«Орхидеи Феррамонте»

ДЕСМОНД КОРИ

ОРХИДЕИ ФЕРРАМОНТЕ

1

Все началось с человека по фамилии Браун.

Браун был сотрудником британской секретной службы. Много лет он аккуратно и прилежно выполнял свою работу в самых разных уголках земного шара. В конце концов его назначили резидентом в Мадрид. Не самый завидный пост - но все же Браун был доволен. Он продолжал выполнять свою работу аккуратно и прилежно, до того момента, пока кто-то не отправил его на тот свет. Очень просто. С помощью бомбы. Так бывает.

Шефа Брауна, Картрайта, этот факт не обрадовал. Для него этот взрыв означал, что он должен как можно скорее найти нового резидента. Ведь Мадрид считался особенно горячим местом. Там произошло несколько весьма необычных событий, которые приписывали одному весьма неординарному человеку по фамилии Феррамонте. Феррамонте был весьма значительной фигурой. Против него нельзя было выставить первого попавшегося, так как в этом случае грозило оказаться в роли проигравшего. Поскольку Картрайт как шеф секретной службы не мог позволить себе такую роскошь, против Феррамонте ему требовалась некий суперагент.

Насколько ему было известно, один такой супермен состоял на службе в некой довольно таинственной организации, именовавшей себя "Эминэкс": "Эмеральд Инвестигейшн энд Эксплорейшн лимитед". Их лондонский филиал размещался в Вестминстере, неподалеку от офиса самого Картрайта. Тот позвонил туда и попросил соединить с Джимми Эмеральдом.

Коллега оказался весьма любезен.

Да, он может одолжить Картрайту этого агента за шесть тысяч фунтов в год плюс накладные расходы. Картрайт нашел цену вполне приемлемой. силы.

Звали этого суперагента Джонни Фаддер.

2

Всего за сорок восемь часов между офисом Картрайта и "Эминэксом" проложили прямой провод, а на письменном столе Фаддера установили красный аппарат спецсвязи. Откровенно говоря, особого смысла в этой акции не просматривалось, - ведь обычно Фаддер проводил в своем офисе всего несколько часов в месяц. В то же самое время для Фаддера придумывали прикрытие и обставляли небольшой офис на одной из улиц возле площади Севильи.

Из квартиры Брауна туда доставили сейф вместе с несколькими тоннами канцелярских шкафов, папок, географических карт, картотек и всяческих бланков. Чтобы стирать пыль с этого хлама и подметать офис наняли невероятно толстую испанку, которой предстояло появляться там три раза в неделю.

И машина завертелась.

Тем временем Эмеральд пригласил Фаддера на конфиденциальную беседу. Для столь проницательного человека ситуация была достаточно проста, потому он и объяснил её простыми словами. Правительство, сказал он, готово выложить шесть тысяч фунтов за то, чтобы кто-то покончил с Феррамонте задача прямо-таки созданная для Фаддера с его общеизвестной ловкостью и превосходным вкусом. Цена явно превышает общепринятые тарифы.

Кроме того - продолжал Эмеральд - Фаддер сможет опираться на все силы этого ведомства в Испании, а именно: на отставного адвоката в Барселоне, некоего коммивояжера, наконец-то давшего о себе знать, и на машинистку, работавшую на полставки у консула Британского Содружества. Не забывайте ещё уборщицу.

- А как насчет испанской тайной полиции? - осведомился Фаддер.

- В каком смысле?

- Она ведь тоже интересуется Феррамонте, и причем уже несколько недель. Ее финансовые и кадровые возможности куда серьезнее, так что весьма вероятно, - с Феррамонте разберутся они.

- Этого ни в коем случае не должно случиться, - энергично запротестовал Эмеральд. - Речь идет о чести британской нации - а также, естественно, о шести тысячах хрустящих банкнот. Так что это исключено.

- Это усложнит дело, - подумал Фаддер и на следующее утро вылетел в Мадрид.

Бумажную работу Фаддер никогда не любил. Но первые дни в новом офисе, где ему пришлось перерыть горы документов, оказались не так уж плохи. Всегда полезно почитать отчеты о событиях, составленные человеком, который сам активно в них участвовал.

Самое главное: Феррамонте исчез, скрылся где-то в глубинке. Его шефы явно проявляли недовольство. В верхах были единодушны во мнении, что управление "М" службы внешней разведки своим замыслом прикончить генерала Франко явно перешло границы своей компетенции, и генерала - инициатора этого "гениального" плана, тихо устранили, а управление распустили. Полагали, что в процессе этой чистки Феррамонте тоже впал в немилость и был лишен официальной поддержки. Конечно, толком никто ничего не знал и, во всяком случае, представлялось безнадежным выйти на его контакты.

Наркомафия, с которой работал Феррамонте, после этого скандала всячески старалась выглядеть преуспевающим и весьма солидным предприятием, включавшим в себя целый ряд отелей и туристических бюро под руководством толстяка по фамилии Ортис. Ортисом интересовались многие. Фаддер разделял этот интерес весьма условно. Но у него на руках не было никакой другой подходящей карты.

Так что Фаддер полетел в Барселону.

Их человеком в Барселоне был Уильям Грандер. Грандер носил очки без оправы, галстук в цветах своей старой школы и, несмотря на рост метр восемьдесят восемь, умудрялся оставаться незамеченным. В Англии он был весьма преуспевающим адвокатом, пока из-за состояния здоровья не пришлось переселиться в теплые края. Теперь он время от времени подрабатывал в одной испанской фирме по экспорту фруктов и, по мнению покойного мистера Брауна, был весьма полезным агентом. После двухчасовой беседы с Грандером в кафе на бульваре Рамбас, Фаддер склонен был присоединиться к мнению покойного.

- Многого об Ортисе я вам не расскажу, - заявил Грандер, косясь на Фаддера сквозь стекла очков. Похоже, его очень донимало солнце, хотя достаточно было времени к нему привыкнуть. - Дело вот в чем: последнее время им интересуется Интерпол, и мы, конечно, не хотели перебегать им дорогу. Когда слишком много охотников целят в одну утку, проку не будет. Пожалуй, лучше всего вам попробовать ознакомиться с материалами Интерпола.

- Я их уже запросил, - кивнул Фаддер. - Как мне сказали, на это потребуется дней десять.

- Неудачно, - посочувствовал Грандер.

- Ничего не поделаешь...

- Значит, если я правильно понял, вы хотите узнать об Ортисе как можно больше...

- Да, пожалуйста.

- Ну, посмотрим, что у нас есть. Он не испанец, а итальянец. В цветущем возрасте - около сорока. Здоровый и в меру упитанный. После войны начал с маленького отеля в Ментоне, затем постепенно создал целую сеть отелей на французской и итальянской Ривьере, и, наконец, возглавил эксклюзивную туристическую организацию в Марселе, управляющую этими отелями. Шесть - семь лет назад переселился в Испанию. Имеет два дома в Коста-Браво и в настоящее время строит несколько гигантских отелей на Майорке. Трудно судить о фирме, которая развивается такими темпами - но, по моему мнению, он должен быть миллионером.

- И при этом все делалось законно?

- Как ни странно, но до истории с героином в прошлом году, похоже, так и было. А этот источник иссяк. Но, с другой стороны...

- Им интересуется Интерпол.

- Вот именно! Без веских оснований они не станут этого делать. Ортис "энчуфиста". Вы знаете это выражение?

Фаддер кивнул. Специфическое испанское выражение, производное от слова "энчуфе", штепсель. "Энчуфиста" - это человек, у которого для любой розетки находится подходящий штепсель, который завязывает отношения и налаживает контакты, - то есть организатор. Он знаком и с Богом, и с чертом, и со всеми на свете - от квартирного маклера до профессионального киллера - и готов за небольшие (или за большие) комиссионные использовать эти нужные знакомства. Процветающий в послевоенной Европе черный рынок породил множество мелких "энчуфистас", торговавших продовольствием, лекарствами, антиквариатом и даже человеческими жизнями. Немногие из них достигли высот, но к их числу относился и Ортис.

- Он знает, чего хочет. Постояльцы его отелей в подавляющем большинстве принадлежат к состоятельным слоям, - продолжал Грандер, презрительно морщась, - как сейчас говорят, к "Джет Сет". Наряду с обычным гостиничным сервисом он им предлагает и особые услуги.

- Например?

- Будь мой доход раз в двадцать крупнее теперешнего, - сказал Грандер, - я бы предоставил вам свидетельство очевидца...

- Знаю - знаю, икра и шампанское, бридж до рассвета. La dolce vita!

Грандер принял шутку к сведению, чуть заметно приподняв верхнюю губу.

- Нечто в этом роде. Азартные игры. Разумеется, девушки по вызову. Порнофильмы из Банкока - кормушка для начинающих кинорежиссеров.

- Все же есть возможность заработать состояние.

- Расходы, конечно, очень велики. Но, быть может, он надеется таким образом занять ведущее место в наркомафии. Не приходится рассчитывать на клиентов из этого круга, которые лишь хотят пощекотать себе нервы. Но его интересует не щекотание нервов, а деньги.

- Весьма похвально, - заметил Фаддер.

- Еще он организовал частную автобусную компанию. С миниавтобусами. По мнению Интерпола, для перевозки наркотиков. В шинах. Не слишком оригинально, но практично.

- Пусть над этим ломает себе голову Интерпол. Кто ещё им интересуется - кроме борцов с наркотиками и блюстителей нравственности?

- Похоже, по его приказам время от времени убивают людей, - сказал Грандер с той специфической осторожностью, которая свойственна юристам, когда речь идет о чисто умозрительных заключениях. - У него есть личный телохранитель...весьма...э-э... боеспособный тип. Но... - Он пожал плечами. - Нам совсем на чем его прихватить. Вы что-нибудь слышали о Жюле Брюлларде?

- Погодите... Некий плейбой из Марселя, не так ли? Некоторое время назад убил свою любовницу.

- Совершенно верно. И получил за это пожизненный срок. Но, как многие считают, за этим стоит Ортис. Доказать это, естественно, невозможно.

Уже в который раз за время своей работы Фаддер проклинал бюрократическую волокиту. Все это, несомненно, имелось в материалах Интерпола, но их предстояло ждать ещё целую неделю. За эту неделю могло произойти все, что угодно. Просто жаль тратить попусту жизнь из-за такого безобразия. Для Феррамонте, к примеру, такой проблемы не существовало. Фаддер тоже не мог себе позволить бездумно следовать официальным путем.

- Вы сказали, Ортис нервы щекотать не любит, - сказал он, переводя взгляд с Грандера на прокаленную солнцем улицу. - Ни в коей мере?

- Что вы имеете в виду?

- Ну, у него ведь есть определенные возможности...

- Ах, вот вы о чем, - протянул Грандер, снял очки и тщательно протер их. - Странно... А, может быть, и нет. Многие люди, делающие бизнес на сексе, не слишком интересуются тем товаром, который предлагают другим. Нет, у Ортиса были две жены, очень привлекательные, которым он, за исключением одного случайного мимолетного приключения, оставался достаточно верен. Тут он просто пуританин.

- Как это - две жены?

- Ну, по-очереди, конечно. - Грандер принужденно улыбнулся. Как юристу, ему было неприятно, что его слова могли быть истолкованы двусмысленно. - Его первая жена умерла два года назад. Полагаю, она тоже была итальянкой. Вскоре он женился вторично. Как зовут вторую жену, я не знаю. Она француженка, говорят, из очень хорошей семьи. Для Интерпола это, конечно, не важно.

- Зато может иметь значение для большинства его клиентов.

- То, что она из высшего общества? Да, конечно. Благодаря этому у него стало больше влиятельных знакомых. В его деле связи - это главное.

- Где он живет?

- Насколько я знаю, постоянного адреса у него нет. В Испании - а в последнее время он чаще пребывает здесь - он живет на яхте.

- У него есть яхта? Я не знал.

- Да - он ею пользуется для жилья и как плавучим офисом. Так что это вполне практичное решение, а не только символ высокого положения.

- Хм, похоже, у него вообще явная склонность к практическим делам.

* * *

В тот же вечер он вернулся в Мадрид. Разговор с Грандером подтвердил и прояснил его собственные мысли. Первое донесение - вместе с запросом материалов Интерпола - уже ушло к Картрайту. И если повезет, - думал он, глядя из иллюминатора самолета вниз, на огни испанской столицы, - если повезет, меня ждет телеграмма.

* * *

На самом деле его ждали сразу две телеграммы. Конечно, обе шифрованные. Фаддер, за плечами которого остался напряженный день, смочил под краном носовой платок и вытер лоб. Потом достал из сейфа шифровальную книгу в кожаном переплете и принялся за работу.

Первая телеграмма была гораздо длиннее:

"Относительно вашего донесения и запроса материалов Интерпола сожалению требуемые документы сейчас не могут быть высланы поскольку более раннему запросу приоритет имеет Секьюрас."

Фаддер, не считавший себя большим специалистом в искусстве дешифровки, некоторое время, покачивая головой, изучал результат своих трудов, прежде чем приняться за вторую телеграмму. Она была отправлена на четыре часа позже и скромно гласила: "Боракс Секьюрас".

Какой ещё Боракс, - взъярился Фаддер. - Черт побери, о чем они там думают?

Вместо возни с носовым платком теперь он, ради простоты, сунул под кран всю голову. Это помогло: он вспомнил, что в шифровальной книге имелся особый раздел о телеграммах из кодированных слов. Перелистал её ещё раз, так и есть:

"Боракс - немедленно явитесь в Лондонское бюро."

- Нет, - простонал Джонни. - Я только что приехал!

Теперь он утешал себя тем, что сочинял целую серию выразительных и лаконичных телеграмм, одновременно хватаясь за телефон.

* * *

Секьюрас - это совершенно секретное отделение службы внешней разведки. Она работает на ничейной земле между министерствами иностранных дел и обороны и подотчетна только правительству. Записки, подколотые к бумагам, лежавшим на письменном столе Картрайта, имели весьма импозантный адрес: "Z. Hd. AbtLtr Securace Impact (Inf) RB 470/70 ".

Бесспорно, в этих сокращениях ощущался дух дипломатических канцелярий и военных приказов. Правда, о Картрайте этого сказать было нельзя. Хотя он и носил чин полковника, но обходился без монокля и стального пронизывающего взгляда. Чаще всего он носил темные очки. Хотя не существует прямого запрета на ношение таких очков с традиционной униформой британских чиновников высшего ранга - темным костюмом и котелком, однако такой внешний облик придает, мягко говоря, несколько странный вид.

Делалось это, конечно, намеренно. Если подчиненный врывался в кабинет Картрайта в сильнейшем возбуждении или с непозволительной резкостью заявлял, что AbtLtr... и т. д. сильно заблуждается, полагая то-то и то-то или принимая такое-то решение, он наталкивался на полнейшее хладнокровие и кажущееся понимание. Картрайт знал, что здесь решающим, в конечном счете, является только одно мнение: его.

- Конечно, вы можете просмотреть эти материалы, - сказал Картрайт. Разумеется. Сейчас речь идет лишь о степени срочности. Ведь мы уже приставили кое-кого к Ортису.

- Но он в Испании, - возразил Фаддер, - а это мой участок.

- Правильно. Совершенно верно. Но, с другой стороны, главное место его пребывания - Франция. Марсель, если говорить точнее. Я полностью согласен с вашим мнением, что он там постоянно не живет, но...

- Такие хитроумные соображения не по мне. Если кого-то уже приставили к Ортису - тем лучше. Только я нахожу, что следовало бы предупредить меня.

- Потому я вас и вызвал, - терпеливо кивнул Картрайт.

- Ах, вот в чем дело!

- Видимо, вы своим путем пришли к таким же выводам, что и мы. Примите мои поздравления, - продолжал Картрайт, который в разговорах с упрямыми собеседниками часто и небезуспешно использовал тонкую лесть. - Держать Ортиса под наблюдением нас заставляет и ещё одна причина, которой вы пока не знаете.

- И которую вы при случае мне сообщите.

- Если вы мне позволите перейти к делу.

- Выкладывайте.

- Управление "М" распущено, - медленно произнес полковник, отчетливо выговаривая каждое слово, словно разговаривая с малым ребенком. - Вам это известно?

Фаддеру очень хотелось присвистнуть, но он сумел сдержаться.

- Есть люди, которые с удовольствием записали это на мой счет, сказал он. - Да, мне это известно, и я не скоро забуду.

- Для его роспуска был выбран испытанный метод - пулю в лоб. Следовательно, старой гвардии больше нет. За исключением Феррамонте.

- Это существенное исключение.

- Очень существенное, - подтвердил Картрайт. - Хотя противник отреагировал, как всегда, очень быстро, но все же недостаточно. Вовремя не добрались до канцелярии управления и не смогли изъять все документы. То есть, заполучили все, за исключением одного. Но и это, в зависимости от обстоятельств, весьма существенное исключение.

- Что это за документ?

- Этого мы как раз и не знаем. Знаем только, что его тайно вывезли в Европу. По нашим сведениям, сейчас он находится в Западном Берлине.

- И вы полагаете, что получатель его - Феррамонте?

- Мы полагаем, что управление "М" попыталось сделать все для того, чтобы продвинуть документ как можно дальше. А значит, он может стать весьма взрывоопасен. Ради другого Феррамонте едва ли стали бы использовать.

Фаддер поскреб подбородок.

- Вы уже проследили его маршрут?

- Мы знаем большинство людей, через чьи руки могут пройти эти проклятые бумаги, и до Испании не выпустим их из вида, можете быть в этом уверены.

- Следовательно, при желании мы могли бы уже перехватить этот документ.

- Да. Но тогда он не привел бы нас к Феррамонте.

Фаддер повернулся вместе с креслом и взглянул в окно. Вид открывался далеко не живописный. В серо-коричневой мгле неясно вырисовывались серые фасады зданий под низко нависшим мартовским небом.

- Рискованно, - заметил он.

- Конечно рискованно! Но ничего другого не остается. Между нами говоря, это лучший след к Феррамонте, который мы имеем. Видимо, он уже прижат к стенке. Это вселяет надежду.

- Но какое отношение к этому имеет Ортис?

- По имеющийся у нас самой свежей информации, он стоит последним в списке. Он связник Феррамонте.

- Невероятно.

- Невероятно? Разве вы сами не пришли к такому выводу? Вы говорили, он гениальный организатор. Именно здесь есть шанс проявить свою гениальность. Или вам эта версия не нравится?

- Не очень.

- Почему?

- Слишком далек путь от Берлина до Барселоны, - сказал Джонни.

- Я вас не понимаю.

- Немцы не станут равнодушно смотреть на то, как исчезает документ. Они немедленно возьмут след.

- Ну, об этом беспокоиться не стоит. Не нужно смотреть на вещи так мрачно.

- Кто там сейчас за главного? Редер?

- Да, - уступил полковник. - Скорей всего, Редер.

- И я не должен смотреть на это мрачно? - Фаддер развернул кресло в прежнее положение и, сверкая глазами, уставился в темные очки. - Мы непременно должны узнать больше, иначе не продвинемся дальше. Или вы что-то утаили от меня?

- Уверяю, я никогда не действую подобным образом!

- У вас такой вид...

- Я, конечно, полностью с вами согласен: мы должны узнать больше. И потому вы получите помощь. Причем квалифицированную.

- Могу я узнать, от кого? Или это тоже не подлежит разглашению?

- Конечно, я скажу. В конце концов, вам же работать вместе. Его зовут Бойд.

- Бойд?

- Арнольд Бойд.

- Я никогда о нем не слышал. Кто он?

- Хороший человек, - довольно холодно ответил Картрайт. По моему мнению - от-лич-ней-ший человек. Его нашел я.

- Так. И где же он скрывался?

- Нигде. Быть может, правильнее будет сказать, что он нашел меня...

* * *

И причем в весьма унизительном для шефа положении: связанного, с кляпом во рту, валявшегося в кузове громыхавшего по улице грузовика, забитого ящиками с селедкой. В кабине грузовика сидели двое мужчин и женщина, имевшие задание в безлюдном месте остановиться, вытащить из кузова пассажира поневоле, положить его под колеса, а затем переехать его один раз или несколько - по мере надобности. Машина была нагружена довольно прилично, так что Картрайт втайне был убежден, что одного раза окажется вполне достаточно. Потом с него - вернее с того, что от него останется, снимут веревки, вынут кляп и поедут дальше, чтобы позднее сообщить друзьям о своем подвиге.

Мужчины выволокли его и бросили на мостовую. Фары были затемнены, но все равно их свет казался полковнику нестерпимо ярким. Он слышал, как взвыл мотор, когда женщина за рулем тронула машину, различал силуэты обоих мужчин, остановившихся неподалеку на обочине, чтобы удостовериться, что все прошло как надо. Это были его последние связные мысли. После этого события развивались слишком быстро.

Один из мужчин что-то крикнул - впервые кто-то из сообщников открыл рот - затем - или, может быть, одновременно - Картрайт услышал шум мотора. Какой-то спортивный автомобиль, визжа тормозами, остановился на противоположной стороне улицы, из него выскочил рослый мужчина и бросился к нему.

- С ума сойти, - сказал пришелец. Удивительно, но он произнес это по-английски.

Мужчина достал перочинный нож и выковырял кляп. Полковник, едва не поперхнувшись, выплюнул изо рта спичечный коробок, которым рот был заткнут для дополнительной страховки.

- Постарайтесь поскорее исчезнуть, - посоветовал он.

Вновь прибывший в несколько шагов вновь оказался у своей машины. Со стороны грузовика приближались шаги, раздался какой-то возглас - то ли предостережение, то ли угроза.

- Моя фамилия Картрайт, - прохрипел полковник. - Свяжитесь в Монако с Сюртэ и сообщите...

Он запнулся, сообразив, что человек не сел в свой автомобиль. Он остался в глубокой тени, в стороне от света фар спортивной машины. Из этой тьмы резко и неожиданно блеснула вспышка выстрела. Потом еще.

Звук падения тел, шорох, - и тишина.

Десять секунд тишины. Затем со стороны спортивного автомобиля донесся голос:

- Их было только двое?

- Еще в грузовике, - с трудом выдавил Картрайт сквозь пересохшее горло. - Женщина.

- Ладно, - буркнул незнакомец и не спеша направился к грузовику.

После третьего выстрела опять воцарилась тишина. Затем к нему приблизились шаги, медленные и спокойные.

- Значит, трое? - спросил незнакомец.

- Совершенно верно - трое.

- Женщина... - Голос в темноте звучал задумчиво. - Надеюсь, я поступил правильно. Но боюсь, что немного увлекся.

- Такое случается, - успокоил Картрайт. - Но это было верное решение.

- Ну, раз вы так считаете... И что теперь?

- Прежде всего помогите избавиться от этих проклятых веревок, взмолился Картрайт.

- Где вы научились так стрелять? - спросил он, уже сидя в спортивном автомобиле.

- У меня всегда при себе пистолет, - заявил Бойд, снял руку с руля и похлопал по крышке бардачка. - Я работаю в коммерческом банке в Ментоне. Иногда приходится держать при себе довольно крупные суммы. В этом случае лучше застраховаться от неожиданностей.

- Несомненно. Но вы не ответили на вопрос.

- Специально я не учился. Просто у меня верный глаз. Впрочем - а как вы здесь очутились? Или об этом спрашивать не стоит?

- Собственно говоря, нет. Мою постыдную роль в этом ночном приключении не следует предавать огласке.

- Значит, вы из секретной службы, - констатировал Бойд. Это, наверно, интересно?

- Ну, как на это посмотреть.

- Возбуждает?

- Дело вкуса.

- Я, во всяком случае, так представляю.

И он слегка скривил рот - то ли презрительно, то ли насмешливо. Только спустя пару секунд полковник понял, что Бойд улыбался. Он улыбался, потому что это приключение доставило ему удовольствие. О вкусах, действительно, не спорят, - подумал полковник.

* * *

- И вы его завербовали, - констатировал Фаддер.

- Да.

- Все это как в плохом романе.

- Он несколько неотесан, это я должен признать. Но все мы начинали с малого.

- Я бы не сказал...

- Будьте откровенны: вы настроены против Бойда только потому, что он не Себастьян Траут и не старый ваш коллега. Но молодые люди тоже хотят отличиться.

- С Феррамонте?

- Я полагал, что выразился достаточно ясно, - терпеливо повторил Картрайт. - Феррамонте и Ортис - это две совершенно разные проблемы. Ортисом займется Бойд.

- Я это знаю. Вы это знаете. Но, может быть, это знает и Феррамонте?

- Я ему не сообщал...

- Мне это не по вкусу.

- Не нужно упрямиться, Джонни. Это бессмысленно.

- Я не упрямлюсь.

- Войдите в мое положение. Знаете, сколько платит министерство фирме "Эминекс" за ваши бесценные услуги?

- Никаких иллюзий на этот счет я не питаю.

- Что это значит? - вопрос прозвучал уже чисто по-военному.

- Эти шесть тысяч в год отстегивают налогоплательщики, а не министерство.

- Хм, - промычал Картрайт. - Теоретически это верно. Практически же я, как начальник, несу ответственность за такие операции. Какое это произведет впечатление, если я объявлю кабинету министров или какому-нибудь высокопоставленному чиновнику правительства о вашей мании величия и что мы за бешеные деньги приобрели агента, который отказывается участвовать в общей игре? Я окажусь в дурацком положении, это вы должны понимать.

- Все-таки есть разница, - добровольно человек участвует в игре или поневоле исполняет приказ.

Картрайт задумчиво посмотрел на свои сложенные руки.

- Если понадобится, вы его получите.

- Так кто же из нас упрям?

- Конечно вы! Хотя обычно вы весьма благоразумны. Впрочем, было время - хотя теперь об этом вы уже не вспоминаете - когда вас самого не слишком принимали. Только после вашего первого задания во Франции со мной согласились, что мой выбор был правилен.

- Это было двадцать лет назад.

- Ага. - Полковник в упор взглянул на Фаддера поверх темных очков. Значит, помните? А я чуть было не подумал...

- Думаю, я не ревнив. Во всяком случае, не настолько.

- Докажите!

- Вы наверняка сочли бы это ребячеством.

- Конечно. Цифры ничего не значат, - Картрайт ткнул пальцем в документ, лежавший на столе. - Вот, например, все данные о мастерстве стрельбы, физических параметрах, рефлексах и так далее. Все - применительно к настоящему моменту. Неважно, что эти данные лучше ваших. В целом вы, конечно, лучший. Но если говорить о цифрах, Бойд лучший агент из тех, кого мы обучили. Но это, как уже сказано, ничего не значит. Подстрелить каких-то мерзавцев - нечто иное, чем попасть в серьезную цель. Нет, одни цифры ни о чем не говорят.

- Это вопрос инстинкта. Интуиции.

- Точно.

- Цифры полезны только тем, что выявляют новых людей и отдают им пальму первенства.

Картрайт опустил взгляд на свои поношенные, но безупречно начищенные ботинки.

- Да, - согласился он, - вы это поняли.

- Я стараюсь. Наблюдение и постоянное внимание, как пишут в учебниках.

- Бойд тоже старается. Он ловкий малый, вы сами в этом убедитесь. Ему будет легко сработаться с человеком вашего склада. С нашими инструкторами у него начались некоторые трения. Хотя они и отличные специалисты, но полезны лишь на определенном этапе. Вот практик вроде вас - совсем другое дело.

- Он будет есть у меня из рук, - сказал Джонни.

- Уж вы-то с ним справитесь. Во всяком случае, завтра в "Таймс" появится объявление.

- Какое ещё объявление?

- Сообщение для него, - объяснил Картрайт, чье терпение уже дало основательную трещину. - Чтобы он знал, что произошло и где он может вас найти.

- Ах, так, - только и сказал Фаддер, взял копию объявления, которую придвинул к нему полковник, и без особого восторга прочитал:

"Бракосочетание Фокс и Бойд. - 20 марта 1965 года в Фарнхейме. Джон О'Нил Фокс, единственный сын полковника и миссис Фокс, Файвью, Чиппенхейм Драйв, Френсхейм, сочетается браком с Алисией Бойд, старшей дочерью мистера и миссис Арнольд Бойд, Мейдстоун, Кент."

- Ах, так, - опять повторил Фаддер. На этот раз он с удовольствием добавил бы кое-что еще. Но вместо этого только спросил:

- С каких же пор вы работаете с этим ловкачом?

- Всего несколько недель, - самодовольно ответил полковник. - Неплохая идея, верно? Намного безопаснее, чем под рубрикой "Личное".

- Могут обнаружить, что объявленное бракосочетание так и не состоялось.

- Оно состоится. Все подготовлено.

- Кем? Вашим управлением?

- Конечно.

- Надо же! Надеюсь, вам понятно, что таким произвольным планированием семьи вы основательно подрываете естественное равновесие природы. - Он положил копию объявления на письменный стол. - Значит, отныне мне придется читать "Таймс"?

- А разве до сих пор вы не читали? - ошеломленно спросил полковник.

- Нет.

- Но вам это необходимо! И поставьте на место чернильницу.

Фаддер, поколебавшись, отпустил свою игрушку.

- Если мы только начинаем действовать, может, мне лучше вообще не принимать участие в этой бессмыслице?

Полковник вздохнул.

- Поверьте, мне общение с вами тоже не доставляет удовольствия. Ну ладно - если вам понадобится со мной связаться, можете передать сообщение через консульство. Есть там такой Питер Декуорт. Согласны?

- Согласен. - Фаддер встал. - А что, если Бойд не читает "Таймс"?

- Конечно, он её читает! Думаете, стал бы иначе я его вербовать?

Конечно, досадно, когда запрашиваешь досье на Ортиса, а вместо этого тебе насильно всучивают сведения об Арни Бойде. Но все же этот документ действительно содержал некоторые весьма внушительные данные.

У Бойда был подходящий возраст - двадцать пять лет, подходящий рост метр восемьдесят и подходящий вес - 76, 2 килограмма. Размах рук - 102, 7 сантиметра, что несколько больше нормы, так же, как и длина пальцев. Глаза - модного голубого цвета, зрение превосходное. Слух - до 2700 герц - тоже выше нормального. Электрокардиограмма была отличной, в то же время энцефалограмма указывала на необычную остроту чувственной восприимчивости. Сопротивление влиянию наркотика, точнее, стероида 21 - ксидроксипрегнина 3, 20 - дион-натриум-сексинат достигало 85, 92 по шкале Бора-Шмидта. Это оценивалось господином Бором и господином Шмидтом - единственными, кто понимал эту систему или, во всяком случае, утверждал, что понимает - как весьма удовлетворительный показатель.

Сведения такого рода заполняли двенадцать страниц. Следующие восемь, которым Фаддер уделил внимание, описывали детство и юность Арни и его семью. Важными были и практические упражнения, результаты которых излагались на оставшихся десяти страницах. Показатели и в самом деле получились выдающиеся. Упражнения охватывали широкий спектр специфических человеческих способностей - слишком специфических, по мнению Фаддера - и Бойд нигде не опускался ниже шестидесяти процентов. Способность к языкам, память, математика, интеллект, инициатива - все это было на уровне шестидесяти, семидесяти, восьмидесяти процентов. Чисто физические способности оценивались ещё выше.

Напоследок Фаддер заглянул в результаты по стрельбе. Те оказались просто выдающимися, лучше, чем показал последний раз сам Фаддер, может быть, даже лучше тех, что он мог показать на пределе своих возможностей лет десять назад. Но, поскольку тогда такого рода тесты ещё были не в моде, он не мог с определенностью это утверждать. И это тоже было - как совершенно верно угадал полковник - в высшей степени досадно.

Фаддер покосился на красный телефон спецсвязи, и ему очень захотелось, чтобы здесь оказался Траут. Тот был на два года старше Фаддер, и как стрелок ни к черту не годился. Но тесты - это ещё не все.

Он это знал, но все же нуждался сейчас в каком-то утешении, а Траут был для этого самым подходящим человеком.

Но Траут застрял в Египте, поэтому придется работать с этим незнакомцем. С Арни Бойдом. При всем желании он не хотел смириться с этой мыслью.

3

Девушка босиком прошлепала через спальню, на ходу снимая купальник. Дверь в ванную она оставила полуоткрытой. Сразу вслед за этим Бойд услышал тихое змеиное шипение душа.

Он повернул голову на подушке и посмотрел на дверь ванной, без нетерпения, но переполненный ожиданием. Шипение стихло. Девушка вернулась, когда он её позвал, нагая, но серьезная, с красно-желтым махровым полотенцем в руках. Бойд привлек её к себе на постель.

Все происходило в полной тишине. Тем лучше. Ему не хотелось говорить. Пока не хотелось. Болтовня была ошибкой многих женщин. И некоторых мужчин к числу которых относился, например, полковник Картрайт. Эта проклятая болтовня...

- О, Бойди-бой, - проворковала девушка.

- М-м? - Бойди-бой с трудом подавил внезапный приступ ярости. Нужно постараться избегать подобных глупостей...

- Ты ведь меня любишь, правда?

- Конечно, люблю! - схитрил он. - Но...

- И я все ещё твоя жгучая пчелка?

- Моя - что?

- А что ты мне говорил сегодня утром?

- Да, бэби. Разумеется, любимая. - Его рука поползла по её телу вниз, направляясь к стратегически благоприятному пункту. И тут зазвонил телефон. Девушка, трепетавшая от наслаждения, не обратила на звонки никакого внимания. Но Бойд отодвинулся и схватил трубку нарушителя спокойствия.

- Бойд слушает.

- Я говорю с Арнольдом Бойдом?

- Он у телефона.

- Вы сегодня просматривали "Таймс"?

Щелк - и связь оборвалась.

Бойд беспомощно взглянул на трубку, потом в некотором смущении положил её. Вот дерьмо! Именно сейчас! Он сполз с кровати и подошел к столу. Там лежал только что присланный по пневмопочте номер "Таймс". Переводя дух, он уставился на колонку объявлений о бракосочетаниях: "Фокс и Бойд. 20 марта..."

Фокс? Какой ещё к черту Фокс?

Он в бешенстве швырнул газету обратно на стол и посмотрел на девушку, которая теперь по непонятным причине прикрылась простыней до пупка. Она, в свою очередь, - по вполне понятной причине - окинула его укоризненным взглядом.

- Именно сейчас тебе нужно читать газету?

- Я только хотел взглянуть результаты игр в крикет.

- Но...

- Замолчи, - прикрикнул на неё Бойд.

Он вернулся к постели, и в его поведении теперь ощущалось что-то вроде угрозы. В голубых глазах девушки блеснуло желание. Он сорвал простыню, и она тихо вскрикнула. Этот телефонный звонок и газетное объявление привели Бойда в ярость. Не повезло этой кукле. Или, наоборот, повезло. Все относительно.

- Бракосочетание Фокс - Бойд! - он взбешенным жестом сбросил купальный халат. - Черт!

- Что?

- И именно в "Таймс"! Тут не до смеха!

Девушка хихикнула. Он зажал её, но на мгновенье замер.

Фокс. Кто такой этот Фокс? С Картрайтом и его заведением всегда одни неприятности. Ведь по телефону было выдано задание: "Нужен свой человек в организации Ортиса. Попытайтесь туда проникнуть. Естественно, под прикрытием." Хорошо, прекрасно! Будет сделано. Но что происходит? Его не оставляют в покое, вмешиваются, портят все удовольствие. Чертов Фокс, кем бы он ни был. Проклятая шайка.

Ну, подожди, - подумал Бойд, - я тебе задам...

- О, Бойди-бой, - простонала девушка.

* * *

Рассветало. Она склонилась к нему с сигаретой в губах. Пламя зажигалки на секунду осветило загорелые пальцы Бойда и погасло.

- Я могу остаться ещё на часок... Если ты хочешь.

- Конечно, хочу, - кивнул Бойд. - А ты не боишься хозяйки?

- Нет. Она все понимает.

- Разве она знает, где ты?

- Нет. Но она знает о нас. О тебе. Я ей о тебе рассказывала.

- И она ничего не имеет против?

- Нет. А почему? - Она зевнула и быстро прикрыла рот рукой. - Кроме того, я ведь не прислуга. Я пришла со сцены... Скорее, я своего рода компаньонка.

- Ага, - сказал Бойд.

- Она тоже француженка.

- Кто?

- Мадам Ортис. Француженки такие вещи понимают.

- Ага, - повторил Бойд, без особого интереса прислушиваясь к тому, что вызвало у Эстеллы своеобразную и чисто женскую реакцию.

- Кроме того, ей просто некогда беспокоиться о других...

- Нет?

- Нет.

- У неё есть друг?

- Любовник, - драматически поправила Эстелла. Они разговаривали между собой по-французски, и на этом языке в этом слове не слышалось насмешки. Еще с тех пор, когда она не была замужем. Я знаю. Мы охотно разговариваем о таких вещах. Обмениваемся опытом...

- А что из себя представляет её муж?

- Ортис? Безнадежен.

- Что ты имеешь в виду?

- А что я, по-твоему, должна иметь в виду, дурачок...

- Он, должно быть, богат.

- Конечно, богат.

- Вероятно, потому она за него и вышла.

- Она ждала ребенка от другого, - объяснила Эстелла.

Куколка разговорилась, - подумал Бойд. - Это усложняет дело. Следует остерегаться.

- А я и не знал, что у Ортиса есть ребенок.

- Это не предавалось огласке.

Бойд чуть слышно вздохнул. Да, вполне может быть. Ведь была поездка в Швейцарию, о целях которой никто так и не узнал. Запоздалое свадебное путешествие? Но в Швейцарии имеются закрытые санатории...Да. Очевидно, Ортис просто так не признал бы ребенка своим. Только дурак мог на это рассчитывать. Вернее, дура. Какие же все они идиоты! Его рука ободряюще погладила бедро девушки.

- Она с ним ещё встречается, да?

- И даже часто. Он испанец.

- Я его знаю?

- Возможно. Его зовут... - Она помедлила, глядя на тлеющий конец сигареты. - Не знаю, стоит ли тебе это говорить.

- Ортис от меня ничего не узнает. Кроме того, я вообще не знаю этого парня.

- Нет, конечно, нет. Его зовут Белга.

Бойд покачал головой.

- Никогда не слышал.

- Антонио Белга. Тебе не попадался на глаза красно-серебристый "Тандерберд"? Там, внизу, у пляжа? Или на стоянке?

- Да, конечно, видел.

- Это его.

Бойд был поражен - не ожидал, что Эстелла разбирается в марках автомобилей.

- Он возит её на прогулки?

- Раньше они всегда ездили в отель в Марселе. Но теперь он просто приезжает к нам в бунгало, когда... Но ты задаешь слишком много вопросов, милый.

- Я как раз подумал, не стоит ли нам тоже немного прокатиться.

- Нет, - возразила Эстелла, погасила сигарету и уютно устроилась на его плече. - Мне здесь очень нравится.

* * *

Бар "Белла Виста" находится там, где Эскудиллерс пересекается с Рамблас, недалеко от Плаза-де-Театро и почти напротив бара "Космус", к которому может показать дорогу любой новобранец американского Шестого флота. Это название можно перевести как "Прекрасный вид", - думал Фаддер, если иметь в виду зады здешних официанток, к которым были прикреплены дрожащие пушистые кроличьи хвостики. Остальной их наряд состоял из узкого черного корсажа и больших вяло обвисших заячьих ушей. "Белла Виста", "Прекрасный вид", "Файвью" из объявления Картрайта.

Очень остроумно, - угрюмо думал Фаддер, прея в смокинге и прихлебывая малопригодное для питья шампанское.

Спустя некоторое время он заметил в толпе знакомое лицо. Правда, прежде он видел его только на фотографии, но все же...

Аплодисменты на выход Арни! Он встал.

- Добрый вечер.

- Мистер Фокс?

- Совершенно верно.

- Из Френсхейма?

- Чипенхейм Драйв.

- Очень рад.

Бойд сел. Сел и Фаддер. Некоторое время они рассматривали друг друга поверх бутылки шампанского, наполовину опорожненной Фаддером.

- А где же тот старик?

- Какой старик?

- Которого они хотели мне прислать. Некий Фаддер?

- Ах, этот, - вздохнул Фаддер. - Это я.

- Но...

- Фокс - это мой псевдоним. Кто его придумал, не знаю.

- Извините - я полагал, вы старше.

- Старше, чем...?

- Просто старше, - уклончиво сказал Бойд.

Фаддер счел уместным сменить тему.

- Могу я предложить вам выпить?

- Я полагаю, одна из этих девушек сейчас несет нам новую бутылку.

- Ах, так, - Бойд оказался прав, бутылка уже появилась на столе. - Вы часто здесь бываете?

- Нет, первый раз. А вы?

- Тоже впервые.

- Довольно старомодно, не находите?

- Да, я тоже как раз об этом подумал.

- Хотел бы я знать, как Лондон догадался назначить место встречи именно здесь?

- Понятия не имею. Может быть, потому что здесь относительно мало народа.

- Не удивительно при таких утомленных "цветочках".

- Они здесь не так уж дурны, - возразил Фаддер, заинтересовано заглянув в декольте официантки.

- Это верно.

- И шампанское вполне терпимое.

- Я того же мнения, - сказал Бойд, завладев бутылкой.

Есть что-то притягательное в идее подслушать двух секретных агентов, когда те встречаются в одном из прекрасных уголков нашего необъятного мира перед выполнением задания. Теперь мы знаем, как происходит такая встреча. Беседа между Бойдом и Фаддером протекала подобным утомительным образом почти два часа, и будущие коллеги надоели друг другу чуть не до смерти. Наконец Фаддер решил перейти к делу.

- Да, кстати, - сказал он. - Досье на нашего друга Ортиса ещё у вас?

Бойд покосился на кончик сигары.

- Возможно...

- Если не возражаете, я бы при случае охотно заглянул в него.

- С удовольствием предоставлю вам эту возможность. Пришлю его вам завтра. Где вы поселились?

- В "Бельмонте".

- Вот как?

"Вот как" можно произнести по-разному.

- Мне нравится "Бельмонт".

- Да, он довольно оригинален.

- Возможно позже я рискну отправиться прямо в логово льва. Но сначала хотелось бы разведать местность, - сказал Джонни. - А как ваши дела?

- Какие именно?

Фаддер смутился, словно совершил бестактность, задав старому домашнему врачу нескромный вопрос на запретную тему.

- Ну, все вместе взятое...

- Ах, вот что вы имеете в виду... Великолепно. Просто великолепно.

- Вы пойдете дальше?

- Да, хотелось бы...

- Насколько далеко? - теперь Фаддер спрашивал уже жестче.

- Я ищу возможность проникнуть во вражеский лагерь, - уклончиво ответил Бойд. - Кое-кто вырисовывается, но ещё слишком рано говорить конкретно.

- На деловой или светской основе?

- Скорее на светской.

- Случайно, не через его жену?

- Косвенно.

- Что вы подразумеваете под словом "косвенно"?

- Я не хотел бы пока говорить об этом.

Голова у Фаддера начала гудеть - он выпил слишком много шампанского. Вопрос состоял теперь в том, должен ли он стукнуть кулаком по столу, или нет. Впрочем, многого этим не добьешься. Либо Бойд не хотел открывать свои карты, либо действительно ещё не слишком продвинулся. Во любом случае разумнее оставить его в покое.

- Ну, хорошо, - отступил Фаддер. - Время торопит. Но это вы и без меня знаете. Но скоро я снова объявлюсь у вас.

- Хорошо. Опять через газету?

- Славу Богу, про эту чушь теперь можно забыть. Нет, я при случае заеду к вам.

Бойд пожал плечами.

- Разве это не рискованно?

- В нашей работе часто приходится рисковать. У нас просто нет времени создавать какую-то систему. Пока не увидим людей, ведущих двойную игру.

- Но кто они?

- Н-да, - Фаддер машинально поглаживал ножку бокала с шампанским. Чтобы это установить, мне напрячь всю свою проницательность.

* * *

В общем и целом, - подумал Арни Бойд, - вечер прошел вполне успешно. Фокс - или Фаддер, как впоследствии оказалось, не строил из себя важную персону. Симпатичный, спокойный парень. С другой стороны, - Бойд застегнул рубашку и задумчиво посмотрел в зеркало, - с другой стороны, Фаддер произвел на него впечатление. Он был не просто спокоен. Он был расслаблен, вел себя совершенно беззаботно. И именно это не позволяло проникнуть в его суть. Не то, чтобы он старался что-то скрыть. Совсем наоборот. Он был как оконное стекло, которого не видишь, потому что смотришь сквозь него. Но знаешь, что оно есть. Бойд, которому непривычно было мыслить образами, неодобрительно прищелкнул языком. Все это раздражало. Он достал из шкафа баночку с кремом и начал втирать его в шею и плечи.

* * *

Материалы Интерпола обычно имели низшую степень секретности. К своему удивлению Фаддер установил, что досье Ортиса вообще не относилось к числу закрытых дел. Вероятно, причина была в том, что именно содержали эти бумаги - или, вернее, не содержали. По масштабам их управления это было довольно скудное досье.

Личное дело Арнольда Бойда походило по сравнению с ним на роман Толстого "Война и мир".

Если Бойд сумел извлечь из этих листов какую-то пользу для себя, подумал Джонни, энергично захлопнув синюю папку с бумагами, - то он действительно гений. А если решит действовать на их основании, то будет здорово рисковать. Но активизироваться придется - ничего другого не остается.

Хотя Джонни недавно сам напророчил, что им придется рисковать - но тут риск больше, чем он думал. Это дело нравилось ему все меньше и меньше.

Взяв полевой бинокль со спинки стула, он снова подошел к окну.

Это было старомодное окно со старомодным железным балконом перед ним. Но и весь "Бельмонт" был таким же старомодным, чтобы не сказать покрытым пылью времен зданием. Арни Бойд мог сколько угодно острить по этому поводу. Он, Фаддер, разумеется, имел свои причины остановиться здесь, но не стремился предавать их огласке. Дело в том, что "Бельмонт" располагался прямо напротив "Циркуло де ла Амистад", мужского клуба, такого же старомодного и древнего, как и "Бельмонт". Несмотря на это, ведущие бизнесмены Барселоны считали делом чести быть принятыми в его члены. Ортис состоял в нем с апреля. В данный момент он сидел у углового окна, пил черный кофе и, по-старому каталонскому обычаю, "смотрел на людей и показывал себя".

Одновременно он беседовал с элегантно одетым мужчиной с козлиной бородкой, частично скрытым от глаз Фаддера тяжелыми шторами.

Чего по вполне понятным причинам не могло передать досье - так это ужасающего безобразия сеньора Ортиса. Он был одним из самых безобразных людей, которых Фаддер когда-либо видел - а это кое-что значило. Некоторые уродливые мужчины именно благодаря неправильным чертам лица даже излучали какое-то обаяние, особо проявлявшееся по контрасту с нежными, хрупкими красивыми женщинами, которых тянуло к таким мужчинам, как мотыльков на огонь.

К Ортису это не относилось. В его лице было примерно столько обаяния, как у игуаны, единственного представителя живого мира, с которым его, пожалуй, можно было сравнить. У него был неподвижный взгляд пресмыкающегося, которое последние пятьсот лет провело на одном и том же камне и в течение ближайшего тысячелетия не собиралось менять место. Лицо было костлявым, как череп мертвеца. На длинном тощем теле оно производило бы весьма внушительное впечатление. Но эта голова была посажена на тело, походившее на слегка деформированный мяч для игры в регби, к которому наугад, без оглядки на элементарные правила анатомии, прилепили руки и ноги.

Очарованный этим зрелищем, Фаддер спрашивал себя, как же Ортис умудряется не потерять штаны. Для брючного ремня необходимо, по меньшей мере, наличие талии, а подтяжки могут носить только люди, у которых есть плечи. Ортис же не имел ни того, ни другого. Вероятно, он справлялся с этим чистым усилием воли. И похоже, это ему удавалось.

Несомненно, в это прекрасное весеннее утро можно было найти более привлекательное занятие, чем наблюдать в полевой бинокль за таким чудовищем. Именно этим Фаддер занимался уже сорок минут, сожалея о потраченном времени. Потому он почувствовал облегчение, когда в дверь постучали.

- Войдите, - крикнул он, быстро сунув бинокль в шкаф для одежды. - Ах, это вы...

- Чудесное утро, - заметил Грандер.

- Которым я мог бы наслаждаться, - проворчал Фаддер, - А что я имею вместо этого? Сижу под домашним арестом!

Грандер, который ещё не успел привыкнуть к юмору Фаддера, растянул губы в осторожной улыбке и устремился к шаткому креслу.

- Я вижу, птичка сидит...э...на жердочке!

- Большое спасибо за подсказку, - сказал Фаддер. - Хорошо, когда знаешь, как он выглядит - даже если это почти невыносимое зрелище, особенно на пустой желудок. У меня есть досье, можете посмотреть, если хотите. Правда, много вы в нем не найдете.

Грандер кивнул и взял синюю папку. Джонни некоторое время смотрел на него, затем вновь нацелился на Ортиса.

- Вы познакомились с нашим новым коллегой? - осведомился Грандер.

- Да, - кивнул Фаддер, - вчера вечером. Он уже давно здесь. В Лондоне меня поставили перед свершившимся фактом. Я ничего не мог поделать - самое большее, подать в отставку.

- Это было бы неразумно, - возразил Грандер. - Бойду нужна будет помощь.

- Надо надеяться, он её получит.

- У вас другое впечатление?

- Я не уверен...

Грандер имел привычку слюнявить палец, прежде чем перелистывать страницу. Этим он сейчас и занимался.

- Может быть, не так уж плохо, что у нас появился новичок. Многие знают вас. Многие другие знают меня. Бойда же они пока не знают. Весьма искусный ход...

Он стал читать дальше. Фаддер отсутствующим взглядом смотрел в окно, на этот раз не пользуясь биноклем. Он смотрел на руку Ортиса. Сдерживаемое напряжение чувствовалось в этой руке, лежавшей на гладкой блестящей поверхности столика. Она напоминала руку игрока. Но Ортис сидел не за картами, он спокойно и неторопливо беседовал с каким-то хорошим знакомым или деловым партнером.

Странно, - подумал Фаддер, и в нем впервые пробудился интерес к объекту наблюдения.

- Вы случайно не знаете мужчину, с которым он разговаривает?

Грандер даже не взглянул в окно.

- Его зовут Лара. Строительный подрядчик. Он построил бунгало в Виллафранка и получил ещё много заказов от Ортиса.

- Он вне подозрений?

- Лара? Я думаю, да...

Джонни пожал плечами. Какое-то странное ощущение, охватывало его, когда приходилось работать над сложным заданием. Иногда такая интуиция наводит на важный след. Возможно ли, что Ортис, сидя на досуге в удобном клубном кресле за чашкой кофе, видел за своим деловым партнером Ларой тень человека по фамилии Феррамонте, человека, который, весьма вероятно, находился за сотни километров отсюда, но под дудку которого ещё сотни марионеток плясали, садились в самолеты, подносили к глазам бинокли, пили кофе и спали с женщинами? Могло ли это неуловимое, едва ощутимое напряжение иметь вполне конкретную причину?

Причину, которая звалась Феррамонте...

- Вы знаете Виллафранка? - спросил Фаддера.

- Только слышал, но сам там ещё не бывал.

Грандер захлопнул досье - правда, не столь энергично, как Джонни.

- Довольно оригинальное местечко. Уже несколько лет назад Коста-Брава стала переполняться туристами. И с тех пор действительно богатые люди - из числа клиентов Ортиса - проводят зиму здесь, но летом обращаются в бегство. Теперь Ортис построил своего рода резервацию для миллионеров, так что они могут оставаться здесь весь год, не смешиваясь с простонародьем. Этот проект был положительно встречен теми бизнесменами, которым все равно приходилось оставаться летом в Барселоне, в то время как их семьи переезжали на дачи в Аликанте. Для таких деловых людей Бальнеарио - так они называют это место - своего рода убежище на уикэнд. Там спокойно, - и никто не докучает вопросами.

Джонни кивнул.

- И достаточно дорого.

- Да, но им это ничего не значит. Они могут себе это позволить, зато цены гарантируют, что они останутся среди себе подобных. В остальном это, в сущности, самый обычный дачный поселок: сорок-пятьдесят бунгало, частично встроенных в скалу и охраняемых. Идеал для тех, кто хочет привезти с собой подружку. Для любителей общения есть клуб и весьма широкий выбор: ресторан, бар, игорные залы и так далее. Автокинотеатр, места для стоянки машин, плавательный бассейн - все, что душе угодно. Одно из этих бунгало Ортис зарезервировал для себя. То есть, собственно говоря, скорее для своей жены. Сам он предпочитает оставаться на яхте.

- А где она стоит?

- У причала Виллафранка, километрах в полутора. Раньше это была рыбацкая пристань, но Бальнеарио практически полностью её занял. Летом там стоит много яхт из Барселоны. Стало модным держать в Виллафранка свою яхту. Кроме того, одна девушка сдает там напрокат моторные лодки и водные лыжи.

- Девушка? Интересно.

- В девушках там нет недостатка, если я верно информирован...

Фаддер встал.

- Полагаю, в этом стоит убедиться лично.

Грандер озадаченно посмотрел на него.

- Прямо сейчас?

- Да. А почему бы нет?

* * *

Он поднимался от пляжа вверх по тропе под пальмами. Один раз нагнулся, чтобы не задеть низко нависшие листья. Длинноногий, он двигался легко и свободно, преодолевая крутой подъем без видимого напряжения. На нем была черно-белая полосатая спортивная рубашка и белые дакроновые шорты, вокруг шеи повязан зеленый шелковый платок.

Элегантно, - подумал Бойд. - Действительно, элегантно.

Выйдя из тени пальм, он на мгновение остановился и затянулся сигаретой. Лицо, на которое теперь падал яркий солнечный свет, было очень загорелым, с правильными чертами лица и копной густых черных, тщательно набриолиненных волос. Элегантным взмахом он отбросил окурок сигареты и зашагал к бунгало с небесно-голубыми ставнями, улыбаясь мягкой, полной ожидания улыбкой.

Постучал он так тихо, что Бойд не смог этого услышать со своего наблюдательного пункта в полусотне метров.

Эстелла, казавшаяся чужой в своем ладно сидевшем черном платьице и белом кружевном фартуке, открыла дверь. Белга что-то сказал ей, его улыбка стала шире, блеснули белые зубы. Затем он вошел, и дверь закрылась.

Тишина. Жара. У Бойда зачесалось левое колено. Вероятно, укусил какой-нибудь муравей.

Окно в спальне закрылось небесно-голубыми ставнями. В доме, наверное, было полутемно и прохладно. Бойд задал себе вопрос, какова может быть мадам в постели. А впрочем... Раз Белга улыбался, значит, были основания.

* * *

- Белга?

- Да, - кивнул Фаддера. - Его имя было в досье...

Грандер покачал головой.

- Не знаком. Но могу познакомиться, если вы полагаете...

- Пока не хочу, - возразил Фаддер. - Из слов Бойда я заключил, что он пытается подобраться к нашему приятелю через мадам Ортис. Так что Белга может оказаться не самой подходящей кандидатурой.

Грандер покачал головой.

- Ну, знаете ли...

- Думаете, он не справится?

- Почему же... Я не так много знаю об этой даме, чтобы судить о её способностях по этой части. Но не думаю, что он станет продолжать.

- Потому что Ортису наплевать на это?

- Нет - нет, совсем наоборот. Он все же итальянец. Но я не могу себе представить, что его жена выполняет какие-то другие функции, кроме чисто декоративных. Вы знаете этих южан. Они проводят четкую грань между бизнесом и частной жизнью.

- Понимаю, - протянул Фаддер.

Он взял напрокат седан цвета морской волны. Можно было взять машину и побольше, но дорога на Виллафранка была в таком отвратительном состоянии, что Джонни хотелось оказаться в автомобиле ещё поменьше. Вновь и вновь колеса норовили скатиться по весьма крутому откосу на обочине.

- Теперь мне ясно, почему многие предпочитают морской путь.

- Да, дороги тут не из лучших, - согласился Грандер. - Но тем самым сохраняется определенная обособленность. По крайней мере, сегодня прекрасная погода. Попробуйте-ка проехать здесь, когда эти канавы полны грязи.

Аргумент был неопровержимым.

* * *

Там, где береговая линия поворачивает на юг, между коричневыми и серыми скалами показались белые, синие и зеленые коробочки - как на картине кубиста. Перед этими далекими цветными пятнами виднелись желтые изгибы песчаного берега и белое кипение морского прибоя.

- Это здесь?

- Да.

Это был удивительно красивый уголок земли, ландшафт скорее африканский, чем европейский, и состоял он больше из красок, чем из форм.

Ловко придумано, - подумал Джонни; - холодный модерн в обрамлении простой, почти примитивной природы: скалы, сглаженные водой и расколотые ущельями, пальмы, рододендроны.

В бухте показалась моторная лодка, оставляющая белый пенный след в прозрачной синеве моря. За ней виднелась крохотная фигура воднолыжника.

- Поле для гольфа и плавательный бассейн у них уже есть, - сказал Фаддер. - Не хватает только роскошного кладбища.

И, после небольшой паузы, добавил:

- Во всяком случае, у меня такое чувство, что потребность в нем не заставит себя долго ждать.

* * *

Пляж Виллафранка был практически частным, поэтому никакой запрет на бикини здесь не действовал. У Эстеллы купальник был черным, возможно, в уступку испанской чопорности. Она лежала, растянувшись у ног Бойда, с закрытыми глазами грелась на солнце и улыбалась про себя. Он смахнул несколько песчинок с обнаженной гладкой кожи.

- Тысяча долларов, - сказал он.

- Я знаю. Это большие деньги. - Она не открывала глаз.

- Ни за что...

- Ну, ну...

- За один телефонный звонок...

- Звучит слишком просто.

Бойд прилег рядом с ней на теплый песок.

- Это и в самом деле просто, - заверил он. - Что-то происходит, ей нужна помощь, ты звонишь мне. Большего я тебе сказать не могу. Лучше тебе лишнего не знать. Это все.

- Тысяча долларов, - повторила Эстелла.

- И Мадрид. Я приеду на неделю позже. Там мы сможем позволить себе все, что угодно. Не то, что здесь... - Он ущипнул её, не слишком нежно, и поиграл резинкой трусиков бикини. - А после, возможно, Париж... Кто знает.

Он внимательно наблюдал за девушкой. Ее веки вздрогнули.

- Я, во всяком случае, принял бы такое предложение. Нужно использовать любой шанс. Жизнь слишком коротка для долгих раздумий.

- Ты это серьезно?

- Что?

- Про Мадрид?

- Конечно.

- Подумать только - я ещё никогда не бывала в столице. Это было бы чудесно...

- Тебе решать. Благодаря Белге...

Теперь она открыла глаза.

- Белга?

- Он ведь сегодня у нее, верно?

- Да. Как ты догадался?

- Я не догадался, - сказал Бойд, - я это знаю. И я не единственный, кто знает.

- А кто еще? Ведь не...

- Ортис.

- Это невозможно.

- И тем не менее...

- Но откуда ты знаешь? - Она казалась потрясенной. - Я должна предупредить мадам.

- Слишком поздно, - покачал головой Бойд.

- Слишком поздно? Что ты хочешь сказать?

- С ней ничего не случится, - успокоил Бойд. - Но для него дело кончится плохо. Нам этому не помешать. Но, сохранив трезвую голову, сможем кое-что приобрести. Для нас. - Он нежно укусил её в плечо. - Мы могли бы остаться вместе. Не только сейчас. Навсегда.

- Ты такой милый... Мы поедем к тебе?

- Но только если ты мне поможешь. Я ведь требую совсем немного...

- Ну, хорошо - я помогу тебе. Если хочешь, я это сделаю.

- Со вчерашнего дня я ни о чем другом не думаю. Ты и я - мы вместе...

- Да, я тоже. Я... - она, притворно отбиваясь, оттолкнула его руку. Нет - нет. Не здесь.

- Поцелуй меня.

- Но мы не можем...

Она его недооценила: они смогли.

* * *

В Вене у Отто Борна зазвонил телефон. Борн был журналистом, беспокойной натурой, корреспондентом одной из крупнейших австрийских газет. В Вене дождь лил, как из ведра. Снимая телефонную трубку, Борн смотрел на мокрую улицу. А положив её, уже имел новое задание. Хорошее задание. За границей. В Испании.

Он взглянул на свою руку. Та дрожала.

* * *

Извиваясь на горячем песке, Эстелла тихо, хрипло застонала. Потом обе обнаженные фигуры замерли, лишь руки Эстеллы ещё трепетали на его широкой спине.

Можно было не беспокоиться. Место было уединенным и их никто не видел.

- Завтра утром, - сказал Бойд.

- Хорошо, - тихо ответила Эстелла. - Значит, завтра утром...

* * *

Первой мыслью Фаддера после пробуждения было: правильно ли он действует. Прописная истина: человеку его профессии, получившему задание проникнуть во вражеский лагерь, нельзя ошибаться. Как сказал полковник: для Ортиса - Бойд, для Феррамонте - ты. Но знал ли полковник, о чем говорил?

Очень тяжело удержать на расстоянии от Феррамонте этого упрямого молодого человека, который так и рвется в бой.

Бойд обладал всеми качествами настоящего мужчины. Он был изворотлив, жесток и не испытывал угрызений совести. В этом он был очень похож на Феррамонте, и в этом была его сила.

Но это же делало его ненадежным. С Грандером было совсем иначе. Когда ему поручали какое-нибудь дело, было абсолютно точно известно, что подвигов ждать не следует. От Бойда же можно было ожидать чего угодно. Куда качнется маятник, смотря по обстоятельствам, знали только Бойд да Господь Бог. Но и тот, вероятно, тоже не поручился бы.

Фаддер вздохнул и открыл окно.

* * *

Часы Бойда показывали четверть одиннадцатого.

Муравьев за это время меньше не стало. Бойд придерживал винтовку левой рукой, установив на шкале оптического прицела дистанцию прямого выстрела. Для такого мощного винчестера эта дистанция составляла полсотни метров. Правая рука Бойда поглаживала ствол почти нежным, заклинающим жестом. Солнце светило ему в спину.

Белга, насвистывая, поднимался по тропе от берега. Сегодня на нем был серый, тщательно отглаженный полотняный костюм и коричневые замшевые туфли. В правой руке он держал большой букет роз. Выйдя из тени, он не остановился, а направился прямо к двери бунгало с голубыми ставнями на окнах и тихо постучал. Затем отступил на шаг и стал ждать.

Дверь открылась. Появилась Эстелла, опять в черном платье и передничке. Белга шагнул вперед, Бойд приподнял винтовку и спустил курок. Пуля угодила в Белгу слева от позвоночника, на уровне сердца, и швырнула его в прихожую, как будто тот споткнулся о невидимый порог.

После сухого выстрела Бойд услышал пронзительный, захлебывающийся крик Эстеллы. Дверь захлопнулась.

Он встал, прикрывая винтовку телом, и, пригнувшись, побежал вниз по склону. До его собственного бунгало было не более ста метров. Хлопчатая рубашка прилипла к спине.

* * *

Разобранная гитара ещё лежала на кровати. Он отделил приклад винтовки, сложил оружие и засунул его в тайник с мягкой обивкой, который устроил в резонаторе гитары. Затем захлопнул нижнюю деку желтого полированного дерева, положил инструмент на колени и взял несколько аккордов. Инструмент звучал ужасно, и неудивительно. Он упаковал гитару в черный футляр, щелкнул замком и аккуратно убрал в самый дальний угол шкафа для одежды.

Потом быстро и тщательно вымылся под душем и прошел в спальню, где в ожидании висели на вешалке белая сорочка и серо-голубой костюм. Он очень тщательно оделся перед зеркалом и как раз затягивал ремень, когда зазвонил телефон.

- Бойд слушает.

Голос Эстеллы:

- Это случилось.

- Хозяйка там?

- Да. Она...он мертв. Его застрелили.

- Успокой её. Я сейчас приду, - сказал Бойд.

Он положил трубку и снова повернулся к зеркалу, чтобы взглянуть на свой галстук. Визит был важным, и он должен иметь приличный вид. Не повредит, если будет немного напоминать Белгу. Костюм ему очень шел. Все элегантно, очень элегантно.

Поправив манжеты, он вышел, заботливо заперев за собой дверь бунгало.

* * *

Хозяйка оказалась высокой стройной женщиной с серыми глазами и широкими скулами. В обычной ситуации её лицо, наверное, не было таким бескровным. Но эта бледность сохранялась сознательно, может быть, как намеренный контраст с её иссиня-черными волосами. Довольно необычное лицо, но тщательно ухоженное. Рот широкий, мягкий и влажный, словно экзотический фрукт. Крутой разлет бровей, зеленые тени, губы бледные, ненакрашенные. Белоснежный домашний халат с черным поясом застегнут пуритански высоко под шею на одну гигантскую черную пуговицу. Она стояла у окна и курила сигарету с фильтром, "Вирджиния King Size". Похоже, она была заядлой курильщицей.

- Мистер Бойд, - представила Эстелла и нервно разгладила на бедрах черное платье.

Женщина не обернулась. По досье ей был тридцать один год. На вид можно было с одинаковым успехом дать и двадцать пять, и сорок. Она вполне могла быть фотомоделью, если судить по идеальной неподвижности, достойной изваяния.

Бойд оставался на месте, наблюдая за ней.

- Надеюсь, это верное решение, - сказала она и села, положив нога на ногу. Обращалась она не к Бойду, а к Эстелле, и он промолчал. Затем она указала на второе кресло, в двух метрах от себя, и Бойд сел напротив нее.

- У нас проблема, - сказала мадам Ортис.

- Я знаю.

- Вы это предвидели, верно? Эстелла говорила мне об этом вчера вечером. Большое спасибо за предостережение. К сожалению, оно запоздало.

- Видимо, так, - кивнул Бойд.

- Мне нужен совет. Как вы полагаете - должна ли я позвонить в полицию?

- Если вы до сих пор этого не сделали, - заметил Бойд, - то наверняка имеете достаточно веские основания не звонить, а пригласить меня.

- Это Эстелла. - При этих словах она заметила, что девушка все ещё в комнате. - Можешь идти, Эстелла. Когда понадобится, мы тебя позовем.

Бойд не обернулся, но слышал, как открылась и закрылась дверь. Он не видел стаканов, но чувствовал в комнате запах спиртного. Может быть, она втайне пьет? Это могло бы облегчить его задачу. Правда, по виду непохоже, что она так просто, без затруднений позволит лишить себя свободы действий. Легко ни в коем случае не будет.

- Во всяком случае, мы тут ни при чем, - сказала женщина. - В этом у нас с самого начала должна быть ясность.

- Я предложил бы для начала рассказать мне по порядку, что, собственно, произошло.

- Его застрелили... У входа. Я сама слышала выстрел, но... - Она запнулась.

- Тяжелый удар, - сказал Бойд. - Хотя вас и предупреждали.

- Должна признаться, я не восприняла всерьез ваше предостережение. Мне не хотелось верить, что мой муж...

Она опять запнулась, потом продолжила:

- Но раз это случилось, я бы не хотела никакой огласки.

- Я так и думал. Следовательно, вы хотите, чтобы я помог избавиться от трупа.

- Да, - подтвердила женщина. Но это прозвучало так, будто она до сих пор не осознала, насколько серьезна эта проблема. - Да, пожалуй, дело сводится к этому.

- Дело прежде всего в этом, - поправил её Бойд.

- И вы готовы мне помочь?

- Это зависит от...

- От чего?

- Главным образом от размера гонорара.

- Да, - кивнула женщина; по-видимому, это был ответ, которого она ожидала. - Я, конечно, в весьма неблагоприятном положении. Для такого рода услуг, вероятно, не существует твердых ставок... А после того, как я сама пригласила вас сюда, мне вряд ли следует торговаться. Тысячи долларов достаточно?

- Вряд ли, - усмехнулся Бойд.

- Две тысячи - предел моих возможностей.

Бойд пожал плечами.

- Тогда придется этим ограничиться. Но прежде всего уточним задачу. Вы сказали, что его застрелили у входа в дом. Значит, в ближайшие пару часов его никто не хватится, ведь у него сегодня в первой половине дня других встреч не назначено. Правильно?

- Обычно он уходил между двенадцатью и часом.

- У него была машина?

- Да.

- Где она стоит?

- Обычно он оставлял её в конце дороги, ведущей к пляжу. Метров сто отсюда.

- Там бывает много народа?

- Никого. Мое бунгало последнее в этом ряду.

- Я должен взглянуть на машину, - сказал Бойд. - Потом мне понадобится ключ от нее. Вы проверили его карманы?

- Конечно нет.

Вполне деловой ответ, без содрогания, без признаков отвращения. Бойд, который сознательно старался создать атмосферу холодной, безличной деловитости, вынужден был признать, что её ответы пока были такими же деловыми, как и его вопросы. Все шло хорошо, но не так, как он ожидал.

- Куда он должен был поехать после визита к Вам?

- Вероятно, обратно в город.

- По прибрежной дороге?

- Да.

- Он женат? У него есть семья?

- Насколько мне известно, никаких родственников у него нет.

- Прекрасно, - кивнул Бойд. Поскольку она ничего не ответила, ему пришлось повторить: - Прекрасно, это облегчает дело. Итак, две тысячи долларов.

- С деньгами вам придется немного потерпеть. Я должна ещё дать указание моему банку в Париже.

- Ничего не поделаешь, - пожал плечами Бойд. - С вами приятно иметь дело, мадам.

Она достала из кармана халата пачку сигарет, достала одну и зажала в губах. Бойд склонился вперед и достал зажигалку. Она ему сигареты не предложила. Ладно, ей нужна была сейчас эта маленькая победа.

- Одно мне только не нравится, - сказал он.

- Что именно?

- Нужно найти пулю и сделать так, чтобы она исчезла. Это не проблема. Но все говорит за то, что его застрелили из винтовки, а не из револьвера. Знаете, что это означает?

- Нет.

- Винтовка - это профессиональное оружие. Тот, кто убивает в состоянии аффекта, - из ненависти или из ревности - берется за револьвер. И чаще всего стреляет в упор. Но это так, между прочим. Когда ваш приятель поднимался по тропе от пляжа, его можно было прикончить из чего угодно. Но у убийцы была винтовка, и он выстрелил только в самый последний момент.

- Вы хотите сказать, что там был профессиональный киллер?

- Да, все выглядит именно так, - сказал Бойд.

- Тем самым мне хотели создать большие проблемы, - она выпустила дым, глядя на Бойда. - Нечто подобное вы уже предсказали вчера Эстелле. Может быть, не совсем напрямую. Разве Антонио...я хочу сказать - вы этого ожидали?

- Нет, - сказал Бойд. - Не убийства. Должно быть, он сошел с ума.

- Кто?

- Заказчик.

- Не нужно ходить вокруг да около, - презрительно бросила женщина. Вы заметили, что я не задаю вам никаких вопросов, верно? Я не желаю более подробно обсуждать с вами это дело - просто потому, что считаю, что оно не имеет к вам отношения.

- Я бы не стал так утверждать, - ответил Бойд.

- Ну вот, так я и думала. Значит, эта история не завершится тем, что вы беднягу сбросите где-нибудь на скалы. Две тысячи долларов - только начало. И это никогда не кончится, я знаю...

Бойд был поражен глубокой горечью, звучавшей в её голосе.

- Значит, он вас шантажировал? - спросил он.

- Что-что?

- Белга. Ну, о шантаже я, собственно, не думал.

Он закурил свою собственную сигарету, подбросил зажигалку в воздух и вновь поймал её.

- Это лишь выстрел наугад.

- Вы так считаете? - рискнул улыбнуться Бойд. Теперь это было уместно. - Может быть...

- У вас ничего нет против меня.

- Вы правы. Мы в одной лодке.

- Сейчас я не совсем в порядке, - утомленно вздохнула она. - Это меня и угнетает. Я терпеть не могу находиться с кем-либо в одной упряжке.

- Увы, в данном случае вам, пожалуй, ничего другого не остается.

- Вот это и плохо. Но теперь я не хочу больше вас задерживать и отвлекать от дела...

* * *

В маленькой прихожей он обыскал карманы Белги и разложил их содержимое на полу, рядом с телом. Набралось не много. Единственным интересным предметом была записка. Он тщательно изучил её, как будто прежде никогда не видел. Между тем, написал её он сам. Крупными буквами там было напечатано:

"НЕ ТРОГАЙ ТОГО, ЧТО ТЕБЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ, А ТО КАК БЫ НЕ ВЫШЛО КАК С ПРИЯТЕЛЕМ ИЗ МАРСЕЛЯ".

- Если его найдут, - сказал Бойд, - я бы не хотел, чтобы при нем было что-то подозрительное. Вы что-нибудь понимаете?

Она взяла записку, прочитала.

- Нет - совсем ничего.

- А что за приятель из Марселя?

Она лишь покачала головой.

- Похоже на какую-то угрозу. Здесь говорится: "Не трогай того, что тебе не принадлежит". Это не на вас намек?

- Может быть... Я должна сохранить эту мазню?

- Сохранить или уничтожить - как хотите. Я лишь хочу избежать всего, что может вызвать подозрение.

- Да, да, конечно.

Она вдруг стала нетерпеливой. Не нервной - просто нетерпеливой.

- Сейчас около одиннадцати, - прикинул Бойд. - В двенадцать я отнесу его вниз, к машине и посажу в нее. Затем надену его пиджак и темные очки. Мы с ним не слишком похожи, но на расстоянии этого никто не заметит. Придется проехать несколько километров по прибрежной дороге и сбросить тело в машине с обрыва. И все будет кончено.

Пока он с помощью перочинного ножа извлек из стены пулю и снова рассовал имущество Белги по карманам, уже пробило двенадцать.

- А что делать с этим? - спросила его Эстелла, держа в руках помятый букет роз.

- Неси его в машину, - сказал Бойд. - Прихватим заодно...

- Все...

- Да, - кивнул Бойд. - Все в порядке.

* * *

В десяти метрах под ним поднимались из-под воды крутые выветренные утесы, окутанные белой пеной, куда не отваживались приближаться рыбаки.

Мертвый Белга сидел за рулем. Бойд снаружи дотянулся до ключа зажигания и повернул его, потом отпустил ручной тормоз, и автомобиль медленно покатился вперед. Из-под капота появилась тонкая струйка дыма. "Тандерберд" набрал скорость, подпрыгивая на выбоинах достиг обрыва и без колебаний высунул передок в пустоту.

Пауза.

Снизу донесся странно приглушенный звук удара и сразу вслед за этим вверх взметнулся яркий столб пламени. Бойд быстро отступил назад.

Итак, с этим покончено. Абсолютно чистая работа. На твердом грунте не осталось никаких следов. Только полдюжины роз, которые выпали из "Тандерберда" от тряски, валялись на земле. Бойд поднял их и одну за другой швырнул в бездну. Потом перекинул через плечо свой пиджак и зашагал назад, в Виллафранка.

На ходу он поигрывал в кармане деформированной от попадания пулей.

4

Деревня не могла похвастаться разнообразием. Она состояла практически из единственной улицы и площади у пристани. Бар "Пепе" был обычной каталонской деревенской пивной - с металлическими столиками и деревянными стульями на террасе, местным вином и хромым хозяином. Четыре-пять старых рыбачьих лодок с латаными и выцветшими на солнце парусами сохли на прибрежном песке, на носах красной и зеленой краской коряво нанесены названия: "Марита", "Майский цветок", "Сан Ильдефонсо"... От них тянуло смолой и гниющими водорослями.

По другую сторону пристани сверкал новый бетонный мол, врезавшийся в бухту. Там выстроился длинный ряд спортивных катеров и моторок, все как с иголочки, свежепокрашенные, сверкающие чистотой, блистающие хромированными деталями. На белой штукатуренной стене большого лодочного эллинга гигантские синие буквы на английском языке объявляли: "ПРОКАТ МОТОРНЫХ ЛОДОК - сервис как в Барселоне - ВОДНЫЕ ЛЫЖИ". И, кроме того, здесь была ещё яхта. Она стояла в конце мола и придавала этому причалу отблеск Монако или Ниццы.

Фаддер включил кинокамеру. Хозяин, вышедший из дверей бара с нагруженным подносом, вежливо держался вне поля зрения объектива. Странно, что все туристы буквально помешались на съемках этой пристани. Что интересного в этих вонючих лодках?

- С желтым фильтром, - сказал он с умным видом, - Вам нужно установить диафрагму побольше. Я слышал, что это дает лучший результат.

Фаддер согласно кивнул.

- Вы, видимо, специалист...

- Я? Нет. Но здесь снимают многие туристы. И они мне кое-что рассказывали.

- Они наверняка гарантируют вам неплохой бизнес, - сказал Фаддер, кивнув в сторону катеров.

- Так только кажется, - вздохнул хозяин. - Эти люди - не моя клиентура. Они швартуются, садятся в свои машины и уезжают. Здесь никто не задерживается.

Джонни покосился на распахнутую дверь бара.

- Значит, вы и есть Пепе.

- К вашим услугам.

Фаддер прильнул к видоискателю.

- Какая красивая яхта!

- Ах! - дипломатично и уклончиво вздохнул Пепе.

- Французская, да?

- Она принадлежит дону Рамону Ортису. Вы прибыли из Бальнеарио?

- Да. На несколько дней я снимал там бунгало.

- Дон Рамон - владелец Бальнеарио. Он устроил себе офис прямо на борту яхты, так что может оттуда вести все дела. Он хитрец, этот дон Рамон.

- Хитрец? В каком смысле?

- Ну - дом ведь ограбить легче, чем судно, верно?

- Конечно. Особенно, если судно хорошо охраняется.

- Так оно и есть, - подтвердил Пепе. - Говорят, во Франции однажды какой-то мужчина упал за борт и утонул...Я, конечно, не знаю, правда ли это. О доне Рамоне много всякого рассказывают. Но я не слепой, что вижу, то вижу...

- Интересно, - протянул Фаддер, - что же такого вы видите?

Секунд десять они безмолвно смотрели друг на друга. Пепе был совсем не прост.

- Я уже говорил, дон Рамон умеет защищать свое. В экипаже яхты есть несколько таких,.. - Пепе сделал какой-то сложный и не совсем понятный жест, для чего ему пришлось использовать три своих пальца и кончик носа, которых я не хотел бы видеть своими клиентами. Конечно, моряки - особый народ, но тут совсем другое дело.

- Охранники, телохранители?

- Да, можно так сказать.

- Ну, для очень богатых людей в порядке вещей держать телохранителей, - сказал Фаддер.

- А я не говорил, что это необычно, - поспешно согласился Пепе.

- Но даже если он хранит там кучу ценностей, ему не так-то просто управлять своими делами с борта яхты.

Пепе пожал плечами.

- Там все хорошо организовано. У них есть даже телефон. Я сам видел, как прокладывали кабель. Связь с Бальнеарио. - Он потер кончики пальцев. Все дело в организации.

- Тут вы правы. Чтобы разбогатеть, нужно уметь организовать дело. И уметь рисковать.

- Конечно, сеньор сам состоятелен?

- Это понятие относительное.

Пепе согласно кивнул.

- Относительное - для богатых.

- Для людей, готовых рискнуть.

- Такая возможность у меня случается довольно редко, - сказал Пепе. Вы знаете, мне многое рассказывают, но дальше разговоров дело не идет.

Фаддер коснулся камеры.

- Умеете с ней обращаться?

- Полагаю, да. Мои клиенты иногда просят снять их на фоне пристани, рука об руку, вы понимаете. Думаю, дома это приятно показать друзьям.

Фаддер уже принял решение.

- Тогда слушайте меня внимательно, амиго. Я хочу предложить вам бизнес.

* * *

Грандер тоже говорил о бизнесе.

- Белга, - сказал он в трубку и повторил фамилию по буквам. Возможно, владелец небольшого химического завода. В Паралело. Вы его знаете? Я бы хотел встретиться с одним из тамошних сотрудников. По возможности с каким-нибудь знающим работником, но если нет...Хорошо. Тогда позвоните мне, пожалуйста. Мучисимас грациас.

Он положил трубку, с минуту изучал записную книжку, и набрал новый номер.

* * *

На правах покойного владельца "тандерберда" значился адрес в Реколето. Новый жилой квартал в каком-то тупике, как оказалось, не внесенный в схему города, так что Бойд с трудом отыскал нужный дом.

Сейф оказался в гостиной, за репродукцией картины Бернара Бюффе, изображавшей бой быков. Охранной сигнализации, кажется, не было. Он достал из кармана связку ключей Белги и открыл тяжелую дверь.

На верхней полке лежало довольно много денег, купюры по сто песет в пачках, перетянутых резинками. Бойд к ним не прикоснулся, - деньги его не интересовали. Зато на второй полке...

Хм...

Какая-то картонка, не доверху наполненная белым порошком. Он смочил кончик пальца, попробовал. Явно не сода. Здесь была аккуратно выставлена в ряд целая батарея этих коробок, - штук десять - двенадцать, - ценою фкнтов пятьсот... Интересно, но не очень объяснимо. Выходит, что... Нет! Мадам Ортис любила выпить - но кокаин она не нюхала. Он бы заметил.

Еще какая-то коробка - прямоугольная, из дерева, с асбестовой окантовкой. Внутри дюжина толстых трубок с винтовыми крышками, походивших на чрезмерно большие тюбики зубной пасты. Может быть, краска? Бойд взял один, взвесил на руке. Он оказался на удивление легким. Что, черт побери, могло там быть? На винтовой крышке были изображены три красных окружности. Бойд внимательно осмотрел предмет, повернул было крышку, но остановился.

В его подсознании прозвучал предостерегающий сигнал. Это было не более чем инстинкт, какое-то предчувствие. Он снова посмотрел на трубку. Двадцать пять сантиметров длиной, около двух с половиной в диаметре, из какого-то легкого сплава. Никакой этикетки. Только три красных круга на крышке. Ему показалось, что он уже видел когда-то нечто подобное, но вспомнить не удавалось.

Бойд очень осторожно вновь положил трубочку на место, достал коробку из сейфа и поставил её на стол. Затем занялся третьей, последней полкой.

Там были конверты. Дюжины конвертов. Ему потребовалось почти двадцать минут, чтобы понять, что он нашел именно то, что искал. В конвертах оказались вовсе не письма, а фотографии. Не на всех была запечатлена мадам Ортис, и не в каждом случае мужчиной был Белга. Можно было допустить, что речь идет вовсе не о материале для шантажа, а о тщательно подобранной частной коллекции. Во всяком случае, снимки были весьма недвусмысленными.

Фотографии как объект коллекционирования Бойда не интересовали. Намного больше его интересовала мадам Ортис. Она была там в разных позах, на четырех снимках - в момент разнообразных совокуплений с Белгой. Это был его триумф. На это он и надеялся, приходя сюда.

Бойд положил отпечатки и негативы в один конверт и убрал его в карман своего пиджака. Запер сейф, взял подмышку деревянную коробку и пошел к машине.

Он пропустил обед и был в соответствующе дурном расположении духа.

* * *

Фаддер днем тоже не успел поесть. К девяти часам его желудок начал довольно громко урчать, особенно в тот момент, когда собеседник стал в восторженных тонах восхвалять достоинства здешней кухни. Пришлось поспешно принять душ, втиснуться в элегантный смокинг и, изнемогая от предвкушения, направиться в ресторан.

Ресторан находился в центральном здании Бальнеарио, коротко именуемом "Центро", имевшем форму переплетенных спиралей, похожую на цифру восемь. В проекте итальянского архитектора явно ощущалось влияние футуризма. Фаддер был совершенно очарован необычным сооружением.

Он огляделся. От мужчин там веяло богатством и значительностью. Партнерши соответствовали им - были красивы и дороги. Но в десять часов, священное в Каталонии время ужина, в зале было всего двадцать пять-тридцать гостей.

- Сегодня пятница, сеньор, - объяснил официант. - Завтра начинается уикэнд, тогда здесь будет оживленнее.

- Ах, вот как, - протянул Фаддер.

- Если у сеньора есть особые пожелания, я бы посоветовал поговорить с управляющим. Он в это время всегда у себя кабинете.

- Большое спасибо, - сказал Джонни. - Прежде всего я хотел бы салат из авокадо. С пикантным соусом.

- Сию минуту, сеньор, - заверил официант.

Сервис был действительно на высшем уровне. Постоянные кивки, поклоны и любезные улыбки. Здесь могли удовлетворить любой вкус. Турист из Парижа заказывает кока-колу? Пожалуйста, сеньор! Мы вам доставим все, что угодно!

Здесь, в Виллафранка, управляющий, вероятно, и в самом деле мог бы доставить все - конечно, за определенную цену. Для того он здесь и существует.

Отвратительная работа, - подумал Фаддер. - Пожалуй, единственная на свете работа, за которую я бы не взялся.

Закончил ужин он не в лучшем настроении, заказал кофе, встал, подошел к окну и закурил. Внизу у подъезда стояли роскошные автомобили, сверкавшие лаком и хромом. За ними - освещенный бледно-зеленым светом плавательный бассейн. Он повернул голову вправо. На длинном узком балконе под приглушенным светом стояли маленькие столики. За угловым столом сидела с бокалами пара. Женщина с темными, изумительно красивыми волосами, в норковом палантине.

Мужчиной был Бойд. Фаддер несколько секунд наблюдал за ними, потом вдруг обернулся. Позади него стоял официант.

- Ваш кофе, сеньор.

- Большое спасибо, - сказал Фаддер. - Отнесите его на мой стол.

* * *

Дайкири в высоком бокале и скотч с содовой стояли почти вплотную один к другому.

- Я, собственно говоря, думала, что вы позвоните.

- Я счел разумнее пока не показываться, потому и не пришел к вашему бунгало. Но здесь довольно тихо, и можно без помех поговорить.

- Вы беспокоитесь о своих деньгах?

- Я бы этого не сказал.

- Я ещё раз все обдумала. Если я не заплачу, вы мало что сможете сделать - или я ошибаюсь?

Бойд взял свой стакан и сделал небольшой глоток.

- Я тоже все обдумал.

- Да?

- В моей практике случалось получать расчет за оказанную услугу - ну, скажем, безналичным путем. Особенно, если должник любит деньги. Как вы, например...

Стало действительно тихо. Пауза, казалось, длилась бесконечно. Наконец женщина сказала:

- У меня впечатление, что вы несколько переходите границы, мсье Бойд.

- Я имел в виду совсем не то, о чем вы думаете.

- Тогда я вас не понимаю.

- Возможно, тут есть нечто, чего не знала Эстелла: моя профессия... Ну, вы можете считать меня в некотором роде шпионом...

- Звучит очень драматично.

- Моя фирма взяла на себя поручение от Метру и Сью. Может быть, вы уже слышали эти фамилии?

- Конечно. Но я все ещё не понимаю...

- Метру очень заинтересован в том, чтобы пустить корни в этой части Европы. В связи с этим он хочет знать намерения своих главных конкурентов. Один из них - Ортис. Следовательно, вы должны понять, что я оказался здесь не случайно.

- И поэтому вы знали, что с Антонио должно что-то случиться...

- Потому я знал, что с ним должно что-то случиться. Да, я держу глаза и уши открытыми. В этом весь секрет.

- А Эстелла?

- Всякое случается в нашей профессиональной практике.

- Это меня удивило. Не думаю, что она в вашем вкусе.

- Теперь эта дурочка станет довольно опасной.

- Опасной?

- Да. Вы не боитесь, что она проговорится?

- В полицию она совершенно определенно не заявит.

- Я думаю не о полиции.

- А о чем?

- Достаточно того, чтобы она просто разболтала об этом. Ведь я не единственный, кто держит глаза и уши открытыми.

- Я понимаю.

- Дайте ей на неделю отпуск. Естественно, оплаченный. Отошлите девушку, пока ситуация не успокоится.

Она слегка наклонила голову. В упавшем на лицо свете резче проступили выступающие скулы.

- Это ваше условие?

- Это мое предложение. В остальном...

Она не дала ему продолжить.

- Я хочу быть уверенной, что правильно вас поняла. Вы предлагаете, чтобы я вместо денег снабжала вас известной информацией о деловых планах моего мужа. Правильно?

- Да, - кивнул Бойд, - все сводится именно к этому.

- И я должна поверить, что эта информация стоит двух тысяч долларов?

- Для Метру - да. Ведь это информация из достоверного источника. Слухов у нас достаточно. Даже больше чем достаточно. Кроме того, - Бойд откинулся в кресле, почувствовав себя немного легче, - это ещё вопрос, смог бы я получить эти две тысячи долларов. У меня такое ощущение, что если начать вас шантажировать, вы станете очень энергично защищаться. А в отличие от вас, деньги для меня мало что значат.

- Что же тогда имеет для вас значение?

- Это трудно объяснить. Для меня важно чего-то добиться.

- Да, - сказала мадам Ортис. - тут я верю вам на слово.

- Вы меня понимаете?

- Вполне. И считаю вполне вероятным, что вам это удастся.

- Чего-то добиться?

- Да. У вас есть основное для этого: крепкие нервы...

Бойд улыбнулся, сжав ножку почти пустого бокала.

- Может быть, Вы находите, что я зашел слишком далеко? Но я могу себе представить, что у вас найдется немало причин предложить мне свою помощь.

- Помощь? - выдохнула мадам Ортис. Это было похоже на сдавленный крик. - Как я могла бы вам помочь? О его планах я знаю не больше, чем вы. А скорее, даже меньше. Я не вхожу в число его доверенных лиц.

- Ах, нет?

- У нас не слишком душевные отношения.

Она достала из сумочки пачку сигарет, открыла и предложила ему.

- Благодарю, - кивнул Бойд.

Она зажала сигарету в губах, на которых и теперь не было и следа губной помады.

- Вы, должно быть, считаете меня очень хладнокровной стервой.

- И да, и нет.

- Как вас понимать?

- С одной стороны - факты. Как ведет себя женщина, когда на пороге её дома убивают её любовника? - спросил Бойд и поднес ей зажигалку, наблюдая, как склонилась над столом. - Вы перенесли все это с очень большим самообладанием. Потом пригласили в свой дом рекомендованного вашей горничной совершенно чужого человека и поручили ему избавиться от трупа. У кого же из нас двоих крепче нервы?

Она откинулась назад, и тогда он впервые увидел её улыбающейся. Блеснули мелкие, белые, чуть неправильной формы зубы, придавая её пухлому рту какое-то хищное выражение. Улыбка кошки, поймавшей мышь... Как-будто кто-то внезапно сорвал маску с её лица.

Бойду удалось сохранить на лице безразличное выражение.

- Но с другой стороны, вам меня не обмануть. Это вас все-таки тронуло. Как глубоко вы переживаете, я, разумеется, сказать не могу. Но вы хотите отомстить. Иначе вы совсем не клюнули бы на мое предложение. И ещё кое-что. Когда с вами знакомишься, невозможно не увидеть, что вы - женщина.

- Эстелла - тоже женщина.

- Это совсем другое. Эстелла - просто часть моей работы.

Она уставилась на поверхность стола, на его пальцы, которые теперь поглаживали бокал. Он на секунду испугался, что она лишь слегка клюнет приманку, чтобы сразу вслед за этим скрыться в глубину. Но нет - она действительно была истинной женщиной. И осторожно подплыла снова. Ею руководила ревность, которая уже заставила помянуть Эстеллу.

- Так, значит, вы не думаете...

Она попалась на удочку. И Бойд подсек.

- Контраст между вашими действиями и вашими чувствами восхитителен. Я просто не могу освободиться от чар.

Он затянулся сигаретой. Над ними сверкали звезды, невероятно яркие на ясном ночном небе. Шло время знака Водолея. Бойд тоже родился под знаком Водолея. Он выпустил кольцо дыма.

- Вы все ещё считаете, что я перехожу границы?

- Вы глупец, - бросила она, и эта вспышка его несколько озадачила.

- Я не Антонио, - ответил он. - Вы знаете, кто его убил на самом деле? - и подумал, что вопрос довольно рискованный.

- Нет, этого я не знаю.

- Может быть, вы не сможете сказать это под присягой. Но думаете о женщине из Марселя, о которой шла речь в записке. Я кое-что разузнал. Раньше это был мужчина по имени Брюллар. А кто теперь?

Звезды были так близко, что, казалось, стоило только протянуть руку, чтобы до них дотронуться. Его пальцы все ещё медленно и равномерно поглаживали гладкую округлость пустого бокала.

- Карло, - сказала мадам Ортис. - Карло Доницетти. Он итальянец. Это, должно быть, Карло.

- Если хотите, - сказал Бойд, - я убью его ради вас.

Весьма драматический момент - соблазн, против которого не устоит никакая женщина, если это произнесено достаточно правдоподобно.

- Вы это серьезно?

Бойд молчал. Она подняла глаза и смотрела на него, наверно, целых пять секунд. В её взгляде читался известный интерес - но не больше.

- Ваше предложение звучит прямо-таки неотразимо. Теперь я понимаю, почему мне нужно отправить Эстеллу в отпуск.

Он придвинул пепельницу.

- Решать вам.

- Пожалуй, вы правы. Она должна уехать.

- Завтра?

- Завтра.

Бойд улыбнулся.

- В сущности, мы с вами очень схожи. Мы знаем, чего хотим. У нас есть цель. И для нас почти безразлично, каким образом мы её достигнем. Ваш брак с Ортисом это доказывает, верно?

- Не совсем...

- Нет?

- Я верила, что он человек, который мог чего-то достичь. Который хотел чего-то добиться. Такие мужчины меня всегда привлекали. Вы не первый... Пауза. - Как вас зовут?

- Меня? Арнольд.

- А меня - Леани.

- Леани, - повторил Бойд.

- Леа. А теперь я должна идти. Я и так пробыла здесь дольше, чем хотела.

- Могу я вам позвонить?

- Да. Завтра вечером.

- В бунгало?

- Да - в бунгало. Возможно, я буду не занята.

* * *

Ранним утром зазвонил телефон. Который час?

Фаддер, моргая спросоня, посмотрел на часы. Шесть... О Боже! Он снял трубку.

- Фокс слушает.

- Это Грандер. У меня сообщение от Питера.

- Ладно - буркнул Фаддер. - Я заеду.

* * *

- Теперь слушайте, Джонни, - сказала магнитофонная лента. - Сейчас я проинформирую вас о самых последних событиях. Это очень важно. Нужного человека зовут Борн. Отто Борн. Повторяю по буквам: Б-О-Р-Н. Понятно? Он уже покинул Вену и едет через Майланд и Геную в Барселону. Один из наших людей сумел сделать прекрасный снимок на Венском Западном вокзале. Я посылаю эти снимки с курьером в контору Грандера. У него с собой дорожная сумка и коричневый чемодан. То, что вас интересует, находится в сумке. А теперь ещё кое-что.

Фаддер облокотился на стол и закурил.

- Редера в самом деле направили по его следу. Следовательно, можете себе представить, насколько серьезным становится дело. Пройдет какое-то время, пока Редер его обнаружит, но он справится, в этом я убежден.

Катушка несколько секунд вращалась в тишине. Джонни, не двигаясь, смотрел на нее.

- Феррамонте знает, какая идет игра. Но он действует умело и готов рискнуть головой, чтобы выиграть.

- Полковник стареет, - подумал Джонни. - Слишком много слов. Когда же он, наконец, перейдет к делу?

- Вы сейчас наверняка думаете: старина Картрайт слишком много говорит, - продолжал полковник. - Но потерпите, мой друг. Мы уже переходим к делу. По нашей информации Борн прибывает в Геную в субботу. Там у Ортиса контора. Управляющий позвонит Ортису в субботу вечером и передаст ему, где и когда Борн с ним встретится. Нам нужно это знать, а вы должны заполучить нам эту информацию. Я посылаю вам в помощь одного человека. Он явится в контору Грандера, и вы возьмете его под свою опеку. Это приказ. Он работает в одном из наших новых институтов и является первоклассным специалистом в области электроники. Он привезет с собой свои игрушки, и если есть возможность подключиться где-то к телефонной линии или поставить "жучка", или ещё что-нибудь в этом роде, скажите ему, и он все сделает. Но не забывайте, что он - человек штатский, и держите его на всякий случай подальше от линии огня. Мы не можем себе позволить лишиться наших немногих хороших специалистов. Недостаток персонала и без того уже довольно ощутим.

Лента шипела ещё несколько секунд, затем послышался щелчок. Фаддер нажал клавишу стирания записи. Дело становилось все неприятнее.

Полчаса спустя он сидел в кафе на бульваре Рамбас и ждал Грандера. Перед ним лежал последний выпуск "Вангуардиа", в который он ещё не заглядывал. Грандер в светлом полотняном костюме быстро перешел улицу, подошел к нему и опустился на соседний стул.

- Тепло, - Грандер достал носовой платок и вытер лоб. - Но это ненадолго.

- Точно?

- Да. В любой день сюда может прийти дождевой фронт с Пиренеев. Что нового?

Пока Фаддер рассказывал, Грандер пожевывал зубочистку и прихлебывал пиво из стакана. В своем сообщении Фаддер изложил только факты, опасения оставив при себе.

- Н-да, - сказал Грандер, когда Фаддер закончил, - фотографий пока нет, но, как только они придут, я, конечно, сразу пришлю их вам. А электронщика я поселю в "Бельмонте". Там относительно чисто, дешево и, во всяком случае, практично.

- Согласен. Правда, я пока не знаю, сможем ли мы вообще воспользоваться его услугами, но для Картрайта нет ничего невозможного... Кстати, о невозможном: вы сумели что-нибудь узнать о Белге?

- Очень много. Прежде всего о личной жизни. Мадам Ортис знакома с Белгой уже давно. Она жила с ним в одном из отелей, принадлежащих Ортису. Там она познакомилась с Ортисом и вышла за него замуж. Но отношений с Белгой это не нарушило. Правда, теперь они, разумеется, занимаются этим тайком...

- Ортис знает?

Грандер покачал головой.

- Нет, это только мое предположение. Я допускаю, но не уверен. Но о том, что она до замужества спала с Белгой, он должен был знать.

- Для нас это не имеет значения.

- Да, гораздо интереснее другое. Вы помните эти проклятые маленькие зажигательные бомбы, которые использовали наши приятели из банды Хаммерхида? С их помощью они прикончили бедного Брауна. Ужасная смерть.

- Я тоже был на волосок от этого. Да, я очень хорошо помню эти дьявольские игрушки.

- Белга!

- Белга?

- Да, почти наверняка. У меня есть фотокопии счетов за поставки его фирме. В них, помимо прочего, значится, довольно большое количество магния. По свидетельствам очевидцев, он применяется при изготовлении таких бомб. Характерный признак - серебристая вспышка при взрыве.

- Точно... - подтвердил Джонни.

- А мастер сказал, что на этом заводе недавно работали с магнием. Все сходится.

- У меня такое впечатление, что нам с этим Белгой ещё придется свести счеты после того, как официальная часть будет закончена, - свирепо рявкнул Фаддер. - Тедди Браун был порядочным парнем.

- Белга, вероятно, их только производил. Нет никаких доказательств, что он их бросал.

- Зло всегда целесообразнее уничтожить на корню, - заявил Фаддер.

- Тут вы, конечно, правы. - Грандер помедлил. В глубине души он был миролюбивым человеком, а выражение лица Джонни его несколько встревожило. Поэтому он позволил себе помолчать несколько секунд. Тем временем Фаддер закурил "честерфильд" и начал с отсутствующим видом перелистывать страницы газеты. Потом заговорил снова.

- У меня к вам ещё одна просьба...

- Да?

- Знаете вы кого-нибудь, кто мог бы проявить для нас пленку? Быстро и не задавая дурацких вопросов?

- Конечно, - кивнул Грандер, - это можно устроить.

- Тогда слушайте. Я поручил снимать на пленку всех. кто за день посещает яхту Ортиса. Пока ещё не знаю, с какой целью. - Тон Фаддера оставался холодным и безличным, как будто речь шла о каких-то пустяках. - Я хочу, чтобы эту пленку ежедневно около обеда забирали и сразу же проявляли, так, чтобы мы вечером могли её просмотреть. Лучше, если меня самого не будут слишком часто видеть вблизи пристани. Поэтому я попрошу вас самого забирать пленку. Или посылали за ней кого-то, на кого можно положиться. Договорились?

Грандер кивнул.

- Где её нужно забирать?

- В баре "Пепе". Пепе - это хозяин бара. Не знаю, какой из него кинооператор, но, по меньшей мере, я верю ему в том, что он снимает незаметно для окружающих, а это главное. Он сказал, что многих знает в лицо и составит нам поименный список. Таким образом, завтра вечером мы сможем узнать гораздо больше о тех людях, с которыми придется иметь дело.

- Это может оказаться рискованным.

Джонни не ответил. Сначала Грандер принял это молчание за безмолвный упрек, но потом заметил, что за ним скрывается нечто другое. Он неуверенно откинулся назад, наблюдая за лицом Джонни, которое стало совершенно непроницаемым. Взгляд был устремлен на страницу "Вангуардиа".

- Белга, - сказал Фаддер.

- Что с Белгой?

Фаддер поднял глаза и неожиданно улыбнулся.

- Он мертв.

Грандер непонимающе уставился на него. Потом посмотрел на газету, которую придвинул Фаддер и прочитал небольшой заголовок в конце третьей колонки.

- Ах ты, Боже мой, - сказал он.

- Автомобильная катастрофа. Машина сорвалась с обрыва. Как мне кажется, - задумчиво протянул Фаддер, - наш друг Бойд опередил нас.

* * *

Как мне кажется, - думал Фаддер, - теперь это становится серьезным.

Он посмотрел на послеполуденное солнце сквозь поляризованные стекла темных очков, поднял руку, чтобы дополнительно защитить глаза. Его запястья были влажными от пота; мелкий как пыль песок прилип к ним. Другой рукой он оттянул резинку своих плавок с настоящей шотландской клеткой в тонах клана Стюартов.

Для Джонни не подлежало сомнению, что Белгу убил Бойд. Экая бесчувственная собака! Но сам Джонни на месте Бойда поступил бы так же, чтобы устранить конкурента и одновременно проникнуть во вражеский лагерь.

Джонни тихо вздохнул про себя. Бойд был крепким орешком. Как можно успешно сыграть целую пьесу, если невозможно справиться даже с одним-единственным актером? Фаддер не питал никаких иллюзий: на указание режиссера Бойд не обращал никакого внимания.

Что он собирался теперь предпринять? Пойти на контакт? Во многих отношениях, - подумал Фаддер, - парню повезло с его первым заданием. Он посмотрел на море, на желтовато-белый песчаный берег, на коричнево-серые скалы. Не каждого сразу посылают на такое дело.

Он вспомнил свое первое боевое крещение. Франция 1943 года. Дождь, грязь, отчаяние, мокрые ноги. Серые низкие облака. Черные грузовики на проселочной дороге. Внезапная вспышка пламени в ночной тьме. Гестапо...

Фаддер щелкнул зажигалкой, закурил новую сигарету.

Да - теперь все совсем иначе. Он взглянул на расположенную метрах в двадцати пристань, от которой с интервалом в четверть часа стартовали катера. Там трое загорелых дочерна молодых людей взяли на абордаж лодку девушки в красном бикини. Возбужденные возгласы, крики о помощи на французском языке. Возможно, это обстоятельство и вызвало его воспоминания о прошлом. Молодые люди подкинули девушку высоко в воздух, и она, описав сальто, почти бесшумно вошла в воду. Сразу вслед за этим её темноволосая голова вновь появилась на поверхности. Вспенивая воду, она размашистым кролем поплыла к берегу. Малышка плавала, как рыба.

Джонни внезапно вспомнилась другая девушка, которую он когда-то знал. Эльза... Он отвернулся.

Когда он снова поднял глаза, темноволосая красавица в красном бикини стояла прямо перед ним. Струйки соленой воды стекали с её загорелого тела.

- Добрый день.

- Добрый день, - осторожно ответил Фаддер.

- Вы, наверное, только недавно приехали.

- Да - вчера.

Она кивнула и села рядом. Ее трусики были такими же тесными, как и плавки в шотландскую клеточку. Но, к удивлению Фаддера, швы на них не лопнули.

- Любите водные лыжи?

- Пока не пробовал.

- Многое потеряли.

- Из вас наверняка получится хороший учитель.

- Знаете, тут нечему учиться. Все очень просто.

Фаддер вспомнил, что уже слышал это когда-то от одной девушки. Правда, тогда эти слова были произнесены совсем по другому поводу.

- Не у каждого талант от природы, - улыбнулся он.

У неё было тонкое интеллигентное лицо и кроткие карие глаза. Фаддер был несколько удивлен тем, что вообще заметил эти глаза. При такой фигуре...

- Вы надо мной смеетесь, - вздохнула она. - Вероятно, вы правы. Я всего лишь жалкая продавщица.

- Наверное, при виде вас покупатели забывают о товарах. Почему эти парни швырнули вас в воду?

- Что? Ах, эти... - она покачала головой. Несколько соленых капель упали на грудь Фаддера. Она намотала на палец мокрый черный локон. - Это только игра. Я организовала ещё и катание на лодках.

Он удивился этому неожиданному повороту в разговоре.

- Катание на лодках?

- Некоторые любят сделать круг по бухте. Это очень возбуждает. Особенно, если человек уже слишком стар для водных лыж.

Фаддер открыл рот и опять закрыл его.

- Да, - сказал он наконец. - Мне это представляется весьма заманчивым.

- Во всяком случае, это лучше, чем лениво лежать на одном месте, становясь жирным и дряблым.

- Я не жирный и не дряблый. Это только так кажется - из-за этих плавок... Во всяком случае, я ещё никогда не слышал, что катание на лодках полезно для фигуры.

- Однако, - сказала девушка, - если я вас по дороге высажу, вам придется идти домой пешком.

- Этого от вас можно ожидать. Моя фамилия Фокс. Джонни Фокс.

- Англичанин. Так я и думала. Меня зовут Лаура.

Она встала. Фаддер, который уже собирался отделаться вежливой общей фразой, только сглотнул слюну.

- Я почти всегда после обеда бываю здесь, - сказала она, - на всякий случай, если вы передумаете. Только не обращайтесь к другим. Приятель Ангусты - рыбак, а у Жанетты всегда на полпути кончается бензин.

- А вам не кажется, что это может показаться очень заманчивым?

- Ну, - сказала Лаура, ещё раз глянув на него через плечо, - при желании я тоже могу устроить...

Фаддер оценивающе посмотрел ей вслед. Едва ли она могла пожаловаться на недостаток клиентов. Может быть, ему ещё придется воспользоваться её предложением. В этом заповеднике миллионеров одинокий человек слишком бросается в глаза. Какая-нибудь подружка была бы эффективной защитой. Мимикрия...

Он взял свою рубашку и выудил из нагрудного кармана наручные часы. Половина пятого. Несколько больше, чем он предполагал. Он сделал сальто на песке гибким, полным силы движением. Жирный и дряблый? Просто смешно... Но старания, увы, были напрасны. Перед ним стояла не Лаура, а Грандер.

- Ах, это вы, - разочаровано протянул Фаддер.

- Да, я. Но кто эта девушка?

- Одна юная дама, которая хотела поближе познакомить меня с воднолыжным спортом.

- В самом деле? Довольно правдоподобное объяснение. - Грандер тяжело опустился на песок, на то самое место, где совсем недавно сидела Лаура, и поставил перед ним картонку. - Здесь пленка от вашего приятеля Пепе. Все не так уж плохо, по-моему.

- Да вы действуете быстрее звука, - поразился Фаддер. - Я даже не надеялся, что мы уже сегодня что-нибудь получим. Отлично. Он дал вам список?

- Да, я его отпечатал на машинке. Лежит вместе с катушкой. Он знает практически каждого. Вы приобрели весьма полезного помощника.

- Что-нибудь интересное есть?

Грандер покачал головой.

- Главным образом - члены экипажа. Но этого следовало ожидать. Капитан мечется вокруг как наседка - он появляется на ленте пять или шесть раз. Затем ещё несколько очень хороших снимков двух довольно несимпатичных типов, по-видимому, телохранителей Ортиса. Одного зовут Осма; раньше он состоял в одной из барселонских портовых банд, да и сейчас не похож на святого. Другой, итальянец - его зовут Доницетти - выглядит несколько приличней, чем его напарник, но особого доверия тоже не вызывает. Обоих вам следует хорошо запомнить, прежде чем они положат на вас глаз.

- А сам Ортис?

- Этот в игре не участвует. Он весь день был в городе. Но его жена появлялась там приблизительно на полчаса. Должен признать, этот тип нашел себе роскошную женщину...

- Притормозите-ка, уважаемый! А как с поставщиками?

- Ни одного местного. Только машина фирмы, торгующей цветами, из Барселоны.

- Цветами? Это странно...

- Их доставляют ежедневно, говорит Пепе. Ортис, должно быть, помешан на цветах. Особенно он любит орхидеи. Когда яхта стоит в гавани, вся его каюта ими заставлена. Дорогое, должно быть, удовольствие.

- Ну, он может позволить себе такие маленькие шалости.

- Разумеется.

- Пока это орхидеи, беспокоиться не следует. Дайте мне знать, когда он получит лилии - это будет критическая ситуация. Есть ещё что-нибудь интересное об окружении Ортиса?

- Думаю, нет. Есть ещё девушка - служанка, но она живет у мадам Ортис, в её бунгало. Пепе её знает.

- Он её описал?

- Он...э...сделал несколько весьма красноречивых жестов.

- Я понимаю. На всякий случай попросите снять и её, не помешает. Правда, в товаре такого рода здесь, кажется, нет недостатка.

- Я тоже так думаю, - сказал Грандер с некоторым ударением. Оба посмотрели в сторону пирса, откуда как раз отошла моторная лодка. Лаура стояла на носу, откинувшись далеко назад, чтобы видеть трос для буксировки воднолыжника, и потому управляла лодкой одной босой ногой.

Фаддер довольно громко вздохнул.

- Мне вспомнилось ещё кое-что, - объявил Грандер. - У неё черные волосы.

- Наверное, - кивнул Фаддер. - Но я не понимаю...

Грандер прищелкнул языком.

- Вчера я кое-что узнал об Ортисе. Я вам уже рассказывал, что у него не было женщин на стороне. Но в последнюю неделю его видели в городе с девушкой. Возможно, это ничего не значит - вы же знаете такие дела. Но я все же решил об этом сказать.

- С темноволосой девушкой?

- Да, описание её внешности не много нам даст. Небольшого роста, темноволосая и очень красивая.

- Если бы мы находились в Финляндии, - сказал Фаддер, - это были бы очень полезные сведения. Но увы, мы в Испании...

- Вот именно...

- Но, тем не менее, я вас понимаю. Отклонение от привычного поведения... Интересно.

Моторная лодка бухте описала большую дугу. Лыжник на буксировочном тросе пересек под острым углом кильватерный след и, весь в бурунах брызг и пены, устремился вперед. Гул мотора стал слабее, моторка свернула к берегу. Фаддер наблюдал за этим маневром, в сущности не воспринимая происходящее.

- Орхидеи, - протянул он наконец. - Странно...

* * *

Вскоре после семи зазвонил телефон. Она ещё мгновение смотрелась в высокое трюмо, затем перешла в гостиную и сняла трубку.

- Леа?

- Да.

- Ты одна?

- Да. Но я должна через десять минут уйти. Хорошо, но ты позвонил.

- Мы же договорились, - сказал Бойд.

- Конечно. Все в порядке?

- Кажется, да. Ты сегодня утром видела газеты?

- Да.

- А полиция не появлялась?

- Нет. Никого не было.

- Тогда они, вероятно, уже и не придут. Леа, я забыл тебе кое-что сказать. Вчера вечером, я имею в виду.

- Да?

- Я ещё вчера побывал в квартире нашего приятеля. Обнаружил там фотографии и забрал с собой.

- Фотографии, - повторила Леа. Белый лифчик слишком туго врезался в тело. Она завела левую руку за спину, пытаясь его ослабить. До этой дурацкой застежки очень трудно дотянуться.

- Было бы неприятно, найди их полиция...

- Да, наверное. Ты все предусмотрел.

- Пытаюсь, - хмыкнул Бойд. - Впрочем, на самом деле я вовсе не забыл рассказать тебе об этом. Я решил, что будет лучше пока оставить их у себя.

- Почему?

- Иначе ты могла бы неправильно меня понять.

- Может быть.

- Мне бы не хотелось, чтобы ты думала, что я каким-то образом тебя шантажирую.

- Ты просто обращаешься с просьбой, верно?

- Совершенно верно. Только с просьбой, - согласился Бойд.

Все-таки застежка расположена слишком неудобно. Она откинулась к спинке кресла и, бросив взгляд на зеркало в прихожей, увидела в нем свое отражение и раздраженно передернула плечами.

- Одну твою просьбу я уже выполнила.

- Да? Какую же?

- Эстелла уезжает завтра.

- Ах, это... - протянул Бойд. - Другая просьба была поважнее.

- Сначала одно, потом - другое. Она была безумно счастлива, что едет в Мадрид. Я заказала ей билет на завтрашнее утро. Надеюсь, что...

- Я все уже знаю.

- Вот как?

- Она была у меня сегодня после обеда.

- Понятно, - холодно сказала Леа.

Она, наконец, дотянулась до застежки и совсем стянула этот дурацкий лифчик. Затем опять посмотрела на себя в зеркало, слегка приподняв брови. Эстелла, Эстелла...

- Надеюсь, ты неплохо провел время.

- Это было совсем не то, о чем ты думаешь, - сказал Бойд.

- Нет?

- Нет. Я просто хотел убедиться, что она не проболталась.

- И ты убедился?

- Пока она будет в Мадриде, я думаю, мы можем на неё положиться. Я дал ей немного денег, которые она сразу же взяла. Никаких затруднений.

Конечно взяла, проститутка чертова, - подумала Леани.

- А я действительно не смогу тебя увидеть сегодня вечером?

- Это невозможно. Я встречаюсь в городе с Рамоном.

- Когда же мы увидимся?

- Завтра утром?

- Можно прийти к тебе?

- Да.

- Когда?

- В любое время после десяти. К тому времени, - мстительно добавила она, - Эстелла уже уедет.

- Значит, ты будешь одна.

- Абсолютно.

- Хорошо. Эти фотографии совершенно сводят меня с ума. Признайся мне только...

- Да?

- Что на тебе сейчас надето?

- Странно, что ты об этом спрашиваешь. Ну, то самое... - Мимолетная улыбка своему отражению в зеркале. - Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

- Абсолютно не понимаю.

- Все это вовсе не так просто, - сказала Леани. - У меня новое платье, и я не знаю, какой бюстгальтер под него надеть.

- Белый, - посоветовал Бойд.

На другом конце провода некоторое время было тихо. Затем она сказала:

- Опять выстрел мимо цели...

- Разумеется.

- До встречи. Я хотела бы, чтобы ты меня завтра утром повез на прогулку.

- В десять часов, - сказал Бойд. - Я буду точен.

Она положила трубку и снова откинулась назад. В зеркале отражались белые груди и плечи на фоне зеленой обивки кресла. Эффектно, - подумала она. Очень эффектно. Встала, взяла лифчик с подлокотника и принялась опять в него втискиваться.

* * *

Грандер был юристом и потому весьма рассудительным человеком. В этом он полностью отдавал себе отчет. Он находил даже, что это придавало его теперешней профессии некую дополнительную привлекательность. Однако жизнь его не ограничивалась одной лишь рациональной действительностью, при случае появлялись и вдохновение, какой-то внутренний голос, интуиция. Его юридическое "я" посмеивалось над этим, но второе "я" принимало и, в общем, поступало сообразно. Вместо того, чтобы остановить машину перед дверью бара "Пепе", как первоначально намеревался, он проехал лишних пятьдесят метров и остановился у лодочного сарая. Там он вышел из машины и, не спеша, прошелся до бара.

В баре внешне все было нормально. Грандер медленно подошел к двери и открыл её. Звякнул колокольчик.

Пепе в баре не было. В баре вообще никого не было. Грандер открыл и закрыл дверь, заставив колокольчик прозвонить ещё раз. Ничего не произошло. Он подошел к занавеске, отделяющей бар от кухни, и заглянул внутрь.

- Пепе?

Ответа не последовало. Дом казался пустым.

Это был небольшой дом, и Грандер быстро обошел комнаты. Пепе нигде не было. Маленькая темная деревянная лестница вела вниз, в винный погреб. Там он его и нашел.

Грандер тщательно и все ещё без спешки осмотрел его при свете своего карманного фонарика. Пепе лежал мертвый, с разбитой головой. Очевидно, он упал с лестницы. Этого следовало ожидать. Лестница была крутая, опасная, особенно для хромого человека. Грандер выключил фонарик и поднялся наверх, чтобы найти кинокамеру и пленку.

Его поиски были напрасны - и то, и другое исчезло.

Наконец он подошел к бару и налил себе стакан вина. Медленно и задумчиво выпил, устремив взгляд на плакат с изображением боя быков, висевший на противоположной стене. Потом спустился в подвал и обыскал карманы покойника.

О списке они не знали. Тот был ещё здесь.

Грандер направил луч карманного фонаря на измятый лист бумаги, пытаясь разобрать имена, нацарапанные корявым почерком. То, что он прочитал, не являлось сенсацией: Рафаэль, Педро, Доницетти...все те же лица.

Он поднялся наверх. За стойкой бара стоял телефон. Грандер снял трубку.

* * *

- Эстелла, - сказал Фаддер. - Вот слабое место.

- Не понимаю, - сказал Бойд.

- В котором часу она сегодня уехала?

- Около десяти. Она уже в Мадриде. Вам не следует беспокоиться.

- Однако я беспокоюсь, - сказал Фаддер. - Нам следовало бы держать её в поле зрения. Мне это не нравится.

В конце концов, дело не в том, что тебе нравится, - возмущенно подумал Бойд. Затем любезно сказал:

- Я думал, будет лучше убрать её с дороги. Вряд ли теперь она сможет быть нам полезной.

- Это верно. Зато она может быть очень полезна другой стороне. Ну, оставим это... Вы весьма эффективно исключили нашего приятеля Белгу, а это уже кое-что. Как вы вообще на него вышли?

Этот вопрос показался Бойду до некоторой степени идиотским.

- Его имя было в бумагах!

- В каких бумагах?

- В материалах Интерпола, которые я вам передал.

- Нет, там его как раз не было. Грандер получил информацию о нем только вчера - а он был уже мертв. Откуда вы о нем узнали? Это меня действительно интересует.

- Я не совсем понимаю, о чем Вы говорите.

- Вы хотите сказать, будто не знали, что он был одним из людей Ортиса?

- Из людей Ортиса... - Бойд почесал кончик носа. - Я знаю только, что он жил с мадам Ортис. Он стоял на пути. Поэтому его пришлось убрать.

- Значит, вот почему... - спокойно сказал Фаддер. - Ну, а мы за это время кое-что узнали о Белге - Грандер постарался. Белга был одним из главных действующих лиц в прошлогодней афере с наркотиками. Кроме того, он на своем заводе он производил зажигательные бомбы. Дьявольские штучки. Я имел возможность познакомиться с ними лично.

Вдруг Бойд неожиданно щелкнул пальцами.

- Что такое?

- Мне кое-что пришло в голову.

Фаддер не обратил на это внимания, полностью поглощенный тем, чтобы достаточно корректно сформулировать свое следующее замечание:

- Я не хочу сказать, что мы сожалеем о его внезапной кончине. Вероятно, вы лишь опередили кого-то другого. Но вы утверждаете, что ничего не знали?

- Абсолютно ничего, - заверил Бойд.

- Другими словами: вы убили человека, который, по вашим сведениям, не совершил никакого преступления, кроме того что был любовником некой женщины. Человека, который мог быть ни в чем неповинным. Я правильно излагаю?

- Абсолютно, - подтвердил Бойд. - Но я все ещё не понимаю, куда вы клоните.

- В нашей игре есть две стороны, - без особой надежды на понимание пояснил Фаддер. - Наша сторона и другая. Конечно, в нашем деле приходится убивать тех, других. Возможно даже, что это исключительно наша компетенция. При этом дозволены и всяческие грязные методы. Несколько иначе обстоит дело, когда речь идет о посторонних. Иногда они оказываются пострадавшими, и тогда следует говорить об ошибке, за которую никто непосредственно не может нести ответственность. Но хладнокровно прикончить постороннего - это, на мой взгляд, просто убийство и ничто другое. Вы понимаете меня?

- Не совсем, - несколько озадаченно возразил Бойд. - Судя по тому, что я о вас уже слышал, вы ведь тоже отнюдь не ангел. В сущности, вы последний можете обвинять меня в излишней жестокости.

- Я не обвиняю, - поправил Джонни. - Я лишь хотел, чтобы вы знали мою точку зрения. Это все.

Да, это было все. И опять не сделано ни единого шага к сближению.

За окном внезапно полил дождь.

- Есть ли смысл говорить о вещах, которые уже не изменишь? - спросил Бойд. - Я нахожу, что нам лучше подумать о дальнейших действиях. Я ведь вам уже говорил о фотографиях, которые Белга держал в своем сейфе.

- Верно, фотографии, - протянул Джонни. - Я ведь видел мадам Ортис только однажды, мельком, на балконе. И ещё на пленке Пепе. Она, видимо, очень фотогенична.

- Очень интересная женщина, - заявил Бойд.

- Немного напоминает Еву Барток...

- Это было до меня...

К его удивлению Фаддер улыбнулся. Несколько вымученно, но вполне дружелюбно.

- Верно, Арни. Я все время забываю, что вы ещё ничего в своей жизни не видели.

- Теперь я бы этого уже не сказал, - произнес Бойд, улыбнувшись в ответ с некоторым усилием. - Во всяком случае, вы находите её привлекательной. Прекрасно, по крайней мере мы хотя бы в чем-то единодушны.

- Ну, не стоит смотреть на дело так мрачно, - сказал Джонни. - Я должен время от времени наставлять вас на путь истинный, ведь для того я здесь и нахожусь. Такая работа не делается в одиночку. Жаль, если у вас сложилось неправильное впечатление. Все-таки до сих пор вы неплохо справлялись. - Он достал бумажник. Как видите, вы не единственный, кто носит у себя на сердце фотографии. Пожалуйста, посмотрите очень внимательно на этот снимок.

Бойд взял у него из рук фото, взглянул и кивнул головой.

- Этого человека я определенно смогу узнать.

- Все же оставьте её. Для верности. Это журналист Отто Борн. Он на пути к Ортису. По имеющейся у нас информации, он должен позвонить в субботу вечером из Генуи, причем на яхту.

- Но ведь можно перехватить этот телефонный разговор?

- Да. Кабель с яхты проложен к центральной телефонной станции. К нему подсоединиться невозможно, во-первых, потому что под водой до него очень трудно добраться, а во-вторых, там установлен шифратор. Так делают почти все крупные боссы. Наш единственный шанс - установить подслушивающие устройство на самой яхте. И для этого нам нужны вы, вы и Леа. Она часто бывает в конце недели на яхте, не так ли?

- Она сейчас там, - сказал Бойд. - Сегодня во второй половине дня отправилась туда. Позже я заеду к ней в бунгало.

- Хорошо. Спросите её, где Ортис ставит свои цветы.

- Цветы?

- Да. Попробуйте узнать, есть ли они в его кабинете. На его письменном столе, например.

- Цветы, - повторил Бойд во внезапном озарении. - Это, конечно, идея...

- Он любит цветы, - сказал Фаддер. - Особенно орхидеи. Насколько я смог установить, это единственное, что ежедневно доставляется на яхту. Кроме продуктов.

- Я ещё никогда не слышал, что в орхидею можно вставить "жучка".

- Лондон посылает специалиста, который должен в этом разбираться. О нем позаботится Грандер. Что-нибудь еще?

- Нет. Только отчет о расходах, который вам нужно подписать. Увы, они велики...

- Так будет, пока мы не сыграем наш спектакль. Долго это не может продолжаться. В понедельник или, самое позднее, во вторник, я думаю.

Бойд приподнял бровь.

- Так скоро?

- Борн рад будет поскорее отделаться от бумаг.

- Он знает, что в его багаже такие взрывчатые документы?

- Я не считаю его глупцом.

- В чем же важность этого проклятого дела?

- Это мы выясним, если здесь все кончится благополучно, - бодро заверил Фаддер. - Гарантировать не могу. Буду очень удивлен, если Пепе останется единственной жертвой...

- Главное, - поймать Феррамонте.

- Странно, я всегда думаю, что главное - это не попасться самому.

- Феррамонте, - повторил Бойд после короткого молчания. В его голосе промелькнула надежда. - Феррамонте любой ценой. Так гласят мои инструкции.

- Но при этом нельзя самому превращаться в Феррамонте. Это была бы слишком высокая цена.

Бойд не знал, как расценивать эти слова. На всякий случай он изобразил улыбку.

- Но это был бы неплохой улов, верно?

- Феррамонте сейчас на нейтральной полосе. Другая сторона больше не хочет иметь с ним дела. Они его отвергли, они охотятся за ним. Возможно, они поймают его даже раньше нас.

- Но ведь есть ещё и честолюбие, не так ли? - стоял на своем Бойд. Тот, кто поймает Феррамонте, сможет себе кое-что позволить.

- Сомневаюсь, что Редер так думает.

- Но вы-то наверняка думаете именно так. Просто не признаетесь, что не можете с ним покончить.

Снова патовая ситуация, - подавленно подумал Фаддер. - Мы просто работаем с ним на разных частотах. Он сделал ещё одну попытку.

- Феррамонте действительно был важной фигурой, - сказал он. - Исключая последние пять лет. Потом он как-то опустился. Такое в нашем деле может случиться с каждым. Это очень легко. Нужно только постоянно твердить про себя два коротких слова, пока они не войдут в плоть и кровь: "любой ценой..." - это магическая формула.

Бойд пожал плечами.

- Для меня все это слишком возвышенно. Ну, я-то, наверное, не имею никаких шансов заполучить его, так?

- Нет, если все будет идти по плану, - устало сказал Фаддер. - Теперь нам нужно подождать.

- А если с вами что-нибудь случится?

- Тогда получите из Лондона новые инструкции, которым будете следовать.

- Вы думаете, для этого хватит времени?

Фаддер задумчиво посмотрел на него. Но насмешка в голосе Бойда была едва уловимой.

- Маловероятно, что в ближайшее время со мной что-то случится. Вы и Леа находитесь ближе к линии огня. Куда, кстати, запропастился Грандер? Он уже давно должен быть здесь.

* * *

Зазвонил телефон. Фаддер встал и снял трубку.

- Мистер Фокс?

- Грандер, наконец-то. Что случилось?

Грандер издал звук, походивший на смешок.

- Я имел небольшую беседу с полицией.

- С кем?

- С полицией. Участок в Перле. Километрах в шести от Бальнеарио.

- Но ведь вас не арестовали?

- Нет. Меня только допросили и милостиво отпустили ровно восемь минут назад.

- Что случилось? - спросил Фаддер ещё раз.

- Нипочем не догадаетесь, - бодро заявил Грандер. - Я, ничего не подозревая, захожу в маленький бар у пристани, чтобы перед едой пропустить стаканчик - и что же я там нахожу? Покойника!

- Какая неприятность! - посочувствовал Фаддер.

- Да, не правда ли? Оказывается, это был хозяин бара. Он упал вниз с лестницы в подвал и ударился головой.

- Бедняга, - сказал Фаддер. У него по спине побежали мурашки. Вот оно, - подумал он. Первая серьезная ошибка - и виноват я. Наставления, которые он читал Бойду, внезапно показались нелепыми.

- Естественно, я позвонил в полицию. В конце концов, я же не мог просто оставить все, как есть, и уйти. Кто знает - может быть, меня кто-то видел...

- Конечно, - сказал Фаддер-Фокс. Его уважение к Грандеру поднялось на несколько пунктов. - Надеюсь, полиция была удовлетворена.

- О, да. Очевидно, это был несчастный случай. Это случилось приблизительно за час до моего прихода.

- Значит, несчастный случай? Ничего не пропало?

- Никакой пропажи не обнаружено.

Ведь о наличии у Пепе, к примеру, кинокамеры никто просто не подозревал.

- Н-да, тогда отменим нашу сегодняшнюю встречу. Это неприятное событие наверняка вас очень утомило. Я зайду к вам в контору завтра утром около одиннадцати. Наш друг будет?

- Наш друг? Ах, вы имеете в виду нашего гостя из Англии? Да, будет.

- Хорошо, - сказал Джонни. - Большое спасибо за звонок.

Он положил трубку, прошелся несколько раз взад и вперед по комнате, выругался про себя по-французски, после чего ему сделалось немного легче. Он был в бешенстве. Такого развития событий он не ожидал. Ортис теперь знает, что что-то надвигается, что его яхтой интересуются. Он предупрежден. Фаддер пнул ножку стола. "А если с Вами что-то случится?" Теперь этот вопрос уже не был таким нелепым. Кто знает, не рассказывал ли Пепе каждому встречному о высоком темноволосом англичанине?

Хуже всего, что у них мало времени. Время, - подумал Фаддер и посмотрел на часы. Время...

* * *

- Да, - сказал управляющий. - Время иногда тянется очень долго, верно? Особенно если не повезет и попадешь в сезон дождей. Об этом часто гости говорят...

Похоже было, правда, что управляющий Бальнеарио не слишком близко к сердцу принимал эти заботы своих гостей. Он был высоким, полным, жизнерадостным мужчиной с галицийским акцентом и маленькими белыми руками.

- Какого рода развлечения вас интересуют, мистер Фокс?

- Может быть, спокойная игра в приятном женском обществе. Или возможность присоединиться к какой-нибудь приватной компании.

- Очень хорошо, - кивнул управляющий. - Разумеется, я с удовольствием введу вас в здешнее общество. - Он побарабанил по столу своими белыми пальцами. - Еще только одна мелочь, чистая формальность, конечно... Когда зарегистрируетесь, будьте любезны предоставить мне гарантию банка. Если вы...

Он запнулся, наблюдая с непроницаемым лицом, как Фаддер открыл бумажник, достал из него и раскрыл веером, как при игре в карты, стопку стодолларовых банкнот, а затем небрежно бросил их на стол.

- Я дам вам расписку, - поспешно сказал управляющий.

- Большое спасибо. - Джонни убрал бумажник.

* * *

Она подсела на соседний табурет у стойки бара.

- Добрый вечер!

- С ума сойти - Лаура! В этой обстановке я тебя едва узнал.

- Видимо, у меня не слишком запоминающееся лицо.

- Глупости. Просто там, на пляже, все смотрят отнюдь не на твое лицо... Что-нибудь выпьешь?

- Большое спасибо. Не здесь. Мы можем уйти?

- Уйти? Скажу откровенно: я кое-кого жду.

- Приятного женского общества, - весело процитировала Лаура.

- Откуда ты знаешь?

- Я и есть это самое женское общество.

- Извини - я сегодня что-то плохо соображаю, - сказал Фаддер. - Но совпадение приятное.

- Вовсе не совпадение. Я специально попросила, чтобы мне поручили о тебе заботиться.

- Вот не знал, что ты симпатизируешь жирным, дряблым старикам.

- Это была всего лишь шутка. Ты не жирный и не дряблый. Наоборот - я думаю, тебя следует немного подкормить. - Она скользнула языком по губам. Ну, посмотрим, чем можем мы заняться нынче вечером...

* * *

Удачи в игре Лаура не принесла. Фаддер играл в баккара три часа и все время проигрывал, хотя и не по-крупному. Лаура не поддавалась уговорам присоединиться к игре.

- Тебе не скучно все время только смотреть?

- Только если мы выиграем.

- Тогда у тебя сегодня, должно быть, очень увлекательный вечер.

Напитки на столы подавались, естественно, за счет заведения, но в игорном салоне имелся и бар, расположенный у вращающейся двери. Около часа Фаддер почувствовал, что у него рубашка прилипла к телу и разболелась голова от дыма.

Он решил смочить горло ещё одной последней порцией виски с содовой, причем в том баре, где воздух был посвежее. Там он встретил какого-то француза, которому тоже не везло.

- Не могли бы вы мне кое-что объяснить, приятель?

- Если смогу...

- Мне незнакома игра, в которую играют вот за тем столом. Что это?

- Тресило, - ответил Джонни. - Она очень распространена в Испании, но вам я бы её не рекомендовал. Нам, иностранцам, её никогда не понять.

- Ясно. Могу я предложить вам выпить?

- Но, пожалуйста, позвольте мне...

- Нет, прошу, окажите мне любезность...

- Ну, хорошо. Большое спасибо. Виски.

- Мигель, виски. - Француз командовал барменом со спокойной уверенностью человека, осознающего свою власть. - Моя фамилия Лемерсье. Из Ниццы.

- Фокс. Я англичанин.

- Да, я так и подумал. Мне кажется, нам обоим лучше было остаться дома, согласны? Даже в баккара испанцы, похоже, научились бить нас нашим же собственным оружием. Что скажете?

Лемерсье отнюдь не был пьян, но в то же время и не совсем трезв. Поэтому Фаддер не удивился, когда тот, отпив половину порции, просто повернулся и, сделав какой-то неопределенный жест, не извинившись, исчез в дверях. Фаддер свою отраву выпил медленнее, затем взял под руку Лауру и повел её в сад. Дождя не было, прохладный влажный воздух отдавал запахом цветов.

- Он постоянный посетитель, этот француз?

- Я его раньше никогда не видела, - сказала Лаура. - И ничего о нем не знаю - кроме того, что он богат.

- А это ты откуда знаешь?

- Бросается в глаза.

- В сущности, глупый вопрос, сюда ведь приходят только богатые люди.

- Да, это верно. Но некоторые богаче других.

Сентенция в стиле Оруэлла, подумал Фаддер. И ситуация подходящая. Фаддер облокотился на перила, глядя на море.

- А я?

- Ты - из тех самых других.

- Да, здесь, ты, пожалуй, права. Откуда ты знаешь?

- Сужу по тому, как ты играешь в карты.

- Ты очень наблюдательна.

- Да, этого у меня не отнять.

Джонни кивнул.

- Мне показалось, что за столами было несколько действительно прожженных игроков.

- Они-то тебя и обобрали. Но не слишком.

- Могло быть и хуже.

- Ты выбрал плохой вечер для дебюта. По пятницам и субботам приезжают крупные шишки из Барселоны. И даже из более дальних мест. Нужно было попробовать во вторник или среду.

- Почему?

- В эти здесь бывают молодые люди из "Маникомио". Золотая молодежь, подрастающее поколение. Они тоже хотят попробовать свои силы в игре, хотя ничего в ней не смыслят. Выкачать из них деньги - просто детская забава.

- Меня это не слишком привлекает, - поморщился Фаддер.

- Ты думаешь? - Она довольно чувствительно ущипнула его за руку. - Вот почему ты никогда не станешь по-настоящему богат. Если хочешь, можем пойти в "Маникомио".

Фаддер уже и раньше слышал это испанское слово, означавшее "сумасшедший дом".

- Где это? - спросил он.

- Внизу, в подвале. Сегодня там вечеринка. Не хочешь заглянуть?

- Согласен.

- Там, собственно говоря, довольно замкнутое общество, но парой больше или меньше - никто не заметит. Идем?

- Да, - кивнул Джонни. - Почему бы нет?

* * *

Джонни решил, что точнее названия не подберешь. Не слишком просторное помещение было битком набито дергающимися фигурами. Освещение такое слабое, что детали не различить. Зато шум - совершенно оглушающий. На крохотной сцене с убийственной интенсивностью истязали полдюжины электрических гитар, под их аккомпанемент какой-то юноша с длинной белокурой гривой блеял в микрофон обрывки слов.

- Он немец, - крикнула Лаура в ухо Джонни. - Из Гамбурга.

- А-а, - протянул Фаддер, оглушенный адским шумом.

- Правда, здорово? - Лаура уже энергично дергалась из стороны в сторону. Фаддер отстраненно наблюдал за ней.

- Shake, Baby, shake, - орал молодой блондин.

- Я не знаю...

- Пошли, пошли...

Фаддер видел, что она плотно закрыла глаза. Он последовал её примеру и почувствовал, что это помогло. Во всяком случае, избавило его от созерцания вызолоченных обнаженных женских фигур, которые какой-то изобретательный дизайнер расставил вдоль противоположной стены. Правда, с закрытыми глазами появился один существенный недостаток - он не видел партнершу. Так что Фаддер был рад, когда музыка кончилась.

- Ты великолепно танцуешь, - сказала Лаура.

- Талант от природы, - скромно потупился он.

Пары воспользовались переменой мелодии, чтобы занять позиции ближнего боя. Первый гитарист тем временем затянул какой-то тихий ритмичный вой. Создавалось впечатление, будто кто-то воткнул ему кол прямо в сердце. Лаура мягко обвила рукой шею Джонни. Фаддер принял приглашение.

Значит, это та самая золотая молодежь, - думал он. - Одни дилетанты. Дилетанты всегда самые опасные. Мы, профессионалы, это знаем.

- Здесь все разуты, - внезапно объявил он. Ее волосы щекотали губы, пока он говорил. - Вот что я всегда мечтал увидеть.

Она слегка откинулась назад.

- Что именно?

- Этот стриптиз.

К его изумлению, она расхохоталась.

- Стриптиз?

- Смотри - вон там.

- Я думаю, создатель этого платья не представлял себе такого с ним обращения.

До Фаддера дошло. Теперь он понял и тихое повизгивание и хихиканье, которые слышал в последние минуты наряду с волчьим воем из микрофона. В то же мгновение девушка рядом с ним выскользнула из своего темно-синего платья - творения знаменитого модельера. Смятый комочек шелка стоимостью по меньшей мере в полторы сотни долларов несколько секунд валялся на полу под ногами танцующих, потом босой партнер равнодушно пнул эту бесформенную тряпку к стене. Девушка на мгновение замерла неподвижно, в одних лишь трусиках темно-синего шелка, затем снова мечтательно упала в объятия партнера и продолжила танец.

- Модельера хватил бы инфаркт, - в ужасе заметил Фаддер.

Но затем его самого едва не хватил удар, так как золоченая фигура в натуральную величину нагнулась за платьем, осторожно встряхнула его, придавая форму, повесила на плечики, а плечики - на крючок в стене. Он сглотнул. Сколько все-таки в жизни удивительного! Нужно только не смущаться.

Губы Лауры мягко и горячо касались его щеки.

- Теперь можешь раздеть меня - если хочешь.

- Великолепная идея, - хрипло выдавил Фаддер.

- Но сначала один поцелуй!

В голове у Фаддера гудело. Ее язык, ещё более горячий, чем губы, жадно коснулся его языка. Он посмотрел на Лауру сверху вниз. Ее руки легко и мягко лежали на его плечах. А глаза были открыты. Широко раскрыты.

- Хел-ло! - сказал кто-то у него над ухом. - Добрый вечер, моя прелесть.

Она скосила глаза в сторону и бросила:

- Привет, Жан.

Губы почти не шевелились - казалось, ей не хватало воздуха.

Фаддер, разозленный, что им помешали, сделал шаг влево. Значит, это Жан - коренастый, темноволосый, очень загорелый. Парень показался ему знакомым.

- Не обращай на него внимания, - прошептала Лаура.

За спиной Жана возникли ещё двое парней. Они улыбались, демонстрируя очень белые зубы. Все трое были коротко подстрижены. Теперь Джонни знал, где он их уже однажды видел: недавно на причале, когда они бросили Лауру в море. Двое придвинулись ближе, непрерывно ухмыляясь.

Внимание, - прошептал Джонни внутренний голос. - Могут быть неприятности.

- Ну-ну - протянул Жан. - Очень милая компания. Потянуло на приключения?

- Дай-ка я, - сказал один из его приятелей, размахнулся и двинул Фаддера в зубы.

Голова Джонни качнулась назад, губа треснула и закровоточила. Фаддер зарычал. Рана - пустяк, ему приходилось сносить куда более жестокие удары. Но сейчас ему меньше всего хотелось привлекать к себе внимание.

Жан схватил Лауру за руку и грубо рванул к себе.

- Слушай, ты, - прошипел он. - С чужими парнями не заигрывай, ясно? Тем более на нашей вечеринке.

- Но это не так...

Жан рванул лиф её шелкового платья. А когда Лаура попыталась защищаться, ловко вывернул ей руку. Она вскрикнула от боли и упала на колени.

- Ну, - сказал Жан Фаддеру, - как тебе это нравится?

Фаддер понял, что пора положить конец этой сцене. Удивительно, но никто, похоже, не обращал на них внимания.

- Отпустите её, - невнятно выдавил Джонни сквозь распухшие губы. Отпустите её. Я уже ухожу.

- Нет, ты не уйдешь, - заявил Жан. - Ты ведь уже начал её раздевать, верно? Теперь подождешь, пока я закончу.

Он даже не пьян, - подумал Фаддер. - Это не шутка. Отнюдь. Этот парень в состоянии, не задумываясь, изнасиловать её, если я не...

- Н-да, пожалуй, придется.

Он сделал вид, что бессильно падает на руки приятелей Жана, затем быстро оттолкнулся и с наслаждением нанес Жану меткий удар в пах. Обратным махом он дал пинок парню, стоявшему справа, который тут же рухнул. А последнему нанес не очень деликатный, но эффективный тычок локтем в желудок и, когда жертва согнулась пополам, добавил ещё более убедительный удар ребром ладони. Потом глубоко вздохнул, стараясь не слышать неприятного хрипа, звучавшего позади, и выпрямился. Ему удалось довольно ловко разделаться с тремя парнями, но оказавшимся поблизости это, конечно, должно было броситься в глаза. Тем не менее, никто не обратил внимания на инцидент.

- У тебя прелестные друзья, детка, - сказал Фаддер.

- Они мне не друзья, - запротестовала Лаура.

- Все в порядке?

- Да, - кивнула она. - Это было неплохо.

Она обняла его за шею, притянула его голову к себе и поцеловала с какой-то пугающей страстью. Когда она его отпустила, у Фаддера пересохло в горле. Он не мог произнести ни слова.

- Пошли, - сказала Лаура. - Мы уходим.

- К-к-у... - пролепетал Фаддер. И попытался ещё раз: - Куда?

- К тебе, - предложила Лаура.

- Уже устала?

- Устала? Нет. Но теперь я готова отдаться немедленно.

* * *

Ее губы стали твердыми и неподатливыми. Он тотчас же отпустил её.

- Уже поздно, - сказала она.

- Только два, - возразил Бойд. - Это не поздно.

Она не ответила и откинулась на переднем сиденье, прижавшись к его локтю.

Он видел её колени, белевшие в полутьме.

- Как тебе нравится, Арни?

- Что?

Она сделала неопределенный жест.

- Ну все, Испания...

- Я раньше работал на юге Франции, - сказал Бойд, проследив за её взглядом. - Разница небольшая.

- Вообще никакой разницы. Во всяком случае, для меня. Люди везде одинаковы - во Франции, в Италии. - Ее подбородок едва заметно приподнялся в направлении Бальнеарио, лежавшего позади. - Всегда одни и те же лица. Иногда у меня такое ощущение, будто они ездят за мной. Только однажды было иначе. В Алжире.

- Когда ты была там?

- Во время беспорядков.

- И это тебе понравилось?

- В некотором роде.

- Ну, тут ты - исключение.

- Возможно. Но было иначе. Мой отец командовал парашютно-десантным полком. Его именовали "mon colonel" и стояли перед ним навытяжку. А потом взорвали его джип пластиковой бомбой. Я даже не слишком о нем печалилась. Жизнь с пламенным патриотом может оказаться очень утомительной.

- Могу себе представить, - сказал Бойд. Он хорошо помнил это место в досье. Там это называлось "пал на поле боя".

- С тех пор я не имею дела с патриотами.

Тихий женский голос говорил в темноте по-французски. Если как следует приглядеться, можно различить движение её губ. Он взял её руку и мягко положил её между своих бедер.

- Я тоже не слишком люблю патриотов, - сказал Бойд.

- Рамон тоже.

- Значит, с этим замужеством ты ударилась в противоположную крайность.

- Не знаю. Свадьба тут не играет роли. - Она убрала руку, не резко, но весьма решительно. - Мне пора возвращаться.

- Я тебя завтра увижу?

- Да. Я же обещала.

- И...

- Не бойся - я не передумаю.

Она открыла дверцу, вышла из машины. Еще раз оглянулась на него, чуть прищурив глаза. Темные прорези глаз на белом лице. И ничего, кроме ночи.

Ему повезло - в Калле Майор ещё было открыто кафе. Он оставил машину и вошел. Из ниши между плакатами с рекламой "кока-колы" гремело радио, а в самом дальнем углу играли в домино. Трое пожилых мужчин несколько секунд смотрели на него, а потом опять вернулись к своим костяшкам. Бойд заказал "фундадор" и сел со стаканом за столик недалеко от двери. Он был несколько удручен. Чего он добился? Одного поцелуя? Немного...

Речь шла теперь уже не только о задании. Речь шла о женщине, которой он должен овладеть. Это он почувствовал сегодня ночью, когда слушал её голос - тихий женский голос, который говорил в темноте по-французски и волновал его глубже, чем иное обнаженное женское тело. С ней у него выходило, как с Феррамонте: ещё один человек, которого нужно одолеть.

Он допил, расплатился и вышел во тьму.

Я хочу, - думал он. - Я хочу.

* * *

- Я хочу...

- Что?

- Я хотела бы, чтобы мы познакомились где-то в другом месте.

- Как ты это себе представляешь? - спросил Джонни.

Она колебалась.

- Не говори ничего, - поспешно попросил он. - Не нужно ничего говорить.

- Это все, чего я хотела бы. - Ее пальцы обхватили его руку, она прижала её к своей груди, чуть приподняв колени над смятой простыней. Ведь ты рисковал из-за меня!

- Ты бесподобная девушка, - сказал Фаддер. И вполне серьезно. Как всегда в такие моменты, он пытался какой-то частью своего "я" оставаться непричастным, нейтральным наблюдателем. Ее лицо оставалось серьезным и сосредоточенным, но в момент близости от него исходило какое-то сияние, излучение, охватывающее Фаддера и лишающее его холодной сдержанности, и он полностью растворялся в нем. Позже ему представилось это непостижимым. Может быть, все объяснялось его одиночеством, напряжением, а возможно и алкоголем. Во всяком случае, Лаура это сделала, Лаура и нежность её послушного тела.

- Лаура, - шепнул Фаддер и поцеловал её.

- Что?

- По-испански это звучит лучше.

- Что звучит лучше?

- Ла-у-ра. Три слога вместо двух... Почему он, собственно, на меня набросился?

Она притянула его голову на подушку, рядом со своей.

- Ревность - это львица, которая терзает сердце. Тебе знакомо это выражение? Нет, там было не то. Он просто дурак, и все.

Она осторожно провела пальцами по его губам, разгладила морщины на лбу.

- Ты слишком озабочен. Ты слишком много думаешь. Я это сразу заметила, как только впервые тебя увидела. Это и...

- Что?

- Я люблю твои губы. Я приду, едва ты пожелаешь. Если это тебе поможет...

- Да, - сказал Джонни. - Думаю, да. Завтра я хотел бы тебе что-нибудь подарить. Что ты любишь?

- Пожалуй, больше всего я люблю деньги, - вздохнула Лаура.

* * *

- Обычно в таких случаях, - сказал эксперт, - я ставлю "жучка" прямо в телефонную трубку. Как видите, он размером с шестипенсовую монету и при благоприятных условиях радиус его действия достигает полутора километров. Кроме того, он ещё записывает все номера, которые будут набираться с этого аппарата. Трудность только в установке. Сам монтаж относительно прост, однако, судя по вашему рассказу, просто невыполним.

Он вопросительно посмотрел на Фаддера. Тот кивнул и покачал головой. Он не знал, что понимал под выражением "относительно прост" специалист по электронике, но он знал экспертов, которые употребляли это понятие применительно, например, к водородной бомбе, и пришел к заключению, что к мнению идиотов-специалистов нужно относиться с осторожностью. И потому подтвердил:

- Нет, это не годится.

- Следующая возможность - мобильный шпион. - Эксперт с гордостью выложил на стол какой-то предмет, вид которого едва ли мог вызвать чрезмерное воодушевление: плоская, похожая на паука мерзость с шестью тонкими щетинистыми качающимися ножками.

Эксперт с любовной улыбкой перевернул её на спину и указал на три пары крохотных ходовых роликов на нижней стороне. Предмет этот был размерами в три положенных одна на другую пачки сигарет.

- С дистанционным управлением, как видите. Управляется из соседней комнаты или из коридора. Он идет по комнате, пробирается вдоль стены, останавливается там, где вы хотите, и возвращается назад. Можно ещё установить резиновые присоски, тогда он может ползти по стене или подниматься по лестнице. Очень практичная штука.

- А если Ортис случайно его увидит? Мы же не хотим, чтобы его от испуга хватил удар. Во всяком случае, не до телефонного разговора.

Эксперт от души рассмеялся.

- Этот малыш любит находиться в темноте или, по меньшей мере, в тени. Для этого установлен фотоэлемент. Поразительно, но он вообще не попадается людям на глаза. Хитрый парнишка, надо отдать ему должное.

- А если кто-нибудь случайно на него наступит?

- Это была бы серьезная потеря. Все-таки он стоит две тысячи фунтов.

- Я думаю, - сказал Фаддер, - эта игрушка не для нас.

- Игрушка? Игрушка? - У эксперта даже нос пожелтел. - Что вы этим хотите сказать? Мы не в игрушки играем. Перед вами результат многолетних серьезных исследований...

Фаддер понял, что основательно наступил на любимый мозоль.

- Я вовсе не хотел Вас обидеть, - примирительно сказал он. - Но нам нужен какой-то способ попроще. Мадам Ортис - современная неглупая женщина, но вряд ли следует ожидать, что она подружится с дистанционно управляемым электронным прибором, особенно если тот выглядит так, что при взгляде на него существу женского пола сразу хочется вскочить на ближайший стул.

Эксперт поморщился.

- Ну, тогда придется воспользоваться вашим предложением. Правда, скажу откровенно, что я считаю это явным регрессом, шагом назад. С приборами такого рода мы работали ещё в 1960 году. И с тех пор ушли далеко вперед. Но раз вы хотите... - Он нагнулся и вытащил из-под стола упакованную в целлофан коробку. - Вот, пожалуйста.

Это был необычайно красивый экземпляр орхидеи: цвета белого воска с синими и желтыми полосами на внутренней стороне. Фаддер осмотрел её взглядом знатока.

- Вы действительно полагаете, что справитесь с этим?

- Полагаю? Этот цветок уже готов к работе.

- Тогда сдаюсь, - сказал Фаддер. - Совершенно ничего не заметно! Вы все сделали просто великолепно.

- Ну да, - польщенно улыбнулся эксперт. - С самим "жучком", конечно, не было никаких проблем. Это новейшая американская разработка, размером не больше таблетки аспирина. Кроме того, я установил сюда две четвертьдюймовые батарейки. Их единственный недостаток в том, что питания хватает только на двадцать четыре часа. Но вы ведь твердо рассчитываете, что разговор состоится сегодня вечером, верно?

- Да - если он вообще состоится.

- Тогда все в порядке.

- А каков радиус действия? - спросил Грандер.

- К сожалению, невелик. Из какого-нибудь металлического строения его едва ли будет слышно. Но из стоящей на якоре яхты - метров пятьдесят гарантирую. Может быть, даже сто. Берите, - эксперт презрительно подтолкнул через стол перевязанную лентой коробку. - Прекрасный подарок для того, кто имеет склонность к подобным вещам...

* * *

- Это оно и есть? - удивленно спросила Леа.

- Оно и есть.

- Но я не вижу...

- Эта вещь полностью готова к работе, - заверил Бойд. - Наш друг прекрасный специалист. Тебе лишь нужно поставить цветок в вазу в кабинете или оставить коробку на его письменном столе. И все.

- И я не нужно никуда подключать?

- Нет.

- Непостижимо, - поразилась Леа.

- Ты уверена, что он сегодня на борту?

- Конец недели он всегда проводит на яхте. Кроме того, он пригласил гостей.

- Вот как? Я не знал.

Бойд почесал подбородок. Вероятно, Фаддер тоже не в курсе. Ну, может быть, это не так уж существенно.

- Ты уверен, что звонок определенно будет сегодня вечером?

- Да - и причем ещё до полуночи.

- Дело в том, что стюард каждое утро в девять часов меняет цветы. Значит, мне придется вынести его тайком.

- Это трудно?

- Не думаю.

Похоже, она относилась к своему заданию совершенно хладнокровно. Бойду было бы, пожалуй, легче, если бы она в этот день немного нервничала. Было бы как-то естественнее.

- Не думаю, - повторила она. - Только предоставь все мне.

* * *

Фаддер взглянул на часы. Так происходило на каждом задании. Сначала дело двигалось невыносимо медленно, затем темп нарастал и вдруг события начинали раскручиваться так быстро, что за ними едва удавалось поспевать.

Они с Грандером продолжали прогулку.

- Вы уже нашли на сегодняшний вечер что-нибудь подходящее?

- Да - мы думаем о лодочном сарае. Девушки сегодня не появились, погода неподходящая. Кроме того, в половине седьмого они все равно его запирают.

Фаддер бросил взгляд на серое неспокойное море. Да, погода решительно не подходила для катания на моторках. Под ногами скрипел песок.

- С замком проблем не будет?

- Нет, - уверенно заявил Грандер. - Даже для меня.

- Хорошо. Тогда я приду около восьми. Постучу дважды - пароль "Зизи".

* * *

За границей круга света, в котором они сидели, лодочный сарай в темноте казался огромным. Было тепло и очень тихо. Сквозь стену доносился лишь слабый шелест волн, накатывающихся на берег. Сильно пахло нефтью, смазкой и едва уловимо аммиаком. В световой круг попадала и корма ближайшей лодки, блестевшая свежей краской. Эксперт дотронулся до нее, как бы желая убедиться, что та действительно существует, затем опять начал беспокойно вышагивать взад-вперед.

- С этим подслушиванием всегда одно и то же, - вздохнул он. - Помню, однажды в Кобленце...

Грандер, сидевший в углу с наушниками, взволнованно поднял руку. Эксперт прервал воспоминания и повернулся к нему. Фаддер последовал за его взглядом. Прошло десять секунд. В тишине слышалось только легкое потрескивание атмосферных помех.

Грандер опустил руку.

- Ничего...

Фаддер посмотрел на часы. Почти девять.

* * *

Она видела тыльную сторону спинки кресла, на котором сидел Ортис, и мягкий подлокотник, на котором покоилась его правая рука. Она видела Лару, который нервно моргал, примостившись на краю противоположного кресла. Его меланхоличное лицо под шапкой седых волос было озарено приглушенным светом торшера. Она видела серые брюки, дорогие, отливавшие матовым блеском ботинки Макса Лемерсье. Серый "роллс-ройс" Лемерсье ожидал на набережной. Лемерсье вел себя беспокойно. Своей репутации менеджера он был обязан постоянной нехватке времени. Кроме того, он понимал, что они с Ортисом не договорятся. Во всяком случае не сегодня. Он не станет долго здесь оставаться.

Ортис, несомненно, озабочен, - подумала Леа. - С одной стороны на него давят французские концерны, с другой - Интерпол. Может быть, он сумеет ещё раз - в очередной раз - выйти из затруднительного положения. А может и нет. Леа это было безразлично. У неё с Ортисом все было кончено.

Не только из-за Антонио. Белга в последнее время стал, пожалуй, ей немного надоедать. Нет, просто с неё хватит. Более, чем достаточно. Всего вообще в жизни.

Зазвонил телефон.

Леа встала, сказав соседке:

- Извините меня, но мужчины так углубились в беседу... Я только сниму трубку.

Она прошла в салон, посмотрела на руки своего мужа, на кончики пальцев, которые нежно поглаживали мягкую кожу кресла.

- Да?

- Говорите с Генуей.

- Ах так...Хорошо, я перейду в кабинет. Пожалуйста извините меня, Макс, я на минуту.

Лемерсье сверкнул белыми зубами:

- Ну, конечно. Разумеется. Впрочем, мне все равно пора.

- Пожалуйста, останьтесь! Это займет не больше минуты.

* * *

Они столпились вокруг складного стола, на котором стоял портативный магнитофон, катушки которого безмолвно вращались. Фаддер надел наушники, записал время: 21. 45. Затем беззвучно постучал по листу бумаги.

- Работает? - прошептал Грандер.

- По-видимому. Вот оно. Звонок.

Сухой треск в наушниках. Затем голос:

- Ортис слушает.

- Говорит Отто Борн, сеньор Ортис.

У Ортиса внезапно пересохло горло. Он сглотнул, прежде чем смог ответить.

- Добрый вечер, господин Борн.

- Все в порядке. Пока. Я очень тороплюсь. Итак, если...

- Я понимаю. Все подготовлено. У вас нет причин для беспокойства. Теперь слушайте. Карандаш и бумага у вас под рукой?

- Конечно.

- Ладно, тогда записывайте.

* * *

Карандаш Фаддера внезапно забарабанил по бумаге.

- Слышимость пропала. Что, черт побери, случилось?

Вокруг него началось неописуемое столпотворение.

- Вы не слышите?

- Абсолютно ничего.

- Дайте сюда.

Эксперт склонился над динамиком, приставив к уху один наушник, пробежался пальцами по клавишам и кнопкам прибора.

- Хм, - протянул он. - М-да...

- Что случилось?

- Что-то отказало.

- Но что?

- Точно не знаю.

- Чертов дерьмовый хлам, - выругался Фаддер и прислонился к выступающей стойке подъемника, посадив при этом на пиджак большое масляное пятно. - Проклятое дерьмо.

Эксперт снял наушники и озабоченно их осмотрел.

- В девяти случаях из десяти причина в нарушении контакта в наушниках. Но ничего страшного, все наверняка есть на пленке.

- Наверняка? - переспросил взбешенный Фаддер, собираясь швырнуть на пол свой пиджак.

- Определенно. Должен вам сказать, что за долгие годы научной работы...

- Будем надеяться на лучшее, - угрожающе прорычал Фаддер.

* * *

Ортис вышел из кабинета, вытирая ладони белым батистовым платком.

И почему только он так потеет, - с отвращением подумала Леа. - Ведь сегодня прохладно.

Она отвернулась.

- Он торопится, - буркнул Ортис. - Он всегда торопится. Все последние дни он вынюхивал в Бальнеарио, а теперь вдруг заторопился. Ну, могу себе представить, что за этим кроется. - Он подошел к столику и налил себе ещё виски. Сегодня вечером это была четвертая порция - для него многовато. - В ты разве не могла его удержать? Ты совершенно ни на что не годишься.

Леа молча следила за руками, сжимавшими стакан и бутылку.

- Он задумал какой-то трюк, вот в чем дело. Он и его французские свиньи. Они все заодно, эти проклятые французы. Madre Mia! Как будто я мало...

Он запнулся, покачал головой и взялся за сифон с содовой.

- За пятьдесят франков этот парень прикончил бы меня из-за угла. Ортис мерзко ухмыльнулся. - И ты это знаешь абсолютно точно, верно?

Леа кивнула. Да, это она знала.

И если борьба идет не на жизнь, а на смерть, - подумала она, я тоже бы это сделала. Антонио, я тебя ещё не забыла, для этого я не нуждаюсь в намеках. Но тебя нет нужды убивать, так как пройдет немного времени, и ты сам себя уничтожишь, тихо и незаметно.

- Паскуда, - прошипел Ортис и допил свое виски тремя-четырьмя быстрыми глотками. - Подлецы, все как один... Не жди меня - сегодня ночью я не вернусь.

* * *

Катушки магнитофона долго вращались беззвучно.

- Алло? Ортис слушает...

Напряженное ожидание на четырех лицах несколько ослабло. Эксперт осторожно убавил громкость, Фаддер с карандашом в руке придвинулся ближе. Низкий гортанный голос говорил по-испански с сильным австрийским акцентом.

- Все в порядке. Пока...

- Когда пропал звук, Фаддер?

- Приблизительно в этом месте...

- У вас нет причин для беспокойства. Карандаш и бумага под рукой?

Покашливание.

- Хорошо, тогда записывайте...

Ни щелчка, ни предупреждающего треска. Ничего. Катушки продолжали вращаться в мертвой тишине. Спустя секунд пятнадцать поднял голову Фаддер, за ним Грандер, затем Бойд. Все смотрели в одну сторону.

Эксперт поскреб подбородок.

- Да, хм, знаете ли - видимо, что-то такое случилось...

* * *

Джонни медленно возвращался к своему бунгало, напряженно размышляя. Сейчас ровно половина одиннадцатого. Половина одиннадцатого темной субботней ночи. Предположим, Борн прилетит завтра, в воскресенье, встретится с Ортисом и передаст документы. Значит, завтра вечером Феррамонте, где бы он ни находился - а он, вероятно, не слишком далеко получит от Ортиса сообщение и может начаться последний этап: передача Феррамонте. Феррамонте умеет ценить свое время. Итак, вероятно, в понедельник в первой половине дня. Но где?

Н-да, если бы знать...

Многое теперь зависело от Бойда и от того, насколько Леа находится в его руках. Многое? Нет - все!

Эта женщина была их единственным шансом узнать что-либо о планах Ортиса. Если она окажется несостоятельной или откажется участвовать в игре, им втроем придется вторую половину воскресенья внимательнейшим образом наблюдать за Ортисом. Так как Ортис отнюдь не дилетант, он рано или поздно что-нибудь заподозрит, и операция провалится. А Феррамонте, уже будучи одной ногой в капкане, опять из него выскочит. Документы будут спасены.

И такая важная миссия потерпит крах...

Фаддер отбросил сигарету. Что остается делать? Как можно яснее видеть всю картину, принять во внимание каждую мелочь, за которую можно зацепиться. А здесь пока имеется есть лишь одно, то, что откопал бесценный Грандер: девушка, которую видели вместе с Ортисом в Барселоне. Изящная, черноволосая, очень красивая малышка...

* * *

Бойд кипел от ярости.

Вот вам так называемая коллективная работа! Вот вам необыкновенные чудеса современной техники! Провалили все дело! Нужно рассчитывать только на себя одного. Только в одиночку можно добиться успеха.

Бойд около часа просидел в баре, где очень медленно пил коньяк, четыре рюмки. После этого он почувствовал себя несколько - но не намного - лучше. Он все ещё был зол, когда шел обратно в Бальнеарио, и тот факт, что на него едва не наехал какой-то пьяный идиот на "DS-19", не способствовал подъему его настроения. Ярость затуманивает способность к восприятию окружающего и в высшей степени опасна для жизни. Этого он не учел.

В гостиной его бунгало горел свет.

Бойд застыл на месте, затем сошел с покрытой гравием дорожки на рыхлый песок, заглушавший шаги. С минуту он стоял на месте, раздумывая, затем свернул налево. Раздвижные двери в спальню были открыты. Он вошел, ощупью пробираясь вдоль стены, одновременно вынимая другой рукой из кобуры "смит-вессон", не снимая, однако его с предохранителя. Щелчок предохранителя выдал бы его.

Дверь из спальни в гостиную также была широко приоткрыта. Он увидел свет, услышал тихую музыку. Работало радио. И больше ни звука. Потом донесся запах сигаретного дыма. Сразу вслед за этим она кашлянула.

Он отстегнул кобуру, положил её вместе с пистолетом в выдвижной ящик ночного столика. Когда он открыл дверь в гостиную, она приглушенно вскрикнула. Леа сидела в кресле, вытянув длинные ноги, каракуль застегнут доверху, как будто она мерзла здесь, в теплой комнате.

- Извини, - сказал Бойд. - Я напугал тебя?

- Немного. Я ждала тебя, но... Ужасно глупо.

- Я увидел, что горит свет. О том, что это можешь быть ты, я не подумал. Поэтому счел за лучшее сначала произвести разведку, не навестили ли меня непрошенные гости. - Держа руки в карманах, он подошел к другому креслу и опустился в него.

- Что нового?

- Как раз об этом я хотела спросить тебя. Разговор состоялся, да?

- Да.

- Думаю, для него разговор много значил. Сразу после него он поехал в город и сказал, что ночью не вернется.

- И?

- Тогда я пришла к тебе. Я хотела тебе вернуть вот это... - она расстегнула манто. Под ним оказалось очень простое белое платье для коктейлей, слева от декольте была прикреплена орхидея.

Бойд кивнул.

- Порядок, когда мой приятель разберет эту штуку, узнаем, что в ней не так.

- Не сработало?

- Нет. Хочешь выпить?

- Спасибо, пока нет.

- А я выпью.

По радио слащавый тенор затянул серенаду. Леа протянула руку и выключила радио. Пока она откалывала орхидею, Бойд в крохотной кухне наливал в высокий стакан водку и доставал из холодильника кубики льда. Вернулся он со стаканом в руке.

- Времени у нас не очень много, - сказала Леа.

- Вот как? Почему?

- В понедельник утром он улетает в Марсель.

Бойд, проверяя температуру напитка, прислонил стакан к щеке, ещё немного поболтал кубики льда.

- Когда он тебе это сказал?

- Вообще не говорил. Я видела билет на его письменном столе, когда принесла...это.

- Он летит в Марсель, без тебя, - протянул Бойд. - Интересно...

- В этом нет ничего необычного. Я прикована к этой дурацкой яхте. Но на этот раз - на этот раз меня там уже ничего не держит.

- Ты хочешь его бросить?

- С меня хватит.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Было очень тихо. Потом Бойд поставил стакан на стол и оперся на спинку её кресла.

- Нет! - тотчас сказала Леа, вырвалась из его объятий и хлестнула его по лицу. Удар был так силен, что слезы брызнули из глаз. Бойд на мгновение застыл, только губы вздрагивали. Затем очень медленно поднялся. Он видел, что в её глазах тоже стояли слезы.

- Я не громоотвод для психической разрядки, - сказал он. - Пожалуйста, учти это!

Леа взглянула вниз, на орхидею, которая теперь упала ей на колени.

- Прости!

Бойд сделал глоток, поставил стакан и снова сел в кресло напротив нее.

- У тебя позади напряженный вечер. Наверное, это было нелегко. Но с завтрашнего дня все будет иначе.

- С завтрашнего дня. Да, - с завтрашнего вечера. - Она несколько секунд внимательно смотрела на него, затем её ресницы вновь, как занавес, опустились. - Могу я прийти завтра вечером?

- Ты хочешь сказать...

- Я хочу сказать, могу ли я собрать кое-какие вещи и прийти к тебе?

- Да, - кивнул Бойд. - Если хочешь.

Она в самом деле ко мне неравнодушна, - подумал Бойд. И внезапно ощутил, что готов отдать жизнь за глоток спиртного. Но овладел собой. Она не должна заметить дрожи в его руках.

- Ты странная женщина, - сказал Бойд.

Она пристально посмотрела на него, потом по лицу проскользнула улыбка.

- Да, возможно.

- Лучше бы тебе до завтрашнего вечера задержаться на яхте.

- Да? Почему?

- Чтобы ты была там, когда Ортис вернется. Меня интересует, привезет ли он что-нибудь, что это такое, и что он с ним будет делать. Может быть, у нас ещё есть время что-то предпринять.

Она смерила его взглядом.

- Значит, таковы твои условия?

- Условия? Чего?

- Моего прихода.

- Не говори глупостей, - нетерпеливо поморщился Бойд, готовый надавать себе пощечин за оплошность.

- Я не собирался ставить тебе никаких условий...

- Теперь мне пора идти, Арни.

- Но...

Стакан выскользнул из его пальцев, разбился об пол, капли брызнули на туфли.

- Проклятие, - выругался Бойд. И после паузы тихо попросил:

- Пожалуйста, не уходи!

Он ужаснулся своим собственным словам. Но те уже прозвучали, и сказанного не вернешь. Если я сейчас посмотрю на нее, то прочту в её глазах презрение, - подумал Бойд.

Леа совершенно спокойно встала, собрала с пола осколки и осторожно сложила их в пепельницу. Потом повернулась, сбросила манто и опустила его на спинку кресла.

- Больше не пей сегодня, Арни. Сядь, я приготовлю кофе.

* * *

Звонок. Назойливый, настойчивый звон.

Фаддер перекатился на бок, нащупывая телефон, не найдя его, пополз по постели. Звонки продолжались. Проклятие! В голове у него гудело. Наконец-то - вот трубка...

- Это ты, дорогая?

- Да, мое сокровище, - ответил Грандер.

Фаддер застонал.

- Ах, это вы!

- Вам ничего лучшего не приходит в голову, когда я звоню? - посетовал Грандер. - Это просто какой-то комплекс...

Но Джонни не был расположен вести игривую беседу.

- Может быть, для разнообразия вы сообщите мне что-нибудь приятное?

- Боюсь, нет. Скорее наоборот.

- Ну, так выкладывайте.

- Десять минут назад я говорил с Мадридом. С человеком из Юнайтед Пресс, который иногда меня немного выручает. Он сказал, что никак не может её разыскать.

- Кого не может разыскать?

- Служанку Эстеллу. Во всяком случае, её нет в том отеле, где она, по словам Бойда, хотела остановиться. И ни в одном из близлежащих. Нет её и в других отелях. Там он тоже спрашивал. Могло же случиться, что деньги стукнули ей в голову, и она решила отведать сладкой жизни. Он говорит, нашел таксиста, который якобы вез её из аэропорта в город, но поскольку у него нет фотографии, это под вопросом.

- Н-да, в самом деле маловато, - протянул Фаддер. - Хорош сюрпризик.

- Лучше не скажешь.

- Спасибо, утешили.

- Но, с другой стороны, это может вовсе ничего не значить.

- Возможно, - сказал Фаддер. - Но эта философия нам тоже ничего не дает.

Он положил трубку, перекатился на спину и пустыми глазами уставился в потолок. Вот тебе и раз, - подумал он. - Очередной удар.

5

Фаддер сидел у окна в маленьком кабинете Грандера, глядя на мокрую от дождя улицу, как много часов назад в Вене Отто Борн. Тем временем целая команда незаметных людей в дождевиках старательно фиксировала отдельные этапы путешествия Борна, и теперь, когда он приближался к Испании, их донесения поступали как дождевые капли - быстро и одно за другим. На письменном столе Грандера лежали мятые телеграммы, которых ожидала участь быть либо подшитыми, либо сожженными.

В блокноте Фаддера были записаны расшифрованные сообщения:

Генуя 0. 45: Подтверждается отъезд пациента спальным вагоном в Марсель. Бонцо.

Марсель 8. 45: Пациент остановился в отеле "Лион" и сейчас отдыхает. Чарльз.

Марсель 11. 32: Пациент забронировал место на рейс AXL17 Марсель-Барселона и сейчас в частном автомобиле едет в аэропорт. Чарльз.

Марсель 12. 15: Подтверждаю вылет пациента Марсель-Барселона. Прибытие ориентировано 13. 45. Товар также в пути, как уже сообщалось. Чарльз.

Когда зазвонил телефон, Фаддер вздохнул и схватил трубку.

- Грандер?

- Собственной персоной.

- Какая удача! Наконец-то дело пойдет на лад.

- Победа за нами, сэр.

- Где вы? Еще в аэропорту?

- Нет. Самолет приземлился точно по расписанию, несмотря на погоду. Я в "Бельмонте".

- В "Бельмонте"? Что, черт побери, вы там делаете?

- Я следовал за Борном из аэропорта, - пояснил Грандер. - Он взял такси и сразу же поехал в Циркуло. Где сейчас и находится. Похоже, передача произошла без осложнений. Продолжать слежку?

- Нет, нет - это слишком рискованно. Я немедленно выезжаю в Виллафранка и сяду там на хвост нашему другу Ортису.

- Порядок, - сказал Грандер. И после паузы добавил: - У меня тут ещё кое-что... Ничего конкретного - но это связано с тем, о чем мы говорили вчера вечером.

- Что-то важное?

- Как раз этого я пока не знаю. Это не телефонный разговор.

- Если хотите, займитесь этим делом, - сказал Фаддер. - В сущности, свою работу вы выполнили, и причем отлично. Остальное должны сделать мы с Бойдом.

- Да-а, - протянул Грандер, все ещё колеблясь. - Ну, если что-нибудь получится, я, во всяком случае, объявлюсь в вашем заповеднике миллионеров.

- Давайте, - согласился Фаддер и положил трубку.

Его машина стояла за углом. Фаддер поспешно вскочил в неё и нажал на газ.

Следующим шагом был разговор с Бойдом. Длинный, откровенный разговор без помех и отклонений в сторону. К сожалению, тон стал гораздо мрачнее. Эстелла исчезла. Это могло, как сказал Грандер, ничего не значить. Она могла остановиться в каком-то другом отеле или в другом городе, даже поехать во Францию. Возможно, её исчезновение объяснялось совершенно безобидным образом. Но если по какой-то нелепой случайности Ортис добрался до нее... Она все расскажет, это ясно. Во всяком случае, он так или иначе, должен поговорить с Бойдом и установить, что вообще происходит. Давно пора. Но где лучше всего провести такой разговор?

Возможно, люди Ортиса наблюдают за Бойдом. Когда устраиваешь западню, иногда забываешь, что следует предполагать наличие определенных навыков и у другой стороны. В конце концов, не запрещается бить противника его же собственным оружием. Но так легко мы тебе не позволим это сделать, приятель. Завтра мы предпримем ещё кое-что. Ведь завтра день Феррамонте. Я должен встать рано, чтобы купить цветок мака. Один цветок, который я прикреплю к лацкану пиджака Феррамонте. Красивый ярко-красный цветок мака. Один мак, одну розу, розу из бумаги...Запах роз...Как? Что? Розы? Что?

Фаддер рывком поднял голову. Это было в мыслях - или в полусне?

Он оказался в опасной близости от края и едва не свалился в кювет. А сейчас только этого не хватало. Он выругался про себя, сердито уставившись на неустанно двигающиеся взад-вперед дворники, и, уже совсем придя в себя, помчался сквозь потоки дождя в Виллафранка.

* * *

Когда Ортис наконец подъехал на такси к своей яхте, дождь все ещё продолжался. На часах Фаддера было три часа сорок пять минут.

Фаддер тщательно протер стекла бинокля, прежде чем убрать его в футляр. Он лежал на животе между камнями на склоне, откуда можно было следить за пристанью. От постороннего взгляда со стороны деревни его закрывали кусты, однако ненастья защиты не было и он промок до нитки. Встав, Фаддер жалко съежился и медленно побрел по лужам вниз. Он не только промок, но и промерз до костей.

Дверь лодочного сарая была открыта, как бы приглашая войти. Там, по крайней мере, было тепло и сухо, и он решил не спеша перекурить, прежде чем добираться до своего бунгало.

Опять ему в нос ударил запах масла, краски и мочи. Однако, в отличие от прошлой ночи, теперь здесь было светло. На стене над верстаками горели неоновые светильники. Слышался шум, скрежет, звонкие удары металла о металл. Фаддер приблизился на несколько шагов и присмотрелся из-за кормы одной из лодок.

Над одним из верстаков возвышался аппетитно выпуклый зад в белых шортах. В воздухе торчала пара длинных загорелых ног. Верхняя часть тела скрывалась внутри какой-то адской машины, откуда доносился стук и невнятное ворчание. Фаддер подошел ближе. На красивых белых шортах в месте наибольшего их натяжения расплылось большое масляное пятно.

- Привет, - сказал он, героически устояв перед искушением.

Зад сердито качнулся из стороны в сторону. Затем из глубины появилась верхняя половина Лауры в каком-то зеленом шерстяном свитере с засученными рукавами.

- Ах, это ты? Добрый вечер.

- Что ты тут делаешь в таком виде? - спросил Джонни.

- Этот вопрос я могла бы задать и тебе. Ты выглядишь так, словно на этот раз для разнообразия в воду бросили тебя.

- Я наслаждался природой.

- У тебя случайно не найдется сухой сигареты?

- Вполне возможно, - Фаддер прислонился к верстаку. - Здесь можно курить?

- Да. Вставь её мне в рот. У меня руки в масле.

- А я и не знал, что ты разбираешься в моторах, - сказал он, поднося ей зажигалку. - Прямо заправский ремонтник.

- К сожалению, нет. Но мне доставляет удовольствие разбирать и вновь собирать такие вещи. - Она довольно окинула взглядом ряд моторок. - Я должна кое-что понимать в этих суденышках. В конце концов, они мои.

- В самом деле? Я не знал.

- Это тебя удивляет? За разрешение заниматься прокатом лодок меня заставили изрядно раскошелиться.

- Кто заставил?

- Хозяин Бальнеарио.

- Ортис?

- Да. Ты знаешь Ортиса?

Джонни показалось, что она как-то очень задумчиво посмотрела на него.

- Только по фамилии. И в лицо. А ты?

- Конечно, знаю. В конце концов, я же здесь работаю.

- Не стоит сразу обижаться!

- Извини. - Она вынула изо рта сигарету и отсутствующим взглядом уставилась на нее. - Может быть, я потому так веду себя, что не хотела показываться тебе в рабочем виде. Возня с грязными лодочными моторами - не очень сексуальное занятие.

- А что ты скажешь о моем виде?

Они посмотрели друг на друга и, не выдержав, расхохотались.

- Ты похож на мокрого кота, - рассудила она.

- Скажешь тоже!

- Мы ведь не хотим поссориться, верно?

- Нет. - Она опустила глаза. - Я вчера вечером ждала твоего звонка.

- Я был занят, - сказал Джонни.

- Я знаю. Наслаждался природой.

Джонни покачал головой.

- Ты мне все ещё не сказала, что здесь делаешь.

- Ставлю на катер новый мотор.

- Сдвоенную турбину, - констатировал он. - Черт побери, с ней ты хлебнешь трудностей.

- Ты разбираешься в лодочных моторах?

- Немного...

- Ну, тогда... - Она бросила окурок на пол, раздавила его ногой и повернулась к верстаку. - Взгляни, это новая модель. Получили только неделю назад. И все это время я с ним мучаюсь.

Все увлеченные люди одинаковы, - подумал Фаддер. Голос Лауры звучал сейчас точно также, как голос того эксперта, который с отцовской гордостью демонстрировал свое электронное детище. И по странной мысленной взаимосвязи он услышал ещё и другой голос. Голос Грандера: "- Кроме того, здесь есть ещё девушка, которая занимается прокатом моторных лодок и водных лыж". - И свой удивленный голос: "Девушка? Интересно".

Давно ли это было...

- Ты недавно приглашала меня покататься, - сказал он.

- Приглашение остается в силе, тебе нужно только сказать, когда захочешь. Правда, сейчас ужасная погода, но эта сырость на тебя, видимо, не действует.

- Может быть, до завтра немного прояснится.

- Сомневаюсь. Завтра мы все равно не сможем воспользоваться этим мотором - у меня уже есть заказ от клиента. На десять часов и за особую цену. Поэтому сегодня, в воскресенье, приходится возиться. Но вечером этот катер вернется назад.

- Во вторник надежнее.

- Надежнее?

- Лучше. Завтра у меня полно дел.

- Тогда, значит, во вторник утром. Буду очень рада.

Он глубоко вздохнул.

- Лаура...

- Да?

- Допустим, я хотел бы встретиться с тобой наедине. И очень важно, чтобы нас никто не видел вместе. Куда мы могли бы пойти?

На её лице появилась озадаченная мина, и неудивительно.

- Это так важно?

- Пожалуйста, рассматривай этот вопрос как риторический.

- Почему бы не здесь?

Джонни покачал головой. Об этом он уже думал.

- Местность здесь слишком открытая, - сказал он. - Могут увидеть во время прихода или ухода.

- А у тебя не годится?

- Нет. И у тебя тоже. По той же причине.

Лаура задумчиво потерла подбородок, отчего теперь и на нем тоже появилось масляное пятно.

- Я раньше никогда об этом не задумывалась, но, в сущности, очень странно получается в Бальнеарио: хотя никого не интересует, кто чем здесь занимается, но, в то же время, никогда нельзя остаться по-настоящему наедине.

- Вот именно. И я сейчас веду речь не о том, чтобы скрытно следить, а о том, чтобы остаться действительно незамеченными.

- Здесь это получится только в толпе.

- Да, - протянул Джонни. - Ты абсолютно права. Но...

- Речь идет только о каком-то разговоре, который нужно провести в спокойной обстановке, да?

- Да.

- И это можно сделать сегодня?

- Это даже нужно сделать сегодня.

- Тогда как насчет кино?

- Какого кино?

- Кино в центре поселка. Внизу, в подвале. По воскресным вечерам там крутят порнофильмы. Там многолюдно и совершенно темно.

- Хм, - протянул Фаддер. - Это, пожалуй, то, что нужно. Когда начинается это удовольствие?

- После ужина. Ровно в десять.

- Ты гений, Лаура.

* * *

К семи дождь перестал, но в небе все ещё висели низкие тяжелые облака. У Грандера, который, пыхтя, поднимался по лестнице, позади остался напряженный рабочий день; парадоксально, но самый напряженный рабочий день с тех пор, как он занялся этим делом. Фаддер достаточно ясно дал понять, что дальнейшая охота обойдется без него. Им двигала чистая любознательность. Весь день он терпеливо преодолевал ступень за ступенью вот как сейчас... Вопрос тут, расспросы там. Шофер такси, бармен, ночной портье. Он даже не знал точно, что ждет его в конце столь утомительного восхождения, но с немалым интересом ждал этого. Поднявшись наверх, он остановился, разглядывая длинный коридор с множеством дверей. Вот он номер четыре-один-семь.

Он постучал. Ответа не последовало. Грандер нажал на ручку. Дверь была заперта. Он нагнулся, чтобы получше разглядеть замок.

Фаддер справился бы за каких-то двадцать секунд, но Грандер не был искушен в таких делах. Ему понадобилось почти три минуты. К счастью, за это время никто в коридоре не появился. Помещение, в которое он проник таким незаконным образом, оказалось тесной комнатушкой с белеными стенами и без ковра. В одном углу стояла раскладушка, в другом гардероб. Один стул, очень маленький стол, комод дополняли обстановку. В ногах кровати - пара чемоданов. Между кроватью и гардеробом открытое окно, через которое комнату сильно залило дождем. На подоконнике красовался мощный бинокль. Грандер, не спеша, подошел и взял его в руки.

Он не отличался богатым воображением и до сих пор не представлял, что подвергает себя большой опасности.

Стул стоял таким образом, словно кто-то сидел на нем у окна и смотрел в бинокль на море. Сиденье было совсем мокрое. На столе лежали блокнот, ручка и ещё что-то, похожее на морскую карту.

Грандер подошел ближе.

Да, это была морская карта, сложенная так, что видна часть побережья от Бальнеарио к югу, до Коста Бланка.

Один из населенных пунктов был отмечен синим кружком. Грандер склонился над картой. Сансовино. Он где-то слышал это название, но сам никогда там не бывал. Захолустье, крохотная рыбацкая деревушка милях в сорока-пятидесяти к югу от Виллафранка. Сансовино. Хм... Странно...

Он ещё раз оглядел комнату. Кровать, ночной столик, на нем будильник и телефон. На полу коричневые кожаные чемоданы без всяких примет, без инициалов. Гардероб почти пустой, без обычного барахла. На редкость безличная комната.

Грандер подошел к комоду, выдвинул верхний ящик.

Пусто. Кроме одного предмета, который он сразу узнал. Серого цвета металлическая коробка, кнопки, изолированный провод. Радиостанция с большим радиусом действия. Грандер рассматривал её, наклонившись вперед, все ещё держась руками за деревянные ручки выдвижного ящика.

Со звоном упала монета.

Этот звон стал одновременно и предостерегающим сигналом. Опасность! Он поспешно задвинул ящик, выпрямился и чисто рефлекторным движением вытер пальцы об обшлага пиджака. Это было невероятно, фантастично и совершенно неожиданно, но судьба внезапно подыграла ему мяч. Никто не стоял между ним и победой его команды. Все дело заключалось только в том, что он не был героем - ни на футбольном поле, ни вообще в жизни. Он стоял, уставившись на этот "мяч" и задавая себе вопрос, что же, черт побери, ему с этим делать.

И в этот миг в замке повернулся ключ.

Грандер затравленным взглядом окинул комнату, бросился на колени и залез под кровать, как постаревший и уже не такой проворный Дон Жуан. Подошвы его обуви оставили на полу мокрые следы.

Дверь распахнулась, раздались шаги. Целую вечность длилась пауза. Потом он услышал в метре от себя жужжание вращаемого диска телефона.

* * *

Ортис сидел за своим письменным столом, зажженная сигара в левой руке, телефонная трубка прижата к уху правой. Ничего не выражавший взгляд устремлен в пространство.

- Вы были у него?

Тихий голос на другом конце провода продолжал говорить, как будто не слыша вопроса.

- Мы с ним обсудили окончательные условия. Он согласен. Чек на два миллиона песет выписан на банк Бильбао.

- Когда я смогу получить деньги?

- Не торопитесь, успеете и завтра. При передаче. Вы хорошо знаете, что нужно делать завтра?

- Мамма миа - мне нужно только сесть в самолет.

- Это я знаю. Ваша собственная роль не слишком важна. Это только мера предосторожности. Об этом я не беспокоюсь. Но мы должны быть уверены, что капитан знает, что ему делать.

- У него есть указания, - сказал Ортис.

- Ничто не должно помешать.

- Не будьте так театральны. Что может помешать?

- Я говорю только на всякий случай. Думаю, сегодня у нас будет благоприятная возможность устранить конкурентов. Это вас наверняка порадует, верно?

- Да, - подтвердил Ортис. - Пора.

- Пришлите ко мне Доницетти. Сейчас. Пусть захватит с собой камеру и пленку. Они ещё могут понадобиться. Странно, как такие дела получаются сами собой. Действительно, вышло очень удачно. А если вы сами...

Пауза. Ортис нервно заерзал в кресле.

- Что случилось?

- Минутку, - сказал тот же голос.

Ортис затянулся сигарой, вытер рукой лицо и взглянул на свою ладонь. Та была мокрой от пота. Он положил сигару в пепельницу и полез в карман за носовым платком.

- Кажется, кто-то спрятался под моей кроватью.

Ортис стиснул трубку.

- Что вы сказали?

- Не волнуйтесь, - спокойно сказал голос. - У меня есть пистолет, но, возможно, будет лучше вам приехать самому. Разумеется, вместе с Доницетти. По возможности немедленно.

- О Боже! - Ортис вытер лоб.

- И не забудьте камеру, - напомнил голос.

* * *

Нет, Грандер не был героем.

И даже герою не так легко, как утверждают некоторые лжецы, со стоическим спокойствием смотреть в лицо смерти. Как только Грандер вышел из машины и его подошвы коснулись мокрого песка, он издал короткий жалобный крик и бросился бежать. Доницетти, сидевший за рулем, очень медленно поднял пистолет и нажал на спуск. Носки туфель Грандера вывернулись наружу, колени подогнулись внутрь, длинное тело изогнулось, как в какой-то причудливом танцевальном па. Странный конец.

Доницетти вышел из машины, остановился возле человека, который лежал теперь плашмя, раскинув руки и ноги, опер татуированную правую руку на локтевой сгиб левой, тщательно прицелился и выстрелил ещё дважды. Мужчина на земле вскрикнул и задергался.

Это будет длиться несколько минут, пока Грандер не умрет.

Доницетти аккуратно убрал оружие в кобуру и снова сел за руль, кивнув Ортису, сидевшему рядом с каменным лицом.

- Кончено, амиго. Это первый.

- Давно пора, - заметил Ортис.

- Ладно-ладно. С остальными все пройдет, как по маслу.

Он тронул машину. Взметнулся мокрый песок. Колеса на мгновение забуксовали, затем машина покатила к набережной, повернула на юг, к огням Бальнеарио. Шум мотора постепенно замер вдали.

Мужчина на земле все ещё бился в агонии.

* * *

Бойд заказал в центральном ресторане превосходный обед по-своему вкусу. Особенно он наслаждался камбалой. Хорошая еда - не патентованное средство против дурного настроения, но помогает. Бойд и без того был, по его собственному мнению, в гораздо более деловом настроении, чем накануне.

Он обстоятельно все обдумал. И прежде всего, как побыстрее завязать с Леа Ортис близкие отношения. Решить эту проблему было не только весьма желательно, но и вполне в пределах возможного. Едва ли можно упрекать Бойда в том, что для него это было делом первостепенной важности. Так поступил бы почти каждый молодой человек в его положении. Но наряду с этим - и это ему зачтется - он уделял внимание и другим вопросам. Например, Ортису. И даже Феррамонте.

В своих размышлениях он зашел так далеко, что решил, будто довольно точно знает планы Ортиса. Несколько раз он мысленно перепроверил свои расчеты, и итог был все тем же. Хотя он ещё не придумал все детали, но выработал явно гениальный встречный план и уже предвкушал, как доложит его Фаддеру, хотя не был уверен, как тот его воспримет. Во всяком случае, он потребует решительных мер.

Возможно, Бойда опьяняли собственные мысли. Решать под настроение может оказаться опасным. Но он этого не знал, для этого нужен опыт. Он знал только одно: успех, его успех, сейчас зависел от многих факторов. Одним из этих факторов был Фаддер.

Бойд взглянул на часы. Он осторожно затронет эту тему, а там посмотрим. Это был его план. И должен таким и остаться. Иначе... Иначе? Иначе он не участвует в игре, очень просто.

* * *

К числу многих прочих достоинств Бойда относилась пунктуальность. Ровно в десять он вышел из тесного лифта, и Фаддер, куривший в большом, застеленном черным ковровым покрытием фойе кинотеатра, обернулся и вошел в зал. Тот заполнялся публикой, гул голосов нарастал. Через минуту стало так шумно, что можно было без всякого риска переговариваться шепотом. Значит, Лаура была права.

Первым заговорил Бойд.

- Как в дешевом детективе...

- Что?

- Место встречи. Я нахожу эту идею странной.

- У меня были на то причины, - отмахнулся Фаддер. - Итак, что слышно от Леа?

- Со вчерашнего вечера - ничего.

- Вы видели её вчера?

- Да, она заходила на минуту. После того фиаско. Кстати, этот идиот установил, в чем было дело?

- Да, он говорит, что пропал какой-то контакт.

Бойд громко свистнул.

- С ума сойти!

Фаддер коснулся рукава коллеги.

- Вы сегодня немного нервничаете. Что-нибудь случилось?

- Ерунда. Я вообще никогда не нервничаю.

- Ну хорошо. Сейчас мы не можем позволить себе сходить с ума. Впрочем, начинается фильм.

Первый порнофильм был сделан как обычное подглядывание в замочную скважину, как двадцать лет назад. Только съемочная техника стала более современной, да исполнение получше. В общем, зрелище не особенно возбуждало. Фаддеру показалось, что и на прочих зрителей - явных знатоков по этой части - оно не произвело большого впечатления.

Исключением был Арни Бойд. Фаддер, повернувшись в его сторону, увидел, что парень, как завороженный, не может оторвать взгляд от экрана.

- Мне нужно с вами поговорить, - заявил, наконец, Бойд.

- Это желание взаимно.

- У меня есть идея.

- Выкладывайте, - предложил Фаддер.

- Ортис завтра утром вылетает в Марсель.

- Это вы узнали от Леа?

- Да. Она видела билет.

- Хорошо, - кивнул Фаддер. - Полезная информация.

- Видимо, это произойдет в самолете.

- Что?

- Передача документов.

- Хм... Ну, продолжайте.

- Вы знаете, что этот самолет летит из Мадрида, и в Барселоне у него только промежуточная посадка. И я думаю, что наш приятель будет в самолете. Он прибудет из Мадрида. Ортис передаст ему товар во время перелета от Барселоны до Марселя.

- Хм, - Фаддер прищелкнул языком. - Это возможно. Мы об этом тоже думали.

- Ну да?

- Да. И пришли к выводу, что они этого делать не будут - или, по крайней мере, это маловероятно.

- Очень интересно. А почему?

- Метод не нов, его охотно практикуют. Но я просто не могу себе представить, что наш приятель пойдет на такой риск. Ведь из самолета нельзя выйти или изменить свои планы. Придется оставаться на месте и ждать посадки. Такая пассивность нашему приятелю определенно не свойственна.

- Ах, - разочаровано вздохнул Бойд. - А я думал...

- И еще: если наш объект хочет попасть во Францию, он давно мог бы это сделать. Товар, который ему нужен, везут через всю Европу - для него намного удобнее перехватить его где-нибудь поближе к своей родине. Но ему нравится здесь. Он вовсе не стремится к воздушным приключениям. Если нет необходимости, он во Францию не полетит. Это, пожалуй, единственное, что я знаю довольно точно.

- А как тогда вы объясните этот билет?

Фаддер задумчиво прикусил нижнюю губу.

- Возможно, нас просто хотят ввести в заблуждение. Но я это выясню. Дам телеграмму нашему человеку в Марселе, чтобы тот съездил в аэропорт и посмотрел. Но в этом-то и кроется закавыка: это слишком просто. Так он не сделает.

Он ожидал, что Бойд станет возражать. Но Бойд безмолвствовал.

Чертовски неприятно, подумал Фаддер. Никому не понравится, когда лопается полюбившаяся тебе версия.

- Что интересного вы узнали от Леа?

- Ничего, - коротко и категорично отрезал Бойд.

Фаддер ещё немного повернул голову, чтобы увидеть в конусе света, пробивавшегося сквозь табачный дым, упрямо выдвинутую вперед нижнюю челюсть Бойда. Может быть, даже хорошо, что в этот момент начался новый фильм. Это давало парню время прийти в себя от такого удара.

Мы оба сегодня очень раздражительны, - подумал Фаддер. - А это что за чудо?

На экране расплывчатое белое пятно приобретало отчетливо видимые контуры и окраску. Помещение без окон, стены выкрашены в синий цвет, похоже на камеру. Посередине два кресла из стальных трубок. На одном сидит обнаженная темноволосая девушка, руки и ноги привязаны к креслу.

Бойд возбужденно схватил Фаддера за руку.

- Но...но это же она...

- Она?

- Эстелла!

- Ах ты, Боже мой! А я не знал, что она работает в этом жанре.

- Я тоже. Правда, она как-то говорила...

Бойд запнулся. На экране появился рослый мужчина. На нем была полосатая спортивная рубашка и белые дакроновые шорты, на шее небрежно повязан зеленый шелковый платок. Лицо скрывалось под весьма странной маской - петушиная голова со светло-желтым клювом, ярко-красной полосой на горле и пестрыми штрихами вокруг прорезей для глаз.

Бойд разинул рот. - Да это же Бел...

На этот раз Фаддер довольно грубо схватил его за руку, заставив замолчать. В этот момент Бойд понял, что ошибся. Этот мужчина был крупнее, с более широкой грудной клеткой и плечами.

- Тсс... - прошипел Фаддер. В зале теперь стало очень тихо.

Мужчина с петушиной головой сел напротив девушки, опершись локтями на голые колени. Руки свободно свисали вниз. Бойд заметил татуировку на покрытом волосами предплечье. Нет, это определенно был не Белга. Мужчина сидел абсолютно неподвижно и наблюдал за Эстеллой сквозь прорези в маске. И тут она внезапно начала кричать. Рот её широко раскрылся, лицо исказилось.

Крик вырывался совершенно бесшумно, - фильм не был озвучен. В зале теперь не раздавалось ни шороха, кроме слабого жужжания кинопроектора. Контраст между этим тягостной тишиной и искаженным от муки лицом с широко разинутым ртом был ужасающим. Постепенно девушка успокоилась и впала в какое-то странное оцепенение, как загипнотизированная.

Мужчина встал. По залу пролетел вздох.

Мужчина освободил девушку от пут. Затем развязал свой шелковый шейный платок, встал позади девушки, обвил платком её горло и отработанным приемом умело задушил её.

Тело медленно сползло на пол. Камера последовала за упавшим телом, с наслаждением скользя по болтающемуся концу шелкового платка, по прядям черных волос, закрывших мертвое лицо.

Потом вдруг на загорелой коже девушки появились ярко-красные пятна, как тяжелые дождевые капли. Фаддер сосчитал их. Шесть, восемь, десять... Двенадцать. Дюжина красных роз на трупе. Одна запуталась в её черных волосах. Краснота разлилась с неё на весь экран, последовала короткая и яркая вспышка, и фильм кончился.

Весьма реалистично, - подумал Фаддер. - Реалистично до тошноты...

Таким же, похоже, было мнение и большинства зрителей. Многие поднялись, собираясь уходить.

- Арни... - начал Фаддер.

Бойд все ещё сидел, уставившись пустыми глазами на экран. Фаддер чувствительно пнул его под бок.

- Пошли.

- Уже иду. - Бойд встал и начал протискиваться через опустевшие тем временем ряды стульев. Фаддер достал носовой платок, вытер шею и лоб. Все-таки в зале было довольно душно.

Бойд ждал его в фойе. Фаддер остановился, чтобы закурить. Ему в своей жизни доводилось испытывать неприятности. Но ещё никогда он не был так переполнен ненавистью, как после этого фильма. Это могло быть делом рук только одного человека - Феррамонте.

- Что теперь? - спросил Бойд.

- Прежде всего мы нанесем один визит, - сказал Фаддер.

Киномеханику выражение лица Фаддера, видимо, не понравилось. Он отступил назад. Даже вид пяти зеленых банкнот по тысяче песет, появившихся в руке у Джонни, его не слишком успокоили.

- Мы не хотим скандала, - сказал Фаддер. - Вам нужно лишь ответить на наши вопросы.

- Именно, - приветливо подтвердил Бойд. - Только на наши вопросы.

- Но это запрещено...

Джонни кивнул Бойду. Тот, уже без прежней приветливости, приблизился на несколько шагов. Киномеханик, маленький толстый человечек с грязным воротничком, отступил ещё дальше назад.

- Нет - нет, сеньоры, у меня есть указания...

- Да? - спросил Фаддер и аккуратно положил банкноты на стол.

- Ну да...От самого босса. Да - да.

- От Ортиса?

- Совершенно верно - от дона Рамона. Он приходил полчаса назад, дал мне эту пленку и распорядился, чтобы этот фильм показали сегодня вечером. Конечно, я не посмел отказаться. С какой стати...

- Полчаса назад?

- Может быть, немного раньше. За полчаса до начала сеанса. Должно быть, около половины десятого. Я ничего не знаю. Пожалуйста, поверьте мне...

- Большое спасибо, - сказал Джонни. - Это все.

* * *

Они задержались на улице, у стоянки машин, и тихо разговаривали.

- Так - а теперь выкладывайте.

- Что?

- Все.

- Но вы же сами видели.

- Кое-что мне не совсем пока ясно, - терпеливо пояснил Фаддер. Почему вы, например, подумали, что парень мог быть Белгой?

- Потому что на нем была одежда Белги.

- Белги?

- Та же самая одежда, которая была на нем в день гибели. И потом ещё эти розы...

- Пожалуйста, не говорите загадками.

- Они были у него в руке, когда я его прикончил. Огромный букет роз.

- Теперь я понимаю, - кивнул Фаддер. - Значит, Эстелла все им рассказала. Во всех подробностях. И они избрали этот очаровательный способ, чтобы проинформировать нас, что все знают.

- Но зачем им это?

- Отчасти - чтобы досадить нам. Наш приятель - известный садист. Ему это просто доставляет удовольствие. Может быть, он заодно хочет добиться, чтобы мы потеряли голову. И это ему почти удалось. Итак, Эстелла рассказала им о Белге. Но она не могла сказать, что мы сегодня вечером будем в кинотеатре, верно? Кто им сообщил об этом?

- Нас могли заметить на входе.

- Фильм доставили за полчаса до того. Вы же слышали, что сказал этот киномеханик.

- Я...

- Вы говорили об этом Леа, верно?

- Но вы же не думаете...

- Это так?

- Мне пришлось ей сказать. Мы говорили по телефону, и...

- Прекрасно, Вам пришлось ей сказать. Почему? - спросил Джонни.

- Мы договорились встретиться в десять часов у меня. Поэтому мне пришлось ей сказать, что я приду позже, а когда она спросила...

- И все это по телефону? Когда это было?

- Откуда я знаю... Может быть, в шесть...

- Да, - в раздумье протянул Фаддер. - Похоже, теперь Леа тоже у них в руках.

- О Боже, - воскликнул Бойд.

Фаддер исподволь наблюдал за ним. Его лицо исказилось, он нервно прикусил нижнюю губу. Да, - подумал Фаддер. - Им почти удалось. У Бойда начинали сдавать нервы.

- У меня такое ощущение, что фильм снят моей камерой - той, которую я отдал Пепе. Человека, который убил Эстеллу, зовут Доницетти. Итак, у вас появляется шанс...

- Откуда вы это знаете?

- Разве вы не заметили татуировку?

Верно, - подумал Бойд. - Ведь это было в досье.

- Я совсем забыл про это.

- Теперь слушайте внимательно, - сказал Джонни. - То, что я сейчас скажу - приказ.

- Я слушаю.

- Хорошо. Вы условились с Леа встретиться в вашем бунгало после киносеанса? Хорошо. Отправляйтесь сейчас туда. Если я правильно рассуждаю, её там не будет. Но, возможно, вы встретите там другого гостя. Сомневаюсь, что он представляет для нас такую же ценность, но, тем не менее, не совершите ошибку.

- Доницетти, - плотоядно повторил Бойд. - Не бойтесь - ошибки я не совершу.

- Но если она, вопреки ожиданию, все же тем окажется, вы должны с ней скрыться.

- Скрыться? - недоверчиво переспросил Бойд.

- Да. Она в опасности. И вы тоже. Поезжайте в Барселону и снимите номер в каком-нибудь отеле. И оставайтесь с ней там. Если не застанете в своем бунгало никого, действуйте так же.

- Но вы не можете просто отстранить меня от задания. Во всяком случае, не сейчас!

- Вас раскрыли, - объяснил Фаддер, с трудом заставляя себя говорить спокойно. - Вы уже не можете быть полезны. Если это вас утешит, могу сказать, что ваши шансы живым добраться до Барселоны можно оценить максимум один к десяти. Но нужно попытаться это сделать, и заодно забрать с собой Леа. Это ваш долг перед ней.

- А вы остаетесь здесь?

- Сейчас нет времени для объяснений. В порядке исключения хоть раз делайте то, что вам говорят. Повторите приказ.

Бойд повиновался.

- Все верно, - сказал Джонни. - А теперь - за дело.

* * *

Ему нужны были теперь две вещи: телефон и оружие. Телефон для разговора с Грандером, оружие для всех остальных. И то, и другое было в его бунгало.

Туда он сейчас и ехал без излишней спешки. Остановил машину перед дверью, вошел, включил в гостиной свет и прошел в спальню.

На столе лежала кинокамера.

Чемодан все ещё оставался на прежнем месте, в изножии кровати. В чемодане лежал - во всяком случае, он на это надеялся - его "вальтер ". Он подскочил к кровати, одним рывком смахнул чемодан на пол и начал рыться в вывалившейся куче белья. "Вальтера" не было.

У него ещё осталось время обернуться, прежде чем на него набросились.

Значит, меня они тоже разоблачили, - думал он, отчаянно отбиваясь ногой от нападавшего. - Мы оба раскрыты. И сначала они покончат со мной. Бойдом они займутся позже.

На плечо Фаддера с сокрушительной силой обрушился набитый песком чулок, уже испытанный в деле при устранении Пепе. Последовавший за этим жестокий удар коленом в живот свалил его на пол. Над ним мелькнул черный шерстяной чулок. Фаддер на мгновение увидел темную татуировку на запястье руки, державшей оружие. Когда загорелая рука обрушилась вниз, он отвернулся.

Случилось так, что он никогда не узнал, как выглядел его противник.

Итак, с Фоксом покончено, - подумал Доницетти. Правда, не все прошло по плану. Странно, что он сразу бросился к чемодану. Там не было ничего важного, я ведь проверял.

Постой-ка, парень ещё дышит. Вот живучий, гад!

Доницетти, все ещё стоявший на коленях на полу, крепче ухватил чулок с песком.

На этот раз я его прикончу, - думал он. - Я ударю слева за ухом, там череп тоньше и расколется, как яичная скорлупа. И не нужно будет убирать труп. Он споткнулся о чемодан и разбил себе голову о спинку кровати. Очень просто. Не так убедительно, как с Пепе, но все же чисто. Полиция не будет чересчур любопытна. Здесь любят тишину и порядок и боятся скандала. Итак, вперед, малыш, за работу...

Его темно-карие глаза радостно блеснули, он облизнул губы. Потом не спеша взвесил в руке чулок с песком. Ситуация была в его вкусе. Он не любил действовать слишком наспех. А сейчас можно было позволить себе не спешить...

* * *

Первое, что увидел Бойд, были чемоданы. Три штуки. Очень аккуратно поставленные к стене. Он переложил пистолет в другую руку и прошел в спальню. На кровати лежал четвертый, открытый чемодан с тонким бельем. Тут же лежала и Леа. в черном шелковом халате. Вещи были небрежно разбросаны по полу. Она широко раскрытыми глазами смотрела на него и на оружие в его руке.

- Господи, что случилось?

Значит, в бунгало его никто не подстерегал. Снаружи тоже. Фаддер ошибся. И не в первый раз. Доницетти не пришел, а Леа здесь. Все в порядке - так, во всяком случае, казалось...

- Уф, - перевел он дух и убрал пистолет.

- Так что же случилось?

- Ничего. Минутку - я сейчас принесу выпить.

Он вышел в кухню и взял бутылку водки. Та была пуста. Раздраженно отбросив её, Бойд потянулся за "Джонни Уокером". Там, по крайней мере, оставалось ещё достаточно. Он налил полный стакан.

Леа прошла вслед за ним в гостиную и присела на подлокотник его кресла.

- Пожалуйста, Арни, скажи мне, что случилось. Ты выглядишь ужасно.

То же самое говорил и Фаддер. "Так, - а теперь выкладывайте". И он был настолько глуп, что рассказал ему все в подробностях. Но Фаддер рассудил абсолютно неверно. Ее здесь не будет, сказал он.

- Я тебя не ждал, - вздохнул Бойд. - Один мудрец внушил мне, что ты не придешь. Что вместо тебя я встречу совсем другого гостя.

- Значит, ты подумал, что я тебя - как это говорится - выставлю?

Опять этот насмешливый тон, бесивший Бойда. Действительно, почему Фаддер говорил так категорично? Это ведь совсем не так. Не нужно представлять её такой уж невинной. Конечно, она проговорилась - это вполне возможно...

- Ты проговорилась, - сказал Бойд. - Верно?

- Проговорилась?

- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

- Не имею ни малейшего...

- Ты рассказала им о моих планах на сегодняшний вечер. Ты насмехаешься надо мной, делаешь из меня дурака. Ты сводишь меня с ума своим проклятым издевательским тоном.

Он ударил со всей силы, так что виски выплеснулось из стакана. Послышался глухой шлепок, словно хлопнул на ветру ослабевший парус. В правом уголке её рта появились пузырьки слюны. Но она не пошевелилась. Бойд смотрел на нее, облизывая языком пересохшие губы в судорожных и бесплодных поисках подходящих слов.

Она достала крохотный кружевной платок и вытерла губы.

- Теперь мы квиты...У меня такое впечатление, что тебе изрядно досталось. Что с тобой?

Его мысли растекались во все стороны. Он допил виски, поставил стакан и схватил её. Сквозь гладкий шелк он чувствовал под руками её теплую кожу. По крайней мере, это было настоящим, должно быть настоящим. Что ещё оставалось? Он смотрел ей в лицо, бледное, замкнутое лицо. Правая щека покраснела. Почему он это сделал? Глупо, как глупо!

- Нужно уходить, - сказал он.

- Уходить?

- Да - сейчас я не могу тебе этого объяснить. У нас нет времени. Ты в опасности.

"- Повторите приказ, - услышал он голос Фаддера. - И теперь - за дело."

- Я расскажу тебе позже.

- Ну, хорошо, - кивнула Леа. - Куда?

- В Барселону. В какой-нибудь отель.

- Сначала мне нужно одеться.

- Одевайся. Но, пожалуйста, поторопись.

Она встала, пошла обратно в спальню. На этот раз он последовал за ней, послушный, как ягненок. Она всегда оставалась Леа, всегда владела ситуацией, он же всегда уступал. Это было ужасно. Внезапно он ощутил жгучее желание накричать на нее, топнуть ногой, ударить. Бойд медленно поднял руки, провел по лицу. У него болела голова. Во всем виноват этот безумный фильм...

Она обернулась и посмотрела на него, медленно расстегивая халат. Белая, светящаяся кожа... Он сглотнул. Виски? Нет, нет, не сейчас... Он отвернулся.

- Это потому, что Рамон узнал?

- Может быть...

- Но это исключено...

- Не задавай сейчас никаких вопросов, - в отчаянии бросил Бойд. - Не сейчас.

- Хорошо, - медленно произнесла Леа. - Не сейчас.

Она замерла, халат лежал у её ног. Потом медленно наклонилась, подняла с пола разбросанное белье - белую комбинацию, белый бюстгальтер, белые трусики. И тут ему пришло в голову, что она тоже должна знать.

- Эстелла умерла...

Она взглянула на него.

- Эстелла? Я думала, она в Мадриде.

- Она умерла. Он убил её.

- Кто?

- Доницетти.

- Но почему? Почему она должна была умереть?

- Потому... - начал он, но голос сорвался. Он шагнул к ней. Его пальцы гладили её руки, её обнаженные плечи. Теперь никакого шелка. Только гладкая, теплая, живая кожа. А потом её губы на его губах, её язык, горячий и подрагивающий.

- Эстелла умерла. Но мы - мы живы.

Ее острые зубы впились в его кожу. Он, задыхаясь, выдохнул, глубоко вдохнул. Ее руки забрались под его рубашку, ощупывая голое тело.

- Мы живы, Арни. Мы ещё живы.

* * *

Он чувствовал себя так отвратительно, как никогда ещё в своей жизни. Что же произошло? Фаддер перекатился на бок, оперся на локоть.

Его голова готова была в любое мгновение взорваться. Он стиснул её одной рукой, пытаясь решить, какими же из шестнадцати глаз, имевшихся теперь в его распоряжении, пользоваться для зрения. В конце концов, он закрыл их все и застонал. Но и это не помогло.

Некоторое время он беспокойно ворочался. Потом, наконец, снова открыл глаза и установил, что опять в состоянии нормально видеть окружающий мир, хотя и в какой-то неясной дымке. Он с трудом дотащился до кровати, улегся и долго и прилежно изучал потолок.

Потом крепко обхватил голову обеими руками, чтобы эта нужная вещь не отвалилась, и поднялся. Теперь он мог оглядеть комнату. Что это была за комната? Его спальня, конечно... Все, казалось, было в порядке, за исключением того факта, что чемодан валялся на полу, куда он сам его и сбросил, а его содержимое живописно разлетелось по комнате.

Кроме него, в комнате находился ещё один человек. Он лежал лицом вниз, с черным чулком в руке и с пулей в затылке.

- Бойд, - Фаддер взглянул на дверь, ведущую в ванную.

Это должен быть Бойд. Это не мог быть никто другой. Значит, он пренебрег его приказом, и Фаддер теперь был рад этому. Он завалил Доницетти - и это главное.

Но ему не следовало оставлять меня лежащим здесь на полу, как мокрый мешок. Такова теперь молодежь.

- Бойд?

Нет ответа. Значит, он ушел. Вероятно, спешил. Это понятно...

Джонни встал, и тотчас у него в голове застучали кувалды. Шатаясь, он добрался до ванной и минуты три держал голову под струей холодной воды. Когда он вернулся, Доницетти ещё лежал на том же месте, словно дожидаясь его.

Он открыл дверь на террасу. Снаружи было абсолютно темно. Ни звезд, ни облаков. Дождя тоже не было.

Понадобилось почти сорок минут, чтобы зарыть труп среди кустов и опять утрамбовать песок. Если бы он сам при этом время от времени не падал, понадобилось бы минут на десять меньше. Не будь часов, он подумал бы, что потратил на эту операцию три-четыре часа. Собственно говоря, возясь с трупом, он даже задавал себе вопрос, управится ли с этим до рассвета.

Наконец он все сделал и опять плашмя рухнул на кровать, обессиленный болью и слабостью. Набрал номер телефона Грандера. Сомневаясь, правильно ли он это сделал, повторил набор ещё несколько раз. Всего пять раз. С одним и тем же результатом. Никто не снимал трубку. Но притом Грандер был совсем близко - только Фаддер этого не знал. Его широко раскрытые глаза были устремлены на огни Бальнеарио. Но пятна крови вокруг рта и на крахмальном воротничке его белой адвокатской сорочки уже засохли. Он никогда уже не подойдет к телефону.

Фаддер слушал длинные гудки. Потом его голова окончательно опустилась на подушку, трубка выскользнула из пальцев и упала на пол. Фаддер уснул.

* * *

Бойд, глядя в зеркало в ванной, промыл рану от укуса на плече и заклеил её пластырем. Потом побрызгал в лицо холодной водой и вытер его полотенцем. Теперь в голове немного прояснилось.

Конечно, она не проговорилась. Это ясно. Доказательством тому был её приход. Заставь Ортис её проговориться, он бы никогда не позволил ей прийти сюда. Фаддер, этот идиот с его вечным недоверием наговорил всяких глупостей. Вы раскрыты, как вы не понимаете...

Бойд выключил свет и вернулся в спальню. Там лежала она, попавшая в его сеть, его главный улов, который он вытянул на берег. Он - действительно он? Воспоминания стали уже расплывчатыми. Он подошел к ней. Леа легко провела рукой по его груди, коснулась пластыря.

- Пластырь в качестве пижамы! Шикарно!

Бойд закрыл глаза.

- Это последний крик моды в Сент-Тропезе! - Она прижалась к нему, взяла его правую руку в свои и начала пересчитывать его пальцы: - один, два, три...четыре...

* * *

В ночной тиши слышались удары церковного колокола.

В небе начали появляться разрывы в сплошной пелене облаков, показались отдельные звезды. Небо и море разъединились и на горизонте забрезжил слабый свет. Фаддер лежал в своей спальне, вытянувшись на кровати. Свет ещё горел. Рядом с кроватью болталась на шнуре телефонная трубка. Фигура в дождевике цвета хаки, стоявшая в открытой двери террасы, несколько секунд рассматривала неподвижно лежавшего мужчину. Затем бесшумно удалилась по тропинке к берегу моря.

* * *

- Ты должен изучить меня насквозь, Арни. Всю, с головы до ног. - Леа нежно покусывала кончики его пальцев...

* * *

Леа села.

- Дай мне сигарету.

Бойд потянулся за пачкой. Мышцы рук слегка побаливали. Он щелкнул зажигалкой, рассматривая овальное лицо, склонившееся над пламенем, увидел, как поднялась её грудь от глубокой затяжки.

- Так, значит, ты передумал?

Он положил сигареты и зажигалку рядом с подушкой.

- Что?

- Насчет отъезда?

- Ах, это, - протянул Бойд. - Да. Я ошибся.

Леа раздавила сигарету в пепельнице. Ее глаза блестели. Кошачьи глаза. Она взяла его за руку, положила себе на грудь.

Два обнаженных тела слились вновь. Одно твердое и требовательное, другое мягкое, уступчивое.

Внезапно раздался звон разбитого стекла. Осколки брызнули на ковер. Бойд, разинув рот, уставился на зубчатые осколки стеклянной двери на террасу, по которым к ним полз какой-то человек - но можно ли было ещё назвать это человеком?

Во рту у него был песок, горячий и липкий, под веками застряли мелкие песчаные крупинки. Вокруг себя он видел лишь расплывчатые красные и черные пятна - затем различил, наконец, и фигуры. Две нагие фигуры на широкой постели. С лицом человека, на которого смотрели Леа с Бойдом, внезапно случилось что-то странное. Бойд, как зачарованный, не мог оторвать от него взгляда. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это было.

Грандер смеялся.

* * *

Леа держала на коленях грязную голову в запекшейся крови, Бойд пытался отодрать от тела рубашку. Одна пуля попала в грудь, две другие в живот. Рубашка пропиталась засохшей кровью и грязью и была вся в тонких трещинках, как старая картина. Из всех ран сочилась свежая кровь. Бойд попытался прочистить несчастному глаза и рот носовым платком, но сразу же отказался от своей затеи. Это было бессмысленно.

- Врача, - сказала Леа. - Нужно вызвать врача.

Бойд покачал головой и склонился пониже.

- Кто это был, Грандер? - спросил он. - Кто это сделал?

Узкая, серая с синеватыми краями щель губ дрогнула.

- Боже...

- Ортис?

Голова бессильно опустилась, вновь поднялась. Губы раскрылись.

- Ортис. Да.

Он поднял руку, уставился на свое запястье, словно желая узнать время, и с трудом перевел взгляд на Бойда.

- Доницетти? Человек с татуировкой?

- ...ааа.

- Он больше не может, - сказала Леа. - Нужно найти врача.

Бойд молчал. Грандер посмотрел на Леа.

- Девушка работает...

- Что? - переспросил Бойд. - Не торопитесь. Попробуйте ещё раз.

Теперь Грандер смотрел на Леа. Его глаза умоляли о понимании, как глаза какого-то бессловесного создания.

- Работает...на Ортиса, - произнес Грандер. И потом, с каким-то, почти нечеловеческим напряжением: - и Фе...Феррамонте...

Бойд откинулся назад, задумчиво поскреб подбородок. Все бессмысленно. Он знал, что времени осталось максимум на один вопрос. Но какой?

- Не торопитесь, - машинально повторил он. - Послушайте...

Но Грандер теперь сделал какой-то широкий жест, который похоже, охватывал все помещение.

- Фон... - сказал он.

Или "тон". Или что-то другое. Это было последнее, что он произнес. Рука тяжело упала. Взгляд вновь ушел вверх, но уже не на Леа, а поверх нее, куда-то очень далеко. Он достиг своей цели, он передал информацию. Мучения и унижения преодолены. Теперь это был не какой-то нелепый конец, а исполненная достоинства, почти великая кончина.

- Он... - спросила Леа.

- Да, - подтвердил Бойд. И добавил: - Дерьмо!

* * *

Фаддер сидел на краю кровати, медленно раскачиваясь взад - вперед. В глазах у него все ещё расплывалось, и поэтому через некоторое время он их просто закрыл. Но и с закрытыми глазами видения его не оставляли. Смутные видения, смутные голоса. "Это новый мотор. Сегодня. Мотор".

Он открыл глаза. Разве это не его собственный голос? Значит, он уже начал разговаривать сам со собой... Нет - так дело не пойдет.

Он вскочил, шатаясь, прошел в кухню и поставил кипятить воду. Кофе. Горячий черный кофе. Затем снова вернулся в спальню. Пол колебался под его ногами, как палуба на корабле. На какой-нибудь яхте. Яхте?

Он широко раскрыл глаза, застыв на месте между кроватью и стеной.

Эстелла была убита там. На той яхте.

Но это невозможно! Или...

Как-будто что-то щелкнуло у него в мозгу - и отдельные детали головоломки сложились в цельную картину. Допустим, Эстелла вовсе не уехала в Мадрид, допустим, другая сторона схватила её в Барселоне, возможно, на аэродроме, и доставила на яхту. Это видел и снял на пленку в то утро Пепе. Об этом следует подумать.

- Боже милостливый, - простонал Фаддер, пошел на кухню и заварил кофе.

Потом сел за маленький откидной столик и, прихлебывая из пластмассовой чашки горячий напиток, достал из бумажника список, который Грандер нашел у Пепе, медленно водя указательным пальцем по строчкам:

"Рафаэль с матросами; два плотника;

Педро Крыса; телохранитель; горничная;

Доницетти..."

Так и есть - черным по белому. Горничная, её схватил Доницетти. Будь у него глаза, он уже давно пришел бы к такому выводу.

Пепе, конечно, знал девушку. Он с восхищением описывал Грандеру её фигуру. Но Пепе не знал, как её зовут. Откуда же? Значит, в то утро пятницы она не села в самолет до Мадрида, а поднялась на борт яхты - или вернее: её затащил туда Доницетти. Доницетти застал Пепе за съемкой и устранил его. Так же, как и кинокамеру Фаддера. Ведь она могла поведать кое-что интересное о конце Эстеллы.

Ее убили в тот же день. Теперь это не подлежит сомнению. Ведь в пятницу вечером погода резко переменилась. С вечера пятницы солнце в Виллафранке больше не появлялось. Во всяком случае, не такое яркое, чтобы его луч был виден на полу той синей каюты. Но разве Ортис не был в тот день до позднего вечера в городе? Откуда Ортис узнал...И как они могли её схватить?

Джонни закурил и налил ещё чашку кофе. Голова все ещё раскалывалась от боли. Был ли Ортис на борту во второй половине того дня, точно установить невозможно - список Пепе внезапно прервался ещё до полудня. Известно, что яхту своим присутствием осчастливила Леа. Утро и вечер пятницы она провела с Бойдом. А в промежутке, во второй половине дня, принесла на роскошную яхту свои вещи, так как думала провести там уик-энд. Странное совпадение? Или ответ на вопрос, откуда Ортис так точно все узнал...

Картина постепенно прояснялась, как на диапозитиве, когда проектор наводят на резкость.

Фаддер видел человека по фамилии Ортис, жестокого, хитрого, несимпатичного малого, который за весьма короткое время заработал очень много денег своим очень рискованным промыслом. Почти целый год полиция ни в чем не могла его уличить. Потом вдруг пошли слухи, связывавшие его с торговцами наркотиками, с секретными службами, с людьми из окружения Феррамонте. Очень интересно...

Он видел человека по фамилии Белга, любителя роскоши, плейбоя и богатого фабриканта, о котором теперь известно, что он был ключевой фигурой в афере с наркотиками и имел непосредственное отношение к изготовлению зажигательных бомб, которые сам вряд ли мог изобрести. Следовательно, опять секретные службы. Кто-то должен был передать ему формулу. Может быть, этот кто-то - Ортис?

Но не Ортис вышел на Белгу. Белга был любовником его жены. А не странно ли, что новая активность в жизни сеньора Ортиса пришлась как раз на последние два года? После его женитьбы. Все выглядело так, как будто кто-то целеустремленно направил его по этому пути. Кто-то, кто либо был полномочным вражеским агентом, либо весьма симпатизировал врагу - что, в конце концов, давало в результате одно и то же.

Еще одна небольшая регулировка проектора - и становится отчетливо видна следующая фигура: миловидная девушка, хорошо воспитанная, с незаурядной внешностью, весьма интеллигентная. Из семьи, чье генеалогическое древо можно проследить до самых крестоносцев, но за душой у которой не было и полусотни франков. Отец - профессиональный солдат, патриот старой закалки, убит в одной из грязных войн. Девушка нацелена возможно крепче утвердиться в мире, где с оглушительным грохотом сталкиваются друг с другом старая политика власти знатных фамилий и новая политика силы современного капитализма; в мире, где все продается, если только предложить достаточную сумму.

Она могла предложить только один товар - себя саму. И хорошо справилась с делом, так как была основательно к этому подготовлена. Но нравилось ли ей эта жизнь, примирилась ли она с ней? Нет. Не это ей нужно. Она интеллигента, она горда, она ненавидит всю эту прогнившую систему, которая из привлекательной девушки делает объект торговли, символ положения в обществе, цена которой где-то между ценой плавательного бассейна и обувной фабрики.

Да, - думал Фаддер, - она однозначно на другой стороне. И я даже не могу упрекнуть её в этом. Таким предателем можно восхищаться. Прежде чем убить её. Но не потом. Потом она будет просто мертва.

Он вернулся в спальню, поднял "вальтер", лежавший на полу. Он все ещё видел не совсем четко, но боль отпустила.

Как иначе мог бы Ортис узнать об Эстелле, - подумал он. Ведь больше никто ничего не знал. За исключением Бойда.

А Бойд определенно не предатель.

* * *

Дверь открылась бесшумно, вошла Леа с пустой дорожной сумкой в руке. Бойд взял у неё сумку.

- Дождь идет?

- Нет.

Она с измученным видом присела на край кровати, положила руки на колени и пустым взглядом уставилась в пол.

- Где он?

Бойд кивнул в сторону ванной.

- Там мы не можем его оставить.

- Пока придется ограничиться этим, - возразил Бойд. - До нашего возвращения. - Он открыл сумку, заглянул в нее, провел пальцами по подкладке.

- И эта точно такая же?

- Что ты имеешь в виду?

Он остро взглянул на нее.

- Как та сумка, которая была у него?

- Конечно. Их было две. Но я боюсь...

- Чего?

- Боюсь, ничего не получится.

- Нечего бояться. Получится.

Бойд не был измучен. Наоборот - он мог бы вырывать с корнями деревья настолько он был энергичен и деятелен. Он закрыл дорожную сумку, поднял её.

- Если все пойдет так, как я думаю, он будет очень удивлен, увидев тебя. Ты должна быть к этому готова.

- Я даже не знаю, что ему сказать.

- Скажи просто, что хочешь с ним попрощаться.

- Я бы этого не сказала...

Бойд взглянул на свои наручные часы и тихо присвистнул сквозь зубы. Он поставил сумку на пол, у изножия кровати. Потом сел рядом с Леа и положил руку ей на плечо.

- Сейчас уже шесть. Это была бурная ночь.

- Я её никогда не забуду, - сказала Леа. - Хотя сейчас она мне кажется почти нереальной.

- Почему?

- Сначала Антонио. Потом Эстелла. А теперь этот мужчина, этот...этот твой друг. К чему все это? Я уже совершенно ничего не понимаю.

В это утро она выглядела уязвимой, нуждающейся в защите, и Бойд был тем человеком, чьим решениям она подчинялась. Их борьба была позади. Бойд победил, и на этом глава под названием "Леа Ортис" была для него успешно завершена. Может быть, потому у него такое приподнятое настроение... Он мягко привлек её к себе.

- К чему? У твоего мужа появились опасения.

- Только из-за того, что твой друг шпионил за ним?

- Людей убивают и за меньшее.

- Я знаю, но... - Она пригладила волосы. - Эти дурацкие бумаги действительно так важны?

- Для тех, кто дал мне задание - да, - объяснил Бойд. - И для Ортиса тоже. Они его сильно компрометируют.

- Ты ведь не собираешься его шантажировать?

Бойд взглянул на неё с удивлением.

- Не делай этого. Это слишком опасно.

- Не ломай себе голову. Мои начальники лучше знают, что делать в таких случаях.

Он легко, по-дружески поцеловал её и поднял с места.

- Пойдем, нам нужно уходить.

Она стояла перед ним, опустив руки, и смотрела, как он взял дорожную сумку и направился к двери.

- А мои вещи? Мои чемоданы?

- Их заберем позже, - терпеливо сказал Бойд. - Мы ведь уже договорились. Ты берешь из аэропорта такси, едешь сюда и ждешь меня. - Он открыл дверь. - А тогда мы уедем вместе. Если повезет, уже к обеду можем быть во Франции.

- Мне придется ждать здесь? - её взгляд устремился в сторону ванной.

- Это недолго, - успокоил Бойд. - Может быть, я окажусь здесь даже раньше тебя.

Он открыл перед ней дверь. Она ещё раз окинула взглядом комнату, от разбитой двери террасы, через капли крови на ковре, до смятых простыней на постели, посмотрела на Бойда и вышла. Бойд выключил свет и захлопнул дверь.

* * *

Над тропинкой блуждал узкий луч света от миниатюрного карманного фонаря.

На улице было ещё темно. Далеко позади, на востоке, небо, в котором ещё клубились черные горы туч, стало цвета молока. Луч фонаря направился в сторону, пробежал по двери террасы, остановился, вернулся обратно, погас. Звякнуло стекло.

Мужчина с фонариком вошел в комнату. Конус света нащупал выключатель. Мужчина шагнул вперед, тонкой смуглой рукой нажал его, вспыхнул свет.

Прищурившись, Фаддер выключил и убрал фонарик, затем внимательно оглядел комнату.

Неодобрительно нахмурясь, он отметил скомканные простыни; несколько озадаченно - разбитую дверь на террасу, и уже изрядно удивленно - следы крови.

Жаль Бойда. Все-таки тот спас Фаддеру жизнь, и Фаддер охотно отплатил бы ему тем же. Но, видимо, опоздал. Подавленный, он прошел дальше, в гостиную, где с известным удивлением увидел у стены три чемодана. Их хозяйку он знал.

Однако странно.

Очень странно...

Он вернулся в спальню.

Определенно странно. Что-то здесь не так.

Фаддер открыл дверь ванной. В душевой кабине сидел на корточках Грандер, положив подбородок на колени, и широко открытыми глазами смотрел на душ. Фаддер попятился, закрыл дверь и рухнул на кровать.

Теперь он вовсе ничего не понимал.

В такую рань - в половине седьмого утра - очень немногие люди - не говоря уже об их мыслительном аппарате - бывают уже в полном порядке. Фаддер не представлял исключения. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Один труп он этой ночью уже закопал - со вторым ему явно уже не справиться, тем более этот выглядел так, будто один раз его уже похоронили, затем снова выкопали и отправили прогуляться. Господи Боже, что же с этим беднягой случилось?

Джонни встал, выключил свет, включил карманный фонарик и вышел из дома. Лучом фонаря он стал шарить по влажной земле. Да, следы были, и он пошел по ним.

Вначале следы были хорошо заметны на мягкой земле. Местами Грандер бежал, местами полз. При этом кровотечение у него не прекращалось. Потом следы вывели на улицу. Здесь стало сложнее. Не будь кровавых пятен, он потерял бы след.

Дальше, дальше...

Фаддер был удивлен. Очень даже удивлен. Он видел, что Грандеру одна пуля попала в легкое и две - в живот. Но мог ли человек с такими ранами так далеко уйти? Грандер явно передвигался кое-как, Один раз он упал, беспомощно скребя ногами, и на влажной земле образовалась отвратительная кровавая лужа. Там следы покидали улицу и вели круто вниз.

Вниз? Для Грандера это был подъем в гору. Ради чего такие нечеловеческие усилия?

Километрах в полторах от бунгало следы кончились. Фаддер огляделся и выключил фонарик. Больше тот не был нужен - рассвело. Он видел широкий песчаный пляж, глубокие следы шин какого-то автомобиля, следы на песке там, где Грандер бился в агонии.

Великий Боже, - да это же буквы...

Он нагнулся. Да, там были буквы, но он не мог их разобрать. Может быть, это случайные бороздки на песке от вздрагивавших пальцев Грандера? Но они выглядят как...как...

Да. Это цифры, а не буквы: 4, 1, 7.

Четыре. Один. Семь.

Фаддер выпрямился.

Что это значит?

Может быть, четыре часа семнадцать минут? Время? Невероятно. Четыреста...

Нет.

Три цифры - и все. Четыре. Один. Семь. Слишком слабый след. Он перевел взгляд с песчаного пляжа на улицу, на далекие бунгало, на скалы и причудливые контуры Сентро, проступавшие на горизонте. В бледном свете утра все казалось серым. Очень дальний след, и в конце его ничего, кроме трех цифр...

И вдруг ему послышался голос Грандера: "- Я тут кое-что обнаружил...Разузнал в аэропорту...".

Джонни ещё раз огляделся и зашагал в сторону Бальнеарио.

* * *

Из салона показалась безобразная фигура неандертальца. В правой руке он нес дорожную сумку, через левую был перекинут плащ. У трапа ждал капитан - молодой блондин с непроницаемым лицом. Он был с непокрытой головой и честь не отдал.

- Похоже, проясняется, сеньор Ортис.

Для моряка он выражался поразительно изысканно, но бельгийский акцент был слишком силен. Ортис остановился и оглядел его с ног до головы.

- Все готово? Свидетельство о благонадежности и прочая ерунда?

- Да, - кивнул капитан. - Правда, Доницетти ещё не вернулся.

- Вот как...

- И хозяйки тоже нет. - Капитан позволил себе сдержанную улыбку. - Я, конечно, и не ожидал, что она появится...

- К черту эту бабу, - буркнул Ортис. - Если что, выходите без нее. Ясно?

- Так точно, сеньор Ортис.

- Ладно. Вот ещё что. Если жена появится на борту, позаботьтесь, чтобы она не покидала каюту, пока яхта не прибудет во Францию. Отныне я стану обращаться с ней построже.

- Да, сэр, - сказал капитан. - Если она появится.

Насмешливая интонация была настолько незаметной, что придраться Ортис не смог и повернулся к трапу.

- Полагаюсь на вас, капитан.

- Разумеется, сэр.

Такси ждало на берегу. Ортис тяжело спустился по трапу, открыл заднюю дверцу. Капитан видел, как он отстранил шофера, который хотел поднести дорожную сумку. И принял этот факт к сведению, не придав ему никакого значения. Он знал, что ему платят, чтобы он не придавал значения некоторым вещам.

Конечно, ему не запрещалось думать. Так, сейчас он, например, подумал, что сеньор Ортис - порядочная свинья. При этом лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

Такси исчезло. Капитан остался один. И это было ему очень приятно.

6

У мужчины в аэропорту было круглое тупое лицо и глаза цвета пыли. Брюки серого костюма пузырились на коленях, ватные плечи обвисли. Во внутреннем кармане его пиджака лежал французский паспорт, изготовленный отнюдь не во Франции. Кроме того, в этом пиджаке, в другом потайном внутреннем кармане под левым локтем, скрывался плоский пистолет из вороненой стали. Из этого пистолета он намеревался убивать людей. Для непредвиденных случаев человек имел при себе кожаный портсигар, наполненный сигаретами с фильтром. В фильтрах трех сигарет содержались капсулы с цианистым калием. Он впервые оказался в Испании, но знал, что в этой стране рекомендуется быть настороже.

Короче говоря, мужчина в аэропорту был человеком, выполнявшим приказы сверху самоотверженно и без шуток, и потому исключительно точно соответствовал образу хорошо экипированного сотрудника секретной службы, гуляющему по страницам модных шпионских романов. Впрочем, сам он в этой коллекции более или менее важных предметов своего снаряжения видел - если вообще об этом задумывался - только лишь необходимое зло. Его успех - не только в Испании - зависел не от того, что было в карманах, а от того, что было в его голове. А в его уме, в холодной, беспощадной точности его мыслительного аппарата можно было не сомневаться. Он был охотником - одним из лучших в своем деле. Иначе он не оказался бы сейчас в этом аэропорту.

Существовала масса вещей, которых этот человек терпеть не мог: шум, электробритвы, мороз, его жена, пудинг, томатный сок, его работа, шариковые ручки, математика в любой форме, насекомые с длинными конечностями и город, в котором он родился. С другой стороны, симпатий у него было немного, а хобби вообще никаких, за исключением какого-то странного пристрастия к романам Вирджинии Вульф, которые он совершенно не понимал. Следовательно, он был примерно таким же, как и все: непоследовательным, непредсказуемым, жестоким. Может быть, у него эти существенные черты характера были несколько более выражены, чем у других.

Вместе с тремя десятками попутчиков он топтался в углу зала ожидания. До восьми оставалось семь минут. Перед собой он держал французскую газету, делая вид, что читает, и думая в это время совсем о другом - совершенно в духе Вирджинии Вульф. На самом деле он с величайшим вниманием наблюдал за одним из своих попутчиков, удивительно толстым и удивительно безобразным господином, который тридцать секунд назад вошел в зал ожидания. Этот маленький, толстый, уродливый мужчина на одной руке держал плащ-дождевик, а в другой - дорожную сумку, которую поставил перед таможенником. Затем закурил сигарету.

Толстяк, очевидно, был в некотором роде выдающейся личностью, раз таможенник тотчас прекратил копаться в чемодане какого-то молодого человека и направился к его сумке.

- Буэнос диас, сеньор Ортис. Опять в дорогу?

- Как видите, - буркнул толстяк.

- Ну да - конечно - разумеется...

Охотник с сожалением сложил газету. Жаль, что он плоховато понимает по-испански. Правда, этот диалог понять было нетрудно, - помог таможенник, одной рукой поставив мелом на дорожной сумке крест, другой поспешно сунув в карман банкноту в сто песет. Но тут охотник уже заметил женщину, теребившую толстяка за рукав. Ситуация его заинтересовала - и потому он облегченно вздохнул, когда Ортис заговорил с ней по-французски.

Но заговорил толстяк не сразу. Странно, но отреагировал он на её появление не обрадованно, а удивленно, даже растерянно. Несколько секунд таращив на неё глаза, вдруг прорычал, приглушенно, но вполне отчетливо:

- Merde! (Дерьмо! - фр., прим. пер.)

- И в самом деле по-французски, - обрадованно сказал сам себе охотник.

- Что, черт побери, ты здесь делаешь?

- Хотела ещё раз с тобой попрощаться.

- Но чертова яхта вот-вот отойдет.

- Я ещё успею. А в крайнем случае, они меня подождут.

- И не подумают. У капитана есть приказ. Но эта гениальная идея, как всегда, в твоем духе. Кстати, куда ты пропала вчера вечером?

- Я рада, что успела тебя перехватить. - Она наклонилась и не особо ласково поцеловала его в щеку. - Ты ведь всегда говоришь, что ещё ни разу в жизни не опаздывал на самолет.

- Вот именно! И сейчас ради тебя тоже не собираюсь. - Ортис раздраженно выпустил облако табачного дыма и протянул руку за дорожной сумкой. - Как ты вообще сюда добралась? На такси?

- Один знакомый согласился помочь и подвез.

- Так! Ну, тогда пусть он отвезет тебя обратно, да поживее! А если яхта ушла, тебе придется тоже лететь самолетом.

- Не бойся, я приеду вовремя.

- Верю на слово, - буркнул Ортис, выдавил кривую и неопределенную усмешку и зашагал на посадку.

От услуг подбежавшего носильщика он категорически отказался.

- Нет, нет, благодарю! Сумка очень легкая.

Молодая женщина - не такая уж и молодая, подумал охотник, и вид у неё довольно утомленный - посмотрела ему вслед и повернулась к выходу. По радио объявили о вылете самолета в Марсель.

Очень интересно, - думал охотник, разрываясь между двумя решениями, что при его профессии случалось нередко. Другая сторона проявила себя неожиданным образом, и он был совсем не прочь пойти по этому следу. С другой стороны, золотое правило предписывало в сомнительных случаях не спускать глаз с документов. Конечно, Ортис, как и следовало, взял с собой помеченную меловым значком таможенника дорожную сумку. Но эта была не та сумка, с которой он пришел. Молодой человек, оставшийся рядом с таможенником, все пытался снова запихнуть свои пожитки в чемодан так, чтобы можно было его закрыть. Но теперь рядом с ним стояла, как бы случайно прикрытая каким-то легким коричневым плащом, дорожная сумка Ортиса.

Подмена была произведена с удивительной ловкостью и скоростью за те несколько секунд, пока Ортис, разинув рот, пялил глаза на так внезапно появившуюся женщину, и рука его оставила драгоценный багаж. В эти немногие секунды роковые документы, которые в последние дни передавали из рук в руки через всю Европу, вновь поменяли своего владельца.

Правда, на этот раз дело выглядело несколько иначе - бумаги были не переданы, а хладнокровно похищены. Охотнику это не нравилось. Это означало отклонение от плана и потому вызывало досаду.

Рядом с тем самым молодым человеком остановилась стюардесса и что-то ему сказала, что - невозможно было понять, говорила она слишком тихо. Молодой человек улыбнулся и покачал головой. При этом он указал на выход, через который исчезла та женщина - явно его сообщница. Стюардесса удалилась. Молодой человек взял чемодан в левую, дорожную сумку, все ещё прикрытую плащом, в правую руку и теперь тоже шел к выходу. Охотник последовал за ним. На ходу он бросил в ближайшую урну мелкие клочки разорванного билета на Марсель.

Кем же мог быть этот молодой человек? Имя его не интересовало, но на кого он работал? Имена не имели значения - за исключением очень немногих. Его французский паспорт, например, был на имя Чарльза Дьюи. Кто знал этого Чарльза Дьюи?

Его настоящая фамилия была Редер. И в определенных кругах он был весьма известен.

На улице было холодно и ещё совсем темно. Женщины и след простыл. Молодой человек подошел к парапету, поставил на землю чемодан, рядом сумку, встряхнул плащ и надел его. Редер тоже подошел к парапету и прислонился к нему. Они с молодым человеком были совсем одни.

Ахиллесовой пятой многих хороших сотрудников секретных служб можно назвать любопытство - хотя, с другой стороны, разведчик без известной доли любопытства вообще немыслим. Не более пяти минут назад некто похитил багаж, содержимое которого являлось предметом соперничества всех секретных служб. Похищение было очевидным, и на девяносто процентов совершила его другая сторона. Молодой, прилично выглядевший человек с правильными чертами загорелого лица и короткими светлыми волосами. А если речь идет о другой стороне - не об изменниках из собственных рядов - следует основательно обдумывать каждое решение.

Сейчас было довольно просто выполнить задание: выстрел, сумка, возвращение, доклад, успех. Но было ещё любопытство, желание заглянуть поглубже. Опасная профессиональная болезнь...

Редер достал из кармана не кожаный портсигар, а мятую пачку "галуаз", сунул сигарету в рот. Его рука опять нырнула в карман, кончики пальцев нащупали рукоятку пистолета, на миг задержались. Слева точно по расписанию взревели двигатели самолета, выруливавшего на взлетную полосу. Рука Редера обхватила теплую рукоятку пистолета. Он как бы случайно повернулся в сторону молодого человека.

Тот стоял неподвижно, пустым взглядом уставясь на летное поле. Он выглядел таким же утомленным, как и та женщина, но в то же время в его лице ощущалась какое-то странное напряжение.

Бойд сам не мог окончательно разобраться в своих чувствах. Он переживал триумф, но к ощущению триумфа примешивалось какое-то странное предчувствие, тупая тяжесть в области желудка. Великолепное ощущение знать, что удача оказалась в конце концов на его стороне, что он одолел не только Ортиса и Феррамонте, а Фаддер совершенно очевидно просчитался. Может быть, это неопределенное неприятное чувство появилось потому, что в гремящей серебряной птице сидел Феррамонте, и что Феррамонте умрет, прежде чем самолет достигнет Марселя. С его смертью из жизни Бойда исчезло бы что-то неосязаемое, необъяснимое.

В этот миг он заметил мужчину, прислонившегося к парапету чуть правее, который достал из кармана сигареты и сунул одну себе в рот.

- Прошу, - Бойд вынул руку из кармана. Тот замер, уставившись на его блестящую зажигалку.

- Мерси, мсье.

- Не стоит благодарности.

Бойд щелкнул зажигалкой, маленькое синеватое пламя взметнулось в ладонях. Он смотрел на него пока незнакомец прикуривал. За ним ему виделось другое пламя - белое и ослепительное.

Он попытался представить себе эту сцену, но не мог. Отчетливо виделось только начало катастрофы. Будто бы Феррамонте держал сумку на коленях, а левой рукой открывал её. При этом сдетонировали четыре соединенных проводами с запором заряда. Прискорбно, что смерть Феррамонте унесет с собой много других человеческих жизней, но ничего не поделаешь. Это будет конец, какого пожелал бы себе и сам Феррамонте - последний широкий жест. Не такой конец, как предусматривал Фаддер: смерть от пули, своего рода милосердие. Это было типичным для Фаддера - он совершенно не понимал Феррамонте, не то что он, Бойд. У них с Феррамонте было много общего. Они одинаково относились к жизни. И теперь он это доказал.

Синеватое пламя зажигалки подрагивало, самолет все быстрее мчался по взлетной полосе, затем его нос начал задираться вверх, в небо. Бойд ещё нескольких секунд наблюдал за узким силуэтом самолета под низким серым покрывалом облаков, - потом тот исчез. Редер улыбнулся.

- Большое спасибо, мсье.

- Не стоит благодарности.

Шум моторов самолета стих. Тишина. Момент был упущен. Редер смотрел вслед молодому человеку, который с чемоданом в левой и дорожной сумкой в правой руке спустился по лестнице и пересек широкую улицу, направляясь к автостоянке. В конце ряда его ждал спортивный автомобиль. Бойд бросил чемодан на сиденье рядом с водителем, сел за руль и поставил на колени дорожную сумку - сумку с документами.

Редер тоже встрепенулся и вошел через вращающуюся дверь, отбросив при этом сигарету: он не курил.

Бумаги Бойда не особенно интересовали. Для него документы были только приманкой. Он добился своей цели, ловушка захлопнулась. Но он, как и Редер, был сотрудником секретной службы. Любопытство заставляло его заглянуть внутрь. Он взялся правой рукой за замок сумки и, не колеблясь, открыл её.

* * *

Эксперт вошел, недоверчиво огляделся и заметил, наконец, Фаддеру:

- Вы не слишком хорошо выглядите.

- Я и чувствую себя не слишком хорошо, - ответил Фаддер. - Должно быть, погода меняется.

- М-да, - эксперт осторожно опустился в кресло напротив Фаддера. - Мне передали ваше сообщение. Я спешил, но здесь совсем не ориентируюсь.

- Который час?

- Половина девятого.

- Тогда ещё не поздно, - сказал Фаддер. - Во всяком случае, я надеюсь.

Он посвятил эксперта в свой план. Тот слушал внимательно и перебил его только раз.

- Значит, Грандер мертв?

- Да, - кивнул Фаддер. - К сожалению. Он лежит в ванной. Там пока и придется его оставить. Сейчас нам нужно заняться другим.

- Да, - слабым голосом отозвался эксперт. - Да, все в порядке. Продолжайте, пожалуйста.

Фаддер продолжил. Когда он закончил, эксперт спросил:

- И это все?

- А потом?

- Потом мы позавтракаем.

Эксперт встал.

- Ладно, - сказал он. - Как-нибудь справимся.

* * *

- А если она не появится? - спросил старший помощник.

Капитан оглядел набережную.

- Тогда уйдем без нее. Так гласят мои инструкции.

- Может быть, ещё немного подождать?

- Нет.

- Но...

- Он был совершенно уверен, что она не придет. Что же еще?

Старпом сломал пополам спичку, которой как раз чистил себе ногти.

- Странная история, - сказал он. - Строго между нами - держу пари, здесь попахивает чем-то не вполне законным.

- Это не наша забота. Наше дело - только яхта. Вы знаете это не хуже меня.

- Доницетти тоже не явился.

- Знаю.

- Все это мне не нравится, - сказал старший помощник. - Могу повторить: очень и очень не нравится...

* * *

В дорожной сумке оказались чистая рубашка, пара серых шелковых носков, утренний выпуск "Информасьон" и последний номер "Арриба", а ещё полдюжины бутербродов с копченой лососиной, завернутых для сохранности в фольгу.

Вначале Бойд просто отказывался этому верить. Он перелистал газету, встряхнул рубашку, осмотрел один за другим бутерброды. Совершенно непонятно. Для микроточечного способа или других подобных уловок не было времени. Он ожидал увидеть пухлую пачку бумаг - а тут...

Что-то здесь не так.

Получалось, его кто-то опередил... Невозможно.

Он опять сложил все в сумку и закрыл её. Затем включил зажигание и тронул с места.

* * *

Раздался тихий стук. Это вернулся эксперт.

- Теперь и вы выглядите не слишком хорошо, - заметил Фаддер.

- Это...это из-за Грандера.

- Кофе готов, - гостеприимно сообщил Фаддер. - Кроме того, у меня есть тосты с маслом и очень хороший апельсиновый мармелад. Садитесь и приступайте.

- Большое спасибо, - поблагодарил эксперт. - Мне это не помешает.

Он опустился в кресло и налил себе кофе. Часть пролилась на блюдце.

- Простите, - извинился он. - Знаете, у меня нет никакого опыта по части трупов.

- Я тоже не специалист в этой области, - согласился Фаддер. - Есть результат?

- О да. Вы были абсолютно правы. В обоих бунгало установлены подслушивающие устройства.

- В обоих? - переспросил Фаддер. - Это действительно очень многое объясняет.

- Сделано все довольно примитивно, если позволите высказать мое личное мнение. Кофе отличный.

- Наливайте еще.

- Большое спасибо.

- Как же выглядит эта система?

- Устройства в обоих случаях были установлены почти одинаково. Сначала я по вашему совету принялся за бунгало Бойда. Транзисторный микрофон с мощным передатчиком в спальне и в гостиной за обшивкой стен. Примерно там, где вы и предполагали.

- А у женщины?

- То же самое. Единственной настоящей новинкой в обоих бунгало была защита от воды. Очень эффективная...

- Что за защита?

- Это контрмера против старой уловки, когда при важных разговорах, которые не должны подслушать, включают душ. Шум воды отфильтровывается этим устройством. Принцип, конечно, не нов, но, как говорится... Я позволил себе взять один такой приборчик. Один из моих коллег в Англии специально интересуется этим вопросом.

- Не возражаю. Каков радиус действия аппаратуры?

- Трудно сказать. Она питается от батареи. Прием, очевидно, ведется на обычный радиоприемник. Где-то поблизости. Радиус действия? Я бы сказал, километра полтора...

Джонни кивнул и поморщился. В голове у него жгло и стучало. Но теперь картина постепенно прояснялась.

- Большое спасибо, - сказал он.

- Не за что. Ведь мы для этого здесь и находимся.

- Нашли ещё что-нибудь?

- Собственно говоря, нет. Хотя да: разобранную винтовку и множество патронов. У Бойда в шкафу для одежды - причем спрятано в гитаре. - Эксперт говорил не совсем разборчиво, так как рот его был занят тостом. Он удивительно быстро пришел в себя. - После того, что вы говорили, я решил все это забрать.

- И где оно?

- Там, в машине.

- Очень любезно, - сказал Фаддер. - Когда закончите завтрак, мы можем идти.

- Куда?

- На поиски радиоприемника. Думаю, что знаю, где его искать.

- Согласен, - кивнул эксперт и встал. - А, черт...

- Что случилось?

- Здесь какая-то грязь на кресле. - Он с отвращением рассматривал свои ладони. - Масло. Или жир. Или что-то подобное.

- Ваши хозяйственные навыки заслуживают уважения - но я думаю, сейчас не самое подходящее время для генеральной уборки. Вы поможете мне встать? Если передвигаться не слишком быстро, то я смогу идти.

* * *

Бойд остановил машину на обочине. Он сидел на камне, курил сигарету и беспомощно смотрел вниз, в пропасть. Метрах в сорока под ним лежали обгоревшие обломки автомобиля. Это был "тандерберд" Белги. Бойд и сам толком не знал, почему остановился именно здесь, почему вернулся на место преступления. Может быть, чтобы утешить себя мыслью, что он сам, по крайней мере, ещё жив? Других радостей в его положении фактически не было - теперь он был уверен, что провалил задание. Причем с треском. Так все испортил, что страшно даже подумать.

Конечно, он все равно об этом думал всю дорогу от аэропорта. Четкая цепь умозаключений строилась на очевидной, неумолимой логике. Если у Ортиса в сумке не было документов, значит, он не может передать их Феррамонте. Следовательно, Феррамонте вовсе не было на борту самолета. У Ортиса было задание проложить ложный след, и Бойд попался на удочку.

Вся самоуверенность Бойда испарилась. Теперь он сам превратился в дичь - маленькую, испуганную, одинокую. Никогда уже больше он не будет принадлежать к числу охотников. Прежде всего, он не выполнил полученному приказ Фаддера. Уже одно это было непростительным проступком. Затем он взорвал загруженный рейсовый пассажирский самолет. На то, что Ортис не откроет сумку, рассчитывать не приходилось. Ведь он взял с собой бутерброды с лососем и дорожное чтиво не просто для балласта. Единственным оправданием мог стать результат: смерть Феррамонте. Но Феррамонте не умер. В этот момент тот, вероятно, собирался получить бумаги и незаметно и бесшумно исчезнуть. Бойд ещё был жив. Но и только. С ним как с профессионалом было покончено.

Но в числе удивительных свойств характера Бойда, по свидетельству его досье, было то, что он в высшей степени неохотно признавал себя побежденным. Если при таком крушении надежд вообще можно было что-то спасти, Бойд был человеком, который попытается сделать невозможное. Он ещё раз основательно просчитал все аспекты этого дела. И решение в конце концов оказалось удивительно простым. Мистер Икс - Леа Ортис. Разумеется - она была здесь ключевой фигурой. Бойд лихорадочно соображал.

Он задумался о том ужасном фильме. По мнению Фаддера, Эстелла проговорилась, но это не соответствовало действительности. Леа знала все детали не хуже Эстеллы. Леа знала о моем визите на квартиру Белги, знала, что я открывал сейф. О бомбах я ей, правда, не рассказывал, но она и без того знала - как знала и то, как я буду реагировать на её рассказ о планах отъезда мужа и о сумке. Она совершенно преднамеренно устроила мне ловушку, а я сделал ей любезность, устранив с дороги Ортиса, чтобы она могла исчезнуть вместе с Феррамонте и документами. Такой галантный кавалер попадается нечасто.

Но не все ещё потеряно. Есть ещё выход из положения. Тот самый выход. Нужно только придерживаться первоначального плана. Результат: Ортис и Феррамонте - оба мертвы. Бумаги сгорели. Охота закончена, дело закрыто. Еще есть один шанс. Единственный, кто может доказать противоположное - это Фаддер. И потому остается пойти на крайнюю меру...

Сегодня утром я, должно быть, обезумел. Совершенно обезумел. Но теперь я снова в норме. Есть ещё выход. Нужны только крепкие нервы. А они у меня есть.

Бойд подбросил в воздух окурок и проследил взглядом, как ветер унес его в пропасть. Мускул в уголке его рта начал безостановочно подрагивать, но он этого не замечал. Он взял сумку, открыл её, высыпал содержимое на землю, потом вернулся к машине и открыл багажник.

* * *

Казалось, лестница никогда не кончится. Лицо Фаддера посерело и осунулось. Он, как Грандер накануне, нажал на дверную ручку, но очень медленно и бесшумно. Затем наклонил голову, прислушался.

- Слышно что-нибудь?

- Нет.

Фаддер достал из бумажника гибкую полоску целлулоида. Эксперт с интересом смотрел, как он просунул её в дверную щель и отжал защелку замка.

- Фантастика!

- Обычный прием, - отмахнулся Джонни. - Отойдите, пожалуйста на шаг.

Он достал "вальтер", из которого несколько часов назад без лишних церемоний застрелили Доницетти. Эксперт повиновался с похвальной поспешностью. Фаддер уперся ногой в дверь и толкнул её внутрь. Эксперт ждал, до боли сжав зубы.

Ничего не случилось.

- Все в порядке, - сказал Фаддер. - Никого. Входите и осмотритесь.

Эксперт осторожно вошел. Комната выглядела практически такой же, какой её видел ещё Грандер. Правда, исчез чемодан, и полевой бинокль тоже. Стол был абсолютно пуст. Фаддер сидел на кровати и рассеянно вращал "вальтер", продев указательный палец в спусковую скобу.

- Лучше перестаньте, - предостерег эксперт. - Эта штука может выстрелить.

- Верно, - кивнул Фаддер и убрал оружие.

- Пожалуй, лучше начать с комода.

Они молча осмотрели радиоприемник и портативный магнитофон в выдвижном ящике.

- Ну, вот все сразу и обнаружилось, - сказал эксперт с простительной гордостью. - Очень похоже на наш план. Впрочем, в таком деле и не может быть слишком много вариантов.

- С той разницей, что иногда такой план срабатывает, а иногда - нет.

- Вам обязательно нужно постоянно меня в этом упрекать?

Эксперт осторожно вынул из ящика тяжелый приемник, поставил его на стол. Вытянув откуда-то метровой длины антенну, начал манипулировать кнопками. - Немецкая модель.

- Да оставьте этот хлам. Эта адская машина сделала свое дело.

- Хм...трудно сказать. Приемник снабжен батареями, следовательно, им ещё вполне можно пользоваться. Помню, как-то в конце войны...

- Ну, теперь это едва ли имеет значение. Меня интересуют главным образом пленки. Ведь если Грандер...

Эксперт все ещё продолжал увлеченно щелкать кнопками. Вдруг из аппарата донеслись высокие визгливые звуки. Джонни удивленно вскинул глаза.

- Что-что?

- Я ничего не говорил.

- Как, простите?

Эксперт поднял голову.

- Это из приемника.

- Невозможно!

- Но это так. Только я потерял эту проклятую волну. Минутку...

Фаддер сел на кровать.

- Откуда может идти сигнал?

- Из бунгало Бойда, несомненно.

- Вы хотите сказать, что...

- В другом бунгало я снял микрофон. Если только там уже не поставили другой...

- Но в бунгало Бойда никого не может быть. Кроме Грандера, конечно...

- Я знаю. И тем не менее...

- Все провалилось, - неожиданно громко произнес голос Бойда. Полностью.

- Вы слышали? Это же Бойд...

- Бойд либо мертв, - устало бросил Фаддер, - либо в Барселоне. Вы, очевидно, по ошибке включили одну из пленок.

- Ничего подобного! Это живой голос. Подождите... - Эксперт был чрезвычайно взволнован. - Если только я правильно... Ага, сейчас уже лучше...

- Нащупали?

- Думаю, да. Вот - возьмите наушники.

* * *

- Значит, ты не знаешь, что я сунул в эту чертову сумку? - Бойд возбужденно теребил пальцами пиджак. - Так я тебе скажу: четыре зажигательных бомбы из сейфа твоего дружка Белги. Твой любимый супруг просто сгорел. Он открыл сумку - и пшш-бумм...

Леа открыла рот, сглотнула и опять закрыла его.

- Почему же ты меня не благодаришь? Ты ведь так хотела, верно? Ортис мертв. Точка. Кончено. Сердечно поздравляю.

- Нет, - выдавила Леа. - Я не хотела. Это... Я имею в виду... Но не в самолете же?

- Конечно в самолете!

- А остальные пассажиры?

- Н-да, с ними теперь тоже покончено. Все, кто там был. Жалко, правда?

- Я не верю ни единому твоему слову. - Леа смахнула со лба волосы. Ее руки дрожали. - Нет. Если как следует поразмыслить - я верю тебе. Ты действительно это сделал. Ты сумасшедший. Я должна была знать ...

- Ты это знала, - сказал Бойд. - Конечно, ты это знала. Сумасшедший? Нет. возможно, иногда немного опрометчивый. Но не глупец...

- Ты говорил, что хочешь поменять сумки. Не больше. Ты ведь не думаешь...я...ах, я не знаю...

- Совершенно верно. Я их поменял. Неплохой трюк, не правда ли? Почему бы им не воспользоваться ещё раз? Потому я вновь наполнил эту сумку.

Закрытая дорожная сумка стояла на столе. Леа даже не взглянула в ту сторону, продолжая пристально смотреть на него, словно желая убедиться, что перед ней действительно Бойд.

- Вновь наполнил?

- Тем же содержимым, - сообщил Бойд. - И передам эту вещицу теперь совершенно честно старине Фаддеру. А когда он её откроет, это произойдет ещё раз. Пшш-бумм...Ты ведь наверняка тоже считаешь эту идею блестящей, верно?

- Но кто такой Фаддер?

- Оставь эти увертки, - отмахнулся Бойд. - Теперь нам пора раскрыть все карты.

- Не будешь ли ты так добр сказать мне, - произнесла Леа голосом, опасно балансирующим на грани истерики, - кто такой Фаддер?

- А не будешь ли ты так добра сказать мне, где Феррамонте?

Она вскочила.

- Я ухожу.

- Сидеть! - рявкнул Бойд.

Леа повиновалась и тихо заплакала.

- Фаддер. Феррамонте. Я понятия не имею, о ком ты говоришь...

- Его не было на борту самолета. - Бойд наклонился, на его лице появилось выражение такой расчетливой жестокости, что у неё непроизвольно дрогнуло правое колено. - Ты знаешь абсолютно точно. В сущности, теперь уже безразлично, где он сейчас. Я слишком сильно влип. Фаддера нужно убрать. Он единственный, кто может меня уличить.

Леа прижала к губам носовой платок.

- Пожалуйста - ты не можешь мне объяснить...

- Ты не понимаешь? Если Фаддера устранить, ещё можно поправить дело. Я смогу доложить, что как Феррамонте, так и Ортис были на борту самолета, что тот взорвался вместе с ними обоими и с этими документами. Тогда ты свободна, и Феррамонте свободен, пусть владеет этими проклятыми бумагами и делает, что захочет. А Фаддер мертв. Это для Феррамонте кое-что должно значить... - Брызги слюны срывались с трясущихся губ Бойда. - Если мы хотим это сделать, ты мне понадобишься. Мне это тоже не слишком нравится, но другого выхода нет. Он должен исчезнуть. Он ведь тоже видел этот фильм. Он и без того представил бы это иначе. Почему и ты немного не в себе...

- Перестань, - срывающим голосом проговорила Леа. - Ради Бога, перестань. Ты сошел с ума...

* * *

- Во всяком случае, он близок к этому, - гневно бросил Фаддер и снял наушники. - Странным образом он очень близко подошел к развязке. И потому он ещё жив.

- Жив? - эксперт был явно озадачен.

- Он нужен им, чтобы провернуть это дело.

- Так - так, - непонимающе поддакнул эксперт.

- Н-да, теперь ничего уже не изменить. Если только я не начну немедленно действовать, хотя и так слишком поздно. Упакуйте эти приборы и принесите в мое бунгало. Там ждите меня.

У двери он обернулся ещё раз:

- Я возьму машину.

* * *

Когда он распахнул дверь, сидевшие в гостиной уставились на него. Бойд выглядел таким растерянным, каким Фаддер никогда прежде его не видел; на лице Леа появилось явное облегчение, которое сразу пропало, когда в руке Джонни она увидела пистолет. Для чего ему вообще пистолет, самому Джонни было неясно. Он сбежал по лестнице Сентро в таком бешеном темпе, что голова раздулась до размеров футбольного мяча, и едва ли он сейчас попал бы с пяти метров в копну сена. Бойд этого, правда, не знал. Нет ничего лучше доброго старого блефа. Взгляд Фаддера медленно переходил с Бойда на Леа и обратно. Он благоразумно не показывал вида, что лишь с трудом различает их лица.

- Примите мои поздравления, - сказал Бойд. - Значит, вы тоже раскрыли их замыслы?

- Что? - озадаченно переспросил Джонни.

- Хотя я оказался у мяча немного раньше, но вы тоже постарались. Недурно.

Этот парень великолепно владеет своими нервами; в этом ему никак нельзя отказать.

Бойд рассматривал оружие в его руке.

- Вы...э...пистолет нам не нужен...

- Вы полагаете? - протянул Фаддер. - Где-то в этом бунгало спрятано подслушивающие устройство, которое десять минут передавало ваш разговор. Так что мне все известно. Весьма неприятно для вас, верно?

Бойд внешне оставался недвижим. Но когда спустя несколько секунд ему в голову все ещё не пришло подходящего ответа, он быстро провел кончиком языка по пересохшим губам.

- Понимаю, - бросил он с презрительной усмешкой. - Вы были с ней заодно, так? Устроили мне ловушку. И я тут же в неё попал.

- У вас вообще удивительный талант попадать во все возможные ловушки, - устало вздохнул Фаддер.

Бойда, конечно, следовало убрать, он это знал. Только хотел бы сделать это аккуратно, но не мог, поскольку видел все очень нечетко. Нужно было подойти ближе. Но тогда Бойд наверняка на него набросится. Паршивая ситуация. Может быть, удастся незаметно приблизиться хоть на несколько шагов...

Ах да - дорожная сумка. Он возьмет её. Бойд как неисправимый оптимист надеется, что он все-таки её откроет. Стол в двух метрах от его кресла. На таком расстоянии он справится.

Джонни подошел к столу, взял сумку. Бойд не шевелился. Джонни поднял сумку, перевел ствол пистолета на миллиметр влево, так чтобы пуля через затылок проникла в головной мозг...

- Поставьте, - приказал чей-то голос.

Не голос Бойда. И не голос Леа. А чей-то голос у него за спиной.

Джонни осторожно поставил сумку, так же осторожно положил рядом с ней пистолет. Потом обернулся.

- Великий Боже, Редер!

Редер ухмыльнулся во весь рот.

- Сюрприз, - произнес он с характерным раскатистым "р". - Сюрприз!

Он вошел с террасы и аккуратно закрыл за собой дверь.

- Нечаянная радость. Очень неожиданно для меня. Стоило пойти по следу... Какой хэппи-энд! Старые друзья встречаются вновь!

- Я уже слышал, что вы на тропе войны, - сказал Джонни. - Только не рассчитывал, что вы появитесь так скоро.

- Все мы ошибаемся! К стене, пожалуйста.

Редер был в своей стихии и наслаждался редкой возможностью освежить свое знание языка. Фаддер поспешил подчиниться и оказался у стены раньше остальных. - Как дела у наших общих знакомых? - осведомился он.

- Все здоровы, большое спасибо.

- Рад, очень рад. Ну, стоим мы у этой доброй старой стены. А что дальше?

- Поспокойнее, - осадил его Редер.

Но втайне он задал себе тот же вопрос: у него возникло неприятное ощущение тупика. Ствол его пистолета был направлен между Фаддером и Бойдом, стоявших в трех метрах друг от друга. Прикончи он одного, другой получит, по меньшей мере, пятидесятипроцентные шансы. И наоборот, выстрели первым один из двоих - это станет практически самоубийством для стрелка, но шансом для его коллеги.

Поэтому Редер для начала завел разговор.

- В сумке там на столе - собственность организации, которую я подставляю.

- Представляю, - машинально поправил Фаддер.

- Да, представляю. Извините.

- Не за что.

Он начал снова.

- Она похищена британской секретной службой.

- Но все же не ...

- Но все же да! И что ещё хуже - я тебя терпеть не могу. Я всегда терпеть тебя не мог!

Фаддер не питал никаких иллюзий относительно того, что это утверждение в конце концов будет иметь решающее значение. Поэтому объяснил:

- Эти документы похищены не нами, а Феррамонте.

- Феррамонте, - заявил Редер, - это наше дело!

- Документов в сумке уже нет.

Лучше всего, - прикидывал Редер, - сразу после выстрела припасть на колено. Это была американская техника, и потому такой прием мог оказаться неожиданным для противников. Он решил сначала взять на мушку блондина. Этого они тоже не ожидали. Конечно, это рискованно, но Фаддер сегодня, видимо, совсем не в форме, а его пистолет лежал на столе.

- Что за документы?

- К сожалению, не могу сказать - сам не знаю. Но зато могу сказать, что находится в той сумке, которая вас так интересует.

- Да - да?

- Бомба.

- Бомба? - Редер от души развеселился. У этих англичан в самом деле есть чувство юмора. Все ещё смеясь, он схватил сумку и оттянул замок.

Результат был страшным.

Даже Фаддер, который уже имел некоторый опыт общения с пиротехническими средствами Белги, пришел в ужас. Ему ещё никогда не доводилось пережить взрыв четырех бомб одновременно. В яркой вспышке появилось темное ядро, которое сразу же превратилось в столб пламени, выросший от пола до потолка. Этим огненным столбом был Редер.

Их спас стол, который опрокинуло и отбросило в сторону взрывной волной. Спустя миг он превратился в покоробленный стальной скелет, но за это время Фаддер успел схватить Леа и укрыться с ней за диваном. При этом он заметил, как Бойд нырнул в раскрытое окно. Прыжок был довольно рискованный, шторы уже охватило пламя, - но, пожалуй, остался единственным выходом.

Заслонив лицо рукой, Джонни выглянул из-за дивана. Редер превратился в черную скорченную массу. Вокруг бушевало поистине адское пламя. Бойд с оружием в руке стоял снаружи у окна.

- Фаддер?

- Я здесь.

- Выходите.

- Долго вам придется ждать.

- Прекрасно! Тогда желаю хорошо поджариться.

Это было не благое пожелание, а, похоже, в самом деле единственная альтернатива. В укрытии за диваном можно было продержаться, самое большее, ещё с полминуты. Уже сейчас Джонни едва хватало воздуха для дыхания. В комнате стоял тошнотворный запах. Естественно, Редер... Но куда, черт побери, подевался пистолет? Он ведь положил его на стол. Значит, тот должен был отлететь куда-то недалеко. Если бы только он лучше видел...

Когда он поднял голову, перед ним стоял не один Бойд, а целых три. Трое против одного - явная несправедливость, - угрюмо подумал Фаддер. Значит, это конец... Он увидел вырвавшийся из ствола огонь. Затем почувствовал холодное дуновение воздуха, когда пуля просвистела мимо щеки. Случилось невероятное: Бойд промахнулся.

Теперь Бойд опять был только один; странно изменившись, он неподвижно уставился на него. Рука с пистолетом медленно опустилась, подбородок Бойда упал на грудь, он сделал шаг вперед, - и рухнул прямо в огонь. Взметнулся сноп искр. По комнате вновь растекся ужасный смрад.

Фаддер согнулся и его вырвало.

Он чувствовал себя отвратительно, но голова странным образом стала теперь намного яснее.

- Дайте сюда, - тяжело дыша, он забрал у Леа пистолет. Рукоять была так горяча, что он обжег себе пальцы. - Уходим отсюда. Но только быстро.

Она едва могла передвигаться. Пришлось обхватить её за талию и тащить к двери. Другой рукой он гасил огонь, охвативший её платье. Вывалившись наружу, они оба со стонами рухнули на землю.

Фаддеру казалось, что они пролежали там целую вечность. В действительности это продолжалось каких-нибудь три четверти минуты. Когда он опять пришел в себя, кто-то энергично тряс его. Это был эксперт.

* * *

- Вставайте, Фаддер! Вставайте!

- Что случилось? - ошалело спросил Фаддер.

- Я слышал выстрелы. И весь дом в огне. Сейчас сбегутся люди!

- Это меня не удивляет. - Джонни поднялся на ноги. - Действительно, лучше нам попробовать перебраться в моего бунгало. А что вы, собственно говоря, делаете с моим пистолетом?

- Держу её на мушке, - с гордостью сказал эксперт.

- Как, простите?

Эксперт указал на Леа, все ещё лежавшую на земле.

- На тот случай, если попытается бежать. Ведь это её мы ищем, верно?

Фаддер попытался рассмеяться, но только закашлялся.

- Только этого сейчас мне не хватало!

* * *

Пиво. Мягкое кресло. По радио поет Барбра Стрейзанд. После суматохи последних часов это настоящий рай, - думал Фаддер.

И ему, и Леа здорово досталось. У него изрядно обгорело лицо. Брови сгорели полностью. Кроме того, он едва мог говорить, вероятно, наглотавшись ядовитого дыма. У Леа вздулись большие пузыри от ожогов на правом плече и руке, от раскаленного чуть не докрасна пистолета обгорела кисть руки.

Они разорили домашнюю аптечку Джонни, обоюдно оказывая друг другу первую помощь, пока эксперт вышел посмотреть, что делается снаружи.

- Как вы себя чувствуете? - спросил Джонни.

- Догадайтесь сами. - И затем, после паузы: - Значит, я его убила...

- Да, - сказал Джонни. - Он мертв.

Она задумчиво кивнула, как будто не совсем такого ответа ожидала.

- А вы кто?

- Меня зовут Фаддер. - Он сделал большой глоток пива.

- Так, значит, вы действительно существуете. Он говорил о вас, прежде чем...

- Я знаю.

- А может быть, вы случайно знаете, что здесь происходит?

- Думаю, что да. Объясню позднее.

- Собственно, я вовсе не хочу этого знать, - сказала Леа. - Вчера ночью я спала с ним.

- Да, - кивнул Фаддер и опять взялся за стакан с пивом.

- А сегодня утром я его убила. Больше мне, в сущности, нечего знать.

- У паучих есть похожий обычай, - очень спокойно заметил Фаддер.

- Я не паучиха. - Она рассмеялась, и смех, как и следовало ожидать, перешел в истерику. Слезы потекли по её лицу.

В таких случаях, как смутно помнил Федора, должны помочь пощечины. Но это было для него слишком утомительно. Он отхлебнул пива. Еще никогда в жизни ему так не хотелось пить. Дикий, истерический смех постепенно стих.

- Это была единственная возможность, - объяснил Фаддер. - А единственно возможное - всегда единственно верное.

Он знал, что её отчаяние относилось не к Бойду - или, во всяком случае, не только к Бойду. Если бы он сам лучше понимал Бойда, можно было кое-что предотвратить. Но, в то же время, он не мог упрекнуть себя в недостатке понимания. Так как он тоже сделал это единственно возможным для себя. Все это весьма печально, - подумал Фаддер, снова принимаясь за пиво.

Радио вдруг умолкло. Диктор прервал программу, чтобы сообщить о страшной авиационной катастрофе в районе Коста Брава. Рейс Барселона-Марсель...

Фаддер выключил радио и они с Леа уставились друг на друга.

- Я совершенно забыла... - протянула Леа.

- Вы были слишком озабочены другим. - но эта реплика упала в пустоту.

- Я чувствую себя соучастницей. Странное чувство, не находите? Я ему просто не поверила. Думала, это лишь дурной сон. Но мы - мы действительно это сделали...

Она пила не пиво, а виски. Джонни наполнил её стакан до краев.

- Может быть, я должна сообщить об этом в полицию, как вы полагаете?

- Нет, - возразил Джонни. - У вас и так достаточно проблем.

- Тогда что же вы мне посоветуете?

- Побольше выпить и заснуть, - сказал Джонни. - Это легче, чем вы думаете. Вы сейчас в шоке.

Леа хихикнула.

- Шок?

- Совершенно верно. Нарушено кардиоваскулярное равновесие...

- У вас разве нет?

- Я?

- У вас иммунитет против шока, верно? Вы большой, сильный, энергичный мужчина. А кем был Арни? Может быть, красным? А? Скажите мне...

- Об этом мы поговорим позднее, - мягко сказал Джонни.

- Я спала со шпионом, - пропела Леа и опять хихикнула. Ее голова внезапно откинулась назад. Она заснула.

Джонни допил пиво.

Можно было не утруждаться, перенося Леа в спальню - ей очень хорошо спалось и здесь. Он вздохнул, осторожно провел кончиками пальцев по обожженным глазам. Потом медленно встал и подошел к двери. Эксперт стоял, прислонившись к дверному косяку.

- Эй! - шепнул Фаддер.

Эксперт обернулся.

- Что там происходит?

- Да всякое. Огонь привлек массу зрителей, они подтащили пожарный шланг. Но он подает слишком мало воды. Типично для испанцев.

- Полиция? - осведомился Фаддер.

- Какой-то парень в белом шлеме носится вокруг, как курица без головы.

- Главное, они что-то делают, - проворчал Джонни. - Тогда пошли со мной. - Он зашагал к машине.

- Мы уезжаем?

- Да - мы уезжаем.

- А эта женщина?

- Она спит, - буркнул Фаддер. - Я добавил ей в виски снотворное. Чтобы не создавала нам проблем. - Он тяжело опустился на сиденье рядом с водительским. - Поехали.

- Куда?

- На пристань.

Достав с заднего сиденья гитарный футляр, Фаддер открыл его.

- Великий Боже, - простонал эксперт.

- У меня сейчас острая потребность в музыке, - заявил Фаддер.

* * *

Фаддер чувствовал себя жалким. И ещё мокрым. Причем мокрым - главным образом. Мокрым он был больше от дождя, чем от брызг, - моторная лодка хорошо справлялась с серыми мутными волнами. Но дождь был сильный, хотя и мелкий, почти как туман. Видимость около километра. Время от времени Фаддер различал в бинокль очертания какой-то лодки. Потом опять мгла становилась непроглядной.

- Мы потеряем их, если не смотреть в оба, - сказал эксперт.

- Главное, что они нас не видят. Эта чертова лодка впереди идет на новеньком моторе, который даст фору в десять узлов, если эти люди заметят, что их преследуют.

- Но если мы их все-таки потеряем? - эксперта не так-то легко было успокоить.

- Не потеряем. Мы увидим яхту.

- Яхту Ортиса? Я начинаю понимать...

Фаддер опустил бинокль и присел на корточки возле руля. Ему было очень плохо.

Они шли на юг. Справа от них простиралось побережье, серые скалы, изрезанные ущельями, местами скрытые пеленой дождя. Пристань Виллафранка осталась позади, в получасе хода. На траверзе показалось небольшое селение - белые дома, низкий парапет набережной. Эксперт достал из кармана сложенную карту, заглянул в неё и кивнул. Потом снова скалы и песок, скалы и песок, дождь и тучи.

- Похоже, чувствуете вы себя не очень...

- Нет, - кивнул Фаддер.

- Это заметно. Выглядите вы просто ужасно.

- Вы умеете ободрить человека, - фыркнул Фаддер, прикрыв на несколько секунд глаза.

Вдруг он почувствовал, что они немного изменили курс, чтобы продолжать погоню за маячившим впереди темным пятном. Береговая линия стала ближе, обретая цвет и форму. В бинокль Фаддер различал очертания ветхих сараев, узкий причал. Дождь ослабел. До сараев было километра полтора. За ними дома, опять какое-то селение...

- Как называется это захолустье?

- Где?

- Прямо перед нами.

Эксперт склонился над картой. Морская карта помогла бы лучше. Потом поднял глаза.

- Здесь значится деревушка Сансовино.

- Сансовино, - повторил Фаддер. - Да, я думаю, там это и произойдет.

Он направил бинокль в море. Там в ожидании неподвижно застыла на якоре яхта.

- Держите курс на яхту, - приказал Фаддер. - И выжмите из мотора все, на что он способен.

Когда моторная лодка на повороте накренилась на борт, он, крепко вжавшись в банку и морща лоб, достал винтовку. Лодка плясала на волнах.

Ему становилось все труднее оценивать положение обоих катеров относительно друг друга, а также яхты и причала. Да и как это можно было сделать при отказавшем зрении? Но все же шансы их были весьма недурны. Лодка впереди задержалась у причала не так долго, как он думал, - правда, много времени и не нужно, чтобы принять одного единственного пассажира, - и теперь полным ходом мчалась к яхте.

Фаддер прикинул, что подойдут туда они почти одновременно. Их, разумеется, уже увидели, но теперь новый сильный мотор уже мало чем мог помочь противникам. Фаддер рискованно свесился за борт и опять приник к биноклю.

Теперь он совершенно отчетливо видел пассажира другой моторки, лишь время от времени скрывающегося за пенными бурунами. За штурвалом стояла темноволосая девушка в зеленом джемпере, рядом с ней, с любопытством уставившись в сторону Фаддера, - стройный светловолосый мужчина в темно-синем непромокаемом плаще, лицо которого, приметной треугольной формы, на таком расстоянии различалось ещё яснее. Странно, - подумал Джонни, - при нашей последней встрече Феррамонте тоже сидел в лодке и смотрел в мою сторону. Узнал ли он меня? Сомнительно. Но я всегда его узнаю.

Рев мотора за спиной едва заметно изменился. Он опустил бинокль, не поворачивая головы.

- Держите газ! За триста метров до яхты заглушите мотор и развернитесь. Я хочу попытаться перехватить его.

Фаддер начал устанавливать шкалу оптического прицела, что требовало полной сосредоточенности. Только подняв глаза, он заметил, что другая моторка теперь имеет большое преимущество в ходе, его же собственная потеряла скорость. Равномерный гул мотора сменился спазматическим кашлем.

- Только не это! - прорычал Фаддер. - Если вы сейчас сбавите скорость, мы его упустим.

- Я полагаю, - объявил эксперт могильным голосом, - у нас кончился бензин.

- Нет!

Но все было именно так. Сразу вслед за этим мотор захлебнулся окончательно. Повисла пугающая тишина. Зато теперь стали слышны автоматные очереди с другой моторки. Фаддер схватил бинокль и в бессильной ярости швырнул его за борт.

- И зачем я взял лодку Жанетт? Она вечно забывает заправиться. А ведь меня предупреждали...

Эксперт благоразумно помалкивал, косясь на яхту. Джонни лихорадочно искал выход. Пока ещё есть шанс. И этом адском тире он ещё может добиться успеха. Если бы не качка, все было бы довольно просто. Что значит просто? Всегда нелегко убить человека...

Он вытер ладони о мокрую куртку, крепче сжал в руках винтовку. Чужая моторка уже причалила к борту яхты. Через оптический прицел он видел, как Феррамонте встал, взялся за леер, подтянулся... В левой руке он держал портфель...

Карабкающаяся фигура колебалась в перекрестье прицела. Фаддер прижал винтовку к щеке, положил палец на спуск...

И вдруг на миг ослеп. Прицел словно затянуло туманом.

Он на мгновение оторвал взгляд от прицела, зажмурился, потом открыл глаза и попытался прицелиться ещё раз. Теперь он видел стройную черноволосую девушку, которая ухватилась за леер. Попробовал снова поймать в прицел Феррамонте. И снова режущая боль пронизала глаза. Он опять зажмурился. А вновь открыв их, увидел лишь пустой серый корпус судна.

Фаддер опустил винтовку. Его захлестнула волна отчаяния и безнадежности. Он был бессилен.

Застонав в бессильной ярости, он поднял голову.

- Стрелять умеете?

- Я очень неплохой стрелок.

- Тогда берите эту чертову хлопушку и стреляйте. Этот тип для нас слишком важен. Шевелитесь!

Фаддер прикрыл рукой глаза. Теперь, когда он немного расслабился, боль стала до того невыносимой, что он испугался слепоты. Нажав на глазные яблоки, он снова застонал. Потом он услышал хлопок выстрела с свист рикошетировавшей пули. Значит, эксперт попал в корпус яхты. М-да... Но глаз открыть Фаддер ещё не мог.

Эксперт выстрелил ещё раз На этот раз Джонни осторожно взглянул сквозь пальцы, хотя боль будто тупой пилой раздирала его зрительный нерв. Он видел, как Феррамонте перемахнул через леер на палубу, пригнулся, прячась от выстрелов.

Шторм-трап был пуст, также, моторка, которую уже отогнало ветром тоже. А в воде...

- Вы должны были целиться в мужчину!

- Я так и делал.

Уже завертелся корабельный винт, расстояние между яхтой и покинутой моторной лодкой стало расти, сначала медленно, затем все быстрее, работающий винт взбивал пену. Какой-то мужчина скатился с мостика и побежал на корму. Блондин - но не Феррамонте.

Фаддер медленно вытирал носовым платком слезы.

- Надеюсь, плавать вы умеете лучше, чем стрелять.

- А что?

- Потому что наш бензобак пуст, - лаконично объяснил Фаддер. - Если они развернутся и протаранят нашу моторку, нам конец. Хотя бы молиться вы умеете?

- О, Господи! - простонал эксперт. - О, Боже...

Он продолжал сидеть на корточках у штурвала с винтовкой в руках и выражением свирепой решимости на лице, что выглядело довольно комично.

Поразительно, - подумал Фаддер, но настоящее мужество часто проявляется совершенно неожиданно. Как, например, у Грандера.

Он опять закрыл глаза, осторожно помассировал их, прислушиваясь к затихающему гулу моторов яхты. Очевидно, Голиаф не стал возиться, чтобы покончить с Давидом в моторке. Но почему? Быть может, Джонни Фаддер все видит в слишком черном цвете? Скорее всего, никто не сказал капитану, как он вести себя при обстреле. Его первой реакцией было - как можно быстрее уйти из опасной зоны. Именно так он и сделал.

С Феррамонте на борту. Здесь и зарыта собака.

- Я должен извиниться перед вами, - сказал Джонни.

Эксперт оглянулся.

- За что?

- За то, что я критиковал ваше умение стрелять. - Джонни заставлял себя говорить абсолютно деловым, безучастным тоном. - Один выстрел вам все же удался. Лучше, чем ничего.

Они видели, как яхта взяла курс в открытое море, постепенно исчезая за пеленой мелкого дождя.

- Что теперь будем делать? - осведомился эксперт.

- Я серьезно спрашиваю: вы умеете плавать?

- Не очень хорошо.

- Ничего страшного, - Фаддер стянул совершен промокшую куртку. Теперь и я для разнообразия сделаю кое-что полезное.

Он подогнал к борту другую лодку и перебросил буксирный конец. Эксперт закрепил его и довольно неловко перебрался к нему, держа подмышкой вещи Фаддера. Джонни опять оделся, отплевываясь соленой водой. Теперь он промок так основательно, что стало безразлично, одеваться или нет.

- Пожалуй, её нужно выловить, - запинаясь, выдавил эксперт.

- Пожалуй, - согласился Фаддер.

Он подогнал катер к тому месту, где в воде дрейфовало на спине тело девушки. Совсем непросто было втащить её на борт, но в конце концов они справились. Пуля вошла в зеленый шерстяной джемпер над левым бедром, а вышла повыше пупка. Обе раны ещё кровоточили.

- Так она жива?

- Еще жива...

- Ну...я...очень рад...

- У вас найдется сигарета? Мои промокли.

Эксперт достал сигареты, не отрывая взгляда от бледного лица своей жертвы.

- Я в самом деле целился в мужчину. Могу поклясться.

Фаддер закурил и невнятно что-то буркнул.

- Знаете, я никогда ещё не убивал людей. Тем более женщин. Даже во время войны. Такого в нашей команде связи не случалось.

Фаддер все ещё молчал. Эксперт с опаской покосился на него. Может, сейчас лучше помолчать? Но, черт возьми, имеет же он право спросить...

- Кто, собственно, она? Я никогда её не видел.

- Я тоже, - кивнул Фаддер. - Только в кино.

- В кино?

- Она играла одну роль - и, я считаю, сделала свое дело очень хорошо. - Фаддер выпустил в воздух кольцо табачного дыма. - Ее зовут Эстелла.

Глаза её были синими. Синими, как цветы лобелии на клумбах Рамбласа. Сколько же дней прошло с тех пор, как он сидел в кафе на бульваре и ждал Грандера? Эти синие глаза смотрели на него спокойно и без муки, лишь темное пятно на зеленом джемпере расплывалось все шире.

- Значит, вы Фаддер...

- Да.

- Если бы я увидела и узнала вас раньше, все могло сложиться совершенно иначе.

- Да, - кивнул Джонни. - Всегда выходит не так, как думаешь.

- Но Феррамонте от вас все-таки ушел!

- Ушел.

Она впервые шевельнулась, чуть приподняв колено. - А ваш приятель вовсе не так хорош, как думает. Я говорю про Арни.

- Он мертв.

- Тем лучше.

Сухие губы, покрытые соленой коркой, сомкнулись. Фаддер достал мокрый носовой платок и смочил их. Синие глаза его не отпускали.

- Доницетти?

- Его убрали. Ортиса тоже. Утро выдалось богатое событиями.

Она удовлетворенно кивнула.

- Они это заслужили. Все заслужили.

- Конечно. Они получили по заслугам.

- Я тоже.

- Да, вы тоже.

- Мне жаль лишь одного: хозяина пивной. Я даже не знаю, как его звали. Но это была ваша вина, Фаддер. Зачем вы втянули сугубо штатского человека в наши дела?

Фаддер кивнул.

- Это лежит камнем у меня на сердце.

- Я все так прекрасно спланировала: вы должны были умереть, Арни остаться в живых. А получилось все наоборот.

- Это все потому, что я тем временем тоже кое-что планировал. Сначала я не понимал, какую цель вы преследовали этим фильмом. Думал, вы лишь хотели нас деморализовать. Потом до меня дошло, что мы должны были считать, будто вы умерли, и прекратить поиски. Но сообщить об этом должен был Бойд, ведь только он знал вас в лицо. А вы хотели взять его живым, и потому не стали убивать. Сигарету?

- Нет, благодарю. Вы...

- Что?

- Весьма проницательны, хотела я сказать. Но на то вы и Фаддер. Если бы я знала это с самого начала...

- Все было бы иначе?

- Да.

- Это ещё вопрос.

Долго это продолжаться не могло. Кровь смешивалась с морской водой, набравшейся в лодку. Фаддер не любил смотреть, как человек умирает, и машинально продолжал негромко говорить, чтобы отвлечься от зрелища агонии.

- Сначала, - сказал он, - я подозревал Леа.

- Леа?

- Все-таки она вполне могла стоять за Ортисом и руководить всей организацией.

- Нет. Может быть, она достаточно интеллигентна, но у неё нет характера.

- Вы полагаете? Во всяком случае, Бойд пришел к такому же выводу, хотя и по другим причинам. Такое бывает, когда соблазняются всяческими психологическими изысками вместо того, чтобы придерживаться фактов. Но даже если следовать фактам... - Джонни умолк, глубоко затянувшись сигаретой. Все, что приписывалось Леа, можно было отнести и к вам. Вы, как её прислуга, знали, разумеется, и Ортиса. Когда Грандер рассказал, что Ортиса видели в обществе таинственной брюнетки, мне нужно было сразу что-то предпринять, а не строить несостоятельные версии. Как видите, у каждого свои ошибки. Что же касается Пепе...

- Кто такой Пепе?

- Тот самый хозяин пивной.

- Ах, этот...

- Здесь я тоже рассуждал не совсем верно. Я думал, его убили за съемку того, как вас насильно привезли на яхту. Но нет, он вас снимал, когда вы весело, без всякого конвоя вышагивали по набережной, и причем именно в то время, когда по всем расчетам уже должны были находиться в Мадриде. Теперь мне ясно, что эти улики нужно было ликвидировать. И может быть, как вы сказали, тут действительно моя вина.

Он умолк. Синие глаза закрылись. Он наклонился, нащупал её пульс. Тот едва чувствовался. Но, когда Джонни выпрямился, девушка опять открыла глаза.

- Пожалуйста...

- Что?

- Пожалуйста, не отпускайте мою руку. Говорите... Такое удовольствие поговорить с коллегой.

- Кстати, я хотел спросить ...

- Я знаю: имена, данные, пароли? Нет, Фаддер, тут вам со мной не повезло. - Ее подбородок опустился, вновь поднялся. - Ну, продолжайте говорить!

О чем? - безнадежно подумал Фаддер.

- Только узнав, что в комнате Леа установлена подслушка, я, наконец, сообразил. Ведь понятно, что не сама она это сделала. - Он не спускал глаз с девушки. - Потом мы обнаружили номер, в котором вы с пятницы слушали эти передачи. Собственно говоря, это открытие сделал Грандер. Как он к нему пришел - навсегда останется для меня тайной. Вероятно, он выяснил, что вы вообще не были в аэропорту...

Все получалось довольно несвязно, но это роли не играло: он был убежден, что она его совсем не слушает.

- Эстелла?

Синие, уже затуманенные глаза устремились на него.

- Я бы хотела...

- Что?

- Я бы хотела с вами познакомиться при других обстоятельствах.

Джонни откинулся назад и отбросил окурок сигареты, которую докурил ещё минуту назад. Он ещё с минуту смотрел на девушку, потом поднял её. Она, казалось, стала легче. Брызги блестели на бледном лице, на черных волосах. Он обернулся к эксперту.

- Умерла?

- Умерла, - кивнул Фаддер и мягко столкнул тонкое тело.

Оно упало в воду почти без звука.

* * *

Когда они вернулись, Леа все ещё спала в кресле.

- А что теперь? - спросил эксперт.

- Теперь я приму душ и переоденусь. Потом поеду в город и отправлю донесение. А затем, - Джонни кивнул на Леа, - последую её примеру и просплю, как минимум, неделю.

- А я?

Джонни потер лоб.

- Если хотите, можете прослушать пленки, которые мы захватили. Их все равно нужно отправить в Лондон, но если обнаружится что-то интересное... Да ладно, делайте, что хотите!

Он пошел в ванную, отрегулировал душ, разделся.

Говорят, что в знаменитых гребных гонках между Оксфордом и Кембриджем победившая команда никогда не бывает уставшей. Может быть изнуренной, но уставшей - никогда. Фаддер же устал. Смертельно устал, потому что проиграл.

Он очень старался, но не получилось. Ему не удалось ни заполучить документы, ни убрать Феррамонте. Он не помешал другим угодить в западню. Список потерь был ужасающим. Грандер и Бойд с его стороны, Доницетти и Эстелла - с другой. Плюс к тому Редер, Белга и Пепе. Не говоря уже о пассажирах взорвавшегося самолета. Но с таким противником, как Феррамонте, это не удивительно.

Он намылил грудь и плечи и с удовольствием встал под теплую воду. Можно, конечно, сказать, что победил тот, кто уцелел. Но должно пройти немало времени, прежде чем он снова сможет приводить такие доводы. Самое плохое в поражении - это потеря уверенности в себе. Забыть бы об этой проклятой винтовке...

Он отвернул вентиль душа так, что водяные струи жестко стегнули голову и плечи.

Любой может выдержать давление лишь до определенного предела. Бойд, например, не выдержал и сломался. С медицинской точки зрения он мог бы оставаться нормальным до конца, но...

Боже мой, что за неразбериха... Тогда здесь была Леа - ей стало дурно. Не достает характера, - сказала девушка с синими глазами. Так ли это? Люди - странные существа. Некоторые после таких переживаний становятся лишь крепче. Может быть, и Леа...

Он насухо вытерся полотенцем и прислушался к звукам, доносившемся из гостиной. Эксперт возился с магнитофонными лентами. Теперь это было уже не важно. Может быть, вчера... Сегодня слишком поздно. Когда становишься старше, понимаешь: всегда бывает уже слишком поздно.

Фаддер достал из чемодана чистую белую рубашку, из шкафа - серый костюм. Элегантная одежда придает уверенности в себе. И ещё опыт, который приобретаешь с годами. Голова ещё болела, но уже терпимо. Он надел темные очки, чтобы поберечь глаза, и взялся за галстук.

- Фаддер?

- Да.

- Подойдите сюда и послушайте.

- Что это?

- Грандер.

- О Боже! - Фаддер и поспешил в гостиную, так и недовязав галстук.

Леа тем временем проснулась. Эксперт, присев перед магнитофоном, отматывал ленту назад.

- Грандер?

- Да.

- Это было, когда он вошел, - вставила Леа так неожиданно, что оба мужчины обернулись и уставились на нее. - Он успел сказать Арни несколько слов. Потом умер. Все произошло очень быстро.

Как она быстро успокоилась, - подумал Фаддер, - просто невероятно! Позади у неё ужасная ночь, муж погиб, она сама едва не сгорела, выпила Бог весть сколько виски с сильным снотворным - а сейчас сидит, положив ногу на ногу, холодная и неприступная, как модель из журнала.

Нет у них сердца, у этих женщин. Вот именно...

- Послушайте, - сказал эксперт. - Сейчас начнется.

Голос Бойда:

- Ты сумасшедшая... Страстная сумасш...

- Стоп, - смутился эксперт. - Нет, не здесь.

Фаддер смотрел на Леа и завязывал галстук. Уголки его рта дрогнули.

- Это, наверно, ещё непристойнее, чем те фотографии, - сказал он.

- Не все ли теперь равно?

Послышался звон разбитого стекла. Джонни насторожился.

- Это он вошел сквозь дверь террасы - объяснила Леа.

Эксперт поднял руку. Послышалось шарканье, неясный шум. Потом удивительно четкий голос Леа.

- Врача. Вызови же врача.

Фаддер подошел к магнитофону и пригнулся к динамику.

Бойд спросил:

- Кто это был, Грандер? Кто это сделал?

- Ортис...

Разговор между двумя покойниками, словно с того света, подумал Фаддер и опять метнул быстрый взгляд в сторону Леа. Та неподвижно смотрела в окно.

- Ортис?

- Ортис. Да.

Пауза. Затем снова Бойд.

- Доницетти? Человек с татуировкой.

- Да.

И Леа:

- Он больше не может. Нужно найти врача.

- Девушка работает...

- Что? Не торопитесь. Повторите ещё раз.

- Работает...на Ортиса, - прохрипел Грандер. - И Феррамонте...

Фаддер скривил рот. Неудивительно, что ты так далеко тащился, бедняга, - подумал он. - Ты все знал. И хотел сказать нам об этом. Ты и сказал. Но Бойд...

Бойд просто не понял.

- Микрофон, - сказал Грандер, слово перебивалось слабыми хрипами в его горле. Эксперт протянул руку, катушка остановилась. На мгновение воцарилась тишина.

- Какое было последнее слово? - спросил эксперт.

- Микрофон, - сказал Фаддер. - Он хотел предупредить, что в комнатах спрятаны подслушивающие устройства.

- Боюсь, нам от этого мало проку.

- Нет, - подтвердил Фаддер. - По сути дела, нет.

- Будем слушать дальше?

- Нет.

- Когда он говорил, было не так отчетливо, - сказала Леа. - Я вообще ничего не понимала. Правда, мой английский не слишком хорошо.

Фаддер коротко кивнул. Вероятно, она и теперь ещё не поняла.

Леа оставалась в кресле, пока Фаддер одевался. У неё болело все тело. Ее все ещё клонило ко сну. А может быть, ей просто не хотелось возвращаться в реальность. Здесь, в бунгало Фаддера, было прохладно и полутемно. Здесь можно отдохнуть. Можно остаться одной.

Прежде чем уйти в спальню, Фаддер обменялся парой слов с другим мужчиной, который тут же уехал. Итак, она осталась одна. И ей удавалось ни о чем не думать до тех пор, пока Фаддер не вернулся.

Она наблюдала за ним без особого сочувствия. Знала, что он пришел, чтобы её побеспокоить, чтобы говорить с ней, знала, что в конце концов он её отошлет. Но пока эти мысли отгоняла. Леа видела, как он взял катушку с магнитной лентой и задумчиво взвесил её на руке. Потом подсел к ней. Выглядел он не очень хорошо, но рот был довольно привлекательный.

- Возьмите пленку, - сказал Фаддер.

- Для чего?

- Можете делать с ней все, что хотите. Я бы на вашем месте её сжег. Как те фотографии, которые уже сгорели вместе с Бойдом. Если станут искать в пепле, найдут лишь кости, и больше ничего. Никто не будет толком знать, что произошло. Кроме нас.

- Но я вообще не знаю, что произошло, - заметила Леа.

- Тем лучше для вас. А то, что знаете, должны немедленно забыть. Что прошло, то прошло.

Он протянул ей пленку, она её взяла.

- Я вас ни к чему не принуждаю, - сказал он, откинувшись назад и устало сложив руки. - И больше просто ничего не могу сделать. Совсем ничего.

- Спасибо, - сказала Леа.

У неё болело все тело от ожогов и от долгого сидения

- Я охотно бы сделал для вас ещё что-нибудь, - продолжал Фаддер все тем же мертвым, безучастным голосом. - Все-таки сегодня утром вы спасли мне жизнь. Но не очень представляю, что ещё я мог бы сделать.

- В том, что произошло, больше всех виновата я.

- Не непосредственно. Конечно, вы тоже делали ошибки - как и все мы. Бойд был одной из ошибок. И Белга...

- Теперь я богатая вдова, - сказала Леа и улыбнулась своей кошачьей улыбкой.

Фаддер увидел эту улыбку впервые, и она его словно подтолкнула.

- Следовательно, у меня есть все возможности продолжать делать ошибки. Видимо, так вы сейчас подумали, верно?

- Я этого не говорил.

- Богатой я не стану.

Фаддер пожал плечами.

- Ортис был довольно состоятельным человеком.

- Да. Но теперь он мертв. Как и все остальные пассажиры того рейса. Я подумала... Не знаю, как это лучше назвать...Может быть, искупление...

- Возможно, это поможет, - сказал Фаддер.

- Не вам. Мне - может быть.

- Возможно.

- Вот именно. - Она села ровно и поставила ноги на пол. - Вы интересный мужчина, мистер Фаддер. Но вот загвоздка: у вас нет сердца. Можно говорить об Арни все, что угодно - но сердце у него было.

- Да, пожалуй, - согласился Фаддер. - Он тоже делал ошибки.

Никогда, - подумал он, - никогда мужчина не сможет увидеть себя самого таким, как видит его женщина. Но, может быть, это и к лучшему.

- Теперь я могу идти?

- Конечно, - кивнул Фаддер. - Я вызову такси. Вами лучше?

- Да. А вам?

- Откровенно говоря, нет. За последние двенадцать часов два человека спасли мне жизнь. Одного убили вместо меня, другой выполнял работу, которую должен был сделать я. А у меня нет возможности для искупления...

* * *

Фаддер смотрел вслед удаляющемуся такси. Он не знал, куда поехала Леа, и не спрашивал её. Он и не хотел этого знать. Вероятно, он никогда больше её не увидит.

Через улицу шумело море. Фаддер стоял на пороге и смотрел вдаль. Море все ещё было серым, туманным и каким-то манящим. В облаках постепенно появлялись узкие голубые просветы. Его тело все ещё ощущало скольжение катера по воде, мышцы шеи застыли в какой-то странной позе. Неудачная поездка. Но памятная. Люди приходят и уходят. А море остается.

Жизнь продолжалась. Нужно было оплатить счета, дать чаевые, написать рапорт. И начать игру сначала. Феррамонте ускользнул на яхте и сошел где-то на берег, возможно, в заранее условленном месте у Коста-Бланка. Охота будет продолжаться, и закончится она только со смертью Феррамонте. Однако роль Фаддера в этой пьесе уже сыграна.

Он закрыл чемодан, достал сигарету.

В дверь постучали.

Он открыл.

- Добрый день. Заходи.

- Все в порядке?

- Да, конечно. Почему бы нет?

Она на мгновение в нерешительности остановилась на пороге, затем вошла.

- Жанетт позвонила мне и рассказала...Что сегодня с утра ты брал её лодку. Я не думала, что...

- Я вернул её в целости, - буркнул Джонни. - И другую тоже. И все объяснил. - Он внимательно наблюдал за девушкой, взгляд которой беспокойно бродил по комнате. - Но тебя беспокоит не это, верно?

- Нет, - сказала Лаура, посмотрев, в конце концов, на него. - Ты знаешь, что произошло вчера ночью?

- Догадываюсь, - сказал Фаддер.

Возникла пауза, и Фаддер, наконец, закурил свою сигарету. Сегодня она была не в перепачканном маслом джемпере, а в дакроновом платье кофейного цвета без рукавов. Волосы вились кольцами.

- Никогда в жизни я не испытывала такого ужасного страха. Я страшно труслива.

- Я бы этого не сказал.

- Я положила палец на спусковой крючок, и вдруг не смогла им шевельнуть. Только когда он набросился на тебя. И потом, когда я...когда это случилось, я просто не могла в это поверить. Нервы так расходились... Мне ужасно жаль.

Она несколько раз вздохнула, быстро и неглубоко. Фаддер заметил слезу.

- А как, собственно, ты здесь оказалась? - спросил он.

- Ждала тебя.

- Но не с пистолетом же в руке?

- Сначала без ничего.

- Понимаю.

- Ты ведь сказал, что я могу прийти...

Несмотря на бесконечную усталость, в уголках губ Фаддера дрогнуло что-то похожее на улыбку.

- Да, верно. Я так сказал.

- А потом, пока я здесь сидела, сам понимаешь, в каком виде, то успела замерзнуть и подумала, что могла бы накинуть твою пижаму. Я направилась к твоему чемодану...

На этот раз Фаддер был близок к тому, чтобы рассмеяться.

- Я рад, что ты здесь, Лаура. Похоже, я постепенно опять почувствовал себя почти по-человечески.

- Дай рассказать до конца. Там я нашла пистолет и уставилась на него, задавая себе вопрос, для чего тебе может понадобиться оружие; потом я услышала, как кто-то возится у двери. Это, естественно, не мог быть ты, а на мне все ещё ничего не было, и тут я подумала... На всякий случай я скрылась в ванной.

И тут вошел тот мужчина и выключил свет. А потом какое-то время вообще ничего не происходило, и мне стало ясно, что он тоже тебя поджидает. Вот ужас-то! Без пистолета я бы, вероятно, закричала. Теперь ты видишь, какая я трусиха.

- Я думаю, этот недостаток следует отнести ко мне.

- Самое скверное было после того, как я его застрелила. Я схватила с кресла свои вещи, выбежала из дома и помчалась прочь. Мне было все равно, куда...Почему ты смеешься?

- Потому что сейчас я представил себе эту картину.

- Как я бежала без...Значит, у тебя в самом деле грязное воображение. Я не нахожу в этом ничего смешного.

- Нет, могу себе это представить...

- Я была полумертвой от страха. Потом снова вернулась, чтобы посмотреть на тебя. Ты лежал на кровати и спал, как убитый. Я была в бешенстве. Мужчина, которого я убила, исчез. У меня было такое ощущение, будто все это мне только приснилось. Но при этом я точно знала, что все было на самом деле.

Фаддер задумчиво потер затылок и пояснил:

- Я его закопал.

- Где?

- Там, на улице.

- Какой ужас! - сказала Лаура. - Почему же все это случилось?

- Длинная история, - вздохнул Фаддер. - А мне нужно ехать. Я уже уложил чемодан.

- Я тоже.

- Что-что?

- Я так и думала, что ты уезжаешь. И тоже собралась. Жанетт позаботиться о катерах, пока не кончится сезон.

- Но я уезжаю в Лондон.

- Я согласна, - спокойно кивнула Лаура.

Фаддер встал, прошелся по комнате, вернулся к своему креслу.

- Ты ведь совсем ничего обо мне не знаешь. Это тебя не смущает?

- Да, пожалуй, нет. Вчера вечером я думала, что ты гангстер. Но теперь так уже не думаю.

- Гангстер? Надо же...

- Да. Но потом мне пришлось целый вечер думать о том, что я просто сбежала и бросила тебя на произвол судьбы. Мне ужасно стыдно.

- После того, как ты во всем призналась, тебе наверняка стало легче, заметил Фаддер.

- Ты просто циничное чудовище!

- Да. Это от постоянного общения с бесчувственными гангстерами, объяснил Фаддер и положил руку на колено Лауре. - Ты не можешь себе представить, что для меня означает встретить девушку, которая находит, что убивать людей в некотором смысле...отвратительно. Очень приятное разнообразие.

- Ты находишь?

- Да, - кивнул Фаддер. - Я действительно так нахожу.