«Огни ночного шоссе»

Александр Бондарь

Огни ночного шоссе

Пролог.

Подходя к дому и глядя на знакомые большие здания, знакомые деревья и знакомые лавочки, Лена почувствовала неладное. Что это было? Внутренний голос?.. От страха ноги делались ватными. Каждый шаг давался с трудом.

Но Лена шла дальше к своему подъезду. Она увидела здесь людей и закрытый гроб. Почему гроб закрытый? - Удивилась Лена про себя. Она подошла ближе. Она видела, что никто на нее не смотрит - словно ее здесь нет. Это странно. Очень странно. Она сделала несколько тяжелых шагов и оказалась у самого гроба. Все, кто стоял вокруг - так же смотрели на гроб. Никто не оборачивался на Лену.

Но кто же в гробу? Кто?..

И только тут Лена подняла глаза и увидела большое страшное фото - фото красивой девушки, блондинки. Красавица задумчиво и печально улыбалась с траурной, вдетой в черную рамку, фотографии. И что-то пронзительно жуткое было в ее глазах. Казалось, сквозь улыбку Лена прочитывала тщательно припрятанный ужас. Но даже не это, другое, поразило Лену сейчас. Эти черты лица, этот взгляд, улыбка - где она уже видела это? Где?

Лена сделала шаг назад. От страха у нее перехватило дыхание. С фотопортрета неизвестной умершей девушки смотрела... сама Лена. Только, уже взрослая Лена.

И тут, вдруг, стало понятно, почему люди вокруг не замечают ее. Она шагнула назад и хотела крикнуть, как... поняла, что лежит дома, в своей постели.

А сверху смотрела мама. Мама улыбалась и гладила девочку по волосам:

- Леночка, тебе плохой сон приснился?

Лена кивнула.

- Не надо пугаться...

Но Лена не могла так легко успокоиться. Фотография умершей взрослой девушки, которую Лена видела только минуту назад, была такой реальной и такой четкой, что невозможно было поверить, будто образ этот всего лишь привидился.

- Леночка, сегодня у тебя день рождения, - говорила мама. - Тебе теперь двенадцать лет. С днем рождения, Леночка...

Мама склонилась и нежно поцеловала ее в лоб. Лена улыбнулась. Кошмары отошли в сторону. Страшные образы стерлись.

Спустя полчаса Лена, одевшись, уже стояла у подоконника и смотрела в окно. Там было пасмурно. Похоже, что собирался дождь. Сильный ветер раскачивал голые деревья, поднимая к небу высыхающие, осеннего цвета листья. Прохожие шли, опустив головы, и пытаясь защитить глаза от надоедливых злых соринок. Большие кучерявые тучи уже сбрасывали на город первые, редкие капли.

- Мама, - спросила Лена, разглядывая этот осенний городской пейзаж, - а сны когда-нибудь сбываются?

Глава 1.

Лена сидела на подоконнике. В руках она держала гитару. И смотрела в окно. На улице была зима. Пушистые белые хлопья, кружась, беззвучно опускались на землю, и все вокруг было пронзительно белым. Белыми были деревья, белыми были тротуары, белыми были крыши небольших домов. Прохожие двигались медленно, боясь поскользнуться в упасть в снежную слякоть. Медленно передвигались машины.

Лена рассматривала все и трогала струны. Струны отвечали ей тихими, тонкими звуками. Лене хотелось рассказать обо всем гитаре, хотелось, чтобы гитара помогла выразить то, что она сейчас думала, и что она чувствовала сейчас.

И, вот, уже какие-то строчки начали выплывать откуда-то из темноты подсознания. Строчки аккуратные, ровные - словно поэт уже подрудился над ними. Лена удивлялась про себя этим строчкам. И точно знала, что не она их автор. Строчки укладывались вместе сами собою. Лена только подталкивала их легкими движениями мысли, помогала сплетаться вместе. Получались стихи. Строка за строкою. Рифма за рифмой. Уже вышло готовое стихотворение. А строчки все продолжали появляться. И это было удивительно, потому что никто не работал, составляя их. Они появлялись сами.

