«Опрокинутая реальность»

Чингиз Акифович Абдуллаев

Опрокинутая реальность

Роман

Это повторяется раз за разом: Дронго назначает встречу свидетелю, а наутро узнает, что тот убит. Застрелен, задушен, зарезан. В Москве, в Париже, в Амстердаме. Словно ходит рядом невидимка и читает твои мысли и намерения. Но невидимке должны быть безразличны деньги и акции нефтяных компаний. А этого только они и занимают. "Призрак" страшен, но и сам полон тайного страха. Корысть и страх - вот тот ключ, которым Дронго откроет дверь под названием "преступление"...

"Когда так везет, грех не

воспользоваться. Ясно, что бог не в

обиде за обман. Бедному положено

обманывать богатого".

Мигель Анхель Астуриас,

"Маисовые люди"

Парижский отель "Бристоль" известен во всем мире благодаря звездам Голливуда, которые предпочитают останавливаться именно здесь. Вообще-то в столице Франции есть несколько отелей подобного уровня. Абсолютно недоступный для простых смертных "Ритц", который так любил Хемингуэй, кажется, только он из писателей двадцатого века позволял себе жить в этом отеле. Есть "Крийон", с окнами, выходящими на площадь Согласия, где когда-то казнили короля Людовика Шестнадцатого. Потом казнили и тех, кто его судил. В "Крийоне" обычно останавливаются президенты других государств. Особенно его любят диктаторы маленьких стран, которые чувствуют себя почти королями, поселившись в подобном дворце.

В "золотом треугольнике" рядом с Елисейскими Полями есть еще три отеля высшего класса - "Принц де Галль", "Георг Пятый" и "Плаза Аттене". Здесь обычно останавливаются гости из стран Магриба, в холлах этих отелей можно увидеть арабских шейхов с непроницаемо глупыми лицами и суетливых миллионеров из постсоветских республик, с бегающими глазками и потными ладонями. Наконец, есть еще и отреставрированный "Мерис", который также считается отелем высшего класса. Известный еще с девятнадцатого века, когда в нем останавливался Чайковский, он привлекает внимание людей, не намеренных афишировать собственные доходы.

В этот день в "Бристоле" сидели два человека, которые беседовали друг с другом за чашкой кофе. Беседа проходила на русском языке. Они улыбались, говорили комплименты. Бесшумно появлявшиеся официанты готовы были выполнить любое пожелание гостей. Но особых пожеланий не было. Собеседники допили свой кофе, пожали друг другу руки, вполне довольные состоявшимся разговором. Все было как обычно и бывает при встрече деловых людей, заключивших удачную сделку.

Гость вышел из отеля. Метрах в двадцати, на Фобур Сен-Оноре, стоял серебристый "Пежо". В салоне автомобиля сидели двое мужчин. Когда он подошел к машине, один из сидевших поднял голову.

- Все в порядке, - сказал гость, - он сейчас выйдет.

Больше не было произнесено ни слова. Гость двинулся дальше, к своему автомобилю, припаркованному в конце улицы. Он сел в машину и, не заводя мотора, внимательно следил за выходом из отеля, откуда должен был появиться его недавний собеседник. Один из двоих, сидевших в машине, вышел из нее, ожидая сигнала.

Оставшийся в машине водитель достал пистолет и начал прилаживать глушитель. Все напряженно ждали. Через некоторое время убийца снова сел в автомобиль, зло чертыхнувшись. Затем набрал номер мобильного телефона третьего, сидевшего в своем автомобиле.

- В чем дело? - зло спросил убийца. - Почему он не выходит?

- Сам не могу понять, - пробормотал тот, - мы договорились, что встретимся сегодня ночью, и я ушел. Он куда-то торопился. Ему звонили, и он пообещал, что скоро придет. Не могу понять, почему он не выходит. Может, решил еще раз подняться в свой номер?

- Если он не выйдет через пять минут, мы пойдем искать его в отеле, мрачно предупредил убийца.

- Ни в коем случае. Вас может вычислить служба безопасности "Бристоля". У них повсюду стоят камеры. Входить в отель нельзя.

- Тогда вернись обратно и вытащи его из отеля, - бросил убийца и отключил телефон.

Прошло еще несколько томительных минут. Наконец из отеля вышел мужчина среднего роста в шляпе и светло-бежевом пальто из верблюжьей шерсти. В руках у него был небольшой чемоданчик. Он повернулся и зашагал в противоположную сторону от "Пежо". Недавний его собеседник сразу достал телефон, стал набирать номер дрожащими руками.

- Это он, - прошептал сдавленно, - он вышел.

И, сразу отключив аппарат, тронулся с места, словно опасаясь стать нечаянным свидетелем того, что здесь должно было произойти.

- Трогай, - приказал убийца водителю.

Автомобиль медленно двинулся. Убийца забрал у водителя пистолет. Опустил руку на колени. Машина догоняла неторопливо уходившего человека. Когда они почти поравнялись, убийца поднял оружие и дважды выстрелил в спину жертве. Хлопки почти не были слышны. Несчастный даже не успел обернуться. Он словно подпрыгнул от первого выстрела. А следующий отбросил его к стене. Убийца вышел из машины. Раненый тяжело дышал. Он обернулся к убийце и поднял руку, словно собираясь что-то сказать. Но убийца не раздумывая выстрелил ему прямо в лицо. Затем наклонился и взял чемоданчик из ослабевших рук.

Испуганная старушка, вышедшая на прогулку со своей болонкой, замерла на месте, не понимая, что происходит. Болонка рвалась с поводка, захлебываясь от лая. Убийца, повернувшись, взглянул на собачку, потом на старушку. Он подумал, что она сможет его опознать. Секунда на раздумье.

- Быстрее, - крикнул водитель.

- Пусть живет, - решил убийца и быстро шагнул в автомобиль. "Пежо" рванулся с места. И только тогда старуха закричала на всю улицу. От отеля к ней уже бежал швейцар, не понимавший, почему кричит женщина и лает собака. Редкие прохожие оборачивались на этот истошный крик. А убитый лежал на земле, и кровь впитывалась его дорогим пальто из верблюжьей шерсти.

Глава 1

Он любил обедать в этом ресторане при закрытом элитарном клубе. Вступивший сюда в прошлом году, он несколько раз появлялся в клубе поздно вечером, когда завсегдатаи собирались на очередное застолье. Эти люди слишком очевидно раздражали Дронго. Вступивший в клуб, чтобы иметь возможность бывать в ресторане, не рискуя нарваться на знакомых, он сразу понял, что здесь лучше не появляться по вечерам. И поэтому приезжал к трем-четырем часам, когда почти не бывало гостей и можно было посидеть одному.

Дронго все время пытался разобраться в своих чувствах. Почему его так раздражали эти новые нувориши, эти люди, которых в народе называли "новыми русскими", хотя среди них были представители разных национальностей? Его не раздражали миллионеры в Париже или в Лондоне. Он воспринимал их как нормальный продукт западного общества, а в постсоветских республиках считал "отрыжкой" социалистического образа жизни. Почему?

Ответ был слишком очевиден. На Западе встречались либо бизнесмены, успешно рассчитавшие свое дело, либо потомственные миллионеры, воспитанные на богатстве не в одном поколении. Было понятно, что состояние либо нажито невероятным трудом, либо перешло по наследству, что предполагало уровень образования и воспитания. Самый очевидный успех Билла Гейтса, ставшего первым в списке миллиардеров, лишь подтверждал известную американскую поговорку об умном человеке, который не может не быть богатым.

На Западе, в устоявшемся обществе, деньги большей частью зарабатывались. На территории бывшего Советского Союза проходил процесс "первичного накопления капитала", когда миллионерами становились люди, получившие доступ к государственной кормушке. Неважно, каким именно образом они получали свои состояния, были ли это пресловутые "два процента" с каждой сделки или отчисления за каждый удачный договор. Были ли это обычные взятки или обычное государственное воровство. Дело было не в этом. Каждый из таких "государственных воров" абсолютно искренне считал себя нормальным бизнесменом западного типа. Банкиру, получившему государственные деньги, и в голову не приходило, что в другом обществе он не смог бы так работать. Чиновник, наживавшийся на поставках нефти и газа, был абсолютно убежден в своей экономической состоятельности. Министр, получавший свои проценты со сделки, считал себя обычным бизнесменом. И так было везде. Может, поэтому они так раздражали Дронго. В их лицах, в их глазах, в их движениях было нечто неестественное. Даже баснословно богатые люди боялись обычного милицейского окрика, словно живущие в ожидании, когда за ними "придут". Большинство новых миллионеров напоминали обычных фарцовщиков, вышедших из семидесятых годов, когда они торговали западными джинсами и косметикой.

Их образование и воспитание также оставляли желать лучшего. Хотя среди молодых членов клуба попадались люди, прекрасно владевшие английским языком, умевшие завязывать галстуки и отличать рыбный нож от ножа для салата. Это были так называемые "комсомольские лидеры", уверенно рванувшие в бизнес в начале девяностых и сумевшие оттереть зазевавшуюся партийную номенклатуру. Эти "молодые волки" были самыми циничными и безжалостными. Именно они выступали заказчиками многих преступлений, не останавливаясь ни перед чем для достижения своих целей.

Днем в ресторане почти не бывало посетителей. Заказав обед, он мог читать газету в ожидании звонка Вейдеманиса, с которым он должен был встретиться вечером. Когда принесли салат, он отложил газету и принялся неторопливо есть. Дронго был гурманом, а здесь была великолепная кухня.

Он съел салат, затем попробовал креветки и сырную запеканку. Покончив с закусками, приступил к первом блюду, когда в зал вошла женщина. Он невольно обратил на нее внимание. Высокого роста, брюнетка, с выразительными миндалевидными глазами. Сухая кожа на лице была натянута, словно пергамент, и, когда она улыбалась или разговаривала, у рта отчетливо проявлялись морщины. Ее не портила даже выступающая немного нижняя часть лица. Очевидно, она была сильной женщиной. Незнакомка была одета в темно-фиолетовый костюм. Он мгновенно оценил и элегантность ее костюма, и сумочку, подобранную в тон обуви. Сумочка была от фирмы "Прада", а обувь - от "Ив Сен-Лорана". Костюм скорее всего от "Сальваторе Феррагамо", подумал Дронго. Кажется, подобный строгий стиль именно у этой фирмы.

Женщина посмотрела по сторонам. И увидела Дронго. Она шагнула к нему довольно уверенно, глядя ему в глаза, чтобы он не подумал об ошибке. Она подошла к нему, и Дронго пришлось невольно подняться. В этом клубе обычно не принято было приставать друг к другу, и уж особенно немыслимо было появление здесь женщин, способных приставать к мужчинам. Хотя такая женщина вряд ли может приставать к мужчинам. Деньги, судя по всему, у нее есть. И деньги немалые. Вкус налицо. А свою внешность он оценивал достаточно критически, чтобы надеяться, что столь красивая и элегантная женщина может обратить на него внимание.

Конечно, он высокого роста, широкоплечий, у него серьезный, умный взгляд. Любая женщина, хотя бы немного сведущая в моде, знает, что его обувь и ремни от фирмы "Балли" стоят не одну сотню долларов, а его коллекционные галстуки вызывали восхищение даже у мужчин. Но вместе с тем в последнее время он смотрел на людей обычно устало, угрюмовато, что, наверное, не способствовало желанию знакомиться с ним. Он поднялся и мрачно посмотрел на женщину, помешавшую ему обедать.

- Извините, - торопливо сказала она. - Вы господин Дронго? Простите, что я вас так называю, но мне говорили, что вы отвечаете именно на подобное обращение.

- Да, - кивнул он. Ему стало интересно. Что именно хочет от него эта красивая женщина? На вид ей было лет тридцать пять - сорок. Во всяком случае, ясно, что она искала именно его.

- Садитесь, - предложил он женщине, убирая ложку. В присутствии дамы еще можно есть салат или второе. Но орудовать ложкой, прихлебывая первое, ему казалось не особенно эстетичным. Возникший официант уважительно кивнул головой женщине и, мгновенно оценив ситуацию, унес первое блюдо. Дронго с сожалением посмотрел на отличный грибной суп, который уносил официант.

- Мне мартини, - попросила женщина, и официант кивнул, поспешно удаляясь. Дронго обычно пил за обедом стакан хорошего французского или итальянского вина. Но когда женщина пьет мартини, нужно заказать нечто подобное.

- Извините, что я вас побеспокоила за обедом, - сказала женщина, обращаясь к нему.

- Уже поздно, - усмехнулся Дронго, - мой грибной суп унесли, и я остался без первого.

- Вы можете заказать еще одно блюдо, - улыбнулась она, оценив его шутку.

- Ничего. Мне полезно немного поголодать. Будем считать, что вы задолжали мне один грибной суп. Надеюсь, когда-нибудь вы меня сюда пригласите. Вы ведь член клуба?

- Почему вы так решили?

- Я видел, как официант кивнул вам. Кроме того, сюда не пускают посторонних. И наконец, метрдотель не разрешил бы вам подойти ко мне ни при каких обстоятельствах, если бы вы не были членом клуба. Он меня немного знает, а я успел изучить его строгий характер.

- Верно, - кивнула она, снова улыбнувшись. Ему вообще понравилась эта улыбка. И все больше нравилась сама женщина. Чем-то она была похожа на Джил. У них были одинаково красивые глаза, понял Дронго. Хотя у Джил разрез глаз немного другой. И она бы никогда не стала мешать обедать постороннему мужчине.

- Если вы знаете, как меня обычно называют, то можете сказать, как зовут вас, - предложил Дронго.

- Меня зовут Эльза, - представилась женщина. - Эльза Мурсаева. Работаю заместителем главного редактора, - она назвала довольно популярный в столице журнал.

- Очень приятно, - он так и предполагал. Она явно восточная женщина, с Кавказа. Интересно, кто она по национальности? Чеченка, аварка, осетинка? Нет, они бывают более светлыми. Тогда лезгинка или азербайджанка. Хотя фамилия не азербайджанская. Она, конечно, с Северного Кавказа, но откуда именно?

- Дело в том, что мне рекомендовали вас как лучшего эксперта в нашем городе, - призналась женщина, - мне рассказывали о вас столько необычного. Говорят, вы просто волшебник.

- Слухи, как правило, бывают преувеличенными, - заметил Дронго, - я сам не верю в чудеса и другим не советую. А фокусы обычно показывают братья Кио.

- Я не хотела вас обидеть, - торопливо заметила женщина.

- А я и не обиделся, - ответил Дронго. - Если вам говорили о моих необычных способностях, то это преувеличение. Я действительно иногда помогаю людям решать некоторые проблемы, но это совсем не значит, что могу творить чудеса.

Официант принес ее мартини. Дронго попросил принести ему джин-тоник.

- Кто вам говорил обо мне? - поинтересовался Дронго.

- Мы дружим с супругой генерала Потапова, - призналась Эльза, - она говорит, что муж считает вас абсолютным гением, который может расследовать любое преступление.

- Ясно, - вздохнул Дронго, - у вас что-то произошло? Какие-нибудь неприятности?

- Если бы только неприятности, - вздохнула женщина, - мне нужна ваша помощь.

Она ему нравилась. Непонятно почему, но его раздражали молодые девицы. Ему нравились именно такие женщины. Сильные и уверенные в себе. Она смотрела ему в глаза.

- У меня погиб брат, - призналась Эльза, - его застрелили в прошлом году в Париже, прямо перед отелем, где он жил. Французские власти провели расследование, но ничего найти не смогли. Или не захотели. Вы ведь знаете, как на Западе относятся к нам. Они считают всех выходцев из бывшего Советского Союза потенциальными бандитами или жуликами. А уж когда речь идет о подобных убийствах, они убеждены, что это мафия сводит счеты друг с другом.

- Чем занимался ваш брат?

- Поставками нефтепродуктов. У него была своя фирма. Может, вы слышали о ней: фирма "Прометей".

Очевидно, он не сумел скрыть свой скептицизм. Она нахмурилась, заметив тень, набежавшую ему на лицо.

- Вы тоже считаете, что это криминальный бизнес? - поинтересовалась она.

- Я этого не говорил. Просто в России этот бизнес настолько переплетается с криминалом, что иногда трудно бывает отличить, где кончаются криминальные деньги и начинается настоящий бизнес. Или наоборот. Не обижайтесь, я привык говорить, что думаю.

- Он организовал свою компанию еще в девяносто пятом. Когда разразился кризис девяносто восьмого, он сумел выстоять, а уже через год восстановить прежние объемы. Вы знаете, как он работал? С утра до вечера и с вечера до утра. Он был моим единственным братом. Мы рано потеряли родителей. Я старше на четыре года. Поэтому относилась к нему не просто как к младшему брату. У нас были очень доверительные, товарищеские отношения.

- Понимаю, - кивнул Дронго. Официант принес джин с тоником и удалился, даже не спрашивая про следующее блюдо. Здесь держали сообразительных официантов.

- Чем я могу вам помочь? - поинтересовался Дронго.

- Я хочу знать, кто и зачем убил моего брата, - блеснула она глазами, я хочу отомстить за него. У него не было братьев и сыновей, поэтому я хочу сделать то, что обычно делают братья или сыновья. Отомстить за него.

- Я не стану вам напоминать, что кровная месть - это пережиток прошлого, - серьезно заметил Дронго, - но вы подумали о последствиях? Дело в том, что в подобном бизнесе всегда очень большие деньги и очень важные люди, которые стоят за каждым преступлением. Вы понимаете, что именно будет - если вы попытаетесь начать собственное расследование? Вы можете задеть интересы очень важных людей.

- Ну и пусть, - упрямо сказала она, - зато я буду знать, что он отомщен. Я его ночами во сне вижу. Он ко мне приходит, и мы разговариваем. Я уже четыре месяца себе места не нахожу, не могу ни жить, ни есть, ни спать. И не смогу никогда, пока не разыщу его убийц.

- Давайте по порядку. Вы сказали, что он погиб четыре месяца назад? Как это случилось?

- В Париже, рядом с отелем "Бристоль", где он остановился. Он вышел из отеля, и его застрелили. Убийца стрелял в спину. Два раза. А потом в лицо.

- Вас, кажется, удивляет, что ему стреляли в спину. Эльза, у этих людей нет правил чести. Наемные убийцы редко проявляют какие-то другие чувства. Их волнует только целесообразность и успешно сделанная работа, за которую они получают свой гонорар.

- Французы не выдавали его несколько дней, - сообщила Эльза, - потом поехала его жена, которая опознала тело. С большими трудностями удалось перевезти тело в Москву и похоронить. Мне пришлось заниматься всем этим.

- А почему не его супруга?

- Эта дрянь даже не хотела лететь на опознание, - вспыхнула Эльза. Потом грустно усмехнулась: - Брат говорил мне, что у меня "комплекс свекрови". Я всегда о нем заботилась, всегда любила его больше всех. А эта дрянь, на которой он женился, думала только о его деньгах. Извините меня, я, кажется, говорю лишнее.

- У них не было детей?

- Нет. У нее была дочь от первого брака. Это был ее второй брак. Красивая стерва. Высокая, длинноногая блондинка, от которой сходят с ума мужчины. Вот он и не устоял. Я ему говорила, что он ей не пара, но мужчины редко слушаются советов в подобных случаях. Вот он и женился на ней. И, когда он погиб, она даже поминки не смогла организовать по нашим обычаям. Ничего не захотела сделать, все мне пришлось взять на себя. Ну ничего. Пусть теперь она помучается, - мстительно добавила Эльза.

- Почему помучается? - поинтересовался Дронго.

- У компании моего брата оказался долг на двадцать миллионов долларов, который должен быть возвращен в этом году. Банк потребовал вернуть деньги, иначе - банкротство. Сейчас компанией занимается фирма, специализирующаяся на банкротствах. Подробностей я не знаю, но счета заморожены, а на имущество компании "Прометей" наложен арест. Бедный Салим, если бы он видел, что случилось с его компанией. Сначала я думала, что его убили из-за этих денег. Двадцать миллионов долларов - не шутка.

- Нет, - возразил Дронго, - должников подобного уровня обычно не убирают. Наоборот, их берегут, чтобы они могли расплатиться.

- Мне тоже так сказали. Но тогда почему убили Салима? И кто это мог сделать? Хотя мне кажется, что он заранее знал о своей смерти. Вернее, он заранее предполагал, что его убьют именно в Париже.

- С чего вы взяли? - насторожился Дронго.

Она неожиданно спросила:

- Вы сумеете мне помочь?

- Если вы будете что-то скрывать от меня, то вряд ли. Пока я ничего для себя не решил.

- Тогда я не стану вам выкладывать все, - сказала она, чуть понизив голос и нахмурившись.

- И тем не менее вы пришли именно ко мне. Поэтому будет лучше, если вы мне расскажете все.

- Перед отъездом в Париж он приехал ко мне и рассказал о том, что перевел на мое имя и на имя моего сына по полмиллиона долларов, - призналась Эльза. - Мне кажется, он был уверен, что его убьют именно в Париже. До этого он всегда помогал нам, но никогда не переводил сразу такой большой суммы. Он просил, чтобы никто не знал об этом переводе. Сказал, что это его страховка на непредвиденный случай. Часть моих денег он перевел в российский "Альфа-банк", и мы сейчас живем на них.

- У вас есть сын? - уточнил Дронго.

- Да. Ему шестнадцать лет, и он учится в Англии.

- А кто его отец?

- Мы в разводе, - сухо сообщила Эльза, - уже давно. Больше десяти лет назад.

Они помолчали.

- И вы полагаете, что я могу найти его убийц?

- Если не конкретных исполнителей, то хотя бы заказчиков. Я готова вам помогать, я готова выплатить вам любой гонорар. Но я должна знать, кто и почему "заказал" убийство моего брата. Вот такая у меня к вам просьба.

- Мне придется полететь в Париж, - предположил Дронго, - поговорить со многими людьми, оторваться от своих дел.

- Да, - кивнула она, - я все понимаю. Назовите вашу цену. Я заранее согласна. На все ваши условия.

Он молча смотрел на нее. Она ему нравилась. Нет, не так. Она ему очень нравилась. Если бы не это, он не взялся бы за подобное расследование, даже за очень большой гонорар. Но при мысли, что ему придется несколько недель, а то и месяцев общаться с этой красивой женщиной, ему хотелось согласиться. Он медлил с ответом.

- Вы отказываетесь мне помочь? - спросила она, с трудом сдерживаясь.

- Нет, - ответил Дронго, - не отказываюсь. Я согласен. Только с одним условием. В сумму гонорара вы включите и грибной суп, который мы должны будем съесть вместе с вами после завершения моего расследования. Вы согласны?

Она улыбнулась.

- Да, - сказала Эльза, - вы именно такой, каким я вас себе представляла. Таким был и мой брат. Чувство юмора не покидало его. Ни при каких обстоятельствах.

Глава 2

В подобных случаях информация решает все. Необходимо обратить внимание и на официальную информацию о компании "Прометей", которая была опубликована на сайте компании в Интернете, и задействовать собственные неформальные связи. Компания возникла в девяносто пятом. Уже в девяносто седьмом вышла на очень неплохие показатели. Оборот "Прометея" составлял около пятидесяти миллионов долларов и, судя по всему, в будущем году должен был стать еще выше. Но финансовый обвал августа девяносто восьмого стал сильным ударом и для "Прометея". Правда, нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие компании оказались в лучшем положении, чем все остальные. Доллар вздорожал в четыре раза, а большая часть нефти продавалась именно за доллары. Поэтому уже в девяносто девятом оборот "Прометея" составил пятьдесят миллионов, а в следующем году вышел на сто миллионов долларов.

Половина акций компании принадлежала ее президенту и основателю Салиму Мурсаеву, а другие пятьдесят процентов были у разных вкладчиков. Точнее, Мурсаеву принадлежали пятьдесят процентов плюс одна акция, и таким образом он был фактически неограниченным владельцем компании.

Компания была создана для перепродажи северной нефти и довольно успешно справлялась с задачей. На фоне бурной капитализации девяностых годов, когда нефтяная отрасль становилось не просто прибыльной, но и очень престижной, сюда потянулись и большие деньги, и деловые люди.

Дронго обратил внимание, что среди остальных вкладчиков не было ни одного, у кого было бы более десяти процентов акций. Очевидно, Мурсаев не хотел устраивать конкуренции в собственной компании и разумно распределил весь оставшийся пакет акций среди различных вкладчиков. Здесь были и государственная нефтяная компания, и небольшое акционерное общество, и частные владельцы, представленные банкирами, коммерсантами, даже одним владельцем пивоваренного завода, который имел пять процентов акций и, очевидно, принял участие в работе компании из-за своих дружеско-земляческих связей с Мурсаевым. Оба были лезгины родом из старинного Дербента.

Распечатывая поступавшую информацию, он не понимал, почему двадцать миллионов долларов, которые компания Мурсаева должна была банку, считались таким уж большим долгом при оборотах, которые превышали долги в пять раз? И почему был наложен арест на имущество Мурсаева, если тот мог абсолютно спокойно расплатиться? Не исключено, что кто-то был заинтересован именно в подобном развитии событий...

Он позвонил в Париж своему старому другу, комиссару полиции Жану Брюлею, одному из самых опытных криминалистов в мире. Они хорошо знали друг друга, и комиссар по-настоящему ценил и уважал своего молодого коллегу. А Дронго почти боготворил комиссара Брюлея. В мире был еще один человек, к которому Дронго относился с подобным же благоговением, - английский частный детектив Мишель Доул, с которым Дронго познакомился во время расследования загадочных преступлений в Дартфорде.

- Здравствуйте, господин комиссар, - Дронго старался говорить медленнее, он знал, что комиссар не очень силен в английском, а Дронго не знал французского.

- Я рад тебя слышать, - донесся глухой голос комиссара, - говорят, что ты был недавно в Японии, помогал там самому Кодзи Симуре?

- Им нужна была моя консультация, - уклончиво ответил Дронго.

- Ладно, не скромничай, - проворчал комиссар, - мне звонил Симура и сказал, что ты настоящий мастер. Ты расследовал такое запутанное дело, что о нем до сих пор говорят в Японии.

Дронго вспомнил Фумико.

- Это было интересно, - согласился он и тут же сменил тему. - У меня к вам дело, господин комиссар, - по-английски получилось "мистер комиссар".

- Не называй меня мистером, - потребовал Брюлей, - для тебя я просто комиссар Брюлей. И не спорь. Лучше выкладывай, что у тебя случилось?

- Четыре месяца назад в Париже на улице Фобур Сен-Оноре, у отеля "Бристоль", был убит коммерсант из Москвы. Вы слышали об этом деле?

- А ты как думаешь? Все криминальные дела в центре Парижа - это моя забота. Кто-то из моих инспекторов даже выезжал на место происшествия.

- Вы можете мне что-нибудь рассказать?

- Будет лучше, если ты сам прилетишь в Париж и узнаешь все, что тебе нужно.

- Расследование проводили не ваши люди? - уточнил Дронго.

- Нет. У нас сразу забрали это дело. Все, что касается этих "русских разборок", ведет другой отдел.

- Понятно, - пробормотал Дронго, - вы не собираетесь в отпуск?

- Ты смеешься? Какой отпуск? В моем возрасте можно только уйти на покой, а я собираюсь еще несколько лет продержаться.

- В таком случае ждите меня в гости. Надеюсь, что через два дня мы лично увидимся.

Закончив разговор с комиссаром Брюлеем, Дронго позвонил Эльзе Мурсаевой и попросил ее приехать. Он несколько колебался, так как это была их первая встреча у него дома. Он вдруг с удивлением поймал себя на том, что даже волнуется.

Он навел порядок в кабинете, придал ему несколько более приличный вид. Обычно это делала у него в квартире женщина, которая приходила дважды в неделю. Он с трудом выносил присутствие посторонней женщины, но пыль и грязь он выносил с еще большим трудом, и поэтому приходилось из двух зол выбирать наименьшее. Кроме домработницы, в доме иногда появлялся и его водитель. Еще бывал здесь Эдгар Вейдеманис, его давний друг и напарник, которому он абсолютно доверял. Иногда заходил Владимир Владимирович, с которым они дружили много лет. И наконец, именно сюда приезжала Джил с сыном, когда они выбирались из Италии. Тактичная Джил понимала, что ему необходимо жить одному, и иногда покидала его, несмотря на его лицемерные просьбы остаться еще на несколько дней. И хотя Джил была одной из немногих радостей в его жизни, а сына он очень любил, тем не менее он предпочитал жить один. Наверно, поэтому он и стал тем, кем стал, и ничего менять в своей жизни не собирался.

Когда наконец раздался звонок, он пошел к двери, досадуя на себя за внезапно вспыхнувшее волнение. Он нервничал так, словно был мальчишкой и к нему на свидание явилась красивая девочка, которую он давно ждал и втайне о ней мечтал. Кажется, он и в школе так не волновался. Хотя тогда он особенно не увлекался девочками. Ему всегда нравились книги, которые он проглатывал одну за другой.

Он открыл дверь. На пороге стояла она. На этот раз она была в светлом плаще, под ним - строгий темный костюм.

- Здравствуйте, - кивнула ему Эльза, - спасибо, что вы мне позвонили. Я очень волновалась, оттого что вы целый день не звонили.

Она шагнула в комнату, обдавая его ароматом своих духов. Что-то терпкое, так подходящее к ее облику. Нужно будет потом узнать, что за духи она любит.

Он провел ее в гостиную, где стоял столик на роликах, на котором выстроились бутылки. Она села на диван, он устроился в кресле, рядом с ней. Себе он налил немного белого чилийского вина. И протянул ей бокал с мартини.

- Мне удалось узнать некоторые детали о компании вашего брата, сообщил Дронго, - но этого слишком мало. Мне нужно каким-то образом ознакомиться с документами в самой компании. И мне нужна будет ваша помощь. Желательно, чтобы вы меня представили как вашего адвоката или вашего поверенного в делах.

- Пожалуйста, - кивнула она, - но при чем тут я? Все знают, что я только его сестра и не имею никаких прав на наследство. Все должно достаться этой дряни, его жене.

- Верно, хотя и не совсем. Недавно принят новый закон, согласно которому братья и сестры также считаются наследниками, хотя и не первой очереди, как жены. Однако вы можете потребовать присутствия вашего человека, указывая, что ваш погибший брат обещал вам оставить часть наследства.

- Этого я сделать не могу, - сразу сказала она, поставив на столик свой бокал.

- Почему?

- Получается, что он ничего мне не оставил, то есть я должна выставить его перед всеми бездушным человеком. А я так не могу. Даже если бы он мне ничего не оставил, то и тогда я бы не стала против него ничего говорить. Я его очень любила.

Она отвернулась. Потом вздохнула и снова взяла свой бокал.

- Извините, - мрачно произнес Дронго, - но вы должны мне помочь. Я же не могу лезть в компанию без вашей помощи. Мне не разрешат смотреть документы. Нужно будет объяснять, что часть денег на создание компании он взял у вас.

- Откуда у меня такие деньги? Если бы не Салим, не знаю, как бы мы с сыном жили.

- Я вас понимаю. Но иначе у меня появятся большие проблемы, и я ничего не смогу узнать. Неужели вы не понимаете?

- Понимаю. Но его жена все прекрасно знает. Она устроит скандал и потребует вас выгнать. Тем более что она до сих пор ищет, на каких счетах спрятаны деньги Салима.

- Что значит ищет? У него разве не осталось денег?

- Я же вам говорила. Перед поездкой в Париж он положил на имя моего сына, своего племянника, несколько сот тысяч фунтов в английский банк. И еще примерно столько же в долларах, в другой банк, на мое имя. Если хотите, я вам скажу в какой, но он предупреждал меня, чтобы я никогда и никому об этом не говорила.

- Не нужно, - кивнул Дронго, - мне не обязательно об этом знать.

- Это примерно по полмиллиона долларов, - сказала она, - и еще сто тысяч долларов он положил в "Альфа-банк". А когда он погиб, выяснилось, что на его собственном счету в "Альфа-банке" только восемьдесят четыре тысячи долларов. И еще примерно столько же в "Кредит Лионе", во французском банке. И больше никаких денег нет. Правда, у вдовы остались его дача, его дом, машины, но это ее мало интересует. Ей нужны были деньги, а их она не нашла. У Салима все деньги были вложены в компанию. И когда выяснилось, что компания банкрот, его жена была в шоке. Сейчас она продает свою дачу. И, насколько я знаю, собирается сдавать квартиру, чтобы переехать жить в Америку. Там у нее брат, такой же непутевый, как она сама.

- У меня к вам несколько необычный вопрос. Только постарайтесь обдумать ответ, не торопитесь с ним. Скажите, а она не могла быть заказчиком убийства вашего брата? Ведь в случае его смерти все переходило к ней. А о долге компании она могла и не знать.

- Нет, - чуть подумав, ответила Эльза, - я об этом тоже размышляла. Нет, нет. Она ему очень нравилась. Он ее любил. И она точно знала, что из живого Салима она вытянет гораздо больше, чем из мертвого. Вы бы видели, какие комплекты бриллиантов он ей дарил. Я не завидовала, нет, честное слово. Но мне было неприятно. Я видела, как он на нее смотрел и как она позволяла себя целовать. Женщина сразу распознает фальшь в другой женщине. Она не любила моего брата. Он был нужен ей как "денежный мешок". Она не стала бы его убивать. Нет.

- А ее брат? Вы сказали, что он непутевый?

- Как иначе его назвать? Уехал в Америку, женился там на американке, чтобы остаться и получить гражданство. Женщина старше его на восемь лет. Типичный альфонс. Уверял, что ее любит, а когда приезжал в Москву, собирал девочек со всей Москвы, развлекаясь таким образом. У них, видимо, "семейный бизнес" - устраивать себе дела путем удачной женитьбы. Но он такой слабый и никчемный человек. Он тоже не годится на роль убийцы. Салим помогал ему чем мог. Зачем ему резать курицу, которая несла золотые яйца?

- Тогда кто, по-вашему, был заинтересован в смерти вашего брата? Вы должны хотя бы примерно представлять круг его друзей.

- Да, - кивнула она, - я знаю. Я не хотела вам говорить вчера. Но перед тем как улететь в Париж, он зашел ко мне и мы долго разговаривали. Он сказал, что у него будет встреча в Париже с Аликом. Я еще тогда не поверила, уточнив, где они встречаются. И брат сказал мне, что они встретятся в "Бристоле".

- Кто такой Алик?

- Это его знакомый. Алик Сафиев. Темный тип, занимался какими-то маклерскими делами, брал свои проценты со сделок. Кажется, он сидел в начале восьмидесятых за мошенничество. Но сейчас его нигде нет. Ни в Москве, ни в Питере. Я уже проверяла.

- Вы искали без меня?

- Думаете, я сидела сложа руки? Конечно, искала. Салим сказал, что едет встречаться с Аликом в Париже. Я видела несколько раз этого Алика дома у Салима. Он ему никогда не доверял. И поэтому предупредил меня, чтобы я тоже ему не верила.

- А как вы узнали московский адрес Алика?

- Вышла через друзей Салима на его женщину. И узнала адрес, где он жил. Но он там не появляется уже четыре месяца. А в Питере у него тоже была квартира. Там его тоже не видели.

- Вы нанимали детективов? - поинтересовался Дронго.

- Я делала все, чтобы найти убийц моего брата, - жестко ответила она, и я их найду. Чего бы мне это ни стоило. Но я думаю, что не с компании брата надо начинать. Нам лучше поехать в Париж и поискать там этого Алика. Я слышала, что у вас большие связи по всему миру и вы можете найти нужного вам человека.

- У вас хорошо поставленная информация, - усмехнулся Дронго, - вы не знаете, на кого работал Сафиев? Чьи интересы в Париже он представлял?

- Знаю. На Северную нефтяную компанию. Как раз эта компания была основным поставщиком нефти "Прометею". Сафиев работал с вице-президентом компании Юрием Авдеечевым.

- Я встречал эту фамилию среди списка акционеров.

- Да, они дружили с Салимом.

- Тогда нужно разыскать этого Авдеечева.

- Поздно, - возразила женщина, - его застрелили ровно через два дня после убийства Салима в Париже. Расстреляли автомобиль Авдеечева, когда он возвращался домой. Он погиб вместе с водителем. Убийц не нашли.

- Как оно обычно и бывает, - прокомментировал Дронго. - Кажется, мне нужно поставить вопрос об увеличении гонорара. Судя по всему, мне придется расследовать не одно, а сразу два убийства. Но все равно я полагаю, что нам нужно начать с компании вашего брата. Дело в том, что подобные заказные убийства всегда бывают на почве коммерческих разборок. Сегодня весь бизнес в России густо опутан криминалом. Нам нужно понять, кому было выгодно убийство вашего брата. И затем разобраться с его погибшим компаньоном.

- Хорошо, - согласилась она, - когда нам нужно быть в его компании? Или вы поедете один?

- Я поеду с вами. Нужно, чтобы вы там появились. Ненадолго. Но ваше присутствие очень желательно. Сейчас у меня будет к вам несколько личных вопросов. Постарайтесь понять меня правильно, мне нужно уточнить некоторые моменты. Когда вы остались одни?

- Отец погиб, когда мне было десять, а Салиму только шесть. Но он его хорошо помнил. А когда умерла мать, мне было уже шестнадцать, а Салиму двенадцать.

- Отчего они умерли?

- Отец был морским нефтяником. Мы тогда жили в Баку, переехали туда за три года до его гибели. Их катер разбился, и он утонул. Тело искали два месяца, но так и не нашли. Мать похоронила на кладбище его одежду, чтобы было куда приходить, - женщина вздохнула, отвернувшись, вытерла набежавшую слезу, - а потом она умерла сама. Шесть лет промучилась и умерла. Вот с тех пор я и не верю в бога. Зачем нужно было посылать такие мучения моим родителям? Они ведь любили друг друга. Поэтому я решила сама отомстить убийцам. Найти и покарать их, чего бы мне это ни стоило, - мстительно сказала Эльза.

- Что было дальше? - спросил Дронго.

- Мы остались одни. Из Дербента приехала тетка, хотела, чтобы мы к ней перебрались, но мы с братом отказались. Потом я пошла в вечернюю школу и начала работать на фабрике. Знаете, как нам было трудно. Когда я приходила с работы, Салим обычно подбегал ко мне и садился около меня. Он мне чай наливал, ужин готовил, понимал, как я уставала. А потом я в институт на заочный поступила. И все ради него. Чтобы он мог нормально учиться. Он закончил школу и пошел в Институт нефти и химии. Это был в начале восьмидесятых самый непрестижный, самый легкий вуз для поступления. Так что Салим по образованию нефтяник. А все думают, что он такой же "бизнесмен", как остальные. Других тогда на аркане нельзя было загнать туда. Все поступали на юридический или восточный факультет. Это сейчас все ударились в нефтяной бизнес. Вам сколько лет? - вдруг спросила она.

- Сорок два, - ответил Дронго.

- Салим на восемь лет младше вас, - сообщила Эльза, - интересно, куда вы поступали? Вы ведь жили тогда в Баку.

- На юридический, - улыбнулся Дронго, - вы правы. Это был тогда самый престижный факультет. Только я поступал туда потому, что с детства мечтал об этой профессии.

- Ну вот видите. Вам наверняка было легче. Хотя в те времена просто так нельзя было поступить на юридический. Как бы вы хорошо ни учились. Кем были ваши родители?

Он рассмеялся.

- Кажется, сегодня вы задаете мне больше вопросов, - пошутил Дронго. Вы абсолютно правы, Эльза. Тогда действительно невозможно было пробиться на юридический факультет без знакомства. Мать у меня была ректором университета, а отец занимал солидную должность в правоохранительных органах. Поэтому мне было гораздо легче.

- Вот видите, - сказала она, - вам все давалось гораздо легче, чем нам. Я это говорю не для того, чтобы вас обидеть. Я хочу только вам объяснить, как нам было сложно. Он кончил школу и поступил в институт. Я так гордилась братом. А потом мое неудачное замужество. В двадцать один год человек мало смыслит в жизни. И никто мне не мог посоветовать, никого не оказалось рядом. Мой будущий муж казался мне воплощением моей мечты. Из большой состоятельной семьи. Его родители были врачами, отец был известным профессором. Я думала, что смогу помогать и Салиму.

Она замолчала. Дронго не торопил ее, понимая, что тут нужна пауза.

- В общем, это была ошибка, - сказала она, - с моим характером нельзя было идти замуж за такого. Он был моим ровесником, настоящим "маменькиным сыночком". По поводу любой мелочи бегал советоваться со своей мамой. Ничего не умел и не хотел уметь. Учился тогда на восточном факультете, готовил себя в дипломаты. Можете представить, как меня доводила его мать? Мы ведь жили вместе. Я не могла даже навещать Салима, который голодал, оставшись в нашей старой квартире. Он не мог слишком часто появляться у меня, так как видел косые взгляды моей свекрови. Как она меня доставала! Иногда я удивлялась самой себе. Что только мне не пришлось терпеть. Даже рождение внука не смягчило сердце старухи. Она вечно укоряла меня за моих погибших родителей, как будто я сама их убила, за то, что я не принесла в дом приданое. Так продолжалось целых шесть лет. А потом Салим закончил институт и получил направление на работу. Я к тому времени тоже закончила заочный институт.

В общем, Салим был уже устроен, хорошо зарабатывал. Нефтяникам неплохо платили. А мне надоела моя свекровь, мой ни на что не способный муж. И когда однажды меня снова начали ругать, я не выдержала и, забрав сына, просто переехала к брату. С тех пор мы и жили с ним вместе. А мой сын к нему очень привязался. Внешне он даже больше похож на Салима, чем на своего отца. В Баку была такая поговорка, что "джигит должен быть похож на брата своей матери". Потом начался развал страны, Салим решил поступать в аспирантуру и уехать в Ленинград. И я поехала с ним. Он защитил диссертацию уже в девяносто четвертом. А через год открыл свою компанию. И мы переехали в Москву. Вот и вся наша история.

- Я теперь понимаю, насколько близки вы были с братом, - задумчиво сказал Дронго.

- Да, - кивнула она, - и я готова потратить все свое состояние, чтобы найти убийцу. Даже если вы откажетесь.

- Завтра мы едем в компанию "Прометей", - сказал Дронго. - Вы должны представить меня как свое доверенное лицо. И еще вам придется познакомить меня с женой вашего погибшего брата.

- Я думаю, что вам не стоит с ней встречаться, - упрямо сказала Эльза Мурсаева, - она не имеет к убийству никакого отношения. В этом я абсолютно убеждена.

- Позвольте мне вести расследование так, как я считаю нужным, возразил Дронго, - я не могу искать убийц вашего брата, если не поговорю с его вдовой. Это обязательный момент в моей программе.

- Хорошо. Когда вы хотите с ней увидеться?

Он взглянул на часы. Восемь часов вечера.

- Прямо сейчас, - сказал Дронго, - если это возможно.

- И как мне вас представить? Тоже как мое доверенное лицо? Учтите, что у меня с ней очень натянутые отношения. Мы практически не общались все это время.

- Сказать правду, - предложил Дронго. - Она ведь тоже хочет узнать, кто именно заказал убийство ее мужа.

- Не уверена, - пробормотала Эльза, - я в этом абсолютно не уверена. Все дело в том, что она его не любила. И кажется, в конце концов это понял и сам Салим.

Она достала из сумочки аппарат мобильной связи и начала набирать номер.

Глава 3

Телефон довольно долго не отвечал. Эльза закрыла аппарат рукой и сердито сказала:

- Наверно, где-то загуляла. Не поднимает домашний телефон.

- Позвоните на ее мобильный, - предложил Дронго.

- Я не знаю ее мобильного телефона, - ответила Мурсаева. Затем, немного остыв, добавила: - Она поменяла номер, чтобы ей не досаждали кредиторы. Они требуют вернуть двадцать миллионов, а она не хочет с ними разговаривать, считая, что это проблемы только ее мужа.

- Наверно, она права, - заметил Дронго, и в этот момент кто-то ответил его собеседнице.

- Алло, - сердито сказала Эльза, - добрый вечер. Кто это говорит? Какой Паша?

Она нахмурилась. Очевидно, присутствие неизвестного Паши довольно неприятно поразило женщину.

- С вами говорит Эльза Мурсаева, сестра мужа Аллы. Вы могли бы позвать к телефону Аллу? - попросила она неизвестного Пашу.

Наверно, Паше было так же неприятно узнать, кто звонит, как и ей самой. Наступило молчание, и через некоторое время трубку взяла бывшая супруга.

- Здравствуй, Эльза, - несколько испуганным голосом сказала Алла. На самом деле она всегда немного побаивалась суровой родственницы, - что случилось?

- У меня к тебе важное дело, - твердо сказала Эльза, - я хочу к тебе приехать и поговорить.

- Ну давай завтра увидимся, - предложила Алла.

- Нет, сегодня, - упрямо сказала Мурсаева, - у меня к тебе важное дело. Очень важное.

- Сегодня я занята.

- Это касается Салима, - добавила Мурсаева, - я думала, тебе будет интересно.

- Да, да, конечно. Ну что ж, приезжай сейчас. У меня в гостях мой знакомый с прежней работы. Из модельного агентства, - почему-то начала оправдываться Алла, - ты ведь знаешь, что Салим не оставил нам денег. Только долги. Вот поэтому я хочу продать нашу дачу, и он обещал мне помочь. Когда ты приедешь?

- Через полчаса, - Эльза отключила телефон и бросила аппарат себе в сумку. - Стерва, - сказала она в сердцах, - принимает у себя дома посторонних. Еще полгода не прошло после убийства, а она уже готова встречаться с другими мужиками.

- Сколько ей лет? - поинтересовался Дронго.

- Тридцать, - ответила Эльза, - хотя она всем врет, что ей двадцать семь. Ей уже все тридцать. А ее дочери уже восемь лет. Но дочь все время живет у матери, Алла отправила ее туда, еще когда выходила замуж за Салима, чтобы ребенок ей не мешал. Она никого не любит, эта женщина. Есть такие люди, которые любят только себя.

- Где жил ваш брат?

- На Ленинском проспекте. В этих новых домах. Он купил там пятикомнатную квартиру. Мне она с первого раза не понравилась. Было в этой квартире что-то вызывающе роскошное. Теперь квартира осталась этой дряни.

- Поедем. Я вызову машину, - предложил Дронго.

- Не нужно, - отмахнулась Мурсаева, - у меня есть машина. Я приехала на своем автомобиле.

- У вас есть водитель?

- Нет. Я вожу сама машину.

- Тогда поедем, - согласился Дронго. Ее автомобиль был припаркован рядом с домом. Это был синий "Ниссан". Она уверенно села за руль, и они поехали в сторону Ленинского проспекта.

- Вы сказали, что узнавали о Сафиеве, - напомнил Дронго. - Кому вы поручали его поиски?

- Бестолочи, - в сердцах ответила Мурсаева. Она усмехнулась. - Совсем ни на что не годный частный детектив. Мне рекомендовали его друзья. Некто Леонид Кружков. Его уволили из органов, и он решил поработать частным детективом. Пустое место. Я жалею, что потратила на него деньги и время.

- Он узнавал про Сафиева?

- Да, суетился, дергался, все время придумывал какие-то заговоры. И ничего не нашел. Кончилось тем, что я отказалась от его услуг. И решила обратиться к вам.

- Сколько времени он на вас работал?

- Почти три месяца. Я решила действовать сразу после убийства Салима.

- Вы обладаете большим терпением, - сказал Дронго, - если согласились ждать почти три месяца. Я думал, вы более категоричны.

- Вы плохо обо мне думали?

- Разве это плохо? Я полагал, что вы более эмоциональны и менее терпеливы. Для сотрудника банка это, возможно, недостаток, но для красивой женщины не всегда, - ловко ушел от ответа Дронго.

- Вы часто говорите такие комплименты? - рассмеялась женщина.

- Не часто. Но в данном случае говорю их абсолютно искренне. Вы можете рассказать, как ваш брат встретился со своей женой? Кто-нибудь их познакомил?

- В каком-то клубе, - неохотно сообщила она, - кажется, в "Орфее". Я точно не помню. Он был там с друзьями. Ну и появилась эта девица. Она красивая, действительно красивая. И конечно, нравится мужчинам. Ну а он все время был в работе, почти никогда и ни с кем не встречался. Можете представить, какое впечатление она на него произвела. У нее уже был печальный опыт замужества, хотя я думаю, что все это было подстроено...

- В каком смысле подстроено?

- Не было у нее никакого мужа, - охотно сообщила Мурсаева, - родила неизвестно от кого. А потом нашла дурачка, который согласился с ней расписаться, чтобы она получила московскую прописку. Видела я один раз ее якобы бывшего мужа. Знаете, кем он работает? Водопроводчиком.

- Ну и что? - спросил Дронго. - Вы полагаете, что нельзя полюбить водопроводчика? Или влюбляться можно только в миллионеров?

Она озадаченно взглянула на него.

- Вы издеваетесь? - нахмурилась Эльза. - При чем тут миллионеры? Это было подставное лицо, сразу понятно. Она ведь выросла в Воронеже и сюда приехала в семнадцать лет, поступать в институт. И конечно, никуда не поступила. А потом попала на работу в какое-то агентство. Секретаршей работала, лаборанткой, еще кем-то. Потом пошла устраиваться в модельное агентство. С ее внешностью она наверняка по рукам ходила. Вы сегодня ее увидите. Красивая женщина, как с картинки. Вот мужчины и теряли голову. Когда она замуж за Салима выходила, она уже тогда небедной была. На "БМВ" ездила. Откуда у нее такие деньги? От водопроводчика? В общем, я видела ее паспорт. Женаты они были ровно шесть месяцев. Как раз за это время она московскую прописку получила. А потом и развелась. Кстати, ее так называемый муж ни разу за все последующие годы не навестил своего ребенка.

- Зачем же ваш брат женился на ней?

- Влюбился, потерял голову. Я его предупреждала, плакала, просила. Он твердил, что ее любит. А я думала, что нельзя его отговаривать. Все время мой печальный опыт был перед глазами. Думала, что он будет счастливее.

- Они хотели разойтись?

- Конечно, нет. Посмотрите, как едет этот "Мерседес". И откуда такие берутся? - вспыхнула она, резко просигналив подрезавшему их "пятисотому" "Мерседесу". - Нет, - добавила она чуть остывая, - они не хотели разводиться. И вообще мы напрасно к ней едем. Ничего нового она нам не расскажет. Я уверена, что она не причастна к убийству Салима. Искать нужно среди знакомых Сафиева и Авдеечева.

- Но вы сообщили, что один из них пропал, а другой убит.

- Да. И поэтому я прошу вас найти пропавшего и узнать, почему убили Юрия Авдеечева. У Салима были с ним очень хорошие отношения.

- Что я и пытаюсь сделать, - сказал Дронго, - вы не станете возражать, если я встречусь еще и с Кружковым?

Она чуть притормозила, недоуменно взглянула на него.

- А с этим зачем?

- Мне нужно узнать, каким образом он пытался вычислить Сафиева. Не хочу повторять его ошибок.

- Не повторите, - уверенно сказала она, - вы кажетесь мне намного более серьезным человеком.

- Надеюсь, - усмехнулся Дронго, - и тем не менее дайте мне координаты этого Кружкова. Я думаю, что мне нужно и с ним встретиться.

- Вы всегда будете настаивать на своем? - спросила она, искоса взглянув на него.

- Всегда, - кивнул он, - я веду расследование так, как считаю нужным.

- Ладно, - пожала она плечами, - у меня где-то лежит визитная карточка этого недоумка.

Они замолчали. Через некоторое время она тихо произнесла:

- Мы приехали.

Она припарковала автомобиль рядом с домом. Дронго обратил внимание, что и здесь она не стала въезжать во двор, хотя наверняка охранники дома знали номер ее автомобиля, ведь она приезжала к своему брату.

Они вышли из автомобиля и прошли к будке охранников. Сидевший в будке пожилой мужчина, лет шестидесяти, увидев Мурсаеву, кивнул ей.

- Здравствуйте, - сказал он, - вы к Алле?

- Да, - ответила Мурсаева, - мы сегодня вдвоем, дядя Андрей.

- Идите, - разрешил охранник, очевидно, бывший сотрудник милиции, подумал Дронго. Хотя нет, у него скорее военная выправка. Возможно, он раньше служил в армии.

- Дядя Андрей работает здесь уже четыре года, - пояснила Мурсаева, раньше служил в каком-то военном ведомстве, был майором. Уволился в запас и стал охранником. Салим ему всегда сигареты дарил, пиво. Жалел старика, говорил, что тот много потерял за последние годы. Салим вообще всех жалел, только к себе относился равнодушно.

Кабина лифта остановилась на двенадцатом этаже. Пока они поднимались, Мурсаева все время смотрела на себя в зеркало, поправляла прическу. Они вышли на лестничную площадку. Здесь были две квартиры. Эльза повернула в сторону правой и нажала кнопку звонка. Дронго обратил внимание на камеру, установленную над дверью. Очевидно, покойный брат не жалел денег на охранные системы. Дверь почти сразу открылась, словно Алла ждала за дверью.

Молодая женщина была действительно очень красивой. Высокая, грациозная, волосы зачесаны назад и собраны в длинную косу. Холеное лицо. Большие карие широко расставленные глаза, тонкая, идеально ровная линия носа, правильные черты лица. Красивая линия светлых бровей. Женщина вполне подходила на роль модели. Высокая грудь подчеркивала достоинства ее фигуры. Рядом с ней Эльза казалась гораздо старше своих лет. Однако Дронго, посмотрев на Мурсаеву, подумал, что ему гораздо больше нравятся ее чувственная красота и некий вызов, чем холодно-равнодушные идеальные черты Аллы. Алла была в светлых брюках и светлом джемпере с высоким воротником. Очевидно, перед прибытием гостей она успела нанести косметику. Дронго понял, почему Эльза смотрелась в зеркало, перед тем как войти в квартиру. Ей не хотелось выглядеть хуже хозяйки дома, даже несмотря на разницу в возрасте.

- Здравствуйте, - мягким, грудным голосом сказала Алла, - здравствуй, Эльза. Как хорошо, что ты приехала.

- Добрый вечер, - кивнула Мурсаева. Они прижались друг к другу. Целоваться женщины явно не хотели, а демонстрация дружеских чувств нужна была обеим. Алла посторонилась, пропуская женщину, и профессиональным взглядом оглядела ее спутника. Ей понравился этот высокий мужчина, так элегантно одетый. Дронго всегда покупал галстуки с платками и предпочитал коллекционные от Кристиана Диора. Она оценила его обувь, покрой костюма, его плащ.

- Заходите, - пригласила она незнакомца.

- Это мой новый юрист, - сказала Эльза, обернувшись к Дронго. На лицо Аллы набежала тень. Ей не понравилось, что у ее родственницы такой элегантный и очевидно высокооплачиваемый юрист. Но она продолжала любезно улыбаться, разрешив Дронго и его спутнице пройти в гостиную.

В холле стояла тяжелая итальянская мебель. В гостиной полукругом стояли синие кожаные диваны, изготовленные, очевидно, по особому заказу. В комнате сидел невысокий мужчина средних лет. У него были рыжие волосы, мягкое, словно изжеванное лицо и водянистые, голубоватые глаза. Он был одет в серый костюм, темную рубашку. Дронго сразу обратил внимание на его желтые носки. Такой цвет носков говорил о нем гораздо лучше всяких характеристик.

"Интересно, - подумал Дронго, - где эти типы покупают светлые носки? Уже весь мир знает, что такие носки нельзя носить, но я по-прежнему встречаю людей, которые напяливают белые или желтые носки".

- Павел Головин, - представился незнакомец.

- Здравствуйте, - сказала Эльза, - кажется, мы с вами раньше встречались?

- Да, на дне рождения у Аллы, - кивнул Головин. Воспользовавшись моментом, Дронго лишь кивнул головой, проходя к дивану. Вошедшая следом Алла спросила у гостей, что они будут пить.

- Ничего, - ответила Мурсаева, - мы хотели с тобой поговорить.

- Со мной? - удивилась Алла. Она села на диван рядом с Дронго и взглянула на него, чуть усмехнувшись. - О чем же? - эта женщина знала, как магически действует ее внешность на мужчин. Но Дронго обладал иммунитетом. В его жизни было много красивых женщин, и некоторые из них оказывались носительницами такого зла, что он до сих пор содрогался, вспоминая об этом. Внешность могла быть обманчивой. Он привык полагаться на более надежные данные. Ему были гораздо более интересны женщины, обладающие и другими достоинствами. Умом, талантом, характером.

- Я согласился вести дела вашей родственницы, - сообщил Дронго, - и мне нужно уточнить некоторые детали.

- Для чего? - спросила Алла.

- Вы, наверно, знаете, что к фирме "Прометей", фактическим владельцем которой был ваш муж, кредиторы предъявили иск на двадцать миллионов долларов. Сейчас все счета фирмы заморожены. И на счетах вашего мужа не удалось найти больших денег.

- А вы хотите их найти, чтобы отобрать? - недобро улыбнулась Алла. Или вам мало того, что у меня ничего не осталось?

- Вы меня не поняли, - сказал Дронго, - я как раз и хочу вернуть вам и вашей родственнице часть денег, которые незаконно заморожены. Согласно российским законам все совместно нажитое имущество супругов является их общей собственностью. И таким образом арест мог быть наложен только на половину акций компании вашего мужа, - он понимал, что врет, но надеялся, что сидевший здесь Павел слабо представлял себе законы. Головин явно не был юристом. Он слушал Дронго и радостно кивал головой. Алла нахмурилась. Она не очень понимала суть объяснений Дронго, а некоторый печальный опыт предыдущей жизни заставлял ее опасаться всего, чего она не могла понять.

- Я позвоню знакомому адвокату, и вы с ним обсудите эти проблемы, предложила Алла, - я в них слабо разбираюсь и поэтому ничего не буду ни подписывать, ни говорить.

- Подписывать ничего не нужно, - кивнул Дронго, - я только задам вам несколько вопросов.

Алла взглянула на Головина. Тот кивнул. Наверно, они были знакомы еще с тех пор, как она работала в модельном бизнесе.

- Простите, - сказал Дронго, - вы, наверно, заняты в модельном бизнесе?

- Да, - удивился Паша, - а откуда вы знаете? Мы разве раньше встречались?

- Нет. Просто госпожа Мурсаева сказала, что вы встречались на дне рождения у хозяйки дома, а мне казалось, что она должна пригласить старых знакомых.

- Я консультант фирмы, - пояснил Паша, - и мы очень жалеем, что Алла ушла от нас.

- Какие у вас вопросы? - спросила Алла.

- Скажите, вы не чувствовали чего-либо необычного в поведении вашего мужа накануне его отъезда в Париж? Может, он нервничал, кому-то звонил, с кем-то встречался?

- В последнее время он был какой-то дерганый, - кивнула Алла, - но кому он звонил, я сейчас не вспомню. Я вообще старалась не вмешиваться в его дела.

- Как вы думаете, кто мог быть заинтересован в его убийстве?

- Это вы меня спрашиваете? - удивилась Алла. - Спросите лучше у его сотрудников. Разве у нас можно быть честным бизнесменом? Бандит на бандите. Откуда я знаю, кому Салим мог перейти дорогу.

- Извините, если я задам нетактичный вопрос. У вас осталось много денег на личных счетах?

Мурсаева дернулась, искоса взглянув на Дронго. Алла вспыхнула:

- Ах, вот вы почему пришли. Думаете, что у меня остались его миллионы и я ничего не даю его сестре. Поэтому ты его и привела, Эльза? Ничего у меня не осталось. Ничего. Жалкие сто тысяч на счету, и все. Никаких денег. Он все вкладывал в свою проклятую компанию. И теперь я нищая. У меня ничего нет.

При разговоре о деньгах она сразу оживилась. И занервничала. Эльза молча, с достоинством перенесла ее выпад.

- У меня ничего не осталось, - на щеках у Аллы появились красные пятна. Она нахмурилась. - Мы до сих пор не можем ничего найти...

- Не нужно так нервничать, Аллочка, - вмешался Паша, встрепенувшийся при слове "мы". Ведь гости могли обратить внимание на эти слова и удивиться, почему неизвестный Паша помогал Алле искать деньги ее мужа.

- Отцепись, - разозлилась Алла, - ты не видишь, что она специально привела его, чтобы он узнал про деньги. Думают, что я скрываю его деньги, не хочу платить долги. Или ты полагаешь, Эльза, что он оставил завещание и ты получишь все деньги? Никакого завещания не было, и все останется мне, а ты все равно ничего не получишь.

Этого Эльза снести не смогла. Она поднялась и двинулась к выходу. В расстроенных чувствах она повернула голову и... сделала ошибку.

- Пойдемте, господин Дронго, - сказала она, - нам здесь больше нечего делать.

При этом слове Головин качнулся. Он изумленно уставился на своего гостя и прошептал:

- Дронго...

Алла встревоженно взглянула на него, не понимая, что именно вывело Пашу из равновесия.

- Вы Д-дронго? - заикаясь от волнения, спросил Паша.

"Она все испортила", - подумал с огорчением Дронго. Отпираться не было смысла. Он поднялся с дивана.

- Да, - сказал он, - иногда я даю юридические консультации.

- Да бросьте вы, - вскочил следом за ним Паша. Он схватил гостя за руки и стал их трясти, - я о вас столько слышал. Вы даже не представляете, как много я о вас слышал. Вы ведь такой человек... такой известный человек...

Обе женщины удивленно смотрели на эту сцену. Эльза, уже понявшая, что допустила ошибку, хмурилась, но не смела ничего сказать, чтобы не испортить ситуацию окончательно.

- Алла, - обратился Паша к хозяйке дома, - это самый известный в мире эксперт по расследованиям преступлений. Наш местный Шерлок Холмс. Ты знаешь, какой это человек!

- Ах, вот в чем дело, - скривила губы Алла, презрительно оглядывая Эльзу. - Все никак не можешь успокоиться. Думаешь, это я Салима убрала, и поэтому привела ко мне сыщика. Ах ты мерзавка.

- Нет, - громко возразила Эльза. Она все-таки сдержалась и не стала превращать их спор в базарное выяснение отношений, - не нужно себя так вести, - через силу сказала она, - я думала, ты сама все поймешь. У тебя мужа убили несколько месяцев назад, а ты у себя дома уже мужиков принимаешь. Вместо того чтобы найти тех, кто стрелял в Салима. Найти и наказать.

Она смерила Аллу презрительным взглядом и пошла к двери. Схватив плащ, вышла из дома, громко хлопнув дверью. Алла и Паша взглянули на своего гостя.

- Вообще-то я действительно представляю ее интересы, - попытался объяснить Дронго, - она хочет выяснить, почему все так произошло.

- Она хочет все свалить на меня, - возразила Алла, - напрасно вы с ней связались. Это такая страшная женщина. Я ее боюсь. Завтра она наймет убийцу, чтобы и меня...

- Не нужно пугать себя такими ужасами, - мягко посоветовал Дронго, она его сестра. Вы ведь знаете, что они выросли, рано потеряв родителей. Мужа у нее нет, и брат был единственным близким человеком в этом мире.

Он пошел к выходу. Паша поспешил следом за ним.

- Вы думаете, что найдете тех, кто убил Салима? - поспешил уточнить Головин.

- Не знаю, - честно ответил Дронго.

- А деньги, деньги? - поинтересовался Паша. - Вы сможете найти их?

- Вот насчет денег я могу точно сказать, что это не мое дело, - сказал Дронго, надевая плащ.

- Может, вы оставите свой телефон, - предложил Паша, - вдруг мы получим какую-нибудь новую информацию. Я мог бы вам позвонить... - Он понизил голос и обернулся на гостиную: - Она сейчас в таком положении. Всего боится, никому не доверяет. Вы ведь понимаете. Она немного не в себе.

Дронго протянул ему свою визитную карточку.

- До свидания.

Он вышел из дома. На лестничной площадке никого не было. Дронго спустился вниз. Перед домом стояла Эльза и нервно курила. Увидев Дронго, выбросила сигарету и сказала:

- Ну, что, не права я была? Вы же видите, что с ней невозможно ни о чем говорить.

- Мне кажется, что вы вообще бурно реагируете друг на друга, осторожно заметил Дронго.

Дядя Андрей кивнул им на прощание. Они направлялись к "Ниссану", стоявшему в двадцати метрах от будки охранника. Когда переходили дорогу, неожиданно взревел автомобиль, стоявший немного дальше "Ниссана". Они обернулись. Джип на полной скорости мчался прямо на них...

Глава 4

В такие секунды важно не запаниковать. Впрочем, в их распоряжении были даже не секунды, а доли секунды. Это был джип, припаркованный недалеко от их машины. Очевидно, он ждал именно их. Дронго толкнул женщину в сторону, на тротуар, и сам успел отпрыгнуть, перекатившись по асфальту. Джип с ревом умчался дальше.

Из своей будки опасливо выглядывал старик охранник, не понимавший, что произошло.

- Черт возьми, - прошипел Дронго, - неужели у этого дяди Андрея нет даже хлопушки? Хотя бы стрельнул в воздух, чтобы их напугать.

Словно услышав его, дядя Андрей вышел наконец из-за ограды. В руках он держал газовый пистолет. На ношение оружия охранники не имели права, и лишь с большим трудом удалось убедить управление внутренних дел разрешить выдать охранникам газовые пистолеты. Редкие прохожие, шарахнувшиеся в сторону, спешили по своим делам. К бандитским разборкам в городе давно привыкли.

- Как вы себя чувствуете? - спросил Дронго, помогая Эльзе подняться.

- Кажется, я ушибла ногу, - сообщила Эльза, - и порвала плащ.

- Вы живы? - подбежал к ним дядя Андрей.

- Все в порядке, - успокоил его Дронго, - можете возвращаться на свой пост.

- Я вызову милицию, - предложил охранник.

- Не нужно, - возразил Дронго, - это произошло случайно. Пьяные были, поэтому и куражились.

Мурсаева изумленно взглянула на него, но ничего не сказала.

- Сейчас кому только права не дают, - согласился дядя Андрей, - всем кому попало. Молодежь всякая за рулем ездит, наркоманы. А откуда у него денег на такой автомобиль, никто и не спрашивает. - Он махнул рукой и поспешил к своей будке. По дороге назад он бормотал какие-то слова о бардаке, в который превратили страну.

- Почему вы ему соврали? - спросила Мурсаева. - Вы ведь поняли, что этот джип ждал именно нас.

- Не нужно пугать старика. Лучше, если он об этом забудет. И совсем хорошо, если он не расскажет об этом вашей родственнице.

- Бывшей родственнице, - поправила его Мурсаева.

- Вряд ли за рулем сидели ее люди. Зачем ей это нужно?

- Вы не обратили внимание на номер автомобиля? - спросила Мурсаева.

- Нет, - признался Дронго, - когда я поднял голову, машина была уже далеко. Кажется, в ней было двое. Но, возможно, я ошибаюсь. Отчетливо я мог разглядеть только фигуру водителя.

Она сделала шаг в сторону машины и едва не упала. Он успел ее подхватить.

- Ой, - сказала она, - кажется, я сильно вывихнула ногу.

- Обопритесь на меня, - предложил Дронго.

- Не могу, - виновато произнесла она, попытавшись сделать еще один шаг, - очень больно.

- Держитесь за мою шею, - он схватил ее и поднял на руки. Легкий аромат ее волос приятно щекотал ноздри. Он отнес ее к автомобилю. Двое молодых парней, проходивших мимо, свистнули от удивления.

- Гляди, что делает, - сказал один из них, - во дает мужик. Бабу свою на руках носит.

Он помог Мурсаевой усесться на заднее сиденье. Сам сел на место водителя.

- Вы думаете, нас хотели убить?

- Нет, скорее напугать. Вы не знаете, кто это мог быть?

- Понятия не имею. Вы думаете, это те самые люди, которые застрелили моего брата?

- Не знаю. Но думаю, что нет.

- Может быть, этого человека все же наняла Алла? - вдруг спросила она. - Хочет меня напугать, чтобы я больше здесь не появлялась.

- Нет. О вашем приезде она узнала за несколько минут до нашего появления. Она не могла к нему так подготовиться. Разве что этот Паша сумел каким-то образом выбежать раньше нас на улицу и постараться нас напугать.

- Зачем? - тихо спросила она.

- Не знаю. Но я вас предупреждал. Если в нашем деле уже есть двое убитых - ваш брат и Юрий Авдеечев, то убийцы на этом не остановятся. Они постараются сделать так, чтобы мы их не нашли. Меня волнует только их необычная оперативность. Вы никому не рассказывали, что едете ко мне?

- Нет, кажется, никому.

- Кажется или никому?

- Только своей подруге.

- Жене Потапова?

- Да, только ей. И больше никому.

- И тем не менее нас здесь явно ждали. Вы не сказали мне, куда ехать.

- На Киевскую. Брат купил мне там квартиру. Нужно будет свернуть с Кутузовского.

- Я примерно знаю. Скажите, когда нужно будет сворачивать. На каком этаже вы живете?

- На четвертом. Вы хотите тащить меня на четвертый этаж?

- Неужели у вас нет лифта?

- Есть, - усмехнулась женщина.

- Вам понадобится телохранитель, - сказал Дронго внимательно наблюдая за дорогой, - судя по всему, кто-то уже знает о наших поисках. Я вас не хочу пугать, Эльза, но обязан предупредить.

- Я пойду до конца, - твердо сказала она, - чего бы мне это ни стоило.

- Тогда пойдем вместе, - кивнул он.

- Скажите, как вам понравилась эта дамочка?

- Издерганная женщина, потерявшая мужа. Мне кажется, вы к ней необъективны.

- Да, - ожесточенно согласилась она, - я ее не люблю. Женитьба моего брата на ней была ошибкой. Хорошо, что он понял это через некоторое время.

- Что значит - понял? - спросил Дронго, глядя на нее в зеркало заднего обзора. Она замолчала. Он терпеливо ждал. Наконец она произнесла:

- Он хотел с ней разводиться. Советовался со мной...

- И тут его убили, - сказал Дронго, - прямо "Мост Людовика Святого".

- Какой мост? - не поняла она.

- Есть такое знаменитое произведение американского писателя Торнтона Уайлдера. В его романе мост неожиданно обвалился, и все, кто по нему шел, погибли. Один человек решил проверить, почему каждый из этих людей случайно оказался на мосту именно в это время. И выяснил, что жизнь каждого была предопределена и закончена. Ни один из погибших уже не должен был оказаться на другом берегу. Его там просто не ждали.

- Как страшно, - пробормотала она, - я обязательно найду эту книгу. Я читала его "Мартовские иды".

Он удовлетворенно кивнул. Она принадлежит к людям, обладающим определенным запасом культуры и интеллекта. В городе не так уж много людей, которые слышали о "Мартовских идах" Уайлдера.

- В моей библиотеке есть "Мост Людовика Святого", - вспомнил Дронго, я дам вам эту книгу.

- Спасибо. Как вы думаете, я смогу завтра поехать с вами? Здесь налево.

Он свернул налево.

- Не знаю, - ответил Дронго, - для этого мне нужно сначала узнать, что именно с вами случилось. И вызвать врача. У вас кто-нибудь дома есть?

- Нет, конечно, - возмутилась она, - кому у меня жить? Сын в Англии. Я живу одна. Даже собаку себе не могу завести, так как часто ухожу из дома. Я ведь работаю.

- Да, я помню. Кстати, на работе у вас большой коллектив?

- Сорок три человека. А почему вы спрашиваете?

- И вы заместитель главного редактора? - ответил он вопросом на вопрос.

- Да. Уже несколько лет.

- Мужчин много?

- Ах, вот вы о чем, - усмехнулась она, - вообще-то журнал у нас для женщин. Но много сотрудников-мужчин. Художники, компьютерщики, водители, курьеры. В общем человек пятнадцать. Или даже больше.

- И вы строгий начальник?

- Иногда да, - призналась она, - часто по-другому просто невозможно. Не люблю разгильдяев. И в жизни, и на работе, - добавила она.

А вот и ее дом. Он осторожно въехал во двор. Здесь, конечно, не было охранников. Он помог ей выйти из машины.

- Только не вздумайте меня здесь нести, - строго предупредила она, соседи могут увидеть.

- Учту, - кивнул Дронго, - мне кажется, вы напрасно так нервничаете. Уже десятый час вечера. Никто на нас не смотрит. Осторожнее. Обопритесь на меня и сделайте несколько шагов.

- Очень больно, - призналась она, сделав несколько неуверенных шагов.

Он довел ее до дверей, набрал номер кодового замка, помог подняться по ступенькам и войти в кабину лифта. Она дала ему ключи от квартиры, и он открыл дверь. У нее была довольно уютная трехкомнатная квартира. Повсюду были книги, фотографии ее брата и сына. Она была на фотографиях между двумя мужчинами, которых любила больше всего на свете. В этой квартире чувствовался вкус хозяйки дома. Дронго нравились дома, где присутствовал неповторимый хозяйский стиль. Ему претили претенциозные квартиры-дворцы с прекрасным дизайном, но без присутствия человеческой души.

Дронго помог женщине снять плащ и дойти до дивана.

- Нужно вызвать врача, - предложил он, - хотя мне кажется, что вы просто вывихнули ногу при падении. Когда я вас толкнул, вы довольно неудачно упали и подвернули себе ногу.

- Спасибо, что не убили, - пробормотала она, улыбаясь и осторожно вытягивая ногу, - меня редко толкают на тротуары.

Дронго сел рядом.

- Я помогу вам снять обувь, - предложил он и, несмотря на ее громкие протесты, снял с нее туфли.

- Если вы не будете особенно бурно протестовать, то я посмотрю ваш вывих. На всякий случай учтите, что вы намного моложе меня и годитесь мне в дочери.

- Почему в дочери? - не поняла она. - Вам ведь сорок два. А мне...

- Знаю. Тридцать восемь.

- Тогда почему в дочери? - поинтересовалась она, улыбнувшись еще раз.

- Вы же сами сказали, что были старше своего брата на четыре года. И заменили ему мать, - пояснил Дронго. - Значит, четыре года как раз та условная разница, которая позволяет мне быть старше вас на целое поколение. У нас тоже разница в четыре года.

- Железная логика, - пробормотала она саркастически. Он стал ощупывать ее лодыжку.

- Здесь больно?

- Да.

- А здесь? - он чуть поднял руку.

- Да. Вы собираетесь двигаться дальше, - осведомилась она, - или у вас будет какой-то предел?

- Здесь больно? - не отреагировал он на ее слова, поднимая руку еще выше и чуть задирая юбку. Он как раз ощупывал ее колено.

- Немного, - призналась она. Ей было уже совсем неловко. Но она поняла, что дальнейшие протесты будут выглядеть просто смешно.

Он поднял руку еще выше, обхватив ногу выше колена.

- Здесь больно? - он не смотрел на ее ногу. Только ей в глаза.

- Нет, - сказала она, глядя ему в глаза, - здесь не больно. Вы будете проверять дальше или остановитесь?

Он вытащил руку из-под юбки. Она была в темных колготках. Но вдруг почувствовала себя точно голой.

- Теперь держитесь, - вдруг сказал он. И резко, без предупреждения, дернул ее за ногу. Она вскрикнула.

- Вы сумасшедший, - сказала Эльза, сдерживая слезы, - вы сделали мне еще больнее.

- У вас обычный вывих, - объяснил Дронго, - не нужно вызывать врача. Уже все в порядке. Можете убедиться. Попробуйте пройтись.

Она недоверчиво взглянула на него. Затем осторожно опустила одну ногу, вторую. И поднялась, все еще держась за спинку дивана. Сделала шаг, второй, третий. Обернулась к Дронго.

- Значит, вы еще и врач, - улыбнулась она, - извините мою несдержанность.

- Все в порядке, - кивнул Дронго, - завтра мы с вами поедем в "Прометей". Надеюсь, что до завтра больше ничего не случится. И вы подумайте над моими словами. Насчет телохранителя. При ваших деньгах можно позволить себя нанять одного или двух охранников. Поверьте, что это не лишняя предосторожность. Они еще никого не защитили, но напугать возможных ваших обидчиков вполне могут. И потом, я думаю, что завтра мы с вами появимся вместе в последний раз. Больше мы не должны ходить вместе, чтобы не подставляться под бамперы чужих автомобилей.

- Спасибо, - сказала она, - вы спасли мне жизнь и вправили ногу. Может, вы останетесь и выпьете чашечку кофе?

- Лучше в следующий раз, - сказал Дронго, - вам нужно лечь и отдохнуть.

Видя, что он уходит, она вдруг грустно сказала:

- Вы знаете, первый раз в жизни со мной такое.

- Ничего, - улыбнулся Дронго, - вывих - это еще не самое страшное испытание.

- Нет, - возразила она, глядя ему в глаза, - я не об этом. Первый раз в жизни я предлагаю мужчине задержаться у меня дома, и он уходит. Со мной такого еще не было.

- Вам нужно отдохнуть.

Домой он приехал на такси. Достал с книжной полки роман Уайлдера. Позвонил водителю, попросив его приехать завтра к десяти часам утра. Потом принял горячий душ. Каждый раз, когда он принимал душ, он вспоминал горячую баню в Токио и обнаженную Фумико. Уже позже, вернувшись из Японии, он узнал, что в этот бассейн с кипящей водой нельзя было лезть, не встав предварительно под душ. Ни в коем случае. Но Фумико, отбросив традиции, первой влезла в "фуро", ожидая, когда он нырнет следом. И ему пришлось тогда лезть в этот кипяток. Теперь горячая вода будет неизменно ассоциироваться с голым, словно отполированным телом Фумико.

Он вышел из ванной и прошел в кабинет. Новых данных по "Прометею" в Интернете не было. Зато он прочел много интересного по Северной нефтяной компании. И про убийство вице-президента компании Юрия Авдеечева, о котором, оказывается, сообщали все газеты. "Странно, что я тогда не обратил внимания на это убийство", - подумал Дронго. Хотя чиновников и бизнесменов подобного ранга убивают десятками и сотнями, и он не может обращать внимание на каждое убийство. В газетной заметке все было рассказано так, как сообщила Эльза Мурсаева. Убийцы ждали Авдеечева и его водителя у офиса компании. Когда машина подъехала, раздались автоматные очереди. Оба находившиеся в салоне были убиты.

Нашел сообщение и о смерти в Париже Салима Мурсаева, президента компании "Прометей". Он был убит несколькими выстрелами в спину рядом с отелем "Бристоль", в котором остановился по прибытии в Париж. Особо подчеркивалось, что компания Мурсаева считалась одной из самых перспективных на нефтяном рынке страны. Дронго работал почти всю ночь, до четырех часов утра. Потом снова принял душ и лег спать, чтобы уже в девять часов утра проснуться и приняться за утренний туалет.

В десять часов утра он подъехал к дому Мурсаевой. Женщина уже ждала его на улице. Она была в другом плаще, более светлом. И в строгом темном костюме. Макси-юбка, полуспортивного покроя пиджак, столь модный в этом сезоне. "Донна Каран", безошибочно определил Дронго. У этой женщины хороший вкус. Хотя она, кажется, работает в журнале, где пропагандируют именно эти фирмы.

- Почему вы вышли на улицу? - упрекнул он женщину, когда она села к нему в автомобиль. - Мы ведь договаривались.

- Я не думаю, что убийцы будут стрелять в меня прямо во дворе, на глазах у играющих детей, или попытаются на меня наехать.

- Убийцам все равно, где стрелять, - заметил Дронго, - Робин Гудов давно уже нет. Остались одни подонки.

Он еще раз напомнил Мурсаевой, что должен появиться в компании в качестве ее доверенного лица.

- И прошу иметь в виду: если вы снова назовете меня Дронго, мне придется уйти оттуда раньше времени... Скажите, кто остался в "Прометее" вместо вашего брата?

- Матвей Ивашов, - ответила Мурсаева, - он был первым вице-президентом компании.

- Вы его хорошо знаете?

- Да, конечно. Они дружили с братом. Тот ему очень доверял.

- Мне кажется, ваш брат вообще доверял многим людям.

- Да, - сухо согласилась она, - и поэтому пострадал. Не нужно было верить никому. Так легче жить. Чтобы потом не разочаровываться.

Дронго ничего не ответил.

- Почему вы молчите? - с вызовом спросила она. - Вы со мной не согласны?

- Нет, не согласен. Можно остаться одному, если вообще не верить людям, - печально сказал Дронго.

Она взглянула на него. Достала сигарету. Потом смяла сигарету и выбросила ее в окно. И лишь затем спросила:

- Вы имеете в виду меня?

- Я не имею в виду никого конкретно.

- Нет, вы имели в виду меня, - упрямо сказала она. Работа в руководстве журналом научила ее ставить прямые вопросы. - В таком случае почему вы тоже живете один? - поинтересовалась она.

- Может, именно поэтому, - признался Дронго. - Бальзак однажды сказал, что священники, врачи и адвокаты не могут уважать людей. Они слишком много о них знают.

- Вы относите себя к категории адвокатов или врачей? - поинтересовалась она.

- Священников, - ответил Дронго, - мне слишком много пришлось выслушать исповедей в своей жизни.

Он замолчал. Она осторожно дотронулась до его руки.

- Мне кажется, я не ошиблась, - призналась она, - вы как раз тот человек, который может мне помочь.

Автомобиль подъехал к трехэтажному зданию компании. На пороге стояли двое охранников. Увидев выходивших, они переглянулись.

- Вы к кому? - спросил один из парней.

- К Ивашову, - сказала Мурсаева, - нам нужно с ним поговорить.

- Он сейчас занят, - ответил второй, - и вообще компания не работает. Они никого не принимают.

Эльзу нельзя было остановить подобным хамством. Она насмотрелась его достаточно.

- Пропусти, - грозно сказала она, - неужели не видишь, с кем разговариваешь? Я сестра погибшего президента "Прометея" Салима Мурсаева. Показать тебе документы или поверишь на слово?

Охранник пискнул нечто невразумительное, но Эльза, оттолкнув его, вошла в здание. Дронго вошел следом, ничего не сказав. В здании работало человек семьдесят. На втором этаже находился кабинет президента компании. Теперь в нем сидел не Ивашов, а назначенный представитель, собиравшийся проводить процедуру банкротства. Ивашов находился в своем кабинете, расположенном напротив. Секретарша, работавшая здесь при прежнем руководителе, узнав сестру Салима Мурсаева, расплакалась и объяснила, что именно происходит в их компании.

Дронго и его спутница вошли в кабинет Ивашова. Ему было лет пятьдесят. Это был высокий грузный мужчина. Короткие волосы, подстриженные ежиком, мясистые щеки, второй и третий подбородки, крупный нос, небольшие глаза. Увидев вошедших, он радостно всплеснул руками и, быстро поднявшись, проявил грацию, не свойственную столь крупной фигуре.

- Здравствуйте, Эльза, - он пожала руку ей, затем Дронго, - очень хорошо, что вы пришли. Мне стыдно признаться, что нет времени вас навестить. С этой глупой процедурой банкротства. Но мы пока боремся, пока пытаемся отстоять свое право на существование.

- Познакомьтесь с моим юристом, - показала она на Дронго, называя его по имени-отчеству.

- Очень приятно, - Ивашов пожал руку Дронго. - В кабинете Салима уселся этот представитель и пытается доказать, что нужно банкротить и закрывать нашу фирму. Представляете? У нас одних активов на двадцать пять миллионов долларов. А они из-за этого долга готовы закрыть наш "Прометей".

- Неужели вы не можете им объяснить? - поинтересовался Дронго. - Ведь у вас в прошлом году оборот был семьдесят миллионов долларов.

- Верно, - кивнул Ивашов, даже не удивившись, что Дронго знает эти цифры. Он, видимо, считал, что сестра президента компании ввела его в курс дела.

- У нас в стране все происходит подобным образом, - признался Ивашов, тяжело вздыхая, - вы же понимаете, что ничего не бывает просто так. Кому-то понадобилось ликвидировать нашу компанию. Сначала убрали Салима Мурсаева, а теперь придумали этот долг и процедуру банкротства. Они действуют по заказу, это всем понятно. Мы вполне платежеспособны, но нужно уничтожить конкурентов. Вы еще не знаете самого главного. Северная нефтяная компания наш главный поставщик - отказалась продлить с нами контракт и разрывает договорные отношения. И вы хотите, чтобы я поверил в случайность подобных наездов?

- Они отказались поставлять вам нефтепродукты? - понял Дронго.

- Вот именно, - мрачно подтвердил Ивашов, - в общем, куда ни кинь, всюду клин. Жаль, что с нами нет Салима. Он был такой осторожный, такой умный. Извините меня, Эльза, но я искал какое-нибудь завещание или распоряжение Салима. Он ведь хотел уступить вам часть своих акций. Но мы не нашли никаких письменных распоряжений. Наверно, он просто не успел их сделать. Если понадобится подтвердить в суде, что он хотел оставить вам акции, я всегда готов. Если, конечно, у нас вообще останется компания. Они делают все, чтобы нас уничтожить.

- Кому выгодно вас уничтожить? - поинтересовался Дронго. - У вас были конкуренты?

- У кого их нет, - махнул двумя руками Ивашов, - в наше время нужно больше бояться не конкурентов, а друзей, чтобы не задушили в объятиях. У нас ведь друзья хуже врагов. Мы считали, что в Северной компании наши друзья, а они нам нож в спину воткнули. При Юре Авдеечеве такого бы не случилось.

- Я не понимаю ваших трудностей, - попросил пояснений Дронго, - ведь если у вас есть деньги расплатиться по долгам, почему вы этого не делаете?

- Каким образом? - пожал плечами Ивашов. - Все наши счета заморожены. Нефть с апреля к нам не будет поступать. Чем мы будем заниматься? Вылетим в трубу даже без процедуры банкротства. Скоро нечем будет платить сотрудникам. Нужно разблокировать наши счета для начала и дать людям возможность нормально работать.

- Вы можете сказать, кто за всем этим стоит?

- А все и так знают. Если сверху не будет приказа, ничего не произойдет. Неужели нужно называть конкретные фамилии? Вы же понимаете, что все давно решено, - обреченно сказал Ивашов.

- Я немного туповат, - сообщил Дронго, - и мне трудно понять ваши намеки. Вы не могли бы более конкретно сообщить, кому мешала ваша компания?

- Неужели вы думаете, что я буду называть фамилии?

- Уверен, что вы хотите это сделать. И не нужно стесняться такого хорошего порыва, господин Ивашов. Подумайте сами, что происходит. Убит президент вашей компанией, ваш близкий друг. Через некоторое время убивают одного из руководителей компании, которая была связана с вами договорными отношениями. Потом эта компания объявляет о разрыве всяких отношений с вами. И наконец специально для "Прометея" вводят ускоренную процедуру банкротства. Насколько я знаю, некоторые банки до сих пор не расплатились с долгами населению после августа девяносто восьмого, и тем не менее их до сих пор не считают банкротами.

- Значит, так было нужно, - ответил Ивашов, - не делайте вид, что вы живете на Марсе. У нас всем и про все известно.

- И тем не менее считайте меня марсианином. Кому мешала ваша компания? Мне нужны конкретные имена.

- Мы ведь конкурируем с холдингом "Объединенной нефтяной компании" ОНК, - выдохнул Ивашов, - а там в руководстве очень известные люди. Говорят, что часть акций принадлежит... - он снова поднял руку вверх.

- Неужели господу богу? - предположил Дронго.

- Шутите, - покачал головой Ивашов, - самому премьер-министру. И еще некоторым заинтересованным людям. Конечно, они могут наехать на нас после убийства Салима. Им ничего не стоит закрыть нашу компанию.

- Подождите, - прервал его Дронго, - мне кажется, вы немного нелогичны. Зачем убивать президента вашей компании, если можно так легко вас закрыть? Если у вас были такие долги и можно было вас уничтожить, зачем прибегать к столь крайним мерам, как убийство? И тем более таким людям. Они могли легко разорить вас и без этого.

- Да, - недовольно признался Ивашов, - все правильно. Но я не говорил, что убийство Салима заказал кто-то наверху. Возможно, это просто совпадение...

- Совпадений такого рода не бывает, - возразил Дронго, - кирпич просто так на голову не падает.

- Наверно, вы раньше работали следователем, - вздохнул Ивашов, - все время пытаетесь поймать меня на слове. Я сам ничего не понимаю. И если бы понимал, то давно бы уже ушел отсюда. Или дал кому-нибудь в морду.

- Это не всегда продуктивно, - возразил Дронго. - Кто сообщил вам о разрыве отношений Северной компании с "Прометеем"?

- Их вице-президент Гаврилов.

- А почему не сам президент компании?

- Не знаю. Гаврилов - исполняющий обязанности. Он заменил погибшего Авдеечева.

- Прямо как на войне, - недовольно пробормотал Дронго, - "погибшего", повторил он, - хотя, наверно, все правильно. Кажется, Маркс сказал, что перед большой прибылью капиталист не остановится ни перед чем. Самые большие прибыли в стране именно в нефтегазодобывающем комплексе. Поэтому сюда тянутся не только премьеры, но и бандиты. Вы не знаете, зачем Мурсаев в такой ситуации вдруг решил уехать в Париж?

- У него были свои дела, - мрачно ответил Ивашов, - трудно нам без него. Очень трудно. Извините, Эльза, что должен такое говорить при вас.

- Ничего, Матвей, я все понимаю.

- Боюсь, что нас закроют, - вздохнул Ивашов, - вы знаете, Эльза, как мы сопротивляемся. Сколько жалоб написали. И в арбитраж, и в правительство, и в Комитет по антимонопольной политике. Ничего не помогает. Пока не помогает, добавил он.

- Можно обратиться к журналистам, - предложила Мурсаева. - У меня много знакомых...

- Только не это, - хмуро возразил Ивашов, - вы знаете, как у нас относятся к подобным вещам. Если обратился к журналистам, значит, ты против власти. Выходит, тебе нельзя доверять. Такие вещи у нас не прощают.

- Именно поэтому и не прощают, - сказал Дронго, - что вы всегда чего-то боитесь. Боитесь оказаться не в той команде, боитесь прослыть "чужаками", боитесь испортить отношения с чиновниками. Они нагло закрывают дело, которому вы отдали часть своей жизни, а вы пишете письма с жалобами в арбитраж, надеясь, что вас услышат.

- Вы хотите, чтобы я взял ружье и пошел кого-нибудь стрелять? - спросил Ивашов. - Вы на это меня толкаете? Но я так не могу. Это не мой метод.

- Неужели ваши акционеры так спокойно реагируют на закрытие фирмы?

- Какие акционеры? - переспросил Ивашов. - Я могу вам показать последний список акционеров. Двадцать пять процентов плюс одну акцию Салим заложил в банк, чтобы взять кредит. Пять процентов были у Авдеечева и сейчас должны перейти к его наследникам. Пять процентов у меня. Еще разная мелочовка. Пять процентов имел один пивовар, земляк нашего Мурсаева. Правда, часть акций была у государственной нефтяной компании. И они скупали их у различных мелких держателей. Насколько я знаю, они имели уже до двадцати процентов акций. Но на большее не могли претендовать. Остальные акционеры им ничего не продавали.

- Я не понял, - вдруг сказал Дронго, - вы говорили, что государственная нефтяная компания ОНК конкурирует с вами. А сейчас выясняется, что у них есть двадцать процентов ваших акций? Как это возможно?

- В нашей стране все возможно, - усмехнулся Ивашов, - все, что хотите. Хотя такое возможно и в любой другой стране. Зачем разорять конкурента, если можно купить его компанию? Это называется бороться по-капиталистически. А когда нас давят налоговыми проверками и отказываются без вразумительных объяснений поставлять нефть, то это уже борьба по-социалистически. Хотя какая нам разница? В общем, ОНК владеет двадцатью процентами акций, и слава богу, что у них нет контрольного пакета.

- Но двадцать пять процентов плюс одна акция заложены в банке, напомнил Дронго, - и если ОНК перекупит ваш долг, присоединив к нему пять процентов, то они автоматически станут владельцами "Прометея"?

- До этого дело не дойдет, - уверенно сказал Ивашов, - пять процентов акций есть у меня, у нашего друга-пивовара, у семьи Юры Авдеечева и еще у одной компании. И никто из нас не собирается рисковать своим пакетом акций. Мы все уверены, что "Прометей" еще себя покажет. Я говорил с женой Авдеечева, она категорически отказывается продавать акции.

- В таком случае остается пожелать вам удачи, - пробормотал Дронго, - и дайте мне телефон семьи Авдеечева.

- Зачем это вам нужно? - удивился Ивашов. - Прошло столько времени после его смерти. Уже четвертый месяц.

- Вдруг понадобится, - сказал Дронго. - Говоря вашими словами, два убийства подряд так просто не бывают. Значит, кто-то был заинтересован в этих убийствах. И вы посмотрите, какая география. Салима Мурсаева убили в Париже, а его друга застрелили в Сыктывкаре. Странно, что они решились на такое преступление в столь маленьком городе.

Ивашов вздрогнул, посмотрел на Дронго и покачал головой.

- Вы опасный человек, - сказал он, - боюсь, что у Эльзы будут с вами проблемы.

- Наверно, - согласился Дронго, - именно поэтому она и попросила меня заняться ее делами.

Глава 5

Когда они вышли из здания компании, был уже полдень.

- Вот видите, - сказала Мурсаева, - мы ничего нового не узнали. Ни дома у Аллы, ни здесь, в компании. Я была права. Нам нужно сразу лететь в Париж и искать там исчезнувшего Сафиева.

- Нет, - возразил Дронго, - сначала мне нужно отправиться в Сыктывкар.

- Куда? - изумилась она. - Вы это серьезно? В какой такой Сыктывкар? Только этого мне не хватало. И вообще я не понимаю, зачем нам туда ехать, в сердцах сказала она.

- Женская логика меня иногда поражает, - пробормотал Дронго, - в Париж у вас есть время лететь, а в Сыктывкар вы не можете.

- Я могу как-то объяснить свою поездку в Париж, - пояснила она, - наш журнал - всего лишь русский вариант известного французского издания. Поэтому насчет Парижа никаких лишних вопросов не будет. К тому же, я думала, вы знаете, чем отличается Париж от Сыктывкара.

- Знаю. Но вы плохо меня слушаете. Я не говорил, что мы поедем в Сыктывкар вместе. Я отправлюсь туда один.

- Зачем? - все еще не понимала она. - Что вы хотите там найти? Вы вообще представляете, где это находится? И как туда добираться?

- Во всяком случае, не на полюсе. Кроме того, сейчас конец марта, и, значит, там будет не особенно холодно.

- Вы рискуете, - тихо сказала она, - неужели вы не понимаете, что можете не вернуться оттуда живым. Там убили Юру Авдеечева...

Они сели в автомобиль. Водитель обернулся к Дронго.

- Вам звонили, - доложил он. Дронго вывел свой городской телефон на мобильный аппарат, и теперь каждый звонок ему домой одновременно дублировался и на мобильном аппарате. Водитель слышал, как идет запись на автоответчик, но сам в разговор не встревал.

- Звонил какой-то Паша, - сообщил водитель, - по-моему, он напуган.

- Он и вчера был испуганный, - холодно сказала женщина.

- Он оставил номер своего телефона? - спросил Дронго.

- Да. Его номер записан на автоответчике.

Дронго взял аппарат и прослушал сообщение. Затем набрал номер мобильного телефона Паши.

- Господи, - жалобно простонал Паша, - как хорошо, что вы позвонили.

- Что у вас случилось?

- Сегодня утром меня встретили двое мужчин. Когда я хотел навестить Аллу. Она после вчерашнего очень напугана. А тут еще эти типы. Они спрашивали меня о вашем визите. Я, конечно, попытался отмолчаться...

- Но потом решили рассказать, - перебил его Дронго, - они вам угрожали?

- Еще как. По-моему, они отбили мне почки, - признался Паша, - я сейчас лежу дома. Вы бы видели, как они меня обрабатывали.

- Что они хотели?

- Узнавали про вас. Спрашивали, зачем вы приходили к Алле. В общем, я, конечно, не все им рассказал, но вам лучше больше туда не приходить.

- Это они вас просили мне сказать об этом, - понял Дронго, - сами вы бы не решились на такой мужественный шаг.

- Сегодня в час дня они будут вам звонить. Я звонил, предупреждал, но вас не было дома.

Дронго взглянул на часы. Было уже двадцать минут первого. Для того чтобы выслушать незнакомцев, ему не обязательно ехать домой.

Он убрал аппарат.

- Его избили и напугали, - пояснил он сидевшей рядом женщине, - кто-то идет за нами по следам. Вы уверены, что никому не говорили о своем решении обратиться ко мне?

- Уверена. Кто это был? - встревожилась она.

- Если бы мы знали. Пока я ни в чем не уверен. Они скоро мне перезвонят. А пока у нас есть время, мне нужно срочно познакомиться с моим предшественником. С Леонидом Кружковым.

- Он абсолютно никчемный человек, - решительно заявила она, - не понимаю, почему вы так настаиваете. У вас в машине можно курить?

- Можно, - разрешил Дронго, - и тем не менее позвольте мне с ним познакомиться. Где находится его агентство?

- Какое агентство? - рассмеялась она. - Я платила ему по две тысячи долларов в месяц и оплачивала все расходы. А в результате ничего не получила. Сейчас я найду телефон этого типа, - она порылась в сумочке и достала сначала пачку сигарет, а затем и свою записную книжку. Она продиктовала номер телефона. Потом вытащила сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурила.

Дронго набрал номер незадачливого частного детектива. И почти сразу услышал взволнованный голос:

- Да, я вас слушаю. Кто это говорит?

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался Дронго, - я говорю с господином Кружковым?

- Да, а кто это говорит?

- Мы не знакомы. Меня обычно называют Дронго.

- Что? - не поверил Кружков. - Бросьте меня разыгрывать. Это ты, Арсений? Опять решил устроить розыгрыш?

- На этот раз нет, - усмехнулся Дронго, - это действительно я. Можете мне перезвонить и убедиться. Я дам вам свой телефон.

- Не может быть, - растерянно произнес Кружков, - боже мой. Вы тот самый Дронго? Вы сами мне позвонили?

- Не знаю, что вы имеете в виду, говоря "тот самый". Но мне кажется, что вряд ли по Москве бегают несколько человек, которым нравится, когда их называют подобным птичьим именем.

- Да, да, конечно. Извините. Вы действительно Дронго? Я вас слушаю. Никогда не мог даже предположить, что буду с вами разговаривать. Подождите, - засомневался Кружков, - а как вы узнали мой телефон?

- Мне дала его Эльза Мурсаева.

- Ах вот в чем дело, - несколько разочарованно произнес Кружков, - ну, тогда все понятно. Она поступила правильно. Разве я могу с вами тягаться? Вы такой известный человек...

- Хватит, - прервал его Дронго. - Нам нужно с вами встретиться. Когда мы можем увидеться?

- Когда хотите. У меня особых дел нет, - горько признался Кружков, скажите, куда и когда нужно приехать, и я готов.

- Встретимся в два часа дня у китайского ресторана, - Дронго назвал адрес, - успеете туда приехать?

- Конечно, успею, - обрадовался Кружков, - обязательно приеду. Скажите, а вы все-таки настоящий? Тот самый Дронго?

- До свидания, - Дронго убрал аппарат.

- Я же говорила, что он пустое место, - сказала Мурсаева.

- Мне он понравился, - признался Дронго. - В нем есть что-то от ребенка. Неужели он раньше работал в милиции?

- Он так говорил, - подтвердила Мурсаева.

- Сколько ему лет?

- Не больше тридцати.

- Ясно. Вы поедете со мной на обед?

- Нет. Меня в два часа будут ждать на работе. Если вам нужно, я отменю свою встречу...

- Не нужно, - сказал Дронго, - мы довезем вас до работы. А вечером заберем домой.

- Нет, - возразила она, - вечером у меня тоже встреча. Я не могу ее отменить. Будет прием в немецком посольстве, - пояснила она, словно оправдываясь, - я должна успеть приехать домой пораньше и переодеться.

- Когда вы поедете домой?

- Часов в пять. Не беспокойтесь, у нас в журнале есть автомобиль главного редактора. Меня довезут до дома.

- Мой водитель будет вас ждать, - сказал Дронго тоном, не терпящим возражений, - и давайте договоримся, что в ближайшие несколько дней вы согласовываете все свои визиты со мной.

Через некоторое время машина мягко затормозила у здания редакции. Она взглянула на часы. До назначенного срока оставалось около восьми минут.

- Я подожду, - попросила она, - мне интересно, кто вам позвонит.

- Сергей, - попросил водителя Дронго, - давай немного отъедем.

Ждать пришлось недолго. Она снова закурила. Дронго ничего не сказал, но, когда она смяла окурок в пепельнице, он пробормотал:

- Вы много курите.

- Да, - согласилась она, - это после случившегося в Париже. Хотя я и раньше много курила. Я сама знаю, что не стоит так дымить. Но ничего не могу с собой поделать. Говорят, что согласно знаку Зодиака я мстительное и мистическое существо. Так что многое от меня не зависит.

- Кто вы по знаку Зодиака? - поинтересовался Дронго. - Телец, Овен или Скорпион?

- Скорпион, - улыбнулась она, - мы с братом два маленьких скорпиончика. Он родился четвертого ноября, а я девятого. Обычно считают, что между Скорпионами бывает идеальная связь. Когда два скорпиона сцепятся, их невозможно расцепить. Может, поэтому мы всегда были такими дружными и так хорошо понимали друг друга. А вы кто по гороскопу?

- Овен, - вздохнул Дронго, - а разве не видно?

- Какой ужас, - притворно вздохнула она, - у вас самый тяжелый знак для общения. Вам об этом говорили?

- Конечно. Поэтому я не столь часто общаюсь с людьми.

- Зато самый сильный знак, - задумчиво произнесла она, - мы в своем журнале часто печатаем гороскопы. И вы знаете, я всегда обращаю внимание на первый знак. Знак огненной силы. С него начинается отсчет всех знаков.

В этот момент позвонил телефон. Дронго не спешил включать аппарат, слушая, как включается автоответчик.

- Здравствуйте, - сказал автоответчик его голосом, - оставьте ваше сообщение, я вам перезвоню.

- Мы хотели переговорить с господином Дронго, - раздался в трубке вежливый и мягкий голос, - жаль, что он не нашел время, чтобы нам ответить.

- Я вас слушаю, - подключился Дронго, зная, что запись разговора уже началась.

- Это вы - Дронго? - уточнил позвонивший.

- Вообще-то у меня есть имя и фамилия. Но если вам нравится называть меня так, можете называть. В таком случае я буду называть вас господин Стервятник. Вы ведь питаетесь падалью?

Он умышленно нападал первым, сбивая с толку позвонившего. Его собеседник явно смутился. Он невольно принял правила игры.

- Почему падалью? При чем тут стервятник?

- А как иначе назвать того, кто не успокаивается даже после смерти человека и нервирует его близких и друзей?

- Вы не его близкий человек, - парировал незнакомец. Он поразительно быстро восстановил ситуацию. Видимо, был профессионалом. - И не нужно вам суетиться. Человек уже погиб, и этого не изменить. Иначе у вас могут быть неприятности. Вы меня поняли?

- Послушайте меня, господин Стервятник, если вы знаете, кто я и чем обычно занимаюсь, то должны понять, что я не был ни родственником, ни другом убитого. Я всего лишь пытаюсь защитить имущественные права его сестры. Неужели это так сложно понять?

- Мы хотели вас только предупредить, - быстро сказал незнакомец. Очевидно, он понял, что нужно быстрее заканчивать, иначе разговор может быть зафиксирован и его смогут вычислить. Позвонивший был настоящим профессионалом, теперь Дронго в этом не сомневался.

- Кто это был? - поинтересовалась Эльза.

- Странный звонок, - сказал Дронго, - с одной стороны, убийцы так себя не ведут. Зачем им звонить и рисковать? Ведь их могут вычислить. Но в таком случае почему они вообще мне угрожают? Это не убийцы. Но тогда кто?

- Поэтому я и попросила вас помочь, - заметила Мурсаева, - как видите, Кружкову такое дело явно не по зубам.

- Возможно. Учтите, что я включу счет в китайском ресторане в свой гонорар. Вам придется оплатить наш обед. Было бы лучше, если бы вы поехали вместе со мной.

- Неужели вы такой меркантильный? - рассмеялась она, выходя из машины. Затем обернулась и, наклонившись к нему, сказала: - Ничего. Я думаю, что мой бюджет выдержит подобные траты. Надеюсь, что больше вы никого не будете приглашать на обеды за мой счет. До свидания.

Она ушла. Дронго усмехнулся ей вслед. И попросил водителя отвезти его к китайскому ресторану, где была назначена встреча с Леонидом Кружковым. Тот опоздал на целых пятнадцать минут. Он был в короткой светлой куртке, в джинсах, в сером пуловере и в тяжелых кожаных ботинках. Среднего роста, широкоплечий, он имел круглое лицо, короткие волосы. Они были коричневого цвета, тогда как глаза серые. Увидев Дронго, он подскочил к нему и долго жал руку, жалуясь на задержку в метро.

Они вошли в ресторан, и Дронго, заказав еду на двоих, спросил у своего гостя, что тот собирается пить.

- Пиво, - не задумываясь, решил Кружков. Затем, увидев сомнение на лице Дронго, добавил: - Что вы хотите? Вообще-то я не очень разбираюсь в этой китайской кухне.

- Принесите нам вашей настойки, - решил Дронго, обращаясь к официанту. Тот кивнул, удалившись.

- Какой настойки? - удивился Кружков.

- У них есть собственная водка. В спирту плавают лягушки и змеи. И еще одна ящерица. Между прочим, очень интересная настойка. Я вам советую попробовать. Как вас по отчеству?

- Можно просто Леня, - махнул рукой Кружков.

- Сколько вам лет, Леня? - улыбнулся Дронго.

- Тридцать два.

- И кем вы работали до сих пор?

- Учился в институте, потом взяли в армию из-за неуспеваемости. Вернее, сначала отчислили, а потом взяли в армию. Но я не жалел. Не хотел быть архитектором. Два года служил в армии. Где только мы не были. В основном на Северном Кавказе. Но мне повезло, в военных действиях я не принимал участия. Меня ценили за грамотность. Все-таки три курса высшего образования. И я постарше был молодых солдатиков на три года. Вернулся из армии - устроился работать на стройку. Но в институте не стал восстанавливаться. Заочно поступил на юридический. В прошлом году кончил. Решил стать частным детективом... По вашему примеру, между прочим. Много про вас слышал. Столько интересного, можно книгу написать, честное слово.

- Подождите, - прервал его Дронго, - значит, вы не работали в милиции? Мне сказали, что вы работали раньше в милиции.

- Работал, конечно, - шмыгнул носом Кружков, - только не следователем и не инспектором уголовного розыска. Я работал в ночной милиции. Три года. А в прошлом году оттуда уволился. Сейчас на вольных хлебах. Но я только начинаю свою деятельность. Из четырех дел, которые у меня были, два я уже раскрыл. Мы зарегистрировали с женой свое агентство.

- Вы еще и женаты, - понял Дронго.

- Да. И у нас девочка. Ей два годика. Мы живем в небольшой двухкомнатной квартире, которая осталась мне от бабушки. Но зато в самом центре. Пока агентство не имеет своего помещения, но я думаю, это временно. Мы решили называть наше частное агентство "Кружков и компания". Как вы думаете, неплохо?

Официант принес заказанную выпивку, расставил на столике небольшие стаканчики, легкую закуску и удалился.

- У вас жена тоже юрист? - поинтересовался Дронго.

- Нет, - ответил Кружков, - она биолог. Но разве это имеет значение? Нам только не дают разрешения на оружие.

- Ваша жена работает?

- Пока да. Но мы еще не развернулись. Она работает в институте, но уйдет, как только я найду помещение...

- За наше знакомство, - прервал его Дронго, поднимая стопку. Кружков выпил и закашлялся. Потом поставил стаканчик на стол и уважительно произнес: - Забористая.

- А теперь расскажите мне о ваших четырех расследованных делах, из которых два вы, кажется, провели успешно.

- Вообще-то не два, - признался Кружков, - одно дело можно не считать. Это когда я нашел на полу в мастерской кошелек нашего соседа.

- А второе успешное дело?

- Помог найти машину, которая ударила автомобиль заместителя директора института, где работает моя жена. Он даже мне заплатил сто долларов.

- Каким образом?

- Они столкнулись на углу перед институтом. А там обычно бывают пробки, и все знают, что правого поворота нет. Ну, а в тот день там ремонтировали дорогу и поставили знак. А заместитель директора был вынужден свернуть направо. И когда он поворачивал, его ударила сзади другая машина, хотя он включил сигнальные огни. Ну вот я и подумал, что это мог сделать человек, который знает, что правый поворот запрещен. Поэтому даже не смотрел на сигналы впереди идущего автомобиля. По привычке. Значит, этот человек часто отсюда ездит. Я взял адреса всех ремонтных мастерских в нашем районе. И вычислил этого прохвоста. Оказывается, он был уверен, что виновата была впереди идущая машина, которая неправильно повернула направо.

Они выпили еще, причем Кружков на этот раз отпил совсем чуточку, чем еще больше понравился Дронго.

- Теперь давайте о ваших неудачах, - предложил Дронго.

- Она вам все рассказала, - огорченно кивнул Кружков, - меня рекомендовал ей заместитель директора. Его жена регулярно читает их журнал. Когда она предложила мне две тысячи долларов в месяц, я сразу согласился. Думал, что смогу найти этого исчезнувшего Сафиева. Но у меня ничего не получилось. Вы знаете, сколько я бегал, как только его не искал. Наводил справки и через ОВИР. Но человек с такими данными не въезжал в страну. Даже в Петербург три раза ездил. Ничего не помогло.

- У вас была еще одна неудача.

- Это совсем недавно. Я должен был следить за мужем одной дамочки. А он, оказывается, уходил из дома, чтобы сбежать на рыбалку. Ну а я перепутал адреса и сообщил ей о свидании с какой-то женщиной. Она сразу туда поехала. Когда выяснилась ошибка, мне эта дамочка чуть глаза не выколола.

- Печальный опыт, - прокомментировал Дронго. Официант расставлял на столике еду. На небольшую жаровню он поставил несколько горячих блюд.

- Значит, помещения для агентства у вас пока нет, - задумчиво сказал Дронго.

- Ничего, - сказал тот, - я постараюсь пробиться. У меня уже есть начальный капитал.

- Те самые деньги, которые вы получили от Эльзы Мурсаевой? - уточнил Дронго.

Кружков нахмурился. Оставил палочки, которыми он безуспешно пытался поймать ускользавшие кусочки мяса. И твердо сказал:

- Я их честно заработал. Знаете, сколько я его искал. Но в России его нет, я в этом убежден.

- Не сомневаюсь, - кивнул Дронго, - и вы думаете, что сможете стать частным детективом?

- Смогу, - уверенно ответил Кружков, - я буду учиться. Если понадобится, пойду на специальные курсы. Но я смогу. Иначе нельзя. У нас с женой дочь растет, я обязан их кормить.

- Возьмите вилку, - предложил Дронго, - не обязательно сразу пытаться есть палочками, если вы ими никогда раньше не пользовались. Кстати, это относится и к жизни вообще. Вы меня понимаете?

- Нет.

- Вы ведь никогда не работали ни следователем, ни инспектором уголовного розыска. И у вас нет ни опыта, ни навыков. Не обижайтесь на меня, Кружков, но я должен был об этом вам сказать.

- Да, - кивнул Кружков, - я согласен. Но я все равно стану таким, как вы.

- Похвальное желание. Но давайте "оставим палочки в покое". Я предлагаю вам "вилку". Для начала поработать вместе со мной. Мне как раз нужен помощник. Один друг у меня есть. Я вас познакомлю. Будет неплохо, если появится и второй. Вместе мы сможем успешно работать.

Кружков отложил вилку. Взглянул на Дронго.

- Вы шутите, - шепотом сказал он.

- Нет, - ответил Дронго. - Вообще-то я люблю шутить. Но это явно не тот случай. Вы согласны?

- Я? - Кружков задыхался от волнения. - Конечно, согласен! Конечно, я согласен. Я даже не знаю, что вам сказать...

- Ничего не нужно говорить. Возьмите вилку и ешьте. Я не смогу вам платить такие деньги, как Мурсаева, но приличный оклад вы получать будете независимо от результата расследования. А в случае успеха вы будете получать больше. Согласны?

- Да, - сразу ответил он. Кружков смотрел на сидевшего перед ним человека, как на ангела, неожиданно явившегося с небес и предложившего несчастному рай на земле. Он готов был согласиться на любые условия этого человека.

- Начнем работать немедленно, - сказал Дронго, - а насчет агентства пока повременим. Начнем сначала. Когда вы искали Сафиева, вам никто не угрожал?

- Нет. Никто.

- Может быть, вы чувствовали за собой наблюдение?

- Нет, ни разу. Я все время проверял.

- У Сафиева была своя квартира в Петербурге?

- Да. Там жила его бывшая сожительница. Он иногда там появлялся. Но за последние месяцы его никто не видел. Я даже ездил в Сыктывкар, думал, может, он там объявится. Но ничего не нашел. Наоборот, выяснилось, что там тоже пропал один сотрудник, который уехал в Германию и не вернулся. В общем, ничего не смог сделать, - печально закончил Кружков.

- Тогда поедем с вами еще раз в Сыктывкар, - предложил Дронго. - Будете моим проводником. Согласны?

- С вами куда хотите, - улыбнулся Кружков. "У него хорошая улыбка", подумал Дронго. И вообще ему нравился этот парень, такой открытый и порядочный, странно, что он сумел сохранить себя таким к тридцати годам. Нынешние тридцатилетние по большей части циники. Это поколение, которых сначала приняли в пионеры, а потом объяснили, что все это ложь.

- Вот вам деньги, - сказал Дронго, - купите на завтра два билета в Сыктывкар. И скажите жене, что теперь мы стали компаньонами.

Глава 6

Они прилетели в Сыктывкар поздно вечером. Им не сразу разрешили вылететь. К тому же в дороге они попали в зону турбулентности. Ночью, перед вылетом, Дронго позвонил еще раз в Париж комиссару Брюлею.

- У меня к вам еще одна просьба. Нужно найти Алика Сафиева, российского гражданина, шестьдесят девятого года рождения. Я могу продиктовать вам номер его зарубежного паспорта. По нашим данным, он исчез в Париже сразу после убийства Мурсаева.

- Ты знаешь, сколько людей из России и других стран СНГ нелегально оседают во Франции? - спросил комиссар. - И между прочим, не только во Франции, но и во всех странах Шенгенской зоны. После того как отменили границы внутри Европы, они могут перемещаться куда хотят. Постараюсь тебе помочь, но ничего определенного обещать не могу. Когда ты собираешься в Париж?

- Через несколько дней. Спасибо, комиссар, вы меня всегда выручаете.

Ночью он плохо спал, а утром сразу поехал в аэропорт, успев только позвонить Эльзе Мурсаевой и предупредить ее, чтобы она соблюдала их договоренность и ездила только в его машине.

- Я помню, - ответила женщина, - кстати, я хотела извиниться. Вчера приехала поздно. Была на приеме, а потом мы сидели у моей подруги.

- Ничего страшного, - пробормотал Дронго, - вы не обязаны мне отчитываться. Просто вызывайте машину и не садитесь за руль. Ни в коем случае не садитесь за руль. Устроить аварию, когда водитель неопытен, очень легко.

- Вы считаете меня неопытным водителем?

- Я не считаю вас Шумахером, - парировал он, - счастливо оставаться. Вернусь из Сыктывкара и позвоню вам. До свидания.

Было уже темно, когда они вышли из здания аэропорта в Сыктывкаре.

- Здесь есть приличные гостиницы? - поинтересовался Дронго.

- Есть, конечно, - улыбнулся Кружков, - но лучше поехать к моим знакомым. Там нас и накормят, и отдельную комнату предоставят.

- Неужели здесь нет гостиницы?

- Лучше поехать к моим знакомым, - упрямо повторил Кружков, - очень хорошие люди. Они старики, сдают свою комнату приезжим. У них двое внуков, а родители-геологи погибли в прошлом году. Вот старики таким образом и подрабатывают. Поедем, - почти просил Кружков, - я уже им позвонил и предупредил, что нас двое будет. Из Москвы звонил.

- Поедем, - согласился Дронго.

Когда они сели в машину, Дронго все еще незаметно смотрел на своего молодого напарника.

- Не одобряете? - спросил Кружков, перехватив его взгляд.

- Ты знаешь, о чем я думаю, - сказал Дронго, глядя перед собой, - за время моей жизни я столько раз встречался с разной нечистью, мразью, с подлыми людьми. Мне иногда кажется, что я появился на свет только для того, чтобы бороться с подобной грязью. Иногда становится так тяжко на душе, иногда все хочется бросить и уйти. Но я счастливый человек. Мне везет в жизни. Очень редко, но все же мне попадаются люди, похожие на тебя, Леня Кружков. И тогда я понимаю, зачем я все это делаю. Зачем вожусь с этой нечистью, помогаю людям поверить в добро и в бога. Вот и Эльза Мурсаева сказала мне, что не верит больше в бога. Это так страшно, когда у человека нет бога в душе.

Кружков нахмурился. Он понял, что Дронго его хвалит, но не знал, как реагировать на подобные слова. Молчал и удивленно смотрел на Дронго.

Старики перебивались тем, что сдавали второй этаж своего большого дома редким приезжим, которые останавливались у них. Но в последнее время таких гостей становилось все меньше и меньше. Гости приезжали в их городок обычно на несколько дней и предпочитали сразу ехать в гостиницу, не обращая внимания на объявления, призывавшие гостей останавливаться в частных домах.

Дронго давно не находился в столь приятной обстановке. Ему было даже интересно с этими пожилыми людьми, так стоически отважно переносившими обрушившееся на них горе.

Утром они позавтракали и отправились в здание Северной нефтяной компании.

Новый пятиэтажный комплекс был построен специально для компании. Руководство находилось на четвертом этаже. Вошли в приемную исполняющего обязанности вице-президента Петра Трофимовича Гаврилова. В приемной сидела женщина лет сорока пяти. Очевидно, в городе был дефицит молодых секретарей.

- Извините, - сказал Дронго, - мы хотели бы поговорить с Петром Трофимовичем.

- Он сейчас на совещании, - строго сообщила секретарь, - и вообще у него сегодня не приемный день.

- А разве бывают приемные дни у "исполняющих обязанности"? - удивился Дронго. - По-моему он должен быть рад любому гостю.

- Если вы будете хамить, я вас выпровожу, - сказала женщина. - Откуда вы? Опять из поисковой партии?

- Нет, - вставил Кружков, - мы из Москвы. Я к вам приезжал два месяца назад. Может, вы меня помните. Леонид Кружков.

- Ездят тут всякие, - значительно смягчилась женщина. - Он будет через час. Сам Алексей Мясников, вице-губернатор, сейчас проводит совещание в кабинете президента компании.

- Ясно, - кивнул Дронго, - может, тогда мы у вас здесь подождем?

- Садитесь, - разрешила женщина. Со столичными гостями она была гораздо любезнее. К тому же она не помнила, зачем приезжал Кружков. А вдруг он представитель министерства или какой-нибудь высокой проверяющей инстанции? К тому же второй мужчина выглядел очень импозантно и уверенно. Может, он действительно из руководителей. Поэтому она сразу разрешила гостям устроиться в приемной и даже включила импортный кофейник.

- Вы давно здесь работаете? - поинтересовался Дронго.

- Уже восемь лет, - сообщила Антонина Ильинична, - как наша компания возникла, с тех пор и работаю.

- И с погибшим Юрием Авдеечевым она тоже работала, - крайне неудачно вставил Кружков. Дронго незаметно толкнул его локтем.

- А вы откуда сами? - встрепенулась женщина. - Москва, она большая.

- Мы из Министерства связи, - пояснил Дронго, - приехали проверять ваши линии. Будем их модернизировать.

Слово "проверять" подействовало магически. Она сразу заулыбалась:

- Хотите кофе?

Дронго больше любил чай, но согласился и на кофе. Она налила две большие кружки и протянула их гостям. Кружков положил две ложки сахарного песка. Дронго от сахара отказался.

- Значит, вы работали с Авдеечевым, - вздохнул Дронго. - Хороший человек был. Мы с ним в Москве познакомились.

Кружков удивленно взглянул на Дронго, но промолчал, опасаясь получить еще один толчок локтем.

- Прекрасный был человек, - горячо поддержала своего собеседника Антонина Ильинична, - очень вежливый, культурный такой. Всегда на "вы" разговаривал. Молодой был такой, толковый. Я так плакала, когда его убили. И водителя вместе с ним. Тот тоже совсем молоденький был, только недавно женился.

- Говорят, что их убили около здания вашей компании, - напомнил Дронго.

- Прямо рядом, - кивнула Антонина Ильинична, - на соседней улице. Мы даже выстрелы слышали. Думали, хлопушки стреляют. Или салют какой. А потом бабы кричать стали, ну мы туда и побежали. Видим, они в крови лежат. И машина вся разбитая стоит.

- А вы с ним много лет работали? - уточнил Дронго.

- Почитай, года три, - вспомнила она, - я вместо Юли вышла. Когда та в декрет ушла, я, значит, и вышла. А потом Юля к президенту компании вернулась, а я здесь оказалась.

- У него, наверно, врагов много было, - предположил Дронго, и снова Кружков изумленно на него посмотрел.

- Какие враги, - возразила она, - он такой человек был. Ни с кем не спорил, никогда голоса не повышал. Милиция потом всех мучила, опрашивала. Тоже про врагов говорили. Правда, в последние дни он был не в себе. Молчал все время. А потом однажды мне даже сказал, что хочет отсюда уехать. Ну я подумала, что хандрит мужик, у кого не бывает. А он, оказывается, как чувствовал.

- А Петр Трофимович кем у вас тогда работал? - поинтересовался Дронго. - Что-то я не помню.

- Так он раньше и не работал, - охотно пояснила женщина, - он только недавно к нам перешел. Из аппарата губернатора. Его пока не утвердили, но все говорят, что он будет не просто вице-президентом, а первым вице-президентом. Хотя у нас уже есть первый. Маслаков. Значит, будет два первых вице-президента.

- Говорят, что "новая метла" отменила все распоряжения старого, рассмеялся Дронго, - у нас даже бумага пришла, что ваша компания больше не будет сотрудничать с московской компанией "Прометей". А мы им тоже телефоны менять должны были. Ну теперь отказались.

- Это наш Петр Трофимович их невзлюбил, - понизив голос, призналась женщина, - сразу начал проверять все наши связи с "Прометеем". А там такой солидный президент был. Салим Мурсаев. Он к нам часто приезжал. Только потом стали говорить, что он с мафией связался. Вот его и убили. Я подробностей не знаю, но говорят, что бандиты за ним по всему миру охотились и где-то в Америке поймали и убили.

- Очень интересно, - вежливо согласился Дронго, - наверно, бандит был настоящий. А у нас в Москве говорят, что с ним еще один бандит был. Часто у вас бывал. Алик Сафиев. Может, слышали о таком?

- Так я его знаю, - охотно призналась словоохотливая секретарь, - он и к нам часто приезжал. К Авдеечеву заходил. Я следователям так и сказала. Ищите, мол, этого Сафиева. Из-за него и Юрия Анатольевича убили, и этого... Салима Мурсаева. И еще один сотрудник у нас пропал. Азербайджанец. Чернявый такой. Инженер наш. Мехти Самедов. Его я плохо знала, видела несколько раз в управлении. Он как раз с этим Мурсаевым разговаривал. Они и похожи были друг на друга. Это все одна шайка была. Так он сразу после убийства и сгинул. До сих пор его найти не могут. Наша милиция считает, что это он убийство Юрия Анатольевича организовал. Только его нигде найти не могут. Говорят, что он за границу улетел и не вернулся.

- У вас тут не соскучишься, - заметил Дронго, - прямо нравы Дикого Запада.

- Это все из-за денег, - ответила женщина, - раньше, когда вся нефть государству шла, здесь тихо было. Никто сюда не приезжал, никого здесь не было. И денег таких ни у кого не было. У нас на весь город ни одного "Мерседеса" не было, а сейчас штук сто или двести. Раньше только азербайджанцы, татары, чеченцы приезжали, опыт, значит, передавать. Черномазых очень много было, но они себя тихо вели. На буровых работали и больше ничем не занимались. Даже не выпивали сильно. Все были такие работящие. Это сейчас одни бандиты едут. А сколько евреев понаехало. Где они раньше были - эти "нефтяники"?

- Вот так всегда, - огорченно сказал Дронго, - как только неприятности, сразу евреи виноваты. Разве они убили вашего бывшего начальника? Или уже доказано, что это сделали кавказцы?

- Конечно, кавказцы, - сказала уверенно Антонина Ильинична. Потом взглянула на Дронго. - А вы сами тоже с Кавказа?

- Я вашего вице-президента не убивал, - улыбнулся Дронго.

- Кавказцы тоже разные бывают, - согласилась она, - вот раньше народ золотой был. А сейчас одни бандиты на улице и евреи в конторах.

- Получается вроде заговора? - рассмеялся Дронго. Кружков улыбнулся.

- Вы что, еврей? - встревоженно спросила она.

- Если вы будете на них нападать, то я стану евреем, - сообщил Дронго.

- Ну ладно вам, - отмахнулась женщина, - чего я такого обидного сказала. У меня что на сердце, то и на языке. Врать не умею.

В приемную заглянул молодой человек.

- Еще не пришел? - спросил он. Антонина Ильинична сурово покачала головой.

- Я опаздываю с отчетом, - в сердцах сказал молодой человек, - три дня он не может нормально подписать документы. Назначили на нашу голову этого типа... - И ушел.

- Видимо, Петр Трофимович тоже не подарок, - заметил Дронго.

Она нахмурилась, но никак не стала комментировать слова гостя.

И в этот момент в приемную стремительно вошел высокий худощавый человек с сером костюме. Галстук был небрежно повязан и узел был ослаблен, а верхняя пуговица на рубашке расстегнута. У него были темные волосы, немного вытянутый нос. Увидев сидевших в приемной незнакомых людей, он недовольно скривил губы. Потом прошел к своему кабинету и, уже открыв дверь, отрывисто спросил:

- Вы ко мне?

- Да, - кивнул Дронго, - у нас к вам важное дело.

- Я сегодня не принимаю, - бросил он, входя в кабинет.

- Это господа из Министерства связи, - пояснила Антонина Ильинична, поднявшись со своего места и устремляясь в кабинет Гаврилова.

- Откуда? - спросил тот. - При чем тут Министерство связи? Они из Москвы?

- Да, - со значением сказала она. - Целый час вас ждут.

- Ну хорошо, пусть войдут, - дверь была открыта, и Дронго слышал их разговор.

Дронго поднялся и, подтолкнув Кружкова, пропустил его первым, входя в кабинет Гаврилова. И закрыл за собой дверь. Кабинет был не очень большим. Было очевидно, что прежний владелец в нем работал, а не занимался представительскими функциями. Все было функционально и просто. Очевидно, Гаврилов не стал ничего менять до того момента, пока его не утвердят вице-президентом компании.

- Вы по какому вопросу? - устало спросил Гаврилов. Очевидно, на совещании ему пришлось нелегко.

- Хотим с вами поговорить, - сказал Дронго, усаживаясь на стул. Напротив сел Кружков.

- По какому вопросу? - повторил Гаврилов. Он взглянул на Кружкова. В отличие от Антонины Ильиничны, он его сразу вспомнил.

- Подождите, - сказал он, - вы же уже приезжали ко мне. Кажется, вы искали какого-то Сафиева, если не ошибаюсь. Поверенного погибшего Юрия Анатольевича. Я не ошибся?

- Нет, - подтвердил Кружков, - не ошиблись.

- И вы опять приехали его искать, - недовольно спросил Гаврилов, - и еще обманули моего секретаря, сказав, что приехали из Министерства связи? У меня нет времени с вами беседовать. Уходите. Я не знал никакого Сафиева и знать не хочу. Я тогда здесь вообще не работал.

Кружков растерянно взглянул на Дронго. Тот усмехнулся.

- Нам нужен не Сафиев, - возразил Дронго, - нам нужны вы, Петр Трофимович.

- Ну меня-то искать не нужно. Я никуда не пропадал.

- Пока, - со значением сказал Дронго.

- Что значит "пока"? - нахмурился Гаврилов. - На что вы намекаете?

- Почему намекаю? Я говорю открыто. Все, кто был связан с этим делом, либо убиты, либо пропали без вести, - напомнил Дронго. - Сначала в Париже убили руководителя компании "Прометей" Салима Мурсаева. Потом у вас в Сыктывкаре погибает Юрий Авдеечев. Через некоторое время выясняется, что пропали двое людей, знавших Мурсаева, - Сафиев и какой-то Мехти Самедов, которого заочно обвиняют в убийстве вашего предшественника. Не слишком ли много совпадений, Петр Трофимович?

- Хватит, - перебил его Гаврилов, - уходите.

- И еще выясняется, что вы подписали письмо, уведомляющее "Прометей", что ваша компания отказывается поставлять им нефть на продажу в Европу.

Гаврилов вздрогнул. Потом нахмурился, понимая, что невольно выдал себя. И мрачно спросил:

- Откуда вы об этом знаете?

- Знаю, - сказал Дронго.

- Кто вы такой? Кто вас сюда послал?

- Мы приехали расследовать убийство Салима Мурсаева, - ответил Дронго, - и я хочу понять, почему вы так стремительно сменили ориентиры. Или это политика вашего губернатора, из аппарата которого вы пришли?

Гаврилов закусил губу.

- Уходите, - наконец сказал он, - я вам больше ничего не скажу.

- Вы все уже сказали, - возразил Дронго, - сказали своим молчанием. У меня последний вопрос. Это политика вашего губернатора или вы действуете под руководством вице-губернатора, который позволяет себе проводить многочасовые совещания в частной нефтяной компании?

Гаврилов снова не ответил. Дронго поднялся, вполне удовлетворенный состоявшейся беседой.

- До свидания, - сказал он, - надеюсь, что с вами не произойдет ничего плохого. Это зависит в том числе и от вашего ума, Петр Трофимович.

Он вышел вместе с Кружковым в приемную.

- У вас железная хватка, - сказал Леонид, - я бы так не смог.

Едва они вышли из кабинета, как Гаврилов потянулся к телефону, стал набирать номер дрожащими руками.

- Ко мне приходили, - сообщил он взволнованно, - они приехали из Москвы...

Глава 7

Когда Дронго и Кружков вышли на улицу, начал моросить легкий дождь. Обычно в этих местах снег лежит по семь-восемь месяцев, а отставший от своего транспорта человек мог заблудиться и погибнуть в снежной пурге в ста метрах от своего дома. Но в конце марта стояла неплохая погода и изредка даже шел дождь, хотя снег все еще лежал на улицах города.

- Куда теперь? - спросил Леонид. - Кажется, вы его здорово напугали.

- Нужно было взять с собой микрофоны и установить их в кабинете Гаврилова, - тихо произнес Дронго, - в следующий раз не забудь про них. Это очень полезное изобретение. Можно многое узнать, когда уходишь из кабинета после такой беседы. От того, кому он позвонит, можно вычислить - кого именно мы должны опасаться.

- Уже поздно, - вздохнул Кружков.

- Ты думаешь, поздно? - Дронго незаметно для себя перешел на "ты" со своим новым помощником. Он достал из кармана небольшой магнитофон в виде ручки и нажал кнопку, перематывая ленту. Затем нажал другую кнопку. И услышал голос Гаврилова:

- Ко мне приходили. Они приехали из Москвы. Обо всем расспрашивали.

- Не нужно дергаться, - посоветовал чей-то голос, - я сейчас еду к губернатору. Пока они здесь, ничего страшного. Если понадобится, мы их всегда можем остановить.

- Они знают про мое письмо, - жалобно выдавил Гаврилов, - знают о том, что мы отказались поставлять нефть "Прометею". Я ведь написал это письмо под вашим давлением. А если узнает губернатор или кто-нибудь в нашей компании? Представляете, какой будет скандал?

- Ничего не будет, - прервал его незнакомец, - потому что никто ничего не узнает. А мы найдем другую фирму. Этого добра в нашей стране еще много. Мы не для этого тебя туда посадили. Сам знаешь, какой кровью нам твое место досталось.

- А мне что делать? - нервно спросил Гаврилов.

- Не беспокойся, - снова повторил незнакомец. - Ты же был на совещании и все слышал. Я полчаса вашим мозги прочищал. Зачем, думаешь, я к вам зачастил? Рожи ваши мне интересны? А ты ведешь себя как баба. В общем, все. Я скажу Федору, чтобы за ними последил.

Разговор закончился. Дронго убрал микрофон в карман.

- Теперь нам ясно, кто им "чистил" мозги, - сказал Дронго. - Это вице-губернатор. А вот кто таков Федя, я пока не знаю. Но в любом случае ясно, что их желание нас остановить будет нарастать с каждым часом. А если они узнают, что у нас есть такая запись, нам отсюда не уйти. Значит, нужно сделать так, чтобы я вышел на разговор с вице-губернатором, имея собственный козырь. И этим козырем должен стать ты, Леонид.

- Чем я могу вам помочь? - обрадовался Кружков.

- Уехать отсюда с копией записи этого разговора, - пояснил Дронго, если я буду знать, что копия в безопасном месте, мне будет легче разговаривать с этим вице-губернатором. Когда рейс на Москву?

- Вы хотите, чтобы я оставил вас одного? - ужаснулся Кружков. - Это нечестно.

- Зато целесообразно. Давай не будем спорить. Узнай, когда улетает вечерний самолет в Москву. Если нет в Москву, в любой другой город. Ты меня понял? Это очень важно, Леонид. Кстати, ты не знаешь, как в этом городе насчет Интернета?

- Не знаю, - удивился Кружков, - но я могу узнать.

- Будь любезен, - кивнул Дронго, - и пока пойдем пообедаем.

В течение следующих нескольких часов Кружков навел справки о вечернем рейсе на Москву, о небольшой компании - провайдере Интернета, успел взять билет на рейс в Москву и снять копию с ленты, чтобы оставить основную запись самому Дронго. Последний успел побывать в компании, осуществляющей связь с Интернетом, и вернуться к дому. Уже возвращаясь домой, где они остановились, Дронго привычно проверил, нет ли за ним наблюдения и убедился, что молодой человек с прыщавым лицом неотступно следует за ним по пятам.

Он решил проводить Леонида. Остановили попутную машину и поехали в аэропорт. Дронго обратил внимание, что прыщавый парень оказался в коричневой "Волге", в которой был еще один человек. "Волга" следовала за ними до аэропорта. Убедившись, что Кружков благополучно прошел регистрацию, Дронго вернулся к своей машине и попросил водителя отвезти его в город, к зданию, где размещалась исполнительная власть республики.

В шесть часов вечера он уже стоял около дежурного милиционера, объясняя ему, что хочет увидеться с вице-губернатором Мясниковым. Офицер не пропускал незнакомого посетителя и не собирался объяснять причин подобного решения. Тогда Дронго решил позвонить в приемную Мясникова. Он успел дозвониться до секретаря, которая еще не ушла. И попросил передать вице-губернатору, что приехавший из Москвы гость, который сегодня встречался с Гавриловым, хочет срочно переговорить с вице-губернатором.

Через минуту ему сообщили, что пропуск на его имя выписан. И еще через две минуты он уже сидел в приемной вице-губернатора. Секретарь недовольно смотрела на него. Это была женщина лет двадцати пяти. Наверно, она уже собиралась домой, когда он позвонил, понял Дронго. Из-за него ей пришлось задержаться. Но кроме скрытого раздражения, в ее глазах было некое любопытство, словно она уже знала нечто такое, чего не знал Дронго. Раздался вызов селектора, и она сняла трубку.

- Можете войти, - коротко сообщила она Дронго.

Он не заставил себя долго упрашивать. Поднявшись, он вошел в большой кабинет вице-губернатора. За огромным столом сидел мужчина с большой головой и оттопыренными ушами. У него были круглые, глубоко посаженные глаза, выступающая вперед нижняя челюсть.

- Кто вы такой? - гневно спросил вице-губернатор, не вставая со своего места. - Откуда вы взялись? Зачем вы ко мне явились?

- Хочу с вами поговорить, - Дронго не смутил такой прием. Он взглянул на часы. По его расчетам, самолет с Леонидом Кружковым уже поднялся в воздух. Значит, можно было начинать серьезную беседу с Мясниковым.

- Не нужно так волноваться, - успокоил он вице-губернатора, - говорят, что это вредно для нервной системы. Вам ее нужно беречь.

- Я сам позабочусь о своем здоровье, - огрызнулся Мясников. - Итак, что вам нужно?

- Думаю, что в ближайшие несколько лет именно государство будет заботиться о вашем здоровье, - усмехнулся Дронго, - даже если вам дадут не максимальный срок.

- Вы имеете в виду тюрьму? - взвизгнул вице-губернатор. - Кто ты такой? Я тебя в порошок сотру. - Он вскочил и, выбежав из-за стола, направился к Дронго. Несмотря на свою большую голову, он был довольно низкого роста. Не больше метра шестидесяти. И когда он оказался рядом с Дронго, который тоже поднялся со своего стула, зрелище получилось комическим. Мясников был чуть не по пояс своему гостю. Поняв, насколько смешно он выглядит, вице-губернатор вернулся на свое место.

- Я тебя сам посажу, - гневно пообещал он, - ты у меня не отвертишься.

- Только перед этим прослушай одну запись, - посоветовал Дронго и включил магнитофон, вытащив его из кармана.

Раздался испуганный голос Гаврилова:

- Ко мне приходили. Они приехали из Москвы...

Выслушав запись, хозяин кабинета сложил руки домиком, мрачно размышляя.

- Вы незаконно установили "жучки" в кабинете представителя государственной власти, - прокомментировал он, снова переходя на "вы". - Вы знаете, что на это есть соответствующая уголовная статья?

- Кто вы по профессии? - спросил Дронго, демонстрируя ответную вежливость. - Юрист?

- Это не важно, - повысил голос Мясников.

- Значит, не юрист. А у меня высшее юридическое образование. И я вам скажу, Мясников, что вы ошибаетесь. Микрофоны были установлены не в вашем кабинете, а у Гаврилова. А он уже не является государственным чиновником. Он всего лишь руководитель частной фирмы, которого вы туда и внедрили...

- Хватит, - стукнул кулаком по столу Мясников, - решил спектакль мне здесь устроить? Думаешь, тут Москва. Я тебя в тайге закопаю, и никто следов не найдет. Тысячу лет искать будут и не найдут.

- И вот опять ты грубишь, - покачал головой Дронго, - нехорошо, Мясников, некрасиво. Я думал, ты солидный человек, а ты, как шпана блатная, разговариваешь. Если вспомнить, сколько событий произошло вокруг Северной нефтяной компании, то, может, такая шпана, как ты, и нужна была для того, чтобы убрать Юрия Авдеечева и посадить туда своего человека? Как думаешь, прокуроры заинтересуются твоей беседой с Гавриловым? Интересно, какой "кровью" вам это место досталось?

- Ты закончил? - сухо поинтересовался Мясников. - Теперь меня послушай. Все, что ты сказал, вранье. И неправда. Ты пришел ко мне в кабинет предложить мне взятку. А я тебе отказал. Вот эти деньги ты пытался мне дать, - и Мясников достал из ящика стола пачку долларов, бросив ее на стол.

Дронго сидел не двигаясь. Мясников нажал кнопку и спросил секретаря:

- Федор уже приехал?

- Они здесь, Алексей Алексеевич, ждут вас, - доложила секретарь. Дронго понял, почему она смотрела на него таким недовольным и вместе с тем понимающим взглядом. Очевидно, узнав, кто именно к нему приедет, вице-губернатор распорядился позвать того самого Федора, которому он должен был поручить наблюдение за приехавшими гостями. И который, очевидно, послал прыщавого парня с напарником следить за Дронго.

Дверь отворилась, и в кабинете появился высокий грузный мужчина в форме полковника милиции. За ним вошли трое, среди которых Дронго узнал и прыщавого.

- Вот, Федор, полюбуйся, взятку мне предлагает, - Мясников показал на пачку денег, - я отказываюсь, а он настаивает.

Полковник милиции тяжело уселся на стул напротив Дронго. Форма сотрудника милиции была ему мала, казалось, она сейчас лопнет.

- Мы протокол составим, - кивнул полковник, - девочки здесь сидят, подпишут. А этого типа мы с собой заберем.

- У меня дипломатический паспорт, - невозмутимо сказал Дронго, - вы не имеете права меня арестовывать.

- Мне на твой паспорт наплевать, - гаркнул полковник и стукнул кулаком по столу, - дача взятки должностному лицу. Загремишь в тюрьму и отсидишь весь срок в наших лагерях. Здесь знаешь какие мужики загибаются? Ты у меня и трех лет не протянешь. Ребята, наденьте на него наручники.

Трое подошли к Дронго. Сопротивляться было глупо и бессмысленно. Он поднял руки, и они надели наручники.

- А теперь подождите нас в приемной, - распорядился полковник, и его люди по одному вышли из кабинета.

Полковнику Федору Савичеву было сорок девять лет. До тридцати пяти это был образцовый сотрудник уголовного розыска, на счету которого было немало задержанных преступников. К тридцати пяти годам он дослужился до майора. Если бы все шло своим чередом, уже через пять лет он стал бы полковником, через десять, возможно, и генералом. И, выйдя на заслуженную пенсию, встречался бы со школьниками-пионерами и рассказывал им о своем героическом прошлом. Но все сломала перестройка.

Сначала разрешили легализоваться всем проходимцам, коих полковник знал в лицо. Раньше это были воры, мошенники, фарцовщики, спекулянты. И вдруг в одно мгновение стали очень уважаемыми людьми. Некоторые сказочно разбогатели. Некоторые выходили из колонии и сразу шли в депутаты, разрабатывать новые законы для таких, как они. Майор Савичев не понимал, что происходит. А дома сидели жена и двое детей. В девяносто первом уже не было хлеба. Потом стало лучше, но зарплаты хватало только на еду. Расплодились бандитские группы, воровские шайки, вспомнили про "малины". И никто не мог понять, чем все это кончится. С одной стороны - бандиты, а с другой государственные воры, которые открыто, нагло воровали нефть. На нефти и газе делались огромные деньги, которые уплывали к неизвестным, а также к слишком хорошо известным личностям.

Когда его руководителем назначили парня, который ни одного дня не работал в милиции, а был известен только своими "демократическими убеждениями", Савичев не выдержал. Он написал заявление и ушел из милиции в службу безопасности Северной нефтяной компании. Но и там оказалось не лучше. Разворовывание государственных энергоресурсов шло в таких масштабах, что Савичев ужаснулся.

Он и здесь собирался подать заявление, но дома сидели нигде не работающая жена и двое детей. Поэтому Савичев скрепя сердце в первый раз в жизни взял взятку. Это оказалось легко и просто. Нужно было только плюнуть на все прежние понятия. Задушить в себе остатки совести и жить как все остальные. Вторую взятку он брал уже более спокойно. Деньги не жгли ему руки. А потом научился и вымогать взятки. Через некоторое время ему предложили вернуться в милицию. Вице-губернатор Мясников предложил ему должность заместителя начальника уголовного розыска области. И сразу Савичев получил звание подполковника. А еще через год стал полковником и уже заместителем начальника всей областной милиции. Он располнел, раздобрел, стал пить, превратился в малоподвижного человека. Иногда пошаливало сердце. Зато теперь он мог не думать о хлебе насущном. Деньги, которые платили ему Мясников и компания, в сто, нет в тысячу раз превышали его официальную зарплату. Но иногда, когда сердце болело немного сильнее или когда он бывал сильно пьян, в глазах сквозила тоска. Тогда он зверел, и все сослуживцы знали, что в таком состоянии он ни с кем не разговаривает и к нему лучше не подходить.

- Самым умным себя считаешь? - спросил полковник, тяжело дыша, когда его сотрудники вышли из кабинета. - Чего ты ваньку валяешь? Приехал к нам и решил себя показать. Паспорт у него дипломатический. Я тебя в тайге выброшу без паспорта, ты у меня год до жилья добираться будешь.

- Вы знаете, почему у англичан нет хамов? - вдруг спросил Дронго.

- Чего? - удивился Савичев.

- Они не умеют переходить с "вы" на "ты". "Ты" у них вообще нет. У них и королеву, и собственную жену, и даже проститутку нужно называть на "вы".

- Ну и что? - подозрительно спросил полковник. - Чего ты этим хочешь сказать?

- Ничего. Поэтому у них и нет хамов. Они не могут переходить на "ты".

Даже Мясников усмехнулся. А полковник побагровел, ударил кулаком по столу.

- Ты у меня не шути, - заорал он, - я тебя быстро "поставлю". Ты у меня будешь как паинька.

- Подожди, Федор, - прервал его Мясников, - он пленку принес. Магнитофон у него. И там мой разговор записан с Гавриловым. Я этому кретину сколько раз говорил, чтобы был осторожным.

- Где пленка? - нахмурился Савичев, поворачиваясь к Дронго.

- В кармане, - невозмутимо ответил Дронго, - но это вам ничего не даст. Копию пленки я отправил со своим помощником в Москву. Поэтому весь этот спектакль с "колонией, взяткой, тайгой" на меня мало действует. Снимите с меня наручники и постарайтесь спокойно отвечать на мои вопросы.

Полковник взглянул на Мясникова.

- Он в аэропорт ездил, - сообщил Савичев, - напарника своего провожал. Самолет два часа назад улетел. Он еще в Москву не прилетел.

Вице-губернатор взглянул на своего собеседника и понимающе кивнул головой. Затем посмотрел на Дронго и скривил губы в усмешке.

- Дурак ты, - издевательски сказал он, - дурак, если решил с нами связаться.

- Вера, - приказал он своему секретарю, - соедини меня с начальником аэропорта.

И, торжествующе глядя на Дронго, поднял трубку.

- Это Алексей Алексеевич говорит. Здравствуй. У тебя когда последний самолет на Москву вылетел? Примерно два часа назад. Значит, пока еще до Москвы не долетел? Очень хорошо. Передай ему по рации, чтобы повернул назад. Да, да, чтобы вернулся назад. Тут одно важное дело возникло. Оказывается, не те документы послали в Москву, какие нужно было. Поэтому надо вернуть самолет. Я тебе говорю, надо.

Очевидно, начальник аэропорта спрашивал, как он сможет объяснить подобное изменение курса.

- Как хочешь, так и объясни, - разозлился Мясников, - скажи, что в самолете бомба была. Или еще что-нибудь. Немедленно разворачивай. Чтобы самолет вернули в аэропорт. Федор Савичев сам к тебе приедет и все объяснит. Да, полковник Савичев. Я же говорю, что очень важное дело.

Он положил трубку и почти весело взглянул на невозмутимо сидевшего Дронго.

- Вот и все, - улыбнулся он, - через два часа копия твоей записи будет у нас. А потом можешь рассказывать все, что тебе нравится. Никто тебе не поверит. Это еще в том случае, если мы захотим тебя отпустить.

- Зачем его нам держать, - вставил полковник. - Сейчас медицина хорошая. Один укол сделаем, и у него память начисто отшибет. Даже имя свое забудет.

- Слушайте, полковник, ну не считайте меня таким наивным, - неожиданно сказал Дронго, - у вас в госпиталях МВД на раненых офицеров лекарств и уколов не хватает. Откуда у вас такие уколы для задержанных?

- Ты посмотри, как он разговаривает, - снова разозлился Мясников, ладно, Федор, он мне надоел. Забирай его с собой и скажи, чтобы твои ребята не очень старались. По лицу пусть не бьют. Но поучить нужно. Чтобы больше к нам не ездил.

- А мне северный климат нравится, - усмехнулся Дронго, - воздух сухой, хороший. И скоро тепло у вас будет.

- Блефуешь, - покачал головой Мясников, - героя из себя строишь? Ты ведь уже понял, что все кончено. Ты проиграл, никакой пленки в Москве не будет. Мы и твоего напарника заберем.

- Пошли, - поднялся полковник со стула, - поговорим у меня.

Дронго продолжал неподвижно сидеть на стуле.

- Он уже обделался, - грубо произнес Савичев, - пошли, говорю.

- Мало того, что вы хам, - сказал Дронго, - вы еще и дурак, полковник.

- Что? - Савичев сжал кулаки.

- Пленка уже в Москве, - сказал Дронго, обращаясь к вице-губернатору, позвоните в аэропорт и отмените ваше дурацкое распоряжение. Неужели вы думаете, что я такой наивный человек и не мог предусмотреть ваших действий?

Мясников вскочил со своего места. Он был гораздо ниже ростом обоих мужчин, находившихся в его кабинете.

- Он врет, - сказал полковник, - мы следили за ним весь день. Он ни с кем не встречался и никому ничего не отдавал. А в аэропорт они поехали вместе. Если даже пленка у другого человека, все равно он в самолете. Другие два самолета были сегодня утром.

- Ну конечно, - Мясников подбежал к Дронго, - хочешь выиграть время? Боишься в милицию ехать? Ничего, там с тобой быстро разберутся. Взяточник ты, взятку мне предлагал, - неожиданно закричал он.

- Идем, - шагнул к Дронго полковник, - или позвать ребят, чтобы тебя за шиворот тащили?

- Ваши ребята такие же придурки, как и их руководитель, - продолжал спокойно Дронго, - лучше позовите их и спросите, где я был, до того как поехать в аэропорт. Я отправился в вашу компанию, которая работает с Интернетом, и через компьютер отослал запись беседы в Москву. Через Интернет. Она уже давно там, в Москве.

Мясников замер на месте. Обернулся на полковника. Нахмурился. Савичев ошеломленно раскрыл рот, пытаясь что-то сказать. И, ничего не сказав, повернулся, выбежал из кабинета. Мясников медленно прошел к своему креслу, опустился в него. Это был сильный удар. Прошла минута, вторая, третья. Дронго с интересом следил за хозяином кабинета, который старался не смотреть ему в глаза. Они ни о чем не говорили. Оба ждали, чем кончится разговор полковника с его подчиненными. Говорить было бессмысленно, пока не вернется Савичев. Если Дронго сказал правду, это сразу меняло ситуацию. А если соврал, значит, прибегнул к своему последнему шансу.

Наконец двери открылись, и в кабинет вошел Савичев. Он сильно покраснел, задыхался. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Мясников взглянул на него и спросил, уже заранее зная ответ:

- Это правда?

- Сволочи, - прошипел Савичев, усаживаясь на стол, - они даже не думали, что через Интернет можно отправлять и звуковые сообщения. Они даже этого не знали...

- Это правда? - повысил голос Мясников.

- Да, - выдохнул полковник, - он действительно был в компании и что-то передал в Москву. Сейчас проверяют, что именно, но я думаю...

- Никого не интересует, что ты думаешь, - закричал Мясников, - тебе один раз в жизни доверили важное дело, и ты его завалил.

Он нажал кнопку селектора:

- Вера, соедини еще раз с начальником аэропорта. Да, с ним. И срочно.

Мясников все еще не смотрел в сторону Дронго, словно последние события никак не касались его незваного гостя. Савичев тяжело дышал. Он с ненавистью глядел на Дронго, понимая, что этот неизвестный гость сумел перехитрить сотрудников милиции, следивших за ним в течение всего дня.

- Алексей Алексеевич, - раздался голос секретаря, - начальник аэропорта по городскому телефону.

Мясников резко поднял трубку:

- Как у тебя с самолетом? Уже летит обратно? Ты вот что. Отмени его обратный рейс. Пусть летит в Москву. Да, да, в Москву. Все нормально, мы все выяснили. Как это не хватит топлива? Они у тебя с пустыми баками летают, что ли? Как-нибудь пусть дотянет до Москвы. Нет, он нам не нужен. Поворачивай его снова! Ты меня понял? Пусть летит в Москву.

Он бросил трубку. Потом взглянул наконец на Дронго.

- Чего тебе нужно, - спросил он, - чего ты свалился на нашу голову?

- Сначала снимите наручники, - предложил Дронго, поднимая руки, - потом уберите отсюда своих архаровцев. И мы спокойно поговорим.

- Ладно, - согласился Мясников. Он хмуро взглянул на полковника, снимите с него наручники. Федор, можешь возвращаться к себе.

- Мы еще проверим, - начал было полковник, но вице-губернатор махнул рукой.

- Ты уже проверил, - зло сказал он, - все, что могли, твои ребята уже сделали. Прочь отсюда, чтобы я вас больше не видел.

Савичев поднялся, обошел стол, снял наручники с Дронго и прошипел на прощание:

- Я тебе этого никогда не забуду, - после чего повернулся и вышел из кабинета.

- А теперь поговорим, - сказал уже более спокойно Мясников, - объясните мне, что вы хотите. Скажите ваши условия...

Глава 8

Мясников, понявший, что его переиграли, успокоился и терпеливо ждал, когда наконец незнакомец расскажет ему мотивы своего появления в городе. Дронго выждал паузу, давая возможность хозяину кабинета немного прийти в себя.

- У меня нет никаких личных причин вести подкоп против вас, - начал Дронго. Я расследую всего лишь убийство одного из компаньонов Северной нефтяной компании - Салима Мурсаева. Мне нужно с вами спокойно переговорить. По-возможности откровенно.

- Так бы сразу и сказал, - недовольно кивнул Мясников, - а то пленку приносит, угрожает. Вера, - нажал он кнопку селекторного аппарата, - принеси нам чай.

- Обоим? - изумилась секретарь.

- Да, - подтвердил Мясников. Он убрал руку с аппарата и недовольно пробурчал: - Ну, задавай свои вопросы.

- В разговоре с Гавриловым вы сказали, что вам стоило "много крови" посадить его на место исполняющего обязанности вице-президента компании. Это было буквальное выражение или фигуральное?

- Не знаю, что означают твои слова, но крови на мне нет, - твердо сказал Мясников, - я в таких делах не замешан. Даже если бы ты не успел передать пленку в Москву и тебя бы увел Савичев, я бы не разрешил ему тебя увечить. Надавали бы по шее и отпустили бы с миром.

- К моей шее мы еще вернемся, - кивнул Дронго, - теперь поговорим об Авдеечеве. Очевидно, он кому-то мешал, если его убрали. Можно не знать, кто конкретный исполнитель. Но людей, которым мешает убитый, знают всегда. И у меня главный вопрос - кому здесь мешал Авдеечев?

- Всем, - ответил Мясников не задумываясь, - у него место такое было "денежное". Он ведь вице-президентом был по сбыту продукции. А значит, вся реальная власть у него в руках была. На самом деле резко менять цену нефти и газа невозможно, можно лишь выбирать, кому из экспортеров ее передать и кому продать. И вот за это "кому" идет настоящая война. Ты даже не представляешь себе, насколько сложно работать и нам, и руководству компании. У него связи были хорошие с зарубежными компаниями. Говорят, что даже сделки проворачивал для московских компаний. В общем, был очень деятельный человек. И очень умный. Башковитый мужик был, в общем. Вот почему я говорил о крови. Я имел в виду, что на место Авдеечева было столько разных охотников. Мы с губернатором с таким трудом туда Гаврилова посадили, да и то только исполняющим обязанности. Ничего, на собрании акционеров мы его утвердим.

Секретарь внесла поднос с чаем, печеньем, конфетами. Она удивленно и с некоторой опаской смотрела на Дронго. Расставив все на столике, поспешно удалилась.

- Авдеечев работал с компанией "Прометей", поставляя им нефть для последующей продажи за рубеж, - продолжал Дронго, - но в Париже неожиданно убивают президента "Прометея" Салима Мурсаева. А через несколько дней у вас убивают Юрия Авдеечева и его водителя. Связь слишком очевидная, чтобы ее не заметить. К тому же вскоре назначенный не без вашей помощи Гаврилов направляет письмо в "Прометей", где уведомляет компанию, что отказывается от сотрудничества с ней. Как это понимать?

- Так и понимай, - кивнул Мясников, - вокруг Авдеечева много разных людей было. Добрый он был, щедрый. Никому не умел отказывать. И деньги хорошие получал. Говорят, что у него дома свои были в Москве, Сочи и в Хельсинки. Ну да бог с ним. Хоть детишкам его остались. Мы многое знали. Мурсаев ведь ему проценты платил с прибыли. Большие деньги были. Очень большие. Когда Мурсаев приезжал, он всегда с этим типом общался. Забыл фамилию. Болгарская такая фамилия. Но он кавказец был. Звали Аликом.

- Сафиев? - усмехнулся Дронго. Он понял, почему Алексей Алексеевич сказал "болгарская фамилия". Подсознательно он помнил столицу Болгарии и связывал фамилию посредника с городом Софией.

- Ну да, верно. Этот Сафиев. Мне Савичев все время докладывал, что там дело нечисто. Очень подозрительный тип был этот Сафиев. Но мы против него ничего не имели, никаких доказательств его преступной деятельности. Но после убийства Авдеечева этот тип словно сгинул. Причем он не один пропал. Еще до убийства уехал отсюда один из специалистов Северной компании - Мехти Самедов. До сих пор его найти не могут. Так что ты на верном пути. Это не мы Авдеечева грохнули, а кавказцы. Видимо, решили, что денег много ему платят, другой посговорчивее будет. Но ошиблись. Своего человека посадить не сумели. Мы Гаврилова пробили.

- Тогда получается, что они сумасшедшие, - задумчиво произнес Дронго, с одной стороны, убивают вице-президента, который обеспечивал им фантастические прибыли. А с другой, убивают руководителя компании, с помощью которого эти прибыли конвертировались на Западе. Нелогично получается.

- Да, - озадаченно согласился Мясников, - только никаких других объяснений у меня для тебя нет.

- В прокуратуре нет конкретных подозреваемых? - уточнил Дронго.

- Нет. Какие подозреваемые? Нашли двух "отморозков", сунули им в руки автоматы. И все. Из пистолета еще можно не попасть с расстояния в несколько метров. А когда из автомата, очередями, здесь промахнуться трудно. Может, этих убийц уже давно нет в живых, - равнодушно заметил Алексей Алексеевич.

- В таком случае почему Гаврилов отказывается от сотрудничества с "Прометеем"? Ведь Северная компания получала большую прибыль.

- Это уже не наше дело. Мне приказали, я ему передал, - пояснил Мясников, - и ты в это дело не встревай. Меня ты на пленке подцепил, один раз получилось. А в другой раз может не получиться. Здесь крупные люди замешаны, очень крупные. Они тебе не по зубам.

- В таком случае предлагаю обмен, - сказал Дронго, - вы называете мне "крупных людей", а я оставляю вам копию пленки и обещаю уничтожить ее в Москве. Согласны?

- Ну откуда ты такой взялся на мою голову, - вздохнул Мясников. Он поднял чашку с чаем, сделал несколько глотков. Потом поставил чашку, вышел из-за стола, сел рядом с Дронго. Оглянулся по сторонам.

- Из правительства звонили, - поднял он палец к потолку, - мне самому приказали. Вот я Гаврилову и поручил письмецо подготовить.

- А президенту компании вы ничего не сказали? - понял Дронго.

- Не сказал, - кивнул Мясников, - и никто об этом не знает.

- И губернатор?

Мясников отвернулся. Потом процедил сквозь зубы:

- Много вопросов задаешь. Я и так тебе сказал больше, чем нужно.

- Будем считать, что пленки не было, - согласился Дронго, - остается только последний вопрос. Кто вам звонил?

Вице-губернатор вздохнул.

- Этого я тебе никогда не скажу.

- И тем не менее я настаиваю, - спокойно сказал Дронго, - мне кажется, что обмен вполне равнозначный. Вы называете мне имя, а я уничтожаю пленку.

- Почему я должен вам верить? - наконец перешел на "вы" Мясников, - вы вполне можете меня обмануть.

- Вы тоже, - возразил Дронго, - поэтому давайте доверять друг другу. Так кто вам звонил?

- Черт возьми, - вдруг улыбнулся Мясников, - кажется, меня приперли к стенке. Ладно. Надеюсь, второго магнитофона здесь нет и нас не записывают.

- Это я должен спросить у вас. Так кто вам звонил?

- Руководитель аппарата кабинета министров, - выдохнул Мясников, - Ефим Сушков. Но учтите, что я вам ничего не говорил. И если меня будут спрашивать, я откажусь от своих слов.

- Это я понимаю, - кивнул Дронго. Он посмотрел на часы: - Насколько я знаю, еще можно успеть на ночной рейс. Кажется, в половине двенадцатого вылетает еще один самолет.

- Он летит не в Москву, - напомнил Мясников.

- Главное улететь отсюда живым, - усмехнулся Дронго, - боюсь, что вам придется меня проводить в аэропорт. А до Москвы я доберусь из другого города. Это будет сделать совсем не сложно.

- Это еще зачем? - разозлился вице-губернатор, - вы вполне можете доехать до аэропорта без моей помощи. В городе полно частников, которые с удовольствием отвезут вас в аэропорт. За такую работу, которую делаете вы, платят, наверно, неплохие деньги.

- Дело не в деньгах и не в машинах. Насколько я понимаю, мы с вами вдвоем, несколько минут назад, очень сильно обидели полковника Савичева. Офицеры милиции не прощают подобных унижений. И он наверняка захочет взять реванш. По большому счету ему наплевать, что с вами будет. А со мной тем более. И если я не вернусь в Москву, а пленка будет обнародована, он избавится от нас обоих. Согласитесь, что после случившегося у него могут возникнуть подобные чувства.

- Что вы хотите? - нахмурился Мясников. Видимо, он знал полковника не хуже Дронго и понимал, что его гость прав.

- Вам нужно меня проводить, - предложил Дронго, - при вас они не посмеют напасть. Глупо погибнуть в вашем городе только потому, что мы с вами обидели офицера милиции.

- А вы еще и трус, - презрительно сказал вице-губернатор, - раз вы занимаетесь подобными делами, то должны понимать, что рано или поздно вляпаетесь в такую историю.

- А я и попадаю все время в подобные истории, - возразил Дронго, только вы не правы. Если бы я был трусом, я бы не занимался подобными делами. Но подставлять себя столь глупым образом тоже не резон. И потом, не забывайте, что от моей безопасности в какой-то мере зависит ваша репутация и ваша личная безопасность. Я не думаю, что губернатору понравится, если пленка будет обнародована и все узнают о вашем разговоре с Гавриловым. Согласитесь, что после этого вам трудно будет остаться хозяином вашего кабинета.

- Хватит меня пугать, - разозлился Мясников, - ладно, вставай, и поехали. Я тебя провожу в аэропорт. Но учти, если ты меня обманываешь и пленка где-нибудь и когда-нибудь всплывет, то я тебя сам в порошок сотру. Я тебе не Савичев. Найму людей, которые будут искать тебя по всему миру. Мне потом терять будет нечего.

- Не нужно изображать из себя "отморозка", - посоветовал Дронго, - это вам совсем не подходит, - он поднялся следом за вице-губернатором. И они вместе вышли из кабинета. В приемной Вера испуганно посмотрела на обоих.

- Я уезжаю в аэропорт, - недовольно сказал Мясников, - а ты можешь быть свободна. Уже поздно...

Он повернулся и пошел к выходу. Затем, вспомнив, спросил у Веры:

- А где Федор? Он уехал или ждет меня?

- Уехал, - кивнула секретарь, - как только вышел из вашего кабинета, сразу ушел. И людей своих забрал.

- Ну вот, видите, - усмехнулся Мясников, взглянув на Дронго, - вы напрасно так беспокоились. У нас здесь живут мирные люди.

Они пошли по коридору, спускаясь по лестнице вниз. У выхода стоявший сотрудник милиции отдал честь вице-губернатору, с удивлением глядя на его напарника. Мясников и Дронго вышли из здания. Рядом стоял черный "Мерседес" вице-губернатора. Он прошел к своему автомобилю, Дронго направлялся следом. И вдруг увидел стоявших у машины двух сотрудников Савичева. Дронго сразу узнал прыщавого.

- Ну вот, - невесело сказал он, - наша милиция нас бережет.

Рядом стоял милицейский микроавтобус. Увидев Дронго, из машины вышли еще двое. Все четверо напряженно следили за вице-губернатором. Очевидно, они ждали, когда он уедет, чтобы приняться за гостя. Но при Мясникове они не хотели проявлять свое усердие.

- Я вас предупреждал, - напомнил Дронго. - Мне кажется, он понимает, что будет значить мое похищение. Может, он решил отомстить не только мне, но заодно и вам?

Вице-губернатор посмотрел в сторону сотрудников милиции, коротко выругался. Но не стал ничего комментировать.

- Садитесь в машину, - приказал он, усаживаясь на заднее сиденье.

Прыщавый и его товарищи с удивлением смотрели, как вице-губернатор увозит их подопечного. И только затем позвонили полковнику.

- Сволочь, - разозлился Савичев. И было непонятно, кого именно он ругает. Странного гостя, который сумел его провести, разгадав план полковника. Вице-губернатора, который увез его обидчика. Или самого прыщавого, который не сумел выполнить указания начальства.

Дронго попросил подъехать сначала к дому, где он остановился. Он расплатился со стариками, попрощался с ними и, собрав свою сумку, вышел к автомобилю.

- Почему так долго, - холодно поинтересовался Мясников, - опять какую-нибудь "страховку" придумали? На случай если вас не выпустят из аэропорта?

- Вы переоцениваете мои возможности, - улыбнулся Дронго усаживаясь на заднее сиденье, рядом с вице-губернатором, - я только прощался с хозяевами дома, в которым мы жили.

- А почему вы остановились не в гостинице, - поинтересовался Мясников, - это ваши знакомые? Или вам их рекомендовали?

- Только не нужно беспокоить стариков, - попросил Дронго, - они всего лишь сдают свой дом для гостей. Мы приехали сюда по предложению моего напарника Кружкова. Он, между прочим, уже жил у стариков, и вы можете проверить. Они потеряли детей, одни воспитывают внуков. Мы решили им помочь.

- Знаю, - недовольно кивнул Мясников, - мы им тоже помогаем. И налогов с них не берем. И вообще скоро выяснится, что ты альтруист.

- Вы как-нибудь определитесь, Алексей Алексеевич, - попросил Дронго, в течение сегодняшнего вечера вы несколько раз называли меня на "ты" или на "вы". Решите уже наконец, как ко мне обращаться.

- А я и сам не знаю, - вдруг улыбнулся Мясников, - с одной стороны, ты, конечно, мужик умный. А с другой, такие гнусные вещи выделываешь. Ну как к тебе обращаться? Когда вспоминаю, как ты обманул Гаврилова, про эту пленку, то сразу зверею и перехожу на "ты". Когда думаю, как ты провел Савичева и вообще все провернул, перехожу на "вы". Хотя какая разница? Надеюсь, что больше я тебя или вас никогда не увижу.

- Я тоже надеюсь, - пробормотал Дронго. Он чуть наклонился к собеседнику. - А вы убеждены, что местные власти не имеют никакого отношения к убийству Авдеечева? Может, Савичев решил разыграть собственную карту?

- Нет, - отшатнулся Мясников. Он нахмурился и повторил: - Нет. Он свои проценты имеет и в нефтяной бизнес не лезет. Это не его дело. Северную компанию курирует сам губернатор. И я. Только мы вдвоем. И больше никто...

- А губернатор? - вдруг тихо напомнил Дронго. - Он мог захотеть избавиться...

- Не мог, - громко возразил Алексей Алексеевич, взглянув на сидевшего впереди водителя, - нет, не мог. И вообще у вас буйная фантазия.

Больше они ни о чем не говорили. Приехав в аэропорт, они долго сидели в зале для официальных делегаций, ожидая, когда дадут разрешение на взлет. Когда наконец Дронго пригласили на посадку, он обратился к Мясникову:

- Надеюсь, самолет не вернут обратно?

- Идите к черту, - процедил вице-губернатор.

Они не могли знать, что сидевшие в машине на улице сотрудники Савичева до последней минуты надеялись, что вице-губернатор уедет из аэропорта раньше, чем взлетит самолет. Но этого не произошло. Когда самолет начал разбег, вырулив на взлетную полосу, Мясников наконец вышел к своему автомобилю. Он посмотрел по сторонам и неожиданно увидел автомобиль с прыщавым, стоявший рядом со зданием аэропорта. Мясников нахмурился. Он впервые с испугом подумал, что у местной милиции слишком много возможностей, которые она часто использует для себя. Нужно будет избавиться от этого Савичева, твердо решил вице-губернатор. Кажется, полковник совсем зарвался.

Когда самолет набрал высоту, Дронго прошел в туалет и достал из сумки рыжий парик, очки, усы. В полупустом самолете он сел на другое место, и на него никто не обратил внимания. Все пассажиры дремали. Через полтора часа авиалайнер приземлился в одном уральском городе. Предупрежденные Савичевым местные сотрудники милиции внимательно следили за выходившими из самолета пассажирами. Они ждали человека, которого им описал прыщавый. Высокого роста кавказец, лысый, чисто выбритый. Но среди пассажиров такого не было. Один пассажир высокого роста сильно прихрамывал, но он был явно не кавказец. Рыжие волосы, рыжие усы, очки, этот тип совсем не был похож на того, кого они ждали. Дронго прошел, хромая, мимо сотрудников милиции. Через час он был уже на вокзале. А еще через некоторое время спал в купе на верхней полке в поезде, следовавшем в Москву.

Поздно ночью полковнику Савичеву доложили, что среди пассажиров самолета не было его гостя. И полковник окончательно убедился, что неизвестный переиграл его по всем статьям.

Глава 9

Поезд прибыл в Москву под вечер. Дронго поехал домой, снял надоевший парик и встал под горячий душ, смывая с себя дорожную грязь. Приняв душ, он сначала позвонил в Париж, чтобы узнать новости от комиссара Брюлея.

- Добрый вечер, комиссар, - сказал Дронго, услышав знакомый голос, хотя у вас еще не совсем вечер. Как наши дела?

- Не очень, - признался комиссар, - грязный тип этот твой знакомый. Обвинение в мошенничестве, подозрение в сводничестве, уголовное преследование в собственной стране. Его уже однажды выдворяли из Германии. Удивляюсь, как он опять попал в Шенгенскую зону. Очень интересно проследить, откуда они к нам вползают. Прямо как тараканы.

- Из ваших посольств, - в сердцах заметил Дронго.

- Что? - не понял комиссар. - Какие посольства?

- Ваши, - пояснил Дронго, - ваши посольства, так называемой Шенгенской зоны. Во всех странах СНГ знают, что за взятку можно получить Шенгенскую визу. Или американскую. Или английскую. Увы, ваши добропорядочные дипломаты не выдерживают подобной "нагрузки" на совесть. Пока они живут в других странах, они еще соблюдают какие-то правила приличия, но как только попадают к нам, так сразу обо всем забывают. Поэтому типы, подобные моему подопечному, будут всегда беспрепятственно получать визу и попадать к вам уже под другой фамилией. Ведь достаточно изменить одну букву в фамилии, и компьютер уже не покажет человека, выдворенного из страны. Для него владелец нового паспорта будет таким же чистым гражданином, как президент вашей республики. Если его, конечно, тоже не в чем подозревать, - добавил на всякий случай Дронго.

- Не уверен, - едко заметил комиссар, - говорят, что, когда он был мэром Парижа, у него был специальный фонд, созданный отнюдь не на пожертвования.

- Значит, никаких следов? - спросил Дронго, возвращаясь к главной теме разговора.

- Кое-какие зацепки есть, - заметил комиссар, - когда его взяли по подозрению в поставке девушек с Востока, то успели снять отпечатки пальцев. Говорят, что такие пальчики успели наследить в Амстердаме. Но конкретно мне скажут обо всем только завтра. Ты можешь подождать?

- Конечно, могу, - согласился Дронго, - извините, что доставляю вам столько беспокойств.

- Ничего, - ответил комиссар, - буду считать, что ты мой должник. И не забудь, что я жду тебя в Париже.

После разговора с комиссаром он позвонил Мурсаевой. Она явно обрадовалась, услышав его голос.

- Где вы пропадали, - спросила Эльза, - и у вас был отключен мобильный телефон? Почему вы его отключаете?

- Лучше вообще не носить его с собой, - сказал Дронго, - при желании человека можно найти даже по выключенному аппарату. У меня были дела, и я не мог вам позвонить.

- Что-нибудь узнали?

- Много интересного, - уклонился от ответа Дронго, - нам лучше встретиться и поговорить. У меня только один вопрос. Вы уверены, что ваш брат окружал себя теми людьми, кто заслуживал доверия?

- Нет, конечно, - сразу ответила она, - иначе бы его не убили. В его окружении были подонки, проходимцы и прохвосты. А разве можно заниматься в нашей стране бизнесом и не сталкиваться с подобными людьми? Или вы делаете вид, что ничего не замечаете?

- Во всяком случае, очень стараюсь, чтобы проходимцев было меньше. Когда вы можете ко мне приехать?

- Немедленно. Мне взять свой автомобиль или опять подождать вашего водителя? - ехидно поинтересовалась она.

- Подождать, - сухо отрезал Дронго и, не попрощавшись, закончил разговор, чтобы перезвонить своему водителю, который должен был выехать за Эльзой Мурсаевой.

Через полчаса она приехала к нему. Каждый раз принимая ее дома, он испытывал некоторую неловкость, какую обычно испытывает нормальный мужчина, оставшийся наедине с красивой женщиной. Что бы ни говорили воинствующие феминистки и философы-импотенты об отношениях полов, тем не менее обе противоположные половины так или иначе стремятся к полному единению, и это часто сказывается на их отношениях, иногда мешая общению. Даже служебные отношения могут быть осложнены внезапно возникшим чувством.

Дронго нравилась эта женщина. Ее красивые темные глаза, тонкие губы, ее вызывающая смелость. Но ухаживать за женщиной, потерявшей брата, которая к тому же являлась его клиентом, было недостойно и пошло. Именно поэтому он старался подавить в себе чувство симпатии к ней: их отношения не должны были помешать довести это дело до конца.

В этот вечер она приехала в новом наряде. На ней был темно-синий костюм. Большие перламутровые пуговицы на груди, узкая юбка чуть выше колен. В руках темная стеганая сумочка. Достаточно было одного взгляда, чтобы узнать логотип "Шанели". Обувь была соответственно темного цвета, подобранная в тон темно-синему костюму. Странно, подумал Дронго. Ведь у нее было не самое обеспеченное детство. И с мужем ей так не повезло. Но благодаря брату она получила доступ к деньгам и воспитала в себе настоящий вкус. Ничего кричащего, аляповатого - не то что у некоторых "новых русских" и их подруг.

Даже кольцо, которое она надела на палец, было с темно-синим камнем, выгодно подчеркивающим ее длинные красивые пальцы. Он помог ей снять плащ и пройти в гостиную. В этот раз она чувствовала себя гораздо увереннее. Ему нравилось, как она держится. Спокойно, уверенно, с достоинством.

Она попросила сделать ей кампари со льдом, и он охотно выполнил просьбу своей гостьи. После чего налил себе немного апельсинового сока и вернулся в гостиную, чтобы сесть в свое любимое кресло и начать разговор.

- Я был в Сыктывкаре, - сообщил Дронго, стараясь не смотреть на ее колени.

- И вам там понравилось? - усмехнувшись, спросила Эльза.

- Нет, - честно признался Дронго, - городок очень приятный, но люди встречаются разные. Некоторые из них даже уговаривали меня остаться... навсегда, - добавил он после секундной паузы. Она вздрогнула. Взглянула на него. Потом поставила свой стакан на столик и быстро спросила:

- Кто? Вы знаете, кто именно вам предлагал "остаться"?

- Конечно. Мы долго и тепло беседовали. Но потом решили расстаться. Мне не совсем подходит суровый климат Сыктывкара. Я южный человек и не выношу холодов. Кажется, мне удалось их убедить.

- Подождите, - строго прервала она его, - я хочу понять, что произошло. Вы узнали, кто именно убил Юру Авдеечева?

Он коротко рассказал ей обо всем, что с ним произошло во время поездки. Она слушала внимательно, ни разу не перебив его, иногда вспыхивая от гнева и возмущения, иногда усмехаясь и кивая ему головой.

- Кажется, я действительно нашла необыкновенного эксперта, - улыбнулась Мурсаева, - и вы сами убедились, с какими трудностями сталкивался мой брат.

- Нефтяной бизнес в России это всегда очень большие деньги и большой риск, - напомнил Дронго, - но все дело в том, что я совсем не готов сделать вывод, который вы сделали.

- Вы считаете, что они не виноваты? - изумилась его гостья. - После всего случившегося? Это они убрали Авдеечева, чтобы посадить своего человека. Это они убрали моего брата, хотели и вас убить. У этих людей нет ничего святого.

- Насчет этого соглашусь, - кивнул Дронго, - они явно не ангелы. Но я не уверен, что они убивали вашего брата и уж тем более Авдеечева. Они воспользовались его убийством, это да. Посадили на его место своего человека. Немедленно прервали контракты с бывшей компанией вашего брата. Все правильно. Но для этого не обязательно убивать вице-президента компании, которая целиком зависит от воли губернатора края. Или убивать президента компании, которому они поставляют нефть. Отказ в поставках нефти - куда более серьезный удар по компании, чем убийство президента. Это фактическое объявление компании недееспособной. Ведь основные деньги "Прометей" делает на перекачке северной нефти.

- Это я понимаю, - нахмурилась она, - но почему вы так уверены, что они не убийцы? Ведь они хотели вас убить?

- Меня они хотели убрать как нежелательного свидетеля, - пояснил Дронго, - да и то не сам Мясников, а полковник Савичев. И даже скорее за нанесенное оскорбление. Кроме того, там есть очевидные разногласия между губернатором и вице-губернатором, который пытается действовать на свой страх и риск. Очевидно, губернатор не совсем одобряет его решение не прокачивать нефть через компанию "Прометей".

- Мой брат встречался с губернатором, - призналась Эльза, - десять процентов своих акций он передал губернатору. Вернее, формально они были у брата, а фактически деньги перечислялись на счет губернатора в швейцарский банк.

- Почему вы не говорили мне об этом раньше?

- Я думала, это не имеет отношения к делу, - призналась Мурсаева, никто, кроме моего брата, об этом не знал. Формально деньги шли на его счет, потом переводились в офшорную зону, и десять процентов всех отчислений шли губернатору. Поэтому я была уверена, что письмо всего лишь угроза. Губернатор не захочет лишиться такого источника дохода.

- А Мясников об этом не знает, - кивнул Дронго, - думаю, что у вице-губернатора будут большие проблемы, если его начальник узнает о письме Гаврилова. Ах как жаль, что я не знал этого факта. Я бы разговаривал с Алексеем Алексеевичем совсем по-другому. Вот почему он так боялся огласки. Наверно, знает про десять процентов.

- Наверно, догадывается, - ответила она, - вы же знаете, что каждому нужно давать его проценты. Думаете, брату оставалось так много? Еще свои проценты нужно было оставлять в правительстве, в Министерстве экономики, где предоставляют право на внешнеторговую деятельность, в банке - в общем, везде... Все хотели свои проценты...

- В любом случае нужно было сказать мне об этих десяти процентах, мрачно сказал Дронго. - Выходит, вся ситуация резко меняется. Губернатор был лично заинтересован в стабильности поставок и в процветании "Прометея". Очевидно, он выходил на президента компании, который и контролировал поставки. А Мясников, явно пользуясь моментом, решил через Гаврилова протолкнуть собственное решение. К тому же пользуясь поддержкой в Москве. Сам Мясников может и не стоять за убийством вашего брата. Но люди в Москве, которые собираются получить контроль над компанией "Прометей", вполне могли решиться на это. Возможно, они считали, что и сами могут обеспечить компании солидную поддержку и нужный объем нефтепоставок. А отказ Северной нефтяной компании разорит "Прометей", и без того поставленный на грань банкротства.

- Может быть, - согласилась она, доставая сигареты. Пока он рассказывал, она не курила, настолько поглощена была его историей. Но сейчас вспомнила и про сигареты.

- Вы сказали, что вам удалось узнать, кто именно звонил Мясникову из Москвы, - напомнила она, щелкая зажигалкой.

- Он сказал мне фамилию, - кивнул Дронго, - у нас было джентльменское соглашение. Он говорит мне фамилию, а я забываю о пленке. Я даже не мог себе представить, какой убойной силой обладала эта пленка. Если бы я заранее знал про десять процентов губернатора! Конечно, Мясников кое-что слышал. Именно поэтому он так боялся, что его разговор с Гавриловым дойдет до губернатора. Он не боялся разоблачения, я должен был это понять. При поддержке губернатора он бы сумел вывернуться. Но только при его поддержке. А если бы тот узнал, что Мясников действует за его спиной, то тогда Алексею Алексеевичу пришлось бы очень трудно.

- Я не думала, что это так важно, - призналась женщина, - вы же знаете, сколько взяток приходится всем давать. Бедный Салим, он все время был в напряжении. И все-таки, кто это был? Кто звонил Мясникову?

- Ну зачем вам знать? Вас должен интересовать результат. Кто именно отдал приказ об убийстве вашего брата. Пока этого человека я не нашел.

- И тем не менее я настаиваю, - вспыхнула она, - мне важны все подробности этого дела.

- Какой-то Сушков. Кажется, он работает в правительстве, - сообщил Дронго.

- Ефим Сушков, - вдруг назвала она незнакомца по имени, - Салим так и думал. Он его всегда подозревал...

- Вы слышали об этом человеке? - удивленно сказал Дронго.

- Конечно. Он от имени правительства введен в Государственную нефтяную компанию. Как раз ту самую, которая владеет двадцатью процентами акций "Прометея".

- Значит, мне нужно будет завтра с ним встретиться, - сказал Дронго. Если вы знаете еще какие-нибудь имена или факты, то сообщите мне их сегодня и сейчас, чтобы я не ездил за ними так далеко. Это и в ваших интересах, Эльза.

Она улыбнулась. Потушила сигарету в пепельнице. И затем сказала:

- Нет. Я больше ничего не знаю. А если что-нибудь вспомню, то обязательно сообщу.

- Я слышал еще одну фамилию, - вспомнил Дронго, - в Северной нефтяной компании работал какой-то Мехти Самедов. Говорят, что он исчез сразу после убийства Авдеечева. Вы не слышали такую фамилию?

- Самедов? Никогда не слышала.

- Говорят, что ваш брат с ним встречался.

- Может быть, - пожала она плечами, доставая еще одну сигарету, - он наверняка знал многих в Северной нефтяной компании. Салим работал с ними и близко знал некоторых сотрудников. Но у нас этот Самедов никогда не был. Иначе я бы слышала его фамилию. И Салим мне про него не рассказывал. А как Сафиев? Вы его уже нашли?

- Почему вы так уверены, что это был Сафиев?

- Я убеждена, - тихо ответила она, - и для меня самое важное, чтобы вы его нашли. Брат должен был встретиться в Париже именно с этим негодяем. И я хочу знать, кто заказал ему убийство Салима.

- Я попросил сотрудников французской полиции найти следы этого Алика. Сейчас его ищут по всей Европе. Во всяком случае, он пока в Шенгенской зоне.

- Ну вот, видите, - кивнула она, - значит, нужно начинать именно с него.

- Я думаю, что мне еще придется встретиться со многими людьми, чтобы узнать подробности. Не забывайте про звонок, который мне сделали неизвестные. Они не хотят, чтобы я продолжал расследование, а значит, либо имеют отношение к убийству, либо собираются провести собственное расследование. Во всяком случае, мне придется рано или поздно встретиться и с позвонившим мне негодяем, и с самим господином Сушковым.

- Вы думаете, что он вам что-нибудь расскажет? - спросила она недоверчиво.

- Я умею убеждать людей, - кивнул Дронго, - посмотрим, как пойдут наши дела.

- Да, - сказала она, потушив вторую сигарету, - вы умеете быть убедительным. Иногда я жалею, что не встретила вас двадцать лет назад.

В ее словах был вызов. Дронго улыбнулся, разведя руками.

- Я тоже, - сказал он, - но в жизни не всегда бывает так, как мы хотим.

Это была завуалированная форма отказа. У него были свои принципы, и он не собирался им изменять. Нельзя допускать интим с женщиной, с которой связывают чисто деловые отношения. Вот после того как он найдет убийц ее брата... Или не найдет. Но в любом случае он имеет право думать о ней только после завершения дела. В этом было нечто унизительное - соблазнять женщину, которая платила ему за расследование. И недостойное.

Она все поняла. Поднялась и пошла к выходу.

- Моя машина вас ждет, - напомнил Дронго.

- Не сомневаюсь, - ответила она, не улыбнувшись, - вы всегда помните о своей работе. До свидания. Надеюсь, вы меня пригласите, когда появятся новые сведения.

- Обязательно. До свидания, - он пожал ей холодную руку и проводил до кабины лифта. Вернувшись домой, в задумчивости присел на диван. Раздался звонок.

- Вы уже приехали? Они вас выпустили! - это был Кружков.

- Не совсем, - усмехнулся Дронго, - где ты сейчас находишься?

- У себя дома.

- Тогда бросай все свои дела и давай ко мне. Нам с тобой о многом нужно договориться. Тебе придется выяснять подробности личной жизни очень важного чиновника.

Глава 10

Утром он еще спал, когда раздался телефонный звонок. Дронго недовольно взглянул на часы. Было около десяти. Кто мог звонить в такое время? Все его знакомые и друзья знали, что он обычно работает и читает до четырех-пяти утра, после чего спит до одиннадцати. Он услышал, как включился автоответчик.

- Если вы дома, возьмите трубку, у меня для вас очень важное сообщение.

Дронго поднялся и прошел к телефону.

- Доброе утро. Что случилось?

- У нас несчастье, - сообщила Эльза, - Алла умерла.

- Что? - не поверил Дронго. - Как это умерла? О чем вы говорите? Молодая, здоровая женщина. От чего она умерла?

- Ее убили. Нашли утром убитой в квартире. Кто-то вошел и задушил ее сегодня на рассвете.

Дронго растерялся. Он не понимал, какое отношение могла иметь убитая женщина ко всем происходившим событиям. Он был настолько убежден, что дело касалось коммерческой деятельности ее мужа, что не стал обращать внимания на другие версии. Это была непростительная ошибка. Ведь после того как у дома Аллы их едва не сбила машина, он обязан был подумать и об этой версии. Да еще неизвестные, которые избили Головина. Черт возьми, кажется, он зациклился на этих коммерческих операциях, перестав думать об обычных человеческих отношениях. Ему всюду мерещатся большие деньги и убийства бизнесменов. А если это было убийство на почве ревности? Или мести? Или других личных мотивов?

- Вы меня слушаете? - напомнила о себе Эльза. - Ее нашла домработница, у которой были свои ключи. Милиция и прокуратура уже работают. Я хотела вас предупредить...

- Спасибо, - растерянно сказал Дронго, - там ведь есть охрана. Каким образом убийца попал к ней в дом?

- Не знаю, - ответила она, - но кажется, в милиции подозревают Головина.

- Пашу? - спросил Дронго. - Кто угодно, но только не он.

- Очевидно, в милиции думают иначе, - зло сказала она, - во всяком случае, они сейчас его ищут. И охранник говорит, что Паша входил в дом поздно ночью. И ушел под утро...

- Невероятно, - пробормотал Дронго.

- Мне еще ехать в морг на опознание. У ее матери сердечный приступ. До свидания.

Дронго прошел на кухню. Сел на стул. Убийца задушил женщину. Чтобы попасть в квартиру, он должен был миновать охранников. А потом она должна была ему открыть дверь. Вряд ли она бы открыла дверь незнакомому человеку под утро. Или глубокой ночью. Тогда выходит, что это действительно Паша Головин, ее бывший друг. Но зачем ему убивать ее? Она собиралась продать дачу. Нужно узнать, успела ли, и если да, что сделала с полученными деньгами. Если она была такая дура, что взяла наличными, то вполне могла спровоцировать несчастного Пашу на убийство.

С другой стороны, ему ведь звонили и предупреждали. Но почему в качестве сигнала они убрали Аллу? Нет, здесь что-то не сходится. Но ведь кто-то пытался же их сбить, когда они с Мурсаевой выходили из дома Аллы. Потом к Головину явились двое громил и не только его избили, но и просили найти Дронго, чтобы передать ему свои угрозы. Значит, во-первых, они уже знали, кто проводит расследование, а во-вторых, хотели заодно напугать и Головина.

Непростительная глупость. Что с ним случилось? Почему он не встретился с Головиным, почему не поговорил с ним более подробно? Не считал нужным. Он ведь уже однажды видел этого Головина и не принял его в расчет. На убийцу этот увалень явно не был похож. Поэтому Дронго даже не стал с ним вторично встречаться. Но нужно было проверить сам факт избиения. Ведь вполне вероятно, что Головин дождался их ухода из дома, выбежал за ними и попытался имитировать наезд. Затем он придумал историю про нападение, разыграл их телефонным звонком и, наконец, обеспечив себе некоторое алиби, совершил убийство Аллы. Вероятно? Вполне. Но для этого Головин должен обладать некоторой сообразительностью и жизненной энергией. Ни того, ни другого у парня явно не было. Консультант в какой-то фирме. Кажется, в модельном бизнесе. "Неужели я мог так ошибиться, и Павел Головин оказался хитроумным убийцей? Нет, - твердо решил Дронго. - Этого не может быть. Иначе я просто брошу свою работу, если я настолько в нем ошибался. И потом придумать весь этот разговор, который вел с ним неизвестный, для Головина было бы достаточно трудно".

Если Головин отпадает, тогда кто? Когда Эльза ушла, Алла призналась, что боится этой женщины. Которая может нанять убийц, чтобы отомстить жене брата за ее легкомысленное поведение. На Эльзу это похоже. Она мстительна, злопамятна, любила своего брата до безумия. Если она наняла детективов, чтобы найти убийц брата, то вполне вероятно, что затем она найдет и других убийц, чтобы отомстить за своего брата. В том числе и неверной вдове, которая столь пренебрежительно относится к памяти покойного.

Такой вариант возможен. Но тогда она не стала бы устраивать этого розыгрыша с избиением Головина и тем более с угрозами в адрес Дронго и нелепыми требованиями прекратить расследование. Это совсем не в ее интересах. Кроме того, любое расследование убийства Аллы помешает искать настоящих убийц Мурсаева. Эльза умная женщина и вполне это понимает. Да и сама она на роль убийцы не подходит. Хотя, с другой стороны, охранники знали ее в лицо, могли пропустить. И руки у нее достаточно сильные. Нет. Это глупо и нелепо. Охранники бы запомнили Эльзу. Получается, что один не совершил бы этого убийства из-за своей глупости, а другая не пошла бы на него из-за своего ума. Но несчастную Аллу все-таки убили, и теперь нужно подумать, как проводить расследование дальше.

Бизнесменов убивают сплошь и рядом, но при этом никогда не убивают членов их семей. У киллеров словно существует на сей счет негласное правило. Не потому, что все киллеры отличаются особо деликатным отношением к людям, которых они оставляют сиротами и вдовами. Просто за это им не платят дополнительно, и они не хотят совершать бесполезных и неоплачиваемых убийств. Но когда сначала убивают мужа, потом его компаньона, а через некоторое время жену, то это уже некая система, разгадать которую Дронго просто обязан.

После смерти Аллы пакет акций компании должен перейти к ее дочери. Она прямая наследница. Эльза как сестра не имеет никаких прав. Получается, что убийцы действовали в интересах ребенка Аллы. А это совсем бред. Значит, тут был другой расчет. Какой именно? Пока он не поймет, он не сможет выйти на преступников.

Как хорошо происходят преступления в старых английских романах, внезапно подумал Дронго. В обособленном замке есть несколько человек, и все одинаково ненавидят жертву. Потом оказывается, что убийца был как раз тем человеком, которого меньше всего следовало подозревать. И все. Нужно только вычислить этого убийцу. А ему предстоит в десятимиллионном мегаполисе вычислить возможного преступника, который может оказаться обыкновенным грабителем. К тому же найти его надо, даже не побывав на месте преступления.

И все-таки нужно действовать. Сидеть и ждать не в его правилах. Нужно позвонить Владимиру Владимировичу и попросить о помощи. Пусть узнает, кто ведет следствие по данному делу. Наверно, будет правильно, если Дронго встретится с этим следователем.

Владимир Владимирович был бывшим сотрудником Первого Главного Управления КГБ СССР. Они познакомились много лет назад и с тех пор не только дружили, но и поддерживали вполне рабочие отношения: Владимир Владимирович оказывался своеобразным связным между Дронго и официальными органами, которые через него выходили на нужного им эксперта. Дронго набрал знакомый номер.

- Здравствуй, - сказал Владимир Владимирович. Он был старше лет на тридцать и чем-то он напоминал Дронго отца. Но отец был веселым и доброжелательным человеком, а Владимир Владимирович мог быть жестким и требовательным, смотря по обстановке. Хотя, наверно, отец тоже был жестким в свое время, думал иногда Дронго.

- Ты давно мне не звонил, - продолжал Владимир Владимирович, - начал забывать старика.

- Ну какой вы старик, - пошутил Дронго, - вы еще всех нас переживете.

- Ладно, не подхалимничай. Что у тебя произошло? Наверняка позвонил по делу. Ты обычно начинаешь свои дела после часа дня. Так в чем дело?

- Убили женщину, которую я знал. Расследуя убийство ее мужа, я бывал у нее дома. Как раз тогда, когда там был ее друг. Этого друга сейчас и задержали по подозрению в совершении преступления. Рано или поздно меня найдут, а я не хочу создавать проблемы следователю. Кроме того, мне хотелось бы самому с ним встретиться по расследованию, которое я провожу.

- Понятно, - проворчал Владимир Владимирович, - ты мне скажи адрес и номер дома, где это произошло. Ну и фамилию убитой. А я постараюсь все узнать. Кстати, ты точно помнишь, что тебя не было в доме сегодня ночью?

- Абсолютно точно, - сказал Дронго, - я только вчера приехал из Сыктывкара.

- Откуда? - переспросил Владимир Владимирович.

- Есть такой красивый город на Севере - Сыктывкар.

- Это я знаю. Только мне очень интересно, что ты там делаешь. Слушай, сколько раз тебе предлагали устроиться на официальную работу в ФСБ или Службу разведки. Сколько раз я сам тебе предлагал стать их штатным экспертом. С твоей головой ты бы через три года стал генералом. А вместо этого ты ездишь в Сыктывкар.

- Вы же знаете почему. Не хочу терять свою свободу.

- Опять ты за свое. Ладно, давай адрес.

Дронго продиктовал адрес дома на Ленинском проспекте и назвал фамилию Мурсаевой Аллы, подумав, что убитая могла и не взять фамилию мужа. Хотя и номера дома было достаточно.

Закончив разговор, Дронго позвонил Кружкову и спросил, где тот находится.

- Слежу за объектом, - коротко доложил Кружков.

- Ну и следи, - весело разрешил Дронго. Этот молодой человек ему нравился все больше и больше. Кажется, Владимир Владимирович прав, подумал Дронго. Нужно найти Эдгара Вейдеманиса, с которым они работают уже несколько лет, и открыть собственное детективное агентство. Давно пора. Помещение найти не проблема. Водитель уже есть. Можно взять Кружкова и Вейдеманиса. На первое время достаточно. Нужна будет девушка-секретарь, но с этим наверняка тоже не будет проблем. Хотя желательно найти человека с принципами и порядочного, что иной раз нелегко. Жаль, что Эдгара сейчас нет в Москве. Он уехал к себе в Ригу по каким-то семейным делам. У Эдгара не сложилась личная жизнь, они развелись с женой, и он взял мать и дочь к себе в Москву. Дронго помог ему купить квартиру и даже получить российское гражданство. Теперь Эдгар Вейдеманис, бывший сотрудник КГБ Латвии, мог хотя бы не бояться, что его выдадут латышским властям по какому-нибудь надуманному обвинению.

В прибалтийских республиках брали своеобразный реванш за былое. Они находили бывших сотрудников КГБ и преследовали их так же, как и бывших сотрудников гестапо или СС. Никого не коробило подобное сравнение.

Только в этом году Вейдеманис наконец получил визу и сумел поехать в собственную республику уже как российский гражданин. Он собирался побывать на могиле отца, навестить сестру. Дронго в который раз подумал, как нелегко приходится Вейдеманису. Хотя после развала такой страны разве миллионам людей было легче, чем его другу?

Через час перезвонил Владимир Владимирович. Он успел не только узнать, кто именно ведет дело, но и переговорить с прокурором.

- Он тебя ждет, - сообщил Владимир Владимирович, - Сурен Степанович Абрамов. Он из "бывших" прокуроров. Настоящий мужик. Мне его рекомендовали в ФСБ. Ему за пятьдесят и скоро на пенсию, но говорят, что он думает больше о работе, чем о своем кармане. И вообще порядочный человек.

- Значит, мне повезло, - пробормотал Дронго, - поеду к нему и поговорю. А кто следователь?

- Молодая женщина. Ей еще нет и тридцати, но очень толковый работник. В общем, я думаю, вы найдете с ней общий язык. Она провела несколько удачных расследований.

- Как ее зовут? - спросил Дронго, доставая ручку.

- Линовицкая, - сказал Владимир Владимирович, - Валентина Олеговна.

Ручка замерла.

- Алло, - переспросил Владимир Владимирович, - ты меня слышишь? Что случилось? Почему ты молчишь? Ты ее знаешь?

- Лучше бы не знал, - в сердцах сказал Дронго.

- Почему? Что произошло?

- Когда я расследовал дело о покушении на Халуповича, она была следователем. Странно, что она раньше вела дела на Тверской, а сейчас на Ленинском проспекте.

- Она уже следователь городской прокуратуры, - сообщил Владимир Владимирович, - вы с ней поцапались?

- Я вообще никогда не ругаюсь с женщинами, - меланхолично ответил Дронго, - нет, это совсем не то, что вы думаете. У нас с ней, наоборот, была взаимная симпатия. Я даже был у нее в гостях. Но потом так получилось... Там была замешана девочка, и Линовицкая настаивала, чтобы отправить ее в колонию для несовершеннолетних. Девочка, которой не было и четырнадцати лет, совершила убийство. Правда, не совсем умышленное, и тем не менее... В общем, мы тогда с ней разошлись во мнениях и больше не виделись.

- Когда это было?

- Примерно месяца четыре назад. Боюсь, что мне трудно будет найти контакт с Валентиной Олеговной.

- Можешь к ней не заходить, - предложил Владимир Владимирович, расскажи обо всем прокурору.

- Не получится. Она наверняка захочет со мной встретиться и переговорить. А почему обычным убийством занимается следователь городской прокуратуры?

- Она следователь по особо важным делам, - вставил Владимир Владимирович.

- Тем более. Обычное убийство. Задушили женщину. Почему дело ведет городская прокуратура?

- По-моему, ты начал сдавать, - рассмеялся Владимир Владимирович, думаешь, кроме тебя, никто не ведет дело ее убитого мужа?

- Теперь понятно. Они объединили эти дела в одно?

- Разумеется. Решили понять, почему сначала убили мужа, а потом задушили жену.

- Тогда что-то не сходится, - сказал Дронго. - Когда произошло убийство Салима Мурсаева, Линовицкая еще не работала в городской прокуратуре, это абсолютно точно.

- Тогда выходит, что я начинаю сдавать, - признался Владимир Владимирович, - я не знаю подробностей. Можешь поехать в прокуратуру и все узнать на месте. Что касается Линовицкой, то мне сказали точно. Она ведет оба дела, приняв их к производству. Может, какого-то следователя успели заменить. Ты можешь все узнать сам.

- Спасибо, вы мне очень помогли.

- Не за что, - проворчал Владимир Владимирович. И вдруг спросил: - У тебя были близкие отношения с Линовицкой?

- Нет, - ответил Дронго, - почти не было. Нас прервали на самом интересном месте, а потом мы к этому уже не возвращались.

- Ну и правильно. Ты не Казанова какой-нибудь, чтобы баб обманывать. До свидания.

Дронго положил трубку.

- Линовицкая, - повторил он со вздохом. Значит, нужно будет увидеть и ее. Вообще-то он повел себя по-свински. За столько времени ни разу ей не позвонил. И совсем не из-за девочки. Только из-за своего дурацкого характера. Он вообще никогда не перезванивал женщинам. Может, потому, что боялся частых встреч с одной и той же. Исключением была Джил, но она была далеко, в Италии.

Глава 11

В прокуратуру он приехал к трем часам дня Сурен Степанович оставил ему пропуск, и, показав свой паспорт, он довольно быстро получил разрешение на вход в городскую прокуратуру, после чего поднялся в кабинет прокурора, осуществлявшего надзор за следствием.

Сурен Степанович был среднего роста, чисто выбритый, с густыми седыми волосами, кустистыми седыми бровями. Он энергично пожал руку пришедшему и сел за стол напротив него.

- Много о вас слышал, - признался Сурен Степанович, - мне рассказывали, что вы проводите свои расследования в каком-то абсолютно нелогичном стиле, который тем не менее всегда приводит к результатам.

- Я думаю, что как раз логичность является одним из составляющих моего стиля, - усмехнулся Дронго, - хотя не стану возражать, наверно, некоторые мои действия в период расследования иногда действительно кажутся не совсем логичными.

- Мне сказали, что вы интересуетесь убийством на Ленинском. Там задушили женщину.

- Да. Дело в том, что я был в этом доме за несколько дней до ее гибели. Я был там в связи с убийством ее мужа. Сестра мужа обратилась ко мне с просьбой разобраться в этом преступлении. И я, естественно, поехал на квартиру вдовы вместе с сестрой ее бывшего мужа.

- И вы никого там не застали?

- Застал. Там был ее друг. Тот самый, которого вы задержали. Хотя мне кажется, что ваш следователь несколько поторопился.

- У нас были серьезные основания так думать, - заметил прокурор, наверно, будет лучше, если вы сами поговорите со следователем. Кстати, Головин уже рассказал о вашем визите. И кажется, наш следователь вас знает. Хотя ничего удивительного в этом нет. Вас знают многие люди в Москве.

- Наверно, - уныло согласился Дронго.

- Вы понимаете, что я не могу на нее давить, - продолжал прокурор, она самостоятельная процессуальная фигура и сама должна решать, какую информацию вам дать, а в какой отказать.

- Мне хотелось объяснить ситуацию. Я не сомневался, что Головин расскажет, хотя не думал, что он сделает это в первый же день. Впрочем, его можно понять. Мало того, что убита его знакомая, так его еще и обвиняют в этом убийстве.

- И вы так уверены, что он не совершал этого убийства?

- Почти наверняка не совершал. Он не показался мне таким уж убедительным в своей энергетике. Чтобы задушить женщину, нужно обладать не только сильным характером, но и достаточным мужеством. Или человеком должны двигать гнев, месть, что угодно. Но должно быть сильное эмоциональное чувство.

- А если ее задушил наемный убийца? - спросил Абрамов. - Такой вариант вы исключаете?

- Как раз этот вариант наиболее вероятен. Убийца не стал стрелять, а решил убрать женщину столь необычным для нашего времени способом. Но это не Головин, можно не сомневаться.

- Лучше я приглашу следователя, и вы с ней побеседуете. Она у нас новый сотрудник, только недавно приняла к производству дело об убийстве Салима Мурсаева. К сожалению, следователь, который раньше вел это дело, уже уволился. У нас кадры трудно сохранить, - вздохнул прокурор, - меняются достаточно часто. Небольшая зарплата, огромные нагрузки, ответственность, а в любой частной компании юристу платят гораздо больше. Я уже не говорю о таких специалистах, какие у нас есть. Они могут работать не только юридическими консультантами, но и возглавлять службы безопасности, работать в аналитических службах. Я никого не осуждаю. Но нам работать сложно.

Он поднял трубку телефона:

- Валентина Олеговна, здравствуйте. Зайдите ко мне, пожалуйста. Ко мне приехал тот самый эксперт, о котором мы говорили. - Положив трубку, он сказал: - Она очень толковый человек. И опытный, несмотря на свой молодой возраст.

- Когда она к вам пришла?

- Месяц назад. Нам ее рекомендовал Бозин. Может, слышали о таком? Они вместе проводили расследование какого-то загадочного преступления. Валентина Олеговна рассказывала мне, что без вашего участия она бы не смогла провести расследование.

- Она преувеличила, - пробормотал Дронго, - такой опытный специалист, как она, да еще под руководством самого Бозина...

Сурен Степанович с любопытством посмотрел на Дронго, улыбнулся, но не стал ничего комментировать. Вместо этого он спросил:

- Мне говорили, что вы из Баку?

- Да, - кивнул Дронго, - вообще-то я сейчас живу на два города.

- У меня сестра там, - сообщил Абрамов, - она замужем за азербайджанцем и решила остаться в Баку. Даже после событий девяностого года.

- Говорят, что в Баку таких семей около двадцати тысяч, - мрачно сказал Дронго, - и вообще нужно верить, что больше никогда не произойдет подобных трагедий.

- Дай бог, - вздохнул Абрамов, - это самое важное, чтобы никогда больше ничего подобного не повторялось.

В кабинет вошла Линовицкая. За несколько месяцев она почти не изменилась. Может, чуть похудела. У нее уже не было прежней смешной челки, волосы были подстрижены в каре. В светлых глазах появилось некое чувство отчуждения. Линовицкая была в темно-сером костюме. Она взглянула на Дронго и кивнула ему, не протягивая руки.

- Здравствуйте, - чужим голосом сказала она.

- Добрый день, - он поднялся со стула.

Она прошла к столу и села рядом с Абрамовым. Несмотря на показную попытку сохранить отстраненное отношение к гостю, она явно нервничала. К тому же Дронго знал, что она уже говорила о нем с Абрамовым.

- Вот, Валентина Олеговна, пришел тот самый известный эксперт Дронго, о котором мы с вами говорили, - начал Сурен Степанович.

- Головин дал свои показания, рассказав, что к убитой приходили сестра ее мужа и господин Дронго, - сообщила Линовицкая. Она, очевидно, хотела пояснить, почему они вспоминали о Дронго, чтобы сразу расставить все акценты в их разговоре.

- Вот поэтому господин Дронго и приехал к нам, - кивнул Абрамов, - я думаю, будет правильно, если вы сами поговорите с ним. Можете оформить протокол допроса свидетеля. Или не оформлять, это на ваше усмотрение. В общем побеседуйте с нашим гостем. Может, его информация вам пригодится. Он проводит самостоятельное расследование по факту убийства Салима Мурсаева. Его попросила об этом сестра убитого. В общем, поговорите обо всем.

Она поднялась первой. Взглянула наконец на Дронго и кивнула. Затем пошла к выходу. Дронго обошел стол, скороговоркой поблагодарил Абрамова и вышел следом за Линовицкой. Они шли по коридорам молча. Впереди шагала Валентина Олеговна, и стук ее каблуков отзывался по всему коридору. Следом мягко ступал Дронго. Наконец они дошли до ее кабинета. Линовицкая открыла дверь и взглянула на Дронго.

- Входите, - разрешила она, пропуская своего гостя. Он вошел в небольшой кабинет. Два стола, стоявшие перпендикулярно друг к другу, стулья, массивный сейф, находившийся в дальнем углу кабинета. Очевидно, его не могли отсюда убрать, и он оставался здесь еще с пятидесятых годов. Книжный шкаф.

Дронго прошел к гостевому столу и сел лицом к дверям. В отличие от Абрамова она не стала садиться рядом с ним, а обошла свой стол, усаживаясь в кресло. После чего достала две папки. Одна - большая, набитая бумагами. Вторая значительнее меньше.

- Вы хотели со мной поговорить?

Она вела себя так, словно они были незнакомы. Несколько месяцев назад они вместе проводили расследование, и она неожиданно пригласила его к себе домой. Тогда между ними возникло некое чувство. Но тогда очень некстати прозвенел внезапный телефонный звонок, после которого они были вынуждены уехать, и больше между ними ничего не было. Женщина, очевидно, чувствовала себя глубоко уязвленной. Нужно было хорошо знать характер Дронго, чтобы понимать, почему он не позвонил.

- Да, - ответил Дронго на ее вопрос, - мне казалось важным сообщить следователю, который будет вести расследование, некоторые свои наблюдения. Но я не знал, что следователем являетесь вы.

Она быстро посмотрела на него, отвела глаза.

- Что именно вы хотели мне сообщить?

- Если мы сохраним такой тон, то боюсь, что разговора у нас не получится, - мягко заметил Дронго, - или, может, вам лучше меня официально допросить как свидетеля?

Она посмотрела на свои папки, потом в окно. Потом наконец на Дронго.

- Нет, - ответила она, - я могу побеседовать с вами без оформления документов. Скажите, зачем вы к ней пошли?

- Сестра погибшего Мурсаева попросила меня провести частное расследование, - начал Дронго, - и мне показалось важным побеседовать с вдовой погибшего. Когда мы приехали к ней домой, там оказался и Павел Головин, которого вы задержали.

- Вы были ночью или днем? - спросила она.

- Поздно вечером, - кивнул Дронго, понимая, почему она спрашивает. Ее интересовала степень близости между погибшей и Головиным. - Она рассказала мне, что в последние дни перед поездкой в Париж ее муж сильно нервничал, был не в себе. Вообще-то разговора не получилось. Она очень эмоционально реагировала на появление сестры мужа. Дело в том, что после убийства Мурсаева выяснилось, что на его личных счетах почти нет денег. Все было вложено в фирму "Прометей", в которой погибший владел контрольным пакетом акций. Кажется, погибшая и Головин был заняты тем, что искали его деньги. И заодно пытались продать дачу, чтобы получить средства. Кстати, нужно проверить, успели ли они это сделать.

- Успели, - мрачно кивнула Линовицкая. - Головин дал показания, что вчера они были в нотариальной конторе и подписали необходимые документы. Получили сто тысяч долларов наличными.

- И денег дома не оказалось, - закончил за нее Дронго.

- Вот именно. Поэтому мы сразу и задержали Головина. Я успела провести только первый допрос, который длился три часа. Но он рассказал все, что знает. И о вашем визите, и о том, как ему угрожали, и о продаже дачи.

- В таком случае нужно найти людей, которые покупали дачу Мурсаевых.

- Уже нашли. Сегодня в пять часов ко мне должен приехать на допрос известный пианист Иосиф Гольштейн. Он и купил эту дачу. Вряд ли такой человек станет нанимать киллеров, чтобы задушить хозяйку и отнять деньги.

- Да, - усмехнулся Дронго, - он не станет. Но Головин не убийца, я в этом убежден.

- Его знали охранники в лицо и всегда пропускали, - напомнила она, кроме того, ему было известно о деньгах. У него есть алиби, но он мог нанять убийцу.

- В таком случае убийцу мог нанять кто угодно. В городе многие знали, что погибшая хочет продать свою дачу. Это не доказательство его вины.

- Вы пришли сюда как защитник Головина? - поинтересовалась она.

- Нет. Как защитник истины. Мне кажется, вы поторопились с его арестом.

- В любом случае мы должны были его задержать, - сухо сказала она, хотя бы потому, что часть денег была найдена у него.

- Как у него? Вы нашли у него часть денег за дачу?

- Вот именно, - ответила Линовицкая, - теперь, я думаю, вы понимаете наши мотивы?

- Нет, - упрямо сказал Дронго вопреки очевидному, - все равно нет. Она могла дать ему часть денег на какие-нибудь расходы. Это ее давний знакомый.

- Он так и говорит, - сообщила Валентина Олеговна, - но от этого ничего не меняется. У подозреваемого найдена часть денег, которые получила убитая. Согласитесь, что это само по себе достаточно веское основание для задержания.

- И это все, что у вас против него есть?

- А разве мало? - когда она говорила столь мрачным и холодным тоном, ее светлые глаза становились прозрачными и тусклыми. - Но это не все. Дело в том, что я веду расследование по факту смерти Салима Мурсаева, которое досталось мне от прежнего следователя, - сообщила Линовицкая, - как вам хорошо известно, бизнесмен был убит в Париже неизвестными, и в прокуратуре тогда принимались в расчет лишь коммерческие мотивы. Теперь мы считаем, что есть все основания связать смерть Мурсаева не только с его бизнесом, но и с его личной жизнью.

- Почему? - спросил Дронго.

Она помолчала. Потом отодвинула обе папки от себя, посмотрела еще раз в окно и наконец сказала:

- Вообще-то я не обязана вам говорить. Но если хотите, то скажу. Вам лично скажу. Дело в том, что часть акций компании "Прометей" была заложена ее бывшим владельцем Салимом Мурсаевым в банке при получении кредита. Двадцать пять процентов плюс одна акция. Однако эти акции были выкуплены государственной нефтяной компанией - ОНК, которая присоединила их к своим двадцати процентам. И таким образом у ОНК получилось сорок пять процентов плюс одна акция. До контрольного пакета им не хватало только пяти процентов. Это не моя заслуга, об этом узнал следователь, который раньше проводил расследование.

- Значит, они все-таки выкупили эти акции, - вздохнул Дронго, - я так и думал. Слишком большая прибыль могла попасть им в руки. Но им не хватало пяти процентов. И насколько я знаю, они не могли найти эти пять процентов ни при каких обстоятельствах. Там по пять процентов принадлежало нынешнему исполняющему обязанности президента Ивашову, какому-то пивовару, другу семьи Мурсаевых, погибшему Авдеечеву и, кажется, одной компании...

- Вам не сказали, какой именно компании? - перебила его Линовицкая.

Дронго медленно покачал головой.

- Странно, - сказала она, усмехнувшись, - такой умный человек, как вы, должен был проверить и обратить на это внимание в первую очередь. Я даже думала, что вы из-за этого ходили к погибшей. Дело в том, что пять процентов акций компании "Прометей" принадлежали клубу "Орфей", где одним из совладельцев и была погибшая супруга Салима Мурсаева. Таким образом, если клуб "Орфей" соглашался продать свои акции ОНК, то у них образовывался бы контрольный пакет акций. И на этом все для "Прометея" заканчивалось.

- Кому тогда понадобилось убивать Мурсаева, - поинтересовался Дронго, если можно было так легко отнять его бизнес?

- Значит, не очень легко, - сказала Линовицкая, - возможно, что за этим кто-то стоял. Возможно, что Мурсаев имел других компаньонов, не упомянутых в списке акционеров, которым он платил деньги, переводя их в офшорные зоны. Мы не можем ничего точно утверждать. Но мы знаем точно, что от позиции его супруги зависела и дальнейшая судьба не только контрольного пакета акций, но и всей компании.

- Головин об этом знал? - печально спросил Дронго.

- Я думаю, что нет. Экономика не самый любимый предмет этого человека.

Наступило долгое молчание.

- Теперь вы довольны? - спросила Линовицкая. - Кажется, вы тоже начали сомневаться в искренности этого человека.

- Я начал сомневаться в мотивах поведения Головина и погибшей, задумчиво ответил Дронго, - вы можете рассказать мне, как погиб Салим Мурсаев? Мне, конечно, рассказала его сестра, но она знает все только со слов следователей.

- Его убили в Париже перед отелем "Бристоль", - сообщила Валентина Олеговна, - убийцы сидели в автомобиле, ждали, когда он выйдет из здания. Судя по показаниям свидетелей, перед убийством Мурсаев с кем-то встречался. Мы считаем, что это был один из его знакомых, некий Сафиев. Кстати, он исчез и сейчас объявлен в розыск. Мурсаева застрелили несколькими выстрелами в упор. Причем сначала стреляли в спину, что неприятно поразило даже французских полицейских. В общем, труп к нам доставили только через полтора месяца, в результате всяких процедур и согласований. В Париже труп опознала сестра убитого, в Москве - двое его сотрудников. В общем, мало приятного. Труп согласно завещанию погибшего похоронили у него на родине, в Дагестане. Вот, собственно, и все.

- И никаких других версий?

- Французская полиция ведет свое расследование, а мы свое. Но пока никаких конкретных результатов. За исключением того факта, что исчез знакомый Мурсаева, с которым он встречался за несколько минут до своей смерти. Тот самый Сафиев. Во Франции его тоже объявили в розыск, но пока не нашли. До сегодняшнего дня мы считали, что убийство Мурсаева так или иначе было связано с его коммерческой деятельностью, однако после убийства его супруги мы рассматриваем и другие версии. Погибшая была красивой женщиной, у нее было много поклонников, и, как нам рассказал Головин, они не все были довольны тем, что она предпочла им какого-то кавказца, - она смотрела в глаза Дронго, когда говорила последние слова.

- И вы, очевидно, с ними согласны? - не удержался он, чтобы не уколоть следователя.

- Я не обязана высказывать свое личное отношение к происходящим событиям, - сухо заметила она.

- Значит, вы полагаете, что убийство вдовы Салима Мурсаева связано с деятельностью ее мужа?

- Это одна из версий - ради крупной суммы денег. И, наконец, третья личная месть кого-то из знакомых. У нас не бывает гениальных озарений, - не удержалась от ответного укола Линовицкая, - мы должны проверить все возможные версии.

Разговор становился не слишком приятным. Они уже успели по нескольку раз обменяться колкостями. Дронго усмехнулся. Женщина может многое простить мужчине, но не отсутствие к себе интереса. Равнодушие хуже ненависти. Она не могла простить себе, что проявила слабость, пригласив его домой. Он, конечно, поступил неправильно, нельзя соглашаться на первый шаг и не делать последнего. Нужно либо сразу отказываться, либо идти до конца. Но кто мог знать тогда, что все сложится именно таким образом?

- У вас ко мне нет никаких вопросов? - поинтересовался Дронго.

Кажется, она поняла, что несколько перестаралась, говоря о "гениальных озарениях". Но взятый тон не позволял ей резко менять характер разговора. Поэтому она, глядя на свои папки, только спросила:

- У вас есть какие-нибудь новые сведения насчет убийства Мурсаева?

Он чуть заколебался. Рассказать ей о своей поездке в Сыктывкар, о десяти процентах, которые Мурсаев отчислял в офшорные зоны? Рассказать об интригах Мясникова? Но что это дает следователю? Она и без того заморочена всеми этими акциями и офшорными компаниями. В конце концов она может и сама все узнать, если захочет расследовать в том числе и убийство Юрия Авдеечева. А если не захочет, значит, ей и не нужно узнавать об этом.

- У меня ничего нет, - ответил Дронго.

- Не хотите говорить, - по-своему поняла она его колебания, - как вам будет угодно. В любом случае мне нужно будет узнать, кто избил Головина и с кем конкретно вы беседовали. Очевидно, эти люди, которые запрещали вам вести свое расследование, могут иметь непосредственное отношение и к убийству несчастной женщины.

Он хотел возразить, что она была не такая несчастная. Но возражать имело смысл другому следователю. Вообще на тему "несчастливых женщин" не следовало говорить в присутствии женщины, которая в двадцать девять лет все еще одна...

- Если бы я знал, кто именно мне угрожал, - пожал он плечами, - они просто предупредили меня, что мне не стоит проводить это расследование. Кстати, и в этом случае пострадал только Головин. Это через него мне угрожали.

- Опять эта фамилия, - усмехнулась она, - я думаю, что мы будем с ним еще работать.

- Не сомневаюсь, - ответил он. И в этих словах снова был намек на ее решительность. И на ее безжалостность. Она поняла их именно так. И он понял, что она поняла совсем не то, что имел он в виду. Но ничего исправить было невозможно.

- Дайте ваш пропуск, - невозмутимо сказала она, заканчивая разговор.

Он протянул пропуск. Она поставила время, число, расписалась.

- Нужно будет поставить печать, - напомнила она.

- Я знаю, - печально сказал Дронго.

Он поднялся. Разговора не получалось. И не могло получиться. Но теперь он знал самое важное. Часть акций была у клуба "Орфей". Того самого клуба, где познакомились Мурсаев и его будущая жена. Кажется, он давно должен был побывать в этом клубе.

- До свидания, - сказал Дронго, не протягивая руки. Она взглянула на него молча. Но когда он дошел до дверей, она вдруг спросила:

- Почему вы мне не позвонили тогда?

Он обернулся. Сейчас ее светлые глаза обретали прежний цвет.

- Не знаю, - растерянно ответил Дронго, - я вообще никогда не звоню женщинам. Может быть, это мой самый большой недостаток.

Она нахмурилась:

- Вы всем так говорите?

- Только тем, перед кем чувствую необходимость оправдываться, - честно ответил Дронго.

На этот раз она улыбнулась.

- Будьте осторожны, - напомнила Линовицкая, - это вам не частные дела Халуповича. В эти преступления могут быть втянуты очень влиятельные люди.

- Учту, - кивнул он.

- И еще, - сказала она на прощание, - вы, наверно, думаете, что я отправила тогда девочку в колонию? Но я добилась, чтобы она осталась в городе. Мы нашли ее родственницу, двоюродную сестру бабушки, у которой она поселилась. А Халупович тогда выделил им деньги. Вы были обо мне слишком плохого мнения.

- Я не сомневался, что вы так и сделаете, - сказал Дронго, - полагаю, что вы не успели еще сменить номер своего телефона и после расследования разрешите мне вам позвонить? До свидания.

Когда он закрыл дверь за собой, она улыбнулась. Ей нравился этот независимый и такой не похожий ни на кого мужчина.

Глава 12

Клуб "Орфей" был одним из тех заведений, которые возникли в Москве в начале девяностых, когда новая жизнь казалась такой заманчивой, а богатые люди, появившиеся неизвестно откуда и не признававшие кредитных карточек, расплачивались пачками наличных долларов. Тогда в клубе танцевали голые стриптизерки, появлялись мордастые богачи в красных пиджаках с лоснящимися лицами и вороватые чиновники, делавшие деньги, которые совсем недавно им и не снились. На улице первых ждали бритоголовые охранники в спортивных костюмах, а вторые садились в советские машины, которые довольно скоро были заменены на "Мерседесы" и "БМВ" последних моделей.

Постепенно все менялось. Исчезли охранники в спортивных костюмах, и их места заняли бывшие сотрудники спецслужб, одетые в традиционно темные костюмы и отличавшиеся от прежних телохранителей одной важной особенностью: гораздо более осмысленными взглядами. Затем постепенно исчезли красные пиджаки. Чиновники исчезли еще раньше. На их местах появились молодые люди, одетые в дорогие, но не очень эффектные костюмы. Вместо наличных денег гости начали расплачиваться кредитными карточками. А вместо стриптизерок в клубе начали появляться популярные певцы и певицы. В общем, из обычного ночного притона начала девяностых с его атрибутами - паханами, новыми миллионерами, голыми девушками, обычными разборками "Орфей" превратился в респектабельное заведение, куда пускали лишь членов клуба, уже успевших внести достаточно высокий взнос. Теперь здесь нельзя было увидеть обычных проституток с улицы, которым платили от пятидесяти до ста долларов за час. Если проститутки и появлялись в клубе, то только в сопровождении мужчин, а их "услуги" стоили гораздо больше годовой зарплаты обычного российского служащего.

Дронго и Кружков приехали в клуб к семи часам вечера, когда обычные клиенты только собирались. На входе их остановили двое охранников. Гости любезно сообщили, что являются друзьями Павла Головина и хотят увидеться с руководителем клуба. Дронго уже узнал от Кружкова, что директором-распорядителем клуба был некто Юрий Мальгасаров, который работал в "Орфее" уже больше четырех лет.

Имя Головина подействовало, и гостей пропустили в здание клуба. Охранник провел их в кабинет директора. Мальгасаров оказался мужчиной невысокого роста с непропорционально большой головой и длинными, вытянутыми руками. Ему было чуть больше пятидесяти. Одетый в светло-синий костюм, он носил широкие, весьма элегантные галстуки фирмы "Леонардо", которые стоили около двухсот долларов и отличались буйной расцветкой. Энергично пожав руки гостям, он пригласил их разместиться на синем кожаном диване, стоявшем в его кабинете, а сам уселся в другое кресло, которое было немного выше дивана. И таким образом Мальгасаров был на одном уровне со своими гостями.

Попросив секретаря принести гостям кофе, он любезно улыбнулся. За годы, проведенные в клубе, он научился радоваться появлению любых гостей, понимая, как важно поддерживать имидж респектабельного заведения, в котором бывают политики, бизнесмены, журналисты и звезды шоу-бизнеса и где не должно быть обычных бандитских разборок, продажи наркотиков и дешевых проституток. Хотя вообще-то все это было, но в закамуфлированной форме. "Орфей" часто посещали и некоторые руководители правоохранительных органов, в том числе один заместитель министра обороны и один заместитель генерального прокурора страны. А имея столь влиятельных клиентов, клуб мог работать, не опасаясь милицейских проверок и облав. К тому же в местном управлении милиции прекрасно знали, кто составляет основную массу клиентов клуба, и поэтому не старались проявлять ретивость в отношении именно "Орфея".

Секретарем Мальгасарова оказалась девушка лет двадцати. Высокого роста, с широко расставленными голубыми глазами, она была похожа на фотомодель. Дронго уже давно обратил внимание на эту особенность. Чем ниже и некрасивее был начальник, тем выше и симпатичнее у него была секретарь. Недостатки руководителя подсознательно компенсировались очевидными достоинствами его секретаря.

- Мне сказали, что вы были другом Паши, - переспросил Мальгасаров, - но мы, кажется, не были с вами знакомы.

- Да, - согласился Дронго, - я только недавно с ним подружился. Мы были знакомы и с Аллой.

- Бедная Аллочка, - вздохнул Мальгасаров, - она была такой простодушной, такой доверчивой. Всем верила, абсолютно всем. Как могло так получиться, что ее убили, сам не понимаю. Как вас зовут? Она мне не говорила, что у нее был такой друг.

- Мы бывали у нее дома, - сообщил Дронго, - это мой друг Леонид Кружков, а я Дронго.

- Не может быть, - радостно воскликнул Мальгасаров, - вы тот самый Дронго, о котором мне говорил Паша? Конечно, я о вас слышал. Он мне рассказывал, что вы приходили к Аллочке. У него, кажется, даже были неприятности из-за вас.

"Этот Головин вдобавок к своим недостаткам еще и болтун", - недовольно подумал Дронго.

- Были, - кивнул Дронго, - но мне кажется, что сейчас у него еще более крупные неприятности.

- Как ужасно, - вздохнул Мальгасаров, и его крупные глаза изобразили скорбь, - его арестовали за убийство Аллочки. Это такая глупость. Они были друзьями столько лет.

- Откуда вы знаете, что его арестовали?

- У нас в клубе знают все городские новости еще до того, как они попадают в центральные газеты, - гордо заявил Мальгасаров, - я уже днем знал, что его арестовали. Причем арестовали ни за что. Он не мог убить Аллочку, это всем ясно. Всем, кто его знал.

- В таком случае почему вы не идете к следователю и не рассказываете ему обо всем?

- Вы думаете, что они мне поверят? Да и потом, наши следователи не любят, когда в их дела суют нос непрошеные гости. Зачем им мешать? Они сами во всем разберутся. Я думаю, что любой следователь поймет, что такой человек, как Паша Головин, не мог убить Аллочку.

- А если не поймет?

Секретарь Мальгасарова внесла три чашечки кофе.

- Не нужно плохо думать о наших славных сыщиках, - улыбнулся Мальгасаров. Улыбка у него была словно приклеенная. Вообще рот и глаза существовали на лице автономно друг от друга. Дронго обратил внимание на руки директора. Крупные узловатые пальцы и непропорционально большие руки на небольшом теле. Такие руки вполне могли сломать шейные позвонки молодой женщины.

- Вы один из владельцев клуба? - поинтересовался Дронго.

- Ну что вы, - усмехнулся Мальгасаров, - я всего лишь директор, нанятый служащий. Живу на зарплату. Владельцы клуба у нас совсем другие люди. Мальгасаров взял свою чашечку двумя пальцами. Непонятно было, как он ухитряется держать эту чашечку в своих ручищах. Она должна была сломаться.

- Вы бывали в доме у погибшей? - спросил Дронго.

- Конечно, бывал. Мы все были друзьями Аллочки. И я так сожалею, что все это случилось. Она была такой жизнерадостной, такой веселой.

- Вы давно ее знаете?

- Уже лет десять. Я помню ее совсем молодой, когда она только приехала в Москву. И провернула такую фантастическую карьеру. Вы знаете, что ее муж был сложным человеком. Кавказцы вообще ревнивы по натуре, а тут он стал обладателем такой красивой женщины. И соответственно вел себя как владелец. Я ему много раз говорил, что не нужно так нервничать, когда Аллочка встречает своих прежних знакомых. Они часто бывали у нас в клубе.

Мальгасаров сделал глоток из чашки. Кружков внимательно следил за беседой, не решаясь вмешиваться или задавать какие-нибудь вопросы.

- Она стала богатой женщиной, - в тон высказываниям своего собеседника кивнул Дронго.

- Очень богатой, - усмехнулся Мальгасаров.

- И одним из акционеров вашего клуба? - вдруг спросил Дронго.

Мальгасаров не поперхнулся. Но он задержал во рту глоток кофе и через секунду, сделав усилие, пропустил жидкость в горло. Глаза его при этом недобро блеснули. Затем он осторожно поставил чашечку на блюдце. Убрал руку, словно опасаясь неловким движением сломать остальные чашки. И ответил тихим вопросом:

- Почему вы так думаете?

- Мне так показалось, - уклонился от ответа Дронго, - так это неправда? Или правда?

- Я не спрашиваю отчета у наших гостей, - сдержанно сказал Мальгасаров, - сюда приходят очень богатые люди, и я не знаю, у кого из них акции каких компаний, в том числе кто владеет нашим клубом. Мне известно имя только одного владельца, который и является президентом нашего клуба, имея семьдесят процентов всех акций. А мелкие акционеры меня мало волнуют. Президент всегда может заблокировать любое решение всех остальных акционеров.

- А вы говорили, что знали убитую много лет, - напомнил Дронго, - я думал, что вы были с ней достаточно близки.

Мальгасаров нахмурился. Он действительно сказал об этом несколько минут назад. Отрицать подобное было бессмысленно. Он понимал, что узнать имена акционеров не так сложно. И поэтому мрачно молчал. Врать не имело смысла, а говорить правду он не хотел.

- Как вы думаете, кто мог ее убить? - спросил Дронго. - Вы ведь ее давно знали. И всех ее друзей.

- Люди меняются, - мрачно выдавил из себя Мальгасаров, - сегодня он один, а завтра другой. Большие деньги меняют людей. Я не знаю, кто мог желать ее смерти. Она ни с кем не враждовала, никому не мешала. Вы же не знаете, кто избил Пашу и кто угрожал вам.

- Не знаю, - согласился Дронго, - но делаю все, чтобы узнать.

- Желаю удачи, - пробормотал Мальгасаров, - только учтите, что Аллу мы уже не вернем. Может, если бы вы послушались их, она была бы жива.

- Даже так, - Дронго взглянул на Кружкова, - значит, вы все-таки считаете, что убийство Аллы связано с коммерческой деятельностью ее мужа?

- Я ничего не считаю, - осторожно заметил Мальгасаров, - но сами подумайте, кому это было нужно. Вас ведь предупреждали. Сначала убили ее мужа, потом его друга. Кстати, этот друг тоже бывал у нас частенько. А потом убивают жену Мурсаева. И вы думаете, что все это случайно? Я точно знаю, что Паша не мог убить Аллу. Но кто ее убил, я вам сказать не могу. Вообще, вокруг этой компании, которую возглавлял ее муж, много каких-то слухов, сплетен, инсинуаций. У них там, кажется, Ивашов остался. Он мне говорил, что компания нуждается во внешнем менеджменте. Но что там будет, никто не знает.

Дронго взглянул на Кружкова, разрешая ему задать свой вопрос. И молодой человек сразу ринулся в бой.

- Когда вы в последний раз были у нее? - спросил Леонид.

Мальгасаров смерил его презрительным взглядом. Потом вздохнул и сказал:

- Не нужно таким тоном, молодой человек. Я же вижу, как вы на меня смотрите. И ваши вопросы... Я был у нее давно, когда у Аллы погиб муж и я считал себя обязанным пойти к ней и выразить соболезнование. Больше я у нее не был.

- А Головина вы знали хорошо?

- Почему знал? Мы и сейчас друзья. Я этого никогда не скрывал. Паша у нас часто бывал, он любил к нам приезжать, рассказывал о своих делах. Его незаконно арестовали, и я могу сказать это где угодно.

- Давайте откровенно, - вмешался Дронго, - вы ведь умный человек, господин Мальгасаров. И опытный. Вы уже знаете, что мы эксперты, проводим частное расследование по факту убийства Салима Мурсаева. И мы хотим, чтобы вы нам помогли. Возможно, что оба убийства супругов каким-то образом связаны, и тогда опасность может угрожать не только Головину, но и всякому, кто близко знал обоих супругов.

- Что вы от меня хотите? - Мальгасаров не скрывал своего нетерпения. Его губы кривились в усмешке, но глаза внимательно наблюдали за собеседником.

- Ваш президент владеет семьюдесятью процентами акций, - напомнил Дронго, - по нашим сведениям, среди акционеров была и погибшая. Сколько процентов акций клуба у нее было?

- Немного. Мне кажется, процентов десять или двадцать. Я точно не знаю. Это просто не мое дело.

Врет, подумал Дронго, но не стал уличать собеседника. Вместо этого спросил:

- А какое отношение "Орфей" имел к нефтяному бизнесу? Почему клуб "Орфей" решил приобрести пять процентов акций компании Салима Мурсаева?

- Ах вы и это знаете, - усмехнулся Мальгасаров. Он чуть расслабился, ослабил широкий узел своего галстука.

- Президент клуба "Орфей" Георгий Шенгелия был близким знакомым семьи Мурсаевых, - улыбнулся Мальгасаров, - я думал, что вы об этом знали. Шенгелия выделил часть акций "Орфея" супруге Мурсаева, а тот в свою очередь уступил часть акций своей компании. Вот такой обмен.

- Это неравнозначный обмен, - возразил Дронго, - оборот нефтяной компании исчислялся в десятках миллионов долларов, а оборот вашего клуба в лучшем случае миллион долларов в месяц. Если Мурсаев был в своем уме, то почему он согласился на подобный обмен?

- Такие вопросы меня не интересуют, - снова разозлился Мальгасаров, - я рассказал вам все, что я знал. И больше того, что было нужно. Вы не официальные следователи, а я не обязан вам все рассказывать.

- Вы ведь прекрасно понимаете, что факт обладания акциями скрыть было невозможно, - возразил Дронго, - достаточно проверить списки акционеров в нефтяной компании и в вашем клубе. Это не секрет. Секрет в том, почему Мурсаев и Шенгелия пошли на подобный обмен?

- Не знаю, - резко ответил Мальгасаров, - я ничего больше не знаю. Я вас принял, ответил на все ваши вопросы, рассказал все, что знал. Больше я ничего не знаю, - он первым поднялся из своего кресла, нависая над гостями, - я думаю, нам не о чем больше разговаривать.

- Да, - согласился Дронго, поднимаясь и оказываясь гораздо выше Мальгасарова, - спасибо за ваш прием и ваши откровенные ответы.

- До свидания, - Мальгасаров поправил галстук и протянул руку. Такие ладони бывают у борцов, подумал Дронго. И уже направляясь к выходу, спросил:

- Вы раньше борьбой не занимались?

- Занимался, - усмехнулся Мальгасаров, - я даже был чемпионом Москвы.

Дронго и Кружков вышли из здания клуба. Леонид озадаченно смотрел на своего наставника.

- И вы ему поверили? - тихо спросил Кружков. - Вы думаете, он говорит правду?

- Насчет акций - да. Врать не имеет смысла. Всегда можно проверить список акционеров. А вот насчет обмена... Я не верю в дружеские чувства, при которых отдаются такие деньги. Салим Мурсаев не стал бы просто так предлагать пять процентов акций своей компании кому попало. Значит, был конкретный интерес. И нам теперь нужно собрать все сведения не только о Сушкове, но и об этом Шенгелия.

- Мне теперь заниматься этим грузином? - поинтересовался Кружков.

Дронго остановился. Строго взглянул на своего молодого напарника.

- Значит, так, - серьезным тоном сказал он, - если хочешь со мной работать, запоминай мои принципы. Первый, и самый главный принцип - это абсолютная порядочность. По отношению не только к другим людям, но и к себе самому. С этим у тебя, кажется, проблем нет. Второй принцип, не менее важный, уважение всех людей независимо от их имущественного положения, национальности или религиозной принадлежности. Чтобы я никогда не слышал от тебя таких слов - "про этого грузина". У грузина есть имя и фамилия. Как у каждого человека. Мир для нас с тобой делится на порядочных людей и подлецов, против которых мы боремся. Но ни в коем случае ни на русских, грузин, евреев или азербайджанцев. Ты меня понял? Кстати, еще немного о принципах. Ты ведь сейчас работаешь на меня. А я получил аванс, который мне выдала Мурсаева. Десять тысяч долларов. Значит, часть из них - твой гонорар. Справедливо?

- Не очень, - выдавил Кружков, - я пока ничего не сделал.

- Ты дурака не валяй, - строго сказал ему Дронго, - сейчас поедешь со мной и получишь свои деньги. И давай договоримся раз и навсегда. Пока ты работаешь со мной, я сам решаю, сколько и когда тебе платить. Не понравится, можешь увольняться. Договорились?

- Да, - улыбнулся наконец Леонид, - только я согласен с вами работать и просто так. Вы такой человек...

- Все, - прервал его Дронго, - и давай без подхалимажа. Поехали ко мне. А насчет Шенгелия можешь не беспокоиться. Я сам постараюсь проверить его досье через свои каналы.

Глава 13

После того как уехал Кружков, Дронго сел к телефону. Ему нужно было получить как можно больше сведений о Георгии Шенгелия, владельце клуба "Орфей". У Дронго было много знакомых не только среди руководителей преступного мира, но и среди бывших сотрудников ФСБ и СВР. Через час он уже знал некоторые подробности жизни владельца клуба "Орфей". Шенгелия было тридцать восемь лет, он родился в Тбилиси, закончил Московский институт радиоэлектроники и автоматики в восемьдесят пятом году. Учился в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию в восемьдесят восьмом. Полтора года работал в научном институте, затем ушел в бизнес. В девяносто втором занимался продажей алюминия, в девяносто четвертом стал одним из крупнейших поставщиков металла в Прибалтику. В девяносто восьмом потерял брата, которого убили неизвестные в Санкт-Петербурге. Акции клуба "Орфей" перешли к Георгию Шенгелия от его убитого брата, и он стал фактическим владельцем клуба весной девяносто восьмого года. Один из знакомых Дронго вспомнил, что Шенгелия был родственником самого Рашковского. А это уже было очень серьезно. Рашковский был королем преступного мира, своего рода "каппо ди тутти капи", настоящим "крестным отцом", о влиянии которого ходили легенды.

Тем не менее самого Шенгелия в преступных связях никто не обвинял. Хотя клуб "Орфей" был местом, в которое, кроме известных людей, любили приезжать и некоторые главари преступных группировок. Получив все эти сведения, Дронго заодно узнал, что сам Шенгелия был не только владельцем клуба, но и совладельцем престижного модельного агентства, в котором отбирались девушки для работы на Западе.

В десятом часу вечера позвонила Эльза Мурсаева.

- Я только недавно приехала домой, - призналась она, - меня вызывала следователь, которая ведет дело о гибели Аллы.

"Кажется, Валентина Олеговна достаточно рьяно взялась за это дело, подумал Дронго, - она сегодня провела на работе больше двенадцати часов. Интересно, почему она так торопится. Ведь могла перенести разговор с Мурсаевой на завтра. Неужели хочет устроить со мной негласное соревнование? Первой найти преступников. Иногда бывает трудно понять логику женщины. Напрасно феминистки считают, что мы одинаковые. Мы все-таки разные. Для нее важно найти преступника, чтобы самоутвердиться и доказать мне свой профессионализм. Для меня важно найти убийцу, чтобы убедить прежде всего себя в своем профессионализме. Вот такие разные подходы".

- О чем она вас спрашивала? - устало спросил он.

- Обо всем, - ответила Мурсаева, - о наших отношениях, о их жизни с Салимом, о их совместных доходах. Вы знали, что Алла имела акции клуба "Орфей"?

- Нет, - ответил Дронго.

- Пять процентов, - сообщила Мурсаева, - следователь уже успела все проверить.

Мальгасаров говорил про десять-двадцать. Значит, он сознательно завысил проценты. Понимал, что даже двадцать процентов акций "Орфея" не равнозначны пяти процентам, нет, даже одному проценту акций нефтяной компании Мурсаева.

- Вы тоже об этом не знали? - поинтересовался Дронго.

- Откуда? Я думала, она поэтому и продает дачу, что у нее нет денег. А она, оказывается, еще имела акции. И мне ничего не говорила. Да мне и Салим ничего не говорил. Я даже не могла представить себе такое.

- Зато "Орфей", в свою очередь, имел пять процентов акций компании вашего брата. Вернее, не "Орфей", а его президент Георгий Шенгелия. Вы знаете такого человека?

- Знаю, - чуть помолчав, ответила Мурсаева.

- Почему вы мне о нем не говорили?

- Что говорить? Он обычный бизнесмен. Кажется, он еще владеет каким-то модельным агентством, где работал этот Головин. Они были хорошо знакомы с Салимом, но я не думала, что нужно перечислять всех знакомых моего брата.

- У вас есть его телефон?

- Это так важно?

- Мне нужно будет с ним встретиться, - сказал Дронго, - да, это очень важно.

- Подождите, я сейчас посмотрю. У меня где-то записан его номер... она отошла от телефона, и через некоторое время снова послышался ее голос.

- Запишите. У меня два номера, один, очевидно, мобильный.

Дронго записал номера телефонов и уточнил:

- О чем еще спросила вас следователь?

- Об их отношениях, о наших отношениях с Аллой. Наверно, Головин успел рассказать, что мы иногда ссорились. Я не стала скрывать, что недолюбливала Аллу. Хотя мне искренне жаль, что все так произошло.

- А Юрия Мальгасарова? Вы знаете директора клуба?

- Конечно. Салим там часто бывал. Мальгасаров - очень интересный человек. Он бывший борец, был чемпионом Москвы. Кажется, он сидел в конце восьмидесятых за какую-то драку.

Дронго сделал у себя пометку, чтобы проверить этот факт. А его собеседница продолжала:

- Мы часто бывали в этом клубе. Хотя Мальгасаров мне лично не нравился. Он все время пытался за мной ухаживать. Есть такой тип мужчин. Они почему-то думают, что если женщина одна, то обязательно страдает из-за этого и нужно ей помочь.

Он вдруг поймал себя на мысли, что она точно объясняет его отношения с Линовицкой. Почему он считает, что Валентина страдает из-за своего одиночества? Может, ей не так одиноко. Может, ей не все равно, с кем именно встречаться и она хочет встречаться именно с ним?

- Но в общем он был нормальным человеком, - продолжала Мурсаева, кстати, он приходил недавно к Алле, предлагал ей участие в каком-то проекте.

- А он сказал, что приходил к Алле выразить соболезнование.

- Верно. И ко мне приходил. И на четверги ходил...

У мусульман было принято поминать покойного каждый четверг в течение сорока дней. Она говорила об этом траурном ритуале...

- Что он предлагал Алле? Какой проект?

- Не знаю. Она мне говорила об этом две недели назад. Я тогда не придала этому значения. Думала, что она врет, чтобы меня позлить. Я ведь знала, что она продает дачу.

- А если ей нужны были деньги, чтобы принять участие в этом проекте? вдруг спросил Дронго.

- Не знаю, - смутилась Мурсаева, - я об этом не думала. Мне казалось, что она все время врет, чтобы оправдать продажу дачи. Не знаю.

- Она дала часть денег Головину, - напомнил Дронго, - может, как раз для того, чтобы начать это дело?

- А если он ее просто убил и взял деньги? - предположила она. - У Аллы не было способностей вести какие-нибудь дела.

"Она не меняется", - подумал Дронго, усмехнувшись.

- Шенгелия и ваш брат дружили? - спросил он.

- Нет, скорее были деловыми партнерами.

- А с Мальгасаровым?

- Нет. Конечно, нет. Это не человек нашего уровня.

- О чем еще вы говорили со следователем?

- О вас, - неожиданно ответила она.

- Интересно, - улыбнулся Дронго, - неужели я был предметом вашего разговора?

- Представьте себе. Она узнавала, кто именно нанял вас для расследования убийства моего брата. И, кажется, была несколько смущена, узнав, что я попросила вас заняться этим делом и даже выплатила аванс. Вы знаете, мне даже показалось, что вы ей нравитесь. Она чуть-чуть нервничала, когда говорила со мной о вас. Вы раньше знали этого следователя?

- Нет, - соврал Дронго, - не знал. Мы сегодня впервые познакомились.

- Как странно, - сказала она, - неужели вы произвели на нее такое неотразимое впечатление за несколько минут разговора? Хотя, наверно, она слышала о вас.

- Может быть, - согласился Дронго, - вы приехали к ней на моей машине?

- Да. Но можете не беспокоиться, я уже стараюсь найти себе водителя. Мне рекомендовали одного человека, и сегодня я с ним познакомилась. Если все будет нормально, то завтра мы с ним поедем выбирать новый автомобиль.

- Кажется, у вас уже есть один автомобиль, - напомнил Дронго, - зачем вам второй?

- Для водителя, - ответила она, - или вы думаете, что он должен уезжать домой на метро? В таком случае он будет добираться до меня часа два. Он живет в Черемушках. Моя машина будет стоять в гараже, а он будет возить меня на другой. По-моему, так все делают.

- Вы знаете своего водителя? Кто вам его рекомендовал?

- Мои друзья. Не нужно сразу подозревать что-то плохое. Этому человеку уже шестьдесят лет, и он всю жизнь проработал в гараже Госплана, а потом в Госдуме. Я тоже достаточно подозрительный человек.

- Очень хорошо. И все равно познакомьте меня с вашим новым водителем.

- Хорошо, - согласилась она. Затем добавила: - Кажется я не совсем верно оценила ситуацию. Не думала, что с Аллой произойдет что-нибудь подобное. Иногда я начинаю бояться, мне кажется, что на лестничной клетке меня кто-то ждет.

- Может, вам лучше куда-нибудь переехать? - предложил Дронго.

- Куда? - горько спросила она. - У меня никого нет. Сын в Англии и родных никого. Куда я могу переехать?

- Может, ко мне? - неожиданно предложил он. Неожиданно даже для самого себя.

- Что? - не поверила она услышанному.

- Я сказал, что вы можете переехать ко мне, - предложил Дронго, - и это, кажется, единственно приемлемый вариант после убийства Аллы.

Она молчала.

- Вы меня слышите? - Он делал предложение абсолютно искренне, не задумываясь о том, как это он будет жить рядом с красивой женщиной в одной квартире. Но, с другой стороны, он умел реально оценивать чувство опасности. После того как он чудом спасся в Сыктывкаре, после того как он узнал о существовании Сушкова, после того как убили жену ее брата, опасность, грозившая женщине, казалась слишком велика.

- Нет, - наконец сказала она, - это неудобно. Завтра я беру себе водителя и постараюсь как-нибудь обойтись. Спасибо вам за ваше предложение.

Он попрощался и положил трубку. Затем быстро набрал номер Леонида Кружкова.

- Слушай меня внимательно, - приказал Дронго, - завтра в восемь утра подъезжай к дому Мурсаевой и постарайся реально оценить обстановку. Когда она выйдет из дома и сядет в мою машину, посмотри, нет ли за ней наблюдения. В общем, постарайся все заметить.

- Хорошо, - согласился Кружков, - я все понял.

Дронго прошел в свой кабинет. Значит, Мальгасаров ему соврал. Почему он соврал? И какой проект предлагал он Алле? Итак, на сегодняшний день кто-то последовательно убрал Салима Мурсаева, его компаньона и его супругу. Если это личная месть, то при чем тут Юрий Авдеечев? А если Мурсаева и его компаньона убили из-за их коммерческой деятельности, то зачем убрали Аллу? Получается, что она так или иначе была связана с бизнесом своего мужа. Тогда выходит, что Эльза Мурсаева знала не все подробности жизни и работы своего брата.

Среди подозреваемых, конечно, Мальгасаров. И Георгий Шенгелия, который, отдав пять процентов акций своего клуба, вдруг получает пять процентов акций крупной нефтяной компании. А это несопоставимые вещи.

Не нужно сбрасывать со счетов и Сушкова, который почему-то так заинтересован в компании "Прометей". И, конечно, сыктывкарские власти, которые получали солидную мзду за деятельность компании. Действительно, работать бизнесменом не так легко. Неожиданно раздался телефонный звонок. Он взглянул на часы. Почти десять. Интересно, кто это может звонить? В этот момент включился автоматический автоответчик.

- Мне нужен господин Дронго, - раздался уже знакомый голос неизвестного.

- Я вас слушаю, господин Стервятник.

- Мы хотим с вами встретиться, - неожиданно сказал позвонивший.

- Когда?

- Прямо сейчас. Вы можете приехать на встречу?

- Не могу и не хочу. Сделаем по-другому. Если вам нужно со мной поговорить, то вы можете приехать ко мне. Это будет, во-первых, гарантия того, что вы меня не обманываете. А во-вторых, вам придется пройти мимо охранников в нашем доме, которые запомнят, кто именно приходил ко мне в столь поздний час. И вам нужно будет долго объяснять, почему после вашего ухода меня найдут убитым.

Позвонивший молчал. Очевидно, он с кем-то советовался, закрыв трубку. Наконец сказал:

- Я перезвоню вам через пять минут.

Неизвестный перезвонил гораздо раньше, минуты через две.

- Мы согласны, - сообщил он, - я приеду к вам прямо сейчас. Только предупредите охранников в вашем доме. И учтите, что я буду один и без оружия.

- Надеюсь, - пробормотал Дронго, - было бы глупо брать штурмом мою квартиру.

В их доме была собственная охрана, которая была во многих домах, построенных в столице в середине девяностых. Дронго позвонил вниз и предупредил охранника о визите неизвестного. После этого проверил аппаратуру, установленную на лестничной площадке перед входной дверью. Никто из жильцов даже не подозревал, что предусмотрительный Дронго установил один небольшой "жучок" и в кабине лифта, что позволяло ему часто слышать разговоры приехавших к нему людей до беседы и после нее, когда под впечатлением разговора они высказывали друг другу свои мысли. Зарядив пистолет, он переложил оружие в ящик письменного стола, чтобы достать его в случае необходимости.

После чего, сев к столу, он набрал номер телефона, который дала ему Мурсаева. Первый номер не отвечал. Он набрал второй. Занято. Снова набрал. На этот раз ему ответил женский голос:

- Я вас слушаю.

- Здравствуйте, - начал Дронго, - простите, что вас беспокою, но мне нужен господин Шенгелия.

- Вы ошиблись, - сказала женщина, - у него другой номер.

Значит, эта женщина имела какое-то отношение к Шенгелия, если знает, что у него другой номер.

- Подождите, - попросил Дронго, чувствуя, что его собеседница собирается прервать разговор, - дело в том, что мне очень нужен Георгий Шенгелия. Речь идет об убийстве его знакомой женщины.

- Какой знакомой? - поинтересовалась женщина.

- Алла Мурсаева. Она погибла вчера ночью.

Женщина молчала. Очевидно, она все-таки знала не только Шенгелия, но и погибшую.

- Как это произошло? - спросила она.

- Ее задушили, - ответил Дронго, - простите, что я вас беспокою. Как вас зовут?

- Лена, - ответила женщина, - я раньше работала секретарем Шенгелия, и обычно все звонили ко мне. Но сейчас я уже там не работаю. А кто убил Аллу?

- Не знаю. Прокуратура ведет расследование. А почему вы ушли от Шенгелия?

- По личным мотивам, - уклонилась она от ответа.

- Понятно. Извините, что вас побеспокоил. Но мне дали именно ваш телефон.

- Он вам так срочно нужен? - спросила Лена.

- Конечно. Иначе я бы не стал вас беспокоить.

- Запишите телефон его нового секретаря. Вы можете через нее выйти на Георгия Александровича.

- Спасибо вам, Лена. - Дронго набрал другой номер, и на этот раз почти сразу ему ответил другой женский голос.

- Мне нужен Георгий Александрович, - попросил Дронго.

- Оставьте ваш номер, и он вам позвонит, - предложила секретарь. - Как вас представить?

- Скажите, что звонил господин Дронго. Я по поводу смерти Аллы.

- Аллы? - растерянно переспросила секретарь. - Назовите номер вашего телефона.

Неизвестный появился через двадцать пять минут. Он был высокого роста, худой, с узким, продолговатым лицом. Носил очки и имел миндалевидные глаза, вероятно, среди его предков были азиаты. Неизвестный был в темном плаще. Когда Дронго его впервые увидел, он даже почувствовал некоторый испуг. Этот человек был очень похож на Дершовица, того легендарного профессионала-убийцу, которого Дронго застрелил пятнадцать лет назад в Румынии. Тогда Алан Дершовиц, убийца его друзей и один из самых опасных противников, с которыми Дронго пришлось иметь дело в жизни, приехал в Констанцу. И они там встретились. Дронго был моложе своего опасного соперника. К тому же в момент встречи он стоял, а его соперник сидел. И это решило исход. Дронго успел выстрелить первым.

Появившийся через столько лет незнакомец был очень похож на Дершовица. Только у него не было старомодной шляпы и полоски усов над губой. Неизвестный посмотрел на Дронго и мягко спросил:

- Я могу войти?

- Конечно, - кивнул Дронго.

Повесив плащ на вешалку, гость прошел в гостиную и сел на диван. Дронго опустился в кресло.

- Желаете выпить? Или сразу перейдем к нашим делам?

- Спасибо, я не хочу пить, - вежливо ответил гость, - тем более что вы меня не очень ждали.

- Как вас называть? - спросил Дронго. Ему что-то нравилось в этом человеке. Манера его поведения.

- Как угодно, - улыбнулся гость. - Кузнецовым, например.

- Я вас слушаю, господин Кузнецов.

- Мы же просили вас отказаться от этого расследования, - начал Кузнецов, - нам казалось, что вы разумный человек.

- А я полагал, что вы профессионалы и понимаете, что я всего лишь частный эксперт. И помогаю несчастной женщине разобраться в причинах смерти ее брата.

- Это сложное дело, - пояснил гость, - вы даже не можете себе представить, насколько сложное. И лучше оставить все это в покое. Тем более после убийства супруги Мурсаева. Должен вам сразу сказать, что мы не имеем никакого отношения к этому убийству. Головину немного досталось, но эта была инициатива наших молодых сотрудников. Он оказался слишком подлым типом, сразу попытался с нами торговаться. Хотел получить деньги за информацию о вашем визите. Пришлось объяснить ему, что заниматься вымогательством некрасиво.

- Урок был достаточно суровым, - заметил Дронго.

- Возможно, - согласился Кузнецов, - но нас не интересовал господин Головин. Нам было важно, чтобы вы отказались от своего расследования. Поймите, что это не в интересах покойного и не в интересах его сестры.

- Тогда я жду ваших объяснений.

- Вы ведь знаете, что часть акций была заложена покойным в банке для получения кредита, - пояснил Кузнецов, - но Мурсаев не успел вовремя вернуть кредит, и его акции были выкуплены государственной нефтяной компанией ОНК. Сейчас у ОНК есть контрольный пакет акций, и они готовы начать работу по спасению "Прометея" от неминуемого банкротства.

- Откуда они взяли недостающие пять процентов? - спросил Дронго. - У ОНК должно быть только сорок пять процентов плюс одна акция.

- Поздравляю, - произнес гость, - вы успели узнать немало. Но уверяю вас, что ОНК обладает контрольным пакетом акций. Таким образом расследование обстоятельств смерти бывшего президента "Прометея" ничего, кроме ненужной сенсации, не принесет. Если выяснится, что он был связан с мафией, это нанесет непоправимый ущерб имиджу компании. А если выяснится, что его убрали конкуренты или соперники, то ненужный скандал вокруг "Прометея" все равно испортит имидж ОНК. Будет гораздо лучше, если мы оставим наши "скелеты в шкафу", - предложил хорошо образованный гость.

Дронго молчал, размышляя. Потом наконец кивнул.

- Теперь я понимаю, чьи именно интересы вы представляете, - задумчиво произнес он, - ОНК не нужно лишнего скандала. Они и так выполнили полностью всю свою программу, сумев прибрать к рукам прибыльную частную компанию, которая едва не распалась после смерти ее президента. Правильно?

- Будем считать, что так, - согласился гость.

- Итак, вы представляете интересы ОНК?

- Возможно.

- Судя по вашей манере разговора, образованию, стилю поведения - вы профессионал. Причем очень опытный.

Кузнецов улыбнулся, никак не прокомментировав слова собеседника.

- Кто же убил вдову Салима Мурсаева? - поинтересовался Дронго.

- Для нас это тоже загадка, - признался гость, - мы не заинтересованы в дальнейшем развитии скандала. И конечно, убийство несчастной женщины никак не входило в наши планы. Мы не убийцы, господин Дронго, мы профессионалы, которые стараются работать корректно.

- Вы работаете в службе безопасности ОНК? - уточнил Дронго.

- Какая разница? В настоящий момент я представляю их интересы. И еще прошу вас прекратить ненужное расследование. В конце концов вы должны понимать, что существуют интересы и других людей, которым невыгодны дальнейшие спекуляции по поводу убийства Мурсаева. Могу вас заверить, что мы не имеем никакого отношения к его убийству.

- Я правильно назвал вас "стервятниками", - неожиданно сказал Дронго, вы не убивали. Вы лишь воспользовались ситуацией.

Его собеседника трудно было вывести из себя. Он лишь усмехнулся и кивнул в знак согласия.

- Так мы договорились? - спросил он. - И учтите, что мы готовы выплатить вам гонорар, который вы должны получить у госпожи Мурсаевой.

- Вы еще и купить хотите меня, - пробормотал Дронго.

- Мы лишь предлагаем вам приемлемый вариант вашего выхода из затянувшейся игры.

В этот момент позвонил телефон. Кузнецов взглянул на Дронго. После третьего звонка автоматически должен был включиться автоответчик, и поэтому Дронго поспешил поднять трубку, чтобы гость не услышал, кто именно ему звонит.

- Здравствуйте, - раздался голос с характерным грузинским акцентом, это говорит Георгий Шенгелия. Вы хотели со мной переговорить?

- Да, - ответил Дронго. Шенгелия позвонил так не вовремя. И уйти из гостиной нельзя, иначе этот тип чего доброго оставит "жучок" в его комнате.

- Я вас слушаю, - сказал Шенгелия.

Черт возьми, нужно говорить в присутствии Кузнецова.

- Мне нужно с вами встретиться, - предложил Дронго, - это очень важно.

- Я не имею никакого отношения к убийству, - раздраженно сказал Шенгелия, - и вообще не понимаю, почему вы мне звоните. Вы же уже встречались сегодня с Мальгасаровым.

"Вот почему он перезвонил, - понял Дронго, - очевидно, Мальгаеаров успел рассказать о нашем разговоре своему боссу. И тот теперь начал волноваться".

- Мне нужно переговорить лично с вами, - снова попросил Дронго. Он все время смотрел на Кузнецова. Тот молча ждал окончания разговора. "Надеюсь, они не прослушивают мой телефон", - подумал Дронго.

- Хорошо, - согласился Шенгелия, - завтра днем я жду вас в своем офисе на Арбате. В два часа дня вас устроит?

- Вполне, - ответил Дронго, - до свидания.

Он положил трубку, взглянул на своего гостя.

- Вы все-таки не хотите успокоиться, - с укором сказал Кузнецов.

- Меня интересует, как вы сможете прервать официальное расследование? Ведь прокуратура возбудила уголовное дело по факту убийства Салима Мурсаева и его жены.

- Пусть ищут, - кивнул гость, - разве мало у нас "висяков"? Это дело будет одно из тысячи нераскрытых.

- Может, потому они и не раскрыты, что за каждым из них стояли государственные интересы, как в данном случае. Может, каждый раз к прокурору приезжал очередной "господин Кузнецов", который советовал не раскрывать данного дела, чтобы не повредить интересам различных государственных компаний или не испортить имидж кого-нибудь из ведущих бизнесменов страны. Такое возможно?

- Вполне, - согласился гость. - Так мы договорились?

- Нет, - ответил Дронго, - мы сделаем по-другому. Я постараюсь довести свое расследование до конца и установить, кто и почему убил сначала Салима Мурсаева, затем его компаньона и его жену. Но обещаю вам при этом не выносить результаты своего расследования на всеобщее обсуждение. Я стараюсь помочь сестре убитого установить истину. И мне совсем не обязательно вредить интересам такой крупной компании, как ОНК. Единственное, что я могу вам твердо пообещать, это не вмешиваться в ваши дела.

Гость внимательно выслушал слова Дронго. Несколько секунд молчал. Затем поднялся и пошел к выходу. Снял свой плащ и кивнул на прощание.

- Мы примем во внимание вашу позицию, - сказал он, - и учтите, что мы не допустим нарушения нашего контракта. В случае любого обнародования каких-либо деталей вашего расследования мы сделаем все, чтобы опровергнуть эту информацию и "закрыть" источник, откуда она поступила. Вы меня поняли?

- Не нужно мне угрожать, - ответил Дронго. Он подождал, пока гость наденет плащ и выйдет из квартиры. Гость прошел к лифту, так и не обернувшись. Дронго закрыл дверь и бросился к микрофону, чтобы услышать возможный разговор гостя с пославшими его людьми. Он услышал, как гость достал телефон, набрал номер и сказал всего четыре слова:

- Мы закончили, я выхожу.

А затем отключил телефон. Дронго весело улыбнулся. Теперь он не сомневался, что гость раньше работал в одной из спецслужб. Они не будут ему мешать до тех пор, пока его расследование проводится тихо. Кажется, больше всех не повезло Валентине Линовицкой. В отличие от него, ей просто не разрешат довести расследование до конца. На часах было уже двенадцать. Он прошел в кабинет, сел за стол. И вспомнил про пистолет. Разрядил оружие, почистил его и снова положил в коробку. Он не любил пользоваться оружием. Главным средством профессионального аналитика во всех случаях должна быть голова, искренне считал Дронго. Кажется, он наконец понял, кто и зачем угрожал Головину. Теперь остается выяснить, кто стоял за этими загадочными убийствами.

Глава 14

Утром ему позвонил Кружков. Дронго услышал звонок, лежа в постели, и с неудовольствием взглянул на часы. Пятнадцать минут десятого. Включился автоответчик, и раздался громкий голос Леонида Кружкова:

- Извините, что позвонил так рано...

Дронго взял трубку, усмехнулся.

- Еще одно важное правило. Можешь звонить мне до четырех утра, но не звони раньше одиннадцати, если ничего чрезвычайного не случилось. Теперь докладывай.

- Я приехал на место и все проверил. Никто за ней не следит. Там все нормально. Ваш водитель отвез ее на работу.

- Спасибо. - Дронго отключил телефон и, повернувшись на другой бок, заснул.

В одиннадцать часов он проснулся и, приняв душ, прошел в кабинет, набрал номер Владимира Владимировича:

- У меня опять к вам просьба. Нужно проверить досье некоего Юрия Мальгасарова, директора клуба "Орфей". В конце восьмидесятых он был привлечен к уголовной ответственности, и я бы хотел знать, по какой статье.

- Факс у тебя включен?

- Да, конечно.

- Тогда подожди немного. Я свяжусь с информационным центром МВД.

Через сорок минут заработал факс. Дронго быстро пробежал сообщение. Мальгасаров был привлечен за контрабанду золотых изделий в Финляндию. А своим знакомым он говорил, что участвовал в драке. Дронго отправился завтракать. Сегодня ему нужно встретиться с Георгием Шенгелия, фактическим руководителем клуба "Орфей", офис которого был на Арбате. Очевидно, Шенгелия понимал, что сидеть в клубе совсем не обязательно. Он лишь появлялся там иногда по вечерам, как обычный клиент. Ровно в два часа Дронго был в офисе Георгия Шенгелия. Секретарь проводила его в просторный кабинет, обставленный в ультрамодном стиле. Спрятанные в нишах лампы создавали причудливый перекрещивающийся свет, стеклянный стол был идеально чист. Несколько высоких кресел, повсюду железо, стекло, дерево.

В конце комнаты стояла стереосистема знаменитой компании "Бэнг оф Олафсон", которая была известна во всем мире производством своей особой теле- и радиоаппаратуры. По краям стояли высокие динамики, похожие на телевизионные вышки. Необычайный дизайн фирмы особенно подходил к стилю кабинета.

Хозяина в кабинете не было. Он появился ровно через минуту, когда Дронго уже успели принести чашечку кофе. Шенгелия оказался высоким, красивым мужчиной, чуть лысеющим, с красиво подстриженными короткими усиками, внимательными темными глазами, твердым волевым подбородком. Энергично пожав руку гостю, он сел напротив него в высоком кресле и почти мгновенно получил свою порцию кофе в изысканной чашке мейсенского фарфора.

- Вы тот самый господин Дронго, о котором мне рассказывали? - спросил Шенгелия. У него был стильный костюм от Кристиана Диора и великолепный галстук со скошенными линиями от Армани. Очевидно, Шенгелия знал толк в одежде, так как, внимательно посмотрев на Дронго, остался доволен и его костюмом от Валентино, и его галстуком от Ланвина.

- Я вчера встречался с господином Мальгасаровым, - подтвердил Дронго, и мне показалось важным встретиться именно с вами.

- Зачем? - искренне удивился Шенгелия. - Вы думаете, что я могу сообщить вам какие-нибудь подробности об убийстве Аллы? Меня вообще не было в городе, я был на своей даче. И у меня есть алиби, так, кажется, говорят в ваших кругах?

- Нет, вы меня не поняли. Я не пришел вас обвинять, - улыбнулся Дронго, - мне нужно уточнить некоторые детали.

- Пожалуйста, - кивнул Шенгелия, - только учтите, что наша беседа будет записана и у меня останется копия нашего разговора.

Он поднялся и подошел к своему столу, доставая пульт. После чего нажал две кнопки и снова вернулся в свое кресло.

- Какие у вас ко мне вопросы?

- Вы хорошо знали убитую?

- Мы встречались несколько раз, - ответил Шенгелия, - кроме того, я неплохо знал ее покойного мужа.

- У него были враги?

- У любого нормального человека бывают враги. Наверно, были, но мы об этом не говорили.

- Вы знали, что в нефтяной компании заложена часть акций?

Шенгелия нахмурился. Немного подумал.

- Мне было известно, что они переживают определенные трудности. Но, насколько я знаю, они собирались договариваться с банком по поводу отсрочки платежей. Подробностей я, конечно, не знаю.

- Как вы думаете, почему его убили?

- А почему вообще убивают? - спросил Шенгелия. - Ради денег, власти, влияния.

- И кто, по-вашему, мог быть заинтересован в его смерти?

- Этого я не знаю. И не хочу гадать. Это не мое дело.

- Мне говорили, что Головин был консультантом в вашей фирме.

- Возможно. Но я не обязан помнить всех своих сотрудников. Если его арестовали, значит, у прокуратуры были для этого основания. Насколько я знаю, у него нашли деньги покойной.

- И вы не были близким другом семьи Мурсаевых?

- У меня много знакомых. Но это не значит, что все они мои близкие друзья.

- В таком случае можно узнать, кому из знакомых вы передаете пять процентов акций своего клуба? Если я не ошибаюсь, то вы передали эти акции женщине, которая недавно погибла? А взамен получили пять процентов акций компании ее мужа? Вы со всеми знакомыми устраиваете такой обмен? Или только с теми, кого недостаточно хорошо знаете?

Шенгелия взглянул на Дронго бешеными глазами. Несколько секунд он молчал. Затем поднялся и, найдя пульт на столе, выключил записывающую аппаратуру. После чего сказал:

- Мне не нравятся ваши вопросы, господин Дронго, и я думаю, что нам лучше прервать наш разговор.

- Вы не думаете, что подобные вопросы вам могут задать и следователи прокуратуры? - поинтересовался Дронго.

Шенгелия прошел к своему креслу, сел.

- Что вам нужно?

- Понять мотивы столь необычного обмена. Или вы уже успели продать пять процентов своих акций компании ОНК?

- Кто вам об этом сказал?

- Никто. Я только спрашиваю.

- Я не собираюсь отвечать вам на ваши вопросы, - нервно произнес Шенгелия, - и вообще мне кажется, что наш разговор затянулся.

- В таком случае ответьте на последний вопрос. Вы продали пять процентов своих акций ОНК или нет? Согласитесь, что скрывать такой факт невозможно. Достаточно проверить регистрацию акций и...

- Я не продавал.

- Но зачем вы передали часть акций жене Мурсаева?

- Это уже второй вопрос, и по условиям нашего договора я на него отвечать не должен, - усмехнулся Шенгелия.

Дронго поднялся.

- Учтите, что вам все равно зададут эти неприятные вопросы, - напомнил он, - и будет лучше, если вы найдете на них ответ, до того как к вам приедут следователи прокуратуры. До свидания, господин Шенгелия.

Он вышел из кабинета. Оставшись один, Шенгелия еще долго сидел в кабинете, размышляя. Входя в свою квартиру, Дронго услышал телефонный звонок. Включился автоответчик, предлагавший звонившему оставить сообщение. Очевидно, тот не знал русского языка, так как он перебил голос Дронго на пленке и начал говорить по-английски с характерным французским акцентом. Дронго услышал глухой голос комиссара Брюлея, звонившего из Парижа. Дронго бросился к телефону.

- Добрый день, - проворчал комиссар. - Между прочим, я выполнил свое обещание и нашел тебе этого типа.

- Где? - крикнул Дронго. - Где вы его нашли?

- Он в Амстердаме, - сообщил комиссар, - обитает в отеле "Утрехт". Мне сообщили из амстердамской полиции, что он живет там уже два месяца. Видимо, от кого-то прячется.

- Хороший отель? - спросил Дронго.

- Судя по адресу, не очень. Но ты можешь не беспокоиться. Сегодня утром его уже вызвали в полицию и допросят как свидетеля убийства в Париже. Мы его тоже искали несколько месяцев. Я не думаю, что он убийца. Скорее напуганный свидетель. Мне кажется, что он прячется не от полиции, а от собственных друзей. И виза у него давно просрочена. Хотя он попросил убежища, и теперь голландцы будут целый месяц решать, что с ним делать. А он должен будет каждый день ходить в полицию и отмечаться. Во всяком случае, долго в полиции его держать сегодня не станут. Тем более в голландской полиции. Ты ведь знаешь, какие там нравы. Они его допросят и отпустят. Я бы посоветовал тебе взять билет на утренний рейс в Амстердам.

- Так и сделаю, - заверил Дронго, - спасибо, комиссар, вы меня очень выручили.

- Лучше возьми ручку и запиши адрес, - проворчал Брюлей.

Дронго записал адрес и успел прокричать благодарность, прежде чем комиссар положил трубку. Взглянув на часы, Дронго быстро набрал номер Эльзы Мурсаевой.

- Нашли вашего друга, - сообщил он, - наконец нашли того, кого мы искали. Вы понимаете, о ком я говорю?

Она сразу все поняла.

- Где? - быстро спросила она. - Он в Москве? Он наверняка знает, кто заказал убийство моего брата.

- Нашли в Амстердаме, - пояснил Дронго, - он живет в небольшом отеле и сейчас дает показания в полиции. Я утром вылетаю в Амстердам.

- Может, мне полететь с вами? - спросила она. - Я отменю все свои дела. Хочу сама поговорить с этим типом и узнать, кто убил, кто заказал.

- Хорошо, - сказал Дронго после недолгого колебания. - У вас есть Шенгенская виза?

- Есть. Вы забываете, что я работаю в таком известном журнале. Мне приходится часто вылетать в Европу. У меня есть годовая многоразовая виза в Шенгенскую зону.

- Тогда все в порядке, - пробормотал Дронго, - я закажу нам два билета на утренний рейс.

- Возьмите бизнес-класс, - предложила она, - я все оплачу.

Он положил трубку и поспешил к компьютеру, чтобы узнать расписание рейсов на Амстердам. А заодно и заказать два билета через Интернет, чтобы выкупить их завтра в аэропорту Шереметьево. Пока он занимался бронированием билетов, ему позвонил Кружков.

- У меня есть новые сведения по нашему объекту, - пояснил он.

- Приезжай ко мне, - разрешил Дронго, - и учти, что завтра я уезжаю в Голландию.

- Нашли Сафиева? - обрадовался Кружков. - Как здорово...

- Не по телефону, - быстро сказал Дронго, - не нужно ничего говорить по телефону. Приезжай ко мне, и мы все обсудим.

Он положил трубку, когда снова раздался звонок. На этот раз Дронго узнал резкий голос Мальгасарова.

- Мне нужно завтра с вами увидеться, - предложил Мальгасаров, - вы можете приехать к нам в клуб в десять часов утра?

- Нет, - ответил Дронго, - завтра не могу. Давайте сегодня вечером. У меня завтра важная встреча, - он, конечно, не стал сообщать, что улетает в Голландию.

- Тогда я вас жду в восемь часов вечера, у меня для вас важные сообщения.

- Договорились.

В Амстердам два прямых рейса - авиакомпании "Аэрофлот" и КЛМ. Первый рейс - утром, второй днем. До Амстердама можно добраться и немецкой авиакомпанией "Люфтганза" с пересадкой во Франкфурте или британской "Бритиш эруэйз" с пересадкой в Лондоне. У Дронго было твердое правило: летать немецкой либо британской авиакомпанией. Однако в этот раз придется поступиться своими правилами, и он заказал два билета бизнес-класса в авиакомпании "Аэрофлота", чтобы утренним рейсом вылететь в Амстердам.

После этого позвонил Эльзе Мурсаевой. Она была уже дома.

- Мы сегодня выбрали машину, - сообщила она, - очень симпатичный "Ауди". И водитель у меня хороший. Я вас завтра с ним познакомлю. Он заедет за мной уже на новом автомобиле.

- Будет лучше, если я заеду за вами, - предложил Дронго, - я сегодня встречался с Георгием Шенгелия. Кажется, он чего-то боится. Уходит от ответов. И я думаю, что следствием нашего разговора стал звонок Мальгасарова. Он хочет со мной встретиться сегодня вечером.

- Будьте осторожны, - взволнованно сказала Мурсаева, - возможно, они готовят вам какую-нибудь ловушку.

- Не беспокойтесь, - ответил Дронго, - я поеду туда с нашим другом Кружковым.

- Тоже мне защита, - фыркнула Мурсаева, - напрасно вы его привлекли. От него мало пользы.

- Напротив. Он мне серьезно помогает. В общем, договорились. Завтра в восемь я заеду за вами. Как у вас с работой? Вы уже предупредили, что завтра вас не будет?

- Конечно. Отпросилась на три дня.

Наскоро поужинав, он позвонил своему водителю и попросил его приехать в половине восьмого. Через полчаса появился Леонид, которому Дронго поручал наблюдение за Ефимом Сушковым, управляющим делами кабинета министров. Леонид подробно рассказал о своих наблюдениях. Где жил Сушков, откуда выезжал по утрам, когда возвращался с работы.

Дронго взглянул на часы. Шел восьмой час.

- Со мной хочет встретиться Мальгасаров, - сообщил он, - надеюсь, что все пройдет нормально, но тем не менее будет правильно, если ты поедешь со мной и посидишь в машине, пока я буду разговаривать с директором клуба. Думаю, что он позвонил мне из-за моего разговора с Шенгелия. Видимо, они успели обменяться впечатлениями.

- Вы хотите поехать? - испугался Кружков. - Во второй раз?

- Да. Я оставлю в автомобиле оружие. Надеюсь, ты знаешь, как с ним обращаться? Сергей знает, как себя вести в сложных ситуациях. Надеюсь, что и ты не будешь суетиться. В общем, договорились.

Он прошел в другую комнату, чтобы переодеться, когда раздался телефонный звонок. Часы показывали уже двадцать пять минут восьмого. Включился автоответчик, и они услышали взволнованный голос Мурсаевой.

- Алло, вы меня слышите? Кто-то ломится в мою дверь. Пытаются открыть мою дверь. Алло?

Дронго бросился к телефону.

- Вы смотрели в "глазок"?

- Да. Но его залепили какой-то бумажкой, я ничего не могу увидеть.

- Не подходите больше к дверям, - посоветовал Дронго, - у вас сейфовая дверь, и ее не так просто открыть. Вы заперлись изнутри?

- Заперлась. Но там кто-то стоит. Мне кажется, их двое и они переговариваются. Я слышу, как они пытаются открыть замок на моей двери.

- У вас замок закрывается изнутри, - вспомнил Дронго, - не подходите к дверям, мы сейчас приедем. Быстро, Леонид, мы выезжаем к Мурсаевой.

Внизу их ждал автомобиль "Вольво", за рулем которого сидел Сергей. Сергей был молодым парнем, он вернулся из армии и недавно женился. Автомобиль "Вольво" они выбирали вместе. Дронго вообще нравилась эта фирма, и он предпочел бы выбирать между "Вольво" и "Мерседесом". Однако последняя фирма настолько прочно ассоциировалась в Москве с анекдотами о "новых русских", что было решено выбрать именно "Вольво" последней модели.

Они помчались к дому Мурсаевой.

- Будь осторожен, - сказал Дронго, обращаясь к Леониду, - если это убийцы, то они могут быть вооружены, а если профессионалы, которые хотят помешать нам проводить расследование, то на улице, перед домом, будут обязательно еще и их наблюдатели. Будь осторожен. И вообще будь готов к любой неожиданности.

Через пятнадцать минут они были у дома Мурсаевой. Дронго и Кружков, выскочив из автомобиля, вбежали в подъезд.

- Я поднимусь по лестнице, вы на лифте, - предложил Кружков.

Когда кабина лифта остановилась, Дронго вышел на лестничную площадку, сжимая в руках пистолет. Вокруг было тихо. Он прислушался и услышал, как кто-то спускается вниз. Одного взгляда на дверь было достаточно, чтобы понять - здесь кто-то успел побывать и попытался открыть замок. Дронго побежал вниз. Он опасался, что убийца окажется вооружен и тогда Леониду придется плохо.

- Кружков, - крикнул Дронго сверху, намеренно демонстрируя свое присутствие, чтобы смутить возможных убийц, - Леня, я спускаюсь, - он спешил вниз, уже чувствуя присутствие человека, также спешившего вниз. Наконец он его настиг. Неизвестный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой держал в руке пластиковый пакет. На нем были короткий плащ и большая серая кепка. Увидев Дронго, он испуганно прижался к стене. В этот момент на лестничной клетке оказался Кружков. Он подскочил к незнакомцу.

- Так это ты пытался к ней влезть?

- Что? - испугался тот. - У меня ничего нет, - промямлил он.

- Кто вы такой? - спросил Дронго, убирая оружие.

- Я здесь живу, - выдавил несчастный, - у меня паспорт есть...

Кружков, прижав его к стене, быстро обыскал. Оружия у неизвестного не было. А вот паспорт он достал сразу. Оказалось, он действительно здесь живет.

- Извините, гражданин, - сказал Дронго. - Кстати, вы не видели здесь посторонних?

- Нет. Никого не видел.

Дронго повернулся и снова зашагал наверх. Кружков поспешил за ним. У входной двери Мурсаевой было тихо. На замке отчетливо виднелись свежие царапины.

- Пытались открыть дверь, - сказал Кружков, показывая на царапины. Дронго кивнул и позвонил. На "глазок" была наклеена черная бумага. Он отодрал ее.

Она открыла дверь. В глазах явный испуг.

- Собирайте вещи и одевайтесь, - сказал Дронго, - переедете сегодня ко мне. А завтра утром мы вместе улетим в Амстердам.

- Может, они больше не вернутся? - неуверенно спросила она.

Двое стоявших перед ней мужчин молчали. Она повернулась и пошла собирать вещи. Дронго и Кружков прошли на кухню.

- Если ее тоже пытались убить, значит, это личная месть, - недоуменно сказал Кружков, - может, проверить их старые связи? Уж не враги ли какие-нибудь в Дагестане? Кровная месть?

- Умный парень, а говоришь такие глупости, - усмехнулся Дронго, - при кровной мести не убивают женщин. И тогда как объяснить убийство Авдеечева? Это не кровная месть.

- Тогда что же?

- Не знаю. Сам не могу ничего понять. Такого в моей жизни еще не было. Если бы убили только Салима Мурсаева и его компаньона, то это было бы понятно. Если бы задушили только его жену, тоже понятно. Но зачем им сестра убитого? Эта семья прячет сокровище Монте-Кристо и кому-то нужно до него добраться? Который сейчас час?

- Пять минут девятого.

- Уже опаздываем, - нахмурился Дронго, - нужно позвонить Мальгасарову и предупредить, что мы опаздываем.

Он прошел к телефону и, набрав номер клуба "Орфей", сообщил секретарше, что приедет к девяти.

Появилась хозяйка дома. Она была одета в темный костюм.

- Мне нужно хотя бы полчаса, чтобы собрать вещи. Или минут двадцать, попросила Мурсаева, - я же не знаю, сколько времени мы будем в Голландии.

- Если можно, немного быстрее, - попросил Дронго, - мы опаздываем на встречу.

Когда она вышла, Дронго взглянул на Кружкова.

- Тебе, наверно, лучше остаться с ней, - хмуро предложил он, - она явно нервничает.

- В ее положении это понятно, - ответил Леонид, - я бы тоже нервничал. Может быть, вам лучше уехать прямо сейчас? А я останусь с ней и провожу ее до вашего дома.

- Вас не пустит охрана, - возразил Дронго, - мне нужно быть обязательно с вами.

- Они знают вашего водителя.

- Все равно. Водитель для них не аргумент. Чтобы впустить вас в дом, там должен обязательно появиться владелец квартиры.

- Может, мне лучше завтра поехать с вами в аэропорт? - предложил Кружков. - Они могут напасть на вас перед самым выездом.

- Могут, - согласился Дронго, - но я все еще не понимаю мотивов...

Мурсаева успела собрать вещи довольно быстро и вновь появилась на кухне уже с чемоданом и сумкой в руках.

Кружков забрал ее чемодан. Дронго взял сумку. Она огляделась.

- Надеюсь, что я еще сюда вернусь, - невесело сказала она.

Они спустились вниз и разместились в автомобиле Сергея, причем Кружков уселся рядом с водителем, а Дронго рядом с женщиной на заднем сиденье. Всю дорогу она молчала и смотрела в окно. Подъехали к дому, Мурсаева спросила:

- Вы оставите меня одну?

- В моем доме вам ничего не угрожает, - сказал Дронго, - здесь, кроме охраны, есть сигнализация, а сломать мою дверь невозможно. Для этого нужно работать автогеном, причем долго. К тому же у меня установлены две двери, как вы, наверно, успели заметить. Но если хотите, я оставлю с вами Кружкова.

- Нет, - сказала она, - не нужно. Пусть он лучше поедет с вами и проследит, чтобы вы были в порядке. Для меня важнее, чтобы с вами ничего не случилось.

- Спасибо, - пробормотал Дронго.

Пока они поднимались наверх, пока входили в квартиру, пока он показывал ей ванную и спальню, прошло около тридцати минут. Было уже без пятнадцати девять, они опять опаздывали. Когда подъехали к "Орфею", часы показывали одну минуту десятого. Дронго отдал пистолет Кружкову и вошел в здание клуба.

Двое охранников по-прежнему стояли в вестибюле, проверяя документы или членские карточки входивших.

- Меня ждут, - объяснил Дронго, - мы договорились о встрече с Мальгасаровым.

Он прошел по длинному коридору. Из общего зала раздавалась приятная легкая музыка. В клубе, кроме большого зала, было еще два небольших и около двадцати кабинетов, где могли отдыхать наиболее уважаемые члены клуба со своими гостями.

Он поднялся по лестнице на второй этаж, вошел в приемную директора клуба. Здесь никого не было. Это его несколько озадачило. Странно, что Мальгасаров отпустил своего секретаря в такое время, подумал Дронго. Он шагнул дальше и открыл дверь.

В своем кресле сидел директор клуба Мальгасаров. Не нужно было гадать, что именно с ним произошло. На его теле виднелись три больших кровавых пятна. Кто-то трижды выстрелил в него, не давая ни одного шанса выжить.

Глава 15

Убийца или убийцы стреляли примерно с того места, где сейчас был Дронго. Он сделал еще один шаг. На столе убитого лежали бумаги, документы. Это были финансовые отчеты клуба. Странно, что директор решил начать проверять свою финансовую отчетность в середине месяца и в такое позднее время, подумал Дронго. Или он готовился к встрече с ним? Может, поэтому он приготовил эти документы? Дронго обошел стол, посмотрел на правую руку убитого. В пальцах был виден клочок бумаги. Очевидно, убийца вырвал какую-то бумагу, перед тем как уйти из кабинета. Дронго посмотрел на стол. Здесь не было листов с порванным концом. Значит, один документ убийца унес с собой. Очень интересно, что именно его так интересовало? Хотя почему убийца? Их могло быть двое. Может, это как раз те, кто пытался влезть в квартиру Мурсаевой.

А если вчерашний визит был всего лишь уловкой, подумал Дронго. Если незнакомец пришел к нему специально, чтобы убедить в невиновности своих людей. А сам намеренно послал своих убийц сначала к Эльзе Мурсаевой, а потом к Мальгасарову. И если в первом случае у них ничего не получилось, то во втором план удался. Нет, возразил сам себе Дронго. Такого просто не может быть. Он же вчера разговаривал с этим человеком, видел его глаза, его манеру поведения. Нет, здесь что-то не сходится. Зачем ломиться в дверь, если можно спокойно дождаться женщину на лестничной клетке и войти в квартиру вместе с ней? Ведь это гораздо логичнее.

Он снова взглянул на убитого. Стреляли из одного пистолета, в этом нет сомнений. Первый выстрел - в сердце. Затем убийца сделал еще два выстрела. Наверно, видел, кто именно перед ним, и хотел подстраховаться.

Дронго посмотрел по сторонам. В углу стоял сейф. Конечно, нужно отсюда быстрее уходить. Но уходить без документов глупо. Интересно, куда пропала секретарь Мальгасарова. По идее, она должна была сидеть в приемной. Он подошел к убитому, достал носовой платок, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. И потрогал карманы убитого. Ключей не было. Он осторожно открыл ящик стола. Здесь лежала связка ключей. Дронго достал ключи, подошел к сейфу и открыл его. На верхней полке лежало несколько пачек денег. В глубине находился небольшой дамский пистолет, очевидно, хранимый Мальгасаровым на особый случай. Внизу свалены какие-то папки.

Послышались голоса, и Дронго едва не закрыл дверцу сейфа. Если его найдут рядом с убитым, то даже Линовицкая не поверит в его невиновность. Хотя оружия рядом с ним все равно нет. Хорошо, что он оставил свой пистолет у Кружкова. Но неприятности все равно гарантированы, и тогда завтра он не улетит в Амстердам. Нужно отсюда уходить. А папки с документами?

Быстренько их просмотреть! Ничего особенного. Вторая папка. Опять выписки, отчеты, приказы. Третья папка. Как много уходит времени. Сейчас здесь могут появиться охранники Мальгасарова. Четвертая папка. Что это? Фотографии. Интересно, зачем он хранит в сейфе чужие фотографии? Нет, кажется, не совсем чужие. Вот эта фотография. Женщина в купальнике - Алла. А рядом с ней стоит Георгий Шенгелия. Интересно, видел ли эти фотографии погибший муж Аллы? А вот другая фотография. Очень молодые Алла и Георгий в каком-то ресторане. Значит, они были знакомы задолго до того, как Алла вышла замуж за Салима Мурсаева.

Он схватил папку. Эти фотографии могут ему пригодиться. Закрыл сейф. Подошел к столу и положил ключи на место. Осмотрел кабинет. Интересно, куда все-таки исчезла секретарь Мальгасарова. Такая красивая молодая женщина, похожая на модель.

Дронго, прижимая папку к груди, вышел из приемной. Он услышал женские голоса и быстро шагнул в туалет, толкнув первую дверь. Огляделся. На двери изображена женщина. Черт возьми, он попал в женский туалет. Только этого не хватало. Здесь всего две кабинки. Он прислушался. Кажется, женщины подходили к туалету. Вот так приключение! Интересно, что они подумают, найдя его в таком месте. Решат, что он либо ненормальный извращенец, либо прячется от охранников. В любом случае поднимут крик, обнаружится смерть Мальгасарова, и тогда не оберешься беды.

Прижимая к себе папку, он вбежал в первую кабинку, закрывая за собой дверь. Теперь нужно встать на унитаз, чтобы его ноги с обувью сорок шестого размера не были видны вошедшим. А если они попытаются спросить, кто именно здесь находится? Он же не сможет отвечать женским голосом.

В туалет вошли две женщины. Они о чем-то весело переговаривались. Толкнув дверь в первую кабинку, обнаружили, что она закрыта. Тогда одна вошла во вторую кабинку. Очевидно, это были официантки клуба. Они обсуждали какие-то свои новости и весело смеялись. Потом первая вышла из кабинки и вошла вторая. Дронго чувствовал, как капли пота капают на пол, но боялся пошевельнуться.

- А Света уходит, - неожиданно сказала одна из молодых женщин, - опять наш Мальгасарчик без секретаря останется.

- Куда уходит? - спросила другая. Они говорили негромко, чтобы не услышала незнакомка, сидящая в первой кабинке.

- Опять в офис к хозяину, - рассмеялась первая, - сейчас отправилась к нему в кабинет. Он приехал в клуб, и она сразу - к нему.

- Он всегда у Мальгасарчика баб уводит, - захихикала вторая, и обе вышли из туалета.

Дронго вытер пот, осторожно спустился на пол, прижимая папку к груди. Значит, вот куда делась секретарь Мальгасарова. Шенгелия ловко переманивал красивых секретарей директора клуба в свое агентство. Тем более что и агентство, и клуб принадлежали ему. Но это значит, что, во-первых, он находится в клубе, а во-вторых, он вызвал к себе секретаря Мальгасарова. И тогда нужно узнать, сделал ли это он намеренно, чтобы убрать лишнего свидетеля при убийстве собственного директора. Или сам вошел к нему в кабинет, уже зная, что Света находится в другой комнате. И может быть, невольно подтверждает его алиби. У Шенгелия могли быть основания для гнева. Ведь про акции Дронго мог узнать не только от следователя, но и от самого Мальгасарова.

Остаться здесь и попытаться выяснить, где именно находится Шенгелия, значит подвергнуть себя неслыханному риску. Если он убийца, то у Дронго нет ни одного шанса уйти отсюда живым. Если даже Шенгелия приказал убрать Мальгасарова, то и тогда очень опасно здесь оставаться. Убийцы наверняка еще находятся в здании клуба.

Дронго прошел по коридору, спустился по лестнице, миновал другой коридор и оказался в вестибюле перед выходом. Здесь появилось четверо новых гостей и охранники не обращали на Дронго никакого внимания. Он вышел из клуба и направился к своей машине.

- Что-нибудь случилось? - спросил Кружков.

- Убили Мальгасарова, - сообщил Дронго, усаживаясь на заднее сиденье.

- Уезжаем? - спросил Сергей, оборачиваясь к нему.

- Нет, - вдруг сказал Дронго, - подожди, не спеши.

Он положил папку на сиденье, достал носовой платок и вытер лицо.

- Вас кто-нибудь видел, - тревожно спросил Кружков, - или вы ушли незамеченным? Как его убили?

- Никто, - ответил Дронго, - меня никто не видел. А Мальгасарова застрелили. Кто-то вошел в его кабинет и трижды в него выстрелил. Очевидно, стреляли из оружия с глушителем, иначе грохот был бы слышен в коридоре.

- Нам нужно отсюда уезжать, - сказал Кружков.

- Да, - кивнул Дронго, - конечно, нужно. Но мы не уедем. Я вернусь в клуб, Леонид. Сейчас там находится Георгий Шенгелия, и я хочу узнать некоторые подробности его личной жизни.

- Хозяин клуба, - ужаснулся Кружков, - у него только охранников человек пять. Они вас убьют, вы не выйдете оттуда живым. Зачем вам это нужно? Вы сами говорили, что хуже всего, когда человек изображает ненужный героизм.

- Говорил, - кивнул Дронго, - и еще раз скажу. Не люблю людей, которые теряют чувство реальности. Но это не героизм, Леонид. Это моя работа. Я ее не очень люблю и знаю, что не имею права рисковать. Но мне все время приходится это делать. И поэтому я сейчас выйду и пойду в клуб. Иначе мы не сможем раскрыть эти убийства никогда. У меня появился реальный шанс, чтобы раскрыть эти преступления. Поэтому вы будете ждать меня в машине. И если я не выйду через час, вы позвоните сначала Владимиру Владимировичу и расскажете ему обо всем. А потом позвоните следователю Линовицкой и тоже расскажете обо всем, показав ей фотографии, которые я оставляю в машине. Вы поняли?

- Лучше вам не ходить, - обреченно пробормотал Кружков.

Дронго вышел из машины, мягко закрыв дверь. И снова вошел в клуб. Увидев его, один из охранников кивнул, ничего больше не спрашивая. Дронго прошел в коридор, снова проделал прежний путь. Теперь нужно определить, в каком кабинете находится хозяин клуба. Он спустился на кухню и остановил первую попавшуюся официантку.

- Мне нужен господин Шенгелия, где он сидит?

- Мы не имеем права говорить, - испуганно сказала молодая женщина.

Дронго достал стодолларовую купюру. Она покачала головой.

- Мы не должны говорить, - сказала она, - у нас строгие правила безопасности. Извините меня.

Конечно, хозяин клуба не мог сидеть в кабинетах на втором этаже, выходивших в длинный коридор. Иначе там бы находилась его охрана. Он ведь понимает, что в клубе ему тоже может угрожать опасность. Значит, нужно найти два небольших зала, предназначенных для небольших приемов. И где будут охранники, там и будет сам хозяин клуба.

Он прошел мимо большого зала, за которым находилось два небольших помещения. Рядом с одним из них сидели на стульях трое охранников. Это оказалось проще, чем он думал. Подойдя к охраннику, он остановился. Сидевший на стуле парень был явно грузином, земляком Шенгелия. В этом не было ничего удивительного, все известные бизнесмены в Москве старались набирать телохранителей из своих земляков.

- Что вам нужно? - спросил молодой человек, поднимаясь со стула. Он был достаточно вежливым, чтобы обратиться на "вы" и даже подняться перед гостем. Парень был такого же роста, как Дронго. И такой же широкоплечий. Двое других были не менее крепкими, хотя и поменьше ростом. Дронго внимательно посмотрел на всех троих. Нет, с тремя он явно не справится. Эти ребята, очевидно, неплохо подготовлены, и каждый из них лет на десять-пятнадцать моложе его.

- Я бы хотел поговорить с Георгием Александровичем, - ответил Дронго, у меня к нему важное дело.

- Он сейчас занят, - улыбнулся молодой человек.

- Скажите ему, что в клубе произошло убийство и мне нужно ему срочно об этом сообщить.

Улыбка сползла с лица молодого человека, и он, повернувшись, постучал в дверь. Не услышав ответа, постучал еще сильнее. Когда он снова не получил ответа, молодой человек достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Шенгелия. Очевидно, тот ответил сразу, увидев, кто именно ему позвонил.

- Что случилось? - спросил по-грузински Шенгелия.

- К вам пришел человек, говорит, что в клубе произошло убийство, также по-грузински ответил телохранитель. Дронго чуть улыбнулся. Он знал немного грузинский язык. Его бабушка была мингрелкой.

- Сейчас выйду, - сказал Шенгелия.

Он появился через минуту, одетый в брюки и расстегнутую белую рубашку. Увидев Дронго, он смутился, нахмурился. Потом недовольно взглянул на своих телохранителей, вскочивших при его появлении.

- Он вас обманул, - гневно сказал Шенгелия, - я не хочу разговаривать с этим человеком. До свидания.

- Подождите, - крикнул Дронго, видя, что он повернулся к нему спиной, у вас в клубе действительно произошло убийство. Я вас не обманываю.

Шенгелия обернулся к Дронго. И мрачно поинтересовался:

- А кого убили?

- Директора клуба Мальгасарова.

- Что? - Шенгелия был явно смущен. Он взглянул на молодого человека, говорившего с Дронго, и тот побежал по коридору, чтобы подняться на второй этаж и проверить сообщение Дронго. Шенгелия был в шоке. Либо он гениальный актер и негодяй, либо действительно случай помог убийцам, подумал Дронго.

- Подождите меня, - недовольно сказал Шенгелия, входя обратно в комнату.

Через минуту он снова появился уже в костюме и в завязанном галстуке. Очевидно, он лично "проверял" девушек, перед тем как взять их в свое агентство. В этот момент к нему подбежал телохранитель. Он кивнул, ничего не сказав. Шенгелия открыл дверь и громко крикнул:

- Света, давай быстрее.

И затем поспешил в кабинет Мальгасарова. Дронго шел за ним в окружении трех телохранителей. Оставив людей в приемной, Шенгелия вошел в кабинет. Он был сильным человеком, и поэтому вид убитого не заставил его вздрогнуть. Но он все-таки поморщился и отвернулся. Дронго вошел следом, стараясь не смотреть на убитого.

- Кто его убил? - спросил Шенгелия, взглянув на Дронго ненавидящими глазами. - Зачем вы это сделали?

- Я думал, вы умнее, - ответил Дронго, - неужели вы не понимаете, что если бы я был убийцей, то по меньшей мере не стал бы искать вас по всему клубу, чтобы сообщить об этом?

- А зачем вы меня искали? - повернулся к нему Шенгелия.

- Чтобы узнать, куда вы дели секретаря Мальгасарова. Но теперь я знаю, где она была, и поэтому вас ни о чем не спрашиваю. Только хочу обратить ваше внимание, что, если бы вы не вызвали ее к себе в кабинет, он был бы еще жив.

- Вы думаете, это я подстроил убийство, - возмутился Шенгелия, специально позвал Свету, чтобы убийца мог войти и застрелить Мальгасарова?

- Так получилось, - ответил Дронго.

- Вы же все видели, - Шенгелия задыхался от гнева, - или вам нужно предъявить доказательства того, чем именно мы занимались в другом кабинете?

- Я не собираюсь выслушивать ваши пошлости, - гневно заметил Дронго, почему вы мне соврали сегодня днем? Говорили, что не очень близко знали семью Мурсаевых. Вернее, говорили, что знали больше мужа. А сегодня мне стало известно, что вы были близким другом и жены.

Он специально выбрал именно такой момент для допроса. Присутствие трупа действовало на психику Шенгелия, даже если он действительно не был виноват в убийстве.

- Я не считал нужным об этом говорить, - покраснел Шенгелия. - Неужели вы не поняли? Оба супруга погибли, были убиты. И я не собираюсь рассказывать о своих отношениях с ними.

В этот момент в приемной послышался шум борьбы. Очевидно, подошедшая Света хотела войти в кабинет, а телохранители ее не пускали.

- Вы были близки с убитой? - тихо спросил Дронго.

- Да, - недовольно процедил Шенгелия, - что еще вам нужно узнать?

- Про акции, - напомнил Дронго, - почему вы получили акции?

- Она попросила, чтобы я их купил. Чтобы участвовать в компании ее мужа. Она хотела ему показать, что может быть достаточно влиятельным человеком в его делах. Она убедила мужа продать мне пять процентов акций нефтяной компании.

- И за это вы передали ей пять процентов акций вашего клуба в качестве вознаграждения?

- Да, - кивнул Шенгелия.

Из приемной донесся сдавленный крик, очевидно, телохранители все-таки сообщили Свете об убийстве ее директора. Дронго невольно посмотрел на убитого, потом на Шенгелия.

- Если бы вы мне все рассказали днем, возможно, его бы не убили сегодня вечером, - в сердцах сказал он, обращаясь к своему собеседнику.

- Не понимаю, какая тут связь? - холодно поинтересовался Шенгелия. Он уже начал приходить в себя.

- Очевидно, вы спрашивали его, откуда я знаю про акции. А он позвонил мне вечером и предложил встретиться. Мы должны были сегодня вечером увидеться, - сообщил Дронго, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение лица Шенгелия.

- Он был подлецом и сутенером, - гневно сказал Шенгелия, бросив уничижительный взгляд на убитого, - и ничего нового не мог бы вам сообщить. Он всегда думал только о своей выгоде. Даже когда сидел в тюрьме за контрабанду. Хвастался тем, что работал в лавке, выдавал всем сигареты и хлеб, зарабатывая на этом. Видимо, его остановил кто-то из обиженных им людей.

- Надеюсь, что это были не вы, - ядовито заметил Дронго.

- Конечно, не я. И вообще... нам нужно встретиться завтра и поговорить. Сейчас мы позовем милицию и прокуратуру, нам будет не до этого. Надеюсь, вы не собираетесь здесь оставаться, чтобы встречаться с их сотрудниками? Мы сами уладим все наши проблемы.

- Как вам угодно. Только завтра я не смогу с вами встретиться. Меня не будет в городе. Лучше я вам позвоню. До свидания.

Дронго направился к выходу.

- Подождите, - крикнул Шенгелия, - я прикажу вас обыскать. Может, это вы его убили?

- Давайте, - кивнул Дронго, - можете позвать своих церберов. Или вы действительно считаете, что я такой идиот? Даже если бы я его убил, то давно бы избавился от оружия. Времени у меня было много, пока вы забавлялись с его секретаршей.

Он стоял и смотрел в глаза своему собеседнику. Первым не выдержал Шенгелия. Он опустил глаза и пробормотал ругательство. Дронго повернулся и вышел из кабинета. В приемной беззвучно плакала Света. Дронго прошел по длинному коридору в ожидании, когда кто-нибудь крикнет ему в спину, попытавшись остановить. Но все было спокойно. Он дошел до лестницы и спустился на первый этаж. Прошел к вестибюлю. Здесь по-прежнему сидели регистратор и двое охранников.

- Скажите, пожалуйста, - обратился Дронго к регистратору, сидевшему у своего журнала, - к вам за последние два часа приходило много гостей?

- Мы не даем сведений о наших клиентах, - отозвался регистратор. У него была большая голова, прикрытая редкими жидкими волосами. И длинные тонкие бесцветные губы.

- Конечно, не даете, - согласился Дронго, незаметно доставая стодолларовую купюру. Регистратор увидел деньги и облизнул губы.

- Мы регистрируем всех наших гостей, - тихо произнес он. Дронго положил купюру перед своим собеседником. И спросил:

- Мне нужно знать, кто именно был за последние два часа.

Регистратор положил руку на деньги и ловким движением фокусника убрал купюру. Потом открыл журнал. Он был абсолютно чист.

- Никого, - сказал он, радостно улыбаясь, - за последние два часа к нам пришел только один гость. Вы. Все остальные - члены клуба.

Ему было особенно приятно, что он заработал деньги и не выдал ничьей тайны.

- До свидания, - сказал Дронго, выходя из вестибюля. Если следователи не будут кретинами, то первое, что они сделают, это просмотрят журнал. И не найдя ни одной записи, начнут выяснять, кем именно был незваный гость Мальгасарова. Хотя директора клуба убили больше часа назад, а Дронго появился только к девяти. Но следователи все равно захотят с ним встретиться. Остается надеяться, что они не успеют его вычислить до завтра и он сможет спокойно улететь в Амстердам.

Глава 16

Кружков терпеливо ждал, когда наконец Дронго решит рассказать о своем втором визите. Но Дронго молчал. Он никогда не говорил о делах в присутствии двух людей одновременно. И не потому, что не доверял своему водителю или Кружкову. Просто он был убежден в нецелесообразности подобного распространения информации.

Лишь когда автомобиль подъехал к дому и они вышли, Дронго сказал:

- Я разговаривал с Шенгелия. Он действительно был в клубе. Но сам не участвовал в убийстве. И возможно, о нем не знал. Хотя некоторые документы, которые я забрал, свидетельствуют не в пользу Шенгелия. Надо их более тщательно просмотреть.

- Можно я завтра приеду вас проводить?

- Обязательно, - улыбнулся Дронго.

Поднявшись на этаж, он машинально достал ключи, чтобы открыть дверь. И вспомнил, что в его квартире находится посторонний. Он чуть поморщился. Все-таки присутствие любого человека несколько выбивало его из колеи. Он позвонил, и дверь почти сразу открылась, словно она ждала его звонка. Увидев Дронго, она устало улыбнулась.

Он прошел в другую комнату, чтобы переодеться. Когда он вышел, она сидела на кухне.

- Вы хотите есть? - спросила Мурсаева. - Я сварила суп. Правда, из концентратов, но это было все, что я нашла в холодильнике. Зато я приготовила вам салат. Вы любите салаты?

- Спасибо, - улыбнулся Дронго. "Кажется, у меня начинается настоящая семейная жизнь", - подумал он.

Пока он ел, она сидела на стуле, печально глядя на него. Очевидно, она думала о том же. Как странно, размышлял Дронго, глядя на сидевшую напротив него красивую женщину. Умная, самостоятельная, энергичная женщина, к тому же имеющая теперь достаточно большой капитал. И тем не менее так несчастлива в семейной жизни. У мужчины с ее возможностями никаких проблем не бывает.

А женщине, даже умной, энергичной, трудно найти себе партнера, если она не хочет иметь альфонса. Мужчины предпочитают совсем других женщин, возможно, не таких умных и не столь энергичных. Может, в этом беда не только женщин, но и мужчин.

Он доел свой ужин и поднялся, чтобы по привычке собрать посуду. Она усмехнулась и забрала посуду у него из рук.

- Я не привык к такой заботе, - признался Дронго.

- Странно, - сказала она, - я все время хочу у вас спросить, почему вы живете один? Неужели вам так нравится?

- Нравится, - кивнул Дронго, - мне трудно сосредоточиться, когда в доме бывают посторонние. Извините, но я не имею в виду конкретно вас. Я вообще за много лет привык жить один.

- Может, именно потому, что привыкли? - спросила она.

- Наверно, - согласился Дронго, - но при моей работе иначе нельзя.

- Почему?

- Вы же видите, что происходит. Если рядом появится близкий человек, жена или дети, то мне все время придется думать об их защите. При моей профессии нельзя позволить себе такую роскошь, как близкие люди. Иначе их могут использовать против меня. И я стану уязвим.

Дронго закрыл глаза, провел рукой по лицу.

- Что-нибудь случилось? - спросила она. - У вас было такое выражение, словно в клубе что-то произошло.

- Убили Мальгасарова...

Она действительно была сильной женщиной. Но она все-таки вздрогнула. И сильно прикусила нижнюю губу.

- Будь они все прокляты, - сказала она с таким чувством ненависти, что Дронго невольно нахмурился. - Как его убили? - спросила она, немного придя в себя.

Дронго рассказал.

- И вы никого не подозреваете?

- От моих подозрений ничего не меняется. Я стараюсь не подозревать, а находить доказательства и логические объяснения своим подозрениям. Но пока я не нашел никакой связи между продолжающимися убийствами. И мне они непонятны, а это хуже всего.

- Вы думаете, что все они связаны друг с другом?

- Уверен. И не могу понять, зачем они так охотятся за всеми, кто знал вашего брата. Может, вы мне поможете? Может, есть еще какой-то факт, которого мы раньше не знали? Хозяином клуба "Орфей" является Георгий Шенгелия, - напомнил Дронго, - вы говорили мне, что он был близким знакомым вашего брата. Вы знали, что Шенгелия вложил часть денег в нефтяную компанию "Прометей" и даже купил пять процентов акций?

- Знала, - кивнула она, - ну и что? Многие знакомые Салима купили акции в его компании. Ими владели и его знакомые Ивашов, Авдеечев, Кобаев.

- Подождите. Кто такой Кобаев?

- Тот самый пивовар, о котором мы говорили. У него тоже было пять процентов акций. Они все охотно вкладывали деньги в компанию Салима. Доверяли ему, считали, что он сможет заработать большие деньги.

- Шенгелия тоже входил в круг друзей?

- Не совсем друзей, скорее хороших знакомых. Кажется, они были знакомы с Аллой, еще до того как она вышла замуж за Салима. Моему брату не очень нравился этот человек, но показывать свое неудовольствие - значит невольно подтверждать возможные слухи о связях Аллы с этим бизнесменом. И поэтому мой брат имел с Шенгелия очень ровные и даже дружеские отношения. Но не более того.

- А насчет Аллы он не проверял?

- Что проверять? - нахмурилась Мурсаева. - Она ведь не девочкой была, когда замуж за Салима выходила. Уже ребенка имела, успела в стольких руках побывать. Я его так отговаривала, просила не спешить. Но разве мужчину можно остановить в подобных случаях. Он тогда по-настоящему влюбился. Вот и решил простить Алле ее прошлое. Забыть обо всем. Я решила молчать. Если нельзя было его убедить, то нужно было остаться рядом с ним. Я его очень любила, сказала она с чувством.

- Вы уверены, что у Аллы не было друзей после замужества? Извините, что я об этом говорю. Я понимаю, что сейчас не время и не место. Но мне нужно знать.

- Не уверена, - призналась Мурсаева, - если вы спрашиваете конкретно о Шенгелия, то и сами не уверены. Может быть, они и были любовниками. Меня такие гадости не волновали. Я видела, что она была не пара моему брату. Но я думала, что должно пройти время, чтобы он понял, с кем связался, и сам принял решение.

- Вы знали, что у Аллы была часть акций клуба "Орфей"?

- Откуда я могла это знать? Алла меня в такие подробности не посвящала.

Дронго помнил о папке, которую привез с собой. Но достать фотографии в присутствии женщины он не решался. Она и без того перенесла столько за последние дни, что шокировать ее фотографиями Аллы с Георгием Шенгелия ему не хотелось. Он успеет просмотреть все документы, после того как она отправится спать.

- Когда неизвестные пытались сегодня к вам войти, - напомнил Дронго, их было двое. Или это был один человек?

- Двое, - уверенно ответила Мурсаева, - я слышала, как они тихо разговаривали друг с другом. И все время был слышен лязг металла, как будто они ковыряли ножом.

- Вы стояли у двери?

- Нет, я отошла, как вы мне говорили. Но я слышала их разговоры.

- Не могу ничего понять, - признался Дронго, - неизвестные убийцы сначала убирают вашего брата, потом одного из его компаньонов. А затем начинают настоящую охоту за всеми близкими вашего брата. Почему? Мне все время кажется, что я не знаю чего-то самого главного.

Он взглянул на часы. Было уже очень поздно. Она поднялась со стула и спросила:

- Когда мы выедем утром?

- Желательно выехать в восемь, - сообщил Дронго, - чтобы спокойно добраться до аэропорта. Мы можем попасть в утреннюю пробку.

- Да, конечно. Спокойной ночи. Мне так неудобно, что я причиняю вам беспокойство.

- Я впишу в счет эту ночь. Возьму как за проживание в пятизвездочном отеле, - пошутил Дронго, - можете пользоваться моей ванной комнатой. А я буду пользоваться гостевой. Белье в шкафу, там есть нераспечатанные новые комплекты. Обычно белье мне привозят из стирки. Я отдаю его в специальную прачечную...

- Не сомневаюсь, - улыбнулась она, - я видела ваше постельное белье и вполне оценила ваш вкус. Вы специально привозили его из-за рубежа?

Он промычал нечто невразумительное. Ему не хотелось говорить, что в прошлом году приехавшая к нему Джил заменила все постельное белье, выбросив прежнее и заказав новое австрийское.

Она кивнула и отправилась в спальню. А он прошел в кабинет, чтобы более подробно рассмотреть папку, взятую из сейфа Мальгасарова. Едва он начал работать, как раздался телефонный звонок. Он взглянул на часы. Был уже двенадцатый час. Включился автоответчик, предлагавший гостю оставить сообщение. И он вдруг услышал голос Линовицкой:

- Если вы дома, возьмите телефон. Мне нужно с вами срочно поговорить.

Он поднял трубку.

- Добрый вечер, - сказал Дронго.

- Извините, что позвонила так поздно, - быстро произнесла она, - мне нужно срочно с вами увидеться.

- Прямо сейчас? - удивился он.

- Я стою у вашего дома, - сообщила она, - если вы разрешите, я прямо сейчас к вам поднимусь.

"Только этого мне не хватало, - подумал Дронго, - неужели она успела так быстро меня вычислить? Но это невозможно. Убийство Мальгасарова произошло совсем в другом месте города. Она же не может курировать все убийства в многомиллионном городе. Тогда почему она так быстро приехала ко мне и хочет со мной встретиться? Неужели она подозревает меня в убийстве?"

- Поднимайтесь, - согласился Дронго, - я предупрежу охрану, чтобы вас пропустили.

- Я думаю, пропустят, - самоуверенно сказала она, - у меня удостоверение следователя по особо важным делам.

"Надеюсь, что Мурсаева будет спать и не захочет выходить из спальни, подумал Дронго, - хотя лучше предупредить ее".

Он подошел к двери и постучал. И услышал голос Мурсаевой.

- Ко мне сейчас приедет следователь, - сообщил Дронго, - извините, что вас беспокою. Я просто хотел предупредить.

- Какой следователь? - спросила она.

- Линовицкая. Та самая, которая проводит расследование убийства вашего брата и его супруги.

- Ясно. Мне не выходить из комнаты?

- Во всяком случае, нежелательно, чтобы вас видела моя гостья.

- Тогда не выйду. Спокойной ночи. И не забудьте меня завтра разбудить.

- Обязательно. Спокойной ночи.

Он вернулся в кабинет. Затем, подумав немного, прошел в холл, забрал плащ своей гостьи и перевесил его во внутренний шкаф, чтобы ничто не выдавало присутствия в его квартире посторонней женщины. Линовицкая позвонила через минуту. На улице шел дождь, и с ее плаща стекали дождевые капли.

Он повесил ее плащ на вешалку. Она была в темном брючном костюме. "Странно, что она надела брючный костюм, - подумал Дронго. - Для такого костюма она чуть полновата". Линовицкая оглядывалась. Ей явно нравилось в этой квартире.

- У вас интересная квартира, - призналась она.

- Идемте в гостиную, - предложил Дронго, - или лучше в кабинет?

- Как хотите. Давайте в кабинет. Мне интересно будет посмотреть на ваши книги.

Они прошли в кабинет. Он вкатил из гостиной свой столик с напитками. Достал бокалы.

- Что вы будете пить? Вы первый раз в моем доме.

- Только сок, у меня кружится голова от спиртного. Я несовременный человек в этом отношении. - И сразу перешла к делу: - Сегодня в клубе "Орфей" убили директора Мальгасарова. Вы знали такого человека?

- Возможно.

- Знали или нет? - более строгим голосом спросила она.

- Знал, - не стал врать Дронго. - А в этот клуб любили ходить супруги Мурсаевы.

- И вы сегодня там были, - она не спрашивала, она утверждала.

- Поэтому вы ко мне пришли?

Но она резко прервала его:

- Я вас спрашиваю. Ответьте на мой вопрос. Вы были сегодня в клубе "Орфей"?

- Сначала объясните, почему вы пришли именно ко мне. Потом начнем разбираться. Нельзя врываться в квартиру за полночь и устраивать допрос даже хорошо знакомому человеку.

Она залпом выпила свой сок, поставила бокал на столик.

- Вы правы, - сказала она, - извините. Я должна была вам объяснить. Сегодня вечером, примерно между восемью и девятью часами, неизвестный убийца вошел в кабинет и трижды выстрелил в директора клуба. Потом незаметно исчез. В этот момент в приемной не было секретаря Мальгасарова, и никто не видел, кто вошел в кабинет убитого.

Дронго слушал молча.

- В клубе в момент убийства было около сорока посетителей и примерно столько же людей обслуживающего персонала. Но регистратор, сидевший у дверей, запомнил, что к ним приходил один неизвестный, который дважды входил в клуб, как раз в промежуток между восемью и девятью часами вечера. Судя по описаниям, этот человек похож на вас.

- Каким образом вы об этом узнали? - поинтересовался Дронго. - Это ведь совсем не ваш участок. И подобные убийства вы не должны расследовать.

- Не должна, - согласилась Валентина, - дело в том, что в кармане убитого сотрудники уголовного розыска и следователь прокуратуры нашли мою повестку. Я собиралась вызвать Мальгасарова и допросить его по делу о смерти супругов Мурсаевых. Поэтому они сначала позвонили мне. И я приехала на место происшествия, узнав о неизвестном, который дважды появлялся в клубе.

- Регистратор ошибся, - возразил Дронго, - дело в том, что я приехал туда первый раз к девяти часам вечера, когда Мальгасаров был уже убит.

- У вас есть алиби или свидетели?

- Конечно. Три свидетеля. Они могут по минутам показать, где я был примерно с половины восьмого до девяти часов вечера. Когда я приехал в клуб, он был уже мертв и тело начало остывать. Думаю, эксперты легко определят время убийства.

- И вы видели его мертвым?

- Видел.

- Почему вы не вызвали милицию? - возмущенно спросила она.

- Завтра утром я должен улетать в Амстердам. У меня очень важная встреча в Голландии. И я не могу отменить эту поездку. Если бы я вызвал милицию, мне пришлось бы задержаться. Хотя бы на несколько дней, чтобы давать объяснения, писать оправдательные записки. Я решил, что милицию могут вызвать другие люди. И предупредил об этом Георгия Шенгелия, хозяина клуба "Орфей". Он должен был вызвать милицию.

- Он этого не сделал, - удивленно ответила Валентина, - милицию вызвали сотрудники охраны, а самого Шенгелия нигде не могли найти. Ни дома, ни на даче. И в клубе его не было. Охранники и регистратор дали показания, что он уже две недели не появлялся в клубе.

- Очень может быть, - спокойно прокомментировал Дронго, - мне тем более в это легко поверить, что я сам разговаривал с Шенгелия в кабинете убитого, стоя около его трупа. Согласитесь, что тут показания охранников кажутся особенно убедительными.

Она улыбнулась.

- Вы думаете, что он организовал убийство директора клуба?

- У меня нет пока оснований так думать. Но именно для того, чтобы все выяснить, я лечу завтра утром в Амстердам.

Она понимающе кивнула.

- Нашли Сафиева?

- Возможно. Завтра я все узнаю.

- Честно говоря, я собиралась завтра пригласить вас на допрос, призналась Линовицкая, - хотела, чтобы вы рассказали мне, что вы делали сегодня в клубе. Теперь понимаю, как правильно я сделала, решив приехать к вам. Не хотела оставлять наш разговор на завтра.

- Это я уже понял. Значит, завтра я могу вылететь в Голландию.

- Можете. Только если пообещаете позвонить мне, как только вернетесь. Надеюсь, вы понимаете, что звонить нужно не домой, а на работу?

- Я могу позвонить и домой, - сказал Дронго, улыбнувшись.

Она взглянула на него и поднялась.

- Знаете, что самое интересное, - неожиданно сказала она, оказывается, Мальгасаров был в доме у погибшей в ночь убийства. Когда дежурные описывали мне невысокого мужчину с крупной головой, торсом борца и длинными руками, я занесла их слова в протоколы. И только потом поняла, что это совпадает с данными Мальгасарова. Интересный факт, вы не находите?

- Нахожу, - кивнул Дронго, - думаете, что он ее убил. А потом его самого убрали?

- Ничего я не думаю. Завтра будет вскрытие. Посмотрим, что нам скажет экспертиза.

В этот момент из спальни раздался какой-то шум. Она вздрогнула, посмотрела на Дронго.

- Вы не один? - быстро спросила она.

- У меня остановился мой друг, - ему было неприятно врать, но говорить молодой женщине, о том, что в его квартире находится другая женщина, было верхом бестактности. Нанести более тяжкое оскорбление он бы не мог. Ведь он только что обещал ей позвонить. Поэтому приходилось врать.

"Надеюсь, что Мурсаевой хватит ума не появляться в коридоре, - с некоторым испугом подумал он, - иначе мои отношения с Валентиной Олеговной будут испорчены окончательно и бесповоротно".

- Это ваш телохранитель? - уточнила она.

- Да, - ответил Дронго, чувствуя, что краснеет впервые в жизни. Он так нагло никогда не врал.

- Вы предусмотрительный человек, - улыбнулась она, направляясь к выходу.

Он подал ей плащ.

- Я вызову машину, - предложил Дронго, - или хотя бы вас провожу.

- Не нужно, - улыбнулась она, - у меня теперь есть машина, и я сама за рулем. Вам завтра рано вставать. И не забудьте разбудить своего "телохранителя", - кажется, она ему не поверила и с чисто женской интуицией почувствовала, что он врет.

- До свидания, - он закрыл дверь.

Вернулся в кабинет. Из спальни вышла его гостья.

- Это особа уже ушла? - спросила Мурсаева.

- Ушла, - кивнул Дронго.

Она вернулась в спальню.

Глава 17

Среди фотографий, которые хранил Мальгасаров, были фотографии Шенгелия не только с Аллой. Здесь были фотографии и с некоторыми другими молодыми женщинами, среди которых Дронго узнал одну эстрадную певицу и одну известную актрису. Были здесь и снимки Шенгелия с различными политиками, известными бизнесменами. Одна из фотографий запечатлела Шенгелия с Салимом Мурсаевым и Аллой. Они все вместе сидели за столом. Еще на одной фотографии были Ивашов и Мальгасаров. На другой Шенгелия был в окружении нескольких мужчин. Среди них Мурсаев, Ивашов и трое неизвестных.

Дронго отобрал эту фотографию, чтобы завтра уточнить у Эльзы Мурсаевой, кто именно был изображен на снимке. Затем начал просматривать документы. Здесь не было ничего особенного. Копии счетов, копии переводов. Список членов клуба. Здесь, кроме имен и фамилий, указаны организации, где работают члены клуба "Орфей". Вторым в списке значился Авдеечев. Было указано место его работы и рукой Мальгасарова приписано: "выбыл".

Он продолжал читать дальше. Из клуба выбыл также Салим Мурсаев. И здесь рукой Мальгасарова было аккуратно написано это слово. А вот рядом с Аллой директор клуба еще не успел написать слово "выбыла", наверно, потому, что преступление было совершено вчера ночью...

Дронго читал дальше. Среди членов клуба было много известных имен. Не только звезды театра, кино и шоу-бизнеса, но также политики, бизнесмены, популярные журналисты. Среди знакомых фамилий Дронго нашел Ивашова, работавшего исполняющим обязанности президента компании "Прометей", двоих руководителей ОНК. Однако в списке не было фамилии Сушкова, очевидно, тот считал для себя необязательным быть членом этого клуба, доступ в "Орфей" и так был открыт для него в любое время.

А вот и Самедов. Тот самый исчезнувший Мехти Самедов, о котором ему говорили в Сыктывкаре. Значит, и он был членом клуба. Ну конечно, они все принадлежат к одному клубу. У них свой круг общения.

Теперь посмотрим финансовые документы. Что здесь такого важного, что Мальгасаров прятал их в своем сейфе? Обычные платежи в клуб, квитанции об уплате членских взносов. Ничего особенного. Стоп. Копия платежного поручения. Интересное число. За несколько дней до своей смерти Салим Мурсаев, как обычно, внес квартальную плату. Но не только за себя. Заплатил за пятерых. Тут так и написано. За пятерых членов клуба. Пятеро - это очевидно, он сам, его жена и сестра. Кто остальные двое? И почему он за них платит? Очень интересно. Может быть, Авдеечев с женой? Нет, в списках членов клуба нет их жен. Вернее, они вписаны в одну строчку рядом с мужьями. Значит, можно было вписать одного члена семьи и приходить с супругой. Логично. Но тогда почему пятеро? Может быть, двое из них - как раз те, кто стоит рядом с Мурсаевым и Ивашовым на снимке?

Дронго закончил просматривать документы в четвертом часу утра. Интересно, чего так боится Сафиев, что не решается вернуться в Москву? Неужели своих сообщников, вместе с которыми он убрал своего друга? Но они могли убрать его вместе с Мурсаевым. Им бы никто не помешал. Однако они этого не сделали, а потом Сафиев сбежал.

Он заснул в половине пятого и уже в половине седьмого, проснувшись, отправился принимать душ.

Когда авиалайнер поднялся в воздух, Дронго достал фотографию, показывая ее своей соседке.

- Откуда у вас эта фотография? - нахмурилась она.

- Мне ее подарили, - пошутил он, не найдя лучшего ответа, - вы можете сказать, кто на этом снимке?

- Конечно, могу, - она смотрела на своего брата. Потом отвернулась и вздохнула. - Шенгелия и моего брата вы знаете. Вот этот лысоватый, Кобаев, друг моего брата. Светлый - Юра Авдеечев. А черноусого я не знаю. Наверно, кто-то из знакомых брата. Я не знаю, кто это.

- В списке членов клуба я нашел фамилию Самедова, - сказал Дронго, может, это тот исчезнувший Самедов?

Она посмотрела на фотографию. Потом на Дронго.

- Вы спрашиваете, уже зная, что это Самедов, или предполагаете, что это он?

- Только предполагаю, - ответил Дронго, забирая фотографию.

В аэропорту Амстердама они быстро прошли пограничный контроль и вышли к стоянке такси.

- Мы сразу поедем к Сафиеву? - спросила Мурсаева.

- Вам не терпится с ним встретиться, - угрюмо констатировал Дронго, мы еще успеем увидеть этого мерзавца. Сначала нужно устроиться в отель.

Все, чему он научился в жизни, - это расследование запутанных историй. И в отличие от других сыщиков у него не было ни ренты, ни своего поместья. Может, принять предложение Владимира Владимировича и перейти на государственную службу? И он будет каждое утро вставать и ходить на работу. И каждый вечер возвращаться. И уже не будет его постоянных командировок, его беспокойных ночей, его интересных встреч.

"Нет, - решительно подумал Дронго. - Такая жизнь не для меня. Я не смогу привыкнуть к рутинной работе. Кажется, придется уехать в Италию и остаться жить там вместе с Джил. Она часто зовет к себе". Может, это самый нормальный вариант, который он должен принять.

Он открыл глаза. Минутная слабость прошла. В конце концов он хочет открыть свое агентство и стать наконец частным детективом.

- В какой отель? - спросил водитель.

- Давай к центральному вокзалу, - попросил Дронго, - там есть туристическое бюро, и мы закажем себе отель.

Машина свернула в сторону центрального вокзала. Через час они уже разместились в отеле "Краун Плаза". Еще через полчаса в другом автомобиле катили к "Утрехту". Эта однозвездочная гостиница оказалась за районом "красных фонарей", за так называемым "розовым кварталом". Таксист проехал по узким улочкам, и наконец они оказались возле тупика, рядом с которым прямо на улице спали двое наркоманов.

Голландия - страна неслыханной свободы, выделяясь этим даже среди других европейских стран. Здесь официально разрешалась продажа легких наркотиков, парламент принял закон, дозволявший врачам помогать безнадежно больным уходить из жизни. Легальная проституция, разрешение браков между лицами одного пола, официальные клубы гомосексуалистов и лесбиянок, наркоманов и садомазохистов - все это было в современной Голландии. И вместе с тем в этой удивительной стране жили в основном трудолюбивые простые люди, которые шаг за шагом отвоевывали пространство у воды.

Эльза Мурсаева поморщилась, перешагивая через лежавших на земле наркоманов. Дронго поддержал ее за руку. Они прошли к небольшому узкому зданию. В гостинице было четырнадцать комнат, они размещались на трех этажах. В небольшом холле никого не было. Они удивленно оглянулись. Дронго постучал костяшками пальцев по стойке. Из маленькой комнаты, спрятанной в глубине холла, показалась женщина необъятных размеров. Трудно было определить, сколько ей лет. Могло быть и тридцать, и сорок, и все пятьдесят. У нее были растрепанные темные волосы с проседью. Женщина спросила по-английски:

- Что вам нужно?

- Это отель "Утрехт"? - уточнил Дронго. Порой вывеска еще не является подтверждением того факта, что перед ними именно этот отель. Он мог оказаться в соседнем здании, а здесь - лишь проход в него.

- Да, это наш отель, - ответила женщина.

В этот момент в холл вошел темнокожий мужчина средних лет. Он не был негром, скорее был из Шри-Ланки или арабских государств. Но кожа у него была очень темная, какая иногда встречается у арабов или индусов, многие поколения которых жгло нещадное солнце. Незнакомец был одет в джинсы и желтую майку, несмотря на довольно прохладную погоду.

- Чего явился? - спросила хозяйка. Они говорили на своем языке, но смысл вопросов был ясен. Мурсаева испуганно прижалась к Дронго. В этом вертепе в своем шикарном платье, источавшая запах дорогих духов, она чувствовала себя не в своей тарелке.

- Здесь я живу, - храбро заявил незнакомец. Он шатался, и у него были мутные глаза.

- Уже не живешь, - грозно заявила хозяйка, - пошел вон отсюда. Ты продал наши одеяла. Куда ты дел два наших одеяла?

- Пусти меня домой, - настаивал неизвестный.

- У тебя нет дома, - заорала женщина, - убирайся отсюда. У нас приличная гостиница, а не ночлежка.

Она вышла из-за стойки и начала толкать гостя на улицу. Мурсаева с изумлением глядела на эту сцену. Гость вылетел из холла, упал и, поднявшись, начал выкрикивать ругательства. После чего, хромая, ушел.

- Я очень сожалею, - проворчала хозяйка, - не думала, что он придет. У нас хороший отель. Вы хотите снять номер? Это стоит семьдесят гульденов в день. Или вам нужна комната на час? - она взглянула на Эльзу Мурсаеву. Дронго заставил себя не оборачиваться на стоявшую рядом с ним женщину, чтобы она не поняла смысла сказанного.

- Нет, нет, - заверил ее Дронго, - нам не нужен номер в вашем отеле. Мы пришли сюда, чтобы найти своего друга.

- Он живет у нас? - удивилась женщина.

- Да. Его фамилия Сафиев. Он приехал из Москвы. В каком он номере?

- Ах этот русский, - махнула рукой женщина, - вы тоже русские?

- Мы приехали из Москвы, - трудно было объяснить женщине особенности национальных различий в России. Для нее все прибывавшие не только из России, но и из остальных республик СНГ тоже были русскими.

- Понятно, - проворчала женщина, разочарованная тем, что гости не собираются брать номер в ее отеле. При этом цену она явно завышала, подумал Дронго.

- Этот тип опять ушел в полицию, - пояснила она, - полчаса назад. Он и вчера там был. Наверно, что-то натворил. Хотя он мне показывал справку, которую ему выдали в полиции вместо паспорта. Он просит убежища в нашей стране. Сейчас все просят убежища в нашей стране. Как будто все должны оставаться именно у нас в стране, - ворчала женщина, - вы тоже из полиции? спросила она, смерив подозрительным взглядом Дронго. - Вы, наверно, из русской полиции? Или из КГБ?

- Уже давно нет КГБ, - объяснил Дронго политически подкованной женщине, - когда он ушел?

- Полчаса назад. Нет, уже час назад. Вчера он тоже уходил в полицию. Вы не знаете, почему он такой напуганный? Один раз к нему случайно вошла наша девочка, которая работает в номерах по вызову. Она ничего не хотела ему сделать. Если не хочешь девочку, ты можешь отказать ей, и она спокойно уйдет. А он забыл закрыть дверь, и она к нему вошла. Вы бы слышали, как он орал. Кричал на всю гостиницу, как будто его режут. Я подумала, что он любит только мужчин. Но у него не было и мужчин. Наверно, ему нужны другие стимуляторы, я не знаю. Но пьяным я его не видела. И наркотики он не употребляет. Хотя все время напуган. Говорит, что видел дьявола. И очень боится выходить из отеля. Полицейские вчера провожали его до отеля. Он живет у нас уже два месяца. Вчера полицейские обещали, что в пятницу возьмут его в другое место. Он очень боится здесь оставаться.

- Понятно, - кивнул Дронго, - можно мы зайдем к вам попозже, когда он вернется? Только вы ему про нас не говорите. Раз он так боится, пусть лучше ничего не знает. А то снова начнет кричать.

- Вы действительно его друзья? - недоверчиво спросила женщина.

- Конечно, - улыбнулся Дронго, - иначе бы мы не пришли сюда с моей знакомой.

Эти слова не очень убедили женщину. Она недоверчиво взглянула на Мурсаеву, пожала плечами.

- Хорошо, - кивнула она, - я ничего ему не скажу. Приходите через несколько часов. Только учтите, что он немного не в себе. И вам нужно будет еще узнать, захочет ли он с вами встретиться.

На улице стояла молодая девушка в кожаной мини-юбке, светлой блузке и короткой, до пояса, куртке. На обнаженном пупке виднелись два кольца. На нижней губе было еще одно кольцо. И одна сережка была на левой стороне носа. Мурсаева нахмурилась. Эта страна ей явно не нравилась.

- Идемте, - усмехнулся Дронго, - это свободная страна. Здесь каждый может одеваться как он хочет и вести себя как хочет.

- Иногда мне кажется, что свободы слишком много, - пробормотала она, опираясь на его руку и проходя дальше. Она явно не рассчитала - оделась так, словно шла на вечерний прием. К тому же ее каблуки иногда застревали между камнями, которыми была вымощена мостовая.

- Сюда не заходят такси, - напомнил Дронго, - нам будет лучше пройти и пересидеть где-нибудь, пока не вернется из полиции Сафиев. Интересно, о каком дьяволе он говорил? Может, он действительно сошел с ума?

- Это его совесть мучает, - зло сказала она.

Они свернули за угол, и вдруг она остановилась.

- Там голая женщина, - недоуменно сказала Мурсаева, - посмотрите, на другой стороне улицы в окне стоит голая женщина.

- Вы лучше не смотрите туда, - предложил Дронго, - и вообще не смотрите в ту сторону. Там есть еще два окна.

- Почему, - изумленно спросила она, - разве они не работают по ночам?

- Работают, - улыбнулся Дронго, - почему-то большинство нормальных женщин считают, что мужья должны изменять им только по ночам, когда горят огни и в окнах появляются проститутки. На самом деле большинство измен бывает как раз днем.

- У вас, очевидно, большой опыт, - нервно произнесла Мурсаева, отворачиваясь, - какое падение нравов, - поморщилась она, - я бы не хотела, чтобы мой сын рос в этой стране. Или здесь учился.

- Напрасно вы думаете, что в Англии по-другому, - заметил Дронго, осторожнее, здесь лужа. В каждой стране может существовать и такой квартал, и свой район Белгравиа, как в Лондоне. Нужно воспитывать сына таким образом, чтобы он не ходил в подобный квартал, а находил себе подружек совсем в другом месте. Хотя я думаю, что каждый мужчина должен пройти через подобные искушения.

- Какая гадость, - поморщилась она. Помолчав, спросила: - И вы тоже?

- Что? - не понял Дронго.

- Вы тоже прошли через это? У вас тоже была эта школа?

- Не совсем, - улыбнулся Дронго, - но вообще-то первые опыты не всегда бывают с целомудренными девушками. Иначе мы ничего не узнаем. Девушки теряют невинность, парни обретают свой первый опыт, часто не так, как хочется их родителям, и даже не так, как они это видят в своих мечтах.

- Не знаю, - призналась она, - я вышла замуж девушкой и не представляла себе, как может быть иначе. В наши времена все было совсем иначе.

- Ничего подобного, - возразил, улыбаясь, Дронго, - в наши времена все было точно так же. Просто с годами нам кажется, что раньше все было иначе. Вы же молодая женщина, вспомните, как вам нравились молодые ребята.

- Мне они до сих пор нравятся, - улыбнулась она, - но это не повод для того, чтобы я лезла голой на витрину. Чего вы смеетесь?

- Представил вас в окне, - ответил, давясь от смеха, Дронго.

Она хотела обидеться, нахмурилась, но, не сдержавшись, тоже прыснула. Они наконец дошли до конца улицы и повернули на другую, более просторную, где не было подобных "витрин". Рядом находились два бара, небольшое кафе.

- Идемте, - предложил Дронго, - нам нужно немного поесть.

- И вы хотите обедать в таком месте? - растерянно спросила она.

- Если вам здесь не нравится, мы просто выпьем кофе и подождем возвращения Сафиева. Но если хотите, я отвезу вас в отель и сам подожду его возвращения.

- Нет, - решительно ответила она, - мы подождем вместе.

Они заказали кофе и сэндвичи, которые принесла миловидная девушка, сложив все на столике перед гостями.

- Вы не впервые в Амстердаме? - спросила Мурсаева.

- Нет, - ответил Дронго, - это одно из самых больших преимуществ моей работы за последние десять лет. Благодаря тому, что я являюсь частным экспертом, я имел возможность объездить весь мир. Самое большое удовольствие в жизни - это книги и путешествия. Если не считать радости общения с новыми людьми. Я побывал на всех континентах, кроме Антарктиды и Австралии. Но надеюсь, рано или поздно смогу побывать и там. Я посетил почти все крупнейшие города, видел уникальные памятники истории. Иногда мне кажется, что моя жизнь чем-то похожа на восточную сказку, настолько насыщенной и невероятной она была.

- Как вы думаете, - вдруг спросила она, - если я пройду и помою руки в туалете? Там не очень грязно?

- Вы можете проверить, - предложил Дронго, - если хотите, я вас провожу.

- Спасибо, - улыбнулась она, - моего английского хватит, чтобы не заблудиться.

Она вышла, а он заказал себе еще кофе и сэндвичи. Когда она вернулась, он успел съесть вторую порцию сэндвичей и выяснить, что в этом кафе могут подать неплохой цейлонский чай.

Дронго взглянул на часы. Сафиев уже должен был вернуться. Очевидно, Брюлей был прав, когда говорил, что Сафиев обязан отмечаться в полиции.

Они вышли из кафе. Накрапывал мелкий дождь, и Дронго пожалел, что не взял с собой зонтика. В холле отеля опять никого не было. Видимо, женщине, которая выполняла роль портье, было совсем неинтересно все время находиться у стойки. В таких небольших отелях обычно не работают нанятые портье, а у стойки стоят либо хозяйки отелей, либо их доверенные лица.

Дронго снова постучал костяшками пальцев, но на этот раз никто к ним не вышел. Дронго постучал сильнее. И тут они увидели, как сверху, с лестницы спускается невысокий худой мужчина с запавшими глазами. На шее у него был шарф, и он все время кашлял. Спустившись вниз, он недоуменно взглянул на гостей. Они явно не походили на постояльцев подобного отеля.

- Что вам нужно? - спросил, кашляя, неизвестный. - Вы хотите снять номер?

- Нет, - ответил Дронго, - мы сегодня уже разговаривали с одной миссис, которая здесь была.

- Да, - кивнул, кашляя, неизвестный, - это наша хозяйка. Она ушла, но скоро вернется. Что вам нужно?

- У вас в отеле должен остановиться господин Сафиев, - сказал Дронго.

- У нас такого нет, - ответил мужчина, затягивая свой шарф на шее.

- Проверьте, - попросил Дронго, - он обязательно должен быть в вашем журнале регистраций.

- Сейчас посмотрю, - этот тип долго искал журнал, наконец раскрыл его, долго искал фамилию "Сафиев". И наконец нашел фамилию, записанную как "Seafeev".

- Если это и есть ваш Сафиев, - наконец сказал дежурный, - то он живет в шестом номере, на втором этаже.

- Ясно, - сказал Дронго, - я сейчас поднимусь к нему и приведу его сюда. Подождите меня здесь, - попросил он свою спутницу.

- Я поднимусь с вами, - предложил дежурный.

- Не нужно, - Дронго поспешил наверх. В темном коридоре в нос ударил запах человеческого пота, пыли. Четвертый номер. Оттуда слышались смех и радостное воркование. Пятый номер. Звуки работающего телевизора. Шестой номер. На дверях стоит "шестерка". Дронго осторожно постучал в дверь. Никто не ответил.

Дронго постучал сильнее. Никто не ответил. Он начал стучать изо всех сил. Снова молчание.

- Зачем вы так стучите? - спросил появившийся у него за спиной дежурный. Он продолжал кашлять. - У меня есть ключ, - сообщил он, - запасной ключ.

- Открывайте дверь, - Дронго с трудом себя сдерживал.

- Я его не принес, - дежурный повернулся и пошел за запасным ключом. Дронго раздраженно посмотрел вслед дежурному и со всего размаха бросился на дверь. Замок сломался, и дверь раскрылась. Дронго едва не упал. Первое, что он увидел, - кровать. На ней лежал заросший молодой мужчина. На лице у него было выражение крайнего ужаса. Из груди торчал нож.

- Нет, - прошептал Дронго, - этого не может быть.

Глава 18

Он подошел к кровати, на которой лежал убитый. Рубашка еще мокрая. Значит, все произошло совсем недавно, минут тридцать-сорок назад.

Очевидно, убитый хотел защититься и даже поднимал руки, умоляя убийцу не наносить решающего удара. Выражение ужаса на его лице было такое, словно Сафиев увидел нечто, что напугало его даже больше смерти.

Дронго обернулся. Дежурный, вернувшийся с полпути, стоял и изумленно смотрел на убитого, словно не веря собственным глазам. Дронго подошел ближе. Посмотрел на пол. Никаких следов. Подошел к окну. Открыл его. Отсюда можно было спрыгнуть вниз и уйти по крыше одноэтажного дома, примыкающего к отелю. Очевидно, убийца так и сделал.

У окна не было никаких следов. Дронго еще раз посмотрел на крышу соседнего дома. Никаких следов.

- Его убили? - удивленно спросил дежурный.

- Нужно вызвать полицию, - пробормотал Дронго. - И найдите свою хозяйку.

Он снова взглянул на крышу соседнего дома. Если отсюда спрыгнуть и потом обойти отель... Можно добежать до кафе, где они недавно сидели. Нож загнали с такой силой, словно здесь была личная месть погибшему. Личная месть? А если он все-таки ошибся? У его напарницы сильные руки. И она вполне могла ударить ножом Сафиева, которого так ненавидела. Что, если она не в туалете была, а добежала до отеля, ворвалась в номер к Сафиеву, ударила его ножом, потом спрыгнула отсюда на крышу и бегом вернулась обратно? Теоретически это возможно. Времени у нее хватило бы. Но как она бежала? В своем платье, на каблуках? Нет, это абсолютно невероятно. К тому же убийца знал, где живет Сафиев. Эльзе был известен только отель. Впрочем, если известен отель, то найти номер не столь сложно.

- Я позвоню в полицию, - довольно равнодушно сказал дежурный, наверно, его все-таки нашли друзья. Это русская мафия, ничего не поделаешь...

Он хотел еще что-то добавить, но Дронго повернулся и поспешил выйти из комнаты.

- Кто будет платить за разбитый замок? - успел крикнуть дежурный, которого эта проблема волновала более всего. Но Дронго ему не ответил. Он спустился вниз по лестнице. Мурсаева тревожно смотрела на него. Он взял ее за руку и вывел из отеля.

- Что случилось? - спросила она. - Где Сафиев?

- Быстрее, - просил Дронго, - быстрее. Мы опаздываем.

- Ничего не понимаю, - растерянно бормотала она, - что вы там увидели? Куда мы идем?

- Возвращаемся в наше кафе, - объяснил Дронго, - идемте быстрее, я потом все объясню.

Он буквально силой дотащил ее до кафе. И, оставив около стола, бросился к бармену узнать, где находятся туалеты. Они находились справа от бармена, здесь был выход в узкий коридорчик, откуда можно было пройти в туалеты. Дронго вышел в коридорчик и прошел дальше. Увидев женский туалет, он толкнул дверь и вошел в него. Здесь никого не было. Одна кабинка. Небольшое окно над головой. Дронго подошел к окну, попытался влезть на закрытый унитаз. Посмотрел наверх. Нет, отсюда выбраться невозможно. Даже гимнасту было бы сложно отсюда вылезти. А в ее платье - абсолютно невозможно. Он потрогал верхнее окно. Она даже отсюда не пролезет.

- Что вы здесь делаете? - услышал он ее голос за спиной.

Дронго обернулся. Она стояла в дверях и недоуменно смотрела на него.

- Может, вы наконец объясните мне, что происходит? - спросила она.

Он тщательно помыл руки и, достав свой носовой платок, вытер их, после чего наконец взглянул на Мурсаеву.

- Зачем вы пришли в женский туалет? - подозрительно спросила она. - Вы проверяете меня? Хотели убедиться, могла ли я отсюда вылезти? Неужели вы думаете, что я бы вышла отсюда, не сказав вам?

- Уже не думаю. - Он вышел из туалета, кивнул бармену и пошел к выходу. Она шла следом, не решаясь ничего спрашивать. Наконец, когда они оказались на улице, Эльза спросила:

- Что происходит? Вы можете мне объяснить?

- Нам нужно срочно уезжать из Амстердама, - пробормотал Дронго, - сесть на поезд и срочно уехать. В Брюссель или в Париж. Или в Германию.

- Почему?

- Сафиев убит, - он встал перед ней, глядя ей в глаза и внимательно наблюдая за ее реакцией.

Она не вздрогнула, не испугалась. Но и не обрадовалась. Она смотрела ему в глаза.

- Как это убит?

- Мы опять опоздали, - сказал он, - пока мы сидели в кафе, убийца нашел его в отеле. Или выследил, когда Сафиев возвращался из полиции. Выследил и зарезал. Но я могу вам сказать, что убийца на этот раз допустил ошибку. Я знаю всех, кому было известно о нашем визите. А значит, круг подозреваемых достаточно небольшой. И я вычислю того, кто направил сюда убийцу.

Она смотрела ему в глаза. Внимательно, прямо. В них не было ничего, кроме решимости идти до конца.

- Собаке - собачья смерть, - твердо сказала она, - значит, вы все-таки думали, что это я убила его? Думали, что это я могла убежать из кафе и зарезать его. Неужели правда вы так думали?

- Нет, - ответил Дронго, - но я должен проверять все версии. Идемте скорее в отель, нам нужно быстрее покинуть Амстердам, чтобы не давать объяснений в полиции. Иначе потом мы попадем в списки нежелательных лиц, и нам никогда больше не дадут Шенгенской визы.

Чтобы собрать вещи, расплатиться за два номера в отеле и приехать на вокзал им понадобилось около тридцати минут. Взяв два билета первого класса, Дронго и его спутница оказались в вагоне поезда, следовавшего до столицы Франции. И только после того как стюарт разнес напитки и они немного успокоились, она наконец спросила у него:

- Расскажите мне теперь, что там произошло?

- Сначала извините меня, - пробормотал Дронго, - увидев убитого, я был вне себя от разочарования и злости. Конечно, в первую очередь я должен был заподозрить вас. Ведь именно вам я все рассказал и вы с самого начала знали, куда мы едем и с кем будет встречаться... Кто-то идет по нашим следам. Нам нужно понять, кто и зачем. Возможно, это те самые люди, которые ломились к вам в квартиру. Или избили Пашу Головина. Не хочу гадать. Но я знаю, что про наш визит в Голландию знало не так много людей.

Она молча слушала.

- Кроме нас с вами, знал еще Леонид Кружков. Я могу ошибаться в людях, но не настолько. По-моему, он не может стать предателем или пособником убийц.

- А деньги за несделанную работу он у меня взял, - заметила она.

- Если бы вы только знали, как он старался. Он даже в Сыктывкар сам поехал, чтобы найти хоть какие-нибудь следы. Парень не виноват, что эта задача оказалась ему не по плечу. Кроме него, о нашей поездке мог знать Георгий Шенгелия. Он хотел со мной завтра встретиться, а я сказал ему, что завтра не смогу. Он мог догадаться. Затем следователь Линовицкая, которая приходила ко мне ночью. Вот и все. Больше никто не мог знать. Хотя нет... Если прослушивали мой телефон, то могли понять, о ком именно мы говорим. Я примерно знаю, кто это мог быть.

- Кто, - спросила она, - кто еще?

- Компания ОНК, - объяснил Дронго, - государственная нефтяная компания, за которой стоят интересы некоторых высокопоставленных лиц из правительства. Служба безопасности компании вполне могла организовать прослушивание моего телефона и выйти на Сафиева. Но тогда кто и зачем убил Аллу? И тем более Мальгасарова? Непонятная ситуация.

- Что вы хотите делать? - поинтересовалась Мурсаева.

- Поскорее вернуться в Москву и попытаться выяснить, прослушивался ли мой телефон, и если да, то кому было выгодно это. Я все еще не могу связать все эти убийства. Словно неведомый убийца действует как маньяк, пытаясь убивать всех, с кем мы хотим поговорить.

- Вы верите, что моего брата застрелили маньяки? - удивилась она.

- Не верю. Именно поэтому и пытаюсь понять логику этих преступлений.

Он замолчал, откидывая голову на спинку сиденья, чтобы продумать ситуацию. Получается, что ему отрезали все концы. Все нити, которые вели к разгадке убийства Салима Мурсаева, неизвестные сумели обрубить. Но здесь есть момент, на который он обязан обратить внимание. Салим Мурсаев и Юрий Авдеечев были убиты профессиональными киллерами из автоматов и пистолетов. То же случилось и с Мальгасаровым. А вот Аллу они почему-то задушили. Хотя опытный киллер не станет полагаться на подобный способ умерщвления. И уж тем более нож - не его оружие.

Далее. Где находится Сафиев, не знал никто, ни один человек, пока из Парижа не позвонил комиссар Брюлей. Предположим даже, что телефон прослушивался. Но и в этом случае убийцы могли узнать о местонахождении Сафиева только вчера. Значит, они могли прилететь в Амстердам на нескольких самолетах, вылетевших из Москвы в промежуток между вчерашним вечером и сегодняшним утром. Надо изучить списки пассажиров этих рейсов. У него есть код доступа на аэрофлотовский сайт, и он может проверить списки.

Но если убийца или убийцы вылетали так срочно, то вполне вероятно, что у них не могло хватить времени на провоз оружия или получение его в Западной Европе. Хотя нелогично получается. Когда убивали Салима Мурсаева, у них было оружие, а когда нужно было убить Сафиева, то нет? Так не бывает. Значит, в Париже они могут достать оружие, а в Амстердаме нет? Дронго почувствовал, что находится на верном пути.

Многое можно понять, если предположить, что действуют две разные группы. Одна убирает Салима Мурсаева и его компаньона. Вторая - Аллу, Мальгасарова. И находит в Амстердаме Сафиева. Тогда получается, что эти две группы должны ненавидеть друг друга и рано или поздно столкнутся. Из всех, кто окружал Мурсаева, в живых осталась только его сестра, Эльза Мурсаева. Хотя - нет, не только она. В компании остался первый вице-президент Матвей Ивашов. Если предположение верно, то следующей жертвой он и станет. Или Мурсаева. Возможно, Шенгелия. На худой конец - Кобаев. У него ведь тоже пять процентов акций. И есть еще неизвестно куда пропавший член клуба "Орфей" Мехти Самедов. Интересно, что это случилось в Сыктывкаре несколько месяцев назад. А Мальгасаров так и не поставил рядом с его фамилией традиционную надпись "выбыл". Рядом с Аллой он мог не успеть поставить, а вот рядом с Самедовым просто обязан был сделать эту запись. Но не сделал. Тогда выходит, что Самедов не исчез. А иногда бывал в клубе, и, видимо, Мальгасарову о том было известно.

Значит, пять человек. Мурсаева, Шенгелия, Ивашов, Кобаев, Самедов. Один из них - возможная жертва убийцы. Но по какому принципу убийца их выбирает? Или он заранее узнает, с кем именно собирается встретиться Дронго. Заранее узнает? Он начал вертеть головой, разгоняя кровь. В шее слышался некий хруст, сказывалось его многочасовое сидение у компьютера. Заранее знает, вспомнил Дронго.

Он начал продумывать эту мысль, прокручивать в памяти события последних дней. И вдруг вздрогнул. Кажется, он забыл некоторые детали случившихся событий. Он снова начал вспоминать их и на этот раз даже зажмурился от своей догадки. Если он прав, если он верно рассуждает, то все изрядно меняется.

- Вам плохо? - спросила Мурсаева.

- Да, - ответил Дронго, - мне очень плохо. Получается, что я невольно вывел убийцу на Сафиева. И подставил несчастного под нож.

- При чем тут вы?

- Вчера вечером мне позвонил комиссар Брюлей. До этого ни один человек в Москве не знал, где именно находится Сафиев. Значит, убийца мог узнать адрес несчастного только от меня.

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

- Кто убийца? - тихо спросила она.

- Этого я пока не знаю, - Дронго снова закрыл глаза. И больше ничего не говорил до того момента, когда поезд прибыл в Брюссель. Здесь была самая длительная остановка.

Скорый поезд должен был доставить их из Брюсселя в Париж всего за полтора часа. Когда половина пути осталась позади, Дронго наконец открыл глаза и обратился к Мурсаевой:

- Я думаю, что нам не следует задерживаться в Париже. Я понимаю, что вам, возможно, хочется остаться. Но будет правильно, если мы немедленно улетим в Москву. Первым рейсом. По правде говоря, было бы еще лучше, если бы я улетел, а вы бы остались. Хотя бы на несколько дней.

- Нет, - сказала она, покачав головой, - я ненавижу Париж... - она взглянула на него, ничего больше не добавляя. Но в том и не было надобности. Все ясно: в Париже убили ее брата.

- Ладно, улетим вместе, - согласился Дронго, - только учтите, что вам придется жить у меня.

- Я мешаю вам. Вы же сами знаете, что я вам мешаю. Вчера приходила следователь, и мне нужно было сидеть взаперти и не дышать, чтобы не обнаружить себя. Наверно, у вас будут появляться и другие люди. Мне нужно переехать домой.

- Тогда все наше расследование будет ни к чему, - напомнил Дронго, если с вами что-нибудь случится... Есть очень много вопросов, на которые можете ответить только вы.

- Может, мне снять номер в отеле? Мне не хочется мешать вам, - снова сказала она.

- Вы мне не мешаете. Давайте отложим этот разговор до Москвы, предложил Дронго.

Еще через час они прибыли на Северный вокзал Парижа, откуда, взяв такси, сразу поехали в аэропорт Шарля де Голля. Выяснилось, что прямых вечерних рейсов нет и лететь придется через Франкфурт. В этот немецкий город каждые полчаса отбывали самолеты, а уже оттуда только "Люфтганза" совершала четыре рейса в день в Москву. Вылететь из Парижа можно было через сорок минут. Парижский аэропорт имени Шарля де Голля когда-то был символом прогресса, и его стеклянные ярусы, пересекающие внутренний атриум аэропорта с разных сторон, были весьма смелым дизайнерским решением в шестидесятые годы. Но с годами аэропорт обветшал, кое-где треснули панели облицовки, в некоторых местах плохо работали дорожки эскалаторов. Аэропорт нуждался в реконструкции, и многие международные рейсы уже совершались из Орли.

Во Франкфурт можно было улететь, не проходя пограничного и таможенного контроля. Сказывалось преимущество Шенгенской зоны. Они сидели в кафе, и Дронго по-прежнему молчал, размышляя о случившемся. Мурсаева взглянула на него.

- Называется приехали в Европу, - сказала она несмело.

- Никто не мог предположить того, что произойдет, - хмуро сказал Дронго.

- Вы чем-то недовольны? - спросила она.

- Когда я совершаю явные ошибки, я бываю недоволен. Скажите, вы кому-нибудь рассказывали о нашем путешествии?

- Нет, конечно. Кому я могла рассказать? На работе я сообщила главному редактору, что вылетаю в Европу и попросила три дня отпуска. Она мне разрешила, знает, что у меня сын учится в Англии. А больше никому не говорила.

- Вы знали, что ОНК хочет купить компанию вашего брата?

- Понятия не имела. В этих делах я не разбираюсь, я же вам говорила. Думаете, что из-за этого убили моего брата?

- Во всяком случае, его положение становилось достаточно сложным. Он заложил двадцать пять процентов своих акций, понимая, что их могут выкупить его конкуренты. Неужели он вам ничего об этом не рассказывал?

- Нет, ничего.

- Пять процентов, - вспомнил Дронго, - ОНК не хватало пяти процентов, чтобы получить контрольный пакет акций и стать фактическим хозяином "Прометея". И насколько я могу судить, они уже сумели купить эти пять процентов, иначе не стали бы вмешиваться в ход расследования и просить меня завершить свои поиски. Но Шенгелия уверял меня, что не продал свои пять процентов, и я ему верю. Он очень богатый человек, достаточно независимый, на него не так-то легко оказать давление. Даже такой крупной государственной структуре, как ОНК. Если он сказал правду, то получается, что пять процентов своих акций продал кто-то другой. И человек, который продал эти пять процентов, должен был понимать, что он делает, фактически передавая контрольный пакет акций в руки конкурента "Прометея".

- У рядовых акционеров было мало акций, - вспомнила она, - не так много. Кажется, ОНК сумел собрать до двадцати процентов.

- Верно. Пятьдесят процентов акций плюс одна были у вашего брата. А по пять процентов имели другие крупные акционеры. Клуб "Орфей", который представлял Шенгелия, семья Авдеечева, Ивашов и Кобаев. Правильно?

- Да. Только вы напрасно гадаете. Акции мог продать только Шенгелия.

- Почему только он?

- Кобаев был старым другом нашей семьи. А Ивашов и так стал исполняющим обязанности президента компании. Зачем ему отдавать акции компании, в которой он стал руководителем?

- Правильно, - согласился Дронго, - а вы говорите, что не разбираетесь в этих делах. Рассуждаете вы достаточно квалифицированно.

- Просто я не могу поверить в предательство Ивашова или Кобаева. Поэтому считаю, что это сделал Шенгелия. Он человек с большими связями, и на него могли выйти нужные люди.

- А семья Авдеечева? После смерти мужа его вдова могла решить продать акции.

- Никогда. Я знаю Лизу. Она скорее умрет с голоду, но не отдаст акций. К тому же она неплохой экономист, знает толк в подобных вещах. Кстати, прямо сейчас я могу позвонить и узнать у Лизы, что она сделала с акциями компании "Прометей".

Эльза Мурсаева достала мобильный аппарат. Быстро набрала номер.

- Лиза, здравствуй, - сказала Мурсаева, взглянув на Дронго, - как дела? Да, я знаю. Мне тоже ужасно жалко. С Аллой все так страшно получилось. Нет, мы пока ничего не знаем. Спасибо, Лиза. Спасибо тебе за все. Я хотела узнать у тебя насчет акций. Да, да, насчет пяти процентов акций компании "Прометей". Они еще у тебя? Ты их никому не продала? Нет? Спасибо большое, Лиза. Да, я завтра буду в Москве. Нет, я остановлюсь не дома. Приеду и тебе все расскажу. Спасибо, спасибо, Лиза.

Она убрала аппарат. Объявили о начале посадки на рейс во Франкфурт.

Они встали на длинную ленту транспортера, вывозившего их в салон для посадки.

- Может, они набрали еще пять процентов у мелких вкладчиков? предположил Дронго.

- Нет, - ответила она, - иначе об этом все бы узнали. Это невозможно.

- Но у них есть контрольный пакет акций, - настаивал Дронго, - я в этом уверен. Можно проверить по регистрации, у кого именно они купили недостающие акции, но это сложное дело.

- Все-таки Шенгелия, - убежденно сказала она, - а Мальгасаров мог об этом знать.

- Может, еще раз поговорить с Ивашовым? И с Кобаевым? Дайте мне номер его телефона.

Глава 19

Они вернулись в Москву поздно вечером. Дронго позвонил Сергею, чтобы их встретили в аэропорту, и водитель приехал вместе с Кружковым.

Когда сели в машину, Кружков спросил:

- Вы его не нашли?

- Нашли, - ответил Дронго, - только очень поздно. Кто-то успел перед нашим приездом загнать нож ему в сердце.

Кружков вздрогнул. Обернувшись, посмотрел на Дронго и на его спутницу.

- Его убили? - не поверил он. - Его тоже убили?

- Вот такой невероятный факт, - невесело прокомментировал Дронго, - мы опять не успели.

- Но так не бывает, - возразил Кружков.

- Не бывает, - согласился Дронго, - вот такая опрокинутая реальность у нас получается. Но я сам видел убитого. Стоял рядом с ним. И не доверять собственным глазам у меня нет оснований.

- В обоих случаях вы видели убитых, - взволнованно сказал Леонид.

- Надеюсь, ты не считаешь, что именно я убил их? - невесело спросил Дронго.

- Нет, - ответил Кружков, - но это сделал человек, который знает, куда вы пойдете.

- Все, кто знал о моей поездке, находятся в этой машине, - ответил Дронго.

Кружков поежился под его взглядом.

- Я никому не рассказывал о вашей поездке, - на всякий случай сказал он.

- Я тоже не рассказывала, - вставила Мурсаева, - но наш друг даже проверил меня, прежде чем решил рассказать мне, что случилось с этим мерзавцем Сафиевым.

Даже после его смерти она не могла успокоиться.

- Вы знаете, - решительно сказала она, - я думаю, будет правильно, если вы отвезете меня в отель. Например, в "Метрополь" или в "Балчуг". Я останусь там несколько дней. В отеле меня не найдут. А у вас получится чистый эксперимент. Вы точно будете знать, кто рядом с вами работает против вас.

- Может, вы и правы, - согласился Дронго, - Сергей, поверни в сторону "Метрополя". Мы оставим госпожу Мурсаеву в отеле.

Выйдя из машины перед отелем, она сказала:

- Даже если со мной что-то случится, найдите убийц моего брата. - И протянула Дронго записку. - Это адрес моего сына. Позвоните ему и скажите, кто заказал убийство моего брата. Деньги на ваш счет я сегодня переведу, не дожидаясь итогов расследования.

- К чему такие мрачные мысли, - возразил Дронго, - кроме нас троих, никто не знает, что вы остались в этом отеле. Надеюсь, что все будет хорошо.

Кружков проводил ее в здание отеля.

- Уже устроилась, - сказал он, возвратившись и усаживаясь в машину, вы думаете, что это она?

- Заказала убийство своего брата? Нет, конечно, она его слишком любила.

- Ну, тогда она могла нанять убийцу, который шел бы по вашим следам, расправляясь с теми, кого она считает виноватыми в смерти своего брата. Она достаточно мстительный человек, - предположил Кружков. - А если она сама... убила Сафиева?

- Нет, я проверял. Видимо, она почувствовала, что ей не до конца верят, поэтому решила остаться в отеле. Наверно, немного и обиделась на меня. Который сейчас час?

- Половина двенадцатого, - ответил Сергей, - мне ехать домой?

- Нет, - ответил Дронго, - пока за мной по пятам ходит убийца, который уже дважды меня опережал, я обязан быть расторопнее. Подожди немного, я поговорю с одним человеком. Возможно, нам придется встретиться уже сегодня.

Дронго достал мобильный телефон, набрал номер. Ему сразу ответил мужской резкий голос.

- Господин Кобаев? - спросил Дронго.

- Да. Кто со мной говорит?

- Частный эксперт. Меня обычно зовут Дронго. Госпожа Мурсаева попросила меня помочь в расследовании убийства ее брата.

Кобаев молчал.

- Вы меня слышите? - спросил Дронго.

- Да, - ответил Кобаев, - но мне она ничего про вас не говорила.

- Возможно, - согласился Дронго, - и тем не менее мне нужно срочно с вами встретиться. Очень важный разговор.

- Прямо сейчас, ночью? - удивился собеседник.

- Да. Это очень важный разговор.

- Только с одним условием, - предложил Кобаев, - я перезвоню Эльзе и узнаю у нее про вас. Если она подтвердит мне ваши полномочия, я буду с вами разговаривать. Оставьте ваш телефон.

- Она узнает о вашей предстоящей встрече, - встревожился Кружков.

- Узнает, - кивнул Дронго, - и мы тоже наконец все узнаем. Если она действительно связана с неизвестным нам убийцей, то тогда Кобаеву грозит опасность. А если нет... значит, мы ошибаемся. На всякий случай нужно позвонить и предупредить Кобаева. Нельзя устраивать эксперименты на живых людях. Если с ним что-нибудь случится, я этого себе не прощу.

Дронго снова поднял аппарат, но в этот момент его телефон зазвонил.

- Слушаю, - сразу ответил Дронго.

- Говорит Кобаев, - раздался уже знакомый голос, - Эльза сказала, что знает вас, что я вполне могу вам доверять. Где мы встретимся?

- У меня к вам просьба, не выходите из дома, - попросил Дронго, - даже если позвонят и попросят вас выйти из дома, не выходите. Только для встречи со мной. Она не спросила вас, когда мы встречаемся и где?

- Нет, конечно. А к чему ваши вопросы? Вы думаете, что она в чем-то виновата? Вы знаете, как она любила своего брата?

- Не сомневаюсь, - ответил Дронго, - скажите, где вы живете?

- На Садово-Кудринской. - Кобаев назвал номер своего дома.

- Мы подъедем ровно через полчаса, - сказал Дронго, взглянув на часы, не выходите раньше времени, - снова напомнил он.

- На Садово-Кудринскую, - бросил водителю Дронго. Через считанные минуты они были на месте.

- Будь осторожен, - попросил Дронго, обращаясь к Леониду, - и не нужно быть героем. Если увидишь что-нибудь подозрительное, сразу зови меня. Кобаев выйдет через пятнадцать минут. Нам нужно быть готовым к любым неожиданностям.

Они вышли из машины. Дронго подошел к подъезду. Судя по кодовому замку, забота о безопасности здесь на уровне. Во всяком случае, отсюда никто незамеченным не выйдет. Он огляделся. Рядом росло дерево. Если встать за ним, то в темноте его не будет видно, а он будет видеть площадку перед входом. Дронго спрятался за деревом.

Кружков прошел в конец двора, перекрывая выход из него. Минуты тянулись мучительно долго. Наконец дверь открылась и... вышла женщина. Она оглянулась по сторонам и пошла к выходу со двора. Дронго провожал ее внимательным взглядом. Почему женщина уходит одна в двенадцать часов ночи? Куда она идет? Дронго поднял свой аппарат, набирая номер мобильного телефона Кружкова.

- Леня, - тихо сказал он, - ты видишь женщину, которая идет прямо на тебя?

- Вижу, конечно.

- Останови под любым предлогом и попроси документы. Но будь очень осторожен. Убийцей не обязательно должен быть мужчина.

- Все понял.

Кружков шагнул к уходившей женщине.

- Извините, - громко сказал он. Женщина обернулась и побежала. Леонид бросился следом за ней.

- Вот это номер, - удивился Дронго, глядя в сторону убегавшей пары.

Дверь вновь открылась, и вышел Кобаев. Он был высокого роста, в белой куртке, в кепке. Дронго узнал его по фотографии, которую нашел у Мальгасарова. Дронго шагнул к нему.

- Это я звонил вам, - сообщил он Кобаеву, - добрый вечер.

- Добрый вечер, - кивнул Кобаев, - на всякий случай хочу вас предупредить, что я вооружен. У меня есть официальное разрешение на ношение оружия, - он держал руки в глубоких карманах куртки.

- Очень хорошо. Давайте поговорим, - предложил Дронго, показывая на скамейки, стоявшие во дворе.

- А где ваша машина? - недоверчиво спросил Кобаев.

- На улице, перед домом, - сказал Дронго, и в этот момент послышался женский крик. Кобаев вздрогнул, обернулся.

Женщина, которую догнал Кружков, кричала так громко, что могла разбудить жильцов дома. Опешивший Леонид отпрянул. Женщина перестала кричать и пошла в сторону станции метро. Редкие прохожие оборачивались в ее сторону.

Дронго сел на скамью.

Опасливо покосившись на него, Кобаев сел рядом, не вынимая рук из карманов.

- Что вам нужно? - поинтересовался он. - К чему такая срочность?

- Вы слышали про убийство Аллы?

- Да, конечно. Такое несчастье. Говорят, что похороны пока не разрешает проводить прокуратура. Они затребовали тело к себе. Но все друзья Салима обязательно приедут на похороны.

- Вчера убили еще и Мальгасарова, - сообщил Дронго.

- Что? - изумился Кобаев. - Как это убили? Его тоже задушили? Не представляю человека, который мог бы задушить Мальгасарова. Вы вообще его видели? Его нелегко было убить.

- Его застрелили, - пояснил Дронго, - и мне казалось, что вы были с ним знакомы.

- Я был членом клуба "Орфей", - кивнул Кобаев, - но нас не связывали дружеские отношения. Но я иногда бывал в их компаниях.

- Вы были акционером компании "Прометей", - напомнил Дронго, - к вам не обращались с просьбой продать свои акции?

Кобаев достал сигарету, закурил. Потом пожал плечами и ответил:

- Эльзе я, конечно, ничего не сказал. Я продал свои пять процентов акций, - Кобаев тяжело вздохнул, - я знаю, что это в какой-то мере предательство. Салим не хотел отдавать свои акции ОНК. Но меня вынудили. И потом позвонил Матвей. Мне пришлось это сделать.

- Как это вынудили? - разозлился Дронго. - Вы же богатый человек. Говорят, что у вас два пивоваренных завода. Кто мог вас вынудить?

- В нашей стране чем богаче человек, тем более он зависим, - философски заметил Кобаев, - у бедного ничего нельзя отнять, кроме его жизни. А у меня тысячи людей на производстве, сложные отношения с налоговыми органами, ревизорами, банками, Министерством финансов, даже санитарной инспекцией, даже пожарной охраной. Всем нужно платить взятки и всех нужно ублажать, чтобы выжить. Вы хотите, чтобы я вам рассказывал подробности? Как работать в этих условиях? На меня легко надавить, господин Дронго.

- Кто это сделал?

- Мне звонили достаточно серьезные люди. Мне сделали предложение, от которого я не мог отказаться. Мне очень популярно объяснили, что именно я должен сделать. Если бы я отказался продать свои акции ОНК, то на моих заводах нашли бы столько нарушений, что их сразу бы закрыли и не открыли через тысячу лет. При желании это нетрудно.

- И вы сдались? - понял Дронго.

- Что значит сдался? - невесело усмехнулся Кобаев. - Когда вам приставляют пистолет к виску и предлагают выбирать. Жизнь или кошелек. В данном случае это было одно и то же. Или мои заводы, в которые я вложил всю свою жизнь и все свои деньги. Или пять процентов акций компании, которая находилась на грани банкротства. Я выбрал свои заводы и отдал акции, за которые мне, кстати, заплатили очень неплохую цену. Я понимаю, что это взятка. Взятка за отказ от моей дружбы с Салимом, от собственных принципов. Но у меня не было другого выхода. Кроме того, у меня трое внуков. Я хочу увидеть, как они вырастут.

- Кто вам звонил? - печально спросил Дронго.

- Очень серьезный человек, чтобы я мог верно принять решение.

- Сушков? - спросил Дронго. Кобаев выбросил одну сигарету, вытащил другую.

- Это вы назвали его имя, - сказал он после недолгого колебания. - Я вам ничего не говорил.

- И здесь вы боитесь, - покачал головой Дронго.

- А вы не боитесь? - неожиданно спросил Кобаев. - Вы ведь знаете, чем кончил Салим. Он пытался найти деньги по другим каналам и даже получил часть необходимой суммы, но его убили.

- От кого он получил деньги?

- Вы не знаете, у кого бывают деньги? Либо у государственных воров, либо у бандитов. Государственные воры были против. Значит, он брал деньги у бандитов. И хватит об этом. Больше я вам ничего не скажу.

- Все ясно, - Дронго поднялся со скамьи, - извините, что побеспокоил вас так поздно.

- Думаете, что я подлец? - неожиданно спросил Кобаев.

- Нет, не думаю, - честно ответил Дронго, - есть люди, которые не ломаются. Но таких единицы. А остальных трудно винить...

Кобаев опустил голову, ничего не сказав. У него дрожала рука, когда он попытался вытащить сигарету изо рта. Дронго повернулся и пошел к воротам. Теперь ему просто необходимо встретиться с господином Сушковым.

Глава 20

Если не продумать свой план до конца, до самых мелочей, то всегда рискуешь нарваться на неприятности. Профессионалы знают, как важно предусматривать различные варианты при решении конкретной задачи. Именно поэтому Дронго продумывал свой план, стараясь предусмотреть все возможные варианты. Чтобы подобраться к чиновнику такого уровня, как Сушков, нужно было придумать некий оригинальный план. Попасть к нему на прием было немыслимо, чиновники такого уровня просто не принимают рядовых посетителей. Перехватить по дороге домой тоже невозможно. Люди этого ранга размещаются на правительственных дачах за городом, которые хорошо охраняются. И хотя у самого Сушкова не было охраны, тем не менее во всех местах, где он появлялся, - всегда были охранники. И наконец невозможно было остановить его автомобиль, даже переодевшись в форму сотрудника автодорожной инспекции, так как служебный автомобиль Сушкова имел специальный талон на запрет подобных проверок.

Однако срочный разговор был настоятельно необходим. Алексей Алексеевич Мясников, вице-губернатор, с которым встречался Дронго, мог рано или поздно рассказать о странном визитере, или о нем мог узнать сам губернатор. Так или иначе, слухи могли дойти до самого Сушкова, а этого требовалось не допустить в любом случае. Несколько дней потратил Леонид Кружков, чтобы выяснить номер служебного автомобиля Сушкова и время его приезда на работу. Сушков приезжал обычно к половине девятого. Он был дисциплинированный и исполнительный чиновник, не забывающий и о собственном кармане. Его дети учились в престижных английских школах, у него были квартиры в Москве, Лондоне, Праге, несколько автомобилей, словом, все то, что отличает очень богатого человека от простого чиновника. И дело было даже не в том, что один-единственный Сушков портил впечатление от команды высокопоставленных чиновников, как одна паршивая овца может испортить все стадо. Дело было в самой системе взглядов, которые подобную жизнь позволяют считать нормальной, а человек, явно не живущий на зарплату, не вызывал ни у кого ни вопросов, ни нареканий.

Более того. Если в "стаде" и заводилась паршивая овца, то есть человек, который отказывался пользоваться благами, данными ему самой должностью, то такого быстро выживали из "стада". Но в последние годы таких "паршивых овец" уже не было. Тридцатилетние и сорокалетние чиновники родились еще в советское время, когда общее равенство не только декларировалось, но и всячески охранялось государством. Но когда в девяносто первом рухнула вся прежняя система, с ней вместе рухнули и все прежние моральные ценности. Исчезли такие понятия, как совесть, честь, достоинство, мораль. Каждый бросился наживаться. Под видом капитализации шла узаконенная торговля собственной страной. Выживали самые бессовестные, самые циничные, самые подлые, самые ловкие.

Сушков и был одним из таких "выживших". Он начинал в девяносто первом году очень скромно, на должности председателя исполкома одного из районов на Урале. Затем был переведен в Москву на должность начальника отдела в Министерство финансов. Потом успел потрудиться в Министерстве экономики. Некоторое время проработал заместителем руководителя налоговой полиции. Он продавал лицензии, брал взятки, наживался на поставках леса, избавлял от уплаты налогов крупные компании. И успел к сорока двум годам сколотить капитал в несколько миллионов долларов. Но капиталу требовалось и политическое прикрытие. Если чиновник оставался без должности, его сразу бросали все друзья и им начинали интересоваться те самые правоохранительные органы, которым досталось меньше других в процессе "капитализации". Сушков с благодарностью принял предложение стать управляющим делами кабинета министров, справедливо полагая, что в данной должности он не только обеспечит политическое прикрытие своим капиталам, но и сумеет их приумножить.

Кружков позвонил в приемную Сушкова в десять часов утра. Он узнал, что в этот день не планировалось заседание правительства, так как премьер улетел в зарубежную поездку и должен был вернуться только через два дня.

- Здравствуйте, - взволнованно начал Кружков, - я хочу срочно поговорить с Ефимом Петровичем.

- Извините, - ответила вышколенный секретарь, - он сейчас занят, вы не могли бы представиться и перезвонить попозже?

- Да, конечно, - согласился Кружков, - дело в том, что я работаю в компании "Прометей" и у меня есть очень важные документы, которые могут быть интересны Ефиму Петровичу. Я бы хотел их лично показать ему.

- Он не принимает посетителей, - возразила секретарь.

- Это очень важно, - взволнованно сказал Кружков, - скажите ему, что речь идет об акциях этой компании. Дело в том, что нам прислали документы из Парижа, от погибшего Салима Мурсаева.

- Перезвоните через пять минут, - ответила секретарь.

Когда Кружков перезвонил через пять минут, трубку взял помощник Ефима Петровича.

- О каких документах вы говорите? - поинтересовался помощник.

- Я представляю аудиторскую фирму, - пояснил Кружков, - и у нас оказались документы фирмы "Прометей", присланные нам из Франции. Если Ефим Петрович занят, мы передадим документы в прокуратуру для разбирательства...

- Подождите, - торопливо сказал помощник, - я сейчас узнаю.

Через несколько минут помощник сообщил, что Сушков готов выделить несколько минут для приема посетителей. На имена Дронго и Кружкова были оставлены пропуска для прохода в здание правительства. Через полчаса Дронго со своим напарником прошли в здание.

Еще через несколько минут они уже сидели в приемной. Очевидно, у Сушкова действительно было много дел, так как двое посетителей ушли, так и не сумев попасть к нему на прием. Гостей провели в кабинет. Дронго держал в руках папку. Навстречу им шел мужчина среднего роста, седоволосый, с немного вытянутым лицом. Он недовольно посмотрел на пришельцев, сел за стол. И сказал:

- У вас десять минут. - Сушков кивнул своему помощнику, чтобы тот вышел из кабинета. Затем спросил: - Какие у вас документы?

Дронго протянул ему папку. Сушков с недовольной миной взял ее, открыл. Перед ним лежал чистый лист бумаги. Он убрал этот лист. Следующий тоже был чистым. И третий, и четвертый...

- Так, - сказал Сушков, закрывая папку и взглянув на своих гостей, - я вполне оценил вашу шутку. У вас больше ничего нет?

- Есть, - сказал Дронго, - вы дали нам десять минут.

- Я не люблю, когда меня обманывают. Вы обманули моего помощника, сказав, что у вас есть какие-то документы. Если их нет, то нам не о чем разговаривать. И я настоятельно советую вам больше никогда не устраивать подобных трюков. Это неприлично, - он поморщился и поднялся со своего места, - до свидания, - добавил он, поворачиваясь, чтобы пройти к своему столу.

- Вам не кажется, что сначала нужно выяснить, что именно мы знаем? спросил Дронго.

- Нет, не кажется, - Сушков подошел к своему столу, - я не люблю, когда меня шантажируют подобным способом, - он протянул руку к селектору, чтобы вызвать помощника...

- Но если мы смогли узнать про Салима Мурсаева и ваш интерес к его компании, то вполне вероятно, что мы знаем гораздо больше и лучше нас выслушать, пока мы здесь, а не в другом месте, - добавил Дронго.

Рука Сушкова замерла. Он посмотрел на Дронго, потом на Леонида. И затем кисло улыбнулся.

- Что вы мне хотите сказать?

- Будет лучше, если вы сядете напротив, - предложил Дронго, - совсем не обязательно, чтобы я кричал на весь кабинет.

Сушков знал, сколько неправедных дел числилось за ним, и поэтому не мог так просто выгнать этих наглых посетителей, не выслушав их. Он сел напротив.

- Только прошу меня не перебивать, - предупредил Дронго. - Итак, начнем с самого начала. Государственная нефтяная компания - ОНК поставила себе цель убрать конкурента в лице стремительно растущей компании "Прометей", которая стала посредником между добычей северной нефти и ее продажей за рубеж. Среди акционеров ОНК есть известные и влиятельные люди. Однако все попытки потеснить конкурентов не имели успеха. И тогда было принято решение использовать финансовую ситуацию, сложившуюся вокруг "Прометея". К этому времени президент "Прометея" Салим Мурсаев заложил двадцать пять процентов своих акций, чтобы взять кредит в банке и помочь своей компании. Однако после его смерти вы, воспользовавшись ситуацией, перекупили кредит и, присоединив деньги к уже имевшимся двадцати процентам, стали крупнейшим акционером в компании. Через некоторое время вы убедили одного акционера, владевшего пятью процентами акций, также продать их вам. И у вас оказалось пятьдесят процентов плюс одна акция. Теперь вы стали полновластными хозяевами "Прометея".

- Все правильно, - спокойно ответил Сушков, - ну и что? Я не понимаю, зачем вы мне это рассказываете? Все абсолютно законно и так, как должно быть. Акционер, имеющий пятьдесят процентов плюс одна акция, является главным и решающим акционером в компании. ОНК купила акции. Что здесь криминального? Теперь в соответствии с законом главным акционером "Прометея" будет ОНК. Как и должно быть.

- Не совсем, - возразил Дронго, - Мурсаев чувствовал, как его обкладывают. Именно поэтому он был вынужден заложить часть акций в банке. А вы, зная о его трудностях, выкупили эти акции.

- Ну и правильно сделали. Что здесь плохого? ОНК спасла компанию "Прометей" от банкротства. И сейчас спасает.

- Перед своей смертью Мурсаев договорился о кредите с другими людьми, пояснил Дронго, - но его убили. Вполне допускаю, что вы не имели никакого отношения к убийству. Более того, даже готов допустить, что для вас это убийство было в какой-то степени неожиданностью. Так как вы строили свою игру именно на том, что Мурсаев будет жив и его компания просто перейдет к вам. Но его убили. Во многом из-за того, что вы начали свою нечестную игру и он был вынужден искать защиты на стороне и тоже ввязался в грязную игру, которая стоила ему жизни. Кто-то другой, узнав о его новых источниках, убрал Мурсаева, а через несколько дней был убит и Авдеечев, его компаньон, через которого проходили поставки нефти.

- Вы сами сказали, что мы не имеем отношения к этому убийству. Вы, очевидно, уже знаете, что я один из акционеров ОНК. И не только я, улыбнулся Сушков. Он не стал уточнять, кто еще был акционером в ОНК, но они понимали его намек и без слов. За государственной нефтяной компанией стояла мощь государства, - мы заинтересованы в государственных приоритетах, патетически воскликнул Ефим Петрович, - вы должны это понимать.

- А вы должны понимать, что из-за вашего беспрецедентного давления Мурсаев совершил какую-то ошибку, которая ему дорого стоила. В результате вашего давления он подставился под негодяя, нашедшего убийц. А вскоре был убит и Авдеечев.

- У них могли быть собственные криминальные связи, - возразил Сушков, при чем тут ОНК?

- Неужели вы действительно считаете, что поступили правильно? Сначала вы устроили давление на компанию Мурсаева. А потом, воспользовавшись его убийством, завладели контрольным пакетом акций.

- Не нужно демагогии, - поморщился Сушков, - компания погибала, а мы ее спасли. И сейчас спасаем.

- Я знаю, как вы спасаете. Чтобы окончательно подтолкнуть компанию к гибели и купить ее акции по дешевке, вы даже организовали письмо Гаврилова в "Прометей" с извещением о прекращении поставок нефти. Передали приказ через Мясникова, чтобы это письмо было немедленно отправлено. Разве не так?

- Хватит, - разозлился Сушков, - все это одни слова. Никаких доказательств.

- Письмо существует. И это письмо неизвестно даже президенту Северной компании и губернатору, - возразил Дронго, - они ведь могут узнать и заинтересоваться. Почему Гаврилов без их согласия отправил такое письмо? Тем более что они имели с "Прометея" десять процентов от прокачки нефти.

- Они и сейчас будут иметь свои проценты, - насмешливо заметил Сушков, - поэтому не станут особенно суетиться, доказывая вашу правоту.

- Вы еще забыли про Кобаева. Вы ведь лично звонили ему, чтобы он продал свои акции.

- Звонил. И по-дружески просил продать нам акции. Вы напрасно перечисляете мне все мои шаги. Все, что я делал, сделано в рамках наших законов. Я вообще законопослушный гражданин. А ваш визит ко мне и вся эта демагогия немного попахивают шантажом. Вам разве не ясно, что вы ничего не получите?

- А мне ничего и не нужно, - возразил Дронго, - вы правы. Формально вы не нарушали закон. Если не считать того факта, что несколько сотрудников безопасности ОНК поймали и несколько раз надавали по шее Павлу Головину.

- Кто это такой? - удивился Сушков. - Я впервые о нем слышу.

- Верно. Поэтому я и говорю, что юридически у вас безупречная позиция. Только вы все равно вор, Сушков. Вор и непорядочный человек. Вы ведь прекрасно знали, что "Прометей" отчисляет часть прибыли губернатору не за красивые глаза. Неучтенная нефть шла из Северной компании в "Прометей" и прокачивалась дальше за границу. А это уже воровство. И ваши методы против "Прометея" тоже крайне сомнительны. Вы вынудили Кобаева продать свои акции, обманом завладели контрольным пакетом, выкупив еще двадцать пять процентов и не давая возможности "Прометею" самому выкупить эти акции, хотя у этой компании была такая возможность.

- Вы меня еще будете оскорблять, - показал крупные зубы Сушков, усмехаясь, - неужели вы думаете, что Ивашов, который заменил Мурсаева, не понимал, что мы делаем? Конечно, понимал. Он отговаривал Мурсаева от конфронтации с нами, предлагал уступить нам эти акции за очень приличную цену. Но погибший был упрям как осел. Он не хотел уступать. А когда мы его обложили, придумал свой выход. Думаете, Мурсаев был ангелом? Ничего подобного. Он продал свои двадцать пять процентов акций, которые у него оставались, британской нефтяной компании. И в Париже с ним рассчитались за эти акции. Каждый пользуется моментом. Мурсаев хотел привезти эти деньги, чтобы выкупить свои акции в российском банке. Но у него не получилось. Так кто из нас хуже? Мы, которые оставили эту компанию в России, или погибший, который хотел продать российское добро иностранцам?

Кружков взглянул на Дронго. От обиды за своего старшего товарища он даже засопел. Но Дронго неожиданно улыбнулся.

- Вы еще и патриот, Сушков. Поздравляю. Знаете, что сказал по этому поводу великий русский писатель Салтыков-Щедрин? Если кто-то начал говорить о патриотизме и любви к родине, значит, проворовался совсем. Я постараюсь, чтобы о ваших методах стало известно всем. Надеюсь, что это выбьет вас из состояния душевного равновесия. И не стоит подсылать ко мне убийц. Зная, с каким человеком имею дело, я заранее подготовил письма в крупнейшие газеты страны. До свидания, - Дронго поднялся. Поднялся и Леонид.

- Ах ты... - пробормотал Сушков, не вставая, - тоже мне Дон Кихот нашелся на мою голову. У вас ничего не выйдет! - закричал он им вслед.

Когда Дронго и Кружков сели в машину, Леонид посмотрел на своего наставника и спросил:

- Значит, Сушков не посылал убийц?

- Нет, - мрачно ответил Дронго, - не посылал.

- А я думал, что это он.

- Такие люди обычно не нанимают убийц, - объяснил Дронго, - в их распоряжении много других способов расправиться с неугодными. Поэтому я с самого начала не очень верил в убийц, подосланных Сушковым. Но он, сам того не подозревая, рассказал мне много интересного. Теперь остается все проверить.

Они приехали домой, и Дронго сел к своему компьютеру. Кружков, стараясь не мешать, устроился на диване.

- Посмотрим, посмотрим, - бормотал Дронго, работая на компьютере. Затем он поднял голову и словно сейчас вспомнил про Леонида.

- Иди сюда, - сказал он, - бери стул и садись. Садись рядом и наблюдай. Как ты думаешь, что я сейчас делаю?

- Работаете на компьютере, - улыбнулся Кружков.

- Очень хороший ответ, - с сарказмом заметил Дронго, - как, по-твоему, что я сейчас ищу?

- Не знаю.

- Убийца, который прилетел в Амстердам, должен был вылететь из Москвы. Он же не мог ждать нас именно в Амстердаме. И вообще он не знал, в каком городе Западной Европы прячется Сафиев.

- Вы думаете, что он полетел вместе с вами?

- Нет, не думаю. Убийца не должен быть таким идиотом. Он должен был вылететь раньше нас. Вот теперь я и проверяю, кто именно вылетал в Амстердам другими авиакомпаниями. Если найду знакомую фамилию, значит, все в порядке. А если не найду, проверю тех, кто вернулся через несколько дней. Или в один день, купив билет туда и обратно.

- А если он взял билет с открытой датой, - удивился Кружков, - или вообще в одну сторону? Как вы узнаете?

- В одну сторону билеты в Москве западные компании не продают, заметил Дронго, - иначе пограничники в западных странах могут не пропустить пассажира в Шенгенскую зону. Ну а как я узнаю, кто именно полетел в Амстердам? Это довольно просто. Я проверяю не всех подряд. Особое внимание нужно обратить на дату заказа и дату покупки. Вот здесь они указаны, показал Дронго, - если неизвестный узнал о местонахождении Сафиева вместе с нами, а я в этом уверен, так как мне об этом сообщил комиссар Брюлей, то тогда нужно проверить только тех, кто заказал и выкупил билет в последний день. За несколько часов до вылета. Вот их списки я сейчас и смотрю. Таких людей не может быть много. Один человек, двое, трое. Из Москвы нельзя так просто выехать в Шенгенскую зону, решив взять билет за несколько часов. Для этого нужно иметь визу и заказать заранее билет. Остается проверить, сколько человек внезапно решили именно вчера утром лететь в Амстердам. Или позавчера ночью. Теперь понял?

Он проверял все компании, осуществляющие полеты в сторону Амстердама. Даже те, что предлагали добраться в столицу Голландии с пересадками. Через Хельсинки, через Франкфурт, через Лондон, через Стамбул... через... через... через...

- Стоп, - громко сказал Дронго не веря своим глазам. Он выделил фамилию и показал ее Леониду.

- Он вылетел поздно ночью, - задумчиво сказал Дронго, - ты видишь, как он придумал. Сначала в Киев, оттуда рано утром в Амстердам. - На экране четко высвечивались фамилия и имя вылетевшего - "МЕХТИ САМЕДОВ".

- Он ведь пропал несколько месяцев назад, - изумленно выдавил Леонид.

- Как видишь, не пропал. И выходит, Мальгасаров действительно знал об этом, если так и не написал рядом с его фамилией слово "выбыл".

- Значит, он убийца? - Кружков с шумом выдохнул воздух. - Это он убил Салима Мурсаева? И всех остальных? Но откуда он узнал об Амстердаме? Может, он подслушивал телефоны Мурсаевой? Может, он был ее знакомым, любовником?

- У тебя буйная фантазия, - улыбнулся Дронго, - но в любом случае мы скоро все узнаем. Сегодня вечером. Осталось не так много времени. Мне только нужно сделать несколько звонков.

Глава 21

В половине седьмого они подъехали к клубу "Орфей". На улице их уже ждала Линовицкая. Дронго подошел к ней.

- Спасибо, что мне поверили, - сказал он, - если все пройдет нормально, я назову вам организатора трех убийств. Во всяком случае, сегодня я помогу вам арестовать главного виновника всех этих преступлений.

- Надеюсь, - пробормотала она, - и учтите, что, если у вас что-нибудь сорвется, меня просто выгонят с работы. Я не имею права приглашать свидетелей на место преступления. Это ваша дикая выдумка мне совсем не понравилась. Почему нельзя всех собрать в прокуратуре?

- Нельзя, - ответил Дронго, - тогда у меня не все получится. А я не хочу победы по очкам. Мне нужен нокаут.

- Хорошо, господин боксер. Но учтите, что меня точно выгонят. Я ведь всем позвонила и предупредила, как вы просили.

- Спасибо. Обещаю, что не подведу вас.

- Очень надеюсь. И еще я привезла омоновцев. Ровно через час, как вы и просили, они оцепят здание клуба. Все правильно?

- Да, - кивнул Дронго, - только не раньше. А пока вы моя гостья. И мы вместе с вами пройдем в клуб. Кстати, нас уже ждет хозяин клуба - господин Георгий Шенгелия. Только подождите одну минуту, я должен сделать еще один звонок.

Дронго достал аппарат мобильной связи и набрал номер Эльзы Мурсаевой:

- Госпожа Мурсаева? Здравствуйте. Да, это я. Жду вас в клубе "Орфей", как мы и договаривались. И учтите, что сегодня вечером мы наконец завершим расследование этого дела. Вы меня понимаете?

- Я уже сажусь в свою машину, - сообщила она, - вы же знаете, что я взяла нового водителя и купила себе машину.

Он убрал аппарат и протянул руку Линовицкой.

- Вы были в этом клубе? - поинтересовался он.

- Членская карточка в клубе стоит десять тысяч долларов, - сухо сообщила она, - у меня нет таких денег.

- Извините, - тихо сказал Дронго, - кажется, я задал неудачный вопрос. Никак не могу привыкнуть к подобным вещам.

Он посмотрел на Леонида.

- Всех гостей только к нам в кабинет, - строго предупредил Дронго, обращаясь к нему. Тот кивнул.

Они вошли в здание клуба. Регистратор, увидевший Дронго рядом со следователем, которая только два дня назад допрашивала его, поклонился и улыбнулся.

Регистратор сказал с доверительной улыбкой:

- Идите на первый этаж. Там вас примет Георгий Александрович.

- Ну вот видите, как нас встречают, - улыбнулся Дронго. Они прошли в уже знакомые Дронго апартаменты.

На столе были красиво расставлены фрукты и мороженое. Большой ледяной лебедь стоял в центре, и падающие с него капли попадали в большие серебряные вазы, стоявшие спереди и сзади.

На отдельном столике стояли бутылки коллекционных вин и дорогое шампанское в серебряных ведерках со льдом. Шенгелия появился через мгновение, как фокусник. Он вышел к гостям, поклонился Дронго и даже поцеловал руку Линовицкой. Она попыталась выдернуть руку, но он сделал все так ловко, что она не успела ничего сказать.

- Спасибо, что вы выбрали мой клуб для встречи, - сказал Шенгелия, хотя у нас сейчас трудные времена. Уже два дня ваши коллеги нас сильно трясут, - признался он, обращаясь к Линовицкой, - такое ощущение, что мы все собрались и вместе убили нашего директора, - пожаловался он, - неужели они не понимают, какая это личная потеря для всех нас? Они даже кухню проверяют. Или они думают, что шеф-повар, вместо того чтобы готовить спаржу, взял пистолет и начал стрелять в директора? Может, они полагают, что наши официанты устроили покушение на него? Ну нельзя же так мучить людей.

- Не нужно паясничать, - строго посоветовала Линовицкая, усаживаясь в кресло, стоявшее у стены. - В клубе произошло убийство, и сотрудники прокуратуры и милиции должны понять, каковы его мотивы. Поэтому они отрабатывают все версии.

Дронго сел в соседнее кресло.

- И поэтому проверяют даже мои счета? - насмешливо спросил Шенгелия. Уверяю вас, что человек, с которым вы пришли, может рассказать вам об этом преступлении больше, чем все мои сотрудники, вместе взятые.

Вот сукин сын, подумал Дронго, улыбнувшись.

Линовицкая взглянула на него, потом посмотрела на Шенгелия. Второй взгляд был менее приветлив.

- Я все знаю, - сказала она, - не трудитесь, господин Шенгелия. Не нужно рассыпаться в любезностях. И тем более не нужно сразу закладывать своего гостя. Я думаю, мы разберемся. Лучше сядьте и успокойтесь. Сейчас сюда подойдут все остальные, кого вызвал господин Дронго.

- "Тайная вечеря", - пошутил Шенгелия. Он прошел к столу и сел на стул.

В этот момент в комнату вошел Ивашов. Увидев Шенгелия, он осторожно кивнул ему, затем посмотрел на Дронго и Линовицкую.

- Здравствуйте, - осторожно сказал Ивашов, - вы звонили и приказали мне приехать. Кажется, госпожа Линовицкая? Вы ведете следствие по данному делу?

- Да, - подтвердила Валентина, - только я не приказывала, а просила.

- Для меня просьба следователя - закон, - уже более веселым голосом сказал Ивашов, проходя к столу. Он поздоровался с Шенгелия за руку и сел рядом с ним.

Следующим вошел Кобаев. Увидев присутствующих, он нахмурился. Потом спросил у Линовицкой:

- Мне обязательно нужно здесь остаться?

- Желательно, - кивнула она. Кобаев, ни с кем не здороваясь, прошел к столу и сел с другой стороны, чтобы не оказаться рядом с Шенгелия и Ивашовым.

Последней приехала Эльза Мурсаева. Она была в своем роскошном темно-фиолетовом платье. Войдя в кабинет, она оглядела всех присутствующих, коротко кивнула Дронго и, пройдя к столу, села отдельно от всех.

- Извините, - мягко сказал Дронго, - можно я попрошу вашего водителя на минуту войти сюда, прежде чем мы начнем?

- Конечно, - усмехнулась она.

- Позови водителя, Леонид, - попросил Дронго, позвонив своему помощнику.

Все молчали. Тишина начала действовать на нервы. Шенгелия первым не выдержал. Он резко поднялся и, взяв бутылку пива, демонстративно открыл ее и вылил в большой стакан. После чего выпил залпом. И, вернувшись, сел на свое место.

- Разрешите, - в кабинет вошел чисто выбритый мужчина лет шестидесяти. У него было морщинистое, словно изжеванное лицо. И такие же руки. Слезящиеся голубые глаза.

- Извините, - улыбнулся Дронго, - вы давно работаете с госпожой Мурсаевой?

- Нет, - ответил водитель, - только два дня.

- И вы вместе выбирали вашу новую машину?

- Какое это имеет отношение к нашему расследованию? - не выдержав, спросила Эльза. - При чем тут мой водитель?

- Пусть ответит на мой вопрос, - попросил Дронго.

- Что мне ответить? - растерялся водитель. Он видел, как нервничает его хозяйка.

- Ничего, - сказал Дронго, - спасибо вам большое. Ничего больше не нужно. Можете идти.

Водитель вышел. Мурсаева с шумом поднялась.

- Я тоже ухожу. Вы позвали меня сюда, чтобы устроить эту проверку.

- Не нужно уходить, - попросил Дронго, глядя ей в глаза, - я делал все, чтобы выполнить ваш заказ. Не нужно торопиться.

На мгновение взгляды встретились. Линовицкая нахмурилась. Они смотрели друг другу в глаза. Наконец Эльза Мурсаева снова села на свое место, ничего не сказав.

- Вы все знаете, что четыре месяца назад был убит Салим Мурсаев, а затем убили его друга и компаньона Юрия Авдеечева, - начал Дронго. - Но все попытки следователя выйти на убийц или заказчиков этого преступления оказались тщетны.

В течение последних нескольких дней я пытался найти истину, и мне удалось установить несколько интересных фактов. Однако за это время было совершено еще несколько преступлений, которые, казалось, в корне поменяли все наши прежние представления. Однако по порядку. Когда ко мне пришла Эльза Мурсаева и попросила расследовать убийство ее брата, я, естественно, сразу задал себе вопрос: кому нужно было убивать Мурсаева? И с удивлением выяснил, что его основным конкурентам совсем не нужна была его смерть. Более того, в какой-то момент она им даже помешала. Они и без того спокойно могли "дожать" нефтяную компанию Мурсаева и получить контрольный пакет акций.

Но его убили, а потом убили его компаньона. И через некоторое время задушили его жену. Стало совсем непонятно. При чем тут его жена? Но Мурсаева все время говорила мне, что у Аллы ничего не осталось. Только дом и дача. Алла говорила мне то же самое. Но в таком случае, где деньги убитого?

Мурсаева посмотрела на него недобрым взглядом. О деньгах она ему говорила, но он имел в виду не эти деньги.

- Я имею в виду не те несколько сот тысяч, которые он успел перевести на ваше имя, - поправился Дронго, обращаясь к Эльзе Мурсаевой, - а его акции. Ведь двадцать пять процентов плюс одна акция были заложены в банке. Но Мурсаев был владельцем пятидесятипроцентного пакета акций. Куда исчезли остальные акции? Вот первый вопрос, который меня интересовал. Затем меня заинтересовала сама Алла. Ведь она получила пять процентов акций клуба "Орфей". Нетрудно было выяснить, что она в свое время была любовницей президента клуба господина Шенгелия, за что и получила эти акции.

- Это ваши домыслы, - побагровел Шенгелия, - ничего подобного не было.

- Конечно, не было, - Дронго достал из кармана карточку, где Шенгелия и Алла были в купальных костюмах, и протянул ее Георгию. Тот взял карточку, нахмурился и вдруг резким движением руки разорвал карточку пополам.

- Вполне допускаю, что ваши отношения были впоследствии не такими, как раньше, - продолжал Дронго, - однако она многое знала и о вашем клубе, и о вас лично.

- Дрянь, - с гневом произнесла Мурсаева, и было ясно, что это относится к ее умершей родственнице.

- Только не говорите, что я всех убил, - гневно перебил его Георгий Шенгелия.

- Вы мне мешаете, - заметил Дронго, - таким образом, Алла была прежде любовницей Шенгелия. Но выйдя замуж за ревнивого Салима Мурсаева, она захотела показать и свое влияние, и, очевидно, просто помочь и мужу, и бывшему любовнику. Поэтому она предложила Георгию Шенгелия купить пять процентов акций нефтяной компании "Прометей". Что он с удовольствием и сделал. Признаюсь, что эти пять процентов меня долго мучили, и я думал, что у Шенгелия с Аллой могли быть и другие договоренности.

- Почему покупка акций перспективной компании считается криминалом? взмахнул руками Шенгелия. - Может, нам лучше перейти на шампанское?

- Успеете, - строго сказал Дронго, - к сожалению, не только я один так считал. Был еще один человек, который придерживался подобного мнения. И этот человек был директор клуба и бывший покровитель Аллы - Юрий Мальгасаров. Он отличался редкой любвеобильностью, легко расставался со своими секретарями и официантками, чтобы подложить их под Георгия Шенгелия, на которого он собирал большое и обширное досье.

- У вас есть доказательства? - зло спросил Шенгелия.

- Вам показать все фотографии или вы мне верите на слово? - улыбнулся Дронго.

- Верю, верю, - замахал руками Шенгелия. И по-грузински пробормотал ругательство.

- Мальгасаров давно следил за Аллой, - продолжал Дронго, - не удивлюсь, если выяснится, что именно его автомобиль едва не наехал на нас, когда мы с госпожой Мурсаевой навещали Аллу. Я еще тогда удивился: кому и зачем могло понадобиться подобное хулиганство? Но теперь я понимаю, что своим визитом мы спровоцировали Мальгасарова. И он не выдержал. Ночью, что подтверждают охранники дома, он приехал домой к Алле, они сильно поссорились, и он задушил ее. Он искал документы на двадцать пять процентов акций, которых у Аллы не было. Она все время жаловалась мне, что осталась нищей. И кажется, госпожа Мурсаева была подобного же мнения. У вдовы ничего не осталось. Однако Мальгасаров не мог в это поверить. Он считал, что Алла его обманывает. Очевидно, у них были свои отношения, и он пытался узнать, где находятся акции компании.

- Все это очень интересно, - сказала Мурсаева, - но не забывайте, что Алла погибла, а потом погиб Мальгасаров. И вы сейчас можете говорить все, что вам взбредет в голову.

- Нет, не все, - ответил Дронго, - дело в том, что в разговоре со мной вице-губернатор Мясников рассказал, что у покойного Авдеечева были очень хорошие связи. "У него связи были хорошие с зарубежными компаниями. Говорят, что даже сделки проворачивал для московских компаний" - это слова вице-губернатора. В таком случае какую сделку мог провернуть Авдеечев для погибшего Мурсаева? И только вчера я узнаю от одного из руководителей ОНК Ефима Петровича Сушкова, что Салим Мурсаев собирался выкупить свои акции, заложенные в банке, для чего заложил другой пакет принадлежащих ему акций иностранной нефтяной компании. И, собственно, ради этого полетел в Париж. Тогда все сходится. Юрий Авдеечев помог ему провернуть эту сделку, а Салим Мурсаев полетел в Париж спасать свою компанию. Но... и здесь начинается самое интересное. Едва его убили, как контрольный пакет переходит к ОНК, при этом они заставляют присутствующего здесь Кобаева продать свой пакет акций.

Все посмотрели на Кобаева.

- Это правда? - спросила Эльза. - Неужели вы уступили?

- Да, - ответил Кобаев, не глядя ей в глаза. Он наклонил голову и кивнул, - я действительно уступил свой пакет акций ОНК.

- Эх ты, - добродушно махнул на него Ивашов, - слизняк ты, братец. И бизнесмен плохой. Как раз сейчас наша компания на ноги встает.

- Зато вы бизнесмен хороший, - повернулся к нему Дронго, - в разговоре со мной вы несколько раз сказали, что не знали, зачем Мурсаев улетел в Париж. Мне еще тогда показалось странным, что вы не знали об этом. Но вчера Сушков случайно заметил, что вы знали, куда и зачем уезжает Мурсаев. Если об этом знал Сушков, то наверняка знали и вы, Ивашов.

- Не помню, - нагло ответил Ивашов, - я ничего не помню.

- Вы остались в компании, зная, что ее купит ОНК. Ваши вздохи и сетования по поводу положения компании были игрой, - безжалостно продолжал Дронго, - вы прекрасно знали, кто стоит за процедурой мнимого банкротства. Они хотели сначала заставить вас продать контрольный пакет акций, а затем прибрать к рукам и всю компанию.

- Это вы так думаете, - хрипло возразил Ивашов.

- Я могу напомнить вам ваши слова. Вы сказали, что вы долго "искали завещание или распоряжение Салима". Вас интересовали его документы на акции.

- И сейчас интересуют, - повысил голос Ивашов, - ну и что?

- Вчера Сушков в разговоре со мной, разозлившись, что мы во всем обвиняем ОНК, вдруг сообщил, что вы неоднократно просили Салима Мурсаева уступить часть акций, но он вам неизменно отказывал.

- Мало ли чего вам сказал Сушков. Это не доказательство.

- Вы послали убийц в Париж за Салимом Мурсаевым, - сказал Дронго глядя в глаза Ивашову, - они должны были убить его и забрать документы. Но, очевидно, документов там не оказалось. И тогда вы приказываете убрать Авдеечева, чтобы никто не знал о цели поездки вашего бывшего президента. Потом вы приказываете Мальгасарову следить за Аллой и выяснить у нее, куда делись документы.

- Это чушь, - ответил Ивашов, - мы вообще были шапочно знакомы с Мальгасаровым.

- Вот еще одна фотография, - достал из кармана снимок Дронго, - здесь вы сидите рядом с Мальгасаровым за банкетным столом.

- Я иногда бывал в клубе, - зло ответил Ивашов, даже не глядя на фотографию, - и мог оказаться рядом с директором за столом. Это ничего не доказывает.

В этот момент в кабинет вошел Кружков и, подойдя к Дронго, что-то тихо сказал ему. Тот кивнул.

- Хочу предупредить всех присутствующих, что клуб оцеплен сотрудниками ОМОНа, - сообщил Дронго, - и поэтому не нужно делать лишних и ненужных телодвижений.

- Так я и знал, - сказал Шенгелия, - все закончилось ОМОНом. Теперь побьют мебель и посуду.

- Ничего не понимаю, - поднялась Линовицкая, - вы нас всех запутали, сказала она, - если Ивашов виноват в этих убийствах, то кто тогда убил Мальгасарова, кто зарезал Сафиева?

- Когда ко мне пришла Мурсаева, она попросила не расследовать убийство брата, а найти убийц, - сообщил Дронго, - именно найти убийц ее брата. Я еще тогда обратил внимание на очень странную деталь поведения ее брата. Перед тем как уехать в Париж, он перевел все свои деньги на имя сестры и ее сына.

Мурсаева взглянула на него, но промолчала.

- Два дня назад я должен был встретиться с Мальгасаровым, - сообщил Дронго, - но когда я собирался приехать к нему, мне позвонила Эльза Мурсаева и сообщила, что на ее квартиру напали неизвестные. Когда мы приехали к ней, мы действительно увидели повреждения на ее двери. Я отвез ее к себе домой, и вскоре стало известно, что Мальгасаров убит. Я мог считать это совпадением. Но когда мы полетели в Голландию, выяснилось, что нас опередили. Впереди нас полетел некто, он нашел и убил Сафиева. Дважды таких совпадений не бывает. Оставалось проверить, кто именно полетел в Голландию в ту ночь, выкупив билет непосредственно перед вылетом. И я наткнулся на знакомую мне фамилию. Мехти Самедов. Тот самый человек, который исчез из Северной нефтяной компании и которого считали причастным к убийству Авдеечева. Господин Самедов - член этого клуба и дважды уже появлялся здесь за последнее время. Я обнаружил список членов клуба, где около убитых и выбывших стояли отметки директора Мальгасарова. Рядом с фамилией Самедова никаких отметок не было. Значит, Мальгасаров знал, что тот жив.

Дронго помолчал, обводя взглядом присутствующих. И неожиданно сказал:

- А теперь позвольте вам представить господина Самедова.

Не успел он закончить, как дверь открылась и в кабинет втолкнули мужчину с пышной шевелюрой, в темных очках и с темными усами. Он был одет в черную рубашку и черный костюм. За его спиной стояли Кружков и двое сотрудников милиции.

- Значит, Самедов был убийцей? - взволнованно крикнул Кобаев, глядя на вошедшего.

- Никакого Самедова не существует, - вдруг сказал Дронго, - он пришел сюда, чтобы рассчитаться с последним из оставшихся "кровников", с убийцей, заказавшим его убийство. С бывшим другом, который его предал. С господином Ивашовым. Я думаю, вы должны быть нам благодарны, мы спасли вашу жизнь.

- Опять вы за свое? - разозлился Ивашов, вставая со своего места. - Я же вам объяснил, что понятия не имел, зачем Салим летит в Париж? Неужели вы мне не верите?

- Не верят, - сказал Самедов. Он вдруг снял очки, парик и усы.

- Господи, - Ивашов попятился назад, опрокидывая стул, - господи, закричал он, - этого не может быть. Он же убит!

- Как видишь, я живой, - неизвестный вдруг метнулся в сторону Ивашова. Дронго бросился на него. Вбежали омоновцы и Кружков, которые с трудом оттащили нападавшего.

- Познакомьтесь, - сказал Дронго, обращаясь к Линовицкой, - это Салим Мурсаев, чье убийство вы расследуете.

- Не может быть, - на этот раз изумленно произнесла она, - не может быть. У меня есть протокол вскрытия. Протокол опознания.

Эльза Мурсаева сидела не шелохнувшись.

- Все очень банально, - объяснил Дронго, - он чувствовал, как сужается кольцо вокруг него, и на всякий случай готовил себе двойника. Они выехали в Париж вместе с Самедовым. Кстати, госпожа Мурсаева не смогла узнать Мехти Самедова на фотографии, чем вызвала у меня еще большее подозрение. И потом я обратил внимание на такую деталь. Сафиев не просто прятался. Он все время бормотал о дьяволе, которого он видел. И я подумал, что должно было случиться нечто невероятное, чтобы человек с подобным уголовным прошлым, как у Сафиева, мог так испугаться. А когда я увидел его убитым, я уже не сомневался, что это месть. Но месть не исчезнувшего Самедова, а неизвестно каким образом воскресшего Салима Мурсаева.

- Я не думал, что они убьют Мехти, - выдавил Салим Мурсаев, - он должен был сделать вид, что уезжает в Англию. Я хотел, чтобы они так думали. Но они его застрелили. Убили выстрелами в спину. Я стоял и смотрел сверху. Он побрил лицо, постригся и был похож на меня. А чемодан, который приказал им забрать эта гнида, - Салим кивнул на сидевшего на стуле уже в наручниках Матвея Ивашова, - чемодан был пустой. Я увидел, как "меня убили", надел парик, усы, очки и ушел. А потом приехал с документами Мехти в Москву.

- Вы сделали несколько ошибок, - сказал Дронго, - во-первых, с машинами перемудрили. Я понимал, что вашей сестре не нужна вторая машина. Но она была нужна вам. И, очевидно, вы должны были изображать ее водителя. Но в последний момент она испугалась. Увидела фотографию, которую я ей показал, и испугалась. Во-вторых, насчет Мальгасарова. Здесь вы тоже немного перестарались. Хотели успеть до того, как я с ним поговорю. Вы знали, что он задушил вашу бывшую жену, которую вы, очевидно, не очень любили. Сначала вы имитировали нападение на квартиру вашей сестры, а когда мы туда поехали, вы отправились в клуб. И имея в запасе время, вошли в кабинет Мальгасарова. Вам отчасти повезло, так как его секретарь в это время была занята с господином Шенгелия.

- Опять Шенгелия, - проворчал Георгий, - вы без меня не можете сказать ни одной фразы.

- Вы застрелили Мальгасарова и ушли, - продолжал Дронго обращаясь к Салиму Мурсаеву. - Ваша сестра очень ловко придумала легенду для Мальгасарова. Она меня уверяла, что он рассказывал всем, что сидел за драку, тогда как на самом деле он сидел за контрабанду. Она понимала, что я проверю и начну подозревать Мальгасарова в желании меня обмануть. Но она не знала, что я успел поговорить и с Георгием Шенгелия. А тот сразу мне сообщил, что Мальгасаров сидел за контрабанду и даже работал в тюремной лавке. И я снова задал себе вопрос, почему Мальгасаров врет вашей сестре, а своему шефу говорит правду? И не нашел убедительного ответа.

- Наконец мое имя было произнесено в позитивном плане, - с чувством произнес Шенгелия.

- Ты живой, - Кобаев поднялся и, подойдя к своему другу, обнял его так, что затрещали кости, - ты живой, Салим, - прошептал он, - молодец. С этими шакалами нужно быть хитрым как змея и сильным как лев, - он кивнул на Ивашова.

- Подождите вы со своими зоологическими изысканиями, - прервала его Линовицкая, - а как же мои протоколы?

- Вместо него убили Мехти Самедова, - пояснил Дронго, - и это тело привезли в Москву. Конечно, его сразу "опознала" Эльза Мурсаева, уже знавшая обо всем. Но ей нужно было найти Сафиева, чтобы выйти на настоящих убийц. Салим не знал, кто послал убийц. Ивашов? Возможно, и он. Но никаких доказательств у него не было. Шенгелия? Тоже может быть. Ведь он был связан с Мальгасаровым и с местной мафией...

- Прошу прощения, это клевета, - гордо произнес Георгий, - прошу в присутствии следователя прокуратуры принести мне извинения, или я подам в суд за клевету.

- Приношу свои извинения. Просто руководители некоторых преступных группировок обедают в вашем клубе, - уточнил Дронго, - и вы их хорошо знаете.

- Согласен, - кивнул Шенгелия, - это уточнение меня устраивает.

- И, наконец, он подозревал руководителей ОНК, - продолжал Дронго, которые сделали все, чтобы толкнуть его к бегству из страны.

- У них своя логика, - прошептал Салим Мурсаев, - у нас - своя. Богатому не понять бедного. Каждый обманывает как может.

Его сестра наконец резко поднялась со стула.

- Нет, - сказала она, - это несправедливо. Почему так должно быть? Салим ничего плохого не сделал. Он застрелил негодяя, убившего его жену. Пришел в клуб и застрелил Мальгасарова. И где доказательство, что именно он убил Сафиева, которого следовало убить, так как он хотел отнять деньги у моего брата и убить его. В чем виноват мой брат? Он защищался.

Линовицкая нахмурилась.

- Два человека на его совести, - не совсем уверенно сказала она, взглянув на Дронго.

- В данном случае я соглашусь с госпожой Мурсаевой, - возразил Дронго, - убийство Мальгасарова легко доказать. Дело в том, что в тот вечер я проверял по журналу регистраций, и оказалось, что единственным гостем клуба именно в это время был я. Значит, убийца должен был предъявить членскую карточку, чтобы его не задержали при входе. Такую членскую карточку и предъявил Мурсаев. Только не свою, а Самедова, за членство в клубе которого он исправно платил деньги. Теперь что касается непосредственно убийства. Мне тоже кажется, что убийство Мальгасарова было совершено в состоянии аффекта. Насчет второго убитою, господина Сафиева: возможно, все мои рассуждения - всего лишь домыслы. Никаких доказательств пребывания господина Мурсаева в Голландии у нас нет. Я думаю, что в Амстердаме Сафиева зарезали те самые убийцы, которых послал Ивашов.

Линовицкая с изумлением взглянула на Дронго, но промолчала. Мурсаева смотрела перед собой не шелохнувшись, словно опасаясь нарушить некое равновесие.

- Еще и это убийство на меня хотите повесить? - закричал Ивашов. - Но уж дудки. Это у вас не выйдет. Я никого в Голландию не посылал.

- А во Францию посылали? - спросил Дронго. - Ай-я-яй. Какой вы нехороший человек, господин Ивашов. Вы ведь семейно дружили с господином Мурсаевым. Друг к другу в гости ходили, целовались на празднике, вместе обедали. И оказались такой сволочью. Из-за денег. Вы ведь и жену его приказали убить...

- Это не я, - заорал Ивашов, - это сам Мальгасаров. Я об этом даже не знал, - он вдруг понял, что себя выдал, и, опустившись на стул, громко зарыдал.

- Таким образом, - продолжал Дронго, обращаясь к Линовицкой, - вы можете предъявить господину Мурсаеву обвинение по статье "убийство в состоянии аффекта". Он узнал, что Мальгасаров задушил его жену, и, придя в клуб, наказал мерзавца. Кажется, наказание за это не столь большое, и можно даже ограничиться условным сроком. Во всяком случае, суд должен принять во внимание многие смягчающие обстоятельства.

Линовицкая смотрела на него, прикусив губу. Она не решалась комментировать его слова.

- Уведите задержанных, - приказала она сотрудникам милиции.

Потом взглянула снова на Дронго.

- Вы иногда бываете таким проницательным, а иногда таким непробиваемо глупым, - сказала Валентина.

Мурсаева подошла к Дронго, протянула руку. В ее глазах блеснули слезы.

- Извините меня, - попросила она, - я должна была вам доверять с самого начала. Все было так страшно. Но я очень боялась за брата. Если бы его убили, я бы не пережила. Честное слово. Спасибо вам за все, - она посмотрела на дверь, которая закрылась за Линовицкой. - Это та девочка, которая приезжала к вам домой? - уточнила она.

- Да.

- В таком случае возьмите ее сегодня с собой вместо меня, - предложила она, томно улыбнувшись, - кажется, на этот раз вы не оставите ее одну на целую ночь.

Дронго растерянно пожал плечами и улыбнулся.