«Пропавшие без вести, или Дама в белом»

Пропавшие без вести, или Дама в белом (fb2) - Пропавшие без вести, или Дама в белом 733K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Инна Балтийская

Инна Балтийская Пропавшие без вести, или Дама в белом

Глава 1. Точка отсчета

В квартиру снова позвонили — соседка привела маленького Лешика. Евгения ласково улыбнулась, взяла на руки малыша и понесла в небольшую комнату с разрисованными клубничкой обоями, где на красивом ковре с длинным ворсом уже сидели трое девочек, от трех до пяти лет. Вроде, теперь вся мелюзга в сборе? Надо включить им телик, покормить, умыть, погулять на террасе, словом, как-то дотянуть до вечера, когда детей заберут мамаши. Как она устала от этого полулегального детского садика на дому! Почему эта расфуфыренная курица принесла ей сынишку, и преспокойно отправилась на шоппинг? А она должна подтирать ее сопливому отпрыску нос!

Евгения включила огромный телевизор, по которому как раз шел странный мультик с Губкой Бобом и занудным кальмаром Сквидвардом, заперла детскую комнату и пошла на кухню, варить овсянку. Ее собственная дочь, восьмилетняя Ника, сидела в большой комнате за кофейным столиком и рисовала что-то в альбоме, сосредоточенно сопя и пачкая пальцы в разведенной акварели. Ее длинные темные локоны свисали над картинкой, и на кончиках уже виднелись разноцветные капельки. Евгения остановилась и задумалась — надо бы послать дочку вниз, проверить почтовый ящик. Бывший муж что-то говорил о том, что слишком много платит за их жилье и частную школу дочери, и намерен обсудить с адвокатом вопрос о переводе Вероники в школу попроще. Евгения не слишком верила в то, что суд станет на сторону жадного папаши, но на всякий случай была наготове. Если пришла повестка, надо ее вовремя получить. А там она что-нибудь обязательно придумает. Ничего у жмота не выйдет!

— Ника! — позвала она. — Спустись вниз, возьми почту. Потом дорисуешь!

Девочка нехотя подняла голову, какое-то время молча смотрела на мать, словно не вполне расслышав ее слова, а затем чуть сгорбилась, поднялась и уныло ответила:

— Хорошо, мамочка. Сейчас спущусь.

Ника своей задумчивостью и вялостью в последнее время слегка тревожила мать. На каникулах полагалось радоваться жизни, а она грустила и чахла на глазах. Бедняжка и так сильно изменилась, переживает из-за расставания родителей, а папаня хочет ее еще и переселить из такого чудесного дома, подумала Евгения. Совести у него нет. Ника вернулась быстро, каша даже не успела остыть. Она показалась матери очень оживленной, и, положив на кухонный стол ключик от почтового ящика, радостно сказала:

— Я договорилась с Дашей в бассейн пойти, ты ведь разрешаешь?

Евгения на минуту задумалась. Дочка могла бы помочь ей с малышами… С другой стороны, возможно, в этом роскошном доме они живут последние месяцы, надо бы пользоваться всеми благами, раз уплочено. А, ладно, пусть поплавает. И она утвердительно кивнула.

Девочка скрылась в своей спаленке, и через несколько минут выбежала уже в красном сплошном купальничке, с перевязанными красной лентой волосами, в красных шлепанцах на босу ногу и с небольшой сумочкой через плечо.

— Полотенце не забыла? — бросила Евгения, не оборачиваясь.

— Нет, мамочка. Я побежала!

С треском захлопнулась входная дверь. Евгения понесла детям кашу, по пути мрачно раздумывая о том, что после официального развода ей, вероятно, придется все же переехать в квартиру подешевле. Эту муженек точно откажется оплачивать. А как хорошо все начиналось!

Трехкомнатная стометровая квартира на 20-м этаже в комплексе «Белые паруса» была куплена Артемом Моринским в ипотеку, и ее оплата съедала половину его зарплаты шофера-дальнобойщика. Но четыре года назад, переехав в роскошное элитное жилье, они с мужем пришли в восторг. Три изолированные комнаты с встроенными шкафами, широкие коридоры, в которых хоть на велосипедах катайся, застекленная терраса, с которой по вечерам они любовались огнями ночного города, потягивая из удлиненных узких бокалов кисловатое Просекко. На уровне третьего этажа располагалась огромная крытая терраса для всех жильцов, вдоль ограды стояли кадки с красивыми хвойными деревцами, стояли столики и плетеные кресла, и даже была устроена небольшая детская площадка — горка, две качели и кукольный домик со крохотной скамеечкой внутри. На первом этаже располагались бутики, маленькая кондитерская с невероятно вкусными пирожными и сладкими пирожками домашней выпечки, а в подвале — полноценный фитнесс-клуб и большой бассейн. Дополнительной платы за посещение с жильцов не брали, все услуги входили в немалую квартирную плату Работать Евгения не собиралась, хватит, наработалась до замужества. Поэтому, переехав в этот рай, все дни она гуляла по бутикам, качала пресс в клубе и плавала, без конца плавала по длинным дорожкам и неестественно синей плотной водой, слегка попахивающей хлоркой. Дочка сначала пугалась глубины, но работник, следивший в бассейне за гигиеной, за небольшую плату научил ее неплохо плавать, и с тех пор Ника ходила в бассейн сама, даже когда Евгении было лень или некогда.

Но отношения с мужем медленно разлаживались. Возможно, из-за того, что теперь она редко выходила из комплекса на улицу, и ее некогда стройная фигура начала расплываться от слишком усердного посещения кондитерской. Из невысокой стройной статуэточки она превратилась в довольно увесистую статую, и, как уверял муж во время все более частых ссор, мозги у нее тоже окаменели. Артем Моринский с годами же становился все лучше, как выдержанное вино. Он как-то расширился в плечах, седые виски придавали ему значительности, и когда в мирные периоды они вместе ходили в бассейн, она не раз замечала кокетливые взгляды соседок, открыто флиртующих с ее мужем. Полгода назад они с Артемом приняли решение мирно разойтись. Против расставания она не возражала, но вот переводить дочку в обычную школу из дорогой международной и продавать квартиру… Нет, на это Евгения согласия не давала, и суд пока что был на ее стороне.

Малыши неохотно ковыряли ложками в густой вязкой слякоти, поставленной в красивых плошечках прямо на ковер. Теперь приходится зарабатывать на жизнь самой, с тоской подумала Евгения, а ведь как классно было раньше, когда она сама могла попросить кого-то из соседок за небольшой презент присмотреть за дочерью! Внезапно раздался звонок домофона. Кого еще черт несет? Она никого не ждала, но все же подошла к входной двери и сняла трубку. Тоненький голосок тихо произнес:

— Тетя Женя, а Ника скоро спустится?

— Даша, ты? — все детские голоса для нее были похожи. — Да она вышла недавно, так что скоро. Наверное, катается на лифтах.

Повесив трубку, она покачала головой. Какие дети нетерпеливые пошли! Она не была такой в детстве, могла ждать подружек часами, никого не беспокоя. И вновь задумалась о грядущей войне с мужем.

Минут через десять поднялась с малышами на верхний этаж, вывела на террасу на крыше высотке, а через час, пообещав конфетки, с трудом уговорила вернуться в квартиру. Перед конфетами ей удалось впихнуть в детей немного вчерашней мясной запеканки, и уложить спать на торопливо надутых матрасиках. Вскоре малыши засопели, и она перевела дыхание. Полдела сделано, часа полтора они проспят, и она может запереть десткую и пока прошвырнуться по магазинчикам внизу. Но где же Ника?

Она впервые посмотрела на часы: надо уже, половина второго. Во сколько же ушла дочка — часа два назад, больше? Пора ей возвращаться, пообедает, заодно и детишек посторожит. Она набрала номер недавно купленного дочери мобильника. Тот зазвенел где-то рядом, и она торопливо нажала Отбой. Еще не хватало перебудить детей, заново их уже не усыпишь, прощай, полтора часа законного отдыха! Она зашла в гостиную — так и есть, телефончик лежал на низенькой лавочке возле столика. Ну да, дочка постоянно ныла, что не хочет таскать ничего лишнего в бассейн. Ладно, Евгения спустится сама, в конце концов, она же хотела прошвырнуться по комплексу…

Она дошла до лифта, раз пять поздоровавшись с соседями, спустилась в подвал, прошла мимо фитнес-зала с улыбчивой девушкой-тренером в синем трико, и зашла в бассейн. Высокий худой парень в белой спортивной форме приветливо помахал ей рукой. С тех пор, как он научил Нику плавать, у них установились приятельские отношения, и она часто платила ему за дополнительные уроки плавания, которые ни ей, ни дочери уже были не нужны. Но хорошее отношение дороже.

Она оглядела бассейн. Из пяти дорожек были заняты две, по ним лениво плавали две дамы весьма преклонных годов. Маленьких девочек не было видно. Видимо, разминулись, с досадой подумала она и повернулась к дежурному:

— Виктор, а где Ника? Она давно ушла?

— Ника? Сегодня она не приходила. — растерянно ответил парень. — Была другая девочка, вот не помню, как зовут…

— Даша?

— Не знаю даже. — пожал плечами дежурный. — Мы с ее мамой только здороваемся, а девочка и здороваться забывает. — он улыбнулся и махнул рукой.

— Погоди, но девочек должны быть две. — она все еще не волновалась всерьез, но легкая тревога уже начала закрадываться с сознание. — Ты ничего не перепутал?

— Евгения, мне еще рано путать. — серьезно пояснил парень. — Деменция у меня начнется лет через сорок, не раньше.

Евгения торопливо вышла в коридор и остановилась. Где же ей теперь искать Нику? Девочка могла пойти гулять по магазинчикам, зайти в кондитерскую… А могла и подняться наверх на другом лифте, пока мать спускалась. Надо все проверить.

Она рысцой пробежалась по всем бутикам, с нарастающей тревогой узнавая, что Нику в это утро никто не видел. Добежав до охранника у входа, она выяснила, что тот как раз заметил девочку возле почтового ящика. Но она тут же пошла к лифту, с ним не разговаривала, из дома выйти не пыталась. Евгения побежала к лифту и поднялась к себе, уверенная, что дочка уже вернулась и теперь ждет ее возле запертой двери. Но нет, Ники не было и там.

Евгения зашла в квартиру, ее сердце тяжело билось. Скорее всего, непослушная девчонка зашла куда-то к соседям, встретила по дороге подружку и забыла обо всем.… Надо вспомнить, у кого в доме дети примерно такого же возраста? Но Ника договорилась пойти в бассейн с Дашей, та ее ждала в вестибюле. Ну и что? Могла и забыть, в ее возрасте немудрено. Немного успокоившись, Евгения решила наказать дочку, не выпускать ее из дома три дня, не меньше. Никаких бассейнов и подружек, пусть присматривает за малышами. Она осторожно отперла детскую и заглянула — малыши все так же мерно сопели носами. Она снова притворила дверь и задумалась. Может, пойти по квартирам, поискать дочку? Но дети из ее нелегального садика скоро проснутся, их нельзя надолго оставлять одних. Если кто-то из них пожалуется, она лишится столь необходимого ей приработка. Нет, ну где же Ника? Неужели она до сих пор не проголодалась? Впрочем, у подружки ее могли и покормить, решила она и успокоилась. Тем более, один из малышей проснулся, она услышала его хныканье и решительно вошла в комнату.

И лишь через пару часов, когда уставших и капризничающих детей разобрали соседки, она снова взглянула на часы и ужаснулась: половина шестого! Нет, пора идти по соседям, искать Нику. Впрочем, в их доме на 22 этажах более ста квартир, ей их не обойти до следующего утра. Надо спуститься к охраннику, и начать обзвон по домофонам.

Она спустилась вниз, к посту охраны. Невысокий бритоголовый крепыш с бейджиком «Олег» лениво разгадывал кроссворд, но тут же отвлекся и предложил даже свою помощь. Но она покачала головой и начала методично обзванивать квартиры. Через полчаса она без сил прислонилась к мраморной стене вестибюля. Из 104 квартир ей ответили в 86-ти. Но Ника к ним не заходила. В других квартирах, похоже, никого не было вообще. Так где же ее дочка?

— Евгения Павловна, я позвоню в полицию. — решительно сказал охранник. — Во сколько девочка отправилась в бассейн?

— Я точно не помню. — растерянно откликнулась она. — Она спустилась за почтой, вернулась, переоделась и ушла.

— Так, вот запись с камеры, она спускалась в 10.46. — деловито откликнулся парень. Больше в зоне видимости она не появлялась. Ага, а вот и вторая девочка, в розовом купальнике. Она стоит возле лифтов, потом подходит к домофону и куда-то звонит… Она вам звонила? Значит, из квартиры Вероника вышла около 11.00. — он присвистнул. — Ого, ее нет дома больше семи часов. Все, вызываю подмогу.

Евгения поплелась к лифту, пытаясь вспомнить, в какой квартире живет девочка Даша. Но так и не вспомнила. Она зашла в гостиную, растерянно повертела в руках бесполезный телефон дочери, и внезапно увидела на соседнем стульчике трогательный детский блокнотик с розовым пони на обложке. Она Дашинально взяла, блокнотик, собираясь пролистать его, но на первой же странице увидела фразу, выведенную крупным детским почерком:

«Я скоро исчезну».

Глава 2. Агентство «ШерлокЪ»

— Понимаете, Женя не виновата. — слегка волнуясь, говорил высокий плечистый мужчина добродушного вида. — Она подумала, что девочка начала кататься на лифтах, поэтому задержалась. А потом решила, что Ника, пока каталась, встретила кого-то из девочек и пошла в гости. Иначе жена сразу бы позвонила в полицию, я уверен!

Я лишь задумчиво покачала головой. С клиентом спорить нельзя, это понятно, но тем не менее, поведение Евгении Моринской казалось мне загадочным. Это ж надо — девочки не было дома больше семи часов, а она и в ус не дула! Да я бы запаниковала уже после звонка подружки, которая ждала Нику в вестибюле!

— Если бы та девочка, не помню имени, еще раз позвонила! — с горечью продолжал мужчина. — Все могло быть по-другому. Женя сразу бы поняла, что дочь куда-то пропала.

Евгения поняла это несколько часов спустя, но что-то не торопилась сообщить в полицию, подумала я. Сколько драгоценного времени было потеряно! Но высказывать свое негодование клиенту я не стала. И так меня взяли поработать в детективное агентство практически из жалости. Ну, или из уважения к Оскару.

После развода с мужем у меня у меня началась черная полоса. Дочка капризничала и просилась к папе, а клиенты, словно сговорившись, дружно игнорировали мой гадальный салон. То ли нашли других, более дешевых или крутых гадалок, то ли еще что… Иногда я с усмешкой думала, что пора самой идти на очищение от порчи, явно же кто-то навел.

Просидев без толку в подвальчике неделю, верная секретарша Синтия сказала, что хочет на пару месяцев уехать к замужней дочери, как раз недавно родившей двойню и теперь требующей срочного приезда матери.

— Полина, тебе я пока без надобности, а Тоне без меня никак не обойтись. — рассудительно сказала она. — Мой тебе совет, не мучайся, сходи тоже в отпуск. Клиенты рано или поздно вернутся, черную полосу надо просто переждать.

Я бы с удовольствием передохнула, но денег катастрофически не хватало. Увы, но черная полоса касалась и бывшего мужа, его заводик бы на грани банкротства. Он давал деньги на питание мне и ребенку, но, глядя на его осунувшееся лицо, я ощущала себя натуральным людоедом. Так что мне позарез нужна была работа, и я начала впадать в отчаяние.

Дополнительным ударом стало то, что и моя мама, и лучшие друзья как-то неожиданно встали на сторону бывшего мужа. Сам Саша, казалось, смирился с разводом, и даже не стал просить судью дать полгода для примирения. Но он как-то осунулся, поседел, и словно постарел лет на десять. Наши общие друзья при каждом удобном случае говорили, что я слишком жестокосердна, а мама еще и добивала, что так любить, как Саша, меня уже не будет никто.

Спорить с ними было бесполезно. Может, я и вышла в тираж, и никто меня уже не полюбит, ну так что с того? В сашину любовь я тоже больше не верила. В конце концов, в жизни есть и другие удовольствия. Путешествия, к примеру. Вот только денег на них нет. Их не хватает даже на то, чтобы сводить дочку на приехавший в наш город Лунапарк из Чехии. Его яркие огни светили по вечерам в наше окошко, вызывая у Лики горькие слезы. Она так хотела покататься на лошадках и посмотреть на город с высокого колеса обозрения!..

И тут Оскар Белов, уже практически возглавивший Следственный комитет нашего города, проникнувшись моими бедами, посоветовал поработать у его друга в частном сыскном агентстве.

— Тимка мне по жизни обязан. — заверил он. — Не посмеет в таком пустяке отказать. А там, глядишь, и сам поймет, что это не он мне, а я ему услугу оказываю. Уверен, из тебя выйдет отличный сыщик. Тем более, на тебе будет опрос свидетелей, на опасные задания не пойдешь.

Обрадовавшись, на следующий день я побежала знакомиться с новым работодателем.

Мне всегда казалось, что детективное агентство должно располагаться в небольшом домике на окраине, глухой забор должен закрывать посетителей от посторонних нескромных глаз, а ворота должна сторожить собака Баскервилей. Но в наше городе такой экзотики не наблюдалось. По адресу, данному Оскаром, я приехала к высокому офисному зданию, огромные окна которого были вполне доступны любопытствующему.

На закрытой кодовым замком двери я прочитала список организаций, нашедший приют в этой высотке. О, кого там только не было! На первых этажах, судя по всему, располагалась типография и редакция местной газеты, на втором — и нотариус, адвокат, и какая-то загадочная организация под названием «Шилобиестрой», на третьем я обнаружила наше детективное агентство «Шерлок», и не стала изучать список дальше. Набрала две тройки, дождалась равнодушного ответа «входите» и открыла мелодично запевшую дверь здания.

На первом этаже, кроме газеты, обнаружился крошечный винный магазинчик с гордым названием «Винотека». Странно, как же они торгуют, если посторонним, по идее, сюда вход закрыт? Я чуть было не сунулась в магазинчик, чтобы задать этот вопрос явно скучающей продавщице, но передумала. В конце концов, меня ждет работодатель, не стоит его нервировать.

На широком зеркальном лифте я поднялась на третий этаж, прошла по длинному коридору и, слегка робея, открыла дверь, украшенную латунной табличкой с выгравированной удлиненными буквами надписью «ШерлокЪ». За дверью оказался небольшой предбанник, с большим компьютером на хрупком пластиковым столиком. Из-за большого экрана виднелась лишь белокурая макушка девушки, видимо, открывшей мне дверь.

— Добрый день. — громко поздоровалась я, не дождавшись никакой реакции на свое появление. Девушка чуть приподняла голову и что-то пробормотала. Я не расслышала, но дедуктивным методом предположила, что это какой-то вопрос. — Простите, но мне назначено тут собеседование.

— Так идите в кабинет. — мелодичный голос стал громче, но в нем почувствовалось раздражение.

Я дважды стукнула в массивную деревянную дверь и вошла в комнату, где центральное место занимал еще более крупный компьютер. Кроме того, там стояло целых три массивных кожаных кресла с вогнутыми спинками и большой книжный шкаф во всю стену, доверху забитый криминальной литературой на разных языках.

Хозяин, Тимофей Рядно, оказался здоровенным мужиком с окладистой бородой. Он словно сошел с какой-то старинной картины, и даже говор его был таким зычным, что хоть сейчас снимай в историческом кино. Он тут же перешел на ты, велел называть его Тима, просто Тима, и горячо заверял в глубочайшем уважении к Оскару. Это уважение, насколько я поняла, основывалось не только на прошлых заслугах, но и на текущих благодеяниях Именно Оскар подкидывал заказчиков в этом агенство, влачившее, как я поняла, довольно жалкое существование. Так что на работу меня приняли тут же, без всяких формальностей в виде ненужного собеседования. Поскольку Тимофей сказал, что я зачислена в штат с сегодняшнего дня, я попросила ввести меня в курс дела, и тут же приступила к своим обязанностям.

Вначале я думала, что буду выполнять обязанности секретарши, но, по мнению Тимофея, с этой работой прекрасно справлялась Лариса, блондинка, сидевшая в предбаннике. А мне, как протеже его любимого друга, доверили настоящую работу. Черезе час после знакомства с хозяином агенства ко мне пришла дама, заподозрившая мужа в измене. Я записала на диктофон ее исповедь, после ухода перегнала запись на компьютер и начала монтировать так, чтобы за три минуты Тимофей мог получить всю нужную информацию и при том не услышать ни слова из кучи лирических воспоминаний дамы о первых свиданиях не только с неверным мужем, но даже с мальчиками из ее детского садика. Смонтировала я удачно, «просто Тима» остался доволен. И теперь, с утра до вечера выслушивая клиентов, в основном обманутых жен, хотя попадались и мужья, я записывала длиннющие исповеди на диктофон и потом переписывала выжимки в компьютер. Определить, какая часть информации важна, а какую не жаль и стереть, приходилось мне самой — хозяин желал получив уже полностью готовую к употреблению нарезку. А у меня от бесконечного прослушивания разного бреда, похоже, начинались слуховые галлюцинации. Прошло всего полторы недели работы, а по ночам я частенько просыпалась от нервных выкриков: «Вы же понимаете, что я тут не при чем!» «Как они могли даже подумать!» и коронного «Он не такой!!!»

По сути, первый по-настоящему интересный клиент появился только сейчас, и я боялась ударить в грязь лицом, не задав какого-то крайне важного вопроса, который сразу же прояснит картину. Пока что она не складывалась.

Восьмилетняя девочка пропала из собственного многоквартирного дома. Об этом громком деле я знала не только из газет, но и от Оскара. Выглядело исчезновение ребенка просто фантастичным. Невозможно было покинуть здание, минуя пост охраны. Но даже если предположить, что охранник заснул, то, проходя мимо него, девочка попала бы на камеру в вестибюле.

Разумеется, выбраться из дома можно было и через подземный паркинг. В таком случае, девочка могла спуститься туда на лифте, минуя холл. Но! Войти на паркинг можно было лишь с собственным магнитным ключом. Как, впрочем, и выехать с парковки. Разумеется, такого ключа у ребенка не было и быть не могло. А ключ Евгении оставался в ее кошельке, и она ручалась, что даже на время из него не исчезал.

Тем же вечером в элитном комплексе были предприняты такие масштабные поиски, каких наш тихий городок до сих пор не знал. Полиция, взяв на помощь группу захвата, с двумя служебными овчарками обошла все 104 квартиры в доме, тщательно осматривая все места, где можно было скрывать тело. Заглянули в холодильники, кладовки, сундуки, чемоданы и даже прикроватные тумбочки. Потрясенные жильцы не препятствовали поискам, никто даже не заикнулся про ордер на обыск или тому подобные пустяки. В доме обыскали подсобки, мусорные баки, специалисты даже проверили шахту лифта. Перетрясли ящики с товаром в магазинчиках на первом этаже. Увы — никаких следов девочки не было найдено. Она словно растворилась в воздухе. Неизвестно было даже, дошла ли она до лифта — к огромному сожалению, на этажах видеокамер не было — лишь в вестибюле, бассейне и на выезде из паркинга. Но ни одну из этих камер девочка так и не попала. Зато попала машина ее матери. Примерно в полдень ее Порше ненадолго выезжал из паркинга. Минут на пять, не больше, тем не менее, это казалось очень странным.

За пять минут, разумеется, она никак не смогла бы избавиться от тела. Возможно, передала девочку сообщнику? Но кому и зачем?

Разумеется, проверяли и отца девочки, шофера-дальнобойщика, который жил отдельно от семьи и готовился к разводу. Но у него было железобетонное алиби — в день пропажи он был за много сотен километров от родного города, и его при выгрузке товара видело слишком много народу, чтобы можно было усомниться в их показаниях. Вернулся он лишь спустя четыре дня после исчезновения дочери, и сразу побежал в полицию, давать показания и узнавать подробности. А после этого вихрем полетел в наше сыскное агентство.

— Поймите, нашим ментам лишь бы человека обвинить! — горячился он. — Да, я Женю разлюбил, но она добрейший человек, мухи не обидит. Глупо даже думать, что она могла хоть пальцем тронуть родную дочку! А пока Женю прессуют, настоящий преступник мою Нику… — он задохнулся, сделал паузу.

Я торопливо подвинула ему стакан с водой, и поудобнее устроилась на стуле. Думаю, говорить он будет еще долго, вот только скажет ли что-то ценное для следствия? Но мужчина молчал, даже не пытаясь взять стакан. Так и не дождавшись продолжения, я решила задать вопрос:

— Как вы думаете, что могло случиться с Вероникой?

— Да маньяк у нас живет, понятно же! — выкрикнул он резко. Его суровое лицо словно окаменело. — Где-то на нашем этаже, или может ниже. Увидел возле лифта ребенка, позвал к себе, ну не знаю, щеночка посмотреть. Моя Ника… она зверенышей любила безумно, все просила щенка. Точно бы пошла с уродом.

Я ждала продолжения, но так и не дождалась. Логика Артема Моринского была понятна и, к сожалению, он вполне мог оказаться прав. Педофил спокойно мог заманить девочку к себе в квартиру, и у него было целых семь часов на то, чтобы прикончить ребенка и в большой сумке вынести тело. Конечно, обыск в квартирах проводился тщательный, но к ночи девочки там уже не было и быть не могло. Наверняка сумку с ее телом вывезли на машине. Конечно, полиция проверила все автомобили, выезжающие в паркинга в течение дня, но что толку? Их набралось больше двух десятков, каждый проверили с собаками, но существует много способов сбить их с толку. Но все-таки, зачем с паркинга выезжала машина Евгении?

Не выдержав, я задала этот вопрос своему собеседнику. Тот лишь махнул рукой:

— Да почем мне знать? Может, купить что-то срочно понадобилось, в нашем доме все же не супермаркет. Хлеба и то не купишь. Не могла она ничего с ребенком сделать, я вам говорю!

Я машинально кивала. Да, все понятно. Нас нанимают искать маньяка. Дело совершенно безнадежное. Конечно, можно выяснить, в каких квартирах живут одинокие мужчины, или семейные, но у которых в тот день дома не было никого из родных. Можно даже определить для себя круг подозреваемых, и хорошо, если там окажется не больше дюжины потенциальных маньяков. Но вот как доказать, что один из них не только мог, но и совершил преступление?

— Я дурак, конечно. — с горечью продолжал между тем мой посетитель. — Надо было добиваться опеки через суд. А я все думал миром договориться.

— Постойте-ка. — очнулась я. — Вы хотели забрать дочку у жены? А она не соглашалась?

— Кто не соглашался? — он с недоумением взглянул на меня. — Ника? Она хотела, очень даже. А вот Женя уперлась рогом, и ни в какую.

Я опустила глаза. Что же, это меняет дело. В таком случае, у жены появился хоть какой-то мотив. Если предположить, что суд готовился передать дочку отцу, мать могла вывезти ее из дома и передать сообщнику или сообщнице, чтобы спрятать от отца. Но опять же… девочке надо учиться, ее невозможно просто спрятать!

— Я разослал ее фото по всем газетам, на телевидение, я заказал плакаты с ее портретом. — не умолкал безутешный отец. — Их уже развешивают по всем столбам. Я лично проедусь по соседним городкам, заплачу людям, чтобы ее видели всюду! Если она жива, пусть мне напишут!

Мысль была отличной. Если допустить, что девочку спрятала мать, то плакаты и газетные статьи лишат ее поступок всякого смысла. Пропавшую Нику опознают новые соседи, учителя, одноклассники. Что ж, может, все решится и без помощи нашего агентства. Но вот если маньяк…

Записав контакты клиента, я задумчиво переписала файл на компьютер. Хозяин агентства «Просто Тима» куда-то умотал с самого утра, велев мне принять важного клиента и не сказав, что делать дальше. Вроде, больше никого выслушивать не надо, или мне просто забыли сообщить? Я вышла из кабинета в крошечный холл и подошла к блондинистой секретарше, раскладывающей пасьянс на крутом служебном компе.

— Лара, не знаешь, кто-то еще к нам записан?

Не отрывая глаз от экрана монитора, блондинка лишь мотнула головой. Вот же повезло мне с коллегой! Лишнего слова не дождешься. Похоже, всех, кроме Тимофея, блондинка считала чем-то вроде назойливых мух, кружащихся над ее красиво уложенной прической, и лишь отвлекающих от приятных развлечений. Интересно, она спит с хозяином, или ради каких достоинств он держит тут эту красоту? Дверь холла распахнулась, и вкатился огромный пылесос в сопровождении невысокой веселой женщины в плотном сером халате:

— Деваньки, хотите, вас тоже пропылесошу? А то вы мрачные такие, словно паутиной подернутые.

Я невольно улыбнулась в ответ. Вот с кого надо брать пример. Тетке под полтинник, моет полы сутками, не разгибаясь, носится электровеником по этажам, и вот же, полна оптимизма. Грех мне унывать. Подумаешь, клиенты разлюбили. Зато сыщиком поработаю, раньше я и мечтать о такой удаче не могла.

Веселая уборщица между тем уже сновала с пылесосом между мной и столом Ларисы. Я покосилась на кабинет. Можно скрыться от назойливого гудения там, но с другой стороны, сидеть без дела я могла и в своем любимом гадальном салоне. Нет, надо выехать в поле, вроде, сыщики так говорят?

И, немного поколебавшись, я поехала в элитный комплекс «Белые паруса»

Глава 3. Дама в белом впервые на сцене

Огромная высотка виднелась издалека. Ее фасад выходил на городскую набережную. И на полтора километра вокруг стараниями управляющей компании набережная радовала глаз — длинная, выложенная плиткой дорога для прогулок вдоль речки, летние изогнутые лавочки, роскошная детская площадка, огороженная невысоким заборчиком. Формально площадка относилась к комплексу, но реально на нее приходили и окрестные жители с детьми. Вот только пьяниц и собачников туда не пускали. Если заборчик перешагивал хозяин бультерьера или овчарки, охранник в доме нажимал кнопку тревоги, и бравые ребята из охранной фирмы тут же приезжали и объясняли непрошенным гостям, где им гулять не следует. Все это я узнала в первые же пять минут беседы с молодым охранником комплекса. Наладить с ним отношения было несложно. Он изнывал от скуки в своем маленьком отсеке, где не было даже телевизора — лишь монитор, куда выводились камеры с детской площадки, вестибюля и паркинга. Я с огромным удовольствием рассказывала ему о тяготах работы частных детективов, он с неменьшим удовольствием слушал. Недавно вернувшись из армии, этот накачанный крепыш разрывался между желанием пойти учиться на юриста или поработать в полиции, но работу в частном агентстве предпочел бы всему остальному. И теперь прозрачно намекал мне, что готов хоть сейчас променять свой уютный пост в доме на тяжкую работу Холмса. Насколько я знала, дополнительные работники Просто Тиме не требовались, он и меня-то взял лишь из уважения к Оскару, на полставки, но разочаровывать парня я не стала. Там что беседовали мы вполне по-дружески, и даже перешли на ты.

— Маньяк в нашем доме? — старательно хмурил он лоб. — Ну, тут туева куча народу, мог и затесаться. Только как его отличить-то? На вид как мы с тобой, клейма на лбу нет, рогов и копыт тоже. Вот правда, я бы рад помочь, но чем?

— Может, ты что-то замечал… ну, кто-то из жильцов беседовал часто с девочкой. Или спрашивал кто-то у тебя, из какой она квартиры? — я старалась улыбнуться, хотя уже понимала, что ничем мне парень не поможет. — Олег, ну хоть что-то припомни, постарайся!

Он демонстративно зажмурился и начал вздыхать, трясти головой, имитируя мучительные раздумья. Потом вдруг раскрыл хитрые голубые глаза и довольно сказал:

— А вот кое-что я и правда вспомнил. Я ж тут полгода работаю, всех жильцов в лицо знаю, хотя имена забываю или путаю. Но вот если кто в гости приходит, сразу отличаю.

Еще бы, ведь гости звонят в домофон, и им открывает кто-то изнутри, с внутренней усмешкой подумала я, но промолчала.

— В тот день гостей было немало. — с торжествующим видом продолжал Олег. — Но вот одну тетку я видел впервые, и никто не сознался, что к нему приходила.

— А что за тетка? — для проформы поинтересовалась я. Наверняка Оскар ее уже нашел, но все же…

— Да мы лучше поглядим на нее. — он деловито повернул ко мне монитор, и начал быструю обратную перемотку. Через несколько минут я своими глазами видела, как в вестибюль заходит худенькая платиновая блондинка в надвинутом на лоб светлом берете, из-под которого виднелась густая челка, наполовину прикрывающая глаза. Длинное светлое пальто, почти полностью закрывающее юбку, стройные ноги в удобных белых кроссовках… На вид незнакомке было лет тридцать. Не поднимая глаз, она быстро прошла к лифту, и скрылась из поля зрения.

— И когда же это было? — для проформы поинтересовалась я. Ничего подозрительного в блондинке не было, она скорее походила на репетитора, вызванного к нерадивому ученику.

— А вот же дата и время: тот самый день, в 10.01. — четко отрапортовал охранник. — Где-то за 45 минут до первого выхода Вероники Моринской из квартиры.

— Но кто-то же ей открыл дверь? — теперь я заинтересовалась. — Ты не проследил, кто?

— Да видишь… — он слегка смутился. — Я обычно звук домофона слышу. То есть вот тут зуммер жужжит, когда кто-то звонит. Я как заслышу, в камеру на всякий пожарный смотрю. Мало ли, вдруг там банда в черных чулках с автоматами, а какой-то лох возьмет да откроет. Но тетка в белом не звонила!

— То есть… — вот теперь я заинтересовалась всерьез. — Она открыла своим ключом?

— Получается, так. — пожал плечами парень. — Да ты сама можешь послушать — есть тут звук зуммера?

Мы снова прокрутили пленку, никаких посторонних звуков на ней не было.

— Так может, снимает квартиру, просто тебе не сообщили? — уточнила я.

— Ну и где же она была, когда обыск проводили? — возмутился Олег.

— Может у себя?

— Ну нет, я как раз сменился, и пошел по квартирам с бригадой! Не было ее нигде!

— Постой, а ты следователю запись показывал? — спохватилась я.

— Да, показывал. — неохотно кивнул парень. — А толку? Мне ж никто ничего не рассказывает, вот ты как человек пришла, а следаки только губы кривят. Мол, они самые умные, а я кто такой?

Я задумалась. Если женщина в белом и правда вошла без посторонней помощи, то кто ей дал ключ? С другой стороны, она могла войти вслед за кем-то, кто открывал двери. Но… где же он на пленке, невольно впустивший ее жилец?

Олег настолько проникся ко мне доверием, что даже перекачал кадры с проходом незнакомки на мою флешку, и мы дружески попрощались.

Я вышла из комплекса на гранитную террасу, огибавшую дом, и задумалась. Всего половина второго, что мне делать дальше? Возвращаться в агентство и со скуки раскладывать пасьянс? Даша на работе, Оскар тоже… Но теперь я тоже работаю по его делу, так что пора поделиться информацией. Как ни странно, Оскар согласился меня принять, и через четверть часа я уже сидела у него в кабинете. Тут было куда менее уютно, чем в маленькой Дашиной комнатке с мягким ковром, но выбирать не приходилось. Обшарпанные стены, старый широкий письменный стол и жесткие стулья с высокими спинками давили на психику, да и Оскар был настроен далеко не благодушно.

— Поля, ты зачем ты да поперлась, в эта Паруса? — грозно спросил он, нависнув надо мной. Я поведала о визите в агентство Артема Моринского, но это разозлило Оскара еще сильнее.

— Этот… полудурок все же пошел к частным сыщикам? — прорычал он. — Ты хоть понимаешь, что творишь? Мы ведем негласное наблюдение за домом. Есть шанс, хоть и крошечный, что девочка жива, ее где-то прячут вне дома. Надо проследить все маршруты жильцов, все проверить. А тут ты будешь ходить, расспрашивать, преступник насторожится и заляжет на дно. А девочка умрет от голода.

Я лишь вздохнула. Как проверить постоянно меняющиеся маршруты двухсот жильцов? На мой взгляд, совершенно безнадежное дело.

— А блондинку ты уже нашел?

— Нет, но ее несколько человек видело в доме. — неохотно ответил Оскар. — Мы по их описанию составили фоторобот, как раз сегодня появился во всех газетах. Завтра по ТВ покажут. Думаю, она сама откликнется.

— Погоди, а почему фоторобот по описанию, а не по видеозаписи? — удивилась я.

— Ты ж смотрела сама, там лица не видно. — махнул рукой Оскар. — Только берет и челка.

— И тебе это не кажется хоть немного подозрительным?

— Нет. — он пожал плечами. — Я этих видео за неделю насмотрелся, уже тошнит. Там половина дамочек глаза долу опустят, и шуруют себе к лифту. Фиг кого-то разглядишь. Толку мало от этих камер.

— Да, а что Моринский говорил о том, что жена выезжала из паркинга в тот день? Это правда? — спохватилась я.

— Вроде да.

— Вроде???

— На допросе она уверяет, что в тот день вообще не выезжала. — зло сказал Оскар. — Показали ей запись, так аж зарыдала, мол, это накануне было.

— А могло так быть? — я слегка офигела.

— Да все могло быть, бардак кругом. — с досадой откликнулся Оскар. — Дом огромный, еще и фитнес там же, проводка не рассчитана на такое напряжение, и раза два в неделю электричество стабильно вырубается. У них даже электрик принят на штат, живет в служебной квартире. Электричество он сразу включает, но каждое отключение приводит к тому, что даты на компе охраны сбрасываются на 1 января 1970 года 0 часов 0 минут. Иногда охрана сразу нужную дату выставляет, но чаще вообще не парится. Так что кадры-то у нас есть, но вот даты мы по показаниям охранника записывали.

— Тогда и блондинка, получается, могла приходить накануне?

— Вот тут кроме охранника дату подтверждают еще двое свидетелей. — Оскар немного успокоился. — Она точно приходила в день исчезновения. Более того, один из свидетелей, семидесятилетний Степан Сергеев, видел ее как раз на 20-м этаже.

— Возле квартиры Моринских? — я аж подскочила.

— Не совсем. — задумчиво покачал головой Оскар. — На другом конце площадки, неподалеку от лифта. Но да, оттуда квартира Моринских видна, разумеется.

— А второй свидетель?

— Настя Федорова, четырнадцати лет, проживающая в том же доме, видела даму в белом примерно в 10.02. То есть сразу после того, как та вошла. Они вместе ехали до 16-го этажа, затем свидетельница вышла, а дама в белом поехала дальше. Зато пока ехали, обе смотрели в большое зеркало, и поэтому только у нас есть более-менее пригодное для фоторобота описание. Ни охранник, ни второй свидетель лицо дамы не рассмотрели.

— То есть все держится на описании школьницы. — я приуныла. — Дай хоть на личико взглянуть.

Оскар вывел на монитор рисованную картинку. Я задумчиво смотрела на экран. Да, длинная челка закрывала не только лоб незнакомки, но и брови, оставляя открытыми лишь сильно подведенные глаза с каким-то не то японским, не то бурятским разрезом. Аккуратный нос, тонкие, чуть тронутые розовой помадой губы. Таких женщин тысячи. Разве что разрез глаз…

— Она правда была на японку похожа?

— Откуда мне знать, — вздохнул Оскар. — Даша уверяет, что с помощью подводки она и себя может хоть в японку превратить, хоть в гуманоида. Девочка уверяет, что косметики на даме было море, штукатурка прямо трескалась. Но можно ли доверять суждению подростка?

— Но вы проверили новых дам сердца Артема Моринского?

— Аж два оперативника работают. — кивнул Оскар. — От жены он отселился полгода назад, но никаких постоянных женщин рядом никто не видел. Не думаю, конечно, что это время он жил монахом. Но лучше тебе не знать, как решают половые проблемы дальнобои.

— Дада, ведь я институтка, я дочь камергера… Узнаю про плечевых, вся имоя картина мира рухнет, не откачаете. Ладно, а подруг Евгении проверили? Нет похожих блондинок?

— А вот тут сложнее. — Оскар нахмурился. — Она уверяет, что подруг за время замужества растеряла. Соседок опрашиваем, но пока безуспешно. Может, и есть подруга с челкой, но пока нам неизвестна.

— Ну ладно, а записка была? Мне Артем Моринский про нее рассказал. Это что значит?

— Думаю, ничего не значит. — отмахнулся Оскар. — Дети любят играть в разведчиков, или во что там еще? Может, книжку какую-то прочитала, приключенческую. А даже если значит, мы этого уже не узнаем.

