновен!

– Да, твой метод несколько грубоват, но все же, надо признать, действенен. Главное, чтобы английский посол поскорее забыл ваш разговор.

Тут беседа их прервалась: в зал вернулись американский посол Хигс и его помощник Лес Вуд. Впереди них шел посол из Мьянмы. Вид у него был обиженный, но не возмущенный, как ожидал шеф (Ведь его собирались подвергнуть «допросу с пристрастием»). Скорее на лице его, да и во всем его облике, отражалась крайняя степень возбуждения. Посол Мьянмы быстрым шагом пошел к барной стойке и заказал себе самый термоядерный коктейль, видимо, чтобы это самое возбуждение снять. А мистер Хигс и Лес Вуд, тем временем подошли к Хельге и шефу. Вид у посла, да и у его помощника был обескураженный, смущенный.

– Пожалуй, с пристрастными допросами вышла большая промашка – начал рассказывать Хигс.

– Что, результат не оправдал ожиданий? – поинтересовался шеф.

– Результат-то как раз оправдал ожидания – ответил посол. – У нас нет никаких сомнений, что Нго Дон Динг не имеет никакого отношения к террористам. В том положении, в которое мы его поставили, люди просто не могут лгать. Самое страшное случилось потом: он не захотел просто так забыть случившееся и считать инцидент исчерпанным. Стал кричать, пытался позвонить генсеку ООН. Пришлось начать с ним торговаться… В общем, теперь Мьянма ничего не должна Соединенным Штатам, еще мы передаем им безвозмездно партию подержанных истребителей, покупаем у них какие-то там товары по огромным ценам, ну и еще что-то там по мелочам. Я даже не знаю, сколько они нам были должны! Мой начальник убьет меня! Ну, может быть, и не убьет, но повторять подобные опыты с другими послами мы, пожалуй, не будем. Я не знаю, как дальше работать. А ваши успехи?

– Опросили двух послов – английского и французского. Они не причем. Скандала удалось избежать.

– Отлично, вот вы и работайте, раз у вас это так хорошо получается. А я пока займусь делами вечеринки. Если что замечу, поделюсь с вами. Вы тоже держите меня в курсе!

– Давно пора – сказал Лес Вуд, когда американский посол ушел – он ведет себя как ребенок. Суетится, издевается над серьезными людьми. Если так пойдет и дальше, мы тут развяжем третью мировую войну!

– Да, вы правы, при общении в таком обществе рубить мечом направо и налево опасно.

– Кстати, где мой напарник?

Все обернулись в сторону барной стойки. Джеймс Блек все еще сидел там рядом с русским послом. Пиджак его был снят и висел на спинке стула, галстук был ослаблен, воротник рубашки расстегнут. Русский посол тоже выглядел довольно расслаблено: лицо его раскраснелось от принятого алкоголя, рубашка кое-где повылазила из штанов. Между ними шла оживленная беседа. Говорили оба достаточно горячо и громко, активно жестикулируя руками.

– Ну-с, – продолжил Лес Вуд, – похоже, мой напарник все еще занимается русским. Придется работать одному. Давайте продолжим наблюдение за гостями и ненавязчивые разговоры. Авось что-нибудь узнаем!

И они продолжили, каждый своим методом. Хельга по-прежнему ошарашивала своих собеседников прямым вопросом о бомбе. Те возмущались, но, то ли благодаря природному обаянию Хельги, то ли считая ее случайно оказавшейся на празднике умалишенной (а вы помните, в каком костюме она была), быстро успокаивались и продолжали заниматься своими делами, как ни в чем не бывало. У шефа дела обстояли гораздо сложнее. После следующих пяти бесед с различными гостями, у него добавилось и пять дополнительных объектов для наблюдения: все они явным образом не проявляли тревоги, или волнения, или страха при разговоре о взрывах и террористах, но кто-то подозрительно опускал глаза, кто-то пытался перевести разговор на другую тему, кто-то, наоборот, развивал эту тему слишком охотно, проявляя при этом незаурядные познания. Все это было очень подозрительно, но все это не было признанием или уликами.

Время шло. Все ближе и ближе был час Х. Дело в том, что все участники охоты на террористов, находящиеся сейчас в посольстве, обсуждая сложившуюся ситуацию и делясь друг с другом своими размышлениями, дружно решили, что бомбу террорист скорее всего взорвет в момент вручения призов за лучшие костюмы. В это время все гости соберутся в большом зале, будут стоять довольно кучно. Все опоздавшие успеют подтянуться, и никто еще не начнет собираться домой. Так что оставалось около часа.

Шеф неторопливо ходил по залу, держа для виду фужер шампанского, и выискивал очередную жертву. Не опрошенных оставалось уже достаточно мало. Этого опросила Хельга, этого опросил он сам, этого – Лес Вуд, это – пошел неровной походкой в туалет русский посол. Ага, вот и очередной подопечный: китайский посол, вышел из служебного кабинета. А ведь там никого кроме него не было. Что он там делал? Надо подойти, поговорить.

– Здравствуйте, мистер Цин! Что, заплутали?

Лю Цин густо покраснел и опустил глаза.

– Да вот, ищу туалет. Никак не могу найти!

– Да вот же табличка, на ней огромными буквами написано «Туалет».

– Да, действительно, а я то и не заметил. Ну что ж, хорошо. Но мне туда уже не надо. Извините, я должен идти. У меня еще дела. Потом, все потом.

И он ушел. Очень подозрительно. Ошивался возле посольского кабинета. Говорил с таким чудовищным акцентом, что его почти невозможно было разобрать, должно быть, от волнения. Руки китайского посла дрожали. Отойдя в противоположный конец зала, он обернулся. Убедившись, что шеф все еще смотрит на него, он пошел в коридор и скрылся за выступом.

Шефа охватило сильное волнение: вот он, террорист! Он был почти уверен в этом. Что делать? Самостоятельно обезвреживать его или проводить более детальный допрос он не решился. Шеф огляделся по сторонам в поисках подмоги. Хельга и Лес Вуд беседовали с очередными потенциальными подозреваемыми. Джеймс Блек по-прежнему сидел на своем месте возле бара. Подпирая руками голову, он молча, не моргая, смотрел на стоящую перед ним очередную рюмку водки. Если бы шеф не понимал, в чем дело, он подумал бы, что Джеймс Блек медитирует. Короче говоря, от него помощи тоже не дождешься. Что же делать?

К счастью, на горизонте появился и быстро приближался американский посол. Несмотря на то, что он, по его словам, не верил в террористов, он все же заметно нервничал. По раскрасневшемуся то ли от волнения, то ли от не по погоде теплого костюма, лицу текли тонкие струйки пота.

– Надо что-то делать. Времени остается все меньше – пролепетал посол.

– Вы же сами сказали, что не верите в террористов!

– К черту то, что я сказал! Если здесь что-нибудь произойдет, мне открутят голову. Если, конечно, ее не оторвет бомбой! Надо что-то предпринимать. Мне только что позвонили из белого дома! Сказали, что если мы никого не найдем, за двадцать минут до начала торжественной части надо будет начать эвакуацию. Какой позор! Самая главная нация в мире не может найти какого-то террористишку с бомбой! Ну, впрочем, время еще есть. Расскажите, как у вас дела?

– Опросил еще несколько человек. Никто из них не вызвал у меня подозрений. Но вот китайский посол ведет себя подозрительно. Мечется туда-сюда, везде заглядывает, нервничает. Пожалуй, я с ним еще поговорю, может, что-нибудь выведаю.

– Не надо говорить! Нет времени! Надо допросить! Допросить с пристрастием!

– Но Китай – серьезная страна. Это может вызвать большой скандал!

– К черту скандал! Я почти уверен, что это он!

– Я знаю, что делать. – Шеф и посол повернули головы в сторону говорящего: перед ними стояла Хельга.

– Мы и рыбку съедим и в воду не полезем – продолжила она.

– Что от нас требуется? – спросил посол.

– От вас – заманить китайского посла в подвал минут через пятнадцать. А мы с шефом пойдем туда сейчас и все подготовим.

Когда через пятнадцать минут дверь подвала открылась, и на его пороге показались китайский и американский послы, у Хельги и шефа все было готово. Войдя внутрь, послы ничего и никого не увидели: там было абсолютно темно.

– Господин Хигс, зачем мы пришли сюда? Что за сюрприз вы хотите мне устроить?

Ответа китайский посол не дождался. Вместо этого его схватили сзади, и надели на голову мешок. Все произошло настолько быстро, что опомнился он уже лежа на спине на большом железном столе в глубине подвала, крепко-накрепко связанный по рукам и ногам. Где-то в углу зажглась одинокая красная лампочка, позволившая ему постепенно разглядеть окружающую обстановку:

Прямо над ним, возле самого потолка висела металлическая перекладина, видимо служившая газовой или водопроводной трубой. Через перекладину была перекинута железная цепь, ведущая куда-то в сторону. Лю Цин повернул голову в том направлении, куда вела цепь. На конце ее была привязана автомобильная покрышка, которую держала огромная горилла с лицом американского посла. В следующее мгновение горилла отпустила покрышку и та, пролетев метрах в двух выше лежащего китайского дипломата, описав дугу, подобно гигантскому маятнику, вновь вернулась к горилле. Обезьяна слегка подтолкнула ее и отправила в повторное путешествие.

Послу стало почти смешно: конструкция напоминала ему качели, которые он не раз видел в американских фильмах. Но в следующую секунду ему стало не до смеха: он вдруг заметил, что из шины торчало направленное прямо на него острие огромного ножа. Дело принимало не шуточный оборот. Посол перевел взгляд в другую сторону. Туда, куда был направлен второй конец цепи. Конец этот был в руках второго человека. Так как красная лампочка была у него за спиной, посол разглядел только его силуэт: единственное, что отличало его от любого другого – это здоровенная птица, сидящая у него на плече.

И тут из темноты, где-то со стороны входа в подвал, раздался женский голос:

– Здравствуйте, господин посол. Как отдыхаете?

– До этого момента все было замечательно.

– Не волнуйтесь. Если вы будете правильно отвечать на вопросы, возможно, мы дадим вам возможность вернуться к гостям, и вечер закончится для вас также хорошо, как и начался. Итак, господин Цин, куда вы спрятали бомбу?

– Как вы смеете! Я дипломат! У меня неприкосновенность! Вы будете жестоко наказаны! Я этого так не оставлю!

– Шеф, давай!

Шеф (а человеком с птицей на плече, державшим свободный конец цепи был именно он) слегка отпустил цепь, в результате чего покрышка с прикрепленным к ней ножом немного опустилась и теперь проносилась сантиметров на двадцать ближе к лицу китайского посла.

