«Тихий семейный отдых»

Тихий семейный отдых (fb2) - Тихий семейный отдых 692K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Нонимова

Анна Нонимова Тихий семейный отдых

Глава первая. Отпуск начинается

Письмо Алисы Василисе:

«Дорогая Вася! Мы договорились писать письма, и я так хочу начать скорей их писать, что начинаю уже сейчас, хотя мы еще не уехали. Ура, ура! Эта идиотская школа с ее идиотскими предметами и домашкой кончилась, и мы едем на море. В Турцию! УРА! Надеюсь, чтение на лето мама купить не успеет. Я обязательно привезу тебе из Турции сувенирчик. Я беру с собой нетбук, чтоб не было так скучно. Обещаю писать тебе каждый день обо всем, что с нами произойдет. Хотя, что произойдет на отдыхе? Жаль, что ты не едешь с нами! С тобой было бы жутко весело! А теперь будет жутко скучно.

Ехать отдыхать с мамой и бабушкой! Мама сказала: «Это удовольствие на любителя». То есть она так сказала не про них с бабушкой, а про свою работу. Она сказала: «Работать в школе это удовольствие на любителя», помнишь, когда мы всего лишь подожгли бумагу в классе. Взрослые всегда паникуют просто так. А, по-моему, круто, что мама работает в школе. Иначе музичка меня бы загрызла, а так она боится.

Обнимаю тебя и жду писем!!!

Алиса.

Второе письмо (отправлено через полчаса): Забудь, что я писала. Мама-училка — это ужасно. Она открыла мою почту! И теперь говорит, что музичку нельзя называть музичкой, потому что она хороший педагог. И слово «идиотский» тоже нельзя говорить, прикинь? Мы договорились, что я больше в письмах тебе не буду писать этих слов. Придется называть музичку «учитель музыки». Хотя не придется, потому что я не буду больше про нее писать, если надо соблюдать это идиотское правило.

Алиса»

Письмо Ольги Васильевны Валентине Матвеевне

«Дорогая Валентина Матвеевна! Пишу Вам перед отъездом. Уезжаю с дочерью и внучкой, куда бы Вы думали? В Турцию! Это была идея Марины, конечно. Я не вмешиваюсь. Я, как Вы знаете, уже давно ни во что не вмешиваюсь. Не думаю, что пребывание в этой стране доставит мне удовольствие, — Вы, конечно, помните, как плохо я всегда переношу жару. К тому же я уже не в том возрасте, чтобы скакать по заграницам, но Марина настояла. Пусть же будет, как она хочет. Она купила какую-то особенно дешевую путевку («горящую», так это, кажется, теперь называется).

Я, конечно, не скрываю, что буду рада увидеть море. Всегда вспоминаю наше свадебное путешествие с первым мужем и знакомство с Вами в Сочи. Какой год это был? Думаю, семьдесят первый. «Сервиса», в теперешнем понимании, тогда, конечно, не было — мой Ваня в первые же дни чем-то отравился так сильно, что у меня были все шансы сразу стать вдовой, но зато какая атмосфера! Вы, конечно, помните. И могли ли мы с Вами думать тогда, что наша дружба продлится так долго? Теперь совсем другое время, другой темп жизни, и иногда я чувствую себя выпавшей из нее. Кто еще поймет меня как ни Вы, моя дорогая?

Марина шлет привет. Она невероятно вымотана, эта работа ее прикончит. Устроиться в школу было опрометчивым решением, что я говорила еще тогда, но кто меня слушал? А в ее теперешнем возрасте менять профессию в любом случае уже поздно. Алиса очень подросла и дерзит, как подросток. Надеюсь, наша поездка пойдет ей на пользу, и она, хотя бы, наконец, научиться держаться на воде. (Она совершенно не спортивна, что не удивительно для ребенка, который растет без отца и за всю жизнь, начиная с детского сада, провел больше времени в здании школы, чем десятиклассник).

Обнимаю Вас, дорогая. Пишите!

Ваша О.

Сообщение Марины Оле:

«Ну вот, отправляемся. Вроде ничего не забыла. Сядем, напишу».

За маленьким иллюминатором самолета был виден только белый туман. Или это облака? Сейчас, когда пойдем на снижение, появится пейзаж крошечного, как игрушечного, мира — горы, тонкие полоски дорог и море, похожее на большое темное озеро. Все-таки приятно взирать на все это сверху, с безопасного, так сказать, расстояния. Не достанете меня, я в отпуске! Впрочем, последнее относилось только к школе, директрисе, педсоветам и прочим радостям повседневности среднестатистического учителя. Против моря и дорог Марина, конечно, ничего не имела. Работа в школе, что не говори, это удовольствие на любителя, и Марина всегда честно пыталась внушить себе, что именно этим редким любителем она и является, хотя сейчас ей так совсем не казалось. Она никогда не боялась летать на самолетах, как будто чувствуя, что всяческие неприятности с ней с гораздо большей вероятностью могут случиться на земле. И теперь, с удовольствием пообедав (в небе всегда разыгрывается зверский аппетит), наслаждалась полетом, откинувшись на спинку кресла. Впереди полный отдых, без всяких тревог и забот. Только море, бассейн и шведский стол. Десять дней полного покоя, о чем еще можно мечтать?

Место около иллюминатора отхватила, конечно, Алиса. Теперь она сидела, уткнувшись носом в стекло, и ее светлые косички смешно сбились на одно плечо. Оказавшаяся через проход от них Ольга Васильевна мирно дремала, закрыв колени клетчатым «самолетным» пледом. Марина придирчиво оглядела их с Алисой, как генерал, осматривающей свое войско, и, убедившись, что с ними все в полном порядке, закрыла глаза. Сейчас пойдем на снижение, это единственное неприятное в полете. Самолет резко прыгает вниз, а потом, как бы одумавшись, опять выравнивает высоту. «Уважаемые пассажиры! Наш самолет приступил к снижению. Просьба оставаться на своих местах и пристегнуть ремни безопасности».

— Алиса! Дать карамельку?

— Не, не надо… Хотя вообще давай.

Марина порылась в сумочке и протянула дочке «холлс».

Еще один человек, сидевший около иллюминатора, смотрел в него совсем с другими мыслями. Готового решения не было и это раздражало. Насколько необходимой была эта поездка? А с другой стороны, что еще остается? Необходимо увидеть ситуацию своими глазами, тогда и будет ясно, что делать дальше. Человек неторопливо пристегнул ремень.

Когда спускались по трапу, снизу повеяло теплом, и Марина тут только вспомнила, что на ней тонкая ветровка, и с удовольствием сняла ее. Как хорошо! Впереди нее, держась за поручень, не спеша спускалась Ольга Васильевна. Ее подтянутая, сохранившая свою стройность, высокая фигура как-то сразу выделялась из толпы. Актрису, даже бывшую, видно сразу, и в такие минуты, глядя на нее со стороны, Марина испытывала большую гордость за свою маму. Сама она никогда не умела так держать голову и так улыбаться. В свои шестьдесят шесть мама выглядела просто великолепно. Рядом с ней, не держась, спускалась Алиса. (— «Алиса! Держись, упадешь!». — «Марина, отстань от ребенка, все в порядке!». — «Но, мама, она, правда, может упасть!»).

К стойке регистрации вытянулась очередь. Сзади окликнули: «Простите, вы последние?». «Мы» — ответила Марина, не оборачиваясь. «А Вы не скажете, багаж получить можно будет после?». Марина обернулась. Сзади стояла небольшого роста полная девушка. Темные волосы собраны в пучок, голубые глаза, приятные черты лица. «Располагающая к себе внешность, хотя и не модельная» — почему-то подумала Марина. Вид у девушки был растерянный.

— Я в первый раз лечу.

— Все в порядке. Идите куда все, не заблудитесь. В таких ситуациях все действуют одинаково, все, что от Вас требуется, это не отбиться от стада.

— От чего? — Девушка улыбнулась, что ей очень шло.

В разговор живо вступила Ольга Васильевна.

— Деточка, не слушайте ее. Она всегда такая после перелета. Держитесь нас, и мы Вам все покажем. Становитесь вот сюда.

— Спасибо.

(«Ну вот, начинается, — с некоторым раздражением подумала Марина. — Маму хлебом не корми, только дай поопекать кого-нибудь»). Но, подходя к стойке, она все-таки обернулась. «Не беспокойтесь, мы Вас подождем». Девушка быстро посмотрела на нее. «Спасибо, не надо. Дальше я сама, не беспокойтесь. Я уже все поняла». «А она проницательна» — подумала Марина и почувствовала себя пристыженной.

В автобусе эта девушка снова оказалась с ними, Марина заметила ее, когда садились. Но села она в отдалении от них, в самый конец. Небольшого роста смуглый мужчина стоял рядом с водителем и, как только отъехали, начал хорошо поставленным голосом:

— Здравствуйте всэм! Я буду сопровождать вас до отелей и постараюсь, чтобы ваша поездка прошла при-атно и познаватэлно. Надэюсь, все харашо пэрэнэсли палет?.. Прошу отвечать громко и вместэ, нэ стэсняэмса!.. Палет пэрэнэсли харашо?

— ДААА!

(«И тут школа» — тоскливо подумала Марина. Ей больше бы хотелось просто смотреть в окно).

— Все рады наступившему отдыху?

— ДААА!!!

— А знаэтэ, какой самый мой любимый слово в русском языкэ? Это слово «канэшна». Вы доставитэ мнэ особоэ удовольствиэ, эсли будэтэ гаварит «канэшна». Итак, Вы рады, что приэхали в Турцию?

— КАНЭШНА! — Завопила на весь автобус Алиса.

Она вот точно была благодарной аудиторией и смотрела на турка сияющими глазами. Марина не смогла удержаться, чтобы не прошипеть:

— Как говорил кролик, — не обязательно так орать.

— Марина, прекрати — мгновенно вступилась за внучку Ольга Васильевна. — Тебе пора бросать эту работу. Ты становишься училкой, а это опасно для здоровья.

— А вы ужэ были в Турции раншэ?

— КАНЭШНО, НЭТ! — завопили, не сговариваясь, уже два голоса.

— Ну, семейка! — ответила Марина, уже смеясь.

Автобус ехал, петляя по горной дороге, то ныряя в выбитый в горе туннель, то поднимаясь выше или спускаясь ближе к морю, которое манило из окна неправдоподобно-яркой синевой. Потом спустились к побережью, и началась зона отелей. Автобус остановился около красивых темно-красных ворот, за которыми виднелась густая зелень парка.

— Пэрвый отель «Грин Бич энд Сан» — объявил турок.

Полненькая девушка стала пробираться между рядов кресел.

— Всего доброго!» — крикнула ей Алиса.

А когда девушка вышла, Ольга Васильевна добавила:

— А я думала, мы попадем в один отель.

— Надеялась нянчиться с ней весь отпуск?

— Почему ты такая злая?

— Потому что уставшая.

Но странно, при этом Марина и сама почувствовала некоторую досаду. Она не могла бы сказать чем, но девушка вызвала у нее симпатию.

— Мама, а наш отель будет такой же красивый?

— Наверняка еще лучше!

— Круууто! А как он называется?

— «Олимп».

— Красиииво. А почему «Олимп», разве это не русское слово? Я думала, тут все отели называются по-английски…

— Не знаю, заяц. Об этом я как-то не думала.

Глава вторая. «Олимп»

Под конец пути даже турок, массовик-затейник, утомился и замолчал. Тем более и стараться было не для кого, пассажиров почти не осталось — раз за разом автобус останавливался около маленьких оазисов цветов и зелени и выпускал очередных счастливчиков. А трио на передних сидениях каждый раз с надеждой вытягивали шеи, ожидая услышать заветное слово «Олимп». И, наконец, они остались втроем и въехали в небольшой, но сильно загазованный город с широкой автотрассой. Тут автобус вообще встал на обочине дороге, а двое мужчин, затейник и водитель, принялись оживленно переговариваться по-турецки. Марина и Ольга Васильевна с недоумением переглянулись.

— Мама, у нас что, автобус сломался?» — спросила Алиса.

Но если это было и так, радостное предвкушение отдыха маленькая неприятность испортить не могла. Ольга Васильевна произнесла с театральным трагизмом и плохо скрытой гордостью:

— Дорогие мои, похоже, что нас решили продать в рабство.

— В ра-аабство?! — глаза Алисы округлились. — Мама, это правда?

— Не беспокойся, зайка. Наша бабушка, безусловно, станет ярким украшением любого гарема, но за нас с тобой здесь не заплатят ни лиры.

Ольга Васильевна посмотрела на дочь снисходительно:

— Не скромничай. Ты еще тоже на многое сгодишься.

А Алиса простодушно поддержала:

— Да. Например, чтобы пасти верблюдов.

Марина рассмеялась:

— Да, пожалуй, буду до старости лет пасти верблюдов в парандже, вокруг туристической зоны. Именно это я себе и представляла, когда поступала в педагогический.

— Мама, а зачем верблюдам паранджа?

Ответить Марина не успела, потому что автобус снова дернулся вперед и, проехав десяток метров, опять встал.

— Кажется, на этот раз мы, действительно сломались, — сказала Ольга Васильевна.

— А по-моему дело обстоит еще хуже. Кажется, мы приехали, — тихо ответила Марина.

Так и было. Прямо с обочины дороги поднимались три бетонные ступеньки, за которыми размещался, зажатый со всех сторон невысокой бетонной оградой, бассейн. За бассейном каким-то чудом умещалось еще небольшой серый дом с террасой. Ни кустика, ни дерева на этой крошечной территории. Зато в бассейне сидело… никогда Марина не умела прикинуть количество на глаз, но человек 30 сидело наверняка. Оглушительный грохот шансона не оставлял шанса вербально поделиться первыми впечатлениями.

— Я сначала покурю, — прокричала Ольга Васильевна и отойдя, насколько возможно, в сторонку, нервно закурила.

Водитель помог спустить их огромный чемодан, и Марина с Алисой потащили его к ресепшену.

Номер оказался лучше, чем можно было ожидать. Большая двуспальная кровать, покрытая материей грязно-желтого цвета и вторая поуже, стоящая почти вплотную; кондиционер издавал шум, напоминающей шум пылесоса, а на тумбочке примостился маленький старой модели телевизор.

— Мама! Телик, как у тети Оли на даче!» — радостно прокомментировала Алиса»).

Симпатичные желтые шторы с кокетливыми рюшечками закрывали балконную дверь. Марина раздвинула их и вышла на балкон. Вплотную к отелю, загораживая весь гипотетический вид на море, развернулась стройка. К счастью, в нерабочем состоянии. Но серое недостроенное здание с пустыми окнами всем своим видом просто кричало о том, что шторы лучше держать закрытыми.

— Какая же я идиотка! Где были мои глаза, когда я брала путевку именно в этот отель?! Фотографии на сайте только две — бассейн крупным планом и номер изнутри! Вот пройдохи!

Алиса наблюдала за матерью с восхищенным интересом, мысленно отмечая, что слово «идиотский» все-таки, безусловно, существует в богатом русском языке.

Ольга Васильевна решительно вскинула голову:

— Хватит убиваться! Ничего страшного не произошло. Вы — современное поколение — понятия не имеете, что такое спартанские условия. Я могу тебе рассказать, как мы с первым мужем дикарями ездили в Сочи в 71-м году.

— Мама, ради Бога! Я знаю эту историю наизусть, но…

— Ну и нечего раскисать. Будем проводить весь день на море, и наплевать нам на их условия! Правильно, Алиса?

— Бабушка, пойдем к морю прямо сейчас. Мам, пошли? А вещи потом разберем, только купальники достанем!

— Да уж, деваться некуда. Остается только надеяться, что море испортить невозможно, — хмуро согласилась Марина.

«Собственный пляж» (как было обозначено в рекламе) находился через дорогу от отеля, причем идти надо было через полутемный подземный переход, загаженный и расписанный граффити, в лучших традициях московских спальных районов. Разница состояла только в том, что здесь он весь был облицован кафелем, и идти по мокрому полу надо было, передвигая разъезжающие ноги шаркающей походкой.

— Мама! Ради Бога осторожно! Не спеши! — просила Марина, вцепившись в Алисину руку и радуясь тому, что дочь не читает по-турецки.

В противном случае ее, и без того слишком богатый, словарный запас имел бы шансы значительно расшириться.

— Ва-у! — закричала Алиса, увидев море. — У нас бы так! Смотрите, переход прямо в море выходит!

Да, до моря было рукой подать. Дикий берег, мало напоминающий пляж в Маринином представлении о пляжах, был завален бутылками и прочим мусором, но море всегда море — и теперь оно лежало перед ними, такое же прекрасное как должно быть. «В конце концов, к нему-то мы и приехали. Попробуем водичку…»

— Аккуратно, здесь плиты, — Ольга Васильевна сделала несколько шагов и (как раз произнося последние предупреждающие слова) рухнула на спину в воду.

— Господи! Мама, ты цела?.. Алиса, стой на берегу, Ради Бога!.. Давай руку! Да не ты, а мама!.. Ушиблась?

— Все в порядке! — Ольга Васильевна оперлась о руку дочери и поднялась. — В море тут можно только вползать на животе! Посмотри!

— Что это?

— Плиты. Видимо, когда-то они служили для удобства. Потрогай, только осторожно, не поскользнись.

Марина протянула руку. Плиты были покрыты скользким, мокрым илом.

— И как тут входить в воду?

— Складывается впечатление, что никак. Пройдем вдоль берега, может быть там есть вход получше.

Но осмотр берега привел к еще более печальному выводу — дальше плиты сменялись огромными круглыми камнями.

— Похоже, что войти в море невозможно, — Марина посмотрела на свою команду.

Дочь стояла и смотрела на воду с таким несчастным и разочарованным видом, что больно глядеть, а Ольга Васильевна произнесла:

— Ну тогда будем пользоваться бассейном. Во всем есть хорошие стороны.

Но голос у нее был много менее бодрый, чем раньше. «Я — идиотка» — сказала себе Марина. Вслух она этого сказать не могла… Перед глазами встала милая девушка из турагентства, которая мягко убеждала ее обратить внимание на этот отель — расположен близко от моря, собственный пляж и очень демократические цены. Так кажется… да, что там она говорила Алисе про слово «идиотский»?

Возвращение в отель было печальным. Оглушительная музыка, доносящаяся почти от подземного перехода, не прибавляла оптимизма. Единственное, что его прибавляло это приближающийся обед.

«Шведский стол» располагался на небольшой открытой террасе, где стояли столики и стулья, а у стены находились стойки с едой. Издалека они выглядели аппетитно (впечатление портили только мухи, которые вились над стойками и садились на еду). На террасе царило оживление, и к еде тянулась большая очередь. В основном, как можно было видеть, отдыхающие были молодыми мужчинами (причем Марине даже показалось, что большинство из них, человек 15, из одной компании).

Женщин было меньше, а детей всего двое или трое. Молодой турок наблюдал за раздачей пищи.

— Мама, наконец-то! Я умираю от голода. Неужели ты будешь арбуз? Я сразу возьму что-нибудь мясное… — тараторила Алиса, накладывая еду на тарелку. — Вот только… Здесь что, одни салаты?»

— Надо спросить, наверно, мясо и рыба стоят где-то в другом месте.

Отгоняя с Алисиного салата муху, Марина ловко махнула одной из двух полных тарелок, которые держала в двух руках.

— Excuse me! Хмм… Простите, у Вас есть мясо?

(Она подумала, что тут ее лучше поймут по-русски и не ошиблась).

— Мя-со? (Турок широко улыбнулся). Есть мясо — соя.

Он показал на серые палочки, над которыми вились мухи.

— Аа… рыба?

— Рыба нет.

Алиса с недоверием на лице подцепила на свою тарелку одну палочку, а Марина взяла еще две.

— Ну что? Пойдем искать бабушку.

Ольга Васильевна времени даром не теряла и заняла хороший столик с краю террасы, откуда энергично махала им рукой.

— Оцените, стол с видом на бассейн. В настоящий момент абсолютно пустой, так как все население сбежалась сюда в поисках пищи. Надеюсь, хотя бы трапеза поднимет нам настроение.

— Боюсь, на это особенно рассчитывать не приходится. — Марина показала «добычу».

— Ты опять раскисаешь. Уверена, что хоть что-то окажется съедобным.

Съедобным оказался салат — какая-то травка в большом количестве майонеза. А вот арбуз, к большому Марининому разочарованию оказался несвежим и был оставлен недоеденным, так же как и «мясо-соя».

— Что скажешь, Марина, пойдем в номер?

— Ну вот что. Так как в отеле отдохнуть у нас всё равно не получится…

— Да, здесь мы однозначно рехнемся.

— …предлагаю посмотреть городок. Воспользуемся хотя бы тем, что находимся в оживленной, так сказать, городской местности. Побродим по магазинчикам, поедим мороженого.

— Мама, а чипсы там продают? — При слове «поедим» на лицо Алисы моментально вернулось радостное выражение.

— Боюсь, что твоей маме, Алиса, придется поискать какой-нибудь дешевый ресторанчик… Надеюсь, ты не собираешься морить нас голодом? Ребенку необходимы калории, да и мы с тобой не лошади, чтобы питаться одной травой…

— Мам, все ясно. У меня есть 300 долларов, надеялась купить Алисе дубленочку. Если будем тратить понемногу, на еду нам должно хватить.

Городок начинался прямо за оградой отеля — шумная трасса с редкими пальмами с двух сторон дороги, дома и магазинчики. Первое, что нужно было сделать, — найти недорогой уютный ресторанчик и поесть. И такой ресторанчик быстро нашелся — столики под открытым небом и привлекательные фотографии креветок и других вкусных вещей на вывеске. Приятный средних лет мужчина с проседью в темных волосах быстро принес все требуемое (а именно жареную рыбу с картошкой, креветок и вишневое мороженое, а также кофе взрослым и сок Алисе) и с улыбкой заметил:

— А вы голодные. Еще не успели поселиться в отель?

— Успели. Даже успели уже пообедать, но остались голодными, как видите. А вы очень хорошо говорите по-русски. Вы что учились в России?

— Никогда в жизни там не был. Но русский знаю в совершенстве, учил в детстве. Я болгарин. Здесь много болгар и много русских. Кстати, отель «Олимп», в котором Вы остановились, принадлежит почти вашей соотечественнице — она из Украины.

— А… а откуда вы знаете, что мы остановились в «Олимпе»?

Он рассмеялся:

— Как говорят русскоязычные турки «это элэмэнтарно».

— Вот именно — подхватила Ольга Васильевна — Посмотри на свои руки и не задавай дурацких вопросов. Они же при заселении нацепили на нас эти резиновые ленты.

— Ах да! Браслеты… Действительно, не сообразила.

— Не только в этом дело. На самом деле я понял, что Вы из «Олимпа», до того, как посмотрел на эти, как вы говорите, ленты. Только постояльцы «Олимпа» могут придти в ресторан сразу после обеда и кушать с такой… ммм… с таким аппетитом.

— Так вы знаете «Олимп»?

— А кто его не знает? Позорище Анталии! Четыре звезды… Ха! Две с половиной. И то в лучшем случае! Столько жалоб. Его давно уже закрыли бы, если бы не… — Он осекся. — Но мне жаловаться не приходится. Благодаря «Олимпу» у меня всегда достаточно клиентов.

— А почему его не закрыли? — спросила Алиса, и со свистом вытянула трубочкой остатки сока.

Ее мордашка снова светилась от радости, и она явно не возражала обедать здесь все оставшееся время.

— Понятия не имею. Не закрыли.

— Но вы же сами сказали: «Его бы давно закрыли, если бы не…». Если бы не что?

— Разве я так сказал? Так я имел в виду… странно, что его до сих пор не закрыли. Оттуда все бегут, кто туда попадает по ошибке… Еще что-нибудь?

— Принесите счет, пожалуйста. А что значит по ошибке? Туда что и нарочно кто-то приезжает?

— А кто их знает. Так посмотришь, одни мужчины и приезжают. Злые, озабоченные. Ко мне заходили. Как такой посмотрит на тебя — страшно делается. Думаете, отдыхать едут? Вряд ли. Дела у них какие-то тут… Ваш счет.

Он подал счет, который Марина открыла с некоторой тревогой, и добавил: «Сок и кофе в подарок».

— Ой, спасибо. Неожиданно.

— Не за что. Я ведь понимаю, как вам не повезло…

— Послушайте, ваши намеки нас пугают. Что еще не так с отелем «Олимп», можете нам сразу сказать?

— Да, ничего, ничего. А что не закрывают его… Просто хозяйка такая… ну есть люди — везде влезут, со всеми найдут контакт. Приехала сюда 6 лет назад, а уже везде нашла нужных людей. Вот по соседству у нее друг. У него магазин, сувениры всякие, магниты. Шафак его зовут.

— А что сувениры? Тоже всякая дрянь?

— Нет, сувениры у него как раз хорошие. Даже дешевле, чем в других магазинах.

— Мама, давай зайдем! Я Василисе обещала турецкий сувенирчик.

— Ладно, Алис, посмотрим. Это далеко?

— Нет. Соседний дом, вон там.

Магазинчик с сувенирами было видно сразу. Еще у открытой двери стояли стенды, облепленные магнитами, а внизу в коробках лежали веера, куклы в турецких костюмах и ракушки. Около входа стоял большой плюшевый верблюд и к нему было прислонена картонка с надписью «МИ ГАВАРИМ ПА РУСКИ». Не успели они переступить порог, как из-за свисающих занавесом пестрых шарфов к ним навстречу вышел невысокий брюнет. Он с гостеприимной улыбкой широко раскинул руки, как если бы встретил давних знакомых и заговорил с ударением на последний слог: «Здравствуйте́! Заходите́! Что вам предложить? Вы откуда? Москва?».

— Да, мы из Москвы! — радостно сообщила Алиса, теребя шарф. — А вас зовут Шарфак, да?

— Я — Шафак. Откуда́ имя знаешь?

— А мы здесь живем по соседству, у вашей знакомой, — вмешалась Ольга Васильевна. — «Олимп». Вы, конечно, знаете.

— Знаю «Олимп». Вы от Оксана?

— Оксана… Ну да, — сказала Марина, сообразив, что речь идет о хозяйке «Олимпа».

— А сколько стоит верблюд? — перебила Алиса.

— Пятнадцать долларов.

— Мама!

— Алис, ты с ума сошла? Какой нам верблюд, да еще за 15 долларов! Нам бы на еду хватило. Да и как тащить его.

— Для вас скидка́ бальшой ест. Для вас другой верблюда ест, маленький ест. Пашли, — И Шафак с Алисой вышли на улицу.

— Кажется, он решил, что мы знакомые этой его Оксаны, — шепнула Марина. — Ишь ты, «большой скидка ест. Маленький верблюда ест».

Глаза Ольги Васильевны заблестели. «Этим надо воспользоваться, детка. Смотри и учись. Сейчас будет небольшой театральный этюд».

— Мам, ты что задумала? Алиска тебя засыплет.

— Алиска меня поддержит, она с полуслова понимает, когда начинается театр. Ну, послушай! Эта злодейка Оксана нас так кинула, неужели мы не можем получить свой скромный бонус? Сколько мы можем потратить на сувениры?

— С учетом обстоятельств не больше 10 долларов. Ну и вот еще два доллара мелочью, их тоже можно потратить.

— Мы получим за 10 долларов все, что захотим. И того большого верблюда для Алисы. Смотри и учись… Хотя учиться тебе уже поздно, так что просто смотри и не мешай.

Шафак и Алиса вошли обратно, причем Алиса крепко обнимала верблюда чуть меньше первого и смотрела на Марину умоляюще.

— Шафак! (Ольга Васильевна понизила голос) — Шафак, можно вас на минутку?

— Да. Да! Вам что-то понравилось?

— Шафак, мы ведь не просто так к вам пришли, — она взяла его под руку и отвела немного в сторону. — Мы от Оксаны. Вы понимаете? Она сказала, что на вас можно полностью положиться.

Марине показалось, что Шафак немного вздрогнул. Он быстро пристально посмотрел на пожилую даму.

— Так вы от Оксана по делу?

— Вот имен-но, — голос Ольги Васильевны дошел почти до шепота.

— Вам нужен особый товар?

— Да, совершенно верно. И по особой цене. Надеюсь, вы понимаете.

— Да, конечно. Но… это немного неожиданно. Оксана не предупреждала… и вы с ребенком.

— Совершенно верно. Ребенок хочет купить сувениры, что тут такого.

Шафак засмеялся и заговорил вполголоса еще быстрее, чем раньше:

— Да, да…Замечательная идея… Сувениры для ребенка, это хорошо. Ни у кого никаких вопросов…

— В первую очередь нам нужен верблюд. Но платить такие деньги мы не будем.

— Конечно́. Это подарок от мной… не беспокойтесь, бесплатно…

Ольга Васильевна кинула на дочь быстрый взгляд, в котором читалось «Ого!». Алиса, молча, с восторгом смотрела на бабушку.

— Еще нам нужен шарф. Вот тот. Марина, примерь быстренько. Да, твой цвет, определенно… И вон тот посветлее для меня. Так, что еще. Веер, пожалуй…

— Бабушка, черепашку на магните.

— Черепашку. Хотя нет, давайте двух.

Шафак молча подавал все требуемое.

— Сколько это получается?

— Сколько́ у вас ест, это не такой важный… Все правилно…

— У нас два доллара. — произнесла Ольга Васильевна решительно. — Больше нет.

Ну, это уже чересчур! Марина попыталась подать ей какой-нибудь знак, но тщетно. Однако Шафак и глазом не моргнул. Он совершенно спокойно протянул руку и взял монетку. Казалось, даже сама Ольга Васильевна на минутку растерялась, по ходу сложившейся в ее голове пьесы далее должна была идти сцена торга, она настроилась, уже как-то даже подобрала слова и…

— Спасибо. Очень любезно с вашей стороны. Мы пойдем.

— Пойдете? — лицо Шафака приобрело настороженное выражение. — А особы́й товар?

— А ну да, конечно. Покажите нам особый товар! — тоном королевы приказала Ольга Васильевна. Ее невозможно было поставить в тупик.

— Вот, смотрите. Сейчас у нас только это. — И Шафак достал откуда-то снизу маленькую пепельницу.

— Ух, ты! Можно? — Марина протянула руку.

Пепельница была и правда очень изящной, темно синий фон и небольшой светло-зеленый листок посредине. Эта вещичка красиво смотрелась бы на полке, и Марина подумала, что, видимо, гостеприимный хозяин и вправду приберегал ее для особо приятных ему клиентов.

— Вы ведь это хотели? — он внимательно посмотрел на Ольгу Васильевну. (Просто телепат! Откуда ему знать, что она курит).

— Да, это, думаю, то, что надо. Я бы ее взяла.

Шафак молча смотрел на них с каким-то странным выражением. И вдруг Марина резко ощутила тревогу, невесть откуда взявшуюся, ей захотелось схватить Алису и маму за руки и увести из этого места.

— Мам, пойдем, пожалуйста. Алиса устала и жарко.

Шафак продолжал смотреть на них:

— Вам надо много́?

— Мам, пожалуйста!

— Ну, ладно, ладно, идем. Это мы купим в следующей раз, — великодушно пообещала пожилая дама.

— А! Так вы еще придете́?

Ольга Васильевна красиво кивнула:

— Непременно. Всего доброго.

На пороге Марина обернулась. Шафак настороженно смотрел им вслед. Злой взгляд. Марина поежилась.

— Ну и какая муха тебя укусила? — обиженно поинтересовалась Ольга Васильевна по дороге. — Сейчас бы еще и пепельницу себе купила с листочком.

— Мам, тебе не показалось, что он какой-то странный?

— Мне?! Мне это про ТЕБЯ показалось. Что случилось-то?

— Не знаю. Но мне вдруг стало так… не по себе. Почему он подарил нам эти вещи? Что это за пепельница такая волшебная, что вокруг нее столько шума?

— Не преувеличивай. Просто человек хотел сделать нам приятное. Ты же слышала — это особый товар для особых клиентов.

— Все-таки это странно. И, знаешь, вид у него неприятный.

Ольга Васильевна вскинула голову.

— То, что ты видела — результат моего таланта. Да я просто загипнотизировала его своей игрой, вот он и молол всякую чепуху, чтобы удержать нас подольше. Что значит профессионализм! Я сама не ожидала такого эффекта… А вот тебе пора менять работу. Нервы совсем никуда не годятся.

Глава третья. Переезд

В номере было душно. Просто удивительно, что от кондиционера, который издает столько шума, может быть так мало толку. Пришлось открыть дверь на балкон, но Марина все равно долго вертелась, прислушивалась к мирному дыханию Алисы и Ольги Васильевны. Когда она, наконец, заснула, ей приснилась школа и ее класс. Она не успела сказать: «Sit down, please. Let’s begin our lesson», как дверь открылась и в класс въехал Шафак верхом на верблюде. Дети повскакивали с мест, а Шафак подбежал к столу, стал колотить по нему и кричать высоким голосом завучихи: «Тишина в классе!». Откуда-то появилась Алиса, стала трясти ее за рукав и кричать: «Мама, мне страшно», и все это слилось в один общий шум. Марина открыла глаза, но шум продолжался. В темноте она увидела наклоненную к ней Алису. Дочь трясла ее за плечо и говорила: «Мама, проснись, что это? Мне страшно». Шум, удары и звук бензопилы раздавались с улицы. Марина на ощупь попыталась включить свет у кровати, лампочка не зажглась. Тут она заметила, что и на телевизоре не горит индикатор. «Блин! Электричества нет» — выругалась она шепотом.

— Мама, а ты говорила, что слово «блин» ни в коем случае нельзя говорить. Ты говорила, что оно даже хуже, чем слово…

— Алиса, не сейчас.

Марина встала и вышла на балкон. Ну так и есть! Стройка была в полном разгаре.

— Все в порядке. Это просто строят отель напротив.

— Мам, а почему они его ночью строят?

Марина усмехнулась. Можно было бы сказать, чтобы не беспокоить отдыхающих, но это прозвучит малоубедительно.

— Да твои отдыхающие давно спят! — раздался ворчливый голос с соседней кровати. — Ты что не видела, сколько все пили за ужином? А до этого уже с утра были под мухой. Им теперь хоть из пушек пали. Дрыхнут! — и она тоже попыталась включить свет.

— Электричества нет, я уже пробовала… Мама! — Марину вдруг осенило. — Да они же используют наше электричество. Из нашего отеля! Вот почему стройка ночью.

Она села на кровать.

— Ну, все. Завтра я им устрою! С утра потребую представителя от нашего туроператора, и им мало не покажется. Мое терпение лопнуло!

Видимо, в ее голосе было что-то такое, что заставило Ольгу Васильевну испугаться.

— Марин, ты главное не волнуйся, пожалуйста. Ну да, ужасно, но могло бы быть хуже. Когда мы с первым мужем были в Сочи…

— Мама!!!

— Ну, хочешь, я им завтра устрою этюд?

— Нет уж, ради Бога! Сиди в номере с Алиской. Я сама пойду и устрою им не этюд, а скандал.

Стройка прекратилась в пять утра, также неожиданно как началась, и ее звуки сменились монотонным жужжанием ожившего кондиционера. Все познается в сравнении — теперь его звук казался вполне выносимым и даже тихим.

Утром Марина оделась покрасивей и даже подкрасила глаза. Ей хотелось предстать пред врагом во всеоружии, а хороший внешний вид даже очень невыспавшейся женщине придает уверенности. Внизу ее встретила девушка с ресепшна, с крашеными белыми волосами (черными у корней) и не менее искусственной, чем цвет волос, улыбкой.

— Добрый день! Как вам спалось?

— А вы как думаете?! — сходу напустилась на нее Марина. — Почему вы не предупреждаете, что у вас стройка коммунизма (или что там вы пытаетесь построить) по ночам? Это просто безобразие! Я приехала со старой матерью и ребенком и не собираюсь после отдыха их лечить!

Улыбка мгновенно испарилась с лица любезной девушки.

— Что вы хотите? Вы уже купили путевки и вчера заплатили 50 долларов залог за пульт от телевизора. Теперь…

— Я хочу видеть представителя моего туроператора. Немедленно!

— Немедленно это невозможно, но завтра во второй половине дня он должен заехать предложить вам экскурсии.

— Какие еще экскурсии?

— Вон, видите, в холле мужчина в кресле и рядом несколько туристов. Он приехал предложить им экскурсии. А у вас свой туроператор, вот к нему со всеми вопросами и обращайтесь. Но он будет только завтра во второй половине дня.

Последняя фраза была произнесена с явным злорадством.

Марина вышла в холл и села, откинувшись, в свободное кресло. Сквозь стекло ей был виден бассейн, музыка гремела, хотя казалась уже не такой оглушительной, как вчера. «Человек самое адаптивное животное, ко всему привыкает» — подумала Марина. В холле было душно, вокруг ее руки вилась муха. Какая тоска! И таких еще 9 дней. Ей самой стало смешно. Устроила себе отпуск! Это надо было так влипнуть! Алиса, поручи ей это дело, и то организовала бы их отдых лучше. Ну кто ее дернул согласиться на эту дешевую путевку!.. Денег было впритык, не разбежишься на учительскую зарплату. А так хотелось купить Алисе шубку. «Жадный платит дважды». А бедный трижды.

Туристы выслушали все предложения, видимо не очень вдохновились и ушли. Чужой представитель тоже собрался уйти, но, вставая, окликнул Марину.

— Девушка! Не хотите съездить в Иерусалим? Все святые места по акции всего за 150 долларов!

— Я хочу уехать отсюда. Куда угодно, — сказала Марина хмуро. — Но Иерусалим это, пожалуй, слишком. Да и дорого.

Он перепрыгнул через спинку своего кресла и приземлился на другое рядом с ней.

— У вас неприятности?

— Я оказалась в этом отеле. По-вашему недостаточно?

— Понимаю. Отель так себе, — он оглянулся вокруг себя. — Так попросите своего оператора, чтобы он вас переселил.

— Куда? — спросила Марина с надеждой.

— Да куда угодно! В нормальный отель. Здесь все так делают. У вас деньги есть?

— Триста долларов, — честно призналась Марина. И поспешно добавила. — Но это все. То есть совсем все.

— Понятно. А вы одна?

— Нет, втроем. Со мной мама и дочка. Ей девять лет.

Новый знакомый сник.

— Да, триста долларов на троих мало. Я вчера переселял одних. Двести пятьдесят с человека, не меньше.

— Что же делать? — спросила Марина по-детски жалобно.

— Ну вы же знали, что едете в дешевый отель. На что вы рассчитывали?

Марина разозлилась:

— Рассчитывала на то, что это дешевый отель с трехразовым питанием. А не общежитие на действующей стройке, с тухлыми арбузами! Здесь находиться невозможно, вы понимаете? У меня мать — больной старый человек, у меня ребенок.

Мужчина вздохнул.

— Ладно. Попробую что-нибудь для вас сделать. Кстати меня зовут Ахмед. А вас?

— Марина.

— Очень приятно. Очень.

Он достал телефон и стал что-то говорить по-турецки. На том конце провода явно не соглашались, но он настаивал. Марина уловила слово «Олимп».

— Просят подождать. — обратился Ахмед к Марине. — Если получится, переселим вас в другой отель. «Грин Бич энд Сан». К сожалению, у меня нет его фотографий. Сейчас попытаюсь загрузить Интернет на телефоне.

— Не важно. Я готова переехать куда угодно.

— А вот это опрометчивое заявление.

Марина рассмеялась:

— А вы очень хорошо говорите по-русски. Наверно учились у нас.

— Не был в России ни разу в жизни. Но язык знаю в совершенстве.

— Ясно. Тогда вы болгарин.

— Почему вы так решили? Хотя… может, и болгарин. У вас вещей много?

— Ну, есть.

— Скажите своей маме, пусть пока собирается. Жизненный опыт подсказывает мне, что сейчас нам закатят скандал. Лучше смотаться отсюда поскорее.

Марина поднялась в номер. Ольга Васильевна и Алиса смотрели телевизор, сидя на кровати.

— Мама! Алиса! Соберите вещи. Мы переезжаем в нормальный отель.

— Ура!! — завопила Алиса.

А Ольга Васильевна спросила:

— Дорого?

— Все что есть. Жизнь дороже. Соберитесь и сидите здесь пока. Я за вами поднимусь.

Она спустилась вниз. Возможный болгарин вел оживленные переговоры по телефону. Девушка у ресепшна смотрела на него хмуро, и рядом с ней стоял еще какой-то мужчина. Ахмед кончил говорить и обернулся к Марине:

— Автобус за вами приедет через пятнадцать минут. С вас 300.

Марина протянула ему 250 долларов и квитанцию.

— Эти злодеи должны мне 50 долларов, которые у меня стребовали в качестве залога. Будьте добры изъять их сами.

— Ладно, ладно. — сказал он ворчливо. — Несите сюда пульты от телевизора и кондиционера. А то скажут, что они пропали.

Через полчаса вся компания уже ехала в автобусе, в который их посадил Ахмед. Водитель-турок молча смотрел на дорогу. Ольга Васильевна сидела выпрямившись и глядя перед собой, Алиса прилипла к окну.

Каким бы не был другой отель, он наверняка будет лучше. Нормальным: без сумасшедших торговцев с загадочными пепельницами, строек и подземных переходов. Наконец-то отпуск, действительно, начался. «Грин Бич энд Сан»… Марине показалось, что она уже слышала это название.

Глава четвертая. Грин Бич энд Сан

Грин Бич энд Сан был огорожен высокой красной стеной, так что снаружи была видна только дорожка и густая зелень в проеме ворот. А за воротами начинался рай. Дорожка, по обеим сторонам которой росли высокие кусты с крупными красными и желтыми цветами, вела к небольшой террасе, на которой располагался ресепшн. Волоча по ней чемодан, Марина с удивлением заметила, что на одном кусте цветы могут быть и красные и желтые. Только присмотревшись, она поняла, что желтые — те, которые уже отцветают. Но возможности углубиться в ботанику не было, от ресепшна к ним уже быстро шла симпатичная девушка.

— Добрый день! Я — Инна! Работаю на ресепшне. Ахмед уже мне звонил. Главное, не волнуйтесь. Теперь все хорошо… Конечно, если бы мы сразу знали о ваших обстоятельствах, тогда другое дело. Но отчасти Вы сами виноваты, — вы ведь ни о чем не предупредили, когда покупали путевку.

Произнеся эту тираду, девушка выжидающе замолчала. Марина понимала, что ей следовало бы что-то сказать в ответ, но что? Ахмед явно что-то наплел им, чтобы добиться переселения и мог бы просветить ее, прежде чем сажать в автобус. В дело живо вступила Ольга Васильевна:

— Я очень рада, что мы все прояснили и теперь в этом деле не осталось никаких недопониманий, — сказала она с достоинством. — А потому будет лучше больше не возвращаться к этому вопросу (Также как и Марина, она понятия не имела, о чем идет речь).

— Да, да, конечно. Как Вы сейчас себя чувствуете?

— Уже лучше, спасибо. (Так вот в чем дело: Ахмед спекулировал на ее здоровье).

— А ничего, если Вас придется поселить на втором этаже?… Понимаете, нам трудно сразу найти свободный номер…

— Да, думаю, что второй этаж я выдержу — произнесла Ольга Васильевна со скорбным достоинством.

Марина скосила на нее глаза и, в очередной (который в своей жизни!) раз, поразилась таланту матери: та как будто даже побледнела. Знакомое с детства сомнение — а вдруг на этот раз не игра, а правда?

— В таком случае, можете поставить чемодан в комнату для ожидания. Через час у нас обед, ресторан прямо и направо, после первого бассейна. А пока можете погулять по территории. Да, а паспорта отдайте, пожалуйста, мне, — и, поймав Маринин взгляд, девушка добавила: — Мы сделаем ксерокопию и сразу их вернем.

Территория отеля была тенистым парком, и идти по ней налегке, без чемодана, казалось сказкой. Номера располагались не в одном корпусе, а в разноцветных трехэтажных домиках. Тут и там попадались экзотические растения, цветущие кусты и пальмы; свернув вдоль дорожки, они оказались перед небольшим заграждением, сделанным из еле заметной сетки. Внутри был маленький прудик и рядом деревянный домик для птиц, в воде плескался серый гусь, а два белых прогуливались вокруг, вытягивая шеи. Алиса кинулась к сетке:

— Мама! Бабушка! Гуси!

— Это еще не все. Тут много живности — раздался голос сзади.

Позади них на дорожке стоял небольшого роста мужчина. На вид ему было лет шестьдесят. В отличие от других отдыхающих, он был в белой рубашке, что придавало ему немного официальный вид и странно сочеталось с ярко-желтыми шортами. Крепкая фигура и широкие плечи делали его фигуру спортивной, но выступающий вперед пивной живот и лысина несколько портили впечатление. Алисины восторженные восклицания явно не оставили его равнодушным, он подошел к ним, улыбаясь.

— Альпак ты уже видела?

— Кто это?

— Альпаки — декоративные животные, вроде овечек.

Их тут две, белая и персиковая. Могу показать.

— Пойдемте! Бабушка, пошли! — Алиса потянула Ольгу Васильевну за руку.

Мужчина галантно наклонил голову:

— Забыл представиться — Федор Иванович. А как зовут нашу прекрасную молодую бабушку?

— Прекрасную молодую бабушку зовут Ольга Васильевна.

— Вы составите нам компанию для осмотра альпак, Ольга Васильевна?

— С огромным удовольствием.

Пожилая дама улыбнулась и высоко подняла голову. Теперь она меньше всего была похожа на умирающую старушку:

— Кстати, познакомьтесь, это моя дочь Марина.

— Очень приятно, — он опять наклонил голову. — Значит, три поколения прекрасных дам на отдыхе. Только что прилетели?

— Нет, мы прилетели вчера. Пришлось сменить отель. Я расскажу вам эту ужасную историю…

И ожившая Ольга Васильевна взяла Федора Ивановича под руку.

— Я пока бассейн посмотрю! — крикнула им вслед Марина, но кажется никто, особенно, не обратил внимания на то, что она с ними не идет.

Она посмотрела им вслед — мило воркующая пожилая пара, ни дать ни взять супруги с внучкой. Мамина способность моментально сходиться с незнакомыми людьми всегда удивляла и восхищала ее.

Бассейна было три: один глубокий, один помельче, в котором может встать взрослый человек и один совсем мелкий для малышей. Несколько детей лет трех-четырех сидели в нем в панамках и с маленькими леечками в руках и черпали воду. Дно у всех трех бассейнов было ярко-голубым, отчего вода казалась такой же голубой и манящей, как море. Жалея, что она не в купальнике и не может прыгнуть в воду прямо сейчас, Марина подошла к глубокому бассейну. Людей там было немного (особенно по сравнению с бассейном «Олимпа»). Две девочки подросткового возраста кидали друг другу мяч в воде, мужчина учил сына нырять. Смуглая молодая женщина брасом проплыла мимо Марины, у нее на плечах, крепко держась, как маленькая обезьянка, сидел такой же смуглый черноглазый малыш, в надутых нарукавниках. «Ну а теперь попробуй сам! Не бойся!» — уговаривала его мать и попыталась мягко спихнуть его в воду, но он только вцепился покрепче.

Прямо за бассейном располагался маленький домик с парикмахерской и за ним ресторан. На вывеске парикмахерской, которая почему-то носила загадочное название «СТРИЖКА РЫБА» изображались со спины девушки с разными замысловатыми прическами. Высокий худой турок стоял в дверях и, заметив, что Марина остановилась посмотреть, сразу окликнул ее:

— Дэвушка! Здравствуй! Афрокосички хочешь? Тебе красиво будет.

— Нет, спасибо.

— Почему не хочешь? Дешево сделаю.

— А у меня денег нет. Совсем, — как-то даже злорадно ответила Марина и подумала, что денег ведь, действительно, совсем не осталось. Ну и подумаешь! Обойдемся. Здесь все включено.

Парикмахер после такого признания моментально потерял к ней интерес, и Марина пошла к ресторану. Широкая двойная дверь еще была закрыта, но около нее уже стояли в нетерпеливом ожидании несколько человек… очень знакомых человек. Естественно, это были они — Ольга Васильевна и Алиса.

— Можно с вами познакомиться, милые дамы?

— А Марина! Наконец-то. Куда ты делась? — воскликнула Ольга Васильевна (по правде говоря, она заметила отсутствие дочери только сейчас) — Обед через три минуты. Даже странно, что они до сих пор не открывают.

Марина рассмеялась:

— Сразу видно, кто сегодня не позавтракал. Надеюсь, здесь нам достанется не только трава. А где кавалера потеряли?

— Федор Иванович обедает позже. Обед с половины первого до трех, он предпочитает ходить ближе к трем.

Двери открылись и несколько человек из обслуживающего персонала с гостеприимными улыбками пригласили заходить. «При-атного аппетита! Добрый дэн!». Большой зал был уставлен столами со всевозможными блюдами. В одном углу резали и непрерывно подкладывали на поднос арбуз и дыню, дальше шли горячие закуски, рыбные и мясные блюда и морепродукты. Пирожные, мисочки с желе и другие сладости занимали отдельный стол. У голодных беглецов из «Олимпа» от этого великолепия разбежались глаза и через несколько минут они уже сидели за столиком на открытой террасе, и перед ними стояли тарелки со всевозможными вкусными вещами.

— Знаешь, мама — сказала Алиса философски, доедая сочную спелую дыню и переходя к рису с морепродуктами: — Хорошо, что мы сначала попали туда, а потом сюда, а не наоборот.

— Хорошо, что ты деньги взяла — добавила Ольга Васильевна.

А Марина подытожила:

— Все хорошо, что хорошо кончается. Давайте больше не будем говорить об этом дурацком Олимпе. Меня в дрожь бросает, когда я вспоминаю того типа из лавочки с сувенирами.

Ольга Васильевна посерьезнела:

— У меня к вам есть еще одно предложение. Вернее сообщение. Алиса, будь добра послушай, за сладким сходишь потом. Алиса, мы с тобой часто… иногда бываем невнимательны к твоей маме. А ведь она, действительно, нуждается в отдыхе. Это твоя, Марина, способность видеть что-то таинственное и зловещее, там, где ничего подобного нет, начинает меня беспокоить. Поэтому с этой минуты — полный отдых. Никаких историй, никаких шафанов… шафранов или как там его. Если мы видим что-то, что может расстроить маму, просто избегаем этого. И давайте пообещаем друг другу — торжественно пообещаем! — что эти оставшиеся нам 9 дней будем только отдыхать и наслаждаться жизнью.

Марина засмеялась:

— Мам, столько пафоса. Я себя прям параноиком почувствовала. Ладно, обещаю, больше никаких историй.

Только отдых.

— И я обещаю. А теперь я за сладким — радостно объявила Алиса, вставая из-за столика.

Вскоре она вернулась, неся большую тарелку полную пирожных и мисочек с кремом.

— Это для нас троих.

— Ты наша девочка!

— Бабушка, а знаешь, кого я сейчас видела?

— Федора Ивановича?

— Да нет. Ту девушку. Ну, помните?

— Ну конечно! Которая в автобусе с нами ехала? Теперь вспомнила — когда мы сюда ехали, этот отель был первым.

Марина не смогла бы и сама объяснить, почему так обрадовалась, когда поняла какую. Девушка из аэропорта теперь казалась ей чуть ли ни хорошей знакомой.

— Ты ее не окликнула?

— Окликнула, но она не обернулась. Мам, она что не хочет с нами общаться?

— А как ты ее окликнула? Мы же не знаем, как ее зовут.

— Ну, я крикнула «добрый день».

Ольга Васильевна и Марина рассмеялись.

— Тогда ясно, что она не обернулась. «Добрый день» может относиться к кому угодно. Тем более она отдыхает одна и не ждет, что встретит знакомых.

— Мам! Бабушка! А мы с ней познакомимся?

— Думаю, да. Конечно, да.

Самым большим сюрпризом стало море. Пронзительно голубое, сливающееся на горизонте с почти таким же небом. Золотой песчаный пляж с душевыми, лежаками и зонтиками. Марина с наслаждением скинула босоножки и пошла по песку. Нагретое за день море было теплым, чуть холоднее раскаленного воздуха и мелким — таким мелким, что, зайдя по колено в воду, можно было долго брести прямо вперед, и вода постепенно поднималась тебе по пояс, а чтобы зайти по плечи, надо было пройти достаточно далеко. Оказавшись в воде, Ольга Васильевна, казалось, скинула лет десять. Ее глаза сияли, голова была высоко поднята и вся она излучала желание поскорее устроить заплыв. Как минимум, законопослушно до буйков. Трудно было поверить, что это та самая болящая, которая несколько часов назад печально смирилась с необходимостью жить на втором этаже. Плавала мама так же, как делала все остальное в этой жизни — легко и красиво. Если бы она даже когда-нибудь попала в программу «скрытая камера», у создателей передачи не было бы шансов снять видео, на котором она выглядела бы неподобающем образом. Марина плавала плохо и в воде всегда чувствовала себя неуклюжей черепахой. Ей приятней было стоять по плечи в морской воде и смотреть вокруг, просто наслаждаясь своим слиянием с морем, любуясь на эту бескрайнюю голубую гладь или делать в воде гимнастику. Людей было много, но пространства еще больше и ощущения скученности не было. Мимо проплыла та же мама из бассейна. Мальчик-обезьянка по-прежнему крепко сидел у нее на плечах в своих надутых нарукавниках.

— Да, не бойся! Говорю тебе, не утонешь! В этих штуках утонуть нельзя! Давай хоть рядом со мной. Попробуй!

Малыш вцепился покрепче, явно готовясь зареветь.

— А, ну сиди-сиди. Пиявка!

Девочка постарше самостоятельно заходила в воду, волоча за собой надувного крокодила с нарисованной открытой пастью. Алиса тут же оказалась рядом с ней.

— Привет! Я — Алиса. А тебя как зовут? Можно твоего крокодила посмотреть?

Да, коммуникативные способности явно передаются через поколение. Алиса умела мгновенно найти общий язык с кем угодно. Марина, пожалуй, тоже умела, но чаще всего не считала нужным, она слишком ценила редкие минуты одиночества и природа привлекала ее больше, чем люди. Сдружишься, потом не отвяжутся. Ей нравились те, которые не навязываются сами, и именно они обычно вызывали у нее интерес. Вот та девушка из аэропорта навязываться, наверняка, не станет. Можно смело заговорить с ней, не боясь, что потом всю неделю придется выслушивать историю ее развода или болезни ее соседки.

По берегу бегал мужчина с засученными по колено штанами и фотоаппаратом. Он то влезал в воду, то наоборот отходил подальше и щелкал море с разных ракурсов. Вернее, Марине сначала показалось, что он снимает море. Потом она поняла, что фотосессия посвящена одной семье — красивой юной маме в белом бикини, оттеняющем ее смуглую кожу, высокому папе и маленькому мальчику. Фотограф отдавал короткие команды:

— А теперь вместе!.. Встали поближе… Обними ее, руку туда назад… Хорошо.

Семья на фоне моря выглядела неправдоподобно идеальной, как обычно выглядят семьи из рекламы, в которых всегда веселые, правильным образом вылеченные от насморка дети едят на завтрак полезные и вкусные хлопья, пока мама с безупречной прической и маникюром красиво загружает посуду в посудомоечную машину, а папа заводит новую сверхскоростную машину, купленную, понятное дело, в кредит, полученный в правильном банке. Марину всегда удивляло, почему рекламные агентства снимают много роликов, отдельно на каждый продукт, вместо того, чтобы снять один подлинней и одним махом просветить население в разных сферах жизни.

— Марин, мы с Алисой хотим еще сходить за территорию, посмотреть поселок, — Ольга Васильевна окликнула ее Ольга Васильевна.

— Мама, как водичка? До буйков можно дойти пешком или все-таки надо плыть?

— Все-таки плыть. С нами пойдешь?

— А ужин?

— Успеем, он до девяти. Хочешь, иди раньше. Займешь столик, а мы присоединимся.

— Да, лучше так. Только в номер зайдем, переодеться.

В начале трапезы народу было больше, и Марина не сразу нашла свободный столик. Она положила на него свою шляпу и с приятным предвкушением отправилась за «добычей». Ожидания ее не обманули. Не считая отсутствие супа, меню ужина было так же разнообразно, как и обеда, причем Марина заметила, что большинство блюд не повторялись. На другой стороне террасы один из поваров жарил рыбу, и запах был очень соблазнительным. Марина взяла кусочек и увидела рядом с собой полненькую попутчицу. Та уже набрала свою тарелку и теперь растеряно оглядывалась по сторонам в поисках свободного столика. Марину она не видела, но когда та окликнула ее: «добрый день!» (да, ничего более оригинального тут не придумаешь), обернулась и заулыбалась.

— Вы меня помните? Мы летели вместе и…

— Конечно, помню! Но что вы тут делаете?! Вы же поехали в другой отель?

Марина засмеялась:

— Поехали в другой, а приехали сюда. Это трагикомичная история. Могу рассказать! Добро пожаловать за мой столик. Или Вы с компанией?

— Нет, я совершенно одна.

Через несколько минут они уже сидели напротив друг друга, и Марина в подробностях излагала свои злоключения.

— И самое главное — злиться остается только на себя. Дернуло же меня купить путевку в незнакомом агентстве, ничего не проверив! И заметьте, из нашего потока прилетевших — дураков больше не было. В этот «Олимп» мы были одни единственные!

Девушка лукаво улыбнулась:

— Самое главное — не отбиваться от стада, верно?

Обе рассмеялись. Незнакомка нравилась Марине все больше. Она производила впечатление милой и мало приспособленной к этой жизни. Не умея обороняться, такие люди при первом сигнале грозящих неприятностей предпочитают отходить в сторону. И в тоже время она наверняка была наблюдательна и умна — об этом говорили ее глаза.

— Ну не будем больше об этом. Расскажите лучше, как вам нравится здесь? У вас хороший номер?

— Да, очень хороший. Вот только… муравьи. Маленькие, рыжие, такие противные… Но они только ночью выползают — поспешно добавила девушка, заметив Маринину реакцию — Днем их нет.

— Кошмар какой! Этого только не хватало! Вы, что, на первом этаже живете? (Как ни эгоистично, но последний вопрос прозвучал с некоторой надеждой на то, что на втором этаже муравьев быть не может).

— Нет, я на втором.

— Безобра-аазие! Вы подходили на ресепшн?

— Нет, я как-то… Они же все равно не будут их травить…

— Как это не будут?! Обязаны!

— Да, им, наверно, религия не позволяет. У них ведь даже на травинку грех наступить.

— Во-первых, это в буддизме грех, а они мусульмане. А во-вторых, вас совершенно не должно волновать, что они сделают с этими насекомыми. Пусть травят или оставляют себе на память и превращают ваш номер в муравьиный заповедник. А вас они просто обязаны переселить.

Девушка замялась:

— Честно говоря… я как-то не умею качать права…

— Вы мне напоминаете меня в молодости. Я тоже такой была, когда училась в институте — девочка-одуванчик.

— В молодости? А… можно спросить? Сколько вам лет?

Марина улыбнулась:

— Можно. Спросите. Тридцать два. Тоже, конечно, не старушка, но вы наверняка моложе.

— Мне двадцать.

«Господи, совсем девочка! Мне казалось, лет хотя бы двадцать пять» — подумала Марина, а вслух сказала:

— Ну понятно. Научитесь еще бороться и когти с возрастам отрастут, не беспокойтесь.

Девушка вдруг спросила доверчиво и как-то очень по-детски:

— А как вы научились?

— Мой способ вам вряд ли подойдет. В институте сошлась с мальчиком с параллельного курса. Любовь, чувства. Беременность.

— А он не женился?

— Женился. Причем сразу. Только на другой. А потом… ребенок грудной, диплом, работа. Мама мне тогда очень помогла…

Марина запнулась. Перед ее глазами всплыло лицо Ольги Васильевны, когда она сказала ей, что беременна.

И она добавила, неожиданно для себя:

— Но иногда мне кажется, что она так и считает меня неудачницей и неумехой.

Девушка улыбнулась тепло:

— Вам хорошо, у вас ребенок. А у меня никого совсем, кроме мамы. Мама есть, а молодого человека нет.

— Значит, мы в одном клубе, — весело сказала Марина. — А что же мама с вами не поехала, отправила вас одну?

— Она хотела, но побоялась перелета. У нее больное сердце, инвалидность.

— А подруги?

— У меня не очень много подруг… я плохо схожусь с людьми. Честно говоря, даже рада, что поехала одна… А знаете, я вас вспоминала! Думаю, как вы там устроились. И тут вы меня окликаете! Вы верите в судьбоносные совпадения?

— Верю, я вообще страшная фаталистка… А вот и мои идут! Эй, я тут! — Марина помахала рукой — Смотрите-ка, кого я нашла!

Реакция обеих пришедших была радостной. Алиса закричала:

— Ой! Здравствуйте! А я вас видела!

А Ольга Васильевна сказала шутливо-торжественно:

— Ну вот, наша таинственная незнакомка разоблачена. Давайте познакомимся. Я Ольга Васильевна, моя дочь Марина, внучка Алиса. А Вас как зовут?

— Ой, и правда, как вас зовут? — Марина сама удивилась, только поняв, что, задушевно беседуя, они обе так и не поинтересовались именами друг друга.

— Я… — Девушка как будто запнулась, — я Вера.

— Очень приятно, Вера. Заходите к нам в гости. Наш номер 138. Есть чем записать?

— Я запомню. Вы тоже ко мне заходите. Мой номер совсем просто запомнить — 123.

Уже вставая, Марина спохватилась:

— Вера, а давайте я сама схожу на ресепшн, поскандалю по поводу ваших муравьев. Мой революционный запал пока не иссяк, и, по-моему, они меня боятся.

Вера заулыбалась:

— Нет, нет, не надо. Вы были абсолютно правы. Мне надо учиться самой за себя стоять. Я схожу к ним сама и потребую переселения.

— Вот и молодец! Так держать! Увидимся.

Когда шли до номера, Алиса болтала, не закрывая рта:

— Мама, в поселке столько всего интересного. Знаешь, там мороженое всех сортов. И еще там продают мячи в виде арбуза. Представляешь? Если бы были деньги, я бы купила и дома разыграла Василису. Я бы позвала ее в гости и сказала: «Вася, хочешь арбуз?». А потом взяла и кинула бы его об пол, представляешь?

Марина слушала вполуха. Симпатичная эта Вера. Интересно, Марине показалось или она запнулась, прежде чем назвать имя? Что за глупости лезут в голову! Права мама. Все, только отдых.

Глава пятая. Если быть миллионером

Утро было чудесным. Лазурно-голубое море сливалась с таким же небом, песок на пляже казался золотистым от солнца. Все вокруг было пронизано покоем, все купающиеся и лежащие на пляже казались совершенно довольными жизнью. Из воды доносились голоса и смех детей, вдалеке у горизонта пролетал, поднимаясь все выше, привязанный к моторке парашют. Марина лежала на горячем песке, закопавшись в него ногами и раскинув в стороны руки, смотрела на море и наслаждалась жизнью.

— Мам, можно к тебе? — рядом с ней с разбегу плюхнулась Алиса.

— Конечно, заяц. Где бабушка?

— Плавает.

Несколько минут они лежали молча.

— Мама, а что бы ты сделала, если бы была миллионером?

— Ну, не знаю… Наверно, ушла бы из школы. Организовала бы свои курсы английского языка. Дом бы купила большой с садом. А ты?

— А я… — Алиса задумалась, а потом сказала мечтательно: — Если бы я была миллионером, я была бы абсолютно счастливой.

Вот так заявление! Марина даже приподнялась на локтях:

— А так, ты что, не счастливая? По-моему, теперь мы отдыхаем как короли. Тебе чего-то не хватает?

Алиса посмотрела на нее очень серьезно:

— Мам, ну ты что не видишь? Тут же все за деньги.

— Тут все включено.

— Так только говорится! Вот Маше купили надувного крокодила, и завтра она с папой едет на экскурсию. И фотосессию им делали, знаешь, как красиво получилось? А у Вас с бабушкой даже на мороженое денег нет… Если бы я встретила фею, я бы попросила у нее много денег и покупала все, что хочу. Жаль, что я в фей больше не верю, а то бы обязательно попросила.

— Думаешь, деньги сделали бы тебя счастливой? — спросил подошедший к ним сзади Федор Иванович.

Марина обернулась и сказала сухо:

— Добрый день! Мы вас не видели (А сама подумала: «Противная манера подслушивать и влезать в чужой разговор»).

— Извините, я невольно услышал конец Вашего разговора. Можно присесть? — и он сел рядом, не дожидаясь разрешения. — Так ты, действительно, думаешь, что деньги сделали бы тебя счастливой?

— Конечно, не думаю! — Алиса искренне удивилась такой постановке вопроса. — Разве они для этого? Если бы у меня были деньги, счастливой я бы себя сделала сама… А вот и бабушка выплывает! Бабушка, я тут! Возьми меня до буйков! — И Алиса сорвалась с места и побежала в воду.

Федор Иванович посматривал на Марину, явно намереваясь продолжить разговор, а она молчала, надеясь, что он уйдет, и даже прикрыла глаза, как будто дремлет. Но маневр не сработал.

— Опасная тенденция! — после некоторого раздумья возвестил ей в ухо Федор Иванович, так что она вздрогнула и открыла глаза. — Очень опасная тенденция у современных детей! Счастье в деньгах, а если ты не богатый, то ты лузер, вот так они думают. А все эти сериалы, шоу, в общем, из «ящика» льется вся эта гадость. Вбивают нашим детям в головы всякую ерунду.

— Ну, вбивают разное, это зависит от того, какие каналы смотреть, — возразила Марина с плохо скрытым раздражением. — Не нравятся развлекательные, переключите на познавательные или каналы о культуре. А вообще… так ли это плохо, что дети нацелены зарабатывать? Вот в мамином детстве половина детей мечтала стать космонавтами. Как будто их столько нужно. Тогда, разве, ерунды не вбивали? Все эти «октябрята, дружные ребята, смелые, умелые, на солнце загорелые».

— И что, не правы оказались? — саркастически поинтересовался Федор Иванович.

— Не правы, — ответила Марина нехотя. Ей лень было спорить.

— Потому что не загорелые?

— Потому что врали нам все. Ведь нам же долбили постоянно, что бедность благородна, а богатство портит человека. И чем оно портит? Деньги позволяют повысить уровень культуры, хотя бы в следующем поколении. Дать образование детям. Когда есть все необходимое материально, именно тогда и начинаешь думать о духовном. А портит как раз нищета, озлобленность и алкоголизм, как следствие.

Она сама уже жалела, что дала втянуть себя в диспут, но отступать было поздно.

— Хотят зарабатывать, говорите? Денег они хотят. Такие, как ваша, от доброй феи, а постарше ищут другие источники. Знаете, какая у нас в стране преступность среди подростков? Я знаю, о чем говорю, я работаю в прокуратуре.

— Вы работаете в прокуратуре? — Маринина злость сразу улетучилась. — Тяжелая у Вас работа. Теперь понимаю Ваш пессимизм.

— Да, борьба с коррупцией, — Федор Иванович примиряющее заулыбался. — Только на отдыхе могу полностью расслабиться. А у Вас тяжелая работа?

— По сравнению с вашей, нет. Я работаю в школе. Учитель английского языка.

Федор Иванович заулыбался еще шире:

— Так мы с вами коллеги!.. Я имею в виду, дети это же будущие преступники.

— Я не смотрю на них с этой точки зрения.

— Но преступников-то из них точно получится больше, чем космонавтов.

— Боюсь, что да.

Переодеваясь в номере, Марина думала об этом разговоре. Неужели и Алиса готова на все ради денег? Ей-то, Марине, всегда казалось, что у ее ребенка счастливое детство, и вот, пожалуйста! «У Вас с бабушкой даже на мороженое нет денег». Да зачем оно, когда на шведском столе сладостей завались!

Печальные размышления прервал звонок мобильника, и Марина с радостью услышала веселый голос подруги Оли.

— Привет! Не отрываю? Как дела у отдыхающих? Олимп оказался на высоте?

— На недоступной. К счастью, мы уже не там.

Оля (получившая в семье прозвище Ольга Вторая) была учителем рисования и по совместительству Марининой лучшей подругой еще с педагогического института.

— А теперь все отлично… Вот только Алиска выпендривается. Видите ли, не такая мы семья. Мороженного не покупаем, «а Маше крокодила купили, а Машин папа»…

— Бедный ребеночек! Ни папы, ни крокодила, — Оля хихикнула. — Ну а мороженого ты ей, что, не покупаешь?

— Оль, да у меня денег нет! И кстати, верблюда ей купили… то есть не купили, ну это долгая история… А с крокодилами мы уже в Олимпе столкнулись. И, благодаря им, сидим без единой копейки. Хорошо, что все включено и билеты назад есть. Так что у нас тут настоящий социализм, все кроме денег.

— Да, попали. Слушай, а давай я тебе скину немного? Мгновенный перевод денег, слышала такое? В тот же день получишь.

— Оль, ты что, серьезно?

— Конечно. Там наверняка в деревне есть какой-нибудь банк. Не может же моя крестница без мороженого сидеть. У меня есть двести долларов в заначке. Отдашь, когда сможешь.

— Спасибо тебе огромное! Сегодня же разузнаю насчет банка и, если есть, тебе позвоню.

Банк? Есть, а как же! в ближайшем городке. Инна, девушка с ресепшна, всем своим видом выказывала желание услужить им, чем только возможно:

— Туда ехать полчаса на автобусе. Билет всего 1,5 доллара на человека.

— (Всего…Хм). А пешком можно? Не заблудимся?

— Нет, выходите налево и все время прямо по трассе. Только сегодня воскресенье и банк не работает. Завтра с утра можете сходить.

Алисины глаза сияли и, когда они отошли от ресепшна, она сказала:

— А знаешь, я вот хотела добрую фею, а тетя Оля и есть самая настоящая фея-крестная! Наверно, я все-таки поверю в фей еще немножко.

— Да, можешь написать об этом своей Василисе. Главное теперь, не заблудиться в поисках банка, — сказала ей Ольга Васильевна.

А Марина все-таки сочла своим долгом педагогично добавить:

— Вообще-то, мы и без денег прекрасно отдыхаем. Счастье не купишь, его можно только…

Но последняя фраза повисла в воздухе, потому что была адресована спинам бабушки и внучки.

Глава шестая. Фотосессия

За обедом они уже привычно сели вчетвером. Алиса и Вера болтали и переглядывались, как подружки, и Марина смотрела на них с улыбкой. Вера, смущавшаяся при общении со взрослыми, с ребенком раскрывалась и становилась живой и веселой, а Алиса болтала не умолкая, строя планы и распределяя обещанное ей богатство:

— Двадцать долларов надо оставить на мороженое, чтобы хватило до конца отпуска. Купим крокодила, большую куклу в турецком костюме, мяч — арбуз, обязательно… еще я хочу веер, как у Маши… и такую брошку, как у Веры… Это ведь ракушка, да?

— Да, это перламутр. Но это не здешняя брошка. Мама подарила мне ее на поступление в институт. Видишь, тут буква «В»?

— Ну вот… — Алиса надулась. — Всегда так. Если что-то нравится…

— Могу дать тебе ее поносить. Только на один день, ладно?

— Замётано! — Алиса снова просияла. — Потом полечу на парашюте. Да, мам?

— Забудь. Только через мой труп.

— Вот, всегда ты так! Ну, тогда можно фотосессию устроить.

— Вот это можно.

— Жалко, что только завтра…

— Устроить можно и сегодня, — вмешалась Вера. — У них оплата на следующий день, когда забираешь обработанные фотографии. Я слышала, как люди спрашивали.

— Ура! Тогда можно пойти прямо сейчас и договориться! Вера, Вы ведь сфотографируетесь с нами?

— Нет, нет. Я плохо получаюсь и не люблю фотографироваться.

— Ну, пожалуйста! Хоть один кадр!

— Верочка, в самом деле! — вмешалась Ольга Васильевна. — Мы будем рады сфотографироваться с Вами на память. У Алиски с собой нетбук, мы можем сразу скинуть фотографии Вам на электронную почту.

— Спасибо, но я действительно очень не люблю фотографироваться, — как будто даже испугалась Вера.

Но тут же улыбнулась, как будто вспомнила что-то забавное.

— А кстати до Вашего приезда меня сфотографировали даже не спрашивая, представляете?

— Да что вы, кто? Вот нахальство! — удивилась Марина.

А Ольга Васильевна сказала примиряюще:

— Наверно, какой-нибудь мужчина просто хотел с Вами познакомиться.

— Он был с женой и двумя детьми, вообще-то. Они сидели за столиком рядом со мной, а их малыш, ему наверно годик-полтора, подошел ко мне и обнял за колени. Папаша встал с места, и я думала, что он заберет малыша, но он вдруг поднял его и сунул мне прямо в руки. А потом достал фотокамеру и щелкнул нас. И при этом оба родителя что-то лопатили и улыбались. Как Вы думаете, зачем им это понадобилось?

— Трудно сказать. Наша школьная директриса была в Индии, и она рассказывала, что там местные жители просят разрешения сфотографировать своего ребенка с европейцами. Они верят, что это принесет ему счастье. Может и турки также.

— А мне принесет счастье, если я сфотографируюсь с Верой! — вмешалась Алиса. — Ну, Вера, ну что тебе стоит…

Но Марина окоротила ее:

— Алиса, ты ведешь себя, как те турки. Если человек не хочет, значит, не хочет. И вообще, может у этого фотографа очередь на три дня вперед.

Никакой очереди у фотографа не было и, судя по всему, не предвиделось, так что он готов был приступить к работе хоть сию секунду, но посоветовал дождаться половины восьмого, когда начнет темнеть, чтобы поймать закат. Так что у всех троих было время парадно одеться и привести себя в порядок. Ольга Васильевна припудрилась перед зеркалом, Марина подвела глаза, а Алиса нацепила на платье выпрошенную у Веры брошку. К половине восьмого они были готовы и ждали в назначенном около бассейна месте. Закат и вправду был фантастически красив; розовые и лиловые блики играли на воде, солнце как огромный золотой шар медленно садилось в воду. Марине казалось, что на фоне такой природы лучше было бы просто встать рядом (а еще лучше всем лечь, чтобы не портить вид), но у фотографа явно было другое мнение по этому поводу. Он заставлял их нелепо вытягивать руки ладонями кверху, чтобы мячик солнца казался падающем в ладонь, или протягивать руки над головой в позе древних жриц, молящих о дожде. А сам носился вокруг, то снимая их с разных точек берега, то залезая в море, и в конце концов в погоне за удачным кадром и их загнал по колено в воду. Когда они мокрые, но довольные отправились в отель переодеваться к ужину, встретили по дороге Веру. Она издалека увидела их и помахала рукой, подходя.

— Как фотосессия?

— Отлично!

— Здорово!

— Надеюсь, хоть один кадр получится, — последняя реплика принадлежала, конечно, Марине.

Она обернулась к дочке:

— Не забудь вернуть брошку.

Алиса с видимым сожалением отстегнула булавку:

— Спасибо, Вера! Дай, я сама тебе приколю.

Вера наклонилась к девочке и, пока та возилась с тугой булавкой, заметила:

— А я сегодня не дождалась вас, поужинала раньше. Ничего? Такой красивый закат, хочу пройтись по берегу.

— Конечно. Разве Вы обязаны ужинать вместе с нами? Кстати, закат и, правда, очень красивый. Как говорится, рекомендую.

И они пошли в разные стороны.

— Тогда до завтра.

— До завтра! — ответила Марина, обернувшись.

Вера шла по пустеющему пляжу, и заходящее солнце образовывало за ее спиной золотистый диск. Фотографу, несомненно, понравился бы этот кадр.

На следующий день все трое встали рано, чтобы позавтракать первыми. Пеший путь до банка был неблизким, и Марина считала, что лучше выйти до наступления жары. А Ольга Васильевна и Алиса, обе, непременно хотели идти с ней. Так что, Веры на завтраке с ними не было.

Алиса надела шляпу и скакала от нетерпения вокруг Марины, но этот энтузиазм сдулся после первого получаса дороги.

— Мама! Бабушка! Я хочу пить!.. Я больше не могу идти, мне ногу натерло — ныла она, так что под конец привалы приходилось делать чуть не каждые пять минут.

Зато когда улыбчивый турок вручил им купюры и все трое уселись в ближайшем открытом кафе и заказали мороженое, настроение у девочки опять взлетело до небес. К тому же обратно они вернулись уже на автобусе. Алисе так не терпелось поскорей получить фотографии, что она, не заходя в номер, побежала к стойке фотографа. Но ее ждало разочарование: он сказал, что обработает снимки только к вечеру, придется подождать. Настроение Алисы опять было испорчено.

— Мама! Я столько раз тебя просила больше не читать мою почту! Пишу Василисе, как хочу.

— Никто твою почту не трогал. Пошли обедать.

— Да, не трогал! Вот нетбук открытый стоит. А когда уходили, я его закрытым оставляла.

— Не выдумывай. Идем, нас наверно уже Вера ждет в столовой.

Последние слова сразу возымели результат, и Алиса выбежала из номера. К обеду они тоже пришли одни из первых, и Веры опять не было. Напрасно Алиса озиралась по сторонам в надежде, что она сейчас подойдет к их столику.

— Ничего, детка, мы можем ее подождать, если хочешь, — утешила ее Ольга Васильевна. — Будет же она сегодня обедать.

Но Вера не пришла.

— Наверно, мы ее просмотрели. Идите на пляж, а я зайду к ней в номер. «Один, два, три» — так ведь она говорила?

Номер «123» находился на втором этаже красивого корпуса, стены которого были выкрашены в розовый цвет. Из-за двери был слышен громко включенный телевизор.

— Вера! Открой, пожалуйста, это я!

Дверь открылась, и на пороге появился мужчина в халате. Марина остолбенела от неожиданности.

— Ээ… А можно Веру?

— Какую еще Веру? Мою жену зовут Соня.

— Но это ведь номер 123?

— Ну да. Написано же на двери, читать умеешь?

— Очень странно… Я хорошо помню, что она говорила… Простите, а вы давно заселились?

— Девять дней назад, завтра уезжаем.

— Очень странно, извините.

На пляж она вернулась совершенно растерянная. «Это все мой дебилизм, когда дело касается цифр. Надо было записать ее номер».

— Но мама, я тоже помню, что «один, два, три». А ты, бабушка?

— Да, совершенно точно, — и вдруг Ольга Васильевна хлопнула рукой по лбу. — Ну конечно! Муравьи! Ты же сама ей советовала поменять номер. Вот она и поменяла.

Марина рассмеялась. Вот как все оказалось просто.

— Сейчас подойдем на ресепшн и спросим, в какой номер переселили девушку из «123».

Инна любезно обернулась к ним, как всегда готовая помочь.

— Надеюсь, все в порядке. В банк съездили удачно?

— Да, прекрасно, спасибо. У меня еще один вопрос, если у Вас найдется минутка.

— Конечно. Что вы хотели?

— Мы тут подружились с одной девушкой. Ее зовут Вера, к сожалению, не знаю фамилии. Она сначала жила в номере «123», но потом вы ее переселили. Не подскажете, в какой номер?

Инна смущенно рассмеялась. — У нас так много людей приезжает и уезжает каждый день, что я просто не могу помнить всех. За последние несколько дней номера меняли пятеро или шестеро. Лучше давайте я посмотрю по базе. Как Вы сказали, ее зовут?

— Вера.

— Минутку.

Она пощелкала компьютером.

— Извините, но никакой Веры у нас нет.

Марина и Ольга Васильевна переглянулись.

— Этого не может быть! Я ее видела вчера. Такая полненькая, небольшого роста, с голубыми глазами. Ну должны же Вы ее помнить!

— Простите, Вы что-то путаете. Никакой девушки с именем Вера у нас за последние недели не было. Вы мне мешаете работать, извините.

Марина растерянно оглянулась. Мимо проходил официант из столовой.

— Подождите, секундочку… Молодой человек! Подойдите, пожалуйста!

Он подошел, широко и дружелюбно улыбаясь.

— Молодой человек, вы меня помните? Вы часто забираете у нас тарелки.

— Да! Да! Помню.

— Слава Богу! Пожалуйста, опишите девушку, которая обычно сидит с нами за столиком.

Он смотрел с недоумением.

— Девочка… маленький… я думал, дочка.

— Нет, нет, я не про Алису. Со мной всегда сидит моя мама… помните?

— Да, да!

— Дочка…

— Да.

— И девушка… небольшого роста, с пучком.

Он смотрел с еще большим недоумением.

— Но вы путаетесь… что-то путаетесь… Я вы очень хороший помню. Вы всегда сидели втроем.

Глава седьмая. Муравьи

— Нет, я такой девушки не видела, извините!

— Я не знаю, о ком вы говорите… Полненькая? Небольшого роста? Да здесь вообще таких не было!

— Девушка, вы что к людям пристаете? Спросите на ресепшне.

Обходя пляж и расспрашивая всех отдыхающих, Марина ловила на себе косые взгляды и сама чувствовала себя невероятно глупо. Странно подходить к спокойно отдыхающему человеку и допытываться, помнит ли он такую-то незнакомую девушку, которую случайно мог видеть. Конечно, не помнит. И вспомнить не попытается, а задумается, с чего это к нему пристали, что с ним не так, и не отвлекают ли сейчас его внимание подозрительными вопросами с какой-то корыстной целью.

Дойдя до середины пляжа, Марина села под своим зонтиком. Ольга Васильевна и Алиса обходили левую сторону. Вскоре они к ней присоединились.

— Ну как?

— Никаких результатов.

— И у нас тоже.

Несколько секунд они молчали, глядя на море. Все было в точности, как в их первый день — мирное плескание голубых волн, детский смех, парашют вдалеке. Казалось, вокруг было разлито спокойствие и умиротворенность.

— Это самая нелепая история, о которой я когда-нибудь слышала! — прервала молчание Ольга Васильевна. — Номер 123 занят уже 10 дней другими людьми, на ресепшне утверждают, что никакой Веры и не было. Мало того, такое впечатление, что ее здесь вообще никто кроме нас не видел! Никто из официантов или отдыхающих ее не помнит.

— Бред…

— Ладно, давай рассуждать логически, — Ольга Васильевна, как всегда, не теряла присутствия духа. — Сейчас Веры в отеле нет. Единственное, что мы могли бы предполагать, это что она уехала. В конце концов, она могла уехать на экскурсию.

— Не могла, — вмешалась Алиса — У нее не было денег.

— Откуда ты знаешь?

— Я ей пожаловалась, что у вас нет денег на мороженое. А она сказала: «Я бы тебе купила, но у меня у самой ни одного цента. Видишь, я и на экскурсии не езжу, хотя будь деньги, обязательно бы поехала на водопады».

— Таак… Ну хорошо. Тогда остается только одно логичное объяснение — она улетела домой…

— Домой в Москву? Не попрощавшись с нами? — возмутилась Алиса.

— Ну да, это самое правдоподобное. Хотя подожди! Она ведь с нами вместе прилетела. Не на четыре же дня?

Они растеряно переглянулись и обе посмотрели на Алису.

— Алис! Может, с детьми поиграешь?

Алиса посмотрела на Марину очень серьезно:

— Мам, ну ты что меня за дуру держишь? Вера пропала и никто не знает, где она, а я буду в песок играть?!

Марина вздохнула:

— Ладно. Ты права. Получается, у нас только два пути: либо отдыхать дальше, как будто ничего не случилось, потому что все это слишком странно и, в конце концов, можно подумать, что это не наше дело. Но можете даже не начинать кричать, я и сама знаю, что нам это не подходит. Значит, остается только попытаться выяснить, что случилось.

— Расследование? Здорово! — у Алисы загорелись глаза. — С чего начнем?

Марина вздохнула. Дочь явно воспринимала происходящее, как очередное развлечение. Ну почему именно сейчас, когда, наконец, все наладилось, этой Вере надо было выкинуть какую-то глупость? Ну, уехала смотреть город без экскурсии на городском автобусе и заблудилась. Устала от общества Алисы и сменила номер. Вышла замуж за местного турка, в конце концов. Но предупреди!.. А если с ней и правда что-то случилось? В отеле о ней никто ничего не знает. А с другой стороны, много ли они сами о ней знают? И она спросила вслух:

— Что мы о ней знаем?

— Практически ничего, — признала Ольга Васильевна, и на этот раз ее слова прозвучали довольно пессимистично. — Мы знаем, что ее зовут Вера, что ей 20 лет, что она прилетела в Анталию рейсом из Москвы, 4 дня назад, и остановилась в этом отеле. Знаем, что она жила в номере 123 и вчера вечером, либо сегодня утром, исчезла из отеля. И теперь все как один утверждают, что никогда ее не видели.

— Знаем, что у нее в номере были муравьи, — вставила Алиса.

— Да, муравьи! Есть только два варианта — либо она назвала нам неправильный номер либо, действительно, там жила и, возможно, ее потом переселили.

— Неправильный номер? Зачем?! У нее не было повода нам врать и уж, конечно, она помнила, в каком номере живет.

— Значит, она все-таки там жила. Но если она говорила правду, значит, врет этот тип, который живет там теперь. Так?

— Надо обыскать его номер! — с энтузиазмом предложила Алиса. — Так всегда делают в кино.

— Отличная идея, но, боюсь, у нас нет ордера на обыск.

Ольга Васильевна посмотрела на свою дочь снисходительно.

— Говорила ли я тебе миллион раз, что высшее актерское образование помогает в жизни? Завтра с утра мы нанесем им визит, и они будут нам за это горячо благодарны.

— Ну, учитывая то, как он встретил меня сегодня, на горячую благодарность я бы на твоем месте не рассчитывала.

— Это потому, что ты вломилась к нему без предварительной подготовки. А теперь я тебя как следует проинструктирую, что надо делать.

— Меня? Мама, ты смеешься? Почему я туда пойду, ты же актриса, вот ты и иди!

— Ну, я, конечно, справилась бы с этим лучше, — без ложной скромности сказала Ольга Васильевна, — но в одном я тебе сильно проигрываю. Я не знаю английского языка. А вот ты будешь разговаривать на ломаном английском.

— Почему это на ломаном? — искренне возмутилась Марина.

— Надо на ломаном, значит, будешь на ломаном. Доверься режиссеру и не задавай лишних вопросов. А сейчас мы с Алисой идем покупать крокодила и еще кое-что. И поешьте, как следует за ужином, завтракать нам троим не придется.

«Кое-что» оказалось водным пистолетом. Марина и Алиса напрасно выпытывали у Ольги Васильевны, что за этюд она задумала. Вместо ответа на глазах помолодевший режиссер загнал их пораньше спать. «Старый, что малый» — думала Марина, глядя на них.

На следующий день все трое встали пораньше. Ольга Васильевна затребовала Маринину косметику и оба шарфа приобретенные у Шафака. Марина всегда сильно сомневалась в своих артистических способностях и теперь была уверена, что какую бы авантюру не задумала ее мама, ей это окажется не по зубам. Однако, ей было любопытно, а Алиса просто сгорала от нетерпения.

— Бабушка! А я буду участвовать?

— Будешь стоять на стреме.

— Может, все-таки объяснишь нам, чего ты от нас хочешь?

— Марин, это же элементарно. Что мы знаем о номере 123? Что там МУРАВЬИ! Кем бы не был этот тип, вряд ли он не жаловался на ресепшне на насекомых. Вот мы и придем травить муравьев.

— А зачем муравьям ломаный английский?

— Господи, да не муравьям, а ему! По-турецки ты ведь говорить не сможешь. Сейчас начнется завтрак, подождем, пока он выйдет из номера, и ты подойдешь к нему в коридоре. Скорее всего, он будет спешить и пустит тебя без лишних вопросов. В конце концов, про муравьев кроме как на ресепшне никто не должен знать, так что подозрений у него не возникнет. За время завтрака у нас будет возможность осмотреть номер.

Версия звучала убедительно, и через несколько минут Марина, закутанная в 2 шарфа и с толстым слоем темной пудры на лице, стараясь не смотреть в зеркало, вышла из номера. В руках у нее была длинная прозрачная трубка от водного пистолета, опущенная одним концом в пластиковый стаканчик. («Иногда талант актера может полностью заменить убедительный реквизит» — объяснила Ольга Васильевна, хотя Марина была убеждена, что это не ее случай).

Дверь в «123» была приоткрыта.

— Самый подходящий момент! Давай! — скомандовала Ольга Васильевна.

Сама она осталась в коридоре, а Алисе велели гулять снаружи около корпуса. Марина постучала.

— Войдитэ!» — сказал приятный женский голос.

В номере был идеальный порядок, а молодая смуглая девушка быстро энергичными движениями перестилала постель. Марина замерла на пороге. Видимо, маскарад все-таки был убедительным, потому что при виде нее уборщица разразилась длинной речью по-турецки. Будь на Маринином месте Ольга Васильевна, она без сомнения нашла бы блестящий выход из ситуации, но все, что смогла сказать Марина, было: «Простите, Вы говорите по-русски?» «Даа!» — в речи уборщицы появилась еще более удивленная интонация. «Что вы хотитэ?» «Эээ… Здесь живут мои друзья. Я им купила средство от муравьев. Ходила в город. Вот» — Марина постаралась изобразить беспечную улыбку и помахала трубочкой.

— Мура-вьев?

— Ну да. Они жаловались, что у них в номере муравьи. Одну девушку из-за этого отсюда даже переселили.

Уборщица выпрямилась.

— Я убираю в этот номэр каждый день. Никакие муравьи здесь нет и нэ было. Вот, посмотрите сами! У нас нет муравьи в отэле!

Марина огляделась. Номер был очень чистым — никаких щелей, через которые могли бы пролезть муравьи, заметно не было.

— Извините. Это, наверно, ошибка.

— Навэрно. Жильцы сегодня утром уехали. Я должна приготовить номэр, — и уборщица с любезной улыбкой показала Марине на дверь.

«Не так уж плохо, — похвалила Ольга Васильевна. — Ты отлично выкрутилась».

— Да, но что из этого следует. Тот тип с женой сегодня улетели, как он и говорил. В номере ничего необычного. И уборщица утверждает что никаких муравьев там в жизни не было.

Глава восьмая. Федор Иванович

На улице к ним подбежала Алиса и совершенно не конфиденциально закричала:

— Мама! Ну как?!

— В разведку тебя бы не взяли. Никак. Пойдемте скорее домой, совершенно не хочется наткнуться на кого-то в таком виде.

Но пройти незаметно не удалось, около своего корпуса они все-таки встретили Инну. Она оглядела Марину с головы до ног, и Марине показалось, что ее улыбка сегодня менее открытая и доброжелательная. «Как у вас дела? Как отдыхаете?».

— Прекрасно, — немедленно вступила Ольга Васильевна. — Вот, видите, купили шарфы, приобщаемся к местной культуре.

— А на вас жалуются.

— Что?

— Отдыхающие жаловались. Говорят, вы на пляже подходите к людям, мешаете отдыхать.

— Мы мешаем?! Мы всего лишь разговаривали с людьми и, знаете, по-моему, имеем на это право! Мы тоже отдыхаем.

— Понимаю, — сказала Инна холодно. — Но правила не позволяют нарушать общественный порядок. В противном случае рассматривается вопрос выселения из отеля. Вы ведете себя странно. В отеле достаточно много народу, кто-то приезжает, кто-то уезжает. Если вам кажется, что вы не видите кого-то, кого видели раньше, это не повод сеять панику. Вы приехали втроем, вот и отдыхайте спокойно втроем…

И произнеся эту отповедь, Инна отвернулась и быстрым шагом ушла, не давая даже возможности ответить.

Марининому возмущению не было придела:

— Ты это слышала? Она как будто недовольна, что мы ищем Веру.

— А они, действительно могут нас выселить? — спросила Алиса.

— Не знаю, но в любом случае мы не сможем ничего доказать. Если бы у нас была хотя бы фотография Веры или мы знали бы ее фамилию!

— А ведь я хотела с ней сфотографироваться, помните? — грустно сказала Алиса. — Сейчас она была бы на фотографиях, и они не смогли бы сказать, что ее не существует.

— Да, фотографии… надо за ними сходить… с этой историей мы забыли про них.

— Ха! Я даже про Федора Ивановича забыла, не то, что про фотографии.

Марина вдруг хлопнула себя рукой по колену:

— Мама! Ты — гений!

— Наконец ты это признала! А почему я гений?

— Федор Иванович! Он работает в прокуратуре. Думаю, это единственный человек, который может нам помочь. Надо найти его и рассказать ему все, надеюсь, хоть он нам поверит.

— Не беспокойся. Федора Ивановича я беру на себя. Он поверит.

Хотя все трое не завтракали, есть почти не хотелось. За обедом они не разговаривали, Марина незаметно оглядывалась вокруг, и ей показалось, что официанты смотрят на них как-то необычно. «Дождусь того, что, действительно, крыша съедет, — подумала она. — Да! Тихий и спокойный отдых…». Она вздрогнула, когда при выходе из ресторана ее окликнули.

— Марина! — Это был Ахмед, возможный болгарин, поспособствовавший их переселению. Он широко улыбался. — Вот, заехал узнать, как у Вас дела.

Марина насторожилась:

— То есть выселить нас из отеля?

— Ну зачем же так сразу. Меня просто попросили разобраться в сложившейся ситуации.

— Ахмед, послушайте, я не знаю, что вам про нас наговорили. У меня такое впечатление, что из нас тут пытаются сделать сумасшедших, но…

— Марина, вы главное не волнуйтесь. Давайте погуляем по берегу.

Они вышли к морю.

— Так что же у вас тут стряслось?

Марина насторожилась, Ахмед был заодно с персоналом отеля, это они его вызвали.

— Ничего особенного, — сказала она как можно более беспечным голосом. — Просто мы тут познакомились с одной девушкой, подружились с ней и не успели взять ее московский адрес. Попытались что-то узнать на ресепшне и у других отдыхающих. Я даже не представляю, почему из этого раздули такую историю.

Она улыбнулась:

— У нас все в полном порядке, правда.

— Понятно. Тогда, наверно, мне следует извиниться. Отчасти это я виноват в сложившейся ситуации.

— Вы-то тут причем?

— Понимаете, когда я увидел вас в Олимпе, у вас был такой несчастный вид, что я просто не мог вам не помочь. Но ваших денег для переселения сюда было недостаточно, а я хорошо знаю эту кухню, и понимал, что туроператор сделает исключение только в случае обострения какого-то заболевания. Ну, вот я и сказал, что у Вашей мамы… в общем, что у нее галлюцинации, и врачи прописали ей этот отдых для успокоения нервной системы.

— Что? Вы нас выставили психопатами! Вы хоть понимаете, что вы наделали? Нам же теперь не поверит никто!

— Простите меня, Марина. Я, правда, всего лишь хотел Вам помочь… Но мне сказали, что вы жаловались на муравьев в номере. Я прекрасно знаю «Грин Бич энд Сан», никаких муравьев там быть не может… скажите, а в Олимпе Вам ничего не казалось странным?

— Странным? Это был не отель, а живое воплощение ночного кошмара.

Он засмеялся:

— У вас богатый лексикон и… не обижайтесь, но вам свойственно несколько драматизировать события. Я сейчас говорю не о самом отеле. Мне говорили, что вы там побывали еще и в ресторанчике местном… и в лавке с сувенирами. Там вам ничего странным не показалось?

— Вам говорили? — Марина чуть не задохнулась от возмущения. — Ахмед, вы за нами шпионили? Вам следовало бы работать в ФСБ!

— Спасибо за комплимент, но…

— Это критика. У меня складывается впечатление, что с тех пор, как мы прилетели, кто-то следит за каждым нашим шагом. Откуда вы знаете про лавку с сувенирами, и что именно нам, по-вашему, там должно было показаться странным?

Ахмед смотрел на нее с беспокойством:

— Марина, вы слишком взволнованы и это меня пугает. Никто за Вами не следит, но если у Вас есть повод так думать, вам лучше рассказать мне все сейчас. Я хорошо знаю эту страну и могу вам помочь. Мне и в голову не приходило шпионить за вами, просто мой знакомый — владелец ресторанчика рассказал, как вы к нему приходили, и что он послал вас в сувенирную лавочку к этому, как его…

— Шафаку.

— Спасибо. Так вы уверены, что ни о чем не хотите мне рассказать?

— Мне нечего рассказывать. Я не понимаю, о чем вы говорите. Что странного в том, что мы ходили купить сувениры?

— Ничего, конечно! Я просто хотел сказать, что если бы вам и там что-то показалось странным, это бы говорило о том, что у вас на самом деле расстроены нервы. Знаете ли вы, что галлюцинации обычно начинаются с того, что человек видит мышей… или насекомых?.. Ну, ну, не обижайтесь, это я к слову… Послушайте добрый совет — просто отдыхайте. Наслаждайтесь морем, солнцем, вкусной едой. И выкиньте из головы, что кто-то замышляет что-то против вас. Договорились? — он говорил с отеческой улыбкой и даже похлопал Марину по плечу.

Она улыбнулась:

— Ахмед, я вам искренне благодарна за участие. Но должна напомнить, что историю с галлюцинациями придумали вы, так что не знаю, у кого из нас более богатое воображение. Я не воображаю себя Наполеоном и никаких мышей не вижу. Муравьев, кстати, тоже видела не я.

— Все-таки обиделись. Напрасно, — Ахмед порылся в кармане и достал свою визитную карточку. — Пожалуйста, пообещайте мне, что если у вас будут еще какие-нибудь неприятности, вы мне позвоните.

Он сунул карточку ей в руку, кивнул на прощание и быстро зашагал от нее по берегу.

— Федор Иванович, не составите мне компанию в заплыве до буйков?

— С удовольствием, Ольга Васильевна.

До буйков они доплыли почти одновременно. Ольга Васильевна оглянулась. Вокруг них, на ближайшем расстоянии, никого не было.

— Федор Иванович, я хотела вам сказать одну очень важную вещь. Надеюсь, здесь нас никто не услышит.

— Да, Ольга Васильевна, никто. Я вас внимательно слушаю. Сам давно хотел поговорить.

— В общем… Федор Иванович, я не знаю, как и сказать…

— Не смущайтесь, Ольга Васильевна! Мы с вами взрослые люди, между нами не должно быть неловкости…

— Я боюсь, что вы подумаете, что я сошла с ума.

— Не волнуйтесь. Не зазорно, когда между взрослыми людьми возникает симпатия и может быть даже…

— Федор Иванович! Вчера из нашего отеля пропал человек. И я предполагаю худшее.

— Что? — Федор Иванович потерял равновесие, и его голова оказалась под водой.

Ольга Васильевна терпеливо ждала, пока он вынырнет и откашляется.

— Я понимаю, что это звучит нелепо. Но эта девушка жила в соседнем от нас корпусе и исчезла. Теперь ее нет! Я, конечно, надеюсь, что она жива, но мне страшно…

Федор Иванович выждал небольшую паузу и осторожно спросил:

— А тот вариант, что она улетела домой, вы совсем не рассматриваете?

— Я знала, что вы мне не поверите! — воскликнула Ольга Васильевна с отчаяньем в голосе.

— Нет, Ольга Васильевна… да, подождите, не уплывайте… Я вам верю… Давайте поговорим…

Через полчаса все четверо сидели на пляже, причем Марина на всякий случай выбрала местечко подальше от их отеля. Вид у Федора Ивановича был ошарашенный.

— Девушка исчезла из отеля, говорите вы. Вы были с ней знакомы раньше?

— Нет. Мы познакомились здесь в отеле.

— Она брала у вас попользоваться какие-то вещи? Может быть, занимала деньги?

— Нет! Ничего подобного.

— Вот видите. То есть, строго говоря, она не обязана оповещать вас о своих перемещениях. Улетела, не попрощавшись, обидно. Но, подумайте сами, какой смысл раздувать из этого детективную историю?

— Но она не могла улететь. Дело в том, что она прилетела вместе с нами, одним рейсом, всего четыре дня назад.

— Откуда вы знаете, если познакомились здесь?

— Мы видели ее в аэропорту.

— Вы могли видеть похожую девушку.

— Да нет, мы разговаривали! Это точно была она.

— И она нас тоже вспомнила, — вставила Марина.

— Хорошо. Вы сменили отель после одного дня отдыха. Почему она не могла сделать то же самое после четырех дней?

— Это не так уж просто!

— Но вы же переехали.

— Нам повезло. Немного удачи, немного неотразимого женского обаяния…

— Плюс много денег, которых у нее не было, — опять вмешалась Марина. — Федор Иванович! Я понимаю, что это звучит, как полный бред. И вы, конечно, не обязаны нам верить. Но Вера совершенно точно не собиралась никуда уезжать. Она отдыхала одна, и ее исчезновение некому заметить. И все-таки она была тут и исчезла. С ней что-то случилось!

— Что?

— Если бы мы знали!

— Ну, допустим. А если это правда, то… Почему вы сразу ко мне не обратились? Театр с травлей несуществующих муравьев это, по-вашему, серьезные действия?

— Думаете, надо идти в полицию?

— В здешнюю полицию? Ни в коем случае! Нет, конечно, если бы у вас были доказательства, — хоть какие-то! — существования этой девушки, тогда другое дело, но так… вас слушать то никто не будет. И запомните, пожалуйста — если допустить, что из отеля, действительно, пропал человек, вы сами в опасности. Они не зря переполошились, и этот Ахмед кажется особенно подозрительным. У вас ребенок, подумайте хоть об этом.

— Но не могли же мы ничего не делать!

— КО МНЕ надо было идти! Обещайте, что отныне никакой самодеятельности. У Вас есть выход в Интернет?

— Да, у Алисы на нетбуке.

— Я сегодня же напишу своему другу и попрошу выслать список всех прилетевших вашим рейсом, так мы будем знать данные этой Веры. Потом сделаем запрос в турагентство и убедимся, что она, действительно, ехала сюда. Не возражаете, если я недолго подержу ваш нетбук у себя?

— Нет, что вы! Федор Иванович, мы так вам благодарны…

— За что? Это моя работа. Все что требуется от вас — предоставить дело мне и вести себя беспечно, как будто ничего не случилось… Жаль, конечно, что у вас нет ни одной ее фотографии.

— А у одних людей в отеле ее фотография есть, — вмешалась Алиса. — У тех, ну, бабушка, помнишь? Она говорила, что ее сфотографировали с малышом.

— Ну-ка, ну-ка! — оживился Федор Иванович. — С этого места поподробнее.

Марина пересказала рассказанный Верой случай.

— Но это же замечательно! В отеле не так много семей с двумя маленькими детьми, возраст одного из которых от года до двух. На ресепшн… хм, больше не обращайтесь. Думаю, мы и сами их увидим (если они, конечно, еще не улетели). В общем, присматривайтесь к людям вокруг. Если найдем ту семью, придумаем, как скопировать у них фотографию. А ты, молодец, Алиса! Кажется, я был неправ насчет тебя.

Приободренная похвалой девочка добавила:

— Да, а вот если бы мне мама и бабушка тогда не помешали сфотографироваться с Верой, она была бы и у нас.

— Мы делали фотосессию, — пояснила Марина. — Кстати, как раз тогда и видели Веру в последний раз. Она пошла на пляж, а мы возвращались оттуда с фотографом.

Федор Иванович чуть не подпрыгнул:

— Хотите сказать, что вы фотографировались на пляже за полчаса до ее исчезновения? И Вы все это время молчали о самом главном!? Вы меня с ума сведете!

— Но Веры то с нами не было…

— Веры не было, но другие люди! На тех фотографиях должны попасть в кадр практически все, кто был там в этот вечер! Девушка, (если она, действительно пропала), пропала с пляжа. У вас есть фотографии места преступления за час до преступления, и вы говорите, что это не важно?

Марина и Ольга Васильевна переглянулись. Сразу видно, что за дело взялся профессионал.

Фотограф сидел на своем месте под тенистой пальмой и клевал носом, наблюдая за туристами. Кто-то из них возвращался с пляжа, кто-то шел в бар и наливал себе колу и другие напитки. Жара уже спала, но воздух оставался теплым, даже душным, и от этого хотелось спать. Через час начнет садиться солнце и надо будет отправляться на море, делать очередную фотосессию, а пока он с удовольствием прошелся бы до бара и налил себе стаканчик холодной колы, а то и мартини со льдом. Но на его стойке рядом с рекламными буклетами стоял ноутбук и он никак не мог его оставить. Тоска! Нащелкаешь кучу фотографий, потом придирчивые клиенты будут их 2 часа рассматривать, а выберут в результате 2 штуки.

— Добрый вечер! — к нему подошла пожилая пара, наверно, супруги.

— Хотите заказать фотосессию? — бодро предложил он и тут же понял, что эту даму уже снимал, правда, без ее кавалера. — Куда же вы пропали? Я уж решил, вы раздумали покупать фотографии. Одну минутку, вот ваша папка.

Он открыл папку на экране и посадил Ольгу Васильевну на свое место, а сам встал за ее плечом. Она очаровательно улыбнулась:

— Сегодня так жарко, не хотите пока чего-нибудь выпить? Только покажите, что нажимать, и мы справимся сами!

— Да, ладно. Вот сюда. Только записывайте номера, которые вам понравились. Вот блокнот и ручка.

И он отошел. Наклонившись к Ольге Васильевне, Федор Иванович защелкал мышкой, пристально всматриваясь в экран. Его интересовали люди на заднем плане, те, кто попал в кадр случайно. Ольга Васильевна вполне прониклась ролью Ватсона и была сосредоточена не менее чем он, хотя и не забывала комментировать: «Сколько раз говорила Марине, что ей надо слегка поднимать подбородок, если она попадает в фас… А вот тут 70 мы неплохо… И когда Алиса успела так растрепать волосы?». Вдруг она вскрикнула, так что Федор Иванович чуть не перевернул ноутбук:

— Назад, назад! Верните прошлый!.. Нет, еще один!.. Вот!

На переднем плане стояла, как всегда забывшая поднять подбородок, Марина в обнимку с Алисой. Но Ольга Васильевна на этот раз не обратила на них внимания. Она показывала пальцем на ту часть экрана, на которой размыто были видны двое на заднем плане. Небольшого роста полная женская фигура с пучком и рядом мужчина.

— Это она!.. Я уверена, что это Вера. Хотя, странно… она сказала, что только что поужинала и идет на пляж!

Вы не можете увеличить?

— Постараюсь — Федор Иванович защелкал мышкой. — Вот.

На заднем плане точно стояла Вера. Но и мужчина, с которым она разговаривала, показался Ольге Васильеве знакомым. Где же она его видела? Крючковатый нос в профиль, небольшого роста фигура. Она была почти уверена, что это Шафак.

Глава девятая. Особый товар

Был вечер, стемнело и от ярко освещенной сцены раздавалась веселая музыка и детские голоса. Там проводилась «мини-диско» и все юные обитатели отеля, начиная с тех, кто уже в состоянии доковылять до сцены за ручку с мамой и кончая теми, кто хоть чуть-чуть не дорос до возраста студента-аниматора, были там. Единственное исключение составляла Алиса. Никто бы и подумать не мог, что в ее номере в это время проводился «военный совет», по выражению Федора Ивановича. («В Филях» — мысленно добавила Марина. Его терминология раздражала, как и его пафос.) Было душновато, но Марина настояла на том, чтобы закрыть дверь на балкон. Федор Иванович сидел на единственном в номере стуле и пытался унять Марину и Ольгу Васильевну, которые требовали от него действий немедленно.

— Федор Иванович, вы понимаете, что это доказательство? Завтра нам напечатают эту фотографию и с ней надо немедленно идти в полицию!

— Вы не представляете, что за тип этот Шафак!

— И Ахмед явно с ними заодно, недаром сразу примчался! Он ведь даже не нашего туроператора представитель!

— Спокойно, спокойно! — повысил голос Федор Иванович. — Это вы меня поймите — в полиции вас никто не будет слушать. Что доказывает ваша фотография? Размытая женская фигура на заднем плане — да это кто угодно может быть! Пожалуйста, давайте дождемся ответа из Москвы. Завтра я надеюсь получить список пассажиров самолета, и тогда мы будем знать Верины данные. После того, как из Москвы подтвердят, что она выехала в этот отель, мы сможем действовать. А пока вы, если вмешаетесь, все только испортите. Вспомните, к чему привело ваше выступление с травлей муравьев! И вы мне обещали — никаких шагов без меня. Или я, в конце концов, сам потребую, чтобы вас депортировали в Москву. Это не игры, поймите вы!

И не дав им возразить, добавил, вставая:

— Все, дамы. Спокойной ночи. Завтрашний день посвящен только отдыху.

Когда за ним закрылась дверь, Ольга Васильевна посмотрела вслед неодобрительно:

— «Все дамы. Спокойной ночи», — передразнила она его интонацию. — А был такой галантный, такой любезный кавалер. Куда это все у них девается, стоит столкнуться с малейшим затруднением в общении с дамой?

— Ну если ты называешь малейшим затруднением то, что дама, во время долгожданного короткого отпуска, втянула его в криминальную историю с похищением человека, то его можно понять, — сухо сказала Марина. — До вчерашнего дня я терпеть не могла Федора Ивановича, но должна признать, он ведет себя как настоящий профессионал.

— Этот олух? Это ты называешь профессионализмом?! Да пока он будет ждать соблюдения всех бюрократических формальностей, Веру убьют, если еще не убили! Ты как хочешь, а я в нем полностью разочаровалась. И имей в виду — ждать разрешения от этой размазни я не собираюсь.

— А что ты задумала?

— Не волнуйся. Всего лишь небольшой этюд.

— Мама, только не это!

Ольга Васильевна посмотрела на дочь с сочувствием:

— Бросай работу в школе, серьезно тебе говорю. Никогда не видела человека, который бы так остро на все реагировал.

— Не переводи рельсы.

— О чем ты? А, да. Я всего лишь вспомнила, что нехорошо не выполнять обещания. У тебя еще есть деньги?

— Смотря на что.

— Отлично, значит есть. На особый товар, конечно. Я ведь обещала, что за ним вернусь. Шафак, наверно, ждет не дождется.

— Мама, забудь об этом! К этому типу и близко нельзя подходить! Хочешь исчезнуть как Вера?

— Хочу узнать, что с ней случилось. А ты можешь оставаться в отеле и плавать в бассейне. В конце концов, какое нам дело, что девушка, о которой мы почти ничего не знаем, не вернется домой с отдыха. Ее хватятся, конечно, начнётся настоящее расследование, но позже.

— Уговорила. Надо только купить карту, потому что наш нетбук у Федора Ивановича, в Интернет мы выйти не сможем.

— Не беспокойся, карта у меня в сумке. И кстати два билета на автобус. Алиса останется в отеле.

До сих пор молча слушавшая Алиса, возмутилась:

— Я с вами!

— Даже не мечтай! Останешься в отеле и, если кто-нибудь спросит, будешь говорить, что мы в номере.

И заметив, что Алиса готова заплакать, Марина обняла ее и добавила:

— Пожалуйста, будь умницей, побудь одна. С нами все будет в полном порядке. И один мобильный мы оставим тебе — можешь нам позвонить. А после обеда будем делать, что ты захочешь.

— Тогда обещай, что согласишься!

— На что?

— Нет, ты сначала обещай.

— Ну ладно, обещаю.

— Полетим вдвоем на парашюте… Ты обещала!

— О, Господи! Только этого мне не хватало.

— Ну, мам, ты обещала!

— Ладно. Полетим на парашюте. После того, что предлагает твоя бабушка, это почти разумная идея.

Марина не была уверена, что они смогут доехать до Олимпа, не заблудившись. Но все оказалось просто. Полупустой автобус петлял по дороге и вскоре они увидели в окно знакомый въезд в город, а потом показался и «Олимп». Остановка была недалеко от него. Найти дорогу до магазинчика Шафака тоже не составило труда.

Колокольчик у двери звякнул, когда они вошли.

— Шафак! Добрый день! Это мы! — позвала Ольга Васильевна, всем своим видом излучая доброжелательность.

Длинные шали, свисающие до полу, раздвинулись, но из за них вышел не Шафак, а молодая восточного типа женщина.

— Hello! Do you speak English? We are looking for Shafak… — вступила Марина.

— Лучше по-русски, — ответила продавщица без малейшего акцента. — Меня зовут Карина, чем я могу Вам помочь?

— Мы ищем Шафака, хотели с ним поговорить.

— Передать ему привет от Оксаны, — добавила Ольга Васильевна.

— Шафак? А кто это?

— Как кто? — Ольга Васильевна широко улыбнулась. — Шафак — наш хороший знакомый и хозяин этого магазина. Вы его заменяете, да?

— Это мой магазин. Никакого Шафака тут нет.

Пожалуй, в первый раз в жизни Марина заметила, как ее мама растерялась.

— А давно вы открыли этот магазин?

— Три года назад.

Но Ольга Васильевна не хотела сдаваться:

— Видите ли, мы от Оксаны…

— Какая Оксана?

— Хозяйка отеля «Олимп».

— Это тот уродливый, на углу улицы? Я с ней не знакома.

— Но в прошлый раз… В общем, нам нужен особый товар! — произнесла Ольга Васильевна как можно убедительней.

— Не понимаю, о чем вы говорите, но, пожалуйста, смотрите всё! Вот шали… магнитики хорошо идут для сувениров.

— А может быть… у вас есть пепельница? Мне бы хотелось, какую-нибудь красивую. Можно с орнаментом.

— Пепельниц нет, извините.

— Понятно, спасибо! — они вышли.

— Могу предложить зажигалку с гербом Турции! — крикнула им вслед Карина.

— Давай дойдем до того ресторанчика. Может, у его хозяина удастся что-то выяснить, — предложила Марина.

Но и тут их ждала неудача. Знакомый ресторанчик оказался закрыт, и на дверях висела табличка «Close». Обойдя его кругом, они ни с чем вернулись назад и молча пошли к автобусу. Услышав шаги, догоняющие их, обе вздрогнули и обернулись.

— Федор Иванович, это вы!

Да, это был он. И вид у него был очень рассерженный.

— Немедленно в автобус, — скомандовал он. — Это безобразие. С вас глаз спускать нельзя! О чем мы договаривались?

— Федор Иванович, а откуда вы узнали, что мы здесь?

— осторожно спросила Марина, пока они шли за ним к остановке, как двое первоклашек, пойманных директором за прогулом уроков.

— От Алисы. К счастью, хоть она в вашей семье понимает, что такое опасность.

— Могла бы нам позвонить и убедиться, что все в порядке. Один телефон мы ей оставили.

— А если было бы не в порядке? Да она вас спасла, можно сказать! Даже не пытайтесь мне рассказывать, что вы выяснили, мне это неинтересно! Эта Ваша поездка могла закончиться чем угодно! Невероятно, две взрослые женщины, а ведут себя хуже детей… Вам удалось что-нибудь выяснить?

— Ничего. Некая Карина утверждает, что три года назад купила этот магазин и никакого Шафака не знает. Оксану тоже. А хозяин ресторанчика вообще нет на месте. Что странно.

— Почему странно?

— Ладно. Вы были правы — будем ждать результатов из Москвы.

— Можете не ждать. Сегодня я получил полный список пассажиров, — медленно произнес Федор Иванович.

— Ну?

— Ни одной женщины с именем Вера на борту вашего самолета не было. Но это еще не все. Девушек 1998 года рождения на борту было двадцать три, но не одна из них не летела одна. Послушайте. Я всячески хочу вам помочь. Но то, что вы мне рассказали, просто не может быть правдой.

— Но точно была одна!

— Значит, это вы что-то путаете. Одно я понял точно — воображение у вас богатое. С вас глаз спускать нельзя, чтоб вы не наделали глупостей.

Глава десятая. Парашютинг и последствия

Федор Иванович сдержал обещание не сводить с них глаз. Он даже нарушил свой режим и пошел обедать в одно время с ними, чтобы сесть с ними за один столик. Так что втроем они остались только после обеда, когда ушли в свой номер.

— Это самая невероятная история, которую я слышала в своей жизни, — воскликнула Ольга Васильевна, как только они остались втроем. — Теперь и Федор Иванович перестал нам верить.

— Но мы-то знаем, что мы не сумасшедшие. Вера совершенно точно существует, и разговаривала с нами в последний раз вечером в день фото-сессии. Вот чего я совершенно не понимаю, это как она оказалась на пляже одновременно с нами! Ты уверена, что не ошиблась и это она?

— Посмотри сама.

— Обязательно. Надо сегодня забрать фотографии.

— Думаешь, она была знакома с Шафаком?

— Нет. Исключено. Он мог заговорить с ней сам.

— Конечно! Но зачем ей было говорить нам, что она в это время ужинала?

— Ты права — в этом Вера нас обманула. Но почему?

Марина на минуту задумалась.

— Я еще кое-что вспоминаю. Когда она в первый раз назвала свое имя — Вера, мне показалась, что она заколебалась. Тогда я подумала, что это глупость… Все-таки очень странно, мама. Зачем ей могло это понадобиться?

Алиса смотрела на них широко открытыми глазами:

— Мам! Бабушка! Вы чего? Вера нас ни в чем не обманывала!

— А с тобой вообще не хочу разговаривать! Кто бы мог подумать, что моя дочь стукачка.

У Алисы задрожали губы:

— Я не стукачка! И Вера не врунья.

Марина вздохнула:

— Ладно, не обижайся. Понимаю, ты испугалась…

— А парашют? Ты обещ…

— Помню. Сначала заберем фотографии.

— Бабушка, а ты хочешь принять участие в парашютинге?

— Нет, детка, бабушка предпочитает погулять с Федором Ивановичем. Для того, чтобы рисковать жизнью, у тебя есть мама, — уныло сказала Марина.

— Да, дети мои, — И Ольга Васильевна с апломбом процитировала: — «Рожденный ползать летать не может». А у меня давление, я лучше вздремну. Парашютинг оставляю Вам. Когда начнется ужининг, зовите.

Но фотографии оказались еще не готовы.

— У меня пока не было времени напечатать ваши три штуки — сказал фотограф, сделав ударение на слове «три». — Завтра обязательно.

По его лицу можно было прочесть, что он думает о таких клиентах, как они.

— Ладно. Пошли на твои парашюты.

— Будете кататься вдвоем или по очереди?

— Вдвоем, — Марина заплатила деньги, после чего на них с Алисой надели оранжевые спасательные жилеты, застегивающиеся на животе, которые показались Марине очень похожими на форму московских дворников.

Двое мускулистых турков посадили их на «банан» — своего рода водный велосипед и повезли за буйки. Ветер трепал волосы, брызги летели в лицо, Алиса визжала и смеялась, и Марине стало весело, но чувство тревоги не уходило. Если бы Вера оказалась мошенницей, каким-то образом связанной с Шафаком, можно было бы просто выкинуть эту историю из головы. Но Марина могла бы поклясться, что это не так. И за границей она была точно в первый раз, даже не знала, как проходить паспортный контроль…

— Мама, ты меня слышишь?

Их пересадили на моторку, в которой лежал сложенный парашют, и через несколько секунд Маринину талию плотно охватывали ремни безопасности. Алису «закрепили» впереди нее и парашют взмыл вверх. Гладь моря осталась далеко внизу, ветер обдувал их лица. Как здорово! Никогда Марина еще не испытывала такого чувства полета. «Алиска! Ты молодец! Это надо было сделать!».

— Мама, смотри, еще выше!

Парашют поднялся выше, теперь они видели пляж, свой отель и даже кусочек дороги перед ним, по которой проезжали крошечные, как игрушечные, машинки.

— Алис, ты только посмотри!

— Вау, как на самолете только круче, потому что без стекол! Смотри, мам, к нашему отелю автобус подъехал.

— Это заезд новых туристов.

Правда, как же здорово вот так свободно двигаться в небе, и жаль, что их сейчас спустят вниз. Марина обняла дочь за талию.

— Ну, посмотрим, кто к нам приехал — сказала она шутливо, близоруко прищуриваясь и вглядываясь вдаль. И вдруг забыла, что находится на небе. Из автобуса вышла волоча за собой чемодан на колесах полненькая небольшого женская фигура. Волосы забраны в пучок…

— Мам, ты что парашют раскачиваешь?

— Алис, ты хорошо видишь, посмотри-ка вон туда.

Алиса замерла на секунду.

— Мама, это же Вера!

— Уверена?

— Да!

Парашют стал опускаться, и Марина увидела, что мужчины с моторки энергично заматывают трос.

— Нет, это точно она! Ура, Вера вернулась!

— Ну как впечаилэниа? — поинтересовался улыбчивый турок, высвобождая их из ремней.

— Мы Веру видели…

— Что?

— Очень красивый вид. Спасибо нам понравилось, — пояснила Марина.

Как только их высадили на берегу, Алиса потребовала немедленно идти в отель.

— Найдем Веру! Как ты думаешь, где она была?

— Выходит, просто ездила на экскурсию!.. Господи, а мы то напридумывали себе невесть что! В ту лавку мотались по жаре, как две дуры! Самой смешно.

На ресепшне Инна поздоровалась с ними, как всегда любезно улыбаясь, но Марине показалось, что их появление ее не обрадовало. Наверняка, она не ждала от них ничего хорошего и готова была услышать, что в их номере обнаружено приведение или что шеф-повар отеля похож на фоторобот международного террориста. Марине захотелось реабилитироваться в ее глазах.

— Инна, то маленькое недоразумение прояснилось. Девушка, о которой мы спрашивали, уезжала на экскурсию. Она только что вернулась на автобусе, мы ее видели.

Улыбка исчезла с лица Инны, и она сказала устало-терпеливым тоном, каким объясняют одно и тоже по многу раз маленьким детям:

— Только что приехал автобус с новыми туристами. Экскурсий сегодня нет.

— Но там была девушка. Такая полненькая… с большим чемоданом… Только не говорите, что вы ее не видели.

— Конечно, видела. Эта девушка прилетела из Москвы три часа назад. Мы только что поселили ее в номер 123.

На ужине, как всегда, было много народа, и из общего гула голосов иногда выделялся звонкий голос какого-нибудь ребенка. Ольга Васильевна, Марина и Алиса сидели как загипнотизированные, глядя на темный пучок волос, через два столика от них. «Сейчас она обернется… А может мы, правда, рехнулись» — думала Марина.

Один только Федор Иванович (он единственный из них четверых сидел спиной к девушке) ел с удовольствием, как ни в чем не бывало.

— Ну, так что? Это ваша Вера? — спросил он, после того как покончил с салатом и с аппетитом принялся за креветки.

— Очень похожа. Вот сейчас обернется, тогда поймем.

— Пойду посмотрю, она это или нет! — вскочила Алиса, но Федор Иванович удержал ее за руку.

— Сиди, пожалуйста.

— Но почему?

— Понимаешь, если это она, то она оказалась не тем человеком, за кого себя выдавала, так что думаю, тебе лучше держаться от нее подальше… К твоим маме и бабушке это, кстати, тоже относится… Передайте, пожалуйста, соль, Ольга Васильевна… Спасибо… Совершенно не могу понять, что вы так за нее ухватились, как будто на отдыхе больше думать не о чем. Между прочим, спокойно проведенный отпуск дает заряд бодрости на год вперед.

Но его мудрые слова остались без всякого внимания — в этот момент девушка повернула голову.

Это была не Вера. Но как похожа! Пока Марина видела ее только с затылка, она могла бы поклясться, что не ошибается.

— Это не она, — разочарованно констатировала Ольга Васильевна.

Федор Иванович нахмурился еще больше.

— А вот это уже ни на что не похоже! Марина, вы только что уверяли меня, что точно видели, как ваша эта Вера, живая невредимая, вернулась в отель!

— Я была уверена, что это она. Абсолютно уверена! Но мы смотрели сверху, с большого расстояния…

— Слушать об этом больше не хочу! — Федор Иванович, кажется, всерьез рассердился. — У вас троих слишком богатое воображение, как я уже говорил. Как я после этого вообще могу вам верить? Вот, вы утверждаете, что с вашей этой Верой должно было что-то случиться, что она не могла просто спокойненько улететь домой. А откуда мне знать, что вы ничего опять не путаете и не приукрашиваете? Можете дальше играть в шпионов, если вас это развлекает, но меня не впутывайте! Я больше головы не поверну…

— Тише вы! — бесцеремонно прервала его Ольга Васильевна. — Смотрите!

Марина и Алиса замерли, а Федор Иванович резко обернулся. От одного столика, с трудом ковыляя и придерживаясь за стулья, шел смуглый темноволосый малыш, лет полутора. Он с любопытством осматривал все, что попадалось у него на пути и, удерживая равновесие, опирался о колени сидящих, переходя от столика к столику. Когда он дошел до похожей на Веру девушки, к нему вдруг подскочил такой же смуглый и темноволосый мужчина и подхватил его на руки. Это выглядело так, как будто ему стало неудобно, что ребенок может побеспокоить других посетителей ресторана. Но вместо того, чтобы унести сына, он вдруг посадил его девушке на колени. Марина увидела у него в руках фотоаппарат. Девушка улыбнулась и обняла ребенка, а мужчина снял их, затем, благодарно улыбаясь, он забрал ребенка и быстро отошел к своему столику.

— Как думаешь, в этом, действительно, что-то есть или у нас уже крыша едет? — шепнула Марине Ольга Васильевна, когда они выходили из ресторана.

— Думаю, что они просто очень похожи.

— Но ее сфотографировали с ребенком! Ты видела? Вера приехала из Москвы и в первый вечер ее пытались сфотографировать с ребенком. Она нам описывала именно эту сцену, которую мы сейчас видели.

— Федор Иванович! Мы в номер, отдохнем.

— Вот-вот, отдохните! — пробурчал Федор Иванович, не оборачиваясь.

Кажется, он серьезно обиделся.

— Мам, я хочу фотографии забрать! Можно я схожу?

— Федор Иванович! — опять окликнула Ольга Васильевна и прибавила шагу, догоняя его. — Пожалуйста, ну, не обижайтесь!.. Проводите Алису к фотографиям, Вы же на море идете!

Ее дипломатические способности, правда, не знали границ, и через несколько минут Алиса ушла с подобревшим Федором Ивановичем.

В номере Марина легла на кровать лицом вниз.

— Голова болит! Есть аспирин?

— Есть, но нет воды. Попросить в столовой?

— Не надо, просто полежу чуть-чуть.

— Ты переутомилась.

— Еще бы! — Марина резко села на постели. — Нет, с ней что-то случилось, это точно. А мы сидим и ничего не делаем.

Ольга Васильевна села рядом с ней.

— Я, когда училась в театральном, однажды играла в студенческом спектакле в детективной пьесе. Кажется, по Агате Кристи. Там расследовали убийство. Никогда не думала, что такое может случиться со мной в жизни.

— В жизни все не так, — ответила Марина. — В детективах все начинается с преступления. Происходит убийство или похищение. Все это понимают… признают хотя бы, что оно случилось. А тут впечатление, что никому просто нет дела. Веру здесь как будто никто кроме нас не видел и не знал, вот что самое странное! Не могут же они все быть замешаны!

— Конечно, нет. Просто не замечали ее.

— Но мы-то заметили!

— Случайно. Ее да, кого-то другого нет.

Вера, кажется, тоже что-то говорила о случайностях… «Вы верите в судьбоносные совпадения?» — да, вот что она тогда спросила.

— Давай рассуждать логически. Что мы знаем точно. Существует — совершенно точно существует! — девушка двадцати лет. Называет себя Вера, но можно допустить, что это врет. Вопрос — зачем?

— Предположим, ей не нравится ее имя. Может быть, мама ее назвала как-нибудь вычурно, типа Клеопатры. Некоторые меняют имена во взрослом возрасте, но она могла, допустим, побояться обидеть маму. И остается Клеопатрой (допустим), а сама это имя терпеть не может, ну и назвалась на отдыхе другим, своим любимым.

— Допустим. Хорошо. Тогда, девушке, которая называет себя Верой… настоящий возраст тоже не нравится?

— Ну это у женщин сплошь да рядом!.. Федор Иванович, кстати, с чего-то взял, что тебе 55. Не знаешь, почему он так решил?

— Не отклоняйся… Итак, девушка — возраст и имя которой мы можем только предполагать, — точно прилетела вместе с нами из Москвы. Точно одна. Что еще мы о ней знаем? Чем она занимается?

— Понятия не имею. Знаю, что живет вдвоем с мамой, у которой какое-то заболевание… сердце, кажется. Друзей мало. Мужа или молодого человека нет.

— Идеальная жертва похищения. Ее даже хватиться почти некому. Мама с больным сердцем вряд ли способна поднять бучу.

Марина поежилась:

— А представляешь, что с ней будет, если дочка не вернется?

— Мы единственные, кто, по крайней мере, точно знает, что с ней что-то случилось. Она исчезла. Что мы знаем об ее пребывании в отеле? Она жаловалась, что у нее в номере муравьи.

— А уборщица говорит, что этого не может быть…

— Говорила, что живет в «123», как и приехавшая сегодня девушка, но хотела его сменить. В первый день пребывания в отеле ее пытались сфотографировать с ребенком. Опять же, как и вновь приехавшую. И самое странное — в день своего исчезновения она соврала нам, что поужинала до нас. На самом деле она в это время встречалась на пляже с Шафаком.

— Уверена, что это он?

— Абсолютно. У него достаточно запоминающаяся внешность.

— А что она?

— Уверена. Другой такой девушки… — Ольга Васильевна осеклась. — А что если на фотографии с Шафаком не она, а эта сегодняшняя?

— Но она только прилетела!

— Так сказали. А если нет?

Марина даже привскочила с кровати:

— Мама, ты гений! Точно, все сходится. Мы перепутали их сегодня, тем более ты могла перепутать их на фотографии. Конечно, она находилась здесь раньше.

— Но тогда получается, что Веру как бы подменили?

— Что ты имеешь в виду? Эта новенькая не называется ее именем!

— Этого мы не знаем. Но она живет в ее номере… и складывается впечатление, что копирует ее. Только вот зачем?

В дверь номера забарабанили, так что они обе вздрогнули и замолчали.

— Мама! Открой, это я!

— Алиса, прости! Нервы совсем уже… заходи… Фотографии взяла?

— Да! И еще фотограф нам отдал вот это.

— Что это?

— Он на пляже нашел. Говорит: «Я вспомнил, что это твоя. Больше не теряй».

Алиса протянула Марине перламутровую брошку.

«Эта Верина. Помнишь? Вот буква «В».

— Точно! — Марина взяла брошку. — Может это быть доказательством Вериного существования?

— Не глупи! — Ольга Васильевна нахмурилась — Зато это доказывает кое-что еще! Ее все-таки звали Вера.

— Зовут, а не «звали». Не хорони ее! Да, Вера… Или другим именем на «В».

— Маловероятно.

— Но брошка в любом случае пригодится.

— Марина, даже не вздумай! — шепотом говорила ей в ухо Ольга Васильевна, повисая у нее на руке, пока они шли по дорожке между цветущих кустов. — Ты помнишь, что сказал Федор Иванович?

— Федор Иванович нам больше не верит, а значит, помогать не будет, — прошипела в ответ Марина.

— Но что ты ей скажешь?

— Мам, мне просто необходимо с ней поговорить. Она живет в номере, в котором жила Вера. Носит ту же прическу и похоже одевается (при похожей внешности). Она также сфотографировалась с ребенком. Тебе это кажется совпадением? Да она присваивает себе все Верино!

— И?

— И значит, не откажется присвоить еще кое-что.

— Зачем? Что это докажет?

— Понятия не имею. Но мне важно, как она отреагирует.

И Марина, увидев идущую на встречу девушку и прибавила шаг.

— Извините!

— Да? — Девушка остановилась. Теперь, когда они стояли напротив друг друга, Марина поняла, что на самом деле у нее мало общего с Верой. Тоже полная фигура, голубые глаза и длинные волосы, убранные в пучок, но ростом она повыше и черты лица другие. Она смотрела на Марину не враждебно, но как будто чуть насмешливо, как бы вперед зная, что Марина скажет.

— Простите, мы нашли на пляже брошку. Кажется, это ваша? — Марина протянула ей брошку.

Девушка равнодушно взглянула:

— Нет, не моя.

— Странно! Я была совершенно уверена, что видела ее на вас три дня назад!

— Нет, я только вчера прилетела.

— Тогда извините! Я, наверно, вас с кем-то перепутала… Кстати, меня Марина зовут! А вас?

— Ника. Я спешу, — и девушка быстро прошла дальше, задев Марину плечом.

По дороге к морю Марина поделилась результатом с остальными.

— Брошку не взяла. Зовут Ника.

— А как с тобой разговаривала?

— Да в общем-то нормально. Без удовольствия и старалась отделаться поскорей, но ничего особенного.

Они пошли молча.

— Вера — Ника — задумчиво пробормотала Алиса. — Мама, а ведь есть такое имя «Вероника?

— Конечно, есть. Ника это часто и есть сокращенная Вероника, — Марина резко остановилась. — Интересно, а Веронику можно сокращать, как Веру?

— Думаю, да. Это более необычно, конечно… Думаешь, нашу Веру зовут Вероника? Тогда они еще и тезки.

Глава одиннадцатая. Плохая новость

— Инночка! Простите, ради Бога, я…(Кстати, я очень рада вас видеть!) Я вас побеспокою еще только одним вопросом.

Инна подняла голову от компьютера с видом, явно показывающим, что сама она была бы сейчас очень рада видеть кого угодно, но только не стоящую перед ней пожилую даму. Впрочем, это обстоятельство Ольгу Васильевну совершенно не смутило.

— Пожалуйста, пробейте по компьютеру — Вероника, фамилии не знаю, прилетела вместе с нами.

Инна резко выпрямилась.

— Ольга Васильевна, я вам уже говорила, я не даю посторонним информацию об отдыхающих.

— Это в последний раз. Больше мы Вас не побеспокоим.

— Ничем не могу помочь, извините.

— Нет, Вы можете помочь! И Вы просто обязаны…

Иначе нам придется обратиться за помощью к моему мужу, а он работает в прокуратуре.

Инна окончательно подняла глаза от монитора, переваривая информацию о муже.

— Это в последний раз. Имя, фамилия?

— Фамилии не знаем. Вероника, приехала за день до нас.

— Так. Вероника Голубева, 1995 год рождения. Она?

— Она, она! В каком номере?

— Номер 004. Только странно — дата заселения в номер указана на несколько дней позже ее приезда. Это не она меняла номер?

— Меняла. Из-за муравьев! Инна, с этой девушкой случилось что-то плохое! Пожалуйста, пойдемте в этот 004. Срочно!

— Ну, ничего плохого с ней случиться не могло. Также как и никаких муравьев у нас не бывает, — ответила Инна несколько раздраженно, но все-таки встала. — Ладно, я отведу Вас в номер 4, и после этого Вы убедитесь, что все нормально и оставите меня в покое.

И она решительно направилась по дорожке куда-то вглубь парка, а Ольга Васильевна, стараясь не отстать, поспешила за ней. Номер 004 находился на первом этаже последнего к морю корпуса. В дверях они столкнулись с уборщицей, и Инна заговорила с ней по-турецки. Не понимая ни слова, Ольга Васильевна, тем не менее, внимательно следила за разговором, замечая, как интонация Инны из спокойной становилась взволнованной. Потом Инна резко обернулась к ней:

— Она говорит, кажется, что номер выглядит, как будто здесь никто не живет. Постель уже несколько дней остается застеленной, вещи лежат на том же месте… Этого не может быть, но кажется вы были правы! Придется сообщить в полицию о пропаже человека!.. Никогда в нашем отеле…

Последние слова Ольга Васильевна не услышала, потому что Инна побежала обратно к ресепшну.

Конец этого дня Марина запомнила плохо. Как основной свидетель, она выдержала разговор с представителем полиции на английском и позже с представителем консульства на русском, и еще с кем-то по телефону. Общаться с журналистами она отказалась, как и Ольга Васильевна, но они все-таки взяли несколько интервью, пока Инне с помощью охранника не удалось выдворить их с территории отеля. Учитывая показания двух свидетелей — Ольги Васильевны и Марины, которые однозначно утверждали, что простились с Верой вечером, когда она шла на пляж, и то, что больше ее никто не видел, выводы полиции были однозначными: девушка одна пошла купаться после заката и утонула во время купания. Ее документы и обратный билет были найдены аккуратно убранными в ящике тумбочки в ее номере. Приезд на побережье спасателей для поиска тела не дал результатов, но они сказали, что, учитывая небольшой ночной шторм, это не о чем не говорит и тело может прибить к берегу позже. Люди, бесконечно приезжающие и уезжающие, одни и те же вопросы, на которые надо было снова и снова отвечать, — все слилось в один гул, как в плохом сне, который утром не можешь ни забыть, ни по-настоящему вспомнить. Интерес всех остальных постояльцев теперь был прикован к ним.

— Вы были знакомы до этого?

— Как получилось, что вы летели вместе, разве вы приехали в отель не в разные дни?

— Девушка утонула у вас на глазах?

— Когда вы заметили ее исчезновение?

Что удивительно, многие отдыхающие теперь вспомнили девушку и даже какие-то эпизоды с ней. И хотя это уже ничего не меняло, Марина испытывала глухое раздражение при мысли о том, что именно эти истории с удовольствием подхватят газеты.

В холле отеля можно было услышать что-то вроде:

— Маша? Ты даже не представляешь, что здесь случилось! У нас в отеле утонула туристка! Да! Нет, не я, не волнуйся! Но что тут было! Может быть, меня даже покажут по телевизору! Я страшно волнуюсь! Да, не волнуйся, все в порядке. Ну, ладно, пока, а то дорого!

Рядом все время были мама, как-то сразу повзрослевшая серьезная Алиса, и Федор Иванович. Последний выглядел виноватым. Конечно, его мучили угрызения совести — как и все, он не поверил сразу. Хотя если бы и поверил, что бы это изменило? По словам спасателей, девушка была уже мертва в тот день, когда Ольга Васильевна и Марина впервые заметили ее отсутствие.

Когда они, наконец, остались одни и включили телевизор — русский канал, сами не зная зачем, просто машинально, то увидели на экране ее фотографию. Темные волосы, прямой пробор, и радостная улыбка — видимо фотография была со школьного еще праздника, почти подростковая, но Марина узнала на ней Веронику в ту же секунду, еще раньше, чем услышала:

«Турция, Кемер. По последнему сообщению интенсивные поиски тела утонувшей туристки из России пока не увенчались успехом. Напомним, сообщение об исчезновении девушки поступило в местное отделение полиции от администратора отеля «Грин Бич энд Сан». В результате проверки было установлено, что девушка прилетела на отдых одна. Ее исчезновение из отеля заметили другие постояльцы этого отеля, но только на третий день после предполагаемого несчастного случая. Как выяснилось, в последний раз ее видели купающейся в море после наступления темноты, что не оставляет сомнения в том, что туристка утонула.

Проводится проверка. Выясняются обстоятельства происшествия».

В дверь номера постучали. На пороге стоял Федор Иванович с бутылкой красного вина:

— Вот. Достал вино. Предлагаю помянуть. Пустите?

— Конечно, Федор Иванович! — с никогда не покидающим ее радушием Ольга Васильевна пригласила его внутрь и стала выставлять на балкон стулья. — Посидим там! Вечером здесь так красиво. Поближе к звездам…

Они сели. Звезды, действительно, были огромные, по-южному яркие, и Марина грустно подумала, что за все время здесь в первый раз обратила на это внимание. Федор Иванович разлил в пластиковые стаканчики — всем по чуть-чуть и даже Алисе, и они, молча, не чокаясь, выпили.

— Я вижу, как вам нелегко, но вы ведь почти не знали эту девушку — торжественно заговорил Федор Иванович.

И Марина отметила про себя, что даже в такой момент он получает некоторое удовольствие от своей лидерской роли.

— Я, по роду своей деятельности, часто сталкиваюсь со смертью, и чаще, чем, надеюсь, вы. Но смерть молодых всегда невероятна и бессмысленна. Так получилось, что вас с этой незнакомой девушкой жизнь свела в ее последние дни, и теперь вы всегда будете спрашивать себя — почему именно она? Могли ли мы что-то сделать? Но вам не в чем себя винить. Люди тонут мгновенно. Это судьба. Может быть, тогда сразу удалось бы найти тело. Теперь это, скорее всего, нереально.

— Вы верите, что все предопределено? Что кому-то суждено умереть вот так, бессмысленно? — тихо спросила Ольга Васильевна.

— Да. Думаю, что так.

Марина промолчала. Совсем недавно Вера спросила у нее почти тоже самое: «Вы верите в судьбоносные совпадения?». Может, она что-то предчувствовала? Может быть, их встреча, действительно, не была случайной, а она, Марина, не поняла, что должна была что-то сделать, и теперь всю жизнь будет мучиться, что все должно было быть по-другому. Ольга Васильевна и Федор Иванович о чем-то тихо говорили, а Алиса молчала, положив голову на руки. Марина тихонько потрогала ее за плечо, подумав, что она плачет, но девочка спала.

— Алиса! Пойдем, я тебя отведу ложиться! Не надо было тебе вина давать… пойдем! А я пройдусь немного… Нет, мам, я лучше одна. Хочу просто побродить. Посидите еще с Федором Ивановичем, я сейчас приду.

Темнота и ночная прохлада, такая приятная на юге, окутали Марину вместе с тонким ароматом цветов. Наконец тут никого нет: ни репортеров, ни остальных. Мини-диско сегодня отменили, и Марина была благодарна администрации отеля за эту запоздалую предупредительность. Дорожки были пустыми, — вряд ли теперь кто-то пойдет купаться ночью. Марина немного прошлась и только хотела сесть на скамейку, но тут же из-за угла одного корпуса вышла одинокая фигура. Только не это! Кому-то понадобился, конечно, собеседник, чтобы обсудить произошедшее и поохать, но Марина вовсе не собирается выполнить роль жилетки. Еще один разговор она сейчас просто не выдержит. Марина поспешила отойти от скамейки и свернуть по дорожке, вдоль которой шли низкие, по колено ей, фонари, красиво подсвечивающие ночную территорию. Остановилась рядом с цветущим кустом, от которого исходил еле уловимый тонкий аромат — крупные силуэты цветов и листьев казались вырезанными из черной бумаги.

— Отдыхаете? — раздался голос сзади. Марина мысленно выругалась.

Хоть где-то ее могут оставить в покое? Сзади стоял знакомый фотограф.

— А у нас туристка утонула вчера в отеле, слышали?

«Не вчера» — подумала Марина зло, а вслух сказала:

— Слышала.

— Всегда предупреждают, что надо быть осторожными. Все думают, раз отдых, то все можно, — расслабиться там, выпить…

— Она не пила!

— Купаться ночью. Детей, знаете, сколько тонет в бассейнах? А родители отпустят их одних, а сами с пивком… Ваша вон тоже одна бегает.

Маринины нервы и так были на пределе и при упоминании Алисы (ну почему бездетные люди лучше всех разбираются в воспитании детей?) она взорвалась.

— Моя дочь одна не «бегает»! И за фотографиями она к вам заходила с нашим знакомым, а не одна!

— Знаю! Я ж ему ее брошку отдал! А нашли ее ГДЕ!? На дороге. О чем говорит? Ребенок у вас бегает один! Еще и за территорию. А там машины!

— Как на дороге? — Марина обернулась так резко, что чуть не столкнулась с ним головой. — Алиса сказала, что ее нашли на пляже.

— Сказала, а то! Понимает, что вы ругаться будете. На дороге, ближе к проезжей части. Вечером возвращаюсь с работы — кусты смяты… ну вот скажите, куда это годится? Хорошее развлечение для ребенка — прыгать в кустах! Около дороги! И брошка валяется…

Последние слова были обращены уже к спине Марины. Она обернулась на ходу:

— Спасибо огромное! Вы помогли много больше, чем думаете!

Если Федор Иванович и был сегодня больше склонен верить их словам, чем вчера, то по его виду, во всяком случае, предположить это было трудно:

— Марина, простите меня, конечно. Вы совершенно уверены, что он сказал именно это? Мы все сегодня устали и перенервничали. Понимаете, когда случается трагедия, наша психика иногда просто отказывается это принимать. Мои коллеги сталкивались с таким много раз. Человек погиб, а его родственники просто отказываются это признавать. Доходило до того, что на опознании…

К счастью, в разговор энергично вмешалась Ольга Васильевна:

— Федор Иванович, при чем тут это? Дорога находится с одной стороны от отеля, а пляж совершенно с другой. Если Вера, действительно, пошла купаться ночью, она просто никак не могла потерять брошку на дороге.

— А раньше ее потерять она разве не могла? Днем?

— Могла… хотя нет, конечно, не могла! Дело в том, что именно эта брошка была у Алисы весь день. Мы вернули ее в тот вечер буквально за минуты до ее исчезновения. Надеюсь, хотя бы в этом вы нам верите.

— Только не обижайтесь, ради Бога!.. Просто, это ведь я забирал брошку у фотографа сегодня днем. Он совершенно ясно дал понять, что брошку нашли на пляже… Да, я уверен, что он так и сказал «на пляже». Может, он уже забыл, как было дело или оговорился?

— Он совершенно точно не оговорился, — на этот раз Марина была непреклонна. — Можете мне не верить, но это все меняет. Я завтра же попрошу Инну связать меня со следователем.

— Отлично, хорошо! — Федор Иванович задумался. Казалось, он хотел сказать еще что-то, но сомневался. Потом он резко вскочил: — Нет, завтра может быть уже поздно. Если девушка жива, и она была на дороге, то ее похитили. А тогда нельзя терять времени. Я немного представляю себе работу местной полиции — пока вы добьетесь приема у следователя, пройдет полдня, потом, скорее всего, вызовут на допрос фотографа. Сутки, а то и больше пройдут, пока они поверят, что она жива… Нет, сделаем по-другому. Сидите здесь. Никому не отпирайте и… лучше вообще погасите свет. Как будто вы уже легли спать. Только не предпринимайте ничего, ясно? Мне надо позвонить кое-кому. К счастью, нужные связи иногда выручают очень кстати. Обещаю, на этот раз мы будем действовать очень быстро.

Глава двенадцатая. Горы

Когда Федор Иванович ушел, Марина послушно погасила свет и они с Ольгой Васильевной сели в темноте, на кровать, молча прислушиваясь к дыханию Алисы. Наконец раздался стук в дверь, такой тихий, что можно было подумать, будто это скребется кошка. Она в темноте подошла к двери и тихо спросила:

— Кто?

— Федор Иванович. Не включайте свет. И молодец, что спрашиваете — добавил он, пока она его впускала — Все в порядке. Я обо всем договорился. Вам больше не о чем беспокоиться. Накиньте что-нибудь, на улице ночью прохладно. Да и большое пляжное полотенце возьмите.

— На улице? — переспросила Марина, пока Ольга Васильевна бесшумно доставала из шкафа две ветровки и полотенце.

— Сейчас подъедет человек из полиции. Он отвезет нас в русское консульство. Необходимо, чтобы вы подробно и, по возможности, беспристрастно (произнося последние слова, он быстро посмотрел на Ольгу Васильевну) рассказали все, что знаете. Они свяжутся с Москвой, узнают мобильный номер Вашей знакомой и установят место нахождения ее телефона. Есть большая вероятность, что он в руках похитителей. Во всяком случае, это все, что вы реально можете сделать. Но ехать надо прямо сейчас, до утра ждать нельзя.

— А Алиса?

Он заколебался на минутку.

— Пусть спит. Мы вернемся часа через два. Только балкон надо закрыть, — он отошел к балкону и тут же вернулся. — Теперь пошли, только тихо.

Они вышли, вернее, как это пишут в детективных романах, — «выскользнули» за дверь. Теперь Марина начала понимать это выражение. Правда, про Федора Ивановича трудно было сказать, что он «скользит». Марина невольно с разочарованием подумала, что он, хоть и сотрудник прокуратуры, мало похож на генерала «на задании»; ей казалось, что если бы он не шипел постоянно «тише», шума от них было бы значительно меньше. Но, как бы то ни было, они никем не замеченные спустились вниз, вышли из отеля (Федор Иванович велел это делать по одному, чтобы их не видели вместе с ним) и по боковой дорожке незаметно подошли к пляжу. Море в темноте казалось серым, на берегу вдалеке красиво горели, отражаясь в воде, разноцветные огоньки.

— Расстелите полотенце. Только подальше от воды, чтобы течение не унесло, — велел Федор Иванович. — Если кто-то заметит ваше отсутствие в номере, пусть думает, что вы пошли купаться.

Он был крайне предусмотрителен. Марина посмотрела на воду и поежилась, подумав, что, после истории с Верой, точно не пошла бы купаться ночью.

Потом они долго шли по пляжу, прежде чем выйти на дорогу. У обочины стоял серый микроавтобус. Их ждали, и как только они подошли, передняя дверь машины приоткрылась, и мужчина, сидящий за рулем, сделал им знак рукой.

— Садитесь! — сказал Федор Иванович, отодвигая заднюю дверь.

Они сели втроем и водитель, не говоря ни слова, поехал. Марина уперлась лбом в грязное стекло и попыталась смотреть в окно. При свете луны и редких фонарей все казалось серым: дорога, поля по обочинам и горы вдали. Усталость дня неожиданно навалилась, и, несмотря на волнение, Марина подумала, что сейчас уснет. Странно, что они как будто едут к горам… наверно, консульство находится не так близко, как думал Федор Иванович. Если придется переезжать горную дорогу, по которой ехали из аэропорта, значит, только в пути часа три — вернемся под утро… Только бы Алиска не проснулась, надо было записку ей оставить…

У подножия горы они остановились. Тут Марина заметила еще одну машину, на этот раз легковую, припаркованную рядом. Из нее выскочили двое мужчин и подбежали к ним. Мужчина за рулем обернулся:

— Пэре-саживаемся!

— Зачем? — достаточно глупо переспросила Марина и обернулась на Федора Ивановича.

Он ответил:

— Не беспокойтесь, это свои!.

Пересели в легковушку, причем один мужчина сел рядом с водителем, а другой с ними сзади, и Марина заметила у него на поясе пистолет.

— Эй, а где Федор Иванович? — воскликнула Ольга Васильевна.

Его с ними не было. Никто ей не ответил.

— В чем дело? Остановите машину, он с нами!

Мужчина рядом обернулся и тихо сказал:

— Помолчи, э? Телефоны отдали!

Марина и Ольга Васильевна посмотрели друг на друга. Было не похоже, что эти люди имели отношения к консульству.

— Телефон быстро! — в голосе мужчины послышалась угроза.

Марина достала из кармана ветровки телефон и протянула ему.

— Второй!

— А у меня нет, мы одним пользуемся… — сказала было Ольга Васильевна.

Мужчина молча протянул руку и проверил ее карман. «Второй телефон у дочки…» — чуть не сказала Марина, но осеклась. Упоминать Алису сейчас не следовало, и только подумав об этом, она окончательно поняла, что они, действительно, попали в переплет.

Машина в полной темноте поднималась по серпантину в гору, и Марина подумала, что будет чудом, если они вообще благополучно доедут до какого-либо места назначения. Страха даже не было, настолько ситуация казалась нереальной. Их похитили! Как две дуры, они дали кому-то неизвестному заманить себя в ловушку… Но ладно они, а как Федор Иванович мог попасться? И что с ним? Всего меньше недели назад они шутили в автобусе по поводу похищения. «Буду пасти верблюдов в парандже!». Сейчас кажется, что это было очень давно, где-то в другой беспечной реальности. Дорога была достаточно долгой, но было слишком темно, чтобы понять, куда они едут. Казалось, поднимаются все время по серпантину вверх, и один раз машину зачем-то остановили на несколько минут, причем мужчина, сидящий рядом, сразу напрягся и не спускал с них глаз, как будто они могли попытаться сбежать. Только тут Марина с удивлением поняла, что у нее дрожат руки. Она была просто обязана поехать одна и оставить маму в отеле! Только бы с Алисой ничего не случилось! Оставалось надеяться, что хотя бы она в безопасности.

Наконец машина остановилась. Мужчины, сидящие впереди, обернулись, и все трое стали говорить по-турецки. Потом один скомандовал: «Вылезаем!», и открыл дверь машины. Они вышли, и Марина поежилась, наверху было много холодней, чем внизу. Высоко в горах. Горы темными силуэтами обступали их вокруг, а прямо перед ними оказался, будто прилипший к горе, совсем маленький каменный дом с черепичной крышей. Один из мужчин сказал что-то по-турецки и подтолкнул их к входу. Женщины вошли и оказались в маленьком помещении. Пол был покрыт небольшими коврами, стояло несколько табуреток, на которых были навалены пестрые тряпки. Дверь в соседнюю комнату открылась им навстречу и оттуда вышла небольшого роста смуглая женщина лет шестидесяти, в пестрой ситцевой блузке и длинной юбке. Вокруг головы у нее была повязана косынка. При виде Марины и Ольги Васильевны она улыбнулась вполне дружелюбно и быстро заговорила по-турецки. Мужчина хмуро перевел: «Пока все хорошо, вы гость». Учитывая, что быстрая речь хозяйки дома заняла несколько минут, перевод можно было бы назвать крайне лаконичным, а о том, насколько он близок по смыслу, оставалось только догадываться.

Хозяйка сделала жест, приглашающий зайти в комнату, и они послушно зашли. Белые стены и матрац на полу, также с наваленными на него тряпками — это было все. На матраце спала женщина. Когда они вошли, она быстро подняла голову и вскочила им навстречу. Вера! Живая и невредимая! На радостях Марина на секунду забыла, в каком положении они оказались. Пока все они обменивались бессвязными восклицаниями, дверь закрылась и Марина услышала, как щелкнул замок.

Через несколько минут они сидели втроем на матраце и вполголоса разговаривали. У Веры вид был такой, как будто Ольга Васильевна и Марина пришли ее освободить и теперь все, безусловно, будет хорошо. Странно, но и сама Марина теперь почувствовала себя уверенней, хотя, по правде говоря, где они оказались и зачем, было абсолютно не ясно.

— Ты знаешь, кто эти люди? Зачем мы им сдались вообще?

— Понятия не имею. Со мной все эти дни почти не разговаривали. Женщина какая-то приносит еду, но она по-русски не говорит. В туалет меня выводит здесь в доме. Я думала сбежать, но она все время рядом. Да и куда я тут побегу в горах?

— Вера, ты должна нам все подробно рассказать, это очень важно. Что с тобой случилось? И кстати, ты ведь не Вера, а Вероника?

— Терпеть не могу это имя. Всегда сокращаю как Вера. Как вы узнали?

— Да мы там целое расследование провели! Тебя там уже утонувшей объявили! Тебя даже в новостях показывали, сказали, что ты ночью купалась и утонула!

— Господи! — Вера изменилась в лице. — Бедная мама! Надо ей срочно позвонить, у вас телефоны есть?

— Если бы были, думаешь, мы бы тут сидели?… Сосредоточься, это очень важно! После твоего исчезновения мы видели в отеле девушку очень похожую на тебя. Просто твой двойник. Сначала, мы решили, что это случайность, но она живет в номере «123» и ее зовут Ника. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Вера была потрясена:

— Нет, ни о чем. Меня, правда, иногда называют Никой, но только случайные знакомые. Я не люблю это сокращение.

— Ты не видела эту девушку? Не разговаривала с ней?

— Никогда.

— И у тебя нет никаких догадок, что это может значить?

— Нет.

— Еще она сфотографировалась с ребенком, — вспомнила Ольга Васильевна. — Абсолютно, как ты тогда рассказывала. Мы сами это видели. К ее столику подошел малыш, и его отец схватил его и посадил ей на колени, а потом их сфотографировал.

— Это… очень странно. Можно было бы подумать, что она меня копирует, но я уверена, что мы никогда не встречались.

— Официально она прилетела на следующий день после твоего исчезновения. Но мы знаем, что это не так. Она попала в кадр на наших фотографиях на заднем плане.

Она встречалась с одним турком на пляже, о нем мы тоже кое-что знаем.

Вера смутилась:

— На самом деле это, наверно, не она. На пляже с турком разговаривала я.

— Зачем?! Ты его знаешь?

— Нет! Конечно, нет. Помните, я рассказывала, что меня сфотографировали с ребенком? В тот день, когда вы фотографировались, этот мужчина опять подошел ко мне.

— Этого ты не говорила.

— Он хорошо говорил по-русски. Поблагодарил, что я сфотографировалась с его ребенком, и спросил, нет ли у меня с собой компьютерной флешки. Я сказала, что, кажется, есть.

— И что?

— Он предложил перекинуть мне фотографию и сказал, чтоб я принесла флешку на пляж в половине восьмого вечера, они всегда купаются в это время.

— Но почему ты нам не сказала?

Вера смутилась еще больше:

— Алиса так хотела со мной сфотографироваться. Я думала, что если вы узнаете, что я тоже буду в это время на пляже, она станет меня упрашивать. И вы тоже. Вот и все.

— Господи! Из-за этой ерунды мы невесть что… Неужели ты так не любишь фотографироваться?

— Не в этом дело… Просто у меня уже не было денег.

Вы были такими внимательными ко мне, но я подумала, будет неприлично навязаться бесплатно на вашу фотосессию.

— Ясно. И вот из-за такой ерунды мы думали, что на снимке эта Ника… Что потом?

— Я специально поужинала пораньше и пришла на пляж. Видела, как вас снимают, — Вера неожиданно засмеялась, и Марина тоже улыбнулась, вспомнив, как их гонял фотограф. — Но этой семьи я так и не нашла. Зато ко мне подошел этот тип.

— Шафак?

— Не знаю, как его зовут. Он спросил: «Ты Ника?», а я сказала: «Да». Меня так иногда называют, я уже говорила. Он со мной заговорил так… в общем, я не поняла, чего он хотел, но мне это очень не понравилось.

— Он к тебе приставал?

— Нет, но явно пытался клеиться. Сказал, что мы можем искупаться вдвоем ночью… еще какую-то чушь. В общем, я ушла. Мне было так противно… А потом я подумала, что опять веду себя, как маленькая. Как с этими муравьями!.. А я ведь тогда все-таки сделала, как вы советовали, и меня переселили.

— Мы знаем. К сожалению, из-за этого они долго утверждали, что ты никогда не жила в номере «123».

— Так вот, я вернулась на пляж, чтобы все-таки поискать эту семью. По дороге встретила вас. К тому времени все стали расходиться, пляж почти опустел. Но этот тип все еще был там и опять подвалил ко мне. Я пыталась отойти подальше, и мы оказались одни, в стороне от всех. Он обнял меня за талию, а я попыталась вырваться и увидела у него в руке шприц… Больше ничего не помню. Пришла в себя уже в машине, по дороге сюда, потом еще сутки голова болела. А вы-то… Вас-то как? Про себя расскажете?

— Конечно, расскажем. Ночь длинная, все равно не заснем.

Глава тринадцатая. Утро

Ночь, правда, была длинной. Гостеприимной хозяйке, видимо, не пришло в голову, что одного матраца недостаточно для трех взрослых людей, но это было и неважно. Ни Ольга Васильевна, ни Марина не смогли бы заснуть. Вера, привыкшая уже к своему заточению, к тому же разбуженная их появлением, опять заснула, а они шепотом разговаривали.

— Как думаешь, что они с нами сделают?

— Думаю, что и Верой. Иначе не посадили бы нас вместе. Плохо, что они решили больше не скрывать от нас, что она жива. Значит, назад нас не вернут. Вот только как, интересно, в отеле объяснят наше отсутствие?

— Также. Утонули. Господи, мама!

— Что такое?

— Мы же полотенце на пляже расстелили. Как нарочно! Теперь ни у кого сомнений не возникнет, что мы пошли купаться ночью, несмотря на все предупреждения! Сами же им подыграли. Но тогда…

Они обе замолчали, думая об одном и том же. Ольга Васильевна высказала это первая:

— Что же Федор Иванович? Куда он делся, почему мы оказались в другой машине?

Марине захотелось ее подбодрить:

— Во всяком случае, он знает, где мы. Он точно что-нибудь придумает. И своим людям он ведь уже успел что-то сообщить. А потом, смотри, если бы они хотели убить Веру, они бы это уже давно сделали. Выходит, она им нужна живой. И мы, значит, тоже.

Но самой ей собственные слова казались не очень убедительными. Если не убьют и не отпустят, что же тогда? Когда-то она слышала по телевизору истории о похищении людей в рабство в так называемых «странах третьего мира», но это, кажется, было не в Турции. А самое главное Алиса. Она же с ума сойдет, когда проснется и не найдет их в отеле. А когда ей скажут, что они погибли! Что делают в таких случаях с ребенком? Наверно, как-то переправляют в Россию. Оля обязательно ее возьмет, не бросит крестницу.

А если их все-таки решат «убрать», так, кажется, выражаются в криминальных сводках? В юности казалось, что жизнь будет очень длинной, яркой, полной приключений, а теперь и вспомнить особенно не о чем. Неудачный роман, рождение Алисы, такие однообразные будни с постоянными бытовыми проблемами в маленькой квартире. И школа — уроки, педсоветы, проверка тетрадей. Все казалось — вот, Алиска подрастет, вот, дадут более высокую квалификационную категорию, — еще немного и новая полоса в жизни обязательно начнется. А может быть, просто не хватало настоящего желания что-то изменить.

— Мам, как думаешь, почему я такая неудачница?

— Неудачница? — Ольга Васильевна, казалось, искреннее удивилась. — С чего ты взяла?

— Да, ладно, не обманывай меня хоть сейчас. Я же прекрасно понимаю, что именно так ты и думаешь.

— Ты не неудачница. Ты родила замечательную дочку, разве это не счастье? Тебя любят ученики. Ты занимаешься таким полезным делом! Я всегда так тобой гордилась!

— А почему никогда этого не говорила?

— Ну… я думала, ты сама знаешь.

За окном светало, силуэты в комнате постепенно становились отчетливыми. Вера проснулась и подняла голову.

— Ложитесь теперь вы, я посижу.

— Не надо. Спать совсем не хочется.

— Это все из-за меня. Если бы не я, вы бы сейчас спокойно отдыхали.

— Ну правильно, — фыркнула Марина. — Раз делать нечего, давайте все устроим сеанс самобичевания. Расскажем друг другу, какие мы никчемные во всех смыслах, и поэтому…

Развить мысль она не успела, потому что в этот момент они услышали, как в двери поворачивается ключ. Дверь открылась и на пороге появилась хозяйка дома, а рядом с ней человек, которого они никак не ожидали увидеть. Это был Федор Иванович, и вид у него был такой, как будто они встретились в один прекрасный день на пляже.

— Доброе утро, Марина! Доброе утро, Ольга Васильевна! Как спалось? Надеюсь, мои друзья приняли вас достаточно хорошо?

Ольга Васильевна вскочила на ноги:

— Федор Иванович, если это шутка, то самая бессмысленная и глупая, которую я только видела! Я требую, чтобы нас всех троих немедленно отвезли назад!

Федор Иванович засмеялся:

— Ваш темперамент, Ольга Васильевна, меня всегда восхищал. Но я много раз предупреждал вас, чтобы вы не вмешивались не в свое дело. Разве не предупреждал? Так что вините только себя. Если бы не ваше бескрайнее любопытство, и ваша любовь влезать (простите меня) не в свое дело, сидели бы сейчас в ресторане при отеле, ели бы креветок, и возможно, даже в моей компании. А теперь… — он развел руками с самым сочувствующим видом.

— Что теперь? — хмуро уточнила Марина.

— Будем теперь думать, что с вами делать. Собирайтесь, поедем.

Он вывел их троих из дома, где ждали двое мужчин. Вчерашние или новые, Марина не смогла бы сказать точно. Их опять посадили в серый микроавтобус, на этот раз, кроме водителя, с ними ехал один вооруженный мужчина и Федор Иванович. В отличие от вчерашнего переезда светило солнце, и при других обстоятельствах Марина любовалась бы пейзажем. Вокруг петляющей серпантином дороги возвышались неровными буграми горы, тут и там на них росли невысокие деревья с круглыми кронами насыщенно-зеленого цвета, которые красиво контрастировали с ярко-синим небом. Марина заметила на высоких склонах и дома, они располагались хаотично, по три-четыре рядом, и чем-то напомнили ей школьников, которые сбиваются в маленькие группы, болтая на перемене. Все, кроме Федора Ивановича, молчали, зато он говорил, как ни в чем не бывало:

— Видите там вдалеке минарет? Это настоящая турецкая деревня! Здесь дома еще строят из камня, а вон там — совсем высоко — там уже только из дерева.

— Похоже, Вы решили устроить нам экскурсию? — спросила Марина, вложив в свой голос весь сарказм, на который была способна.

Он не обратил на это ни малейшего внимания.

— А вот пасутся козлики. Видите? Никто за ними не присматривает. Но и деться им особенно некуда, горы! — добавил он многозначительно.

— Показали бы уж что-нибудь интересное. Думаете, мы у себя козлов не видели? — не удержалась от очередной колкости Марина.

Но она тут же замолчала, поймав взгляд Веры. Та, не отрываясь, смотрела на какую-то точку сзади, прямо за Марининым плечом. Марина резко обернулась, и то же самое сделал Федор Иванович. По серпантину дороги, снизу, быстро ехала полицейская машина. Несколько мыслей мелькнуло в голове одновременно: открыть на ходу дверь машины? Слишком быстро едем. Высунуться в окно, закричать? Слишком далеко. Да и что она крикнет? И самое страшное: даже если их и остановят, как сделать, чтобы полицейские поняли, что происходит? С виду их компания выглядит вполне безобидно, особенно если не знать, что у двух мужчин из трех при себе пистолеты. Понимают ли местные полицейские по-английски?

Странно, но за последние дни Марина и Ольга Васильевна так привыкли к Федору Ивановичу, что, когда он неожиданно появился сегодня утром, они, как ни странно, вдруг как-то успокоились — то ли по привычке, то ли потому, что происходящее стало казаться настолько нереальным, что перестало пугать. И только теперь, глядя на полицейскую машину вдалеке, Марина до конца осознала их положение. Куда он их везет? Последний тем временем скинул свой благодушный вид. Он резко сказал что-то по-турецки шоферу и тот, не оборачиваясь, прибавил скорость. Но полицейская машина не отставала. Теперь это напоминало американские горки — они неслись вперед, не тормозя даже на крутых поворотах. Марина, как и остальные, вцепилась в спинку сидения, стараясь не смотреть в бок и надеясь уже не на освобождение, а только на то, чтобы они хотя бы не слетели вниз.

— Догоняют! — крикнул Федор Иванович почему-то по-русски, как будто обращаясь не к водителю, а к ним.

Вдруг водитель закричал, и в ту же секунду Марина увидела, что дорога впереди перегорожена. Последнее, что она успела увидеть — две фигуры в полицейской форме. В ту же секунду их резко мотнуло в сторону, послышался грохот, голова как будто взорвалась от удара, и она потеряла сознание.

Когда Марина очнулась, она почувствовала сильную боль в голове, осторожно открыла глаза и увидела лицо человека, который вроде бы был ей знаком, но вспомнить, кто это, она не могла. К тому же, как она (с большим недовольством) поняла, они по-прежнему куда-то ехали и тряска, хоть и несильная, казалась просто невыносимой (Господи! Ну сколько можно!).

— Марина, Вы меня слышите?

— Угу — пробормотала она, опять закрывая глаза.

— Это я, Ахмед. Все в порядке. Вы в машине скорой помощи. Не шевелитесь, у Вас был удар по голове, возможно сотрясение.

Марина пыталась понять, что он говорит. Удар? Ну да, они же куда-то ехали. Она вдруг вспомнила и спросила (как ей казалось, закричала, но получилось очень тихо шепотом):

— Где Алиса? А мама?

— Тут я! — отозвалась Ольга Васильевна. — Все в порядке, рука только очень болит, не могу поднять. И Вера здесь. И Ахмед.

Ахмед опять наклонился к ней. — Помните меня?

— Помню. Вы бывший болгарин, — пробормотала Марина и заснула.

Окончательно она пришла в себя в больнице, где ей наложили повязку на голову.

— Сотрясение мозга — озабоченно сказал Ахмед.

Он по-турецки объяснялся с врачами.

— Но легкое. В самолете лететь не очень хорошо. Примете вот эти таблетки и будете сидеть с закрытыми глазами, никаких журналов.

Только тут к Марине окончательно вернулся здравый смысл. Да она готова сидеть с закрытыми глазами целый день! Главное, что все в порядке, они свободны и могут отправляться домой. Сотрясение мозга по сравнению с этим казалось нестоящей внимания ерундой. Ольге Васильевне наложили гипс, у нее обнаружился перелом правой руки. Вера отделалась синяками и легкими ушибами.

— Хорошо, хоть тебе повезло — сказала ей Марина, и услышала от Ахмеда:

— Повезло вам всем! И очень повезло. Такая авария! Вас спасло, что вы сидели сзади и то, что когда машина слетела с дороги, она застряла в камнях и не упала с обрыва вниз. Это просто чудо, иначе вас бы тут точно уже не было.

— А водитель и второй мужчина? Федор Иванович? — вспомнила Вера.

— Водитель погиб на месте, основной удар пришелся по передней части. Второй, который сидел рядом, в больнице, в тяжелом состоянии. А Ваш русский знакомый, — Ахмед ухмыльнулся, — уже в который раз выходит сухим из воды. Отделался незначительными травмами, как и вы. Они не помешают ему уже сегодня давать показания. Вам — и особенно вам, Вера, — тоже придется объясниться с полицией, но уже завтра. На самом деле вам бы следовало остаться на ночь в больнице. Но, как выяснилось, именно ваша страховка не предусматривает возможность госпитализации. Так что, я отвезу вас в отель. Обещаю ехать медленно и очень осторожно.

И открывая дверь своей машины, он добавил:

— Просто из любопытства. Где вы нашли ТАКИЕ путевки?

Марина вздохнула. Да, в следующий раз, услышав слова «все включено», она обязательно уточнит, что именно «все».

Глава четырнадцатая. Конец отпуска

— Ахмед, может быть, Вы все-таки объясните, что все это значит?

Марина сидела на постели, опираясь на подушки. Рядом с ней сидели Ольга Васильевна с гипсом на руке и заплаканная Алиса, которая не отпускала их от себя ни на шаг. Ахмед и Вера-Вероника сидели на стульях, и все они только что прекрасно поужинали. Инна лично принесла им еду в номер в сопровождении приятной смуглой девушки, поинтересовалась, не нужны ли дополнительные подушки, и сообщила, что отель опять осаждают журналисты («на этот раз еще более наглые»). А уходя, как бы между прочим, сказала, что совсем необязательно рассказывать полиции о том, что она не сразу поверила сообщению об исчезновении Веры. А сама Вера только кончила говорить по телефону с матерью.

— Это очень длинная история.

— Господи! — Марина откинулась на подушку. — Я так и знала, что Вы станете вести себя, как Федор Иванович.

— Ладно, исправляюсь. Для начала давайте познакомимся.

— Хотите сказать, что Вы такой же Ахмед, как Вера-Вера?

— В гораздо меньшей степени. На самом деле, меня зовут Александр Петрович Антипов. Помню, Вы, Марина, когда-то сказали, что мне следовало бы работать в ФСБ. Вы почти угадали — я работаю в Москве, в криминальной полиции. Отдел международных преступлений, восточное направление.

Он шутливо поклонился и Марина невольно рассмеялась.

— А говорили — болгарин. Врали?

— Ну, про болгарина вы сами придумали. Даже не представляю, по какой логике вы наделили этой национальностью человека с мусульманским именем.

А история началась 3 года назад. Мы тогда вплотную занялись проблемой наркотуризма. Возможно, вы о таком слышали?

— Не слышали! — ответили все трое, практически синхронно.

А Ольга Васильевна живо добавила:

— Но, кажется, я догадываюсь, о чем идет речь. «Особый товар», вот оно что!

— Совершенно верно. Люди приезжают в другую страну отдыхать и при этом получают возможность приобрести наркотики. Чаще всего их на месте и употребляют, но, бывает, и вывозят разными хитроумными способами. На первом месте по наркотуризму стоит, конечно, Индия, потом Тайвань и Египет. Турция раньше этим не славилась, но тогда мы узнали, что здесь образовался хорошо отлаженный, хм… бизнес по распространению марихуаны для туристов из России и Украины. По нашим сведеньям в этом грязном бизнесе крутились огромные деньги. Тогда мы обратили внимание на отель Олимп — его владелица, Оксана Викторовна Костюшко, 1962 года рождения, бухгалтер по профессии, на Украине имела две судимости: одну за какие-то финансовые махинации и вторую как раз за распространение наркотиков. Она вышла из тюрьмы в 2002 году, а в 2004 перебралась в Турцию, где ей удалось получить гражданство. В 2006 открыла Олимп. По правде говоря, сомнительно, что она могла это сделать сама: собственный отель (даже такой дряной) стоит денег, которых у нее не было. Так что ей, очевидно, кто-то помог.

Все было организованно безукоризненно. В Олимп практически не приезжали случайные люди — качество оставляет желать лучшего, как видите. Думаю, на это и был расчет. Приезжали «свои» или от «своих» — в общем, информация распространялась каким-то образом.

— Неужели наркотики продавали прямо в отеле? — испуганно переспросила Вера.

Марина улыбнулась, представив себе шведский стол с разными наркотиками, по системе «все включено» (Что желаете попробовать сегодня?).

— Нет, конечно. Оксана была достаточна осторожна. В роли продавца выступал Шафак со своей лавкой (замечательное прикрытие!), оформленной на его гражданскую жену. Поставками наркотиков занимался он же. Желающие побаловаться марихуаной шли к нему. Как мы узнали, он использовал широко известный международный символ — листок конопли, чтобы не открыто предложить свой товар. В общем, достаточно простая схема, которую мы раскусили еще год назад. Но необходимо было выяснить, кто стоял за всем этим, кто был настоящим хозяином. Лично я не сомневался, что Оксана не главная, и у меня были основания предполагать, что настоящее руководство ведется из Москвы. Но в таком случае между Олимпом и Москвой должна была быть налаженная связь. Курьер, который ездил бы в Олимп достаточно регулярно, чтобы передавать распоряжения «хозяина» и (что не менее важно) контролировать перевод его части прибыли на левые счета. Мы стали отслеживать всех постояльцев Олимпа, но среди них не нашлось никого, кто бывал бы там настолько регулярно, чтобы подходил на роль курьера. Это именно мне пришла в голову мысль проверить и ближайшие к Олимпу отели. Я понял, что курьер вряд ли станет рисковать, останавливаясь именно там. Скорее всего, он поедет в отель поблизости, — возможно, каждый раз в разные отели. Так мы вычислили Веронику Анатольевну Сергееву. Ника 1988 года рождения, москвичка. Имела всего одну судимость в 16 лет, еще в школе… но как раз за распространение наркотиков. Тогда попала в колонию для несовершеннолетних, вышла досрочно за хорошее поведение. Больше судимостей у нее не было. Зато она ездила сюда в последние шесть лет 11 раз. Покупала путевки в маленьких турфирмах, каждый раз разных, останавливалась в разных отелях, но каждый раз поблизости от Олимпа. Все указывало на то, что Ника и есть курьер, которого мы ищем. Необходимо было проследить за ней, чтобы выйти на «хозяина». В Москве мы установили за ней наблюдение и дождались, что в этом году она в очередной раз купила путевку в Кемер, в отель «Глория» (здесь недалеко). Накануне ее предполагаемого приезда мы с двумя моими ребятами вылетели сюда — как видите, нам организовали отличное прикрытие, — стажировку у компании туроператора. Но, видимо, Ника заподозрила, что за ней могут следить или сработала интуиция: уже здесь я получил сообщение, что она обменяла билет на другой, с вылетом через три дня, и срочно сменила отель на «Грин Бич энд Сан». Как мы теперь знаем, за ней следили не только мы. В этот момент между Оксаной и «хозяином» возник конфликт; она почувствовала себя уверенней и решила, что его доля дохода неоправданно велика: ведь весь риск был на ней, а он оставался в тени. В общем, как я думаю (это еще предстоит выяснить), она стала скрывать часть прибыли. Была ли в этом замешана Ника или только Оксана, но «хозяин» заподозрил в нечестной игре их обеих. Так что, тем самолетом, которым Ника должна была вылететь (но не вылетела) в Кемер, сюда вылетел еще один человек из Москвы — Федор Иванович. Так же, как и я, он намеревался следить за Никой и всей ситуацией. Думаю, что он ее и спугнул.

На этом месте рассказа Марина невольно улыбнулась. Ахмед, то есть Александр Петрович, явно не допускал мысли, что слежка наших «органов» могла быть много более «топорной».

— Все это замечательно, но при чем тут я! — воскликнула Вера.

— Простое совпадение. Да, не простое, конечно — феноменальное, редкостное, но совпадение. Вы очень похожи на Нику и носите то же самое имя. Даже я, располагая только ее фотографией, первое время был уверен, что вы это и есть она.

— Ну а мы? — нетерпеливо спросила Алиса.

Александр Петрович улыбнулся ей:

— Вы с самого начала путались под ногами и всячески препятствовали следствию. Начать с того, что, вы купили путевку в Олимп с ребенком — такое вообще бывает редко. Дальше, едва приехав, вы кинулись в лавку к Шафаку, — очень странно с вашей стороны. Кстати, ему, видимо, тоже так показалось — со вчерашнего дня он находится в розыске на территории Турции и пока безрезультатно. Лавка оформлена на постороннюю женщину, которая утверждает, что знать его не знает. В общем, не представляю, что вы там у него наговорили, но вы спугнули преступника, которого мы выслеживали 2 года. (Александр Петрович горестно вздохнул, а Ольга Васильевна встала и стала с небрежным видом поправлять занавеску). Но это еще не все. После того, как я (по вашей, Марина, просьбе!) переселил вас в другой отель (в который был внедрен для слежки за Никой мой напарник), вы тут же стали общаться с Верой, причем так, что не оставалось сомнений: вы были знакомы раньше. Между тем, я знал, познакомиться раньше вы не могли, — ведь я сам переселил вас и был уверен, что вы не были в этом отеле раньше, а она оказалась здесь с первого дня. И если до сих пор я был уверен, что вы простые туристы и попали в эту историю совершенно случайно, то теперь стал в этом сомневаться. Я ведь считал Веру Никой, и она была в тот момент основным объектом нашей слежки. Кстати, Шафак тоже не сомневался, в том, что она Ника. Ведь он, как и я, судил по фотографии и никогда не встречался с ней лично. Правда, ее видели несколько раз рядом с его лавкой, с другими мужчинами из компании, но в дни ее пребывания в Турции, он всегда оставлял лавку на свою сменщицу: он очень осторожен и не допускал, чтобы их даже заметили вместе. Видимо, была договоренность передавать информацию только через посредников. Он использовал как курьеров местные семьи с одним или несколькими детьми… Да, да, не удивляйтесь! Среди местного населения много бедных людей, которые соглашаются подработать, не задавая лишних вопросов. Но вряд ли он рисковал втягивать в эту схему чужих — этих людей он, видимо, знал. Тем более, от них почти ничего не требовалось — они должны были поселиться на несколько дней в отеле и незаметно передать Вере сверток, а взамен получить компьютерную флешку для Шафака. У них была разработана очень простая система подать ей сигнал — к девушке подходили в столовой и просили ее сфотографироваться с их ребенком. Кстати, после этого никто бы не удивился, если бы увидел, как они разговаривают.

На этот раз со стороны Шафака все было организовано, как всегда. Но вот Ника (которая на самом деле была Верой) повела себя странно. Она должна была привести флешкарту с информацией от «хозяина» и забрать деньги. Сначала все, вроде бы, шло как должно было. Вера сфотографировалась с ребенком, но после этого ничего не делала! Конечно, Шафак забеспокоился. Привезла ли она флешку и, если да, почему не отдает? Проще всего было бы обыскать ее номер, но сделать это незаметно было практически невозможно — Веру поселили на втором этаже, да еще и в центральном блоке. Не знаю, сам ли он придумал подкинуть ей в номер муравьев, но так или иначе, это оказалось отличной идеей — она сама потребовала переселения и оказалась на первом этаже, в крайнем к морю корпусе: сейчас разгар сезона и хорошие номера пустыми не остаются. Теперь обыскать ее номер не составило труда, но и там ничего не нашлось.

— И неужели ему не пришло в голову, что я не Ника? — спросила Вера.

— Думаю, совпадение ему казалось маловероятным. Но у него был еще один вариант — что если Ника просто ведет нечистую игру? Не забудьте, что она общалась с вами, а вы с самого начала вызвали у него подозрение. Может быть, он заподозрил участие полиции или решил, что «хозяин» темнит; в общем, Шафак испугался и сделал самое глупое, что мог — похитил Веру, чтобы выведать у нее, в чем дело.

— Когда же он понял, что ошибся?

— Тогда же, когда и я. На следующий же день, когда прилетела настоящая Ника. Она сфотографировалась с ребенком и передала флешку. Тут-то он и сообразил, какую сделал глупость, но деться было уже некуда.

— А что она поселилась в номере «123» тоже совпадение?

— Нет, не думаю. В отеле находился единственный человек, который с самого начала знал, что Вера — не Ника. Человек, прилетевший из Москвы — ваш Федор Иванович. Он лично хорошо знает Нику, потому что много раз встречался с ней в Москве. Но он с самого начала преследовал ту же цель, что и я, — оставаться незамеченным и следить за развитием событий. И, в отличие от меня, он с первого взгляда понял, что Вера — случайная туристка. Так вот, приезжает настоящая Ника, и Шафак понимает, что сглупил, но назад пути нет. От похищенной туристки придется избавиться. Возможно, ее убили бы сразу, но тут вы подняли тревогу. Представляю, как перепугался Федор Иванович, когда вы собрались в полицию, ведь если бы по делу похищения Веры началось расследование, все предприятие и безопасность самого «хозяина» оказалась бы под угрозой. К тому же, ему с самого начала показалось подозрительным, что вы переехали из Олимпа и проявляете интерес к Вере. На допросе он признался, что начал следить за вами еще до похищения. Например, один раз выходил в Интернет с вашего нетбука, чтобы проверить почту. Когда же вы сами обратились к нему за помощью, ему пришлось срочно менять свои планы. Конечно, он сделал все, чтобы вы не обратились в полицию, но кто может ручаться, что вам взбредет в голову? Он забирает у вас нетбук и следит за каждым вашим шагом. Самое, как кажется, простое — внушить вам, что Вера сама что-то скрывала и исчезла по собственному желанию — отсюда вранье, что якобы получены сведенья, что одиноких девушек этого возраста на борту не было. Думаю, на допросе Ника не станет отрицать, что он встретил ее сразу же по приезду. Она попросила переселить ее именно в «123», несомненно, с его подачи.

— Но зачем?

— Видимо, чтобы придать всей истории немного мистики, может быть, и страха нагнать таким образом. Он уже успел изучить Вашу творческую натуру, Ольга Васильевна, и у него, безусловно, есть чувство юмора. Но вы, почему-то, упорно отказываетесь верить в Верину непорядочность. Он понимает, что вы не успокоитесь, и остается только одно — инсценировать несчастный случай на море. Тут как раз фотограф находит и отдает им с Алисой брошку. Алиса подтвердила мне, что рассматривала фотографии и не обратила внимания на слова, где именно брошка была найдена, между тем эта мелочь имела решающее значение. Шафак получает от «хозяина» приказ ждать и пока держать заложницу живой: планируется завезти ее на шлюпке в море и утопить через несколько ночей, когда основная шумиха уляжется. Но Вы, Марина, опять-таки случайно (ну как тут не поверить в эти самые Ваши «судьбоносные совпадения»?) узнаете, что Веру увезли на машине. Тут уж Федору Ивановичу ничего не оставалось, как похитить и вас тоже. Несомненно, вас ждала бы та же участь, что и Веру. Федор Иванович, в отличие от Шафака, подготовился — в темноте он пронес в Ваш номер еще несколько полупустых бутылок, в том числе из-под водки, и оставил их на балконе (помните, как он настаивал, чтобы вы не включали свет?). А на пляже вы сами расстелили полотенце. Не осталось бы сомнений — напились с горя и пьяные ночью пошли купаться.

— Ну хорошо. Тогда остается один вопрос — а чем все это время занимались вы? — Марина осознавала, что этот вопрос прозвучал довольно ехидно, но смягчить интонацию не получилось.

— Я был в очень сложной ситуации. Ведь я изначально поверил, что Вера — это Ника. Так что, когда она исчезла, решил, что девушка сбежала от нас, как и Шафак. И, честно говоря, подозревал, что предупредили ее тоже вы, а значит, вы работаете на «хозяина», как и она. (Я ведь знал, что в махинациях с турецкой стороны уже задействованы семьи с детьми). Но вы, после ее исчезновения, подняли шумиху, и это уже было странно. Оставалось две возможности — либо вы так хорошо играете свою роль, либо вы влипли в эту историю совершенно случайно, и тогда вам самим угрожает опасность. Когда я приехал в отель и разговаривал с Вами, Марина, мне показалось, что Вы расстроены и напуганы. Если бы Вы тогда мне доверились! Но Вы ничего не стали говорить, а я не был настолько уверен в Вашей непричастности, чтобы Вас предупредить. Я, как помните, оставил Вам визитную карточку и просил звонить, если что-то покажется Вам подозрительным. Скажите спасибо своей дочери, что она позвонила мне сразу, как только, проснувшись, не обнаружила вас в номере.

— А что мне было делать! — грустно сказала Алиса. — Я побежала к Федору Ивановичу, но его тоже не было. Карточка лежала около зеркала на тумбочке.

Марине стало неловко:

— Да, Вы спасли нам жизнь. Спасибо. Но значит, Вы с самого начала нас подозревали и следили за нами?

— Нет, нет, ничего подобного! Я заподозрил Вас только, когда понял, что вы знакомы с Верой. Тогда же навел справки и узнал от моих ребят, которые следили за лавкой Шафака, что Вы уже у него побывали, и мое подозрение превратилось в уверенность. Тогда я начал следить и за вами тоже.

— Но это ведь было позже! А в первые дни мы вас, значит, не интересовали?

— Абсолютно.

— Подождите, но тогда зачем вы помогли нам переехать?

— Да просто пожалел вас! У вас был такой несчастный вид в этом кресле! Решил, так сказать, воспользоваться временным служебным положением и помочь красивой девушке. Напарник, внедренный в «Грин Бич энд Сан» отель согласился помочь.

— Одно остается непонятным — почему тот мужик из «123» заявил, что живет тут уже 10 дней? Ведь именно из-за этого мы с самого начала сбились со следа.

— А это, видимо, просто косноязычие. Мы часто говорим не в точности то, что имеем в виду. Говоря, что живет здесь уже десять дней, он имел в виду «здесь в отеле». А номер они поменяли накануне — его жене мешал спать маленький ребенок за стеной. Но вы ведь не уточнили, вообразили, что поняли его верно! А от этого, между прочим, происходит огромное количество бед… Вот, например, мы сегодня много общались с вашей дочерью и она рассказала мне, что вы однажды ее очень обидели, назвав стукачкой. А она совершенно уверена, что никогда не ябедничала и хотела вам это объяснить, но вы не стали ее слушать.

Марине стало стыдно, и она крепко обняла Алису:

— Прости, котенок! Я знаю, ты сказала Федору Ивановичу, что мы уехали в лавку Шафака, просто потому что очень за нас испугалась.

Алиса подняла на нее глаза:

— Мама, я тебе еще раз говорю! Я ничего ему тогда не говорила!

— Но тогда откуда же он…

— Потому что следил за вами. — подытожил Александр Петрович — И если бы вы не отмахнулись от своего ребенка сразу и дослушали ее, вы бы поняли это уже давно. И избежали бы огромных неприятностей! Я вообще не понимаю, как Вы можете не доверять собственной дочке, да еще и такой замечательной девочке! — Алиса солнечно улыбнулась ему, и Марина подивилась, как быстро они нашли общий язык.

— Впрочем, Федора Ивановича погубило то же самое — недоверие, — задумчиво продолжил Александр Петрович. — Вот зачем его понесло сюда! Сидел бы спокойно в Москве, оставался, как всегда в тени, и мы бы до сих пор не знали, кто он такой. Но он не доверял Оксане, не доверял Шафаку и даже Нике, которую прекрасно знал много лет — ведь она встречалась с ним в Москве и была его правой рукой — единственной из всей компании, кто знал его лично. Вот он и поступился принципами, и приехал лично во всем разобраться — и угодил нам прямо в лапы.

— Подождите! Вы же говорили, что он приехал по поручению «хозяина», разве нет? — с удивлением переспросила Ольга Васильевна.

— Мы так думали. Но теперь мы знаем точно — Федор Иванович и есть тот самый таинственный «хозяин». Вы будете смеяться, но настоящее имя у него тоже другое и пока оно не разглашается в интересах следствия. Он работал в прокуратуре еще в советские времена, потом попался на большой взятке, но как-то ему удалось выйти сухим из воды. Подпольный миллионер, в последнее время участвовал в пяти, по меньшей мере, крупных денежных махинациях. В общем, мы должны сказать вам спасибо — хотя из-за вашей самодеятельности мы упустили, и думаю, уже на этот раз безнадежно, Шафака, зато вы помогли нам поймать гораздо более серьезного преступника. Этот человек был в розыске уже больше десяти лет.

— Дааа… — протянула Марина после некоторого молчания. — А слышали бы вы, какие речи он толкал про современное пагубное воспитание детей. Я абсолютно поверила, что сам он мечтал быть космонавтом!

Александр Петрович рассмеялся:

— Если и мечтал, то только в очень раннем детстве.

Аэропорт «Анталия» встретил туристов огромной «клумбой» с пальмами, растущими прямо в фойе. Несколько человек обернулись на них, и Марина поняла, что сами они представляют собой не менее заметное зрелище: Александр Петрович сосредоточенно проталкивал через толпу огромную тележку нагруженную чемоданами — их и Верин багаж; рядом семенила с довольным видом Алиса в шляпке; сзади шли Марина — все еще с повязкой на голове; Ольга Васильевна с гипсом на руке; и Вера. Александр Петрович помог им сдать багаж и попрощался у контрольного пункта.

— Сам возвращаюсь в Москву через несколько дней, надо уладить формальности со здешней полицией. Может быть, в Москве отметим благополучную поимку преступника? Оставьте Ваш телефон. А то я буду скучать… по Алисе.

— Алиса тоже, может быть, по вас соскучится, так что звоните — ответила Марина, записывая телефон.

— Мам, у тебя деньги остались? Немнооожечко? Пойдемте в кафе! — попросила Алиса. Марина и Вера переглянулись. — Не успеем уже. Сейчас получим посадочные талоны, и как раз посадка начнется. В самолете поешь.

Но когда получили талоны и встали в очередь на посадку, печальный женский голос объявил, что рейс на Москву задерживается на 15 минут.

— Мама! Бабушка, Вера! Ну давайте, быстренько!

— Нет, заяц, не успеем. Всего 15 минут. А вдруг без нас улетят?

Женщина, стоящая впереди, обернулась:

— Вот так всегда. Боимся, что без нас улетят, без нас съедят. Привет российскому сервису!

Марина узнала ее:

— Ой, а я вас помню. Вы с нами отдыхали. У вас сынок еще все время на плечах сидел, не хотел один плавать.

— Так и не стал! Пиявка такая. Все на мне сидел.

Тот, кого она назвала пиявкой, стоял рядом с ее чемоданом, всем своим видом показывая, что сам он очень доволен состоявшимся отдыхом. Алиса наклонилась к нему.

— Привет! А ты почему не плавал?

— Акул боялся, — ответил он очень серьезно.

— Какие еще акулы! — запричитала его мама. — Нет там никаких акул, который раз тебе говорю.

Малыш посмотрел на нее с удивлением:

— Ты этого не говорила!

— Говорила тебе сто раз!

— Ты говорила — утонуть нельзя. А что акул нет, ты не сказала!

Раздался щелчок и грустный женский голос объявил: «Уважаемые пассажиры! По техническим причинам вылет рейса Анталья — Москва задерживается на полтора часа. Просим извинений за доставленные неудобства».

— Вот так! — всплеснула руками мама мальчика. — Зря, называется, стояли.

Марина проворчала:

— Улыбаемся и машем.

А Алиса счастливо воскликнула:

— Ну, теперь в кафе!

Самолет пошел на снижение. Слава Богу, плавно. Марина вспомнила слова врача, откинула голову назад и закрыла глаза. Наконец-то этот безумный отпуск кончился. Впереди была Москва и такая мирная спокойная школьная жизнь — сейчас она казалась просто прекрасной.

— Небо темное, дождь в Москве — тихо сказала Вера.

— Ну вооот, начинается… — жалобно протянул другой женский голос сзади. — Приехали! Здравствуй, Москва!

Это была соседка по отелю, мама «мальчика-обезьянки».

— А я люблю дождь! — патриотично отозвался детский голос.

И Марина подумала: «А я, пожалуй, тоже».

Письмо Алисы Василисе (отправлено из Москвы):

«Дорогая Вася! Прости, что ни разу не написала из Турции. Я забыла, что обещала тебе писать. Отпуск прошел очень хорошо и совсем не так скучно, как я боялась. Мы познакомились с Верой, она тебе понравится. Правда, ее похитил международный преступник, а еще маму и бабушку, потому что там продавали такую траву, которую нельзя курить. Бабушка хотела купить пепельницу, поэтому все и получилось. А мама раньше говорила, что если ее похитят, она будет пасти верблюдов, но ей не дали. А еще мы познакомились с Александром Петровичем, он не преступник, хотя сначала я думала, что тоже да. Но он их наоборот поймал.

Приходи в гости, будем играть в арбуз и еще что-нибудь придумаем.

Алиса».

Письмо Ольги Васильевны Валентине Матвеевне

«Дорогая моя Валентина Матвеевна! Вот я и в Москве и могу вам написать. В первую очередь спасибо за Ваше трогательное напутствие в дорогу. Простите, что я отвечаю на него только теперь — события нашей поездки не дали мне возможности писать. Однако, должна сказать, что Марина организовала наше пребывание не так плохо, как я ждала. Мы даже один раз съездили в горы и видели настоящую турецкую деревню. Очень жаль, что я из-за некоторых сложных обстоятельств не смогла сфотографировать для Вас горные пейзажи — они были прелестны.

И самая главная новость — в Турции Марина приобрела новое знакомство. Не спрашивайте ни о чем, потому что больше я пока не могу сказать Вам ни слова! Счастье любит тишину, как мы с Вами знаем. Впрочем, могу сказать, что это приобретение зовут Александр, ему тридцать семь лет и работает он в правоохранительных органах. Обстоятельства, при которых мы познакомились, я Вам расскажу при встрече. Однако могу сказать, что я другими глазами посмотрела на Маринину работу — возможно, школа не самое плохое место. И ребенок всегда под присмотром, это тоже невозможно сбрасывать со счетов. Во всем есть свои плюсы, безусловно, в нашем с Вами возрасте это начинаешь понимать, как никогда.

Обнимаю Вас и с нетерпением жду встречи,

Ваша О.».

Сообщение Марины Оле:

«Прилетели».

Оглавление

Глава первая. Отпуск начинается

Глава вторая. «Олимп»

Глава третья. Переезд

Глава четвертая. Грин Бич энд Сан

Глава пятая. Если быть миллионером

Глава шестая. Фотосессия

Глава седьмая. Муравьи

Глава восьмая. Федор Иванович

Глава девятая. Особый товар

Глава десятая. Парашютинг и последствия

Глава одиннадцатая. Плохая новость

Глава двенадцатая. Горы

Глава тринадцатая. Утро

Глава четырнадцатая. Конец отпуска Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg