«Угрюмый город»

Фридрих Евсеевич Незнанский Угрюмый город

Часть первая В КРУГЕ ПЕРВОМ

5 июня, среда, раннее утро

— Русь изначальную заказывал? Любуйся!

Щербак сладко потянулся. Обещал, подлец, не спать, тормошить шефа… Денис Грязнов почернел от накопившейся многодневной усталости. Обещать Коля обещал, да, конечно, не женился.

— Лепота-а-а! — без зазрения совести зевнул Николай во весь рот. — Далеко еще?

Денис тормознул у обочины и ткнул пальцем в дорожный указатель «Snejinskaya guberny. SNEJINSK 157 km».

Они вылезли из машины и подошли к краю высокого обрыва.

— В ясный день отсюда Уральские горы видать, — заявил Щербак, жмурясь навстречу озябшему бледно- розовому солнцу, размахивая не поднимающимися выше пояса руками, — три часа утра! — И он пропел, коверкая до неузнаваемости мелодию:

В Японии десять, три-ди три-ди-тит… Там утро уже наступа-а-а-ет… Три-ти три-ди ти-ди… Романцев не спит, Пощады никто не жела-а-а-ет!

С обрыва не было видно ни Японии, ни Кореи, ни Урала, только сплавщиков внизу на реке, и тех еле-еле, они больше угадывались по голосам.

— Холодно, а! — порывисто выдохнул отошедший ото сна Щербак. — Ты все страдал: кондиционер сломался, кондиционер сломался… Печка работает?!

— Работает. Может, порулишь? — поинтересовался Денис без особой надежды. — Вздремну хоть пару часиков?

— Давай. И я тоже. Опаздываем, что ли? К футболу сто раз успеем. Найдем гостиницу с ха-а-арошей спутниковой тарелкой, возьмем пива…

Денис промолчал, спать хотелось настолько, что язык не ворочался.

Проснулся он в начале седьмого — от холода: печку таки забыл включить. Небо основательно заволокло. Дождь не дождь — мелкая морось висела в воздухе, дорога отсырела, по лобовому стеклу медленно сползали капли, и в кабине все тоже напиталось влагой.

— Трогай, а то окоченеем, — сказал Щербак, не открывая глаз.

— Бензин на нуле, — добавил он минут через сорок.

— Вижу! Уже заправок пять проехали. Все, как одна, «Антей». На первой мне физиономии не понравились, а на остальных вообще ни души.

— Как маленький, бибикнул бы…

— Да уж бибикал!

Они подъехали к очередному «Антею». Сигналить пришлось раз десять. Наконец появился заспанный мужик в промасленном зеленом комбинезоне:

Сколько?

«Под завязку» — показал жестом Денис.

— Ма-сква, златые купала… — сонно протянул заправщик, бесцеремонно звякнул крышкой бензобака и демонстративно-скабрезным жестом засадил шланг в отверстие.

Через несколько километров застучали «пальцы», выхлоп, до заправки незаметный по причине своей прозрачности, стал сизовато-черным.

— Соляры они тебе, что ли, набодяжили?.. — хмыкнул Щербак, прислушиваясь к подозрительному гулу двигателя.

— Керосина, — отмахнулся Денис. Слева уже промелькнул бетонный куб с надписью «СНЕЖИНСК», показались первые кварталы одинаковых, как под копирку рисованных панельных девятиэтажек, и он решил не останавливаться, дотянуть до гостиницы, а там уже разбираться с машиной. Вернее даже, Игорь пусть разбирается. Он их сюда вытащил, ему и флаг в руки.

Игорь Вовк работал в «Глории» всего два месяца. Как и Денис, Игорь был выпускником вечернего отделения юрфака МГУ. Там они, собственно, и познакомились. Игорь был из этих мест — родился и вырос где- то под Снежинском, служил в Чечне, прямо из армии двинул в столицу учиться, женился на москвичке, закончив учебу, решил, что работа в милиции не для него, захотел попробовать себя в качестве частного детектива. Тем более что старший брат Игоря, Олег Вовк, здесь, в Снежинске, руководил крупнейшим частным охранным предприятием «Сатурн». Игорь тоже мечтал когда-нибудь обзавестись собственным ЧОПом, а в «Глорию» пришел набираться опыта.

И Денис в принципе был доволен его работой. Звезд с неба новый сотрудник не хватал, пока, во всяком случае, особыми аналитическими способностями не отличался, но оперативником был классным, на него можно было положиться: четко поставленную задачу выполнит точно. А что инициативу проявлял редко, так это от недостатка опыта, а опыт — дело наживное.

Ехали Денис с Николаем на родину Игоря, естественно, не ради охоты или рыбалки, хоть они в этих местах и знатные, и не на крестины-именины. Ехали работать. 25 мая погиб брат Игоря, Олег, — разбился на собственном мотоцикле. Игорь конечно же сразу вылетел в Снежинск и, позвонив после похорон, сказал, что Олег определенно был убит, но дело уже закрыто, милиция списала его смерть на несчастный случай. У Игоря пока не было доказательств убийства, но он точно знал, что Олег конфликтовал с милицейским начальством города и области, и не только с милицейским, и не только с начальством — с бизнесменами, с политиками, с криминальными авторитетами.

3 июня в «Глорию» пришло электронное письмо, в котором Игорь официально оформлял заказ на расследование обстоятельств смерти своего брата. Пришли и деньги на счет — три тысячи долларов в качестве аванса.

Почему Игорь не воспользовался услугами «Сатурна», которым руководил Олег? Почему понадобилось присутствие Дениса, а на этом Игорь категорически настаивал в письме? Почему аванс оказался таким большим? Какой же тогда предполагается гонорар? И чего же, собственно, ждет от Дениса Игорь за такие деньги? Все эти вопросы так и остались открытыми, потому что до Игоря Денис не смог дозвониться ни третьего, ни четвертого и в дороге регулярно набирал номер его мобильного — безрезультатно. Сам Игорь тоже больше не давал о себе знать.

На самом деле Денис собирался на период с 31 мая по 30 июня вообще свернуть деятельность. Закрыть «Глорию», отпустить людей в отпуск — чемпионат мира по футболу, в конце концов, случается лишь раз в четыре года, и за один-единственный месяц мир как-нибудь не рухнет и без «Глории». Может быть, поэтому Игорь и не отвечал на звонки, боялся, что Денис откажется от расследования, откажется ехать.

— Ну скоро уже?.. — как ребенок нудил Щербак. — Когда мы уже, блин, приедем?..

— Скоро.

Конечно, Николаю теперь только брюзжать и остается. Всех остальных, кроме Макса, единственного футбольного нефаната, Денис отправил в отпуск, как обещал. Они сейчас сидят себе в родных московских квартирах, пьют утренний кофе и ждут трансляции Россия — Тунис. А Щербаку выпал жребий ехать в Снежинск — он, Филя Агеев, Головач и Демидыч натуральным образом бросали жребий, — и досталось ему, бедному, разделить участь шефа: костерить фортуну и надеяться, что дело окажется плевым.

Около 8 утра

Гостиница «Полет», в которой Игорь рекомендовал остановиться в своем письме, оказалась мрачным шестиэтажным монументом сталинской архитектуры с министерским крыльцом, колоннами, лепниной по карнизам и непомерно высоким первым этажом. На шестом монтировали новые зеркальные окна и кондиционеры.

Чуть в стороне от парадного входа размещалась обнесенная решетчатым заборчиком стоянка, почти все места на ней были заняты. У въезда, перегороженного обычной веревкой с привязанными красными тряпочками, переругивались совсем желторотый, лет четырнадцати, парковщик и толстенький мужичок, водитель белой «Волги».

— Дело в принципе, а не в пятнадцати рублях! — возмущался толстый. — Это безобразие! Я на десять минут приехал, с какой стати должен платить за целый час!

— Не нравится — паркуйтесь в другом месте, — безразлично пожимал плечами мальчишка.

— И припаркуюсь!

— Пожалуйста!

— И припаркуюсь! Совсем обнаглели! — Мужичок резко газанул, и «Волга» качнулась назад, чуть не влипнув в передний бампер джипа: Денис опрометчиво встал слишком близко. Но толстый, даже не взглянув в их сторону, развернулся и проехал мимо, продолжая ругаться: —Идиотизм какой-то! Безобразие! Безобразие форменное!

Места у противоположного тротуара было предостаточно — ни одной машины, но толстый укатил куда-то за угол, и, только повертев головой, Денис понял, в чем дело: на каждом столбе знак «остановка запрещена».

Желторотый парковщик призывно махнул им рукой, отбрасывая веревку, жестом показал: ехать помедленнее и пошел рядом, объясняя на ходу:

— Цены у нас такие: пятнадцать рублей в час, для постояльцев скидка: пятьдесят рублей — сутки.

— Не дороговато ли? — хмыкнул Щербак.

— Зато у нас сервис, — не смутился разбитной пацан. — Мы стекла протираем и гарантируем, что с вашей машиной ничего не случится.

— Ну-ну… — Николай без особого энтузиазма отслюнявил полтинник.

В холле было безлюдно. Толстенький водитель белой «Волги», видимо оставивший машину где-то недалеко за углом, обогнал Дениса и Николая в дверях и, сердито размахивая портфелем, засеменил к ресторану. Женщина-портье со старомодной прической а-ля «корзинка с яйцами» и оранжевой помадой на презрительно сжатых губах оторвалась от компьютера, смерила посетителей оценивающим взглядом и выдавила дежурную улыбку. К задней части монитора была приклеена табличка: «Вас обслуживает Кокорина Татьяна Леонидовна».

Щербак, галантно поклонившись Татьяне Леонидовне, поинтересовался:

— Не подскажете, в каком номере остановился Игорь Вовк?

Татьяна Леонидовна спрятала улыбку подальше и, вздохнув, ответила:

— Такого постояльца у нас нет.

Денис и Николай удивленно переглянулись. Денис даже обернулся на входную дверь. Нет, на стекле ясно и четко: Отель «Полет».

Щербак, опершись на стойку, наклонился поближе к женщине и переспросил, понизив голос:

— Как, совсем нет? То есть вообще нет?..

Она снизошла до объяснений:

— Выписался.

— Когда?! — практически хором спросили сыщики.

— Вы номер брать будете?

— Будем, только с телевизором, — с минуту подумав, ответил Денис. — Так когда он выписался?

— Вообще-то мы таких справок не даем… — Татьяна Леонидовна кокетливо надула губки.

Денис просительно улыбнулся:

— А в данном конкретном случае?

— Вы ему, собственно, кто?

— Друзья мы, — взялся с жаром доказывать Николай. — Договорились здесь встретиться, понимаете? Он сказал, что точно нас дождется. Мы целую ночь гнали, торопились, ни на минуту глаз не сомкнули, а тут — нате вам… Может быть, он просил нам что-то передать, записку какую-нибудь оставил?

Татьяна Леонидовна нехотя поискала в компьютере и подозрительно оглядела Николая:

— Первого июня выписался. Паспорта, пожалуйста.

— Первого? — Денис даже присвистнул от удивления. — А сегодня уже пятое. А он не сказал, куда уезжает?

— Думаете, он мне докладывал?! — фыркнула Татьяна Леонидовна. — Он же из Москвы, наверное, в Москву и уехал. Ваш номер сорок второй, четвертый этаж. Люксы, к сожалению, на ремонте.

В номере Денис первым делом включил телевизор и, обнаружив только два местных канала: «Урал-2» и ТРК «Снежинск», как подкошенный свалился на кровать. Щербак уселся на подоконник и закурил, глядя на безрадостно-мокрый пейзаж за окном:

— Что делать будем, начальник? Отдохнем и обратно поедем, так, что ли?

Денис не ответил.

— С одной стороны: аванс заплачен, надо как бы отрабатывать, — продолжал Николай. — А с другой — если Игорь все бросил и укатил, то, может, и не обязательно, а? Как думаешь? Я лично считаю, что подставил нас Игорек с этой поездкой. Взял и банально кинул! Навыдумывал себе чего-то. Громкое убийство… А его, может, и не было, убийства, вовсе. Почему тогда не позвонил, не отменил? Или не навыдумывал? Тогда зачем уехал? И куда он, блин, уехал?! За это время можно было уже пять раз в Москву слетать и обратно вернуться. На поезде обернуться можно было… Эй, начальник! — Щербак носком ботинка пнул спинку кровати, на которой лежал Денис. — Не спи, скажи свое веское слово! Мы делаем что-нибудь или не делаем? А если делаем, то что?

Денис вытащил из кармана мобильный телефон:

— Сперва позвоним Максу, пусть ищет Игоря в Москве. Потом пожуем и пойдем искать приличный бар, где можно посмотреть матч. Потом…

— Нет, ты только глянь на этого орла! — Щербак открыл окно и перевесился через подоконник. Денис подошел и тоже выглянул. Внизу мальчишка — примерно ровесник того желторотого с парковки — воровато озираясь, шмыгнул в подворотню. — Он только что два колеса на моих глазах проколол, представляешь?!

Под самыми окнами номера, а выходили они не на фасад здания, а в торец, стояла белая «Волга» того самого недовольного толстячка. И прямо на глазах она заметно оседала налево.

— Гостеприимный городок, — буркнул Денис, набирая номер «Глории», — ничего не скажешь.

За предыдущие треть века Денис про Снежинск усвоил только одно: существует такой город на Среднем Урале. В последний месяц его знания значительно расширились. Снежинск вдруг стал печально знаменит на всю Россию. 12 мая в Чечне боевики захватили в плен десять снежинских омоновцев. Естественно, это стало главной темой телевизионных и газетных новостей. 17 мая омоновцев расстреляли. По всей стране был объявлен траур. Правительственная комиссия отправилась в Снежинск разбираться в причинах трагедии. И тут полилось как из рога изобилия: омоновцев, оказывается, можно было спасти, но губернатор Снежинской области Туманов и начальник областного управления внутренних дел Огарев отказались вести с боевиками переговоры; в Снежинске, где на полмиллиона жителей порядка пятидесяти тысяч чеченцев, начались уличные беспорядки — толпа разгромила целый квартал в районе их компактного проживания, разграбила и подожгла несколько домов, а руководство города и области проявило полную неспособность справиться с ситуацией, неизвестно, чем бы все закончилось, но в соседнем квартале погромщики наткнулись на вооруженное сопротивление и рассеялись. А вообще в Снежинске и области самый низкий уровень жизни по России, самые высокие показатели роста преступности, самый низкий процент раскрываемости преступлений.

Не успели кое-как улечься страсти по поводу гибели омоновцев и уличных беспорядков, Снежинск снова промелькнул в новостях: 20 мая примерно в сотне километров от города потерпел аварию и затонул в болотистой местности вертолет, на борту которого находился самый известный уроженец Снежинска — профессор Зелинский, светило российской пластической хирургии, прилетавший в родной город делать пластическую операцию губернатору и открывать новую косметологи- ческую клинику.

Но и этого мало: Грязнов-старший, узнав, куда собрался Денис, обмолвился, что есть ориентировка: в ближайшее время, предположительно 11–12 июня, в Снежинске намечается общероссийский воровской сходняк. Это шанс для здешнего милицейского руководства отличиться в конце концов перед МВД с положительной стороны. Наверняка снежинская милиция станет землю рыть носом, так что заезжим частным детективам лучше не попадаться ей под горячую руку.

09.45

Денис спустился в ресторан. Щербак сказал, что есть не хочет, зато хочет осмотреться, наладить контакты с аборигенами и разузнать поподробнее об отъезде Игоря.

По дороге Денис на всякий случай переспросил у портье, есть ли в гостинице энтэвэшная тарелка? Ответ, как он и предчувствовал, был отрицательным. А до начала трансляции по НТВ-футбол осталось чуть больше получаса.

Найти бы хоть одного нормального мужика-болельщика! И выяснить наконец, где в этом городе можно посмотреть матч.

Но за стойкой бара так некстати стояла девушка, две официантки тоже были девушки. Мужчина в ресторане был только один — сам Денис. Ладно, значит, надо перекусить и идти на улицу, расспрашивать прохожих.

Он заказал омлет и кофе и уже заканчивал завтрак, когда к столику подошел светловолосый накачанный молодой человек и, кивнув на пустующий стул, поинтересовался:

— Можно присесть?

Денис не возражал. Официантка, видимо осведомленная о пристрастиях молодого человека, тут же подала ему стакан сока. Он сделал большой глоток, вытер губы носовым платком и дружелюбно улыбнулся:

— Из Москвы? По делам?

Денис неопределенно пожал плечами.

— Слышал, вы интересовались Вовком-младшим… Коллеги его? Тоже частные детективы?

— А вы… — начал было Денис, но молодой человек, рассмеявшись, перебил:

— Тоже, можно сказать, ваш коллега. Рыбалко. Сергей. Наблюдаю тут за порядком. Как бы тоже детектив, вернее, частный охранник. Короче — в курсе всего, что здесь происходит.

— Денис Грязнов.

— Очень приятно. — Рыбалко протянул руку и наградил Дениса рукопожатием штангиста. — А Вовк- младший вас не дождался, значит? Он тут проговорился: вызвал, мол, товарищей… Нужно серьезно во всем разобраться… А сам вдруг уехал. Или так было задумано?

Денис уткнулся в чашку с кофе.

— Ладно, не буду мешать, — нисколько не обиделся словоохотливый охранник. — Если вдруг что, я всегда здесь. Будет нужна помощь, обращайся. Договорились?

— Нужна помощь, — подался вперед Денис. — Причем срочно.

Рыбалко мгновенно посерьезнел и напрягся.

— Футбол где у вас можно посмотреть? До матча минут пятнадцать осталось!

Охранник нервно дернул бровью и шумно выдохнул:

— Фух! Ну ты даешь! Я думал, серьезно помощь нужна.

— Так где?

— Вечером по местному каналу. В семь будут показывать. В семь — «Россия — Тунис», в девять — «Германия — Ирландия». Или, если на воздухе любишь, — на площади Ленина. Там большой экран поставили.

— А раньше? Играть-то вот-вот начнут.

— А раньше — нигде. Счет можешь по радио узнать.

— Что, неужели во всем городе ни у кого нет НТВ- плюс? — удивился Денис.

— Как это нет?! — возмутился Рыбалко. — У кого надо, у того есть, спутниковых антенн по городу полно — имеются не бедные люди. А для простых смертных — ТРК «Снежинск» в 19.00, скажи спасибо, что вообще показывают.

Денис, тяжко вздохнув, посмотрел на часы: 10.05, девять часов ждать, кошмар какой-то! Он подозвал официантку и заказал себе еще кофе. Она принесла не только кофе, но и второй стакан сока для Рыбалко. Тому, похоже, на работе делать было нечего, во всяком случае, уходить он передумал. Поудобнее развалился в кресле, закинул ногу на ногу, достал сигареты:

— Ты, главное, не расстраивайся. Во всем надо искать позитив. Посмотрел бы ты, скажем, сейчас матч, наши, скажем, продуют, и будешь весь день ходить, как в воду опущенный. А так можно еще до вечера в приподнятом настроении жить: могут ведь выиграть! Легко могут. Даже точно выиграют! Сразу веселей становится.

— Угу, — нехотя ответил Денис, — просто хочется петь и плясать…

— Ты только часы перевести не забудь, да. Я смотрю, у тебя время все еще московское, а показывать по местному начнут.

Денис перевел стрелки на час вперед и от этого почувствовал себя намного лучше. Время ожидания сократилось на одну девятую. Все равно кошмар, конечно. Но все-таки…

— А вообще, я тебе не завидую, — произнес философским тоном Рыбалко. — Как ты собираешься тут разбираться? В незнакомом городе…

— А есть в чем?

— Что? — не понял охранник.

— Действительно есть в чем разбираться?

— Да черт его знает. Ты же приехал гибель Вовка- старшего расследовать, так? — Он на минуту задумался. — Я, конечно, понимаю, что родственники не могут поверить, что такой мужик, как Олег, погиб от тупого несчастного случая. Но…

— Но?

— Короче, брательник его, по-моему, не прав. Зачем было на всех углах кричать, что Олега убили. Он в городе человек новый, людей не знает, специфики не знает… А у людей траур, слышал про наших омоновцев?

Денис кивнул.

— Двух недель еще не прошло, как похоронили. Город-то небольшой, почти что каждого хоть рикошетом, но задело: или родственник погиб, или знакомый, или знакомый знакомого. Все обозлились, ищут виноватого. Чеченцев у нас тут своих полно, еще с тех пор, как их Сталин в сорок четвертом погнал. После того как расстреляли омоновцев, погромы начались, чечены — те, естественно, себя в обиду не дают, газеты как с цепи сорвались: обвиняют всех по очереди, правозащитники местные какие-то митинги устраивают, короче — бардак. Тут еще Олег разбился, человек в городе известный. А брат его своими байками масла в огонь подливает. Сразу слухи пошли, мол, Олег узнал, кто виноват, и за это его заказали.

— А это не так? — спросил Денис.

— Мне откуда знать? — пожал плечами Рыбалко. — Я просто хочу сказать, тяжко тебе будет во всем этом ковыряться. Я не отговариваю тебя ни от чего, только ты жить собираешься в этой гостинице, где я за порядок отвечаю, и чувствую, что, если ты наобум станешь тыкаться и всех подряд на манер Игоря обвинять, порядок здесь кончится. А мне это ни к чему, соображаешь? Я сам — бывший мент, прекрасно знаю, как это бывает: ты пойдешь искать следователя, который закрыл дело; пойдешь, заранее уверенный, что он куплен на корню, со всеми поскандалишь, они захотят тебя прижучить; ты человек столичный, нахально давить тебя не положено, нужен формальный повод. А где его взять? А по месту проживания! Станут щемить тут всех, потом ты уедешь, а мне все это дерьмо разгребать. — Он одним глотком допил сок и оттолкнул стакан, так что тот чуть не свалился со стола. — Игорь, конечно, хорош! Заварил кашу, сам свалил, а тебя — под танк.

— Ладно, — усмехнулся Денис, — готов выслушать твои советы, даже обещаю без нужды на рожон не лезть. — Поскольку Рыбалко давно уже перешел на «ты», Денис тоже отбросил официоз.

— Да какие там советы?! — отмахнулся охранник. — Просто к ментам сразу не суйся — вот и все советы. А лучше вообще обходи их десятой дорогой. Наши снежинские фараоны частников на дух не переносят. И, между прочим, больше всех в этом Олег виноват!

— А ты его лично знал? — спросил Денис,

Рыбалко подозвал официантку и заказал пива:

— Будешь? — справился у Дениса, то согласно кивнул: под пиво можно рассчитывать на большую откровенность.

Появились два высоких стакана «Хайнекена». Случайность? — хмыкнул про себя Денис, или кто-то заботливо составил и заранее распространил в Снежинске на него ориентировку: любимое пиво, любимая рыба, привычки, хобби и т. д. и т. п. Рыбалко пил маленькими глотками и задумчиво разглядывал скатерть.

— Так вы были знакомы? — пришлось Денису повторить свой вопрос.

— Шапочно, — очнулся охранник. — Он бывший мент, я бывший мент, пару раз пересекались по мелочам. Только он с самого начала тут Нельсона Манделу из себя строил, от этого, говорят, и из РУБОПа ушел, поцапался с начальством. И когда свое охранное агентство открыл, не успокоился, наоборот даже. По-моему, он совершенно безбашенный тип был. Знаешь, из таких, которые просто прутся от всяких неприятностей. Я, честно говоря, так и не понял: то ли он на самом деле постоянно правду искал, то ли ему просто дурацкой славы хотелось. Ты вот выйди на улицу и спроси у десяти человек подряд про Олега. Семеро примерно с тобой разговаривать не станут, еще на другую сторону улицы перебегут от греха подальше, зато трое тебе с пеной у рта будут доказывать, что Вовк был единственный честный и смелый человек во всем Снежинске и что вывел бы он рано или поздно на чистую воду всех наших воротил: и Туманова, и Рахаева, и Пасечника, а они дожидаться не стали — убили его и концы в воду: кто будет убийство распутывать, второго такого Вовка больше нет.

— Кто такой Рахаев? — спросил Денис.

Рыбалко расхохотался:

— Может, ты еще и про Пасечника не в курсе?! Ну ты даешь! Рахаев — это, брат, такой Вяхирев или, скорее, Чубайс местного масштаба. НПЗ — его, все заправки — его, нефть, газ, бензин, лес…

В дальнем конце ресторана появился толстяк с портфельчиком, наверняка даже не подозревающий, что ехать ему отсюда придется на такси, а «Волгу» свою тащить на эвакуаторе. Он сердито выговаривал что-то старичку в костюме-тройке, старичок конспектировал выговор в блокнот и услужливо кивал. Рыбалко, заметив этих двоих, быстренько отодвинул от себя стакан с пивом и пачку сигарет.

Рассказать ему, прикидывал про себя Денис, какие безобразия творятся во вверенном ему заведении? Или не рассказывать? Решить не успел, за спиной вырос Щербак и, склонившись к самому уху, прошипел:

— Шеф, можно тебя на два слова?

— Ну, пока, — попрощался Рыбалко. — Это, конечно, твое дело слушать меня или нет, но чисто по-человечески…

11.20, время местное

— Во-первых, футбола до вечера не будет, — заявил Николай, как только сыщики поднялись в свой номер.

— А во-вторых?

— Ты что, не расстроился даже? — удивился Щербак.

— Настроился уже.

— Ладно. А во-вторых, один серьезный такой дяденька вежливо попросил меня убираться из города, пока мне башку не открутили.

— Тебе? — удивился теперь Денис. — Почему именно тебе?

— Потому что он принял меня за тебя, а я ему, что я не ты, не сказал, ясно?

— Нет не ясно. Давай по порядку. Желательно с самого начала.

— С самого начала я контакты налаживал, — сказал Николай, закуривая и устраиваясь на полюбившемся подоконнике. — Отыскал горничную, оч-чень, между прочим, ничего женщинка, хотя и в летах слегка. Зовут Наташа. Короче, обратился к ней с вопросом: нельзя ли мне второе, а лучше сразу и третье одеяло получить. А то лето тут у них какое-то нежаркое. Так слово за слово, дошли и до Игоря. Я его ей красочно описал, но ничего в ответ не добился, на этом этаже Игорь не жил. Тут я, конечно, сочинил душещипательную историю о том, как он, несчастный, обронил по случайности в номере фотографию любимой девушки, погибшей недавно в авиакатастрофе…

— Неужели кто-то мог клюнуть на такую лабуду? — возмутился Денис.

— Обижаешь, начальник! Я же по лицам читаю, какая история человеку нужна. В яблочко оказалась история. Конечно, я подробностей добавил, что, мол, прилетел Игорь в Москву, хватился фотографии, понял, что потерял здесь, а тут я как раз в Снежинск ехал, и он без всякой надежды, но, веря все-таки, что бывают в жизни счастливые случаи, упросил меня фотографию поискать. Короче, пошли мы гулять по этажам… Нет, я, конечно, понимаю, что проще было этой Татьяне Леонидовне, или как ее там, шоколадку купить и спросить, в каком именно номере жил Игорь, но отчего-то мне показалось, что на шоколад у нее аллергия. А кроме того, теперь я все входы и выходы в этой гостинице знаю. На крышу, например, попасть можно только посредством бензопилы или автогена — есть два люка, но оба какого-то черта заварены, и куда только пожарники смотрят. По противоположному от нас торцу здания идет аварийная лестница, но между четвертым и третьим этажом пролет отсутствует — опять же привет пожарникам, служебных выходов два: один через кухню ресторана, второй — мимо портье и прямо по коридорчику, но самое интересное, что практически в каждом номере одна стена, по сути, картонная, — Николай соскочил с подоконника и демонстративно постучал костяшками пальцев по стенам, звук вышел принципиально разный, — комнаты изначально построили слишком большие и потом перегораживали пополам, так что суперсекретные переговоры в номере вести не рекомендуется.

— Так какого же черта ты не с этого начал?! — возмутился Денис.

— Потому что с картонной стороны у нас сейчас никто не живет, а на предмет «жучков» я устроил самую тщательную проверку — нету. — Он вернулся на подоконник. — Смотри-смотри, грузят родимую на эвакуатор! Вот до чего жадность людей доводит.

Денис рассматривать, как грузят на эвакуатор хромую «Волгу», не стал:

— Про Игоря все-таки узнал что-нибудь?

— Жил он на пятом, в пятьдесят седьмом номере, горничная там страшненькая весьма, Ирочка. С фотографией она мне, конечно, просто из кожи вон лезла — хотела помочь, но, естественно, не смогла. Да, стыдно мне! — покаялся Николай, заметив явное неудовольствие Дениса. — Больше так не буду. Но зато удалось выяснить, что уехал он неожиданно, номер был оплачен аж до вчера, собирался, видимо, в спешке, кое-какие вещи действительно забыл. Помазок, например, зажигалку в ящике стола, футболку. Все это теперь хранится в специальной коробочке в сейфе у местного секьюрити, некоего Рыбалко, и будет храниться ровно год, а потом, если владелец не заявит свои права, будет якобы уничтожено. Надо бы с этим Рыбалкой познакомиться, а?

— Уже, — кивнул Денис.

— Тот светленький, что с тобой пиво пил?

— Он самый.

— Ну а потом я спускаюсь сюда и у самой двери встречаю замечательного субъекта: надутый такой, мобилой в носу ковыряется… Если точно для словесного портрета: примерно метр восемьдесят, вес порядка сотни, широкоплечий, ноги кривые, короткие, шея толстая, лицо круглое, подбородок скошенный, лоб низкий, глаза мутные, голубоватые, губы толстые, стрижка короткая — ежик. Короче, он меня тормозит и прямо тут же, не отходя от кассы, даже не уточняя, кто я есть, заявляет, что, мол, всяким залетным столичным фраерам здесь не рады и что этим самым фраерам, если им собственная башка дорога, надо бы убираться обратно в столицу. Я, естественно, под дурачка закосил, изобразил полное непонимание. Он тогда пробуровил что-то вроде «твой подчиненный оказался понятливее» и, вежливо сделав мне ручкой, удалился. Ясно, он Игоря имел в виду. Да, чуть не забыл, Ирочка эта сказала, что Игорь в номере ночевал регулярно, синяков и прочих отметин за неделю пребывания в городе не приобрел, окровавленных полотенец в номере она не находила, милиция к нему не наведывалась, в общем, если он с кем и вступил в противоборство…

— Понятно, — прервал Денис. — Это все?

— А тебе мало?

Денис не ответил. Он позвонил в Москву Максу. Компьютерный гений, шумно чавкая в трубку, доложил:

— Не нашел пока. Дома его нет, жена уверена, что он в Снежинске, мобильный не отвечает. На самолете он не летел, я проверил базу снежинского аэропорта, билет на фамилию Вовка не зарегистрирован, железнодорожные билеты тоже проверяю, почти уже закончил, и тоже пока ничего.

— Ладно, будут новости, перезвони.

— Не нашел? — справился Щербак.

— Пока нет.

— Значит, — задумчиво хмыкнул Николай, — либо он едет автостопом через Владивосток, либо…

— Либо он никуда и не уезжал.

— Тогда почему не показывается? Позвонить, по крайней мере, тебе на мобильный он мог?

— Значит, так, — Денис пружинисто поднялся с кровати, — ты остаешься здесь, погуляй по городу, осмотрись, может, Игорь даст о себе знать. А я…

— Погоди! — оборвал Щербак. — На это тебе точно стоит посмотреть. — Он ткнул пальцем, указывая куда-то вниз за окно. — Я просто влюблен уже в этот подоконник, с него столько интересного можно увидеть!

Денис послушно выглянул. Посмотреть действительно было на что. Внизу практически на том самом месте, где еще пятнадцать минут назад стояла «хромая» «Волга», Рыбалко беседовал с тем самым пареньком, который прокалывал колеса. Разговаривали они весьма дружелюбно, совсем даже не было похоже, что охранник застукал паренька за грязными делишками и сейчас станет чинить строгий и справедливый суд. А закончился их разговор и вообще замечательно: Рыбалко вынул бумажник и отсчитал мальчишке несколько купюр.

— Нет слов, — выдохнул Щербак. — Просто, блин, нет слов! Так куда ты там собрался?

— Проедусь к родителям Игоря. К футболу постараюсь вернуться. Если что — звони.

13.40

Игорь говорил, что родители живут в Ясных Водах. От Снежинска до поселка было километров двадцать. Но, не проехав и пяти, Денис, чертыхнувшись, съехал на обочину. Двигатель «троил», чихал и, при попытке увеличить скорость хотя бы до девяноста, откровенно захлебывался. Открыв капот, Денис проверил фильтр тонкой очистки — как он и предполагал, фильтр приказал долго жить. Тут же невесть откуда появился сочувствующий.

— Хорошая тачка, — сказал он авторитетно, заглядывая через плечо, — у меня у шурина такая же. Взял убитую за штуку семьсот. Сам поднимал, — он помолчал, потом, нерешительно озираясь, поинтересовался шепотом: — У Рахаева, что ли, заправлялся?

Денис слегка кивнул, не оборачиваясь, пусть понимает как хочет.

— Не местный? И не объяснил никто? Надо ж было девяносто восьмой финский! А вообще, — он начал перечислять: — Сперва пальцы, потом фильтр тонкой очистки, потом бензонасос… Хочешь, мастерскую подскажу? Шурину развал за полтинник сделали. Лазерный, все дела… А лучше… — он исчез на минуту и вернулся с канистрой бензина, — хоть разбавишь, до мастерской доехать.

— Мужик, у меня полный бак почти, — отмахнулся Денис. Он выкрутил и выбросил фильтр, просто соединив шланги куском резиновой трубки и зажав парой хомутиков.

— Не вопрос! — суетился доброхот. — Твой сольем в пустую канистру, мой зальем. Всего двадцатка с тебя — по рубчику на литре. И на заправку больше не суйся! Видишь мужика на обочине, с раками, с картошкой, с таранкой, с чем угодно — по-любому у него бензин есть. Хоть с чем стоит, хоть там с цветочками. Если мужик, не баба — значит, с бензином. Только смотри, чтоб поменьше других машин и ментов чтоб не было… Так берешь канистру, то есть меняешь? За пятнал отдаю.

Денис взял. Даже две. Дорога недальняя, но наверняка ни одной станции техобслуживания по пути не будет, а вдруг действительно бензонасос гавкнется, тащить машину обратно в город на эвакуаторе обойдется гораздо дороже, чем тридцать рублей. Была, правда, мысль, что доброхот ему тот же самый бензин с очередного «Антея», только с наценкой, продал, но до поселка доехал без приключений, и даже выхлоп стал почище.

При въезде красовалась чугунная пушка на гранитном валуне, сгодившемся бы и для постамента Медного всадника. Надпись на нем гласила: «Сие городище

Ясные Воды заложено в лето 1743 года от Рождества Христова». От былого величия сохранилась приземистая свежеоштукатуренная с фасада церковь. Дьяк в черной рясе, развевающейся на ветру, стоя на стремянке, размеренно и монотонно звонил в колокол. Низкие неряшливые тучки торопливо проносились над самой колокольней, а высоко над ними застыли серые с проседью облака.

Спросить, которая из пяти расходящихся лучами улочек — Якова Свердлова, было не у кого. Справляться в магазинчике Денис не стал — и так, наверное, весь поселок только про Вовков и судачит. Улицы, расходящиеся от церкви, немного попетляв, вновь сходились на противоположной околице у элеватора. Объехав их по порядку, Денис нашел нужный дом.

Вовки, отец и мать, были во дворе. Он сколачивал под навесом улей, она, увязая в раскисшей грядке, разбрызгивала веником из ведра черную радужно-маслянистую жидкость. Отец, завидев подъехавшую машину, остановился, а мать, скользнув по ней взглядом, продолжила окроплять капустную рассаду, как будто не веря, что это к ним, а может, желая задержаться еще чуть-чуть в маленьком зеленом мирке, где ничего не стряслось.

— Я Денис Грязнов, — на всякий случай он протянул отцу удостоверение частного детектива, но тот не взял — схватил ветошь, нервно помял и протянул руку. — Игорь просил меня приехать.

— Да-да, я знаю. Игорь говорил… Петр Семенович. А это мать, — он кивнул, — Светлана Сергеевна… А Игорь, значит, вас не проводил?

— Мы с Игорем, похоже, разминулись… — ответил Денис. Надежда, что Игорь может жить у родителей, не оправдалась. — А когда он говорил, что я должен приехать?

— Что должны — так не сказал, собирался попросить… — замялся отец, — пойдемте в дом.

Подошла мать и, остановившись шагах в пяти, еле слышно поздоровалась.

— Это Денис, — облегченно сказал Петр Семенович, повернувшись к ней, — начальник Игоря. Игорь о нем рассказывал.

— Здравствуйте, Денис! — еще раз поздоровалась мать. — Пойдемте, я накормлю вас обедом… Пойдем, Петь… А лучше давайте я вам сюда вынесу, погода хорошая…

Денис остался один. Прошелся по двору. Он был ухожен, за домом стояли четыре улья, гнулись под ветром несколько стареньких низкорослых яблонь с отпиленными под самый ствол, тщательно замазанными специальным варом сучьями. Здесь же располагались удобства.

— Денис! — окликнул его с крыльца Петр Семенович, — пойдемте руки мыть.

Они вошли в дом. Обстановка была простенькой, только новый немецкий холодильник, уходивший под самый потолок (наверняка подарок Олега), бросался в глаза и еще странный агрегат с хромированным рукомойником, на манер поездного.

— Это Петр Семенович сам соорудил, — с гордостью сообщила Светлана Сергеевна, у нас и душ есть горячий. Подведут газ — совсем хорошо будет, а так, с баллонами, немного накладно.

— Ой, мать! — неожиданно разозлился Петр Семенович, — ты тут такое скажешь! Пятнадцать лет на соседнюю улицу нитку тянут. До нас в следующем веке очередь дойдет!

Вода была обжигающе горячей. Как сделать похолоднее, Денис не разобрался, Петр Семенович, стоявший наготове у него за плечом, хотел, похоже, подсказать, но, смутившись, промолчал и поскорее протянул полотенце.

— Вы сказали, Игорь собирался меня пригласить, — напомнил Денис. — Давно он у вас был?

— Давайте за стол! — перебила его Светлана Сергеевна.

Она стала поочередно протягивать мужу зелень, стопку тарелок, ложки, хлебную доску, квашеную капусту, а тот безропотно все это принимал, рискуя уронить на пол. Денис подхватил чашки, банку с медом, накрытый салфеткой поднос с домашним печеньем и вслед за Петром Семеновичем выскользнул на улицу. Не успели они сгрузить свою поклажу, как появилась Светлана Сергеевна, пряча нечто за спиной.

— Денис! — произнесла она торжественно. — Я хочу вам кое-что показать… — и извлекла из-за спины альбом с фотографиями.

— Мать!.. — попытался воспротивиться Петр Семенович, но она, пустив слезу, повысила голос:

— Помолчи!.. Вот, смотрите Денис. — Начинался альбом с фотографии в траурной рамке, она была прикреплена прямо к обложке. Денис до сего момента не видел Олега ни в живую, ни на фотографии. Серьезное скуластое лицо, густые сросшиеся брови сдвинуты, глубоко посаженные глаза смотрят прямо в объектив, губы сжаты, на чисто выбритых щеках залегли тени, как будто он крепко стиснул зубы, прическа — волосок к волоску — явно только из парикмахерской, темный костюм, темный галстук. Снимок, скорее всего, был сделан на документ, а потом родители за неимением лучшего заказали с него траурный портрет. Светлана Сергеевна, проглотив комок в горле, перевернула страницу. — Это вот Олег в два с половиной года. А это, видите, Авачинская бухта, там дальше порт: мы тогда в Петропавловске жили. Это Петр Семенович с Олегом у бабушки… А вот! Горы видите?! Это Петра Семеновича перевели в Душанбе, здесь Олегу пять лет. Это в семь лет на море, как раз перед тем, как Игорь родился, смотрите, какой серьезный был, настоящий мужчина…

Она вынула из альбома и протянула Денису старую цветную фотографию с золотой надписью «Алупгга-74». Из-за презрительно-независимого взгляда лицо Олега действительно выглядело совершенно взрослым. Злился он, несомненно, на мать. За то, что затеяла постыдную младенческую процедуру с фотографированием, и еще, как пить дать, сюсюкала, стоя позади фотографа: «Олежек, не щурься, сейчас вылетит птичка…»

— Это Олег на первом звонке, — продолжала Светлана Сергеевна, — а это они с Игорем на елке в Снежинске, Игорю три года… или четыре… Помнишь, Петь, когда у тебя в мукомольном цехе был пожар?

— В семьдесят восьмом, — не задумываясь, ответил Петр Семенович.

— Это вам, наверное, неинтересно… вот Олег перед десятым классом с соседкой Оленькой, такая невеста у нас была — первая красавица в Ясных Водах…

Олег восседал на спортивном мотоцикле с коротким сиденьем, она прижималась сзади, обхватив его под руки.

— Необычная машина, — Денис повернул альбом к отцу, — первый раз такую вижу.

Петр Семенович на мгновение окаменел, потом пригляделся и виновато качнул головой:

— Японский, наверное, я не очень разбираюсь. Олег в мотоклубе занимался…

— Борщ закипел, — выдавила из себя Светлана Сергеевна и поспешила в дом.

Денис незамедлительно воспользовался моментом:

— Так когда вы, Петр Семенович, последний раз виделись с Игорем?

— В субботу, первого числа.

— Он собирался возвращаться в Москву?

— Нет, вроде бы. Он же, понимаете, с нами не очень делился. Мать жалел… Не знаю, почему он решил, что Олег не по случайности разбился. Жаловался, что никому ни до чего нет дела. А как же вы с ним разминулись?

— Сам не понимаю, — улыбнулся Денис, не желая преждевременно волновать родителей. — Из гостиницы он выехал, адреса не оставил.

Петр Семенович согласно кивнул:

— Это на него похоже. Еще до армии, когда подрабатывал, скажем, на лесосплаве, пообещает на выходные домой быть, нет его и нет: то забыл, то дела поинтересней нашлись. Я, честно скажу, каждый раз переживал, а мать говорит: «Что ты себя накручиваешь, настоящую беду сердце само почует!» Вот и когда с Олегом это случилось, она мне все утро: «Петь, что-то тяжело мне, неуютно, как будто что-то давит внутри», я врача уже вызывать хотел, а потом сосед приехал и сказал, что… — Он вдруг нахмурился. — А может, Игорь у Лилии?

— Лилии? Кто это, Лилия

— Лилия — она и есть Лилия.

— Петр Семенович! Вы же понимаете, мне необходимо, — Денис повторил для верности: — необходимо знать все подробности. Я бы вас не тревожил, но поскольку мы с Игорем не встретились…

— Простите, — потупился Петр Семенович, как провинившийся школьник, — не сердитесь. Олег с женой два года как рассорился. Может, и больше, но не признавался же! Какое-то время ради сына они еще терпели друг друга, но уже год, как он совсем от нее ушел, когда с Лилей познакомился. Мы Витюшку — внука — с тех пор не видели. Жанна к нам ездить перестала, а сына она одного с Олегом не отпускает. Он какую-то квартиру полгода снимал, а потом к Лиле переселился. Привозил ее несколько раз… Не то чтобы мы не сошлись характерами, но у нее такой темперамент… горячий сильно, и человек она жесткий — чеченка наполовину. Не подумайте, Денис, что я расист, просто мы люди тихие, жизнь у нас размеренная…

— А где мне искать Лилию? И у кого Игорь еще мог бы остановиться? — спросил Денис. — Есть же у него в Снежинске приятели? Друзья Олега?

— А-а-а! — Петр Семенович, махнув рукой, отвернулся. — Откуда у Игоря в городе друзья? Он там не жил никогда — после армии сразу в Москву. А Олег… Он в последнее время со всеми разругался. Я вас отправлю к кому-нибудь из бывших коллег, а они теперь злейшие враги!.. Лучше у Лили и поинтересуйтесь. Шахбазова ее фамилия, телефон ее я вам дам, а адреса, честно говоря, и не знаю.

Вернулась мать, и Петр Семенович умолк.

Денис позволил себя накормить сверх всякой меры — отказать Светлане Сергеевне не было никакой возможности. За обедом говорили только о еде и по преимуществу хозяйка — извинялась непрерывно безо всякой причины, Петр Семенович с Денисом только нечленораздельно возражали. Наконец трапеза длиною в вечность закончилась. Повисла пауза.

— Петь, ты отведи Дениса к Горюнову, — сказала Светлана Сергеевна неожиданно деловым тоном, — пусть покажет место…

— Да-да, — мгновенно спохватился отец, — пойдемте, только руки помоем.

Выйдя со двора, Денис остановился и закурил. Не по потребности (куда после такого обеда!), а чтобы выгадать хоть несколько минут для разговора, которого Петр Семенович так неловко избегал.

Из-за соседнего забора тут же выглянула бабулька и, пожирая Дениса взглядом, прокричала на пол-улицы:

— Здрасте, Семенович! Это к вам? Из города?

Тот слегка кивнул в ответ:

— Добрый день.

Денис последовал его примеру.

— А что следователь сказал? — спросил он, понизив голос.

— Какой еще следователь? Экспертиза установила: несчастный случай. Превысил скорость, не справился с управлением. На повороте. Нас даже в милицию не вызывали, Жанна ходила. Что-то подписала. Хоронили от нее: у матери сердечный приступ был и давление двести двадцать. А детали вам лучше Горюнов расскажет: он все видел, он милицию вызвал… Пойдемте, он тут рядом живет.

— Экспертиза… — Денис помусолил сигарету, не трогаясь с места. Петру Семеновичу, сделавшему уже пару шагов, пришлось вернуться. — Но вы ведь сами сказали: Олег с милицией конфликтовал. Вы им верите?

— Конфликтовал — это мягко сказано, — вздохнул отец.

— Семенович! — опять подала голос бабулька. — Светлана ваша захворала? Вчерась цельный день ее не видать и сегодня…

— Вам хоть какие-нибудь подробности известны? — не обращая внимания на докучливую соседку, спросил Денис.

— Какие там подробности! Он все в себе носил. Разве что Лиле… Да и Жанна из него веревки вила! Он терпел-терпел, сколько мог. Ее тоже понять можно: с Витюшкой осталась. Работы порядочной нет, денег нет. Говорит: «Сатурн» Олегов — сплошное разоренье. Дай бог с долгами рассчитаться, а свое не выбьешь, разве что сжалится кто-нибудь. Наедут — придется квартиру продавать. С этим наследством одни проблемы. Не знаю, как Жанна будет выкручиваться, мы с матерью решили не соваться совсем…

— Семенович! — соседке надоело кричать из-за забора, она подошла к ним, взяла отца за руку и громко прошептала: — Я вам что-то сказать хочу!

— Сейчас вернусь, — он решительно кивнул Денису: — идемте!

Тот же день, 13.10

Первым делом Николай купил карту города — территорию, на которой предстоит работать, надо знать досконально — и за кружечкой пива в кафе изучил.

Снежинск на карте, как и многие старые города, выглядел практически круглым. Вокруг исторического центра, расположенного, правда, не совсем в центре круга, мятым бубликом жилые кварталы, густо пересыпанные всяческими учреждениями и организациями;

на севере — огромный массив частного сектора; на юге и востоке новые микрорайоны: Широкий, Мирный, Донской, Цветочный, Раздольный, действительно микрорайоны, настолько микро, что местные архитекторы не ломали особо голову над названиями улиц, а просто перенумеровали дома — и хорош. С запада речка Сом- ка отрезала от круга аккуратный сегмент с еще двумя новыми микрорайонами, а на другом берегу приткнулся городской парк «Юбилейный» и ниже по течению реки и вдоль двух ее притоков, Ерца и Катыша, — заводы и фабрики в количестве полутора десятков. Только крупнейшее в области предприятие, НПЗ, располагалось отдельно — километрах в десяти западнее городской черты. Снежинску, как было указано прямо на обложке карты, через два года исполнится 300 лет, и в городе даже сохранилось несколько памятников архитектуры Екатерининской эпохи. А кроме того, имеется два академических театра, стадион на 25 ООО мест и «целый ряд научных учреждений».

Научные учреждения и театры Николая интересовали мало. Изучив в теории местную географию и топологию и с удовольствием отметив, что гостиница «Полет» находится в стратегически очень удобном месте — буквально в двух кварталах от центральной площади им. В. И. Ленина, где стоит экран и показывают футбол, он решил прогуляться по спирали, удаляясь от гостиницы. Если Игорь тоже прогуливается, наоборот, приближаясь к ней, они где-нибудь обязательно пересекутся.

Для комплекта с картой Николай купил еще телефонный справочник, местные «Золотые страницы», отыскал там телефоны «Сатурна», обнаружил домашний номер Олега Вовка, но звонить пока что не стал.

Прогулка получилась не из приятных. Во-первых, моросил дождь, во-вторых, по поводу начала лета весь центр был перерыт — практически в каждом доме или обновляли фасад, или в какой-нибудь бывшей квартире на первом этаже лепили новый магазин, или перед уже имеющимся магазином устраивали летнюю забегаловку, и, естественно, рядом с каждой такой новостройкой скалывался асфальт, и бригады мужиков ползали на четвереньках в грязи, укладывая новую тротуарную плитку, а в-третьих, выйдя из кафе с картой и справочником под мышкой, Николай сразу же заметил мордоворота, с которым имел беседу в гостинице. На этот раз он был с таким же широколицым напарником. Непонятно с какой стати возомнив себя невидимками, они, временами прячась за спины прохожих, двинулись за Николаем по пятам.

Стоило ли искать встречи с Игорем, имея на хвосте двух амбалов?

Не подавая виду, что обнаружил слежку, он дошел До площади Ленина, полюбовался экраном, поглазел на подростков, занимавших лучшие места за полдня, прогулялся по переулкам и, заметив трамвайную остановку, медленно двинулся к ней в ожидании очередного трамвая. Вагон не заставил себя долго ждать. В последний момент, разводя руками уже закрывающиеся двери, Николай запрыгнул внутрь, а преследователи остались с носом и дружно схватились за мобилы.

Вышел он через две остановки, тут же нырнул в подворотню, но уверенности, что оторвался совсем, что у амбалов нет более проворного товарища с машиной и что теперь за ним издалека не следит кто-нибудь незнакомый, не было. Так что возвращаться окольными путями к гостинице и снова начинать поход в поисках Игоря Николай не рищснул. И еще он вдруг подумал, что в такую премерзкую погоду лучшее место для конспиративных встреч — это кладбище. Игорь вполне мог оставить какой-нибудь условный знак на могиле Олега, а то и вовсе сидит там и ждет. Оставалось выяснить, на какое именно кладбище надо ехать — на карте их было целых четыре.

Там же в справочнике «Золотые страницы» Николай выяснил телефоны всех четырех и по очереди начал обзванивать кладбищенские конторы, везде рассказывая одно и то же: дескать, вандалы изуродовали временный памятник на могиле Олега Вовка и надо немедленно что-то делать. Теоретически директор кладбища, которого(ую) он каждый раз просил пригласить к телефону, должен был знать, похоронен у них Олег или нет, все-таки человек в городе известный.

В двух местах Николая просто послали подальше, пообещав привлечь за телефонное хулиганство, в третьем объяснили, что у них давно уже никого не хоронят, и только на Щегловском кладбище сказали, что такие вопросы по телефону не обсуждаются, пусть приезжает. Он взял такси и поехал.

В такси все время оглядывался, но ничего подозрительного не заметил — то ли хвост все-таки отвалился, то ли стал вести себя более осторожно.

На могиле Олега, которую отыскать было не так-то просто, никакого временного памятника не было. Стоял разбухший уже от дождей деревянный крест и под ним большая фотография в стеклянной рамке, вода, естественно, затекла и под стекло. Несколько еловых венков, букет увядших гвоздик и стакан, доверху полный разбавленной дождем водкой, а в нем плавают крошки черного хлеба. Вообще могила Олега выглядела очень скромно. Во всяком случае, по сравнению с расположенным совсем рядом захоронением погибших в Чечне омоновцев. Там тоже еще не установили памятники, а в качестве временных поставили десять одинаковых металлических штуковин, до боли напоминающих крышки свинцовых гробов, на каждой крышке лежали живые, словно только что срезанные цветы, и даже грязь там казалась менее жидкой и грязной, чем возле могилы Олега. Но апофеозом временных монументов Николай признал могилу профессора Зелинского. Вместо обычного могильного холмика там высился трехметровый, сложенный из гранитных обломков курган, а между глыб торчали искореженные лопасти вертолетного винта. Николаю почему-то вспомнились тамерлановские пирамиды из черепов. За созерцанием этого творения его застал звонок Макса.

— Передай Денису — не могу до него дозвониться, — что поездом Игорь в Москву не ехал.

— А как там вообще в Москве? — поинтересовался Николай, глядя на небо без единого просвета. — Солнышко небось?

— Не в курсе, — буркнул Макс. — Я еще пробил адрес, с которого приходила электронная почта Игоря. Адрес зарегистрирован на интернет-бар «Лазер- форс». Это тоже Денису передай.

Николай еще немного бесцельно побродил между могилами. Кладбище было красивое и, наверное, престижное, простых работяг тут не хоронили. Но кроме Николая на километр вокруг так и не обнаружилось ни единой живой души — ни хвоста, ни Игоря.

Вымокнув окончательно, он поехал в интернет-бар, но опрос персонала и постоянных клиентов ничего не дал — Игоря никто не вспомнил.

17.20

Горюнов оказался загорелым подвижным мужичком лет, вероятно, шестидесяти, хотя держался молодцевато. Не обращая внимания на угрюмый вид Петра Семеновича, гаркнул:

— Заму главного от пенсионера районного значения привет! — взял под козырек, потом потряс Денису руку: — Молодой человек! Не имею чести?!

— Это Денис. Коллега Игоря, — ответил Петр Семенович без интонации, — съезди с ним, будь любезен. Покажи все.

Горюнов завел его во двор, невыносимо долго собирался, постоянно приговаривая: «иду-иду», — и когда, наконец, вышел, переобувшись, на крыльцо, Денис почувствовал, что с футбольной трансляцией наступает цейтнот.

Еще в селе он, не стесняясь, наддал газу. Десять с лишком километров пролетели за неполные пять минут. Горюнов успел поведать, что в тот день, 25 мая, в субботу, ездил на велосипеде в екатерининское на мебельную фабрику за обоями.

— Вот поворот, тормози! — скомандовал он, когда проскочили съезд на грунтовку.

— Что ж вы раньше не предупредили? — Денис чертыхнулся вполголоса.

— Чего?.. А нам туда не надо, разворачивайся! Обои купил, — продолжал Горюнов, — значит, половину на багажник, половину — на раму. Как выехал на трассу, засек время: тринадцать пятьдесят одна. У меня на всех маршрутах полный хронометраж! До снежинского рынка — час тринадцать, а обратно — час десять, если налегке: обратно под горку, от дома до Екатерининского поворота — тридцать шесть минут, в обе стороны одинаково. Короче говоря, свернул, проехал где-то полкилометра, может, метров семьсот, тут меня Олег на мотоцикле обгоняет: вж-жжу! Вот здесь! А может, там, вон, видишь, где сосна кривая…

— Как вы Олега узнали? — прервал его Денис.

— Ну, у него шлем крутой. Металлик. И рукой мне махнул.

— А с какой скоростью он ехал, хотя бы примерно можете сказать?

— Черт его… — Горюнов вдруг стушевался, — сказать по правде, нет глазомера. На велосипеде я те точно скажу: восемнадцать километров едешь или девятнадцать, а так… Может, восемьдесят, а может, сто пятьдесят. И потом, ты всех по себе не ровняй! Ты на своем танке по осевой прешь, а я—  по обочине. Под колеса больше смотрю, а не за горизонт… Сразу за поворотом останови.

Правая сторона — внешняя часть поворота, — как и положено, имела сплошное бетонное ограждение, а дальше обрыв — крутая каменистая осыпь. Денис с Горюновым, цепляясь за выступы и корни, спустились вниз.

— Здесь, — сказал Горюнов, взобравшись на небольшой валун.

Денис взглянул наверх: склон почти отвесный, добрых десять метров.

— Был еще жив или сразу?..

— Почти что не жив, — Горюнов закрыл лицо ладонями, потом медленно-медленно опустил, — дышал через раз. Я бегом наверх — голосовать, тормознул «копейку», пока дотащили: по откосу никак— в обход, туда-сюда — минут десять, в общем, поднялись на трассу, а он уже холодный. Я машину отправил в город, там при въезде гаишный пост, а сам остался охранять, чтоб никто мотоцикл не тронул.

— Ясно… — Денис огляделся. Никаких следов не сохранилось, по крайней мере, на месте падения. Недавно, вчера-позавчера, прошел ливень, под откосом расплылись свежие потеки намытой им светло-коричневой глины, похожие на языки полузастывшей лавы. — Понятно… У него какие-нибудь вещи с собой были?

— Я что, по-твоему, по карманам шарил?! — мгновенно обиделся Горюнов.

— Когда Олег падал, что-нибудь могло выпасть? Могло, — спокойно возразил Денис, — и на мотоцикле тоже.

Горюнов нагнулся и поднял что-то с земли. Денис вопросительно кивнул.

— А, пустяк, камешек… Не было ничего, налегке ехал. Это назад, от родителей, понятно: всегда с гостинцами. Насчет выпало ли чего — прости уж, не скажу. Когда за Олегом спускался, не до того было, а потом я мотоцикл караулил аж до приезда милиции.

— А когда показывали следственной группе место падения?

— Нет! — Горюнов обиженно отмахнулся. — Они меня тут же наверх спровадили. Кое-как обмерили, пошарили чуть-чуть для видимости… Потом протокол подписал, вот и вся история.

— После того как вас Олег обогнал, проезжали мимо встречные машины или попутные? — спросил Денис. — Вспомните, постарайтесь!

— Точно! Следователь меня тоже спрашивал! Нет, не обгонял никто, и встречных не было.

— Ладно, — Денис нетерпеливо посмотрел на часы: чуть больше часа до футбола, — покажите, где мотоцикл лежал.

На трассе отыскать следы аварии тоже не удалось. Горюнов показал примерно: пару метров туда, пару метров сюда, но дорога вся была в мелких выбоинах, а ограждение — щербатое от рождения — в шрамах от летящих из-под колес камней.

Получалось, что Олег, не вписавшись в поворот в самом его начале, ударился о бетонную плиту и вылетел в кювет, а мотоцикл, отразившись от стенки, кувыркался по дороге еще с полсотни метров. То есть либо Олега кто-то догнал и ударил сзади — но Горюнов уверяет, что после Олега никто его не обгонял, — либо Олег, вместо того чтобы наклониться к центру поворота, каким-то неестественным образом перегнулся в другую сторону, иначе, даже ударившись об ограждение, он покатился бы по дороге.

История действительно странная. И мотоцикл надо обязательно осмотреть.

— Фамилии следователя и эксперта, который мотоцикл осматривал, не запомнили?

— Они мне не представлялись, — обиженно засопел Горюнов.

— А как выглядели, хотя бы помните?

— Обыкновенно выглядели. Следователь такой постарше, с радикулитом наверное, спина у него не гнулась… Больше ничего про него не помню. А эксперт — тот помоложе: тридцать пять в лучшем случае, крепенький такой, кряжистый, курчавый, залысины еще большие и вообще лицо такое бурятское или монгольское — со скулами такими….

Вечер того же дня

К гостинице Денис подъехал, когда было уже без десяти семь. Стремительно загнал джип на стоянку и рысцой, рысцой — ко входу. Обильный обед, которым накормили родители Игоря, от прогулок на свежем воздухе и лазаний по насыпям давно растрясся, отчаянно хотелось чего-нибудь пожевать, но на поход в ресторан времени уже не оставалось. А на крыльце дорогу ему преградила женщина, а может, девушка, он даже не разглядел толком, смотрел под ноги — торопился. Столкнулись у самых дверей. Он шаг вправо, и она шаг вправо, он — влево, и она туда же. Раза три так переступив, Денис решительно ее отодвинул и, буркнув извинения, рванулся наконец внутрь. Но она вдруг схватила его за рукав:

— Простите, это не вы из Москвы сегодня приехали?..

— Я, — Денис хотел все-таки пройти мимо, но, подняв глаза, сообразил: хорошо, что не прошел. И дело было даже не в девушке, довольно хорошенькой: лет двадцати пяти, не больше, темноволосой, с миндалевидными, очень темными глазами, настолько темными, что практически не было видно зрачков. На ней были светло-голубые обтягивающие брюки и того же цвета обтягивающий короткий свитерок, между свитером и брюками оставалась еще узенькая полоска смуглого подтянутого живота… но все это он заметил буквально краем глаза, просто по привычке не пропускать детали. Главное внимание Дениса было приковано к дальнему углу здания. Тому, за которым сегодня утром курочили белую «Волгу».

Он был почти уверен, что секунду назад видел до боли знакомую фигуру, удалившуюся за этот самый угол в сопровождении двух совершенно незнакомых фигур. Почти уверен, но все-таки не до конца.

— Я на минутку, — бросил он девушке и, забыв о футболе, бегом скатился с крыльца.

Девушка последовала за ним, он слышал, как стучат по асфальту каблуки ее туфель, но оборачиваться и тратить время на дополнительные объяснения не стал.

За углом никого не оказалось, Денис пробежал еще несколько метров, снова свернул и очутился в довольно тесном дворике: котельная с высоченной красной трубой, загородка из проволочной сетки, штабель пустых деревянных ящиков, какие-то ржавые контейнеры, мусорные баки, обшарпанный фургон ГАЗ-53 на кирпичах вместо двух передних колес и на первый взгляд ни одной живой души. Но, прислушавшись, Денис различил обрывки разговора, долетавшие откуда-то из-за контейнеров. Слов было не разобрать, потом послышалась какая-то возня и звук нескольких тупых ударов, кто-то вскрикнул. Переложив пистолет из наплечной кобуры в карман куртки, Денис двинулся в сторону беседовавших.

Он не ошибся: одним из троих в темном, разящем общественным туалетом углу был Щербак. Согнувшись пополам и схватившись руками за живот, он судорожно глотал ртом воздух. Лицом к нему и, соответственно, спиной к Денису стояли двое: оба в джинсах и джинсовых рубашках, с крепкими, коротко стриженными затылками, довольно широкими плечами, однако задницы у злодеев тоже были ничего себе — немногим уже плеч. Гаишники, что ли, хмыкнул про себя Денис.

Один в левой руке держал сигарету, а правую лениво и расслабленно встряхивал. Очевидно, именно он только что съездил Николаю под дых. Второй, чуть наклонившись вперед, хриплым баском назидательно отчитывал Щербака:

— Мы же говорили тебе. Говорили? Говорили. Ты не слушаешь. Не слушаешь?

— Не слушает, — поддакнул тот, что с сигаретой.

— Скажи спасибо, что мы такие добрые, — продолжал первый. — Мы тебе еще раз повторяем: сваливай, откуда приехал…

Денис медленно, стараясь не наступать на валявшиеся в изобилии под ногами бумажки и битые стекла, подошел ближе. Заметив его, Николай, продолжая жалобно поскуливать, хитро подмигнул и незаметно указал пальцем на левого. Денис все понял: ему — правый, тот, что так проникновенно читал наставления.

— Эй, мужики, — крикнул Денис, — закурить не будет?

Оба амбала как по команде повернулись к нему. Не дожидаясь, пока они сориентируются, Денис врезал «своему» по зубам левой. Амбал хрюкнул, на губах мгновенно выступила кровавая пена. Это был, видимо, тот самый тип, который утром уговаривал Щербака убраться из города — сто восемьдесят сантиметров, сто — сто десять килограммов, широкоплечий, ноги кривые, короткие, шея толстая, лицо круглое, подбородок скошенный, лоб низкий, глаза мутные, голубоватые, губы толстые, стрижка короткая. От удара он качнулся, неловко отступил к стенке и, отразившись от нее как мячик, прыгнул на Дениса с занесенным для удара кулаком. Денис встретил его прямым в челюсть и тут же, не отпуская, добавил ладонями по ушам. Амбал взвыл. В это время Николай, не мудрствуя лукаво, пнул «своего» ботинком в жирную задницу. Тот шлепнулся на колени, но поскольку одна рука была занята сигаретой, а второй он по инерции продолжал трясти, то, не удержавшись, он пропахал подбородком метра полтора асфальта, и так и остался лежать.

— Ой, берегитесь! — раздалось сзади. Кричала девушка.

Денис, отшвырнув поверженного противника, обернулся и увидел еще как минимум четверых в джинсе, девушку, которой на шею опускается резиновая дубинка, и приличных размеров кулак, врезающийся ему в лоб.

На несколько секунд он отключился, а когда пришел в себя, Щербак в порванной куртке и с висящей лохмотьями штаниной отмахивался от двоих, третий — самый тощий, с длинными, жирными, стянутыми в хвост на затылке волосами — поднимал несчастного с расквашенным подбородком, а последний из вновь появившихся объяснялся с Рыбалко, показавшимся со служебного входа. Денис потряс головой, разгоняя туман, все еще висевший перед глазами, и бросился на выручку Николаю. Тот, что с хвостиком, оставил товарища и попытался обхватить Дениса руками. Как боец он был гораздо серьезнее, чем предыдущий противник. Ему почти удалось сделать захват. В последний момент Денис вывернулся, провел быструю серию ударов в корпус, два слева в челюсть. Однако «хвостатый» даже с места не сдвинулся, стоял и ухмылялся, ожидая, пока Денис выдохнется, только руки чуть приподнял, защищая лицо.

Николай, нейтрализовав одного ударом в пах, не без труда разбирался с оставшимся. И Рыбалко, так и не сумевший увещеваниями добиться прекращения драки, ловко заехал собеседнику в ухо, которое тут же стало бордовым.

Обрабатывая «хвостатого» частыми ударами в корпус, Денис увидел, как девушка пришла в себя, держась за ушибленную шею, отползла к фургону и, достав из рюкзачка мобильный телефон, набрала номер. А «хвостатому», видимо, надоело работать боксерской грушей, он изловчился и ударил Дениса левой в бок.

У Дениса снова на мгновение потемнело в глазах. Но неизвестно, кому, в результате, было больнее. Целил «хвостатый» наверняка по печени, но угодил как раз по лежащему в кармане пистолету. Чертыхнувшись с досады, он врезал Денису по лицу тыльной стороной открытой правой. Из расцарапанной кольцом щеки тут же потекла кровь. Денис, окончательно разозлившись, схватил «хвостатого» за грудки и коротким резким движением стукнул лбом прямо в переносицу. Противник с тихим стоном медленно осел на асфальт.

Николай тем временем зашвырнул своего в мусорный бак, а Рыбалко, матерясь вполголоса, прижав левой рукой к стене, чтобы не падал, правой хлестал своего противника по лицу, которое уже изрядно вспухло, правый глаз, заплыв кровью, почти закрылся, с разбитой нижней губы сочилась юшка, пачкая светлую рубашку охранника.

Денис с Николаем еле оттащили Рыбалко от несчастного амбала. Тот тут же сполз по стене и затих, а охранник продолжал ругаться:

— Ну, бардак, блин! Нормальная же была гостиница, нормальная! А теперь?! Какого черта они к вам пристали? — напустился он на Дениса. — Неприятностей таки ищете?!

— Кто они? — вопросом на вопрос ответил Денис.

— Мы их вообще впервые видим, — добавил Щербак.

— Кто-кто?! — сплюнул под ноги Рыбалко. — Я что, каждого урода в городе обязан в лицо знать?

Где-то вдалеке взвыли милицейские сирены.

— Ну вот, блин! — взвился охранник. — Только этого мне еще не хватало. Давайте, — подтолкнул он Дениса, — давайте к себе, умойтесь. И вообще: вас здесь не было, вы ничего не видели, ясно?

Амбалы потихоньку приходили в себя и тоже потянулись из дворика. Желания продолжать драку больше ни у кого не было. Денис помог подняться девушке, которая все еще сидела под фургоном с телефоном в руке.

— Денис, Николай, — представил он себя и друга.

— Лилия, — вымученно улыбнулась девушка.

— Вы подруга Олега, — догадался Денис.

Она кивнула:

— Вообще-то я искала Игоря. Но мне сказали, что вы приехали…

— Давайте в номер, что ли, поднимемся? — предложил Щербак. — Там как бы футбол давно начинался…

— Черт! — Денис с этой дракой и забыл совсем о матче.

Они настолько быстро, насколько позволяла разбитая нога Щербака и общая слабость Лилии, двинулись к главному входу, через служебный Рыбалко почему-то входить категорически запретил. Милиции пока видно не было, хотя сирены продолжали выть где-то совсем рядом, амбалы в большинстве своем уже погрузились в красный «БМВ» и отчалили, «хвостатый», сидя за рулем вишневой «тойоты», ждал, пока влезет на заднее сиденье коллега с разбитым подбородком. И когда Денис уже был в дверях, пропустив вперед Лилию и Щербака, «хвостатый» вдруг выставил в окно руку с пистолетом и нажал на спуск.

Денис едва успел пригнуться, выстрела он не слышал, но в пару прыжков оказался рядом с «тойотой» и повис на руке «хвостатого». Мотор уже работал, машина тронулась, быстро набирая скорость. Денис пробежал рядом с автомобилем несколько шагов, выкручивая руку с пистолетом. Пистолет почти уже был у него, но, споткнувшись о бордюр, Денис упал и, кувыркнувшись несколько раз, больно стукнулся о железный заборчик стоянки.

Тут же рядом взвизгнули тормоза, и двое ментов в бронежилетах, ни слова не говоря, скрутили ему руки и бесцеремонно зашвырнули в милицейский «бобик».

19.25

Ударившись лицом о железный пол, Денис отключился и пришел в себя, только когда его вытряхнули из «бобика» на землю. Его проволокли мимо двух потасканного вида теток, сидевших у дверей дежурного помещения с заплаканными лицами, тупо уставившись прямо перед собой — от страха они не смели повернуть головы, — и впихнули в «обезьянник». Там вальяжно расположился бомж, заняв всю лавку. Он оценивающе взглянул на Дениса и с неохотой поджал ноги. Но Денис не сел. Минут пять он бегал по клетке взад-вперед: так глупо! Влип, как последний кретин! Потом обратил внимание на то, что дежурный смотрит телевизор (как назло, он был повернут задом), вспомнил про футбол — уже минут пятнадцать, наверное, показывают! — и от досады застыл на месте. Вот так всегда!..

Он приник к решетке и прислушался: хотя бы счет узнать, но за гвалтом в коридоре ничего нельзя было разобрать. Промучился еще минут около пяти и начал уже улавливать отдельные слова комментатора, но тут в дежурку ввалилось несколько человек с полной выкладкой: автомат, каска, бронежилет — и все столпились у телевизора. За ними следом появился долговязый майор налегке, в одной рубашечке, протолкался к экрану, хлопнул дежурного по плечу и громко спросил:

— Ноль-ноль?

— Ноль-ноль.

— Тогда получай оружие, Рыжов за тебя подежурит.

— Да как же, товарищ майор… — попытался возразить тот.

— Бегом я сказал! Не забьют без тебя. — Он повернулся к теткам. — А вы какого до сих пор здесь торчите?! — Когда все вышли, он добавил, слегка понизив голос: — Завтра по пять сотен за нарушение общественного порядка. Марш отсюда!

На лицах женщин одновременно отразилась одна и та же гамма чувств: мучительное: где раздобыть пять сотен, и радость нежданно свалившейся свободы, и ужас: завтра опять сюда!

— Завтра без пятнадцати восемь, — пояснил майор, — только не суйтесь ко входу! В сторонке постойте. Приносите по пятьсот — отдаю паспорта. Все! Без пятнадцати восемь, завтра, в сторонке. Не опаздывать!

Майор ушел. Место дежурного занял желторотый сержантик. Коридор опустел, и Денис стал различать комментарий: «Титов делает неточную передачу…»

— Заурить не бует? — заискивающе спросил бомж, глотая буквы.

Денис похлопал по карманам — пусто. Обшманали, — отмахнулся он.

— А выпустят — угостишь?

— Угощу, если заткнешься.

— Начайник! — бомж сполз с лавки и тоже подошел к решетке. — Рыжов, да? — Он скорчил страдальческую гримасу. — Ну будь чеком, а? Поверни телик чуть-чуть.

Денис усмехнулся про себя: сейчас он подхватится, держи карман шире! Но сержант, по-видимому, был совсем новенький — встал молча и развернул телевизор вполоборота к «обезьяннику».

— Две пачки с тебя, — сказал бомж, возвращаясь на место, — по одной за тайм. И стопарик нальешь. —Алексей.

Денис, не оборачиваясь, угрожающе вскинул вверх руку со сжатым кулаком:

— Если до перерыва не заткнешься!..

«…Угловой подан!..»

— Так их, порвите гадов! — заорал бомж, но тут же спохватился: — Мо-очу-мочу.

И выдержал, не проронил ни слова, пока игроки не отправились в раздевалку и не запустили местную рекламу. «Генеральный спонсор трансляции: оздоровительный центр «Мартиника». «Мартиника» всегда…» Что «Мартиника» всегда и равно имена прочих спонсоров Денис не узнал: сержант грубо убрал звук.

— Алексей, — повторно представился бомж, — эт менты тя? — Он потянулся к Денису заскорузлым пальцем и остановился в неприятной близости от лица.

— Ну, здоров, Алексей.

Денис убрал его руку. Потрогал ссадины на лице. Куда ему съездил тот с хвостиком, а где работа патруля, он уже не помнил. И какая, собственно, разница.

— Ты фанат, что ли? — высказал предположение Алексей — А?.. Фана-ат! — он неимоверно обрадовался собственной догадливости. — На пятачке тя замели, де футбол крутят! И меня, слышь, там же, тока утром. Не, ты скажи: Пасечник — мужик! Ну, бандюган, так хрен ли с того? — говорил Алексей медленно, тщательно подбирая светские выражения. — Мы тут, типа, тоже не на званом обеде. Каждый ща, блин, бандюган. А футбол людям за свои баки не ка-аждый покрутит. Не! Пасечник — мужик!

В дежурку снова вошел майор.

— Рыжов, твою мать! — У него даже глаз задергался от злости. — Ты что тут за видеосалон устроил?! — Сержантик испуганно повернул телевизор к себе. — Может, еще обед им в ресторане закажешь?

— Эт его тока шо ба-алыиие звезды раком нагнули, — сказал Алексей, не обращая внимания на крики майора, — канистрщики бузят, я те отвечаю! Рахаев ехал и упас на дороге. Дудку хвать и Туманову: ты че, губернаторишко, типа, нюх поерял?! А тот ментов: ите сюда! А менты волыны в зубы…

— Грязнов, значит. — Майор смерил Дениса взглядом. — Спиной! Клешни сведи! — Он защелкнул наручники. — Пойдем, Грязнов! Побеседуем.

По пути на второй этаж Денис пытался прикинуть аппетиты майора. С двух теток-пьяндалыжек он содрал по пять сотен, с него потребует раз в десять больше. Если, конечно, задержание не было подстроено… Да нет, черт его трижды дери! Тогда бы милиция подъехала заранее и по-тихому: без сирен. Как все-таки влип по-идиотски! И футбол накрылся. Восемь лет ждал!

Майор, судя по табличке на двери кабинета, был заместителем начальника райотдела.

— Частный детектив значит? — Он с отвращением раскрыл удостоверение, как будто только что достал его из смердящего мусорного бака. — Давно в Снежинск приехал?

Денис пожал плечами.

— Тебе язык отбили? — Он достал из ящика стола дубинку и постучал по ладони. — Нет еще? Тогда потрудись ответить, пожалуйста.

— Вы тут уверенно себя чувствуете, да? Большая шишка? — Денис изловчился и, подавшись всем телом назад, закинул ноги на стол. — Неприятностей не боитесь? Такие шишки первыми сыплются…

Майор поколебался несколько секунд: не блефует ли Денис? И постучал в стену:

— Селютин! Футбол, что ли, смотришь? Загляни!

И пяти секунд не прошло, как Денис, получив дубинкой по шее, очутился на полу.

— Не борзей, — сказал майор примирительно, снова усаживая Дениса на стул. — Свободен, Селютин! Так за каким чертом приперся, расскажешь?

— Много будешь знать — скоро состаришься! — ответил Денис в тон собеседнику.

— Ладно, посиди недельку-другую, — согласился майор, — мы пока все тщательно проверим, может, ты чего натворил? Свидетелей поищем. Найдутся свидетели, как думаешь? Найдутся! Я тебе обещаю!

Денис язвительно (так ему, во всяком случае, представлялось) улыбнулся.

— Думаю, не успеешь. Дело хлопотное. А персональный пистон для твоей задницы уже стартовал!

Майор опять поколебался несколько секунд и опять не поверил. Однако напор поубавил.

— У нас тут знаешь, сколько своих таких же? Их тоже уже потихонечку к ногтю… Так что вали-ка ты! Если, конечно, ничего на тебе не висит. Ну что? Будем проверять, или все расскажешь и ограничимся штрафом?

У майора на столе зазвонил телефон. Не иначе, начальство: выслушал, не сказав ни слова, и кивнул Денису:

— Посиди пока в дежурке, потом договорим.

Дениса увели. В «обезьяннике» бомжа Алексея уже не было, клетка ломилась от «канистрщиков». На Дениса никто не обратил внимания, все бурно обсуждали последние перипетии. Насколько он смог уловить из разговора, на «канистрщиков» «наехали» чеченцы, те, которых «канистрщики» же громили неделю назад (видимо, в ходе беспорядков по поводу расстрела омоновцев), и чеченцы, не желая больше воевать своими силами, натравили на «канистрщиков» милицию. Облава случилась не только на месте конфликта, хватали всех подряд в радиусе пяти километров от города. Кто-то пытался бежать, и его подстрелили. То ли в ногу попали, то ли в затылок — толком никто не видел.

Нелегальных торговцев бензином начали по одному вызывать на допрос. Через час вызвали и Дениса, но не к майору — к начальнику райотдела. Он был не в форме, похоже, его только что вызвали из дому. Когда Дениса ввели, он снимал пиджак и открывал форточку — в кабинете из-за включенного обогревателя стояла духота. Что-то стряслось, понял Денис. Может, Щербак дозвонился дяде Славе? Сомнительно как-то…

— Грязнов, значит, — начальник потеребил его удостоверение, — на вас, значит, напали неизвестные…

Надо оформить протокол…

— Как наши сыграли? — спросил Денис, чтобы разрядить атмосферу. Каким-то невероятным образом все устроилось, а составлять протокол и преждевременно впутывать в дело снежинскую милицию никак не входило в его планы.

— Два-ноль! Первый Титов…

— А второй? Кто второй закатил? Бессчастных?

— Нет, его еще до первого гола заменили. Карпин.

— Э-э, жалко! Теперь совсем играть перестанет, будет без конца права качать.

— С пенальти.

— А-а-а, тогда еще ничего…

— Протокол, говорю, надо составить, — повторил начальник райотдела.

— Поздно уже, может, обойдемся без протокола? — предложил Денис.

— Дело ваше. При задержании недоразумений не было?

— Нет.

— Ну и хорошо. Вот здесь подпишите. Вещи получите у дежурного. А вообще, посидите, — он выглянул в коридор, — кто там, Селютин?! Вещи задержанного Грязнова ко мне в кабинет!

22.10

Вдохнув полной грудью сырой и весьма прохладный воздух свободы, Денис, перепрыгивая через три ступеньки, слетел с крыльца райотдела. Гостиница, по идее, должна была быть где-то совсем недалеко, и он решил пройтись пешком. Осталось выяснить, в какую сторону идти.

Вокруг не было ни души, только на противоположной стороне улицы стоял одинокий темно-зеленый «фольксваген» с тонированными стеклами. Денис наобум пошагал налево, до первого прохожего или, например, ларька, где можно было бы спросить дорогу. Машина медленно последовала за ним. Он остановился и оглянулся. Тонированное стекло со стороны водителя медленно поползло вниз.

Ну не станут же они стрелять у самого райотдела? — усмехнулся про себя Денис. Пистолет ему вернули, но доставать оружие он не торопился.

Стекло опустилось до упора, и из кабины высунулся на вид вполне приличный, совершенно не похожий на бандита человек.

— Денис Андреевич! — он призывно махнул рукой.

Денис медленно, с достоинством подошел. С двух шагов уже можно было даже сквозь тонированные стекла рассмотреть внутренность салона. Кроме водителя в машине никого не было.

— Садитесь, подвезу, — предложил незнакомец.

Денис, еще раз оглядев улицу и не обнаружив никаких признаков засады, предложение принял.

Молча проехали два квартала. Незнакомец тормознул у тротуара, заглушил двигатель и включил в салоне свет:

— Позвольте представиться: Дмитрий Сергеевич.

Денис ответил на рукопожатие и усмехнулся:

— Мне, как я понимаю, представляться не обязательно?..

— Совершенно верно. — Дмитрий Сергеевич распахнул бардачок. — Сигареты, коньяк, если хотите. Я понимаю, вам нужно прийти в себя, но долго я вас не задержу.

Денис не стал отказываться. Сделал большой глоток из фляжки, коньяк оказался вполне, угостился «Мальборо». Жизнь налаживается… — вспомнился старый анекдот.

Пока он с наслаждением курил и ненавязчиво разглядывал нового знакомого, тот, покопавшись в стопке компактов, зарядил проигрыватель, и из колонок полился какой-то смутно знакомый французский шансон середины прошлого века. Было Дмитрию Сергеевичу около сорока, фигура, когда-то вполне спортивная, округлилась и одрябла, очевидно, от кабинетной работы, под глазами залегли темные синие круги, хотя, возможно, впечатление усиливал голубоватый свет лампочки под потолком, одет он был просто, без изысков: черная водолазка, черные брюки, аккуратная стрижка, маникюр, ровный светло-шоколадный загар свидетельствовали в пользу того, что Дмитрий Сергеевич себя любит и имеет на это средства.

— Вас, наверное, удивила резкая смена отношения к вам милицейского начальства? — спросил он, когда Денис, докурив и угостившись коньяком еще раз, поудобнее развалился на сиденье. — Так вот: это не потому, что у них случился приступ совестливости…

— А потому, что вы постарались.

Дмитрий Сергеевич расплылся в довольной улыбке:

— Вы проницательны.

— Значит, это у вас случился какой-то приступ?

— Нет, — новый знакомый посерьезнел. — Это значит, что у меня на вас определенные виды. Я навел справки и получил самые лучшие рекомендации. Именно такой человек мне и нужен.

— К сожалению, — Денис беспомощно развел руками, — я занят.

— Это вам только кажется.

— То есть? — не понял Денис.

— Я, конечно, в курсе, что вы приехали расследовать обстоятельства гибели Олега Вовка. Но дело, которым я предлагаю вам заняться, не просто неразрывно связано с вашим. Оно, возможно, является ключом к загадке гибели Олега.

— Даже так?

— Представьте себе. — Дмитрий Сергеевич тоже закурил, причем достал из кармана «Лаки страйк — лайт». То есть «Мальборо» припас специально для меня, отметил Денис. — Но, наверное, я должен вам вначале немного рассказать о себе. Без ложной скромности скажу, что я довольно крупный предприниматель. Руковожу совместной российско-германской фирмой, мы занимаемся производством самых современных охранных систем, кроме того, у меня крупнейший в Снежинске спортивно-оздоровительный комплекс «Мартиника» с собственной клиникой пластической хирургии, бассейном, солярием, саунами и прочими полезностями…

— Да, я слышал, — откликнулся Денис. — «Мартиника» всегда…

— Действительно, мы спонсировали показ чемпионата мира, — Дмитрий Сергеевич был польщен осведомленностью Дениса. — Так вот, три недели назад из тщательно охраняемого помещения в моем офисе было похищено дорогостоящее оборудование и документы. Собственными силами отыскать пропавшее мне не удалось. Я обратился за помощью в детективное агентство «Сатурн», или, если быть более точным, непосредственно к Олегу Вовку. Дело крайне деликатное, и я просил Олега заняться расследованием лично, привлекая своих сотрудников только в случае крайней необходимости.

— Насколько я понимаю, Олег пропавшее не нашел, так?

— А разве стал бы я в ином случае обращаться к вам?

— И сидеть бы мне в кутузке до белых мух, — вздохнул Денис.

— Я попросил бы! — почему-то оскорбился Дмитрий Сергеевич.

— Прошу прощения. Вы утверждаете, что, найдя ваше дорогостоящее оборудование, я тем самым получу ключ к разгадке убийства Олега?

— Нет. — Дмитрий Сергеевич отрицательно замотал головой, — слово «убийство» я не произносил.

— Но имели в виду?..

— Нет. Ничего такого я и в виду не имел. Я только сказал, что смерть Олега Вовка связана, вероятно, с поисками принадлежащего мне оборудования. Причем, не поймите меня неправильно, как-то даже мистически связана. Да и само дело отдает какой-то мистикой.

— А может, документов? — уточнил Денис.

— Простите?

— Я говорю, может, дело вовсе не в оборудовании, а в документах?

— Не имеет значения, что для меня важнее, — с расстановкой произнес Дмитрий Сергеевич. — Пропало и оборудование, и документы, значит, я желаю получить обратно и то и другое.

— Хорошо. Давайте кое-что уточним. Получается, вы были последним клиентом Олега?

— Думаю, да.

— Тогда, пожалуйста, детально: какое именно оборудование пропало, его стоимость, какие документы, обстоятельства, при которых это произошло, что вы имели в виду, когда говорили о мистике, и, наконец, в чем, собственно, деликатность этого дела?

Дмитрий Сергеевич долго оценивающе смотрел на Дениса.

— Скажите честно, вы действительно не знакомы с обстоятельствами кражи?

— Я, по-вашему, ясновидящий? — удивился Денис.

— Нет, я так не думаю. — Он взглянул на часы и вдруг заявил: — Давайте встретимся завтра, скажем, в семь вечера в моем офисе…

— В шесть.

— Что?

— Если завтра, то в шесть, в семь — футбол. Хотя я не понимаю, почему бы не обсудить все сегодня?

— Завтра, — отрезал Дмитрий Сергеевич. — Пусть будет в шесть, даже в половине шестого, чтобы вы гарантированно успели на свой футбол, в моем офисе в «Мартинике». Вы еще раз подумаете, браться вам за эту работу или не браться. Если вы все-таки согласитесь, я немедленно выплачу вам аванс и отвечу на все ваши вопросы. И имейте в виду: работая на меня, погиб Олег Вовк.

22.45

В гостинице Денис обнаружил записку: «Счет: 2-не скажу…» адрес и номер телефона. Номер принадлежал Шахбазовой, тот, что дал ему Петр Семенович. Денис посмотрел на часы: без четверти одиннадцать — время детское, правда, голова раскалывается, ноги подкашиваются, все плывет — за руль нельзя. Выспаться бы как следует…

За квартал от гостиницы поймал частника — такси на всякий случай вызывать не стал.

Лилия жила в доме постсоветской постройки, по снежинским меркам, несомненно, престижном. Еще за пролет до нужной квартиры Денис понял, что Николай зря времени не терял: отчетливо доносился его гогот, перекрывающий музыку.

— Шеф! — он бросился к Денису, не дав переступить порог. — Как самочувствие?! Отмазался? Народ за тебя переживает! — и прошептал, дыша шампанским прямо в ухо: — Выйдем на балкон.

Музыка смолкла, и в прихожей показалась хозяйка с кофейным подносом в руках. При полном параде: облегающее платье до пола, шлепанцы на шпильках, на левом плече с переходом на шею огромный багровый синяк, чем-то смазанный и, кажется, припудренный. Денис, не в силах сдержаться, откровенно уставился на нее. Смотрел он несколько дольше, чем позволяли приличия, потом вспомнил про свою разбитую физиономию и почувствовал себя неловко.

— Кофе хотите? — спросила она. — И ссадины обязательно нужно обработать.

— Да-а! — подхватил Николай, подмигивая и бессовестно икая. — Ну и рожа у тебя, Шарапов!

— Кофе — это замечательно! — сказал Денис, отстраняя Щербака, влезшего между ним и Лилией. — Со льдом, если можно. Лед отдельно: в кулечек — и на голову.

— И на интимные части тела! — Николай увлек его на балкон, тщательно проверил, плотно ли прикрыта дверь, и состроил кислую мину: — Короче, шеф, дело — труба!

Денис, сделав страшные глаза, кивнул на открытую форточку на кухне в двух метрах от них. Что это с Николаем?! Детский сад! Щербак дурашливо приложил палец ко рту: похоже, хозяйка угощала его не только шампанским, по собственной воле он на работе злоупотреблять не стал бы.

— Короче, залег наш Игорек на дно, — размахивая сигаретой, зашептал Щербак, — Лилечку он попросил каждый вечер ходить в гостиницу. То в полдевятого, то в полседьмого, потом опять в полдевятого, через день, короче. Каждый раз новой дорогой, они условились, когда какой. Но сам-то он в гостинице появляться не собирается: иначе какого лешего было выписываться? Выходит, он хочет сперва проверить, водят ее или нет. С нами он тоже до сих пор не связался. Ты целый день в разъездах, за мной эти типы всю дорогу увивались…

— О типах, пожалуйста, в деталях, — прервал Денис.

— А что о типах?! Видеть ты их видел не хуже меня, а визитками мы не обменивались, так что кого они представляют, я понятия не имею. Как только ты уехал, я пошел бродить по городу, круги нарезал вокруг гостиницы, думал, Игорь объявится. Смотрю, двое за мной приклеились: тот, что мне нотации читал, и еще один. Я, естественно, оторвался. Кстати, Макс звонил, в твоей деревне мобильник отдыхает, сказал, что и поездом Игорь точно в Москву не ехал, и еще сказал, что адрес, с которого приходила его электронная почта, зарегистрирован на интернет-бар «Лазер-форс», я туда — выставил пацанам пива, но Игоря никто не вспомнил. Возвращаюсь в гостиницу, а на входе эти двое: а-ну па-дем пабаз-зарим, типа… Дальше ты все видел.

— Понятно.

— Но что мне особенно не нравится! — Николай швырнул вниз распотрошенную сигарету и прикурил новую, — Они знали, что мы приедем! Они нас ждали, хотя и не в курсе были, как мы выглядим. На кой, спрашивается? Всего-то, чтобы пугнуть! Зачем тот, с хвостиком, пальнул в молоко? Зачем пушку зря светить? За сопливых нас держат?! Ты сам-то нарыл чего? У родителей есть соображения, где Игоря искать?

— Нет. Но, по их мнению, с ним все в порядке.

— Почему?

Денис не стал объяснять, что насчет Игоря у Светланы Сергеевны не было дурных предчувствий, впрочем, Николай и не настаивал.

— Ладно, не важно. Давай лучше за Лилечку берись. — Вторая сигарета тоже сломалась, и он, ругнувшись, закурил третью. — Она крутит, крутит — со мной не хочет говорить. Может, с тобой замурлыкает. Кстати, а как ты вырвался из лап правосудия?

— Один хороший человек помог… — Денис коротко пересказал Николаю историю своего освобождения.

— Не перевелись еще на Руси ха-а-арошие люди! — Щербак безвольно навалился на перила — на сегодня его, похоже, развезло окончательно.

Не исключено, Игорь окопался где-то поблизости, подумал Денис. Момент подходящий: спуститься вдвоем якобы в ларек, один отвлекает соглядатаев, если они есть, другой — отрывается. Он глянул на напарника и с досадой сплюнул в темноту.

— Ты сам уже мурлыкаешь!

— Да ладно тебе, — Николай обиженно засопел.

— Денис, ваш кофе, — Лилия отворила дверь и поманила его рукой, — пойдемте, займемся вашим лицом.

— Идите, я воздухом подышу. — Николай окончательно обиделся.

В ванной Лилия долго и тщательно промывала ссадины перекисью. Денису в какой-то момент показалось, она сознательно делает это как можно больнее, получая удовольствие от того, как он мужественно молчит, поскрипывая зубами.

— Давайте теперь на кухню, там ваш лед, — скомандовала она, насладившись вдоволь экзекуцией.

Денис заглянул в гостиную. Щербак блаженно посапывал, сидя на диване в обнимку с подушкой, а прямо напротив на стене висел портрет Олега в траурной рамке. Совсем не такой, как у родителей. Здесь Олег был с бородкой, в черной тесной майке и кожаной куртке, наброшенной на левое плечо, правое — с красно- зеленой татуировкой (суровый такой летящий орел с мечом, зажатым в лапах, как будто птица раздумывает, на кого этот меч уронить) — выставлено прямо в объектив. Он улыбался, явно гордясь собственной «крутизной» — и смотрел прямо на Николая, но тому от этого взгляда было ни жарко ни холодно.

— Вы были у родителей? — спросила Лилия, накалывая лед из ведерка и складывая осколки в пакет.

— Почему вы так решили?

— Николай… — она посмотрела на Дениса пристально, и ему вдруг стало нехорошо от этих зрачков — черных на черном. А может, просто головная боль прихватила… — он ввел меня в заблуждение?

— Он доложил вам, куда я ездил? — снова вопросом на вопрос ответил Денис.

Она улыбнулась:

— Значит, я его выдала. Собственно, если вы, как и я, не знаете, где Игорь, то могли побывать только у родителей или у Жанны. Еще в «Сатурне». В двух последних местах делать вам особо нечего.

— Почему?

— И там и там вам рады не будут. Отошьют, причем не слишком вежливо, — Лилия закончила колоть лед, и Денис потянулся за ним, но она убрала пакет за спину, — давайте я лучше сама, если вы мне доверяете.

Денис вскинул руки — конечно, о чем речь! — и покорно подставил затылок.

— Может, лучше обо всем по порядку? — сказал он, почувствовав острое удовольствие от сползающего по ноющей шее холода. — И еще кофе, только большую чашку, пожалуйста, иначе я боюсь уподобиться Николаю.

— Количество кофе от размеров чашки на самом деле не зависит, — снова улыбнулась Лилия, — это широко распространенное заблуждение. Выдумаете, у нас есть предмет для продолжительного разговора?

— Думаю, да.

Она нахмурилась и быстро отвернулась.

— Вы правы.

Потом, стоя спиной, долго смахивала слезы кухонным полотенцем. Денис не нашел подходящих слов и сбежал на балкон.

Пока он курил, где-то в глубине квартиры раздался телефонный звонок. Переносная трубка лежала на кухне у Лилии под рукой. Через открытую форточку было слышно, как она довольно громко сказала: «Да?», потом секунд тридцать молчала, потом возмутилась: «Думайте, прежде чем звонить!»

Ждать пришлось еще не меньше четверти часа. Хозяйка появилась с неизменным подносом, осторожно прокравшись мимо заворочавшегося во сне Щербака. Кофе был в маленькой чашечке, но настолько крепкий, что ломило зубы.

— Кто звонил? — спросил Денис безразличным тоном.

— Ошиблись, — ответила она рассеянно, — вы не замерзли? А мне как-то бррр! Зябко. Можете курить на кухне, Олег так и делал.

Они вернулись в квартиру.

— Что вы имели в виду, когда просили рассказать по порядку? — спросила она.

— Все, что произошло с момента появления Игоря.

— Но оно вызвано гибелью Олега, так ведь? Получается совсем не по порядку.

— Простите, — Денис постучал пальцем по виску и едва не взвыл от боли, — не надо придираться к словам.

Лилия заглянула в холодильник и налила себе пятидесятиграммовый стаканчик минеральной воды.

— Будете?

— Нет, спасибо, — он хотел отрицательно качнуть головой, но вовремя остановился.

— Олег погиб в субботу, двадцать пятого. Игорь прилетел в понедельник, — она сделал птичий глоточек, — похороны были на следующий день. В среду, я так понимаю, он ездил с родителями на кладбище и все такое, мне он позвонил в четверг утром.

— На работу?

— Нет, я взяла недельный отпуск.

— Простите, а где вы работаете?

— В модельном агентстве менеджером! Это имеет какое-то значение?!

— Не знаю, — поспешил успокоить ее Денис, — просто профессиональная привычка — задавать вопросы.

— На самом деле вы хотели спросить, содержал ли меня Олег? Нет. А вот Жанну — содержал!

— Жанна — его жена. И сын с ней живет. — Денису не понравился ее тон, еще немного — и с ней случится истерика. На самом деле ничего такого он в виду не имел, хотя квартира у Лилии была хорошая, с совсем свежим евроремонтом, да и в квартире глазу было за что зацепиться: мебель, явно сделанная на заказ, домашний кинотеатр, повсюду какие-то безделушки, возможно, даже антикварные, на кухне — и то высоченные напольные часы с амурчиками. Как ни странно, вписывался этот Биг-Бен в обстановку идеально (по крайней мере, на непросвещенный взгляд Дениса): в одной половине кухни как бы расположился уголок дорогого ресторана: стол с гнутыми ножками и безукоризненно накрахмаленной скатертью, стулья с высокими прямыми спинками, люстра со свечами, в другой — собственно кухня, а между ними — полупрозрачная стена из живого натурального плюща…

— Жена! Вдова безутешная!.. — Лилия пробормотала что-то вполголоса не по-русски. — Мы от Игоря отвлеклись. Утром двадцать девятого он мне позвонил, пришел вечером, примерно в шесть — в начале седьмого. Сказал, что был у Жанны и в «Сатурне». Она там уже успела все прибрать к рукам! Работал у Олега такой Валера Кравцов, ничтожество полное: ни рыба ни мясо. Уволился три месяца назад из ОМОНа — испугался, не захотел ехать в Чечню. Олег бы его ни в жизнь не взял, Жанна упросила: друг детства! Вот этот Кравцов теперь в «Сатурне» заправляет.

— Про Олега он что-нибудь говорил или, наоборот, расспрашивал?

— Нет. — Лилия в очередной раз пригубила минералку. Похоже, она ей сигареты заменяет, подумал Денис, помогает держать себя в руках. — О чем вы говорите?! Он тогда еще от похорон не отошел. И я тоже… В следующий раз он нагрянул тридцать первого около одиннадцати вечера без предупреждения и вот тут-то выдал: Олега, скорее всего, убили, но милиция дело прикрыла. Он попытался разобраться почему, но на него начали со всех сторон давить.

— Секундочку! — остановил ее Денис. — Что значит со всех сторон? Кто именно?

— Возможно, милиция или прокуратура. Но в первую очередь Жанна и Кравцов.

— А со следователем Игорь встречался?

— Да. Сказал, зря только потратил нервы и время. Следователь палец о палец не ударил. Пришел акт экспертизы: несчастный случай, он сразу закрыл дело. Все!

— А бывшие коллеги Олега в РУБОПе? Почему-то же он засомневался в выводах следствия?

— Не знаю. Может, Игорь с кем-то и виделся. В тот вечер он только Жанну поносил, никак не мог прийти в себя. Когда следователь его отшил, он — в «Сатурн»: нужна помощь, а Кравцов ему: Жанна приказала гнать тебя в шею. Я, мол, всех сотрудников предупредил: не дай бог, кто-нибудь в частном порядке возьмется тебе содействовать — уволю немедля, нам больше неприятности с милицией не нужны. Он к Жанне — она ему, естественно, от ворот поворот. Тогда он начал выяснять, с какой стати Жанна с Кравцовым в «Сатурне» распоряжаются.

— Так, — Денис сделал паузу, пытаясь усвоить информацию, — ну и почему же?

— «Сатурн»— закрытое акционерное общество. Олегу принадлежало семьдесят процентов акций и еще по десять процентов трем сотрудникам, с которыми он начинал четыре года назад, они все давно уволились, но акционерами остались. Завещание он, конечно, не составил, поэтому половина его акций отошла жене, другая половина — сыну, отцу, матери и Игорю поровну. То есть Жанне принадлежит тридцать пять ее и восемь Витюшкиных, пока он несовершеннолетний, всего почти сорок четыре процента голосов. Ни один из бывших сотрудников Кравцова не поддерживает. Игорь — к отцу. Давай решать вопрос с наследством: я возглавляю «Сатурн» на месяц, на два — на сколько потребуется, выясняю, что случилось с Олегом, передаю дело надежному человеку, чтобы вы с матерью не остались на бобах, и возвращаюсь в Москву. А отец уперся: уезжай и все! Убьют тебя, как Олега, мы не переживем. А матери даже заикаться не смей, скажешь про наследство — считай, она покойница, она и так постоянно на грани инфаркта. В «Сатурне» старый знакомый Жанны, Валера Кравцов, будем надеяться, он ее с Витюшкой не обманет, а мы с матерью как-нибудь проживем, нам и Олег не здорово-то деньгами помогал.

— Та-а-ак, — протянул Денис, — и что было дальше?

— Дальше? Да, кстати, если вы в «Сатурн» соберетесь, там относительно вас тоже действует строжайший запрет на разговоры. Игорь Кравцову пообещал, что вы приедете и тогда!.. Он, по-моему, всех тут вами пугал. Вы что, правда такой ужасный?

— Сам себя боюсь.

— Ясно. А с Игорем мы еще один раз встретились — тридцать первого вечером — в парке. По-моему, за ним следили, но он от хвоста оторвался.

— Игорь говорил, что за ним следят?

— Нет, но догадаться особого труда не составляло. Сказал, что уезжает. Я Николаю рассказала, он вам разве не передал?

— А куда Игорь уезжает, он не уточнял?

— По-моему, никуда, — девушка нерадостно усмехнулась, — перешел на нелегальное положение. Он же великий конспиратор, как Олег в точности… Еще кофе?

— Не знаю, — Денис потянулся, хрустя всеми суставами, — вдруг засну, пока вы его сварите.

— А хотите растворимый?

— Спасибо, обойдусь пока.

Он сходил в ванную, умылся холодной водой, но прилива сил не почувствовал. Головная боль плюс полное отупение. Однако останавливаться нельзя, подстегнул себя Денис. Одному Богу известно, будет ли завтра Лилия столь же откровенна. Щербаку же она почему- то практически ничего не сказала, так, пол фактика для затравки. Почему? Не внушил доверия?

С величайшей осторожностью промокнул полотенцем лицо и вернулся на кухню. Лиля все цедила свою минералку.

— У вас есть соображения, где может быть Игорь? — спросил Денис.

Она слегка покачала головой.

— Про Игоря я рассказала все, что знаю. Больше нечего добавить.

— Вы уверены? — Денису показалось, она вот-вот замкнется. — Сколько вы с ним общались в общей сложности?! Часов пять? Десять? А со мной? Представляете, сколько подробностей мы опустили?!

Девушка посмотрела на него с изрядной долей высокомерия.

— Ни одной. Если вас не интересуют эмоции. Между прочим, их я тоже передала, насколько смогла. По крайней мере — насколько понимаю.

— Вы готовились к нашему разговору? — теперь Денис пристально посмотрел на нее, стараясь не сосредоточиваться на глазах, но ничего не разглядел в ее лице Лицо — не лицо, маска усталости.

— Готовилась? — она вскинула голову. — Да, готовилась! Последний год, с тех пор, как познакомилась с Олегом!

— Иными словами, вы догадываетесь, кто мог его убить, — резюмировал Денис, — если это действительно не было несчастным случаем.

Она немного помедлила:

— Для профессионала вопрос слишком неопределенный. Что значит мог? У кого был мотив? Или возможность?

— Хорошо, у кого был мотив?

— Мотивы лучше оставим до следующего раза. Вы видели сайт «Сатурна» в Интернете?

— Нет, — признался Денис. — Олег выложил в сети компромат на всю снежинскую мафию?

Лилия не ответила. Повертела стакан в кулачке, проглотила залпом остаток воды — добрую половину, подошла зачем-то к окну…

— А вы знаете, что я должна была ехать в тот день с Олегом в Ясные Воды?

— Но вы не смогли?

— Дело не во мне! Олег должен был заехать домой к часу, но где-то в половине первого перезвонил, сказал, сегодня, мол, не получится, в следующий раз тебя с собой возьму.

— Почему не объяснил?

— Нет.

— А как вы сами думаете?

— У него возникла необходимость встретиться по дороге…

— С кем?

— С Жанной, с кем же еще?!

— Почему обязательно с Жанной? — возразил Денис. — Олег мог назначить встречу кому угодно. Человеку, про которого, как он полагал, вам лучше не знать.

— Нет! — девушка сорвалась на крик. — Нет! Вы ни черта не понимаете! Будь у него деловая встреча, он высадил бы меня в любой кафушке на трассе, а после подобрал.

— А разве встреча с Жанной могла быть не деловой?

Лилия до крови закусила губу.

— Жанна — стерва! Чтобы не сказать сука. Она могла выкинуть любой фортель. Узнай, что я жду Олега, нашла бы повод промурыжить его до ночи. Или увязалась бы следом, закатила скандал.

— Олегу достаточно было помалкивать… — снова попытался возразить Денис.

— Помалкивать! Вы его не знали! Она его видела насквозь, как трехлетнего младенца! Другим он мог при необходимости заморочить голову, только не ей. Она водила его за нос — это да! Это она умела! Только это и умела… Целый год он пытался с ней развестись. Она раз сто находила отговорки. Не сейчас, мне некогда, у Витюшика твой неправильный прикус — надо ставить пластинку, я уже договорилась про ремонт квартиры, хочу летом на море — у меня нервное истощение из-за тебя…

— И?

— В апреле наконец-то подали документы в суд, месяц оставался, может, два…

— Скажите, Лиля, а разве эта встреча не могла быть связана с последним делом Олега? — спросил Денис, сделав долгую паузу, чтобы подвести черту под больной темой.

— Каким?

— Их было много?

Девушка неопределенно пожала плечами.

— Он работал на Дмитрия Сергеевича, — уточнил Денис.

— Кто такой Дмитрий Сергеевич? Шуйский, что ли?

— Не знаю, вам виднее.

Она посмотрела на него испуганно:

— Вы что, успели уже встретиться с Шуйским?

— Почему это вас напугало? — тут же спросил Денис.

— Игорь вам ничего о нем не сообщил, так? Иначе вы знали бы его фамилию. Значит, он сам вас нашел… Погодите, это не он вас вытащил из милиции?!

— Вы прямо Шерлок Холмс, — усмехнулся Денис.

— Выходит, он же подстроил и драку, и задержание, — продолжала Лилия, пропустив его реплику мимо ушей. — Мне это дело сразу не понравилось, и Олегу тоже, но он взялся: Шуйский предложил астрономический гонорар.

— А что за дело?

— Украли какой-то дорогостоящий агрегат, нужно было его найти, причем срочно…

— Продолжайте, пожалуйста, Лиля! Сказали «а», говорите и «б».

— Увы! Больше я ничего не знаю. И, боюсь, никто не знает. Олег над этим делом работал сам.

— Почему?

— Он не объяснил. По-видимому, это было условие Шуйского.

— Но вы сказали: дело вам сразу не понравилось, — продолжал настаивать Денис.

— Да. Не понравилось! Про Олега, конечно, ходила слава выдающегося сыскаря, но, понимаете, он был снежинский Робин Гуд. А Шуйский — известный предприниматель, и… Короче говоря, он конформист до мозга костей, вы со мной согласны?

— Пожалуй.

— Шуйский должен был чураться Олега как чумы!.. Вы уже влезли в эту историю, но я вас умоляю: не верьте ему и все время держите ухо востро!

«Спасибо за искреннее предупреждение, — усмехнулся про себя Денис. — Но отчего у меня такое чувство, будто я тащу из нее клещами?»

— А вы не в курсе, Олег добился каких-нибудь результатов по делу этого Шуйского?

— Не знаю, — пожала плечами Лилия.

— Может, он вел какие-то записи?..

— Может, и вел. В домашнем компьютере он никогда никаких записей не хранил, а вот ноутбук постоянно таскал с собой…

— Да, — ухватился Денис, — а можно на него взглянуть?

— У меня его нет. Он был с Олегом, когда он… в момент аварии. Возможно, его отдали Жанне или родителям, а может, забрал кто-нибудь из «Сатурна», Кравцов например. Мотоцикл, по-моему, вернули в «Сатурн», а вещи, Игорь говорил, Жанне. Вы извините, но я уже засыпаю сидя, — вздохнула она. — Вам с Николаем я постелю в столовой, если не возражаете.

— Последний вопрос, Лиля, — попросил Денис, — Олег называл кого-то из своих сотрудников, кому он безусловно доверял?

— Из оставшихся только Потапова. Григорий, кажется. Был при Олеге начальником отдела, сейчас — не знаю. У меня где-то даже есть его телефон.

6 июня, четверг

Николай мирно посапывал на диване и то и дело блаженно улыбался. Счастливый человек! А Денису после забойного кофе не спалось совершенно. Проворочавшись почти час, он понял, что точно не уснет, и решил себя не насиловать. Зажег на письменном столе настольную лампу, пригнул плафон как можно ниже, будить хозяйку, которая спала за стеклянной дверью, было бы невежливо, включил компьютер.

Он хотел попасть в Интернет, взглянуть на сайт «Сатурна» и, как на заказ, для этого были все условия: неплохой модем и даже в «удаленном соединении» сохраненный пароль. Правда, на Рамблере, стартовой странице, увяз почти на час — зачитался футбольными новостями, но добрался и до «Сатурна».

Сайт представлял собой довольно обширную разветвленную структуру с множеством рубрик и подрубрик: «Сатурн» (история, ЧОП сегодня, новости, чат); «Власть» (область, город, персоналии); «Бизнес» (акулы империализма, НПЗ, мелкие частники); «Силовые структуры» (МВД, ФСБ, OJIPP); «Криминал» (авторитеты, рэкет, проституция, мошенничество) и т. д. Целая страница с кучей ссылок была посвящена расстрелу снежинских омоновцев и русско-чеченским стычкам в городе. Однако ни слова о гибели Олега. Очевидно, сайт был исключительно его детищем, а после его смерти стал никому не нужен.

Чтобы перечитать все, понадобилось бы часов двенадцать непрерывного сидения за компьютером, Денис ограничился беглым просмотром, останавливаясь лишь изредка в наиболее интересных местах. Тем более что информация частично повторялась, перекрывалась или в заголовке, например, было заявлено одно, а в статьях оказывалось нечто совершенно другое — на штатного программиста у Олега денег не нашлось. Но даже беглого просмотра оказалось достаточно, чтобы ужаснуться: сколько Олег всего наворотил!

Он умудрился обвинить в коррупции губернатора области Туманова, мэра Снежинска Круглова, начальника УВД области Огарева, начальника OPP Малинина; бизнесменов покрупнее вроде Шуйского — в слиянии с криминалом, бизнесменов помельче — в соглашательстве и бараньей покорности; ЧОПы кроме «Сатурна» — в непрофессионализме и попустительстве беспределу, народ — в бездействии, а московские власти в слепоте и невежестве.

Подписи под статьями, кроме перепечатанных из других изданий, отсутствовали, но большинство из них были написаны одним человеком, во всяком случае, в едином стиле — никаких эмоций, никакого пафоса, минимум эпитетов и сравнений. Только одна страничка была в каком-то смысле криком души. Страничка, посвященная расстрелу омоновцев, — автор как будто раскаивался во всей своей предыдущей деятельности. Вот, дескать, обвинял власти в беспринципности, и они проявили принципиальность в самый неподходящий момент, не пошли на соглашение с террористами, а цена этой принципиальности — жизни десяти человек. Но в конце, словно опомнившись, Олег клятвенно обещал отыскать истинных виновников гибели омоновцев.

На каждого, кого Олег в чем-либо обвинял, на сайте имелось досье. Иногда небольшое, а иногда и весьма пространное. Олег даже выстроил свою альтернативную иерархию власти и схему нарисовал. По его мнению, на вершине властной пирамиды находился крупнейший в области криминальный авторитет, вор в законе Семен Семенович Пасечников (Пасечник). Ступенькой ниже расположился официально самый богатый человек Снежинска Альфред Борисович Рахаев. Еще ниже и где-то в стороне — губернатор Туманов. Эта отстраненность, видимо, символизировала отсутствие реальной власти у губернатора. Потому что по схеме МВД, ФСБ и прочие властные структуры Подчинялись непосредственно Пасечнику и Рахаеву.

Денис попробовал просмотреть досье на «отцов» области, но они изобиловали ссылками на общеизвестные для местных и совершенно не известные Денису конфликты, пришлось поднимать архивы, потом еще архивы… В конце концов, он почувствовал, что в голове наступило переполнение. Чертовски хотелось курить и спать, но главное — нужно было немедленно с кем-то обсудить прочитанное. Чтобы привести его в систему, а иначе оно так и будет валяться в мозгах бесполезным грузом, а пуще того придется все перечитывать заново.

За окнами давно рассвело: на часах без пяти шесть. Отбросив всякие колебания, Денис взялся тормошить Щербака:

— Вставай, нужно тебе кое-что посмотреть.

— Я раненый в ногу боец! — отмахнулся Николай и перевернулся на другой бок. — И я спать хочу…

— На пенсии отоспишься. — Денис бесцеремонно сдернул напарника вместе с простыней на пол.

Не открывая глаз, Щербак наведался в умывальник, ополоснул лицо холодной водой и послушно уселся рядом с Денисом у компьютера. Минут пять он усиленно пытался читать, чуть ли не руками поддерживая веки, и в итоге взмолился:

— Шеф, расскажи своими словами, перед глазами все на фиг расплывается! Будь человеком, а?!

— Вот на это посмотри, — Денис нашел страничку со схемой властной пирамиды. — Посмотрел?

— Ну.

Сунув в зубы Николаю сигарету, Денис поволок его на балкон:

— Короче, год назад Олег опубликовал на сайте досье на местного криминального авторитета Пасечникова.

— Зачем?

— Не знаю. До того сайт был просто визитной карточкой конторы, не более. Ментов, конечно, всуе поругивали, но ничего хоть сколько-нибудь интересного. А тут вдруг сайт стал трибуной…

— Ну?

— Баранки гну! С этого, собственно, все и началось. Олег написал, что Пасечник не просто бандит, это и так все, по крайней мере в области, знали. Чтобы поддерживать мирные отношения с чеченцами, Пасечник помогает своему недругу Рахаеву полулегально продавать за бугор нефть, на вырученные миллионы Рахаев покупает за бугром оружие, которое потом перепродает в Чечню. А губернатор Туманов их прикрывает, потому что Пасечник Туманова купил, обеспечив его средствами на предвыборную кампанию. И Туманов тоже урод, думает только о том, как бы нажить капиталы побольше, поскольку на второй срок его никто не выберет. А народ из-за этого живет хреново, зарплаты не платят, ибо бюджет разворовывают, но прижать злодеев некому — и менты и ФСБ тоже куплены.

 — Круто, — прокомментировал Николай, зевая во все тридцать два зуба. — А доказательства?

— Я их лично на сайте не нашел, хотя, может, плохо искал… но так или иначе именно после этой публикации на Олега по полной программе надавили менты. Отдел по лицензионно-разрешительной работе и контролю за частной детективной и охранной деятельностью ГУВД области устроил крупномасштабную проверку «Сатурна». Хотели нарыть нарушения. И нарыли. Мелкие правда, но Олег конечно же сразу напустился на ментов: написал, что разрешительный отдел ГУВД покровительствует охранным фирмам, связанным с криминальными структурами, тем, которые обслуживают, например, Рахаева с Тумановым. А эти ЧОПы конкурируют с «Сатурном», в общем, налицо недобросовестная конкуренция. Олег заявил, что накатал обо всем телегу в МВД. Тут, конечно, самые большие милицейские звезды взбеленились. А у Олега, похоже, окончательно тормоза отказали: он стал сливать компромат в Интернет просто тоннами. На всех подряд: на бизнесменов, на торговцев, на чеченцев, на мэра с мэрией, причем где он его брал в таком количестве, совершенно непонятно. Источники информации не указываются, фактов почти нет, только обвинения.

— Думаешь, липа?

— Не обязательно. Все вполне правдоподобно, но у него в таком случае должен быть целый штат добровольных помощников, не мог же он сам следить за всеми крупными фигурами в области.

— Ладно, суть я, кажется, уловил, — потянулся Щербак, — эх, поспать бы еще часиков восемь-десять! Убить его мог каждый второй в этом замечательном городишке. Основные подозреваемые: Туманов, Рахаев, Пасечник, главные менты, так? Только объясни мне, начальник, какого черта они его целый год не убивали? Ждали, пока накопится критическая масса дерьма?

— Не знаю, — огрызнулся Денис. — Спроси чего полегче.

— Тогда я тебе скажу. Что такого интересного произошло непосредственно перед его смертью? Расстреляли омоновцев — раз, он начал работать на этого твоего Дмитрия Сергеевича — два. Где-то тут собака и порылась! Главные подозреваемые могут быть те же самые, только перед самой своей смертью он раздобыл на кого-то из них что-то действительно серьезное!

— Вот что значит человек поспал, — вздохнул Денис.

— А теперь я тебя разочарую, — досадливо сплюнул Николай, перевесившись через перила балкона. — Даже если половина этого города знает, кто убил Олега, нам этого не скажут, и вообще, дело будут заминать, заминать и заминать! И злорадствовать в кулачок: наконец- то и на этого Робин Гуда нашлись свои мадам де Сортир и шериф Гнилогема… Без четверти семь! А в Москве еще на час меньше. Кошмар какой-то, третью ночь не спим!

— Особенно ты, — хмыкнул Денис. — Пора Потапову звонить.

— Позвонил бы ты мне в такую рань! — Николай потянулся со скрипом. — Как бы я тебя послал! А кто такой Потапов?

— Добрый день, — поздоровался Денис, дождавшись сонного «алло!», — Потапов? Григорий? — «Скажи еще, добрый вечер!» — проворчал под руку Николай. Денис показал ему кулак. — Денис Грязнов беспокоит.

— Кто?! А… ну да. Ладно, давайте после работы, — без энтузиазма ответил Потапов, — часиков…

— Прямо сейчас. — Денис прижал трубку к груди:

— Николай! Все равно сидишь, в потолок плюешь, проверь лучше чердак, выйдем через другой подъезд.

— Да стояли же только что целый час на балконе, только и делали, что выглядывали! — огрызнулся Щербак, с большой неохотой отрываясь от дивана, — нет их. Они же не прячутся! Прилипли внаглую, как мухи!

— Я могу подъехать к вам минут через двадцать, — продолжал Денис, — давайте встретимся где-нибудь на улице, лучше — во дворе, не возле вашего дома, разумеется.

— За вами следят?! Кто-то из наших? — спросил Потапов испуганно.

— Вряд ли, — успокоил его Денис (действительно, вряд ли «хвостик» с бригадой — штатные сотрудники «Сатурна»), — просто привычка. Мы же как бы профессионалы. Вот и давайте действовать профессионально!

7.30

Насчет профессионализма он погорячился: увидев, что Денис не один, Потапов сперва порывался уйти, потом, когда не получилось разминуться с Николаем, долго изучал документы — удостоверениями не ограничился, потребовал водительские права и в них тоже обнюхал каждую запятую, а под конец захотел позвонить в «Глорию».

— Без проблем! — не выдержал Щербак. — Только откуда вы знаете, что «Глория» не подставка?! Если мы права специально для вас сработали, что нам стоило сляпать визитки? Может, никакой «Глории» нет, может, телефон «заряжен» — там наш человек сидит? Будете просить московских знакомых сходить на Неглинку убедиться? А вдруг мы специально под это дело офис сняли?

— Ладно, предположим, вы Грязнов и Щербак, — сдался Потапов. — Чего вы от меня хотите?

— В данный момент нас интересуют две вещи: мотоцикл Олега и его ноутбук, — ответил Денис.

— А где Вовк-младший? Почему он сам не пришел и не спросил?

— У него есть на то причины. Или вы считаете, что их быть не может?

— Про ноутбук ничего не знаю, — ответил Потапов, помедлив, — а мотоцикл в «Сатурне», в гараже. Во всяком случае, позавчера я его там видел.

— Как выдумаете, Кравцов позволит его осмотреть?

— Откуда я знаю… Если бы он хотел от него избавиться, давно бы выкинул на свалку или пустил на запчасти. А с другой стороны, Игоря он послал подальше. Игорь тоже, конечно, молодец! Нет чтобы со мной для начала переговорить или еще с кем-нибудь, разведать обстановку. Его же в городе никто не знает, так, приезжал когда-то в гости к брату, в «Сатурне» его Олег представил, но кто он, что он? Никто о нем ничего не знает. Можно с ним иметь дело вообще или лучше не надо? Но он же Вовк! Чего ему на разведку время терять? Сразу к Кравцову — ив бутылку!

— Вы считаете, он сам настроил Кравцова против себя? — спросил Денис.

— Ну нет, конечно… Если бы жена Олега или родители хотели расследовать его смерть, кого, по-вашему, посадили бы на бочку? Кравцова?! Да кто такой вообще этот Кравцов? В «Сатурне» без году неделя, сидел начальником смены на АТП-10362, только что не простым охранником!..

— А кого бы выбрали?

Потапов, видимо, решил, что сболтнул лишнее, и быстро глянул на Дениса исподлобья.

— Может, Олег просто бензином хреновым заправился?! — вмешался Щербак. — Мы тоже уже тачку чуть не угробили.

Версия Николая произвела на Потапова неожиданное действие.

— Может быть… — он ошарашенно застыл с открытым ртом и выпученными глазами, — может быть! Тогда это просто… Мне тоже не верится, что Олег сам по себе разбился. Гонял он, конечно, как псих… Но кому суждено быть повешенным, тот не утонет. И получается, его таки достали. Не Пасечник, не Малинин — так Рахаев.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее, — попросил Денис.

— В Интернете…

— Читали, читали, — Денис нетерпеливо закивал, — хотелось бы иметь информацию не для общего пользования.

Потапов посмотрел на часы.

— Мы вас подбросим, — заверил его Николай, — высадим за квартал от «Сатурна».

— Ну, были когда-то Герман Малинин с Олегом большими друзьями, — сказал Потапов апатично, — когда в РУБОПе служили. Олегу надоело на общественных началах за правду бороться — организовал ЧОП. А Малинин, как отец-командир, по должности лучше разбирался, откуда ветер дует. Теперь начальник OЛPP. — Он сплюнул и произнес с расстановкой сквозь сжатые зубы: — Отдела по лицензионно-разрешительной работе и контролю за частной детективной и охранной деятельностью.

— Знаю, — усмехнулся Денис.

— ЧОПы накрываются медным тазом, а Малинин над нами царь и бог, — Потапов еще раз судорожно сплюнул себе под ноги. — Захочет, выдаст лицензию, захочет — отберет, чуть что поперек — запроверяет по самое не могу. Спелся с Шуйским. Всем ЧОПам в городе поставил условие: если на объекте нет охранной сигнализации, заключать договор на охрану нельзя. «Чтобы не подвергать сотрудников необоснованному риску и обеспечивать надлежащий уровень безопасности». А кто сигнализацию устанавливает? Шуйский, больше никто. Кто расценки определяет? Шуйский! Самолично. Не хочешь платить — пусть бабушка со шваброй твое добро охраняет, уже дедушку с берданкой не поставишь. Это в Москве хорошо! В Москве капитализм, у людей есть деньги и есть частные интересы. Им нужны частные детективы. А у нас феодализм. У простого человека денег нет, а предприниматель всего боится. Поплачется: разоряют меня, последнюю копейку отбирают — и пойдет на поклон к феодалу. К Пасечнику, к ментам — к тому же Малинину!

Несколько месяцев назад сколотил новую контору, вроде частное предприятие, во главе бывший мент, естественно, человек Малинина — принимает зачеты по знанию «Закона о частной охранной и детективной деятельности». Раньше QXPP этим занималось, деньги шли в бюджет, теперь все Малинину в карман. Когда Олег попробовал пырхнуть, такое началось! Весь «Сатурн» перетрясли какие-то дяди, якобы фээсбэшники, всех допрашивали, требовали компромат на Олега…

— И вытрясли? — не выдержал Щербак.

Потапов демонстративно от него отвернулся, но ответил:

— Из меня не вытрясли. Олег хотел на телевидение с этим пойти, Интернета ему мало показалось. Его там естественно послали, телевидение у нас от Пасечника кормится, а Пасечник… Ладно, поехали, я уже опаздываю.

— Еще одна просьба, — сказал Денис, — можете по номерам определить владельца машины?

Потапов скривился, как будто раздавил жабу, но бумажку с номерами вишневой «тойоты» взял.

— Посмотрим. Давайте вечером перезвоните…

8.30

Подбросив Потапова, Денис и Николай вернулись в гостиницу: побриться, переодеться. Хвоста не было. Но когда часом позже они спустились с крыльца, собираясь навестить вдову Олега, первое, что увидели, — вишневая «тойота» с «хвостиком» за рулем. Рядом с ним сидел еще один амбал, не знакомый сыщикам, участия во вчерашней драке не принимавший. Машина стояла не на стоянке, а на противоположной стороне улицы, как раз под знаком «остановка запрещена», очевидно, гаишников амбалы не опасались.

— Доброе утро, мистер Грей и мистер Браун, — пробурчал себе под нос Щербак и легким полупоклоном поприветствовал издалека вчерашних противников.

Те приветствие проигнорировали, сделали вид, что вообще ничего вокруг не замечают. Но как только Денис вырулил со стоянки, «тойота» тут же двинулась следом.

— Почему Грей и Браун и кто из них кто? — поинтересовался Денис.

— Ну надо же их как-то называть! — презрительно хмыкнул Щербак. — Помнишь, в каком-то кино террористы придумали себе клички цветные: мистер Пинк, Блю и так далее. Грей и Браун — цвет дерьма. Давай с хвостиком будет Грей, а второй — Браун?

— Как скажешь.

Выдерживая небольшую дистанцию, хвост следовал за сыщиками по пятам, и в центре города, изобилующем светофорами, оторваться от него не было никакой возможности.

— Слушай, а может, просто остановимся и попробуем пообщаться? — предложил Николай, наблюдая тщетные попытки Дениса нырнуть в подворотню или проскочить на желтый — даже если казалось, что уже оторвались, через пару минут «тойота» неизменно оказывалась на месте. — Драться они не станут, их мало слишком, а там, глядишь, вообще перепугаются и свалят себе восвояси?

— У меня есть лучший план, — ответил Денис. — Сейчас описываем круг, возвращаемся к той симпатичной подворотне, из которой мы только что выехали, ты выскакиваешь из машины и ныряешь в подъезд.

— А потом выскакиваю оттуда с гранатой и швыряю ее им в зад? У меня, между прочим, нога еще болит после вчерашнего, могу промахнуться.

— Помолчи, пожалуйста. Потом ты идешь добывать себе машину. Берешь напрокат, в крайнем случае, ловишь такси. Я поеду, как и планировалось, к жене Олега и постараюсь проторчать там до одиннадцати. Сейчас у нас девять, времени вполне хватит. Если задержусь, не страшно. Они, очевидно, доведут меня до ее дома и станут курить под окнами, будем надеяться, что твое отсутствие они только там и обнаружат. Дальше я постараюсь от них оторваться, а ты, наоборот, к ним приклеишься, и опять же будем надеяться, что они не поедут дежурить к гостинице, а приведут тебя прямо в свое логово. Мы же хотели узнать, кто они такие? Хотели. Вот и узнаем.

— Может быть, — скептически прокомментировал Щербак. — А если вдова выгонит тебя за пять минут, или если ты не оторвешься, или если они не поедут в свое логово, что тогда?

— Тогда оставь машину где-нибудь недалеко от гостиницы и приходи пешком — придумаем новый план.

Объехав вокруг квартала, Денис, не включив поворот, юркнул в арку, за которой располагался узкий дворик, а Николай, как заправский каскадер, выкатился из машины и через мгновение был уже в подъезде. Денис успел захлопнуть дверцу и приподнять подголовник на пассажирском сиденье, чтобы издалека было не так заметно отсутствие человека на нем. Когда в зеркале заднего вида появилась «тойота» преследователей, он для видимости совершил еще пару безобидных трюков со светофорами и, как будто отчаявшись, поехал прямо к дому Олега.

10.15

— Ну проходите, раз пожаловали, — встретила его вдова — лет тридцати, рыжеволосая, низенькая, мелкого телосложения. Оглядев Дениса с ног до головы темно-синими, совершенно ничего не выражавшими глазами, она улыбнулась одними губами, показав острые мелкие зубы, белые, как с рекламы «Орбита». — Не знаю, о чем мы можем с вами поговорить, но с некоторых пор гости в этом доме — большая редкость. Так что считайте, я вам рада.

Вслед за ней Денис прошел в единственную комнату, в одной половине которой стояла детская кровать, коробка с игрушками и телевизор, а в другой жались друг к другу пианино, диван и трехдверный платяной шкаф, на крышке пианино вместо нот были навалены книги по бухгалтерии и аудиту предприятий. Фотографий Олега ни в трауре, ни без не было. Фотографий не было вообще.

— Как вам «хоромы» владельца самого крупного в городе частного охранного агентства?

— Уютно, — поспешил заверить Денис.

— Не льстите, — отмахнулась Жанна. — Садитесь, курите, если хотите, могу принести вам чего-нибудь выпить. Чай, кофе, сок?

— Спасибо, не нужно.

— Мое дело предложить… — она уселась напротив и, заметив, что Денис косится на бухгалтерские учебники, развела руками. — Вот такая у нас была жизнь. Пришлось осваивать вторую профессию. По образованию я пианистка, но после того как Олег заявил, что наш театр отремонтирован на деньги бандитов, из оркестра меня попросили, а фортепианными уроками много не заработаешь. Мы в принципе давно уже не жили вместе, если бы не сын, год назад бы еще развелись, но раз есть ребенок, значит, нужно разводиться через суд, а Олег со своей — господи! — занятостью все никак не мог выбраться. Так что о том, убили его или не убили, кто его убил и за что, я вам рассказать не могу. С этим идите к его новой, к Шахбазовой.

— Но просто об Олеге вы мне можете рассказать? — улыбнулся Денис. — Вы ведь его, наверное, лучше знали…

— Да уж! Изучила за семь с лишним лет. Если честно, я за эту Шахбазову искренне рада. Найдет себе нормального человека, выйдет замуж… Поломал бы ей Олег жизнь, точно так же, как и мне поломал. Я ее с самого начала предупредить хотела по-женски… Даже попробовала, только кто такие советы слушает?! Вцепилась она в него как клещ, таскала по ресторанам да по бутикам. Он даже брюшко наел, имидж, как теперь говорят, сменил, бородку отпустил дурацкую, татуировку на плече сделал, только внутри-то у него ничего не изменилось. Как был эгоистом и авантюристом с дыркой в голове, так и остался.

— Почему авантюристом? — не совсем понял Денис.

Она удовлетворенно кивнула:

— Значит, с эгоистом согласны? Он только о себе всегда думал. Только о себе! На него больше сорока человек еще два года назад работало, ушли почти все, «Сатурн» имел договора на охрану с НПЗ, с автобазами, с «Петровским» — это рынок у нас самый крупный, вы, наверное, не знаете. И что? Практически все от его услуг отказались. Из-за чего, спрашивается? Его, видите ли, оскорбили! Он, видите ли, из РУБОПа вышел! «Сатурн», видите ли, когда-то в незапамятные времена на общественных началах ДНД из себя изображал, улицы ребята по вечерам патрулировали, а милицейское начальство эти заслуги забыло! Вместо того чтобы памятник дорогому товарищу Вовку Олегу Петровичу воздвигнуть, прижизненный бюст на родине героя, его в общий список вместе с остальными ЧОПами втиснули и попросили оказать родной милиции материальную помощь. Нормальный человек, прежде чем оскорбляться, подумал бы о людях, которые от него зависят, о семье, в конце концов, подумал бы! Был бы он один, господи, рыцарь печального образа, пусть бы воевал себе с ветряными мельницами… Дайте мне сигарету!

Денис протянул женщине пачку «Мальборо», поднес зажигалку. Она, глубоко затянувшись, тут же закашлялась:

— Нервы. Без новопассита заснуть не могу, пытаюсь начать курить, говорят, помогает. Не получается. — Сделав еще одну затяжку, Жанна нервно сломала сигарету в пепельнице. — И самое главное, переубедить его не было никакой возможности! Объяснить ему, что плетью обуха не перешибешь, что, прежде чем начинать войну, всегда нужно попробовать договориться. Да ладно бы еще только с милицейским начальством сцепился. Он же мгновенно во вкус вошел! Местные правозащитники его возвели в ранг героя, непримиримого борца за правовое государство и светлое будущее, а он и рад стараться: давай грязью поливать губернатора, мэра, сайт этот свой организовал… Когда он по молодости себя экстремалом называл, я думала, это только мотоцикла касается, охоты с рогатиной на медведя. А оказалось, в скандалах он тоже экстремал. Был прибыльный бизнес, осталась одна головная боль; друзья, если и были когда-то, все отвернулись, квартира была хорошая, большая, двухкомнатная, купили, когда «Сатурн» только начинался, — продал, эту халупу взамен купил, сыну в этом году в школу… — она тяжко вздохнула. — Знала я, что рано или поздно этим кончится. Или он сам себе шею сломает, или ему.

— А Игорь не говорил, кто, по его мнению, стоит за убийством Олега? — спросил Денис.

— Ничего он мне не рассказывал. Все они, Вовки, одинаковые. И отец у них такой же, и Игорь — вначале ляпнут что-то, обольют человека грязью, а потом, вместо того чтобы локти кусать и думать, как извиниться за клевету, землю носом роют, ищут подтверждения напраслине.

— И где сейчас Игорь, вы тоже не знаете?

— Не знаю и, честно говоря, знать не хочу.

От Жанны Денис вышел около половины одиннадцатого, полчаса пришлось сидеть курить на подоконнике в подъезде. Ровно в одиннадцать он вышел из подъезда и, не обращая внимания на «хвост», поехал к центру. «Сатурн» находился в другом конце города, практически на окраине, и в центре он надеялся все-таки оторваться. «Тойота» все время маячила сзади, а позади «тойоты» Денис в конце концов засек желтую «шестерку» — наверняка Щербак.

Центр Снежинска за это утро он успел изучить как свои пять пальцев. И план отрыва был разработан заранее. Была совсем рядом с родной гостиницей одна симпатичная подворотня. Заканчивалась она тупиком, поэтому утром он в нее не заезжал. И преследователи наверняка знают о тупике, на этом расчет и строился. Проскочив в очередной раз на желтый, Денис увеличил скорость до ста двадцати, моля Бога, чтобы гаишники на дороге не попались, и юркнул в тупичок. Буквально через минуту «тойота» пролетела мимо, а Денис, развернувшись прямо в тупике, вырулил на улицу и поехал в другую сторону.

Каково же было его удивление, когда, подъехав к «Сатурну», он обнаружил вишневую «тойоту», припаркованную в десяти шагах от входа.

11.30

«Сатурн» занимал половину первого этажа одно- подъездного девятиэтажного дома — очевидно, бывший магазин. Офис впечатления не производил — чего- то не хватало для солидности. При входе в глаза бросалась узкая витрина, в которой теснились газовое оружие, светошокеры, несгораемые чемоданы, камуфляж, портативные передатчики и прочая всячина.

Сотрудников видно не было. Денис беспрепятственно проник в приемную.

Кравцов оказался невысоким мужчиной лет тридцати, с румянцем на мясистых щеках, мешками под глазами и двумя глубокими не по возрасту морщинами поперек лба.

Денис протянул ему свое удостоверение.

— А, коллега Грязнов? — Кравцов пробежал его глазами и внимательно изучил фотографию, так же, как и Потапов. — Наслышан.

— К сожалению, выгодного дела предложить пока не могу, — честно признался Денис.

— Вовк-младший тут вас расписывал. Обещал, что вы мне задницу порвете на немецкий крест.

— Зря вы так, — ответил Денис, не реагируя на вызывающий тон хозяина кабинета, — у него брат погиб. Игорь мне все уши прожужжал: какая у вас здесь охота, какая рыбалка! Звал к родителям в гости. Не было бы счастья…

— Так вы, значит, природой любоваться приехали! Тогда в Снежинске, тем более в моем офисе, делать вам нечего. Езжайте себе на природу.

— А у вас тут вправду здорово! — Денис завистливо покачал головой и закурил, не спросив разрешения. — В Ясных Водах красотища! Правда, родители у Игоря — только между нами! — Люди немного старорежимные. Знаете, такая советская привычка — считать детей несовершеннолетними до пенсии. Вот не могут поверить, что у них давно своя голова на плечах — и все! Зато за их знакомыми и коллегами признают авторитет безоговорочно.

Кравцов тоже вытащил сигарету и, нервно дергая зажигалку, прикурил с третьей попытки.

— Хотите убедить меня… — он сделал паузу, в надежде, что Денис закончит фразу, но Денис молчал, — что родители Вовка заявили права на управление акциями? Это шантажом попахивает. Собираетесь Игоря на мое место посадить?

— Ошибаетесь. Я бы предпочел видеть Игоря в Москве.

— У вас кадровый голод?! Людей не хватает?! — Кравцов оставил свой спесивый тон и неприятно прищурился, в этот момент он походил на рассерженную сову, которую неизвестно зачем извлекли из дупла на солнечный свет.

— Смотря каких. Надежными не разбрасываюсь. — Денис медленно и солидно раздавил окурок. — Вы на многих можете безоговорочно положиться? Думаю, вообще ни на кого. Допустим, в Снежинске это и не важно, а в Москве сплошные соблазны, конкуренты кругом… Одним словом, я на особую помощь с вашей стороны не рассчитываю, иначе что мне вообще здесь делать?! Но дружить нам придется — ни вам, ни мне от этого никуда не деться.

— Смотря как вы собираетесь дружить, — продолжал щуриться по-совиному Кравцов.

— Не напрягаясь! И вам так же советую.

— Ну и чего же вы от меня желаете в знак нашей дружбы?

— Ничего особенного. Мотоцикл Олега и его ноутбук.

Кравцов напрягся еще больше и потянулся за новой сигаретой

— Зачем вам все это нужно? Прикатили и собираетесь здесь бучу устроить? Всех на уши поставить? Лавры Олега Петровича вдохновляют?

— Он же вроде погиб в результате несчастного случая, — спросил Денис язвительно, — разве не так?

Кравцов моментально сделал невинное лицо и мелко затряс головой:

— Я разве спорю? Несчастный случай.

— Что-то у нас взаимопонимание не складывается! — Денис тоже принял самый простецкий вид. — Я разве говорил, что собираюсь поднимать шум? По-моему, совершенно четко объяснил: хочу поохотиться, рыбку половить и увезти Игоря в Москву. Разве не так?

— Вот и брали бы Игоря и ехали бы вместе на рыбалку. При чем тут вещи Олега Петровича?

— Не зарывайтесь! И потом… Вы же сами убедились: Игорь уговорам не поддается. Мне нужны факты.

— Да смотрите вы на этот мотоцикл сколько угодно! — ответил Кравцов таким тоном, будто Денис был маленьким ребенком и выклянчил дурацкую и несуразно дорогую игрушку. — В гараже валяется! Все, что от него осталось. Пойдемте!

— Ноутбук тоже в гараже?

Кравцов в ответ высокомерно ухмыльнулся.

— Сядьте на место и отвечайте развернуто! — приказал Денис. — Ноутбук был обнаружен на месте аварии?

— Не знаю, нет…

— Так нет или не знаете?

— В протоколе не указано.

— Понятно. Вот теперь можно в гараж.

Мотоцикл был покорежен, но не разбит вдребезги,

пожалуй, подлежал восстановлению. «Судзуки», спортивная модель. Какая именно, не разобрать: надпись на бензобаке стерлась при падении, сиденье отсутствовало. Денис проверил руль: поворачивается свободно, тормоза работают на обоих колесах. Переднее крутится легко, значит, Олег разбился не потому, что его заклинило. Все гайки покрыты слоем пыли и затвердевшего масла — выходит, никто мотоцикл не разбирал, детальная экспертиза не проводилась. В лучшем случае точно так же покрутили руль и проверили тормоза.

— Где сиденье? — спросил Денис.

— Так отдали, — ответил Кравцов, — наверное, разорвалось вдрызг. Вас что-нибудь еще интересует?

Денис развернулся и медленно вышел на улицу. Попытался прикинуть, сколько стоил мотоцикл. Во всяком случае, не меньше, чем квартира, которую Олег купил, когда дела не заладились.

Кравцов запер ворота, начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, потом не выдержал и переспросил:

— Вам что-нибудь еще от меня нужно?

— Ноутбук.

— А птичьего молока вам, случаем, не надо?

— Завтра я хочу видеть ноутбук, И вы мне его найдете.

17.30

Оздоровительный комплекс «Мартиника» размещался на территории бывшего парка культуры и отдыха Юбилейный. На берегу Сомки стояли когда-то аккуратные ряды сосен, дубовые аллеи разрезали сосновые плантации на равные сектора, стекаясь к центральной площади с фонтаном в виде каменного цветка и клумбами, но уже давным-давно все пришло в полное запустение. Воды в фонтане не было, бетонный цветок раскрошился, обнажив ржавые прутья арматуры, клумбы заросли одуванчиками, асфальт на дорожках растрескался, между осколков пробивалась молодая поросль деревьев, от скамеек и беседок остались одни остовы, в труднопроходимых от не убираемого годами сушняка сосновых секторах весело желтели мухоморы. И только широкая, поблескивающая новеньким асфальтом дорога заставляла верить, что цивилизация вот-вот снова начнется.

Цивилизация начиналась через полкилометра. Фактически старый парк превратился в санитарную зону, зеленую полосу, призванную улавливать дымы снежинского НПЗ, чтобы клиенты «Мартиники» могли наслаждаться свежим лесным воздухом. Пятиугольное трехэтажное здание, по размерам незначительно уступающее Пентагону, стояло на самом берегу, у причала качались две яхты и десяток скутеров, на огромном понтоне под навесом расположился летний ресторанчик, от него к берегу тянулся широкий трап, на лужайке перед зданием — наворочанный детский городок с надувными горками, замками, каруселями и живой лошадью. Только сегодня никого не было ни в ресторане, ни на яхтах, ни на детской площадке, потому что шел дождь, было по-осеннему холодно и оздоравливающиеся, очевидно, сидели в теплых саунах и попивали горячительные напитки.

На стоянке, бесплатной, кстати, Дениса ожидал приятный молодой человек в форменной курточке с огромным зонтом. Справившись, он ли Денис Андреевич, молодой человек впустил Дениса под зонт и проводил к заднему крыльцу, чуть менее помпезному, чем главное, с зеркальной вывеской над дверью «СП Снеж-Вест». За зеркальной вывеской Денис наметанным глазом разглядел камеру наблюдения — под определенным углом оказывался виден зеленый мигающий огонек, дверь была двойная, из толстого пуленепробиваемого стекла, с магнитным замком, который услужливо щелкнул при их приближении. Из небольшого предбанника, где молодой человек тщательно вытер ноги о коврик и оставил мокрый зонт, через еще одну серьезную дверь они прошли в приемную и, кивнув миленькой секретарше, сопровождающий спешно удалился.

Жестом предложив Денису устраиваться на диване и угощаться имевшимися в изобилии на журнальном столике напитками, секретарша нажала кнопку селектора и, не переставая улыбаться, доложила: «Дмитрий Сергеевич, пришел Денис Андреевич!».

Шуйский появился минуты через три: решил лично проводить Дениса в свой кабинет. Ожидая его, Денис успел в подробностях рассмотреть приемную и секретаршу. Приемная оформлялась по последним канонам офисного дизайна: искусственное дерево, искусственный фонтан, на стенах экологически чистые текстильные обои — светленькие, с ненавязчивым рисунком, на полу тех же тонов ковровое покрытие, светлая, деревянная, не дээспэшная мебель, компьютер с жидкокристаллическим монитором, люстра Чижевского под потолком. Секретарша тоже производила впечатление абсолютной экологической чистоты — скандинавского типа блондинка в стерильно белом костюме с очаровательно белозубой улыбкой.

Дмитрий Сергеевич в той же, что и вчера (или такой же), черной водолазке и черных брюках выглядел в этой приемной белой вороной. Или черной вороной на белом снегу…

— Рад, что вы все же пришли, — улыбнулся он. — Пойдемте, покажу вам место преступления.

По узкой лестнице они поднялись на третий этаж. В большом зале человек десять тестировали и паковали в коробки мониторы видеонаблюдения. Как и подозревал Денис, организованное Шуйским производство систем безопасности — не более чем отверточная сборка из немецких деталей. Дмитрий Сергеевич подвел его к двери в конце зала и, сунув в специальную щель пластиковую карточку, открыл ее.

— Оборудование пропало отсюда, — сказал он. — Выбраться на улицу можно, либо пройдя по лестнице, как мы с вами только что сделали, либо спустившись на грузовом лифте, — он указал на нишу с толстыми опорными рейками в стене зала. — Другого способа нет.

— А через крышу?

— В этом крыле нет выхода на крышу. На этом этаже, если вы заметили, нет и окон. На втором этаже их тоже нет. Камеры наблюдения установлены в кабине грузового лифта, здесь, в цеху, их четыре — в каждом углу, на складе, — Шуйский пропустил Дениса внутрь и вошел следом, — еще четыре.

Комната, в которой они оказались, была где-то шесть на двадцать метров, вдоль стен — Штабели больших картонных ящиков, по центру — ряд стеллажей с картонными коробками поменьше, у самой двери — пятачок три на три пустого пространства. Шуйский встал на пятачок и очертил вокруг себя рукой круг:

— Вот конкретно с этого места все и было украдено.

— А как выглядело это все? — Денис прислонился к стене, с сожалением констатировав, что курить здесь, конечно, нельзя. Прямо у него над головой жужжала, медленно поворачиваясь, камера.

— Деревянный ящик около полутора метров высотой, весом, по документам, 372 килограмма.

— И в ящике?..

— В ящике комплектующих на более чем миллион долларов. Десятого мая я закупил в Германии суперсовременную лазерную систему контроля доступа в помещения, фактически опытный образец, немецкие партнеры еще не вышли с ним на европейский рынок. Оборудование хранилось на складе, так как мы ожидали приезда немецких специалистов-наладчиков. В ночь с двадцать первого на двадцать второе мая ящик был украден.

— А документы?

— Документы хранились здесь же, в отдельной картонной коробке. Это была вовсе не моя финансовая отчетность, одним словом, ничего криминального, если вы вдруг что-то такое себе подумали. Речь идет о технической документации к оборудованию, не более того. Причем, как вы понимаете, документации, касающейся исключительно обслуживания системы, никаких ноу- хау.

— Понятно, — протянул Денис. — Следов, естественно, никаких не обнаружили, милицию не вызывали… видеозапись хотя бы можно посмотреть?

— Можно. Если здесь вас больше ничего не интересует, пойдемте ко мне в кабинет.

Кабинет Шуйского практически не отличался от приемной, только вместо искусственного фонтанчика — настоящий аквариум и пара картин на стене — унылые урбанистические пейзажи. Пока хозяин кабинета заряжал видеомагнитофон, Денис, развалившись на диване, наконец с удовольствием закурил. В режиме ускоренного просмотра прокрутили до отметки 05/22/02 02:10:00 и еще около минуты ничего не происходило. Запись велась с камеры над дверью на склад, под которой Денис совсем недавно стоял. Именно там, где показывал Дмитрий Сергеевич, возвышался деревянный ящик из хорошо пригнанных досок, так что солома, бумага или катышки пенопласта — во что там были упакованы комплектующие — сквозь щели не проглядывали. Помещение ночью освещалось не одной дежурной лампочкой, а так же, как днем, — было абсолютно светло, можно было легко прочесть немецкие надписи на стенках ящика: «Осторожно!», «Верх» и «Не переворачивать!».

В 02:10:56 изображение стало мутнеть. В комнате как будто образовывался туман, и секунд за тридцать сквозь белесые клубы можно было различить только смутные очертания ящика. Еще через полминуты появилась фигура в белом балахоне до пола и с капюшоном. Фигура, не спеша, обошла ящик и легко, руками приподняв его, потащила к двери. Видно сквозь дым было плохо, но Денис мог бы поклясться, что никаких механических приспособлений у похитителя не было, ящик весом в 372 килограмма унесли на руках.

— Это, в принципе, все, — сказал Шуйский. — Если хотите, можно посмотреть кассеты с остальных камер, но там вообще ничего не видно, расстояние гораздо больше и, кроме белой мути, ничего не разглядеть.

Денис все-таки посмотрел, на оставшихся трех кассетах действительно ничего интересного не было.

— А почему сразу не подняли тревогу? — спросил Денис. — У вас же сидит наверняка охранник, смотрит на мониторы?..

— Я же вам говорил, мистика какая-то, — воскликнул Дмитрий Сергеевич. — За десять минут до того, что мы с вами видели, точно такой же белый дым появился в комнате охраны. Человек за пультом отключился, его сменщик просто спал в соседнем помещении, а звуковая сигнализация, которая должна была сработать уже при открывании двери на склад, тоже не сработала, хотя утром я нашел ее вполне исправной.

— Таким образом, у грабителя оказалось предостаточно времени, чтобы уйти?

— Совершенно верно, — кивнул Шуйский, — хотя тут тоже вопрос: куда именно? Камеры на входных дверях, в грузовом лифте, в переходе в соседнее крыло движения не зафиксировали. Никаких следов грабителя найти не удалось.

— Зря вы в милицию не обратились, — заметил Денис. — С собакой можно было бы попробовать…

Дмитрий Сергеевич скептически усмехнулся:

— Во-первых, не думаю, что собака взяла бы след — после этой газовой атаки и в комнате охраны, и на складе еще сутки такой запах держался! А во-вторых, как я уже говорил, дело весьма деликатное: наши немецкие партнеры пока не в курсе произошедшего, оборудование я даже не успел застраховать, и мне очень не хотелось поднимать вокруг дела лишний шум. А кроме того, я просто откровенно не доверяю нашей милиции.

— Даже несмотря на то что у вас там солидные связи? — недоверчиво переспросил Денис, памятуя, как быстро Шуйскому удалось вытащить его из кутузки.

— Несмотря? Нет, именно поэтому! Я прекрасно представляю, во что бы вылилось милицейское расследование. А результат мне нужен был не через год, а как можно скорее, и гарантированный.

— В общем, вы наняли Олега, и тут опять произошло нечто мистическое…

— Не иронизируйте, пожалуйста, — вздохнув, попросил Шуйский. — Двадцать второго мая я обнаружил пропажу и попытался разобраться во всем самостоятельно, опросил охрану, проверил сигнализацию, убедился, что все три ключа от склада на месте, и крепко подумал, кому могло понадобиться это оборудование?

— А действительно, кому? — спросил Денис.

— Этот вопрос я так и не решил. Либо конкурентам, которые решили меня разорить, но проблема в том, что у меня нет конкурентов. Либо кому-то, кто позарился на полтора килограмма цветных и драгоценных металлов (в том числе несколько граммов золота и платины), которые входят в состав комплектующих. Но мне кажется, что игра не стоит свеч — затраты на организацию ограбления непомерно велики и заведомо превышают стоимость украденного как металлолома. Могу предположить одно: орудовали гастролеры, у нас в Снежинске профессионалов такого уровня нет. Лучшие специалисты по охранным системам работают у меня, но им подобные чудеса и не снились.

— А что Олег думал по этому поводу? Он вообще продвинулся хоть на шаг?

— Не знаю. Я не получил даже предварительного отчета. Обратился я к нему двадцать третьего. Двадцать четвертого он пришел, просмотрел пленку, поговорил с охранником, ничего от него не добился, — а чего, спрашивается, можно было добиться! — Двадцать пятого он мне сказал, что хочет провести следственный эксперимент. Взял ключ от склада, заполнил помещение дымом от дымовой шашки, вошел, совершил некие телодвижения, вышел, вернул ключ и, ни слова не сказав, с весьма загадочным видом прыгнул на свой мотоцикл и уехал.

— Его эксперимент тоже зафиксирован на пленке? — поинтересовался Денис.

— Разумеется, сейчас я вам покажу. — Шуйский зарядил новую кассету.

На экране появился тот же склад, только вместо деревянного ящика стояла пирамида картонных коробок, снова появился дым, вошел Олег, без балахона, обошел вокруг пирамиды, поднял ящики и вынес за дверь. Денис заметил время в углу экрана: 13:07:23.

— А на стоянке у вас есть камера?

— Конечно, — Дмитрий Сергеевич порылся в стопке кассет и достал еще одну. — Факт отъезда Олега также зафиксирован.

Денис буквально по-кадрово просмотрел, как Олег садится на мотоцикл и уезжает. Во-первых, он с ноутбуком — четко видно, как черную плоскую сумку Олег крепит на багажник мотоцикла, а во-вторых, время отъезда 13.09, отметил Денис, две минуты, чтобы отдать ключ, попрощаться, спуститься по лестнице и добежать до стоянки. Значит, по крайней мере в этом, рассказ Шуйского точен. Денису только не понравилось, что Дмитрий Сергеевич кадры отъезда Олега держал под рукой, хотя они к пропаже оборудования как бы не имеют отношения. Словно алиби себе создает…

— Его брат, Игорь, кажется, приходил ко мне двадцать восьмого и в довольно грубой форме интересовался, не я ли убил Олега, — словно прочитав мысли Дениса, пояснил Шуйский. — Я показывал ему, что Олег уехал отсюда живой и здоровый.

— Он удовлетворился?

— Не совсем. Он потребовал подробностей. И я, решив, что если Олег уже нашел какие-то ниточки, то брат, возможно, мне их передаст, рассказал ему практически то же, что и вам. Самое отвратительное, что этот Игорь тоже скорчил мину внезапного озарения и умчался, даже не попрощавшись. С тех пор он не появлялся. Я полагал, что раз он ваш коллега и подчиненный, то вам он не преминет рассказать, какое же озарение его посетило.

— Не рассказал, — развел руками Денис.

— Жаль, — вздохнул Шуйский. — Что ж, думаю, тысячи долларов на первые расходы вам хватит, — он вручил Денису двадцать пятидесятидолларовых бумажек, — а в случае успеха гонорар вас удивит, я очень на вас надеюсь. Очень!

18.35

Снова времени в обрез, подумал Денис, садясь в машину. Это уже становится дурной приметой: или опять не дадут по-человечески посмотреть, или — не дай Бог! — французы сдуют, как Коля напророчил. Тьфу- тьфу-тьфу, типун ему на язык.

Двигатель завелся только с четвертой или пятой попытки. Денис перевел дух. Успокоил себя: свечи, наверное, замаслились, проеду — обгорят. И в этот момент увидел верных спутников. Мистер Грей и мистер Браун, не заезжая на площадку перед «Пентагоном» Шуйского, пристроились на обочине метрах в ста от стоянки, предусмотрительно развернувшись.

Желтой «шестерки» Щербака видно не было. Денис позвонил, но мобильный Николая не отвечал: «Абонент временно недоступен…»

Погрев с минуту мотор, поехал к гостинице. Полз еле-еле — нарочно, досаждая эскорту. Обосновался в правом ряду; прижимаясь к обочине, пропускал всех: и 412-е «Москвичи», и «копейки», попадись «Запорожец», он бы и ему дал себя обогнать. Вишневая «тойота» плелась в хвосте и, предвосхищая его действия, уступала дорогу всем попутным таратайкам.

Помотав преследователям нервы, Денис сделал небольшой крюк — свернул к площади, где был установлен телевизионный экран. Трансляция из Японии еще не началась, крутили предматчевую рекламу. Дождь как по заказу закончился, и на площади был полный аншлаг. Движение перекрыли на дальних подступах, но народ высыпал на проезжую часть еще раньше, поэтому последние полквартала до оцепления пришлось двигаться со скоростью пешехода, разгоняя зазевавшихся легким постукиванием по сигналу, а особо неторопливых — завыванием двигателя на холостых. Мистеру Брауну было проще: шел себе спокойно в кильватере Дениса.

Денис приблизился почти вплотную к стоявшему поперек дороги армейскому грузовику. Здесь образовался свободный пятачок, народ обтекал фургон с двух сторон. Дальше ехать было некуда.

«Тойота» остановилась метрах в десяти сзади, вокруг нее моментально сомкнулась толпа. Денис изо всех сил крутанул руль, дал полный газ и понесся назад сквозь человеческий поток. Он сигналил что есть мочи, но скорости не сбрасывал. Вальяжная публика бросилась врассыпную, откуда только резвость взялась! Благо джип возвышался над головами и бросался в глаза издалека.

…Успел! — Денис с чувством исполненного долга плюхнулся на диван — как раз объявляли составы команд. Зидан вопреки Колиному прогнозу отсутствовал даже в запасе, сам Николай тоже куда-то запропастился. И замечательно, подумал Денис, не будет зудеть над ухом.

Весь первый тайм он пребывал в прострации, ход событий на поле, надо признаться, располагал. Та же история, что и в матче открытия: нет Задана — нет игры. Встрепенулся он всего пару раз. Первый, когда на двадцать пятой минуте мексиканский судья ни за что ни про что удалил Тьери Анри. Чернокожий француз, недоуменно вскидывая брови, так что складки собирались на бритой макушке, произнося вслух оправдания, которых никто не слышал, продефилировал за боковую линию. «Судью с поля!» — прокомментировал момент темпераментный (хотя немного косноязычный и не слишком компетентный) снежинский футбольный обозреватель, откровенно болевший за французов. Ни черта нет справедливости на свете! — подумал Денис. Если чемпионов мира и Европы на глазах, наверное, полумиллиарда телезрителей, говоря по-нашему, разводят, как простых безответных мужиков… Второй раз он подскочил с дивана, когда Трезеге вогнал мяч в ворота уругвайцев. Арбитр не засчитал— офсайд. Вне игры на самом деле не было и в помине, его выдумал лайнс-мен, другое дело, что нападающий в запале летел прямо на уругвайского вратаря.

Под конец тайма Денис начал ловить себя на том, что блуждает взглядом по стене, и даже пожалел, что Николай не возвращается. Пусть бы уж ерничал, не переставая, черт с ним, зато заснуть не давал бы, а так можно и гол профукать. В перерыве (матч шел в записи, но между таймами давали пятнадцатиминутный рекламный блок), он заставил себя подняться и принять душ: потом еще одна игра, Дания — Сенегал, тоже хочется посмотреть — Сенегал в стартовом матче французов вздул, — а после уже точно сил на вечерний туалет не останется.

Сквозь шум воды и рекламную арию Nescafe (телевизор он включил погромче, чтобы не прозевать начало второго тайма) каким-то невероятным образом различил трель мобильного телефона. Выходить из душа страсть как не хотелось. Перезвонят! — решил Денис, и только когда телефон умолк, сообразил, что он прямо под рукой — на брючном ремне, а брюки висят на двери. Телефон тут же заверещал снова.

— Да! — Он выключил душ, и по телу моментально побежали мурашки: вытяжка была принудительная, но еще минуту назад сквозняка не было, окно, что ли, ветром распахнуло?..

— Смотришь? — спросил Щербак издевательски. — Хочешь, счет скажу? По радио тут случайно услыхал.

— Если у тебя есть фонтан!.. — на всякий случай он выключил звук и выждал некоторое время, но Колин тон ему определенно не понравился. Пустил теплую воДу из крана, пусть хоть по ногам течет — все не так холодно.

— А я тут кое-что нашел, — похвастался Щербак.

— Где тут?

— У фонтана!.. Слушай, ты в лотерею хоть раз выигрывал?

— Все, футбол начинается.

Денис хотел нажать отбой, но Щербак выпалил:

— Не начинается, еще «Кока-колы» не было и местной рекламы как минимум минуты полторы, а вопрос — по делу! Назови два числа: одно четырехзначное, другое шестизначное.

— 1234 и 567890.

— Неправильно! — радостно сообщил Николай, перезвонив несколько секунд спустя. — С тебя чирик!

— За четвертый звонок наложу штраф — четыре в четвертой степени чириков. Посчитай, сколько это будет, любитель арифметики.

— Сам научись до трех считать, я тебя дважды набирал!

Телефон замолчал и немедленно ожил снова. На этот раз звонила Лилия.

— Денис! Скорее… — голос звучал перепуганно, несмотря на треск помех, он уловил это совершенно отчетливо. — Скорее приезжайте!

— Что случилось?

— Игоря похитили! Приезжайте сейчас же! Я сама дома не останусь!!!

— Успокойтесь, сейчас приеду.

— У вас вода льется? — вдруг ни с того ни сего спросила Лилия — Вы что там, в ванне сидите?!

Денис закрыл кран.

— Откуда вы знаете, что Игорь похищен?

— Мне только что звонили! Они хотят говорить с вами. Я сказала, вас нет, они дали мне пятнадцать минут, чтобы вас найти!

— Вы не дали им мой номер?

— А вы думаете, мне позволили хоть слово вставить?!

Денис, на бегу натягивая брюки, выскочил из ванной. Дверь в номер захлопнуло сквозняком. Он кинулся к шкафу — кобура лежала на полке расстегнутая, пистолет пропал. Рубашку надеть не успел, натянул куртку на голое тело, запрыгнул в кроссовки и бросился в коридор. Дверь в номер так и осталась незапертой. Подскочил к окну: вишневая «тойота» торчала на противоположной стороне улицы, но мистер Грей сбегал с крыльца, размахивая руками, и вскочил в машину уже на ходу.

На этот раз двигатель, слава богу, завелся с пол-оборота. Денис рванул со стоянки, не дождавшись, пока пацан снимет веревку, веревка порвалась. Ничего, за такие деньги можно раскошелиться и на новую!

Через пять кварталов он почти настиг «тойоту», она пару раз проскочила на красный, а он поймал зеленую волну. Повиснув у воров на хвосте, Денис немного успокоился и подумал, что вернуть пистолет будет не так-то просто. Их двое и у них как минимум один ствол, соотношение сил не в его пользу. Единственный способ — устроить аварию, чтобы они слегка покувыркались. Но после этого расследование в Снежинске можно считать законченным. Милиция наверняка предъявит ультиматум: или выметаешься из города, или повесим на тебя всех собак. Поскольку Игорь похищен… — додумать он не успел, мотор чихнул и заглох. Попробовал повернуть ключ, раз, другой, третий — бесполезно! «Тойота» оторвалась, он потерял ее из виду. Под отчаянные сигналы — за ним уже собралась пробка — накатом перестроился в правый ряд и замер у обочины.

Из-под капота разило бензином, запах ударил в нос еще до того, как Денис откинул крышку. Причина была налицо: резиновый шлаг, который он вставил вместо фильтра тонкой очистки, дал дуба. Он сморщился, покрылся сизым налетом и мелкими дырочками, отчего стал похож на кожуру прогнившей, изъеденной муравьями сливы. Денис брезгливо дернул его, шланг порвался в руках, будто тряпичный. Проверил остальные: они оказались в порядке, видимо, были изготовлены из более стойкой резины.

Он попытался поймать какую-нибудь машину, но тщетно: минут за пять остановилась только одна, но водитель, взглянув на него, даже разговаривать не стал, захлопнул дверцу и уехал. Денис выругался ему вслед, потом догадался посмотреть на себя в зеркало. На ушах мыло, но это так — цветочки; затылок, плечи, шея и куртка сзади — в мазуте. Секунду он стоял в недоумении, потом понял: накапало с крышки капота, пока ковырялся в двигателе. В машину его в таком виде, конечно, никто не пустит.

Он позвонил Щербаку. Николая было почти не слышно за шумом толпы.

— Ты футбол смотришь? — спросил Денис. — На площади?

— Да что его смотреть?! 0–0 сыграли, я же тебе говорил. Проверю кое-что и на Данию — Сенегал вернусь, тогда расскажу.

— Потом проверишь, конспиратор хренов! Прыгай в тачку и дуй ко мне! — Денис объяснил, где его найти.

— Слушаюсь, господин большой начальник, — по привычке обиженно пробурчал Щербак.

Следом позвонила Лилия, она, похоже, пребывала в еще большем шоке, чем прежде.

— Две минуты осталось, Денис! Почему вас до сих пор нет?!!

— Я не успеваю… — попытался объяснить он, но она не дала ему договорить:

— Тогда я ухожу из дому!!! — она отключилась.

Денис в бешенстве набрал ее номер.

— Алло! — голос Лилии показался ему почти спокойным.

Он глубоко вздохнул и произнес, стараясь не давать волю эмоциям:

— Не валяйте дурака! Сидите на месте и ждите их звонка. Я приеду, как только смогу. Может, через десять минут, может, через двадцать — нет никакой разницы! Даже если они еще раз позвонят в мое отсутствие. Это наверняка серьезные люди, вы понимаете? Не психи! И не шпана! Они похитили Игоря не потому, что накурились травки и пошли искать приключения на собственную задницу! Если они хотят говорить со мной, значит, у них есть на то серьезная причина, и за полчаса никуда она не исчезнет. Пусть звонят в девять вам или в любой момент на мой мобильный. Постарайтесь им это передать, а потом можете послать их по матери, если вам от этого станет легче.

20.15

Щербак подъехал через четыре минуты. На желтой «шестерке». Остановился метрах в десяти позади Дениса и, покуривая, направился к джипу. Физиономия довольная, как у слона.

— Ну и чего стряслось, начальник?

— Цепляй меня на буксир, едем к Лилии! — рявкнул Денис, кипя от бешенства.

— А как же не светить машину? И где наши Грей и Браун?..

— Би-и-игом, Коля!!! Шевелись, твою дивизию!!!

— Совсем спятил? — покрутил пальцем у виска Щербак, но сигарету выбросил, рысцой перегнал «шестерку» вперед и прицепил буксировочный трос. — Тормоза живые?

— Живые, — отмахнулся Денис.

Через пару кварталов Николай свернул вдруг в противоположную от дома Лилии сторону, а у Дениса тут же зазвонил мобильный:

— Эй, шеф! Только по почкам не бей, ладно? Тут во дворе станция техобслуживания, с виду приличная.

— Понял.

Денис теперь уже и сам видел вывеску «СТО. Круглосуточно. Все виды работ». Действительно, какой смысл тащить джип во двор к Лиле? Чтобы потом его оттуда тащить в мастерскую? Щербак опять оказался мудрее. Что-то я слишком много психую, подумал Денис. Так есть же, черт его подери, повод!

Как выяснилось, «круглосуточно» на вывеске — в основном для красного словца. После семи вечера работал только один человек — специалист по дверям, замкам, стеклам, но машину у Дениса он принял и обещал, что до завтрашнего вечера все починят, проверят всю топливную систему и промоют все вплоть до бензобака, если понадобится. Там же на СТО Денис тряпкой, смоченной в бензине, кое-как стер мазут с себя и куртки. Благоухало от него теперь, конечно, за версту, но на нефтяника-бурильщика перестал быть похож.

— Давай в двух словах: узнал, кто такие «хвостатый» и прочие? — потребовал он, усаживаясь в «шестерку» к Николаю.

— У меня есть кое-что поинтереснее, — ухмыльнулся Щербак. — У меня есть мыслишка, почему Игорь просил Лилечку-красавицу именно по такой странной системе с ним на встречи ходить и много других интересных мыслишек, вытекающих из этой: например, где бы нам поискать…

— Об этом потом, — оборвал Денис.

— Почему это?! — не понял Николай. — Дались тебе — эти мистеры!

Денис поверх ноги напарника надавил на тормоз так, что Щербак чуть не вышиб лбом лобовое стекло, и с расстановкой проговорил:

— Эти мистеры только что сперли у меня пистолет! А из-за долбаного местного бензина я их только что упустил! И поэтому хочу знать, кто они такие и где у них база. Ты это узнал?

— Нет, не узнал! Когда ты от вдовы выехал и якобы оторвался, они прямо к «Сатурну» покатили, потом, пока ты обедал, они тоже жевали прямо в машине в двух кварталах от твоей забегаловки, один я лапу сосал! А дальше ты — к Шуйскому, а они на въезде в парк остановились и все. Ясное дело, они собирались тебя там дожидаться, а потом ты бы в гостиницу, и они — за тобой. Поскольку ничего из твоей затеи с двойным хвостом не вышло, я плюнул на них и поехал свою гипотезу проверять. Может, послушаешь теперь мои соображения насчет Игоря?

— Игоря похитили, — сказал Денис. — Похитители полчаса назад звонили Лилии, требовали разговора со мной.

— И ты в это веришь? — недоверчиво прищурился Николай.

— Во что?

— В то, что Игоря могли похитить? Зачем было его похищать?

— Не знаю. Но, надеюсь, скоро узнаем.

Лилия стояла на балконе и, как только завидела вылезающего из машины Дениса, призывно замахала руками. Он бегом поднялся в квартиру, хотя до девяти еще было время.

— Они звонили десять минут назад! — с порога выпалила девушка. — Ужасно разозлились, что я вас не нашла. Сказали, что за неуважение отрежут Игорю что- нибудь и пришлют мне по почте!

— Вы дали им номер моего мобильного?

— Я пыталась! Но они даже слушать не захотели, сказали, будут звонить сюда. Денис! Я так боюсь… Откуда они узнали мой номер?! Что нам теперь делать?

— Магнитофон у вас есть? — поинтересовался подоспевший Щербак.

— Музыкальный центр. Или есть еще диктофон.

— Тащите диктофон. Когда они будут звонить?

— Я не знаю, — Лилия бросилась было в комнату, но остановилась, безвольно опустив руки. — А что, если они больше не позвонят?

— Позвонят, — успокоил Денис.

Пока Щербак с помощью нехитрой присоски с микрофончиком (благо всяких хитрых штучек у него по карманам всегда было навалом) соединял переносную телефонную трубку с диктофоном, Денис кое-как отпоил Лилию минералкой. Успели даже с Николаем выкурить еще по сигарете, прежде чем раздался телефонный звонок.

Николай включил диктофон. Лилия взяла трубку и тут же передала Денису, проговорив одними губами «они!»,

— Грязнов? Слушаешь? — голос был мужской, приглушенный, возможно, говорили через платок. Речь без каких либо дефектов: ни картавости, ни шепелявости, акцента тоже не слышно.

— Слушаю.

— Твой Игорь у нас. Если хочешь получить его обратно живым и здоровым, придется кое-что сделать…

— А откуда мне знать, что он действительно у вас и до сих пор жив и здоров?

— Не перебивай! Скоро убедишься, что у нас и что жив. Загляни в почтовый ящик. А пока слушай наши условия: ты должен срочно найти тот прибор, что заказал тебе Шуйский, но Шуйскому его не отдавать. Этот прибор и будет выкуп за Игоря, понял?

— Понял.

— Сроку тебе три дня.

Гудки отбоя и тут же снова звонок:

— Завтра в девять вечера перезвоню. Не будет тебя на этом телефоне, отрежу Игорю ухо.

Николай вынул из диктофона кассету. Слушали запись на магнитофоне из музыкального центра. Записалось вполне качественно.

Лилия пребывала в некоторой прострации, сидела, забравшись с ногами на диван, и только переводила взгляд с Дениса на Николая и обратно. Щербак пулей слетал к почтовому ящику, принес, осторожно держа носовым платком, поляроидную фотографию: Игорь, на первый взгляд вполне живой и здоровый, с сегодняшней местной газетой в руке. Газета, несомненно, сегодняшняя, дату, если сильно напрячься, разглядеть можно. Щербак, вооружившись лупой, исследовал снимок вдоль и поперек и с сожалением констатировал:

— Пальчиков нет.

— Денис, Коля, — подала голос Лилия. — А может, в милицию?..

—Вам надо отдохнуть, — посоветовал Денис. — Примите снотворное, если есть, и ложитесь. Если нет, Николай сбегает в аптеку.

— Мне страшно, Денис. Почти так же страшно, как когда сообщили, что Олега больше нет. Вы не должны меня оставлять…

— Мы должны искать агрегат, — возразил Щербак. — Если мы его не найдем, будет еще страшнее.

— А можно мне с вами?

— Нет, — хором ответили сыщики.

— До завтра, до девяти вечера вряд ли что-нибудь произойдет, — добавил Денис. — А в девять я буду здесь. Обязательно.

Часть вторая БОДАЛСЯ ТЕЛЕНОК С ДУБОМ

6 июня, 21.40

— Ну что, в гостиницу? — справился Щербак, влезая в машину.

Денис смотрел на окна Лилии, в них снова зажегся свет.

— Нет, давай тут где-нибудь на лавочке посидим. Надо подумать. И если вдруг что-то случится, возвращаться недалеко.

— Ну хоть на площадь поехали. И погуляем, и Данию — Сенегал одним глазком посмотрим, и подумаем, и возвращаться всего на пять минут дальше.

— Ладно, — согласился Денис.

Площадь была битком забита народом. Протолкаться поближе к экрану, чтобы видеть, что же все-таки происходит в матче, не было никакой возможности, но комментарий было слышно отчетливо. Уселись на гранитный парапет, Николай смотался за пивом, которое продавали тут же, на площади. Рядом обосновалась группка тинэйджеров тоже с пивом, они во всю глотку орали «Аргентина — Ямайка 5:0».

— Думаешь, Игоря взяли все те же мистеры? — перекрикивая шум толпы и песню соседей по парапету, заорал в самое ухо Дениса Щербак. Очевидно, в том, что Игорь похищен, он больше не сомневался.

Денис отрицательно покачал головой:

— Зачем, по-твоему, они пистолет украли?

— Ясное дело, чтобы тебя подставить.

— Но если они меня подставят и меня повяжут, как же я буду искать прибор? Неувязка получается…

«Го-о-ол!» — взорвались репродукторы. Подростки заорали и запрыгали так, будто Россия выиграла чемпионат. «Я же говорил, что сенегальцы дожмут датчан!» — продолжал кричать комментатор. — И они дожали! Конечно, это был Салиф Дьяо! Вездесущий Са- лиф Дьяо! В первом тайме он заработал пенальти в свои ворота и вот теперь сравнял счет. Фадига тоже молодец! Какая скорость, какая техника! Не зря сенегальские футболисты называют себя львами! Думаю, теперь датчанам не устоять…»

Вытесненный заволновавшейся толпой рядом оказался солидно одетый, лет тридцати пяти «джигит» с хитрыми маслеными глазками. Оглядел подростков, не заинтересовался, притерся к Денису.

— Девочка не нужна? Скучаешь, нервничаешь, экран все равно не видишь… — заговорщически зашептал он с легким кавказским акцентом. — Девочки на все вкусы…

— Иди отсюда, дядя! — прикрикнул на него Щербак. — Вегетарианцы мы.

— Голубые? — скривился джигит.

— Женатые!

«Ну как же так?! — снова раздался рев из динамика. — Как же можно быть таким несдержанным?! Зачем Салиф Дьяо пошел на это столкновение? Ну чем не угодил ему Хенриксен?!!»

— Может, выслушаешь наконец мои соображения? — зашвырнув в урну пустую бутылку, спросил Николай.

— Нет, — решил Денис, — давай завтра. Сегодня я уже ни черта не соображаю. Надо хотя бы немного поспать. Только Потапову позвоним, может, он номера пробил — и баиньки.

— Ну звони, — обиженно сплюнул под ноги Николай.

— Что ты дуешься как маленький! — возмутился Денис. — Рассказывай, если до утра потерпеть не можешь.

— Нет уж, потерплю!

— Так терпи!

Потапов упорно не подходил к телефону. Выждав пятнадцать звонков, Денис дал отбой и набрал номер еще раз — результат тот же.

7 июня, пятница, утро

Проснулся Денис от завывания автомобильной сигнализации. Посмотрел на часы — мать честна! — одиннадцатый час. Щербак спал как ребенок, сбросив одеяло на пол, свернувшись калачиком и подложив под щеку ладошку.

— Вставай, морда твоя наглая! — Денис зашвырнул в него подушкой. — Ты в котором часу обещал меня разбудить?!

— Дай поспать человеку! — буркнул Николай, повернувшись к нему задом и накрыв голову трофейной подушкой. — Что там за сирена под окнами? Горим?

Денис подошел к «замечательному подоконнику». Внизу стоял скромный синий «Мерседес-Е280» со спущенными колесами и разбитым, провисшим внутрь лобовым стеклом, оглашая окрестности неистовым воем. Рядом бесновался владелец — в другое время, вероятно, солидный господин лет сорока — сорока пяти, худощавый, с испанской бородкой. Проникнуть внутрь, чтобы отключить сигнализацию, он не мог: двери заблокировало, а дистанционный пульт не срабатывал. Денис записал номер машины.

— Вставай! — он еще раз огрел Щербака подушкой — тот уже снова храпел.

— Завтрак мне закажи в номер… кофейку, картошечки, кусок мяса, можно еще блинчиков каких-нибудь…

— Кто спит, тот обедает. А заодно и ужинает, ленивец чертов!

Денис спустился в ресторан, заказал себе яичницу и через четверть часа занял позицию на месте позавчерашней стычки, за мусорными баками. Сигнализация наконец смолкла, Рыбалко, подоспевший на помощь пострадавшему, надоумил его продавить стекло в кабину и пролезть в образовавшееся отверстие.

История с «Волгой» повторилась практически в точности. Худощавый с бородкой сетовал: нужно, мол, было заплатить за стоянку, но цены же свинские, втрое выше, чем повсюду, Рыбалко искренне сочувствовал. Эвакуатор был уже тут как тут. Не успел он отъехать, как появился тот самый пацан, что проколол колеса «Волге» — пришел за вознаграждением, а минуты через две-три вернулся и гостиничный секьюрити.

Денис подождал, пока он достанет из кармана деньги, и вылез из своего укрытия.

Первым среагировал пацан: зажав выручку в кулаке, на всякий случай попятился по направлению к подворотне, в которую драпал в прошлый раз, задом-задом и дал стрекача.

— Доброе утро! — памятуя о медвежьем пожатии Рыбалко, Денис руки не подал, снял воображаемую шляпу. — Хороший бизнес. Только помощники малость бестолковые. Тот, что на стоянке, — слишком наглый. С клиентом нужно мягче. Ласковее. А этот какой-то полохливый. Чего бежать, если все схвачено? Ты бы его проинструктировал, что ли. У тебя  ведь все схвачено? Или нет? Если нет — дело дрянь. Только на моих глазах: «Волга», теперь «мерс». Однажды можно крупно погореть.

— Пива хочешь? — спросил Рыбалко как ни в чем не бывало.

В ресторане они за столик не сели, на этот раз Рыбалко провел Дениса в служебное помещение, очевидно, в собственную резиденцию. Вместо обещанного пива он достал из ящика стола бутылку армянского коньяка «Ани».

— Хороший коньяк, один из моих любимых, — похвалил Денис, слегка покривив душой. Потом отодвинул в сторону два пузатых бокала, — в другой раз! Ты на работе, я на работе, так что давай отложим. Еще вспрыснем, если будет повод.

Рыбалко молча ждал, что он скажет дальше.

— Эти позавчерашние типы меня достали. Ты выяснил, на кого они шестерят?

— На Боксера, — ответил Рыбалко таким тоном, будто Денис давно просил его узнать, и вот он выполнил просьбу старого приятеля.

— Кто такой Боксер?

—О-о-о! — Рыбалко расслабился и укоризненно покачал головой. — Куда ж ты суешься всех разводить, если не знаешь даже, кто такой Боксер! Боксер — человек известный, правая рука Пасечника, специалист по мокрухе и вообще…

— Какое отношение имеет Боксер к гостинице? Он ваша крыша?

— Издеваешься? Здесь тебе не Москва! На кой Боксеру, тем более Пасечнику этот «Рэдисон»?! Такие «Рокфеллеры», как мой шеф, у нас все под ментами сидят. А у Боксера у самого коттеджик ненамного меньше нашей развалюхи. Возле облгаи на Чапаевке. Можешь съездить полюбоваться местными достопримечательностями. У него такой а-ля замок под зеленой крышей, не ошибешься. А еще лучше — езжай домой прямо сегодня, пока катафалк заказывать не пришлось.

— Это ты мне в свете последних событий советуешь или чисто по-человечески? — съязвил Денис в ответ. — В первый день чего прямо не сказал, с кем воюем? Стеснялся?

— Удивлялся! — скривился Рыбалко. — С чего это Боксер решил с тобой полиберальничать? Цивилизованным стал, типа? Богобоязненным, блин! Или у тебя в Москве сильно крыша крутая?

— Нормальная. Не протекает пока. Ты про Боксера расскажи поподробней…

— Я тебе что, справочное бюро?

— Да нет, конечно, — Денис не спеша поднялся. — Не хочешь, можешь не рассказывать. Только…

— Не надо! Не надо меня пугать. Сядь. Про Боксера я тебе могу рассказать только то, что любой в городе знает. Ященко Леонид Ильич, трижды судим за бандитизм, судимости сняты, сейчас как бы бизнесмен. — Пасечник вроде от чистого криминала отошел, держит в городе телевидение, телефонную связь, Интернет и прочие телекоммуникации, ну и Боксер тоже числится где-то там каким-то там исполнительным директором. И бойцы его — якобы служба безопасности ТРК «Снежинск», так что пушки у них легальные.

— А почему Боксер? Спортом, что ли, на зоне увлекался?

— Не знаю, — буркнул охранник. — Не интересовался. Если сильно надо, постараюсь узнать. Ты это оценишь?

— Не надо, — отмахнулся Денис. — Но я оценил.

11.00

— Г-э ы-ы а-э-а, а?! — промычал с набитым ртом Николай. Проглотил и повторил членораздельно: — Где шляешься, спрашиваю? Я тут завтрак на двоих заказал и уже все сам съел. Вот полбутерброда осталось, будешь?

Завтракал Щербак с комфортом: прямо в кровати, взгромоздив на колени поднос, под музыку — по телевизору крутили какой-то веселенький клип, и Николай, продолжая жевать, подергивал головой и плечами в такт музыке.

— Не буду, — Денис слил в пустую чашку остатки, кофе из кофейника. Щербак с жадными глазами тут же потянулся к чашке, но Денис, не раздумывая, проглотил все залпом. — Пока ты тут эпикурействуешь, я твою работу сделал. Пистолет у меня стащили люди Боксера.

— А, знаю. Это такой бандюк местный, подручный Пасечника, слышал вчера в городе. Какие-то малолетки пробовали кабели на площади отрубить, чтобы на цветмет сдать, так боксерские мальчики им мозги вправляли, за что болельщицкая общественность им крайне благодарна. — Николай потянулся до хруста в костях, стряхнул с простыни крошки. — Что предлагаешь? Пойдем твой ствол выручать?

Денис потянулся выключить телевизор, но Щербак завопил как ужаленный:

— Не трогай! Сейчас футбольное обозрение будет, хоть голы вчерашние посмотрим.

А пока шли местные новости. Серьезная такая, преисполненная собственной значимости девчонка-дикторша рассказывала, слишком широко открывая рот:

—.. областная администрация и деловые круги Снежинска решили почтить память безвременно ушедшего из жизни нашего прославленного земляка, профессора Ивана Константиновича Зелинского. Объявлен конкурс на лучший памятник профессору, и, как нам удалось узнать, принять участие в конкурсе пожелали не только местные художники, но и такие мэтры монументализма, как Зураб Церетели и Эрнст Неизвестный…

Денис вырубил звук:

— Найди где-нибудь нормальный магнитофон. Надо еще раз на свежую голову послушать запись.

— Да где я тебе его найду?! — возмутился Николай.

— Где хочешь. Ты же тут наладил контакты, попроси у кого-нибудь.

На самом деле надо было взять у Рыбалко, с досадой подумал Денис, у него был в его комнатенке какой-то. Но сразу не сообразил, а возвращаться к охраннику за одолжением было бы тактически не верно.

— Конечно… — бурчал, демонстративно медленно одеваясь, Щербак. — Как чуть что, сразу я… я сбегай, я найди, я принеси…

Денис на жалобы напарника не обращал внимания. Он завалился на кровать и попытался додумать мысль, которую вчера не смог оформить: у кого есть причины похищать Игоря? У Боксера их, очевидно, нет — если Боксер похитил Игоря, зачем ему было еще и красть пистолет? Может быть, Шуйский? Наобещал баснословный гонорар, а платить не хочет. Найденный агрегат якобы достается не ему, а похитителям, значит, можно и не платить. Но тоже не похоже, Шуйский, конечно, не ангел, но явно не бандит, связываться с похищением вряд ли стал бы. Менты? Зачем им агрегат Шуйского? Зачем он вообще кому-то кроме самого Шуйского?

У Шуйского, конечно, связи в милиции. Для поиска оборудования он не захотел эти связи задействовать, но похищение человека — совсем другое дело. Если рассказать Шуйскому об Игоре, что это даст?..

Поток рассуждений снова прервался — заверещал мобильный.

— Денис, вы уже узнали что-нибудь? — звонила Лилия.

— Нет пока.

— А вы сейчас где?

— В номере.

— То есть вы еще не начинали поиски?! Денис, как же так?! — ее голос сорвался, наверняка сейчас расплачется.

— Лиля, только не нужно так волноваться, — попросил Денис. — Я думаю. Какой смысл бессмысленно носиться по городу?..

— Можно я приеду? — она, кажется, справилась со слезами и заговорила быстро-быстро, чтобы Денис не успел возразить. — Вы расскажете, о чем думаете, может быть, вместе подумаем, может быть, я смогу вам чем-то помочь. Я тоже хочу искать этот чертов прибор вместе с вами! Я не могу просто сидеть и ждать, пока…

— Звук включи, началось же уже! — ворвался в комнату Щербак с огромным древним «Филлипсом». — Из-за тебя самое интересное пропустил!

Денис показал ему кулак и спрятал телевизионный пульт за спину.

— Лиля, успокойтесь, пожалуйста. Я буду держать вас в курсе. Обязательно позвоню, если что-то узнаю. А вечером мы с Николаем заедем, договорились?

— Нет! Вы не понимаете! Вы!.. Вы!.. — она бросила трубку.

— Лилечка-красавица? — справился Николай, отбирая пульт. — Может, к ней переселимся? Ей же на самом деле, наверное, страшно?..

— Окстись! Она тебе футбол смотреть не даст. И так никакой жизни, ни один матч толком не посмотрел. Включай уже давай!

Еще раз посмаковали, как незаслуженно изгоняли с поля Анри, как забивал свой незасчитанный гол Трезеге, увидели воочию сенегальца Салифа Дьяо. Щербак на некоторое время утерял чувство реальности и тихо постанывал от удовольствия: «Какая банка! Нет, какая банка». Когда обзор кончился, Денис дал ему еще несколько минут, чтобы прийти в себя.

Запись разговора с похитителями прослушали раз десять.

— Не за что зацепиться, — констатировал Щербак. — Посторонних шумов не слышно, в голосе и манере говорить ничего особенного. Нормальный наглый голос. Я бы сказал, что этому уроду далеко за сорок, но и все ведь! Были б мы в Москве, можно было бы поиграться с записью, может, чего-нибудь бы отфильтровали.

— Значит, нужно оцифровать и отправить Максу, пусть поколдует. В этом интернет-баре, где ты Игоря искал, есть нормальная аппаратура?

— Есть. А потом будем записывать всех, кого встретим, и тоже Максу отсылать, чтобы сравнивал?

— Между прочим, это идея, — поддержал Денис. — Отныне всюду ходим с диктофонами, пишем все телефонные разговоры. Хуже не будет.

— Но и лучше не станет. Пока Макс там колдует, тут Игорю уши отчикают.

— У тебя есть конкретные предложения?

— Есть, конечно. Протухли уже. Тебе же все некогда выслушать, бедненькому: то тебя буксируй, то тебе спать хочется, то тебе магнитофон ищи…

— Не брюзжи, Коля.

— Это не я брюзжу, — надулся Щербак. — Это ты сатрапствуешь! Дома, конечно, на Головача можно поорать, на Демидыча, на Макса, а тут я один за всех выгребаю…

— Больше так не буду, — пообещал Денис.

— Не верю.

— Дяденька Станиславский, простите засранца, я больше никогда, никогда, вот истинный крест!

То-то же, — довольно ухмыльнулся Щербак. — Помнишь, Лилечка-красавица сказала, что Игорь просил ее ходить в гостиницу в полседьмого, полдевятого, полседьмого, полдевятого и т. д., каждый раз разными маршрутами? Так вот посмотрел я на эти маршруты и заметил одну замечательную закономерность: все они не только начинаются у нее дома, а заканчиваются в гостинице, но все еще проходят в непосредственной близости от площади Ленина. А на площади у нас что? Футбол. Причем как раз в семь и в девять. То есть Игорь собирался перехватить Лилечку где-нибудь в районе площади, если бы возникла такая нужда, поговорить, а потом еще и футбол успеть посмотреть.

— Но почему он на площади футбол смотрит?

— А! Из этого можно тоже сделать кое-какие выводы: либо он следил за кем-то, кто тоже смотрел на площади футбол, либо встречался с кем-то в толпе, либо он, когда выписался из гостиницы, заполз в нору, расположенную на одной из окраин города. А там ежедневные, вернее, ежевечерние веерные отключения электричества, то есть телевизором можно только орехи колоть. Но я, естественно, пошел дальше. Я там каждый булыжник обнюхал и сообразил, что буквально в двух шагах же — автовокзал. А на автовокзале целый зал — автоматические камеры хранения, привет Шуйскому! — он постарался. Ячеек там море, номера четырехзначные, на каждой панелька с кодом — еще шесть цифр, я почему тебе звонил, спрашивал про четырехзначное и шестизначное число. Срок хранения не совковый — тридцать суток.

— И какой нам прок от этих камер хранения? — спросил Денис, уже понимая, к чему Николай клонит, но давая ему возможность полностью насладиться собственной проницательностью.

— А такой! Если Игорь нашел какие-то улики по убийству Олега, свидетельства очевидцев или еще что-то он, зная, что за ним следят — а Лилечка говорила, что он это подозревал, — не стал бы держать это при себе, а спрятал бы в надежном месте. Например, в камере хранения. Если Игорь понял, что следившие за ним люди — серьезные и ему реально что-то угрожает, там же в камере хранения он мог оставить для нас наводку. Если не имена их, то хоть что-нибудь. Он фактически дал нам все, чтобы понять, где искать, он знал: когда Лилечка расскажет нам о странной системе их встреч, мы все поймем.

— А номер ячейки и код?

— Наверняка и это тривиально! — с жаром заверил Щербак. — Просто нужно вспомнить, что нам еще про него рассказывали Лилечка, родители, Потапов… ну не знаю, Кравцов! И раскусить эту шараду.

— Ладно, — подытожил Денис, — поехали раскусывать.

11.50

— Молодые люди, документики ваши, будьте добры. — На выходе из гостиницы Дениса и Николая остановили двое милиционеров-пэпээсников.

— Стряслось что-нибудь? — широко улыбаясь, поинтересовался Щербак.

— Старший сержант Анечкин, — вместо ответа представился старший, второй— просто сержант — требовательно протянул руку:

— Пожалуйста, ваши паспорта.

Сыщики предъявили документы.

— С какой целью прибыли в Снежинск? — спросил Анечкин, внимательно изучая паспорта, особенно страничку с пропиской.

— С благовидной, командир, — попробовал отшутиться Николай. — Что-то случилось? Бандитов ловите?

Старший сержант, кажется, шуток не понимал, он повторил вопрос:

— С какой целью прибыли в Снежинск? Как долго планируете пробыть в городе?

— Служебная командировка, — ответил Денис. — Пробудем еще неделю.

Командировочное удостоверение, слава Богу, не попросили. Вернули документы и, откозыряв, направились к другому постояльцу «Полета», тоже вышедшему на крыльцо.

Мистеров под гостиницей не было. Огляделись тщательно, даже постояли покурили пару минут — нет.

— Они теперь не появятся, — сказал Денис. — Теперь они будут от нас тщательно прятаться.

Дошли до машины, которую вчера на всякий случай оставили в тихом дворике в двух кварталах от гостиницы. Там тоже была платная стоянка, но с нормальными ценами. Люди Боксера так себя и не обнаружили.

Доехали до автовокзала. Находился он не в двух шагах от площади, тут Николай преувеличил, но неоновая вывеска, особенно вечером, с площади была видна. Автобусов от него ходило не много, билетная касса работала всего одна, и в списке рейсов значился с десяток, не больше, пунктов назначения. Огромное здание, построенное, скорее всего, в восьмидесятых, когда народ еще автобусами ездил, теперь пустовало. В зале ожидания на первом этаже расположился огромный «Секонд-хенд», на втором этаже — вечерний вещевой рынок, а в зале камер хранения было пустынно и гулко.

— Зачем их столько? — удивился Денис, оглядывая длинные ряды: металлические дверцы, дверцы, дверцы…

— Я уже думал над этим, — откликнулся Николай. — Когда от рахаевского бензина все тачки в городе кончатся, народ вернется к истокам — к автобусам, вот тут-то они и пригодятся.

Но, несмотря на то, что снежинцы на свой страх и риск все еще продолжали отважно ездить на личных автомобилях, как минимум половина ячеек была занята. Возможно, торговцы, работающие на вечернем рынке, не увозили свои баулы домой, а хранили прямо тут.

— Как видишь, если на каждой запертой ячейке набирать код (предположим, что мы его уже знаем), то на это уйдет не один час, а может и день, — развел руками Щербак. — Надо просечь систему.

— Надо, — согласился Денис.

— Может быть, если Игорь на футбол заложился один раз, тут тоже что-то с футболом связанное? Например, код— дата начала чемпионата, 310502, а номер ячейки… Кто у него любимые футболисты? Рауль, по-моему…

— И Бэкхем.

— Точно! Номера у обоих — 7, значит ячейка, например, 0707.

Ячейка 0707 оказалась пустой.

— Тогда, например дата первой игры наших — 0506.

Эта была закрыта, но код 310502 не подошел.

— Значит, дата финала, — не сдавался Николай. И снова мимо — код не подошел.

— Теряем время, — прокомментировал его изыскания Денис.

— Вижу! Предложи сам что-нибудь.

— Надо подумать, — Денис сосредоточенно потер переносицу. — Надо подумать. А пока, я — к Потапову, он наверняка на работе и, возможно, он пробил номера, а ты съезди, посмотри на особняк Боксера. Рыбалко сказал, что это где-то на Чапаевке, рядом с областным ГАИ, большой дом с зеленой крышей.

— Ты что, собираешься вломиться к нему в логово? — присвистнул Щербак.

— А что делать? Ждать, пока из моего «Макарова» кого-нибудь прихлопнут?

— Но если Потапов выяснил, кто такие Грей и Браун, обещаешь, что их спрессуем и на том ограничимся?

— Обещаю.

12.25

Потапова Денис в «Сатурне» не застал, звонил домой — тоже не отвечает. Уже пожалел, что отпустил Щербака с машиной — на рекогносцировку можно было поехать вместе. Но не возвращать же напарника с полдороги? Решил взять бутылочку пива и где-нибудь на воздухе посидеть подумать. И о том, что не додумал утром, и о коде, который мог использовать Игорь, если вообще версия Николая с камерой хранения не тупиковая. Погода впервые с момента их приезда в Снежинск, кажется, начала налаживаться, выглянуло солнце, заметно потеплело, тучки все еще висели над головой, хотя на серьезные, грозовые уже явно не тянули.

Но Потапов перезвонил сам. Очевидно, на работе передали, что его кто-то разыскивал.

— Надо встретиться и поговорить, — чуть ли не шепотом произнес Григорий. — Только так, чтобы нас никто не видел.

— Называйте место, — предложил Денис.

— Лучше всего где-нибудь за городом.

Денис сразу отверг эту идею:

— Я без машины. Можно у меня в гостинице, в «Полете». Придете позже меня, уйдете раньше…

— Вы совсем тупой или прикидываетесь?! — гаркнул Потапов. — Берите такси, езжайте на Цветочный —  это микрорайон на окраине, на том берегу Сомки. Там до кафе «Наташа+», дальше шагайте в старый парк, спускайтесь к речке и километра полтора на юг, увидите разрушенный домик, старую лодочную станцию. Я там буду через час.

К чему такая конспирация, Денис не понял. И очень надеясь, что Потапов откопал что-то действительно интересное, поехал на встречу. В такси неотрывно смотрел в зеркало заднего вида, но ни вишневой «тойоты», ни какой-либо другой машины на хвосте не заметил.

Парк был тот же самый, в котором он был вчера, только другая его часть, на противоположном берегу реки. «Пентагон» Шуйского виднелся вдалеке за деревьями.

Денис спустился к самой воде. Место было не такое уж безлюдное. Трое совершенно посиневших мальчишек ныряли с расшатанных деревянных мостков, выскакивали, трясясь от холода, и снова, разбегаясь, сигали в воду, неподалеку, осуждающе косясь на мальчишек, сидели несколько человек с удочками, чуть выше среди деревьев кто-то выгуливал собаку, и старая лодочная станция отсюда просматривалась как на ладони. Разве что все эти рыбаки, купальщики и собачники просто не догадываются, что можно рассказать кому- нибудь о странной встрече двух подозрительных субъектов и, может быть, даже на этом заработать.

Потапов уже ждал. Стоял, прислонившись к стене, и нервно оглядывался по сторонам. Руки Денису не подал, на предисловия времени терять не стал:

— С номерами ничего не получилось. У меня нет личного доступа к базе данных, а когда попробовал попросить кое-кого, там сразу начались расспросы, подозрения…

— Жаль… — протянул Денис. Почему этого нельзя было сказать по телефону? Зачем, если это все, нужно было тащиться в такую даль? И почему колотит Потапова похлеще, чем тех мальчишек, что в ледяной воде купаются?

Григорий молчал, Денис тоже молчал. Достал сигареты, предложил Потапову, закурили. Решил ждать до победного — раз вытащил его сюда Потапов, значит, что-нибудь да скажет хорошее, просто решиться не может. Или тайна велика, или цена у нее — не пачка сигарет…

— Я хотел вас об одной вещи попросить,1 — наконец собрался с духом Григорий, — даже не о вещи… короче, оставьте вы меня в покое. Я вам ничем помочь не могу, а себе навредить — запросто. Я тут думал вчера, думал, что на самом деле важно… Если бы прямо там я увидел, как Олега убивают, наверное, застрелил бы гада, но сейчас… Вы ведь уедете к себе в Москву…

— Понятно, — прервал Денис его путаные объяснения. — Нет, значит, нет.

— Я рад, что вы меня поняли, — он вздохнул с облегчением и наконец отлип от стены.

— Можете спать спокойно, — кивнул Денис и повернулся, чтобы уйти.

— Извините, что назвал вас тупым, — воскликнул Потапов ему вслед. — Хоть нам дальше и не пересекаться, но не люблю, когда остаются обиды.

Денис вернулся:

— А почему вы назвали меня тупым? — Наверняка ведь узнал о бойцах Боксера и именно поэтому испугался, решил он, рассказать ему, что ли, о пистолете? Совсем в штаны наложит…

— Потому что охранник, который работает в «Полете» — Рыбалко, — человек Малинина, — ответил Григорий, — и если, не дай бог, Малинин узнает, что я с вами связался, работы мне больше не видать, ни в «Сатурне», ни в любом другом ЧОПе. А у нас тут, знаете, с работой вообще туго. Образования у меня фактически нет, а и было бы, одна дорога — в реализаторы или еще хуже — бензином у трассы торговать. Заводов в городе пять штук, ни один толком не работает, на заработки ездить — вахтовым методом нефть качать — здоровье не позволяет…

Потапова, похоже, окончательно отпустило, слова изливались сплошным потоком, он все еще силился оправдать перед Денисом свою трусость, но скорее подспудно. Удовлетворение от того, что удалось так легко отсечь все грядущие неприятности, пересиливало все остальные чувства. И Денис без малейших угрызений совести воспользовался ситуацией — надо же хоть что- то выжать из этой поездки на край света.

— Не понимаю, зачем начальнику OPP свой человек в какой-то там третьеразрядной гостинице? — пожал он плечами, словно Потапов сморозил совершеннейшую глупость.

— Так Малинин Рыбалко специально в «Полет» не пристраивал, Рыбалко служил когда-то у Малинина под началом, мне Олег говорил, потом ушел, подался в охранники. А когда Олег начал открытую войну с милицейскими шишками, начали ездить всякие журналисты не местные, проверяющие, правозащитники всякие, останавливались, естественно, в гостиницах, в том числе и в «Полете» — не такой уж он, кстати, третьеразрядный, в тех, что получше, номера от сотни долларов в сутки — тут-то Рыбалко и пригодился. Шпионить за всеми.

Сработало, и Денис поторопился задать еще вопрос. Самым невинным тоном — так, общий треп, ничего больше:

— Григорий, а кто, кстати, Олегу, с сайтом помогал? Там такое количество материала, что один человек просто за всю жизнь столько не раскопал бы.

Потапов, кажется, почувствовал подвох, но Денис поторопился успокоить:

— Собственно, значения особого это уже не имеет…

— Наши местные правозащитники помогали, — все-таки ответил Потапов. — Крупицын— есть у нас такой ветеран, еще из хрущевских диссидентов, с Сахаровым, говорят, был знаком. И два помощничка у него — оба депутаты городской думы, Мальцев и Зайцев.

13.20

Мальцев и Зайцев… Мальцев и Зайцев! Оба депутаты городской думы!

В такси по дороге обратно в город Денис как заведенный твердил одно и то же, таксист даже поинтересовался с опаской: все ли с ним в порядке?

В полном! Это смешное созвучие фамилий правозащитников и то, что оба они депутаты, навело Дениса на гениальную мысль. Он понял, как рассуждал Игорь, придумывая, в какую ячейку спрятать нечто для них и какой задать код. К футболу это конечно же не имело никакого отношения — слишком неочевидно. Зато это запросто могло иметь отношение к «Глории», если вообще Игорь прятал что-то в камере хранения. Но эти сомнения Денис гнал от себя поганой метлой. Обидно было бы: выстроил такой блестящий ассоциативный ряд, и все впустую?!

Подъехали к автовокзалу. Денис еще из машины убедился, что он расположен на улице К. Д. Глинки. Оставив сдачу таксисту на чай, чему тот несказанно обрадовался, Денис торопливо дошагал до перекрестка. На угловом доме — мемориальная доска: Глинка Константин Дмитриевич (1867–1927) — ученый, почвовед, академик АН СССР. Организатор и руководитель почвенно-географической экспедиции в Сибирь 1912 г.

Вот оно решение! Глинка, но не Глинка. Не тот Глинка, которого все знают, не композитор. А «Глория» где? На улице Неглинной! Ассоциация вполне прозрачная. Осталось только перепробовать все цифровые комбинации, связанные с «Глорией»: номер дома плюс номер телефона, номер счета, на который Игорь переводил аванс, в крайнем случае, вспомнить русский алфавит и записать цифрами слово «глория» — шесть букв, чем не код?

Однако даже алфавит вспоминать не пришлось, все оказалось гораздо проще. Денис просто проверил последовательность цифр, указанных на собственной визитке: код Москвы плюс телефон приемной — получилось! Дверца под номером 0952 не открылась, но в замке что-то щелкнуло и на цифровой панельке, над которой было написано «опустите в щель жетоны», загорелась цифра 6. Значит, Игорь положил сюда нечто шесть суток назад.

Денис сбегал к кассе, купил жетоны, а по дороге набрал Щербака:

— Коля, ты где?

— Пиво пью и над кодом думаю, — отозвался Щербак. — Нашел хороший наблюдательный пункт: за Боксером в логове подглядывать, только никого нет дома.

— Дуй на автовокзал, я уже код придумал.

— Э! Только без меня не открывай, да? Буду через минуту.

Денис таки не утерпел, забросил жетоны и заглянул в ячейку: небольшая дорожная сумка — черная с белой надписью по боку «Derby sport», несомненно, Игоря, за сумкой — нечто завернутое в несколько слоев полиэтиленовой пленки, большое, напоминающее полено: около метра длиной и сантиметров сорок в диаметре. Пока тащил пакет наружу, подоспел Щербак:

— Ну?.. Ну?!

— Баранки гну! — Денис сгрузил Николаю на руки «полено», довольно тяжелое, сам подхватил сумку, еще раз заглянул внутрь ячейки убедиться, что ничего не пропустили. — Тащи в машину, будем разбираться.

Отъехали на всякий случай от автовокзала пару кварталов и, вдвоем устроившись на заднем сиденье, раскрыли вначале сумку.

— Свитер, футболка, белье, носки, — перечислял Николай. Вытаскивая каждую вещь, он тщательно ее перетряхивал и прощупывал. — Спортивные штаны, шлепанцы, полотенце, дезодорант, крем для бритья, зубная паста, щетка, бритва, аспирин, йод, пластырь, иголка с ниткой, блокнот, ручка — все.

Сумку проверили еще раз, действительно больше ничего. В блокноте ни одной записи, в карманах спортивных штанов и свитера — пусто.

— Короче, — резюмировал Николай, — Игорь выписался из гостиницы, перешел на нелегальное положение, вещи забросил в камеру хранения, взял с собой только документы и деньги…

— И шесть суток не брился и зубы не чистил? — усомнился Денис. — Видел цифирку на двери ячейки? Шесть суток Игорь в камере хранения не был.

— Так его же похитили.

— Когда?

— Не знаю, может, прямо тогда же и похитили. Он только из гостиницы выписался, сумку спрятал. А тут его — бац! — и сцапали.

— А когда мы получили последнее письмо от него и аванс?

— Третьего числа, утром.

— Но последний раз в камеру хранения, если верить счетчику на ячейке, а я склонен ему верить, Игорь заглядывал первого июня. Понимаешь, первого!

— Ты намекаешь, что это не он нам письмо и деньги послал, так? Что мы на самом деле не на Игоря работаем, а нас тут как слепых котят за нос водят?

— Честно говоря, не знаю, — пожал плечами Денис.

— Нет, это, конечно, объясняет, почему в Интернет-баре Игоря никто не вспомнил, я сегодня опять спрашивал, снимок показывал.

— Отправил запись?

— Отправил. Совершенно секретно. На видеобластер через шнуры перекачал, никто ничего не слышал, файл отослал Максу, а на диске под тем же именем оставил кусок из Первого концерта Чайковского, письмо из «отправленных» удалил, не докопаются, даже если захотят.

— Надо будет наведаться туда еще раз и теперь спросить уже не об Игоре, а кто у них третьего числа до утра засиделся или пришел одним из первых.

— Так точно, шеф! Давай уже, в конце концов, в пакет заглянем, а то сейчас умру от любопытства.

Осторожно развернули полиэтилен. Полено оказалось сиденьем от мотоцикла.

— Олега? — удивился Щербак.

— Очевидно, — Денис потеребил обрывок толстой нитки, привязанной к сиденью. — Тут, скорее всего, болтался ярлычок с номером. Вещественное же доказательство происшествия. Дело закрыли, признав несчастным случаем, вещественные доказательства больше не нужны, по идее, их либо уничтожают, либо…

— Не очень-то это похоже на несчастный случай. — Николай просунул руку под ремень, которым сиденье собственно крепится к мотоциклу. Ремень был разорван, но только пара сантиметров разрыва имела неровные, протертые края, большая часть явно была разрезана. — Кто-то ножичком чикнул, на крутом повороте ремешок лопнул, и Олег полетел себе кувыркаться.

— Получается все-таки убийство, так? 

— А ты сомневался? Где только Игорь это сиденье достал? Выторговал у экспертов-криминалистов?

— Наверняка, — кивнул Денис. — И почти наверняка экспертизой занимались в каком-нибудь Центре безопасности дорожного движения в собственной лаборатории. Короче, гаишной экспертизой все ограничилось. А гаишных экспертов, даже в областном городе, человек десять, не больше, а скорее — два-три. Горюнов описал мне того, который выезжал на место аварии, возможно, он же и над актом экспертизы работал.

— Ладно, — Щербак аккуратно упаковал сиденье обратно в полиэтилен и, выбравшись из машины, закурил. — Предположим, эксперта мы вычислим. Предположим, мы даже его разговорим, и он нам расскажет, каким ножом был перерезан ремень. Если совсем уж повезет, был проведен спектральный анализ места среза, его результаты в бумажном виде где-то хранятся, и если мы когда-нибудь случайно найдем подходящий под описание нож, можно будет проверить: тот самый он или нет. Но! С Олегом уже ничего не случится, а с Игорем — запросто. Не лучше ли отложить на время расследование убийства и заняться освобождением Игоря?

— Лучше! Только Игорь никаких выходов на похитителей нам не оставил.

— А какой был код?

— Номер телефона «Глории».

— Понятно. Тогда, действительно, никаких зацепок. Но если мы за три дня не найдем, кто его прячет, или агрегат Шуйского, Игоря просто кончат. По-моему, агрегат найти проще, он большой и тяжелый… А вообще, поехали где-нибудь чего-нибудь пожуем, я на сытый желудок лучше соображаю.

— Ты же три часа назад слопал два завтрака.

— Какая разница, сколько завтраков было: один, два? Время обеда!

13.50

Сиденье и сумку Игоря сыщики снова заперли в камере хранения. А обедать поехали в небольшое кафе, которое Денис присмотрел вчера, там подавали очень недурственные блинчики с самыми разнообразными начинками, от традиционных до откровенно извращенческих. Щербак решил поэкспериментировать и заказал себе по порции: с кальмарами, с медвежатиной и с брусникой, Денис ограничился курицей и грибами. Пиво под блины даже такой великий экспериментатор, как Щербак, предложить не решился, поэтому для стимулирования мозгового кровообращения взяли по сто пятьдесят клюквенной настоечки.

Николай жевал, причмокивая и мурлыча от удовольствия, будто ничего вкуснее в своей жизни не пробовал, заказал еще добавку с брусникой и, наконец насытившись, шумно вздохнул и, блаженно улыбаясь, отвалился на спинку стула:

— Хорошо-то как, а! Поспать бы еще часик и можно тогда работать.

— Ну, поедем поспим, — для разнообразия согласился с товарищем Денис.

Щербак аж на стуле подпрыгнул:

— Куда поспим?! Там Игорю ухи отрезают, то есть уши, а ты — поспим! Слушай лучше, что я надумал, пока ел. Пусть Олег узнал, где прибор Шуйского. Пусть. Сделаем такое предположение. Узнал, но Шуйскому не сказал. Не успел или хотел что-то проверить. И еще предположим, что свои соображения он записал в ноутбук. Ноутбук, скорее всего, у Кравцова. Кравцов не знает, чем владеет, думает, что сидит на бочке с порохом, то бишь с компроматом. Мы отбираем у него ноутбук, отыскиваем агрегат, получаем взамен Игоря, потом вместе с Игорем надираем всем задницы. Звони Кравцову.

И снова Денис возражать не стал, приспособил к телефону диктофон, поскольку решили всех записывать, набрал номер «Сатурна», попросил к телефону Кравцова:

— Ну как, ноутбук отыскался?

Кравцов промычал что-то нечленораздельное и куда-то убежал. Денис слышал, как удаляются его шаги, он с кем-то приглушенно переругивается, потом шаги приближаются, что-то клацает, подозрительно похожее на клавишу магнитофона, и наконец Кравцов снова берет трубку:

— Сразу предупреждаю: наш разговор записывается, вздумаете мне угрожать, я обращусь куда следует, и неприятности вам обеспечены.

— Я, кажется, задал вопрос… — спокойно заметил Денис, про себя усмехнувшись: сказать или не сказать, что с этой стороны разговор тоже записывается?

— А я не обязан вам отвечать ни на какие вопросы!

— Значит, компьютер все-таки у вас?

— Нет у меня никакого компьютера! И не смейте сюда больше звонить, ясно? Иначе я за себя не отвечаю!

— Ну?! — потребовал Николай.

— Послал он меня.

— То есть ноутбук у него?

Денис отрицательно мотнул головой:

— А вот это как раз совсем не обязательно. Смотри: Олег уехал от Шуйского в десять минут второго, точнее, в тринадцать ноль девять. Горюнов, обнаруживший труп, утверждает, что разбился он примерно без пяти два, плюс минус пара минут. Значит, до места гибели он добирался сорок пять минут, а расстояние там по моим прикидкам километров сорок. Получается, что Олег ехал со средней скоростью шестьдесят километров в час. Но все, кто его знал, единодушно утверждают, что он был лихач и постоянно гонял как сумасшедший, да и Горюнов считает, что жал Олег не меньше ста, а может, и все сто сорок. В то, что он полз-полз как черепаха, а потом перед последним поворотом вдруг дал газу, как-то не верится. Пробки автомобильные его задержать не могли, их тут вообще нет, но если вдруг даже случилась именно в тот день из-за какой-нибудь аварии, то на мотоцикле — это тебе не на машине, можно и по тротуару, и дворами проскочить, по времени почти не проиграв. То есть выходит, что непосредственно на дорогу ему понадобилось бы от силы минут двадцать пять, а где он был еще двадцать?

— Может, просто пообедать заехал, — предположил Щербак.

— По дороге к родителям? Они меня накормили, так что из-за стола вылезть не мог, а родного сына?

— Короче, ты хочешь сказать, что в эти потерянные двадцать минут он успел с кем-то встретиться, так?

— Да. И именно у этого кого-то мог оставить ноутбук, мы ведь не знаем точно, был он на месте аварии или его там не было. Горюнов его не видел.

— Еще один повод познакомиться с экспертом, передавшим Игорю седло, — хмыкнул Щербак. — Надо бы изучить опись вещей Олега. Но в принципе, я с тобой абсолютно согласен. Узнать, с кем Олег встречался перед смертью, нужно обязательно. Потому что этот человек, между прочим, может оказаться убийцей.

Денис задумчиво потер переносицу:

— Значит, у нас по сути две диаметрально противоположные версии: либо Олег встречался с другом и отдал ноутбук ему на хранение, либо с врагом — и тогда это убийца, а ноутбук…

— Либо друг оказался вовсе не друг, — закончил мысль Щербак. — И ноутбук Олег ему отдал по доброй воле и удар в спину тут же получил. Черт! Получается, что мы опять уперлись. Даже если в ноутбуке черным по белому записано, где искать железяку Шуйского, нам это в данный момент ничего не дает.

— Угу. Причем, заметь: мы ведь, по сути, не знаем, что искать. Шуйский сказал, что в ящике триста с лишним килограммов комплектующих, то бишь деталей, а похитители четко назвали это нечто прибором.

— Думаешь, похитители сами не знают, что от нас требуют? Или Шуйский нам соврал?

— Допускаю обе возможности. Еще утром я думал о том, чтобы попросить у Шуйского помощи…

— Но теперь ты от этой идеи отказался?..

— Отказался. Допустим, Шуйский не имеет отношения к похищению Игоря, допустим, даже те менты, которых он уговорит нам помогать, тоже не имеют к этому никакого отношения. Но, подумай сам, Игорь пытался расследовать убийство, которое милиция замяла…

— Короче, дело о похищении они, конечно, откроют, но нам это ничего не даст, кроме головной боли, Игоря никто искать не бросится.

— Вот именно, — кивнул Денис.

15.05

Они вышли из кафе, но добраться до Колиной машины не смогли: улицу запрудили студенты. Несколько тысяч человек двигались со стороны центральной площади мимо автовокзала. Ни хвоста, ни головы колонны не было видно.

— Что за праздник городской? — спросил Денис.

— Черт его знает. Мне утром газету сунули, когда остановился на светофоре, так она в машине! Вроде открытие какого-то памятника. Погибшим омоновцам, что ли.

— Рановато, месяца не прошло… Погоди! — Денис поймал за рукав Щербака, уже собиравшегося нырнуть в толпу, — есть идея. Неважно, что за мероприятие, важно, что на нем обязательно должно присутствовать городское начальство. Нужно записать голоса выступающих для экспертизы. Вряд ли еще раз такой случай представится.

— Ты думаешь, губернатор Игоря похитил?! — высвободился Николай. — Или мэр? Или начальник ГУВД области тебе лично звонил?

— Не думаю. Но если появилась возможность, почему бы не проверить? Или у тебя есть соображения, как искать Игоря?

— Представляешь, какая дерьмовая запись получится в такой толпе, — привел последний аргумент Николай, — еще и при таких репродукторах. — Он с сомнением покрутил в руках диктофон.

— Каких таких репродукторов?! — разозлился Денис. — Ты их видел?! Может, там динамики будут — высший класс.

— Могу себе представить!

— Ладно, — сказал Денис спокойно, — вот тебе техническое решение: станем подальше друг от друга, получится стереозапись. Посторонние шумы, в том числе и гул репродукторов, будут разные, а полезный сигнал — голос — один и тот же. Его можно будет отфильтровать.

— А эхо? А синхронизировать как…

— Макс как-нибудь синхронизирует. Топаем!

Топать пришлось минут двадцать. Конечной целью

их путешествия оказался небольшой пыльный сквер, именуемый «Парк славы». Он имел треугольную форму, и с трех сторон его обтекали оживленные улицы. Движение перекрыли на всех трех, снежинское начальство, похоже, относилось к таким вещам легко. В центре сквера располагался монумент борцам за советскую власть с потушенным вечным огнем и недостроенная часовня. Популярностью место, судя по всему, не пользовалось.

Студентов, согнанных для обеспечения массовости, построили на проезжей части по периметру, внутри сгрудились сотрудники милиции и родственники погибших омоновцев.

— Давай, попробуй пробиться поближе к эпицентру, — сказал Денис, — а я на углу останусь, тут не такое эхо от домов.

— Конечно, если в эпицентр, то Щербака… — прокомментировал Николай, но Денис уже не мог его слышать.

Какой-либо специальный кордон вокруг сквера отсутствовал, однако штатских внутри было — один из десяти, включая собравшихся на трибуне. Николай, выставив вверх левую руку с диктофоном, а правой прижав к уху мобильный телефон, начал медленно, но верно протискиваться вперед. Милиционеры, столкнувшись с ним взглядом, отворачивались и нехотя уступали дорогу. То ли в самом деле принимали его за журналиста, то ли каждому было неловко перед коллегами проявлять ретивость: все, конечно, при форме, но не на службе,

Митинг начался, когда Николай достиг первых рядов, словно только его и ждали. Лицо власти отсюда было видно как на ладони. Некоторых он узнал: видел фотографии на сайте «Сатурна». Позади губернатора, зарыв глаза в землю, стоял начальник ГУВД области генерал-майор Огарев, рядом с ним озабоченно-деловой Пасечник. Рахаев по соображениям политкорректности, или по еще каким-то, отсутствовал. В двух метрах от Николая переминался с ноги на ногу бывший друг, а впоследствии заклятый враг Олега Вовка — начальник OОTPP Малинин. Николай понял, что забрался слишком далеко и отступил на десяток шагов. Начало речи губернатора он пропустил мимо ушей, она его, собственно, и не интересовала, диктофон все фиксировал для истории. Было бы интересно послушать, о чем судачит среднее милицейское начальство, в кругу которого он оказался. Но майоры с подполковниками перебрасывались лишь обрывками фраз, мероприятие им еще не наскучило. Николай отступил еще дальше в гущу народных масс, слышно было везде одинаково.

—... исполнили до конца! — Туманов, как часто случается с неопытными ораторами, разволновался и сорвался на крик. — В борьбе против терроризма и экстремизма за честь России, за неприкосновенность ее границ покрыли себя неувядаемой славой!..

— Ну, е-мое! — Не выдержал стоявший перед Денисом молоденький капитан. — Кто ему все это пишет?!

— Бережной, — ответил сосед — тоже капитан, но уже пенсионного возраста. — В Белом доме, что ли, не дежурил?! Такой дылда с усиками в золотых очочках. Этой зимой, помню, как он навернулся на ступеньках! Я думал все уже — кердык очочкам. Не-е! Поползал на карачках, нашел…

— Сейчас, подожди, посмотрим, что Огарев скажет.

— Сейчас, ага! — усмехнулся пожилой капитан. — Еще этот чмошник будет полчаса по ушам ездить.

— Все равно Огареву никуда не деться с подводной лодки, хочешь не хочешь, придется речугу толкать.

— Толкнет, язык не отвалится. Думаешь, его сейчас совесть ест, что он ребят без бронежилетов и со списанными рациями в Чечню отправил? Держи карман шире! Если б у него совесть была, как бы он дослужился до генерал-майора? Тут просто майора хрен получишь…

— А Туманов, типа, лучше? — подхватил молодой.

— Лучше, хуже! Что ты как ни разу не грамотный! Все они из одной бочки разлиты.

— Я про Юлдашева. Им же чечены предлагали: меняем Юлдашева на всех, на десять человек! Чего он рогом уперся? Боялся, что Москва пистон вставит? Если б ему за каждую фигню вставляли по пистону, ему б уже задницу разорвало: половина здесь, вторая — за Уралом!

— Нет, тут ты зря на него наехал, — возразил пожилой. — Нельзя с этими выродками ни о чем договариваться. Дашь им палец— отхватят, блин, по пояс. Вон, в девяносто шестом их не дожали, начали уговаривать. Сначала Черномырдин, потом Лебедь, ну и что вышло?! Пришлось по новой все отвоевывать. Еще несколько тысяч пацанов положили и таких, как мы с тобой. За каким хреном, спрашивается? Потому что мозгов нет! С ними нужно как Израиль: вы теракт — мы вас танками. Арафат ваш законно избранный президент? Уважаем! Только из бункера он у нас носа не высунет. И никакой, блин, ОМОН не нужен, обыкновенные пацаны, такие ж самые призывники, как у нас. Вся разница, что народу у них мало, поэтому генерала^ и приходится все время головой варить, как уменьшить потери. А не кому бронежилеты повыгодней сбагрить.

— Я ж потому в ОМОН и не пошел. Мне в марте предлагали. Через полгода большая звездочка…

— Вот такая! — развел руки пожилой капитан. — На братской могиле. Когда он уже закончит?! Потом еще совещание, так и на футбол опоздаем!

— А Рахаев не явился, — снова завел разговор молодой после пятиминутной паузы.

— Еще бы! У него, конечно, совести еще меньше, чем у Туманова или Огарева, но котелок-то хоть немного варит. На кой ему здесь светиться?! Вдруг кто-то нервный найдется при табельном оружии…

— Не найдется. Кончили таких нервных в семнадцатом году! — сказал молодой капитан, торжествуя: хоть в чем-то он превзошел более опытного коллегу. — Все! Секрет изготовления утерян. А Рахаев, наоборот, мог отмазаться. Я, типа, всех своих родственников из Чечни еще десять лет назад вывез от греха подальше и теперь безоговорочно поддерживаю контртеррористическую операцию.

— Что ж он тогда не на трибуне!

— Потому что там Пасечник. А он с Пасечником на одном гектаре…

— Не сядет. Но кормятся они за одним столом. С Тумановым.

— Кормятся рядом через не могу. Не голодать же! А сюда не пришел. Это для нас здесь обязаловка, не для него.

— А Пасечник, по-твоему, не мог пропустить такое мероприятие?! — зло сплюнул старший. — Без его бандитской рожи не было бы кворума.

— Между прочим, эта бандитская рожа выделила помощь семьям. По пятьдесят штук.

— А с каких шишей?! — еще сильнее разозлился пожилой. — Он что, своим горбом их заработал?!

— Нет. Но он же и не спустил эти бабки на что попало… — Молодой капитан впервые за все время их разговора оглянулся и увидел Николая, шепнул что-то на ухо коллеге, и они вдвоем, бочком-бочком, скрылись в толпе.

Николай осторожно сместился в сторону, ловя обрывки долетавших до него фраз. Переговаривались практически все вполголоса, не наглея, но речи с трибуны собравшихся явно не интересовали. Хотя говорили преимущественно о стоящих на трибуне. Похоже, Олег со своей схемой властной пирамиды Снежинска был прав. Просто по интонациям, по настроению, с которым говорили о Туманове, Огареве и Пасечнике, было понятно, кто из «отцов» имеет реальную власть в городе, а кто так — вывеска. О Пасечнике менты, а вокруг Николая только они, собственно, и были, судачили спокойно и с уважением. Выходит, его силу давно все признали и давно смирились. Хоть он как бы криминальный авторитет, а они, менты, как бы борцы с криминалом. Над Тумановым откровенно посмеивались.

— …ему не только бородавку удалили, — прыснул рядом с Николаем какой-то капитан, — он себе заказал в подбородок силиконовый протез, чтоб лицо мужественней казалось.

Николай еще сместился в поисках сплетен поинтереснее.

— …а если бы Пасечник разбился? — услышал он.

— Ну не разбился же.

— Мало ли. Должен был. Потому и Рахаева нет. Он все организовал, а погиб Зелинский. Кто теперь будет Туманову кожу подтягивать?

— В Швейцарию съездит…

На Николая снова подозрительно покосились, и он спешно ретировался. Пасечник как раз начал свою речь. Все как по команде притихли. Николай с тоской огляделся вокруг. Вот если бы пристроить диктофон где- нибудь на дереве, а потом, когда все кончится, прийти и забрать. Так сопрут же, как пить дать! И кассету нужно менять каждые сорок пять минут…

Вечер того же дня

Джип действительно к вечеру отремонтировали. Явившись к шести, Денис с Николаем подождали только, пока его спустят с эстакады и протрут стекла.

— Я вам там присадку в багажник положил, — сказал мастер, отдавая Денису ключи. — Если будете на «Антее» заправляться, обязательно в бак хотя бы чуть-чуть доливайте, иначе опять к нам попадете. Присадку я включил в счет, если закончится, спросите в любом нормальном автомагазине.

Счет был нескромный, выходило, что практически всю топливную систему пришлось выбросить и заменить, за исключением собственно бензобака, но Денис заплатил не торгуясь. Кроме его джипа в мастерской толпилось еще не менее десятка машин, практически все с иногородними номерами, но работяги, кажется, не слишком радовались легкому заработку.

— Задолбались уже, — подтвердил мастер. — Каждый день одно и то же. Местные как-то выкручиваются, а неместные, кто не на дизеле, — прямиком в ремонт.

— И что, вообще нигде нельзя нормальный бензин купить? — поинтересовался Денис.

— Можно было еще недавно. У мужиков на трассе. На посевную в колхозы завезли горючку из соседних областей, теперь на уборочную, может, подвезут.

— Ну а в городе, что, неужели ни одной нормальной заправки? — Вопрос был животрепещущий. Сломаться еще раз в самый неподходящий момент Денису очень не хотелось, и никакие присадки не гарантировали, что этого не произойдет.

— В городе — ни одной, все под Рахаевым. Ему-то самому что? У него «мерс» — дизель, зверь-машина, а что остальные страдают, ему плевать с высокой колокольни. Он себе знай нефть за бугор гонит, а в бензин всякие отходы и сливки сливает… Здравия желаю товарищу лейтенанту!

Денис обернулся. В мастерскую вошел гаишный лейтенант без полосатой палочки, зато с автоматом.

— На соседнем углу каждый день стоит, жене на сапоги зарабатывает, — вполголоса объяснил мастер.

Почему именно на сапоги, Денис уточнить не успел, гаишник направился прямо к нему, не отрывая взгляда от московских номеров джипа.

— Это ваш автомобиль?

— Мой.

— Номера московские.

— Самые что ни на есть.

— Когда намерены выехать из города?

— Пока не намерен.

— Тогда документики будьте добры. — Права и техпаспорт лейтенант умудрился рассмотреть, управляясь одной левой, правой вцепился в автомат, большой палец на предохранителе, указательный на курке. Техпаспорт вернул, права оставил у себя. — Садитесь в машину и следуйте за мной в отделение.

— Мне в другую сторону. — Качать права настроения не было, да и недоразумение в сравнении с ремонтом наверняка было копеечным. Денис потянулся за бумажником.

— Напишете объяснительную: цель приезда в город, сроки пребывания и так далее, — сказал гаишник, не обращая внимания на его телодвижения.

— Я прямо здесь напишу. — Денис демонстративно похрустел купюрой.

Лейтенант смягчился, но права не вернул.

— Начальство… — он показал глазами в направлении ворот, — можете поговорить, но толку не будет. Есть приказ: весь иногородний транспорт задерживать и проверять на пребывание в угоне. Пока не напишете объяснительную, ездить не сможете.

Щербаку, как всегда, повезло. У него-то была «шестерка» с местными номерами, поэтому в его сторону гаишник даже не взглянул. Николай отправился смотреть футбол, а Денис поехал в отделение.

В объяснительной пришлось написать не только зачем и как надолго он приехал в Снежинск, но — что особенно понравилось Денису — «указать имена и адреса жителей Снежинска, которые смогут подтвердить цель и сроки приезда». Он указал Шуйского. Адреса домашнего, правда, не написал, поскольку не знал, но списал все реквизиты с визитки. Проверка его объяснительной заняла минут сорок, зато права возвращали с подобострастием, пожелали успехов, приятного пребывания в гостеприимном городе Снежинске, еще чего- то пожелали и членский билет «Общества безопасности дорожного движения», который всех прочих, успешно прошедших проверку, в подтверждение этого заставляли покупать, выстояв получасовую очередь в кассу, ему вручили бесплатно прямо в приемной. Но раз уж на первый тайм все равно опоздал, Денис потребовал выдать ему еще какую-нибудь справку. Эксклюзивную, которая позволит ему свободно передвигаться по городу, не подвергаясь новым проверкам, если завтра милицейскому начальству ударит в голову новая блажь.

Это требование поставило проверяльщиков в тупик. Еще полчаса ушло на выяснение, возможна ли такая справка вообще и если возможна, то, как она должна выглядеть.

В четверть девятого позвонил Щербак:

— Ты там еще долго?

— Не знаю, — честно ответил Денис.

— А я знаешь где матч смотрю? В «Лазер-форсе». Эта контора, между прочим, со всеми потрохами принадлежит Пасечнику, Так что письмо в «Глорию» мог, например, Боксер послать, он тут регулярно бывает, и третьего с утра тоже был…

— Мы это уже обсуждали, — прервал Денис. — Если бы Игорь был у Боксера, тот не стал бы воровать у меня пистолет. А Пасечнику вообще весь Интернет в городе принадлежит, значит, и «Лазер-форс» — его вотчина, само собой. Ты записи отправил?

— Ага, счет сказать?

Денис, не раздумывая, отключился. Какое свинство! Там заканчивается Аргентина — Англия. Аргентина— Англия!!! А он тут, да еще сам продлил собственные мучения.

Наконец, в половине девятого ему выдали документ:

 «СПРАВКА

Выдана Грязнову Денису Андреевичу (водительское удостоверение №…).

С 07.06.2002 по 12.06.2002 Грязнов Д. А. пребывает в г. Снежинске в служебной командировке.

Замначальника ГорГАИ Бочаров И. М.»

На вопрос, почему срок действия справки ограничен именно 12 июня, четкого ответа Денис не получил. Вручавший справку лейтенант пробуровил что-то вроде «после двенадцатого у вас ее никто не спросит». Но почему до двенадцатого спросит, а после двенадцатого нет?

Так и не добившись разъяснений, Денис поехал к Лилии. За весь день он ей ни разу не позвонил, хотя обещал.

Она сидела на лавочке у подъезда, на самом краешке, обособившись от двух бабушек и толстой плаксивой девочки.

— Не могу в квартире, — бросилась она к Денису. — Телефон выключать боюсь и рядом с ним тоже боюсь. Вы что-нибудь выяснили? Нашли аппарат? Хотя бы следы нашли?

— Пойдемте наверх, — предложил Денис, — сварим кофе, успокоимся.

— Значит, ничего не нашли… — она понуро поплелась в подъезд. Заглянула в почтовый ящик, сегодня конверта от похитителей не было.

— Мы с Николаем думаем, что Олег знал, кто и зачем украл у Шуйского аппарат, и Олег мог что-то на эту тему записать в своем ноутбуке, — сказал Денис, когда кофе был сварен и разлит по чашкам. Лилия к своей не притронулась, все время косилась на часы, до звонка похитителей оставалось все меньше и меньше времени. — И еще мы теперь точно знаем, что Олег с кем-то встречался, после того как уехал от Шуйского и до того как разбился. Возможно, ноутбук там, куда он заезжал.

— Я вам уже говорила, он точно встречался с Жанной. Она отказывается?

— Нет, я пока с ней об этом не разговаривал, хотел вначале проверить остальные возможности…

— Какие возможности?! — прервала Лилия. — Он точно встречался с ней.

— Но разве он отдал бы ей ноутбук сам, по доброй воле?

— А кто вам сказал, что по доброй… — она осеклась, дверной звонок разразился длинной заливистой трелью.

Но это был всего лишь Щербак. Как всегда жизнерадостный и невероятно шумный:

— Ты бы видел его лицо!

— Чье лицо? — не понял Денис.

— Бэкхема! — Только теперь Денис осознал в полной мере, что пропустил не просто матч, а едва ли не самый ожидаемый матч на всем чемпионате. — Забил он, правда, с пенальти, но какое лицо! Все, что бы там дальше ни случилось — чемпионат удался! А я принес настоящей украинской колбасы. Такой даже в Москве фиг купишь, а тут есть. Щас раз огреем и будем вкусно ужинать.

Лилия кивнула на настенные часы:

— Без пяти.

— Ну, значит, не сейчас, а чуть позже будем вкусно ужинать, — не смутился Николай и, сунув колбасу в холодильник, взялся прилаживать диктофон к телефону.

После второго звонка Денис сам взял трубку и услышал голос Игоря:

— Денис? Денис я… — больше он ничего сказать не успел, трубку у него отобрали, и вчерашний приглушенный голос спросил:

— Слышал? Мы свое слово держим, жив твой дружок. А ты? Нашел прибор?

— Пока нет.

— Ну ищи. Когда найдешь, попроси свою подружку кактус, который у нее в спальне стоит, на балкон вынести — это будет нам знак. А вообще я буду еще позванивать.

Лилия, услышав о кактусе, разозлилась, хотела немедленно убрать цветок с подоконника, но Денис не позволил. Тогда она плотно задернула шторы:

— Больше они не будут ко мне в окна заглядывать! Завтра же куплю жалюзи — раз! И мне надоело бояться этих ублюдков — два!

Денис с Николаем понимающе переглянулись: сейчас будет истерика. Истерики, однако, не случилось. Лилия уселась напротив Дениса и выпалила:

— Вы должны мне рассказать все, что уже узнали. С этого момента я буду искать вместе с вами. Если вы мне не позволите, я буду искать без вас, но сидеть у разбитого корыта и ждать я больше не собираюсь.

— Да я вам и так уже все рассказал, — ответил Денис, заминая вопрос о сотрудничестве. О подрезанном сиденье он тоже решил пока умолчать. В первую встречу Лилия показалась ему сильной девушкой, способной оказать достойную помощь. Но похищение Игоря, да еще вслед за гибелью Олега, очевидно, серьезно ее подкосило. И эта вспышка отчаянной смелости, скорее всего, не более чем минутная реакция.

— Значит, немедленно звоним Жанне! — Лилия схватилась за трубку. — И если она сама не отдаст ноутбук, выбьем его из нее силой!

К счастью, Жанны не оказалось дома, Денис с ужасом представил себе скандал, который мог сейчас разгореться. Даже если Жанна и знает что-то о ноутбуке, Лилии она бы этого не сказала точно.

22.20

С крыши общежития вагоноремонтного завода особняк Боксера на самом деле виден был так себе — большая часть двора оставалась скрытой за забором.

Но лучшего наблюдательного пункта — тут Щербак был абсолютно прав — все равно не было.

Чапаевка располагалась на отлогом берегу Ерца (или Ереца?), мазутной переплюйки, отравленной этим самым заводом, общежитие — на крутом, поближе к проходной. Район превратился в престижный, по-видимому, за последние годы: по окраинам, особенно вдоль реки, еще сохранились старые домики, но сколько-нибудь приличного — ни одного, сплошь халупы. А Боксер отгрохал свой замок наверняка одним из первых, когда места еще не расхватали, имел возможность выбирать и выбрал, естественно, лучшее на пригорочке. Поэтому за забор, пусть не Кремлевскую стену, поскромнее — со стену Китайгорода, можно было заглянуть только с другого берега. Сегодня он давал званый ужин у бассейна на два десятка персон. Точно гостей сосчитать не получалось, в бинокль Денис видел только террасу и край бассейна. В нем плавала огромная белая рыбина размером с дельфина, время от времени она била хвостом и окатывала благородное собрание как из брандспойта. Одного из присутствующих Денис опознал — директора оперного театра, мелькнувшего сегодня перед футболом в местных новостях, рядом оплывшая дамочка изрядно за сорок в открытом купальнике, очевидно, его супруга. Больше знакомых лиц не было, зато хозяина дома Денис разглядел отменно, он сидел на открытой веранде, беседовал с каким-то толстяком (среди гостей мужского пола вообще не было ни одного, у кого пузо не висело бы мешком над плавками или не торчало барабаном из расстегнутой рубашки — видимо, номенклатурная специфика) и лениво дирижировал официантами. На спортсмена, даже в прошлом, Боксер не походил совершенно: низкорослый, узкоплечий, с маленькой головой и широкими бедрами, физиономия презрительно-недовольная — маленькие глазки, нос в красноватых прожилках, широкий рот с толстыми мокрыми губами, выступающий вперед подбородок. Боксером его, скорее всего, прозвали за собачий прикус и слюнявые губы, решил Денис.

Около одиннадцати наконец стемнело. С небольшим опозданием появился Щербак, изучавший подходы к «объекту».

— Рискованно… — Он отобрал у Дениса бинокль и минут пять молча осматривал дом, — рискованно, блин!

— Не каркай! — огрызнулся Денис. — Сам знаю, что рискованно. Забор под сигнализацией?

— Нет. Поверху металлические колья. Не острые, так, декоративные… Вот это да!.. Смотри, кто на веранде шары гоняет!

Во флигеле зажегся свет, и стало видно, что происходит внутри: мистер Грей и мистер с перебинтованным подбородком играли в бильярд, мистер Браун и еще двое мордоворотов, до сих пор не встречавшихся, повнушительнее — смотрели телевизор.

— Кроме этих пятерых есть охрана? — спросил Денис.

— Еще двое на воротах. Швейцар — фактурный, но тоже, по-моему, декоративный, другой в будке нажимает кнопку: открывает-закрывает, с улицы только башку видно, физиономия впечатляет.

— Непуганые?

Щербак снова прильнул к биноклю.

— Спросил тоже! Как тебе ответить: мандраж снять или разозлить?

— Вопрос был риторический. На втором этаже темно?

— Это тоже риторический вопрос? Сам не видишь?

— С обратной стороны не вижу! — обозлился Денис. — Там свет горит?

— Не горит.

— А где, по-твоему, кабинет Боксера?

— Налево от библиотеки! Почем я знаю?!

— Ладно, — Денис чуть ли не силой вернул бинокль и еще раз для самоуспокоения пробежал глазами: первый этаж, второй, флигель, двор… — В последний раз уточняем диспозицию.

— Охраны семь человек, — принялся перечислять Щербак, — двое на воротах, мы их не видим, но они со своего места никуда не денутся. Бильярдисты под присмотром. Кухня на первом этаже, там трое или четверо постоянно, плюс трое официантов бегают через боковую дверь с восточной стороны, нам ее тоже не видно, но это не имеет значения. По дому никто из них, скорей всего, не шастает, разве что в туалет, будешь вести себя тихо — не услышат. Внутри, кроме них, никого нет. Я наблюдаю отсюда, с южной стороны — правда, на кой ляд, хоть убей, не пойму, — отслеживаю передвижение белуги в бассейне и публики между столиками.

— А если кому-то из приглашенных занеможется в клозет?

— По-моему, никто из гостей в дом не бегал, но даже если приспичит кому, наверное, туалет есть и на первом этаже. Так?

— Должен быть, — согласился Денис.

— С северной стороны темно, — продолжал Щербак, — лично разгрохал восемь фонарей, вспомнил детство золотое. На втором этаже форточки открыты.

— Точно пролезу?

— Слон пролезет! Решеток, само собой, никаких, только противомоскитная сетка. Ты, главное, не хватайся за водопроводную трубу — держится на соплях. Там всякие финтифлюшки: выступы, карнизики, навесики — влезешь, как по лестнице. Вылезешь тем же порядком. Мобильники не отключаем, держим постоянную связь. Внутри — разбирайся сам. Все, ничего не забыл?

— Главное забыл, — проворчал Денис, — первый этаж служебный, второй — жилой, да или нет? Что там видно с обратной стороны луны?

— То же, что с официальной, — ни хрена! Всюду темно, кроме кухни. Вообще, не о том ты, шеф, печешься. По-твоему, Боксер — великий эстет?! Построил дом вверх тормашками? Лучше скажи, что будешь делать, если тебя засекут, отстреливаться до последнего патрона? Из моего пистолета, между прочим!

— Отстань, — вяло отмахнулся Денис, — лимонку покажу.

— Так они тебе и поверили! Шестилетнему дебилу понятно — резиновая твоя «лимонка», игрушечная!

— Ты же поверил.

— Я тебе подыгрывал.

23.55

Вблизи забор оказался не таким уж непроходимым. Колья наверху только помогали: очень удобно накинуть веревку, не нужны никакие фокусы с абордажными крючьями. В кино они помещаются в карман, потом раскладываются, как зонтик, но это еще куда ни шло — смотря сколько не жалко за них выложить, а дальше-то что? Как заставить одну металлическую штуковину, будь она хоть золотая, хоть платиновая, бесшумно зацепиться за другую металлическую штуковину?!

Сигнализации действительно никакой, усмехнулся про себя Денис. Неужели во всем Снежинске не нашлось ни одного рискового форточника, никого не заело, ни у кого профессиональная гордость не взыграла? Выходит, нет. «Их гипноз — это наш страх, наш страх — это их гипноз…».

Забраться по стене оказалось несколько сложнее, чем перемахнуть через забор: карнизы и прочие «финтифлюшки», которые расписывал Щербак, начинались на высоте четырех с лишним метров. Можно было взобраться на подоконник — примерно на уровне груди, — но еще два с половиной, даже больше, почти три, как преодолеть? Денис постоял в растерянности. Пошевелил водосточную трубу. Пластиковая… Она провернулась неожиданно легко, не меньше трети осталось у него в руках. Он поскорей положил ее и приготовился ловить остальное — только бы не грохнулось о землю! Но верхняя часть, слава богу, держалась прочнее.

Он залез на подоконник, почувствовав, что весь взмок от нервного напряжения. Попробовал толкнуть форточку — заперто. Последовательно проверил все пять окон, но ни одно не отворилось.

Думай, черт тебя побери, думай! Минут пять, а может, секунд пять — счет времени он утратил абсолютно — Денис стоял на подоконнике и ругал себя последними словами. Решение не приходило. Может, вызвать на помощь Щербака, влезть ему на плечи? Он аккуратно спрыгнул с подоконника и чуть не хлопнулся затылком, наступив в темноте на водопроводную трубу.

Труба, так ее, конечно труба! Он повесил на кончик веревку и попробовал зацепить ее за один из выступов между первым и вторым этажами. Но ничего не получилось: веревка соскользнула, едва он поднял трубу над головой. Денис совершил еще с десяток попыток — и все безрезультатно. Под конец он изловчился даже накинуть веревку на край одного из кирпичей, но закрепить понадежней не смог: едва прикоснулся, сдернул вниз.

— Что там у тебя? — прошептал в наушнике Щербак, — внутрь уже забрался?

— Под окном разминаюсь.

— Мистер Браун вышел из бильярдной. Сейчас… Пошел за дом в твою сторону, наверное, отлить на свежем воздухе! — Денис рванулся к забору. — Отбой воздушной тревоги! — выдохнул Николай. — Двух шагов до угла не дошел, разговаривает по мобильному.

Сосчитал до тридцати, подождал. Помогло, по крайней мере, спина просохла. Идиот, еще раз обругал он себя, на этот раз уже беззлобно. Достал перочинный ножик и вырезал в трубе паз под веревку. Забросил на выступ, потянул — держится.

Комната, в которую Денис попал, выглядела необжитой. В центре пустое место, из мебели большой шкаф без ножек с антресолью, журнальный столик и три кресла. Камин, на каминной полке ничего, только слой пыли недельной давности, видимо, убирают здесь по выходным, слева от камина на стене лосиные рога, справа — медвежья голова. Нос у медведя вроде немного поврежден. Денис подошел поближе и подсветил фонариком. Точно, пулевое отверстие. И еще одно над правым глазом. Дырка на шкуре тщательно заделана. Не иначе личный трофей — с какой стати Боксер стал бы покупать вещь с изъяном.

— Двое охранников бегут в дом! — доложил Щербак, — рви когти, это уже не шутки!!!

В коридоре включили свет. «В какую комнату?» —- Денис узнал голос «хвостика». «Я те че, экстрасенс?!» — второй голос был незнаком, вероятно, это один из быков покрупногабаритней. Денис спрятался в шкаф. Несмотря на его внушительные размеры, внутри было тесно.

— Какой-то хрен лез в окно, — продолжал второй. — Все! Весь базар. Хошь, на дудку, отзвони.

— Заперто, — сказал «хвостик» нерешительно, подергав дверь, — сходи к бате, возьми ключ.

— Бугор, че ли? Сам иди! Он там со своими фраерами ужрался…

— Пойдем пока в других посмотрим, — сказал «хвостик» после паузы.

— Валяй, начальник, как скажешь!

Надо убираться, подумал Денис, пока они не догадались выставить еще одного, караулить под окном. Если уже не догадались… Он осторожно вылез из шкафа и прокрался к окну. Нет, вроде все чисто. Все, пора уходить. Он обернулся и увидел, что не закрыл дверцу шкафа. И понял, почему внутри было так тесно и почему шкаф без ножек: внутри сейф почти в человеческий рост. Наверняка в нем хранится охотничье оружие, можно было и сразу догадаться. За стеной послышалась какая-то возня. Денис еще раз с сомнением выглянул на улицу и подошел к сейфу: может повезти дважды за день? Сейф был обыкновенный оружейный, не цифровой, запирался одним ключом. Но отмычкой, конечно, не возьмешь. И времени нет ковыряться. Денис открыл дверцу антресоли, за которой сиротливо стояли шкатулка и китайский деревянный кувшин. Шкатулка была закрыта. Денис тряхнул ее: внутри пересыпается всякая мелочь, ключа от сейфа нет, можно не сомневаться. Для очистки совести сунул руку в кувшин: есть!

Ключ подошел. Легко провернулся на три оборота вправо, но дверца не открывалась. Денис попробовал еще раз — тот же эффект. Возня послышалась уже с другой стороны. Спина опять покрылась потом. Он начал дергать ключ туда-сюда, пока тот случайно в одном из положений не вошел глубже. Теперь в другую сторону…

Внутри стояли пять охотничьих ружей, на полке — пистолет системы Макарова и две металлические коробки с патронами. На одной из них отчетливо виднелись следы пальцев: она была покрыта масляной пленкой. Пистолет Денис, не раздумывая, сунул в карман, в темноте номер не разберешь. Неплохо бы еще и отпечатки Боксера с коробки снять, только чем… Стоп, подумал Денис, а чего, собственно, мучиться! Если пистолет пропал, значит, следов проникновения уже не скроешь. Пусть Боксер думает, что какой-нибудь залетный воришка — местный ни за что на свете не решился бы! — залез к нему и ограбил. Вор у вора дубинку украл. Конкретнее: оружие и патроны.

Он спрятал коробку за пазуху, закрыл сейф, вернул ключ на место и вылез в окно.

8 июня, суббота, 02.50

Титов с Мостовым спорили, кому пробивать штрафной. До ворот японцев было метров сорок с гаком, счет: 1:0 не в нашу пользу, до конца основного времени — меньше минуты, плюс судья добавит две-три, ну четыре от силы. Да сколько ж можно телиться! Денис хотел крикнуть, но крик застрял в горле. Из-за спины раздавались нечленораздельные ругательства Щербака. Мостовой, Титов… Нет, все-таки Мостовой, удар… Гол! Гол!!! Вот вам! Что?! Как не засчитан?!! Да после свистка он ударил, после, а не до!!! Уже секунд тридцать как свисток был! Кто судья? Забыл, кто эта скотина… Он хотел повернуться к Николаю, но не смог: шея почему- то не слушалась. Нет, ты видел?! Что с шеей, простудил? Когда? В детстве сто раз простуживал, сейчас не то, вообще никаких ощущений, как будто ее нет совсем… Судья посмотрел на секундомер — телевизионный показывал 89.17, — поднял руки вверх и дал финальный свисток. Да что ж это творится, а?! На мыло!!!

Вдруг как из-под земли вырос Щербак, вернее, не сам Щербак — его пятерня, огромная, как щупальце гигантского кальмара, и пребольно схватила за нос. Глаза тут же застлала пелена со вспыхивающими зелеными искрами и плывущими сверху вниз выгибающимися фиолетовыми прожилками. В ушах стоял звон. Телевизор, судья, укравший заслуженную ничью, и весь футбольный матч провалились куда-то в другой мир. Кто же у японцев забил? И как? С памятью тоже творилось что-то неладное…

— На пол сейчас шмякнешься! — сказал Щербак.

Денис приоткрыл глаза. Николай курил, расхаживая по номеру. Пепельницу он носил в левой руке, но пользоваться ею не удосуживался.

— Три часа! — Денис посмотрел на часы и прикрылся ладонью от нестерпимо яркой лампы. — Что случилось?!

— Меня спрашиваешь?! Орешь как резаный, спать не даешь. Вещий сон видел?

— Сплюнь три раза! — в суеверном ужасе пробормотал Денис.

— Давай поговорим, раз все равно проснулся.

Денис тряхнул головой. Звон в ушах пропал. И наши не проиграли! Ф-фух, прямо от сердца отлегло… Ополоснул лицо холодной водой и почувствовал себя совсем бодрым.

Когда действительно нужно встать в три, с полчаса будешь спать на ходу, подумал он, почему так все по-идиотски устроено? Хочешь что-нибудь сделать для себя, даже если нужно позарез — и невмоготу. А для других, без всякой необходимости и без желания — пожалуйста. Проще простого.

— Ну, — он уселся на кровати, тоже вооружившись сигаретой, — рассказывай, зачем разбудил?

— Это я тебя разбудил?! Поня-а-а-тно…

— Сейчас опять усну, — предупредил Денис, — ты что, придумал, как пистолет Боксера выменять на мой?

Способность соображать восстановилась окончательно, а с ней и память. Сегодня только суббота, три часа ночи. Значит, до матча наших с японцами еще больше суток, и, значит, поспал он всего час с небольшим, а может, и меньше часа. От дома Боксера они отчалили в начале первого, проверили пистолет, пистолет оказался чужой. Но уверенности в том, что зарегистрирован он на Боксера, а главное — пальчики на рукоятке принадлежат Боксеру, — не было. И, значит, не было понятно, можно ли шантажировать Боксера этим оружием и требовать у него назад свой «Макаров». Для проверки сняли отпечатки с рукоятки и с коробки, позвонили Максу, чтобы объяснил, как их можно переслать в МУР — Боксер же рецидивист, значит, данные на него должны быть. Выяснилось, что нужен или сканер для слайдов, или обычный сканер и часа два на эксперименты с просвечиванием еще одной лампой, подкладыванием под пленку, на которую сняли пальчики, фольги или, наоборот, черной бумаги, так или иначе с такой работой в Интернет-бар или подобное заведение идти было нельзя, поехали к Лилии. Слава богу, сканер у нее оказался универсальный: и для слайдов тоже. Пришлось, правда, сочинить для девушки историю, что отпечатки взяты в «Мартинике» и могут иметь, а могут и не иметь отношения к краже.

— Да-а-а! — снова протянул Щербак, зевая. — С пистолетом вышла накладочка. Ну ничего, все равно не зря слазали, по пистолетам счет сравнялся — один-один.

— Один-один нас не устраивает, мы уже все обсудили. Нужно вернуться к ноль-ноль. Макс не звонил?

— Звонил. Про отпечатки уже договорился, проверят дня за два-три.

— Календарных или рабочих?

— Не доставай, а?! Хочешь уточнить — набери и спроси!

— Ты объяснишь, зачем разбудил, или нет?! — в свою очередь повысил голос Денис.

— Есть идея, где искать Игоря.

— Сейчас?

— В темное время суток у тебя мораторий на работу?! — взвился Николай. — А также в обеденный перерыв, по выходным и в плохую погоду? — Он сделал три долгих затяжки, и, насладившись паузой, проворчал: — В СИЗО его надо искать.

— Почему в СИЗО? И в каком именно? Прямо здесь, в Снежинске, или где-нибудь в райцентре? Сколько райцентров в области? Двадцать, тридцать?

— Вопрос первый, — Николай с назидательным видом поднял указательный палец, — почему в СИЗО? Потому что похитил Игоря не Боксер, это мы выяснили: иначе ему не нужен был бы твой пистолет, так?

Денис почувствовал, что веки опять слипаются.

— Так, так! — закивал он, разгоняя сон. — Давай веселей — аудитория скучает.

— Значит, менты постарались.

— Почему именно менты?

— А кто?

— Хороший вопрос. У меня на него есть хороший ответ: не знаю. Похитителям Игоря нужно то-не-знаю- что, пропавшее у Шуйского. Сами они по какой-то причине не ищут, вынуждают нас. Милиция разобралась бы без наших соплей, как ты считаешь?

— Я говорю менты, а не ментовка, разницу улавливаешь? За похищением не могут стоять дяди с большими звездами, они бы не нас с тобой напрягли — поставили бы на уши всех снежинских оперов. Выходит, работает одиночка или небольшая группа. Уровень не выше замначальника отдела РОВД или следователя прокуратуры. На законных основаниях он или они искать не могут. Может, светиться не хотят. А запрятать человека в СИЗО — им раз плюнуть.

— Притянуто за уши, но допустим, — сказал Денис.

— Все, что не абсолютно достоверно или сказано не тобой — притянуто за уши! — психанул Щербак. — Ладно, зануда, слушай дальше! Запрятать Игоря в каком-нибудь кацапетовском СИЗО с их точки зрения было бы надежней, да руки коротки. Сажать его в общую камеру нельзя: сразу передаст на волю маляву. Остаются одиночка или карцер. А нам остается пойти и проверить.

Щербак, усевшись на «замечательный» подоконник, уставился в окно. Денис понял, что мысль его иссякла, и с удовольствием залез под одеяло.

— Все хорошо, — сказал он уже с закрытыми глазами, — только зачем твоим ментам средней руки держать Игоря в СИЗО? Не проще ли запереть где-нибудь на даче в подвале?

— Мало ли?! Тебе кажется в подвале проще, а им — наоборот!

— Да проверим, я разве возражаю? Только с утра.

— С утра не успеем, — возразил Николай, — если оказии не будет, нужно выцепить кого-нибудь из охраны. У нее смена стопудово два раза в день, в семь утра и в семь вечера. Или в восемь.

— Тогда лучше вечером. Утром надо отыскать правозащитников и эксперта, и если они не знают и не догадываются, где Игорь, тогда сунемся в СИЗО.

— Дрейфишь! — оставил за собой последнее слово в споре Щербак. — К Боксеру лезть не боялся, а в СИЗО страшно?! Ни фига твои правозащитники не знают. И эксперт тоже.

Уже сквозь сон Денис подумал, что Щербак где-то в чем-то прав. А спрятать Игоря в СИЗО мог, например, Малинин. Не замначальника РОВД, но тоже небольшая шишка, а тяги после работы в РУБОПе наверняка остались. И с Олегом у него была война, и Игорь мог ему поперек горла встать… Только зачем Малинину железяка Шуйского? Потапов же вроде говорил, что Малинин и Шуйский в связке работают…

09.05

— Конечно, я помогал Олегу Петровичу. Может быть, меньше, чем следовало, но не стоит меня за это осуждать…

«Не осуждать», похоже, было любимой присказкой Федора Степановича Крупицына. По поводу и без повода он то и дело повторял: «нельзя осуждать», «не будем осуждать заранее», «как можно осуждать, если…». И вообще Федор Степанович очень слабо соответствовал образу правозащитника, по крайней мере, тому, который сложился в представлении Дениса. Тишайший старичок с растрепанной бородкой и беспомощными глазами за толстыми стеклами минусовых очков, он больше слушал, чем говорил. Слушал вполоборота к собеседнику, как будто был туговат на правое ухо. А если и говорил, то не было в его речи ни бешеного напора, ни брызг слюны, ни размахивания кулаками.

«Центр правозащитной деятельности» располагался в обычной пятиэтажке в однокомнатной квартире на первом этаже — ни отдельного входа, ни даже вывески на двери подъезда, и Денису пришлось изрядно попотеть и попетлять, прежде чем он его отыскал. В прихожей, превращенной в приемную, на разнокалиберных стульях сидела очередь из двух человек: бравый деду- ган с бесконечными рядами орденских планок на потертом пиджаке и женщина средних лет в траурной косынке с тонкой картонной папкой.

Ждать пришлось довольно долго. Как выяснилось, принимал сегодня только Крупицын. Мальцев или Зайцев бывают по пятницам и воскресеньям, тогда очередь движется быстрее, но если важна не скорость, а качество, то лучше все-таки идти именно к Крупицыну. Все это полушепотом рассказала Денису женщина в траурной косынке, бравый дедуган только молча и хмуро косился на дверь, из-за которой доносился приглушенный разговор, и мял в руке пустой мундштук, очевидно, очень хотелось курить, но не пропустить очередь хотелось еще больше. Зато вышел от Крупицына дедуган заметно повеселевшим, даже подмигнул Денису и пробурчал что-то вроде «мы еще повоюем».

Женщина долго не задержалась, тоже вышла, улыбаясь, наконец очередь дошла и до Дениса. Узнав, зачем он пожаловал, Крупицын, не колеблясь, предложил свои услуги:

— Помогал Олегу Петровичу, может быть, меньше, чем должен был, но помогал, и вы, естественно, можете на меня рассчитывать.

В отличие от того же Потапова Крупицыну никаких документов не потребовалось. И в то, что Денис столичный частный детектив, и в то, что он расследует убийство Олега, поверил на слово. Правда, при слове «убийство» вздрогнул и переспросил:

— Вы уверены, что было убийство?

Денис, не вдаваясь в подробности, сказал, что мотоцикл точно был намеренно испорчен, и тут же поинтересовался, когда Крупицын в последний раз видел Олега.

— Двадцать пятого мая. В день своей гибели он заходил.

— Точно? — Денис не поверил своей удаче. — Вы уверены?

— Да, — подтвердил Федор Степанович, — двадцать пятого Олег Петрович заходил. Точно заходил.

— А в котором часу это было?

Старик погрузил пальцы в бороду, думал с минуту и отрицательно мотнул головой:

— Я прекрасно помню наш разговор, но во сколько это было?.. Не нужно меня за это осуждать, я иногда… да чего греха таить, довольно часто забываю о времени. Особенно если разговор интересный.

— Ну хотя бы примерно? — попросил Денис. — Постарайтесь вспомнить, утром это было, днем?

Крупицын послушно напрягся, но вспомнить не смог:

— Понимаете, если бы мы просидели долго, я наверняка мог бы соотнести это с остальными встречами, но Олег Петрович заскочил буквально на минутку. Это произошло совершенно точно позднее десяти. На половину десятого у меня была запланирована встреча. Обычно ко мне приходят без всякой записи и предварительной договоренности, люди знают, где меня можно найти, но именно двадцать пятого я встречался с профсоюзным деятелем из Брянки — это райцентр здесь неподалеку, и он условился о встрече заранее.

— А Олег был с ноутбуком?

— Да. Он мне показал наброски нового материала — буквально тезисы. Я с ним не согласился. Он сказал, что торопится на встречу, и мы все обсудим позже.

— На встречу с кем, не сказал?

— Нет.

— А ноутбук у вас не оставил?

— Нет, он никогда с ним не расставался.

— Но это ведь, наверное, было довольно рискованно: возить с собой материалы статей и прочее, многим в городе были не по душе его изыскания…

— Возможно, вы правы, но Олег Петрович и сам был человек рисковый.

— Федор Степанович, а о чем была эта его последняя статья? — спросил Денис и поспешил добавить:

— Это может оказаться важно, понимаете, не напечатанная статья, спорные тезисы, как вы выразились. Я понимаю это как спорные обвинения. Возможно, кто-то очень не хотел, чтобы этот материал появился на сайте «Сатурна»?..

— Материалы были о гибели наших омоновцев, — ответил Крупицын, похоже, особо уговаривать его не было нужды, то ли он ничего в этой жизни уже не боялся, то ли имя Олега было своеобразным паролем — пришедшему от Олега или из-за Олега можно говорить все. — Олег Петрович в последнее время просто заболел этой темой. Он уже написал несколько статей. Над первой мы работали вместе, как раз когда только стало известно, что наши ребята попали в чеченский плен. Узнав, какие требования выдвинули террористы, Олег Петрович попросил меня подготовить что-то вроде обзора аналогичных случаев. Выходило, что любые переговоры в девяноста процентах случаев только усугубляли ситуацию, Олег Петрович со страниц своего сайта предложил не соглашаться ни на какие условия, а готовить операцию-штурм чеченских позиций и отвоевывать наших ребят с боем.

Денис вспомнил эту страничку на сайте. Статья была очень проникновенная: убедительные аргументы, четкие выводы, конкретные призывы, одна из немногих, содержащих не только голые обвинения.

— Вы думаете, его услышали? — спросил он.

— Нет, — без тени возмущения откликнулся Крупицын, — я так не думаю. Я думаю сверху, возможно из Москвы, пришла директива переговоров не вести. Но когда омоновцев расстреляли, Олег Петрович увидел в этом и часть своей вины.

— А двадцать пятого что-то изменилось, он выяснил нечто новое?

— Я не уверен, что новые сведения напрямую касались переговоров с террористами или отсутствия переговоров, Он узнал еще много разнообразных подробностей, и все-таки…

— Каких подробностей? — настаивал Денис. — Пожалуйста, это действительно может быть важно.

— Например, он узнал, что наш губернатор Туманов имел возможность вести переговоры не с некими неопределенными чеченскими полевыми командирами, сидящими где-то в Чечне. В Снежинск, оказывается, прибыл эмиссар от боевиков, но все было настолько тайно, что факт всплыл, когда ребят уже расстреляли. Туманов от встречи с этим эмиссаром отказался наотрез. Собственно, требования были оглашены и в прессе, и по телевидению: омоновцев, всех десятерых, предлагалось обменять на одного Доху Юлдашева, содержащегося в снежинском ИВС. А Туманов заявил на пресс-конференции, что переговоры с бандитами вести не намерен, и все, никаких подробностей. Я думаю, дело было вовсе не в его принципиальности, просто никто не понимал, почему чеченцы потребовали именно Юлдашева, кто он вообще такой? На первый взгляд, обыкновенный местный предприниматель. Да, чеченец, но ни в первой, ни во второй чеченской войне он участия не принимал ни на стороне боевиков, ни на стороне федеральных сил. И вообще, к Чечне имеет весьма опосредованное отношение — возит овощи и фрукты с юга: из Астрахани, из Дагестана, со Ставрополья. Очевидно, пока наши доблестные правоохранительные органы разбирались с подробностями его биографии и ломали головы, зачем он понадобился боевикам, срок ультиматума истек. — Крупицын порылся в ящике своего стола, достал клеенчатую папку, а из нее обыкновенный листок в клеточку, вырванный из ученической тетради. — Но Олег Петрович пришел ко мне, на самом деле, не поэтому. Уже постфактум он начал склоняться к одной весьма спорной идее. Я тут записал его тезисы, чтобы потом обдумать. Он настаивал, что в данном случае вообще нельзя было трактовать ситуацию как криминальную: похитители — заложники — выкуп. Омоновцев, по его мнению, следовало рассматривать как военнопленных, и когда встал вопрос об их обмене, надлежало руководствоваться международными конвенциями на сей счет.

— Но Юлдашев-то не военнопленный? — не понял Денис.

— Я точно так же спросил об этом Олега Петровича, — кивнул Крупицын, — он ответил, что Юлдашева арестовали на следующий день после захвата омоновцев за оказание сопротивления властям. Остановили за нарушение правил уличного движения, он отказался предъявить права сотруднику ГАИ и пытался скрыться. Уже задним числом ему предъявили обвинение в незаконной предпринимательской деятельности, уклонении от уплаты налогов и т. д., то есть в том, на что раньше просто закрывали глаза. Таким образом, его тоже можно считать военнопленным. С этим я не мог согласиться, по-моему, определение военнопленного нельзя трактовать столь широко, и мы с Олегом Петровичем договорились, что обсудим это подробнее. На прощание, уже в дверях, он обвинил нашего нефтяного магната Рахаева в том, что тот с чеченским эмиссаром встретился, но делу никак не помог. И все, на этом Олег Петрович откланялся.

Н-да… От такого количества подробностей голова у Дениса пошла кругом. Он старательно утрамбовывал факты — знать бы еще, что пригодится, а что не имеет отношения к делу…

— Федор Степанович, а эти подробности, о которых вы мне только что рассказали, вам тоже были известны или это личные изыскания Олега, о которых никто, кроме него, не знал? Вы факты собирались проверить или…

— Да, я вас понимаю, — жестом остановил Дениса Крупицын. — Олега Петровича регулярно обвиняли в клевете, но я ему верил и верю, а проверять я собирался юридическую обоснованность его утверждений, а не факты. Лживых измышлений он никогда не распространял, перегибал иногда палку — такое было, делал скоропалительные выводы — тоже было, но обвинения его в клевете — и есть самая настоящая клевета.

Денис решил, что для первого раза более чем достаточно, иначе сведение не унести, не расплескав. Уже прощаясь, он на всякий случай уточнил:

— Пока рассказывали, не вспомнили, во сколько это было?

— Нет, молодой человек, — впервые за весь разговор улыбнулся правозащитник, — в моем возрасте, чтобы что-то впоследствии вспомнить, нужно сразу запоминать специально, со значением.

Когда Денис вышел, на стульях в коридоре томилось уже пять человек, но никто не взглянул на него осуждающе, наоборот, проводили сочувствующими взглядами.

Тот же день, часом раньше

Возле облгаи Николай был без четверти восемь. Бюро экспертиз находилось тут же, в отдельном одноэтажном здании во дворе. Несмотря на субботний день, и на улице и во дворе толпилось приличное количество народа. Что этому народу здесь может быть нужно, Щербак понятия не имел, да это, собственно, и не играло никакой роли. Главное, можно слоняться некоторое время, не привлекая к себе внимания.

Он устроился на ступеньках какого-то крыльца с заколоченной дверью и, покуривая, наблюдал за входом в Бюро экспертиз. Часть окон в бюро была открыта, за густыми решетками (а все без исключения окна были зарешечены) мелькали смутные тени, то есть кто- то уже работал, возможно, в ночную, а возможно, сотрудники собирались не к восьми, как Николай рассчитывал, а к половине восьмого. Но он решил ждать еще как минимум час, два, в общем, насколько хватит терпения.

Рабочий день начинался в девять. Без пяти появился человек, соответствующий описанию Горюнова: лет тридцати пяти, невысокий, широкоплечий, курчавый, с большими залысинами и монгольскими скулами. Он был, правда, не один, на ходу разговаривал с молодым улыбчивым парнем. Щербак с минуту раздумывал: останавливать его при свидетелях или не стоит, но перспектива просидеть здесь часов до пяти вечера не радовала. Он затоптал окурок и бросился догонять эксперта. Поймал за локоть уже в двери:

— Извините, мне нужно с вами поговорить.

Эксперт недоуменно оглянулся. Его спутник, не сбавляя шаг, бросил:

— Я у себя, — и скрылся в полутьме коридора.

— О чем поговорить? — естественно, не узнавая Щербака, справился эксперт, тоже продолжая двигаться, Щербак пошел рядом:

— Я сейчас объясню.

Мужичок-вахтер в стеклянной будке оторвался на мгновение от газеты, но, видимо решив, что Щербак не посторонний, снова углубился в кроссворд.

Эксперт дошагал до двери, на которой был только номер 14, но ни фамилии, ни должности, как рассчитывал Николай, и открыл ее своим ключом. Автоматически, даже не глядя, включил свет, электрочайник, компьютер и плюхнулся на стул. Не за рабочим столом, а возле маленького импровизированного, где стояли чайник и чашки. Еще раз оглядел Щербака с головы до ног.

— Итак, о чем речь?

— Я друг и коллега Игоря Вовка. И хотел поговорить об аварии, в которой погиб его брат Олег Вовк.

Эксперт никак не прореагировал. Вообще никак. Ни один мускул на лице не дернулся. Не спуская глаз с посетителя, он плеснул себе в чашку кипятка, надорвал и всыпал туда же пакетик «Маккофе».

Как же его зовут, гада?! — лихорадочно соображал Щербак. Прошелся по кабинету, мельком оглядел стол: даже если на бумагах есть подписи, один черт знает, его они или не его, да их и не разобрать, и диплома никакого, как назло, в рамочке на стене нет. Сознательно растягивая паузу, Николай взял у стены стул, оседлал его, подтащив к тому же импровизированному столику. Ну скажи что-нибудь, твою дивизию! Дело, например, закрыто или еще что-нибудь.

Эксперт молчал. Тщательно размешивал мутную белесую жидкость.

— Я понимаю, что дело закрыто, — не выдержал им самим предложенной игры в молчанку Николай. — Но я видел сиденье…

Эксперт перестал вращать ложкой, аккуратно положил ее на блюдце и снова ничего не сказал. Импровизированный столик представлял собой квадратную доску, которая лежала на маленьком холодильнике. Холодильник, вздрогнув, заурчал, и в чашке с кофе задрожала стоячая волна: концентрические выпуклости и впадины мелко затряслись, отгоняя к стенкам чашки хлопья сливок и обнажая в центре более темный, почти черный выпуклый бугорок. Щербак и эксперт оба как завороженные уставились в чашку. Пауза снова затягивалась. Николай почувствовал, что, несмотря на выкуренные за последний час штук десять сигарет, все равно отчаянно хочет курить. Или дать кому-нибудь в морду. Или, в крайнем случае, разбить вдребезги этот эпилептический столик.

Титаническим усилием воли он заставил себя сдержаться и третий раз начать разговор:

— Я говорю об аварии, которая случилась двадцать пятого мая на двадцатом километре Свердловского шоссе. Погиб мотоциклист Олег Вовк, помните?.. Вы были на месте аварии, вы своими глазами видели то, что осталось от мотоцикла, видели сиденье, которое было намеренно подрезано…

Эксперт и бровью не повел. Осторожно отхлебнул из чашки, полез в холодильник, достал кусочек лимона, положил его в рот, даже не покривившись.

— Вот мое удостоверение. — Щербак сунул ему под нос свою корочку. — Вам не нужно меня бояться, я работаю вместе с Игорем Вовком, которому вы отдали сиденье. Игорь в данный момент не может сам с вами пообщаться.

— С чего вы взяли, что я вас боюсь? — наконец хоть что-то выдавил из себя эксперт. — Что я вообще чего-то или кого-то боюсь? Однако я не понимаю, чего вы от меня хотите, а мне нужно работать.

Николай сунул руки в карманы, кулаки просто чесались, и открыл было рот, чтобы еще раз объяснить, о чем он хочет поговорить, но в этот момент на столе у эксперта зазвонил телефон. Он взял трубку и почти сразу же заорал в нее:

— Что Владимир Алексеевич? Что Владимир Алексеевич?! Я занят, мне еще три акта писать до обеда. Пусть кто-нибудь еще сходит. Все!

Фух, значит Владимир Алексеевич, облегченно вздохнул про себя Щербак. Первая маленькая победа. И психуешь ты, Владимир Алексеевич, как вполне нормальный среднестатистический россиянин тридцати пяти лет, и не надо тут строить из себя Далай-ламу. Сейчас будем тебя раздражать, злить и даже доводить до бешенства.

Эксперт уставился на него исподлобья:

— Вы еще здесь?

— Конечно. И уходить пока не собираюсь.

— А придется.

— Нет, не придется. По крайней мере, пока мы не выясним некоторых деталей. Дело в том, Владимир Алексеевич, что с места аварии, то бишь с места убийства Олега Вовка пропала одна очень ценная вещь — ноутбук. Вещь и сама по себе дорогая…

— Какой Владимир Алексеевич? Почему Владимир Алексеевич? — с совершенно искренним изумлением уставился на Николая эксперт. — Господи, вы все это время брали меня на понт! Вы даже не знаете, как меня зовут. Вы понятия не имеете, занимался я этой вашей аварией или не занимался? Вы ко всем по очереди ходите, да? Надуваете щеки, делаете вид, что вам все известно? Владимир Алексеевич это не я, а наш начальник отдела, понятно?! Убирайтесь отсюда вон!

Блин!!! Щербак со стыда готов был сквозь землю провалиться. Это ж надо так облажался! Как сопливый шпаненок! Как первый раз замужем!

Но все это, естественно, клокотало внутри, внешне Николай демонстрировал олимпийское спокойствие, только покрепче уселся на стуле,

— Не имеет значения, знаю я или не знаю, как вас зовут. На месте аварии вы были, это совершенно точно — это факт. Подрезанное седло — вещественное доказательство убийства Олега — вы видели и держали в руках — это тоже факт. После закрытия дела седло не отправилось в архив и не было уничтожено, оно находится у Игоря Вовка — и это факт. — Эксперт попытался что-то возразить, но Щербак жестом его остановил. — Мне нужна информация, и я пришел к вам, как к другу. Вы не хотите дружить, но информация мне нужна все равно, и я ее получу. От вас получу. Это понятно?

— Как же, интересно? — вдруг заржал эксперт. — Пытать меня будете?

— Нет. Пугать буду. — Николай осторожно носовым платком взял недопитую чашку, выплеснул остатки кофе в другую — чистую, а грязную завернул в платок и спрятал в карман. — На всякий случай, — пояснил он, — на чашке есть ваши пальчики, на сиденье мотоцикла Олега они тоже есть. Давать заведомо ложные экспертные заключения опасно, это деяние уголовно наказуемо. А двойным агентом быть еще опасней. Но интересует меня, еще раз повторяю, не сиденье, а ноутбук. Если думаете, что можете спать спокойно: и начальство довольно, и совесть чиста…

— Не было там никакого ноутбука! Слышите, не было! — завопил эксперт. Он вдруг побагровел, выпучил глаза и схватился за сердце. — «Скорую» вызовите…

— Э! Э, дорогой! — Щербак поймал его у самого пола, усадил, оперев спиной о стену, метнулся к телефону, но в трубке гудка не было, только неясное бурчание — то ли блокиратор, то ли спаренный телефон. Николай заколотил по рычагу, но гудок не появлялся, а эксперт, потеряв сознание, сполз по стене и, кажется, не дышал. Щербак замолотил кулаками в стену, пытаясь привлечь внимание обитателей соседнего кабинета, потом выскочил в коридор и заголосил:

— Помогите кто-нибудь, человеку плохо!

Из соседней двери выскочила женщина в синем халате, бросилась к телу, пощупала пульс, тоже попробовала телефон на столе, выхватила из кармана сотовый.

Ну я и осел сегодня — покосился на свой мобильный Николай. Это что-то, блин!

А женщина тем временем диктовала:

— Субботин Антон Алексеевич, тридцать семь, да, сердечный приступ, хорошо, не трогаем, да, да. — Дала отбой и уставилась на Щербака: — Вы что здесь делаете?

— Я уже ухожу. — Увидев собравшихся на его крик в дверях вахтера и еще троих любопытствующих, Николай, пока его не обвинили в доведении человека до сердечного приступа, поспешил ретироваться.

Было откровенно не по себе. И не узнал ничего толком, и эксперта напугал до смерти. Для поднятия боевого духа сделал небольшой крюк, заехал посмотреть на особняк Боксера. Колючей проволоки не прибавилось, часовые на вышках не появились, усадьба наслаждалась предобеденной сиестой под негромкую ленивую музыку. Значит, о пропаже пистолета Боксер пока не подозревает или ему плевать.

Слава богу, хоть тут все сделано профессионально.

11.10

От Крупицына Денис поехал к вдове. Дома ее не оказалось, но соседка подсказала, что Жанна в это время по субботам всегда гуляет с Витей в сквере неподалеку.

Она сидела на низкой скамейке и читала сыну вслух, он — щупленький, огненно-рыжий и невероятно конопатый, очень похожий на мать и совершенно не похожий на Олега — пристроился на корточках рядом и, вполуха слушая, играл с какими-то пластмассовыми человечками: то ли бэтменами, то ли спайдерменами. Жанна заметила Дениса, только когда он подошел вплотную и поздоровался. Она отложила книгу («Новые приключения черепашек-ниндзя в Париже»), а сын, надувшись, рассовал своих пупсиков по карманам и молча ушел на газон топтать одуванчики. Жанна на этот вандализм не обратила ни малейшего внимания, она тоже была недовольна появлением непрошеного гостя.

— Я на минуту, — пообещал Денис. — Скажите, Жанна, Олег не заходил к вам в день гибели, двадцать пятого мая, в районе часа дня?

— Двадцать пятого заходил. Но во сколько именно, я не помню. Что вас еще интересует?

Денис сделал вид, что не замечает ее нежелания разговаривать.

— Меня интересует все, что вы сможете вспомнить. О чем он говорил, как говорил, как выглядел…

— Никак и ни о чем. Заскочил на две минуты, опять обещал золотые горы, говорил, что буквально через неделю у него будут деньги, что он откроет для сына счет в банке и переведет туда столько, что хватит на хороший институт, не то что школу закончить. Знаете, как я сыта была такими обещаниями! Витя сидел у телевизора, так Олег с ним даже не поздоровался. Он дальше прихожей ни разу за последний год и не проходил — разве в таких хоромах втроем развернешься?! Иногда шоколадку какую-нибудь притащит или апельсинов, а погулять с ребенком, поговорить — на это времени у него не было. И в ту субботу тоже торопился, как всегда, по жутко важным делам.

— А почему он по телефону не мог вам обо всем рассказать, если торопился?

— Теперь уже не узнать. Ехал, наверное, мимо.

— Жанна, но тогда ведь тоже была суббота, вы, очевидно, с Витей тоже гуляли, сейчас у нас начало двенадцатого, к часу вы пойдете обедать, так? Олег приезжал, когда вы вернулись с прогулки? Через сколько примерно? Хотя бы примерно!

— Обедаем мы около двенадцати, он приехал после обеда, но насколько позже, я не помню. Я его визиты для истории не фиксировала.

— Ясно. А ноутбук у Олега был с собой?

— Как же! Был. Гостинца для сына не было, а ноутбук был. Такое впечатление, что он ел и спал с ним. Под подушкой хранил…

Интересно, до Крупицына или после Олег поехал к жене, прикидывал Денис. До похода в «Мартинику» он бы не успел точно: в половине первого он уже был у Шуйского, а от дома Жанны до «Мартиники» еще как минимум минут двадцать езды. То есть Жанну с сыном Олег застал бы за столом, а не у телевизора. Но кого он все-таки навестил первым: жену или правозащитника?

Денис не торопился ехать в гостиницу. До футбола время еще было. Он развернул карту города. Если ехать из «Мартиники» в Ясные Воды, то и в Центр правозащитной деятельности, и к Жанне не то чтобы совсем по дороге, но крюки в обоих случаях небольшие. Причем логичнее вначале было заехать именно к Крупицыну, его Центр к «Мартинике» ближе. Но на какую же еще встречу спешил Олег? Вряд ли, сказав Крупицыну, что торопится, он имел в виду жену, да и Жанне он тоже сказал, что спешит, хотя тут он, возможно, просто хотел максимально сократить неприятный обоим разговор. Так или иначе, пять, максимум десять минут у Крупицына плюс две у Жанны, получается всего-навсего семь — двенадцать. То есть остается время на еще одну столь же короткую встречу.

Нельзя сбрасывать со счетов, что и под подъездом Центра, и на стоянке возле Жанниного дома мотоцикл Олега оставался фактически без присмотра, а подрезать сиденье — дело одной минуты. Народ вокруг, если таковой даже там и был, мог вообще ничего не заметить, а если и заметил, как кто-то на мгновение остановился у мотоцикла, так что тут удивительного: хороший мотоцикл.

Но, возможно, из-за Лилии, из-за ее бесконечной уверенности в том, что Жанна люто ненавидела Олега при жизни и получила только выгоды от его смерти, возможно, из-за этого Денис еще и еще раз прокручивал в голове недавний разговор. Причины не любить Олега у Жанны конечно же были. Причины желать ему смерти — те же, что и для нелюбви, дальше все вопрос характера: если она винила во всех своих бедах не себя и не Лилию, значит, смерти желать Олегу могла. Но одно дело желать человеку смерти и совсем другое — его убить. Конечно, Денис был далек от мысли, что Жанна сама потихоньку спустилась во двор, пока Олег на самом деле болтал с сыном, и кухонным ножом перерезала ремень. Но если она соврала, если Олег приехал не спонтанно, сам по себе, а она ему позвонила и назначила встречу? Тогда во дворе уже мог его кто-нибудь ждать. И на роль этого кого-то идеально подходит Кравцов. И в принципе ведь возможен между ними сговор: Жанна получает акции «Сатурна» в наследство, а Кравцов становится директором ЧОПа. И даже поработав год-полтора себе в убыток, только чтобы умаслить всяких малининых, дальше они снова смогут вести нормальный бизнес. И нежелание Жанны вспоминать, во сколько приехал Олег, может быть объяснено так: она выгораживает сообщника — Кравцова.

Вообще-то Денис предпочитал версии, в которых в качестве главных подозреваемых фигурируют женщины, откладывать подальше и рассматривать в последнюю очередь. Даже для откровенного вранья и запутывания следствия у представительниц слабого пола порой находились совершенно иррациональные причины, вплоть до того, что лицо следователя не понравилось. А что-то недосказать, преувеличить или преуменьшить — это вообще в порядке вещей. Но стоит ли в данном случае подчиняться традиции? — размышлял Денис. В связи с перспективой развода у Жанны кроме причин желать Олегу смерти появлялся и повод осуществить желаемое. После развода она наверняка осталась бы ни с чем, на алименты, которые назначил бы суд, не проживешь, а Олег окончательно разбазарил бы «Сатурн», и тогда даже с алиментами могли возникнуть проблемы. То есть налицо мотив для убийства и, очевидно, возможность его совершить.

Версия, конечно, менее красивая, чем общегородской заговор против одного отдельно взятого человека, но, пожалуй, откладывать ее в долгий ящик неправильно. Нужно как минимум проверить алиби Кравцова.

8 июня, середина дня

Трансляция матча Италия — Хорватия начиналась в 14.00. Денис еще успел заехать в магазин за пивом и купить в кафе неподалеку от гостиницы две большие пиццы. Щербак уже ждал. Тоже не с пустыми руками: запасся чебуреками и пивом, конечно. В предвкушении интереснейшего зрелища сыщики стремительно обменялись добытыми сведениями и уселись перед экраном телевизора, с удовольствием поглощая честно заработанный обед. Огласили составы команд.

— Ну, сейчас будет игра! — сказал Николай, потирая руки (то ли от волнения, то ли стряхивая крошки). — Хорваты, слава богу, за ум взялись. Смотри, всех старперов, которые Мексике продули: Шукера, Просинечки, Станича отправили на лавочку.

Но из интереснейшего зрелища им достался только первый удар по мячу. На второй секунде матча скрипнула дверь, и в номер без стука заглянула Лилия. Щербак молниеносно вдавил на пульте кнопку отключения, и экран, всхлипнув, погас, а сам Николай испустил такой вздох, что, как пишут в сказках, земля содрогнулась.

— Они опять звонили, — сказала Лилия. — Напомнили, что завтра вечером истекает данный нам срок. — Испуга в ее голосе не было ни малейшего, наоборот — решимость немедленно браться за дело и довести его до победного конца. — Доедайте и поехали.

— Куда? — не понял Денис.

— Искать прибор. У вас ведь есть план, вы же не собираетесь сидеть здесь сложа руки? А я с вами.

— Не сегодня, — откликнулся Щербак. — Слишком опасно…

— Вчера вы говорили то же самое, — перебила Лилия. — Я не ребенок и не кисейная барышня. Кроме того, я знаю город и людей в этом городе. Вы нашли ноутбук?

— Нет. Зато, возможно, скоро найдем Игоря.

— Где?

Денис не успел остановить напарника. Николай, расстроенный тем, что не удалось посмотреть на любимых итальянцев, совершенно потерял голову и, даже не подумав, к каким последствиям это может привести, ляпнул:

— В СИЗО.

— В СИЗО? — загорелась идеей Лилия. — Замечательно. Я с вами.

Таким образом предприятие и само по себе трудноосуществимое, значительно осложнилось. Денис пытался отговорить Лилию, сперва отшучивался, потом рассердился, но на нее никакие доводы не действовали, она желала участвовать во что бы то ни стало. Когда перебранка разгорелась до неприличия, Щербак улизнул «на рекогносцировку местности». Прошатался он битых два часа и по возвращении застал Дениса расплывшимся в кресле, в изнеможении поддерживающим катящийся по кругу диалог:

— Что значит, вы знаете город?!

— То и значит.

— Вы, что ли, с начальником СИЗО знакомы? Может быть, с кумом, или хотя бы с каким-нибудь вертухаем?

— А вы с ними знакомы?

— Нет. Но люди эти везде и всюду одинаковы — работа такая.

— Вот именно. Все это — сплошь местные ублюдки. Вы города не знаете, а я знаю…

Денис взглянул на Щербака, как утопающий на человека со спасательным кругом:

— Ну, рассказывай! Как там успехи?!

— Два: один хорваты выиграли, а успехи пока никак, — отмахнулся Николай, — начальство и вспомогательный персонал сегодня закончили в три, у охраны смена в пять. Если б знать наверняка, что он там, знать, в какой камере… Короче, почти четыре уже, давай выдвигаться.

— Вот именно! — подхватила Лилия. — Едем! Сколько можно сидеть и молоть языком?!

То ли чувствуя себя обязанной как-то сгладить впечатление от собственного упрямства, то ли оправдывая слова о знании города, она взялась исполнять роль гида. Денис со Щербаком были просвещены на тот предмет, что Снежинское СИЗО — единственное здание, сохранившееся в старинном заводском районе. Что насчитывает оно без малого три сотни лет, и в демидовские времена здесь была каторжная тюрьма при медных рудниках. Что при советской власти в глухой стене тюремного двора пробили ворота, примыкающий к ней район рабочих бараков расселили и огородили колючей проволокой. А теперь на этом месте мелкооптовый рынок и пригородная автостанция, тюрьма вернулась в свои прежние границы.

— Как в прошлый раз? — спросил Щербак, когда Денис после бесплодных попыток припарковаться по-человечески втиснулся между двумя ларьками: рынок тянулся от горизонта до горизонта, и все обочины, тупики и даже тротуары были забиты автомобилями.

— Как в прошлый раз.

Не говоря больше ни слова, они вылезли из машины и разошлись в разные стороны. Денис-то прекрасно понял, что имел в виду Щербак: Николай осматривает непосредственные подходы и ищет возможность контакта, а он наблюдает издалека и при необходимости вмешивается. Лилия, естественно, ничего не поняв, застыла на какой-то момент в растерянности, но в конце концов последовала за Денисом.

Место для наблюдательного пункта он выбрал в недостроенном торговом павильоне, метрах в трехстах четырехстах от СИЗО. Экипировался Денис в отличие от Лилии подобающим образом, и пока они пробирались и обустраивались, получил некоторую компенсацию за многочасовую нервотрепку.

Он устроился на складном брезентовом стульчике, купленном когда-то для рыбалки, и прильнул к биноклю, она осталась стоять в шаге за его спиной. В наушнике отчетливо слышался шум рынка, по которому пробирался Щербак, потом шум стих, очевидно, Николай миновал рынок и занял позицию поближе к воротам, через которые уже скоро пройдет смена. Денис слышал его тихое посвистывание. Пощелкал по микрофончику, закрепленному на воротнике куртки:

— Слышишь меня?

— Роза, роза, я береза! — отозвался Николай. — Слышимость отменная.

— Планом поделитесь? — подала голос Лилия по прошествии двух-трех минут.

Денис не ответил.

— Собираетесь подстеречь наиболее продажного тюремщика и подкупить? — спросила она пренебрежительно.

Денис сделал вид, что сосредоточился на чем-то чрезвычайно важном. Собственно, она права, но с учетом Колиного обаяния (в глазах подобного рода субъектов) все должно пройти гладко. И обаяние это при бесчисленных Колиных недостатках дорого стоит.

Лилия надулась, и еще четверть часа прошло относительно спокойно. Заброшенная стройка оказалась не такой безлюдной, какой выглядела снаружи: то там, то здесь сновали бомжи, но они старательно избегали пересекаться и даже смотреть друг на друга, как предписывает кодекс поведения в нейтральных водах, территория у них считалось общественной.

— Высмотрел что-нибудь? — поинтересовался Щербак.

— Вижу комнату охраны. Четверо забивают козла, один решает кроссворды. Судя по лицам, все наши клиенты.

— Что-нибудь еще?

— Много одиночек, минимум два десятка, в полуподвальном этаже. Окна через каждые два с половиной метра. С учетом стен, а строили их в восемнадцатом веке…

— Не знаешь, что ли, как это делается?! — фыркнул Щербак, не дав ему закончить. — Нары в четыре этажа плюс стоячие места. Не восемнадцатый век на дворе! Народу развелось — плюнуть некуда.

— Долго мы еще будем здесь сидеть? — спросила Лилия, сделав ударение на слове «мы». Реплик Николая она не слышала, а Денис пересказывать не стал.

— Пойдемте, пожалуй, выпьем чего-нибудь холодного, — ответил он, складывая стул, — жарко сегодня.

— А Николай?

— Николай сам справится, не нужно ему мешать

— Вы, значит, специально придумали этот поход на стройку и меня сюда затащили, чтобы я не мешала Николаю?

— Вы сами предложили помощь! — не выдержан Денис.

Сколько-нибудь приличного заведения найти не удалось: чебуречные, пивные, узбекская закусочная, кавказская, вьетнамская, опять пивные, чебуречные… Потолкавшись вдосталь, Денис был уже рад просто посидеть на скамейке без затей, но на дворе, как тонко подметил Николай, не восемнадцатый век. Где ж ее взять — незанятую скамейку?!

В пять минут шестого они набрели, наконец, на свободное местечко — штабель гранитных бордюрных камней. Там уже восседали три дамочки пенсионного возраста в совершенно одинаковых очках. Денис предусмотрительно сел с другого краю.

— Вы знаете, что происходит? — тут же спросила одна, наиболее интеллигентная с виду, недоверчиво косясь на Лилию. Поколебавшись, вероятно, разрешая дилемму: заслуживает ли спасения душа в телесной оболочке кавказской национальности, она зашептала: — Знаете, кто правит миром? Сатана!

Денис почему-то вспомнил булгаковскую Дарью Петровну: истинно говорю! 28 ноября 1925 года Земля налетит на небесную ось!…

— Выходят, — доложил Щербак, — ну и рожи, а кастинг у них тут на высоте.

— Смотри, чтоб глаза не разбежались, — сказал Денис.

Сказал на всякий случай: одна из богоборческих дамочек уже прицелилась в него взглядом, пряча за спиной брошюрку «Как возникла жизнь: путем эволюции или волею Всевышнего?» (перед ней лежала их целая стопка). Он отвернулся.

— Ты где? — спросил Николай.

— Недалеко. Подтягиваться?

— Сиди на месте.

Щербак приклеился к «клиентам» вплотную и сопровождал несколько минут. Охранники шли втроем, Денис слышал обрывки их спора: кто займет в нашей группе первое место — Япония или Россия? Не достигнув консенсуса, троица рассталась. Спустя еще секунд тридцать — сорок Николай окликнул одного из них, но разговор потонул в шуме работающего двигателя: видимо, они остановились рядом с грузовиком. Другого места Николай не мог найти, что ли?..

— Слышал? — поинтересовался Щербак не без гордости некоторое время спустя.

— Издеваешься?

— Сейчас будет ответ.

— Ты уговорил его вернуться?

«Есть дэло!» — неожиданно услышал Денис в наушнике, реплика, несомненно, была обращена к Щербаку. «Атайдем!» — добавил другой голос. И в этот момент опять все заглушил грузовик.

Денис сорвался с места, лихорадочно соображая, где искать Николая. От ворот СИЗО, судя по времени, он отошел на пару кварталов, на два с небольшим— охранники, вероятнее всего, распрощались на углу. В каком направлении они шли: к рынку или к местной автостанции? Скорей к автостанции — им же ехать по домам. Но как минимум один свернул в другую сторону. А Николай? За кем он последовал дальше?

— Коля, ты где?! Где ты, черт!..

Шум грузовика из наушника исчез, а вместе с ним и все остальные звуки. Щербак отключился. Или его отключили.

Денис оглянулся и увидел, что Лиля бежит следом достаточно резво, на таких-то каблуках! Нужно оторваться, подумал он, иначе она опять встрянет в драку. Если он сам успеет к драке…

Он добежал до перекрестка в двух кварталах от СИЗО. В сторону автостанции люди шли прямо по дороге, она была закрыта для движения, никакого грузовика здесь не было, и быть не могло. Зато они во множестве стояли в двух одноэтажных переулках, примыкавших к перекрестку. Здесь обосновались торговцы: в каждом доме — склад.

Денис вооружился: подобрал с обочины металлический прут и обернул его валявшейся под ногами газетой. Но где, черт побери, Щербак?! Раздумывать времени не было, он бросился в первый переулок, отчаянно вертя головой по сторонам. Вряд ли они (вопрос еще кто такие эти «они», по акценту понятно, что южане, но и только) устроили здесь засаду: откуда им знать, что Николай пойдет в их сторону? В чей-нибудь двор они бы не сунулись, нужно высматривать подворотню. Николай шел за охранниками, а они шли за ним или ехали на машине…

Денис остановился: он уже проскочил мимо нескольких легковушек, но впереди до конца квартала их больше не было, одни грузовики. PI подворотен тоже не видно, сплошь частный сектор. Он повернул обратно, заглядывая в окна машин. Южан было пруд пруди, а Щербак как сквозь землю провалился. На перекрестке он чуть не столкнулся с Лилией.

— Ч-что с-случилось?! — выдавила она задыхаясь

Денис, чертыхнувшись себе под нос, свернул во второй переулок. Пробежав несколько шагов, он увидел то, что искал: двухэтажный дом с аркой. В глубине ее торчал чеченец в дутой поплиновой куртке, засунув одну руку за пазуху. Из-за его спины выглядывал багажник стоявшей во дворе темно-зеленой «девятки».

— Чиго встал?! — слегка прикрикнул он на Дениса. — Прахады!

— Пацан такой, лет двенадцати, с бритой головой не пробегал? — спросил Денис, изображая крайнее волнение и подступая вплотную.

— Нэ был никакой пацан! — ответил чеченец, взяв его левой рукой за плечо и пытаясь развернуть.

— Пятьсот рублей стырил, гад! — легко поддался Денис.

Оказавшись к чеченцу спиной, он резко провернулся еще на пол-оборота и ударил его в висок завернутым в газету прутом. Чеченец начал оседать, Денис обхватил его сзади, сунул руку за пазуху: так и есть — пистолет! Он взвел курок, приставил оружие к затылку безвольно обвисшего противника и, толкая его перед собой, прошел во двор.

Рядом с зеленой «девяткой» стояли Щербак и двое чеченцев. Старший — крепкий, лет около сорока — вел разговор, другой — приземистый, на вид тоже достаточно внушительный, хотя совсем еще безусый, в бесформенном и вылинявшем от долгой носки камуфляже — расположился в шаге сзади и сбоку от Николая, держа его на мушке. Слов чеченца Денис не разобрал: при его появлении тот замер с открытым ртом.

— На землю, лицом вниз! — скомандовал Денис. — Руки за голову! — Для убедительности он ткнул пленника стволом за ухо.

Чеченцы, однако, и не думали повиноваться. Старший что-то сказал младшему по-своему, и тот медленно и спокойно повернулся. Глядя Денису прямо в глаза, он поднял пистолет и нажал на спуск. Пуля просвистела в каких-то миллиметрах над головой. На липе чеченца было написано чувство абсолютного превосходства, досадливого презрения старого охотника к неопытной дичи, не способной доставить наслаждение поединком.

Денису ничего не оставалось, как выстрелить ему в правое плечо. Мальчишка, выронив оружие, присел, а Денис перевел пистолет на старшего.

— Так понятней?

В этот момент чеченец, которого он держал в охапке, неожиданно ударил его локтем в солнечное сплетение. Удар получился не сильным, но Денис, не ожидавший от оглушенного подобной прыти, растерялся, выпустил пленника и сделал два шага назад, глотая ртом воздух. За секунду, пока он приходил в себя, Щербак завладел пистолетом раненого, а старший чеченец обнажил ствол. Это было бы еще полбеды, но во двор вихрем ворвалась Лилия. Она что-то взволнованно затараторила по-чеченски. Мальчишка помахал раненой рукой, видимо, Денис лишь слегка зацепил его. Он презрительно цыкнул в ответ на Лилины слова и протянул руку Щербаку, требуя назад свой пистолет.

Денис кивнул. Николай вытащил обойму и вернул пистолет чеченцу. Старший, сплюнув и выругавшись по- русски, спрятал оружие и подхватил оглушенного приятеля, тогда Денис тоже вернул ему пистолет, предварительно разрядив, и подал знак Щербаку: организованно отходим.

Чеченцы погрузились в машину и уехали. Денис, Николай и Лилия, не задерживаясь возле арки, вернулись на перекресток. На стрельбу никто внимания не обратил — похоже, все привыкли к бесконечным взрывам петард.

— Ну и на кой ляд вы приперлись?! — спросил Николай, глядя вслед зеленой «девятке».

 — А почему микрофон отключился?

— Ну похватались слегка за грудки, вот и отключился! Они мне двадцать штук предлагали, если я им кое-что в СИЗО организую.

— Зеленых? — вмешалась Лилия.

— Евро, блин! Рублей, естественно. Даже побег на двадцать тысяч баксов не потянет.

— Конкретно, что они от тебя хотели?! — тряхнул его Денис.

— Конкретно?! Конкретно — догони их и спроси! Стойте здесь!..

Николай вразвалочку, по-матросски двинулся навстречу луноликому, лоснящемуся типу неопределенного возраста.

— Нет здесь Игоря, — объявил он, перекинувшись с луноликим парой фразой, — и не было. Так вот, спасатели хреновы.

— Ты ему веришь? — спросил Денис без выражения.

— А что?

— Слишком быстро обернулся.

— У вас, блин, учился!

— Ребята, я, наверное, поеду домой, не буду вам больше мешать, — виновато проговорила Лилия. — Вы мне позвоните, если что-то узнаете?

— Само собой, — буркнул Щербак.

— Вас подвезти? — справился Денис. «Не буду больше мешать» — это она хорошо сказала, куда уже больше?!

— Нет, я на такси доберусь.

17.55

От шумного рынка они отъехали на улочку потише.

— Что делать будем? — выкурив две сигареты, Щербак перестал дуться. — У нас от силы часов тридцать осталось, чтобы или железяку, или Игоря отыскать. За двое суток почти мы ни фига ни в одном направлении не продвинулись. Может пора, наконец, прессовать охранников Шуйского, которые железяку проворонили, щемить его собратьев по бизнесу, проверять железнодорожные отстойники на предмет одиночных крупногабаритных ящиков?.. Блин, были бы мы в Москве!..

— Мы не в Москве, — прервал его Денис, — идей нет — помолчи, дай подумать.

Перспективных направлений море — Николай прав. Но какое наиболее перспективное? Развивать слишком бурную деятельность нельзя. Попробуй, к примеру, перетрусить деловых партнеров Шуйского — в лучшем случае ноги унесешь. Мы здесь как партизаны в тылу врага, а играть в открытую против всех, не имея козырей на руках, может только дурак.

Денис набрал номер «Глории». Макс, естественно, был на месте и, естественно, что-то жевал.

— Ты работал с записями? — спросил Денис.

— У-гу-м, — компьютерный гений шумно хлебнул и отчитался: — На записи с похитителем интересных посторонних шумов нет, голос изменен, но без спецэффектов, трубку просто прикрывали ладонью или платком. Достанете мне запись нормального голоса — идентифицирую в два счета. А пока больше ничем помочь не могу.

— А остальные записи?

— Среди них похитителя нет.

— Ясно, что с отпечатками?

— Сдал твоему дядюшке, думаю, не сегодня завтра будет ответ. Он сам тебе перезвонит.

— Ну? — поинтересовался Щербак. — Есть что-нибудь?

— Ничего.

— Так что делать будем?! У меня уже голова пухнет! Давай решать скорей.

Денис начал размышлять вслух:

— Итак, порядок действий… Игоря похищают. От его имени вызывают нас. Почему?

— Да потому что! — взорвался Николай как Везувий. У него внутри, в отличие от Дениса, похоже, все продолжало бурлить и кипеть и ждало только повода выплеснуться наружу. — А вообще ты не с того начал. — Выпустив пар, Щербак немного сбавил обороты и перестал брызгать слюной. — Если уж строить хронику человечества, надо начинать с того, что у Шуйского украли железяку. Он нанял для расследования Олега. Олег погиб. Игоря, когда он заинтересовался этим расследованием, похитили. Приезжаем мы, нас тоже вынуждают этим заниматься. Не кажется ли тебе, что все это смахивает на большую такую ловушку? Яму с острыми кольями на дне? Всякий, кто в нее падает, или шею ломает, или на колья напарывается. Короче, это расследование — грандиозная подстава.

— Может быть, — кивнул Денис. Толковая идея… Стройная и прозрачная, и на первый взгляд объясняет если не все их местные злоключения, то почти все. Отчасти желая подбодрить напарника, а отчасти уже сам загораясь Колиной догадкой, он повторил: — Очень даже может быть. — А в голове уже складывались доказательства новой версии: — Возможно, Олег за неделю, скажем, до своей смерти откопал какой-нибудь совершенно убийственный компромат…

— Точно! — кивнул Николай. — Например, нашел доказательства того, что Рахаев хотел убрать Пасечника. Я тут сплетню слышал: профессор Зелинский, помнишь, который погиб — разбился на вертолете, — должен был лететь вместе с Пасечником на охоту, а Рахаев якобы вертолет подорвал.

— Может быть. А может, он все-таки докопался, почему на самом деле провалились переговоры с террористами и погибли омоновцы. Оба эти дела, между прочим, как раз вписываются в последнюю его неделю. Но, так или иначе, лучшее средство против компромата — это, по-моему, встречный компромат. Олега нужно было по уши вывалять в грязи, так чтобы он до конца дней не отмылся и чтобы веры его словам больше не было. И, соблазнив высоким гонораром, его вынуждают заниматься поисками неизвестно чего, украденного у Шуйского. Возможно, дело было именно в баснословном гонораре, возможно, расчет строился на том, что Олег наконец попадется на клевете, ложно обвинив какого-нибудь уважаемого человека… Но, скорее всего, именно в ходе поисков он и должен был провалиться в фигуральную яму с дерьмом.

— Но он ведь погиб, — заметил Николай. — Думаешь, это не входило в злодейские планы?

— Не знаю, — пожал плечами Денис. — Может быть, в первоначальные и не входило, а потом он подстроенную ловушку каким-то образом обошел, а сооружать новую не было уже времени, пришлось изобразить «несчастный случай»,

— У тебя семь пятниц на неделе, блин! Ты же вроде начал интенсивно подозревать Кравцова и вдову?

— Начал. Но одно другому не мешает и не противоречит. Если бы Олег был просто бабником с прибыльным бизнесом, я бы на Кравцове пока и остановился. Но если даже убил его Кравцов, то уж явно не Кравцов нас с тобой сюда вытащил и, думаю, не Кравцов похитил Игоря — мелковат он для такой игры, согласен?

— Согласен. — Щербак напряженно почесал затылок. — Ладно, допустим… Нет, блин, не могу все одновременно в голове удержать. Давай все запишем или хотя бы зарисуем.

Он вынул из бардачка блокнот и ручку, нарисовал на чистом листе жирную букву «Г»:

— Допустим, есть некто «Г», грабитель, который украл прибор, так? Не будем пока циклиться на том, один у нас человек или группа. «У» — убийца Олега. «П» — похититель Игоря. «В» — тот, кто вызвал нас. Получается четыре разных человека или группы. Маловероятно? Маловероятно.

— Давай сокращать.

— Давай. — Николай обвел Г и У корявым кружочком. — «Г» и «У», если «У» не Кравцов, могут быть одним и тем же человеком. На эту роль у нас куча претендентов — все, кому Олег когда-то наступил на мозоль. «П» и «В», — обвел П и В, — тоже могут быть одним человеком — например Шуйским. У него проблема, он ее решает нестандартным способом: вызывает нас, чтобы мы нашли прибор, и не заплатит нам ничего, кроме аванса, ибо он уже и так потратился.

Денис отрицательно замотал головой:

— Нет. Я уже думал над этим. Тебе придется поверить мне на слово: Шуйский совершенно не тот человек — он интеллигент, а не зэк. Вытащить нас из Москвы он мог, но похитить Игоря — совершенно на него не похоже. Не его стиль, не его методы.

— Тогда кто «П»?

Денис отобрал блокнот, отчеркнул схему Николая, снова написал четыре заветные буквы и обвел первые три одним прямоугольником.

— А если «Г», «У» и «П» — это все один и тот же человек? Это идеально вписывается в твою идею с грандиозной подставой. Он, этот человек, обкрадывает Шуйского, подставляет и убивает Олега, а потом похищает Игоря, который, возможно, на него каким- то образом вышел. А заставляя нас гоняться за ветром, просто отвлекает от расследования убийства Олега.

— То есть то, что мы должны найти, уже давно заперто у них в подвале? Вместе с Игорем? — недоверчиво переспросил Щербак.

— Да. И они, точно зная, что мы ничего не найдем, нас активно пугают и ждут, пока мы уберемся обратно в Москву.

Николай минут пять молчал, переваривая новые выводы.

 — Слушай, шеф, мне это нравится, — наконец заявил он. — Ей-богу, нравится. Правда, твой Кравцов, вернее, наш Кравцов, сюда не вписывается абсолютно…

— И Кравцов вписывается, — не согласился Денис. — Он что-то скрывает. Значит, либо он сам преступник-исполнитель, либо преступники ему угрожали, тогда он должен их знать.

— То есть на железяку можно временно плюнуть и заниматься исключительно убийством Олега?

— Вот именно.

— Кравцов виноват или не Кравцов, мы, продолжая ковырять убийство, автоматически выйдем на «ГУП»?

— Да.

— А кто нас все-таки вызвал? Кто «В»?

— Наверное, при такой постановке задачи это не имеет особого значения, — ответил Денис. — Пока не имеет. Любой, кто знал о нашем существовании и имел наши координаты, мог нас вызвать. Например, Шуйский, если Игорь и ему сболтнул, что есть на свете крутые парни Грязнов и Щербак, или родители Игоря, или та же Лилия. Он ведь тут всех нами пугал. И у родителей, и у Лилии наверняка могут быть причины не признаваться, что они наши реальные заказчики, а у Шуйского эти причины очень даже веские.

— И ты абсолютно уверен, что Шуйский — всего лишь жертва? Что его использовали вслепую?

— Ну не тянет он на организатора и вдохновителя, хоть убей! А пешкой в этом деле может быть. Вполне может быть. Я думаю, у него действительно украли что- то очень ценное. Возможно, он и не сказал мне правды о том, что именно это было, но что-то пропало определенно. А потом его подтолкнули нанять для поисков именно Олега. Собственно, давай попробуем спросить у него напрямую. — Денис отыскал визитку Шуйского и, включив диктофон, позвонил ему на сотовый, — Дмитрий Сергеевич? Грязнов.

— Есть прогресс?

— Есть вопрос. Скажите, когда вы решили обратиться за помощью к частному детективу, вы сразу остановились на Олеге Вовке? Он ведь не единственный.

— Я не совсем понимаю… Вы намекаете, что я и прежде имел с ним дело, но умолчал об этом? Я уже, кажется, объяснил вам: в Снежинске нет агентства более достойного, чем «Сатурн», и совершенно точно на тот момент не было лучшего специалиста, чем Вовк…

— И это несмотря на то что Олег в последний год практически не работал и нажил себе скандальную репутацию?

— Мастерство, как говорят в народе, не пропьешь.

Денис отключился и резюмировал для Николая:

— Шуйскому, по его словам, никто к Олегу обращаться не советовал, но с точки зрения снежинца другого кандидата просто не было. Вот так вот.

— Так поехали щемить Кравцова! — рявкнул Щербак. — Сначала в АТП, где он сидел начальником смены, и не дай Боже не найдется минимум трех свидетелей, которые подтвердят, что он делал в ту субботу с тринадцати десяти до тринадцати сорока пяти!

19.20

АТП-10362 располагалось в низине между жилыми микрорайонами Мирный и Раздольный и тянулось на добрый километр. Несколько сотен грузовиков, цистерны с горючим, мастерские, ангары, административный корпус, по периметру двухметровый бетонный забор. Все это замечательно просматривалось сверху, но где вход на территорию, понять было нельзя, а спросить не у кого: субботний вечер на дворе. Денису с Николаем пришлось дважды объехать вокруг, прежде чем они догадались свернуть в широкий пыльный проулок.

В дежурке прямо за проходной расположились двое парней в черных комбинезонах, черных беретах и высоких десантных ботинках, на груди у каждого над правым карманом нашивка с желтой надписью «охрана», на левом рукаве — шеврон, на котором разобрать можно только «Сатурн», а остальное — странное переплетение каких-то линий и пятнышек. Парням было лет по двадцать пять. Они пили кофе или чай из больших алюминиевых кружек и мирно беседовали.

Щербак за несколько шагов до проходной начал разминать физиономию и в дежурку вошел с таким выражением лица, которое просто не могло не вызвать у охранников полнейшего доверия. Глядя в его честные глаза, рядовые сотрудники «Сатурна» просто обязаны были как на духу выложить все, что знали, и даже больше того.

Николай смело толкнул стеклянную дверь «Комната охраны. Посторонним вход воспрещен» и приветственно помахал рукой:

— Здорово, мужики, поговорить надо.

Парни не возмутились и не попросили его покинуть помещение, как человека явно постороннего. Они с готовностью обернулись к нему и ждали, что он скажет дальше.

— Я Николай. Он, — Щербак кивнул на Дениса, — Денис. Мы те самые столичные сыщики, с которыми Кравцов вам всем разговаривать запретил категорически.

Охранники переглянулись, ухмыльнулись, и ухмылка эта была однозначно по поводу категорических распоряжений Кравцова.

— Кравцов, насколько мы поняли, еще недавно был вашим непосредственным начальником, пока не стал большим боссом?

— Был, — ответил один из парней и почему-то покраснел.

Щербак прошел на середину комнаты, уселся на свободный стул.

— Давайте познакомимся, что ли? — он протянул руку поочередно каждому из охранников.

— Саша.

— Михаил.

— Вы из-за несчастного случая с Олегом Петровичем приехали? — спросил Саша и снова покраснел.

— Чаю хотите? — предложил Михаил.

— Чаю — это здорово, — откликнулся Николай, и Саша с Михаилом стремительно организовали еще две алюминиевые кружки и налили гостям крепкого до непрозрачности чая.

Минут пять, пока чаевничали, поболтали о пустяках: о погоде, о нежарком снежинском лете, о том, что в Москве теплее, а где-нибудь в Крыму вообще благодать, почти как в Японии, что наши завтра должны обязательно выиграть у японцев, что всем здесь присутствующим повезло: завтра выходной и футбол посмотреть ничто не помешает.

Во многом благодаря футбольной теме взаимопонимание окончательно наладилось, даже Саша перестал поминутно краснеть. Он же первым и вернулся к забытому на время разговору.

— Вы хотели спросить о чем-то? — напомнил он Николаю.

Но Щербак, соблюдая субординацию, уступил бразды правления Денису.

— Просто расскажите, что было в субботу двадцать пятого мая. Когда вы узнали, что Олег погиб, когда вы его в последний раз видели?.. Все, что вспомните.

— У меня в ту субботу был выходной, и потом в воскресенье тоже, — с готовностью ответил Михаил. —

Мне уже вечером Саня позвонил и сказал, что Олег Петрович погиб и что всех, свободных от дежурства, вызывают в воскресенье в офис. И там нам Кравцов сказал, что он будет временно исполнять обязанности директора, сказал еще, что все обязательно должны пойти на похороны. А Олега Петровича лично я видел всего два раза: когда он меня на работу принимал — почти год назад, и когда сюда приезжали с проверкой из OJIPP, он с ними был. Мы в офисе почти что не бывали, зарплату нам прямо здесь выдают…

— У нас у всех в ту субботу выходной был, мы в пятницу сменились вечером, — добавил Саша. — Но меня Костя Стуков попросил его подменить, у него жену в пятницу с гнойным аппендицитом на «скорой» увезли, еле откачали, она в реанимации лежала, ему надо было срочно какие-то лекарства доставать. Я, получается, двое суток без перерыва отдежурил. Что Олег Петрович погиб, нам по телефону Кравцов сказал, позвонил из офиса вечером, часов в шесть или в начале седьмого. Я тогда на периметре был, мне Матвеич по рации передал.

— А Кравцов в субботу вообще тут не появлялся? — спросил Денис.

— Был. Утром. Вернее, днем. На понедельник опять какая-то проверка ожидалась, он всех с периметра по очереди сюда вызывал, инструктировал. Вообще у нас тут три смены по шесть человек: сутки дежурим, двое отдыхаем. Но Кравцов хотел расписание переделать, чтобы в понедельник обязательно, а если в понедельник проверка не придет, то и во вторник работали только самые опытные, никаких стажеров. А то в прошлый раз придрались, что стажер на периметре: с оружием ему пока без лицензии нельзя, а без оружия какой из него охранник? Там периметра на каждого по километру, если кто-то влезет, не добежишь, надо предупредительный давать в воздух… Короче, меня он тоже вызвал, сказал, что в понедельник могу отдыхать. У меня стаж только семь месяцев — мало.

— Во сколько это было?

— В четверть двенадцатого. Я точно помню, как раз с одиннадцати после перерывчика на пост пошел, даже дойти не успел.

— И долго Кравцов здесь пробыл?

— Не знаю. В полвторого он точно уже уехал.

— Он что, тоже по рации предупредил, что уезжает?

— Не-е. Мы как тут дежурим: днем четверо на территории, двое тут отдыхают, раз в два-три часа меняемся; ночью наоборот — ночью сигнализация работает и темно все равно, ходят, конечно, парой…

— Ты это… — запинаясь, вмешался Михаил. — Как бы для служебного пользования информация, да?

— Услышал и забыл, — усмехнулся Денис. — Кравцов точно уехал в тринадцать тридцать?

— Может, и раньше. В полвторого, когда я пришел, его здесь уже не было и машины его под окнами не было.

— И больше он в субботу не появлялся?

— Не-а. Я же говорю: позвонил вечером и сказал, что погиб Олег Петрович.

21.15

На стоянке около гостиницы Дениса поджидал Рыбалко:

— Слушай, Денис, есть разговор.

— Серьезный? Что-то неважно выглядишь. Недоспал или перепил?

Охранник действительно выглядел помятым и несчастным, а на замечание Дениса и вовсе скривился как от зубной боли:

— Очень серьезный разговор, пойдем ко мне.

Дверь в свою каморку Рыбалко запер изнутри, решительно достал коньяк, который в прошлый раз так и не попробовали и, не слушая никаких возражений Дениса, налил по сто пятьдесят:

— Так надо. На брудершафт пить не уговариваю, но пивом на этот раз не обойдемся.

— Ладно, — Денис выпил. Коньяк был неплохой, не подделка. Закусил предложенным яблоком. — Ну?

— Короче, понимаешь, всего я тебе рассказать не могу, но в твоих же интересах, если ты мне хотя бы без подробностей просветишь, чем ты со своим Щербаком занимался последние два дня.

Денис слегка опешил от такой наглости, но отвечать не торопился. Сидел, похрустывал яблочком. Рыбалко налил еще коньяку, теперь уже только себе и, отсалютовав, хлебнул залпом.

— Ты, наверное, себе думаешь: зачем гостиничному охраннику все это нужно? Кто ему за информацию платит? Думаешь?

— Возможно…

— Увы! Никто мне не платит. Просто меня попросили. Так попросили, что я не смог отказать. А ты можешь, конечно, но я тебя предупреждаю: не надо. Честное слово, тебе же будет лучше. Если что, я тебя прикрою. Ты мне ведь не обязан расписывать свои похождения во всех деталях, но хотя бы в общих чертах? Нужно, понимаешь! Я тебе ответить могу, на что хочешь, этот человек, который меня попросил, Олега Вовка не убивал и не заказывал, и вообще, никакого отношения к его убийству не имеет. Если его, в натуре, того… А не сам накрылся. Но ему очень важно знать, под кого ты копаешь. Под кого мины закладываешь. Чтобы вовремя среагировать. Сечешь? Не тогда, когда все — и ты, в том числе — начнут подрываться, а вовремя. Он, может быть, не меньше твоего заинтересован в том, чтобы дело раскрылось…

— Почему бы твоему замечательному человеку, если он так заинтересован в правосудии, самому со мной не пообщаться? — спросил Денис, чтобы дать Рыбалко выговориться. Ответ он знал заранее.

— Ты странный какой-то! Честное слово… Ты в этом городе уже четыре дня околачиваешься и до сих пор ничего не вкурил?! Здесь тебе не Москва. Там у вас в каждом районе свое отдельное царство со своей отдельной мафией, отдельной налоговкой, отдельными ментами, а у нас не так.

— А у вас, значит, единый организм в масштабах области, да? — вздохнул Денис. — Серпентарий единомышленников. Пока все хорошо было, организм себе работал, но стоило ему проглотить трудноперевариваемого героя вроде Олега Вовка — и все сломалось. Кишка засорилась.

Рыбалко аж взвился:

— Ни фига не сломалось! Ты целый полк таких героев, как Вовк, сюда пригони, и все равно ничего не сломается!

— Ну конечно! То-то твой Малинин пятки салом смазывает. Боится, что его крайним объявят и убийство на него повесят. Где ж твоя хваленая цельность и монолитность? Вместо того чтобы в едином порыве броситься бреши затыкать, пробитые Олегом, твои местные единомышленники вдруг начали потихоньку в разные стороны расползаться. Пока еще задом пятятся, чтобы лицо сохранить, но остаться отход товарищей прикрыть ни один не желает.

— Значит, про Малинина ты уже в курсе? — скривился Рыбалко. — Кто доложил?

— Источники.

— Ладно. Только ты на эти свои источники не очень-то рассчитывай. Думаешь, тебя не трогают, потому что испугались твоей московской крыши? Ни фига! Тебя, скорее всего, просто используют. Ни один «источник» в этом городе не станет с тобой разговаривать просто так, по собственному желанию. Если он тебе про меня и Малинина правду сказал, значит, для наживки, а все остальное, что от него услышал, лучше сразу забудь. — Рыбалко разлил по бокалам остатки коньяка и спрятал пустую бутылку под стол. — Хочешь, я тебе честно скажу, что я об этом твоем расследовании думаю? Я думаю, если Вовка на самом верху было решено убрать, то только там и знают, кто это сделал. Ты тут ходишь, что-то ищешь, с кем-то разговариваешь, даже что-то там находишь, узнаешь, но только ОНИ решают, что тебе можно найти и узнать. Если ТАМ решат, и улики у тебя будут, и мотивы, и возможности — полный набор для обвинения, только ты никогда не сможешь успокоиться, потому что не узнаешь: это все твои личные достижения, или тебя за ручку привели и твоими руками сфабриковали дело против стрелочника. Да, может, это, в натуре, несчастный случай! Но было решено, что неплохо бы кое-кого подставить — повод подходящий. Берут и Игорю намекают, что Олега, короче… Да, блин! Можно было и не намекать даже.

— По-моему, ты сам себе голову морочишь, — сказал Денис. — Такое навыдумывал! Коллективный сверхразум… Что, если начхал кто-то на твое всесильное политбюро? Просто начхал. Был у него зуб на Олега, и он Олега убил. Что тогда?

— Тогда я ему не завидую, хоть в это и не верю. И тебе заодно не завидую. Твоими руками, скорее всего, кого-нибудь показательно и прикончат, — Рыбалко покосился на опустевшие бокалы и полез в стол за новой бутылкой. — Так что или давай сотрудничать, и тогда, если что, чем смогу — помогу, или лучше уезжай домой.

— Домой я пока не собираюсь, — Денис решительно перевернул свой бокал вверх дном. Пока Рыбалко занимался сотрясением воздуха, его посетила одна замечательная идея: о пропавшем ноутбуке надо в режиме «строжайшей секретности» сообщить абсолютно всем заинтересованным сторонам и посмотреть, что будет.

Он порывисто закурил, изображая всем своим видом нравственные колебания, душевные метания и прочие чувства, которым надлежало его одолевать, и, наконец «решившись», выдал:

— Я последние два дня с ног сбился — искал ноутбук Олега. За час до смерти он у него был, а среди вещей на месте аварии вроде бы не было.

— Так, так, так! — расплылся в довольной ухмылке охранник, сам, похоже, не веря своему счастью. — Ну?

— Может, в этом ноутбуке ничего, кроме порнографических картинок, и нет, а может… Короче говоря, кто Олега убил, тот, по моему мнению, ноутбук и попер. И теперь, возможно, владеет такой информацией, которая очень многим не понравится.

— Слушай!.. — Рыбалко повертел в руках бутылку. Глаза его горели, было видно, что его распирает свежая идея, но он никак не может решить, как отнесется к ней Денис. — Вот что! Я совершенную туфту Малинину гнать не могу, но если все правдоподобно… Ты же сам можешь заблуждаться, так? Короче, по отдельной таксе… В общем, имей в виду!

Не премину уж, хмыкнул про себя Денис. Теперь надо как-то уведомить о ноутбуке губернатора, Рахаева, Пасечника, на всякий случай еще раз ментов (вдруг Малинин с коллегами не поделится). А потом понаблюдать, как они перегрызутся. А они просто обязаны перегрызться — каждый решит, что компромат в ноутбуке именно на него. А провозглашенной Рыбалко монолитности нет и быть не может. Чушь все это. Когда на таких друзей-товарищей надвигается реальная задница, каждый уносит ноги самостоятельно.

9 июня, воскресенье, 9.45

Покончив с бесперспективным опросом жильцов, Николай вернулся на стоянку и закурил, положив локти на крышу машины, стряхивая пепел прямо в ложбинку для стока воды.

Место для того, чтобы испортить мотоцикл, подходило идеально.

Обшарпанная многоподъездная девятиэтажка, в которой жила Жанна, стояла на уступе, на краю микрорайона Широкий. С ее тыльной стороны сразу начинался крутой спуск, внизу, в полусотне метров, достраивался новый фешенебельный дом, расширявшийся на манер средневековой сторожевой башни кверху, с пентхаусом, остекленным по всему периметру, и солярием на крыше — источник социальной напряженности, окрестил его Николай, увидев впервые эту картину. Подъезды девятиэтажки, каждый с высоким крыльцом и мусорными баками рядом с ним, упирались в отвесный глинистый склон, прорезанный шаткими металлическими лестницами. Двор находился на уровне третьего этажа.

Проехать на стоянку можно было только вдоль фасада, а не просматривалась она практически ниоткуда: ни снизу со стройки, ни сверху со двора — для этого нужно было подойти к самому краю обрыва, — ни из окон: она примыкала к глухой торцевой стене. Но больше оставить мотоцикл было негде, разве что прислонить к мусорнику: проезд перед домом был таким узким, что пара легковушек не разминется, одной придется въезжать на бордюр.

Ниже стоянки на небольшом, но ровном пятачке несколько разновозрастных пацанов и даже девчонок гоняли в футбол. Ворота у них располагались не друг напротив друга, а по диагонали, на одних висел ковер, но детвору все это не смущало. За воротами, завешенными ковром, сидел на корточках рыжий веснушчатый мальчишка лет шести-семи и, не обращая внимания на играющих, жег факел из одноразового стаканчика.

Николай вспомнил, как Денис описывал сына Олега.

— Виктор? — спросил он серьезно, подойдя к пацаненку. — Виктор Вовк?

— Отвали, — ответил тот, не поднимая глаз. — Мне мама не разрешает разговаривать с незнакомыми.

— А папа разрешает? — спросил Николай так же серьезно.

— А папа у меня разбился на мотоцикле. Потому что всегда гонял, как шестнадцатилетний обалдуй.

— А откуда ты знаешь, как он гонял? Он тебя катал?

— Не-а! Сто тысяч миллионов лет не катал! Он от нас с мамой ушел. К черной.

— К негритянке, что ли? — изобразил Николай крайнее удивление, и удостоился за это полного презрения взгляда.

— Негры только в Африке водятся!

В этот момент в мальчишку попали мячом. Не говоря ни слова, он подскочил и выбил его за ограду.

— Неси обратно! — тут же заорал старший из пацанов, но Вовк-младший вернулся на место и в ответ показал ему спину.

Когда он поднимался, чтобы выбить мяч, Николай рассмотрел, чем ребенок занимается: на муравейнике лежал жук с оторванными лапками и крылышками, а муравьев, пытавшихся наброситься на чужака, он поливал каплями горящей пластмассы.

— Неси, говорю! — повторил пацан, подойдя к ним вплотную. Присутствие взрослого его нисколько не смущало. — Бегом! — Он попытался пнуть Витю ногой, но Николай, опередив нахала, сам влепил ему звонкий сочный щелбан. — Пусть за мячом дует! — выкрикнул пацан. потирая ушибленный лоб.

— Сейчас у меня кое-кто кое-куда сбегает, — пообещал Николай.

— Малой, твоя очередь! — скомандовал пацан, нехотя отступив.

— Я в прошлый раз бегал! — возмутился худенький белобрысый мальчишка, Витин ровесник. Но, получив подзатыльник, накуксился и, всхлипывая, стал протискиваться сквозь дырку в заборе.

— Ты помнишь, когда папа последний раз в гости приходил? — вернулся Николай к прерванному разговору.

— Когда показывали «Черепашки-ниндзя против мухи». — Витя достал из кармана спичечный коробок, насадил на палку новый стаканчик и, косясь на Николая, поджег. — Мне мама разрешает, — сказал он на всякий случай. — Раньше папа меня катал, а потом перестал. Когда он приходил в гости, я сидел на мотоцикле и рулил: др-р-р-р! Др-у-у-у!

— А в последний раз?

— Ты что, тупой?! — сказал Витя разгоряченно и покрутил пальцем у виска. — Папа приходил с мамой ругаться, в какой мне институт поступать.

— Понятно, — кивнул Николай солидно, — ну, и в какой институт ты хочешь?

— Ни в какой, — Витя пренебрежительно махнул рукой. — Я буду суперистребителем. Муравьи — это суперкрэнки. Они будут пикировать на землю, а я буду их сбивать, бу-бу-бу!

— Суперкрэнки летают? — спросил Николай.

— На космических мотоциклах.

— Может, тогда оставишь муравьев в покое? Видишь, — он показал на облачко гнуса, вившегося над лужей, — они больше похожи.

— Не. Суперкрэнки — это муравьи, — Витя с чувством растоптал муравейник каблуком, — а то — мегакрэнки.

Он схватил факел и устремился на нового неприятеля, разбрасывая огненные брызги.

— Значит, ты родителям так и сказал: в институт не пойдешь? Хочешь стать суперистребителем? — спросил Николай, остановившись на почтительном расстоянии.

— Типа, меня спрашивают! Мама сказала, чтоб я сидел дома.

— Зачем?

— Что ли непонятно? Пока папа меня видит, у него совесть просыпается, и он больше денег даст. Хватит на институт и еще на «Бионикла».

— А после папы в тот день кто-нибудь приходил?

— Не-а. Мама сразу кому-то позвонила и меня выгнала во двор. Даже мультик про черепашек-ниндзя досмотреть не дала. А когда приходят гости, она меня всегда заставляет играть на пианино… Стоять! — он увидел кузнечика и погнался за ним напрямик через лужу.

Николай еще несколько секунд смотрел ему вслед.

Значит Жанна, едва Олег за дверь, бросилась кому- то звонить! Кому, спрашивается? Кравцову, кому же еще! На мобильный. А Кравцов в это время подрезал сиденье.

10.10

Выслушав отчет Щербака, Денис позвонил в «Сатурн». Собранных сведений было пока маловато, чтобы доказательно припереть Кравцова к стенке, но вполне достаточно для хорошего блефа.

Кравцов был на месте, но, не дожидаясь, пока их соединят, Денис повесил трубку. Разговор по телефону его не устраивал.

В офисе кроме Кравцова по случаю воскресенья была только девушка-секретарша, очевидно, она и отвечала на его звонок. Девушка даже не попыталась выяснить, по какому поводу Денис пожаловал. Он на ходу бросил «меня ждут», и она, дежурно улыбнувшись, кивнула ему на дверь, в которую он уже однажды входил.

Кабинет нисколько не изменился, Кравцов, впрочем, тоже. Увидев, кто к нему пожаловал, он, не сводя с Дениса затравленно-ненавидящего взгляда, зашарил рукой под столом, вытащил микрофон на подставке и, демонстративно водрузив его на столе, щелкнул где-то внизу кнопкой магнитофона. Сам при этом не сказал ни слова.

— Валерий Андреевич, нам нужно поговорить, — Денис уселся без приглашения.

Кравцов чуть отъехал от стола, приоткрыв верхний выдвижной ящик. Пистолет он там держит или еще один магнитофон, на случай, если первый пленку зажует, усмехнулся про себя Денис. Кравцов опустил руку в ящик, но ничем не щелкнул, — значит, пистолет.

— Признаю, что в прошлый раз вел себя непростительно грубо, — Денис повинно склонил голову, всем своим видом демонстрируя глубочайшее раскаяние, — был не прав и готов принести извинения…

Левая бровь Кравцова от удивления самопроизвольно поползла вверх, но он тут же спохватился и вернул лицу прежнее выражение. А Денис, мысленно записав очко в свою пользу, продолжал гнуть намеченную линию:

— Не буду оправдывать свое поведение объективными причинами. Они у меня, естественно, были, но вам от этого не легче. И еще я не до конца понимал, с кем имею дело. Жанна объяснила мне, что вы тут человек не случайный, что вы заняли место Олега по праву. Как мне удалось выяснить, на момент появления Игоря ворошить случившееся никто, кроме него самого, не желал, в том числе и родители, так что, отказав ему в помощи, вы руководствовались их интересами и интересами компании. Ну а у меня и вовсе не было причин рассчитывать на ваше сотрудничество, не говоря уже о деспотичной форме, в которой я пытался вам его навязать. Теперь я осознаю абсолютно четко: в сложившейся на сегодня, скажем так, имущественно-семейной ситуации, решать, чем заниматься «Сатурну», будет только вдова Олега. Она еще раз дала мне понять, что не станет проводить собственное расследование, но, взглянув на дело другими глазами, я больше не берусь ее осуждать. И отстаивать притязания Игоря на пост директора «Сатурна» считаю отныне занятием не только бесперспективным, но и неэтичным. Хотя бы по отношению к его племяннику. Насколько я изучил Игоря и насколько познакомился с вами — с организационной и коммерческой точки зрения вы сможете вести дела несравненно более успешно.

Хорошо, что эта покаянная тирада была продумана заранее и заучена практически наизусть. Иначе, глядя, как Кравцов прямо на глазах словно увеличивается в размерах, наполняется собственной значимостью, затравленность его с каждой секундой тает, сменяясь надменностью, как он уже покровительственно кивает и с удовольствием косится на магнитофон, который фиксирует для потомства его триумф над столичным выскочкой… Короче говоря, если бы не вызубрил, давно бы уже сбился, а хуже того — заржал в самый неподходящий момент и тем самым все испортил.

— В итоге я оказался в патовой ситуации. — Денис смиренно сложил ладони на животе и пожевал губами, делая вид, что подбирает подобающие случаю слова. — Остановить расследование на нынешней стадии уже не в моих силах, а без понимания, чем занимался Олег в день гибели, я не могу расставить все по своим местам. Как мне представляется, он провел почти все утро, а возможно, и часть дня здесь, в офисе, вероятно, назначил какие-то встречи. Разговаривать со мной и моим напарником своим людям вы запретили, и они — отдаю вам должное — неукоснительно подчиняются этому запрету. Такая получается незадача…

Кравцов хотел что-то сказать, но только смешно булькнул и закашлялся. Денис собирался уже хлопнуть его между лопаток, но увидел на подоконнике бутылку боржоми и стакан. Подал их Кравцову. Тот большими глотками осушил полстакана и, смахнув набежавшую во время приступа кашля слезу, взвизгнул:

— А вы думали, раз притащились из столицы, значит, все здесь будут на вас молиться?! — голос у него срывался с фальцета на хрип и обратно, но он уже не в состоянии был сдерживать распирающее его чувство, он упивался собственным превосходством и не обращал внимания на то, как нелепо выглядит. — Станут ходить перед вами на задних лапках и заглядывать в рот, да? Чего вы еще такого пожелаете, господин Грязнов?! Думаете, явились сюда, землю тут носочком поковыряли, и все вокруг растаяли?! Можно опять лезть в бутылку?! Вы понимаете, что я имею полное право вышвырнуть вас сейчас за дверь?

Денис безропотно кивнул.

— Вы понимаете, что я действительно могу это сделать?

Еще один кивок.

— Нет, вы скажите это вслух!

Запись для потомства, будет чем гордиться? Да пожалуйста! Денис отчетливо, чуть наклонясь к микрофону, произнес:

— Вы можете сейчас вытолкать меня взашей. И у меня не останется шансов довести расследование до логического конца.

Кравцов, старательно пряча торжествующую улыбку, встал из-за стола и отошел к окну, размышляя: еще растянуть удовольствие или снизойти, наконец? Мысли его читались не то что по лицу — по затылку. Ящик стола так и остался незадвинутым, Денис краем глаза заметил миниатюрный пистолет, из тех, что носят в рукавах, носках или дамских сумочках. О пистолете Кравцов забыл. Зачем ему теперь пистолет? Он и так держит столичного выскочку за глотку.

— Можете считать, что ваши извинения приняты, — сказал Кравцов после содержательной паузы. Тон его был сухо официален. Не удостоив Дениса взглядом, он остался стоять вполоборота к окну, скрестив на груди руки. — Больше я вас не задерживаю.

— Я просил бы уделить мне еще минуту, — ответил Денис.

Кравцов посмотрел на часы.

— Одна минута!

— Еще раз прошу прощения за то, что до сих пор говорил долго и не по существу, — Денис неспешно умостился в кресле, предвидя, что ограничиваться отведенным сроком не придется. — В прошлый раз мы расстались на минорной ноте, и, чувствуя за собой вину, я хотел продемонстрировать вам свои добрые намерения. Теперь, с вашего разрешения, я объясню цель своего визита. Собственно, я ее уже назвал: без вашей помощи мне не удастся довести расследование до логического конца. Я понимаю, что до сих пор вы относились к моей деятельности крайне негативно, но позвольте сделать некоторые пояснения.

Итак, сперва факты, которые удалось установить. Во-первых, смерть Олега не была несчастным случаем, кто-то подрезал сиденье его мотоцикла. Во-вторых, за полчаса до смерти Олег заезжал к Жанне домой, а мотоцикл оставлял на стоянке за домом. В-третьих, в этот момент вы должны были нести дежурство в АТП-10362, но на рабочем месте отсутствовали. И, в-четвертых, как только Олег вышел из квартиры, Жанна позвонила вам на мобильный. Эти факты, еще раз повторюсь, установлены мною лично, установлены с абсолютной достоверностью и подкреплены свидетельскими показаниями. Но есть еще один свидетель, свалившийся в последний момент как снег на голову. Он утверждает, что видел вас с ножом возле мотоцикла Олега. Я ни на йоту не сомневаюсь, что он оговаривает вас по чьей-то указке, но доказать этого не могу. И боюсь, на суде, а суд по делу об убийстве Олега Вовка уже неминуем, он состоится независимо от моего и вообще чьего-либо желания; так вот, на суде эти показания станут краеугольным камнем обвинения и опровергнуть их будет чрезвычайно сложно.

Теперь выводы. Я уверен, что, хотя Олег изрядно потрепал нервы властям предержащим в Снежинске, никто из них к его убийству непричастен, оно стало для всех приятной неожиданностью. Изначально было решено замять дело на корню, поэтому гибель Олега объявили несчастным случаем. А когда фокус не удался, было принято новое решение — найти козла отпущения. Кто-то, Валерий Андреевич, роет для вас яму. Пока она не слишком глубока. Еще можно успеть найти настоящего убийцу. Но скоро будет поздно. Когда сценарий утвердят, от него уже не откажутся. А мне очень не хотелось бы, чтобы так все закончилось. Ненавижу, когда меня пытаются использовать!

— Что конкретно вы от меня хотите? — спросил Кравцов упавшим голосом.

— Оказывать оперативную помощь я вас не прошу, — сказал Денис, сосредоточенно нахмурившись, — это было бы тактически неверно. Вам вообще лучше не подавать виду, что вы знаете о надвигающейся угрозе. Пусть они считают, что располагают неограниченным временем. Мы должны сделать две вещи: установить с точностью до минуты, когда Олег выехал со стоянки во дворе Жанны, и выяснить, где и с кем он собирался встретиться по дороге в Ясные Воды.

Кравцов перемотал магнитофонную пленку в начало и включил стирание.

— Я не знаю, когда Олег отъехал, — сказал он чуть слышно, нервно барабаня пальцами по столу. — Я в это время был в «Сатурне». Я не по собственной инициативе ушел с дежурства, как вы понимаете. Жанна попросила меня проверить, чем занимается Олег. Он ей позвонил утром, сказал, что на днях загребет кучу денег, и им нужно кое-что обсудить. Она решила, что он ей опять морочит голову: попытается занять у нее последние деньги под дурацкие обещания, может, попросит продать квартиру и временно снимать жилье, а он, как бы, завтра разбогатеет и купит ей новые хоромы…

— Понятно. Но на всякий случай во время отсутствия Олега вы должны были просмотреть документы в его кабинете. У вас был ключ?

— Нет. Мне Вика открыла, секретарша.

— Тогда зачем Жанне понадобилось срывать вас с работы? Это же дополнительный риск. Если Вика согласилась вам помогать, почему нельзя было попасть в кабинет после дежурства?

— Да у него ж семь пятниц на неделе было, как вы не понимаете?! Жанна боялась его! И в курсе хотела быть, хотела заключить с ним соглашение. В последнее время, когда речь заходила о деньгах, Олег просто зверел, он целый год ничего не зарабатывал — влетал и влетал, влетал и влетал! Я ей объяснил, что он никаких документов в кабинете не хранит: у нас бесконечные проверки, но она все равно настаивала. Ничего я, естественно, не нашел. А когда Жанна позвонила, я был здесь. Вика может подтвердить.

— Только она? Больше никто?

Бояться Жанна боялась, подумал Денис, и не доверяла Олегу ни на грош, но на переговоры все-таки согласилась. Выходит, не только у Олега был пунктик на почве финансов. Стоило ему заикнуться про солидную сумму, как у нее тут же от радости в зобу дыханье сперло.

— Ну, я же не мог при всех…

— Беседа у них прошла гладко… — подхватил Денис, видя, что Кравцов остановился.

— А он ей ничего по уму не объяснил. Снова пообещал кучу денег — тысяч двадцать долларов, как она поняла, он точную сумму не назвал. Обещал открыть счет на сына, короче, потрепался-потрепался и уехал. Она позвонила, — это было в тринадцать тридцать восемь, я точно помню, — рассказала, что и как, ну и попросила все-таки узнать, кто и за что предложил ему такую сумму. И, по возможности, проследить, чтобы он их отработал, а не начал бы как обычно искать «правду». Но я никаких концов до сих пор не нашел. Плюнул. Если деньги реально и были, то теперь клиент залег на дно.

Денис покачал головой и произнес, поддав в голос сочувственных ноток:

— Слабовато у вас алиби, Валерий Андреевич! Слабовато. А что со встречами Олега в тот день? Вы выясняли?

— Вика! — позвал Кравцов. — Зайди, пожалуйста!

Расскажи, кто звонил Олегу Петровичу двадцать пятого числа. — Секретарша застыла в шаге от двери, переводя ошарашенный взгляд с шефа на Дениса. — Ему можно! — сказал Кравцов. — Потом опять все забудь, поняла?

— Я не знаю, кто звонил, — пролепетала Вика, продолжая глазеть на шефа с выражением полного недоумения. — Мужчина. Немолодой. Я соединила. В офисе, кроме нас, никого не было, Олег Петрович дверь не закрыл, я слышала разговор. То есть то, что говорил Олег Петрович. Этот человек, по-моему, назначил Олегу Петровичу встречу. Олег Петрович сказал: «В «Огненном драконе»? Да, хорошо. Попробую успеть к двум».

Кравцов махнул ей рукой, и она, пятясь задом, исчезла.

— Это ресторанчик как раз при выезде из города в сторону Ясных Вод, — сказал он. — Если Олег вышел от Жанны в тринадцать тридцать восемь, он минут через семь, на худой конец десять был там.

— Вы пытались разузнать, кто этот человек? — спросил Денис.

— Нет, конечно! Вы же сами понимаете, чем это чревато… — Он вдруг запнулся на полуслове, налился краской и тяжело задышал. — Откуда вы узнали, что Жанна мне звонила?! Она… Она бы вам не сказала! Ни за что! Я слышал в трубке телевизор. Мультфильм… Вы выпытали у ребенка! На понт меня взяли! У вас нет никаких свидетелей, никто не говорил, что видел меня с ножом возле мотоцикла Олега!!! И про сиденье вы соврали!

— Частный детектив не рыцарь на белом коне, — ответил Денис, поднявшись и отвесив поклон. — Иногда во имя интересов дела приходится присочинить. Вам, коллега, надлежало бы это знать. Желаю всего хорошего!

10.30

Николай купил пачку бумаги, восемь конвертов и резиновые перчатки. Поскольку Лилии дома не оказалось, а в «Лазер-форс» он уже примелькался, пришлось воспользоваться услугами компьютерного зала городской библиотеки.

Он набрал следующий текст:

«Берегитесь.

Тот, кто убил Олега Вовка, теперь владеет его ноутбуком. А в нем…»

Нацепив резиновые перчатки, Николай распечатал послание в четырех экземплярах. На конвертах так же с помощью принтера напечатал адреса. Туманову письмо уйдет в обладминистрацию, Рахаеву — на НПЗ, Огареву — в областное ГУВД; адрес Пасечника был известен каждому в городе — авторитет жил в самом центре в «доме академиков» в восьмикомнатной квартире с собственным входом. На случай, если письма станут вскрывать совсем посторонние люди, внутрь конвертов с адресами Николай поместил еще по конверту, напечатав на них «Срочно!!! Лично в руки!!!» и только во внутренние конверты вложил текст.

Конечно, «отцы» получат послания не ранее чем завтра утром, а кто-то может и вообще не получить. Но лучшего способа быстро и эффективно раструбить о ноутбуке, Денис с Николаем все равно пока не нашли.

11.30

От Кравцова Денис вначале заехал во двор к Жанне и, включив секундомер, погнал в «Огненный дракон». На скорости девяносто километров в час ему понадобилось почти девять минут. Зато от ресторанчика до поворота, на котором разбился Олег, было чуть больше десяти километров.

Денис так и не решил для себя: соврал Кравцов или нет. В принципе, от двора Жанны до «Огненного дракона» не было ни одного крутого поворота, то есть Олег мог приехать сюда с уже подрезанным сиденьем. Значит, Кравцов все еще был подозреваемым № 1.

Тем более что в ресторанчике Олега никто не вспомнил. Конечно, прошло уже больше двух недель, Олег мог вообще не заходить в ресторан, а встретиться с неизвестным немолодым человеком на улице, даже если заходил, его необязательно запомнили. Но если Кравцов с Викой не сочинили немолодого незнакомца, если Олег все-таки оставил мотоцикл на стоянке перед рестораном и имел с кем-то беседу, сиденье могли подрезать и здесь.

4.00

Разговоров о предстоящем матче Россия — Япония Денис всячески избегал — только бы не сглазить! Николай, раз десять пытавшийся обсудить, с каким счетом наши выиграют, обиделся и перед самым началом трансляции отстал наконец. Денис достал из-под стола газету и назидательным тоном прочел: «Согласно данным опроса, треть английских болельщиков накануне матча с Аргентиной воздержались от секса, считая, что такой шаг принесет их родной команде удачу». Николай не внял и продолжал дуться.

Первый тайм смотрели молча, лишь изредка вскрикивая хором, все громче и яростней, когда сперва Смерти н ударил рядом со штангой, потом Измайлов закрутил рядом со штангой, потом Никифоров со штрафного пробил рядом со штангой, потом вратарь японцев Нарадзаки украл мяч из-под носа Пименова. Когда защитник Тода, не стесняясь, снес в своей штрафной Семшова, но свисток арбитра промолчал, они были уже на ногах. Так и досмотрели до перерыва стоя. Во втором тайме Денис не удержался, пять минут они оживленно обсуждали происходящее на поле, а на шестой Инамото с десяти метров хладнокровно расстрелял ворота Нигматулина. Оставшееся время до финального свистка просидели в гробовом молчании. Не помогло…

— Пойдем! — сказал Щербак, со всего размаху хлопнув себя по колену. — Не буду я сегодня больше ничего смотреть! — пнув ногой коврик, он выскочил за порог.

Денис нагнал его только возле стоянки.

— Ящик выключил? — спросил Николай.

— Не помню…

— Ну и хрен с ним!

Дорогу им перебежала кошка. Николай остановился, шаря взглядом под ногами, Денис подумал, что и сам бы запустил сейчас камнем в кого угодно, не только в кошку, дай только повод.

— Восемь лет ждал! — продолжал Николай, не найдя, слава богу, подходящего снаряда. — Восемь лет! В девяносто шестом пролетели: в Англию на чемпионат Европы не попали, во Францию на прошлый чемпионат мира не попали, в двухтысячном в Бельгию — Голландию не попали, и вот оно, наконец, счастье привалило: поехали в Японию. На кой, спрашивается?! Чтоб обделаться, как в Штатах в девяносто четвертом? Я этого восемь лет ждал?! Или мало ждал — не заслужил?! Это коммунизм, что ли? Семьдесят лет строили-строили, не достроили — объявили: не очень-то и хотелось?!

«Я уже больше не увижу наших в одной восьмой финала, так дети увидят, а не дети — внуки», — так, что ли, Романцев рассуждает?! Ладно, не спорю, пусть Романцев о внуках заботится, если они у него есть, а у меня вот — не предвидится пока! Если раз в восемь лет на чемпионаты попадать, сколько их еще будет при моей жизни? Четыре? Пять? Я их, значит, буду ждать как манны, а эти, нравственные уроды, раз за разом будут жидко обделываться прямо мне в душу. «Чего уж там, Коля, все ж свои, ты ж знаешь, что жизнь — дерьмо…» Ладно, жизнь — дерьмо, я в курсе, я разве возражаю? На меня вам плевать, на остальных болельщиков — на пятьдесят миллионов — плевать, на себя-то плевать зачем?! Зачем собственную жизнь в дерьмо превращать?!

«Стратег!» — выкрикнул кто-то сзади. Денис плавно обернулся, кулаки сжались сами собой. «Стратег, говорю!» — новый русский хрипел в мобильный телефон, тиская его в огромной, красной и мокрой от пота ладони. «Романцев!.. — он выругался на полквартала и надрывно закашлялся. — Не, ну ты видел, что он с Измайловым учудил, а? Конь!.. Ага… Новое слово в футболе придумал, прикинь, да? Опорный хав на фланге».

— Давай выпьем, что ли, с горя, — предложил Щербак.

Не дожидаясь согласия, он свернул в магазинчик. Денис, собственно, ничего против не имел.

За прилавком — одним из трех, остальные пустовали — стояла смазливая девица лет двадцати, а может, и меньше. По безлюдному залу гуляло эхо, донося из-за приоткрытой двери за ее спиной звук работающего телевизора — японский тренер давал интервью. Щербак, без обычных своих сальных штучек, жестом поманил продавщицу и хмуро кивнул на бутылку кристалловской «Пшеничной». Продавщица открыла было рот, но, так ничего и не сказав, чиркнула что-то на обрывке чека. «Восемьдесят пять рублей», — прочел Денис, заглянув Щербаку через плечо. Она решила, что Николай немой!

Они двинулись в сторону площади, откуда доносился гул толпы. Народу на улице для воскресного дня было необычно мало. Навстречу попались двое подростков, тоже с беленькой. «Да выиграют наши у бельгийцев, спорим?! — не переставая, кричал один. — Спорим, выиграют?! Бельгийцы — отстой!» Другой, повзрослей на вид, с бутылкой в руке, только кривился: «Выиграют они те, щас же! Губу раскатал. А выиграют— попадут под бразильцев. И те уже нас поимеют по полной программе, как бундесы Саудовскую Аравию, восемь-ноль».

По мере приближения к площади людей прибавлялось. Публика полегковесней спешила прочь, хотя с минуты на минуты должна была начаться следующая трансляция.

Над самой площадью висела наэлектризованная тишина, как в центре урагана. На лавочках, на газонах, на высоком бордюре вдоль трамвайных путей, на ступеньках подземного перехода, у подножия памятника Ленину народ пил. Угрюмо. Переговаривались вполголоса. Никто не вещал, как это бывает всегда, никто не делал резких движений, словно страшась взорвать давившую со всех сторон тишину.

Денис с Щербаком облюбовали место возле старой, в полтора обхвата березы, наполовину засохшей, с почерневшим, изборожденным глубокими морщинами стволом и двумя огромными, надломленными, склонившимися к земле ветвями. Она стояла позади экрана, здесь было не так людно. Николай плюхнулся в высокую траву прямо на брошенную кем-то бутылку и в сердцах зашвырнул ее подальше. К ней тут же устремилась пьянчужка, барражировавшая вдоль газона и зорко наблюдавшая за происходящим. Ее спутник с неподъемным баулом с трудом поспевал за ней. «Ты поднимать будешь или нет?! — прошипела она на него. — Спина трещит!» «Заткнись! — прошипел он в ответ, остановившись рядом с еще одной находкой. — Горе у меня…»

— За победу! — сказал Денис, глотнув прямо из горлышка: стаканчики купить они, конечно, забыли.

— За нашу победу! — поддержал Щербак. Он приложился как следует: в бутылке осталось немногим больше половины.

— Ну ты даешь, — поморщился Денис на выдохе, — давай хоть на три тоста растянем.

— Давай, — не расставаясь с бутылкой, кивнул Николай, — второй: чтоб бразильцы, если выиграют у наших, стали чемпионами, и чтоб у Романцева руки отсохли — по любому!

Он отхлебнул ровно половину оставшегося, заставив шефа содрогнуться снова. Но когда настала очередь Дениса, по наторенной дорожке пошло проще, он и не заметил, как справился.

— Романцеву курить на стадионе не дают, вот у него мозги и не варят, — сказал Денис.

— Слушай! — Щербак хлопнул ладонью по лбу, — как я раньше не подумал?! Это же япошки специально придумали кампанию против курения! Почему на стадионе нельзя курить, а? С какой стати? Ладно еще на трибунах, чтоб на соседей не дымить. Тоже, кстати, можно сделать сектора для курящих и для некурящих, как в самолете. Но на скамейке запасных почему?!

— Ну, я же говорю…

— Но все равно он урод. До чемпионата думать надо было! Что уж теперь пить боржоми…

Денис завалился на спину. Спорить не было ни сил, ни желания, да и зачем спорить, если Николай кругом прав. Он прикрыл веки. Остались видны только вялые, сонные облака и колыхавшееся перед самым носом странное растение: без листьев, с серебристым стеблем, покрытым загнутыми кверху волосками, с миниатюрными фиолетовыми цветками на макушке. Над ухом застрекотал сверчок, заглушая голоса людей, и Денис почувствовал вдруг, что остался один. Один между небом и землей вместе со своей скорбью, вселенской скорбью, которую больше не с кем разделить, только с этими облаками и этими расплывающимися перед глазами фиолетовыми цветками размером со спичечную головку. Но одни слишком огромны, другие слишком малы, а главное — и первые и вторые слишком недолговечны, чтобы понять его печаль по восьми годам напрасных ожиданий…

Когда в кармане запищал мобильный, Денис не сразу сообразил, что это за непонятный звук.

— Денис Андреевич? Добрый день. Дмитрий Сергеевич.

— Добрый день. Я вас узнал, — соврал Денис.

В этот самый момент пошла реклама «Мартиники», и динамики заработали на полную мощность. Денис впервые услышал, что именно «Мартиника» всегда. «Мартиника» — всегда успех. В косметологической клинике полный спектр услуг: липоаспирация, аппаратная косметология, компьютерное прогнозирование, лазерная шлифовка кожи, удаление послеоперационных рубцов по методу профессора Зелинского…»

— Вы на площади? — удивился Шуйский.

— На площади.

— Что, сегодня какой-то футбол?.. Я, собственно говоря, хотел узнать, как ваши успехи.

— Работаем, — ответил Денис, — когда получим осязаемый результат, вы узнаете первым.

— Ладно, смотрите свой футбол, не буду мешать…

Щербак навис над ним и, поскольку Денис на вопросительные движения бровей не реагировал, принялся трясти за плечо.

— Кто это? Что случилось?

— Шуйский. Как тебе нравится: «Сегодня какой-то футбол?»

— Так и сказал?

— Так и сказал!

— Ни хрена не понимаю! — Щербак вскочил, потом снова сел, обхватив колени руками. — То есть он не болельщик. Чемпионат мира ему до одного места. Так какого же он взялся быть главным спонсором трансляций?! Только не говори, что дело в рекламе или в поддержании имиджа. Здесь и вправду не Москва. Кто такой Шуйский, и так все знают. Реклама — это понты. Это как проехать на «кадиллаке» сквозь толпу, когда движение перекрыто — пыль в глаза, смотрите все: никому нельзя, только мне одному можно. Короче, он не по собственной инициативе потратился на установку экрана, на все прочее. Его кто-то нагнул. Что скажешь?

— Нагнули его, это точно, — согласился Денис.

— Кто, хотелось бы еще знать! — щелкнул пальцами Николай. Он огляделся, склонился к Денису и торопливо зашептал: — Если вычислим, кто его раскрутил транслировать чемпионат, поймем и все остальное: кому понадобилось у него что-то красть, зачем он поручил расследование Олегу, кто похитил Игоря, короче, все! Это ключевой момент, шеф. Мне кажется, идея с футболом исходила от губернатора. Не напрямую, конечно, от кого-то из ближайшего окружения. Нужно еще раз переговорить с твоим Крупицыным и с его приятелями-депутатами.

— Нет, губернатор здесь ни при чем, — возразил Денис, — при чем здесь губернатор? — Он почувствовал, что язык слушается не очень хорошо. — Какой ему смысл устраивать такую акцию анонимно? Никакого. Крупицын и всякие Мальцевы-Зайцевы нам не помогут. Завтра нужно сходить в банк и постараться разговорить девочку, ведущую счета Шуйского.

— Девочка — это намек? — сощурился Щербак. — Мне, значит, идти? А вдруг это мамочка? Или вообще мужик с волосатым пузом?

— Конечно, твой высокоэстетический вкус этого не вынесет. Пойдем посмотрим, как турки с Коста-Рикой играют. Или у них ноги волосатые?

— Сказал же, ничего больше сегодня смотреть не буду. А вообще у тебя опять телефон звонит.

Звонила Лилия: — Денис, вы можете приехать сейчас ко мне в агентство? Пожалуйста!

— А чуть позже нельзя? — Опять ведь какие-нибудь глупости. А тут горе, да еще водки выпили…

— Пожалуйста. Я понимаю, в каком вы состоянии, но это очень важно. Очень!

17.10

— Я блин, сплю, блин?! — Щербак застыл посреди зала с отвисшей челюстью и выпученными глазами.

Вокруг суетились два десятка обнаженных, полуобнаженных, едва одетых и чуть прикрытых манекенщиц.

Они на бегу сбрасывали то немногое, что все-таки было на них надето, облачались во что-нибудь новенькое, но столь же незначительное, и куда-то убегали, чтобы вернуться снова через минуту, снова раздеться и снова одеться и убежать. Еще человек десять нормально одетых мужчин и женщин помогали им одеваться и раздеваться, подавали, принимали, поправляли, одергивали невыносимо прозрачные пеньюары, невероятно маленькие трусики и бюстгальтеры, невозможно вызывающие боди, и прочая, и прочая, и прочая. Стоял невероятный гам: все одновременно кричали, смеялись, ругались, подгоняли друг Друга, топали босыми ножками и стучали каблучками, да еще откуда-то сбоку довольно громко бухала музыка.

Денис благоразумно прижался к стенке, а Щербака, застывшего как изваяние, теснили то в одну, то в другую сторону, но он продолжал только восхищенно хлопать глазами и бормотать себе под нос:

— Я, блин, хочу тут жить, блин!

— Денис, Николай! — окликнула их Лилия. Она была в соседней комнате, соединявшейся с залом широкой аркой, там, очевидно, была гримерная. Двум девушкам в халатиках подправляли макияж, Лилия тоже сидела, даже полулежала, в кресле с подголовником, и пухленькая краснощекая тетенька делала ей какие-то примочки на правый глаз и щеку.

Щербак не без труда стряхнул с себя оцепенение. Постоянно вертя головой и шагая зигзагами, чтобы невзначай коснуться хоть одной из мелькавших девушек, он минуты за три все-таки преодолел расстояние в пятнадцать шагов и остановился рядом с давно уже добравшимся до Лилии Денисом. Ей как раз сняли компресс, и взору сыщиков предстал во всей своей радужной красе огромный, во всю щеку синяк. У Николая снова отвисла челюсть. На его лице в несколько секунд сменились удивление, возмущение, ярость и готовность истребить всех без исключения, кто имел отношение к этому синяку, а заодно всех, кто мог бы иметь к нему отношение, и всех, кто попытается ему помешать выполнить задуманное. Он, похоже, забыл об окружающей длинноногой красоте и больше не обращал внимания на сидевшие совсем рядом два великолепных экземпляра, а ведь сквозь полупрозрачные халатики — как уже отметил для себя Денис — можно было рассмотреть столько интересного и волнующего…

— Кто?! — хрипло выдавил Николай

— Ваши вчерашние знакомые, — попыталась улыбнуться Лилия, но улыбка вышла перекошенной и явно причинила ей боль.

— Я, блин!.. — Щербак дернулся немедленно бежать мстить, но Лилия поймала его за рукав и удержала.

— Не надо им уподобляться, Николай! Вы же, в отличие от них, нормальный цивилизованный человек. Что для вас важнее: дело или состязание в фанатизме? Вы все равно его не выиграете.

— Помолчи, Лилечка. — Краснощекая тетенька густо смазала поврежденную половину ее лица каким-то приятно пахнущим мятой гелем и прикрыла салфеткой. — Будет немножко жечь, но ты потерпи. Через полчаса снимем.

Но Лилия к ее совету не прислушалась.

— Ирусь, девочки, мне надо поговорить, — сказала она, не повышая голоса.

Девочки испарились, как новобранцы при виде грозного старшины, а тетенька Ируся поочередно смерила сыщиков взглядом, словно прикидывая, ради которого Лилия пошла на такие жертвы, а который просто рядом оказался, и только после этого, многозначительно фыркнув, куда-то укатилась — по сравнению с девушками-моделями она выглядела совершеннейшим колобком.

— У нас последний прогон, — пояснила Лилия. — Завтра показ. Мне общаться с полусотней людей. Одна надежда, что Ируся за сутки все поправит.

— Так что все-таки случилось? — спросил Денис.

— Мне намекнули, что женщинам в мужские дела совать нос категорически запрещено, и вообще, курица — не птица…

— Стоп, стоп, стоп! Наши вчерашние друзья вас разыскали и в такой вот грубой форме выразили свою обиду? За то, что вы не дали нам закончить ту милую беседу в подворотне? Я правильно понимаю?

— Нет. Я сама их нашла.

— Зачем?

— Как? — с удивлением вставил Щербак.

Лилия, сразу забыв о Денисе, повернулась к нему.

— Я запомнила номер их машины, расцарапала ногу, — она закатала брючину на левой ноге, демонстрируя Николаю свою рану, — подошла к гаишнику и сказала, что меня зацепила зеленая «девятка». Назвала номер, попросила выяснить имя и адрес владельца, сунула пять сотен, ну, поулыбалась самую малость…

— Лихо! — восхитился Николай. — Только я тоже не возьму в толк: зачем они вам понадобились?

— Они могли украсть у Шуйского его прибор.

— Не понял.

— Еще раз! — Денис вернул бразды правления в свои руки — Чеченцы? Вчерашние чеченцы украли у Шуйского прибор?

— Да. Вы знаете, что у Шуйского пропало? Нет. Я тоже не знаю, какое-то лазерное оборудование, так? Что бывает лазерное? Например, системы наведения управляемых ракет, или наоборот: системы слежения или перехвата. Даже если немцы разработали свое оборудование исключительно для гражданских целей, у Шуйского наверняка есть свои Кулибины, они могли его приспособить для военных нужд.

Денис с Николаем озадаченно переглянулись. Хоть предположение звучало на первый взгляд дико: «Шуйский тайно торгует оружием!», но, собственно, что они о Шуйском знают? Не откровенный бандит — это видно. Но почему хотя бы не сделать допущение, что он может торговать оружием? Не краденые же пистолеты он на рынке из-под полы толкает? И почему они — пинкертоны хваленые, — почему они сами до этого не додумались?! А ведь если речь действительно идет об оружии, то сразу становится понятным, отчего никто не хочет называть пропавшее собственным именем, откуда могли взяться спецэффекты при краже, и по какой причине Шуйский, несмотря на свои связи, не обратился в милицию!

И если все на самом деле так серьезно, следует немедленно менять modus operandi: еще один неосторожный шаг — и можно запросто лишиться головы.

— Да не напрягайтесь вы так! — рассмеялась Лилия, глядя на ошарашенные лица сыщиков. — Я уже отказалась от этой идеи. Я просто вспомнила, что Олег тоже упоминал чеченцев. Я как-то до сих пор не предавала этому значения. Мне казалось, чеченцы его интересуют только в свете гибели наших омоновцев. Но после того как они начали угрожать Николаю, я подумала, что Олег, наверное, говорил о чеченцах как о возможных подозреваемых в краже оборудования у Шуйского.

— Ну, мне они, положим, не угрожали, — набычился Щербак. — Но я их разъясню! Козлов…

— Подожди! — цыкнул на него Денис. — Лиля, пожалуйста, вспомните как можно точнее, что говорил Олег?

— На следующий день после того, как Шуйский предложил ему работу, он вечером куда-то уехал. Обычно мы примерно в девять вместе ужинали, а после ужина он садился за компьютер и чуть ли не до утра сидел в Интернете. Особенно в последние две недели. Он в эту историю с омоновцами ушел с головой, копался на чеченских сайтах, читал все новости, все комментарии, которые попадались, а в тот вечер уехал. В городе несколько дней назад появилась группа чеченцев, большие шишки, так он сказал, и ему нужно кое-что проверить. Я, естественно, подумала: их визит как-то связан с гибелью омоновцев, но, с другой стороны, по словам Олега, они уже находились в городе несколько дней назад, а он отправился что-то проверять только когда занялся делом Шуйского. Простите, я, наверное, путано рассказываю — очень голова болит, трудно сосредоточиться.

— Вы прекрасно рассказываете, — подбодрил Николай.

Денису показалось, что слишком уж пылко подбодрил. Неужели влюбился? В десяти шагах по-прежнему сновали фотомодели в чем мать родила, а он только на Лилию и пялится, глаз не оторвал за весь разговор.

— А когда Олег вернулся, он рассказал о результатах своей проверки? — спросил Денис.

— Он вернулся очень поздно. Я ждала его до начала третьего и заснула прямо с книжкой в руках. Он меня не разбудил, а утром мы тоже поговорить не успели, так что я ничего не знаю. Поэтому и пошла к ним сама. И кое-что я все-таки узнала…

В арке показалась Ируся, и Лилия поманила ее пальцем. Она с умным видом заглянула под салфетку, кивнула и укатилась обратно. Лилия подождала, пока она отойдет достаточно далеко, и продолжила:

— Они остановились у Ильяса Боровика. К местной чеченской мафии он никакого отношения не имеет и наверняка не имел: не джигит. Всю жизнь проработал в проектном институте, сейчас на пенсии. К тому же у него только мать чеченка, отец — русский. Живет бедно: у него свой дом в стеклозаводском поселке, дому сто лет в обед, забор на ладан дышит, ворота на гараже все ржавые, «девятка» раздолбанная. И наша троица тоже не с иголочки одета. По манерам видно, что они из Чечни, но на абреков не похожи.

— Вы говорите «троица», вы видели тех же, что и вчера? — спросил Денис. — Может, их больше?

— Не знаю. Не думаю. Я наблюдала, как они обедают во дворе, пока меня не заметили. Кстати, раненый неплохо себя чувствует! — она усмехнулась и потрогала синяк. Щербак скрипнул зубами.

— Что они вам сказали?

— По существу — ничего. Мое, мол, дело — дома сидеть. Ну и так далее, в том же духе. Я думаю, у них здесь «долг чести»: может, кровная месть, может, кто-то из родственников под следствием и они хотят его вызволить.

— Но зачем же им тогда красть у Шуйского прибор? — спросил Щербак. — И если это не оружие, тогда что?

— Если они не боевики и не бандиты, то денег у них нет, связей нет, — ответила Лилия. — Но, с другой стороны, для осуществления их планов, какие бы они ни были, деньги наверняка нужны, значит, они могли все- таки украсть у Шуйского прибор. Он же ужасно дорогой.

— Не очень убедительно, — отозвался Денис. — «Долг чести» предполагает следование определенным законам чести, воровство у посторонних в них не вписывается. Я прав?

— Не нравится?! — обиженно вздернула подбородок Лилия, отчего салфетка сползла и чуть не свалилась на пол. Щербак бросился ее ловить и с максимальной осторожностью водружать на место. Она благосклонно позволила ему это сделать, а Дениса наградила очередным укоризненным взглядом. — Вот вам другое объяснение: этим чеченцам нужны от снежинской милиции какие-то сведения, сами они их заполучить не могут, а Шуйский может: у него же связи. Он ведь вас, Денис, из КПЗ вытащил, и, наверное, это не предел его возможностей. Они могли украсть у него прибор, чтобы заставить его использовать свои связи.

— Лилечка, пять минут, а? — запричитала краснощекая Ируся, снова подкатившись к арке. — Нужно закончить, иначе ничего не получится, С закрытым ртом и закрытыми глазами.

Денис с Николаем выбрались в коридор и, усевшись на ступеньках, закурили.

— Я даже не знаю, — сказал Николай. — Мы про оружие не думали, тот, кто ворочает такими делами, не прибегает к посторонней помощи, чтобы найти пропавшее. Но, глядя на этот городишко, я готов поверить во что угодно. А Лилия — голова!

— Ты тут не влюбись случайно! — подмигнул Денис издевательски.

— Я?!

— Ты, ты! Что-то ты восторженный какой-то не в меру.

— А-а! — отмахнулся Щербак. — Пацан, что ли?! Хуже все. Я на нее запал. Увидел сейчас с этим фингалом и натурально запал. И козлам этим я рога поотшибаю!

— Может, вначале выясним, что они от тебя хотели? И воровали ли они у Шуйского железяку?

— Чего они от меня хотели, я и так уже понял. А про железяку, само собой, выясним. Что смотришь? Я тоже не дурак. Если эти трое терлись возле СИЗО, значит, их интересует тот тип, которого не выдали террористам за омоновцев. Юлдашев. Он до сих пор там сидит, это точно, по телику говорили. Они хотят как минимум с ним связаться, а как максимум чего-то от него добиться. Ты только ей не говори, а то опять, блин, ввяжется в какую-нибудь историю.

— Я, собственно, зачем вас пригласила… — Лилия появилась в коридоре с лицом, немного асимметричным, но без малейших намеков на синяк, Ируся потрудилась на славу, — с этими чеченцами можно договориться. Они очень осторожны и отовсюду ждут подвоха, но у них нет выбора, я уверена, они в совершенно безвыходном положении.

— Осторожны! — возмутился Денис. — Это вы называете осторожны?! О том, как они зацепили Николая, я уже промолчу: видели, что товарищ не из робких, видели, что не праздно шатается — занят делом, видели, что дело конфиденциальное, — так нет же, пусть все немедленно бросит, им с ним «пагаварыть» нужно. Но, допустим, тогда они чувствовали свою безнаказанность: их трое, он один, они вооружены, он, как им казалось, нет. А как вам пацан понравился, которого я ранил?! Я держу его на мушке, а он медленно так, хладнокровно — очень осторожно — поднимает пистолет, как будто это игра, как будто я мишень в тире! Я, в отличие от него, цивилизованный человек, вы точно подметили, Я понимаю, что оружие не игрушка, а люди не мишени, я понимаю, что нельзя просто так стрелять в того, кто тебе не нравится. Но знаете, о чем я иногда подумываю? Ведь эти ребята на самом деле не такие дикие, какими хотят казаться. Всеми благами цивилизации — теми же пистолетами, а то и «стингерами» — они пользуются с удовольствием и весьма эффективно. И образ мыслей «цивилизованного» человека им понятен. Мне с детства привили первобытный ужас перед анархией. Только районный нарсуд, самый гуманный в мире, решает, кого казнить, кого миловать; без приказа сверху насилие применять нельзя. Даже если ситуация требует, нельзя — и все! Иначе цивилизация рухнет. И вдолбили мне это крепко: и словом и палкой — всеми доступными средствами. Вот почему наш юный джигит такой храбрый: он понимает, что в споре со мной не оружие его главный аргумент, а мой собственный рефлекторный ужас перед применением силы. А меня вот все тревожит крамольная мыслишка: может, зря я его поцарапал? Может, стоило в педагогических целях влепить ему пулю между глаз, чтоб мозги брызнули по всей подворотне? Нынешнее поколение «джигитов» только могила исправит, на их счет я иллюзий не питаю. Но может, следующее чему-нибудь научится? Так стоит ради этого постараться! Простите, если задел ваши национальные чувства…

— Я вижу, Денис, что вы расстроены, — произнесла Лилия с надменной ноткой в голосе, — наши проиграли. Я вам сочувствую. Но, как цивилизованный человек, вы не должны срывать зло на чеченцах. Лучше остыньте пока, пусть Николай сходит к Боровику один. Их там все равно уже нет. Они наверняка перебрались в другое место и не сказали ему куда, но причин прерывать одностороннюю связь у них нет. Нужно оставить у Боровика сообщение: вы можете договориться с Шуйским по интересующему их вопросу. И нужно дать свои координаты. Я бы сама пошла еще раз, но мои слова они всерьез не воспримут. А на ваше предложение клюнут обязательно! Я снова повторяю — только прошу вас, Денис, не заводитесь опять — по их поведению видно, что в положении они безвыходном. Разве стали бы они без крайней нужды приставать на улице к Николаю со своими «интимными» проблемами?!

Вечер того же дня

— И все-таки я не понимаю, как вы можете оставаться такими спокойными? — Лилия проводила взглядом Щербака, как всегда, вразвалочку шагавшего к воротам Ильяса Боровика, и обернулась к Денису. Они остались ждать Николая в машине. — Уже вечер, с минуты на минуту позвонят похитители, а нам нечего им сказать. Неужели вам ни капельки не страшно за Игоря?

Денис предпочел не отвечать. Хоть он и был уверен в том, что сегодняшнее общение с похитителями закончится формальным выговором и продлением срока поисков, но оставалась маленькая, как выразилась Лилия, капелька сомнений: что, если они с Николаем ошиблись в своих расчетах? Вывод о том, что выкрал оборудование, убил Олега и похитил Игоря один и тот же человек может не подтвердиться. Пусть вероятность ошибки мизерна, но цена ее слишком велика.

— Или вы давно уже все знаете и только ждете момента, чтобы эффектно достать туза из рукава? — Так и не дождавшись ответа, Лилия продолжала наседать: — Признайтесь, Денис, пожалуйста. Я умею хранить тайны и я ужасно не люблю неожиданностей. Или мне все-таки готовиться к самому худшему?

От необходимости ответить хоть что-нибудь Дениса спас телефонный звонок.

— Это, наверное, они… — Лилия почему-то вся напряглась, сжалась в уголке сиденья.

— Нет, — Денис взглянул на номер, высветившийся на табло. Звонил дядюшка.

— Алле, злодей! Ты какого лешего меня подставляешь?!

— Как? — не понял Денис.

— Как, как?! Каком кверху. Что за фигню ты мне прислал? Я людей напряг в выходной сверхурочно вкалывать, а пальчики-то твои ненастоящие совсем. Нечеловеческие пальчики. Это что, шутка такая?

— Что значит нечеловеческие?

— А то и значит! — рявкнул Вячеслав Иванович так, что в ухе зазвенело. — Что, во-первых, они все одинаковые — на всех пальцах один и тот же, как под копирку, рисунок, только размер отличается, а во-вторых, сам рисунок: ровненькие такие эллипсоиды, знаешь, что это такое? Вот они там тоже как из-под трафарета. Ты где взял эту хрень?

— Ну… — замялся Денис, — я потом объясню.

— Говорить не можешь, что ли? Слушать хоть можешь?

— Да.

— Тогда слушай. Мне эксперты сказали, что кто-то такие резиновые перчатки штампует со всякими разными хитрыми рисунками, а дешевое ворье ими иногда пользуется, чтобы нам голову морочить, понятно?

— Угу.

— Угу! Как тебе наши сегодня?! Смотрел?

— Смотрел.

— И я смотрел. Ладно, пойду выпью, что ли, с горя. А ты больше с такими глупостями не суйся, сыщик!

Ничего в этой стране делать не умеют: ни в футбол играть… Пока, короче, не могу больше, хочу упиться до чертиков, чтоб этот кошмар сегодняшний забыть!

— Хорошие новости? — с надеждой спросила Лилия.

— Нормальные, — отмахнулся Денис. — Николай возвращается.

Щербак действительно вышел из калитки и с непроницаемым видом, не торопясь, двигался к машине.

— Ну как? — практически одновременно воскликнули Денис и Лилия.

— С переменным успехом, — Николай уселся в машину. — Наших клиентов действительно уже и след простыл, а с Боровиком перекинулись парой слов.

— А почему так долго? — возмутилась Лилия. — Вы двенадцать минут перекидывались. За это время можно было всю биографию с генеалогией друг другу пересказать…

— Я очень старался побыстрее, — зачем-то начал оправдываться Щербак. — Но этот Боровик отморозился, пардон, мол, не было у него никаких жильцов и гостей, потом начал домогаться, кто я да что я? Короче, пришлось туманно намекнуть на Олега и «Сатурн», на то, что мы, мол, тоже правдоискатели и народные мстители. Не думаю, что он что-нибудь понял, но записку взял, обещал передать, если получится.

— Что значит, если получится? — переспросил Денис.

— Это он так сказал: «Если получится, передам». На самом деле я думаю, что он прекрасно знает, где наши клиенты в данный момент окопались, может, они даже у него где-нибудь в подвале сидят. Я вот думаю, может, стоит им тут засаду устроить? Отъехать, потом пешком вернуться, лучше когда стемнеет, а?..

У Дениса в кармане снова заверещал мобильник. На табло вместо номера повисла надпись «звонок». Уже предчувствуя недоброе, Денис ответил.

— Три дня кончились, — все тот же приглушенный голос похитителя. — Порадуешь чем-нибудь?

— Пока нет.

— А мы ведь тебя предупреждали.

— Я помню. А еще я думаю, что…

— А думать я тебе не разрешал, козел! Не сделал, сам виноват. Иди выгребай посылку из почтового ящика.

— Эй! Послушайте! — заорал Денис, но похититель отключился.

— Что кровные мстители так быстро? — ухмыляясь, справился Щербак. — Я же говорил, они в подвале у Боровика сидят… Шеф! Шеф, ты куда так срочно?

А Денис уже резко рванул с места, не тратя времени на разворот, обогнул на предельно возможной скорости квартал частного сектора и, выскочив на нормальную асфальтированную дорогу, вжал педаль газа вообще до упора. Щербак растерянно оглянулся на стремительно уменьшающуюся бабульку, гуси которой минуту назад еле успели выскочить из-под колес джипа.

— Пожар, что ли? — недоумевал Щербак. — А как же засада, будем устраивать?

— Ты что в записке написал? — буркнул Денис, проскакивая на желтый перед самым бампером уже тронувшегося наперерез «опеля».

— Написал, что возле СИЗО имело место недоразумение, что надо поговорить и оставил номер твоего мобильника. А что-то не так?

— Это ведь они звонили? — подала голос Лилия. — Похитители?

Денис кивнул, не сводя глаз с дороги. Благо воскресным вечером машин было совсем немного, городского транспорта, соответственно, тоже. Главное, теперь не напороться на гаишников. И тогда, может быть, можно успеть к почтовому ящику раньше, чем в него опустят посылку.

— Мы едем ко мне, Денис? — Она придвинулась вплотную. — Можно проехать быстрее, если дворами, я покажу. Только скажите, что там, зачем мы так торопимся?

— Куда сворачивать, показывайте, — потребовал Денис.

— На следующем перекрестке налево и в арку…

Денис, не снижая скорости, влетел в какой-то двор и запетлял переулками и подворотнями, едва успевая выполнять указания Лилии. В делом вряд ли получалось быстрее: теплый вечер, во дворах дети, пенсионеры и снова дети, но зато не было светофоров и вероятность встретить гаишников падала до нуля.

Через двадцать четыре минуты с визгом тормознули у Лилиного подъезда, пугая бабок на лавочке, ринулись внутрь. Щербак, забыв о приличиях, первым ворвался на лестницу, добежал до двери и растерянно замер, сообразив, что ключа-то у него нет. Лилия торопилась за ним, но остановилась как вкопанная у почтового ящика. Сквозь дырочки в дверце было заметно, что что-то белеет внутри, а сама дверца была погнута. Очевидно, то, что нужно было положить в ящик, не пролезло в стандартную щель для газет и журналов, и кто-то плоскогубцами отогнул уголок дверцы. Руки у Лилии заметно дрожали, и Денис, отобрав у нее ключ, достал пакет.

Это был абсолютно стандартный конверт, заклеенный, с маркой, вместо адреса большими печатными буквами карандашом написано: «Грязнову». Причем писали уже после того, как конверт наполнили, — нажим грифеля неровный, а в двух местах острие карандаша даже прорвало бумагу, и сквозь отверстия торчало что- то белое и мягкое.

— Лиля, спуститесь, спросите у ваших соседок, не заходил ли кто из посторонних в течение последнего часа в подъезд? Если заходил, пусть опишут, как выглядел, если был на машине — как выглядела машина?

— Не-ет. — Девушка отрицательно затрясла головой. — Я должна увидеть, что там внутри.

— Мы пойдем вместе, — Щербак обнял ее за плечи и потащил вниз по лестнице. — Пусть лучше Денис сам посмотрит, а то эти старушенции мне без вас ничего не скажут, а у нас, может, каждая минута на счету… — уговаривал он, а Лилия беспомощно оглядывалась на Дениса, ища поддержки.

— Я буду в квартире, — бросил Денис, стараясь не встречаться взглядом с Лилией.

Около почтового ящика делать действительно было больше нечего. Отпечатков подошв на бетонном полу не было и в помине, возможно, на обувь того, кто гнул дверцу, и попали частички краски, облупившейся с металла, но они наверняка микроскопические и без лаборатории тут не обойтись. Снимать отпечатки с дверцы — тоже гиблое дело, не имея под рукой бригады экспертов. Хватит, уже сняли у Боксера, называется. Да и что с ними делать потом, с отпечатками, с чем сравнивать?

Но конверт Денис все-таки в лупу рассмотрел: бумага рыхлая, чистая, наклонившись к конверту, он почувствовал острый запах аптеки. Осторожно ножом вскрыл письмо, вытряхнул на чистый лист бумаги содержимое. Большой, размером с кулак, комок ваты, чуть-чуть испачканной кровью. Прежде чем развернуть вату, закурил, подошел к окну: Лилия с Николаем беседовали с бабушками. Лилия возбужденно жестикулировала, бабушки изумленно всплескивали руками.

Денис выбросил сигарету в раковину, зачем-то вымыл руки. Осторожно, двумя пальцами взялся за ватный комок, но тот не желал разворачиваться, засыхающая кровь намертво склеила все вокруг. Пришлось снова вооружиться ножом.

Одновременно зазвонили сразу два телефона: Лилин на столе и мобильный в кармане. Денис схватился сперва за тот, что на столе. Какая-то женщина:

— Можно Лилю?

Денис, не отвечая, отключился. Мобильник в кармане продолжал звонить. Макс:

— Те записи, что ты утром прислал, тоже не годятся. Похитителя среди этих мужиков нет.

Значит, не Шуйский и не Рыбалко. Впрочем, Денис и не ждал на их счет положительного ответа.

Через минуту он с отвращением смотрел на облепленное ватными клочками левое ухо и пытался вспомнить, какие уши были у Игоря. Обыкновенные. Ничего особенного, впрочем, на его уши Денис никогда особо внимания не обращал. Перевернув ухо ножом, Денис рассмотрел срез — ровный, явно сделанный одним движением. Ублюдки! Разрез точно сделан не полчаса и даже не час назад — кровь совершенно свернулась. Значит, когда они звонили, конверт уже мог давно лежать в почтовом ящике, и, значит, опрос бабушек, скорее всего, ничего не даст.

Денис прикрыл послание газетой и вышел во двор. Николая не было, Лилия объяснялась с соседкой.

— … даже и не думай их вызывать, — увещевала бабушка. — Вон в соседнем доме через дверь железную ломились к Васильеву, у которого гараж вон стоит. Он вызвал, пришли, повынюхивали, а на следующей неделе его таки обнесли подчистую. Они все заодно…

Заметив Дениса, бабулька замолчала и, обиженно поджав губы, отошла к соседнему подъезду,

— Видели молодого парня примерно полчаса назад, по виду мог быть посыльным или курьером, Николай побежал догонять, — сказала Лилия.

— Хорошо, — сказал Денис. — Только как он его догонит?..

— Вы скажете мне, что там?

Денис кивнул.

—  Давайте дождемся Николая.

Взмыленный и унылый Щербак вернулся через пару минут. Как успехи, можно было и не спрашивать.

— За двором его никто не видел. Я дошел до троллейбусной остановки и настолько же пробежал в другую сторону — бесполезно.

— Они прислали палец, да? Мизинец? — не отставала Лилия.

— Ухо, — ответил Денис. — Хотите, можете посмотреть.

— Меня сейчас вырвет. — Девушка отбежала за скамейку и судорожно схватилась за горло.

Щербак бросился помогать, но приступ рвоты закончился, так и не начавшись. Лилия только побледнела и дышала тяжело и прерывисто:

— По-моему, пора звонить в милицию. Мы сами уже не в состоянии справиться с ситуацией.

— Давайте поднимемся, сварим кофе и крепко подумаем, — предложил Щербак.

В квартире он первым делом усадил Лилию на диван, напоил минералкой, завернул ухо вместе с ватой в газету и вынес на балкон, сам сварил кофе и все это молча, участливо поглядывая на девушку. Денис тоже не торопился приступать к обсуждению. Лилия не выдержала первой:

— Что вы со мной носитесь, как с калекой?! Мы будем звонить в милицию или не будем? Когда человеку отрезают уши — это уже не шутка, это серьезно. Мы не справимся сами.

— Милиция Игорю не поможет, — возразил Николай, — не забывайте, чем он здесь занимался и почему его похитили. Он расследовал убийство, которое милиция же и замяла!

Потом он начал мямлить что-то несуразное о том, что Лилии лучше уехать из города или перебраться пока к каким-нибудь знакомым. Угораздило же его влюбиться в самый неподходящий момент! — выругался про себя Денис, а вслух, прерывая туманные речи напарника, сказал:

— Если похитители захотят убить Игоря, то никакая милиция его не спасет.

— Если мы не найдем прибор, они его точно убьют! — запальчиво воскликнула Лилия. — Нужно искать прибор. Нужно что-то делать, в конце концов! Давайте поедем к Шуйскому, давайте заставим его, по крайней мере, признаться, оружие у него украли или не оружие, давайте устраивать засаду на чеченцев. У вас хоть какие-то зацепки еще есть?! Ну нужно же что-то делать! Нужно же!

— Лиля, успокойтесь, выпейте еще водички, — запричитал Щербак. — Слышите, телефон звонит, надо подойти, спокойно ответить, вдруг это важно…

Девушка бросилась к телефону, несколько секунд слушала, потом закричала: Послушайте, вы! Вы звоните по моему номеру, вы суете свои кровавые посылки в мой почтовый ящик, так и ведите переговоры со мной, слышите! Я требую, чтобы вы немедленно рассказали… — она вдруг осеклась на полуслове и молча передала трубку Денису.

— Слушай, Грязнов, даю тебе еще тридцать шесть часов. Если к десяти утра вторника прибора у тебя не будет, твоему дружку отрежем голову. Понял?

— Я хочу поговорить с Игорем, — потребовал Денис.

— Перебьешься, — отрезал похититель.

Денис настаивал:

— Откуда мне знать, что он до сих пор жив?

— Придется поверить на слово.

— Вы обязаны предоставить мне доказательства того, что он жив, иначе я ничего не стану делать.

— Ну рискни. — В трубке зазвучали короткие гудки.

— Думаешь, Игорь уже труп? — спросил Щербак.

— Возможно.

— Нет, вы ни за что не должны опускать руки, — запротестовала Лилия. — Я верю, что он жив, он должен быть жив, просто обязан быть жив.

Часть третья ОДИН ДЕНЬ ДЕНИСА АНДРЕЕВИЧА

9 июня, за полночь

Несмотря на ночное время, в холле гостиницы их снова ждал Рыбалко.

— Пойдем, — кивнул он Денису, — отойдем на минутку.

Николай уселся в освободившееся кресло, а Денис с гостиничным секьюрити удалились в ближайший укромный уголок.

— Любуйся! — Рыбалко развернул перед Денисом свежий номер газеты «Салон», печатавшей частные объявления.

В разделе «Бытовая электроника, компьютеры, оргтехника» пустовали две колонки.

— Ну и..? — спросил Денис, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

— А теперь сюда смотри! — Рыбалко продемонстрировал номер за вторник. — Смотри: «Продам ноутбук Pentium-4…», «Ноутбук…», «Notebook…», «Ноутбук б/у, необходима замена аккумуляторной батареи…». В сегодняшней газете сняли все объявления про ноутбуки! Что ж ты, а?! Обещал эксклюзив, а подсунул вторяк! Представляешь, как тщательно кто-то уже искал этот хренов компьютер, если спрессовали всех, даже самых случайных ребят?!

— По-моему, ты что-то путаешь, — ответил Денис, — я тебе ничего не обещал. Ладно, гуд-бай! Будут проблемы — заходи. Завтра.

Черт, выругался про себя Денис, но ведь письма, которые только сегодня утром разослал Николай, еще не дошли по назначению. То есть пустая колонка означает, что либо ноутбук уже ищут давно, чуть ли не с момента его пропажи, и от безысходности со вторника взялись за рядовых обладателей компьютеров, либо с четверга, когда Кравцов и Потапов узнали, что Денис интересуется ноутбуком. Кто-то из них или оба сразу поделились информацией еще с кем-то, и начался общегородской шмон.

10 июня, понедельник, ночь

— Без четверти час, — констатировал Щербак, в дремотном оцепенении уставившись на часы. — Все, твоя очередь заваривать чай! А то я да я.

У Дениса сна не было ни в одном глазу, какой тут, к чертям собачьим, сон! Он взял кофеварку и поплелся в умывальник. Несмотря на ясную голову, в теле ощущалась вялость — следствие нервного перенапряжения. Встав из-за стола, он испытал небольшое облегчение: накрытое салфеткой ухо, лежавшее прямо перед ним, притягивало взгляд, точно магнит. Ни оторваться, ни думать о чем-нибудь другом он уже не мог.

От Лилии они вернулись около одиннадцати и с тех пор по очереди доказывали друг другу, что подброшенное ухо — подставка, ловушка для простофиль, что кто- то сидит у них на хвосте и ждет, когда они очертя голову ринутся творить глупости; по очереди друг с другом соглашались. И у обоих вертелся на языке проклятый, так и не высказанный вслух вопрос: вдруг они ошибаются? Вдруг кому-то на самом деле позарез нужна штуковина Шуйского, и не найдут они ее за оставшиеся тридцать три с небольшим часа — не сносить Игорю головы? Если бы ухо не мозолило глаза, пожалуй, они давно остановились бы на каком-нибудь одном решении, но убрать его подальше рука не поднималась ни у Дениса, ни у Николая, и дискуссия разгоралась снова и снова. Николай уже соображал туго, беспрерывно курил, повторял одни и те же слова по нескольку раз, но упрямо поддерживал себя в вертикальном положении крепчайшим, ломившим зубы чаем.

— По последней, — предложил Денис без особой надежды.

Николай слабо кивнул, не поймешь: согласился или нет, глаза у него были стеклянные, как у покойника.

— Любовь у них, блин… кипела… — Он мазнул пальцем последнее пыльное место на кофеварке, там, где шнур выходил наружу. — С год, наверное, никто не пользовался. Это Олега кофеварка, Лилия до такого плебейства не опустилась бы. Видел, у нее кофе — целый ритуал. Она ему, небось, в постель подавала, не то что Жанна.

Дело совсем дрянь, подумал Денис. Нужно поскорей разбираться с Игорем и делать отсюда ноги: еще день — и Николая от Лилии трактором не оттащишь, пропадет боевой товарищ. Дедукцию, понимаешь, развел.

Кофеварку Николай обнаружил сегодня у Лилии в дальнем углу кухонного шкафа. Ходил за ней целый вечер, как собачка, она его и запрягла помогать по хозяйству. Когда Денис засобирался, Лилия стала уговаривать их остаться, Николай подмигивал: ты, мол, иди. Конечно, пришлось чуть ли не за шкирку уволочь его оттуда, достаточно нелюбезно объяснив хозяйке, что им необходимо разработать план завтрашней (то есть уже сегодняшней) кампании. Тогда Николай и выпросил себе амурный трофей во временное пользование…

Денис вдруг понял, что впал на некоторое время в прострацию. Вода в кофеварке закипела, и она отключилась, Николай продолжал смотреть в одну точку стеклянным взглядом, а на поясе надрывался мобильный телефон. Номер звонившего не определился.

Денис включил диктофон.

— Чеченцев заказывал? — Голос был хриплым и вязким. Возможно, вследствие простуды и кавказского акцента, но скорее кто-то в очередной раз стремился сохранить инкогнито. На похитителей, во всяком случае, не похоже.

— Кого?.. — протянул Денис, изображая непонимание человека, секунду назад разбуженного.

— У павильона «Би Лайн». Из гостиницы направо до угла и еще раз направо два квартала. Через пятнадцать минут.

Денис потрепал по плечу осоловевшего Щербака.

— Кто? — спросил Николай, пытаясь стряхнуть его руку.

— Не знаю. Боровик? — Поскольку и этот разговор он записал, то отмотал пленку и прокрутил запись Николаю.

Тот встал, покачиваясь.

— Нет, не он. Поедем или прогуляемся?

— Поедем. Бронетехника не помешает.

— Так я о чем! Жалко ее просто.

Николай повертел головой из стороны в сторону — размял затекшую шею и несколько раз выпрыгнул из приседа, стремительно приводя себя в форму.

— Зачем? — удивился он, видя, как Денис прячет ухо в карман.

— Наглядное пособие.

02.05

В двух кварталах от гостиницы пролегала граница постсоветской цивилизации. Фонари не горели. На левой стороне улицы была автобусная остановка, вся из стекла, с мерцающей рекламой сотовых телефонов, рядом с ней павильон «Би Лайн», о котором упоминал неизвестный доброхот. Фиолетовые огни почти не давали света, нельзя было толком рассмотреть даже крышу павильона. Справа, в скверике, отделявшем жилые дома от проезжей части, вообще стояла непроглядная темень. Нигде ни души.

Денис остановился напротив павильона, не глуша двигатель и не выключая фар, погасил только свет в салоне. Щербак, сняв пистолет с предохранителя, перебрался на заднее сиденье. С минуту никто не показывался.

— В зеркале, — сказал Николай, первым заметив старых знакомых, — стекло опусти.

Позади них примерно в полусотне метров на обочине стоял старший из чеченцев. Денис, усмехнувшись, перекрестился, по-молодецки одернул ворот, вытащил из кармана ухо и вылез из машины.

— Стой там! — негромко сказал чеченец, подождав, когда он проделает три четверти пути.

Денис остановился, не оглядываясь. Где-то в темноте притаились еще двое, где — поди знай, и держат его на мушке. Ладно, даст бог, Николай разберется…

— Говори, зачем звал? — спросил чеченец.

— Нет, это ты меня звал. Ты и говори первым.

Оба помолчали. Почувствовав, что тянуть больше

нельзя, Денис жестом фокусника раскрыл ладонь, развернул платок и начал медленно-медленно, дабы не вызвать ни малейших подозрений, приближаться к чеченцу.

— Подарок приготовил? — спросил тот.

За спиной Дениса прозвучал громкий хлопок. Чеченец отскочил в темноту. Денис, не мешкая, упал на землю, лихорадочно соображая, что лучше: тоже рвануть в темноту под деревья или перебежать через дорогу с хорошими шансами получить пулю в спину. В том, что хлопок был выстрелом из пистолета с глушителем, Денис не сомневался, и стреляли откуда-то из-за павильона.

Из скверика раздался второй выстрел. Нормальный, гулким эхом прокатившийся по улице. Пуля зацепила бордюр рядом с коленом, обдав ногу бетонной крошкой, разорвала брюки, но ногу не задела. Стрелявший находился рядом, метрах в двадцати, Денису показалось, что он видел вспышку на уровне земли, хотя это мог быть и отблеск в какой-нибудь битой бутылке, наверняка их валяется несчетно. Он перекатился, потеряв при этом ухо.

Не дожидаясь следующего выстрела, он подскочил и побежал к павильону, через каждые четыре-пять шагов отпрыгивая в сторону и немного меняя направление движения. Перебежал дорогу, с разбегу бросился в траву и заполз за дерево. Еще мгновение было тихо, он слышал только собственное бешеное дыхание. Потом чеченцы принялись за Николая, успевшего выскочить из машины и залечь на обочине. В следующую секунду грохнули сразу три выстрела. Денис заметил, как в метре над головой Щербака сшибло ветку. Сознательно не бьют на поражение, понял он, пытаются захватить живьем, поэтому никто и не палил вдогонку. А Николая хотят прижать к земле.

— Уходи! — закричал Денис, — уходи, я прикрою!

Прикрыть отход Щербака было, конечно, нечем, однако вряд ли чеченцы об этом догадываются. Эх, пригодился бы сейчас пистолет Боксера. Но он так и лежал в камере хранения, куда они спрятали его, как только сняли отпечатки.

Николай отполз в глубь скверика, тем не менее его уже окружили: Денис отчетливо видел в темноте вспышки по разные стороны от него. Стреляли трое. В ответ Николай даже не огрызнулся. Кувыркаясь, как заправский акробат, он откатился обратно под прикрытие джипа.

В промежутке между выстрелами Денис услыхал милицейскую сирену. Километрах в двух, не меньше. Прибудут через минуту, может, через две.

Стоп, но если трое окружили Щербака, кто стрелял от павильона? Боровик? Или есть еще один член в этой бригаде? А зачем он пользовался глушителем, если остальные все равно разбудили весь квартал? И чем он занят сейчас?

Рекламная вывеска с одного угла павильона была разбита, угол цинкового подоконника погнут, кто-то взбирался на крышу, причем очень неаккуратно. Возможно, он еще там. Денис одним прыжком вскарабкался наверх, окончательно доломав подоконник. Там никого не было. Краем глаза Денис различил человека, убегающего в сторону, противоположную скверу, но прежде, чем успел как следует рассмотреть, тот скрылся в подворотне.

На козырьке лежал «Макаров» с самодельным глушителем из трехсотграммовой пластиковой бутылки и стреляная гильза. Гильзу Денис смахнул в карман, схватил пистолет и прыгнул на землю.

Диспозиция за эти несколько секунд изменилась не в пользу Щербака: он сидел возле водительской дверцы, держа на прицеле стоявшего в двух шагах старшего чеченца. Тот, в свою очередь, держал на мушке его самого. Еще двое, ворочая головами во все стороны, обходили джип сзади. Милицейская сирена была уже совсем близко. Денис выстрелил им под ноги. Тот, которого он оглушил в субботу, что-то крикнул, и оба стремительно отступили.

— Уходим! — закричал Денис, поднимаясь во весь рост, и бегом бросился к машине.

Старший из чеченцев дернулся, и одновременно прозвучали два выстрела. У кого первым не выдержали нервы: у чеченца или Щербака Денис не понял, да они и сами, наверное, не поняли.

Когда Денис подбежал, Николай так и остался сидеть, прижимая руку к правому бедру. Чеченец повалился лицом на капот, выронив пистолет на землю, у него была пробита трапецевидная мышца над правой ключицей, и из раны толчками шла кровь. Денис схватил его в охапку и затолкал на заднее сиденье. Затем подхватил Николая и усадил рядом.

— Перевяжи! — скомандовал он, прыгая за руль. — Рана не опасная, но может потерять много крови, в больницу его нельзя! — Дал полный газ, и джип с визгом рванулся с места. — Что с ногой?

— Еще от первой драки синяк не зажил. Но кость цела, кажется… Откуда у тебя пистолет, блин?!!

— Спрашиваешь! Встреча только ради него была организована.

— Твой что ли?! Номер смотрел?

— Нет.

— Покажи!

— Перевязывай давай! — прикрикнул Денис, больше для того, чтобы подбодрить Николая. — Мой пистолет, голову даю на отсечение.

— Побереги лучше голову. А то всех в Москву по частям придется доставлять.

Зачем Боксер организовал такую глупую подставу? — лихорадочно соображал Денис, юля по переулкам. Откуда узнал о контактах с чеченцами, как смог организовать встречу, почему тот, кто стрелял с крыши павильона, не убил чеченца или хотя бы не ранил, гуманист, что ли, попался? Все не клеится и не вяжется. Впрочем, пистолет удалось вернуть, и то ладно.

02.50

Николаю было чертовски больно. Кровь не останавливалась, хоть ты тресни, повязка пропиталась насквозь, штанина тоже, в ботинке неприятно чавкало. Потерял пол-литра крови, не меньше, очевидно, от этого кружилась голова и перед глазами периодически мелькали радужные сполохи. По лестнице до квартиры Лилии допрыгал на одной ножке и тяжело привалился к стене — отдышаться.

Денис на плече приволок чеченца. Хорошо, что уже глубокая ночь и пятна крови на лестнице можно успеть вытереть, пока никто из соседей не увидел и не позвонил с перепугу в милицию.

Чеченца уложили на кровать в спальне. Николай позволил разрезать на себе джинсы, с левой ноги штанину стащить он еще смог, а с правой — разве что под общим наркозом. Денис помог ему влезть в ванную, смыли в основном кровь. Лилия принесла перекись, йод, бинты.

— У вас есть знакомый хирург, на которого можно положиться? — поинтересовался Денис.

— Нет.

— Просто врача вызывать не будем.

— Он так и будет ходить с пулей в ноге? — ужаснулась Лилия.

Николай, перегнувшись, рассмотрел раненую ногу сзади. Выходного отверстия действительно не было. То- то было так больно.

Денис осторожно помял ему ногу вдоль предполагаемого пулевого канала.

— Она совсем близко под кожей, думаю, я смогу достать. Приготовьте мне острый нож и пинцет. Надо это все прокипятить, и спирт, если есть. Потерпишь? — спросил у Николая.

— У меня где-то должен быть баллончик с эфиром, — сказала Лилия. — От Олега остался. Можно хотя бы местно обезболить.

Николая уложили на письменный стол, освободив его от бумаг и компьютера, для храбрости налили сто пятьдесят коньяку и попросили не смотреть назад. Лилия на всякий случай держала его голову руками. Но боли, как таковой, он и не почувствовал, по крайней мере, новой — в дополнение к той, которую испытывал последний час. Вначале резкий обжигающий холод, потом практически полное онемение. Он больше слышал, чем чувствовал, что Денис сделал надрез, кажется, крестообразный, влез пинцетом и несколько раз не мог ухватить пулю, она выскальзывала, и пинцет с противным щелком схлопывался. Наконец ему это удалось. Рану вокруг обработали йодом и туго забинтовали. Лилия принесла спортивные штаны Олега, которые оказались немного свободными, но с учетом повязки — как раз то, что надо.

— Все, теперь отлеживайся, — резюмировал Денис.

Николай возмутился:

— Не буду я отлеживаться! Анальгина с коньячком бахну — и снова в строй.

— Посмотрите на себя, — возразила Лилия. — В какой строй?

Николая вдруг одолели сомнения: с одной стороны, Денису без него будет тяжко, а с другой — до утра он все равно вряд ли во что-нибудь еще ввяжется, а тут такой шанс. Он и Лилия вдвоем (чеченец не в счет), впереди фактически целая ночь, она заснуть вряд ли сможет, а он, собственно, спать и не собирается. Черт, шанс действительно один на миллион. Смущало только, позволит ли раненая нога продемонстрировать все свои возможности. Но от одной мысли об обладании Лилией учащалось сердцебиение, кровь сама собой приливала, куда ей положено в таких случаях, и боль в ноге отодвигалась на самый задний план. Он допускал, что Лилии, наверное, сейчас не до этого, но раненому отказывать грех…

— Ты остаешься, — довольно бесцеремонно прервал его размышления Денис, — я так решил. Постарайся поспать и, пожалуйста, без глупостей.

— Так точно, гражданин начальник, — огрызнулся Николай. Денис конечно же догадался, о чем он думал. Ну и флаг ему в руки! Если сам постится, это не значит, что все остальные обязаны ему подражать.

Пока Денис и Лилия обрабатывали рану чеченца, Николай стоял на балконе, курил и злился. Начальничек, блин, отец-командир! Кого хочу, того хочу, и нечего мне указывать, когда это целесообразно, а когда нецелесообразно.

Лилия позвала его минут через десять:

— Денис уехал. Я постелила вам на диване в гостиной.

— А вы?

— Я лягу на полу в спальне, раненый может в любой момент прийти в себя, лучше быть рядом.

— Давайте лучше я лягу на полу, — предложил Николай, — а вы на диване.

— С такой ногой?!

— Ничего, справлюсь.

— Как хотите. Вскипятить вам чаю или, может быть, бутерброд?

— Нет, спасибо. — Николаю вдруг стало неловко. Лилия выглядела такой усталой. Ей бы сейчас просто отдохнуть. — Спокойной ночи.

Он улегся на полу рядом с кроватью, на которой лежал чеченец. Тот прерывисто и тяжело дышал, изредка постанывая и бормоча что-то в бреду. Николай честно закрыл глаза и постарался уснуть, но нога противно ныла, и он беспрерывно ворочался, ища позу, при которой боль бы ослабла.

Лилии тоже, очевидно, не спалось. Николай слышал, как скрипнули пружины дивана, потом тихие крадущиеся шаги, потом на кухне зажегся свет. Проворочавшись еще с полчаса, он решительно поднялся: в конце концов, может, ей именно этого сейчас не хватает?!

Она читала, но отложила книгу и бросилась подавать ему стул.

— Очень болит? Я сейчас сделаю вам чаю и принесу пенталгин.

— Не надо. Мне просто не спится. Пойдемте погуляем, вам ведь тоже не спится?

— Николай, — она склонилась над ним и губами, как ребенку, потрогала лоб. — У вас температура.

— Нет у меня никакой температуры, — он резко вздернул голову, и ее губы по инерции задели его нос и подбородок, она отстранилась, но не отошла. Его глаза, ее лицо и люстра под потолком оказались на одной линии. Николай почти не видел лица, оно попало в тень, зато вокруг ее головы разливалось слепящее сияние — натуральный нимб. — Мы просто постоим около подъезда или пройдемся по двору, там тепло, а мне сейчас нужен свежий воздух.

— Вам не стоит лишний раз напрягать ногу ходьбой по лестнице, кровотечение может возобновиться.

— Ну пойдемте хотя бы на балкон.

На это она согласилась. От легкого ветра прямо за перилами шелестели листьями липы, внизу во дворе изо всех сил трудился сверчок, луну заволокло облаками, и похолодало ровно настолько, чтобы у Николая появился законный повод приблизиться к Лилии вплотную, обнять, обхватив сзади за плечи, то ли опираясь из-за ноги, то ли согревая ее и себя. Она снова не возражала. От разговоров за день оба настолько устали, что стояли молча. Николай с удовольствием вдыхал запах ее волос, щекоча дыханием ее ухо, потом шею. Она как будто теснее прижалась к нему и, осмелев, он коснулся губами ее плеча сначала через ткань футболки, потом перебрался через воротничок, пересчитал осторожными мягкими поцелуями шейные позвонки. На четвертом она вдруг сбросила его руки.

— Достаточно. Боюсь, с этим у нас ничего не выйдет.

Николай опешил:

— Сейчас или вообще?

— Думаю, вообще. Спокойной ночи.

Она ушла к себе на кухню, а ему ничего не оставалось, как начать третью за сегодня пачку сигарет. Ладно, первый блин, он всегда комом. Никто и не рассчитывал на самом деле, что она, стоит только поманить, прыгнет на него с разбегу. Так было бы слишком просто и, наверное, даже неинтересно. Хотя обидно! Обидно донельзя.

Наверное, он заснул, потому что щелчок замка на входной двери возник ниоткуда, без звуков, обязанных его предварять: шагов Лилии или поворотов ключа. Вернулся Денис? Лилия дала ему ключ? В первое мгновение он даже подумал, что и щелчок замка ему приснился. В квартире было тихо, даже дыхание чеченца успокоилось и было едва различимым. Свет на кухне продолжал гореть.

Он с трудом разлепил спекшиеся губы, хотелось пить. Нога все еще ныла и, опираясь на стены, чтобы ее не тревожить, он кое-как допрыгал до кухни. Лилии не было. Достал из холодильника минералку, высосал почти литр. Куда она могла пойти? Смывать кровь со ступенек? Но это, кажется, уже давно сделано. Денис приехал и нужно помочь что-то или опять кого-то тащить из машины?

Николай допрыгал до балкона. Под липами стояла машина с зажженными фарами, не джип, по очертаниям, скорее всего, «мерседес», рядом с машиной никого не было, внутри разглядеть что-то было невозможно. И все-таки внизу, кажется, разговаривали. Николай, рискуя вывалиться, сильно перевесился через перила. Прямо под дверью подъезда, кутаясь в накинутый на плечи свитер, стояла Лилия, а рядом с ней — плотный невысокий мужик в спортивном костюме.

О чем они разговаривали, Николай, конечно, понять не мог. Говорила в основном Лилия, мужик кивал, угукал, потом сказал пару слов на прощание и пошагал к машине. Походка показалась Николаю знакомой, но не слишком. Но когда фигуру осветили зажженные фары, Николай даже присвистнул от удивления. Лилия только что дружески беседовала не с кем-нибудь, а с самим Боксером.

03.30

Денису было неудобно будить Крупицына, но что еще было делать? Сидеть и ждать, пока чеченец придет в себя? А если он сутки проваляется в беспамятстве? Конечно, надо прессовать Шуйского, но Денис прекрасно понимал, что тут туманными намеками не обойдешься, нужны свидетельства, подтверждающие, что он чья-то «шестерка», что он торгует оружием, что оружие у него и украли. Лучше, разумеется, вещественные доказательства, которые добывать уже нет времени. Но хотя бы уверенность в собственной правоте необходима. Иначе конструктивного разговора просто не получится.

Правозащитник не спал. Пожаловавшись на бессонницу, он тут же пригласил Дениса приехать и назвал свой домашний адрес. Денис сообразил, что это довольно далеко, он уже неплохо ориентировался в этом городе. Звонил он из парка, ездить с испачканными кровью сиденьями было небезопасно, а в автомойку поехать не решился — оттер кое-как кровь, натаскав пустой канистрой речной воды. Но сладковатый запах в салоне все равно остался, не помогли ни освежитель воздуха, ни езда с открытыми окнами.

Старик прогуливался во дворе, таская за собой на поводке сонную таксу. Псина вряд ли привыкла гулять в три часа ночи, поэтому еле двигалась на заплетающихся коротеньких ножках, а Крупицын нервно нарезал вокруг нее широкие, на всю длину поводка, круги.

— Рассказывайте, чем я могу вам помочь? — увидев подъехавший джип, правозащитник заторопился навстречу. — Только давайте поговорим здесь, жена и внучка бессонницей не страдают, не будем им мешать.

— Конечно, — Денис вслед за стариком уселся на сыроватую от росы лавочку. — Федор Степанович, меня интересует Шуйский. Все, что вы о нем знаете.

— Шуйский? Почему Шуйский? Впрочем, это не важно, но давайте конкретнее, что именно вам нужно знать?

— Есть информация, что он торгует оружием. Насколько это, по-вашему, правда?

— Каким оружием? — не понял Крупицын.

— Серьезным. Не охотничьими ножами.

Правозащитник отрицательно затряс головой:

— Не знаю. Я не располагаю такой информацией и даже не могу вам подсказать, кто может ее подтвердить или опровергнуть. Олег Петрович занимался этой темой. Не торговлей оружием конкретно, он хотел составить четкую картину финансовых потоков в области: как расходуются бюджетные деньги, какой процент прибыли местные предприниматели вынуждены тратить на взятки чиновникам и поборы рэкетиров, какие теневые рынки кроме очевидного — бензинового — существуют в нашем регионе. И в этой связи он упоминал оружие. Олег Петрович полагал, что Рахаев, пользуясь криминальными связями Пасечникова, продает иностранным фирмам нефть, «сэкономленную» при производстве бензина. И Рахаев же продает чеченским бандформированиям оружие, приобретенное за границей на эти деньги. Увидев эту информацию на сайте «Сатурна», я спросил у Олега Петровича, насколько она достоверна, он, по-моему, оскорбившись, сказал, что абсолютно достоверна.

Денис вспомнил, что он ведь тоже видел это на сайте. Там еще говорилось, что губернатор Туманов прикрывает Пасечника и Рахаева, потому что Пасечник Туманова купил, обеспечив его средствами на предвыборную кампанию.

— А как вы думаете, Шуйский — фигура самостоятельная или он может быть, например, человеком Рахаева?

— Денис Андреевич, поймите меня правильно, я — правозащитник. То есть моя работа состоит в том, чтобы защищать права людей, в девяноста пяти процентах случаев я имею дело с беззаконием чиновников и представителей правоохранительных органов. Бизнес, финансы — это не моя сфера, это совершенно отдельная тема. Конечно, я живу в этом городе давно, в принципе, имею представление о сильных здешнего мира, но — и не надо меня за это осуждать — я не в силах держать руку на пульсе всех пертурбаций, которые постоянно идут в предпринимательской среде. Думаю, когда Шуйский начинал, он был абсолютно самостоятельной фигурой, но поручиться, что за десять лет, которые он уже работает, никто не подмял его бизнес под себя, я не могу. Сращивание капитала и капитала, капитала и криминала, криминального капитала и власти, стремление к легализации — с одной стороны, а с другой — к уводу средств в еще большую тень — это же и есть сущность нашего русского недоразвитого капитализма…

— Я понял, — Денис протянул на прощание руку, — спасибо, что согласились поговорить среди ночи.

— Думаю, этот разговор вам ничего не дал, — усмехнулся Крупицын.

Отъехав пару кварталов, Денис позвонил Шуйскому на сотовый. Тот не отвечал долго, но Денис терпеливо ждал и, наконец, услышал в трубке сонное «слушаю».

— Грязнов. Надо поговорить.

— Вы нашли?! — сонливость Шуйского улетучилась мгновенно.

— Нет. Но поговорить нужно немедленно и не по телефону.

— Почему не по телефону, думаете, вас прослушивают?

— А вас? — вопросом на вопрос ответил Денис.

— Меня — нет. Думаю, и вас — нет.

— И все-таки нужно встретиться.

— Почему?!

— Да потому, что у меня в телефоне нет встроенного детектора лжи! — взорвался Денис. — Потому, что я хочу видеть ваше лицо, хочу знать, когда вы врете, а когда говорите правду! Потому, что из-за вашего агрегата один человек похищен, двое тяжело ранены, и это, очевидно, еще не конец. Потому, что своим враньем вы провоцируете новые жертвы…

— Постойте, подождите, Денис Андреевич, — прервал Шуйский. — Я действительно не имею возможности сейчас с вами встретиться: я не дома, поэтому не приглашаю вас к себе, но и сам не могу по определенным причинам куда-либо подъехать, по крайней мере, раньше семи утра. Если вы в состоянии подождать, давайте отложим этот разговор.

— Не в состоянии.

— Хорошо. Тогда слушайте, я вам ни разу до сих пор не соврал ни в чем, и врать не собираюсь. Это вообще не в моих правилах. Но я на вас не в обиде. Насколько я понимаю, пострадали ваши люди, и этим объясняется ваше возбуждение и, возможно, неполный контроль над собой. Мне жаль ваших людей, я не мог и предположить, что ваши поиски приведут к таким последствиям…

— Перестаньте грузить, — рявкнул Денис. — И назовите, наконец, своим именем украденный агрегат. Ваши недомолвки могут стоить людям жизни.

— Я вам его уже называл. Это лазерная система контроля доступа…

Дальше тянуть эту волыну было бесполезно, Денис дал отбой. Если бы не Игорь, можно было бы так насыпать им соли на хвост, этим шуйским, рахаевым, устроить такую провокацию с мистификацией! Но нет времени. Времени нет, и риск слишком велик.

Денис вдруг словно ткнулся лбом в стену. Рыбалко!

Как можно было за беготней забыть такую простую и очевидную вещь?! Не к Крупицыну надо было идти и не Шуйскому жаловаться на свою тяжкую долю. В Ясные Воды надо ехать. И чем быстрее, тем лучше.

04.20

— Ну как, приятно побеседовали? — с ехидной ухмылочкой поинтересовался Николай. Пока Лилия поднималась по лестнице, он ухитрился допрыгать в прихожую и встретил ее у самой двери.

— Вы не спите?

На лице Лилии, как ни старался Николай, он не смог разглядеть ничего, кроме сочувствия и беспокойства за него, болвана. Неужели она такая гениальная актриса? И какая она все-таки хорошенькая… Усталая, несчастная…

Чувствуя, что мысли сворачивают совершенно не туда, что сейчас поплывет, размякнет, Николай ткнул себя кулаком в повязку на ноге. От резкой боли вернулась злость.

— Я спрашиваю, побеседовали приятно? — повторил он вопрос.

— Вполне. — Лилия хотела пройти на кухню, но Николай преградил дорогу:

— Не поделитесь, о чем беседовали?

— Боже мой, это что, ревность? — Она улыбнулась. — С вами я дефилировать по двору отказалась, и теперь вы ревнуете?

— К ревности это не имеет никакого отношения.

— Ой ли?

Ревность однозначно была ни при чем, но со стороны это, наверное, выглядело именно как проявление ревности, и от этого Николай обозлился еще больше.

— Можете мне лапшу на уши не вешать, что это был ваш воздыхатель.

— А я и не собираюсь.

— И правильно, потому что я его узнал.

— И что? — пожала плечами Лилия — Его многие в городе знают.

— А то, что у меня вдруг зародились смутные сомнения: а в нашей ли вы команде играете? Или переметнулись на другую сторону? Или сразу были с ними заодно, а нам только голову морочили, хвостиком за нами бегали, палки в колеса вставляли?!

— Вы думаете, что говорите?! — возмутилась Лилия. — У вас жар, вам надо в постель.

Она попыталась силой оттащить его в спальню, он довольно грубо отбросил ее руки, тут же пожалел о своей грубости, уже готов был извиниться, но проглотил извинения.

— Никуда мне не надо! — Он испытывал натуральное раздвоение личности: один Щербак в нем был без ума от Лилии и готов был с кулаками и пеной у рта отстаивать ее перед вторым, который видел в ней исключительно змею подколодную, пригретую на груди, и оба Щербака в нем были одинаково убеждены в своей правоте. Сейчас подозрительность победила, слишком вески были основания для подозрений. — От разговора вам не отвертеться. Я собственными глазами видел, как вы только что любезничали с Боксером. А еще я знаю, что это его люди начали угрожать нам с Денисом, как только мы въехали в город, его люди били нам морды у гостиницы. В вашем, кстати, присутствии. И вам тоже от них досталось. Это вы все заранее спланировали или по случайности под раздачу попали, а?

Лилия не ответила, она присела на корточки, опершись спиной о дверь.

— Продолжайте, продолжайте, договаривайте.

— Ладно. — Николай навис над ней и продолжил: — Мальчики вашего ночного гостя два дня ездили за нами по пятам, не давая шагу ступить, потом украли у Дениса пистолет, который мы, слава богу, уже вернули обратно, однако, как вы полагаете, кто сегодня затащил нас в перестрелку с чеченцами? — Он перевел дух, попить бы еще, но прерываться нельзя. — Так что я после этого должен думать, видя, как вы, посчитав меня спящим, тайком выбираетесь на улицу и шепчетесь там с этим уродом? Что я должен думать?! Тут вообще думать не надо. Все ясно как три копейки, блин!

— Мы так и будем здесь стоять? — спросила она устало, но совершенно спокойно, как будто он тут просто так сотрясал воздух рассказами о видах на урожай. — Нога не болит?

— Не надо меня нервировать! — гаркнул Николай.

Она снова пожала плечами:

— Вы сами себя заводите. Давайте сядем и во всем спокойно разберемся.

Он даже не успел среагировать, она юркнула у него под рукой и, оказавшись вне зоны досягаемости, поманила его за собой на кухню. Ничего не оставалось, как хромать следом. Она налила два стакана минералки, но он к своему принципиально не притронулся, несмотря на ужасную жажду. Поставил стул на пороге, кряхтя, уселся. Лилия сделала несколько глотков, подвинула к нему еще один стул, поставила на него пепельницу, сама уселась на подоконник.

— Начнем с того, что ни о слежке, ни о пистолете, ни о каких прочих провокациях вы мне не говорили. А я мысли на расстоянии читать не умею.

— Какая разница? Хотите сказать, вы и не подозревали, что Боксер — правая рука Пасечника, специалист по мокрым и грязным делам? Это же нереально. Для этого надо быть слепо-глухо-немым или круглым идиотом.

— Кто такой Боксер, я, конечно, знаю. Но еще я знаю, от Олега, между прочим, что все эти страшилки в основном вывеска, миф для поддержания авторитета. Олег неоднократно встречался с Ященко — не знаю, помнит ли кто в этом городе кроме меня его фамилию. Не стану утверждать, что они были друзьями, нет, естественно. Но несколько раз оказывали друг другу какие-то услуги. А теперь поставьте себя на мое место. Игорь похищен, в мой почтовый ящик подбрасывают отрезанные уши, вы ранены, Денис, не зная города и не имея никакой поддержки, мечется, рискуя тоже нарваться на пулю, в милицию обращаться нельзя. Что мне, сидеть сложа руки? Я решила попросить помощи у Боксера. Зная, что вы этого не одобрите, позвонила ему, когда вы заснули…

— И он вот так по первому зову примчался?

— Пришлось уговаривать.

— Да?!

— Да. Прекратите паясничать! Я не виновата, что вы тут играли в конспирацию и не удосужились мне объяснить, что вы с Боксером по разные стороны баррикад. И с чего вы вообще решили, что за перестрелкой с чеченцами и прочими приключениями стоит Боксер? Просто потому, что он одиозная фигура? Он лучше всех подходит на роль злодея? Или вы просто с другими не успели познакомиться?

— Нет, мне все-таки непонятно, как это вы уговорили его приехать? Одного без охраны, среди ночи. Что же это такого надо было ему сказать?..

Николая вдруг посетила идея: а что, если весь сыр-бор в областном масштабе из-за нее, из-за Лилии? Любовный многоугольник, вернее, даже любовная многоконечная звезда — в центре Лилия, а по краям многочисленные влюбленные болваны: Олег, Боксер, чем черт не шутит, возможно, и Шуйский, может, даже и Игорь, да мало ли кто?! И никакие деньги, оружие, компроматы, бензины, омоновцы не имеют ни малейшего отношения к реальным причинам того, что вокруг происходит!..

Он так ошалел от этого чудовищного озарения, что даже прослушал, что она говорила, пришлось попросить повторить. Она повторила:

— Я говорю, понадобилось не так уж много. Надо было только намекнуть, что на его территории кто-то похищает людей и устраивает перестрелки. А упоминание Олега завершило дело.

— И Боксер не знает, кто похитил Игоря?

— Не знает. Во всяком случае, мне сказал, что не знает. Но думаю, сам факт, что здесь что-то происходит без его ведома, уже вполне достаточная причина для него, чтобы начать это выяснять.

Николай потряс головой, прогоняя навязчивую идею.

— Что ж, если он такой покладистый и всюду ни при чем, может, позвоните ему еще раз и организуете его встречу со мной?

Лилия удивилась:

— Не посоветовавшись с Денисом?

— У нас телепатическая связь, — буркнул Николай, — я уверен, что он будет обеими руками «за».

Но она явно не горела желанием звонить.

— Может быть, все же подождем до утра? Заодно у Боксера будут уже какие-то данные…

— Не подождем, — отрезал он.

— Хорошо. Вы сами этого хотели. — Лилия достала из книжки визитку и набрала номер. — Леонид Ильич, это снова я. Извините за еще один ночной звонок, но москвичи хотят с вами встретиться.

Николай подошел вплотную, наклонился к трубке, но ничего, кроме нечленораздельного бурчания, не услышал. Мог бы, блин, догадаться, опять подсоединить диктофон, обругал он себя. Лилия положила трубку.

— В восемь утра. Ресторан «Александрия», это на Московском шоссе, совсем недалеко от города. Но разговаривать он будет с одним из вас, и лучше с Денисом.

По-прежнему раннее утро

В Ясные Воды Денис приехал без семи минут пять. Через площадь неспешно и неорганизованно тянулось коровье стадо, можно было его объехать, но Денис остановился. Выбрался на свежий воздух и с удовольствием закурил. В прошлый раз поселок выглядел сонным и угрюмым, а сегодня сиял, как на лубочной картинке. Побеленный фасад церкви, согретый утренним солнышком, отливал розовым. Денис, прищурившись, запрокинул голову, подставил солнцу лицо, выпуская дым прямо над собой, глядя вполглаза в безоблачное густосинее небо.

Поселок давно проснулся. У магазина, возле служебного входа, собрались бабульки и зычными голосами подгоняли грузчика, таскавшего из «пирожка» картонные коробки, рядом, перед почтой, два голых по пояс низкорослых мужичка с морщинистыми, как у столетних старух, лицами, переругиваясь, забрасывали лопатами мусор в тракторный прицеп. Тракторист покуривал, наблюдая за происходящим отстранено и свысока.

Денис любовался кипением сельской жизни, пока по радио не пропищало пять. Явиться в гости в шестом часу по здешним понятиям уже вполне прилично, попытался убедить он себя. Как бы там ни было, торчать здесь до восьми обстоятельства все равно не позволяют.

Горюнов, слава богу, был уже на ногах: сидя на табуретке, возился с разложенными на крыльце удочками.

— Не поздновато для рыбалки? — спросил Денис, поздоровавшись.

Пенсионер, увидев его, изменился в лице и в придачу загнал в палец крючок.

— Часа два уже как клюет, — продолжал Денис, подсаживаясь, — вы мне в прошлый раз имя-отчество так и не сказали.

— Михал Михалыч. Не сезон сейчас рыбачить — нерест. Так, снасть решил проверить. Вот через недельку, через две…

— Точно-точно! — подхватил Денис. — Не учел! Когда у вас ледоход? В апреле, а то и в мае?

— Смотря где, смотря в какой год, — ответил Горюнов, справившись, похоже, с волнением. — За элеватором на втором пруду до Дня Победы народ по льду ходил.

— А я к вам, Михал Михалыч, за одной вещью. Догадываетесь какой?

Денис достал последнюю сигарету из пачки, покрутил, повертел и с сожалением сунул обратно. Горюнов молча поднялся и исчез в доме.

— Вот, держи, — сказал он, вернувшись через минуту, и протянул Денису тяжелую плоскую сумку с разорванной надписью «Toshiba».

Денис вытащил ноутбук, вроде цел, только немного поцарапан. Открыл крышку. На экране загорелось: «Enter password».

— Сами пароль на вход поставили, или был? — спросил он у Горюнова.

Михал Михалыч явно обиделся.

— На кой ляд мне какой-то пароль?!

— На такой. Вдруг отдавать придется? Ведь пришлось же. А раз на входе пароль, значит, вы ничего не видели, ничего не знаете, так?

— Не-е… — Горюнов в смущении потеребил подбородок. — Я в этом деле человек темный. Я зачем его поначалу взял? Чтоб не попер никто. Он на дороге валялся рядом с мотоциклом. А как следователя ряху, прошу прощения, увидел, так и решил: нельзя ему отдавать.

— А родителям?

— Да как-то получилось… Я забыл про него, вспомнил только день на второй, третий, а тут похороны, им не до того было, а потом уже вроде как неудобно…

— Игорю тоже не до того было?! — спросил Денис строго. — Вы мне, Михал Михалыч, голову не морочьте. Не понимаете, во что ввязались? Объяснить? Или в неведении — оно спокойнее?

Горюнов молчал, потупившись как школьник.

— Выкладывайте все, что недоговорили в предыдущую встречу.

— Нечего мне больше сказать, — выдохнул Горюнов, — честное слово, нечего!

— Тогда до свидания. Если вдруг кто-нибудь спросит, зачем я приезжал, скажите: интересовался ноутбуком, но вы ничего не знаете.

На полпути к Снежинску Денис свернул на обочину и занялся компьютером. Попробовал в качестве пароля разнообразные вариации на тему Лилии и Вити, но ни одна не подошла. Тогда он позвонил Максу.

— Под рукой другой компьютер есть? Такой, чтобы можно было вскрыть? — спросил Макс сонно (трубку он снял после тридцати с лишним гудков).

— Вроде того.

— Так выдерни винт и вставь туда! Как маленький, шеф…

Макс отключился, не дождавшись благодарности. Тут же позвонил Щербак:

— Не дозвонишься до тебя, блин! С кем это ты переговариваешься в такое время?

— Чеченец очухался? — ответил вопросом на вопрос Денис.

— Нет. В восемь у тебя встреча с Боксером. Дуй скорей, нужно все обсудить.

06.55

Лилия спала. Или делала вид, что спит. Щербак уговорил ее лечь и в ожидании Дениса несколько раз подходил на цыпочках к дивану, наклонялся, прислушивался. Ее дыхание было ровным и тихим, она ни разу не пошевельнулась.

Денис приехал в половине седьмого, с порога потряс над головой черной сумкой с надписью «Toshiba».

— Где взял? — шепотом справился Николай и приложил палец к губам, кивая в сторону спящей Лилии.

— В деревне, — так же шепотом ответил Денис. — У Горюнова.

Сыщики заперлись на кухне, но разговаривать продолжали вполголоса.

— Сам догадался или подсказали? — допытывался Николай, ощупывая ноутбук, пытаясь включить и с недоумением косясь на требование ввести пароль.

— Рыбалко же подсказал. Если люди стали даже объявления о продаже ноутбуков отзывать, значит, в городе эту машинку искали тщательно, прессовали всех без разбора. Как они Горюнова не догадались прижать, ума не приложу, видно, не ожидали от сельского пенсионера такой наглости. А может, просто не успели. Я их опередил.

— Как взламывать будем? — Николай попробовал несколько вариантов кода: Saturn, Oleg, Liliya, Harley, God, love, crime — ничего не подходило, система с завидным постоянством возвращала запрос.

— Макс сказал, надо вынуть винчестер и вставить в другой компьютер, пароль на вход в систему и на вход в Windows мы так обойдем, но если там еще и файлы закрыты, тогда не знаю.

— Так давай выковыривать.

— Лилию разбудим, — шикнул Денис, — рассказывай, что за встреча с Боксером, он сам меня пригласил? По поводу своего пистолета?

— Я его пригласил.

Николай, стараясь не упускать ни малейших подробностей, пересказал Денису свой разговор с Лилией. Денис вопреки его ожиданиям не поддержал версию о предательстве Лилии или ее изначальном сговоре с Боксером. Он вообще ничего не сказал.

До встречи оставался еще почти час, а ехать до ресторана от силы полчаса и заранее приезжать туда было бессмысленно — Боксер наверняка под каждым кустом посадил своего бойца, там его территория и, имея полтора человека живой силы, играть придется по его правилам.

— Давай я все-таки компьютер притащу, — предложил Николай. — Он все равно под столом разобранный стоит, с тех пор как вы меня оперировали. По крайней мере убедимся, что мы хоть что-то можем прочесть на винте.

— Сиди уже, одноногий. — Денис сам притащил по очереди монитор, системный блок с клавиатурой и мышкой.

Николай разобрал ноутбук, перочинным ножом отвинтив шурупы, где у Лилии отвертки, он понятия. не имел, а идти за инструментом в машину — только время терять. Чтобы было, куда прицепить второй винчестер, отсоединили CD-ROM, еще минут пять провозились с перемычками, но в конце концов содержимое двух логических дисков ноутбука появилось на мониторе. Системные файлы, ПО: офис, переводчики, Ява и почти 4Гб вордовских документов.

Денис запустил Word и заказал поиск файлов, содержащих «Шуйский» или «Мартиника». Поиск отбарабанил за несколько секунд и не нашел ни одного соответствия.

— Файлы, сто пудов, запароленные, — резюмировал Николай. — Давай отсортируем по времени создания и попробуем посмотреть хотя бы самые последние.

Таковых оказалось десятка два, и половина действительно была закрыта паролем.

Денис недовольно посмотрел на часы:

— Я буду на связи, отыщешь что-то интересное, сразу звони. Потом подключай модем, отправляй Максу все, что не сможешь прочесть.

— Ты что, серьезно решил ехать один? — удивился Николай. — А если вдруг…

— Если вдруг, ты мне, боюсь, не поможешь. Зато потом отомстишь.

08.00

При входе в ресторан Дениса обыскали. Двое мордоворотов дважды обшарили карманы, отобрали пистолет, две запасные обоймы, на диктофон не обратили внимания, Вообще Боксер притащил с собой целую армию: двое торчали на стоянке, двое у входа (которые обыскивали), один около двери на кухню и еще один за спиной у хозяина. Большинство лиц было знакомо Денису, видел в особняке, когда лазая за пистолетом. Присутствовал и мистер Грей — стоял у кухни, кокетливо теребил хвостик и нагло ухмылялся.

Посетителей в зале, естественно, не было, на двери висела табличка «Санитарный час». Боксер в светлом летнем костюме с салфеткой, заткнутой за воротник, пил кофе и завтракал. На столе перед ним громоздилось огромное блюдо с мясным ассорти и три плошки с соусами, он уплетал за обе щеки, шумно причмокивая. Официант стремительно приволок еще один кофейник, чашку для Дениса, бутылку коньяка и два бокала.

— Есть хочешь? — безразлично поинтересовался Боксер, даже не глядя на Дениса, не здороваясь и сразу на «ты». — Закажи себе что-нибудь.

— Не голоден, — отказался Денис.

Боксер прикончил половину мяса (не меньше килограмма, а может, и больше), икнул и отвалился на спинку стула. Официант возник снова, убрал блюдо, принес поднос с фруктами, Боксер, едва взмахнув рукой, приказал ему убираться, а заодно и амбалу, торчавшему рядом.

— Ты думаешь, мы с тобой тут сидим, потому что ты такой крутой? — лениво спросил он, когда все отошли, и сам же ответил: — Нет, потому что я такой добрый. И потому что с тобой у нас вышло недоразумение.

— Что именно вы называете недоразумением? — Денис сунул руку в карман за сигаретами, а заодно включил диктофон.

— С моей стороны было только одно недоразумение. Когда мои мальчики учили тебя и твоего ассистента жизни под «Полетом». Могу даже извиниться — не за того приняли. Я кое-кого другого ждал, тоже из Москвы, вот они и обознались. — Боксер плеснул в бокалы по чуть-чуть коньяка. Руки после мяса он так толком и не вытер, на бутылке остались жирные отпечатки. — Давай за знакомство.

Денис едва пригубил из бокала. Пить после бессонной ночи на пустой желудок — полное безумие.

— А когда ваши мальчики стащили у меня пистолет, они уже разобрались, с кем имеют дело, или все еще нет?

— Ты дебил, Грязнов. Ничего они у тебя не брали. Это вот у меня какой-то смельчак — мать его! — сейф обнес. Найду, руки-ноги поотрываю! А тебя мои мальчики берегли, понял? Охраняли. Я сказал, глаз с тебя не спускать. Потом доложили, что в номер к тебе влез этот… как его, ну из «Сатурна»… Кравцов. Если у тебя что пропало — к нему.

Денис просто оторопел.

— От кого охраняли, зачем?! — А с Кравцовым, может, неправда, лихорадочно проносилось в голове, а может, и правда. После вчерашнего утреннего разговора Кравцов был взбешен и напуган. Он был готов на все и мог — мог! — пустить в ход пистолет. Но откуда он узнал о чеченцах? Черт, Николай же сказал Боровику о «Сатурне», Боровик мог его неправильно понять и тогда… тогда… Конечно, у меня все время было занято: то дядюшка, то похитители, то Макс, то опять похитители — чеченцы могли вполне позвонить в «Сатурн». И если Кравцов был там до вечера, он ответил, он понял, как можно от меня отделаться. Он назначил от моего имени встречу чеченцам, а от их имени — мне. Но зачем он воровал пистолет? Потому что убил Олега. Но тогда Боксер…

— От неприятностей тебя берегли. У нас тут своих таких реактивных хватает, надо предложить мэру гы-гы! — Боксер вдруг заржал, широко раскрыв рот. — Открыть специальное кладбище для таких, как ты. Гы! — Перестал смеяться он так же внезапно, как и начал. Вытер руки, достал из кармана пиджака нож — натуральный тесак в кожаных ножнах. — В чем мой интерес с тобой нянчиться — не твоего ума дело. Ты в этом городе никого не знаешь, ничего не понимаешь, и просвещать тебя я не собираюсь. — Он взял с блюда яблоко, разрубил одним движением пополам. Одна половинка улетела под стол, а во вторую Боксер вогнал нож, пригвоздив ее к столешнице. Видимо, этот красноречивый жест должен был все объяснить Денису. На лезвии красовалась коротенькая гравировка: «От братвы». — Дамочка Олега рассказала мне про его брательника. Теперь это мое дело, а ты рули-ка лучше в свою Москву. Все равно ты тут ничего не можешь.

— А если могу? — поинтересовался Денис.

— Не можешь, — отрезал Боксер. Он выдернул нож, аккуратно вытер его салфеткой, спрятал в ножны и убрал в карман. — Угощайся за мой счет и проваливай. Не мельтеши.

Он направился к выходу, «мальчики» потянулись следом, Денису вернули пистолет и обоймы, и как только за честной компанией закрылась дверь, к столику подлетел мужичок в высоком поварском колпаке с синей надписью: «Шеф»:

— Желаете еще чего-нибудь? Все за счет заведения. Гостям Леонида Ильича мы всегда рады.

— А Леонид Ильич хозяин заведения или почетный клиент?

Повар замялся:

— Э… почетный клиент.

Понятно. Рэкет, подумал Денис.

И во многих ресторанах в городе и пригороде он столь же почетный клиент?

Повар вообще растерялся.

— В-вы будете что-нибудь заказывать?..

— Хочу вот этот коньяк, — сказал Денис.

— Сию минуту подам бутылочку.

— Не такой же, а этот. Дайте мне бумажный пакет и вот пару апельсинчиков. — Денис осторожно закупорил бутылку, держась за горлышко, погрузил ее в пакет, забросил туда же апельсины и откланялся.

В том, что повар не расскажет Боксеру о его странном заказе, Денис был уверен.

08.30

В машине Денис первым делом аккуратно извлек из пакета бутылку и убедился, что отпечатки Боксера получились замечательно. Теперь нужно вооружиться лупой и как следует их изучить. И не потому, что Денис не поверил Боксеру насчет Кравцова — поверил, но…

Звонок телефона отвлек его от размышлений. Щербак.

— Денис, чеченец пришел в себя. Но со мной говорить не хочет, с Лилией — тем более.

— Буду через двадцать минут.

Раненый чеченец полусидел-полулежал на стопке подушек, упертых в угол между стеной и спинкой кровати. Голова его по-прежнему оставалась неподвижной, лицо от потери крови сделалось совсем бледным; вяло, автоматически он мял рукой угол одеяла, живой была только мимика.

— Кто ты? — первым спросил он Дениса.

— По-моему, вы хорошо говорите по-русски, — ответил Денис, присаживаясь на специально принесенную из прихожей низкую табуретку, чтобы не возвышаться над собеседником. — Приличные люди обращаются друг к другу на «вы».

— Кто вы, приличный человек? — повторил раненый, как показалось Денису, с изрядной долей сарказма.

— Думаете, ваше положение позволяет задавать вопросы? Или это дань традиции: настоящий чеченец в любой ситуации ведет себя как победитель? — Выдержав небольшую паузу, Денис извлек из кармана удостоверение. — Я отвечу на ваш вопрос. Я тоже придерживаюсь определенных традиций, и они обязывают меня в любой ситуации проявлять добрую волю — до последней возможности.

— Ахметов Султан Хожаевич, — представился чеченец, изучив удостоверение Дениса, — начальник охраны Ачхой-Мартановской районной администрации.

— Кто бы мог подумать, что Снежинск находится на территории Ачхой-Мартановского района Чеченской республики? Не далековато ли вы распространили свои полномочия? А, Султан Хожаевич?

— Вы тоже издалека приехали.

— Я имею право заниматься охранной и розыскной деятельностью на всей территории Российской Федерации. А вот вас можно обвинить в незаконном хранении оружия и более того — в бандитизме. Тянет на приличный срок, годиков эдак на десять. Что скажете?

Ахметов скользнул по Денису безразличным взглядом и уставился в окно.

— Давай. Обвиняй.

— Без проблем: у меня пистолет с вашими отпечатками пальцев и пуля, извлеченная из ноги моего коллеги. Экспертиза установит, что она выпущена из вашего пистолета и рана причинена именно ей.

— Ты сам меня подстрелил. И пистолет сунул в руку, когда я был без сознания, — медленно, проговаривая каждый слог, произнес Султан Хожаевич. — Десять пуль у тебя будет! Почему думаешь, что лучше меня со здешней милицией договоришься?! А договоришься — я все равно по амнистии выйду.

— Мы с вами на «вы», как приличные люди, — напомнил Денис. — А со здешней милицией вы, Султан Хожаевич, договориться не можете. Ни хорошо, ни плохо, вообще никак. Поэтому вы и пытались в субботу завязать знакомство с Николаем. В присущей вам беспардонной манере.

— Извините, уважаемый! — теперь Ахметов вовсе не смотрел на Дениса, только в окно. — Привычка. Семь лет война идет.

— Я думаю, привычка была вначале. А уже из-за нее война началась. Не так, скажете?

Ахметов закрыл глаза и с минуту не издавал ни звука. Денис не слышал даже его дыхания.

— По-моему, наш разговор свернул не в ту сторону, — сказал Денис, — давайте разъясним недоразумения, а потом обговорим то, что нас обоих интересует.

— Давайте, — ответил Ахметов, не открывая глаз.

— Кто вам назначил встречу от моего имени? Он сам вас нашел?

— Нет. Я позвонил в «Сатурн».

— Зачем?! Вы же знали мой номер?

— Он был все время занят. Ваш человек, Николай, сказал Ильясу, что вы работаете в «Сатурне».

— Не мог он такого сказать! — возразил Денис.

— Значит, Руслан напутал, это он с Ильясом разговаривал. Молодой он. Молодые в школе не учились, по-русски плохо понимают.

Боровик — родственник мальчишки, понял Денис, с какой еще стати ему доверили бы вести переговоры? А насчет Кравцова все подтверждается.

— Понятно. Я расследую обстоятельства смерти Олега Вовка, бывшего владельца «Сатурна». Фамилия вам что-нибудь говорит?

— Нет, — ответил Ахметов, но Денису в его голосе послышалась заинтересованность.

— Нынешнему директору «Сатурна» это не по душе. Несколько дней назад он выкрал у меня пистолет и вот, нашел случай его применить. Он стрелял с крыши павильона.

В комнату вошла Лилия с чашкой бульона на подносе. Увидев хозяйку, Ахметов махнул рукой, едва не опрокинув все на себя.

— Давайте я! — Денис отобрал у Лилии поднос. — Вы сами удержите чашку, Султан Хожаевич?

— Она ушла? — ответил Ахметов вопросом на вопрос.

— Да.

— Оставьте пока. Горячо, дымится весь. -

— Хорошо. — Денис поставил поднос на подоконник. — Так мы можем считать недоразумения исчерпанными?

Ахметов прищурил один глаз.

— Мы же порядочные люди.

— Тогда перейдем к делу. Вы хотите связаться с Юлдашевым, так? Я знаю человека, который сумеет вам помочь. Просто так он этого делать не станет, но у него кое-что пропало. Я даже могу назвать вам его имя, чтобы вы не считали меня лишним звеном: без моей помощи вам все равно не договориться. Как вам такое предложение?

— Вы не сказали, что я должен, — ответил Ахметов.

— Отдать мне «это», если «это» у вас. Или помочь найти, если знаете как. У меня есть свои причины искать «это».

— Пока не очень понимаю. Как зовут человека?

— Шуйский. Дмитрий Сергеевич.

Денис ждал, какая последует реакция, но с лица Ахметова не сползала болезненная маска, которую он напустил на себя при появлении Лилии.

— Этот Шуйский работает на Рахаева? — спросил Ахметов после долгих раздумий.

— Возможно.

— Что у него пропало?

— Если вы имеет отношение к этой истории, то должны знать.

— Вы думаете, я могу уладить такие вещи? Вы еще не сказали, в чем ваш интерес.

— Во всяком случае, не в том, чтобы кого-то покрывать. Мне необходимо освободить заложника, — объяснил Денис после некоторых колебаний.

— Кто заложник?

— Игорь Вовк, брат погибшего Олега Вовка. И давайте, наконец, называть вещи своими именами: Рахаев продает оружие боевикам, так?

— Наверно. Но не сам. Посредник — Юлдашев. Это точно, могу мамой поклясться.

— Так, кажется, начинаю понимать, — оживился Денис, — вместе со снежинским ОМОНом погиб кто- то из чеченцев?

— Кто-то! Омоновцев пятнадцать человек было, а наших милиционеров — тридцать пять! Но про них в телевизоре никто ни слова не сказал. Это ж не люди — мясо!

 — И среди них был ваш родственник?

— Два.

— Пейте свой бульон, остыл уже совсем, — Денис подал Ахметову чашку. — Итак, Юлдашев вам нужен не для переговоров. Но теперь ваша миссия провалилась. Правильно?

— Нет! Неправильно. Никто никуда не провалился. Одного из нас должны арестовать — по-другому до Юлдашева не добраться. Ваш Шуйский поможет устроить в СИЗО все как надо, про Юлдашева он знать не будет. Я доберусь до этого выродка. Бандиты оценили его жизнь в сорок с лишним других жизней, так они получат его голову! А еще я узнаю, чье оружие он продавал, и тому выродку тоже отрежу голову!..

Если у Шуйского украли оружие, значит, Дмитрий Сергеевич точно «шестерка» Рахаева, соображал Денис. Оружие у него сперли либо Пасечник, либо Туманов, поскольку бизнес слишком выгодный. Олега наняли, ибо Рахаев и Шуйский боялись, что менты могут работать на того, кто украл оружие.

Но возникает еще вопрос: по чьей инициативе Юлдашева посадили под замок. Задержали-то его уже после объявления условий террористами. То есть террористы не спасали его из застенков. Тогда, получается, Рахаев его спрятал. А если так, то не видать вам, Султан Хожаевич, помощи от Шуйского.

— Все в порядке? — На пороге возникла Лилия.

Денис взял пустую чашку, поставил на поднос и вернул ей.

— Пора делать укол, — сказала она.

— Потом, — ответил Денис. — Чуть позже.

— Что нужно этой женщине?! — поморщился Ахметов, когда она ушла. — Кто она такая?!

— Вам лучше перебраться к вашим друзьям, — скачал Денис. — У вас есть где отлежаться?

— Я не знаю, где они.

— Думаю, знаете. Не хотите говорить — не нужно. Я могу отвезти вас к Боровику. Но вам нужно показаться врачу.

— Не нужно врача, — возразил Ахметов. — Я уже сам как врач. Знаете, сколько я раненых поднял на ноги?

— Догадываюсь.

10.40

Денис собирался стремительно слетать к Боровику, отвезти Ахметова, а после в «Огненный дракон». Но стремительно не получалось. Гаишники выросли как грибы после дождя. Пока ездил к Боксеру и обратно, не встретил ни одного, а сейчас практически на каждом перекрестке парочка, причем с автоматами и в бронежилетах. Проезжая мимо одной такой парочки, Денис заметил, как они схватились за рации, и подумал, что это по его душу. Ахметов тоже заметил их телодвижения и попросил Дениса немедленно его высадить.

— Вы уверены, что сумеете добраться самостоятельно?

— Уверен. — Ахметов, кряхтя, выбрался из машины и замахал рукой, останавливая ехавшее следом такси.

За следующим перекрестком Дениса действительно уже ждал сержант с жезлом наготове и свистком в зубах. Прижавшись к тротуару, Денис остановился, достал из бардачка справку, а из кармана права, техпаспорт и членский билет «Общества безопасности дорожного движения». Но сержант, изучив справку и документы, тем не менее скомандовал:

— Выйдите из машины и следуйте за мной.

Вслед за сержантом Денис дошел до патрульной «шестерки», пока они неспешно преодолевали метров пятьдесят, второй гаишник о чем-то докладывал по рации. Денису довольно вежливо предложили сесть в машину и подождать, пока за ним приедут.

— Кто приедет? — не понял Денис, но гаишники не потрудились ответить, один вернулся на свое место за перекрестком, а второй перевесил автомат на грудь и, сложив руки на автомате, замер возле дверцы.

Обыскать Дениса никто не догадался, пистолет был на месте, но особого смысла бежать он не видел: менты были вполне натуральные, не похожие на переодетых «братков». Через семь минут подрулила еще одна «шестерка», из нее вышли четверо в штатском, один из них, очевидно старший группы, предъявил Денису удостоверение: капитан Артемьев, ГУВД Снежинской области.

— Вам необходимо ответить на несколько вопросов, — сказал он. — Проедем на вашей машине. Я сяду за руль, если вы не возражаете.

Денис не возражал. Чем быстрее это кончится, тем лучше.

В джип кроме Артемьева уселись еще двое — зажали Дениса с двух сторон на заднем сиденье. Тоже профессионалы, усмехнулся про себя Денис, и эти обыскать не подумали. Было бы желание, расшвырял бы всех и ушел.

Привезли его к довольно обшарпанному длинному четырехэтажному зданию. На табличке у входа значилось, что это и есть областное управление внутренних дел. На вахте выдали пропуск и только тут попросили сдать оружие. Артемьев проводил Дениса на третий этаж, усадил на обитую дерматином скамейку рядом с кабинетом тридцать шестым и, пообещав, что сейчас его вызовут, удалился.

Прошло десять минут. Денис успел рассмотреть всю немногочисленную наглядную агитацию, развешенную по стенам, изучить графики неуклонного роста преступности и столь же стремительного увеличения процента раскрываемости преступлений, а его все не вызывали и не вызывали. Он попробовал войти без приглашения, но дверь оказалась заперта. Постучал — никакого ответа. А вот это уже наглость!

Нет, у нас по-прежнему все так работают. Особенно менты. Промурыжить человека часа три-пять-пятнадцать в очереди — это святое дело. Но не сегодня же, черт возьми, когда каждая минута на счету.

Он отыскал туалет, сполоснул лицо холодной водой, покурил, вернулся к кабинету. Там все еще было заперто. Просто уйти, к сожалению, не получится: надо, во-первых, отметить пропуск, а во-вторых, вернуть документы и пистолет, Денис заглянул в соседний кабинет и поинтересовался, где обитатели тридцать шестого, однако его бесцеремонно попросили закрыть дверь с той стороны.

Нужно было сесть и, поскольку есть время, обо всем спокойно подумать. Он ведь по-прежнему тыкался из стороны в сторону как слепой котенок. То есть нет, не совсем — тыкался он теперь не бесцельно. Он, как и котенок, шел на едва уловимый запах. Вина Кравцова была очевидна. Но не в убийстве. Олега Кравцов не убивал, и в этом Денис после разговора с Боксером был совершенно уверен. Кравцов просто жалкий карьерист. Ему вдруг, как снег на голову, свалилась вожделенная должность. И он так боялся ее потерять, что, даже несмотря на изрядную трусость, рискнул выкрасть пистолет, а потом спровоцировать перестрелку с чеченцами. А чеченцы, конечно, не грабили Шуйского…

Чтобы окончательно сложить перемешанную головоломку, необходимо съездить еще раз в «Огненный дракон». Или послать туда Щербака. Но оставлять Лилию одну Николаю нельзя и с ней ехать тоже нельзя. Значит, надо тупо ждать, пока тут все закончится.

Макс не звонит, значит, файлы еще не открыл, но Денис на всякий случай сам набрал номер «Глории».

— Часа три еще, если пароль везде один и тот же или если у него простая система паролей, — объяснил Макс,

Денис чуть не заснул. В какой-то момент он перестал нервничать и с буддистским спокойствием взирал на часы. Он торчал в коридоре уже больше часа.

Чинуша из тридцать шестого — постная прилизанная морда — по фамилии Валяев появился через час сорок пять. Причем он, оказывается, все это время находился внутри, сидел, запершись, и нагло игнорировал стук в дверь. Более того, в кабинете он был не один: в уголке в кресле под искусственным фикусом удобненько устроился сам начальник областного OJIPP — Герман… как его там по отчеству, Малинин (Денис сразу же его опознал — видел фотографию на сайте «Сатурна»), Малинин делал вид, что он тут так себе — предмет мебели, и внимание на него можно не обращать. А Валяев, наоборот, был преисполнен собственной значимости и, снисходительно предложив Денису присаживаться, заявил:

— Из-за многочисленных жалоб на ваше опасное поведение и применение вами недозволенных методов, действие вашей лицензии на территории Снежинска и области приостановлено.

Денис даже не нашелся сперва, что ответить.

— Может, вы объявите меня персоной нон грата и отконвоируете за пределы области? — справился он.

— Разумеется, нет, — осклабился Валяев, — мы действуем строго в рамках закона. В отличие от ваших московских властей мы не нарушаем конституцию, вы имеете право находиться в Снежинске, сколько вам заблагорассудится. Но ради вашей же безопасности вплоть до вашего отъезда ваше оружие конфискуется, и вам выделяется постоянная охрана из трех человек. Заметьте, ваша лицензия не аннулируется, но приостановить ее действие на вверенной нам территории мы имеем полное право.

Малинин поверх газеты исподтишка наблюдал за реакцией Дениса, видимо, ждал грандиозного скандала как повода, например, провести задержание. Денис скандал устраивать не стал, но поинтересовался:

— А вы, господин Малинин, ничего не добавите к сказанному? Не назовете реальные причины приостановления моей деятельности? — Не зря же, в самом деле, диктофон в кармане пылится, надо и этот голосок зафиксировать для истории.

Малинин, усмехнувшись, отмахнулся:

— Капитан Валяев знает свое дело. Не вижу причин вмешиваться.

— Кстати, — продолжал Валяев, — действие лицензии господина Щербака также приостановлено. В ваших интересах обеспечить его немедленную явку сюда для сдачи оружия.

Денис разыграл полнейшее недоумение:

— Понятия не имею, где его искать.

— Повторяю, это в ваших же интересах.

— Я бы с дорогой душой! Но…

Валяев покосился на шефа и не стал настаивать, даже не потребовал номер мобильного телефона Щербака. Тут врать о незнании было бы гораздо сложнее.

— Подождите, пожалуйста, в коридоре, — с подчеркнутой вежливостью попросил Валяев, — я отмечу ваш пропуск и распоряжусь, чтобы вам вернули документы.

Отмечал пропуск он со скоростью одна буква в пять минут, а распоряжался и того медленнее, просидеть пришлось еще минут двадцать. Но, имея на хвосте трех ментов, спешить все равно было некуда. Денис терпеливо дождался, пока ему принесут паспорт и права, расписался в какой-то ведомости на предмет изъятия пистолета и на собственной машине, но под конвоем, добрался до гостиницы.

Вечер того же дня

Один соглядатай расположился на стоянке и караулил джип, второй торчал в холле гостиницы, а третий уселся в коридоре прямо под дверью номера. Денис заказал в номер бутерброды и кофе и, пока обедал, прикидывал, как быть дальше. До установленного похитителями срока оставалось все меньше и меньше времени. Надо выбираться из-под наблюдения, но он пока не представлял как, а значит, в данный момент в его распоряжении есть только телефон и раненый Щербак.

Очевидно, Малинин к этому и стремился. Поэтому и не посадил Николая под домашний арест. В сложившейся ситуации Денису полагается руководить и направлять по телефону, который все-таки может прослушиваться, а Щербаку — выбираться на оперативный простор, и проследить за ним будет несложно с учетом того, что он не сможет даже сам вести машину. А задержать его они всегда успеют. Если поймут, что никакой пользы лично Малинину от пребывания Николая на свободе не будет.

Макс позвонил, когда Денис, вооружившись лупой, изучал пальчики Боксера на бутылке коньяка. Присутствовали отпечатки только правой руки, два были испорчены — Боксер наливал коньяк дважды и немного смазал первый оттиск, но даже того, что было, хватало с лихвой. Пальчики действительно были «нечеловеческие», как выразился дядюшка, — аккуратные овалы, подобные друг другу, на каждом отпечатке, и все пальцы похожи как две капли воды. А ведь на этот раз Боксер был без перчаток, в этом Денис мог бы поклясться.

— Диктуй, куда пересылать файлы, — как всегда чавкая, справился Макс. — Возвращать по адресу, с которого пришли?

— Никуда. Читай вслух.

— Все?!

— Ладно, найди те, в которых упоминается Шуйский и читай только их.

— Не упоминается.

— А «Мар-ти-ни-ка»? — по слогам продиктовал Денис.

— Тоже. Нет таких слов.

— Тогда читай все с двадцать третьего мая. В первую очередь меня интересует то, что касается кражи какого-то лазерного прибора. Видел что-то похожее?

— Вроде видел… — Макс замолчал, очевидно, отыскивая нужный файл. — Ага, вот. Тут список каких-то вопросов. Читаю: кто ограбил…

— Стоп! — рявкнул Денис.

— Ты чего?

— Ничего. Я сам скажу, чья дальше фамилия. — Черт! Что за маразм на него напал?! Его, маразм этот, конечно, можно объяснить лавиной не имеющих отношения к делу фактов, подробностей и слухов, но не оправдать. Не оправдать, черт возьми! Он ведь фактически с первого дня своего пребывания в Снежинске знал, на кого работает Шуйский. Еще бомж Алексей в обезьяннике объяснил ему, по сути, все, что нужно. А чеченцы, омоновцы, суперкомпромат — ложные ходы, версии, отрабатывая которые он только отвлекался от главной и единственно верной. — Пасечникова, да? Или Пасечника.

— Пасечника, — буркнул Макс. — Дальше читать?

— Читай.

— Рахаев? Туманов, руками Огарева? Заезжие фраера, не знавшие с кем имеют дело? Это все. Еще что- нибудь прочитать?

— Что-нибудь на эту же тему, но созданное позже.

— Такого нет. Этот файл изменен двадцать четвертого в двадцать тридцать четыре.

— Макс, а запусти, будь другом, прямо сейчас поиск по Интернету: «Зелинский Иван Константинович, достижения, научные работы, методы…»

— Пять тысяч четыреста одна ссылка.

— Меня интересует метод лазерной шлифовки и еще чего-то там.

— Есть такое. «Изменение микрорельефа эпидермиса комбинированным воздействием низкочастотного и оптического импульсных лазеров…»

— Микрорельефа?

— Ага.

— Ладно. Пересылай файлы туда, откуда пришли. И еще: я совсем скоро, через час-два, перешлю тебе еще две записи с голосом, обработай максимально срочно.

Пусть Щербак читает, ему все равно пока больше делать нечего. А  Шуйский конечно же человек Пасечника. В городе каждый бомж знал, что трансляции чемпионата мира оплатил Пасечник, а они с Николаем недоумевали, два тупоголовых кретина, с какой стати неболельщик Шуйский вбухал такие деньги в трансляции и экран на площади. И срок, назначенный похитителями, — одиннадцатого в десять утра, и справка, выданная ментами до двенадцатого июня, то есть по одиннадцатое включительно, совпадают не просто так. И нечеловеческие пальчики Боксера очень даже кстати. Черт, но и это он тоже знает уже сто лет — еще в Москве дядюшка сказал, что будет в Снежинске одиннадцатого-двенадцатого. Теперь понятно, что это будет одиннадцатого, и все становится на свои места.

Сейчас главное — успеть. Но как? Позвонить Щербаку и послать его?

Нет, стоп! Изыскания Николая, налаживание контактов с гостиничным персоналом! Картонная стена!

Денис снял трубку с телефона в номере и включил телевизор погромче. Показывали какой-то дешевый боевичок, внизу экрана — бегущая строка: «В 19.00 трансляция футбольного матча «Тунис — Бельгия» группового турнира ЧМ-2002». Хочется посмотреть, но некогда. Вернусь в Москву, куплю кассеты, запрусь на неделю дома и посмотрю все, что здесь не дали посмотреть, поклялся себе Денис, ножом пропиливая дверцу в картонной стене в соседний номер. Периодически он останавливался и прислушивался, у соседей было тихо, возможно, номер еще пустует.

Через несколько минут лаз был готов. Теперь убедиться, что соседи действительно отсутствуют, заделать дверцу, потом, с помощью сложной системы веревочек уронив что-нибудь с большим грохотом, заманить охранника в свой номер, а пока он будет разбираться, сбежать через служебный выход, а лучше через крышу, поскольку дорога к служебным выходам ведет через холл, а там еще один мент. Конечно, можно было просто позвать охранника, оглушить и сбежать, но нанесение тяжких телесных менту при исполнении может очень дорого обойтись.

Денис на четвереньках пролез в соседний номер и с ужасом заметил разбросанные на кровати вещи. Женские. А рядом открытый чемодан. А в ванной шумела вода, которая вдруг перестала шуметь.

Главное не дать ей завопить! И еще хорошо бы попалась молоденькая и глупенькая. Судя по вещам — достаточно молода.

Денис присел на кровать. Девушка появилась буквально через пару секунд. В халате, с накрученным на голову полотенцем. Действительно молода — нет и двадцати пяти. Еще секунду на ее лице боролись страх и любопытство. Любопытство победило. Во всяком случае, Денис очень постарался не выглядеть страшно. Улыбнувшись, он приложил палец к губам и очень тихо сказал:

— А я ваш сосед. Зашел познакомиться.

— Как? — Она оглянулась на запертую дверь и очень мило захлопала ресницами.

— Через дырочку, — Денис кивнул на проделанный в картонной стене лаз.

— Так это вас там караулит мордоворот, и я должна помочь вам выбраться? — Девушку, похоже, подобное приключение очень вдохновило. — А вы киллер?

— Если бы я был киллер, то сидел бы в камере, а не под домашним арестом, — вынужден был разочаровать девушку Денис. — Но и в самом деле очень-очень нужно сбежать.

— Мне заманить его сюда, и вы его скрутите или переоденетесь в мое платье?

— Ваше платье мне, боюсь, будет маловато. Но если я сменю рубашку, а вы оденетесь и мы выйдем вместе, то, возможно, мордоворот меня не узнает.

Она тут же с готовностью сбросила халат, а Денис нырнул в лаз, вытряхнул на кровать сумку Щербака: где-то у Николая должна быть красная фланелевая клетчатая рубаха. Точно, есть. Денис натянул ее поверх своей, куртку решил лучше нести в руках, а джинсы и кроссовки вряд ли сильно запомнились соглядатаю. Там же, в сумке у Щербака, обнаружилась кожаная кепочка — очень кстати.

Девушка была уже готова. По ее инициативе они вышли, обнявшись, Денис только успел предупредить, что идти надо не к лифту, а к лестнице, чтобы не мимо охранника. Тот маялся от скуки и конечно же проводил взглядом парочку «влюбленных», но, кажется, ничего не понял.

Расстались на лестнице. Денис понимал, что девушку надо как-то отблагодарить, но не смог придумать ничего лучшего, чем просто сказать спасибо.

— Мы так и не познакомились, — заметила она. — Я Ира. Приехала на сессию, так что в ближайшие две недели я здесь и совершенно свободна.

— Денис. — Он не стал ничего обещать, только попросил: — Не возвращайтесь обратно слишком быстро.

Только теперь Денис вспомнил, что через крышу уйти нельзя. Николай же говорил, что оба люка заварены, значит, нужно попытаться спуститься по пожарной лестнице, где, как опять же говорил Щербак, отсутствует пролет между третьим и четвертым этажом, но это, наверное, преодолимо. Однако оказалось, что дело не только в пролете между третьим и четвертым — внизу лестница заканчивалась на уровне потолка ресторана, а это где-то метра четыре, а то и больше, до земли. С такой высоты можно прыгать в воду, но не на асфальт. Денис с тоской выглядывал из окна, на улице все было мокрым, видимо, шел дождь, и, наверное, еще пойдет — тяжелые тучи висят низко-низко. Что же делать, не возвращаться же обратно в номер?! Пробиваться с боем через охранников в холле и на стоянке он не хотел категорически.

Единственный путь к свободе качался на ветру под самой крышей. С гостиницы на соседний дом тянулось целых пять проводов. И каждый был прикреплен еще к растяжке из толстой стальной проволоки, чтобы не провисало, но провисало все равно. Денис прикинул, что, выбравшись с последнего этажа на карниз, он, пожалуй, сможет зацепиться, а провода плюс растяжки выдержат его вес. Соседний дом к тому же был метра на три ниже гостиницы, то есть можно скатиться по наклонной. Хотя падать с такой высоты уже не просто больно — смертельно.

Не раздумывая больше, Денис поднялся на шестой этаж. Там вроде должны были ремонтировать люксы, но ни одного рабочего он не встретил, и это было здорово, ибо решимость угасала с каждой секундой.

Пока она не угасла совсем сама собой, Денис снял ремень, надел и застегнул куртку, проверил, чтобы ничего не болталось и не выпадало из карманов. Выбрался на подоконник, потом на карниз, со второй попытки набросил ремень на провода и, оттолкнувшись, сиганул вниз.

Последующие десять секунд полета его занимала только одна мысль: как бы джинсы не упали! Говорят, парашютисты иногда теряют за один прыжок четыре килограмма живого веса. Только за счет адреналина.

Но через минуту он уже выходил из подъезда в трехстах метрах от стоянки, где в его джипе прятался от усилившегося дождя соглядатай. Денис даже не ушибся при падении, его не ударило током, он не поскользнулся на мокрой покатой крыше, и выход с чердака оказался не на замке. Добежав до ближайшего телефона-автомата, он позвонил Шуйскому и потребовал немедленной встречи.

19.20

Шуйский сам предложил встретиться не в «Мартинике», а у него дома.

Жил он в сталинском трехэтажном доме, стоявшем посреди маленького мрачного дворика, до боли напоминающего арбатский. Внутрь можно было попасть через единственную не забаррикадированную арку, в одной из ее стен зиял живописный пролом — вход в пивную с символическим названием «Бункер». Половину квартала занимал кинотеатр, понемногу сдававший позиции казино. С фасада все выглядело весьма современно и респектабельно, с тыльной, жилой стороны — выкрошившийся кирпич, замшелые, не просыхающие от веса углы, трещины и разноцветные потеки, только дом Шуйского, недавно отремонтированный, имел приличный вид. Все жизненное пространство во дворе поглощала автостоянка, был еще охладительный бассейн кинотеатра (неработающий), на дне его пацаны жгли рубероид.

Шуйский впустил Дениса в обширную прихожую с высоким лепным потолком.

— Хотите, выберите себе тапки на полке, а не хотите, не разувайтесь, — сказал он, развернулся и, не дожидаясь гостя, скрылся на кухне.

Денис прошел следом, по пути заглянул украдкой в каждую из трех комнат. Шуйский жил один. Квартира была хорошей, но не шикарной, на интерьере он явно сэкономил.

— Садитесь, — предложил Шуйский, не отрываясь от плиты, — можете сделать телевизор погромче, пульт на подоконнике. У меня, кстати, спутниковая тарелка: есть НТВ-футбол, то ли сорок третий, то ли сорок четвертый канал, вы ведь без него страдаете? Вы ужинали?

— С утра питаюсь одними бутербродами, — признался Денис, — угостите, буду благодарен. А без НТВ- футбол еще чуть-чуть пострадаю. Надеюсь послезавтра вернуться домой, там насмотрюсь.

Шуйский удостоил его взглядом:

— Такие успехи?! Разобрались с гибелью Вовка? Поздравляю. А как там насчет моего дела? Фаршированную рыбу будете?

— С удовольствием.

— Так что с моим делом, — повторил Шуйский, — можно выписывать чек или глухо, как в танке?

— Вы как-то без интереса об этом говорите, — заметил Денис. Не обращая внимания на слабые протесты Шуйского, он помог ему накрыть на стол.

— По пятьдесят грамм? — предложил хозяин.

Денис мотнул головой:

— Нет, я пас!

— Тогда и я пас. Ну разве что совсем по маленькой за встречу… — Шуйский накапал себе грамм десять и опрокинул в рот то, что не растеклось по стенкам. — Значит, без интереса, говорите?.. С чего вы взяли?! Может, я его просто не афиширую?

Денис не ответил. Минуты две они жевали молча. Был слышен только стук вилок и приглушенная речь диктора на канале Discovery, с постоянно проскальзывающими менторскими нотками он рассказывал что- то такое про англо-бурскую войну.

— Давайте я вам все-таки налью, — еще раз предложил Шуйский, — по-моему, вы чувствуете себя не в своей тарелке.

— Разве что по столечку — как себе. И не чокаясь.

— Почему?

— На поминках не чокаются.

Шуйский на секунду прекратил орудовать вилкой.

— Вовка поминаем?..

— Нет. Вас, Дмитрий Сергеевич. Давайте: за упокой!

Денис выпил, Шуйский так и остался сидеть с поднятой рюмкой.

— Это у вас такой профессиональный юмор? Я, во всяком случае, не понял. Объясните, после какого слова смеяться.

— Юмор у меня общечеловеческий, — ответил Денис. — А смеяться нам пока не над чем.

— А по-моему, очень весело! — Шуйский наконец выпил и криво улыбнулся. — Никогда бы не подумал, что на мои поминки придут всего два человека, и одним из них буду я сам! Добавки хотите?

— Не откажусь.

Шуйский положил Денису вторую порцию и, откинувшись на стуле, звонко хлопнул себя по колену.

— Хорошо сидим! Следующий тост: за помин!

Денис накрыл рюмку ладонью,

— Все, мне больше нельзя — есть работа. Ответственная. Поминки у нас все равно нетрадиционные, поэтому предлагаю сделать еще одно отступление. Ограничимся полутора тостами.

— Ладно, заинтриговали, — сказал Шуйский, — переходите к делу, а то я сейчас лопну от нетерпения. Погодите, только чай поставлю… — справившись с чайником, он уселся напротив Дениса, выставил на стол хрустальную розетку для варенья, заменявшую ему пепельницу, и закурил, забавно попыхивая на выдохе; дым вырывался маленькими рваными клубами.

— Хотелось вас еще чуть-чуть потомить, но время не позволяет, — подмигнул Денис. — Дело ваше я раскрыл. На гонорар, боюсь, вы не расщедритесь, потребуете, чтобы я предъявил пропавшее оборудование. А где оно, никто, кроме вас, не знает. Я мог бы, конечно, поискать, но недосуг. Вообще, загадку вы мне загадали замечательную, если бы не сопутствующие обстоятельства, разгадывать ее было бы одно удовольствие. Вся проблема в этих сопутствующих обстоятельствах. Вы их не учли, в результате пострадали люди. Олег Вовк убит, Игорь Вовк взят в заложники, а цена за его освобождение — ваша пропавшая железяка, и если сегодня ночью я не смогу его освободить, его тоже, скорее всего, убьют. А я до сих пор не знаю наверняка, где его держат. — Это отгадка или решение? — спросил Шуйский, опустив глаза в пол, как будто обнаружил под ногами что-то необычайно интересное. Он раздавил окурок в пепельнице, отошел к плите, долго звенел чашками.

Денис ждал, пока он вернется за стол. — Разницу понимаете? Сколько вам сахара?

Денис заметил, что руки его подрагивают, и подвинул сахарницу к себе.

— Я сам, спасибо.

— А разница такая! — продолжал Шуйский, распаляясь. — Как в школе: решил задачу шаг за шагом — нет вопросов! Взял ответ с потолка — интуиция подсказала — лучше помолчи! Объяснить не можешь, так не высовывайся— шайбу схлопочешь! Но мы как бы уже не школьники. За такую оплошность колом в дневнике не отделаться!

— Совершенно верно, — кивнул Денис.

— Тогда потрудитесь привести доказательства.

— Легко сказать! У меня нет доказательств, которые бы заведомо вас устроили. То есть устроили бы любого нормального человека в обычной ситуации. Но вы — это вы, Шуйский Дмитрий Сергеевич, а не среднестатистический обыватель. И ситуация у вас в жизни не совсем обычная: вы только что справили сами по себе поминки! Если не забыли еще…

— Вы высказали серьезное обвинение! — произнес Шуйский гневно, после каждого слова ударяя двумя пальцами по столу. — Я жду таких же серьезных доказательств!

Денис улыбнулся в ответ.

— Знаете, недавно читал одну хохму. Представьте, Франция, семнадцатый век, недоросль говорит учителю: «Зачем доказывать эту теорему? Дайте честное слово дворянина, и я вам поверю!»

— Доказательства!!!

— Хорошо. Я скажу, что за оборудование у вас пропало. Кроме вас, Пасечника и Боксера этого ведь никто не знает, так? Никакая это не система контроля доступа в помещение. Это устройство для стирания отпечатков пальцев и создания новых, разработанная профессором Зелинским. Как оно попало к Пасечнику, я точно не знаю, могу только догадываться. Вряд ли ваш уважаемый босс напрямую подкупил Зелинского: известный пластический хирург — человек наверняка не бедный. Вероятно, Пасечник пообещал ему организовать госзаказ. Может быть, через фиктивную структуру финансировал исследования, а Зелинский знай себе радовался, думал, что работает на шпионское ведомство. Как бы там ни было, Зелинский за свою доверчивость поплатился: сделал опытный образец, продемонстрировал его на Боксере, после этого Пасечник тихо и культурно организовал ему несчастный случай и пышные похороны. Чудо-машинку он поручил беречь вам. Не Боксеру же ее доверять, в самом деле! Его любая штуковина сложней финки приводит в тихое уныние. И у себя он ее хранить не хотел: раструбил на весь воровской мир, что у него есть, вот и опасался: знал, с кем имеет дело.

— Очень интересно! — хмыкнул в кулак Шуйский. — Но по-прежнему бездоказательно.

— Если интересно, я продолжу. Пасечник передал агрегат вам на ответственное хранение до завтрашнего сходняка, где он собирался продемонстрировать его благородной публике. А дальше — как дело пойдет: может внаглую, не прячась, открыть при «Мартинике» соответствующую манипуляционную, может, подпольный кабинет где-нибудь у лешего в тайге, собственно, это не имеет значения, один черт, Пасечнику этого чуда техники не видать как собственных ушей! Я вообще сомневаюсь, что он доживет до среды. Давайте временно отложим его заботы и поговорим про вас. Вас, Дмитрий Сергеевич, как я понимаю, давно уже точил червячок. Все, чем вы владеете, на самом деле принадлежит Пасечнику, но тут как раз проблемы нет: он вас поставил управлять своим легальным бизнесом, вы и управляете. Закавыка в другом: львиная доля прибыли поступает к Пасечнику от вас, а не от Боксера с его мелким рэкетом, но денег при этом у Боксера оседает несравненно больше. Тут никакие доказательства не нужны, достаточно посмотреть, кто где живет. К Боксеру в особняк иностранную правительственную делегацию пригласить не зазорно. А почему так происходит? Наверняка ведь не потому, что он лучше вас ведет дела. А потому, что так Пасечник решил. Боксеру как уважаемому вору положено одно, а вам, фраеру, пусть козырному, не дешевому, но все равно фраеру — другое. Я не сомневаюсь: вы бы могли облапошить Пасечника не на один миллион, причем без всякого риска, но не сделали этого. Потому что до недавнего времени боялись, и потому что не могли пользоваться этими деньгами в открытую. Но в какой-то момент вас прорвало. Не подумайте только, что я вас за это осуждаю. У нас же любой бизнес — сплошное мошенничество, сегодня уже достаточно тонкое и изощренное, а не тупое и беспардонное, как десять — двенадцать лет назад, завтра будет еще тоньше, еще изощреннее. Таким людям, как Пасечник, и тем более Боксер, на вершине бизнес-пирамиды не место.

— Вы так и не привели ни единого доказательства, — вставил Шуйский, когда Денис поднес ко рту чашку.

— Но теперь вы воспринимаете это спокойнее, так ведь? Когда я подойду к концу, вам доказательства будут уже без надобности. Позволите продолжить?

— Конечно! Мне давно уже не было так любопытно.

— Итак, вы решились поставить Пасечника на место: он анонсировал прибор перед воровским сообществом, вы его выкрали. Возможно, у вас была идея его коммерческого использования, но, думаю, в первую очередь вы хотели получить моральное удовлетворение. Прибор вы вынесли по частям, а потом устроили спецэффекты: дым, следы на потолке, взбесившиеся камеры наблюдения и так далее — в чем, в чем, а в охранных системах вы специалист, каких мало. Простите, что излагаю все без технических подробностей, я их не выяснял. Пасечник запаниковал. Он пообещал продемонстрировать машинку, меняющую отпечатки. Обещал и не сделал, коллеги по сходняку могут это расценить как неуважение, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сам он прибор найти не смог, возможно, потому что не знал, чего больше хочет: найти или скрыть факт пропажи. Когда у него ничего не вышло, он попросил вас нанять частного детектива, пообещать ему баснословный по снежинским меркам гонорар, а взамен потребовать полной конфиденциальности. Вы наняли самого известного — Олега Вовка. Что из этой затеи вышло, все знают. Но не все отдают себе отчет в том, что завтра сходняк. Когда я звонил вам ночью, вы были у Пасечника? И что он вам сказал?

Шуйский пожал плечами.

— Вы опасаетесь, что наш разговор записывается? Могу поклясться чем угодно: это не так.

— Не клянитесь. — Шуйский выдвинул ящик и показал Денису коробочку, внешне напоминающую зажигалку. — Это скрэмблер. Глушит все источники радиосигнала в радиусе пяти метров.

— А как же телевизор?

— Телевизор! — хмыкнул Шуйский. — Это не простой телевизор! И я уже говорил: он принимает сигнал не с комнатной антенны, а со спутниковой.

— Ладно, мы отвлеклись. Пасечник не догадывается, что вы украли прибор, но уговорит вас взять вину на себя, аргументы, как вы понимаете, он найдет. А потом устроит показательную казнь. И что самое обидное, он прекрасно понимает: все это бесполезно. Он не жилец. Просто умирать в одиночку ему не хочется. До сих пор вы проявляли олимпийское спокойствие, чтобы убедить Пасечника в своей невиновности. Сейчас самый момент сменить тактику. Вы знаете его лучше меня. Подумайте и согласитесь, что я прав!

— Еще чаю? — поинтересовался Шуйский.

— Да идите вы к черту с вашим гостеприимством! Вы что, ничего не поняли?!

— Все я понял. Хотя вы меня ни в чем и не убедили. Я не могу взять в толк, что конкретно вы от меня хотите?

— Соображений, где искать Игоря, как минимум.

— Нет, спасибо. Я не хочу впутываться в это дело.

— И ответственным вы себя не считаете?

— Вы как хотите, а я налью себе еще чаю. — Шуйский заглянул в холодильник, что-то там перекладывал с полки на полку, в итоге взял с дверцы лимон. Тайм-аут растянулся минуты на полторы. — Не перегибайте палку, — сказал он, вернувшись на место, — если я, например, клепаю на заводе «Калашниковы», значит, по-вашему, я несу ответственность за то, кого из них продырявят? Чушь это все собачья! А в том, что Олега убили из-за моего заказа, я вообще сомневаюсь…

— Не сомневайтесь. На этот счет у меня есть не соображения, а реальные доказательства. — Денис поднялся и холодно кивнул. — Спасибо за ужин. Считаю своим долгом предупредить: послезавтра информация об открытии Зелинского будет обнародована.

— Сядьте, сядьте! — замахал рукой Шуйский. — Не мельтешите. С Зелинским вы попали в точку. По официальной версии, он приехал сделать Туманову пластическую операцию, у того на носу выросла родинка — смотреть страшно, стыдно было на люди показаться. Местная знать в лице Пасечника пригласила уважаемого земляка поохотиться. Сам он с Зелинским не полетел, нашлись какие-то срочные дела, обещал присоединиться позже. Вертолет потерял управление и упал в болото в устье Волчьей, в самую трясину. Поднять его оттуда невозможно, нужно тысячу гектар осушить.

— Это официально известные факты, — перебил Денис, — мы теряем время.

— А то, что вертолет взорвался, прежде чем упасть, — тоже официально признано?! Что фрагмент винта нашли в полукилометре от места падения? Что несколько охотников слышали выстрел за долю секунды до взрыва? Причем звук не был похож на выстрел из ружья — значительно громче. Охотники худо-бедно разбираются! А один из них, отставной подполковник, утверждает, что стреляли из ручного противотанкового гранатомета.

— Зачем вы мне все это рассказываете? — спросил Денис.

— С просветительской целью. Сею разумное, доброе, вечное. Это на самом деле не официально, но общеизвестные факты.

— Общеизвестные?!

— По крайней мере, сотня человек в Снежинске в той или иной степени в курсе дела. Но все думают, что это было покушение на Пасечника. А Пасечник убедительно попросил не распространяться. И Туманов поддержал его просьбу. По наивности.

— Больше ни о чем не хотите меня просветить?

— Да нет вроде. Как вы, кстати, с пассией Вовка, с Шахбазовой? Нашли общий язык?

— А что Шахбазова?'— спросил Денис, выдвигаясь в прихожую.

— Она ведь тоже собиралась отыскать установку. Еле отделался. Через пару дней после смерти Олега явилась и пристала с ножом к горлу: за что я ему обещал деньги, вдруг он уже что-то раскопал, она посмотрит его записи. А послал ее вежливо, так она на следующий день опять пришла. Пришлось припугнуть. Между прочим, она назвала несколько меньшую сумму, чем я обещал Вовку.

— Он с женой собирался поделиться, — ответил Денис. — Приятно было с вами поговорить. Еще раз спасибо за ужин. И не забывайте: это были поминки.

21.10

К Лилии Денис шел через соседний подъезд и чердак. Однажды они с Николаем уже так ходили, только от Лилии. Если человек Малинина и торчит где-то во дворе, Денис надеялся, что ждет он выходящего Щербака и на соседние подъезды особого внимания не обращает.

Шуйский его выводы вслух не подтвердил, но Денис на это и не рассчитывал. В данном случае молчание тот самый знак согласия, но Шуйский при этом сохранил достоинство, а для него это, видимо, важно. Зато после Шуйского Денис заехал в «Огненный дракон» и, потратив пять минут и двадцать долларов, узнал, что в субботу двадцать пятого мая в «Огненном драконе» с тринадцати тридцати до четырнадцати тридцати обедал Боксер и по ходу обеда принимал посетителей как прямо за столиком, так и на свежем воздухе. Но последнее слово оставалось за Максом. Он наконец обработал все записи, присланные Денисом, сличил с голосом похитителя и вынес свой вердикт.

— Ну блин?!! — заорал Николай, как только Денис переступил порог. — Мы тут уже истомились в ожидании!

— Похоже, ожидание было приятным, — заметил Денис.

Николай и Лилия вышли его встречать вдвоем в обнимку, значит, напарник даром времени не терял, значит, роман бурно развивается. На его замечание Лилия смущенно потупила взгляд, а Щербак сально ухмыльнулся.

— Лилия, нам нужно поговорить. — Денис посмотрел на Николая и добавил: — Лучше наедине.

Они переглянулись, и Щербак конечно же набычился:

— Это еще зачем? С какой стати?!

— Можно и втроем, — легко согласился Денис, — только если пообещаешь молчать и сидеть смирно.

Лилия побледнела, а Николай набычился еще больше и промолчал.

Прошли в гостиную, Щербак плюхнулся на диван, усадил Лилию рядом и демонстративно обнял. Денис подтащил себе кресло и уселся напротив. На этот раз речь он не подготовил, и поэтому, когда дошло до дела, не мог подобрать нужных слов. В основном из-за Щербака, который недовольно косился на него исподлобья.

— Одним словом, Лилия, — наконец произнес он, так и не родив предисловие, — если вы сами скажете мне, где Игорь, обо всем остальном я постараюсь забыть.

Первым, разумеется, отреагировал Щербак:

— О чем это остальном?!

— Я не с тобой разговариваю, — отмахнулся Денис, глядя только на Лилию. Она побледнела еще сильнее, но молчала, беспомощно поглядывая на Щербака.

— Это и меня, между прочим, тоже касается, — настаивал Николай.

— Само собой. Лилия, я слушаю.

— Да откуда ей знать, где Игорь?! Кончай наезжать! Объясняй все толком, блин, а то явился тут…

— Заткнись! — прикрикнул на Щербака Денис и, глядя только на даму его сердца, продолжил спокойно и с расстановкой: — Лилия, я точно знаю, что Олега убил Боксер. Я могу это доказать. Я уверен, что вы этого не знали. Теперь знаете. Если вы действительно любили Олега, вы ведь не станете цепляться за Боксера и дальше? Он плохой союзник. Итак?

Известие о том, что Олега убил Боксер, подействовало на нее совсем не так, как рассчитывал Денис. Она, похоже, успокоилась и больше не искала защиты у Николая. Она молча и гордо смотрела прямо перед собой, как Зоя Космодемьянская на допросе. Неужели знала, черт возьми? Или до сих пор надеется получить от Шуйского эти злосчастные деньги?

— Хорошо, — кивнул Денис. — Я скажу вам больше. Я абсолютно точно знаю, что ни копейки за агрегат Шуйского уже никто не заплатит. Так что и вы, и Боксер остаетесь с носом. Но если с Игорем что-то случится, вы будете ответственны за это не меньше вашего компаньона.

Щербак, после окрика молча багровевший и скрипевший зубами, внезапно вскочил:

— Ты, блин, шеф! Что ты несешь, блин! Совсем крыша поехала?!

— Заткнись, я сказал! Сядь! И послушай наконец пять минут спокойно. Я, между прочим, ради тебя, идиота, стараюсь, чтобы тебе не так больно было! Влюбился он! В кого ты влюбился?! Это же она, сговорившись с Боксером, вызвала нас в Снежинск, она знала, что Игорь похищен, она хотела все время держать руку на пульсе и именно поэтому все звонки похитителей шли сюда, все посылки — тоже сюда… — Он запнулся и вместе с креслом повернулся к Лилии: — Простите, что я о вас в третьем лице. Я не беру свои слова обратно, но повторяю, готов забыть обо всех обвинениях, если вы назовете мне место, где держат Игоря. — Лилия продолжала молчать с упорством, достойным лучшего применения. — Ладно, — Денис поднялся. — Если вы все еще сомневаетесь в моей осведомленности, все еще полагаете, что я пытаюсь взять вас на понт, ради бога. Я сейчас выставлю на балкон ваш замечательный кактус, позвоню Боксеру и буду говорить об обмене железяки на Игоря. Но если кто-нибудь пострадает, виноваты будете вы, и только вы.

— Эй, стой, — Николай схватил его за рукав. — А ты серьезно знаешь, где железяка?

— Конечно нет.

— А хоть что это за железяка, ты знаешь?

— Конечно да.

— Тогда какого черта ты наезжаешь? Испугал женщину до полусмерти. Расскажи все по порядку. Давай, расскажи. И я тебя уверяю, ты сам поймешь, что ошибаешься.

— Хорошо, посмотрим. — Денис вернулся в кресло и закурил. — Значит так, на самом деле вся эта история началась, когда знаменитый уроженец Снежинска, ныне покойный профессор Зелинский, научился перерисовывать папиллярные линии. Он специализировался на удалении с помощью лазера коллоидных рубцов. Получается, аналогичным способом можно стереть, более того, перерисовать узоры на пальцах. Естественно, такого рода открытием заинтересовались. Пасечник «уговорил» земляка поделиться технологией. И таким образом в «Мартинике» — вотчине Пасечника — появилась некая лазерная установка, о назначении которой до поры до времени никто не распространялся. А Боксер в качестве первого подопытного с успехом избавился от старых пальчиков, которые фигурируют во всероссийской картотеке. Если ты до сих пор не в курсе, — Денис повернулся к Николаю, — Шуйский работает на Пасечника. Мы, кстати, очень мило побеседовали с Дмитрием Сергеевичем как раз перед моим приходом сюда, так что я сейчас излагаю не собственные догадки, а факты. Так вот, Пасечник собирался упрочить свой пошатнувшийся авторитет, презентовав коллегам на сходняке чудо-машинку Зелинского. Но вот незадача: агрегат исчез. А Пасечник его уже анонсировал. Что же делать? Пасечник приказывает Шуйскому молчать, нанять лучшего частного детектива в городе, то бишь Олега, и не скупиться на гонорар. Шуйский берет под козырек, уговаривает Олега и обещает ему за работу, действительно не скупясь, сто тысяч долларов. А Олег, как человек достаточно самоуверенный, полагает, что эти деньги уже у него в кармане и с гордостью хвастается Жанне и Лилии. Но… пардон, я водички попью.

Денис сходил на кухню, минералку пить не стал, налил себе прямо из-под крана, сполоснул лицо. На улице уже совершенно стемнело. Надо торопиться: не Боксер, так орлы Малинина могут нагрянуть в любую минуту.

Пока он был на кухне, Щербак и Лилия о чем-то шепотом переговаривались, но, как только он вошел, замолчали.

— Я продолжу?

Николай хмуро кивнул.

— Отлично. Но Боксер, несмотря на режим строжайшей секретности, узнал о пропаже. Он с Шуйским на контрах, он не понимает, зачем Пасечнику такие, как Шуйский, он решает доказать, что его методы намного эффективнее методов Шуйского, и первым найти украденное. Однако Боксер в своих поисках также пытался заручиться поддержкой Олега. Именно с Боксером Олег встречался за десять минут до своей гибели в ресторанчике «Огненный дракон». Подробности разговора мне неизвестны, но полагаю, что Олег, не стесняясь, послал Боксера подальше, и тогда Боксер, взбешенный отказом, подрезал сиденье на мотоцикле. Подрезал тесаком, который всегда таскает с собой, поскольку это дорогой подарок. Как только мы заполучим этот нож, можно будет провести спектрографическое исследование его и подрезанного сиденья и доказать, что они соприкасались.

Олег погиб, а Боксер по-прежнему не знает, где установка. И тут очень кстати приезжает Игорь и рассказывает, с какими столичными профессионалами он сейчас работает. Профессионалы Боксеру бы пригодились и вам, Лилия, тоже. Вы рассчитывали нашими руками загрести жар, а гонорар Шуйского положить себе в карман. Я думаю, Боксер пришел к вам узнать, не поделился ли Олег перед смертью с вами деталями расследования, а вы предложили ему план: похитить Игоря, вызвать от его имени нас, якобы расследовать его смерть, а на самом деле заставить искать железяку. Это вы уговорили Игоря выписаться из гостиницы и сказать, что он возвращается в Москву. Так было?

— Скажи ему, что не так! — гаркнул Николай. — Скажи, что он все выдумал.

Но Лилия снова промолчала.

— Вы знали, что мы рано или поздно пересечемся с вами, но предпочли это ускорить. И амбалы Боксера как по нотам разыграли драку во дворе гостиницы. Но на самом деле вы старались исключительно для себя. Если бы у нас Николаем появился реальный след железяки, вы тут же сообщили бы Шуйскому и, получив свои денежки, оставили с носом Боксера, наплевав на Игоря. Но все зашло слишком далеко. Сходняк уже завтра, а установки нет и не будет. Повторяю: не будет. Пасечник наверняка в бешенстве. Ни о каких деньгах больше не может быть и речи. Поздно. А что будет с Игорем? Даже если Игорь не видел похитителей в лицо и не имеет представления, кто они, неужели вы думаете, что его отпустят? Или вам в самом деле наплевать?

— Доказательства у тебя есть? — спросил Щербак.

— Чего? Того, что Боксер похитил Игоря, — да. Макс сравнил голос похитителя с голосом Боксера, который я сегодня записал в ресторане, — они идентичны. Боксер сам вел все переговоры, никому не передоверил…

— А еще?

— Что еще?

— Доказательства того, что Лилия с Боксером вместе.

— А это, по-твоему, не очевидно?

— Не знаю. Я вообще ничего теперь не знаю! — Николай действительно выглядел абсолютно растерянным. Он продолжал обнимать Лилию, но было заметно, что ему хочется убрать руку.

Лилия сделала это за него. Она впервые за весь разговор подняла глаза:

— Игорь в особняке Боксера. Наверное, в подвале. Но насчет денег вы ошибаетесь. Ошибаетесь! Он меня заставил. Он мне угрожал…

— Хорошо, пусть заставил, — кивнул Денис, прекрасно понимая, что это ложь, из-под палки такой энтузиазм, какой проявляла Лилия в поисках установки, невозможен. Но он не стал возражать. Ради Николая, Пусть считает ее жертвой, ради бога. Завтра они вернутся в Москву, и все кончится…

— А как же ухо? — встрепенулся Щербак. — Даже тогда ты нам ничего не сказала?

— Уши целы. То, что было в конверте, отрезали в морге у какого-нибудь невостребованного неопознанного трупа, просто полили свежей кровью.

— А чеченцы, Рахаев, Туманов, Малинин, Кравцов? — Николай недоумевающе переводил взгляд с Лилии на Дениса и обратно.

— Коля, позже, ладно? — попросил Денис. — Сейчас нужно позвонить Боксеру, сказать, что я знаю, где прибор, и как раз еду его забирать.

— А кто украл железку все-таки?

— Позже, Коля, позже. Время.

После недолгих уговоров Лилия согласилась позвонить. Место Денис продумал заранее: тупик для транзитных платформ на станции Снежинск-Товарная. Во-первых, это достаточно далеко от логова Боксера, во-вторых, туда невозможно подъехать на машине, то есть амбалам придется топать пешочком, а в-третьих, тупик охраняется военными, так что еще какое-то время у Боксера уйдет на переговоры и выяснения.

— И что теперь? — спросил Щербак.

— Надеюсь, Боксер возьмет практически всех и поедет меня опережать. А я тем временем освобожу Игоря.

— Сам?

23.25

Помня про бдительных соседей, Денис не стал подгонять машину к дому Боксера, оставил в переулке, не доезжая метров семидесяти — восьмидесяти до ворот. Развернулся, чтобы в случае погони сразу рвать когти, двигатель не заглушил, включил аварийную сигнализацию: может, подумают, обломался человек и не обратят внимания. Трюк, конечно, был дешевым. Желтому «жигуленку», взятому напрокат Николаем, в этом районе особняков делать на ночь глядя абсолютно нечего. Зато вряд ли кто соблазнится: дверь-то не заперта и ключи в машине, угоняй — не хочу. Без риска все равно было не обойтись: неизвестно, в состоянии ли Игорь самостоятельно передвигаться, вдруг придется его тащить? Из дома да по двору наберется метров пятьдесят, с лишним, так что лишние семьдесят — не проблема, а до выезда из Чапаевки почти полкилометра — многовато. Машину, в принципе, можно было подогнать не со стороны ворот, а ближе к задней стене, но Денис рассудил: если Игорь сможет перемахнуть через забор, значит, сможет и пройти, сколько потребуется, а нет — придется пробиваться через ворота.

Фонари за домом, разбитые Николаем в их прошлый визит, не починили. Денис постоял в темноте под забором минут пять. Прислушался. Во дворе и в доме было тихо, видимо, Боксер с командой укатил на железнодорожную станцию, как он и рассчитывал.

Легко — проторенным путем — он проник во двор. Сигнализацией никто не озаботился — кража пистолета ничему Боксера не научила. И слава богу, подумал Денис. Проникать в дом через второй этаж в его планы не входило. Во-первых, дверь в комнату с сейфом заперта, открывать — все равно поднимать шум, во- вторых, желательно сразу расчистить путь к отступлению, пока эффект неожиданности работает на него. На Игоря полагаться нельзя: как знать: союзник он или обуза?

Денис осторожно, на секунду, не больше, выглянул из-за угла с той стороны, где был черный ход. Он был закрыт. В будке у ворот сидел один человек. В бильярдной, где в прошлый раз толпились братки, свет не горел. Денис на цыпочках прокрался к противоположному углу задней стены. Отсюда был виден бассейн. Гигантская белуга в нем больше не плавала, похоже, боксер заказывал ее на один вечер.

— Эй! — крикнул кто-то невидимый. Денис услыхал звук шагов на парадном крыльце. — Массу давишь? Серый баян вкатил. Глюки ловит.

— Боксер просечет… — отозвался тот, что в будке.

— Он его посреди кайфа сдернул. Давай в нарды слабаем…

Трое, прикинул Денис. Один не в счет, хотя шум поднять может. Остаются два, оба в будке на воротах. К ней просто так не подойти: оттуда и двор просматривается, и улица вся как на ладони. Эх, было б с собой что-нибудь! Вроде газовой гранаты.

Он выбрался обратно на улицу, прошел вдоль забора до фронтальной его части, где располагались ворота, и, остановившись возле угла, сдавленно прохрипел: «Помогите!» Подождал. Никакой реакции. В тишине было слышно, как стучат фишки. «Помогите, помогите!» — снова простонал Денис, ругая про себя охранников последними словами. Кричать громче было опасно — еще соседи ненароком выглянут поинтересоваться. Хотя, с другой стороны, не милицию же они вызовут! Ну, позвонят Боксеру домой, как в прошлый раз, скажут, придурок какой-то под забором корчится… «Уроды!» — заорал Денис и, подобрав кусок щебенки, швырнул в один из железных кольев, торчавших поверх забора. Камень со звоном отскочил во двор.

— Мой ход! — сказал тот, что сидел в будке с самого начала.

— Ходи, короче…

— Ща!

Включился мотор, Денис услыхал, как ворота чуть отъехали в сторону. Он отошел от угла на несколько шагов, уперся лбом в кирпичную стену, правую руку с пистолетом спрятал за пазуху и изо всех сил надул щеки, чтобы лицо покраснело. Пистолет был Боксера. Больше не имело смысла беречь отпечатки на рукоятке, а Щербаку его ТТ может пригодиться. Мало ли что.

Охранник был незнакомый. Он безбоязненно подошел к Денису, легонько взял за шкирку, нюхнул — не пьяный ли — и раздраженно спросил:

— Чего случилось?

— О-о-о-а, — простонал Денис, выкатив глаза, делая вид, что его вот-вот стошнит.

Охранник отпустил его и с брезгливым выражением на лице отступил на шаг. Пока он стоял в нерешительности, Денис соображал, что лучше: неожиданно огреть рукояткой по голове или для начала использовать пистолет по прямому назначению. Учитывая габариты оппонента и то, как он внимательно следил за движениями Дениса, готовясь в случае чего подхватить его, Денис выбрал второе.

— Руки за голову! — тихо приказал он, выпрямившись и продемонстрировав неприятелю ствол. — На колени!

Тот нисколько не испугался. То ли не успел — реакция замедленная, то ли был уверен, что стрелять Денис не станет.

— Ты че?.. — сказал охранник удивленно, отступая еще на полшага.

Он буквально впился глазами в Дениса, ожидая какой-нибудь оплошности, рука его медленно тянулась к оперативной кобуре, угадывавшейся под расстегнутым спортивным костюмом. Денис чуть приподнял пистолет, целясь ему в лицо. Уловка сработала: охранник зафиксировал взгляд на стволе и на мгновение замер. Денис ударил его ногой в пах и, когда он согнулся, шарахнул рукояткой по макушке. Не дав ему упасть, Денис развернул его к себе спиной — не без труда: парень весил добрый центнер, — разоружил, сунул пистолет в карман брюк и только после этого аккуратно опустил поверженного противника на землю. Для верности еще раз приложился пистолетом по виску, чтобы он не очухался еще как минимум четверть часа.

— Ну?! — отозвался напарник. — Ходишь?

— Тяже-елый, гад! — произнес Денис сдавленно, стараясь подражать голосу охранника.

Получилось, по-видимому, не очень похоже — он услышал какой-то металлический щелчок, возможно, второй охранник передернул затвор. Выждав несколько секунд, пока он выйдет за ворота, Денис с разбегу прыгнул на стену, зацепился за металлический штырь и перелез на ту сторону. Здесь, почти вровень с оградой, была крыша павильона. Он распластался, чуть приподняв голову. Второй охранник действительно появился с пистолетом на изготовку. Вверх он не смотрел, поэтому Дениса не заметил. Увидев оглушенного напарника, он присел от неожиданности и, целясь в пустоту, крутанулся на месте.

— Пиф-паф! — сказал Денис, выглянув из-за забора.

Эффект получился неожиданный: охранник втянул голову в плечи и, не разгибаясь, бросился бежать. Ни стрелять, ни отпускать его было нельзя. Денис швырнул пистолет, метя ему в макушку. И попал! Охранник споткнулся, упал на колено, попытался вскочить, но Денис уже нагнал его. Вытащив на бегу из кармана трофейный пистолет, он свалил охранника ударом по макушке, так же, как полминуты назад свалил первого.

Добавив и этому для профилактики, он потратил еще минуту с небольшим на то, чтобы затащить их во двор. Парадная дверь была открыта. В дальнем углу огромного холла в кресле сидел еще один мордоворот, не иначе тот самый Серый. Он раскачивал головой из стороны в сторону, что-то бормотал себе под нос, не обращая внимания на окружающее.

— Где заложник? — спросил Денис ласково, сунув ему под нос ствол.

На секунду взгляд охранника прояснился.

— Ты хто?

— Где заложник?! —  повторил Денис, слегка разодрав ему губу стволом. — В подвале? В комнате?

— А-а… — Серый скосил вновь помутневшие глаза направо.

Проделав с ним ту же самую операцию, что и с двумя предыдущими, Денис бегом направился по коридору в указанную Серым сторону — к черному ходу. Если его жест имел смысл, значит, Игоря, скорее всего, держат в подвале, и вход в него должен быть где-то рядом с кухней. Рядом с черным ходом была лестница. Задыхаясь от волнения, он влетел в подвал. Нашарил дрожащей рукой выключатель. Подвал тянулся под всем домом, посредине проход, по обеим сторонам двери. Денис стал распахивать их одну за другой. Пятая попытка оказалась удачной.

В самом тесном, длинном и узком, как кишка, помещении скованный наручниками по рукам и ногам сидел Игорь. Он зарос щетиной, вид имел бледно-зеленый, но, главное, он был жив, И даже уши на месте.

— Ты что, взял эту бастилию штурмом? — спросил он таким тоном, как будто они расстались с Денисом пять минут назад и не самым дружественным образом.

Денис, придя в себя, оценил обстановку. Игорь пристегнут к стальной цепи, обмотанной вокруг трубы. Цепь замкнута на висячий замок. Массивный — не перестрелишь. Нужно попытаться перестрелить наручники. Он подошел к Игорю и в этот момент услыхал из-за спины:

— Пушку на пол! И не рыпайся!

Денис узнал голос — это был «хвостик», то бишь мистер Грей. Он выпустил пистолет на пол, сделал еще шаг вперед и опустился на колени, так что карман его брюк оказался рядом с рукой Игоря.

— Ты что, спал? — спросил Денис «хвостика», отвлекая внимание. — Всю войну пропустил.

— Конч…

Он не договорил, Игорь разрядил в него, не глядя, всю обойму, а Денис, вскочив, уже автоматическим движением ударил, оглушил и разоружил.

— Будет жить, — сказал Денис, — две дырки: в колене и в бедре. Некогда с ним возиться, уберемся подальше — вызовем «скорую». Откуда он только взялся?..

С наручниками они покончили в два счета, через минуту были уже возле выхода из подвала.

И чуть не нарвались. Как ни странно, Игорь первым почуял опасность и крикнул:

— Ложись!

11 июня, вторник, 00.45

Над головой дважды — «вжик-вжик» — просвистели пули.

Игорь захлопнул массивную дверь, а Денис успел задвинуть засов как раз в тот момент, когда в дверь с той стороны бухнуло что-то мягкое и тяжелое. Пытались выбить плечом, да где там, бункер сделан на славу.

Только выход из него один.

— Грязнов, выходи! — раздался из-за двери приглушенный выкрик Боксера.

— Сейчас скажет: «Я тебя не больно убью», — фыркнул Игорь. И действительно:

— Выходи, я тебя не больно убью!

Денис отвечать не стал. Попробовал позвонить Щербаку. Хоть и раненый, но если зайдет с тыла и начнет палить погромче… К сожалению, телефон в подвале превратился в бесполезный кусок пластмассы — сигнал через армированные стены и перекрытия не проходил.

В дверь забарабанили кулаком:

— Даю тебе десять минут на размышление. Не выйдешь — взорвем дверь.

— Какие мы щедрые! — язвительно прокомментировал Игорь. — И как меня угораздило вообще сюда угодить?!

— А как тебя угораздило?

— Скажи лучше, как тебя угораздило в Снежинск явиться?

— Нет, ты первый рассказывай.

— Конечно, — Игорь криво усмехнулся. — Два бойца перед смертью вспоминают былые деньки… Как, как?! Я еще когда на похороны летел, знал. Чувствовал, что Олега убили. А потом поговорил с Антоном Субботиным, экспертом, который на место аварии выезжал. Он лично Олега не знал, просто заело человека: начальство внаглую потребовало дать заведомо ложное заключение, а улики уничтожить. Седло от мотоцикла Олега лежит в камере хранения. Антон мне его отдал.

— Седло мы с Колей нашли, — кивнул Денис.

— И Щербак тут? И седло нашли, догадались?! Я, конечно, дурака свалял с самого начала: пошел скандалить со следователем, с Кравцовым разругался. А вообще, я крови хотел — отомстить за брата. Когда с наскоку не получилось, придумал хитрый план: сделать вид, что я из города свалил, а потом осторожно, с Лилиной помощью… Черт, просто голова кругом идет, я тут вообще счет времени утерял, какой сегодня день? Ты когда приехал? Что вообще там происходило? Я, когда твой голос услышал, когда они мне телефон в ухо сунули, думал, у меня вообще крыша поехала, глюки начались: то ли я в Москве, то ли ты здесь — и то и другое сразу вроде бы невозможно. То ли они тебе в Москву звонят… Ты с Лилей познакомился? Как она?

— В норме, — лаконично ответил Денис.

— Какая девушка, а?! А как наши? В Японии. Как там?

— Эй, Грязнов! — послышалось из-за двери. — Пять минут уже истекли. Выходи с белым флагом. — И дружный гогот нескольких человек.

— Ладно. — Игорь сплюнул сквозь зубы. — Кончаем воспоминания. Ты осмотрись тут пока, а я пойду с нашим связанным другом потолкую. Сам.

— Как скажешь. — Денис в темпе обежал подвал.

Чего там только не было. Всякий хлам: разобранные тренажеры, штанги, сломанная кровать, штук двадцать пустых канистр, мешки с цементом, какие-то доски, листовое железо. Два огромных холодильника, забитых под завязку мясом, стеллаж, как в заправском винном погребе, даже с паутиной, тоже забитый под завязку… А в самом конце коридора за одной из дверей обнаружилась лестница вниз, очевидно — еще более глубокий бункер. Заканчивалась лестница цельнометаллической дверью с кодовым замком.

В принципе, забираться еще глубже не было смысла, если только из этого более глубокого бункера не идет куда-нибудь в Турцию подземный ход. Денис перепробовал наугад несколько комбинаций.

Из кельи, где держали Игоря, раздался душераздирающий вопль. Потом еще один. Как бы Игорь не переусердствовал..

Через пару секунд появился и сам Игорь, запыхавшийся и довольный:

— Там арсенал. Код — четыре тройки.

В арсенале только что танков не было — автоматов и гранатометов хватило бы вооружить целый полк. Игорь подхватил две базуки и пулемет и выскочил обратно в коридор, Денис взял «Калашникова» и штук пять магазинов к нему. Десять минут истекли две минуты назад. Там, под дверью, Боксер, наверное, опять уговаривал сдаться, кому охота курочить собственный дом, но здесь, в дальнем конце коридора, все равно ничего не было слышно.

— Спрячься куда-нибудь! — крикнул Игорь, вскидывая на плечо базуку.

И в этот момент взрыв раздался с другой стороны двери. Дверь выгнулась в середине, но устояла. Сквозь узкую щель внизу в подвал повалил серый вонючий дым.

Денис залег на ступеньках лестницы, ведущей в арсенал, а Игорь, высунувшись из комнаты напротив, прицелился.

— Кто так стреляет, а?!

Этот взрыв оказался куда сильнее предыдущего. Дениса трижды шарахнуло ударной волной — стиснутая рамками узкого коридора, она маятником каталась туда-сюда, туда-сюда. Игоря, хоть он и стрелял из-за угла, отшвырнуло метра на три, а пальнул бы по прямой — как пить дать размазало бы по стенке. Кирпичная пыль повисла в воздухе сплошной пеленой. Пробили дверь — не пробили, было не разглядеть. Денис, выставив автомат, пальнул в сторону двери. Если устояла опять, пули должны срикошетить. Но в ушах стоял такой звон от взрыва, что он так и не разобрал, ударились пули о металл или пролетели дальше.

Игорь на четвереньках, и все равно покачиваясь, выполз в коридор. Денис подхватил его, помог подняться и, придерживая левой рукой, медленно потащил к выходу. Автомат не опускал, но и не стрелял больше.

Впереди сквозь дым и пыль вроде бы различалось большое светлое пятно и едва-едва слышался отдаленный грохот, словно далекая гроза. Денис с усилием сглотнул. Грохот стал отчетливее. И напоминал теперь скорее канонаду. В доме как минимум десять человек стреляли из автоматов. Неужели Щербак догадался приехать и один спровоцировал такую войну?

В двух шагах от двери Денис наконец различил почти круглую, около метра в диаметре пробоину. Прямо за дверью горел паркет и пламя стремительно подбиралось к лежащему на полу Серому. Его оглушило взрывом, и он глупо хлопал глазами, не в силах пошевелиться. Повесив автомат на шею, Денис за шиворот оттащил его к окну.

Насчет географии военных действий он ошибся — пальба шла не в доме, а во дворе. Но разобраться, кто с кем воюет, он не успел, все четыре окна по фасаду одновременно лопнули, и в дом посыпались омоновцы в бронежилетах и касках. Невероятное количество омоновцев. Человек сорок. Они как тараканы разбежались по этажам, заглядывая в каждую дверь, в каждый шкаф. И без того оглушенный Серый получил прикладом в лоб и остался лежать у подоконника. Дениса и Игоря разоружили, обыскали, надели наручники, вывели во двор, и все это молча, не проронив ни единого слова. Денис счел за лучшее тоже пока помолчать. Слишком уж суровые лица были у освободителей. Могли и пришибить сгоряча.

Двор было трудно узнать: веранда, лужайка изрыты воронками, всюду стреляные гильзы, от будки у ворот и павильона остались только обгоревшие остовы. Пленных тут не брали — на веранде тела четырех мордоворотов, до последнего защищавших дом. Возле бассейна лежал и сам хозяин. Глядя на его позу, Денис подумал, что он скорее мертв, чем жив.

Их, не снимая наручников, затолкали в «бобик», где уже сидел тоже «стреноженный» Щербак.

— Живы, блин?! — Николай довольно ухмыльнулся. — А я, как всегда, поспел как раз к шапочному разбору — даже пострелять не дали.

«Бобик» тут же тронулся и, подпрыгивая на колдобинах, покатил в неизвестном направлении.

Ехали минут двадцать, остановились у каких-то скрипучих ворот, въехали во двор, развернулись и остановились окончательно.

Сыщиков выгрузили прямо на руки двум конвоирам, и через пару минут они оказались в камере со стенами из тесаного камня, маленьким зарешеченным окошком под потолком и рядами нар мест на двадцать. Но в камере, кроме них, не было ни единой живой души.

— Восемнадцатый век, блин, — хмыкнул Николай. — Приобщайтесь к истории.

Тот же день, раннее утро

В четыре утра дверь камеры открылась, и охранник, поигрывая ключами, буркнул:

— Свободны.

На воротах Денису вручили тяжелый бумажный пакет, в котором на ощупь угадывались два пистолета. А за воротами стоял родной джип, и на правом переднем сиденье сидел и курил Шуйский.

— Я подумал, что у вас как раз имеется одно свободное место, — улыбнулся он Денису, — а у меня как раз дела в Москве и мне как раз не помешает охрана.

Щербак с Игорем молча уселись на заднее сиденье, Денис сел за руль.

— Ваши чемоданы в багажнике, — добавил Шуйский. — А до выезда из города нас проводят.

Перед джипом стояла патрульная «шестерка» с включенными мигалками, и, как только Денис запустил двигатель, «шестерка» тоже взревела. Из водительского окна высунулась рука в форменной рубашке и последовал красноречивый жест «следуй за мной».

По пустым улицам до бетонного куба с надписью «Снежинск» домчали минут за восемь. Там «шестерка» съехала на обочину и водитель, откозыряв Шуйскому, махнул рукой — «проезжайте». Денису ужасно хотелось спать. Он проводил взглядом оставшийся позади ресторанчик, где утром встречался с Боксером. Там горел свет, и бармен спал, уронив голову прямо на стойку.

— Штурм в Чапаевке тоже ваших рук дело? — спросил он, не глядя на Шуйского.

— Можете меня не благодарить. — Шуйский откинул голову на подголовник и закрыл глаза. — И не оглядывайтесь, погони не будет.

Денис, собственно, и не оглядывался, но поминутно косился в зеркало заднего вида. Дорога сзади была совершенно пустой. Но неужели же Пасечник просто так отпустит Шуйского с миром? Особенно после разгрома Боксера и его армии?

А еще Денис подумал, что это свинство — все спят, а он должен вести машину, когда устал, наверное, больше всех. Ну Игорь со Щербаком еще ладно, в камере не спали — разговаривали, в основном Николай: сбежала от него Лилия, прошла любовь, завяли помидоры. Но Шуйский-то какого черта спит? И Денис, не церемонясь, толкнул его коленом и прямо спросил и о Пасечнике, и о Боксере.

— С Боксером все просто, — не открывая глаз, отмахнулся Шуйский. — Хоть вы мне и не сказали, кто именно убил Олега и похитил вашего друга, догадаться было нетрудно. И вас я хоть немного, но успел изучить — знал, что вы обязательно полезете на рожон и вас, скорее всего, пристрелят. — Он недовольно поворочался на сиденье, оглянулся на спящих сзади Игоря и Щербака и потянулся за сигаретами. — Или вы пристрелите Боксера. И то и другое было для меня очень некстати. Кроме того, вы все-таки заронили в меня сомнение: а не подставит ли Пасечник меня вместо себя в качестве виноватого на сходняке? В принципе, я в это не верил и до сих пор, пожалуй, не верю. Это не послужило бы для него оправданием — поскольку он авторитет, он отвечает за своих людей, а не наоборот. Разве что от безысходности он пошел бы на такое. Но с другой стороны, Пасечнику ведь могут и не предъявить черную метку, а значит, мне, возможно, придется еще какое-то время его терпеть. В общем, у меня было три варианта: сбежать с пустыми руками, положиться на судьбу и тихо ждать, чем все закончится, или идти ва-банк. Я выбрал третий вариант. Тем более что вы очень облегчили мне задачу.

— Как, интересно?

— Денис Андреевич… Вы пробыли в Снежинске жалкую неделю, а дел наворотили, каких даже Олегу Вовку не снилось. Притом что он два года всех доставал и провоцировал. Его на самом деле не убили давным-давно только потому, что существовал миф о неких чемоданах с компроматом. Нет, все понимали, что это не более чем сборник городских сплетен! Но все-таки, а вдруг?! Поэтому никто не решался в одиночку избавиться от Вовка: тогда бы он автоматически становился обладателем этих виртуальных чемоданов и уже ему бы пришлось всем доказывать, что чемоданы — миф. А договориться и всем миром избавиться от Олега тоже как-то не по-нашему. Что потом делать с его наследием? Не читая, сжечь? Это, знаете ли, попахивает каким-то английским рыцарством. Как так можно! Выкинуть, не использовав? И ни одним глазочком, пока остальные отвернулись?.. А когда Вовк таки погиб, все стали себя и друг друга убеждать, что имел место несчастный случай. Но не успели успокоиться и вздохнуть с облегчением — приехал его брат, стал кричать на каждом углу, что Олега убили. И, наконец, благодаря вам мифические чемоданы обретают вполне конкретную форму — ноутбука. У кого ноутбук — тот и убийца. А почему он не признается, почему не хвастается! Узнал, наверное, подлец что-то такое!..

Собственно, подозрения сразу пали на Пасечника. Не говоря уже о том, что он всем до смерти надоел. И Туманову он давно стал обузой, и Рахаеву — лишний конкурент, а Огареву — сплошная головная боль.

— И вы их всех построили и попросили…

— Конечно нет, — перебил Шуйский. — Вы слишком высокого мнения о моих возможностях. Я позвонил Малинину.

— Да, кстати, — в свою очередь перебил Денис, — забыл тогда за ужином спросить: это с вашей подачи Малинин посадил меня под домашний арест?

— В общем, да. Когда вы позвонили мне среди ночи и стали нести какую-то чушь, я, признаюсь, слегка испугался. Испугался, что вам давно все известно о моей мистификации. Я хотел нейтрализовать вас хотя бы ненадолго, чтобы собраться с мыслями. А Малинин что, Малинин согласился. Он ведь был первым в списке козлов отпущения. Если бы понадобилось на кого-то срочно списать убийство Олега, выбрали бы его. А вы со своим расследованием разворошили уже успокоившийся как будто муравейник. Кстати, насколько мне известно, они обыскали ваш номер, машину и квартиру Шахбазовой, так что если вы хранили ноутбук там, то его больше нет. Или вы его так и не нашли?

Денис не ответил.

— Вы отвлеклись.

— Да. Вчера вечером я снова позвонил Малинину, повторил ему то, что вы мне рассказали об Олеге, Игоре и добавил от себя о Боксере. Малинин, очевидно, доложил Огареву. Тот посоветовался с Тумановым. Все подробности мне, разумеется, неизвестны, но не секрет ведь, что на область уже ополчились в Москве. Президент накручивал своего полпреда по нашему округу, из МВД обещали какую-то крупную проверку Огареву, а тут еще сходняк, который Пасечник обязал Огарева охранять. Я так думаю, что Туманов и Огарев решили: хороший повод крупномасштабно прогнуться перед Центром. И вместо того чтобы охранять сходняк, постановили всех воров в законе прищучить или хотя бы сделать вид, что собирались прищучить. В общем, в ходе реализации этого гениального плана вам на помощь прислали ОМОН.

— А Пасечник?

— Еще штурмуют. Надеюсь, какая-нибудь шальная пуля его достанет. Или не очень шальная.

— О-па! — Денис восторженно улыбнулся. — «ТНК»!

Впереди показалась первая нерахаевская заправка. От нее как раз отчаливал белоснежный «линкольн» в сопровождении двух «паджер».

— Хотите подзаработать? — подмигнул Шуйский. — Предупредите, что дальше ехать не стоит. А то как-то несерьезно получается — потрудились себе в убыток. На гонорар от меня, сразу предупреждаю, можете не рассчитывать.

— Давно уже не рассчитываю, — ответил Денис, мигнув «линкольну» фарами: дескать, осторожно, милиция не дремлет.

Шуйский хохотнул.

— Вы просто альтруист какой-то.

— Полный бак! — сказал Денис заправщику, вылез, зевая, на улицу и кивнул Шуйскому: — Пойдемте прогуляемся минут десять, покурим на свежем воздухе. Один вопрос, — он блаженно затянулся, покачиваясь взад-вперед, глядя на оставшиеся метрах в двухстах позади огни автозаправки. — Просто любопытно. Олег на своем сайте поместил статью из «Независимого военного обозрения», в которой утверждается, что Снежинск снабжает оружием чеченских боевиков…

— Только я вас умоляю! Будь вы хоть трижды гений частного сыска, знайте свою планку! Вы в своем уме, соваться в такие дела?! Я знать о них ничего не хочу! И не знаю! И вам не советую. В Москве есть такая Лубянская площадь, слыхали? Там стоит такой дом, в нем сидят такие дяди с большими головами, вот пусть их большие головы и пухнут над этим. И вообще, я вам настоятельно рекомендую: поменьше болтайте, что были в Снежинске, а про меня, когда доедем до Москвы, лучше сразу забудьте.

— Да ладно вам, Дмитрий Сергеевич, — расплылся Денис в широкой улыбке, пытаясь свести все дело к шутке, — молчу. Могила! Чтоб я сдох!

Шуйский недовольно отвернулся.

В точку попал, подумал Денис. Схема, скорее всего, выглядела так: Пасечник достает оружие, очевидно, не без содействия бывших коллег, причем за пределами Снежинской области, где ни Рахаев, ни Туманов влиянием не пользуются. Оружие он перепродает Рахаеву, а Рахаев через Юлдашева дальше в Чечню. Туманов, естественно, их прикрывает. Юлдашева арестовали уже после захвата омоновцев, причем по смехотворным обвинениям. Видать, проштрафился среди боевиков — обманул, обещал по-братски со скидкой, а сам цены задрал до небес. Боевики обиделись и потребовали выдать мерзавца, а Туманов с Рахаевым его спрятали в надежное место. Шуйский в одном прав — не моего ума это дело.

— Поедем? — спросил Шуйский.

— Да. Проветрился, вроде сон прошел.

Они вернулись к машине. Щербак спал, растянувшись на все заднее сиденье. Игорь исчез.

— Куда Игоря дел?! — растолкал его Денис. -

— А-а? — сонно спросил Николай.

— Понятно!..

Он подошел к окошку и расплатился.

— Вы не видели, там такой взъерошенный молодой человек сидел? — спросил он у девушки-кассирши.

— Он вышел на трассу. Кажется, попутку поймал. Вы его подвозили? У вас что-то пропало?! Я могу на пост сообщить.

— Не надо, все в порядке! — успокоил ее Денис. — В какую сторону он поехал?

— В обратную. В Снежинск. У вас точно ничего не пропало?

Эпилог

14 июня, пятница. Московское время 09.15

— Начинается? — спросил Игорь. — Составы объявили? Ладно, не говори ничего, сам хочу посмотреть. Знаешь, откуда я звоню?

— Догадываюсь. — «Знаешь, откуда я?..» Наполеон при Аустерлице. Ребенок догадается откуда. — Поздравляю! — сказал тем не менее Денис. — Трудовую отсылать или приедешь еще в Москву?

— Давай пока неоплачиваемый отпуск оформим — может, вернусь. Мы с Жанной договорились, что я два месяца временно исполняю обязанности.

— Как же ты ее уговорил?

— О-о-о! — Игорь рассмеялся и бросил пару слов не в трубку. — Если по правде, уговаривать не пришлось. Кравцов испарился, что ей оставалось!

— Испарился, или ты его испарил?

— Я ему про твой пистолет намекнул. Ты, вообще, новости смотришь, в курсе, что у нас происходит?

— Нет, просвети, только тезисно — реклама уже заканчивается.

— Ну, во-первых, дело Олега снова открыли и закрыли. Сделали спектрограмму боксерского тесака и среза на сиденье, все совпало. Антон Субботин, эксперт, которого вы до инфаркта довели, поправляется. Зато Пасечник, бедняга, скончался от сердечного приступа прямо во вторник вечером.

— От сердечного приступа?

— Ты медицине не веришь? Во-вторых, вчера прибыла новая правительственная комиссия. Туманов, не дожидаясь ее, Рахаева арестовал — за систематические нарушения бухгалтерской отчетности, — а Юлдашева якобы выпустил, говорят, его уже и след простыл. Лилия тоже навострила лыжи, я ее с тех пор не видел. В-третьих, ходят слухи, что футбол перестанут показывать, групповой турнир закончится — и все. Народ вчера перед «Мартиникой» митинг устроил, чуть не разгромил там все. А Шуйский молчит и из Москвы носа не кажет. Все, похоже… Да! Малинину третью звездочку повесили. У всех ЧОПов большой праздник, на букет скидываемся, по сколько тебе не жалко? Сидим тут с Гришей Потаповым, головы ломаем, по каким сусекам наскрести.

Оглавление

Часть первая В КРУГЕ ПЕРВОМ

Часть вторая БОДАЛСЯ ТЕЛЕНОК С ДУБОМ

Часть третья ОДИН ДЕНЬ ДЕНИСА АНДРЕЕВИЧА

Эпилог

Реклама на сайте