— Я просто подумала — она не могла где-то спрятаться сама? В мусоропроводе, или еще где? А потом что-то пошло не так…

— Да мы этот дом чуть по кирпичику не разобрали. — с досадой ответил Оскар. — Не знаю уж, куда она могла так спрятаться, чтобы даже собаки не нашли.

— А что девочка рассказывает, которая Нику не дождалась?

— Даша Тихонова, ученица второго класса? — Оскар совсем загрустил. — Ох, как не люблю детей допрашивать. Чувства времени у них нет, зато есть заполошная мамаша за одним плечом и детский психолог за другим. Вот и поговорили… с психологом. Узнал парочку своих диагнозов. Тебе их в подробностях изложить?

— Но погоди, хоть что-то полезное узнал? — не поверила я. — Не может же быть, что вообще ничего!

Оскар грустно покачал головой, но внезапно оживился:

— Поля, ты ж теперь по этому делу официально работаешь?

— Да, Моринский сегодня как раз договор с агентством заключил. А что?

— Вот и поработай. Ноги в руки и бегом в 26-ю школу, опрашивать важную свидетельницу, второклассницу Дарью Тихонову. Она на продленку ходит, так что застанешь. Давай-давай, зря я тебя по блату в сыщики пристроил, что ли?

Я поднялась, потом в растерянности остановилась:

— А твой Тимофей… он не рассердится, что я не сижу в офисе, а бегаю по свидетелям?

— Да он руки-ноги тебе целовать будет! — горячо заверил Оскар. — Давай, Поля, не подведи!

Глава 4. Много шума и ничего

Даша тосковала, не зная, чем заняться. Скорее бы закончились эти нудные весенние каникулы! На улице холодина, мама хмурая, играть не хочет, маленький братик плачем по ночам так громко, что не заснуть… Поэтому она очень обрадовалась, когда в дверь позвонила соседка-ровесница Ника, и позвала в бассейн. Она готова была бежать немедленно, только купальник прихватить, но Ника сказала, что ей надо подняться к себе и переодеться, а Даша может подождать ее в вестибюле. Она быстро спустится, и они могут плавать весь день.

Вне себя от радости, Даша переоделась и в шлепанцах побежала к лифту. Спустившись, она задумалась — сколько еще ждать? Ника обещала спуститься через десять минут, но когда они истекут? Часов с собой не было, мобильника тоже, она вообще брала его только в школу, а на каникулах забывала заряжать. Ну ладно, наверняка, пять минут уже прошло, да и вообще, неужели Ника так медленно надевает купальник?

Она в нетерпении приплясывала у лифтов, а они мерно гудели, то поднимаясь вверх, то спускаясь в подвал и ниже, на паркинг. Вот лифт остановился на 20 этаже, поехал вниз… Ну это уж точно Ника! — обрадовалась девочка. Но лифт прошел мимо, не останавливаясь. Через некоторое время ей стало холодно. Раздвижные двери холла периодически раскрывались, и холодный воздух обдумал ее голые ноги и плечики. Ну сколько же можно переодеваться?

Она спустилась на несколько ступенек вниз, где рядом с постом охраны висел местный телефон, и позвонила в квартиру Ники. Услышав ответ, что та катается в лифте, рассердилась не на шутку. Значит, она должна насмерть замерзнуть, пока эта дура развлекается? Они могли бы покататься вместе, Ника сама ее пригласила погулять!

Она было нажала кнопку лифта, чтобы спуститься в бассейн, но отдернула руку. Какой интерес идти туда одной, это не менее скучно, чем смотреть в одиночестве телик. Ладно, не гордая, подождет еще минуток пять. Не больше. Но тут лифт распахнул двери, и Даша увидела внутри мужчину своей мечты. Знаменитый фигурист Игорь Бодров, высокий и прекрасный, как сказочный принц, в модном спортивном костюме и с огромной брезентовой сумкой спускался вниз, и Даша поехала с ним.

— Я думала, он тоже в бассейн. — доверчиво сказала она, улыбаясь очаровательной лукавой улыбкой, обнажившей широкую дырку от двух выпавших передних зубов. — А он качаться пошел. Пришлось одной плавать.

Мы с девочкой чинно гуляли по школьному двору, старательно обходя огромные лужи вдоль строя слегка облупившихся зеленых скамеек. под пристальным взглядом сопровождающей второклашек учительницы. Если б я сказала правду, она ни за что не позволила бы поговорить с Дашей. Но я представилась подругой матери, и, обняв девочку за плечи, отвела ее на пару шагов от группы детишек.

— А ты уверена, что Бодров шел именно в фитнес-зал, а не вниз, на паркинг? — остановившись, спросила я. Вроде бы, ничего особенного, но меня несколько смутила большая сумка.

— Он же вместе со мной вышел. — резонно заметила девочка. — Хотел бы к машине, так и ехал бы вниз.

Да, тут не поспоришь. Но… Может, дождался, пока девочка скроется из виду, и вернулся к лифту?

— Скажи, а сумка была тяжелой? Как тебе показалось? — я понимала, что маленькой девочке на глаз это не определить. С другой стороны, фигурист — не штангист. Если в сумке он нес оглушенную Нику, возможно, заметно было, что ему тяжело.

— Не знаю… — девочка растерялась. — Вроде, не особо. Там же полотенца обычно, она пустяки весит.

Ладно, надо сказать Оскару, пусть узнает, дошел ли в тот день фигурист до фитнеса. А мне надо бы повидаться с матерью пропавшей девочки Ники.

Перед вторым визитом в комплекс я позвонила Артему Моринскому. Он обещал предупредить супругу, но кто знает, выполнил ли обещанное? Артем откликнулся сразу, заверил, что Евгения ждет меня с нетерпением, готова даже сама приехать, куда я схожу. Но я попросила, чтобы она ждала меня дома.

Кивнул охраннику, как доброму знакомому, я направилась к лифту. Он бесшумно раздвинул толстые двери, и я вошла в большой зеркальный зал. Мда, неудивительно, что маленькая девочка любила кататься на лифте, тут и правда хорошо мечтать. Можно вообразить себя Золушкой на балу… или представить, что попала в Зазеркалье, как девочка Алиса.

— Ника обожала лифты. — всхлипывая, подтвердила Евгения, наливая мне чай из красивого заварочного чайника. Мы сидели на кухне, отгороженной от прихожей всего лишь широкой барной стойкой. — Она могла часами в них кататься. Даже так и говорила иногда: мамочка, я часик-другой в лифтах поезжу. Ее все соседи знали, шутили, что девочке надо лифтером подрабатывает, чего мотается без дела.

— Поэтому вы не заволновались, когда Даша позвонила и спросила про Нику? — осторожно поинтересовалась я. Евгения вновь залилась слезами.

— Да мне казалось, прошло минут пять. И мне в голову не могло прийти, что из наглухо закрытого дома можно куда-то потеряться! Вы же видели, какая тут охрана. Выйти из дома она не могла, на парковку тоже без ключа не попасть. Куда же???

Звучит убедительно, дом и правда практически запечатан. Одной девочке из него не выбраться, но матери стоило бы вспомнить, что тут живут еще люди, и не все с добрыми намерениями… Я вздохнула, не представляя, о чем еще можно спрашивать. Похоже, от моего визита толку не будет. Но если уйти без дополнительных вопросов, клиент будет недоволен.

— Скажите, Ника не рассказывала вам о какой-то дружбе с соседями? Я не имею в виду девочек-ровесниц. Ну, может, как-то обмолвилась, что с каким-то мужчиной поболтала в лифте, он ее прическу похвалил. Или обещал куклу подарить?

Наверняка Евгению уже спрашивали об этом, но раз уж я приехала, надо продублировать все вопросы.

— Ой, да я уже вспоминала-вспоминала. — как ни странно, она немного оживилась. Даже слезы перестали литься из глаз. — Она разговаривала со многими, особенно пока каталась по этажам. Но вот конкретно никого и не называла. Ну, разве что фигуриста одного, он местная достопримечательность, все девочки ее возраста про него говорят. Он им Принца из Золушки напоминает, этакий блондинчик. Вот про него могла взахлеб рассказывать.

— И Ника с ним часто беседовала? — насторожилась я. Именно этот фигурист спускался с большой сумкой вниз в то время, когда девочка исчезла.

— Да какое там беседовала! — отмахнулась Евгения. — Этот блондин на девочек и смотреть не хотел. Сама видела — Ника к нему бросается, кричит: «дядя Игорь», а он кивнет равнодушно и отвернется. Но для девчонок за счастье было с ним рядом постоять, они его еще фоткали исподтишка, он только фыркал.

— Вы уверены, что в последние дни он не сменил тактику? — уточнила я.

— Да в чем тут будешь уверенной. — растерялась Евгения. — Но Ника бы сказала, если б кумир с ней заговорил. То есть я думаю так…

Ника была по-детски влюблена в фигуриста. Он не разговаривал с малышкой… или ее мать об этом не знает. Незадолго по рокового дня Ника написала в блокноте: «Я скоро исчезну». Примерно в то время, когда она пропала, Даша видела, как фигурист с большой сумкой спускался вниз. Есть ли тут связь? Наверняка в сумке не было Ники, впрочем, если допустить сговор, то девочка могла сама спуститься к паркингу, зайти туда вместе с Бодровым и сесть в его машину.

О чем бы еще спросить? Евгения молчала, не пытаясь что-то припомнить, не задавая встречных вопросов про расследование, ей не хотелось даже поговорить о пропавшей дочери. Интересно, она сидит на каких-то сильных транквилизаторах, подумала я, глядя на ее серое лицо со слегка заплывшими глазами. Слишком мало эмоций на нем отражалось. Впрочем, мои вопросы на время выводили ее из ступора, но теперь, похоже, она ушла в какое-то свое пространство. Возможно, там она была не одинока…

Выйдя на улицу, я тут же позвонила Оскару и попросила проверить Бодрова, но энтузиазма в голосе друга не услышала. Дата на видеокадрах неправильная, время неточное, то есть нам снова придется ориентироваться на память охранника Олега. Впрочем, даже если фигурист сам подтвердит, что выезжал в тот день из комплекса, что это докажет? Рядом с Никой его никто не видел.

Оскар вспомнил фамилию, и сообщил, что Бодрова уже проверяли. Он на самом деле выезжал в тот день из комплекса, но, по показаниям свидетелей, это произошло через час после того, как Ника вышла из квартиры. Этот час он провел в фитнес-клубе, на глазах тренера и девушки на ресепшн. Если Ника и ждала его все это время возле паркинга, доказать это не представлялось возможным. Да там и ждать особо негде, от лифта запертую дверь отделяет небольшая бетонная полоса, и там проходят все, кому нужно на парковку. Кто-то из жильцов обязательно заметил бы девочку в ярком купальнике. А может быть, как раз тот, кто заметил, и прихватил ее с собой в машину? Много ли надо сил, чтобы справиться с ребенком?

В расстроенных чувствах я поехала домой. Долго тискала Лику, думая в это время о другой маленькой девочке с копной каштановых волос. Дочка веселилась, требуя почесать ей животик, как щенку, переехавшая ко мне мама с умилением смотрела на эту картину. Идиллию нарушил звонок Маши, жены Оскара и моей лучшей подруги:

— Поля, ты телик смотришь?

— Нет, я вернулась недавно. А что там?

— Включи 2-й канал.

— Слушаюсь и повинуюсь. — откликнулась я, нажимая на кнопку пульта. С загоревшегося экрана на меня смотрело уже знакомое личико с милой детской улыбкой. Ника! Закадровый текст тем временем рассказывал, во что была одета девочка в тот последний день.

— Это полиция подсуетилась? — удивленно спросила я трубку.

— Нет, это твой клиент. — сердито откликнулась Маша. — Может другие программы прокрутить. Что завтра будет, подумать страшно. Он же еще огромное вознаграждение предлагает за любую инфу!

— Так это же хорошо, разве нет?

— Завтра поймешь. — и Маша бросила трубку.

На следующий день мне стал понятен гнев подруги. Если полиция ограничилась фотороботом дамы в белом, напечатанную в газетах и показанную по местному телевидению, то Артем Моринский развил просто бешеную деятельность. Портреты его дочери были не только в газетах, ее милое детское личико смотрело на горожан с огромных цветных плакатов, развешанных на круглых тумбах, автобусных и трамвайных остановках, школах и ночных клубах. На фотографиях она была то в красном купальнике, то в милых детских платьицах, то в белом пуховичке и шапочке с помпоном. На всех плакатах крупным шрифтом красовались номера мобильных его и жены, и еще более крупным — размер вознаграждения любому, кто реально поможет найти девочку. За любую подтвердившеюся информацию о ней Моринский обещал 5 тысяч долларов, а за известие об ее местонахождении — 15 тысяч. На местных телеканалах информацию о девочке крутили практически нон-стоп. В конце концов репортаж о таинственном исчезновении из собственного дома показали по федеральному тв, и тут наступил настоящий ад.

Теперь в день Оскару приходилось фильтровать около сотни посланий со всех уголков страны, где разные люди в самых невероятных местах видели пропавшую девочку. Свидетели же из нашего города ломились в СК лично. Каждый день полиция выезжала все по новым адресам, которые множились, как грибы после дождя. Работа следствия была практически парализована. Сообщения из других городов Оскар отсылал в местные полицейские участки, потом перезванивал, чтобы проконтролировать процесс поисков, и скоро его, можно сказать без преувеличения, знала вся страна.

— Представляешь, звоню я начальнику отделения города Ф, а его не зовут. — пожаловался он мне во время очередного моего визита в полицию. — И я слышу где-то вдалеке диалог: «Кто звонит-то?» — «Да Оскар Белов, тот псих из Б, который по всему миру девчонку ищет» — «Тогда я уехал в отпуск. Надолго!» Так что баста, теперь только официальные запросы посылать буду, никаких звонков!

— С другой стороны, может, это неплохо? — робко спросила я. — Если девочку похитили и где-то прячут, ее рано или поздно опознают соседи. Скрыть под другими документами не выйдет.

— Да ладно тебе. — он поднялся и подошел к окну. — Не смешно даже. Через год она изменится так, что и мать родная не узнает, не то что соседи. Да люди, похоже, вообще не лицо запоминают, а наряды. Вчера мы три раза выезжали на вызовы: один раз в супермаркете видели девочку в красном сарафане, второй — в детском саду в розовом пышном платьице, в третий — на уличной детской площадке в пуховичке. Надо ли уточнять, что это Ники среди этих девочек не было? Даже возраст другой — двум по семь лет, одной вообще всего пять. Но одежда похожая, эт точно.

Впрочем, это еще не все. А вот твои… как бы это помягче сказать… коллеги меня просто измором берут. Каждый день получаю десятку сообщений от разных колдунов и ясновидящих. Они мне карты местности присылают с крестиком в точке, где копать надо. И даже глобус прислали, вот! — он жестом фокусника достал из ящика стола маленький глобус с красным люминисцентным пятном на месте Черного моря.

— Вот сюда мне велено послать водолазов, искать вот в этом квадрате, тут всего-то 8 км в диаметре, на глубине 120 метров. Там найдется гроб хрустальный… тьфу, я скоро сам тут ясновидящим стану!

— Да ладно, посылай психов лесом…

— А они не только мне, они твоему разлюбезному Моринскому, чтобы его приподняло да расплющило, тоже всю эту муть шлют! А как же, он вознаграждение обещал! А он потом ко мне бегает, требует все это проверить! Поля, ты же знаешь, я человек спокойный… — передернувшись всем телом, прошипел Оскар. — Но чуствую, что скоро сам стану кровавым убийцей. Как я только этого Моринского не придушил до сих пор, сам удивляюсь!

— Не надо, после смерти он нашему агентству не заплатит. — кротко заметила я. — Пусть пока поживет. Может, мне карты раскинуть, раз уж он так колдунам верит? Пусть меня терроризирует, а не тебе нервы треплет.

Оскар лишь махнул рукой, и я, выйдя из кабинета, позвонила Моринскому и пригласила в офис, чтобы отчитаться о проделанной работе. А там, глядишь, разговор об экстрасенсах зайдет, и предложу свои услуги. Два в одном флаконе, как говорится.

Артем пожелал приехать в тот же день, но о гадании разговор так и не зашел. Он вошел в кабинет с виноватым видом, сильно ссутулившись, и непривычно тихо уселся, виновато посматривая на меня.

— Я тут сам к вам как раз собирался. Мы, того… решили с Женей пока снова сойтись. Негоже ее оставлять одну в таком-то состоянии. Она ревет беспрерывно, а недавно вообще дикие идеи в голову полезли. Рыдать перестала, правда, но я и обрадоваться не успел, как снова-здорово. Теперь говорит, мол, Ника наша знала, что исчезнет, предчувствовала. И теперь Женя тоже предчувствует, что исчезнет. Видения у нее такие. Вроде, Ника ей во сне является, с собой зовет. Как ее одну оставить?

— Погодите-ка. — напряглась я. — Может, ваша жена знает про исчезновение дочери больше, чем говорит?

— Да бросьте вы! — он сердито замахал на меня рукой, и даже выпрямился. — Наверняка сон плохой приснился. Или птичка нехорошая трижды прокаркала. Все вы, бабы, верите в сны да приметы, нечего на Женю собак вешать. Зато она такая покладистая стала, все Тема да Тема, во всем слушается. Договорились квартиру ипотечную продать, после уплаты банку немного деньжат нам должно остаться, купим себе жилье поскромнее. Да если б она раньше такой была, разве я б ушел из дома?

— И все же я должна еще раз поговорить с Евгенией. — твердо сказала я.

— Да кто ж против, конечно, поговорите. — закивал он. — Вот через недельку вернемся, и сразу к вам. Вдвоем.

— А куда вы уезжаете? — удивилась я.

— Да нам тут сообщение поступило, из города Н. Видели там девочку, один-в-один Ника. Только наряд другой, не купальник, понятное дело. Так что мы решили съездить, проверить, что к чему. Уже отель на неделю забронировали, завтра и двинем.

— Но таких сообщений в неделю десятка два приходит! — возмутилась я. — Их надо в полицию передавать, тут же проверят.

— Да пишут, что не станут полиции помогать, а несчастной матери помогут. — чуть помявшись, сказал Артем. — Да что я пересказываю, читайте сами.

Он передал мне айфон с выведенным сообщением со скрытого номера:

«Вашу дочку я видела в городе Н, она выглядывала в окошко квартиры на два этажа ниже моей. На ней было плотное серое платье с кошкой на груди. Похоже, девочка чем-то накачана, вид у нее как у зомби. Увы, в полицию я по некоторым причинам обращаться не хочу. Но горе матери понимаю, сама ращу ребенка. Если вы сообщите органам — право ваше, но девочку не отыщете.

Если согласны обойтись без ментов, то приезжайте в Н, в отель «Бастилия». Я сама с вами свяжусь.»

— У Вероники было серое платье с кошкой? — догадалась я. — Но… Ника исчезла в купальнике! Платье должно было остаться дома, разве нет?

— Не знаю уж, кому оно что должно, — проворчал Моринский. — А только в квартире его нет. Женя думает, что оно как раз лежало в той сумке, что Ника с собой унесла.

— Понятно… — Но вы должны связаться с полицией города Н. Они помогут.

— Полина… как вас по батюшке. — его лицо стало злым, небольшие глазки с прищуром уставились в мои. — Не вздумайте даже! Если вы кому-то сообщите… если помешаете нам отыскать ребенка… я этого так не оставлю. Не сомневайтесь.

Я покорно кивнула, даже не собираясь хранить информацию в тайне. С одной стороны, сообщения из разных городах идут сплошным потоком, с другой, тут есть что-то конкретное. Посторонний человек не мог знать про платье с кошкой… или мог?

— Артем Степанович, а среди фотографий в газетах или на плакатах не было такой, где Ника одета в то самое платье?

Он задумался, в глазах промелькнула растерянность. Потом решительно сказал:

— Ну… было пару раз. Ей это платье незадолго до пропажи мама купила, она его чуть ли не в постель надевала, вместо пижамы. Так что да, фоткали ее тоже в том платье, и не раз. Наверное, в газеты эти фото попали.

Я вздохнула. Появившийся шанс таял на глазах. Хотя… то, что платье пропало, никто не знал, кроме родителей. Оно могло и по сей день спокойно висеть в шкафу. Но сумасшедшие не вдаются в детали. Если девочка на плакате в определенном наряде, то в нем они и видят ее хоть в окне, хоть в реке. Ладно, пусть родители съездят в Н, поговорят с некой доброжелательницей, там разберемся.

— Артем Степанович, вы держите меня в курсе. Если что, мы сразу свяжемся с местной полицией, они, если надо, группу захвата привлекут.

— Да это понятно. — согласился он. — Нам бы адресок узнать, а там я лично в полицию позвоню.

Он ушел, снова пообещав держать меня в курсе. Я позвонила Оскару, выслушала, что никого беспокоить из-за анонимки он больше не станет, и повесила трубку. Может, зря он так? А если девочку действительно видели в Н? Хотя… что-то подсказывало мне, что это пустой номер. Веронику ищут по всей стране, с чего бы неизвестной доброжелательнице писать именно Артему? Куда как проще анонимно позвонить в полицию, сообщить адрес, а там и без нее разберутся. Хотя… может, она вознаграждение хочет, а вот светиться боится? Тоже возможно…

Из-за двери раздался знакомый гул, и на пороге возникла веселая уборщица в сопровождении друга-пылесоса.

— Да что ж ты снова печальная такая? — участливо спросила она, выключив ерзающий от нетерпения агрегат. — Семейные неурядицы, что ли?

— И они тоже. — вырвалось у меня.

— А не стоит он твоих слез, — она так задорно подмигнула, что я невольно улыбнулась. — Ты красавица, вот тут мужик вылетел, так возбудился, что глаза аж горят. Плюнь на прежнего, и новые в очередь встанут!

— Вашими бы устами. — настроение и правда повысилось, хотя что такого она сказала?

— А что, я говорю лишь правду и ничего, кроме правды. — продолжая улыбаться, она включила пылесос и начала уборку. — А хочешь, сбегаю за винишком, выпьем, я тебе все про мужиков-уродов расскажу?

— Спасибо. — я хотела было отказаться, но внезапно передумала. А что, чем сидеть да горевать, хоть поговорю с приятным человеком. — Только я денег дам.

— Да брось, вино стоит копейки. — удивилась уборщица. — Я вниз мотанусь, в Винотеке возьму бутылочку. Ты какое уважаешь, белое или красное?

— Красное. Давай я схожу, а то неудобно.

— Сходи, раз уж такая стыдливая. — улыбнулась та. — А я как раз уборку докончу. Тебя как звать?

— Полина.

— Поля, значит. У меня была подруга Поля, только ее Пелагеей звали. А я Валя. Лучше Валечка.

Я улыбнулась и вышла из кабинета. Красивая блондинка Лариса уткнулась в компьютер и даже не подняла головы. Зачем Тимофей ее держит? Только ради того, чтобы приносить клиентам кофе и распечатывать стандартные договора? Как-то не оправдывает она своего содержания. Я спустилась на первый этаж, в небольшой винный магазин, ругая себя за нехорошие мысли. Похоже, я становлюсь классической бабкой на завалинке, скоро начну шипеть в спину красивым девчонкам: «Проститутка» Чего намалевалась так?» А ведь мне еще 37 нет, чего ж я так состарилась досрочно? Поднявшись наверх с бутылкой муската, я поделилась своими мыслями с закончившей уборку кабинета Валечкой.

— Вот ты меня старше… — я осеклась и покраснела, но Валя лишь рассмеялась.

— Ну чего пугаешься, я на правду не обижаюсь. — ответила она. — Я буду старше, даже если ты об этом не скажешь.

Она ловко достала из секретера два граненых стакана, штопор, открыла бутылку и налила нам вина. Усевшись на место шефа, с удовольствием вытянула ноги и снова подмигнула мне.

— А все от того, что про себя ты забыла. Вот мне полтинник почти, а я сейчас уборку закончу, намарафечусь, да в барчик завалюсь на всю ночь. Тот, где мужики футбол смотрят. Уверяю тебя, одна я оттуда точно не уйду. А тебе кто мешает?

— Да поздно… — я снова прикусила язык. В самом деле, Валечке не поздно, чего я прибедняюсь?

— Вот. — она кивнула. — Когда баба говорит, что ей поздно уже, это и значит, что она в душе состарилась. Чего ж удивляешься, что хочется, как бабке на завалинке, на молодых огрызаться? Ты себя на сколько ощущаешь? На шестьдесят, или больше?

— Больше. — мрачно ответила я. Валечка, раскрасневшаяся от вина, в туго затянутом синем рабочем халатике, наверняка показалась бы случайному наблюдателю моей младшей сестрой.

— Так я о чем! — она чуть погрустнела. — Ох и дуры мы, бабы. Стоит с мужиком расстаться, и все нам поздно становится, и жизни не мила. Ты, вижу, классная девчонка, а туда же. Вот давай сегодня после работы в барчик завалимся. Скинешь лет десять сразу, как на тебя мужики облизываться начнут!

— Да меня ребенок дома ждет, какие барчики… — безнадежно отмахнулась я.

— А что ребенок, один сидит?

— С моей мамой. И что я ей скажу — загуляла твоя дочка, теперь ты круглосуточно няней поработай? Могу представить, что она ответит.

— Да лан! — не поверила Валя. — Раз в месяц и то родную дочку в ночное не отпустит? Ехидна у тебя, а не мать, вот что я скажу.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Да может она и не против будет, это я отговорки придумываю.

— Вот-вот. — довольно улыбнулась и Валечка. — И я о том же. И стоит тот мужик, чтобы так убиваться?

— Да это не левый мужик какой-то, это мой бывший муж. — мне безумно захотелось поговорить хоть с кем-то, кто не встанет на сторону Саши. Моральная поддержка мне тоже нужна, почему друзья забыли об этом? — Понимаешь, я была так уверена в его любви… Я у него была первой. И думала, что вот же мне повезло, я особенная, его никто соблазнить до меня не мог, а значит, для него всегда останусь единственной. Никто не сможет меня затмить. А вот затмила обычная смазливая девка, правда, молодая совсем. Он ушел от меня, и дочка не остановила. И если б та девка сама не отказалась, он и не вернулся бы. Понимаешь?

Валечка слегка погрустнела и залпом допила оставшуюся половину стакана. Немного подумала, долила себе вина, и лишь тогда сказала:

— Да понимаю, думаешь, меня не бросали? Но да, у тебя-то на голове корона была алмазная. Не просто тебя мужик оставил, он твою корону сорвал и растоптал. Тяжко это…

Сжав в руке стакан, я смотрела на нее, не веря своим ушам. Это у меня на голове была корона? И больно мне оттого, что ее уничтожили? А я-то ждала, что Валечка полностью меня поддержит.

Так и не найдя слов, я начала судорожно пить вино, показавшееся слишком кислым. Видимо, лицо стало таким же, потому что Валя сказала:

— Ну да, бестактная я. На самом деле, я все понимаю. Больно это, да. Но вот так оно в жизни и бывает. Незаменимых нет. И вечного нет ничего. И любовь иногда слабеет. Ты пока себя растравлять будешь, легче не станет, вот это по опыту знаю. Забудь про него.

— Тебе надо психологом работать, а не полы мыть. — с трудом влив в себя остатки вина, улыбнулась я. Как ни странно, мне стало немного легче — скорее всего, не от банальных сентенций, а просто от того, что смогла выговориться.

— О, вовремя ты про полы напомнила. — Валя поднялась и ухватилась рукой за пылесос. — Ладно, подруга. Мне работать пора, еще семь этажей убирать. Ладно еще полы пылесос моет, а вот пыль на шкафах, и главное, санузлы… Вот честно, придумал бы кто автомойщик унитазов, я б лично ему Нобелевку вручила.

— А ты их руками? — зачем-то спросила я. — На всех этажах?

— Так другого способа пока не изобрели. — впрочем, грустить Валя, похоже, не умела. — Зато экономлю на фитнесе. Пока 9 этажей приберу да вымою, кило пять скидываю точно.

— Может, мне походить с тобой по этажам, помочь? А то все равно пока без дела сижу…

— Ой спасибо, подруга! — рассмеялась Валя. — Представляю, как удивятся адвокаты с семейными врачами, когда мы вдвоем по кабинетам пойдем. Скажут, уборщицы тут размножаются почкованием. Сегодня парой ходят, завтра тройкой пойдут. Нет уж, я чужой труд не эксплуатирую.

Она вытерла выступившие от смеха слезы, взялась за пылесос и сказала:

— Я к тебе лучше завтра еще заскочу. Со своим винишком. А ты насчет барчика все же подумай. Вот увидишь, такая терапия начнется, ни в одном санатории такой не найдешь.

Она скрылась за дверью, снова включил агрегат. Жуткий вой только стих вдали, как в кабинет пожаловала блондинка Лариса собственной персоной. Она важно, как цапля, шагала на своих длиннющих тонких ногах в ажурных чулочках, слегка прикрытых сверху широким кожаным поясом, который, вероятно, продавался как юбка в одном из модных бутиков. Поправив непослушный белокурый локон, закрывавший сильно подведенный круглый голубой глаз, она подошла ко мне вплотную и напрямик спросила:

— Так ты разведенка? Сюда не работать явилась, хочешь Тиму захомутать?

Я вытаращила на нее глаза, думая, что дешевое вино слишком сильно на меня подействовало. Явно глюки начались, не может такого быть, чтобы юная секретутка приревновала ко мне Тимофея!

Тем временем Лариса перевела взгляд на стаканы и недопитую бутылку, и ее личико аж скривилось от отвращения:

— Ты еще с уборщицей вино распивала? На рабочем месте?

— А ты думала, на рабочем месте только пасьянсы раскладывать надо? — я потихоньку приходила в себя, и теперь с трудом сдерживала смех.

— Да ты на себе посмотри! — пошла вразнос красотка. — Старая, страшная, с уборщицами выпиваешь, а туда же!

— Куда же? — я начала смеяться. — Девочка, хочешь, дам мастер-класс по сексу?

— Ты… Ты… — она начала заикаться. — Только посмей!

— И что ты сделаешь. если посмею? — ласково поинтересовалась я.

— Я тебе лицо расцарапаю! — и она показала длинные нарощенные коготки.

— А я тебе нос откушу. — сквозь смех с трудом выговорила я. — Мне на лицо пофиг, я старая и страшная, хуже не будет. А вот ты без носа, ой, не могу… Прикинь, какой красоткой станешь!

Девчонка развернулась на каблуках и бросилась бежать из кабинета. Отсмеявшись, я задумалась. Лара побежала жаловаться шефу… а что сделает Тима? Уволит меня не посмеет, это точно. Клиентов и так кот наплакал, и тех Оскар присылает. Так что пофиг, а девочке пора снять корону. Я значит старая и страшная, а она королева? Чего ж со мной драться умудала? Даже лестно как-то, черт побери, давно я не вызывала ни у кого таких сильных чувств!

Есть еще порох в пороховницах, подумала я, раз юная красотка так возбудилась. Хотя… Всем нам надо снять короны. Вспомнив слова Валечки, я загрустила. Перестать считать себя единственной и неповторимой? А в чем же тогда смысл любви?

Массивная дверь глушила звуки, так что о возвращении Тимофея я узнала лишь тогда, когда он вошел в кабинет. Сделав сложное лицо, сурово спросил:

— Ты зачем хотела Ларке нос откусить?

— Тебя не поделили. — кусая губы, пробормотала я, пытаясь не заржать. — Она мне фейс расцарапать собралась, а мне он как память дорог. Ты что, жениться ей обещал?

Тимофей грузно уселся на край стола, попытался было нахмурить брови, но тут мы встретились взглядами и, как по команде, дико захохотали. Он почти лег животом на стол, я качалась взад-вперед на стуле, хватаясь за живот, слёзы градом текли по лицу. Видимо, богатырский смех Тимы пробивал даже звукоизоляцию агентства, поскольку минуты через три к нам вихрем влетела Лара, посмотрела на наши красные от смеха лица и так же молча вылетела назад. А мы вновь упали на стол, корчась в припадке еще более мощного приступа веселья.

Когда мы отсмеялись, за окнами уже стемнело. С некоторой опаской выглянув в предбанник, Тимофей убедился, что Лариса уже ушла, и лишь тогда возвратился ко мне.

— Вот же глупая девчонка. — чуть смущенно сказал он. — Ну, было у нас пару раз, и что с того? Что теперь делать, не представляю.

— Попытайся успокоить? — предложила я.

— Да она нервная по жизни. — вгрустнул Тима. — Как ее успокаивать, правда что ль жениться? Да не хочу я, и уж на ней тем более. И увольнять тоже вроде как-то западло… Будет она нормально работать, как полагаешь?

— Да чего гадать? Если будет, так пусть работает. А не захочет — сама уйдет. — предположила я.

Тимофей снова повеселел:

— А и правда, как она захочет, так и будет. Умная ты баба, все же, Повезло твоему мужу.

Я криво улыбнулась и, решив сменить тему, начала рассказ о примирении Моринского с женой. Тимофей перебил на полуслове:

— Но он все еще наш клиент?

— Что за вопрос? — удивилась я. — Разумеется.

— Ну и отлично. — обрадовался хозяин агентства. — А там пусть хоть что делает.

— Да мне странно, что Евгения заговорила о том, что тоже скоро исчезнет… Полагаешь, не стоит внимания?

— Ох, Поля, если б я обращал внимание на все, что вы, милые дамы, несете, пардон за мой французский…

Да, Артем Моринский говорил мне что-то похожее. Наверное, зря я себя накручиваю. Почти успокоившись, я было встала, но тут же спохватилась:

— Лариса подслушала мой разговор из этого кабинета. Но дверь-то со звукоизоляцией, и я не орала… Как?

— Ты видела у нее местный телефон с коммутатором? Вот там кнопку нажимаешь, и слышишь все, что здесь говорят. — спокойно пояснил Тимофей.

— Зачем это тебе?

— Да клиенты, знаешь ли, разные попадаются. — философски ответил здоровяк. — Иногда с таким уединяться вовсе неохота, а что поделаешь? Так вот Ларка тогда нажимает кнопочку и слушает, а если что — тут же в охрану звонит. Мне эта кнопочка, почитай, личного телохранителя заменяет.

Я лишь вздохнула. Теперь у Тимы не будет ни бодигарда, ни секретарши. И все по моей вине. Но кто ж знал?

Еще три дня прошли относительно спокойно. Лариса смс-кой сообщила хозяину агентства. что берет больничный на неделю, и ее обязанности автоматически перешли ко мне. Я не возражала, поскольку клиентов все равно на горизонте не наблюдалось. Тимофей днем где-то разгуливал, приходил в свой кабинет только после пяти, но отношения у нас установились вполне дружеские, и теперь уже с ним я вечерами распивала вино, слушая бесконечные жалобы на бывшую супругу. Когда Рядно работал в угрозыске, она жаловалась, что он поздно приходит домой и приносит мало денег. Когда ушел из полиции и открыл свою агентство, кроме жалоб на безденежье, начала его мучить ревностью к хорошеньким секретаршам. Двух Тимофей поменял, а потом решил, что проще поменять одну жену. С момента развода прошло уже три года, но бывшая так и не успокоилась. Иногда приходит в офис, устраивает скандалы Ларисе, не дает нормально встречаться с сыном… Слушая Тимофея, я невольно задирала нос — на фоне его бывшей супруги я была прекрасной женой, просто идеалом! Не пилила из-за зарплаты, не ревновала… Но вот не оценил Саша всех этих достоинств. Ну и пусть ему будет хуже! Днем я качала с торрентов голливудские фильмы, или ездила в уже порядком осточертевший комплекс «Белые паруса», чтобы поговорить с очередным ничего не знающим и не помнящим жильцом. Идиллия была нарушена через три дня телефонным звонком.

— Полина. мне вы нужны. Срочно! Я еду уже. — Артем почти кричал мне в ухо. Я поморщилась и повернулась к Тимофею, на сей раз пришедшему в агентство с утра:

— Моринскому что-то срочно понадобилось, он едет к нам. Странно, он еще должен сидеть в городе Н.

— Может, Ника нашлась? — предположил Тима. — Но тогда мы-то ему зачем? Даже аванс не отработали.

Я лишь пожала плечами. Насколько я успела узнать Артема, шило в пятой точке у него присутствовало перманентно. Так что вполне возможно, он получил еще одну смс-ку из какого-то города, и теперь собирался немедленно туда лететь. Хотя, в самом деле, от меня-то что понадобилось?

Впрочем, долго гадать нам не пришлось. Тимофей заранее уступил мне центральное кресло, отказавшись перенимать упорного клиента, и скромно сел в уголке. Моринский ворвался в кабинет через минут двадцать. Увидев его нервно мигающие глаза, подрагивающие губы и чуть сгорбленные плечи, я невольно встала со стула.

— Полина, я снова к вам. — он грузно плюхнулся на стул. — Ну дурак я, ругайте, если надо. Но я готов и новый договор подписать, если что. Понятно, что теперь оплата двойная. Только найдите мою жену. Она тоже исчезла.

Глава 5. Второе исчезновение

В тот день сборы не задались с самого начала. Евгения то начинала плакать, то пила валерианку, а к полудню начала тайком прикладываться к коньяку. Артем устал ходить за ней следом, и сосредоточился на сборах. Летели она на неделю, но мало ли что могло задержать. Да и если найдут Нику, надо бы ей одежду запасти, не покупать же в чужом городе. Наконец, оба больших пластиковых чемодана были набиты доверху, Артем выглянул на улицу и присвистнул: несмотря на начало марта, крупными хлопьями шел снег. О том, чтобы надеть легкое шерстяное пальто, теперь не было и речи. Да и норковая шубка Жени промокнет же от такой сырости. Он накинул обычную серую куртку, вынул из шкафа старый серый пуховичок жены и позвал:

— Женя, нам пора! Давай же, поторопись!

Она немного поворчала, что, мол, хотела в норке походить, но он тут же зарычал:

— Какая норка, у нас дочка пропала! Вот найдем, тогда и красоваться будешь!

Они оделись, взяли каждый по чемодану и в молчании пошли к лифту. Артем злился на глупую курицу, которая, похоже, не могла осознать важности их поездки. Жена, вероятно, сердилась тоже. В паркинге они загрузились в машину и поехали в аэропорт. За рулем был Артем.

Место на большой платной парковке возле аэропорта он забронировал заранее аж на две недели. Мало ли что, вдруг им придется задержаться в городе Н, не годится, чтобы их машину выкинули с охраняемой стоянки. Зеркала и фары с Порше крадут так, что только обрезанные провода свистят.

Прибыв на стоянку, супруги вылезли, достали чемоданы, заперли машину и пошли к аэропорту. И вот тут, на полпути, Евгения вдруг резко остановилась и начала рыться в висевшей на плече сумочке:

— Тема, постой! Я забыла паспорт! И прав тоже нет… Меня ж не пустят в самолет!

Артем вскочил с места и начал нервно ходить по кабинету.

— Полина, тут, каюсь, я тоже накосячил. Начал матом ее крыть. Мол, курица безмозглая… ну, не только это… ничего тебе доверить нельзя, даже сумку собрать не можешь. Вещи я практически собирал, она только пила коньяк! Но документы… Ну хоть что-то могла сама собрать!!!

Он замолк, но прогулку по кабинету продолжил. Я некоторое время помолчала, потом попросила:

— Продолжайте, пожалуйста. Так что случилось дальше?

— Да ничего. Велел ей ехать домой за документами и мухой обратно. Сказал, что я полечу тем рейсом, что заказал, а она пусть покупает билет и летит следом. Или остается дома, как ей хочется. И снова обругал.

Он добежал до окна и с силой треснул кулаком по подоконнику. Я вздрогнула.

— Ну вот что я за дурак, а? — чуть не со слезами простонал Моринский. — Женя и так не в себе была… а я ее так покрыл… Ну ладно, я ведь тоже на нервах.

— И Евгения решила не лететь? — уточнила я.

— Да в том дело-то, что полетела! — он, наконец, повернулся ко мне лицом. — Прилетела ко мне в отель, с букетом тюльпанов, прощения просила за свою небрежность. Говорила, что соображает от горя плохо, в глазах все двоится. Ну так и у меня б двоилось, если б бутылек в одно рыло уговорил!

Он снова замолк, но на сей раз я его не торопила. Через пару минут он уже почти спокойно продолжал:

— Короче, мне та тетка со скрытого номера снова написала: мол, знает, что мы с женой на месте. Завтра надо встретить ее в вестибюле отеля ровно в 18.00, и чтобы никакой полиции, значит. Ну, ответить некуда, но ежу понятно, что согласные мы. Женя пошла в душ и в постель, заявила, что нет сил даже вещи разложить. Я частично разложил, потом снова досада взяла, что мне, надо больше всех?