В этих таинственных строчках было все: и снег на улице, и машины, которые медленно движутся вдоль тротуара, боясь оказаться в кювете, и запорошенные белым пухом дома. И сон, который Лена увидела сегодня ночью, и странные тревожные предчувствия, которые не давали покоя. Казалось, что в этих строчках - гораздо больше, и многого Лена сама понять не может. Казалось, что кто-то извещает ее о том, что в будущем неизбежно произойдет, и странное это послание прочитывается сейчас только частями.

Лена поднялась с подоконника. Она хотела теперь записать все. Строчки, уже услышанные, теперь перемещались, путались, и Лена боялась забыть их.

Она подошла к тумбочке. Достала блокнот и авторучку. Присев на диван, начала быстро записывать.

Прогудел лифт на лестничной площадке. Кукушка в часах крикнула несколько раз. Лена писала. Она писала и видела улицу, видела, как хлопья пушистого снега, кружась, переворачиваются в воздухе.

Когда она кончила, у нее затекла рука. Лена разминала пальцы и перечитывала про себя корявые неровные строки. Перечитывала и понять не могла - неужели она сама написала все это?

Глава 2.

- Когда мы умираем - что с нами происходит, как ты думаешь?

Миша пожал плечами.

- Не знаю. А что может произойти?..

- Что будет с тобою, когда ты умрешь?

Миша опять пожал плечами и улыбнулся без интереса.

- В землю закопают.

- Я не про это...

Миша когда-то был ее одноклассником. В школе их дразнили "жених и невеста". Миша злился, а Лена краснела. Домой они шли вместе. Миша нес в руках два портфеля - свой и Лены. Потом они сидели на лавочке, во дворе, и Лене не хотелось оттуда никуда уходить. С тех пор прошли годы. Теперь Миша заканчивал экономический, а Лена журналистский. Они больше не обижались, если кто-то их называл женихом и невестой. Они и сами себя теперь так называли.

- Одна цыганка гадала мне по руке. - Лена отошла в сторону и опустила голову. - Она сказала, что я скоро умру.

Миша покачал головой.

- Нашла, кого слушать. Много ты ей заплатила?

- Ничего не заплатила. Я испугалась. Убежала сразу.

Лена рассматривала лужу у себя под ногами. Вода была мутная, коричневая. А вокруг лежали комья грязного и придавленного ботинками снега.

- Глаза у нее были злые, у цыганки у этой. Как у ведьмы.

- Лена, - Миша подошел сзади и обнял ее за плечи. - Не занимайся глупостями. Мы в двадцать первом веке живем. Какие цыганки? Какие предсказания? Неужели, ты веришь в это?

- Верю. - Лена кивнула. Она продожала смотреть в старую, мутно-коричневую лужу. - Не хочу верить, но верю.

- Ну как можно предсказать будущее? А, Лена? - Миша, улыбнувшись, погладил ее руку. - Будущее - это то, чего еще нет. Нет нигде. Все эти нострадамусы, гадалки, предсказатели - шарлатанство обычное.

- А предчувствия?

- У тебя они есть?

- Есть. - Лена кивнула.

- Хорошие?

- Плохие.

Миша улыбнулся.

- А давай так - давай проживем лет пять-десять и тогда посмотрим, сбудутся твои предчувствия или не сбудутся? Давай?

- Хорошо. - Лена кивнула и тоже улыбнулась. - Давай попробуем.

Глава 3.

Лена толкнула дверь. Та отворилась тихо и медленно, словно бы приглашала в далекий таинственный мир. Лена осторожно переступила порог. Здесь была редакция толстого журнала "Литературный Краснодар". Ей приходилась уже печатать заметки и статьи в краевых краснодарских газетах, со многими редакторами Лена была знакома, но, вот, редакцию литературного журнала она видела сейчас впервые. Войдя внутрь, она сразу же уловила характерный запах - такого запаха нет, наверное, больше нигде. Но что именно пахнет - Лена понять не могла.

Затаив дыхание она шла по сумрачному, плохо освещенному коридору. Сквозь полумрак рассматривала стены, читала таблички на дверях кабинетов. Здесь все казалось ей удивительным и загадочным.

- Девушка, вы ищете кого-то?

Лена вздрогнула. И обернулась.

Пожилой мужчина в криво поставленных очках, с толстой папкой в руке, доброжелательно ее разглядывал. Лена вытащила из кармана блокнот.

- Мне нужен... - она быстро пролистала несколько страничек, Романовский Виктор Петрович.

- Это я. - Мужчина в очках кивнул. - Пройдемте.

Лена шла за пожилым человеком в кривых очках и представляла себе, что она будет сейчас говорить. Мысли и слова перемешивались. Наконец она очутилась в небольшом кабинете. Здесь, в явном беспорядке, свалены были стопки газет, журналов, кипы листов, похожих по виду на чьи-то рукописи. На нескольких полках стояли беспризорного вида, потертые уже, книги. На стене висел, вырезанный из журнала, портрет Высоцкого с гитарой.

- Садитесь. - Виктор Петрович указал Лене на пустующий стульчик у стены, после чего сел в свое редакторское кресло.

Лена присела.

- Меня к вам Андрей Дмитриевич прислал. Из "Краснодарской Молодежи". Я там работаю. В отделе молодежных проблем...

Лена замялась. Она не знала, как сформулировать дальше. Редактор понял это и пришел ей на помощь.

- У вас стихи или проза? - Спросил он просто.

Лена чуть покраснела.

- Стихи.

Она достала из сумки папку. Вынула оттуда несколько аккуратно сложенных листов.

Виктор Петрович профессиональным жестом поправил кривые очки у себя на носу и начал читать. Лена жадно следила за его реакцией. Глядя, как редакторские зрачки пробегают по ее строчкам, она надеялась разобрать хоть что-нибудь на его лице, но там не отражалось ничего.

Дочитав, Виктор Петрович снова поправил пальцем очки. Потом посмотрел в окно.

- У нас тут одна поэтесса была в том году. Девушка ваших лет. Стихотворение Анны Ахматовой нам принесла... Мы напечатали. Из малоизвестного сборника стихотворение.

Лена внимательно смотрела в глаза Виктору Петровичу. К чему это он?

Тот помолчал с полминуты, потом, вдруг, спросил:

- Вы все эти стихи сами написали?..

Лена от неожиданности чуть отодвинулись назад. Потом слегка покраснела.

- Да, - ответила она. И добавила: - А вы подумали на Ахматову?

Виктор Петрович засмеялся.

- Ладно, - кивнул он. - Этот номер у нас забит. В следующем найдем место. Напишите о себе коротко - кто вы, откуда. Читателям вас представим. И фотографию подберите.

...Через два месяца в киосках появился номер "Литературного Краснодара". Там была опубликована подборка стихов молодой поэтессы Елены Трошиной.

Лена купила журнал в центре города, притомозив "Вольво" у газетного ларька. (Дорогая машина - подарок отца, генерального директора одного из коммерческих банков Краснодара.) Лена бросила номер на сиденье. Густой поток машин двигался по улице Октябрьской - в сторону железнодорожного вокзала, и она не могла стоять здесь долго.

Лена вырулила на одну из маленьких тихих улиц. Она остановила машину, раскрыла журнал и принялась читать.

Но тут внимание ее остановилось не на напечатанных строчках - на фотографии. Это была ее, Лены, фотография. Она сама отнесла фото в редакцию. Но... где она уже эту фотографию видела? Где?..

И Лена вспомнила. Она видела это фото во сне. Восемь лет назад. Она вспомнила свой день рождения, когда ей исполнилось двенадцать, вспомнила сон, где она видела чьи-то похороны, вспомнила фотографию умершей девушки... Сейчас у нее не было сомнений: эта самая фотография украшала сейчас страницу журнала "Литературный Краснодар".

Глава 4.

Лена проснулась среди ночи. Ей только что приснились похороны. Как и восемь лет назад. Снова она подходит к своему подъезду, снова видит закрытый гроб, видит фото умершей - ее, Лены, фото.

...Она смотрела в потолок и в темноте своей комнаты различала силуэт черного гроба, и, ей казалось, даже слышала похоронную музыку.

Лена закрыла глаза, зажмурилась. Но видение не исчезало. Оно, напротив, становилось яснее, отчетливее. И страшнее.

Но что все это значит? Она должна умереть? Почему? За чьи грехи и преступления? В своей короткой жизни она не сделала никому никакого зла. Что же преследует ее?