Хельга (женщиной, ведущей допрос, была именно она) продолжала:

– Я повторяю свой вопрос. Куда вы спрятали бомбу?

– Я не буду отвечать на ваши вопросы. Не прятал я никакой бомбы. Вы очень рискуете сейчас развязать мировой кризис! Я позабочусь о том, чтобы вы всю оставшуюся жизнь жалели о содеянном!

Посол продолжал ругаться, но уверенности в его голосе несколько поубавилось. Хельга была неумолима:

– Шеф, опускайте.

Покрышка опустилась еще на несколько десятков сантиметров.

– Все же, несмотря на вашу многословность, вы так и не ответили на мой вопрос: где бомба?

– Давайте договоримся. Сейчас вы меня отпускаете, разбираете свою ужасную конструкцию и делаете все возможное, чтобы никогда не попадаться мне на глаза. А вы, господин посол (Лю Цин обратился к американскому дипломату, раскачивающему покрышку), вы в самое ближайшее время подаете в отставку и уезжаете к себе домой. В этом случае я постараюсь сделать вид, что ничего не было, что это просто дурацкая шутка!

– Я рада, что вы начали диалог, тем не менее, нам нужно направить его в нужное русло. Шеф!

И покрышка опустилась еще на двадцать сантиметров. Теперь, в нижней части траектории своего полета, она пролетала менее в чем в метре от головы китайского посла.

– Я действительно не знаю ни о какой бомбе. Я приехал сюда повеселиться. Наша страна не заинтересована сейчас в обострении отношений с Америкой.

– Шеф, продолжайте.

Шеф собирался опустить покрышку еще немного, но на мгновение рука сорвалась, и он едва успел ухватить самый конец цепи. Острие ножа в этот момент проскочило в считанных сантиметрах от носа Лю Цина, ветер, гонимый пролетающей покрышкой зашевелил волосы на его голове.

– Ладно, я все скажу. Умоляю, поднимите нож. Я хочу жить!

– Хорошо, шеф, подними немного. А вы, господин Цин, рассказывайте.

– Я действительно ничего не знаю о бомбе. Но я, конечно, прибыл сюда с не совсем добрыми намерениями. Мы с нашими спецслужбами решили воспользоваться приглашением на вечеринку в своих корыстных целях. Я установил несколько жучков и видеокамер в вашем посольстве.

– Где они?

– Один жучок в горшке с цветами в холле, еще один под диваном в гостиной, видеокамера в туалете и еще одна в переговорной. Ради бога, уберите нож!

– И… Занавес!

На некоторое время китайский посол ослеп от яркого света, включенного Хельгой.

Покрышка с ножом тут же была убрана, веревки, которыми был связан Лю Цин, разрезаны. Заботливыми руками шефа и американского посла он был поднят со стола на ноги. Хельга резко сменила тон общения: до этого момента она говорила строгим низким голосом, заставляющим пробежать мурашки по спине, то теперь ее речь стала торжественной, как будто она рекламировала какой-нибудь моющий пылесос или блендер.

– Поздравляю вас! Вы стали жертвой нашего розыгрыша: вы на несколько минут оказались на месте героя одного из рассказов великого Эдгара По!

– У вас жестокие розыгрыши. Меня одного так разыграли? – у китайского посла все еще тряслись руки и дрожал голос. Он не верил, что все закончилось.

– Нет, что вы. Мы всех так разыгрываем. Вы держались молодцом. Другие на вашем месте кричали и плакали.

– Правда? Ну, я же гражданин великой страны. Я готов умереть за нее с улыбкой.

– В память об этой шутке, возьмите, пожалуйста, вот этот томик Эдгара По. Мы, правда, не нашли книгу на китайском языке, но на языке оригинала читать все-таки правильнее – Хельга протянула китайскому дипломату книгу, которую незадолго до этого очень удачно тиснула с книжной полки в посольской библиотеке. Книга была не новая, но во вполне приличном состоянии и для подарка годилась.

– Спасибо, – ответил Лю Цин, – вы знаете, я тоже вас немножечко разыграл. Конечно, вы понимаете, что на самом деле никаких жучков и видеокамер я не подкладывал. Я просто хотел над вами подшутить.

Говоря эти слова, Лю Цин виновато опустил голову, глазки его воровато бегали по полу туда-сюда. Потом он попытался улыбнуться, но улыбка выглядела жалкой. Все (Хельга, шеф и американский посол) сделали вид, что ему поверили. (Кстати, после вечеринки в тех местах, на которые указывал Лю Цин во время допроса, действительно нашли различные шпионские приспособления).

– Теперь я пожалуй пойду – продолжил Лю Цин – мне не помешает снять стресс с помощью двух-трех рюмок виски.

С этими словами он вышел из подвала, оставив искателей террористов в глубокой задумчивости. С одной стороны, они исключили из списка еще одного подозреваемого. Но с другой стороны, времени оставалось все меньше, а террорист так и не был найден. До кульминации праздника осталось всего полчаса. Все эти мысли в различных вариациях бродили в головах наших бесстрашных охотников за террористами. Молчание прервал Шеф.

– Боюсь, что нам все же придется объявить тревогу и эвакуировать людей из здания.

– Нет, это невозможно – возразил американский посол – во-первых, это может послужить сигналом для террориста заранее взорвать бомбу, во-вторых, какой это будет удар по престижу Америки! Получается, что мы, борясь с терроризмом по всему миру, не можем найти бомбу у себя дома – в одном, отдельно взятом доме!

На некоторое время снова воцарилось молчание, которое прервала Хельга:

– У меня есть гениальный план. Подействует безотказно!

– Ну давай, не тяни, рассказывай – поторопил ее шеф.

– Итак, мы находим запись звука тикающих часов и включим ее в комнате, где собрались гости. Звук будет совсем тихим. Некоторые гости подумают, что им это кажется, другие решат, что это где-то тикают часы. В общем, невинные люди не обратят на этот звук особого внимания. А вот террористу этот звук напомнит тиканье часовой бомбы. Этот звук будет постоянно напоминать ему о его миссии и на уровне подсознания у него проснется совесть. После этого он наверняка передумает делать свое черное дело и, может быть даже, прилюдно покается.

– Гениально! В смысле, полная ерунда! Где вы взяли такую чепуху! Где вы видели кающихся террористов. Если это тиканье и вызовет у него какое-нибудь желание, то скорее всего это будет желание взорвать бомбу поскорее. К тому же, у нас осталось всего полчаса, за которые надо еще найти часы, записать их тиканье и пробудить совесть террориста! Я подозревал, что от вас не будет никакой пользы, но этот бред превзошел все мои ожидания. Вы тут делайте, что хотите, а я пойду в свою жилую комнату, подальше отсюда, обдумаю сложившееся положение – возмущенный посол вышел из подвала.

– Ну что? – сказал шеф – есть ли у тебя еще какие-нибудь блестящие идеи?

– Представь себе есть – ответила Хельга, но сначала давай найдем одного из этих помощников, Леса Вуда. Он, вроде, неплохой парень и его помощь нам может понадобиться. Потом я посвящу вас обоих в свои мысли.

Леса Вуда они нашли бесцельно бродящим среди пестрой толпы гостей. О машинально высматривал подозрительных личностей, на лицах которых отпечатались их недобрые намерения, но ему то и дело встречались либо уже допрошенные с пристрастием, либо лица, настолько безобидные, что заподозрить их было никак невозможно.

– Лес – начала Хельга – у меня есть очень серьезные подозрения. На этот раз верняк. Отойдем в сторонку.

Когда они отошли в уголок, где было поменьше народу, Хельга продолжила.

– Итак, господа, сейчас я опишу вам одного человека. Представьте себе следующее: на вечеринке, где все веселятся, выпивают, танцуют, он ничего этого не делает. Вместо этого он суетится, волнуется, бегает туда-сюда. Кроме того, он прекрасно знает расположение всех комнат в этом здании. Знает самые укромные уголки, его никто не обыскивал и, следовательно, у него было миллион возможностей принести сюда бомбу.

– Я бы сказал, – ответил Лес Вуд – что это очень подозрительный тип. Его следовало бы допросить в первую очередь. К сожалению, такого человека не существует, иначе мы просто не могли бы пропустить его мимо своих глаз.

– А вот и существует… – Хельга замолчала, выдерживая торжественную паузу.

– Ну не тяни, говори скорее, – прервал ее шеф.

– Все очень просто: это сам американский посол.

– Ну, вы даете – Лес Вуд устало закатил глаза. – Я еще по вашему костюму должен был догадаться, что у вас чересчур бурная фантазия. А впрочем, – Лес Вуд вдруг посерьезнел – в этом что-то есть. Посол действительно ведет себя весьма подозрительно, неподобающе хозяину вечера. Вместо того, чтобы распоряжаться праздником, он пытается делать нашу работу. Может быть, вся эта его активная деятельность нужна ему только для того, чтобы сбить нас с истинного пути. Но есть одна загвоздка: у него нет мотива.

– Да мотивов может быть целая куча! Может быть, он хочет отомстить американскому правительству за то, что они запихнули его так далеко от дома, а может быть, он думает, что после взрыва станет героем в глазах американцев, займется политикой и его карьера стремительно пойдет в гору.

– Очень возможно. Кстати, где он сейчас?

Ушел на второй этаж, в жилые комнаты, как он сказал, подальше отсюда.

Тут в разговор вмешался шеф:

– А вдруг он сейчас приводит в действие взрывной механизм? Скорее к нему!

– Подождите, – остановил его Лес Вуд – мне надо посоветоваться со своим напарником Блеком.

Я думаю, это глупая затея – возразила Хельга – посмотрите, вон он – у барной стойки.

Джеймс Блек действительно все еще сидел, точнее не совсем сидел, а спал, положа голову на стойку. В руке у него был невесть откуда взявшийся в американском посольстве, граненый стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью. Рядом с ним сидел русский посол с точно таким же стаканом и заплетающимся языком произносил какую-то длинную речь, не обращая никакого внимания на бесчувственное состояние своего собутыльника.

– Да, пожалуй, затея действительно глупая. Что ж, нельзя терять ни минуты. Пойдемте, обезвредим его.

– Нет – произнесла Хельга – это слишком опасно. Если у него дистанционный взрыватель, он успеет привести его в действие, а если бомба – с часовым механизмом, мы не успеем выведать у него, где она находится. Но у меня есть план: Лес, идите к нему один и под любым предлогом приведите к нам. О дальнейшем я позабочусь сама.

Через несколько минут, показавшихся шефу вечностью, Лес Вуд с американским послом спустились к гостям.

