«Марионетки»

Глава 1

Все началось на удивление прозаично, с телефонного звонка. Он разбудил меня около одиннадцати утра. Накануне я основательно нагрузился, поразвлекся с двумя девочками, потом еще добавил и в результате чувствовал себя настолько скверно, что первой моей мыслью было разбить телефон об пол. С трудом удержавшись от искушения, я затаился в кровати, притворяясь, будто меня нет дома. Уловка не сработала. Телефон продолжал захлебываться в истерике. Тогда, проклиная всех и вся, я нехотя снял трубку.

– Привет, Игорь, – послышался на другом конце провода знакомый голос. – Долго же ты почивать изволишь!

Звонил мой старый приятель Юрий Голиков, в прошлом офицер спецназа, а теперь частный детектив.

– Не кипятись! Дело есть! – хладнокровно ответил он, выслушав мою длинную матерную тираду по поводу всяких кретинов, которые трезвонят ни свет ни заря и не дают человеку отдохнуть. – Или ты настолько разбогател, что не желаешь подзаработать?

– Так бы сразу и сказал! – успокаиваясь, пробурчал я.

Мои финансовые дела последнее время шли не ахти, а точнее, совсем хреново, в кармане оставалось не более двухсот долларов, и Юркино предложение оказалось очень кстати.

– А это не порожняк? – на всякий случай осведомился я. Новым Юркиным клиентом был скорее всего какой-нибудь коммерсант, а они народ ненадежный, то им нужны услуги частного детектива, то нет, а уж когда доходит до расчетов, вообще караул! Так и норовят обвести вокруг пальца, только силу признают, паразиты! Я на них достаточно нагляделся, пока работал в бригаде Тихона. Пару месяцев назад его шлепнули, приближенные принялись делить власть, бригада развалилась, и я оказался безработным. – Аванс ты взял?!

– Обижаешь! – искренне возмутился Юрка. – Половина суммы у меня! Свою долю можешь получить прямо сейчас, если, конечно, согласишься участвовать. Приезжай в офис. Кстати, клиент тоже здесь, – понизив голос, добавил он. – В соседней комнате!

Я принялся поспешно одеваться. Аванс – это хорошо! Теперь барыга никуда не денется, не заявит, дескать, я передумал, извините за беспокойство! Наскоро приведя себя в порядок, я направился к холодильнику и после недолгих колебаний извлек оттуда запотевшую бутылку пива. Мелькнула мысль о водке, но я с негодованием отогнал ее прочь. Водка на опохмелку – девяностопятипроцентная гарантия запоя. Тогда ни о какой работе не сможет идти и речи, поэтому придется ограничиться пивком. Целебная жидкость прояснила голову, вдохнула на время новые силы в мой проспиртованный организм. Сунув в рот три пластинки мятной жвачки, чтобы отбить запах, я вышел на улицу. В белесом небе безжалостно палило свирепое солнце. Запыленные деревья поникли и съежились от жары, прохожие потели. Жалея, что не живу на Северном полюсе, я утер мгновенно взмокший лоб и, тяжело дыша, направился к Юрке. По счастью, его офис располагался недалеко отсюда, примерно в двух кварталах, и я избежал мучительного путешествия в неторопливом, до отказа набитом нервными людьми общественном транспорте. Моя машина стояла на ремонте, а когда в карманах ветер гуляет – на такси не очень-то покатаешься! То, что Юрка высокопарно именовал «офисом», представляло собой двухкомнатную, кое-как подремонтированную конуру в допотопном, полуразвалившемся домишке. Правда, даже такая берлога обходилась ему в круглую сумму.

В первой комнатушке стоял телефон и день-деньской красила ногти смазливая секретарша. В другой – частный детектив Голиков беседовал с клиентами, появлявшимися здесь, по правде сказать, довольно редко.

– Привет, Игорь! – лучезарно улыбнулась Леночка, норовя чмокнуть меня в щеку пунцовыми от помады губами. Я неуклюже увернулся, мысленно ругаясь. Дернул же черт переспать с ней по пьяной лавочке! Теперь липнет как банный лист к заднице! – Юра ждет! Проходи! – уловив мое настроение, обиженно сказала девушка и демонстративно отвернулась к окну.

Заказчик оказался грузным мужчиной лет пятидесяти, с одутловатым лицом и сияющей в лучах солнца лысиной. Даже в такую жару он влез в дорогой костюм и нацепил на шею галстук. Правда, костюм в настоящий момент был изрядно помят, а галстук напоминал удавку. В глазах бизнесмена читались страх и отчаяние.

– Вот мой компаньон! Большой профессионал в своем деле! – радостно объявил Юрка. – Познакомься, Игорь! Это Владимир Николаевич Куракин, президент фирмы «Золотое руно».

Тут я невольно усмехнулся: интересно, для чего коммерсанту такое название? Чтобы вводить в искушение рэкетиров?

– Теперь все в сборе, – продолжал Юрка. – Владимир Николаевич, объясните, пожалуйста, Игорю суть дела!

Куракин вздрогнул и жадно выпил стакан холодной воды из графина.

– Две недели назад у меня пропала дочь, – слегка заикаясь, начал он. – Ирочка! Шестнадцать лет, совсем ребенок!

«Знаем мы таких «ребенков», – мысленно съехидничал я. – Шестнадцать лет! Небось та еще кобыла!»

– Пропала при весьма странных обстоятельствах, – нервно продолжал бизнесмен. – Вечером с кем-то долго говорила по телефону, а утром ушла и не вернулась. На столе в ее комнате я обнаружил вот это.

Он протянул мне мятый лист бумаги.

– «Папа! Я покидаю тебя навеки, – вслух прочитал я. – Так велит мой долг. Наши пути разошлись. Не предпринимай попыток меня искать. Прощай. Ира».

– А раньше вы не замечали за ней каких-либо странностей? – спросил Юра.

– Вроде нет. Я, знаете ли, очень занят на работе. С дочерью вижусь редко, а жена умерла три года назад.

– Ну хоть что-нибудь! – продолжал настаивать Голиков. – Какие у нее увлечения?

– Я не уверен, – замялся бизнесмен, – но кажется, она интересовалась йогой, восточными религиями…

Мы с Юркой многозначительно переглянулись.

Дело начало проясняться. Сектанты народ долбанутый. У них в порядке вещей бросить отца, мать, маленьких детей, а иногда случаются вещи похуже. У кришнаитов, например, считается высшей доблестью бездумно выполнять любые приказы Кришны, и хотя они на словах исповедуют заповедь «не убий», трепетно относятся к тараканам, клопам и прочей гадости, но на деле могут запросто замочить папочку, мамочку, дедушку, бабушку да и вообще любого, на кого укажет гуру – их наставник, самозваный святой и проводник воли «Божества», которое в действительности не что иное, как замаскировавшийся дьявол. В «Бхагават-Гите» в качестве примера для подражания приводится некий полудурочный воин Арджуна[1] в угоду Кришне перерезавший весь свой род. Преданный Кришне не несет никакой ответственности за свои действия, даже если убивает человека[2] – поучают гуру. Наверняка девчонка угодила в лапы подобной нечисти, тем паче что она имеет богатого предка и станет отличной «дойной коровой». Несмотря на «святость», гуру падки до денег.

– Можно осмотреть ее комнату? – спросил я.

– Зачем?! – насторожился коммерсант.

– Мы надеемся отыскать там какую-нибудь зацепку, которая поможет распутать клубок… – терпеливо объяснил Юра.

– Хорошо, поехали!

Господин Куракин проживал неподалеку от метро «Крылатское», в новом доме с улучшенной планировкой. В просторном чистом дворе под бдительным присмотром мамаш (или гувернанток, хрен их там разберет) резвились нарядные дети. Возле подъездов стояли иномарки. Юркина «восьмерка», плетущаяся в хвосте «Мерседеса» Куракина, выглядела здесь бедной родственницей. Провозившись не менее пяти минут с многочисленными хитроумными замками, Владимир Николаевич наконец запустил нас в квартиру. Едва переступив порог, коммерсант сделался белее мела.

– Боже мой! – прошептал он. – Здесь кто-то был!

Действительно, все вокруг носило следы поспешного, неряшливого обыска. На полу валялись разбросанные бумаги, книги, выдернутые из письменного стола ящики.

– Проверьте, что пропало! – посоветовал Юрка.

Пока бизнесмен проводил ревизию своего имущества, мы осмотрели комнату дочери, но не обнаружили ничего интересного, кроме небольшой записной книжки, где были нацарапаны несколько телефонных номеров без указания абонента. Юрка положил ее в карман.

В этот момент вернулся Куракин.

– Все на месте! – сообщил он. – Только не могу найти конверт с завещанием.

– Что-о! – нахмурился Голиков. – Вы уверены?

– Да, везде искал!

– На чье имя завещание?

– На дочку, разумеется! Больше у меня никого нет!

– Проклятье! – не выдержал я. – Плохи дела!

– На что вы намекаете? – надменно поинтересовался Владимир Николаевич.

– На то, что придется теперь вас охранять!

– Значит, так, молодой человек! – разозлился коммерсант. – Вам поручено разыскать и вернуть домой мою дочь, а не пачкать ее грязными подозрениями! Если вы…

В этот момент зазвонил телефон. Подавившись гневной речью, Куракин схватил трубку.

– Ирочка, ты? – с надеждой воскликнул он.

Но это была не Ирочка. Слушая невидимого собеседника, глава фирмы «Золотое руно» застыл как изваяние. Лицо его начало вытягиваться, будто в кривом зеркале.

– Да-да! Конечно! – наконец пробормотал он. Меня поразила произошедшая с ним метаморфоза. Наш заказчик выглядел теперь, как труп недельной давности. Кожа посинела, на скулах появились оранжевые пятна.

– Они требуют забрать из милиции заявление, – потерянно прошептал Владимир Николаевич.

– Кто они?!

– Не знаю! Говорят, забирай заявление или дочку больше не увидишь!

– Выкуп требовали?

– Странно, но нет!

– Ничего странного! – усмехнулся я. – У вас пропало завещание. Не правда ли? Так вот, Ира находится у них под полным контролем, они управляют ее действиями. Может, при помощи наркотиков, может, еще как! В настоящий момент это не имеет большого значения. Главное в другом. Ваша жизнь в опасности. Если вы, не дай Бог, внезапно умрете, все ваше состояние переходит к дочери, вернее, к тем, кто девочкой руководит. Поэтому я и говорил об охране…

– Что же делать?! – простонал Куракин.

– Изменить завещание! – безапелляционно отрезал я. – Причем так, чтобы об этом узнало побольше народа! Тогда не будет смысла вас убивать. Когда сможете это сделать?

– У меня есть знакомый нотариус, но он сегодня в отъезде. Будет завтра.

– Значит, до тех пор мне придется побыть с вами…

На сей раз коммерсант не возражал.

Пока он приходил в себя, мы с Юркой уединились на кухне и обсудили наши проблемы. Сперва организационную, затем финансовую. Юрка должен был немедленно приступать к поискам таинственных посетителей и проверить для начала обнаруженные в Ириной записной книжке телефонные номера. Я – беречь жизнь клиента, пока он не переоформит завещание, после чего незамедлительно подключиться к розыску и прощупать криминальную среду, которую, в силу своей былой деятельности, я хорошо знал.

Правда, вероятность того, что здесь замешаны бандиты, была крайне мала: они по-другому действуют, разве что торговцы наркотиками? Но чутье подсказывало – эти тоже ни при чем…

Общая стоимость заказа составляла двадцать тысяч долларов. Аванс – десять тысяч. Мне причиталась половина, которую Юрка незамедлительно и отсчитал. Толстая пачка зеленых бумажек значительно улучшила настроение. Что бы там ни было, а от голода в ближайшее время не помру.

Напоследок я попросил у Юрки пистолет.

– Смотри, аккуратнее! – предупредил он. – Стреляй лишь в крайнем случае!

– Кого ты учишь! – разозлился я. – Без тебя знаю! А если боишься за свой ствол – возьми мой. Вот ключ от квартиры. Где заначка, знаешь…

– Перестань! – отмахнулся Голиков. – Я другое имел в виду. Ладно, покедова! Вечером позвони.

Господина Куракина сотрясала мелкая дрожь.

– Все обойдется! – успокаивающе сказал я.

Часы показывали начало четвертого. Внезапно снова зазвонил телефон. Не спрашивая разрешения, я снял параллельную трубку.

– Хочешь повидаться с дочкой? – спросил на другом конце провода визгливый тенор. – Тогда подъезжай через полчаса к кинотеатру «Форум».

– Да, конечно!.. – воскликнул Куракин. – Вы мне ее вернете?!

В ответ послышались короткие гудки.

– Слава Богу! Слава Богу! – повторял как попугай Владимир Николаевич, торопливо обуваясь. – Давайте быстрее, Игорь! Иначе опоздаем!

В мою душу закралось ядовитое подозрение.

– Подождите! – попытался утихомирить я бизнесмена. – Здесь дело нечисто!

– Перестаньте! – отмахнулся он и выскочил на лестницу, даже позабыв захлопнуть дверь. Перескакивая через две ступеньки, я бросился следом и, опередив Куракина, оттолкнул его от машины.

– Что вы себе позволяете? – возмутился коммерсант.

– Заткнитесь! – бросил я. На церемонии не оставалось времени. Пока Куракин, онемев от подобной наглости, беззвучно шлепал ртом, я осмотрел машину. Бомбы не нашел, но тормоза оказались неисправны. Все стало на свои места. Никакой дочки у «Форума», естественно, не было. Пока мы находились в квартире, убийцы вывели из строя тормоза. Задумка прекрасная! Они отлично знали, что бизнесмен помчится к месту встречи как оглашенный и по дороге погибнет в автомобильной катастрофе! Хитрецы! Ничего не скажешь! Похоже, они не раз устраивали подобные фокусы. Я вкратце объяснил Куракину положение вещей.

– Но как же Ирочка? – схватившись за сердце, прошептал он. – Доченька!

– Перестаньте пороть чушь! – не выдержал я. – Нет там никого! Это обычная ловушка. Повторяю – ваша жизнь в огромной опасности.

Внезапно я понял, что за нами кто-то пристально наблюдает, и, обернувшись, увидел бритоголового парня лет двадцати, сидевшего неподалеку на скамейке. Простая свободная одежда, бледное лицо, тусклые мертвые глаза. Типичный маньяк-фанатик! Заметив мой взгляд, бритоголовый встал и неторопливо пошел прочь.

– Эй, приятель, погоди! – крикнул я, направляясь следом. Тогда он побежал. Я было рванулся вдогонку, но потом передумал. Что, если опять ловушка?! Так оно и оказалось. Рядом с Куракиным остановилась серая «Волга». Из нее выскочили трое мужчин и навалились на бизнесмена. Один ударил Владимира Николаевича по голове, двое других принялись запихивать его в дверцу. В несколько прыжков преодолев разделявшее нас пространство, я набросился на похитителей. Первого сбил с ног подсечкой, второму врезал кулаком в челюсть, а третьему – коленом в живот. Я уже торжествовал победу, как вдруг кто-то сзади захлестнул у меня на горле удавку. Спасли меня лишь хорошо развитые шейные мышцы, а также невысокая квалификация душителя. Я успел перехватить пальцами тонкий шнурок и ударить нападавшего подошвой ботинка по голени. Он ослабил захват. Этого времени, однако, хватило остальным, чтобы запрыгнуть в машину и до отказа выжать газ. Душитель, бросив удавку, ломанулся следом. Конечно, я мог бы положить его максимум с трех выстрелов, но поднимать пальбу средь бела дня, при куче свидетелей, да еще из незаконно хранимого оружия! Бежать же за ним я был не в состоянии, поскольку с трудом переводил дыхание да и не хотел оставлять без присмотра оглушенного Куракина. Бизнесмен выглядел скверно: лицо посерело, глаза закатились. Подхватив его под мышки, я поволок полубесчувственное тело обратно в дом. Лишь в квартире Владимир Николаевич более-менее оклемался.

– Что случилось? – еле слышно спросил Куракин, тревожно озираясь по сторонам. – Где те люди?

– Удрали! – буркнул в ответ я, старательно разминая ноющую шею. – Проклятье!

– Простите! Я вел себя как последний дурак! – простонал коммерсант.

– Ладно, чего уж там! – отмахнулся я, жадно поглядывая на стенной бар. После недавнего приключения неплохо бы выпить, да и похмелье давало о себе знать.

– Примем по стаканчику? – словно прочитав мои мысли, предложил Куракин.

Я не стал отказываться и уже спустя несколько минут уютно устроился в кресле, потягивая виски со льдом. У Куракина сильно дрожали руки, и свой первый стакан он расплескал, зато второй заметно улучшил его самочувствие. Допив виски, я выглянул в окно. В небе сгущались свинцовые тучи, воздух сделался густым, как кисель. Приближалась гроза.

Глава 2

Остаток дня прошел без приключений, но непогода расходилась не на шутку. Дождь лил как из ведра, сине-белым пламенем вспыхивали молнии, грохотал гром. Владимир Николаевич затравленно съежился в углу дивана. Похоже, он боялся грозы. В девять вечера я позвонил Юрке.

– Пробил[3] номера? – после краткого приветствия осведомился я.

Юрка на мгновение замялся.

– По двум из них справочная данных не дает. Попробую выяснить через свои связи, но на это уйдет время. Мой приятель из милиции сейчас в командировке. Вернется в среду или в четверг. Остальные четыре принадлежат трем девчонкам и одному парню. Навестим их завтра. А у тебя какие новости?

Я вкратце рассказал о телефонном звонке, испорченных тормозах и попытке похищения Куракина. Юрка некоторое время молчал. Чувствовалось, что он крайне озабочен.

– Н-да! Де-ла-а! – протянул наконец Голиков. – Все гораздо серьезнее, чем мне казалось! Присматривай получше за клиентом! Не дай Бог ночью что-нибудь случится!

Юрка будто в воду глядел. Неприятности не заставили себя долго ждать. Когда коммерсант с грехом пополам уснул, я расположился на кухне, глотая одну чашку кофе за другой. Постепенно на улице и в подъезде стихли все звуки, погасли окна соседних домов, навалилась мертвая тишина, нарушаемая лишь монотонным тиканьем настенных часов. Несмотря на изрядную дозу кофеина, меня неудержимо клонило в сон. Периодически я задремывал, клевал носом. Перед глазами возникало соблазнительное видение: мягкая кровать, белоснежная простыня, большая прохладная подушка. Лечь, расслабиться, погрузиться в сладкие грезы… Внезапно я насторожился, прислушался. Кто-то открывал ключом входную дверь. Сон будто ветром сдуло. Неслышно ступая, я прокрался в прихожую. Как выяснилось, очень своевременно. Дверь тихонько приоткрылась, и в квартиру вошли двое людей в противогазах. Не осознав толком, в чем дело, я тем не менее машинально задержал дыхание и выбросил вперед правую ногу. Один из незваных гостей, хрюкнув, вклеился в стену, другой попытался оказать сопротивление, но было поздно. Жесткий удар ребром ладони по шее мгновенно привел его в бессознательное состояние. Глаза щипало. Включив свет, я понял, что газ шел из разбитой стеклянной ампулы, лежащей недалеко от входа. Я поспешно стянул с них маски. Одну нацепил на себя, другую на Куракина, который, похоже, успел глотнуть отравы. Лицо коммерсанта посинело, дышал он хрипло, с присвистом. В уголках губ пузырилась слюна. Я распахнул все окна, мысленно умоляя Бога, чтобы газ оказался не смертельным. Затем вернулся в прихожую. Оба моих недавних противника валялись в глубоком обмороке. Теперь я смог рассмотреть их как следует: молодые парни восемнадцати-двадцати лет, довольно крепкого телосложения и с почерневшими от удушья физиономиями. Они были живы, но, судя по всему, отключились основательно. Я набрал Юркин номер. Трубку долго никто не снимал.

– Какого черта! – послышался наконец сонный раздраженный голос Голикова. – Не мог до утра подождать?!

– Мудила хренов! – взорвался я. – Приезжай быстрее! У нас гости!

– Что за голос у тебя странный?! – поразился Юрка. – Как из бочки!

– Не из бочки! Я говорю, заткнув нос и не дыша. В квартире ядовитый газ! Быстрее, твою мать!

Натянув обратно маску, я крепко скрутил пленникам руки за спиной их собственными брючными ремнями. Потом принялся терпеливо ждать. Юрка появился примерно через сорок минут. К тому времени воздух в квартире очистился, и я с облегчением стянул противогазы с себя и с Куракина. Голова у меня взмокла от пота, в ушах раздавался непрерывный звон, перед глазами плавали черные круги. Владимир Николаевич еще не очнулся, хотя выглядел значительно лучше. С лица исчезла синева, дыхание выровнялось.

– Сектанты! – безапелляционно заявил Голиков, едва взглянув на бесчувственные тела.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую! Кроме того, если принять за основу эту версию, все становится совершенно ясно! Мадемуазель Куракина затесалась по дурости в их компанию, там ее окрутили, возможно зазомбировали, приказали уйти из дому. Сектанты узнали о завещании и решили прикончить Ириного папочку. Его состояние автоматически переходит к девчонке, вернее, к оседлавшему ее гуру…

– Гуру? – удивился я.

– Ну да! Секта восточной ориентации. Нечто вроде кришнаитов или «Аум Сенрикё»! Погляди на их бритые бошки!

Один из пленников слегка пошевелился и застонал.

– Будем допрашивать здесь? – спросил я.

Юрка задумался.

– Оно не хотелось бы, – спустя минуту неуверенно сказал он. – Кругом люди! Не дай Бог вызовут милицию! Прикинь, как мы будем смотреться!

– Да уж!

– Игорь, что случилось? Зачем вы надели на меня противогаз? – донесся из комнаты слабый голос Куракина. – Голова раскалывается – мочи нет!..

Бизнесмен, пошатываясь, вышел в прихожую.

– Господи! – удивленно воскликнул он, заметив бритоголовых визитеров. – Кто они такие?

– Очередные похитители, – криво усмехнулся Юрка. – Открыли дверь, пустили отравляющий газ. Хорошо, Игорь вовремя спохватился!

Владимир Николаевич застыл как изваяние. Казалось, его вот-вот хватит кондрашка.

– Не могу больше! – обреченно прошептал он. – Это какое-то безумие! Испорченные тормоза, попытки похищения!..

– Ребята действуют наверняка, – усмехнулся Голиков. – Не полагаются на «авось». На случай, если вы по каким-либо причинам не сядете в машину или поедете на другой, – приготовили группу захвата. Когда она облажалась – прислали вторую. Дай Бог, чтобы поблизости не ошивалась третья…

– Кончай базарить! – перебил я. – Надо решать, что делать с этими!

– Придется вывозить на природу!

– Ирины ключи! – не слушая нас, пробормотал Куракин, указывая рукой на связку, оброненную во время драки одним из гостей. – Бедная девочка!

– Прокатитесь с нами? – спросил его Юрка.

– Что-о?!

– Нужно их допросить! – пояснил Голиков. – Узнать, кто прислал, где находится ваша дочь. Для этого придется применить некоторые специфические методы воздействия. Они вряд ли исповедуются добровольно!

– Нет! Нет! Нет! – замахал руками Куракин. – Я никуда из квартиры не выйду!

Мы пытались его уговорить, привели массу убедительных доводов, но бизнесмен продолжал упорно стоять на своем.

– Проклятье! – выругался наконец Юрка и отозвал меня в сторону. – Старый дурак наделал в штаны! – тихо сказал он. – Но оставлять его одного мы не имеем права. Кто знает, вдруг еще какие-нибудь придурки заявятся! Ты управишься один?

– Попробую! – неуверенно ответил я. – Только помоги дотащить их до машины…

По правде сказать, ехать мне не хотелось. Я сразу почуял неладное, но действительность превзошла самые худшие ожидания…

Запихнув пленников на заднее сиденье, я махнул на прощание Юрке и завел мотор. Стояла глухая ночь. Безлюдные улицы затаились в настороженном молчании. Гроза кончилась, но тучи рассеиваться не спешили, собираясь с силами для нового ливня. Видимость была скверная. Единственным источником света были уличные фонари, все более и более редевшие по мере приближения к окраинам. Тем не менее до выезда из города я добрался благополучно и свернул на первое попавшееся шоссе. Миновав сонный пост ГАИ, я увеличил скорость. По сторонам мелькали темные стволы деревьев. В попадавшихся по пути частных домиках не светилось ни одно окно. Неожиданно сзади послышался подозрительный шорох. Я машинально нажал тормоз, но было поздно. Один из бритоголовых, непонятным образом освободившись, вцепился мне в горло. Мы как раз проезжали мост через небольшую речушку. От неожиданности я выпустил руль. Машина потеряла управление, сбила хлипкое ограждение и кувыркнулась в воду. Дальнейшие события я помню плохо. Каким-то чудом мне удалось выбраться под водой из машины, хотя, как я потом узнал, это на редкость трудная задача даже для профессионального каскадера, и вынырнуть на поверхность. Бритоголовые, вероятно, утонули. По крайней мере ни одного из них я больше не встречал. Жадно хватая ртом воздух, я из последних сил поплыл к берегу. Голова гудела, руки плохо слушались, тело окоченело от холода. Прошла целая вечность, прежде чем я снова очутился на твердой земле. Одежда промокла до нитки, но доллары, лежавшие в застегнутом на «молнию» кармане кожаной куртки, по счастью, почти не пострадали.

«Проклятый Куракин! – яростно прошептал я. – Ссыкун хренов! Если б не твоя трусость, ничего б подобного не случилось! Ну ничего, падла, ничего! Юрка за свою тачку последние штаны с тебя снимет!»

Тучи, так и не разродившись очередным дождем, начали постепенно рассеиваться. В образовавшийся просвет выглянул бледный диск луны. Подул прохладный ветерок, и я затрясся в ознобе. Нужно возвращаться в город, но как?!

Шоссе словно вымерло. На мгновение мне показалось, будто я последний человек, оставшийся на планете. Вот сейчас доберусь до города, а там ни души: пустые брошенные дома, мрачные безмолвные улицы, тлен, прах, смерть! Тряхнув головой, я отогнал наваждение, чтобы согреться, отжался пятьдесят раз на кулаках, вышел на шоссе и побрел по направлению к Москве. По самым скромным подсчетам до города было не менее двадцати километров. Несколько раз мимо проносились машины, но ни одна не остановилась. Водители не без оснований опасались сделаться жертвой грабежа, а то и голову потерять. В последнее время ночные разбои на дорогах стали обычным явлением. Лишь на рассвете мне удалось тормознуть потрепанный «Москвич» и к шести часам добраться до дома Куракина.

Узнав о случившемся, Юрка разразился отборной руганью, нимало не стесняясь, покрыл бизнесмена пятиэтажным матом и потребовал компенсации. Владимир Николаевич безропотно раскошелился и даже вручил мне тысячу долларов в качестве премии за перенесенные мытарства. Это обстоятельство, а также двести граммов армянского коньяка вернули мне хорошее расположение духа. Голиков еще немного поерепенился, но вскоре тоже успокоился.

– Нам нужна машина! – сказал он, затягиваясь сигаретой. – Моя утонула, ваша и Игорева неисправны…

– «Жигули» подойдут? – осведомился Куракин.

– Конечно! Какая разница!

– Тогда идемте!

Мы спустились во двор и, обогнув дом, подошли к большому железному гаражу, принадлежавшему Владимиру Николаевичу. У входа на влажной земле виднелись отчетливые следы человеческих ног. Я сразу насторожился. Похоже, здесь успели побывать наши неизвестные враги. Так оно и оказалось. У машины были выведены из строя тормоза. Бритоголовые явно не отличались избытком фантазии.

– Хреново! – мрачно изрек Юрка. – Остались без колес! Во, падлы! Ни минуты покоя! Третьей тачки у вас случайно нет?!

– Есть, но ее забрала Ира!

– По-ня-ятно! Будем ловить такси…

К нотариусу мы подъехали около девяти утра. Его офис располагался в небольшой квартирке на первом этаже двенадцатиэтажного жилого дома. Из бронзовой таблички на двери я узнал, что нотариуса зовут г. Кривицкий А. В. Сам он пока не появлялся. Миловидная секретарша, с подозрением взглянув на мою помятую небритую физиономию, попросила подождать и что-то прошептала на ухо Куракину.

– Успокойся, Люба! Все в порядке, – вслух ответил он. – Это свои ребята!

Девушка густо покраснела.

– Мне показалось, – пролепетала она.

– …Будто мы бандиты, – усмехаясь, продолжил Юрка. – Которые заставили Владимира Николаевича приехать сюда, чтобы переоформить на себя его состояние! Разве не так?!

Смущенная секретарша готова была провалиться сквозь землю.

– Оставь девочку в покое! Она по-своему права. Подобные вещи происходят сплошь и рядом! – заступился я, за что тут же получил ослепительную улыбку и предложение выпить кофе.

– К черту кофе! – вмешался Куракин. – Давай коньяк!

– Но у нас ничего такого нет! – растерянно пробормотала Люба.

– Побудьте здесь, ребята! Я схожу в ближайшую палатку! – коммерсант поднялся на ноги. В глазах его появилось отсутствующее выражение, лицо побелело, на лбу выступили крупные капли пота.

«Гипноз на расстоянии! – осенило меня. – Во дают, сволочи!»

Недавно в одной из телевизионных передач промелькнуло сообщение о парапсихологическом оружии, созданном неким отечественным ученым. При помощи специального аппарата в мозг человека посылался сигнал, превращающий его на время в послушную безвольную куклу. Кроме того, из достоверных источников мне было известно о сеансах зомбирования, которым подвергались офицеры ОМОНа. Очевидно, наши бритоголовые «друзья» имели в своем распоряжении подобные игрушки.

– Держи Куракина! – крикнул я Юрке, выскакивая на улицу. Возле подъезда стоял крытый фургон с надписью «Хлеб». По-видимому, дьявольский прибор находился именно там. Заметив меня, водитель нажал на газ, и машина, разбрызгивая грязь, понеслась к выезду из двора. Я автоматически выхватил пистолет, но тут же, чертыхнувшись, спрятал обратно. Проклятье! Невозможно нормально работать, когда руки связаны дурацкими законами… Изощренно матерясь, я повернул обратно.

В офисе царило смятение. Перепуганная секретарша забилась в угол, Голиков ругался последними словами, а Куракин находился в полуобморочном состоянии. Под глазами его расплывался огромный кровоподтек.

– Пришлось врезать разок, – виноватым тоном сказал Юрка. – Он словно взбесился! Рвался к двери, пытался огреть меня по башке пепельницей.

Я вкратце разъяснил ему суть дела.

– Мне доводилось слышать о таких фокусах, – немного помедлив, пробормотал Голиков. – Но я, признаться, думал, это обычные журналистские байки. Мало ли сейчас ахинеи пишут!

– К сожалению, не байки!

Некоторое время все молчали. Спустя пару минут Куракин слабо застонал, потряс головой и ошалело посмотрел на нас. Постепенно взгляд его сделался осмысленным.

– Что вы почувствовали? – спросил я, когда Владимир Николаевич окончательно пришел в себя.

– Не помню, – еле слышно ответил он. – Какая-то черная пелена…

Секретарша неожиданно всхлипнула, затем громко заплакала. Хорошенькое личико сморщилось, по щекам потекла размытая слезами косметика.

– Уходите! Уходите! Уходите! – повторяла она как заводная.

Мы с Юркой растерянно переглянулись. Только бабской истерики нам не хватало!!!

Скрипнула входная дверь, и в офисе появился наконец нотариус Кривицкий – пожилой мужчина с сильной проседью в темных волосах.

– Что произошло? – раздраженно осведомился он. – Кто тебя обидел, Люба?

– Никто! Потом расскажу! – перебил его Куракин. – Мне нужно срочно переоформить завещание!

– Что-о?! Я вас, конечно, уважаю, Владимир Николаевич, но для начала извольте объясниться.

Нотариус раздулся, как рассерженный кот. Сегодня он явно встал не с той ноги.

– Пусть уходят отсюда!!! – истерично выкрикнула секретарша. – Убирайтесь! Убирайтесь! А-а-а-а!

Любины вопли подлили масла в огонь. Нотариус сделался красным как рак. На минуту мне показалось, что он сейчас всех покусает.

– Господин Куракин и вы, молодые люди! – сквозь зубы процедил Кривицкий, протягивая руку к телефону. – Немедленно покиньте помещение, иначе мне придется вызвать милицию!

Толстый палец с пожелтевшим от никотина ногтем начал набирать 02.

– Слушай сюда, падла! – взорвался я, выхватывая из-за пазухи пистолет и тыча им в лицо нотариусу. – Оставь в покое телефон! Ты сделаешь то, что тебе говорят, или пристрелю как собаку.

Для пущей убедительности я передернул затвор, досылая патрон в патронник. Кривицкий беззвучно хватал ртом воздух, с ненавистью глядя на меня. Секретарша продолжала верещать.

– Заткнись, сука! – зарычал на нее Юрка. – Язык отрежу!

Угрозы возымели действие. Девушка притихла, а нотариус незамедлительно принялся за работу, едва не плача от бессильной ярости. Спустя полчаса все было закончено.

– Не обижайтесь, пожалуйста, Александр Владимирович, – примирительно сказал Куракин, кладя Кривицкому руку на плечо. – У нас просто не оставалось другого выхода! Тут такие вещи творятся!

– Убирайтесь! – прошипел нотариус. Лицо его из багрового стало сизым. – Видеть вас не хочу!

– Дайте ему клофелин или поставьте на затылок пиявки, – посоветовал Юрка секретарше, направляясь к двери. – Не дай Бог, инсульт хватит! Всего хорошего!

Вслед нам донеслась неразборчивая брань.

Глава 3

Погода на улице значительно улучшилась. Небо прояснилось, весело щебетали птицы, припекало солнце. На лавочках, подложив под зады целлофановые пакеты, расселись дворовые кумушки и оживленно обсуждали мировые проблемы типа: «Петьке-алкашу жена на дом милицию вызвала…» Или: «Любка-потаскуха нового хахаля завела».

Короче, продолжалась обычная жизнь.

– Боже мой! – тоскливо простонал Куракин. – До сих пор не могу поверить! Наверное, я сплю, ребята, а вы мне снитесь?!

– Идемте быстрее! – оборвал его Голиков. – Ваш приятель нотариус действительно способен ментов вызвать, а у Игоря в кармане оружие!

Юрка взял Куракина под руку и, словно муравей гусеницу, поволок за собой.

– Куда теперь? – покорно спросил бизнесмен.

– В банк! Положим завещание в сейф! В другом месте его хранить опасно. Потом обзвоните всех знакомых, сообщите им эту новость. Авось она дойдет до бритоголовых.

– Но каким образом? – удивился Владимир Николаевич. – Никто из них никогда…

– Сие нам не известно, – резко возразил Голиков. – У знакомых есть дети, которые наверняка знакомы с Ирой и, вполне вероятно, разделяют ее пристрастие к восточным религиям! Во всяком случае, другого способа связаться с бритоголовыми у нас нет!

Мы вышли на проезжую часть, довольно быстро поймали машину и спустя минут сорок оказались в Юркином офисе.

– Нужно его спрятать на время, – сказал Юрка, пока Куракин добросовестно обзванивал знакомых.

– И приниматься в конце концов за поиски этой дрянной девчонки! Пускай здесь перекантуется, – предложил я. – Ванная и туалет есть, в кабинете диванчик имеется…

– Хорошая идея, – согласился Голиков. – Так и поступим, а теперь распределим обязанности. Я на девяносто девять процентов убежден, что тут замешаны сектанты, однако не помешает потеребить твои бандитские связи.

– Зачем? – удивился я. – Братва восточными культами не интересуется!

– Зато сектантов вполне могут интересовать наркотики! Кроме того, бандиты иногда знают вещи, неизвестные широкой публике. Так что приступай! А я проверю тех голубчиков из записной книжки, чьи адреса удалось установить.

Пожав плечами, я вышел на улицу. Юркины предположения представлялись мне на редкость глупыми. Прощупать связи! Идиот! Какого хрена?! Ежу понятно – здесь ловить нечего! Поэтому я не стал особенно торопиться и перво-наперво заглянул домой, побрился, помылся, переоделся и только потом отправился в некий бар, где рассчитывал застать нужных мне людей.

Бар располагался в небольшом уютном переулке недалеко от центра. Возле бордюра притулились несколько иномарок, среди них черный «БМВ» с хорошо знакомым номером. «Отлично! – подумал я. – Марат на месте! Это упрощает дело!» Марат, он же Александр Маральский, старинный приятель покойного Тихона, вопреки обыкновению, был в стельку пьян. Он сидел в дальнем углу за отдельным столиком и, не закусывая, хлестал коньяк. Трое ребят из его команды держались несколько поодаль, с опаской наблюдая за мрачным лицом шефа.

– Если ты к Марату, то сегодня лучше не стоит, – поздоровавшись, предупредил один из них, кареглазый черноволосый крепыш по кличке Ворона.

– А в чем проблема?

– Мы сами толком не знаем, но он уже второй день злой как черт, того гляди укусит!

– Ладно, разберемся! – отмахнулся я, взял у бармена виски со льдом и без приглашения уселся за столик. За Маратом с давних пор оставался неоплаченный должок, поэтому я рассчитывал, что он не станет особо гавкать…

– Здорово! – пробурчал Маральский, с неохотой оторвавшись от стакана. В мутных, налитых кровью глазах таилась смертная тоска. Похоже, Марат вляпался в серьезные неприятности. – Пока ничем не могу порадовать! Извини! – добавил он, протягивая руку за бутылкой. Когда-то я, использовав Юркины связи, помог Маральскому отмазаться от ментов, а он в свою очередь после смерти Тихона обязался устроить меня на работу в приличную бригаду, но до сих пор ничего не сделал. Не по злому умыслу, конечно, просто обстоятельства так сложились. Тем не менее Марат, по природе неплохой и не лишенный совести человек, при встречах со мной испытывал явный дискомфорт. Вот и сейчас он вообразил, будто я явился требовать обещанного.

– Ничего! Не к спеху! – ответил я, прихлебывая виски. – Просто шел мимо, дай, думаю, загляну, а тут ты!

– Давай выпьем, – предложил Марат. Не спрашивая согласия, подошел к стойке, взял две бутылки, вернулся обратно и тяжело плюхнулся на стул.

– Падлы лысые! Кишки выпущу! – с ненавистью прохрипел он.

– Ты о ком? – насторожился я.

– Ублюдки лысые! – повторил Маральский, глядя в пустой стакан остановившимися глазами. – Сектанты, твою мать! Я эту сволочь из-под земли достану и ноги из жопы повыдергиваю!

Спустя минут двадцать из его отрывистых пьяных реплик я наконец уяснил суть дела и мысленно восхитился Юркиной интуицией. Оказывается, Марат тоже пострадал от бритоголовых, только знал он больше нашего. Секта называлась «Путь истины» или что-то в этом духе и представляла собой очередную восточную ересь типа «Аум Сенрикё». Возглавлял ее некий хмырь, по происхождению европеец, но носящий длинное мудреное азиатское имя. Родная племянница Марата, экзальтированная студентка восемнадцати лет, по причине полной безмозглости и тяги к модным нынче восточным религиям, попалась в сети к этому прохиндею, после чего с ней произошли страшные изменения. Девчонка забросила учебу, стала болтать несусветную чушь похлеще любого шизофреника, затем принялась воровать дома деньги и прочие ценности, которые благоговейно относила гуру, и наконец попыталась сбежать, предварительно накатав записку вроде той, которой «осчастливила» предка Ира. Правда, отец Нины, так звали племянницу Марата, оказался поумнее господина Куракина и заблаговременно пресек эту попытку. Теперь девчонка сидела дома взаперти, шипела на всех, как дикая кошка, и несколько раз пыталась покончить самоубийством.

– У одного моего знакомого схожие проблемы, – осторожно сказал я. – Давай попробуем решить их совместно?!

Марат встрепенулся, взгляд прояснился, в глазах затеплилась надежда.

– Каким образом? – почти трезвым голосом спросил он.

– Нужно поговорить с Ниной, узнать, где находится проклятый гуру, поймать гада, вышибить мозги и вернуть девчонку в нормальное состояние. Я почти уверен, что ее превратили в зомби!

– Бесполезно! – махнул рукой Марат. – Я пытался, но она молчит как рыба.

– Нужно действовать хитростью! – не сдавался я. – Можно соврать, будто я сочувствую их идеям, желаю вступить в секту… Авось проскочит! Если же нет, поспрошаем торговцев наркотиками. Возможно, сектанты закупают у них товар, не для кайфа, естественно, а для изготовления различной гадости, при помощи которой оболванивают людей!

– Неплохая идея! – задумчиво произнес Марат. – Поехали!.. Эй, Ворона! – позвал он. – Идем с нами. Будешь за водителя, а то я сегодня не в форме!

Выпив на посошок по пятьдесят граммов, мы вышли на улицу и уселись в «БМВ». Жара усилилась, превратив вымокший за ночь город в подобие теплицы. В раскаленной машине, несмотря на открытые окна, нечем было дышать, Маральский нервно курил, непрерывно вытирая струящийся по лицу пот. Сидевший за рулем Ворона тихо матерился, поскольку мы двигались с черепашьей скоростью, постоянно застревая в автомобильных пробках. Нина жила довольно далеко от центра, в районе метро «Речной вокзал», и дорога растянулась на целую вечность, но в конце концов, взопревшие и злые, мы все же добрались до цели.

– Проклятье! Опоздали! – воскликнул Марат, выбираясь из машины. Возле подъезда стояла «Скорая помощь» и толпились возбужденные люди.

«Девчонка… молодая… отравилась… Восемнадцать лет… Какой кошмар», – донеслись до нас обрывки разговора. Маральский застонал, схватившись за сердце.

– Бедная Ольга! – прошептал он. – Сестра так любила эту лахудру.

Из подъезда вышли санитары с носилками, на которых лежало неподвижное тело, накрытое белой простыней. Распихав народ, Марат подбежал к носилкам и откинул покрывало. Я успел заметить белое до голубизны лицо, закатившиеся глаза, свесившуюся на лоб влажную прядь темных волос.

– Дура ты, дура! – пробормотал Маральский, пристально глядя на покойницу. – Хоть бы о матери подумала!

Он разом постарел на несколько лет, в уголках рта образовались горькие складки, плечи ссутулились. На улице появилась заплаканная женщина, вероятно, мать Нины. Ее бережно поддерживал под руку худощавый мужчина средних лет. Увидев Марата, она всхлипнула.

– Умерла Ниночка, – однотонным, безжизненным голосом произнесла женщина. – Не уберегли!

– Бритые сволочи! – прошипел Маральский, когда машина с трупом уехала. – Из-под земли достану подонков! Слушай, Игорь, – повернулся он ко мне, – я пока побуду с сестрой, а вечерком поговорю с продавцами дури. Позвони завтра, ладно? Ворона тебя подбросит!..

К пяти часам я наконец добрался до Юркиного офиса: усталый, голодный и злой как собака. Голиков еще не возвращался. Владимир Николаевич дремал в кресле, а Лена, по обыкновению, вертелась перед зеркалом. Заметив меня, она надменно хмыкнула.

– Леночка, солнышко! Прелесть! – начал подмазываться я, изобразив на физиономии льстивую улыбку. – Жрать хочу, сил нет! Возьми деньги, лапочка, и купи что-нибудь покушать!

Поломавшись для приличия секунд двадцать, секретарша отправилась в магазин.

– Узнали что-нибудь новое? – спросил проснувшийся Куракин.

Я вкратце рассказал о секте «Путь истины» и Маратовых несчастьях.

– Кошмар! – пролепетал потрясенный Владимир Николаевич. – Будто в дурном сне!

Он поднялся с кресла и заходил взад-вперед по комнате, натыкаясь на мебель. Я равнодушно наблюдал за ним. Больше всего на свете мне сейчас хотелось набить брюхо да завалиться спать. После бессонной ночи глаза болели, слезились, гудела голова, усталое тело слушалось с неохотой и напоминало мешок с гнилой соломой. В комнате было душно, под потолком жужжали мухи, в проникающих через окно солнечных лучах вертелись микроскопические крупицы пыли.

– Я вспомнил! – вдруг воскликнул Куракин.

– Что именно?!

– «Путь истины». Ира как-то упоминала такое название, но я тогда не обратил внимания. На работе проблем хватало.

«Старый дурак! – неприязненно подумал я. – Лучше бы обратил и заботился сперва о дочери, а потом о деньгах! Тогда б и тебя убить не пытались, и девчонка была бы дома!» Голод и усталость усиливали мое раздражение. Мне ужасно захотелось дать коммерсанту по шее, но тут, по счастью, вернулась Лена с увесистым свертком, набитым гамбургерами, пирожками и сосисками в тесте. Кроме того, она притащила бутылку коньяка. Выпив для аппетита сто граммов, я жадно набросился на еду. Владимир Николаевич от угощения отказался и замер возле окна, отрешенно глядя куда-то вдаль. Насытившись, я попросил Лену сделать кофе, закурил сигарету и почувствовал себя вполне приемлемо.

Внезапно зазвонил телефон. Я поднял трубку.

– Игорь, приезжай быстрее! – донесся издалека приглушенный Юркин голос.

– Что случилось?

– Потом объясню. Хватай такси и не позже половины седьмого будь у кинотеатра «Саяны».

– Да, но…

Не дав мне договорить, Голиков повесил трубку.

– Никуда отсюда не выходите! – предупредил я на прощание Куракина. – А ты, Леночка, задержись сегодня, пожалуйста! Не оставляй его одного…

Район метро «Новогиреево», застроенный однотипными блочными домами, кипел вечерней жизнью. Во дворах тусовалась праздная подвыпившая молодежь. Напротив гастронома два дюжих мужика сосредоточенно лупцевали друг друга по физиономиям. Коммерческие палатки бойко торговали спиртным. Юрку я заметил сразу. Он стоял около билетных касс, нетерпеливо поглядывая на часы.

– Ну наконец-то! – воскликнул Голиков, завидев меня. – Еще немного, и мы бы опоздали!

– Объясни сперва, в чем дело! – потребовал я.

– Идем. По дороге расскажу.

Он потащил меня в ближайший двор, и я наконец узнал, что случилось. Юрка сегодня не терял времени даром. Он добросовестно проверил все установленные адреса. В двух квартирах никого не оказалась, в третьей рыдающая старуха сообщила, что внучка бесследно исчезла, и лишь в четвертом случае Юрке повезло.

– Кто там? – спросил из-за двери надтреснутый тенор.

– Мне нужен Евгений Коростылев, – ответил Голиков.

– Зачем?!

– Поговорить об одном важном деле.

– Уходите! – отрезал невидимый собеседник и, судя по всему, вывернул пробки, поскольку звонок перестал работать.

– Зачем тебе этот лысый мудак? – услышал Юрка и, обернувшись, увидел молодого, но изрядно помятого похмельем парня, спускающегося по лестнице с верхнего этажа. В руках он держал сумку с пустыми бутылками.

– Попьем пивка?! – не церемонясь, предложил Голиков, безошибочно угадав затаенное желание парня.

Тот не стал кочевряжиться, и спустя минут двадцать они уже сидели на лавочке у подъезда, поглощая холодное пиво, приобретенное в ближайшей палатке. Нового Юркиного знакомого звали Коля, и он прекрасно знал Коростылева, о котором придерживался весьма невысокого мнения.

– У него не все дома! – рассказывал Коля, с наслаждением глотая «лекарство». – Раньше был нормальный чувак, а несколько месяцев назад в законченного придурка превратился! Связался с какой-то сектой, начал нести чушь собачью, родную мать до инфаркта довел. Она сейчас в больнице лежит, так этот козел ни разу ее не навестил! В натуре, не вру… моя сестра их семью хорошо знает! Сперва Женька пытался проповедовать ребятам свое бредовое учение, но его послали куда подальше. Пусть они не паиньки и не подарки, но с головой у них все в порядке! Я тут встретил его на днях. «Чего же, – спрашиваю, – ты, сука, больную мать не проведаешь?» Знаешь, что он ответил? «Я, – говорит, – выше мирских привязанностей, гуру, мол, только боготворю, а родственники ничего не значат. Они мешают мне постигать истину!» Ну разве не сволочь?! – Коля в сердцах треснул кулаком по скамейке.

– Он все время взаперти сидит? – как бы между прочим поинтересовался Юрка.

– Да нет! Каждый вечер, в пятнадцать минут восьмого, не раньше, не позже, отправляется куда-то, вероятно, к своим лысым дружкам. По нему часы можно проверять!

– А эту девочку ты здесь не встречал? – Голиков вытащил из кармана фотографию дочери Куракина.

– Так ты мент? – разом помрачнел парень и, не слушая Юркиных заверений в обратном, замкнулся в себе.

Впрочем, того, что удалось узнать, было для начала вполне достаточно.

– Пришли! – сказал Голиков, указывая рукой на двенадцатиэтажный дом, ничем не отличающийся от десятков ему подобных. – Вон в том подъезде на втором этаже живет Коростылев. Если Коля не соврал, то вскоре наш лысый «приятель» должен появиться. Меня он не видел, тебя – тем более. Проследим, куда пойдет. Авось выведет нас на остальных!

Мы устроились на лавочке в середине двора, украдкой наблюдая за подъездом. Коля говорил чистую правду. Ровно в девятнадцать пятнадцать из дома вышел неряшливо одетый бритоголовый парень лет двадцати и, не глядя по сторонам, походкой робота направился к автобусной остановке. Пропустив его шагов на тридцать вперед, мы двинулись следом.

– Мерзкая рожа! – с отвращением прошептал Голиков.

Действительно, внешний вид Евгения Коростылева не вызывал ни малейших симпатий: бледное костлявое лицо, оттопыренные, как локаторы, уши, тонкие бескровные губы. Довершали картину пустые оловянные глаза. Рубашка его давно нуждалась в стирке. На тощем заду мешком болтались мятые штаны. Коростылев мерно передвигал ноги и за всю дорогу ни разу не обернулся. На автобусной остановке толпился народ: усталые работяги, болтливые тетки с авоськами, шумная компания малолеток с магнитофоном.

Через пару минут на горизонте показался переполненный автобус. Народ заволновался. Одутловатая старуха, до сих пор громко жаловавшаяся подруге на свои многочисленные недуги и неумолимо приближающуюся смерть, расшвыряв толпу с ловкостью профессионального регбиста, первой очутилась у дверей.

«Ай да бабка! – мысленно восхитился я, с трудом протискиваясь вовнутрь и стараясь не потерять сектанта из вида. – Я б на твоем месте давно в высшей лиге выступал!»

В спертом воздухе висела густая брань вперемешку со взаимными попреками. «Гражданка, проходите!.. В середине свободно… Сойдите с моей ноги… Куда прешь, очкастый… Двигайся ты, бугай!..Че-е-го?!» Наконец пассажиры с грехом пополам утрамбовались, двери, прищемив чью-то сумку, закрылись, и автобус, пыхтя от натуги, пополз по намеченному маршруту. Наш лысый «друг» бессмысленно таращился в окно, не обращая на давку и духоту ни малейшего внимания. Ехать пришлось далеко, почти до конечной. Постепенно народ рассосался, стало свободнее. Коростылев по-прежнему не реагировал на окружающее. Я уже начал терять терпение, когда он посмотрел на часы, изобразил на физиономии подобие улыбки и направился к выходу. Стараясь держаться в отдалении, мы последовали за ним.

Коростылев подошел к пункту обмена валюты, о чем-то спросил дежурившего у дверей милиционера, украдкой вытащил из кармана маленькую фотографию, внимательно посмотрел на нее и проглотил!

– Точно, псих! – пробормотал Голиков, выразительно крутя пальцем возле виска.

– Неужели они здесь собираются? – удивился я.

– Наверное! – пожал плечами Юрка. – Вылез-то он из дома как обычно, в пятнадцать минут восьмого…

Однако на сей раз логика с интуицией подвели Голикова. Может, раньше Коростылев ездил в это время на сборища сектантов, но сегодня у него была другая цель.

В начале девятого рядом с обменным пунктом затормозила новенькая «восьмерка». Из нее вышла худощавая женщина лет сорока пяти в простом на вид, но дорогом костюме.

– Сейчас будем закрываться, Миша, – приветливо кивнула она милиционеру. – Вот только…

– Вы Анна Матвеевна Кириллова? – неожиданно подал голос Коростылев.

– Да, а что вам…

Договорить она не успела. Сектант достал из кармана нож и с размаху всадил женщине в живот. Я на секунду потерял дар речи. Случайные прохожие испуганно замерли. Воцарилась гробовая тишина.

Первым опомнился милиционер.

– Ни с места, стрелять буду! – крикнул он, передергивая затвор автомата. Сектант медленно обернулся и, не меняя выражения лица, двинулся на него, крепко сжимая в руке окровавленный нож.

– Стой! – еще раз крикнул милиционер, но Коростылев даже ухом не повел. Тогда прогремела короткая очередь, и сектант превратился в труп. Улица ожила. Загалдели мужчины, испуганно завизжали женщины. Белый как смерть милиционер то застегивал, то расстегивал дрожащими руками верхнюю пуговицу на рубашке. Завывая сиреной, примчалась «Скорая помощь». Женщина была еще жива. Она слабо стонала, держась обеими руками за живот. На губах пузырилась кровавая пена…

– Зомби! – уверенно сказал Юрка, когда пострадавшую увезли в больницу. – Почему я раньше не догадался?! У него ж это на роже написано!

– Опасные ребятки! – вздохнул я. – Не знаешь, какой пакости от них ожидать в следующую минуту! Почему власти не запретят подобные секты?

– И-эх! – в сердцах махнул рукой Голиков. – Господам демократам сейчас не до того! Они власть делят да друг друга подсиживают. О-очень занятые люди!

– У нас нет демократов, – с усмешкой поправил я. – У нас только дерьмократы!

– Верно! – согласился Голиков. – Ну да пес с ними! Пора домой!..

К офису мы подъехали около десяти вечера. В окнах горел свет. Юра толкнул ногой незапертую дверь и остолбенел. Все вокруг носило следы отчаянной борьбы: мебель была перевернута, два стула сломаны. На полу медленно засыхала кровавая лужица. Куракин и Лена исчезли.

Глава 4

– Тэ-эк, – заскрежетал зубами Юрка. – Выследили! Сюда добрались, козлы вонючие! Ну, вы мне за это заплатите!

– За каким хреном им Ленка сдалась?! – недоумевающе спросил я.

Голиков посмотрел на меня с глубочайшим презрением.

– Свидетель! – процедил наконец он.

Действительно! Почему я сам не сообразил? Надо ж так поглупеть! Некоторое время мы обсуждали, что предпринять дальше.

– Есть тут один тип! – спустя полчаса задумчиво протянул Юрка. – Мой бывший одноклассник. Несколько лет назад увлекся восточными религиями, оккультизмом и магией. Рядом с ним я постоянно ощущаю себя неуютно, будто из меня жизненную энергию высасывают, но он может что-нибудь знать о секте «Путь истины».

– Ты считаешь, он начнет с нами откровенничать? – недоверчиво усмехнулся я.

– Придется! – на лице Голикова появилась хищная улыбка.

– Ты знаешь, где его искать?

– А как же! По вечерам он четыре раза в неделю пудрит мозги кучке придурков недалеко отсюда, в бывшем Доме культуры. Лечит якобы! Если поторопимся – то успеем застать! Вперед!

Новоявленный шаман по имени Сергей Ромадов оказался на месте. Это был среднего роста человек с острым носом и глазами неопределенного цвета. Он уже закончил сеанс, но домой не уходил, поскольку был окружен толпой поклонников, на лицах которых застыли блаженные улыбки идиотов. Ромадов глубокомысленно разглагольствовал, слушатели, разинув рты, внимали.

«Космический разум… энергетическое поле… скрытые возможности организма», – донеслись до меня обрывки фраз.

– Эй ты, целитель, кончай трепаться! – позвал одноклассника Юрка.

Последний, узнав старого знакомого, которого, очевидно, имел основания опасаться, растянул губы в приветливой улыбке, хотя в глазах полыхнула ненависть. Поклонники, однако, возмущенно загалдели. Появилось предложение надавать нам по шеям и выкинуть за дверь.

– Это мой друг. Он шутит! – успокаивающе промямлил Ромадов. – Встретимся послезавтра. У нас с Юрием Олеговичем важные дела.

Ученики послушно удалились.

– Зачем так при них! – набросился на Голикова целитель, когда мы остались втроем. – Подрываешь авторитет!

– Перестань! – раздраженно отмахнулся Юрка. – Твой «авторитет» и без того рассыплется как карточный домик, если они случайно проведают о некоторых твоих былых грешках.

Ромадов прикусил язык. На физиономии появилась кислая гримаса.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – с трудом выдавил он. – Лучше расскажи, зачем пришел.

Юрка, не вдаваясь в детали, поведал о наших проблемах.

– Ничем не могу помочь! – внезапно отвердел лицом целитель. – Ничего не знаю! Вот если нужно лечение…

– Свое лечение можешь засунуть в одно место, – яростно прошипел Юрка. – Знаем, к чему оно приводит! Кто «исцелил» Вовку Афанасьева от запора, а он спустя месяц умер от инфаркта, хотя до сих пор имел абсолютно здоровое сердце?! Кто свел у нашей бывшей учительницы бородавку, а она вскоре оглохла и наполовину ослепла?! Привести еще примеры?! Ах, не хочешь?! Ясное дело! Тогда отвечай на заданный вопрос! Тебе известно, что я умею быстро развязывать языки!

Целитель несколько секунд колебался, перебегая полными страха и злобы глазами с Юрки на меня и обратно.

– Только в случае чего, я тут ни при чем! – наконец заявил он.

Мы обратились во внимание, однако знал Ромадов действительно немного. Секта «Путь истины» тщательно скрывала свою деятельность, вернее, места сборищ. Бритые «проповедники» вовсю разгуливали по улицам, но в «святая святых», то есть место обитания гуру, допускали не каждого и не сразу, а лишь когда убеждались, что «клиент» достаточно созрел или от рождения отъявленный дурак. Все же Ромадов, трясясь от бессильной злости, дал нам один адресок, не самый главный, естественно, но туда стоило наведаться. Не прощаясь, мы вышли на улицу. Уже окончательно стемнело, дул легкий ветерок, светились окнами многоэтажные дома. С горевшей в ближайшем дворе помойки тянуло едким дымом.

– Что ты имел в виду, когда говорил о «старых грешках» целителя? – прокашлявшись, поинтересовался я.

– А-а-а! – с отвращением махнул рукой Юрка. – Этот гад одно время работал учителем в школе, где совращал малолетних девочек, а иногда и мальчиков. История получила огласку, но до суда не дошло. Наверное, помогли связи его папаши. Однако один следователь сохранил у себя часть документов. Я спросил зачем, а он говорит: «На всякий случай. Может, Ромадов из извращенца маньяком-убийцей станет, что очень даже запросто! Тогда, – говорит, – я их и подниму! Тут уж никакие связи не помогут! А сейчас мне начальство кислород перекрыло». Этот следователь мой давний приятель. Соображаешь?

Я согласно кивнул. Ноги подкашивались от усталости. Набегался за день, а отдыха в ближайшие часы не предвиделось. Юрка тоже выглядел не лучшим образом. Лицо осунулось, глаза ввалились. На лбу выступили бисеринки пота. Внезапно я насторожился. Сзади слышались крадущиеся шаги. Мы как раз свернули в темный безлюдный переулок, чтобы быстрее добраться до главной улицы, где собирались ловить такси.

– Юрка! – прошептал я.

– Знаю, – почти беззвучно ответил он. – Готовься!

Шаги приблизились. Я резко шагнул вперед, одновременно развернувшись и принимая кошачью стойку[4]. Кулак нападавшего с зажатым в нем кастетом рассек воздух. Боец он оказался никудышный и легко купился на обманный финт ногой в пах. Я сорвал дистанцию, блокировал левым предплечьем его опущенные к интимному месту руки, а правой как следует треснул в подбородок. Он закатил глаза, плюхнулся мешком на мостовую и надолго отключился. Юрка в это время разбирался с остальными. Они дрались получше моей жертвы, но бывший офицер спецназа разделался с ними играючи, как матерый котище с обнаглевшими мышами. Драка заняла не более нескольких секунд.

– А головы-то не бритые! – задумчиво пробормотал Голиков, разглядывая распростертые на асфальте тела. – Интересно, кому мы еще понадобились? Вон у того, слева, знакомая рожа. Где-то я его видел, причем совсем недавно!

Юрка нахмурился, размышляя об очередном неведомом враге. Ответ, впрочем, нашелся быстро, лишь только первый из нападавших немного очухался.

– Кто прислал?! – прорычал Голиков, рывком поднимая парня на ноги.

– Вы оскорбили Учителя! Вы должны умереть! – простонал тот, пытаясь казаться храбрым, но в то же время трусливо бегая глазами.

– Какого еще учителя? – опешил Голиков. – Вы вроде староваты для школьников!

Потом он понял и громко расхохотался.

– Они имеют в виду Ромадова, – немного успокоившись, пояснил Юрка. – Сережа, стало быть, крутым стал! Личную гвардию завел! Ну, умора. Давно так не смеялся. Слушай, щенок, – тряхнул он за шкирку незадачливого поклонника целителя-извращенца. – Сперва вытри сопли и перестань есть из соски, а потом лезь в драку со старыми больными дядями, у которых расшатанные нервы. Иначе дяди могут тебя случайно зашибить!

На досуге разберемся с Сережкой-гаденышем, – уже серьезно сказал Юрка, когда охающие, полуживые «гвардейцы» Ромадова остались далеко позади. – Шутки шутками, а такая сволочь вполне способна дверь в подъезде поджечь или кирпич с крыши на голову сбросить!..

Поиски машины затянулись надолго. Водители с подозрением смотрели на двух амбалов, а услышав, что ехать придется на другой конец Москвы, поспешно нажимали на газ.

Наконец мы все же сумели тормознуть разбитного мужика лет тридцати, на вид весьма не хилого. В салоне на заднем сиденье примостилась увесистая сумка с пивом.

– Осторожно, не разбейте! – попросил мужик, стараясь перекричать очередного приблатненного барда, вопившего из магнитофона про шаланды, полные кефали, биндюжников, встававших при виде Кости-моряка, и тому подобное. «Уважают Костю-моряка…» – хрипло выкрикнул магнитофон и неожиданно заткнулся.

– Опять сломался, скотина! – сердито произнес водитель и разразился отборной руганью, не забыв упомянуть завод-изготовитель, «поганую падлу», продавшую ему это дерьмо, а затем почему-то рыночную экономику.

Указанный Ромадовым адрес оказался в новом глухом, безлюдном районе, почти у самой Кольцевой дороги. Безликие коробки стандартных домов, лишенные зелени и заваленные остатками строительного мусора дворы, мертвая тишина. Фонарей, естественно, не было, и единственными источниками света служили луна да блики из окон, где люди до сих пор не спали.

– Веселенькое местечко! – поморщился Юрка. – Очень подходит для убийц и насильников.

– Кого тут убивать? – возразил я. – Вокруг даже кошек не видно.

– Хотя бы нас с тобой! – усмехнулся Голиков.

– Ха! Это мы еще посмотрим!

Излишняя самоуверенность, как известно, сгубила множество людей и на сей раз едва не стоила мне жизни.

Нужный дом мы нашли не скоро. Неизвестно, какой умник планировал застройку, но разобраться, где кончается одна улица и начинается другая, было чрезвычайно сложно. Здание оказалось нежилым. Стены возвели, крышу соорудили, но окна пока не застеклили и квартиры не оборудовали.

– Обманул, козел! – выругался я. – Ну погоди, целитель поганый! Я тебе сделаю козью морду!

– Тихо! – перебил Юрка. – Смотри!

В одном из окон третьего этажа виднелся свет.

– Идем туда!

Мы зашли в подъезд и начали осторожно подниматься по заляпанным известкой ступеням. В воздухе ощущался слабый запах краски. Неожиданно до нас донеслись тихие голоса. Я торжествующе улыбнулся: «Попались, голубчики» – и первым шагнул в зияющий дверной проем. В тот же момент в лицо мне ударила удушающая вонючая струя какого-то газа; глаза заволокло пеленой, ноги подкосились, и я потерял сознание.

Очухался я не скоро и сперва не мог сообразить, где нахожусь. Мысли притупились, мозги работали с трудом. Наконец я более-менее вспомнил недавние события и огляделся по сторонам. Я лежал на грязном холодном полу в пустой комнате с кирпичными неоштукатуренными стенами, руки мои были связаны за спиной. В дальнем углу валялась неподвижная, темная, иногда постанывающая груда, в которой я распознал Голикова. Очевидно, он еще не пришел в себя. Из соседнего помещения слышались монотонные голоса: «Они не скоро очнутся…» – «Да, ты прав…» – «Скоро приедет машина?…» – «Через пятнадцать минут…» – «Посвятим это время самосозерцанию».

Несмотря на наше весьма незавидное положение я едва не расхохотался… «Самосозерцанию! Кретины! Нельзя мерить всех по собственной мерке! Думаете, отравой в морду попрыскали, руки скрутили, и все?! Хрен вам с маслом! Не на того нарвались». Дело в том, что я с детства был не предрасположен к наркотикам. Местный наркоз на меня вообще не действовал, да и общий – довольно слабо. В компании с ребятами я иногда покуривал анашу, но при этом не испытывал ни малейшего кайфа и лишь с удивлением наблюдал, как «тащатся» мои приятели, не понимая, отчего это они так забалдели. В газе, которым нас отравили, очевидно, содержался сильнодействующий наркотик. Я отрубился, но очнулся гораздо раньше, чем рассчитывали мои недруги. Кряхтя от последствий радикулита, я согнулся пополам, приблизив к лицу сжатые колени. Подсунул под связанные руки одну ногу, потом другую. В результате руки оказались спереди. Узел был довольно примитивным. Я быстро распутал его зубами и с наслаждением размял затекшие кисти. Потом развязал Голикова. Он пробормотал нечто неразборчивое, однако глаза не открыл.

«Ладно, – решил я, – сам разберусь», – и на цыпочках направился к проему, ведущему в соседнюю комнату. Наши «друзья» созерцали. Четыре неряшливых бритоголовых типа сидели на корточках, бессмысленно уставив оловянные глаза в противоположную стенку. Троих я положил сразу, даже не дав им понять, что происходит, но четвертый опомнился и ринулся в бой. По правде сказать, дрался он неплохо. Мне, не до конца оправившемуся от действия газа, поначалу пришлось туго. Я едва отразил нацеленный в голову хлесткий «маваши»[5], принял на живот «майгери-кокато»[6] и, задыхаясь, ушел на дальнюю дистанцию.

– Сдавайся! Поедем к гуру. Ты встанешь на путь истины, – мертвым голосом предложил сектант.

– Заткнись, зомби безмозглый, – огрызнулся я, переходя в наступление. Голова к тому времени почти прояснилась. Противник попытался остановить меня ударами ног, но я легко их заблокировал и сорвал дистанцию. Голенью левой ноги в подколенный сгиб… кулаком в подбородок… носком ботинка по голени… захват обеими руками за плечи… коленом в живот и наконец локтем правой в челюсть. Сектант отключился. Его тело шлепнулось на бетонный пол.

– Что здесь происходит? – на пороге появился Юрка, белый как мел, с мутными, плохо соображающими глазами.

– Твой Ромадов, очевидно, предупредил бритоголовых. Нас опрыскали отравляющим газом и забрали в плен вот эти мешки с дерьмом, – я кивнул на бесчувственных сектантов. Взгляд Голикова слегка прояснился.

– Поня-ятно! – пробормотал он.

– С минуты на минуту подъедет машина, – продолжал я, – которая должна отвезти нас куда-то, может, в то место, где прячут Куракина с Леной. Что будем делать?

Не отвечая, Голиков пошатнулся и облокотился спиной о стену. Бедный Юрка оказался более восприимчив к наркотикам, нежели я. Теперь приходилось рассчитывать только на собственные силы. Для начала я связал сектантов их брючными ремнями, но не по-дурацки, как они нас, а со знанием дела. Способ, в общем-то, простенький, однако действует безотказно. Правая рука загибается за спину, на запястье накидывается петля, затем веревку (в данном случае ремень) перебрасывают через левое плечо, проведя ее по груди, продевают под правую под мышку. Потом загибают левую руку назад и связывают вместе с правой. Вот и все. Как говорится, дешево – но сердито! Освободиться невозможно. Для ног осталось только две веревки, те, которыми недавно были скручены мы с Юркой. Немного подумав, я нашел оригинальное решение. Положил сектантов лицами вниз и связал их попарно, наподобие сиамских близнецов: левую ногу одного к правой ноге другого. Получился забавный натюрморт. Полюбовавшись пару секунд на свое творение, я бережно усадил осоловевшего Юрку в углу, закурил сигарету и принялся поджидать остальных. Было тихо, как в могиле. Тусклая, полуживая лампочка под потолком создавала не свет, а полумрак. Мне сделалось немного не по себе, и когда один из сектантов заелозил по полу, бормоча какую-то ахинею, я даже обрадовался. Через несколько минут на улице отрывисто засигналила машина.

– Карета подана, господа! – ухмыльнулся я, вышел в подъезд и спустился по лестнице. Машина оказалась той самой серой «Волгой», которая приезжала давеча к дому Куракина. От нее отделилась высокая фигура и медленно двинулась по направлению ко мне. Очевидно, сектант обладал острым зрением и даже в потемках распознал чужака, поскольку рука его змеиным движением скользнула за пазуху. Я едва успел броситься ничком на землю. Яркая вспышка озарила темноту. Тишину разорвал грохот выстрела. Откатившись в сторону, я выхватил пистолет и несколько раз пальнул наугад. Раздался слабый стон, ковылящие шаги, затем заревел мотор. Бритоголовые удрали.

– Проклятие! – воскликнул я, поднимаясь на ноги. – Что за жизнь собачья?! Сплошные обломы.

Рев мотора послышался снова. Обернувшись, я увидел, что «Волга» с потушенными фарами несется прямо на меня. Я кое-как увернулся и выпустил оставшиеся в обойме патроны в заднее стекло. Машина завиляла из стороны в сторону, на полном ходу врезалась в дом и взорвалась. Бегом поднявшись на третий этаж, я схватил полубесчувственного Голикова под руки и с максимально возможной скоростью поволок его куда-нибудь подальше от места происшествия. Глухомань глухоманью, а менты тут вполне могли водиться. Метров через пятьсот я окончательно выдохся, усадил Юрку возле штабеля проржавевших труб и опустился рядом. Сердце норовило выскочить из груди, перед глазами плясали желтоватые искры. Слегка отдышавшись, я начал обмозговывать ситуацию. Скорее всего милиция уже там, по крайней мере рано или поздно появится. Я, похоже, подстрелил водителя «Волги». Если судебно-медицинская экспертиза еще работает по специальности, а не занимается рэкетом или коммерцией, то пулю мою обнаружат. Стало быть, ствол меченый. Надо от него срочно избавляться. Побродив по окрестностям, я нашел глубокую канаву, заполненную вонючей заплесневелой водой, и швырнул туда пистолет. Теперь дальше. Они обнаружат связанных зомби. Вряд ли те станут нас закладывать. Во-первых, они были без сознания и не видели, кто в кого стрелял, во-вторых, у самих рыльце в пушку, в-третьих, эти дебилы, кажется, вообще ничего не соображают. Начнут бормотать про путь истины и тому подобное. Менты послушают, поморщатся, а потом или отправят их в психушку, или отпустят восвояси, что более вероятно. Дурдома сейчас переполнены. Оно и понятно. Хотя, честно говоря, можно их вообще закрыть! Значительная часть теперешних москвичей и в особенности некоторые политики мало чем отличаются от обитателей психушек, а если и отличаются, то в худшую сторону. Размышляя подобным образом, я вернулся к Юрке. Он выглядел уже почти нормально, очевидно, действие газа закончилось.

– Что случилось? – слабым голосом спросил Голиков. – Ничего не помню!

Я по второму разу рассказал о ромадовских кознях и о засаде, устроенной бритоголовыми.

– Придушу паразита! – зарычал Юрка, сжимая кулаки.

– С этим успеется! – охладил я его пыл. – Сейчас других проблем достаточно! Дело-то по-прежнему на нуле, к тому же клиента украли!

– Н-да! – задумался Голиков. – Веселенькая ситуация! И что самое поганое – ума не приложу, как из нее выпутаться!

– Маральский обещал потрясти торговцев наркотой! – напомнил я. – Авось что наклюнется! Но об этом после. Сначала нужно выбраться отсюда.

Проблуждав минут сорок по колдобинам новостроек, мы наконец обнаружили некое подобие шоссе, не менее часа безуспешно голосовали изредка появлявшимся машинам и лишь с рассветом оказались у меня дома. Приняв душ, я завел будильник на десять утра, улегся на диван и моментально провалился в глубокий сон.

Глава 5

На протяжении всего сна меня преследовали кошмары. Бритоголовые зомби с пустыми глазами пытались нацепить мне на голову какой-то странный прибор, напоминающий шлем, бубня при этом, что я должен стать таким же, как они. В отдалении кривлялось, приплясывало и хлопало себя по ляжкам отвратительное существо с рогами, хвостом и кривыми желтыми клыками. Потом на сцене появился Ромадов, который предпринял попытку отпилить ножовкой мою правую руку. Затем началось нечто невообразимое: багровые всполохи пламени, длинные колонны марширующих мертвецов, безжизненный голос, монотонно повторяющий: «Путь истины… Путь истины!.. Путь истины…» – а над всем этим торжествующий дьявольский хохот…

Проснулся я, не дождавшись будильника, в половине восьмого с больной головой и отвратительным настроением. Рядом постанывал во сне Юрка. По его постному лицу и стиснутым зубам было понятно, что сны Голикова тоже не из приятных. Растолкав Юрку, я начал варить кофе. Неожиданно зазвонил телефон.

– Ты не забыл наш уговор? – спросил на другом конце провода Маральский.

– Нет, но…

– Тогда приезжай быстрее, – перебил он, – мы тут поймали одного красавца. Он, падла, пробовал запираться, но я умею развязывать языки. Будь через десять минут.

– Где?

Марат назвал адрес.

– Но мы не успеем, ты же знаешь, я сейчас без колес!

– Хорошо! Пришлю Ворону! Встречай! – отрывисто бросил Маральский, вешая трубку.

– Юрка! Кажется, клюнуло! – радостно воскликнул я, поворачиваясь к Голикову. – Марат что-то разнюхал! Одевайся в темпе! Уверен, сегодня нам повезет.

Господи, как же я тогда ошибался!

Ворона, судя по всему, нарушивший все мыслимые и немыслимые правила уличного движения, подлетел к дому через десять минут и нетерпеливо засигналил под окнами. Парень казался сильно взволнованным.

– Скорее, ребята! – крикнул он, высовываясь из машины, и, едва мы забрались внутрь, изо всех сил надавил на газ.

Я пытался разузнать, в чем дело, но Ворона, всецело занятый лавированием в автомобильном потоке, отвечал торопливо и невнятно. Из его бессвязных нервных реплик я уяснил лишь следующее: вчера вечером они с Маратом (приглашать других своих ребят Маральский почему-то не захотел) отправились разыскивать некоего Эдика, известного в определенных кругах торговца наркотиками. Эдик встретил их радушно, но, услышав про «Путь истины», изменился в лице и наотрез отказался отвечать на вопросы. Тогда Маральский, никогда не отличавшийся особым терпением, а после смерти племянницы утративший его окончательно, треснул Эдика по затылку рукояткой пистолета, на пару с Вороной запихал в машину и отвез в подвал, переоборудованный бандой Марата под спортзал. Привязав торговца наркотой к перекладине под потолком, Маральский принялся самым серьезным образом готовить орудия пыток из подручных средств. Эдик с ужасом наблюдал за ним, но молчал как рыба и лишь к утру, после (тут я опускаю отвратительные подробности)… заговорил. Его исповеди Ворона не слышал, так как все время простоял возле дверей на шухере, но по изменившемуся лицу шефа догадался, что тот узнал нечто важное. Эдика отвязали от перекладины, однако домой не отпустили, а по распоряжению Марата приковали наручниками к батарее.

– Пускай Игорь сам его послушает, – сказал Маральский, – тогда вместе решим, что дальше делать.

Затем он позвонил мне и попросил Ворону съездить как можно быстрее туда-обратно, а сам уселся в углу на скамейку, обхватив голову руками. Очевидно, вспоминал покойную племянницу. Больше Ворона ничего сообщить не мог. Проскочив три раза на красный свет и едва не врезавшись в огромный крытый фургон, мы наконец прибыли на место. Спортзал располагался в подвале массивного здания сталинской архитектуры с помпезными, но порядком облупившимися и потрескавшимися лепными украшениями. В просторном, заросшем старыми развесистыми деревьями дворе было тихо. Только поскрипывали кем-то потревоженные детские качели. У бордюра притулился Маратов «БМВ». Мы зашли в прохладный подъезд. Ворона три раза постучал в подвальную дверь. Никто не отозвался.

– Здесь что-то не так, – проворчал Юрка, толкая дверь ногой. Она со скрипом отворилась. Изнутри пахнуло неприятным запахом свежей крови.

– Ну, вы мясники! – скривился Голиков, заглядывая в спортзал. – Боже! – воскликнул он, указывая рукой на открывшуюся нашим взорам страшную картину. Посредине на каменном полу, оплывая кровью, лежал Маральский. Его мертвенно-белое лицо заострилось, глаза были плотно зажмурены. В дальнем углу, возле батареи сидел незнакомый мне человек с даже не перерезанным, а скорее перерубленным горлом. Рана была ужасна! Запрокинутая назад голова едва держалась на тонкой полоске мяса и кожи. Все вокруг носило следы ожесточенной борьбы.

– Ма-мо-чка! – ошарашенно прошептал Ворона. Руки у парня тряслись мелкой дрожью. Маральский застонал и слегка пошевелился. Я подбежал к нему.

– И-го-рь! – еле слышно прошептал Марат, медленно открывая затуманенные глаза: – И-го-рь!!!

– Я здесь, Саша, здесь! Что произошло?!

– На-й-йди их, И-го-рь! Я уми-ра-раю!

– Кто они?! Где искать?!

– Лы-ысые… Эдик про-одавал им дурь… ДК «Красный мак»[7]. За ним постоянно следили… Гу-уру узнал этот адрес. Их при-ишло десять… Я не с-мог!

– Как зовут гуру?! Кто он?!

– Ты д-дол-жен его знать! Убей их, Игорь! Они хотят…

Дальше Марат ничего сказать не смог. Из горла, булькая, хлынула кровь, тело забилось в агонии, но, даже умирая, Маральский о чем-то умолял меня тускнеющими глазами. Через полминуты все было кончено.

– Уезжайте, ребята! – глухо сказал Ворона. – Я позабочусь о телах.

Нам ничего не оставалось, как вернуться домой. Всю дорогу я пытался понять, что имел в виду Маральский, говоря, будто я «должен знать» гуру, но без толку. В моей давно не убиравшейся квартире висел загустевший дух пыли и табачного перегара. В углах под потолком скопилась паутина, на кухне высилась гора немытой посуды, а пол давно нуждался в мокрой тряпке.

– Живешь как поросенок, – заметил Голиков. – Хоть бы одну из своих баб заставил чистоту навести.

– Тоже мне чистюля выискался, – огрызнулся я. – А у самого морда три дня не брита.

Обменявшись таким образом любезностями, мы пришли на кухню. Я отворил окно, сварил кофе, достал из холодильника початую бутылку коньяка, нарезал ломтиками лимон и предложил Юрке слегка расслабиться. Бешеная круговерть последних двух дней совершенно истощила запас жизненных сил, а впереди, как я предчувствовал, нас ожидало немало, мягко говоря, «приключений». Мы устроились возле стола и принялись пить горячий, ароматный кофе, перемежая его небольшими дозами коньяка.

– По крайней мере какая-то зацепка теперь есть! – сказал Юрка, затягиваясь сигаретой. – ДК «Красный мак».

– Что ты предлагаешь?

– Поедем туда вечером, покрутимся в окрестностях, если вычислим кого-нибудь из сектантов – проследим.

– Идея прекрасная, – заметил я. – Но нужна машина.

– Действительно, – задумался Голиков. – Надо решить этот вопрос! Может, твою колымагу уже починили?

– Навряд ли, – усомнился я. – Там работы на две недели, а прошла только одна.

Юрка нервно заходил взад-вперед по комнате.

– Угнать, что ли?! – полушутя предложил я.

– Оставь свои бандитские замашки, – на полном серьезе отрезал он. – Только в милицию залететь не хватало для полного счастья. Стой, я, кажется, придумал!

Он набрал телефонный номер, о чем-то быстро переговорил с неизвестным мне собеседником и удовлетворенно улыбнулся.

– Ну вот! Дело в шляпе! У моего дядьки есть старый «жигуленок». Выглядит, конечно, не дай Боже, но способен передвигаться без помощи лошади. Сейчас пригоню!

Голиков ушел. Я остался один. На улице сгущались тучи, из распахнутого окна повеяло предгрозовой духотой. «Витя, иди домой!» – кричала живущая этажом выше женщина своему потомку. «Мама, но дождя еще нет», – плаксиво отмазывался тот. «Иди, кому сказала! Уши надеру!»

«Может, выпить?» – лениво подумал я, протягивая руку за бутылкой.

Неожиданно зазвонил телефон.

– Игорь, вы меня слышите? – спросил на другом конце провода Куракин. Голос коммерсанта звучал довольно странно.

– Слышу! Где вы находитесь?

– Это не важно. Заказ отменяется. Все уладилось.

Последние слова дались ему с заметным усилием. Я сразу сообразил, что говорит он так не по собственному желанию. Кроме того, Куракин не знал моего телефона.

– Интересно получается, – почти искренне возмутился я. – А деньги?! Вы заплатили только половину.

Куракин несколько секунд молчал. Наверное, получал инструкции от сектантов.

– Мы тебя, гада, из-под земли достанем и бабки свои вышибем! – подлил я масла в огонь.

– Хорошо, – сказал наконец коммерсант. – Приезжайте в восемь вечера к черному входу ДК «Красный мак»…

В трубке послышались короткие гудки.

«Ясненько! – подумал я. – Через Куракина они попытались заставить нас отказаться от дела, а когда не получилось – приготовили ловушку. Интересно, что они задумали? Отдавать деньги лысые не станут. Их гуру – жадная сволочь, недаром из-за куракинского наследства такую возню устроили. Попробуют захватить? Вряд ли! Они уже убедились, что мы не лыком шиты, и рисковать не будут. Вероятнее всего, нас попытаются убить, но как? На их месте самое умное стрелять издалека, с глушителем! Хлоп… Хлоп… – и два жмурика! Хитрецы, ничего не скажешь!

В этот момент появился Голиков, сияющий, как новый самовар.

– Карета подана! – радостно сообщил он, однако, узнав о разговоре с Куракиным, заметно помрачнел.

– С «профи» тягаться сложно, – хмуро пробормотал Юрка.

– А с чего ты взял, что там будет «профи», – возразил я. – С ним еще надо связаться, договориться, как следует заплатить. На это уйдет много времени, которого у лысых нет, да и не захочет гуру тратиться на наемного убийцу, когда под рукой целое стадо баранов. Выберет из числа своих недоумков умеющего хорошо стрелять, вручит ему винтовку – и в путь! А погибнет – невелика потеря. У гуру других дебилов в запасе полно. Я предлагаю отправиться туда заранее, разыскать место, где вероятнее всего может затаиться снайпер, и устроить засаду. Возьмем гада живьем. Тех, вчерашних, мы не успели допросить, но из этого уж что-нибудь да вытрясем!..

На лице бывшего спецназовца появилась зловещая улыбка.

– Можешь не сомневаться! – кровожадно мурлыкнул он. – Я припас одну весьма полезную штучку!

Голиков достал из кармана небольшую ампулу и шприц.

– «Сыворотка правды»! – сказал он в ответ на мой недоумевающий взгляд. – Никаких пыток не нужно! Вколем ему дозу, и будет молотить языком как пулемет.

– Ну даешь! – восхитился я. – Где достал?!

– Поехали! Время не терпит! – будто не слыша вопроса, заторопился Юрка, и мы вышли на улицу. Тучи рассеивались. Гроза, постращав для порядка народ, дождем не разродилась и прошла стороной. «Жигуленок» Юркиного дяди выглядел настолько жалко, что я засомневался, вправду ли он может передвигаться без помощи лошади. Тем не менее мотор, слегка покапризничав, завелся, и мы двинулись в путь.

ДК «Красный мак» переживал не лучшие годы своего существования. Когда-то здесь кипела жизнь: крутили фильмы, устраивали дискотеки, дралась и флиртовала молодежь. Теперь все это сгинуло. Подросшая молодежь гибла в «горячих точках», на бандитских разборках, спивалась или в лучшем случае обзаводилась семьями. Новое поколение предпочитало смотреть фильмы по «видео», а под дискотеки переоборудовали местный кинотеатр, новый и гораздо более комфортабельный. Помимо прочего, в нем соорудили бар, дабы юноши и девушки не тратили драгоценного времени на поиски спиртного. Покинутый ДК захирел. Служащие, за исключением двух-трех стариков, разбрелись. Здание обветшало, пришло в упадок…

Голиков окинул окрестности цепким, профессиональным взглядом.

– Самая удобная позиция для стрельбы на чердаке того дома! – заявил он, указывая на белую кирпичную пятиэтажку.

– Убийца прибудет часа за два, не раньше, – продолжал Голиков, взглянув на часы, – времени у нас достаточно. Не мешает подкрепиться!

Я согласно кивнул, хотя, по правде сказать, есть абсолютно не хотелось. Воспоминания об окровавленном умирающем Маральском и в особенности о почти отрубленной голове злополучного Эдика не способствовали развитию аппетита.

Тем не менее я через силу запихал в себя гамбургер, купленный в ближайшем кафе. Юрка же ел с видимым удовольствием. Вероятно, за время службы в спецназе притерпелся к подобным вещам. Покончив с трапезой, мы загнали машину во двор, поднялись на пятый этаж и по железной лестнице вскарабкались на чердак.

Там было сумрачно, пыльно и тихо. С потолочных балок клочьями свисала паутина. Пол, особенно возле окон, покрывал толстый слой затвердевшего голубиного помета. По углам валялся различного рода старый хлам: полусгнившие доски, заржавевшие детали детского велосипеда, дырявые ведра, консервные банки и тому подобное.

– Гляди, – шепнул Голиков. – Вон окно, из которого лучше всего видно черный ход ДК.

Он оказался совершенно прав. Даже мне, непрофессионалу, с первого взгляда стало ясно – сектор обстрела прекрасный. Если же целиться из других окон, то обязательно что-нибудь да мешало. Или дерево, или соседний дом. Вне всякого сомнения, лысые отлично знали это окошко, но откуда? Времени для тщательной подготовки убийства у них не было. Значит, они неоднократно бывали здесь раньше. Зачем?!

Голиков будто прочитал мои мысли.

– Насколько я понял Маральского, Эдик передавал наркоту возле «Красного мака», а отсюда кто-нибудь из сектантов наблюдал за сделкой. На всякий случай.

– Как думаешь, почему он так боялся лысых, что раскололся лишь после длительной пытки? – поинтересовался я.

Юрка пожал плечами:

– Эдик, без сомнения, хорошо разбирался в наркотиках и мог примерно догадаться, что именно делают из той отравы, которую он приносил. Кроме того, знал их главаря, да и тебе, если верить Марату, он должен быть известен. Поразмысли на досуге. Кто из твоих знакомых гуру?!

– Черт его разберет! – тоскливо вздохнул я. – Как ни ломаю голову, ничего похожего не припоминаю.

Мы уселись в темном углу за огромной кучей мусора и принялись терпеливо ждать. Время тянулось нестерпимо медленно. В спертом воздухе жужжали мухи, ворковали голуби. Один из них заблудился на чердаке и некоторое время громко хлопал крыльями, пока не нашел выход.

– Половина седьмого! – спустя целую вечность прошептал Юрка. – Неужели я ошибся?!

В этот самый момент лязгнула ведущая на чердак лестница. По ней кто-то поднимался. Затем послышались крадущиеся шаги. Мы осторожно выглянули из-за своего укрытия. Высокий бритоголовый парень с «дипломатом» в руках направлялся к тому самому окошку.

– Явился! – злорадно шепнул Юрка. – Берем без шума.

Неслышно, будто по воздуху подобравшись сзади, он молниеносно взмахнул рукой, и сектант, не издав ни звука, свалился на пол. Пока я старательно связывал пленника, Голиков открыл «дипломат» и удивленно присвистнул:

– Ни хрена себе! Настоящая снайперская винтовка!

Неудавшийся киллер застонал, постепенно приходя в сознание. Это был парень лет двадцати пяти, крепкого телосложения, с правильными чертами лица. Возможно, раньше девки сходили по нему с ума, но сейчас его уродовала харакерная для всех бритоголовых синюшно-бледная маска трупа. Одежда отличалась неряшливостью, от тела исходил неприятный запах.

– Пуси-муси, – засюсюкал Юрка, когда сектант открыл наконец пустые глаза. – Здравствуй, мальчик! Добрые дяди приготовили для тебя отличную микстурку!

С этими словами он наполнил шприц сывороткой. Бритоголовый забился в безуспешных попытках освободиться.

– Не выйдет! – ухмыльнулся Голиков. – Игорек свое дело знает!

Шприц вонзился в тело парня. Парень вскрикнул.

– Ай-яй-яй, – покачал головой Юрка. – Хорошие мальчики не должны плакать! Подождем немного, пока подействует, – уже серьезным тоном сказал он, повернувшись ко мне. По правде говоря, до сих пор о «сыворотке правды» я знал лишь понаслышке. Одни говорили, будто ее используют спецслужбы для допроса иностранных шпионов, другие – что все это чушь собачья и такого препарата вовсе не существует. Сегодня же я получил возможность наблюдать «сыворотку» в действии.

– Как тебя зовут? – спросил Голиков.

– Кустов Дмитрий.

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот семидесятый, – голос парня звучал монотонно, без интонаций.

– Служил в армии?

– Да.

– Где?

– В погранвойсках.

– Воинская специальность?

– Снайпер.

Юрка торжествующе поглядел на меня и поднял вверх большой палец.

– Кто приказал нас убить?

– Гуру.

– Зачем?

– Он не говорил.

– А сам ты не поинтересовался?

– Нет.

– Почему?

– Мне все равно! Я живу, чтобы выполнять приказы гуру и таким образом встать на путь истины.

– Как зовут гуру?

(Тут сектант произнес длинное мудреное слово, которое я не запомнил да и выговорить его сложно. Русский язык не приспособлен для подобной абракадабры.)

– Каково настоящее имя гуру?

– Не понял вопроса.

– Кто он по паспорту?

– Не знаю.

– Где живет?

– Не знаю.

– Хорошо. (Юрка, кажется, начинал злиться.) Где вы с ним встречались?

– В центре.

– Адрес, живо!!!

Сектант безучастно продиктовал название улицы и номер дома. Дальнейшие расспросы не привели ни к какому результату. Это был натуральный зомби, видевший все свое предназначение в выполнении приказов гуру.

Закончив допрос, Юрка горько усмехнулся:

– Всякого насмотрелся за время службы в спецназе! Видел не раз, как убивают людей, и сам убивал, но то, что сотворили с этим несчастным парнем, хуже смерти! У него отобрали душу! «Путь истины», твою мать! Ей-Богу, средневековые инквизиторы были не так уж не правы, сжигая еретиков на кострах! Свобода вероисповеданий, бля! Вот она, ваша свобода!

– Ладно, брат, не горячись! – успокаивающе произнес я, кладя Голикову руку на плечо. – Парню уже ничем не помочь. Поехали лучше в их говенный центр. Авось разузнаем, где прячут Куракина с Леной!

– Поехали! – вяло согласился Юрка. Кончики пальцев у него слегка подрагивали. Предоставив сектанту самому разбираться с веревками, мы захватили «дипломат» с разобранной винтовкой, слезли с чердака, почти бегом спустились вниз по лестнице и вышли на улицу.

Во дворе весело верещали дети, увлеченно чесали языками их мамаши, сражались в домино пожилые мужики. Откуда-то доносились звуки музыки. Молодые парни, устроившиеся на лавочке у забора, пили пиво, временами оглашая окрестности взрывами смеха. Вероятно, рассказывали друг другу анекдоты.

– Живут себе люди и в ус не дуют! – задумчиво сказал Голиков, вынимая из кармана сигареты. – Не ведают, что у них под носом творится! Не видят, как по улице живые мертвецы разгуливают! Бар-раны!

Он повертел в руке незажженную сигарету, раздраженно скомкал и швырнул на землю. «Жигуленок»-ветеран почуял скверное настроение нового владельца, решил, что шутить с ним сегодня не стоит, и завелся с первого раза. Юрка резко развернул машину, и мы вылетели на проезжую часть, оставив позади клубы пыли. Часы показывали без десяти восемь.

Глава 6

Центр секты располагался в одном из промышленных районов города и занимал здание, принадлежавшее раньше детскому саду. Владевший им завод разорился. Не выплачивал рабочим несколько месяцев зарплату и уж тем более перестал заботиться об их детях. Поэтому помещение арендовал гуру.

Центр представлял собой стандартный белый двухэтажный дом, окруженный небольшим сквериком с покосившейся оградой. Изнутри не доносилось ни звука.

– Попробуем с черного хода, – тихо сказал Голиков, извлекая из кармана отмычку. Зайдя за угол, мы оказались около обшарпанной двери, ведущей, надо полагать, в подсобные помещения или на кухню. Замок поддался быстро. Давно не смазывавшиеся петли громко заскрипели, и мы разом насторожились, но внутри по-прежнему было тихо.

– Лысые еще не пришли или уже ушли, – прошептал Юрка. – Давай обыщем их берлогу!

Бесшумно ступая, он двинулся вперед. Я последовал за ним. Миновав узкий захламленный коридор, мы очутились в пустой комнате, но ничего разглядеть не могли. Вокруг царила кромешная темнота.

– Проклятье! Где выключатель? – ругнулся я, и тут неожиданно вспыхнул яркий свет. Комната оказалась бывшей столовой, из которой вынесли всю мебель. Лишь картинки гастрономического содержания, нарисованные краской на стенах, свидетельствовали о ее былом предназначении. Сейчас тут стояли шесть зомби и бессмысленно таращились на нас. Седьмой держался несколько поодаль, но глаза у него были не тупые, а хитрые и колючие. В них горело злобное торжество. Он-то и командовал всей компанией. Выглядел «седьмой» лет на сорок с небольшим и не отличался приятной наружностью: тщедушная фигура, блеклое угловатое лицо, тонкие бескровные губы, искривленные в настоящий момент жестокой усмешкой. Я мысленно окрестил его «гадюкой».

– Взять их! – прошипел «гадюка», и лысые молча бросились на нас. Мне очень повезло, что я оказался вместе с Голиковым. Молниеносным ударом уложив первого сектанта, Юрка занялся сразу тремя, причем нападал теперь он, а зомби с трудом защищались. На мою долю осталось двое, правда, они кое-что смыслили в карате. Первый нанес мне «маваши» в голову. Перехватив голень, я подсек ему опорную ногу и швырнул нападавшего на второго противника. Тот не устоял, и оба свалились на пол. Используя создавшееся преимущество, я подпрыгнул вверх и приземлился пятками прямо на них. Один отключился, но второй сумел откатиться в сторону и кое-как подняться. Не давая ему опомниться, я сорвал дистанцию, блокировал нацеленный в горло удар и изо всех сил врезал с левой в печень. Сектант согнулся пополам и, получив локтем в позвоночник, рухнул на пол. Я огляделся по сторонам. У Юрки оставался только один противник – метра под два ростом, очень крепкий на вид. Именно благодаря массе, он ухитрялся еще сохранять вертикальное положение и даже сопротивляться.

– Лови «седьмого»! – крикнул Голиков, безжалостно лупцуя зомби. – Удирает, гад!

Тут я заметил, что «гадюка», осознав поражение, скрылся в соседней комнате. Ругаясь на чем свет стоит, я рванулся следом и едва не поплатился за неосторожность. Как только я переступил порог, на голову обрушился страшный удар, и я лишь чудом успел слегка отклониться. Толстая дубинка, которой полагалось расколоть мне череп, лишь задела меня. Тем не менее мозги у меня затуманились, перед глазами заплясали разноцветные искры, нарушилась координация. С трудом заблокировав следующий удар, я ушел на дальнюю дистанцию. В маленьких глазках «гадюки» вспыхнуло торжество. Он снова замахнулся, но тут появившийся как из-под земли Юрка наотмашь рубанул его ребром ладони в основание черепа. Тщедушная фигурка ткнулась носом в пол.

– Что с тобой? – спросил Голиков.

Я молча указал пальцем на голову.

– Впредь будь осторожнее, – не удержался от нравоучения Юрка, склонился над «гадюкой», пощупал пульс и медленно выпрямился. Лицо бывшего спецназовца выражало растерянность и недоумение.

– Сдох! – виновато сказал он. – Хлипкий оказался, зараза!

– Чтоб тебя черти сожрали, Терминатор хренов! – возмутился я. – Это тебе нужно быть осторожным. Лишил нас последнего шанса! Он был единственным, из кого мы могли вытрясти необходимую информацию. Ты думаешь, те шесть зомби, которые валяются в соседней комнате, что-нибудь соображают?

Юрка выглядел как напакостивший кот.

– Ладно, – примирительно сказал он. – Ничего не поделашь! И на старуху бывает проруха! Стой! Ты ничего не слышишь?!

– Только звон в ушах! – признался я.

– В подвале кто-то зовет на помощь, надо посмотреть.

– Подожди, – остановил его я. – Давай сперва свяжем зомби. Не дай Бог, очухаются да нападут сзади!

Старательно скрутив сектантов и заткнув им кляпами рты, мы принялись искать вход в подвал. Это заняло минут десять. Поиски затруднялись отсутствием света во многих помещениях, а также различного рода хламом, о который мы то и дело спотыкались в потемках.

– Нашел! – вдруг торжествующе воскликнул Голиков. – Иди сюда!

Подойдя поближе, я увидел массивную железную дверь, снабженную висячим замком. Крики сделались слышнее. Повозившись немного с отмычкой, Юрка снял замок, отшвырнул его в сторону и толкнул рукой тяжелую дверь.

– Помогите! Уберите ее! – резанул по ушам полный боли и отчаяния голос Куракина. – Люди! Кто-нибудь!

Спотыкаясь на осклизлых ступенях, мы бегом спустились вниз и на секунду остолбенели. Взорам нашим предстала ужасная картина. В отгороженном железной решеткой закутке съежился, как побитая собака, Куракин, а рядом пускало слюни то, что еще вчера было Леной, симпатичной, кокетливой двадцатилетней девчонкой. Теперь она напоминала человека только очертаниями: вытаращенные, лишенные малейшего проблеска мысли глаза, обвисшие губы, застывшая поза. Оно, это существо, никак не реагировало на окружающее, бессмысленно уставившись на голую стену перед собой.

– Боже ты мой! – прошептал пораженный Голиков. – Что они с ней сотворили?!

– Наконец-то! Наконец-то! – запричитал бизнесмен. – Ради всего святого, вытащите меня отсюда!

Опомнившийся Юрка быстро справился с замком, и Куракин, рыдая, бросился ему на грудь.

– Они обещали сделать меня завтра таким же, – всхлипывал Владимир Николаевич. – Если я не буду работать на секту и не пройду добровольно курс зомбирования…

– Что делали сектанты с Леной? – глухо спросил Голиков, не слушая жалоб бизнесмена.

– Я толком не понял! Усадили в какое-то кресло наподобие электрического стула, надели на голову металлический шлем, били током…

В этот момент существо заурчало и принялось мочиться прямо под себя.

– Лоботомия! Ее уже не спасти, – прошептал Юрка, выхватил пистолет и, прежде чем я успел опомниться, всадил Лене пулю в лоб.

– Ты охренел?! – зарычал я, выбивая пистолет и нанося Юрке жестокий удар кулаком в лицо. Он отлетел к стене, утер ладонью разбитую губу, но драться не стал.

– Успокойся, Игорь, – печально сказал Юрка. – Это был для нее лучший выход! Если б оставалась хоть малейшая возможность вернуть девчонку в нормальное состояние, я бы последнюю рубашку с себя снял, да что там! Полжизни бы отдал. Но, к сожалению, это невозможно! У нее безвозвратно поврежден мозг, но самое страшное – другое! Бессмертная душа-то никуда не делась! Представляешь, какие кошмарные муки испытывает она, запертая в теле, уже не подвластном ее контролю?!

– Ты прав! – согласился я. – Извини!

Неожиданно Юрка уткнулся лицом в стену и зарыдал. Плечи его тряслись. Я впервые видел громилу-спецназовца в таком состоянии.

– Лена, Леночка! – еле слышно шептал он. – Бедняжка ты моя!

Наконец Голиков успокоился. Лицо его побледнело, заострилось. В глазах появился нехороший блеск.

– Ну, гуру, – прошипел он. – Ты мне за это с лихвой заплатишь!

– А тот, которому ты сломал шею, разве не он?!

– Не думаю!

– Почему?

– Маральский говорил, что ты должен знать гуру, а этого, насколько я понял, ты видел впервые.

– О ком вы говорите? – слабым голосом спросил Куракин.

– Идемте поглядим.

Мы поднялись наверх, миновали комнату, где елозили по полу связанные зомби, и остановились возле трупа «гадюки».

– Вы знаете его? – спросил я Куракина, переворачивая мертвеца на спину.

– Да, – пробормотал бизнесмен, – этот самый мучил Лену и обещал заняться мной, если гуру завтра утром не получит удовлетворительного ответа! Он член «Совета достигших»!

– Че-го?! – изумился я.

– Так называется высший орган руководства сектой «Аум Сенрикё», – объяснил за Куракина Голиков. – Очевидно, здесь такая же система! Все они, сволочи, одним миром мазаны! Возглавляет секту гуру. Ему помогает шайка приспешников, она же «Совет достигших», а из остальных делают роботов. Весьма удобно!

– Ребята, пожалуйста! Увезите меня отсюда! – простонал Владимир Николаевич. – Не могу больше!

– Действительно, – согласился я. – Надо рвать когти, спрятать от греха подальше клиента и потрясти твоего дружка Ромадова. У меня большое подозрение, что он играет не последнюю роль в этой истории. – Голиков равнодушно кивнул.

На улице полностью стемнело. И заметно похолодало. В бездонном небе светились голубыми огоньками далекие звезды. На проходившей поблизости железной дороге тяжело грохотал товарный состав. Я жадно вдохнул полной грудью свежий воздух.

– Идемте скорее, – дрожа как в лихорадке, поторопил Куракин.

Я хотел было предложить ему заткнуться, но прикусил язык, вовремя сообразив, сколько бедняге довелось вынести за минувшие сутки.

Быстрым шагом миновав двор, мы уселись в машину. Бизнесмен по-прежнему трясся всем телом. Голиков угрюмо молчал.

«Однако аппетиты у гуру растут как на дрожжах, – подумал я. – Сперва хотел только прикончить Куракина, чтобы воспользоваться завещанием, а теперь требует вступления в секту, постоянной работы на себя. Очевидно, для превращения человека в зомби используют не только наркотики, но и гипнотическое внушение. Проводят определенную психологическую обработку, а здесь так же, как при продаже души дьяволу, нужно добровольное согласие «клиента». Недаром экстрасенсы, начиная колдовать над очередной своей жертвой, первым делом требуют отключить волю и интеллект. Но почему гуру раздумал убивать Куракина? Или Иры уже нет в живых?!» При этой мысли я слегка вздрогнул, однако вслух ничего не сказал. Подозрение не есть уверенность, а Куракина и так, того гляди, кондрашка хватит! Поживем – увидим! Может, я ошибаюсь? Дай-то Бог!

– Где его спрячем? – нарушил молчание Голиков.

– Оставим при себе, а то опять украдут! Кстати, – обернулся я к коммерсанту, – кто вас надоумил позвонить мне домой и откуда они узнали номер телефона?!

– Простите, – прошептал Владимир Николаевич. – Меня заставили.

Путаясь и заикаясь, он рассказал о своих «приключениях» за минувшие сутки. В нормальном изложении эта история выглядела примерно так. Где-то через час после нашего ухода в дверь позвонили. Лена отворила дверь и тут же полетела на пол, сбитая ударом кулака. В офис ворвались четверо бритоголовых. Куракин пытался сопротивляться, швырял в них стульями, но силы были неравны. Его скрутили, вместе с бесчувственной секретаршей запихали в японский микроавтобус «Ниссан» и привезли в «центр». Несколько часов они просидели в подвале. Потом появился ныне покойный «гадюка» и изложил требования гуру. Бизнесмен, между нами говоря, не отличавшийся особым мужеством, неожиданно проявил твердость характера. Он отказался вступать в какие бы то ни было переговоры, пока не увидит дочь. На физиономии «гадюки» появилась дьявольская гримаса. «Ладно же, – прошипел он. – Сейчас ты увидишь, каково с нами шутки шутить!» После этого Лене сделали лоботомию, пообещав Куракину то же самое, если он не согласится. Вот, собственно, и все…

Юрка резко затормозил.

– Выходите! – хрипло сказал он. – Сегодня переночуем у меня. Дай Бог, чтобы они не знали этого адреса!

Юрка жил один в малогабаритной двухкомнатной квартире на десятом этаже. В отличие от моей берлоги у него было более или менее прибрано и довольно уютно. Недорогая, но со вкусом подобранная мебель, ковровые дорожки, цветы на окнах. Здесь явно чувствовалась женская рука. «Уж не Лены ли? – подумал я. – Господи, бедная девочка!»

– Располагайтесь, – хмуро предложил Голиков, зажигая свет. – Жратва в холодильнике. Где бар, ты знаешь, а я… я скоро вернусь.

Юрка заперся в ванной. Проходя мимо, я услышал, как он там плачет. У меня и самого настроение было хуже некуда! Когда миновала непосредственная угроза, защитные блоки, контролирующие эмоции, отключились. Душа наполнилась невероятной болью и тоской. Перед глазами неотступно стояло лицо Лены. В ее гибели я винил в первую очередь себя. Ведь это я попросил девушку задержаться на работе! Идиот! Неужели ты рассчитывал, что она сможет защитить коммерсанта?! Болван! Осел! Бесчувственная скотина!

Сейчас мертвое тело Лены лежит в вонючем подвале, а мы даже не смогли забрать ее с собой, похоронить по-человечески! В отчаянии я заскрежетал зубами.

– Что с вами, Игорь? – осторожно спросил Куракин.

– Отвали, падла! – огрызнулся я, с трудом сдерживая слезы.

Он не обиделся. Вероятно, почувствовал мое состояние. Коммерсант подошел к бару, достал бутылку коньяка, наполнил стакан и молча протянул мне. Благодарно кивнув, я выпил коньяк как воду. Зубы лязгали о стекло.

– Еще! – прохрипел я.

После второго стакана нервы немного успокоились, отчаяние сменилось леденящей ненавистью. Я мысленно поклялся достать гуру хоть из-под земли и отправить в ад.

– Думай, Игорь, думай! – послышался с порога усталый голос Юрки.

– А?! – удивленно вскинулся я. – Ты о чем?

– Все о том же! Соображай, кто из твоих знакомых может оказаться гуру?!

– Неужели ты воспринял всерьез бред умирающего!

– Да! Думай!

Я погрузился в размышления. Знакомые… Так… Для начала отбросим тех, кого не знал Маральский… Остаются в основном бандиты… Один из них?! Более чем сомнительно!

Вспоминай! Вспоминай! Ответ где-то рядом! Бармен?! Неужели он?! Чепуха!

Гуру не нужно работать, его зомби кормят! А еще… еще… Гуру известен мой телефон… Кто его знал?… Юрка… Маральский… Покойный Тихон… Несколько бывших «коллег», но из них двое сидят, а трое уехали из Москвы… и… и… Господи, как я мог забыть?! Алябьев, Григорий Семенович… адвокат… три года назад работал на Тихона и Маральского, но потом ушел из адвокатуры, вернее, его выгнали… Помнится, Алябьев увлекался восточными религиями, при всяком удобном случае болтал про Карму, Махаяну[8], космическую энергию. Любил рассуждать о высоких материях, но при всем при том в жизни вел себя как последняя мразь! Бросил жену с двумя детьми и не платил им ни копейки. При помощи разного рода юридических фокусов уклонялся от алиментов, а уходя из дома, уволок с собой все мало-мальски ценное! Может, он и есть гуру?! Своими соображениями я тотчас же поделился с Голиковым. Впервые за весь вечер Юркины глаза слегка прояснились.

– Ты помнишь телефон Алябьева? – спросил он.

– Вроде да.

– Диктуй, – распорядился Юрка и, выслушав номер, поспешно стал крутить диск.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он. – Григория Семеновича будьте добры!.. Что?! А куда… Извините.

Голиков повесил трубку. Лицо его потемнело.

– Алябьев два года назад продал квартиру и переехал неведомо куда, – разочарованно произнес он. – Проклятие! Сплошная невезуха!

Глава 7

Я шел по большому незнакомому городу. В белесом небе не было солнца, но свет все же откуда-то падал: сероватый, призрачный. По улицам взад-вперед бродили мертвецы. Бледные лица-маски, пустые глаза, механические телодвижения. Временами они опускались на колени и бились лбом об асфальт, монотонно бормоча: «ом… ом… ом…»[9] Неожиданно передо мной соткался из воздуха странный человек: высокий, плечистый, с европейскими чертами лица, но с черной, как сапожная вакса, кожей.

– Заблудился?! – с лицемерным участием осведомился он.

Я молча кивнул.

– Ты находишься в моем царстве, в царстве будущего! Там, куда ведет путь истины!

Каждое слово болью отзывалось в ушах. Волны необъяснимого, сверхъестественного ужаса захлестывали меня с головой.

Черный ехидно рассмеялся.

– Не нравится, да?! – прошипел он. – Ничего, сейчас станешь таким же, как они!

Черный указал пальцем на безучастных ко всему зомби, по-прежнему бившихся лбами об асфальт. «Ом… ом… ом… ом…» С трудом, будто тяжеленную гирю, я поднял правую руку и перекрестился.

Яростно взвизгнув, демон исчез. Все окружающее покачнулось, заколебалось и с грохотом рассыпалось в прах.

Я проснулся, тяжело дыша. За окном стояла глухая ночь. Часы показывали половину третьего. Меня слегка познабливало, по лбу струился пот. «Мертвый город, где живут мертвые души. Вот куда тащат людей гуру и другие новоявленные пророки! В царство дьявола!»

Я невольно поежился. Спать совершенно расхотелось. В комнате было темно, душно и тоскливо. На кухне мерно капала вода из крана.

– Ты не спишь?!

От неожиданности я вздрогнул. В дверном проеме виднелся смутный силуэт Юркиной фигуры.

– Нет! А ты?!

– Тоже! Как закрою глаза, вижу Лену.

Голос Голикова заметно подрагивал.

– Слушай, Игорь, – продолжал он. – Я не смогу спать, не смогу есть, не смогу жить, пока мы не расквитаемся с этим мерзавцем гуру!

Внезапно в голове у меня появилась интересная идея.

– Поехали к Ромадову! Прямо сейчас! – предложил я. – Вытащим гада из постели, отвезем в лес… У тебя случайно не осталось немножко «сыворотки правды»?

– Нет! – горестно вздохнул Юрка.

– Ну ничего! Есть другие способы, не менее эффективные!

– А Куракин?!

– Да хрен с ним, никуда не денется!

Пока Голиков собирал некоторые необходимые для задуманной операции предметы, я растолкал коммерсанта и тщательно проинструктировал: к окнам не подходить, на телефонные звонки не реагировать, входную дверь не открывать ни под каким видом. Если очень страшно – можно напиться: бар полон, но лучше принять снотворное. Не дай Бог спьяну на подвиги потянет!

Судорожно ухватившись за руку, Куракин жалобно умолял не бросать его одного, но я оставался непреклонен.

– В конечном счете это для вашего же блага! Или вы не хотите вернуть обратно свою дочь?! – привел я наконец решающий довод. Тогда он смирился, проглотил три таблетки радедорма, улегся на диван и спустя несколько минут громко захрапел.

– Порядок! – криво улыбнулся я. – Поехали!

Тщательно заперев дверь, мы вышли на улицу. Во дворе не было ни одной живой души. Промозглый ветерок воровато шебуршал оброненной кем-то газетой. Ночной город угрюмо смотрел на нас темными глазницами окон. Холодная луна равнодушно наблюдала из глубины небес за спящей землей. Все вокруг словно вымерло. Только бездомные коты подвывали возле помойки да мы с Юркой, чертыхаясь, заводили капризничающую машину.

– Ромадов живет один? – спросил я, когда «жигуленок» соблаговолил тронуться с места.

– Вроде да, – пожал плечами Голиков. – Родители чуть ли не после школы подарили ему отдельную квартиру.

– А жена есть?

– Скоро узнаем! – отрезал Юрка и больше за всю дорогу не проронил ни слова. Гражданин Ромадов обитал в добротном пятиэтажном доме, построенном задолго до появления «хрущевок». В чисто убранном дворе выстроился ряд легковых автомобилей, среди них немало иномарок. Район считался престижным. Выбравшись из машины, мы огляделись по сторонам, зашли в подъезд и начали бесшумно подниматься вверх по лестнице.

– Здесь, – шепнул Голиков, останавливаясь на третьем этаже и указывая на обитую кожей дверь. На сей раз ему пришлось повозиться с отмычкой довольно долго. «Целитель» не поскупился на хитроумные замки. В конце концов они капитулировали, дверь бесшумно отворилась, и мы зашли в квартиру. Тонкий луч карманного фонарика выхватывал из темноты развешанные по стенам маски отвратительных африканских идолов. Мягкий ковер заглушал шаги. Воздух был душным, спертым. Похоже, Ромадов боялся сквозняков. Из спальни доносился визгливый храп, напоминающий похрюкивание. Мы заглянули туда. Целитель спал на спине, широко разинув рот. Физиономия сморщилась. Вероятно, Ромадову снился неприятный сон. Подойдя вплотную, Юрка посветил фонарем ему в глаза. «Целитель» попытался закрыться рукой, заворочался и проснулся.

– Кто там? – испуганно спросил он.

– Инквизиция! – усмехнулся Голиков и нажимом больших пальцев перекрыл сонные артерии. Конвульсивно дернувшись, тело обмякло.

– Порядок! – удовлетворенно сказал Юрка. – Я сейчас упакую эту сволочь, а ты проверь на всякий случай остальные комнаты.

Квартира оказалась пуста. Ромадов действительно жил один. Когда я вернулся, Голиков уже закончил. Господин Ромадов превратился в аккуратный ковровый сверток, перевязанный сверху веревкой.

– Не задохнется? – спросил я.

– Ни хрена с ним не сделается. Такие гады живучие! Хорош базарить! Идем!

Мы выволокли сверток на улицу, уложили на заднее сиденье и на предельно возможной скорости направились к выезду из города. За всю дорогу нас ни разу не остановили. Полуживая развалюха не вызывала у гаишников подозрений. Миновав Кольцевую дорогу, мы свернули на одно из самых неухоженных пустынных шоссе. Навстречу нам не попалось ни одной машины. Редкие посты ГАИ не подавали признаков жизни. Проехав километров пятнадцать, Голиков затормозил возле обочины. Ромадов к тому времени успел очухаться, усиленно извивался и приглушенно бубнил. Не мешкая ни секунды, мы понесли сверток в глубь леса. Надо отдать Юрке должное – местечно он выбрал под стать задуманному делу. Куда ни бросишь взгляд, непроходимые заросли, бурелом. Густые кроны деревьев почти полностью закрывают небо. Темно, безлюдно, жутко!

– Достаточно! – выдохнул Голиков метров через пятьсот. – Можно распаковывать!

Я вытряхнул «целителя» из ковра, двинул для порядка по шее и старательно связал. Он даже не кричал, только бегал глазами из стороны в сторону да икал от страха.

Юрка, усевшись на замшелое бревно, пристально разглядывал свою жертву. Так прошло минут пять.

– Ну, падла, – вымолвил наконец Голиков, – сейчас будем тебя убивать!

«Целитель» тихонько взвизгнул. Лицо его покрылось крупными каплями пота.

– За что?! – простонал Ромадов.

– Он еще спрашивает! – искренне возмутился Юрка. – Кто нас подставил под бритоголовых? А?! Впрочем, ты без того заслуживаешь смерти. За связь с сектой «Путь истины», за тех людей, которых ты загубил под видом лечения, за развращенных тобой детей, в конце концов. Я думаю, в аду тебя давно заждались!..

Я хорошо знал Юрку, изучил малейшие оттенки его поведения и потому сейчас невольно вздрогнул. Голиков говорил вполне серьезно. Он действительно не собирался оставлять Ромадова в живых.

Наверное, «целитель» это почувствовал. Лицо его исказилось гримасой ужаса, штаны намокли.

– Не надо! Пожалуйста!!! Я все расскажу!!! – захлебываясь рыданиями, пролепетал Ромадов.

– Где живет гуру? – резко спросил Юрка.

– За-а городом! У не-его там дом!

– Где?!

Ромадов торопливо назвал адрес.

– Фамилия гуру – Алябьев?

– Да-а!

Мы торжествующе переглянулись. Похоже, дело близилось к завершению.

– Какое отношение ты имеешь к секте? – продолжал допрос Юрка.

– Косвенное! Но мы всегда помогаем друг другу.

– Что тебе известно о дочери Куракина?

– Ее не похищали, она сама ушла из дома! Алябьев хотел получить наследство ее отца.

– Где она сейчас?

– Не знаю! Может, у Алябьева, может, в одном из центров.

– Сколько их всего?!

– Пять.

– Адреса, живо!

Ромадов поспешно продиктовал. Я едва успевал записывать. Голиков молча играл желваками. Очевидно, жалел, что не пришлось применить пытки. Я же, по правде сказать, был рад этому. Не люблю мучить, даже подонков.

– Как вы превращаете людей в зомби? – спросил я.

– Это не я, это они! – засуетился «целитель».

– Короче, Склифосовский! Как?!

– При помощи гипноза, длительной психологической обработки, наркотиков и специального аппарата!

– Он может действовать на расстоянии?! – спросил я, вспомнив о «хлебном фургоне» с дьявольским прибором внутри.

– Да, но не надолго и не на всякого человека.

– Откуда у секты деньги?

– Пожертвования верующих, то есть, я хотел сказать, сектантов и… и…

– И фокусы наподобие того, что Алябьев хотел провернуть с Куракиным? – нехорошо улыбаясь, закончил Юрка.

– Не только! Им помогают из-за границы…

– Где Алябьев взял зомбирующий аппарат? Подобные игрушки в магазинах не продаются!

– Не знаю! Клянусь! Он не говорил!

Некоторое время все молчали. Далеко в лесу завыла одичавшая собака. Стало заметно светлее. Ночная тьма уступила место серому предутреннему полумраку. Близился рассвет.

Неторопливо поднявшись, Голиков подошел к связанному «целителю». Я попытался его остановить, но он легко, словно котенка, отшвырнул меня в сторону. Молниеносный взмах руки, и Ромадов забился в агонии.

– Зачем?! – выдавил я.

– Таких нужно уничтожать, как клопов, – мрачно ответил Юрка. – Они губят души и тела людей, пакостят все, к чему прикасаются. Бесовские отродья!

– Тебе бы в Средневековье, на должность Великого инквизитора! – хмуро заметил я.

– С огромным удовольствием! – очень серьезно сказал он. – В России никогда не было инквизиции, но сейчас она просто необходима! Погляди, сколько нечисти расплодилось. Сатанисты похищают детей и приносят их в жертву дьяволу. Экстрасенсы с понтом лечат, а на деле убивают и калечат. Восточные гуру превращают людей в живых мертвецов. Треплются о всеобщей любви, братстве, а сами… Вспомни хотя бы Лену!

Тут я ничего возразить не смог.

Мы завернули труп в ковер, уложили в неглубокую ложбинку и завалили сверху грудой хвороста. К тому времени почти полностью рассвело. В прохладном воздухе клубился туман. Издалека со стороны шоссе доносился приглушенный шум проезжающих машин.

– Пошли, – тронул я Юрку за рукав. – Нечего тут рассиживаться!

Он покорно последовал за мной. «Жигуленок» мирно отдыхал там, где его оставили. Дорога заметно ожила: прополз тяжело груженный «КамАЗ», пронеслась, подпрыгивая на ухабах, щеголеватая иномарка, проехал, настороженно глядя на мир зарешеченными окнами, милицейский «воронок». Юрка молчал, задумчиво теребя в руке ключи от зажигания.

– Давай, давай! – поторопил я.

До дома мы добрались благополучно. Правда, при въезде в город помятый, заспанный гаишник проводил нас подозрительным взглядом, но тормозить не стал. Я, признаться, опасался, что Куракина в наше отсутствие опять украдут, однако коммерсант мирно спал, оглашая квартиру утробным храпом. Мы не стали его будить и присели на кухне, подкрепляясь кофе с коньяком. Немного согревшись и выкурив сигарету, я подвел итоги. Дело сдвинулось с мертвой точки. Адрес гуру известен, месторасположение центров – тоже. Система организации секты примерно ясна. Многое стало понятно, в том числе и причина нападения Коростылева на хозяйку пункта обмена валюты. Причина стара как мир – деньги! Очевидно, женщина чем-то мешала Алябьеву, или же он, как в случае с Куракиным, рассчитывал на наследство. Сие не суть важно! Гуру «работает» с размахом, не останавливаясь ни перед чем. Вот кем милиции следовало бы заняться в первую очередь, вместо того чтобы ловить приблатненных малолеток! По сравнению с Алябьевым даже матерый бандит Марат казался невинным ангелочком. Кстати, о Маральском. Умирая, он сказал: «Убей их, Игорь, они хотят…» Теперь я мог закончить прерванную агонией фразу: «Они хотят создать толпы рабов-зомби». По их хребтам прийти к власти. А правительство тем временем варежкой хлопает, в плюрализм играет. Или… Ведь недаром колдун Кашпировский, немало жизней загубивший своими дьявольскими телесеансами, в Государственной думе заседает. Нет! Не дай Бог!

– Несколько часов отдохнем, потом за работу, – прервал меня Голиков. – А о том, какая херня в стране творится, я не хуже тебя знаю, может, даже лучше. Погоди! Не обижайся! Ты абсолютно прав, просто я очень устал и… и… Ладно, пойду прилягу!

Я остался один. Спать не хотелось. Ясное, словно умытое, утреннее солнце залило кухню яркими лучами. На ветке под окном звонко чирикали воробьи. Дом постепенно просыпался. На улице слышались голоса. Кто-то, тяжело топоча, спускался по лестнице. В соседней квартире радио громко сообщало последние новости: очередные переговоры с дудаевцами, будто нельзя было уже давно свернуть им шеи!

– Доброе утро! – на пороге, надрывно кашляя, появился Куракин. – Как съездили?

– Нормально! – не вдаваясь в подробности, ответил я. – Теперь нам известно, где искать вашу дочь! – «Если, конечно, она до сих пор жива!» – добавил я про себя. Владимир Николаевич устало опустился на табуретку.

– Где Ира? – осевшим голосом спросил он.

– Или в доме гуру, или в одном из центров сектантов. Сегодня узнаем точно!

Отхлебнув глоток кофе, я закурил сигарету. Куракин молчал. Только теперь я заметил, как здорово постарел он за последние дни. Плечи ссутулились, в уголках рта залегли глубокие морщины, кожа на лице посерела, одрябла. Мне стало его жаль.

– Надеюсь, с ней все благополучно, – попробовал утешить я коммерсанта.

– Она – зомби! – мрачно ответил Куракин. – Даже если забрать ее у гуру, жизни не будет! Искалечили, гады, девочку!

Не найдя, что ответить, я подошел к окну и настежь распахнул его. Струя прохладного свежего воздуха ворвалась в прокуренную кухню. Я поглядел на часы – восемь утра. Неожиданно в дверь позвонили.

Глава 8

Сделав Куракину знак оставаться на месте, я на цыпочках прокрался в переднюю и осторожно приоткрыл дверь. На пороге стоял Ворона. Выглядел он довольно паршиво. Бледное лицо заросло щетиной, скулы заострились, глаза покраснели.

– Заходи, – пригласил я. – Откуда ты узнал этот адрес?

– Не важно! – отмахнулся Ворона. – Есть разговор!

– Кофе будешь?

– Да, а это кто? – он кивнул в сторону Куракина.

– Знакомый.

– Я хотел бы переговорить с глазу на глаз.

– Владимир Николаевич… – начал я.

– Конечно, конечно! – прервал меня Куракин и ушел в комнату.

Вместо него явился Голиков.

– Ну? – спросил Юрка. – В чем дело?

– Мы выяснили, кто убил Марата! – сказал Ворона, осторожно прихлебывая горячий кофе. – Бывший адвокат Алябьев.

– Совершенно верно, – согласился Голиков. – Но нам это уже давно известно! Кстати, как вы на него вышли?

– Через жену Эдика! Услышав о гибели мужа, она выложила все, что знала. Алябьев возглавляет секту «Путь истины». Эдик часто поставлял ему наркотики, правда, не лично, а через посредников. Встречались они у ДК «Красный мак». Мы проверили адрес Алябьева. Он оттуда съехал и купил дом в Подмосковье. Я потряс знакомых маклеров по торговле недвижимостью, узнал, где находится дом. Это недалеко от Кольцевой дороги. Наши ребята отправились сейчас туда, а я заскочил за вами, подумал, может, вы захотите поучаствовать?

– Спасибо! – я крепко пожал Вороне руку. – Мы тоже знаем, где он живет, и собирались вскоре туда ехать…

– На кой черт вы влезли в это дело?! – грубо перебил меня Голиков.

– Что-о?! – удивленно вытаращился Ворона.

– Не обижайся! – уже мягче сказал Юрка. – Просто сердце чует неладное…

– Да наши ребята… – возмущенно начал бандит.

– Знаю, знаю! – поморщился Голиков. – Они крутые, спора нет, но здесь не обычная разборка. Алябьев – опасная сволочь! Ты слышал когда-нибудь о парапсихологическом оружии?! Так вот. У него оно есть…

Ворона поглядел на Юрку с сочувствием, как на умалишенного, и слегка покачал головой.

– Так едете или нет? – спросил он.

– Конечно! И чем быстрее, тем лучше!

– Тогда собирайтесь. Я подожду на улице!..

Куракина мы хотели оставить дома, но он уперся как бык и не поддавался ни на какие уговоры. Пришлось взять с собой. Проверив наличие патронов, Юрка сунул за пазуху пистолет. Тот самый, из которого застрелил Лену.

– Ствол «мокрый», надо выбросить, – с неудовольствием заметил я.

– Успеется! – буркнул Голиков и вручил мне «дипломат» с конфискованной у сектанта снайперской винтовкой. – Умеешь пользоваться?!

В ответ я обиженно фыркнул.

– Прекрасно! Тогда в путь.

Мы вышли на улицу. Ярко светило солнце. В ослепительно голубом небе не виднелось ни единого облачка. День обещал быть жарким. Ворона нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле своей машины.

– Давайте быстрее! – заметив нас, крикнул он. – А то явимся к шапочному разбору!

Юрка скривился, словно съел горькую пилюлю, но ничего не сказал.

– Быстрее! – повторил Ворона.

Мы поспешно погрузились в его «девятку». Возиться с нашей колымагой не хватало времени. Взревев мотором, машина рванула с места.

– Особо не разгоняйся! – предупредил я. – У нас два ствола. Не дай Бог, на проверку нарвемся!

Ворона недовольно заворчал, однако уменьшил скорость. Добравшись без приключений до выезда из города, мы миновали Кольцевую дорогу и выехали на шоссе. Ворона прибавил газу.

– Осталось километров шесть-семь, – сообщил он.

Между тем Голиков хмурился все сильнее. Какая-то упорная мысль не давала ему покоя. Вскоре машина свернула на узкий пыльный проселок, окруженный с обеих сторон густыми зарослями кустарника. Через триста метров Ворона заглушил мотор.

– Здесь, – сказал он, указывая на двухэтажный кирпичный дом, стоявший посреди ухоженного сада. Другого жилья поблизости не было. Очевидно, гуру жаждал уединения. Невдалеке виднелась красная «восьмерка». Водитель в цветастой рубашке с короткими рукавами навалился грудью на руль.

– Сашка! – окликнул его Ворона. – В чем дело? Где остальные?

Парень даже не шелохнулся. Подойдя ближе, мы поняли, что он мертв. Вместо правого глаза зияла кровавая дыра. Левый равнодушно глядел куда-то вдаль.

– Господи! – пробормотал пораженный Ворона. – Что тут случилось?!

Из ближайших кустов послышался стон. Подбежав туда, мы обнаружили двух ребят. Одного буквально изрешетила автоматная очередь. Другой подавал слабые признаки жизни. Он зажимал обеими руками рану на груди. Изо рта стекала тонкая струйка крови.

– Женя, что произошло?! – дрожащим голосом спросил Ворона.

– Ви-итька взбесился, – прохрипел парень. – Начал стре-елять в нас. Мы не ус-спели опомниться…

– Где он сейчас?!

– Маш-шина… Витька сел в нее…

– Какая машина?

– Хлебный фургон.

Женя хотел добавить что-то еще, но тут лицо его исказила мучительная гримаса, в горле забулькало. Он несколько раз дернулся и затих.

– Умер! – тихо сказал Голиков. – Надо сматываться в темпе. Стрельбу как пить дать кто-нибудь слышал. С минуты на минуту может появиться милиция.

Он оказался абсолютно прав. Не успели мы проехать и километра в сторону Москвы, как навстречу, завывая сиренами, пронеслись три милицейские машины. Ворону колотил озноб. Кожа на лице приобрела синюшный оттенок.

– Тормози! – внезапно распорядился Голиков, когда мы проезжали мимо пруда. – Нужно переждать немного. При въезде в город сейчас наверняка проверяют машины. Попадемся, как кур в ощип!

Оставив «девятку» на обочине, мы разделись до трусов и принялись старательно изображать купальщиков, благо солнце уже припекало. Я вкратце объяснил Вороне, что произошло с несчастным Витей и какой дьявольский прибор находился внутри «хлебного фургона». Теперь он поверил в существование парапсихологического оружия. Ворона считался одним из самых крутых ребят Марата, но сейчас изрядно перепугался. Тем не менее отступать он не собирался. Куракин же впал в состояние полного оцепенения, никак не реагировал на окружающее, не отвечал на вопросы. Я начал серьезно опасаться за его рассудок. Прошло около двух часов, небольшой пляж постепенно заполнялся народом. Звонко смеясь, плескались возле берега дети. Взрослые загорали, играли в карты или хлестали пиво. Неподалеку на надувных матрасах разлеглись две фигуристые девицы в мини-купальниках. Они с интересом поглядывали в нашу сторону. В другое время я (да и Юрка тоже) немедленно начал бы рыть копытами землю, как молодой жеребец, но сейчас мне было глубоко плевать на всех в мире баб. Словно почуяв это, девушки скорчили обиженные гримаски.

– Почему нам так не везет?! – неожиданно воскликнул Голиков, треснув в сердцах кулаком по земле. – Придется проверять все центры и в каждом нарываться на неприятности!

Неожиданно меня осенило:

– Не волнуйся! Мы не станем их проверять!

– Че-его?! – опешил Юрка.

– Можно поступить гораздо проще, – разъяснил я. – Перекантоваться до вечера и потихоньку вернуться в дом Алябьева. Менты к тому времени смотают удочки. Там мы дождемся гуру. Уверен, рано или поздно он появится!

Юрка на минуту задумался.

– Ты прав, – наконец сказал он. – Алябьев не знает, что нам известен его адрес, а ребята Марата мертвы…

Время тянулось нестерпимо медленно. Устав валяться на пляже, мы подкрепились шашлыками в придорожном кафе, выпили пива и снова вернулись к пруду. Куракин по-прежнему пребывал в сомнамбулическом состоянии, а опомнившийся Ворона горел жаждой мщения.

– Жилы вытяну из пидораса, – с ненавистью бормотал он. – Яйца отрежу! Живым поджарю! Сука! Падла! Козел вонючий!

Голиков угрюмо молчал, о чем-то напряженно размышляя. Периодически в глазах его вспыхивали молнии, а губы кривились в жестокой усмешке. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем наступил вечер. Поток машин на шоссе загустел. Жара спала. Повеяло прохладным ветерком.

– Пора! – сказал я, поднимаясь на ноги.

Все без возражений полезли в машину. На сей раз мы не стали вплотную приближаться к берлоге гуру, а затормозили в ста метрах от поворота и двинулись пешком через лес.

Здесь было сумрачно, жутковато. Густая трава скрадывала шаги, только иногда хрустела под подошвой сухая ветка. Милиция, как я и предполагал, давно уехала. Вокруг не было видно ни одной живой души, а из дома не доносилось ни звука. Сделав нам знак оставаться на месте, Юрка отправился на разведку. Отсутствовал он не менее получаса. Я уже начал волноваться, когда Голиков словно из-под земли возник рядом со мной.

– Дом пуст! – сообщил он. – Нужно быстрее пробраться туда, пока не появились хозяева.

Я с неудовольствием поглядел на Куракина. Дернул же черт поддаться на его уговоры, притащить с собой! Возись теперь с ним!

– Живее! – поторопил Юрка.

Мы осторожно подошли к дому. Вблизи он здорово напоминал крепость: тяжелая, обитая железом дверь, узкие зарешеченные окна, толстые стены.

– Надежно окопался, сволочь! – прошептал Голиков, извлекая из кармана отмычку. Однако на сей раз замок оказался ему не по зубам. Пот градом катился у Юрки со лба, губы изрыгали отборную брань, но ничто не помогало. Дверь упорно не желала открываться.

– Твою мать! – воскликнул наконец он, пряча обратно отмычку. – Ничего не получается!

– Может, есть другой вход? – предположил молчавший до сих пор Ворона.

– Хорошая мысль! – оживился Голиков. – Давайте поищем!

Мы старательно обследовали дом со всех сторон, но не нашли больше ни одной двери. Сплошные ровные стены. Юрка громко выражал сожаление, что не захватил с собой динамит.

– Гараж, – внезапно пробормотал Куракин.

– Вы о чем? – насторожился я.

– У одного моего знакомого гараж соединен подземным ходом с домом…

Голиков скептически усмехнулся:

– Подземные ходы! Лабиринты! Начитался бульварных романов!

– Не торопись, – вступился за коммерсанта Ворона. – В любом случае проверить не помешает.

Гараж, выстроенный из белого кирпича, вплотную примыкал к дому и поражал своими габаритами. В нем вполне мог уместиться не только легковой, но и грузовой автомобиль наподобие злополучного «хлебного фургона». К дверям вела выложенная бетонными плитами дорожка. Замок тут оказался более покладистым, нежели в доме, и спустя двадцать минут железные двери со скрипом отворились. Зайдя первым внутрь, я нащупал на стене выключатель. Тусклый свет залил обширное пустое помещение с цементным полом. В дальнем конце виднелся люк с массивной металлической крышкой. Поверхность ее покрывал странный узор с пятиконечной звездой посередине.

– Любит гуру дьявольскую символику, – проворчал Голиков.

– Ты о чем? – удивился я.

– Пятиконечная звезда! Она, так же, как и свастика, один из древнейших символов чертопоклонников…

– Хорош базарить! – вмешался Ворона. – Давайте поднимем эту хреновину!

Я внимательно оглядел крышку люка. Она казалась вросшей в пол. Ни малейшего паза, за который можно зацепиться.

– Погоди, – отстранил меня Юрка и изо всех сил надавил ладонью на звезду. Заскрежетал скрытый механизм. Крышка отодвинулась.

– Так я и думал! – удовлетворенно сказал Голиков, включая карманный фонарик. Вниз вела узкая винтовая лестница, теряющаяся в темноте. Из зияющего отверстия доносился странный неприятный запах. Оставив Ворону наверху, мы спустились по лестнице. Внизу было темно, хоть глаз выколи, а запах сделался просто невыносимым. После недолгих поисков Юрка обнаружил выключатель. Под потолком вспыхнули яркие лампы дневного света. Мы увидели, что находимся в просторном зале, очень напоминающем лабораторию или морг: белый кафельный пол, застекленные шкафы вдоль стен, в центре – оцинкованный стол, а в углу причудливое кресло, похожее на электрический стул. Довершало сходство некое подобие шлема, увитое проводами и подсоединенное к черной коробке, закрепленной на стене. Сбоку от нее торчала рукоять рубильника.

– Приспособление для лоботомии, – хрипло сказал Голиков. – При помощи его загубили Лену!

– Боже! Какая отвратительная вонь! – простонал Куракин. – Откуда она?!

– Вероятно, из тех банок, – ответил я, указывая на ближайший шкаф. На полках за стеклом виднелось несколько сосудов, заполненных бесцветной жидкостью.

– Химик хренов! – выругался Юрка. – Эта дрянь для…

Тут он осекся. Наверху послышался сдавленный стон, и мертвое тело Вороны, задевая за ступеньки, свалилось вниз. Затем с лязгом захлопнулась крышка люка. Мы очутились в ловушке. Владимир Николаевич, держась за грудь, мягко осел. Лицо его посинело, глаза закатились под лоб, челюсть отвисла.

– Хватит паясничать! – раздраженно крикнул Голиков.

Куракин не отреагировал.

– Навязался на нашу шею, – продолжал бушевать Юрка. – Слизняк паршивый! Чмо болотное!

– Заткнись! – рявкнул я и, наклонившись над коммерсантом, взял его за руку. Пульс не прощупывался. Владимир Николаевич был мертв.

– Чего там? – нетерпеливо спросил Голиков.

– Разрыв сердца! Слишком много на бедолагу свалилось потрясений! А ты орешь, как мудак!

Юрка сконфуженно промолчал. Оставив Куракина, я подошел к Вороне и перевернул тело на спину. Под левым соском торчал загнанный по самую рукоятку финский нож. В глазах застыло удивленное выражение. Парень не успел понять, что с ним произошло. Очевидно, нож метнули издали. Вряд ли кто сумел бы неслышно подкрасться к Вороне, обладавшему при жизни прекрасным слухом и молниеносной реакцией.

– Сказка приближается к концу, – грустно усмехнулся Голиков, передергивая затвор пистолета. – Кстати, где «дипломат» с винтовкой?!

– Оставил наверху, – потупившись, промямлил я. Вопреки ожиданиям, Юрка не стал ругаться, а только с укором посмотрел на меня и покачал головой. Неожиданно снова лязгнула крышка люка, кто-то злорадно расхохотался, и прямо у нас под ногами разбилась большая стеклянная капсула, из которой повалил едкий газ. Горло мое словно стиснули ошейником, глаза заволокло туманом. Последнее, что я увидел, – стремительно приближающийся пол. Потом все исчезло.

* * *

– Когда они очнутся?!

– Примерно через час…

(Голос казался странно знакомым, но я никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах его слышал.)

– Что будем с ними делать, наставник?

– Ха-ха! Посмотрим!.. Ребятки причинили немало беспокойства! За это им придется ответить!..

Я попытался открыть глаза, но без толку. Веки налились свинцом, по вискам барабанили раскаленные молоточки, а содержимое желудка настойчиво просилось наружу. Мозги работали плохо. Память отшибло начисто. Куда меня, черт возьми, занесло и какой хмырь там разглагольствует?!

– Жаль, коммерсант подох, – продолжал знакомый голос. – С дочкой-то мы оплошали!

(Интересно, о ком это они?)

– Свяжем их, наставник?

– Незачем! Газ абсолютно надежен! Даже придя в сознание, человек надолго остается парализованным…

Я попробовал шевельнуться, но тело не слушалось. Наставник говорил правду! «Наставник»… Странное обращение. Так в школах карате, кажется, называют тренера. Или нет? А, вспомнил! Тренера называют сэнсэй, что в переводе значит учитель. Дурацкий язык у азиатов! У индусов слово «учитель» звучит еще противнее: «гуку»? «гуду»?

– Гуру!

В мозгу что-то вспыхнуло, пелена забвения на секунду спала и… навалилась снова. Осталось только ощущение леденящей ненависти. Человек, которого звали гуру, причинил мне и моему другу много зла! Кстати, как зовут друга?! Меня… вроде Игорь, а его? Ю… Ю… Юра! Точно! Фамилия – Голиков. Он раньше служил в спецназе, а я работал в банде Тихона! Пятьдесят лет назад или сто?! Не помню. По крайней мере очень давно! Но почему я валяюсь неизвестно где, не в силах пошевелиться?! Куда делся Юрка, и какой козел болтает тут про газ?! Перед мысленным взором внезапно появилась четкая картинка: стеклянная капсула плавно, будто в замедленной съемке, падает на пол, разбивается. Вверх медленно поднимаются сверкающие осколки, а вместе с ними железный ошейник. Он обхватывает мою шею, начинает душить… «Путь истины! Путь истины!» – талдычит над ухом мертвый голос. Из тумана выплывает знакомая физиономия: с колючими глазами, редкими темными волосами, тонкими губами… Алябьев Григорий Семенович. Бывший адвокат, за хорошее вознаграждение помогавший Марату, Тихону и другим бандитам прятать концы в воду. Теперь он гуру, глава изуверской секты «Путь истины». Сознание прояснилось. Я вспомнил почти все, за исключением некоторых мелких деталей. Давление на веки слегка ослабло. Я с трудом открыл глаза. Я находился в том же самом подвале, напоминающем морг или лабораторию. Рядом тяжело дышал бесчувственный Голиков. У винтовой лестницы лежали трупы Вороны и Куракина, а посреди помещения на цинковом столе расселся господин Алябьев собственной персоной. Рядом с ним стояли три крайне неприятных типа, вероятно, члены «Совета достигших». Неподалеку застыл огромных размеров зомби с чрезмерно развитой мускулатурой и лицом манекена. Взглянув на меня, Алябьев растянул губы в змеиной усмешке.

– Очнулся, Игорек? – с приторной ласковостью пропел он. – Давненько не виделись! Крепкий ты мальчик, однако! Можешь говорить?!

– Да-а, – прохрипел я.

– Отлично! Побеседуем напоследок! Приятно встретить старого знакомого. Что ты хочешь услышать?!

– Где-е дочь Куракина?

– Фу, противный! – шутовски замахал руками гуру. – Ты нисколько не изменился. Вечно задаешь неприличные вопросы!

– Что вы с… с… с ней с… сделали?!

– Видишь ли, Игорек! – Алябьев придал своей физиономии скорбное выражение. – Промашка вышла! Наши, так сказать, препараты не до конца опробованы, и иногда возникает побочный эффект. Например, тяга к самоубийству. Короче, она умерла. Потому-то мне и пришлось ловить ее папашу, но ты, мерзавец, даже здесь ухитрился нагадить. Надо было убрать тебя вместе с Тихоном, – тут его черты исказила гримаса дьявольской злобы.

– Так это ты убил Тихона?! – спросил я.

Язык теперь слушался гораздо лучше. Руки и ноги покалывали легкие иголочки, как при погружении в нарзанный источник. Еще немного, и я смогу владеть своим телом. Недаром у меня непредрасположенность к наркотикам! Надо только оттянуть время. Главная опасность – гориллоподобный зомби. Его первого… Остальные серьезной угрозы не представляют. Время… тянуть время! И прикидываться полумертвым.

– За-а-че-м Ти-ихо-на?!

– Твой покойный пахан случайно узнал то, чего не следовало, – оскалился гуру.

– Что именно?

– Много будешь знать – скоро состаришься. К тому же через несколько минут ты забудешь обо всем на свете. Посмотри на это милое креслице! Скоро ты, Игорек, станешь амебой, как та девка, которую вы из человеколюбия пристрелили! Но тебя и твоего дружка убить будет некому! Я посажу вас в клетку и стану любоваться, а когда надоест… Что ж, человеческое тело неплохой товар. Вы ребята крепкие, тренированные. Сердце, печень, почки в порядке. Вполне годятся для трансплантации. Давно хотел заняться этим бизнесом, да нужных связей не было. Теперь есть…

Гуру говорил что-то еще, но я больше не слушал, сконцентрировав всю волю на восстановлении сил. Господи Иисусе! Помоги грешному рабу Твоему! Не ради меня, не ради Юрки, хотя он прекрасный парень! Просто я должен, обязан уничтожить эту гнусную тварь! А потом можно и умереть! Помоги, Господи!

– Ладно, поговорили достаточно, – словно уловив мои мысли, нахмурился бывший адвокат. – Пора приступать к процедуре! Эй, ученик! Займись!

Здоровенный зомби послушно двинулся в мою сторону. Подпустив сектанта поближе, я подъемом левой ноги захватил его лодыжку, а подошвой правой изо всех сил ударил по колену. Послышался отвратительный хруст ломающегося сустава. Огромная туша рухнула на пол. Не давая противнику опомниться, я навалился сверху и вогнал ему пальцы в глаза. Члены «Совета достигших» пришли в замешательство, а Алябьев смертельно побледнел. Весь его апломб бесследно исчез. Пока я поднимался на ноги, один из «достигших» вытащил пистолет, но руки у него так тряслись, что первый выстрел пришелся мимо. Пуля лишь слегка оцарапала плечо. Второго он сделать не успел, поскольку я сорвал дистанцию и, как цыпленку, свернул ему шею. Попытавшегося пробраться к винтовой лестнице Алябьева я уложил мощным ударом в челюсть, а остальных – убил. Одному вырвал кадык, другого задушил его собственным воротником. Затем усадил бесчувственного гуру в кресло, пристегнул ремнями и надел на голову шлем. Слабо застонав, Алябьев открыл глаза.

– Добро пожаловать в компанию амеб, Григорий Семенович! – сказал я, до отказа выжимая рукоятку рубильника. Гуру истошно завопил, задергался. Не обращая на него внимания, я подошел к Голикову. Юрка по-прежнему был без сознания.

– Ничего, браток, ничего! – почему-то плача, шептал я. – Все будет хорошо! Я тебя отсюда вытащу.

Перед глазами у меня клубился багровый туман, руки дрожали, ноги подкашивались, к горлу подступала тошнота. В подземелье пахло кровью. Алябьев продолжал верещать.

– Сейчас, Юра, сейчас! Только отдохну немного! А потом мы найдем и уничтожим дьявольский прибор, спрятанный в «хлебном фургоне». Ты, главное, не умирай, дружище! Пожалуйста! Все будет хорошо!

ЭПИЛОГ

Вот, собственно, и вся история. Примерно через час я пришел в норму, вытащил Юрку из подвала, погрузил в машину и доставил домой. На другой день он полностью оправился от адского зелья, правда, до сих пор слегка заикается. Об Алябьеве мы больше не слышали, а секта «Путь истины», лишившись руководства, распалась. Однако зомбирующий аппарат разыскать не удалось. Будто в воду канул, проклятый! Недавно я встретил на улице лысого придурка, как две капли воды похожего на алябьевских зомби. Он призывал прохожих вступать в секту… А, черт! Забыл название, но это не важно. Как их ни назови, суть-то остается прежней. Я шутя предложил Голикову дать объявление в газету: «Частный детектив разыскивает пропавших родственников с бритыми головами и завиральными идеями. Плата умеренная». Он, естественно, отказался. А жаль! От клиентов не было бы отбою! Работы тут хоть отбавляй!

Примечания

1

См.: «Бхагават-Гита», с.16.

(обратно)

2

Там же, с.578.

(обратно)

3

В данном контексте – «узнал, разведал».

(обратно)

4

Стойка кошки (никоша-дачи) используется в карате и ушу. Вес тела на задней ноге. Передняя чуть согнута в колене, расслаблена и слегка касается земли кончиками пальцев. Левая рука, не сжатая в кулак, впереди. Правая возле корпуса. Стойка очень удобна для защиты и молниеносной контратаки.

(обратно)

5

Боковой удар ногой. Наносится носком или подъемом.

(обратно)

6

Прямой удар пяткой ноги.

(обратно)

7

Название изменено.

(обратно)

8

Так в буддизме именуется Вселенная.

(обратно)

9

Основная индуистская мантри, является вибрацией самого сатаны (у последователей Секо Асахары ее заменяет «Аум», что, в принципе, то же самое). См.: «Современные ереси и секты в России». Спб., 1995, с.166.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

ЭПИЛОГ . . . . . . . . . .