Может, это за ее прадеда, который в восемнадцатом добровольцем ушел на фронт? Сколько человек убил он, прежде чем дослужился до комиссара? А сколько убил после? Или, может, за деда-коммуниста, который делал свою кровавую карьеру в тридцатые - делал ее на мертвых костях своих менее удачливых коллег и конкурентов? Или за отца, брежневского партаппаратчика, ставшего большим бизнесменом? Ведь и благосостояние, среди которого Лена выросла, к которому она привыкла - тоже капля из того, что кровавая комунистическая партия высосала за семьдесят лет из своего народа. Все, среди чего Лена живет сейчас, все, к чему она прикасается, все, что она ест и пьет - все это выпачкано и оскверненно чьей-то кровью, чьими-то страданиями. Лена знала это, хорошо знала, но просто раньше никогда ни о чем таком не задумывалась.

...Вечером, возвращаясь домой из редакции, она зашла в церковь. Ей было страшно идти сюда. Она, ведь, даже не крещенная.

Подойдя к храму, Лена остановилась. Дала немного мелочи нищей старушке, которая здесь у входа собирала копейки. Бабушка благодарно перекрестилась. Лена, подумав, дала ей больше.

Потом, медленно переступая ступеньки, Лена поднималась к церковным дверям. Она ощущала, с каким трудом дается ей каждый ее шаг.

Открыв тяжелую дверь, Лена вошла внутрь. Здесь пели - очевидно, шла служба. Лена напряженно всматривалась в лики икон, смотрела, как колыхаются огоньки свечек.

Ей казалось, будто что-то нечистое, чужое, вошло в храм вместе с ней.

Она увидела священника в облачении, который выходил откуда-то. Лена быстро шагнула к нему.

- Батюшка, - обратилась она, и голос ее прозвучал, как чей-то посторонний, не ее голос.

Священник повернул голову. Остановился.

- Батюшка, - повторила Лена. - Я хочу креститься.

...Домой Лена ехала медленно. Все плыло перед глазами в разные стороны - Лена боялась во что-нибудь врезаться.

Дома, над своей кроватью, она повесила иконку - Образ Спасителя. Иконку купила в церкви. Глядя на Образ, Лена неумело перекрестилась и сказала тихо:

- Господи, помилуй меня, грешную...

Глава 5.

Лена больше не ходила в церковь. Иконка продолжала висеть над кроватью. Лишь иногда, взгляд Лены задерживался на ней. "Надо пойти в церковь. Обязательно надо пойти." - Говорила она себе. И опять забывала.

Через знакомого она передала свои стихи в московский литературный журнал. Потом позвонила в редакцию. Сонный голос ответил ей, что стихи хорошие, и их напечатают. Но не сразу, а, может, через два-три номера.

Лене в голову пришла новая мысль. Записать стихи на кассету. Под гитару. Мелодии к ним уже есть, а петь Лена любила всегда. А, вдруг, песни понравятся? Вдруг, она станет известной певицей?.. Сердце ее мечтательно сжималось от этих мыслей.

Лена не стала терять времени. Вечерами она, игнорируя приглашения друзей и знакомых, спешила домой. Закрывшись у себя в комнате, Лена работала с гитарой и магнитофоном. Ей не нравилось, и она записывала песню заново. Опять и опять. Пока не почувствовала, наконец - получается.

Получается! А, значит, сбудется ее мечта, и она станет известной! Лена в этом не сомневалась.

А сейчас она трудилась у себя в комнате, записывая по нескольку раз одну и ту же песню. Ее мама, проходя по коридору, останавливалась и улыбалась про себя, услышав из-за закрытой двери музыкальные звуки и голос дочери.

Так прошло несколько месяцев. Мысли о смерти не беспокоили больше Лену. Они остались где-то на задворках сознания. Но вот, однажды, Лена опять проснулась ночью. Она опять увидела все тот же самый свой сон. Сон, где были похороны, закрытый гроб, и фотография...

Несколько минут Лена напряженно вглядывалась в темноту. Потом закрыла глаза. "Глупости все это, - сказала она себе. - Глупости, и я в это не верю. Не верю."

Через несколько минут Лена опять уснула.

Глава 6.

Лето заканчивалось. Шел месяц август. Дни стояли не жаркие, скорее теплые. Лена записала на кассету альбом своих стихов-песен. Спетые под гитару они не звучали так, как звучали бы под профессионально выполненную аранжировку. Лена понимала это и огорчалась. Но поделать ничего не могла.

Стоял вопрос - что делать с кассетой. Стихи можно опубликовать, а песни?

В ящике лежал номер московского журнала с напечатанными там стихами Лены. Это была победа, это было много, но Лена знала - до настоящего успеха ей карабкаться еще очень и очень долго. И сколько горечи и неудач ожидает ее на этом пути, сколько шишек и синяков получит она, пока не пересечет финишную черту? А там, за чертой? Что будет там? В том, что успех придет, Лена не сомневалась; но ведь борьба на этом не кончится. Мысль о том, что ее постоянно будет окружать злобно-завистливое сообщество, отравляла. Из своего небольшого опыта Лена знала, что для зависти не нужен большой и великий успех. Достаточно сделать один шаг в направлении успеха, и тебе уже будет завидовать тот, кто этого шага не сделал, тот, для кого шаг этот непреодолим.

Лена смотрела в окно, где медленно передвигались прохожие, и думала: до чего маленькое это существо - человек. Обычный человек. Ему только кажется, что проблемы его важны и огромны. На самом же деле существует он лишь для того, чтобы послужить материалом для чьих-то амбиций, необходимой частью общего серого фона, среди которого кто-то другой сможет выделиться и ярко, неповторимо блеснуть.

...Наконец, Лена нашла знакомого, который вызвался передать ее кассету в Москву известной певице, у которой был собственный театр песни. Он не гарантировал, что та поможет Лене записать профессионально выполненный магнитоальбом, но обещал, что певица послушает, по крайней мере, ее кассету.

Лена очень надеялась. Она многократно рисовала себе одну и ту же картину: вот знаменитая певица вставляет кассету в магнитофон, включает... Лена пыталась представить себе, какое впечатление произведет на нее та или другая песня. Понравится ли?.. У Лены дух захватывал, и картина эта прокручивалась в ее сознании снова и снова, обрастая новыми, невероятными подробностями.

Глава 7.

Маленькое уютное кафе на улице Красной. Столики расставленны снаружи, и лучи теплого августовского солнца падают мимо широких зонтиков. Лена сидит за столиком, Миша напротив. У них уже все решено - свадьба через неделю.

- Я хочу тебя попросить. - Лена внимательно смотрела Мише в глаза. Можно?

- Конечно. - Миша улыбнулся и легонько погладил ее ладонь.

Лена отодвинула руку.

- Это очень серьезно. Серьезно для меня. И я не хочу, чтобы ты смеялся.

Миша опять улыбнулся.

- Обещаешь?

- Обещаю. - Миша охотно кивнул.

Лена сняла с шеи серебрянную цепочку с маленьким блестящим сердечком.

- Я хочу, чтобы ты сохранил это, если со мной что-нибудь случится. Просто сохранил. И все.

Она положила цепочку на столик, где стояли две чашки уже остывшего черного кофе. Миша покачал головой.

- Когда-нибудь ты сама будешь смеяться над этим. Лет через пятнадцать. Или двадцать. Мы вместе с тобой посмеемся.

Он взял цепочку и, обреченно кивнув, спрятал ее в кармане.

Глава 8.

Лена гнала машину. Впереди, извиваясь, бежало шоссе. Оно уходило за горизонт и казалось бесконечным. Стемнело, и Лена видела, как звезды, перемигиваясь, сверкают в ночной темноте. Словно бы отвечая их безмолвному блеску, внизу плавали огоньки передвигающихся по шоссе машин. Полоса огней. Она уходила вдаль и, растворяясь, пропадала там, где огромный и неподвижный купол соприкасался с кругом земли.

Лена возвращалась в Краснодар из Анапы, где она побывала в двухдневной командировке. Впереди, на самом горизонте, уже показались огни города. Наверное, это Краснодар. Лена всматривалась в эти огни. Отсюда, издалека, они казались ей удивительными. Она знала, что огни эти - просто огни городских улиц. Но Лена сейчас видела другое. Огни - это заветная цель. Та сказка, к которой всегда стремишься. Среди этих волшебных огней Лену ждет успех и слава. Надо только настигнуть их. Нельзя, чтобы они пропали, скрылись среди темноты.

У Лены захватил дух. Сперло дыхание. Огни мелькали, маячили на горизонте, звали к себе и обещали, что все, о чем Лена мечтает сегодня, у нее обязательно будет.

Лена добавила скорость. Потом еще. Ее "Вольво" неслось по темной ночной дороге, петляя и обгоняя другие машины. Огни становились ближе, яснее, отчетливее. "По жизни нельзя ехать медленно, - мелькало в голове у Лены. Тот, кто соблюдает дорожные правила, опаздает к финишу. Успевают первыми те, кто не сбрасывает скорость даже на поворотах".

Продолжая отчаянно рулить, Лена всматривалась в далекие мигающие огни. Их становилось больше и больше. Уже не понимая, что она делает, Лена снова добавила скорость.

И тут, повернув резко руль, чтобы объехать чью-то машину, Лена поняла, что слетела с дороги. Черная темнота встала за лобовым стеклом. Огни исчезли. Лена схватила тормоз, но было поздно. Ее "Вольво" с разбегу вьехало в огромное тяжелое дерево. Столб желтого пламени вырвался из автомашины, осветив деревья придорожной лесополосы.

Эпилог.

Уже получив весть о смерти Лены, ее знакомый в Москве вспомнил про кассету, которую Лена просила передать знаменитой певице. Он решил для начала послушать кассету сам.

Включил магнитофон, поставил на плиту чайник.

Но вода в чайнике выкипела вся - он и забыл о чае. Его испугало то, что он услышал. В каждой песне было предчувствие скорой смерти, ожидание ее. В каждой песне был страх.

Кассета докрутилась, из динамиков слышалось только молчание, но он все никак не мог опомниться. Одна мысль стучала в мозг и не давала покоя. "Неужели она точно знала, что умрет?"

В тот же день он отнес кассету "звезде". Уже немолодая дама, пожеванная своей долгой веселой жизнью, и повидавшая многое, более спокойно отнеслась к тому, что услышала на кассете. Но впечатление это произвело и на нее. Возникла идея: записать эти же песни в исполнении "звезд" эстрады. Самую "хитовую" песню певица оставила для себя. "Сделаем прикольное шоу", сказала она, доставая из магнитофона кассету.

...Альбом вышел спустя год. Он назывался "Песни Елены Трошиной в исполнении звезд российской эстрады". Хорошо и умело раскрученный, альбом пользовался успехом.

В своем полном составе "звезды" приехали в Краснодар, и здесь, в самом большом зале города состоялся концерт.

Пригласили родителей Лены. Мишу не пригласили, но он и не хотел навязываться. Мысль о том, что его вытащат на сцену и заставят сказать что-нибудь, пугала.

Миша купил билет и устроился, выбрав тихое место в сторонке. Он рассматривал большой портрет Лены, который висел на сцене, и думал о том, что как поэтессу он Лену никогда не воспринимал и никогда не относился серьезно к ее творчеству. Он даже и не интересовался тем, что Лена носила у себя в душе. Наверное, она пыталась ему рассказать об этом, но он не хотел слушать. Выходит, Лена не напрасно так боялась того, что умрет. И этот мотив - мотив смерти, звучал сейчас в каждой из песен.

На сцену по очереди выходили блестящие знаменитости. Миша слушал, как самовлюбленными голосами они выпевают те самые стихи, которые Лена писала своим корявым, детским почерком, сидя на подоконнике. Миша слушал, и перед ним открывался новый, совершенно незнакомый ему мир.

Он достал из внутреннего кармана серебрянную цепочку с сердечком - ту самую, которую Лена подарила ему за несколько дней до своей смерти. Он сжал цепочку в ладони, и маленькое сердечко сделалось теплым. Миша закрыл глаза, продолжая вслушиваться в слова песни. И ему показалось, вдруг, что кто-то легонько взял его за руку.

Он открыл глаза: рядом никого не было. Но он определенно ощущал ладонью чье-то прикосновение.

Он снова прикрыл глаза. Ему казалось что Лена не умерла. Она сейчас здесь, рядом с ним.

И он услышал еще один мотив - мотив, который также шел из одной песни в другую. Миша понял сейчас: песни Лены - не только о смерти. Они о любви.

С закрытыми глазами, он сидел неподвижно в своем кресле. Запотевшая рука его крепко держала маленькое, теплое, почти живое сердечко.

Торонто, 2001- 2002 гг..