С досады Артем тоже выпил бутылочку виски из мини-бара в номере, и завалился спать. Спал он долго, почти до полудня, а, проснувшись, увидел жену уже полностью одетой. Застегивая молнию на пуховичке, она сердито сказала:

— До шести вечера нам делать нечего, пойду хоть по городу пройдусь. А то с ума сойду сидеть тут, нервничать.

— К пяти возвращайся! — велел Артем. — Надо, чтобы не нас ждали, а мы!

Евгения пожала плечами, не то соглашаясь, не то отвергая пожелание мужа, и ушла, перекинув через плечо большую красно-белую «шахматную» сумку вместо своей любимой черной, в форме сердечка. Больше Артем ее не видел.

— Полина, вы не поверите… Я до половины шестого даже не волновался. Думал, в самом деле, пусть погуляет, чем в номере сидеть и на нервах моих играть.

Весь день он провел в отеле. Зачем было выходить в город, где он никого не знал? После завтрака за шикарным шведским столом он зашел в бильярдную, где нашел целую компанию любителей погонять шары. В половину третьего пообедал в ресторане на первом этаже, затем снова вернуться поиграть в бильярд, хотя компания уже сменилась почти полностью. В. половину шестого на всякий случай вновь поднялся в номер, и, не обнаружив там жены, спустился в холл отеля и сел на мягком диванчике напротив портье. Женя его сразу увидит, как и женщина, готовая сообщить адрес Ники. Почти не волнуясь, он сидел до 18.05, потом нервы стали слегка сдавать. Ну ладно, доброжелательница, которая так боится полиции. Возможно, она где-то здесь, просто хочет убедиться, что полиции в отеле нет. Но где Евгения?

Он набрал номер жены, но услышал механический ответ: «Номер недоступен», Волнение слегка усилилось. Видимо, курица не зарядила телефон, и теперь с ней невозможно связаться. Но она давно должна была вернуться в отель. Не могла же она заблудиться? Может, напилась где-то в баре и потеряла счет времени? Он вскочил с дивана и прошелся по холлу. Затем снова сел на место, пытаясь справиться с нервами. Еще через пять минут подошел к портье и спросил, не передавали ли для него каких-то известий. Ни записок, ни звонков в его номер не было. Еще через полчаса волнение достигло апогея, Моринский метался по холлу, пугая народ, и портье, догнав его, настоятельно попросил успокоиться или сходить к дежурному врачу на втором этаже.

К врачу он не пошел. До половины восьмого мерил ногами холл, и лишь потом до него полностью дошло, что незнакомая дама не придет, и пора искать пропавшую супругу. Он потребовал дать ему адрес больниц города. Портье уговорил сначала обзвонить больницы, но там не подтвердили поступление женщины примерно 38-ми лет. Тогда он решил поехать по больницам сам.

За два часа он на такси побывал во всех пяти городских больницах, заехал даже в морг. Никаких следов Евгении там не нашлось. Тогда он решительно направился в отдел полиции неподалеку от отеля. Увы, услышав, что его жена ушла днем и куда-то пропала, полиция среагировала весьма ожидаемо. Ему посочувствовали, но наотрез отказались принимать заявление, а по мерзким смешкам дежурных он понял, что его посчитали обычным рогатым мужем. Он пытался уверить полицейских, что у них была назначена важная встреча, и жена не могла на нее не прийти, но ему настойчиво посоветовали возвращаться в отель и ждать супругу. А полицию побеспокоить через трое суток после пропажи, не раньше.

В отчаянии он вернулся в отель. Разумеется, Евгении в номере не было. Утром он снова отправился в полицию, его снова послали… Лишь к вечеру он догадался позвонить в родной город, где его соединили с Оскаром, и только после этого заявление приняли. А Моринский, дождавшись утра, рванул на самолет и прилетел прямиком ко мне.

— Полина, я даже домой не заехал. — умоляюще сказал он. — Я вам оплачу дорогу. Полетим обратно, надо искать Женю. Вот чувствую, она попала в беду!

Я в некотором оцепенении смотрела на него. Искать Евгению будет полиция города Н, при чем тут я?… Хотя, как полиция ищет потеряшек, я тоже наслышала. Но я не сыскная собака, у меня нет нужных навыков. Что же делать?

Моринский правильно оценил мою отвалившуюся челюсть.

— Полина, вы же женщина, какие-то детали там заметите, ну не знаю… Какие-то мелочи, может, в одежде. Я думаю всех в том отеле расспросить, может, они что-то видели… Да и не только в отеле. У меня план большой. Вы лучше вопросы зададите, когда мы народ пытать будем. Для меня женщины все непонятные, искать Женю придется как чёрную кошку в темной комнате.

Тимофей, до сего момента сидевший молча в углу, встал и властным тоном сказал:

— Да, Полина с вами полетит, только не сию минуту. Ей надо собрать вещи, получить командировочные… Вы сейчас заключите новый договор с повышенным тарифом, переведите задаток, и бронируйте билеты и два номера в отеле на завтра. Только номера разные, вы меня поняли?

Обрадовавшись, Моринский станцевал какое-то нелепое па из лезгинки и кинулся к Тимофею с объятиями. Я с обидой глядела на шефа. Вообще-то, мое мнение стоило бы спросить. Я на него работаю, но ведь не продана в рабство?

Чтобы как-то охладить пыл двойного клиента, его послали снимать наличными 500 долларов аванса. Артем вылетел из офиса, а шеф подошел ко мне вплотную, вглядываясь в глаза.

— Полина, не сердись. — умиротворяюще произнес он, — Но ты ж мне друг. И Оскар уверял, что ты ценный сотрудник, всегда готова помочь. Сейчас помощь явно нужна. И Моринскому, и мне… Агенство на грани банкротства, клиентов мало, да ты сама все знаешь. А тут ведь не только гонорар. Дело настолько громкое, что если хоть что-то раскроем, еще и реклама солидная. Поедешь?

— Куда ж денусь с подводной лодки. — кивнула я. — Только к Оскару съезжу, надо же предупредить. А ты проследи за билетами и отелем, ладно?

Белов согласился меня принять через два часа, я успела заехать домой и пообедать, попробовала собрать вещи и застыла, разглядывая полки шкафа. На сколько дней мы едем, что взять с собой? Ладно, вечером вернусь, разберусь, чего не хватает.

На сей раз, кроме Оскара, в его кабинете меня ждала Маша. При моем появлении она вскочила со стула и бросилась ко мне:

— Поля, да ну его, этого Моринского! Не езди с ним, уходи из агентства. Подумай сама, у этого придурка уже и дочь пропала, и жена, с ним рядом находиться просто смертельно опасно. Так он не унимается, еще и тебя хочет подставить!

— Машенька, — я обняла подругу, погладила по голове и мягко отстранила. — Раз уж я взялась за эту работу, то поеду. Не думаю, что мне угрожает опасность, скорее, боюсь, что толку от меня не будет… Хочу попросить Оскара рассказать, что удалось узнать по исчезновению Моринской. Артем ведь что-то переиначил? Не может женщина пропасть в городе днем?

— Не может, но вот же, пропала. — Устало опиравшийся о спинку стула Оскар был непривычно задумчив. Его глаза глубоко запали, щеки ввалились. Похоже, эту ночь он не спал вообще. — Я об этом только вчера вечером узнал, поэтому пока выводов нет. Запросил только видео за последние четыре дня с парковки «Белых парусов» и со стоянки возле аэропорта. Мне их ночью привезли, утром спецы из отдела кибернетики отобрали все кадры, где мелькает машина Моринских. Один раз их просмотрел, хочешь, давай вместе еще раз посмотрим.

Разумеется, я хотела. Оскар вывел на монитор склеенное из небольших отрывков видео, я поставила стул рядом с ним и села, Маша склонилась над моим плечом.

— Вот. — Оскар развернул ко мне монитор. — В 14. 25 Моринской выезжает с подземного паркинга «Белых парусов» на Порше, номера отчетливо видны. В 15. 10, ровно через 45 минут, эта машина въезжает на платную парковку неподалеку от аэропорта, на камере возле шлагбаума запечатлен этот момент. Супруги выходят из машины и через пару минут идут к выходу, разумеется, уже не через шлагбаум, а через калитку напротив. Возле калитки камеры нет, но метров через сто они попадают в поле зрения одной из камер на здании аэропорта.

Я, сощурившись, смотрела плохое кино. Вот мутные силуэты, мужской и женский, идут по асфальтовой дороге, и тянут за собой два чемодана на колесиках. вот они останавливаются, дама, похоже, раскрывает сумочку и роется в ней. Впрочем, это могла быть не сумочка, а маленькая собачка, разобрать детали на этом видео не представлялось возможным. Постояв пару минут, пара начинает жестикулировать, затем мужчина машет рукой, поворачивается, хватает оба чемодана и быстро идет по направлению к аэропорту, а дама разворачивается и через мгновение скрывается из виду.

— Моринский рассказал мне, что обматерил жену, и послал домой за документами. — вздохнула я. — А сам полетел в Н.

— Пока его показания подтверждаются. — кивнул Оскар. — В 15.57 камера на подземном паркинге зафиксировала Порше, он пробыл внутри 11 минут, а потом выехал с паркинга. 11 минут — как раз то время, за которое можно было подняться на лифте на 20-й этаж, забрать документы и спуститься. А еще через 45 минут Евгения вернулась на парковку вблизи аэропорта. Вот ее машина въезжает, а вот она выходит из калитки.

Я смотрела на фигуру в коротком сером пуховичке с надвинутом на глаза капюшоном, которая семенила по асфальту.

— Евгения Моринская зарегистрировалась на рейс в 18.20, и прилетела в Н. спустя два часа после своего мужа. — продолжал Оскар. — Сегодня утром один из наших оперов опросил двух пассажиров того рейса, у которых места были рядом. Они помнят, что сидела там полная женщина средних лет, но опознать бы не смогли, поскольку вообще на нее не смотрели… Она не привлекала к себе внимания. Тетка обычная, таких десятки везде, даже в том же самолете. При выходе из аэропорта камера зафиксировала ее фигуру, лица, как понимаешь, там не разглядеть. Моринский ждал жену в двухместном номере. Я перед твоим приходом позвонил в местную полицию, они побеседовали уже с портье отеля. Он вспоминает, что дама прибыла в отель с большим букетом желто-красных тюльпанов в руках, этот букет так привлек его внимание, что лица гостьи он не рассмотрел. Вроде, обычное такое лицо, немолодое, пуховичок простенький, а вот тюльпаны великолепные. На камере у входа тоже прекрасно виден букет, а сверху простая шапочка из белого меха. Опер, который видео отсматривал, пошутил, что это шапка из кота, у него такой же дома живет. Ничего не спрашивая, дама поднялась в номер к Моринскому. То, что она туда зашла, подтверждает горничная второго этажа, она как раз убиралась в соседних номерах. Вот и все. Вниз, в ресторан, парочка не спускалась.

— Но портье видел, как она уходила?

— Говорит, не обращал внимания. По словам Моринского, Евгения ушла около полудня. в это время в отеле пересменка, одни постояльцы уезжают, другие выезжают. Горничные заняты уборкой, и никто не следит за теми, кто заказал номер на неделю.

— А что с вещами Евгении?

— Чемоданы наполовину распакованы, несколько кофт и платьев в шкафу, халат возле кровати, но большая часть вещей осталась в чемоданах. Кстати, там же обнаружился ее разряженный до нуля мобильник вместе с зарядкой. Артем говорит, что Евгения была расстроена и сразу пошла в душ. А наутро у жены болела голова, она не хотела заниматься вещами, и сказала, что сначала прогуляется. Вот до сих пор и гуляет…

— А ты ему веришь? — не сдержала Маша. — Может, он стукнул ее по голове бутылкой, и где-то спрятал труп?

— И где же? — поинтересовался Оскар. — Под диваном? Выкинул в окошко? Из отеля труп не выносили, это точно. Более того, Моринский весь день не покидал отель, это установлено. Бильярдистом заядлым оказался. Полностью всех свидетелей еще не опросили, но оперативники поговорили и с официантами в ресторане, и с четырьмя игроками в бильярд. Еще с двумя поговорят вечером, но думаю, показания будут те же.

Но вообще-то со уликами в данном случае неважно. Бокалы утром горничная забрала и вымыла, мокрые полотенца с пола подняла и отдала в стирку. Если какие-то следы крови там были, больше их нет.

— А если Евгения вообще не прилетала в Н? — не успокаивалась Маша. — Если ее труп до сих пор лежит в квартире?

— А кто же прилетал? — от усталости Оскар едва шевелил языком.

— Не знаю… подруга Моринского. — растерялась Маша. — Ну да, вы ее не нашли, я знаю, но это не значит, что ее нет! Когда вы сделаете обыск в «Парусах»?

— Машенька, ты прекрасно знаешь, что дело о потеряшке завела полиция города Н. — Оскар сел на стул и закрыл глаза. — Заявление Моринский оставил там, по месту пропажи. Мне никто не выдаст ордер на обыск.

— А позвони Артему. — предложила я. — Уверена, он разрешит операм осмотреть дом без всякого ордера.

— Так и сделаю. — кивнул Оскар. — Только завтра. Я не спал почти двое суток, сейчас просто отрублюсь.

— До завтра он перепрячет тело! — в голосе Маши послышались слезы.

— Дорогая, да у него уже полно времени было, чтобы перепрятать! — не выдержала я. — Не мучай ты Оскара.

— Но ему не надо самому ехать на обыск. — теперь Маша уже плакала. — Только получить согласие и отправить оперативника. Ну давай я сама это сделаю!

— Я позвоню Артему, а ты попроси оперов. — решила я, поскольку Оскар уже не откликался. Похоже, он и правда вырубился полностью.

На осмотр квартиры Артем согласился моментально, только потребовал подтвердить, что завтра я полечу с ним. Маша тут же уломала одного из стажеров немедленно смотаться в «Белые паруса», умоляя все тщательно сфотографировать и, если хоть что-то будет указывать на следы борьбы или сокрытие тела, вызывать наряд.

— Надо бы мне в отпуск сходить, что ли. — прокомментировал результат нашей работы очнувшийся Оскар. — Хоть отосплюсь. А ты, Машутка, займешь мое кресло пока.

— Не надо, она мне спокойно работать не даст… — возразила я. — Ладно, поехала я домой, собираться.

— Оскар, скажи ей, что не надо ехать. — попросила Маша. — Ну подумай сама, у этого типа, Моринского, уже пропали дочка и жена. Я ему не доверяю. Даже если не он сам… А вдруг и Поля пропадет, как все, кого с ним угораздило связаться?

— Я не экстрасенс, конечно, и гарантий не даю. — хмуро ответил Оскар. — Но на мой взгляд, особой опасности нет. Евгению Моринскую не могли похитить в городе Н среди бела дня. В это я никогда не поверю. Исчезнуть она могла только по своей воле.

— Но у нее не было причин исчезать? — удивилась я. — Или все же были?

— Не было, если она не замешана в похищении своей дочери. — отрезал Оскар, — В этом я отнюдь не уверен. Возможно, она в тот день вывезла дочку из дома и передала сообщнику, это заняло бы не больше пяти минут. И я склонен доверять охраннику — машина Моринской выезжала с паркинга именно в день похищения, а не накануне.

— То есть ты думаешь, теперь она сбежала, чтобы присоединиться к дочери? — уточнила я. — А не может быть, что ее вызвали в город Н специально, чтобы тоже похитить?

— Зачем? — Оскар через силу поднял бровь. Его глаза слегка прикрылись, и я испугалась, что сейчас он снова заснет. — Я могу представить, зачем украли ребенка. Тут и про выкуп можно думать, и про многое другое… А вот кому понадобилось похищать взрослую, не слишком, скажем честно, привлекательную тетку? Есть предположения?

— А если это все же Моринский? — не унималась Маша. — Ну и что, что он согласен на обыск. Значит, похитил жену не дома, а в Н.

— Тогда он просто фокусник. Наш местный Кио. — подытожил Оскар. — Мало того, что мотива нет, так еще и ловкость рук зашкаливает.

— Оскар… ну ради меня… — Маша заморгала, пытаясь остановить слезы. — Зачем ей лететь?

— А давай я позвоню нашим кибернетикам, прилепим на Полину маячок. — Оскар через силу улыбнулся Маше, поднялся и чуть приобнял ее за плечи. — Тогда точно найдем.

Маша приникла лицом к его груди, а ради этого трогательного примирения супругов я согласилась нацепить себе на волосы небольшую заколку с маячком. На мой взгляд, смысла в этом не было никакого. Если Евгения сбежала, или какой-то мститель планомерно уничтожал ее семью, то уж кража моей скромной персоны представлялась полной бессмыслицей. Но семейная жизнь подруги трещала по швам, а я любила их обоих. Если ради сохранности семьи моих лучших друзей потребуется нацепить на себя скафандр с сиреной воздушной тревоги, и тогда я безропотно соглашусь.

Глава 6. Здесь была Женя

В самолете Артем галантно уступил мне место возле окошка, сел рядом и, хитро подминув, позвал стюардессу:

— Девушка, нам шампанского! Да чего там два бокала, бутылку давайте!

Ну вот, и тут пить придется. Тяжелая у меня работенка, надо бы потребовать увеличение зарплаты, а то печень лечить дороже выйдет. Но возражать я не стала, вспомнив поговорку об извечной правоте клиента. Стюардесса удалилась, а Моринский чуть виновато поглядел на меня:

— Да понимаю, думаете, чего мужик разухарился, у него жена и дочка пропали. Но я уверен, мы их скоро отыщем. Вот жо… пятой точкой чую!

— С чего же мы поиск начнем? — в отличие от безутешного отца и мужа, я не слишком верила в успех.

— А проверенным способом. — бодро откликнулся тот. — Я уже звонил в городскую типографию, мне пообещали плакаты с Женей распечатать, и отдельные — с Никой. Сразу с аэропорта поедем и заберем. И в газеты я уже объявление дал, и оплатил на неделю. Способ-то хороший, мы Нику почти уже нашли.

Я лишь вздохнула. Проверенный способ явно сильно глючил. Но других предложений у меня все равно не было. Про девочку новых известий не появлялось, а искать ничем не выделяющеюся из толпы даму в городе с почти полумиллионным населением представлялось мне не слишком простой задачей.

Заехав в типографию, мы забрали плакаты, и неунывающий Моринский поехал в контору, занимающуюся их расклейкой по городским тумбам. Пока ждали клерка, чтобы оформить договор, Артем с гордостью продемонстрировал мне огромный, почти в натуральный рост, портрет Евгении в сером пуховичке и белой шапочке. Правда, ее фотографии с новой сумкой в красно-белую шахматную клетку в архиве не нашлось, но трудолюбивый Артем не поленился заехать в бутик, где продавались сумки этой фирмы, и нащелкал кучу кадров. Теперь сумка, тоже в натуральную величину, была врезана в нижнем углу плаката. Я похвалила за креатив, заметив про себя, что на портретах жены о предполагаемом вознаграждении сообщалось мелким шрифтом, и без указания точной суммы. Похоже, жену Артем ценил значительно ниже дочери. Загрузив плакаты в багажник такси, мы отправились в отель «Бастилию», откуда четыре дня назад пропала Евгения.

Оказалось, для себя Артем снова забронировал тот же двуместный люкс, где ночевал с женой. Мне же он, честно выполняя обещание, заказал одноместный номер напротив. Я зашла к себе и тут же, даже не распоковав чемоданы, вышла в широкий, покрытый плотным ковролином коридор. Конечно, в показаниях Артема можно сомневаться, но пока что мне надо опираться именно на них. Который сейчас час? Ага, 12.45. Примерно в это время Евгения вышла из номера, отправляясь на последнюю прогулку. Вот дверь номера, прямо напротив моей. Куда дальше?

Я огляделась. В соседнем номере на моей стороне распахнулась дверь, оттуда вышла горничная в форменном платье, толкающая перед собой тележку со скомканными полотенцами. На меня она даже не взглянула. Да уж, отсюда можно похитить всех постояльцев, никто и не заметит. По идее, Евгении надо было дойти до холла и спуститься вниз. Ну-ка, проверю, можно ли выйти из гостиницы незамеченной.

Оказалось, легко, значительно сложнее было бы привлечь к себе хоть какое-то внимание. Народу в холле было немного, мягкие диванчики из красной кожи вдоль стен пустовали, никто не обращал на меня внимания. Можно найти бильярдную, поговорить с игроками, но зачем? Алиби Моринского полиция прекрасно проверит и без меня. Я вышла на улицу, немного подышала холодным мартовским воздухом, и вернулась в отель. Подошла к стойке ресепшн, постояла, в упор глядя на мирно беседующего по коммутатору портье, молодого парня в роговых очках, снова отошла, так и не дождавшись хоть немного внимания. М-да, надежда, что в доверительной беседе мне удасться узнать какие-то подробности, ускользнувшие от внимания полиции, пропала, даже не помахав на прощание рукой. Так я и думала, незачем было и прилетать.

Хотя… Я снова вернулась к стойке. Портье закончил бесконечный разговор, и бодро щелкал мышкой, не отрывая заинтересованного взгляда от монитора. Возможно, он бронировал номера… но мне показалось, что играет в какую-то стрелялку. Я вежливо покашляла.

— Простите, я подруга пропавшей женщины. Прилетела сюда с ее мужем на поиски.

Портье ошалело уставился на меня, но через минуту его взгляд прояснился.

— Да, я в курсе, что тут была полиция. К сожалению, они беседовали с моим сменщиком, он дежурил в тот день, когда ваша подруга пропала.

— Ой, как жаль… — я изобразило огорчение, хотя, какая разница? Завтра мы не уедем, так что сменщик от меня все равно не уйдет. — А нельзя посмотреть кадры, когда она входит в отель?

— Но это по требованию полиции… — растерялся парень.

— Молодой человек, ее муж убит горем, я прилетела сюда из другого города, чтобы ему помочь. Неужели вы откажете в такой малости? Вам ничего не надо давать мне в руки. Давайте вместе посмотрим.

Парень немного помялся, но, похоже, его и самого разобрало любопытство.

— А что вы хотите там увидеть?

— Детали. — пояснила я. — Вы же сами мужчина, понимаете, что муж мог описать одежду жены неточно. А я собираюсь опрашивать продавцов в тех магазинах, куда она собиралась.

Этот довод портье убедил, или ему просто было скучно и захотелось поучаствовать в хоть каком-то подобии расследования. В любом случае, он пощелкал мышкой, и вскоре мы вместе наблюдали, как в холл входит довольно полная дама в сером пуховике и белой меховой шапочке. На ходу она деловито поправила шапочку, прикрывая при этом лицо букетом роскошным желто-красных тюльпанов. Интересно, это случайно так получилось, или лицо закрыто специально?

— А покажите видео следующего дня, когда эта дама покинула отель?

— А точное время вы знаете? — уточнил портье.

— Увы, с точным временем проблемы… Но примерно знаю, давайте посмотрим с 11 утра до часу дня.

Немного пощелкав мышкой, портье нашел нужные кадры. Но увы, Евгении на них не было. Никто даже отдаленно похожий на нее не выходил из отеля. Я растерянно глядела на экран. Похоже, Артем все же перепутал время. Надо смотреть записи с раннего утра и почти до вечера. Но от этого заманчивого предложения мой помощник отказался наотрез.

— Вы поймите, я и так уже все мыслимые инструкции нарушил. — сердито сказал он. — Я не могу часами смотреть с вами служебные кадры. Меня просто уволят, а мне за учебу платить надо!

Я отступила, решив, что пленку логичнее запросить полиции. Надо и им немного поработать. Хотя… не станут они часами, до рези в глазах, смотреть видео, Оскара на них нет.

— Полина, вот вы где! — раздался над ухом радостный голос Артема. — А я в номер стучу-стучу, и никого! Грешным делом подумал, что и вы пропали!

Я слегка вздрогнула и с трудом подавила желание трижды сплюнуть. Но нельзя, в данный момент я не нервная дамочка, а Шерлок Холмс в юбке, на женские слабости и предчувствия права не имею. Вместо этого я спросила:

— Артем, постарайтесь вспомнить, в какое время Евгения вышла из номера?

Он глубоко задумался, потом растерянно пожал плечами:

— А фиг его знает. Я проснулся с больной башкой, пока мылся, пока вышел… И вот не глянул на часы! Наверное, около 11 утра, как-то так. Или около 10-ти… А может, и позже было.

— Но вы вспомните хотя бы, когда на завтрак пошли. — без особой надежды попросила я.

— Чего зря деньги тратить? — удивился Артем. — Какой с утра аппетит? У меня с собой два круассана было, слопал и вперед. Тут бильярд отличный, потом я пообедал как следует. Зачем мне завтрак? С больной башкой особо не поешь.

Ну что же, хоть какая-то ясность. Можно узнать, в котором часу Моринский пришел в бильярдную, и отсматривать видео до этого момента. Хотя… а если Евгения не сразу покинула отель?

Артем что-то говорил, но я его не слушала. С чего мы все решили, что она тоже отказалась от завтрака? Что не прошлась сначала по нескольким бутикам в самом отеле? Надо поспрашивать в ресторане, у продавцов магазинчиков… есть ли тут спа или бассейн? Да, похоже, поработать мне придется.

— Полина, давайте пообедаем. — попросил Моринский, положив мне руку на плечо. — Я когда голодный, просто злым до жути становлюсь А сегодня не жравши с самого утра.

Аппетита у меня не было, но обедать-то в самом деле надо… Мы зашли в ресторан, оказавшийся на удивление нарядным. На покрытых белыми вышитыми скатертями столах в миниатюрных рюмочках стояли яркие тюльпаны, с потолка свисали красные китайские фонарики-люстры. Артем усадил меня за столик у окна и подвинул лежащее там меню в красивой кожаной обложке.

— Вы не стесняйтесь, подкрепитесь, потом поедем город смотреть. Поглядим, где плакаты наши повесили, а то сам не глянешь, схалтурят как пить дать. — деловито проговорил он.

Я рассеянно проглядела меню, заказала суп из морских гадов и небольшую пиццу, Надо бы поговорить с официантами, вдруг они видели Евгению в то утро? Я огляделась и снова вздрогнула. Ну вот, у меня начинаются глюки… Я поморгала, глубоко вздохнула и снова обернулась. Нет, не может это быть галлюцинацией. Метрах в пятидесяти от меня за накрытым столиком сидел Саша. Он что-то жевал, не поднимая глаз, но лицо, подсвеченное красными огоньками, было отчетливо видно. И рубашка в синюю полосочку была мне знакома. Нет, ошибиться я не могла.

Это что, совпадение такое? Я пыталась скрыть волнение от Артема, удивленно установившегося на мое, видимо сильно изменившееся, лицо. Потом достала телефон и, пояснив, что хочу дать указания насчет дочки, быстро набрала смс Маше:

«Это ты на меня Сашу натравила?»

Ответ пришел немедленно, словно подруга ждала от меня известий:

«Не сердись, но я спать не могла. Может, я дура, но за тебя боюсь. Оскар не имеет влияния в том городе, куда ты укатила. Не говори Артему, что вы с Сашей знакомы. Пусть проследит за вами со стороны».

Я выдохнула и подвинула к себе вовремя принесенный морской суп. Вкуса я не чувствовала, злость полностью отбила остатки аппетита. Маша так за меня беспокоится, что прислала на выручку бывшего муженька. Прилетела бы сама, раз такая нервная! А Саше вообще не следовало сюда соваться. Вот уж чья помощь мне не нужна! Я старалась не встречаться с ним во время его визитов к дочке, я из дома уходила, чтобы с ним не пересекаться лишний раз. С таким трудом давила воспоминания о нашей былой любви, с упорством носорога вытаптывая робкие сожаления о разрыве. Почти добилась успеха, и вот тебе, получай фашист гранату! Ну нет, так дело не пойдет. Вот вернусь домой, и пойду с Валечкой в барчик!

— Полина, вам супчик не понравился? — расстроенно спросил Артем, глядя, как я с брезгливым видом достаю из тарелки очередную креветку.

— Извините, задумалась. — я постаралась улыбнуться, но не уверена, что удачно.

— Я вот тоже задумался. — признался он. — Все ли я сделал? Наверное, на телевидение надо податься.

Я машинально кивнула. В случае с девочкой смысла в плакатах было немного, вряд ли она после исчезновения гуляла по городу. Но вот Евгения… не могла же она, выйдя из отеля, раствориться в воздухе. Она наверняка заходила в магазины и рестораны. А значит, кто-то может ее вспомнить. Кстати, была ли у нее с собой карточка? Если она платила наличными, дело швах, но вот по карточке ее передвижения можно отследить.

Кое-как доев обед, я, не оборачиваясь, вышла из ресторана, сбегала в номер переодеться, затем снова спустилась, мы доехали до фирмы, сдающей машины в аренду, и Артем выбрал старенький Додж. Теперь, став мобильным, Артем за короткое время успел объездить весь город, осмотреть, кажется, всевозможные тумбы даже в самых отдаленных районах, побывать в местной газете и даже прорваться на телевидении, где за небольшую плату обещали показать портрет Евгении в вечерних новостях.

Но первые сведения появились раньше. Моринскому позвонили с незнакомого номера, и молодая женщина, чуть запинаясь от волнения, сообщила, что, похоже, вчера видела в супермаркете его жену.

В супермаркет «Мир» мы прибыли минут через десять. Припарковали машину на полупустой бесплатной парковке, за полминуты, как хорошие спринтеры, добежали до входа и в некоторой растерянности остановились. От обилия маленьких магазинчиков на первом этаже рябило в глазах, зеркальные стены умножали их количество до бесконечности. Хорошо, что в нашем городе таких зеркальных магазинов нет, подумала я, потирая занывший висок. Артем сориентировался быстрее.

— Нам направо по первому коридорчику… кажется, это сюда. За мной! — и он резво кинулся куда-то, многократно отражаясь в зеркалах, как в авангардном кино. Я побежала следом.

Догнать Моринского удалось уже в конце извилистого коридора, Он стоял возле магазинчика элитного нижнего белья и беседовал с молоденькой девушкой в сером мини-платье.

— Ну да, на плакате точь-в-точь она. — девушка с удивлением поглядела на меня. — Такая тетя… дама солидная, в чем-то сером, а вот шапочку я хорошо запомнила. Она из таких полосок узких, и мех коротенький и мягонький такой, словно из кошки сделана, даже погладить охота.

— Может, из кролика? — подсказала я для поддержания разговора.

— Нет, для кролика мех коротковат. — авторитетно возразила продавщица. — Я когда-то шапками и шарфами торговала, на кролика насмотрелась.

— А сумка при ней была?

— Да-да, вот сумку я сразу на плакате узнала. — закивала девушка. — Я к ридикюлям неравнодушна, а такого еще не видела никогда. Как будто шахматная доска, только не черные клетки, а красные. Я даже не выдержала, спроси, где такой взяла. А она мне так небрежно… «А, в своем городе. Пустяки, подделка».

— Сумка была китайской? — обернулась я к Артему. Он желал, чтобы я уточняла детали? Ну так вот, распишитесь и получите.

— Да мне откуда знать? — пожал он богатырскими плечами. — Женя постоянно моталась в тутик квартала за три от нашего дома, там куча сумок с ярлыками. А уж китайские они, или японские — фиг их разберет.

— Но это точно была женщина с плаката? — спросила я девушку, уже строившую глазки Артему. — Лицо вы хорошо рассмотрели?

— Лицо? — она перевела взгляд на меня, и слегка растерянно сказала: — Да вроде та самая, но я ж не пялилась на нее. Вот сумку хорошо запомнила. Ночью спросите, узнаю.

— Артем, у вас фото с собой? — спросила я. — Дайте его девушке, пусть еще раз глянет. Вас как зовут?

— Таня. — продавщица бросила украдкой взгляд на Артема и слегка покраснела.

Моринский достал из барсетки большое фото Жени в пуховичке и показал Тане.

— Ну да, с ней я говорила. — более уверенно подтвердила девушка. — Не думаю, что ошиблась.

— Расскажите все по порядку. — попросила я. — Женщина зашла в ваш магазинчик, во сколько это было? И что она делала?

В тот день посетителей в магазине дорогого белья было немного. Таня скучала, листая ленту Фейсбука, и с тоской думала, что скоро ее торговую точку закроют, и придется снова искать работу. И где та работа, придется пробивать чеки на кассе… В это время в зеркале напротив отразилась фигура тепло одетой женщины в забавной белой шапочке. На боку у нее видела сумка такой необычной расцветки, что Таня мигом забыла о грустных мыслях. Надо срочно узнать, откуда радикюльчик, пока тетя не поняла, что ошиблась магазином, и не ушла туда, где покупают белье дамы ее возраста.

Она вскочила и сделала пару шагов к посетительнице, но та и не думала уходить. Она сняла с крошечной вешалки небольшие кружевные трусики и начала рассматривать их на свет. Таня деликатно кашлянула, и, дождавшись, пока дама повернет к ней голову, спросила:

— Простите, а где вы сумочку купили? Такая красивая!

— А, пустяки какие, в моем городе таких навалом. Подделка. А лучше скажите, эти трусики для девочки восьми лет подойдут?

Таня аж поперхнулась от удивления. Тонкие трусики, почти стринги, покупали молодые девушки, иногда — зрелые женщины, считавшие себя секс-бомбами. Но ребенок… С другой стороны, нельзя упускать покупательницу. Иначе магазин ненужного белья проживет недолго. И она утвердительно кивнула.

— Надо взять. Две пары беру! — решительно сказала дама, раскрыла сумочку, заглянула туда и погрустнела. — Ох ты, забыла кошелек! Ну ничего, позову мужа, он все оплатит. Скажете, тут была Женя, и отдадите ему две пары. Или три… А то дочка у меня любит такие вот труселя. Еще бы к ним платьице нарядное…

Последнюю фразу она пробормотала себе под нос, Таня едва разобрала слова. Она уже поняла, что ничего у нее не купят, и потеряла к посетительнице интерес. Та повернулась к выходу, продолжая бормотать себе под нос что-то насчет нарядных платьев и модных купальников и слегка жестикулируя, причем продавщице показалось, что она беседует с какой-то невидимой собеседницей, уверяя ее, что купальник надо выкинуть, поскольку он жмет в груди. Таня насторожилась: при появлении психически больных надо было следить за товаром в оба, уже были случаи, когда красивое белье пачкали грязью или краской. Но дама медленными шажками удалялась, продолжая оживленную беседу сама с собой и не делая попыток что-то порвать или испачкать. Уже выйдя в коридор, вдруг схватила за руку проходящую мимо женщину в светлом плаще, и начала говорить, что это плащ ее дочери, и она рада, что у него теперь такая красивая владелица. Та вырвала руку и убежала, тетка с белой шапке пошла вроде за ней, но вряд ли догнала. По крайней мере, охрана не бегала по коридору, шума и криков Таня не слышала, И странную посетительницу она тоже больше не видела.

— И во сколько же это было, хоть примерно? — я растерянно взглянула на Артема. Тот уже достал из барсетки несколько тысячных купюр и держал наготове.

— Даже не знаю… — девица снова покраснела. — Ну, около двух дня… может, чуть позже. Я еще обедать не пошла, обычно в три вешаю табличку и на час свободна. Значит, она приходила раньше.

Артем, горячо благодаря за информацию, протянул девушке деньги, та слегка поотнекивалась, но гонорар приняла.

— А нельзя посмотреть на видео эту даму? — спросила я, оглядываясь по сторонам. Одни зеркала, где же видеокамеры? В таком крупном супермаркете они должны быть обязательно.

— Ой, но у меня камер нет. — виновато сказала девушка. — Дорогое это удовольствие. А вообще их тут несколько… сейчас прикину… Вот неподалеку от входа магазин меховых изделий точно камера стоит, там шубы по две тыщи долларов, Та камера и коридор немного захватывает. Если попросить, вам дадут видео просмотреть.

Мы отправились в меховой магазин, но там перед нами грудью встала дама необъятных размеров, наотрез отказавшаяся допустить нас к камере:

— С ордером от прокурора приходите! — грозно велела она. — А то я вас самих в полицию сдам!

Пришлось отступить. Я утешила расстроенного Артема, что в полиции запросят видео и дадут нам посмотреть. Все равно кто-то должен опознать потеряшку. А пока мы решили пройтись по магазинчикам на всех трех этажам супермаркета. Возможно, женщина заглянула куда-то еще, кроме бельевого бутика.

На первом этаже мы потерпели неудачу, и пошли наверх. По дороге я невольно оборачивалась, гадая, куда же подевался Саша? Вроде бы приехал специально, чтобы меня охранять от маньяка, но вот мы с маньяком гуляем спокойно по городу, а моего муженька рядом нет. Как-то странно он охраняет, только в отеле, что ли?

Мы прошлись по второму этажу, приставая с расспросами к скучающим продавцам и изредка попадающимся навстречу охранникам. Я делала жалостливые глаза и умоляла вспомнить, Артем тряс фотографией, но толку не было. Дама в белой шапочке то ли не заходила в магазины, то ли просто не воспринималась как серьезная покупательница и оттого не привлекала внимания. Мы дошли до ресторана китайской кухни, и вот тут нас ждала удача. Пожилая полная официантка подтвердила, что вчера днем к ним приходила женщина в сером пуховике и белой шапке, с красно-белой сумкой на плече. Клиентов у них обычно немного, но она ни за что бы не запомнила ничем не приметную посетительницу, если б не ее странное поведение.

Во-первых, клиентка наотрез отказалась от предложения повесить куртку в небольшой шкафчик у стены. Она бросила куртку рядом на красный диванчик, и осталась сидеть в меховой шапке, надвинул ее на глаза. Тем не менее, официантка принесла меню, которое странная дама даже не открыла. Через несколько минут дама встала, вновь надела куртку, хотя в ресторанчике было тепло, и подошла к официантке:

— У вас нет в меню раков, больших таких, красных? У меня дочка их любит, я обещала ей принести. И муж под пиво их уважает.

Раков в ресторане не было, и странная дама гордо удалилась.

Теперь официантка долго внимательно разглядывала фото, и наконец с некоторым колебанием сказала, что вроде да, та самая дама. По крайней мере, очень похожа, да и сумку перепутать трудно.

— Это моя жена. — грустно пояснил Артем.

— Так это вы любитель раков? — усмехнулась официантка.

— Да уважаю их, с пивком-то, эт верно. Но дочка тут при чем?

Ответа не последовало. Увы, и в ресторанчике не было видеокамер, так что посмотреть на странную посетительницу своими глазами мы не смогли.

Безрезультатно прогулявшись по третьему этажу, мы спустились к машине. От бесконечных однотипных вопросов я чувствовала себя разбитой, словно прокрученной через мясорубку. Артем был в полной растерянности, и только разводил руками, стоя возле открытого Доджа:

— Ну что вдруг случилось, чего она сорвалась и побежала Нике белье покупать? Мы же не нашли еще Нику, какие трусики? И какие раки, дочка их терпеть не могла!

— Не волнуйтесь вы так. — хмуро сказала я. — А не могла Евгения от расстройства… как бы помягче сказать… слегка поехать крышей?

— То есть все, шиза накрыла? — он выпучил глаза. — И она свихнулась, поэтому сбежала?

Я пожала плечами. Может, свихнулась, а может, она прекрасно знает, где дочка, поэтому и решила гостинцы закупить. Хотя… она ж ничего так и не купила. Даже не пообедала в ресторанчике. Впрочем, у нее и денег особых с собой не было… Стоп, а карточка?

— Ну да, была Виза, как не быть, я ей в свое время лично оформлял. — ответил на мои сомнения Артем. — Там тысяч десять лежало, рублей, конечно. А вот наликом совсем немного, тыща целковых хорошо если б набралась.

— То есть она вполне могла себе позволить и хороший обед, и подарки для ребенка.

— Ну могла, — подтвердил Артем, и тут же рассердился: — Что вы несете такое, какому ребенку, его еще найти надо.

Я лишь вздохнула и сказала:

— Если больше проверять нам нечего, поехали в полицию. Я по дороге Оскару позвоню, пусть их построит.

В полиции нас приняли не скажу чтобы радушно, но по крайней мере без откровенного хамства. Дежурный лично провел нас к молодому следователю Вадиму Мартынову, открывшему дело об исчезнувшей без вести Евгении Моринской. Похоже, парень только закончил юридический, и видимо, для практики ему давали самые ненужные и неинтересные дела. Он рассказал, что полиция провела предварительное расследование и ничего подозрительного не обнаружила. Никаких следова крови в отеле, никаких неопознанных трупов, подходящих по возрасту, в городе. Мы, в свою очередь, рассказали о визите в «Мир» и попросили посмотреть кадры из мехового бутика.

— Ладно, напишу запрос, пусть изымут камеру. — вздохнул Мартынов. — Вы где остановились, в том самом отеле? Будут новые сведения, я вам позвоню.

На этом наше плодотворное общение закончилось, и мы поехали в отель. Я устало поднялась к себе в номер, отказавшись от предложения сходить на ужин в ресторан, и без сил уселась на накрытую белоснежным покрывалом кровать. Голова слегка кружилась, мысли отказывались выстраиваться в стройную цепочку. Но ведь нельзя сказать, что мы приехали зря?

О Нике никаких сведений не было, да у меня и сразу не было особого доверия к той анонимке. В полицию такие сообщения приходят десятками, и их проверяют обычные опера. Ладно, Моринские опыта оперативной работы не имеют, они поверили сумасшедшей, и прилетели в город Н. И тут Евгения исчезает из отеля… хотя из отеля она, скорее всего, просто вышла, правда, умудрившись не засветиться на камерах. Затем она, как и собиралась, идет гулять по магазинам. Правда, пока что следы ее пребывания мы нашли лишь в одном супермаркете, но в других ее могли просто не запомнить. Очень уж типичная, не бросающаяся в глаза внешность, вот я, к примеру, хоть и говорила с ней более получаса, через неделю не узнала бы при встрече. В «Мире» ее запомнили лишь потому, что вела себя, мягко говоря, неадекватно.

Ее поведение оставалось для меня загадкой. Если она сбежала, чтобы присоединиться к дочери, и действительно хотела купить для малышки подарок, то дорогие стринги были явно не лучшим выбором. Но в любом случае, она их не купила. И обедать не стала, хотя в свое время отказалась от завтрака в отеле. Деньги на карточке у нее были, так в чем же дело? Нет, психически здоровый человек не мог вести себя так странно!

Надо рассмотреть версию о внезапном сумасшествии. То, что Евгения поехала рассудком, в принципе, вполне можно было допустить. После таинственного исчезновения дочери это не удивительно. Но может ли человек сойти с ума внезапно? Я не психиатр, хотя насмотрелась на психов вдоволь в гадальном салоне. Но шарики за ролики заходили у них постепенно, привлекая своим скрежетом внимание родственников и знакомых. А тут утром вышла из отеля вполне вменяемая женщина, а через пару часов в магазин зашла уже сильно попятившаяся?

Но что я знаю о человеческой психике? К примеру, про реактивный психоз? Правда, мне казалось, что он наступает сразу после травмирующего события, не с двухнедельной отсрочкой. Но опять же, я могу и ошибаться. И потом, о самом событии я знаю только то, что мне сообщила Евгения, а ей могло быть известно намного больше. К примеру, девочку похитила мать, передала сообщнику, а тот… Словом, теперь похищение стало настоящим. Или произошел несчастный случай. Евгения узнала об этом лишь приехав в Н… Допустим, утром ей позвонили или прислали сообщение. То есть нет, ее мобильник был разряжен, значит, сообщение она получила как-то по-другому. Может, ее сообщник был как раз из этого города? Поэтому она и отказалась от завтрака в пользу прогулки, что хотела все обдумать. Она вышла на улицу, прохладный воздух охладил мозги, и тут до нее полностью дошел весь ужас происшедшего. Теперь она знала, что случилось с дочерью… но не могла ни с кем поделиться, попросить о помощи. И в этот момент она тронулась рассудком.

С другой стороны, если у Евгении был сообщник, и приехала она в Н. ради не вызывающей подозрения встречи с ним, то скорее всего, туда она утром и отправилась. Если он не уберег девочку, то вполне можно допустить, что он убил и разгневанную мать, ставшую для него смертельной угрозой.

Да, и такое могло случиться. Но тогда — что за странный поход по «Миру» она совершила? Так свидание с сообщником или внезапное сумасшествие? Впрочем, такое ли внезапное? А забытые билеты? Евгения часто летала по миру, в здравом рассудке она не могла оставить паспорт и права дома! Возможно, уже тогда она была не совсем адекватна. Скорее всего, триггером безумия послужила та самая смс-ка, но почему? Рассудок не выдержал появившейся надежды, или в смс был заложен какой-то скрытый для остальных смысл? Тут можно долго гадать, кроме Евгении, правда никому не известна. Ну что же, пока примем эту версию как основную.

Заурчал голодный желудок, я взглянула на круглые настенные часы, показывающие восемь вечера, и поняла, что время ужина упущено, теперь надо самой добывать себе пропитание. Ладно, неподалеку от отеля видела маленькую кондитерскую, там и перекушу. Надеюсь, она еще работает.

Я вышла из отеля, прошла два квартала по почти безлюдному городу, убедилась, что кондитерская давно закрыта, и неспешно пошла дальше. Еще через квартал обнаружился подвальчик с незамысловатой надписью «Шаурма». Ну ладно, авось не отравлюсь. Голодный желудок дал приказ ногам, и я спустилась в подвальчик, оказавшийся вполне чистым и уютным, с деревянными столами и длинными скамейками. Народу и тут почти не было, видимо, в Н люди рано отправлялись на боковую. Заказ принесли сразу, и я уже впилась зубами в пряно пахнущее тесто, как вдруг неподалеку мелькнул знакомый силуэт, мигом отбивший у меня аппетит.

Саша подошел к моему столу и сел напротив, уставившись на деревянную лакированную столешницу

— Ты все меня охраняешь? — зло спросила я, пытаясь прожевать утративший всякий вкус кусок мяса. — Не покладая ног? Между прочим, днем я покидала отель.

— Знаю. — кивнул он, не отрывая глаз от стола. — Ты была в «Мире».

Я изумленно уставилась на бывшего супруга.

— Ты про маячок забыла? — криво улыбнулся он. — Я ждал в машине возле главного входа.

— Понятно. — вздохнула я. — Ладно, ты как знаешь, а я возвращаюсь в отель.

Отодвинул пластиковую тарелку с надкусанной шаурмой, я быстро вышла на улицу и, не оглядываясь, пошла к отелю, все ускоряя шаг. Наверное, Саша шел следом, но догнать меня не пытался.

Спала в ту ночь я плохо. Мне снился Саша, идущий в ЗАГС с Евгений Моринской в белой меховой фате.

— Поля, это я ее украл. — с гордостью сообщил он во сне. — Это красивый старинный обычай, похищение невесты.

— Это не кошка, — закивала Евгения. — Это кролик. Только белый. Из страны чудес. И сумочка оттуда же.

Она внезапно замахнулась на меня огромной красной торбой, я вскрикнула и проснулась. Часы над головой показывали полдень. Ну и горазда же я спать! Интересно, мой клиент тоже еще дрыхнет?

В номере Артема не было. Я спустилась вниз, заглянула в ресторан, прошлась по вестибюлю, и лишь тогда вспомнила про бильярдную. Портье показал дорогу, и через минуту я нашла Артема, с сияющим лицом пытающегося загнать в лузу черный шар. Ладно, пусть человек хоть немного порадуется, все равно плана на сегодня у нас нет. Надо ждать известий от горожан, в конце концов, они видят плакаты, читают газеты, и и новости многие слушают. кто-то обязательно сообщит, где видели Евгению. Даже если она не пойдет по бутикам со шмотками, кушать-то ей надо. То есть в продуктовые магазины завернет обязательно. А то и в рестораны или кафе.

Я снова вышла на улицу. Солнце светило, словно летом, и даже немного грело. Хотела было прогуляться по городу, но вспомнила, что Саша следит за моими передвижениями, и решила остаться в отеле. Каждая встреча с бывшим мужем лишала меня душевного покоя.

Около трех часов Артем постучал в мой номер и пригласил на обед. На сей раз Саши в ресторане не оказалось, и я с аппетитом слопала огромную пиццу с креветками, запив ее свежим апельсиновым соком. И собиралась было полакомиться кофе, закусывая его ароматной булочкой с корицей, как Артему позвонил Мартынов:

— Тут информация поступила, от нашего осведомителя. Некий гражданин без определенного места жительства по имени Бусик уверяет, что эту ночь провел вместе с гражданкой по имени Жека, тоже бездомной. И описал точь-в-точь нашу потеряшку. Приезжайте, поедем опрашивать свидетеля.

Глава 7. Ищем черную кошку в темной комнате

Наскоро одевшись, я спустилась в холл, куда прибыл и Артем. До участка мы ехали, боюсь, с явным превышением скорости. Следователь уже ждал нас внизу. Мы пересели в служебную машину с мигалкой и покатили к заброшенной фабрике по покраске чулок, где обитал бомж по кличке Бусик.

Фабрика с выбитыми окнами, кое-где заколоченными фанерой, выглядела, как иллюстрация фильмов о войне. Наверное, взрывная волна и то не сумела бы настолько изувечить монументальное кирпичное здание. Возле хлипкой невысокой оградки на деревянных досках сидели несколько личностей с потертых ватниках. Увидев полицейскую машину, они поднялись и направились в сторону выбитого дверного проема.

— Эй, кто из вас Бусик? — крикнул Мартынов им вслед.

Одна из личностей притормозила и неохотно побрела обратно. Остальные скрылись в проеме.

— Ну чего надо, начальник. — прохрипел беззубым ртом мужичок, приблизившись. Я чуть не зажала нос от волны аромата, мало напоминающего французские духи.

— Тебе денег дадут, если расскажешь, с кем провел эту ночь. — посулил следователь, а Моринский с готовностью достал две сторублевки.

— А точно не по морде? — дохнул на нас перегаром приблизившийся на расстояние вытянутой руки Бусик. — А то я ментов знаю. Дождешься от вас…

— Рассказывай, не томи. — прикрикнул Мартынов.

— Да с тетей какой-то полночи куковали. — у ухмылкой начал бомж. — Я в Измайловском парке всегда вечерами бутылки собираю, гляжу, сидит на скамейке герла такая вся, сумка яркая аж блестит, хоть черно вокруг, и фонарь далеко. Зато куртка… ну как мой ватник, наверное. Если б не сумка блестючая, я б ее и не заметил, как кошку в темноте. А ночь на дворе, обычно тетки ночью по паркам не шляются. Могут и обидеть злые дядьки… вот как я, к примеру. А эта смелая, сидит себе, чего-то под нос бормочет.

Увидев этакую диковину, изумленный Бусик решил подойти для более близкого знакомства. Он был уверен, что, почуяв его дивный аромат, дамочка с визгом убежит прочь. Но та лишь приветливо улыбнулась и пригласила посидеть, скоротать вместе такой дивный вечерок.

Совершенно офигевший бомж присел рядом, а тетка начала жаловаться на черствого мужа, который выгнал ее из дома, и теперь она живет на улице, ночует в теплотрассах, и с нетерпением ждет лета, когда можно будет по ночам спать прямо в парке, на мягкой зеленой травке. Попросила называть ее «просто Жекой», порадовалась, что такой мужчина решил разделить ее одиночество. Потом пожаловалась на то, что с утра не ела, на что Бусик, после ливня комплиментов вспомнивший о своем мужском поле, хотел было немедленно сбегать на помойку возле ближайшей заправки, и принести выкинутую просрочку, среди которой попадались и вполне съедобные кусочки гамбургеров. Но тетка попросила его остаться, поскольку ее больше голода мучает потребность выговориться. А тут такой собеседник чудный, она не может его так просто отпустить.

— Часа два мне мозги компостировала. — с гордостью заключил бомж. — Потом решил все же за хавкой сбегать, просил подождать меня чуток, но она не дождалась. Я обратно бегом, чуть не сдох по дороге, а гляжу — скамейка пуста уже.

— Она вот так выглядела? — Артем показал Бусику фото. Тот уткнулся носом в глянцевую бумагу, покрутил головой, потом сказал, что вроде да.

— Темно ж было, как у негра в ж… Лицо как лицо, тетка обыкновенная. Да она это, сумка вон ее.

— Что, ясно. Поехали, подпишешь протокол опознания. — велел Мартынов. Бусик двинулся было к нашей машине, но тут Мартынов сделал глубокий вздох и переиграл: — Нет, больно ты вонюч, после тебя машину на мойку сразу надо. Короче, поезжай своим ходом, через час жду в 6-м отделении. Скажешь дежурному, что к следователю Мартынову, он проводит.

Бомж неохотно кивнул, явно не горя желанием тащиться в полицейский участок. Артем сунул ему в руки сторублевки, и Бусик повеселел, видимо, смирившись с неизбежной потерей времени. Мы сели в машину и отправились обратно. Артем был угрюм и задумчив, зато Мартынов прямо ожил.

— Ну что, нашлась наша потеряшка? Закрываем дело?

— То есть как нашлась? — заволновался Артем. — Где она?

— Гуляет где-то. — пожал плечами Мартынов. — Совершеннолетняя, имеет право. А что вы довели супругу так, что она вашему обществу предпочитает бомжей, то кто вам тут злобный Буратино?

— Но ее надо найти, у нее рассудок не в порядке… — Артем уже почти кричал.

— Тихо! — приказал Мартынов, его лицо окаменело. — Будешь еще на меня орать? Ищи сам, не возражаю. А полиция не занимается отловом совершеннолетних гражданок, которым мужик осточертел.

— Но надо сначала выяснить, действительно ли бомж видел Евгению! — не выдержала я. — Могла быть и просто похожая женщина!

— Да бросьте, приличные мадамы в Измайловском не гуляют. — равнодушно ответил Мартынов. — Плохая репутация у парка, только приезжие того не знают. Кстати, продавщица из «Мира» сегодня утром тоже под протокол опознала Евгению Моринскую, которая пыталась купить у нее нижнее белье марки «Восход». Также подписала показания Регина Дубровская, официантка из китайского ресторана. Так что Моринская жива и здорова, по крайней мере, телесно.

— А видео просмотрели? — оживилась я. — Давайте мы тоже глянем, все же, родной муж лучше опознает жену, чем люди, видевшие ее пару минут.

— А нет вашей беглянки на видео. — Мартынов слегка нахмурился. — На меня опера разозлились, заставил их два часа дурацкие кадры смотреть.

— Но похожая женщина там должна быть? — удивилась я. — Если она от входа пошла к магазину белья, не могла не попасть на камеру!

— Если направо пошла, попала бы. — согласился Мартынов. — Значит, пошла налево, круг описала.

— И обратно так же? — не поверила я.

— Да она еще в ресторан заходила, откуда мне знать, какими путями гуляла! — разозлился Мартынов. — Хватит вам дурковать, тоже мне, придумали, что по городу гуляет двойник потеряшки с такой же сумкой! Причем, завелся вот буквально на днях, с Нибиру сбросили, небось!

Забирать заявление и подписывать отсутствие претензий Моринский отказался наотрез, и разозленный следователь, сообщив, что дело все равно закроет, высадил нас возле отделения. Мы пересели в Додж, и в гробовом молчании двинулись к отелю. Я только успела подняться в номер, как Артем стучал в дверь:

— Полина, я понял, как мы действовать будем. — его глаза светились нездоровым огнем. — Раз она вчера ночью в Измайловском была, значит, ночует где-то неподалеку. Думаю, сегодня тоже туда придет. А мы ее там и сцапаем! Если надо, всю ночь просидим, она от нас не уйдет!

— Но… — я хотела возразить, что устраивать засады — дело полиции, но осеклась. Полиция искать Моринскую не желает. — Холодно же! Я и днем подмерзаю, если долго по улице хожу, а ночью минус на дворе!

— А вы оденьтесь потеплее. — отрезал Артем. — У нас шанс появился, будем ловить! Вы это, поспите сейчас, ночью не придется. А около восьми я вас подниму, плотно перекусим и вперед.

Он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь, а я в полном расстройстве опустилась в кресло, пытаясь понять, взяла ли с собой достаточного теплую одежду для ночного дежурства. По всему выходило, что нет. Понадеявшись на дневное мартовское солнышко, я приехала в тонкой короткой куртенке и ботиках, а на смену взяла кроссовки на толстой подошве. И даже теплой кофты не прихватила. Ох, не знаю насчет гонорара, но пневмонию я точно заработаю… Может, отказаться, и первым же доступным самолетом возвращаться домой? Я передернулась. Придется платить неустойку Тимофею. Работу в агентстве я потеряю, подведу Оскара, который заменя ручался. С другой стороны, я не подписывалась на ночные погони!

Еще немного подумав, я решила переложить ответственность на Моринского, и пошла к нему в номер. Он, похоже, уже лег передохнуть, поскольку дверь открыл в в одних широких семейных трусах. Прервав поток извинений, я сухо сказала:

— Хотите, чтобы я с вами по ночам гуляла — выдайте денег на зимнюю куртку и сапоги. В своей одежде я замерзну насмерть.

— Конечно, Полиночка! Как я сам не подумал! — забормотал он, достав из барсетки и протягивая мне кучу сторублевок. Я молча взяла деньги и, даже не поблагодарив, вышла.

Теплую пуховую куртку и толстые угги я купила в магазине напротив отеля, и почти бегом бросилась назад. Саша то ли не успел, то ли не собирался сегодня меня преследовать, и я оказалась в номере, не столкнувшись с ним. Разложив на кресле пуховик, я села на кровать и задумалась. Как-то предстоящая ночная прогулка меня не радовала. Может, от холода я теперь и не погибну, но мне придется гулять с Моринским тет-а-тет по ночному безлюдному парку пару часов. То есть окажусь вдали от людей, в полной власти человека, у которого таинственным образом испарились и жена и дочка. Если он все же маньяк, ухитрившийся совершить идеальные преступления, то за мою жизнь во время этой прогулки никто не дал бы и гроша.

Я вздохнула. Надо бы предупредить о нашей вылазке Оскара. Если я тоже исчезну, пусть хоть знает, куда и с кем я поехала. К тому же, он может позвонить в местную полицию, пусть нас подстрахуют. Но если смс-ку прочтет Маша… Или Оскар начнет при ней звонить в Н… Страшно представить даже, что будет с подругой. Сама сюда примчится, наверное. Нет, пожалуй, никому ничего сообщать я не стану. Маячок ко мне прицепили, Сашу для защиты и охраны приставили, вот и лады. К тому же, ну никак не мог Артем похитить дочку, он был очень далеко от дома. И Евгению видели после ухода из отеля живой и достаточно бодрой. Вряд ли я так уж сильно рискую.

В сомнениях я провела остаток дня. Около семи вечера Артем пригласил меня в ресторан на ужин, лично заказал кучу разных салатов из морских гадов, пиццу и томатный суп, и уговаривал, как заботливая мать, покушать побольше.

— Нам до утра по холоду мотаться, на пустой желудок точно окочуритесь. — хлопотал он, подвигая ко мне поближе тарелки с яствами. Я с отвращением жевала креветок, все больше сомневаясь в здравости своего рассудка. Зачем я только согласилась на эту авантюру? А тем временем Артема словно прорвало. Он начал засыпать меня жалобами на свою нелегкую судьбину:

— Полина, я по жизни какой-то невезучий. — жаловался он. — дочка красотка, жена тихая была да покладистая, и вот… Сначала Женька на дыбы встала, корыто новое ей все не годилось, хотела владычицей морскою стать. Думал дочку у нее отобрать, вырастил бы человеком — так пропала дочка! Женька только было снова послушной стала — так сбежала! Ну вот почему так не везет?

Я чуть было не посоветовала ему снять порчу, но вовремя прикусила язык. Около восьми вечера Моринский перестал наконец впихивать в меня уже остывшую пиццу, надел на плечи небольшой рюкзачок и скомандовал:

— На выход!

Мы загрузились в Додж, включили навигатор, и минут через десять припарковались возле довольно большого на вид парка, выглядящего заброшенным и каким-то зловещим. Словно какая-то злая сила наклонила в разные стороны толстые дубы, изогнула в странные дуги сосенки с облысевшими ветвями Словно недавно над городом пронесся смерч, уничтоживший все живое, и лишь деревья в парке сомкнулись, чтобы дать отпор врагу, да так и окаменели. Редкие фонари вдоль дорожек слегка рассеивали сгущавшиеся сумерки, плафоны большинства оказались разбитыми, хотя лампочки горели.

Артем достал из рюкзака фонарик, проверил — он оказался ярким, словно прожектор, намного ярче добитых ночных фонарей. Широкий луч осветил высокий кусты, достающие мне до подбородка. Их голые ветки были покрыты массивными колючками. Кусты росли на обочинах узких асфальтовых дорожек, образуя нечто вроде лабиринта, дальний подступы которого тонули в темноте.

— Я погашу пока свет. — прошептал Артем, заговорщически подмигивая. — Нам надо тихо ходить за кустами, чтобы с дорожек видно не было. Вот чую — она придет!

Он ловко протиснулся в небольшой просвет между колючей изгородью. Я с некоторой тревогой двинулась за ним. В парке не было ни души, и уличные фонари давали лишь иллюзия освещения, но все же там, на залитых асфальтах дорожках, мне было как-то спокойнее. За кустами, гасившими остатки света, я была полностью во власти Моринского. Даже теоретически никто не смог бы ему помешать. Но поздно пить Боржоми, когда печень отвалилась, решила я и, раздвинув колючие ветки, вылезла на широкую клумбу. Земля под ногами смачно хлюпала, мои войлочные угги радостно почавкивали, впитывая холодную жижу. Чёрт, неподходящую я купила обувь для этой прогулки!

Мелкими шажками мы шли возле кустов, пригибаясь, чтобы случайный проблеск света не отразился бы от наших макушек… Я цеплялась ногами за корни дубов, темными змеями вылезших на поверхность, и тихо чертыхалась. Артем молча шел впереди, иногда теряясь в темноте. Зачем он надел черную куртку, я скоро потеряю его из виду!

Мы гуляли по кустам минут сорок. В уггах плескалась вода, я начала замерзать, пуховичок, оказалось, слабо держал тепло. Нет, пока прекращать это безумие! Я перестала чувствовать пальцы ног, и уже совсем не грела мысль, что Артем вовсе не собирается меня похищать. Внезапно он остановился, я в темноте налетела на него, чуть не упала на мокрую землю, но удержалась, ухватил его за рукав.

— Тссс! — зашипел он. — Вон там, вдали, кто-то идет!

Я вытянула шею, старательно всматриваясь поверх кустов в темноту, но видела лишь слабое переплетение слабо шевелящихся теней. Была ли одна из них человеком?

— Идет в нашу сторону. — шипел Артем. — Вижу силуэт, только вот мужской или женский, никак не разберу. Надо чуть погодить, и бежать навстречу.

Я молчала, радуясь, что скоро покину негостеприимные кусты. Но хороши же мы будет, когда с дикими воплями выскочим под ноги ни в чем не повинному прохожему! Хотя… а нечего вечерами по заброшенному парку разгуливать!

В моем одобрении Артем явно не нуждался. Подождав полминуту, он тихо чертыхнулся, прошептал:: «Сворачивает! Вижу на сумке красное!», включил фонарик и бросился вперед, продираясь через кусты. Я ломанулась было за ним, но колючие ветки больно оцарапали щеку, и я побежала в обход. Выскочила на дорожку, поглядела на стремительно удаляющийся луч фонарика, и побежала вдогонку, забыв о плескающейся в сапогах воде. Мы пробежали по постепенно расширяющейся аллее до небольшого пруда в каменной окантовке, освещенный плавающим светильником в виде лягушки, обежали этот пруд и снова бросились в темноту. Я задыхалась, теряя темп. Свет фонарика мелькал уже далеко впереди, освещая кирпичную стену. Куда же мы прибежали? Я добежала до стены, увидела большой разлом и пролезла через него, сразу же наткнувшись на обескураженного Артема.

— Она… я ее почти догнал… Она в меня сумкой бросила! — Вот. — он посветил фонарем на бело-красную сумку, валяющуюся возле ног. — Прямо в лицо, я еле уклонился. И куда-то подалась, я ее больше не вижу! Постой здесь, она не могла убежать далеко!

Я осталась караулить сумку, а Артем побежал куда-то влево, водя по сторонам широким лучом фонаря, остановился, бросился назад… Пометавшись минут пять, он, наконец, вернулся ко мне, тяжело дыша.

— Как сквозь землю провалилась! Не пойму, куда тут спрятаться можно!

Я с интересом оглядела длинную стену. Похоже, она отгораживала парк от заброшенного теннисного корта. По крайней мере, при свете фонаря каменная крошка под ногами казалась багровой, цвета запекшейся крови. Вероятно, тут есть и раздевалка, можно туда заглянуть. Но я не слишком верила в возможность полноценного обыска в темном ночном парке. Если Евгения была здесь и сбежала, мы ее уже не найдем. Но она ли от нас убегала?

Артем тем временем поднял с земли когда-то нарядную, а теперь перепачканную бордовыми и серыми пятнами шахматную сумку.

— Правильно я определил, ее сумочка! — с некоторой растерянностью сказал он, словно сам себе не верил. — Ну-ка, что там внутри?

Он расстегнул молнию и ахнул:

— Она пообедать собралась, что ли?

Я взяла из его руки фонарик и посветила внутрь. В сумке лежало несколько бумажных пакетов из бигмака. Из одного торчали ломтики картошки-фри, из двух других — концы пропитанных маслом бигмаков. В четвертом, судя по запаху, были нагетсы. Свободной рукой я отодвинула пакеты с едой, и попыталась найти в сумке документы или кошелек. Но похоже, в ней не было ничего, кроме еды.

— Артем, а вы хорошо рассмотрели, за кем гнались? — растерянно спросила я.

— Да вы шутите, что ли? — сердито ответил он. — Какую-то серую фигуру видел, и то нечетко. Но вот на голове что-то белое иногда блестело, на мех похоже. А главное — сумка! Я ее моментально узнал, когда она еще под уличным фонарем сверкнула!

Да, и опознали, и поймали мы сумку, грустно подумала я. Пора возвращаться с этим трофеем в отель. Может, еще что-то интересное внутри найдем, кроме бутербродов.

Артем согласился, что этой ночью нам больше нечего делать в парке, и мы, обойдя пруд, пошли к машине.

— Ну ничего. Первый блин всегда комом. — старался бодриться Артем. — Завтра охота будет удачнее.

— Да не придет она завтра! — выкрикнула я. Мысль о том, что предстоит еще одна пробежка в мокрых сапогах, полностью лишила остатков хладнокровия. — Ясно же, что на контакт она идти не хочет. Готова ужина лишиться, лишь бы не общаться с нами. Раз мы ее здесь нашли, она на другой конец города теперь переберется!

Артем недовольно себе под нос, но я не стала переспрашивать. Мы уже почти дошли до Доджа, когда на другой стороне дороги увидели скромную серую машинку с выключенными фарами. Неяркий фонарь слегка очерчивал ее силуэт, не давая рассмотреть номера. Готова поклясться, что, когда мы подъезжали, ее у бордюра не было. Кто же этот любитель прогулок по ночным паркам?

— Вот где она прячется! — взревел Артем и бросился к серой машине. Я побежала за ним. Артем только было занес кулак, собираясь со всей дури треснуть по боковому стеклу, как оно опустилось, и я без особого удивления увидела голову Саши.

— Мужик, ты кто? — выкрикнул Артем, даже в полутьме было заметно, как побагровело его лицо.

— Это сыщик из нашей конторы, он меня прикрывает. — торопливо объяснила я. Все равно теперь Саше придется выходить из подполья, чего уж там темнить.

— Ну так… а чего ж не предупредили? — обиженно засопел Артем.

— Так надо! — веско проговорила я.

— Развели тут конспирацию, понимаешь… Лучше б он нас в парке прикрывал, глядишь, Женьку бы поймали. — пробурчал себе под нос Моринский, отворачиваясь и направляясь к Доджу.

Я пошла было за ним, но остановилась, повернулась и склонилась к уху Саши:

— Пока ты тут задницу грел, я час по парку с Артемом моталась. Он меня сто раз мог уже придушить, расчленить и съесть. Телохранитель хренов!

И быстро побежала к Доджу, уже призывно включившему фары.

Доехали мы быстро, я даже не успела уснуть, хотя веки налились свинцом. Единственное, о чем я мечтала, поднимаясь на лифте к номеру — это о горячем душе. Смыть влажный пот, усталость, и лечь в хрустящую от крахмала постель. Но и этой мечте не сразу суждено было сбыться. Только я повесила в шкаф пуховик, в дверь тихонько постучали. Вот же неугомонный у меня клиент, надо требовать молоко за вредность! — подумала я, отодвигая засов. На пороге стоял Саша.

— Полина, разреши войти, — рассматривая концы уличных ботинок, прошептал он. — Нам не надо больше изображать незнакомых, все равно я раскрыт.

Я молча отступила на пару шагов. Восприняв это как приглашение, он вошел, пристально смотря себе под ноги.

— Поля, давай обсудим с тобой поиски, хочешь?

— Не хочу! — отрезала я. — Я хочу в душ и спать, это ты отдохнувший, потрепаться желаешь.

— Я никогда не был тебе нужен. — внезапно он поднял глаза и посмотрел на меня в упор. — Ты всегда была самая сильная, самая смелая, самая правильная. А я так… погулять вышел. Ты рисковала жизнью, а я чувствовал себя ничтожеством, от которого ничего не зависит. Поэтому и повелся на ту девчонку. Почувствовал себя героем, спасителем… Дураком был, согласен. Но я изменился, Поля. А ты… Ты не меняешься.

Он резко развернулся и выбежал из номера.

Я залезла в душ и включила воду погорячее, стараясь хоть немного отогреться после ночной вылазки и смыть слезы обиды… Ну вот, оказалась, ясамадуравиновата. Слишком сильной была, не то что девочка-лимитчица… Надо было мне периодически опускаться в полуобмороке на пол, лепеча непослушными губами: все кончено, теперь только сумочка от Гуччи спасет умирающего кота… Я невольно фыркнула, слезы перестали литься ручьем. Интересно. в чем же изменился Саша, теперь он не рвется спасать все, что шевелится? Ладно, пора на боковую, надо как следует выспаться, а завтра отговорить Артема от повторной ночной экспедиции в парк. Лучше съездим туда днем. Раз уж Евгения появлялась там две ночи подряд, возможно, где-то там у нее лежбище.

Вариант поискать Евгению днем не привел Моринского в восторг, но он согласился, проворчав что-то вроде: «Вы детектив, вам виднее». После завтрака мы снова съездили в Измайловский парк, и несколько часов бродили по дорожкам, заглядывая за все кусты. При дневном свете парк выглядел чуть заброшенным, но красивым дикой сюрреалистической красотой. Даже кривые дубы и облезлые сосны словно вышли из детской сказки, и для полноты картины не хватало лишь избушки на длинным курьих ногах.

Обойдя пруд, затянутый тонкой зеленой ряской, мы подошли к кирпичному забору. Я обернулась — на той стороне пруда мелькнула знакомая синяя куртка. На этот раз Саша не стал сидеть в машине, видимо, серьезно воспринял мой вчерашний упрек. Как ни странно, настроение у меня слегка поднялось, и я украдкой показала бывшему мужу язык, хотя понимала, что на таком расстоянии ничего не разглядеть.

За кирпичной стенкой и в самом деле обнаружился старый теннисный корт. Красная крошка, перемешанная с землей, еще покрывала поле, но сетки на поваленных стальных столбах уже не было. Мы дошли до вагончика в углу, его оторванная дверь валялась неподалеку. Заглянули внутрь, но на грязном полу не нашлось ничего заслуживающего внимания. Если Евгения когда-то и ночевала тут, никаких следов своего пребывания она не оставила.

Глава 8. Отель «Марго»

Поиски Ники окончательно застопорились. Ее портреты постили в Фейсбуке, выкладывали на страницах модных блогов. не редели и потоки ясновидящих, обнаруживших девочку в заброшенном подвале или в глухой деревеньке, в старом карьере или даже в Семипалатинске, в специальном бункере, где жертвы облучения, покрытые язвами зомби, держат детей для своих утех. Проверять этот мутный поток было некому — на Оскара и его бригаду уже повесили десяток новых громких дел, так что разгребать сообщения экстрасенсов приходилось мне в одиночку. Я честно читала все послания, с авторами самых адекватных связывалась по е-майлу, телефону или через соцсети, но увы — это были напрасные хлопоты. Довольно быстро выяснялось, что Нику эти люди никогда не видели, а информацию о ней получали экстрасенсорным путем. Были и те, кто замечал похожую девочку в нашем городе или в соседних поселках, и тогда мы с Моринским срочно выезжали по указанному адресу, чтобы еще раз убедиться — снова зеро. Артем периодически прилетал в Н, продолжая розыск пропавшей супруги. Договорился о целой серии телерепортажей по всей области, где бегущей строкой постоянно давали его телефон. Дело о пропаже без вести стараниями Оскара не закрыли, он все же сумел достать бесконечными рапортами областное начальство, но никакого рвения в поисках потеряшки Н-ская полиция не проявляла.

Сумку, добытую в боях в Измайловском парке, я отдала на экспертизу. Увы, на ней обнаружились лишь отпечатки пальцев мои и Артема. До этого сумка неоднократно побывала в воде, с нее были смыты все отпечатки и даже часть белой краски. Внутри, кроме четырех пакетов из Макдака, не нашли ничего — ни документов, ни кошелька, ни расчески с пудреницей. По итогам экспертизы, сумка вполне могла покинуть хозяйку задолго до того, как попала к Артему. Где и когда Евгения могла потерять сумку, да и теряла ли?

Пока что официальной версией Н-ской полиции было внезапное помутнение рассудка на почве стресса. Оскар тоже склонялся к тому, что Евгения ушла из дома, не вполне осознавая свои поступки. Но считал, что ее все равно надо искать, в отличие от коллег из городка, где бродила по паркам Моринская.

Тимофей, не выдержав угрызений совести, изредка помогал мне читать послания, хотя нервы у него сдавали слишком быстро. Лариса, как ни странно, вернулась на работу, и снова часами раскладывала пасьянсы на компьютере, отворачиваясь, когда я проходила мимо. Меня мучила мысль, что, углубившись в детали, я упускаю что-то важное. Но что?

Веселую Валечку за две недели я видела всего трижды, и, как назло, во время уборки в офисе сидел Тимофей. Поэтому мы лишь молча улыбались друг другу.

Когда позвонил Артем, по его возбужденному голосу я поняла, что появились новости.

— Полина, только что мне звонили из отеля «Маргарита» города С, это неподалеку от Н. Женька там побывала, более того, она провела там ночь! Надо срочно лететь!

— Погодите, это когда было? — я решила сопротивляться до последнего.

— Три дня назад. Но мы все узнаем на месте!

— Артем, если Евгения уже три дня как покинула отель, она сегодня может быть за много километров от него!

— Да ладно вам придираться, хоть что-то узнаем! Я уже билеты на вечер забронировал, собирайтесь!

Я повернулась к Тимофею, с понурым видом сидевшему за своим столом:

— Тима, может, ты полетишь? Я устала от этого психа. Он ловит фантом, который поймать невозможно!

— Ну почему же фантом? — заспорил Тимофей, внимательно разглядывая потолок. — Его супруга, вероятно, нездорова, и ходит где-то по городам и весям. В целях милосердия ее надо найти.

— Вот и ищи ее сам в целях милосердия! — рассердилась я. — Она не хочет общаться с Моринским. В прошлый раз запустила в него сумкой — если сумку у нее не украли, конечно. А в следующий раз кирпичом запустит?

— Ну так в него же, не в тебя. — отшучивался Тимофей, потом посерьезнел. — Поля, я все понимаю. Но мы последний месяц, почитай, на деньги Моринского и существуем. Мне аренду нечем оплачивать. Ну слетай с ним, жалко тебе, что ли?

— Ладно, полечу. — проворчала я. — Но сразу предупреждаю — если он снова решит ночную засаду в прериях устроить, я пас! Тут же улетаю обратно.

— Конечно, о чем вопрос! — обрадовался шеф. — Да вроде, там и прерий-то приличных нет, возле того городка.

Городом С. назвать можно было с большой натяжкой. Небольшой поселок, где несколько десятков кривых улочек были застроены то панельными пятиэтажками, то рядами аккуратных деревянных домиков, среди которых виднелись трехэтажные постройки из бетона или красного кирпича. Отель «Маргарита» как раз и оказался одним из двухэтажных кирпичных домиков, и, насколько я поняла, зарабатывал не столько на немногочисленных туристах, сколько на баре и сауне, пользовавшихся немалых спросом среди местных жителей.

Мы зашли у небольшой круглый холл, слева стояла стойка ресепшн, справа виделся широкий, выложенный кирпичом прохож в сауну и русскую баню, витая деревянная лестница вела на второй этаж. Два скромных кресла у широкого окна-витрины завершали картину. В холле было пусто, но вскоре после нашего появления по ступенькам зацокали каблучки, и высокая дама в очках с бейджиком «Марго», представившаяся нам менеджером отеля, радостно нас поприветствовала. Скорее всего, она была владелицей отеля, впрочем, этот вопрос мы уточнять не стали… Она сразу заверила, что вызвала нас не зря, и пригласила нас подняться в ее кабинет на втором этаже, в скромную комнатку, где все пространство занимал довольно узкий длинный диван, а на небольшом столике стоял вполне современный компьютер. Мы с Артемом кое-как втиснулись на диванчик, а Марго села на краешек стола, протерев очки, взволнованно сказала:

— Я вчера услышала по новостям о вашей супруге. Мне так жаль, что я не узнала о ней раньше! Когда показали ее фото, я поняла, что эта женщина была здесь, в моем отеле! Она ночевала тут!

— Расскажите подробнее, если можно, с самого начала. — попросила я. Долго уговаривать Марго не пришлось.

Несколько дней назад, после заката, в отель зашла полноватая женщина в сером, не по погоде, пуховичке. Поскольку март уже заканчивался, и солнышко пригревало вполне по-весеннему, народ уже перешел на легкие плащи, поэтому выглядела посетительница несколько странно. Стойка ресепшн, как всегда, пустовала, у Марго не было возможности платить еще и портье. Поэтому из персонала, кроме нее, в отельчике работала уборщица, по мере надобности становившаяся и горничной, и истопницей в бане. Она и увидела новую клиентку, растерянно подошедшую к стойке и прислонившейся к ней вусем телом. Позвонила Марго, и та прямо из дома прибежала встречать гостью.

Женщина в пуховике потребовала номер на втором этаже, сообщив, что собирается прожить там три дня. Марго намекнула было об оплате, но гостья смертельно оскорбилась и сообщила, что заплатит утром, не ранее. Точно так же оскорбило ее предложение показать документы. Она велела записать себя Оксаной Мещерской, прибавив, что это и есть ее настоящее имя. Поскольку постояльцев в отеле не было уже недели две, Марго на все согласилась. Лично провела даму в уютный одноместный номер, указала на шкафчик, куда можно было повесить куртку, и только тут обратила внимание на то, что у незнакомки совсем не было с собой вещей. Ни чемодана, как у всех приезжих, ни рюкзака, ни даже маленькой сумочки. Неужели все необходимое она хранит в карманах? А вдруг это бомжиха, решившая пожить на халяву в отеле, подумала она, посмотрев на ее очки с тонкими стеклами и замотанной в двух местах скотчем стальной оправой. Тем не менее, на бомжа дама вовсе не была похожа. Куртка была чистенькой, лицо дамы под толстым слоем косметики не выглядело больным или опухшим, на ногах были натертые до блеска черные ботинки. Стриженные под каре темные волосы аккуратно расчесаны, ногти на руках коротко острижены. Но главное, у дамы отсутствовал характерный запах немытого тела, который у бездомных буквально въедается в тело. Так ничего и не решив, Марго пожелала гостье спокойной ночи и вышла.

Она остановилась в холле поговорить с уборщицей, которой вновь предстояло поработать горничной, и тут увидела, что постоялица спускается вниз. Куртку она к тому времени сняла, и осталась в легком свободном свитерке телесного цвета, и широких шерстяным брюках цвета хаки. Не обращая ни на кого внимания, гостья подошла к окну-витрине, сняла очки и, положив их на одноногий столик с нарядной вазой, начала что-то невнятно бормотать. Постепенно бормотание становилось все громче, и Марго и изумлением услышала, как хриплый голосок незнакомки вдруг становится тонким детским голоском, жалобно умоляющим кого-то купить куклу, такую милую куколку, как девочка Соня. При этом гостья схватила вазу со столика и замахнулась в сторону окна. Марго ахнула и хотела было подбежать к дебоширке, но та уже поставила вазу и снова забормотала что-то тонким фальцетом. Затем ее голос изменился, стал грубым, басистым, потребовал оставить истерику. И наконец, завершил беседу негромкий женский голосок, вещавший о скором приходе какого-то императора по имени Чун-ши. Марго и уборщица, как завороженные, прослушали этот спектакль одного актера, так и не решившись подойти поближе. А странная дама, поговорив сама с собой, надела очки, повернулась и, ни на кого не глядя, пошла наверх.

— Я так и не поняла тогда, она того… или репетирует, может, что-то. — взволнованно рассказывала она. — На всякий случай решила назавтра прийти пораньше, потребовать у нее все же денег за проживание.