– И что же вы собираетесь мне поведать? – с долей сарказма спросил посол Хельгу.

– Этот разговор требует полной конфиденциальности. Есть какое-нибудь местечко поблизости, где мы можем побеседовать?

– Да, мой кабинет. Он находится прямо тут, за стенкой.

– Замечательно, давайте пройдем туда.

Посол вошел в кабинет первым. Он уже собирался пригласить посетителей садиться на диван, но в это мгновение получил такой сильный толчок в спину, что повалился на пол. Лес Вуд прыгнул на него, схватил за руки и одновременно заткнул рот. Дальше все происходило очень быстро.

– Отлично. Теперь его надо связать.

– Но у нас нет ни веревки, ни наручников.

– Черт, найдите хоть что-нибудь.

– Шариковые ручки подойдут?

– Нет!

– Может, содрать обивку с дивана и порвать ее на ленты?

– Слишком долго.

– Вот, нашел скотч. Много скотча.

– То, что нужно. Приклейте его к стене, да покрепче.

– Может, просто связать?

– Нет, может убежать. Надо приклеить так, что если и удерет, то вместе со стеной.

Через пять минут все было кончено. Пять рулонов хорошего прочного скотча были полностью израсходованы. Посол был похож на муху, попавшую в паутину. Его ноги почти не касались пола. Пошевелить руками не было никакой возможности.

– Вот теперь можно начинать – сказала Хельга.

Разговор начал Лес Вуд:

– Ну что же, теперь можно начать допрос. Времени у нас мало, поэтому начнем с самого главного. Где бомба?

– Вы что сдурели? Откуда я знаю, где бомба? Я же все это время искал ее вместе с вами.

– Хватит притворяться. Мы знаем, что это вы ее заложили.

– Какие глупости! Зачем мне это нужно? Я же американский гражданин. Я против всякого насилия. Зачем мне уничтожать свой дом?

Наверно, в таком ключе диалог мог продолжаться бесконечно долго, но Хельга решила прервать его:

– Мы не будем с вами спорить. И не будем больше допрашивать. Мы просто оставим вас здесь. Лес последит за вами. Если бомба взорвется, вам тоже достанется. Так что вы тут повисите, подумайте о жизни. Если вам найдется, что нам сказать, скажите.

С этими словами Хельга и шеф вышли из кабинета.

– Это ты здорово придумала. Если он должен был сам активизировать механизм взрыва бомбы, то у него ничего не получится. А если бомба – с часовым механизмом, то, если он хочет жить, он расколется.

– Близится торжественная часть вечера. Посол должен вести эту торжественную часть. Надо придумать, кто будет вместо него.

– Давай договоримся с австралийским послом. Он, вроде, мужик нормальный. А гостям, думаю, все равно, кто там что ведет.

– Отлично. Я думаю, мы договоримся. Я захватил на столе в кабинете заготовленный текст выступления.

И вот, началась торжественная часть…

На сцену вышел высокий господин. От пола до кончика его шеи было, наверно почти два метра. А до макушки головы – метра полтора. Потому что голова была у него в руках. Выглядел этот костюм довольно натурально. Рот на голове открывался и глаза вертелись почти как настоящие. Даже голос раздавался не оттуда, где находилась настоящая голова ряженого, а именно из бутафорской головы. Шеф даже пожалел, что не обращал до сих пор внимания на этого человека и не видел, как он кушал и пил.

– А теперь на исходе этого прекрасного дня разрешите подвести итоги конкурса на лучшие костюмы в стиле Эдгара По. Победители будут коронованы и приобретут на весь оставшийся вечер титулы короля и королевы Хэллоуина! Давайте начнем с королевы! Итак, лучший женский костюм сегодняшнего вечера!… Хельга! Выходите скорее на сцену.

Но выйти Хельга не успела. Неожиданно откуда-то из середины зала раздался тихий голос: «А как же мой костюм, джихад вас всех побери!». Он был настолько зловещ и пронзителен, что даже аплодисменты и выкрики толпы нескольких десятков человек не смогли заглушить его. Он, как будто минуя, почти не задевая органы слуха, врывался в самые сокровенные глубины человеческой души, вызывая леденящий звериный страх, подгибающий ноги, выдавливающий на поверхность кожи холодные капли пота, отнимающий голос.

Толпа мгновенно отхлынула от места, с которого раздался голос. В центре круга из перепуганных и побледневших людей стояла женщина средних лет. С головы до пят она была закутана в глухую черную одежду, оставившею на обозрение публики только лицо. Поверх одежды все тело ее было облеплено красными тротиловыми шашками, из которых торчали шнуры запалов, подсоединенных к общему детонатору. В поднятой руке она держала пульт управления.

В этот миг в мозгу шефа пронеслась целая плеяда мыслей. Мыслей этих было настолько много, что весь следующий миг своей жизни шеф был занят их сортировкой. Это было очень сложно, потому что все мысли были очень короткие и, подчиняясь закону броуновского движения, с непостижимой скоростью носились на просторах его мозга, периодически врезаясь в стенки черепа и хаотично отскакивая от них в разных направлениях. Но все же шефу удалось их обуздать и вот, что получилось:

1.) Ай да Хельга! Все-таки облажалась!

2.) Обычно террористки надевают на себя пояс шахида, а эта обвязана тротиловыми шашками;

3.) С этими тротиловыми шашками она больше похожа на героя диснеевского мультика, а не на террористку;

4.) У Эдгара По, по моему, ничего не было про тротиловые шашки. Приз за лучший костюм ей давать нельзя.

5.) Тротиловых шашек много, вполне хватит, чтобы здание рухнуло;

6.) Надо бы лечь;

7.) А зачем ложиться, все равно бесполезно;

8.) Да и не прилично как-то: вокруг все стоят;

9.) Надо бы составить список из проносящихся в голове мыслей.

Скорее всего, мыслей у шефа родилось намного больше, чем попало в список, но все остальные бесследно растворились в бесчисленных серых и белых клеточках его мозга, не оставив в списке никакого следа.

Больше всего шефа удивило и расстроило отсутствие патриотических мыслей, например, желания броситься на смертницу, и, в лучшем случае, выхватить из ее рук пульт управления детонатором, а в худшем, хотя бы закрыть ее своим телом и снизить тем самым разрушительные последствия взрыва. Еще шефа расстроило то, что перед его глазами не пронеслась вся его жизнь, как это обещали ему различные романы и кинофильмы. Вообще, все пойманные мысли показались ему какими-то мелкими и глупыми.

Первым очнулся австралийский посол.

– Что за глупая шутка? Кто вы такая? Я прикажу, чтобы вас немедленно арестовали!

Список шефа пополнился еще одной мыслью:

10.) Интересно, он в самом деле считает, что это всего лишь костюм?

И тут смертница нажала кнопку.

Больше шеф ничего не видел. Его жизнь почему-то так и не пронеслась перед его глазами, но теперь это было уже не важно. Он как бы парил в бесконечном белом пространстве, оставив за его границами (которых не было) все тревоги, страхи и желание систематизировать свои мысли. Потом пространство вокруг него почему-то стало зеленым, потом синим, потом он догадался открыть глаза (оказывается он все это время держал их крепко зажмуренными).

Смертница все еще стояла на своем месте, живая и невредимая. Из тротиловых шашек валили снопы разноцветных искр: зеленых, потом красных, потом фиолетовых, потом желтых… Террористка все еще держа пульт управления на вытянутой вверх руке, пела на плохом английском языке американский гимн. Зрелище было абсурдное и жуткое.

Окружающие, попадавшие было на пол, медленно начали подниматься, завороженно глядя на террористку-певунью, напоминавшую в этот момент рождественскую елку. Лишь один русский посол никак не среагировал на происходящие события. Все это время он стоял возле барной стойки, держа в руке стакан водки. Вероятно, он мало что соображал в этот момент.

Шеф окончательно отошел от оцепенения и стал искать глазами Хельгу. Она успела подняться на сцену и с высоты обозревала все происходящее. На лице ее была улыбка. А может это была вовсе и не улыбка. Отсутствие зубов и грим так исказили ее облик, что любые эмоции проявлялись на ее лице ни на что не похожей гримасой. Но одно шеф понял наверняка: она все знала!

Долгих три дня прошло с момента памятной вечеринки в американском посольстве. Три дня, которые показались шефу вечностью. После упомянутых ранее событий в зал ворвался взвод спецназовцев. Крутили всех без разбору: послов, дипломатов, работников посольства. А потом были долгие тяжелые разбирательства. И вот теперь все закончилось: здравствуй, милый кабинетик, милый письменный стол, милый стул, милая Хельга… При виде Хельги, уже сидящей в его кабинете на своем привычном кресле, шеф недовольно поморщился: разумеется во всех его злоключениях была виновата именно она.

– Ну, здравствуй, Хельга! Что-то ты рано сегодня.

– Не спалось.

Шеф уселся на свое рабочее место. Сначала он твердо решил вообще не разговаривать с Хельгой. Он включил компьютер, дожидаясь пока тот загрузится, долго теребил шариковую ручку, взял листок бумаги, нарисовал на ней пару каракулей, скомкал, выкинул в корзину, запустил на компьютере пасьянс, тут же плюнул на него и закрыл. В конце концов, от природы добрый характер и любопытство взяли свое: он смягчился.

– Ладно уж, должен признать, в итоге все получилось неплохо! Дело свое ты сделала, посол американский немного успокоился, он конечно больше никогда не пригласит нас на праздник, но, по крайней мере, не будет подавать на нас в суд. Конфликта международного тоже не случилось. Американское правительство в целом довольно нашей работой. Вернее, твоей работой, потому что я, признаться, совсем ничего не понял. Давай, рассказывай, как все было на самом деле.

Хельга радостно посмотрела на шефа. В течение прошедших трех дней им так и не удалось толком увидеться и поговорить. При случайных коротких встречах шеф мрачнел и отводил взгляд. Хельгу такое отношение тяготило.

– В посольство я прибыла раньше гостей: я не очень доверяю американским спецслужбам, и решила осмотреться сама. Меня встретил Джеймс Блек и мы вместе стали осматривать здание. Уже через пять минут в одном из подсобных помещений под столом мы нашли террористку-смертницу. Блек быстро скрутил ее и уже собирался вызвать охрану, но я решила, что это было бы как-то слишком легко и скучно, по-этому мы решили разыграть спектакль.

– И террористка сразу же согласилась?

– С ней договаривался Джеймс Блек. Он – мастер своего дела. Уже через пятнадцать минут террористка была согласна на все. Мы нашли фейерверки и развесили их на ее теле так, чтобы они были похожи на взрывчатку. Самым сложным делом было выучить с ней американский гимн. У нас ушло на это несколько часов, я даже хотела все бросить, но идея была слишком хороша, чтобы от нее отказываться! Была проведена колоссальная работа, но какой результат!

– Но ведь из-за тебя многие гости, порядочные, ни в чем неповинные люди подверглись издевательствам!

– В основном – не из-за меня, а из-за американского посла, это он над всеми издевался!

– А Лю Цин?

– А он вообще остался очень доволен. Он-то считает, что это был просто аттракцион, который лишь щедро разбавил его кровь адреналином, не причинив ему вреда. Я наблюдала за ним после допроса: он был очень весел и горд, что через это прошел.

– Но зачем ты так поиздевалась над американским послом?

– Этот мне сразу не понравился: напыщенный индюк. Гостей своих ни во что не ставил, ты же сам читал его список: он каждого в чем-то подозревал. Кроме того, он с самого начала не воспринимал меня всерьез, а такое не прощают.

Шеф посмотрел на нее с нежностью.

– Еще пять минут назад я бы ни за что не поверил, что скажу такое, но ты молодец! Ты опять блестяще справилась со своей задачей! И еще одно, умоляю! Вставь, наконец, зубы!

– Как раз этим я и собираюсь заняться в самое ближайшее время. Пока! Пойду, зайду к доктору Кранку.

Как только Хельга ушла, рука шефа тут же потянулась к телефону:

– Алло, доктор Кранк? Здравствуйте! Сейчас к вам придет Хельга, вставлять зубы. Она наверняка попросит вас сделать что-нибудь особенное: ну там, ядовитые железы, или клыки как у вампира… У меня к вам огромная просьба: пожалуйста, пусть это будут просто хорошие, красивые зубы. Не надо никаких примочек!

Ну вот! Вроде и все. А жизнь-то налаживается!

10. Тридцатидвухлетие

– Привет, Хельга! Как поживаешь?

– Привет шеф. Спасибо, нормально.

– Как поживает твой подопечный?

– Никсон? Не знаю. Мы поругались, и я уже четыре дня его не видела.

– Это плохо. Ты, ведь не забыла, что Адольф Никсон – злой гений. И, если уж ты завела с ним роман, надо контролировать всю его деятельность, чтобы он не наделал каких-нибудь ужасных вещей.

– Я помню об этом, но я – живой человек и не готова нянчиться с ним всю жизнь только из-за того, что он, оставленный без присмотра, может ненароком уничтожить Землю, или сделать еще что-нибудь ужасное.

– Ладно, ничего, переживем. Я вызвал тебя по другому поводу. Есть задание.

– Задание – это хорошо, но сначала я хотела бы поговорить с тобой о другом. Ты, ведь знаешь, что через три дня у меня день рождения.

– Знаю, но, давай сначала о задании.

– Нет. Сначала мы обсудим все важные дела, а потом поговорим о развлечениях.

Шеф еще чуть-чуть помялся, но, в конце концов, сдался:

– Ну, хорошо. О чем ты хочешь поговорить?

– Как я уже давно говорила, я не собираюсь работать здесь всю жизнь. Я – молодая девушка и хочу отдохнуть от работы…

– Да, я помню. Как только выполнишь задание, дам тебе месяц отпуска.

– Не перебивай. Я хочу не просто отдохнуть, я хочу завести семью, детей. Это не очень хорошо совмещается с моими нынешними обязанностями. Представляешь меня на девятом месяце беременности, прыгающей из окна горящего автомобиля, и стреляющей из автомата Калашникова?

– Не так уж часто ты этим занимаешься. Потерпи еще чуть-чуть. Со временем мы найдем новых ребят, подготовим их, и тогда ты сможешь уйти на покой.

– Мне через три дня исполняется тридцать два года. Я уже не могу ждать. Я тебе говорила о своем уходе еще несколько лет назад, ты и ухом не повел. Почему же ты не начал искать ребят тогда? Сейчас они были бы уже матерыми суперагентами.

– Ты же знаешь, проблемы с финансированием, много дел, кризис…

– Все эти проблемы и кризисы были и будут всегда. А моя молодость скоро уйдет бесследно. Через три дня я напишу заявление об уходе. Ради старой дружбы я готова поработать еще пару недель. Новых агентов вам поможет подготовить Джон Ган. Он еще бодрячок. А я умываю руки.

– Стой – тон шефа резко изменился, из ласкового и дружелюбного, он стал жестким, почти стальным – ты не можешь просто так уйти. У нас не просто работа. От нас просто так не уходят. Работая здесь, ты узнала столько секретной информации, что начальство никогда не отпустит тебя. Если ты хочешь жить и спокойно гулять по земле, ты должна остаться работать на нас. Мы сами решим, когда тебе уходить.

– Я думала, мы друзья.

Шеф заметно покраснел. Тон его снова сменился. Теперь вместо стального, он стал виноватым, напоминающим мяуканье котенка, только что написавшего на ковер.

– Пойми, не я это решаю. Если бы от меня что-нибудь зависело, я с удовольствием отпустил бы тебя на все четыре стороны. Но наше агентство курирует большой совет из представителей многих стран мира. И все они против твоего ухода. Эти люди не просят, они приказывают. Как друг говорю тебе. Не пытайся уйти от нас. Все равно ничего не получится.

Хельга долго и задумчиво смотрела на шефа. Казалось, она принимала какое-то решение. Наконец, она произнесла. Ладно, мне все ясно. Забудь. Давай, займемся нашим заданием.

– Отлично – с облегчением выдохнул шеф – Итак, в одной восточноазиатской стране пропала ядерная бомба.

– Ты имеешь в виду Северную Корею?

– Нет. Это – Тайконг.

– А почему я такой страны не знаю?

– А какие восточноазиатские страны ты знаешь кроме Серверной Кореи?

– Никаких.

– То-то и оно. Тайконг – очень маленькая страна. Там царит страшная диктатура, похлеще, чем в Северной Корее. Если бы не наличие у них ядерного оружия, наши друзья из Соединенных Штатов давно бы навели там порядок, устроили демократию.

– И откуда в этой маленькой стране ядерная бомба?

– Не известно. Кто-то им помог. То ли та же Северная Корея, то ли Китай, то ли Россия. О том, что это за оружие, мы тоже не знаем.

– Неужели этого никто не пытался выяснить?

– Пытались. Каждый год ЦРУ, МИ6 и Массад засылают туда сотни разведчиков, но те каждый раз возвращаются ни с чем. Несмотря на страшную диктатуру и ущемление простого населения, никто из местных жителей не согласился сотрудничать с нашими спецслужбами и делиться секретами военной мощи.

– Кто его украл и зачем?

– Это тебе и предстоит выяснить.

– Так значит, я еду в Тайконг.

– Да.

– И я буду работать там официально?

– Разумеется, нет. Они очень не любят приезжих и ни за что не пустят тебя туда. Поэтому поедешь под прикрытием. В качестве следователя из Северной Кореи.

– Ты не учел одну деталь: я совсем не похожа на азиатку.

– Это мы предусмотрели. Подкрасим тебе глаза. Волосы тебе перекрашивать не надо – ты и так темная. Скажешь, что выросла в маленькой деревеньке, на границе Монголии и Лаоса. И у вас там все так выглядят. Население Тайконга по большей части малограмотно, поэтому такая история вполне прокатит.

– А будут у меня какие-нибудь документы?

– Будут. Получишь в лаборатории. А это тебе особый документ, возьми, пригодится.

И шеф протянул Хельге конверт. В конверте была фотография: Хельга здоровается за руку с каким-то азиатским мужчиной в военном мундире.

– Кто это?

– Это их диктатор – Ли Вин Гук.

– Но это же подделка, я с ним не фотографировалась. Да и сразу видно, что это ты только что на компьютере сделал.

– Да, совершенно верно. Но они там и компьютера то в глаза не видели. Так что, прокатит.

– Хорошо – и Хельга повернулась к двери.

– Подожди, Хельга. Я еще не все тебе сказал.

– Что еще?

– Мы слушаем телефонные разговоры верхушки Тайконга. Они в панике. И беспокоит их не столько потеря ядерной бомбы, сколько потеря некой «Самой главной тайны». Они очень опасаются, что эта «Самая главная тайна» может стать достоянием мирового сообщества. В этом случае, они ждут страшнейших последствий.

– Что это может быть?

– Понятия не имею. Но будь осторожней.

Уже на следующее утро над бескрайними просторами дремучих джунглей, занимавших большую часть Тайконга, появился маленький самолетик. Благодаря полному отсутствию здесь каких бы то ни было радаров, самолетик пролетел почти всю территорию страны совершенно незамеченным никем, кроме нескольких местных жителей, оторвавшихся на время от своих нехитрых земледельческих орудий труда, чтобы дать отдохнуть спине. Но и они не обратили особого внимания на большую железную птицу. В какой-то момент от самолета отделилась маленькая черная точка и направилась к Земле. Образованный человек мог бы без труда узнать в этой, увеличивающейся в размерах точке парашют с висящим под ним парашютистом. Но, к счастью, в этой округе не было образованных людей.

Через несколько минут, парашютист приземлился в джунглях и старательно спрятал свой парашют в корнях деревьев. Затем он снял летный комбинезон и остался в военной одежде северокорейского инспектора. Это была переодетая Хельга. Она достала из кармана спутниковый телефон:

– Шеф, я на месте – коротко доложилась она.

После этого телефон был выключен. Во-первых, чтобы не сели батарейки. Во-вторых, шеф, когда Хельга уходила на особо опасные задания и долго не выходила на связь, начинал страшно волноваться. А так приятно, знать, что где-то далеко кто-то за тебя волнуется!

До базы, где хранились ядерные ракеты Тайконга, было каких-то три километра ходу, но все эти три километра занимали дремучие непроходимые джунгли, через которые приходилось прорубаться с мачете. Благо, оно было у Хельги с собой. Итак, через три часа, она была у ворот базы.

– Стой! Стрелять буду! – остановил ее охранник, когда она попыталась пройти в ворота.

– Не стреляйте! Я инспектор из Северной Кореи, вот мои документы.

– Так, – проговорил постовой, разглядывая Хельгин пропуск и удостоверение полковника Северокорейской службы безопасности, – но мне никто по поводу вас не звонил. Документы могут быть подделкой. Сейчас развелось слишком много врагов нашей страны! Так и норовят похитить наши военные тайны. Мы должны дождаться звонка из штаба, по поводу вас. А до тех пор посидите в камере.

– Погодите, – применила Хельга последний аргумент – у меня есть еще одно свидетельство моей честности.

И Хельга достала фотографию, заботливо сделанную для нее шефом. Постовой вытянулся по стойке смирно. Глаза его округлились, из-за чего он стал похож на европейца.

– Что же вы сразу не сказали, что являетесь личным другом нашего дорогого товарища Ли Вин Гука! Чем я могу вам помочь?

– Я хочу повидать солдата, который сторожил вашу базу несколько дней назад, когда увезли атомную бомбу.

– А, сержант Чунь? Его, наверное, уже расстреляли!

– Но его хотя бы допросили? Почему он выпустил незнакомого человека, да еще с бомбой?

– Зачем допрашивать? Выпустил – значит, враг народа. Впрочем, я схожу на нашу гауптвахту, проверю. Вдруг он еще живой. Тогда вы сможете с ним поговорить. Посидите пока здесь, почитайте нашу газету. Если кто придет – пароль – кукушка. Если не назовет, воспользуйтесь пулеметом.

Хельга уселась на кресле в углу и от нечего делать стала читать местную газету. Вся первая страница была посвящена выступлению Ли Вин Гука на каком-то съезде каких-то депутатов, и была ужасно скучна. Зато на последней странице Хельга прочла такую статью:

«Как мы неоднократно писали, народу капиталистических стран все тяжелее терпеть непосильный гнет угнетателей рабочего класса. Не далек тот день, когда рабочие и крестьяне всего мира скинут ненавистный империалистический режим. Чтобы ускорить этот процесс, нашим великим вождем Ли Вин Гуком было принято мудрое решение, начать диалог с капиталистическим миром, для того, чтобы показать все преимущества коммунистической системы. В знак солидарности с рабочим классом всех стран, завтра на Гавайи отправится корабль с товарами из нашей страны. Он отвезет в США множество вещей, произведенных в Тайконге, в которых так нуждается американский рабочий класс. Среди этих товаров – счеты – для интеллигенции, плуги на конной тяге для крестьян, а также теплые фуфайки для рабочих. Также с этим кораблем будет отправлено несколько тысяч экземпляров полного собрания изречений великого Ли Вин Гука, которое, как ожидается, будет пользоваться особым спросом. Кроме того, в США будет отправлена огромная двадцатиметровая скульптура нашего незабвенного вождя». На фотографии к статье был изображен огромный корабль, на который загружают большой контейнер, в котором, видимо, и находилась указанная скульптура. Больше ничего интересного в газете не было.

Пришел постовой.

– Представляете, этого негодяя до сих пор не расстреляли. Палач говорит, что закончилась ведомость на расход патронов, а новую привезут из столицы только завтра. Так что вам повезло. Идите, можете поговорить с этим разгильдяем.

Хельга прошла туда, куда сказал ей постовой. Гауптвахта представляла из себя глубокую землянку, разделенную на несколько комнат. Солнечный свет сюда не проникал и с полной тьмой боролась как могла только тусклая керосиновая лампа. В первой комнате сидел надзиратель и внимательно изучал газету, только что прочитанную Хельгой.

– Можно мне поговорить с заключенным? – спросила она.

– Да, проходите. Возьмите, только фонарь.

И надзиратель подал Хельге еще одну керосиновую лампу.

Хельга вошла в еще более глубокое и темное подземелье. Здесь было холодно, сыро и неуютно. В углу на большом бревне сидел человек, прикованный цепью к этому самому бревну. Вид его был настолько изможденный, что, казалось, он был без сознания. Хельга отстегнула от ремня флягу с водой и поднесла ее к губам заключенного.

– Выпей – сказала она.

– Что это, яд? – спросил узник, едва ворочая ссохшимися губами.

– Это вода.

– Я не заслужил. Я виноват и нет мне прощения и снисходительности. Я заслуживаю только смерти.

– Мне все равно, заслужил ты эту воду или не заслужил. Ты нужен сейчас в здравом уме и с внятной речью. Поэтому выпей, а потом, когда поговорим, можешь умирать, сколько тебе влезет.

Узник сделал несколько глотков, заметно его ожививших.

– Я хочу знать, кто и как вывез ядерное оружие с вашей базы – начала Хельга свой допрос.

Тут Хельгу прервал надзиратель:

– Простите, товарищ, у нас начинается обед. Я не могу оставить вас наедине с заключенным. Вдруг он попытается убить вас. Вы должны выйти. Продолжите через час.

Ждать Хельге не хотелось. Заключенный выглядел уж больно слабым. Еще помрет, пока его бывшие товарищи будут обедать.

– Раз вы его все равно будете расстреливать, может, это сделаю я? – решила Хельга перехитрить охранников – уведу его куда-нибудь за ограду и грохну по-тихому. И вам мороки меньше.

Охранник заметно обрадовался:

– И правда, чего с ним возиться, берите его и делайте, что хотите. Только распишитесь в ведомости.

Расписываться на местном языке Хельга не умела, по этому просто нарисовала в тетради маленький домик с окошком и крышей. Такая роспись вполне удовлетворила охранника. Он достал ключи и снял кандалы с узника. Тому с неимоверным трудом удалось подняться с бревна и кое-как, опираясь на плечо Хельги, доковылять до выхода.

– Все, прощайте! – крикнул им вслед надзиратель – заведите его подальше в джунгли, чтобы его съели дикие звери!

– Хорошо, постараюсь – крикнула в ответ Хельга.

Заключенный немного ожил. Он уже мог твердо стоять на ногах. Вероятно, на него благоприятно подействовал солнечный свет. Они отошли от базы метров на пятьдесят и зашли в джунгли.

– Можно здесь: под мангровым деревом. Оно мне очень нравится – проговорил заключенный.

– Что, здесь? – не поняла Хельга.

– Расстрелять меня.

– Нет, расстреливать тебя я не буду – улыбнулась Хельга – я – сотрудник агентства мировой безопасности. Прибыла сюда из самой Европы. Ты нужен мне для того, чтобы рассказать о похищении ядерной бомбы. А потом я уйду, а ты делай, что хочешь.

Похищенный при этих словах неожиданно выпрямился и плюнул Хельге в лицо.

– Ты злодейка! Враг мировой революции! Ничего я тебе не скажу. Режь меня! Убей меня! Делай, что хочешь. Я буду молчать, потому что я готов отдать жизнь за мою Родину.

Хельге стало совершенно ясно, что таким образом до сердца солдата достучаться не получится. Пришлось сменить тактику.

– Молодец. Ты прошел проверку. Ты нам подходишь. Я работаю на спецслужбы Серверной Кореи. И наш великий кормчий договорился с вашим, что я буду проводить расследование кражи бомбы. Враг хитер и опасен. И мне нужна твоя помощь.

Похищенный успокоился.

– Значит, я не изменю Родине, если буду вам помогать?

– Нет.

– И меня не расстреляют?

– Пока нет. Но миссия будет выполняться в глубокой тайне. Никто не должен знать о нашем задании, даже милиция и военные. Кругом притаились враги. В обличье даже даже самой невинной овечки может прятаться зубастый американский волк.

Солдат понимающе закивал головой.

– Я согласен. С радостью отдам свою жизнь за нашего дорогого Ли Вин Гука.

– Надеюсь, не придется.

В течение всего диалога, солдат стоял вытянувшись по стойке смирно. Для его изможденного тела это была невыносимая физическая нагрузка, поэтому закончив разговор он в изнеможении повалился на землю.

Хельга не стала его удерживать. Теперь можно было никуда не торопиться.

– Как тебя зовут? – спросила она, доставая из рюкзака коробку с сухим пайком.

– Сержант Чунь Ю Кин.

– На, Чунь, возьми, подкрепись. Сейчас ты нужен мне живым и здоровым.

Солдат не стал спорить. Он взял бутерброд с колбасой и стаканчик с заваренным для него рисом и быстро съел, запивая все это водой из фляжки.

Когда прием пищи был окончен, Хельга достала шпаргалку, в которой был составленный шефом список вопросов, которые она должна была задать местным военным в случае, если они согласятся с ней сотрудничать. Сейчас такой момент наступил.

– Какова масса ядерного заряда? На каком топливе работает ракета? – начала она допрос.

Чунь промолчал.

– Ты все еще не веришь мне и боишься предавать свое государство?

– Нет, просто не знаю ответов на эти вопросы. Нас к ракете и близко не подпускают.

– Что же вы делаете на военной базе?

– Маршируем, метем пыль… у нас много работы.

– Ты хотя бы знаешь, где производятся эти ракеты?

– Это знаю. Мой брат работает на заводе. Он академик по ядерному оружию.

– Он ученый?

– Да. Когда нас забрали в армию, меня взяли солдатом. А у него было плоскостопие, поэтому ему сказали – будешь академиком на заводе. Они нам там очень нужны.

– Вы общаетесь?

– Нет. Телефоны на нашей военной базе отсутствуют, а переписываться мы не можем, потому что мой брат не умеет писать.

– Как выглядит эта ракета?

– Она имеет длину метра двадцать два, и напоминает по форме силуэт нашего вождя, Ли Вин Гука. Перевозится обычно на тягаче в большом контейнере.

Хельга на мгновение задумалась. В описании атомной бомбы что-то ей показалось очень знакомым.

– Почему вы впустили на базу постороннего человека и дали ему уйти, увезя с собой ракету?

– Этот человек был достоин безграничного доверия. Ведь он дал мне вот это.

И Чунь протянул Хельге небольшую цветную фотографию: Уже знакомый ей вождь Ли Вин Гук здоровается за руку с человеком. В человеке этом Хельга без труда узнала Адольфа Никсона.

Когда Хельга успокоилась, она продолжила рассматривать фотографию. Что-то в ней было знакомое, кроме ее Адольфа. Она достала вторую фотографию, которую ей дал в агентстве шеф. Точно! За исключением того, что на одной был изображен Никсон, а на другой – она, это были две абсолютно одинаковые фотографии: тот же интерьер, та же поза, и то же выражение лица вождя, даже погон на левом его плече перекошен абсолютно одинаково. Адольф, как и она, воспользовался неграмотностью местных жителей и использовал эту примитивную подделку как пропуск везде.

Хельга снова обратила внимание на Чуня.

– Почему ты оставил фотографию у себя? Если бы ты показал ее следователям, они могли бы отпустить тебя.

– Любое изображение вождя дорого моему сердцу. Я не мог расстаться с этой фотографией

– Как ты думаешь, куда мог поехать тягач с ракетой?

– Не знаю. Я только проводил его за ворота.

– Давай вместе посмотрим и подумаем – Хельга развернула на земле большую подробную карту Тайконга. – от базы ведут всего три дороги. Одна – к вьетнамской границе, другая – к столице, и третья – в портовый город Хай-Юнань. Какая дорога ближе?

– Дорога до вьетнамской границы. Мы на ней сидим.

– Что-то я ее не вижу.

– По ней редко ездят. А джунгли растут быстро.

Хельга достала нож и стала ковыряться в земле. Под слоем мха и прелых листьев действительно обнаружилось асфальтовое покрытие.

– Ну, с нее и начнем – заключила она. В каком направлении она ведет?

Пробираться по дороге было непросто. Хельге постоянно приходилось орудовать своим мачете, прорубая путь сквозь заросли тропических деревьев, переплетенных лианами. Чунь покорно шел сзади.

– А ты не хочешь меня сменить? – сказала, наконец Хельга, стирая пот со лба.

– Я солдат. Я руководствуясь приказами, а не собственными желаниями.

– В таком случае, я приказываю тебе взять этот нож и прорубать дорогу.

– Слушаюсь.

Чунь взялся за мачете. Но проку от него было мало: солдатик был весьма тщедушен, к тому же растерял, сидя в карцере, остатки сил. За полчаса они продвинулись всего на пару метров. После этого, Хельга поняла, что ничего из этой затеи не выйдет и отобрала мачете назад.

Прошло еще три часа. Они прошли уже огромное расстояние, наверное, целый километр.

Хельга в изнеможении опустилась на землю и разложила карту.

– Так, до вьетнамской границы еще сто тридцать два километра. Такими темпами мы будем идти пару лет. Это нам не подходит. Может, подождем попутку?

– Я думаю, попутку мы тоже будем ждать пару лет. Посмотрите, как разрослись джунгли. Тут явно уже очень давно никто не ездил. И даже не ходил.

– Что же, предлагаю вернуться и купить в каком-нибудь городке бензопилу. Так мы будем пробираться быстрее.

– Может, лучше купишь бульдозер?

– На бульдозер у меня денег не хватит. В нашем агентстве такие жмоты. В смысле, я хотела сказать, наш Великий Вождь призывает экономить государственные средства.

– А зачем мы вообще сюда пошли?

– Как зачем? Мы идем по пути похитителя атомной ракеты. Мы же не знаем, в каком направлении она поехала. Вот и выбрали одно из возможных. Сейчас дойдем до вьетнамской границы, там спросим у пограничников, не проезжал ли тягач с двадцатиметровой ракетой. Если они скажут – проезжал, значит пойдем дальше, а если – нет, вернемся и пойдем по другой дороге.

– А не кажется ли вам, товарищ Хельга, что если бы тягач с ракетой, которая, кстати, весит около десяти тонн, проезжал здесь, он непременно оставил бы след.

– Какой след?

– Например, поваленные деревья, колею. И вообще, не кажется ли вам, что тягач, даже очень мощный, вряд ли смог бы пробиться через эти заросли?

Хельга задумчиво посмотрела на Чунь Ю Кина. Он был не так глуп, как ей показалось вначале.

– А в твоих словах что-то есть – ответила она. – Я могу привести миллион примеров, как тягач может проехать по девственным зарослям, не оставив никакого следа, но раз уж у нас есть другие дороги, которые надо изучить, думаю, лучше продолжить работать с ними. Пойдем назад.

И они пошли назад. Когда до поворота на военную базу, откуда они сбежали, оставалось около ста метров, Хельга вдруг остановилась.

– Стой! Нам нельзя появляться возле твоей базы. Вдруг тебя увидят твои сослуживцы. Живого и невредимого. Они могут объявить тревогу. А, ты помнишь, вокруг враги.

– Не волнуйтесь. Вы же расписались в ведомости. Теперь я в вашем распоряжении. Никто ничего не скажет.

Такой ответ Хельгу не устраивал. Она-то понимала, что служащие военной базы наверняка уже догадались, что никакая она не сотрудница северокорейских спецслужб, а самый настоящий агент запада. И теперь их по всем окрестностям ищут с собаками и вертолетами.

– Может, все равно дождемся ночи в лесу?

– Если вы не боитесь диких животных, которые ночью выйдут на охоту, то можно.

– Ты кого хочешь, уговоришь, пошли сейчас.

Они вышли на дорогу. Вдали виднелся пропускной пункт военной базы, откуда они утром ушли. На посту она увидела своего старого знакомого постового, который как ни в чем не бывало, курил, даже не посмотрев в их сторону.

Теперь путь их лежал в столицу. Перед этим они долго спорили, куда идти дальше. Чунь убеждал Хельгу, что идти нужно в порт, потому, что он ближе, и к тому же по морю ядерную ракету можно вывести в любой уголок мира. Хельга заявила, что надо отправиться в столицу, потому что ей нужно купить там магнитик на холодильник. В конце концов ее доводы оказались весомее. Путь этот был намного оживленнее, чем дорога к вьетнамской границе. То и дело им встречались крестьяне в пестрых одеждах, а иногда и автомобили. Никто не обращал на них особого внимания.

– Послушай, Чунь – сказала Хельга через два часа ходьбы. А далеко ли до столицы?

– Не знаю, километров двести, наверное.

– Так, сколько же нам идти? Если в среднем наша скорость – пять километров в час, да идти нам двести километров, это получается… у тебя нет калькулятора?

– Нет, я даже не знаю, что это такое.

– А сотового телефона?

– Тоже нет. Не знал, что у вас даже у пчел есть телефоны.

– Постой, кажется у меня есть.

– Не советую тебе его доставать – может вызвать нежелательные подозрения.

– Я тихонечко, чтобы никто не видел.

И Хельга скрылась в придорожных кустах. Через некоторое время она оттуда вышла с круглыми от удивления глазами.

– Представляешь, у меня получилось, что идти нам целых тысячу часов!

– А сколько это в днях?

– Сейчас – и Хельга снова скрылась в кустах.

Вылезла она с еще более круглыми глазами.

– Двадцать четыре тысячи дней!

– Долговато. Я подозреваю, что вычисления твои не совсем верны, но все-таки двести километров – это довольно большое расстояние для пешего перехода. Предлагаю ехать на автобусе!

– А это не вызовет подозрений?

– Скорее подозрения вызовут двое военных, плетущихся по дороге.

И они сели на автобус. Автобус был набит всевозможными тюками, мешками и корзинами – крестьяне ехали в столицу продавать свой урожай. Через два часа транспорт остановился.

– Почему мы встали? – спросила Хельга у водителя.

– На пути – глубокое ущелье, а мост совсем обветшал. Автобус по нему не проедет, а человека он вполне выдержит. Поэтому всем надо выходить и перебираться через ущелье пешком. Я поеду домой, а на противоположном берегу вас заберет другой автобус.

– И давно вы так ездите?

– Да уж года три, если не больше.

Хельга и Чунь вышли из автобуса и пошли по мосту. Мост действительно выглядел крайне ненадежно. Он сильно шатался, тут и там в его настиле зияли огромные отверстия. От перил за долгие годы существования моста вообще ничего не осталось. Хельга очень порадовалась, что в отличие от прочих пассажиров, они идут налегке, а не тащат на себе мешки с картошкой, зерном и рисом и не волочат овец, свиней и прочих домашних животных. Наконец, они перебрались на другой берег. Через полчаса действительно подошел автобус. До столицы они добрались без приключений.

– Ну и где мы будем искать атомную бомбу? – спросила Хельга, когда они вышли на конечной остановке.

– Не знаю. Вы специалист. Вам виднее.

– Предлагаю дать объявление в газету: «моя домашняя кошечка ушла гулять, и запрыгнула в проезжающий мимо тягач с атомной бомбой. Просьба, всем, кто видел тягач, сообщить мне». Кошечек любят все, и люди, видевшие этот тягач, обязательно со мной свяжутся.

– Давай, подсчитаем: объявление в газету мы дадим только завтра. Газета выйдет послезавтра, люди начнут откликаться еще дня через два. Не кажется ли вам, Хельга, что за это время бомбу уже двести раз взорвут!

– Думаю, что ты прав. Что же нам делать?

– Предлагаю сначала найти гостиницу и переночевать. Уже поздно и скоро начнет темнеть.

– Хорошая мысль. Утро вечера мудренее, завтра, когда я отдохну, мне наверняка что-нибудь придет в голову.

На утро Хельга застала Чунь Ю Кина за чтением местной газеты.

– Что пишут? – спросила она.

– Много всего интересного. Уборка нового урожая идет полным ходом. Местный завод по производству скворечников досрочно выполнил пятилетний план. В столице полным ходом идет подготовка к очередному съезду народных депутатов. В Америку отправляется большой корабль с грузом наших товаров. Эти товары должны буквально взорвать ваш западный рынок! Ну а вы придумали что-нибудь за ночь?

– По правде говоря, я спала как убитая. Предлагаю просто погулять по городу. Вдруг нападем на след.

Чунь отложил газету и пошел умываться. Газета легла на стол последней страницей наружу. Хельга механически пробежалась по статьям, и взгляд ее уцепился за одну из фотографий с подписью: представитель американского торгового агентства Джон Смит пожимает руку нашему дорогому Ли Вин Гуку в благодарность за начало взаимовыгодного сотрудничества между нашими странами. На фотографии довольно посредственного качества был изображен уже хорошо знакомый ей местный вождь и…. тут Хельга подпрыгнула от удивления: пожимал руку вождю вовсе ни какой не Джон Смит, а самый настоящий Адольф Никсон.

– Я поняла! – закричала внезапно озаренная Хельга.

На крик из ванной выбежал Чунь с пеной от зубной пасты во рту. Хельга укоризненно посмотрела на него:

– Ты же читал газету, неужели не увидел, что на фотографии изображен тот же самый человек, который увез у вас атомную ракету?

– Не знаю, для меня европейцы все на одно лицо. Хотя, мужик, действительно похож. Даже в такой же одежде.

– Значит, ракеты нет в столице. Негодяй Адольф Никсон отвез ее в порт и погрузил на корабль в двадцатидвухметровый контейнер под видом статуи вождя! Выходит, мы с тобой зря ехали в столицу.

– Я тоже вчера об этом подумал: если автобус не может переехать по ветхому мосту через ущелье, то многотонный тягач и подавно не сможет, кроме того, улочки в столице слишком узки для такой махины. Здесь и легковой автомобиль с трудом проедет!

– Почему ты не сказал об этом раньше?

– Вы не спрашивали.

– Ладно, проехали. Скорее собирайся, нам надо добраться до порта быстрее, чем корабль отчалит. Иначе – страшно даже подумать, что может произойти!

Уже через пять минут дисциплинированный Чунь был готов к продолжению их путешествия. Правда, выяснилось, что спешка эта была совсем ни к чему, потому что ему пришлось еще два часа ждать, пока Хельга сходит в душ и накрасится. Но, как бы то ни было, они вышли.

На автостанции оказалось, что автобус до порта ушел час назад, а следующий будет только на следующий день. Чунь предложил было вернуться в гостиницу, но Хельга сказала, что во-первых, они могут опять опоздать, а во-вторых, это как-то не по коммунистически – отсиживаться в гостинице, и может вызвать подозрения. К тому же в условиях мирового кризиса надо экономить деньги. В общем, они почти сутки просидели на автостанции на жестких деревянных лавках, ожидая автобуса.

Утром Хельга проснулась первой и, разминая кости после сна в сидячем положении, пошла прогуляться по автовокзалу. Взгляд ее машинально упал на доску объявлений и заставил остолбенеть: в разделе «Их ищет милиция» висели большие фотографии ее и Чунь Ю Кина с подписью: разыскивается американская шпионка и ее подельник, изменник Родины. Всем, кто сообщит какие-либо сведения об этих лицах, будет объявлена благодарность.

– Мы пропали – сказала вслух Хельга.

Она подбежала к еще спавшему Чуню и растолкала его.

– Вставай, нас разыскивают! У них есть наши фотографии. Что делать?

Чунь смотрел на нее непонимающими, еще не проснувшимися глазами. Через пару минут он все-таки пришел в себя и сообразил, что случилось.

– Но ведь мы выполняем секретное задание. Мы никакие не шпионы и не изменники.

– Это все происки врагов революции. С ними мы потом разберемся. А сейчас нельзя терять времени. Нужно найти бомбу.

– Надо замаскироваться – ответил Чунь – мне нужно купить новый костюм, а то эта военная форма слишком бросается в глаза. А с вами будет сложнее. Внешность у вас уж слишком не азиатская.

– Но я из маленькой северокорейской деревушки, и у нас там все так выглядят.

– Эту историю будете рассказывать в кабинете службы безопасности, а простые люди вас не спросят, откуда вы такая, они вас просто сдадут в милицию.

– Что же делать?

– Надо как-то изменить вашу внешность.

– У вас есть какие-нибудь национальные костюмы, в которых лицо человека закрыто?

– Нет.

– Может, я буду изображать врача в марлевой повязке?

– А глаза куда денете?

– Не знаю.

– У нас с закрытым лицом ходят только прокаженные.

– А что, у вас прокаженные ходят по улицам? Вы не закрываете их в больницах?

– У нас же равенство. Каждый человек имеет право на свободу, если он не совершил никакого преступления.

– Давай я буду прокаженной. И милиция побрезгает меня обыскивать.

Чунь с сомнением посмотрел на Хельгу.

– Не нравится мне эта мысль. Но раз уж других нет, хорошо. Давай так и сделаем.

Они вышли из автовокзала и зашли сначала в магазин мужских костюмов, а потом в магазин товаров для прокаженных. Теперь их было точно не узнать. Они успели как раз к отправлению автобуса до порта. Тот уже стоял на перроне с открытой дверью и включенным двигателем. Хельга и Чунь поднялись по ступенькам и заняли свои места. Когда они только подходили к автобусу из него за версту слышался шум и гам: пассажиры бурно переговаривались между собой и прощались с провожавшими. Теперь же, когда Хельга и Чунь сели, вокруг них воцарилась полная тишина. Хельга огляделась. Через полупрозрачную чадру она увидела десятки испуганных, направленных на нее глаз. Пауза продолжалась лишь несколько секунд. Потом один из ближайших к ней пассажиров истошно завопил:

– Караул! Прокаженная!

Все прочие как по команде тоже принялись вопить и бегать по автобусу, размахивая руками. Наконец, в дело решил вмешаться водитель. Он встал и во весь голос, так, чтобы все слышали, сделал объявление.

– Прошу вас, успокойтесь. А вы, товарищи прокаженные, покиньте, пожалуйста, автобус. Не надо распространять тут у нас вашу заразу. Напоминаю, что раз в неделю, с нашей станции отправляется специальный автобус для прокаженных. Следующий будет через три дня, на нем и езжайте с такими же, как вы. А сейчас прошу покинуть транспортное средство, иначе я позову милицию.

Делать было нечего. Хельга и Чунь вышли из автобуса.

Хельга укоризненно посмотрела на своего спутника.

– И это называется равенство?

– Осталось еще много темных людей, которые свое здоровье ценят выше всеобщего равенства и братства.

– Ну что, придумаем что-нибудь новенькое или пойдем пешком?

Ждать три дня было слишком долго. Других мыслей не было, поэтому Хельга тяжело вздохнула и поплелась по обочине дороги по направлению к порту. Путь занял несколько больше времени, чем она предполагала. Им несколько раз приходилось останавливаться на отдых в окрестных селениях, а то и просто на обочине. Питались они тоже едой, купленной в деревнях. Вечером, когда начало смеркаться, они дошли до уже знакомого им моста через ущелье, и сели рядом отдохнуть.

Пока они сидели, Хельга представляла себе тягач, груженый огромной ракетой, пытающийся перебраться через ущелье. Каждый раз, в ее воображении, он с оглушительным грохотом срывался в пропасть, вызывая детонацию боезаряда ракеты и ядерный взрыв и уничтожая мост, ущелье и все остальное в радиусе десяти километров. Судя по мирной картине, окружавшей ее в действительности, ничего такого на самом деле не происходило. Значит, ракета, все-таки на корабле.

Когда они подходили к портовому городу, их обогнал прокаженный автобус с веселящимися и распевающими песни пассажирами, с замотанными тряпками лицами и отгнившими руками. Наконец, показался город с видневшейся вдалеке полоской моря и большим портом. Еще два часа – и они были на месте.

Кораблей было много, в основном, мелкие рыбацкие суденышки, отправляющиеся на промысел, или уже вернувшиеся с него и разгружавшие свою добычу. Гигантского грузового судна, показанного на фотографии в газете, не было и в помине. Хельга подбежала к грузчику, работающему возле одного из суденышек:

– А что, корабль в Америку уже уплыл?

– Конечно, уплыл, еще неделю назад.

– Но я читала в свежей газете, что он только находится под погрузкой…

– Ну, пока в газете сделают статью, пока напечатают, много времени проходит.

Хельга повернулась к Чуню, подбежавшему следом за ней.

– На корабль мы опоздали. Смертельный груз движется в Америку, прямо на Гавайи. Надо срочно предупредить шефа.

Хельга достала из-за пазухи спутниковый телефон.

– Привет, шеф!

– Хельга! Где ты пропадала? Мы уже давно ищем тебя!

– Я знаю, куда отправилось ядерное оружие.

– Оружие отправилось на Гавайи.

– Что? Откуда тебе это известно?

– Бомба уже на Гавайях. Никсон позвонил нам и сообщил о том, что собирается устроить ядерный взрыв на островах. Люди оттуда уже эвакуированы. Колоссальная была работка!

– Он выдвинул какие-нибудь требования?

– Да, он хочет, чтобы ты к нему приехала. Я не могу заставить тебя направиться туда, могу только попросить. Сама решай. Ты понимаешь, там может случиться что угодно. И если ты туда не поедешь, никто тебя не осудит. Но прежде, чем ты примешь решение, я хочу сказать еще кое-что. Я когда-то говорил, что власти Тайконга беспокоит не столько пропажа ядерной бомбы, сколько риск раскрытия страшной государственной тайны. Так вот. У нас появились сведения, что тайна эта состоит в том, что похищенная ракета – не просто ядерная, она термоядерная! Гавайи находятся как раз на разломе земной коры и если Адольф приведет свои угрозы в исполнение, то воронка от взрыва будет такой глубины, что обнажится мантия Земли. В раскаленную бездну хлынет вода мирового океана и тогда произойдет повторный взрыв такой силы, что он уничтожит нашу планету!

– Я поеду туда и поговорю с ним, но у меня есть одно условие.

– Какое?

– Это должно быть мое последнее задание. Я ухожу на пенсию.

Ответа не последовало.

– Шеф, ты слышишь меня?

– Я слышу тебя. Давай поговорим об этом, когда все закончится.

– Ты уже миллион раз откладывал этот разговор. Поэтому давай поговорим об этом сейчас.

– Я предлагаю компромиссный вариант. Мы отправим тебя в отпуск. На полгода. На год. Обеспечим тебе отдых в любом отеле любой страны. За любые деньги. И мы не будем трогать Адольфа, разумеется, если он выживет.

– Нет. Я устала. Я хочу жить нормальной жизнью, завести детей и не думать, кто их будет воспитывать, если однажды я не вернусь с задания.

– Я поговорю об этом с нашим начальством. Возможно, они найдут еще какой-нибудь вариант.

– Я хочу здесь и сейчас услышать от тебя честное слово, что я больше не буду работать.

– Ты же знаешь, от меня ничего не зависит.

– От тебя зависит все. Начальство сделает так, как ты им скажешь. У меня время заканчивается, говори скорее. Только одно короткое слово: да или нет.

– Обещаю поговорить с начальством, и, возможно, оно примет некоторые меры, чтобы обеспечить тебе полную безопасность, пока ты будешь в декретном отпуске.

Ответа не последовало. Шеф слышал только тишину.

– Хельга, ты меня слышишь?

– Слышу. Я буду на Гавайях.

Хельга повесила трубку.

– Как мы можем добраться до Гавайев? – обратилась она к Чуню.

– Думаю, легче будет захватить гидросамолет и добраться до Японии. А там вам помогут. Только я остаюсь здесь.

– Что ты будешь тут делать?

– Пойду в комендатуру, расскажу о том, что мы выполняли секретное задание. Потом, скорее всего, меня вернут на мою военную базу. Или расстреляют.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Постой, – окликнула его Хельга после некоторой паузы – наше задание не окончено. Мне нужен свой человек в деревне, где ты родился. Я приказываю тебе вернуться туда, к родителям. Будешь им помогать выращивать рис и пасти коров. А заодно будешь высматривать всяких подозрительных лиц. Когда-нибудь я приеду к тебе, тогда ты мне обо всем доложишь.

– Слушаюсь – ответил Чунь. И, повернув к автобусной остановке ушел, больше не останавливаясь.

Авиабаза находилась за городом всего в нескольких автобусных остановках от порта. Туда Хельга добралась без приключений. Через сетчатый забор она увидела несколько старых гидросамолетов, вытащенных на берег. Еще один, с работающими двигателями был спущен на воду. То, что нужно. Хельга направилась к шлагбауму, отгораживавшему ее от самолетов.

Уже на следующий день Хельга была на Гавайях. Она давно хотела попасть сюда. Но совсем не так представляла она себе это райское местечко. Где же вы, смуглые танцовщицы с ожерельями из цветов, где мелодичный звон гавайских гитар, где вежливые зазывалы, приглашающие войти в один из уютных ресторанчиков? Вокруг была абсолютная тишина и пустота. Ни одного человека. Хельга шла по вымершему городу, и только она могла воскресить его. Только она могла заставить его не превратиться в прах, а жить дальше. Жить так, как она представляла себе, глядя на цветастые картинки.

Вот и главная площадь. Хельга поправила жучок, прицепленный к воротнику ее рубашки. Она не любила жучки, но шеф настоял на нем. Он хотел слышать все, что она скажет Адольфу и все, что скажет ей он. Что же, пусть послушает.

Посреди площади на грузовике стоял так хорошо знакомый ей контейнер. Рядом, на раскладном стульчике сидел по пояс раздетый Адольф. Голова его была запрокинута кверху.

– Привет, Адольф.

Никсон опустил голову и открыл глаза.

– Здравствуй. Я тут воспользовался случаем и решил немного позагорать.

– Я вижу.

– Мы поругались с тобой. Наверное, были оба в чем-то неправы.

– Думаю, да.

– И вот я решил искупить свою вину. Все это я сделал специально для того, чтобы мы попали с тобой на этот райский остров. Помнишь, ты всегда об этом мечтала, но твоя проклятая работа не давала возможности отлучиться сюда хотя бы на день. И вот, маленькие манипуляции и мы тут!

– Ты сделал все это ради меня?

– Конечно.

– Но ты подверг опасности множество людей. Сейчас все эти острова, о которых я так мечтала, находятся в опасности. Сейчас вся Земля находится в опасности. Да что там Земля, лично я столько рисковала, прежде чем найти тебя. И теперь оказывается, что все это ради нашей встречи? Ты меня плохо знаешь, если считаешь, что я растрогана.

– Ты забываешь, что я злодей, а значит, страшный эгоист. Меня мало волнует, какое впечатление это на тебя произведет. Я забочусь о том, чтобы мне было хорошо. А мне сейчас хорошо, я на Гавайях и рядом со мной ты! Пойдем в ресторан.

– Здесь нет ни одного человека. Кто нам будет готовить?

– Я заранее договорился с одним поваром. Он все приготовил перед эвакуацией и положил в холодильник. Осталось только разогреть.

– Отлично, он пока не собирается взрывать бомбу – раздался в наушнике голос шефа – тяни время, сходи с ним в ресторан, а главное, дай мне знать, как он управляет ракетой. У него должен быть пульт, или какая-нибудь кнопка.

– По правде говоря, я проголодалась – сказала Хельга Никсону – вот только, захочешь ли ты отлучиться от своей ракеты?

– Конечно. В действие я ее могу привести в любой момент и уж поверь, где бы мы не находились, мы обязательно увидим взрыв. Это будет потрясающее зрелище! Ресторан тут, неподалеку.

Обед длился больше часа. Шеф уже почти задремал, слушая их неторопливую светскую беседу, сопровождаемую периодическим позвякиванием вилок, тарелок и бокалов, а также легким почавкиванием. Корабль, на котором находился пункт наблюдения, располагался на достаточно близком, хотя и безопасном расстоянии от островов, короткие волны радиоэфира беспрепятственно преодолевали это расстояние. Но продолжение разговора, видимо уже за десертом, заставило его встрепенуться.

– Я не могу без тебя – сказал Никсон – я – злой гений и не могу обходиться без злых дел, но ты мне дороже всего на свете. Именно сейчас ты должна решить: или ты перейдешь на мою сторону, или мы умрем. И вместе с нами умрет все человечество.

– Я не могу перейти на сторону зла. Я – супердевушка. Смысл моей жизни – защищать людей от таких мразей, как ты!

– Ну, тогда я нажму кнопку!

– Что ты делаешь, отдай.

Дальше шеф мог расслышать только шум драки, затем оглушительный треск заставил его снять наушники. Когда он решился снова их надеть, там была тишина. Пораженный страшной догадкой, он бросился к иллюминатору: над гавайскими островами поднимался зловещий черный гриб, быстро достигший облаков. Шеф понимал, что смотреть на него опасно из-за радиации, но он не мог оторваться, словно в оцепенении. Вскоре до корабля донеслась оглушительная звуковая волна, а затем и огромный вал воды, разбуженный ужасным взрывом. Но шеф не отходил от иллюминатора. Он лишь покрепче вцепился в поручень, чтобы не упасть. Он подвергал себя страшной опасности, но сейчас это было все равно: во-первых, вероятнее всего он сейчас был свидетелем конца света, но самое главное было в другом – Хельга была мертва.

Через два часа подошел помощник:

– Шеф. Мы получили первые данные о взрыве. Мощность его оказалась не так велика, как мы предполагали. Гавайи выстояли. Думаю, когда-нибудь там снова смогут отдыхать туристы. Разумеется, когда зона будет очищена от радиоактивных веществ. Лет через двести. Но сдвига земной коры не произошло. Конца света не будет. Единственное, что случилось, примерно в ста километрах к югу от Гавайев из-за взрыва, на поверхности воды появился еще один маленький островок. Всего около двух километров в диаметре.

Шеф не сдвинулся с места и даже не повернул головы. Казалось, он не слышал доклад помощника. Он все еще смотрел туда, где так недавно ходила и разговаривала живая Хельга.

На похоронах собралось страшно много народу. Были все сотрудники агентства мировой безопасности, представители власти и простые люди. Все хотели проводить в последний путь супердевушку.

Возле гроба, в котором, как знал шеф, лежало лишь немного обожженной земли с Гавайев, стоял директор их агентства. Он произносил долгую торжественную речь о заслугах, о нелегкой судьбе, о непростом характере покойной. Сначала шеф слушал, но потом мозг перестал воспринимать информацию, и он просто водил глазами по скорбящей толпе. Вот Джон Ган, предыдущая звезда агентства, настоящий супермен. Теперь ему, несмотря на возраст, снова придется поработать. Подучить новое поколение. Вот другие агенты: молодые ребята, но уже весьма опытные и способные. Но, что себя обманывать, куда им до Хельги. Чуть поодаль стояла пожилая пара. Должно быть, это ее родители. Она – стройная, несмотря на годы, в старомодном черном платье, широкополой шляпе с вуалью, с черным платком в руке. Шеф пытался всмотреться в ее лицо: боже, как она похожа на свою дочь! Даже старость не отняла у нее красоты. А этот пожилой джентельмен, должно быть, ее отец. Черный сюртук, окладистая борода, сохранившаяся с молодости осанка. Его лицо чем-то напомнило шефу Адольфа Никсона. Видимо правду говорят психологи о том, что девушки выбирают спутников, похожих на своих отцов. Он держит свою супругу под руку. Пожалуй, после церемонии надо будет подойти, посочувствовать им.

– …Сильная, смелая, умная, она была лучшая, кто служил когда-либо в нашем агентстве. Она, подобно Жанне Дарк, была безупречна, всегда первой рвалась в бой и всегда приходила с победой. И на своем последнем задании, несмотря на то, что она не смогла предотвратить страшной катастрофы, она унесла с собой на тот свет главного злодея нашей планеты Адольфа Никсона…

Пожилой господин склонился над ухом своей супруги и что-то прошептал ей. Та схватилась за живот, прикрыла глаза платком и разразилась тихими рыданиями. Звук был отрывистый, почти хриплый. Шефу на мгновение показалось, что дама смеется. Совсем, как когда-то смеялась Хельга. Дрожь прошла по его спине.

Но вот, наконец, длинные речи важных персон, так много говоривших о заслугах Хельги и так мало знавших ее настоящую, закончилась. Раздалась канонада прощального салюта, и гроб опустили в могилу. Взгляд шефа упал на табличку, которая уже была установлена рядом. Там были даты жизни и смерти Хельги. Она прожила ровно тридцать два года.

Люди постепенно начали расходиться. Шеф еще задержался на некоторое время возле свежего захоронения. Потом он вспомнил о родителях Хельги, но стариков уже не было.

– Ты не жалеешь о том, что мы сделали. Может, был другой способ уйти со службы?

– Нет, я до сих пор перебираю в голове возможные варианты и понимаю, что другого способа не было.

– А твой шеф? Он был таким грустным на похоронах.

– Да, меня так и подмывало подойти к нему. Возможно, когда-нибудь я так и сделаю. Думаю, он меня не выдаст.

– Как знаешь, любимая.

Они сидели на берегу прекрасного острова, поросшего пальмами, гигантскими папоротниками и другими экзотическими деревьями. Позади них вздымался небольшой, но уютный домик. А перед ними расстилалось бесконечное синее море и солнце, стремящееся к горизонту. Это были Адольф и Хельга.

– Дорогой, а как ты ухитрился отстроить этот дом так быстро. Ведь этот островок поднялся со дна моря всего несколько дней назад?

– За такие деньги нет ничего невозможного, дорогая. Вообще-то его начали строить еще под водой. Поэтому островок вынырнул на белый свет уже с домом.

– А деревья? Как они так быстро выросли?

– Деньги. Большие деньги.

– А откуда ты узнал, что этот участок суши вылезет именно здесь?

– Я же все-таки гений!

– А скажи мне, когда ты планировал эти события, ты не мог придумать для меня операцию побезопаснее? Ведь, в Тайконге я подвергалась реальным угрозам.

– Я же знал, что ты выкрутишься из любой ситуации. К тому же, я хорошо знаю Тайконг. Там не так страшно, как пишут в наших газетах.

– А ты знаешь, что же все-таки у них за главная военная тайна?

– Все очень просто. Тайна в том, что на самом деле, никакого ядерного оружия в их стране нет. Они просто шантажируют этим весь мир, выбивая таким образом для себя продовольственную помощь, кредиты и прочие бонусы.

– Что же ты тогда вывез на Гавайи?

– Настоящую статую вождя!

– А что же тогда так рвануло?

– Рванула атомная бомба. Я купил ее в прошлом году в Соединенных Штатах на распродаже старой военной техники. Она была списана министерством обороны и поэтому не считалась оружием.

Тропическое солнце быстро скатилось за горизонт, дав возможность предстать во всей своей красе сменившим ее звездам, но они, не замечая темноты и ночной прохлады еще долго сидели на берегу, разговаривая о разных вещах, и не замечая окружавшей их красоты, не смотря на то, что у них впереди было еще много возможностей поговорить.

Оглавление

1. Начало

2. NPM

3. Розовые танки

4. Гнев Перуна

5. Чужая планета

6. Папесса

7. Ванда

8. Трудный день

9. Вечеринка в американском посольстве

10. Тридцатидвухлетие Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg