БЛЕЙК ПИРС ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ЗАХОЧЕТ
О Блейке Пирсе
Блейк Пирс – автор серии-бестселлера о детективе РАЙЛИ ПЕЙДЖ, включающей в себя восемь книг (и число их растёт). Блейк Пирс также является автором серии детективных романов о МАКЕНЗИ УАЙТ, включающей пять книг (и число их растёт); серии детективных романов об ЭЙВЕРИ БЛЭК, включающей четыре книги (и число их растёт); а также новой серии романов о детективе КЭРИ ЛОК.
Книголюб и большой поклонник триллеров и детективов, Блейк будет рад услышать ваше мнение, поэтому заходите на , чтобы узнать больше и общаться с автором.
КНИГИ БЛЕЙКА ПИРСА
СЕРИЯ «ЗАГАДКИ РАЙЛИ ПЕЙДЖ»
КОГДА ОНА УШЛА (книга #1)
КОГДА КРУГОМ ОБМАН (книга #2)
КОГДА РАЗБИВАЮТСЯ МЕЧТЫ (книга #3)
КОГДА ПРИМАНКА СРАБОТАЛА (книга #4)
КОГДА ОХОТА НАЧАЛАСЬ (книга #5)
КОГДА СТРАСТЬ СИЛЬНА (книга #6)
КОГДА ПОРА ОТСТУПИТЬСЯ (книга #7)
КОГДА ОНА УМЕРЛА (книга #8)
КОГДА ЦЕЛЬ НАЙДЕНА (книга #9)
СЕРИЯ «ЗАГАДКИ МАКЕНЗИ УАЙТ»
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН УБЬЁТ (книга #1)
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН УВИДИТ (книга #2)
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН НАЧНЁТ ОХОТУ (книга #3)
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ПОХИТИТ (книга #4)
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ЗАХОЧЕТ (книга #5)
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН КОСНЁТСЯ (книга #6)
СЕРИЯ «ЗАГАДКИ ЭЙВЕРИ БЛЭК»
МОТИВ ДЛЯ УБИЙСТВА (книга #1)
ПРИЧИНА БЕГСТВА (книга #2)
ПРИЧИНА СКРЫВАТЬСЯ (книга #3)
ПРИЧИНА БОЯТЬСЯ (книга #4)
СЕРИЯ «ЗАГАДКИ КЭРИ ЛОК»
ОТПЕЧАТОК СМЕРТИ (книга #1)
СЛЕД УБИЙСТВА (книга #2)
ОТПЕЧАТОК ПОРОКА (книга #3)
ПРОЛОГ
Джоуи Нестлер знал, что однажды он станет хорошим полицейским. Его отец и дед были полицейскими. В 1968 году дед Джоуи даже получил пулю в грудь, что вынудило его раньше времени отправиться на пенсию. Джоуи на роду было написано быть полицейским, и, несмотря на то, что ему было всего двадцать восемь лет, и ему поручали самые паршивые дела, он знал, что в один прекрасный день он выбьется в люди.
Однако сегодня был явно не этот день. Ему поручили очередное глупое задание – кого-то там найти. Рутина. Джоуи был уверен, что ещё, по крайней мере, полгода он будет заниматься подобной ерундой, но его это устраивало. Колесить вдоль побережья Майами на полицейской машине поздней весной было ему по вкусу. Погода налаживалась, и девушкам уже не терпелось примерить короткие шорты и купальники. Он обращал внимание на такие вещи и получал от них удовольствие, выполняя между делом нудные задания.
Он бы с удовольствием продолжил патрулировать улицы в поисках красавиц, однако нужно было разобраться с очередным скучным вызовом. Джоуи припарковался напротив роскошных таунхаусов, где каждый новый ряд домов соседствовал с рядом красивых ухоженных пальм. Джоуи неторопливо выбрался из патрульной машины, будучи абсолютно уверенным, что имеет дело с обыкновенным бытовым конфликтом. Тем не менее, он признавал, что обстоятельства дела возбудили в нём любопытство. Сегодня утром в участок позвонила женщина и сообщила, что её сестра не отвечает на телефонные звонки и электронные письма. Обычно такие сообщения не вызывают особого интереса, однако после уточнения адреса стало ясно, что сестра проживает рядом с домом, откуда прошлой ночью поступила жалоба на шум по соседству. Как выяснилось, в этом доме всю ночь напролёт яростно лаяла собака. Телефонные звонки и стуки в дверь с просьбой вести себя тише остались без ответа. После этого полицейские вновь связались с женщиной и, наведя справки об её сестре, выяснили, что у той действительно была собака.
«И вот я здесь», – подумал Джоуи, поднимаясь по ступеням к входной двери.
Он уже побывал в офисе арендодателя, чтобы взять ключ от дома, что само по себе делало этот вызов немного интереснее тех обычных заданий, когда ему приходилось совать свой нос в чужие дела. Однако, постучав в дверь, Джоуи вновь почувствовал себя недооценённым и глупым. Вспоминая всё, что было известно о деле, он не ждал, что ему откроют.
Джоуи стучал в дверь снова и снова, пока волосы под кепкой не взмокли от пота. Спустя две минуты никакого ответа не последовало. Полицейского это не удивило.
Джоуи вытащил ключ и открыл замок. Немного приоткрыв дверь, он заглянул внутрь и крикнул:
«Добрый день! Это офицер Нестлер из полиции Майами. Я собираюсь войти в дом и…».
Неожиданно его прервал лай маленькой собачонки, которая бежала ему навстречу. Это был Джек-рассел-терьер. Он изо всех сил старался испугать непрошеного гостя, однако и сам был напуган. Его задние лапы тряслись от страха.
«Эй, дружище, – сказал Джоуи и шагнул в дом. – Где твои мамочка и папочка?»
Собачка заскулила. Джоуи прошёл в дом. Сделав несколько шагов по небольшой прихожей, он направился в гостиную и тут почувствовал ужасную вонь. Взглянув на собаку, Джоуи нахмурился:
«Никто не выводил тебя гулять, да?»
Собачка пристыженно опустила голову. Казалось, она ясно поняла вопрос и чувствовала себя виноватой за то, что натворила.
Джоуи прошёл в гостиную и ещё раз крикнул.
«Здравствуйте, я ищу мистера или миссис Куртц. Я офицер Нестлер из полиции Майами».
Вновь не получив ответа, Джоуи на него уже и не надеялся. Пройдя через гостиную, он не обнаружил в ней ничего особенного. Затем Джоуи вошел в соседнюю комнату и закрыл нос и рот рукой. Это оказалась кухня, которую собака использовала, как туалет; повсюду на полу растекались лужи мочи, а перед холодильником красовались две кучки собачьих фекалий.
Пустые миски для воды и еды стояли в другом конце кухни. Пожалев собаку, Нестлер наполнил одну из мисок водой из-под крана. Собака принялась жадно лакать воду, а Джоуи вышел из кухни и, обнаружив лестницу, направился на второй этаж.
Добравшись до верхней ступени, Джоуи Нестлер впервые за всю карьеру ощутил то, что его отец называл полицейским чутьём. Он сразу же почувствовал, что здесь что-то не так. Джоуи был уверен, что сейчас обнаружит нечто плохое, нечто, что никак не ожидал увидеть.
Он вытащил пистолет и медленно пошёл по коридору, чувствуя себя при этом немного глупо. Джоуи миновал ванную комнату (в которой заметил ещё одну лужу собачьей мочи) и небольшой кабинет. В кабинете царил рабочий беспорядок, однако никаких следов разгрома или подозрительных действий не наблюдалось.
В конце коридора дверь последней, третьей по счёту комнаты была открыта. Это была хозяйская спальня.
Нестлер остановился в дверном проёме, похолодев от ужаса.
Несколько секунд он не мог двинуться с места, а затем вошёл в комнату.
Мужчина и женщина – предположительно мистер и миссис Куртц – лежали на кровати мёртвые. Джоуи был уверен, что они не спят, судя по количеству крови на простынях, стенах и ковре.
Полицейский сделал ещё два шага вперёд, но остановился. Это уже не его дело. Нужно было срочно вызывать подкрепление. Кроме этого, даже с того места, где он стоял, всё
было видно достаточно хорошо. Мистер Куртц получил смертельное ранение в грудь, а горло миссис Куртц было перерезано от уха до уха.
Джоуи никогда в жизни не видел столько крови. От всего этого его начало мутить.
Он пятился прочь из комнаты, не думая ни об отце, ни о деде, ни о том, каким бравым полицейским он когда-нибудь станет.
Джоуи вылетел из комнаты, пулей спустился вниз, всеми силами борясь с подступающей тошнотой. Пытаясь нащупать микрофон на плече рубашки, он заметил, как хозяйский терьер бежит прочь из дома, однако сейчас ему было не до него.
Он стоял напротив дома вместе с маленькой собачкой и говорил с участком, чтобы вызвать подкрепление. Собака лаяла, подняв морду к небу, как будто так могла каким-то образом изменить то, что случилось в доме.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Макензи Уайт сидела в своём кабинете и привычно водила указательным пальцем по краям визитной карточки. На протяжении нескольких месяцев она думала только об этой визитке, которая каким-то образом была связана с её прошлым, а точнее, с убийством отца.
Она возвращалась к ней всякий раз, когда закрывала очередное дело, размышляя о том, когда же ей все-таки удастся взять отгул и вернуться в Небраску, чтобы свежим взглядом осмотреть место убийства и разработать свою собственную теорию, отличную от идей ФБР.
В последнее время работа изматывала её и, закрывая новое дело, Макензи чувствовала всевозрастающее желание заняться тайной убийства отца. Это чувство усилилось настолько, что, закончив последнее задание, она не чувствовала прежнего удовлетворения. В последний раз она занималась делом двух типов, которые разработали хитроумный план поставки кокаина в среднюю школу Балтимора. Задание заняло всего лишь три дня и прошло так гладко, что могло даже не считаться за работу.
С тех пор как Макензи приехала в Куантико, на её долю выпало много громких дел, и её продвигали по службе сквозь вихрь событий, закулисные интриги и смертельно опасные задания. За это время Макензи потеряла напарника, доконала практически всех начальников, с которыми ей довелось поработать, и сделала себе имя.
Чего у неё не было, так это друзей. Безусловно, рядом всегда находился Эллингтон, но между ними теперь существовало какое-то странное влечение, которое делало их дружбу невозможной. Тем более, она официально послала его куда подальше, ведь он дважды отверг её – каждый раз по разным причинам, – и она не хотела вновь выставлять себя дурой. Ей нравились их рабочие отношения, которые теперь являлись единственным звеном, которое их соединяло.
За последние несколько недель ей также довелось познакомиться со своим новым напарником – неуклюжим, но энергичным новичком по имени Ли Харрисон.
Ему сплавляли всю бумажную и срочную работу, а также поиск данных, однако со всем этим Харрисон справлялся безупречно.
Макензи знала, что директор МакГрат наблюдает за тем, как Ли будет вести себя, если его завалить всякого рода срочными заданиями. До сих пор Харрисон всегда выходил победителем.
Рассматривая визитку, Макензи невольно подумала о своём напарнике. Она уже несколько раз просила его навести справки о некоем антикварном магазине Баркера. И хотя, закончив поиски, Харрисон выдал результатов больше, чем кто-либо за последние несколько месяцев, все они вели в тупик.
Размышляя над этим, Макензи услышала тихие шаги, приближающиеся к её кабинету. Девушка спрятала визитку под грудой бумаг, лежащей около компьютера, и сделала вид, что проверяет почту.
«Привет, Уайт», – произнёс знакомый голос.
«Этот парень настолько хорош, что слышит меня, даже когда я просто о нём думаю», – подумала Макензи. Повернувшись на стуле, она увидела Ли, заглядывающего в кабинет.
«Давай обойдёмся без церемоний, никаких Уайт, – сказала она. – Называй меня Макензи. Ну, или Мак, если считаешь себя достаточно смелым».
Харрисон смущённо улыбнулся. Было понятно, что он ещё не до конца понял, как ему разговаривать с ней и тем более как вести себя в её присутствии. Макензи это устраивало. Иногда она думала, что, возможно, МакГрат велел Харрисону помогать ей время от времени, чтобы парень мог привыкнуть к тому, что никогда не знаешь, в каких отношениях ты находишься с коллегами. Если так, то это был просто гениальный ход.
«Ну, хорошо… Макензи, – сказал он. – Я просто хотел сообщить, что допрос по делу дилеров только что закончился. Ребята хотят знать, нужна ли тебе от них ещё какая-то информация?»
«Нет. Все хорошо», – ответила Макензи.
Харрисон кивнул, но прежде чем уйти, бросил на неё хмурый взгляд, который Макензи уже начала считать его фишкой. «Можно задать тебе вопрос?» – спросил Харрисон.
«Конечно».
«Ты… ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь усталой. Даже немного раскраснелась».
Она могла бы легко поднять его на смех и заставить чувствовать себя неловко за такое замечание, однако решила этого не делать. Харрисон был хорошим напарником, и Макензи не хотелось прослыть агентом (кстати, она сама недавно была новичком), который изводит новобранцев. Вместо этого она ответила:
«Нет, всё в порядке. Просто не высыпаюсь в последнее время».
Харрисон кивнул: «Я понял. Ну… хорошо тебе отдохнуть». Озабоченное выражение исчезло с его лица, и Ли покинул кабинет, отправившись выполнять очередное срочное поручение МакГрата.
Немного отвлёкшись от визитки и от всех тех тайн, которые она хранила, Макензи позволила себе на время забыть обо всём. Она проверила почту и разобрала бумаги, которые начали скапливаться на столе. У Макензи не было возможности в полной мере насладиться этими не особо приятными занятиями, за что она была благодарна.
Когда в самом разгаре уборки зазвонил телефон, Макензи торопливо схватила трубку. Готова на всё, что угодно, лишь бы не сидеть в кабинете.
«Макензи Уайт слушает», – ответила она.
«Уайт, это МакГрат».
Лёгкая улыбка пробежала по её лицу. Несмотря на то, что МакГрат был далеко не самым симпатичным ей человеком, она знала, что когда он звонит ей или даже сам приходит в её кабинет, разговор будет связан с заданиями определённого рода.
Именно поэтому он звонил и сейчас. Макензи даже не успела поздороваться, как он снова заговорил в своей обычной быстрой манере.
«Срочно подойди в мой кабинет, – проговорил он. – И возьми с собой Харрисона».
И снова Макензи не успела ничего ответить. Шеф повесил трубку до того, как она смогла вымолвить хоть слово.
Но ей было всё равно. Очевидно, у МакГрата было для неё новое дело. Быть может, это задание обострит её память и вернёт ясность мысли, прежде чем она отойдёт от работы на некоторое время, чтобы сконцентрироваться на старом деле отца.
Охваченная приятным волнением, Макензи поднялась и вышла из кабинета в поисках Харрисона.
***
Наблюдая за тем, как Харрисон ведёт себя в кабинете МакГрата, Макензи немного успокоилась. Пока МакГрат беседовал с ними, Ли Харрисон, выпрямившись, сидел на краю стула. Младший агент явно чувствовал себя не в своей тарелке и пытался всячески угодить начальству. Макензи знала, что он перфекционист, и что память его близка к фотографической. Ей было интересно, как устроена его память – возможно, он впитывал каждое слово МакГрата, как губка.
«Он чем-то напоминает меня», – подумала Макензи, тоже сосредоточившись на речи начальника.
«Итак, вот что у меня есть для вас, – сказал МакГрат. – Вчера утром из отделения полиции штата в Майами поступило сообщение о произошедшей там серии убийств. В обоих случаях убитыми оказались супружеские пары. Значит, у нас четыре тела. Оба убийства отличаются особой жестокостью и так далее, но какой-либо явной связи между ними нет. Жестокость, с которой были совершены преступления, а также тот факт, что убитые были супругами и скончались в постели, склоняют полицию штата к мысли, что мы имеем дело с серийным убийцей. Однако я считаю, что ещё довольно рано делать такие предположения».
«Вы считаете, это просто совпадение?» – спросила Макензи.
«Я думаю, да, – ответил МакГрат. – Как бы то ни было, они запросили нашей помощи, и я намерен вас обоих отправить туда. Харрисон, для тебя это отличная возможность окунуться в настоящую работу и испытать свои силы. Уайт, присмотри там за ним, но особо не командуй. Поняла?»
«Да, сэр», – ответила Макензи.
«В течение часа я отправлю вам подробности дела и билеты на самолёт. Я думаю, это задание займёт не более одного-двух дней. Есть вопросы?»
Макензи отрицательно покачала головой. Харрисон кратко ответил «нет, сэр», и в этот момент Макензи с уверенностью могла сказать, что её напарник всеми силами пытается справиться с волнением.
И его нельзя было за это винить. Она чувствовала то же самое.
Несмотря на то, что им рассказал МакГрат, Макензи показалось, что это дело далеко не из обычных.
Супружеские пары.
Вот что важно.
Макензи не могла отделаться от ощущения, что это «обычное» дело перерастёт в нечто большее.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Макензи был хорошо известен стереотип о том, что все дела на правительственной службе продвигаются медленно; она также знала, что обычно ФБР не доставляет своих агентов до пункта назначения. Однако спустя всего четырнадцать часов после того, как Макензи побывала в кабинете МакГрата, она пыталась припарковать арендованную машину напротив ряда таунхаусов в Майами. Встав рядом с полицейским внедорожником, она заметила офицера, сидящего внутри.
Рядом с Макензи, на пассажирском сиденье находился Харрисон, занятый изучением обстоятельств дела. Большую часть дороги он молчал, и Макензи уже хотела сама начать разговор. Нельзя было с уверенностью сказать, нервничал ли он, был напуган, или испытывал оба чувства одновременно. В последний момент Макензи предпочла не заставлять его идти на контакт и разговаривать с ней, справедливо решив, что для него будет лучше самому выбраться из своей скорлупы, тем более, если в обозримом будущем МакГрат планирует сделать Харрисона её постоянным напарником.
Макензи воспользовалась моментом, чтобы подумать над тем, что ей было известно о деле. Немного откинув голову назад и закрыв глаза, она вспомнила всё, что о нём знала. Привычка зацикливаться на деталях помогала ей углубиться в свой собственный разум и разложить всю информацию по полочкам, дабы затем просматривать материалы, извлекая их из некоего мысленного архива в голове.
Убита семейная пара. Это сразу вызывает ряд вопросов. Почему убили обоих? Почему не одного?
Важно не пропустить ничего, что может хотя бы мало-мальски относиться к делу. Если убийцей двигала ревность, то, вероятно, это был человек, который в какой-то мере завидовал их семейной жизни.
Замок не взломан; семья Куртц добровольно впустила убийцу в дом.
Макензи открыла глаза, а затем и дверь машины. Она сколько хотела могла размышлять о случившимся на основе материалов дела, однако такой подход не даст результатов, пока она своими глазами не увидит место преступления.
Харрисон вместе с ней вышел из машины навстречу яркому солнцу Майами. Макензи чувствовала солёный запах океана с едва заметным привкусом рыбы.
Когда Макензи и Харрисон захлопнули дверцы машины, офицер из внедорожника также поспешил выйти наружу. «Это, должно быть, тот офицер, которому было поручено нас встретить», – решила про себя Макензи. В свои сорок или около того, женщина-офицер выглядела просто и приятно, её короткие немытые светлые волосы блестели на солнце.
«Агенты Уайт и Харрисон?» – спросила она.
«Это мы», – ответила Макензи.
Женщина протянула руку и представилась.
«Меня зовут офицер Дэйни. Если вам что-нибудь понадобится, дайте знать. Место преступления, уже, конечно, прибрали, однако у меня есть фотографии, сделанные в день, когда обнаружили убитых».
«Спасибо, – отозвалась Макензи. – Можем ли мы для начала заглянуть в дом?»
«Конечно», – ответила Дэйни, поднимаясь по ступеням и вынимая ключ из кармана. Открыв дверь, она жестом пригласила Макензи и Харрисона проследовать внутрь дома первыми.
Макензи сразу же ощутила запах хлорки или какого-то другого чистящего средства. Как вспомнилось Макензи, в отчете говорилось о том, что в доме в течение как минимум двух дней оказалась запертой собака, которая несколько раз справляла нужду в комнате.
«Хлорка, – догадался Харрисон. – Её использовали, чтобы смыть собачьи дела?»
«Верно, – ответила Дэйни. – Комнаты мыли вчера вечером. Мы хотели оставить всё, как есть до вашего приезда, но запах был такой… В общем, запах был ужасный».
«Всё нормально, – вмешалась Макензи. – Спальня наверху, не так ли?»
Дэйни кивнула и указала на лестницу.
«Наверху ничего не трогали, убрали только тела и верхнюю простынь, – объяснила она. – Простынь всё ещё там, она лежит на полу на плёнке. Когда убирали тела, её пришлось тоже убрать. Крови было столько… Сейчас сами всё увидите».
Макензи заметила, что Харрисон замедлил шаг, чувствуя себя безопаснее за её спиной. Макензи шла следом за Дэйни и увидела, как та остановилась в дверном проёме спальни, стараясь не смотреть в комнату.
Войдя в спальню, Макензи поняла, что ни Дэйни, ни отчёты, которые она изучила, ни капли не преувеличили состояние комнаты. Крови было очень много – Макензи никогда не приходилось видеть столько крови в одном месте.
И в этот ужасный момент ей почудилось, будто она находится в Небраске, в комнате дома, который сейчас, как ей было известно, стоял заброшенным. Ей казалось, что она смотрит на кровать, залитую кровью, а на ней лежит её отец.
Макензи потрясла головой и пришла в себя от звука приближающихся шагов. Это был Харрисон.
«Всё нормально?» – спросила она его.
«Да», – ответил он, однако голос его звучал немного напряжённо.
Макензи отметила про себя, что больше всего крови находится на кровати, как она и ожидала. Простынь, которую сняли с кровати и расстелили на полу, была когда-то белой, но сейчас она практически вся была покрыта запёкшейся кровью и стала тёмно-бардовой. Макензи медленно подошла к кровати, прекрасно зная, что никаких улик она там не найдёт. Даже если убийца случайно оставил там волос или другой источник ДНК, всё это просто утонуло в лужах крови.
Макензи посмотрела на следы крови на стенах и ковре. Тщательно разглядывая ковёр, она пыталась рассмотреть, не является ли один из следов следом обуви преступника.
«Должны же быть какие-то следы, – думала Макензи. – Если преступник убивает жертву, и вокруг остаётся столько крови, то, наверняка, следы должны остаться и на самом убийце. Следовательно, даже если вокруг нет следов, то, возможно, где-то в доме есть пятно крови, случайно оставленное им.
Другой вопрос: как убийца смог лишить их жизни одновременно? Когда он убивал одного из супругов, второй должен был проснуться. Тут одно из двух: либо убийца совершил преступление очень быстро, либо уложил в кровать уже мёртвых супругов».
«Ужас, правда?» – сказал Харрисон.
«Да, – ответила Макензи. – Скажи мне… Можешь ли ты с первого взгляда отметить что-нибудь, что даст нам зацепку, ключ к разгадке… или, может быть, здесь есть что-то, на чём нужно остановить внимание?»
Харрисон покачал головой, не сводя взгляда с кровати. Макензи согласно кивнула, принимая тот факт, что в таком количестве крови улики просто невозможно обнаружить. Она даже опустилась на колени и заглянула под кровать, надеясь найти там хоть что-нибудь. Однако под кроватью не было ничего, кроме пары тапочек и старого фото альбома. Достав альбом наружу, Макензи просмотрела и его. На первых нескольких страницах красовались свадебные фотографии. Вот невеста идёт к алтарю в большой церкви, а вот счастливая пара разрезает свадебный торт.
Нахмурившись, Макензи отправила альбом обратно под кровать. Затем она повернулась к Дэйни, которая по-прежнему стояла в проёме двери и старалась не смотреть в комнату.
«Вы говорили, у вас есть фотографии с места преступления, не так ли?» – уточнила Макензи.
«Да, всё верно. Дайте мне минуту, и я их принесу», – быстро ответила Дэйни и торопливо спустилась вниз.
Когда Дэйни ушла, Харрисон вышел в коридор и, обернувшись, глубоко вздохнул.
«Ты когда-нибудь имела дело с таким преступлением?» – спросил он.
«Столько крови я вижу впервые, – ответила Макензи. – Я имела дела с кровавыми убийствами, но это просто бьёт все рекорды».
Харрисон напряжённо думал об этом, когда Макензи вышла из комнаты. Они вместе направились к лестнице, спустились вниз и в гостиной встретились с Дэйни, которая как раз возвратилась в дом. Расположившись у барной стойки, которая отделяла гостиную от кухни, Дэйни положила на неё папку, которую открыла Макензи. На первой фотографии они снова увидели кровать, залитую кровью. Только на фотографии кроме этого лежали ещё два тела – мужчины и женщины. Семья Куртц.
Макензи предположила, что оба были одеты в то, в чём обычно ложились спать. Мистер Куртц (согласно отчётам, его звали Джош) был одет в футболку и семейные трусы. На миссис Куртц (Джули) были надеты полосатая майка и короткие спортивные шорты. Фотографий было много. Некоторые из них были сделаны так близко, что Макензи, рассматривая их, вздрагивала от неприятных ощущений. Фотография, на которой была изображена миссис Куртц с перерезанным горлом, была особенно отвратительна.
«В отчётах ничего не сказано об орудии преступления», – заметила Макензи.
«Всё потому, что его так и не смогли точно определить. Все полагают, что это был нож».
«Причём, очень большой нож», – подумала Макензи, отрывая взгляд от фотографии тела миссис Куртц.
Макензи заметила, что даже мёртвая миссис Куртц стремилась в объятья мужа. Её правая рука свободно лежала на его бедре. В этом было что-то милое и одновременно печальное.
«А что известно о другой убитой паре?» – спросила Макензи.
«Это Стерлинги», – ответила Дэйни и достала несколько фотографий и бумаг из заднего кармашка папки.
Макензи посмотрела на фото и увидела на них ту же картину, что и наверху, в спальне. Мёртвая семейная пара лежит в постели, вокруг кровь. Единственным различием было то, что муж на фотографиях Стерлингов спал голым, или же убийца сам снял с него одежду.
«Места преступления очень схожи, – подумала Макензи. – Такое ощущение, что оба отлично инсценированы». Она переводила взгляд с одной фотографии на другую, разглядывая схожие детали.
«Только очень бесстрашный и самый что ни на есть дерзкий тип может убить двух людей одновременно, причём с такой жестокостью. Этот парень явно помешанный. Очень целенаправленный. И, вероятно, не гнушается особой жестокостью».
«Поправьте меня, если я ошибаюсь, – произнесла Макензи, – но полиция Майами рассматривает оба эти дела по статье незаконное проникновение в жилище, так?»
«Мы так считали сначала, – ответила Дэйни. – Однако после тщательного осмотра следов взлома и кражи не обнаружилось. Тем более, принимая во внимание факт, что за одну неделю были убиты две семьи, дело всё меньше и меньше подходит под эту статью».
«Согласна, – отозвалась Макензи. – А как пары были связаны друг с другом?»
«На первый взгляд никакой связи между ними нет. Однако мы работаем над этим».
«А что насчёт Стерлингов, есть ли в доме следы борьбы?»
«Нет, ничего».
Макензи снова взглянула на фотографии, и в глаза сразу бросились две схожие детали. От одной из них по спине сразу побежали мурашки.
Макензи снова посмотрела на фото семьи Куртц. Рука жены свободно лежит на бедре мужа.
Очевидно одно: это действительно дело рук серийного убийцы.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
По пути в участок Макензи следовала за Дэйни. Пока они ехали, она заметила, что Харрисон делает заметки в блокноте, которым он был занят практически всю дорогу из Вашингтона до Майами. Перестав писать, Харрисон вопросительно посмотрел на Макензи.
«У тебя уже есть какая-то теория, не так ли?» – спросил он.
«Нет. Никакой теории у меня нет. Но я заметила на фотографиях несколько вещей, которые мне показались немного странными».
«Не хочешь поделиться?»
«Не сейчас, – ответила Макензи. – Если я буду рассказывать об этом сейчас, а потом ещё и в участке, то начну заново всё это переосмысливать. Дай мне время разобраться что к чему».
Усмехнувшись, Харрисон вернулся к своим записям. Он не обижался на Макензи за то, что она утаивала от него что-то (хотя это было не так) и не давил на неё. Он делал всё возможное, чтобы оставаться одновременно послушным и полезным, и Макензи ценила это.
По дороге в участок она начала замечать, как то тут, то там между домами мелькает океан. Она никогда не была очарована морем, как другие люди, но всё равно ощущала его притяжение. Даже сейчас, выслеживая преступника, Макензи чувствовала ту свободу, которую символизировал океан. Высокие пальмы и жаркое полуденное солнце Майами делали его ещё прекраснее.
Спустя десять минут Макензи проследовала за Дэйни на стоянку перед большим зданием полиции. От него, как и от всего в этом городе, веяло пляжной атмосферой. Перед зданием, вдоль узкой полоски газона росли несколько огромных пальм. Простая архитектура также вызывала приятное расслабляющее чувство. Это было приветливое место, и ощущение доброжелательности не покинуло Макензи и Харрисона и после того, как они вошли внутрь.
«Включая меня, здесь только три человека занимаются этим делом, – проинформировала их Дэйни, пока они шли по просторному коридору. – Но теперь, когда вы здесь, ребята, мой начальник, по всей видимости, будет придерживаться политики невмешательства».
«Хорошо, – подумала Макензи. – Чем меньше споров и противоположных точек зрения, тем лучше».
Дэйни привела их в небольшой конференц-зал в конце коридора. В зале за столом сидели двое мужчин. Один из них подключал проектор к МacBook. Другой что-то увлечённо печатал на планшете.
Оба отвлеклись от своих занятий и подняли головы, когда Дэйни, Макензи и Харрисон вошли в комнату. В их взгляде Макензи прочитала уже давно знакомые и привычные ей мысли: «О, довольно симпатичная девушка. Не ожидал такого».
Дэйни кратко представила Макензи и Харрисона и села за стол. Мужчина с планшетом оказался шефом полиции по имени Родригес. Это был седой пожилой человек с глубокими морщинами на загорелом лице. Вторым человеком был белокурый новичок Джоуи Нестлер. Как оказалось, именно он обнаружил тела Куртцев. После того как его представили, Нестлер успешно завершил соединение MacBook с проектором. Яркий белый свет направили на небольшой экран на стене.
«Спасибо, что приехали, – сказал Родригес, откладывая планшет в сторону. – Слушайте, я не собираюсь вести себя, как типичный дурень-полицейский и не буду стоять у вас на пути. Говорите, что вам нужно, и если это в моей компетенции, я всё устрою. Взамен я прошу вас провести расследование как можно быстрее и не превращать город в цирк».
«Кажется, наши желания совпадают», – сказала Макензи.
«Итак, у Джоуи есть все имеющиеся по этому делу документы, – продолжил Родригес. – Отчёт коронера мы получили сегодня утром, но в нём нет для нас ничего нового. Семью Куртц зарезали, и они истекли кровью. Наркотиков в крови не обнаружено. Полностью чистые. Таким образом, ярко выраженной связи между двумя убийствами мы не наблюдаем. Поэтому, если у вас есть какие-либо идеи, мне бы хотелось послушать».
«Офицер Нестлер, у вас есть все фотографии с обоих мест преступления?»
«Да», – ответил он. Этот парень напомнил Макензи Харрисона – такой же взволнованный, немного нервный и явно ищет повод, чтобы угодить начальникам и коллегам.
«Не могли бы вы достать снимки тел убитых, расположить их рядом и вывести на экран, пожалуйста», – попросила Макензи.
Джоуи работал быстро и в течение десяти секунд снимки тел уже появились на экране проектора.
Рассматривать снимки в тёмной комнате на ярко освещённом экране было жутко. Чтобы не заставлять присутствующих концентрироваться на жестокости снимков и рассеивать внимание, Макензи сразу перешла к делу:
«Я думаю, будет излишним напоминать, что эти убийства не являются результатом обычного грабежа с взломом или незаконного вторжения в частные владения. Ничего не украдено, и нет никаких улик, указывающих на то, что произошёл взлом любого рода. Нет следов борьбы. Это значит, что убийца был либо приглашён в дом самими хозяевами, либо имел ключ от двери. Кроме того, убийства были совершены очень быстро. К тому же, отсутствие пятен и следов крови ещё где-нибудь в доме наводит на мысль, что убийство произошло именно в спальне, а не в какой-то другой комнате».
Монолог Макензи помог ей самой понять, насколько всё это странно.
«Убийцу не только пустили в дом, но и, по всей вероятности, пригласили в спальню. Это значит, что вряд ли его действительно пригласили. У него был ключ. Или он знал, где находится запасной».
Макензи поспешила продолжить, чтобы не сбить саму себя с мысли новыми идеями и предположениями:
«Мне хотелось показать вам эти снимки, потому что я вижу на них две очень странные вещи. Первое… Посмотрите, как идеально ровно они все лежат на спинах. Их ноги расслаблены, выбрана определённая поза. Такое чувство, что их специально так положили. И ещё, если мы имеем дело с серийным убийцей, то это просто нельзя не брать во внимание. Обратите внимание на правую руку миссис Куртц».
Она дала всем время взглянуть на снимок. Интересно, заметит ли Харрисон то, что она имеет в виду, и скажет ли об этом остальным? Макензи помолчала несколько секунд, давая возможность высказаться, но так как никто ничего не сказал, она продолжила:
«Её правая рука лежит на бедре мужа. Это единственная часть её тела, которая не имеет определённой позы. Это либо совпадение, либо убийца специально положил их тела таким образом, намеренно сдвинул её руку».
«Даже если это так, что здесь такого? – спросил Родригес. – В чём суть?»
«Хорошо, давайте посмотрим на Стерлингов. Посмотрите на левую руку мужа».
На этот раз не прошло и трёх секунд, как Дэйни первой догадалась и дала ответ. В её голосе слышались нервные нотки.
«Он вытягивает руку и кладёт её на бедро жены».
«Абсолютно верно, – подтвердила Макензи. – Если бы я увидела такую позу у одной пары, то даже не заикнулась бы о ней. Но тут присутствует один и тот же жест, а это даёт нам право полагать, что убийца явно действовал с каким-то определённым намерением».
«Но для чего ему это?» – снова спросил Родригес.
«Символизм?» – предположил Харрисон.
«Возможно», – ответила Макензи.
«Но этой информации маловато, не так ли?» – поинтересовался Нестлер.
«Да, – согласилась Макензи. – Но это, по крайней мере, уже что-то. Если для убийцы это какой-то символ, то на то должна быть причина. Вот с этого я и предлагаю начать: мне бы хотелось получить список подозреваемых, которых недавно привлекали за насильственные преступления, связанные с проникновением в чужое жилище. По сути, я не верю, что это было противозаконное вторжение, но это самая подходящая зацепка, чтобы начать расследование».
«Хорошо, мы вам его предоставим, – сказал Родригес. – Что-нибудь ещё?»
«Пока ничего. Нашим следующим шагом будут беседы с членами семьи, соседями, друзьями убитых».
«Да, мы уже говорили с ближайшими родственниками семьи Куртц – с братом, сестрой и родителями с обеих сторон. Вы можете снова поговорить с ними, однако, они не очень осведомлены. Брат Джоша Куртца сказал, что насколько ему известно, у них был идеальный брак. Они поссорились только однажды, когда во время футбольного сезона Семинолы обыграли Харрикейнз».
«А что насчёт соседей?» – спросила Макензи.
«Мы с ними тоже разговаривали. Но не очень долго. В основном разговор шёл о шуме. Они заявили о лающей собаке».
«Хорошо, с этого и начнём», – распорядилась Макензи и посмотрела на Харрисона.
Больше ничего не сказав, они встали и вышли из комнаты.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Макензи чувствовала себя немного не в своей тарелке, вернувшись в район, где произошло убийство. Погода была прекрасная, и, приближаясь к дому соседей, мысль о том, что совсем неподалёку находится кровать, залитая кровью, казалась безумной. Макензи невольно вздрогнула и поспешно отвела взгляд от дома семьи Куртц.
Когда Макензи и Харрисон поднимались по ступеням к входной двери соседнего дома, телефон возвестил её о входящем сообщении. Вытащив телефон из кармана, Макензи обнаружила, что сообщение было от Эллингтона. Закатив глаза, она прочла:
Как тебе нравится твой новый напарник? Скучаешь по мне?
Макензи уже была готова ответить ему, однако не стала поддерживать диалог. К тому же ей не хотелось, чтобы Харрисон считал её необщительной и рассеянной. Конечно, это было немного высокомерно, однако, она должна была подавать хороший пример напарнику. Подумав об этом, она сунула телефон обратно в карман. Макензи позволила Харрисону самому постучать в дверь, и он сделал это необычайно старательно и осторожно.
Через несколько секунд дверь открыла женщина. На вид ей было чуть больше сорока. Она была одета в свободную футболку и такие короткие шорты, что они спокойно сошли бы за трусики. Было видно, что она часто ходит на пляж и, вероятно, пользовалась услугами пластического хирурга для исправления носа и, возможно, груди.
«Чем я могу вам помочь?» – спросила она.
«Вы Деми Стиллер?»
«Да. А что такое?»
Макензи привычно быстро достала значок – сейчас она уже лучше владела этим искусством:
«Мы агенты Уайт и Харрисон из ФБР. Нам бы хотелось поговорить с вами о ваших соседях».
«Без проблем, – ответила Деми, – но мы уже разговаривали с полицией».
«Я знаю, – сказала Макензи. – Но мне бы хотелось расспросить вас немного подробнее. Как я понимаю, тогда главным предметом вашего разговора была собака».
«Да, это так, – подтвердила Деми, впуская агентов в дом и закрывая за ними дверь. – Разумеется, я даже не знала, что соседей убили, когда звонила в полицию».
«Конечно, – сказала Макензи. – Однако мы здесь не за этим. Мы надеемся получить от вас некоторую информацию о том, как жили ваши соседи. Вы были с ними знакомы?»
Деми провела их на кухню, и Макензи с Харрисоном устроились у барной стойки. Расположение комнат было таким же, как у Куртцев. Макензи заметила, что Харрисон скептически смотрит на лестницу, примыкающую к гостиной и ведущую наверх.
«Мы с ними не дружили, если вы об этом спрашиваете, – начала Деми. – Мы всегда здоровались при встрече и несколько раз жарили мясо на заднем дворике вместе с ними. Вот и всё».
«Как долго они были вашими соседями?» – спросил Харрисон.
«Чуть больше четырёх лет, я думаю».
«На ваш взгляд, они были хорошими соседями?» – продолжила Макензи.
Деми пожала плечами.
«Большую часть времени, да. Иногда у них случались шумные сборища в разгар футбольного сезона, но всё было терпимо. Честно признаться, я звонила не столько из-за этой глупой собаки, сколько из-за того, что никто не открыл мне дверь, когда я стучала».
«Думаю, вы не знаете, бывали ли у них какие-то постоянные гости?»
«Этого я не знаю, – ответила Деми. – Полицейские спрашивали меня о том же самом. Мы с мужем думали, что допросы уже закончились. Не помню, чтобы я видела ещё какие-то машины, постоянно стоящие у их дома, за исключением их собственной».
«Вы знаете кого-то из их знакомых, кому мы могли бы задать несколько вопросов? Возможно, убитые состояли в каких-то клубах или имели странные интересы?»
«Нет, ни о чём таком мне не известно», – ответила Деми. Отвечая на вопрос, женщина пристально смотрела на стену, будто пытаясь увидеть сквозь неё комнаты дома Куртцев. Она выглядела немного грустной толи от того, что ей было жалко убитых супругов, толи от того, что ей пришлось во всё это ввязаться.
«Вы уверены?» – не унималась Макензи.
«Абсолютно уверена. Мне кажется, муж играл в ракетбол. Я видела его несколько раз возвращающимся домой из спортзала. Что касается Джули, то я ничего не знаю. Я знаю, что она любила рисовать, но это потому, что она как-то раз показала мне свои рисунки. Больше я ничего не знаю. Они были сами по себе».
«Было ли в них что-то такое – всё равно что, – что бросалось в глаза?»
«Ну, – начала Деми, по-прежнему глядя на стену, – понимаю, что это немного пошло, но я и мой муж считаем, что эта семья имела довольно активную сексуальную жизнь. Стены здесь очень тонкие. Ну, или они были очень громкими. Я даже не могу вам сказать, сколько раз мы их слышали. Иногда это были даже не приглушённые звуки. Мы отчётливо слышали, как они занимаются этим, ну вы понимаете».
«Насилие?» – спросила Макензи.
«Нет, вряд ли, – ответила Деми, немного смутившись. – Они просто были очень эмоциональными. Мы много раз хотели поговорить с ними об этом, но так и не решились. Немного неудобно говорить о таких вещах, ну, вы понимаете».
«Безусловно, – согласилась Макензи. – Вы несколько раз упомянули вашего мужа. Где он сейчас?»
«На работе. Он работает с девяти до пяти. Я домохозяйка и работаю по совместительству редактором. Работаю из дома».
«Не могли бы вы задать ему те же вопросы, что я задала вам. Я хочу быть уверенной, что получила полную информацию», – попросила Макензи.
«Да, конечно».
«Большое вам спасибо, миссис Стиллер. Я, возможно, ещё позвоню вам, если возникнут дополнительные вопросы».
«Конечно, звоните», – произнесла Деми, провожая агентов к входной двери.
Когда они вышли на улицу, и Деми закрыла дверь, Харрисон взглянул на коттедж, который Джули и Джош Куртц когда-то считали своим домом.
«То есть всё, что мы узнали из беседы, это то, что у супругов был отличный секс?» – поинтересовался он у Макензи.
«Похоже на то, – отозвалась она. – Но это говорит нам о том, что у них, возможно, был крепкий союз. Добавь сюда то, что говорили их родственники об идеальном браке, и убийцу станет найти ещё тяжелее. Или наоборот, легче. Если у них был крепкий, идеальный брак без забот и хлопот, то найти человека, имеющего что-то против них, намного проще. Теперь… посмотри в свои записи. Что будет нашим следующим шагом?»
Харрисон был немного удивлён её вопросом, однако послушно обратился к своему блокноту, в котором держал все записи и заметки.
«Нам нужно наведаться на место первого преступления – в дом Стерлингов. Родители мужа живут в шести милях от их дома, поэтому имеет смысл встретиться с ними по пути».
«Звучит отлично, – похвалила напарника Макензи. – У тебя ведь есть адрес?»
Бросив Харрисону ключи от машины, Макензи направилась к пассажирской двери. Улучив момент, она насладилась выражением гордости и удивления на его лице, вызванным этим простым жестом.
«Показывай дорогу», – распорядилась Макензи.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дом Стерлингов находился в одиннадцати милях от таунхауса Куртцев. Макензи с восхищением рассматривала его, когда Харрисон выехал на длинную асфальтированную подъездную дорожку. Дом находился примерно в пятидесяти ярдах от главной дороги, вдоль которой были посажены прекрасные клумбы, и росли высокие деревья с тонкими стволами. Сам по себе дом выглядел очень современно и состоял из стекла и искусственно состаренных деревянных балок. Это был идиллический и дорогой дом для состоятельной пары. Единственная вещь, которая портила весь вид, – это жёлтая оградительная лента, натянутая поперёк входной двери.
Поднимаясь по ступеням крыльца, Макензи вдруг заметила, какая тишина царила вокруг. Дом был отделён от других богатых особняков густой рощей. Пышная зелёная изгородь выглядела такой же дорогой и ухоженной, как все дома в этом районе города. И хотя особняки находились не на берегу океана, где-то вдали слышался его шум.
Макензи нагнулась, нырнула под ленту и достала из кармана запасной ключ от входной двери, который ей предоставила Дэйни с согласия официального следствия полиции Майами. Войдя в большую прихожую, Макензи вновь была поражена царящей тишиной. Она осмотрела расположение комнат в доме. Коридор простирался налево от них и доходил до самой кухни. Остальная часть дома была достаточно просторной; гостиная соединялась с зоной для отдыха и где-то за пределами видимости заканчивалась застеклённым крыльцом, выходящим на задний двор.
«Что мы знаем о случившемся здесь?» – спросила Макензи. Разумеется, она знала ответ, однако ей хотелось дать Харрисону возможность продемонстрировать свои умственные способности и знание деталей дела, надеясь на то, что он освоится быстрее, чем оно будет закрыто.
«Деб и Джеральд Стерлинг, – начал Харрисон. – Ему было тридцать шесть, а ей – тридцать восемь. Убиты в спальне тем же способом, что и Куртцы, хотя это убийство произошло на три дня раньше. Их тела обнаружила горничная после восьми часов утра. Согласно отчёту следователя смерть наступила ночью. Официальное расследование не обнаружило абсолютно никаких улик, хотя криминалисты в настоящее время анализируют волос, который был найдет прилипшим к раме входной двери».
Пока Харрисон зачитывал факты, Макензи всё время кивала в подтверждение сказанного. Она осматривала первый этаж в надежде понять, что за люди были эти Стерлинги, прежде чем подняться наверх в спальню, где их убили. Она прошла мимо большого встроенного книжного шкафа, который располагался между гостиной и зоной отдыха. Большая часть книг в шкафу представляла собой художественную литературу. В основном это были произведения Кинга, Гришэма, Чайлда и Паттерсона. Среди них было несколько книг об искусстве. Другими словами, это был обычный набор книг, который не мог сказать ничего особенного о своих владельцах.
Рядом с диваном у стены стоял декоративный письменный стол. Макензи подняла крышку и заглянула внутрь. Там не было ничего интересного – ручки, бумага, несколько фотографий и другой бытовой хлам.
«Пошли наверх», – предложила Макензи.
Харрисон кивнул и сделал глубокий дрожащий вдох.
«Всё нормально, – успокоила его Макензи. – Я тоже была поражена тем, что увидела в доме Куртцев, но, поверь, к таким вещам в конечном итоге привыкаешь».
«Ты же знаешь, что это не всегда хорошо, не правда ли? – думала она про себя. – Сколько ужасных ситуаций оставили тебя равнодушной после того, как была найдена та женщина на столбе в полях Небраски?»
Макензи потрясла головой, чтобы отогнать эти мысли, и они с Харрисоном поднялись на второй этаж. Здесь они увидели длинный коридор и всего три комнаты. Слева находился большой кабинет. Здесь царил порядок, если исключить тот факт, что он был практически пуст. Окна кабинета выходили на рощу, которая росла позади дома. Огромная ванная комната была размером с кухню Макензи. Здесь были раковины для него и для неё, большая душевая кабина, ванна, а также шкаф для белья.
Как и внизу, здесь ничто не говорило о личности Стерлингов или того человека, который хотел их убить. Не теряя времени даром, Макензи отправилась дальше по коридору в спальню, дверь которой была открыта. Дневной свет лился в комнату через большое окно с левой стороны. Солнце освещало край кровати, превращая багровый оттенок крови в тревожный оттенок красного.
Было странно зайти в спальню, осмотрев до этого идеально чистый дом, и увидеть всю эту кровь на кровати. На деревянном полу Макензи удалось заметить в нескольких местах пятна крови. Здесь на стенах не было столько крови, как в доме Куртцев, однако небольшое количество пятен и капель напоминало какую-то зловещую абстрактную живопись.
В комнате стоял ненавязчивый запах железа – запах запекшейся крови. Запах был едва заметным, но он заполнил собой всё пространство.
Макензи прошла вдоль края кровати, осматривая светло серые простыни, насквозь пропитанные кровью. На верхней простыне она заметила небольшой след, который мог бы оставить нож. Рассмотрев его поближе, она поняла, что не ошиблась.
Обойдя кровать кругом, Макензи пришла к выводу, что здесь не было ничего, что бы продвинуло следствие дальше. Она осмотрела все предметы в комнате – прикроватные столики, комоды и небольшой развлекательный центр, – выискивая среди них любые улики.
На стене Макензи вдруг заметила небольшое углубление. Вокруг него была кровь. Под ним крови было больше: тонкая засохшая струйка на стене и маленькое, еле заметное пятнышко на ковре.
Макензи подошла к этой выемке и внимательно осмотрела её. Она имела специфическую форму, а тот факт, что вокруг неё была кровь, заставлял думать о том, что одно было следствием другого. Макензи встала прямо и проверила совпадение формы ямки с частями своего тела. Немного подняв руку, она согнула её. Таким образом, её локоть идеально совпал с формой углубления на стене.
«Что ты там нашла?» – спросил Харрисон.
«Следы борьбы, я полагаю», – ответила Макензи.
Харрисон подошёл к ней и сделал заметку об углублении в своём блокноте.
«Не так уж много от них толку, правда?» – поинтересовался он.
«Это так. Но эти следы очень важны. Они и тот факт, что весь дом находится в идеальной чистоте. Я склонна думать, что убийца сделал всё возможное, чтобы скрыть следы борьбы. Он постарался, чтобы весь дом выглядел так, как ему хотелось. Однако этот след невозможно было спрятать».
Она посмотрела на маленькое пятно крови на ковре. Оно было не таким ярким, а вокруг были заметны едва различимые красные разводы.
«Смотри, – показала Макензи. – Выглядит так, будто кто-то пытался стереть пятно. Но этот кто-то либо торопился, либо не предал особого значения этой маленькой капле».
«Может быть, нам нужно все перепроверить в доме Куртцев?»
«Может быть», – согласилась Макензи, хотя она была абсолютно уверена в том, что всё тщательно там осмотрела.
Отойдя от стены, она подошла к огромному гардеробу. Внутри всё было в порядке.
Однако впервые за всё время Макензи наконец увидела вещь, выбивающуюся из общей картины. Рубашка и джинсы были небрежно скомканы и засунуты в шкаф. Макензи расправила одежду и обнаружила, что она принадлежала мужчине. Возможно, это было последнее, что надевал в своей жизни Джеральд Стерлинг.
Пользуясь случаем, Макензи осмотрела карманы. В одном ей удалось обнаружить семнадцать центов мелочью, а в другом – смятый листок бумаги. Расправив его, Макензи увидела, что это был чек из продуктового магазина пятидневной давности. Последний день их жизни. Взглянув на чек, Макензи задумалась.
Каким образом мы можем выяснить, чем они занимались в последние дни своей жизни? Или недели? Или даже месяцы?
«Харрисон, в отчётах ведь сказано, что полиция Майами проверила телефоны умерших на наличие подозрительных моментов?»
«Всё верно, – отозвался Харрисон, аккуратно обходя окровавленную кровать. – Контакты, входящие и исходящие вызовы, электронную почту, загрузки – проверили всё».
«Но историю поиска в интернете или что-то подобное не проверяли?»
«Нет, не припомню».
Засунув чек обратно в карман джинсов, Макензи вышла из гардероба, а затем и из комнаты. Она направилась вниз в полной уверенности, что Харрисон следует за ней.
«Что случилось?» – спросил он.
«Просто чутьё, – ответила она. – Или надежда».
Макензи снова подошла к письменному столу у дивана и открыла его. В глубине стояла маленькая корзиночка. Из неё торчало несколько ручек, а также обычная чековая книжка.
Если они содержали дом в такой чистоте, то уж наверняка в их чековой книжке царит такой же порядок.
Макензи вытащила книжку и обнаружила, что была права. Все цифры были записаны с педантичной точностью. Каждая финансовая операция заносилась сюда красивым почерком и в мельчайших подробностях. Супруги учитывали даже деньги, полученные из банкомата. Макензи понадобилось около двадцати секунд, чтобы понять, что эта книжка служила чем-то вроде вторичной бухгалтерии и не включала в себя основные чеки Стерлингов. К моменту смерти у них на счету находилось чуть более семи тысяч долларов.
Просматривая записи в книжке, Макензи надеялась обнаружить там зацепку, однако ничего не бросилось в глаза. Тем не менее, она заметила несколько аббревиатур, с которыми не была знакома. Большинство финансовых операций составляли в среднем суммы от шестидесяти до двухсот долларов. Напротив одной из записей, которая была незнакома Макензи, значилась сумма в две тысячи долларов.
Так как ничего среди известных записей не вызывало вопросов, Макензи решила сосредоточиться на аббревиатурах и сокращениях, с которыми не была знакома. Сделав несколько фотографий на телефон, она положила книжку обратно в стол.
«Есть какие-нибудь мысли по этому поводу?» – поинтересовался Харрисон.
«Возможно, – ответила Макензи. – Ты не мог бы связаться с Дэйни и попросить её обязать кого-нибудь добыть нам информацию о финансовых отчётах Стерлингов за последний год? Кредитные карты, счета, даже PayPal, если они им пользовались».
«Конечно», – ответил Харрисон. Он сразу же вытащил телефон и принялся выполнять задание.
«Может быть, мы сработаемся», – подумала Макензи.
Она слушала, как он разговаривает с Дэйни, затем закрыла стол и вновь взглянула на лестницу.
«Некто поднялся по этой лестнице четыре ночи назад и убил супругов, – думала Макензи, пытаясь представить себе картину. – Но зачем? И почему здесь нет следов взлома?»
Ответ был прост: «Так же, как и в случае с Куртцами, убийцу пригласили в дом. А это означает, что они либо знали преступника, либо преступник играл роль… изображая человека, которого они знали или в котором нуждались».
Теория на первый взгляд казалась надуманной, однако Макензи была уверена, что в ней что-то есть. По крайней мере, она создавала связь между двумя убитыми парами.
А на данный момент даже этой связи было достаточно, чтобы продолжить расследование.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Хотя Макензи и надеялась избежать разговоров с семьями убитых, она обнаружила, что продвигается по списку дел гораздо быстрее, чем планировала. После того, как они покинули дом Стерлингов, их следующим пунктом назначения и источником ответов на вопросы стали ближайшие родственники семей. Что касается Стерлингов, то самым близким родственником была сестра, которая жила в десяти милях от дома Куртцев. Остальная семья жила в Алабаме.
У Куртцев, наоборот, многие из родственников жили неподалёку. Джош Куртц не уехал далеко от своей семьи и жил в пределах двадцати миль не только от своих родителей, но и от сестры. А так как полиция Майами уже успела побеседовать в основном с родственниками мужа, Макензи решила встретиться с сестрой Джули Куртц.
Сара Льюис с радостью согласилась с ними поговорить. Её сестра умерла всего два дня назад, но, казалось, она уже смирилась с утратой и реагировала на неё так, как может реагировать любая двадцатидвухлетняя девушка.
Сара пригласила их в симпатичный одноэтажный дом в Овертауне, который по размерам больше напоминал маленькую квартирку. В скромном доме царила особая тишина, так часто присутствующая там, где недавно потеряли близкого человека. Сара присела на край дивана, держа в руках чашку с чаем. По лицу было видно, что она недавно плакала; ещё было ясно, что она уже давно не высыпалась.
«Если привлекли ФБР, значит, случились ещё убийства?» – спросила она.
«Да, случились», – ответил Харрисон из-за спины Макензи. Она нахмурилась, недовольная тем, что он так быстро раскрывает все карты.
«Тем не менее, – Макензи вмешалась в разговор прежде, чем Харрисон смог продолжить, – мы не можем делать никаких конкретных утверждений по поводу их связи, пока не закончится следствие. И вот именно поэтому мы пришли к вам».
«Буду рада помочь, – ответила Сара Льюис, – но я уже отвечала на вопросы полиции».
«Да, я понимаю и ценю ваш вклад, – сказала Макензи. – Однако мне нужно спросить вас о том, что они упустили. Например, может быть, вам известно, какое финансовое положение было у вашей сестры и зятя?»
Было понятно, что Сара посчитала этот вопрос странным, но, тем не менее, постаралась ответить на него честно.
«Как вам сказать. У Джоша была хорошая работа, но они не тратили много денег. Джули даже несколько раз ругала меня за то, что я так бездумно обращаюсь со своими финансами. Я имею в виду, что они не были очень богатыми… из того, что мне известно. В общем, не жаловались».
«Соседи рассказали, что Джули любила рисовать. Это было её хобби, или она зарабатывала этим на жизнь?»
«Это было больше, чем хобби, – ответила Сара. – У Джули отлично получалось, однако она не считала свои работы чем-то особенным».
«Что насчёт бывших бойфрендов? Или бывших подружек? Возможно, у Джоша были такие».
«У Джули было несколько бывших бойфрендов, но ни один из них не принял близко к сердцу их расставание. Кроме того, все они живут на другом конце страны. Двое из них уже точно женаты. Что касается Джоша, то не думаю, что у него были какие-то подружки. Я имею в виду… чёрт, я не знаю. Они просто были хорошей парой. Они ужасно хорошо смотрелись вместе, особенно на людях. Вот такой парой они были».
Разговор с сестрой оказался коротким и грозил вскоре закончиться. Но у Макензи была ещё одна тема для беседы, к которой она вела, но не знала, как задать вопрос, не повторяясь. Она снова подумала о тех странных записях в книжке Стерлингов, в которые не могла разобраться.
«Возможно, в этом ничего нет, – думала она. – Люди могут делать записи, как им заблагорассудится, вот и всё. Хотя их всё же стоит изучить подробнее».
Думая об аббревиатурах, которые она обнаружила в чековой книжке Стерлингов, Макензи продолжила задавать вопросы. Как только она открыла рот, чтобы заговорить вновь, зазвонил телефон Харрисона. Он быстро вынул его из кармана, но не ответил на звонок.
«Извините», – сказал он.
Не обращая внимания на то, что её прервали, Макензи спросила:
«Возможно, вам известно о каких-нибудь организациях, типа клубов или спортивных залов, куда ходили ваша сестра с мужем? Возможно, были такие занятия, которые они регулярно оплачивали?»
Сара задумалась на короткое время, но затем покачала головой.
«Об этом я ничего не знаю. Как я уже сказала… они не тратили много денег. Мне известно, что ежемесячно Джули оплачивала помимо счетов только свой счёт в Spotify, а это всего-то десять долларов».
«А вы уже связывались с кем-то вроде адвоката, чтобы узнать, что будет с их деньгами? – задала свой следующий вопрос Макензи. – Извините, что спрашиваю, но это важно».
«Нет, пока нет, – ответила Сара. – Они были так молоды, я даже не знаю, было ли у них завещание. Чёрт… Я полагаю, всё указывает на то, что я рассчитываю на их деньги, не так ли?»
Макензи поднялась, не зная, что ответить на её вопрос.
«Ещё раз спасибо за то, что уделили нам время, Сара. Пожалуйста, если вы вспомните ещё что-то относительно моих вопросов, я буду признательна, если вы позвоните».
С этими словами Макензи вручила Саре визитку. Та положила её в карман по пути к входной двери. Сара не была грубой, однако было понятно, что ей хочется как можно скорее избавиться от посетителей.
Когда дверь закрылась, Макензи и Харрисон остались стоять на крыльце дома. Она думала о том, стоит ли отчитать его за то, что он так быстро рассказал Саре о других убийствах, возможно, связанных с гибелью сестры. Однако это была простая ошибка, которую Макензи сама совершала несколько раз, когда только начала работать. На этот раз она решила промолчать.
«Можно вопрос?» – спросил Харрисон.
«Конечно», – ответила Макензи.
«Почему ты так зациклилась на финансах? Это как-то связано с тем, что ты увидела в доме Стерлингов?»
«Да. Сейчас для нас это может стать зацепкой, но некоторые из операций были…»
Телефон Харрисона снова зазвонил. Он извлёк его из кармана и смутился. Посмотрев на экран, он собрался проигнорировать вызов, однако по дороге к машине всё же решил ответить.
«Извини, я должен взять трубку, – сказал он. – Это моя сестра. Это она мне звонила, когда мы были в доме. Так странно».
Макензи не обратила особого внимания на его слова, когда они садились в машину, и едва слышала окончание разговора. Однако когда они уже выезжали на дорогу, по тону его голоса Макензи поняла, что дела плохи.
Когда Харрисон закончил разговор, его лицо приняло напряжённое выражение: нижняя губа выпячена, брови нахмурены.
«Харрисон?»
«Сегодня утром умерла моя мама», – ответил он.
«О боже», – прошептала Макензи.
«Сердечный приступ…Вот так. Она …»
Макензи видела, как Харрисон изо всех сил боролся с собой, чтобы не заплакать. Отвернувшись от неё и глядя в окно, он дал волю слезам.
«Мне очень жаль, Харрисон, – сказала Макензи. – Отправляйся домой. Сейчас я договорюсь насчёт вылета. Что-нибудь ещё нужно?»
Харрисон только грустно покачал головой в ответ, продолжая смотреть в окно.
Первым делом Макензи позвонила в Куантико. Поговорить по телефону с МакГратом ей не удалось, поэтому она оставила сообщение у секретаря, рассказав о случившемся и предупредив, что Харрисон вернётся в Вашингтон в самое ближайшее время. Затем она позвонила в авиакомпанию и забронировала билет на ближайший рейс, вылетающий через три с половиной часа.
Телефон Макензи зазвонил. Сочувственно посмотрев на Харрисона, она ответила на звонок. Было ужасно возвращаться к работе после таких известий, однако работа оставалась работой, к тому же никаких улик по-прежнему не было.
«Агент Уайт слушает», – ответила Макензи.
«Агент Уайт, это офицер Дэйни. Звоню сообщить вам, что мы нашли одного потенциального подозреваемого».
«Потенциального?» – переспросила Макензи.
«Да, он подходит под описание. Этот парень много раз проникал в чужие дома, два раза предпринимал действия насильственного и сексуального характера».
«Совершал преступления в районах, где проживали Куртцы и Стерлинги?»
«Здесь нам может повезти, – ответила Дэйни. – Одно из преступлений сексуального плана произошло как раз в том районе, где жили супруги Куртц».
«У нас есть адрес этого парня?»
«Да, он работает в маленькой автомастерской. У нас есть подтверждение, что сейчас он находится именно там. Его имя Майк Нелл».
«Отправьте мне адрес, я побеседую с ним. Есть ли что-нибудь по поводу финансовых записей, которые запрашивал Харрисон?» – поинтересовалась Макензи.
«Пока нет, но несколько человек работают над этим. Поиск не должен занять много времени».
Макензи положила трубку и с сожалением посмотрела на Харрисона. Он уже не плакал и всеми силами старался взять себя в руки.
«Спасибо», – сказал он, вытирая слезы.
«За что?» – удивилась Макензи.
Харрисон поёжился.
«За то, что позвонила МакГрату и в аэропорт. Мне жаль, что всё это произошло в самый разгар расследования».
«Перестань, – сказала Макензи. – Харрисон, мне очень жаль, я тебе сочувствую».
После этого в машине наступила тишина. Нравилось это Макензи или нет, но она снова с головой ушла в работу. Где-то там находится убийца, вероятно, имеющий зуб на семейные пары. И, возможно, сейчас он уже ждёт её.
А она спешит на встречу с ним.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Макензи было грустно оставлять Харрисона одного в мотеле. Ей хотелось сделать для него намного больше, сказать больше утешающих слов. Однако она лишь нерешительно помахала ему на прощание, и он отправился в свой номер, чтобы упаковать вещи и вызвать такси в аэропорт.
Как только дверь за ним закрылась, Макензи ввела в навигатор адрес, который прислала ей Дэйни. Автомастерская Липтона находилась ровно в семнадцати минутах езды от мотеля. Макензи не стала терять время и сразу поехала.
Было странно находиться одной в машине, однако виды Майами отвлекали её от грустных мыслей. Местный пейзаж отличался от пейзажей других прибрежных городов, которые ей приходилось посещать. Маленькие городки, находившиеся на берегу моря всегда казались какими-то бесцветными и пыльными, однако в Майами всё блестело и сияло, несмотря на песок и соль, наносимые океаном. Тут и там на глаза попадались здания, которые казались неуместными, заброшенными и покинутыми – явное доказательство тому, что всё имеет свои недостатки.
Макензи подъехала к гаражу быстрее, чем ожидала. Она припарковалась на стоянке, переполненной сломанными легковушками и грузовиками, которые, видимо, разбирали на запасные детали. Мастерская выглядела плачевно, словно находилась на грани банкротства.
Перед тем как зайти внутрь, Макензи осмотрелась. Неподалёку находился обветшалый офис, который в настоящее время был закрыт. В прилегающем гараже было три бокса, и только в одном из них стоял автомобиль. Он стоял на подъёмнике, однако никто его не ремонтировал. В самом гараже один мужчина рылся на полке с инструментами, а другой, в самой дальней части гаража, стоял на небольшой стремянке и искал что-то в старых картонных коробках.
Макензи пошла в сторону мужчины, который находился ближе к ней и был занят инструментами. На вид ему было около сорока, грязные длинные волосы падали на плечи, лицо покрывала щетина. Взглянув на приближающуюся Макензи, мужчина сладко улыбнулся.
«Привет, дорогуша, – произнёс он с лёгким южным акцентом. – Чем я могу помочь вам в этот прекрасный день?»
Макензи показала ему удостоверение.
«Для начала не смейте называть меня дорогуша. А потом скажите, вы ли Майкл Нелл».
«Да, это я», – ответил он и уставился на её удостоверение с явным испугом. Затем он посмотрел на неё, пытаясь понять, в чём его вина.
«Мистер Нелл, мне бы хотелось…»
Он быстро повернулся и толкнул её. Сильно. Макензи попятилась назад и ногой застряла в покрышке, валяющейся на полу. Она потеряла равновесие, упала на спину, но всё же увидела, как Нелл бежит от неё прочь. Он убегал из гаража, оглядываясь через плечо.
«Дело набирает обороты, – подумала она. – Уверена, он чувствует себя чертовски виноватым в чём-то».
Макензи инстинктивно потянулась к пистолету. Однако оружие могло привлечь внимание, поэтому она встала и побежала вслед за Неллом. Поднимаясь с пола, она нащупала рукой какой-то предмет. Им оказался баллонный ключ. По всей видимости, им снимали покрышку, о которую запнулась Макензи.
Подхватив ключ, Макензи быстро вскочила на ноги. Выбежав из гаража, она заметила, что Нелл подбегает к тротуару и собирается перебежать через дорогу. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в пределах нескольких футов нет никакого транспорта, Макензи завела руку назад.
Она со всей силой запустила балонником в убегающего Нелла. Ключ пролетел примерно пятьдесят футов, отделяющих их, и ударил Нелла прямо в спину. Мужчина закричал от боли и неожиданности, а затем наклонился вперёд и упал на колени, опустив лицо практически до самой земли.
Макензи подбежала к нему и придавила его коленом к асфальту прежде, чем он успел даже подумать о том, чтобы попытаться вскочить на ноги.
Макензи завела его руки за спину и сжала их. Нелл попытался вывернуться, однако быстро понял, что от этого ему станет ещё больнее, так как сейчас его плечи были обращены назад. С быстротой, которую она выработала в последнее время, Макензи вытащила из-за ремня пару наручников и надела их на Нелла.
«Это было глупо с вашей стороны, – сказала она. – Я просто хотела задать пару вопросов… но вы уже дали мне ответ».
Нелл ничего не сказал в ответ, и, в конце концов, смирился с тем, что ему от неё не сбежать. Пропустив машины, из гаража на помощь прибежал второй мужчина.
«Что здесь происходит, чёрт возьми?» – спросил он.
«Мистер Нелл только что напал на агента ФБР, – ответила Макензи. – Мне кажется, что сегодня он уже не вернётся на работу».
***
Макензи наблюдала за Неллом через двойное стекло комнаты для допросов. Он выглядел рассерженным и смущённым – этот хмурый вид не сходил с его лица с тех пор, как Макензи подняла его на ноги и надела наручники на глазах у работодателя. Он нервно закусил губу, показывая, что ему явно не хватает сигареты или чего-нибудь выпить.
Макензи отвела от него взгляд и занялась изучением дела. Документ кратко рассказывал о полной неприятностей жизни Майка Нелла. В возрасте шестнадцати лет он убежал из дома, а в восемнадцать впервые был пойман на мелкой краже и арестован за вооружённое нападение. За последние двенадцать лет портрет неудачника ничуть не изменился – нападения, грабежи, взломы, несколько тюремных сроков.
Рядом с Макензи стояли Дэйни и Родригес, наблюдающие за Неллом с некоторым презрением.
«Могу поспорить, вы много раз встречались с ним в прошлом», – сказала Макензи.
«Да, это так, – согласился Родригес. – И ему каким-то образом всегда удаётся уйти от серьёзного наказания. Самым долгим приговором у него был тот, за который он только что получил условно-досрочное, а это был срок всего на один год. Если он окажется виновным в этих преступлениях, присяжным придётся поджать хвосты».
Макензи протянула отчёт Дэйни, а сама шагнула к двери.
«Ладно, посмотрим, что он скажет».
Она вышла из кабинета и несколько секунд постояла в коридоре, прежде чем зайти в комнату, где её ждал Майк Нелл. Макензи вытащила телефон, чтобы проверить, нет ли там сообщений от Харрисона. Безусловно, сейчас он был уже в аэропорту и, может быть, уже поговорил с другими членами семьи и узнал подробности трагедии и того, что сейчас происходит дома. Она искренне сочувствовала ему и хотя знала его недостаточно хорошо, ей хотелось сделать для него ещё что-нибудь полезное.
Отложив на время сантименты, Макензи убрала телефон в карман и вошла в комнату для допросов. Майк Нелл поднял голову и посмотрел на неё с нескрываемым отвращением. Однако сейчас в его взгляде было кое-что ещё. Он открыто рассматривал её, подолгу задерживая взгляд на её губах.
«Увидели что-то, что вам по вкусу, мистер Нелл?» – спросила Макензи, присаживаясь на стул.
Растерявшись, Нелл нервно сглотнул и сказал:
«Да, пожалуй».
«Я полагаю, вы знаете, что у вас проблемы, ведь вы подняли руку на агента ФБР, пусть это был всего лишь толчок».
«А как же тот балонник, которым вы в меня запустили?»
«Вы бы предпочли пистолет? Я бы могла выстрелить вам в голень или плечо. Так было бы лучше?»
Неллу нечего было сказать на это.
«Ясно, что в ближайшее время нам не стать друзьями, – продолжила Макензи, – поэтому давайте оставим пустую болтовню. Я хочу знать обо всём, чем вы занимались и где были за последние несколько недель».
«Это долгая история», – неопределённо ответил Нелл.
«Да, я уверена, что мужчина с вашим характером бывает везде, где только можно. Начнём с более короткого срока. Что вы делали с шести часов вечера до шести часов утра два дня назад?»
«Два дня назад? Я гулял с другом. Мы поиграли в карты, выпили. Ничего особенного».
«Может ли кто-то другой, кроме вашего друга, подтвердить это?»
Нелл пожал плечами.
«Я не знаю. С нами в карты играли ещё и другие ребята. Да что, чёрт возьми, происходит?»
Макензи не видела смысла в том, чтобы тянуть кота за хвост. Если бы она не была так расстроена тем, что случилось с Харрисоном, то, возможно, продолжила бы задавать косвенные вопросы, прежде чем перейти к сути. Таким образом, она бы вынудила его попасть в ловушку и проговориться, если бы он действительно был виновен.
«Две ночи назад в частном доме убили семейную пару. Этот таунхаус расположен в том же комплексе, в котором вас поймали за попытку ограбления и физическое насилие. Эти два факта, а также то, что вас досрочно освободили меньше месяца назад, делают вас первым в списке подозреваемых».
«Это что за ерунда?» – возмутился Нелл.
«Нет, всё логично. Разве вы не знакомы со списком собственных судимостей?»
Макензи видела, что Нелл хотел ей что-то ответить, но вовремя спохватился, прикусив нижнюю губу.
«Я не возвращался туда с тех пор, как меня выпустили, – заговорил Нелл. – Какого чёрта мне там снова делать?»
Макензи скептически смотрела на него несколько секунд, а затем спросила:
«А ваши друзья, вы с ними познакомились в тюрьме?»
«С одним из них, да».
«Ваши друзья участвовали в нападениях и грабежах?»
«Нет, – со злостью проговорил Нелл. – Один из ребят был пойман за нападение со взломом, когда был подростком, но нет… они никого не убивали. И я тоже».
«Значит, взлом, проникновение в чужой дом и избиение человека считается нормальным?»
«Я никогда никого не убивал», – повторил Нелл. Он явно разозлился и едва сдерживался, чтобы не накинуться на неё с кулаками. Именно этого Макензи и добивалась. Если бы он был виновен в убийствах, то начал бы злиться и защищаться ещё сильнее. Тот факт, что он старался сдержать себя и не накликать лишней беды, не позволяя себе даже словесной перепалки с агентом ФБР, говорил о том, что он не имел никакого отношения к преступлениям.
«Хорошо. Давайте предположим, что вы никак не связаны с убийством. В чём вы виноваты? Есть основания предполагать, что вы делаете что-то незаконное, потому что иначе зачем вы толкнули меня и попытались сбежать?»
«Я не буду говорить, пока не увижу адвоката», – отрезал Нелл.
«Ах, я совсем забыла, что вы профессионал в этом деле. Впрочем, ладно, хорошо… Мы предоставим вам адвоката. Но вы ведь знаете, как работает полиция? Мы знаем, что вы виновны в чём-то, и мы докопаемся до сути. Скажите мне сейчас, и мы избавим многих от ненужной суеты».
Нелл замолчал, показывая всем видом, что не собирается делать ничего подобного.
«Мне нужны имена и номера телефонов всех людей, с которыми, как вы утверждаете, вы проводили вечер два дня назад. Предоставьте их мне, и если они подтвердят ваше алиби, мы вас отпустим».
«Хорошо», – проворчал Нелл.
Его реакция на эту просьбу ещё раз доказывала его непричастность к делу. На его лице не появилось сиюминутного облегчения. Наоборот, было видно, что он раздражён тем, что снова попал в комнату для допросов.
Макензи записала имена мужчин и поручила Дэйни или кому-нибудь другому, кто занимался подобными вопросами, просмотреть телефон Нелла и выписать оттуда их номера. Покинув комнату, Макензи снова направилась в комнату для наблюдения.
«Ну что?» – поинтересовался Родригес.
«Это не он, – ответила Макензи. – Но для протокола вот список тех, с кем, по его словам, он проводил время в ночь убийства семейства Куртц».
«Вы уверены?»
Макензи кивнула.
«Он не выразил облегчения после того, как я сказала ему, что его отпустят сразу же, как подтвердится алиби. К тому же я пыталась вывести его из себя, заманить в ловушку. Он ведёт себя, как невиновный. Но, как я уже сказала, его слова нужно проверить. Нелл действительно в чём-то замешан. Моя ушибленная спина тому доказательство. Думаю, ваши ребята разберутся, что к чему».
«Всё правильно».
Макензи покинула участок в полной уверенности, что Майк Нелл не тот, кого они ищут. Тем не менее, она неожиданно подумала о своём отце.
Всё это как-то связано. Было нечто схожее между его делом и тем, чем она занимается сейчас. Кто-то проник в дом к супругам, не взламывая замок. Это значит, что хозяева знали его и впустили в дом сами. Она вспоминала отца, его тело, распростёртое на кровати, и одновременно вспомнила снимки с мест убийств супругов Куртц и Стерлинг из материалов дела.
Вспоминая погибшего отца, она ещё сильнее прониклась сочувствием к Харрисону. Макензи очень быстро добралась до мотеля. Она постучала в его дверь, но никто не ответил. Она прошла к стойке регистрации и обнаружила за ней скучающую девушку-менеджера, занятую просмотром журнала «Star».
«Извините, мой напарник уехал?»
«Да, он уехал буквально пять минут назад. Я вызвала ему такси до аэропорта».
«Спасибо», – грустно сказала Макензи.
Она покинула стойку со странным чувством одиночества. Конечно, она и раньше одна распутывала дела, особенно когда работала детективом в Небраске, но находиться в чужом городе без напарника было особенно одиноко. Это ощущение было ей неприятно, но игнорировать его она больше не могла.
Чувство подавленности охватывало её всё больше с каждой минутой. Однако Макензи знала одно средство, которое могло ей помочь: нужно было с головой погрузиться в работу. Вернувшись в машину, она снова направилась в участок, думая о том, что ведение дела в одиночку, с одной стороны, вызывает тоску, но с другой – даёт необходимую мотивацию, чтобы вычислить убийцу ещё до конца дня.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Из-за недостатка ответов и нескольких часов, потраченных впустую, желание Макензи в одиночку найти преступника потихоньку утихло. Она сидела в небольшом резервном кабинете, который ей предоставил Родригес, когда наконец появилось несколько новостей. Первая новость касалась того, что менее чем за три часа каждый человек из компании Майка Нелла был вычислен и допрошен. Из многочисленных источников теперь стало известно, что Нелл никак не мог находиться в ту ночь рядом с районом, где жили супруги Куртц.
Как бы то ни было, за эти же три часа полиции Майами удалось найти небольшой тайник с двумя фунтами героина в грузовике Нелла. Несколько телефонных разговоров свидетельствовали о том, что он уже назначил встречи с покупателями, одному из которых было всего пятнадцать лет.
Вторая новость оказалась менее полезной, однако дала толчок к дальнейшему продвижению дела. Были разгаданы две аббревиатуры из тех, что Макензи обнаружила в чековой книжке Стерлингов. Одной из них была аббревиатура приюта для животных, в который они жертвовали некоторую сумму дважды в год. Второй оказалась небольшая политическая предвыборная кампания. Третья осталась неразгаданной.
Исключив две уточнённые аббревиатуры, Макензи теперь могла сконцентрироваться на оставшейся. Сокращение состояло из следующих букв «DCM». Результаты работы ей в кабинет принёс офицер Джоуи Нестлер и, прежде чем он успел покинуть её крошечное рабочее пространство, Макензи остановила его и обратилась с вопросом.
«Офицер Нестлер, как вы думаете, что означают эти буквы? Возможно, в городе есть места или компании, или организации, или частные лица, которые могли бы подойти под них?»
«Я сам думаю о них с тех пор, как получил задание, – ответил Нестлер, – но ничего не могу придумать. У нас есть люди, которые работают над этим. Мы также просматриваем финансовые отчёты Куртцев, чтобы выявить какую-нибудь связь».
«Отличная работа», – похвалила Макензи.
После этого Нестлер оставил её одну. Макензи снова обратила всё внимание на снимки с мест убийств. Странно, но в тупик её ставило вовсе не огромное количество крови на обеих фотографиях. Было что-то зловещее и отвратительное в том, как лежали тела. Макензи была абсолютно уверена, что тела передвинули и положили определённым образом. В доме Стерлингов присутствовали следы борьбы, но в остальном всё совпадало, оба места преступления были специально инсценированы.
Но зачем?
Макензи продолжала смотреть на то, как лежали руки убитых.
Что он пытается сказать нам? Что пары как-то связаны между собой? Возможно, он показывает, что обе пары нуждаются друг в друге?
Макензи была практически уверена, что за тем, как лежали руки людей на обоих снимках, скрывался некий символизм. На фото Куртцев рука Джули лежит на бедре мужа, она словно нежно обнимает его; на фото Стерлингов рука Джеральда лежит на бедре жены.
«Это не просто совпадение, – думала Макензи. – Но что же это значит?»
Она принялась ещё раз внимательно разглядывать снимки, но ничего не обнаружила. Таким образом, вместо того, чтобы пытаться найти неизвестное, Макензи решила подумать над тем, что уже знает наверняка. Исключая очевидные вещи, можно было немного сократить список мотивов.
Эти убийства были не просто обычным незаконным проникновением в чужое жилище.
Ничего не украдено. Нет явных следов взлома.
Эти факты были очевидными, но в них скрывалась масса информации. Людей убили не ради денег, таким образом, можно исключить кражу (это была одна из причин, по которой Макензи так быстро отказалась от подозрений в отношении Майка Нелла). Такую причину, как сексуальное насилие, можно было тоже не рассматривать.
Она опять принялась думать о руках…
Это что-то значит, в этом что-то есть. Он убивает пары и делает так, чтобы супруги как-то касались друг друга телами. Что я упускаю?
Пока она раздумывала над этим, в дверь постучали. Подняв голову, Макензи увидела Родригеса.
«Чёрт возьми, Уайт… вы всегда так долго работаете?»
Макензи взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что время подходит к семи часам вечера. Распрямившись на стуле, она закрыла папку с материалами дела.
«Да уж, иногда время любит надо мной позабавиться».
«Я, конечно, не ваш босс, но почему бы вам не отдохнуть? Сегодня нам уже нечего делать. Хотя мы только что обнаружили один возможный вариант. Сокращение «DCM», которое вы обнаружили в чековой книжке Стерлингов, скорее всего, является названием частного клуба. Самое интересное, что мы не можем понять, что в нём зашифровано. Смысла нет – просто три буквы».
«А что это за клуб?» – спросила Макензи.
«Это закрытый клуб. В общем, его можно описать, как заведение для избранных. Ты время от времени платишь взнос, а затем приходишь, чтобы пообщаться с другими снобами, выпить дорогого вина или потанцевать на площадке, которой больше никто в этом городе не может воспользоваться».
«У нас есть контакты клуба?» – спросила Макензи.
«Только вебсайт, там указан телефон. Мы пытались дозвониться, но ответа не получили».
«Можете скинуть мне ссылку?»
«Конечно. А теперь… правда, нужно отдохнуть. Мы все придём на работу завтра и начнём копать под этот клуб. Дело в том, что какой бы номер ни был указан на сайте, он не работает после окончания трудового дня».
Идея была хорошей. Она несомненно самостоятельно поищет информацию об этом клубе вечером, а сейчас, учитывая сколько времени прошло, она очень проголодалась. Она поест, может быть, выпьет чего-нибудь, а уже потом поищет и вебсайт, и сам клуб.
Макензи уехала из участка и направилась обратно в мотель. По пути туда она снова ощутила всю тяжесть одинокого пребывания в чужом городе. Дело было даже не в том, что она одна распутывает дело, а в том, что она одинока. Она была одна в этом странном городе, среди незнакомых людей, и от этого ей становилось неописуемо грустно.
«Если так пойдёт и дальше, я стану настоящим отшельником», – подумала Макензи, въезжая на парковку перед пиццерией «У папочки Джона». Она зашла внутрь, заказала пиццу, а затем, чтобы не ждать зря, прошла в Kroger, купив там упаковку пива из шести бутылок и пачку чипсов. Проходя через кассу самообслуживания, Макензи чувствовала себя ещё более подавленной и впервые со времени прибытия в Куантико ощутила сильную тоску по родному дому.
Возвратившись в пиццерию с шестью бутылками пива Dos Equis в руках, ей в голову пришла забавная мысль:
«Интересно, что бы сейчас обо мне подумал МакГрат?»
А потом ей подумалось другое: «Что если рай существует, и Брайер сейчас смотрит на меня, тогда что он думает обо мне?»
Слабо улыбнувшись этим мыслям, Макензи забрала готовую пиццу и вернулась в мотель. Переодевшись в более удобную одежду – футболку и шорты – она открыла пиццу и положила её на прикроватный столик. Затем она достала ноутбук. Макензи уже практически принялась за работу, но тут в её голове появилась идея – странная, но довольно заманчивая идея.
Макензи поставила ноутбук и бутылку пива на коробку с пиццей. Подхватив всё это, она в очередной раз вышла из комнаты и направилась к маленькой дорожке, которую заметила раньше, высаживая Харрисона у мотеля. Макензи шла по дорожке и слышала шум волн впереди. Через несколько метров она оказалась на задворках мотеля и соседних зданий. Широкая дощатая дорожка сбегала вниз к пляжу.
Пройдя по песку, Макензи остановилась у воды. Сняв обувь и носки, она несла их в руках вместе с ноутбуком, пиццей и пивом. Ей нравилось ощущать песок под ногами; это ощущение завораживало её, ведь она уже давно не чувствовала ничего подобного.
Обнаружив никем не занятую маленькую деревянную скамейку у небольшой песчаной дюны, Макензи уселась на неё. Над ней возвышались пальмы, и впервые за долгое время Макензи почувствовала, будто ей удалось сбежать из этого мира и очутиться в сказочном сне.
От океана Макензи отделяли примерно пятьдесят футов. Её это устаивало, ведь океанский бриз на пляже ощущался сильнее, а с этого места она прекрасно чувствовала его запах и слышала шум волн. Макензи открыла бутылку пива, отломила кусочек пиццы и включила ноутбук.
Введя в строку поиска веб адрес, который ей прислал Родригес, Макензи вышла на простой сайт. Связь с Интернетом была слабой, так как Макензи находилась практически за пределами зоны WiFi, однако браузер сразу же выдал ей то, что она искала. Это был очень простой сайт, представляющий собой лишь фон и несколько строк текста. Никаких дополнительных страниц или выпадающих списков.
Текст гласил: DCM. Закрытый клуб. Вход только по пригласительным. Все вопросы по телефону: 786.555.6869.
Казалось бессмысленным заводить страницу ради этой информации. Макензи, конечно же, знала, что существуют специалисты, которые через какое-то время смогут установить источник сайта и даже найти того, кто владеет им и управляет. Однако ей было также известно, что у неё недостаточно улик против этого клуба, чтобы инициировать такой запрос. Несколько записей из чековой книжки убитой пары не значат ничего.
Тем не менее, отсутствие какой-либо дополнительной информации на сайте казалось Макензи странным. Это было подозрительно. Она даже решила позвонить Родригесу, чтобы тот прямо сейчас организовал людей для выяснения этих моментов, но не стала этого делать. Ей не хотелось раскачивать лодку, особенно теперь, когда она распутывала это дело в одиночку.
Съев два кусочка пиццы и выпив бутылку пива, Макензи закрыла ноутбук. Небо темнело, и океан стал очень красивым, но жутковатым. Макензи хотелось принести сюда оставшееся пиво и как следует напиться перед тем, как отправиться спать. Однако совесть ей подсказывала, что на часах было уже почти девять вечера, и ей нужно как следует выспаться, учитывая, что дело, которым она занимается, начинает набирать обороты. Макензи повращала головой, чтобы размять мышцы шеи и плеч, попрощалась с океаном и вернулась в номер.
В номере Макензи не сразу отправилась в ванную, чтобы смыть песок с ног. Ей было приятно ощущать его на коже – в этом было что-то из детства. Через несколько минут она разделась целиком и надолго отправилась душ.
Несмотря на то, что горячая вода действовала умиротворяюще, Макензи никак не могла расслабиться. Честно говоря, её мозг никогда не знал отдыха. Даже тогда, когда она позволяла себе отдохнуть и не думать ни о чём, где-то в глубине сознания всегда сидела одна и та же мысль о деле отца.
На протяжении нескольких месяцев Макензи не покидала уверенность в том, что именно она раскроет это дело. С тех пор как оно было вновь открыто, и она получила доступ к материалам, её не покидало ощущение, что это именно её задание – у неё есть на него право собственности. И хотя МакГрат был довольно снисходителен и позволил ей познакомиться с делом подробнее, она, конечно же, понимала, почему он не может отдать ей его полностью.
Кроме того, впереди её ждал очередной тупик. Эта чёртова визитная карточка постоянно преследовала её, как призрак проклятого дома, в котором она никогда не была.
Она принимала душ до тех пор, пока вода не стала холодной. Затем она вышла из кабинки, обернулась полотенцем и вернулась в комнату, где открыла очередную бутылку пива. В тот момент, когда она собиралась снять полотенце и надеть футболку и трусики, в дверь постучали.
Это было так неожиданно, что она едва не выронила пиво. Совершенно сбитая с толку, Макензи поспешила к двери и посмотрела в глазок.
Что за чёрт?
Она ещё раз посмотрела в глазок, чтобы убедиться, что правильно рассмотрела человека.
От удивления Макензи совершенно забыла обо всём, сняла цепочку и открыла дверь. Она вспомнила, что на ней одно лишь полотенце только тогда, когда прохладный ночной ветер коснулся обнажённой влажной кожи.
Открыв дверь, она уже не сомневалась в том, кого видит перед собой. Никакой глазок не мог исказить его черт.
Макензи стояла в проёме открытой двери, онемев от удивления.
Эллингтон стоял с другой стороны, и на его лице изобразилось крайнее недоумение – ещё одно запоздалое подтверждение тому, что она стояла перед ним практически голой.
«Что ты здесь делаешь?» – спросила наконец Макензи.
Эллингтон улыбнулся:
«Думаю, не слишком ли тепло я одет».
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Макензи позволила ему войти, по-прежнему не понимая, что ему здесь нужно. Ей также было невдомёк, почему логическая часть её мозга никак не может включиться и отправить её в ванную, чтобы надеть вещи.
«Этот парень не должен сбивать тебя с толку», – подумала она.
Это было правдой. Тем не менее, Макензи не могла отрицать то, что, увидев его, она сразу повеселела. Даже больше, чем следовало. Она была вне себя от радости – и эта радость была сильнее того смущения, которое она испытала несколько секунд назад.
«МакГрат отправил меня к тебе сразу же, как получил сообщение о матери Харрисона и его возвращении в Куантико», – объяснил Эллингтон.
«А он не теряет времени даром, не так ли?»
«Нет. И прежде, чем перейти к дальнейшему разговору, мне бы хотелось отметить, что, учитывая наше прошлое, разговор сложится лучше, если ты оденешься».
Эллингтон сказал это с уважением и без язвительных ноток. Сегодня он был чересчур вежлив. Кроме этого, она видела ещё кое-что в его взгляде – он смутился, как мальчишка. Он хотел смотреть на неё – её тело, прикрытое полотенцем лишь от груди до бёдер – и в то же время не хотел казаться грубым.
«Извини, – смутилась Макензи. – Одну секунду».
Она взяла с кровати вещи, захватив заодно джинсы из чемодана. Затем она быстро направилась в ванную. Когда она проходила мимо Эллингтона, то заметила, что он смотрит на неё. Впервые за долгое время Макензи почувствовала себя сексуальной.
Проскользнув в ванную, она быстро закрыла за собой дверь. Прежде чем одеться, она немного подсушила волосы полотенцем.
«Там есть пицца и пиво, – прокричала она из ванной комнаты. – Пожалуйста, угощайся».
«Спасибо, – ответил он. – Пиво – это хорошо».
Подсушив волосы настолько, насколько позволяло отсутствие фена, Макензи потянулась за одеждой. На секунду она замешкалась и посмотрела на дверь. Мысли проносились в её голове со скоростью света. У неё уже и до этого были такие мысли, но тогда всё закончилось просто ужасно. Он не отверг её – он просто пытался поступить правильно.
К слову, с тех пор прошло уже два месяца. С тех пор, как уехал Харрисон, она чувствовала себя такой одинокой, потерянной и никому не нужной, и поэтому сейчас эта мысль была оправданной. Более того, она была правильной.
Макензи, о чём ты думаешь, чёрт возьми?
Она вздохнула и положила вещи обратно на край раковины.
«Не делай этого, – вопил внутренний голос. – Нет. Всё это плохо закончится. Это разрушит ваши служебные отношения».
Но за этим шла другая мысль: «Как он смотрел на меня только что… В этом что-то есть».
Макензи потянулась к ручке двери с последней мыслью: «К чёрту всё».
Последний раз она была с мужчиной примерно год назад. Прошёл примерно год с тех пор, как она позволила себе быть слабой женщиной в объятьях мужчины, как наслаждалась не только сексом, но и самой мыслью о том, что может быть связана с представителем противоположного пола не только по работе.
Макензи открыла дверь. Эллингтон стоял спиной к ней, просматривая материалы дела. Он открыл себе бутылочку пива и сделал глоток, в полном неведении о том, что происходит за спиной.
Макензи одновременно чувствовала невероятное желание и нервничала. Это было пьянящее чувство.
«Ну, ладно, – произнесла она. – Так лучше?»
Эллингтон повернулся к ней и буквально открыл рот от удивления. Он очень смутился, но взгляда не отвёл.
«Макензи, что ты делаешь?»
Она вышла в комнату, прекрасно зная, что не владеет всеми этими сексуальными штучками: красивой походкой, соблазняющим взглядом.
«Всё нормально, – ответила Макензи. – Если ты действительно хочешь, я могу рассказать тебе обо всём, что произошло. Но позже. Я расскажу тебе о моём дне, о деле, о том, что я чувствую. Или могу сделать это сейчас. Если ты действительно хочешь поговорить прямо сейчас, когда я стою перед тобой вот так и жду тебя, мы можем и поговорить. Я могу…»
Эллингтон поставил пиво на стол и быстро приблизился к ней. Он не терял времени на томные взгляды или медленные объятия. Притянув к себе, он поцеловал её. Поцелуй оказался грубым, но в нём сосредоточилось всё то влечение, которое они оба испытывали уже больше полугода.
Макензи забылась в поцелуе. Он был такой быстрый и дурманящий, что она догадалась о том, что лежит на кровати только, когда ощутила на себе вес его тела. И потом она забылась снова, наслаждалась каждой секундой.
***
Когда всё закончилось, они не стали лежать в постели, вздыхать, держаться за руки или смотреть друг другу в глаза. Одним из прекрасных качеств Эллингтона было то, что он был также помешан на работе, как и она. Макензи и Эллингтон по очереди сходили в ванную, чтобы освежиться и после этого уселись вдвоём на кровати. Макензи надела то, что собиралась надеть на ночь; на Эллингтоне было только бельё. Его загорелые мышцы пресса и плеч казались такими же напряжёнными, как и несколько минут назад в постели.
Макензи помогала Эллингтону разобраться в материалах дела.
«Пока мы имеем только две пары?» – спросил он.
«Да. И единственная вещь, которую я могу считать чем-то вроде зацепки – это руки жертв на снимках».
«А что с ними не так?»
Макензи показала ему, как на каждой из фотографий рука одного из супругов намеренно лежит так, чтобы он касался тела другого.
«Это действительно очень странно, а?» – произнёс Эллингтон.
«Да. Весь вопрос в том, что это – визитная карточка убийцы, или преступник пытается сообщить нам, что жертвы каким-то образом связаны друг с другом».
«Ты думаешь, это значит, что они единственные жертвы?»
«Я не знаю, – ответила Макензи. – Сложно сказать, когда убиты две пары. Если бы убили только одну пару, я бы искала ревнивого бывшего или брошенного любовника. Я уже спросила об этом у родственников Джули и не думаю, что стоит рассматривать этот вариант».
«Есть ли какие-нибудь сдвиги?»
«Практически нет, – ответила Макензи. Она открыла ноутбук и показала вебсайт «DCM». – Это единственная интересная вещь. Аббревиатура «DCM» значилась в чековой книжке Стерлингов. Но мы по-прежнему на сто процентов не уверены, что эти буквы относятся именно к этому месту».
«Так-так, элитный клуб с каким-то подозрительным вебсайтом… Туда стоит наведаться».
«Точно читаешь мои мысли».
Эллингтон на минуту задумался, а потом сказал:
«Я не хочу, чтобы всё выглядело так, будто я появился тут и выдаю твою работу за свою. Ты ведёшь это дело. МакГрат прислал меня тебе в помощь».
«Ты не просил его об этом?»
«Нет. Просто он знает, как хорошо мы работаем вместе. Я думаю, он пожалел, что назначил Харрисона твоим напарником. Мы лучше подходим друг другу для такой работы, я так думаю».
Они оба позволили себе пропустить комментарий мимо ушей. Материалы дела лежали прямо перед ними, а реальность того, что они только что сделали, висела в воздухе. Напряжения не ощущалось, однако некое беспокойство всё же присутствовало.
«Хорошо, изображу из себя похабного типа и сделаю тебе недвусмысленный намёк, – сказал вдруг Эллингтон. – Мне нужно снимать отдельный номер на ночь?»
Макензи задумалась, но потом утвердительно кивнула.
«Да, я думаю тебе стоит это сделать. Хотя бы для того, чтобы избавиться от ненужных подозрений, когда будем подавать отчёты о тратах».
«Точно подметила, – согласился он. – Я сниму себе номер. Но после этого, я, пожалуй, вернусь и на кое-что тебя спровоцирую».
«Я, конечно, уверена, что тебе нужно снять номер, – ответила Макензи, – но я думаю, что откладывать провокации не стоит».
Она улыбнулась ему и легла на кровать.
«Ты меня приглашаешь, поэтому дело, которое я задумал, не будет выглядеть, как провокация. Уайт, вся суть в деталях», – сказал Эллингтон.
«О, Боже, – засмеялась Макензи. – Заткнись уже и иди сюда!»
Улыбнувшись, Эллингтон сделал так, как она сказала.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Макензи медленно шла по дому, в котором выросла. Мама спала на диване. Макензи остановилась и посмотрела на неё. Это была её мать. Ей хотелось помнить её именно такой, какой она видела её на нескольких фотографиях и в своих снах, которые останутся с ней на всю жизнь, но никогда не сбудутся.
Она провела рукой по маминому лицу и нащупала тонкую струйку крови.
Макензи прошла через гостиную, затем по коридору и очутилась в спальне родителей. Она медленно открыла дверь и увидела отца. Он спал, одна нога была высунута из-под одеяла. Он даже не пошевелился, когда Макензи вошла в комнату. Он спал очень крепко.
Макензи подняла руку и поняла, что держит пистолет – это был обыкновенный пистолет, его модель и тип невозможно было определить во сне.
Макензи на цыпочках подошла к отцу и приставила пистолет к его голове.
Она спустила курок.
Макензи проснулась в 5:22, тяжело дыша.
Она перевернулась на кровати и застонала, пытаясь заставить себя снова заснуть и выкинуть кошмар из головы.
Ей удалось поспать ещё немного. В 6:15 её разбудил будильник на телефоне. Рядом с ней на кровати никого не было.
К такому решению они с Эллингтоном пришли ближе к полуночи. И хотя они (пока) не жалели о сексе, который случился между ними, оба понимали, что спать вместе в одной постели – это более интимная вещь. Это решение было обоюдным и, проснувшись утром свежей и отдохнувшей, Макензи была удивлена тем, что ничуть не сожалела о своих действиях прошлой ночью.
Она снова пошла в душ, чтобы освежиться после вчерашнего. Она чувствовала лёгкий стыд за своё поведение прошлой ночью. У неё дважды были случайные связи в колледже, но оба раза были результатом большого количества выпитого алкоголя, когда она просто не могла себя контролировать. Макензи никогда ещё не вела себя так бесстыдно, как вчера… и в этом было что-то революционное. Она не просто повзрослела, а стала более уверенной в себе. И эта уверенность не имела ничего общего с внешними данными. Теперь она ощущала её внутри себя… Чувство контроля и самоуверенности стали понятны ей только сейчас.
Выйдя из душа, Макензи услышала, что в комнате звонит телефон. Второй раз за последние двенадцать часов она выбегала из ванной в одном лишь полотенце. На дисплее телефона Макензи увидела незнакомый номер с кодом Майами.
«Агент Уайт слушает», – ответила она.
«Агент Уайт, это Джоуи Нестлер. Шеф велел мне позвонить вам».
«Всё нормально?»
«Нет, – ответил Нестлер. – Мы обнаружили ещё одну убитую семейную пару».
Сердце Макензи сжалось.
«Отправьте мне адрес», – распорядилась она.
Макензи закончила разговор и быстро оделась. Закрывая дверь номера, она увидела Эллингтона, выходящего из офиса мотеля с двумя стаканами кофе в руках. Он был уже одет и выглядел довольным. Ей хотелось спросить его насчёт вчерашнего, но она быстро отбросила эту мысль. Нельзя было позволить вчерашнему мимолётному увлечению встать на пути расследования.
«Проснись и пой, – первой заговорила Макензи. – Я только что получила сообщение от офицера, участвующего в деле. Они нашли ещё одну убитую пару».
Весёлое выражение сразу же исчезло с лица Эллингтона. Он кивнул и вежливо подал один из стаканов Макензи.
«Хорошо, поехали на работу», – сказал он.
И вот так запросто они снова начали работать вместе. Эллингтон был прав насчёт прошлой ночи. Их отношения были естественными. Они отлично подходили для совместной работы и не только.
***
Третья пара жила недалеко от дома Куртцев. Это был скромный маленький домик, скрытый от лишних глаз домами богачей. Здесь жили Стивен и Тони Карлсон. Обыкновенные пальмы росли вдоль ничем не примечательной улицы. Газоны были аккуратно и ровно подстрижены, абсолютно симметрично, так же как и клумбы. Однако внутри дома всё было не так идеально.
Макензи, Эллингтон, Родригес и Нестлер открыли дверь и попали в просторную гостиную, которая явно нуждалась в уборке. Повсюду были разбросаны книги, на кофейном столике стояла тарелка, а два одеяла лежали скомканными на диване.
Рассматривая состояние гостиной, Макензи вдруг почувствовала какой-то запах.
Лишь едва учуяв его, он поняла, откуда он шёл.
Это был запах мёртвого тела.
«Господи», – произнёс Родригес, отвернувшись в сторону.
«Дежурный офицер сообщил, что хозяйская спальня находится в задней части дома, – сообщил Нестлер. – Он также предупредил, что там просто ужас что творится. Диспетчер сказал, он был прямо на грани истерики».
«Во-первых, как он узнал об убийстве?» – спросила Макензи, наклонив голову, чтобы не так чувствовать запах.
«Босс мужа позвонил в полицию после того, как убитый в течение пяти дней не отвечал на письма и телефонные звонки».
«Его босс? – переспросил Эллингтон. – Почему именно он? Странно».
«Стивен был трудоголиком, – объяснил Нестлер. – Он занимался развитием бизнеса телекоммуникационной компании, спонсируемой армией. Для него пропустить один день без предупредительного звонка уже было странно. А тут пять дней. Босс начал беспокоиться. Он даже приехал сюда прошлым вечером и стучал в дверь, но, естественно, ему никто не ответил. Босс увидел обе машины у дома и вызвал полицию».
Это было всё, что Макензи хотела услышать. По-прежнему не поднимая головы, она направилась вглубь дома. Сырость, которая царила кругом, заметно усиливала запах. Термостат на стене гостиной показывал двадцать семь градусов. Сбавив температуру до двадцати одного, Макензи услышала, что где-то в доме отключился кондиционер.
Полицейские вышли из гостиной, прошли через большую кухню и затем оказались в единственном на весь дом коридоре. Пройдя через кухню, они заметили, что запах усилился. Позади Макензи шёл Нестлер. Он закашлялся и слегка застонал.
Приблизившись к комнате, Родригес пропустил Макензи и Эллингтона вперёд. Когда она подошла к двери, запах стал просто невыносим. В доме было очень душно. Они словно находились в могиле.
Дверь в комнату была закрыта. Макензи толкнула дверь и тихонечко её приоткрыла. Первое, что бросилось в глаза, это багровые полосы на стене.
Затем она увидела на кровати убитых супругов – Карлсонов.
Как и две другие пары, они лежали на спине. Их обоих зарезали, на животе и грудной клетке были видны большие глубокие раны. У Стивена было также перерезано горло. Тони Карлсон была одета в шёлковую, насквозь пропитанную кровью ночную рубашку, на Стивене были только трусы.
Кровь высохла и свернулась в некоторых местах. Со стороны кровати, где лежала Тони, весь ковёр был залит кровью. На нём отчётливо виднелся отпечаток обуви.
«Возможно, здесь была борьба», – заметила Макензи, указывая на след.
Все согласно кивнули в ответ. Казалось, её коллеги боятся проронить хоть слово, чтобы не впитать в себя ещё больше этого ужасного запаха.
Воздух здесь был таким спёртым, что, казалось, представлял собой ещё одну стену. Полицейскими было точно зафиксировано трупное окоченение. Кожа обоих была очень бледной, практически белой в некоторых местах.
«Я думаю, можно с уверенностью сказать, что Карлсоны были убиты раньше, чем Куртцы и Стерлинги», – заметил Родригес сдавленным голосом.
«Но не задолго до них, – уточнила Макензи. – Возможно, на два дня раньше. Максимум на три. Это означает, что преступник убил шесть человек за шесть или семь дней».
Заставив себя пройти вперёд, Макензи подошла ближе к кровати. Она осмотрела порезы и раны. Было понятно, что орудием убийства послужил нож. Но это всё было второстепенно. Макензи сразу же бросилась в глаза левая рука Тони. Она лежала на правом бедре мужа.
Как и в двух других случаях.
«Какого чёрта здесь происходит? – заговорил Родригес. – Это уже не похоже на незаконное проникновение в жилище, не так ли?»
«Определённо нет, – подтвердила Макензи. – Могу поспорить, это дело рук одного и того же убийцы. Мы обыщем весь дом, и я вам гарантирую, не найдём следов борьбы, так же как в домах Куртцев и Стерлингов. Спорю, что убийца беспрепятственно вошёл в дом. Возможно даже, что его пригласили».
«Нестлер, начните осматривать дом на предмет взлома», – распорядился Родригес.
«С радостью», – согласился Джоуи и быстро покинул комнату.
Макензи отвернулась от кровати. На первый взгляд в комнате было достаточно чисто, если не считать крови на стенах и ковре. Она проверила прикроватный столик Стивена. В нём лежали очки и биография Джона Кеннеди. На столике Тони находился стакан воды и дешёвый любовный роман.
Затем Макензи осмотрела шкаф. Как и в комнате, тут был порядок. Вещи Стивена висели на правой стене, а Тони – на левой. На полке на стене находилось несколько декоративных сумок. Среди них лежала маленькая ручная видео камера. На полке ниже находилась дюжина небольших кассет, похожих на картриджи. На каждой из кассет стояла дата. Некоторым записям было около семи лет. Самое позднее видео было сделано два года назад.
«Камера и кассеты в спальне, – подумала Макензи. – Сразу понятно, что это значит. Возможно, их нужно взять и поискать какие-нибудь зацепки на видео».
Чтобы проверить свою теорию, Макензи расстегнула одну из сумок и заглянула внутрь. Там лежали наручники, обшитые бархатом, различные секс-игрушки и несколько повязок для глаз.
Да… я права.
Немного смутившись, Макензи закрыла сумку и вернулась в комнату.
«В шкафу есть несколько видеокассет, – сообщила она. – Абсолютно уверена, что это домашнее секс видео. Нужен ордер, чтобы взглянуть. Если они добровольно пригласили кого-то к себе и были не против сексуальных экспериментов, на что указывает содержимое шкафа, то это может нам помочь».
«Я позабочусь об этом», – пообещал Родригес.
Макензи остановилась у кровати и ещё раз осмотрела комнату, чтобы ничего не упустить. Однако ничего больше здесь не было. Только кровь и нестерпимый запах смерти.
Она вышла в коридор, Эллингтон вышел за ней. Родригес вышел последним, и они вместе направились к следующей двери по коридору. Это был небольшой кабинет, что-то среднее между офисом и импровизированной библиотекой. Единственный стол стоял вдоль ближайшей стены, а на другой висели четыре книжные полки.
Макензи взглянула на корешки книг, чтобы немного больше узнать о жизни этой семьи. «Эротика в 16 веке», «Секс и Просвещение», «Секреты тантрического секса», «Сексуальные эксперименты в браке».
На одной из полок Макензи увидела небольшую коробочку. В такой коробочке обычно хранят визитки. Заглянув внутрь, она нашла в ней около сотни карточек. Практически все они принадлежали Стивену Карлсону и содержали контактную информацию о семейном бизнесе под названием Карлсон Эккаунтинг.
Просмотрев визитки, Макензи заметила, что некоторые из них были иными. Последние девять визиток принадлежали другим компаниям – наверное, Стивен собирал их в течение нескольких лет. На одной визитке значилась контактная информация сантехника, на другой – организатора вечеринок, две визитки были из автомагазинов, одна указывала на бухгалтера…и на одной она остановилась.
«Эллингтон, взгляни на это», – сказала Макензи, вытаскивая визитку из коробки.
Эллингтон подошёл, и они вместе уставились на карточку.
DCM. Вход только по приглашениям. Внизу значился адрес, а под ним, Глория: 786-555-0951.
«А это другой номер, не тот, что мы видели на сайте, не так ли?» – спросил Эллингтон.
«Да, ты прав. И это наша первая зацепка».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Когда Глория Бенитез ответила на звонок Макензи, её голос звучал весело и очень вежливо. Он очень подходил для маркетинга, особенно для холодных звонков.
«Слушаю», – сказала она.
«Мисс Бенитез, это агент Макензи Уайт из ФБР. Мне бы хотелось с вами переговорить».
Повисла пауза. Когда Глория заговорила вновь, её голос уже не был таким весёлым.
«Могу ли я спросить, в чём причина?»
«На прошлой неделе произошла серия убийств. Если быть точной, то убиты три пары. Мы думаем, что, по крайней мере, две из них являлись членами клуба, известного как «DCM». У одного из супругов была найдена визитная карточка с вашим именем. Таким образом, вы – единственная связь между жертвами».
«Боже мой, – проговорила Глория. – Кто… Могу я узнать, кто убит?»
Макензи на секунду задумалась, но решила всё же сказать ей. Кроме всего прочего это даст возможность перебрать в памяти все сведения о жертвах с того момента, когда она видела убитых в последний раз.
«Куртцы, Стерлинги и Карлсоны».
Молчание на другом конце провода было долгим. Макензи слышала дыхание Глории в трубке, и когда та снова заговорила, её голос дрожал. По телефону было трудно определить наверняка, однако Макензи решила, что шок и слёзы Глории были искренними.
«Что я могу сделать для вас, агент Уайт?»
«Мне нужно встретиться с вами как можно скорее, чтобы задать несколько вопросов, касающихся убитых пар. У меня есть адрес клуба. Вы сейчас там?»
«Нет, но буду через десять минут».
Макензи была довольна её быстрым ответом и готовностью помочь. Спустя час после того, как она покинула дом Карлсонов, Макензи уже парковала машину перед очень простым, но ухоженным зданием в тихом центре. Это здание было из тех, которые прячутся среди красоты и величия окружающих их домов. На здании не было ни вывесок, ни каких-либо виниловых букв на двери.
Макензи увидела, что у входа стоит женщина и ждёт их. Она выглядела довольно стройной в своих обтягивающих легинсах и рубашке, которая заканчивалась в районе пупка. У неё были блестящие светлые волосы и такой вид, который, без сомнения, уже обольстил не одного мужчину.
Как только Макензи припарковала машину, Глория отошла от здания и встретила их на тротуаре. Она осмотрелась по сторонам, словно хотела удостовериться, что за ней никто не следит. На улицах был час пик, и поэтому никто из прохожих или проезжающих мимо не обратил внимания на то, чем заняты три человека у невзрачного здания.
Быстро представившись друг другу, все трое проследовали внутрь. Когда Макензи и Эллингтон попали в здание, Глория закрыла дверь на ключ. Ведя агентов по небольшому коридору, она немного повернула голову, чтобы видеть их, когда говорит. Она выглядела, как недружелюбный туристический гид.
«Это место – всего лишь отделение клуба «DCM», – сказала она с небольшой ухмылкой. – Если бы «DCM» был загородным клубом, то это место являлось бы клубным домом».
Коридор закончился, и взгляду предстал маленький, но элегантный зал. Барная стойка располагалась слева. Место за ней пустовало, все стаканы были подняты вверх. Вдоль противоположной стены находилось несколько кабинок, а между ними и баром располагались четыре небольших барных столика.
«А какого рода ваш клуб?» – спросила Макензи.
«У нас клуб для свингеров», – ответила Глория.
Макензи редко бывала ошарашена услышанным, но сейчас она была просто сражена ответом.
«Вот это да! – подумала она. – Не ожидала такого. Это открывает нам массу возможностей в расследовании дела».
«Это вроде обмена супругами?» – поинтересовался Эллингтон так же, как и Макензи шокированный услышанным.
«Конечно, звучит грубовато, – ответила Глория, – но вы правы».
«И сюда можно попасть только по приглашению, правильно?» – спросила Макензи.
«Да, – уверенно ответила Глория. – Чаще всего новички приходят сюда по рекомендации пар-членов клуба».
«А где мы сейчас находимся? Что это, если конкретнее?» – поинтересовалась Макензи.
«В большинстве случаев, это место для встреч. Если две или более пар хотят узнать побольше друг о друге прежде, чем перейти к интимной связи, они приходят сюда. У нас здесь часто проходят вечеринки знакомств. Примерно один раз в месяц».
«На данный момент сколько пар состоят в вашем клубе?» – задала свой следующий вопрос Макензи.
«Сейчас, я думаю, у нас есть сорок одна пара. Хотя… учитывая то, что вы мне сообщили по телефону, у нас на данный момент тридцать восемь пар».
«Итак, вы можете подтвердить, что все три пары были челнами вашего клуба?»
«Да».
«Глория, а вы позволяете одиночкам приходить сюда и участвовать в том, что здесь происходит?» – спросила Макензи.
«Разрешаем, но только выборочно. Повторюсь, новички приходят по знакомству. Иногда пара не хочет меняться партнёрами с другой парой, а просто хотят добавить третьего человека. И если у них нет друзей, согласных на такой шаг, мы берём это на себя».
«Вы владелица этого заведения?» – снова поинтересовалась Макензи.
«Да, мой муж и я открывали это дело. Но он умер два года назад. Я знаю, это прозвучит ужасно, но я чувствую, что это место нельзя закрывать. Мне известно, что к свингу относятся негативно, и существует много стереотипов, но если посмотреть на это с моей точки зрения, то вы узнаете настоящую историю».
«Что значит «настоящую историю»?» – спросила Макензи.
Глория на мгновение задумалась, а когда заговорила вновь, её голос звучал искренне и правдиво:
«Некоторые пары, которые приходят к нам, по-настоящему любят секс. И они счастливо живут в браке, одновременно экспериментируя с такими вещами. Некоторые сразу понимают, что это дело не для них, и уходят. Другие, тем не менее, считают, что свинг делает их сексуальную жизнь разнообразнее, и остаются. Есть такие пары, которые приходят к нам, потому что брак уничтожил их половое влечение. Мы разговариваем с людьми, живущими в браке двадцать лет, а то и больше. Они хотят искры и приходят в наш клуб. Я знаю случаи, когда благодаря нашей работе ситуация в браке улучшалась».
Лично Макензи не могла в это поверить. Она всегда рассматривала свинг или нечто подобное, как некую форму измены. И неважно насколько спокоен и невозмутим супруг, в таких делах всегда есть место ревности.
«Ревность, наверняка, является основным мотивом в наших убийствах, – подумала Макензи. – Убийца ревновал или был отвергнут. Это даёт нам мотив – причину, по которой преступник убил супругов».
«Вы хорошо знали убитые пары?» – спросила Макензи.
«Честно сказать, у меня были чисто деловые отношения со Стерлингами, – ответила Глория. – Я несколько раз сводила их с другими парами. Карлсонов я знала только по имени. Тони была очень красивой женщиной, поэтому её имя часто упоминали в разговорах. Что касается Куртцев, то я встречалась с ними однажды несколько лет назад. Я практически уверена, что они не приходили к нам в клуб уже в течение года, а может быть, и дольше».
«Как вы думаете, между ними есть какая-то связь?» – спросил Эллингтон.
«Так сразу не могу сказать, нет».
«Возможно, одна из пар привела другую в ваш клуб?»
Глория смутилась. Несколько мгновений она смотрела вниз, внутренне борясь с собой.
«Послушайте, – сказала она наконец. – В таком деле, как это я вынуждена защищать личную жизнь своих клиентов и членов клуба. Уверена, вы понимаете, о чём я. И если вы станете и дальше задавать подобные вопросы, то мне придётся нарушить свои принципы».
«А как насчёт списка пар, с которыми три убитые пары имели связи?»
«Я не знаю… Это неправильно. Я предаю их интересы».
Макензи знала, что Глория права. Однако тот факт, что три пары из этого клуба были недавно убиты, давал ей надежду думать, что Глория немного уступит.
«К вам когда-нибудь приходили такие пары, которых вы были вынуждены потом исключить?» – спросила Макензи.
«Да, два раза такое случалось. В первом случае дело касалось финансов, а во втором… В общем, от пары было слишком много неприятностей. Муж был чрезмерно жестоким и агрессивным, а жена вела себя очень властно. Но это было совсем не сексуально, а наоборот развратно, непристойно и пугающе».
«Кто-нибудь из убитых имел с ними отношения?»
Глория снова опустила глаза.
«Чёрт, – сказала она. – Хорошо. Послушайте… Я отвечу на этот вопрос, но он будет последним. И даже после этого мне бы хотелось, чтобы вы никому не выдали этой информации. Клуб и так уже пользуется ненужным вниманием».
«Я понимаю, – сказала Макензи. – Прошу вас. Что вы можете нам рассказать?»
«Пара, которую мы вынуждены были исключить, это Джек и Ванесса Спрингс. Вначале всё было хорошо. Супруги отлично выглядели, имели достаток, и, казалось, все с ними поладили. Тем не менее, когда другие пары имели с ними отношения, начиналась совсем другая история. Инцидент, из-за которого мы исключили их, не был связан с одной из убитых пар. Они пришли в дом к другим супругам, и каким-то образом жена другой пары догадалась, что ситуация выходит из-под контроля. Мужья подрались, причём дело дошло до крови. Ванесса Спрингс надругалась над женщиной из второй пары при помощи секс игрушки. Когда поползли сплетни, по разговорам я стала понимать, что пары, бывшие с ними, отмечали похожее поведение. Одной из таких пар были Куртцы».
«А вам известно, как часто встречались Куртцы и Спрингсы?»
«Нет. Но я уверена, это случалось, по крайней мере, три раза».
«Извините меня, но я должен спросить, – заговорил Эллингтон. – Для чего нужны остальные комнаты в этом здании? Люди здесь узнают друг друга поближе?»
«Время от времени такое случается, да. Но деньги за это не платят».
«А за что люди платят клубу?»
«Члены клуба «DCM» делают взнос только, чтобы оплатить мои услуги. А под услугами я подразумеваю включение их в базу данных и свои услуги посредника».
«А вы когда-нибудь участвуете в сексуальных играх с членами вашего клуба?» – задала вопрос Макензи.
Глория почти со злостью посмотрела на неё.
«Я не буду отвечать на этот вопрос, – ответила она. – Это никак не связано с вашим расследованием».
Значит, да.
«Хорошо, так что вы мне можете сказать по поводу расследования? – спросила Макензи. – Единственная связь между всеми убитыми парами – клуб «DCM». И мы ведь даже не знали, что Куртцы являлись его членами до того, как вы нам сказали».
«Когда пары подают заявку на членство в нашем клубе, мы проверяем, нет ли за ними случаев проявления жестокости или другого ненормального поведения. По этой причине я была очень удивлена, когда дело со Спрингсами закончилось таким образом. Проверяя их пару, мы не нашли ничего плохого. Исходя из этого, я могу сказать, что среди членов моего клуба вы вряд ли найдёте убийцу».
«Однако вы только что признались, что в случае со Спрингсами вышла осечка», – заметил Эллингтон.
«Да, это так. Однако… здесь, должно быть, дело в другом».
«Возможно, – согласилась Макензи. – Одним из наиболее правдоподобных вариантов является тот, что кто-то знает о вашем клубе и выступает против него. Может быть, кого-то обманули. Например, он подал заявку, а его не приняли».
«Таких немного», – сказала Глория.
«Вы не могли бы предоставить нам список?» – поинтересовалась Макензи.
Казалось, это была отличная возможность выследить преступника.
«Кто-то исключённый из клуба или не принятый в него мог отомстить таким странным образом», – подумала Макензи.
Глория снова заметила, что эта просьба противоречит её принципам, однако в этот раз согласилась.
«Хорошо, я предоставлю вам список. Я также дам вам список пар, которые были связаны с убитыми. Правда, не думаю, что он будет длинным».
«А ещё нам нужны контактные данные Спрингсов, пожалуйста», – добавила Макензи.
Глория кивнула, направилась вглубь комнаты, вышла в двери и исчезла за ними.
«Интересный поворот дела, а?» – заметил Эллингтон.
«Мягко сказано», – отозвалась Макензи.
«За последнее время произошло много странного», – добавил Эллингтон с улыбкой.
«Если ты имеешь в виду то, что произошло прошлой ночью, и называешь это странным, то я не знаю, что на это ответить».
«Что ж, это было по-хорошему странно. Так странно, что я хотел бы повторить, чтобы, возможно, придумать новое определение».
И хотя их словесная перепалка нравилась Макензи, она не разрешила себе отвлечься. Она снова сконцентрировалась на уликах, абсолютно уверенная в том, что связь между тремя парами и имеющаяся зацепка позволят им завершить дело раньше, чем они смели надеяться.
И тогда они с Эллингтоном снова смогут побыть вместе.
Едва ли это была верная мотивация, однако Макензи со стыдом обнаружила, что она сработала. Пока они ждали Глорию, она снова принялась думать об убитых, особенно о Карлсонах, которых зарезали таким ужасным способом.
Вся эта кровь. Этот запах.
И теперь она больше не думала о любовных развлечениях с Эллингтоном. Вместо этого она сконцентрировалась на поиске убийцы, который, если её догадка верна, в какой-то момент в прошлом стоял в той же самой комнате, что и она.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Сделав несколько телефонных звонков, Макензи пришла к мысли, что Джек и Ванесса Спрингс очень много работают. Ни одна из попыток дозвониться до них не увенчалась успехом. Это так расстроило Макензи, что она уже почти решила поехать к ним в офис, не думая о том, как это скажется на их репутации. В конце концов, здравый смысл взял верх. Днём она и Эллингтон провели несколько часов в участке, обсуждая детали дела с Родригесом и его командой. Было решено составить список преступников, совершивших преступления на почве сексуальных отклонений. Дейни сразу же занялась этим вопросом.
После обеда Макензи и Эллингтон сразу же отправились обратно в Мидтаун. Как выяснилось, Спрингсы жили в пятнадцати минутах езды от офиса «DCM». Они проживали в современном районе, где практически на каждом заднем дворике имелся бассейн, а сами дворы выглядели так, будто сошли с обложек туристических буклетов.
Припарковавшись, Макензи не заметила никаких других машин у дома. Это, возможно, ничего не значило, так как обе двери огромного гаража были закрыты.
«Если их по-прежнему нет дома, я, пожалуй, нырну в бассейн, – пошутил Эллингтон. – Посмотри, какой он огромный».
Макензи взглянула на бассейн, огороженный вычурным деревянным забором, и покачала головой. Один только бассейн, наверное, стоил больше, чем весь дом, который она мечтала себе когда-нибудь купить. И хотя резиденция Спрингсов со стороны не выглядела огромной, всё равно создавалось впечатление, что внутри спрятаны тонны сокровищ и разных секретов.
Макензи и Эллингтон поднялись по отполированным бетонным ступеням к входной двери. Макензи нажала на кнопку звонка и подумала о том, как это странно, что «DCM» привлекает таких разных людей – от Спрингсов, чей дом тянет на миллион долларов, до Куртцев с их маленьким скромным таунхаусом. Интересно, сколько стоит членский взнос?
Спустя тридцать секунд или около того, дверь открыла женщина в очень откровенном бикини. Второй раз за день Макензи потеряла способность говорить. Женщина, которая стояла перед ними в дверях, представляла собой классическую пышногрудую блондинку. Макензи была уверена в отсутствии на ней косметики, которая, видимо, была ей не нужна. На вид женщине было около тридцати пяти, однако по лицу ей было сложно дать больше шестнадцати.
«Да?» – сказала она, высокомерно улыбаясь и заметив, какой эффект произвела на незнакомцев.
«Здравствуйте, – сказала Макензи. – Вы Ванесса Спрингс?»
«Да, это я, – ответила блондинка. – А вы кто?»
«Мы агенты Уайт и Эллингтон из ФБР».
«Правда? – самоуверенность, с которой она открыла дверь, почти полностью исчезла с её лица, что немало позабавило Макензи. – ФБР? Чем я могу вам помочь?»
«Ваш муж Джек дома?» – ответила вопросом на вопрос Макензи.
«Да. Мы только что вышли из бассейна. Я думаю, он сейчас переодевается».
«Мы можем зайти? – поинтересовалась Макензи. – Нам нужно задать вам несколько вопросов относительно супружеской пары, с которой вы, возможно, знакомы – Джули и Джош Куртц».
Ванесса задумалась на мгновение, вспоминая имена. Когда она догадалась, о ком идёт речь, её лицо не выразило радости или удивления.
Из дома послышался ещё один голос.
«Чёрт, подожди минуту… Кто там?»
В дверях показался мужчина. На нём были короткие плавательные шорты. Как и Ванесса, он был обладателем загорелого рельефного тела.
«Джек Спрингс?» – спросила Макензи.
«Да. А вы кто, чёрт возьми?»
Прежде, чем Макензи успела представиться, Ванесса ответила: «Они из ФБР. Хотят знать о Куртцах».
«Да, я слышал, как вы об этом говорили, – ответил Джек, – и поэтому хотел бы попросить вас катиться к чёрту с нашего порога».
«Боюсь, мы не можем этого сделать», – возразила Макензи.
«Послушайте, – сказал Джек. – Я не знаю, что эти придурки сказали вам, но меня достало то, что моё имя смешивают с грязью и …»
«Они ничего не говорили о вас, – перебила его громким голосом Макензи. – Их убили. И ещё две пары. И все они были членами клуба «DCM». А с этим клубом, по моим данным, вы были когда-то связаны».
Когда супруги услышали о том, что Куртцев убили, на их лицах выразились замешательство и шок, но никакого сочувствия. Было заметно, что Джек почувствовал некое облегчение, услышав эту новость.
«Жаль это слышать, – сказал он. – Но я уже устал говорить о них».
Сказав это, он попытался закрыть дверь.
Эллингтон сделал шаг вперёд и придержал дверь рукой.
«У вас есть два пути: либо вы впускаете нас, и мы задаём вам несколько вопросов, либо мы вызывает наряд, и они обыскивают дом».
«А что именно они будут искать?» – поинтересовалась Ванесса.
«Что-нибудь, связанное с Куртцами».
«У нас ничего такого нет…»
«И позвольте добавить, – перебила её Макензи. – Если мы начнём вызывать наряд по рации и нечаянно перепутаем частоту, то СМИ ничего не будет стоить обнаружить двух агентов ФБР у вашего дома».
Джек начал трястись от злости. Макензи вспомнила, что Глория говорила о его жестокости. Она напряглась, готовая ко всему.
«Что скажешь, умник?» – спросил Эллингтон.
Это стало последней каплей. Джек Спрингс сделал широкий шаг вперёд и толкнул Эллингтона. Это был довольно сильный толчок, однако Эллингтон сумел сохранить равновесие, отступив всего лишь на несколько сантиметров.
«Рад, что вы это сделали, – произнёс Эллингтон с усмешкой. – Технически это нападение на федерального агента».
Он вытащил наручники и показал их Джеку:
«Мне их сразу надеть или сделать из этого шоу?»
Макензи поняла по лицу Джека, что тот очень сожалеет о том, что только что сделал. Вздохнув, он опустил голову.
«Отличный выбор», – сказал Эллингтон, а потом шагнул вперёд и надел наручники на запястья Джека.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Макензи позаботилась о том, чтобы супругов Спрингс разделили сразу по приезду в участок. Как только улеглись инфантильные эмоции большинства офицеров мужского пола, вызванные внешним видом Ванессы, мужа и жену сразу же поместили в разные комнаты. По причине того, что Джек был под арестом, его поместили в комнату для допросов, и им занялись Эллингтон и Родригес.
Тем временем, Макензи отвела Ванессу в свой кабинет, которым пользовалась с момента прибытия в Майами вчера утром. Она предложила Ванессе кофе и скрипящее кресло на колёсиках, пылившееся в углу, а затем села напротив неё.
«Я полагаю, вы догадываетесь, почему вы и ваш муж находитесь в разных комнатах», – сказала Макензи.
«Потому что вы будете задавать нам одинаковые вопросы, а потом проверите, лжём мы или нет», – ответила Ванесса. Она делала всё возможное, чтобы выглядеть дерзкой и смелой, однако сразу было понятно, что она напугана и чувствует себя не в своей тарелке.
«Всё правильно, – подтвердила Макензи. – Самое лучшее, что вы можете сделать, это сказать нам правду. Верите вы или нет, но реакция вашего мужа на имя Куртц уже говорит мне о том, что во всём этом есть что-то, в чём мне следует разобраться».
Ванесса выждала момент, чтобы взять себя в руки, кусая губу и быстро моргая, чтобы не заплакать.
«Он такой глупый болван, – сказала она. – Чтобы у него ни спросили, всегда начинает злиться, как маленький мальчик».
«Хорошо, отложим обсуждение вашего мужа на потом», – сказала Макензи. Она знала, что разочарование Ванессы упростит разговор.
«Расскажите мне о Куртцах. Вы впервые познакомились с ними в «DCM»?»
«Видите ли, – начала Ванесса, немного смутившись, – никто не должен знать членов этого клуба. Приватность была одной из причин, по которой мы решили в него вступить».
«Я знаю. Но сегодня утром мы говорили с Глорией Бенитез. Когда она услышала о трёх убитых парах, то решила нам помочь. Она просто дала нам имена. Она не раскрывала деталей. К тому же она с большим трудом согласилась дать нам эту информацию».
Ванесса кивнула и ответила: «Да, мы познакомились через клуб».
«Они подошли к вам или вы к ним?»
«Мы рассказали Глории, какую пару ищем, и она свела нас с ними».
«Вам известно почему?»
Ванесса смотрела в пол, всё больше смущаясь.
«Нам нужна была симпатичная пара с ограниченными средствами. Жена… она была очень красивой. И миниатюрной. И я… Это меня заинтересовало. Я люблю контролировать всё, что происходит в спальне, а Джек – нет. Поэтому мы подумали, что миниатюрная симпатичная женщина могла бы… я не знаю, добавить изюминку».
«А что насчёт Джоша?»
«Мы вообще не хотели его, но они шли парой. Он шёл в придачу, понимаете? Но когда они приехали в наш дом, и мы все вместе оказались в спальне, Джош оказался очень к месту. Он попытался сблизиться со мной, и я это ему позволила. Это была всего лишь игра. Всё было хорошо, мне так казалось. Но Джек был не готов это увидеть. Он просто сошёл с ума. И… о, чёрт. Мне так стыдно говорить об этом…»
«Всё нормально, – сказала Макензи. – Вы можете опустить кровавые детали. Мне нужно знать только о произошедшей ссоре».
«В общем, они стали драться и… я тоже подключилась. Я повалила Джули на пол. Я думала, ей понравится. Она особо не сопротивлялась. Но меня понесло… Я стала вести себя, как Джек…»
«Кто-нибудь пострадал?» – спросила Макензи.
«Нет, не особо. Они повалились на пол и стали бороться. Как только Джек отпустил Джоша, Куртцы уехали. В «DCM» они пожаловались на произошедшее, и Глория исключила нас».
«Эта была первая пара, с которой вы контактировали в клубе?»
«Нет. До них было ещё две, но с ними всё прошло гладко».
«Знаете, я до сих пор не могу понять, почему Джек так реагирует на упоминание о Куртцах?– спросила Макензи. – Он ведёт себя так, будто между вами разыгралась настоящая драма».
«У истории было продолжение, – объяснила Ванесса. – Джек постоянно говорил о Джули. Она просто свела его с ума, и он даже не стеснялся говорить об этом мне. Дошло до того, что мы решили жить открытым браком. Но, в конце концов, отказались от этой затеи. Примите во внимание, что наши семейные проблемы начались с Куртцев, плюс они сдали Джека Глории, плюс ко всему этому ещё и отвратительный характер Джека…»
«Он принял всё близко к сердцу», – предположила Макензи.
«Да, именно».
Макензи задумалась на мгновение прежде, чем продолжить допрос.
«Основываясь на этих фактах, Джек может стать самым главным подозреваемым, – думала она. – Однако он бы вряд ли убил всех этих людей без ведома Ванессы».
Интересно, как там Эллингтон справляется с допросом Джека?
«Ванесса, каково было ваше впечатление от Куртцев, прежде чем всё пошло наперекосяк?»
«Они были очень милые, – ответила она. – Они были из тех пар, которые ужасно, омерзительно счастливы в компании друг друга. Можно было сказать, что они действительно любили друг друга. У нас был с ними ужин, прежде чем мы отправились в спальню. Я не могла понять, зачем они вообще ходят в свингер-клубы. Однако мы с Джеком всегда придерживаемся мысли, что у каждого свои причуды».
«Вы сказали, что Куртцы ходили в клубы, – спросила Макензи. – Здесь, в городе есть ещё один?»
«Да. Они говорили об одном, который посещали до того, как вступить в «DCM». Хотя я думаю, это длилось недолго».
«Вы помните его название?»
«Да, «Приливные холмы», – ответила Ванесса, понизив голос. – Мы с Джеком слышали о нём, но всегда только плохое».
«Это здесь, в Майами?»
«Да, он находится на частной территории недалеко от залива Бискейн. Они рекламируют себя, как тихое уединённое место. Однако все в сообществе свингеров знают, что они на самом деле из себя представляют».
«У клуба плохая репутация?» – уточнила Макензи.
«Да. Во-первых, туда может прийти всякий. И, я не хочу говорить, как сноб, но с парами там не густо. Всех хороших уже разобрали. А вот в «DCM» всё очень приватно, и ты знаешь, что туда приходят люди с приятной внешностью, солидные и ухоженные».
Дорогуша, это уже даже не снобизм…Особенно для такой женщины, как ты, с большой силиконовой грудью.
«А вы с Джеком когда-нибудь ходили в другие свингер-клубы?»
«То там, то здесь время от времени проводятся определённого рода мероприятия, – ответила Ванесса. – Мы ходили на некоторые из них. На одно отправляемся завтра, кстати. Это частное мероприятие. Но в клубы не ходим, нет».
«Вы знаете ещё что-нибудь, что и мне следует знать о Куртцах?»
«Больше не могу ничего припомнить».
«Что насчёт Стерлингов и Карлсонов? Вы были с ними знакомы?»
«Нет. Хотя я припоминаю, что мы делали запрос о Стерлингах. Они были нам очень интересны, но в итоге мы остановились на Куртцах».
Список вопросов Макензи понемногу иссякал. Её отвлёк стук в дверь временного офиса. Повернувшись, Макензи увидела Эллингтона. Он выглядел удовлетворённым и спокойным.
«У вас всё хорошо? – поинтересовался он. – Ничего не нужно?»
Макензи посмотрела на Ванессу и кивнула.
«Хотите ещё что-нибудь добавить?»
Ванесса отрицательно покачала головой.
«Мне очень жаль, что Джек набросился на вас, – сказала она, глядя на Эллингтона. – Как я уже говорила вашей напарнице… он иногда бывает таким засранцем».
«Не беспокойтесь, – ответил Эллингтон. – Не знаю, поверите вы или нет, но Джек был очень покладистым всё это время. Он сейчас заполняет необходимые формы и, как только он закончит, вы можете идти».
Ванесса Спрингс вежливо кивнула и вышла из кабинета. Дэйни появилась из-за спины Эллингтона и повела Ванессу к выходу. Когда все ушли, Эллингтон прошёл в комнату и огляделся.
«Милые болваны», – сказал он.
«Смешные. Что тебе дал разговор с нашим милашкой мистером Спрингсом?»
«Кроме зависти и чувства, что мне нужно как-то разнообразить рабочие будни? Немного. Он признал, что проявил жестокость по отношению к Джошу Куртцу в тот момент, когда пары были вместе. Он также признал, что какое-то время был одержим Джули Куртц. Но на этом всё. На предполагаемые даты убийств он предоставил алиби, и оно подтвердилось».
«Да, похоже, что они рассказали одну и ту же историю», – сказала Макензи.
«Но мне кажется, я знаю одно место, где мы можем поискать зацепки», – подбодрил её Эллингтон.
«А оно случайно находится не у залива Бискейн?»
«Возможно».
Макензи посмотрела на часы.
«Уже почти семь. Хочешь отправиться туда и посмотреть, что мы можем там найти?»
«Звучит, как план. А если мы ещё и пообедаем где-нибудь по дороге, то это уже будет считаться свиданием».
Макензи усмехнулась и встала.
«Мы не встречаемся, – отрезала она. – Мы просто спим вместе».
«Ага, тогда, похоже, мы расследуем подходящее дело».
Макензи поёжилась.
«Это плохая шутка, Эллингтон».
Он пожал плечами. Проходя мимо него, Макензи проигнорировала возникшее внутри непреодолимое желание его поцеловать.
Она гордилась тем, что взяла верх над этим порывом. Сейчас, когда у них появились зацепки и улики, а она чувствует себя активной и продуктивной, нужно в первую очередь сконцентрироваться на деле.
Она получила заряд энергии и могла с уверенностью говорить, что острые ощущения от раскрытия дела иногда даже лучше отличного секса.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Чем ближе они подъезжали к заливу Бискейн, тем шире глазам Макензи открывалась линия горизонта. Ко всему прочему, Эллингтон вызвался сесть за руль, позволив ей не только спокойно съесть по пути чизбургер и картошку, но и полюбоваться закатом, зарождающимся над Майами.
«Всё немного странно, не так ли? – начал Эллингтон. – Когда слышишь о таких вещах, как свингер-клубы, то всегда думаешь, что они сидят в подполье. А тут узнаёшь об этом подробнее, и все твои представления сразу же рушатся».
«Неблагополучное подполье прекрасного города не очень тебя впечатлило, верно?»
«Прекрасного? – отозвался Эллингтон. – Вряд ли. А ты знала, что здесь находится база Майами Долфинс?»
«Ты о спорте заговорил? Серьёзно?»
Эллингтон пожал плечами.
«Ты должна думать, что я настоящий мачо, если я задумал снова затащить тебя в постель».
Макензи закатила глаза, но мысль о том, чтобы снова оказаться с ним в одной постели то и дело возникала в её голове весь день. Ей было уже почти тридцать, а она влюбилась, как школьница. Это одновременно беспокоило и волновало её. Было стыдно от того, что они пересекли черту именно во время расследования таких ужасных убийств.
Эллингтон и Макензи добрались до залива как раз к тому моменту, когда заходящее солнце начало окрашивать золотыми красками верхушки домов и волнующийся океан. Из залива открывался невероятно красивый вид.
Через несколько минут они подъехали к входу в клуб «Приливные холмы». На вывеске у входа не значилось никакого названия, а была только одна единственная надпись: частная зона отдыха.
«Выглядит очень даже подозрительно», – сказала Макензи.
Эллингтон подъехал ближе к зданию по небольшой дороге и остановился на парковке, которая была спрятана среди пальм и окружена невысоким забором. Пока они парковались, Макензи заметила, что из-за деревьев и забора нельзя было увидеть главную дорогу, которая шла по берегу вдоль залива.
На парковке стояло ещё несколько машин, но людей видно не было. Макензи и Эллингтон вместе вышли из авто и направились к зданию позади парковки. Оно напоминало собой пляжный домик, крыльцо которого было отделано состаренными балками, которые выглядели, как морские коряги. Поднявшись по ступеням на большое крыльцо, Макензи заметила единственную надпись на оконном стекле в верхней части двери. Она гласила: ЧАСТНАЯ зона отдыха. Если вы наш постоянный клиент, добро пожаловать. Если нет, то просим вас уважать наше стремление к уединению.
«И никаких контактных данных», – заметил Эллингтон.
«Всё как в «DCM», – отметила про себя Макензи.
Она постучала в дверь и отошла назад, чтобы через стеклянную створку видеть, что происходит внутри. Когда через двадцать секунд никто не ответил, Макензи постучала снова. На этот раз кто-то подошёл к двери практически сразу. Раздражённый с виду мужчина посмотрел на них через стекло. Затем он указал на объявление, висящее на двери, намекая, что, видимо, они что-то просмотрели.
В ответ Макензи кивнула и показала удостоверение. Для большего эффекта она приложила его к стеклу. Когда она его убрала, то увидела, что мужчина немного смутился. Он отступил назад, открыл дверь и вышел на крыльцо. Закрыв за собой дверь и встав перед Макензи и Эллингтоном, он явно дал понять, что не собирается приглашать их внутрь.
Ему было около пятидесяти, седеющие волосы и борода обрамляли лицо. Он выглядел очень худым, практически тощим.
«Чем могу вам помочь?» – спросил он, скептически глядя на удостоверение Макензи, которое она уже убрала во внутренний карман пиджака.
«Нам бы хотелось поговорить с человеком, который владеет и заведует клубом под названием «Приливные холмы», – ответила Макензи.
«Хозяина зовут Самюэль, – сказал мужчина. – А вот «Приливные холмы» – вовсе не клуб».
«Самюэль здесь?» – поинтересовалась Макензи, игнорируя последнее замечание мужчины.
«Он здесь. Но он очень занят. Он медитирует и готовится к сегодняшнему мероприятию».
«Нам нужно с ним поговорить», – не уступала Макензи.
«Я боюсь, что не могу вас впустить, пока он готовится».
«Отлично, – рассердилась Макензи. – Тогда пусть выйдет сюда к нам. Даю вам три минуты. И если он не появится, мы войдём и поговорим с ним сами».
Мужчина быстро кивнул, пятясь назад и нащупывая ручку двери. Он по-прежнему выглядел раздражённым, но теперь ещё и взволнованным. Он открыл дверь и в мгновение ока проскользнул внутрь. Макензи заметила, что в спешке, мужчина забыл её закрыть. Однако она предпочла остаться снаружи, дабы не злить потенциальный источник информации без особой на то причины.
«Парень выглядит плоховато», – заметил Эллингтон.
«Худой, как вешалка», – согласилась Макензи.
«Место изолированное, тихое, и его не видно с дороги, – сказал Эллингтон. – Больше похоже на секту, чем на клуб. Как ты считаешь?»
«Да, есть такое ощущение».
Они прождали несколько минут, прежде чем похожий на вешалку мужчина вернулся. Он открыл дверь и посмотрел на них.
«Самюэль приглашает вас войти. Пожалуйста, проходите».
Он открыл дверь шире, и Макензи с Эллингтоном прошли внутрь, оказавшись в тёмной комнате, напоминающей алтарь церкви, но только без скамей и религиозных атрибутов. Мужчина провёл их через весь зал к двери в самом его конце. Повернувшись к ним, он с неуверенной улыбкой произнёс:
«Это привилегия, поверьте мне. Самюэль нечасто приглашает чужих в свои покои».
«Ух ты, это всё больше и больше напоминает какую-то секту», – подумала Макензи. Они с Эллингтоном обменялись многозначительными взглядами. Он покачал головой, скрывая неловкую улыбку.
Худощавый мужчина открыл дверь и повёл их по небольшому коридору. В коридоре было шесть дверей. Все, кроме одной, были открыты. Закрытая комната находилась в самом конце коридора, и они направлялись к ней.
Дойдя до двери, мужчина постучал и радостно улыбнулся. Когда двери открылись, взгляду предстала абсолютно пустая комната с ковром на полу в качестве украшения. У дальней стены горели три свечи, освещая фигуру человека, сидящего в центре.
«Пожалуйста, – произнёс он, – входите, гости».
Макензи прошла в комнату, потрясённая двумя вещами: во-первых, на неё сразу нахлынуло какое-то гадкое чувство, а, во-вторых, её смущал тот факт, что мужчина на ковре был практически голым. На нём красовались лишь шёлковые трусы-шорты. Мужчина – Самюэль, если она всё правильно поняла – выглядел лет на пятьдесят. Как и встретивший их худой тип, Самюэль казался отощавшим… Что было странно, если брать во внимание пресс и загорелые мышцы рук и ног. Он сидел на ковре, скрестив ноги и слегка согнув спину.
Когда тщедушный мужчина закрыл дверь и ушёл, Самюэль встал на колени, а затем и вовсе поднялся. Казалось, его совсем не смущало отсутствие одежды.
«Рад видеть вас обоих, – заговорил он. – Я Самюэль, гуру «Приливных холмов».
«Мы агенты Уайт и Эллингтон из ФБР, – представилась Макензи. – И, простите мне моё незнание… но что вы понимаете под словом «гуру»?»
«Я делаю всё возможное, чтобы привести своих друзей и членов нашего общества к миру и согласию через просветление и физическое наслаждение».
«Наслаждение? – переспросил Эллингтон. – Вы имеете в виду половые акты?»
«Да. И все другие способы удовлетворения плоти. В то время как многие религии учат своих последователей, что секс – это стыд и грех, мы в «Приливных холмах» принимаем его. Мы верим, что половой акт и та близость, которую при этом испытывают люди, ведёт нас к нирване».
«Со всем уважением, – вмешалась Макензи, – но мы слышали, что некоторые люди используют «Приливные холмы» в качестве свингер-клуба».
Самюэлю не понравился намёк, но он кивнул.
«Да, я знаю, откуда взялись такие слухи. С этого всё началось: это было место, куда люди приходили, чтобы исследовать свою сексуальность и расширить сексуальное желание. И как-то так произошло, что женатые пары захотели соединиться с другими женатыми парами. Свинг стал модным, и мы приняли его».
«Здесь до сих пор всё так и осталось?»
«Да. Но у нас есть не только женатые пары. К нам иногда приходят одиночки, желающие глубже познать свою сексуальность».
«Ваш друг сказал нам, что вы редко принимаете посетителей, – сказала Макензи. – Почему так?»
«Большинство людей не понимают наших намерений. Некоторые считают наши занятия греховными и отвратительными. Другие вроде бы понимают, но считают это чем-то вроде порнографии. А то, что мы делаем – ни то, ни другое».
«Он также сказал, что вы готовитесь к мероприятию, – добавил Эллингтон. – Что это значит?»
«У нас сегодня собрание. Я люблю медитировать и готовить тело».
«А вы сами принимаете участие в мероприятиях?» – спросила Макензи.
Самюэль задумался на мгновение, а потом ответил:
«Если меня просят, и если я чувствую необходимость, то да».
Макензи почувствовала, что разговор ушёл в сторону, и попыталась вновь поставить его на правильные рельсы.
«Самюэль, мы здесь потому, что расследуем убийства нескольких супружеских пар, – сказала она. – Недавно мы узнали, что одна из убитых пар когда-то приходила к вам».
«О, господи. Могу я узнать их имена?»
«Джош и Джули Куртц. Вы их помните?»
«Да, помню, – ответил Самюэль, и его лицо расслабилось. – Они недолго пробыли у нас. Я думаю, что жене в особенности пришлись не по вкусу наши практики».
«А когда они ушли, всё было мирно?»
«Да, конечно. Когда кто-то хочет уйти, мы никогда не мешаем. Всё, что мы просим, это не особо распространяться о том, чем мы здесь занимаемся».
«Были ли у Куртцев с кем-нибудь размолвки?»
«Нет. Скорее наоборот. Они были такой чудесной парой. Очень милой, очень симпатичной».
«Сколько всего пар считаются членами «Приливных холмов»?»
«На данный момент у нас есть пятнадцать активных пар и семь одиночек».
«Существует ли членский взнос?» – спросил Эллингтон.
«Да. Однако я думаю, вы понимаете, что в виду конфиденциальности, я не могу вдаваться в подробности».
«Конечно», – сухо согласился Эллингтон.
«Вы знакомы со всеми парами, которые сейчас приходят к вам?» – спросила Макензи.
«Да, я знаю всех достаточно хорошо».
«У вас когда-либо случались с ними разногласия? Вас что-нибудь настораживало в их поведении?»
«Нет, в последнее время нет».
«Вы каким-то образом пытаетесь узнать, ходят ли ваши клиенты в другие клубы или участвуют в мероприятиях для свингеров?»
«Этого я не знаю, – ответил Самюэль, – и не хочу знать. Каждый, кто хочет присоединиться к нам, обязательно проходит через интервью со мной. Во время интервью я расспрашиваю новичков об их личной и сексуальной жизни, но ничего подобного не спрашиваю. Это их дело, куда и на что они тратят свои деньги и время. В чужие дела я не лезу».
«Значит, вы не можете припомнить ни одного человека, который, к примеру, мог отделиться от вас и стать противником вашего дела? Или, возможно, был кто-то, кого исключили из «Приливных холмов»?»
Самюэль задумался, внимательно следя за танцующим пламенем свечи.
«Знаете, приходил один молодой человек примерно год или полтора назад. Он довольно легко прошёл собеседование. Казался прекрасным парнем, но когда он пришёл на наше первое мероприятие, я думаю, оно его ошарашило. Он не развёл много шума, однако, покидая нас этой же ночью, клял нас, на чём свет стоит. Называл нас всех извращенцами и желал нам гореть в аду. Позже он связался со мной, извинился за произошедшее и попросил принять его обратно, но я отказал».
«Что-нибудь ещё?»
«Ну, он несколько раз мне звонил и слал электронные письма. В последний раз он приходил сюда несколько месяцев назад и стучал в дверь. С каждыми разом он ведёт себя всё более враждебно».
«Вы думаете, он представляет угрозу?» – спросила Макензи.
«Я не знаю. Но его исключили. Отвергли. В одном из писем он клялся мне отомстить».
«Можно нам узнать его имя?»
Самюэль молчал, явно не зная, что делать, но, когда он обречённо вздохнул, Макензи поняла, что он предоставит им всю информацию.
«Его имя Чино Кастилло. Я дам вам номера его телефонов, адрес электронной почты и физический адрес, если только он всё ещё там живёт. Но всё это строго конфиденциально. Не говорите ему, что это я сдал его вам. Хотя если брать во внимание дело, которым вы занимаетесь, он сразу обо всём догадается».
«Смешно, – подумала Макензи. – И Глория, и этот тип придают такое значение приватности и конфиденциальности… Немного странно для людей, которые пропагандируют открытые браки и свободную любовь».
«Спасибо за помощь», – сказала Макензи.
«Не за что», – отозвался Самюэль. Было видно, что разговор его расстроил. Он проводил их до двери, а затем прошёл вместе с ними по коридору до большой комнаты.
«Знаете что, – сказал он. – Мне хорошо известны стереотипы, которые существуют вокруг нашего дела. И я даже понимаю, почему люди так думают. Но из того, что мы делаем, получается больше хорошего, чем плохого. Приглашаю вас как-нибудь прийти и принять участие в нашем мероприятии, но уже без оружия и жетонов».
Макензи показалось, что Эллингтон, идущий сзади, пытается подавить смех.
«Спасибо за приглашение, – ответила она. – Но не думаю, что это хорошая идея. Мы всё ещё расследуем дело. И, кроме того, нашему начальству это вряд ли понравится».
«Понимаю. Желаю вам поскорее разобраться с этим делом».
«Как вы думаете, Чино Кастилло мог бы убить человека?»
«Понятия не имею, – ответил Самюэль. – Я не думал, что он может проявлять такой гнев, пока его не исключил, но это всё-таки произошло. Можно мне отправить его контакты сообщением?»
«Конечно, – согласилась Макензи. Она дала ему номер. – Сделайте это как можно скорее».
«Через десять минут всё будет готово».
Самюэль проводил их до входной двери, всё ещё одетый в одни шёлковые трусы. Худой мужчина находился в большой комнате, лежал на куче ковриков на полу. Он кивнул и помахал им вслед.
Когда они вышли на улицу, Эллингтон быстро направился к машине. Когда Макензи догнала его, он смеялся и тряс головой.
«Что здесь смешного?» – спросила она.
Он взглянул на неё, немного смутившись.
«Прости. Я знаю, это непрофессионально, но на мою долю сегодня выпало много очень странных типов, начиная со Спрингсов и заканчивая Самюэлем».
«Их было немного, – возразила Макензи. – А если подумать о том, к чему нас привёл разговор со стареющим лысым типом в обтягивающих трусах…»
«То можно сказать, что мы с пользой провели время», – закончил за неё Эллингтон.
Они поехали прочь от «Приливных холмов». Горизонт Майами потемнел, и день уступил место ночи. Макензи задумалась: ещё один день прошёл, а они так и не разыскали убийцу. Более того, теперь преступник кажется ещё дальше, чем прежде, несмотря на новые зацепки и улики.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Музыка играла очень громко. Это был ужасный техно-поп, который отзывался в его голове тысячами кинжалов. Он пил виски, чтобы не обращать внимания на музыку, но это не помогало. По правде сказать, чем больше он пил, тем легче мог мириться с этими звуками.
Он знал, что с выпивкой надо было завязывать. Он уже выпил две порции и знал, что никогда не мог выпить больше пяти. И не только потому, что ему нужно добрать до дома, но и для того, чтобы мыслить чётко. Он знал, зачем он здесь. Но он также был уверен, что его план не сработает.
Ему хотелось забыть о том, что он сделал на прошлой неделе. Ему хотелось жить дальше. Он хотел остановиться, и поэтому он был здесь. Он думал, что может встретить кого-нибудь, с кем сможет провести ночь. Может быть, ещё одну пару. И, возможно, он вспомнит, как и почему это всё началось.
Конечно, он не за этим пришёл в этот поганый клуб. Он был здесь потому, что знал, что происходит в комнате наверху. Это был маленький секрет – секрет, в который он был посвящён вот уже около двух лет. Он бывал здесь только дважды и поэтому вряд ли кто-то из клуба вспомнит его лицо. Он сидел один за маленьким круглым столиком напротив второго бара. Он выбрал это место потому, что отсюда мог спокойно видеть лестницу, которая вела наверх. Он видел, что за последние полчаса по ней поднялись уже три пары. Мероприятие началось примерно десять минут назад. Он знал это. У лестницы не было никого, кто бы мог запретить ему подняться. Но он также знал, что наверху есть люди, которые стоят у входа в комнату и не пускают чужаков.
Ещё он знал, что не может подняться наверх один. С ним должен быть ещё хотя бы один человек. Это было мероприятие для пар – мероприятие для свингеров. Иногда, конечно, случалось так, что на такие вечеринки пускали и одиночек, которые могли там показать себя и подцепить кого-нибудь. Иногда кому-то было необходимо ещё одно тело.
Но сегодня вечеринка была не из таких.
Время приближалось, и он чувствовал, что начинает нервничать. Он не был возбуждён, как обычно, ведь сегодня он не ищет секса или встречи с кем-то, его интересующим. Сегодня он пришёл сюда, чтобы пережить всё заново… чтобы вспомнить, как он в первый раз ввязался в это дело.
Он надеялся, что это поможет ему очиститься, поможет ему избавиться от гнева и, возможно, даже сотрёт воспоминания об убийствах, которые он совершил.
Он допил виски и встал из-за стола. Он быстро рассчитался с барменом по чеку. У бара было полно молодёжи. Девушки были полуголые; на них было больше макияжа, чем одежды. Ему стало интересно, кому из них известно о том, что происходит наверху, и как бы они отреагировали, если бы узнали.
Он бегло осмотрел зал, насчитав пять отдельных групп людей – такие разные люди в одном баре. Большинство из них сидели парами, но за одним из столиков он заметил трио. Две женщины и мужчина периодически бросали взгляды на лестницу.
Он посмотрел на часы. Вечеринка началась десять минут назад. Если он собирается рискнуть и проникнуть туда, то нужно делать это сейчас.
Безо всяких предлогов он подошёл к столику, за которым сидели трое, и улыбнулся, разглядывая их. Мужчина был достаточно симпатичным, похожим на модель из рекламы Abercrombie. Его волосы были зализаны назад, а сквозь рубашку можно было увидеть мышцы живота. Женщинам было не больше тридцати, но одеты они были как восемнадцатилетние девушки, впервые вышедшие в свет без родителей. Женщина справа была без бюстгальтера. Это было очевидно, поскольку её левая грудь собиралась вот-вот выскочить из майки.
«Вы, ребята, собираетесь наверх?» – спросил он.
Все трое сразу же напряглись. Женщина слева посмотрела на спутника. Её взгляд будто бы говорил: «Эй, что за чёрт?».
«Всё нормально, – заговорил он снова. – Я уже бывал здесь. Я уже бывал наверху. Моя девушка в последний момент передумала идти со мной. Я ищу себе пару, чтобы пройти на вечеринку».
Большая часть сказанного была правдой. Он соврал только о девушке, которая его подвела. У него не было никакой девушки. Всё, что у него было, это крайне неудовлетворённая бывшая жена, которая больше года изменяла ему прежде, чем он узнал об этом.
«Нет, парень, – ответил мужчина. – У нас своя компания».
Сжалившись над ним, женщина с практически обнажённой левой грудью кивнула головой вправо и напоследок сказала: «Мне кажется, компания за тем столиком ищет себе парня».
Он посмотрел в указанном направлении и нахмурился. За столиком сидели двое мужчин и девушка. Девушка была до невменяемости пьяна (некоторым было просто необходимо напиться вдрызг, прежде чем подняться наверх; он знал это из собственного опыта), рядом с ней сидели два взрослых мужчины. Один из них был чуть ли не на двадцать лет её старше.
Это была не лучшая для него компания; хотя опять же, если девушка пришла сюда с мужчиной старше себя, то она, видимо, была не очень разборчива. Он не хотел её соблазнить. Ему нужно было просто попасть наверх.
Он пошёл к столику. Подойдя ближе, он заметил движение под столом. Один из мужчин пытался засунуть руку девушке под юбку, и его совсем не волновало, что о нём подумают окружающие.
Он собирался уже развернуться и уйти, отказавшись от своей затеи. Нет, нужно было хотя бы попытаться. Необходимо попробовать пережить это всё снова… чтобы заставить себя остановиться и не делать больше того, чем он был занят всю прошлую неделю.
«Привет», – сказал он, стараясь выглядеть как можно более дружелюбным. Он подошёл к столику, которого было практически не видно в тусклом освещении бара.
«Что тебе надо?» – спросил его тот, чьи руки лапали девушку под столом.
«Послушайте… я знаю, это прозвучит немного странно, но моя девушка только что написала мне, что не сможет прийти сегодня. Поэтому я ищу компанию, к которой можно присоединиться, и пройти наверх».
Оба мужчины заметно напряглись, приблизившись к девушке. Та, тем временем, начала улыбаться, а потом захохотала.
«Придурок, – сказала она. – Э, нет. Это чертовски противно и гадко. Мы тебя не знаем».
«Да, – ответил он, стараясь обуздать возрастающий гнев. – Я понимаю. Но я не новичок в этом деле. Я здесь уже бывал раньше. Это не…»
«Меня это не волнует, – перебила его девушка. И хотя она была пьяна и говорила, совсем не думая, её слова задевали его. – Фу, какая гадость. Не веди себя так, будто нас знаешь».
Она продолжала смеяться, хлопая ладонью по столу, и смотрела на него, как на идиота.
«Она права, – сказал мужчина постарше. – Не уверен, что существует какой-то этикет для подобных вещей, но если бы он был, это было бы нарушением, точно говорю. А сейчас, пожалуйста, отойди от нашего столика, пока ситуация не стала щекотливой и странной».
«Как будто то, что вы делаете под столом и намерены делать наверху, не является щекотливым и странным занятием», – подумал он.
Ему хотелось ударить их. Был бы у него с собой нож. Он чувствовал, как кровь закипает в венах. Он изо всех сил старался себя сдержать, чтобы не сорваться и не накинуться на них. Особенно он хотел добраться до этой пьяной стервы, которая до сих пор смеялась.
Он усмехнулся и пошёл прочь.
Он был огорчён тем, что не попал сегодня наверх. Он чувствовал себя неудачником, и это его расстраивало. Девушка имела полное право смеяться над ним (правда, не так сильно и долго, учитывая ту компанию, которую она себе выбрала). Он чувствовал себя неловко и вынужден был признать, что его жизнь уже никогда не станет такой, как прежде.
Более того, ему было стыдно за то, что он так легко становится жертвой своей ярости.
Он действительно надеялся, что сможет сегодня изгнать своих демонов через секс с незнакомкой, чтобы стать частью того, что имело для него когда-то смысл.
Но нет… Всё, что он сейчас чувствовал, – это ненависть.
Он знал, как изгнать это из себя… как избавиться от этого чувства хотя бы на короткое время. Он не хотел этого делать, но знал, что если он поступит иначе, чувство ненависти и злобы будет только возрастать. Он долго сдерживал себя… и когда он уже не мог больше терпеть… В общем, напоминанием о содеянном ему служили снимки окровавленных тел супругов Карлсон.
Ему опять придётся сделать это.
«Как долго я смогу продолжать?» – думал он.
Ответ был прост. Казалось, он немного притуплял внутреннюю ярость.
Столько, сколько нужно.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Макензи решила, что раз на часах было всего 20:05¸они вполне могли нанести визит Чино Костилло. Как оказалось, его дом находился по дороге в участок, примерно в тридцати минутах езды от «Приливных холмов». Когда они въехали на его улицу, город почти полностью погрузился в темноту ночи. Улица находилась не в самом бедном районе города, но местные дома разительно отличались от домов Карлсонов и Спрингсов.
Когда Макензи остановила машину у дома, номер которого им дал Самюэль, то они сразу заметили мужчину, сидящего на корточках у стены. Он согнулся над ручной газонокосилкой, перевернув её и очищая лезвия. Его освещал свет от лампы на крыльце, вокруг которой кружила мошкара и разные другие насекомые.
Макензи медленно подошла к мужчине. Эллингтон шёл сзади. Мужчина поднял на них глаза, в которых читалось лёгкое беспокойство.
«Вы Чино Кастилло?» – спросила Макензи.
«Да, это я. Вы кто?»
Макензи представилась и показала ему удостоверение: «Мы расследуем одно дело, и нам дали ваши контактные данные. Мы надеялись, что у вас найдётся время, чтобы с нами поговорить».
«Конечно, – ответил он, хотя было видно, что он был не восторге от происходящего. Он поставил косилку на колёса и снял перчатки, в которых её чистил. – Что случилось?»
«Мы ищем человека, который состоял в клубе «Приливные волны» и частном клубе «DCM». Нам достоверно известно, что вы были членом как минимум одного из этих клубов».
«Верно. Клуба «Приливные холмы».
Тут он замолчал, словно ожидая, что они скажут ему, зачем им нужна эта информация. Макензи могла с уверенностью сказать, что Чино был испуган. И пусть это не говорило о его виновности, это указывало на то, что в его жизни случилось что-то, что он хотел сохранить в секрете.
«Мы знаем, что у вас возникли проблемы, – продолжила Макензи. – В последнее время вы слали письма и приходили к человеку, который называет себя гуру?»
Чино усмехнулся, ведя Макензи и Эллингтона вверх по ступеням крыльца: «Так вот в чём дело. Этот придурок нажаловался на меня?»
«Он действительно сообщил о вас, – подтвердила Макензи, – но мы здесь не поэтому. Мы говорили с ним по той же причине, по которой пришли к вам. Ваше имя просто всплыло в ходе разговора».
«Бред какой-то», – сказал Чино.
«Мы тоже надеемся, что тут ничего серьёзного, – сказала Макензи. – Просто чтобы прояснить ситуацию, может, расскажите нам, что случилось?»
Чино опустил глаза на доски крыльца и сел на старый шатающийся садовый стул: «Могу, но сейчас мне очень стыдно за то, что я делал тогда. У меня был друг, который слышал о том, чем они занимаются в «Приливных холмах» – на первый взгляд духовными практиками, но в конечном итоге всё сводилось к сексу. Отличный предлог, чтобы организовывать оргии и меняться партнёрами. Тогда у меня был период воздержания… и я довольно сильно пристрастился к порнографии, поэтому решил попробовать. Я пришёл к ним, Самюэль провёл до глупости серьёзное интервью, и так меня взяли».
«Как долго вы были членом клуба?» – спросил Эллингтон.
«Около недели, – ответил Чино. – Я пришёл туда как-то вечером, но ничего не произошло. Я познакомился там с женщиной, но мы не стали заходить далеко. Я просто… Я не знаю. Я не был готов к такому. Я жутко нервничал. Мы целовались и обнимались какое-то время, а потом вышли из той комнаты, где всё происходило. Мы вышли на крыльцо и просто разговаривали».
«Вы больше туда не возвращались?» – спросила Макензи.
«Возвращался. Один раз. По-моему, это был мой последний вечер в роли члена клуба. Я пробыл там совсем недолго. Я снова проводил время с той женщиной, с которой познакомился в свой первый визит. Мы дурачились… но там так всё организовано… все занимаются сексом на глазах друг у друга в большой комнате. Думаю, у Самюэля в распоряжении есть и отдельные комнаты, но я там никогда не был. В любом случае, я и та женщина почти приступили к самому акту, но для меня всё казалось слишком ненормальным, и я решил остановиться, а потом начал одеваться».
«Самюэлю это не понравилось?»
«По крайней мере, не сразу. Думаю, что поначалу он даже ничего не заметил. Он находился в другой части комнаты и наблюдал за тем, как совокупляется группа людей. Но потом кто-то увидел, что я ухожу, и назвал меня извращенцем. Кто-то другой назвал меня девственником. Я ввязался в спор, и когда Самюэль наконец вмешался, то попросил меня уйти. Он не стеснялся в выражениях. Я ответил, чтобы он шёл в задницу и ушёл. Больше я не возвращался».
«Что ж, – сказала Макензи. – Самюэль утверждает, что вы его преследуете и умоляете вновь принять вас в клуб».
«Вы серьёзно? Это совершенная ложь».
«Он говорит, что вы посылали ему письма», – добавила Макензи.
«И снова враньё, – ответил он. – Можете проверить мой компьютер. Делайте всё, что нужно».
«Спасибо, – сказала Макензи. – Мы так и сделаем, если потребуется. А пока скажите мне… когда вы были в «Приливных холмах», вам не встречалась пара по фамилии Куртц?»
Чино задумался на мгновение, а потом отрицательно замотал головой: «Я таких не знаю. Единственной, с кем я разговаривал, была женщина, с которой я чуть не переспал. Честно говоря, я даже не помню её имени. Возможно, её звали Анна, Аннетт».
«Что ещё вы можете рассказать о самом клубе «Приливные холмы»?» – спросил Эллингтон.
Чино пожал плечами: «Я всеми силами пытался о нём забыть. Жуткое место. Я знаю, что они называют себя ретритом, но это чушь, оправдание для организации оргий и больше ничего. Это что-то вроде секс-культа. Самюэль пытается добавить ко всему какую-то глупую медитацию и разговоры о духовном пробуждении, но на это уходит не больше пяти минут в самом начале, а потом люди начинают искать себе партнёров».
Макензи кивнула. Общение с Самюэлем тоже вызвало у неё неприятное чувство. Если в клубе действительно происходило что-то странное, когда Куртцы были его членами, то им следовало бы изучить этот вопрос получше.
«В клубе происходили насильственные действия?» – спросила Макензи.
«Я не знаю, – ответил Чино. – Хотя Самюэль… Он всё время убеждал окружающих, что является таким, знаете, умиротворённым гуру. Женщины сходили по нему с ума. В ту ночь, когда меня выгнали, он наблюдал за тем, как трое людей занимаются сексом, пока его самого лапали две какие-то женщины. Это было отвратительно. Женщина, с которой я развлекался… сказала, что слышала от других женщин, что они не проходили интервью. Вместо этого у них был кастинг».
«Кастинг?» – переспросил Эллингтон.
«Да, – ответил Чино. – Сами догадайтесь какого рода».
Макензи услышала достаточно. Разговор оставил неприятный осадок, и она злилась на себя за то, что позволила Самюэлю обвести себя вокруг пальца.
«Наверное, я была слишком поражена происходящим и очень хотела уйти оттуда как можно скорее, – подумала она. – Этот извращенец явно нечист».
«И вы никогда не звонили и не писали Самюэлю?» – спросила Макензи.
«Боже упаси, – ответил Чино. Он потянулся в карман и достал оттуда телефон, а потом передал его Макензи. – Можете и это проверить. Проверяйте компьютер, телефон, что захотите».
Макензи взяла телефон после того, как Чино его разблокировал. Она пролистала список контактов, электронную почту, фотографии и так далее, но не увидела ничего, что бы могло связать его с Самюэлем.
«Вы не будете против, если мы позвоним в телефонную компанию и проверим историю звонков?»
«Пожалуйста, – сказал Чино. – Делайте, что посчитаете нужным, чтобы доказать, что я не имею отношения к этому уроду. Я даю вам своё разрешение».
Макензи кивнула и вернула телефон.
«Не думаю, что в этом будет необходимость, – добавила она. – Мистер Кастилло, спасибо, что уделили нам время и ответили на вопросы».
«Без проблем, – сказал он. – Я рад, что его вывели на чистую воду».
Поначалу Макензи была уверена, что Самюэль был им не интересен, но сейчас, когда она знала, что он солгал, не моргнув глазом, она изменила своё мнение.
Они с Эллингтоном шли назад к машине, а потом посмотрели друг на друга поверх крыши машины, и Эллингтон спросил: «Возвращаемся в «Приливные холмы»?»
«Ага».
«Воспользуемся приглашением Самюэля присоединиться к их компании?»
«Нет».
«Какая ты зануда», – пошутил он.
«Замолчи и садись в машину».
Макензи выехала на дорогу и снова направилась в «Приливные холмы». Ей казалось, что они немного продвинулись в расследовании: пусть и не явно, но Куртцы были связаны с Самюэлем, а теперь, когда она поймала его на лжи, её мучал вопрос, что ещё он мог скрывать.
Может, если им повезёт, он выведет их на убийцу.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
В прошлом Макензи доводилось производить странные аресты. Приближаясь к «Приливным холмам», она на секунду попыталась представить, как будет арестовывать человека, руководящего в этот момент странной, культоподобной оргией. Она была не в восторге от самой идеи и вздохнула с облегчением, когда увидела, что они приехали в клуб до того, как всё успело начаться.
Как и в первый раз, парадная дверь была заперта. Макензи бесцеремонно постучала в неё кулаком. По ту стороны двери слышались приглушённые голоса. Она увидела, как через стекло в верхней части двери на неё поглядывали несколько человек – женщины средних лет и молодой парень. Они выглядели смущёнными и даже немного напуганными.
Она стучала в дверь около пятнадцати секунд прежде, чем её открыли. В дверях стоял всё тот же тщедушный мужчина. Он казался раздражённым, но в его взгляде Макензи заметила страх. В их первый визит он не казался напуганным. Выражение его лица говорило само за себя. Увидев его, как только мужчина открыл дверь, Макензи поняла, что кто-то – возможно, не сам мужчина, но кто-то, кого он знал – был в чём-то замешан.
Он открыл дверь и приложил все усилия, чтобы придать всему своему виду невозмутимость: «Простите, агенты, у нас идёт собрание и…»
«Насколько я могу судить, – ответила Макензи, – все ещё одеты, поэтому я быстро войду и выйду до того, как здесь начнётся что-нибудь отвратительное».
«Вы не можете просто…»
Макензи сделала шаг вперёд, явно дав понять, что, если потребуется, она готова применить силу. Мужчина сделал шаг в сторону, впуская их внутрь. Они вошли в большую комнату, в которой уже были меньше полутора часов назад. Макензи быстро огляделась, проходя вглубь зала, где на сцене стоял Самюэль. Она насчитала в помещении двадцать два человека. Под блузками у большинства женщин не было бюстгальтеров; она решила, что под шортами и юбками на них также не было трусиков.
Она прошла полпути к сцене, когда Самюэль вдруг заговорил.
«Простите, друзья, – сказал он, обращаясь к собравшимся, – но, видимо, некоторые не имеют никакого уважения к неприкосновенности частной жизни».
Макензи с усмешкой дошла до сцены. Она говорила тихо, чтобы её мог слышать только он, стараясь при этом вести себя как можно более профессионально.
«А другие, – сказала она, – не имеют никакого уважения к закону и даче верных показаний федеральным агентам».
Самюэль посмотрел на собравшихся с извиняющимся видом и улыбнулся улыбкой, которая говорила: «Ну что тут поделаешь», а потом наклонился к Макензи: «Агент Уайт, я не знаю, о чём вы говорите, но могу вас заверить, что вы выбрали не самое подходящее время и место».
«Да что вы, а я уверена, что все эти мужчины и женщины готовы перетрахать друг друга и без вашего присмотра, – сказала Макензи. – Кроме того, я уйду, как только вы представите доказательства писем или звонков, которыми докучал вам Чино Костилло. Более того, я извинюсь перед вашими друзьями и скажу, чтобы ошиблась, придя сюда».
Она читала его эмоции по лицу, пока они смотрели друг на друга, не отрываясь, – Самюэль искал способ выкрутиться. Когда он наконец ответил, Макензи услышала в его голосе едва уловимое доказательство вины.
«Что если их у меня нет?» – спросил он.
«Тогда ФБР арестует вас, и мы выведем вас из здания. Если вы не будете устраивать сцен, я готова пойти на уступки и позволить вам сохранить хоть какое-то достоинство перед вашими похотливыми друзьями и выйти из помещения без наручников».
«У меня нет доказательств».
«У Чино Костилло тоже, – парировала Макензи. – Единственная разница в том, что он позволил просмотреть его телефон и дал разрешение проверить историю звонков в доказательство своей невиновности. Скажу больше, он сам предложил его проверить, поэтому… мне нужны доказательства».
«У. Меня. Их. Нет».
Макензи едва сдержала улыбку. Ей было даже немного неловко из-за того, как легко ей удалось его расколоть. Она обернулась и посмотрела на Эллингтона. Он стоял в конце комнаты рядом с худым, как вешалка мужчиной.
«Тогда я вынуждена попросить вас пройти с нами», – сказала Макензи.
«Этому не бывать», – ответил Самюэль. Он продолжал говорить шёпотом, но волновался всё больше и больше.
«Если вы сейчас же не спуститесь со сцены, я сама выведу вас из зала. Что тогда подумают о вас все эти женщины, если увидят, как хрупкая девушка взяла над вами верх?»
«Вы не посм…»
Он не успел сказать «посмеете», как Макензи быстро схватила его за левую руку и слегка дёрнула на себя. Когда он потерял равновесие, она притянула его ближе и завернула руку назад. На всё это ушло не больше двух секунд. Когда всё закончилось, Самюэль оказался на полу, а Макензи – сверху, вдавливая колено ему в спину.
Несколько человек бросились вперёд, чтобы помочь их гуру.
Сзади раздался громкий голос Эллингтона: «ФБР! Если кто-нибудь сделает хоть шаг в сторону моей напарницы, то присоединится к вашему бесстрашному лидеру и отправится с нами в комнату для допросов».
Все замерли на месте и начали с любопытством и беспокойством оглядываться.
Макензи рывком поставила Самюэля на ноги и толкнула его вперёд. На лицах некоторых из присутствующих она увидела выражение шока и печали, и ей стало их искренне жаль. Какие сказки он им рассказывал? Как именно он манипулировал их волей?
«Может, им это всё нравится, – подумала Макензи, толкая Самюэля сквозь толпу к выходу, – а он знал это… и использовал в своих целях».
Какой бы ни была причина, она вывела его из здания в абсолютной тишине и под удивлённые взгляды собравшихся.
***
Близилась полночь, когда Самюэля поместили в комнату для допросов. Пока Макензи и Эллингтон рассказывали подробности своего визита в «Приливные холмы» Родригесу и всей команде, группе офицеров было поручено проверить биографию Самюэля.
Как оказалось, она была довольно интересной. Макензи передали отчёт из нескольких страниц, когда они с Эллингтоном пили полуночный кофе. Они вместе пролистали отчёт, и Макензи почувствовала первые признаки подступающей усталости. Она привыкла работать допоздна и научилась с ней бороться, понимая, что при необходимости могла проработать ещё шесть или восемь часов без перерыва на сон.
Небольшой отчёт поведал короткую, но довольно пошлую историю. Человека, который называл себя «гуру», на самом деле звали Самюэль Нетти. Ему было пятьдесят три года, больше двадцати из которых он прожил в Майами и его окрестностях. До этого он жил в Хьюстоне, штат Техас, где и начались его приключения. Его дважды арестовывали за связь с проститутками. Один раз его обвинили в домашнем насилии. Жалобу подала женщина, с которой он встречался четыре месяца.
Потом он переехал в Майами, и здесь им заинтересовалось налоговое управление (в конечном итоге он оказался чист), а потом ходили слухи, что он был как-то связан с небольшой сетью проституток. Однако все женщины, которых допросили, сообщили достаточно информации, чтобы снять с него все обвинения. По городу ходили сплетни о том, что он был связан с эксклюзивным спа-салоном или клубом, но никто не воспринимал их всерьёз.
«Какой благородный мужчина», – сказал Эллингтон, поднимаясь из-за стола. Он допил кофе и нагнул голову на плечо, чтобы расслабить мышцы шеи.
«Мда, – подтвердила Макензи. – Истинный победитель».
Они вышли из комнаты для отдыха и сообщили Родригесу, что готовы допросить Самюэля Нетти. Родригес, который тоже выглядел сильно уставшим, дошёл с ними до комнаты для допросов и разрешил им действовать по собственному усмотрению.
«Я и ещё пара офицеров будем следить за ходом разговора, – сказал он. – Дайте знать, если понадобится помощь».
Когда, направляясь в комнату для наблюдений, он отошёл достаточно далеко, чтобы их не слышать, Эллингтон спросил: «Хочешь быть хорошим или плохим копом?»
«И тем, и другим», – ответила Макензи и вошла в кабинет.
Самюэль презрительно взглянул на обоих. В его взгляде больше не было страха и неуверенности. Он смирился с положением и делал всё возможное, чтобы сохранить спокойствие.
«Вот и хорошо, – подумала Макензи. – Глаза бы мои его не видели».
Обычно она старалась не обманывать подозреваемых; ей казалось, что ложь принижала её аргументы, особенно, если подозреваемый мог поймать её на обмане. Однако в этом случае она была уверена в том, что Самюэль их обманул, и, следовательно, Чино Костилло сказал правду.
«Вот что мы имеем, – начала она. – Мы получили распечатку звонков из телефонной компании. С телефона Чино Костилло не было совершенно ни одного звонка на ваш сотовый. То же самое с электронной почтой. Скажите, зачем вы его оклеветали?»
Беспокойство, отразившееся на лице Самюэля, подтвердило подозрения Макензи. Самюэль вздохнул и покорно посмотрел на Макензи и Эллингтона.
«Потому что хотел поскорее от вас избавиться, – сказал он. – Я решил, что вы очередные копы, которые узнали о том, чем мы занимаемся в «Приливных холмах» и пришли с проверкой».
«Я это называю «чувство вины», – сказала Макензи. – Я полагаю, что оно и ваше прошлое в Хьюстоне не дают вам спокойно жить. Но можно было бы подумать, что именно благодаря чувству вины вы должны быть умнее и не лгать федеральным агентам, но вы же решились на обман, даже когда узнали о причине нашего визита. Почему? У вас зуб на Чино Костилло?»
«Конечно. Он приходил к нам дважды, только смотрел, а потом его след простыл. У нас строгие правила, запрещающие вуайеризм, а он занимался именно этим. К счастью, больше подобное в «Приливных холмах» не повторялось. Мне было очень не по себе… потому что он был у нас и видел, что происходит за закрытыми дверями».
«А что происходит за закрытыми дверями? – спросил Эллингтон. – Исходя из того, что сообщил нам Костилло, у вас там совсем мало духовности и очень много секса».
Самюэль выглядел так, словно только что получил оплеуху. Его застал врасплох и вызвал отвращение намёк Эллингтона на непристойность его заведения.
«Это неправда. Это…»
«А мне кажется, правда, – сказала Макензи. – Самой мне противна ваша деятельность, но с точки зрения закона она вполне легальна. Конечно, я даже не представляю, как вы распоряжаетесь деньгами, которые получаете в виде взносов и всего прочего. Уверена, этот вопрос стоит изучить подробнее».
«Послушайте, что вам от меня нужно?» – спросил Самюэль.
«Информацию о семействе Куртц», – ответила Макензи.
«Здесь я вас не обманывал. Они были с нами недолго, а когда ушли, то расставание было дружественным, без неприязни. Насколько я помню, они были очень милыми. Очень добрыми и забавными, насколько я помню».
«И ни с кем из членов клуба не ссорились?» – спросила Макензи.
«Нет. Если и ссорились, то это происходило за стенами клуба, и я ничего об этом не знаю».
Всё это время Макензи медленно прохаживалась из стороны в сторону. Наконец она села на стул напротив Самюэля.
«Вы в этом уверены? – спросила она, хотя точно знала, что он не обманывает. – Мне кажется, что человек вроде вас, обладающий такой популярностью в своём маленьком мирке, должен знать все сплетни без исключения».
«Клянусь», – сказал Самюэль. Макензи слышала в его голосе мольбу. Очевидно, он чувствовал, что у Макензи и Эллингтона заканчиваются аргументы.
«А что вы скажите насчёт кастинга? – спросила Макензи. – Вы когда-нибудь проводили смотр женщин прежде, чем включить их в список членов вашего частного клуба?»
«Кастинг?»
Макензи встала со стула. Она знала, что тема, которую она затронула, никак не относилась к расследованию, но, боже, как же она ненавидела этого человека.
«Вы умышленно солгали, когда агент ФБР задал вам вопрос, – продолжила она. – Это уголовно наказуемое преступление. Обычно можно отделаться штрафом или предупреждением, но с вашим прошлым…»
«Послушайте, я больше ничего не знаю о Куртцах, – сказал Самюэль. – Я клянусь. Если хотите, я могу поспрашивать у членов клуба, но я честно больше ничего не знаю».
Макензи посмотрела на него, пытаясь понять, насколько он искренен. Она была уверена, что он говорит правду, но в душе кипела от презрения и злости по отношению к этому человеку. Она развернулась к нему спиной и направилась к двери.
«Всё в порядке?» – спросил Эллингтон, когда Макензи проходила мимо.
«Дай мне минуту», – ответила она.
Не сказав больше ни слова и не объяснив ничего, Макензи вышла из комнаты для допросов. Она прислонилась к шлакобетонной стене между комнатой для допросов и комнатой для наблюдения.
Странно, что подозреваемый смог так легко вывести её из себя без явных на то причин. Самюэль Нетти не причинил ей лично зла и не обидел никого из тех, кого она знала. Всё дело было в его сущности – мужчина, который умеет отлично манипулировать женщинами и использовать природу человеческой сексуальности для своей выгоды.
«Всё так, – подумала Макензи. – Но есть тут что-то ещё, Мак. Ты это знаешь. Ты это чувствуешь… Но что это, чёрт возьми?»
Она вспомнила кровати, на которых лежали убитые семейные пары. Она думала о том, кто знал эти пары, и кто пришёл к ним в дом и убил их.
«Прямо как отца», – подумала она.
И это тоже была правда. В любом другом случае Самюэль Нетти не интересовал бы её больше, чем всякий другой извращенец, но тот факт, что эти убийства были чем-то схожи с делом отца, заставлял её воспринимать всё происходящее ближе к сердцу, чем ей бы хотелось.
«Соберись, – сказала она себе. – Это просто расследование, как любое другое, и на данный момент ты в тупике».
Макензи сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и направилась к двери. В этот момент открылась дверь в комнату для наблюдений, из которой быстро вышел Родригес, прижимая телефон к уху. Он казался настороженным и почти взволнованным.
«Агент Уайт, – сказал он обеспокоенным голосом, – произошло ещё одно убийство».
«Пары?»
«Да».
«Где?»
«Где это говорите?» – спросил Родригес, обращаясь к тому, с кем говорил по телефону. Через несколько секунд он смущённо сказал «спасибо» и убрал телефон в карман.
«Где произошло убийство?» – спросила Макензи.
«Это чертовски странно… но тела нашли на круизном лайнере».
«Он в море или пришвартован?»
«В море, но сейчас направляется в порт».
«Убийства произошли во время круиза?»
«Не могу сказать точно, – сказал Родригес, – но знаю наверняка, что трупы свежие. Скорее всего, убийства произошли несколько часов назад».
Усталости как не бывало. Благодаря тому, что новое убийство произошло на ограниченной территории, расследование могло пойти быстрее.
Макензи открыла дверь в комнату для допросов, даже не взглянув на Самюэля Нетти. Она нашла глазами Эллингтона и заметила, что он уловил её волнение.
«Пойдём, – сказала она. – Нас ожидает корабль».
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Следуя приказу Макензи, никому не разрешили покинуть корабль. Именно поэтому когда она припарковала машину рядом с хранилищем для багажа и снастей у дока, то сразу увидела десятки людей, бесцельно бродящих по палубам. Позади неё остановились две машины патрульной полиции города Майами. Проблесковые маячки не были включены, сирены молчали – никто не хотел ещё больше пугать пассажиров. Насколько было известно Макензи, никто из них не знал, почему корабль вернулся в порт всего через несколько часов после выхода в море.
Следуя инструкциям, Макензи прошла к трапу. Там её ждал мужчина с большим животом, нависающим над ремнём джинсов. Когда он увидел, что в его сторону идут Макензи, Эллингтон, Родригес и ещё несколько офицеров, то направился к ним, протянув руку для рукопожатия.
«Здравствуйте, агенты, – сказал мужчина. – Меня зовут Билл Хадсон, я глава службы охраны судна».
Познакомившись со всеми, Хадсон быстро провёл их на корабль. Когда они оказались на судне, к нему присоединились еще три охранника. Родригес и пять офицеров, которых он взял с собой, тоже поднялись на борт. Поначалу Макензи казалось, что людей было слишком много, хотя она сама попросила Родригеса предоставить офицеров для опроса свидетелей, когда дело дойдёт до беседы с пассажирами.
Но стоило им пройти через багажные и разгрузочные отсеки и выйти на палубы, как она обрадовалась, что у них были дополнительные человеческие ресурсы. Охранники и полицейские сделали коридор, по которому Макензи и Эллингтон прошли к центральному лифту корабля.
Помимо них к лифту прошли также Родригес и Хадсон, а остальные остались на нижней палубе. Хадсон заговорил только тогда, когда они вышли из лифта и оказались в длинном и узком коридоре на третьей уровне. Даже сейчас он продолжал говорить шёпотом, хотя всех пассажиров попросили покинуть эту палубу после того, как корабль встал на якорь.
«Команда и охрана попросили пассажиров выйти на палубу для инструктажа по технике безопасности, – сказал Хадсон. – Обычная практика во время круиза. Мы считаем, что она очень важна, поэтому члены команды проходят по всем палубам и стучат во все каюты, чтобы убедиться, что в инструктаже принимают участие все пассажиры. Но, честно говоря, вторая причина, для чего мы его проводим, – это для того, чтобы убедиться, что на корабле не происходит ничего незаконного: пока все наверху, мы можем пройтись по коридорам и всё проверить».
Хадсон остановился у каюты номер 341 и вытащил ключ из кармана, однако не вставил его в замочную скважину. Он мрачно продолжил: «Горничная заглянула в эту каюту во время инструктажа и нашла тела. Хочу сразу сказать… картина жуткая. Я никогда не видел ничего подобного».
Произнеся последнюю фразу, он вставил ключ в замок и открыл дверь.
Макензи и Эллингтон вошли первыми. Родригес последовал за ними, а потом нехотя вошёл Хадсон. Каюта была небольшой, как обычно бывает на круизных кораблях, но чистой, за исключением крови. Как и на предыдущих трёх местах убийств, здесь были перепачканные кровью простыни.
Макензи осторожно подошла к кровати. Кровь была свежей и влажно поблёскивала в мягком свете каютной лампы. Она собралась спросить Хадсона о том, как звали жертв, но потом поняла, что в этом не было необходимости.
«Чёрт, – выдохнула она. – Эллингтон…»
«Да, – подойдя ближе, ответил он, – я тоже их узнал».
Всё казалось нереальным и бессмысленным, ведь Макензи стояла и смотрела на мёртвые тела Джека и Ванессы Спрингс.
***
Пытаясь принять реальность, в голове роились миллионы разных мыслей. Макензи оглядела комнату, только сейчас заметив брызги крови на ковре и стенах. При этом она пыталась вспомнить всё, что сказали ей в разговоре Спрингсы. Они говорили о круизе? Упоминали, что собираются на отдых?
«Нет, – подумала она, – но Ванесса сказала, что скоро планировалась новая встреча свингеров».
«Мистер Хадсон, что это за круиз?»
«Обычный карибский круиз, – ответил он, – продолжительностью три дня и две ночи. Круиз только для взрослых».
«В ходе него планировались какие-то частные мероприятия?»
«Нет, только обычная круизная программа: шаффлборд, танцы, курсы барменов и тому подобное. Что именно вас интересует?»
Родригес достал телефон и начал набирать сообщение. «Свяжусь с участком, – пояснил он. – Возможно, есть данные о свингер-вечерниках во время похожих круизов».
«Свингеры? – спросил Хадсон. – Что вы имеете в ви… Подождите. Вы говорите о сексе и свингерах?»
«Да, – ответила Макензи. – До вас не доходили никакие слухи?»
«Нет. Хочу сказать, что это вроде… табу, нет? Неужели, для этого организуют специальные круизы?»
«Не думаю, что об этом говорят во всеуслышание, – заметил Эллингтон, – но, судя по всему, такое случается».
Хадсон задумался, а Макензи продолжила осмотр каюты. Как и раньше, орудием преступления, скорее всего, был нож. В действиях убийцы не было точности или искусности – это было обычное зверское и жестокое убийство.
Она заметила несколько капель крови на ковре, одна из которых находилась под дверью в ванную комнату. Она подошла ближе и открыла её. На полу лежали два полотенца для рук. Одно из них было перепачкано кровью. Ещё на полу лежало несколько туалетных принадлежностей, выпавших из несессера.
«Здесь есть следы борьбы», – заключила Макензи.
Эллингтон и Родригес подошли ближе и заглянули в ванную, а Макензи вновь обратила всё внимание на Хадсона.
«Кто занимается планированием развлекательной программы во время подобных круизов?»
«Координатор мероприятий. Сейчас она разговаривает с капитаном, пытаясь разобраться с проблемами, вызванными возвращением на сушу».
«Можете её позвать? – попросила Макензи. – Я хотела бы с ней поговорить».
«Конечно, – сказал Хадсон. – Дайте мне пять минут».
Он быстро вышел в коридор, доставая на ходу телефон и набирая номер. Макензи посмотрела на Спрингсов. Джек был полностью раздет. На Ванессе было жёлтое бикини, почти насквозь пропитанное кровью. Макензи заметила руку Джека на бедре Ванессы.
«Один в один, как в других убийствах, – подумала она. – Хотя на круизном корабле они могли открыть дверь любому, но… убийца до сих пор должен быть на судне».
Это было волнующее предположение, но кое-что не давало ей покоя. Макензи вернулась в ванную. Она заметила, что из несессера мало что достали до того, как уронить. На полке у раковины было пусто. Она вернулась в каюту и проверила комод. В ящиках было пусто. Чемоданы стояли у дальней стены, на ручках до сих пор висели опознавательные бирки, выданные при посадке.
«Что ты ищешь?» – спросил Эллингтон.
«Свидетельство того, что они распаковывали вещи, – ответила Макензи. – Пытаюсь понять, когда именно их убили – уже в море или ещё до того, как корабль отошёл от пристани».
«Думаете, убийство произошло ещё на суше?» – спросил Родригес.
«Это возможно», – ответила она.
Её удручали собственные слова. Вот так запросто разрушились надежды на упрощение расследования и поиск убийцы только на корабле. Конечно, эту вероятность нельзя было исключать, но всё же.
Чем дольше Макензи осматривала каюту, тем больше убеждалась, что Спрингсов убили вскоре после того, как они в неё вошли. У Ванессы хватило времени только для того, чтобы переодеться в купальник. Глядя на нагого Джека, Макензи решила, что на него напали в ванной комнате, когда он собирался переодеваться; либо его нагота имело какое-то значение для убийцы, но Макензи пока не разобралась, какое именно.
Следя за каплями крови на полу и в ванной, она начала яснее видеть картину убийства. Один из Спрингсов – скорее всего, обнажённый Джек – был убит в ванной комнате, а затем перемещён на кровать, чтобы оба супруга лежали точно так же, как другие жертвы. Убийцу пригласили в каюту, и он смог уйти незамеченным для других пассажиров третьего этажа.
Хадсон вернулся в каюту. Следом за ним шла взволнованная женщина. На ней была форма, как у всех членов команды, и на вид ей было чуть за пятьдесят.
«Агенты, это Дана Кросби, координатор мероприятий», – сказал Хадсон.
Макензи не хотелось терять время. Если убийца смог покинуть корабль до того, как тот отправился в недолгое плавание, время в буквальном смысле утекало с каждой секундой.
«Миссис Кросби, меня интересует, были ли запланированы частные мероприятия в ходе этого круиза?»
«На самом деле, было одно, – ответила женщина. – Я как раз занималась этим вопросом, когда Билл меня вызвал. Думаю, это должна была быть встреча старых друзей».
«Они платили деньги, чтобы забронировать помещение?»
«Да. За каждый вечер было заплачено пять тысяч долларов, чтобы выкупить клуб на нижней палубе на два часа два вечера подряд».
«Сколько людей должны были участвовать в мероприятии?» – спросила Макензи.
«Около шестидесяти, – ответила женщина, – в основном женатые пары, насколько я знаю. Я пытаюсь получить полный список приглашённых. Среди них были Спрингсы. Я это знаю точно».
«Кто оплачивал аренду клуба, те пять тысяч долларов за вечер?» – спросила Макензи.
«Я лично не получала этих денег. Я была лишь посредником. Моя работа заключалась в том, чтобы забронировать место и определиться со временем».
«Вы лично встречались с человеком, который платил деньги?»
«Да. Сейчас её допрашивает кто-то из охранников. Когда я шла сюда, то заметила, как к ней направлялись несколько офицеров полиции».
«Где эта женщина сейчас?»
«У бассейна на верхней палубе».
«Вы можете меня к ней отвезти?»
Они вышли в коридор и зашли в лифт. Все – Макензи, Эллингтон, Кросби, Родригес и Хадсон – чувствовали нетерпение и спешку. Макензи это вполне устраивало: работая в быстром темпе, ей казалось, что она работает продуктивно. Даже когда они вышли на верхнюю палубу, где располагались бассейны, и персонал стал подозрительно поглядывать в её сторону, Макензи казалось, что их взгляды лишь подталкивали её вперёд, ближе к окончанию расследования.
Дана Кросби провела их туда, где стояли несколько людей в форме и разговаривали с молодой женщиной. Она была довольно красива; светлые волосы эффектно обрамляли лицо и спадали на плечи. Она была в купальнике, который был намного скромнее, чем тот, в котором умерла Ванесса Спрингс. Макензи решила, что девушке было слегка за тридцать.
Макензи миновала охранников и полицейских. Она быстро показала удостоверение, глядя, как Эллингтон, идущий следом, тоже достаёт своё.
«Меня зовут агент Макензи Уайт, – быстро проговорила она. – Как я понимаю, вы являетесь организатором некоего мероприятия, которое должно пройти во время круиза. Всё верно?»
«У меня неприятности?» – спросила женщина.
«Нет, если будете честно отвечать на наши вопросы. Мы считаем, что убийства, произошедшие на корабле, напрямую связаны с одним деликатным делом. У меня очень мало времени, поэтому я честно говорю, что очень рассчитываю на ваше сотрудничество. Прошу, не надо приукрашивать картину. В чём именно заключалось… это мероприятие?»
Женщина нахмурилась, и Макензи поняла, что забыла спросить её имя. Она сразу исправилась, не желая выглядеть холодной и бездушной. «Как вас зовут?» – спросила она.
«Алекса Майерс».
«Алекса… послушайте. Пара, которую убили… я знаю, чем именно они интересовались. Говорите правду. Если вы никак не связаны с ними напрямую, тогда наше с вами общение по поводу убийства может закончиться уже сейчас, у этого самого бассейна».
Вздохнув, Алекса кивнула и сказала: «Это должна была быть свингер-вечеринка. Мы называем такие мероприятия «Парное спаривание». Вход только по пригласительным».
«Как вы решаете, кого пригласить?»
«Я свингер со стажем, и так получилось, что со временем у меня появилась группа единомышленников. Мы начали проводить встречи два раза в год, обычно у меня дома, но когда людей стало много, мы начали бронировать частные заведения».
«Я полагаю, что именно для свингер-вечеринки вы выкупили клуб на нижней палубе?» – спросила Макензи.
«Да».
Макензи повернулась к Дане Кросби: «Вы знали об этом?»
«Конечно же, нет», – на лице женщины читалось неподдельное отвращение. Макензи поверила ей и даже немного посочувствовала.
«Алекса, мне нужен список всех, кто был приглашён на вечеринку».
«Я… я не могу, – ответила та. – Я должна уважать право приглашённых на личную жизнь».
«У вас есть письменное соглашение об этом?» – спросила Макензи.
«Нет».
«Тогда у вас не возникнет никаких проблем. Миссис Кросби послала помощников, чтобы они обошли всех пассажиров и составили список, но если вы просто передадите его нам сейчас, то сэкономите несколько часов работы и, возможно, поможете ближе подобраться к убийце».
Алекса оглядела палубу, а потом подняла глаза к тёмному небу. «Чёрт», – сказала она.
«Алекса?»
«Он в моей каюте».
«Я вас туда провожу, – сказала Макензи. – Мистер Хадсон, можете пройти с нами?»
Билл Хадсон кивнул с презрением и лёгким волнением. Алекса повела их от бассейна назад к лифтам. Макензи оглянулась и увидела, что Эллингтон разговаривает с Родригесом. Позади них нервно перешёптывались пассажиры.
Макензи взглянула на часы. Было 1:07 ночи.
Видимо, ночь будет бессонной. Она вошла в лифт вместе с Алексой и Хадсоном, и они поехали вниз. Макензи гадала, был ли убийца в этом лифте. Она гадала, знал ли убийца Алексу.
Самое плохое во всём этом было то, что она не могла не думать о том, как далеко ушёл убийца, скрываясь на улицах Майами, пока она гонялась за собственной тенью на круизном лайнере.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Пока Макензи ходила с Алексой в её каюту, Эллингтон работал с Родригесом и несколькими охранниками из команды Билла Хадсона. Когда все вновь встретились в маленьком кабинете Хадсона на нижней палубе, у Макензи в руках был распечатанный список участников свингер-вечеринки Алексы. Между тем Эллингтон узнал пару печальных фактов о системе охраны корабля, которой, по сути, не было.
На каждой палубе было три камеры. Они были расположены так, чтобы просматривать все коридоры. Несколько камер было у бассейнов и в большом холле, который связывал четыре больших ресторана. На этом всё, хотя для безопасности этих камер было вполне достаточно.
Хадсон нашёл видео с той камеры, которая просматривала коридор, ведущий к каюте номер 341. Пока он перематывал запись к тому моменту, когда Спрингсы вошли в каюту, Макензи обратилась к изучению списка приглашённых. Алекса, которую попросили спуститься вниз на случай, если видео с камер покажет лицо человека, которого она может знать, стояла в дверном проёме. Она сильно нервничала, но держалась молодцом.
Просматривая список, Макензи искала знакомые фамилии: Куртц, Стерлинг, Карлсон. В списке их не было.
Просмотрев половину имён, Макензи дошла до тех, которые Алекса отметила чёрным маркером.
«Кто это такие?» – спросила она, указывая на зачёркнутую фамилию.
«О’Лири, – сказала Алекса. – Милые люди, но ходят слухи, что у мужа, Девина, обнаружен ВИЧ. Я хотела сама во всём разобраться и поговорить с ними, но он не отвечает на мои звонки и письма».
«А что жена?»
«Если верить слухам, она от него ушла. Он подхватил ВИЧ от любовницы. Повторюсь, это всего лишь слухи, поэтому я не стала вычёркивать его из списка. Примерно неделю назад он прислал мне письмо».
«Слухи оказались просто слухами?»
«Поначалу… я так и подумала».
«Как хорошо вы знаете членов своего клуба?»
«Так хорошо, как это только возможно. Прошу заметить… я не всегда была организатором. Я тоже была членом клуба, но потом пара, которая занималась организацией, распалась. Прямо перед этим жена попросила меня взять эту роль на себя. Я была рада помочь».
«Как её звали?»
«Таня Роуз».
Макензи записала имя в блокнот на телефоне. «Давайте вернёмся к слухам о заражении ВИЧ», – сказала она.
«В письме, которое я отправила Девину О’Лири, я спросила, насколько правдивы были слухи, а он ответил…Вот, посмотрите, я вам покажу».
Алекса достала телефон, открыла мейл-клиент и нашла нужное письмо. Макензи прочитала его, думая, что в каждом слове письма скрывался мотив для убийства. Конечно, оно было старым, но письмо нужно было изучить подробнее.
В своей переписке Алекса написала следующее: «До меня дошли жуткие слухи о вас, и я решила связаться с вами до того, как подтвердить ваше участие в круизе. Конечно, если эти слухи являются правдой, то я не могу позволить вам участвовать в мероприятии. Я также слышала, что Жанель ушла от вас по той же причине, по которой поползли эти слухи. Можете, пожалуйста, дать мне её контактную информацию, чтобы я могла с ней связаться?»
Девин О’Лири ответил через три дня, ровно шесть дней назад: «Слухи – это не ваше дело. Нет, я не дам вам телефон Жанель. Идите куда подальше со своей вечеринкой для шлюх».
Макензи вернула телефон Алексе: «Раньше с ним были проблемы?»
«Нет, никогда. Именно поэтому мне кажется, что слух о ВИЧ – это не просто слух. То же касается измены. Я была очень удивлена».
«А остальные, кто собирался прийти на встречу, знали об этих слухах?»
«Да, – ответила Алекса. – Я узнала о них от членов клуба».
Макензи наклонилась к Родригесу и шепнула ему на ухо: «Можете позвонить в участок и попросить ваших ребят найти информацию на Девина О’Лири?»
Родригес кивнул. Когда он достал телефон, чтобы позвонить, Хадсон отклонился назад, чтобы расслабить мышцы спины: «Итак, я нашёл».
Все обратились к цветным экранам на деревянной панели. Работали три монитора, показывая с разных ракурсов коридор на третьем уровне.
«Вот здесь, – сказал Хадсон, пока фигуры на экране ходили туда-сюда, – мы видим, как Спрингсы заходят в каюту».
Он указал на пару, везущую за собой чемоданы. В коридоре было много других пассажиров, расходящихся по каютам, но когда Джек Спрингс повернулся к двери каюты номер 341 и достал ключ, Макензи смогла чётко рассмотреть его лицо. Они все смотрели, как Джек и Ванесса входят в каюту и закрывают за собой дверь.
Хадсон включил ускоренную перемотку, но сделал её не очень быстрой, чтобы они могли заметить любого, кто войдёт в дверь. Следующие две минуты они смотрели, как люди уходят и приходят в быстром темпе перемотки. Они не видели, чтобы кто-то входил или выходил из каюты Спрингсов.
«Мы подходим к моменту инструктажа по безопасности, – сказал Хадсон. – Объявление передали по судовой системе громкой связи ровно в десять часов».
Сейчас в коридорах было совсем немного людей. Часы в углу экрана показывали, что съёмка была сделана в 22:00. Через несколько секунд люди начали выходить из кают, чтобы подняться на палубу. Большинство успели переодеться в купальники и плавки.
Когда коридор заполнился людьми, Макензи увидела одного человека, идущего в противоположном направлении. Он направлялся в сторону каюты номер 341 и шёл с опущенной головой. Было ясно, что человек не хотел встречаться глазами ни с кем из пассажиров. Они смотрели, как тот подошёл к каюте номер 341 и постучал.
С этого ракурса было видно, что стучал мужчина, правда, лица было не разобрать. На правом плече висел рюкзак, но было заметно, что он был почти пуст.
«Алекса, – сказала Макензи, – я не рассчитываю на уверенный ответ из-за ракурса, но это может быть Девин О’Лири?»
Алекса прищурилась, глядя на экран, а потом задумалась и покачала головой: «Невозможно сказать. Возможно, это он. Рост похож».
Дверь открылась. Мужчина постоял перед ней ещё секунду и затем вошёл внутрь. Потом дверь закрылась.
Хадсон ещё раз включил ускоренную перемотку. Макензи не сводила глаз с часов в углу экрана. Когда дверь открылась, и на экране вновь появился тот же мужчина, прошло четыре минуты и девять секунд. Мужчина дошёл до конца коридора и зашёл в лифт.
«Если посмотреть на видео с единственной камеры у трапа, – сказал Хадсон, – то мы видим этого же человека через восемьдесят секунд, сходящим с корабля».
Все смотрели на экран. Мужчина шёл быстро, поговорил с двумя сотрудниками стойки регистрации и обслуживания клиентов, а затем сошёл на сушу.
«Проклятье», – сказал Эллингтон.
Макензи тоже была расстроена. Она предполагала, что подозреваемый мог сойти с корабля до отплытия, но всё же продолжала надеяться, что он остался на судне. Она надеялась до этой самой минуты.
«Мистер Хадсон, мне нужно поговорить с теми сотрудниками», – сказала она, указывая на двух людей, с которыми говорил убийца.
«Это возможно, – ответил Хадсон, – но их нет на корабле. Думаю, они в канторе. Я могу узнать, кто работал в то время, и дать вам контакты».
«Алекса, у вас есть адрес Девина О’Лири?» – спросила Макензи.
«Нет, простите. Есть только телефон и адрес электронной почты».
«Это не проблема, – сказал Родригес. – Дайте мне несколько минут, и ребята в участке узнают адрес».
«Отлично, – ответила Макензи, а потом развернулась и посмотрела на Алексу. – На тех кадрах, что вы видели, вы уверены, что не узнали в этом человеке Девина О’Лири?»
«Не могу сказать наверняка. Как я уже говорила… Внешне очень похож».
Макензи, Эллингтон и Родригес нервно переглянулись. «Этого мало, я прав?» – спросил Родригес.
«Да, для ареста этого мало, – подтвердила Макензи, – но думаю, этого вполне достаточно, чтобы выписать ордер на обыск и разбудить его посреди ночи».
«Хотите, чтобы мои ребята поехали с вами?» – спросил Родригес.
«Нет, – ответила Макензи, направляясь к двери. – Просто организуйте нам свободную комнату для допросов».
Она ушла, не попрощавшись и не поблагодарив ни Хадсона, ни Алексу, ни Родригеса. Эллингтон догнал её уже у трапа и с интересом посмотрел в её сторону.
«С тобой всё хорошо?» – спросил он.
«Нет, – ответила Макензи. – Убийца смел и изобретателен. Хуже того, мне кажется, что я бессмысленно хожу по кругу».
«Нет, у нас есть подвижки, – сказал Эллингтон. – Этот Девин О’Лири очень похож на нашего убийцу. Пока мы едем к нему, я позвоню, чтобы узнать, не связан ли он с «Приливными холмами» и клубом «DCM».
Макензи кивнула, снова чувствуя, что теряет над собой контроль, как тогда во время допроса Самюэля Нетти. Неуловимый убийца, который приходит и уходит, когда ему вздумается, между делом расправляясь всё с новыми жертвами, слишком сильно походил на того, кто убил её отца. Ей было жутко неприятно от того, что это расследование так сильно затронуло её за живое.
Они вернулись в машину в 1:40 ночи. Макензи молча размышляла, садясь за руль. Её больше не волновал тот факт, что на дворе давно стояла ночь. Она забыла об усталости. Перед глазами стояли перемазанные тёплой кровью простыни в комнате Спрингсов и призрачная фигура у двери на видео с камеры наблюдения.
Она знала, что они не смогли разглядеть лица, но ей казалось, что убийца улыбался ей через камеру, насмехаясь над самой Макензи и гнетущим её прошлым.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Девин О’Лири жил в небольшом, но оригинальном двухэтажном доме в менее пафосной части Голден-Бич. На улице было темно и тихо, когда Макензи остановила арендованную машину напротив дома, адрес которого Родригес переслала ей сообщением вскоре после того, как они отъехали от круизного лайнера. Когда они с Эллингтоном пошли по дорожке к дому, Макензи начала читать то, что ещё прислал Родригес – небольшое досье на О’Лири, которое быстро составили для неё в департаменте полиции Майами.
О’Лири был практически чист перед законом. На его счету было несколько штрафов за нарушение правил парковки и старые приводы ещё с колледжа за нарушение порядка в нетрезвом виде. На этом всё.
«Ну, и ещё членство в развратном свингер-клубе», – подумала Макензи, когда они с Эллингтоном поднимались по ступеням крыльца.
Она громко постучала в дверь, а потом несколько раз нажала на кнопку звонка. Она слышала, как приглушённый звук звонка мелодично разносится по стенам дома. Она подождала десять секунд, а потом начала звонить вновь.
Изнутри послышался ожидаемо раздражённый голос: «Кого чёрт принёс? Жанель, это ты?»
«Это лишь подтверждает слух о том, что от него ушла жена», – подумала Макензи.
Когда Девин О’Лири открыл дверь, за несколько секунд на его лице пронеслась целая буря эмоций. Поначалу на нём читалась злость, потом непонимание, а потом настороженность. Он смотрел на них сонными глазами, не в силах собрать слова в связные предложения.
«Вы Девин О’Лири?» – спросила Макензи.
«Да. А вы кто такие, чёрт возьми?»
«Агенты Уайт и Эллингтон из ФБР, – ответила она. – Прошу прощения за поздний визит, но у нас очень срочное дело, с которым, как мы считаем, вы можете нам помочь».
Он был либо до сих пор в полудрёме, либо так сильно удивлён, что не смог выдавить из себя ничего, кроме неразличимых бормотаний. Наконец, он внутренне собрался и спросил: «В чём дело?»
«Нам нужно знать, где вы были сегодня вечером, а конкретно, между восьмью и одиннадцатью часами», – сказал Эллингтон.
«Я был дома».
«Чем вы занимались?» – спросила Макензи.
«Пил, как свинья, если вам это интересно», – ответил О’Лири.
«Кто-нибудь может это подтвердить?»
«Нет, но у меня целая куча пустых бутылок. Послушайте… а что вообще происходит? Это Жанель вас прислала?»
«Это ваша жена? – спросила Макензи. – Она от вас ушла?»
Боль тенью прошла по лицу О’Лири. Казалось, сейчас он бросится на Макензи с кулаками.
«Ушла, – ответил он. – Только как это связано с тем, что в два часа ночи ко мне в дверь стучат два придурка из ФБР?»
«Мы здесь по другой причине, – сказала Макензи. – Мистер О’Лири, вы знаете семейную пару Джека и Ванессу Спрингс?»
Его глаза забегали, а потом он медленно кивнул: «Свингерство. Вы серьёзно? Вы поэтому пришли? А до утра это не могло подождать? Я не идиот. Свингерство – не преступление».
«Оно – нет, а вот убийство – да, – сказала Макензи. – Сегодня вечером семья Спрингс была найдена мёртвой в собственной постели на круизном лайнере, на том самом лайнере, на котором, как мне доподлинно известно, вы тоже должны были быть».
«Да, должен был, – рассеянно ответил О’Лири, переваривая информацию о том, что Спрингсы мертвы, – но не получилось».
«По городу ходят слухи», – заметила Макензи.
«О моём здоровье».
Макензи кивнула. Она видела, что сейчас он переживал массу эмоций. Он устал, был шокирован и, если верить его словам, мучился с похмелья.
«Как хорошо вы знали Спрингсов?» – снова спросила Макензи.
Он покачал головой: «Я не собираюсь об этом говорить. Не сейчас. Я не могу. Я слишком много выпил, меня выбили из колеи последние печальные новости, и я… чёрт. Я просто не могу…»
И тут случилось неожиданное. Девин О’Лири начал плакать. Он закрыл лицо руками и опустился на колени. Он опёрся о дверь и начал рыдать в голос.
«Арестуйте меня, – сказал он сквозь слёзы. – Забирайте. Мне всё равно. Со мной… всё кончено. Я не могу больше. Я облажался. Очень сильно…»
Макензи и Эллингтон переглянулись. Макензи кивнула ему, словно говоря: «Надевай на него наручники».
Эллингтон занялся этим, а Макензи прошла мимо О’Лири и вошла в дом. Она слышала, как в сложившихся обстоятельствах Эллингтон пытался действовать как можно более профессионально и бережно.
«Поднимайтесь, мистер О’Лири, – говорил он. – Мы отвезём вас в участок, нальём вам кофе и во всём разберёмся».
Макензи шла в дом, чтобы найти доказательства, подтверждающие историю О’Лири. В кухне она нашла восемь пустых бутылок из-под пива, сваленные поверх мусорной кучи в переполненном ведре. На краю раковины стоял стакан. Она понюхала его. Стакан пах виски.
Макензи прошла в спальню и нашла у ножки кровати скомканные джинсы и футболку. Пройдясь по карманам, она нашла в них несколько монет и смятый чек. Судя по всему, О’Лири говорил правду. Вечером, в 19:56 он купил упаковку пива в местном супермаркете. Казалось невероятным… чтобы он купил пиво, потом отравился на корабль, убил двух человек, а затем вернулся домой и напился до полусмерти.
«Но с ним явно что-то не так», – подумала она, направляясь к выходу. Она закрыла за собой входную дверь, решив, что нужно его проверить хотя бы потому, что он знал Спрингсов.
Она подошла к машине, когда Эллингтон закрывал пассажирскую дверь. «В доме всё в порядке?» – спросил он.
«Да, – ответила Макензи. – Он не наш убийца, но…»
«Знаю, – сказал Эллингтон, – но с ним что-то не так».
Они отъезжали от дома, пока О’Лири продолжал тихо всхлипывать на заднем сиденье. Они ехали назад в участок, и Макензи смотрела в сторону моря. Оно было скрыто за зданиями и ночью. В темноте даже пальмы выглядели угрожающе, как призрачные гиганты, пытающиеся раздавить её, пока она везла О’Лири в полицию.
***
Возможно, виноваты были тихие всхлипы О’Лири, которые она слушала всю дорогу, а возможно, дело было в элементарной биологии. Что бы это ни было, но Макензи вдруг поняла, что больше не могла бороться с усталостью. Она чувствовала, как утомление накрывает её волной, пока она сидела в комнате для допросов напротив О’Лири. Она была здесь всего семь часов назад, допрашивая Самюэля Нетти, но сейчас комната казалась совершенно незнакомой.
«Стоя на крыльце, вы признались, что совершили что-то очень плохое, – сказала Макензи, – а потом у вас произошёл срыв. Я понимаю, что это не церковь, и я мало похожа на священника, но вы не хотите ничего нам рассказать? Будете молчать, мы начнём копать. Своими словами у дома вы дали нам для этого все основания».
«Хорошо», – ответил он. О’Лири выглядел очень расстроенным, но уже не плакал. Его недавний срыв окончательно его вымотал: он казался опустошённым и утомлённым.
Макензи понимала, что перед ней был сломленный человек. Она решила, что он дошёл до предела возможностей. Она не могла и представить, что он испытал, когда узнал, что носит в себе болезнь, которая легко может его убить.
«Мы с женой уже много лет занимаемся свингом. Порнография мне никогда не нравилась, поэтому когда наша страсть друг к другу поутихла, мы решили попробовать свингерство. Это может звучать глупо и нелогично, но трюк сработал. Меня никогда не интересовала духовная сторона вопроса. В прошлом году мы познакомились с этой парой и… Я не знаю почему, но жена из той пары и я понравились друг другу. Мы начали регулярно встречаться. Это превратилось в настоящий роман… это уже не был просто свинг, понимаете?»
«Как звали ваших партнёров?» – спросила Макензи, гадая, могли ли ими быть кто-то из четырёх убитых пар.
«Брайант, – ответил он. – Хотел бы я… чёрт, хотел бы я, чтобы всё пошло по-другому. Сейчас это просто кошмар. Три месяца назад я узнал, что был не единственным, с кем она крутила роман на стороне. К тому моменту я уже заразился. Три недели назад мне подтвердили диагноз. Я всё рассказал жене про ВИЧ и измену, про всё. Я так переживаю, что мог заразить Жанель, вы понимаете? Но… чёрт. Я так испугался, вы понимаете? Испугался. Обозлился. И я…»
Он снова начал плакать, и хотя Макензи понимала, к чему он клонит, ей было сложно перебороть себя и не пытаться его оправдать. Его следующие слова подтвердили её предположение.
О’Лири продолжил рассказ, рыдая. Сейчас кроме него и Макензи в комнате никого не было, но она почти чувствовала напряжение, повисшее в комнате для наблюдения, где их внимательно слушали Эллингтон и Родригес.
«Когда я узнал о диагнозе, то переспал ещё с двумя женщинами. Я стал… монстром. Я хотел, чтобы другие тоже заразились. Мне это казалось справедливым… Мне казалось… что так я мстил всему миру».
«Боже мой», – подумала Макензи.
Внутренне её трясло от злости и чего-то, похожего на печаль.
Она поднялась со стула и вдруг поняла, что просто не может заставить себя смотреть на Девона О’Лири. Она сжала пальцы в кулаки, сжимая что было силы, чтобы сдержать дрожь. Она пыталась проглотить резкие слова и обвинения, которые бы никогда не произнёс профессионал своего дела. Она устала, она была расстроена, и казалось, что ситуация выходит из-под контроля.
Если ты сейчас же не выйдешь из комнаты, то может случиться приступ паники.
Не сказав О’Лири ни слова, Макензи вылетела из комнаты для допросов, пытаясь скрыть свои эмоции. Она прошла мимо комнаты для наблюдения и направилась в небольшой кабинет, который служил ей офисом. Она стояла там в темноте, делая глубокие вдохи и выдохи.
Что не так с людьми?
Она задавалась этим вопросом уже не в первый раз. Он был тем, на чём основывалась её работа. Она подумала о человеке, сидящем в комнате для допросов, гадая, в какой момент его жизни всё пошло наперекосяк. В детстве? В старших классах школы? В колледже?
Макензи услышала шаги. Она повернулась и увидела осторожно приближающегося Эллингтона. Он смотрел на неё с выражением сильного беспокойства – таким озабоченным она не видела его никогда. Макензи вдруг захотелось его обнять, и чтобы он не отпускал её до тех пор, пока она не погрузится в сон.
«Макензи, – мягко произнёс Эллингтон, – что происходит?»
Она сжала пальцы в кулаки, не желая, чтобы он заметил, как дрожат руки. «Просто всё навалилось, – сказала она. – Умерла мать Харрисона, это грёбанное расследование… этот урод в допросной и это дело. Для меня это…»
«Слишком».
Она кивнула: «Дай мне секунду. Я скоро вернусь. Мне нужно пару минут отдохнуть от О’Лири, или я могу сорваться».
«Тебе нужно больше, чем пару минут, – сказал Эллингтон. – Я знаю, что одна ночь вместе не делает меня знатоком души Макензи Уайт, но тебе нужно поспать. Или хотя бы отдохнуть».
«Ты тоже не отдыхал», – заметила Макензи.
«Я отлично выспался ночью перед тем, как сюда приехать, – ответил Эллингтон. – А ты здесь уже три дня. Возвращайся в мотель. Ляг в постель и закрой глаза. Обещаю разбудить тебя в восемь утра».
Макензи посмотрела на часы. Оказывается, было уже 3:05 ночи.
«Даже не думай возражать, – продолжил Эллингтон. – О’Лири – бесспорно монстр, но не убийца, и он никак не выведет нас на него. Если ты хочешь хорошо поработать завтра, то сейчас тебе нужно отдохнуть».
Макензи кивнула и ответила: «Хорошо. Только разбуди меня не в восемь, а в семь».
«Какая же ты упёртая», – сказал он.
Макензи направилась к двери и прошла мимо Эллингтона. Ей хотелось его поцеловать, но при этом не хотелось выглядеть жалкой и расстроенной неженкой, которой нужна поддержка мужчины, как только что-то идёт не так.
«Нужно узнать имена женщин, с которыми он спал после заражения, – на ходу сказала она. – Им нужно сообщить».
«Родригес этим занимается, – ответил Эллингтон. Он замолчал на мгновение, а потом добавил, осторожно подбирая каждое слово. – Хочешь, я поеду с тобой? Тебе нужна поддержка?»
Ей понравилось его предложение, но Макензи отрицательно махнула головой: «Нет, спасибо».
Эллингтон кивнул и молча смотрел, как она уходит.
«Это нормально, когда тебе нужна поддержка, – подумала она про себя, проходя через коридор в главный холл. – Почему ты это делаешь? Почему отказываешься просить помощь?»
На секунду она вспомнила окровавленную кровать, которая стала последним пристанищем отца прежде, чем его тело опустили в землю. Ещё она подумала о матери, которой никогда не было в её жизни.
«А вот и ответ», – заключила она.
Макензи вышла на улицу, которая была очень тихой в предзакатные часы. Ей казалось, что ещё никогда в жизни она не ощущала себя такой потерянной, и текущее расследование было здесь ни при чём.
Макензи села в машину, завела двигатель и посмотрела в ночь. Где-то в этой темноте скрывался убийца.
В голове возник образ мест преступлений. Она вспомнила, как рука одного из партнёров умышленно слегка касалась супруга. В этой позе скрывался смысл, но она не могла понять какой. Она продолжала размышлять об этом, направляясь в мотель, но мысли становились всё прозрачнее, потому что с каждым кварталом сон подкрадывался ближе и ближе.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Она с радостью опустилась в кровать в 3:40 утра. Она скинула туфли и разделась до белья, но больше не стала ничего делать. Ей тяжело было даже думать о том, чтобы переодеться в более комфортную пижаму. У Макензи хватило сил только для того, чтобы взглянуть на часы на прикроватном столике, и она сразу заснула.
Почти так же быстро она погрузилась в водоворот сновидений.
Макензи стояла в спальне Джоша и Джули Куртц. Кровать была перепачкана кровью – крови было больше, чем на реальном месте преступления. Сейчас кровь была и на стенах, и на ковре, даже капала с потолка и собиралась в лужи на полу.
Рядом стоял отец. В черепе зияла дыра от выстрела, который окончил его жизнь. Он смотрел на место преступления вместе с Макензи, словно в этом не было ничего необычного, словно у него в кармане тоже лежало удостоверение агента ФБР, и он с самого начала работал над делом вместе с ней.
«Слишком много крови, – сказал он. – Убийство было очень жестоким».
Его голос звучал механически и откуда-то издалека, будто кто-то, находящийся в двух домах от них, говорил через громкоговоритель.
Отец подошёл к кровати и забрался на неё. Как в плохой шутке, он повалился на перепачканные кровью простыни. «Так тебе проще? – спросил он. – Именно поэтому ты никак не можешь избавиться от воспоминаний обо мне. Почему ты на них так зациклена?»
В этот момент из платяного шкафа, ковыляя, вышла фигура. Это была Ванесса Спрингс, одетая в вызывающее бикини. Грудь и живот были изуродованы ножевыми ранениями. Она направилась в сторону Макензи сексуальной походкой. Когда она ей улыбалась, через нижнюю губу лилась тонкая струйка крови. Она положила одну окровавленную руку Макензи на плечо, а вторую засунула в лиф от бикини. Она достала белый квадрат бумаги с пятнами крови.
Макензи взяла его и совсем не удивилась, когда поняла, что это было.
Визитная карточка. Антикварный магазин Баркера.
«Макензи, – с кровати сказал отец. Сейчас он был бледен и безжизненен. Он выглядел так, как выглядел в ту секунду, когда она ещё девочкой, много лет назад нашла его тело, – чего ты, чёрт возьми, ждёшь?»
Он начал смеяться, и его примеру последовала Ванесса Спрингс. Изо рта её лилась кровь, пачкая пол и ноги Макензи.
Она резко открыла глаза. Сердце бешено стучало в груди.
В приступе паники она посмотрела на кровать, ожидая, что лежит на окровавленных простынях в спальне Джоша и Джули Куртц. Но Макензи была в своём номере, пытаясь поспать, как рекомендовал ей Эллингтон. Вдруг она поняла, что слышит звонок телефона. Её разбудил не кошмар, а звонок.
Потянувшись к сотовому, она взглянула на часы. На циферблате было 6:46.
«Алло», – сказала она, взяв трубку и пытаясь звучать бодрее, чем она себя чувствовала.
«Привет, агент Уайт, – сказал грустный мужской голос. – Это Ли».
Было странно слышать голос Харрисона. Именно поэтому Макензи подумала, что всё это ей снится. Как ни странно, первое, что пришло ей в голову, было: «Я же просила… называть меня Макензи. Никаких агентов Уайт».
«Знаю. Прости. Послушай… Я звоню, чтобы поблагодарить за то, что уладила все дела, когда мне сообщили о матери».
«Без проблем, – ответила она. – Я всего лишь сделала пару звонков. Как у тебя дела?»
«Хорошо, я думаю. Я сейчас в доме сестры в Арлингтоне. Похороны намечены на завтра».
«Со всем уважением, не стоило звонить мне с благодарностями в шесть сорок пять утра, – сказала Макензи. – Что случилось, Ли?»
«Вчера вечером мне позвонил контакт, к которому я недавно обратился. Это было неофициальное обращение… в обход бюрократических проволочек, но МакГрат его одобрил. Я обратился к нему по поводу дела твоего отца».
Полностью проснувшись, Макензи села в постели: «И ты мне ничего не сказал?»
«Нет. Это был приказ МакГрата, и, честно говоря, я решил, что он прав. Не стоило нагружать тебя новыми гипотезами, когда официально ты не занимаешься этим делом».
Его слова жутко её взбесили, но она понимала, что это было правильное решение. Тем не менее, Макензи не могла избавиться от ощущения, что от неё что-то скрывали.
«Что хотел твой контакт?» – спросила она, пытаясь сменить тему.
«Он сказал, что, возможно, нашёл антикварный магазин Баркера. Он уже давно закрыт, но даже когда магазин работал, то дела у него явно шли не очень хорошо».
«Где он находится?»
«В Нью-Йорке. Сегодня он сделает пару звонков, чтобы подтвердить информацию, а потом свяжется со мной. Послушай… Я пока ничего не говорил об этом МакГрату, решив, что должен в первую очередь сообщить тебе. Я говорю тебе это сейчас отчасти потому, что прошу ничего не предпринимать ещё день-два, как бы сильно тебе ни хотелось поступить по-другому. Если МакГрат сообщит тебе эту новость, попытайся изобразить удивление».
Макензи уже не терпелось скорее во всём разобраться, особенно после последнего ночного кошмара.
«Думай о приоритетах, – сказала она себе. – Сейчас главное – закончить дело свингеров».
«Да, – сказала она, – это я могу».
«Окей. Как там у вас вообще дела? Я слышал, МакГрат прислал мне на замену Эллингтона».
«Так и есть. Дело идёт медленнее, чем я рассчитывала, но мне кажется, мы всё же движемся вперёд. А ты… дай мне знать, если я могу для тебя что-нибудь сделать, когда ты вернёшься в город. Ещё раз прими мои соболезнования по поводу мамы».
Они попрощались, и Макензи встала с постели. Она сняла бельё и быстро приняла душ. Она заканчивала одеваться, когда в дверь постучали. Она посмотрела на часы. Было 7:20.
«Он поздно, – подумала она с улыбкой. – Уверена намеренно, чтобы я могла ещё немного поспать. Если бы он только знал…»
Макензи открыла дверь и увидела на пороге Эллингтона. Он выглядел бодрым. Он улыбнулся ей и протянул один из двух стаканов кофе, которые держал в руках.
«Кофе – это самое главное, – сказал Эллингтон. – Он не ждёт. Что касается завтрака… Я решил, что мы могли бы позавтракать где-нибудь вместе. Ты ведь собиралась завтракать?»
«Отличный план», – ответила Макензи.
В душе и на задворках сознания она не могла перестать думать о том, что нашёл контакт Харрисона, и какова была связь между визитной карточкой и давно забытым магазином в Нью-Йорке.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Он проснулся после семи. Как обычно, он встал с постели не сразу. Иногда ему нужно было время просто для того, чтобы сориентироваться и убедиться, что он помнит, где находится, и что случилось прошлой ночью. Он никогда не пил много, потому что алкоголь затуманивал мысли и замедлял реакцию, поэтому это никак не было связано с похмельем, о котором он много слышал. Для него это было кое-что другое. Всё дело было в сознании. Так он жил уже много лет, с самого детства.
Он почувствовал чужую ногу на своей ноге. Он повернул голову направо и увидел молодую блондинку. Она была полностью обнажена и спала поверх одеяла, слегка прижавшись к нему. Она была очень красива. На щеке виднелся след размазавшейся подводки для глаз. Не сразу, но он вспомнил события прошлой ночи. Они дарили ему одновременно и удовлетворение, и печаль.
Он познакомился с ней в баре, в таком баре, где продают пиво за два доллара и дважды в неделю устраивают женские вечера, где наливают разбавленные водой фруктовые ликёры. С ней познакомиться было легче, чем с другими. Если он правильно помнил, то она сказала что-то о том, что два дня назад её бросил парень. Чувствуя её желание отомстить, он провёл остаток вечера с ней и завершил его визитом к ней домой.
Он не мог сказать, хорош ли был секс. Он его едва помнил. К тому же, как она использовала его, чтобы забыть о бывшем, так и он использовал её в своих целях: ему нужно было сбросить сексуальное напряжение, если он хотел закончить начатое.
Думая об этом, он нежно скинул её ногу с себя и встал с постели. Минуту он смотрел на неё спящую, чтобы убедиться, что она не проснулась. Она не реагировала ни на что вокруг, дышала глубоко и не заметила его отсутствия.
Он вышел из спальни и тихо прошёл по короткому коридору до ванной комнаты. Там он привёл себя в порядок: умылся, помылся ниже пояса, чтобы смыть с себя следы прошлой ночи, прополоскал рот ополаскивателем для рта и брызнул холодной водой в лицо. Затем он вернулся в спальню, собрал свою одежду и вышел.
Он покинул её квартиру, а она этого даже не заметила. Это был уже второй раз, когда он делал подобное за последние две недели.
Он делал так очень много раз с тех пор, как от него ушла жена. Он знал, что это было нетипично для одинокого сорокалетнего мужчины, но так было нужно.
Он готовил себя к убийствам последние три месяца. И пусть сами убийства не казались ему сексуально-возбуждающими, сам факт их совершения всё же вызывал в нём сильное физическое влечение. А он уже давно понял, что любая форма сексуального влечения сильно его отвлекала и даже делала жестоким.
И это было странно, потому что сам акт убийства действовал на него умиротворяюще. Он был не настолько наивен, чтобы думать, что убийство становилось чем-то вроде возмездия. Не думал он и что делает миру одолжение. Ему просто казалось, что, убивая, он совершает правильный поступок.
Возбуждение, как электрический ток до сих пор пульсировало в его венах после убийства Спрингсов на круизном лайнере. Это было так просто. Ванесса открыла дверь, думая, что он пришёл, чтобы поучаствовать в, как называл его Джек, разминочном сексе втроём перед свинг-вечеринкой.
Он легко убил их, в первую очередь, расправившись с Джеком, потому что тот был противным сукиным сыном. Он лишился эффекта неожиданности, когда набросился на него, едва Джек начал распаковывать вещи в ванной комнате. Было очень непросто перетащить его потом в комнату, чтобы положить как надо на кровать.
Два часа спустя он уже был в баре. Ему было приятно болтать с блондинкой, это казалось нормальным. Убийство давало о себя знать – оно было активной разминкой, воспоминания о которой он прокручивал где-то в глубине сознания, между делом приближаясь к тому, чтобы затащить блондинку в постель.
Когда он дошёл до выхода из многоэтажного дома, в котором она жила, то всей грудью вдохнул утренний воздух. В нём он учуял запах океана и выхлопы машин.
Это был новый день.
Это был день, когда он планировал завершить свою работу. Ему нужно было… встретиться ещё с одной парой. Они уже договорились о встрече. Как бы алчно это ни казалось, но мысли о встрече его немного заводили.
Самое вкусное он оставил на последок. Эта последняя пара занимала особое место в его сердце. Он уже давно не мог выкинуть из головы образ обнажённой, оседлавшей его жены. Это воспоминание стало одной из причин распада его отношений с супругой.
Но сначала кофе. А потом он, может быть, пойдёт домой и немного поработает.
Он направился к ближайшей автобусной остановке, потому что его машина осталась у бара. Солнце светило, небо было прекрасно голубым, и Майами окутывал его своим шармом.
День собирался быть отличным.
К его концу умрёт последняя пара.
И он наконец будет свободен.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Макензи была более голодна, чем ей казалось. После двух чашек кофе она съела два яйца, две свиные грудки, картофельные оладьи и порцию овсянки. Эллингтон, доедающий юго-западный омлет, не мог сдержать улыбки.
«Мне непонятно, как ты умудряешься сохранять такую классную фигуру. Когда я приехал два вечера назад, ты уплетала пиццу. А теперь ещё это завтрак… Мдаа».
«Девушки тоже должны есть», – ответила Макензи.
«Ты хорошо отдохнула?» – спросил он.
Макензи пожала плечами: «Достаточно. А ты? Ты тоже давно не отдыхал».
«Я отлично вздремнул с полпятого до полседьмого. На сегодня меня ещё хватит. Надеюсь, что за это время мы разберёмся с этим делом. У тебя появились новые идеи?»
У Макензи их было несколько, но она не решалась выбрать какую-то одну, потому что все казались довольно шаткими. «Парочка, – ответила она. – Я хочу заняться той женщиной, о которой говорила Алекса… Таней Роуз. Если она входила в клуб, которым сейчас руководит Алекса, возможно, она может назвать нам имена сорвавшихся с катушек членов, которыми мы могли бы заняться. А ты что придумал?»
«Планирую почитать документы и отчёты в участке. Я могу попросить офицеров найти для тебя эту Таню Роуз. Хочешь ко мне присоединиться?»
«Не особо», – сказала Макензи.
«Ты из тех агентов, которым нужно где-то ходить и что-то делать, чтобы чувствовать, что они добиваются результатов, я прав?» – спросил Эллингтон.
«Обычно так и есть».
Они молчали, пока Макензи заканчивала завтрак. Эллингтон подался вперёд. Он выглядел взволнованным.
«Как продвигается дело в Небраске, – спросил он, – относящееся к твоему отцу и новой жертве?»
«Пока без изменений», – ответила Макензи. Она и сама не могла сказать, зачем утаила от него новую находку Харрисона. Сейчас она казалась ей чем-то очень личным. Ещё она не могла понять, почему ей было сложно открыто обсуждать дело отца с Эллингтоном.
«Потому что оно его не касается, – подумала она. – Конечно, он просто хочет показать своё участие и искренний интерес. Может, он ошибочно полагает, что раз мы переспали, теперь он имеет право задавать более личные вопросы».
Это была приятная мысль, но Макензи была ещё не готова обсуждать с ним такие подробности. Эллингтон был здесь ни при чём. Она вообще ни с кем не хотела обсуждать дело отца, особенно когда появилась реальная зацепка.
«С тобой всё в порядке?» – спросил Эллингтон.
«Да, – ответила Макензи, а потом, решив, что он сможет выдержать жестокую правду, добавила. – Я просто не люблю говорить о деле отца».
«Я понимаю. Но тебе же нужно хоть с кем-нибудь об этом говорить? Тот детектив из Небраски продолжает держать тебя в курсе дела?»
Честно говоря, Макензи уже и забыла думать о Кирке Питерсоне. Она не думала о нём до звонка Харрисона сегодня утром. Ей вдруг захотелось сейчас же позвонить ему, чтобы узнать подробности. От этих размышлений её отвлекла мысль о том, как много Эллингтон знает о деле её отца.
«Откуда ты так много знаешь об этом расследовании?» – спросила она.
Он пожал плечами, но на лице читалась неловкость. Он понял, что ступил на опасную территорию, но было уже слишком поздно идти на попятную: «Это дело стало мне интересно, когда ты стала мне интересна».
«Но я тебе о нём сама никогда не рассказывала», – сказала Макензи.
«Я знаю. Я просто хотел… Чёрт, Макензи, я хотел узнать о тебе больше. И дело тут не в личных амбициях. Ты отличный агент. Я знал, что из тебя выйдет хороший агент с той самой секунды, как тебя увидел; именно поэтому я рекомендовал тебе попытаться поступить в Куантико. Кроме того… однажды ты мне о нём рассказывала, но мельком. Это было в Небраске, когда меня прислали помочь тебе с делом «Страшилы». Помнишь?»
Макензи не могла вспомнить, чтобы упоминала отца в разговоре с Эллингтоном. Правда, тогда она была так очарована его появлением, что даже вспоминать об этом было неудобно. Она так старалась выкинуть из головы воспоминания о знакомстве с ним, что сейчас они казались нечёткими и неясными.
«И что ты сделал? – спросила она, понимая, что в голосе прозвучали злобные нотки, но сейчас ей было не до них. – Решил покопать глубже, чтобы узнать больше обо мне и моём прошлом?»
«Хм… нет. Я просмотрел материалы дела для ознакомления. Это так плохо?»
«Нет, это неплохо. Просто… это очень личное».
Эллингтон пораженчески поднял вверх руки, шутливо сдаваясь, но почему-то этот жест обидел её ещё больше, чем его слова. «Ладно, – сказал он. – Больше подобное не повторится».
«Не стоит относиться к этому с таким легкомыслием», – сказала Макензи. Она слышала, как дрожит голос, но не могла понять, что стало тому причиной – злость или печаль.
«Я вообще не отношусь ни к чему с легкомыслием, – ответил Эллингтон. – Мне вправду жаль. Я не знал, что этот так много для тебя значит. И я…»
«Конечно, это много для меня значит», – сказала Макензи. Она чувствовала, как начинает сильно злиться, словно превращаясь в рой разъярённых ос. Она и сама не понимала, откуда взялась эта злость. Естественно, она чувствовала себя обманутой, но всё же в глубине души понимала, что реагирует слишком бурно. Возможно, она просто сильно устала или была на взводе из-за этого расследования.
«Джаред, я знаю, что ты хочешь как лучше, но, пожалуйста, замолчи».
Макензи казалось, что она впервые за всё время назвала его в разговоре по имени. Странно, но ей это казалось очень знаковым моментом, в нём было много личного.
«Значит, замолчи?» – заметно расстроившись, ответил он.
«Да. Просто…»
Эллингтон поднялся с места, не глядя в её сторону: «Я поймаю такси и поеду в участок работать. Если захочешь, приходи поздороваться, когда перестанешь беситься».
Макензи хотелось попросить его остаться, но она не дала себе сказать ни слова, не желая показывать собственное отчаяние. Она смотрела, как он уходит, а потом уставилась в пустую чашку из-под кофе.
«Отлично, – подумала она. – Только этого мне сейчас не хватало: ссора с любовником посреди безнадёжного расследования. Как я до этого докатилась? Как допустила подобное?»
Подошла официантка и подлила кофе. Макензи пила его медленно, уставившись в пространство и мысленно разбираясь в именах, местах убийств и событиях. Сонной, ей было удивительно легко сконцентрироваться на единичных нитях рассуждений. Усталость замедлила обычно лихорадочный ход её мыслей.
«От Самюэля нам больше нет проку, Глория и клуб «DCM» – это тупик, так что мне остаётся? Для начала, отвращение к Майами, зная, что здесь процветают эти грязные частные клубы. Как же мне найти связь между жертвами? Как мне их объединить, если они настолько разные, что некоторых из них убили во время морского круиза?»
Она подумала о круизном лайнере и записи с камеры видеонаблюдения. Убийца вошёл и вышел из каюты Спрингсов. Ей казалось, что благодаря видео они смогут раскрыть это дело, но нет… Она по-прежнему не имела ни одной зацепки.
«Может, волнение от вида убийцы на экране притупило внимание, – подумала она. – Там должно быть что-то ещё: мы упустили какие-то подробности круиза и свинг-вечеринки на его борту».
Она чувствовала, что права и посчитала себя безответственной за то, что упустила важные детали. Быстро допив третью чашку кофе, она открыла блокнот на телефоне и записи, которые сделала вчера ночью, когда они с Эллингтоном покинули корабль.
Она записала номер Алексы, а та с радостью пообещала, что поможет чем сможет. Как и Глория из «DCM», Алекса была искренне шокирована и возмущена тем, что тот, кого она, возможно, знала по роду своей деятельности, убивал людей.
Макензи набрала номер, и три гудка спустя в трубке раздался голос.
«Алло», – хрипло и устало ответила Алекса.
«Алекса, это Макензи Уайт. У вас сейчас есть минутка?»
По ту сторону трубки послышались какие-то шорохи. Было уже за восемь, но, очевидно, Алекса ещё спала. Это было неудивительно: наверное, она легла спать даже позже, чем Макензи.
«Да. В чём дело?»
«Я надеялась задать вам ещё несколько вопросов о вечеринке, которая должна была состояться вчера».
«Давайте. Правда, я почти уверена, что корабль отплыл сегодня утром. Я не знаю, сколько людей из тех, кто должен был на ней присутствовать, отправились в круиз сейчас».
«Это неважно, – сказала Макензи. – У меня к вам общие вопросы».
«Хорошо. А вы могли бы задать их за завтраком?»
Макензи с усмешкой посмотрела на пустые тарелку и чашку: «Да, конечно. Где и во сколько вы можете со мной встретиться?»
«Дайте мне, пожалуйста, час, чтобы собраться», – ответила Алекса, а потом дала Макензи адрес и повесила трубку.
Когда Макензи направилась к машине, прошло не больше десяти минут с тех пор, как ушёл Эллингтон. Она хотела было позвонить ему, чтобы сообщить, куда едет, но если он был хоть чем-то похож на неё, то ему требовалось время, чтобы остыть.
Я позвоню ему сразу же, если что-нибудь узнаю во время встречи.
Она завела машину и выехала на дорогу. Она устала и не знала, как лучше подойти к расследованию дела, но если она выпьет ещё хотя бы одну чашку кофе, то её начнёт трясти. Если до обеда она ничего нового не узнает, то ей всё же придётся отдохнуть – и на этот раз парой часов не обойдётся.
Она ехала по трассе, окружённая красотой утреннего Майами. Она едва ли обращала на неё внимание, потому что могла думать только о расследовании, по сравнению с которым казались незначительными даже последние новости, касающиеся дела смерти отца. Она ехала на встречу с Алексой, чувствуя на себе тепло прибрежного солнца, лучи которого пробивались через лобовое стекло, но едва ли их замечая.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Сорок минут спустя Макензи уже сидела в новой забегаловке. На этот раз она пила не кофе, а воду и поражалась тому, что до сих пор была немного голодна. Она заказала парфе с фруктами и йогуртом, надеясь, что фруктоза зарядит её энергией.
Алекса не особенно озадачивалась собственным видом, собираясь на встречу. На ней были обтягивающие спортивные штаны и рубашка с длинным рукавом. Волосы были наспех собраны в хвост, и она была не накрашена. Даже в этом виде она была очень красива. И Макензи было странно, что женщина с такими данными была членом подпольного секс-клуба для свингеров.
«Я знаю, что вы обо мне думаете», – сказала Алекса, словно читая её мысли.
«О чём вы?»
«Я уже привыкла к такому отношению, – ответила Алекса, – особенно со стороны близких друзей, которые знают, чем я занимаюсь. Мне тридцать четыре, но я выгляжу лучше, чем любая двадцатиоднолетняя. Я говорю это не из тщеславия – это тело досталось мне потом и кровью. Просто обычно люди думают, что раз я женщина, и мне скоро сорок, то я должна думать только о том, как бы найти мужа и родить ребёнка».
Макензи думала не совсем об этом, но общее направление было угадано верно. Она молча кивнула.
Алекса пожала плечами: «Мне это не нужно. Честно признаться, и секс мне не особенно нужен. Я встречала разных женщин, и некоторые из них – жалкое зрелище. Некоторые приходят в клуб, потому что испытали насилие в прошлом и думают, что большего не заслуживают. Другие приходят в подобные клубы только потому, что хотят угодить мужьям. А я… я не знаю. Мне нравится энергия и атмосфера. Конечно… когда мне хочется секса, то я в нём участвую. Он помогает почувствовать себя желанной… вожделенной».
«Со всем уважением, – сказала Макензи, – я хочу отметить, что позвала вас не для того, чтобы вы оправдывались за то, что являетесь частью подобного клуба».
«Я понимаю, просто мне кажется, что после вчерашней ночи я стала лучше понимать, почему общество отвергает подобные заведения. Подобный опыт может оказаться довольно опасным, если вы плохо знаете ваших партнёров. Тут дело в доверии, а на подобных вечеринках оно зачастую отсутствует».
«Говоря о доверии, – сказала Макензи, – мне бы хотелось больше узнать о Спрингсах. Вы видели их впервые?»
«Нет. Есть несколько человек, которые постоянно посещают подобные мероприятия. Они были одними из них».
«Что вы можете сказать о Куртцах, Карлсонах или Стерлингах? Вам знакомы эти имена?»
Медленно, словно поворачивая голову на заржавевших шарнирах, Алекса кивнула. В глазах читалось удивление, когда она поняла, что это могло означать.
«Откуда вы их знаете?» – спросила Макензи, чувствуя, что подбирается ближе к поиску связи между жертвами.
«Стерлинги приходили на две организованные мной вечеринки, – ответила Алекса. – Куртцы были на одной. Что касается Карлсонов, то они записались на одно мероприятие, но так и не пришли. Если они записались ко мне, то я могу уверенно сказать, что они были членами и других секс-клубов и явно приходили на подобные вечеринки в другие заведения».
«Что правда, то правда», – подумала Макензи.
Видимо, она слишком устала, чтобы сохранять невозмутимое выражение лица. Алекса побледнела и взволнованно сощурилась: «Их… всех убили?»
«Да, – ответила Макензи. – И пока вы единственная, кто может связать всех жертв, поэтому прошу… постарайтесь вспомнить. Вы можете назвать пару, которая бы была хоть как-то связана со всеми ними?»
Алекса посмотрела на недоеденный завтрак. На лице до сих пор читались шок и удивление, но она кивнула: «На ум сразу приходят две пары. Одна из них переехала из города семь или восемь месяцев назад. Мне кажется, в Атланту. А вторая… Я знаю их довольно хорошо. Они совсем недавно развелись».
«Свингерство не так безобидно, как многие думают, – рассудила Макензи. – Разводы в этой среде не редкость…»
«Мне нужны имена», – сказала она.
«Фоллен, – ответила Алекса. – Марк и Элли Фоллен. Не знаю, были ли они связаны со всеми четырьмя парами, но точно знаю, что они общались со Спрингсами и Карлсонами».
«Вы знаете, почему они развелись?» – спросила Макензи.
«Точно не знаю. Ходили слухи, что Элли встретила другого и предпочла его мужу».
«Вы не знаете, этот второй мужчина тоже был членом подобного клуба?»
«Не имею понятия. Если я правильно помню, Фоллены были хорошими друзьями Спрингсов. Уверена, что они ходили на разные мероприятия вместе и вместе были членами других клубов тоже. Они были… вроде как парой. Все вчетвером».
«Марк и Элли Фоллен», – повторила Макензи, чтобы запомнить.
«Верно».
«А что вы можете рассказать мне о Тане Роуз? Если она когда-то была директором вашего клуба, может она знать больше о его членах, чем вы?»
«Я не знаю, – сказала Алекса. – Вероятнее всего, нет. Не хочу сгущать краски, но она была той ещё стервой. Сомневаюсь, чтобы она могла вспомнить членов клуба по именам. После развода с мужем она с любовником переехала в Калифорнию или куда-то ещё».
«А её муж? Вы его знаете?»
«Не очень хорошо. Видела пару раз. Он казался нормальным человеком, но всегда был в её тени».
«Полагаю, вы не знаете, как с ними связаться?»
«У меня есть адрес электронной почты Тани, но моё последнее письмо вернулось, как недоставленное. Думаю, она удалила учётную запись. Понимаете, она больше не хотела иметь ничего общего со свинг-средой».
Макензи встала со стула. «Мне придётся вас оставить доедать завтрак в одиночестве, – сказала она. – Я должна идти».
«Конечно. Желаю вам удачи. Дайте знать, если я могу ещё как-нибудь помочь».
«Возможно, ваша помощь нам понадобится. Спасибо ещё раз».
Макензи заплатила за свой скромный завтрак и быстро вышла из закусочной. По пути к машине она достала телефон. На этот раз она набрала номер Глории из клуба «DCM».
«Глория, это Макензи Уайт. Послушайте… я узнала фамилию ещё одной свинг-пары. Я знаю, что вы всеми силами противились тому, чтобы дать нас список членов вашего клуба, но мне нужно узнать, входят ли они в их число. Не хочу вам угрожать, но на этот раз вы должны подчиниться. Если вы этого не сделаете, я могу очень сильно усложнить вам жизнь. Не люблю разыгрывать эту карту, но сейчас у меня нет другого выбора».
Глория нисколько не колебалась, хотя при ответе в голосе слышалось недовольство: «О ком идёт речь?»
«О Марке и Элли Фоллен».
«Да, я их знаю, хотя последнее время они к нам не заглядывают. Я могу проверить свои записи, чтобы убедиться».
«В этом нет необходимости, – сказала Макензи, предположив, что Глория не знала об их разводе. – Вы не можете сказать, с какими парами дружили Фоллены?»
«Они были очень близки со Спрингсами, – ответила Глория. – Ещё думаю, что они как минимум общались с Куртцами, хотя я не припомню, чтобы они с ними спали. Если это и случалось, то вне стен клуба».
«Спасибо», – сказала Макензи.
Она услышала, как Глория сказала что-то ещё, но Макензи уже повесила трубку. Он села в машину и собралась набрать ещё один номер. Сначала она хотела позвонить Эллингтону, но потом решила, что была к этому ещё не готова. Кроме того, она не хотела использовать его, как
мальчика на побегушках. Вместо этого она позвонила офицеру Дэйни.
Дэйни ответила после второго гудка. Макензи её голос показался чересчур бодрым и весёлым. «Агент Уайт, – сказала она, – чем могу помочь?»
«Мне нужен адрес и телефон Марка и Элли Фоллен. Чем быстрее, тем лучше».
«Я перешлю вам его через пять минут».
Макензи снова выехала на дорогу. На секунду она была рада не видеть Эллингтона на пассажирском сиденье. Сейчас ей не было необходимости притворяться, что она полна сил и энергии. Она устала, как собака и, будучи одна в машине, могла этого больше не скрывать.
Сотовый пикнул через две минуты, сообщив о СМС. Дэйни как всегда всё делала быстро. Макензи ввела адрес Фолленов в GPS-навигатор, а потом набрала номер Марка Фоллена.
На часах было всего десять утра, а день уже казался ей невероятно длинным. Однако имея на руках хорошую зацепку, объединяющую всех жертв, Макензи почувствовала, что расследование сдвинулось с мёртвой точки, а это вселило в неё новые силы, которые помогли побороть усталость.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
В следующие несколько минут пока ехала по адресу, который дала ей Дэйни, Макензи успела переговорить и с Марком, и с Элли Фоллен. И пусть ни один из супругов не горел особым желанием с ней разговаривать, Макензи всё же смогла собрать воедино картину последних нескольких месяцев их совместной жизни.
Сначала она поговорила с Элли. Та была на работе и вследствие этого торопилась как можно скорее завершить разговор. Даже после того, как Макензи сказала, что работает на ФБР, Элли Фоллен (до сих пор официально не сменившая фамилию на девичью) не горела желанием отвечать на её вопросы.
«Я на работе, и сейчас у меня нет для этого времени», – огрызнулась она.
«Я понимаю, – ответила Макензи, – но что будет для вас легче, ответить на несколько вопросов по телефону или увидеть меня лично в вашем офисе, когда я приду туда, чтобы вас отвлечь?»
«Это исключено, – сказала Элли. – После развода я переехала в Джексонвиль, – добавила она. – Вы говорите, что сейчас находитесь в Майами, а оттуда очень далеко ехать».
«Мисс Фоллен, за то время, что мы с вами тут спорим, вы бы уже ответили на все мои вопросы».
«Боже. Хорошо. Что вы хотите знать?»
«Я хочу знать о ваших отношениях с Джеком и Ванессой Спрингс. Ещё я хочу знать обо всех вечеринках и других мероприятиях, которые вы посещали с мужем и которые были организованы женщиной по имени Алекса».
«Вы, должно быть, шутите», – сказала Элли.
«Нет, не шучу. Я боюсь, что кто-то, кого знаете вы и ваш бывший муж, убивает семейные свинг-пары».
«Об этом вам нужно говорить с Марком, – сказала Элли. – Я больше этим не занимаюсь».
«Да, но…»
И тут Элли Фоллен повесила трубку. На полпути к дому Фолленов Макензи набрала номер Марка. Он почти сразу взял трубку и говорил бодро и весело. В трубке Макензи слышала негромкую музыку.
«Алло».
«Мистер Фоллен? Меня зовут Макензи Уайт, и я работаю на ФБР».
«ФБР?»
«Верно».
Она подождала, пока не утихнет музыка. «Извините, секунду… Окей, вы из ФБР? – снова спросил он. – Хм, чем я могу вам помочь?»
«Мистер Фоллен, вы сейчас случайно не дома?»
«Дома. Я работаю из дома».
«Хорошо. Мне нужно поговорить с вами об одном деле. Я буду у вас через пятнадцать минут».
***
Было видно, что Марк Фоллен ведёт жизнь мужчины, недавно вновь ставшего холостяком. Не сказать, что в доме царил полный беспорядок, но здесь уже довольно давно никто не делал качественной уборки. На журнальном столике в гостиной стояли пустые банки из-под содовой и валялись листы бумаги. Марк как можно скорее провёл Макензи через неубранную комнату в свой кабинет. Кабинет выглядел не намного лучше, но здесь царил рабочий беспорядок. Судя по плакатам и картинам на стенах, Марк занимался графическим дизайном.
«Мистер Фоллен, я не отниму у вас много времени, – сказала Макензи, присаживаясь на стул напротив рабочего стола. – И я очень надеюсь, что вы расскажите мне больше, чем ваша жена по телефону».
«Это я могу вам обещать, – сказал он. – Вы тоже заметили, что она стала ужасно злобной стервой? Что случилось?»
«Череда убийств привела ФБР в своего рода подпольные клубы, свингер-клубы и всё в таком духе».
«Можете дальше не рассказывать, – ответил Марк. – Вы меня поймали. Мы с Элли как-то пытались с их помощью добавить искры в умирающий брак. Какое-то время нам это удавалось, но…я отвлёкся. Чем я могу помочь?»
«Вы с женой знали всех, кого убили. Мы побывали в трёх разных свингер-клубах, и пока вы – наша самая многообещающая зацепка».
«Боже мой, – сказал Марк. – Могу я… могу я спросить, кого убили?»
Макензи назвала имена трёх пар, и он выглядел ошарашенным: «И убийства произошли… недавно?»
«В последние восемь дней», – сказала Макензи.
«Джек и Ванесса, – чуть не плача, повторил он. – Вы уверены, что они тоже?»
«Да».
«Бог мой. Вы… вы рассказали об этом Элли, когда с ней говорили?»
«Нет. Она не дала мне шанса. А сейчас, мистер Фоллен… пока мы не можем отнести вас с женой к подозреваемым – да мне и не хочется этого делать, – но я не могу игнорировать тот факт, что вы знали всех жертв. Я хочу, чтобы вы подумали и вспомнили все ваши встречи с этими парами. Может, между ними существует и другая связь? Может, их объединяет что-нибудь ещё?»
С серьёзным видом Мистер Фоллен облокотился на спинку кресла. Его глаза бегали из стороны в сторону, пока он размышлял. Потом он медленно выпрямился и начал нервно кусать нижнюю губу.
«Не знаю, насколько это может быть важно, – сказал он, – но когда мы с Элли в первый раз встречались со Спрингсами, мы случайно познакомились и со Стерлингами. Это было в клубе «DCM». Они нервно хихикали, обсуждая одного парня, который напрашивался, чтобы его взяли в групповой секс, секс, в котором участвуют только пары, вы понимаете? Обычно в свингер-клубах есть и одиночки, потому что некоторым парам нравится секс втроём, понимаете? Итак… они говорили, что этот парень очень расстроился и чуть не расплакался, когда они сказали, что он им не интересен. Именно тогда нам с Элли вспомнился похожий случай, произошедший несколькими месяцами ранее на другой вечеринке».
«Это был один и тот же человек?» – спросила Макензи.
«Мы так и не разобрались в этом, – ответил Марк, – но по описанию это был тот же парень, с которым говорили Стерлинги».
«Вы уже состояли в клубе, когда встретились со Стерлингами и обсуждали этого человека?»
«Да, мы были членами клуба «DCM». Это был наш первый визит».
«И как долго вы были членами этого клуба?»
«Не долго, – ответил Марк. – Мы несколько раз пробовали свинг на вечеринках Алексы, а потом решили, что это не для нас. «DCM» стал нашей последней попыткой. Даже после того, как мы быстро подружились со Спрингсами, свингерство не стало частью нашей жизни. Да, оно было интересным опытом… но нам не подошло».
«Вы сказали, что человек, которого обсуждали Стерлинги, напомнил вам мужчину с другой вечеринки. Что это была за вечеринка?»
«Это довольно странная история с мероприятия, которое проводилось в отеле два года назад. Мы с Элли были там со Спрингсами. Не могу сказать, что люблю вспоминать тот вечер… потому что тогда ситуация вышла из-под контроля. Нас тогда было четверо… четыре пары сразу. Среди них были и Куртцы. Были Куртцы, Спрингсы, мы с Элли и ещё одна пара. Мы были уже готовы приступить к самому интересному, когда тот парень… вдруг вышел из себя, понимаете. Он начал злиться. У него не было эрекции, без шуток. Он был в бешенстве, но всё равно пытался участвовать в групповом сексе, представляете? Но тогда даже его жена не хотела видеть его рядом. В конечном итоге, его вышвырнули из номера».
«Кто? – спросила Макензи. – Охрана?»
«Нет, на подобных мероприятиях обычно нет охраны. Джек ударил его, а потом другой мужчина выгнал его прочь. Помню, Элли пыталась прекратить драку. Когда Джек сбил его с ног, она помогла ему подняться. Она была единственной, кто пытался ему помочь».
«Вы помните, как звали второго мужчину?»
«Нет».
«Можете вспомнить, кто ещё участвовал в вечеринке?»
«Я помню лица, но не имена».
«Окей… Значит, вы подтверждаете, что были знакомы со Спрингсами, Стерлингами и Куртцами. Вы когда-нибудь встречали Карлсонов?»
«Если и встречал, то сейчас уже не помню».
Макензи достала телефон, открыла PDF-ный файл с материалами расследования и показала фотографию Карлсонов. Она была взята с Facebook страницы Стивена Карлсона. Она показала её Марку и по лицу заметила, что он его узнал.
«Это тот парень, что выкинул его из номера».
«Теперь всё сходится, – подумала Макензи. – Убийца точно был вместе с Куртцами и Спрингсами. Потом Стивен Карлсон выпроводил его из здания после того, как тот вышел из себя. Скорее всего, мы говорим о том же человеке, которого обсуждали Стерлинги, впервые встретившись с Фолленами. Этот человек связан со всеми четырьмя убитыми парами.
Почему тогда он оставил Марка и Элли Фоллен в живых? – гадала она. – Марк сказал, что единственной, кто тогда помог убийце, была Элли. Возможно, он оценил её доброту и решил сохранить им жизнь».
«Вы уверены, что не помните, как звали того мужчину?» – спросила Макензи.
«Нет, простите. Я хотел сказать, что, наверное, его имя знает Алекса, но это произошло сразу после того, как она взяла на себя управление клубом. Она была на той вечеринке, но не думаю, что видела, что произошло».
«Этот человек мог знать кого-то ещё на вечеринке?»
Марк пожал плечами: «Не могу сказать наверняка, но я уверен, что они с женой несколько раз развлекались с одной парой, Вонанами».
«Вы в этом уверены?»
«Да».
«Это происходило в клубе Алексы или в «DCM»?»
«Кажется, в «DCM». После того случая он больше никогда не появлялся в клубе Алексы».
Макензи мысленно пыталась представить всю картину. У неё была потенциальная наводка на убийцу (при условии, что Алекса могла помнить его имя) и новую пару, которой могла угрожать серьёзная опасность. Это было пугающее уравнение, но, по крайней мере, она узнала хоть что-то.
«Спасибо большое, что уделили мне время», – сказала Макензи, поднимаясь с места и сразу направляясь к двери.
«Это ужасно, – медленно следуя за ней, проговорил Марк. – Вы думаете, Вонаны в опасности?»
«Скорее всего, да», – подумала Макензи.
Вслух она произнесла другое: «Я не знаю, но если это так, то своими ответами вы, возможно, спасли им жизнь».
Она вышла из дома, чувствуя, что солгала ему, но полная решимости сделать всё, чтобы слова оказались правдой.
Быстро шагая к машине, она снова позвонила Алексе. На этот раз та ответила после первого гудка, и голос её звучал бодро.
«Здравствуйте, агент Уайт. Есть новости?»
«Возможно, – ответила Макензи. – Я только что говорила с Марком Фолленом. Он рассказал о случае, который произошёл на вечеринке в отеле два года назад. Тогда случилась драка и…»
«Да, я помню. Это была первая вечеринка, которую я организовывала, если можно так сказать. По-моему, Джек Спрингс вышел из себя и кого-то ударил».
«Марк рассказал мне немного другую историю. Он говорит, что вышел из себя тот, кого ударили. У него были проблемы сексуального характера, и он очень разозлился, начал действовать людям на нервы. Вы помните, как звали этого мужчину?»
На секунду Алекса замолчала, понимая, что всё это могло значить. Потом она назвала имя, и даже по её голосу было понятно, что, вероятнее всего, они нашли убийцу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Байрон Декер наблюдал за парой, сидя за рулём небольшого грузовика-пикапа. Он уже давно за ними наблюдал. Если быть точным, то в течение трёх месяцев.
«Чёрт возьми, – подумал он. – Неужели, прошло уже три месяца?»
Это была последняя пара. После них всё закончится. Наконец он сможет жить, избавившись от насмешек и боли, которые омрачали его существование последние два года.
Декер следил за ними уже три месяца, но до сих пор не мог понять, кем они работают. Когда муж выходил из дома, то всегда был одет либо в элегантный костюм с галстуком, либо в тонкие шорты и майку, отправляясь на утреннюю или вечернюю пробежку (в зависимости от дня недели). Когда жена выходила из дома, то всегда в обычной одежде. Они всегда приходили и уходили в разное время, что заставляло Декера думать, что либо оба работали из дома, либо муж работал в банке или занимался торговлей на бирже, в связи с чем время от времени ему нужно было прилично выглядеть, но что также позволяло ему приходить и уходить на работу, когда ему захочется и работать тогда, когда ему это было удобно.
Эта пара была непростой. Другие пары жили по графику, который он смог досконально изучить после нескольких недель слежки. Но эта пара… была похожа на мух. Они летали, когда хотели. В прошлом месяце они уехали из дома на целых девять дней, видимо, на отдых, судя по чемоданам, что они несли с собой.
Сегодня они вместе вышли из дома. Они сели в дорогую машину и уехали, а потом три часа спустя вернулись. Сейчас, когда был почти полдень, они возились в саду. В этом занятии было что-то очень домашнее – одновременно притворное и милое. Муж носил мешки с грунтом, а жена пропалывала траву на большой клумбе. Судя по её внешнему виду, она либо не знала, как нужно одеваться для работы в саду, либо её не очень заботил тот факт, что она может выпачкать грязью свой короткий облегающий костюм.
Он видел их и раньше. Он видел их голыми, когда они были наиболее уязвимы. Глядя на то, как они радостно копошатся в саду, он закипал от злости.
«Я мог бы убить их прямо сейчас, – подумал он. – Мог бы пройти мимо, как обычный прохожий или заблудившийся, и всё бы закончилось».
Как бы заманчиво ни выглядело это предложение, он знал, что должен был сохранять спокойствие. Он ожидал этого финала почти два года: сначала набирался смелости, а последнюю неделю убивал одну пару за другой. Если он сейчас всё испортит, то это будет значить, что все его деяния были безрезультатны… бессмысленны.
Кроме того… это был последний дом в его списке, последняя пара. Он припарковал машину в двух кварталах от дома и наблюдал. Последние несколько месяцев он разрывался между пятью домами, следя за тем, как мужья и жёны то приходят, то уходят. Он изучил их распорядки дня и даже узнал, где спрятаны запасные ключи в некоторых из домов.
В конце концов, для того, чтобы пробраться внутрь он решил положиться на старую добрую благожелательность. В те двери, ключи к которым ему не удалось достать, он просто стучал. Все узнавали его в ту же минуту, как видели. Куртцы и Карлсоны едва не захлопнули двери прямо у него перед носом, но его просьба просто поговорить и выслушать его всегда срабатывала. Он фальшиво извинялся за своё поведение в номере отеля два года назад. Он изменил тактику только ради Спрингсов. Он никак не мог попасть на корабль и вынужден был заплатить две тысячи за билет. Деньги ему потом вернули, когда он заявил, что заболел и не может поехать в круиз.
Он знал, что то, что он делает, может для него плохо кончиться – скоро его начнёт искать полиция. Но к тому времени он планировал уже быть в Мексике. Его бывшая любовница жила в милом домике в Хуаресе, в котором он мог дни напролёт ничего не делать и пить мексиканское пиво.
Но сначала эта пара. Вонаны.
Он проберётся в дом сегодня вечером. Они его последние жертвы, поэтому в осторожности не будет необходимости. Конечно, он положит их на кровать, как и всех остальных, но если сегодня он оставит дом в большем беспорядке, чем всегда, то это не проблема. Он уедет, как только покончит с ними. К тому моменту, когда полиция поймёт, что же случилось, он уже пересечёт границу.
Ему не терпелось начать. С остальными он ждал до тех пор, пока не был уверен, что они собрались ложиться спать, или, как в случае со Стерлингами, пока не убедился, что прошло несколько минут после того, как они выключили свет и легли в постель.
Он не был уверен, что сейчас сможет так долго терпеть. Улица, на которой жили Вонаны, была тихой и безлюдной. Если он будет действовать быстро, то его никто не заметит. Он отлично подходил этому району, в нём никто не заподозрил бы угрозу, в его внешнем виде не было ничего примечательного.
«Давай, – подумал он. – Иди сейчас и покончи с этим».
Боже, какой соблазн.
Нужно было хотя бы дождаться момента, когда они зайдут в дом. Не мог же он убить их средь бела дня, посреди лужайки.
«Ладно, – подумал он, – я ждал почти два года и даже лишился жены из-за этого. Могу подождать ещё несколько часов».
Так он и поступит.
Байрон Декер сидел в грузовике, сжав пальцами руль и ожидая подходящего момента, чтобы напасть и завершить свой кровавый поход.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Макензи уже и забыла, что ещё несколько часов назад чувствовала себя очень уставшей, едва вспоминая мудрое наставление Эллингтона о том, чтобы немного поспать под утро. Когда по пути в участок она ему позвонила, то была взволнована и напряжена. Она чувствовала, что они близки к поимке преступника. Ещё она чувствовала, что время гонится за ней, как волна, пока она делает всё, что в её силах, чтобы не допустить убийства пятой семейной пары.
В ухе раздался голос Эллингтона. «Привет», – сказал он. Он не говорил с ней сухо, но и не казался весёлым. Было видно, что он ещё дулся на неё из-за того, что произошло утром.
«Сегодня утром я снова поговорила с Алексой, – сказала Макензи. – Она рассказала мне об ещё одной паре, которая была связана со всеми жертвами. Я только что говорила с мужем, и он рассказал мне об одном человеке… очень вспыльчивом мужчине, который тоже был связан со всеми жертвами. Над ним смеялись и, возможно, даже издевались морально. А ещё это тот самый бывший муж, от которого сбежала прошлая хозяйка свингер-клуба, которым сейчас заправляет Алекса».
Последовала долгая пауза.
«Ты знаешь, как его зовут?»
«Байрон Декер. Ещё я узнала имя пятой пары, которая была напрямую связана с ним и тем случаем. Их нужно найти и проследить, чтобы им не угрожала опасность. У меня нет имён, только фамилия».
«Секунду, – сказал Эллингтон. – Родригес тоже здесь. Я включу громкую связь. Думаю, нам нужно найти адрес этого Байрона Декера, а также найти ту пару. Как их фамилия?»
«Вонан. Нужно просмотреть списки членов «DCM», «Приливных холмов» и клуба Алексы. Это не должно занять много времени».
«Хороший план, – сказал Эллингтон. – Ты приедешь сюда, пока мы будем этим заниматься?»
«Да. Буду через полчаса».
Макензи повесила трубку, радуясь, что скоро снова встретится с Эллингтоном. Она радовалась этому не только потому, что он был её напарником и мог составить ей компанию на переднем сиденье авто, когда они поедут брать убийцу. Она радовалась, потому что вместе они работали лучше. Она знала, что выигрывает за счёт логики и стремления сделать всё, что в её силах. Не то чтобы одна она чувствовала себя не очень уверенно; просто, когда Эллингтон был рядом, ей было проще быть лучшей.
Макензи выехала на федеральную трассу и разогнала машину до девяносто миль в час. Жар погони заставлял её ехать быстрее. Голубое небо Майями вдруг показалось ей ярким и многообещающим. С дороги она не слышала шорох волн, но чувствовала близость бескрайнего моря, чьи волны разбивались о берег и тоже подгоняли её вперёд.
***
Когда Макензи вбежала в участок, в воздухе чувствовалось волнительное напряжение. Родригес, Дэйни и Нестлер прорабатывали план действий на следующие несколько часов. Макензи восхищалась тем, как слажено они работали, чтобы не упустить ни одной детали. Эллингтон стоял рядом с ними. Когда он увидел Макензи, то улыбнулся.
«Вы узнали адрес?» – спросила она.
«У нас есть адрес Байрона Декера, – ответил Родригес. – Пытаемся получить имена и адрес четы Вонан, которая состояла в клубах «DCM» и «Приливные холмы».
«Хорошо. Давайте поторопимся».
«Секунду, – сказал Эллингтон. – Можно тебя на пару слов?» Он взял её под руку и с очень серьёзным видом направился вниз по коридору.
«Что случилось?»
Он прижал палец к губам, жестом говоря ей подождать с вопросами, и они быстро вошли в небольшой конференц-зал. Эллингтон ввёл Макензи внутрь и закрыл за ними дверь. Он повернулся к ней, ничего не говоря, и поцеловал.
Внутри Макензи заговорило разочарование: «Что он, чёрт возьми, делает? Мы торопимся, сейчас для этого нет времени».
Но сердце и тело думали по-другому. Она растворилась в поцелуе и ответила на него. Это был быстрый поцелуй, который длился не более пяти секунд. Когда Эллингтон сделал шаг назад, то вздохнул и снова улыбнулся. «Прости, – сказал он, – но я должен был это сделать. Сегодня утром… я слишком на тебя давил и…»
«А я повела себя, как настоящая стерва. Мы оба были неправы. Что было, то было».
«Хорошо, – ответил Эллингтон. – А сейчас давай работать».
Они вышли в коридор и присоединились к трём офицерам, стоящим у выхода из здания.
Макензи посмотрела на Родригеса, по обе стороны от которого стояли Дэйни и Нестлер. «Родригес, у вас есть адрес, поэтому вы покажите дорогу, но когда прибудем на место, мы с Эллингтоном пойдём первыми. Когда мы будем уже у дома, вы не выходите из машины до тех пор, пока не увидите, что мы вошли внутрь, вне зависимости от того, пойдёт всё, как по маслу, или возникнут проблемы. Понятно?»
«Всё ясно», – сказал Родригес.
Впятером они вышли из здания участка и направились к машинам. Следуя за машиной Родригеса, Макензи рассказала Эллингтону о том, что узнала утром. Пересказывая события, она вновь задумалась над тем, как женщины вроде Глории и Алексы никогда даже не вспоминали Байрона Декера и его случай. Было ли это умышленной халатностью с их стороны, или они искренне не видели в нём угрозы?
«Наверное, мне сложно это понять, – подумала Макензи. – Мужчина с проблемами с потенцией, подвергшийся насмешкам в свингер-среде, вряд ли решит снова появиться в подобном окружении. Это делает его менее опасным».
Помимо этого она думала ещё об одном: «Не радуйся раньше времени. Да, у нас есть явные улики, связывающие этого парня и жертв, но нет гарантии, что он и есть наш убийца».
Она старалась не забывать об этом, но эта зацепка казалась ключом ко всему делу. В Академии она слышала о том, что во время оперативной работы у агентов может появляться некое чувство – предчувствие, говорящее о том, что им предстоит успешный арест… или грозит опасность.
Сейчас она испытывала нечто подобное. Эллингтон был рядом, и теперь она чувствовала себя увереннее, чем несколько часов назад, чувствовала, что сейчас их ничто не может остановить.
Они доехали до дома Байрона Декера через девятнадцать минут. Дом представлял собой скромное одноэтажное здание, расположившееся в небогатом районе. Перед ним была ухоженная лужайка и чистое крыльцо. По углам висели цветы в горшках, они почти завяли, но всё равно радовали яркими красками. Рядом с домом не было гаража, и на асфальтированной подъездной дорожке не стояло ни одной машины.
Макензи и Эллингтон медленно поднялись на крыльцо. Если ей нужно было подтверждение того предчувствия, говорившего о скором завершении дела, то она получила его, когда инстинктивно потянулась к рукояти Глока, висящего в кобуре на поясе. Макензи слегка коснулась пистолета, поднимаясь по ступеням.
Оглянувшись, она отметила, что Родригес и команда точно следовали приказу; они остались в машине и наблюдали за тем, как они с Эллингтоном подходят к парадной двери.
Эллингтон постучал. По ту сторону двери было тихо. Эллингтон постучал снова и покачал головой.
«Очевидно, его нет дома», – сказал он.
Макензи задумалась, пытаясь решить, что делать дальше. В середине дня на улице было тихо и безлюдно.
«Теоретически нам нужен ордер, – подумала она. – На него указывают свидетели, но у нас нет ничего конкретного и обличающего.
Но если он есть наш убийца, а мы будем терять время, пытаясь сделать всё по правилам… Есть ведь ещё одна пара. А может, и не одна. Он может легко убить снова. Доказательство тому – быстро пополняющийся список жертв».
Эллингтон видел, что она крепко задумалась. «Тебе решать», – сказал он.
Макензи была близка к тому, чтобы попросить его выбить дверь. Но это она принимала решение и не хотела, чтобы он нёс ответственность за него, когда они получат выговор.
Она быстро кивнула, достала Глок и сделала шаг назад, а потом быстро и с силой толкнула ногу вперёд. Удар пришёлся в место под дверной ручкой, рядом с косяком. Макензи не могла отказать себе в нахлынувшем чувстве удовлетворения, когда дверь распахнулась под звук трескающегося дерева и хруст замка.
Она вошла в дом, мельком заметив удивлённое выражение на лице Эллингтона. Где-то рядом послышался тихий звук открывающихся и закрывающихся дверей, когда Родригес, Дэйни и Нестлер вышли из машины и пошли через лужайку.
Внутри дома было так же число, как и на крыльце. Прямо за парадной дверью располагалась маленькая гостиная, в которой находился телевизор и рабочая зона в углу. Небольшой диван отделял гостиную от кухни и коридора, который уходил вглубь дома.
Макензи и Эллингтон медленно обошли дом. Они вошли в единственную ванную комнату, потом в главную спальню, затем в гостевую спальню. На первый взгляд они не увидели в доме ничего подозрительного. Декер любил порядок и чистоту. У него был неплохой гардероб, а вся кухонная техника была чистой и брендовой.
«В доме пусто», – заключила Макензи после осмотра последней комнаты.
«В этом случае могут возникнуть вопросы, зачем мы вторглись в частные владения», – заметил Эллингтон.
Они услышали тихие шаги Родригеса и его команды в коридоре. Макензи вышла к ним и покачала головой: «Здесь всё чисто».
Нестлер и Дэйни не могли скрыть разочарования, Родригес же лучше контролировал эмоции. Макензи прошла мимо них, возвращаясь в гостиную. Там она подошла к столу в углу. Она включила компьютер, лежащий на столе, и, как и ожидала, увидела перед собой экран блокировки.
«По крайней мере, у нас есть хоть какие-то хорошие новости, – сказал Родригес. – За несколько секунд до того, как вы ворвались в дом, мне позвонили из участка. Верьте или нет, но мы нашли две семейные пары по фамилии Вонан».
«Обе связаны со свингер-клубами?» – спросила Макензи, просматривая бумаги и книги, лежащие в идеальном порядке на столе Декера.
«Да, – ответил Родригес. – Одна из них – молодая успешная пара, вторая – немного старше. Я попросил офицеров поговорить с Глорией из «DCM», и она подтверждает, что знает обе пары, хотя одни уже давно не появлялись в клубе».
Макензи обдумывала его слова, оглядывая предметы на рабочем столе. Пока она осматривала их, услышала голос Эллингтона за спиной: «Загляну в спальню, может быть, найду там что-нибудь интересное».
«Я осмотрю ванную комнату», – сказал Нестлер.
На столе Макензи не нашла ничего подозрительного. Однако когда она просматривала одну из нескольких книг, которые там лежали (потёртую книгу практических советов под названием «Это не просто ваше воображение»), то из неё выпал старый полароидовский снимок. Она подняла его с пола и в шоке посмотрела на откровенное изображение: это были женские гениталии, но в фотографии не было ничего порнографического. Снимок был сделан близко и явно с согласия модели.
Она засунула фотографию назад в книгу и снова посмотрела на экран компьютера, запрашивающий пароль. Она знала, что при необходимости могла попросить, чтобы его взломали, и на это ушло бы не больше пары минут. Может, до этого не дойдёт.
«Агент Уайт».
Говорил Нестлер. Он звал её из ванной комнаты.
«Да», – ответила Макензи, направляясь к нему.
«Вы считаете, что у подозреваемого должны быть проблемы с потенцией?»
Не успела она ответить, как Нестлер вышел из ванной ей навстречу. Он бросил ей пузырёк с лекарствами. На рецепте значилось имя Декера. Ему была предписана довольно высокая доза распространённого лекарства для лечения эректильной дисфункции.
«Мы на верном пути», – подумала Макензи.
Из глубины дома послышался ещё один голос. На этот раз говорил Эллингтон. «Я нашёл кое-что важное и мерзкое», – крикнул он.
Макензи прошла в главную спальню, где около прикроватного столика стоял Эллингтон. Единственный ящик стола был выдвинут наружу. То, что Эллингтон достал оттуда, он разложил на кровати.
Среди вещей было несколько фотографий. Они были распечатаны на качественной глянцевой фотобумаге. Фотографии были не очень высокого качества, что наводило на мысль, что их сделали на цифровую камеру, а потом неумело изменили размер. Тем не менее, то, что изображали снимки, было видно хорошо.
Это были неприятные фотографии.
На четырёх фотографиях были запечатлены четыре обнажённых человека. На некоторых двое из них были на кровати, а остальные – рядом с ней. Те, что были на кровати, занимались сексом. Женщина была сверху и смотрела в объектив, поэтому её лицо было несложно разобрать.
Это была Ванесса Спрингс.
В паре, стоящей около кровати, лицо женщины было видно нечётко, потому что она стояла на коленях, спиной к камере. Мужчина, которого она ублажала, стоял анфас. Он поднял голову вверх и смотрел не в объектив, но всем было совершенно очевидно, что это был Джек Спрингс.
Макензи переводила взгляд от фотографии к фотографии, чтобы понять, кто были те мужчина и женщина, чьих лиц не было видно. На одном из изображений она смогла различить лицо мужчины на кровати в отражении в зеркале, висящем справа от него. Отражение на зернистой фотографии не давало ей стопроцентной уверенности, но оно было очень похоже на то лицо, которое она недавно видела на снимке с места преступления.
Это был Джош Куртц… Исходя их этого, Макензи решила, что женщина, стоящая на коленях перед Джеком Спрингсом, была Джули.
«Интересно, кто сделал эти снимки», – сказал Эллингтон.
«Убийца?» – предположил Родригес, заглядывая через плечо.
«Возможно, – ответила Макензи. – В любом случае, фотографии подтверждают, что Байрон Декер был связан с двумя убитыми парами».
«И мы знаем наверняка, что Вонаны связаны с ним», – добавил Эллингтон.
«Нужно добраться до них быстрее убийцы», – подумала Макензи.
«Давайте разделимся, – сказала она. – Родригес, берите офицеров и отправляйтесь по одному из адресов, а мы с Эллингтоном поедем по второму».
«Хотите выбрать какой-то конкретный?» – спросил Родригес.
«Нет. Просто скиньте мне первый адрес в списке».
Родригес кивнул и достал телефон, чтобы переслать адрес. Макензи прошла к двери и вышла на улицу. Когда все последовали её примеру, Нестлер попытался закрыть дверь так, чтобы не было сразу заметно, что её выбили.
«Ты довольна?» – Эллингтон спросил Макензи, когда они садились в машину.
«У нас восемь убитых, – ответила она, – нет причины быть довольной. Полагаю, ты спрашиваешь, не думаю ли я, что мы нашли убийцу?»
«Всё верно».
«В этом случае мой ответ «да»… Думаю, мы его вычислили. Будем надеяться, что мы доберёмся до Вонанов быстрее, чем Декер».
Она завела машину и выехала на дорогу.
Было 12:47, когда Макензи поехала на запад, прочь от пляжа, который находился меньше чем в полумиле от дома, в который они недавно ворвались. Она ехала безопасно быстро.
И всё же Макензи казалось, что они уже опоздали.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Макензи торопливо вышла из машины. Всё же она пыталась сохранять спокойствие, заставив себя внимательно осмотреться. Перед ней был довольно милый дом, один из красивейших на улице. Этот район сильно напоминал тот, в котором жили Спрингсы с той лишь разницей, что находился он в другой части города.
Макензи оглядела улицу и увидела несколько припаркованных машин. Ближайшей к ним был грузовик-пикап старой модели. В двух кварталах от дома она заметила мужчину, совершающего пробежку. Он удалялся в противоположном направлении. Вдалеке слышался шум мотоцикла. В целом на улице было тихо.
Одна из створок ворот, ведущих в гараж на две машины, была приоткрыта. Через неё был заметен большой грузовик марки GMC. Задний борт был опущен, и в углу лежали свёрнутыми несколько пустых пластиковых пакетов.
«Есть вероятность, что они на работе, – сказал Эллингтон, – как все нормальные люди. Сегодня же, в конце концов, пятница».
«Возможно», – ответила Макензи.
Когда она подходила к пустынному крыльцу, в ней начало расти сомнение. На лужайке она увидела рассыпанный грунт, будто его накидали там случайно. «Наверное, это грунт из тех пустых мешков в грузовике», – подумала она.
Она посмотрела на красивые клумбы и поняла, почему они казались такими аккуратными – их недавно пропололи. Судя по совку и паре садовых перчаток, лежащих на нижней ступени крыльца, это сделали совсем недавно… в последние пару часов.
Макензи кивнула в сторону перчаток, и Эллингтон кивнул в ответ. «Большая вероятность, что они дома, – сказала она. – Ты видел грузовик?»
«В гараже? Да».
«Клумбу пропололи несколько часов назад, – подумала она. – Похоже, мы добрались до них прежде Декера. Надеюсь, мы можем…»
Изнутри дома послышался крик. Это был крик удивления, а не боли. За криком послышался тихий голос. Вместе с голосом Макензи услышала какой-то шум.
Она бросилась к двери и с силой постучала. Не дожидаясь, когда дверь откроют, она громко крикнула, надеясь, что её услышат те, кто находится в доме.
«Я агент ФБР, – громко сказала она. – Мистер и миссис Вонан, я вхожу в дом».
Она потянула ручку на себя, но дверь оказалась запертой.
Изнутри снова послышался крик. Он был громче, чем предыдущий. В нём не слышалось боли, но он был пропитан страхом. Потом Макензи услышала громкие шаги, звук падения и разбивающегося стекла.
Когда она отошла подальше, чтобы выстрелить в замок, раздался очередной крик:
«Помогите!»
Макензи подняла пистолет и выстрелила в то место, где, предположительно, находился замок. Сразу за этим Эллингтон быстро ударил ногой в то же место. Дверь со скрипом открылась. Эллингтон опустил ногу и вбежал внутрь.
Макензи последовала за ним, подняв пистолет, правда, времени, чтобы принять удобную стойку для стрельбы у неё не оказалось.
Когда Эллингтон вошёл в комнату, откуда ни возьмись возник незнакомый мужчина. Видимо, он прятался за дверью, ожидая, когда её откроют. Макензи едва заметила его, когда он быстро налетел на Эллингтона. Оба ударились о стену, и когда это случилось, она услышала, как Эллингтон охнул от боли.
Макензи понимала, что ей не удастся выстрелить в нападающего так, чтобы не ранить Эллингтона, поэтому она потянулась, чтобы схватить его за правую руку.
Именно в этот момент она увидела нож, торчащий из тела напарника.
Эта картина отвлекла её настолько, что на долю секунды она потеряла бдительность. Да, она видела, как на неё надвигается правая рука незнакомца, сжатая в кулак, и у неё было время блокировать удар, но она этого не сделала. Его рука угодила ей в челюсть, и Макензи, шатаясь, попятилась назад, быстро моргая, чтобы избавиться от чёрных звёздочек, замелькавших перед глазами.
Мужчина накинулся на неё, пытаясь схватить за горло, но тогда Макензи подняла пистолет. Он налетел на неё, воспользовавшись минутным замешательством. Удар был такой силы, что она влетела в стену.
Макензи ждала, что он нападёт вновь. Она напряглась, всеми силами пытаясь прийти в себя после сильного удара в челюсть.
Но вместо удара она услышала его шаги. Ещё она слышала тяжёлое дыхание Эллингтона, лежащего на полу справа от неё.
Где-то рядом плакала женщина.
«Миссис Вонан», – подумала Макензи.
Собрав всю волю в кулак, она поднялась на ноги. Она посмотрела на Эллингтона и увидела, что он потерял не очень много крови и был в сознании. Нож вошёл в тело примерно на десять сантиметров. Она не была экспертом по анатомии человека, но знала, что, исходя из угла, под которым вошло лезвие, и места, куда пришёлся удар, Эллингтон мог либо отделаться лёгкой царапиной, либо умереть.
Потом она с ужасом подумала о том, что нож, который торчал из его бока, мог быть тем самым ножом, которым убили четыре супружеские пары в последние несколько дней.
Макензи поднялась на ноги, полностью придя в себя после удара. Она увидела, как напавший на них мужчина идёт в большую комнату. Он шёл в гостиную, где Макензи увидела первую жертву.
Это был мужчина, он лежал на животе. Он медленно полз вперёд, оставляя кровавый след на светло-голубом ковре. Нападающий надвигался на него для второго удара.
Макензи бегом бросилась в комнату. Он заметил её боковым зрением и повернулся к ней лицом. Он завёл кулак для удара, а она направила на него пистолет. Пригнувшись, он набросился на неё первым. Макензи опустила пистолет ниже и выстрелила, а потом почувствовала удар в ключицу. Удар был не самым сильным, но и его хватило, чтобы по руке прошла волна боли, напоминающая уколы десятка иголок. От боли рука онемела, и она выронила пистолет.
Нападающий – сейчас Макензи была уверена, что им был Байрон Декер – схватил её за плечи и попытался ударить коленом в живот. Макензи блокировала удар и схватила его за ногу. Она попыталась перебросить его через плечо, но рука по-прежнему болела, поэтому вместо броска оба повалились назад и упали на пол.
Декер отпустил Макензи, и тогда она набросилась на него.
Как же поздно она поняла свою ошибку.
Она нанесла сильный удар, и оба вновь повалились на пол.
За секунду до удара, она увидела, что за ними находится раздвижная стеклянная дверь.
Она почувствовала, как осколки впиваются в тело, а секундой позже услышала, как они градом падают на пол.
Макензи оказалась лежащей на спине на террасе дома, выходящей на задний двор. Она смотрела в безоблачное голубое небо, чувствуя, как из ран на плече и шее течёт липкая кровь.
Убийца был где-то рядом. Пистолет тоже. Она выронила его, повалившись на деревянный пол террасы.
Макензи перекатилась на бок, чтобы посмотреть, где находится Декер. Левая рука прокатилась по осколкам стекла. Казалось, десятки насекомых одновременно жалили и кусали её, когда мелкие осколки стекла вонзались в кожу.
Она увидела Байрона Декера: он стоял над ней, держа над головой, как огромный булыжник, большой цветочный горшок, которым он собирался размозжить ей череп.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Когда Декер опустил цветочный горшок, Макензи подняла вверх левую ногу и, сколько было сил, ударила его в пах. Его колени подкосились, и он уронил горшок на террасу. Макензи откатилась вправо, чтобы наверняка избежать удара, но почувствовала, как ещё больше осколков стекла впились в голые руки и ладони.
Честно говоря, боль была вполне терпимой, но болело всё. Она потеряла столько крови, что могла учуять в воздухе её запах.
«О ранах подумаешь потом, – сказала она себе. – Сейчас надо остановить засранца».
А он тем временем поднимался на ноги. Осколки стекла его не пощадили: лицо было изрезано в четырёх местах, а из глубокого пореза в нижней части руки кровь стекала вниз и капала с пальцев.
Он нанёс удар, который Макензи не составило труда блокировать. Она схватила его руку и с силой завернула её назад. Застонав от боли, он сразу упал на колени. Когда Макензи толкнула его вперёд, заводя руку ещё дальше за спину, он ударил её свободной рукой, используя её, как биту. Он замахнулся и ударил локтем в верхнюю часть бедра, от чего Макензи, шатаясь, отступила назад. Боль была очень сильной. Сначала она не могла понять почему, но потом, опустив глаза, увидела торчащий из разорванной штанины большой кусок стекла. Ткань уже насквозь пропиталась липкой кровью, хотя она только что заметила рану.
Видимо, осознав, что с Макензи ему не справиться, Декер бросился вниз по ступеням крыльца. Он чуть не упал на ходу, дав Макензи лишние две секунды, чтобы забыть о боли и действовать.
Понимая, что из-за куска стекла, торчащего из ноги, бегун из неё был никудышный, она собрала последние силы для того, чтобы оттолкнуться от крыльца и прыгнуть.
Декер оглянулся именно в ту секунду, когда она всем весом обрушилась ему на спину. Они упали на землю, Макензи была сверху и при ударе буквально почувствовала, как весь воздух вышел из его лёгких, когда тело столкнулось с землёй. Он заёрзал, но быстрый удар локтем между лопаток его усмирил.
Макензи понимала, что теперь ему от неё не уйти, но просто не могла остановиться. Декер лежал под ней лицом в землю, когда она нанесла два жёстких удара в верхнюю часть спины. Она услышала, как он охнул, когда воздух вылетел из лёгких, а тело охватила боль.
Макензи прижала его колени к земле своими коленями, надавливая ровно с такой силой, которой было достаточно, чтобы убедиться, что любая попытка сбежать вызовет жгучую боль в ногах. Затем она достала из-за пояса наручники и быстро надела их на Декера. Посмотрев на собственные руки, выпачканные кровью так, что из них едва не выскользнули наручники, она подумала, что, возможно, была ранена сильнее, чем изначально предположила.
Когда Декер предпринял попытку сопротивляться, пока Макензи защёлкивала наручники на его левой руке, она схватила руку и сильно потянула вверх. Она сощурилась, ожидая услышать хруст ломающегося плеча, но сумела остановиться вовремя. Декер взревел от боли, лёжа на земле, и она защёлкнула наручник на запястье.
«Макензи…»
Она оглянулась и увидела, как на крыльцо, ковыляя, выходит Эллингтон. Он не достал нож из раны, понимая, что так может сделать себе только хуже.
«Ты как?» – спросила его Макензи.
«Не знаю, – ответил он. Он посмотрел на ступени крыльца, раздумывая о том, чтобы спуститься, но потом тяжело сел. – Сообщил в участок, – слабо добавил он. – Ты в порядке?»
«Да», – ответила Макензи, хотя не была в этом уверена.
Она выпрямилась на дрожащих ногах. Поднять Декера было задачей не из лёгких, но она справилась, крепко держа его за руки и не давая отбиваться.
«Даже не думайте об этом, – слабо крикнул Эллингтон, сидя на крыльце. – Отойдёте от неё хоть на метр, и я прострелю вам правое колено».
Декер остановился, понуро опустив голову, как ребёнок, которому не дают делать так, как он хочет.
«Поднимайтесь на крыльцо», – подталкивая его вперёд, приказала Макензи.
Он не сдвинулся с места. Он стоял, как вкопанный, бормоча что-то себе под нос.
«Я сказала, поднимайтесь на крыльцо», – повторила она.
«Если они остались живы, – проговорил Декер, – тогда всё было зря. Другие восемь ничего не значат, если Вонаны живы. Я не могу…»
«Я сказала вперёд», – перебила его Макензи.
Она пнула его под спину и толкнула вперёд. Он запнулся за первую ступень и упал вниз, едва не ударившись лицом о лестницу.
«Надеюсь, он сломал себе нос», – подумала Макензи.
«Поднимайтесь и взойдите на крыльцо», – как можно спокойнее сказала она.
Декер подчинился, медленно шагая по ступеням. Когда они дошли до верха, Эллингтон оттолкнул пистолет Макензи в сторону, чтобы у Декера не возникло мысли его поднять.
Макензи с тревогой посмотрела на Эллингтона. У него был шок. Сейчас крови было больше, чем три минуты назад. Она лужицей собиралась у него на коленях. Он пытался сохранять присутствие духа, но она видела, что это давалось ему нелегко.
Макензи подняла Глок и наставила его на Декера. «В дом», – прошипела она.
Следуя за ним, она присела на колени рядом с Эллингтоном. Всё выглядело так, будто она хочет взять у него наручники. Свои она надела на Декера и решила, что ей может понадобиться ещё одна пара, если она будет сторожить его в одиночку. Второй причиной было желание поближе рассмотреть рану Эллингтона. Он выглядел не очень жутко, но ему было плохо.
«Верну их позже, – сказала она, пытаясь звучать весело. – Ты пока посиди здесь».
«Ладно», – ответил Эллингтон слабым голосом и закатил глаза.
Макензи вошла в дом за Декером, чтобы посмотреть, что тот успел натворить до того, как они приехали.
***
Для того чтобы Декер не сбежал, пока она будет осматривать дом, Макензи нужно было его обездвижить. С этим у неё не возникло никаких проблем.
По-прежнему направляя на него пистолет, она кивнула в сторону дивана в гостиной. «Садитесь», – сказала она.
Он подчинился, изо всех сил показывая, что сломлен и побеждён. Она была уверена, что больше он ничего опасного не выкинет. Когда он сел, Макензи осторожно опустилась на колено рядом с его ногой. Она напряглась, готовая отразить любой удар, который он может попытаться нанести, но Декер вёл себя смирно, пока она защёлкивала наручники на его лодыжках.
«Думаете, вы чего-то добились? – спросил он. – Арестовали меня. Избили. Вы довольны?»
«Честно говоря, да, – сказала Макензи. – Я очень рада».
Он выдавил из себя нездоровый смешок и уставился в пол. Он смотрел на осколки стекла, которые валялись на полу после того, как они вдвоём влетели в стеклянную дверь.
Макензи так много хотела ему сказать, но боялась, что не сможет общаться с ним, как цивилизованный человек. Вместо слов она вышла в гостиную, чтобы проверить мужчину, который какое-то время назад полз в луже собственной крови.
Убийца рассёк ему руку и нанёс колотое ранение в грудь. При каждом вдохе слышался булькающий звук в лёгких, от которого Макензи вся съёживалась. Она присела на колено рядом с мужчиной, зная, что его жена тоже была где-то в доме, и беспокоясь, что они с Эллингтоном прибыли слишком поздно.
Мужчина посмотрел на неё отсутствующим взглядом.
Не тратя времени на размышления, она схватила два кухонных полотенца, висящие на ручке ящика, и прижала их к груди мужчины, накрыв рану. Даже через ткань она почувствовала тепло крови.
«Можете прижать их к себе?» – спросила Макензи.
Мужчина кивнул и положил дрожащую руку на полотенца. Он надавил так сильно, как только мог и застонал от боли.
«Патриция, – сказал он. – Она…?»
«Сейчас», – ответила Макензи, не желая оставлять его одного.
Она встала на ноги и повернулась. За спиной стояла женщина. Лицо было мокрым от слёз, а белая рубашка выпачкана кровью. Насколько могла судить Макензи, женщина не пострадала, но удивлённый взгляд и скованность движений говорили о том, что она находилась в состоянии шока.
«Вы Патриция?» – спросила Макензи.
Женщина кивнула.
«Патриция Вонан?»
И снова кивок, а потом женщина испуганно вздохнула, когда глаза остановились на муже. Шок прошёл. Она чуть не упала, когда бросилась к нему, громко всхлипывая.
«Патриция, – сказала Макензи, – я понимаю, что многого прошу, но сейчас вам лучше к нему не подходить. Мы не знаем, насколько серьёзны ранения».
Патриция остановилась в паре сантиметров от мужа. Она взяла его за руку. В душе Макензи забрезжила надежда, когда она увидела, что у мужчины хватило сил, чтобы сжать руку жены.
«Патриция, я понимаю, что вы испуганы, но мне нужно, чтобы вы мне всё рассказали. Полиция и скорая уже в пути, но до тех пор мы мало что можем сделать. Как вы считаете, сможете ответить на несколько коротких вопросов?»
«Да, конечно… я… о том, что случилось?»
«Как этот мужчина попал в дом?» – спросила Макензи, кивая в сторону Декера, сидящего на диване в двух парах наручников.
«Он постучал в дверь, – ответила Патриция. – Мы его знаем, встречались раньше. Он извинялся за то, что случилось несколько лет назад. Казалось, ему было искренне жаль, он начал плакать. Мы впустили его в дом. Как только закрылась дверь… он… достал нож и напал на Генри. Я пыталась его остановить, но была в таком шоке, что не могла двигаться, не могла…»
От рассказа её отвлёк звук приближающихся сирен. Шум вызвал новый приступ паники. Вместо чувства облегчения, вызванного фактом, что помощь уже близко, громкая сирена на улице ещё раз напомнила Патриции, что её муж находился в серьёзной опасности.
«Может, и Эллингтон тоже», – подумала Макензи. Ей очень хотелось пойти и посмотреть, как он себя чувствует, но сейчас главное было поговорить с Вонанами.
«Патриция… вы ранены?»
«Нет, – ответила та. – Кровь на рубашке – это кровь Генри… Вы нас спасли… и пришли как раз вовремя. Спасибо».
И тут её нервы не выдержали. Патриция упала на пол и зашлась рыданиями. Лежащий рядом Генри как мог пытался утешить жену, называя её по имени, но голос звучал странно из-за смеси крови и боли.
Когда Макензи услышала скрип колёс и звук хлопающих дверей на крыльце, она бросилась к Эллингтону. Двигаясь быстро, она вдруг вспомнила, что и сама немало пострадала. Рана на бедре колола и пульсировала. Внутренняя сторона ладони промокла от крови из ран, полученных тогда, когда стекло вонзилось и поцарапало кожу.
Выйдя на террасу, она отметила, что у Эллингтона хватило сил, чтобы подняться на ноги. Он стоял, опираясь о стену, и казалось, его может в любую секунду стошнить.
«Тебе очень плохо?» – спросила Макензи.
«Больно до жути, но когда стою, мне немного легче. Начинает кружиться голова, но, думаю, со мной всё будет в порядке».
«Скорая уже приехала», – ответила она.
Эллингтон кивнул и закрыл глаза. Макензи понимала, что он всеми силами пытался не показывать, как ему больно.
«Ты молодец, – сказал Эллингтон. – Это я во всём виноват. Не стоило так быстро входить. Нужно было…»
«Тише, – ответила Макензи. – Береги силы».
Он кивнул и застонал. Макензи вновь взглянула на нож, торчащий из тела, и ещё раз подумала, что они сильно рисковали. Сложно было сказать, как сильно он пострадал, пока не вытащили нож и не обработали рану.
Она услышала, как открывается парадная дверь, и пошла навстречу врачам и полиции. Она сделала два шага к разбитой стеклянной двери, когда Эллингтон её остановил.
«Послушай… Я знаю, что ты у нас вроде супергероя и хочешь помочь там, в доме… но это не будет выглядеть очень эгоистично, если я попрошу тебя остаться со мной?»
Макензи не могла сдержать улыбку. Он был прав. Ей действительно хотелось вернуться в дом и помочь, если она могла. При этом ей также хотелось остаться с ним.
Она подошла к Эллингтону и взяла его за руку. Она чувствовала, как дрожат его пальцы, потому что так тело реагировало на боль.
Она осталась с ним и не отпускала его руку до тех пор, пока парамедики не вышли на террасу.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Остаток дня поглотил Макензи, как море хаоса. Она оставалась с Эллингтоном так долго, как только могла. Она поехала вместе с ним в больницу. Он всё время был в сознании, но было несколько моментов, когда он находился на грани обморока. Когда они приехали в больницу, и его оформили, врачи сказали, что дела его были не сильно плохи, но и обычной царапиной он не отделался.
Нож задел ребро. Если бы его не остановила кость, он проткнул бы лёгкое. Врачи допускали возможность, что небольшой прокол всё-таки мог быть, но для того, чтобы знать наверняка, им требовалось провести дополнительные анализы.
Ожидая новостей от хирургов, занимающихся Вонаном и Эллингтоном, Макензи сама сидела в кабинете врача. Целых два часа её осматривали разные специалисты. Закончилось всё четырьмя швами на правой руке и восьмью на бедре. Рана на бедре жутко болела, но она держалась, как могла. Доставать осколки стекла из обоих предплечий тоже было занятием не из приятных.
К пяти часам вечера ей обработали все раны. Ей также сказали, что с Эллингтоном всё было хорошо. Конечно, ему наложили несколько швов, и какое-то время он должен будет провести в больнице.
Что касается Генри Вонана, тот он оказался на волосок от смерти. После прибытия в больницу все показатели указывали на то, что он не доживёт до ночи, но к моменту, когда Макензи обрабатывали раны, у него появились улучшения.
Прежде чем поехать в мотель, Макензи зашла в палату к Эллингтону. Она вошла и увидела, что он спит. Минуту она стояла в дверях, поражаясь тому, как странно менялась жизнь. Она приехала в Майами с Харрисоном. Эллингтон был для неё лишь значимой фигурой, брезжащей на горизонте. А сейчас, несколько дней спустя всё сильно изменилось. Сейчас она даже могла остаться в его палате и смотреть, как он спит.
Но поступи она так, а он узнай об этом, Эллингтон никогда не перестал бы шутить по этому поводу и был бы прав.
Кроме того… хотя они и поймали убийцу, дело было ещё не закрыто. Макензи нужно было идти. Если Эллингтон сильно пострадал, то она должна была закончить это дело хотя бы ради него.
Последний раз нежно взглянув на напарника, Макензи вышла из больницы и направилась в участок.
***
Когда она вошла в двери, и её заметили несколько офицеров, в холле повисла тишина. А потом произошло что-то невероятное. Люди начали аплодировать. Макензи видела подобное в кино и пару раз в Академии слышала истории о том, что такое бывает, а сейчас это происходило с ней, и у неё было странное чувство, особенно потому, что ей казалось, что она не заслуживает аплодисментов.
Она слабо улыбнулась и прошла в кабинет Родригеса. Как она и думала, в кабинете никого не было. Она прошла дальше по коридору в сторону комнат для допроса – в этой части здания она уже довольно хорошо ориентировалась.
Макензи прошла дверь, ведущую в допросную, и дошла для комнаты для наблюдений. Она постучала, и дверь открыл Нестлер. Он быстро впустил её внутрь с тем же выражением благодарности, которое она заметила на лицах служащих и офицеров в холле.
Помимо него в комнате также были Дэйни и два незнакомых полицейских. Они все смотрели через стекло, по другую сторону которого в комнате для допросов сидели Родригес и Декер.
«Давно идёт допрос?» – спросила Макензи.
«Примерно двадцать минут, – ответил Нестлер, – но Декер сидит здесь уже почти полтора часа».
«Думаю, Родригес не будет против, если вы к нему присоединитесь», – добавила Дэйни.
Макензи кивнула, изучающе глядя на Байрона Декера через стекло. Он казался обессиленным и уставшим. Он сидел, сутулясь, опустив плечи и повесив голову. Макензи медленно вышла из комнаты и подошла к допросной. Она постучала, а затем открыла дверь, заглядывая внутрь.
«Можно войти?» – спросила она.
При виде Макензи Родригес вздохнул с облегчением. Он кивнул и жестом пригласил её внутрь. Декер поднял на неё глаза, а потом снова уставился на собственные колени. На лбу у него белел пластырь, и всё предплечье было перемотано бинтом. День выдался таким сумасшедшим и жестоким, что она и забыла, что Декеру тоже немало досталось – не только от неё, но и от стеклянной двери.
Родригес подошёл ближе и прошептал ей на ухо: «Он ведёт себя тихо, не буянит. Думаю, он хочет всё рассказать. Он уже признался в убийстве четырёх пар и попытке убийства Вонанов. Он сотрудничает… но не так хорошо, как нам хотелось бы».
Макензи прошла к столу. Декер по-прежнему отказывался смотреть ей в глаза.
«Мистер Декер… вы начали плакать после того, как я надела на вас наручники. А сейчас даже не смотрите в мою сторону. Вам стыдно за то, что вас поймали?»
Он замотал головой: «Нет. Мне стыдно, но не за это. Это было неминуемо. Даже если бы я добрался до Хуареса… меня бы всё равно поймали. Я знал это с той самой секунды, как решился на убийства. И это было возбуждающе. Это был самый возбуждающий момент за всё время, ну, кроме убийства Ванессы Спрингс. Оно было чертовски эротичным».
«А что в Хуаресе, мистер Декер?»
Он молчал.
Она увидела скрывающееся за пеленой слёз безумие. Возможно, это было не безумие как таковое, а зло. Макензи верила, что существует сущее зло, и что иногда оно селится в человеке.
Она решила пойти другим путём.
«Вы убили тех людей, потому что чувствовали себя ущемлённым, не так ли?» – спросила она.
Декер долго не отвечал, но потом тихо пробормотал: «Надо мной смеялись. Издевались».
Макензи сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать гнев:
«И простого отсутствия эрекции было достаточно для их убийства?»
В его глазах блеснула злость, но он проглотил её, как змея кролика. Он ухмыльнулся и посмотрел на Макензи: «Вы были бы нарасхват в подобных клубах. Знаю несколько мужчин, которые сделали бы то же, что я сделал за эту неделю, за один только шанс с вами переспать. Вы это знали?»
Макензи покраснела от негодования.
«Мне не льстят ваши слова, – сказала она. – Мистер Декер, какую роль во всём этом играет ваша жена?»
Декер удивлённо посмотрел на неё, словно ожидал, что она должна сама знать ответ: «Мы вместе занимались… свингом. Всё закончилось, когда она закрутила роман на стороне и ушла от меня. Я не мог… Я не мог удовлетворить ей в постели».
«И поэтому после её ухода вы решили остаться в свингер-сообществе, верно?»
Он снова молчал.
Потом он покачал головой: «Вам никогда не понять».
Макензи быстро вышла из комнаты. Внутри бурлили эмоции, похожие на те, что она испытала недавно, когда тоже вылетела из допросной.
«Что, чёрт возьми, со мной происходит?»
Она стояла в коридоре, глубоко дыша. Из комнаты для допросов вышел Родригес, явно не понимая, как лучше начать разговор.
«С вами всё хорошо?» – спросил он.
«Всё будет в порядке», – ответила Макензи.
«Не могу выразить, как я благодарен вам и вашему напарнику за то, что вы сделали. Если у вас нет здесь неотложных дел, то я рекомендую вам вернуться в мотель. Отдохните. Навестите напарника. Мы сами во всём разберёмся. Я позвоню вашему начальнику и сообщу, какую большую работу вы проделали».
«Спасибо».
Макензи решила воспользоваться его советом. Она пошла на улицу, к машине. Она подумала о том, что можно было бы позвонить МакГрату и рассказать ему о завершении дела. Она уже говорила с ним сегодня, пока ждала, когда ей наложат швы. Он попросил её остаться в Майами до тех пор, пока Эллингтону не станет лучше, чтобы они могли вернуться вместе.
Она направилась в больницу. Её немного раздражало почёсывание и покалывание в местах швов на руке и бедре. Она посмотрела в окно на пальмы и кусочек голубого предзакатного неба, в котором начали появляться бардовые полоски сумерек, и ощутила спокойствие.
Майами был без сомнения красив, но она точно не будет по нему скучать.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Как оказалось, врачи решили выписать Эллингтона из больницы уже на следующий день, до 8:30 утра. Макензи узнала эту новость, когда врач разбудил её спящую в кресле в палате, слегка потрепав по плечу и мило улыбнувшись.
У Эллингтона не нашли следов инфекции, и хотя ткань лёгкого была слегка повреждена, прокола или серьёзных травм не было. Ему посоветовали пройти повторный осмотр в больнице Вашингтона через неделю. Судя по всему, ему очень повезло отделаться лёгкой травмой после встречи с Байроном Декером.
Они сидели в комфортной тишине, пока персонал больницы, не торопясь, собирал документы на выписку. Макензи как могла более менее подробно рассказала ему о допросе Декера в участке. Последние новости она получила прошлым вечером, когда Родригес позвонил, чтобы сказать, что они закрыли дело. Декер даже не пытался отрицать содеянное и даже начал рассказывать в подробностях, как он планировал убийства.
Когда Эллингтон вошёл в ванную комнату, чтобы снять больничный халат и надеть свою одежду, Макензи увидела рану от удара ножом. Доктора немало постарались, чтобы шов выглядел приемлемо, но сейчас он был скрыт под двумя слоями бинта, от вида которого Макензи стало не по себе. Пройди нож на пару сантиметров глубже, и Эллингтон мог бы очень серьёзно пострадать. Он мог бы умереть.
«Что-то в последнее время я слишком много времени провожу в больнице», – подумала Макензи. В голове всплыл образ Брайерса на больничной койке. Она не могла не улыбнуться. Он бы гордился тем, что она раскрыла это дело, спасла жизнь Вонанам и предала убийцу правосудию.
Когда Эллингтон вышел из ванной, на нём были джинсы и футболка с «Вашингтон Редскинз». Врачи посоветовали на время выздоровления носить спортивные штаны, лёгкие шорты или другую одежду из лёгких и тянущихся материалов. С собой у него не было ничего подобного, поэтому он надел джинсы.
«Я подумал пока их не застёгивать, чтобы не давили, – сказал он, выходя из ванной и барабаня пальцами по ткани брюк, – но не хотел тебя дразнить. Похоже, я какое-то время посижу на скамейке запасных».
«Очень жаль», – ответила Макензи. Это была несмелая шутка, но она говорила искренне.
«Знаешь, – сказал Эллингтон, – я не большой поклонник тянущихся штанов и шортов, но у меня есть одна мысль. Ты не будешь надо мной смеяться?»
Макензи игриво и недоверчиво улыбнулась, когда они направились к двери: «Не знаю, что и думать».
«Просто доверься мне», – сказал он, взяв ей за руку, словно это было совершенно естественно.
Так они и вышли из палаты, держась за руки.
«Просто доверься мне», – сказал он.
Макензи немного оторопела, осознав, что действительно доверяет ему решительно и безоговорочно.
***
Идея Эллингтона была по-детски глупой, но Макензи на неё согласилась. По дороге из больницы к мотелю они заехали в магазин, где продавалась пляжная одежда для всей семьи, и там Эллингтон купил яркие до рези в глазах пляжные шорты. Когда они вернулись в мотель, Макензи помогла ему переодеться, придерживая Эллингтона для баланса, пока он снимал джинсы и надевал шорты. Затем она собрала их чемоданы, а он заплатил за комнаты.
На то, чтобы дойти до пляжа, у них ушло не больше двух минут. Эллингтон очень медленно шёл по деревянному настилу, ведущему к берегу. Макензи услышала, как он застонал, спускаясь по ступеням на песок. В сотне метров от них волны разбивались о сушу. Над головой парили чайки, крича что-то друг другу. Слева на мелководье несколько ребят играли в фрисби, танцуя в волнах.
Это был тот же участок пляжа, на который Макензи приходила как-то вечером с компьютером в руках. Они нашли ту самую скамейку, на которой она тогда сидела. На ней никого не было, хотя вокруг скамьи было повязано мокрое полотенце, забытое кем-то из отдыхающих.
Они сели на скамью, и Эллингтон посмотрел на океан с тем же восхищением, с которым обычно смотрят на него дети. «Ты любишь море?» – спросил он.
«Всю жизнь была к нему равнодушна, – ответила Макензи, – но с этим делом оно начало мне нравиться. Есть в нём что-то умиротворяющее и хаотичное».
«Прямо как будто говоришь о моей жизни, – сказал Эллингтон. Он вздохнул и посмотрел на часы. – Не знаешь, когда ближайший рейс на Вашингтон?»
«Ещё не смотрела. Сейчас проверю».
Он кивнул, не сводя глаз с океана: «Макензи…наша ночь вместе была чудесной, и я ни о чём не жалею. При этом я знаю… Я знаю твои принципы. Если ты считаешь, что наши отношения могут помешать работе, тогда я…»
Поцелуй не дал ему договорить. Это был медленный и страстный поцелуй, после которого Макензи мило улыбнулся Эллингтону. «Я об этом не думаю, – сказала она. – Пусть всё идёт, как идёт».
Эллингтон мгновение раздумывал над её словами, а потом, соглашаясь, кивнул.
«Прости, что сорвалась на тебя вчера утром, – сказала Макензи, – когда ты заговорил об отце. Всё, что его касается… очень сильно меня задевает, но я работаю над собой».
«Всё в порядке. Я понимаю. Это очень личное и болезненное воспоминание».
«Да, всё верно, но… в общем, в деле появилась новая зацепка. Это случилось совсем недавно. Я устала держать всё в себе и собираюсь всё тебе рассказать, если ты готов меня выслушать».
«Прямо сейчас?»
«Думаю, да».
Эллингтон воспринял её слова спокойно. Он больше не смотрел на океан. Теперь он так же внимательно смотрел на Макензи.
И она рассказала ему всё. Она начала со своего детства в Небраске, когда маленькой девочкой вошла в родительскую спальню и нашла отца мёртвым с дыркой от пули в голове. Она закончила рассказ обнаружением визитной карточки на последнем месте преступления, карточки из антикварного магазина Баркера. С каждым словом она чувствовала, как ей становится легче. Слова освобождали её. Это было схоже с ритуалом изгнания дьявола или другой мерзкой сущности, которая в ней жила.
В какой-то момент Эллингтон взял её за руку, и говорить стало проще.
Макензи отвела взгляд от Эллингтона и посмотрела на океан. Глядя на волны, она вновь ощущала себя ребёнком. Ей казалось, что они уносили сказанные ею слова далеко в море, и что больше их никто никогда не услышит.
Это была глупая надежда.
Она сказала Эллингтону, что прошлое глубоко засело в её сознании, и это была неоспоримая правда. Оно сидело в ней невероятно глубоко и иногда причиняло жуткую боль.
Рассказывая о смерти отца и новых зацепках, которые способствовали открытию дела для дорасследования, ей казалось, что, возможно – просто возможно, – настанет день, когда она сможет раз и навсегда избавиться от прошлого.
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН КОСНЁТСЯ
(Загадки Макензи Уайт – Книга 6)
Блейк Пирс, автор бестселлера «КОГДА ОНА УШЛА» (бестселлера #1 с более чем 900 отзывов с высшей оценкой), представляет книгу #6 в увлекательной серии детективных романов о Макензи Уайт.
В «ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН КОСНЁТСЯ» (Загадки Макензи Уайт – Книга 6) специальный агент ФБР Макензи Уайт приступает к расследованию нового дела, которое сразу заводит её в тупик: жертвы не подходят ни под одну из известных ей классификаций, потому что, как бы невероятно это ни звучало, они все слепы.
Значит ли это, что и убийца тоже слепой?
Погружаясь в мир незрячих людей, Макензи становится не по себе, ведь она никак не может разобраться в этом деле, колеся по штату и бывая то в кооперативных квартирах, то в частных домах, то разговаривая с сиделками, то с библиотекарями, экспертами и психологами.
Несмотря на то, что расследованием занимаются лучшие из лучших, Макензи не может остановить череду кровавых смертей.
Неужели, ей попался убийца такой же умный, как и она сама?
Мрачный психологический триллер с увлекательным сюжетом «ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН КОСНЁТСЯ» – это книга #6 в захватывающей серии детективных романов, рассказывающих о любимой героине. От книги просто невозможно оторваться.
Также не пропустите роман Блейка Пирса «КОГДА ОНА УШЛА» (Загадки Райли Пейдж – Книга #1), бестселлер #1 с более чем 900 отзывов с высшей оценкой. Роман доступен для бесплатного скачивания!
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН КОСНЁТСЯ
(Загадки Макензи Уайт – Книга 6)
А вы знаете, что я написал несколько детективных серий? Если вы ещё не успели прочитать все мои книги, нажмите на изображение внизу, чтобы скачать первые части!
О Блейке Пирсе
Блейк Пирс – автор серии-бестселлера о детективе РАЙЛИ ПЕЙДЖ, включающей в себя восемь книг (и число их растёт). Блейк Пирс также является автором серии детективных романов о МАКЕНЗИ УАЙТ, включающей пять книг (и число их растёт); серии детективных романов об ЭЙВЕРИ БЛЭК, включающей четыре книги (и число их растёт); а также новой серии романов о детективе КЭРИ ЛОК.
Книголюб и большой поклонник триллеров и детективов, Блейк будет рад услышать ваше мнение, поэтому заходите на , чтобы узнать больше и общаться с автором.
Комментарии к книге «Прежде чем он захочет», Блейк Пирс
Всего 0 комментариев