«Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире»

Наталья Андреева > Любовь.ru Любовь и смерть в прямом эфире

«Красное»

— Вы были всего в нескольких шагах от миллиона! И, к сожалению… проиграли. Но не расстраивайтесь! Игра есть игра! Утешительный приз — в студию!!!

Прямой эфир.

Ведущий улыбается, сверкая белоснежными зубами («Дирол» — живите с улыбкой!), а мужчине, которому он пожимает руку, явно не до смеха, тот чуть ли не рыдает. Лицо расстроенное, держит в подрагивающих от нервного напряжения руках пакет с утешительными призами. Да, игра есть игра! Но человек начинает играть в надежде стать победителем. Без этого не было бы столько разнообразных игровых передач на TV и огромного количества желающих в них участвовать. «Кто хочет стать?» А кто ж, интересно, не хочет?..

Люба тоже почувствовала, как забилось сердечко, и предательская мысль «а вот я бы на его месте…» мелькнула в голове. И вопросы казались легкими, и ведущий — добреньким дядечкой, и зрители — надежной группой поддержки, а деньги — халявные, так и просятся в карман. Но игра есть игра! Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, это знает каждый. Но как же он хорош, этот заветный кусочек сыра! Этот лакомый, самый сладкий, совсем не похожий на тот, трудом заработанный, кусок, который…

Она вздохнула и выключила телевизор. Хватит страдать. Игр много, но результат один: «Вы были всего в нескольких шагах от миллиона!» Ну, были. Толку-то с того?

Звонок.

— Любаша, я тебе сейчас такое скажу!!!

— Люсенька, что случилось?!

— Что ж ты так кричишь? И почему обязательно случилось? — Лучшая подруга Люська по прозвищу Апельсинчик вечно влипала в какие-нибудь истории. Люба думала, что Люська угомонилась: она была уже третий раз замужем. И последний ее брак, а познакомилась она с помощью Любы, оказался на редкость удачным, но в каждой бочке меда всегда найдется ложка дегтя: каждая счастливая семья глубоко переживает свое маленькое несчастье.

— Апельсинчик, вы все живы, здоровы?

— Ну, разумеется!

— Слава богу!

— С тех пор как Сережа остался без работы, я стала заметно здоровей: похудела на три килограмма. И это не предел. Избегалась.

— Могу я чем-нибудь…

— Нет, — отрезала Люська. — У тебя столько нет. Ты знаешь. И дело не в работе, работу он всегда найдет. Но жить в однокомнатной квартире с взрослым сыном и молодым мужем, который ему не отец и который находится в самом расцвете сил и желания… ну, в общем, ты меня понимаешь. Кухонька крохотная, диван там не помещается. Короче, любовная лодка со страшной силой разбивается о быт, уже дала течь и, кажется, скоро потонет. Из-за такой мелочи, как жилплощадь, а? Ну, не обидно?

— Да-да. Если бы у меня была двухкомнатная, я бы с удовольствием…

— Забудь. Я тебе не за этим звоню. У меня потрясающая новость. Я знаю, где взять миллион.

— Миллион?!

— Ну да. Господи, да что ж ты так кричишь! Я же не зову тебя с собой грабить банк!

— Банк! — еще громче ахнула Люба. У подруги был бешеный темперамент, ради любви к своему драгоценному Сереже она могла решиться на что угодно. И Люба с ужасом повторила: — Банк!

— Я хочу его не ограбить — сорвать. Ты слышала об игре «Большой брат»?

— Это где-то за границей, — не очень уверенно сказала Люба.

— «Где-то!» Темнота! А еще Интернетом пользуешься! Это ж так модно! В загородном доме, напичканном скрытымивидеокамерами, запирают на пару месяцев нескольких человек и показывают их жизнь по телевидению. В прямом эфире.

— А… зачем?

— Потому что людям, оказывается, очень нравится подглядывать в замочную скважину. Они не хотят больше игровых сериалов с профессиональными актерами. Вернее, хотят, конечно. Но жизнь гораздо интереснее. Ведь там все по-настоящему. И любовь, и слезы, и еда, и… В общем, все.

— Это что? Очередное новшество, которое содрали у американцев?

— И не у американцев вовсе. Игра «Большой брат» особенно популярна в Европе. Но у нас, разумеется, все будет по-своему.

— Ну, разумеется, — усмехнулась Люба. — Масштабы не те. И средства. Как собираются заработать на этом проекте? Рекламой?

— Три часа вещания в день на одном из каналов, транслирующем передачи на Москву и область, ночной эфир и круглосуточно в Интернете, — очень умненько сказала Люська, явно повторяя чьи-то чужие слова. — На платном сайте.

— Ого! Ты стала разбираться!

— А как же! Последнее место работы моего мужа, если ты еще помнишь, было Интернет-кафе.

— Погоди, Апельсинчик. Я не понимаю, при чем здесь миллион?

— Не сообразила еще? Я уже прошла второй отборочный тур! У меня появился потрясающий шанс!

— Ты прошла уже второй отборочный тур… Не понимаю…

— Чего тут понимать?

— Там, наверное, отбирают людей… м-м-м… интересных.

— А я не интересная? Я?!

— Ну, ты… очень своеобразная.

— Дура, да? Своеобразная дура? Между прочим, Август Янович сказал, что я замечательный типаж!

— Август Янович это что?

— Что! Кто! Наш режиссер! Автор проекта! И, между прочим, умные и образованные здесь как раз и не нужны. Ну, будут ходить надутые и киснуть. А я буду всех веселить. К тому же главное — это раскованность. Чтобы перед камерой держаться естественно.

— А за что миллион?

— Это игра на вылет. Кстати, так и будет называться: «Игра на вылет». Девять человек закрывают в доме на восемь недель, каждую неделю тот, у кого самый низкий рейтинг по опросам телезрителей и Интернет-опросам, вылетает. Собирает манатки и — адью! Тот, последний, кто остается, получает миллион.

— Рублей? — уточнила Люба.

— Милая, мы в России живем!

— А вот я только что смотрела передачу, так там можно выиграть миллион за час. Это же гораздо выгодней, — с иронией заметила Люба.

— Ха! Это сплошная надуваловка! Я хочу гарантированный миллион! Знаю, ведущий там молодой, красивый. Он же специально сбивает и путает! Нет, я хочу гарантированный миллион!

— И каковы твои шансы?

— Остался третий отборочный тур. Сначала народу повалило! Ну, ты себе представляешь! Потом осталось двадцать человек. А надо девять. Я почти уже в девятке. Август Янович сказал…

— Люсенька, а ты знаешь, что бесплатный сыр…

— Да знаю, знаю! Бывает только в мышеловке. Что, так-таки все мыши и попадаются? — хитро заметила Люська.

— Я бы тебе не советовала.

— А я думала, ты обрадуешься, — разочарованно протянула лучшая подруга. — Ведь если я получу эти деньги, хватит на обмен. На двух- и даже, быть может, на трехкомнатную.

— У меня есть еще деньги на счету, от квартиры Олега, которую я с твоей помощью продала. Конечно, много денег ушло, пока я не работала, но если ты хочешь…

— Оставить тебя без куска хлеба на черный день? Что, у тебя есть богатый муж? Родители? Или жених — Рокфеллер? И потом: чем я буду отдавать? И когда?

Нет уж, — вздохнула Люська, — честным путем квартирный вопрос не решить. То есть если просто работать целыми днями с утра до ночи, есть картошку с солеными огурцами, а все деньги откладывать. Жаль только, что таким вот образом молодость бездарно проходит. Поэтому я нашла другой способ.

— Это не способ. Я так понимаю, что видеокамеры будут везде, даже в туалете. Восемь недель, Апельсинчик!

— Ну, за миллион рублей пусть хоть вся страна смотрит на мою голую задницу! Кстати, не переживай: этого не покажут. Там все будет очень даже корректно. Пятачок, на котором находится туалет, как раз и не просматривается.

— А что Сережа?

— Ну…

— Значит, он против? Тогда, может, и не стоит?

— Ты просто мне завидуешь! Я буду телезвездой! Меня, может, в кино после этого пригласят! А у тебя… А ты…

— Спокойной ночи. — И Люба положила трубку.

«Кто хочет стать?..» А кто ж не хочет? Изменить свою жизнь, рискнуть, биться, бросаться на стену, пусть даже шанс пробить ее ничтожно мал. Нельзя не признать, что Люська молодец. Не может сидеть сложа руки, даже в безвыходной ситуации. Не женщина, а шоу. Ее, Любу, никакой режиссер не отобрал бы в «Игру», даже если бы было всего два человека на одно место. Именно такие серые мышки, как она, и попадаются на заветный кусочек сыра в мышеловку. Вспомнив неудачное замужество, смерть Олега, неродившегося ребенка, Люба почувствовала ком в горле. Эта зима вымотала их всех. Сначала очень холодная, потом снежная, теперь сырая, слякотная. Все, что она, Люба, смогла сделать, это преодолеть болезнь, выбраться наконец из дома и найти себе новую работу. По специальности, психотерапевтом. Пригодился университетский диплом с отличием! Пришлось сунуть голову в привычный хомут и повезти тот воз, который тянут на себе большинство женщин. С одним только исключением: ей не для кого. Стас заходит не часто, еще реже остается ночевать. У него работы полно, как у всякого, «опера» по особо тяжким, и, возможно, есть еще любовница. Или нет. Они как-то отдалились друг от друга за эту зиму. Если бы их снова связало какое-нибудь общее дело… Если бы.

Она вздохнула и снова включила телевизор: сон куда-то ушел. Очередное огромное, яркое колесо крутилось на экране:

— Поздравляю вас! Сектор «Приз»! Ах, берете? Ну конечно! Вы были всего в нескольких шагах от миллиона!

Кто хочет стать?.. А кто ж не хочет?!

«Черное»

Подробности Люба решила выяснить у Сергея, Люськиного мужа. Очень аккуратно, чтобы Люська не дай бог, не узнала. Если она уперлась, то все. Но он? Разве нет другого способа?

— Наверное, есть, — пожал плечами Сергей Иванов, и Люба снова подумала, что он самый красивый мужчина, которого она встречала в жизни, «но не мой» так, не с завистью или с тайной грустью сожаления. Просто констатация факта.

— А ты вообще-то знаешь, что такое реальное телевидение? — спросил Сергей.

— Вообще-то не очень, — в тон ему ответила Люба.

— Темнота! В стране с передовыми электронными технологиями оно сейчас производит настоящий фурор! Последний крик моды, массовая истерия. Началось все летом двухтысячного года. Первый сериал придумали американцы, назывался он «Выживание». Потом появились другие: «Беглец», «Побег из тюрьмы», «Крот» и так далее. Но самые популярные — «Большой брат» и «Остров искушения».

— Почему?

— Потому что больше всего, как оказалось, людям нравится наблюдать за интимными отношениями действующих лиц. Незнакомые люди знакомятся и живут вместе какое-то время, куча телекамер отслеживает каждый их шаг, а зрители после каждого совместно прожитого дня голосуют, кого выгнать из дома.

— Интимная жизнь! Сергей! Как можно?!

— Есть куча вариантов реальной «Игры». Американцы, например, почти все «голые» сцены вырезают, у них так называемый детективный вариант. Закручивают интригу. Немцы — откровеннее, японцы вообще женатиков приглашают и те друг друга перед телекамерами совращают. Круче всего французы, у них есть сериал «Лафт стори». Пять мужиков и пять баб целыми сутками флиртуют и занимаются любовью. Все это перед телекамерами.

— Откуда ты все это знаешь?

— Просветили. Между прочим, по прогнозам, к концу этого года реальных игр в мире будет в сто раз больше, чем сейчас. Наши отставать не хотят, они тоже до этого дошли не сразу. Для пробы решили сделать свой вариант. Все в одном флаконе: и любовь, и интриги, и ненависть, и слезы. Будут представители всех возрастов и даже сексуальных меньшинств.

— А любовь?

— Секс, ты имеешь в виду? — Сергей в упор посмотрел на нее, и Люба слегка покраснела. — Это уж как случится. Разумеется, я не одобряю. И не буду это смотреть. Просто Людмила бегала, бегала в поисках дополнительного заработка и добегалась, забрела на этот отборочный тур. Потом было объявление в Интернете. Ну зачем я ей его показал?! «Организуется сайт: «igranavylet.ru» — «Игра на вылет». Желающие стать участниками «Игры» могут позвонить и сделать заявку, другие желающие тоже могут позвонить, заплатить деньги и наблюдать целыми днями чужую жизнь. — Он грустно улыбнулся. — Людмила просто вбила себе в голову, что нам надо немного друг от друга отдохнуть. Если номер проходит, Петька отправляется к ее родителям, а Людмила отъезжает в этот особняк, напичканный подслеживающей и подслушивающей аппаратурой. Как будто я не смогу вместе жить с ее сыном?!

— Так все плохо?

— Нет, все нормально! Не животные же мы, в конце концов! Почему она решила, что я обязательно должен бегать на сторону?

— Не бегаешь? — внимательно посмотрела на него Люба: самый красивый мужчина, которого она…

— Я люблю ее. И хочу сделать все… Тьфу ты, как пошло это звучит! Да пусть делает что хочет, в конце концов! Надеюсь, что Людмила вылетит после первой же недели.

— Почему ты так уверен? Видел остальных?

— Вчера смотрел третий отборочный тур. Поскольку я — безработный, то время есть, вот и заглянул в студию. По идее руководство TV должно спрашивать согласие родственников на участие их близких в такого рода сериалах. Эти же в душу будут лезть без наркоза!

— Что, действительно целый день будут включены видеокамеры? Во всех комнатах и коридорах?

— Ну, на это средств нет. Проект и так безумно дорогой, говорят, что затрачено уже два миллиона долларов! Но их денег мало. Чтобы организовать круглосуточный прямой эфир в Интернете, нужны самые передовые высокие технологии. Весь дом, в котором участники «Игры» будут находиться, буквально под завязку нашпигуют электроникой, Web-камеры, мощные компьютеры в телецентре, где будет расшифровываться идущий с них сигнал, специально выделенные для этого проекта линии связи. Конечно, будет использован и монтаж. Понимаешь, — он внимательно посмотрел на Любу: поймет, не поймет? — видеокамеры в особняке находятся как бы в ждущем режиме, то есть когда комната пуста, то ничего не снимается и не пишется: там хранится последняя картинка, и если в ней нет изменений, то камера и не реагирует. Но на движение она автоматически включается. То есть фактически этим девятерым придется жить в доме с прозрачными стенами. Ни у кого из участников «Игры» не будет связи с внешним миром, никто не будет знать результаты рейтинга. Они вынуждены будут все время сторожить каждый шаг соперника и при этом из кожи вон лезть, чтобы быть интересными зрителям. Плести интриги, но очень тонко, чтобы у аудитории не возникло отвращения. Иначе рейтинг упадет, и… в общем, это — «Игра на вылет». Я не буду смотреть это безумие, — повторил он.

— Не переживай, «Игра» может оказаться неинтересной, и проект прикроют после первой же недели. Сам же сказал, что он очень дорогой. Мало ли этих игр провалилось на TV! He стали смотреть — и все. Кстати, я тоже не буду смотреть.

— Поганое настроение, — тяжело вздохнул Сергей Иванов. — Другие небось счастливы, что их родственники попали в «Игру», а я…

— Плохое предчувствие?

— Мне не дает покоя этот рейтинг. Каким образом Людмила собирается его повышать изо дня в день? Она сейчас в таком состоянии… На грани отчаяния. Хочет во что бы то ни стало решить квартирную проблему.

— Не переживай так: ведь мы не будем смотреть «Игру»?

Первая неделя

«Красное»

Кого они оба обманывали, непонятно. Ну, как тут удержаться? Последние дни Люба везде натыкалась на рекламу «Игры»:

«СМОТРИТЕ! НЕ ПРОПУСТИТЕ! ВПЕРВЫЕ!

НОВЫЙ ГРАНДИОЗНЫЙ СУПЕРПРОЕКТ!»

Канал ММ-2, на котором собирались транслировать «Игру на вылет», к слову сказать, был не слишком популярен. К тому же он был еще не так давно открыт. В области его могли принимать не все, а столица была и так избалована различного рода вещанием. Конечно, телеканал без популярной игры просто не выживет. Хорошие фильмы дороги, а эфир надо заполнять оригинальным проектом. На мыльные сериалы спрос упал. Рекламодателей на новый канал не привлечешь. ММ-2 сделал ставку на проект «Игра на вылет», поэтому авторы проекта и руководители телеканала рекламой только на телеканале не ограничились, раскручивали во всех СМИ, стремясь привлечь внимание большой аудитории. Рекламные плакаты были расклеены и в вагонах метро, несколько раз Люба слышала анонс по радио, да и у себя в почтовом ящике однажды нашла яркую бумажку: «Новый Грандиозный Суперпроект! Не пропустите!! Подробности в Интернете на нашем сайте «»!!!»

Не удержалась. Вечером села за компьютер, щелкнула мышью на значок Интернета, набрала пароль и логин. Сначала гудки. Долго: линия перегружена, в вечернее время многие лезут в Интернет. Наконец Люба прорвалась, и картинка с двумя соединенными модемом компьютерами опустилась в уголок экрана. Теперь можно работать, «Интернет Explorer». Быстренько набрать в пустой строке «». Все: идет загрузка.

После небольшой паузы на экране монитора появилась информация: список девятерых, отобранных для участия. Лучшая подруга даже не нашла нужным сообщить, что прошла третий отборочный тур! Обиделась всерьез. Увидев ее фотографию в Интернете, Люба подумала, что, быть может, для Апельсинчика это и вправду хороший шанс. Попасть в девятку первых игроков — это же просто сумасшедшая удача! От их правильного подбора зависит не только судьба «Игры», но и нового телеканала. Если его рейтинг взлетит вверх, рекламодатели тут же слетятся, и потекут денежки. Может быть, и в Люськиной жизни что-то изменится?

Но, скорее всего, что не она, а вот эта молодая особа. Надо же! Виолетта Палкина! Вот так: с двумя «т». Но — хороша. Двадцать два года, блондинка, манекенщица, рост 178, а остальное как у супер-пупер модели 88-60-90. Такой даже не надо проходить отборочный тур. Только у этого, как там его, Августа Яновича. Встретились за вечерней чашечкой кофе, расстались за утренней — и дело в шляпе. А Люська хочет тягаться с Виолеттой! Да за блондинку проголосуют все посетители сайта мужского пола, а таковых большинство!

Но есть еще и женская половина населения. И вот вам, пожалуйста: Семен Сайкин, двадцать один год, демобилизованный из десантных войск, а ныне пока безработный. Будет у тебя работа, Сеня, теперь будет. Ты молодой, красивый и не глупый, если сумел пройти отборочный тур. «Если я выиграю миллион, то потрачу его на учебу». Да вы с гражданкой Виолеттой Палкиной прямо как сговорились!

Люба расстроилась и покинула сайт. Остальных смотреть не хотелось. Может, не захочется и потом. К тому же удовольствие это не из дешевых. Реклама «Игры» бесплатная, краткая информация об участниках, прошедших отборочный тур, — тоже. Приманку бросили, а за остальное надо будет платить дополнительно, перечисляя деньги на банковский счет телеканала. За пикантные подробности биографии, возможность пообщаться, получить адресок электронного почтового ящика интересующего персонажа и, разумеется, за то, чтобы круглосуточно наблюдать за «Игрой» on line, то есть в прямом эфире. Использование новейших электронных технологий должно как-то окупаться. Прямой эфир на канале запланирован только с восьми до одиннадцати вечера, зато в Интернете, за деньги, без всяких ограничений. Время там убегает быстро, а денег у Любы не слишком много. Три дня в неделю — прием пациентов — психотерапевтические сеансы. Никаких сложных случаев, только бытовые проблемы: от жены ушел муж, теща не ладит с зятем, дочка терроризирует папу, Маша мыла раму, но не выпала из окна. Все. Прошли времена, когда Люба оплачивала неограниченный доступ в Интернет, теперь по мере необходимости покупает пяти- и десятичасовые интернет-карты.

«Позвонить, что ли?»

— Станислава Владимировича можно?

— А кто его спрашивает? — Голос женский, молодой.

— Люба.

— А фамилия?

— Просто Люба.

— Минуточку.

— Алло. — Похоже, он что-то дожевывает, маленький мышонок. Может быть, заветный кусочек сыра где-то сцапал?

— Не помешала?

— Вообще-то, они кушают. — Когда Стас был сильно недоволен, он говорил о себе в третьем лице.

— А кто тебя кормит?

— Ноги.

— Я не в том смысле. К телефону кто подошел?

— Сестра.

— А-а… Я просто хотела спросить: ты что-нибудь слышал об «Игре на вылет»?

— Да кто ж о ней не слышал! Если кто-то хочет затолкать нам в глотку «Дирол» и, извиняюсь, продать всем женщинам мира «Тампакс», путем рекламы он этого добьется. Знаешь, я теперь вместо стелек использую прокладки на каждый день.

— И что?

— Ноги не потеют, — невозмутимо сказал он. — Так что будем смотреть. Кстати, очень удобно: с восьми вечера до одиннадцати. Засыпать будем вместе. Черт возьми, сколько людей осознает наконец прелести коммунальной квартиры! Может быть, они станут немного добрее к ее обитателям? Ко мне, например?

— А ты разве в коммуналке живешь?

— Милая, в любой большой семье как в коммунальной квартире: все друг другу мешают и канаются, кому в конце месяца платить за свет. А у тебя отдельная квартира — счастливица. Осознаешь?

— Однако как тебя достали! Ты злой, Стас.

— Будешь тут злым! Полный дом народа, а так хочется пару часиков поспать в тишине после тяжелого рабочего дня! Цени свое одиночество!

— Я не шучу.

— Тебе и не дано.

— Хам. Когда тебе нужно…

— Извини. Это в самом деле была шутка. Чес слово! Просто думаю, что приятно за тем, за кем подглядываешь, узнавать себя.

— Люська будет в этом доме. То есть в «Игре».

— Апельсинчик?! С ума сойти! Вот это женщина! Смелая!

— Стас, я за нее боюсь.

— Да ну? По-моему, ей просто здорово повезло!

— Знаешь, с точки зрения психологии… В каком-то доме, телекамеры, на глазах миллионов зрителей. На человеческой психике это может сказаться с отрицательной стороны.

— Люба, сказать честно, за миллион я бы и сам… Но не возьмут. Чего во мне интересного?

— Извини, что оторвала тебя от ужина.

— Я тут забегался, прости. Преступность растет, кадры тают. Но я к тебе завтра непременно зайду. Или послезавтра. Или…

— Спокойной ночи. — Люба положила трубку, почувствовав то же, что и на днях после разговора с лучшей подругой. Ну как они все не понимают?! И не надо ей делать одолжение. Если она нужна — пусть приходит. Сама звонить не будет.

А пока ничего не случилось. Вернее, случилось чудо: Люська вытащила в лотерею счастливый билет. Бьют барабаны, трубят трубы. Скоро посыплются письма от поклонников с объяснениями в любви, исповеди женщин с похожей судьбой, наставления заботливых старушек-пенсионерок. Все население Москвы и Московской области будет принимать участие в судьбе Людмилы Ивановой (по последнему мужу). Ибо предсказать, как будут развиваться события, не может никто. И рейтинг порой преподносит самые неожиданные сюрпризы.

Кто знает тайну человеческих симпатий?

И снова «красное»

Вечернее время, так называемый прайм-тайм, самое востребованное телезрителем. Тем более конец зимы, воскресенье, когда перед началом новой рабочей недели люди отдыхают и расслабляются на диванах у телевизоров. Начало «Игры на вылет» было именно в воскресенье вечером, не в понедельник. Восемь недель плюс один день. На притирку, по замыслу организаторов проекта, участники «Игры» друг с другом не знакомы. Да, виделись мельком на собеседованиях отборочных туров, но никто из них не знал, пройдет ли сам и кто будет конкурентом в борьбе за главный приз. Приз зрительских симпатий, равный миллиону.

Люба включила телеканал ММ-2. Рекламный блок перед началом «Игры» едва не заставил ее выключить телевизор. Рекламная пауза длилась минут десять, не меньше! Но не выдержала, смотрела, как микроавтобус везет участников «Игры на вылет» к коттеджу.

Особняк — строение кирпичное, двухэтажное, с множеством пристроек. Какой же миллионер, интересно, пожертвовал для съемок особняк? Не сам ли Август Янович? Огороженная территория не меньше сорока соток! Сразу же за воротами — одноэтажный дом, сложенный из бруса, от него широкая асфальтированная дорога ведет к роскошному особняку. В нем все готово для приема гостей.

Вот выходят из микроавтобуса участники «Игры»: девять человек. Родственники и болельщики остались в городе и за кадром. Конечно, Люба следит только за лучшей подругой. Люська — молодец! Как колобок, катится по снегу в своей смешной бирюзовой шубке из искусственного меха. Держится так, будто родилась перед камерой. Машет ручкой в пушистой белой рукавичке: «Привет! Всем привет!» Да, камера Апельсинчика любит, но не забывает и Виолетту.

Блондинка в короткой дубленке и высоких кожаных сапогах-ботфортах. Без шапки: длинные белокурые волосы падают на синий мех, которым оторочен капюшон. Глаза глубокие, круглые, похожие на две лужицы фиолетовых чернил. Восемь часов вечера, освещение искусственное: вокруг особняка многочисленные прожектора. Да их как космонавтов провожают! Да здравствуют наши герои!

Семен Сайкин в короткой черной куртке и джинсах. Тоже без шапки, и Люба со вздохом отмечает, что он эффектный голубоглазый блондин. Любят же кого-то такие мужчины! С Сениными волосами, видимо, поработал хороший парикмахер: зимой не бывает выгоревших белесых прядей. А ему идет. Они с Виолеттой отличная пара. Держатся вместе, наверняка по замыслу режиссера. Девочки у экранов почувствовали сладкую дрожь. Милый мальчик, двадцать один год. Уж больно губы у него красивы. Когда говорит, очень выразительная аффектация. Звук не нужен, пусть только рот открывает. «Привет! Всем привет!» До-ми! Си-до-ре! Будущий солист будущей поп-группы, даже если и не выиграет главный приз.

Все понимают, что кроме главного приза в миллион рублей есть еще и множество других. Слава, внимание и поклонение толпы, а главное, сильных мира сего… Что это за бабулька? Она-то как сюда попала? Сплошное ретро: поверх зимнего драпового пальто с узеньким норковым воротником старинная шаль, на голове шляпка-таблетка с крохотной вуалью, сморщенные лапки в перчатках-митенках теребят серебряную бахрому. Но перед камерой держится очень уверенно. Актриса? Если бы Люба не знала подробностей отбора «игроков» от Люськи и ее мужа, она бы заподозрила, что все участники «Игры» — специально подобранные профессиональные актеры. Но она в курсе: все честно.

Рядом с бабулькой держится мужчина пенсионного возраста. Лицо простое, одет непритязательно. Как говорят: человек из народа. Вот он-то камеры здорово стесняется. И как собирается протянуть восемь недель? Нет, этот — первый кандидат на вылет. Должно быть, по замыслу режиссера, между ним и бабулькой в первую же неделю должен завязаться изящный роман. Нежный, трогательный, какой бывает у людей пожилого возраста. Все благородно, возвышенно и прекрасно: возраст осени, последняя в жизни страсть. На это и рассчитано. Пары Виолетта — Сайкин и бабулька — пенсионер.

Третья пара, видимо, Люська и солидный мужик в дубленке. На вид ему лет тридцать пять, может, чуть больше. Кроме того, что хорошо одет, ничего примечательного в нем больше нет: самый обычный, среднего роста, среднего возраста, средней комплекции, с лицом зауряднейшим. А Стас еще жаловался, что он никому не интересен! А этот? Интересен? Да чем же? Самый заурядный тип! Но, кроме «Привет, привет!», существенная добавка: «…всем моим многочисленным родственникам, спонсорам, Петру Ивановичу, Ивану Петровичу..» Видимо, кто-то за камерой махнул рукой: «Хватит, хватит!» Что ж, типичный игрок? Есть такая порода людей. Принимают участие везде, где только можно, поддерживаемые многочисленной родней, радующейся, что в семье есть телезвезда. «Вы берете приз?» — «Да, конечно, я беру приз». — «Приз в студию!» Люська перед ним устоит, ее драгоценный Сережа и красивее и умнее.

Так, а эта мадам явно остается без пары. Пенсионер для нее староват, мужик в дубленке лет на десять моложе, два других — совсем юнцы. Мадам лет сорок пять, выглядит она плохо, и вся какая-то издерганная. Лицо такое, будто у нее с утра разлилась желчь. Ну зачем ей миллион? По всем замашкам — старая дева, теперь уже окончательно сделавшая выбор в пользу ненависти ко всему мужскому племени, потому и без пары. Должно быть, по замыслу режиссера, она должна всем вредить и расстраивать свидания. Этакая дуэнья при влюбленных.

Женщин больше, чем мужчин. Пять на четыре. Кто знает, почему такое соотношение? Но эта девушка на вид очень странная. Хотя теперь все они такие. Унисекс: короткая стрижка «ежик», джинсы, тяжелые ботинки на толстенной подошве, на спине рюкзачок, на голове наушники от плейера, в кармане куртки он сам и кассеты. Лет двадцать с небольшим. Что в ней интересного? Типичность, что ли? На ее месте могла быть любая из вас!

Ее пара — интересный парень лет двадцати семи — тридцати, волосы темные, глаза голубые и, кажется, очень знакомые… Глаза?!

«Черное»

Она кинулась к телефону. Трубку подняли мгновенно. И одновременный возглас:

— Нет, ты видел?! (а!)

— Стас, ты смотришь?

— А что я, по-твоему, делаю?

— А его?

— Твоего «Ромео»?

— Он давно уже не мой.

— Теперь, я так понимаю, этой девки с плейером?

— Думаешь, он ради нее?

— Расклад очевиден: четыре на четыре и недовольная леди.

— Это надо остановить! Он же чокнутый!

— Я, конечно, сейчас позвоню куда следует, но не успеем. Они уже к дому идут.

— Ну и что?

— Сейчас их запрут. На восемь недель.

— Его нужно оттуда вызвать, снять с «Игры», подогнать к крыльцу милицейскую машину, арестовать.

— Милая, он все равно никуда не денется. Там, возле дома, круглосуточно будет дежурить народ. Игра есть игра. Я, конечно, выясню, как Градов попал в эту компанию, но боюсь, что не случайно. Думаешь, режиссер ничего не знает о его «талантах»?

— Все равно надо поставить сотрудников по борьбе с компьютерными преступлениями в известность, — решительно сказала Люба, — что Алексей Градов преступник, они давно его ищут.

— Ну, он не обычный преступник — компьютерный взломщик. В принципе существо безобидное. Для жизни и здоровья окружающих людей. В этом доме ему взламывать нечего, там даже телевизора нет, не то что компьютера. Слушай, а вдруг он затеял весь этот спектакль ради тебя? А?

— Ты смеешься?

— А что? Знаешь, на что способен мужчина ради любимой женщины? Вдруг он решил стать знаменитостью? Телезвездой? Покорить наконец твое сердце?

— Пока мы с тобой болтаем, они в дом заходят. Сейчас дверь захлопнется!

— Ну и черт с ней. Успокойся.

Люба замолчала, посмотрела на экран. Алексей Градов, стоя на пороге, приветственно махнул рукой, показалось вдруг, что лично ей. «Привет! Я же говорил, что мы еще встретимся! Но на этот раз я придумал кое-что поинтереснее!»

Вошел он в дом последним, и дальше камера, находящаяся снаружи, показала, как вокруг дома машины тщательно насыпают, а потом разравнивают снег. Широченная полоса снега — несколько метров, захочешь пройти — провалишься по пояс. И следов не скрыть. Игра есть игра — эти девять теперь достояние общественности. Камеры в особняке включились. Время пошло.

Воскресенье, с восьми до одиннадцати вечера, канал ММ-2, прямой эфир

— Ой, прелесть какая! Цветочки! — Виолетта трогает пальчиком крупный темно-зеленый лист пальмы.

— Искусственная, — тут же со знанием дела замечает мужик в дубленке. — Однако жарковато!

— Цветы — мое хобби. — Бабулька в крохотной шляпке-таблетке со вздохом заводит глаза, косится на камеру.

Люба удивляется: бабулька-то — актриска! Или участники «Игры» обо всех камерах в доме прекрасно осведомлены, или у бабульки особое чутье?

— …Я просто обожаю цветы!

— Как мы будем делить комнаты? — деловито и сухо спрашивает всем недовольная дама.

— А разве Август Янович… — заикнулся было пенсионер.

— Тихо! — резко обрывает его Семен Сайкин. — Чья комната внизу? Кто у нас любит одиночество?

— И прохладу. — Бабулька ежится, плотнее закутываясь в шаль.

— Жарко же! — косится на нее мужик в дубленке.

— Нет, холодно, — не соглашается бабулька.

— Извините, я не дам вам регулировать отопление.

— А я…

— Короче, кто внизу? — настаивает красивый Сайкин.

— С вашего позволения. — Дама поднимает с пола свой чемодан.

— Я помогу! — тут же засуетился блондин, затылком явно чувствуя камеру.

— Не надо, я сама. — Дама подхватывает чемодан, высоко вскидывает голову и направляется к двери. Телекамера на время оставляет ее в покое. Но в комнате, куда она вошла, все пишется на пленку. Для ночного эфира.

Группа из восьми человек поднимается на второй этаж. Лестница деревянная, узкая и очень крутая.

— Только на эшафот по такой лестнице подниматься, — бормочет Алексей Градов.

— Ха-ха!

— Хе-хе!

— Какая прелесть! — Виолетта не устает умиляться искусственными цветами, не забывая при этом изящно переступать ножками в ботфортах, словно она на показе мод.

Остальные молчат. «Видимо, напряженно размышляют, что бы такого умного сказать», — подумала Люба. Только Градов выглядит совершенно равнодушным к включенным телекамерам.

На втором этаже восемь комнат, объединенных по две общими, так называемыми совмещенными санузлами. Из каждой ванной в комнаты ведут две двери, запирающиеся на щеколды. Пока остальные колеблются, Люська-Апельсинчик без размышления объединяется общей ванной с Виолеттой. Бабулька, заглянув в одну из комнат, умиляется:

— Какая чудная картина!

Над кроватью с небольшим наклоном висит в тяжелой раме натюрморт, изображающий вазу с цветами. На Любин взгляд, совершенно нелепое ассорти из ирисов, сирени, анютиных глазок и прочей разноцветной травы. Доминируют ирисы, а старушка отчего-то в восторге:

— Если никто не будет возражать…

Пожав плечами, мол, а мне вообще все равно, девушка с рюкзаком на спине направляется в соседнюю комнату. Семен Сайкин, взглянув на Алексея Градова, спросил:

— Не против?

Тот молча кивает, и вопрос с остальными комнатами решен. В принципе все они одинаковы: и размером, и находящейся в них мебелью. Следующий час разными камерами по очереди показывают, как участники «Игры» распаковывают вещи.

Люба минут пять с интересом смотрит, как Люська и Виолетта ставят на полочку в ванной комнате шампуни, бальзамы, кремы, гели для душа, дезодоранты и еще какие-то пузырьки. Апельсинчик — дешевые, с оптового рынка, манекенщица — дорогие, из фирменных магазинов. Не выдерживает, конечно, Виолетта:

— Не этот ли шампунь окрашивает волосы в такой изумительный цвет?

— Этот, — невозмутимо кивает Люська и тут же протягивает флакончик Виолетте: — Попробуешь?

— Нет уж, спасибочки! Боюсь, волосы вылезут.

— Конечно, если их так мало… Да, у лучшей подруги есть шанс. В другой ванной комнате:

— Милочка, меня зовут Серафима Евгеньевна.

— Зося.

— Какое интересное имя! Ваши родители, простите, не поляки?

— Вам-то что?

Глубокий вздох и очи, возведенные к небу: «Какая невоспитанная пошла молодежь!» Определенная ничья. А Сайкин и Градов налаживают дружеские контакты.

— Ты вообще-то чем занимаешься? — Блондин смотрится только в зеркало. Старательно изучает свое красивое лицо.

— Сейчас конкретно ничем. Но вообще-то я программист.

— А кто это?

— Ты компьютер видел когда-нибудь?

— А то! Научишь?

— Здесь нет компьютера.

— Разве?

Пенсионер косится на электрическую бритву солидного мужика, который уже сбросил дубленку, остался в спортивном костюме «Адидас»:

— Дорогая, наверное? Импортная? А мы по старинке, станочком. Яков Савельевич Кучеренко. Пенсионер.

Солидный мужик пожимает ему руку:

— Суворов Артем Арсеньевич, инженер.

— А еще говорят, инженеры сейчас мало получают?!

— А еще говорят, пенсию так и не прибавили?

За ужином участникам «Игры» положено собираться в гостиной на первом этаже. И вообще, правила диктуют — как можно больше времени проводить вместе. Как во всяком виде спорта, здесь тоже существует дисквалификация. Того, кто нарушает правила, могут снять с дистанции. Сидеть сычом в своей комнате не положено, эфирное время дорого. Самое интересное в коммунальной квартире происходит на кухне, где обитатели выясняют отношения друг с другом. Получается, что русский вариант реальной игры — коммунальная квартира. Как говорится, дешево и сердито, а главное, всем привычно и знакомо.

Кстати, ужин надо еще и приготовить. Запас продуктов разнообразен, но все они преимущественно в виде консервов и полуфабрикатов. В прохладной кладовке запас картофеля, огромная морозильная камера забита множеством пакетов с замороженными овощными смесями. В другой морозильной камере — мясо и мясные полуфабрикаты. Год можно прожить на таких запасах! Свежий хлеб, правда, только в первый день, когда участники «Игры» его съедят, перейдут на хрустящие хлебцы и сухарики. Доставлять в особняк готовую еду из ресторана никто не собирается. Полная изоляция от внешнего мира — главное условие «Игры». А умение хорошо готовить тоже немаловажно для привлечения зрительских симпатий. И здесь у Люськи огромные шансы. Она первой спускается на кухню и начинает изучать содержимое шкафов и холодильника. Дама, комната которой к кухне ближе всех, появляется второй:

— Если надо чем-нибудь помочь, вы не стесняйтесь.

— А вы вообще-то готовить умеете? — подозрительно посмотрев на нее, спрашивает Люська.

— Ну… я… я… — мнется дама. Потом, таинственно понизив голос и явно работая на камеру, говорит: — Вообще-то я писательница. Мария Залесская.

— И о чем пишете? — деловито интересуется Люська, доставая из шкафчика два пакета итальянских макарон.

— О жизни. О женщинах в основном. Я феминистка.

— Кто-кто?

— Человек, который борется за права женщин. И главное, за их равные права с мужчинами.

— Это чтобы они рожали? Мужчины?

— Простите?

— Воду в кастрюлю сможете налить?

— Но…

— Понятно теперь, зачем вам эти права. Домработника хотите. Женщину унижать стесняетесь, а мужик будет в самый раз. К матриархату вам захотелось вернуться. В до нашу эру. А вот я люблю готовить.

— У вас, простите, какое образование?

— Самое правильное. Я мать и жена.

— Ах вот оно что! — тянет писательница, не замечая, что вода уже переливается через край кастрюли.

— Но у меня есть лучшая подруга, она психолог. С высшим университетским образованием. И тоже, похоже, феминистка. Так она без меня за эти полтора месяца с голоду умрет.

— В голосе лучшей подруги явный вызов, Люба чувствует, что краснеет. Апельсинчик, ну зачем ты так? Конечно, ты много для меня сделала, но ведь мы же с тобой подруги!

На кухне появляется Серафима Евгеньевна, а у Любы в квартире зазвонил телефон. Ну конечно! Стас решил позлорадствовать:

— Ты слышала?

— Не глухая.

— А не надо злиться.

— Ты тоже противник феминизма?

— Я противник грязных тарелок в раковине и недоваренного борща.

— Можешь у меня дома вообще больше не появляться!

— Милая, тогда тебе светит к сорока пяти годам превратиться в это. Внимание на экран.

Люба бросает трубку. Нахал синеглазый! Погоди, ты еще ко мне придешь! Она почему-то уверена, что добром эти невинные перепалки участников «Игры» не кончатся. Несколько недель взаперти и без работы! На стенку можно полезть! Держись, Люсенька!

Люба заинтересованно глядит на экран: на кухне уже все женщины, кроме Виолетты. Та появляется при полном параде, с прической и вечерним макияжем на лице и тут же натыкается на злой Люськин взгляд:

— Прислуга здесь по штату не предусмотрена. Еще раз не примешь участия в готовке, останешься без завтрака, обеда и ужина.

— А я не ем макароны-ы, — томно тянет Виолетта, — и вообще, я на жу-уткой диете. Могу вообще ничего не есть.

— Меньше проблем, — пожимает плечами Люська и добавляет: — Чао, беби! Пойдите развлеките мужчин и ложитесь спать на голодный желудок.

— По-моему, здесь все общее, — огрызается Виолетта и тянется к пачке печенья.

— Это же куча калорий, — замечает Апельсинчик. — Верная дорога с подиума на грешную землю! Положи на место! Тебя видят твои продюсеры!!!

— А что, фруктов здесь нет? — тут же отдергивает руку Виолетта.

— Зимний сад прямо под окном, — фыркает Люська. — Пойди да сорви.

— Девочки, не надо ссориться! — примирительно говорит Серафима Евгеньевна. — И вообще, можно установить дежурство на кухне.

— Зачем, если кого-то из нас после первой недели уже не будет? — философски замечает писательница-феминистка.

— Ну, хотя бы на неделю, — разводит руками Серафима Евгеньевна.

— Что, женщины, как там у нас с ужином, готов? — деловито интересуется инженер Суворов, заглядывая на кухню.

— Не женщины, дамочки, — поправляет его пенсионер Кучеренко.

— Синьоры! — красиво округляет рот Сеня Сайкин, тоже сунувшись в кухню.

— И сеньориты, — тут же встревает Виолетта. — Я, между прочим, еще не замужем.

— Ко мне прошу обращаться госпожа Залесская, — замечает феминистка.

— А мне, впрочем, все равно, — вздыхает Серафима Евгеньевна. — Я привыкла и к гражданке, но старинные обращения «барыня» и «барышня» это как-то правильнее, по-русски. И вообще, пора возрождать наши старые обычаи, наши…

— Давайте, мужики, тащите в гостиную тарелки. — Люська сует блюдо с нарезанным хлебом ближайшему к ней пенсионеру Кучеренко, а Люба замечает, что самые молчаливые здесь Градов и Зося. Или у них главные козыри припрятаны в рукаве? Иначе как они собираются поднимать свой рейтинг? Тут их обоих даже безнадежный Кучеренко обскакал.

Дальше ужин. В принципе телевизор можно уже выключать. Сейчас участники «Игры» начнут рассказывать свои биографии, а они в подробностях есть на сайте.

Не ошиблась: вот оно, начинается. Первой солирует Серафима Евгеньевна, видимо, возможность выговориться ей дороже ужина. Не слишком ли торопится привлечь к себе зрительские симпатии? Остальные молча и с аппетитом жуют, только Виолетта с томным видом пощипывает листик салата. Люська это пока терпит, но чувствуется, что Виолетте несдобровать. Очередная шпилька готова больно вонзиться в ее тонкую белую кожу. Господи, ванную-то они зачем совместную выбрали? Не лучше ли ей было бы с Зосей?

— …чудную картину. Я как ее увидела, так и обмерла: это Судьба. Вы верите в Судьбу?

Кто — кивает, кто — нет, а Серафима Евгеньевна сообщает:

— Я, между прочим, взяла с собой гадальные карты. И карты для пасьянса. Хобби — ведь это всем разрешено? Моя фамилия, между прочим, Ирисова. Представляете, я как увидела только эту картину.

Люба выключила телевизор. Время около одиннадцати, скоро их всех отлучат от прямого эфира. После перерыва всю ночь напролет канал ММ-2 будет показывать, что происходит в спальнях участников «Игры» А что там интересного может сегодня происходить? Они еще толком друг друга не знают, не кинется же в первую ночь Сема Сайкин в объятия блондинки Виолетты? Хотя между ними все уже решено, кроме одного: кто получит миллион? Может быть, поделят поровну или будут совместно его тратить, обменявшись золотыми обручальными кольцами? Красивая пара!

Люба включает компьютер, заходит на сайт «» и справляется насчет рейтинга. Да, народ уже голосует. Лидирует Виолетта, здесь никаких неожиданностей. Браво мужчинам Москвы и Московской области! Проголосовав за Люську, Люба справляется и насчет Семена Сайкина. Уверенное второе место. Девочки тоже не подкачали. На третьем месте, как ни странно… Зося. Вот это сюрприз! Она же ни слова почти не сказала за все это время! Скучная девица, ее и Градова почти не заметно. Кстати, он последний в рейтинге, но этого и следовало ожидать.

А вот это интересно: результаты телевизионного рейтинга. Там тоже уже голосуют, в студии, видимо, непрерывно звонят телефоны. На первом месте Сеня Сайкин, хотя по сумме голосов он все-таки остается вторым. А следом за ним, согласно телевизионному рейтингу… Серафима Евгеньевна Ирисова. Пенсионерки и домохозяйки любят смотреть телевизор и любят звонить в студию. И Виолетту они не поддержат. А вот Людмила — третья, это замечательно. По сумме, правда, только четвертое место, но это не страшно. Время еще есть.

Какая же занятная игрушка эта «Игра на вылет»! Интересно, надолго ли? Восемь недель — это не шутка! Надо как-то поддерживать интерес аудитории. Так будет у Сайкина с Виолеттой роман или нет?

Понедельник, утро, шесть часов тридцать минут, канал ММ-2, прямой эфир

Люба делает это машинально: встает и нажимает на пульте кнопку. Через полчаса «Игру на вылет» выключат из прямого эфира: до вечера, до восьми часов. Потом снова прямой эфир, потом всю ночь напролет наиболее интересные моменты из дневной жизни участников, записанные на пленку, и неожиданные включения камер в особняке.

Развлечений у обитателей особняка немного: телевидение, телефон, книги не разрешаются. Зато каждый получил уникальную возможность продемонстрировать телезрителям свое хобби.

Серафима Евгеньевна Ирисова взяла с собой гадальные карты, Зося — плейер и кассеты, Мария Залесская — блокнот и ручку, Люська— баночки со специями и записную книжку с кулинарными рецептами, Виолетта — кучу косметики, Алексей Градов — электронный органайзер с играми. Какие хобби у инженера Суворова и пенсионера Кучеренко, пока непонятно, а вот Сеня Сайкин прихватил с собой коробку с музыкальными компакт-дисками и атласные спортивные трусы красного цвета. Потому что его хобби — это спорт. Семен Сайкин не захотел ждать до вечернего прямого эфира — вскочил с утра пораньше. Или у него от волнения развилась бессонница?

Спортзал — в пристройке дома. Небольшой, но прекрасно оборудованный спортивными снарядами. Конечно, ни волейбольная площадка, ни теннисный корт здесь ни за что не поместились бы. Три метра на четыре — не больше: есть шведская стенка, несколько тренажеров, штанга, боксерская груша и… канат. Высота потолка не менее четырех метров, крыша пристройки вровень с крышей самого особняка. Кому в голову, интересно, пришла эта идея?

В половине седьмого утра Сеня Сайкин уже в спортзале. Народ, которому надо еще добраться до работы, наспех, проглатывая чай, утренний кофе и жуя бутерброд, наблюдает, как бывший десантник демонстрирует силу и мощь ВДВ. Сеня голый по пояс, ростом высок и хорошо сложен. Худеньким его не назовешь: влажный от пота торс бугрится от мышц, Сеня широк в кости и вообще производит впечатление мощного мужика, вес не менее восьмидесяти килограммов. С координацией у Сайкина тоже все в порядке: он размахивает руками и ногами, отрабатывая приемы рукопашного боя. Лицо у Сени сосредоточенное, тело разве что не звенит струной, так напряжено.

Да, не зря Сеня старается. Теперь и симпатии мужского населения Москвы и области на стороне Сайкина, что уж говорить о женщинах! Люба смотрит на экран раскрыв рот. Закончив махать ногами, Сайкин надевает перчатки и набрасывается на боксерскую грушу. Работает он красиво: порой груша пролетает в сантиметре от головы, задевая светлые волосы с нарисованными выгоревшими прядями. Но Сайкин успевает увернуться: реакция великолепная. Его мощный удар встречает грушу: «А-ах!» Сеня — российский Ван Дам. Все: быть ему киноактером.

Когда Сеня Сайкин ловко начинает взбираться на канат, Люба уже в немом восторге. Хочется бежать к компьютеру и голосовать, голосовать, голосовать за Сайкина. Чтобы все восемь недель любоваться по утрам этим великолепным человеческим экземпляром и потом идти по улице на работу, втянув живот и выпрямив спину. Просыпайтесь, дремлющие инстинкты!

— Ты, я так понимаю, уже не спишь? — Голос Стаса по телефону мрачен.

— Угу. — Люба делает глоток кофе.

— На Сайкина смотришь?

— Угу.

— Да чтоб он грохнулся со своего каната!

— Не дождешься.

На экране Сеня Сайкин лихо съезжает с каната вниз. Люба сноѲа сладко замирает.

— У твоей лучшей подруги никаких шансов! — злорадно говорит Стас.

— У тебя тоже. Я теперь влюблена в этого мальчика.

— Ну и пожалуйста! — Стас обижен, но спохватывается и произносит с обычным ехидством: — Займи очередь, подруга, может быть, тебе достанется кусочек его белого носка.

Люба кладет трубку. Она уверена, что отныне у Сени самый высокий рейтинг. Сегодня многие мужчины впервые посетят тренажерные залы. И мужественный Сеня Сайкин будет вдохновлять их на подвиг изо дня в день. Все восемь недель.

Понедельник, с восьми до одиннадцати вечера, канал ММ-2, прямой эфир

— Сенечка, хотите, я вам на картах погадаю?

— Спасибо, Серафима Евгеньевна. — Сайкин старается, очень старается. Симпатии домохозяек и пенсионерок ему тоже нужны. Он — всеобщий любимец, положительный герой.

— Вот, пожалуйста: у вас в голове девятка и бубновая дама. Незамужняя. А девятка — это любовь. Ваша девятка тоже бубновая. Как и дама.

Виолетта реагирует мгновенно:

— Я, кажется, здесь одна такая?

— Ну почему же? — удивляется Серафима Евгеньевна. — Есть же еще и Зосенька.

— Я?! — громко ахает Зося. Выходит, она носит наушники на голове только для маскировки? Ведь все слышит! Сегодня Зося в футболке с короткими рукавами, у нее широкие мускулистые плечи, на одном синяя татуировка. Что-то похожее на клубок сплетенных змей. Виолетта громко искусственно захихикала:

— Зося! Ха-ха-ха! Зося! И Сеня! Ха-ха!

— А что я такого сказала? — обижается Серафима Евгеньевна.

— Сколько вам лет? — прищурившись, осведомляется у нее Виолетта.

— Шестьдесят… пять. — Серафима Евгеньевна косится на пенсионера Кучеренко. Согласно информации, размещенной на сайте «igranavylet.ru», ей на четыре года больше.

— Тогда вам не понять, — томным голоском говорит Виолетта. — В ваше время сексуальные меньшинства были под запретом. А сейчас вы изо всех сил делаете вид, что ничего этого нет.

— Сексуальные мень… — Серафима Евгеньевна, округлив глаза, смотрит на Зосю.

Та наконец открывает рот:

— А что здесь такого? Да, я делаю это ради лучшей подруги! — Зося с вызовом смотрит в камеру. — Потому что у нас скоро должен родиться ребенок!

— Простите, — вмешивается пенсионер Кучеренко, — как это у вас?

— У нее, — все так же с вызовом говорит Зося.

— А вы что, отец? — усмехается инженер Суворов.

— Да. Потому что отец — это тот, кто собирается ребенка вырастить! — Зося агрессивна, но взгляд ее беззащитен. В наушниках плейера тихий шепот: «…сошла с ума… мне нужна она…» Группа «Тату».

Теперь Любе все понятно. Этот Август Янович не промах. Каждый из девятерых — представитель определенной социальной группы населения. На стороне Зоей симпатии голубых и лесбиянок, отсюда и высокий рейтинг.

— А вот у меня двое, — гордо заявляет инженер Суворов. — Я отец. Настоящий, потому что сам этих детей… м-м-м… произвел на свет.

— Вы в этом уверены? — прищуривает Люська-Апельсинчик яркие голубые глаза. — Что именно вы отец?

— Хи-хи-хи! — тут же заливается Виолетта.

— Ха-ха-ха! — басит пенсионер Кучеренко.

Мужественный Сеня Сайкин обаятельно улыбается, писательница-феминистка кривит тонкие губы, а Серафима Евгеньевна вдруг спохватывается:

— Сенечка, а в голове у вас… Да-да. Денежный интерес. И вот эта семерка треф — веселая компания.

— Кстати, в доме полно спиртного, — подмигивает инженер Суворов. — Это по поводу веселой компании.

Пенсионер Кучеренко облизывает губы:

— Ну, это ни к чему.

— А я бы выпила! — с вызовом заявляет Зося. — Пива!

— А на сердце у вас, Сенечка… — Серафима Евгеньевна громко ахает, — туз пик! Ох, Сенечка!

— Что это значит? — поднимает брови Сеня Сайкин.

— Роковой удар! — грозно заявляет Ирисова.

— От бубновой дамы, — тут же добавляет пенсионер Кучеренко.

— А пиковой дамы на сердце нет? — осведомляется Люська.

Серафима Евгеньевна отрицательно качает головой.

— И вы верите в эту чушь? — спрашивает инженер Суворов.

Ирисова тут же обижается:

— Эти карты специальные — гадальные. Правд для пущей убедительности на них должен посидеть кто-нибудь нецелованный.

— Как?

— Кто-кто?!

— Ха-ха-ха!

— Где таких найдете?

Серафима Евгеньевна вздыхает:

— Что ж, значит, доверимся Судьбе.

— Давайте лучше подумаем, что на ужин. — Апельсинчик поднимается с кресла…

Десятиминутный блок рекламы. «ЧИСТИТЕ ЗУБЫ «ДО» И «ПОСЛЕ» КАРИЕСА!» «ХУДЕЙТЕ ВМЕСТЕ С НАШЕЙ КОМПАНИЕЙ!» «НЕМЕДЛЕННО ПРОВЕДИТЕ ВАТНОЙ ПАЛОЧКОЙ ПОД ОБОДКОМ ВАШЕГО УНИТАЗА!»…

Люба вдруг спохватывается, что сама еще не ужинала. Бегом на кухню, пока идет реклама! Бульонный кубик залить двумя стаканами кипятка. «Мам, ты меня звала?»

Пока Люба возится на кухне, Апельсинчик нагружает каждого из персонажей готовкой. Кто-то чистит картошку, кто-то режет хлеб и бекон, кто-то делает салат. Люба включается в процесс на последней стадии, когда мужчины уже несут тарелки на стол.

Кажется, на Сеню не подействовало появление в его жизни грозного пикового туза. Он по-прежнему держится уверенно, и, согласно цифрам, которые Люба увидела на сайте «igranavylet.ru» в Интернете, отныне единоличный лидер. Сегодня за ужином солирует пенсионер Кучеренко. Остальные пьют слабоалкогольные коктейли, Суворов, Алексей Градов и Зося пиво, а Яков Савельевич говорит просто без умолку:

— …хобби, хобби. Вот я, например, картины маслом пишу. В молодости баловался живописью, да не прошел по конкурсу в художественное училище. Ну и запил, стал простым работягой. Потом лет пятнадцать шоферил. А сейчас потянуло, так сказать, с новой силой. На живопись.

— И что пишите? Пейзажи? — тут же вежливо интересуется Сеня Сайкин.

— Натюрморты? — закатывает подкрашенные синими тенями очи Серафима Евгеньевна.

— Нет. Эти… — пенсионер Кучеренко вздыхает, — интерьеры.

— Чего-о? — громко удивляется Люська-Апельсинчик.

— Интерьеры. Сегодня вот поставил в комнатке своей мольбертик и малюю потихоньку. Кроватку свою, цветочки искусственные на стене, коврик. На память, так сказать.

— Рассчитываете потом дорого продать? — усмехается молчавший до сих пор Алексей Градов.

— Кто знает? Может, оно ценность какую будет иметь? — пожимает плечами Кучеренко.

— Писали бы лучше тогда пейзаж за окном, — советует практичная Виолетта. — Живенько и красиво.

— Не, — отмахивается Кучеренко. — В этом я не специалист. Живую, так сказать, природу не умею верно отобразить. На этом и срезался на экзаменах. На композиции. Мне б срисовать чего-нибудь. Вот неживое и недвижимое — это пожалуйста.

— Деньги, — тут же советует инженер Суворов. Кучеренко выразительно хмыкает: это, мол, уголовная статья!

— И покупают эти… интерьеры? — морщится писательница Залесская.

— Выставку бы устроить, — вздыхает Кучеренко. — Может, и будет спрос.

— Вот, значит, зачем вам миллион! — тут же реагирует Залесская. — Раскрутиться!

— А вам разве не затем? — огрызается Кучеренко.

— Я за идею, — гордо заявляет писательница. — На благо общества. Я хочу организовать партию женщин.

— А разве нет еще такой? — удивленно спрашивает Люська.

— Это все не то! — отмахивается Залесская. — Надо в первую очередь бороться с мужчинами!

— Да за что ж вы нас так? — спрашивает Сеня Сайкин.

— Вы — самцы! — заявляет ему писательница-феминистка. Сайкин удивленно приоткрывает красивый рот. На него обрушивается поток гневных слов: — Узурпаторы! Кто сидит в правительстве? Мужчины! Кто принимает за нас решение? Мужчины! Долой! Женщина — не просто человек, она человек первого сорта!

— Да ради бога, — не теряется Сайкин.

— Дамочек, к слову сказать, очень уважаю, — встревает Кучеренко.

— Я своей Мане, между прочим, зарплату до копеечки отдаю, — вздыхает Суворов.

— И сколько там копеечек? — ехидно осведомляется Люська. — Не маловато?

— Вы все… Вы… Не понимаете…

Залесская достает из кармана темного, похожего на халат вечернего платья какой-то порошок. Наливает в стакан воды, разворачивает бумажку. Запрокидывает голову и ссыпает содержимое себе в рот. Ее белое горло дергается в судорожном глотательном движении. Смотреть на это отчего-то неприятно. Залесская запивает лекарство минеральной водой, облегченно вздыхает:

— Я получу миллион и осуществлю Мечту всей своей жизни. Женщины России должны меня поддержать!

— Чокнутая, — негромко говорит инженер Суворов, крутанув пальцем у виска.

Зося неожиданно вмешивается:

— А вы… Сами не лучше. Вам-то зачем миллион?

— Э-э-э… У меня семья… э-э-э… Материальные, так сказать, проблемы.

— Что ж вы, денег по-другому заработать не можете?

— Вы бы лучше помолчали… папа… — огрызается Суворов.

— А вам… Тебе зачем миллион? — вдруг накидывается на Градова Виолетта.

— Да, собственно, ни за чем, — пожимает тот плечами.

— А что ж вы тогда здесь делаете? — все хором.

— Живу. Просто живу. Какая разница, здесь или в другом месте? По крайней мере, за квартиру платить не надо. Полтора месяца спокойной жизни.

— Перед камерами?!

Градов загадочно улыбается.

— Правда, что вы программист? — спрашивает Зося.

Градов молча кивает.

— А я работаю менеджером в компьютерной фирме. Как вы думаете, пентиум третий скоро умрет?

— Да, по-моему, уже умер. Да и четвертому недолго жить.

— А какие пошли крутые видеокарты?! Новые компьютерные игры все такие навороченные! И все заточенные под GeFors, на нем памяти тридцать два мега. А сейчас, говорят, уже разрабатывают какой-то новый чипсет…

— Ну, зачирикали! — морщится Кучеренко. — Во: молодежь пошла! А? Ни хрена не понимаю в этом птичьем языке!

Виолетта его поддерживает:

— Давайте лучше включим музыку и потанцуем!

— Танго! — Серафима Евгеньевна косится на пенсионера.

— Рок-н-ролл! — расправляет плечи Суворов.

— Фи! Лучше попсу! — Виолетта улыбается Сене Сайкину.

— Короче, врубаем медляк! — Тот идет к музыкальному центру.

— И колбаситься! — радостно хлопает в ладоши Виолетта. — Колбаситься!

Залесская тут же кривится: «Ну и жаргон!» Бормочет что-то о загрязнении русского языка, но ее никто не слушает. Сеня Сайкин копается в сумке с компакт-дисками:

— Я тут прихватил с собой… А это что такое? — В руках у него вызывающе яркая коробка. — Группа «Мобиль Рэк» с хитом сезона «Дум, дум, дум». Что за черт? Кто-нибудь про такое слышал?

— Я, — говорит Алексей Градов.

— Чего это? Откуда это у меня?

— Тяжелый металлический рок, — усмехается Градов. — Положи на место, тебе не подойдет. Или лучше дай мне.

— Ты что, «металлом» увлекаешься?

— Да. Увлекаюсь. Железом и софтом к нему. Послушаю как-нибудь наедине.

— С кем?

— С собой. — И программист забирает у Сени диск.

Тот пожимает плечами и снова копается в сумке. Вечеринка в разгаре: против композиции «Леди ин ред» не протестует никто. Под первые звуки нежной, красивой мелодии пенсионер Кучеренко с поклоном приглашает Серафиму Евгеньевну. Она счастлива. Виолетта вцепляется в Сеню, Суворов со вздохом идет к Люське.

Любе кажется, что он сейчас громко скажет в камеру: «Маня, я не виноват! Меня заставили, Маня!»

Градов и Зося танцевать не собираются. Они нашли общую тему для разговора: компьютеры. Алексей что-то показывает Зосе в своем органайзере. Музыка и легкий флирт примирили всех. Только писательница Мария Залесская, включив бра, что-то сердито пишет в своем блокноте. Сеня Сайкин крепко прижимает к себе Виолетту. Интересно, есть на сайте «igranavylet.ru» тотализатор? На победителя, конечно, есть. А на любовь? В эту же ночь Сеня окажется в постели у Виолетты или позже? Через два дня? Через три?

А Кучеренко не так уж безнадежен. Он, оказывается, и картины маслом пишет, и танцует неплохо. После того как закончился первый танец, вежливо целует сморщенную лапку Ирисовой и… идет приглашать Виолетту. Наперегонки с Суворовым.

Люська отправляется на диван, к Залесской. Что-то она сникла в последнее время, Апельсинчик. Пожалела уже? Да, красавицей быть проще. Люська к тому же безумно любит своего Сережу, а Виолетта свободна. Комплексов у нее нет, флиртует напропалую и с Суворовым, и с Кучеренко. Инженер маслеными глазами косится на камеру: «Маня! Я не виноват: меня заставили!»

Они все чуть-чуть выпили, поэтому раскованны. На глазах у всей Москвы и Московской области — самая обычная вечеринка. Стол с закуской, музыка, танцы, легкий флирт. Вот уж точно: вид в замочную скважину. Любе отчего-то становится неловко и противно, она идет на кухню. Телефон звонит: Стас, как всегда, ехидствует:

— Смотришь?

— Допустим.

— Прими мои выражения соболезнования. Боюсь, тебе не достанется и белого сайкинского носочка. Ни кусочка. Ставлю на Виолетту.

— Сочувствую, — ехидствует и Люба. — Она прочно занята.

— Вот именно. Боюсь, скоро ты и Градова потеряешь. Ох и девка! А ноги, а? Ты ночью не смотрела?

— А что было ночью?

— Она раздевалась!

— Ты, разумеется, этого дождался.

— Разумеется.

— На работу не проспал?

— Так все ж проспали. То есть коллеги.

— И первым делом вы обсудили Виолетту?

— А то! В подробностях. Твоя же Люська под одеялом переодевается!

— Молодец!

— Как думаешь, кто вылетит первым?

— Градов. У него самый низкий рейтинг.

— Все-таки это они здорово придумали. С «Игрой».

— Не они. Реальное телевидение существует с двухтысячного года.

— Да какая разница? Интересно же!

— Погоди: через неделю надоест.

Любе завтра на работу, ему — тоже. Смотреть, как ложится спать Виолетта, Люба не собирается, а он… Да черт возьми! Совершенно неожиданно Люба начинает рыдать: Виолетта самая настоящая красавица. Она нравится мужчинам! Всем без исключения! Да чтоб ей шею себе сломать, в самом деле!

«Черное»

К субботе жизнь в особняке начнет потихоньку приедаться зрителям. Участники «Игры» друг к другу вполне корректны, интриг не плетут, ведут себя спокойно. Должно произойти что-то чрезвычайное, чтобы удержать интерес огромной аудитории к «Игре на вылет». Единственный вопрос, который пока еще волнует всех: кто же покинет «Игру» первым?

Люба же отмечает, что роман Серафимы Евгеньевны и пенсионера Кучеренко развивается слишком вяло. Яков Савельевич запал на Виолетту? Очень может быть. Но против Сени у него никаких шансов.

И отмечает она также, что обитатели особняка чувствуют, как растет рейтинг Сени Сайкина. Они ничего не знают, связь с внешним миром отсутствует. Но чувствуют. Исподтишка начинают Сеню доставать. Спокойно себя ведет только Виолетта. Она уверена, что не кандидат на вылет в этот раз. Остальные же волнуются и начинают потихоньку ворчать.

Вторник, день, сайт «», прямой эфир

Люба решилась потратить немного денег и заглянуть на сайт «igranavylet.ru» днем, посмотреть, что же происходит в особняке. Интересно, что же делают участники, чтобы не стать к концу недели аутсайдерами?

…Пенсионер Кучеренко за мольбертом. Расположился спиной к видеокамере, чтобы было видно, как он работает, пишет масляными красками кусочек комнаты. Оказывается, они все прекрасно знают, где именно в комнате находится камера! Странное это занятие: писать интерьеры. Есть художники — пейзажисты, есть анималисты, маринисты и т. д. и т. п. А такие как называются? Интерьеристы? Очень может быть.

Получается у Якова Савельевича неплохо. Работает он старательно и четко. Пока это только набросок; но Серафима Евгеньевна Ирисова, которая крутится рядом и внимательно наблюдает за работой, то и дело умиляется:

— Какая прелесть!

Почему-то он выбрал искусственное освещение. Плотные шторы задернуты, на тот угол, что облюбовал Кучеренко для своей картины, мягко падает неяркий свет электрической лампочки. Серафима Евгеньевна, сидя в кресле перед журнальным столиком, раскладывает пасьянс. Вообще, как отмечает Люба, она очень много времени проводит в комнате у пенсионера.

— Яков Савельевич, сошелся! Сошелся же! Кучеренко вздрагивает:

— А? Что?

— Сошелся сложнейший пасьянс! Ах, я загадала желание!

— Какое?

Серафима Евгеньевна вдруг краснеет:

— Ну, это нельзя говорить… Кучеренко подмигивает:

— Насчет любви?

Ирисова тяжело вздыхает:

— Ах уж эта любовь! (Пауза) Ведь Сенечке и в самом деле очень нужны эти деньги?

Кучеренко хмурится:

— О своей старости бы подумали.

Серафима Евгеньевна чуть ли не рыдает:

— Я?! Старая?! О-о-о! Старая! Я!!

Кажется, оба забыли о камере: бдительность притупилась и они были весьма откровенны. Первой спохватывается Ирисова:

— Из какой же это роли? Знаете, Яков Савельевич, лет десять назад я играла в одном спектакле…

Люба вспоминает, что, согласно информации, размещенной на сайте, Ирисова — профессиональная актриса. В молодости активно снималась в эпизодах, пару раз в главной роли, и даже была одно время весьма популярна. Но молодость прошла, остался только красивый театральный псевдоним: Серафима Ирисова. А настоящая ее фамилия Васькина. Ну разве это красиво?..

Среда, ночь, канал ММ-2, прямой эфир

Люба обращает внимание на одну деталь: Алексей Градов спит, накрывшись с головой. Но спит беспокойно: камера реагирует на то, как Градов постоянно шевелится под одеялом. Может, ему снятся страшные сны?

Он последний в рейтинге. Насчет полутора месяцев спокойной жизни за счет спонсоров «Игры на вылет» программист явно погорячился. Даже инженер Суворов интереснее зрителю. Любе Градова жалко, в один из дней она, ругая себя, голосует за него. Не дай бог, узнает Стас! Будет хохотать как безумный. Он по-прежнему обсуждает с Любой подробности «Игры», правда уже не так активно. Похоже, и ему приелось. Виолетта раздевается каждую ночь, но слишком уж однообразно.

Ночь с четверга на пятницу, канал ММ-2, прямой эфир

В четверг Виолетта раздевается в комнате Сени Сайкина. Такое ощущение, что это было заранее оговорено режиссером, руководившим отбором участников. Несколько дней потянуть, а потом провести ночь вместе, чтобы у зрителей снова вспыхнул интерес к «Игре». Пара Виолетта — Сайкин очевидна, рано или поздно это должно было произойти.

Сцена в комнате у Сайкина идет в прямом эфире глубокой ночью. Маленькие и не очень маленькие дети давно спят, а взрослое население региона затаив дыхание приникло к экранам. Это же в прямом эфире! Они намекали на интересное зрелище весь день: Сеня Сайкин и Виолетта. Днем любовью заниматься нельзя: дети смотрят, и идет запись, не прямая трансляция. Поэтому между участниками, кажется, оговорен только легкий флирт. А что можно считать легким флиртом? Ухаживания? Поцелуи? Танцы под медленную музыку? Инструкции Виолеттой и Сеней, видимо, были получены четкие: в пятую ночь, после того как пройдет последний блок новостей на канале и десятиминутное рекламное ассорти. Все действие должно произойти вживую, в прямом эфире, чтобы подогреть интерес зрителя.

Люба чувствует неловкость и радуется только, что она в квартире одна. При ком-то еще не решилась бы смотреть ни за что. До сих пор во время пикантной сцены на экране телевизора зажмуривается от стыда и втягивает голову в плечи. Стыдно и неловко за актеров, хотя они только притворяются, причем за большие деньги.

Сеня и Виолетта не притворяются, и они не актеры. Все вживую, как в самом настоящем порнофильме.

Стас однажды приносил кассету: какая гадость! Тогда Любе было еще более неловко, чем сейчас. Но Стаса нет, приоткрыв один глаз, Люба смотрит на экран. Свет приглушенный: Виолетта включила бра. Чтобы все разглядеть, приходится чуть ли не вплотную приникнуть к экрану. Такое надо показывать, это здорово повышает рейтинг! У кого нет возможности или наглости купить порнуху, получает ее сейчас бесплатно и без проблем. За рейтинг.

Завтра все будут обсуждать Сеню и Виолетту. Неужели он им так нужен, этот миллион?! Да она, Люба, никогда бы, ни за что, ни за какие деньги! Но они молоды, современны, они без комплексов. Особенно Виолетта: сделала же карьеру модели! Август Янович лично ее дегустировал, что ли? Актриса Виолетта плохая и тоже, видимо, насмотрелась порнофильмов в качестве учебного пособия. Закатывает густо намазанные глаза и весьма ненатурально стонет. Люба совершенно некстати думает, пила Виолетта противозачаточные таблетки или не пила.

А Сеню ей жалко. Похоже, после этого не быть ему солистом поп-группы. Ну зачем надо было так портить себе репутацию? Правда, в самые интимные моменты они накрываются простыней и обнаженных половых органов не демонстрируют. А может, это и в самом деле понарошку? Нет, в положенный момент Сеня испытывает экстаз, хрипит и замирает. Виолетта деликатно оборачивается простыней и убегает в ванную. Показывают ее под душем. Красивое стройное тело, по которому блондинка старательно размазывает выдавленный из флакона гель. Эротично, между прочим, размазывает. Долго этому училась? Звонок. Люба хватает телефонную трубку.

— Ну как?

— Чего тебе, Стас?

— Был уверен, что ты смотришь. А как же твоя природная застенчивость?

— Я не хочу это с тобой обсуждать.

— Я хочу.

— Зачем звонишь?

— Ну… Как думаешь, в каком я сейчас состоянии? Приехать можно? Все равно ведь не спим.

— Метро закрыто, — язвит Люба.

— Основной инстинкт не знает преград, — напыщенно говорит Стас. — У меня перед домом отцовы «Жигули». Так как насчет?..

— И ты… Ты можешь об этом так спокойно говорить?!

— А ты представляешь, как в области сейчас рождаемость повысится? Черт возьми, это возбуждает!

— Стас!

— Ханжа.

— Озабоченный.

Он хмыкает в трубку:

— Однако ты смотрела.

— Да. Мне сейчас стыдно, но я смотрела. Похоже, что «Игре» конец. Ее прикроют. Завтра пенсионеры и домохозяйки будут дружно возмущаться.

— Зато представляешь, как взлетит рейтинг телеканала?! Это же скандал!! А на скандалах сейчас все делают деньги!

— Похоже, все сошли с ума. Разве можно идти на все ради денег?

— Не юродствуй. Ты еще не знаешь, что такое нищета.

— Хочешь сказать, ты знаешь?

— Нет. Но насмотрелся. Не забывай, что я опер. В большинстве случаев преступления совершаются из самых низменных мотивов. И я их не осуждаю, Сеню и блондинку. Секс в прямом эфире — это еще цветочки. Как будто не было! Пусть не в прямом эфире, но этим нас не удивишь.

— Зачем ты позвонил?

— Не могу же я обсуждать половой акт с сестрой или с мамой?

— Значит, их нравственность ты щадишь?

— Я просто по тебе соскучился. Приеду?

Люба теряется. Сказать «нет»? Как будто кандидаты в любовники у ее дверей в очередь стоят! Одиночество для женщины — невыносимо!

— Когда?

— Уговорила: в воскресенье. У меня наконец выходной. Прямо с утра, да? Проведем прекрасный день.

— Хорошо.

Сегодня уже пятница.

Сайт «»(чат)

Виолетта, я по тебе умираю!!! Maks

Это возмутительно!!! Куда смотрит руководство телеканала?! Срочно примите меры! Ledy

Сенечка, ты прелесть! Требуем, чтобы показывали только тебя! С утра до позднего вечера! Только тебя!!! Твои фанатки

Виолетту!!! Ее фаны

Даешь свободную любовь в прямом эфире! Виолетта, срочно меняй Сеню на Зосю! Она — прелесть! Мы встретим тебя цветами! Члены клуба «Розочка» (только для дам!)

В конце концов, это просто распущенность! До чего докатилась наша молодежь!

Объявляется сбор подписей против демонстрации подобного безобразия по Нашему Российскому Телевидению! Мы все скоро будем под каблуком у Америки! Общество «В защиту и за процветание России: страна безбедных!»

Между прочим, Америка — достаточно консервативная страна. Там школьникам не продают крепких спиртных напитков до двадцати одного года! Даже пива! А у нас?!! Общество «Всеобщая трезвость»

Господи, как же вы все глупы! Sirena

Это ты дура! Nabat

Огромная просьба не переходить на личности! Если проект «Игра на вылет» не получит поддержки большинства, он будет закрыт. Поэтому голосуйте только «за» или «против» «Игры», а не друг друга. Руководство проекта

Ночь с субботы на воскресенье, канал ММ-2, прямой эфир

Это последнее, что Люба видит перед тем, как выключить телевизор: только в первом часу ночи участники «Игры» ложатся спать. Бессонница проклятая замучила, к тому же засыпать вместе с обитателями особняка уже вошло у Любы в привычку. Вроде бы и не одна в квартире. Кажется, что ее, Любина, жизнь плавно перетекает в голубой экран и они уже одно целое вместе с реальным телевидением. Будто и в Любину однокомнатную маленькую квартирку тоже заглядывает через замочную скважину чей-то любопытный глаз.

Лучшая подруга ложится в постель, скромненько переодевшись под одеялом в ночную рубашку. Похоже, что Люська уже пожалела о своем участии в «Игре». Ведет она себя скромно, и даже притихла: не вставляет больше шпилек Виолетте.

Пенсионер Суворов любуется несколько минут своей неоконченной картиной и со вздохом отставляет в сторону мольберт. Устал, работяга.

У Серафимы Евгеньевны нижнее белье гораздо более пуританское, чем вечерние платья некоторых кинозвезд. Спать она не ложится долго, вздыхает, раскладывает на журнальном столике очередной бесконечный пасьянс. Последним остается король бубен. Серафима Евгеньевна откладывает его в сторону и снова глубоко вздыхает: не сошлось.

Зося даже спать ложится в наушниках от плейера. Под подушкой — кассеты. Кстати, фигура у нее отличная: крепкий пресс, стройные узкие бедра, тонкая талия. Разве не может полюбить Зосю мужчина?

Виолетта и Сеня сегодня ночуют в разных комнатах. Почему? Все ждут от них продолжения. Но Любе кажется, что эти двое начинают испытывать друг к другу отвращение. Скрыть это трудно: в том, как Виолетта нежно жмется к Сенечке, чувствуется фальшь. Порой Люба ловит ее тайный злой взгляд, брошенный в сторону возлюбленного. Про любовь между ними не сказано ни слова. Тот, кто писал сценарий, что-то не додумал. Может быть, надо было сделать ставку на нежные, романтические отношения?

Инженер Суворов так же, как Серафима Евгеньевна свои карты, раскладывает на столе фотографии жены, детей и многочисленных родственников. Он тоже положительный герой, только в ином роде, чем Сеня Сайкин: хороший отец, верный муж, отличный семьянин. Но он удивительно скучен.

Мария Залесская долго пишет что-то в своем блокноте, до подбородка накрывшись одеялом. Наверное, громит мужчин, а главное, Сеню Сайкина. Последние дни — у них открытая конфронтация. Может быть, писательница-феминистка тайно им увлечена и ревнует к Виолетте?

И, уже собравшись выключать телевизор, Люба видит, как Алексей Градов тайно крадется в спортзал. Что ему там надо? Он трогает штангу, потом идет к одному из тренажеров, оглядывается, ищет глазами камеру, направляется к ней. Дальше почему-то ничего не происходит. Камера показывает пустой спортзал и переключается на другую комнату. Все правильно: кому интересно смотреть на скелеты пустых тренажеров, если они отдыхают, избавившись на время от груды упругих человеческих мышц?

Люба наконец-то чувствует, что глаза слипаются. Завтра воскресенье — конец первой недели. Все интересное, кажется, уже произошло.

Спать… спать…

«Черное»

Просыпается она почему-то очень рано. Воскресенье, утро. Большинство телевизионных программ еще не работает. Смотреть нечего, только утренние новости. За ночь ничего интересного не произошло, повторяют то же, что и накануне вечером. А на канале ММ-2 наверняка уже транслируется утренняя гимнастика замечательного Сени Сайкина.

Любе стыдно за саму себя, но, поколебавшись несколько минут, она включается в «Игру на вылет». Да, Сеня ее уже ждет. Он в спортивных трусах, с голым торсом. Утренние Сенины тренировки повторяют в записи по нескольку раз за ночь. Этого требуют зрители, которые звонят в студию, и те, кто платит за пользование сайтом «igranavylet.ru». Скоро, должно быть, выпустят кассету «Утренняя разминка по Сайкину». На всем надо делать деньги. Сеня уже звезда.

Люба варит кофе и смотрит за Сеней. Он, как всегда, в отличной форме. Разминка, серия упражнений, тренажер, боксерская груша… Последнее — канат. Ему непременно надо продемонстрировать обезьянью ловкость.

Сеня уже наверху, Люба наливает в чашку кофе. Глоток — о, ужас! Она сильно обожгла нёбо: о, ужас! Крюк, на котором закреплен канат, неожиданно вырывается из потолочного перекрытия спортзала, и Сеня с высоты четырех метров падает вниз. Грохот, куски осыпавшейся штукатурки… кровь. Как в кино, и Любе сначала кажется, что это и есть кино. Игровой фильм. Но нет, это — прямой эфир: Сеня лежит на полу спортзала, лежит неподвижно, и лицо его ужасно. Голова разбита, под закрытыми глазами моментально набухают синие мешки. И тут в спортзале появляется Виолетта в спортивном купальнике. Тоже решила сделать утреннюю разминку? В ее глазах, похожих на лужицы фиолетовых чернил, удивление, ужас. Виолетта громко кричит.

Люба в шоке. Минут через пять на крик Виолетты прибежали мужчины. Они в панике: что делать с Сеней? Наконец мужчины положили Сеню Сайкина на одеяло и выносят в коридор. Алексей Градов открывает входную дверь. К крыльцу бросаются люди. Странно, но перед широкой полосой серого, чуть подтаявшего снега они замирают. Это еще что? На экране текст:

«Игра» ни в коем случае не будет прекращена!»

С ума они сошли, что ли?

Оставшиеся восемь участников мнутся, косятся друг на друга, потом оставляют Сеню на крыльце и пятятся обратно в дом. Камера тут же крупным планом дает особняк, героев телеигры — они в гостиной.

— Боже! Боже! — лепечет Виолетта, она вся как-то внезапно подурнела. — Сеня умер?! Да?! Он умер?!

— Кажется, жив, — говорит пенсионер Кучеренко. — Пульс вроде как прослушивался.

— Но… как же теперь? — Глаза инженера Суворова тревожно перебегают по лицам собравшихся. — Как же?

— Что вы имеете в виду? — спрашивает Мария Залесская. И тут же прикладывает руку к сердцу: — Мне надо немедленно выпить лекарство!

— Что… что это было? — Серафима Евгеньевна в спортзале не была. Она не спустилась вниз даже, когда Сеню на одеяле выносили из дома.

— Несчастный случай, — говорит Алексей Градов. — Крюк, на котором висел канат, выдернулся из потолка.

— Боже! — снова восклицает Виолетта. Ее возглас Любе теперь кажется несколько театральным.

— Надо немедленно прекратить «Игру»! — кричит инженер Суворов.

— Выходим из «Игры»? — спрашивает Люся. — Все?

— Сегодня как раз воскресенье, — мямлит пенсионер Кучеренко. — Один из нас все равно должен был выйти из «Игры».

— А теперь? — смотрит на него в упор Виолетта.

— Надо подойти к экрану.

Они должны как-то узнавать о том, кто покидает «Игру». Для этого предусматривалась односторонняя связь: в гостиной установили экран, на котором теперь будет появляться информация для участников «Игры». Согласно сценарию, в воскресенье вечером, ровно в восемь часов. Сейчас утро, но всей толпой восемь человек идут в гостиную.

Любу, как и всех, конечно же больше всего волнует сейчас, что с Сеней. Темный экран в гостиной зажигается, в динамиках раздается голос:

— Внимание! Всем участникам «Игры» внимание!

Они застыли. И вот текст:

«Поскольку с одним из участников телеигры произошел несчастный случай, и он выбыл из «Игры», все восемь человек остаются в «Игре».

Любе кажется — всеобщий вздох облегчения! Но они только что видели смерть! Как можно! Новый текст:

«Семен Сайкин жив, у него сотрясение мозга. Сейчас ему оказывают медицинскую помощь. Участвовать в «Игре» он, к сожалению, не сможет. К большому сожалению, потому что он был лидером в рейтинге. Но руководство проекта примет это во внимание. Семен Сайкин получит денежную компенсацию. Желаем успеха участникам «Игры».

— Ну вот, — облегченно вздыхает Серафима Евгеньевна. — У него только небольшое сотрясение мозга.

— Где вы видели слово «небольшое»? — спрашивает Алексей Градов.

— Ну, я так полагаю, — тянет Серафима Евгеньевна.

— Высота потолка метра четыре, — качает головой инженер Суворов. — Я работал прорабом на стройке какое-то время… У нас тоже однажды был похожий несчастный случай: рабочий упал с лесов. Не думаю, что у Сени небольшое сотрясение мозга.

— А вы что, врач? — вдруг накидывается на него Виолетта. — Официальному заключению врача не верите?

— Я…

— Если хотите, Артем Арсеньевич, можете хоть сейчас открыть дверь и выйти за порог, — неожиданно говорит Залесская. Сердце сердцем, а нервы у нее крепкие.

— Ну уж нет! — ощетинивается Суворов. — Меня пока никто еще не приглашал вон.

— Я остаюсь! — решительно говорит Виолетта. — Это просто трагическое стечение обстоятельств, случайность, нашему Сенечке не повезло.

Время в прямом эфире подходит к концу. А жаль, потому что начинается самое интересное.

И вдруг—реклама. Минут десять — не меньше. Люба даже закусила от злости губы: да как они могут?! Потом симпатичная девушка-диктор оживленно произносит:

— Продолжение «Игры» вы можете посмотреть, как обычно, с восьми до одиннадцати вечера на телеканале ММ-2. Оставайтесь с нами! В течение дня мы будем передавать сообщения о состоянии Семена Сайкина.

И тут же поплыл текст на экране:

«Для тех, кто хочет оказать материальную помощь Сене Сайкину, сообщаем номер счета в банке…»

Люба хватает ручку и записывает номер. Следом еще одно объявление:

«Те, кто хочет, чтобы время трансляции «Игры на вылет» в прямом эфире было увеличено, могут позвонить по телефону: 972-…»

И снова реклама:

«ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СПОНСОР «ИГРЫ НА ВЫЛЕТ» КОМПАНИЯ «МНЕМОЗИНА»! ПЕЙТЕ ПИВО «РАДА» И ОСТАВАЙТЕСЬ С НАМИ!»

Полчаса она сидит как оглушенная. Что же, бежать в банк, переводить деньги? Но кто-то должен же ответить за канат? Канал ММ-2 по-прежнему в центре внимания. После блока новостей экстренное включение. В прямом эфире показывают, как Сеню уже в институте Склифосовского везут на каталке по коридору.

Вот корреспонденты набрасываются с вопросами на вышедшего из палаты врача:

— Как его состояние?

— Он будет жить?

— Сколько вам лет? Вы женаты?

— Вы будете его оперировать?

— Вы смотрите «Игру на вылет»? А ваша семья? Кто, по-вашему, получит миллион?

Оглушенный вопросами, сыплющимися со всех сторон, мужчина в белом халате несколько минут беззвучно шевелит губами. Потом мямлит:

— Состояние пациента в общем-то… э-э-э… стабильное. Операции не будет. Его сейчас подключили к аппаратуре.

— Какой? — тут же полетел вопрос корреспондента.

И Люба напряженно размышляет: а кто вообще допустил прессу в отделение реанимации?

— Э-э-э… Аппаратуре жизнеобеспечения, — мямлит врач. — В общем, э-э-э… сотрясение мозга. Возможна внутренняя гематома, — вдруг добавляет он.

— Это опасно?

Люба знает, что опасно. Она видела, как под глазами Сени мгновенно набухли мешки, когда он лежал на полу в спортзале. Не возможна внутренняя гематома, а она самая и есть, если не обширное кровоизлияние в мозг. Сеня ударился головой о пол. Даже для такого крепкого парня это опасно. Чертов канат! Почему врач так невразумительно комментирует состояние Сени?

Звонок в дверь. Это Стас, он с порога кидается к телевизору:

— Жив?!

— Говорят, да. Жив.

— Ждите следующего репортажа из больницы, — оживленно докладывает симпатичная девушка-диктор. — Оставайтесь с нами на канале ММ-2!

— Ты веришь в несчастный случай? — напрямую спрашивает Люба.

— Ну ты даешь! А что это, по-твоему?

— Убийство.

— Покушение на убийство, ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что не все так просто. Почему врач мнется? Почему пустили в реанимацию корреспондентов? Почему остальным участникам «Игры» не говорят правду?

— Ну… игра есть игра. В проект вложены большие деньги. Конечно, руководство канала делает все, чтобы из-за нелепого несчастного случая не запретили интересное телешоу.

— Почему этот нелепый случай произошел с тем, кто лидировал в рейтинге?

— «Почему, почему»! Заладила! Нет оснований возбуждать уголовное дело. Тысячи телезрителей видели: крюк, на котором висел канат, вывернулся из потолка. А в Сене килограммов восемьдесят, никак не меньше. Здоровый бугай. Вот если бы Виолетта оттуда упала…

— По канату лазил только Сеня. Может быть, именно на это был и сделан расчет убийцы?

— Все будет хорошо, — успокаивающе говорит Стас— Давай-ка загляни на сайт. Что с нашими игроками?

Они рядышком садятся перед монитором. Стас обнимает Любу и чмокает ее в ухо.

— Перестань! — злится Люба.

— Уж и приласкать нельзя!

— Ты черствый, бесчувственный человек!

Стас вздыхает:

— А где ты нынче видела других?

На самом деле чутких и понимающих много: несчастный случай, произошедший с Сеней Сайкиным, вызвал целую лавину телефонных звонков и настоящее паломничество в Интернет на сайт «».

«Уже поступили первые пожертвования!» — самая свежая новость крупными буквами плывет на экране. Тут же фотография: Сеня — в палате. Курсивом набрано сообщение, поступившее от пятнадцатилетней девушки:

«Сеня! Я отдам тебе всю свою кровь!»

Ниже известный продюсер дает интервью корреспондентам.

Корреспондент. Ваше мнение о произошедшем сегодня утром в «Игре на вылет?»

А. К. Нелепейшая, трагическая случайность! К сожалению, в нашей жизни их много.

Корреспондент. Какова, по-вашему, судьба этого молодого человека, если он, конечно, останется жив?

А. К. Конечно, такой замечательный молодой человек не останется без внимания. В настоящее время обсуждается проект экранизации известного романа одного из модных писателей. Не буду сейчас называть имя, это преждевременно, но… Хотя Семен Сайкин не профессиональный актер, но внешние данные позволяют его привлечь к участию в фильме. Роль второго плана ему вполне по силам, тем более что речь идет об экранизации известного боевика. Я рад буду оказать поддержку нашему герою. И моральную, и материальную.

И еще ниже небольшое сообщение о том, что Сайкин Семен несколько месяцев назад уже пробовался на эпизодическую роль в одном боевике. Было отснято несколько эпизодов, но проект, к большому сожалению, был заморожен.

— Ну, вот видишь, — говорит Стас. — Не было бы счастья, как говорится…

Любу что-то беспокоит, но она пока не может понять, что именно. «Игра на вылет». Может, это был первый звоночек?

— Поедем куда-нибудь, развеемся, — примирительно говорит Стас.

— Мы же хотели провести весь день здесь, у меня! Вдвоем.

— Ну, кто же знал, что этот канат такой непрочный? Нам надо отвлечься.

Уже на улице Люба удивляется тому, как же люди успели втянуться в «Игру»! Даже две пенсионерки у подъезда обсуждают не Хуана Карлоса с Карлосом Хуаном, а разыгравшуюся на канале ММ-2 драму.

— Мальчонку-то жалко, — вздыхает одна.

— Поправится небось. Крепкий парнишка, — ободряет ее другая. — Зато сраму-то без него меньше будет. Моя в пятницу смотрела. Ночью-то.

— Внучка? — ахает собеседница.

— Внучка! Дочка.

— А зять?

— И этот смотрел. Двери в комнату свою закрыли.

— А ты что ж?

— У меня в комнатке свой телевизор. Ну и срамота. Тьфу!

— Продолжение-то будет?

— Так весь день говорят, что будет. Надо бы цветной телевизор у зятя попросить.

Обе косятся на Любу и Стаса.

— Здравствуйте! — очень вежливо говорит Люба, Стас тоже что-то бурчит под нос. Пенсионерки добродушно кивают. Когда пара проходит мимо, Люба слышит вслед негромкое:

— Что, тот же у нее мужик али другой какой?

— Да вроде тот же. Синеглазый.

— Да-а-а… А чего тогда не женятся?

— Да зачем им жениться?

— Вот и моя тоже…

Они идут к метро. Люба удивляется, увидев в киоск газету: «Новости «Игры на вылет». Как все сработано четко и оперативно. Народ покупал «Игру на вылет» охотно. Стас тут же толкнул Любу в бок:

— Купим?

— Знаешь, я что-то устала от этой «Игры» и от всего. Не чересчур ли?

— А что ты хочешь? Люди деньги делают! У нас по-другому не умеют. Людей, волей случая приобретших сумасшедшую популярность, выдаивают до конца. Средства массовой информации теперь начнут нагнетать обстановку.

— Но это же…

— Что?

— Гипноз какой-то, массовая истерия. До чего мы дошли, а?

— Да перестань нагнетать! Позабавятся новой игрушкой и забудут.

— Лишь бы с Семеном все было в порядке…

В целом день проходит неплохо. На дорогой ресторан денег у них нет, обходятся «Ростиксом». Хрустящие куриные крылышки, салат, разливное пиво… За окном серое небо, слякоть. Погода плохая, что называется нелетная. Конец февраля, метель, снег, упав на дороги, посыпанные солью, мгновенно тает.

— Я за тобой ухаживаю? — купив Любе цветок, спрашивает Стас.

— Грустно, — жалуется она.

— Хочешь в цирк?

— Да ну тебя! Меня стошнит, если увижу канат.

— Милая, там трапеция.

— Да какая разница?

В принципе все у них неплохо. Официальные браки вышли из моды, мужчинам и женщинам по душе гражданский брак — хотят сходиться и расходиться без особых проблем. Чтобы не делить совместно нажитое имущество, надо его совместно не иметь. У них со Стасом не любовь, у них отношения. Вечером Люба пытается готовить ужин, а он по привычке язвит:

— Милая, что ты делаешь с картошкой?

— Чищу.

— Ты ее мучаешь.

— Может, сам попробуешь?

— Ни за что! Я мужчина.

— У нас равноправие.

— Феминистка ты моя. — Стас целует ее в ухо и тащит в комнату. Он соскучился по любви. Все правильно: черт с ней, с картошкой!

Люба радуется, что выключен телевизор. Драма, которую весь день в подробностях обсуждают на канале ММ-2, не способствует возбуждению аппетита. Ни к еде, ни к любви. А как вкусны его торопливые губы, чуть касающиеся ее пылающего лица! Мягкие светлые волосы, которые она перебирает пальцами, пахнут детским мылом, или это ей опять только кажется? Иногда от этого бывают дети. Почему же так страшно решиться?..

Устав, Стас тихонько дремлет. Уже поздно ночью пристроившаяся у его горячего плеча Люба вдруг в ужасе поднимает голову:

— Там же Апельсинчик!

— Ну и что?

— А вдруг это игра не на вылет, а на выживание? Вдруг их там всех…

— Ерунды не говори, — отмахивается Стас и зевает. — Разбудила! По-моему, у тебя больное воображение. Запомни: с Сеней Сайкиным был просто несчастный случай.

И засыпала Люба с мыслью: «Зачем Алексей Градов ночью заходил в спортзал?»

Вторая неделя

«Красное»

Утешает она себя только одним: никто не видел, как один из участников «Игры» что-то делает с крюком. Камера это непременно записала бы. Значит, и в самом деле с Семеном произошел несчастный случай. В конце концов, все знают, как у нас строят дома. И не только у нас. Тем более что это — пристройка, спортзал. Что-то не рассчитали в конструкции потолочных перекрытий, или крюк, на котором держался канат, не был рассчитан на такой вес, как у Сени Сайкина. Интересно все-таки, кто владелец особняка?

На сайте «» Люба узнает, что дом, в котором находятся участники «Игры», арендован компанией «Мнемозина», которая и поддерживает сайт в Интернете. Многопрофильная фирма: кроме интернет-компании с подобным названием она вложила деньги и в пивоваренный заводик. Посетители сайта пьют только пиво «Рада». Наблюдают за чужой жизнью и прихлебывают светлое пиво.

Кстати, компания «Мнемозина» сообщает, что уже ведется расследование. Выясняется, кем был построен особняк. Кому же, интересно, они собираются вчинил иск: владельцу, архитектору или наемным рабочим, по строившим дом? Вчера вечером Стас бурчал, что не мешало бы операм осмотреть потолок спортзала: кто-то мог и дрелью поработать, а потом замазать отверстия, чтобы до поры до времени в глаза не бросалось. Но почему этот кто-то так возненавидел Семена?

Милый мальчик, ему светит стать киноактером. В понедельник показывают, как он уже постепенно приходит в себя и открывает глаза. Люба вздыхает: слава богу! Но почему рядом с Семеном не тот врач, который давал интервью журналистам? А, ладно, все ничего, лишь бы хорошо лечил Сеню. Молоденька; медсестра поправляет подушку под головой у Семена. Любу что-то настораживает, какая-то деталь, но на экране уже другой кадр. Она мучительно думает: что?

Нет, ничего. «Вечером в прямом эфире — «Игра на вылет»! Оставайтесь с нами!»

Понедельник, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Апельсинчик готовит ужин. Вообще, она очень много времени проводит на кухне. На полочке в одном и стенных шкафов ею аккуратно расставлены баночки со специями.

— Что сегодня на ужин? — Инженер Суворов вдыхает запах, идущий из кастрюльки. Телевидение еще не умеет транслировать ароматы, а жаль.

— Очень вкусно! — говорит Артем Арсеньевич с расчетом на камеру и показывает большой палец: — Во!

— Сациви, — со значением говорит Люська.

— Вот как? А моя жена не умеет готовить сациви, — грустно вздыхает инженер.

— Да?! — удивляется Люська. — Но это же очень просто! Правда, к настоящим ценителям грузинской кухни не имеет никакого отношения, это, так сказать, сациви по-русски.

— Ну-ка, ну-ка…

— Главное, чтобы курица была не старая и не очень жирная. Так вот: нарезать курицу кусочками, на сливочном масле обжарить ее в глубокой сковороде, потом отдельно обжарить нарезанную луковицу, добавить один порезанный болгарский перчик, потом туда же натереть один помидор и положить зелень. Кинзу. Можно добавить грецкие орехи. Этим соусом залить курицу, добавить водички и тушить. Все. На гарнир сварю рис.

— А в баночках у вас что? — Артем Арсеньевич тянется рукой к полке.

— Ай! Не трогайте! — кричит Люська.

— Я же только хотел…

— Что за крик? — В кухне появляется Залесская.

— Завтра ваша очередь готовить ужин, — объявляет Люська. — Могу дать свою книгу кулинарных рецептов.

— Может быть, яичница сойдет? — морщится писательница-феминистка.

— Это вы у мужчин спрашивайте.

— Лучше уж сациви, — вздыхает Суворов.

— Чем это так вкусно пахнет? — заглядывает на кухню и пенсионер Кучеренко, руки у него испачканы масляными красками.

— Яков Савельевич, скоро ужин, — объявляет Люська.

— Да-да! Бегу-бегу! — Пенсионер очень любит покушать. Кучеренко исчезает, а Артем Арсеньевич несет в гостиную тарелки.

— Как это у вас все ловко получается? — интересуется у Апельсинчика Мария Залесская. — Ну, еда?

— Очень просто. Надо только любить то, что делаешь, — говорит Людмила. — Я, например, обожаю готовить.

Апельсинчик со вкусом облизывает испачканный в соусе пальчик. Залесская в ужасе округляет глаза:

— Но это же уйма времени! Так нерационально. И все съедят за один вечер! Нет, это же просто нерационально!

— А что рационально? Что?

— Ну, посвятить свою жизнь чему-нибудь стоящему.

— Это можно, если нет мужчины, которому ее стоит посвятить, — пожимает плечами Люська.

— Но это же рабство! Как вы, женщина… Как вы можете?!

— Именно потому, что женщина, и могу.

— Нет, я все-таки вас перевоспитаю.

— Ха! — вскидывает голову Люська.

— Вы невоспитанны. Этот ужасный цвет волос, эта косметика, эти мысли… Вы… вульгарны.

— Но-но! Сама такая.

— Грубиянка!

— Мымра! Старая грымза!

— Да я вас… я… Опишу в своей новой книге! Как резко отрицательный персонаж!

— Ну и пожалуйста! — Но Люська обижена. — «Oтрицательный»! Ха! Чего пришла сюда? Лишу вас ужина. Не дам еды.

— Я пришла выпить лекарство! — гордо заявляет Залесская и достает из кармана очередной порошок. Наливает в стакан кипяченой воды, разворачивает бумажку. Этот процесс зрители канала ММ-2 наблюдают по нескольку раз за день. Залесская, широко раскрыв рот, аккуратно ссыпает туда белый порошок. Запрокинутая голова, судорожное глотательное движение белого горла. Люська передергивает плечами:

— Но почему не таблетки? Я такие порошки только в детстве видела. Была еще аскорбинка, желтая такая, и тоже в бумажке.

— Вот-вот, — вдруг оживляется Залесская. — Видите ли, я ненавижу лекарства, но у меня больной желудок. И печень. И… Впрочем, это не важно. Когда я была маленькая, мама каждый день давала мне эту аскорбинку в порошках. Я очень любила свою маму, — жалобно говорит она.

— И поэтому лекарства в порошках пить можете?

— Да-да. Именно в порошках. Все в порошках. Странная привычка, но ведь все мы не без странностей?

— Да уж.

Мария Залесская вдруг опускает руку в карман и черпает оттуда целую горсть свернутых аккуратными прямоугольничками белых бумажек:

— Вот. Видите сколько?

— И вы все это пьете?! — с ужасом восклицает Люська.

— Но я жить не могу без лекарств!

Порошки снова сыплются в бездонный карман под внимательным Люськиным взглядом:

— Надо же!

Она в общем-то добрая, Апельсинчик. Примирительно говорит:

— Ладно, идите за стол. Раз у вас желудок больной, надо хорошо кушать.

— Вы удивительно отходчивый человек! — умиляется Залесская.

— Ну уж нет, — бурчит Люська. — Вот эту бы Виолетту…

— Кто здесь говорит про меня? — Красавица заглядывает на кухню. Ее белокурые волосы густо набрызганы лаком для волос.

— Фу! — морщится Люська и машет в воздухе рукой. — Ну и амбре! Милая, для кого мы теперь стараемся? Сенечки ведь нет с нами.

— Были бы мужчины-ы… — томно тянет Виолетта. — Наш программист тоже очень ми-илый мальчик.

— Боюсь, что ему неинтересны женщины без мозгов, — фыркает Люська.

— Именно поэтому у тебя нет никаких шансов, — невинно смотрит на нее Виолетта.

— Что-о?! А ты… Ты умная, да?

— Красивой женщине ум ни к чему, а вот всем прочим…

Тут с Люськой объединяется даже Мария Залесская. К Виолетте у нее хроническая неприязнь, как и ко всем красоткам, перед которыми мужчины заботливо открывают двери:

— Красота, дорогая моя, со временем проходит.

— А я этого не боюсь! — Виолетта трясет белокурыми кудрями. Красавицу можно понять: ей только двадцать два года.

— Хотела бы я на тебя посмотреть лет этак через двадцать, — говорит Люська. — Когда ты будешь толстая, озабоченная первыми морщинками на лице и целлюлитом, сварливая, мерзкая, отвратительно стареющая грымза!

— Но я еще доберусь до твоего мужа! — огрызается Виолетта. — Успею! Говорят, он красавчик! Жаль, что мы раньше не встретились, но все еще впереди. И как он женился на такой… крокодилице.

— Ах ты…

Люська ревнива, очень ревнива. Сережа — ее драгоценная, ни с кем не делимая собственность. У Апельсинчика явно открытая конфронтация с Виолеттой. Любовь способна изменить человека как в лучшую, так и в худшую из сторон. С дуршлагом наперевес Людмила Иванова бросается на красавицу Виолетту.

— Девочки! Девочки! — пытается разнять их Мария Залесская.

— Что такое?! — На кухне появляются мужчины.

Люська приходит в себя:

— Так. Разминка перед ужином, — говорит она, раскрасневшись. — А эта… — тыкает пальцем в Виолетту — эта нахалка еды не получит!

— Ну и пожалуйста! Я все равно на диете. А от вашего варева и мыши в доме сдохнут!

— Что?! Мыши?! Да это от твоего лака для волос они сдохнут! В ванной уже дышать нечем! Ну, я тебе еще покажу!

Виолетта предусмотрительно исчезает и уже в гостиной подсаживается к Алексею Градову с вопросом:

— Вот как, по-твоему, Лешечка, какие женщины больше нравятся мужчинам, умные или красивые?

Камера теперь показывает гостиную: зрителям интересна именно Виолетта. После выхода из «Игры» Сени она единоличный лидер в рейтинге.

— Я знаю точно, что не нравятся те, которые вешаются на шею всем подряд, — осторожно отодвигается от красавицы программист.

Люська, торжествуй!

— Слушай, а почему ты все время с Зосей? — прищуривается Виолетта. — Вы, часом, не общий интерес нашли?

— Да. Нашли. Компьютеры, — кивает Алексей Градов.

— А я про сексуальную ориентацию, — хихикает Виолетта. — Ты, часом, того… не голубой?

— Нет, — очень спокойно отвечает он.

— Тогда это только вопрос времени, — подмигивает Градову Виолетта. Она уверена в собственной неотразимости.

— Господи, вот кошка! — вздыхает писательница-феминистка, появляясь с тарелками в гостиной.

Виолетта только заливисто хохочет.

«Уж лучше бы она взялась за инженера!» — думает Люба. Хотя, приклеиваясь к Градову, красавица здорово повышает его рейтинг. Зрителю будет неинтересно, если программист вылетит из «Игры». А так можно строить предположения: удастся ли Виолетте уложить в койку Александра Градова?

Серафима Евгеньевна спускается по лестнице, поддерживаемая под руку Зосей:

— Боже мой! Какие крутые здесь ступеньки! Ну, к чему?

— Чтобы вина много не пили, — усмехается инженер Суворов, который тоже спустился в гостиную. Кучеренко при этих словах болезненно морщится и облизывает губы.

Как странно, но Зося и Серафима Евгеньевна, кажется, нашли общий язык!

— Погадайте мне, — говорит девушка с наколкой на плече.

— Потом, потом, после ужина, — рассеянно говорит пожилая актриса. — А чем это так вкусно пахнет?

— Сациви! — объявляет Люська, торжественно внося в гостиную вожделенное блюдо. Ах, как жаль, что по телевидению еще не умеют транслировать ароматы! Люба ела это Люськино «сациви». Пальчики оближешь! Она просто уверена, что рейтинг лучшей подруги теперь резко взлетит вверх. Если зрительницы станут готовить блюда по ее рецептам…

— Какое же это сациви? — подозрительно оглядывая блюдо, водруженное в центре стола, изрекает пенсионер Кучеренко. — Пахнет, конечно, вкусно, но это не сациви. Скорее, чахохбили. И на то не слишком-то похоже. Нет, милые, грузинская кухня — это нечто особенное. И это совсем другое, нежели… м-м-м… то, что на столе.

— А вы были в Грузии? — тут же спрашивает обиженная Люська.

— Где я только не был! — вздыхает Кучеренко. — Всю страну исколесил! Машины перегонял.

— Так вы шофер? — удивляется Серафима Евгеньевна.

— И это тоже, — кивает Кучеренко. — Повидал, одним словом, свет.

— Ну, кому чего налить? — нетерпеливо спрашивает Артем Арсеньевич Суворов. — А то кушать очень хочется.

— Мне пива, — тут же говорит Зося.

— Фи! Но это же так вульгарно! — поджимает чуть подкрашенный ротик Серафима Евгеньевна. — Это больше мужчинам пристало. Ой! Зосенька! Я не хотела!

— Ха-ха!

— Хи-хи!

— Ничего, я как-нибудь переживу, Серафима Евгеньевна. Не стесняйтесь.

— А я выпью вина! — заявляет Люська.

Алексей Градов тут же приносит из бара красивую пузатую бутылку:

— Пожалуйста!

Виолетта зло косится на Люську:

— И мне тоже вина!

Пенсионер Кучеренко тут же выхватывает бутылку из рук программиста:

— Пожалуйста!

Теперь недовольна Ирисова. Ох, как она посмотрела на Виолетту! А у Серафимы Евгеньевны, похоже, на пенсионера серьезные планы! Виолетта улыбается Якову Савельевичу:

— А вы?

Тот знакомо облизывает губы:

— Нет, я, пожалуй, не присоединюсь.

— А вы не больной? — тут же спрашивает Виолетта. Серафима Евгеньевна неожиданно очень агрессивно вступается за Кучеренко:

— Деточка, это бестактно, в конце концов, намекать человеку о проблемах со здоровьем!

— А мы не в институте благородных девиц. Мы в «Игре на вылет»! — огрызается Виолетта.

— Но мы же люди? — Бабулька по очереди обводит взглядом всех сидящих за столом. — Ведь люди?

— Но каждый за себя, — тут же вставляет Виолетта и накладывает себе полную тарелку еды.

— А как же диета? — язвит Люська. Она добрая: поставила тарелку и перед Виолеттой, хотя грозилась на кухне, что еды не даст.

— Ничего, я утром пойду в спортзал. Позанимаюсь лишние полчаса на тренажере.

— Смотри не упади с каната, — неожиданно замечает молчаливая Зося.

— В спортзале больше нет каната, — вскидывает голову Виолетта.

— А вдруг в следующий раз обвалится сам потолок?

— Между прочим, у нашей «Игры» имеются глубокие исторические корни, — вдруг говорит инженер Суворов. — Еще в первом веке до нашей эры, на закате Римской империи у патрициев вошла в моду игра «Лицезрение любви».

— Что-что?

— Как-как?

— Откуда вы это знаете?

Инженер скромно молчит. Кучеренко же настойчиво спрашивает:

— А поподробнее можно?

— Пожалуйста. Это весьма занимательный исторический факт. Кратко информирую о сути. Из рабов выбирали нескольких самых привлекательных и сажали их в глиняные сарайчики без одной стены. Рабы должны были непрерывно заниматься любовью, а зрители располагались тем временем в амфитеатре и на это дело смотрели. Пары могли меняться, объединяться в тройки, четверки и так далее. Игра длилась несколько дней, зрители могли и поесть и поспать, уйти, а потом вернуться. Рабы же могли только любить друг друга. Беспрерывно. Кто переставал это делать, того забивали камнями. Ну а самым стойким даже иногда даровали свободу. Вот так.

— Какой ужас! — Серафима Евгеньевна.

— Меня бы туда! — Виолетта.

— Да ты из себя больше строишь! — Люська.

— Я?! Да мы с Сеней…

— Что?

— А чтоб вы все знали. Я занималась любовью с Сеней в прямом эфире. И буду заниматься. Вот!

«Черное»

Любе не нравится Виолетта, но она все равно переживает. И насчет непрочного потолка тоже. Девица потихоньку начинает сбрасывать маску и становится сама собой. Похоже, что она настоящая стерва, из тех, что беззастенчиво идут к своей цели, особо не заботясь о тех, кого приходится порой больно отпихнуть локтем Кто она такая, эта Виолетта Палкина? Откуда взялась?

Сайт «www. igranavylet.ru»

Анкета Виолетты Палкиной.

Возраст: 22 года.

Рост, вес… Ну, это понятно, все и так отлично видят в обтягивающих фигуру нарядах блондинки, все сантиметры и килограммы.

Родилась: поселок «Красный партизан» Т-ской губернии, РСФСР.

Образование: среднее, курсы секретарей в областном центре, затем, уже перебравшись в столицу, курсы манекенщиц и фотомоделей в столице.

Короче, одна из многих, многих, многих… Отец — прочерк, мать — работник приусадебного хозяйства. Колхозница, одним словом. После окончания столичных курсов Виолетта Палкина получила работу в заурядном доме моделей. Профессия манекенщица — это громко сказано. Зайцев и Юдашкин, судя по всему, Виолетту на свои дефиле мод не приглашают. Участвовала во всевозможных конкурсах красоты, но не проходила дальше отборочного тура. Везде только «участвовала, принимала участие, пробовалась, отбиралась»… Но так никуда и не отобралась. Двадцать два года — время для карьеры уходит! Интересно, используя какие такие особые средства, Виолетте удалось пробиться в «Игру»? Об этих средствах в анкете ни слова. Зато главную свою цель в жизни очень откровенно изложила сама Виолетта:

«Я непременно хочу добиться успеха. Мерилин Монро тоже была простой девушкой. И бедной. Она тоже росла без отца. Мерилин всего добилась сама. Она мой кумир, я тщательно изучила ее биографию. Она тоже начинала с фотографий в журналах. Нет ничего зазорного в том, что фотографии твоей обнаженной фигуры развешивают над своими кроватями мужчины. Моя цель — стать актрисой. Как Мерилин. Выигранные деньги я потрачу на учебу. Если по телевизору увидят, как я могу играть, мой талант непременно оценят и дадут роль в одном из сериалов. Параллельно я буду учиться в театральном училище, закончу его, и меня пригласят сниматься в серьезных фильмах. В главных ролях. «Игра на вылет» — мой шанс, и я его использую до конца».

А куда тебе деваться? Либо удачно выйти замуж, либо вернуться в поселок «Красный партизан» Т-ской губернии, РСФСР, потому что манекенщицей тебе осталось быть уже не так долго. Судя по количеству поглощаемой за ужином еды, совсем мало. Юные красавицы на пятки наступают, и, судя по твоему сложению, годам к тридцати твои кости обрастут солидным мясцом. Русская баба, она и есть русская баба: основная тягловая сила в домашнем хозяйстве, потому и сложена так. Но ты славы жаждешь, Виолетта. И далась тебе эта Мерилин — американская мечта! Сходство биографий? И только!

Любе совершенно понятно — в способах достижения своей цели Виолетта стесняться не будет. Что там любовь в прямом эфире! Девушке нужен не только миллион, нужны успех и всеобщее признание. Теперь неприязнь обитателей особняка перенесена на нее, поэтому так тревожно. Обстановка накаляется, это чувствуют все.

В среду вечером Люба видит, как в гостиной обсуждают Виолетту: Залесская, Люська-Апельсинчик, Серафима Евгеньевна и Зося. Женские посиделки.

— Все красавицы эгоистки, они слишком увлечены собой. — Перед писательницей-феминисткой стакан с кипяченой водой. Похоже, она снова собирается пить лекарство. — У них нет времени на общественную жизнь, и это печально.

— Зато у них есть время красть чужих мужей! — энергично вмешивается Людмила.

— И поклонников, — замечает Серафима Евгеньевна. Зося молчит и только пожимает плечами.

— Вот из-за такой особы я и осталась… одна, — неожиданно откровенничает Мария Залесская.

— Как это? — Люська.

— Как? — Серафима Евгеньевна.

И молчаливый вопрошающий Зосин взгляд.

— В молодости я была не так уж и некрасива, — вздыхает писательница. — И у меня был… поклонник. Но… на всякую порядочную женщину находится такая вот Виолетта. Я их не возненавидела, нет. Всех этих Виолетт. Решила обратить в… свою веру. Мужчины — это кобели, самцы, а счастье женщины в труде, в независимости, в…

Ее откровения прерывает жуткий крик. Женщины дружно вскакивают с дивана:

— Что это?!

— Где?!

— Кто кричал?!

— Это… это женский крик, — испуганно бормочет Люська. И тут громко ахает: — Виолетта! В ее комнате!

Камера показывает, как они вчетвером торопливо поднимаются по лестнице (Зося поддерживает Серафиму Евгеньевну) и бегут по коридору. У двери Виолетты уже все трое мужчин. Дверь заперта изнутри.

— Ломайте!

Люба удивляется, почему не показывают комнату Виолетты. Это же так просто! Ну, покажите же! Ну!

Камера показывает, как семь человек вваливаются в комнату. Визг Виолетты раздается из ванной. Туда первым делом кидаются мужчины.

— Нет! Не входите! Нет! — визжит блондинка. — О-о-о! Я так плохо выгляжу!

— Ну-ка пустите! — В ванную прорывается Люська.

И тут камера наконец показывает ванную комнату. Там жуткий беспорядок: на полочке беспорядочно разбросана косметика, пузырек с надписью «Лак для волос сильной фиксации» валяется на полу. Там же, возле ванны, сидит Виолетта. Вид у нее жалкий: глаза красные, волосы растрепанные, по лицу текут слезы. Блондинка громко чихает, и в перерывах между чихами визжит:

— О-о-о! Я умираю! Мои глаза-а-а!!!

Люська энергично трясет ее:

— Что случилось?! Что?!

— Это все ты! Ты! — захлебываясь, визжит Виолетта. — Ты хотела меня убить!

— Я?! Что?

— Ослепить! — Девушка продолжает не своим голосом: — И-и-и! О-о-о! Глаза! Щиплет глаза!

Люська наконец что-то соображает, открывает холодную воду и кричит остальным:

— Ну-ка помогите!

— Нет! Только не мужчины! Нет! Я ужасна! — надрывается Виолетта, забыв, что в таком жалком состоянии сейчас ее видит вся Москва и Московская область.

— Ну и дура! — не выдерживает Люська. Потом кричит: — Зося! Зося!

Выбор ее правильный: Зося сильная, энергичная девушка. Вдвоем с Люськой они хватают Виолетту, поднимают с пола и суют голову блондинки под кран, Зося энергично начинает промывать Виолетте глаза. Волосы блондинки тут же намокают, слипаются в сплошной спутанный ком. Да, Виолетта не в лучшем виде! Процедура промывания продолжается минут десять. Девушка постепенно приходит в себя.

— Пустите меня! Я сама! Сама! Пустите!

Она первым делом хватает полотенце и закрывает им лицо.

— А теперь расскажи наконец, что случилось? — настаивает Люська.

— И ты еще спрашиваешь! — глухо раздается из-под полотенца.

— Почему ты так со мной разговариваешь?

— Это ты подменила баллончики!

— Какие баллончики?!

— С лаком для волос! У меня вместо лака в баллончике оказалась какая-то гадость!

— Какой баллончик? Этот?

Люська поднимает валявшийся на полу баллончик с надписью «Лак для волос сильной фиксации».

— Убийцы! — кричит Виолетта. — Вы все это нарочно! Убийцы! Вы все хотели меня отсюда убрать! Вы все!

— Пойдем, — говорит Зося, обращаясь к Людмиле. — Она уже в порядке.

— Что там? — шепчет Мария Залесская, смешно вытягивая шею в сторону ванной. Апельсинчик и Зося уже в комнате Виолетты, камера наблюдает за ними.

— Ей надо бы дать что-то успокоительное, — важно изрекает пенсионер Кучеренко.

Писательница роется в своих бездонных карманах, потом достает какой-то порошок:

— Вот.

— Дайте ей, — кивает на закрытую дверь ванной Люська.

Мария Залесская осторожно приоткрывает дверь:

— Девушка, выпейте порошок! Успокойтесь!

— Нет! — раздается из-за двери ванной визг Виолетты, настолько жуткий, что даже у Любы, наблюдающей за происходящим, сидя в кресле перед экраном телевизора, побежали мурашки по коже. — Нет! Нет!! Нет!!!

Залесская шарахается от двери:

— Да что это с ней? Что она себе вообразила?

У Люськи в руках злосчастный баллончик. Она протягивает его мужчинам:

— Посмотрите: Виолетта утверждает, что здесь не лак для волос.

Инженер Суворов очень осторожно берет в руки баллончик. Нюхает, морщится:

— Похоже, что это «черемуха».

— Что?!

— Слезоточивый газ. Дамская штучка. Применяется как средство защиты от… слишком настойчивых кавалеров.

— Откуда он здесь? — удивляется Люська. Камера показывает, что взгляды остальных участников игры направлены на нее.

— Вот именно: откуда? — напряженным голосом произносит пенсионер Кучеренко.

— Вы что, хотите сказать, что я… — Люська наконец понимает смысл этих странных взглядов.

— Но вы же были с ней в постоянной конфронтации, — замечает Мария Залесская.

— А вы? Вы не были? Сами же говорили, что вот именно из-за такой…

— Это никого не касается! — резко обрывает ее писательница. И к Суворову: — Скажите, а она могла умереть?

— Кто его знает! Я не врач и не фармаколог. Может, и безобидная штука, а может, и нет. Но ясно одно, ослепнуть она вполне могла. Ну и выйти из «Игры», разумеется.

Неожиданно дверь ванной резко распахивается, на пороге появляется растрепанная, злая Виолетта. Глаза у нее жуткие: красные, как у вампира. Девушка грубо поднимает руку и показывает всем присутствующим фигу:

— Что? Съели? Избавились от меня?

— Дура! — кричит, не сдержавшись, Люська. — Ведь мы же тебя и спасали!

— Спасали! — хмыкает Виолетта. — После того как поняли, что ничего не получилось! Кто? Кто подсунул мне эту дрянь?! — очень ненатурально визжит она и окончательно теряет всякую привлекательность. Без косметики, с мокрыми волосами, с красными глазами выглядит Виолетта страшно. Может быть, на это и было рассчитано?

— Я тут ни при чем, честное слово, — разводит руками инженер Суворов. Остальные почему-то молчат.

— Ну ничего! — грозно заявляет Виолетта. — Я теперь буду осторожнее! Вон из моей комнаты! Вон!! Все вон!!!

Семь человек пятятся к дверям.

— У девушки просто нервный стресс, — вступается за Виолетту инженер Суворов. — Но в самом деле: как попал в ванную этот баллончик? И почему на нем написано «Лак для волос»? А?

В гостиной Люська заявляет:

— Вы все подозреваете меня, но я, честное слово, здесь ни при чем. А этой дуре нечего было на себя столько лака выливать. Вся уже здесь провоняла! Вот это правда!

— Вы могли принести лак с собой, то есть газ, — очень осторожно замечает Алексей Градов. — Косметика. Самая обычная женская вещь.

— Все могли. Я что, одна здесь женщина?

— Я вообще не пользуюсь лаком для волос, — тут же говорит Залесская.

Зося молча пожимает плечами: всем понятно, что она лаком уж точно не пользуется. Серафима Евгеньевна замечает:

— Но никто не мог принести его в вашу ванную. Ведь это же ваша общая ванная?

— Ну, наша! — Люська вызывающе смотрит на них. — Та не пользуется, эта не пользуется. Я ваши вещи у входа, между прочим, не проверяла! И хватит на меня так смотреть! Хватит!

Инцидент в прямом эфире закончен: время истекло. Реклама, блок новостей. А для зрителей головоломка — как оказался в ванной комнате Люськи и Виолетты злосчастный баллончик. Чем не интрига?

Люба в недоумении. Неужели Люська-Апельсинчик, ее лучшая подруга, решилась на такое! Нет, Люсенька очень милая, добрая, не подлая. Ну почему нет возможности с ней поговорить! Неужели же все это из-за денег?

Десять минут рекламы. Компания «Мнемозина» постоянно вклинивается в эфир, уговаривая зрителей пить только пиво «Рада». Люба ловит себя на мысли, что сегодня в магазине первым делом в батарее бутылок зацепилась взглядом за это название. Надо бы Стасу для пробы бутылочку купить. Он любит пиво и знает в нем толк. Пусть расскажет, так ли хороша «Рада».

По сравнению с новостями «Игры» новости в городе, стране и мире неинтересны. Президенты скучно встречаются друг с другом, говорят скучные речи. Какие-то долгосрочные договора, кредиты, транши. Кому это интересно? Стараясь привлечь зрителя, корреспонденты наперегонки ищут «жареные» факты: где-то в Москве взорвалась палатка, в которой продавали шаурму, разрабатывается основная версия — чеченские террористы; в одном из домов полностью выгорела квартира, ее жителя удалось спасти; застрелен в подъезде собственного дома владелец какой-то фирмы, следствие рассматривает версию — «месть конкурентов».

Месть конкурентов. После блока новостей показывают в записи «Игру на вылет» — как все это было. Виолетта всегда спускалась к ужину последней, за исключением тех часов, когда была ее очередь готовить, и то под чутким Люськиным руководством. Сегодня красавица, как обычно, целый час занималась макияжем. Конечно, полностью это зрелище мало кто из зрителей выдержал бы. Показали сильно порезанную запись и последний заключительный аккорд.

Виолетта закончила делать прическу, взяла с полочки лак для волос и брызнула из баллончика на голову. Раздался «шпик», но ни капли лака. Пожав плечами, Виолетта взяла другой баллончик. Потрясла его: полный. Потом брызг — и визг. Люба успела заметить, что руку красавица отвела слишком уж далеко. А может, это у нее такая манера?

Злосчастный баллончик инженер Суворов аккуратно положил в прозрачный целлофановый пакет и, открыв входную дверь, выставил на крыльцо дома. Люба со вздохом выключила телевизор.

На следующий день, в четверг, в Интернете на сайте «Игры» появилось успокаивающее сообщение: «Сделан химический анализ состава жидкости, находящейся в баллончике. Опасности для жизни она не представляет. Возможно, просто истек срок годности. Ведется расследование».

Но среди посетителей сайта уже организовался своеобразный тотализатор.

Сайт «»(чат)

Среди участников «Игры» маньяк! Ставлю на старую деву! Betsi

Врешь! Это все рыжеволосая! Ваtу

Спорим, что Виолетта не протянет до конца «Игры»? Ми-Ми

Сама ты не протянешь! А девка выживет и еще даст всем чертей! Я за нее! Gav-Gav

Я, между прочим, не она, а он! Нахал! Ми-Ми

Зато я — она. А ты голубой! Gav-Gav

А я этого и не скрываю! Ми-Ми

А я — лесбиянка! И не скрываю! Gav-Gav

Господа, господа, давайте о деле! Нельзя же так! Какое нам всем дело до ваших сексуальных ориентации? Там же люди!!! Живые люди! Может быть, в доме привидение? Ledy

Твое. Lord

Господи, как же вы все глупы! Sirena

Господи, кто-нибудь объяснит ей, наконец, что она сама дура? Nabat

Руководство проекта «Игра на вылет» просит телезрителей делать замечания по существу! Что конкретно не устраивает вас в «Игре на вылет»? В случившемся виноваты сами участники. Не могли же мы, да и не имели права проверить содержимое каждого баллончика и тюбика? Руководство проекта

Но проверить, крепко ли держится канат, вы могли?! Сенины фанатки и фанаты

И тут же текст крупными буквами:

«СЕМЕН САЙКИН ПОПРАВЛЯЕТСЯ!»

«Не слишком ли быстро?» — подумала Люба. Но в пятницу показывают Сеню, полусидящего на кровати, он пьет бульон. Странно, но Люба сказала бы даже, что вид у него… цветущий. Волосы аккуратно причесаны. На заднем плане в кадре мелькает молоденькая медсестра. Люба отмечает, что девушка к тому же еще и очень хорошенькая. Тревожный звоночек. Неужели это… Нет, нет, должно быть, только показалось.

Стас не появляется и не звонит. Неужели ему не хочется обсудить Виолетту? Люба вспоминает, какой сегодня был вид у блондинки, и стыдится за свое невольное ликование. Кто делал химический анализ баллончика?

Заканчивается вторая неделя «Игры». В воскресенье для кого-то из семерых будет шок. Сегодня пятница. Странно, но рейтинг Виолетты неожиданно идет вниз. Зато на второе место поднимается… Мария Залесская. Что это: жалость народная? Или народ понимающе относится к злодеям? Люба не верит, что лучшая подруга могла подсунуть Виолетте баллончик с ядовитым газом, а вот писательница с ее историей о первой любви весьма подозрительна. И ей очень нужны деньги, чтобы издать свою новую книгу и организовать ее презентацию. Это привлечет внимание общественности, и можно будет думать всерьез о создании новой партии женщин. Виолетта писательнице — опасная конкурентка. А такие ярые фанатки, как Залесская, одержимые своей идефикс, ни перед чем не останавливаются.

Неужели же это она злодейка? Пиковая дама?

— Что ты думаешь, Стас? — Люба не выдерживает, звонит сама.

— По поводу?

— Кто хотел убрать из «Игры» Виолетту?

— Все, — невозмутимо говорит он. — Видишь ли, подруга, мы имеем дело с самым сложным случаем: у всех, кто находится в доме, есть мотив. И не какой-нибудь скрытый. Не надо в биографиях копаться, психологией не надо заниматься. Все предельно ясно: они конкуренты. Но получается, что у всех есть и алиби. Они же не могут сделать и шага без риска попасться! Причем на глазах у тысяч зрителей! В прямом эфире! Смешно?

— Не очень.

— А мне так очень смешно! Они же полны ненависти и подозрительности!

— Но не до такой же степени, чтобы друг друга поубивать?

— Во-первых, никто никого еще не убил. В баллончике была вполне безобидная жидкость.

— Ты этому поверил?

— Во-вторых, что ты знаешь о любви к деньгам? К тому же к этому примешиваются деньги. Слава, всеобщее внимание. Такой шанс выпадает только раз в жизни. Вспомни о ненормальном фанате, убившем Джона Леннона из желания прославиться. Может, мы имеем дело с похожим типом? Кто-то из участников «Игры» старается… по-особому.

— Значит, ты признаешь, что инцидент с Виолеттой не был случайностью?

— Как говорится, пока не доказано обратное… Знаешь, я завтра вечером свободен. Приду к тебе смотреть «Игру»? Организуем маленький семейный ужин, закажем…

— Только не пиццу! — кричит Люба, пропустив мимо ушей слово «семейный».

Стас смеется:

— Ну, хорошо. Хотя чего ты волнуешься? Твой «Ромео» теперь под круглосуточным наблюдением видеокамер.

— Люди с психическими отклонениями весьма изобретательны, не забывай.

— А это мысль, — задумчиво говорит Стас. — Осталось только вычислить маньяка.

— Это Градов, — уверенно говорит Люба.

— Или кто-то другой.

Суббота, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

Стас и Люба вместе сидят перед телевизором. До «Игры» еще целых полчаса, но они ждут. На улице неожиданно похолодало, а здесь, в комнате, тепло, хотя Люба и поленилась заклеить окна на зиму. У ее маленькой квартирки одно неоспоримое преимущество: очень хорошо топят, батареи парового отопления просто-таки раскалены.

— Завтра вечером вы узнаете, кто по итогам рейтинга покидает «Игру»! — жизнерадостно вещает теледива. — Оставайтесь с нами на канале ММ-2!

Люба уже заглянула на сайт «Игры» в Интернете — самый низкий рейтинг по-прежнему у Алексея Градова. Если только не случится чуда, то кандидат на вылет он. Перед началом показа «Игры» фамилии участников располагаются на экране согласно телевизионному рейтингу. А вот и сюрприз: нижнюю строчку уже занимает инженер Суворов. Его фамилия, имя и отчество выделены жирным шрифтом. Строчка несколько раз мигает, напоминая о том, что в понедельник ее может и не быть. Держись, инженер! Артем Арсеньевич! Держись!

Страсти накаляются. Или их накаляют специально: на экране очень полная женщина со строгим лицом и пуританским пучком волос тараторит:

— Граждане, подумайте как следует! Мы с Арсюшей прожили вместе пятнадцать лет! Замечательный муж, отец, зять, брат, племянник, дядя… Очень порядочный и приличный человек! В прошлом году в «Поле чудес» он выиграл видеомагнитофон и цветной телевизор! И утюг! И чуть-чуть не выиграл миллион в игре «О, счастливчик»! А в Бинго-шоу два месяца назад…

Стас громко хохочет:

— А в «Дог-шоу» налаял на тысячу рублей и безупречно выполнил команду «Апорт!».

— Какой ты злой! — замечает Люба.

— Правильно: надо выкинуть этого Суворова из «Игры» к чертовой матери! Даже Виолетту не рискнул до сих пор трахнуть!

Люба со злостью кидает в него подушкой.

— Тише! Начинается! — ловит подушку Стас.

Субботний ужин в особняке. Вернее, приготовления к ужину. Честно говоря, зрителям уже приелся этот сюжет. С удовольствием смотрят только Люську-Апельсинчика, хозяйничающую на кухне, и то домохозяйки. Люська частенько сообщает рецепты вкусных и полезных блюд. А главное, экономных. Но сегодня на кухне Мария Залесская. На ее стороне симпатии всех работающих женщин, любительниц замороженных полуфабрикатов и допоздна открытых кафе.

«Черное»

Писательница открывает огромный холодильник и долго разглядывает его внутренности. Потом решается на что-то и достает из морозилки несколько красивых цветных коробок. Это замороженная пицца.

— Я буду разогревать ее в микроволновой печи! — торжественно говорит Залесская камере и водружает коробки на стол.

Несколько минут она неумело, ломая ногти, рвет картон, достает круги уже готового, но замороженного дрожжевого теста, на котором набросано что-то разноцветное и не слишком аппетитное.

— Это будет вкусно! — стараясь придать голосу как можно больше энтузиазма, сообщает Залесская телезрителям.

Возле СВЧ-печки она несколько минут вздыхает, примеривается и наконец запихивает в нее две пиццы, захлопывает дверцу и начинает колдовать с кнопками. Потом кидается к столу, смотрит инструкцию, написанную на коробке из-под пиццы.

— Помочь? — В дверях появляется Люська.

— Я уже справилась сама. У нас ведь сегодня субботний ужин.

— Прощальный, — замечает Апельсинчик. — Завтра будем ужинать уже без кого-то.

— Да-да, — рассеянно говорит писательница. — И я решила приготовить что-нибудь парадное, праздничное.

— Вы всю пиццу из морозилки выгребли?! — громко ахает Люська, увидев на столе коробки. — Но зачем? Я же сама могу ее приготовить, но, может быть, именно меня завтра здесь и не будет?

— Да бросьте! — печально говорит Залесская. — Я прекрасно знаю, что это у меня самый низкий рейтинг!

— Почему? — удивляется Люська.

— Я самая некрасивая, самая неинтересная, самая скучная, глупая, плохая… Я…

— Да что это с вами?

Залесская всхлипывает:

— Как жаль, что я не воспользовалась случаем и не научилась у вас готовить! Как жаль! А это действительно просто?

— Что?

— Пицца?

— Конечно. Надо только приготовить дрожжевое тесто. Вообще-то можно и пресное, с добавлением разрыхлителя, но я люблю именно дрожжевое, настоящее.

— А как? Как его делают? Дрожжевое?

— Сначала надо приготовить опару. Берете стакан молока, чуть подогреваете…

— Ой, погодите, я запишу! — Залесская из одного бездонного кармана выхватывает ручку и блокнот.

— Я вам сама потом запишу.

— Потом… Да… Но потом меня не будет…

— Да перестаньте вы!

— Нет, я… Это ужасно!

— Пицца сгорит!

— Ай! — Обе кидаются к печке, лампочка уже давно подает сигнал: готово!

— Но пока все соберутся, она остынет! — отчаянно говорит Залесская и снова начинает всхлипывать. Люська в растерянности:

— Да что случилось?!

— Ничего… ничего не будет… Ничего не получится… Моя мечта… моя книга…

— Ну почему, почему вы решили, что самый низкий рейтинг у вас?

— У меня. Я так ничего и не смогла. Хотела сказать так много… много интересного. Почему? Почему не получилось? Господи, неужели же я глупа? Я глупа! Ведь у меня же больше ничего нет! Только надежда на то, что я делаю что-то очень важное и нужное… Ничего. Ни семьи, ни детей… Только надежда.

— Ничего, не надо так переживать: поедят и холодную! — утешает ее Люська.

В кухне появляется Серафима Евгеньевна:

— Что случилось?

— Карты у вас с собой? — кидается к ней Люська.

— Да, конечно. А что…

— Пойдите погадайте Марии… э-э-э… Черт, забыла!

— Мих… Михайловне, — всхлипывает писательница.

— И смотрите, чтобы никаких пиковых тузов! — грозно предупреждает Люська пожилую актрису.

— Но как же? Это же карты? — растерянно бормочет Ирисова.

Люська начинает сама командовать на кухне. Люба, повернувшись к Стасу, говорит:

— Да у нее самая настоящая истерика!

— У Люськи?

— У Залесской! Ты что, не видишь?

— Ну и что?

— Как мог попасть в «Игру» человек с явными отклонениями в психике? Неизвестно еще, что за лекарства она пьет! У нее же явно признаки перманентной депрессии.

— Да? А я вот этого не замечаю. По-моему, ничего особенного. Человек как человек, — пожимает плечами Стас. — Ну, всплакнула немножко. Все вы бабы такие.

— Но…

— Не мешай смотреть.

…Они уже дружно носят тарелки в гостиную. Кроме Серафимы Евгеньевны, которая, надо заметить, немного ленива и сейчас пользуется случаем: раскидывает карты перед Залесской и не помогает остальным накрывать на стол:

— Милочка, у вас в голове сплошные проблемы! И в ногах тоже.

— Как это в ногах? — кисло спрашивает Залесская.

— Я имею в виду те карты, что лежат внизу, под дамой червей. Да, я решила, что вы — дама червей. Потому что треф — это замужняя, а бубен — девушка незамужняя, но юная. Можно было бы взять даму пик, но… Простите, волосы у вас крашеные?

— Что? О-о-о! Волосы! — берется рукой за горло Залесская, словно хочет себя удушить.

— Милочка, я, право, не хотела. Если это для вас так болезненно… Так вернемся к тому, что у нас в ногах. Так… Семерка треф, десятка пик. Вообще-то это означает больную постель.

— Серафима Евгеньевна, я же просила! — возмущается Люська, появляясь в гостиной.

— Но что ж я тут могу поделать? — разводит руками Ирисова. — Это же карты! Может, на сердце другое? Ах!

— Что такое?! — испуганно вскрикивает Залесская.

— И тут сплошные трефы! Это, милочка, слезы.

Писательница безмолвно открывает рот, словно рыба, вынутая из воды. В гостиной в это время появляется Виолетта, как всегда последней. Увидев Залесскую на диване, не выдерживает и вставляет шпильку:

— Я тоже могу так дежурить! Завтра приду — и, вместо того чтобы готовить, рассядусь в гостиной! На диване!

— Ты что, не видишь: человеку плохо! — возмущается Зося.

— Ха! Плохо! Она же притворяется!

— Нет, это просто невыносимо! — вскакивает с дивана Залесская. — Все против меня!

— Вы не правы: все против всех, — очень тихо поправляет ее Алексей Градов.

— Вы все меня ненавидите! — не обращая на его слова внимания, восклицает писательница. — Вы все! Но у меня и так самый низкий рейтинг!

— С чего это вы взяли?! — все хором.

— Я чувствую! У нас, людей искусства, повышенная чувствительность! А вы все толстокожие бегемоты.

— Милочка, успокойтесь, — обращается к Залесской Серафима Евгеньевна. — Право, не стоит так волноваться. Мы сейчас посадим рядом с вами приятного молодого человека. Нет, Леша, вы к Зосеньке садитесь. Артем Арсеньевич, будьте так любезны.

— Да-да. С удовольствием. — Вот инженер Суворов о своем низком рейтинге ничего не подозревает. Послушно садится рядом с Залесской, интересуется: — Ужин вы сегодня готовили?

— Что?! И к ужину какие-то претензии?! — Залесская снова хватается правой рукой за горло.

— Да я просто так спросил!

Все молча начинают накладывать себе в тарелки пиццу. Стук вилок и ножей, долгая пауза, потом Кучеренко замечает:

— А все-таки когда вы, Люсенька, дежурите по кухне, это просто праздник души.

— Это для тех, у кого все радости жизни остались только в ощущениях собственного желудка! — тут же вклинивается Виолетта.

— На что это вы намекаете, девушка? — прищуривается пенсионер.

— На то самое. Не переживайте: не у вас одного здесь климакс!

— Вот дура! — громко ахает Люська. Зося осуждающе качает головой, Серафима Евгеньевна раздувает ноздри тонкого аристократического носика. Мария Залесская бледнеет и громко стонет:

— Нет! Я не могу так больше! Не могу!

И начинает рыться в бездонных карманах.

— Правильно: выпей порошочек, — кривит губы Виолетта.

Это уже слишком! Люба слышит, как соседнее кресло громко скрипит. «Да это просто стерва!» — слышится оттуда. Похоже, Стас вспомнил бывшую жену. Виолетта сейчас просто обязана упасть в рейтинге на самую нижнюю строчку. Лучше уж пусть в «Игре» останется скучный инженер Суворов.

Писательница, порывшись в карманах, достает белый прямоугольничек и начинает долго его разворачивать.

— Успокоительное? — сочувственно спрашивает инженер.

— Да. Самое верное, — утвердительно кивает Залесская. Кто-то заботливо ставит перед ней стакан с водой.

Дальше сцена, которую телезрители видели уже много раз. Залесская запрокидывает голову и медленно ссыпает в рот порошок. Судорожное глотательное движение белого горла. Но дальше… дальше… Она резко начинает кашлять, задыхаться, руками судорожно хватается за горло, словно хочет его разорвать, вытащить обратно порошок, лицо синеет, вот Залесская падает вместе со стулом и замирает.

Сидящие за столом участники «Игры» — несколько минут в шоке.

— Что… что… что это с ней? — удивленно шепчет Серафима Евгеньевна.

— Как это что?! — кричит инженер Суворов. — Как это что?! Вы разве не видите?! Она же умерла!!

— Ха, — очень неуверенно роняет Виолетта.

Кучеренко кидается к Залесской первым и, взяв ее за руку, пытается найти пульс, говорит:

— Пульса нет. Точно — нет пульса. Умерла.

— Умерла? Как это умерла? — шепчет Люська.

— Очень просто. — Инженер Суворов вытирает носовым платком вспотевший лоб.

— Вы, вы, вы… рядом сидели! — в ужасе смотрит на него Зося.

— Ну и что?!

— Вы все тупицы, неужели ничего не поняли?! — возмущенно кричит Виолетта. — Это же самоубийство! Демонстративное самоубийство! В прямом эфире! Старая дура поняла, что завтра вылетит из «Игры», и покончила с собой!

— Да как ты можешь! — кидается на нее Люська. — Замолчи!

— Но насчет самоубийства мысль рациональная, — замечает Алексей Градов. — Она была весь вечер не в себе.

— Но… вот так… — едва шевелит губами Серафима Евгеньевна.

— А помните? — Виолетта говорит слишком громко. — Вы помните, что она сказала перед тем, как выпить порошок? Помните? Что это успокоительное — самое верное!

— Да. Точно, — кивает инженер Суворов. — Сказала.

— Ну и вот. — Красотка торжествующе поднимает вверх указательный палец: — Я вам говорю: это самоубийство!

— Надо бы ее вынести. — Алексей Градов первым поднимается и сдергивает с дивана дорогое покрывало с цветочным узором.

— Зачем же? — шепчет Серафима Евгеньевна. — Покрывало такое красивое! Ведь нам его не вернут!

— Вам бы все цветочки, — неожиданно зло возмущается инженер Суворов. Очень милый и хороший человек, как вещала его жена Маня.

Залесскую поднимает с пола пенсионер Кучеренко. Поднимает неловко, одной рукой держа под колени, другой под спину чуть пониже лопаток, голова писательницы запрокинута, и в это время совершенно неожиданно на пол падает русый парик. Все громко ахают: голова Марии Залесской ужасна — почти нет волос, голый череп.

— Кто знает, чем она больна? Была… — все так же негромко шепчет Серафима Евгеньевна.

Виолетта приоткрывает рот:

— Вот это да! А я думала, что ничего нет хуже волос апельсинового цвета! Оказывается, у этой совсем никаких нет! Кошмар!

— Придержала бы ты, наконец, язык! — обрывает ее Люська. — Ведь это ты ляпнула про климакс!

— А наша гадалка про волосы! И вообще: кто это весь вечер плел про больную постель, слезы и прочее?

— Я… я… — Серафима Евгеньевна даже захлебывается, — я… не знала. Это же карты. Всего лишь карты.

— Что-то они у вас всегда в тему, — язвит Виолетта. — Помните, как вытащили Сенечке туз пик?

— Хватит вам! — Градов подходит к Кучеренко: — Яков Савельевич, давайте вместе.

Инженер Суворов тоже наконец приходит в себя и идет на помощь к мужчинам.

— Понятно теперь, у кого был самый высокий рейтинг, — некстати говорит Зося.

— Что ты плетешь? — удивленно смотрит на нее Люська.

— Сначала Сеня, теперь вот она.

— Это самоубийство, — говорит Виолетта.

— Ну, разумеется. Самоубийство.

А Зося не так глупа. Но тем не менее она заявляет первой:

— Я отсюда не уйду. Что бы ни случилось. Все поняли?

— Ай да «папа»! — усмехается инженер Суворов. — Ай да молодец! А между прочим, с другой стороны тоже кто-то сидел.

— Я?! — вскрикивает Зося. — Да как вы можете?!

— А почему это все шишки должны на меня валиться?

— Так, взялись! Все вместе! Понесли! — командует Кучеренко.

Мужчины на покрывале несут Марию Залесскую к дверям. Та же сцена, что неделю назад с Сеней Сайкиным: осторожно приоткрывается входная дверь, тело оставляют на крыльце, пауза в несколько долгих секунд, и дверь закрывается. Только после этого к крыльцу по грязному серому снегу бегут люди.

— Что ты думаешь по этому поводу? — Стас первым пришел в себя.

— Я? — Она в растерянности. Только что в прямом эфире умер человек. Первая смерть, раз Сеня Сайкин успешно поправляется. — Это самоубийство.

— Точно?

— Как психолог, могу тебе сказать, что она весь вечер была к этому близка. Налицо явные признаки депрессии. Она последние дни, видимо, очень сильно переживала, что вылетит из «Игры», потом упоминание про волосы, неудачное гадание. И как итог — замечание Виолетты о климаксе. Видимо, в тему.

— А то, что она покончила с собой в прямом эфире?

— Ну, своего рода, демонстративный протест. Она же человек, борющийся за справедливость, за равные права между мужчинами и женщинами, она — человек, положивший жизнь на благо общества. Вот на глазах у общества Мария Залесская и…

— Это мнение психолога. А я скажу как опер: ее убили.

— Почему?! Почему это ты так решил?! Ты что-то заметил? Что-то необычное увидел?

— Я видел то же, что и все. Просто интуиция. Как только у одного из участников резко поднимается рейтинг, с ним тут же происходит несчастный случай. Предлагаю тотализатор: кто следующий? Ставим на девушку Зосю?

— Да ты с ума сошел! Разве так можно?!

— А ты слышала, каким тоном она сказала, что ни за что не покинет «Игру»? В конце концов, каждый сам выбирает, как ему поступить!

— Ты должен немедленно бежать к… руководству, да? И сообщить о своих подозрениях, — твердо говорит Люба.

— Доказательств никаких нет. И дело это наверняка найдется кому расследовать. Не переживай.

Этой ночью они спят, отодвинувшись друга от друга насколько возможно. Около трех часов Люба, тихонько поднявшись с дивана, включает телевизор. Почти без звука. Полчаса сидит в кресле, смотрит повтор «Игры» в записи. Залесская живая, она ходит, разговаривает с обитателями особняка, ест, пьет, что-то пишет в своем блокноте. А человека уже нет! Дождавшись, когда показывают комнату лучшей подруги, Люба вздыхает с облегчением: та мирно спит в своей кровати, до подбородка натянув одеяло.

— Ну, вот видишь? Все в порядке с твоей Людмилой, — негромко говорит с дивана Стас. Потом поднимается и садится в соседнее кресло: — Ну, давай устроим разбор полетов? Тебе необходимо выговориться. Представь, что я твой личный психолог.

— Ты хороший, — шепчет Люба.

— Плохой и корыстный. Потому что ты тоже должна мне помочь. Мне кажется, именно сейчас в «Игре» и начнется самое интересное…

«Красное»

В воскресенье утром Люба первым делом кидается к компьютеру. Девять часов утра, на канале ММ-2 после длиннющего блока рекламы запустили музыкальную программу. Гоняют по кругу клипы, и никакой информации об «Игре».

Первая информация появляется в Интернете, на сайте. Стас тоже подходит, впивается взглядом в экран. Комментариев, касающихся вчерашнего происшествия, немного: по заключению медэкспертизы — Мария Михайловна Залесская умерла, приняв смертельную дозу стрихнина. На несчастный случай эта смерть не похожа, на фармацевтическую компанию тоже не свалишь: такой состав надо изготавливать специально. Это убийство!

«Руководство проекта сообщает, что возбуждено уголовное дело по факту смерти Марии Михайловны Залесской, назначена судебно-психиатрическая экспертиза. Ее цель — выявить, страдала ли писательница психическими расстройствами и могла ли вследствие этого покончить жизнь самоубийством. Эта версия основная на сегодняшний день. Оснований для прекращения «Игры на вылет» руководство проекта пока не находит».

Основания для прекращения! Да после того, как по окончании второй недели из особняка вынесли тело (на этот раз мертвое!), рейтинг «Игры» и канала ММ-2 резко взлетел вверх! Люба уверена, что сегодня утром и газета «Новости «Игры на вылет» идет нарасхват.

— Внимание! Экстренный выпуск новостей «Игры на вылет»! Внимание! — Это уже по телевизору.

— Сделай погромче звук! — кричит Стас.

Симпатичная девушка-диктор оживленно сообщает:

— Сегодня вечером в обычное время «Игра» будет транслироваться в прямом эфире! Ее участники с нетерпением ждут сеанса связи! Оставайтесь с нами и смотрите «Игру на вылет»!

Далее кадры из больницы, где находится на лечении Сеня Сайкин. Сеня бодр и весел. Такое ощущение, что он пьет не лекарства, а живую воду. Странно: Люба теперь не замечает у него в волосах нарисованных белесых прядей. Снова тревожно звенит звоночек. Покрасили его, что ли? Но зачем? На заднем плане опять мелькает молоденькая медсестричка. У Любы какое-то предчувствие.

— Вот видишь, — зевая, говорит Стас. — С Сеней все в порядке.

— А я была уверена, что у него отек головного мозга! В лучшем случае — он должен быть сейчас в коме. А в худшем…

— В худшем, ну ее к черту, эту «Игру»! Мы из-за нее вчера весь вечер потеряли. И всю ночь. Иди погрей меня!

— В квартире жарко!

— Господи, ну и глупая женщина! Мужчина находит причину для интимной близости, а она тут же говорит: «Не то! Плохо!»

Люба смеется: синеглазый нахал! В самом деле, чего это она? Прекрасное утро! Солнышко светит, напоминая о том, что скоро весна. Все будет хорошо: растает снег, потом прогреется земля, сначала зазеленеет трава, потом юная листва на кустарнике, запахнет клейкими тополиными почками. И все будет хорошо.

Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

Все будет хорошо! Это пытаются внушить руководители проекта участникам «Игры на вылет». На этот раз никакой паники и все происходит согласно графику. Все семь человек собираются в гостиной у экрана ровно в восемь вечера. Для телезрителей по экрану идет текст:

«Внимание! Прямой эфир! Внимание!»

Включается камера, которая находится в гостиной. Лица участников напряжены: они ждут. И «большая земля» выходит на связь. Мужской голос:

— Всем участникам «Игры» внимание!

— Август Янович! — шепчет Виолетта, остальные на нее тут же цыкают:

— Замолчи!

На экране появляется текст:

«Мы рады сообщить, что Семен Сайкин в полном порядке, он поправляется…»

— Слава Богу! — это женщины.

«…Мария Залесская умерла, приняв смертельную дозу стрихнина. Компетентная комиссия склоняется к версии о самоубийстве…»

— Я же говорила! — кричит Виолетта.

— Тише ты! — все.

«…У вас нет никаких оснований для паники. В качестве моральной компенсации за перенесенные волнения сообщаем: все участники остаются в «Игре»!»

— Ура!

— Слава Богу!

— Я так и думал!

— Конечно! Ведь еще целых шесть недель!

«Желаем участникам «Игры» успеха. Лидер в рейтинге на сайте «»— Зося Смысловская. В телевизионном рейтинге — Серафима Евгеньевна Ирисова. Об аутсайдере, согласно правилам, мы не сообщаем».

— А я?! Я?! — кричит Виолетта.

— Тебе язык надо побольше держать за зубами! — тут же ехидно говорит ей Люська. С одной стороны, она расстроена тем, что не лидер рейтинга, с другой — рада, что и не Виолетта.

«До встречи в следующее воскресенье!»

Все. Экран гаснет, а семеро игроков остаются в прямом эфире. Зрителям интересно посмотреть на их переживания. И руководство канала ММ-2 прекрасно это понимает.

— Ох! — восклицает Серафима Евгеньевна. — Я и не ожидала! Такого успеха не было со времен моей молодости! Я снова популярна после стольких лет, подумать только!

— Почему не сказали суммарный рейтинг? — вопрошает инженер Суворов.

— А вы думали, он вытолкнет вас наверх? — подмигивает пенсионер Кучеренко. — Нет, гражданин Артем Арсеньевич, лидируют дамочки.

— Может быть, мне тогда пойти и приготовить ужин? — недовольно морщится инженер.

— Это уж вы сами решайте, как повысить свой рейтинг. — Пенсионер снова подмигивает. — Вот Люсенька у нас и на кухне старается, и с красавицей нашей воюет. А может, оно бы и миром надо?

— Послушайте вы, миротворец… — Люська грозно прищуривает яркие голубые глаза.

— Наверное, надо быть сексуальным меньшинством, чтобы лидировать в рейтинге, — наконец приходит в себя ошарашенная Виолетта.

— Ага. Одним-единственным сексуальным меньшинством. В единственном числе. Может, ты изобрела что-нибудь новенькое? — тут же язвит Люська.

— Крокодилица! — показывает ей язык Виолетта.

— Девочки, девочки, перестаньте! — пытается успокоить их Серафима Евгеньевна.

— Вам-то что! — Виолетта вдруг вспоминает, что и Серафима Евгеньевна ее конкурент. — Как это вы, интересно, умудрились завоевать симпатии телезрителей?!

— Завтра ваша очередь идти на кухню, Серафима Евгеньевна, — спохватывается и Люська.

— Почему это моя? — Ирисова недовольна.

— Потому что Марии Михайловны больше… больше… больше… — Люська-Апельсинчик морщится и запинается.

— …нет, — доканчивает за нее пенсионер Кучеренко.

— А мы совсем об этом забыли! — говорит молчащая до сих пор Зося.

Кажется, собственный успех на сайте в Интернете Зосю не волнует. А ведь она и впрямь, очень добрая девушка. Несмотря на грубоватые манеры, словечки, внешнюю грубость, сами поступки Зоей говорят о чистом сердце и хорошей, доброй душе. Кто ее знает, может, она и в самом деле бывает и такой, любовь? «Мама, я сошла с ума…»

— Ну, ладно! — зло говорит Виолетта. — Мы еще посмотрим, кто кого!

— Ну да: еще не вечер! — тут же ехидствует Люська и идет на кухню со словами: — Рейтинг рейтингом, а кушать что-то надо.

— И хорошо кушать! — добавляет пенсионер Кучеренко…

Люба поворачивается к Стасу:

— Знаешь, что я думаю?

— Что? — Тот задумчиво смотрит на экран.

— Если бы Люське надо было кого-то отравить, она не стала бы возиться с порошками, а подсыпала бы яд прямо в еду. Она же все время на кухне.

— Не забывай о камере.

— Думаешь, нельзя незаметно под видом какой-нибудь приправы сыпануть в тарелку яд?

— Теоретически можно. — Стас поднимается с кресла. — Но опыт показывает, что на практике все гораздо сложнее.

— Я не понимаю только, зачем им сказали результаты рейтинга?

— Как это зачем? Чтоб знали, переживали, ссорились, завидовали, — пожимает плечами Стас. — Правилами это не возбраняется. Им же не сказали, кто аутсайдер.

— Зато они знают, кто лидер. Это же явная подсказка убийце: вот тот, кто тебе мешает! Зачем?

— Я только высказал предположение, что Залесскую отравили. Но в принципе это не наше дело. Разберутся. И, к счастью, без нас с тобой. Знаешь, как опера не любят загадочных убийств? Поэтому думаю, что и тех, кто занимается расследованием, и тех, кто организовал и финансировал телепроект, устроит именно версия самоубийства… Я у тебя заночую?

— Да ради бога! Только мне завтра на работу.

— Кстати, что там с твоими пациентами? Есть что-нибудь интересное?

— Что, например?

— Какой-нибудь маньяк.

— Избави боже! — ахает Люба.

— Ну, тогда подкинь мне парочку занимательных фобий.

— Зачем?

— Ну, интересно же знать, какие у людей бывают странности и почему они вообще бывают? Вот, например, эти девять, нет, теперь уже семеро. Очень интересно, по какому принципу их отбирали? А? Может быть, в этом и есть вся соль?

Люба молчит. Она не хочет говорить о фобиях, тем более о маньяках. В «Игре на вылет» заканчивается вторая неделя. Почему ей не дает покоя вид выздоравливающего Сени Сайкина?

Третья неделя

Понедельник, день, сайт «», прямой эфир

Телевизионную камеру в Сениной палате установить не решились, он теперь вне «Игры», но телезрители, заинтересованные в его судьбе, могут посмотреть кадры, снятые в больничной палате, в записи. Любу же в первую очередь интересует, что происходит теперь в особняке. Какое настроение у участников «Игры» после шока от смерти Марии Залесской? Люба хочет быть уверена, что ее лучшая подруга Люська — в безопасности. Надо бы отныне повнимательнее следить за «Игрой».

Самое поразительное, но похоже, они начали привыкать к видеокамерам. Первое время держались неестественно, а теперь словно бы забыли, что за ними наблюдают тысячи телезрителей. Что ж, человек рано или поздно ко всему привыкает. Уже третья неделя, как группа людей находится в полной изоляции. Заниматься им нечем, кроме как общаться друг с другом. Конечно, у каждого есть свое хобби, но когда только оно одно и остается, то быстро приедается.

Пока же пенсионера Кучеренко это не касается. Он работает над своей картиной с упоением. Наверное, после окончания «Игры» эта картина пойдет на аукционе за большие деньги. Люба уже находит на сайте в Интернете заявки на картину Якова Савельевича. Безумные поклонники «Игры на вылет» предлагают сумасшедшие деньги. Аукцион, скорее всего, и пройдет в Интернете на сайте «igranavylet.ru». Кучеренко теперь может не переживать: даже если он не выиграет миллиона, его так называемое творчество все равно войдет в моду.

Серафима Евгеньевна продолжает крутиться возле пенсионера.

— Ах, Яков Савельевич, какая прелесть! — умиляется она, сидя в кресле перед журнальным столиком с неизменными гадальными картами в руках.

— Да, почти уже готово. — Кучеренко отходит от мольберта, любуется своей работой. — Никогда так быстро не писал! Вот что значит вынужденное безделье! А?

— Ах, какой вы труженик! — ласково лепечет Серафима Евгеньевна. — И руки у вас, наверное, золотые.

— Это можем, — соглашается Кучеренко. — Руками-то все можем.

— Что ж не разбогатели? — улыбается Серафима Евгеньевна. — С такими-то руками, должно быть, всю жизнь были нарасхват?

Кучеренко чешет испачканной красками ладонью затылок:

— Эх! Так-то оно так. И деньги неплохие заколачивал. От работы никогда не бегал, но так и не разбогател. А все она, голова дурная. Жаль, поздно спохватился. Но ничего. Теперь дело пойдет. Надо же! За две недели картину написал! И тут стук в дверь.

— Кто там? — пищит Серафима Евгеньевна.

— Можно? — В комнате Кучеренко появляется Виолетта в блестящем облегающем платье, таком коротком, что актриса начинает испуганно моргать. Блондинка при полном параде, с прической и вечерним макияжем, готовая к охоте. Объект у нее один: мужчина. Возраст значения не имеет.

— Ах, и вы здесь, Серафима Евгеньевна-а-а! — тянет Виолетта. — Помешала?

— Яков Савельевич работает над картиной, — торжественно говорит Ирисова, имея в виду: «А вы что, девушка, подумали?»

— Я подумала, что картина-то почти закончена.

— И? — Кучеренко любовно наносит на полотно еще один мазок.

— Не могли бы вы и мне нарисовать на память уголочек комнаты? Моей.

— Картины, девушка, не рисуют, а пишут, — поджав губы, говорит Серафима Евгеньевна.

— Ах, да какое это имеет значение?! Так как, Яков Савельевич?

— Если дамочка просит, — пожимает плечами Кучеренко. — Отчего же не изобразить?

— Но… — Серафима Евгеньевна никак не может понять, почему такая простая мысль пришла в голову не ей, а безмозглой Виолетте: попросить Кучеренко написать интерьер комнаты, так сказать, на память. — Но Яков Савельевич уже обещал мне!

— Что обещал? — удивленно смотрит на Ирисову Кучеренко.

— Написать комнату. Мою комнату. А я вам, Яков Савельевич, за это погадаю, — кокетливо говорит пожилая актриса.

— Нет! — вдруг в ужасе кричит Кучеренко и бросает кисть. — Нет! Не надо! К черту ваше гадание! К черту!

— Но это же только карты, — шепчет расстроенная Серафима Евгеньевна, потом достает платочек, всхлипывает, промокает глаза, еще раз всхлипывает и наконец выбегает в слезах.

— Старая корова! — пожимает плечами Виолетта и подходит к Кучеренко. Тот весь как-то съеживается, испуганно начинает крутить головой по сторонам.

— Что-то подать? Тряпку? Эту, как там ее… Палитру? — невинно спрашивает Виолетта.

— Да нет, я уже закончил, — бормочет Кучеренко.

— Сколько вам лет, Яков Савельевич?

— Шестьдесят… один. (Согласно анкете, размещенной на сайте, ему на четыре года больше.)

— Ну да! А на вид так и не скажешь! — Все-таки какая наглая, бесцеремонная девица! — То есть я хотела сказать, что выглядите вы гораздо моложе. Ну, лет так на пятьдесят… с чем-то. У вас такая подтянутая фигура, такое мужественное лицо! Вы, Яков Савельевич, похожи на одного американского киноактера. На Брюса Уиллиса.

Тривиальный прием, старый как мир, но Кучеренко клюет. Ноги у Виолетты бесподобные.

— Э-э-э… А кто это?

— Как? Вы не знаете Брюса Уиллиса? — Виолетта с сомнением смотрит на пенсионера и что-то прикидывает. — А кого из американских актеров вы знаете?

— Мы больше нашими, отечественными, интересуемся, — вздыхает Кучеренко. — Когда комнатку-то будем писать?

— Да хоть сейчас! — невинно распахивает блондинка глаза, похожие на лужицы фиолетовых чернил. — А портреты вы не пробовали писать, Яков Савельевич? Я бы вам охотно попозировала, Яша.

Кучеренко закашлялся, словно поперхнувшись. Виолетта ему годится уже не в дочки — во внучки.

— С портретами у меня как-то не получается, — бормочет он.

— Ну, ничего. Все еще впереди, — ласково утешает его Виолетта, приблизившись вплотную. Невысокого роста пенсионер ниже ее сантиметров на десять, тем более что девушка в туфлях на каблуках. Сто семьдесят восемь да плюс еще десять — арифметика простая, — а Кучеренко девице по плечо. Он поднимает голову, приоткрыв рот. А блондинка загадочным голосом говорит: — Может быть, не попадалось подходящей натуры?

Все приемы соблазнения, которыми она пользуется, почерпнуты из кинематографа. Причем любовь Виолетты к Мерилин Монро сыграла роковую роль: со стороны они кажутся примитивными. Но Кучеренко тоже не юноша.

— Может, все-таки интерьер? — восторженно спрашивает он.

— Да все равно! Интерьер так интерьер.

Виолетта поводит плечами и, плавно покачивая бедрами, идет к дверям. Обернувшись на пороге, она голосом роковой соблазнительницы говорит:

— Так вы приходите, Яков Савельевич! Приходите!

Пенсионер заворожено смотрит на дверь, за которой исчезла Виолетта, и вытирает рукой вспотевший лоб:

— Тьфу ты черт!

Камера оставляет его в этом взволнованном состоянии и следует за Виолеттой. А она идет… в комнату инженера Суворова. Вот у этого человека нет никакого хобби. Странно, но от вынужденного безделья он не слишком страдает. Лежит целыми днями на своей кровати и насвистывает. Рейтинг это ему не прибавляет, но благодаря двум роковым случайностям он еще в «Игре». На телеэкране его комната. Осторожный стук в дверь.

— Да-да! Войдите!

Стучат еще раз.

— Яков Савельевич, это вы? — кричит Суворов. — Да войдите же!

— Нет, это не Яков Савельевич.

Дверь приоткрывается, в комнату входит Виолетта. Вот злодейка! Она и впрямь решила действовать. Поднимает рейтинг тем способом, который ей ближе и доступнее всего. Суворов тут же вскакивает с кровати, одергивает спортивную куртку:

— Чем обязан?

— У вас нет зажигалки? — томно прищуривается Виолетта.

— Зажигалки?

— Ну да. Присесть можно?

— Да. Прошу. — Суворов одним махом подвигает к блондинке тяжеленное кресло: — Прошу.

Виолетта садится, закидывает ногу на ногу и томно жалуется:

— Никто ведь не курит. Программист какой-то странный, у меня даже есть подозрения, что он голубой.

— Голубой?!

— Ну да. Сидит все время с этой Зосей. А она лесбиянка. Чудесная парочка! Голубой и лесбиянка! Ха! А пенсионер, тот просто больной. (Ох, Яков Савельевич, посмотришь ты когда-нибудь это в записи!) Только вы здесь нормальный мужчина. Сколько вам лет?

— Тридцать пять, — без запинки отвечает инженер. А лицо у него при этом: «Маня! Меня заставили, Маня!»

— А на вид так и не скажешь. Очень молодо выглядите. Прямо как этот… Брюс Уиллис.

Странное сравнение, к тому же блондинка фантазией не отличается: все мужчины у нее Брюсы Уиллисы. Но Суворов клюет. Только сомнения у инженера все-таки есть:

— Да он, кажется… э-э-э… страшный.

— Страшный?! Да он настоящий мужчина! Как и вы.

— Но я… э-э-э… женат.

— Я же говорю: настоящий мужчина! Расскажите мне о своих милых привычках. Что это вы все время насвистываете?

— Да вроде как сочиняю, — мнется инженер.

— Музыку, да? Вот здорово! — хлопает в ладоши Виолетта. — Я знала, была уверена, что вы необыкновенный, замечательный человек!

Артем Арсеньевич краснеет от удовольствия:

— Да это я так. Я обычно в ванне.

— В ванне?!

— Ну да. Пою в ванне. Воду включу, чтобы никто не слышал, и пою. У меня там вообще появляется это… вдохновение. — Инженер еще больше краснеет.

— А что вы еще делаете в ванне?

— Моюсь.

Не удержавшись, девушка хмыкает.

— И бреюсь, — добавляет Артем Арсеньевич.

— Опасной бритвой? — прищуривается Виолетта.

— Нет, что вы! Электрической. Маня подарила.

— Ты. И забудь свою Маню.

— Что?

— Можно на «ты». Тринадцать лет — не такая уж большая разница в возрасте. Вообще-то мне нравится, когда меня называют Виолой.

— Вообще-то это сыр такой.

— Что?!

— Сыр. Плавленый сыр «Виола».

— Сам ты сыр! — обижается Виолетта. — Плавленый.

— Но…

— Так как насчет зажигалки?

— Я вообще-то тоже не курю.

— Да ну? И где они, мужики? — томно вздыхает блондинка и поднимается с кресла. — Ладно, пойду к программисту.

— Зачем? — удивляется инженер.

— За зажигалкой! — Виолетта качает головой: вот дурак!

— Так он же вроде тоже не курит? — еще больше удивляется инженер. И тут Виолетта не выдерживает. Впрочем, здесь она права: даже пенсионер оказался понятливее:

— Артюша, ты жене когда-нибудь изменял?

— Зачем?

— Затем, что сдохнуть от скуки можно от такой жизни и в такой компании!

Виолетта громко бухает дверью. Инженер пожимает плечами и начинает снова что-то насвистывать. Непонятно только, он и в самом деле так наивен или притворяется? Может быть, просто Маню боится?

А Виолетта сегодня решила забросить удочки во все акватории. Где-нибудь да клюнет. Роман нужен красавице как воздух. Без томных вздохов, кокетства, поцелуев и громких сцен она просто засыхает на корню, словно цветок без поливки. Конечно, после Сени программист — самый подходящий ей по возрасту мужчина. К тому же холостой и симпатичный. Но он не пробиваем, а главное, очень умен. До сих пор Виолетта не решалась на открытый штурм, но сегодня ее день.

— Войдите, — очень спокойно отзывается на стук в дверь Алексей Градов.

— Извини, у тебя зажигалки нет? — спрашивает Виолетта.

— Зажигалки у меня нет, — отвечает программист. — Это все?

— Зайти не пригласишь?

— А причина?

— Девушке скучно.

— Ну, заходи. Девушка.

Виолетта плюхается не в кресло, а прямо к нему на кровать. Градов интересуется:

— Яков Савельевич все картину пишет?

— При чем здесь…

— Ты, кажется, от него.

— Ха!

— И к инженеру заходила.

— Ну!

— У тебя на платье свежее пятно масляной краски, а инженер очень уважает одеколон «Южен». Терпеть не могу этот запах, поэтому особо к нему чувствителен.

— А ты, часом, не тайный агент тайной полиции? — прищуривается Виолетта. — Может, шпионишь за нами?

— Я просто очень наблюдательный человек, а ты просто очень предсказуемая девушка.

— Ах так? — Виолетта обижена. — И что же ты про меня предскажешь?

— Что ты теперь на всех мужчин будешь кидаться. Может, договоримся? Не трогай меня, а?

— Причина?

— Ты мне не нравишься.

— Ха! — Виолетта вытягивает длиннющие ноги. Просто потрясающие! Любуется ими и повторяет: — Ха.

— Красивые, — соглашается Градов. — Инженеру показывала?

— Иди ты… — Виолетта на глазах дурнеет, когда злится.

— Это моя комната, — напоминает программист.

— Хам! — вскакивает с кровати Виолетта.

— Знаешь, что такое смешанное чувство? Я не про анекдот с тещей, которая летит в пропасть в твоей машине. Я про девушку, которая могла кого-то сделать счастливым, но разменивается на дешевку, на мелочь. Про чувство к ней. В твоем положении надо было хранить верность Сене до конца. И тогда бы ты получила и миллион, и славу, и выгодные контракты. А теперь…

— Ненавижу умников! — На глазах у Виолетты злые слезы. — Ненавижу!

— Если бы ты была умнее, я бы тебе помог.

А он ее жалеет, Алексей Градов. Смешанное чувство?!

— Да пошел бы ты со своей помощью…

Уходит как раз Виолетта, громко захлопнув за собой дверь. В коридоре она сталкивается с Зосей:

— А… Вот и наша непредсказуемая! Ну что, уже изменила своей?

— Кому?

— «Жене»! — громко, на весь коридор орет Виолетта. — Подумать только: всем хватает мужиков! Всем, только не мне! — И бежит по коридору к своей комнате: рыдать.

— Озабоченная! — Зося крутит пальцем у виска и стучит в дверь программиста:

— Леша? Можно?

— Конечно.

А они здорово подружились: девушка с нетрадиционной сексуальной ориентацией и Градов. Зося умница, и Алексею с ней интересно. Часами разговаривают о компьютерах. Вот и сейчас Градов достал свой органайзер, стал нажимать на какие-то кнопки. Зося смотрит очень внимательно:

— Класс! Сам придумал?

— Сам, — скромно говорит программист.

Но Люба больше не стала смотреть. У нее бессонница, до двух часов ночи сидела у экрана телевизора, включив канал ММ-2, а теперь начала зевать. Все-таки неплохое изобретение для полуночников эта «Игра». Сейчас, глубокой ночью, когда особенно тоскливо иодиночество ненавистно, создается ощущение, что в доме полно народа.

Вторник, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Этот день у Любы выходной. Раньше она находила какие-то занятия. Теперь, в самом конце зимы, делать ничего не хочется. Состояние, похожее на спячку медведя в берлоге: скорее бы пригрело солнышко и можно было выползти наружу, оттаять, погреться. С некоторых пор у Любы вошло в привычку неподвижно сидеть на диване и следить за тенью от стула. Ей кажется, что это живое существо — тень. Солнце медленно идет к горизонту, и она увеличивается в размерах, растет. Вместе с ее неслышным ростом также неслышно утекает время.

«Это уже маленькое безумие!» — вздрагивает Люба, когда тень внезапно исчезает: солнце скрылось за тучей. Любе тоскливо: не хватает общения с Люськой. Та своим оптимизмом словно вливала в жилы свежую кровь. Теперь Люська хотя и не очень далека от нее, но недоступна. Нет возможности даже позвонить. Несколько раз Люба хватается за телефон, чтобы позвонить ее мужу, но отдергивает руку. Сергей Иванов — мужчина, очень красивый мужчина. Когда Сергей был ее пациентом, общаться с ним было весело и просто. После его женитьбы на Люське почему-то все изменилось. Она теперь для Сергея не доктор — просто женщина, подруга жены. Ну, что ему сказать, что? «Как Люся?» Так это вся Москва и Московская область каждый день видят!

Люба снова тянется к телефону, но спохватывается: Стас на работе. Где бы найти такую работу, чтобы не оставалось времени для дурных мыслей? День кое-как тянется к вечеру. Тень окончательно исчезла, но приближается время «Игры».

— Внимание! Внимание! Прямой эфир! Канал ММ-2. Прямой эфир. «Игра на вылет», — вещает теледива.

Гостиная: Ирисова в кресле перед журнальным столиком с неизменными картами в руках. Напротив пенсионер Кучеренко — тоже в кресле. Такие кресла и столики в каждой комнате, дизайнер не слишком утруждал себя, занимаясь интерьером особняка. Зося сегодня дежурит по кухне, ей помогает Алексей Градов. Помогает неумело, больше мешаясь, но Зося терпит. Вообще, она девушка не только добрая, но и очень покладистая. Люба подозревает, что этот вызывающий ежик волос, плейер и татуировка на плече — скрыть истинную Зосю — девушку ранимую, чувствительную, стесняющуюся своей любви к другой женщине. Зося могла решиться на участие в «Игре» только под давлением чрезвычайных обстоятельств.

Алексей Градов неумело шинкует ножом большой кочан капусты. Зося стоит рядом, крутит ручку терки «Мулинекс», кроша морковку. Они почти не разговаривают, и камера снова дает гостиную. Там появляется инженер Суворов. Садится на диван, обращается к Серафиме Евгеньевне:

— Может, в картишки перекинемся? А? Яков Савельевич? Как?

— Можно, — кивает Кучеренко. — В дурачка.

— Как вы можете! — Ирисова в неподдельном ужасе. — Это же гадальные карты!! Гадальные!!!

— Ну и что? — Оба в недоумении.

— Ими нельзя играть!

— А что ими можно? Несчастья предсказывать? — Это уже Виолетта, спускается по ступенькам лестницы, сегодня рано, как никогда. — Давно хотела сказать: странные они, эти ваши карты.

— А я вот не верю, — весело говорит инженер Суворов. — Ни в гадания эти, ни в гороскопы, ни в прочую чепуху.

— Тогда вам стоит попробовать, Артем Арсеньевич, — усмехается Кучеренко. — Серафима Евгеньевна, ну-ка, раскиньте на червонного короля.

— Не советую, — хмыкает Виолетта.

— В гадания не верю, — упрямо говорит Суворов. — И не боюсь.

— Снимите, — протягивает ему колоду Серафима Евгеньевна. — Левой рукой, от сердца.

Пока она раскладывает карты вокруг червонного короля, без умолку тараторит:

— Я подумываю стать профессиональной гадалкой. Все равно с карьерой актрисы покончено, надо найти в себе мужество, чтобы это признать. От былой славы ничего не осталось. Но благодаря «Игре» я вновь приобретаю популярность. И хочется, чтобы популярность эта не прошла бесследно. Ведь мои предсказания сбываются, хотя, конечно, неудобно об этом говорить…

— Еще бы! — тут же вклинивается Виолетта. — Ловкий ход! Если вы еще пару раз верно предскажете смерть, успех вам как гадалке обеспечен! А, может для того, чтобы сбылось, вы их и того? А? Бабушка?

— Ах! — Слезы у Серафимы Евгеньевны очень близко. Она вдруг принимается всхлипывать.

— Может, вы и рейтинг себе наколдовали? — не унимается Виолетта. Даже Кучеренко укоризненно качает головой. Ирисова поднимается с кресла:

— Нет, я так не могу! У меня просто нет вдохновения гадать в обстановке всеобщего подозрения!

— Серафима Евгеньевна, голубушка! — тут же кидается утешать ее Кучеренко. — Но мы же вас ни в чем не подозреваем!

Пока эти двое заняты друг другом, Виолетта наклоняется над столиком, на несколько минут загораживает собой раскинутые карты.

Инженер Суворов украдкой оглядывается, потом поднимается с дивана, подходит к столу, смотрит на карты, которые легли вокруг червонного короля. Лицо у него при этом не слишком веселое. Пока Кучеренко ходит за водой для Ирисовой, пока та пытается успокоиться, Артем Арсеньевич украдкой вытаскивает из-под червонного короля три карты, положенные «рубашками» вверх. Так называемое то, что на сердце. Именно оттуда, из-под короля, Серафима Евгеньевна вытащила Сене Сайкину злосчастный туз пик.

С минуту Суворов глядит на карты, потом меняется в лице: вид у него просто невеселый, мрачный. Он вдруг кидает карты на стол и смешивает все в общую кучу.

— Что там было? — заинтересованно спрашивает Виолетта.

— Ничего, — хмуро говорит инженер. — Красная девятка, бубновый туз и валет. Тоже бубновый.

— Это значит приятные хлопоты, — кокетливо улыбается Виолетта. — А вот если бы тебе, Артем, выпал пиковый туз, стоило бы тут же задуматься.

— О чем? — так же хмуро спрашивает инженер.

— О радостях жизни. Иначе умрешь молодым, так и не узнав прелестей супружеской измены. Как же так: интересный мужчина, и вдруг — верный муж. Ну хоть разочек надо попробовать, а?

Люба, которая смотрела всю эту сцену очень внимательно, просто уверена: это Виолетта подложила Суворову пикового туза. Он там был, иначе инженер не расстроился бы так сильно. Но зачем блондинка это сделала? Чтобы Артем Арсеньевич упал в ее объятия, словно созревший плод с ветки?

А тот, похоже, призадумался. Косится на Виолетту, которая явно сегодня в ударе. Поймав его взгляд, пододвигается поближе, что-то мурлыкает на ухо. «Маня! Я не виноват! Меня заставили, Маня!» — взгляд инженера красноречив.

Люська появляется в гостиной на этот раз позже обычного. Смотрит на Виолетту и Суворова, потом, совсем как недавно Залесская, фыркает:

— Вот кошка!

Блондинка тут же показывает Люське язык:

— Завидно?

— И ничуточки. И вот ни столечко. — Апельсинчик пухленькими пальчиками обозначает жалкую щепотку.

— Завидно, — утвердительно кивает Виолетта.

— Ха! Если бы ты видела моего мужа! — не выдерживает Люська. — До него даже Сенечке далеко!

— Врешь! — недоверчиво хмыкает Виолетта.

— Надо мне было врать. Заходи, фотографию покажу. Семейную.

— Да, это правда, — вдруг перестает всхлипывать все еще расстроенная Серафима Евгеньевна. — Молодой человек, который приходил с Люсенькой на отборочный тур, необыкновенно хорош собой. Ну просто необыкновенно! Такой высокий блондин атлетического сложения с совершенно замечательными карими глазами.

— И где ж ты такого подцепила? — зло смотрит на Люську Виолетта.

— Места надо знать.

— Может, это и не муж вовсе, а… брат, например. — Блондинка не в силах смириться с поражением.

— Брат? Мой? — Люська выпрямляется во весь свой более чем скромный рост и прищуривает яркие голубые глаза. — Высокий кареглазый блондин — мой брат?

— Может, у вас наследственность такая, — не унимается Виолетта. — В семье, как говорят, не без урода.

— Нет, всякое видала, но такое! — Люська вне себя, — Девушка, где вас воспитывали?

— Где бы ни воспитывали, — огрызается Виолетта.

— Ну, ничего, я займусь твоим воспитанием, — обещает Люська и направляется на кухню. — Сначала только ужин проконтролирую.

— Замучаешься заниматься! — кричит ей вслед Виолетта.

В дверях гостиной Люська эффектно разворачивается:

— Боюсь, девушка, что вашим планам не суждено сбыться. Несмотря на все старания, вы до сих пор спите одна. Мне за стенкой все это отлично слышно. И плачьте, пожалуйста, потише, один из моих ручных тараканов плохо засыпает.

Пока Виолетта соображает, что бы такого умного сказать, Апельсинчик исчезает, оставив поле боя за собой. Блондинка истерично взвизгивает:

— Подумать только! Всем хватает красивых мужиков, только не мне!

— Вы еще так молоды, деточка, — улыбается Ирисова.

— Ну, признайтесь же, что о ее муже вы сказали неправду, — не унимается Виолетта.

— Чистую правду, — Серафима Евгеньевна рада взять реванш за пенсионера Кучеренко. Она наставительно говорит: — Красота, деточка, это еще не все. Я в молодости тоже была замечательно хороша собой, и в итоге вот вам пожалуйста, осталась одна.

— Почему? — шепотом спрашивает Виолетта.

— Потому что никогда не относилась всерьез к страшненьким, но умненьким как к конкуренткам.

Мужчины внимательно слушают сначала жаркую перепалку между женщинами, потом негромкие откровения Серафимы Евгеньевны. Инженер неожиданно вставляет:

— Вот и моя Маня… Да что там говорить! Одним словом: хо-ро-шая женщина.

Виолетта просто так не сдается:

— Все вы врете! Но я еще вам покажу! Всем покажу!

Если бы не туз пик, подложенный ею инженеру, Люба бы в этом сильно усомнилась. Виолетта слишком примитивна. Но теперь кто ее знает? В спортзал-то кроме Сени заглядывала она и Алексей Градов.

Еще минут двадцать продолжаются приготовления к ужину уже под мудрым Люськиным руководством. Потом, внося в гостиную салат из свежей капусты с морковью, она произносит речь о пользе вкусной и здоровой пищи, а заодно делится новым рецептом. Оказывается, салат из свежей капусты можно приготовить и по-другому: с яблоком, орехами и тертым сыром.

— Люсенька, вы просто кладезь всевозможных рецептов! — умиляется Кучеренко. — Ваш муж, должно быть, счастливейший человек!

Люська краснеет от комплимента, а Виолетта тут же скептически хмыкает:

— Ха!

Серафима Евгеньевна тоже слегка ревнует:

— Кроме умения хорошо готовить, женщина еще должна быть мудрой.

Только добрая Зося молча накрывает на стол.

А Люба, заглянув на сайт «Игры», отмечает, что рейтинг лучшей подруги заметно вырос. Давно пора: кроме остроумных замечаний Апельсинчик действительно дает домохозяйкам ценные советы. Ничего интересного в этот вечер больше не происходит, кроме того, что Виолетта, кажется, окончательно определилась. Она беспрерывно атакует инженера. Любе за нее даже неловко.

Среда, прямое включение из телевизионной студии, канал ММ-2

Маня Суворова выглядит очень взволнованной: она опять в прямом эфире на канале ММ-2. Кажется, это пользуется успехом у телезрителей: интервью с родными и близкими участников «Игры», пока сами они корреспондентам недоступны. Рейтинг инженера немного подрос, но на этот раз Маня говорит прямо противоположное тому, что говорила раньше:

— Это самый настоящий разврат! Мой муж — порядочный и честный человек, отличный семьянин, а к нему допустили эту женщину! Верните моего Артюшу семье и детям! Не голосуйте за него ни под каким предлогом! Прошу руководство проекта снять моего мужа с «Игры»! Права такого не имеете разрушать семью! Я на вас в суд подам!

Потом Маня заявляет:

— Ну я ему задам! Как только выйдет оттуда! И вообще: «Поле чудес» гораздо более приличная игра! Требую запретить «Игру на вылет»!

Сайт «»(чат)

С ней согласны не все, потому что вечером, заглянув на сайт, Люба находит немало забавного:

«Игра на вылет» — это класс! Лежу дома на диване, жую чипсы, и мне жутко интересно! Они все такие забавные, аж жуть! Особенно блондинка! Panda

Артем Суворов — самый сексуальный мужчина в мире! Я по нему умираю! Nat

Спорю на ящик пива, что они с Виолеттой закрутят роман! Т. J.

И поженятся! Diva

Ни за что! Он мой! Miledy

Наш! Фанатки Артема Суворова

Господа! Он же женат! У него двое детей!!! Как вы можете! Ledy

А мы их удочерим! Члены клуба «Розочка» (только для дам!)

Усыновим! Члены клуба «Голубая лагуна»

Господи, какая пошлость! Найдется хоть один умный человек, с которым можно нормально поговорить?! Sirena

Попробуй. Я давно готов Nabat

Руководство проекта сообщает, что менять правила «Игры» не намерено. Только по результатам рейтинга участников Артем Арсеньевич Суворов сможет покинуть «Игру», если, конечно, не захочет снять свою кандидатуру по собственному желанию. Руководство проекта

Но уж этого точно не произойдет. В среду вечером инженер учит Виолетту танцевать аргентинское танго. Оказывается, в молодости он посещал школу бальных танцев, где и познакомился со своей Маней. Сейчас в это трудно поверить: в Мане никак не меньше центнера, а вот Артем Арсеньевич в хорошей форме и словно обрел второе дыхание. Как раз на танцах он и сломался: прижавшись к нему всем телом, Виолетта марширует в ритме танго, словно солдат на плацу. Оказывается, природной грацией ее Господь обделил, поэтому блондинка не сделала и блестящей карьеры в модельном бизнесе. Серафима Евгеньевна аплодирует:

— Браво!

Пенсионер Кучеренко довольно жмурится:

— Бывало, и я неплохо вальсировал, в свое, конечно, время.

Ирисова тут же в него вцепляется, подбивает на вальс, и это ретро с умилением смотрит немалая часть зрительской аудитории. Остальная ее часть тихо подхихикивает. Но надо заметить, что по-доброму.

Четверг, канал ММ-2

Совершенно неожиданно инженер приобретает бешеную популярность. Похож он на Брюса Уиллиса или не похож, сказать трудно, но его уроки танцев Виолетте не прошли даром. Молодые девушки находят теперь Артема Арсеньевича сексуально привлекательным, а пенсионерки звонят на телевидение и голосуют за. А если бы Залесская не умерла? С каждым днем ее смерть отодвигается все дальше и дальше. Сначала на второй план, потом и вовсе на задний. Расследование ведется, ну и пускай себе ведется. А «Игра» продолжается. Виолетта хотела сделать подарок себе, а получилось, что инженеру.

Тот, впрочем, ничего не подозревает. По-прежнему подолгу плещется в ванной и насвистывает свои нехитрые мелодии. В четверг его многочисленные родственники и знакомые появляются на канале ММ-2 и охотно дают многочисленные интервью.

— Мы все за Арсения горой! — сообщает дядя Ваня из деревни Кукино.

— Поддержим! Не заржавеет! — басит двоюродный брат Митя.

— Провожали всем миром! — Это соседи по лестничной клетке. — Передаем привет тете Акулине из Самары, дяде Боре из Витебска, Марии Афанасьевне Редькиной, с которой познакомились во время отдыха на юге в тысяча девятьсот семьдесят первом году, а также начальнику нашего цеха и…

— …Передаем привет дяде Коле, с которым не видались с восемьдесят третьего года…

— …племяннику Василию…

— …Оленьке и Светочке…

— …Семену Петровичу Кукарекину который помог с переездом…

— …и всем, всем, всем, кто нас видит и слышит.

Видят и слышат все. Кроме Артема Арсеньевича, который вечером снова танцует с Виолеттой. Ужин окончен, ей по графику мыть тарелки. Люська уже несколько раз прозрачно намекала, что пора бы убирать со стола. Виолетта не реагирует, у нее новый роман. Она-то как раз уверена в резком скачке собственного рейтинга:

— Когда я получу миллион…

— Уверена, что ты? — прищуривается Люська.

— Ну, выгодный контракт. Непременно поеду в кругосветное путешествие! В круиз по Средиземному морю!

— Оно кругом не течет, — флегматично замечает Алексей Градов.

— Какая разница! — отмахивается Виолетта. — Течет, не течет. Я и самолетом ни разу не летала. Хочу.

Инженер шепчет ей на ухо под тихую музыку:

— Раз, два, три. Раз, два, три. — Сегодня в программе вальс. Виолетта то и дело сбивается с ритма и наступает ему на ногу.

— Ты лучше езжай на поезде в Америку, — издевается Люська. — В Голливуд, прямо на кинопробы. И дешевле, и мир посмотришь. Что там видно с самолета? Одни облака! А на море, говорят, сильно укачивает. Будешь блевать за борт — продюсеры разбегутся.

— Фи! — морщится Серафима Евгеньевна. — Люсенька, вы грубы! Зачем же так?

— Да? А с какого вокзала? — Виолетта снова натыкается на ногу инженера. — Артем, с какого?

— Да они шутят.

— Шутят? Почему шутят?

— Вета, разве можно доехать в Америку на поезде?

— Нельзя? А почему?

— Ты глобус видела когда-нибудь? — не выдерживает Зося. — Там, кажется, очень наглядно видно, что воды гораздо больше, чем суши. А по ней еще не научились прокладывать рельсы. Железо, оно, знаешь ли, очень быстро тонет. И вообще: у вас в школе география была?

— Не помню. Что это за предмет: география? Ха! Для чего нужна?

— Чтобы поезд на Канары на Казанском вокзале не искать, — бурчит из угла Кучеренко. Он сердится на то, что Виолетта предпочла инженера. А ведь ради Виолетты Яков Савельевич готов был выяснить даже, кто такой Брюс Уиллис.

— Подумаешь, нельзя! И вообще, я хочу не в Америку, а в Париж!

— По Средиземному морю? — невинно интересуется Алексей Градов.

— Допустим!

— Могу вас огорчить: лифт вверх не поднимается, — замечает программист.

— И вообще: иди посуду мой. Твоя очередь, — подводит итог Люська.

Странно, но Виолетта не огрызается в ответ. Только отмахивается:

— Ах, я не хочу! Раз, два, три. Раз, два, три.

— Я помогу, — улыбается инженер.

Люська иронично прищуривается:

— А как же Маня?

— Хорошая ведь женщина, — добавляет программист.

— Не слушай этих зануд, — тянет инженера за руку Виолетта. — Пойдем, Артем.

— И даже в рифму, — хихикает Люська. — Виолетта, пусть Артем Арсеньевич насвистит тебе мелодию, а ты ему слова начирикаешь.

— Получится шлягер «Игра на вылет» — тебе намылят». Шею, имеется в виду, — язвит Алексей Градов. — Это я о Мане.

— Вы злые! — Виолетта все-таки зацепляет инженера и тащит его за собой. — Злые!

— Что-то будет, — замечает пенсионер.

— А вы еще хотели ей интерьеры писать, Яков Савельевич, — надувает губки Серафима Евгеньевна.

— Что, простите, делать? — усмехается Градов.

— Пошляк, — уже на выходе из гостиной показывает ему язык Виолетта.

— Каждый понимает в меру своей испорченности, — пожимает плечами программист. Он сегодня в ударе: разговорился.

— Ну и что тут такого: писать интерьеры? — удивляется Ирисова.

— Интерьеры или кого-то в интерьерах… — Градов.

— Или кого-то вместо интерьеров. — Зося. — Кстати, как ваша картинка, Яков Савельевич?

— Вполне, — жует губами пенсионер.

Ирисова довольна: Виолетта от него отстала.

На кухне она вовсю занята инженером:

— Я знаю, почему они к нам пристали. Это от зависти. Когда у кого-то любовь, все остальные просто начинают беситься!

— А у нас разве любовь? — моментально пугается инженер.

— А что же? — Блондинка распахивает глаза, похожие на лужицы фиолетовых чернил.

— Мы просто танцуем, — бубнит Суворов.

— Но ты меня прижимаешь!

— Это положено.

— Ах, положено! — Виолетта хватает полотенце, словно примеривается. Неужели устроит инженеру сцену? — Еще чего положено?

— Вета, не надо так реагировать, — пятится от блондинки инженер. — Мы просто весело проводим время. Сама же говорила, что здесь скучно.

— Я хочу в жизни настоящего чувства! — заявляет Виолетта. — Мне уже двадцать два года — и никакой роковой любви!

— Роковой? — мгновенно пугается инженер. Потом бормочет: — Почему ж обязательно роковой?

— Потому что в кино только такая!

— Тебе же целых двадцать два года! — в ужасе говорит Артем Арсеньевич, видимо с тоской вспомнив прагматичную Маню. — А ты ведешь себя как ребенок!

— Я не ребенок! — мгновенно обижается Виолетта. — Я тебе сегодня ночью это докажу!

— Кошмар какой-то!

— Нет, завтра. Ты непременно должен помучиться ожиданием.

— Бред!

— И тогда я приду.

— Боже мой! Я просто уверен, что они все сейчас нас видят и слышат! Маня, Сонечка, Петя, дядя Боря, тетя Саша и Иван Петрович, главный инженер, и завпроизводством Петр Ивановиче.

— Непременно завтра.

Виолетта прижимается к инженеру, чмокает его в щеку:

— Фи! Шершавая! Ты должен непременно завтра побриться. В ванне, — понизив голос, говорит она. — Когда я себе это представляю…

Инженер испуганно оглядывается:

— Послушай, а нельзя ли как-нибудь…

— …то чувствую такое…

— …иначе.

— …такое. Словом, что-то определенно чувствую. Артем Арсеньевич бормочет:

— Я принесу из гостиной оставшиеся тарелки. Инженер поспешно ретируется с кухни, а камера его не оставляет, тут же переключается на гостиную.

— По вашему лицу не скажешь, что вы счастливы, — при виде его замечает Кучеренко.

— Скорее, расстроен. Как-то оно все не туда повернулось.

— Это от безделья, — замечает Зося. — От скуки.

— Не переживайте, — утешает пенсионер. — Роскошная ведь женщина.

— Маня поймет и простит. — Алексей Градов.

— Или не простит. — Люська.

— Мудрая женщина должна вести себя мудро. — Серафима Евгеньевна.

— Как же глупо все получилось! — вздыхает инженер.

— А с любовью оно всегда так получается. Глупо. — У Кучеренко, видимо, богатый жизненный опыт. И по части женщин тоже. — Особенно глупо все получается, когда рядом такая молодая и красивая девушка.

— Но она же как ребенок! — отчаянно кричит инженер. — Бог знает что себе вообразила! Что ж мне теперь делать?

— Развестись, — флегматично советует Градов.

— И жениться на Виолетте, — вторит ему Кучеренко. — Вместе миллион поделите. Что, мало?

— Зато какой получится круиз! — улыбается программист.

— Маня все слышит! — в ужасе говорит Суворов. — Господи, зачем я вообще во все это ввязался?

— А и в самом деле, зачем, Артем Арсеньевич? — интересуется Зося. Она всего на год младше Виолетты, но с инженером на «вы».

— Я ведь у самых истоков стоял, — вздыхает Суворов. — Еще когда все эти игры только-только завоевывали телевидение. Еще на заре, так сказать, принимал участие. У меня способностей вроде никаких особых и нет, но зато память хорошая. Можно сказать, механическая. Было время — остался без работы. Началась конверсия, производство сократили. А я как раз на военном заводе работал. Живем мы с Маней не в столице, в пригороде. Маленький такой населенный пункт.

— Ох и язык у вас, Артем Арсеньевич, — морщится Ирисова. — Прямо казенный!

— Это все от энциклопедий. Когда остался без работы, начал со скуки их листать. Потом оказалось, что чисто механически запоминаю разные интересные факты. Помните, про Древний Рим как-то рассказывал? Про «Лицезрение любви»? Это оттуда, из энциклопедий. Много интересных фактиков узнал. Долго я так на диване лежал. Читал, радио слушал. Однажды говорят: «Объявляем конкурс! Кто написал слова к такой-то песне?» Звоните и получите приз. Я со скуки взял да и позвонил. Угадал правильно, и — на тебе! Получил в подарок пылесос. Наш-то как раз сломался. Маня в слезы от радости: ах, какой ты молодец! Мол, позвони еще куда-нибудь. Ну, оно и покатило. В столицу стал наведываться, на отбор в разные там передачи.

— В «Что? Где? Когда?» не пробовали? — интересуется Кучеренко. — Там такие эрудиты хорошие деньги зарабатывают. В интеллектуальном казино. Этим, как там его? Своим собственным умом! Вот!

Суворов только рукой машет:

— Мне бы чего попроще. Когда попал на «Поле чудес», тут вся родня на уши стала. Всем миром взялись болеть. А родня у меня большая. Тетя Саша, дядя Боря…

— Слышали, слышали! — смеется Люська.

— С тех пор стал пробоваться на всякие игры, где призы дают, у меня просто-таки в привычку вошло. Во что я только не играл!

— А в «Счастливчике»? Играли?

— Тридцать две тысячи, — уныло говорит Артем Арсеньевич.

— С ума сойти! — громко ахает Серафима Евгеньевна. — Тридцать две тысячи!

— Так обидно же! — жалуется Суворов. — Так хорошо шел! Но был один вопросик — засомневался. Надо было подсказку взять, да пожадничал. Думал — проскочу. Интуиция, мол, не подводит. Подвела. Обидно.

— Но «Игра на вылет» — это же совсем другое, — говорит Зося. — Здесь же не нужны ваши энциклопедические знания.

— Почему другое? — удивляется Суворов. — Деньги же дают! Целый миллион!

— Но почему именно вас отобрали? — Зося явно этим очень заинтересована.

— А почему тебя? — обижается инженер.

— Меня-то как раз понятно почему, — грустно усмехается Зося.

— А Артем танцует замечательно, — вдруг вступается за инженера Люська. Они почти ровесники, а имя-отчество у инженера из заковыристых. Вот с некоторых пор «ты» и «Артем». Суворов это принял. — И вообще…

Люська мучительно ищет аргументы в пользу Суворова, а Кучеренко ей так же неожиданно помогает:

— Каждый человек по-своему интересен. Я, например, простым шофером полжизни отработал. Меня тогда допрашивайте: за что взяли в «Игру»?

— Я дождусь наконец тарелки?! — появляется в дверях гостиной рассерженная Виолетта.

— Я сейчас принесу, — поднимается из кресла Люська.

— А почему это вдруг ты?

— Акт благотворительности. Надеюсь, ты это оценишь.

— И не рассчитывай! Я тебе не буду завтра помогать носить тарелки!

— Тогда говорю открытым текстом: оставь человека в покое! Господи, все же при деле! Яков Савельевич картину пишет, Серафима Евгеньевна гадает, Леша с Зосей разговорами о компьютерах заняты, я на кухне, и только ты бесишься от безделья и кидаешься на всех подряд мужиков. Не надоело?

— Нет! — гордо заявляет Виолетта.

— И про баллончик ты уже забыла? — прищуривается Люська.

— Ты… ты… ты… Я знала, что это ты! Больше никто не мог войти в мою ванную!

— В нашу.

— Тем более! Ты мне угрожаешь! Все слышали? Она мне угрожает!

— Деточка, Люсенька в чем-то права, — вмешивается Серафима Евгеньевна. — Вы ведете себя не совсем прилично.

— И за это надо мне ядовитый газ вместо лака для волос подсовывать? Или за то, что у меня самый высокий рейтинг?

— Ну, это ты, положим, обольщаешься, — усмехается Люська.

— А у кого? У тебя, что ли?

— На прошлой неделе лидировали Серафима Евгеньевна и Зося, — негромко напоминает Апельсинчик.

— Все. Хватит уже. — Зося вдруг резко поднимается с кресла. — Думаю, на сегодня зрелищ достаточно. Набрехались всласть — зрители довольны.

— А меж тем до воскресенья осталось не так уж много, — напоминает Кучеренко. — И с кем-то мы распрощаемся.

И все замолкают. Потом Виолетта говорит Люське:

— Ладно, неси тарелки. Согласна. Мое от меня все равно не уйдет.

Пятница, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

Люба отмечает, что рейтинг Виолетты по-прежнему резко падает. И телевизионный, и на сайте. Вот это неожиданность! То ли ее география подвела, то ли амуры с инженером. Суворов приобретает бешеную популярность, а Виолетта неуклонно скатывается на предпоследнее место. Еще один неверный шаг, и к воскресенью она вполне может занять последнюю строчку. Мужчины почему-то потеряли к красавице интерес и перестали за нее голосовать, женщины же, особенно пенсионерки и домохозяйки, откровенно возмутились ее попытками разбить семью и начали открыто протестовать.

Возвращаясь в пятницу вечером с работы, Люба слышит, как соседки обсуждают последние события:

— И какая же наглая, бесстыжая девка!

— Вот-вот. Все они нынче такие. Внучка моя недавно привела ухажера. Будем, говорит, с ним здесь жить. А самой шестнадцать только исполнилось.

— Ах ты господи! Шестнадцать?! А он?

— Да уж и жениться, и развестись успел.

— Сколько ж ему лет?

— Да вроде двадцати еще нет.

— Когда ж успел?

— А когда они все успевают? Вчера вечером видала: за пару дней девка успела! Мужа из семьи увела.

— Да погоди ты еще!

— Вот уж: погоди. У меня глаз на такие дела наметанный. Видела я сегодня по телевизору и его Маню. Переживает очень женщина.

— Как не переживать!

Поздоровавшись, Люба быстренько пробегает мимо. Сегодня она задержалась и к началу не успела. А эти двое чего, интересно, к телевизору не идут? Впрочем, сейчас одиннадцатый час, у обитателей особняка очередной ужин. Вот ночью будут показывать в записи события сегодняшнего дня, это, должно быть, интереснее.

Дома Люба быстренько кидает на сковородку с шипящим растительным маслом пару замороженных шницелей и со вздохом вспоминает Люськину кулинарию. Сейчас бы мяса по-французски! Эх!

Время к одиннадцати. Мясо они уже съели, сидят беседуют. Ничего интересного. Суворова и Виолетты нет, и у Любы екает сердце: неужели?! Нет, посуду они сегодня не моют, сидят наверху, в комнате инженера. Тот отбрыкивается, как может, но Виолетта настойчива.

— Я похожа на роковую женщину? — томно спрашивает она и вытягивает длинные ноги в жирно блестящих колготках.

— Угу, — бурчит инженер.

— Вот и я так думаю. — Виолетта собой очень довольна, по-кошачьи оглаживает платье на стройной фигурке.

— Слушай, мне тут надо выйти на пару минут, — поднимается Артем Арсеньевич.

— Куда?

— Зажигалку у Леши попрошу.

— Ты ж не куришь!

— Ах да! Ну да у Кучеренки возьму таблетку, бессонница замучила.

— Зачем тебе таблетка? Раз у тебя бессонница, так я не буду спешить. Посижу еще.

— Нет, мне определенно нужна таблетка. — Суворов идет к двери.

— Смотри не забудь, что это очень опасно! — кричит ему вслед Виолетта. — Эта феминистка недоделанная тоже чего-то проглотила. И — какая жалость! — умерла!

… В гостиной Люська учит Зосю готовить манты:

— Мясо надо не прокручивать через мясорубку а мелко-мелко порубить. Именно порубить…

— Спасайте! — бухается в кресло рядом с ней Артем Арсеньевич. — Эта девчонка никак не хочет оставить меня в покое!

— Сам виноват, — хмыкает Кучеренко.

— В конце концов, против такой нахалки любой беззащитен, — вступается за Суворова Люська, вспомнив драгоценного Сережу. — Ты иди, Артем, а мы сейчас. Поможем всем миром.

Она лихо прищуривает яркие голубые глаза и смеется. Инженер возвращается в свою комнату. Виолетта выходит из… его ванной.

— Что… что ты там делала? — удивляется Суворов.

— Так… Зашла. А что?

— Да зачем?

— Захотела и зашла. Ты правда в ванной бреешься?

— Допустим.

— Как интересно! А как? Напускаешь пены побольше, а под пеной такой хорошенький, голенький…

— Да перестань ты!

— Вот еще!

Виолетта тянет его на кровать, девушка она высокая, сильная. В конце концов оба неуклюже туда плюхаются, и блондинка обнимает инженера так крепко, что он громко кричит:

— Ай!

— Артем! Я люблю тебя безумно! — тянет к нему ярко накрашенные губы Виолетта, и в это время раздается осторожный стук в дверь.

— Войдите! — кричит инженер, ловко вывернувшись из-под Виолетты.

В комнате, застенчиво улыбаясь, появляется пенсионер Кучеренко:

— Извините, что помешал. Прямо как-то даже неловко.

— Чего вам?! — рычит Виолетта.

— Вот, — Яков Савельевич протягивает таблетку. — От желудка. От, простите, несварения. Артем Арсеньевич просил. Если хотите, еще и от запора…

— Да шли бы вы… — Блондинка бесцеремонна.

— Исчезаю. — Кучеренко осторожно прикрывает за собой дверь.

Виолетта снова поворачивается к инженеру:

— Артем!

Снова осторожный стук в дверь.

— Войдите! — кричит Суворов. В его комнате появляется Алексей Градов:

— Ах, уже так? На кровати? Ну извините!

— Чего тебе? — спрашивает Виолетта.

— Вообще-то Артем просил интересную игру показать. Я и органайзер прихватил.

— Да иди ты…

— Понял. Твоя игра интереснее. Ухожу.

Дверь закрывается. Виолетта переводит дыхание:

— Артем!

И опять стучат.

— Да кто там еще?! — отчаянно кричит Виолетта.

— Это я, — робко приоткрывает дверь Серафима Евгеньевна. — Ох, простите! Какой пассаж! Мне, право, так неловко. Артем Арсеньевич попросил раскинуть карты. В прошлый раз у меня совершенно, ну совершенно не было вдохновения! Зато сейчас…

— У меня вдохновение, — зло говорит Виолетта. — Неужели не понятно?

— Ах, извините. Если вы сейчас не в настроении…

— Вы что, разве не видите, в каком мы сейчас настроении? — прищуривается Виолетта. — Или в вашем возрасте этого уже не понять?

— Боже мой! — разводит руками Ирисова. — Боже мой! Какая ужасно не воспитанная, вульгарная девушка!

— Да! Я! Ужасно! Невоспитанная! — кричит Виолетта. — Что еще?!

— Ухожу, ухожу. — Серафима Евгеньевна неслышно исчезает.

— Артем! — снова поворачивается к Суворову Виолетта.

— Да? — невинно спрашивает он.

— Ах Артем!

Блондинка обнимает его за шею, но в дверь снова стучат.

— Да кого там еще черти несут! — визжит Виолетта.

— Вот истеричка, — качает головой вошедшая в комнату Зося. — Артем Арсеньевич, вы хотели музыку послушать. Я кассеты принесла. Я сплю крепко, а если у вас бессонница…

— Нет у него никакой бессонницы! И вообще: мы заняты. Понятно? За-ня-ты!

— Понятно, — пожимает плечами Зося. — Просто Артем Арсеньевич сам просил.

— Лично я у тебя ничего не просила.

— А тебе я кассеты не принесла бы.

— Вот даже как?

— Как есть.

— Катись отсюда!

Зося уходит.

— Ты правда просил у нее кассеты? — разозлилась Виолетта.

— Ну, я интересуюсь современной музыкой. Вдруг и мои мелодии на что-нибудь сгодятся? Надо послушать, что популярно нынче у молодежи.

— Да это же «Тату»!

— Ну и что?

— Это же… Снова стук в дверь.

— Что это такое?! — Виолетта в бешенстве.

— Наверное, кто-то пришел, — пожимает плечами инженер.

— Это я, — не дождавшись разрешения, открываетдверь Люська. — Вообще-то я постучала.

— Ты что, не видишь: мы заняты! — Блондинка почти в истерике.

— Ох, прости! Тебя-то я и не разглядела! Артем, оказывается, у тебя кто-то есть! Зачем же ты меня приглашал?

— Как это приглашал? — Фиолетовые лужицы чернил готовы выплеснуться через край.

— В гости, — невинно говорит Люська. — Ты что думаешь, тебе одной сюда можно?

— Артем! — поворачивается Виолетта к инженеру. — Ты ее приглашал?

— Видишь ли… — Тот словно что-то жует губами.

— Каждый вечер мы собираемся у кого-нибудь в комнате, — невинно говорит Люська. — Ну у нас, у кого бессонница. Сегодня, например, у меня. Я хотела посидеть с Артемом у него, но Яков Савельевич сказал, что у него тоже сон пропал.

— Посидеть? — зловеще говорит Виолетта.

— Милая, ты что, всерьез думаешь о своей исключительности? Я тоже женщина, тоже молодая. Почему это тебе можно, а мне нельзя?

— Но ты же… ты…

И тут в дверь снова стучат. На пороге появляется Кучеренко:

— Прошу великодушно извинить. Слышу: за стенкой громко разговаривают. А у меня, как назло, сон пропал. Подумал зайти, показать картину. Закончил. Вот. — Он любовно достает свое творение: — Ну, как?

— Присаживайтесь, Яков Савельевич, — любезно приглашает его Люська.

— Как это присаживайтесь? — возмущается Виолетта. — Артем!

Но инженер не успевает ответить: в дверь снова стучат.

— Войдите!!! — хором все, кроме Виолетты.

Градов на пороге, улыбается:

— Зашел к Якову Савельевичу картину посмотреть, а его нет. А за стеной громкие голоса. Сразу понял, что вы здесь. Что-то спать не хочется.

— Ну вы даете! — Виолетта теперь уже точно в бешенстве. Но в дверь снова стучат.

— Да-да! — кричат все.

В дверь робко заглядывает Серафима Евгеньевна:

— Я, конечно, очень извиняюсь. Мигрень разыгралась, сон куда-то пропал. Зашла к Якову Савельевичу…

— Картину посмотреть, — хором заканчивают Градов и Люська. — А за стенкой громкие голоса. Да, мы все здесь.

— Не помешаю? — Ирисова чуть улыбается уголками губ.

— Ну что вы! — Кучеренко.

— Какой разговор! — Градов.

Когда в дверь в очередной раз стучат, все хором кричат:

— Заходи, Зося! Яков Савельевич показывает свою картину здесь.

Она появляется на пороге:

— Что-то совсем не хочется спать.

— Да вы все сговорились! — визжит Виолетта. — Против меня сговорились! Вы все меня ненавидите! Все! — Она пулей вылетает из комнаты.

Зосе ее даже жалко становится:

— Может, зря мы так?

— Ничего, переживет, — говорит Люська. — Такие особынепробиваемы. Вот увидите: завтра опять засвое возьмется. А сегодня уже вряд ли.

— Спасибо вам, — говорит Артем Арсеньевич. — Посидите у меня.

— В картишки бы! — подмигивает Кучеренко.

И тут Серафима Евгеньевна достает из кармана колоду:

— А! Давайте!

— Они же специальные, гадальные! — хором говорят все.

— Что ж. Выйду отсюда — буду искать нецелованного, — вздыхает Серафима Евгеньевна. — А сейчас сдавайте. На шестерых, в дурачка.

— Трое на трое: мужчины против женщин, — говорит Кучеренко.

— Ну, девоньки, держитесь! — это Люська. — Ночка будет что надо!

— А вы, Люсенька, молодец! — улыбается ей Серафима Евгеньевна. — Придумали, как спасти нашего Артема Арсеньевича.

— Да уж тут фантазии много не надо было, — скромно говорит Люська. Отныне ее шансы выиграть миллион еще больше повышаются.

Сегодня в «Игре» очень весело. Странная вещь, но они все вроде как сдружились. Притерлись друг к другу, стали смотреть друг на друга не как на конкурентов, а как на собеседников. Или кто-то из семерых здорово притворяется? Ирисова, например, профессиональная актриса, и пенсионер не такой уж добродушный дядечка, каким кажется.

Только Виолетта, отколовшись от коллектива, сидит в своей комнате и красит ногти. Потом долго занимается своей прической, укладывает волосы и так и этак. «Господи, ночью-то зачем?» — думает Люба, готовясь выключить телевизор. Те шестеро в комнате у инженера Суворова расходиться не собираются. Сидят, режутся в карты, хотя на дворе уже глубокая ночь. Да им-то что: утром можно спать сколько влезет. День, ночь, без разницы, лишь бы время быстрее прошло.

«Черное»

В субботу, едва открыв глаза, Люба машинально включает телевизор. Потом смотрит на часы: восьми еще нет! Титры на экране гласят:

«Прямая трансляция «Игры на вылет».

Виолетта явно решила пойти по стопам Сени Сайкина: показывают спортзал. На полу, там, где валяется канат, еще лежат кусочки осыпавшейся штукатурки и потолочного перекрытия. После несчастного случая с Сеней сюда никто так и не заходил. Виолетта ничего убирать не стала, она ленива и старательно занимается только своей внешностью.

Она появилась в спортзале в обтягивающем трико, начала разминаться. О фигуре заботится. Все-таки природной грации ей не хватает. Сеня, тот просто завораживал, а блондинку Любе отчего-то жалко. Она в неплохой физической форме, но на балерину не тянет. Стоит у шведской стенки, ноги задирает неумело, и никакими занятиями хореографией здесь и не пахнет. И чего ее сюда понесло? От скуки, что ли?

В восемь часов идет блок новостей. А все-таки увеличили на один час время прямой трансляции! Но теперь все, до вечера. Люба смотрит в окно: на улице метель. Прикидывает, чем бы заняться. Может, сходить в парикмахерскую? Неохота из дома вылезать в такую погоду. Да и толку-то от новой прически? Все равно надо потом надеть шапку, все примять, потом лень будет расчесывать и вновь укладывать волосы.

«Ничего, день как-нибудь пройдет», — думает Люба. Ей даже лень кому-то звонить. Кому надо, тот сам отыщется.

Телефонный звонок в ее квартире раздается около двух часов дня.

— Ты слышала? — напряженно спрашивает Стас.

— О чем?

— Последние новости «Игры»?

После того как начались новости, Люба переключила телевизор на другой канал. Сейчас по нему идет какой-то старый, добрый фильм. О любви.

— Нет, ничего не слышала. Пауза.

— Стас, что?

— Только не кричи громко. Суворов умер.

— Как умер?!

— Несчастный случай.

— Не…

— Черт! Сообщили утром, часов в девять. Сказали только сейчас. Его смерть записана на видеокассету, но телезрителям еще не показывали. Черт!

— Очередное убийство? — шепчет Люба.

— Я сейчас приеду.

Как только в трубке раздаются гудки, Люба кидается к телевизору. Суворов умер! Как же так?!!

На канале ММ-2 — бесконечный блок музыкальных клипов. Никаких комментариев. Наверное, руководство проекта решает, как преподнести зрителям известие о гибели Суворова. Смерть — это самое пряное, самое обжигающее блюдо. Зато как повышает аппетит! Но отчего же Суворов умер? Он молодой, здоровый мужчина…

— Внимание! — Взволнованный голос дикторши.

Люба замирает.

— Внимание! Экстренный выпуск. Последние новости «Игры на вылет»!

На экране телевизионная студия. В ней руководители телеканала и журналисты. Пресс-конференция, вот что сейчас будут показывать. А тот, кто собирается говорить, и есть главное лицо «Игры на вылет» — режиссер Август Янович. Он взволнован, с трудом подбирает слова:

— Мы… э-э-э… долго думали, стоит ли это показывать зрителям, но потом все-таки решились. Это… э-э-э… естественно, не полная картина случившейся сегодня трагедии. Произошел несчастный случай. Причина — неисправная электробритва. Сегодня утром Артем Арсеньевич Суворов, как всегда… э-э-э… брился в ванной. По счастью… э-э-э… не закрыл дверь в свою комнату…

Трансляция видиозаписи: из спортзала появляется Виолетта. В обтягивающем трико. Видимо, остальные сидели у Суворова почти до утра. Дверь за ними он не запер. Зачем? Воров в особняке точно нет, только убийца. Но это еще не доказано.

Вот Виолетта стучится, потом толкает дверь. Открыто. Она входит, прислушивается: в ванной льется вода. Потом девушка взвизгивает: камера показывает, как из-под двери ванной комнаты бежит тоненькая струйка. Виолетта орет не своим голосом.

— Что случилось? — мгновенно появляется в комнате Кучеренко.

— Разве не видите, что у вас потоп?! — визжит Виолетта.

— Я спал. Поздно легли, — оправдывается пенсионер.

— Посмотрите, что там, в ванной, — шепчет Виолетта.

Странно: она не отличается застенчивостью, но в ванную комнату к Суворову зайти не решается. Дверь толкает Кучеренко. Из ванной тут же выплескивается поток воды.

— Ай! — визжит Виолетта и прыгает в кресло. А пенсионер бледнеет.

— Это же… — Пенсионер входит в ванную.

— Что там?

— Кажись, он мертвый.

Кучеренко кидается к крану. Тут наконец показывают и ванную. Дверь, что ведет в комнату пенсионера, заперта на щеколду. Ванная полна пены, видна скрюченная рука Артема Арсеньевича Суворова. Он, видимо, сидел, когда это случилось, его голова не под водой, а возвышается над белым краем ванны. Кучеренко осторожно приподнимает голову инженера. Сведенное судорогой лицо инженера странно почернело. Тут Яков Савельевич замечает включенную в розетку электробритву.

— Током шарахнуло! — кричит он Виолетте и поспешно выдергивает вилку из розетки.

Блондинка принимается дико кричать, и орет до тех пор, пока все обитатели особняка не появляются в комнате.

— Что случилось? — спрашивает заспанная Люська.

— Ах! Вода! — приподнимает подол длинного махрового халата Серафима Евгеньевна. — Как много!

— Кран, что ли, сорвало? — спрашивает невозмутимый Алексей Градов.

Зося молча смотрит на открытую дверь ванной комнаты и бледнеет.

— Как же мы все это будем убирать? — растерянно говорит Люська.

— Убирать! — визжит Виолетта. — Там труп! В ванной! Убийцы!

Из ванной появляется растерянный Кучеренко, Смотрит на женщин:

— Вам туда лучше не входить.

Ирисова наконец начинает что-то соображать. И тогда негромко стонет:

— Я не хочу… Не хочу это видеть… Мне плохо… Я сейчас упаду в обморок.

— Люся, уведите ее, — говорит Кучеренко.

— Уведите! У меня тоже нервы! — кричит Виолетта. — Я тоже не хочу все это видеть.

Люська, не обращая внимания на Виолетту, обнимает Серафиму Евгеньевну за плечи и выводит из комнаты.

— Но как же это случилось? — спрашивает Градов.

— Видели мы такое, — поясняет Кучеренко. — Был у меня в жизни случай… Парнишку одного током убило. Похожий случай. Инженер-то привычку имел: в ванной брился. Напустит воды, пены и бритву врубает. Поет и бреется. Я по часу иногда ждал, пока ванную освободит. Сегодня в половине девятого тоже было стукнул к нему — без ответа. Ну и лег обратно в постель.

— Это же все должно быть записано на видеопленку, — негромко говорит Зося. — Как он умер.

— Ну и что? — спрашивает Кучеренко. — Что этонам даст? Залез в ванную, включил бритву, его и пробило током.

— Вода — хороший диэлектрик, — негромко говорит Градов.

— Что? — переспрашивает Виолетта. — Что хороший?

— Проводник электрического тока. Если бы он не имел такой привычки… Где бритва? Яков Савельевич?

У Кучеренко, видимо, самые крепкие нервы. Он идет в ванную и приносит электрическую бритву, которой пользовался Суворов. Градов внимательно ее рассматривает:

— Все ясно: кто-то со шнуром поработал. Видите — в одном месте провода оголены.

— Ну-ка… — Кучеренко берет в руки бритву. — Действительно. Шнур мокрый в этом месте. Точно: в воду попал, и — шарах! Понятно теперь.

— Он, конечно, мог просто истрепаться. От времени, — задумчиво говорит Алексей Градов. — Я не эксперт, но края в месте разрыва проводки будто разрезаны чем-то острым, бритвой например.

— Убийцы! — снова кричит Виолетта. — Вы все здесь до утра сидели! Убийцы!

— А ты что, под дверью стояла? — резко разворачивается к ней программист. — Сама-то сколько уже дней подряд крутишься в этой комнате?

— Я?! Да у Кучеренко с Артемом вообще совместная ванная! И бритва у него есть! Он опасной бреется! Я знаю!

— Откуда? — негромко спрашивает Градов.

— Что — откуда?

— Откуда знаешь про опасную бритву?

— Заходила.

— В ванную?

Виолетта соображает, что ляпнула что-то лишнее, и замолкает. Кучеренко примирительно говорит:

— В любом случае, мы не следователи. Надо вынести и его и… бритву. Вы как, Алексей?

— Да, да. — Градов одним рывком сдергивает с кровати Суворова покрывало. И снова знакомая сцена: на крыльцо выносят тело. Бритву тоже — в полиэтиленовом пакете. Бесполезная мера: даже если на ней сохранились отпечатки пальцев, это ничего не доказывает. Кучеренко принес бритву из ванной, Градов брал ее в руки, осматривал, кажется, и Виолетта пальчиком притронулась. Яков Савельевич и программист, оставив тело Суворова на крыльце, мгновенно захлопывают дверь: на улице метель, мелкий, неприятный снег.

На этом заканчивают показ видеозаписи. Камеры показывают телестудию. Август Янович уже гораздо увереннее говорит:

— Таким образом, все мы видели, что это несчастный случай.

В студии единодушный вздох-вопрос:

— Не слишком ли много несчастных случаев?

Самый смелый и решительный из журналистов, не дожидаясь разрешения задавать вопросы, спрашивает:

— А завтра, между прочим, один из участников должен был покинуть «Игру»! Вспомните Сайкина и Залесскую!

— Это же совпадение! Простое совпадение! — сорвавшись, кричит Август Янович. — Неужели вы не понимаете?! Вы же сами все видели!

— Что теперь будет? — на этот раз с согласия сидящих в президиуме спрашивает журналист. — «Игру» закроют?

— Руководство проекта должно посовещаться, мы подумаем и примем решение… — мямлит режиссер.

— Как вы думаете, среди них убийца? — первой высказывает смелое предположение энергичная журналистка, брюнетка с короткой стрижкой.

— Этого… э-э-э… не должно быть, — снова запинается Август Янович.

— Может быть, этот дом проклят? — взволнованно спрашивает хрупкая блондинка.

— Да… рейтинг канала ММ-2 теперь побьет все рекорды! — ядовито замечает решительный журналист.

— Мы… э-э-э… не рассчитывали… То есть такой ценой…

— Они знали, на что шли! — кричит лохматый парень.

— На смерть? — оборачиваются к нему несколько человек. — Уверены, никто из них об этом не думал!

— По-моему, мы переплюнули американцев, — говорит бородатый мужчина в очках. — У них детектив, но бескровный. А у нас интрига, но, что называется, убойная! Без аллегорий. Да за такое зрелище американцы заплатили бы сумасшедшие миллионы!

— При чем здесь американцы? — кричит кто-то.

— Хоть в чем-то мы теперь впереди! — визжит рыжая девица в микрофон.

— И немцев переплюнули!

— И французов!

— В любом случае, участники «Игры» не должны знать, что их жизни в опасности, — вклинивается в дискуссию Август Янович. — Не надо их нервировать. Они и так в состоянии стресса. И потом: это и в самом деле — несчастный случай. Пока обратное не доказано.

— Где бритва? — кричит лохматый.

— На судмедэкспертизе.

— Кто делает ваши экспертизы? — интересуется брюнетка с короткой стрижкой,

— Кому положено. Компетентная комиссия.

— Мы просто обязаны позаботиться об этих людях, — говорит решительный парень.

— Позаботимся, — уверяет Август Янович. — Проект с самого начала был заявлен как экстремальный. Конечно, никто не ожидал, что они будут умирать… В любом случае, сегодня вечером прямого эфира из особняка не будет.

— Почему?! — несколько отчаянных криков.

— Ну, вы сами должны понимать…

Еще несколько выкриков, потом режиссер подводит итог:

— На этом пресс-конференция окончена.

И тут какая-то робкая девица в очках шепотом в микрофон задает вопрос:

— А как вы думаете, кто же из них убийца?

Тишина в студии.

Звонок в дверь. Оцепеневшая Люба только теперь реагирует на звонок в дверь. Стас стоит на пороге сердитый:

— Ты что, оглохла? Минут десять уже звоню!

— Смотрела, — оправдывается Люба.

— Что там?

— Пресс-конференция.

— И что говорят? — Стас опоздал, на канале ММ-2 блок рекламы. Компания «Мнемозина» просто-таки в глотку заталкивает свое пиво.

— Несчастный случай.

— Надо думать! — Он плюхается в кресло.

— Там Люська! — отчаянно говорит Люба.

— Тогда у нее только один шанс. Только если она не убийца…

— Что ты такое говоришь!

— Хочешь ее вычеркнуть? Пожалуйста! Тогда остается бабулька божий одуванчик, пенсионер, пишущий интерьеры, странная девушка Зося и сумасшедший программист. Кого выбираем? По-моему, это очевидно. Ставлю на сумасшедшего программиста.

— Надо срочно звонить! Пусть закрывают «Игру»!

— Если бы это от нас зависело. Позвонят, не переживай. Руководство теперь будет мямлить что-то невразумительное, а эти шестеро упрутся и не вылезут из особняка. Считай, треть пути уже пройдена. А народу только зрелищ и подавай. Очередной несчастный случай всех бы устроил. Интересно, где теперь эта чертова бритва?

— У экспертов.

— Думаю, у них все хорошо схвачено. В «Игру» вложен не один миллион долларов. Кто ж теперь допустит, чтобы все это рухнуло?

— Сейчас объявили, что вечером не будет трансляции.

— О, вот как! Ну-ну, посмотрим, что будет. В доме еда есть?

— Не-а.

— Так и знал. Собирайся — пойдем прошвырнемся по магазинам. Все равно ничего интересного в ближайшее время не покажут.

— Там же метель!

— Не камнепад же. И не торнадо.

— Все равно. Холодно.

— Эх ты! Холодно. Некоторые люди взаперти с маньяком живут. Вот это я понимаю, экстремал!

— А я не понимаю, как убийца узнал, что у Суворова самый высокий рейтинг.

— Если он догадался, как организовать два несчастных случая и одно самоубийство, то уж о рейтинге сообразит, не переживай.

— Знаешь, что я думаю?

— Ну?

— Что это только игра. Инсценировка. Уж слишком быстро Сеня поправился.

— Игра?! Инсценировка?! Так он в прямом эфире с каната долбанулся! А кровь?! А труп Залесской?

— А… Вдруг она тоже жива?

— И Суворов жив? Ну ты, подруга, даешь! Но зачем?

— Подогревают интерес к «Игре».

— Знаешь, я наведу справки. Все-таки в органах работаю. Хотя просто уверен, что вся информация держится в секрете. Все, что касается «Игры на вылет». Ну, ты собираешься?

— Да.

В восемь вечера канал ММ-2 впервые не ведет в прямом эфире трансляцию из особняка. На экране — телевизионная студия. Внизу номера телефонов, по которым можно звонить. В студии — руководитель проекта Август Янович, молоденькая блондинка — телеведущая, Маня Суворова, еще какие-то женщины явно не городского вида и бородатый мужик. Видимо, родственники Артема Арсеньевича Суворова. Маня в темном платье, промакивает платочком заплаканные глаза:

— Это я подарила Артюше электробритву.

— А это та самая электробритва? — жадно спрашивает телеведущая.

— Да, — кивает Маня. — Та самая. Она уже старенькая, и я говорила Артюше, что надо бы давно новую купить…

— Значит, изоляция могла от времени перетереться?

Маня снова кивает.

— В эти дни я благодарна за помощь всем организаторам проекта, особенно Августу Яновичу…

Тот скромно кивает.

— …Благодарна зрителям, которые начали перечислять деньги на счет… (Есть еще и счет?!) Родным, близким, друзьям…

— Интересно, сколько ей заплатили? — поворачивается к Стасу Люба. Тот пожимает плечами.

— …Солидная компенсация. Конечно, это не вернет мне мужа, — Маня снова всхлипывает, — а детям отца.

— Простите, у нас звонок. — Телеведущая мило улыбается. — Вообще-то у нас очень много звонков, но мы постараемся дать возможность высказаться как можно большему количеству наших телезрителей. Алло? Говорите! Вы в эфире.

— Вы меня слышите? — Треск, писк.

— Алло? Говорите!

— Слышите меня?

— Видимо, звонок из другого города. Алло? Откуда вы звоните?

— Хабаровск на связи.

— Хабаровск?!

— Почему не показываете «Игру на вылет» по центральному телевидению? Я был у родственников в Москве, смотрел несколько серий. Приехал домой. Рассказал. Мы требуем трансляцию на всю страну.

— Вы что-то хотели сказать жене Артема Арсеньевича? Алло?

— Я хотел сказать, что это безобразие! Все деньги из нашего бюджета идут в столицу! Почему вы смотрите, а мы нет?!

— Как вы до нас дозвонились? Вы видите нас?

— Нет. Не вижу. Но у меня есть телефон. Я записал, когда был в Москве. Алло?

— Алло?

— Это «Игра на вылет»?

— Да.

— Ну, слава богу! Дозвонился наконец! Я хотел проголосовать за инженера. (Жуткий треск.) Наш человек.

— Извините, но у нас тут…

— Что? Алло? Алло?

— Видимо, связь прервалась, — говорит телеведущая. — Немного неудачно. Вы сами видите, какой интерес к «Игре на вылет»? Даже в других городах. Видите.

Маня взволнованно говорит:

— Я еще хотела сказать…

— Простите, у нас звонок. Алло?

— Алло?

— Откуда вы звоните?

— Из Москвы.

— Замечательно!

— Я хотел сказать, что раз жена говорит, что это несчастный случай, значит, и есть несчастный случай. Почему запретили «Игру»?

— Ее никто не запрещал, — растерянно говорит журналистка. — Руководство проекта решило…

— Дайте прямой эфир «Игры на вылет»! У нас в стране свобода слова! У нас демократия!

— Спасибо. Простите, у нас много звонков. Спасибо. Алло?

— Дерьмократы хреновы! Вам бы только людей угробить!

— Алло? Это Москва?

— Какая, на хрен, Москва! Область! Кровных своих не жалко вам высказать! Денег девать некуда вам, москвичам! Да я готов за десять тыщ…

— Видимо, связь прервалась, — взволнованно говорит журналистка. — Со звонками пока подождем.

В этот момент к Мане обращается Август Янович:

— А вы, Мария Григорьевна, хотите, чтобы прервали «Игру»?

— Я? — теряется Маня. — Но зачем же?

— Ваш муж… э-э-э… умер…

— Но это же несчастный случай, бритва виновата. Такое и здесь могло случиться…

— Меньше чем за миллион такого не скажешь, — снова поворачивается к Стасу Люба. — Интересно, дали ей его?

— Пожертвованиями соберет. Так, страсти разгораются.

— У нас еще один звонок. Алло?

— Это Москва. Скажите, теплые вещи куда приносить? К вам в студию?

— Теплые вещи? — снова теряется журналистка.

— Ну да. У меня тут в гардеробе старый фильдеперсовый костюм, штиблеты почти новые, габардиновое пальто.

— Спасибо, спасибо. Теплые вещи нам пока не нужны. Ну что, еще звоночек?

— Алло? Это «Игра на вылет»?

— Да.

— Хотел сказать, что мы все поддерживаем руководство проекта. Поддерживаем участников, поддерживаем их родных и близких.

— Ну, слава богу! — облегченно вздыхает журналистка.

— Алло?

— Да-да! Говорите!!

— И верим, что «Игра» вернется в эфир. Мы к ней привыкли.

— Спасибо! Огромное спасибо!

— И да здравствует мир во всем мире!

Журналистка отпивает глоток воды из стакана:

— Ну, вот и долгожданные слова поддержки. Мария Григорьевна, миллионы телезрителей с вами.

— Я благодарная им, благодарна руководству проекта, благодарна Августу Яновичу…

— Ну, последний звоночек. Алло? Говорите! Вы в прямом эфире.

На этот раз слышимость просто великолепная. Нежным голоском какая-то девушка еле слышно шепчет:

— Я люблю вашего мужа…

Маня в недоумении отнимает платочек от глаз. Блондинка — телеведущая, округлив глаза, взволнованно переспрашивает:

— Что? Что вы сказали?

— Не вам, — шепчет девушка. — Ей. Разлучнице. Я люблю Артема. Слышите?

— Но он же… умер… — Это говорит не Маня, а телеведущая.

— Все равно люблю. Я буду верна ему. До самой смерти.

— Простите?

Короткие гудки. Маня сидит открыв рот и пытается что-то сообразить. Телеведущая радостным голосом вещает:

— Рекламная пауза! У нас на канале реклама!

…—КОГДА НА УЛИЦЕ ХОЛОДНО, КОГДА ПОДОШВЫ ВАШИХ БОТИНОК ОТВАЛИВАЮТСЯ НА ХОДУ, А ШАПКА БЕЗНАДЕЖНО ЛИНЯЕТ, КОГДА ЛЕДЯНОЙ ВЕТЕР РАЗДИРАЕТ НА ЧАСТИ ВАШУ ОДЕЖДУ, КОГДА ДУМАЕШЬ ТОЛЬКО О ТЕПЛЕ… ГЛОТОК ПИВА «РАДА» СОГРЕЕТ И ВЕРНЕТ К ЖИЗНИ! ВЫ ДОЙДЕТЕ ДО ДОМА В ЛЮБУЮ ПОГОДУ!

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СПОНСОР «ИГРЫ НА ВЫЛЕТ» КОМПАНИЯ «МНЕМОЗИНА»!

Внизу экрана быстро-быстро мелькают цифры: «за» возвращение «Игры на вылет» в эфир и «против». Звонков «за» гораздо больше.

— Я посмотрю на сайте, — говорит Люба и садится за компьютер.

— Очуметь можно! — качает головой Стас. — А о тех шестерых, что сейчас заперты в особняке, кто-нибудь думает?

Сайт «»(чат)

Люба подключается к Интернету и заходит на сайт «igranavylet.ru». Там тоже активно голосуют. «Против» — единицы, зато огромная часть аудитории «за».

Верните людям «Игру на вылет»! Не смейте убивать блестящий проект! Участники сами хотят продолжать! Baby

Да пусть они хоть все там поумирают! Класс! Cobra

Не имеете права! Мы платим деньги! Хотим знать, кто получит миллион! Веселые ребята

Я видел, как в ванную комнату к Суворову заходила Виолетта! Это она испортила бритву! Sherloc Holms

Они все там были, когда играли в карты! Лично я видела в ванной у Суворова рыжую! Marpl

Рыжая просто мыла руки. А вот кое-кто сидел на толчке. А камерой-то этот пятачок не просматривается! Кто хочет знать имя убийцы, связывайтесь со мной и платите бабки! Мистер X

Вы что все, не понимаете, что это розыгрыш? Всего лишь розыгрыш?! Нас с вами просто дурят! Sirena

Согласен! Можно тебе написать? Или ты сама напиши. Адрес моей электронной почты www…. Nabat

Руководство проекта официально подтверждает смерть Марии Михайловны Залесской и Артема Арсеньевича Суворова.

На экране копия заключения о смерти.

— Ну, такое и я могу состряпать, — вздыхает Стас. — Видишь, не у тебя одной возникла мысль о розыгрыше. Но похоже, это и в самом деле смерть в прямом эфире. На что спорим, что завтра вернут трансляцию «Игры»?

— Не буду я с тобой спорить. Включи звук. — Не надоело слушать эту дичь?

— Может, что-нибудь интересное услышим?

Стас нажимает кнопку на пульте, которая блокирует звук.

…«Ну и нарадовались!» — качает головой крепкий дедок. На экране пивная бутылка с сиреневой этикеткой: «ПИВО «РАДА». ДОВЕДЕТ ВАС ДО ДОМА В ЛЮБУЮ ПОГОДУ!»

Жизнерадостная телеведущая вещает:

— У нас еще звоночек. Послушаем? Стас морщится:

— Только не это!

— Подожди.

— Алло?

— Говорите. Мы слушаем! Вы в прямом эфире. Говорите!

— Слышно? Маня, ты меня слышишь?

Суворова снова удивленно отнимает от заплаканных глаз платочек. Смотрит на телеведущую:

— Кто это?

— А это мы сейчас узнаем. Алло? Говорите! Вы в эфире!

— Маня, тебе слышно? Я твоя соседка Алевтина Павловна. Ты у меня полмешка муки в долг брала. Я перевесила: двух килограммов не хватает.

— Вы хотите поддержать Марию Григорьевну?

— Я хочу сказать, что мы, в отличие от вас, люди честные. Алло?

— Алло?

— Так вот: мы, когда мужья в отъезде, любовников у себя не принимаем.

— Каких любовников? — Маня в ужасе хватается за стакан с водой.

— Каких любовников, Алевтина Павловна? — включается в разговор телеведущая.

— А таких. Променяла ты своего Артюшу, Маня, на завмага Платошкина. Давно променяла. Я-то за стенкой живу, мне все слышно. Детей-то к матери отправила, бесстыжая. А муку мне верни. Два килограмма. А то я еще и не такое скажу! Я все про вас…

— Видимо, произошла какая-то ошибка, — растерянно говорит телеведущая, видя, как Август Янович делает какие-то знаки. — Не туда позвонили…

— Может быть, весы были неточные, — громко всхлипывает Маня. — Да верну я ей эти два килограмма! Верну!

— Рекламная пауза.

«ПИВО «РАДА» — САМОЕ…»

Стас не выдерживает и громко хохочет.

— Как ты можешь! — кричит Люба. — Там человек умер!

— А Маня-то его загуляла! — смеется Стас. — С завмагом Платошкиным! Ой, не могу! — Он вытирает слезы. — Понятно теперь, почему она за «Игру»! Деньги большие заплатили, открыт счет для пожертвований, через годик можно с завмагом под венец, да с большим приданым. Молодец, Маня! Ай молодец! Уж не она ли муженьку неисправную бритву с собой подложила? И чем ей не угодил Артем Арсеньевич? Несостоявшийся секс-символ. А жаль. В общем-то хороший был мужик. Надо бы за это выпить.

— Алкоголик, — бурчит Люба.

— У тебя случаем нет бутылочки пива «Рада»? — спрашивает Стас.

— Случаем есть. — Люба приносит из холодильника две ледяные бутылки пива и почему-то начинает оправдываться: — Знаешь, сейчас столько этого пива развелось! По телевизору идет самая настоящая пивная война! Естественно, берешь то, что на слуху. И стоит оно недорого.

— Реклама — двигатель прогресса и источник стресса. — Стас открывает бутылку, подносит ее к губам и подмигивает Любе: — А какой части моего тела никогда не помешает дополнительный объем? А?

— Нахал!

— Это не я, — обиженно говорит Стас. — Это они так говорят. Не слышишь, что ли?

Он тычет пальцем в голубой экран, где крутят рекламу туши для ресниц, и Любе кажется, что терпением телезрителей спонсоры «Игры на вылет» слегка злоупотребляют. Еще один десятиминутный рекламный блок.

— И как пиво? — интересуется она.

— Ничего особенного. Пиво как пиво. Но денежки кто-то поимеет неплохие. А вообще от всего этого устал. Если бы не трупы, интерес к «Игре на вылет» упал бы после этих трех недель. А теперь растет как на дрожжах. В самом деле, интересно же узнать, чем все закончится? Будут еще трупы или не будут?

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить?

— Э-э-э, подруга! И не к тому уже привыкли! Как насчет всяких там «Криминальных хроник» и «Дорожный патрулей»? Трупы к завтраку. Прямо на бутерброд и кофеем запить. А «Детектив-шоу» по сравнению с «Игрой» теперь просто отдыхает. Здесь люди вживую умирают. По-настоящему. Да еще в прямом эфире! А ты так болезненно реагируешь, потому что там твоя близкая подруга.

— Да. Я не хочу ее потерять.

— Успокойся. Может, на этом все и кончится.

— Хоть бы рейтинг этого маньяка взлетел до невероятных размеров!

— Зачем? — отхлебывает пиво Стас.

— Затем, что тогда он перестанет их убивать!

Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

— Кто следующий? — по очереди обводит взглядом своих голубых глаз всех участников «Игры на вылет» Люська-Апельсинчик. — Кто?

— Что вы, Люсенька, имеете в виду? — невинно спрашивает Серафима Евгеньевна.

— Да ладно вам прикидываться! Что, тоже самоубийство? А? Виолетта?

— Несчастный случай. Ежу понятно. — Блондинка невозмутима.

— Значит, я не еж, — спокойно говорит Алексей Градов. — Поэтому каждый день внимательно буду осматривать личные вещи. Я так понимаю, что ни пистолета, ни холодного оружия у убийцы нет. Он очень умно использует наши милые привычки.

— Мои карты отравлены! — вдруг взвизгивает Серафима Евгеньевна.

— Успокойтесь, — вздыхает Зося. — Вы же пожертвовали их во всеобщее пользование. Я, например, никуда отсюда не уйду. Вы все как хотите, а я остаюсь.

— Зосенька, вам так нужны деньги? — спрашивает ее Кучеренко.

— Да. Нужны.

— Внимание! Всем участникам «Игры»! Внимание! — Голос за кадром.

— Август Янович, — шепчет Виолетта.

— Тише! — шикают на нее.

— Внимание на экран!

По экрану плывут строчки:

«Вчера вечером по вполне понятным причинам «Игра на вылет» не вышла в прямой эфир. Но телеканал получил огромное количество голосов за «Игру», и с сегодняшнего вечера показ «Игры» будет возобновлен, если только участники сами не захотят ее прекратить».

— Ни за что! — твердо говорит Зося.

«Сообщаем, что по решению руководства проекта, оставшиеся в «Игре» участники разыграют уже не один миллион, а два».

— Ах! — Серафима Евгеньевна.

— Два миллиона! — Кучеренко.

— Ура! — Люська.

«В качестве моральной компенсации за перенесенные волнения сообщаем: все участники остаются в «Игре»! Лидером в телевизионном рейтинге и на сайте был Артем Арсеньевич Суворов. Руководство проекта считает, что смерть Артема Арсеньевича Суворова — несчастный случай. Видимо, к этому выводу придет и официальное расследование. Лидер в телевизионном рейтинге и на сайте — Зося Смысловская. Желаем успеха всем участникам «Игры»!»

— Два миллиона! — снова негромко повторяет Кучеренко. — Это же сколько в долларах?

— Я смогу купить такую шикарную квартиру! — взволнованно говорит Люська. — Если выиграю, конечно.

— Я тоже решу свои проблемы. — Это Зося.

— Что ж, надо поддержать женщин, — пожимает плечами Алексей Градов. — Хотя мне, если честно, все равно. Я бы вышел из «Игры».

— Такие деньги! — вздыхает Серафима Евгеньевна, — Надо только еще немножко потерпеть!

— Я буду богатой! — заявляет Виолетта. — Какая прелесть!

На этот раз с ней никто не спорит. Все поглощены ослеплением неожиданно свалившейся новости: два миллиона! Конечно, кому-то покажется, что это не бог весть какие деньги. Рублей же, не долларов. Но богатых людей среди этих шестерых нет. Богатые на «Игру на вылет» не отбирались.

Эти шестеро сидят в гостиной: на диване Алексей Градов с Зосей, Люська на стуле, Кучеренко и Серафима Евгеньевна в креслах, Виолетта на столе.

— Надо бы ужин сообразить, — вздыхает Кучеренко.

— Может, бутербродами обойдемся? — спрашивает Люська.

Серафима Евгеньевна удивленно всплескивает руками:

— Люсенька, я вас не узнаю!

— У меня тоже есть нервы, — говорит Апельсинчик. — И тоже может не быть настроения готовить.

— Как-то все это невесело, — говорит Градов. — Но два миллиона, а? Большие деньги на кону.

— Интересно, а если еще кто-нибудь умрет, ставку увеличат? — задумчиво спрашивает вдруг Виолетта.

— Типун тебе на язык! — Ирисова в ужасе. — Умрет!

— А вы погадайте, — с усмешкой советует Градов.

— Так мы же играли этими картами. — Серафима Евгеньевна достает любимые карты. — Они теперь врут.

— Все мы здесь врем, — резко поднимается с дивана Зося. — Но еще раз повторяю: я не уйду. Выиграю я эти деньги честно или вы все отсюда уйдете, но они — мои. Другого способа заработать деньги у меня нет.

Дальнейшие события в «Игре» протекают вяло. Участники, расположившись в гостиной, жуют бутерброды и лениво перебрасываются словами.

Стас засобирался домой, Любе тоже завтра на работу.

— Закончилась третья неделя «Игры», а я все никак не могу вспомнить что-то очень важное, — сетует Люба. Но что?

В особняке участники «Игры» готовятся спать. Люба тоже разбирает постель, смотрит, как Люська натягивает на себя одеяло.

— Спокойной ночи, — говорит она лучшей подруге. И та, словно услышав ее, вдруг улыбается и приветственно машет рукой.

Четвертая неделя

«Красное»

Смерть Артема Арсеньевича Суворова словно бы разрушила те хрупкие дружеские отношения, которые только-только начали завязываться между участниками «Игры». Начиная с воскресного вечера каждый из них замкнулся в себе. Люба представила, что все они думают: «Только бы дотянуть до конца». Плюнуть бы им на деньги и выйти из «Игры», но мысль, что кто-то другой получит два миллиона рублей, невыносима. Шанс по-прежнему остается у любого из участников. Симпатии зрителей непредсказуемы, вспомнить неожиданно взлетевший рейтинг Суворова.

Эти шестеро теперь осторожны и стараются поменьше общаться друг с другом. Зося не расстается со своим плейером, слушает музыку, Градов занят органайзером, Люська — кулинарией, Серафима Евгеньевна — Кучеренко, а тот весь понедельник мается от вынужденного безделья. Он действительно человек-труженик, долго отдыхать не привык.

Вечером в понедельник Виолетта подкатывается к пенсионеру с томной улыбкой:

— Яков Савельевич! Эй! А, Яков Савельевич?

— Что? — вздрагивает Кучеренко.

— А кто мне обещал картинку написать?

— Опять! — в один голос вздыхают Люська и Серафима Евгеньевна. Сцена происходит в гостиной, где они все, как обычно, проводят время после ужина за теплой и дружеской беседой.

— Виолетта, ты роковая женщина, — усмехается Градов. Теперь ему приходится много говорить: участников «Игры» заметно поубавилось. — После того как ты полюбила Сеню, он попал в больницу. Суворов умер. Что будет с Яковом Савельевичем?

— Я что, в постель к нему лезу? — огрызается Виолетта. — Я только картину прошу.

— Да зачем она тебе сдалась? — спрашивает Люська.

— А вот это не ваше дело, — улыбается Виолетта. — Вы все считаете меня тупой, а я на самом деле умница.

— Ну да, — язвит Градов. — А дурочкой только прикидываешься.

— У меня сообразительности больше, чем у вас всех, вместе взятых. Если вы, Яков Савельевич, напишите мне картину, я вам секрет скажу.

— Какой секрет? — очень уж вяло интересуется Кучеренко.

— Интересный. А вам никому не скажу! — Виолетта показывает язык остальным.

— Господи, вот девчонка! — качает головой Зося. — А ведь я младше тебя на год! Должно быть, человек взрослеет, только когда чувствует ответственность не только за себя, но еще и за другого человека.

— Хорошо сказано! — с чувством говорит Кучеренко. — А знаете, Зосенька, хоть вы мне и конкурентка, но я искренне за вас порадуюсь, если выиграете два миллиона.

— Вот, значит, как? — прищуривается Виолетта. — А за меня кто-нибудь порадуется?

— Если изменишь свое поведение, — говорит Градов.

— А что такого в моем поведении? Только то, что я искренна, а вы все притворяетесь? Я честно заявляю, что возненавижу любого, кто отнимет у меня эти деньги, а вы лицемерите, комплименты друг другу говорите.

— Ты не веришь в хороших людей? — тихо спрашивает ее Люська.

— Представь себе. Мне такие не попадались. Папочка бросил меня в младенческом возрасте, мамочка тут же нашла другого, он тоже слинял через годик, потом был еще один и еще. Что-то среди этих папочек не нашлось ни одного порядочного человека, который взял бы на себя заботу о бедной девочке. Только все о себе, о себе. Попить, пожрать, причем не на свои, на чужие. Да, я забочусь только о себе, потому что обо мне никто никогда не заботился. И не хочу я никаких детей. Мне в жизни удовольствий не досталось. А я хочу.

— Деточка, вы еще так молоды. — Серафима Евгеньевна снова на слезах. — Вы не знаете, что такое не иметь детей. Не знаете одиночества. А это кара. Страшная кара.

— Да ладно вам, — машет рукой Виолетта. — То-то вы под гнетом этой страшной кары так хорошо выглядите! Ухоженная, сытая, без жилищных проблем. Никто вас не обобрал, в дом престарелых не выставил. Моей бабке, между прочим, тоже под семьдесят…

— Деточка! Как можно!

— Да можно! Небось наврали Кучеренко, что вам шестьдесят? Ха! Почти семьдесят!

— Шестьдесят восемь, — шепчет Серафима Евгеньевна.

— Все равно это кошмар! Шестьдесят восемь! Мрак! Так вот моя бабка тоже еще жива. — Ирисова громко всхлипывает. — И мамаша регулярно отбирает у нее пенсию, потому что свою жалкую зарплату пропивает с очередным хахалем. Я, правда, давненько не была в родном доме. Да, заботы у меня ни о ком нет. — Виолетта победно смотрит на Зосю. — Но я не ребенок! Мне такое приходилось в жизни делать, такое, такое… — Она вдруг спохватывается, что опять ляпнула лишнее, и замолкает, соображая, как вывернуться. И тут Люська кидается к блондинке:

— Дрянь! Ты зачем бабушку обижаешь?!

Виолетта увертывается, визжит:

— Ай! Уберите от меня эту бешеную кошку!

— Дрянь! — Люська все-таки добирается до ее волос и дергает за белокурую прядь изо всей силы: — Дрянь!

Виолетта спрыгивает со стола: Люська ей до плеча не достает. Блондинка очень легко отшвыривает ее прочь:

— Да уберите эту ненормальную! Что я такого сказала?

Люську успокаивает Зося. Потом негромко говорит Виолетте:

— Ты еще своего допросишься.

— Что-что?

— По-моему, надо выпить, — поднимается с дивана Алексей Градов. — Пива.

— Мне водки, — решительно говорит Люська.

— Вот-вот. — Виолетта язвит, держась от нее на расстоянии и с опаской косясь на Люську-Апельсинчика. — Все с этого начинают. Ты сопьешься, точно говорю. Сопьешься. И Сережа тебя бросит.

— Кто… кто… кто… сказал ей, как зовут моего мужа? — Люська по очереди обводит глазами Градова, Ирисову и Зосю.

Серафима Евгеньевна рассеянно говорит:

— Я же не имела в виду ничего плохого. Мы просто разговаривали.

— Заступайся за эту ведьму, заступайся, — усмехается Виолетта. — А она, между прочим, не такая простая. Ведь нам всем надо быть перед телекамерами хорошими. Бабулька-то профессиональная актриса. У нее роль доброй старушки. А я девушка простая и естественная.

— Я давала Вите уроки актерского мастерства, — продолжает оправдываться Серафима Евгеньевна. — Это же ее заветная мечта, стать актрисой.

— Так вы сцену, что ли, здесь разыгрываете? Про добрую бабушку и злую молодую стерву? — спрашивает Алексей Градов.

— Ха! — усмехается Виолетта.

— Нам не надо ссориться, — примирительно говорит Серафима Евгеньевна. — Надо сохранять лицо.

— А у Виолетты тушь потекла, — говорит Зося.

— Где?! — Блондинка в ужасе.

— Иди в комнату, поправь макияж, — советует Градов.

Когда Виолетта убегает, Кучеренко, недоумевая, говорит:

— По-моему, все у нее в порядке. С лицом.

— А по-моему, она нас просто провоцирует, — говорит Градов. — На нервный срыв.

— Но зачем? — смотрят на него все.

— Транквилизаторы никто не принимает случаем? Или снотворное?

— Нет. — Они дружно качают головами. — Серафима Евгеньевна?

— Да что вы, деточка! Я сплю как младенец!

— Видите ли, в этом доме опасно глотать порошки.

— Да что вы такое говорите!

— Дело в том, что наша молодая скандальная особа — девица кое в чем сообразительная. Интересно, какой она узнала секрет? Как, Яков Савельевич, будете ей интерьер писать?

Пенсионер тяжело вздыхает:

— Старый я уже для таких игр. Она же меня умотает!

— А вы держитесь. Пива хотите хлебнуть?

— Нет. — Кучеренко облизывает губы.

— Совсем не пьете?

— Совсем, — твердо говорит он.

Остальные делают себе напитки. Градов вдруг интересуется:

— Яков Савельевич, а вы что, всю жизнь за баранкой?

— Да как сказать… Бывало, и шабашничал, но дорогу люблю. Это же целая жизнь — дорога. Случаи разные забавные бывали.

— Ну-ка, ну-ка, расскажите.

— Да чего там! Плохой из меня рассказчик. Но повидал много. Одно время работал дальнобойщиком, перегонял трейлеры с грузом по всей стране, из конца в конец. И была у нас стоянка между двумя перегонами. Почему-то больше всего она запала в душу. Так, ничего особенного: вагончик под сосенками, в вагончике — столовая не столовая, кафе не кафе. Несколько столиков, занавесочки беленькие на окнах, печка-буржуйка, пластмассовый рукомойник. Но чистенько и уютно. Содержали забегаловку эту муж с женой, и домашние обеды она готовила замечательные, доложу я вам. И крутилась там собачка. Я поначалу думал, что хозяйская, оказалось — приблудная. Рыжая беспородная дворняжка, маленькая, пушистая. По прозвищу Теща. Мужики, бывало, трейлер возле вагончика поставят и зовут: «Теща, Теща!» Как прибежит — хвать ее и давай грязные стекла протирать. Тещей то есть, собакой. Ни разу даже не тявкнула. Протрут — и отпустят. А она только отряхнется и снова возле трейлеров крутиться. Ну, кормили ее за это, разумеется. Кто из вагончика выходит, так Теще тут же объедки. Теща-то гладкая, сытая была. И знала ведь, зараза такая, чем на жизнь зарабатывает. Так уж привыкла, что только трейлер подъезжает, а она уж к нему пулей несется. И ну хвостом вилять: вот она я. Вот такая история про Тещу. Как, развеселил?

— Не очень, — тихий Зосин вздох. — А долго вы работали дальнобойщиком?

— Нет, — хмурится Кучеренко. — Платили хорошо, но я не удержался. Голова дурная.

— А…

Виолетта на лестнице и, спустившись вниз, тоже — прямиком к бару:

— Врете вы все. Опять врете. С лицом у меня все в порядке. Шептались за моей спиной? Да? Шептались.

— Исключительно в твою пользу, — говорит находчивая Зося. — Делились впечатлениями о том, какая ты умная, добрая и замечательная.

— Отпад! Ладно, выпью, что ли, раз и потанцевать теперь не с кем. Нет, подумать только! Всем хватает мужиков, только не мне!

— Ты двоих уже угробила, — спокойно говорит Градов. — Так что не жалуйся.

— Я? Вы думаете, что я? И неправда это вовсе. Мне с канатом не справиться.

Виолетта делает внушительный глоток из стакана.

— С канатом не справиться, — тихо говорит вдруг Зося. — А бритву ты, значит, не отрицаешь.

— Что-о?

— Серафима Евгеньевна, дайте ей еще пару уроков актерского мастерства, — невозмутимо говорит Алексей Градов. — Девушка совсем не умеет скрывать свои чувства. Надеюсь, по выходе ее будет ждать милицейская машина и двое ментов с наручниками.

— Да идите вы все! — вдруг разражается бранью блондинка. — Идите…

— Вот теперь верю, что ты не врешь про маму и приемных папаш, — усмехается Люська. — Только от них можно матерных словечек нахвататься в таком количестве. Но не переживай: зрители тебя пожалеют.

Как ни странно, она права: история Виолетты имеет успех. Ей надо было пораньше рассказать о своем несчастном детстве. Зрителям надоело любить положительных персонажей. Из всех любовей на свете эта — самая скучная. Козни злодеев — двигатель сюжета. Без них вообще нечего было бы смотреть. Со временем зритель это начинает понимать и проникается к злодею симпатией. А если тот еще и злодей поневоле…

И снова «красное»

сайт «www. «igranavylet.ru»

Виолетта имеет успех у телезрителей и на сайте и в понедельник, и во вторник. А она об этом даже не подозревает. Виолетта крутится теперь возле Кучеренко. Яков Савельевич согласился писать интерьер. Во вторник утром он со своим мольбертом, красками перебирается в комнату к Виолетте. Серафима Евгеньевна просто в панике, она начинает терять присутствие духа и выдержку. Теперь выражение лица актрисы несчастно.

Жалуется актриса преимущественно Зосе, видимо не считая ее конкуренткой. Но Ирисову, похоже, и рейтинг перестал интересовать.

— Я полюбила, — шепчет она.

— Но вы же его совсем не знаете! — удивляется Зося.

— Ах, деточка! Разве надо прежде узнать человека, а потом его полюбить? Увы! Это не поддается ни разуму, ни воле.

— Но Яков Савельевич и вы…

— Что я?

— По-моему, у вас должно быть много поклонников.

— В прошлом, — грустно улыбается Ирисова. — Это все в прошлом. И весьма далеком.

— А почему вы не вышли замуж? — спрашивает Зося. Потом извиняется: — Простите, это не слишком бестактный вопрос?

— Зосенька, вы чудо! — Как же близко у Ирисовой слезы! — И я, право, не понимаю вашей склонности к… Ну, в общем, вы меня поняли.

— Я такая, — упрямо говорит Зося. — Почему надо скрывать?

— Но, деточка… Как же это вообще может быть?

— Вам рассказать?

Зрители наверняка в этот момент замирают у экранов.

— Нет-нет! — в ужасе шепчет Ирисова.

Наверняка всеобщий вздох разочарования.

— В интиме должна быть тайна.

— Чего же вы сюда пришли? — удивляется Зося. — Разве вас не предупреждали?

— Ах, мне намекали, что между мной и кем-то из участников может разгореться роман, и не надо при этом скрывать своих чувств, напротив, идти навстречу…

— И вы собираетесь?

— Что?

— Идти навстречу?

— Деточка!

— Признайтесь в своих чувствах Якову Савельевичу, — настаивает Зося. — Вот увидите, что вам будет легче.

— Ах!

— Ведь если он переспит с Виолеттой…

— Что?!

— Это «Игра на вылет». Здесь есть определенные правила. Вспомните рассказ Артема Арсеньевича о самой первой «Игре» в реальном времени. Кажется, она называлась «Лицезрение любви»? Так? А несогласных с правилами рабов забивают камнями.

— Артем… Он— в ужасе шепчет Серафима Евгеньевна.

— Он всего лишь не захотел переспать с Виолеттой. Бедный инженер Суворов!

— Вы думаете, что… — Ирисова оглядывается.

— Тише! — Зося прикладывает палец к губам. — Я кое о чем догадалась.

Несколько минут они обе молчат. Потом Зося спрашивает Ирисову:

— Хотите, я сама поговорю с Яковом Савельевичем?

— Это же так неловко! Женщина должна терпеливо ждать, когда мужчина сам пойдет ейнавстречу.

— Ну а как же Татьяна Ларина? Вы же сами мне рассказывали, как читали на вступительных экзаменах ее письмо к Онегину.

— Ах, это, конечно, чудо! Эти дивные, волшебные слова… «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой…» Но я так стара, Зосенька. Разве к лицу мне чувства юной девы? Нет, я уже, увы, старуха.

— Какая же вы старуха? — искренне удивляется Зося.

— Вы, деточка, и в самом деле так считаете?

Они разговаривают очень негромко, и Люська, появившаяся в гостиной, весело спрашивает:

— О чем секретничаете?

— Ай! — вздрагивает Серафима Евгеньевна.

Зося же видит в Людмиле союзника:

— Хотим избавить Якова Савельевича от Виолетты. Где она, кстати?

— Как где? — невинно округляет глаза Апельсинчик. — В интерьере, который пишет наш уважаемый Кучеренко.

— Вот видите! Видите! — Ирисова в отчаянии.

— А наша Серафима Евгеньевна испытывает к Якову Савельевичу настоящее серьезное чувство, — говорит Зося. — Она влюбилась в Кучеренко.

— Да ну? Вы это серьезно?

— Я старуха, старуха! — отчаянно говорит Ирисова. — Я же говорила! Говорила, что все это смешно!

— Да прям! Все равно надо выдергивать нашего Кучеренко из пасти этой акулы. Как бы сделать так, чтобы эта стервочка отсюда убралась? А? — Люська задумчива. — Кстати, женщины, яду ни у кого нет?

— Проще ее с лестницы скинуть, — усмехается Зося. Не такая уж она, оказывается, добрая и безобидная.

— С лестницы? Кстати, мысль. Сломала бы она руку. Или ногу.

— Лучше шею.

— Девочки, девочки!

— Они уже два часа там сидят! — напоминает Ирисовой Зося.

— О-о-о!

— Не понимаю. — Люська в растерянности.

— Чего? — хором спрашивают Ирисова и Зося.

— Почему она взялась за Кучеренко? Программист и моложе и интереснее.

— Он Виолетту на дух не выносит, — уверенно говорит Зося. — И вообще, Леше нравится другая женщина.

Люба замерла у экрана телевизора. Вторник, вечер. Она пришла с работы усталая, ноги промокли. И вот этот невинный треп женщины привел наконец и к обсуждению чувств Алексея Градова.

— Женщина? Кто? — спрашивает Ирисова.

— Здесь? — Это Люська.

— Нет, — отрицательно качает головой Зося. — Не здесь. На воле.

— А… — Люська слегка разочарована. Какая женщина не прочь иметь поклонника, хоть тайного, хоть явного? — Кстати, а где сейчас наш программист?

— В спортзале, — невинно говорит Зося.

— Где?!

— В спортзале. Решил тоже поработать на тренажерах.

— Ни к чему хорошему это не приводит, — печально замечает Ирисова.

В этот момент под руку с Кучеренко появляется Виолетта в пролете второго этажа:

— Ау! Тетки! А это мы!

Она цепляется за рукав Кучеренкиного свитера и нащупывает ногой ступеньку. На высоких каблуках спускаться по такой крутой лестнице неудобно, но для Виолетты главное не удобство, а красота. Ее ножки в шелковых чулочках и туфельках на высоких каблучках смотрятся бесподобно.

— Яков Савельевич, держите меня крепче!

— А лучше подтолкните, — громко советует Люська.

— Я знаю, что вы все меня ненавидите. А я вот все равно здесь. И получу два миллиона.

С помощью Кучеренко блондинка спускается наконец в гостиную.

— Не повторяйся. Это уже скучно, — замечает Зося.

— Ну, расскажи тогда что-нибудь веселенькое, — усмехается Виолетта. — Про розовую любовь. Интересно, ты к мужчинам отвращение испытываешь или они тебе безразличны? А ко мне что испытываешь? Я же красивая девушка! Ой, надо же! Как-то и не подумала! Все по мужикам промышляю, а можно и…

— Да замолчишь ты наконец! — не выдерживает Люська.

— А что? — невинно смотрит на нее Виолетта. — Я любви хочу. Зося, давай с тобой выпьем. На брудершафт, с поцелуем. Как знать, может, тебе понравится?

Кучеренко в который уже раз болезненно облизывает губы.

— Яков Савельевич, принесите нам вина, — командует Виолетта.

Тот послушно идет к бару, приносит бутылку. Виолетта улыбается;

— А сами? Опять не присоединитесь?

— Нет. Не хочу. — Кучеренко отрицательно качает головой.

— Нет, Яша, у тебя определенно есть какая-то тайна. — Виолетта плюхается на диван, отпивает глоток из бокала и явно передразнивает пожилую актрису: — Ах, какая прелесть!

Ирисова и без того в шоке. От Виолетты и ее интимного «Яша». Просит Кучеренко:

— Будьте любезны, Яков Савельевич, и мне налейте вина.

Когда Кучеренко приносит бокал, Серафима Евгеньевна чуть придерживает его за рукав:

— И присядьте, пожалуйста, рядом.

— Нет, сюда, — хлопает ладошкой по дивану рядом с собой Виолетта.

Кучеренко замирает в нерешительности.

— Ну что? Так и будем стоять? — атакует блондинка. — Да! Подумать только! Наш старичок в нерешительности!

— На вашем месте, — не выдерживает Люська, — на вашем месте, Яков Савельевич, я бы осадила эту нахалку. Садитесь к Серафиме Евгеньевне и забудьте свой последний писаный маслом интерьер. Выставите картину за дверь вместе с этой юной нахалкой.

— Поздно, — игривым голосом говорит Виолетта, — мы уже стали с Яшей так близки!

Ирисова громко ахает, Кучеренко бормочет:

— Что ты такое плетешь?

— В смысле духовно, — громко хохочет Виолетта. Потом поднимает бокал: — Ну, за здоровье! И за наше семейное счастье!

Серафиме Евгеньевне плохо. Она бледнеет, а блондинка, усмехаясь, говорит:

— Я же не сказала конкретно — за чье. За наше общее семейное счастье. Ведь мы с вами все — одна большая единая семья. Разве не так? Коллектив единомышленников, сплоченный общей задачей: насыпать друг другу соли на хвост. А впрочем, что касается личного семейного счастья, если Яков Савельевич выиграет два миллиона, я пожалуй что и рискну. Яков Савельевич, ау! Я делаю вам предложение. Неприличное!

Кучеренко наконец тяжело плюхается в кресло, стоящее рядом с креслом Серафимы Евгеньевны. Виолетта одним жадным глотком допивает бокал:

— Ха-ха-ха! Жених сбежал! Должно быть, у нашего Яши интимные проблемы: ему нипочем не справиться с молоденькой.

— Ну, разошлась! — брезгливо морщится Люська.

— Ничего не поделаешь: гены, — качает головой Зося.

— На свои посмотри, — огрызается Виолетта. — Интересно, розовость передается по наследству? Или это болезнь?

— Заразная, — прищуривается Зося.

— Тогда на Крокодилицу дыхни, — просит ее Виолетта. — Глядишь, мне достанется ее Сережа.

Люське стоит больших трудов себя сдержать. Она пожимает плечами и переводит разговор на другую тему:

— Интересно, кто будут те двое, которым предстоит провести, общаясь только друг с другом, последнюю неделю в этом доме?

— Боишься, что это будем мы с тобой? — усмехается Виолетта. — Нет, милая. Ты в любом случае пролетаешь.

— Почему это я пролетаю? Да еще и в любом случае?

— Потому. — Виолетта загадочно улыбается.

И Любе, которая внимательно слушает этот диалог, вновь становится страшно за Люську. Виолетте что-то известно. Неужели все роли в этом телешоу расписаны заранее? Но Люська не сдается:

— Учти: все может случиться. Интересно, а рабы в «Лицезрении любви» пытались бунтовать?

— Это бесполезно, — говорит Зося. — Кто пойдет против Римской империи? Даже времен ее заката? Рабы — это только рабы. Их купили, они и делают то, что велено. Потому что за хозяином сила.

Виолетта вдруг хмурится и резко поднимается с дивана:

— Еще хочу вина.

— Не многовато тебе, девочка? — ехидничает Люська.

— Заткнись, — грубит Виолетта. Видно, что ей не по себе. Подходит к бару, наливает полный стакан: — Шли бы вы куда подальше со своим Древним Римом. Все это просто плесень. Зеленая плесень. Рабы, Рим… Знали бы вы, что это такое… Чистюли…

— Наша девушка-то, похоже, девушка по вызову. — Сверху спускается Алексей Градов в спортивном костюме. — У нее просто вошло в привычку себя предлагать.

— Заткнись! — орет Виолетта. — Ничего подобного!

— А занятный был бы скандал: среди участников «Игры на вылет» путана-профессионалка! — не отстает программист. — Кажется, такое уже было. И, кажется, в Испании. Небольшой скандальчик: в «Игре» отнюдь не случайно оказались две девочки по вызову и одна профессиональная модель. Виолетта, ты же у нас, пардон, манекенщица?

— Придурок! — сорвавшись, блондинка кидает в Градова стакан.

Ее рейтинг после этого эпизода должен взлететь еще больше.

Программист вытирает брызги красного вина с дорогого спортивного костюма. Зося с салфеткой бросается ему помогать. Люська подходит с другой стороны, тоже с салфеткой:

— Вот дура! Костюм испортила! Леша, я постираю.

— Да зачем же. Не надо, — бормочет Градов. Кучеренко вновь облизывает губы:

— И вино разлили. Жалко.

— Ах, какой красивый был ковер! — вздыхает Ирисова.

— Да, я модель, — орет Виолетта. — Самая настоящая! И буду актрисой! Знаменитой! Обязательно буду!

— Да кто бы сомневался. — Люська старательно промакивает салфеткой винные пятна.

Серафима Евгеньевна приободрилась. Вновь трогает за рукав Кучеренко:

— Яков Савельевич, не хотите чаю?

— Что? — Кучеренко смотрит в сторону, а Люба никак не может сообразить, куда направлен его взгляд. Жадный, тоскующий. Что-то с Кучеренко творится.

— Чаю не хотите ли?

— Я… Мне… Нехорошо.

— Таблетку, быть может? — участливо спрашивает Серафима Евгеньевна.

— Нет! Никаких таблеток! Оставьте меня!

Ирисова снова в шоке. Вскакивает с кресла — и наверх, в свою комнату.

— По-моему, вы сейчас должны пойти за ней и извиниться, — негромко говорит Люська пенсионеру.

— Я? Да-да.

Тот уходит, Виолетта замечает:

— Почему это вы все навязываете ему эту старую грымзу?

— Потому что у человека серьезное чувство. Не то что у тебя, — отвечает ей Зося.

— У кого это серьезное? У этой старухи? Ха-ха! Да она придуривается! Неужели вы этого не понимаете? Старая интриганка! На публику играет! А кто всем пиковых тузов подсовывает? Кто?!

Люба не выдерживает, звонит Стасу. Тот сразу берет трубку, словно ждал ее звонка:

— Что скажешь?

— Послушай, ты не можешь навести справки о Виолетте?

— Насчет?

— Может, она и в самом деле профессионалка?

— И что?

— Не знаю пока. Но девица как-то болезненно реагирует на все намеки в ее адрес, и, если это возможно, узнай, что это за фотографии.

— Какие фотографии?

— Фотографии Виолетты. Из тех, что мужчины вешают в своей спальне над кроватью.

— Хорошо, я попробую. Не знаю только, что из этого получится. Ведь ни одного уголовного дела до сих пор не возбуждено: самоубийство, два несчастных случая.

— Но почему?

— Думаешь, охота милиции искать в очевидном криминал? Это процент раскрываемости преступлений не повысит. Но я попробую выполнить твою просьбу. — Он громко зевает.

— Устал?

— Есть немного. Жизнь-то продолжается. Сегодня, например, в одной московской квартире дядя тетю топором зарубил. Зрелище было, я тебе доложу!

— Ты выпил, что ли?

— Есть немного.

— Тогда спи. Спокойной ночи.

— Угу.

Наблюдая за участниками «Игры», расходящимися по своим комнатам, Люба мысленно прикидывает: «Кто же из них?» Безмозглая Виолетта? Кучеренко? Безобидная старушка Серафима Евгеньевна? Зося? Градов? Люська… Про лучшую подругу ей думать не хочется. Десять лет за одной партой. Всю ее жизнь Люська была рядом. Все эти годы. Можно сказать, с того света вытащила после смерти Олега. Нет, она жертва. Заложница этой проклятой «Игры».

Неужели еще что-то там случится?

Среда, сайт «»

С утра Люба вновь внимательно следит за тенью. Милый, добрый друг! Ты-то возвращаешься каждое утро! Остальные уходят. Ну почему надо было родиться таким скучным, неинтересным человеком? Почему?! Полжизни ждать своего счастья, дождаться, поверить в то, что оно тебя нашло, а потом узнать, что все это был только обман. Ее муж всю жизнь любил другую женщину. Его можно простить только потому, что он умер. А о мертвых либо хорошо, либо…

Надо бы отвлечься. Включиться в чужую жизнь, почувствовать себя среди людей. Все познается в сравнении, может быть, твои неприятности не повод для огорчения, если узнать, что в этот момент переживают другие люди? Люба садится за компьютер, жертвует еще немного денег с банковского счета. Пары часов хватит, чтобы отвлечься и переключиться на чужие проблемы.

…Вот Серафима Евгеньевна Ирисова ждать своего счастья больше не собирается. Кажется, решила признаться Кучеренко в своих чувствах и весь день собирается с силами. В это время сочувствующие готовят почву. Первым делом добрая Зося. Находит момент, когда Виолетта занята в своей комнате макияжем, и заглядывает к Якову Савельевичу:

— Можно?

— Разумеется. — Пенсионер в это время скептически оглядывает свою работу. Ту первую картину, где маслом написан уголок его комнаты. Отходит назад, смотрит, приближается и снова смотрит.

— Красиво, — улыбается Зося.

— А?

— У вас талант.

— Ну уж и талант, — скромно говорит Кучеренко, но ему приятно.

— Я хотела поговорить с вами о Серафиме Евгеньевне.

— Зачем?

— Скажите, вы женаты?

— Я? Нет, не женат.

— А почему?

— То есть был женат. Развелся.

— А дети?

— Дети есть, — охотно говорит Кучеренко. — Взрослые уже. У обоих сыновей семьи, дети.

— А вы?

— Живу один. Квартирка маленькая, да мне больше и не надо.

— А почему развелись?

Кучеренко мнется. Видно, вопрос ему неприятен:

— Что уж там говорить! Ну, развелся. Лет десять назад. Дети выросли, и развелся.

— Она стерва, да? Как Виолетта?

— При чем здесь… Нет, нормальная женщина. Я виноват.

— В чем?

— Да что там говорить! Дело прошлое. Теперь вот хочу жизнь свою начать сначала. С чистого, так сказать, листа. Нет, с чистого холста.

— Это хорошо, — обрадовано говорит Зося. — Вы поэт, Яков Савельевич. По-моему, вы с Серафимой Евгеньевной отличная пара.

— Как-как?

— Яков Савельевич, неужели вам нравится эта Виолетта?

— Да как сказать…

— Какой же вы неуверенный в себе человек!

— Это есть, — соглашается Кучеренко. — Неуверенный. Оттого и жизнь свою загубил. Уверенности не хватало. Не в том ее искал. Видишь ли… — Он снова мнется, оглядывается по сторонам, потом шепчет: — С женщинами у меня проблемы. Тебе скажу, ты вроде как и не… женщина.

— Я не обижаюсь.

— Застенчивый я. Когда разговоры, то да се, вроде бы нормальный человек. Но как до дела доходит… Конечно, Серафима — женщина приятная и мне во всем подходящая, но Вета просто-таки оторва. Я ж ей не то что в папаши, в деды гожусь. У меня сыны старше.

— Ну, так скажите ей!

— Видишь ли… — Кучеренко снова беспомощно оглядывается. — Как сказать-то?

— Мол, ничего не будет, я лю… симпатизирую Серафиме Евгеньевне.

— Эх, молодежь! Все у вас просто!

— Это у меня просто?! Да я боролась за свою любовь! Я через такое прошла!

— Оно конечно, — кисло говорит Кучеренко.

— Объяснитесь с Серафимой Евгеньевной.

— Как объясниться-то?

— Ну, поцелуйте ее.

— Так все ж видят!

— Яков Савельевич, вы два миллиона хотите?

— Не понимаю. А ты?

— И я хочу.

— А советы даешь.

— Надо понимать друг друга. Быть добрее друг к другу.

— Откуда ты такая… э-э-э…

— Несовременная? А это? Это? — Зося трогает короткий ежик волос, касается синей татуировки на плече.

— Ну-у-у… — тянет Кучеренко.

— Как же вы при такой застенчивости прошли отборочные туры и попали в «Игру»?

— До сих пор не понимаю. Сказать по правде, никуда я не отбирался. И не о какой «Игре» не знал. Мне кто-то по телефону позвонил, и…

— Позвонили?!

— Ну да. Мол, компьютер меня вычислил. Как вычислил-то? Не понимаю. Это все из-за картин. Согласился, потому что под конец жизни взыграло ретивое. Славы захотелось. Э-эх! Дурак! Ладно, прорвемся, придумается что-нибудь.

— Не придумается, а…

В комнату без стука заходит Виолетта:

— О! Какие люди в Голливуде! Чего это ты здесь делаешь?

— Сижу и буду сидеть, — говорит Зося и поудобнее располагается в кресле.

— Ну и пожалуйста! А мы пойдем ко мне в комнату. Яков Савельевич, вы мне картинку дорисуете?

— Да как сказать… — мнется Кучеренко.

— Тогда идемте.

Виолетта решительно тянет его за рукав. Кучеренко послушно тащится за ней. В дверях блондинка показывает Зосе язык:

— А ты оставайся. Можешь Лешечке своему пожаловаться!

Зося еще несколько минут неподвижно сидит в кресле и о чем-то думает. Дверь Кучеренко за собой даже не закрыл. Потом девушка встает и выходит в коридор. Камера показывает кухню, где Люська возится у плиты. Сегодня она варит борщ, сопровождая процесс комментариями для любительниц готовить вкусную и здоровую пищу:

— Свеклу надо порезать соломкой и тушить отдельно, с добавлением, уксуса. Тогда ваш борщ будет иметь насыщенный красный цвет.

— Пахнет вкусно, — замечает появившаяся в кухне Зося.

— А… Это ты? С Кучеренко разговаривала?

— По-моему, у него проблемы.

— А у кого их сейчас нет? — замечает Люська, вываливая в кастрюлю то, что тушила на сковородке. — Замечательно! А теперь надо пассировать морковь и лук. Многие делают это на растительном масле, но я так не люблю. На сливочном вкуснее.

— Придумай что-нибудь.

— Например?

— Ты находчивая.

— Что, опять по очереди в дверь к ним стучаться?

— Не пойдет.

— Слушай, да пусть делают что хотят, а? Тебе-то что за дело?

— Разве ты не враждуешь с Виолеттой? Тебе не хочется ей насолить?

— Кстати, о соли, — спохватывается Люська. — Можно добавить одну из этих замечательных приправ.

— Тебе что-нибудь интересно, кроме этих кастрюль?

— Ох, как же вы мне надоели! Ну, не понимаю я ничего в этих компьютерах! Все только и твердят: это наше будущее, как можно этого не знать! Ну не знаю. И что, переселившись в виртуальный мир, люди вкусно есть перестанут? Виртуальную еду придумают? Таблетки? Ну, если человек этого не принимает, надо ему насильно в глотку, что ли, запихивать?

— Я вообще-то не о компьютерах. Придумай, как избавить Якова Савельевича от Виолетты.

— Подсунь блондинке своего Лешу, — говорит Люська, облизывая ложку. — Вкусно!

— Почему это моего?

— Вы с Градовым все время шепчетесь. А о чем? Уж не о любви ли?

— Нет, — резко говорит Зося. — Не о любви.

— Ну и подсунь его Виолетте.

— Как это подсунь?

— О, господи! Пусть улыбнется ей, танцы вечером устроит. Она же красавица!

— Ну не нравится она ему! Не нравится!

— Прям! Знаю я мужиков! Знаешь, сколько у меня их было? Мужей? Сама уже не помню. Мигнешь, моргнешь — и вот он уже рядышком, в постельке. Им много не надо. А у этой девки, между прочим, ноги от ушей растут. А ты на меня посмотри. Ну посмотри!

Люська с ложкой в руке вальяжно проходится по кухне. Грудь вперед, спина прямая, плечи расправлены.

— У тебя характер легкий. Мужчинам с тобой легко.

— Ага, — соглашается Люська. — И бросать меня тоже легко. Ко всем моим прелестям только денег больших не хватает. Ладно, хватит трепаться. Борщ готов, давай на стол накрывать. Не переживай: все утрясется. Сегодня уже среда. Кто знает, может, либо Кучеренко, либо этой Виолетты в понедельник здесь уже не будет?

— Или вообще не будет, — негромко говорит Зося.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Что в гостиную нести?

Четверг, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

Первым делом Люба заглядывает на сайт «». Там появились реплики:

Какая скука. Когда же они будут заниматься любовью?

Надоело! Пусть останется только блондинка и мужики!

Где еще трупы?

Зрители настойчиво требуют зрелищ. Теперь события любовного треугольника Ирисова — Кучеренко — Виолетта их заинтересовали. Организовался даже своеобразный тотализатор: «Кого же выберет Яков Савельевич?» Тема нашла живейший отклик у пенсионерок и домохозяек. Им уже приелось смотреть на молодежные игры и юную любовь. И теперь чувства Серафимы Евгеньевны нашли самую горячую поддержку.

— Мы тоже умеем любить! — заявила, позвонив в студию, одна из телезрительниц. — Мы не старухи!

Рейтинг Ирисовой неожиданно резко взлетает вверх. Видимо, телезрители поверили, что она любит Кучеренко по-настоящему. Успех Серафимы Евгеньевны очевиден. Многие телезрительницы увидели в Ирисовой себя.

«Любви все возрасты покорны», — теперь частенько на канале ММ-2 популярный певец исполняет арию из «Евгения Онегина».

Возвращаясь домой с работы, Люба слышит, как две старушки возле подъезда обсуждают коварную Виолетту:

— И куда девка лезет! Нашла бы себе молодого!

— Развели страмотищу!

— А они посидели бы рядышком, песни старые попели. Я, бывало, под баян с ухажером. И-и-и… Сядем на лавочку рядком, голову на плечо ему положу, и поем про любовь.

— Откуда ж там баян? Там даже рояли нет.

— Поженились бы они и взяли денежки себе. Купили бы квартирку…

— Так у них же есть!

— Ну, все равно. Он одинокий, она тоже счастья своего не нашла. Не гляди, что актриса…

Идиллию нарушает только Виолетта, которая путается под ногами у Серафимы Евгеньевны. А Кучеренко все никак не может определиться. Про смерть двух участников «Игры» и травму Сени Сайкина все вдруг как-то позабыли.

Любовь и соперничество двух женщин, старой и молодой, накаляют страсти. Что сильнее: молодость и красота или мудрость и жизненный опыт? В девять вечера шестеро участников «Игры» садятся за стол ужинать. Кучеренко между Серафимой Евгеньевной и Виолеттой. Что прибавит ему рейтинг: пламенная страсть к молоденькой девушке или глубокое чувство к женщине с нелегкой судьбой? Серафима Евгеньевна пережила и взлет, и забвение, и радость, и горе, а теперь словно помолодела лет на десять. Симпатии зрителей меж тем поделились. Молодежь за Виолетту, она первая в рейтинге на сайте «igranavylet.ru». Серафима Евгеньевна лидирует в телевизионном рейтинге.

— Хочу вина-а, — капризно тянет Виолетта.

— Сопьешься, — говорит Зося. Симпатии участников «Игры» определенно на стороне Серафимы Евгеньевны, блондинка со своим хамством всех давно достала. Она одна против всех, но ничуть этим не смущается. У Виолетты прекрасные активы: длинные ноги и высокая грудь.

Ситуация за столом накаляется: Кучеренко ухаживает за блондинкой, подливая ей вина в стакан. Но выражение лица у него при этом кислое.

— А мне, Яков Савельевич? — кокетничает Серафима Евгеньевна.

— Вам нельзя, еще коньки отбросите, — грубит Виолетта. — Это мой молодой, здоровый организм…

— Твой молодой, здоровый организм напрашивается посуду мыть, — хмыкает Люська. — Направь свою энергию на мирные цели.

— Куда хочу, туда и направляю, — хамит Виолетта.

— Давайте после ужина устроим танцы! — жалобно предлагает Серафима Евгеньевна.

— Обязательно! — кивает Зося. — Вы с Яковом Савельевичем замечательно танцуете вальс!

— И я! И меня научили! — тут же влезает Виолетта. — Тоже хочу танцевать вальс!

Градов, сидящий рядом с ней, тут же заботливо подливает блондинке вина в стакан:

— Давай разогрейся как следует.

— Ах, почему здесь нет гитары! — вздыхает Серафима Евгеньевна, — Я люблю петь старинные романсы!

— Вот и надо было гитару с собой брать, а не карты, — ворчливо замечает Люська. Все внимание приковано к Кучеренко и его дамам, и видно, что это обстоятельство Апельсинчика слегка раздражает. Как и каждый из участников, она постоянно помнит о рейтинге.

— Нам только самодеятельности не хватало! — хмыкает Виолетта.

— Заводим пластинку! Леша! — поднимается из-за стола Зося.

— Чур я! Чур я! — хлопает блондинка в ладоши. — Я иду танцевать!

— Ты иди посуду мыть, — набрасывается на нее Люська. — Что я вам, папа Карло каждый вечер упираться?

— Но почему я? Почему?!

— Потому что ты. Давай поднимайся.

Под таким напором Виолетта не выдерживает и поднимается из-за стола. Люська тут же сует ей в руки гору грязных тарелок:

— Топай. И смотри — не разбей.

Как только Виолетта скрывается на кухне, Апельсинчик подмигивает Кучеренко:

— Яков Савельевич! Давайте!

Тот явно нуждается в инструкции: как ухаживать за женщиной. Делать выбор для Кучеренко мучительно. Он всецело полагается на мнение своих соперников по «Игре». Встает и направляется к Серафиме Евгеньевне:

— Разрешите?

Та довольна. Наконец-то все стало на свои места! Предназначенный ей мужчина выполняет свою функцию. Этот роман был запрограммирован с самого начала, и если бы не Виолетта…

Но та сдаваться так просто и не собирается. Возвратившись за новой порцией тарелок, задерживается в гостиной и, развалившись на диване, принимает эффектную позу. Люська косится на нее, фыркает:

— Каждую красавицу надо для начала непременно поставить под душ. И посмотреть, что от нее останется.

— Что-что-что? — Музыка негромкая, и Люськину реплику прекрасно слышно. Виолетта томно улыбается: — А фигуру? Тоже под душ?

— Подумаешь! — фыркает Люська. — Фигура там! Все вы одинаковые!

— Это я одинаковая?! Между прочим, вы обратили внимание, какая у меня маленькая ножка?

— Тише ты! — делает ей замечание Зося. — Не видишь, люди танцуют?

— Ну и пусть! Вот у тебя, Зоська, как у мужика, почти сороковой размер!

— Ну и что?

— А у меня тридцать пятый! Вот! И это при моем росте!

— Ты врешь! — фыркает Люська. — Это у меня тридцать пятый. Да и то с половиной.

— Ну-ка дай мне свои туфли!

— Еще чего?

— Боишься?

— Да надо было! На! — Люська снимает с ноги и двигает к Виолетте свою туфлю. Та сует в нее ногу:

— Что? Съела?

— Подумаешь! Нога у нее маленькая! Ну и что?

— А то! Так редко бывает!

— Хватит болтать, — говорит Градов. — Ну, маленькая у тебя нога, и что?

— Пикантная особенность, — тянет Виолетта. — И вообще: я девушка необыкновенная. Яков Савельевич! Моя очередь!

Серафима Евгеньевна слегка запыхалась, и Кучеренко ничего не остается, как пригласить на танец Виолетту. Она выше пенсионера на целую голову: упорно не оставляет привычку ходить в туфлях на высоких каблуках. Но танцевать в них неловко. Вальса Виолетта не выдерживает, тянет Кучеренко на диван:

— А мы будем сегодня писать картину?

— Какую картину? Ночь на дворе! — удивляется тот.

— Подумаешь! Ночью происходит самое интересное! Яков Савельевич, проводите меня, а я бутылочку вина прихвачу.

— Да-да.

Кучеренко смотрит на окружающих, словно ища у них поддержки. И встречает их осуждающие взгляды.

— Между прочим, это против правил, — говорит Люська. — Мы должны весь вечер сидеть здесь и общаться. Зрители смотрят.

— Зрители смотрят то, что им интересно, — весьма справедливо замечает Виолетта. — А мы хотим провести этот вечер вдвоем. Интерьер дописать.

— Шла бы ты к себе, Пенелопа, — не выдерживает программист. — Вино допивать.

— Пойду. Но пусть меня проводят. На высоких каблуках трудно подниматься по такой крутой лестнице.

— Раньше тебе это удавалось, — замечает Люська.

— А сегодня я устала. У меня ноги заплетаются.

— Я тебя провожу, — говорит Зося.

— Ты?! У тебя что, на меня виды? «Жена», между прочим, смотрит! А вообще-то это мысль: закрутить роман с женщиной! Зрители будут просто в восторге! Ладно, Зосенька, пойдем.

— Отстань! — Зося испуганно шарахается от Виолетты.

И впрямь, что ли, опасается ревности своей подруги?

Кучеренко встает с дивана:

— Надо бы к себе подняться. Картина-то и вправду не движется.

— Не удивительно! — хмыкает Люська.

— Яша, пойдем! — Виолетта направляется к лестнице наверх.

— Яков Савельевич, возвращайтесь! — говорит ему Зося.

— Да-да.

Серафима Евгеньевна едва сдерживает слезы.

— Не отчаивайтесь, — говорит ей Люська. — В любви как в бою: выигрывает сражение тот запасной полк, что сидит в засаде.

— Но я совершенно не знаю, что делать! — жалуется Ирисова. — Она моложе меня на… на…

— Именно поэтому ваш Яков Савельевич ей ни к чему, — говорит Зося. — За стенами этого дома полно молодых и красивых мужчин. Вам надо только потерпеть.

— Но я не смогу ему этого простить! Если он… если она…

— Да ничего не будет! — уверенно говорит Градов. — Яков Савельевич стесняется женщин. Не думаю, что он будет целоваться с Виолеттой в прямом эфире.

— О господи! — Ирисова берется рукой за грудь с левой стороны, там, где сердце. — Целоваться!

— А вам приходилось делать это перед камерой? — спрашивает Зося. — Ведь вы же актриса!

— Но тогда фильмы были другие, — застенчиво говорит Ирисова. — Однажды в кадре я лежала с мужчиной под одним одеялом. Но совершенно одетая.

— А наша Веточка меж тем обожает разгуливать перед камерой голышом, — говорит Градов.

— Откуда ты знаешь? — накидываются на него Люська и Зося.

— Догадываюсь, — скромно говорит программист.

— Я, пожалуй, поднимусь наверх, — говорит Ирисова.

— Вот-вот, — улыбается Зося. — В конце концов, никому не запрещается смотреть, как пишут интерьеры.

Пятница, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Это похоже на продолжение предыдущего вечера: две женщины в комнате у мужчины, на исключительное внимание которого обе они претендуют. Отнюдь не молчаливое соперничество. Яков Савельевич пишет интерьер по памяти: идти в комнату Виолетты он наотрез отказался.

— Разве так можно? — сетует та. — Надо же видеть натуру! И потом: совершенно невыносимо, когда все время мешают!

— Я тебе, деточка, мешаю? — невинно спрашивает Серафима Евгеньевна.

— Нам.

— Яков Савельевич?

— Нет-нет.

— Господи, где они, настоящие мужчины? — в который раз вздыхает Виолетта.

Вэтот момент раздается стук в дверь. В комнату Кучеренко заглядывает Люська:

— Вета, ты хотела мои свадебные туфли примерить. Зайди.

— Что, потом нельзя?

— Может, меня скоро здесь не будет! — говорит Люська. — А туфельки — прелесть!

— Ну, есть еще завтра день.

— А надеть, если понравится, в субботу вечером?

— Отстань!

— Больше не предложу. Или ты идешь мерить туфли, или я их запираю под замок! — грозно говорит Люська.

— Вот привязалась! — Виолетта нехотя поднимается с кресла. — Ладно, пойдем.

Люська своего добилась: Яков Савельевич и Серафима Евгеньевна остаются наедине. Ирисова сразу же атакует:

— Яков Савельевич, я решилась! Предлагаю вам себя.

— Э-э-э… Простите, что?

— Разве вам по душе эта юная дева? Она же развратница! Она хочет от вас только одного!

— Но…

— Ах, и вам этого тоже хочется?

— Я…

— Мы должны с вами быть вместе!

— Я так сразу не могу, — мнется Кучеренко.

— Но в воскресенье кого-то из нас может уже здесь не быть! Если мы с вами проведем эту ночь вместе…

— Господи, до чего вы меня довели! — Кучеренко бросает кисть. — Никакой спокойной работы! Угораздило же меня в это ввязаться!

— Я вам не нравлюсь? — чуть не плачет Серафима Евгеньевна. — Вы меня не любите! Вы мне отказываете?

Кучеренко вздыхает:

— Как же я соскучился по свежему хлебу! И еда какая-то без него безвкусная. Аппетита совсем нет… Вы мне, конечно, симпатичны. Но эти камеры… — Он оглядывается, потом, понизив голос: — Надо что-то придумать. Одну хитрую штуку знаю.

В это время возвращается Виолетта:

— Туфельки и в самом деле прелесть. А у меня и платьице к ним есть подходящее. Как вы думаете, Крокодилица даст надеть? На вечерок?

— Ах, не знаю, не знаю, — загадочно говорит Серафима Евгеньевна.

— Вы тут в любви, что ли, без меня объяснялись?

— Вам, деточка, все равно не понять. Для вас любви нет.

— Как это нет? Очень даже есть. Ладно, я, пожалуй, спущусь вниз. Что-то кушать хочется, а Крокодилица сегодня ужин готовить не собирается. Яша, ну так мы обо всем договорились?

— Э-э-э…

Виолетта уходит, а Ирисова неожиданно тоже поднимается:

— Я совсем перестала заниматься собой. Надо бы у Люсеньки лак для волос попросить. Я еще зайду к вам Яков Савельевич. Попозже.

На лице у Кучеренко мучительное раздумье.

Ночь, «черное»

Любе не спится. Ничто так не захватывает, как любовная интрига. «Игра на вылет» теперь смотрится как увлекательный сериал. Молодая, коварная злодейка строит козни против людей, предназначенных друг другу судьбой. А как бы всех в финале устроила пышная свадьба! Кто победит? Кучеренко предстоит нелегкий выбор.

Зося, Люська и Градов сидят в гостиной и ночью, после двенадцати часов. Выпросили у Ирисовой карты и режутся в дурака. Выигрывает программист, и Люська надувает губы:

— Так нечестно! Почему это ты ни разу не остался?

— Везет, — флегматично говорит Алексей Градов.

— У него память хорошая, — улыбается Зося. — И логика.

— Ах, логика! Ну, на этот раз дудки! У меня полная рука козырей!

— Я дурочка, — говорит Зося. — Одни красные.

— Интересно, что там, наверху? — Люська направляет палец в потолок.

— Любовь, — хмыкает Градов.

— Втроем? — удивляется Люська.

— А что? Это модно.

— Но только не с Кучеренко и Серафимой! — хихикает Люська. — Валет. Леша, сдавайся, у меня козырной туз.

— Ну и бей им.

— Еще чего! Ты мне еще тузов подбросишь! Я не дурочка!

— Я, кажется, опять проиграла, — вздыхает Зося. — Ну не идет карта!

— В любви повезет, — замечает Люська. Потом спохватывается: — Ой!

— Что вы все со мной как с больной? — сердится Зося. — Я такой же человек.

— Просто мне это не привычно. Леша, опять!

— Но я же не виноват! Зачем ты бьешь дамой, когда знаешь, что у меня их целых две?

— Откуда же я знаю?!

— Карты надо запоминать. Дамы из игры не выходили.

— Делать мне больше нечего: карты запоминать!

— Тогда сдавай.

— Ты опять меня обманул! Это нечестно!

— Как джентльмен, признаю свою ошибку. Можешь меня завтра ужином не кормить.

— Я не такая жестокая.

— Что-то тихо там, наверху, — замечает Зося.

— А ты что хотела, чтобы потолок ходуном ходил? — смеется Люська. — Кучеренко-то за шестьдесят! Да и Серафима не девушка.

— А может, он с Виолеттой? — усмехается Градов.

— Тогда люстра бы нам давно на голову упала. — Люська заглядывает в карты и хмурится. — Ни одного козыря! Кто сдавал?

— Я, — отвечает Градов. — И все-таки там подозрительно тихо.

— Ага. Серафима зарезала ножом Виолетту и теперь, приставив его к горлу Кучеренко, требует секса, — язвит Люська.

— А ты злая, оказывается, — качает головой Зося.

— Да достало уже все! Мне, может, тоже любви не хватает!

— Что мешает? — улыбается Градов.

— Да мне только ты и остаешься.

— А я? — улыбается Зося.

— Ничего себе выбор! Надеюсь, вы оба шутите?

— Люся, ты снова дурочка. Вот козырной туз, а вот пара шестерок. С погонами тебя!

И тут сверху свешивается белокурая голова Виолетты:

— Эй, вы!

— Чего тебе, девушка? — поднимают голову Зося и Градов. Люська мешает карты.

— У Кучеренко дверь заперта!

— Ну и что?! — Хором.

— Но что-то он подозрительно затих!

— А ты что хотела? Значит, он с Серафимой.

— Еще чего!

— Вы в пролете, как фанера над Парижем. Мимо просвистели. — Люська снова сдает на троих.

— А счастье было так возможно… — негромко мурлыкает Градов. И в другой тональности: — Париж, Париж, Париж… Где я не буду никогда.

— Вот дураки! — Виолетта исчезает.

— Сама такая! — кричит ей вслед Люська.

— Не надо, не тратьте напрасно громких слов. — Градов берет свои карты: — Вот кому никогда не повезет в любви, так это мне. Одни козыри!

Почему-то комнату Кучеренко камера не показывает. А ведь если он там уединился с Ирисовой, так это должно быть зрителю интересно. Люба недоумевает, но на экране по-прежнему гостиная. Второй час ночи, эти трое и не собираются расходиться.

В половине второго с лестницы спускается Ирисова:

— Извините.

— В чем дело? — хором интересуется у нее молодежь.

— Я хотела сказать, у Якова Савельевича подозрительно тихо.

— Давно?

— Что?

— Давно тихо?

— Я стучалась к нему несколько раз, после двенадцати ночи. Мы договаривались, что я зайду к нему.

Трое молодых людей переглядываются:

— Так вы не у него разве были?

— Нет. Я постучала, тишина, я подумала, что там Вета. Но только что мы с ней столкнулись у дверей. Она тоже стучала в дверь к Якову Савельевичу. Но никто не отзывается.

Вот тут Градов, Зося и Люська-Апельсинчик вскакивают со своих мест:

— Как это заперта?!

— Может быть, он спит? — рассеянно говорит Серафима Евгеньевна.

Они бегут к лестнице.

— Постойте! — останавливает их Люська. — Может, он просто решил никого не пускать? В смысле ни Серафиму, ни Виолетту?

— Сейчас я его позову, — решительно говорит Алексей Градов.

И тут камера телеоператора наконец показывает комнату Кучеренко. Она… пуста. И камера не реагирует — нет движения — отключается. Люба, сидя перед экраном телевизора, недоумевает: «Где же Кучеренко?»

Камера показывает оживленную Виолетту в коридоре, перед дверью комнаты Кучеренко:

— Я же вам говорила!

— А ты погромче постучи! — советует Градов.

— Громче?! — Виолетта со всей силы бухает в дверь ногой: — Вот так!

— А у тебя он не был? — спрашивает Люська.

— Нет! Не был!

— И ко мне не заходил, — упавшим голосом говорит Серафима Евгеньевна.

— Что будем делать?

В это время, видимо, сотрудники телеканала, сидящие за пультом в студии, ищут с помощью телекамер Кучеренко. Но не находят. Кучеренко нигде нет.

«Неужели Кучеренко сбежал?!» — думает Люба. Но этот вариант отпадает: его выход из особняка через дверь, через окно камера непременно засекла бы. Якова Савельевича в особняке нет. Но пятеро участников «Игры» этого не знают.

— Надо бы дом осмотреть, — говорит Градов.

Теперь уже Кучеренко ищут обитатели особняка. И довольно активно. Зося, программист Градов, Люська, Виолетта и даже Серафима Евгеньевна в течение минут двадцати мечутся по особняку с криками:

— Яков Савельевич! Где вы?!

— Он не может быть нигде, кроме как в своей комнате, — делает вывод Алексей Градов. — Надо ломать дверь.

Телекамера по-прежнему не может найти Кучеренко. Похоже, он просто испарился. Те из зрителей, кто не спит и смотрит «Игру», замирают перед экранами телевизоров: какая сумасшедшая интрига! Пропал человек!

Кучеренко в самом деле исчез. Сломать дверь не так-то просто: Градов может рассчитывать только на свои силы. Впрочем, ему активно помогает Зося. В ход идет и нож, которым пытаются расковырять замок. И в этот момент происходит нечто странное: открыв наконец дверь, участники «Игры» заходят в комнату и… исчезают. На экране картинка: угол комнаты, там стоит кровать, на стене висит кашпо с искусственными цветами. Пустая комната. Не уловив движения, камера тут же отключается. Но откуда-то издалека доносятся голоса. Люба понимает, что голоса ловит микрофон, находящийся в коридоре:

— Слушайте, да он же умер!

— Ах!

— Спокойно. Серафиму Евгеньевну — в кресло. У нее обморок.

— Боже, боже!

И тут Люба соображает, глядя на экран: да это же картина! Та самая картина, которую писал Кучеренко! И комната вовсе не пустая. Видимо, об этом же догадывается и Алексей Градов:

— Что это?

— Картина, — шепчет Виолетта.

— Но она же стоит перед…

И тут наконец камера показывает всех участников «Игры». Нормальный звук, потому что включается камера в комнате у Кучеренко. Алексей Градов с картиной в руках, Ирисова — в кресле, а Люська и Зося — перед кроватью, на которой лежит Кучеренко. Мертвый?

Зося пытается найти на руке пульс.

— Не дышит, — упавшим голосом говорит Люська. — Он не дышит. Но почему?

На полу перед кроватью стоит бутылка вина. Кажется, та самая, которую как-то принесла с собой Виолетта.

— Вот это номер! — говорит Алексей Градов. — Ай да пенсионер! Ай да интерьеры!

— При чем здесь картина? — спрашивает Люська.

— Да он же ее с таким расчетом писал! Чтобы поставить картину перед камерой, даже масштаб выбрал правильно! И тогда получается, получается…

— Что комната пустая? — заканчивает его мысль Зося.

— Именно! А он, закрывшись этой картиной, мог делать все, что угодно! Ловко!

— Но почему он умер? — спрашивает Люська.

— Что я, врач? — Градов в растерянности.

— Надо вызвать врача. — Зося при этом смотрит на Серафиму Евгеньевну.

Та понемногу приходит в себя.

— Вам надо выйти, — говорит ей Зося. — Я помогу.

Она уводит всхлипывающую Ирисову из комнаты.

— Интересно, зачем он прикрывался этой картиной? — задумчиво спрашивает Градов.

— Может, он и есть убийца?! — срывается на визг Виолетта.

— Но отчего же он тогда умер? — опять спрашивает Люська.

— Надо бы его вынести. Врачи сделают заключение. Похоже, что сердце остановилось.

— Просто умер — и все? — Люська в ужасе смотрит на Алексея Градова.

— В этом есть какая-то странность? — спрашивает он. — Пожилой человек умер. Становилось сердце.

— Какой же он пожилой?! — возмущайся Люська.

— Но он же выглядел все время таким здоровым! — отчаянно кричит Виолетта.

Возвращается Зося:

— Что будем делать?

— Кто мне поможет? — спрашивает программист. — Ты?

Эта сцена уже всем знакома: люди, дежурившие возле особняка, встречают очередное неподвижное тело. Участники «Игры» — в гостиной. Никто не хочет уходить. Даже Серафима Евгеньевна спустилась вниз.

— Я не останусь одна! Ни за что! — шепчет она в ужасе.

— Но отчего же он все-таки умер? — не может успокоиться Люська.

— Лучше спроси, часто ли Кучеренко пользовался своей картиной, — говорит Алексей Градов и вдруг внимательно смотрит на Виолетту: — Ты… Ты догадалась?!

— И что такого?! Я же не думала, что он умрет?! Даон и сам давно это знал!

— Что знал? — спрашивают в один голос Зося, Градов и Люська. Ирисова все еще в состоянии, близком к истерике.

— Про картину. Что можно ею закрыться.

— Но… зачем?

— Шутка. Камера видит пустую комнату и не реагирует. Отключается. А дверь в комнату можно плотно прикрыть, чтобы микрофоны в коридоре звук не улавливали. Кучеренко сказал, что это просто шутка. Чтобы потом было смешно.

— Когда потом?

— Ну, не знаю я, не знаю! Я думала, он не в курсе, как можно использовать картину. Когда попросила тоже написать уголок своей комнаты, он смекнул. Ну что в этом плохого?!

— Значит, мы должны все время быть на виду, отдуваться за всех, а вы такую хитрую штуку придумали?! — кричит Люська. — Вас надо с «Игры» снять за это! Тебя!

— Но у меня же не было никакой картины! Не было!

— Но ты тоже за ней пряталась!

— Мы только целовались, — упавшим голосом говорит Виолетта. — Ему было неловко в прямом эфире.

— А бритва? Бритву вы тоже там ломали? За картиной? — спрашивает Зося.

— Не трогали мы никакой бритвы! Но почему сразу на нас?! Почему?!

— Измена, — вдруг, словно очнувшись, бормочет Серафима Евгеньевна. — Везде измена. Господи, как я несчастна!

— Но отчего же он умер? — в который уже раз спрашивает Люська.

Сегодня трансляцию из особняка выключают из прямого эфира раньше обычного. Никакой трансляции до восьми утра нет по вполне понятным причинам. Слишком велик шок от случившегося. Отчего умер Кучеренко?

Суббота, «красное»

Телезрители, не смотревшие ночной прямой эфир, узнают о смерти Кучеренко из утренних новостей. Скромное сообщение о том, что один из участников «Игры» умер от остановки сердца. Это вызывает просто-таки бурю звонков. Зрители требуют подробностей. Они правы: не может же человек ни с того ни с сего умереть?

Сайт «»(чат)

Кучеренко из ревности убила Серафима! Злодейку — к ответу! Преданные поклонницы

Вино было отравлено! В тюрьму блондинку! Ledy

Заигрался папаша! Сердечко-то и не выдержало. Нечего за молоденькими гоняться! Багу

Не доставайся же никому! Кто бы это ни сделал, я его обожаю! Мага

Детектив-клуб объявляет: тому, кто верно угадает убийцу, достанется приз в две тысячи долларов! Члены детектив-клуба

Фаны! Сделайте денежный перевод на счет № 111222333444555666777888999 в «Капут-Банке» и примите участие в нашем тотализаторе! Тот, кто останется последним в «Игре на вылет», и есть убийца! Прими участие в новой игре: «Угадай маньяка!»

Квитанции об оплате присылайте по адресу: абонентский ящик № 12345 в почтовом отделении № 678 до востребования. О. Б. Выиграй свой миллион!!! Nabat

Nabat, давай обмениваться фотографиями? Я тебе Сеню Сайкина в боксерских перчатках, а ты мне Виолетту в душе? Sirena

Виолетта в душе у меня уже есть. Может, ты мне пришлешь свою фотографию? В душе? Nabat

Руководство проекта «Игра на вылет» сообщает результат экспертизы: Яков Савельевич Кучеренко умер от обширного инфаркта. Яда в его организме, а также других признаков насильственной смерти не обнаружено. Руководство проекта

В полдень в телестудии канала ММ-2 пресс-конференция. Журналисты вновь атакуют Августа Яновича. Вопрос только один:

— Отчего умер Кучеренко? Ответ лаконичен:

— Остановилось сердце. Инфаркт.

— Но что-то же послужило причиной?

— Причины выясняются.

— Как вы могли такое допустить?!

— Естественную смерть не может отменить сам Господь Бог.

— У Кучеренко же не было никаких признаков сердечной недостаточности! — взволнованно говорит один их журналистов. Люба с ним полностью согласна.

— Видите ли… — мнется Август Янович, — мы же не смотрели истории болезни предполагаемых участников «Игры». Нас в первую очередь интересовало не это. Их коммуникабельность, личностные качества, интерес, который они могли вызвать у зрителей. А болезни…

— Значит, это очередной несчастный случай?

— Нет. Это естественная смерть. От… старости. Понятно. Волнения. Переживания. Вот сердце и не выдержало.

— Сколько вам лет, Август Янович?

— Ну какое это имеет значение?

— Скажите, если вы завтра умрете, в некрологе напишут «от старости»?

— На некорректные вопросы я не отвечаю. И если больше нет вопросов, пресс-конференция окончена.

Таким образом, вопрос «Почему умер Кучеренко?» по-прежнему остается открытым. Его смерть загадка, одна из тайн «Игры».

Всю субботу зрителей канала ММ-2 лихорадит. Последний выпуск газеты «Новости «Игры на вылет» расходится на ура. Но там только подробности биографии Якова Савельевича Кучеренко, плюс интервью с его бывшей женой, которая не преминула объявиться с двумя детьми. Люба, купившая газету, внимательно прочитывает интервью:

«Мы разошлись с Яшей по вполне понятной причине: он пил. Виной всему его неуверенность в себе. И это при таком таланте! У нас остались несколько Яшиных картин. Уже есть предложение устроить выставку работ моего бывшего мужа. Последняя картина будет продана с аукциона, поскольку на нее ажиотажный спрос. Почему до сих пор не отдали его личные вещи?! Где последняя картина Яши?! Право на имущество моего бывшего мужа имеют только его дети!»

«Последнее время папа очень изменился. Главное — перестал пить. А ведь раньше папа был алкоголиком. Но нашел в себе силы, взял себя в руки, прошел курс лечения. Мы с папой стали поддерживать тесные дружеские отношения. Он очень любил своих внуков. Приходите на выставку его работ!»

«По окончании «Игры» в Центральном выставочном зале состоится выставка художника Якова Савельевича Кучеренко «Мои интерьеры». Понравившиеся работы вы сможете приобрести. Деньги пойдут вдове художника и его детям. Память Якова Савельевича Кучеренко будет всеми возможными способами увековечена его семьей.

Руководство телеканала ММ-2

…Вечером к Любе в квартиру без звонка вваливается хмурый Стас. Сунув ей в руки пакет, говорит:

— Сюрприз! Не ждала?

— В общем-то ждала. Я догадываюсь, отчего умер Кучеренко. Есть версия.

— Да ну? Ты, оказывается, частным сыском по совместительству занимаешься? Благородно. Иди вари макароны.

— Тебе разве не интересно?

— Безумно! Как всей Москве и Московской области!

На кухне Стас первым делом хватается за газету:

— Ну-ка, ну-ка… Ага! У него уже появилась вдова! Этого следовало ожидать: свято место пусто не бывает. К тому же большими деньгами запахло.

— Стас…

— Ты воду поставила?

— Да. Ну почему ты все время хочешь есть?

— Милая, я с работы.

— Сегодня? Но суббота же!

— Милиция охраняет граждан и в будни и в праздники, любезная Любовь Александровна. Так что вы варите, варите макароны.

— Стас…

— И сардельки тоже.

— Но почему ты такой вредный!

— Ладно, можешь выплеснуть на меня поток эмоций. Сказать честно, терпеть не могу частных сыщиков. Тем более непрофессионалов. Ты уже однажды чуть не была похищена маньяком. Если бы не я…

— На этот раз никакой маньяк мне не угрожает. Он там, в доме, напичканном видеокамерами. Ты газету внимательно прочитал? То, что касается Кучеренко?

— Да.

— А о том, что он был алкоголиком?

— Это впервые всплыло, между прочим. Сам Кучеренко говорил: «Голова моя дурная».

— Вот-вот. Он раньше пил. Но скрывал это. Теперь понятно, почему Яков Савельевич так болезненно реагировал на все предложения выпить? Он был закодирован.

— Что-что?

— Закодирован. Небольшая доза спиртного, всего один маленький глоток — и остановка сердца.

— Молодец! Умница! Дай поцелую!

— Правда? Это действительно так?

— Да, так оно и есть. Знала бы ты, каким образом я добыл эту информацию! Просто повезло. Чудовищно повезло. Один из наших сотрудников недавно посетил чудо-доктора, его метод излечения от алкогольной зависимости усиленно рекламируют по телевидению. Жена запилила моего коллегу до смерти: сколько можно пить? Все мужики как мужики, а ты алкаш. Ну и пошел мужик к доктору. Теперь мучается, бедняга, да я не о том. Он тоже смотрит «Игру на вылет», и, представляешь себе, доктор-то оказался болтливым. Каждому хочется похвастаться, что он знаком со звездой. Вот в качестве рекламы моему коллеге и привел пример: Кучеренко. Мол, вот бывший мой пациент, человек вылечился. Так что Кучеренко действительно примерно год назад лечился у врача-нарколога. Ну, посетил этого врача сегодня и я.

— Неужели тебя наконец закодировали? — обрадовалась Люба.

— Я не алкоголик! — тут же возмутился Стас. — А вот уважаемый Яков Савельевич действительно допился до ручки. Я вытряс из нарколога интересную справочку. Вернее, разрешение на нее взглянуть. И там написано, что Кучеренко Яков Савельевич, шестидесяти четырех лет, закодирован методом «торнадо», «эспераль» (нужное подчеркнуть) и предупрежден о том, что в случае приема алкоголя может наступить интоксикация организма вплоть до смертельного случая. Ответственность в этом случае целиком ложится на пациента, в чем он собственноручно и расписался. Справочку мне врач, разумеется, не дал, она ему теперь самому нужна до зарезу. Кучеренко-то, судя по всему, не удержался. Помнишь бутылку рядом с кроватью? Он закрылся интерьером-картинкой, чтобы никто не засек, запер дверь и решил рискнуть. Один глоточек для храбрости.

— Да, ситуация, в которую он попал, была не из легких. А Яков Савельевич — человек не слишком в себе уверенный.

— Потому и пил раньше. А после всех этих трупов нервишки не выдержали, да и, несомненно, красотка Виолетта его постоянно провоцировала. Даже бутылку в комнату принесла. Да и остальные не лучше.

— Но они же не знали, что Кучеренко бывший алкоголик! Закодированный!

— А может, кто-то знал? Думаю, если бы Кучеренко сам не сорвался, ему бы это вино влили насильно. Прикрывшись той же картиной. И никто бы ничего не узнал. Однако какой простой способ убить человека!

— Это если знать его маленький секрет.

— Ладно, подруга. В общем-то ты молодец. Одно плохо: очередное убийство, и опять недоказуемое. О последствиях Кучеренко предупрежден? Предупрежден. В чем и расписался. Никто ж не заставлял его пить. Нет, не доказуемо.

— И что теперь будет?

— А что будет? Участники «Игры» ничего не знают, ни о чем не подозревают. Телевизор не смотрят, газет не читают. Информации у них минимум, да и та порядком искажена. Все зависит от них самих. Самое разумное — это прекратить «Игру». Но их осталось всего пятеро. И два миллиона на кону. Нет, не выйдут.

— Если бы я могла вытащить оттуда Люську…

— Ни тебя, ни ее мужа к дому и близко не подпустят. И не вздумай звонить Сергею. Не хватало еще, чтобы и с ним произошел какой-нибудь несчастный случай.

— Ты думаешь…

— На кону огромные деньги. Ты соображаешь вообще, что творится? На сайт в Интернете паломничество, в телестудии телефоны раскалились. Блоки рекламы увеличились еще на несколько минут. Пиво «Рада» идет нарасхват. Компания «Мнемозина» гребет бешеные бабки. А сколько бабок через нее отмоют? Через все эти липовые счета, через шоу, которое имеет бешеный успех? Да эта чертова «Мнемозина» просто озолотится теперь! Что там смерть нескольких человек! Тем более нет никакого криминала. Не доказано!

— Как же бедная Люська во все это ввязалась?

— А как мы вообще во что-то ввязываемся? Будем надеяться, что на этом все. Дотянут до конца на этих нескольких жертвах. Тем более я больше не вижу способов… Людмила-то здорова?

— Да.

— Ну и слава богу. Люба, что у тебя творится на кухне?

— Ой!

— Не «ой». Поздно уже «ой». У тебя, кажется, пельмени еще были. Эти, как там их? «Ням Нямыч». Или «Хрум Хрумыч»? Тоже, поди, «Мнемозина» лепит?

— Пельмени? Да, были. Но я вчера холодильник размораживала, и… Хочешь, я их в блин раскатаю и зажарю на сковородке?

— Господи, ну почему я с самого начала за Люськой не стал ухаживать?!

— Ты был бы сейчас толстым и противным.

— Из двух зол мужчина, как правило, выбирает то, путь к которому лежит через желудок.

Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Да, выходить из «Игры» они не собираются. В восемь часов вечера, как оговорено, собираются у экрана, хотя знают заранее, о чем будет сообщение. «Игру» снова никто не покинет. Так оно и есть. Кроме того, что все участники остаются в особняке, для них есть скромное сообщение о том, что смерть Якова Савельевича Кучеренко наступила вследствие обширного инфаркта.

Лидер телевизионного рейтинга — Серафима Евгеньевна Ирисова, а на сайте — Виолетта. Люба с удивлением узнает, что Кучеренко был аутсайдером. Что-то у убийцы случилось с логикой. Пенсионера-то зачем убрали?

Хотя в данном случае он убрал себя сам. Дверь в его комнату была заперта.

— Этот дом проклят, — бормочет Серафима Евгеньевна. — Вот увидите: никто живым отсюда не выйдет! Никто!

— И без вас тошно, — грубит Виолетта. — Не стоните.

— Я так думаю, что наш уважаемый Яков Савельевич и был убийцей, — вдруг говорит Алексей Градов. — Потому что ни у кого больше не было возможности спрятаться от камеры. А у него была. А умер он от раскаяния.

— Да-да. И чувства глубокого сожаления, — говорит Люська.

— Согласна, — высказывается Виолетта. — Он мне все время на что-то намекал.

— Значит, все? Конец? — обводит обреченным взглядом Зося присутствующих в гостиной. — Можно жить спокойно?

— Ужин-то сегодня будет? — косится на Люську Виолетта.

— Пойди да приготовь, — пожимает плечами та.

Виолетта подходит к программисту, томно поводит плечами:

— Леша, помоги мне картошку почистить?

— Отойди от меня! — Лицо у Градова такое, что Виолетта шарахается от него с криком:

— Ты что?!

— Забудь. Особенно про то, что я мужчина. Я розовый, голубой, фиолетовый в крапинку, какой угодно, только от тебя подальше!

— Но что же я буду здесь делать оставшиеся четыре недели?!

— У тебя есть шанс выйти отсюда раньше, — усмехается Зося. — Дверь всегда открыта.

— Ну уж нет! Вы слышали, что я наконец-то лидер в рейтинге?

— На сайте, — говорит Градов. — Не в суммарном.

— Все равно. Наша бабулька долго не протянет. Без Кучеренко ей каюк.

— Вета! — Зося и Люська хором.

— Он умер, — вдруг в ужасе шепчет Серафима Евгеньевна. — Он умер! Умер!!

— Серафима Евгеньевна, что с вами? — кидается к ней Зося.

— Горе! Какое горе! Все мы здесь умрем! Карты не врут. Нет.

— Идите в комнату, полежите, — советует ей Люська.

— Да-да. Я, пожалуй, пойду. Прилягу. Его больше нет. Какое горе!

Зося помогает Ирисовой подняться по крутым ступенькам. Виолетта шепчет им вслед, покрутив пальцем у виска:

— У старухи-то того. Крыша, кажись, поехала. Люська, дашь завтра туфельки надеть?

— Господи, как же ты мне надоела!

— Жадина! Ладно, обойдусь. Все равно некого больше совращать. Разве что Лешечка передумает.

Градов вздрагивает от ее слов, словно от укуса змеи. Виолетта смеется:

— Что, тоже нервишки? Смотри, с этого все и начинается.

Спать они ложатся рано. Серафима Евгеньевна в постели с девяти часов вечера, лежит, натянув одеяло до носа, и что-то тихо-тихо бормочет… На столе разложен ее любимый пасьянс, кажется, он сошелся.

Виолетта долго расчесывает волосы перед зеркалом, потом пытается делать различные прически, наконец зевает и, распустив золотистые кудри по плечам, с полчаса щеголяет в неглиже по комнате. Подавленной она не выглядит, скорее скучающей.

Зося просто лежит, закрыв глаза, и слушает музыку. Она спокойна. Ждет, когда же придет сон. Просто ждет его, как и нового утра. Еще один день прошел. Еще один.

В комнате программиста никакого движения. Это значит только одно: Алексей Градов спит сном младенца. Если так, то у него удивительно крепкие нервы. Потому что остальные не могут заснуть.

Люська, например, сидит в кресле и о чем-то думает. Вполне возможно, что вспоминает сына Петьку и мужа Сережу. Это одна из самых скучных ночей в прямом эфире смотреть нечего.

Люба тоже зевает и залезает в постель. Надо же: весна пришла, а никто и не заметил!

Пятая неделя

«Красное»

На сайте «» новая платная услуга. Этого следовало ожидать. «Игра» имеет успех, и теперь на всем, что происходит вокруг нее, пытаются сделать деньги. Теперь за дополнительную плату можно посмотреть несколько захватывающих видеороликов. Смонтированы они профессионально, запись, сделанная в особняке, перемежается с картинками, выполненными с помощью компьютерной графики: это чтобы не слишком шокировать посетителей сайта, но в то же время удовлетворить их интерес к самым трагическим моментам «Игры». Все ролики посвящены выбывшим из «Игры» участникам. Вернее, их трагической гибели. В подробностях, и не один раз, можно рассмотреть, как падал с каната Сеня Сайкин, как глотала порошок Мария Михайловна Залесская, как лежал в белой пене почерневший инженер Суворов и в каком виде был Кучеренко, когда его нашли.

Их осталось пять человек: Серафима Евгеньевна Ирисова, Виолетта, Зося, Люська и Алексей Градов. В таком порядке их расставил суммарный рейтинг. Но ненадолго. В начале новой недели Серафима Евгеньевна начала резко терять набранные очки.

Смерть Кучеренко на нее сильно подействовала. Только один из пятерых знает, отчего умер Яков Савельевич, остальные по-прежнему прибывают в неведении. Блондинка Виолетта пока не разработала новую тактику поведения, и поэтому в «Игре на вылет» поселилась откровенная скука. За ужином участники вяло обмениваются репликами. Они словно бы заснули.

Приглушив звук, Люба удобно устраивается в кресле. У нее ощущение, что она сидит в кресле гостиной, где пятеро оставшихся в «Игре»…

… — Это все авитаминоз, — зевая, говорит Люська.

— На воздухе не бываем, — замечает Зося.

— Можешь пойти и прогуляться, — тоже зевнув, огрызается Виолетта. — Одним конкурентом меньше. А вообще, после того, как наш пенсионер отбросил коньки, могли бы нам и еще миллиончик накинуть.

— Это еще за что? — удивляется Люська.

— За риск.

— Никто живым отсюда не выйдет, — вдруг зловеще роняет Серафима Евгеньевна.

— Ну, заныла! — морщится Виолетта. — Старая ворона непременно что-то накаркает. А в сущности, ничего не случилось. Старичок умер от старости, сердце не выдержало, а мы вбили себе в голову, что его укокошили.

— Серафима Евгеньевна, вы плохо выглядите, — замечает Зося.

— Я… я… я… в который уже раз потеряла близкого мне человека… Жизнь так несправедлива.

— Расскажите, — просит Виолетта. — Скучно же.

— Может, ты для нас спляшешь? — Люська в атаке. — Чего привязалась к старому человеку?

— Нет, отчего же. — Взгляд у Ирисовой неожиданно просветляется. — Я последнее время часто вспоминаю прожитые годы. Как быстро жизнь прошла! А начиналась блестяще: театральное училище, главные роли в спектаклях, съемки в фильмах, успех. Вы не представляете, чтоэто такое: успех! Головокружениесплошное! Выйдешь на улицу, а вслед восхищенный шепот: «Это же Ирисова, Ирисова! Та самая!» Ах! А какие фильмы были тогда! Я была востребована и удивительно счастлива. Один зарубежный режиссер сказал: «Русская Марлен Дитрих». У меня было удивительное лицо, но, в отличие от немки, я себе зубы не удаляла.

— Какие зубы? — удивляется Люська.

— Задние, глазные. Чтобы щеки казались впалыми. Моя линия скул сама по себе была замечательна. Я играла аристократок. А потом пожилых аристократок. Всю жизнь я обожала нежный сиреневый цвет. И даже псевдоним себе взяла: Ирисова. В молодости у меня были такие восхитительные воздушные наряды оттенка любимого цветка! Мне шила самая модная в то время в Москве портниха. Моей первой любовью был знаменитый режиссер. Но он как-то неожиданно увлекся одной очень знаменитой актриской. Она играла передовиц производства, знатных колхозниц, тружениц села. Я со своими скулами и худобой никак не могла играть знатных доярок. Или свинарок. Увы, в то время внешность моя была не модной. Мой режиссер как-то быстро женился на этой актриске и стал снимать только ее. А я… Потом был актер. Тоже знаменитый. В газетах писали: «Какая красивая пара!» Но он сильно пил и… внезапно умер. А потом, у него тоже была жена. Он так и не успел с ней развестись. Вот так я всю жизнь собиралась, собиралась замуж, но так и не собралась. Ухаживал за мной простой человек, инженер, но он меня не устраивал. Ну в самом деле, как это актриса Серафима Ирисова выйдет замуж за простого инженера! А потом постепенно я стала играть только пожилых аристократок. А по существу, была только одна-единственная роль, которая принесла мне оглушительный успех. Казалось, что после нее меня будут снимать, снимать, снимать… Но почему-то новых ролей не предлагали. Так оно все и прошло. Мой инженер давно женился; знаменитый режиссер давно развелся. Год назад мы случайно встретились и говорили о… любви. У него уже взрослые дети! Ах, да что яговорю! Внуки. Это он представил меня Августу Яновичу и попросил оказать содействие в…

— Ах вот, значит, как вы попали в «Игру»! — усмехнулась Виолетта. — По протекции!

— Деточка, я честно участвовала во всех конкурсных отборах! На равных основаниях со всеми остальными.

— Значит, теперь и Кучеренко оказался для вас хорош? Простой шофер?

— Он художник, прежде всего художник! — Ирисова возмущена. — Замечательный, тонкий человек!

— Да вы все роли себе придумываете! Всю жизнь ходите в своих сиреневых очках!

— Но, деточка…

— Надо было уехать за границу и играть у того иностранца. Режиссера. Который сравнил вас с Марлен Дитрих.

— Дело в том, что вторая Марлен Дитрих никому была не нужна. — Серафима Евгеньевна глубоко вздыхает. — Нужна индивидуальность. Что толку в том, что вы хотите быть похожей на Мерилин Монро? Это, деточка, не умно. Когда вас называют вторая, это уже полное фиаско. Это провал. Любая копия всегда хуже оригинала.

Виолетта в недоумении-.

— Да? И что же мне делать?

— Ах, не знаю, не знаю. Последнее время у меня странное чувство обреченности. Какая вам, в самом деле, теперь разница, на кого вы будете похожей? Мертвые все одинаковы.

— Еще чего! Я не собираюсь здесь умирать! — визжит Виолетта. — Я собираюсь получить свои денежки! И вы обещали давать мне уроки актерского мастерства.

Зося качает головой:

— Сначала ты хамишь человеку, потом хочешь от него одолжения. Серафима Евгеньевна, не соглашайтесь! Ни за что!

— Но что-то же надо делать. — Очередной глубокий вздох. — Я, кажется, начинаю потихоньку сходить с ума. Сегодня ночью мне снились кошмары. Этот дом полон привидений.

— Ага. — Виолетта хихикает. — Одно из них задушило ночью нашего старичка.

— А ты не боишься? — прищуривается на нее Алексей Градов.

— Ничуточки!

— И это странно.

— Просто вы все паникеры. Серафима Евгеньевна, давайте я провожу вас наверх, — неожиданный выпад блондинки. — Пошепчемся.

Бывшие соперницы уходят под ручку, Люська в недоумении:

— Что это с нашей красавицей?

— По-моему, на данном этапе нам надо объединиться, — говорит Алексей Градов. — И быть осторожнее.

— А по-моему, стервочка права, — зевает Люська. — Ничего особенного не случилось. Дедушка умер от старости. Не выдержало сердце. Пожалуй, пойду рецепты на ночь почитаю. Может, мне приснится новое блюдо. Оригинальное.

Зося и Градов вдвоем.

— Ну, что скажешь? — спрашивает программист.

— Ничего. — Зося пожимает плечами. — Но, по-моему, ты напрасно ищешь союзников.

— Почему?

— Потому. Ты странный человек. Я-то знаю.

— Только ты знаешь мой маленький секрет.

— Это нечестный секрет.

— Я клянусь, что не отберу у тебя этих денег!

— Знаешь, после того что с нами здесь происходит, я вообще никому не верю. Откуда я знаю про твои проблемы? Своих не скрываю: мы ждем ребенка, и поэтому мне срочно нужны деньги. Катю выгоняют из общежития. Она сессию завалила.

— Катя — это твоя… девушка?

— Девушка. — В голосе Зоей неприкрытая ирония. — На мои триста долларов в месяц втроем прожить невозможно. И где прожить? Половина уйдет на то, чтобы снять квартиру. А памперсы, коляска, детское питание? Мне просто негде взять эти деньги. Но вдруг у тебя ситуация еще хуже? Вдруг у тебя огромный долг? Я же ничего о тебе не знаю.

— Ну и что, даже если так?

— Ты про себя никому ничего не рассказываешь. Вот уже пятую неделю мы говорим только о компьютерах, а все думают, что ты мне друг.

— Разве нет?

— Но что-то же тебя сюда привело? И рейтинг тебя не беспокоит. Всех беспокоит, а тебя нет.

— У меня нет долгов, — спокойно говорит Алексей Градов. — Я по глупости своей попал в неприятную ситуацию и вынужден был согласиться участвовать в «Игре». Мне просто надо несколько недель подумать. А здесь делать больше нечего, времени свободного полно, думай, думай.

— О чем подумать?

— Ну, хорошо. Скажу. Меня отпустили под подписку о невыезде.

— Из тюрьмы?!

— Это не то, что ты думаешь. Я не убийца.

— А кто?

— Хакер, компьютерный взломщик. Была одна неприятная история. Долго рассказывать. В конце концов рубоповцы меня вычислили. Но им еще нужно доказательства собрать. Так бы меня к следователю вызывали, вытрясали бы всякие подробности. Им нужны мои знания. Сейчас через Интернет совершается столько преступлений. Есть даже термин «компьютерные преступления». Если взломать сервер компьютерной сети, можно и террористический акт предотвратить.

— И что ты думаешь делать?

— Я свободный человек. И не хочу ни на кого работать. Хватит.

— А здесь разве свобода?

— Это как посмотреть, — загадочно говорит Алексей Градов.

— Ах да. Ты же можешь…

— Тихо.

— Вообще-то странное решение: находясь под следствием, искать покоя в этом жутком доме.

— Дом жуткий, согласен. А насчет странного решения… Я вообще человек со странностями. Не люблю стандартных выходов из сложных ситуаций. Увидел в Интернете новый сайт, «залез» в него, прочитал объявление. Подумал: «А почему бы нет?» Они думают, что самые умные…

— Кто это они?

— Не важно. И вообще, это рискованная «Игра». Вышла бы ты отсюда добровольно. Я получу эти два миллиона. И отдам их тебе. Выходи, и жди меня.

— А с чего вдруг такая щедрость?

— Ты человек хороший. Давно таких не встречал.

— А ты что, всем хорошим людям помогаешь? — В голосе Зоси снова насмешка.

— Не всем. Тебе первой.

— Спасибо, но я как-нибудь сама. Пойду, пожалуй.

— Зря.

— А вдруг это ты нарочно? Конкурентов убираешь? Запугиваешь, советуешь выйти, потому что деньги тебе самому нужны до зарезу? У каждого своя тактика. Ты ведь еще ни разу не был лидером в рейтинге. Все это странно.

— Зося! Подожди!

— Нет. Мне тоже надо подумать.

— Зря. — Это уже вслед девушке, поднимающейся по лестнице. — Тебе надо было просто мне поверить.

Вечер, вторник, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

А вот Виолетта всерьез решила объединиться с Серафимой Евгеньевной. Или с максимальной выгодой для себя использовать оставшееся в «Игре» время. Теперь блондинка постоянно крутится в комнате у пожилой актрисы. Даже пренебрегает ужином, который ее очередь готовить.

… — Что надо сделать, чтобы поступить в театральное училище? — допытывается у Ирисовой Виолетта.

— Деточка, хочу вас предупредить, что там очень большой конкурс.

— Ха! Кто-то же поступает!

— Для этого нужен большой талант!

— Или большая протекция.

— Но у меня нет никаких больших связей, — бормочет Ирисова. — Я вам не помощница, поймите.

— Обойдусь. Связи найдутся. Вы только покажите, как читать эту, как там ее? Басню? И прозу. Чего время терять? Не хочется совсем уж дурой выглядеть. Все должно быть натурально. Наизусть что-нибудь помните?

— Ну, разумеется.

— Вот и научите.

— Может быть, что-нибудь из школьной программы? Вы, деточка, мне прочтите, а я послушаю.

— Ха! Да я ничего не помню!

— Не может такого, деточка, быть. Хоть какое-нибудь маленькое стихотворение. Достаточно нескольких строчек. Приемной комиссии важно не сколько вы прочтете, а как.

— Стихотворение… — задумывается Виолетта. — А может, лучше эту, как там ее? Басню? Черт, вылетело все из головы! А?

— Ну хорошо. «Ворону и лисицу» вы хотя бы помните? Ну? Дедушку Крылова помните?

— А! Эту! Ну да, — не очень уверенно говорит блондинка.

— Как она начинается?

— Кажется, кто-то кого-то послал.

— Сыр, деточка, сыр, — тяжело вздыхает Ирисова. — «Вороне где-то Бог послал кусочек сыру». Но начинается басня не так. «Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна…»

— Ха!

— Ладно, это для вас слишком сложно. Начните с «Вороне где-то Бог».

— «Вороне где-то Бог послал…» Ха-ха!

— Посерьезнее, пожалуйста.

— «… кусочек сыру..»

— «На ель Ворона взгромоздясь…»

— Вспомнила! Позавтракать уж только собралась!

— Почти так, — глубокий вздох. — Продолжайте, деточка.

— Но это… Как там его?

— «Призадумалась».

— Да. Призадумалась.

— «…а сыр»

— Что сыр?

— Это вы должны дальше сказать, что «сыр она во рту держала».

— Ну да. Призадумалась, а «сыр она во рту держала». Хорошо?

— Хорошо. То есть начнем с сути. «И говорит так сладко, чуть дыша: «Голубушка, как хороша!» Пропойте мне это с чувством, сладко, как лисица вороне.

— Что пропеть?

— Вот это: «Голубушка, как хороша!»

— «Голубушка, как хороша!»

— Еще слаще, и последнее «а» потяните, деточка, потяните!

— «Хороша-а-а-а».

— «Ну, что за шейка…»

— У меня?

— У вороны, деточка, у вороны. Там дальше по тексту «ну, что за шейка, что за глазки…».

— Господи, хоть бы от одного мужика такое услышать! «Что за шейка, что за глазки»! Похоже, только воронам комплименты говорят!

— Но ей же нужен был всего лишь сыр, деточка!

— А хоть бы и так! Чего там дальше-то было?

— Как что? — неподдельное недоумение. — «Ворона каркнула во все воронье горло: сыр выпал — с ним была плутовка такова».

— И?

— И все. Давайте, деточка, теперь вы с самого начала.

— «Вороне где-то Бог послал кусочек сыру», — покорно начала Виолетта. — «…с ним была плутовка такова».

— Знаете, деточка, у вас, кажется, нет таланта. Вы уж не обижайтесь.

— Как это нет? Подумаешь, сыр какой-то! Главное, это ноги!

— Простите, чьи? Вороны? Но там нет ничего про ноги!

— Я про свои. Ну, что за шейка, что за глазки! Прелестная у меня шейка, правда?

— Господи, как же вы собираетесь выучить прозу!

— Ха! Просто басня эта скучная. И неправда все это. Лесть гнусна, вредна, тра-та-та. Повеселее ничего нету?

— По-моему, вам лучше отказаться от этой мысли, — осторожно замечает Ирисова. — О театре.

— Еще чего! Просто ты учить не умеешь! Старая корова!

— Что-о?

В приоткрывшейся двери оранжевая Люськина голова:

— Виолетта, ты ужин готовить собираешься?

— Не мешай. Не видишь: у меня урок театрального мастерства. Я готовлюсь к экзамену. Это святое.

— Ба! Значит, я на вас двоих не накрываю. Вы духовной пищей сыты.

— Люсенька, деточка, мы вполне можем прерваться на время, — тут же говорит Ирисова. — Я даже готова внести посильный вклад.

— Кусочек сыру, — изрекает Виолетта.

— Что? — Ирисова и Люська в один голос.

— Все. Поняла. «Вороне где-то Бог послал кусочек сыру…»

— «И говорит так сладко, чуть дыша: «Голубушка, как хороша-а!» — напевно продолжает Люська.

— Деточка, да у вас талант! — хлопает в ладоши Ирисова. — Замечательно! Ну-ка, ну-ка, дальше.

— «Ну, что за шейка, что за глазки!»

— Так-так.

— «Рассказывать, так, право, сказки!»

— Чудесно! Не хотите, Люсенька, брать у меня уроки актерского мастерства?

— «Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна»! — фыркает Виолетта. — А наша старушка просто кушать захотела!

— Это клевета! — Ирисова в возмущении. — У Люсеньки на телевидении большое будущее. Ее непременно заметят после «Игры».

Люська зарумянивается от комплимента. Ей приятно.

— Крокодилица! — взвизгивает Виолетта. — Ничего у тебя не будет! Ни телевидения, ни будущего! — И пулей вылетает из комнаты.

— Не огорчайтесь, Люсенька, — смущенно улыбается Ирисова. — Это просто невоспитанность.

— Но вы-то тогда зачем с ней связались? Турнули бы ее отсюда. А вы ее басню учите читать. Зачем?

— Ах, я не знаю, не знаю! Так помочь вам с приготовлением ужина, деточка?

— Толку-то от вас…

…Ирисова сегодня в ударе. Весна, в окно весь день ярко светило солнце. Это вызывает у участников «Игры» прилив романтических чувств. Спектр их разнообразен. Виолетта, например, весь вечер жмурится на Алексея Градова, словно кошка на миску со сметаной. Программист задумчив и невесел. Люська весь вечер вспоминает мужа Сережу и говорит о любви. Зося молчалива и тайно о чем-то вздыхает. Серафима Евгеньевна ударилась в ностальгические воспоминания.

— Да, весна, — прерывает ее Люська глубоким вздохом. — А вы были счастливы когда-нибудь, Серафима Евгеньевна?

— Что значит счастлива? — Ирисова в растерянности. — Человек на протяжении своей долгой жизни неоднократно бывает счастлив.

— Когда крутит роман, да? — вклинивается в разговор Виолетта и косится при этом на Алексея Градова.

— Знаете, а я помню самое яркое счастье в своей жизни, — вдруг взволнованно говорит актриса. — Да-да, я помню.

— Расскажите, — просят женщины. Градов одобрительно молчит.

— Была совершенно необыкновенная в моей жизни осень. Лет так десять, нет, даже пятнадцать назад. Стоял удивительный сентябрь. Да, именно удивительный, потому что такой теплой погоды в начале осени я больше не могу припомнить. Самое настоящее бабье лето: воздух прозрачен, тих, небо такое высокое и чистое, что кажется, будто повсюду только одно это небо. Потому что листва уже начала желтеть и облетать. Но было так тепло и тихо, что даже грусть, обычная осенняя грусть по уходящему лету сделалась легкой, похожей на одну из тех паутинок, на которых проносятся мимо маленькие паучки. И был клен возле моего дома, совершенно необыкновенный клен. Листья на нем не желтые, а огненно красные. И лавочка под ним была. Весь этот тихий, теплый сентябрь я выходила из дома, садилась на эту лавочку под кленом. И сидела. Просто сидела и тихо грустила. Мечтала, быть может. Но до чего же было хорошо…

— И? — спрашивает Зося.

— И все.

— Как это все? — удивляется Виолетта. — А где же про любовь? К вам кто-то подсел на эту лавочку?

— Нет, деточка. Не подсел.

— Но в чем же счастье? — недоумевает Люська.

— Не знаю. Но когда спрашивают о нем, я почему-то всегда вспоминаю ту осень и легкую, светлую грусть. Жизнь прошла, а не жалко. Листва пожелтела, но это же так прекрасно! В душе гармония и покой. Такое вот великое, вселенское успокоение.

— Что-то вы совсем загрустили, Серафима Евгеньевна. — Люська качает головой.

— Ах, не знаю! После того как Яков Савельевич… После того как…

— Да что он вам? — фыркает Виолетта/

— Я строила планы на жизнь. Вы не понимаете, что такое в моем возрасте строить планы. Быть может, это в последний раз…

— Ну, опять начинается! — Блондинка раздражена. — Нет, с вами с тоски помрешь! Скорей бы уж это кончилось!

— Да-да, — несколько раз согласно кивает Ирисова. — У меня предчувствие близкого конца.

— Конца «Игры», — говорит Алексей Градов.

— Нет, я о другом конце.

— Не собираетесь же вы лезть на канат, — шутит Люська.

— И лекарства не пьете, — замечает Зося.

— И не бреетесь, — хихикает Виолетта. — И не поддаете.

— Что-что? — косится на нее Градов.

— Ничего. — Блондинка соображает, что опять ляпнула лишнее.

— Ты что-то знаешь о смерти Кучеренко? — Зося смотрит пристально.

— Я? Да ничего я не знаю!

— Врешь!

— Да, знаю! — взвилась Виолетта. — Он просто проболтался мне как-то, что закодированный!

— Вот оно что, — делает вывод Алексей Градов. — Понятно теперь, отчего у него сердце остановилось! Но ведь это ты принесла в его комнату бутылку!

— Я ее просто там забыла! Там оставалась всего пара глотков!

— Для закодированного алкоголика и глотка пива хватит.

— Но я-то откуда знала? Что меня, кодировали?

Ирисова громко всхлипывает и поднимается с кресла:

— Какое это все теперь имеет значение?

— Вы куда? — спрашивает ее Люська.

— К себе,

— Но вы же должны сидеть здесь, общаться.

— Ах, мне теперь совершенно все равно! — Серафима Евгеньевна направляется к лестнице.

— Вас проводить? — кричит ей вслед Алексей Градов.

— Благодарю, не стоит, — отрицательно качает головой пожилая актриса.

В гостиной долгая пауза, после которой Виолетта изрекает:

— Я же говорю, что у старушенции поехала крыша.

— Вот, значит, какой у Кучеренко был враг, — усмехается Люська. — Жидкостный телепортатор.

— Как-как? — удивленно смотрят на нее все.

— Народный фольклор. Водяру называют жидкостным телепортатором. Ну, это способ пространственного перемещения, как мой Сережа говорит. Наш Яков Савельевич переместился, например, прямиком на тот свет.

— Глупые шутки, — хмурится Зося.

В одиннадцать часов вечера запускают блок новостей. Потом целый час музыкальные клипы перемежаются с рекламой. «ПИВО «РАДА» — САМОЕ…»

И снова «красное»

Ночь, но никто не расходится. Разговор в гостиной не клеится. Даже предложение перекинуться в дурачка не проходит.

— Да ну его, — машет рукой Виолетта. — Лень.

— Мозг надо хоть изредка нагружать, — советует Алексей Градов. — Хотя, что это я говорю? Сие невозможно у данной особи из-за отсутствия такового.

— Что? Что ты сказал?!

— Да ладно вам! Прекратите! — Люська и Зося в один голос.

— Я тебе сейчас глаза выцарапаю! Я тебе…

И тут раздается жуткий вопль.

Они бегут наверх: Градов, Зося, Люська, Виолетта. Дверь в комнату Ирисовой заперта.

— Серафима Евгеньевна!

— Откройте!

— Что там?

— Что случилось?

Словно интригуя зрителя, комнату Ирисовой не показывают. Камера сосредоточила внимание телезрителей на четверых перед запертой дверью. Громкий стук в нее, попытки сорвать с петель, ругань.

— Мама дорогая! — шепчет Люська. — Неужели же она тоже…

И в этот момент дверь открывается. На пороге Серафима Евгеньевна, взгляд у нее совершенно безумный.

— А-а-а…

— Что?

— А-а-а…

Люська первой влетает в комнату. В изголовье кровати лежит упавшая картина. Учитывая ее вес и субтильность Серафимы Евгеньевны… В общем, ей бы вполне хватило.

— Меня хотели у…

— Вы живы, успокойтесь. — Градов идет к картине, внимательно осматривает шнур, на котором она висела: — Ну, теперь меня никто не убедит, что это несчастный случай.

— Что ты хочешь сказать? — Зося тоже подходит.

— Он не перетерся. Перерезан. Причем недавно. Видимо, картина висела на одном волоске. Сотрясение мозга гарантировано, если подобная штуковина свалится на голову. А может, что и похуже. Черт, кто придумал запихнуть такой небольшой пейзаж в такую огромную и тяжелую раму?

— Это натюрморт, — шепчет Ирисова. — Цветы… Мои любимые… А-а-а…

— У нее истерика, — говорит Люська. — Ни у кого нет успокоительного?

— Нет! Не-е-т! — кричит Серафима Евгеньевна. — Нет! Только не таблетки!

— Да я же говорю, что у старушенции крыша поехала! — заявляет Виолетта.

— Ты тут второй день крутишься, — подозрительно смотрит на нее Градов.

— Берешь уроки актерского мастерства, — добавляет Люська.

— Да все сюда заходили! Все! Когда его перерезали, кто знает? Когда?

— Убийца-то слегка не рассчитал, — говорит программист.

— Я только хотела ее поправить, — шепчет Ирисова. — Только поправить. Она висела криво. Я чуть дотронулась, и…

— Вот вам и секрет чудесного спасения. — Градов снова внимательно осматривает шнур. — Естественно, что практически на одном волоске картина стала висеть криво. А если бы вы не обратили на это внимания и легли спать…

— А-а-а… — снова в ужасе стонет Ирисова. — Значит, меня все равно убьют? Я не лягу спать! Нет!

— Ну, сегодня уж точно ничего не будет, — пытается успокоить ее Алексей Градов. — Два раза подряд бомба не падает в одну и ту же воронку.

— Я не лягу…

— Ну, хорошо, — Люська зевает. — Я с вами посижу в гостиной.

— И я, — говорит Зося.

— Какие вы слабонервные! — фыркает Виолетта. — Подумаешь, картина упала! А ты что, эксперт? — накидывается она на Градова.

— Я просто не слепой.

— Да нет тут ничего! Никакого пореза! Нет!

— Можешь идти к себе, если не боишься, — советует блондинке Зося.

— Ну и уйду! Подумаешь!

Виолетта громко хлопает дверью.

— Как вы думаете, это она? — Люська смотрит на Градова и Зосю.

— Очень может быть.

Ирисова, не обращая ни на кого внимания, идет прочь из своей комнаты. На ней только длинная, до пят, ночная рубашка с глухим воротом.

— Халат, Серафима Евгеньевна! Халат! — кричат ей вслед женщины.

Халат на Ирисову удается надеть только в гостиной. Пожилая актриса долго сопротивляется:

— Нет, нет, нет! Оставьте! На мне мой саван!

— Надо бы ей чаю горячего, — говорит Люська и идет на кухню.

— Нет, нет, нет! Не оставляйте меня наедине!

— Да что вы, Серафима Евгеньевна?! — возмущается Зося. — Вы думаете, что это я?

— Да, да, да! Вы все!

— Это безумие какое-то! — Зося растерянна.

— Да, да, да! Безумие!

Ирисова вдруг дико хохочет. Похоже, что она пережила сильное нервное потрясение. Несколько смертей на ее глазах, гибель любимого Якова Савельевича и упавшая картина последовательно влияли в отрицательную сторону на рассудок бедной Серафимы Евгеньевны.

— Что теперь делать? — спрашивает Люська Зосю, пока Ирисова мелкими глотками пьет из глиняного бокала горячий чай.

— Ты думаешь, это один из них? — Зося кивает вверх, на потолок. — Градов мне сегодня странные вещи говорил.

— Леша?

— Какая нелепость! Зачем ему это надо?

— Зачем деньги нужны? Ну ты даешь!

— Т-с-с-с. Не при ней. Прислушивается.

— Давай выпихнем ее утром отсюда?

— Почему утром?

— Куда ж ночью?

— Не-е-е-ет! Я не пойду-у-у!

— Серафима Евгеньевна, успокойтесь!

— Я буду здесь. С ним. С Яшей.

— Точно. Крыша поехала. — Люська взволнованна. — Только психованной здесь не хватало. Вдруг она ночью нас всех зарежет?

Серафима Евгеньевна странно смеется.

— А может, она притворяется? — внимательно смотрит на Ирисову Зося. — Она же актриса!

— Это уже полный бред! Второй час ночи! У меня у самой скоро начнется истерика! — заявляет Люська. — И что, сидеть до утра в этом кресле?

— Серафима Евгеньевна, пойдемте ко мне, — предлагает Ирисовой Зося.

— В одну постель ее с собой положишь? — усмехается Люська.

— Не-е-ет!

— О господи! Пойду хоть подушку и одеяло сюда принесу! — Апельсинчик поднимается с кресла.

— Не-е-ет!

Алексей Градов свешивается с лестницы на втором этаже и кричит:

— Что вы там никак не успокоитесь?

— Да иди ты! — кричит в ответ Люська. — Лучше подушки принеси!

Он исчезает, и тут камера переключается на второй этаж, где в коридоре программиста подстерегает Виолетта в ослепительном неглиже:

— Лешечка!

— Я тебе сто раз говорил: не подходи!

— А вдруг ты передумал? — хихикает Виолетта.

— Только не в том, что касается тебя.

— Ну, как хочешь. Не желаешь любви, поговорим о деле.

— О каком деле?

— О нашем. Одна из девушек, сидящих внизу, убийца. Или наша лесбиянка, или Крокодилица.

— А не ты случаем?

— Я предлагаю тебе объединиться.

— Как?

— Ну, можем провести ночь в одной комнате.

— Еще чего!

— Но мне страшно!

— Иди в гостиную.

— А вдруг они меня там того… — Виолетта ребром ладони проводит по белому горлу, — зарежут.

— Пропусти. — Градов направляется к двери в свою комнату.

— Леша!

— Иди к черту!

— Ладно, ты об этом еще пожалеешь!

Виолетта от злости кусает губы. Потом с минуту о чем-то размышляет и идет к себе.

Безумная ночь, канал ММ-2, прямой эфир

Демонстрируя благородство, Алексей Градов кидает сверху в гостиную три подушки и несколько одеял. Хохочущая Серафима Евгеньевна тут же закутывается в одно из них.

— Давай все-таки вытолкнем ее из дома? — предлагает Люська. — Насильно?

— Не-е-ет!

— Без Леши не справиться, — с сомнением говорит Зося. — Ее сначала надо связать.

— Не-е-ет!

Люська со злостью швыряет на диван подушку:

— Интересно, он раздвигается?

Вместе с Зосей она несколько минут возится с диваном. Тот все-таки раздвигается, и получается широкая постель.

— Втроем ляжем? — спрашивает Люська.

— Думаешь, получится?

— Положим Серафиму в середину.

— Не-е-ет!

— Ну, вы как хотите, а я очень желаю спать. Апельсинчик плюхается на диван и закутывается в одеяло.

Зося со вздохом располагается в одном из кресел. Серафима Евгеньевна некоторое время ведет себя очень тихо. Люська начинает тихонько сопеть носом. Ирисова долго и внимательно к этому прислушивается.

— Серафима Евгеньевна, вы в порядке? — шепчет Зося.

И снова дикий вопль:

— Не-е-ет!

— Черт знает что! — Люська просыпается и поднимает голову с подушки: — Вы успокоитесь наконец?!

Ирисова хихикает. Примерно через полчаса она все-таки затихает в одном из кресел и, кажется, начинает засыпать. Или это только кажется? Зося тоже затихает. Наверное, именно в этот час многие из зрителей выключили свои телевизоры и тоже отправились в постели. Но на душе Любы тревожно, и она не выключает телевизор. Предчувствие не обмануло ее. Примерно через полчаса на лестнице появляется белая тень. Это очень похоже на привидение. Тень безмолвна и закутана в белый саван. Двигается она бесшумно, плавно скользит по ступенькам. В гостиной полумрак, а в холле второго этажа вообще нет света — ощущение жуткое.

— У-у-у, — раздается вдруг негромко. И еще раз: — У-у-у.

Люська и Зося спят крепко, а вот Ирисова, у которой нервы и без того расшатаны, моментально вздрагивает:

— Кто здесь?

— У-у-у… — шепчет белая тень. Она уже в самом низу лестницы. — Серафима Евгеньевна-а…

— А?

— Это я, Яков Савельевич Кучеренко.

— Господи, господи!

— Я пришел за вами. Вместе мы будем счастливы. У-у-у…

— Как? Как вместе?

— Умереть. У-у-у… Вы должны умереть… Идите ко мне, Серафима Евгеньевна.

У покойного Кучеренко голос почему-то женский, но Ирисова этого не замечает. Она в экстазе:

— Да-да. Я иду! Иду!

— Ко мне. Сюда.

Привидение манит Ирисову к себе на лестницу. Серафима Евгеньевна, словно под гипнозом, двигается к тени мнимого Кучеренко.

— Сюда, сюда…

Тут Ирисова натыкается на диван, на котором спит Люська. Пятится, роняет вазу, стоящую на столе. Раздается грохот.

— Господи, да успокоитесь вы наконец или нет! — Люська наугад кидает подушку и попадает в привидение.

— Ай! Дура! — кричит оно. — Идиотка! Больно!

— Кто здесь? — просыпается и Зося.

Люська вскакивает с дивана и кидается к выключателю. Привидение торопливо взлетает вверх по лестнице и там натыкается на Алексея Градов.

— Не спится? — зловеще спрашивает он.

Привидение молчит и кутается в простыню.

— Желаете обрести покой и вечное блаженство? — Программист тянет за край белой простыни.

— Пусти! — визжит мнимая тень Кучеренко.

Разумеется, это Виолетта.

— Да! Я! — Блондинка смотрит на Градова вызывающе.

Тот толкает ее обратно на лестницу:

— А ну-ка.

Ирисова все еще в трансе. Кажется, это был последний удар.

— Ты зачем это делаешь?! — кричит Люська.

— Да просто так! А зачем она говорит, что у меня нет таланта?

— Спятила, что ли? Человеку и так плохо!

— Ничего с ней не будет!

— Ты это нарочно, — говорит Зося. — Нарочно ее доводишь.

— Да это же была шутка! Шутка! Я просто хотела доказать, что могу быть актрисой! Зачем она так со мной? Зачем?!

— Ничего себе шуточки! Тоже мне, нашла время! Ты никуда отсюда не уйдешь.

— Но я спать хочу! Спать!

— Ложись. — Люська откидывает одеяло. — Сюда ложись. И больше никаких привидений.

— А мне? — спрашивает Градов. — Тоже туда?

— Ну уж нет, — фыркает Люська. — Можешь устроиться в кресле. Завтра поговорим. А с тобой мы еще разберемся, — грозит она Виолетте.

— Я пошутила, — хныкает блондинка. Но, кажется, она очень довольна своей шуткой.

Серафима Евгеньевна Ирисова вдруг решительно направляется к дверям.

— Вы куда? — кричат все хором.

— К нему.

— Да это же была Виолетта!

— Нет. Это был он. Я хочу выйти. Он ждет меня там. Снаружи. Он уже вышел, а я все еще тут. Пустите.

— Да успокойтесь вы! Ложитесь спать, утром разберемся! — Люська и Зося в один голос.

— Не-е-ет!

— Пустите ее, — негромко говорит Алексей Градов. — Кажется, она собралась выйти из особняка.

— Созрела наконец! — откровенно радуется Виолетта.

— А ты стерва, — говорит ей Люська. — Ты все это сделала нарочно!

Серафима Евгеньевна в это время зачем-то берет белую салфетку со стола и снимает с себя халат.

— Да вы что?!

— Ах, оставьте, оставьте!

— Там же снег лежит!

— Там лето. Самое настоящее лето. Там хорошо. Тепло. Мне так давно хочется лета. — Ирисова идет к двери.

— Нет, я этого так не могу оставить! — кричит Люська. — Она же простудится!

— Не кричи, — останавливает ее Градов, — этим ты ничего не добьешься. Если Серафима спятила, она теперь и голой может на улицу выйти. Скажи спасибо, что ночную рубашку с себя не сняла.

Словно в ответ на его слова перед входной дверью Ирисова снимает еще и домашние тапочки.

— Господи, какой кошмар! — шепчет Зося.

Входная дверь открыта. Вокруг особняка цепочка фонарей, после широкой полосы разровненного снега — узенькая тропинка, которая упирается в одноэтажный деревянный дом. Должно быть, он предназначался для обслуживающего персонала, но сейчас в нем сотрудники канала ММ-2 вместе со своей аппаратурой и наблюдатели, в обязанности которых входит следить за выполнением правил «Игры». В доме светится только одно окно, в самой большой комнате, на улице ночь и глубокая, заснеженная тишина. Ирисова босиком ступает на снег и идет, проваливаясь чуть ли не по пояс и размахивая белой салфеткой.

— Ужас, ужас… — шепчет Зося.

— У нее же будет воспаление легких! — отчаянно кричит Люська.

— Так ей будет лучше, — спокойно говорит Алексей Градов.

— Я давно сказала, что старушенция спятила! — чуть ли не в ладоши хлопает Виолетта. — Одним конкурентом меньше.

Дверь они закрывают только тогда, когда во всех окнах одноэтажного дома вспыхивает свет и из него начинают выбегать люди…

— По крайней мере, она жива, — говорит Зося. И поворачивается к Виолетте: — Можешь не беспокоиться: у всех остальных крепкие нервы.

— Каждый за себя, — поспешно говорит Виолетта. — Что я не так сделала?

— Это ты поработала со шнуром, на котором висела картина? — спрашивает ее Градов.

— Ха! Я только довершила начатое. В смысле, что нарядилась в простыню и слегка Серафиму попугала. Я своих чувств не скрываю. Не хватало еще остаток недели провести со старушенцией, у которой нервишки шалят. Ну, зачем она нам? Закон джунглей: выживает сильнейший. Старушку просто слопали, ха-ха-ха, дикие звери. Зато теперь остались самые стойкие. Можно играть без правил.

— То есть? — внимательно смотрит на нее Зося.

— Ну, здесь все молодые, здоровые. Не закодированные алкоголики. Так, кажется?

— Ты рискуешь, — говорит Алексей Градов. — Напрашиваешься сама.

— Испугалась! Как же!

— Поскольку караулить теперь некого, можно расходиться по своим комнатам? — спрашивает Зося.

— Можно, — кивает Градов. — Если мы друг другу по-прежнему доверяем.

— Я по-прежнему не доверяю никому. — В Зосином голосе удивительная твердость. — В чем-то Виолетта права: каждый сам за себя. Деньги получит только один из нас.

— А жизнь? — негромко говорит Алексей Градов.

— Все это чепуха, — заявляет Виолетта. — Серафима жива, Сенька жив. Подумаешь! Один мужик не выдержал и напился, другого случайно током долбануло. Свихнувшаяся на почве климакса тетка какую-то дрянь выпила. Попробуйте-ка так со мной!

— И со мной, — добавляет Зося. Люська удивленно смотрит на них:

— Кто это попробуйте? Я, что ли?

— Финита ля комедия, — подводит итог Алексей Градов. — Теперь начнется вива ля трагедия. А срок-то меж тем сократился. Минус Серафима — это минус целая неделя. Ладно, всем бай-бай. Как говорится, утро вечера мудренее.

И они расходятся по своим комнатам. Кажется, на сегодня это все. Конец безумной ночи. Впереди утро и новый день.

Новый день на канале ММ-2.

И снова «красное»

Теперь их осталось только четверо. А между тем еще только среда. Интересно, как поступит руководство проектом «Игра на вылет»? Пока они молчат, на сайте только краткое сообщение: с Серафимой Евгеньевной Ирисовой все в порядке, то есть она теперь находится на лечении в хорошей клинике за счет организаторов «Игры». Похоже, что по выходе оттуда актрису ждет слава.

Сайт «»(чат)

Идет работа над сценарием нового сериала! Под рабочим названием «Возраст осени»! Основная претендентка на главную роль — Серафима Евгеньевна Ирисова! Смотрите канал ММ-2 и оставайтесь с нами! Кинокомпания «Велена-ЛТД»

Долой! Даешь сериал «Возраст весны»! В главной роли Виолетта! Ее фаны

Долой! Даешь худ. фильм «Два громящих кулака и миллион долларов»! В главной роли Семен Сайкин! Его фаны

Члены клуба «Розочка» организуют в субботу в два часа дня марш протеста под лозунгом «Свободную любовь — каждому желающему»! Желающие могут принять участие и получить две бесплатные бутылки пива и один презерватив. Просьба презервативы использовать по назначению: в качестве надувных шаров. Всякое отступление от правил будет воспринято как измена нашему общему делу! Члены клуба «Розочка» (только для дам!)

Предлагаю использовать презерватив по его прямому назначению. Sirena

Согласен! Nabat

По итогам рейтинга, после того как из «Игры» добровольно выбыла Ирисова, ее единоличный лидер Виолетта Панкина. Следом за ней Зося, Градов — третий, а явный аутсайдер — Люська-Апельсинчик. На душе у Любы немного тревожно, но в то же время и радостно. Если в конце недели Люська вылетит из «Игры», это просто здорово. Конец Любиным тревогам и волнениям, как только лучшая подруга окажется за порогом зловещего особняка.

Среда, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

— У меня, между прочим, сегодня день рождения, — объявляет Зося. — Так что вне очереди иду готовить праздничный ужин.

— Ой, да что ты? День рождения! Как здорово! — искренне радуется Люська.

— И сколько тебе стукнуло? — осведомляется Виолетта.

— Двадцать два.

— Поздравляю, — улыбается Алексей Градов.

— Я тебе помогу готовить! — Люська взволнованно потирает руки. — День рождения, как это здорово!

— А тебе сколько лет? — ехидно прищуривается Виолетта.

— Твое какое дело?

— Да собственно, никакого… старушка ты наша.

— Не получишь ты мои туфельки!

— Ой, да я пошутила!

— Глупые у тебя шутки.

— И не только глупые, — внимательно смотрит на блондинку программист. — А с подтекстом. Кого на этот раз облюбовала в жертвы?

— Шли бы вы все…

— Лично я на кухню. — Люська настроена по-боевому. — Зося, ты со мной?

— Конечно!

На кухне Апельсинчик начинает взволнованно греметь дверцами шкафов. Достает и разворачивает многочисленные пакетики, несется к холодильнику, потом к столу, листает книжку с многочисленными рецептами. Люськины баночки со специями в полной боевой готовности.

— Я должна приготовить что-нибудь ошеломляющее! Что-нибудь праздничное!

— Да зачем? — невесело говорит Зося. — Подумаешь, праздник! День рождения!

— Знаешь, ты последнее время какая-то невеселая.

— Скучаю, — коротко говорит Зося.

— Да? Я тоже. Давай сделаем мое любимое мясо по-французски. В духовке. Здесь есть замороженная свинина. И сыр. Майонез тоже есть. Надо только начистить картошки и нарезать пару луковиц.

— Я помогу.

— И еще надо приготовить какой-нибудь ошеломляющий салат. «Цезарь», например. У нас есть черствые сухарики из белого хлеба, китайский салат, и курица отварная осталась. Я сделаю особый соус. Итальянский.

— Как же ты любишь готовить!

— А что в этом плохого?

— Да, собственно, ничего. Тебе бы какое-нибудь кулинарное шоу вести.

— А что? — еще больше оживляется Люська и расправляет плечи. — Я такая. Я могу. Все вокруг просто помешались на диетах. Прямо с ума сошли! А голодные люди, они злые. Особенно мужики. Да и бабы тоже. А вот когда человек хорошо и вкусно покушает…

Говоря это, Апельсинчик быстренько размораживает в микроволновке мясо, раскладывает его на столе, разделывает острым ножом. Зося старательно чистит картошку. И тут камера переключается на гостиную, где остались Градов и Виолетта.

— Ну как, Лешечка? Ты не передумал? — хищно улыбается блондинка.

— Насчет чего?

— Насчет объединиться.

— С тобой? Никогда!

— Смотри, не пожалей.

— А что ты мне сделаешь?

— Ну, там видно будет.

— Ох как мы испугались!

— А меня, Лешечка, вообще надо бояться. Я женщина роковая.

— У роковых женщин немного больше мозгов. Глупость не может быть роковой, извини. Только для того, кто сам глуп.

— Ох как ты все обо мне знаешь!

— А про тебя и знать ничего не надо. На лице все написано.

— А ты у нас знаток женщин, да? И много их у тебя было?

— Сколько надо. — Эта тема Градову неприятна. И Виолетта, чувствуя это, в него прямо-таки вцепляется:

— Ах, у нас была роковая любовь! Ах ты бедненький, несчастненький!

Люба вздрагивает при этих словах. Роковая? Может быть.

— Я о своих чувствах как-то не люблю распространяться. — Градов еще дальше отодвигается от блондинки.

— А напрасно. Ты раскрой мне душу. Кто знает? Может, ценный совет дам?

— Ты? Ценный?

— Ну, я, может, в компьютерах ничего не понимаю, а насчет любви…

— Не стоит. Как-нибудь обойдусь.

— Как знаешь. Вот когда мы с тобой останемся здесь вдвоем…

— ?…

— Совсем вдвоем. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Нет.

— Ну, Крокодилица и эта лесбиянка явно лишние. Они никому не интересны. Если только между ними тоже завяжется роман…

— Помолчала бы ты.

— Ха-ха-ха!

— Озабоченная.

— Импотент.

— Один-один. Закончим на этом?

— Ну уж нет! Мы только начали.

— Сколько будет дважды два?

— Восемь.

— На одной березе росли пять яблок, на другой три. Сколько всего?

— Иди ты!

— Ответ неправильный. На березе яблоки не растут. Последний вопрос: чему равен интеграл Е в степени икс?

— Чего-чего?

— Свободна.

— Я тебя сейчас убью!

— Это, по крайней мере, откровенно.

— Ах ты…

Виолетта швыряет в Градова диванной подушкой. Тот увертывается, но блондинка уже вскочила, и в руках у нее предмет достаточно тяжелый: керамическая ваза.

— Я дура, да?! Дура?!

— Не стоит отрицать очевидного.

— Ну, я тебе сейчас покажу!

Они начинают бегать вокруг дивана, причем Виолетта все прицеливается вазой в голову программисту. Ее женская гордость сильно уязвлена. Красавица может перетерпеть все, но только не пренебрежение к себе мужчины. Она запыхалась, волосы растрепаны.

— Где же твое коварство? — убегая от Виолетты, кричит программист. — Неужели же ты убьешь меня вот так, тупым тяжелым предметом?

— Ах ты…

— Яду мне! Яду!

Ваза все-таки летит ему в голову, Градов успевает пригнуться, и тупой тяжелый предмет вдребезги разбивается о стену.

— Что у вас тут случилось?! — высовываются из кухни перепуганные Люська и Зося.

— Покушение на мою драгоценную жизнь, — говорит запыхавшийся программист. — Причем в прямом эфире. На глазах миллионов телезрителей.

— Виолетта!!!

— Как же я вас всех ненавижу!

— Вот разошлась!

— Вы все чистенькие, умненькие. Порядочные. Вы все… Ненавижу!

— Победил боксер в красном углу. Аплодисменты. — Градов идет поправлять сдвинутую мебель. — Вообще-то кушать очень хочется.

— Виолетта, марш на кухню! — командует Люська. — В любви тоже надо делать перерыв.

— И в ненависти, — улыбается Зося.

— Не хочу!

— Можешь объявить голодовку, — пожимает плечами программист.

— А у нас сегодня на ужин мясо по-французски, — добавляет Люська. — И салат «Цезарь».

— Да? Я так люблю ходить в итальянский ресторан! — облизывается Виолетта. У нее вообще очень быстро меняется настроение. — Ладно, помогу. Только пусть он извинится.

— Леша, извинись, — говорит Градову Зося.

— Да за что?! За то, что мне чуть вазой в голову не попали?!

— Она все-таки женщина.

— Кто?! Виолетта?! Нет, она относится к другому виду. Даже не к млекопитающим. К…

— Леша!

— Хорошо. Женщины, я прошу прощения, что еще среди вас. Но только не просите меня мыть посуду.

…Минут через сорок они сидят за праздничным столом. Люська постаралась. Вкусную еду запивают красным вином, только Зося по-прежнему предпочитает пиво.

— Ну, кто еще скажет тост? — спрашивает Виолетта.

— А чего там говорить? — подкладывает себе в тарелку мясо Алексей Градов. — Вкусно! Сегодня исполнилось двадцать три года хорошему человеку. Чего ей желать, если у нее и так все есть? Здоровье, любимая работа, счастье в личной жизни…

— Хи-хи. — Это, конечно, Виолетта.

— А ты не смейся, — говорит Алексей Градов. — Я сейчас не тост скажу, но одну очень важную вещь. Ты, конечно, считаешь, что Зося тебе не конкурентка…

— Ха!

— Да, у тебя и ориентация традиционная, и внешность выше среднего…

— Слава тебе господи, заметил!

— Да можешь ты не перебивать! Не о тебе сейчас речь! Ну все, буквально все человек переводит на себя! Просто суперэгоизм. А потом еще обижаешься. Так вот я хотел сказать. Несмотря на то что это Зося, казалось бы, должна вызывать к себе негативное отношение, потому что она такая особенная… Несмотря на это, если сравнивать вас двоих, тебя, Виолетта, и Зосю, то… Она в сто раз лучше, красивее, умнее, и вообще человек хороший. Просто хороший человек. Хотя, казалось бы, тебя, такую фотомодель, все должны любить, а ее сторониться. Но Зося все равно в сто раз лучше. Я все сказал. И дело не в том, какие у человека странности. Главное, что он че-ло-век. По сути.

— Ты уже все сказал, — зло кусает губы блондинка.

— Теперь все.

— Вы просто видите во мне главную конкурентку. Вы просто…

— Ну, опять о своем, — вмешивается Люська. — Тебе же объяснили. С Зосей приятно общаться, а с тобой нет.

— Вот. Именно, — кивает Алексей Градов. — Это я и хотел сказать.

— Ну и пожалуйста! — Виолетта наливает себе полный бокал вина. Пьет, ни с кем не чокаясь и без всякого тоста.

— Она, конечно, до конца будет уверена в том, что это просто зависть, — говорит именинница. — Спасибо вам всем. Большое спасибо, Леша, Люся.

Виолетта подливает себе вина.

— Может, хватит? — подозрительно смотрит на нее Люська. — Мы уже поняли, что ты незакодированная алкоголичка, но все-таки.

— Вина жалко? — спрашивает Виолетта.

— Тебя, дуреха.

— Ах-ах-ах! Какие мы все добренькие! Кстати, подарки будут дарить?

— Да зачем? — отмахивается Зося. — Никто же не знал.

— Будут.

И Алексей Градов протягивает ей свой органайзер:

— Вот.

— Леша! Зачем?!

— Пригодится. Там есть такая занятная штучка. Да ты знаешь.

— Мне?!

— Надо иногда отдыхать.

— А ты?

— У меня еще один есть. Не переживай.

Люська смущена:

— Я потом. Не подготовилась.

— Тогда я тоже потом. — А она почти успокоилась, Виолетта. — У меня есть замечательный подарок. Просто замечательный. От сердца отрываю. Зося, я к тебе зайду попозже?

— Да, конечно, — рассеянно говорит Зося.

Неловкая пауза. Виолетта поднимается с кресла, потягивается, словно кошка:

— Ну что за скука! День рождения, называется! Даже танцев не будет!

— Можно просто музыку поставить, — говорит Люська.

— Какую? В честь именинницы? «Тату», что ли? Вот тоска! Ни одного слова не понятно! Кстати, Зося, а почему ты такая? Нетрадиционная?

— Вета! — кричит Люська. — Ну сколько можно уже?

— Нет, отчего же, — вдруг невесело говорит именинница. — Можно. Со мной все можно. Я словно больная. И все со мной, как с тяжело больной. А что я такого сделала? Что? Просто живу так, как мне хочется. И все, между прочим, делают вид, что понимают. Это сейчас модно: делать вид. Но в глубине души у вас у всех тайная брезгливость. У всех. Потому что это ненормально. А что ненормально? Что?

— Зося, перестань, — негромко говорит Люська. — Нашла, на кого внимание обращать.

— Нет. Не надо так со мной. Я не больная!

— Да что ты, в самом деле?

— А мне надоело бороться за свои права! За то, чтобы жить так, как я хочу! Надоело! Мать со мной уже два года не разговаривает. Отец вообще заявил, что на порог не пустит, пока я живу с этой со своей… За что?! И мне нужно очень много денег. Деньги — это свобода. Свобода жить так, как я хочу. А я вообще хочу купить остров в океане и никого не видеть.

— Ну, на остров тебе все равно не хватит, — вставляет Виолетта.

— Пусть. Хочу дом. С глухим трехметровым забором. Или просто хочу уехать. Хочу.

— Уедешь, — успокаивает ее Градов. — Вот выйдешь отсюда и уедешь. Со своей… подругой.

— Не смей так о ней! Ну почему вы все так?! Почему?!!

— Да я просто не знаю, как ее назвать!

— Вот и молчите! Молчите вы все!

И Зося вдруг вскакивает и кидается к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Ничего себе день рождения, — качает головой Люська. — Да что это с ней?

— Боится, что пока она здесь, подруга ей изменит, — хихикает Виолетта.

— Тебе же ясно сказали: замолчи! — очень жестко говорит Алексей Градов.

— Подумаешь!

— Эта тема больше не обсуждается. Оставь человека в покое.

— Ах, какие мы все нервные! У кого тонкая розовая душа, у кого голубая…

Ругаться с ней, похоже, никто больше не собирается. Люська демонстративно отворачивается к Алексею Градову:

— Леша, давай в карты сыграем?

— Давай.

— Ты же все время остаешься, — снова вмешивается Виолетта. — А наш умник не любит глупых женщин. Так что ты рискуешь.

Но эти двое просто не обращают на блондинку никакого внимания. Апельсинчик старательно пересчитывает карты, программист прихлебывает пиво. Виолетта меж тем наливает себе еще стакан вина.

— Надо бы все спиртное спрятать, — косится Люська на бар и мешает карты.

— Еще чего! — фыркает Виолетта.

— Не надо, — флегматично замечает Алексей Градов. — Она будет ежедневно напиваться в стельку и терять рейтинговые очки. Пускай лакает.

— Пускай, — согласно кивает Люська.

Они с Градовым минут десять молча играют в дурака. Виолетта тоже молча пьет вино, но надолго ее не хватает.

— Мне скучно, — заявляет блондинка.

— Спляши, — все так же флегматично советует программист.

— Или басню вслух почитай, — поддерживает его Люська. — «Ворону и лисицу». «Голубушка, как хоро-ша-а!»

— Ну что за шейка, — вторит ей Градов.

— Что за глазки! — продолжает Люська.

— Черт с вами, — ругается Виолетта. — На себя пеняйте: довели.

— Пойди и утопись, — советует программист.

— Таких не проймешь, — пожимает плечами Люська. — Самоубийством обычно кончают жизнь тонкие и чувствительные натуры…

— А здесь налицо явные признаки атрофии души, — продолжает Градов. — Лучших ее чувств. Как-то: любви, сострадания, нежности, жалости к ближнему своему…

Виолетта, не вступая в прения, идет наверх, прихватив с собой полную бутылку вина. Высокие каблуки ее туфель цепляются за ступеньки.

— О черт! — негромко, но выразительно ругается красавица, пытаясь вскарабкаться по крутой лестнице.

— Спокойной ночи, — вежливо говорит ей Люська. — У меня валет.

— Бью дамой. Спокойной ночи, Виолетта!

— Да пошли бы вы все…

Когда она все-таки добирается до верхней ступеньки, Алексей Градов с глубоким вздохом говорит:

— Что поделать: тьма происходит преимущественно от недостатка света. Моя любимая фраза из классики. Людмила, ты опять осталась. Сдавай.

Четверг, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

На интернетовском сайте Люба узнает последние новости «Игры на вылет». Благодаря серии неожиданных смертей, интерес к обитателям особняка не упал, а наоборот, возрос и возрастает с каждым днем все больше и больше. Имена игроков знают теперь все. Сообразительные кондитеры уже выпустили леденцовую серию «Игры на вылет». Сегодня утром Люба лично видела, как маленький мальчик разворачивал фантик прозрачной карамельки «Виолетта». Когда раздался хруст леденцовой головы на его зубах, Люба невольно вздрогнула. Увлекательное действо все больше обрастает зрителями и поклонниками. Главная новость дня: Сеня Сайкин уже встает и ходит по палате. Тут же брошен клич на сбор средств в пользу новоиспеченного киноактера. Героя первой недели утвердили на главную роль, осталось только добрать денег на съемки. Тут же находятся многочисленные спонсоры и меценаты. Люба не сомневается, что на счет, номер которого настойчиво повторяется и по телевидению, и в выпусках газеты «Игра на вылет», капают солидные денежки.

А эти четверо все бегут свой марафон. Зрители напряженно ждут развязки. Надо выбрать аутсайдера, но жалко расставаться с кем-либо из участников.

— Они мне прямо как родные, — вздыхает во время рекламного блока женщина в сером вязаном берете, нагруженная сумками. Ее интервьюируют прямо на улице, по дороге с работы домой. — Я их всех очень люблю! Я спешу сейчас к ним!

— Честное слово, всех жалко. — Хорошенькая девушка взволнованно теребит лямку модного рюкзачка. На одном из многочисленных карманов болтается маленький плюшевый медвежонок розового цвета. — И Зосю и Виолетту. А больше всех мне нравится Сеня Сайкин. И вообще: я хочу принять участие в отборочном туре. Хочу попасть в «Игру на вылет»!

— Наконец-то придумали что-то стоящее, — заявляет энергичный мужчина в дорогом драповом пальто. — Теперь я смотрю вечером только канал ММ-2!

— Оставайтесь с нами! — улыбается дикторша, и на экране знакомая картинка: «Внимание! Прямой эфир!»

Люська стучится в комнату к Зосе.

— Да!

— Можно?

— Извини, я не в настроении.

— Понимаю.

— Да что вы все можете понимать?

— Зося, может, хватит уже? Я думала, что расстанемся друзьями.

— Расстанемся? А ты что, уже вещи собрала?

— Ну, сама посуди, — вздыхает Апельсинчик. — Кому я интересна? Единственного оставшегося мужика не выкинут, это точно. Без Виолетты будет скучно. Ты почти всегда лидируешь. А я… Еще ни разу.

— Не расстраивайся, — мгновенно оттаивает добрая Зося. — В конце концов, не этим все заканчивается.

— Не заканчивается, — уныло говорит Люська. — Но у меня тоже ситуация безвыходная. Деньги очень нужны.

— Ничем не могу помочь.

— Слушай, а чего ты, в самом деле, вчера психанула?

— Не знаю. Что-то тревожно. Как она там? — Все понимают, что речь идет о Зосиной подруге.

— Сколько месяцев?

— Уже шесть. Как она без меня?

— А кто настоящий отец?

— Так. Один мужчина.

— Понятно, что мужчина, и понятно, что один.

— Я не хочу о нем говорить. Не хочу.

— Ревнуешь?

— Какое тебе дело?

— Думаешь, что они могут…

— Замолчи! Мне кажется, я этого просто не переживу.

— Да брось!

— Ты не понимаешь. Так трудно найти девушку, которая… Которая… Словом, которая согласится разделить твой образ жизни. Она в общем-то нормальная. То есть могла и с мужчиной. Я не могу. А мне тоже хочется нормальную семью.

— Какая ж это… Ой! Извини! Я тебе вообще-то подарок принесла, — торопливо говорит Люська. — Хотя тебе, быть может, и не понравится…

— Спасибо.

— Ты потом посмотришь. Когда я уйду.

— Хорошо.

Люська кладет Зосе под подушку маленький сверток. Неловкое молчание.

— Ладно, я тогда пойду, — говорит Апельсинчик. — Ты вниз-то спустишься?

— Зачем?

— Ну, посидим, пообщаемся. Разве у нас есть выбор?

— Выбор всегда есть.

Люська выходит в коридор и там перед Зосиной дверью видит взволнованную Виолетту. Блондинка тут же хихикает:

— Я так и думала!

— Что ты думала?

— Что ты попытаешься выкарабкаться. Поздравляю!

— На что это ты намекаешь?

— На то самое. На розовую любовь.

— Дура!

— Да ладно! Не пирожками же ты удержишься в «Игре»?

Люська, не отвечая, бежит к лестнице. А Виолетта без стука заходит в комнату к Зосе:

— Привет!

— Виделись уже.

— Скучаешь?

— Нет.

Виолетта прыгает к Зосе на кровать, сбрасывает туфли и вытягивает длинные красивые ноги в блестящих колготках:

— А вот я скучаю.

— Ничем не могу помочь.

— Разве?

— Слушай, ты точно больная.

— Ну почему вы все такие скучные? Каждый по кому-нибудь сохнет. Боишься, что подружка будет ревновать? Так это зря. За пару миллиончиков она тебе все простит. И мужика и девку. Рискнешь?

— Слушай, чего тебе надо?

— Предлагаю объединиться. Мы выпихиваем их из «Игры» и остаемся с тобой вдвоем. А там как фишка ляжет.

— И как ты предлагаешь объединиться?

Виолетта уже откровенно разваливается на кровати, томно прищуривается:

— Эту ночь я проведу здесь.

— Да с чего ты взяла, что я соглашусь?

— А у тебя выбора нет. А то все одни только разговоры. Докажи, что у тебя нетрадиционная ориентация.

— Точно, больная.

— Значит, ты прикидываешься? На публику играешь? Это у тебя просто имидж такой: стрижечка короткая, наколка на плече, полное отсутствие женственности. Лихо придумано!

— Есть способ от тебя избавиться?

— Есть. Отдай мне эти деньги. Уступи. В наших интересах, чтобы все это закончилось быстрее. Собирай вещички и иди к своей ненаглядной. Тебе лучше поторопиться.

— Нет.

— Ну как хочешь. Я своего все равно добьюсь.

— Желаю удачи.

— И тебе того же. Да, я тебе подарочек принесла.

— Ты?

— Обещала же! Скромный презент. Только сразу не открывай. Как затоскуешь, так развернешь. От сердца отрываю.

Виолетта сует Зосе под подушку небольшой сверток. Почти такой же, как недавно Люська-Апельсинчик.

— А что это?

— Так. Поздравляю с днем рождения, желаю здоровья, счастья в личной жизни и успехов в труде, пух, — скороговоркой бормочет Виолетта. — Чао-какао!

Последним к Зосе заходит Алексей Градов:

— Как ты?

— Нормально.

— Ты извини, если что не так сказал.

— Извиняю.

— Слушай, а ты мне не нравишься. Кислая какая-то.

— Да что вы все ко мне привязались?!

— Что, Виолетта заходила? — усмехается программист.

— Ну и что?

— Догадываюсь зачем. У нашей девушки ход мыслей стандартный. Она только и умеет, что предлагать себя. Я отказался, а ты?

— Тоже.

— Правда, в ней есть что-то отвратительное?

— Ты меня спрашиваешь, как мужчина мужчину?

— Слушай, да ты и на самом деле не в себе! Что-то случилось?

— Плохое предчувствие… Леша, тебя предавали когда-нибудь?

— В общем-то да. — Программист осторожно присаживается на край Зосиной кровати.

— И как ощущение?

— Это можно пережить. Больно, но можно. Настоящие друзья могут сделать из нас только жалких неудачников, зато настоящие враги великих людей. Хотя я не согласен с тем, что время лечит. Все равно обидно. И самое обидное, что никому больше не хочется верить. Кажется, что все тебя только используют. Не дай бог родиться талантливым и добрым.

— Я не талантливая. А насчет доброты… Не знаю. Какая есть. И мне отчего-то не по себе. Происходит что-то ужасное, а мы все не можем это изменить. Ну почему?

— Потому что не можем договориться. Не верим друг другу. Вот ты не поверила, когда я тебе помощь предложил.

— Перестань.

— Ладно, ухожу. Я вообще-то хотел вернуть тебе кассету.

— Можешь себе оставить.

— Не хочу.

— Музыка плохая?

— Хорошая. Но я как-то больше Баха люблю.

— Ненормальный!

— Отчего?

— Ты… чужой какой-то. Непонятный. Не такой, как все. Ну чего тебе здесь надо? Нам-то понятно, Люсе, мне: неразрешимые финансовые проблемы. Или слава нужна, как Виолетте. А тебе?

— А я просто так. Может человек сделать что-то просто так? Оттого что захотелось?

— Мало ли чего может вдруг захотеться!

— Я тебе кассету под подушку положу. Может, захочешь на ночь послушать. Не спустишься сегодня?

— Может, и спущусь.

— По-моему, мы с тобой очень похожи, — внимательно смотрит на нее Алексей Градов.

— И?

— По себе знаю: такие люди особенно тяжело переживают предательство. Ты выводы-то делать не спеши.

— А что спешить?

— Ничего. Надо просто найти, за что можно спрятаться. Найти какой-то особый у себя талант, которого больше ни у кого нет. За него спрятаться. Все, что сделал, к тебе же и возвращается, и добро и зло. Не спеши.

— У меня вообще нет талантов. Я обычная.

— Подумай, отдохни.

…Потом они втроем ужинают в гостиной в полном молчании: Людмила, Градов и Виолетта.

— Боже! Как свежего хлеба хочу! — не выдержав, стонет блондинка.

— Типун тебе на язык! — испуганно закрывает Люська рот ладонью. — Кучеренко тоже перед смертью хлеба свежего хотел.

— Да что вы меня все пугаете?!

Зося все-таки спускается в гостиную со словами:

— Всем приятного аппетита.

Трое сидящих за столом внимательно к ней приглядываются. Любе вдруг кажется, что один из них смотрит на Зосю как-то по-особому. С ожиданием.

— Тебе салат положить? — заботливо спрашивает Люська.

— Ха! Салат! Из замороженных овощей! — фыркает Виолетта. — Мы все погибнем здесь от авитаминоза! Вообще-то это свинство полное: лишать нас нормальной человеческой еды. И все это за каких-то два миллиона!

— Что тебе не нравится? — пожимает плечами Градов. — Классные макароны с классной подливкой. Нам всем надо молиться, чтобы Людмила осталась в этом доме до конца «Игры». Ее изобретательность по части еды не знает границ. Люся, что это за подливка?

— Лечо. Из тех же замороженных овощей, — с торжеством смотрит на Виолетту Люська. — Надо только добавить моих особых специй. И мясной фарш.

— Господи, с кем я здесь живу! — Блондинка закидывает ногу на ногу, короткая юбка задирается до самого верха. — Тоска!

Она долго и весьма выразительно зевает. Потом встает и идет к бару.

— Схема прежняя, — улыбается Алексей Градов. — Еще пара таких вечеров, и вверх по лестнице ей не подняться. С кем поспорить?

— Не со мной, — тут же говорит Люська. — Не люблю проигрывать пари.

— Ха! Да чтобы мне напиться, знаете сколько надо? — тут же возмущается Виолетта.

— Все алкоголики так говорят, — осаживает ее Алексей Градов. — А на деле пьянеют с наперстка.

— Вета, ты зря ходишь на каблуках, — говорит Зося. — Это же неудобно.

— Кому как! — пожимает плечами блондинка. — А что ты лично имеешь против каблуков?

— Ничего. Но здесь лестницы крутые.

— Ха! Кстати, как мой подарочек? Не смотрела еще?

— Нет. Не смотрела.

На лице у Виолетты плохо скрытое разочарование. Люся тоже интересуется:

— А мой?

— Потом. Вечером, — говорит Зося.

— Вечером, вечером, вечером, — негромко напевает Виолетта. — Господи, как я хочу вернуться к нормальной жизни!

— А что ты понимаешь под нормальной жизнью? — спрашивает Алексей Градов, но это интересно не только ему, Зосе и Люське, но и многочисленным телезрителям.

— Как это что? — Виолетта делает солидный глоток из стакана и встает в позу посреди гостиной. Ее тронная речь звучит так: — Жить надо весело! Спать до обеда, потом заниматься собой: своим телом, своей прической. Сегодня сходить к парикмахерше, завтра к массажистке, послезавтра в солярий или еще куда-нибудь. Потом прошвырнуться по магазинам, накупить красивых шмоток. А вечером по-настоящему расслабиться. Потратить хренову тучу денег, выпить, оттянуться, подцепить классного мужика. Протрахаться с ним всю ночь и спать до обеда.

— Класс! — поднимает вверх большой палец Зося.

— Супер! — поддерживает ее Люська.

— Мечта! — с иронией говорит Алексей Градов. — Один вопрос: за чей счет?

— Ну есть же мужчины, — томно тянет блондинка.

— С которыми протрахалась всю ночь? — прищуривает Люська яркие голубые глаза.

— Ах, нет. Эти не платят.

— А какие платят? Так, ради интереса? — спрашивает Зося.

— Ну что вы ко мне пристали? Откуда я знаю? — Виолетта делает еще один внушительный глоток из бокала с вином и откровенно жалуется: — Пока никакие. Ну, не везет. А что я, хуже других? Приходится работать.

— Какая жалость! — вздыхает Люська.

— Тяжело, наверное, — сочувствует Зося.

— Сердечко еще не пошаливает? — язвит программист. — При таком режиме долго не протянешь. Курение, алкоголь, беспорядочные половые связи.

— Не учите меня жить, — огрызается Виолетта.

— Лучше сделайте меня победительницей и подарите два миллиона. Тогда надо было сказать: «Жутко хочу учиться, получить престижное образование и сделать карьеру».

— Ах, я это уже сказала! Но на самом деле я учиться не хочу. Нет, хочу, только в театральном училище. Там, наверное, интересно и ничего делать не надо.

— Что-то делать надо везде, — улыбается Зося.

— Зануды вы все! А я, допустим, хочу от жизни подарка. Разве мало я для этого сделала?

— Что, например? — внимательно смотрит на блондинку программист.

— Какая разница? Сделала, и все. Пойду, пожалуй, лягу.

— Иди, солнышко, иди, — ласково улыбается Виолетте Люська. — Пусть тебе приснятся твои мечты.

— Красивые мальчики, — улыбается Зося.

— Магазины, — откровенно смеется Градов.

— Голливуд, — потешается Люська. — Ты в главной роли: плаваешь в реке, а к твоему прекрасному телу неслышно подкрадывается здоровенный четырехметровый крокодил.

— С ума, что ли, сошла! Дура! — обижается Виолетта.

— Не переживай: он тебя не съест. Немного покусает, а потом тебе сделают пластическую операцию, пришьют нос, ухо…

— Левую грудь, — продолжает Зося.

— Подрежут язык, и ты будешь неотразима… — Градов, а дальше все трое наперебой:

— Твоей несчастной судьбой заинтересуется известный фотограф…

— Сделает из тебя звезду…

— Твои фотографии появятся на обложках всех модных журналов…

— В тебя влюбится жутко красивый миллионер…

— Миллиардер…

— Но он тебя обманет. У злодея тайная жена и трое детей…

— Один из которых в коме…

— Но тут же найдется другой миллиардер, который сделает тебе предложение…

— Накануне свадьбы ты попадешь в аварию…

— В самолете…

— Пробудешь в плену у диких племен два года…

— У всех по очереди, из тех, что населяют джунгли реки Амазонки…

— Прерию…

— Лучше саванну…

— Но твой миллиардер тебя спасет, преданно проискав все два года и отказавшись стать мужем дочери вождя…

— Убежит из плена…

— Не будет съеденным.

— И все закончится свадьбой…

— И крокодилом, который во время медового месяца все-таки тебя доест в собственном бассейне. Твоем, разумеется, не крокодила. Учти: счастливые концы нынче не в моде. Уф! — Последняя Люська, она переводит дыхание.

— Смеетесь надо мной, что ли? — тупо смотрит на этих троих нетрезвая Виолетта.

Градов торжественно говорит:

— Наоборот. Мы только что сочинили для тебя классный сценарий. Потрясающий! Владей. Кстати, в хижине вождя дикого племени ты будешь смотреться великолепно. В юбочке из листьев тропической пальмы и с гирляндой амулетов.

— Вот дураки!

Виолетта с бутылкой в руке идет к лестнице. Люська и Градов внимательно смотрят, как она преодолевает коварные крутые ступеньки.

— Влезет! — говорит Градов.

— Согласна! — кивает Люська. — Но, пожалуй, пари принимаю. На послезавтра.

— О, черт! — слышится с середины лестницы. — Понастроили тут!

— Вета, держись! — кричит Градов.

— Ну, еще ступенечку! — Люська.

— Влезет! — снова говорит программист.

— Уроды! — слышится уже с самого верха.

— Мы уже в курсе! — кричит в ответ Люська.

— Все-таки она человек, — осуждающе произносит добрая Зося.

— Кто ж спорит, — пожимает плечами Люська. — Мы просто ее воспитываем.

— Опоздали. — Зося идет к столу собирать посуду. — Думаете, мне хочется работать? Никому не хочется. Но я знаю, что надо. Сам о себе не позаботишься, никто о тебе не позаботится. А если еще кто-то ждет от тебя заботы о себе…

— Давай я помою, — встает из кресла Люська. — Мне не привыкать. И надо признать, что без нашей Виолетты здесь было бы скучно.

— А сейчас куда как весело! — поднимается и Алексей Градов. — Пожалуй, и я пойду.

— Как это? А общаться? — в один голос Люська и Зося. — Как же правило?

— А у нас больше нет никаких правил. Все подвисло в полной неопределенности. Не грузится.

Зося с грустью:

— Интересно, что там, на воле?

«Черное»

На воле в пятницу с утра и до позднего вечера идет густой снег. Зима так просто сдаваться не собирается. И для участников «Игры на вылет», и для ее поклонников пустой день. У Любы выходной, она пытается смотреть на канале ММ-2 «мыльные» сериалы и ждет вечера. Сеньор Карлос ди Педро битых полчаса уговаривает сеньора Педро ди Карлоса продать ему акций, а в это же время сеньорита Мария никак не может поделить с сеньоритой Викторией ни Карлоса, ни Педроса. В итоге обе остаются ни с чем, Карлос с Педросом, и один сериал плавно перетекает в другой. Те же актеры, но почему-то с другими именами все начинают сначала. Конца этому нет, некоторые зрители так и умирают в неведении, кому же достались акции и какая по счету серия закончилась свадьбой главных героев после того, как все остальные переженились друг на друге.

— Оставайтесь с нами! В восемь часов вечера продолжение «Игры на вылет»! — На экране жизнерадостная телеведущая.

На сайте в Интернете «Игру» можно смотреть в режиме on line круглосуточно, но это стоит кучу денег. Зато ситуация совершенно непредсказуемая, зрителям давно уже понятно, что никакой пышной свадьбы в конце не будет. А вот насчет пышных похорон надо еще подумать. В самом деле, до чего можно дойти в желании зрелищ? Никто не собирается останавливать это безумие.

Но сегодня день пустой. Люба жертвует еще немного денег со своего личного счета и видит комнату Зоси. Странно, но та лежит, накрывшись с головой одеялом. Без всякого движения.

К ней в комнату несколько раз пытаются стучать и Люська, и Алексей Градов.

— Да? — равнодушно отвечает Зося, но дверь отпирать не собирается.

— С тобой все в порядке? — пытаются добиться от нее ответа.

— Да, — все так же равнодушно отвечает Зося, не высовывая головы из-под одеяла.

Люба подозревает, что у девушки глубокая депрессия. Целый день она ничего не ест, не выходит из комнаты и не вылезает из-под одеяла. Несколько раз раздается характерный щелчок: крышка плейера отскакивает и Зося вставляет туда кассету. Характерный шуршащий звук перемотки пленки тоже явно присутствует в эфире. Зося целый день слушает музыку.

Трое остальных обсуждают ее поведение за ужином в гостиной.

— Могу поспорить, что завтра она выйдет из дома, — заявляет Виолетта.

— С чего такая уверенность? — интересуется у нее Алексей Градов.

— Мне так кажется.

— Ах, кажется! Тогда перекрестись. — Люська сегодня настроена агрессивно.

— Как будто вам всем этого не хочется.

— В любом случае, сегодня уже пятница, — говорит программист. — Зося или кто-нибудь другой, но послезавтра нас здесь будет на одного человека меньше.

— А Серафима? — тут же реагирует Виолетта. — Она же добровольно вышла из «Игры».

— Ну и что?

— Следовательно, и в этот раз все останутся в «Игре».

— Если вообще останется сама «Игра», — замечает Градов.

— Нет, я все-таки пойду еще раз к ней постучу, — поднимается Люська. — Все это странно. Еще вчера Зося совершенно нормально с нами разговаривала.

— Ну, совершенно нормальной она никогда не была, — фыркает блондинка. — И вообще: оставь ее в покое.

— Ты что-то знаешь, — внимательно смотрит на Виолетту Алексей Градов.

— Я? Да с чего ты взял?

— Ты ее довела, да?

— Вообще не приближалась!

— Ладно, утро вечера мудренее. Завтра нам всем будет интересно.

Вот и все события пятничного вечера. Зрители разочарованы, непрестанно звонят в студию и выказывают свое недовольство: «Скучно!»

Еще немного, и они проголосуют за французский вариант, за «Лафт стори». «Игра» должна держаться на интриге. Конечно, главная интрига осталась: кто же останется победителем, но ждать этого еще долго. Нужна промежуточная интрига. Оригинальная.

На улице идет опрос: «Что сделать, чтобы повысить интерес телезрителей к «Игре»?»

— Предлагаем не оставлять в «Игре» всех участников, — от имени группы активных болельщиков «Игры на вылет» заявляет дама в черной шляпе. — Хочется посмотреть, как кто-то собирает чемоданы. И еще: мы хотим поприветствовать наших героев!

Здесь дама права: к Сене Сайкину по-прежнему никого не пускают, а Серафима Евгеньевна Ирисова находится в неврологической клинике за толстыми стенами. Ей сейчас не до интервью.

— Дайте нам хоть одного героя! — стонет народ.

Похоже, что допросились.

— Решением руководителей проекта и телеканала ММ-2 время «Игры на вылет» будет сокращено на одну неделю! — радостно сообщает дикторша после очередной рекламной паузы. — Голосуйте на аутсайдера!

Вот теперь просто буря звонков. Большинство хочет видеть послезавтра в студии Зосю.

— Что с ней случилось? — вопрошает по телефону взволнованная девушка.

— Мы ей поможем!

— Немедленно сообщите адрес ее подруги!

— И телефон!

— Зося, я всегда буду с тобой, — тоненьким голоском шепчет какая-то юная особа. — Я люблю тебя! Мы убежим с тобой вместе! Ото всех!

— Не думай, ты не одна такая!

Члены клуба «Розочка» бросили на сайт сообщения, что уже рисуют красочные плакаты. Возвращение Зоси выльется в целую манифестацию. Народная любовь переворачивает ситуацию с рейтингом с ног на голову, самого популярного игрока хотят видеть немедленно. А Зося меж тем по-прежнему лежит, накрывшись с головой одеялом. Если бы она знала о том, что происходит снаружи!

Но, увы, связи с внешним миром у игроков нет. Как человечество столько веков обходилось без телевидения?

Только поздно ночью Зося наконец встает с постели. Ее действия не совсем понятны: Зося возится с органайзером, подаренным ей Алексеем Градовым. Потом идет в туалет и на время исчезает из поля зрения. Поскольку все остальные участники «Игры» спят и смотреть больше нечего, за действиями Зоей сейчас затаив дыхание следят тысячи телезрителей.

Выйдя из ванной комнаты, Зося несколько минут о чем-то напряженно думает, потом осторожно приоткрывает дверь и выходит в коридор. Тишина. Кому же она решила исповедаться? Дверь в комнату Апельсинчика. Мимо. Виолетта. Мимо. Теперь все понятно: Алексей Градов. Конечно, он ведь предлагал свою помощь! Но Зося проходит мимо и его двери. Куда же она?

Эта дверь в комнату Кучеренко. Она не заперта. Зося входит в его комнату, включает свет и оглядывается. И не боится же! Ведь совсем недавно здесь был покойник! У Любы мороз по коже, а Зося меж тем направляется в ванную комнату. Все вещи Кучеренко и Суворова на месте, нет только бритвы, которая убила Артема Арсеньевича. Но Зосю не она интересует. Вернее, интересует бритва, да не та. Зося, словно чему-то обрадовавшись, берет с полочки опасную бритву Якова Савельевича Кучеренко. Неужели же это она убийца?!! Но кто на этот раз?

С бритвой в руке Зося выходит в коридор. Зрители напряженно следят за ее маршем вдоль дверей. Неужели же они станут свидетелями того, как Зося убьет кого-то в прямом эфире?! Надо немедленно бежать в этот дом! Организаторы «Игры» должны ей помешать! Остановить «Игру»!!!

Но Зося идет… в свою комнату. Закрывает дверь, несколько минут взволнованно кружит по комнате. Люба понимает, Зося — не в себе, у девушки в руках опасная бритва.

Потом Зося садится на кровать, закрывает руками лицо и негромко, но долго плачет. Потом надевает наушники и нажимает на кнопку перемотки. Жаль, что не слышно, что это за музыка. Но она производит на девушку необыкновенное впечатление. Зося словно на что-то решается. Она снова кружит по комнате, потом вдруг непонятная пауза в несколько минут. Срыв изображения. Должно быть, среди операторов «Игры» легкая паника. Что, техника вышла из строя? Но камера включается вновь. Зося лежит на кровати, накрывшись с головой одеялом. Никакого движения. Пять минут, камера отключается. В особняке полная тишина.

Как обычно, начинают транслировать повтор, сцены из жизни обитателей особняка, записанные на пленку днем. Но здесь тоже ничего интересного. Люська вяло переругивается с Виолеттой, Алексей Градов сидит на диване и о чем-то напряженно думает. Потом они ходят, едят, раздеваются, одеваются, разговаривают, зевают. Спят.

Суббота, утро, после десяти часов, прямой эфир, сайт «»

Люба просыпается поздно. По привычке нажимает кнопку на пульте, но на канале ММ-2 уже только музыка и реклама. Скоро начнутся субботние сериалы, а смотреть их никакого желания у Любы нет. У Стаса сегодня должен быть выходной. Давно они уже не обсуждали судьбу Любиной лучшей подруги.

— Извините, Станислав Владимирович еще спит? — очень осторожно спрашивает Люба у его сестры.

— Сейчас позову, — сердито говорит та. Должно быть, Стас действительно еще в постели или его маленький племянник дал наконец маме поспать. Любе неловко: опять она не вовремя.

— Да. Капитан Самохвалов слушает.

— Это я, — робко говорит Люба.

— О черт! А я уж подумал, что с работы.

— Спишь?

— Пытаюсь.

— Если хочешь, можешь сегодня переночевать у меня. Клянусь, что завтра не буду тебя будить. И даже обещаю приготовить завтрак.

— Упаси боже! — пугается Стас. — У тебя все время чего-нибудь пригорает.

— Так ты не придешь?

— Я только от завтрака отказался. Но от всего прочего…

— Так ты придешь?

— Ну, надо подумать…

— Слушай, ты…

— Пошутил. Кстати, а твоя подруга молодец. Не она их там всех, часом? А?

— Стас!

— А что? Выбор-то теперь небольшой.

— Сегодня ночью я не спала, смотрела телевизор и видела, как Зося пошла в ванную комнату Кучеренко и взяла там опасную бритву.

— Не может быть! Они должны немедленно прекратить «Игру». И чего она сейчас делает?

— Трансляция в прямом эфире уже закончилась!

— Ах да…

— Но я сейчас в Интернет залезу.

— Сделай одолжение. Ее бы прямо из особняка да в тюрьму. Люба, я часикам к двум подъеду.

— Хорошо. — Люба вздыхает с облегчением: она сегодня не будет ночевать одна. Интересно, где еще можно познакомиться с мужчиной? Нормальные женщины знакомятся на работе, а у нее не коллеги — пациенты. Завести с таким роман, так потом не расхлебаешь. Вспомнить Алексея Градова. Да и со Стасом познакомилась не где-нибудь, а в больнице, когда тот расследовал убийство ее мужа. Нет, надо оставить все как есть. Ну не умеет она привлекать к себе мужское внимание! Не дано.

Десять часов утра. Блок музыкальных клипов. Реклама. Еще один блок. Наконец на экране оживленная дикторша:

— Просим наших телезрителей не волноваться. Возможно, что прямого включения «Игры на вылет» сегодня вечером не будет. В программе вместо «Игры» замечательный художественный фильм «Пятый элемент», в главной роли Брюс Уиллис. Об изменениях будет сообщено дополнительно.

Люба догадывается: что-то произошло. Все видели, как Зося взяла опасную бритву. Почему не остановили «Игру»? Почему?!

Хорошо, что у нее есть еще деньги на банковском счету. Прямую трансляцию на сайте прервать не решились. Все правильно: в Интернете нет никакой цензуры. Смотрите, граждане, сколько душе угодно, только денежки платите. Люба, торопясь, набирает на клавиатуре компьютера свой пароль и логин.

…Алексей Градов, прикрыв дверь Зосиной ванной комнаты, тихо говорит Апельсинчику и Виолетте:

— Вам сюда лучше не входить.

— Что… что… что там? — шепчет блондинка, по-гусиному вытягивая длинную белую шею.

— Она умерла. И, кажется, камера в ванной комнате испорчена. Глазок не светится. Но это и не надо показывать. Это страшно.

— Как? Как Зося умерла? — всхлипывает Люська.

— Перерезала себе вены. Опасной бритвой. Кажется, ночью я видел ее в ванной у Кучеренко.

— Но почему?! — кричит Люська. — Почему?!

Тут только Люба обращает внимание на то, что на кровати лежит сверток из одежды. Одеяло откинуто, а под ним Зосины тряпки, закрученные в плотный кокон. Значит, не она лежала на кровати ночью, накрывшись с головой одеялом? Но как же так? А камера?

— А что мы будем делать? — спрашивает Виолетта.

— Во-первых, ничего не трогать, — говорит Градов. — Это конец.

— То есть? — Виолетта испуганно округляет глаза.

— А ты что думаешь? Что мы будем все это продолжать?

— А деньги? — спрашивает блондинка. — Мои деньги?

— Нет, я больше так не могу! — Люська рыдает. — Не могу!

— Тише! — Градов подталкивает ее к дверям. Потом смотрит прямо в камеру и говорит: — Похоже, что сегодня ночью Зося Смысловская испортила видеокамеру в своей ванной и покончила с собой. Ее никто не увидит.

Блондинка все еще в растерянности стоит на пороге Зосиной комнаты.

— Выходи отсюда, — трогает ее за плечо Алексей Градов.

— Но… Я этого не ожидала.

— Я так и думал, что это твоих рук дело.

— Моих?! Да ты что?! Она же сама! Сама!

— Но что-то же перед этим случилось.

— А записка? Есть какая-нибудь записка?

— Похоже, что нет. Не все люди оставляют предсмертные послания.

— И Залесская… Та тоже… Ничего…

— Пошли, Вета.

— Да-да.

Градов тщательно закрывает дверь в Зосину комнату. Камера настойчиво показывает то, что осталось внутри: кровать со свертком Зосиной одежды, откинутое одеяло, плотно прикрытую дверь ванной. Да, заигрались.

Люба чувствует, как быстро утекает время. Сколько у нее еще осталось? Надо взглянуть на статистику. А меж тем неизвестно, когда появится хоть какая-нибудь информация на канале ММ-2.

…Трое оставшихся в «Игре» сидят в гостиной. Проходит несколько долгих минут напряженного молчания, и Люська взволнованно задает все тот же вопрос:

— Что же теперь делать?

— Надо во всем разобраться, — слишком уж спокойно говорит Алексей Градов. — Во-первых, отчего она умерла.

— Как это — отчего?! Как это?! — визжит вдруг Виолетта. — Ты же сам сказал, что перерезала себе вены в ванной! Ха-ха! Классика! Ха-ха! Вены в ванной!

— Но что-то же этому предшествовало?! Вены себе так просто не вскрывают. Кто-то из нас совершил не что, повлекшее за собой Зосину смерть. Никто ничего не хочет сказать?

— Я? — удивленно смотрит на всех Люська. — Да вы что?!

— А я при чем?! — кричит Виолетта. — Она сама! Сама!

— Я тоже за собой ничего такого не заметил, — говорит Алексей Градов. — Значит, никто. Столько трупов, и никто из нас не хочет признаваться.

— Ты первый вошел утром в ее комнату. — Виолетта зло смотрит на программиста.

— Ну и что? Дверь была не заперта.

— А вдруг ты ее просто утопил? Ты же не пустил нас в ванную?

— Ты хочешь это увидеть? Иди!

— Ну и пойду!

— Иди!

— А почему ты дверь в ванную закрыл? Почему не показал, что там, в ванной?

— Потому что она не хотела умирать публично. Это что, не понятно? Она просто хотела умереть! А я не хочу, чтоб это кто-то видел. Это зрелище… Словом, лучше не надо. Я даже не хочу ее оттуда вынимать. Из ванной. У меня тоже нервы не железные.

А вот у Виолетты они, похоже, не такие уж и слабые. Она идет к лестнице наверх. Алексей Градов вдруг поднимается с дивана:

— Я тебя одну туда не пущу!

— Это еще почему?

— А вдруг ты улики идешь уничтожать?

— Какие еще улики?

— Не знаю, тебе видней.

— Я просто хочу убедиться, что ты не врешь. А вдруг вы с Зосей договорились и она спокойно отсиживается в ванной? Или ты на самом деле ее просто утопил?

— Ладно, поднимемся. Люся, а ты мне веришь?

— Да, — безразличным голосом говорит Люська. — Холодно мне что-то. Может, выпить немного вина? Чуть-чуть?

— Выпей, — кивает Алексей Градов и вместе с Виолеттой поднимается наверх.

Телезрители приникли к экранам: в самом деле, что там? Виолетта настойчива. Она решительно толкает дверь в комнату Зоси. Алексей Градов следует за блондинкой по пятам.

— Может, и в туалет за мной пойдешь? — зло говорит Виолетта.

— В этот да. Пойду.

Блондинка заглядывает в ванную комнату. Дверь только приоткрыта, и видно очень немного, но то, что ванная полна крови, Люба успевает заметить. И то, что Зося в самом деле мертва. Виолетта же громко визжит и шарахается от двери прочь.

— Ай! Мамочки!

— Ну что, убедилась? — смотрит на нее Градов.

— Отстань! Мне плохо! Можешь принести мне воды?

— Я тебя лучше вниз отведу.

Виолетта обессилено опускается на Зосину кровать Градов, похоже, начинает верить в то, что ей плохо.

— Погоди, я дверь в ванную комнату поплотнее прикрою.

Как только он поворачивается к Виолетте спиной та начинает шарить рукой по кровати. Ищет что-то по подушкой. На пол вдруг с грохотом падает Зосин плейер. Градов тут же оборачивается:

— Что?

— Ничего. Я хочу его взять. — Виолетта нагибается.

— Зачем?

— Музыку послушать!

— Тебе все еще скучно?

— Да! — с вызовом отвечает блондинка.

— Дай-ка мне. — Градов протягивает руку.

— Что дать?

— Плейер. Не прикидывайся совсем уж тупой.

— Да забирай!

Все-таки он мужчина и гораздо сильнее Виолетты. Сказав «забирай», та не собирается отдавать программисту плейер. Короткая борьба заканчивается победой Алексея Градова.

— Эту кассету Зося слушала перед смертью. Надо бы тоже послушать.

— Ну и что?! Небось свое любимое «Тату» слушала!

— Все может быть.

Люба окончательно разорится, пользуясь так долго Интернетом. Но сейчас-то как раз и начинается все самое интересное. «Игра» близится к своей развязке. В гостиной Люська-Апельсинчик с ужасом смотрит на плейер:

— Что это? Зачем?

Алексей Градов вынимает из плейера кассету. Женщины напряженно следят за его действиями. В гостиной стоит музыкальный центр «Sony» с двумя колонками. Предполагалось, что под музыку, льющуюся из его динамиков, участники «Игры» будут устраивать веселые вечеринки.

Эта вечеринка явно не удалась. Градов вставляет в магнитофон кассету и нажимает на кнопку перемотки.

— Музыка? Зачем? — шепчет Люська. Виолетта напряженно облизывает губы.

Небольшая пауза, потом Градов нажимает на «Пуск». Эту кассету Зося слушала в пятницу весь день. Взволнованный женский голос спрашивает:

— Миша? Это ты? Алло?

— Да.

— Это Катя.

— Катя? Наконец-то! Слушай, я до тебя уже целый месяц дозвониться не могу!

— Почему? — спрашивает девушка упавшим голосом.

— Твоя подруга обещала передать, что я звонил. Почему-то женщина на вахте зовет к телефону только ее Ты вообще-то дома бываешь?

— Бываю. — Совсем упавший голос у девушки.

— А почему Зося тебя к телефону не зовет. Я ж просил ее передать, чтобы ты мне срочно позвонила! Не передала?

— Нет.

— Послушай, почему ты не сказала, что беременна?

— Я… Разве… Зося обещала тебе сообщить…

— Зося?! Она сказала, что ты меня больше видеть не можешь.

— Миша… Это неправда… Я…

— Зачем ты это делаешь?

— Зося сказала, что ты меня бросил. Мне так плохо… Я не могу… В больнице долго лежала. Сильный токсикоз… Я так долго собиралась тебе позвонить. Но что сказать? Не знаю. Я скучаю по тебе.

— Я тоже скучаю. — Мужчина очень сердит.

— Откуда ты узнал, что я беременна?

— Да какая теперь разница! Знаю, и все. Слушай, Катька, ты это кончай! Давай собирай свои вещички и приезжай ко мне! Немедленно! Ты слышишь?

— Но… Твои родители… Я не могу…

— Какие родители? Я уже два месяца как квартиру купил! Классная двухкомнатная хата!

— А… Деньги? Откуда ты взял деньги?

— Заработал. Знаешь, удачно провернул одну сделку, вот и наварился. На фирме дела пошли в гору. Я тогда был не в ударе, извини. Не знал, как все сложится. Но помню, как ты тогда со мной… Ты молодец. Короче, я делаю тебе официальное предложение. Выходи за меня замуж. Согласна?

— Все так неожиданно! А как же Зося?

— Зося? При чем здесь Зося? Это наш с тобой ребенок! Ты понимаешь? Наш! И я люблю тебя!

— Я тоже… Люблю…

— Вот и все. Вопрос решенный. Не переживай: тебя и ребенка я обеспечу. Никогда работать не будешь: слово даю. Кстати, не известно еще, мальчик или девочка?

— Нет. Еще только пятый месяц.

— Пятый месяц! Ну ты, Катька, даешь! Хорошо, нашелся добрый человек, все мне рассказал. А эта твоя Зося… Ты уж извини…

— Миша, я сегодня не могу к тебе приехать. Зося завтра уезжает. На два месяца. Я надеюсь, что на два. Она отобралась в какую-то «Игру»…

— «Игру»?!

— Ну да. «Игру на вылет». Но я теперь думаю, что это хорошо. Я не могу сказать ей в лицо, что ухожу, понимаешь? Мы все уже распланировали. Она выиграет эти деньги, купит квартиру, будет работать на фирме и содержать меня и ребенка.

— Чушь какая! Она же баба! Знаешь, Катька, я даже это тебе готов простить! Ошибки молодости, с кем не бывает? Я же знаю, что ты нормальная девушка. А квартира у нас уже есть. Все есть. Когда ты приедешь?

— Послезавтра. Я оставлю Зосе записку. Она приедет, а меня уже нет. Только если она потом будет звонить…

— Не переживай, я ее отошью. Клянусь всю жизнь тебя оберегать! А Зосю свою ты больше никогда не увидишь.

— Хорошо. Если честно, это для меня такое облегчение… Это все как-то ненормально: семья из двух женщин и ребенка. Мама со мной не разговаривает. Представляешь, как она теперь обрадуется?

— Теща-то? Представляю! Мои тоже. Я сегодня утром их уже обрадовал. Мол, скоро будет внук. Счастливы! Ты даже себе не представляешь!

— Правда?

— А то! Мать уже пять лет твердит: когда женишься да когда женишься? Женюсь! Долго ждать не станем. Ты беременна, и я в загсе быстренько все устрою. Лучше будет, если ты будешь уже замужем, когда твоя Зося вернется.

— Правда? Так быстро поженят?

— Я все устрою, не переживай. Люблю тебя.

— Я тоже.

— Целую.

— Я тоже.

— Крепко-крепко!

— Я тоже.

— Катька! Мы с тобой будем так счастливы! Позвони мне послезавтра, я заеду на машине. За вещами.

— Хорошо.

— Береги себя. Гудки.

Они все растерянно молчат: Градов, Люська, Виолетта. Потом Апельсинчик громко всхлипывает:

— Какой ужас! Бедная Зося!

— Почему же бедная? — не соглашается с ней Виолетта. — Ее подруге очень повезло: напала на порядочного мужика.

— Остается узнать, откуда взялась эта кассета и кто тот хороший человек, который свел Зосину подругу и отца ее ребенка, — говорит Алексей Градов. — Насколько я понял, сама Зося всячески их разводила.

— Вот тебе и добренькая, порядочная и честная! — чуть ли не в ладоши хлопает Виолетта.

— Ее можно понять: она любила. — В Люськином голосе тоска.

— Любила?! Она же просто им мешала! Мешала!

— И поняла это, — негромко говорит программист. — Так кто все-таки подбросил ей кассету?

— Может, ты? — подозрительно глядит на него блондинка.

— Нет.

— Я тоже, — шепчет Люська.

— И я здесь ни при чем, — говорит Виолетта.

Градов усмехается:

— Выходит, что она из воздуха материализовалась. Не было, не было, и вдруг подарочек ко дню рождения. Это, между прочим, было расчетливое, коварное убийство. Вернее, доведение до самоубийства.

— Никто же не знал, что она вены себе вскроет! — кричит Виолетта.

— А психика людей разная, — отвечает Градов. — Может, для Зоси эта любовь была смыслом жизни.

— Все. Надо отсюда выходить, — вдруг решительно говорит Люська. — Это просто какой-то дом смерти.

— А деньги? — Этот вопрос очень занимает Виолетту. — Кому деньги?

— Никому. — Алексей Градов спокоен.

— Как это?! Что, зря мы здесь столько мучились? — тут же визжит блондинка. — Зря смотрели на все эти трупы? Да одно зрелище того, что в ванне, требует компенсации!

Все. Самое главное Люба узнала: почему покончила с собой Зося. Теперь надо подумать о том мужчине, который скоро придет в гости. Не одними же разговорами его кормить? Хотя разговор сегодня может получиться очень интересным.

«Красное»

Оставшееся до прихода Стаса время Люба использует для того, чтобы приготовить обед. Получается у нее плохо: мысли заняты последней трагической смертью в особняке. Теперь уже без всяких сомнений: это преднамеренное убийство. Кто-то из троих подложил кассету Зосе. И случилось это втот день, когда Люська и Виолетта заходили к ней в комнату с подарками ко дню рождения. Сначала Люська положила под подушку маленький сверток, потом Виолетта. Потом зашел Градов отдать кассету. Кассету! А может, это была та самая кассета? Разве не мог он записать разговор Зосиной подруги с отцом ее ребенка?

Кто же из них? Но нельзя же подозревать в убийстве лучшую подругу! Она не могла этого сделать! Просто не могла! Люське сейчас самой очень плохо и страшно. Что же там теперь происходит, в особняке? Посмотреть, что ли?

У Любы опять подгорела морковь. Надо же было так задуматься! Может, если положить ее в плов и потушить все как следует, будет незаметно? Со вздохом Люба вываливает подгоревшую морковь в утятницу. В любом случае, это последняя. За морковью надо идти в магазин. Слава богу, что лук не подгорел. Как там Люська учила, вручая пакетик со специями для плова? Надо сунуть в полуготовый рис несколько очищенных зубчиков чеснока. Может, это и запах горелой моркови отобьет? Господи, что за мысли лезут в голову в такой момент! Да при чем здесь вообще морковь?!!

Звонок в дверь. Люба бежит и открывает дверь.

— Чем это так противно пахнет? — подозрительно принюхивается Стас.

— Плов готовлю.

— Чума на мою голову! Решила меня порадовать?

— Извини: я задумалась. Морковь немного подгорела.

— О чем же ты так задумалась? — Стас проходит на кухню, приподнимает крышку утятницы. — Да, подруга. Тебе надо активно бороться за права женщин, чтобы человек, за которого ты выйдешь замуж, безропотно стоял у плиты. Яйца в доме есть?

— Да, конечно.

Он надевает фартук и лезет в холодильник.

— Стас, а ты не хочешь на мне жениться? — негромко спрашивает Люба.

Пауза, потом грохот сковородок в Любином кухонном шкафу.

— С чего это ты вдруг?

— Так.

— Не думаю, что мы оба для этого готовы.

— Ты снова встретил бывшую жену? Эльвиру? Она что, взялась за ум и решила родить наконец тебе ребенка?

— Никого я не встретил! Да и кончено с этим давно. Если я и хочу иметь детей, то уж не от нее, поверь. Просто люди в первый брак бросаются очертя голову, а во второй раз начинают мучительно взвешивать все «за» и «против». Я еще нахожусь в процессе мучительного взвешивания. Давай лучше поговорим о деле. Что там с Зосей? Она кого-то убила?

— Нет. Она умерла.

— Умерла-а?!

— Да. Вены себе вскрыла. И только что я смотрела, и так же, как и они все, слушала кассету.

— Какую кассету?

— Ты все это увидишь в записи. Зосю довели до самоубийства. Она взяла у Кучеренко бритву и вскрыла себе вены.

— Кто же убийца? По-моему, их только трое осталось? И твоя лучшая подруга? Так?

— Да.

— А что сейчас на канале ММ-2?

— Реклама.

— Это святое.

— Стас, у тебя яичница подгорает.

— О черт! Что за день, а? Давай тогда свой плов, что ли.

— Я могу сделать салат. Его жарить не надо.

— Что-нибудь… — жалобно стонет Стас. — Только побыстрее…

…Наконец-то первое сообщение от организаторов «Игры на вылет». В студии пресс-конференция. Август Янович не очень уверенно сообщает:

— К огромному нашему сожалению, произошла трагическая случайность. Зося Смысловская покончила с собой… Нервный срыв… Тяжелая психологическая травма… Мы сожалеем…

Дальше в записи идет все то, что Люба уже видела утром в Интернете в прямом эфире. Стас сидит, приклеившись взглядом к экрану. Сцена с прослушиванием кассеты производит на обоих тягостное впечатление. Стас сочувственно сопит носом, ерзая в своем кресле. Люба чувствует на глазах слезы. Бедная девушка!

— …Мы, конечно, выясним, откуда взялась эта кассета, — обещает Август Янович. — Но сделать это очень сложно. Возможно, что никто из оставшихся в «Игре» участников и не виноват…

И вдруг решительно:

— Уважаемые телезрители! Судьба «Игры» зависит только от вас!

— Я кое-что узнал об этой Виолетте, — вдруг говорит Стас. — Воспользовался связями и навел справки. Знала бы ты, чего мне это стоило! Все, что касается «Игры на вылет», лежит за семью печатями. Но Виолетту еще кое-кто помнит из ее прежних знакомых. Все эти курсы манекенщиц — чистая липа. Девушки по вызову, вот кто они такие. Я, конечно, не имею в виду всех, кто работает в этой области. Но название «Модельное агентство «Роксана», где училась искусству работы на подиуме Виолетта Панкина, — это только прикрытие. И кстати, я раскопал одну очень интересную видеокассету.

Не рискую дать тебе ее для просмотра, помня первый печальный опыт.

— Порнография?! — с ужасом спрашивает Люба.

— Еще какая! А в главной роли наша обожаемая девушка Виолетта.

— Но неужели Август Янович этого не знал?

— А вот этот вопрос надо бы прояснить. Как девушка, снявшаяся в жестком порно, попала на телевидение в такую «Игру»? И был ли у нее мотив, кроме огромного денежного приза, убить кого-то из участников? Все это очень ловко устроено.

— Нет, Стас! Она же дурочка!

— Ну, люди далеко не такие, какими кажутся. Вспомни Зосю. Такая милая добрая девушка, а врала лучшей подруге. Насчет того, что ее бросил любимый, и всего прочего. О-па! Смотри! Снова Сайкина показывают!

Должно быть, чтобы разрядить накал страстей и атмосферу зловещности вокруг «Игры», запустили в эфир героя-любимца. Вот он расхаживает по палате под руку с симпатичной медсестрой. И тут наконец Любу осеняет, что ее так настораживало. Ей плохо. Какую же игру ведут организаторы проекта?

Сеня выглядит совершенно здоровым. Выглядит даже лучше, чем до своего падения с каната. Медсестричка нежно к нему прижимается, заглядывает в лицо. Пока телезрители умиляются, им напоминают, куда надо перечислять деньги. На экране номер банковского счета, которым по выходе из больницы воспользуется Семен Сайкин для того, чтобы успешно сделать карьеру киноактера.

— Везет! — говорит Стас. — Вот парень в рубашке родился!

— Он умер, — негромко говорит Люба.

— Что? Что ты сказала?!

— Он умер. В самом лучшем случае — до сих пор лежит в коме. Без сознания.

— С чего ты это взяла?

— Я вспомнила наконец, где видела эту девушку.

— Какую девушку?

— Медсестру, которая ходит под руку с Сеней по палате. Так бывает: видишь мельком какое-нибудь лицо, а потом, увидев его во второй раз, мучительно вспоминаешь, где и когда это было. Я долго не могла вспомнить. У меня вообще плохая память на лица…

— Ну, не тяни.

— Это не медсестра.

— А кто?

— Профессиональная актриса. Я видела ее в каком-то сериале. В эпизоде. Девушка просто хорошенькая, но не слишком запоминающаяся. Помнишь, сообщали, что Сеня Сайкин уже пробовался на роль в фильме?

— Да. Помню.

— Похоже, что это тот самый отснятый материал. Надо бы узнать, кто был режиссером фильма. Логда Сеня находился в особняке, у него волосы были немножко другие: куда делись белесые пряди? И выглядит он так, будто не было никакого падения с каната. Совершенно здоровый, цветущий парень. А ударился он сильно, я помню его лицо, это были явные признаки отека головного мозга. Я тебе говорю: нам показывают кадры из фильма. Должно быть, по сюжету один из героев попадает с тяжелой травмой в больницу, долго там лежит, и у него завязывается роман с медсестрой.

— Но зачем они это делают?

— А деньги? Надо бы узнать, есть ли у Сени родственники. Возможно, что никого нет. Его деньги кто-то очень хочет прибрать к рукам. Тянут время до конца «Игры».

— А как же они потом собираются выкрутиться? Если Семен Сайкин в самом деле умер?

— Господи, мало ли от чего человек может умереть! Допустим, когда спал, тромб во сне оторвался. Или сказались последствия черепно-мозговой травмы. Скорее всего, что Сеня действительно умер. А его деньги кто-то хочет себе присвоить.

— Так…

— Надо срочно навести справки об этой «Мнемозине». Она же главный спонсор проекта.

— Я этим займусь. Интересную «Игру» ведет компания «Мнемозина»! Возникает вопрос: Серафима-то, по крайней мере, жива?

— На этот счет ничего не могу сказать. Но кому-то из троих во что бы то ни стало надо остаться в «Игре» до конца.

— Да всем им надо остаться! — выразительно хмыкает Стас. — Два миллиона на кону!

— А вот что на самом деле на кону, мы пока не знаем. Это очень тонкая «Игра». И поведение Виолетты очень подозрительно.

— У тебя есть версия?

— Пока нет. Но именно она искала в комнате Зоси кассету. Даже не побоялась подняться и взглянуть на труп. Господи, хоть бы Люська была аутсайдером! Или у нее хватило ума выйти из «Игры»!

— Будем на это надеяться.

…«Игру» сегодня не показывают. Похоже, что вопрос о ее продолжении повис в воздухе. В студии канала ММ-2, которая в перерывах между рекламными блоками и музыкальными клипами появляется в прямом эфире, знакомая уже, телеведущая, Август Янович и немногочисленные зрители.

— Мы приглашали к нам в студию Зосину подругу Катю, — взволнованно сообщает телеведущая, улыбчивая блондинка, — но она отказалась прийти. Но к нам пришел ее… Михаил. Прошу вас.

А вот и сам герой. Он человек решительный, энергичный и очень симпатичный парень: широкие плечи, короткий ежик волос, большие красивые глаза.

— Мы не чувствуем за собой никакой вины, — твердо говорит Катин… теперь уже муж? — Да, мы поженились неделю назад.

— Но это же нечестно! — подняв руку и получив микрофон, высказывается кто-то из студии.

— Ваша «Игра» — полная глупость, — решительно заявляет Михаил. — Не знаете, чем заняться! Мне, например, некогда смотреть подобные передачи: я работаю.

— Как вы познакомились с Катей? — задает вопрос один из находящихся в студии зрителей, получив в руки микрофон.

— Я совладелец фирмы, на которой работает… работала Зося Смысловская. Ничего плохого о ней как о работнике сказать не могу. Девушка ответственная, умная, старательная. И если говорить откровенно, то это она свела меня с Катериной, преследуя свои цели. Теперь понятно какие. Она хотела, чтобы ее подруга забеременела. Я был несколько месяцев назад в глубокой депрессии из-за того, что дела на фирме шли плохо. Кстати, наша компьютерная фирма называется «МиКс», мы гарантируем качество компьютеров, которыми торгуем, у нас дешевые цены, двухгодичная гарантия, наши телефоны…

— Извините, на канале ММ-2 реклама, — тут же перебивает его ведущая, видимо получив от руководителей соответствующий сигнал.

После десятиминутного откровения «Тампаксов» и «Сникерсов» Михаил продолжает, уже не пытаясь рекламировать свою фирму:

— …Так вот Кате я благодарен за поддержку и сочувствие. Мы провели вместе незабываемую ночь. Неудивительно, что она сразу же забеременела. И после этого на все мои вопросы Зося отвечала, что Катя во мне разочарована и не желает никаких встреч. Я, конечно, был обижен тем, что меня просто использовали, но нашелся человек, который открыл мне глаза на то, что происходит на самом деле.

— Кто этот человек?

Пауза. Кого он ищет глазами в студии?

— Это не имеет никакого значения.

— Вы записали разговор с Катей на пленку?

— Допустим.

— Зачем?

— По просьбе этого человека.

— И отдали ему кассету?

— Да.

— Вы так были уверены в исходе разговора?

— Да.

— Почему?

— Потому что Катерина — совершенно нормальная женщина. Никаких неестественных наклонностей я у нее не заметил.

— Так кто все-таки этот человек?

— Это что, допрос?

— Нет, но мы хотим знать истину. Умер человек.

— Никто не знал, что она такая нервная. И потом: ко мне какие претензии? Я кассету Зосе не передавал.

— Вы соучастник преступления.

— Докажите. Я просто хотел жить с любимой женщиной. К тому же беременной от меня. Я порядочный человек. Это понятно? А вот ваша Зося…

— Спасибо большое, — улыбается ведущая. — Мы выслушаем сейчас мнение наших экспертов. Сегодня у нас в гостях…

— Приглуши звук, — поворачивается к Любе Стас. — Это уже неинтересно. Черт, неужели этот парень так и не расколется, кому он отдал кассету?

— Зачем он вообще пришел в студию? — пожимает Люба плечами.

— Ну ты, подруга, даешь! А реклама? Теперь о его «МиКс» знают все. Даже притом, что он не успел назвать номера телефонов.

— Ничего себе реклама!

— Какая бы ни была. Главное, чтобы было на слуху.

Между тем, как бы то ни было, а интерес к «Игре» после смерти Зоси вспыхнул с новой силой. Теперь телезрителям нескучно: в ванне лежит труп девушки. А в особняке находится убийца. Звук приглушен, и Люба обращает внимание на цифры, быстро-быстро меняющиеся в углу экрана. Это результат голосования телезрителей. Подавляющее большинство голосов за продолжение «Игры на вылет». Тут же суммарный рейтинг участников: Градов — первый, за ним Виолетта и Люська на последнем месте.

— Руководство проекта приняло решение — все трое участников должны остаться в «Игре», — говорит наконец Август Янович. — За эту неделю итак… э-э-э… выбыло из борьбы за главный приз двое участников. Время «Игры на вылет» сократилось на целую неделю. Поэтому…

— Какой ужас! — шепчет Люба. — Стас, ты слышал?! Апельсинчик там остается!

— …а завтра участников ждет большой сюрприз.

— У них каждую неделю большие сюрпризы, — мрачно говорит Стас. — Ладно, посмотрим, что они еще придумали.

Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Ровно в восемь часов вечера Люська-Апельсинчик спускается по лестнице со всеми своими вещами. Градов и Виолетта уже там.

— Ты что? — удивленно спрашивает Градов.

— Ухожу. Хватит.

— Браво! Браво! — хлопает в ладоши Виолетта. — Лешечка, я же тебе говорила, что мы останемся стобой вдвоем! Теперь ты от меня никуда не денешься!

«Внимание! Всем участникам «Игры» внимание на экран!»

Люська устало присаживается на диван со словами:

— Все равно это ничего не изменит.

«Сообщаем, что по просьбам телезрителей и по единодушному мнению руководства проекта «Игра на вылет» все трое участников должны остаться в особняке. Никто его сегодня не покинет…»

— Ошибаетесь, — говорит Люська и приподнимается с дивана.

«А также прекрасно понимая все перенесенные волнения, приняли решение увеличить сумму приза. Победитель получит пять миллионов рублей!»

Люська медленно опускается обратно на диван. Пять миллионов! Фантастические деньги! Мысленно Апельсинчик уже покупает не только новую квартиру, но и машину для любимого Сережи. Ту, о которой он давно мечтал.

«…без всяких налоговых вычетов! Проигравший в последнем туре участник также получает денежную компенсацию в размере миллиона рублей! Третий участник, который по результатам рейтинга покинет «Игру» через неделю, получит компенсацию в пятьсот тысяч рублей! Тот, кто по собственному желанию покинет «Игру» до истечения установленного срока, не получит ничего. Желаем участникам «Игры» успеха и… победы. Оставайтесь в «Игре». Лидер рейтинга — Алексей Градов».

Несколько минут они сидят в полном молчании, оглушенные.

— Пять миллионов! — взволнованно говорит Люська-Апельсинчик. И повторяет: — Пять миллионов! Это же…

— Обалдеть — сколько! — заканчивает ее мысль Виолетта. — Но что теперь делать с Зосей? Надо, наверное, вынести ее из ванной?

— Иди и вынеси, — пожимает плечами Алексей Градов. Он единственный, на кого названная сумма не произвела никакого впечатления.

— Ты — мужчина!

— А почему нельзя прийти сюда, например, санитарам из морга?

— Потому что это против правил. Мы не должны видеть других людей.

— Хорошо, я что-нибудь придумаю.

— Побыстрее, пожалуйста!

— Я отнесу Зосю в морозильную камеру.

— С ума сошел?! — визжит Виолетта. — А откуда мы будет брать продукты?!

— Там две морозильных камеры. Нельзя видеть людей, так нельзя. Либо они сами забирают труп и начинают расследование, либо…

— Ты хочешь, чтобы «Игра» скорее кончилась, да?

— И все для этого сделаю. Потому что вы обе… м-м-м… неразумные женщины. Люся, ты передумала, да?

Люська поднимается с дивана и берется за ручку своей огромной сумки, набитой вещами.

— Пять миллионов! — как загипнотизированная повторяет она. — И компенсация выбывшим из «Игры» раньше! Мне так нужны деньги! Пять миллионов!

И она решительно направляется к лестнице, ведущей на второй этаж.

Градов выполняет свое обещание и еще до истечения времени, отпущенного для прямого эфира, переносит Зосин труп вниз, в одну из огромных морозильных камер. Виолетта, преодолев отвращение, помогает ему и спускает бурую воду из ванной.

После этого, правда, она напивается чуть ли не вдрызг.

Ночью ничего особенного не происходит: все трое лежат в своих кроватях. Виолетта, перебравшая спиртного, крепко спит, Градов лежит очень тихо, только Люська долго и беспокойно ворочается под одеялом. Должно быть, думает о деньгах, которые может получить. Она уже заработала пятьсот тысяч, если продержится еще неделю. Сейчас Апельсинчик, должно быть, уже прикидывает варианты обмена своей однокомнатной квартиры на двух- или трехкомнатную.

А что, интересно, прикидывает Виолетта?

Шестая неделя

Понедельник, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Организаторы проекта «Игра на вылет» своего добились: все трое участников остались в особняке, в полной изоляции от внешнего мира. Теперь на сайте существует тотализатор не только на победителя, но и на убийцу. Хотя напрямую никто не хочет признавать, что все несчастные случаи и самоубийства, случившиеся за это время, — результат его рук. Выгоднее списать все на роковое стечение обстоятельств, а кассета… Что кассета? Откуда-то взялась, но за руку не пойман — не преступник.

Люба подозревает Алексея Градова или Виолетту, последнюю больше. Блондинка ведет открытую «Игру» и чувств своих не скрывает. В понедельник вечером она первая спускается в гостиную и располагается в одном из кресел. Запасы спиртного в баре поистине неиссякаемы: на столе перед Виолеттой очередная бутылка вина.

Люська спускается вниз второй:

— Добрый вечер.

— Виделись уже.

— Тогда я тебе сказала «Доброе утро» и «Добрый день». Но так и не услышала ответа.

— Катись ты куда подальше. Вежливая! Ха!

— Знаешь, я теперь твердо намерена довести дело до конца, так что можешь не стараться.

— Ничего, недельку еще потерплю.

— А почему ты так уверена, что последняя в рейтинге я, а не ты? А?

— Уверена. Ты здесь лишняя. Поняла?

— Может быть, ты тогда ужин приготовишь?

— И приготовлю. Попозже.

— Ну-ну.

Несколько минут они молчат. Употребив еще спиртного, Виолетта немного добреет. И говорит примирительно:

— Слушай, а зачем ты взяла сюда классные туфли и ни разу их не надела? А? Зачем?

— Это свадебные туфли, — негромко говорит Люська. — Я в тот день была удивительно счастлива.

— Почему же фату тогда не взяла? Или платье?

— У меня не было свадебного платья. Тот бирюзовый костюм, в котором мы с Сережей расписывались, я случайно испортила: сожгла утюгом.

— А почему без белого платья? И без фаты?

— Было когда-то и платье, и фата была, — невесело усмехнулась Люська. — Только все это очень печально закончилось. Петькин отец меня бросил, других бросила я сама.

— Петькин?

— Да. Это мой сын. Рыжий, как я его зову.

— Слушай, а это что, так просто: выйти замуж?

— В общем-то да.

— Почему тогда у меня не получается?

— Наверное, у тебя требования слишком завышенные. Тебе же, я так понимаю, принца надо. А на них очередь. Дефицитный товар. Либо дожидайся, когда очередь подойдет и какой-нибудь из принцев освободится, либо бери первое, что под руку попалось.

— А чего я такого особенного хочу? — обижается Виолетта.

— Ну, работать ты, я так понимаю, не хочешь. Семью кормить не хочешь. Домработницей при муже тоже быть не хочешь. А характер у тебя, девушка, не сахар. Так за что, собственно, тебе должно повезти? За то, что ты такая красивая? Так красивых много.

Виолетта несколько минут о чем-то напряженно размышляет. Потом говорит:

— Ладно, проехали. Ты на Лешку виды имеешь?

— Я?!

— А что тут такого?

— Он же лет на пять моложе меня!

— Ну и что? Подумаешь!

— И потом: я мужа люблю.

— Скажите пожалуйста! Тогда я его забираю.

— Кого?

— Лешку.

— Ты еще не поняла, что он тебя терпеть не может? Не надоело?

— Он просто стесняется. Слушай, одолжи свои туфельки! На вечерок, а? Они к моему синему платью классно подходят.

— У тебя же тряпок целый чемодан!

— Всегда хочется чего-нибудь новенького. Я же женщина. Жен-щи-на. И потом: ты мне их обещала.

— Да забирай.

— Спасибочки. Выпьешь со мной? Мировую?

— Ты бы это бросила. Пить.

— Не хочу. Тоска, — очень выразительно говорит Виолетта. — Скука. Вот сейчас выпью еще немного и пойду готовить ужин. Кажется, сегодня моя очередь.

— Думаешь, мы сможем это съесть? Ты же сейчас напьешься в стельку! Хоть бы о рейтинге подумала! Тебя же выкинут отсюда!

— Пусть. Мне уже все равно. Я свое получу. Пятьсот тысяч. Хватит.

— На что?

— Уеду. В круиз. По… как там его? Которое везде течет?

— А потом? Деньги быстро кончатся, если красиво жить и не работать.

— Еще будут, — уверенно говорит Виолетта. — Теперь будут. Я теперь умная. Все думают, что я дурочка, а я умница. Я еще здесь. Хотя и газом меня пытались отравить. Может, ты пыталась?

— Хватит. — Люська отбирает у блондинки стакан.

Та глупо улыбается, потом хихикает:

— Что ж: пойду на кухню. О! Вот он идет, наш ненаглядный!

Градов спускается сверху, удивленно смотрит вслед удаляющейся на кухню Виолетте:

— Уже никакая?

— Не понимаю: что это с ней? Нервы, что ли?

— У нас у всех нервы. Чего это она на кухню потащилась?

— Ужин готовить.

— А… Люся, а ты знаешь, что там, в кладовой, есть еще несколько бутылок виски? Я когда Зосю относил, заметил.

— Виски? Думаешь, она его…

И тут раздается жуткий женский крик:

— А-а-а! А-а-а!

Градов и Люська кидаются на кухню. Виолетта в кладовке, там, где находятся две морозильные камеры. У нее истерика.

— Что? Что случилось? — спрашивают прибежавшие на крик Градов и Люська.

— Она мертвая… мертвая… она…

У Виолетты зубы стучат, лицо зеленое.

— Кто мертвая?

— З… З… Зося…

— Ты что, морозильную камеру открывала?

— Я п… п… перепутала… П… п… пельмени хотела…

— П… п… пить надо меньше, — передразнивает ее Градов. — Кретинка!

— П… п… простите… О-о-о! Я больше так не могу! Не могу!

— Пьяная истерика, — констатирует Люська. — Леша, надо бы ее в ванную. Быстро.

— Давай к Залесской.

— Нет! — визжит Виолетта. — Нет!

Градов и Люська все-таки затаскивают ее в ванную на первом этаже. Долго приводят в чувство, умывают, отпаивают водой. Потом Виолетта сидит в гостиной под теплым одеялом и тихонько всхлипывает:

— Я виновата… Виновата… Они же мне все во сне будут являться… Виновата…

— Ты их всех убила, да? — негромко спрашивает Люська.

— Я… Нет… Не я… Мне пришлось… Пришлось помочь…

— Кому? Кому помочь? — напряженно спрашивает Градов.

— Ты все знаешь… Ты…

— Я? Не протрезвела еще, да?

Люська внимательно смотрит на обоих:

— Так вы договорились, что ли? И давно?

— Слушай ее больше, — раздраженно говорит программист. — Алкоголичка.

— Я… Я не пьяная, — шепчет Виолетта.

— Другому кому-нибудь скажи! — Алексей Градов смотрит в сторону бара. — Сколько ты сегодня употребила? Бутылку? Две?

— Разве с бутылки вина можно напиться? — дрожащими губами говорит Виолетта. — И может, это меня совесть… совесть мучает?

— Дурь тебя мучает. — Градов очень сердит. — Шла бы ты в постельку. Бай-бай.

— Погодите. — Люська взволнованна. — А… как же ужин?

— Да какой теперь ужин! — машет рукой программист. — Бутербродами обойдемся. А эту истеричку уложим в постель. Вета, давай я тебя отведу.

— Хорошо, — согласно кивает Виолетта. — Ты отведешь. Только я хотела… Хотела красиво одеться… Платье синее, Люсины туфли… На высоких каблуках… Очень хотела…

— Завтра, — как ребенка, уговаривает ее Алексей Градов. — И платье наденешь, и туфли. Будешь красивая.

— А я… Я… хоть немного тебе тогда понравлюсь?

— Понравишься. Ну, пошли?

Программист осторожно ведет Виолетту к лестнице наверх. Любе, которая внимательно наблюдает за этой сценой, отчего-то сильно не по себе. Такое ощущение, что Градов сейчас сбросит блондинку вниз с самой верхней ступеньки. Но камера показывает, как они благополучно добираются до площадки на втором этаже. Люська, съежившись, сидит в это время в гостиной и о чем-то думает. Потом камера ловит ее жалкий взгляд. «Неужели же я одна против всех?» — читает Люба в глазах лучшей подруги.

— Люсенька, я с тобой! Только держись! — шепчет Люба, словно Апельсинчик может ее сейчас услышать.

Буквально через несколько минут в гостиную возвращается программист.

— Ну, Людмила, что ты там надумала? — бодрым голосом говорит он. Слишком уж бодрым.

— Что ты знаешь… про все эти убийства?

— Только то, что это действительно были убийства.

— Но почему? Почему? За что? Неужели из-за денег?

— Боюсь, что не только. Я подозреваю, кто и зачем все это придумал. Хочешь, поговорим об этом откровенно?

— Нет. Не хочу. Я тебя боюсь. Это ты — убийца, — уверенно говорит Люська. — И тебе меня не уговорить. Это, должно быть, тактика такая: сначала войти в доверие, прикинуться другом, а потом… Как с Зосей. Я, пожалуй, тоже пойду. Мне надо подумать.

— Подумай прежде всего о тех деньгах, которые можешь потерять. Чего стоит твоя жизнь без них?

— Да, — согласно кивает Люська. — Ничего не стоит. Все останется, как есть, а это хуже смерти. Полная безнадежность.

— Значит, наша звезда хочет завтра устроить вечеринку? — вдруг усмехается Градов. — А ты что, правда, принесла с собой в этот дом свадебные туфли?

— Ну и что? — с вызовом говорит Апельсинчик.

— Так… Значит, действительно любишь своего мужа?

— Значит, люблю.

— Мне тебя будет жаль.

— В каком это смысле?

— Если покинешь «Игру». Мы почти добрались до финала. Ты понимаешь?

— Понимаю, — вдруг шепотом говорит Люська. — Только не думай, что я не могу за себя постоять. До завтра.

— Что ж, спокойной ночи.

Все главные события этого вечера уже произошли, но Люба отчего-то не выключает телевизор. Время к одиннадцати. В «Игре» возникло такое чудовищное напряжение, что кажется, будто воздух особняка сгустился до состояния грозовых облаков. Вот-вот возникнут первые электрические разряды и ударит молния. Только в кого?

Алексей Градов долго сидит в гостиной в полном одиночестве со стаканом пива в руке. Отхлебывает янтарный напиток маленькими глоточками и не торопится идти к себе наверх.

…Люська стучится в комнату к Виолетте:

— Ты как?

— Уйди! — из-за закрытой двери кричит блондинка.

Потом вдруг раздаются ее торопливые шаги в сторону двери. Растрепанная белокурая голова появляется в проеме:

— Эй! — Виолетта босая, ее ножки и в самом деле очень маленькие, как у ребенка, ноготки раскрашены ярким малиновым лаком.

— Ну? — спрашивает Люська.

— Я лишнего наболтала. Выпила много, ты извини, ладно?

— Это все?

— Да.

— Тогда я подожду, когда ты еще раз напьешься. Откровенность — это хорошо. Пусть даже и пьяная. А пока спокойной ночи.

Виолетта захлопывает дверь. Алексей Градов, стоя на середине лестницы, внимательно прислушивается к диалогу в коридоре. Потом так же неслышно, как и поднялся, спускается вниз, в гостиную.

И уже поздно ночью камера в его комнате показывает, как программист не шевелясь лежит под одеялом, накрывшись с головой. Люба отмечает, что спать он стал гораздо спокойнее. Выходит, у всех нервишки расшалились, а у него, напротив, стали крепче? Очень интересно устроен этот человек!

Сайт «»(чат)

Блондинке конец! Много болтает языком! Sherloc Holms

Это рыжей конец! Они оба от нее теперь быстренько избавятся! Marpl

Программист убийца, это очевидно! Я его просто обожаю! Miledy

Вот увидите: он прикончит обеих баб! Baty

На спор: он следующая жертва! Предсказатель

Плохой. Чума

Заразная болезнь, помолчала бы! Предсказатель

Господа, я видела дурной сон. Как будто по стене моей кухни ползут тараканы. Это не к добру. Ledy

А ты их дихлофосом, дихлофосом! Ассенизатор

Санэпидемстанция предлагает свои услуги по уничтожению домашних насекомых! Дешево и эффективно! Санэпидемстанция

Руководство проекта убедительно просит не размещать на нашем сайте рекламу! По вопросам размещения рекламы обращаться в газету «Игра на вылет». Телефоны указаны. Руководство проекта

Sirena и Nabat объявляют о своей помолвке. Свадьба будет виртуальной, заявки на участие присылайте на адрес нашей электронной почты. Поздравления тоже. Sirena и Nabat

А развод? Тоже будет виртуальным? Сочувствующие

А первая брачная ночь? Любопытные

А дети? Несчастные родители

«Черное» восемь часов вечера, канал ММ-2, прямой эфир

Зрители в напряжении: что-то должно произойти. Комната Виолетты. Блондинка уже успела принять изрядную дозу спиртного и теперь пытается черным карандашом провести ровную тонкую линию под своим левым глазом.

— Черт! — выразительно ругается она, промахнувшись на пару миллиметров.

В дверь раздается стук.

— Ввалитесь, — не очень внятно бормочет Виолетта.

Люська заходит в ее комнату с пакетом в руках:

— Вот. Ты просила.

— А! Туфельки! С-спасибо.

— Когда ж ты успела так надраться? — осуждающе смотрит на нее Апельсинчик.

— Не твое дело.

— Смотри не упади на таких высоких каблуках. Пойду займусь ужином. Мы с Алексеем ждем тебя в гостиной.

Как только за Люськой закрывается дверь, Виолетта вновь прикладывается к бутылке. Вскоре ее вечерний макияж с грехом пополам закончен. Блондинка втискивается в узенькое бархатное платье ярко-синего цвета и достает из пакета свадебные Люськины туфли. Причмокивает языком от восхищения, надевает.

Ее первые шаги к дверям не слишком уверенны. Правая нога как-то странно подгибается.

— Черт! — снова ругается Виолетта…

…Алексей Градов и Люська-Апельсинчик внизу за беседой. Оба весьма выразительно молчат. Так проходит минут десять.

— Спустится она наконец или нет! — в сердцах говорит Люська.

— Ты меня боишься, да? — спрашивает Градов. — Боишься остаться со мной наедине?

Люська молчит. Градов смотрит наверх:

— Не переживай, кажется, дверь открылась. Сейчас наша красавица придет.

Наверху неровное цоканье каблучков. Камера в коридоре на втором этаже показывает, как блондинка неуверенно идет к лестнице. Что-то ее беспокоит, на лице у Виолетты нескрываемое раздражение.

— Надо же, а? — бормочет она. — Что за черт?

На верхней ступеньке лестницы она задерживается, словно примериваясь, как бы половчее дальше ступить.

— Вета, тебе, может, помочь? — кричит Алексей Градов.

— Шел бы ты на…

Правая нога Виолетты в Люськиной свадебной туфле, поставленная на вторую ступеньку лестницы, вдруг неловко подворачивается. Рукой Виолетта судорожно ищет опору, но слишком уж много она выпила. Покачнувшись, блондинка теряет равновесие и долго, слов но в замедленной киносъемке, катится с крутой лестницы. Где-то на последних ступеньках раздается не приятный хруст.

— А-а-а! — кричит Люська.

Через несколько секунд все кончено: Виолетта лежит внизу, шея свернута набок, задравшаяся юбочка короткого синего платьица открывает ее великолепные длинные ноги до самых трусиков.

— А говорят, пьяных Бог бережет, — некстати бормочет Алексей Градов.

— А-а-а! — уже тише стонет Люська. И совсем шепотом: — Может, она жива?

Градов подходит к Виолетте, находит пульс на ее тонкой руке.

— Типичный несчастный случай, — говорит он.

— Отчего?! Она что, ни разу пьяная по этой лестнице не спускалась?! — кричит Люська.

Градов смотрит на туфли, которые на ногах у блондинки. Осторожно снимает обе, пробует на прочност каблук сначала левой, потом правой туфли.

— Как называется эта штука? — негромко спрашивает он у Люськи.

— Какая?

— Ну та, что держит каблук.

— Супи… супинатор, — шепчет Апельсинчик.

— Так вот: у правой туфли этот супинатор, кажется сломан.

— Не может быть! Они же совершенно новенькие мои туфли! Я их всего пару раз и надевала!

— Значит, кто-то постарался. Не ты?

— Я не… не знаю, о чем ты говоришь. Ты… ты знал, что она их наденет.

— Но я не знал, что она так напьется. Чтобы со сломанным супинатором так удачно упасть с лестницы и сломать себе шею, нужно определенное везение.

— Как же ты ее не любишь! Не любил… Как можно?

— Получила, что хотела.

— Это были мои туфли, — вдруг в ужасе шепчет Люська. — Ты понимаешь?! Мои! У нас просто оказался одинаковый размер!

— Думаешь, что я хотел убить тебя, а получилось, что Виолетту?

— Ничего я не думаю!

— Нам надо немедленно выйти отсюда.

— Да-да. Это конец. Я с тобой здесь не останусь. Ни за какие деньги.

— Погоди. Нам надо поговорить.

— О чем?

— Объясниться.

— Ты убийца. Я теперь знаю: ты убил их всех.

— Я то же самое думаю про тебя. Потому что точно знаю, что не убивал.

— Я тоже знаю! Точно! Про себя!

— Я слово могу дать.

— Я тоже! Слово!

— Тогда вопрос: что же здесь произошло?

— Накрой ее чем-нибудь, — словно от холода ежится Люська. — Страшно.

— Погоди, я сейчас.

Он скрывается в бывшей комнате Марии Залесской. Люська, оглянувшись на камеру, подходит к телу Виолетты, нагибается и берет в руки свою правую туфлю. С минуту о чем-то напряженно думает.

— Ничего не припомнила? — спрашивает ее бесшумно появившийся в комнате Алексей Градов.

— Что я должна припомнить?

— О сломанном супинаторе. Кстати, почему ты их ни разу не надевала? И зачем вообще взяла с собой?

— Я думала, будет весело. Вечеринки, танцы, музыка. Думала, что все будет по-другому. Красиво. Я хотела быть красивой. Я… так и не решилась ни разу их надеть, потому что… Потому… Да не хотела, и все!

Градов набрасывает на тело Виолетты покрывало взятое с кровати Марии Залесской. Люська переводи дух.

— Ну, так что будем делать? — спрашивает ее программист. — Говорят, что утро вечера мудренее. Подождем? Нас ведь осталось только двое.

— Говорила мне моя лучшая подруга Люба, чтобы этого не делала. Предупреждала. А я… Дурочка. Не послушалась. А она, между прочим, психолог.

— Подруга Люба? Я давно хотел тебя спросить: а что с ней теперь? Она вышла замуж? Она работает?

— А ты… ты что, ее знаешь?!

— Я был одно время ее пациентом.

— Пациентом? — напряженно спросила Люська. — Ах, ты был ее пациентом! Я всегда догадывалась, что ты псих!

— Это не то, что ты думаешь. Так и знал, что мой вопрос вызовет кучу встречных вопросов и такую вот реакцию. А я тебя сразу узнал. Еще на первом отборочном туре. Вот думаю: веселая у меня буде компания! Неужели Люба ни разу не упоминала мое имя?

— Алексей Градов? — задумалась Люська. — Может и упоминала. Знаешь, сколько у нее было пациентов Она замечательный, классный врач-психотерапевт. Вот! — выпалила на одном дыхании Люська.

— А о «Ромео» она не упоминала?

И тут Люська, что-то сообразив, громко ахнула:

— Боже мой! Ты же ее преследовал! Ты и в самом деле маньяк!

— Я ее просто любил.

— Да ты чуть не убил ее!

— Не собирался я убивать! Она живаосталась, жива!

— Вот, значит, откуда ты меня… Ты следил за ней. И видел нас вместе.

— Ну, разумеется. Видел, как ты заходишь в ее дом. Знал, что ты ее лучшая и единственная подруга. Но мне кажется, что это было так давно. По-моему, за этот год с твоей Любой ничего страшного не случилось. Или случилось?

— Да, я помню ту историю с преследованием «Ромео». Люба одно время подозревала моего мужа Сергея, что это он — «Ромео». А потом я забегалась со свадьбой, потом с ремонтом квартиры итак и неспросила, кто же он на самом деле «Ромео»? Люба предпочитает об этом кошмаре не вспоминать. Лучше бы она рассказала!

— И тогда бы ты с самого первого дня «Игры» объявила, что я маньяк. И все подозрения пали бы на меня. Ну, как тебе доказать, что я не имею никакого отношения к этим смертям?

— Врешь!

— Мы с тобой одни в этом доме. И, как видишь, я не собираюсь тебя убивать.

— Ну да! Ты же ненормальный! Ты так просто не можешь! Тебе надо либо супинатор в туфле сломать, либо бритву испортить! Еще лучше: подложить кассету с записью, но не простой записью, а которая запросто убила человека. А по голове тяжелым предметом, ха ха-ха, это уже, Леша, не оригинально.

— Что ж, если не веришь — иди.

— А ты? Твои предложения?

— Дай мне время все обдумать. До утра.

— Что обдумать?

— Я хочу сделать признание.

— Почему не сейчас?

— Думаешь, так легко сделать выбор? Последняя ночь свободы — это много.

Люба думает, что ее Люська-Апельсинчик, ее лучшая подруга — смелая женщина. Сама бы она сейчас опрометью кинулась вон из этого дома. Пусть себе заберут эти пять миллионов! А Люська идет наверх, зажмурившись, переступает через мертвое тело Виолетты. В комнате Апельсинчик запирает дверь и придвигает к ней тяжелое кресло. Потом опрокидывает на него журнальный столик, потом, пыхтя и упираясь изо всех сил, пытается сдвинуть с места тяжелый платяной шкаф.

— Ванная, — шепчет Люба.

Словно услышав ее, лучшая подруга запирает дверь в ванной со стороны комнаты Виолетты. Щеколда — вещь весьма ненадежная. Люська здорово рискует но она такая — маленькая бесстрашная женщина.

Ночь, канал ММ-2

Звонок в дверь. Уже второй час ночи. Люба вздрагивает: задремала, сидя в кресле перед телевизором. Потом она подходит к двери, долго смотрит в глазок, открывает.

— Смотришь? — спрашивает ее хмурый Стас.

— Смотрю.

— Что, дело идет к развязке?

— Он собрался утром сделать какое-то признание. Почему утром?

— Наверное, потому, что он благородный человек. Вернее, считает себя таковым. Глупое благородство. Вот ведь как странно устроен человек: кидают его, кидают, а он все равно дает своему обидчику шанс. Мол, может, я ошибаюсь? Может, он добрый, может, хороший? Не переживай за свою подругу: все с ней будет в порядке.

— Значит, она никого не убивала? — с облегчением спрашивает Люба.

— Что, и у тебя сомнения закрались?

— У меня нет, но…

— Вот с этим «но» пока не все ясно. Пойдем посмотрим, что там у них?

— А там ничего интересного: Люська — в своей комнате, дверь забаррикадировала, Градов — в гостиной. Думает.

— Ему хорошо надо подумать. Ладно, я тебя пока развлеку, а заодно и проконсультируюсь. Давай, что ли, пива. Из холодильника. Сейчас как нарадуюсь!

Они вместе сидят перед телевизором. Ночью в прямом эфире периодически показывается телестудия канала ММ-2. Странно, но Августа Яновича там нет, не захотел пожертвовать отдыхом для любимого детища. Зато диктор-ведущая просто счастлива: по последним результатам телевизионного рейтинга «Игра на вылет» имеет ошеломляющий успех! На сегодняшний день она самая популярная телеведущая. Реальное телевидение завоевало и россиян.

— Здесь с нами в студии родные и близкие участников «Игры», — радостно сообщает телеведущая. — Мы, конечно, не ожидали такой быстрой развязки и такого финала…

Люба вместе с камерой взглядом пролетает по рядам немногочисленных приглашенных. Маня Суворова, Катин муж Михаил, молодой человек, очень похожий на Якова Савельевича Кучеренко, и… Сергей?

— Сергей Иванов? — поворачивается Люба к Стасу.

— Сюрприз, да?

— Мы рады представить вам любимого мужа нашей героини, замечательной Людмилы Ивановой! Приветствуйте, пожалуйста.

— Я только хотел сказать… — Он откашливается, от волнения голос сел. Самый красивый мужчина, которого Люба встречала в своей жизни. — Хотел сказать, что требую немедленного прекращения «Игры»! Требую, чтобы мне сказали, где находится этот дом! Вы не имеете права!

— Погодите, погодите, — напряженно улыбается ведущая. — Вашей жене ничего не угрожает.

— Я… — Сергей снова откашливается. — Я смотрел вечером прямой эфир. Люся же все вам рассказала! Я знаю этого человека. Алексея Градова. То есть в курсе его истории. Он действительно преследовал лучшую подругу моей жены Любовь Петрову. Он — маньяк.

— Подругу? Какую подругу? Мы ничего не знаем про подругу. Мы могли бы пригласить ее сюда, в студию, чтобы услышать эту историю?

— Как? — поворачивается Стас к Любе. — Могли бы?

— Никуда я не пойду! А ты уверен, что Людмила в безопасности?

— Уверен. Слушай, позвони им.

— Куда?!

— В студию.

— Делать мне больше нечего!

— Тогда жди, они сами до тебя доберутся. Раз уж твое имя, подруга, всплыло, то…

— Звони.

Номер Стас набирает несколько раз. Долго, потому что линия, разумеется, занята. Наконец получает ответ:

— Ждите. У нас очень много звонков.

— Вам звонит Любовь Петрова, подруга Людмилы Ивановой.

— Минутку, — торопливо говорит одна из ассистенток режиссера.

Люба видит, как подбежавшая девушка что-то взволнованно шепчет на ухотелеведущей. И тут жеслышит:

— Нам позвонила Любовь Петрова! Сейчас вы услышите ее в прямом эфире!

Люба свой голос не узнает. Словно бы не она, а какой-то посторонний человек говорит все эти слова:

— Алло?

— Любовь Петрова?

— Да. Это я.

— Как хорошо, что вы нам позвонили! Расскажите, почему вас преследовал Алексей Градов! Расскажите вашу историю знакомства с ним!

— Я не буду никакой истории рассказывать. — Нет, это мало похоже на ее собственный голос.

— Что? Громче, пожалуйста!

— Это касается только меня. Я не буду рассказывать. Я позвонила, чтобы успокоить Сергея.

— Давно вы знакомы? — жадно спрашивает журналистка.

— Он был моим… — Люба хочет сказать «пациентом», но спохватывается: они же такое шоу из этого слепят! — другом. Да, был моим другом. Еще до того, как познакомился с Людмилой. Это я их познакомила.

— Как? Где? Пожалуйста, поподробнее!

— Какое это имеет значение! — сердится Люба. — Сейчас рядом со мной сидит один человек… — О, черт! Люди и впрямь катастрофически глупеют, когда что-то говорят в прямом эфире!

— Он милиционер. То есть оперуполномоченный. То есть…

— Вы хотите сказать, что подключились к расследованию?

— Я… Он говорит, что Люсе ничего не угрожает.

— Откуда такая информация? Вы сотрудничаете со следственными органами? Вы ведете частное расследование?

— Сергей, держись! С ней все будет в порядке! — И Люба, не выдержав, бросает трубку на рычаг.

— Нервы надо лечить, — бурчит Стас. — Ну и что они поняли из твоего бреда? Тоже мне: психолог!

— Выключи этот чертов телевизор! И телефонный шнур выдерни из розетки! Я тебя прошу!

— Завтра твоя блистательная речь будет на первых полосах газет, — усмехается Стас. Телевизор он не выключает, только приглушает звук.

— А теперь рассказывай. Что ты узнал?

— О «Мнемозине». Оказывается, уже несколько месяцев на этой фирме работает ОБЭП. Кстати, ты знаешь, что такое сервер?

— Ну, разумеется. Говоря по-простому, главный компьютер.

— Вот-вот. Сейчас же вся информация, касающаяся счетов, балансов, клиентов, то есть вся финансовая документация, хранится в компьютере.

— Ну, разумеется.

— Так вот: если на фирму приходит ОБЭП, этот самый сервер опечатывается. С ним ничего не имеют права сделать. Главное: не имеют права уничтожать информацию. Это уголовно наказуемое дело. Когда пришел ОБЭП, сервер «Мнемозины» был арестован и опечатан. Информацию в нем никто не уничтожал, но… Когда попытались ее проанализировать, получилась сущая абракадабра. Все перепутано: фамилии клиентов, названия городов, номера счетов. А через эту «Мнемозину» меж тем отмывались немалые деньги. Соображаешь?

— Нет.

— И я тоже. Но, в общем, как-то во всем этом замешан Алексей Градов. И мне очень интересно, какое он собирается сделать признание. — Стас громко зевает: — Слушай, уже три часа ночи! Может, подремлем пару часиков?

— А когда он, интересно, собирается делать признание?

— Как только улетит самолет в Майами.

— Я серьезно.

— Да и я не шучу. Ложись. Встанем часиков в восемь, подождем. Я ради такого случая взял отгул.

Они устраиваются рядышком, на диване. Телевизор работает всю ночь.

Среда, канал ММ-2, прямой эфир

Люба просыпается первой. Идет на кухню варить кофе. Телевизор по-прежнему работает.

На канале ММ-2 комната Людмилы Ивановой. Люська-Апельсинчик дремлет на своей кровати, прикрыв голые ноги одеялом.

Алексей Градов в своей комнате. Он уже не спит. Или еще не спит? Сидит на стуле, о чем-то напряженно размышляет, смотрит на часы. Потом достает свой органайзер, нажимает какие-то кнопки. Органайзер? Он же подарил его Зосе! Значит, забрал обратно, когда она умерла. Нашел время забавляться игрушками!

Люба снова идет на кухню, приносит оттуда поднос с завтраком. Поскольку с Градовым ничего интересного не происходит, снова показывают, как в своей кровати мирно спит Люська-Апельсинчик. Так операторы и переключаются попеременно с комнаты Алексея Градова на комнату Людмилы Ивановой, показывая телезрителям, что оба участника «Игры» живы-здоровы иникаких опасных действий по отношению друг к другу не предпринимают.

Десять часов утра. Камера включается в комнате Алексея Градова. Тот по-прежнему сидит на стуле, вытянув длинные ноги. Сидит неподвижно, прикрыв глаза, и как будто дремлет.

И тут наконец до Любы доходит.

— Стас! Тень! — истошно кричит она.

— Что? Какая тень! — Тот испуганно протирает глаза, садится на кровати.

— Тень! Стас! Тень! Он «украл» полчаса времени, не меньше! Я видела!

— Что? Что ты видела?

Теперь мне все понятно! Он с помощью своего органайзера каким-то образом подключается к сигнальному кабелю. Или к управляющему? Скорее, к управляющему.

— Что ты понимаешь в кабелях? — Стас выразительно делает ударение на последний слог.

— Немного понимаю. Олег когда-то рассказывал, чем сигнальный кабель отличается от управляющего. Точно: он подключился к управляющему. Прошло целых полчаса, а тень такая же! Ты понимаешь, Стас? Такая же! Это значит, что Градов отключил камеру в своей комнате! Видишь, он по-прежнему сидит на стуле! Я знаю! У меня это в привычку вошло!

— Сидеть на стуле?

— За тенью следить! Так вот: этого просто не может быть! Чтобы целых полчаса тень оставалась без изменения! Он заблокировал камеру. Она сохранила в памяти последнюю картинку: Градова, сидящего на стуле. Эту картинку и показывают нам. Но его в этот момент нет в комнате! Где он, Стас, где?! Он давал органайзер Зосе. Та, приняв решение, не захотела, чтобы ее остановили. В то время как все видели Зосю лежащей на кровати, она себе уже вены в ванной вскрывала! Значит, он мог сделать это и тогда, в спортзале: поработать с канатом! И супинатор мог сломать, зайдя в комнату к Люське. И много чего еще мог. Он же может в любой момент стать невидимкой! А ты еще говоришь, что он не убийца! Стас, смотри! Тень!

Градов по-прежнему сидит на стуле, но теперь у него снова в руках органайзер.

Люба подбегает к телевизору, пальцем показывает Стасу на тень от стула:

— Посмотри! Какой резкий скачок, а? Откуда? Где он был? Где?! Люсенька!

Камера показывает комнату Апельсинчика: та неподвижно лежит на кровати. Одеяло съехало с ее ног, и розовые пятки торчат наружу. Кажется, что Люська не дышит.

Не дышит?! Люба бледнеет и рукой берется за сердце. Упавшим голосом шепчет:

— Стас, мы опоздали.

И в это время Люська шевелится и подтягивает голую ногу обратно под одеяло. А камера сразу же переключается на другую комнату: там происходит активное движение. Алексей Градов резко поднимается со стула и начинает складывать в сумку свои вещи.

— Что это он? — недоумевает Люба. — Зачем?

Камера, находящаяся снаружи, показывает, что возле особняка полно народа. Две милицейские машины, черная «Волга», оперативники в штатском, даже омоновцы с автоматами. Нет никаких сомнений: это последний день «Игры». Кто выйдет первым: Градов или Люська? Кто получит главный приз, а кто тюрьму?

Градов идет по коридору. У двери Люськиной комнаты задерживается ненадолго, и у Любы мороз по коже. Но Алексей Градов молча улыбается и проходит мимо. Спускается вниз по лестнице. Да, он направляется к входной двери. Распахивает ее и, стоя на пороге, смотрит, как к нему, проваливаясь в снегу, бегут люди в штатском.

Его губы шевелятся!

— Ну вот и конец вашей «Игре», — видимо, говорит он. Его не слышно, потому что на крыльце особняка нет больше микрофонов.

«Зеро»

Последнее, что показывает камера в прямом эфире телеканала ММ-2 закончившейся «Игры на вылет», — это мирно спящую Люську. Усталость взяла свое: Любина лучшая подруга спит как убитая. Апельсинчик долго не может сообразить, что происходит, когда к ней в комнату вваливаются какие-то люди. Люська уже отвыкла от новых лиц.

— Что случилось? — испуганно протирает глаза она. Видимо, намучалась и спала так крепко, что даже не слышала, как вышибали дверь в ванной. К Люське пришлось войти через комнату Виолетты.

— Вы победили в «Игре»! Вы обладательница главного приза. Поздравляем! — Журналистка с телеканала ММ-2 берет у сонной Люськи-Апельсинчика первое интервью. — Как вы себя чувствуете?

— А где… Где Алексей Градов?

— Дает показания.

— Так он убийца?!

— Это мы скоро узнаем. Вы можете теперь отсюда выйти.

— Выйти? Отсюда?! Из этого дома?!!

— Ну конечно! Ведь вы победительница!

Вещи Людмилы Ивановой давно собраны. Шумная компания помогает ей вынести на крыльцо сумки. Свет, яркий, весенний солнечный свет. Люська бессмысленно улыбается, долго не решается ступить на расчищенную в снегу дорожку, а потом вдруг с наслаждением говорит:

— Солнышко, а? Надо же: солнышко! Господи, как хорошо-о-о!!!

…Вечер в телестудии канала ММ-2. Алексей Градов дает пресс-конференцию:

— Все началось в тот день, когда давний друг отца предложил мне подработать: написать программу-шифратор. Все знают, что когда с проверкой на фирму приходит ОБЭП и опечатывает сервер, то информацию, в нем хранящуюся, уничтожать нельзя. Но можно успеть запустить так называемую программу-шифратор. Она переименует файлы, информация останется цела, но в таком виде, что разобрать что-нибудь будет невозможно. Вот такую программу я и написал. Деньги были очень нужны: у меня проблемы с законом. Несколько лет назад человек, которого я считал своим другом, подставил меня. Друг моего отца помог в трудный момент, помог скрыться, предоставил жилье. Я считал себя ему обязанным. Когда на фирму «Мнемозина» пришли с ревизией налоговики и не смогли разобраться в информации, хранящейся в сервере, они обратились в РУБОП к специалистам по компьютерным преступлениям, моим старым знакомым. Те поняли, что была запущена программа шифратор, и даже пытались самостоятельно подыскать ключи. Но это невозможно. Только специальной программой-дешифратором, то есть программой-ключом, которую я тоже, разумеется, написал. Она сохранила мне жизнь: я был нужен человеку, который устроил всю эту «Игру». Он не мог убить меня, потому что хотел по истечении какого-то времени получить доступ к своим файлам. Когда ОБЭП и сотрудники отдела «Р» вышли на меня, этот человек понял, что пахнет жареным. Меня не должны были найти, меня нельзя было допрашивать.

— Где он сейчас?

— Его задержали? — посыпались вопросы журналистов.

Человек в штатском, сидящий рядом с Алексеем Градовым, откашлялся:

— Можно? — И будничным голосом сообщил: — Могилевского Августа Яновича задержали ночью в аэропорту. Те несколько недель, что шла «Игра», Могилевский использовал для сворачивания дел «Мнемозины» и перевода денег за границу, в том числе и со счета Семена Сайкина. Должен огорчить телезрителей, болельщиков и поклонников Семена Сайкина, он, к сожалению, две недели назад скончался, не приходя в сознание. Кадры, запущенные в Интернет и на телевидение, из фильма, в котором Семен Сайкин когда-то снимался. Фильм не был закончен, вы об этом уже были информированы, а теперь, вероятно, так и не выйдет на экраны.

— Как?!

— Не может быть!

— Сайкин умер!!

— Собственно, проект «Игры на вылет» существовал давно, но когда пришло время, Могилевский запустил «Игру» и активно использовал ее в своих целях. С самого начала проект был убыточным. Но это была та соломинка, которая могла спасти «Мнемозину». И у Августа Яновича Могилевского на самом деле поначалу был только один интерес к «Игре»: держать подальше от рубоповцев Алексея Градова. И как можно дольше. Уже в ходе «Игры» появился и денежный интерес: как известно, денег много не бывает, счета, на которые добровольные пожертвователи активно вносили деньги, были весьма и весьма значительны. «Игра» неожиданно приобрела бешеную популярность. Могилевский признался, что это он расставил в особняке «ловушки» для участников, конечно не ожидая смертельных исходов, достаточно было сломанной руки или ноги, легкого сотрясения мозга, допустим, в случае с Семеном Сайкиным, лишь бы участник «Игры» выбыл не по результатам рейтинга и Градов остался бы в доме еще на неделю. Могилевскому нужно было время, и он не терял надежду со временем получить программу — ключ, поэтому внимательно следил за Градовым в прямом эфире.

— Кстати, компакт-диск был со мной, — заметил Алексей Градов. — И я его спрятал в спортзале, выключив видеокамеру специальной платой прерывания.

— Как же вы сумели пронести с собой компакт-диск?

— Сунул в сумку Сени Сайкина, к другим музыкальным дискам. Помните? Он удивился, увидев кассету с надписью «Группа Мобиль Рэк» с хитом сезона «Дум, дум, дум». Такой группы не существует, это моя выдумка. Но Могилевский этого не знал, и, конечно у него не было времени проверить, что записано на всех компакт-дисках. Ведь именно Август Янович последним осматривал все наши вещи. Один. А ему надо было еще сломать супинатор в туфле у Людмилы Ивановой, он планировал вывести ее из «Игры» одной из первых, подложить Залесской стрихнин в порошке, сунуть в сумочку Виолетты баллончик со слезоточивым газом и подложить кассету с записью разговора Зосиной подруги и ее жениха.

— Кассету?!

И снова Градов:

— Сначала я тоже поверил в несчастные случаи. Потом решил, что кто-то из участников «Игры» убирает своих конкурентов, но вдруг подумал, что все эти «несчастные случаи» разыгрываются, словно в лотерею: «красное» и «черное». Сначала убирали как бы явного лидера в рейтинге, но под конец пошла полная бессмыслица. Получалось, что убийства не зависели от рейтинга участников. Просто: на кого попадет, лишь бы я оставался в «Игре». Я ведь не заинтересован был в повышении собственного рейтинга. Чтобы вдруг сразу одновременно не сработало несколько ловушек и не выбыли все участники «Игры», Августу Яновичу требовался сообщник — человек, который должен был ему помогать и, если бы в конце недели очередного, тщательно спланированного «несчастного случая» не произошло, должен был его устроить. Я думал и на Серафиму Евгеньевну, ведь она осталась жива, и на Людмилу: она оставалась в «Игре» до самого конца. В самом деле, могла она из-за денег стать сообщницей Могилевского? Могла. Но Август Янович действовал наверняка и выбрал… Виолетту.

— Подробнее, пожалуйста!

Сидящий рядом с Градовым мужчина в штатском снова взял инициативу на себя:

— Виолетта Палкина когда-то снималась в порнографических фильмах, а мечтала о карьере актрисы. Таланта у девушки не было, но Могилевский пообещал тайну Виолетты сохранить и помочь ей поступить в театральный вуз, если та примет участие в «Игре» и будет ему помогать. Могилевский сыграл на амбициях Виолетты и убедил девушку продемонстрировать, какая она на самом деле замечательная актриса. Баллончик со слезоточивым газом Виолетта использовала, чтобы отвлечь от себя подозрения: мол, она тоже жертва. Но на каком-то этапе Виолетта вышла из-под контроля. Она стала торопить события. Видимо, это она поработала с бритвой Суворова, слегка потеряв терпение. И шнур от картины в комнате Ирисовой перерезала она. Август Янович не просто так отбирал участников «Игры». Он изучил биографии всех претендентов и выбрал тех, на маленьких слабостях которых мог сыграть наверняка. Он знал, что Залесская больна и по нескольку раз в день пьет порошки, знал о привычке Суворова бриться в ванной, еще до приезда участников в особняк поработал с канатом в спортзале, дав взятку, добыл у врача-нарколога список закодированных алкоголиков и выбрал Кучеренко, самого, как ему показалось, уязвимого. Виолетте дал инструкции относительно кучеренковской слабости: постоянно его провоцировать. Первыми жертвами планировались Людмила Иванова, Семен Сайкин и Залесская, а дальше уж кому как повезет. Но не все в жизни получается согласно плану. Кстати, в ванной комнате Людмилы Ивановой и Виолетты в тайничке возле унитаза нашли пейджер. Время связи Могилевского и Виолетты было заранее оговорено, а этот пятачок, как вы знаете, камерами не просматривается. Девушка узнавала о результатах рейтинга и получала инструкции от своего хозяина. Разумеется, что обо всех «ловушках» она до поры до времени не знала, потому и попалась в одну из них, надев чужие туфли. Планировалось, что Людмила Иванова подвернет ногу и упадет с крутой лестницы. Виолетта сорвалась, не выдержала напряжения, стала мучиться угрызениями совести, пить. Судя по ее репликам, она по окончании «Игры» собиралась шантажировать Могилевского и жить безбедно. Но девушке просто не повезло. А вот наш главный герой Алексей Градов напрасно дал своему покровителю время, чтобы тот успел скрыться за границу.

— Я до сих пор чувствую себя обязанным ему, — сказал тот. — Я специально в прямом эфире сказал, что дам показания только утром. Если честно, мне не хотелось отдавать рубоповцам программу-ключ. Поэтому сегодня утром я отключил камеру в своей комнате и тайно наведался в спортзал. Я хотел уничтожить этот диск. Но теперь мы вроде как пришли к соглашению.

— За нашим молодым человеком много грехов, — улыбнулся человек в штатском. — Да, проблема улажена. Суммы, украденные хакером Алексеем Градовым, незначительны на фоне финансовых махинаций «Мнемозины». Кстати, должен вас огорчить: «Мнемозина» — полный финансовый банкрот и обещанный победителю «Игры» приз Людмила Иванова не получит.

И тут Люба, тоже находящаяся в студии, посмотрела на Стаса испуганно:

— Как же так? Бедная Люська! Такой кошмар пережить, и все зря!

— Погоди, еще не вечер, — мудро заметил Стас. А потом хвастливо добавил: — Ну, как я им помог? И насчет Виолетты, а?

— Не ври: это я тебе подсказала!

— Ну, признаю, твоя заслуга в этом тоже есть. Скромная. Только Градов все лавры присвоил себе, он, мол, догадался! Это я догадался! Мы.

— Вот так-то лучше.

— Только никак не пойму: зачем Градов все-таки полез в эту «Игру»?

— Затем, что такие, как он, люди вообще со странностями. Он человек очень талантливый, но и легко ранимый, в сущности, как ребенок. Интересно же всех обмануть: Могилевского, телезрителей. Случившееся до сих пор для него «Игра», понимаешь? Один «Дум, дум, дум» чего стоит! Фантазер! Главное, что «Игра на вылет» наконец закончена. И теперь вряд ли кто-нибудь захочет повторения.

— Не скажи, подруга, не скажи. За реальным телевидением — будущее!

И снова «красное»

Телефонный звонок.

— Любаша, я тебе сейчас такое скажу!

— Люсенька, что еще случилось?!!

— Ну почему обязательно случилось?

— Потому. Ты просто не можешь без приключений на свою апельсиновую голову! Жива, здорова?

— Да жива я, жива!

— Все еще переживаешь, что не получила свои деньги?

— Кончила уже переживать. Жить надо. У меня новость: мне предложили сниматься в рекламе!

— Да ты что?!

— Я же теперь звезда! Надо пользоваться, пока есть интерес к моей скромной персоне!

— Поздравляю!

— Это еще не все! Мне предложили вести кулинарное шоу! Правда, это пока еще только проект, — скромно добавила Люська.

— Знаешь, это как раз для тебя. Поздравляю. У тебя получится. В общем: все было не зря. А квартира у тебя еще будет. Большая, хорошая, светлая…

— Хватит, хватит. Не сглазь. Все еще только-только начинается.

— Но это же хорошо! У нас впереди новая жизнь и новая лотерея: «красное» или «черное»?

— Лучше «красное», — весело засмеялась Люська.

Оглавление

«Красное»

«Черное»

Первая неделя

  «Красное»

  И снова «красное»

  «Черное»

  Воскресенье, с восьми до одиннадцати вечера, канал ММ-2, прямой эфир

  Понедельник, утро, шесть часов тридцать минут, канал ММ-2, прямой эфир

  Понедельник, с восьми до одиннадцати вечера, канал ММ-2, прямой эфир

  «Черное»

  Вторник, день, сайт «», прямой эфир

  Среда, ночь, канал ММ-2, прямой эфир

  Ночь с четверга на пятницу, канал ММ-2, прямой эфир

  Сайт «»(чат)

  Ночь с субботы на воскресенье, канал ММ-2, прямой эфир

  «Черное»

Вторая неделя

  «Красное»

  Понедельник, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

  «Черное»

  Сайт «www. igranavylet.ru»

  Сайт «»(чат)

  Суббота, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

  «Черное»

  «Красное»

  Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

Третья неделя

  Понедельник, день, сайт «», прямой эфир

  Вторник, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

  Среда, прямое включение из телевизионной студии, канал ММ-2

  Сайт «»(чат)

  Четверг, канал ММ-2

  Пятница, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

  «Черное»

  Сайт «»(чат)

  Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Четвертая неделя

  «Красное»

  И снова «красное»

  Среда, сайт «»

  Четверг, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

  Пятница, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

  Ночь, «черное»

  Суббота, «красное»

  Сайт «»(чат)

  Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Пятая неделя

  «Красное»

  Вечер, вторник, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

  И снова «красное»

  Безумная ночь, канал ММ-2, прямой эфир

  И снова «красное»

  Сайт «»(чат)

  Среда, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

  Четверг, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

  «Черное»

  Суббота, утро, после десяти часов, прямой эфир, сайт «»

  «Красное»

  Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

Шестая неделя

  Понедельник, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2, прямой эфир

  Сайт «»(чат)

  «Черное» восемь часов вечера, канал ММ-2, прямой эфир

  Ночь, канал ММ-2

  Среда, канал ММ-2, прямой эфир

  «Зеро»

  И снова «красное» X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?