Марго пришла в отель около девяти, подождала полтора часа, затем вежливо постучала в номер странной постоялицы. Та ворчливо спросила, кого это черт принес в такую рань, но все же согласилась открыть дверь. Марго вошла. Клиентка встретила ее в белом банном халате и одноразовых тапочках, которые отель предоставлял гостям, на спинке стула висел свитерок и брюки. Похоже, другой одежды у нее с собой и не было. Ничуть не смущаясь, она поправила на носу очки, уселась обратно на расстеленную кровать, и слегка прикрылась одеялом.

— Простите, вы не могли бы оплатить пребывание, хотя бы за сутки? — извиняющимся тоном произнесла Марго. — Не хотелось бы вас беспокоить, конечно, но таковы правила…

— Да могу, говно вопрос. — небрежно ответила та. — Вот только налика у меня с собой нет.

— Можно и карточкой. сейчас терминал принесу. — Марго было встала, но тетка неожиданно завопила благим матом:

— Мне сам император Чун-ши сегодня деньги через Western Union пришлет, наликом две тысячи долларов! Я твой отель куплю, и тебя в придачу!

— Мне до сих пор стыдно в этом признаваться, но я просто испугалась. — Марго растерянно посмотрела сначала на Артема, с мрачным лицом слушающего повествование, потом на меня. — Я выбежала из номера и даже с некоторым облегчением услышала, как за мной закрывается замок.

Спустившись вниз, Марго задумалась, кому ей звонить — участковому, жившему в нескольких кварталах от отеля, или своему кавалеру, который уехал по делам в соседний городок, но к вечеру должен был вернуться. Уборщица, немного поохав, решила уйти, поскольку обслуживать безденежную постоялицу не собиралась. В конце концов, Марго выбрала участкового, очень уж не хотелось оставаться в пустом отеле наедине с сумасшедшей. Полицейский приехал через четверть часа, они начали стучать в номер, потом запасным ключом открыли дверь и увидели, что странной тетки простыл и след. В качестве сувениров она прихватила гостиничный халат и тапочки.

— Видимо, пока я звонила, вышла через черный ход, в вестибюле я бы увидела. Но я, разумеется, не знала тогда, кто эта женщина. — виновато пояснила Марго. — Хорошо хоть вчера увидела ее в новостях!

— И вы ее с такой точность опознали по фото? — удивилась я.

— Ну конечно, она там как живая!

— Но без очков…

— Да лицо все равно узнаваемо. — не сдавалась Марго. — Она это, я даже объяснить не могу, но уверена.

Артем, до сих пор мрачно слушавший рассказ и не проронивший ни слова, словно очнулся, начал горячо благодарить за важную информацию и просить, чтобы Марго обязательно! сегодня же! прямо сейчас! сообщила в полицию города Н, что Евгения была в ее отеле.

— Может, она где-то тут до сих пор бродит! — чуть ли не слезами говорил он. — Полиция ее найдет, пусть по окрестным гостиницам поищет. Жаль, что вы сразу же мне не сообщили, может, уже и нашлась бы Женька.

— Да кто же знал. — Марго, казалось, сама вот-вот заплачет. — Я позвоню сегодня же в полицию. Только… ой, мне так неудобно… но ваша супруга не оплатила сутки пребывания… и халатик, понимаете, тапочки-то одноразовые, а вот халат…

— Да конечно, без вопросов! — горячо заверил Моринский, доставая из барсетки толстый бумажник — Я все оплачу, не сомневайтесь! Женя не виновата, у нее с головой что-то приключилось.

Марго проводила на до выхода, еще раз пообещав немедленно сообщить полиции о визите Евгении, а вы с Артемом вышли на ухоженную дорожку из красного кирпича и побрели к автобусной остановке. Я первая прервала молчание:

— Боюсь, так мы Евгению не найдем. Может, вместо плакатов о розыске нужны плакаты, призывающие ее откликнуться? Что-то типа «Вернись, я все прощу!»

— А что, отличная мысля! — обрадовался Моринский. — Вернемся, я сегодня же и закажу. Пусть и те висят, и другие. А вы в соцсети дайте объяву, мол, Женька, муж тебя ждет! А то вдруг и правда думает, что я на нее обозлился?

Я молча кивнула, не в силах объяснить неприятное ощущение, что в этой истории что-то не так. Уже в идущем в аэропорт автобусе я наконец уяснила, что мне не понравилось в рассказе Марго.

Как могло получиться, что скитающаяся невесть где более двух недель Евгения так опрятно выглядела? Если она ночевала в парках или на теплотрассах, можно себе только представить, как выглядели бы злополучный пуховичок и шерстяные брюки. Где она мыла голову и принимала душ? Где стирала вещи?

Конечно, можно допустить, что она так и скиталась по разных отелям и хостелам, успевая за ночь выкупаться и постираться, а наутро сбегая от расплаты. Но где она питалась? Наличные деньги давным-давно должны были закончиться, а банковской карточкой за все время поисков никто так и не воспользовался. Подбирала на помойках просрочку? Теоретически возможно все, но почему больше ни из одной гостиницы не позвонили в полицию, или по телефонам на плакатах? В больших отелях ее неадекватное поведение не привлекало внимания? Но там регистрация строго по паспорту, это у Марго так дорожат клиентами, что готовы на любые послабления. Но документы у Евгении с собой были, что мешало их показать? С другой стороны, она давно могла потерять их… И вообще, ну сумасшедшая она, что возьмешь? Но даже у психов должна быть своя логика, пусть и не похожая на обычную! Но в поступках Моринской я ее не находила.

Что-то еще беспокоило, словно какой-то червячок точил изнутри мозг, но желал показаться на свет. Ладно, еще будет время подумать.

Думала я до следующего вечера, но ничего путного так и не пришло в голову, и я отправилась в гости к Маше. Оскар обещал подойти позднее, и мы расслаблялись в мягких креслах, смакуя кофе из крошечных фарфоровых чашечек. Маша уверяла. что любые напитки в них приобретают совсем другой вкус и аромат. Подруга выглядела немного бледноватой, тени под серыми глазами придавали глубину и выразительность тонкому, обычно надменному личику, и я залюбовалась подругой. Ей бы в немом кино сниматься! Внезапно она пристально посмотрела на меня и спросила:

— Поля, ты сильно похудела. Случайно, не на диетах сидишь?

— Да ты что, какие диеты! Поесть иногда забываю, или не успеваю. — удивилась я. Значит, не показалось, что юбки и джинсы в последнее время словно увеличились на два размера и регулярно сползают с талии куда-то в район бедер.

— Ну смотри, плохой диетой себя и убить можно. Да и просто голоданием себе желудок загробить.

— Маш, если бы ты хотела, чтобы тебя не узнали, как бы ты загримировалась? — грубо прервала я, рассуждения подруги о вреде диет.

— Я? — в раздумье протянула Маша. — Ну, не знаю, Одежду бы сменила, парик надела.

— А вот наша Евгения прическу оставила, одежду тоже… Зато нацепила на нос очки.

— Так она ж чокнулась от горя, ты ж сама говорила? — уточнила Маша. — Она вряд ли может рассуждать логично.

— Наверное, да. — рассеянно протянула я. — Но она где-то жила, умывалась, все это явно не на улице. Как получилось, что за две недели она привлекла внимание лишь в одном крошечном отельчике? Думаешь, она сходит с ума лишь изредка, а в остальное время вполне адекватна?

— Не знаю даже. — пожала плечами Маша. — Ты у психиатра лучше проконсультируйся. Моринский такую консультацию оплатит?

— Наверное… — задумалась я. — Хотя он вроде вчера говорил, что договор по Евгении с нами расторгнет, хочет нанять сыщиков в Н. А мы должны будем только Нику искать.

— А тут идеи есть? — поинтересовалась Маша. — Оскар, бедняга, просто поседел с этими экстрасенсами. Девочку жалко, такая милая малышка, но эти уроды, которым голоса в голове подсказывают, где искать…. Поубивала бы!

Мы немного помолчали, Маша добавила в чашечки свежезаваренного чаю. Я видела, что ей хочется о чем-то спросить, но она не решалась.

— Ты про Сашу узнать хочешь? — не выдержала я. — Да, он приходил ко мне в номер, обвинил меня во всем. Я была недостаточно слабой для этого странствующего рыцаря, сама с драконами сражалась, ему не давала. Просто выбора бедняге не оставила — хочешь кого-то спасать — ищи другую. Но так пусть ищет, кто ж мешает? Нет, и тут недоволен! Желает, чтобы я ему слабую тростинку изобразила!

— Сходили бы вы к семейному психологу, что ли. — вполголоса пробормотала Маша. — Как-то вы оба неправы, на мой взгляд.

— И в чем же я неправа? — вскипела я. — Ты тоже считаешь, что это мне надо измениться? Что мне надо сделать — падать в обморок при виде мышей, не заниматься расследованиями? Ну скажи, какой мне надо стать, чтобы всем понравится? Саше, тебе, Оскару, Тимофею, кому там еще? В очередь становитесь!

— Полечка, я тебя люблю такой как ты есть. — прошептала Маша. — Просто понимаю Сашу. Ты же знаешь, мне тоже часто кажется, что Оскар слишком хорош для меня.

Я осеклась на минуту, потом перешла в наступление:

— Но ты разве требуешь, чтобы он изменился? Устраиваешь скандалы, чтобы работу бросил? А она опасная, его работа!

— Нет, конечно. Но… я не раз была готова сама изменить. Уйти от него. Чтобы перестать ощущать свою никчемность. Вот бывает так, Поля. Тебе правда трудно это понять?

— Почти невозможно. — грустно признала я. — Мне почему то в голову сразу фраза приходит «с жиру беситесь», ты только не обижайся.

— Ну а ты попытайся… — попросила подруга. — Представь, что вышла замуж… ну, за принца Гарри. Он всем хорош — и храбр, и умен, и наследник престола. А ты — обычная тетка, звезд с неба не хватаешь. И как бы ты себя чувствовала?

— Прекрасно. — невольно рассмеялась я. — Как Меган Маркл. Считала бы, что ему со мной крупно повезло. Иначе помер бы со скуки с придворными дамами, бедолага. Но вообще пример некорректный. Ты красавица, оказала честь Оскару, тогда простому следователю, молодому и безденежному. Да и мы с Сашей — оба не королевских кровей. Нет у нас мезальянса, понимаешь?

Маша только приготовилась отвечать, как вернувшийся домой Оскар прервал занимательный, но совершенно бесцельный спор. Он развалился в любимом низком кресле и порадовал меня сообщением:

— Все, дело о пропаже Евгении Моринской официально закрыто. После того, как владелица отеля «Марго» и ее работница подтвердили под протокол, что у них побывала Моринская, живая и здоровая, все мои рапорты областное начальство засунуло себе… дамы, при вас не могу назвать место.

— А может, это и было целью ее появления в отеле? — вырвалось у меня. Оскар глянул вопросительно, но я уже замолкла. Возможно, я тоже схожу с ума.

— Моринская хотела показать, что жива и здорова? Чтобы ее не искали? — уточнила Маша, но я лишь пожала плечами.

— Тогда бы она назвалась своим именем.

— Тогда что?

— Не знаю. — с отчаянием сказала я. — Все выглядит полной бессмыслицей.

— Забудь пока. — предложил Оскар. — Ты знаешь, что Саша подал на банкротство? Кирдык его заводу. Все приставы описали, даже его квартиру.

Так вот почему он не возражал против развода, поняла я. Чтобы хоть мою квартиру не тронули. Но что теперь делать?

— Ему негде жить?

— Ну, квартира в равной доле принадлежит ему и матери, единственное жилье, так что вряд ли отнимут. — неуверенно предположила Маша. Оскар лишь молча пожал плечами.

— А на какие шиши он сейчас живет? — не унималась я. — На пенсию матери? Оскар, ты ему можешь передать денег? Я теперь неплохо зарабатываю, круто раскрутился твой Рядно на семье Моринских.

Я не лукавила. Тимофей уверенно оседлал волну, и теперь давал интервью прессе наперегонки с Артемом. Один пел о своей неизбывной печали и о предпринятых попытках отыскать жену и дочку, а второй — о том, что удалось раскрыть по этим таинственным делам. То, что не раскрыто ровным счетом ничего, как-то благополучно оставалось за кадром. Зато народ дружными рядами потянулся в агентство «ШерлокЪ». Моя зарплата, соответственно, тоже выросла сразу в три раза. Видимо, Тимофея все же мучила совесть.

— Не надо ему ничего передавать, он уже нашел работу. — хмыкнул Оскар. — Скоро все узнаешь.

Глава 9. Никогда не разговаривайте с незнакомцами

Я сидела в офисе, слушая на компе какую-то ненавязчивую музыку, и параллельно разбирала все новые послания от свидетелей, видевших девочку 8-ми лет в разных городах России. Тимофей утром заехал на пару минут, весело подмигнул мне, сообщив, как нам всем повезло, и удалился, ничего толком не объяснив. Как я поняла, поехал на очередное интервью, на сей раз к специально приехавшему в наш город корреспонденту столичной газеты. Да, пиарщик из Рядно получился бы отличный, даже жаль, что человек занимается не своим делом.

Дверь в кабинет тихо открылась, но шагов почему-то не было слышно. В удивлении я подняла глаза. На пороге стоял Саша. Вопреки обыкновению, он смотрел мне в глаза, пытаясь растянуть губы в некотором подобии улыбки.

— Опять по мою душу? — нервно спросила я. — Вроде, я больше не нуждаюсь в охране.

— А я теперь работаю тут. — он подошел к свободному креслу и осторожно сел на краешек. — Принят на работу с сегодняшнего дня. Тебя Тимофей не предупредил?

Я молча уставилась на бывшего мужа, пытаясь понять, он меня разыгрывает, или я точно свихнулась. Это Саша устроился работать в сыскное агентство? Он запрещал мне заниматься расследованиями, уверял, что не позволит рисковать жизнью, все наши ссоры были из-за этого!

— Теперь ты видишь, насколько я изменился? — грустно спросил он, словно прочитав мои мысли. Еще немного, и сможет подрабатывать телепатом. — Будем коллегами, ты же не против?

— Даже если против, что это изменит? — ко мне вернулся наконец дар речи.

— Уйду. — серьезно ответил он. — Сегодня же.

— А на что будешь жить?

— Не знаю. Но что-нибудь придумаю, не волнуйся.

— Ладно… — я потрясла головой, медленно приходя в себя. — Не собираюсь портить тебе жизнь. Только учти — никаких разговоров о примирении! Я к тебе не вернусь.

— Я понял. — кивнул он, и у меня почему-то больно сжалось сердце. — Не собираюсь играть у тебя на нервах. Мы будем просто работать рядом, не больше.

Мы немного помолчали, затем Саша сказал:

— Ко мне сейчас первая в жизни клиентка придет. Хочешь тут побыть? Для моральной поддержки?

— Хорошо. — пожала плечами я. — Сделаю вид, что вторая секретарша.

Я уступила бывшему место шефа, пересев на кресло поближе к окну, и продолжила читать почту на айфоне. Глаза уже слезились от постоянного напряжения, а толку не было. Несмотря на многочисленных «свидетелей», на самом деле никто не видел маленькую Веронику после того, как она вышла из квартиры в тот роковой февральский день. Она словно растворилась в воздухе.

Зато ее мамашу видели многие. Я этим делом больше не занималась, но Артем уже успел съездить еще в одну гостиничку на несколько комнат, где Евгения устроила дебош и тоже скрылась, не заплатив за ужин. И теперь он планомерно обзванивал все гостиницы и заправки в соседних городах, постепенно расширяя ареал поисков. Но увы, пока что встретиться с беглой супругой у него не получалось, как и у нанятого им в городе Н частного сыщика. Евгения вела себя очень уж ловко для обычной сумасшедшей, не у каждого здорового человека хватило бы умения вот так скрываться от преследования.

Саша не издавал ни звука и, кажется, даже не шевелился, но мои размышления были прерваны визитом его клиентки — худенькой пожилой женщины с измученным лицом и покрасневшими, опухшими от слез глазами. Даже не обратив на меня внимания, она села напротив Саши и тихим, чуть прерывающимся от волнения голосом заговорила:

— Мне надо понять, чем болела моя дочка. Врачей надо судить, я добьюсь справедливости, иначе своими руками… Но я должна знать, от чего Лада умерла???

Я мигом забыла про сбежавшую Евгения, и мы вдвоем с Сашей начали расспрашивать несчастную мать. Через некоторое время я уяснила суть истории.

Примерно месяц назад у 15-летней Лады Лещевой начали сильно болеть ноги. Боль сводила икры, девочка с трудом ходила. Еще через пару дней у нее проявилась слабость, сонливость и рвота, и вскоре она потеряла сознание прямо на улице. На «Скорой» ее доставили в городскую больницу, положили в нейрохирургическое отделение. Через два дня у нее отнялись ноги. Сделали томографию, гастроскопию, УЗИ — ничего. Опухоли в мозгу не было, вообще не было никакой причины для сильного недомогания. Не было и болезней типа менингита или энцефалита. Лишь в желудке нашли небольшие изменения слизистой. Но девочка за неделю потеряла 10 килограммов, с трудом шевелила руками и еле держала голову, полностью нарушилась координация. В туалет мать носила ее на руках, пыталась кормить с ложечки, но тщетно — девочку сразу рвало, ничего из съеденного не задерживалось в желудке.

Еще через день девочка оглохла на одно ухо и потеряла голос — могла только шептать. Вечером ей стало совсем плохо, она задыхалась, сильно стучало сердце, словно собираясь выскочить из груди, мучила бессонница. Медсестра дала девочке глицин под язык. А назавтра матери сообщили, что у Лады нет никаких болезней, чистая психиатрия, и нужно ехать в психиатрический диспансер. Причем, даже не вызвали «Скорую» для перевозки, мать с ребенком, который уже почти не шевелился, поехали на такси.

В психушке матери с дочерью пришлось обойти много кабинетов и ждать по несколько часов, в том числе в коридоре на стульях. Девочка не могла сидеть, с трудом дышала, мать ложила ее на стулья и клала ее голову себе на колени.

— Наконец, одна из медсестер дала мне бланк заявления и ручку. — в монотонном голосе женщины послышались истерические нотки. — Я попыталась усадить Ладу, и тут ее лицо перекосилось в судороге. Оно мгновенно пожелтело, челюсти неестественно «переломало», словно в фильме ужасов… Я истошно заорала…

Она осеклась и надолго замолчала.

Насколько я поняла, врачи-психиатры пытались откачать девочку, делали ей искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, но увы, в психушке не было своей реанимации. А к приезду «Скорой» Лада уже умерла. В медицинском свидетельстве указали причину смерти: «правожелудочковая недостаточность», к которой привела «кардиомиопатия неуточненной природы».

— Но у Лады было здоровое сердце. — Настасья Лещева достала из кармана тюбик с таблетками и сунула одну себе под язык. — Она занималась фигурным катанием, проходила обследование в спортивной поликлинике. Я знаю, что врачи ее убили, отказавшись лечить, я не оставлю это так просто, я уже написала в прокуратуру, со мной следователь беседовал. Но что с ней случилось?

Мы с Сашей переглянулись. Как жаль, что женщина не обратилась к нам раньше, подумала я. Я бы добилась прижизненных тестов на яды, в токсикологии бы девочку спасли.

— Мы это выясним. — мягко сказал Саша. — Кто из следователей занимается вашим делом? Петровский? Напишите ему заявление с просьбой провести токсикологическую экспертизу.

— Какую? — женщина уставилась на него полубезумными глазами? — Это вы про что? У нее был какой-то вирус, я уверена.

Саша вздохнул, не решаясь расставить точки над и, вместо него ответила я.

— Вы же хотите, чтобы по заслугам получили все, кто причастен к гибели вашей дочери? — она перевела на меня глаза, и я невольно вздрогнула. — Не бывает таких опасных вирусов без температуры. Врачи не сделали тех исследований, которые обязаны были сделать, и я считаю, что за это они должны ответить. Но есть человек, который вызвал то состояние, от которого погибла Лада. Будем его искать?

— Я… не верю вам! — она сжала кулаки, задрожала всем телом, начала дико мотать головой, и на мгновение мне показалось, что сейчас вскочить и кинется меня душить.

Саша вскочил с места, бросился к несчастной и крепко обнял за плечи. Я впервые порадовалась, что нахожусь в кабинете не одна. Выбежала в коридор, велела Ларисе принести кофе и графин с водой, вбежала обратно…Постепенно женщина успокоилась, судорожная дрожь прекратилась, она снова подняла на меня глаза.

— Это болезнь, врачи просто лечить не хотели. — прошептала она. — Никто не мог отравить Ладу!

Она с трудом поднялась на ноги, согнувшись, словно взвалив на спину каменную глыбу, и, медленно шаркая, вышла из кабинета. Саша беспомощно посмотрел на меня:

— Я завалил первое дело?

— Не надо было так в лоб — поморщилась я. — Оформили бы договор, и сами экспертизу бы заказали. Ну ладно, чего уж теперь, первый блин всегда комом. Каким ядом отравили девочку, как ты думаешь?

Ответить Саша не успел. Открыв ногой дверь, с гордо поднятой головой в кабинет вошла Лариса, неся на красивом подносике одинокую чашку кофе. Молча плюхнула поднос на стол, едва не разлив напиток, и так же гордо удалилась. Саша посмотрел на меня:

— Я бы на твоем месте этот кофе не пил. Не хотелось бы следующую экспертизу проводить с твоим хладным трупом.

Я невольно фыркнула, но пить мне и в самом деле расхотелось.

— А по яду… Таллий, полагаю. — продолжил Саша. — Просто достать, не имеет вкуса и запаха, прекрасно растворяется в любой жидкости. И как раз симптомы подходящие, прямо как по учебнику.

— Мы забыли спросить, выпадали ли волосы. — спохватилась я.

Саша лишь махнул рукой. Да уж, напортачил он… или мы оба?

— Ох, выгонит меня Тимофей. — вздохнул бывший супруг.

— Тебя ж Оскар сюда устроил? — усмехнулась я. — Тогда не выгонит. Кто будет с начальником СК ссориться? Ладно, сейчас напишу Оскару, будем требовать токсикологию. Даже если клиентка к нам не вернется, я хочу знать, кто убил девочку.

Но клиентка к нам вернулась на следующее утро. Без предупреждения вошла, как тень, и замерла на пороге.

— Простите, я не в себе была… — тихо сказала она. — Не могла поверить, что…

— О чем вы говорите, мы все понимаем! — бросился к ней Саша. — Садитесь, продолжим беседу. Кстати, экспертизу мы уже заказали, она состоится в рамках уголовного дела.

Лещева села, ссутулилась и проговорила:

— Лада говорила, что у нее во рту горько, что она зря так много кофе пила… Но она у меня кофеманка… была. Она по три чашки пила зараз, и ничего. А тут все во рту горчило…

— За сколько дней до появления первых симптомов она пила горькое кофе? — насторожился Саша.

— Не помню… За день, или за два… Я и вообще забыла об этом, а вчера, как на вас накричала, вдруг и вспомнила… Что она еще сказала, что теперь долго кофе в рот не возьмет, так ей нехорошо.

— Скажите, а волосы у нее вылезали в больнице? — встряла я. Саша неодобрительно покосился в мою сторону, но промолчал.

— Волосы? — мать вздрогнула и подняла на меня глаза. — Клоками лезли. Но она вообще вся бессильная была, у нее ногти отслаивались, и волосы расчесывать невозможно было, просто на расческе все оставались. Это от истощения, верно?

Не отвечая, я продолжала расспросы:

— Теперь постарайтесь припомнить, это очень важно. Где и с кем Лада пила кофе в тот день, когда он сильно горчил?

— Я уже пыталась вспомнить. — прошептала мать. — Не получается. Она со школы тогда пришла, может, с одноклассницами?

— Понятно. Вы только не волнуйтесь. — попросила я. — Сейчас мы запишем номер школы, класс, имена подружек. И на днях будем все про тот день знать. А пока вы на другой вопрос ответьте: кто мог желать… плохого вашей дочери?

— Никто! — горячо ответила Настасья. — Я потому вам и не поверила. У нее не было врагов, только подруги!

Я про себя подумала, что иногда подруги могут быть и похлеще врагов. Например, если понравился один и тот же парень. Но все же… отравление таллием — слишком сложный способ сведения счетов для школьниц. Надо бы поискать кого-то постарше.

— А отец Лады… он живет с вами? — осторожно спросил Саша, словно вновь прочитав мои мысли. Надо же, как они у нас сходятся!

— Он умер три месяца назад. — отрезала Лещева. — Но я не хочу о нем говорить. Он уже давно оставил меня, женился на молодой потаскушке.

Мы с Сашей снова переглянулись. Ну, кто задаст следующий вопрос:

— И как решили вопрос с наследством? — спросила я, поняв по злобному виду супруга, что у него просто не поворачивается язык. Но мы как хирурги — приходится резать скальпелем по живому. Только наркоза нет…

— О чем вы? — изумленно посмотрела на меня Лещева. — Какое теперь наследство?

— Но когда Лада была жива, ей полагалась четверть отцовского имущества. Вот я и хочу понять, было ли там что делить.

Но мне не нужен был ответ несчастной женщины, чтобы понять — наследство было. Иначе о молоденькой потаскушке муж Настасьи мог бы только мечтать, рассматривая порножурналы.

— Ну, у него была трешка в центре, еще трешка в Приовражьем, Лексус… — неуверенно пробормотала Лещева. — Может, еще что прикупил, я ведь не следила. Алименты он платил по закону, хотя мог бы больше, и намного, а я с ним и не виделась.

— А работал он где? — не унималась я.

— В фирме по изготовлению мраморных надгробий. — неохотно проронила Лащева. — Только не работал, он хозяином был. А к чему эти вопросы? Он сам теперь под надгробием, чего уж там.

— И кому теперь достанется фирма?

— Его шалаве. — сквозь зубы процедила женщина. — Я никогда на нее не претендовала.

— Но ваша несовершеннолетняя дочь — наследница первой очереди. — не выдержала я. — Разве с вами нотариус не связывался?

— Связывался. — неохотно подтвердила Лещева. — Я сразу сказала, что платить за услуги не буду. Сколько положено Ладе по закону, столько и возьму, судиться точно не стану.

Что же, в принципе, мы уже определили и способ отравления, и даже нашли ответ на извечный вопрос «Кому выгодно?» Вероятно, фирма приносила неплохой доход, раз ради четверти ее стоимости вдова пошла на такое жуткое преступление. Теперь оставалось только доказать, что именно она отравила подростка.

Мы подписали договор с Настасьей Лещевой, она дала нам полный карт-бланш, заранее одобрив любые экспертизы, и, чуть успокоившись, ушла. Мы в задумчивости посидели в кабинете, затем Саша ушел, сказав, что дело, вообще-то, поручено ему, он и пойдет нынче в поле.

В кабинет заглянули Валечка с другом-пылесосом. Увидев меня в одиночестве, выключила воющий агрегат, уселась на стул и весело спросила:

— Чего-то гляжу, ты прям ожила, щечки порозовели. Признайся, без меня судьбу устроила?

Я лишь загадочно улыбнулась.

— В барчик не пойду, а вот вина выпьем, если желаешь.

На этот раз за вином сбегала Валя. Мы выпили по стаканчику, болтая о разных пустяках и рассуждая о коварстве мужчин, когда я внезапно спросила:

— Как думаешь, женщине лучше быть сильной или слабой? А то меня тут с толку сбивают, хочу мнение третейского судьи услышать.

Валечка немного помолчала, потом серьезно ответила.

— А ты на меня посмотри, потом сама ответишь. Вот я слабой всегда была. Помню, едва семнадцать исполнилось, отец слег. Мамы у меня давно не стало, он меня в одиночку растил, все для своей Валечки, не женился больше. И не болел никогда, не до того было. И вдруг инсульт. На ровном месте. Повезли его в больницу, через неделю чуть оклемался, и его выписали. Он двигаться руками-ногами почти не мог. Я умоляла его оставить, хоть немного реабилитировать… Но кто будет слабую девчонку слушать? Денег на взятки у меня не было, откуда, я была одуванчиком-отличницей, деньги из тумбочки брала. А отложений папа не сделал, не с чего было. Словом, едва довезти до дома успела, второй инсульт… и все. Ему еще шестидесяти не было.

Она перевела дыхание.

— А потом я парня встретила… залетела по дурости. А он на аборт послал. И я пошла… по слабости характера. Потом сколько раз ругала себя — надо было бороться, к матери его в ноги кинуться… Но что уж после драки кулаками махать? И вот теперь мою полы. Ни семьи, ни детей. Хочешь еще быть слабой?

— Валечка… Но ведь еще не поздно, ты молодая, сама говоришь, мужчины в баре облизываются. Почему бы тебе не создать семью?

— Да что уж теперь. — махнула она рукой. — Поздно пить Боржоми, когда печень отвалилась. Меня так выскребали без наркоза, что детей теперь не выносить. Ладно, испортила я тебе настроение. Давай о веселом поговорим. Или вот лучше выпьем.

В этот момент в кабинет зашел Саша. Взглянув на его растерянное лицо, уборщица подхватилась и ушла.

— Быстро же ты управился. — удивилась я. — И двух часов не прошло.

— А я начал с главного. — хмуро ответил он. — Мы же знаем точную дату, когда у девочки начались первые приступы. Это 2 апреля, верно? Значит, кофе она пила в последних числах марта. Но понимаешь, в чем прикол? С 27 февраля и по 5 апреля ее мачеха, юная Людмила Макеева, находилась на курорте. Конкретно, на Канарских островах, где у супругов был куплен уютных домик на третьей линии.

— Ого! — присвистнула я. — Об этом домике Лещева даже не упомянула.

— Он был куплен уже во втором браке. — хмуро ответил Саша. — В любом случае, Лада имела право на четверть всего имущества. А оно оказалось нехилым. Ее смерть до вступления в наследство была выгодна единственному человеку, которого в России во время отравления не было!

— Мда… — протянула я. — Надо выяснить, был ли у Макеевой молодой любовник. Я правильно поняла, она намного моложе Лещева?

— На четверть века. — кивнул Саша. — Ему 51 был, когда встретились, ей 26. Классический расклад.

— И закончилось все почти классически… — подтвердила я. — Вот только отравить падчерицу… Это уже классика другого жанра.

— Но она физически не могла ее отравить!

— Задача не такая простая. — согласилась я. — Надо искать любовника, мать, сестру Макеевой. И кстати, придется проверить и одноклассниц Лады. В конце концов, таллий в кофе могли бросить и они.

Ответить Саша не успел. Дверь распахнулась и в кабинет, слегка покачивая стройными бедрами, плавно вплыла Лариса с подносиком, на котором призывно дымились три крошечные чашечки кофе и небольшая фарфоровая сахарница. Поднос был аккуратно поставлен на стол, после чего блондинка, поправив мини-юбочку, подвинула к себе свободный стул и села на краешек, делая вид, что подтягивает подол поближе к коленям. Получилось не очень убедительно.

Я остолбенело смотрела на нее. За несколько месяцев работы я впервые наблюдала этакое чудо. Обычно у Лары сложно было допроситься даже снега зимой, еще вчера она с грохотом шмякнула поднос о стол. А сегодня прямо радушная хозяйка офиса, дождавшаяся наконец дорогих гостей.

— Сашенька, я тебе обещала кофе принести. Пока заваривала, так запах голову вскружил, слюнки потекли, вот решила тебе компанию составить. — пропела она, полностью игнорируя мое присутствие.

Саша слегка покраснел и, не поднимая глаз, пробурчал что-то вроде благодарности. Я молчала.

— Полина, а ты так и не смогла окрутить Тиму? — все тем же ласковым тоном спросила Лариса. Лицо Саши перекосила судорога.

— Ну что ты, мы с ним как два пальца в кулаке. — немедленно откликнулась я. — Как попугайчики-неразлучники.

На сей раз перекосились лица обоих моих собеседников. Ларка опомнилась первой и начала задумчиво смаковать кофе, периодически закатывая от удовольствия глаза и облизывая кончиком языка пухлые розовые губки.

— Ты словно первый раз в жизни лакомишься. — не выдержала я. — Денег на хороший кофе не хватает? Так попроси у Тимы прибавки жалования. Саша тебе ничем не поможет, сам гол как сокол.

Саша вскочил и, пробурчав что-то себе под нос, пулей вылетел из кабинета. Его недопитый кофе остался стыть на столе. Лариса смерила меня презрительным взглядом и тоже вышла. Я осталась сидеть, оторопело глядя на с треском захлопнутую дверь, и гадая, не приснилась ли мне эта нелепая сцена. Или на Сашу и в самом деле открыта охота?

Глава 10. Страшная находка

— Полина, я хочу, чтобы вы снова поехали со мной. — Артем ворвался в кабинет, окинув невидящим взглядом сидящих у окна Сашу и Тимофея. — Появились известия о Женьке! Она на пикапчике поехала в сторону Национального лесопарка, ее видели на заправке! Это заповедник такой, всего восемьсот километров отсюда!

— Ее много где видели. — проворчала я. — И что? Зачем нестись по ее следу, если она давно с той заправки уехала?

— Но теперь мы можем искать не просто женщину без особых примет, мы будем искать серый пикап! — Артем аж приплясывал от возбуждения. Я лишь опустила голову и безнадежно махнула рукой.

— Давайте я поеду с вами. — Саша встал с места. — Вам нужен спутник, не обязательно же Полина? Я готов.

Некоторое время Артем смотрел на него, как баран на новые ворота, затем коротко кивнул и вышел из кабинета. Саша отсалютовал мне, подмигнул и бросился за ним. Я повернулась к Тимофею:

— Давай я тогда займусь делом об отравлении девочки.

Отравление солями таллия к тому времени уже было документально подтверждено. Теперь мы работали параллельно с Петровским, и Саша успел с ним уже подружиться. Ну ничего, надеюсь, я тоже найду общий язык со следователем.

Но оказалось, Иван Петровский, немолодой грузный мужчина, был слишком низкого мнения о способностях женщин-сыщиков, чтобы наше общение проходило безболезненно. Он не согласился на встречу в кафе, предложив прийти в его кабинет. Что же, от этого предложения нельзя было отказаться, и я пошла. Даже не предложив мне сесть, следователь ворчливо сказал:

— Полина как вас по батюшке, это мужское дело. Или желаете тоже кофейку с таллием откушать?

Не дождавшись приглашения, я села и кротко ответила:

— Вы тоже в опасности. Или от кофе отказались вообще?

Он засопел, медленно багровея, и я поторопилась смягчить шутку:

— Иногда приходится рисковать, верно же? Иначе слишком уж преступники себя вольготно чувствовать будут.

— Ладно, что вы хотели мне сообщить? — грозно перебил следователь.

Вообще-то, я рассчитывала сама узнать нужную информацию, но об этом благоразумно решила умолчать.

— Я опросила трех подруг Лады Лещевой. Они не были с ней в кафе в тот день, когда девочка выпила отравленный кофе. Они вместе дошли до остановки автобуса возле школы, и Лада поехала домой. Обычно после школы она заходила в небольшую кофейню напротив дома, лакомилась там кофе с булочкой и отправлялась делать уроки. Но тем вечером она позвонила Дине Рудковской и Даше Симоновой, и сказала, что у нее сильная горечь во рту, видимо, днем ее плохим кофе напоили, пережаренным.

Я замолчала и вопросительно посмотрела на Петровского. Он тоже молчал.

— Мне удалось опросить остальных одноклассниц, в принципе, можно считать доказанным, что Лада поехала домой одна. Потом я побывала в ее любимой кофейне. Там даты точно вспомнить не могли. Но уверяют, что обычно девочка сидела за маленьким столиком в одиночестве. Правда, одна официантка вспомнила, что то ли в конце марта, то ли в начале апреля к Ладе подсела немолодая неприметная женщина в сером свитере, они вместе пили кофе и о чем-то болтали, но совсем недолго. Причем, ни до, ни после этого дня эту даму никто не видел. Увы, получить словесный портрет незнакомки не удалось, ее лицо полностью изгладилось из памяти официантки. Единственное, что удалось узнать — та женщина была немолодой, невысокой и худой. То есть на фигуристую вдову Макееву совсем не похожа.

— Макеевой в то время в городе не было. — подтвердил Петровский. — Она безвылазно жила на Канарах. Так что вся эта инфа ни о чем.

— Я начала расспрашивать подруг Лады о даме из кафе. — продолжила я. — И мне повезло, Дина Рудковская хоть с трудом, но вспомнила, что слышала про какую-то женщину, которая на несколько минут подсела к девочке за столик, приняв ее за дочку одной из своих приятельниц. Она долго извинялась за ошибку, купила девочке еще одну булочку в утешение, и ушла. Видимо, Лада Лещева не придала значения этой короткой встрече, она даже матери о ней не рассказала.

Следователь деловито записывал что-то в блокноте. Я невольно огляделась — современный компьютер в кабинете стоял, так что технический прогресс в отделении шел вперед, оставил Петровского далеко позади.

Никакой дополнительной информации я так и не получила, и вышла из СК в подавленном настроении, понимая, что снова оказалась в тупике. По всему выходило, что Ладу отравила какая-то случайная посетительница кафе… Может, сумасшедшая, гуляющая по заведениям общепита с пакетиком таллия в кармане?

Тут мои мысли сделали крутой вираж и вернулись к другой невменяемой даме, разъезжающей ныне на сером пикапе по городам и весям. Сама звонил мне два раза в день, описывая подробности розысков. Сначала у меня была мысль переадресовать его звонки Тимофею, собственно, выслушивать доклады сыщиков должен был именно хозяин агентства. Но любопытсво мучило, и я без лишних пререканиях высшуивала оживленные отчеты бывшего мужа.

Вначале следы Евгении обнаружились на заправке возле Национального лесопарка. Работница заправки Тамара за неделю до приезда Артема долго разговаривала с невысокой полноватой женщиной, заправившей Субару дизелем и купившей у нее около дюжины горячих бутербродов с ветчиной. Дама рассказала, что у нее муж дальнобойщик, теперь она едет на встречу с ним в лесопарке, и хочет подкормить его бутербродами, он их крайне уважает. Затем она купила десяток больших Киндер-сюрпризов, сложила их в большой бумажный мешок, в другой мешок положила десяток бутылок минералки с газом, и попросила Тамару помочь ей донести пакеты до машины. Та взяла мешок с минералкой, подошла к пикапу и аж ахнула, когда перед ней открылась дверь багажника. Он весь был забит какими-то коробками и пакетами — в большинстве старыми, надорванными, словно найденными на помойке. Но сверху лежали довольно новые коробки из-под фирменных ЭКОвских туфель и мокасин.

Кое-как втиснул новые пакеты промеж старых, дама села в машину и уехала. Номер пикапа Тамара не запомнила, но словесный портрет дамы дала неплохой, и, главное, уверенно узнала ее на предложенном фото.

В тот же день набитый хламом пикап Субару видели двое работников кемпинга вблизи лесопарка. Дама в набитом хламом пикапе хотела остановится возле гостевого домика и переночевать, но такие услуги в кемпинге предусмотрены не были. Ей предложили за небольшую плату арендовать домик, но дама с улыбкой отказалась и уехала. И снова парни опознали на фото Евгению. Номера же машины, как они уверяли, были покрыты слоем серой пыли, мешающей разглядеть цифры. Впрочем, они и не старались их запомнить.

Артем с Сашей продолжали колесить по округе, пока через пару дней не пришло сообщение с Национального лесопарка, куда приехали Артем с Сашей. Обходя заповедник, местный егерь Водонаев у подножия высоченного холма увидел полуобглоданную мелкими хищниками кисть руки, судя по блестящему колечку, женской. Срочно вызвали наряд полиции, под предводительством егеря они по крутой узкой тропе поднялись на вершину холма, и там, в неглубокой яме нашли скелет, очевидно, хорошенько распотрошенный местными хищниками. Кости были разбросаны почти на 100 метров вокруг, череп отделен от тела и лежал ниже других останков, почти на самой тропинке.

Опознать труп не представлялось возможным, но очевидно было, что эта жертва убийства. Яма, хотя и неглубокая, была выкопана каким-то инструментом типа саперной лопатки. Тело изначально было завернуто в синее детское одеяло, которое так и осталось лежать в яме. Сверху тело было кое-как прикрыто сухим хворостом, который во время раскопок разлетелся по всему холму. Растерзанная одежда тоже валялась поблизости, но документы в карманах отсутствовали, как и в черной полусгнившей сумочке в виду сердечка. Но по виду разорванной куртки, старомодных сапожек и ветхого свитера с длинным воротом, полицейские предположили, что погибшая была немолода, лет сорока-пятидесяти.

Рядом с телом обнаружили рюкзак из брезента, внутри которого находились две зимние шапки и 300 рублей наличными, карманный фонарик и книгу в мягкой обложке «Призрак с горы мертвецов»

Когда страшную находку доставили на судмедэкспертизу, кто-то из полицейских вспомнил, что по округе крутятся два мужика, которые разыскивают пропавшую женщину лет сорока. Моринского пригласили на опознание. Артем приехал как раз накануне вскрытия в местном морге. Разумеется, он никак не мог опознать скелет, но уверенно подтвердил, что черная сумочка точь-в точь такая, как была у его пропавшей супруги, и колечко тоже похожее. Он метался по моргу, как потерянный, и расспрашивал всех вокруг, его сбежавшая жена оказался мертвой на вершине горы. Егерь, по долгу службы приехавший в морг, сказал, что, по его мнению, убитая поднялась на холм сама. Слишком уж узкая и крутая тропинка вела наверх, даже здоровый сильный мужик вряд ли смог бы туда подняться с грузом в 80 кило. Но вот дойти до вершины своими ногами было вполне под силу даже не слишком спортивной женщине.

Добившись обещания сделать анализ ДНК, безутешный супруг уехал. Саша двигался следом, как нитка за иголкой.

— Понимаешь, он меня ни на шаг не отпускал. — рассказывал он вечером в опустевшем агентстве. Тимофей давно ушел, следом офис покинула красотка Лариса. Я, как самая ответственная сотрудница, все читала бесконечную почту, когда из дальних странствий приехал Саша, даже не заезжавший с дороги домой… — Хорошо, что ты с ним не поехала, он словно совсем ума лишился. Блин, я в туалет не мог отойти, сразу звонок: ты где? Я грешным делом подумал, вдруг он скрытый гей и в меня влюбился?

— М-да, меня он к себе не приковывал. — согласилась я. — Странно. Может, и ему призраки начали являться по ночам? Да фиг с ним. Что же получается — Евгения колесила по округе в Субару с покрытыми пылью номерами, потом забралась на холм, где ее убили? Но куда делся ее пикап, наполненный хламом? И она не смогла бы управлять машиной без водительских прав. Где они? Звери-то на них не польстились бы.

— Забрал убийца? — неуверенно предположил Саша. — Чтобы угнать пикап и ехать под видом Евгении?

— Хм… возможно. Если ее убила женщина. Но скажи честно, эта машина стоит человеческой жизни? Ее можно продать, к примеру?

— Судя по описанию, машине лет 15. — задумался Саша. — Ну, за тысячу долларов можно, наверное. Хотя… там с документами, думаю, тоже проблема. Разве что на детали, но это совсем копейки.

У меня негромко заурчало в животе. Я взглянула на телефон — 21.00, все кафешки давно закрыты, в здании, кроме нас, никого. А кушать хочется… Надо прощаться с бывшим и расходиться по домам, но так много надо еще обсудить… Слегка поколебавшись, я предложила:

— Саш, давай съездим ко мне, поужинаем, поговорим о деле. А потом ты поедешь домой.

Просияв, он вскочил, а я снова начала терзаться сомнениями. Как бы Саша не принял мое предложение за попытку примирения. Я не готова, я не хочу жить с ним!

В гробовом молчании мы спустились вниз. Винный магазинчик на первом этаже еще работал, Саша заскочил в него, купил бутылку розового Просекко и радостно подмигнул мне:

— Хочу отпраздновать возвращение из экспедиции. Нет, такого треша давно не видел.

Ехать ко мне решили на моей машине, а потом вызвать для Саши такси. Он слегка помрачнел, похоже, все же рассчитывал на предложение остаться на ночь, но тут же взял себя в руки и снова заулыбался.

Но самый ужас начался, когда мы приехали домой. Как назло, Лика еще не спала, они с моей мамой засмотрелись каким-то мультиком и забыли о времени. Выбежав в коридор, она увидела папу и прямо заплясала от радости:

— Попочка! — она кинулась обнимать Сашу. — Ты к нам вернулся, теперь будем вместе жить!

— Мамочка! — и она бросилась обнимать меня. — Как здорово, что вы помирились! Я хочу, чтобы мы снова ездили всюду вместе! А то я ни тебя, ни папу днями не вижу!

Она чуть не заплакала, детская мордашка на миг скривилась в жалобной гримаске, но тут же снова бросилась обниматься. Потом подтащила нас с Сашей поближе друг к другу, схватила нас за правые руки и крепко сцепила наши мизинцы, приговаривая:

— Мирись, мирись, и больше не дерись! А если будешь драться, то я буду кусаться!

Выпустила наши пальцы и снова заплясала, кидаясь то мне, то Саше на грудь. Мы стояли красные, с дрожащими губами, отвернувшись от ребенка, я старалась удержать выступившие на глаза слезы, Саша, как обычно, смотрел в пол. Как только мне пришла в голову такая дикая идея, пригласить его на ужин! И как теперь сказать ребенку, что папа пришел к нам всего на пару часов?

Я позорно спаслась бегством на кухню, сообщив, что папа проголодался и надо приготовить ужин. Саша пошел укладывать дочку спать, а мама подошла ко мне и крепко обняла. Не выдержав, я заревела, уткнувшись носом в ее плечо.

— Доченька, может, простишь непутевого? — робко спросила мама, но я, вытирая кулаком слезы, упрямо помотала головой и отстранилась, начав взбивать яйца в плошке.

В молчании мы приготовили омлет, я умудрилась прямо по ходу слопать половину, когда на кухню зашел Саша. Мама тут же вышла, а он тихо сказал:

— Все в порядке, Поля. Я объяснил, что буду жить тут, но у меня теперь ночная смена, так что видеть меня Лика сможет только днем. А утром я буду оставлять для нее подарки-сюрпризы. Она поверила.

Я молча кивнула, накладывая ему в тарелку остатки омлета. Саша доел его и теперь сидел за кухонным столом, рассматривая замысловатый узор на льняной скатерти. Я взяла себя в руки и села напротив. В конце концов, мы приехали обсудить странные события, а не выяснять отношения. Вот и будем их обсуждать.

— Саш, я так и не могу понять, каким образом Евгения неделями где-то скрывалась, а потом вдруг возникала из пепла, как птица Феникс, и устраивала настоящие спектакли. Ну смотри — на заправке и в кемпинге ее посчитали немного свихнувшейся, верно? Но почему набитый хламом фургон и его экстравагантная хозяйка не привлекли нигде больше внимания?

Саша лишь пожал плечами. Я не унималась:

— Я и раньше не могла этого понять. Раз в неделю Моринскую видели в каком-то отеле или магазине, где она в силу неадекватного поведения привлекала внимание. Но в остальное время она что, была вполне вменяема? Таких свидетельств должно было быть больше в разы, мы должны были проследить ее ежедневный путь путь с точностью до сантиметра! Ведь Артем обещал вознаграждение за любую информацию, неужели людям лень было ему позвонить? И зачем она поперлась в заповедник? Она не произвела на работников кемпинга впечатления полностью умалишенной, так, с некрупными тараканами в голове. Возможно, какая-то цель у нее была? Может, ей кто-то назначил там встречу?

Я перевела дыхание.

— И все же… скажи, у Моринского чисто теоретически был шанс добраться до парка и совершить убийство? Допустим, он все же как-то связался с женой, назначил ей встречу на вершине холма и там прикончил. Вы же в том районе катались?

— Да он маячил у меня на глазах круглосуточно. — с досадой сказал Саша. — Мы даже спали в одном номере на двуспальной кровати. Вот честно, я просто боялся за свою честь, и спал все время вполглаза. Когда он отлить вставал, тут же просыпался. И ночевали мы не вблизи парка, а километрах в тридцати от него. Чтобы к тому холму доехать, минут двадцать бы понадобилось в одну стороны. А подъем, убийство, спуск, обратная дорога? Не отлучался он на час, слово даю!

Я схватилась руками за голову. Дело все больше теряло всякую логику, превращаясь в какую-то пьесу абсурда. Я вызвала Саше такси, и уже на пороге спросила:

— А если там, на холме, было тело не Евгении?

— Обещали сделать анализ ДНК. — пожал плечами Саша. — Так что вскоре узнаем точно, нет смысла гадать.

— Но постой… а с чем сравнивать будут? — удивилась я. — У Моринской остались живые родственники? Или начнут эксгумацию умершей родни?

— Не знаю. — задумчиво сказал Саша, — По словам Артема понял, что образцы для сравнения он предоставит. А вот откуда возьмет…

В этот момент мне позвонили, что приехало такси, и бесплодные гадания сами собой прекратились.

Через три дня Оскар по своим каналам узнал, что анализ ДНК подтвердил — скелет на горе принадлежал Евгении Моринской. Причину смерти медэксперт определить не смог. По его мнению, смерть наступила около трех назад, в феврале или начале марта, хотя на самом деле Евгению видели живой намного позже. Что же, сырой климат и дикие звери слишком хорошо поработали над телом. Причину смерти определить так и не удалось из-за отсутствия каких-либо видимых следов на костях. Но запекшиеся пятна крови на растерзанном узком вороте свитере наводили на мысль об ударе ножом по шейной артерии.

Но меня не так уж сильно интересовало, закололи Моринскую или, к примеру, задушили. Намного интереснее был вопрос — где же Артем взял годный образец для сравнения ДНК? Чтобы прояснить этот момент, Оскар послала в полицию Национального парка еще кучу бумаг, но наконец нам все же ответили: образцы были взяты из анализов крови, которые по регламенту платной клиники должны были храниться там полгода с момента прохождения диспансеризации.

Оказалось, за пару дней до отлета в Н. Евгения прошла полное медицинское обследование в дорогой платной клинике. Так что в образцах крови недостатка не было, зато появилась новая серия вопросов. Ну вот зачем несчастной матери, почти свихнувшейся от горя, понадобилось это обследование? Которое кстати, выявило полное и абсолютное здоровье. У женщины не было никаких жалоб на боли в сердце или в животе, но она побежала в клинику… Зачем?

— Поля, ну не знаю, ты ж не работаешь больше по Моринской. — добродушно ответил Тимофей, которого я с утра атаковала своими вопросами. — Ищи Нику, а с Евгением пусть кому надо разбирается.

— А кому это надо? — сердито спросила я. — Полиции заповедника? Да станут они носом землю рыть, как же! А Оскару до этого дела не дотянуться, убийство-то не в нашем городе произошло!

— А тебе больше всех надо? — не понял Рядно. — Полька, мы ж тут за деньги работаем, а не за мир во всем мире… то есть не за наказание всех на свете преступников. Не справишься ты с этой сверхзадачей!

Я криво улыбнулась и прекратила бесполезный разговор. Зато Саша отнесся к моему любопытству более серьезно.

— Ты думаешь, это обследование имеет отношение к делу?

— Вряд ли в своем состоянии Евгения стала бы его проходить из любопытства!

— Даже не знаю… бывают разные боли и без болезней, просто от нервов. Или голова разламывается, или желудок штормит. Может, провериться решила.

— Как бы узнать? — задумалась я. Саша сел на краешек стола и спросил:

— Кстати, а при страховании жизни обследование требуется?

— Гениально! — я вскочила на ноги и с трудом удержалась, чтобы не поцеловать Сашу в нос. — Надо узнать, где она оформила страховку!

— Погоди, это ж только предположение. — рассмеялся он. — Не радуйся заранее.

Но я протанцевала по тесному кабинетику и закричала:

— Да уверена, что ты прав! Давай запрос в Ингосстрах напишем!

— Нам не ответят, давай Оскара попросим. — Саша тоже встал и подошел ко мне вплотную. Мое оживление слегка спало, я потупилась и отошла к окну. Он слегка погрустнел и снова сел на край стола.

— А что по Лещевой, хоть что-то удалось интересного выяснить?

— Полный ноль. — я совсем загрустила. — Подружки ни при чем, официантки подтвердили, что они ни разу не заходили с Ладой в районную кофейню. Выгодна ее смерть была только мачехе. А отравила ее, судя по всему, незнакомка в сером свитере, подсевшая к ней за столик на пять минут. Она послала девочку к прилавку купить еще булочку, на которую дала денег, и видимо, за эти пару минут успела подсыпать ей таллий в кофе.

— Мысль о том, что по нашему городу гуляет тетка с ядом в кармане, как-то не греет. — Саша поежился. — Похоже, классик дал добрый совет: никогда не разговаривать с незнакомцами.

Глава 11. Дама в белом снова на сцене

Из Ингосстраха в полицию пришло подтверждение — Евгения Моринская накануне отлета в Н. застраховала жизнь от несчастных случаев на 100 тысяч долларов. За страховой суммой пока никто не обращался, но да, единственным законным наследником является супруг.

Вот и замкнулся круг, подумала я. Смерть Евгении была выгодна только Артему, и ему одному. Тут и жилье, деньги от продажи которого больше не надо делить, и страховка на крупную сумму…Но обвинить его нельзя. С таким алиби любой адвокат размажет обвинение по асфальту.

Исчезновение Ники было выгодно тоже ему, но и тут тупик. А ведь есть еще загадочное отравление Лады Лещевой…

Три странных дела в нашем агентстве. Дела, по которым нельзя никого заподозрить, поскольку объединяет их одно обстоятельство — в момент исчезновения или гибели жертвы тот, кому это выгодно, на место преступления не может попасть физически. Его нет в этом городе, лесопарке, иногда даже в стране.

Более того. В двух случаях на месте преступления оказывается невысокая худая женщина, которую окружающие видят в первый и последний раз. В час пропажи Ники на ее этаже стояла никому из жильцов не знакомая блондинка в светлом костюме. В день отравления Лады к ней подсела дама в сером свитере, которую больше в том кафе никто не видел. А ведь это маленькая кофейня в спальном районе, к ним годами ходят одни и те же люди…

Но вот во время исчезновения Евгении никакой дамы рядом не было. Хотя… никто не знает, с кем Моринская беседовала после выхода из отеля. Ее исчезновение не укладывается в триаду еще и по другой причине — во время ее исчезновения главный подозреваемый находился в том же городе, что и она. Но алиби у него было все равно — весь день он не выходил из отеля, и тому есть несколько свидетелей. Хорошо, а что у нас с предполагаемым временем ее гибели?

Значит, ее видела живой 22 апреля возле Лесопарка, погибнуть от рук убийцы она никак не могла раньше этого времени. Ее растерзанный мелкими хищниками труп нашли 3 мая. Все это время Артем Моринский или находился в нашем городе, или искал жену в компании с Сашей, и с ним же вернулся обратно. Кстати, вот и ответ, зачем он брал его с собой — нужен был беспристрастный свидетель. Все это прекрасно, ему нужно было алиби, и он его получил. Он не имел возможности убить Евгению. Но кто же ее убил?

Словно ведомая непонятным озарением, я позвонила Оскару и поехала к нему на работу. Встретил он меня далеко не приветливо.

— Полина, у меня слишком много дел, чтобы бесконечно отвечать на одни и те же вопросы.

— Погоди, вопросы теперь будут другими. — быстро проговорила я, попрочнее усаживаясь на стуле и на всякий пожарный схватившись за его края руками. — Мне надо знать, какие машины уехали со стоянки возле аэропорта в ночь отлета Моринских в Н.

— Еще чего не хватало. — Оскар схватился за голову. — Слушай, не мучай меня, и так голова раскалывается с утра. Я попрошу прислать тебе видео по почте, сама будешь его отсматривать.

Он сдержал слово, через полтора часа я получила нужное мне видео. То самое, на котором запечатлена была ссора Моринских при выходе со стоянки. Но теперь меня интересовало продолжение.

Мы с Сашей сидели поздним вечером в пустом здании, и до рези в глазах всматривались в неяркий экран монитора. Вот Евгения хватается за сумочку, они ругаются с мужем, и она идет обратно к стоянке, вот уезжает, возвращается, снова идет к аэропорту…

— Теперь отмотай вперед часа на четыре. — попросила я. — Сколько времени длится рейс в Н? Полтора часа? Тогда на три.

Саша перекрутил видео вперед, и мы снова впились глазами в экран. Машины проезжали шлагбаум и скрывались из виду, они меня не интересовали. Но вот машины начали выезжать, по расписанию похоже, прибыл рейс из города Н. Черные, зеленые, синие автомобили были неплохо видны при свете яркого фонаря, освещающего шлагбаум. А через пару минут проехал серый пикап Субару. Я остановила видео, прокрутила еще раз. Увы, номера пикапа и правда были покрыты словно тонким слоем серой пыли, не дающей разобрать цифры. Неужели тот самый?

— Придется ехать на стоянку самой. — вздохнула я.

— Я с тобой. Когда поедем? — отозвался Саша.

— Давай прямо сейчас, там дежурный круглосуточно дежурит. Как раз ночью ему скучно, авось, поговорит с нами.

— Даже если он дежурил тогда, разве вспомнит события двухмесячной давности?

— А журнал записей на что? — усмехнулась я. — Номер этого пикапа должен быть записан. Он же стоянку оплачивал, так что ему пришлось зарегистрировать автомобиль. Заодно узнаем, когда его поставили и возвращался ли он в ту ночь обратно.

— Поехали. — Саша помог мне подняться и галантно подал легкий плащик.

Мы закрыли агентство, включили сигнализацию, спустились вниз, и я обвела глазами пустое здание, где лишь эхо наших шагов оживляло мертвую тишину. Надо же, столько фирм тут работает, столько важных документов хранится, а даже плохонького сторожа на охрану не посадили. После недолгих споров к аэропорту порулили на сашиной старенькой Мазде. Не отвлекаясь от дороги, Саша спросил:

— Ты хоть объясни, откуда там взялся этот пикап? За Моринскими следили?

— Нет. — вздохнула я. — Никто за ними не следил. Более чем уверена, что Субару припарковался задолго до того, как приехал Порше. Скорее всего, накануне. Уехал после того, как закончился рейс из города Н, и больше не возвращался на стоянку.

— Но зачем?

— Давай подождем, подтвердится ли мое предположение. — попросила я. — Не хочу позориться.

— А я и так уверен, что ты права. — твердо сказал Саша, не сводя глаз с дороги. Я невольно улыбнулась. Никогда не была падкой на лесть, но все же так приятно…

— Черт!!! Полька, держись!!!

Перед лобовым стеклом промелькнула смутная тень, Саша крутанул руль, мы выехали на тротуар, на котором, по счастью, не было ни души, и впилились в витрину небольшой кондитерской. Зазвенели разбитые стекла, завыла сирена. Едва придя в себя от испуга, мы выбрались из разбитой машины наружу.

— Что это было? — чуть не плача, спросила я, озирая ночной бульвар, покрытый осколками стекла.

— Какой-то черт внезапно выехал из переулка и понесся на нас в лобовую…

— И где он? — я огляделась. Никаких машин на дороге не было.

— Когда я выкрутил руль налево, он, похоже, вильнул вправо и укатил. — Саша виновато посмотрел на меня, в полутьме его огромные глазищи казались черными, как тропическая ночь. — Придется ждать патруль, не доедем мы сегодня до стоянки.

— Да фиг с ней. — выдохнула я. — Главное, мы живы. А журнал с записями от нас никуда не уйдет.

Но оказалось, что я крупно ошибалась. Когда к утру мы разобрались с полицией, охранной фирмой и срочно приехавшей хозяйкой кондитерской, и я вернулась домой, мне позвонил Оскар.

— Полина, ты дома? — он с шумом выдохнул воздух. — Слава Богу. Ты вроде стоянкой аэропорта интересовалась? Хорошо, что сама на нее не сунулась. Так вот. Кто-то под утро убил дежурного и поджег будку, где он сидел.

— Офигеть. — выдохнула я. — А мы с Сашей как раз вечером туда поехали, но по дороге в аварию попали. Разбили витрину, и до утра с полицией разбирались, протоколы оформляли.

— Тааак. — зловеще протянул Оскар. — А ну-ка быстро ко мне приезжай.

В СК я приехала через полчаса, угрюмый Оскар молча выслушал мой рассказ про вчерашний вечер, потом спросил:

— Как ты думаешь, это случайность?

— Так и думала до твоего звонка. — призналась я. — Но если в ту же ночь сгорели все наши предполагаемые улики… Видимо, и аварию нам подстроили.

— Но тогда получается что? — Оскар помрачнел еще больше. — Кто-то подслушал ваш разговор в агентстве, и решил опередить?

— Но здание было абсолютно пустым! — воскликнула я. — Нас никто не мог услышать.

— Понял. — кивнул Оскар. — Сейчас к вам приедут специалисты, найдут жучки и снимут. А вы с Сашей военные советы теперь дома устраивайте. Странно, что вас там не добили, прямо у разбитой витрины. Небось, стояли там на свету, как мишени в тире. Ох, зря я тебя к Рядно определил…

— А что с дежурным-то случилось? — поторопилась спросить я, отгоняя видение: автомобиль-убийца возвращается и с разгону врезается в нас с Сашей, отбрасывая с расколотый зеркальный проем. Мы и в самом деле долго маячили там, даже не подозревая, что аварию вызвал вовсе не случайный лихач. Но нас не тронули, а вот парковщику не повезло.

Оказалось, напали на стоянку около четырех утра. Рейсов из города и в город в это время не было, дежурный смотрел телевизор. Эксперты показали, что он был включен, когда в будку, видимо, вошел посторонний. Был он знаком охраннику или тот нарушил инструкцию ради незнакомого человека, выяснить уже не представлялось возможным.

Ночной гость прекрасно знал о расположении камер. Он не проходил мимо шлагбаума, и его не засекли камеры аэропорта. Войдя в будку, он ножом ловко перерезал дежурному горло, затем облил дощатый пол будки бензином и бросил зажигалку, ее обгоревшие остатки нашли эксперты. Увы, сгорел и журнал, и большой ноутбук с архивом видеозаписей за последние полгода. Никаких следов нападавшего найти не удалось.

— Значит, номера Субару все же были записаны. — я чуть не плакала. — Но теперь мы их никогда не узнаем!

— Если тебе пришла в голову светлая мысль, ты должна была сообщить мне. — злобно сказал Оскар. — Теперь все концы ушли в воду, то есть сгорели.

— Ты не хотел меня слушать!

— Зато кто-то очень хотел. — кивнул он. — И сделал это. А теперь рассказывай, как тебе вообще пришла в голову мысль искать Субару на этой стоянке.

— Да я… вообще-то не ее искала. — слегка сбивчиво начала рассказывать я. — Не конкретный серый пикап. Давай свои мысли по порядку изложу, иначе не поймешь.

Оскар лишь вздохнул, неопределенно покачав головой. Я предпочла принять это за согласие.

— Понимаешь, мы работаем по трем случаям — два исчезновения и одна гибель девочки. Во всех трех случаях ни одного подозреваемого нет. Есть люди, которым выгодны убийства несчастных, но у них алиби буквально из бетона. Вот кому было выгодно исчезновение Ники и Евгении? В принципе, только Артему Моринскому, который не хотел оплачивать элитное жилье, частную школу, не говоря уж об алиментах. А Евгению он еще и уговорила застраховаться на огромную сумму. Казалось бы, мотив есть, бери тепленького. Ан нет. В день исчезновения Вероники его не было в городе. Во время пропажи Евгении он весь день был в отеле, на глазах множества свидетелей. Идет дальше. Гибель девочки Лады Лещевой была выгодна только ее мачехе. Но та отдыхала на Канарах, и физически не могла отравить девочку.

Но что меня смутило — в двух делах из трех фигурировала неизвестная женщина, назовем ее дамой в белом. Но в случае с бегством Моринской никакой посторонней женщины рядом не было. И тут я подумала — а если она все же была? Только на сей раз сыграла главную роль — самой Евгении?

— То есть как это? — недоверчиво переспросил Оскар.

— А вот так. Это дама в белом приехала в аэропорт, сделала вид, что забыла документы, и пропустила рейс, чтобы полететь следующим. А потом явилась в отель с огромным букетом тюльпанов.

— Но зачем? Ты думаешь, что она хотела привлечь как можно меньше внимания, и боялась, что в паре с Моринским ее скорее запомнят?

— Да нет, совсем наоборот! — вскричала я. — Ее никто не запомнил бы, если бы она летела с Артемом, и вместе с ним зашла бы в отель. И от видеокамер она могла защититься не огромным ярким букетом, а намного скромнее — просто надвинуть поглубже капюшон. Но ей как раз необходимо было произвести максимальный эффект, чтобы ее запомнили! Чтобы была куча свидетелей, который подтвердят — жена приехала к Моринскому в отель, ее видели, могут опознать! Кстати, для этой же цели она носила зэффектную сумку шахматной красно-белой расцветки — чтобы лучше запоминали даже случайные свидетели.

Вскоре после побега лже-Евгения пошла по магазинам и отелям, чтобы доказать — Моринский ни при чем, жена сама сбежала от него, тронувшись рассудком. Именно поэтому она устраивала перфомансы в отеле, изображала невменяемую в магазине — ее обязательно должны были запомнить, что при ее неприметной внешности было нелегко. Но она сумела. Что только не делала — и совала всем под нос приметную сумку, и очки, заклеенные скотчем, носила, и вазой пыталась окно разбить. Конечно, в перерывах между дебошами она жила в обычных гостиницах по другим документам, и вела себя тихо, как мышка. Кстати, обрати внимание, как ловко она избегала камер! Зато не только полиция города Н, но и ты был уверен, что никто Моринскую не убивал, она жива и кочует по городам. Что могли предъявить Артему? Более надежного алиби и придумать невозможно.

А потом потребовалось найти тело убитой Евгении. И снова дама в белом справилась на отлично. Она набила Субару разным хламом, чтобы ее хорошо запомнила продавщица с заправки, и даже попросила ту помочь запихнуть в багажник пакеты. Если б не это, ее вряд ли запомнили бы, а ведь необходимо было направить поиски в Лесопарк. Причем, полиция должна быть уверена, что еще 22 апреля Моринская была жива — опять же, ради алиби Артема. Дама в белом прекрасная актриса, она всегда добивалась нужного эффекта.

И снова все получилось, хоть страховка жизни Евгении сильно поколебала уверенность в невиновности Артема. Но он не ожидал, что мы вообще узнаем про эту страховку, нигде в деле она не фигурирует. Недаром из осторожности он пока не потребовал выплаты. Впрочем, у него еще полно времени. Тут главное было найти тело Евгении в течение года, пока срок страховки не кончился.

Я замолчала, переводя дыхание.

— Я еще ломала себе голову — если организатор убийства Моринский, почему он все же разыскал останки жены? Если бы не спектакль с пикапом, ее никогда не опознали бы в Лесопарке, так и похоронили как неопознанный труп. Он мог спать спокойно, и все считали бы, что Евгения жива. Но ему-то необходимо было было официально признание ее смерти, иначе плакали сто тысяч!

— Хм… но внимание к себе дама в белом привлекала как-то избирательно. Почему не устроила цыганочку с выходом наутро, когда покидала отель «Бастилия»? — заинтересовался Оскар.

— Вот! — я вскочила со стула и пробежалась по узкому кабинету. — Мало того, я так и не поняла, когда она вообще вышла из отеля. Правда, отсмотрела только час времени, но полиция вроде проверила запись с десяти утра и до трех дня — никто даже отдаленно похожий на лже-Евгению отель не покидал. И тогда я подумала — а если она не устроила фейерверк на прощание просто потому, что физически не имела возможности? То есть потому, что ушла из отеля еще ночью, а скорее всего, поздним вечером, вскоре после того, как поднялась в номер Артема. В это время в холле отеля аншлаг, народ спускается в ресторан, окрестные жители приходят поиграть в билльярд. Никто не следит за входящими-выходящими. А нам и в голову не пришло смотреть вечернее видео.

— И куда же она подалась на ночь глядя? — но из голоса Оскара пропала ирония.

— Тут ответить просто. — я снова перевела дыхание. — Если мы примем как факт, что в отеле была неизвестная нам дама, то возникает вопрос — а куда же делать настоящая Евгения Моринская? Видимо, она осталась в родном городе, но где?

— Дома?

— Я тоже сначала подумала, что ее убили и оставили в квартире. — неохотно сказала я. — Но вспомни, егерь утверждал, что внести на холм тело весом в 80 кг практически нереально даже здоровому мужику. То есть Артем бы, вероятно, справился… но у него не было возможности прятать тело. Значит, вместо него от трупа избавилась сообщница. А ей не внести Евгению в гору. А значит что? Что Моринская была еще жива, когда ее подняли на холм. Скорее всего, она была под каким-то дурманом, но взошла сама.

Так где же прятали одурманенную Моринскую в то время, когда парочка убийц по очереди летала в Н.? Оставили в квартире? Возможно. Я начала подсчитывать время. Дама в белом после расставания с Моринским вернулась в «Паруса» на 11 минут. Могла ли она за это время подняться на лифте, вытащить еще живую Моринскую из квартиры, спуститься вместе с ней на парковку и загрузить в машину? Теоретически да, но практически слишком мало времени. Слишком велик риск наткнуться на кого-то из соседей. А напарника, который стоит на стреме, у нее не было.

Намного удобнее было бы похитить Евгению вдвоем с Артемом. Он мог выйти первым из квартиры, вызвать лифт, потом выйти на разведку в паркинг… Да и тело тащить помог бы, тоже вдвоем сподручнее. И я подумала, что так, скорее всего, и было. Сообщения спрятали тело в багажнике Порше, и поехали в аэропорт.

А вот что дальше, поняла не сразу. Оставили тело в Порше? Но зачем? Машина Евгении должна была оставаться на стоянке вплоть до возвращения из Н. Моринского. Значит, тело должны были переложить. И логично допустить, что переложили его в другую машину, которую загодя припарковали на стоянке. Ты же помнишь, что камера находиться возле шлагбаума. А что делают водители в в глубине стоянки, никто не наблюдает. Перетащить вдвоем тело из багажника одной машины в другую — дело пары минут.

— И ты решила найти машину, в которую переложили тело? — хмуро спросил Оскар.

— Да, я узнала, когда прилетел самолет из Н., на котором теоретически могла вернуться дама в белом. И хотела записать номера машин, которые выехали со стоянки после этого времени, в течении пары часов. И тут такая удача — сразу увидели пикап Субару.

— На этом удача и закончилась. — вздохнул Оскар.

— Увы. — печально подтвердила я. — Зато версия подтвердилась. Дама на Субару, с телом Евгении в багажнике, поехала в Национальный лесопарк. Пока доехали, Евгения, видимо, слегка оклемалась от наркоза, но полностью в сознание еще не пришла. Тем не менее, при поддержке дамы в белом она сумела забраться по узкой тропе на склон. Втащить туда труп сложно было бы даже здоровому мужику, но зайти самостоятельно не так уж сложно. Дело было глубокой ночью, помешать никто не мог.

На вершине холма незнакомка убила Евгению, выкопала неглубокую могилу — ей не надо было сильно затруднять поиски — и кое-как забросала тело ветками. Положила рядом черную сумочку и спустилась вниз. Кстати, поэтому сумочки в Н. у лжеЕвгении не было, ее похоронили на холме. Снова доехала до аэропорта, хотя, подозреваю, на сей раз на такси. Субару осталась в гараже, И вылетела в Н., чтобы через день приступить к спектаклю: психическая жена в бегах. Вот, кстати, и объяснение предварительному заключению экспертизы о времени наступления смерти Моринской. Помнишь, все удивлялись, что эксперт двухнедельный труп принял за трехмесячный? А ведь он был прав.

— А кстати, за кем вы гонялись в Измайловском парке? — вспомнил Оскар.

— За тенью, полагаю — вздохнула я. — Шахматная сумочка было подрошена еще с вечера, лежала себе и ждала нас. Артем сделал вид, что увидел бегущую фигурку в сером, а я без фонаря и вовсе ничего увидеть не могла. Я думаю, что Моринский таскал меня с собой в Н. только ради этого эпизода. Я должна была подтвердить, во-первых, что Евгения жива и от нас убегала, а потом бросила в мужа сумкой, а вот-вторых, что Артем в порыве гнева ее не убил в том парке. Он вообще крайне осторожный человек, вон, Сашу вблизи заповедника вообще от себя ни на шаг не отпускал. Зато к алиби не подкопаешься.

— Короче, все ясно. А вот как это доказать? Если у дежурного стоянки и были номера Субару, теперь мы этого не узнаем.

— А если арестовать Моринского и допросить? Думаешь, не сдаст сообщницу?

— Думаю, если он в своем уме, то не сдаст. — пожал плечами Оскар. — Выдав сообщницу, он подписывает себе приговор минимум лет на 25. Не забывай, что именно он — заказчик. Пока что алиби у него есть, а все остальное — только наши предположения. Если хватит ума нанять адвокатов, те живо докажут, что я страдаю паранойей. Евгения была жива после бегства из отеля «Бастилия», не было никакой подмены. Ее опознала чертова куча народу. И что я могу на это возразить?

— Видео с Субару! Машину могут опознать работники кемпинга и заправки возле лесопарка.

— Могут подтвердить, что машина похожая. Номеров-то не видно. И что? То, что где-то ездят пикапы серого цвета, и один из них побывал на стоянке аэропорта, отнюдь ничего не доказывает. Как и то, что серая машина уехала ночью, после прибытия очередного рейса, вместе с десятками других автомобилей. Вот если б мы узнали, кто владелец Субару — да, смогли бы понять, в какую сторону копать. Ладно, поставлю за Моринским наружку, авось, выведет на сообщницу. А тебя прошу — никаких обсуждений в агентстве! Насчет жучков я передумал. Мы их оставим. Могут еще понадобиться. А вот телефончик дай, сейчас его минут на десять заберут спецы, выясним, нет ли и там прослушки.

Он позвонил, и через 30 секунд молодой парень в штатском забрал мой айфон. Я продолжила беседу:

— А то, что стоянку подожгли… разве не подтверждает версию?

— Ты можешь доказать, что ее подожгли в преддверии твоего визита? — поднял брови Оскар. — Надо искать даму в белом. Только тогда я смогу произвести аресты.

В агентство я ехала в подавленном настроении. Мысль о том, что каждое мое слово слушают какие-то темные личности, не вызвала энтузиазма. Хорошо хоть, в телефоне жучков не обнаружилось. Как ни странно Артем не воспользовался возможностью ее установить. А почему, кстати? Я-то в своей гордыне думала, что прослушку в кабинете установили как раз ради меня. Но тогда мой телефон представляет для преступников ничуть не меньший кладезь информации, а им пренебрегли!

Саша уже сидел в предбаннике возле Ларисы, и о чем-то мило с ней ворковал. Кровь бросилась мне в лицо, и я молча, игнорируя парочку, проследовала мимо. Бывший тут же вскочил и бросился за мной в кабинет.

— Поля, ты чего? Я тебя дожидался.

Похоже, я ревную, с тоской подумала я. Превращаюсь потихоньку в собаку на сене — и сама не ем, и другим не даю. Надо задвинуть эмоции подальше, и перейти к делу. Я набрала смс: «Надо пойти в кафе поговорить. В офисе стоит прослушка». Показала Саше. Он кивнул, надел куртку-безрукавку, и мы вдвоем вышли в коридор. Лариса изумленно захлопала глазами:

— Что, уже поработали?

— Да, настало время секса. — ласково сказала я, оскалившись. Лариса побагровела и что-то злобно прошипела. Саша уже вышел, а я затормозила у порога и добавила:

— Ты можешь мне вслед плюнуть и сказать: Проститутка! Наркоманка! Пора привыкать к роли бабушки и подъезда.

— Да ты сама уже бабка! — перестав сдерживаться, заорала Лариса. — А туда же!

— Завидуй молча. — посоветовала я, захлопнула дверь и пошла к лифту, где дожидался Саша. Он неодобрительно покосился на меня, но комментировать не стал.

На улице я вкратце пересказала разговор с Оскаром. Сашу это не удивило.

— Понятно, что наш разговор подслушали. — мрачно сказал он. — Но я тоже не пойму, почему в телефоне-то ничего? Надо бы мой проверить, вдруг прослушка там? Сейчас сядем в кафе, разберу заднюю панель и сам посмотрю.

— Проверить бы надо. — согласилась я. — Но похоже, наши с тобой беседы никого не интересуют. Прослушка в агентстве нужна для чего-то другого… но вот для чего?

В раздумьях мы неторопливо дошли до небольшого подвальчика, из которого пахло свежей выпечкой. Внутри нас ждали покрытые бело-синими скатерками круглые столики и мягкие стулья с изогнутой спинкой. Я устроилась поудобнее, пока Саша заказывал нам кофе и сдобные булочки с корицей, и попыталась собраться с мыслями. Когда в «Шерлоке» установили прослушку? Когда мы заняли делом Моринского, или раньше? Увы, узнать ответ не представлялось возможным.

Впрочем, зачем было подслушивать раньше? Моринский заранее решил, что обратится именно к Тимофею? Кстати, как он вообще наткнулся на наше агенство? Только сейчас, после громких дел с теле- и радиоосвещением, мы приобрели широкую известность в узких кругах нашего города.

Саша поставил возле моего носа изумительно свежую булочку с изюмом, я с наслаждением впилась в нее зубами. Какое-то время набитый рот мешал говорить, но думать я продолжала.

Предположим, прослушка была поставлена аккурат к началу нашего расследования об исчезновении Ники. Допустим, Моринский выбрал наше агентство методом научного тыка. Пришел, поставил аппаратуру… Когда, кстати? Он ни разу ни на минуту не оставался в кабинете в одиночестве. Ну ладно, допустим, он фокусник, сумел воткнуть жучок прямо на глазах изумленной публики. Но почему в течении нашей достаточно долгой поездки в Н. он не воспользовался случаем что-то засадить в мой айфон? По-любому, это было проще, чем устанавливать аппаратуру в агентстве. Кстати, что там у Саши?

Пока я наслаждалась булочкой, он уже успел разобрать свой телефон на детали, и сейчас внимательно его рассматривал. Наконец, покачал головой и вернул панель на место.

— И у меня чисто. Видимо, их интересовал именно наш офис… Это может быть вообще не связано с делом Моринских?

— Не может. — покачала я головой. — Вспомни, нас подрезали, когда мы ехали на стоянку, чтобы получить номера серого Субару. Тот, кто нас слушал, имел отношение к этому делу. Или ты думаешь, что совершенно посторонний преступник решил проявить цеховую солидарность?

Саша усмехнулся и помотал головой.

— Я вот заинтересовался: а где Моринский нашел даму в белом? Это не его любовница или подруга, уж такое бы Оскар раскопал. Это совершенно посторонняя тетка, никак с ним не связанная. Более того, вполне возможно, именно она отравила Ладу Лещеву. А уж там заказчиком никак не может быть Артем.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

— Наемная убийца? — наконец озвучила я наши мысли. — Дама, которую заказчики видят лишь небольшое время? Ну, если ей не приходится играть роль одной из жертв?

— Похоже на то… — неуверенно произнес Саша. — Но вопрос — как с ней связываются заказчики?

Мы снова замолчали. Что-то мелькало в моей голове: прослушка в агентстве, не связанная непосредственно с делом Моринских, киллерша, вынырнувшая из темноты, чтобы снова в нее погрузиться…

— Я вот что подумала… медленно произнесла я. — Мы неправильно ставим вопрос. Скорее всего, она связывается с заказчиками сама.

Глава 12. Начинаем охоту

— Меня осенило, когда я поняла, что прослушка не относится конкретно к одному делу. В противном случае наши с Сашей телефоны были бы набиты ей по самое не могу. Но киллершу интересовали наши клиенты в целом. Видимо, среди них она находила тех, кто готов ей заказать своих друзей и близких. — рассказывала я в кабинете Оскара. В свете последних открытий это место казалось мне самым надежным для секретных переговоров.

— Но Моринский пришел к нам уже после первого исчезновения!

— А это значит, что слушала она не только нас. Возможно, такие же жучки поставлены у адвокатов, нотариусов… Представляешь, как ныл Артем Моринский про алименты! А ведь он точно ходил к адвокатам, возможно, к нескольким. Услышав его жалобы, киллерша поняла — вот готовый клиент.

— И что дальше?

— Дальше она связалась с ним, возможно по мейлу, или по телефону. Это я сказать не могу. Может, и вообще в коридоре подкараулила. И предложила помощь. У него будет алиби, он уедет на большой срок в другой город, а она возьмет ключи от высотки и от парковки, незаметно зайдет в дом, подкараулит девочку возле квартиры и вывезет ее из дома на машине Евгении. Ключи от ее машины, разумеется, у нее тоже были. Вот и объяснение, почему Порше на пять минут выезжала с парковки. Она доехала до Субару в парке кварталах от «Парусов», переложила убитую Нику в багажник, и вернула на место Порше. А потом незаметно вышла сама.

— Но на камерах ее выхода нет…

— Если идти сбоку от выезжающей машины, в поле зрения камеры не попадешь. — пожала плечами я. — А шофер просто не обратил внимания на неприметную женщину, идущую рядом с его автомобилем — скорее всего, она была уже без белого парика.

Я судорожно вздохнула.

— Скорее всего, Артем заранее предупредил дочку, что за ней приедет блондинка, и в шутку похитит ее. Наверное, они договорились вместе подшутить над мамочкой — она исчезнет, мама будет плакать, а тут раз — и девочка найдется! Может быть, Артем внушал Нике, что это позволит им с Евгением помириться и жить вместе. Восьмилетнего ребенка так легко убедить, особенно если это делает любимый папочка. Вот она и написала в блокнотике: «Я скоро исчезну»

К горлу подступили слезы. Бедная Ника, она слепо доверяла отцу. А он думал лишь о том, чтобы избавиться от алиментов и оплаты ее школы…

— Когда девочка пошла за почтой, у квартиры ее встретила блондинка. — сглотнув слезы, продолжила я. — Передала от папы привет, и сказала, что они сейчас сыграют в увлекательную игру. Может, в шпионов, или в индейцев? Я точно не знаю, но видимо, Нике велено было забрать почту, зайти по дороге к одной из соседских девочек, пригласить ее в бассейн, переодеться в купальник и спускаться на лифте к паркингу. Если бы Ника пропала во время первого выхода из квартиры, ее мать бы встревожилась довольно быстро. Но, отпустив дочку поплавать с подругой, она перестала следить за временем. И у киллерши было много часов, чтобы похитить девочку. Но столько времени ей и не требовалось.

— Пока Ника заходила к подружке и переодевалась, дама в белом, сняв парик, каталась на лифте по этажам. Мы расспрашивали соседей о блондинке, а они в течении пары минут видели неприметную шатенку или брюнетку. Вероятно, пальто нее тоже было двухцветным. Так что блондинка в белом исчезла, превратившись в серую мышку.

— Ну, насчет превращения киллерши в Евгению я уже рассказывала. А в случае с Ладой Лещевой ей и делать-то ничего не пришлось. Макеева, уехала на Канары, а дама в сером просто подсела к девочке в кафе и отравила ее.

— Все это очень интересно. — протянул Оскар. — Но увы, совершенно недоказуемо.

— Надо выманить киллершу. — загорелась я. — Кстати, Артем с ней не пытался связаться?

— Нет. — покачал головой Оскар. — Но если ты права, то и нужды у него больше нет. Все цели достигнуты.

— Да… — я загрустила. — А можешь узнать, к какому адвокату обращался Артем?

— Ты шутишь, что ли? — поразился Оскар. — Адвокатов в городе пара сотне, и ни один не станет со мной даже разговаривать без санкции прокурора. А на каком основании я такую санкцию могу получить? Как увязать посещение Моринским адвоката с исчезновением Вероники? Да и зачем такие сложности, что ты хочешь выяснить?

— Я хочу устроить так, чтобы киллерша сама назначила встречу. — возбужденно сказала я. — К примеру, к адвокату приходит человек, говорит, что хочет развестись, но жена настроена оттяпать у него две трети фирмы. А фирму он поднимал в одиночку, для него эта дележка смерти подобна. Или приходит к частному детективу жена, просит проследить за мужем. Они состояние вдвоем наживали, на его счета в офшорах выводили, а теперь он гуляет где-то по ночам, того и гляди потребует развод и все нажитое достанется этой проститутке. Думаю, именно ради таких клиентов и установлена прослушка в офисах. А вовсе не для того, чтобы отслеживать последствия. Просто вот так совпало тем вечером, что мы наткнулись на какую-то возможность прижать киллершу. Думаю, она была уверена, что никаких улик против нее раздобыть невозможно. Никто, по ее мнению, даже помыслить в ту сторону не мог.

— В таком случае, зачем искать неведомого адвоката? — спросил Оскар. — Ваш офис киллерша точно прослушивает. Пусть жадный клиент придет к частному сыщику.

— Идея отличная. — задумалась я. — Вот только боюсь, наши с Сашей голоса киллерше давно до боли знакомы. Оскомину набили.

— Даже не собирался отправлять тебя на это дело. — нахмурился Оскар. — Пойдет один из моих оперов. Оформим официально, как следственное мероприятие в рамках поиски Вероники Моринской. Поздно вечером, когда в вашем агентстве никого, к вам подойдут два моих сотрудника, найдут и сфотографируют жучки, вы с Сашей подпишете протокол — и после этого можно будет приступать к главному.

К вечернему спектаклю мы готовились тщательно. Саша притащил из Винотеки аж три бутылки Кагора, сбегал в ближайший супермаркет и притащил кучу пластиковых тарелочек с трогательными незабудками по краями, нарезал на них ломтики копченой колбаски, переложив ее маленькими маринованными огурчиками. Под потолок взлетели два гелиевых шара в виде подсолнухов. Тимофей неодобрительно смотрел на приготовления к пиршеству — его на этот вечер срочно вызвал к себе Оскар по внезапно возникшему неотложному делу.

Я сначала хотела посвятить Рядно в детали, но Оскар строго приказал — ни одна живая душа, кроме нас с Сашей, не должна знать о попытке приманить киллера на живца. Для Тимофея исключения мы не сделали, и он поверил, что Саша всего лишь собирается отпраздновать ггодовщику нашей с ним свадьбы.

— Тима, мы пойми, это мой шанс. — тихо сказал он шефу утром. — Сам же видишь, Полина пока непреклонна, надо ее умаслить. Ко мне домой она не пойдет, в ресторан тоже, а с рабочего места ей деться некуда. Ты тоже после шести подходи, вместе посидим, отметим…

— Я бы со всей душой. — шеф явно погрустнел. — Да Белов требует, чтобы в половину шестого был у него в кабинете. Какие-то головняки с моей лицензией, говорит, решать надо срочно.

— Что же делать? — голос Саши задрожал, и я подумала, что в муже погиб гениальный актер. — Перенести праздник? Но завтра это будет уже не совсем то…

— Да ладно тебе, не моя же свадьба. — хохотнул шеф. — Вот раскроем хоть одно из громких дел, тогда и отметим. Да не в офисе, а в самом крутом баре!

Получив добро, Саша теперь резво накрывал стол, а я лениво наблюдала за его беготней, старательно изображая капризную жену, которая уже и сама хочет дать себя умаслить. Лара пару раз совала нос в наш кабинет, и тут же захлопывала дверь. А когда Саша притащил огромный букет багрово-красных роз и попросил у нее хоть какую-то емкость с водой, демонстративно воткнула в уши наушники и начала что-то деловито набирать на компе. Из положения Саша вышел, купил в Винотеке большую бутыль минералки, куда и воткнул букет. Бутыль угрожающе кренилась под его весом, но мы подоткнули ее Кагором и установили в центре стола. Уж не знаю, подходила ли для цветов минеральная вода, в крайнем случае, мы готовы были рискнуть розами.

Мы скачали на комп разную попсу, и примерно к половине шестого мизансцена с декорациями была готова. теперь надо было как-то выжить из предбанника Ларису. Но она, хоть с пунцовым от гнева лицом, уходить, похоже, и не собиралась.

Вздохнув, я на повышенных тонах завела:

— А эта кикимора что там засела? Я не собираюсь ничего отмечать при ней, от нее воняет, даже розы не заглушают запах! Прогони ее нафиг, иначе я уйду!

Саша что-то нечленораздельно бормотал, я продолжала истошно голосить… Наконец, догадавшись, он набрал шефа:

— Тима, тут Лариса не уходит, а Поля истерит… Ой, прости, Полечка! Я не то хотел сказать! Словом, ее присутствие Ларки расстраивает, уйти грозится. О, спасибо тебе, я твой должник!

Он положил мобильник на стол и показал мне поднятый вверх большой палец. Я на цыпочках подошла к двери: точно, Лариса ответила на звонок, и сейчас с кем-то эмоционально беседовала. После чего наступила тишина, а через несколько минут с треском захлопнулась входная дверь.

Через минуту Саша осторожно выглянул в предбанник. Он был пуст, и Саша отправил смс Оскару: «Путь свободен»

Вернувшись в кабинет, он на полную катушку врубил на компе подборку Стаса Михайлова, и под лихие песни о вечной любви мы уселись за стол. Меня стало слегка трясти. Только сейчас я с ужасом подумала: а если киллерша не ограничилась прослушкой, если где-то в кабинете спрятана видеокамера? Дрожащими руками я начала набивать текст Оскару, но тот ответил лаконично: «Спокуха!»

А еще через несколько минут в кабинет ввалились два веселых парня в джинсах и свободных футболках, и с порога полезли обниматься к Саше:

— Санек, ну наконец-то с твоей дражайшей познакомимся! Давая, представляй даме!

Саша неловко поднялся, но в этот момент один из гостей, слегка навалившись на стол, опрокинул бутыль с водой. Розы вылетели из нее и поплыли по столу, раздался странный треск, и свет в кабинете потух. Прекратилась и заунывная песня Милайлова.

— Вот теперь порядок. — оба гостя тут же отлепились от хозяина и выпрямились. — Пока пробки выбиты, трансляция не пойдет. Сейчас все быстренько осмотрим, запротоколируем, и вперед.

К счастью, темно в офисе отнюдь не было. Апрельское солнце светило в широкие окна, предусмотрительно задернутые только легким тюлем. Прибывшие спецы с помощью каких-то приборов за три минуту обнаружили жучок под компьютерным столиком и миникамеру в люстре, прямо над нашими головами. Быстро определив тип шпионского устройства, они сунули нам под нос бланк протокола с кучей незаполненных граф, мы с Сашей расписались, и свет снова зажегся.

— Без тебя…. — раздался гнусавый тенор, и я невольно вздрогнула. Это продолжалась прерванная песня.

— Ну прости, братан! — кривлялся один из сотрудников. — Погубил я твои цветочки! Каюсь, успел принять еще до ви…визизи… визита! От радости, честно.

— Да зуб даю, мы так желали на твою фифу поглядеть… ой, сорян, мадам! Нам о вам столько всего говорил Санек… Мы ж рады, он нам как брат, зуб даю!

Перемежая извинения плохо понятной полублатной речью, оба гостя выпили с нами по стакану Кагора, всячески выражая мне свое почтение и нахваливая сладкий напиток, и, поглядев на мое хмурое лицо, вскоре ретировались.

Посидев еще пару минут. Я резко встала и начала сгребать в кучу тарелки, плавающие по столу розы и разбросанные огурцы в кучу, приговаривая!

— Ты свинья, кого ты привел к нам! Я словно вместе с тобой в грязи извалялась! Сам убирай теперь тут!

Я столкнула гору мокрой бумажной посуды на пол, схватила с вешалки плащ и с легким завыванием сбежала, оставив Сашу в прямом смысле слова разгребать разгребать последствия.

А назавтра ко мне в кабинет зашел немолодой мужчина со строевой выправкой и красным обветренным лицом, и с порога выдал::

— Что-то вид у вас какой-то несерьезный.

— Эээ… Я вся внимание. — удивилась я. — Вы садитесь, вот стул.

— У меня дело деликатности требует. — все с тем же брюзгливым выражением лица продолжил он, но все же сел напротив. — Я боевой генерал, все, что имею, кровью в боях заработал! А тут моя фигли-мигли, вот как вы девчонка, хочет отнять и поделить! Да я уверен, что хахаль ее подбивает!

Он слегка повысил голос, лицо немного побагровело.

— Она думает, я ейного трахаля кормить буду, да всем обеспечивать? Отвечать, когда я спрашиваю! — Он аж приподнялся со стула.

— Ну я не… думает, думает. — торопливо закивала я. — Негодяйка она!

Немного успокоившись, он уселся поудобнее.

— Словом, слушайте мой приказ! — рявкнул он. — Проследить за профурсеткой, выявить любовника, принести мне фото! А так по факту решим. Если доказательства будут железными, тут же и ликвидируете обоих.

— Берусь исполнить только первую часть. — мягко возразила я. — Противозаконными делами мы не занимаемся.

— Что??! — возопил он, вновь поднимаясь. — Значит, кувыркаться с каким-то сопляком и пытаться мои денежки на него спустить, это не противозаконно, а наказать изменницу нельзя? Вы в своем уме?

— Я с вами полностью согласна. — я с опаской покосилась на его сжатые в кулаки огромные ладони. — Но суд, боюсь, не всегда придерживается подобной точки зрения.

— А я разве в суд обращаюсь? — гневно вопросил генерал. — Я к частникам пошел, не надо за идиота меня держать!

— Давайте все же пока ограничимся слежкой за вашей женой. — ласково предложила я. — Может, она вам верна, и весь наш разговор вообще ни о чем.

— С чего тогда о разводе заговорила? — злобно уставился на меня генерал.

— Ну мало ли, может, настроение у нее с утра плохое. — пожала я плечами. — Она уже к вечеру может и передумать.

— Ладно. — неохотно согласился суровый клиент. — Пускай пока по-вашему будет. Выследите ейного трахаря, потом поговорим.

Мы подписали стандартный договор о слежке за женой, подозреваемой в неверности, после чего генерал строевой походкой удалился. Я застыла в задумчивости: это настоящий клиент, и надо срочно заниматься слежкой, или подставной, и тогда слежку надо лишь имитировать? Так и не решив головоломку, написала смс Оскару. Ответ пришел быстро: «Имитируй бурную деятельность».

Я еще немного посидела в задумчивости, затем поднялась, оставив договор на столе, и вышла в предбанник. Лариса со мной здороваться перестала уже давно, и теперь не изменила своей привычке. Я спустилась вниз, купила в Винотеке томатного сока и пару пластиковых стаканов, снова поднялась. Затем убрала договор в небольшой сейф, собрала в сумку шпионскую аппаратуру и вышла из кабинета.

Внеплановый отгул пришелся кстати. От постоянного напряжения висок ныл уже вторые сутки, я пила Анальгин, но чувствовала приближение жесткой мигрени, делающей меня непригодной ни к каким расследованиям дня на три. Поэтому сейчас я решила погулять по почти летнему городу.

На деревьях уже распустились зеленые листики, частные дома за заборами скрывались в розовой пене цветущих яблонь. Аромат черемухи, несильный, но словно окутывающий невесомым покрывалом, чуть усиливал головную боль, но вызывал непонятную эйфорию. Как хорошо жить, и зачем я постоянно придумываю себе проблемы? Из-за чего мучаю себя, Сашу и бедную дочку, которая любит нас обоих?

Огромный дуб, который я помнила еще девчонкой, преградил мне дорогу через узкую парковую тропинку. Этот дуб переживет меня, человеческая жизнь такая короткая, и на что я ее трачу? Более того, при моей страсти к авантюрам Парки могут обрезать нить намного раньше, чем я ожидаю. Если я где-то ошиблась, я могу просто не успеть это понять…

Нет, пора домой, решила я. Прогулка по цветущему городу вместо прежней радости начала наводить грусть. Вот-вот мама приведет из садика Лику, и мы успеем до темноты сбегать с дочкой на собачью площадку неподалеку от дома. Лика давно просит купить щеночка, но я пока не готова. Хотя, можно же взять не маленькую болонку, а заказать в солидном питомнике немецкую овчарку, которая и в моей работе пригодится. Тьфу, снова здорово! Надо отвлечься, иначе вместо прогулки с ребенком я снова начну продумывать план по поимке киллерши! И, решительно выбросив из головы все мысли о делах, я двинулась к дому.

Назавтра Оскар вызвал меня к себе и передал комплект фотографий, на которых юная блондинка в одной ночнушке стояла возле окна с полупрозрачными занавесками в обнимку с высоким брюнетом. У брюнета был виден лишь коротко стриженный затылок, зато профиль блондинки можно было разобрать весьма отчетливо.

— Это все покажешь клиенту, он устроит погром у вас в офисе, потребует наказать неверную и уйдет, расторгнув договор. А дальше будем ждать. Если уж на этот крючок киллерша не клюнет — не знаю, что ей и предложить.

То, что устроил в офисе подставной генерал, должно было бы запечатлено в цвете. Я искренне жалела, что не могу снимать этот пир духа на видео. Он швырнул фотографии практически мне в лицо, затем начала бегать к двери я обратно, выкрикивая оскорбления изменившей жене, из которых самыми мягкими были «шлюха» и «Сука», плевался на пол и топал ногами. Потом стал требовать немедленно уничтожить гадину, и обещал лично достать заряженный пистолет и вызвать женушку в укромное место, где никто не помешает ее тихо пристрелить. А он сам на этот день уедет из города, так что все будет в порядке.

— Возможно, у вас и будет. — пыталась я перекричать его хорошо поставленный бас. — А вот меня посадят. У меня-то алиби не предвидится!

— Да кто о вас вообще знает, тоже мне, знаменитость! — гаркнул он. — Вы никто, и звать вас никак!

— У вас договор с нашим агентством!.

— Да бросьте, трусите вы просто! С бабами всегда так. — гневно бросил он. — Дайте мне мужика, я с ним поговорю!

Но Тимофей и Саша, узнав о буйном клиенте, заранее сбежали. И я с чистой совестью сообщила, что в «Шерлоке» работают только дамы, как самые лучшие исполнители деликатных дел.

— Так я и подумал. — бросил генерал. — Все, наш договор к черту! Я найду настоящих мужиков.

— Но оплата уже проделанной работы… — пролепетала я, на что он ехидно бросил уже в дверях: — В суд подавайте! Чтоб все по закону!

Дверь за ним закрылась с таким ударом, что я невольно подпрыгнула на месте. Затем в глубокой задумчивости села.

Поскольку клиент пообещал найти исполнителей сам, наша киллерша должна действовать быстро, чтобы опередить конкурентов. Ну что же, скоро узнаем, подействовал ли наш спектакль.

Узнала я об этом глубокой ночью. Я уже видела третий сон, когда тихо завибрировал мой телефон, и тихий сашин голос произнес:

— Поля, киллерша клюнула. Оскар пригласил нас с тобой к нему приехать, он на работе заночевал. Поедешь, или я сам, а завтра тебе расскажу?

— Через 5 минут буду готова! — я вскочила с постели и начала расчесывать спутанные волосы.

— Собирайся спокойно, я заеду минут через 15.

Но когда через 8 минут я спустилась на улицу, Саша уже ждал возле подъезда. Ехали мы молча, хотя адреналин бурлил в крови. Оскар, осунувшийся и небритый, ждал нас в кабинете вместе с отставным генералом. Увидев меня, молча развернул монитор и отошел к окну. Я впилась глазами экран. Краткое сообщение на электронную почту гласило:

«Случайно узнал о вашей проблеме. Готов ее решить за 10 тысяч долларов. Алиби у вас будет безупречным.

Если согласны, ответьте в течение суток. Через 24 часа этот адрес будет уничтожен, и связаться со мной вы больше не сможете.»

Глава 13. Ловушка

— Не ожидал такого скорого результата. — «генерал» недоверчиво покрутил головой. Как его звали, я не расслышала, слишком уж громко кровь пульсировала в висках.

— Киллерша поверила, что вот-вот вы сами решите проблему. — как ни странно, я тоже была потрясена. — У вас настоящий театральный талант, зря вы его в землю зарыли.

— Интересно, почему «узнал»? — спросил Саша. — Вроде, темными делами занимается дама?

— Наш великий артист так ярко изобразил недоверие к женскому полу, что киллерша решила не рисковать? — спросила я. — Или там целая корпорация наемных убийц?

— Да кто их знает. — пожал плечами Оскар. — Поймаем — спросим. Давайте ответ готовить. Сразу соглашаться нельзя, подозрительно будет. Думаем вместе.

Через минут десять мозгового штурма ответ был готов:

«Кто вы и почему я должен вам доверять»?

Письмо улетело, и теперь оставалось только ждать. Прошло пять, десять минут, Оскар нервно мерил крошечный кабинет огромными шагами, постоянно утыкаясь то в угол, то в подоконник. Мы с Сашей молча следили за ним, я заламывала пальцы, «генерал» что-то неодобрительно насвистывал. Но нервничал и он. Наконец, компьютер тихо звякнул, и появилось письмо:

«Я профи. А насчет доверия вопрос сложный. Назову лишь несколько последних дел.

1. Похищение Ники Моринской.

2. Убийство Лады Лещевой.

3. Убийство Аллы Денисовой.

Заметьте, по этим делам никто не арестован, даже кандидатов нет. Так что можете мне доверять.»

— …! — выругался Оскар. — Поля, прости. Аллу Денисову наши проверяли, но пришли к выводу, что обычная перезодировка. А оно вон как…

— А что за дело, я о нем и не слышала. — заинтересовалась я.

— Да есть такой бизнесмен Олег Денисов. — неохотно ответил Оскар. — Чтобы уйти от налогов, записал кучу фирм и недвижимости на жену. А та шалавой оказалась, как он в отъезде, по ночным клубам шарилась, кокосом баловалась. А потом в одном таком клубе ее и нашли, в элитном сортире. Укол героина, шприц с ее отпечатками там же валяется. Никаких следова борьбы, Денисов, разумеется, был в отъезде, но тут ничего подозрительного, когда он в городе, она дома сидела.

— Так может, она и правда сама? — спросила я. — А киллер просто слышал об этом случае, и решил для верности себе приписать.

— И такое может быть. — согласился Оскар. — В любом случае, для проведения полноценной операции этих сведений мало. Тут ведь надо по полной программе выложиться, с деньгами в задаток. Иначе не поймаем. Ладно, пишем ответ.

«Я слышал только про Моринскую, остальных не знаю. Откуда мне знать, что вы не блефуете, называя первые попавшиеся фамилии? Да и к девочке, возможно, отношения не имеете.»

Мы отослали письмо и вновь приготовились к длительному нервному ожиданию. Но на сей раз ответ пришел буквально через минуту.

«Вот фото этих случаев. У постороннего их быть не может.»

Мы скачали приложение к письму и открыли первое фото. На нем маленькая девочка в красном купальнике лежала вниз лицом в багажнике серой машины. Тельце ребенка было перекорежено так, что сразу становилось ясно — девочка мертва. На втором фото тело с переломанной шеей и широко раскинутыми руками лежало уже на берегу какого-то водоема, на этот раз было видно и лицо. Да, это была она, Ника Моринская. Последняя надежда на то, что девочку похитили, но оставили в живых, пропала.

На третьем фото мы увидели молодую, модельного вида блондинку, полусидевшей в тесном помещении, привалившись спиной к унитазу. Ее голова свесилась на грудь, полуприкрытую длинными белокурыми локонами, ноги были нелепо раскинуты, коротенькое коктейльное платье задралось почти до пояса, и оттуда выглядывали черные кружевные трусики.

Некоторое время мы молча разглядывали последнюю фотографию. Потом Оскар хрипло заметил:

— Да, это Алла Денисова. Черт, ведь обратили эксперты внимание на два крошечных ожога на плече, и ведь прозвучало предположение, что это электрошокер… Но клуб закрытый, всюду камеры, никто из мужчин не смог бы незаметно зайти в женский туалет. Про женщину-киллера мы тогда не знали.

— И тем не менее, на видео киллерша должна быть? — оживилась я.

— Наверняка. Можем на досуге посмотреть, будет какая-нибудь блондинка или брюнетка, типа той, что видели в «Белых парусах». — нервно отреагировал Оскар. — Мне надоело смотреть на ее разноплановые роли. Хочу познакомиться лично.

— Ну что, назначаем встречу? — осведомился «генерал». — А то ведь лишним недоверием и обидеть можем.

— Думаю, на сей раз материалов нам хватит, буду оформлять операцию. — согласился Оскар. — Пиши согласие.

«Ну, поверю, так и быть. Назначайте встречу, дам вам фото жены и все нужные инструкции»

Ответ пришел мгновенно:

«Встречи не будет. Положите конверт с тремя тысячами долларов в камеру хранения 16 на вокзале. В отдельном конверте должна быть фотографии вашей жены в фас и профиль, ее адрес, номер мобильного, и предположительные маршруты прогулок. Узнайте, какие фитнес-залы и салоны красоты она посещает. Еще нужен ключ от вашей квартиры, код сигнализации, если есть. И, разумеется, время, когда вы гарантировано будете в отъезде. Остальные семь тысяч отдадите по возвращении, когда вашей жены уже не будет в живых.»

— Мда… — протянул «генерал». — И где операцию сворачивать? Ну, за конвертами мы проследим, это ясно. А если не уследим? Сделаем подставу?

— Надо поймать, когда будет забирать конверт. — Оскар сильно побледнел. — Я не могу рисковать сотрудниками. Подстава в данном случае — слишком большой риск.

— Про что вы? — не выдержала я.

— Ну, вы ж по телику видели не раз, наверное. — словоохотливо пояснил «генерал». — Как бы убивают кого-то понарошку, показывают кадры подобранные, чтобы киллер и заказчик поверили, что жертва мертва. А когда убийца приходит к заказчику за гонораром, обоих и берут тепленькими.

— То есть надо сделать вид, что киллер достиг цели, показать нужные кадры по телевизору, и задержать убийцу при передаче денег? — поняла я. — Да уж… не хотела бы я оказаться на месте той женщины, которая будет фигурировать приманкой. Как-то боюсь, что никакого спектакля не понадобится. Наша киллерша шутить не любит. И предсказать ее способ действия заранее невозможно.

— Именно. — кивнул Оскар. — Это работает, когда наемный убийца на самом деле — наш человек, просто спровоцировал кого-то на заказ. Или когда мы представляем, чего ждать от киллера. Например, он всегда стреляет в грудь. Тут все просто. А что может придумать дама в белом… один дьявол знает.

— Ладно, давайте работать. — предложил «генерал». — Сопли жевать будем потом.

Он отправил письмо с заверениями, что деньги будут только послезавтра, в 11.30, он же не держит три тысячи долларов в кармане. А уедет он через три дня, и неделю проведет очень далеко от родного города. Так что времени для убийства неверной жены будет достаточно.

Мы дождались краткого «ОК», и разъехались по домам. Саша докинул меня до подъезда, вопросительно посмотрел, но я была морально измотана так, что хотела только доползти до постели. Никаких обсуждений, надо наконец лечь, и постараться забыть о том, что вызов брошен слишком опасному противнику.

До сих пор удивляюсь, как за один день Оскар сумел согласовать полицейскую операцию во всех инстанциях. Скорее всего, сильное впечатление произвели фотографии Ники. Дело уже готовились записать в висяки, и вдруг такой прорыв! Словом, через день и деньги, и конверт с фотографией одной из сотрудников угрозыска были готовы, и вместе с адресом конспиративной квартиры для встречи с агентами отправлены в привокзальную камеру номер 16.

Мне и Саше категорически было запрещено даже появляться в районе вокзала. Оскар не сомневался, что на видеозаписях из агентства киллерша прекрасно разглядела наши лица, и опознает в любом гриме. Так что детали операции мы узнали лишь на следующий день.

Привокзальное здание было старейшим в нашем городе. Красный кирпич регулярно реставрировался, внутри висели современные электронные табло с расписанием поездов, но зал ожидания ремонтировали лет пятнадцать назад, и, кроме длинных рядов стульев, там не было ничего радующего глаз. Направо от зала в небольшом отсеке стоял стеллаж с длинными стальными ящиками, в которые можно было с трудом запихнуть крупный чемодан. Ключи от камер выдавал дежурный, сидевший в углу за ничем не отделенным от зала столом. Еще ночью он был заменен на сотрудника МВД. Видеокамеры были отрегулированы так, что камера номер 16 попадала в их поле зрения. В зале ожидания устроилась засада аж из пяти оперов. В 11.25 утра, согласно отправленному письму, «генерал» с черным портфелем получил в дежурного ключ, торжественно прошествовал к нужной ячейке и неторопливо открыв ее, вынул из портфеля большую непрозрачную папку, вложил в камеру и снова закрыл ее на ключ. Ключ он демонстративно сунул себе в карман, и важно проследовал прочь.

Группа захвата напряженно ждала, но ничего не происходило. В зал ожидания заходили люди, открывали камеры, забирали и отдавали дежурному ключи… Внезапно внимание дежурного привлек мальчик лет десяти, который направился к камере номер 16 и открыл ее ключом. Он приоткрыл дверцу, потом снова прикрыл ее и, ничего не доставая, медленно пошел обратно. Едва вышел из зала ожидания, как истомившиеся опера заломали ему руки и втроем потащили в машину к Оскару, дежурившему неподалеку от вокзального здания.

Разумеется, несчастный ребенок не имел никакого представления ни о каких деньгах и конвертах. Оказалось, он часто ошивался на вокзале, прогуливая школу и выполняя разные просьбы, например, открыть ключом камеру хранения и посмотреть, положили ли туда важные документы. Лишних вопросов мальчик давно не задавал, а за выполненную работу получал весьма неплохую плату. На сей раз ему было обещано какой-то тетенькой в сером плаще аж сто долларов. И теперь мальчик горько рыдал от осознания того, что из-за поганых мусоров огромного гонорара он не получит.

Пока Оскар в машине проводил допрос ребенка, а расслабившиеся после удачного задержания оперативники обсуждали ситуацию, зал ожидания заволокло дымом. Как оказалось, кто-то бросил дымовую шашку. Дым в считанные секунды заполнил и небольшой отсек с камерами хранения, истошно завопила какая-то дама, дежурный, отчаянно кашляя и протирая глаза, бросился на крик… Словом, когда дым наконец рассеялся, ячейка номер 16 оказалась почти пустой. Папки и фотографий не было, лишь на дне железного ящика сиротливо лежала одинокая стодолларовая купюра.

В этот же вечер Оскар получил письмо от киллерши:

«Отдайте ребенку его сто долларов… В отличие от вас, он хорошо выполнил свою работу.»

Отголосок дикого скандала задел даже наше тихое детективное агентство. Теракт, это был взрыв тротила! — орала местная пресса. Комментариев Оскар не давал, но это лишь подливало масла в огонь.

Я сидела в офисе, обхватив руками голову, и напряженно размышляла. Операция провалилась, у Оскара, насколько я поняла, начались неприятности на работе. Еще бы, пресса гудела вот уже третий день. Все еще можно было поправить, задержав киллершу и преподнеся ее на блюдечке начальству. Но увы, редкая возможность ловить на живца была упущена. Чтобы мы теперь не делали, какие бы спектакли не устраивали, никто не клюнет. То, что прослушка засвечена, киллеру уже ясно. Оскар обещал на днях изъять камеру и микрофон.

Где искать киллера? На мгновение у меня мелькнула дикая мысль: пока прослушка работает, я могу на камеру сообщить Саше, что нашла некоторые улики, которые могут вывести на наемного убийцу. Пусть она теперь поохотится за мной. Но, во-первых, зная о засветке, вряд ли киллерша мне поверит. А во-вторых, даже если поверит… Меня словно окатило ледяным душем, по коже пробежали крупные мурашки. В таком случае, я уже не узнаю, чем закончилась эта история. Никто не сможет предсказать, откуда последует нападение, и даже наряд ОМОНа не сможет меня защитить. Наш противник, как мы неоднократно убеждались, человек с поистине безграничной фантазией. Нет, я не хочу вот так бездарно погибнуть.

От пережитого от собственных фантазий страха горло пересохло. Я вышла в предбанник, где невозмутимая Лариса все клацала нарощенными ноготками по клавиатуре. Вероятно, раскладывала очередной пасьянс.

— Скажи Тимофею, что скоро буду. — бросила я по дороге, но Ларка даже не подняла на меня головы. Ну и фиг с ней, думаю, даже у Тимы скоро лопнет терпение.

Я спустилась вниз, хотела было купить минералки в Винотеке и подняться наверх, но передумала. В конце концов, клиенты сегодня в в «Шерлоке» не ожидаются, шефа на месте нет, Саша тоже куда-то запропастился, чего это я одна должна соблюдать рабочую дисциплину? И, чуть поколебавшись, я отправилась в ближайшую кофейню.

Весна уже раскрасила город в салатовый и бело-розовый цвет, упоительно пахло черемухой. Казалось невероятным, что где-то совсем рядом людей похищают, травят, вкалывают в вену наркотик. Интересно, любуется ли киллерша цветущей красотой, или в ее глазах прекрасны лишь денежные знаки? Я дошла до маленького, украшенного снаружи цветущими яблоневыми ветками кафе, и решила, что стремление к красоте надо всячески поощрять. Кофе здесь подавали не слишком вкусный, но не только в этом же дело.

Потягивая не слишком крепкий кофе, я задумчиво изучала букетик сухоцветов в маленьком декоративном стаканчике на столе. Почему-то крашенные пшеничные колоски и фиолетовые цветочки успокаивали взвинченные нервы. Ладно, взять противника кавалерийским наскоком не вышло, придется кропотливо проверять всех — нотариуса, огласившего последнюю волю покойного Лещева, адвоката, к которому обращался Моринский, кого еще? Где мог пересечься с убийцей предприниматель Олег Денисов? Но где их искать, этих нотариусов и адвокатов? Как вычислить среди них тех, чьи офисы напичканы прослушкой?

А кто в принципе был способен установить аппаратуру в офисе? Это не такое уж быстрое дело, чтобы вмонтировать камеру в люстру, минут пять минимум потребуется. То есть обычные клиенты такого сделать не могли, никто не оставлял их минут на десять в кабинете одних. Устанавливал прослушку кто-то из своих, это очевидно…

Нет, ничего не могу придумать, пора меня списывать в утиль. На глазах выступили слезы обиды — я так давно мечтала стать настоящим сыщиком, и вот она, мечта — даже не на расстоянии вытянутой руки, а намного ближе. Бьется в ладони, словно синица, и никак не взлетает, не превращается в красивого журавля.

Оставив недопитый кофе, я вышла из кафе, но теперь даже цветение алычи не вернуло приподнятого настроения. Ладно, пойду обратно, надо дождаться Тимофея, может, работа все же будет.

Я зашла в предбанник и увидела нехарактерную картину: чем-то взволнованная Лариса рылась в выдвижном ящике своего стола. При моем появлении она резко задвинула ящик и уставилась на меня. Пораженная таким вниманием, я подошла к ней поближе. Красотка была явно не в себе: на белоснежным щеках даже сквозь слой штукатурки пробивались красные пятна, синие глаза бегали по сторонам, она тяжело дышала и вообще выглядела сильно взволнованной. Это она теперь так на мое присутствие реагирует, удивилась я, или с ней что-то случилось?

— Лара, с тобой все в порядке?

— Дда… В порядке… Чего ты пристала? — внезапно взвизгнула она, вперив в меня полыхающий злобой взгляд.

— Вот теперь узнаю прежнюю Ларку! — удовлетворенно вздохнула я и пошла в кабинет.

Через несколько минут вошел Саша и с порога спросил:

— Что ты Ларисе сделала? Я ее на выходе из лифта встретил, пронеслась мимо так, словно за ней черти гнались. Не то чтобы не поздоровалась — похоже, даже не узнала меня.

— Я сама удивилась ее виду. Когда полчаса назад уходила из офиса, она была в порядке, и меня игнорировала. А когда вернулась, картинка поменялась, Ларку словно бешеный енот покусал. Я аж испугалась, что сейчас на меня набросится.

— Хм… — удивился Саша. — И не сказала, что в твое отсутствие произошло? Ну ладно, тебя она, как бы помягче сказать… недолюбливает. Но почему мне жаловаться не стала? Ладно, почему хоть на пару слов не остановилась?

— А давай посмотрим, что она в ящике прячет? — я сильно заинтересовалась этими метаморфозами. В самом деле, Ларка так старательно соблазняла Сашу, и вдруг такое пренебрежение!

— А если… — большие глаза Саши расширились еще сильнее, и он уставился на меня, не решаясь продолжить мысль. Я вытаращила глаза в ответ, пытаясь понять, как ему в голову могла прийти такая мысль. Вздорная Лариска — изощренный и коварный убийца? Да, конечно, у нее была возможность установить в офисе прослушку. В нашем офисе. А как насчет других мест? Впрочем, надо проверить, не работала ли она раньше у адвоката или нотариуса. Но в любом случае… Я не училась на профайлера, но не подходит, ну вот никак не вписывается Ларка в созданный воображением портрет!

Мы вышли в предбанник, я отодвинула ящик, мельком заметив, что раньше он, похоже, закрывался на какую-то хитрую защелку, но сегодня она была сломана. Ящик оказался пустым, лишь на дне, почти сливаясь с белой поверхностью, лежали несколько крошечных бесцветных блестящих кристаллов.

Присвистнув, Саша сбегал в кабинет за ежедневником, вырвал оттуда лист, аккуратно подцепил кончиком пару кристаллов и свернул листок в трубочку.

— Ну что, поеду к Оскару, отдам на экспертизу.

— А что это, по-твоему? — я не отрывала глаз от белой поверхности, на которой еще оставались кристаллы.

— Пробовать не хочу, но, судя по игольчатой форме, это стрихнин. Видимо, пакетик порвался, вот Ларка и испугалась. Словом, ты охраняй стол, никого к нему не подпускай. Я вернусь не один.

Саша убежал, а я без сил опустилась на стул возле компа. Теперь я знала, кто убил маленькую Нику и всех остальных. Оставалось это доказать.

Глава 14. Последняя жертва

— Если ты ошиблась, это конец моей карьеры. — нервно сказал Оскар, меряя ногами небольшую гостиную. С момента нашей последней встречи он еще больше осунулся, в волосах уже явственно виднелась седина. Маша свернулась клубком в кресле, внимательно, словно кошка, смотря на мужа. Саша устроился прямо на ковре, облокотившись спиной на мой пуфик. — Второго эпического провала мне не простят.

— Не могла я ошибиться. — горячилась я. — Ну сам подумай, все сходится.

— Может быть. Но доказать это невозможно. Что я ей предъявлю? Ее же не опознает никто из наших свидетелей…

— А Моринский? Если очную ставку?

— Я уже говорил, он не станет давать против себя показания. — Оскар сел на подоконник и сжал кулаки. — Для него это пожизненное. А что до нашей киллерши, там на признание даже надеяться смешно. Судя по всему, нервы у дамы крепче канатов.

— Ладно, дальнобой Моринский показаний не даст, крепкий орешек. — тихо сказала Маша. — А остальные? Олег Денисов, мачеха Лады?

— А если они не знакомы? Если передавали гонорар и ключи через камеру хранения? Моринский, я уверен, тоже вначале с дамой в белом лично не общался. Но когда Ника погибла… после этого киллерша вполне могла ему доверять. Потому и согласилась на личный контакт.

— Тогда нужен обыск. — я вскочила на ноги. — Подумай сам — яды, оружие, парики… где-то же она должна хранить все это добро! Компьютер с фотками с мест убийств — мы же видели, она и это хранит!

— И ты думаешь, все это хранится у нее дома? Или прямо на рабочем месте, где регулярно ходят толпы народу? — поднял брови Оскар.

— Но где?

— Да где угодно. В камерах хранения, в старом кирпичном заборе, где так легко сделать тайник… да хоть в вашей высотке — там можно такую захоронку устроить на верхних этажах, что за год с собаками не отыщешь. Разве что все здание по кирпичику разобрать.

— Значит, нужно добиться, чтобы она сама навела на тайник. — задумалась я. — На месте и возьмете.

— А может, ты на нее маячок нацепишь… — нерешительно начал Оскар, но мы с Сашей перебили его дружным криком:

— Нет!!!

Маша гневно повернулась к супругу:

— От тебя не ожидала!

— Оскар, я ее тупо боюсь. — тихо пояснила я, не решаясь встретиться с ним глазами. — Мало кто до сих пор вызывал такой страх.

— Да поймите же! — Оскар вскочил на ноги, лицо побелело. — У нас против нее вообще ничего нет! Всюду действовала в гриме, и почти наверняка никто из заказчиков ее не видел в лицо, кроме Моринского!

— Так давайте ловить на него! — вскочила и я. — Если что, его хотя бы не жалко!

Вся компания вопросительно посмотрела на меня.

— Оскар, можешь послать фото со скрытого номера? Через вацап, к примеру?

— Могу.

— Тогда завтра пошли ему фото погибшей дочери у реки. Уверена, он порадуется. А потом напиши 80 тысяч! И пока все.

— Хм. — усмехнулся Оскар. — Мысль неплохая. Думаешь, решит, что его киллерша шантажирует?

— Да пофиг, что он там решит. Главное, чтобы с ней связался! Только надо ему на телефон жучок прикрепить. Сможешь?

— Да не вопрос, завтра вызову на допрос, все сделаем. — кивнул Оскар. — Вот только осталась ли у него с киллершей связь?

— Конечно. — уверенно ответила я. — Он же квартиру пока не продал, и страховку не получил еще, значит, не мог с ней рассчитаться. Вряд ли два таких сложных убийства, да еще и спектакль длиной в месяц она тысяч за пять-десять устраивала, верно?

В теории все выглядело гладко. Получив страшные фото, Моринский перепугается и вызовет даму в белом для объяснений. Вероятно, какой-то канал связи у них предусмотрен для окончательного расчета. Вот и пускай задействует, не дожидаясь выплаты страховки. Мы прослушаем их разговор, и появятся хоть какие-то зацепки для доказательства преступного сговора. А еще лучше, чтобы озадаченная наемная убийца на внеплановую встречу прихватила бы что-то из своего богатого арсенала. Тут уже после обыска и улики появятся. И совсем хорошо, если она решит убрать спятившего клиента, но на это серьезно рассчитывать было глупо. Если он ей должен тысяч 50, то она будет беречь и успокаивать его до последнего.

Прослушку во время допроса установили легко — Оскар просто потребовал выдать ему телефон для проверки многочисленных сообщений от разных экстрасенсов, посадил Артема писать очередной отчет о поисках, и спокойно засунул в корпус крошечный чип. На следующий вечер Моринский получил обе фотографии с дочерью — в багажнике и возле реки. А вот дальше отлично продуманный план дал сбой. Похоже, Моринский просто не знал, как связаться с киллершей. Он заметно нервничал, то выбегал из дома, то вбегал обратно, то зачем-то съездил к «Белым парусам» и поднялся в свою, давно выставленную на продажу, квартиру. Пробыл там минут десять, вновь спустился на парковку, выехал из комплекса, прокатился пару кругов, вернулся обратно. Поднялся, спустился, на машине вернулся домой, снова по лестнице сбежал вниз. поехал в «Паруса»… Двое наружников, не отрывающиеся от него ни на шаг, уверяли, что так они давно не суетились.

— Говорят, его словно бешеная блоха укусила. — устало рассказывал Оскар вечером. — Мечется, как ошпаренный. Видимо, киллерша сама должна была с ним связаться для окончательного расчета.

— Ничего, посылай требование денег, и что-то он обязательно придумает. — обнадежила я, лихорадочно размышляя, не послать ли подсказку. Ладно, пару дней подождем, если так ни до чего и не додумается, придется дать наводку.

Но Моринский додумался сам. Еще через день наружка доложила, что он отправился к адвокату, который принимал в нашей высотке на восьмом этаже. Чувствительный маячок в его телефоне транслировал его разговор на звукозаписывающее устройство. Мы с Сашей прослушали запись вечером, в уютной гостиной Маши и Оскара. Раскинувшись на мягких креслах, мы пили необыкновенно вкусный капсульный кофе, и на миг показалось, что я слушаю запись из старого-престарого черно-белого кино. Настолько далекими, практически нереальными казались в этот момент наемные убийства, отравления, похищения детей…

— Вадим Витальевич, вы меня помните? Я у вас был… давно еще, когда думал о разводе?

— Да-да, я нашел запись, конечно же. — раздался в ответ бархатистый баритон. — Вас интересовал вопрос алиментов? Я подготовил свои предложения, но вот тут записано — во второй раз вы не пришли. С тех пор ничего не изменилось, ваш вопрос в силе?

— Да нет, многое изменилось… вы не читали в газетах?

— В газетах? — в баритоне послышалось недоумение. — Вы меня простите, но мне как-то не до прессы, хотя я ее очень уважаю.

— Да-да, это вы простите… У меня убили и жену, и дочку.

— Сочувствую. — в баритоне опять прибавилось меду. — Теперь, я так понимаю, во весь рост встал вопрос наследства?

— Нет, я единственный наследник. Это все неважно. Скажите, ваша прежняя секретарша еще у вас работает? А то незнакомая девушка возле кабинета сидит.

— Не понял вопроса. — бархатный голос стал жестче. — Я решаю возникающие проблемы тет-а-тет, без секретарши.

— Но она обещала помочь, та, что была в прошлый раз!

— Вам нужен адвокат? — теперь в голосе звучал металл. — Если нет, вот чек за консультацию, и не смею вас больше задерживать.

Раздались глухие шаги, затем голос Артема произнес:

— Девушка, а вы совсем недавно тут работаете?

— Простите, но на личные вопросы не отвечаю — раздалось возмущенное девичье сопрано. — У вас есть вопросы по делу?

— Но не так давно тут была другая, намного старше! — в голосе Моринского явственно слышалось отчаяние.

— Мужчина, прошу покинуть помещение, иначе вызываю охрану! — голос девушки взлетел наверх, грозя вот-вот сорваться.

— Все-все, ушел.

Оскар остановил запись и торжествующе посмотрел на меня:

— А теперь внимание. Вот оно, то, ради чего мы затеяли эту историю!

— Артем? — глухо звучал в телефоне приятных женский голос. — В чем дело? Мы же договаривались встретиться через два месяца?

— Ты мне послала фотки?

— Спятил? А… фотки Ники… Они случайно попали в полицию, мой прокол. Не обращай внимания, они тебя берут на понт.

— Ты сдурела? — мужской голос сорвался на визг. — Фото с места убийства случайно попало в полицию? А что еще туда попало? Мои отпечатки?

— Договор, подписанный кровью. — раздался смешок в трубке, а я лишь поразилась крепости нервов дамы в белом. — Но твоя душа мне пока не нужна. Успокойся, выпей водочки. Все норм, главное, не паникуй. Кстати, пойди в полицию, устрой там кипиш, мол, кто-то прислал фото, моя дочь убита, караул! Вы плохо работаете! Или в газеты сходи, ты ж любишь пиариться.

— Ладно, понял. Извиняй, че-то я разнервничался зря.

— Нервишки подлечи. — наставительно посоветовал голос. — И ни о чем не волнуйся. Проблем не будет.

Оскар выключил запись и снова заходил по комнате.

— Теперь мы знаем, что связь у них односторонняя. На этом можно сыграть. Как его снова вывести из себя?

— Да как угодно. — адреналин у меня зашкаливал. — Можешь сказать, что запросил дело о гибели Евгении, поскольку появились сомнения, что найдено ее тело. Скажи, что появились подозрения: в клинику ходила другая женщина.

— Хм… — Оскар с разбегу остановился. — Но туда как раз ходила настоящая Моринская!

— Да неважно. — отмахнулась я. — Нервишки-то у Артема сдают, он пожиже оказался, чем напарница. Мы почти полгода верили его спектаклям, а теперь перестанем верить даже правде.

— Что же, попробовать можно. Но тут ему как раз нечего опасаться.

— А как он докажет, что в клинику ходила Евгения? — заинтересовалась Маша. — Можно подобрать фотографии похожих по типажу женщин, предъявить врачам, и думаю, половина не опознает Моринскую. У нее настолько внешность незапоминающаяся, что я бы через месяц не узнала. Тем более, что по врачам она прошлась разок, годами-то с ними не общалась.

— Пойми, это будет самый страшный для него удар. — охрипшим от волнения голосом убеждала я. — Дело не только в том, что он окажется под подозрением — это б он еще пережил. Но если результаты обследования признают недостоверными, то не видать ему страховки. А ведь с ее помощью он должен расплатиться с киллершей! Понимаешь?

— Не люблю я такие спектакли!

— А ты сними белое пальто. — посоветовала Маша. — Иначе Моринский получит страховку и будет жить припеваючи, а дама в белом продолжит спокойно травить детей.

— Ладно, расходимся. — устало произнес Оскар. — Буду думать, как все лучше организовать.

Саша подвез меня к дому, и, несмотря на активные протесты, проводил до двери квартиры. Уже отворив дверь я, повинуясь, внезапному порыву, быстро чмокнула его в щеку и вбежала внутрь. Остановилась в темноте коридора, привалившись к стене, и счастливо улыбалась, словно девчонка после первого свидания. Жизнь продолжается…

* * *

— Артем Павлович, к вам возникло много вопросов. — голос Оскара звучал слегка угрожающе. — Мне передали материалы дела о гибели Евгении Моринской, и я обратил внимание, что опознание проведено по образцам крови из медицинской клиники «Кембидж». Других доказательств идентичности останков нет. Так вот…

На записи наступила такая полная тишина, что слышно было жужжание компьютера. Кажется, Артем даже перестал дышать.

— Осмотр Евгения Моринская проходила в восьми кабинетах, включая флюорографию и лабораторию по забору крови. По ходу дела ее видели в клинике двенадцать человек из персонала — врачи, медсестры и рентгенолог. Так вот, я показал этим людям десяток снимков женщин одинакового типажа, среди которых была и Евгения Моринская. А теперь внимание! Никто из опрошенных медиков не смог с уверенностью указать на фотографию Моринской! Три медсестры выбрали ее лишь с третьей попытки, и то сильно сомневаются. Остальные на ее фото не указали вообще. И никто не берется под протокол подтвердить, что на медосмотре у них была именно та женщина, которая изображена на фотографии номер 8.

Снова пауза, затем хриплый голос Артема:

— Но это… это же бред! Бредятина полнейшая! Конечно, в клинику ходила Женя, я сам ее до дверей довел!

— Это только ваши слова. — я мысленно увидела, как Оскар пожал плечами. — Их никто не подтверждает. У меня другая версия. Желаете выслушать?

— Нет!!!

— А ведь придется. Так вот, гражданин Моринский. Вы привели любовницу, ну, или ночную бабочку с трассы, уж не знаю… привели ее в медцентр «Кембидж»., где она прошла обследование именно для того, чтобы были образцы ДНК. Затем вы отвезли даму к заповеднику, уговорили забраться на гору, наверное, за отдельную плату. Там убили несчастную и засыпали ветками. А Евгении предложили лететь в город Н. якобы по анонимке, сообщающей сведения о пропавшей Нике. Вам нужно было алиби, верно? Вы планировали погулять с женой по городу, убить ее перед вылетом, заявить об исчезновении, а через некоторое время «найти» на горе в заповеднике. Так, чтобы ни у кого не осталось сомнений — вы совершить убийства физически не могли.

Пауза.

— Вот только вы просчитались, Моринский. Евгения заподозрила неладное, и решила сбежать от вас. От страха и переживаний у нее помутилось в голове, она жила на улице, скиталась по гостиницам, но от вас сбегала, стоило вам показаться на горизонте. Вы так и не смогли убить жену, она, уверен, до сих пор где-то скитается. Но вы воспользовались ее сходством с какой-то дамой, и все же привели нас к заповеднику, где еще до отлета в Н. убили проститутку, которая сдала образцы ДНК.

— Зачем… Зачем мне это надо?! — Артем буквально хрипел. — Вы рехнулись!!!

— Жадность, Моринский. Обычная человеческая… нет, нечеловеческая жадность. Вы получали в полное распоряжение шикарную квартиру в элитном доме. Она заложена, но после продажи у вас остался бы неплохой куш, которым не пришлось бы делиться. Но главное — после медосмотра вы оформили на жену страховку на сто тысяч долларов. Так вот. Возможно, во время скитаний по теплотрассам с вашей женой и случилось что-то, но юридически она по-прежнему жива. На горе захоронена неизвестная женщина, которую пока опознать мы не можем. Страховку вы не получите. А вот солидный срок за убийство — наверняка. Должен сообщить, что чистосердечное признание может этот срок несколько сократить. Так что, желаете дать показания?

— Нет… Вы псих… Вы дурак!!!

— Гражданин Моринский, вы забываетесь. Хотите под арест за оскорбление представителя власти при исполнении? — теперь в холодном голосе Оскара слышалась усмешка. — Так я вам обеспечу.

— Нет, нет, простите… погорячился… такие ужасы вы говорите…

— Я говорю, вы делаете… — вздохнул Оскар. — Ваше признание сэкономило бы мне кучу времени. А так придется доказывать все по кусочку. Ладно. Пока остановимся на том, что ваша жена жива, и будем опознавать незнакомку. Точно не жалейте помочь? Если я все докажу сам, пожизненное вам гарантирую. Если поможете — суд отправит на зону на 25 лет, а это дает шанс на досрочно-условное. Так что решаете?

— Я ни в чем… Там была Женька, в этой клинике! Я не понимаю, в чем дело!

— Ну что же, выбор я вам предложил, настаивать не буду. Все нужные улики соберу без вашей помощи. Подпишитесь вот тут, отлично, теперь вы невыездной. Сушите сухари, как говорится.

* * *

— Вадим Витальевич, я к вам за помощью!

— Господин Моринский… — мне почудилось, что адвокат скривился, произнося эти слова. — Вы же недавно были. Чем могу служить?

— Меня обвиняют в убийстве… не жены, не подумайте, а какой-то левой тетки! Мне нужен адвокат!

— Господин Моринский, я адвокат по гражданским делам, а вам нужен по уголовным. Не расстраивайтесь, сейчас я дам вам адресок, в этом же здании, просто подниметесь еще на два этажа.

— Да-да, давайте… Спасибо.

* * *

— Ты чего мечешься, словно блоха на аркане? — женский голос звучал холодно. — Мы же все на днях решили?

— Следак сказал, что в клинике была не Женька, а какая-то сучка, которую я туда привел, а потом убил и на горе закопал! А Женька до сих пор жива! Ты слышишь???

— С чего он взял? — теперь в голосе слышалось недоумение.

— Да медики, блин, не узнали Женьку на фото! Она ж человек без лица, ее никто не узнавал никогда!!!

— Мда… Но что ты дергаешься, словно уж на сковородке? Пусть копает, рано или поздно убедится, что зарыта твоя жена.

— Он сказал, что я страховку не получу! Он знает про страховку, а свидетельства о смерти у меня не будет!

Пауза. Затем ледяной голос, уже мало напоминающий человеческий, произнес:

— Ты кинуть меня хочешь?

— Нет!!! Нет!!! Ты должна мне помочь. Он меня арестовать грозится, но это ладно. Но что со страховкой делать?

— Рано или поздно получишь. — задумчиво протянул голос. — Но чтобы тебе помогать, я должна получить гонорар немедленно.

— Но…

— Тихо! — окрик резанул по ушам, словно кнут. — Возьмешь быстрокредит на 50 тысяч. Чего тебе терять? Если сядешь, отдавать не придется. Если докажешь, что в лесопарке убита Евгения — получишь страховку.

— Но…

— Кредит оформишь до завтрашнего вечера. Я тебе позвоню в 17.00, деньги должны быть у тебя. Понял?

— Д-да. — мужской голос звучал убито, даже хрипота словно стерлась.

— Я скажу, куда приходить с деньгами. И при встрече дам все инструкции.

Этот день тянулся невероятно долго. Я просто физически ощущала, как застыло, растянулось время. Секундные стрелки на круглых стенных часах, казалось, застревали на месте, цепляясь друг за друга, подобно ногам немощного старика, а иногда, похоже, и вовсе начинали крутиться назад, разрывая мне нервы на тысячу лоскутков. Как назло, отвлечься было нечем, всю первую половину дня в офисе я оставалась одна. Ларисы на месте не было, ящик стола со сломанной задвижкой так и оставался полуоткрытым. Сашу услали следить за очередным клиентом, Тимофей почтил рабочее место своим визитом, но совсем ненадолго. Во время своего краткого визита он все удивлялся, куда подевалась Лариса.

— Она уже второй день на работу не является. Я ей звоню, трубку не берет. Не знаешь, что с ней приключилось?

— Заболела, наверное? — лениво предположила я. — Напиши сообщение, может, ответит. Мало ли, вдруг голос сел, стесняется в трубку хрипеть.

— О, котелок варит! — обрадовался шеф. — Так и сделаю. Ладно, будешь пока в офисе за двоих, я побежал.

— Только после четырех я тоже ухожу. — предупредила я.

— Ну вот, а ты куда? — огорчился Тима.

— Дочку надо пораньше из садика забрать.

— Ладно, все равно клиенты схлынули. — огорченно махнул рукой шеф. — Не забудь сигнализацию поставить.

Я снова осталась одна. Прилив адреналина не давал слушать музыку или читать новостные сайты, буквы прыгали перед глазами, пальцы промахивались мимо курсора. Ну когда же наступит вечер?

Наконец, стрелки показали четыре часа, я торопливо заперла офис и бросилась вниз. На своей машине доехала до места, где в неприметной оперативной Ладе ждали Оскар и Саша. Фургончик с группой захвата стоял на другом конце улицы, чтобы не мозолить никому глаза.

— Ну что, киллерша позвонила?

— Пока ждем. — прошептал Саша. Оскар о чем-то напряженно размышлял, глядя на руль, и даже не повернулся при моем появлении.

Я не решилась задавать еще вопросы, и в полном молчании мы сидели минут пятьдесят. Время снова застыло, словно вязкое варенье в тазу. Наконец, из небольшого прибора на передней панели раздался холодный женский голос:

— Ну что, достал деньги?

— Да, уже у меня! — похоже, Артем приободрился. Видимо, он верил в способность киллерши развести руками любую проблему.

— Тогда выезжай в направлении универсама «Центр». Проверь, нет ли хвоста. Когда доедешь, я скажу, куда идти.

— Наружка следит? — тихо спросила я, когда разговор закончился.

— Конечно. И за ним, и за ней. У каждого дома по четыре опера сидят. — прошептал Саша. Оскар лишь слегка дернул плечом.

Мы на небольшой скорости поехали в сторону универсама, фургончик с ОМОНом медленно полз следом, стараясь не приближаться к нашей машине.

— Хвост за тобой есть. — раздался голос из передней панели. — Я засекла двоих, возможно, их больше. Теперь слушай меня. Быстро иди на второй этаж. Дошел? Видишь служебный вход? Бегом туда, вниз и на улицу. Там трамвай двойка, заскакивай в первый вагон, через остановку выйдешь. Мигом!

Оскар тут же начал давать указания наружке, но было поздно. Через минуту ему доложили, что объект успел добежать до трамвая раньше оперов. Что касается дамы, то ее потеряли еще раньше. Она вошла в «Центр» за полчаса до прибытия Моринского, и уже через пять минут никто из четырех оперов не мог ответить, куда же она подевалась. Надежда оставалась только на прослушку.

Моринский пересел на четвертый автобус, проехал две остановки, после чего приборчик на панели выдал:

— А вот и я. Садись в машину, поехали.

И наступила тишина.

Оскар в отчаянии треснул кулаком по рулю, тот отозвался пронзительным стоном-гудком. Я тоже с трудом удержалась от стона. Столько сил потрачено, столько народу задействовано, и снова они оторвались! Если киллерша убьет сейчас Артема, мы никогда не найдем концов!

— Операция «Перехват»! — от резкого крика я подпрыгнула на сиденье. — Внимание всем постам! Выезды из города перекрыть. В черте города задерживать все серые седаны, выезды из города забаррикадировать полностью!

Затем он связался с наружниками, упустившими Артема и киллершу, и велел каждой группе возвращаться к домам объектов и продолжать наблюдение. Отдельно послал двоих оперов в комплекс «Белые паруса». Еще некоторое время он отдавал распоряжение патрулям левой половины города, затем, выдохшись, повернулся ко мне.

— Ну что, из города они не выедут. Домой ни один, ни второй не попадут. Куда могут податься, как считаешь?

И тут меня осенило:

— Поехали в наше агентство!

— Что же, сыграем в русскую рулетку. — пробормотал Оскар и двинулся вперед. Группа захвата, словно на невидимом буксире, последовала за нами.

Наступал вечер, но майское солнце грело сильно, словно в разгар дня. Солнце отражалось в плохо вымытых стеклах опустевшей высотки, не давая понять, есть ли в офисах кто-то живой. Оставив машину в двух кварталах от офиса, мы с Оскаром, Сашей и двумя оперативниками в штатском осторожно зашли в здание. Фургончик тем временем заехал на подземную парковку, приготовившись к ожиданию.

На первом этаже через приоткрытую дверь Винотеки нам улыбнулась милая продавщица. Я быстро зашла внутрь, осмотрелась — покупателей в магазинчике не было. Вымучив ответную улыбку, выбежала наружу. Куда же теперь?

— Тут камеры. — одними губами прошептал Саша, глазами показывая вверх. Но Оскар отрицательно помотал головой.

Мне тоже идея не показалась хорошей — пока мы добьемся разрешения на просмотр, все уже случится. Мы снова упустим даму в белом. Впрочем, кто сказал, что она вообще привезла Артема сюда? Я ведь могла ошибиться… от этой мысли меня пробрал озноб. Посмотрев на мое изменившееся лицо, Саша крепко обнял меня плечи, и я автоматически прижалась к нему. Покосившись на нас, Оскар через силу улыбнулся одними губами. Улыбка сразу погасла, сменившись гримасой боли. Для него было поставлено на карту слишком многое. Вся операция шла под его ответственность, и нового провала начальство ему бы не простило. Посмотрев на неподвижный лифт с погасшими огоньками, мы начали медленно подниматься по лестнице. На третьем этаже я вздрогнула. Похоже, у меня начались глюки. Я прекрасно помнила, как запирала дверь офиса и даже включала сигнализацию. Но сейчас дверь в «ШерлокЪ» была приоткрыта.

Я потрогала Оскара за рукав и глазами показала на дверь. На цыпочках мы подкрались поближе, я сделала знак мужчинам, и зашла в предбанник. Лариса стояла ко мне спиной возле стола. Услышав мои шаги, она вскрикнула и повернулась. На мертвенно бледном лице, покрывшемся при виде меня красными пятнами, воровато бегали глаза.

— Ты откуда? — зло спросила я.

— Мне позвонили… Тима звонил, чтобы срочно пришла, залепетала она, не решаясь посмотреть мне в глаза.

— И что за срочность? — спросила тоже вошедший в предбанник Саша. Следом показались и Оскар с операми.

Лариса смотрела на нас расширившимися от ужаса глазами. Я быстро обошла стол и дернула на себя ящик. Так и есть — там, где раньше лежали лишь несколько прозрачных кристаллов, сейчас располагался надорванный пакетик с надписью «Крысиный яд»

— Нет! — вскрикнула Лариса. — Это не я! Я не знаю…

— Отвечай по делу. — прикрикнула я. — Кто тебе сегодня звонил? Когда? Что велел сделать?

— Нет, я… Тимофей просил…

Я молча достала айфон, отошла на пару шагов и сфотографировала ящик с пакетом, затем стол вместе с Ларисой.

— Уверена, что ты уже успела схватиться за пакет, твои пальчики там найдутся. Этим ядом сегодня отравят человека. Или уже отравили. Так что продолжишь дурковать, сядешь надолго.

— Нет! — Ларка рванула было к ящику, но один из оперов ловко перехватил ее, слегка отодвинул и встал между ней и столом.

— Что ты до меня докапываешься? — теперь секретарша рыдала в голос.

— Ты будешь отвечать? — заорала я в ответ. — Или везти тебя в СИЗО? Времени нет на твои истерики!

— Мне позвонили час назад… Я не знаю кто, номер был скрыт. — через судорожные всхлипы различить слова можно было с большим трудом. — Я не брала трубку. Тогда пришла смс-ка, что в моем столе лежит яд, кто-то уже отравлен, и если я не заберу улику, меня посадят.

— И ты не нашла ничего лучшего, как мчаться сюда и хватать голыми руками пакет. — вздохнула я. — Вот же идиотка.

Настроение у меня стремительно улучшалось. То, что Лариса здесь, можно было истолковать однозначно — Артема с самого начала собирались убить именно в этом здании. Оставалось понять, где именно.

— Ты кого-то видела в здании? Совсем недавно?

— Не помню. — она всхлипывала и дрожала.

— Ладно, сиди здесь. Только запрись изнутри, и никому не открывай, кроме меня или Саши. — приказала я. — Оскар, ты понял? Надо искать, срочно!

Мы вышли в коридор, Оскар велел группе захвата распределиться по периметру здания и на парковке. Не выпускать ни одной живой души, ни под каким предлогом. А затем я позвонила Артему.

В трубке все звучали и звучали длинные гудки. Дрожь била все сильнее. Ладно, отвечать мне Артем не желает. Но почему мы не слышим его разговора с дамой в белом? Где его телефон? Оскар позвонил в контору и велел срочно сделать биллинг аппарата, но я лишь покачала головой. Скорее всего, смартфон Моринского выброшен где-то по дороге к нашему зданию. Где же его искать?

Внезапно вдали раздался знакомый гул. Я чуть ли не силой втолкнула Оскара и оперов в еще открытый офис, привалилась к нему спиной, и мы с Сашей плечо к плечу встали на пути веселой Валечки.

— О, кого я вижу! — радостно пропела уборщица. — Совет да любовь!

— Где Артем?

— Кто-кто? — насмешливо подняла она брови. — У тебя еще кавалер имеется? А как дышала, бедная брошенка!

— Валечка, тебе не выйти из здания!

— Ты шутишь? — теперь она откровенно смеялась. — Или новый закон вышел? Уборщицы не имеют права покидать по ночам рабочие места?

— Если на их рабочем месте валяется труп, то не имеют!

— В моей подсобке трупа нет. — веселилась она. — Или ты про что?

— Валентина Милюкова, ваша игра окончена. — Оскар уже вышел из подсобки. — Советую вам рассказать, куда вы дели тело невезучего заказчика.

— Ох, какие вы все зануды. — вздохнула она и повернулась ко мне: — А зануд мужчины всегда бросают. Или изменяют, если бросить не решаются. Эх, а мне ты даже нравилась вначале…

— Руки за спину! — вышел из себя Оскар. Валечка пожала плечами и дала надеть на себя наручники. В сопровождении обоих оперов она пошла вниз, а Оскар начала вызванивать кинологов с собакой.

Тело Артема Моринского нашла немецкая овчарка. Он лежал на полу, в луже собственной рвоты с кровью, в запертом снаружи офисе нотариуса на шестом этаже. Рядом валялась чашка кофе из офисной кофемашины, а вот стрихнин, видимо, у Валечки был свой.

Но вот обвинить ее в этом убийстве было сложно. Камеры наблюдения показали, что Валя входила в здание в 9 утра и больше не выходила до встречи с нами. По крайней мере, ее нельзя было с уверенностью опознать ни в одной из выходящих из высотки женщин. Моринский в здани входил один, за полчаса до его прихода в офис вбежала Лариса, а еще через какое-то время в высотку вошла пожилая сгорбленная бабка, наглухо замотанная темным платком, полностью закрывающем лицо. Мы с Оскаром были убеждены, что это и была Валентина, но для суда нашей уверенности могло и не хватить.

Сумка с деньгами Моринского была надежно спрятана где-то в офисе, даже собаки ее не нашли. Пакет с остатками стрихнина был обнаружен в столе Ларисы, и на нем имелись отпечатки пальцев только нашей неразумной секретарши.

Прослушивающая аппаратура и скрытые камеры обнаружились всего в четырех офисах — у адвокатов по гражданским и уголовным делам, нотариуса и Тимофея Рядно. Видимо, частные медпрактики и прочие фирмы киллершу не интересовали.

— Только Валентина имела возможность установить прослушку и видеокамеры в этих офисах! — горячилась я. — У нее были ключи от почти всех контор, коды сигнализаций, она часто работала поздними вечерами, когда никого на работе не было! И подсыпать стрихнин в ящик Ларке тоже могла только она. Ларисе незачем было хранить яд в собственном столе. И чужой к нам войти не мог. Ключи, сигнализация, камеры на этажах! А адвокаты, у которых тоже была установлена прослушка? Думаешь, у них в кабинете могли свободно шуровать любые проходимцы с улицы? Да нет же, только тот, кто практически живет в здании, кто может свободно заходить куда угодно, оставаться в одиночестве в самых охраняемых офисах, и ни у кого не вызывать подозрения! Разве это не доказательство?

— Возможность-то была. — хмуро кивал Оскар. — Но это не значит, что она установила. Это как анекдот про изнасилование: аппарат-то имеется!

— Она не признается? — упавшим голосом задала я совершенно ненужный вопрос. Оскар даже не стал отвечать.

Но понемногу дело продвигалось вперед. Никто из коплекса «Белые паруса» не смог узнать в Валентине даму в белом, никто в городе Н. не смог опознать ее ни на фото, ни вживую. Но зато выяснилось, что в ночь перед исчезновением Евгении обратным рейсом из города Н. в 02.10. Валентина летела по своим документам. Нашли и злополучную серую Субару, на которой Валентина изображала Евгению вблизи Лесопарка. Но опять же, и продавщица с заправки, и работники кемпинга с изрядной долей сомнения опознали машину, но Валентину снова не узнали.

Словом, хлипкие косвенные улики против нее имелись, но основывать на них обвинение было сложно. Даже запись с прослушки телефона Моринского не решала вопрос, женский голос был до неузнаваемости искажен каким-то механическим устройством. Неизвестно, подозревала ли Валя неладное, но меры предосторожности она предпринимала, видимо, уже машинально.

— Блин, мне легче было бы обвинить во всем Ларису. — в сердцах жаловался Оскар. — Там хоть отпечатки пальцев на пакете с крысиным ядом имеются. А Валентина на допросах в основном размышляет, как будет через суд требовать с меня компенсацию за незаконный арест.

— Как она объяснила свой полет из Н?

— Уверяет, что любит путешествовать автостопом. В ее возрасте это безопасно. этот раз тоже доехала на попутках до Н., провела там пару дней, и полетела обратно самолетом. Дорого, но иногда она себя балует.

— А где она жила эти несколько дней?

— Говорит, снимала квартиру посуточно. Адрес забыла, говорит, нашла по объявлению на форуме. У меня целый отдел проверяет до сих пор 45 объявлений, где, по ее словам, квартира похожа на ту, что сдавалась. Но пока не нашли.

Прошло два месяца. Прокурор отказывался продлевать срок заключения в СИЗО. В отчаянии Оскар решил устроить следственный эксперимент, во время которого Валентина могла бы сбежать. Это было бы хоть какое-то доказательство ее вины. Но и эта жалкая попытка закончилась крахом. Веселую уборщицу привезли в «Белые паруса» и чуть ли не на пяти минут оставили одну возле лифта. Когда озадаченные оперативники вернулись, Валя сидела на полу точно в том же месте, где ее оставили, и заливалась смехом, рассматривая потрясенные лица оперов.

Прокуратура требовала хоть одну прямую улику для передачи дела в суд. Но увы, даже косвенные не впечатляли. И Оскар принял решение — освободить Валентину из-под ареста. Оставалась последняя возможность.

— Она не решится. — мне казалось, еще немного, и Оскар начнет грызть ногти на руках. — Не сделает она такой глупости!

Мы сидели в кабинете Тимофея, он тоже решил тряхнуть стариной и принять участие в полицейской операции. Лифты и коридоры высотки были буквально нашпигованы камерами, которые Оскар взял напрокат. Для Следственного комитета магазин шпионской техники решил не жмотиться, и мы могли он-лайн наблюдать за всем, что происходит в здании. Валентину выпустили еще утром, и с тех пор мы сидели в офисе и ожидали ее визита.

— Зачем ей неоправданный риск? — никак не унимался Оскар.

— Да она и слова такого не знает. — не выдержала я. — Уверена, она придет.

Перед выходом на туфли Вали был наклеен маячок, но, как мы поняли, доехав до дома, туфли она переодела и выкинула.

Время шло к вечеру, высотка потихоньку пустела, и меня тоже начали одолевать сомнения. А если Валя просто скроется из города? Да, наружка следила за ней, но что толку — как показала практика, уследить за профи было невозможно.

— Прием, это номер 2. — раздался тихий голос в рации Оскара. — В здание, набрав код, вошла элегантная дама средних лет.

— Понял, сейчас гляну. — Оскар вывел наружную камеру на монитор Ларисы. — Поля, это она?

Некоторое время я в растерянности смотрела на экран. Да, у этой стройной дамы в дорогом шелковом брючном костюме цвета зрелого лосося, с точеным лицом и пухлыми губами было некоторое сходство с уборщицей… но не слишком большое. И ей явно было не больше сорока лет. И все же… наверняка это была она.

— Пришла. — хрипло прошептал Оскар, его лицо просияло. Наверняка он так не радовался приходу женщины со времен первых свиданий с Машей. — Она все же пришла. Теперь дело техники.

Все наружники были приведены в боевую готовность. Мы переключали камеры на мониторах, наблюдая, как элегантная дама в розовом поднимается в лифте на 18-й этаж. Вот она вышла из лифта, зашла в коридор, открыла маленькую дверь подсобки… И в этом момент раздался треск, что-то громко зашипело, и наш монитор погас. Мигнула и погасла лампочка под потолком. Вся техника в здании была обесточена.

Ждать дальше было нечего. Но был один плюс — пока нет тока, спуститься на лифте Валентина не могла. Оскар дал отмашку ОМОНу, и отряд бросился к широкой пожарной лестнице.

— Так, вот где она. — Оскар посмотрел на экранчик смартфона. — Полька, какая же ты молодец!

Он снова сверился с картой.

— Она спускается по лестнице вниз. Так, сейчас гляну на карту здания… на шестом этаже. По трое дежурят у лифта, остальные на шестой этаж пешком!

Но перехватили Валентину мы уже на четвертом этаже. Она, уже в фирменном лиловом халатике, как ни в чем не бывало шла нам навстречу с обесточенным пылесосом. Увидев бегущий навстречу ОМОН, остановилась и устало спросила:

— Что за прикол? Вы же меня сегодня сами освободили?

— И вы почувствовали неудержимую тягу к работе?

— А вы хотите, чтобы меня уволили за прогулы?

— Ладно, ребята. Вскрывайте пылесос.

ОМОНовцы ловко подцепили крышку, и достали из мусорного мешка маленькую черную барсетку. Точно такую же я видела у Артема во время нашего путешествия в Н.

Защелкали фото и видеокамеры, под их прицелом барсетку открыли, внутри оказалась толстая пачка зеленоватых купюр. Валентина стояла выпрямившись, гордо скрестив руки. Потом перевела взгляд на меня и спросила:

— Как вы меня вообще обнаружили?

— Теперь мы знаем, где именно был твой тайник. — спокойно объяснила я. — Маячок был прикреплен на самом пылесосе.

Эпилог

Суд над Валентиной Милюковой был открытый и пользовался в нашем городе огромной популярностью. Вся местная пресса дневала и ночевала в зале суда. Поскольку прямая улика в деле теперь имелась, Валентина перестала отрицать, что именно на уничтожила всю семью Моринских. Правда, она категорически отрицала свое участие в других заказных убийствах, зато предоставила все возможные улики по Моринским, включая заботливо сохраненные флешки с записью разговоров с Артемом, ключ от паркинга «Парусов» и белый парик, в котором ждала Нику на этаже. Этих деталей вполне хватало, чтобы осудить ее на пожизненное, и прокуратура не видела смысла упорствовать в раскрытии остальных дел. И на следствии, и в зале суда Валя охотно рассказывала подробности убийства Ники, Евгении и Артема, особо отметила мою находчивость, мудрость и галантность Оскара, и создавалось впечатление, что вспышки телекамер доставляют ей неподдельное удовольствие. Впоследствии выяснилось, что главную фишку она берегла для своего последнего выступления перед вынесением приговора.

Прокуратура была в полном восторге от этой необычной подсудимой, которая, вопреки обычаям, не ругала позорных ментов, а, наоборот, публично их нахваливала. И, словно под гипнозом, главный прокурор обещал ей прямой телеэфир на последнем судебном заседании.

Узнав об этом, Оскар написал около десятка протестов в разные инстанции, но его уже никто не слушал. На заседание должны были приехать журналисты из Москвы, прокуратура предвкушала, что дело войдет в учебники криминалистики, и к предостережениям Оскара относились как к пустому страху человека, дующего на воду.

И вот назначенный день настал. Зал суда был похож на съемки телешоу «Пусть говорят» — телекамеры, тянущиеся по полу провода, нарядная, возбужденная публика. Часть зрителей не поместилась внутрь и приникла к приотворенным дверям в коридорах… Если бы на заседание продавались билеты, они были бы раскуплены в момент.

— У нас прямое включение. — бодро заявил журналист главного городского телеканала. — Внимание! Сейчас в прямом эфире мы передаем последнее слово наемной убийцы. Небывалое дело — настоящая киллерша дает нам интервью!

— Спасибо вам. — Валентина встала и сделала изящный книксен. Несмотря на тюремную робу, выглядела она так, словно отдыхала на пижамной вечеринке. — Хочу сказать городу: да, я наемная убийца. За деньги я убивала женщин, детей, стариков. И я сохранила записи всех разговоров с заказчиками. Сохранила ключи от квартир, фотографии, списки маршрутов, написанные руками тех, кто хотел избавиться от близких. Но без меня компромат никто не найдет.

Она сделала крошечную паузу и повысила голос.

— А теперь слушайте внимательно! Вы хотите остаться на свободе? Вот номер моего счета на Кипре: — она ткнула прямо в телекамеру крупно напечатанный на бумажке счет. — Видите цифры? Быстро фоткайте, не спите! Кто переведет сюда в течение полугода сто тысяч долларов — может спать спокойно. Те, кто зажмут деньги, тоже могут не волноваться — полиция получит все нужные доказательства их заказа и мое чистосердечное признание. Деньги вам уже не понадобятся.

— Прекратить съемку! — закричал очнувшийся представитель прокуратуры. — Быстро убрали камеры!

— Успели сфоткать номер счета? — воспользовавшись растерянностью оператора, Валя все еще держала бумагу возле камеры. — Так что помните — срок полгода. В банке вам напишут кодовое слово, отправите мне, и подпишитесь инициалами. Я буду знать, кто перевел мне деньги. Остальные — сушите сухари.

Дослушивать продолжение дикого скандала мы с Сашей и Оскаром не стали.

— Хорошо, что я написал несколько рапортов с протестом. — грустно сказал Оскар, когда мы покинули зал суда. — Вот пятой точкой чувствовал — готовится крупная подстава.

— А зачем ей деньги на пожизненном?

Оскар лишь махнул рукой. Ответ через восемь месяцев я узнала сама.

Сначала в местной прессе появились скупые сообщения о том, что в местах заключения от тяжелой болезни скончалась Валентина Милюкова, осужденная за убийство семьи Моринских. А еще через пару недель я получила от нее письмо. Обратный адрес был на майл. ру, но ай-пи говорил о том, что в России Валентины уже нет.

«Поля, привет!

Насколько я понимаю, восьмимесячным заключением я обязана тебе. но я не в обиде. Работа у меня была нервной и опасной, платили не слишком щедро, пора и завязывать. Собственно, я не так уж люблю убивать, просто за остальные многочисленные таланты мне не платили.

Я шесть лет работала в реанимации медсестрой. Возвращала людей с того света, и получала лишь попреки их злобной родни. А вот провожать на тот свет оказалось веселым и прибыльным занятием. Родня не только платила, но и горячо благодарила меня за услугу.

Кстати, ты мне реально понравилась. У нас есть душевное сходство, да и мысли текут похоже, иначе ты никогда меня бы не вычислила. Нам нашлось бы о чем побеседовать… Я часами слушала в записи, как ты разгадываешь детективные задачки, которые, на мой взгляд, разрешить было невозможно. Когда ты сообразила, что узнать номера моей Субару можно на стоянке возле аэропорта, я аплодировала стоя. Конечно, проще было не сжигать компьютер вместе с охранником, а вместо этого добить тебя. Ты ж понимаешь, там, возле разбитой витрины, мне было несложно вернуться и завершить работу. Но вот не смогла… редко со мной такое случалось. Решила оставить тебя в живых, а там будь что будет.

Жаль, что слишком быстро ты меня разоблачила, мы могли бы стать подругами. Хотя вряд ли, ты же слишком правильная. А меня жизнь воспитала так, что никого не жалко. Меня тоже никто не жалел. Но не переживай напрасно — больше я уже никого не убью. Наверное, на первых порах будет не хватать адреналина. Но я уверена, что его можно получить и более травоядным способом.

Ты будешь смеяться, но настоящие деньги я заработала лишь теперь, после моего полного разоблачения. Уроды, готовые за копейку удавить своих родственников, тут же раскошелились, когда над ними повисла угроза солидного тюремного срока. И, если за убийство Лады Лещевой я получила всего 20 тысяч долларов, то простеньким шантажом мне легко удалось выбить еще сто.

Но не все, ох, не все заказчики поверили моему последнему слову. Что же, они подписали себе приговор. Какова бы я не была, но свое слово держу. Вскоре твой друг-мент получит некоторые материалы на особо жадных клиентов. Если для обвинения не хватит деталей — пиши, всегда помогу. Причем, с удовольствием. К почтенному возрасту я внезапно задумалась — что ждет меня за последней чертой, той самой, куда я отправила кучу народу? Не пора ли замаливать грехи?

Впрочем, подумаю об этом позже, годиков через десять-двадцать. Пока мне есть о чем размышлять. На моем счету чуть больше полутора миллиона долларов, остальное потратила на свою гибель с последующим воскрешением в теплых странах. Что же, сумма невелика, но, если с умом вложить, то хватит и на безбедную старость, и на походы по барчикам. А тебе желаю побольше резонансных расследований, чтобы не скучала. Прощай, моя несостоявшаяся подруга!»

Оглавление

Глава 1. Точка отсчета

Глава 2. Агентство «ШерлокЪ»

Глава 3. Дама в белом впервые на сцене

Глава 4. Много шума и ничего

Глава 5. Второе исчезновение

Глава 6. Здесь была Женя

Глава 7. Ищем черную кошку в темной комнате

Глава 8. Отель «Марго»

Глава 9. Никогда не разговаривайте с незнакомцами

Глава 10. Страшная находка

Глава 11. Дама в белом снова на сцене

Глава 12. Начинаем охоту

Глава 13. Ловушка

Глава 14. Последняя жертва

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg