«Подруги в поиске (СИ)»

Подруги в поиске (СИ) (fb2) - Подруги в поиске (СИ) 703K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Ивановна Арутюнова

Арутюнова Татьяна ПОДРУГИ В ПОИСКЕ

Глава 1

Вот и закончился мой отпуск. Завтра пойду на работу, а сейчас я сижу в самолёте и лечу домой, в мой родной город. Двадцать дней тому назад мне позвонила Светлана, переехавшая со своей семьёй жить в Москву, и пригласила отдохнуть с ней в Греции. Со Светой и ещё двумя подругами Татьяной и Наталией мы дружим со школьной скамьи. Конечно, нам хотелось поехать отдыхать всем вместе, но только я смогла взять очередной отпуск одновременно с новоиспечённой москвичкой. Две недели классно проведённого отпуска пролетели, как один день. Вчера со Светой мы вернулись из Греции в Москву, а сегодня подруга проводила меня в аэропорт. Загорелая, полная впечатлений я лечу и радуюсь, что скоро буду дома. Вот только радость мою слегка омрачают бесконечные вздохи моей соседки. От этого на душе появилась тяжесть. Я периодически посматриваю на попутчицу и никак не могу понять, что с ней происходит? Сперва я решила, что ей страшно лететь самолётом, но её взгляд в никуда говорил о каком-то серьёзном переживании. Не хотелось оставлять женщину без внимания в таком состоянии, надо было чем-то помочь. Возможно, просто разговорить и выслушать, а если надо, то дать совет. Немного подумав, я спросила:

— Простите, пожалуйста, вы так горестно вздыхаете! Наверное, боитесь лететь самолётом?

— Что вы, — ответила женщина, словно очнувшись, — я довольно-таки часто летаю, и уже перестала бояться.

Моей попутчице на вид лет пятьдесят пять — шестьдесят. Стать, красота, какая-то особая подтянутость и интеллигентный вид говорили об её прошлой ответственной деятельности, требующей большой выдержки, силы воли и стрессоустойчивости.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Уставшая от своих переживаний, она начинает идти на контакт:

— Мне никто не сможет помочь, слишком поздно.

Мне в голову приходит мысль о том, что она безнадёжно больна, и я предлагаю:

— Нам с вами много часов лететь вместе. Есть хороший способ облегчить свои страдания — поговорить с незнакомым человеком и излить ему свою душу и боль. А я готова вас выслушать, если надо.

— Вы — москвичка? — смотрит она мне в глаза.

— Нет, я гостила в столице, а сейчас возвращаюсь домой.

— Тогда мы точно с вами больше никогда не встретимся, и я смело могу излить вам свою душу, как вы говорите. Только обещайте мне, что о нашем разговоре никто никогда не узнает.

— Хорошо, обещаю.

— Я лечу к своей снохе, она осталась с новорожденным ребёнком на руках. Мой сын бросил её, незаслуженно обвинив в измене. Сергей, так зовут его, даже не позволил снохе регистрировать ребёнка под его отчеством. Он малыша не признал своим. Запретить дать мальчику его фамилию сын не смог, так как Даша, на момент регистрации ребёнка, носила нашу фамилию. Оставшись без средств к существованию, сноха обратилась в суд с исковым заявлением о взыскании с него алиментов. Но, даже суд оказался на его стороне. Невестка потребовала в суде проведения экспертизы на предмет подтверждения отцовства Сергея, но судья ей в этом отказал.

— Почему ваш сын так уверен, что Даша ему изменила?

— Он-то уверен в этом, но она ему не изменяла.

— Тогда, почему судья занял такую странную позицию?

— Ребёнок родился чернокожим. Судья и решила, что факт измены налицо.

— А вы, почему считаете, что Дарья была верна вашему сыну? — всё ещё не понимаю я.

— Во всём виновата я, — вздохнув, призналась женщина. — В молодые годы я училась в университете и познакомилась с чернокожим студентом. Джон выглядел очень красивым, сильным, статным и настолько привлекательным, что мне был не важен его цвет кожи. Мы полюбили друг друга, стали встречаться. Через какое-то время наши отношения стали совсем близкими. С моим избранником мы строили планы на будущее. Когда у меня наступила беременность, он радовался вместе со мной. Вскоре я родила сына, но он не признал его своим и перестал со мной общаться.

— Почему?

— Наш сын родился светлокожим со светлыми волосами, как у меня, и Джон был уверен, что мальчик не от него. Слава Богу, что мои родители отнеслись ко всему с пониманием, и даже были рады тому, что мы с Джоном расстались. Радовались они и тому, что Серёжа родился светленьким. Они здорово помогли мне и дали возможность закончить университет. Мой сын вырос, окончил высшее военное училище и был направлен служить на Дальний Восток. Женился он поздно на девушке, которая значительно младше его. Сейчас ему тридцать пять лет, а Даше — двадцать два года. Как вы понимаете, мой внук цветом кожи пошёл в своего деда. Теперь я всё должна рассказать снохе и сыну. Сергей каким-то образом смог уволиться из рядов вооружённых сил и ушёл из семьи. С Дашей он развёлся официально. Никто не знает, где он живёт. Я не представляю, как мне его отыскать в незнакомом городе.

Не зная, как обращаться к своей соседке, я решила с ней познакомиться.

— Меня зовут Ириной, а как мне к вам обращаться?

— Нина Васильевна. Я ведь не могла рассказать сыну о том, что он рождён от темнокожего мужчины. Через год после его рождения я встретила хорошего человека и вышла за него замуж. Муж усыновил моего мальчика. Ему тоже неизвестно, что отцом Серёжи был чернокожий человек. Сын не знает, что мой муж не приходится ему биологическим отцом.

— Да, вы оказались в сложной ситуации, но всё разрешимо. Вы когда-нибудь бывали в нашем городе у сына дома?

— Нет, никогда, он сам каждый год прилетал навестить нас с мужем.

— А как вы собираетесь искать свою сноху?

— У меня есть адрес, по которому они с Серёжей проживали. Там я и буду её искать.

— Вы уже рассказали мужу о причине рождения внука чернокожим?

— Нет, не решилась. Хочу договориться с сыном и снохой о возможности найти другое объяснение этому.

— Конечно, это не моё дело, но вряд ли стоит скрывать правду от мужа. Всё тайное рано или поздно становится явным. Ведь вы не совершили никакого преступления. Это был ваш выбор, до того, как вы с ним познакомились.

— Нет, Ирочка, вы не правы. Мой муж ещё до усыновления должен был узнать, от кого рождён мой сын. В силу своей молодости я тогда не предполагала, что от Серёжи могут рождаться дети с другим цветом кожи. Вряд ли мой муж захотел бы иметь чернокожих внуков. Я помню наш разговор с ним о том, что наши женщины рожают от чернокожих мужчин детей, обрекая их чувствовать себя неполноценными людьми в России с самого детства. Часть нашего общества ещё не научилась видеть в людях разных национальностей, с различными цветами кожи и вероисповеданиями прежде всего человека со всеми свойственными ему чувствами, переживаниями, эмоциями. Большинство мужчин на планете хотели бы видеть своих потомков себе подобными. Вот вам живой пример — Джон не захотел воспринимать светлокожего сына, а мой сын — чернокожего ребёнка.

Я посмотрела на Нину Васильевну, она успокоилась и чувствовала себя уже лучше. Наш разговор пошёл ей на пользу. Какое-то предчувствие подсказывало мне, что много сложностей ожидает мою попутчицу в этой поездке на Дальний Восток. Поэтому, на всякий случай, предложила записать мой номер телефона и адрес. Из дальнейшего разговора я поняла, что Даша жила с Сергеем всего полтора года. Нина Васильевна и её муж никогда не виделись со снохой и с её родителями не встречались. Сергей говорил им, откуда Дарья родом, но они не запомнили.

* * *

Вот и подошёл к концу наш полёт. Мы спустились по трапу самолёта и отправились к автобусу.

— Ирочка, — обратилась ко мне Нина Васильевна, — подскажите, пожалуйста, на какой автобус я должна сесть, чтобы добраться до военного городка. Уже поздно, и я боюсь остаться ночевать в аэропорту.

Мы получили свой багаж, я отвела её на остановку и посадила на последний автобус, идущий в нужную сторону. Когда её автобус скрылся из вида, меня как током ударило:

— Какой может быть военный городок?! Ведь Сергей уже не служит там, а значит, и Дашу из служебной квартиры давно попросили. Бедная девочка, сколько горя она натерпелась! Я бы такого кошмара пережить не смогла, да ещё в таком юном возрасте!

Домой я добиралась на такси. Зашла в стоящий рядом с домом магазин, купила полный пакет продуктов и поднялась к себе в квартиру. Приняла душ, разложила вещи, поужинала и легла в постель. История Нины Васильевны настолько впечатлила меня, что я не могла успокоиться ещё долгое время, и всё думала и думала о непростой судьбе этой женщины. Около двух часов ночи раздался телефонный звонок.

— Ирочка, простите меня ради Бога, — услышала я её виноватый голос, — если можете, помогите мне. Дашу с ребёнком выселили из квартиры, так как Сергей прекратил свою службу в части. Никто не знает, где она сейчас находится и, где живёт Сергей. Меня даже не пропустили через КПП.

— Стойте около КПП, сейчас приеду за вами, — бросилась я одеваться.

Через пять минут я уже неслась на своей машине в сторону военного городка. Нина Васильевна стояла на улице, сгорбившись, совершенно обессиленная. Ей даже не предложили сесть.

— Отвезите меня, пожалуйста, в аэропорт, — попросила она, когда я открыла перед ней дверцу.

— Сейчас мы поедем ко мне, вы отдохнёте до вечера, а, когда я вернусь с работы, вместе подумаем, что нам делать дальше.

Она поблагодарила меня за то, что я с ней вожусь, как она сказала, и согласилась. Дома я предложила ей принять душ, покормила приготовленным на скорую руку ужином и положила спать в маленькой комнате. Утром я тихонько собралась, выпила кофе, написала ей записку, чтобы ела всё, что есть в холодильнике, и отправилась на работу, по которой успела соскучиться.

* * *

Работаю я корреспондентом в нашей Дальневосточной телевизионной компании. Мне тридцать два года. Замужем я не была. Ухажёров имела всегда, но руку и сердце мне никто не предлагал. Годы бежали, а у меня даже не было ребёнка. Из-за этого порой я чувствовала себя неполноценной, или обделённой судьбой.

Что во мне было не так, почему меня не брали в жёны? Этот вопрос мучил меня уже лет десять. Я перестала надеяться на создание семьи и приняла для себя два важных решения: я обязательно должна родить себе ребёнка и накопить достаточно средств, чтобы после родов без финансовых проблем сидеть с ним дома до самого детского сада. И вот обе мои мечты скоро осуществятся. Деньги я уже накопила. Недавно поняла, что беременна, но об этом никто не узнает до поры до времени. На днях схожу в женскую консультацию и встану на учёт.

Мужчину, от которого мне хотелось бы иметь ребёнка, я подбирала тщательно. Он должен был быть непременно высоким, статным, красивым и обязательно умным. Ухажёров с таким набором свойств и черт я имела и прежде, но по каким-то необъяснимым причинам, мне не хотелось от них иметь детей, и я не отвечала им взаимностью. В конце февраля этого года я познакомилась с приятным человеком. В тот день я проснулась утром, открыла шторы и посмотрела в окно. На улице стоял густой белый туман, и ничего не было видно даже на расстоянии вытянутой руки.

— Значит, день будет тёплым и солнечным, — решила я, — пойду-ка я в парк, прогуляюсь.

В одиннадцать часов я вышла на улицу и оказалась, словно в сказке. Все деревья были покрыты лохматым белым инеем и сверкали на солнце. Под ногами серебрился чистый снег. На душе сразу стало хорошо, легко и весело. Я почувствовала себя маленькой девочкой, и мне захотелось чего-нибудь необычного. В парке я обнаружила множество ледовых скульптур, которые тоже сияли и искрились под солнечными лучами. Целый час я бродила между ними, рассматривая и восхищаясь мастерством их создателей. Затем, отбросив всякое стеснение, покаталась на ледяной горке, и отправилась к киоску. Купила стакан чёрного кофе с сахаром, одно пянсэ и встала за столик перекусить. За этим же столиком расположился молодой мужчина и принялся с удовольствием поглощать купленную им пищу. Мы ели и периодически поглядывали друг на друга. Мужчина произвёл на меня приятное впечатление. Перекусив, я пошла дальше. Не знаю, какие манёвры он предпринял, только вскоре я увидела его идущим мне навстречу с букетом роз.

— Это вам, — улыбнулся он, и представился, — Владимир.

Я опешила и не сразу нашла, что ответить.

— Ну, не заставляйте меня гадать ваше имя! — засмеялся он. — Мы уже вышли из этого возраста!

— А с чего вы взяли, что я хочу с вами познакомиться? — притворилась я равнодушной.

— Я прочёл это в ваших глазах, не сердитесь, давайте лучше вместе погуляем по парку.

— Ирина, — представилась я безразличным тоном, приняла букет и пошла рядом с ним.

Мы встречались два месяца. Но вскоре он сообщил, что заключил с какой-то компанией трудовой договор и вынужден отправиться охранять некий секретный объект на севере в течение восьми месяцев. Компания предупредила, что, находясь там, он не сможет поддерживать связь с кем-либо. Таковы были правила на объекте. Владимир очень просил дождаться его возвращения. Правда это или нет, для меня уже было не важно. Теперь я просто ждала рождения моего малыша. И это стало для меня самым главным в жизни..

Я не сообщила Владимиру перед его отъездом о том, что беременна. Это было ещё не точно, да и я не была уверена в том, что он обрадуется такому известию.

* * *

Вечером я вернулась с работы домой. Нина Васильевна радостно встретила меня. Из того, что было в холодильнике и в кухонном шкафу, она приготовила ужин.

— Ты уж прости меня, Ирочка, — указала она на стол, — мне захотелось чего-нибудь варёного, и я наготовила вот это всё.

Мне было очень приятно. Моя гостья, как заботливая мама, навела дома порядок и накормила меня.

— Знаешь, Ира, я придумала, как можно найти Дашу. Ведь она обращалась в суд своего района с исковыми заявлениями. Там должны были остаться данные её паспорта.

— Да, но в тех данных, скорее всего, указан адрес военного городка, — засомневалась я.

— Возможно, ты права, но в паспортных данных указано её место рождения. Я помню, что она родилась в каком-то селе и до замужества жила в нём с родителями. Только не помню, в каком.

На следующий день я выкроила на работе время, заехала за Ниной Васильевной, и мы отправились в районный суд. Там категорически отказались искать это дело, сославшись на занятость и на то, что они не имеют права разглашать данные их клиентов.

— Послушайте, — вновь начала Нина Васильевна, — возможно, вы помните молодую женщину, подавшую заявление о взыскании алиментов. Это особый случай, у неё родился чернокожий ребёнок.

— А-а-а, — протянула секретарь, — эту артистку я помню. А вы кем ей приходитесь?

— Я — свекровь её. — Она вовсе не артистка. Я разыскиваю её, чтобы сообщить, что в нашем роду могут рождаться чернокожие дети, и она пострадала не за что.

У секретарши округлились глаза:

— А почему тогда ваш сын так с ней поступил?

— Ему это не было известно.

— У вас есть с собой паспорт? — уже виноватым голосом спросила секретарь.

Нина Васильевна вынула из сумки документ и протянула ей. Та зачем-то сделала копию, затем полистала журнал, нашла нужную запись. Потом встала, куда-то ушла и через несколько минут вернулась с папкой в руках. Нашла в ней копию паспорта Даши и показала Нине Васильевне. В ней стояла прописка в военном городке. Нина Васильевна переписала место рождения Даши. Село, в котором она родилась, находилось в часе езды на машине от города. Поездку в него пришлось отложить до завтрашнего дня. Мне предстояло ещё вернуться на работу.

За ужином Нина Васильевна попросила показать, где она сможет сесть в автобус, чтобы доехать до этого села.

— Я не могу нагружать вас, Ирочка, своими проблемами, — стала она объяснять, — ведь я сижу в квартире целый день без дела. Хочу быстрее найти Дашу, у меня плохое предчувствие.

Я представила себя на её месте и поняла, что тоже не смогла бы выжидать, когда меня кто-то куда-то отвезёт. Поэтому согласилась с её просьбой. После ужина мы сели в мою машину и отправились на автовокзал. Он находился в десяти минутах езды от моего дома. Вместе мы нашли в расписании движения автобусов нужный маршрут, записали подходящее время выезда и купили билет на завтра. Когда вернулись к подъезду дома, то гостья спросила:

— Ирочка, вы очень устали?

— Нет, — соврала я, хотя буквально валилась с ног.

— Вы не могли бы немного погулять со мной, я хочу подышать воздухом?

— Конечно, — согласилась я, и мы медленно побрели с ней, продолжая говорить на её наболевшую тему.

— Мне страшно встречаться с родителями Даши. Ведь и для моей невестки рождение чернокожего ребёнка было тоже сильным потрясением, как и для Сергея. Неизвестно, как это восприняли её родители, друзья, знакомые. Вот вы можете себе представить, что ни с того, ни с сего у вас рождается такой ребёнок?

— Нет, не могу.

— А мой сын оставил свою жену, молоденькую, ничего не понимающую, наедине с этим потрясением. Как ей всё это пережить? Ведь я тоже была в её положении, когда Джон отказался от нас с Серёжей. Но мне было проще, Сережа родился со светлой кожей.

На глазах женщины появились слёзы, она опустила голову и замолчала.

— Нина Васильевна, — обратилась я к ней, — сейчас у всех есть мобильные телефоны. Наверняка он есть и у Сергея. Позвоните ему.

— Сотовый есть у него, но он давно не отвечает. Я много раз за день пытаюсь ему дозвониться.

Немного погодя ожил её мобильный телефон. Она посмотрела на дисплей:

— Да, дорогой, — включила она связь.

Потом немного послушала голос из мобильного:

— Ну, конечно, домашний телефон тебе не ответит, я же в гостях у Антонины.

Мужской голос продолжал что-то говорить. Она вдруг повернулась ко мне и, как ни в чём не бывало, выдала в мою сторону:

— Тонечка, тебе привет и наилучшие пожелания от Виктора.

Затем выдержала небольшую паузу и проговорила:

— Тебе Тоня желает того же.

Гостья пообщалась с мужчиной ещё минут пять и попрощалась.

— Простите меня за этот спектакль, — извинилась она, когда разговор прекратился. — Мой муж работает в российском посольстве одной европейской страны. Прежде я тоже трудилась в нём вместе с супругом, но, достигнув пенсионного возраста, попросилась в отставку. Трудиться стало тяжело, возраст берёт своё. Я по-прежнему проживаю с Виктором в той стране.

И тут мне на память пришло моё первое впечатление об этой женщине. Выходит, я не ошиблась. Её выправка, манера держаться и говорить — результат её дипломатической деятельности. Недаром говорят, что первое впечатление о человеке — самое правильное.

— Когда последний раз я поговорила с сыном, — продолжила свой рассказ Нина Васильевна, — то поняла, что надо срочно лететь сюда, чтобы расставить всё по своим местам. Не решившись рассказать правду Виктору, я вылетела в Москву под предлогом, что очень соскучилась по столице, по родным и хочу посетить нужных мне врачей. На всякий случай сообщила, что, возможно, полечу повидаться с сыном. Но пока пусть он думает, что я нахожусь в Москве в гостях у Антонины. Он не смог дозвониться на домашний телефон московской квартиры.

Проснувшись утром, я первым делом вручила Нине Васильевне комплект ключей от моего жилища. Из дома мы вышли вместе, я отвезла её на автовокзал, а затем отправилась на работу. Не успела я доехать до студии телевидения, как мне позвонили и сообщили о взрыве дома на одной из улиц города. Операторы уже выехали туда, и мне предстояло немедленно прибыть на место трагедии, чтобы сделать срочный репортаж. Как правило, такие события освещаются по телевидению в течение всего дня, а иногда и нескольких суток.

Глава 2

Нина Васильевна купила билет на нужный автобус, села у окна в удобное мягкое кресло и задумалась. Она не заметила, как автобус тронулся и уже проехал какое-то расстояние. От мыслей её отвлёк тревожный ропот пассажиров в салоне, вой сирен пожарных машин, МЧС и скорой помощи. Из пятиэтажного дома, стоящего у дороги, валил чёрный густой дым. Автобус прижался к обочине и остановился, пропуская спецтранспорт. Она посмотрела в окно. На противоположной стороне улицы увидела другой автобус с надписью «Телевидение». Рядом с ним, держа микрофон в руке, стояла я и быстро наговаривала информацию на камеру, указывая другой рукой на горящий дом. Оператор повернул камеру в сторону дома, и Нина Васильевна машинально перевела взгляд туда же. На жилом здании отсутствовала часть стены, обвалились перекрытия и лестничные марши. Ужас сковал всё её тело. Автобус тронулся и поехал дальше, а она ещё долго не могла прийти в себя от увиденного. Примерно через полчаса автобус выехал за пределы города, и за его окном стали мелькать различные пейзажи, сменяя друг друга. Примерно через час водитель объявил её остановку. Нина Васильевна вышла, огляделась по сторонам. На обочине дороги стоял указатель со стрелочкой, подсказывающий, в каком направлении надо пройти ещё двести метров до нужного ей села. Женщина зашагала по дороге. Вскоре за полосой леса появились дома. Она шла, не зная, куда и, к кому обратиться. Из калитки ветхого дома вышла старенькая бабушка с палочкой в руке и опустилась на скамейку рядом с забором. Нина Васильевна подошла к ней, поздоровалась и, вспомнив девичью фамилию снохи, спросила:

— Вы не скажете, где живут Пчелинцевы?

Та пошамкала что-то беззубым ртом:

— А зачем вам они?

Я их родственница и приехала к ним в гости.

— А кем вы им доводитесь?

— Я — Дашина свекровь.

Бабушка сперва недоверчиво посмотрела на неё, а затем показала на дом палкой:

— Вон их дом, только они его продали месяц назад и уехали незнамо куда.

— И что, никто-никто не знает, куда они уехали?

— Никто, — поднялась она, кряхтя, и потопала к калитке.

Нина Васильевна направилась к бывшему дому Пчелинцевых. Он показался ей высоким, добротным, большим. Дворовая территория вокруг — ухоженной, аккуратной с выкрашенным забором. Во дворе всё было сделано с большой любовью. Нина Васильевна постучала в калитку. На пороге появилась женщина лет сорока. Незваная гостья поздоровалась с ней и сообщила:

— Я ищу Пчелинцевых. Это их дом?

— Был их, а теперь наш. Мы купили его у них месяц назад.

— А вы, случайно, не знаете, где они сейчас живут?

— Нет, нам это не известно.

Нина Васильевна вырвала из блокнота листок, написала на нём номер своего мобильного телефона и следующие слова:

— Дашенька, я знаю, что ты ни в чём не виновата. Это в нашем роду могут рождаться чернокожие люди. Серёжа об этом не знал. Прости нас, если можешь, и позвони мне по этому телефону. Твоя свекровь — Нина Васильевна.

Она отдала эту записку новой хозяйке дома и попросила передать её Даше, если появится такая возможность.

С тяжёлым осадком на душе от неудачной поездки, женщина вернулась на остановку. Следующий автобус должен был подойти только через полтора часа. Сидя на грязной скамейке, она думала о том, что это была последняя надежда найти сноху и внука. А как найти сына, она вообще себе не представляла. Вернувшись домой, моя обессиленная гостья упала на кровать и пролежала, не шевелясь, несколько часов. Я позвонила ей поздно вечером и уговорила поужинать без меня, так как мне ещё долго не удастся вернуться домой. Через несколько минут после моего звонка Нина Васильевна взяла пульт и включила телевизор. На местном канале я уже вела репортаж о разрушенном взрывом доме:

— По предварительным данным в одной из квартир произошёл взрыв бытового газа. Три человека погибли. Пятеро человек извлечены из-под завалов живыми, в том числе один грудной ребёнок. Все они направлены в центральную городскую больницу. Служба МЧС продолжает разбирать завалы, в надежде обнаружить живыми жильцов дома, заявленных родственниками пропавшими. К счастью, большинство жителей дома успели утром уйти на работу, а детей отвести в дошкольные учреждения. Многие в это время года проживают на дачах. Некоторых граждан, чьи квартиры оказались разрушенными, приютили у себя родственники и знакомые. Тех, кому некуда было идти, разместили в фойе рядом стоящей школы. Они получили раскладушки и постельные принадлежности. Всем пострадавшим оказана первая материальная помощь, выданы талоны на питание в столовой. Граждан, желающих помочь людям, пострадавшим от взрыва дома, просим обращаться в районную администрацию. Там организован приёмный пункт гуманитарной помощи.

Домой я вернулась поздно вечером. Нина Васильевна уже спала. Утром она проснулась от звука будильника моего мобильного телефона, вышла ко мне навстречу и сообщила:

— Знаешь, Ира, я решила отправиться в милицию и объявить сына без вести пропавшим.

— Возможно, так и надо поступить, — поддержала я гостью, — ведь, где он живёт, вам неизвестно, телефон не отвечает, сам на связь не выходит.

Я объяснила Нине Васильевне, на каком автобусе добраться до милиции. Мы вместе вышли из дома и отправились по своим делам в разные стороны. В дежурной части отделения внутренних дел района Нину Васильевну выслушали и спросили:

— Почему вы обратились в наше отделение?

— Потому, что мой сын до исчезновения служил в части, находящейся на территории вашего района.

— Но теперь он в этом районе не проживает. Вам надо обратиться в отделение по месту его нынешней регистрации.

— Но я не знаю, есть ли у него регистрация или нет. И что теперь никто не будет его искать?

— А вы где проживаете?

— В Москве.

— Вот там и подавайте в розыск.

— Но он пропал здесь, а не в Москве!

— А откуда вы знаете? Может быть, он прибыл в Москву и там потерялся.

Нина Васильевна достала из сумочки два заранее заготовленных одинаковых заявления, положила на стол дежурного и потребовала:

— Вот этот экземпляр вы сейчас примите в работу, а на этом поставите номер регистрации, дату и подпись. Мой домашний адрес, номера городского и мобильного телефонов в заявлении указаны. Мы не будем с вами больше спорить. Это может дорого обойтись вам и вашему отделению!

Дежурный милиционер недовольно вздохнул, встал из-за стола, прихватил заявления, попросил у Нины Васильевны её паспорт и куда-то ушёл. Вскоре он вернулся и предложил ей пройти в седьмой кабинет. Там её внимательно выслушал сотрудник милиции в звании капитана. Он много задавал ей вопросов, делая записи на листках бумаги. Затем положил эти листки на стол перед Ниной Васильевной, попросил прочитать и расписаться, что с её слов записано верно. Ей вернули один экземпляр зарегистрированного заявления и предупредили:

— Ждите. Примерно через два дня мы сообщим вам, зарегистрирован ваш сын в нашем городе или нет. Если нет, то мы объявим его в федеральный розыск.

На всякий случай Нина Васильевна оставила этому сотруднику милиции мой адрес, номера моего городского и мобильного телефонов.

Вечером она попросила разрешения пожить у меня ещё три дня, пока не позвонят из милиции.

— Да живите сколько вам угодно, я буду только рада! — успокоила я мою гостью.

Через два дня ей позвонили из милиции и сообщили, что её сын не зарегистрирован ни по какому адресу в нашем городе, и они объявили его в федеральный розыск. Нина Васильевна страшно расстроилась.

— Теперь я буду обязана сообщить всё моему мужу! Это может отразиться на его карьере.

На следующий день моя гостья купила билет на самолёт до Москвы, поблагодарила меня за всё и улетела.

Вечером по телефону подруга Татьяна счастливым голосом пригласила к себе в гости, добавив:

— Наташа уже здесь, посидим, поболтаем.

Я быстро собралась, вышла из дома, заглянула в продуктовый магазин, купила вино, сок, конфеты, фрукты и отправилась к девчонкам. Они обе работают врачами, Наташа в детской травматологии, а Таня — во взрослой. Мы дружим со школьной скамьи. К тому же живём в соседних домах. Девчонки уже побывали замужем и развелись. Так что иногда мы коротаем время вместе, делимся своими новостями, переживаниями и радостью. По голосу Татьяны я поняла, что сегодня мы будем обсуждать какое-то её радостное известие или событие. Дверь мне открыла Наталья.

— Сто лет тебя не видела, — радостно чмокнула она меня в щёку, — ну, здравствуй, что ли! Какая ты загорелая!

Мы обнялись, а после прошли в комнату. Татьяна времени зря не теряла и накрыла на стол. Настроение у неё было приподнятым. Она тихонько включила музыку и пригласила нас отведать её кулинарные шедевры. Я налила подружкам в бокалы вино. Себе — налила сок. Как всегда, первый тост мы пьём за любовь. Бокал с вином подняла только Наташа.

— Не поняла, — возмутилась она, — что это вы симуляете?

— Девочки, — начала таинственным голосом Таня, — мне нельзя, я скоро стану мамой.

Наташа поперхнулась:

— И кто тот подлец, который тебя обрюхатил?

— Его зовут Владимиром, вы ещё долго не сможете с ним познакомиться, потому что он сейчас на севере зарабатывает большие деньги, охраняет секретный объект. Во всяком случае, он так объяснил мне свой отъезд.

Я моментально стала ватной.

— Вот подлец, на два фронта работал! Хорошо, если только на два! Что делать, рассказать Тане о том, что мы с ней в интересном положении от одного и того же мужчины, или не стоит?

Я решила молчать.

— Пусть хоть часть её беременности пройдёт спокойно. Достаточно того, что об этом догадалась я. Но, клянусь: я переживать не буду!!!

— Так, ну, а ты, дорогая, почему пьёшь только сок? — теперь уже за меня взялась Наташа.

— Девочки, милые, пощадите! — взмолилась я притворным голосом. — Я так перебрала в Греции, что сейчас не только запах спиртного не переношу, но и даже вид бутылки и посуды, в которую его наливают.

— Ну, что же, придётся одной за вас отдуваться, — опустошила она свой бокал.

Мы ещё немного поговорили о беременности нашей подруги, об отце её будущего ребёнка, а потом подруги, как всегда, начали общаться между собой на медицинские темы. Видать рабочего времени в больнице им не хватало, а может быть просто не находили другой темы для разговора. Я же всегда сидела и слушала их. Порой мне казалось, что за долгие годы общения с ними и, благодаря их разговорам на медицинские темы, я тоже смогла бы работать врачом без обучения в медицинском институте. Во всяком случае, травматологом — точно смогла бы стать. Иногда они спорили до хрипоты, обсуждая какие-нибудь сложные случаи. Сегодня они обсуждали травмы, полученные людьми при взрыве дома.

— Представляешь, — начала Таня, — к нам привезли девушку с контузией и переломом ключицы. Так она на вопросы не отвечает. Не помнит своё имя, фамилию, а только, как заезженная пластинка, повторяет одну и ту же фразу:

— Я не хочу этого ребёнка, я не хочу этого ребёнка…

Мы решили, что она беременная, пригласили гинеколога, чтобы он посмотрел её. Но беременности у неё не оказалось. На завтра мы пригласили к ней психиатра. Представляете, что делает стресс с человеком?!

— А у нас ещё интереснее история, — начала свой рассказ Наташа. — Пожарные нашли в развалинах дома грудного ребёнка. По своему опыту они уже знают, что при тяжёлом отравлении угарным газом, цвет кожи у людей может приобретать синюшный цвет вплоть до чёрного. Цвет кожи этого ребёнка был таким же. Они не стали дожидаться скорой помощи, а сами побыстрей привезли его в приёмный покой и вручили медицинской сестре. Та не стала вызывать врача, а чтобы не терять драгоценного времени, сразу побежала с младенцем на руках на второй этаж в реанимацию. С ним немедленно стали заниматься, распеленали, а малыш открыл глаза, подтянулся, сунул пальчик в рот и начал спокойно сосать его. Мы были в шоке. Судя по цвету кожи, у него сильное отравление угарным газом, а он прекрасно себя чувствовал, и даже улыбнулся пару раз. Ребёнок был абсолютно здоровым. Только потом до нас дошло, что это негритёнок.

— Кто? — закричала я, и подскочила с места.

— Ты что так орёшь, негров, что ли никогда не видела? — испугалась Татьяна.

— Наташа, ты знаешь фамилию этого ребёнка?

— Он у нас в отделении проведён, как неизвестный. Милиция опрашивала жильцов дома, но никто не знает, откуда он мог взяться. Взрослые люди с тёмной кожей, которые могли бы быть его родителями, в доме не проживали. А ты что так всполошилась?

Я рассказала им историю Нины Васильевны. Они были в шоке. Наташа пообещала узнать всё об этом мальчике и позвонить мне. Вернувшись домой, я решила созвониться с Ниной Васильевной, чтобы рассказать ей о поступившем в больницу чернокожем младенце, но передумала.

Утром следующего дня Наташа сообщила, что накануне вечером мальчика забрала его бабушка. Дежурил заведующий отделением, и он разрешил его отдать. Медицинская сестра записала в его истории болезни имя, отчество и фамилию ребёнка, и спросила, в какой квартире взорванного дома он проживал. Бабушка назвала номер, а уходя, обмолвилась, что они её снимали.

— Ты запомнила эти данные?

— Да. Квартира — восьмая, а мальчик — Вавилов Максим Сергеевич.

Теперь мне оставалось только найти настоящих хозяев этой квартиры. Я надеялась, что они, сдавая её в аренду, записали все данные Даши. Сомнения нет, что это её сын. У мальчика такая же фамилия, как и у Нины Васильевны, а отчество — Сергеевич. Невзирая на запрет мужа, Даша всё же дала ребёнку его отчество.

Я снова напросилась сделать репортаж о взорванном доме. Потом встретилась с жильцами соседних уцелевших подъездов, чтобы получить от них информацию о хозяевах восьмой квартиры. Оказалось, что в ней была зарегистрирована женщина с дочерью. Девочка была очень больна и месяцами лежала в московской клинике вместе с матерью. Мне назвали её фамилию, имя и отчество.

У меня не оставалось другого выхода, как только позвонить Нине Васильевне и всё рассказать ей. Она обрадовалась тому, что мальчик не пострадал и, что появилась хоть какая-то надежда отыскать невестку и внука. Я продиктовала ей данные хозяйки квартиры, которую снимали родители для Даши с ребёнком, и имя её дочери. Предложила ей обзвонить московские клиники и найти их.

Спустя несколько дней Нина Васильевна сообщила, что удалось отыскать больницу, в которой лежала эта женщина с дочерью. Но, какой-то благотворительный фонд дал деньги на лечение девочки в Германии, и они с матерью улетели туда.

— Видно диагноз серьёзный, так как ей предстоит перенести пересадку костного мозга, — сказала она. — Ирочка, я думаю, что мне не стоит продолжать искать и беспокоить эту женщину в немецкой клинике. Ведь я должна буду сообщить о взрыве дома. Справиться бы ей с переживаниями, связанными с болезнью дочери.

Я подумала так же. Но потом решила, что хозяйка взорванной квартиры наверняка рассчитывает на получение арендной платы от квартиросъёмщиков. Ведь она долгое время не работает и не имеет других средств к существованию, кроме, как от сдачи жилья в аренду. Да и, куда она с дочерью будет возвращаться после лечения в клинике? Поэтому я попросила Нину Васильевну всё-таки связаться с этой женщиной и сообщить ей о взрыве.

— Пусть она срочно по телефону или письменно обратится в нашу районную администрацию и сообщит, где сейчас находится и почему, — посоветовала я. — Местные власти должны позаботиться о предоставлении ей с дочерью другого жилья.

Никаких данных о Сергее из милиции Нине Васильевне не поступало. Она по-прежнему ничего не сообщала мужу о его пропаже, только продлила срок своего пребывания в Москве.

— Ну почему так не везёт, почему Даша с ребёнком буквально исчезает из-под носа? — негодовала я.

Мои подруги тоже подключились к поиску невестки моей новой знакомой.

— Честно говоря, — сказала Татьяна, — мне нет дела до того, где сейчас находится Сергей. Мне очень жалко его бывшую жену. Я представляю, что творится в её душе. Ни с того, ни с сего, у неё рождается чернокожий ребёнок. И вместо поддержки, все вокруг смотрят на неё волком. Это же надо, даже судья не позволил ей оправдаться! Пережить такое в двадцать два года! Как ей дальше жить в таком обществе, кому верить?

Она попросила у меня данные её родителей, и название села, в котором они раньше жили. Их имена и отчества я не запомнила, а фамилию и название села записала на листке и отдала Татьяне.

— Хочу просить своего брата помочь в розыске Даши, — пояснила она, — он работает в милиции.

В субботу я решила сама съездить в то село. Мне не верилось, что Пчелинцевы, долгие годы проживавшие в нём бок о бок со своими соседями, не оставили им свой новый адрес после переезда. Обычно сельчане становятся почти родными и помогают друг другу, если понадобится.

Выехав за пределы города на своей машине, я почувствовала, какой там чистый и свежий воздух. Моё путешествие было приятным. По хорошей трассе «Тойота» летела плавно, как по воздуху. Погода была прекрасной, за окном мелькали уже пожелтевшие поля, леса, раскрашенные во все осенние цвета; паслись стада коров; дорогу периодически перебегали овцы, утки, гуси. Я заехала в село и остановилась, высматривая, к кому бы обратиться. Из дома, рядом с которым я припарковалась, вышла женщина и молодой человек.

— Вы кого-то ищете? — спросила хозяйка.

Сделав вид, что мне неизвестно о продаже дома родителями Даши, я ответила:

— Ищу дом Пчелинцевых. Не подскажете, где он находится?

Женщина вышла из калитки и показала на дом:

— Вот их бывший дом, они его продали.

— Как продали? — притворно удивилась я. — Почему?

— Они не смогли здесь больше жить. Их дочь родила от какого-то негра ребёнка и приехала с ним жить к родителям. А местные ребята не простили её за то, что она когда-то бросила хорошего сельского парня, поменяв его на негра, и стали каждую ночь бить в их доме окна.

— А вы не знаете, где можно найти Дашу?

— Они не оставили никому своих координат.

Всё это время молодой человек, стоящий рядом с ней, внимательно слушал наш разговор. Мне захотелось реабилитировать Дашу в глазах молодёжи этого села, и я сказала громко, чтобы он слышал:

— На самом деле Даша была замужем за сыном семьи русских светлокожих дипломатов. Когда она родила чернокожего мальчика, их сын обвинил её в измене и развёлся с ней.

— И правильно сделал! — вступил в разговор молодой человек.

— Нет неправильно! Причина рождения ребёнка чернокожим оказалась в генах её мужа. В их семье могут рождаться такие дети, но её муж этого прежде не знал. Я разыскиваю Дашу по поручению её бывшей свекрови, чтобы всё ей объяснить и извиниться.

— Сволочи! — прошипел молодой человек.

— Кто? — спросила я.

— Все мы и её муж!

— Не обращайте на него внимания, он до сих пор её любит. Это его она бросила когда-то.

Я оставила женщине свой номер телефона на случай, если станет что-то известно о Даше или её родителях, и тронулась в обратный путь. Всю дорогу я думала о том кошмаре, который пришлось пережить снохе Нины Васильевны в своём родном селе. Ведь каждую ночь ей приходилось слышать, как бьют стёкла в окнах дома её родителей, знать, что ни в чём не виновна, но не иметь возможности прекратить этот самосуд.

Во вторник Татьяна сообщила, что её брат навёл справки о семье Пчелинцевых. Они снялись с регистрации в своём селе, но больше нигде не регистрировались, а значит, и найти их не возможно. Официально объявлять их в розыск у милиции нет оснований.

— Тань, насколько мне известно, сейчас невозможно выписаться даже из бывшего жилья в никуда. Как им удалось это сделать?

— Их выписали на основании документа, подтверждающего наличие в собственности частного дома в другой деревне. Но, когда брат стал проверять, поселились они там или нет, то оказалось, что это брошенный, непригодный для проживания дом. Так что следы их опять потерялись.

— Таня, давайте сегодня встретимся втроём у меня, я получила фотографии из фотосалона, на которых мы со Светланой отдыхаем в Греции. Вы ведь давно её не видели. Наташе я сейчас тоже позвоню.

Подруги, как всегда, пришли со своими угощениями. Мы давно уже решили не нагружать кого-то одного, если собираемся вместе, а приносить одно или два блюда с собой. Правда, последнее время мы совсем обленились. Принимающая хозяйка варит картошку и ещё что-нибудь, а гости покупают в местной кулинарии готовые салатики, рулетики, заливное либо алкоголь и сладости. Теперь алкоголь покупала только Наташа на свой вкус. Втроём мы быстренько организовали стол и сели рассматривать фотографии. Подруги смотрели на них, восхищались, расспрашивали меня об отдыхе.

— Это мы со Светланой в Афинах, это — в Акрополе. На этих фотографиях мы загораем на Эгейском и Средиземном морях. Это — Фессалоники.

— Светланка обалденно выглядит, — оценила подругу Наташа, — совсем не изменилась!

— Да, — огорчилась Татьяна, — теперь я не скоро смогу отправиться куда-нибудь на отдых. Когда родится мой малыш, мне будет не до этого.

— А я хочу слетать в Таиланд, — размечталась Наталья. — Я уже была там, мне здорово понравилось.

Потом она повернулась ко мне и предложила:

— Давай вместе слетаем в Таиланд, тебе тоже понравится.

Я вспомнила, что у наших с Таней будущих детей будет один папа, и горько улыбнулась. Сказать девчонкам, что тоже жду ребёнка, не решилась. Не хотела объяснять, кто его отец, и где он сейчас. Поэтому просто схитрила:

— Меня так вымотала поездка в Грецию, что я не скоро решусь вновь куда-либо отправиться. К тому же в Таиланд долго лететь, а я плохо переношу самолёты.

Фотографии закончились, и девочки опять переключились на свою любимую медицину. Мне тоже хотелось как-то поучаствовать в их разговоре. Поэтому, вспомнив рассказ Тани о девушке, пострадавшей при взрыве дома и доставленной к ним в отделение, спросила:

— Тань, а что с той девушкой, которая всё повторяла, что она не хочет этого ребёнка?

— Её увезли в психиатрическую больницу. Она на какое-то время успокаивалась, но потом вновь начинала рыдать и повторять всё те же слова.

— А удалось хотя бы понять, о каком ребёнке она говорила?

— Психиатр пытался разговорить её ещё в нашем отделении, но я не присутствовала при этом. Во всяком случае, он сделал вывод, что девушка нуждается в их специализированном лечении. Главное — не упустить момент и вовремя ей помочь, чтобы болезнь не перешла в хроническую форму. Представляете, в мирное время у людей появляются такие посттравматические последствия! Кошмар!

Наташа, зацепившись за любимую тему, тоже рассказала несколько подобных примеров из собственной медицинской практики. Мы ещё поболтали немного и разошлись.

Глава 3

Утром я отправилась в женскую консультацию. Пора! Мой животик уже стал сильно заметен, малыш или малышка — толкается. Уже давно надо было встать на учёт, а я всё тянула с этим. По моим подсчётам, срок беременности приближался к пяти или пяти с половиной месяцам. Удивлялась, как мои подружки не заметили, что мой живот уже на нос лезет?

В коридоре женской консультации были заняты все стулья. Некоторые женщины даже стояли. Я встала в очередь, окинула всех взглядом и удивилась тому, как много было беременных.

— А ещё говорят, что рожать перестали!

И тут кто-то потянул меня за рукав.

— В Греции говоришь перепила и поэтому не можешь видеть спиртного! — услышала я голос Татьяны, с любопытством поглядывающей на мой живот. — И кто же тебя так опоил, если не секрет?

— От вас ничего не скроешь и никуда не спрячешься! — отшутилась я.

— А почему скрываешь свою радость?

— Да я и сама пока только догадывалась, что беременная, а сегодня решила проверить свои подозрения.

— Мы с Натальей твои подозрения установили где-то на уровне как минимум пяти месяцев беременности.

Я решила не сдаваться.

— Подруги, называется, а ещё медики! Могли бы поделиться с будущей, неопытной мамашей своими предположениями по поводу её интересного положения! Я тут, хожу, гадаю, что со мной происходит, а они уже всё знают!

— Ты, давай, рассказывай, кто он, когда знакомить будешь?

— Нет уж, нет уж, и не надейтесь! — стала сопротивляться я. — Мне ещё самой предстоит определиться, как относиться к папке моего ребёнка. Ему пока не известно о моей беременности.

— Это печально, что ты в нём сомневаешься, ребёнку нужен отец.

— Эх, Танечка, — подумала я с досадой, — знала бы ты, о ком говоришь! Папка — то у наших детишек, похоже, один на двоих! Скорее всего, он, как колобок, от меня ушёл, от тебя, видно, тоже ушёл, хотя ты этого ещё не поняла. И от других уйдёт. Катится по жизни, пока не встретит свою хитрую «лису», от которой уйти уже не удастся!

Вскоре подошла моя очередь, и я юркнула в кабинет врача. После осмотра врач сообщила мне, что срок беременности примерно двадцать четыре недели, дала мне направления на анализы и на УЗИ.

— Что же это вы, милочка, — возмутилась гинеколог, — с таким опозданием явились ко мне. — Уже и ребёнок давно у вас в животе шевелится. А что, если у него имеется какая-нибудь патология? Что прикажете с этим делать на таком позднем сроке? Нельзя так халатно относиться к своему здоровью и здоровью будущего малыша.

Конечно, гинеколог была права. Только никакой патологией она меня не испугала. Я радовалась тому, что через шестнадцать недель у меня появится мой долгожданный ребёнок!

* * *

О себе всегда знала, что здорово отличаюсь от нормальных людей. У меня постоянно всё валилось из рук. Я только чудом не попадала под машины, хотя они проезжали буквально в нескольких сантиметрах от меня. А уж сколько раз меня автомобили окатывали грязью, я вообще молчу! Вот и сейчас, у большинства беременных женщин токсикоз протекает в первые три месяца, а у меня он начался сейчас. Тошнота, дурнота, сонливость, перепады настроения, нарушение режима сна и бодрствования — словом, весь набор нежелательных явлений поселился в моём организме. Утром, я буквально, как Мюнхгаузен, вытаскивала себя за волосы из постели, чтобы отправиться на работу. На работе мне хотелось порвать каждого, кто на меня не так посмотрел, или возразил мне по любому вопросу. Иногда по этой же самой причине я сидела и плакала, как маленький обиженный ребёнок. Весь день не знала, чего хочу съесть. Единственное, чего я желала всегда, так это селёдки.

Сегодня я еле приползла домой, причём пешком. Из-за появившейся рассеянности я стала редко садиться за руль своего автомобиля.

Часов в восемь вечера позвонила Татьяна:

— Привет, подруга, как твои делишки? Что-то ты совсем перестала с нами общаться!

— Тань, токсикоз замучил, совсем нет сил, — стала оправдываться я. — После работы зашла в магазин купить селёдочки, да не смогла в очереди стоять, голова кружится.

— Это дело поправимое, к тебе я сейчас приду.

Минут через десять она позвонила в дверь, принесла и выложила из пакета на стол батон чёрного хлеба и пластмассовый контейнер. Татьяна открыла его.

— Сейчас мы с тобой вместе оторвёмся на любимой рыбочке.

Я почувствовала её запах и чуть не захлебнулась слюной. Быстро достала вилку и стала глотать кусочки селёдки, как утка.

— Да подожди ты! — остановила меня подруга и забрала из-под носа контейнер. — Давай сначала вскипятим чай. Ты пойми, беременным нельзя много есть солёного. Появятся отёки, поднимется давление, это вредно и для тебя и для ребёнка. Надо есть медленно и понемногу, чтобы прочувствовать вкус.

Вкус этой селёдочки я прочувствовать уже успела. Он был необычно приятным, а филе сельди оказалось очень нежным.

— Ты эту селёдку готовой покупала? — поинтересовалась я, чтобы потом спросить где, и тоже там её приобретать.

— Нет, сама приготовила.

— Сама? — удивилась я. — Расскажи, как?

Я дрожащими руками взяла ручку и листок.

— Записывай, — сказала подруга. — Дать оттаять при комнатной температуре один килограмм свежемороженой сельди. Снять с неё кожицу. Отделить от костей две половины филе. Разрезать вдоль на пять полос каждую половину, а затем порезать поперёк на кубики. Добавить одну десертную ложку соли, сок одного лимона, четыре столовые ложки холодной кипячёной воды, одну чайную ложку чёрного молотого перца, четыре столовые ложки подсолнечного масла. Всё перемешать. Дать постоять сутки и можно есть.

— Здорово! Теперь я смогу сама её готовить!

— Через сутки, — продолжила рассказ Таня, — я раскладываю готовую селёдочку в небольшие пластмассовые контейнеры и замораживаю, а когда надо, достаю, оттаиваю и ем. С этой заготовкой можно готовить селёдку под шубой, делать салат с зелёным горошком и луком, салат с огурцами и другими овощами, с яблоками. Всё получается вкусно. Так что дерзай, подруга!

Мы дождались, когда закипит чай, заварили его, налили в чашки, и принялись за селёдку с чёрным хлебом. Вкуснятина неописуемая!

— Ириш, — обратилась ко мне подруга, — я недавно дежурила в приёмном отделении нашей больницы. Ко мне подошёл молодой человек, который разыскивал девушку, попавшую к нам после взрыва дома. Он показал её фотографию. Представляешь, это была та девушка, которую мы отправили в психиатрическую больницу. Я спросила, кем он ей приходится? Он ответил:

— Я — её знакомый.

А мы не имеем права никому, кроме близких родственников, сообщать о направлении больных в такие больницы. Скорее всего, это её жених. Не повезло парню.

* * *

Недавно к руководству нашего телеканала обратилась администрация города. Она предложила нам провести серию репортажей из детских домов и дома малютки. Глава города был обеспокоен ростом численности брошенных детей, поэтому распорядился начать акцию по поиску приёмных родителей и усыновителей для них.

Сотрудникам этих детских учреждений предписывалось подготовить информацию о каждом ребёнке. Нам необходимо было снять о детях материал с учётом этой информации и пустить в эфир. Мой руководитель предложил заняться этим делом мне. Но я честно сказала, что, в связи со своей беременностью, стала очень сентиментальной, и, скорее всего, не смогу подготовить качественный материал. Тогда эту работу поручили Людмиле Стародумовой. В четверг вечером вышла первая передача из дома малютки. Я решила посмотреть материал дома по телевизору. Передача началась с показа комнаты, в которой находилось примерно десять детских кроваток, а в них спокойно стояли, сидели и лежали малыши. Вероятно, они наблюдали за оператором с камерой. Когда на лицо каждого ребёнка наводили объектив, с экрана смотрели детские грустные глаза, приученные не плакать. Слёзы душили меня, но я продолжала смотреть передачу. Вот оператор медленно повернул камеру, и, не остановившись на ребёнке, лежащем в одной кровати, как в других случаях, чтобы показать его лицо, перешёл к следующему. Однако было видно, что там лежит чернокожий малыш. Я напряглась и стала внимательней смотреть на экран, в надежде, что его покажут ещё раз. Людмила, останавливаясь перед каждой кроваткой, рассказывала о возрасте младенцев, характере, немного касалась здоровья, и тактично объясняла причину нахождения их в доме малютки. Брала всех на руки, показывая, как будущие родители могут с каждым ребёнком выглядеть. Ни один ребёнок при этом ни разу не улыбнулся и не заплакал, словно с самого рождения им были запрещены всякие эмоции. Чернокожий малыш на экране так и не появился.

На следующий день, перед началом рабочего дня я нашла Стародумову.

— Люда, — обратилась я к ней, — вчера смотрела твой репортаж из дома малютки. Здорово получился, ты молодец. Мне показалось, или в одной кроватке действительно лежал чернокожий малыш?

— Да такой мальчик там был.

— А почему вы его не показали? Побоялись, что его никто не захочет взять?

— Нет, ты знаешь, его как раз хотела взять одна американская семья, но его не отдали. Директор дома малютки сказала, что он там находится временно, и просила его не снимать.

— А ты не знаешь, почему он там находится?

— Директор не захотела говорить об этом, а вот сотрудница одна проговорилась, что его мать после взрыва дома находится в больнице.

— Людочка, если ты ещё раз будешь там, узнай любым способом, по какому адресу зарегистрирован этот ребёнок, его имя и фамилию.

— А тебе это зачем?

— Возможно, что именно этого ребёнка разыскивает его бабушка, моя хорошая знакомая из Москвы. Её внук родился чернокожим.

— А ты знаешь, кое-чем я сейчас уже тебе смогу помочь. Оператор наш ещё и фотографировал каждого младенца. Его он снял ещё до того, как директор запретила ему это делать.

— Пошли к оператору! — потянула она меня за руку.

Она попросила его показать фотографию мальчика.

— А я не стал её делать, директор же не разрешила. Но если надо, то напечатаю. Это минутное дело.

— Сделайте несколько штук, — попросила я.

Когда фотографии оказались у меня в руках, я чуть в обморок не упала. На кроватке была прикреплена рамка, а в неё вставлен листок с данными о мальчике: фамилия, имя, отчество и дата рождения. Это был внук Нины Васильевны. Мальчик был такой хорошенький, но с грустными глазками. Я вспомнила слова Наташи о том, что Максимку из больницы забрала бабушка, и подумала:

— Тогда, почему он оказался в доме малютки? Неужели что-то случилось с родителями Даши?

Я набрала номер мобильного телефона Татьяны, рассказала о том, что нашла, где находится внук Нины Васильевны. И что, согласно информации, полученной от сотрудницы дома малютки, Даша лежит в их больнице.

— Танечка, — попросила я, — узнай, пожалуйста, не попадала ли в ожоговое отделение Пчелинцева или Вавилова Дарья. Я не знаю, какую фамилию оставила она себе после развода.

Подруга пообещала позвонить в течение часа. Через полчаса она сообщила, что девушка в это отделение не поступала. Что-то не складывалось во всей этой истории с нахождением Даши в больнице.

Думать об этом, больше не было времени, и я приступила к работе. Предстояло срочно сделать репортаж с места забастовки работников предприятия в связи с невыплатой заработной платы в течение полугода. Нам позвонили сами работники этого предприятия и сообщили, что весь коллектив бастует. А в коридоре здания, у кабинета директора, одиннадцать работников, оказавшихся в крайне тяжёлом материальном положении, ещё четыре дня тому назад установили раскладушки и объявили голодовку. Две наши съёмочные группы прибыли туда к полудню. Одной группе предстояло пообщаться с голодающими. Задача другой группы — освещать события, происходящие перед зданием управления предприятием. На его территории мы увидели большое скопление людей. У ворот путь нам преградили охранники. Один из них стал кому-то докладывать по рации о нашем прибытии. Через минуту он сообщил:

— Впускать вас на территорию нам запрещено.

Увидев наш автобус, толпа бастующих ринулась к воротам, оттеснила сопротивляющихся охранников, открыла ворота и пропустила нас ближе к входу в здание. Людмила Стародумова со своим оператором бросились к входу. Охранники стали пытаться отобрать камеру у оператора и отталкивать Люду. Завязалась драка бастующих с охранниками. Мой оператор начал всё это снимать. Люди подхватили Стародумову, её оператора и, буквально внесли на себе в здание, заблокировав своими телами дверь снаружи.

— Смотрите на окно! — крикнул мужчина рядом.

Оператор навёл на него камеру. Из-за шторы за толпой наблюдал директор. Он звонил кому-то по мобильному телефону. Кто-то из толпы бросил камень в это окно. Он попал в раму, и директор исчез. Через какое-то время на территорию въехала машина с людьми в камуфляжной одежде и масках на лице.

— Ах ты, шкура! — взревел какой-то рабочий в толпе. — Значит, нам зарплату платить тебе нечем, а на услуги этих «ублюдков» у тебя деньги нашлись?!

После этих слов в окно вновь полетели камни, бутылки, палки. Люди в масках, прикрываясь прозрачными щитами, начали оттеснять толпу от здания. Теперь камни летели в них. Тем временем в ворота въехали две чёрные машины и остановились. Из первой машины вышли четверо мужчин в чёрных костюмах, и пошли ко второй. Из неё вышел один представительный мужчина, подал знак первым четверым. Те остановились, наблюдая за толпой. Представительный мужчина пошёл навстречу к людям в камуфляжной форме.

— Вас кто сюда звал? — только и спросил он спокойно.

Толпа замерла. Мужчина направился к входной двери, толпа расступилась, пропуская его.

— Кто это? — спросили из толпы.

— Губернатор.

— Ты смотри, — удивился рядом стоящий мужчина, — приехал.

— Братцы! — закричал кто-то удивлённым голосом. — А куда орлы-то в масках подевались?

— Вот могут же вовремя улететь незаметно, когда захотят! — съязвил женский голос из толпы.

Я окинула взглядом территорию перед зданием. Людей в камуфляжной одежде и в масках действительно нигде не было видно, словно испарились.

Полчаса губернатор находился в кабинете директора. В это время люди, ожидая результатов их переговоров, обменивались друг с другом обидами на руководство предприятия и тяжестью материального положения их семей.

— Представляете, какая сволочь наш директор, — озлобленно начал один рабочий, — я попросил его выдать мне хоть часть долга по зарплате. Объяснил, что сын учится в институте другого города и ему уже нечего там есть и не за что. А он мне ответил: «Зачем ему учиться? Пусть приходит на наше предприятие и пашет на меня».

— А у нас с мужем вся душа изболелась о детях, — продолжила рядом стоящая женщина. — Ладно, мы с ним раньше питались, как попало, но хоть близняшки наши ели в детском саду нормально. А в этом месяце их в детский сад не пустили. Мы не смогли заплатить садику за их содержание. Теперь голодаем все.

— Мы не можем оплатить обучение дочери в институте, — посетовала другая женщина, — она может вылететь с четвёртого курса. Просили директора выдать нам нужную сумму, так он ответил:

— Зачем вы зря тратите деньги на её учёбу? Сейчас молодёжи с высшим образованием в два раза больше, чем их нужно стране. Пусть идёт дома строить. Пользы будет больше!

Из двери к народу вышли губернатор с директором предприятия.

Ещё целый час длились разбирательства коллектива с их работодателем в присутствии губернатора. Затем начались обещания директора погасить задолженность по зарплате в течение недели.

— Я прослежу, — спокойно произнёс губернатор и направился к машине.

Толпа стала расходиться по рабочим местам. Группа голодающих людей отказалась покинуть свои места до получения заработка в полном объёме. Кто-то продолжал возмущаться, не веря обещаниям.

Съёмочные группы вернулись в студию телевидения уставшими, вскипятили чай, сделали бутерброды и сели перекусить.

— Мы с Колей записали такие жуткие рассказы голодающих, — сказала Людмила Стародумова. — Посмотри в вечерних новостях, сейчас будут готовить наш материал.

Вечером дома я включила телевизор как раз в тот момент, когда начали показывать беседу моей коллеги с женщиной.

— Скажите, пожалуйста, что заставило вас прибегнуть к такой крайней мере, как голодовка? — спросила она. — Ведь это может негативно отразиться на вашем здоровье!

— Мы с мужем вместе работаем на этом предприятии. Когда нам пообещали последний раз выплатить долг по зарплате, мы продали свой частный дом, заняли денег у родственников и вложили их в строительство квартиры. Затем сняли квартиру для нас с мужем и дочери с грудным ребёнком. Заплатили арендную плату за полгода вперёд. Именно в этом доме, в котором мы сняли жильё, и произошёл недавно взрыв газа. Мы с мужем успели уйти на работу до того, как он произошёл. Наша дочь получила серьёзные травмы и попала в больницу на длительный срок. Сейчас нам жить негде, снять другую квартиру не за что. Хорошо, хоть внука удалось на время определить в «Дом малютки».

— А как же вы живёте? — На какие средства существуете?

— Мне стыдно говорить об этом, — вступил в разговор её муж, лежащий на соседней раскладушке, — поэтому я лучше промолчу.

Людмила не называла фамилий этих супругов, но я уже поняла, кто они.

— Так вот, почему Максимка оказался в доме малютки!

Утром, забыв о семичасовой разнице во времени с Москвой, я набрала номер Нины Васильевны.

— Алло! — услышала я в трубке её сонный голос.

— Нина Васильевна, это я — Ирина. Звоню, чтобы сообщить, что нашла вашего внука.

— Правда, Ирочка? Ну, говорите же, где он?

— Он находится в «Доме малютки» нашего города.

— Даша отказалась от ребёнка?

— Нет, Даша лежит в какой-то больнице. А вот родители её оказались в тяжёлом положении.

И я рассказала всю историю, услышанную в новостях.

— Ирочка, милая, — запричитала моя знакомая, — найди их, скажи, чтобы сняли другую квартиру, я дам им деньги, как только они сообщат, куда их выслать.

— Хорошо, в ближайшие же дни постараюсь выкроить время и съездить на это предприятие. Нина Васильевна, у меня есть фотография вашего внука, дайте мне ваш E: mail, я вышлю её через Интернет.

— Сейчас, Ирочка! — обрадовалась она и продиктовала его мне.

Утром на работе ко мне подошла Людмила.

— Ну, что, смотрела вчера наш материал?

— Ужас, какие только сюрпризы жизнь не подкидывает людям?!

— Так вот, слушай, — продолжила Стародумова, — помнишь, слова мужчины о том, что ему стыдно рассказывать, как они с супругой выживают?

— Ну, помню.

— Мне потихоньку не на камеру одна голодающая женщина, лежащая в конце коридора, рассказала, что та супружеская пара каждый день на рассвете ходит по городу, собирает бутылки и алюминиевые баночки из-под пива. Потом сдаёт их, на эти деньги носит передачи дочери в больницу и сама питается. А где эти супруги сейчас живут, она не сказала?

— Скорее всего, раскладушка в коридоре здания предприятия для каждого из них теперь является единственным местом жительства, — предположила она.

В течение двух дней я не могла вырваться с работы, чтобы отыскать Дашиных родителей. На третий день у меня это получилось, я села в свою машину и полетела на это злополучное предприятие, чтобы предложить Пчелинцевым помощь Нины Васильевны. Извиниться от её имени за причинение страданий их дочери, им самим, и рассказать, что от Сергея могут рождаться дети чернокожими. Только сам он об этом прежде не знал.

На территорию предприятия охранник меня не пропустил. Я попросила его вызвать супругов Пчелинцевых. Он позвонил в отдел кадров, поговорил с кем-то, а затем, положив трубку, сообщил, что они уволились.

— Как уволились? Ещё два дня тому назад они лежали на раскладушках в коридоре, а сейчас их здесь уже нет?

— Всем работникам, объявившим голодовку, на следующий же день погасили задолженность по зарплате, — пояснил охранник.

— Но почему они оказались уволенными?

— А вот этого я не знаю.

Я не собиралась уходить ни с чем. Поэтому осталась стоять перед проходной, в надежде встретить кого-нибудь из сотрудников предприятия и получить нужную мне информацию. Ждать мне пришлось долго. Окончилась смена, и люди стали выходить на улицу.

— Можно вас на минуточку! — обратилась я к уже знакомому мне по репортажу мужчине.

— А, это вы, смотрел вчера нас с вами в новостях…

— Мне надо найти супругов Пчелинцевых, помогите мне, пожалуйста, — перебила я его.

— А зачем они вам?

— Я должна сообщить им, куда можно обратиться за помощью.

— Леонид, — окликнул он проходящего мимо мужчину, — ты Пчелинцевых не видел?

Тот подошёл к нам.

— Они вчера получили зарплату и сразу уволились без отработки.

— Вы не знаете, где их можно найти?

— Не знаю, но слышал, что на следующий день после передачи по телевидению, их нашёл какой-то мужик и пригласил работать в его частном пансионате или доме отдыха с предоставлением им помещения для проживания с дочерью и внуком.

— Слава Тебе, Господи! — обрадовалась я. — Мир не без добрых людей!

Я попрощалась с мужчинами и поехала дамой. Следы Даши снова потерялись.

После ужина я села за компьютер. Отсканировала фотографию Максимки, написала письмо Нине Васильевне о том, что узнала об увольнении родителей её бывшей снохи. Сообщила, что неизвестно, где находится этот пансионат, в который их пригласили работать с предоставлением места проживания, и отправила всё это по Интернету.

Честно говоря, я уже устала разбираться с этой историей. Да меня никто и не обязывал это делать. Но какая-то профессиональная, корреспондентская жилка внутри меня заставляла возвращаться к ней вновь и вновь. Возмущало и то, что Нина Васильевна до сих пор не сообщила об исчезновении Сергея своему мужу.

Почему её супруг не бьёт тревогу по поводу того, что Сергей ему так долго не звонит, для меня оставалось загадкой. Почему Сергей не выходит на связь с родителями?

Но потом, вспомнив, как Нина Васильевна в разговоре с мужем из моей квартиры передавала ему привет от её московской подруги Антонины, решила, что она вполне могла заморочить ему голову какой-нибудь очередной историей про сына. Да такой историей, что у него отпала всякая необходимость переживать по поводу отсутствия звонков от него. Скорее всего, с помощью подобных обманов она бережёт его нервы и здоровье.

Два дня я не предпринимала никаких попыток искать Дашу.

— Ну, если Нина Васильевна не горит особым рвением отыскать её, то зачем это надо мне — совершенно постороннему человеку?

На дворе стояло бабье лето. Я собралась и отправилась в парк погулять. Жара спала, но на улице было тепло, хорошо, светило солнце, летели куда-то паутинки, божьи коровки. Люди все ходили спокойные, радовались разукрашенной в разные цвета природе, дети составляли из разноцветных листьев букеты. Я села на скамейку напротив киоска, у которого мы впервые встретились с Владимиром, и загрустила:

— Ну, зачем я прошла тогда здесь? Зачем познакомилась с ним? Чтобы носить под сердцем его ребёнка и страдать? Всё, всё, всё, успокойся! — приказала я себе. — Главное — это малыш! Не стоит думать о печальном, ребёнку это не на пользу.

Но как же тяжело было быть беременной. Хотелось чувствовать, что кто-то ещё радуется вместе с тобой будущему появлению на свет этого крошечного существа! Не хватало рядом мужчины, любящего и всегда поддерживающего меня! Ну, пусть даже просто потакающего всем капризам во время моего интересного положения! Мой «стервоз» беременных в одиночку переносился очень тяжело.

Разумеется, этим мужчиной я хотела бы видеть только Володю.

Мои размышления прервал грохочущий звук у скамейки. Я перевела туда взгляд. Рядом с урной на низенькой тележке с колёсами сидел безногий мужчина лет пятидесяти. В руках у него были деревянные чурбачки, которыми он отталкивался от земли, заставляя тележку ехать. На талию была надета петля из верёвки. Она тянулась к фанерному ящику на колёсиках, стоящему за мужчиной. Ящик внутри был разделён перегородками на три отделения: для стеклянных бутылок, пластиковых и для пивных банок. Мужчина наклонил урну, вытащил алюминиевую пивную банку, поставил её на асфальт. Вытянул из-за пояса молоток, ударил им по банке, сплющив её, и бросил в одно из делений ящика. Я машинально вынула из сумки кошелёк, достала из него сторублёвую купюру и протянула мужчине. Он смотрел на неё несколько секунд, потом поднял глаза на меня и произнёс:

— Ты что, девонька, сбрендила! Я что, просил у тебя деньги?

— Нет, — ответила я, испугавшись, — но вижу, как тяжело достаётся вам хлеб, и захотела помочь.

— Э-э-э, дорогая, — протянул он, — я зарабатываю деньги сам, и это даёт мне чувствовать себя человеком. Давно перестал стыдиться того, чем занимаюсь. Главное — что хоть в этом я нашёл себя, а не подох от тоски в одиночестве или от пьянства. Всего тебе доброго, — сказал он и оттолкнулся от земли чурбачками.

Две тележки дружно тронулись и поехали друг за дружкой к следующей урне.

— Здорово, что человек не упал духом, — подумала я, — показать бы его на всю страну по телевидению, как пример для тех, кто совсем потерялся в жизни, но имеет руки и ноги. Таких людей, не сумевших приспособиться к жизни в новой России, стало много. Одни из них ударились в пьянство, другие — наркоманят, третьи — бездельничают. Кто-то впал в уныние и депрессию?! И всё это ведёт к деградации личности, а значит и к деградации части населения государства, ослабляя его изнутри.

Я машинально погладила свой животик и подумала:

— Мужчина с такой проблемой нашёл себя в жизни и счастлив, а я, ожидающая рождения малыша, при этом совершенно здоровая, впала в депрессию только из-за того, что нет рядом его отца. Возьми себя в руки и топай домой!

Прошло ещё два дня. Ко мне пришла в гости Татьяна.

Она сообщила, что вчера в больницу опять приходил тот молодой человек, который показывал ей фотографию девушки, переведённой в психиатрическую больницу. Он рассказал, что на днях смотрел телевизионные новости, а в них показали людей какого-то предприятия, объявивших голодовку. Среди них были родители этой девушки. Они сообщили вашему корреспонденту, что их дочь после взрыва привезли в больницу. А их внук находится в доме малютки. В справочной службе скорой помощи он узнал, что всех пострадавших из этого дома госпитализировали в нашу больницу.

— Получается, что эта девушка и есть Даша, — сделала вывод Татьяна.

— Как мы сразу не догадались? — удивилась я. — Ты так и не сказала ему, где она сейчас лечится?

— Нет, не сказала.

— А какого он возраста? — спросила я в надежде, что это объявился Сергей.

— Максимум двадцать четыре года.

— А как выглядит?

— Ну, такой высокий, худощавый, с волнистыми русыми волосами. А больше я ничего не запомнила. Я подумала, что это какой-нибудь родственник, но потом вспомнила, что в первый свой приход он представился Татьяне знакомым Даши.

— Тань, мне кажется, что Даша имела в виду Максимку, когда говорила в неадекватном состоянии, что не хочет этого ребёнка. Вероятно, она здорово устала оправдываться перед всеми и ловить на себе и на малыше косые взгляды. Вот психика и не выдержала.

И тут мне пришла в голову одна мысль: а что если попытаться встретиться с ней в больнице и объяснить причину рождения её сына чёрным? Возможно, она быстрее пойдёт на поправку?

— Таня, ну помоги мне увидеться с Дашей и рассказать ей всё.

— Тебе не разрешат с ней встретиться, — твёрдо заявила она. — Я могу позвонить, как медик, её лечащему врачу. Честно рассказать ему обо всём, что мне известно от тебя. А как донести информацию до своей больной, он решит сам. И то, если поверит в достоверность моих слов. Ведь я ей никто. А вдруг эта информация окажется неверной. Какими могут быть потом последствия для девушки?

Такой вариант меня тоже устраивал. Ведь надо было попытаться хоть как-то помочь Даше выздороветь и вновь воссоединиться с Сергеем, когда он найдётся.

На следующий день Татьяна дозвонилась в психиатрическую клинику. Объяснила, что она врач травматологического отделения, из которого к ним привезли Дарью Вавилову или Пчелинцеву, и попросила пригласить к телефону её лечащего врача. Врач выслушал её и сообщил, что родители забрали девушку из больницы.

— Она ещё не совсем выздоровела, но насильно держать больную в клинике у нас нет прав и оснований, — пояснил он. — Так как для общества она не опасна.

Когда подруга позвонила мне и сообщила о выписке Даши из больницы, я поняла, что теперь мне её уже не найти. Скорее всего, родители увезли её с ребёнком с собой в пансионат, а где он находится, никому не известно.

Я вновь позвонила Нине Васильевне, рассказала последние новости о бывшей снохе, её ребёнке и супругах Пчелинцевых. Выслушала благодарность за отправленную мной фотографию Максимки и попрощалась с ней.

— Всё, хватит мне заниматься этим делом! — твёрдо решила я. — Мне надо больше гулять, отдыхать, правильно питаться. А то забила свои мозги поисками чужого ребёнка, а о своём будущем малыше и не забочусь!

УЗИ показало, что у меня родится мальчик.

— Я и сыну буду рада, и против дочери не возражала бы, — решила я давно для себя. — Вот только растить мальчика без отца будет тяжело. Ему обязательно нужно мужское воспитание, чтобы не вырасти хлюпиком.

Я снова загрустила, вспоминая о том, как мне было хорошо с Владимиром, и какие планы я строила с ним на будущее.

Глава 4

Вечером меня навестила Наташа. Сообщила, что на работе ей предложили двухдневную путёвку на троих в дом отдыха или пансионат. Попросила смотаться с ней и Татьяной отдохнуть на выходные.

Я удивилась, что у них в больнице продолжают выдавать путёвки, как в советские времена. Но оказалось, супружеская пара врачей приобрела её где-то для себя и своей дочери, но по семейным обстоятельствам поехать не сможет.

— Это недалеко от города, — пояснила подруга. — Там есть озеро, лес. Соглашайся. Мы поедем на моей машине. Татьяну прихватим с собой.

Честно говоря, меня стало тяготить одиночество, и я согласилась. Заезжать в этот дом отдыха предстояло в пятницу вечером. Я заранее подготовила всё необходимое в дорогу, чтобы завтра после работы сразу тронуться в путь.

Подруги заехали за мной в восьмом часу вечера. На обратной стороне путёвки имелась карта маршрута к этому дому отдыха. Так что мы без труда добрались до него за полтора часа. Перед ним находилась стоянка для личного транспорта отдыхающих. Там Наташа и поставила свою машину. За высоким забором мы увидели два двухэтажных кирпичных здания, две большие открытые веранды со столами и стульями, площадку для танцев на воздухе, место с мангалами, котлами, барбекю, какие-то хозяйственные постройки. Задняя часть территории не имела ограды. Там был выход в лес и к озеру. Нас встретил у ворот сотрудник дома отдыха и проводил в здание. Пока Наташа оформляла нас в номер, я просмотрела прайс-лист услуг, предоставляемых домом отдыха.

— Массаж с мёдом, с ароматическими маслами, тайский массаж, обёртывания горьким шоколадом, русская баня, сауна с бассейном, услуги парикмахера, маникюрши, рыбалка на озере, прогулка по лесу, различные кулинарные изыски и танцы на свежем воздухе, — прочитала я и расстроилась.

Из всего предлагаемого множества платных услуг нам с Татьяной подходила прогулка по лесу, рыбалка на озере да шашлык на природе. Наташа могла попробовать всё, она — не беременная. Четырёхразовое питание входило в стоимость путёвки.

Но не тут-то было! Наталия захватила с собой видеокамеру, и наш с Таней покой был потерян на два дня. Подруга, обеспокоенная тем, что наши беременности протекают без виновников их возникновения, решила развеселить нас и снять на камеру в этом интересном положении. Когда мы с Таней стали сопротивляться её задумке, она пояснила:

— Ну, должны же отцы ваших мальчиков хоть на экране увидеть результат своего труда!

Что только она с нами не вытворяла, в какие только непосильные для женщин в положении позы она нас не ставила! При этом наши животики всегда должны были быть на переднем плане. В субботу после обеда к Наташе подошёл приятный мужчина из числа отдыхающих и предложил:

— Позвольте, я поснимаю вас с вашими подругами. Втроём вы будете лучше смотреться.

— Да вы что! — возмутилась, шутя, Наташа. — Я же могу заразиться от этих рахитиков!

— Не бойтесь, эта болезнь не страшная и через девять месяцев проходит.

Теперь нашу компанию разбавлял единственный кавалер. Он сводил нас в лес, на озеро, угостил шашлыками, а вечером купил четыре билета на танцплощадку.

— Не-е-е-т, — закричали мы с Таней, — это развлечение не для нас! Но спорить с ним было бесполезно. Он по очереди занёс нас туда и приказал нашей подруге не выпускать за пределы ограды. Потом начал преподавать нам мастер — класс по танцам для беременных в самом центре площадки. Мы с Таней быстро усвоили — лучше слушаться, чем с ним спорить. Отбросив всякий стыд, мы занялись танцами. Толпа вокруг нас подбадривала и хлопала, а некоторые смеялись до слёз. Мы вошли в азарт, а Наташа всё это время снимала наше представление на камеру. Поздно вечером мы кое-как доползли до своих кроватей.

— Девочки, я вас покидаю, иду на свидание с Анатолием, — предупредила Наташа, складывая в пакет простыню, полотенце и всякие другие принадлежности.

— В сауну идут, — решили мы с Татьяной и порадовались за подругу.

Утром мы проснулись от возни в дверях. Наша подруга пыталась войти в комнату, но друг не отпускал её.

— Всё, отпусти, иначе я прямо здесь умру от усталости, — еле ворочая языком, умоляла она.

Увидев, что мы смотрим на неё, она стала просить:

— Девочки, голубушки, помогите! Он меня не отпускает!

— Да мы тоже не хотели идти на танцплощадку, но ты же не нам помогла, — съязвила я, — так что мы можем помочь тебе так же.

— Садистки! — выкрикнула она, поднатужилась, выдернула свою руку из цепких пальцев Анатолия и быстро закрыла дверь на защёлку.

Пока Наталья находилась в ванной комнате, мы с Татьяной радовались тому, что подруга наша проспит целый день и не будет нас доставать. Она действительно спала до обеда. А вот её ухажёр так и не дал нам покоя.

— Как только он не свалился с ног? — удивлялись мы с Таней.

Теперь он всюду преследовал нас и пытался выудить информацию о Наташе. Его интересовало всё: где она живёт, с кем, замужем или нет, какое имеет образование…

— А чем же вы, Анатолий, с ней ночью занимались, — спросила Татьяна, — если всё это не у неё, а у нас спрашиваете?

Рассказывать о своей подруге мы ему ничего не стали. Захочет — сам узнаёт у неё.

К обеду Наталья вышла вся такая загадочная, весёлая, отдохнувшая. Толик сразу сорвался с места и куда-то убежал. Она посмотрела ему вслед растерянным взглядом, села за стол и спросила тихим голосом:

— Почему он ушёл? Я, что такая страшная сегодня?

Мы и сами ничего не поняли, поэтому просто пожали плечами. Спустя десять минут Анатолий вернулся с букетом орхидей, галантно поцеловал подруге руку и уже ни на минуту не отходил от неё. Он сразу заявил, что Наташа послана ему Богом, потому что чувствует это, и теперь она от него никуда не денется. Вечером мы отправились домой. Машина Анатолия следовала за нами. Наташа развезла нас с Таней по домам и отправилась к себе. Через два дня она рассказала мне по телефону, что не захотела говорить Анатолию о том, что живёт одна, так как не знает о нём ничего. К себе в гости его не пригласила. А он наоборот настоял, чтобы она посмотрела, как он живёт, и позвал в своё жилище. Сегодня вечером после работы она отправится к нему на своей машине. На всякий случай продиктовала мне его номер телефона, номер машины и адрес. На следующий день уже делилась впечатлениями от поездки. Её устраивало в нём всё, и даже то, как он живёт. Анатолий не собирался продлевать конфетно-букетный период и настоял, чтобы Наташа переехала жить к нему немедленно.

— Он, как помешанный, — пропела подруга с восторгом, — даже на минутку не хочет меня от себя отпускать! Мне это нравится. Я давно не чувствовала себя кому-то нужной.

— А ты испытываешь к нему какие-нибудь чувства?

— Влечение и интерес есть, а остальное, вероятно, придёт позже.

— А если не придёт? Не торопишься ли ты?

Наташа не ответила, а вскоре переехала жить к Анатолию и стала редко звонить нам с Татьяной. Прошло полмесяца.

— Приди ко мне, — попросила Татьяна по телефону, — надо обсудить кое-что.

Я отправилась к ней.

— Знаешь, — начала она, — я не выдержала и сходила в детское отделение к Наталье повидаться. Ты бы видела, что с ней стало! Она полупомешанная, худая, с синяками под глазами, вся издёрганная, почти не владеет собой. Мы вышли с ней в коридор, и она рассказала мне о том, как живёт с Толиком. Он её никуда одну не выпускает, ездить на её машине тоже не разрешает. На работу привозит сам, и сам забирает обратно. Дома на неё кричит, замахивается, если что-то ему не нравится. И даже дважды бил, когда Наташа собиралась от него уйти. Постоянно нудит и читает ей нравоучения, умничает, повторяет одно и то же бесконечное количество раз, пытается выставить её дурой в любом разговоре и вызвать в ней комплекс неполноценности. Она уже не может его терпеть. Когда, слышит его голос, падает на кровать и лежит в прострации с открытыми глазами. Психика больше не выдерживает. Он просто энергетический вампир. Толик чувствует себя хорошо только тогда, когда выведет её из себя или доведёт до белого окаления.

— Так зачем она всё терпит и не уходит от него?

— Он её никуда не выпускает, и предупредил, что хоть где её отыщет.

— Значит, надо посадить её в машину и увезти ко мне.

— Но у неё там все вещи, золотые украшения!

— Да пропади они все пропадом, эти вещи и украшения! Сейчас надо её спасать!

— Понимаешь, она же всё равно выйдет на работу в больницу, а он её там отловит!

— Значит надо обратиться в милицию!

— Она его уже пугала милицией, а он посмеялся и сказал, что милиция в семейные дела не вмешивается. Ведь она по своей воле к нему переехала.

— Тань, у тебя же брат работает в милиции, попроси у него помощи.

— Я уже разговаривала с ним на эту тему. Брат сказал, что приехать забрать её сможет, но проблему это не решит. Толик выловит её снова. Доказать, что это похищение и насильственное удержание человека в неволе, будет невозможно, да и Наталья вряд ли захочет раздувать эту историю до такой степени.

— И всё-таки что-то надо придумать! Ты поговори ещё раз с братом, может он сможет найти выход из сложившейся ситуации!

Ещё через неделю Татьяна приехала ко мне со своим братом Игорем. Она сообщила, что снова встречалась с Наташей. Что она уже находится в таком ужасном состоянии, что больше медлить нельзя.

Игорь взял у меня номер телефона, машины и адрес Анатолия, которые Наташа продиктовала мне перед отъездом к нему. Он предупредил, что сегодня вечером его друзья привезут нашу подругу ко мне, а я была готова её встретить.

— Наташа оформила отпуск с завтрашнего дня, — сообщила Татьяна, — мы предупредили её о сегодняшнем визите в дом Анатолия и попросили незаметно собрать всё самое ценное, чтобы вывезти.

Оказывается, Игорь разработал целую операцию, и привлёк к её выполнению много людей. Весь вечер я ждала её приезда. Наконец-то в прихожей раздался звонок, и я открыла дверь своей подруге, которую давно не видела. Я еле сдержалась, чтобы не заплакать при виде её. Наташа действительно была неузнаваемая. Осунувшаяся, бледная, похудевшая, с потухшими глазами, казалось, она еле держится на ногах. Во всём её виде чувствовалась какая-то обречённость и безволие. И всё это произошло с ней за каких-то три недели. Она прошла в комнату, опустилась на диван и стала рыдать. Я принесла ей стакан воды.

— Выпей, и успокойся, всё уже позади.

Затем приготовила ужин, достала коньяк, поставила всё на стол. Вскоре Наташа прошла в ванную, умылась, вернулась ко мне в кухню и произнесла в чувствах:

— Ну, привет, что ли, подруга!

Мы обнялись и постояли так немного, словно подпитывая друг друга своей энергией.

За столом Наташа рассказала, что когда они с Анатолием вышли из лифта на лестничную площадку, и он открыл дверь в квартиру, откуда-то выскочили несколько человек и втолкнули их в квартиру. Затем один здоровый мужик с крутой внешностью набросился на Наталью со словами:

— Ах ты, гадина, не успел муж уехать на месяц, а ты уже к другому залезла в постель! А ну быстро собирай свои шмотки! Он убедительно грубо толкнул её в комнату. Наталья стала лихорадочно собирать вещи и плакать. Анатолий начал вырываться и не давать Наталье собираться. Другие мужчины удерживали его до тех пор, пока подругу не спустили в лифте. Когда они расселись по нескольким машинам и поехали, Толик тоже выскочил во двор, сел в свою машину и попытался броситься в погоню. Сопровождающие её люди рассмеялись и сообщили, что проткнули на его машине все шины. Наташу привезли к моему подъезду, высадили и уехали.

— Я даже не успела их поблагодарить! — расстроилась подруга. — Иришка, я больше никогда не посмотрю на мужчин, я их боюсь!

— Время покажет, а пока восстанавливайся и возвращайся к нормальной жизни. У меня будешь находиться до самого выхода на работу из отпуска. Да и мне не будет скучно.

Татьяна приходила к нам по вечерам и рассказывала, что каждое утро видит машину Толика на стоянке перед больницей. Она купила и вставила в мобильный телефон Наталии другую SIM — карту, чтобы тот не доставал её телефонными звонками. Однажды Таня намеренно вышла к парковавшейся машине Анатолия на стоянке у больницы.

— О, Анатолий, привет! — воскликнула она, когда он открыл дверцу.

Сделав вид, что ей ничего не известно о произошедших событиях, она спросила:

— А куда перешла работать Наташа?

— Как перешла?

— Мне сказали в отделении, что подруга моя уволилась за один день. Она нам с Татьяной не даёт о себе ничего знать.

Тогда Анатолий рассказал, как у него отобрали Наташу.

— Я догадываюсь, кто за ней приехал, тебе лучше забыть о Наталье и не связываться с её похитителем. К тому же она любит его.

— Тогда зачем она переехала ко мне жить?

— Понимаешь, её любимый так внезапно куда-то исчез в прошлый раз, что она решила, будто он её бросил. Наталия очень переживала по поводу его исчезновения. Думаю, что теперь живёт в его загородном доме, правда я там никогда не бывала. Даже не знаю, где он находится.

Больше машина Анатолия перед больницей не останавливалась, а подруга после отпуска спокойно приступила к своей работе на прежнем месте.

Однажды девчонки пришли ко мне с видеокамерой и предложили вместе посмотреть то, что было снято в доме отдыха. От увиденного на экране мы хохотали от души. До чего же мы с Таней смешно выглядели, а особенно на танцплощадке! Как пингвины. Наташу передёрнуло, когда она увидела Анатолия.

— Получается, что он и вас подчинил своей воле, если смог заставить двух беременных женщин так выплясывать принародно.

— Останови и прокрути немного обратно. Вот, — ткнула Таня пальцем в экран, — это тот парень, который разыскивал Дашу.

На экране мы увидели прошедшего позади нас молодого человека с большим подносом, наполненным сырыми шашлыками на шампурах. Он направился в сторону мангалов и поставил поднос на стол. В нём я узнала парнишку из Дашиного села и сообщила об этом подругам. Вероятно, он продолжал любить её, если разыскивал. А возможно, совесть заела. Ведь это его дружки били окна в доме родителей Даши и вынудили их продать его.

— Знаете, девчонки, я хочу, чтобы она осталась с этим юношей, а не со своим Серёжей, — выдала Татьяна. — Мне он понравился.

А Наташа рассудила по-своему:

— Не нужно Даше оставаться с ним! Сергей должен найти её, объяснить причину рождения их сына чернокожим и восстановить семью. Для ребёнка всегда лучше иметь обоих родных родителей.

У Тани в сумочке ожил мобильный телефон. Она вытащила его и взглянула на дисплей.

— О — о — о, нет! — почти прорычала она раздражённо.

Потом приложила мобильный к уху.

— Алло!

Пока подруга слушала голос в трубке, её глаза гневно шарили по стене. Она явно подыскивала нужные слова, чтобы достойно ответить, и выпалила:

— Прекрати меня доставать! Нет! Не для того я разводилась, чтобы снова тебя принимать и терпеть все твои выходки!

Она нажала на кнопку сброса и швырнула телефон на диван.

— Снова Миша объявился? — предположила Наташа.

— Да, девочки, ещё дней десять тому назад! С тех пор мне нет от него никакого покоя! Достал!

— А чего он хочет?

— А он, оказывается, давно за мной наблюдает! Смагин на сто процентов уверен, что мужчины у меня нет, а пузо растёт! Вот и вызвался стать отцом моего будущего ребёнка.

— С чего это вдруг?!

— Он сказал, что в процессе поиска той единственной нужной ему женщины методом проб и ошибок, он понял, что я и есть та самая — единственная. Теперь он упорно встречает меня у подъезда, когда возвращаюсь с работы, и провожает до квартиры. В квартиру я его, естественно, не впускаю. Два дня тому назад он демонстративно просидел всю ночь на ступеньке у лифта. На вопросы соседки по этому поводу отвечал, что мы с ним ждём ребёнка, а я не в духе и не пускаю его домой. И добавил:

— Ну, не спорить же мне с беременной женщиной.

— Представляете, чем это может закончиться, если я не смогу отделаться от него до возвращения Владимира?! Или, если «доброжелательные» соседи когда-нибудь передадут Владимиру слова Михаила о том, что мы с ним ждали общего ребёнка.

— Ну, и как ты намерена с ним поступить?

— Пока не знаю. Все уговоры и мои ультиматумы на него не действуют.

* * *

Михаил Смагин — бывший муж Татьяны. Мужчина он удивительный, способный превращать свои недостатки и пороки в достоинства и извлекать из них выгоду. Непредсказуем в поступках и суждениях.

Семь лет тому назад Татьяне захотелось обновить свой гардероб. Она отправилась в центр города, чтобы пройтись по магазинам. Шопинг в тот день не удался. Потратив на него много времени, она так и не нашла ничего подходящего из одежды и обуви. Купила пару украшений, положила их в сумочку и отправилась на автобусную остановку. Когда подошёл автобус, она вошла в него и встала на задней площадке у окна, так как все сидячие места уже были заняты более расторопными пассажирами. Вслед за ней в автобус поднялся мужчина лет тридцати. Автобус тронулся, а мужчина уставился на неё своими чёрными маслеными глазами и спросил:

— Куда мы едим?

— Мы едим домой, — съязвила она, поняв, что тот пытается к ней клеиться, — а куда едете вы, мы не знаем.

— Я еду за вами, — заявил он, ничуть не сомневаясь в своём успехе, — вы даже не заметили, что я уже целых два часа мотаюсь вместе с вами по магазинам.

Тане не понравилось, что она столько времени была под пристальным вниманием незнакомого человека и не знала об этом. Она внимательно посмотрела на собеседника, продолжающего что-то говорить и демонстративно выставляющего ей на обозрение свои зубы.

— Интересно, — подумала она, — как ему такой косметический, а точнее сказать — анатомический недостаток удаётся сделать привлекательным?

Рот выглядел довольно-таки сексапильно, но при этом зубы в нём были все слишком разной длины, формы и торчали во все стороны. Вместо вторых зубов справа и слева на верхней челюсти виднелись маленькие пенёчки коричневого цвета. Губы были крайне узкими, при закрытом рте вообще невидимыми. Все эти недостатки, ничуть не портили его. Никакой особой мужской красоты в Татьянином спутнике не наблюдалось, но обаятельным и привлекательным его можно было назвать. Девушка сделала серьёзное выражение лица и отвернулась от него к окну, дав понять, что больше не желает с ним общаться. Минут через двадцать она вышла на своей остановке. Подходя к своему дому, услышала:

— Девушка, подождите, пожалуйста! Я в этом городе всего неделю живу, и ещё не научился в нём ориентироваться. Подскажите, хотя бы, как мне вернуться обратно в центр города?

— Вернитесь на остановку, перейдите дорогу и дождитесь своего автобуса в противоположную сторону.

Она повернулась, чтобы уйти, но он преградил ей дорогу.

— Неужели мы с вами вот так и расстанемся?

— Извините, я очень спешу!

— Тогда давайте встретимся завтра в центре на той же остановке в девятнадцать часов.

Она решила, что лучше пообещать и не прийти, чем отказаться и ещё какое-то время терпеть его уговоры. Поэтому ответила:

— Хорошо.

Они попрощались и расстались. Поздно вечером, лёжа в постели, Таня вдруг подумала:

— Почему бы не встретиться с ним? Что я от этого теряю?

И на свидание пришла. Они представились друг другу по именам. И Михаил попросил:

— Ты не могла бы познакомить меня с вашим городом?

— А ты откуда приехал, и что здесь делаешь?

— Я — москвич, окончил аспирантуру и приехал в один из ваших институтов преподавать. Совсем не ориентируюсь здесь.

За несколько встреч Таня сводила его во все музеи, показала парки, бульвары, кинотеатры, театры, центральные магазины, места отдыха молодёжи, пляжи и другие достопримечательности города. Когда он узнал, что она врач, то обратился с просьбой:

— Не могла бы ты устроить одного моего знакомого к хорошему врачу?

У него есть небольшие проблемы с потенцией.

Такого врача она знала. Поэтому сказала, что сначала договорится с ним, а потом сообщит, когда знакомый Михаила сможет прийти к нему на приём. Правда, ей почему-то и в голову не пришло, что Миша, за короткий период пребывания в их городе, ещё не смог бы приобрести себе друга, способного поделиться с ним такой деликатной проблемой мужского здоровья. С врачом она договорилась и предупредила Михаила, чтобы его знакомый прибыл в приёмное отделение больницы за пятнадцать минут до назначенного времени, а она придёт и проводит его к врачу. Но этот знакомый в больницу не пришёл. При очередной встрече с Татьяной Михаил объяснил, что тот не смог явиться по уважительной причине. Она ещё раз договорилась с врачом, но пациент снова не пришёл. Татьяна распекла Мишу в пух и прах:

— Ты пойми, у этого специалиста каждая минута на счету, к нему годами не могут попасть люди! Ты представляешь, как теперь я выгляжу в его глазах? Ведь по моей просьбе он отказал в приёме нуждающемуся в его помощи человеку.

Миша потупил глаза и признался, что никакого знакомого с такими проблемами у него нет, это ему самому нужна консультация.

— Так ты меня постеснялся?

Миша, отведя в сторону глазки, кивнул головой. Её возмущению не было предела.

— Вы, мужчины, какие-то ненормальные! Чего вы стыдитесь?! Да к врачу надо бегом бежать, а не ждать, когда будет поздно! Почему мы, женщины, постоянно следим за своими детородными органами, хотя чаще всего болеем из-за вас? Немедленно к врачу!

Миша посетил врача три раза и больше не захотел ходить. При встрече с Татьяной доктор сообщил, что Смагину необходимо ещё походить к нему, а он лечение забросил.

Объяснять его проблему врач не стал, да и Таня не захотела спрашивать. Когда при следующей встрече девушка дала Мише очередной нагоняй, он промямлил обречённым голосом:

— Да какой в моём лечении толк? Ничто мне уже не поможет.

— Как это не поможет?

Миша посмотрел на неё пристальным взглядом.

— Ты хоть сама веришь в моё исцеление?

— Конечно!

— А вот я сейчас проверю, как ты веришь, — сказал он и предложил: — Выходи за меня замуж!

Услышав это, Таня не смогла произнести ни слова.

— Ну, что молчишь? — с укором спросил он. — То-то же!

— Я не поэтому, — тихим сиплым голосом стала оправдываться Татьяна. — Я просто не готова дать ответ вот так сразу, потому, что не думала пока о замужестве.

— Да ладно заливать! Я никогда не поверю, чтобы девушка в твоём возрасте не была готова выйти замуж. Обычно вы сами бросаетесь на любого мужика, лишь бы он взял вас в жёны. Но, видно, мужчина с такой деликатной проблемой, как у меня, никому не нужен.

— Мне ничего не известно о твоей проблеме.

Михаил, не дослушав, ушёл в расстроенных чувствах, но с гордо поднятой головой. А Татьяна двое суток думала о Смагине, жалела, а потом поддалась на его хитрую уловку. Она сама позвонила ему и сказала:

— Миша, я верю, что у тебя всё будет хорошо, люблю тебя и замуж пойду.

Глава 5

Через день они подали заявление во «Дворец бракосочетания».

— Я одену тебя, как королеву! — обещал он, когда они возвращались домой. — Мы объедем с тобой весь мир!

Обещаниям жениха не было предела, хотя Татьяна его ни о чём никогда не просила. Но его желание, превратить её жизнь в сказку, ей нравилось. Постепенно она начала чувствовать, что действительно любит его. И всё было бы хорошо, но Смагин начал чудить.

За два дня до регистрации брака, Миша ни с того, ни с сего попросил Таню написать письмо ректору его института о том, что он её обманул, пообещал жениться, а когда она ему отдалась и забеременила, то жениться отказался. Выслушав странную просьбу, Таня от возмущения долго не могла произнести ни слова. Сначала она решила, что таким способом он намекает, что передумал на ней жениться. Потом её голову стали посещать другие предположения. Наконец, она не выдержала метаний своих мыслей, собралась с духом, и в сердцах спросила:

— Ты зачем мне морочишь голову? Не хочешь на мне жениться — не женись! Я же особенно не рвусь за тебя замуж! Да и не отдавалась я пока ещё тебе. Может быть, именно этого ты от меня таким позорным способом добиваешься?

— Нет, нет! Ты не поняла меня, Танюша, — стал оправдываться жених, — я хочу на тебе жениться, это так, проверка на вшивость! Прости меня, дурака, этого больше не повторится!

Она тяжело перенесла его глупую выходку, даже хотела отменить свадьбу. Но он уговорил её не делать этого.

Надо сказать, что к моменту регистрации брака у Михаила была куплена однокомнатная квартира в центре города, а Татьяна владела — двухкомнатной. Жених сразу заявил, что не хочет видеть пышной свадьбы, и предложил скромно посидеть у неё дома. Со своей стороны он собирался пригласить девять преподавателей из своего института и свидетеля, а с её стороны должны были присутствовать только родители и свидетельница. Было пошито красивое платье для невесты. Дома родители накрыли шикарные столы и остались дома ожидать гостей.

Когда машина с женихом, невестой и свидетелями подъехала к «Дворцу бракосочетания», Миша пулей вылетел из машины и скрылся за его дверью, чтобы никто из знакомых и студентов его не увидел. Он стоял в фойе бледный и ждал Татьяну. Она подошла к нему.

— Может, ты передумал жениться на мне и тебе стыдно об этом сказать, так давай отменим нашу свадьбу, пока не поздно?!

— Не передумал, — помотал он головой.

Регистрация состоялась, они вернулись домой. Никто из преподавателей на их свадьбу не пришёл. Скорее всего, Миша их и не приглашал. Так вшестером и отпраздновали это знаменательное событие.

Вечером свидетели и родители Татьяны ушли по домам, а у молодожёнов наступила первая брачная ночь. Новоиспечённый муж зажёг свечи, открыл бутылку шампанского, засыпал комнату и постель лепестками роз, включил негромкую музыку. Он был нежен и ласков с Татьяной, ползал по ней, пыжился, а утром спросил:

— Тебе было хорошо со мной?

При этом в его взгляде на жену не было ни тени сомнения в том, что она ответит положительно.

— А разве что-нибудь было? — подумала она.

Но, нежно улыбнувшись, ответила:

— Очень!

Миша чувствовал себя победителем и настоящим мужчиной.

Как врач, и просто женщина, Таня, видевшая его ночью голым, проблему его поняла, но не стала делать из этого трагедию. Поняла и то, почему Смагин не пытался затащить её в постель до свадьбы. Боялся её разочарований.

— Ну, что же, видать такова моя судьба! Надеюсь, муж будет ценить меня за то, что я с ним живу, невзирая на его проблемы. Есть в этом и свои плюсы — он не будет бегать на сторону, — успокоила она себя.

До свадьбы они дружили полгода. Мало это или много, трудно сказать. Но она совершенно его не знала. Мудрые женщины говорят, что с мужчиной можно дружить со школьной скамьи, но не узнаешь до самой свадьбы, что он собой представляет. А поймёшь это на следующий же день после неё. Смагин оказался нашпигованным комплексами, заставляющими его вести себя по-дурацки. Он постоянно читал Тане нравоучения, умничал по любому вопросу. Когда она лежала рядом с ним, он упирался в её висок локтём, скручивал из своих волос на голове кисточку и шоркал по ней пальцами, создавая рядом с её ухом скрип. Сам он в это время задумчивым взглядом смотрел в потолок. Её это, естественно, раздражало, и она отворачивалась от него. Ну, действительно, какой нормальной женщине понравится, что в её виске торчит локоть мужа. Миша же страшно возмущался, когда она убирала голову, ведь локтю не во что было упереться. Рука быстро уставала, и пальцы переставали шоркать кисточку волос.

Дома он никогда ничего не делал. Не вкладывал в их общий бюджет собственных денег. Никогда ей ничего не дарил после свадьбы. Объезжать с ней весь мир, как обещал до свадьбы, не собирался. В квартире Татьяны жил, как в гостях. Для того чтобы писать что-либо или проверять работы студентов, он не садился за письменный стол, а усаживался в кресло, клал на колени свой портфель и на нём всем этим занимался.

Миша часто критиковал преподавателей своего института:

— Эти придурки даже не способны сделать себе имя. Москвичи владеют этим в совершенстве. Они пишут на себя грязные анонимки, лишь бы прославиться, привлечь к своей персоне внимание. А моим коллегам в этом институте лень даже это делать.

Прошло какое-то время. Тане позвонили из его института и пригласили на беседу.

— На какую тему? — удивлённо спросила она.

— Татьяна Павловна, мы хотим пообщаться с вами по поводу вашей жалобы на мужа. Что? Я не писала никакой жалобы.

— Татьяна Павловна, не переживайте, ваша жалоба не станет достоянием общественности. О ней знает узкий круг наших сотрудников. Многие факты из вашего письма мы проверили, и они подтвердились, — сообщили ей уверенным голосом. — Так вы приедете?

— Мне нечего у вас делать, — категорично заявила Татьяна, — я ничего никуда не писала.

Вечером она пересказала этот разговор мужу.

— Не переживай, дорогая, — погладил он её по плечу, — я знаю, что ты не писала эту вонючку на меня. Там описаны факты, которые тебе не могли быть известны. Вероятно, кто-то нахально подписался твоим именем. Вот и всё!

— И я даже знаю, кто это сделал, — подумала она, но не сказала вслух.

Именно в этот год он стал заведующим кафедрой. А должность-то эта была выборной!

— Настоящий москвич! — с иронией подумала Татьяна. — Нашёл способ, как привлечь к себе внимание и сделать своё имя!

Но главный сюрприз её ожидал впереди. Напрасно Татьяна надеялась на то, что, не имея нормального «мужского достоинства», её муж не будет ей изменять. Любимым занятием Миши была охота на красавиц. Он выходил на улицу, отыскивал в толпе такую и начинал преследовать. Он старался любой ценой затащить её в свою однокомнатную квартиру, которая пустовала после его женитьбы, и лечь с ней в постель. Татьяна долго не могла понять, почему её муж никогда не предлагает ей посетить эту квартиру? Почему он её не сдаёт? Ведь от этого была бы материальная выгода ему. Однажды, спустя два года после свадьбы, она взяла в шкафу один экземпляр ключей от его квартиры и отправилась в неё. Ну, должна же она знать, что там есть! Семья они или нет?! Она открыла дверь, вошла, закрыла замок изнутри, а ключ вытащила. Осмотрела комнату, обратила внимание на вертикальные чёрточки, нарисованные фломастером прямо на стене у дивана. Встала у книжной полки и стала рассматривать книги. Вдруг в замочную скважину вставили ключ. Она поняла, что это Миша и решила напугать его, спрятавшись за штору. Миша зашёл не один. Татьяна стояла и не знала, что делать дальше. Наконец он уложил свою подругу на диван, раздел её, разделся сам и завалился сверху. Жена тихо вышла из-за шторы и стала демонстративно спокойно наблюдать, что же дальше он будет с ней делать.

— А! — коротко вскрикнул он, заметив её боковым зрением, и как кот на четырёх лапах, подпрыгнул над девушкой. — Дорогая, это не то, что ты думаешь!

Он сел на диван и начал оправдываться.

— Что я думаю, расскажу тебе после того, как девушка уйдёт отсюда, — протянула Татьяны вещи его гостье.

Девушка быстро оделась и ушла.

— Ну, рассказывай, что ты, импотент, с ней собирался делать? — нервно улыбаясь, спросила она.

— Да всё, что получилось бы, то и сделал! А, если ничего не получилось бы, я всё равно поставил бы галочку, что её поимел! — сказал он, гордо показывая рукой на частокол, изображённый фломастером на стене. — Ведь поимел бы, если бы смог. Она же с желанием легла в мою постель. Не правда ли?

Затем повернулся к стене и произнёс, указывая на чёрточки:

— Видишь, сколько уже полежало в этой постели?

Жена ушла домой опустошённая, а он остался в своей квартире.

— Какие же мы, женщины — дуры! — плакала она, вспоминая, что из жалости пошла за него замуж. — Нельзя их жалеть! Замуж надо выходить за сильных, крепких самцов, чтобы и тебе и другим хватало. А толку от этого недоразумения! Судя по этому частоколу, часть женщин нашего города уже знает о его сексуальных возможностях и смеётся надо мной, не понимая, зачем я живу с таким придурком! Ведь человек он в городе известный.

Через неделю Миша, как ни в чём не бывало, притащился к жене.

— Собирайся, завтра отправляемся на теплоходе по двухдневной путёвке.

Она собралась. На теплоходе он долго кого-то искал. Голова вертелась по сторонам, как на шарнирах. Вдруг глаза его вылезли из орбит и стали вращаться, словно он облизывает ими кого-то. Таким мужа Татьяна ещё никогда не видела. Напротив него, в толпе подруг стояла красивая девушка, высокая, с длинными чёрными волосами и с синими глазами. Девушка знала себе цену. Это было заметно по тому, как уверенно она держится. Таня поняла, что Михаил только ради этой красавицы приобрёл путёвки в речное путешествие. Через какое — то время она исчезла из поля его зрения. Миша схватил жену под ругу и потащил за собой в поисках девушки, повторяя вслух:

— Куда же ты ушла? Ну, куда же ты подевалась?

Для Татьяны его поведение было настолько унизительным, что она растерялась и не сразу смогла понять, как ей дальше себя с ним вести.

Спустя какое-то время он вновь увидел эту девушку и начал строить ей глазки, делая это так, чтобы жена всё видела. И тут до неё дошло, что Мише доставляет удовольствие, когда она его ревнует. Именно в это время он чувствует себя суперменом. До поздней ночи он гонялся за этой прелестницей, но потом упустил из виду.

Немного погодя, стоя на палубе, он начал бить по перилам руками и рычать:

— Она уже с кем-то легла в постель! Я это чувствую!

Таня ушла в свою каюту и легла спать. Он пришёл под утро. Весь следующий день она с ним не общалась. С теплохода уехала к себе домой одна. Он отправился в сою квартиру. Спустя несколько дней он снова пришёл, чувствуя себя героем, и начал командовать. Ему срочно захотелось посетить с ней рекламируемую по телевидению баню, в которой представители обоих полов находились голыми в одном помещении.

— Ты что, обалдел, — решила она отомстить ему за унижения на теплоходе, — хочешь, чтобы мои земляки увидели твоё «мужское достоинство» и потом потешались надо мной?

Другого мужчину такие слова, может быть, и обидели, но Смагин обратил их в свою пользу. С этих пор, если жена в чем-то с ним не соглашалась, он начинал угрожать:

— Вот сейчас соберусь и пойду в баню! Пусть все видят, с кем ты живёшь!

Однажды, шагая по улице, Татьяна увидела, как ей навстречу идёт приятная девушка, а за ней на полусогнутых ногах, как кот за добычей, семенит Миша, облизываясь от созерцания статного стана преследуемой.

— Смотри, не споткнись! — предупредила его жена, когда он прошёл мимо.

— Да, погоди ты! — отмахнулся он и посеменил дальше.

Через десять метров пути до него дошло, кому он это сказал. Муж в бешенстве всплеснул руками, развернулся и догнал Татьяну.

— Ну, ты же прекрасно знаешь, — стал он оправдывать свой поступок, — все мы, мужики, одинаковые! Полигамные! Но в жёны — то я выбрал тебя, а не другую! Ну, чего тебе ещё надо?

— Лучше бы ты выбрал не меня! — рассмеялась она ему в лицо.

Вскоре он защитил докторскую диссертацию и стал профессором. Теперь он стал ещё больше чудить и изводить свою жену. Её последней каплей терпения стала его дикая выходка. Пять ночей Миша стонал и плакал от болей в спине, не давая Татьяне спать. Он будил её и требовал делать ему массаж. Всю неделю она не высыпалась и из-за этого не могла нормально работать. На шестой день он заявил, что едет со знакомыми на зимнюю рыбалку.

— Нельзя тебе с больной спиной ехать на рыбалку! К тому же ты сам говорил, что терпеть не можешь рыбалку, а рыбаков считаешь придурками.

В ответ он потребовал у неё денег, так как его уже закончились, и ехать на рыбалку ему было не с чем. И это, при том, что он зарабатывал в три раза больше её и денег ей не давал. Татьяна ему отказала. Тогда он заявил, что отправится к её родителям и займёт у них.

— Я поеду с тобой, — сказала она, одеваясь, — и попрошу их не давать тебе ни копейки! Иначе ты действительно отправишься на рыбалку, а мне ещё месяц придётся не спать по ночам и делать массаж твоей застуженной спины!

Они вышли из трамвая на нужной остановке перед перекрёстком и стали ждать, когда на пешеходном переходе загорится зелёный свет. В это время трамвай тронулся, чтобы ехать дальше. Миша развернулся и толкнул жену под него. Таня упала на рельсы. Люди закричали, а водитель трамвая резко затормозил. Колесо трамвая мягко прикоснулись к ней, не причинив вреда. В это время на перекрёстке поворачивала милицейская машина. Она остановилась. Милиционер выскочил, схватил Михаила за руку и втолкнул в машину. Татьяну тоже попросил сесть в неё. Когда они проехали метров двести, Миша спокойно спросил:

— Куда вы нас везёте?

— В отделение милиции, — ответил лейтенант, — сейчас женщина напишет заявление, а вас мы арестуем за покушение на убийство.

— Высадите меня, пожалуйста, — попросила она, — я не буду писать заявление.

— Вы делаете большую ошибку, — предупредил её милиционер, — в следующий раз вы можете не спастись от него.

И всё же она настояла. Её выпустили. Машина ещё немного постояла у обочины, а потом из неё вылез Миша. Как ни в чём не бывало, он спокойно отправился к её родителям, занял деньги и уехал на рыбалку.

Татьяна подала на развод. Жить с ним стало совсем невозможно, и даже опасно.

— Какая же ты — дура! — сказал он ей, получив повестку в суд. — В Москве каждая фотомодель считает за честь быть женой старого пердуна — профессора! А ты морду воротишь от профессора молодого!

После развода Миша продолжал приходить в квартиру бывшей жены на правах хозяина.

— Дай мне привыкнуть к моему новому положению брошенного мужа! — требовал он, когда Таня не хотела его пускать. — Ты прекрасно знаешь, что развод по требованию жены, — это не развод! Пока муж сам не решится уйти, жена от него не сможет избавиться!

— Хорошо, — согласилась она, устав от разборок с ним, — сколько тебе нужно времени, чтобы ты сам захотел меня бросить?

Миша не ответил, и уходить, похоже, тоже не собирался. Вскоре её терпение лопнуло, и она начала выпроваживать его из дома по вечерам. В связи с этим в поведении Смагина появилась новая фишка. Если Таня требовала покинуть её квартиру, он долго отказывался это делать, а потом бледнел и валился на пол. Она волоком тащила его на диван, давала ему время отлежаться и прийти в себя. Спустя минут сорок, он приходил в себя и требовал немедленно принести ему горячий чай и что-нибудь подкрепиться.

— Это из-за тебя я ослабел и свалился! — кричал он истеричным голосом.

Однажды Танина мать попросила её приехать на дачу и помочь по хозяйству. Миша запретил бывшей жене ехать. Естественно, она поехала. Кто он такой, чтобы что-то ей запрещать? А когда вернулась домой, то Миши, его вещей и тех незначительных подарков, подаренных им ей до свадьбы, дома уже не было.

— Ну, наконец-то!!! — обрадовалась она.

На следующий день он позвонил ей:

— Я бросил тебя за неподчинение мужу. Ты не должна была ехать на дачу, если я тебе запретил.

Постепенно жизнь Татьяны пришла в норму, она успокоилась и ощутила вкус свободы. И вот теперь, методом проб и ошибок, как сказал Миша, он опять выбрал её. Проб-то у него было много. Только он так и не понял, что ошибка — это он сам. Сейчас Таня вынашивает ребёнка от другого мужчины и нуждается в покое. Но ему этого не понять! Для него главное в жизни — это его собственный комфорт и спокойствие. Когда-то он обвинил жену в том, что она не способна родить ему ребёнка.

— Это не моя вина! — кричал он. — Иди, лечись! Сейчас ему тридцать девять лет. Детей у него нет. Он прекрасно знает, что причина в нём, и цепляется за свою бывшую жену и её будущего малыша. А может быть, потому, что она единственная женщина, которая терпела его целых пять лет.

* * *

Взяв в руку пульт, я стала переключать телевизионные каналы. В кухне засвистел чайник. Я положила пульт на стол и ушла заваривать чай. Когда я вернулась, Таня, глядя на экран, произнесла:

— Какой кошмар!

Там шло реалити-шоу. На экране показали, как молодой человек запрыгнул на спину своей девушке, и она понесла его на себе, придерживая под коленями.

— Я, конечно, понимаю, что всё это инсценировка, — сказала она. — Но не дай Бог ей действительно полюбить его и выйти за него замуж.

— Почему? — не поняла Наташа. — Он тебе так не нравится?

— Дело не в этом. Женщина не должна быть выше мужчины ростом. Иначе он будет воспринимать её, как мать, старшую сестру, но не как слабую любимую женщину, о которой надо заботиться. Уж поверьте мне, девочки. Миша был ниже меня ростом. И он тоже вытворял такое со мной. Заскакивал мне на спину, обвив ноги вокруг тела. Он не хотел понимать, что я женщина и что мне тяжело. Он не чувствовал себя мужчиной в моём присутствии, постоянно мне жаловался, нудил и капризничал, как ребёнок. Представляете, я всё не могла понять, что это у него за коричневые пенёчки во рту вместо зубов. Он сказал, что это не выпавшие, в положенное время, молочные зубки. Однажды он со слезами прибежал ко мне. Сразу оба зубика висели надломленные, а он не знал, что с ними делать.

— Дай я посмотрю! — сказала я и незаметно вырвала их. — Он даже не почувствовал. Я взяла его руку и положила их ему на ладонь. Миша так на них смотрел, словно похоронил кого-то.

Знаете, он никогда не женился бы на женщине одинакового с ним роста или ниже его, так как хотел, чтобы от него рождались рослые потомки. А рослыми они могли пойти только в высокую мать. Как-то об этом он сказал моей маме. Она без задней мысли спросила:

— У вас в роду все мужчины невысокого роста?

Его глаза от злости вывалились из орбит:

— Да, если вы все своим родом встанете, друг на друга, то и тогда не достигнете тех вершин, которых достиг я!

— Представляете, какой у него комплекс неполноценности, если он так ответил пожилой женщине — своей тёще?!

Подруга помолчала и продолжила тему:

— Однажды мы отправились с бывшим мужем в кино. Я сидела слева от него. Кино он не смотрел, а пялился на женщину, сидящую справа. Я уже поняла, что он будет ломать очередную комедию, и приготовилась не реагировать на неё. Убедившись в том, что я вижу, как он не сводит глаз со своей соседки, но стараюсь не раздражаться по этому поводу, Миша дотянулся до моего уха:

— Я был о тебе лучшего мнения!

— Я молчу.

Он стал что-то рассматривать на её плече. Потом опять наклонился ко мне.

— И зачем только я на тебе женился, если женщина, сидящая рядом со мной выше тебя ростом?!

— Я опять молчу.

Он ёрзал, ёрзал, пока не закончился фильм. Мы встали и пошли вслед за этой женщиной. Когда уже оказались на улице, он произнёс:

— Прости, дорогая, я ошибся. Эта женщина ниже тебя. Её плечо было немного выше над моим, чем твоё, пока мы сидели в кинозале. Но, когда мы встали, оказалось, что у неё короткие ноги, и она ниже тебя.

— Девочки, вы не поверите, но подобные прибабахи он выкидывал мне раз десять на день. Ничего серьёзного, ответственного и уважительного я от него не видела.

— Таня, неужели в нём не было ничего положительного? — спросила я.

— Почему? Было. Он брился утром перед работой и перед сном, чтобы не раздражать кожу моего лица. А ещё он был очень ласковым и нежным в постели, имел необыкновенно тёплые и приятные руки. У него красивое, покрытое кудряшками тело, в моём вкусе. Вот ради этих замечательных качеств бывшего мужа я долго терпела его невыносимый характер.

— А ты хоть немного его любила? — поинтересовалась Наташа.

— Почему хоть немного? Я полюбила Мишу по-настоящему, правда не сразу. Сначала я его очень жалела из-за его мужских проблем. Потом привязалась к нему и полюбила. Постепенно его занудливый характер убил во мне все чувства, но привычка жить с ним ещё оставалась. И, как это часто бывает в таких ситуациях, мне было плохо без него и с ним было жить невозможно. Победил разум, и я развелась с ним.

* * *

Поздно вечером мои подружки разошлись по домам.

С Таней мы часто созванивались и обменивались своими «мироощущениями», ведь мы обе почти одновременно пошли в декретный отпуск. Времени для общения с ней у меня было много. Она неоднократно рассказывала, что Миша безуспешно приходил и звонил к ней в квартиру. Она по-прежнему его не впускала. Однажды одна пожилая соседка встретила её у лифта.

— Танечка, я понимаю, что это не моё дело, но негоже такого интеллигентного человека не впускать в квартиру. Ведь у вас с ним скоро родится ребёнок. Михаил Филиппович переживает, всё ли нормально с матерью его будущего малыша?!

— С чего это вы взяли, что я ношу его ребёнка?

— Ну, как же, Танечка, ведь не стал бы ваш муж беспокоить соседей, расспрашивая их о вашем состоянии здоровья, если бы вы были беременны не от него! Какой же он приятный человек! — закатила она от умиления глазки. — Мой внук учился у него в институте. Говорит, что лекции Михаила Филипповича были самыми интересными для него.

— Мне и самой не понятно, для чего он вводит всех в заблуждение. Мы разведены с ним уже полтора года, и ребёнка я жду совсем от другого человека.

Вчера в её прихожей раздался звонок. Таня посмотрела в глазок. Там стояла женщина. Подруга открыла дверь и увидела, что эта женщина высокая, красивая, со вкусом одетая. Она поздоровалась и сообщила:

— Я ищу Михаила Смагина.

— Почему вы ищите его у меня?

— По месту его бывшей работы числилось два адреса, — начала она объяснять, — по первому адресу его нет. Вот я и пришла по второму.

— А что, он уже не работает в институте?

— Мне сказали, что он уволился.

— Интересно, какое право имеет институт раздавать адреса проживания его, пусть даже бывших, сотрудников!

— Не сердитесь, пожалуйста. В институте я предоставила документы, подтверждающие, что являюсь его женой. Вот мне и назвали адреса его возможного пребывания.

— Ничего не понимаю! Если вы его жена, то почему узнаёте о его месте жительства в институте?

— Так уж получилось, — горестно вздохнула женщина. — В Москве с большим трудом через одного его знакомого я узнала, в каком институте вашего города работает Михаил.

— А вы что, не из нашего города?

— Нет, я сюда приехала впервые.

Женщина опустила глаза на живот моей подруги и с расстроенным видом спросила:

— Простите, пожалуйста, за бестактность, ребёнок, которого вы носите, от Миши?

— Нет.

— Вы не могли бы сказать, кем вы ему приходитесь? Почему в институте фигурирует ваш адрес?

— Я его бывшая жена.

— Вы хотели сказать, сожительница или гражданская жена, как сейчас принято называть незаконных жён.

— Нет, я была его официальной женой.

Посчитав, что им больше не о чем разговаривать, Таня произнесла:

— Всего вам хорошего!

Она стала закрывать дверь, но незнакомка попросила:

— Одну минуточку, мне надо вам кое-что показать!

Татьяна остановилась. Женщина открыла сумочку, достала паспорт, отыскала нужную страничку и ткнула в неё пальцем:

— Вот, посмотрите, пожалуйста, сюда!

Моя подруга всмотрелась в штамп, стоящий на этой страничке, согласно данным которого, Миша женился на этой женщине на два года раньше, чем на Татьяне. Штампа о разводе в паспорте не было.

— Я до сих пор являюсь его официальной женой, — подтвердила женщина ещё раз. — Нам обязательно надо поговорить с вами.

Незнакомка еле стояла на ногах, одним боком опираясь о косяк двери. Чувствовалось, что она либо сильно устала, либо не совсем здорова.

Татьяна нехотя запустила её в квартиру и предложила сесть в кресло. Та тяжело опустилась в него. По тому, с каким любопытством она осматривала комнату, было ясно, что она не совсем поверила в то, что Михаил здесь больше не живёт, и пыталась отыскать подтверждение этому. Вероятно, её мучило непреодолимое желание понять, почему муж предпочёл ей эту женщину.

— Так о чём вы хотели со мной поговорить?

— Михаил опасен, — начала она свой рассказ, — с ним надо быть очень осторожной.

Татьяна насторожилась. В выражении лица и глазах женщины чувствовалась душевная боль от каких-то сильных потрясений.

— Примерно через полтора года после нашей свадьбы, — вздохнув, продолжила она, — я вышла на балкон, развесить постиранное бельё. Бельевые верёвки висели высоко. Чтобы дотянуться до них, я принесла стул и встала на него как раз напротив балконной двери. Взяв постиранную простыню, я стала её растягивать по верёвке, как вдруг Михаил появился в дверном проёме, быстро вырвал из рук простыню, набросил на мою голову, обхватил меня и вытолкал с балкона. Мы жили на втором этаже. У меня даже не было времени сориентироваться и крикнуть. Всё произошло очень быстро! Я не разбилась, но получила серьёзные травмы, перенесла несколько операций и долго лежала в коме. Он должен был утром улететь в Красноярск, уехал из дома на такси, но появился на следующий же день и сотворил со мной такое преступление. Скорее всего, он никуда не уезжал, а находился в другой квартире. В тот момент, когда он появился в дверном проёме, на нём была другая одежда, не та, в которой он ушёл из моей квартиры. Прежде я её на нём не видела. Когда соседи вызвали скорую помощь и милицию, то в квартире уже никого не было. Спустя неделю, как положено, он явился домой якобы из командировки, и очень удивился произошедшему со мной несчастью. А вскоре Михаил заявил моим родителям, что не намерен возиться с инвалидом всю жизнь, и оставил меня им на попечение. Милиция, в ходе расследования причин моего падения, пришла к выводу, что я выпала сама по неосторожности, развешивая бельё. В то время я находилась в коме и повлиять на ход следствия не могла. Позже моим родным удалось собрать нужную сумму денег и отправить меня на лечение за границу. Постепенно я научилась двигаться, потом ходить, вернулась и память. Но слабость осталась моим вечным спутником. Мне трудно долго стоять и сидеть.

Таня была в ужасе от рассказа женщины.

— Если Михаил так опасен, то зачем вы приехали его искать? Неужели вы не боитесь, что он снова сможет поступить с вами так же? Ваши родные потратили много средств и сил, чтобы поставить вас на ноги. Вы бы хоть их пожалели!

— Меня зовут Ингой. — неожиданно представилась женщина. — А вас?

— Татьяна, — вынужденно назвала своё имя моя подруга.

— Татьяна, вы не стали возмущаться и доказывать, что Смагин не способен на такое преступление. Я не вижу, чтобы вы восприняли меня, как лгунью или аферистку, ворвавшуюся к вам в квартиру, чтобы опорочить Михаила. И даже посочувствовали моим родным. Всё это наводит меня на мысль, что и с вами он проделал что-то подобное. Я права?

Подруга молчала какое-то время, обдумывая, стоит ли распространяться о том, как он толкнул её под трамвай? Но откровенность Инги подстегнула в ней желание тоже излить своё горе «подруге по несчастью». Тогда она поведала ей, как оказалась под трамваем благодаря Мишиной выходке. Что только чудом осталась жива. Рассказала, как их забрала милицейская машина и повезла в отделение, и как она отказалась писать заявление на мужа за попытку покушения на её жизнь.

— И что самое интересное, — задумчиво произнесла Таня, — за две недели до того, как Смагин толкнул меня под трамвай, он должен был улететь с лекциями на Сахалин, а вернулся ко мне домой через неделю вечером без объяснений. Михаил также был в другой одежде, которую я прежде на нём никогда не видела. Вероятно, он переоделся в своей квартире. Я решила, что он вернулся из командировки раньше времени из-за болей в спине. Следующие пять дней я делала ему по ночам массаж спины, не высыпалась, сильно уставала и из-за этого не могла нормально работать.

Инга слушала и плакала.

— Спасибо, что рассказали мне об этом, — шмыгала она носом. — Я ведь все эти годы искала оправдание его поступку. И постоянно думала, что это я делала что-то не так, если довела его до попытки избавиться от меня таким страшным способом. Таня, от меня он к вам сбежал?

— Что вы! — попыталась успокоить она Ингу. — Вы, судя по штампу в паспорте, вышли за него замуж на два года раньше, чем я. Со мной он познакомился через полгода после случившегося с вами несчастья, причём в нашем городе. А вот, почему в его паспорте не было штампа об его семейном положении, мне не понятно?! Ведь наш брак был зарегистрирован, как положено, во «Дворце бракосочетания». Инга опять полезла в сумочку, вытащила из неё ещё один паспорт, раскрыла на нужной странице и подала мне. Это был паспорт Михаила.

— В этом паспорте стоит штамп о его женитьбе на мне, — сказала Инга. — Мои родители рассказали, что после случившегося со мной несчастья он потерял его. Очевидно, при подаче заявления на получение нового паспорта умышленно не указал в нём, что женат на мне. Поэтому в нём нет штампа о семейном положении. Примерно через два месяца после того, как он ушёл от нас, этот паспорт родители обнаружили в почтовом ящике. Я думаю, что Миша его не терял и сам подложил в почтовый ящик моим родителям. Всё это было сделано им специально, чтобы можно было продать вторую нашу квартиру. Она была куплена на его имя в то время, когда мы уже состояли в браке. Без моего согласия он не смог бы её продать. А получить согласие от человека, находящегося в коме, невозможно.

— В эту квартиру он водил всяких девиц, — с горечью в голосе сообщила гостья.

— Знакомая картина, — посочувствовала Татьяна. — В нашем городе он тоже имеет квартиру, в которую водит женщин.

— Уже не имеет. Он там больше не живёт. Её у него отобрали.

— Как отобрали? Кто?

— Банки. Вы всё поймёте, когда я расскажу до конца историю о старом паспорте. Немного погодя нас стали доставать сотрудники нескольких банков, в которых он умудрился взять несколько потребительских кредитов по этому старому паспорту. Сразу после этого он сделал заявление в милицию о том, что его потерял. Получив новый паспорт, продал квартиру. Моим родителям пришлось отбиваться от банков, ведь погашать кредиты он не стал. К тому же банки его долго не могли найти. Родители вынуждены были вместе с сотрудниками милиции и служащими банков просматривать записи камер видеонаблюдения за те дни, когда были взяты кредиты. На всех записях был не кто-то, воспользовавшийся его паспортом, а он сам. Родителям пришлось оформлять документы о моей недееспособности, так как я находилась уже в коме на момент получения кредитов, но продолжала быть его официальной женой.

— А почему тогда он гуляет на свободе?

— А вы откуда знаете, что он не арестован? — с подозрением спросила Инга.

— Да он достал меня! Уже всем соседям запудрил мозги, что я ношу его ребёнка! Даже умудрился ночевать на лестничной площадке, чтобы вызвать их жалость!

— А вы знаете, мне новые хозяева его квартиры рассказали, что жильё им продал какой-то банк, а хозяин на свободе под подпиской о не выезде ждёт суда и ищет дополнительные средства расплатиться с банками.

— Так вот, почему он снова воспылал ко мне чувствами и даже к моему будущему ребёнку! — сделала вывод Татьяна.

— Да, да, подумайте десять раз, стоит ли с ним вообще общаться? — предостерегла Инга. — Иначе и своего имущества лишитесь. Как я поняла, он ещё тот аферист!

— И всё-таки я не поняла, зачем вы, с таким слабым здоровьем, его ищете и не боитесь, что он вновь покусится на вашу жизнь?

— Всё очень просто, — обречённо вздохнула Инга, — я по-прежнему люблю его. Когда мне стало известно, что его нашли здесь, и он может сесть в тюрьму, я приехала, чтобы помочь Мише. Мне случайно повезло, и я выиграла крупную сумму в лотерею. Эти деньги мной не заработаны. Таких денег я боюсь. Расстанусь с ними без сожаления. Вот и решила помочь ему.

Такого финала разговора Татьяна однозначно не ожидала. Инга полчаса морочила ей голову, предостерегала от возможных непредсказуемых поступков Михаила, а оказалось, что всё это было сделано во имя её же любви к нему.

— Так вы рассчитываете на его любовь за ваши деньги?

— Я ни на что не рассчитываю. Я просто их отдам ему и уеду.

— Стоило ли становиться профессором, чтобы потом так низко опуститься и стать мошенником, — покачала головой Татьяна? — Вот и сделал своё имя!

— И не говорите! Уж прославился, так прославился!

В это время в прихожей раздался звонок. Татьяна подошла к двери и заглянула в глазок. Там стоял Миша.

— Инга, ваше счастье само плывёт вам в руки, — сказала она с иронией, — встречайте своего возлюбленного!

Инга подошла и открыла дверь. Миша смотрел на неё несколько секунд, а потом побледнел и упал, как подкошенный.

— Потащили, — предложила Татьяна, взявшись за одну руку.

— Давайте, — согласилась Инга, цепляясь за другую.

Вот так беременная женщина и женщина — инвалид дотащили этого горе-мужчину до кровати и положили на неё. Через пять минут Мишино лицо вошло в нормальный цвет. Он посмотрел на обеих женщин и затребовал в постель крепкий сладкий чай с бутербродами, не забыв при этом напомнить, что все несчастья с ним происходят исключительно из-за них — глупых непонятливых гусынь.

— Мишенька, — произнесла ласково Инга, — я привезла тебе деньги, расплатиться с банками.

Мужчина не проявил никакого восторга от её предложения, а с укором произнёс?

— Ну, хоть какая-то от тебя польза будет!

— Мне надо срочно уходить по делам, — соврала Татьяна, наблюдая за этим спектаклем. — Идёмте, я вас провожу до двери.

Законные супруги засобирались, попрощались и ушли. А Татьяна, обессиленная, бухнулась в кровать и ещё долго переваривала последние события, произошедшие с ней.

— За что судьба меня так наказала и послала мне это чудовище? Как только его земля носит?! Лучшие годы ушли на этого негодяя, а он, оказывается, даже не был мне законным мужем! Хорошо, что приехала Инга и раскрыла мне глаза. Надеюсь, больше он здесь не появится, — с надеждой вслух произнесла Татьяна и заснула.

Глава 6

Проснувшись утром, она твёрдо решила, что начнёт заниматься гимнастикой и ходить два раза в день гулять по часу, причём в любую погоду. Гимнастика ей как-то не очень давалась. Она начинала лениться, двигалась плохо, резко ухудшалось настроение. На прогулку она тоже насильно заставляла себя идти, но, когда выходила на улицу, то гуляла с удовольствием. Шла тихо, всегда о чём-то думала, смотрела по сторонам и обнаруживала, что не всё ей знакомо в родном городе. Она словно заново открывала его для себя.

— Сколько же я пропустила всего интересного, живя в режиме «дом — работа — дом», и лишь изредка забегая к подружкам на посиделки да в магазины?!

Какое-то тревожное чувство преследовало Татьяну каждый раз на улице. Она постоянно ощущала на себе чей-то взгляд. Иногда оборачивалась и смотрела в толпу прохожих. Но кого можно было в ней рассмотреть? Однажды, проходя мимо парка, она увидела за его обвалившимся звеном забора знакомый силуэт. Это был Миша, явно кого-то высматривающий. Как только он заметил появление Татьяны на тротуаре, так сразу опустил голову, резко развернулся на сто восемьдесят градусов и зашёл за дерево. Она сделала вид, что не заметила его и пошла дальше. Но неприятный осадок от этой странной встречи остался. Ей было не понятно, что он делает в её районе? Почему спрятался, когда увидел её?

Дня через два к моей подруге вновь подошла её пожилая соседка.

— Танечка, прости меня, дорогая, за прошлые мои неразумные слова. Теперь я поняла, что вы с Михаилом Филипповичем действительно уже не вместе.

— И что заставило вас это понять? — с усмешкой спросила Таня.

Соседка ехидно посмотрела на неё.

— Приходила его настоящая жена и разыскивала его. Так я, прости меня, Танечка, сказала ей правду, что Михаил вас не забывает и навещает иногда.

— А вы не забыли сказать ей, что я его к себе не впускаю?

— Ах, ну надо же, какая у меня дырявая голова! Конечно же, забыла!

— Вот видите, — пристыдила её Таня, — главную-то информацию вы ей не доложили! А женщина будет переживать и думать, что я его привечаю.

— Она и так переживать будет, ведь она ему детей не родила! А вот вы скоро Мише подарите ребёнка.

— Я не его ребёнка ношу!

— Ах, деточка, — ухмыльнулась соседка, — я достаточно пожила на белом свете, чтобы усвоить две истины: не все родные отцы признают своих детей, ни один мужчина не будет бороться за право быть отцом чужого ребёнка.

Она немного помолчала и добавила:

— Если, конечно, он не сумасшедший или не преследует какую-нибудь цель. Я и его жене сказала то же самое. Так что, Танечка, не обижайся на мои слова.

Татьяна поняла, что соседка основательно познакомилась с Ингой и, что, во избежание осложнения отношений, дискуссию надо немедленно прекратить. Поэтому вежливо попрощалась с ней и ушла.

С этого дня, выходя на улицу, моя подруга стала замечать неподалёку от своего дома, идущую на расстоянии от неё Ингу. Она всегда двигалась тем же маршрутом, что и Татьяна. Проходя мимо того места, где видела последний раз Михаила, Татьяна на всякий случай внимательно смотрела и туда. Несколько раз замечала его там.

— Интересно, что эта парочка затевает против меня? — с тревогой думала она каждый раз, когда видела их.

Однажды подруга пригласила нас с Наташей к себе в гости и рассказала о том, что Смагин и Инга следят за ней.

— Немедленно сообщи об этом своему брату — милиционеру! — посоветовала Наташа.

Я тоже стала на этом настаивать.

— Ну, что вы, девочки, это же не серьёзно! Да и что я ему скажу? Что меня преследуют Миша и его жена? Нет! Он однозначно скажет, что у меня паранойя. Я сама с ними постепенно разберусь!

Как-то раз она умышленно изменила свой привычный прогулочный маршрут. Прошла в арку одного дома, завернула за его угол и стала ждать. Из арки торопливо вышла Инга, преследовавшая её. Таня шагнула ей навстречу.

— Здравствуйте Инга!

Та не была настроена на общение и торопливо бкркнула:

— Здрасьте!

— Давайте сядем вон на ту скамейку, — предложила Татьяна, указывая рукой, — и вы расскажете, зачем за мной следите?

Инга дошла до скамейки и тяжело опустилась на неё.

— Просто я уверена, что вы обязательно встретитесь с Мишей, вот и пытаюсь поймать его рядом с вами.

— А зачем мне встречаться с ним, да ещё где-то?

— Ну, ему же, наверное, интересно, как чувствует себя мать его будущего ребёнка!

— Я ещё раз вам повторяю, это не его ребёнок!

— А он сказал, что его! — настырно глядя прямо в глаза Татьяне, произнесла Инга. — Да и соседям, зачем врать? Они тоже подтвердили, что ребёнок от Миши!

— Я ничего не понимаю, — пошла в наступление Татьяна, — вы же вместе с ним ушли от меня! Я обрадовалась, что вы, наконец — то, воссоединились и отстали от меня! Почему вы его опять ищете?

— Так получилось, что я сняла со всех своих пластиковых карточек деньги и отдала их Михаилу, как и обещала. Он деньги взял и исчез!

— Ну, и что! Вы же сами хотели просто отдать ему деньги и вернуться в Москву!

— Хотела, но не смогла. Я поняла, что он мне нужен. Я дышать без него не могу!

— Но, насильно мил не будешь!

— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Меня тянет к нему.

— Лучше разведитесь с ним и забудьте, как страшный сон! — посоветовала Татьяна. — Что вы в нём нашли?

— А вы? — с вызовом спросила Инга. — Вы, зачем за него выходили замуж?

— Да я-то из жалости, — ответила Таня. — А, когда поняла, что он собой представляет, то развелась с ним без сожаления. Вы что, не поняли, что он энергетический вампир? Михаил живёт по принципу: чем хуже его близким, тем лучше ему. Как вам ещё это объяснять? Он же — всеобщий, как забастовка! Ни одну юбку не пропустит! Это не вызывает в вас отвращение к нему?

— Мне уже всё равно, — слабым голосом ответила Инга. — Пусть делает, что хочет, только остаётся со мной.

Татьяна поняла, что вразумлять эту женщину бесполезно. Поэтому грозным тоном заявила:

— Если вы не прекратите меня преследовать, я напишу заявление в милицию! Оставьте меня со своим Мишей в покое.

— Я не вас преследую, — стала оправдываться Инга. — Мне нужно найти Михаила. К сожалению, я не могу вам пообещать, что больше никогда не попаду в поле вашего зрения. Отдавая ему деньги, я надеялась, что он хотя бы скажет мне спасибо, а он унизил меня. Тогда я пригрозила, что напишу заявление в милицию и сообщу, что это он вытолкнул меня с балкона. Смагин рассмеялся и заявил, что мне никто не поверит, так как свидетелей не было. А, когда ты Татьяну под трамвай толкнул? — спросила я, — разве милиционеры не были свидетелями этому? Я соврала ему, что вы тоже согласились написать заявление в милицию о его покушении на вашу жизнь и собираетесь отыскать милиционера, который вёз вас с ним в машине.

— Зачем вы снова втягиваете меня в ваши семейные дрязги? — возмутилась Таня. — Да ещё лжёте от моего имени? Он же ненормальный! От него можно чего угодно ожидать! Оставьте же меня в покое! Дайте мне доносить своего ребёнка!

Татьяна напрасно надеялась, что больше не увидит Ингу. Более того, она видела её каждый день. А однажды утром у подъезда подруга снова встретилась со своей всезнающей соседкой.

— Танечка, ты знаешь, Инга теперь снимает комнату у меня. Я решила помочь вам обеим, да и деньги за комнату мне не будут лишними. Сейчас всё так дорого!

— Вы правы, всё очень дорого! — подтвердила Таня, лишь бы отвязаться от неё.

Она пошла дальше, но соседка её остановила, взяв под руку.

— Ну, правда же, Танечка, польза от проживания Инги в моей квартире будет вам обеим. Она сможет отыскать своего мужа, а вы от него отделаетесь.

— Вы — мудрая женщина, — похвалила её Таня, высвободив свою руку, — надеюсь, всё так и будет.

Соседка, довольная собой, улыбнулась и пошла домой. Подруга моя отправилась на прогулку. Проходя мимо парка, она вновь увидела за деревом Михаила, а немного дальше, за другим деревом — Ингу. Та наблюдала за своим мужем.

— О! Такая картина маслом мне больше нравится! — обрадовалась Татьяна. — Наконец-то ты, Инга, обнаружила, где периодически обитает твоё счастье. Хоть меня перестанешь преследовать.

Теперь Татьяна была полностью уверена в том, что Инге была нужна не она, а Михаил. А вот его поведение ей было совсем не понятным.

— Что же он всё-таки задумал? — размышляла она. — Явно следит за мной. Но не целый же день он здесь находится! Наверняка изучил мой режим прогулок и только в это время появляется в парке.

На следующий день она вышла на прогулку на два часа позже. Миша был на своём месте. Инга тоже, но уже не стояла, а почти висела на дереве. Было понятно, что она находилась здесь давно. Два дня подряд Татьяна ходила гулять в другом направлении. Этот маршрут ей не нравился, но зато чувствовала она себя спокойнее и испытывала огромную радость, когда представляла Ингу с Мишей в парке, уставшими и не дождавшимися её. Правда, она не понимала, как получалось так, что она видела их обоих со стороны дороги, а Миша Ингу не замечал. Складывалось впечатление, что эта парочка сбежала из психушки.

* * *

Был прохладный октябрьский день, шёл противный дождь. Казалось, он никогда не закончится.

— Поднимайся и иди гулять! — уговаривала себя Татьяна. — Гулять надо в любую погоду!

Руки не хотели слушаться её. Она кое-как натянула колготки и сапоги, надела свитер, широкий сарафан для беременных, длинное кожаное пальто, вязаную шапочку, повязала шарф, взяла перчатки, сумочку с мобильным телефоном, зонт и нехотя отправилась на улицу. Настроение соответствовало погоде, хотелось спать. Она брела по знакомой дороге вдоль парка и уже не думала не об Инге, не об её муже. Татьяна открыла зонт и стала прикрываться им от дождя и ветра. Тротуар был залит дождём, на нём было много луж, которые она иногда обходила, а иногда шла прямо по ним, если чувствовала, что они неглубокие. В одной луже кто-то положил несколько кирпичей, чтобы можно было её перейти и не промочить ноги. Она стала осторожно переходить с одного кирпича на другой. Вдруг кто-то сильно толкнул её в сторону. Она резко шагнула вправо и вертикально полетела вниз, машинально выронив зонт, сумочку и расставив руки. Она сильно ударилась животом о край чего-то и закричала. Невыносимая боль пронизала её живот, а потом и всё тело. Силы стали покидать её. Она видела, как впереди неё идущие пожилые люди, обернулись и бросились к ней на помощь.

— Только бы не отключиться! — с надеждой подумала она. — Сейчас они мне помогут.

Безмолвное ожидание казалось вечным. Голова уже не хотела держаться, руки ослабли, тяжёлое тело и мокрое кожаное пальто тянули её вниз.

— Вот и всё! — обмякла она. — Тишина…

Она открыла глаза и безразлично смотрела в потолок. Над ней наклонилась молодая женщина в медицинском халате.

— Вы меня слышите? — спросила она Татьяну.

Ей не хотелось отвечать, она просто медленно моргнула глазами.

— Почему вы мне не отвечаете? — твердила медсестра надоедливым голосом.

Таня попыталась открыть рот, но в нём всё пересохло, губы не расклеивались.

Медсестра намотала на ложку бинт, смочила в кружке с водой, помочила ей губы.

— Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — еле слышно ответила Татьяна.

Снова закрыла глаза и долго лежала, не о чём не думая.

Постепенно она поняла, что находится в реанимации. Начала вспоминать, почему сюда попала. Ощутила нестерпимую боль в животе и медленно потянулась к нему рукой. Живот был маленьким, почти плоским, лишь выпуклая полоска перевязочного материала на нём говорила о том, что ей сделали операцию.

— Мой мальчик! Где мой мальчик? — застонала она.

Медсестра измерила давление и вышла. Через минуту пришёл врач, спросил о самочувствии.

— Как вы уже, наверное, поняли, — начал он беседу, — вам сделали операцию. Скорая помощь привезла вас с улицы. Вы провалились в открытый канализационный люк. Какая-то супружеская пара еле вытащила вас из него. Вы получили сильный удар животом о край люка.

— Ребёнок… Что с ребёнком?! — опять заплакала Татьяна.

— Ребёнок ваш жив и находится в кувезе. Он в тяжёлом состоянии.

— Он будет жить?

— Мы делаем всё положенное, будем надеяться на лучшее.

Пришла медсестра, сделала Тане укол. Она успокоилась и заснула.

В ночную смену в реанимацию пришла медсестра, ранее работавшая во взрослом травматологическом отделении. Она узнала Татьяну, и позвонила в ординаторскую этого отделения и Наташе — её подруге в детскую травматологию. Наташа вышла в ночное дежурство. Вечером она пришла навестить Татьяну, но поговорить с ней не удалось. Таня спала. Тогда она попросила медсестру рассказать ей о ребёнке и, если можно, показать его.

— Я мало, что знаю о нём, а возможности показать его, у меня нет. В детской реанимации отдельный медицинский персонал и очень строгий санитарный режим. Вам лучше поговорить о мальчике завтра с врачом.

Наташа была вся на нервах. Она позвонила мне и рассказала ту скудную информацию, которую узнала от медицинской сестры.

— Я завтра обязательно прорвусь к малышу, — твёрдо сказала она, — сниму его на камеру мобильного телефона и покажу Татьяне, чтобы она хоть немного успокоилась. Ей ещё долго не принесут ребёнка кормить. Представляю, что делается в её душе! Ты хоть ходи осторожнее по дорогам! — предупредила она меня на прощание.

Информация о случившемся несчастье с моей подругой расстроило меня. Я сидела, обняв руками свой живот, и плакала. Таня должна была родить сына через месяц, фактически одновременно со мной. И вдруг такая беда!

— Только бы малыш выжил! — молилась я.

Утром Наташа прошла к Татьяне в палату. Она уже не спала.

— Наташа, — сразу начала Таня умолять подругу, — уговори врача показать тебе моего мальчика. Сними его на камеру мобильного телефона, я хочу посмотреть, какой он. Врач сказала, что ещё не скоро принесут его мне.

Таня была не узнаваемая, бледная, измученная.

Наташа встретилась с лечащим врачом подруги и попросила рассказать о её здоровье и о состоянии ребёнка.

— Она потеряла много крови, — сообщила врач. — Вы, наверное, знаете, что Татьяна Павловна упала в открытый канализационный люк, расположенный на дороге. Перед операцией её пришлось тщательно обрабатывать. Ведь она была вся в канализационных водах. Вы, как врач, понимаете, что значит положить её в таком виде на операционный стол! Без осложнений бы операция не обошлась. Да и ребёнку сепсис был бы обеспечен. И так много инфекции вокруг. Поэтому было потеряно драгоценное время и для здоровья матери и для ребёнка. Что касается новорожденного. Он жив, но в очень тяжёлом состоянии. Самостоятельно не дышит и не сосёт. Кормят его через зонд, ставят капельницы.

— Но есть надежда, что он будет жить?

— Мы не Боги, как и вы, — развела руками врач, — делаем всё возможное.

— Разрешите мне на него посмотреть. Пожалуйста!

— Хорошо, только наденьте стерильные халат, маску, колпак и бахилы.

Наташа переоделась во всё стерильное и пошла за врачом.

— Вот её малыш, — показала врач на кувез.

Наташа подошла поближе и посмотрела на него.

— Ему, что, не хватает кислорода?

— Почему вы так решили?

— Ну, посмотрите на цвет кожи тех двух детей и его. Он синюшный!

— Это его природный цвет кожи. Цвет кожи негроидной расы.

— А вы, случайно, не перепутали детей!

— Однозначно, нет!

Наташа вытащила из кармана мобильный телефон и сделала несколько снимков.

— Я бы не стала показывать матери фото ребёнка с трубками, — посоветовала врач.

— Она тоже врач, как и мы, и всё поймёт. Ей, главное — видеть своего ребёнка живым.

Наташа вышла в коридор и стала переваривать увиденное. Немного погодя решила позвонить мне.

— Ира, я сейчас была у Тани и видела её ребёнка.

— Ну, и как у них дела?

Она пересказала мне информацию, полученную от врача, об их здоровье, а потом спросила:

— Ты не помнишь, нам Таня ничего не говорила о национальности отца своего ребёнка.

— Не помню, кажется, не говорила. А тебе, зачем его национальность понадобилась?

— Да что-то не вяжется в моей голове, — начала она размышлять, — она говорила, что её Владимир где-то на севере охраняет секретный объект.

— Это она точно говорила, — подтвердила я.

— Но, вряд ли на эту работу наняли бы негра!

— А причём тут негр?!

— У Тани родился чернокожий ребёнок.

— Что-о-о? Этого не может быть! — чуть ли не в истерике завопила я и в момент вспомнила, что у наших детей, похоже, один отец. Не может такого быть, чтобы…

И тут я замолчала и вспомнила историю рождения внука Нины Васильевны. К тому же в нашем городе за весь год, а иногда и за несколько лет подряд, не возможно было встретить на улице чернокожего человека.

— Получается, её возлюбленный никакой не Владимир, а Сергей Вавилов!. А это значит, что и мой Владимир тоже не Владимир, а Сергей.

— Ира, Ира, ты, что молчишь? — услышала я в трубке голос Наталии.

— Что? — опомнилась я.

— Я сделала несколько снимков её мальчика на свой мобильный телефон. Мне показать их Татьяне или нет?

— Наташа, — угасшим голосом промямлила я, — приходи ко мне, здесь на месте решим, как тебе поступать дальше. Пока не знаю, что тебе ответить.

— Я сегодня вторые сутки на ногах после ночного дежурства. А завтра к тебе приду.

Теперь у меня было время, как следует обдумать всё сказанное Наташей. Мысли метались в голове. Я представила себе, как Таня выписывается из больницы домой со своим мальчиком, а немного погодя, рожаю и я.

— Скорее всего, у моего ребёнка будет такой же цвет кожи, как у её сына. Скрыть тот факт, что у наших детей один отец, уже не получится.

Но я очень дорожила нашей дружбой с ней. И хотела её сохранить. Мы с Таней не виноваты в том, что Владимир или Сергей морочил нам головы одновременно. Таня всей душой была настроена на создание семьи с ним. Я тоже хотела бы иметь полноценную семью с отцом моего ребёнка. Однако, когда поняла, что мы рассчитываем на одного и того же мужчину, то почти сразу мысленно отказалась от него. Кроме того, я была уверена в том, что он не достанется ни одной из нас. Я стала считать, что он — «перекати поле». Сейчас в моей голове родился спасительный план. Я решила убедить Наташу не показывать Татьяне фотографии её ребёнка. Расчёт был прост. Мне нужно было дождаться моих родов и посмотреть на своего малыша. Возможно, мои гены сильнее генов Владимира, и мой долгожданный малыш появился бы на свет со светлой кожей. Тогда не надо будет ничего изобретать для того, чтобы сохранить нашу дружбу с Таней. А уж Владимир и сам не захочет афишировать наше знакомство. Таким образом, никто не узнает, что мальчик мой рождён от него. Вот только, как объяснить Наташе, по какой причине не надо показывать Тане фотографии её ребёнка, я придумать никак не могла.

— Ладно, — решила я, — сначала посмотрю на него, а потом определюсь с причиной.

Я сходила в магазин, купила фруктов, молока, сладостей, чай, сдобных булочек, сливочного масла, натушила дома картошки с большим количеством мяса и отправилась в роддом навестить подругу. К ней меня не пропустили. В температурном листе справочного бюро было написано, что состояние у неё средней тяжести и повышена температура. Она всё ещё находилась в реанимации. Я написала подруге записку.

— Танечка, выздоравливай быстрее. Хорошо ешь, не падай духом. Всё будет нормально. Напиши, надо ли сообщить твоим родителям о том, что ты находишься в больнице. Держи хвост пистолетом, подруга!

Передатчица забрала продукты, записку и отнесла Тане. Я как раз удачно пришла ко времени беседы с лечащим врачом.

— Ребёнок Татьяны Павловны находится в тяжёлом состоянии, — сообщила врач, — улучшения пока не наблюдается. К сожалению, много потерял в весе. Самостоятельно мальчик по — прежнему не дышит.

У меня сжалось всё внутри. Дурнота подступила к горлу.

— Вам плохо? — спросила врач, глядя на моё побледневшее лицо.

— Немного, — ответила я, — сейчас всё пройдёт.

— Беременные женщины слишком впечатлительны, именно поэтому мне не хотелось вам рассказывать о состоянии здоровья новорожденного. Положите голову на стол и посидите так немного.

Она начала беседу с другой женщиной. Я опустила голову на свои руки, лежащие поверх стола. Минут через пятнадцать мне стало легче. Вскоре передатчица принесла мне записку от Татьяны. Она писала:

— Девочки, не волнуйтесь, мой хвост торчит пистолетом выше некуда. Не могу дождаться, когда увижу своего сладкого мальчика. Только бы всё было хорошо! Спасибо за передачу. Обещаю, что съем всё. Иришка, ходи по дорогам осторожно. Папу и маму беспокоить не надо, пусть спокойно принимают процедуры.

— Слава Богу! Не упала духом, значит, скоро пойдёт на поправку.

Глава 7

Вечером ко мне пришла Наташа. Она достала свой мобильный телефон. Потом посмотрела на мой живот, как тот детский врач в больнице, и спросила:

— Может тебе не стоит смотреть? Расстроишься ещё. Все беременные женщины такие впечатлительные!

Но я успокоила её и стала смотреть снимки Таниного малыша. Даже для меня, не его матери, видеть их было очень тяжело. Мальчик лежал с двумя трубками во рту и в носу, крошечный, истощённый. Тёмный цвет кожи ещё больше подчёркивал его худобу. Казалось, на косточках его совсем отсутствует мышечная и жировая ткань, а лежат только сосуды, покрытые тонкой кожицей. Я зарыдала в голос.

— Ира, ты что? Ира, успокойся! Ирочка, всё будет нормально! Поверь мне! — стала причитать и успокаивать меня подруга.

Она бросилась в кухню, принесла мне воды. Я выпила и долго не могла успокоиться.

— Наташа, — произнесла я сдавленным голосом, — не показывай это Татьяне. Скажи, что врачи не разрешают фотографировать в детской палате. Дай ей самой окрепнуть. Иначе, её сердце разорвётся на части от горя. Пощади её психику!

Теперь моя просьба, не показывать фотографии подруге, совсем не была связана с моим спасительным планом. Их действительно нельзя было смотреть неокрепшей матери. Они бы ещё больше пробудили в ней чувство вины за то, что она неосторожно ходила по дорогам.

К обеду следующего дня мне снова позвонила Наташа:

— Ириш, Тане стало хуже. У неё развилась пневмония. Это плохо. Сейчас решается вопрос о переводе её в пульмонологию, во избежание распространения инфекции в роддоме.

Вечером стало известно, что в это отделение её перевели. Теперь у нас появилась возможность её навещать. Правда Наташа категорически запретила мне, как беременной, появляться в том отделении.

— Не хватало тебе ещё инфекцию подцепить накануне родов! — заявила она. — Буду тут с вами обеими носиться!

— Таня может обидеться, что я не навещаю её! — сопротивлялась я.

— Я ей всё объясню. Да она и сама всё поймёт, как врач.

К Тане в палату я не ходила, но передачи через Наташу передавала. Писала ей длинные письма, старалась, как могла, развеселить её.

Однажды Наташа пришла ко мне и скомандовала:

— Хватит сидеть! Собирайся, идём к Татьяне домой, искать зарядное устройство к её мобильному телефону. Ей при переводе в пульмонологию вернули сумочку. Татьяна думала, что она утонула в канализационном люке. Оказалось, что супруги, спасшие нашу подругу, подобрали сумочку на тротуаре и передали врачу скорой помощи. А в ней лежал её мобильник. Так что сейчас мы с тобой бросим ей на мобильный побольше денег, чтобы она могла болтать с нами. Я вижу, что и ты сильно страдаешь оттого, что не общаешься с ней.

Мы зашли в «Связной», положили деньги на мобильный и отправились в квартиру подруги. Искать долго зарядное устройство нам не пришлось. Оно лежало на подоконнике в спальне. Я взяла его в руки и тут меня осенила мысль:

— Наташа, а ведь пора уже купить кроватку для младенца и одежду. Всё это должны были сделать родители Тани по возвращении из санатория, но роды произошли преждевременно. Я помню, что из-за суеверия она не хотела ничего покупать до рождения ребёнка так же, как и я.

Мы вернулись в большую комнату, сели на диван и стали по очереди рассуждать.

— Скорее всего, родители вернутся из санатория до выписки Татьяны из больницы, — предположила Наташа. — Кроме того, малыш слишком слаб, не стоит торопить события.

— Что ты этим хочешь сказать? — сквозь внезапно хлынувшие слёзы спросила я. — Ты что-то скрываешь от меня?

— У — у — у! — раздражённо завыла Наташа. — И дал же мне Бог одновременно двух беременных подруг! Успокойся! Больше я тебе ничего не буду говорить!

— Нет, ты говори, говори! — потребовала я. — Иначе такого себе надумаю, что будет ещё хуже!

В этот момент в прихожей раздался звонок. Наташа подошла к двери и заглянула в глазок. Там стоял мужчина. Она открыла дверь и стала ждать, когда он начнёт говорить.

— Я к Татьяне, — спокойно произнёс он, всматриваясь вглубь прихожей.

— А вы кто?

— Я — её друг. А где Таня?

— Как вас зовут? — поинтересовалась Наташа.

— А зачем вам это надо знать?

— О том, где она находится, Таня разрешила сказать только одному мужчине, — схитрила Наталия.

— Случайно этого мужчину зовут не Владимир? — спросил он.

— Так будем гадать или имя называть?

— Владимир, — представился он и протянул ей руку.

— Проходите, Владимир, — уже более дружелюбно пригласила Наташа.

Разговор у двери я слышала, но Владимира не видела и думала, что упаду в обморок, пока он общался с Наталией. Ведь голос Владимира я уже забыла. И как не настраивала себя, что спокойно перенесу встречу с ним, но не получалось. Мне стало не хватать воздуха, но тут в двери комнаты появился он. Мне стало ещё хуже оттого, что ожидания мои не оправдались. Это был совершенно незнакомый мне мужчина, совсем не похожий на моего Владимира. Я стала тяжело дышать. Он тоже опешил, когда увидел меня, а не Таню, да ещё с такой одышкой. Усевшись на диван, он снова спросил о месте нахождения Татьяны. Но Наташа на его вопрос не ответила, а спросила:

— Что-то мы никогда не видели вас с Татьяной?!

— Девочки, — уже обеспокоено заговорил он, — с ней что-то случилось? Не томите меня больше.

— Давайте вы сначала расскажите нам, где вы были последнее время, — предложила Наташа, — а мы определимся, тот вы человек, которого Татьяна ждёт или нет.

— Да нечего мне вам рассказывать! — раздражённо произнёс Владимир. — Я восемь месяцев работал на севере, а сейчас вернулся к Татьяне.

— Ну, слова Богу! — произнесли мы одновременно.

— Подождите, пожалуйста, минуточку, я сейчас вернусь! — попросила подруга.

Наташа встала, ушла в другую комнату, закрыла дверь и позвонила Тане. Рассказала, что её Владимир вернулся, и спросила, что с ним дальше делать. Та потребовала немедленно передать ему телефон. Глаза Владимира вспыхнули, как только он услышал её голос. Говорила больше она, а он слушал и мрачнел. Немного погодя, он передал телефон Наташе.

— Наташенька, — весело прощебетала наша подруга, когда та ответила ей, — расскажи Володе, как ко мне можно быстро добраться!

— Хорошо, расскажу.

Она повернулась к нему и спросила:

— Вы на машине?

— Да.

— Ну, тогда слушайте, — и она подробно рассказала ему, как найти Танюшу в их больнице.

Он бросился к двери.

— Одну минуточку, — остановила его Наташа и протянула ему коробочку, — передайте ей зарядное устройство к мобильному телефону.

Мы закрыли дверь её квартиры и разошлись по домам. Лёжа на диване, я долго не могла придти в себя. Эти два совпадения имён отцов наших детей и отъезд обоих на север на восемь месяцев перевернули мои планы на будущее и состояние моей души. Сейчас, когда я поняла, что наши с Таней мужчины разные, мне предстояло заново пересмотреть их. Это меня очень волновало. Я не знала, чего ожидать?

— Вернётся ли он ко мне, или забыл уже? — гадала я каждую минуту. — Почему я сомневаюсь в этом? Почему Таня не сомневалась в своём Владимире, а смело намекнула ему перед его отъездом, что возможно беременна. Я же, чего-то испугалась. Вот приедет Владимир ко мне, увидит, что я беременная, и засомневается, что от него! Страхи, страхи, самоедство! Наплевать на всё! Как будет, так и будет! — разозлилась я на себя, повернулась на бок и заснула.

Проснулась от звонка в дверь. Я почему-то подскочила и, чуть ли не вприпрыжку, побежала к двери. Сердце бешено билось в ожидании чего-то хорошего.

— К чему бы это? — подумала я, открывая дверь даже, не взглянув в глазок.

На площадке, закрыв лицо огромным букетом цветов, стоял мужчина.

— Отгадай, кто к тебе пришёл? — игриво произнёс он.

На радостях я мгновенно выпалила:

— А мы с сыном тебя совсем заждались! Думали, что на свет уже без тебя появляться будем!

Владимир медленно опустил букет на грудь, посмотрел на меня и растеряно произнёс:

— Вот так сюрприз!

Он вошёл в квартиру, неуклюже обнял и поцеловал меня. Затем разулся, надел свои тапочки, по-хозяйски поставил в вазу букет, посадил меня на диван, а сам сел в кресло напротив.

— Дайте, я на вас посмотрю! — сказал он, не сводя с меня и моего живота глаз. Ты знаешь, Иришка, мой друг, с которым мы вместе завербовались на север, примерно в то же время, что и мы с тобой, познакомился с одной женщиной. Они встречались два месяца. А когда он уезжал, она сообщила ему, что беременная. Он так боялся, что она сделает аборт, и не дождётся его. И очень радовался, как эгоист, что если она сохранит ребёнка, то он приедет к самым родам, минуя все капризы беременной женщины. А я, не зная, что ты тоже готовишь мне сюрприз, жутко завидовал ему.

— А, как зовут твоего друга? — спросила я, смущаясь от пристального взгляда Владимира.

— Серёга.

— А ты не помнишь, как зовут его женщину?

— Кажется, Татьяной, она у него врач.

Я не стала нагружать Владимира расспросами о Серёге, например, почему он представился Татьяне Владимиром. И не захотела рассказывать о трагедии, произошедшей с ней. Ведь мужчинам тоже надо о чём-то говорить. Пусть они сами пообщаются между собой на эти темы.

— Так ты говоришь, у нас будет сын? — лучезарно улыбаясь, спросил Владимир.

— Так показало УЗИ, а кто на самом деле будет, узнаем после родов.

— Нет, пусть и на самом деле будет сын. Я хочу мальчика.

— А я хочу дочь!

— Ты что такое говоришь? — заволновался он. — Прекрати! Мальчик может подумать, что ты его не хочешь, и появится на свет раньше времени да ещё несчастным, думая, что ты его не любишь! Кстати, сколько осталось до родов?

— Похоже, нисколько, — ответила я, почувствовав влагу под собой.

Я взяла трубку телефона, набрала номер скорой помощи и сказала:

— Я беременная, у меня только что отошли воды.

Потом назвала все данные, которые у меня запросил диспетчер. Владимира затрясло. Он соскочил и начал метаться.

— Солнышко моё, — орал он, — что тебе надо собрать в дорогу?

Я спокойно рассказывала, где, что лежит. Где взять пакет? Какое положить бельё, мыло, зубную щётку, тапочки, халат… Он был красным, как раскалённый уголь. Было не понятно, кто из на двоих собирался рожать. Володя схватился за телефон, начал набирать номер скорой помощи.

— Ты куда звонишь?

— В скорую.

— Зачем?

— Так они же могут не успеть!

— Да успокойся, у меня ещё схваток нет.

Теперь он метался из угла в угол и тяжело вздыхал. При каждом шорохе на лестничной площадке бросался к двери в надежде, что там идёт врач скорой помощи. Иногда он садился рядом со мной и зачем-то растирал мне руки.

— Давай я тебе ножки помою! — предложил он и бросился в ванную.

Набрал в таз воды, взял мыло, полотенце и принёс в комнату.

— Тебе всё-таки рожать в родильном зале. Ножки должны быть чистыми. Писать не хочешь?

Я стеснительно мотнула головой.

— Нет, нет, иди, пописай, — настаивал он, — чтобы в дороге не обмочиться.

Честное слово, если бы мне не рожать, то за такой спектакль я бы с удовольствием заплатила деньги. Но сейчас мне было не до этого. Ведь мне предстояло впервые стать матерью, и я здорово волновалась по этому поводу.

— Уйди в спальню! — приказала я. — Перестань вздыхать и не высовывайся оттуда до тех пор, пока не приедет скорая помощь!

Он словно протрезвел, быстро посмотрел на меня и бросился в другую комнату, закрыв за собой дверь. Дверь меня от его волнений не спасла. Вскоре я почувствовала холод, идущий из-под неё. Вероятно, ему было плохо, и он открыл окно. Стоны и вздохи то появлялись, то затихали. Когда они прекращались, то дверь тихонько приоткрывалась, и в щели блестел его глаз. Увидев, что я спокойно сижу, Владимир прикрывал дверь и начинал быстро передвигаться по комнате, стуча по полу своими тапочками.

— Скорее бы приехала скорая помощь! Невыносимо смотреть на этого ненормального! Неужели он не понимает, что только нагнетает нервозность, и расстраивает меня?!

В дверь позвонили. Владимир выскочил из комнаты и бросился к ней.

— Врач скорой помощи посмотрел на меня, спросил, когда отошли воды, и сказал спускаться вниз.

Владимир подхватил меня на руки и понёс.

— Опусти меня сейчас же! — потребовала я. — Ты собой-то не владеешь, ещё упадёшь и разобьёшь нас с ребёнком. Он виновато посмотрел на меня, опустил на пол и засуетился на месте, словно что-то разыскивая.

— Ты что ищешь?

— Не помню!

— Володя, останься дома! Я очень тебя прошу!

Он обиженно посмотрел на меня и ответил:

— Как скажешь.

Я села в карету скорой помощи и поехала. Через минуту выглянула в окно и увидела, что рядом с нашей машиной, едет в своём джипе Владимир.

— Всё, — заволновалась я — сейчас точно расшибётся.

За перекрёстком его остановил гаишник. Я ещё какое-то время наблюдала, как Володя показывал руками на нашу машину скорой помощи и объяснял что-то гаишнику.

В приёмном покое меня оформили в родильное отделение и отвели в предродовую палату. Я с ужасом наблюдала в ней за муками женщин. Одна орала не человеческим голосом и, на чём свет стоит, материла своего мужа. Обещала зашить себе причинное место ржавым гвоздём и больше никогда не подпустить его к себе. Другая тоже сильно кричала. Во время очередной схватки залезала под кровать и на спине вывозила её в коридор. Медперсонал устал эту кровать возвращать обратно в палату. Спустя какое-то время, женщина вновь возила её на себе по коридору. Третья женщина во время схваток начинала так сильно дышать, что в её груди всё свистело. На улице шёл дождь, а под окном всё время орал её муж:

— Ты что, как дура, всё время приседаешь ниже подоконника. Я стою здесь, как ненормальный под дождём, а ты там выделываешься. Стой спокойно и смотри на меня. Как потом оказалось, это был заведующий кафедрой одного института нашего города. А женщина приседала от болей во время схваток, но упорно не кричала, а лишь сильно дышала.

— Как хорошо, что мужчины не видят нас в таком виде! — подумала я и приготовилась кричать.

Кричала я, по всей видимости, здорово. Так как в палату вошла санитарка и рявкнула:

— Да заткнёшься ты когда-нибудь, или нет?!

Через шесть часов я замолчала, потому что родился он — мой мальчик.

— Всё, — выдохнула я и заснула прямо на столе.

Я даже не помню, как оказалась в палате, и проспала целые сутки. Проснулась от страшного чувства голода. На тумбочке стояла передача с запиской.

— Записку буду читать потом, — решила я и набросилась на еду.

После этого развернула записку.

— Родная моя Ирочка, — писал Владимир, — спасибо тебе за сына!

А дальше я прочитала целый поток нежностей, изложенных на бумаге моим любимым мужчиной. Лицо горело от радости, ведь я чувствовала себя счастливой женщиной, нужной Владимиру и нашему ребёнку.

Вечером мне принесли моего сыночка. Нет, словами невозможно описать первую встречу матери со своим ребёнком. Это такой взрыв счастья и восторга в душе и во всём организме женщины, что сразу откуда-то появляются силы и непреодолимое желание не выпускать из рук свою кровиночку.

На следующий день во время полуденного сна я проснулась оттого, что два мужских голоса громко кричали под окном:

— Ира! Ира!

— Это не тебя случайно зовут? — спросила женщина, лежащая справа от меня.

Я встала и подошла к окну. На поляне стояло двое пьяных счастливых новоиспечённых папаш: мой Владимир и Татьянин.

— Покажи сына!

Я развела руками, показывая, что сейчас его со мной нет.

— Я тебя люблю! — крикнул мой Владимир.

— Я тоже! — повторил второй.

Мой Владимир повернулся и дал ему легонько оплеуху.

— Свою Таньку люби!

Потом они забыли про меня и уже просто кривлялись друг перед другом на поляне, устроив небольшую потасовку. Я пошла и легла на свою кровать. Счастливые папаши меня больше не беспокоили в этот день. А зачем? Им вдвоём было хорошо и весело, тем более, что повод для веселья нашёлся.

Некоторое время спустя мне принесли передачу от Наташи и записку. В ней она писала:

— Ира, давай с тобой определимся, нужно ли говорить Татьяне о том, что её Владимира на самом деле зовут Сергей Вавилов или нет? Должны ли мы ей сказать, что мальчик её родился чернокожим, как и сын Даши? Не хочу обсуждать эту тему по телефону. Напиши мне ответ, буду ждать.

И я написала Наташе:

— Я считаю, что не стоит вмешиваться в их отношения. Они сами разберутся со временем во всём.

По опыту знаю, что конфликтующие стороны либо мирятся, либо разбегаются, но участие посторонних в их разборках они не забудут никогда. И будут ставить его им в вину при любом удобном случае. Вот такой парадокс! Их же помощь оборачивается против них!

В коридоре я встретила знакомую медсестру и попросила её узнать всё о состоянии здоровья Таниного сына. Она вернулась и сообщила:

— Мальчик уже дышит сам. Его кормят из бутылочки, и он начал набирать вес. Все рефлексы у него нормальные. Врач сказал, что, когда его маму выпишут из пульмонологии, выпишут и его.

Я не могла дождаться того дня, когда нас с сыном отпустят домой. Каждый день Владимир приходил под наше окно и подолгу разговаривал со мной по мобильному телефону. Он с гордостью доложил, что уже купил и установил детскую кроватку, а также всё, что необходимо для ребёнка.

Конечно же, я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

— Неужели у меня будет настоящая семья?! А ведь я уже и не надеялась когда-нибудь обрести её.

Наступил день нашей выписки. Я жутко волновалась и не могла дождаться, когда мне отдадут все мои документы и справки. Наконец-то я их получила и пошла в раздевалку, переодеваться. Когда я вышла в фойе, там уже находились мой Владимир, Татьянин мужчина, сама она, только что выписавшаяся и пришедшая из пульмонологии, её родители и наша подруга Наташа с двумя букетами цветов. Мы все по очереди поздоровались и обнялись друг с другом.

— Это и есть твоя женщина? — спросил Владимира Татьянин друг.

— А ты имеешь что-нибудь против неё? — задиристо спросил Владимир.

— Да нет, просто я уже видел её в квартире моей Татьяны. Они подруги.

— Вот повезло нам с тобой!

Вскоре вынесли моего малыша. Володя, затаив дыхание, взял его на руки, приподнял уголок конверта и посмотрел на его личико.

— Какой маленький! Вылитый я!

Все поочерёдно подошли и тоже заглянули.

— Точно! Вылитый ты!

Я стояла и хохотала, понимая, что ещё невозможно определить, на кого наш сын похож. Но всё равно было приятно. Наташа отдала медсестре букет цветов и конверт с деньгами в знак благодарности за родовспоможение и уход за мной и ребёнком.

После этого вынесли Таниного сына. Его принял на руки её Владимир. Он поднял край конверта и заглянул под него. Улыбка мгновенно сползла с его лица. Сдавленным голосом он произнёс, задыхаясь:

— Вы что, девки, совсем озверели?! Что я вам сделал?

Он вложил ребёнка в руки Татьяны, развернулся и направился к выходу.

— Не делай поспешных выводов Сергей Вавилов! — крикнула я ему вслед.

Услышав своё настоящее имя, он на мгновенье остановился в дверях. Воспользовавшись моментом, я добавила:

— Поговори об этом с Ниной Васильевной — твоей матерью.

После этих слов он, так и не обернувшись, вышел из здания.

Ничего не понимающая Таня, опустилась на стул и посмотрела на личико своего сына.

— Это не мой ребёнок! — произнесла она, увидев его цвет кожи, и стала медленно отключаться, опуская голову. Мать бросилась к ней и быстро подхватила ребёнка, падающего из рук дочери. Медсестра уложила Татьяну на стулья, мигом сбегала в процедурный кабинет и дала ей понюхать ватку с нашатырным спиртом. Немного погодя наша подруга медленно открыла глаза и уставилась в потолок безразличным взглядом. Слёзы текли по щекам и падали на стул.

— Танечка, — ласково произнесла её мать, — всё образуется. Поехали домой.

Наташа отдала медсестре второй букет и конверт.

Все мы вышли на улицу, расселись по машинам и поехали по домам. Таню с сыном и её родителей повезла в своей машине Наташа.

— Ира, я не понял, что там случилось? — спросил меня Владимир.

— Сын Татьяны и Сергея родился чернокожим, — объяснила я.

— Опять?! — возмутился он. — Ему первая жена уже устроила такой сюрприз!

— Да нет! — возразила я. — Это он своим жёнам сюрпризы устроил! Причина рождения детей чернокожими находится в его генах!

— А ты откуда знаешь?

— Я познакомилась с его матерью. Она мне всё и рассказала.

— Что рассказала?

— Прости, дорогой, это не моя тайна. Пусть Нина Васильевна сама всё расскажет Сергею. Я дала ей слово не распространяться на эту тему.

И тут я вспомнила растерянное лицо Татьяны. Бедная наша подруга, сколько она перенесла всего за последнее время.

— Ну, подумал бы Сергей своей дурной головой! — вдруг прорвало меня. — Где бы обе его женщины могли найти негра, чтобы изменить ему и родить чернокожих детей? В нашем городе чернокожего человека можно встретить один раз в несколько лет! Я за всю свою жизнь такого человека встретила только единожды. Володя, представляешь, какую душевную травму сегодня получила Татьяна? Ведь она тоже впервые увидела сына.

— Да ты что?! Представляю, что сейчас творится с ней и её родителями.

Я внезапно вспомнила Максимку.

— Ты, Володя, даже не представляешь себе, какой хорошенький первый ребёнок Сергея!

— А ты где его видела?

— Я его фотографию отправила Нине Васильевне. А снимали его в доме малютки.

— Неужели бывшая жена Серёги отказалась от своего сына?

— Ой, это долгая история! — отмахнулась я. — Я потом тебе всё расскажу о Даше и Максиме. Сейчас мне совсем не хочется говорить на грустные темы.

Глава 8

Мы подкатили к подъезду моего дома и поднялись в квартиру. В ней был полный порядок. В прихожей стояла красивая детская коляска. Всюду благоухали букеты цветов и всюду развешены воздушные шары. Я прошла в спальню и увидела красивую детскую кроватку с яркой постелькой и каруселькой с игрушками. Рядом стоял пеленальный столик с тумбочкой, заполненной пелёнками, распашонками, подгузниками и прочими принадлежностями для ухода за ребёнком.

— Спасибо тебе, дорогой мой! — произнесла я, глотая слёзы радости. — Ты устроил мне незабываемый праздник!

* * *

Когда машина покинула прибольничную автостоянку, отец Татьяны попросил Наташу отвести их с дочерью и внуком домой к ним с женой.

— Нет, — запротестовала она, — лучше вы поживите у неё. Сейчас для ребёнка и Татьяны очень важны патронаж и медицинское наблюдение по месту жительства. К тому же в её квартире всё обустроено для малыша и вашей дочери.

На самом деле она рассчитывала, что Сергей одумается и вернётся к её подруге. Наташа понимала, чем быстрее это произойдёт, тем будет лучше для них обоих. Как врач, она знала, что обида, нанесённая любой женщине во время беременности и в течение года после родов отцом её ребёнка, навсегда остаётся в её душе, незаживаемой раной. Именно такая рана чаще всего становится причиной разрыва их отношений. А женщина чувствует себя несчастной всю жизнь.

— Ну, вот и приехали, — сказала Наташа.

Она вышла из машины, взяла из рук подруги ребёнка и направилась в подъезд. Татьяна и её родители поспешили за ней. У двери квартиры она передала мальчика Татьяне, открыла дверь и сказала, пропуская подругу вперёд:

— Входи!

Слёзы снова хлынули из глаз Тани. Она робко зашла и огляделась. В прихожей стояла детская коляска. Вся её квартира тоже была заставлена букетами цветов, украшена воздушными шарами и детскими игрушками.

— Пошли! — позвала её за собой в детскую комнату Наташа.

Таня направилась за ней. Там стояла красивая детская кроватка с яркой постелькой и каруселькой с игрушками. На стенах, как и в предыдущей комнате, висели воздушные шары и игрушки. Рядом с кроваткой стоял удобный пеленальный столик с тумбочкой.

— Кстати, — сказала Наташа, — в ванной комнате стоит маленькая ванночка для твоего сына. Ведь сегодня ты его будешь купать первый раз.

Вслед за Таней в комнату вошли её родители.

— Дай мне внука, — попросила Ольга Сергеевна, — я уложу его в кроватку.

Таня отдала сына матери, вышла вслед за Наташей из детской, села на диван и продолжила плакать.

— Танюша, не плачь, — успокаивала её подруга, — всё будет хорошо. Сергей во всём разберётся и прибежит обратно.

— Нет, не прибежит! — горестно ответила она. — Если он разберётся во всём, то вернётся к Даше. Иначе его совесть заест. Теперь я понимаю, что чувствовала его жена, когда он так же поступил с ней. Мне предстоит перенести всё, что перенесла Даша. Обо мне и моём сыне тоже будут судачить люди. Если бы только я знала, кто этот Владимир на самом деле, я обошла бы его десятой дорогой. Самое страшное то, что мне больше не суждено иметь детей.

— С чего ты это взяла?

— Мой врач сказал мне об этом. Ты понимаешь, если бы Владимир, а точнее сказать — Сергей, жил бы с нами, то было бы легче переносить все невзгоды. Мне нужно крепкое надёжное плечо мужчины, его защита. Я не знаю, что меня дальше ждёт!

— Ты о чём это?

— Всё дело в том, что я не сама угодила в эту проклятую ловушку на дороге.

— Ты имеешь в виду канализационный люк?

— Да. Меня в этот люк кто-то целенаправленно толкнул. И что странно, того, кто меня толкнул, я не видела. Получается, он убежал назад, а не прошёл вперёд, как случайно задевший меня.

— Давай так, — предложила Наталия, — ты одна с ребёнком гулять не ходи! Пусть тебя сопровождает кто-нибудь из родителей. После работы и я смогу вас прогуливать. Ну, всё, успокаивайся и обустраивайся заново в своей квартире.

Она ушла домой. А родители Тани уложили внука в постельку, погоревали над ним, пока дочь общалась с подругой, а потом вышли к ней с весёлыми лицами. Поцеловали её по очереди, и отец сказал:

— Спасибо тебе, дочка, за внука. Наконец-то мы его дождались! Красивый мальчик.

Таня недоверчиво посмотрела на родителей, скорчила мордочку и спросила с иронией:

— Издеваетесь, да?

Те с непониманием посмотрели на неё честным взглядом. А Таня перестала плакать и закатилась безудержным истерическим смехом. Глядя на неё, начали хохотать и её родители. Втроём они смеялись до визга, пока не иссякли силы. Все замолчали дружно, словно по команде. Какое-то время сидели молча с безразличным видом. Потом опять дружно глубоко вздохнули, и каждый начал заниматься своим делом. Отец сел просматривать журнал. Ольга Сергеевна стала готовить праздничный ужин по случаю возвращения дочери с внуком из роддома. А Татьяна отправилась в комнату сына. Она с удивлением смотрела на него и привыкала к тому, что стала мамой необычного ребёнка. Крошечный мальчик, словно почувствовав взгляд матери, улыбнулся во сне.

— Ах, ты, мой маленький, — произнесла она, — вот мы, наконец-то, и вместе!

Затем она нагнулась и заглянула в тумбочку пеленального стола. В ней были аккуратно сложены пелёнки, распашонки, сменный комплект постельного белья, пачки с подгузниками.

— Мам, это вы с папой всё купили для ребёнка и украсили квартиру?

— Нет, не мы, — ответили они дружно.

— А кто?

— Нам позвонила Наташа и предупредила, чтобы мы ни о чём не беспокоились. Сказала, что Владимир сам всё купил.

— Мама, его настоящее имя Сергей, — поправила Таня. — Честно говоря, я так и не поняла, зачем он представился мне Владимиром.

— Хорошо, дочка, Сергей так Сергей, — согласилась мать.

В кухню вошёл отец.

— Ну, что, девки, придумали имя моему внуку?

— А и правда, — подхватила Ольга Сергеевна, — его же надо идти регистрировать, получать свидетельство о рождении.

— Когда окрепну до конца, тогда и пойду получать свидетельство о рождении! Мне ещё надо определиться с его отчеством.

Она опустила голову и пошла прилечь на кровать.

* * *

Вопрос об отчестве и нашего сына застал нас с Владимиром врасплох. Наш брак не был зарегистрирован. Конечно, можно было указать в свидетельстве о рождении сына те фамилии родителей, которые существуют на данный момент, но хотелось, чтобы они были одинаковыми. К тому же его фамилия мне нравилась, и мы стали бы семьёй Любарских. Володя посадил нас с сыном в машину и повёз в ЗАГС. Мы подали заявление и уговорили сотрудницу ЗАГСа назначить нам день регистрации на ближайшие дни, честно объяснив причину. Разумеется, мы выслушали, что этого делать не положено, поняли, почему даётся время на раздумье. Но, в конце концов, своего добились. Володя попросил меня выйти из кабинета, и всё уладил с ней наедине.

Моей свидетельницей была Наташа. А своим свидетелем Владимир попросил быть Сергея Вавилова. Мы не собирались делать никакого торжества по поводу, регистрации нашего брака. В этот же день намеревались получить свидетельство о рождении нашего сына. Так всё и вышло. Наташа и Сергей привезли для меня в ЗАГС красивый букет цветов. После регистрации брака мы с ними расстались и отправились с Володей во «Дворец Малышок». Вернулись мы домой под вечер. Поставили машину на стоянке перед домом, и пошли к подъезду. Как только мы подошли к крыльцу, нам в лицо ударил свет фар рядом стоящей машины.

— Хотели отделаться от нас! — услышали мы голос Наталии. — Не выйдет! Серёжа, выноси!

Серёжа взял в руки две огромные сумки и прикрикнул на Владимира:

— Хватит глазеть, давай помогай!

Тот машинально подхватил одну сумку.

— Вы что, кирпичей в неё наложили?

— Сейчас увидишь!

Мы поднялись в квартиру.

— Давай раздвигай стол! — скомандовала Наташа, обращаясь к моему мужу.

Владимир с другом подхватили стол, вынесли на середину комнаты и разложили. Пока я кормила в детской комнате сына и пеленала его, остальные накрывали на стол. Наши свидетели всё заранее заказали в ресторане и решили сделать нам с Володей сюрприз. И надо сказать, он удался. Мы вернулись сильно голодные. И ещё в дороге стали сожалеть, что не устроили по поводу таких двух важных событий в нашей жизни никакого торжества. Наташа зашла ко мне в комнату.

— Чувствую себя предателем. Мы все здесь, а Таня со своим горем дома. Пойду, пообщаюсь с Сергеем.

Она завела его в кухню и долго разговаривала с ним на повышенных тонах. Когда я вышла из детской комнаты, его уже не было в комнате.

— Где Сергей? — спросила я мужа.

— Ушёл. Они поцапались с Наташей.

— Ребята, я не хотела этого, но должна была сказать ему всё, что у меня накипело в душе. Кто ещё, кроме меня, заступится за Татьяну? Так, всё плохое забыли и начинаем праздновать создание новой семьи!

Мы с мужем быстренько сели за стол и стали пировать. Мне, правда, пришлось пить сок.

Подруга моя была в ударе. Она выучила огромное количество тостов по поводу вступления в брак, рождения детей и сыпала ими один за другим. За вкусной закуской и хорошим вином мы уже и забыли про Сергея. Но примерно через час в прихожей раздался звонок. Владимир пошёл открывать.

— Ну, слава Богу! — услышали мы его голос.

В комнату робко вошла Татьяна, а за ней Сергей. Мы с Наташей бросились к ней и расцеловали. Пока я усаживала её за стол, Наташа подошла к Сергею и торжественно произнесла:

— Дай я пожму твою мужественную лапу, друг!

Когда все сели за стол, мужчины о чём-то пошептались и дуэтом предложили:

— Давайте выпьем за лучшую в мире женщину и друга…

Мы с Таней стеснительно потупили глазки, подумав, что тост звучит в нашу с ней честь.

А они продолжили: За Наташу нашу!

— Ха — ха — ха! — засмеялась она. — А почему это за меня?

— Сейчас выпьем, — сказал Владимир, — и расскажем.

Все выпили, и они поведали нам с Таней, как наша подруга отлавливала их, пьяных, пока мы лежали в больнице. Таскала их за собой по магазинам, требуя покупать всё нужное для новорожденных. Заставляла наводить в квартирах порядок и украшать их к нашему приезду.

— Видели бы вы, — дополнила Наташа, — как они собирали детские кроватки и пеленальные столики?! Такое нужно только в кино за деньги показывать!

— Да, — стал оправдываться Сергей, — не слушались нас руки! Так на это же была причина! Мы пили-то за что? За наших сыновей!

Таня робко посмотрела на него, словно пыталась понять, как на данный момент он относится к своему малышу?

— Вы верно подметили, — подтвердила я, — подруга у нас классная. Она в вашем отсутствии нас здесь знаете, как веселила, чтобы мы духом не пали? Сейчас покажу.

Я встала, взяла из шкафа видеокамеру, подсоединила к телевизору и включила запись, сделанную Наташей в доме отдыха. Пока наши мужчины смотрели, мы всё комментировали.

— А это что за перец тренирует вас? — спросил Сергей с ревнивой интонацией в голосе, когда увидел нас танцующих на площадке с Анатолием.

— Это мой бывший мужчина, — пояснила Наташа.

— Представляешь, Серёга, они не скучали без нас, — прищурил пьяный глаз Володя. — Мы там, как собаки, на севере мёрзли, а они даже в интересном положении не терялись!

— Ага, — подтвердил тот, — а потом гадай, откуда чернявые дети берутся.

— Мы тебе расскажем, откуда они берутся, когда ты протрезвеешь, — вспыхнула я, — а теперь пора всем по домам.

Я всё пыталась понять, как наши мужчины познакомились, да ещё и оказались вместе на севере. А может наоборот, оказались на севере, а потом познакомились. И спросила об этом мужа.

— Мы знакомы с ним с детства, — пояснил он, — учились в одной школе, потом в военном училище и жили в одном дворе.

— Так ты москвич?

— Да.

— А каким ветром тебя сюда занесло?

— Всё очень просто. Здесь жили мои бабка с дедом. После их смерти мне в наследство досталась их трёхкомнатная квартира. Последним умер дед. Я сам хоронил его. А потом вынужден был жить в его квартире ещё полгода до вступления в наследство. За это время познакомился с городом, людьми, попробовал подрабатывать в нескольких местах. Вот так и прикипел к вашему городу. Потом нашёл себе хорошую, на мой взгляд, работу. Восемь месяцев работаю на севере, а четыре — отдыхаю, но стаж идёт, как за год, и зарплату во время отдыха получаю. Это связано с тем, что мы работали каждый день по двенадцать часов. Теперь время переработки нам компенсируют оплачиваемым отдыхом.

— Ты что, скоро снова исчезнешь на восемь месяцев?

— Давай сделаем так, — предложил Владимир, пряча от меня свои глаза, — я сначала отгуляю свои положенные четыре месяца, а потом буду решать, что мне делать дальше. А Сергея я случайно встретил примерно год тому назад. Оба встрече обрадовались, разговорились. Он был в страшном ударе после рождения сына. Однозначно был уверен в том, что это не его ребёнок. Смог уволиться из армии, искал квартиру и работу. Я пригласил его к себе жить, а потом и на работу устроил. В нашей смене уволился один человек, женился, а жена была против того, чтобы он снова уезжал на восемь месяцев. Разводом грозила.

— Имей в виду, — подхватила я тут же, — и я тоже буду против этой работы!

Владимир улыбнулся.

— За четыре месяца я тебе так надоем, что ты сама попросишь меня уехать.

— Не надейся!

— А мне и надеяться не надо! — уверенно произнёс он. — Я знаю это по опыту других семейных мужиков, с которыми работаю. Наш работодатель по заявлению сотрудников, работающих на севере, зарплату перечисляет их жёнам. Жёны остаются довольными. Зато так успевают соскучиться друг по другу за время отсутствия дома мужей, что все четыре месяца не могут на них надышаться. А потом сами отправляют их на восемь месяцев. Это уже в привычку вошло, как у жён моряков. Лучше уж наслаждаться друг другом четыре месяца, чем целый год надоедать. Длительные разлуки укрепляют семьи. Знаешь, как я по тебе соскучился? Уже не дни, а часы и минуты считал!

Я решила больше не спорить на эту тему. Опыта семейной жизни не имела, время подскажет, как нам дальше жить.

Мы с Владимиром были уверены, что после торжества, посвящённого нашему бракосочетанию, Сергей непременно уйдёт с Таней к ней домой и останется у неё жить. Но этого не произошло. Он проводил её до подъезда и попрощался. Теперь уже не выдержали нервы у моего мужа, когда он узнал об этом.

— Не понимаю его! — разозлился он. — Чувствую, что мне надо с ним потолковать по душам и кое-что объяснить, если он сам этого не понимает!

Владимир позвонил другу и сообщил, что через полчаса приедет к нему.

Я старалась не вмешиваться в это дело. Не потому, что я не сочувствовала своей подруге. Просто считала, что человеку нужно пережить действительность, свыкнуться с ней. Кроме того, я очень уставала. Наш Андрейка, так назвали мы сына, отнимал у меня много сил. Я не высыпалась. К тому же мне приходилось одновременно привыкать к семейной жизни. Это тоже давалось мне нелегко. Всю жизнь жила в своё удовольствие, а тут мне, ещё не совсем окрепшей после родов, пришлось заботиться сразу о двух мужчинах и к обоим приспосабливаться. Молодым девушкам это удаётся гораздо проще, чем в мои тридцать три года.

* * *

Меня удивляло то, что Татьяна сама не предпринимала никаких попыток объясниться с Сергеем. Во всяком случае, мне она об этом ничего не говорила.

Однажды я решила пригласить Вавилова в гости и рассказать о моём знакомстве с Ниной Васильевной и о том, что она мне рассказала. Но потом, вспомнив, что она собиралась иначе объяснить своему мужу причину рождения их внука чернокожим, решила не делать этого.

К вечеру вернулся мой муж.

— Ты знаешь, — произнёс он, — я не стал ничего объяснять Сергею. Время для моих нравоучений сейчас не подходящее. Он, оказывается, звонил своей матери. О рождении общего с Таней ребёнка он ей пока не сказал. И вообще с ней ничего не обсуждал. Нина Васильевна сейчас находится в больнице с инфарктом, и говорить много с ним не смогла. Но просила найти Дашу. И сказала: «Прости, Сергей, я должна была тебе сказать раньше о том, что причина рождения Максимки чёрным находится в твоих генах».

Теперь он ходит чернее тучи. Не знает, как выйти из сложившейся ситуации. Получается, что он обидел обеих матерей своих сыновей. Считает, что, прежде всего, должен найти Дашу, попросить у неё прощения и поступить дальше так, как потребует она. Если брошенная им жена потребует восстановить семью, он это сделает. Правда он признался, что душа его теперь больше лежит к Татьяне. Но больше всего у него срывает крышу оттого, что от него родятся чернокожие дети. Он не имеет ничего против чёрных людей. Просто это как-то не вяжется с его обликом. Он своих детей представлял иначе.

Я вытащила из папки фотографию Максимки и протянула мужу.

— Смотри, это его первый ребёнок.

Он долго смотрел на него.

— Симпатичный пацанчик, только грустный. Наверное, он чувствует, что не очень-то ему рады его родители. Зря ты не дала мне это фото с собой перед отъездом к Сергею.

— Вот и Танин сын, вероятно, тоже чувствует, что ему не очень рады, — вздохнула я.

Слёзы навернулись на моих глазах. Я вспомнила, как сочувствовала Даше и разыскивала её, чтобы всё объяснить. А теперь и моя близкая подруга переживает такое же горе.

— Схожу-ка я к Танюхе. Ты без меня справишься?

— Конечно, — ответил он с пониманием, — сходи, поддержи её.

Я позвонила ей и напросилась в гости. По пути по привычке купила маленький торт.

Дома у неё были родители и наша подруга Наталия. Она держала на руках малыша.

— Смотри, какой хорошенький, — произнесла она, когда я подсела рядом на диван.

Я взглянула на него. Да, вид у него немного не привычный, но очень симпатичный.

— Из чего тут Серёжа делает трагедию? — возмутилась Наташа, — Ребёнок, как ребёнок. Я бы с удовольствием растила такого сыночка.

— Я бы тоже, — подхватила я.

Таня с интересом наблюдала за нами. Родители поняли, что мы с Наташей пришли поддержать подругу, засобирались к себе домой.

Татьяна вскипятила чай, я порезала торт, и мы сели за стол. Как всегда я послушала беседу своих подруг на медицинские темы, а потом спросила:

— Таня, почему ты не предпринимаешь никаких попыток поговорить с Сергеем? Ведь ты знаешь, как объяснить ему причину рождения твоего сына с тёмной кожей.

— Я и сама не знаю, чего хочу, пусть он сам во всём разберётся. Ведь ты же предложила ему позвонить по этому поводу Нине Васильевне.

— Он звонил ей, только много по телефону она ему объяснить не смогла. Его мать с инфарктом лежит в больнице. Но она сообщила ему, что причина рождения его детей чернокожими заключена в его генах. Он растерян. Понял, что напрасно разрушил свою семью. Разумеется, он не знает, в каких перипетиях пришлось побывать Даше и, сколько перенести горя? Я ему не хочу этого говорить. Боюсь, что из-за сильного чувства вины перед бывшей женой, он не осмелится её искать.

— Вот поэтому я и не тороплю события. Пусть сначала найдёт Дашу. Она ни в чём перед ним не виновата, так же, как и я. У меня в памяти ещё свежи воспоминания о том, как мы сочувствовали ей, разыскивали и пытались помочь. Я помню, что она не до конца излечилась, когда покинула психиатрическую клинику. Возможно, своим возвращением Сергей поможет ей обрести душевный покой.

— А ты сможешь всё это пережить без последствий для твоего здоровья? — спросила Наташа.

Мать Тани рассказывала Наташе, что дочь не спит по ночам, часто плачет, переживает.

— Не скрою, девочки, мне очень тяжело даётся всё то, что происходит в моей жизни последнее время. Порой тоже хочется кричать, как кричала Даша, о том, что я не хочу этого ребёнка. Ну, не собиралась я, девочки, рожать ребёнка чернокожим, да ещё терпеть всю эту нервотрёпку! Но мне так жалко своего мальчика, ни в чём неповинного! Кажется, он чувствует, что папка отказался от него. Я стараюсь чаще брать его на руки, прижимать к себе, чтобы ему было легче. Честно говоря, мне и самой от этого становится легче. Мы остались с ним вдвоём, никому ненужные.

— Тань, ну, ты держи себя в руках, — стала я успокаивать подругу. — Разве ты одна? У тебя есть родители и мы с Наташей. На нас ты всегда можешь положиться. А иначе, для чего существуют подруги?

Глава 9

Закончив чаепитие и разговоры, мы с Наташей засобирались домой.

Перед нашим уходом Таня предложила мне завтра вместе погулять с нашими детками.

— А ты уже достаточно окрепла для прогулок? — спросила я. — Всё-таки ты перенесла операцию и пневмонию.

— Не волнуйся, я в полном порядке.

— Тогда созвонимся и погуляем.

Часов в десять утра мы пообщались с ней по телефону и договорились через полчаса встретиться в нашем дворе.

— Предлагаю пойти туда, где я провалилась в канализационный люк, — сказала Таня.

— Тебе это надо? Сейчас опять начнёшь всё заново вспоминать и переживать!

— Понимаешь, я гуляла вдоль забора парка каждый день в любую погоду и никакого открытого люка там не видела. Я должна там побывать и разобраться, что со мной произошло? Мне это просто необходимо!

Я решила больше не спорить с ней, и мы медленно пошли в ту сторону.

— Как хорошо! — вдыхая свежий воздух, радовалась моя подруга. — Смотри, вот в этом месте я видела несколько раз за деревом Михаила, а чуть дальше, вон за тем, пряталась Инга.

Мы подошли ближе. В том месте, в ограде парка отсутствовало одно звено бетонного забора. Оно лежало на земле.

— Это произошло здесь, — показала пальцем Татьяна.

Сбоку тротуара, чуть утопленный в асфальт, располагался люк. Но он был закрыт тяжёлой чугунной крышкой. Люк находился как раз напротив проёма в заборе.

— Не хочу брать грех на душу, — заявила Таня, — но мне кажется, что его кто-то специально открыл и толкнул меня в него. Вполне возможно, что это был Михаил или Инга. Вот только, зачем им это понадобилось делать, я никак не пойму?

Мы погуляли ещё минут сорок и разошлись по домам. Когда я раздела Андрюшку и положила в кроватку, мне позвонила Таня.

— Представляешь, я сейчас вытащила из почтового ящика записку с предупреждением. В ней написано, чтобы я никогда не ходила мимо парка, иначе история повторится.

— Обязательно отнеси её в милицию и расскажи, как оказалась в этой «ловушке» на дороге! Ведь ясно, что кто-то специально её тебе устроил! Чего ты медлишь? Хочешь, чтобы и с сыном твоим что-нибудь сотворили?

— Между прочим, когда я вышла гулять, то заглянула в почтовый ящик. В нём ничего не было. Значит, кто-то наблюдал за нами и написал записку во время нашей прогулки.

— Тогда тем более иди в милицию!

— Нет, не пойду. Время зря потрачу. Никто не будет мной заниматься. Даже мой собственный брат.

После разговора с ней я попросила Владимира немедленно пригласить к нам Сергея. Когда тот приехал, я рассказала, как Таня оказалась в канализационном люке, что сегодня после прогулки она получила записку. Сообщила я и то, что за ней следили Михаил и его бывшая жена Инга. И вообще рассказала всю историю общения Татьяны с Ингой и Михаилом в последние месяцы.

— Послушай, а может в этой записке не угроза, а предостережение. Ну, например, Инга пытается предостеречь Таню от чего-то. Или наоборот Михаил что-то видел в тот злополучный день.

— Ребята, вы всё равно сейчас болтаетесь без дела и нигде не работаете, походите в том месте парка, напротив которого находится канализационный люк, понаблюдайте, кто там бывает. Сейчас зима, холодно, народа в парке гуляет мало. Может, кого-нибудь подозрительного обнаружите. Вы поймите, Таня живёт в постоянном страхе за себя и ребёнка. К тому же она ещё не оправилась от покушения на её жизнь.

— С этим Мишей происходит что-то странное! — задумчиво произнёс Сергей. — Насколько я помню, Таня говорила, что её бывший муж — профессор. И мне совершенно не понятно, зачем ему понадобилось покушаться на жизнь бывшей жены?

— Может, у него появилась проблема с психикой? — предположил Владимир. — Нам следует посетить парк во время прогулки Татьяны с ребёнком вдоль его стены. Когда вы с Танюхой шли по тротуару, смотрели туда, где раньше она видела Михаила и Ингу?

— Да, мне она показала те места, в которых не раз замечала их, стоящих у деревьев или за ними.

— И что, вы там никого не увидели?

— Нет.

— И, тем не менее, — заметил Сергей, — кто-то из них обнаружил вас, гуляющих по тротуару около парка, написал на листке бумаги предостережение или угрозу и бросил в почтовый ящик. Это говорит о том, что за вами могли следить из другого места. Ну, не стоит же он целый день в ожидании её на улице! Это просто абсурд!

— А вы знаете, — вспомнила я, — ведь Инга снимает комнату в одной из квартир Таниного подъезда.

— Номер квартиры знаешь? — спросил Сергей.

— Нет. Но, если надо, я сейчас позвоню Тане и узнаю.

Я взяла телефон и уже начала набирать номер, но муж остановил:

— Подожди, не спеши! После того, как спросишь номер квартиры, в которой живёт Инга, попроси, чтобы завтра Татьяна в одиннадцать часов дня с коляской, но без ребёнка прошлась вдоль парка.

— А почему без ребёнка-то?

— Да мало ли что там может произойти! — подхватил разговор Сергей. — И вообще ей не надо гулять с ребёнком без сопровождения!

Я почувствовала в голосе Сергея нешуточную тревогу за подругу и её сына. Меня это порадовало.

Таня сообщила, что номер квартиры, в которой сейчас проживает жена Михаила — сорок четвёртый, и согласилась прогуляться с коляской вдоль парка.

— Сергей, Инга могла засечь тебя с Татьяной, когда ты приходил к ней приглашать на торжество по поводу нашей женитьбы. Поэтому, минут за пять до выхода Татьяны из дома, я сам поднимусь на пол — этажа выше сорок четвёртой квартиры и буду наблюдать, выйдет из неё кто-нибудь или нет. А ты пройди через центральный вход парка к тому злополучному месту, остановись чуть подальше и жди моего звонка. Если Инга выйдет за Таней, я тебе сообщу по телефону. А ты проследи, появится она в том месте или нет. Я подтянусь чуть позже, чтобы она меня не заметила. Годится?

— Вполне.

Сергей отправился домой. А мой супруг ходил по комнате очень задумчивый. Вечером, лёжа в постели, долго вздыхал.

— Ты, как на войну собираешься, — пошутила я.

— Да дело-то не шуточное, если сейчас спугнём их или засветимся, они могут сменить тактику. Потом не будем знать, чего от них ожидать и где! Может, Татьяне переехать пожить к родителям?

— Михаил знает, где они живут. Так что перемена места жительства проблему не решит.

Утром Владимир отправился в условленное время в Татьянин подъезд, а в одиннадцать сорок мужчины вернулись к нам домой.

— Что, никто не появился? — спросила я.

— Ещё как появился! Замешкайся я хоть на минуту, всё могло бы кончиться для Тани трагично. Представляешь, — сильно волнуясь, начал свой рассказ Сергей, — я пошёл к тому месту через центральный ход, как мы с Вовкой и договорились. Меня обогнал какой-то мужик. Он на ходу говорил с кем — то по мобильнику буквально несколько секунд. Оказавшись у проёма в ограде, мужик быстро рванул к люку, чем-то металлическим подковырнул крышку и откинул её на землю. Я свой мобильный держал в руке, ожидая звонка от Владимира. Потом смекнул заснять его на мобильный.

Сделал два снимка и понял, что, скорее всего тем звонком мужика предупредили о приближении Татьяны. Этот орёл отошёл назад и встал за дерево, явно поджидая свою жертву. Я понял, что Татьяну надо остановить пока не случилось несчастья. Бежать к ней тем же путём, которым я шёл к этому месту, не было смысла. Я просто не успел бы ей помочь. Поэтому я смело прошёл через дыру в ограде мимо люка и направился ей навстречу, подавая перед собой знак рукой, чтобы она уходила отсюда. Татьяна меня поняла, развернула коляску и пошла в обратную сторону. Немного погодя я позвонил ей и сказал немедленно идти домой.

— Она одна пошла домой?

— Я шёл на расстоянии от неё, — успокоил меня Владимир. — Когда я увидел, что Сергей вышел на тротуар, то понял — случилось что-то серьёзное. Рванул обратно через центральный ход. Татьяна была уже напротив него. Я шёл за ней до самой лестничной площадки.

Сергей показал мне в телефоне фото того мужика.

— Я хорошо помню Мишу, — сказала я, — но давай лучше отправим фото Татьяне на её мобильный. Что-то похожее есть, но я боюсь ошибиться.

Получив их, Татьяна позвонила Сергею и сказала, что снимки сделаны издалека, плохо видно, но по очертаниям улавливается силуэт Михаила.

— Кто же ему сообщил о приближении Татьяны? — гадал Владимир. — Неужели Инга увидела в окно и позвонила? Сама-то она не вышла.

— А с другой стороны, — стал рассуждать Сергей, — если ему позвонила Инга, то зачем она ведёт двойную игру?

— Что ты имеешь в виду? — не понял я.

— Я имею в виду ту записку с предупреждением или предостережением, не ходить мимо парка.

— Такое впечатление, что в этой истории есть кто-то третий.

Я покормила мужчин обедом, а когда Володя ушёл в детскую комнату на плач нашего сына, спросила Сергея:

— Ты знаешь о том, что Таня ещё не получила свидетельство о рождении сына и даже имя ему не дала?

— Почему?

— А как ты думаешь, какое отчество она может ему дать?

Желваки заходили на его лице, и он спросил с раздражением:

— Чего ты от меня хочешь?

— Догадайся!

На следующий день мне позвонила Наташа:

— Ты не представляешь, какой наступил прогресс в отношениях Татьяны Сергеем.

Вчера вечером он говорил с ней по телефону, поинтересовался, получила ли она свидетельство о рождении сына. Она ответила, что нет. Тогда он предложил ей съездить завтра во «Дворец Малышок» вместе и зарегистрировать сына под его фамилией с отчеством Сергеевич.

— А что Таня?

— Ну, разумеется, она согласилась! Так что Иришка, нам предстоит делать праздник нашей подруге. Сейчас я к тебе приду, и мы всё обдумаем.

Через десять минут она уже сидела на моём диване. Мы тщательно продумывали все детали торжества. Но, надо сказать, что делать это плодотворно нам не давали. Сергей и Татьяна постоянно по очереди звонили нам и жаловались друг на друга. Им срочно надо было подобрать имя сыну. Когда Татьяна предлагала свои варианты имён, Сергей был категорически против всех и наоборот. Поэтому Таня бесконечно трезвонила Наташе, а Сергей звонил мне и Владимиру. Раздражённая парочка не догадывалась, что Наташа находится у нас дома. В конечном счёте, мы переключились на решение их проблемы.

— Нет, народ, — решительно стал рассуждать мой муж, — я считаю, что их ребёнку нужно подобрать какое-нибудь нейтральное имя, отражающее его национальные особенности, точнее, цвет его кожи.

— Давайте назовём, как его деда, Джоном, — предложила я и осеклась.

Получалось, что я фактически выдала мужу тайну о том, что настоящего отца Сергея зовут не Виктор, а Джон.

— Его отца зовут Виктором, — поправил меня Володя, ничего не заподозрив в моих словах.

Я облегчённо вздохнула.

— А может назвать его Нилом, — предложила Наташа. — Имя вроде бы и славянам подходит и ему сгодится. Да и отчество у его детей будет оригинальное.

Этот вариант нам всем понравился.

Наташа созвонилась с Таней и предложила ей это имя. В это же время Володя рассказывал своему другу по мобильному преимущество имени Нил. Ещё минут через десять Сергей сообщил Владимиру, что Таня одобрила это имя, и ему самому оно понравилось тоже.

— Слава Богу, — вздохнула Наташа, — давай продолжим подготовку к торжеству.

— Ира, я ухожу по делам, рано не жди, — предупредил меня мой муж, оделся и вышел из квартиры.

Я даже не успела спросить, куда он отправляется, только проворчала:

— Начинаются сюрпризы семейной жизни!

Немного остыв, я вновь начала набрасывать на листке план мероприятий, придуманный нами с Наташей.

Через два часа наша квартира заполнилась цветами и яркими надувными игрушками. Наташа купила изящное лёгкое креслице для Нила и много белых розочек в свадебном салоне. Подруга отделала креслице розочками. Оно получилось очень нарядным, даже сказочным. Потом позвонила своему знакомому ресторатору и попросила оформить заказ на несколько оригинальных различных блюд для восьми персон на Татьянин адрес.

— Так, — подсчитала я, — а почему на восемь? Ведь будут Таня с Сергеем, её родители, мы с мужем и ты. Получается всего семь человек.

— Я пригласила её брата.

— Сама пригласила, без её разрешения?!

— Ты до сих пор не поняла, почему она не обращается за помощью к своему брату — милиционеру? — спросила Наташа.

— Ну, наверное, не надеется, что он ей поверит и захочет искать того, кто толкнул её в люк. Во всяком случае, она так объяснила, когда мы предложили ей пожаловаться Игорю на Михаила и Ингу.

— Нет, дело совершенно в другом.

— Тогда в чём?

— Она не хочет показывать своего сына ему. Таня ещё не поняла, что рано или поздно ей придётся это сделать. Ольга Сергеевна рассказала мне о переживаниях нашей подруги и дала мне домашний телефон своего сына. Так уж лучше пусть Игорь увидит завтра отца ребёнка. Кто знает, может у него такой возможности больше никогда не появится. Я позвонила с рабочего телефона и на всякий случай сообщила Игорю, что мальчик родился чернокожим от светлого мужчины. Объяснила, что в роду Сергея рождаются иногда такие люди. И очень просила никак не проявлять своё удивление по поводу его необычной внешности.

— Почему ты решила, что у Игоря может больше не быть другой возможности увидеть Сергея? — удивилась я.

Потому что он намерен найти Дашу и восстановить с ней брак.

— Он сам тебе сказал об этом?

— Сам! Сказал, что будет помогать Тане материально. А с ребёнком будет видеться только при условии, если Даша разрешит.

— Даже так! Видать насквозь пробрало его чувство вины перед ней. Это хорошо. Вот только подругу нашу и маленького Нила жалко. Они-то за что будут страдать?

Наташа позвонила Тане и уточнила, в какое время они с Сергеем и сыном будут выезжать завтра из дома во «Дворец Малышок» и попросила не уезжать, пока она не придёт их проводить.

— Ты с ними поедешь?

— Нет, я хочу перед их отъездом занести это креслице и забрать у её матери ключи от квартиры. Давай попросим Володю поехать с ними. Пусть он возьмёт видеокамеру и снимет торжественную регистрацию Нила. Я перед тем, как созвониться с тобой, уже побывала в этом дворце, заказала торжественную регистрацию и оплатила её.

Я опустила глаза, пряча накатившиеся слёзы.

— Какое доброе сердце у нашей с Таней подруги! Сколько всего хорошего она сделала для нас и продолжает делать! Как мне хочется, чтобы у неё настала счастливая личная жизнь и тоже появились дети! Она заслужила это.

Вечером Наталия ушла домой. Примерно через полчаса вернулся Владимир.

— Ты где это так долго был?

— Завтра узнаешь!

— Хочешь, чтобы я гадала всю ночь и не спала? А ну рассказывай, пожалей мою бедную любопытную натуру!

Муж был непреклонен и упорно молчал.

В десять часов утра Владимир прихватил видеокамеру и отправился к Татьяне. Немного погодя пришла ко мне Наташа.

— Всё в порядке, — сказала она, — сейчас я всё перенесу за несколько раз к Тане, а потом ты соберёшь Андрейку, и мы пойдём украшать квартиру и накрывать стол. Если бы ты видела, как здорово Нил смотрится в кресле!

Через час квартира наполнилась множеством ароматов различных цветов, а под потолком плавали яркие надувные игрушки. Мы с Наташей понимали, что Нил не увидит, а тем более не запомнит всю эту красоту в силу своих младенческих физиологических особенностей. Но наша подруга непременно её запомнит. Мы понимали, что Тане сейчас нужны яркие положительные эмоции. Кроме того, Володя обязательно снимет всё на видеокамеру. Настанет время, и Нил увидит всё это в записи. Мальчик должен знать, что его появлению на свет были все рады.

Из ресторана привезли заказ. Мы расставили всё на столе и стали ждать возвращения хозяйки с её свитой.

— Ира, быстренько сдвигай всё с середины стола к краям! — вдруг потребовала Наташа и бросилась к столу.

— Ты что задумала? — спросила я, убирая всё с середины.

— Мы поставим сюда креслице с Нилом, и первый тост посвятим ему. Володя обязательно должен это снять на камеру.

Едва мы успели освободить центральную часть стола, как в прихожей раздался звонок. Я пошла, открывать дверь. За ней стояла счастливая Таня и все остальные. Подошла Наташа, взяла Нила, лежащего в кресле, отнесла в комнату, вынула его из тёплого одеяла, снова положила в кресло и поставила на середину стола. Все разделись в прихожей и прошли в комнату. Глядя на всё яркое убранство и сервировку стола, Таня смеялась и рыдала. Володя всё снимал на камеру. Спокойный Нил мирно посапывал на столе, не обращая внимания на звуки голосов. Все любовались этим крохой в розочках. Игорь — Танин брат, с интересом рассматривал своего племянника. Судя по умилённому выражению его лица, мальчик ему понравился. После первого тоста в его честь, бабушка унесла внука в детскую и уложила в кроватку, рядом с которой в коляске спал мой Андрейка.

Наше застолье затянулось до позднего вечера. Мы с удовольствием общались друг с другом, хорошо отдохнули и расслабились. Только мы с Таней периодически уходили в детскую кормить и пеленать своих деток. Я несколько раз порывалась уйти домой.

— Пора, — говорила я, — надо хозяевам дать отдохнуть.

— Не время ещё! — останавливал меня муж.

И я вынуждена была ему подчиниться. Вскоре Володе кто-то позвонил. Он поговорил по телефону и сказал нам:

— Быстро собирайтесь и пошли на улицу.

— Зачем? — взревели все хором.

— Давайте быстрее!

Все оделись и вышли. Он кому-то позвонил и через дорогу в парке начался великолепный фейерверк.

— Это мой подарок вам! — обратился он к Тане и Сергею, снимая их и фейерверк на камеру.

— Так вот, куда он вчера сбежал! — поняла я.

Гордость за поступок мужа распирала меня. А Таня и Сергей благодарили его и смотрели в небо восхищёнными глазами. Когда фейерверк закончился, Владимир пригласил всех на просмотр снятого им материала, посвящённого сегодняшнему торжеству. Пока все раздевались по очереди в прихожей, он подключил камеру к телевизору.

Показ начался со сборов Нила к поездке во «Дворец Малышок» и укладывания его в кресло, обрамлённое розочками. Затем Сергей взял кресло с сыном и понёс к машине. Следом шли Татьяна и её родители. Владимир навёл объектив видеокамеры на дом, чтобы запечатлеть первое место его жительства. Потом на экране стали мелькать дома, дороги, люди, то есть путь к «Дворцу Малышок». Вот машина остановилась, Сергей понёс сына на регистрацию. В фойе на пеленальном столике Таня освободила сына от тёплого одеяла, взяла его на руки, и началась торжественная регистрация сына с вручением родителям свидетельства о рождении. Все присутствующие улыбались. Потом было возвращение домой. Все входят в квартиру, украшенную нами с Наташей. На экране хорошо видны восхищённые взгляды всех и слёзы радости Тани. Затем Сергей произносит тост за Нила, лежащего в нарядном кресле посреди стола. Все пьют стоя. Бабушка уносит Нила в детскую. Потом на экране мелькают весёлые лица, присутствующих за столом, звучат шутки, тосты. Закончился показ фейерверком. Как ни странно, но Владимир приличную часть снятого материала посвятил своему другу. Он улавливал каждый его взгляд на Татьяну и сына, словно хотел запечатлеть друга на память им. Я поняла, что мой муж знал о планах своего друга, остаться с Дашей, но не говорил об этом мне. Запись получилась весёлая, яркая и одновременно грустная, словно прощальная. Вскоре все стали расходиться. Наташа подошла к Татьяниному брату.

— Проводи меня домой, — попросила она.

На его физиономии сразу появилось слегка нахальное выражение лица бывалого Казановы.

Подруга сразу охладила его пыл:

— Мне надо поговорить с тобой о Татьяне, она в опасности.

— Ну, хорошо, пошли.

Они спустились во двор. Игорь аккуратно взял её под руку и повёл немного в другом направлении.

— Мне в тот дом, — показала она рукой.

— Знаю, сейчас только в магазин зайдём за сигаретами.

Она покорно пошла с ним. В магазине он купил коробку конфет, бутылку коньяка, и направился в следующий отдел.

— Тебе это всё зачем?

— Я на сухую ничего не понимаю.

— Да ты уже ничего не понимаешь! — возмутилась Наташа. — Давай лучше отложим разговор!

— Сейчас, только каких-нибудь деликатесиков купим и пойдём! — стоял на своём Танин брат.

— Ты что, всё ещё голодный?

— Слушай, а что мы утром будем есть? Я на работу голодный не хожу!

— Кто это мы?

— Мы — это мы! Ты и я! Что тут непонятного?

— У тебя слишком далеко идущие планы! — возмутилась она, вырвала руку и быстро пошла домой одна.

Вечером следующего дня ей позвонила Татьяна и сообщила, что Игорь просит у неё её номер телефона, а она без разрешения номер дать не может.

Наташа молчала, обдумывая, стоит это делать или нет. С одной стороны поговорить с Игорем об угрозе жизни Тани надо было. А с другой стороны — Таня теперь и сама может рассказать всё брату.

— Танюша, пойми меня правильно, мы вчера поссорились. Он не правильно себя повёл и мне не хочется с Игорем больше общаться. Скажу честно, я собиралась говорить с ним о тебе.

— Обо мне?!

— О тебе! Меня уже бесит, что ты не обращаешься к брату за помощью. Так и будешь гулять под чьим-то присмотром? Ты же не маленькая девочка, должна понимать, что твоя жизнь, а возможно и Нила в опасности! Поговори с Игорем, попроси у него помощи. А номер мой ему не давай, скажи, я не разрешила.

— Хорошо, я расскажу ему всё.

— Кстати, как после вчерашнего у вас с Сергеем складываются отношения?

— Никак, он оставил нам с Нилом денег, попрощался и ушёл. Да и пусть идёт. Я уже от всего устала, больше не хочу не о чём думать.

— Прости, Танюша, мне моё любопытство, — сказала Наташа, — я не хотела тебя расстраивать.

— Ничего. Только имей ввиду, что если Игорёк очень захочет заполучить твой номер телефона, он сделает это без чьей-либо помощи. Ты сама знаешь, где он работает. Настроен братец очень решительно. Так что, если он тебе позвонит, не думай, что это я ему дала твой номер.

Потом, словно спохватившись, сказала:

— Наташенька, большое тебе спасибо за праздник, который ты с семейством Любарских нам с Нилом устроила!

— Тебе правда всё понравилось? — с сомнением в голосе спросила Наташа. — А то мы с Ирой переживали, что сделали что-нибудь не так.

— Всё очень понравилось! Хорошо, что останется видеоматериал торжества. Я его буду показывать Нилу, когда он подрастёт.

Она немного помолчала и спросила:

— Пригласить Игоря на торжество была твоя идея?

— Моя.

— И за это тебе спасибо. Я ведь сама стеснялась его позвать из-за цвета кожи сына. Не знала, как он к этому отнесётся.

— Ты, подруга, давай работай над собой! — жёстко приказала Наташа — А то я чувствую, что из-за своих комплексов ты летом с Нилом на улицу и носа не высунешь. Так и будешь сидеть дома. Учись вести себя гордо, нагло и независимо, чтобы другим неповадно было свой рот открывать и осуждать тебя. Если ты будешь себя вести, как орлица, то и сын твой будет чувствовать себя орлёнком. Если ты будешь комплексовать, то чужие дети будут Нила твоего дразнить и забивать!

Таня слушала и не спорила. Она понимала, что подруга права. Кто знает, может ей придётся одной воспитывать мальчика и за маму, и за папу. Ей надо быть вдвойне сильнее, чтобы поставить Нила на ноги.

Глава 10

Сергей Вавилов всерьёз занялся поиском своей бывшей жены и сына Максимки. Мать не сказала ему по телефону, где искала их и почему не нашла. Врач не разрешил ей долго разговаривать. Нина Васильевна ещё была очень слаба и волноваться ей было нельзя. Вавилов решил, что найдёт Дашу легко. Ведь он знал, где живут её родители, неоднократно бывал у них в гостях. Поэтому в субботу на своём автомобиле отправился в их село. Сотню раз он представлял картину встречи с Дашей, её родителями и сыном. Наизусть выучил слова, которые непременно скажет бывшей жене. Если надо, встанет перед ней на коленях, лишь бы она простила его. Постарается доходчиво объяснить, что и сам не знал о возможности рождения от него детей с чёрной кожей. А иначе он никогда не поступил бы с ней так.

Осложняло все его благие намерения наличие в его жизни другой женщины и ребёнка, рождённого от него. Скрывать это от Даши Сергей не собирался. В его паспорте сделана запись о наличии сына. Когда-нибудь это всё равно стало бы известно.

Сергей всю дорогу вздыхал:

— Как мне разорваться между двумя женщинами и сыновьями? Дашу я уже не люблю, но здорово виноват перед ней! В таком юном возрасте она перенесла большое потрясение из-за меня. К Тане душа тянется, но разум требует уладить всё с Дашей. Больше всех я нужен моим сыновьям. Им среди белых людей придётся жить нелегко. Что же это за семейная тайна с моими особенными генами? Почему мама просила меня не обсуждать эту тему с отцом?

Вот и поворот в село. Машина поехала по ухабистой дороге и остановилась у дома Дашиных родителей. Сергей вышел из автомобиля, подошёл к калитке, открыл её и направился к входной двери. Дверь отворилась, и на пороге появился мужчина лет сорока пяти.

— Вы что-то хотели? — спросил он.

Сергей внимательно посмотрел на него.

— Я к Даше, — произнёс Вавилов с каким-то тревожным предчувствием.

— Вы, наверное, имеете в виду дочь бывших хозяев этого дома?

— Почему бывших?

— Теперь здесь живёт моя семья. Пчелинцевы продали дом нам.

— А вы не знаете, случайно, куда они переехали?

— Нет, они никому в нашем селе не оставили своих координат.

— Странно, — произнёс Сергей, вернулся и сел в свою машину.

Новость о продаже дома для него была неожиданной. Он вспомнил, что Даша дружила с Оксаной, живущей отсюда через две улицы. Сергей медленно повёл машину туда. Перед её домом стояло несколько машин, и толпились люди. Один автомобиль был украшен цветными лентами.

— Всё понятно, — решил Сергей, — у Оксанки свадьба.

Из дома доносилась громкая музыка. На крыльце стояли два подвыпивших парня. Сергей вышел из машины и направился к ним. Поздоровавшись, он смело спросил:

— Кто-нибудь из вас знает, куда переехали жить Пчелинцевы?

— А ты кто такой? — спросил агрессивным тоном какой-то парень.

— Да я муж Дарьи.

— Ты хотел сказать, бывший муж? — выкрикнул кто-то.

— Ну, да.

— А тебе от неё что надо? Мало ты ей горя принёс?!

— Я приехал всё уладить, — зачем-то стал оправдываться Сергей.

— Вали отсюда, пока цел!

Сергей направился к машине. Когда он уже садился в неё, кто-то крикнул:

— Мужики, это Дашкин бывший, давайте устроим ему тёмную!

Сергей дал по газам и понёсся в сторону шоссейной дороги. Выехав за село, он остановился, удостоверился, что никто за ним не гонится, и стал думать, что ему делать дальше.

Нужно вернуться к бывшему дому Пчелинцевых, — решил он, — и пообщаться с соседями. Он развернул машину и поехал обратно. Проехав чуть дальше этого дома, увидел, как какая-то старушка с палочкой выходит из калитки с ведром. Он подошёл к ней, поздоровался и спросил:

— Вы не знаете, куда переехали Пчелинцевы?

Бабушка пошамкала беззубым ртом:

— Не знаю, и никто не знает, милок.

— А почему они продали дом, тоже не знаете?

— А энто все знають! Девка-то ихняя от негры негритёнка родила. А ребяты-то наши ей энтого не простили и кажную ночь били в их доме окны. Вот они и уехали, никому не сказав куды, чтобы их там не нашли и сызнова не стали бить окны.

Сергей поблагодарил бабку за информацию.

— Дикари! — подумал он о сельских парнях по пути домой. — Здорово, видать, досталось Даше и её родителям, если они решились продать своё любимое жилище. Где же её искать теперь? Как я себя ненавижу!

По дороге в город, он позвонил мне и попросил разрешения приехать.

— Что-то случилось?

— Надо поговорить, — уклончиво ответил Вавилов.

Приехал он как раз к ужину. За столом Сергей рассказал о своей поездке в село.

— Похоже, я не всё знаю, — посмотрел он мне прямо в глаза. — То, что местная шпана била окна в доме Дашиных родителей, я ещё могу понять! Но почему они так агрессивно настроены по отношению ко мне? Ведь по идее я должен вызывать у них сочувствие, как обманутый муж.

— Ты ошибаешься! — опровергла я его предположения. — Чтобы реабилитировать Дашу в глазах сельской молодёжи, я им рассказала, что это от тебя она родила такого сына, но тогда ты ещё сам не знал, что в этом виноваты твои гены.

— Так ты тоже искала Дашу? — удивился Сергей.

— И не только я, но и твоя мать, Наташа, Татьяна. Помогал Игорь, работники нашей телевизионной компании.

— Вам что-нибудь удалось узнать о ней с ребёнком?

Я рассказала ему всю правду о поисках его жены. Щадить Сергея я не собиралась. Он должен был знать, что пришлось перенести его молоденькой жене. Неизвестно, что сейчас с ней. Ведь она выписалась из больницы, так и не выздоровев. Начала я рассказ о поисках, проведённых Ниной Васильевной. О том, как она побывала в военном городке, в милиции, в суде, в селе. Что его объявила в розыск.

— Зачем ей понадобилось меня-то разыскивать? — возмутился он.

— Ну, как же ей было тебя не искать? Игорь не обнаружил нигде твоей прописки. Сам ты на связь с родителями не выходил.

— Я перед отъездом звонил отцу и сообщил, что восемь месяцев не смогу выходить с ними на связь. Отец, наверное, забыл об этом сообщить матери.

— Вполне возможно, — что Нина Васильевна его не спрашивала, звонил ты или нет, ведь она находилась здесь тайно от мужа.

— Почему тайно?

— Об этом она сама тебе расскажет при встрече.

Потом я поведала Сергею о взрыве дома, в котором родители Даши снимали квартиру, заняв у родственников деньги и заплатив за неё за полгода вперёд. Рассказала, что Его бывшая жена оказалась в травматологическом отделении, затем и в психиатрическом. Что его Максимка какое-то время находился в «Доме Малютки», потому что на предприятии его бывшего тестя и тёщи не давали более полугода зарплату. Тесть собирал бутылки, чтобы носить Даше передачи в больницу. Что на их предприятии произошла забастовка трудящихся, и супругов Пчелинцевых показали по телевидению. После передачи какой-то человек пригласил их работать в свой частный пансионат с предоставлением им помещения для проживания. Родители забрали Дашу из больницы и Максимку из «Дома Малютки».

— На этом наши поиски застопорились. Нина Васильевна ко мне за помощью больше не обращалась. Думаю, что муж сообщил ей о том, что ты звонил, и она решила дождаться твоего возвращения с севера. Ты должен отыскать Дашу и успокоить мать!

Я пошла в комнату, достала из папки фотографию Максимки и отдала её Сергею.

— Это твой первенец, его фотографировали в «Доме Малютки».

Он взял фотографию и долго смотрел на сына. Лицо Серёжи было, как выжатый лимон. Информация о жизни Даши после развода с ним потрясла его до глубины души.

— У тебя есть что-нибудь выпить? — обратился он к Владимиру.

— Давай ка я лучше отвезу тебя домой. Не стоит тебе топить свои переживания в водяре. Лучше обдумай всё на трезвую голову и реши, что будешь делать дальше.

— Да я и сам доеду, — возразил Сергей.

— Не надо тебе в таком состоянии садиться за руль.

Мужчины вышли. Володя сел за руль автомобиля Вавилова и отвёз его домой. Сам вернулся домой городским транспортом.

— Жалко мужика, — посочувствовал он другу.

— А мне жалко Таню, Дашу и его сыновей! — с чувством выпалила я. — Как теперь им поделить этого «несчастно» мужчину?

— Он же не в чём не виноват!

— А Таня с Дашей, в чём виноваты? В чём виноваты, Максим и Нил?

— Ирочка, давай договоримся, что мы никогда не будем ссориться из-за наших друзей. Иначе мне придётся прекратить твою и мою дружбу с ними.

Я промолчала. Муж был прав — я напрасно дала волю своему гневу. Сергей действительно не был виноват в том, что произошло с ним и его женщинами. Решив загладить свою вину, я согласилась:

— Конечно, он не виноват, а вот судья, который отказал Даше в проведении экспертизы на отцовство Сергея, виноват. Если бы такая экспертиза была сделана, то не было бы у людей столько горя!

— Какой судья?

— Когда Сергей разводился с Дашей, — пояснила я, — он заявил, что Максим не его ребёнок и алименты платить ему не собирается. Даша потребовала проведения такой экспертизы. Но судья, увидев ребёнка, заявил, что такую экспертизу проводить незачем, и так видно, что этот ребёнок не мог быть зачат от Сергея.

— Действительно, — подтвердил муж, — судья допустил ошибку.

Вот дурацкая ситуация! Казалось бы, я однозначно должна была переживать только за свою подругу, Таню. Но и Дашина судьба меня волновала ничуть не меньше. Да что там я! Сама Таня, оказавшись в такой же ситуации, переживала за Дашу больше, чем за себя.

Таня решилась рассказать о проблемах, связанных с бывшим мужем, своему брату. Тот был в шоке от услышанного рассказа.

— И долго ты собиралась скрывать это от меня? Когда твою подругу Наташку надо было спасать от Толика, так ты меня на уши поставила! А у тебя такая серьёзная проблема, и ты молчишь! В какой, говоришь, квартире живёт Инга?

— В сорок четвёртой.

— Если ты на словах мне объяснишь, где находится тот канализационный люк, я смогу его найти без твоей помощи? Не хочу, чтобы меня видели с тобой.

— Сможешь, — ответила Таня. — На протяжении всего забора только в одном месте упало на землю его бетонное звено. Напротив него на тротуаре и находится этот люк.

— Предупреждаю, одна гулять не ходи, только в сопровождении кого-либо. Постарайтесь не доходить до этого люка метров на двадцать и возвращайтесь обратно. Не ходи гулять и в другом направлении, иначе они придумают что-нибудь новое, чего ты никак не ожидаешь. Всегда носи с собой мобильный телефон и жди моих указаний. Быстрого решения вопроса я тебе не обещаю, но работать над ним буду.

— Хорошо, — согласилась Таня.

Брат сменил серьёзное выражение лица на хитренькое.

— Значит, не дашь мне номер мобильного телефона Наталии?

— Не дам! — категорично ответила она.

Игорь достал свой мобильник, постукал пальцами по клавишам, когда на экране появился номер, протянул его сестре.

— Я не ошибся, это её номер телефона?

Она посмотрела на экран. На нём действительно был номер подруги.

— Не знаю, я не помню все номера наизусть.

— Ну, так посмотри в своём мобильнике!

— Отстань!

Когда брат ушёл, Таня сообщила Наташе, что Игорь уже знает её номер телефона.

— Дай мне его номер, — попросила она.

— Зачем?

— Я внесу его в список нежелательных звонков, и Игорь мне не дозвонится, а я не буду нервничать.

— Наташ, а чем он тебя обидел?

— Слишком он нахальный и самоуверенный! Ну, не хочу я с ним общаться, даже, невзирая на его помощь в конфликте с Анатолием. Тань, ты не обижайся на меня. Я понимаю, что Игорь твой брат, просто у меня после Толика ко всем мужчинам такое отношение. Я их боюсь и шарахаюсь от них, особенно от назойливых.

* * *

Утром Владимир поехал навестить Сергея и посмотреть в каком состоянии он содержит квартиру.

Его не было целый день. Вечером, вернувшись домой, заявил:

— Ириша, мы летим в Москву, знакомиться с моими родителями, братом, его семьёй и бабушкой.

Мне, конечно, хотелось познакомиться с ними, но нашему сыну исполнилось всего два месяца. Я начала протестовать:

— Мне придётся в самолёте кормить ребёнка грудью, переодевать его, менять подгузники? Это ведь многочасовой перелёт! В аэропорт надо прибыть за два часа до вылета самолёта. В Москве из аэропорта добираться до твоих родителей не менее двух часов! Кроме того, Андрейка часто плачет. Пойми, перелёт — большой стресс для ребёнка. Считай, что половину суток твой сын будет находиться вне дома! Давай отложим наше знакомство с твоими родными на полгода.

— Через полгода не получится слетать в Москву!

— Это ещё почему?

— Вот через полгода и узнаешь!

Я решила, что он снова собирается на свой север работать!

Надо признаться, что Владимир был прав, утверждая, что я сама захочу отправить его туда. Мы всего два месяца вместе, а уже слегка поднадоели друг другу. Нет, конечно, если бы он работал, а не торчал постоянно дома, то я успевала бы соскучиться по нему. Но он не пытался устроиться куда-нибудь, подработать или заняться чем — либо полезным. Не имел он желания делать что-то и дома по хозяйству. Честно говоря, неприятно видеть его каждый день, лежащим на диване, смотрящим в телевизор, или часто жующим за столом в кухне.

— Сергей тоже едет к своим, — сообщил он, — так что полетим вместе.

Два часа я не разговаривала с мужем, обижалась.

— Ну, почему он всегда думает только о себе? Сам бы попробовал побывать в моей шкуре!

Постепенно я начала успокаиваться и обдумывать, как правильно подготовиться к перелёту в Москву с ребёнком.

— Главное — не забыть купить влажные салфетки и подгузники, — решила я, — взять с собой распашонки, детское питание, соски, две бутылочки…

— Мы с Сергеем утром едем за билетами, — предупредил Володя, — что-нибудь нужно купить по пути?

— Да, нужно. На листочке напишу список того, что ещё необходимо купить в дорогу.

Утром, в десять часов Владимир отправился за билетами, а я позвонила Татьяне и сообщила, что хочу с ней пообщаться.

— Приходи сейчас, если хочешь, — предложила она.

Поболтав немного ни о чём, я сообщила о том, что с семьёй и Сергеем летим в Москву.

— Наверняка, Сергей расскажет Нине Васильевне, что познакомился со мной, и я нахожусь со своей семьёй в Москве, — предположила я. — А она обязательно захочет со мной пообщаться. Таня, позволь мне показать Нине Васильевне запись торжества, посвящённого твоему Нилу? Мне очень хочется, чтобы она увидела своего второго внука!

Таня стеснительно отвела в сторону взгляд и спросила:

— Зачем тебе это надо?

— Нина Васильевна перенесла инфаркт. Максимку она видела на фотографии. Вдруг второго увидеть не удастся. Ведь всякое может случиться!

— Мне кажется не стоит сейчас нагружать её психику дополнительной информацией. Дай ей и Сергею разобраться сначала с Дашей и Максимкой. Всему своё время.

Я вынуждена была согласиться с подругой. Однако когда она ушла в кухню готовить сыну молочную смесь, я несколько раз сфотографировала Нила камерой мобильного телефона. Когда Татьяна собралась кормить сына, я, как ни в чём не бывало, попрощалась с ней, взяла своего сыночка и ушла домой.

Мужчинам повезло, они взяли билеты на завтрашний день. Мне пришлось готовиться к отъезду в ускоренном темпе. На самолёт мы чуть не опоздали из-за пробки на дороге, связанной с ДТП. Мы последними прошли регистрацию и вошли в самолёт. В полёте всё оказалось не так уж и страшно. Для нашего сына там была колыбелька. Владимир помогал мне в дороге, сам убаюкивал и успокаивал Андрея. Просил у стюардессы горячую воду для разведения смеси. Прикрывал меня, когда я кормила сына грудью. С помощью влажных салфеток мы успешно проводили гигиену ребёнка при смене подгузников. Андрей беспокойно вёл себя во время взлёта самолёта, а потом много спал. Мне даже дважды удалось вздремнуть самой. Сергею досталась место на два ряда дальше от нас. Поэтому общаться в пути нам не пришлось. Когда самолёт совершил посадку в аэропорту «Домодедово», мы решили выйти последними, чтобы нас с ребёнком не задавили. Потом мы долго ожидали свой багаж. Я почувствовала на себе чей-то взгляд, подняла глаза и увидела Михаила — бывшего Таниного мужа. Он улыбнулся, подошёл ко мне и поздоровался.

— О, я смотрю, ты стала мамой!

— Стала, — ответила я.

— Что тебя привело в Москву с такой крохой?

— Прилетели знакомиться с дедушкой и бабушкой. А ты в гости прилетел?

— Нет, я уже давно здесь живу и работаю. Запиши адрес, приходите в гости.

— Мой сын слишком маленький, чтобы с ним куда-либо ходить или оставлять с кем-то.

— Тогда возьми мою визитку, — предложил он, вынув её из внутреннего кармана пиджака, — вдруг пригодится когда-нибудь.

Вскоре на ленте появился наш багаж. Владимир взял его, мы попрощались с Михаилом, и пошли на выход.

— Что за фрукт? — недовольно спросил муж.

— Ни за что не поверишь! — прошептала я. — Это Михаил — Татьянин бывший муж.

Сергею не надо было получать багаж, поэтому он дожидался нас у выхода. Мы вышли из здания аэропорта. Владимир позвонил брату и сообщил, где мы его дожидаемся. Немного погодя Илья отыскал нас и предложил немного пройтись пешком к его машине, так как поблизости не возможно было её припарковать. Минут через пять мы отыскали его автомобиль, погрузили все вещи в багажник, расселись сами и тронулись в путь. Я рассказала Сергею о том, что одним рейсом с нами прилетел Михаил Смагин. Достала из сумочки его визитную карточку и протянула Вавилову. В левой части визитки находилась фотография Михаила. Справа, ниже его фамилии, имени и отчества была указана должность, научное звание, название университета, в котором он преподавал, номера рабочего и мобильного телефонов и электронный адрес. Сергей всмотрелся в фотографию:

— Именно его я и видел в парке. Это он снимал крышку с канализационного люка.

— В голове не укладывается, если он давно живёт и работает в Москве, то с какой целью прилетает в наш город и портит жизнь Татьяне? Зачем тратит столько денег на перелёты туда и обратно?

Мне хотелось немедленно позвонить ей и сообщить о встрече с Михаилом. Но в нашем с ней родном городе была уже ночь, и я решила не будить подругу.

Спустя примерно полтора часа машина остановилась у солидного жилого здания. Сергей поблагодарил Илью за то, что доставил его к самому дому, попрощался со всеми и ушёл. Проехав немного, автомобиль затормозил около пятиэтажки. Мы поднялись в квартиру. Родные Владимира встретили нас радушно. Жили они вшестером в трёхкомнатной панельной «хрущёвке»: отец с матерью, брат с женой и двумя детьми. Теперь я поняла, почему мой муж остался жить в нашем городе. В такой тесноте я чувствовала себя неловко.

— Ничего, потерпи, — успокаивал меня Владимир, — завтра мы поедем к моей бабушке в маленький подмосковный город Старая Купавна.

— Красивое название, наверное, город со старинной архитектурой, — предположила я.

Глава 11

Утром первым делом я набрала номер Татьяны, сообщила ей о встрече с Михаилом в аэропорту и о том, что он живёт и работает в Москве.

— Ира, ты ошиблась! — уверенно заявила подруга. — Вчера, часа через два после вашего отъезда в аэропорт, мы с папой решили погулять во дворе с Нилом. Минут через десять после того, как мы вышли из дома, появился Миша. Он всё время открыто наблюдал за нами, стоя у соседнего подъезда. Гуляли мы минут сорок. Он не имел возможности попасть на ваш рейс.

— Таня, он дал мне свою визитную карточку с фотографией. Сергей по этой фотографии признал в нём того мужика из парка. Так что я не могла ошибиться. Смагин сам первым ко мне подошёл поговорить.

— Ты пугаешь меня, подруга! — с дрожью в голосе произнесла она.

— Таня, ты запиши телефоны Михаила, пусть Игорь разберётся со всем этим.

И я продиктовала подруге телефоны Смагина и название университета, в котором он преподаёт.

Владимир выпросил у брата его машину на время нашего пребывания в Москве.

Когда все взрослые ушли на работу, а детей отвели в детский сад, мы спокойно собрались, сели в автомобиль и отправились в Старую Купавну.

— Илья посоветовал ехать по Носовихинскому шоссе, — сказал Владимир, — на Горьковском шоссе много гаишников. Это будет немножко дальше, но зато спокойнее.

Мы долго ехали по МКАД, прежде чем свернули на нужное нам шоссе. Владимир всю дорогу восхищался:

— Надо же, не был здесь лет пять, а каким стал красивым Реутов!

Немного погодя он уже восхищался городом Железнодорожным, который стал вообще не узнаваемым!

— Когда только успели всё застроить? Расцветает Подмосковье!

— А Старая Купавна далеко находится от Москвы? — поинтересовалась я.

— Не очень. Через полчаса приедем.

Мне было интересно смотреть по сторонам. Особенно мне нравилось рассматривать частные дома и коттеджи.

— Ну, вот и поворот на Старую Купавну! — сообщил Владимир.

Мы проехали мост через речку Купавинку и оказались в малоэтажном городке, больше похожем на деревню.

Вскоре машина остановилась перед пятиэтажным домом на улице Матросова.

— Приехали, — сообщил муж.

Володя взял ребёнка на руки, и мы пошли к его бабушке. Она жила одна в трёхкомнатной квартире. В ней было светло, чисто и уютно. Бабушка напекла вкуснейших пирогов с жареной капустой, морковью, яблоками, наварила изумительного борща и компота. Сладкие пироги с морковью я ела впервые, и они показались мне очень вкусными. Эта простая замечательная пища приподняла нам настроение. К тому же у нас была теперь отдельная комната. Я покормила сына, искупала его, поменяла подгузники, а потом все втроём бухнулись спать. На нашем сонном состоянии сказывалась семичасовая разница во времени между Москвой и моим родным городом. Спали мы долго и с удовольствием. Сквозь сон я слышала, как плакал Андрейка, а бабушка его кормила смесью и укачивала. Проснулись мы с розовыми щеками и счастливые. Надо сказать, что в Старой Купавне воздух намного чище, чем в Москве. Дышится легко и свободно.

За ужином я спросила бабушку Владимира:

— А вы не хотите продать свою квартиру и купить однокомнатную в Москве, поближе к родным?

— Что, не понравилась тебе наша Купавна? — сразу спросила она. — Мы, купавинцы, здесь все, как родные. Особенно моё поколение и чуть помладше. Мы же работали на фармацевтическом заводе «Акрихин» в военное время на оборонку, и потом. Здесь мои подруги живут, муж мой здесь похоронен. Разве я могу предать их? Люди здесь особенные, добрые и порядочные. А городок наш в советские времена был очень даже ухоженным. А потом за деньги, вырученные от продажи моей трёхкомнатной квартиры, в Москве даже однокомнатную квартиру не купить. Я её завещала твоему мужу.

Я удивилась вслух тому, что бабушки и дедушки свои квартиры завещают моему мужу. В моём городе он уже получил одну квартиру по завещанию.

— За какую такую провинность Илья остаётся обделённым? — спросила я мужа.

— Ничего себе обделённым! Скоро их «хрущёвку» снесут, а его семье и моим родителям дадут отдельные квартиры.

— Ну, тогда это справедливо, — согласилась я.

Оказавшись в Подмосковье, я вспомнила, что давно не общалась со своей третьей подругой, живущей в Москве. Той самой, с которой мы летали отдыхать в Грецию. И позвонила ей.

— Алло, Ирочка! — радостно ответила она. — Наконец-то ты вспомнила обо мне!

— А-г-а! — язвительно начала я. — Я хоть вспомнила о тебе, а ты, похоже, совсем о нас с девчонками забыла. Хочешь, я приеду к тебе в гости со своим мужем и сыном?

— Ты, случайно, не шутишь?! Когда это ты успела обзавестись сыном и мужем? Ты сама сына родила?

— Вот такая ты «незамечательная» подруга! — пошутила я. — Даже не заметила в Греции, что у меня уже живот на нос лезет!

— Ты собираешься лететь в Москву?

— Да мы с семьёй уже прилетели.

— Здорово! Только знаешь, у меня сейчас изменился адрес. Мы с мужем продали свою квартиру в Москве и купили себе коттедж с участком земли в небольшом подмосковном городе Старая Купавна.

— Да ладно! — изумлённо вскричала я.

— Ира, поверь, здесь жить лучше, чем в Москве! — стала оправдываться подруга.

— Ты не поверишь, — задыхаясь от радости, перебила её я, — но сейчас мы тоже находимся в Старой Купавне!

— А что вы здесь делаете?

— Гостим у бабушки моего мужа.

— Тогда записывай мой адрес, и милости просим к шести часам вечера к нам! Вы на машине, или за вами приехать?

— На машине, вечером будем.

Пересказав Володе, разговор с подругой, я предложила сходить в магазин или на рынок и купить, как у нас — подруг принято, алкогольные напитки и какие-нибудь угощения. Ассортимент вин, коньяков, кондитерских изделий и других продуктов здесь оказался очень скудным, и нам пришлось довольствоваться тем, что есть. Бабушка предложила оставить Андрейку с ней, но я не могла не показать его Свете. Ведь мой сын — это моя долгожданная радость и гордость. Мне хотелось, чтобы подруга порадовалась за меня. Втроём мы тронулись в путь и очень быстро прибыли по нужному адресу.

— Мне такой дом никогда не иметь! — вздохнув, произнесла я, когда машина остановилась у его ворот.

— Почему ты так уверена в этом? Для нас с тобой это раз плюнуть.

Я ничего не ответила, зная, как часто заносит мужчин. Много обещают, но ничего не делают или не могут сделать.

Нам навстречу вышла Света, поприветствовала нас, взяла из моих рук Андрея и прижала к себе.

— Если бы ты знала, — восторженно воскликнула она, — как я за тебя рада, и как счастлива, видеть вас у себя!

Мы прошли внутрь дома, разделись и сели на диван. Андрей мирно посапывал в переносном раскладном детском кресле. В гостиной уже был накрыт стол.

— А мы, как у нас принято было, тоже кое-что с собой принесли, правда из местных магазинов, — сообщила я, протягивая подруге полные пакеты.

Она взяла их и улыбнулась:

— Знаешь, мне так не хватает наших девичьих посиделок. Я даже согласилась бы послушать болтовню Наташи с Татьяной на их надоедливые медицинские темы, лишь бы побыть всем вместе.

— Ностальгируешь?

— Ещё как! И чем больше проходит времени с момента нашей разлуки, тем сильнее я тоскую по тем временам и по вас.

В дверь вошёл Виталий — муж Светы, вернувшийся с работы. — Он поздоровался с нами, познакомился с моим мужем и произнёс, обращаясь ко мне:

— Я, честно говоря, не сразу поверил, что ты с мужем и с сыном находишься в Старой Купавне. Невероятное совпадение! Ну, показывай своего сынишку!

— А вот, гляди, — указала я пальцем на креслице, стоящее на другом диване.

— Настоящий мужик! — восторженно прошептал Виталий.

— А где ваши детки?

— Они живут у бабушки с дедушкой, — пояснила Света. — Свекровь серьёзно занялась их образованием и воспитанием. Наши дети обучаются в гимназии с математическим уклоном и изучением иностранных языков. В пятницу вечером Виталий привозит их сюда, а в понедельник утром отвозит в гимназию. В остальные дни бабушка их забирает из гимназии после обеда, а утром приводит в неё.

Мы сели за стол. Выпили за знакомство с моим мужем, затем за рождение нашего сына. Тостов было произнесено много, закуска оказалась очень вкусной, настроение весёлым.

— Ты расскажи нам, как там Татьяна с Натальей поживают, — попросила Светлана, — что у них нового?

Я рассказала всё, что произошло в нашей с подругами жизни, с момента моего возвращения домой из Греции. О том, как познакомилась в самолёте с Ниной Васильевной, о рождении от её сына Сергея чернокожих сыновей у Татьяны и Даши, о преследовании Татьяны её бывшим мужем и женой Михаила. О том, что брак Татьяны со Смагиным был незаконным. Затем рассказала о странной встрече с Мишей в аэропорту и о том, что он дал мне свою визитку, в которой указано его место работы. Я произнесла название этого университета.

— Мой отец — проректор в этом университете, — сообщил Виталий. — Если надо, я попрошу его навести справки о вашем загадочном Мише.

Я обрадовалась этому известию. Во всяком случае, будет к кому обратиться за необходимой информацией.

Мои друзья поинтересовались, как мы познакомились с Владимиром, где и кем он работает, почему его бабушка живёт от него так далеко?

Он всё рассказал им в подробностях, кроме своей работы.

— Это запретная тема, — сообщил он, — даже для моей жены.

Ты зря выписался из своей московской квартиры, — неодобрительно произнёс Виталий, когда узнал, что мой муж жил в «хрущёвке» под снос, да ещё и в неприватизированной. — Ты мог бы получить на свою семью квартиру в Москве.

— А я и не выписывался, — возразил он.

— Так чего ты бездействуешь? Прописывай в неё свою жену, сына и получай двухкомнатную квартиру. Но сначала избавьтесь от собственного жилья в своём городе.

— Если мы продадим свои квартиры, то где будем жить?

Да не надо их продавать кому — то! — успокоил Виталий. — Вот ты, Владимир, продай своей бабушке свою квартиру по кадастровой цене, а ты, Ира, продай своей маме. Разумеется, никакие деньги вы с них брать не будете. Пусть они сразу оформят на вас завещание на ваши же квартиры, на всякий случай. А жить в них по-прежнему будете вы до получения квартиры в Москве.

Идея нам очень понравилась, и Владимир собрался завтра же ехать на переговоры со своей семьёй. Пора было возвращаться обратно к бабушке, купать и кормить нашего сына. Садиться за руль автомобиля под градусом муж не захотел.

— Да здесь пешком идти не более двадцати минут, — заверил он.

Мы попрощались и отправились в путь.

Всю дорогу я не сводила глаз с красивых частных домов и коттеджей.

— Надо же! — восхищалась я, — центр Старой Купавны с его многоквартирными домами такой невзрачный, а на окраинах, в частном секторе, такая красота! Я бы хотела иметь здесь дом. Представляешь, Володя, если нам удастся получить квартиру в Москве, то мы её приватизируем, продадим квартиры в нашем городе и купим здесь коттедж. Нет, лучше сначала продадим те квартиры, купим здесь землю и на оставшиеся деньги начнём строительство коттеджа. А, когда денег не будет хватать, то продадим московскую квартиру, временно поселимся у бабушки и достроим коттедж.

— Ну, никакой логики! — возмутился он. — Мы не будем продавать московскую квартиру, оставим её для сына.

— Но, тогда нам не хватит денег достроить коттедж!

— Хватит! Мы просто уговорим бабушку переехать в московскую квартиру, а её квартиру продать и за эти деньги достроим коттедж!

— Она не согласится жить в Москве, — сделала я вывод, вспомнив её слова о нежелании покидать Старую Купавну.

Временно пожить согласится. Потом мы заберём её жить к себе в коттедж. Так она сможет и могилку деда посещать и своих подруг. Всё равно ей скоро будет тяжело жить одной.

— Какой ты у меня умный!

Мой муж сразу заважничал:

— Я же сказал тебе, что и у нас будет такой же коттедж, а ты не поверила.

Ночью мой супруг ворочался и не спал. Я чувствовала, что он обдумывает что-то очень серьёзное, а потому не задавала ему никаких вопросов.

Утром, прежде чем вернуться за машиной к коттеджу наших друзей, он попросил меня собраться с Андрейкой, чтобы отправиться к его родителям. Я предложила ему съездить без нас, но он пояснил:

— Я буду говорить с ними в твоём присутствии. Так им будет тяжелее отказаться прописать тебя и нашего сына в квартире.

Я заволновалась:

— Не успела я с твоими родными познакомиться, а уже стала для них проблемой.

— Ничего, переживут!

Моя душа ликовала от радости. Мне было приятно, что Владимир беспокоится о нас с сыном и пытается получше обустроить нашу жизнь.

Вечером, когда его родители и брат с женой вернулись с работы, он в моём присутствии завёл с ними разговор о том, что тоже хочет прописать в квартире свою жену с ребёнком и получить квартиру в Москве. Все молчали.

— Что молчите? — спокойно спросил он.

— Ты сам до этого додумался или жена подсказала? — с нескрываемой досадой спросил отец.

Моё сердце сжалось от обиды и жалости к моему мужу. Я представила, как тяжело ему придётся отстаивать своё право прописать нас с сыном в этой квартире.

— Моей жене и в голову такое не могло придти! — жёстко ответил он. — Этого хочу я!

Все сначала сделали сердитый озабоченный вид, а потом рассмеялись.

— Да мы и сами ждали, когда вы приедете, чтобы предложить вам такой вариант!

Я обрадовалась. Причём обрадовалась уже не столько согласию, которое дали родные Владимира, сколько окончанию напряжения, пережитого мной и мужем во время этого разговора.

Теперь нам предстояло в «темпе вальса» заняться продажей наших квартир, снятием с регистрации в своём городе и регистрацией в Москве.

— Чей телефон звонит? — прислушалась свекровь.

— Мой! — бросилась я в прихожую и достала его из сумочки.

Звонила Нина Васильевна — мать Сергея Вавилова. — Я испытала приятное волнение.

— Здравствуйте, Нина Васильевна! — первой поприветствовала я свою знакомую.

— Ирочка, дорогая, здравствуй! Я так рада слышать тебя, — произнесла она слабым голосом. Серёжа мне рассказал о твоём участии и твоих подруг в его жизни. Как мир тесен! Я хотела бы увидеться с тобой сегодня. Приходите с Володей сейчас ко мне. Сможешь?

Я повернулась к мужу и спросила, сможет ли он со мной сейчас навестить маму Сергея Вавилова. Он кивнул головой.

— Уже собираемся! — весело ответила я.

— Вот и хорошо, жду!

В гости мы отправились вдвоём. Андрея оставили на попечении родственников. Дверь нам открыл представительный седовласый мужчина.

— Я так понимаю, вы Ирина? — улыбаясь, спросил он меня.

— Абсолютно точно!

— Ну, а этого шалопая я знаю, — пошутил он, приглашая движением руки нас в квартиру.

— Почему это я вдруг стал шалопаем? — возмутился мой муж с обидчивой интонацией в голосе.

— Не стал, а и был им всегда вместе с моим Сергеем. Лучше молчи, а то расскажу всё про вас Ирине!

— Всё, молчу! — согласился Владимир, проводя по губам пальцами, словно закрывает рот на молнию.

— Ирочка, — услышала я из соседней комнаты нетерпеливый голос Нины Васильевны, — проходите сюда.

Мы разделись, и я пошла к ней в комнату. Владимир тоже зашёл, поздоровался, справился о самочувствии. Нина Васильевна вежливо ответила ему и попросила разрешения остаться со мной наедине.

— Виктор, развлеки, пожалуйста, Володю, пока не придёт Сергей! — попросила она мужа.

Нина Васильевна сидела в кресле. У неё был бледный цвет кожи, осунувшееся лицо. Она похудела, но имела по-прежнему благородный вид.

— Мне обязательно нужно пошептаться с тобой, — таинственно произнесла она. — Видишь, до чего довели меня переживания, связанные с тайной рождения моего сына? Ирочка, ты обещала не рассказывать никому мою историю.

— Я помню.

— Так ты никому её не рассказала?

Я почувствовала жар во всём теле. Врать мне не хотелось, поэтому я честно созналась:

— Две мои подруги знают правду. Мы много времени потратили на поиски Даши. Поэтому мне пришлось им всё рассказать. Мои подруги — врачи. Они не выдадут вашу тайну, если это так важно для вас.

— А Таня тоже знает эту тайну? Мне Сергей рассказал о том, что стал жить с ней после развода с Дашей и, что у неё тоже родился чернокожий малыш.

— Таня — одна из этих двух подруг. Сергею мы ничего конкретного не сказали о тайне рождения его сыновей с таким цветом кожи. А предложили ему поговорить на эту тему с вами. Единственное, что он знает от нас, так это то, что в вашем роду могут рождаться дети негроидной внешности.

— Спасибо, дорогая! — облегчённо выдохнула Нина Васильевна.

Она взяла со стола какую-то очень старую фотографию и протянула мне. На ней была изображена пожилая негритянка.

— Я показала это фото мужу и сыну. Объяснила, что это наша давняя родственница. Рассказала, что у некоторых наших предков тоже рождались такие дети, но умирали в раннем возрасте. А у некоторых женщин происходили выкидыши именно чернокожих детей. Когда и от кого впервые родился чернокожий предок, никто из нашего рода не знает или не помнит. Ирочка, я так и не решилась рассказать Сергею и Виктору правду. Я побоялась, что они будут плохо ко мне относиться, если узнают её. Не известно, сколько мне осталось жить. Хочу дожить свои годы спокойно. Ты видишь, я уже наказана. Можно сказать, что это ложь во спасение.

Я взяла её руку и стала поглаживать. Сердце разрывалось, глядя на эту милую и очень слабую женщину. Сколько мук она претерпела за то, что не рассказала Виктору Феофановичу перед заключением брака, от кого рождён её сын. Ведь ясно, что это был не расчётливый обман, а стремление не навредить их отношениям. И во что это вылилось?!

— Эта тайна умрёт вместе со мной, — пообещала я Нине Васильевне. — Мои подруги тоже ничего никому не расскажут. Нина Васильевна, а где вы взяли фотографию пожилой негритянки.

— Ты не поверишь, но это настоящая прабабушка Сергея. Когда Джон покинул меня, я обнаружила забытую им книгу о Москве. В этой книге и лежала фотография его бабушки. Он очень любил её, рассказывал, какая она добрая и ласковая. Вот сейчас она мне пригодилась.

Я достала из сумочки свой мобильный телефон, и стала по очереди показывать фотографии на его экране.

— Это — Нил, — представила я Нине Васильевне её внука.

Она надела очки и стала внимательно рассматривать мальчика.

— Как мне больно оттого, что сыновья Сергея рождены и воспитываются разными женщинами, а он ни на одной не женат. Оба моих внука не имеют отца. И в этом тоже моя вина.

На её глазах появились слёзы.

— Не расстраивайтесь, — попыталась я успокоить её, — Сергей вместе с Владимиром ищут Дашу. Они обязательно найдут её, и всё у них снова будет хорошо.

— Нет, Ирочка, не будет! — уверенно произнесла Нина Васильевна. — Даша столько горя перенесла из-за нас с Сергеем, что уже не сможет с ним жить, даже, если простит его. Таня ещё сможет создать с ним семью, а Даша — уже нет!

Мы ещё долго разговаривали о Тане, Даше, внуках Нины Васильевны, о моём Андрейке. Она поинтересовалась, как я познакомилась с Владимиром. Счастлива ли я с ним?

— Нина Васильевна, а почему Виктор Феофанович назвал моего мужа шалопаем?

— О — о — о! — почти визгливо пропела она. — Тебе лучше этого не знать!

— Да что вы все от меня скрываете? Может, он сидел в тюрьме?

— Нет, в тюрьме он не сидел! — твёрдо заявила она. — Да всё это бурная юность Володи и Сергея. Ничего страшного, успокойся и не думай об этом. Шкодливыми были оба.

Я заметила, что Нина Васильевна очень устала, болезнь давала о себе знать.

— Нам пора, надо кормить сына, — словно опомнившись, произнесла я.

— Витюша! — позвала она мужа. — Подойди, пожалуйста, сюда.

Пока он шёл, Нина Васильевна попросила меня показать ему фото Нила. Я снова достала из сумочки мобильник.

— Ты что-то хотела? — спросил он, войдя в комнату.

— Посмотри на нашего Нильчика! — радостно произнесла она, показывая рукой на мой мобильный телефон.

Он взял мобильник в руки и стал рассматривать внука.

— Надо же, — промолвил он изумлённо, — неужели это ребёнок Сергея?! Как такое может быть, от белого мужчины родилось двое чернокожих мальчиков?!

— Если бы вы знали, какие его сыновья хорошенькие наяву! — с восторгом пропела я.

— Правда?

— Абсолютная, правда! Да вы и сами когда-нибудь убедитесь в этом. Приезжайте к нам в гости!

— Непременно! Как только Сергей найдёт Дашу, так мы и приедем!

Мы с мужем попрощались с родителями Сергея, и пошли домой. Самого Сергея мы так и не дождались.

Теперь нам с Владимиром предстояло провести трудную психологическую работу с его бабушкой и моей мамой. Надо было уговорить их купить наши с мужем квартиры. Сложнее всего будет убедить бабушку, ведь ей придётся лететь с нами на Дальний Восток и жить там на протяжении всего времени, пока будут оформляться документы для купли-продажи жилья. Мы не стали оставаться на ночлег в Москве, а собрали сына, сели в автомобиль и отправились в Старую Купавну.

— Сейчас мы поедем по Горьковскому шоссе, — сообщил Владимир, — так получится ближе.

Часа через полтора мы уже были на месте. Бабушка открыла нам дверь, взяла в руки Андрейку и отнесла в комнату.

— Поставить чай? — спросила она, вернувшись.

— Нет, спасибо, — ответила я.

Владимир тихонько толкнул меня локтём.

— А я с удовольствием выпью чашечку.

Бабушка отправилась в кухню.

— Я не хочу откладывать разговор на завтра, — объяснил он мне шёпотом, — сейчас за чаем всё и обсудим. Я, конечно, понимаю, что бессонная ночь бабуле обеспечена, но дело того стоит. Пусть обдумает всё в ночной тишине, а утром скажет нам своё решение.

— Идите к столу! — вскоре позвала она нас.

Мы прошли в кухню и сели за стол. На нём уже стояли вазочки с вареньем из яблок сорта «Антоновка», сахарница, маслёнка со сливочным маслом, открытая пачка сливок и нарезанный бабушкин любимый батон «Михайловский». Она заварила в чайнике чёрный листовой чай и разлила нам по чашкам. Глядя на всё это, я вспомнила своё детство и свою бабушку. Угощение показалось мне таким вкусным, что я тоже захотела выпить чаю. Намазав кусочек батона тонким слоем масла, я положила сверху на него слой ароматного яблочного варенья и принялась за чай.

— Почему я дома всегда пью чай с конфетами, пирожными, тортами, каким-то печеньем?! — подумала я. — Ведь чай с батоном, маслом и вареньем гораздо вкуснее! Всё-таки старшее поколение более рационально подходит к вопросам питания. Надо переходить на простую и здоровую пищу, а то едим всякую химию!

В комнате заплакал Андрейка, я пошла к нему. Пока я занималась его гигиеной и кормлением, Владимир вёл разговор с бабушкой. Но и потом, когда Андрей заснул, я не решилась нарушить их беседу, а просто легла спать.

— Без меня они проще найдут общий язык.

Ночью, как всегда, мне пришлось несколько раз подниматься к сыну. Я видела, что в комнате бабушки горит свет. Прасковья Васильевна обдумывала разговор с внуком и вздыхала.

Утром, после завтрака Володя поехал заправить машину бензином, а бабушка позвала меня к себе в комнату.

— Ты скажи мне, Ирочка, — это обоюдное ваше с Владимиром решение продать свои квартиры в вашем городе и перебраться жить сюда?

— Обоюдное.

— Значит, мне всё же придётся с вами лететь, — обречённо произнесла она, качая головой.

— Так это же хорошо, что вы полетите с нами! Развеетесь немного, посмотрите, как живут люди на другом конце нашей страны.

— Да я же на самолёте никогда не летала! Боюсь!

— Не бойтесь! Вам ещё понравится летать. Первый раз всем бывает страшно.

— А это правда, что вы собираетесь здесь землю покупать и строить дом? — словно не поверив внуку, спросила она меня.

— Правда.

Я рассказала ей наш с Владимиром план и предполагаемые источники средств на строительство коттеджа.

— Тогда ладно, — согласилась она, — полечу я с вами и переоформлю квартиру на себя. А продавать мне эту мою квартиру или нет, я ещё подумаю. Посмотрю, как вы жить будете, как я себя буду дальше чувствовать, и какие условия для проживания вы мне предложите потом? Впереди ещё много времени на обдумывание.

С заправочной станции вернулся Владимир. Бабушка сообщила ему, что согласна с нами лететь, но при условии, что на время её отсутствия в её квартире будут жить его родители.

— Дом этот старый, трубы водоснабжения и отопления — тоже, — пояснила она, — вдруг в них произойдёт порыв без меня. Надо, чтобы кто-то вовремя принял меры.

Мы снова поехали в Москву. Родные Владимира отпросились с работы, чтобы помочь получить согласие на мою прописку в их квартире. От каждого из них требовалось заявление. В течение двух дней разрешение было получено. Теперь необходимо было продать наши квартиры, выписаться из них и снова вернуться в Москву, чтобы прописаться и вернуть домой бабушку.

Володя уговорил родителей пожить в квартире Прасковьи Васильевны, пока она не вернётся, и съездил за авиабилетами.

Глава 12

Через день мы с бабушкой уже были в аэропорту. Забавно было наблюдать за ней. Складывалось впечатление, что она торжественно готовится к совершению какого-то подвига. Настроение её было приподнятым. Предстоящее путешествие на самолёте её радовало, словно она навёрстывала упущенное в молодые годы. На протяжении всех восьми часов полёта она с интересом рассматривала через иллюминатор облака, землю, с удовольствием ела принесённую бортпроводницей пищу, спала и помогала мне справляться с Андрейкой. После приземления Прасковья Васильевна, сидя в такси, с любопытством смотрела на постоянно меняющиеся виды нашего города. Вскоре мы подъехали к нашему подъезду.

Владимир занёс в квартиру все вещи и тут же отправился в магазин за продуктами. Холодильник на время отъезда был отключён и стоял пустой. В продуктовом шкафу лежали только пакеты с крупами.

— А у вас здесь хорошо, — сказала она, когда мы вошли в квартиру и разделись, — уютно.

Я предложила бабушке первой принять душ, а сама, в это время приготовила ей постель в маленькой комнате.

— Всё-таки возраст у неё приличный, — подумала я, — дорога была дальняя, пусть отдохнёт, пока мы с мужем будем заниматься сыном и приготовлением пищи.

Но не тут-то было! Прасковья Васильевна вышла из душа бодренькая и сразу направилась к окну. У неё был вид маленького любопытного ребёнка. Глаза горели, когда она смотрела на дома, дороги, людей…

— Чистый город, — произнесла она спустя какое-то время, — даже какой-то праздничный. Дышится здесь хорошо.

Меня сразу пробрала гордость за мой родной город, и я похвасталась:

— Это правда! Горд чистый, люди хорошие. Природа здесь красивая.

— А тебе не жалко будет расставаться с ним, и переезжать на жительство в Москву?

— Наверное, жалко, но я очень люблю вашего внука и поеду за ним куда угодно. Я вижу, что здесь он чувствует себя временным жителем или гостем. Рано или поздно он всё равно захочет вернуться домой.

Из магазина вернулся Владимир. Мы с бабушкой дружно начали готовить пищу. Через полчаса стол был накрыт, и мы с удовольствием ели наши с ней кулинарные изыски. Семичасовая разница во времени с Москвой опять сбила наш режим сна и бодрствования. Здесь был уже поздний вечер, и пора было ложиться спать, но сон не шёл.

Позвонила Света из Москвы и сообщила, что её свёкор навёл справки о Михаиле Смагине. Он действительно работал в университете два года, пользовался уважением профессорско-преподавательского состава. Его лекции нравились студентам. Работал много. Кроме отпуска в летний период два года подряд в одно и то же время просил не ставить его предмет в расписание в течение одной недели. Выезжал в ваш город, чтобы посетить могилу матери в годовщину её смерти. Когда вы прилетели в Москву, он как раз возвращался из такой поездки. Так что по логике он мог находиться в вашем городе только летом, во время отпуска. То, что произошло с Таней, — это явно не его рук дело.

Я поблагодарила подругу, сообщила, что мы уже вернулись домой и претворяем в жизнь их с мужем совет о продаже наших квартир.

Владимир и бабушка всё же отправились спать, а я села за компьютер и вошла в Интернет. Меня интересовали сайты агентств недвижимости нашего города, Москвы и Старой Купавны, а также московских строительных компаний и стоимость земельных участков Подмосковья в пределах сорока километров от МКАД. Я решила проанализировать стоимость жилья в этих трёх городах, чтобы понять, насколько реальна наша затея со строительством коттеджа. Каково было моё удивление, когда я поняла, что за деньги, вырученные от продажи наших с Володей квартир, мы сможем приобрести земельный участок в Старой Купавне и построить на нём коттедж.

— Ты, почему не ложишься спать? — услышала я за спиной голос мужа.

— Сейчас я тебе такое покажу? — с восторгом тихонько пропищала я. — Подвинь стул, садись рядом и смотри.

Я показала ему стоимость квартир в Москве, нашем городе и Старой Купавне.

— Никогда бы не подумал, что здесь такое дорогое жильё! — удивился он.

Затем я показала стоимость земельного участка в Старой Купавне площадью двенадцать соток. После этого я поочередно открыла сайты нескольких московских строительных компаний, показала ему различные архитектурные варианты строительства коттеджей нужной нам площади и с подходящей стоимостью. Затем мы вдвоём подсчитали всё на калькуляторе и поняли, что действительно денег от продажи наших квартир нам на коттедж с земельным участком хватит.

— Только тебе придётся уволиться, — сказала я. — До следующей твоей поездки на север остался месяц, а за это время мы ничего не успеем. Уж охранником ты и в Москве всегда сможешь устроиться работать.

Владимир потупил глаза.

— Ира, вопрос о моей работе не обсуждается. Прими, как должное, что ещё четыре года я вынужден буду покидать семью. Прошу о моей работе ни с кем никогда не говорить. В крайнем случае, отвечай, что я уехал на заработки, а куда — не знаешь.

Я поняла, что он что-то от меня скрывает.

— Так ты на самом деле что-то охраняешь, или мозги мне пудришь?

— Ты у меня умница, — стал он хитрить, — и я надеюсь, что больше не будешь задавать вопросов на эту тему.

— Всё ясно, — поняла я, — нам всё-таки придётся идти к нашей мечте длинным путём.

* * *

Время приближалось к обеду. В дверь Таниной квартиры позвонили. Она с ребёнком на руках подошла к глазку и посмотрела в него. За дверью стояла Инга. Таня тихонько вернулась в комнату и попросила отца открыть дверь, встав напротив двери метрах в трёх.

— Я могу видеть Татьяну? — спросила непрошеная гостья после того, как поздоровалась.

— Проходи, — предложила Таня.

Та зашла в квартиру и остановила взгляд на Ниле. Её глаза чуть не выпали из орбит, а брови поднялись до волосистой части головы, превратив кожу лба в гармошку.

— Ой! — невольно вырвалось у неё. — И, правда, это ребёнок не от Михаила. А я всё не верила.

Таня молчала. Инга замешкалась. Было видно, что пришла она с какой-то целью, но, увидев ребёнка, вынуждена была от неё отказаться.

— Так что ты хотела?

— Я хотела сказать…

Она опять замялась, немного подумала и ответила:

— Я пришла сказать, что завтра улетаю домой. А тебя, Таня, в канализационный люк толкнул Михаил. Я сама это видела.

— И ты сможешь, это подтвердить письменно?

— Да хоть сейчас, — смело заявила она.

— Тогда проходи. Я дам тебе ручку и бумагу.

Инга прошла.

— Папа, — прошептала Таня, — срочно вызови Игоря сюда.

Отделение милиции, в котором работал Игорь, находилось в трёх минутах езды на машине от Таниного дома. Он приехал в гражданской одежде, зашёл в квартиру и присел на диван.

— Представляешь, Игорь, — заговорила Татьяна, — Инга видела, как Михаил толкнул меня в канализационный люк. Она любезно согласилась это письменно подтвердить.

— Ну что же, это порядочный поступок. Пишите, пожалуйста, на имя начальника отделения.

— А я не знаю его фамилии и названия отделения.

— Я сейчас вспомню и подскажу вам, — притворно вымолвил Игорь.

И подсказал.

— Только ниже, под фамилией начальника, надо указать свою фамилию, имя, отчество, место прописки, кем и когда выдан паспорт, его номер и серию.

— А это ещё зачем? Может не стоит писать заявление? — пошла она на попятную.

— На всякий случай напишите, — предложила Таня. — Кто знает, может следующей, опять будете вы.

Гостья заявление написала, попрощалась, ещё раз взглянула на Нила, невольно улыбнулась и ушла.

Так совпало, что сразу после этого я позвонила Тане и пересказала ей вчерашний разговор по телефону со Светланой о Михаиле Смагине.

— Ира, ты сообщи всю эту информацию сейчас Игорю, — попросила она меня, — и расскажи, что ты лично видела Смагина в Москве.

Игорь дотошно расспросил меня о подробностях нашей встречи со Смагиным и о разговоре со Светой.

— Чертовщина какая-то! — разозлился он. — Тогда, кто этот второй, который достаёт тебя? Таня, может у Михаила есть брат?

— Он говорил, что всю жизнь жил вдвоём с отцом.

— А ты знала, что на кладбище нашего города похоронена его мать?

— Нет, не знала. Он никогда об этом не говорил.

— Странный какой-то парнишка! — пробурчал Игорь. — Женился на женщине и ничего о себе ей не рассказал.

— А зачем ему было что-то рассказывать, ведь женитьба его на мне оказалась незаконной. Вот эта Инга до сих пор является его законной женой.

— Приятная женщина, — оценивающе произнёс Игорь, — чего ему не хватало в ней?

— Инга сообщила, что завтра улетает домой.

— Хорошо, что ты мне это сказала, надо будет это проверить.

Он тут же набрал справочную аэропорта и поинтересовался, в какое время есть рейсы на Москву. Вечером следующего дня Игорь сообщил сестре, что Инга действительно улетела домой.

— Вот и хорошо! — обрадовалась она. — А то я не знала, чего ещё от этой женщины ожидать. Она тоже следила за мной.

* * *

У нас с Владимиром начались хлопотные времена. Сначала мы поставили в известность мою маму о нашем плане продать квартиры, а потом, получив от неё согласие, начали сбор всех необходимых для этого документов. Пока бабушка сидела с Андреем, мы с утра до вечера стояли в очередях за различными справками. Через две недели мы вышли на сделки и бабушка с мамой стали собственниками наших с Владимиром квартир. В этот же день они оформили в нотариальной конторе завещания на эти квартиры на каждого из нас. Ушла ещё одна неделя на то, чтобы сняться с регистрации из наших «бывших» квартир. Мы с мужем, с сыном и бабушкой снова собрались и полетели в Москву. Через неделю в моём паспорте и в свидетельстве о рождении сына стояла московская регистрация. Мы даже успели там получить медицинские полисы. Возвращались из Москвы мы с Сергеем Вавиловым. Я, честно говоря, не думала, что он всё это время находился в Москве. Мне казалось, что он искренне настроен, искать Дашу. Удивилась, что его родители не настояли, чтобы он вернулся на Дальний Восток и немедленно начал этим заниматься. А ещё было странным то, что он не стремился встретиться с Татьяной и Нилом.

У нас с Владимиром оставалось всего три дня, чтобы побыть вместе перед его отъездом на север. И эти дни были незабываемы. Муж подарил мне красивое кольцо и серьги. Каждый день покупал мне букет роз, старался меня всячески веселить. Дни эти пролетели, как один час, и он уехал.

— Восемь месяцев без него! — с ужасом подумала я. — Не выдержу, умру от тоски.

На следующий же день я пригласила в гости своих подруг.

— Надо обмыть одно дело! — торжественно объявила я.

В назначенное время они явились с пакетами в руках и, как всегда, выставили всякие вкусности на стол.

— Ну, давай рассказывай, что обмывать будем?

— А что тут рассказывать! — съязвила Наталия. — Мы будем обмывать очередного Вовиного ребёнка. Я это по выражению её глаз вижу, и по их блеску.

Таня всмотрелась в мои глаза и промолвила:

— Действительно. Как это я сразу не заметила?

Меня затрясло:

— Ну и шуточки у вас, девочки! Выносить в одиночку второго, да ещё с грудным ребёнком на руках мне не по силам.

— Смотри, наше дело предупредить, — с серьёзным видом произнесла Наташа, — а вынашивать тебе второго или нет — это твоё дело.

— Так за что пьём? — поднимая бокал, спросила Таня.

Я открыла свой паспорт и показала им московскую регистрацию.

— Ещё одна в москвички подалась! — съязвила Наташа.

— Ага! Светка от нас сбежала, теперь эта встала на старт.

— Да ладно, девочки, не ругайтесь! Это случится ещё не скоро. Вчера Володя уехал опять на восемь месяцев. Так что всё это время я буду с вами.

Таня изменилась в лице.

— Сергей тоже уехал?

— Уехал. Он так и не приходил к тебе?

— Не приходил. Деньги прислал. Я благодарна ему и за это. Хоть не буду жить за счёт своих родителей-пенсионеров.

— А зачем тебе московская прописка? — спросила Наташа.

Я рассказала им о наших с Володей грандиозных планах. О том, что идею эту нам подала Света со своим мужем.

— Татьяна, собирайся! — внушительно произнесла Наталья. — Завтра полетим к нашей Светлане. Пусть и нам подаст идею, как перебраться в Москву. Мы не допустим, чтобы наш квартет окончательно распался!

— В Москву может быть, не получится, но в ближайшее Подмосковье перебраться сможете. Там цены на жильё такие же, как в нашем городе. Пошарьте на сайтах агентств недвижимости и сами всё поймёте.

Пока я убирала со стола посуду и готовила всё к чаю, мои подружки, по привычке, перекинулись информацией на свои любимые медицинские темы. Наташа рассказала об интересных случаях с больными, произошедших в её отделении, а Татьяна о новшествах в медицине, услышанных и увиденных ею по телевидению. На меня напала кратковременная хандра.

— Ну, как я буду жить в Москве без этих двух кумушек, помешанных на медицине?!

Когда мы приступили к чаепитию, я спросила Татьяну:

— Расскажи, как тебя доставал двойник Миши, пока нас здесь не было?

— Ты знаешь, он демонстративно прогуливался по двору нашего дома несколько раз, когда я выходила с сыном и отцом гулять. Но ведь может быть и такое, что он за мной следит откуда-то, а я его не вижу. Я уже стала привыкать к его присутствию. Уже не так сильно его боюсь.

— Это плохо, что ты стала привыкать, — заметила я, — когда-нибудь потеряешь бдительность, а он сотворит что-нибудь с тобой и сыном. Будь всегда внимательна на прогулках, осматривай внимательно всю территорию, находящуюся в твоём поле зрения.

— Вот, вот, и я ей о том же говорила!

— Ну, нам пора, — заторопилась Татьяна, — надо сына кормить и купать.

Пока девочки одевались, я машинально заглянула в дверной глазок. От двери, пятясь назад, тихонько отошёл и спрятался за лифт Мишин двойник. Я замахала на девочек рукой, показывая, чтобы они прошли в комнату.

— Там этот мужик, который преследует тебя, — тихонько предупредила я Таню, — звони Игорю.

Она не стала спорить. Через пятнадцать минут в дверь позвонили. Я посмотрела в глазок. Там стоял Игорь. Сбоку от него ещё кто-то стоял, но мне не было видно. Я открыла дверь.

— Позови Татьяну, — спокойно попросил Игорь.

Она вышла на площадку. Мы с Наташей вышли за ней. На площадке стояло два милиционера, держащих под руки мужчину. На руках его были надеты наручники.

— Ты знаешь этого человека? — спросил сестру Игорь.

— Знаю, — еле слышно произнесла она.

— Кто это?

— Михаил Смагин.

Игорь повернулся к задержанному мужчине и спросил:

— А кто я, знаешь?

Тот назвал его звание.

— А мы с вами когда-нибудь уже встречались? Ты знаешь моё имя и фамилию?

— Откуда?! Я никогда не был судим и в милицию не попадал.

Подруги переглянулись с Игорем. Всё было понятно. Этот мужчина не н бывший муж Татьяны. Настоящий Михаил был знаком с Игорем — её братом.

— Вы поедете с нами в отделение милиции, — предупредил Игорь мужчину.

— На каком основании вы меня задерживаете, да ещё одеваете мне наручники! Я ничего плохого не делал.

— Там разберёмся. У вас паспорт с собой.

— Да.

— А можно взглянуть.

— Пожалуйста, он во внутреннем кармане пальто.

— Достаньте, — потребовал Игорь.

Рядом стоящий сотрудник милиции помог ему вытащить из кармана паспорт и протянул Игорю. Он раскрыл его и прочитал:

— Михаил Филиппович Смагин. Вам придётся проехать с нами.

Его увезли в лифте.

Мы с подругами зашли в квартиру, с минуту посидели молча, отходя от увиденного. Затем девочки встали, попрощались со мной, и пошли к двери. Уже в дверях эмоциональная Наташа повернулась в мою сторону и с пафосом произнесла свою излюбленную фразу:

— Кино и немцы!

— Да уж, — поддержала я подругу, — ещё какое кино. Такой закрученный сюжетец, что раскрутить его Игорю вряд ли удастся быстро!

— Игорю? — обиделась Таня. — Да раз плюнуть! Знаете, какой он классный спец?!

Я закрыла дверь и пошла к Андрейке. Он, услышав наши голоса, начал плакать.

Михаила Смагина привезли в отделение милиции. Игорь завёл его в свой кабинет и начал задавать вопросы.

— Кому принадлежит этот паспорт?

— Странный вопрос? Мне, конечно!

Игорь открыл паспорт на странице «место жительства». На ней стоял штамп с московской регистрацией.

— Как давно вы находитесь в нашем городе?

— С рождения.

— А почему вы зарегистрированы в Москве?

— Я получил от родственницы в наследство там квартиру, прописался в ней, сдаю в аренду, а живу здесь.

— С кем вы проживаете и по какому адресу?

— Живу один по тому же адресу, с которого выписался в Москву. Посмотрите штамп с предыдущим местом регистрации.

Игорь посмотрел на этот штамп. Мужчина был зарегистрирован в доме, напротив, из которого хорошо просматривался подъезд Татьяны. Стало понятно, как он узнавал, что Татьяна вышла из дома.

— Где вы работаете?

— Нигде.

— А за какие средства живёте?

— От сдачи в аренду московской квартиры.

— Не скучно баклуши бить?

— Бить баклуши — моё любимое дело, — дерзко ответил задержанный, — имею право.

— В Москве часто бываете?

— Один-два раза в год.

— Зачем вы в октябре месяце прошлого года пытались убить Татьяну Павловну Селезнёву, толкнув её в открытый канализационный люк?

— Бред какой-то! Я не знаю такую женщину. Да и зачем мне её убивать?

— Что вы делали в подъезде, в котором мы вас задержали?

— Грелся. Я должен был встретиться с женщиной во дворе этого дома, но она не пришла.

— Назовите фамилию и имя этой женщины. Она сможет подтвердить ваши слова?

— Я познакомился с ней в Интернете на сайте знакомств. Там редко кто представляется своим настоящим именем и помещает свою настоящую фотографию. Во всяком случае, мимо меня прошло много молодых симпатичных женщин, но никто из них ко мне не подошёл. А я ни в одной не узнал женщину из сайта знакомств. Возможно, в действительности она совсем другая и побывала на назначенном месте встречи. Только я ей не понравился, и она прошла мимо.

— У вас есть брат-близнец?

Мужчина покраснел, а глаза выдали его волнение.

— У меня нет никаких братьев и сестёр тоже.

— Ваши родители живы?

— Нет. Моя мать умерла после моего рождения. Отца я никогда не видел. Меня воспитывала тётя с её мужем. Потом муж ушёл от неё, а сама она стала инвалидом и умерла, когда мне исполнилось двадцать лет.

Игорь достал из ящика стола заявление Инги и положил на стол перед задержанным мужчиной.

— Читайте! — коротко приказал он.

Тот прочитал и с невозмутимым спокойствием спросил:

— Кто эта женщина, и почему она обвиняет меня в том, чего я не делал? Покажите мне, пожалуйста, заявление потерпевшей, которую я, якобы, толкнул в открытый канализационный люк.

— Вот, жук! Я тоже хорош! Не предусмотрел вовремя такой поворот дела и не взял с Татьяны заявление.

Однако ответил:

— Такое заявление есть. Сейчас оно находится в кабинете начальника. Завтра, когда он придёт, я покажу его вам.

— Вот завтра и приглашайте меня в свой кабинет для допроса! А сегодня у вас нет оснований меня задерживать. Сбегать я от вас не собираюсь и сидеть в обезьяннике — тоже!

Пока Игорь беседовал с Михаилом, другой сотрудник пробил данные задержанного по милицейской базе. Затем зашёл в кабинет и положил на стол Игорю листок с текстом:

«судимостей и приводов в милицию не имел».

— У вас есть мобильный и домашний телефоны? — спросил Игорь Смагина.

— Есть.

— Продиктуйте их мне.

Тот спокойно продиктовал.

— Я буду приглашать вас к себе по телефону и по повесткам, как мне будет удобно. Советую вам отвечать на мои звонки и вовремя приходить по вызову. Вы не работаете и сложностей с посещением нашего отделения у вас не должно возникать. Понятно?

Тот кивнул головой.

Игорю ничего не оставалось делать, как только отпустить мужчину домой, взяв с него подписку о не выезде.

На следующий день Игорь позвонил Татьяне и спросил дату рождения её бывшего мужа. Она её назвала. Даты рождения обоих Михаилов совпадали полностью.

— Ты напиши заявление на имя начальника нашего отделения о покушении на твою жизнь в октябре месяце прошлого года, — попросил он сестру. — Я заеду и заберу его.

В этот же день Игорь посетил соседей этого Михаила Смагина и расспросил их о нём и его семье. Все подтвердили слова Смагина о том, что он проживал в этой квартире с самого рождения. Что, после его возвращения из армии, его тётя умерла. Плохо о нём ничего не было сказано. Удивляло соседей только то, что он никогда не встречался с девушками и не был никогда женат.

Игорь вспомнил, что Сергей сфотографировал Михаила в парке в тот момент, когда он снимал крышку с канализационного люка, и отправил снимок Татьяне на мобильник. Он снова позвонил сестре и попросил прислать этот снимок ему.

Через час он заехал к ней и забрал заявление.

— Я собираюсь дать этому делу официальный ход. Ты не возражаешь?

— Понимаешь, — начала она говорить неуверенным голосом, — когда я узнала, что этот Смагин не мой бывший муж, то у меня возникло сомнение, а нужно ли вообще заводить это дело. Ведь тебе, так или иначе, придётся задействовать в нём и бывшего мужа. Мне этого не хочется.

— По всей видимости, придётся. А что ты его так жалеешь? Ты забыла, как он толкнул тебя под трамвай? Давай так, я твоё заявление сейчас беру с собой, а как заниматься этим делом, официально или по собственной инициативе, я решу позже сам. Даже, если я его просто запугаю, и он прекратит тебя доставать, тоже будет хорошо. Кстати, он живёт в доме напротив. Окна выходят на ваш подъезд. Имей это в виду.

Игорь позвонил Смагину и пригласил его на десять часов утра следующего дня. Тот пришёл. Ему показали заявление Татьяны и снимки на экране мобильного телефона, сделанные в парке.

Заявление он прочитал и сказал, что не имеет к этому никакого отношения. На фотографиях он признал себя однозначно, но заявил:

— Я гулял по парку и увидел открытый люк. Чтобы никто в него не угодил, я подошёл, поднял с земли крышку и положил её на люк. Вы же сами всё видите.

Такого спокойствия и нахальства Игорь от него не ожидал. Действительно по фотографиям невозможно было понять, снимает Смагин эту крышку с люка или кладёт её на него.

— Я понял, что этому делу не дан официальный ход, — вдруг заявил Михаил, — а потому я не буду больше к вам приходить по телефонному звонку.

— С чего вы взяли, что я занимаюсь этим делом неофициально? — спросил Игорь.

— На заявлении нет номера и даты регистрации.

— Вот гад! Он ведь сам загоняет меня в угол. Придётся дать делу официальный ход.

Он кому-то позвонил. Зашёл сотрудник.

— Зарегистрируй заявление, — попросил Игорь, — и сделай две копии. — А вы посидите минут пять, — обратился он к Смагину, — я ещё раз ознакомлю вас с этим заявлением, вы распишитесь, что ознакомлены с ним и со свидетельскими показаниями Инги Смагиной.

Пока сотрудник с заявлением отсутствовал, Смагин спросил:

— Могу я высказать своё мнение по поводу вашей свидетельницы.

— Пожалуйста, высказывайте.

— Фамилия Смагин довольно-таки редко встречается. Я, может быть, встречал её за всю свою жизнь один или два раза. А тут против меня свидетельствует женщина с такой же фамилией, как у меня. Я думаю, что это фикция. Такой женщины не существует. Заявление написано кем-то другим. Да и откуда она могла знать мою фамилию, имя и отчество, даже, если бы и увидела меня на месте преступления?

— Инга Смагина признала в вас своего мужа.

— Что? Этого не может быть в принципе! Я никогда не был женат. Я вообще не имел отношений с женщинами.

— Вы хотите сказать, что вы девственник или имеете нетрадиционную сексуальную ориентацию? — как можно равнодушнее спросил Игорь.

— Давайте закроем эту тему, — попросил Михаил, смутившись, — а то вы слишком далеко зашли.

Когда заявление было зарегистрировано и возвращено Игорю, он снова положил его на стол перед Смагиным.

— Читайте.

— Я уже читал его. Дальше что? В нём не сказано, что это я толкнул женщину в этот злосчастный люк.

— Инга Смагина видела, что это сделали вы, — ещё раз напомнил Игорь. — На сегодня вы свободны. Из города без согласования со мной не уезжайте.

Теперь у Игоря не было выбора. Заявление было зарегистрировано, и он был обязан доложить о нём своему начальнику. Получив по внутренней связи разрешение, войти в его кабинет, Игорь прихватил с собой заявление Татьяны, Инги Смагиной, свой мобильный телефон и отправился к Павлу Петровичу. Подробно рассказав всё, что было известно ему по этому преступлению, показал оба заявления, фотографии Смагина на мобильном телефоне, и честно рассказал, что приходится родным братом потерпевшей. Что лично заинтересован в раскрытии этого дела и попросил поручить его ему. Начальник — мужчина крупный, степенный с седой шапкой волос на голове, зачёсанной назад, просьбу Игоря не одобрил.

— Дело поручу Власову Алексею, пробурчал он. Родственные связи мешают быть объективным при раскрытии преступлений.

Он пригласил по внутренней связи Власова к себе в кабинет. Отдал ему заявление Татьяны и Инги со свидетельскими показаниями.

— Игорь введёт тебя в курс дела. Можешь привлекать его в качестве помощника, но спрашивать буду с тебя. Вы свободны.

В течение следующих двух часов мужчины, засев в кабинете Алексея, разбирались в хитросплетениях этого дела.

— Я думаю, что начать надо со свидетельства о рождении Михаила Смагина. Необходимо, чтобы он его принёс, — произнёс задумчиво Алексей.

— А что это нам даст?

— Сам пока не знаю, интуиция подсказывает, что надо с него начать.

Игорь позвонил Смагину и назначил ему встречу в кабинете Алексея.

— Захватите с собой своё свидетельство о рождении, — потребовал он.

— Хорошо, — ответил тот и через час явился в отделение.

Алексей снял со свидетельства о рождении две копии и спросил Михаила:

— На вашем свидетельстве о рождении стоит штамп «повторное». Вам известно, почему его выдали повторно? Куда делось первое свидетельство?

— Нет. Я об этом ничего не знаю.

Алексей отпустил его домой и сделал запрос в ЗАГС, приложив копию свидетельства о рождении Михаила. В нём он просил предоставить данные первого выданного свидетельства о рождении на имя Михаила Филипповича Смагина и указать причину, по которой было запрошено второе свидетельство. Запрос в ЗАГС он отвёз сам. Через три дня вернулся за ответом. В нём были указаны данные первого свидетельства о рождении Михаила. Второе свидетельство о рождении было получено через две недели после первого по причине его утери.

— Какой-то заколдованный круг! — выпалил Алексей, входя в кабинет к Игорю. — Не за что зацепиться. Фотографии в мобильном телефоне тоже к делу не пришьёшь. Их можно и так объяснить и по-другому. Это ты его снимал?

— Нет. Снимал приятель Татьяны.

— А он может дать письменные свидетельские показания, что Смагин снимал крышку с люка, а не накрывал его?

— Его не будет в городе ещё месяцев восемь.

— Ну, давай позвоним ему или напишем. Где-то же он есть?

— Он на каком-то секретном объекте, с которым нет связи. Мы его не сможем найти.

— Ладно, я сейчас сделаю запрос в больницу по поводу полученной Татьяной травмы и её последствий для здоровья. А потом посмотрим, что делать дальше. Кстати, почему больница не сообщила нам о случившемся с ней несчастье в день поступления.

— Не было известно, что её кто-то толкнул в люк. Считали, что она сама в него угодила. После операции она не сообразила, что надо сообщить в милицию, хотя сама медик. А когда Миша вновь начал её доставать, решила обратиться ко мне.

— Она хоть сама поняла, какой Смагин её достаёт? Бывший её муж, или этот?

— У неё в голове сплошная каша. Сестра понять не может, откуда взялись два мужика с одинаковыми внешностями, датами рождения, именами, отчествами и фамилиями. И кто из них её достаёт? Зачем достает? Она, кстати не верит, что их двое, а считает, что это хитрые уловки её мужа. Он частенько выкидывал ей фортели во время брака с ней. Даже умудрился однажды толкнуть её под трамвай на глазах у людей, стоящих на остановке.

— Так я же видел эту картину несколько лет тому назад! — выкрикнул Алексей. — Мы с Серегой как раз поворачивали на перекрёстке. Я затолкал её мужика в машину, посадил её и повёз в отделение. Но в дороге она отказалась ехать с нами и писать заявление. А что мне оставалось делать? Я её выпустил и его тоже. Теперь я вспомнил, где видел этого Смагина.

— Так это ещё не всё, — продолжил Игорь, — однажды Татьяну посетила свидетельница по этому делу Инга Смагина. Оказывается, она по сей день является его законной женой. Он и её вытолкнул с балкона, когда та развешивала на нём бельё. Пока Инга была в коме и лечилась, он её оставил на попечение родителей. Затем, якобы, потерял паспорт и получил новый без штампа о наличии жены. Потом с этим паспортом женился на Татьяне. А перед тем, как потерять паспорт умудрился взять несколько крупных потребительских кредитов в разных банках. Получив новый паспорт, продал свою квартиру и уехал в наш город, не погашая кредитов. Родителям Инги пришлось просматривать банковские записи видеонаблюдения за те дни, когда он оформлял кредиты. Естественно, они узнали своего зятя. Инга в то время находилась в коме и не могла отвечать по долгам мужа. К тому же он был прописан на момент получения кредитов в проданной им потом квартире.

— Вот, даёт мужик! — воскликнул Алексей. — Нафига с такой должностью и учёным званием он это делает?! Какие-то тараканы сидят в его башке!

— Вот с этим нам и предстоит разобраться.

— То, что они родные братья, это точно на сто процентов, — задумчиво произнёс Алексей. — Теперь надо проверять алиби бывшего Татьяниного мужа.

— У её подруги Ирины есть его визитная карточка. Давай я за ней сгоняю, — предложил Игорь.

Когда он пришёл ко мне за визитной карточкой, я ему её не отдала, а просто переписала на листок телефоны Михаила, электронный адрес, место работы и должность. Ему было этого достаточно. Честно говоря, я и сама не поняла, почему не захотела с ней расстаться.

Глава 13

К вечеру у моего Андрейки поднялась небольшая температура. Он много плакал и плохо ел. Я заволновалась. Ведь теперь он считался жителем Москвы, о чём свидетельствовал штамп на обратной стороне его свидетельства о рождении. Медицинский полис тоже был московским. Правда, старый полис, выданный в нашем городе, у нас тоже остался на руках. При вызове врача я могла предъявить его. Однако в регистратуре всегда требовали предъявить свидетельство о рождении ребёнка со штампом о регистрации на обратной его стороне. Я вспомнила, что Наташа работает в детской травматологии, и решила проконсультироваться у неё, как мне нужно поступить, чтобы бесплатно получать медицинскую помощь сыну. Она словно ждала моего звонка и с оптимизмом произнесла:

— Я сейчас к тебе приду и посмотрю твоего карапуза.

Через десять минут она уже была у меня. Помыла руки под горячей струёй воды, чтобы были тёплыми при осмотре сына, вставила в уши трубки фонендоскопа и стала слушать Андрейку. Потом с помощью чайной ложечки осмотрела его горлышко, ротик и сделала заключение:

— С ним всё в порядке, просто режутся зубки. Купи ему в аптеке специальное кольцо и дай в ручку, чтобы он давил на него дёснами и помогал прорезываться зубкам, и гель. Он уменьшит боль. Будешь смазывать им дёсна, если Андрейка будет сильно плакать. Часто злоупотреблять им не стоит.

Она написала название геля на листке бумаги. Потом я немного покачала сына, и он заснул.

Надо сказать, я хорошо знаю свою подругу, и догадалась, что она одержима какой-то идеей, и теперь ей не терпится поделиться ей со мной. Поэтому пригласила её на чашечку чая в надежде, что так ей будет проще начать разговор. К тому же мне слишком одиноко дома и не с кем поговорить. Мой мальчик знает пока только два слова: уа и агу. С ним особенно не пообщаешься.

— Ира, — начала Наташа разговор после нескольких глотков чая, — помнишь, ты рассказывала нам с Таней, как вы с Володей проезжали по дороге к его бабушке мимо двух симпатичных городов?

— Ну, помню. И что?

— Это же были Реутов и Железнодорожный?

— Да.

— Ты знаешь, я сама их вычислила! — гордо произнесла подруга. — Сначала нашла в Интернете карту Подмосковья. На ней отыскала Старую Купавну. Когда увидела название «Носовихинское шоссе», вспомнила, что ты упоминала его в своём рассказе. По обе стороны от него я и обнаружила сначала город Реутов, а затем и Железнодорожный.

— А зачем они тебе?

— Да жаба задавила! — честно призналась она. — Вы с мужем собираетесь переезжать жить в Москву или в Подмосковье, и мне захотелось что-нибудь изменить в своей жизни. Короче, я нашла в Интернете сайты агентств недвижимости этих городов и просмотрела цены на квартиры, аналогичные моей. Затем изучила цены на такие же квартиры в нашем районе города. Ты знаешь, цены в нашем городе и Железнодорожном одинаковые. А в Реутове процентов на пятнадцать больше. Тебе точно понравился город Железнодорожный?

— Видела его только со стороны. Симпатичный, уютный город. Но что ты задумала? Давай рассказывай!

— Хочу продать свою квартиру и переехать в него.

— Ты в одиночку собираешься этим заниматься? Ведь тебе надо будет там где-то жить, пока не купишь квартиру!

— Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Ирочка, ты не могла бы уговорить Володину бабушку взять меня к себе на месяц пожить. Я заплачу ей, сколько она скажет. Надеюсь, за месяц я куплю жильё.

Наташа с надеждой смотрела мне в глаза, а я чувствовала себя неловко. Ведь мы с Прасковьей Васильевной только познакомились, и мне не совсем удобно было создавать ей проблему в виде своей подруги-квартирантки. Отказать Наташе я тоже не могла. Иначе для чего существуют подруги, если не помогать друг другу?

— Хорошо, — согласилась я, — завтра я бабушке позвоню.

Наташа засветилась от радости и запищала, сжав кулачки:

— Только бы она согласилась!

Подруга ушла, а я всю ночь не спала, всё обдумывала, как правильно провести разговор, чтобы Прасковья Васильевна согласилась временно поселить у себя мою подругу. Оказалось, что волновалась я напрасно. Бабушка сразу же согласилась и сказала, что хоть месяц ей не будет одиноко. Я тут же сообщила Наташе эту новость. Она опять завизжала от радости. В этот же день она купила несколько местных газет, вырезала и заполнила бланки бесплатных объявлений о продаже своей квартиры и отправила их по почте в редакцию газеты. В одну газету продиктовала текст объявления по телефону на автоответчик. В агентства недвижимости ей обращаться не захотелось, чтобы не платить большие проценты за услуги.

Через неделю ей стали поступать звонки. Люди договаривались с ней по телефону и по вечерам приходили смотреть жильё. Квартира подруги была отделана по высшему классу. Поэтому сразу определились три покупателя. Но, двое из них торговались в цене, а третий не мог купить квартиру вместе с мебелью. Заниматься отдельно продажей мебели Наташа не хотела, да и некогда это было делать. На следующий день в дверь позвонили. Она её открыла. На площадке стояли три женщины. Одна из них смело вошла в квартиру.

— Я привела вам покупателей. Можно посмотреть квартиру?

Подруга опешила от такой наглости, заподозрив что-то неладное, и ответила:

— Да у меня уже есть покупатели.

— И сколько они вам дают, если не секрет?

Наташа прикинула сумму вместе со стоимостью мебели, накинула ещё немного, чтобы отпугнуть пришельцев, и назвала сумму.

— Мы дадим вам на тысячу долларов больше, если квартира нам понравится, — заявила настырная женщина. — Так можно пройти?

— Ну, проходите, — согласилась подруга и повела женщин по своей квартире. Все трое несколько раз медленно обошли квартиру, потом о чём-то пошептались.

— Мы покупаем вашу квартиру, — объявила бойкая женщина, — готовьте документы к сделке.

Затем она повернулась к своим спутницам.

— Ну, что? Вопрос решён! Я вам больше не нужна. Позвоните, когда будете выходить на сделку.

Она попрощалась и ушла, а покупатели задержались.

— Мы для мамы покупаем вашу квартиру, — сообщила женщина помоложе, взглядом показывая на пожилую женщину, стоящую рядом с ней. Я живу в соседнем доме. Мама переехала к нам из Краснодара. Продала там свою трёшку и этих денег нам как раз хватит, чтобы купить вашу двухкомнатную. Никогда бы не подумала, что у нас такое дорогое жильё. Есть квартиры значительно дешевле вашей, но далеко отсюда. Мы лучше заплатим больше, лишь бы мама жила рядом.

Через две недели состоялась сделка. В этот же день Наташа уволилась из своей больницы. Заявление на увольнение она подала на следующий же день после того, как нашлись эти покупатели. В течение тех же двух недель перед сделкой она упаковала тридцать десятикилограммовых посылок со своими необходимыми вещами и отправила их по почте на бабушкин адрес в Старую Купавну. Через день после продажи квартиры мы с Таней проводили нашу подругу в аэропорт. Я подробно расписала ей, как добраться с Курского вокзала до Прасковьи Васильевны. Затем позвонила бабушке и предупредила, чтобы она ждала Наташу.

О том, что Наташа добралась, бабушка позвонила сама.

— Подруга твоя сейчас спит, — сообщила она, — умаялась, пока меня нашла.

Через несколько часов после звонка бабушки наша путешественница и сама вышла на связь, сообщила, что добралась нормально, а Прасковья Васильевна встретила её радушно. После этого она три недели не звонила. Мы с Таней её тоже не беспокоили, понимая, что она носится по агентствам недвижимости и выбирает себе квартиру. Но, однажды вечером раздался звонок. Я схватила трубку.

— Иришка! Всё! — радостно прокричала подруга, даже не поздоровавшись. — Я купила квартиру в городе Железнодорожном, в самом центре, на улице Пролетарской в доме из кирпича абрикосового цвета! Теперь буду искать работу в Москве.

— А почему в Москве, а не в Железнодорожном?

— Я просмотрела здесь все газеты с вакансиями, объявления в интернете и поняла, что в Москве зарплата намного выше. Добираться мне в Москву легко. Я живу рядом со станцией. «Экспресс» идёт до Курского вокзала всего двадцать пять минут.

Когда мы попрощались, я набрала номер бабушки и поблагодарила её за помощь моей подруге.

— Это я должна тебя благодарить! — перебила она меня. — Наташа мне очень понравилась. Сын моей соседки присмотрел её себе в невесты. Перевёз от меня в её квартиру на своей машине все её тридцать посылок. Олег-мужчина холостой, степенный, строит на своём участке большой кирпичный двухэтажный дом. Соседка рассказала мне, что у него к твоей подруге серьёзные намерения.

Тут что-то произошло со связью, и я стала слышать её нечётко, а иногда слышала только окончание или начало слов.

— Знаешь, Олег похож на — ёра — алуева.

— На кого похож? — переспросила я. — На актёра Балуева?

— Ёра — алуева, — опять услышала я.

— На боксёра Валуева? — пыталась подобрать я подходящее созвучие слов.

— Нет! — услышала я.

— Понятно, значит всё-таки на актёра Балуева.

Когда мы закончили разговор, я, обрадованная известиями от Наташи и бабушки, села в кресло и подумала:

— Какая-то неведомая сила помогла моей подруге быстро продать свою квартиру, переехать в Подмосковье и ещё познакомиться с каким-то степенным мужчиной, похожим на такого замечательного актёра, да ещё с серьёзными намерениями.

Всё это казалось мне невероятным. Умом я понимала, что, когда мы с мужем и сыном переедем в Москву, здесь из нас, четырёх подруг, останется одна Таня? И это мне не нравилось.

— Сейчас я не буду морочить ей голову по поводу переезда вслед за нами, а начну, когда всей семьёй соберёмся уезжать отсюда, — решила я.

Через две недели я одиноко сидела на диване и ворчала на своих подруг:

— Вот вороны! Накаркали!

Я поняла, что действительно опять беременна.

— Да что же это такое?! Мне опять придётся в одиночку вынашивать своего малыша, да ещё с маленьким ребёнком на руках. Хорошо пристроился, — теперь уже злилась я на своего мужа, — никаких тебе забот! Вернётся через семь месяцев, а у него и второй ребёнок на подходе! Это не справедливо!

— Таня, — позвонила я подруге, — можно я принесу к тебе на часок завтра с утра Андрея? Мне надо в женскую консультацию сходить.

— Что-то случилось?

— Да вот две знакомые вороны накаркали мне беременность! Теперь предстоит удостовериться, правы они были или нет.

— Счастливая ты, Ирка, а мне уже не дано иметь второго ребёнка.

— А и правда счастливая, что я так взбеленилась? — подумала я и поддержала свою подругу: — Не расстраивайся, у тебя вон, какой сын растёт! А у Наташи нет детей вообще. Так что ты тоже счастливая.

— Ладно, приноси своего Андрея, пусть они с Нилом немного пообщаются.

Врач подтвердил мою беременность и установил срок. Вечером я позвонила Володиной бабушке и сообщила ей эту радостную новость. Спустя час мне уже звонила свекровь из Москвы:

— Ирочка, мама рассказала мне, что у вас с Владимиром будет второй ребёнок. Перед родами ты обязательно должна приехать сюда и рожать в московском роддоме, чтобы без проблем зарегистрировать ребёночка в нашей квартире. Мы знаем, что уже готовятся документы на расселение нашего дома. Со вторым ребёнком вам дадут квартиру на одну комнату больше.

— Я не представляю, как с маленьким ребёнком и огромным животом я полечу в Москву! — заволновалась я.

— Не волнуйся, — успокоила меня свекровь, — мы за тобой прилетим.

Я успокоилась и стала дальше жить в ожидании родов и возвращения мужа домой.

* * *

— Зайди ко мне! — сказал по внутренней связи начальник ОВД Алексею.

Когда тот вошёл в кабинет, он сообщил:

— Послезавтра летишь в Москву. Заодно встретишься со Смагиным по делу Татьяны Селезнёвой. Продумай, о чём будешь с ним говорить. После обеда зайдёшь — обсудим это вместе.

Командировка эта была давно запланирована и к делу о покушении на жизнь Татьяны никакого отношения не имела. Но сейчас она оказалась, как никогда, кстати. Перед отъездом Алексей вновь вызвал к себе местного Михаила. Перед его приходом Алексей попросил Игоря посидеть со Смагиным в его кабинете.

— Зачем?

— Хочу убедиться в том, что мобильный не зазвонит в его кармане, когда я наберу номер из визитной карточки Смагина — профессора.

Когда он набрал номер, то телефон у местного Смагина не зазвонил, но на звонок ответил мужской голос.

— Михаил Филиппович? — спросил Алексей.

— Да.

— Здравствуйте.

— Добрый день.

Алексей представился, назвал свою должность, звание и сообщил, из какого города звонит.

— Чем обязан?

— Мне необходимо встретиться с вами, я скоро буду в Москве.

— По какому вопросу? Я в вашем городе уже давно не живу.

— Мне не хотелось бы говорить о причине нашей встречи по телефону.

— А избежать этой встречи никак нельзя?

— Встречи избежать можно, но тогда вам придётся уже официально являться в своё отделение милиции по повесткам. Мы вынуждены будем обратиться за помощью в ОВД вашего округа.

— Ну, хорошо. Когда, и где вы хотите со мной встретиться?

— Через три дня вас устроит?

— Устроит.

— Время и место можете предложить сами.

— Сейчас, одну минуточку, я посмотрю расписание занятий.

Михаил тихонько бурчал, читая расписание, потом произнёс:

— Давайте встретимся перед университетом, в котором я работаю, в двенадцать часов дня, а поговорим в моей машине. Годится?

— Вполне. Только у меня будет к вам одна просьба.

— Какая?

— Захватите с собой своё свидетельство о рождении и сделайте с него одну копию.

— Хорошо.

Алексей попрощался, положил трубку, закрыл кабинет Игоря и вернулся в свой.

— Вы извините, что мы вас вызвали напрасно, — извинился он перед местным Смагиным, — должен был подойти один свидетель по вашему делу, но не смог.

Смагин ушёл.

— Тебе кто-нибудь ответил по тому номеру? — спросил Игорь.

— Да.

— Говорил с ним?

— Говорил.

— Ну, что я из тебя всё клещами тяну? — разозлился Игорь. — Рассказывай!

— А что рассказывать? Договорились о встрече через три дня возле университета.

— Теперь хоть точно ясно, что их двое!

Прилетев в Москву, Алексей сначала решил все вопросы, связанные с командировкой, а на следующий день поехал на встречу с Михаилом. Он остановился у входа в здание университета и стал ждать. Ровно в назначенное время из двери вышел мужчина — точная копия Михаила Смагина, с которым он уже два месяца общался в своём кабинете. Отличался он только качеством надетой на него одежды, статью и слегка надменным и высокомерным видом. Алексей подошёл к нему.

— Здравствуйте Михаил Филиппович! Это я просил вас о встрече.

— Я смотрю, вы хорошо знаете меня в лицо! — удивился Смагин.

— Да и вы со мной общались однажды, — напомнил Алексей.

— Пойдёмте к машине, — предложил Михаил, указывая рукой, куда надо идти. — И где же мы с вами встречались?

Они подошли к «Форду» чёрного цвета.

— Садитесь, — предложил Смагин, открыв переднюю дверцу.

Алексей сел на сидение и спросил:

— Неужели не помните? Вы ехали со мной в милицейской машине после того, как толкнули свою жену под трамвай.

— Не совсем удачная шутка, — спокойно глядя в глаза Алексея, произнёс Михаил, — а на самом деле где?

— Это не шутка, именно при таких обстоятельствах и произошла наша с вами первая встреча.

Отвращение появилось на лице Михаила. Весь его вид, словно говорил:

— И зачем я согласился с тобой, придурком, встретиться?!

— Чего вы от меня хотите? — спросил он жёстким тоном.

Алексей понял, что Смагин сейчас попросит его выйти из машины и прекратит с ним общаться. Надо было срочно менять тактику разговора, и он спросил:

— Михаил Филиппович, у вас есть брат-близнец?

— Нет, — категорично ответил он.

Потом вдруг ненадолго задумался и продолжил:

— Но складывается впечатление, что очень похожий на меня человек существует.

— Почему вы так решили?

— Такой человек доставил мне очень много неприятностей.

— Что вы имеете в виду?

— У меня дважды пропадал паспорт. Кто-то по моему паспорту получил довольно-таки крупные кредиты в разных банках Москвы. А я о них узнал спустя три года, когда меня разыскали эти банки на Дальнем Востоке. К тому времени на кредиты наросли баснословные проценты. Доказать банкам, что это не я у них брал кредиты, не удалось. Мне показали записи видеонаблюдений, сделанных в те дни, когда оформлялись кредиты. Отпираться было бесполезно. На них был мужчина, как две капли воды похожий на меня. Я поплатился за эти кредиты своей квартирой в вашем городе и накопленными средствами. Теперь даже боюсь предположить, что произошло, если вы спросили меня о существовании брата-близнеца.

— Вашу бывшую жену пытался убить человек с вашей внешностью, — сообщил Алексей.

У Михаила округлились глаза.

— Надеюсь, вы понимаете, что это был не я!

— Именно это мы и проверяем. Вы принесли своё свидетельство о рождении и его копию?

— Да, конечно.

Он вытащил их из бардачка машины и протянул Алексею. Тот в свою очередь достал из папки копию выписки из ЗАГСа и сравнил её данные с данными этого свидетельства. Место, дата рождения, серия, номер свидетельства, дата выдачи, номер произведённой записи, имена, отчества и фамилии родителей полностью совпадали с данными первого (утерянного) свидетельства о рождении Михаила Филипповича Смагина. Затем Алексей достал из папки копию свидетельства другого Михаила.

— Смотрите, — сказал он, протягивая его Михаилу.

Тот взял его в руки, стал его рассматривать и воскликнул:

— Невероятно! Даже имя такое же, как у меня! И что это значит?

— Пока не знаю. Разбираемся. Известно только одно, что это свидетельство выдавалось позже, взамен вашего. А ваше, якобы, было утеряно. Вы были женаты до Татьяны?

— Был.

— А как так получилось, что, не разведясь с первой женой, вы женились на Татьяне?

— С чего вы взяли, что я с первой женой не развёлся? Давайте встретимся ещё раз, и я покажу вам свидетельство о расторжении брака.

— Через какое время, после того, как вы вытолкнули Ингу с балкона, вы с ней развелись?

— Что? — чуть не задохнулся Михаил от злости. — Это уже вторая ваша глупая шутка! Давайте будем серьёзно говорить!

— А я говорю серьёзно. Инга действительно была выброшена с балкона! Или вы хотите сказать, что она сама упала?

— Вы это на самом деле серьёзно говорите? — недоверчиво глядя в глаза Алексею, чуть ли не по слогам, спросил Михаил.

— Абсолютно серьёзно!

— Она жива?

— Жива. Так вы развелись с ней до или после падения с балкона?

Смагин задумался.

— Вероятно до. Потому что мне о падении Инги ничего не было известно.

Теперь уже подошло время удивляться Алексею, и он решил идти до конца.

— Я ещё раз вас спрашиваю и тоже серьёзно: «Зачем вы толкнули Татьяну под трамвай?»

Михаил словно взбесился.

— Предъявите мне свои документы! У меня такое чувство, что это какой-то розыгрыш! Нас никто не снимает скрытой камерой? Нет?

Алексей показал ему своё удостоверение.

— Я всё равно не верю в достоверность ваших слов! Присылайте мне официальную повестку, а я найду способ, как прилететь к вам. Может быть, выбью командировку, — уже задумчиво произнёс он, — не тратить же мне собственные деньги на дорогу. Пора мне познакомиться с этим «братом», если он существует вообще!

Он достал из портмоне свою визитную карточку, написал на ней свой домашний адрес и протянул Алексею.

— Повестку по этому адресу пришлите.

Затем снова потребовал показать ему удостоверение, переписал с него все данные в записную книжку и вернул удостоверение Алексею.

— Прихватите с собой свидетельство о расторжении брака с Ингой, когда полетите к нам, — напомнил на прощание Алексей.

Мужчины расстались.

— Час от часу не легче! — бурчал по дороге в гостиницу Алексей. — Неужели всё зло, причинённое его бывшим жёнам не его рук дело? Вообще-то не похоже, чтобы он творил такое. Хотя кто его знает? Ведь скрыл же он от Татьяны, что уже был женат до неё. Хотя это он мог сделать из лучших побуждений, чтобы не травмировать её психику. Детей у них с Ингой не было. Жили они с ней в разных концах страны. Вероятно, надеялся, что эта тайна никогда не всплывёт.

Вернувшись из командировки, он доложил о разговоре со Смагиным начальнику и рассказал Игорю.

— Не хочешь ли ты сказать, что с моей сестрой успели пожить оба Смагина? Но, как им это удалось? Татьяна с ума сойдёт, когда узнает об этом. А Инга-то! Инга! Она же огромные деньги подарила нашему местному Смагину для погашения долгов перед банками, считая, что он и есть её муж! А долги-то уже погасил Смагин-москвич. Интересно, почему ей ничего не известно об их разводе?

— Может, она просто не захотела ставить штамп о разводе, — предположил Алексей, — чтобы заморочить Татьяне голову. Но и в этом мы разберёмся.

Глава 14

Спустя две недели Алексею позвонил из Москвы Смагин и сообщил, что повестку получил и сегодня вылетает. Послезавтра часов в пятнадцать сможет с ним встретиться в отделении милиции.

— Хорошо, договорились, — произнёс Алексей, — буду вас ждать.

Сразу же после этого разговора он вызвал на это же время местного Михаила и сообщил Игорю о предстоящей встрече обоих Смагиных.

— Хочу посмотреть на это кино! — ликуя, воскликнул Танин брат. — Как ты думаешь, может нам пригласить Татьяну. Пусть попробует догадаться, кто её бывший муж!

— Не стоит пока, она и так много натерпелась. Дай ей прийти в себя.

— Уже много времени прошло. Думаю, она успокоилась.

— Ну и братец достался Татьяне! Ничего святого нет!

В назначенное время в кабинет Алексея постучался и заглянул прилетевший из Москвы Михаил.

— Проходите, присаживайтесь, — пригласил Алексей, указывая на стул, стоящий перед столом.

Тот сел. На другом стуле, у окна сидел другой Смагин. Увидев вошедшего мужчину, он мгновенно опустил голову.

— Михаил Филиппович, — обратился к нему Алексей, — поднимите голову, дайте посмотреть на вас нашему гостю.

Тот медленно её поднял и встретился с гостем взглядом. Прилетевший Смагин смотрел на него с любопытством и какой-то, внезапно проснувшейся любовью, как отец, впервые увидевший своего новорожденного ребёнка. Взгляд местного Михаила был робким, виноватым. Он слегка подался влево, словно ожидая удара. Весь его вид говорил: «Ну, виноват, побей, только прости!»

Это трогательное зрелище на время «парализовало» Алексея и Игоря. Но, взяв себя в руки, Алексей кашлянул и спросил:

— Вы знакомы друг с другом?

— Нет, — ответили оба.

— Как вы думаете, кем вы приходитесь друг другу?

— Я думаю, что мы братья, — первым произнёс прилетевший Михаил, — но почему мы жили порознь и не были знакомы, не понятно.

— Я тоже так думаю, — уже смелее ответил другой.

— Игорь, — обратился приезжий Смагин к брату своей бывшей жены, — давай выйдем, поговорим.

Игорь посмотрел на Алексея. Тот одобрительно кивнул. Мужчины вышли в коридор. Закрыв за собой дверь, Михаил попросил:

— Отпустите нас на день-два. Мне тяжело. Я хочу сначала пообщаться с братом вне этих стен. Поймите, в одно мгновение вся жизнь перевернулась с ног на голову. Не бороться с ним, не свидетельствовать против него я не смогу. Да и не имею на это права. Хочу сначала сам во всём разобраться без вмешательства милиции. Наши с ним отношения — дело тонкое, теперь родственное. Его преступлениями займётесь позже. Мы никуда от вас не денемся.

Игорь вернулся в кабинет, сначала пошептался с Алексеем, а потом произнёс:

— Мы сейчас вас отпускаем пообщаться с вашим братом, если он таковым является, — обратился он к Смагину местному, — а позже вызовем.

Михаил вышел и, как послушный мальчик, встал перед братом.

— Ты с кем живёшь? — спросил приезжий Смагин.

— Один.

— В гости пригласишь?

— А ты пойдёшь?

— Конечно, пойду.

Братья молча шли минут семь. Когда они подошли к подъезду, московский Михаил удивился:

— Так ты живёшь напротив дома, в котором я проживал с Татьяной?

— Да, и часто вас видел вместе! — гордо ответил тот.

Но ещё больший сюрприз ожидал приезжего Смагина в квартире. Она была отделана точно так же, как и их с отцом квартира в Москве. Мебель была тоже очень похожа на их мебель, только отличалась некоторыми деталями. У него похолодели руки. Стало понятно, что брат в их квартире побывал и скопировал её полностью. Правда, планировка квартиры слегка отличалась и её площадь была меньше. Братья разделись и сели в кресла друг против друга.

— Ну, рассказывай, — начал разговор москвич.

— Что рассказывать?

— Всё рассказывай о своей жизни. С кем жил? Почему сейчас один? Где работаешь? Должны же мы друг о друге что-то знать и понять, как потерялись!

— Да всё в моей жизни прозаично! Сначала меня растили, как я думал, мать с отцом. Потом отец бросил нас и больше никогда не приходил и нам не помогал. Потом мама заболела. Мне было двенадцать лет, когда она стала инвалидом. Жили бедно, только на её пенсию. Мать варила каши, зажаренные луком, иногда с молоком. Ели хлеб да чай с сахаром. Что-либо другое в доме появлялось редко. Я ведь постоянно рос, надо было и одежду покупать и обувь. Да мать много ела, пища-то была не сытной, вскоре стала очень тучной. Ей тоже требовалась другая одежда. Она постоянно ныла, жаловалась на жизнь, во всех бедах обвиняла меня. Доводила меня так, что мне часто хотелось покончить с собой. А однажды призналась, что она мне вовсе и не мать, а тётка. Настоящая мать умерла через два месяца после родов. Как-то раз она договорилась с подругой, чтобы её муж свозил нас с ней на кладбище. Она показала мне мамину могилу. Я с горем пополам окончил школу, потом строительный техникум и ушёл в армию. Тётя умерла через месяц после моего возвращения из армии. Я нашёл в её блокноте адрес и телефон нашей московской родственницы и сообщил ей о смерти тётки. Она тут же прилетела, помогла мне с похоронами, а уезжая, оставила мне завещание на её московскую квартиру. Через пять лет не стало и её. А о тебе я всё знаю.

— Откуда?

— Я всегда посещаю могилу матери в годовщину её смерти. Дату смерти я прочитал на памятнике. Однажды я приехал на кладбище и увидел у её могилы тебя. Но мне почему-то показалось, что это я сам стою, и смотрю на себя со стороны. Как раз накануне я смотрел телевизионную передачу о том, что душа некоторых людей покидает своё тело и наблюдает за ним со стороны. Я остолбенел, стоя за другим памятником. Пришёл в себя, когда тебя уже не было. «Наконец-то душа моя вернулась в тело», — решил я и пошёл к могиле матери. — Когда я увидел на ней белые цветы, а мои цветы были другого цвета и находились ещё в моей руке, то понял, что это был кто-то другой. Но мне всё равно это показалось какой-то мистикой. На следующий день я отправился в авиа кассу за билетом до Москвы. В столице я сдаю в аренду доставшуюся мне по наследству квартиру. Периодически навещаю своих квартирантов в ней. Беру с них очередную арендную плату за полгода вперёд, проверяю состояние квартиры, и оплачены ли счета. В кассе мне отказались продать билет, заявив, что я уже взял один билет на этот рейс на своё имя. Кассир уверяла, что хорошо запомнила меня, да и все мои данные, занесённые в компьютер, совпадают. Я поднял шум и заявил, что билета не покупал. Спустя час после этого мне продали билет, извинились и сказали, что мои паспортные данные действительно сильно совпадают с паспортными данными другого пассажира, но различие всё же есть. Я уже тогда догадался, что увижу того человека, которого видел на кладбище. Когда увидел тебя при посадке, старался отворачиваться и не привлекать твоё внимание. После приземления самолёта в Москве, я взял такси и поехал вслед за тобой.

— Почему ты просто не подошёл ко мне? Зачем тебе понадобилась эта дурацкая слежка?

— Я подумал, что, если ты никогда не приезжал к нам с тёткой, значит, не хочешь с нами общаться. Когда я сдавал свою квартиру, то предупредил квартирантов, что одну комнату из трёх я оставляю за собой и периодически буду в ней жить. И я остался жить в Москве, чтобы понять, кто ты такой. Для меня было ударом, когда, вытащив из вашего почтового ящика квитанцию на оплату коммунальных платежей, я прочитал имя, отчество и фамилию хозяина квартиры. Это был мой отец. Он значился в моём свидетельстве о рождении. Я понял, что отец меня бросил, а тебя оставил себе, и возненавидел вас обоих. Мне всю жизнь не хватало отца и матери. У тебя тоже не было матери и мачехи. Я это знаю. Но отец-то тебя любил?

— Любил.

— А меня никто не любил! У меня не было игрушек в детстве! Мне некому было пожаловаться! У меня такие комплексы, что я до сих пор ни разу не был близок с женщиной.

— А вот тут ты врёшь! — с лукавой улыбкой заявил ему брат.

— Нет, не вру.

— Врёшь! Если ты умудрился Ингу столкнуть с балкона, значит, ты выдавал себя за меня и жил с ней.

— Местного Михаила затрясло:

— С чего это ты взял, что я жил с ней и с балкона её сбросил?

— Милиция доложила. — Инга заявление написала, — соврал он.

— Ты сам виноват! Ты менял женщин, как перчатки!

— А тебе кто не давал?

— А мне вообще не дано с женщиной жить!

— Почему?

— Проблемы с размером сам понимаешь чего, — признался он брату, как врачу, потупив глаза в пол.

— Ха — ха — ха! — рассмеялся московский Смагин. — У меня такая же история, но это не повод отказываться от женщин.

— Врёшь! — злобно прокричал брат.

— Не вру. Я даже детей не смог никому сделать.

— А тогда за что они тебя любят, как собаки?

— А за мои недостатки и любят.

— Да ладно!

— Точно, точно! Я тебя когда-нибудь научу этому. Ну, так что у тебя произошло с Ингой?

— Когда ты увлёкся очередной девушкой и перестал, как ты часто это делал, приходить домой, я открыл отмычкой дверь твоей купленной квартиры и обнаружил на столе заготовленное тобой заявление в суд о расторжении брака с Ингой. Я понял, что к ней ты больше не вернёшься. Поэтому спокойно пришёл к ней. В близкие отношения с ней я даже и не пытался вступать. А когда она на них намекала, то создавал какую-нибудь конфликтную ситуацию и отворачивался от неё.

— А зачем ты вообще выдал себя за меня и пришёл к ней жить?

— Мне хотелось хоть немного побыть в твоей шкуре и почувствовать себя семейным человеком или хотя бы любимым, обласканным.

— Ну, и как, понравилось?

— Понравилось. Если бы я смог вступать с ней в близкие отношения, понравилось бы ещё больше. Но рано или поздно, она узнала бы, что я не тот, за кого себя выдаю. Однажды я вытащил из её почтового ящика извещение на получение заказного письма из суда. Я взял её паспорт, получил на почте это письмо, вытащил из него повестку на бракоразводный процесс, прочёл, порвал её вместе с конвертом и выбросил в урну. Потом стал постоянно следить за корреспонденцией, которую опускали в почтовый ящик и уничтожать её, так как понимал, что после двух-трёх повесток на бракоразводный процесс, вас разведут без её присутствия.

— Теперь понятно, почему Инге не известно о нашем с ней расторжении брака, и она до сих пор считает меня своим мужем. Ты давай не тяни, рассказывай, зачем ты её столкнул с балкона?

— Я несколько месяцев жил с ней, но в близость с ней не вступал. Она нервничала, устраивала скандалы. Тогда я решил уйти от неё и сказал, что лечу на несколько дней с лекциями в Красноярск.

— Давай, лети куда хочешь! — разоралась она.

— Ты что, ревнуешь меня? — спросил я.

— Да кому ты нужен такой! — выпалила Инга.

— Я разозлился, вернулся к себе домой и целый день ходил сам не свой. А на следующий день зачем-то вернулся к ней. Увидев её на балконе, вешающую бельё, я снова вскипел, разум мой помутился, и я вытолкнул её с балкона. Когда она полетела вниз, я выскочил в подъезд, захлопнул дверь в квартиру, сбежал по лестнице и, согнувшись под окнами первого этажа, побежал вдоль дома за угол.

— Ты понимаешь, что ты убийца? — спокойно спросил московский Смагин. — Тебя после этого совесть не мучает? Мне Инга перед каждой командировкой говорила пошлости от ревности. И что? Я должен был её убить за это?

— Тебя, что, это не задевало?

— В гневе человек способен наговорить много лишнего, но это не повод его убивать. Где ты научился вскрывать чужие дверные замки?

— Этому меня в армии научил один парень.

— Ты спёр мой паспорт?

— Я.

— Зачем?

— Я ненавидел тебя — папенькиного сыночка, с рождения проживающего в Москве. — Мне было интересно играть с тобой. Первый паспорт я стащил в тот день, когда ты вернулся из суда. Вас с Ингой в тот день развели. Я находился в твоей квартире, когда ты вернулся домой.

Услышав, как ты проворачиваешь ключ в замочной скважине, я спрятался в тёмной комнате. Ты положил портфель, выругался вслух, что дома нечего есть, и отправился в магазин. Я достал из портфеля паспорт, пропуск в институт и ушёл из квартиры. На следующий день, дождавшись, когда ты уйдёшь с работы, я прошёл в вашу бухгалтерию, взял справки о твоей заработной плате и прошвырнулся по банкам. Затем получил несколько кредитов на твоё имя. Несколько раз в разные дни навестил Ингу в больнице. Она была в коме. Потом сообщил её родителям, что покидаю её, так как не собираюсь тратить свою жизнь на жену-инвалида. На всякий случай спросил у них, не находили ли они мой паспорт, сообщив, что я его потерял и не могу отыскать, а затем ушёл. Через месяц твой паспорт я положил им в почтовый ящик и улетел снова сюда. В нём ты ещё не успел поставить штамп о разводе.

— Ты с такой лёгкостью и даже удовольствием рассказываешь мне всё это, что даже становится не по себе. Не боишься, что я заявлю об этом в милицию?

— Нет. Ты не сделаешь этого.

— А как ты узнал, что я переехал в ваш город?

— Дурная привычка разглядывать прохожих в бинокль. Я обалдел, когда увидел тебя с женщиной у подъезда дома напротив. Потом выследил, где вы с ней живёте, где ты работаешь, и куда водишь своих баб. Я тогда на тебя здорово разозлился. То, что ты мой брат, я понял ещё в Москве. Но меня бесило то, что я не имею возможности иметь хотя бы одну женщину, а ты купаешься в их внимании и любви. Тебе — всё! А мне — ничего! Ты ведь такой же, как я. Почему такая несправедливость? Ты и в нашем городе заимел квартиру отдельную от жены. Позволял себе оставаться в ней с подружками по несколько дней. Потом снова возвращался к Татьяне. Я узнал, где живут твой тесть с тёщей. Однажды я влез в квартиру, в которую ты водил своих девок. В ней, на журнальном столике лежали две путёвки в дом отдыха на неделю. Догадался, что ты едешь туда со своей очередной пассией. Прочитал на них, с какого они числа, по какое, и решил на это время поселиться у твоей супруги. Подмены она не заметила. Чтобы не давать ей повод для близости, днём, когда она была на работе, я спал. А ночью стонал, ворочался, жалуясь на боли в спине, и заставлял её несколько раз за ночь делать мне массаж.

— Ну, и как, приятно было?

— Приятно. Только на пятый день она начала на меня орать и заставлять идти к врачу. Я решил слинять от неё и сказал, что еду на рыбалку. Что тут началось! Она стала упрекать меня за то, что я вымотал ей своими болями все нервы. Она, видите ли, из-за меня всю неделю не спит, делает мне массаж и не может из-за усталости и недосыпания работать! Что на рыбалке я простужусь и совсем доконаю её своей больной спиной. Конечно, причину для ухода я выбрал неудачно. А тут, как назло, у меня закончились деньги, и я попросил их у неё. Татьяна не дала. Тогда я решил припугнуть её, что поеду к её родителям занимать деньги на рыбалку, и стал собираться. Она, вместо того, чтобы дать мне денег, тоже оделась и заявила, что поедет со мной и попросит родителей денег мне не давать. Отступать было поздно, и я поехал. На нужной остановке мы вышли из трамвая и стояли в ожидании, когда на светофоре загорится зелёный свет, чтобы перейти улицу. Мне не хотелось идти к её родителям. И я решил оттолкнуть её от себя и сбежать. Я толкнул. Татьяна не удержалась на ногах и упала. В этот же момент от остановки тронулся трамвай, который я не заметил. Когда толпа на перекрёстке и остановке заревела, и раздался скрежет колёс, я обернулся и увидел у самых колёс Татьяну. Откуда-то взялась милицейская машина. Нас с ней засунули в неё и повезли. Твоя жена поступила мудро. Она попросила остановить машину и выпустить её, отказавшись писать на меня заявление. Ментам ничего не оставалось делать, как и меня выпустить.

— Так вот, почему Татьяна подала на развод, называя меня убийцей! — догадался москвич.

— Да ладно, она и без меня с тобой развелась бы. Достал ты её своими бабами и свободным графиком посещения семьи. А мне она очень понравилась. Красивая, чистоплотная, умная. Я ведь после вашего развода к ней вернулся.

— И она тебя приняла?

— У неё не было другого выхода. Каждый раз, приходя к ней в квартиру, я подолгу уговаривал её принять меня обратно. А потом, когда она не соглашалась меня впускать, делал вид, что теряю сознание на нервной почве. Она сама меня тащила на кровать и приводила в чувства. Она же медик. В конце концов, она плюнула на меня, устав выгонять, и сказала: «Скажешь, когда сам надумаешь свалить». Я не хотел с ней расставаться, но понял, что дальше так продолжаться не может. Однажды её мать пришла к ней и попросила приехать на дачу, помочь с прополкой грядок. Я вышел из своей комнаты и запретил Татьяне ехать на дачу. Она сказала, что я ей никто и на дачу уехала. Тогда я оставил ей записку со словами: за то, что ты ослушалась меня, я от тебя ухожу. Собрал оставшиеся у неё твои вещи, прихватил что-то ещё и ушёл.

— А зачем ты толкнул её в канализационный люк?

— Я скучал по ней, чувствовал, что полюбил её и хочу с ней жить. И вдруг вижу, она ходит беременная, а мужика у неё нет. Я пошёл проситься к ней обратно. Сказал, что ребёнка буду её любить. Понятно же, что своих детей мне не иметь. Долго ходил за ней, уговаривал, но она и видеть меня не хотела, и говорить со мной не желала. Голова у меня стала болеть. Тогда я решил, что она никому не достанется. Да такие суки не должны жить на свете! Не должны! — в истерике стал кричать и бить кулаком по столу местный Михаил. — Если я её люблю, то почему она плюёт на меня и унижает?

— Успокойся, давай я вызову тебе скорую помощь, тебе сделают укол, и станет легче.

— Не надо, сейчас всё пройдёт!

Немного погодя он успокоился.

— Ты рассказал мне всё?

Михаил подумал и продолжил:

— Нет. В прошлом году я позвонил Инге, представился менеджером одного банка, в котором брал кредит, и сообщил, что ты проживаешь в нашем городе. Назвал место твоей работы, и что тебя посадят в тюрьму, если ты не вернёшь крупную сумму денег.

— Так я же здесь уже не жил.

— Ну, и что. Инга прилетела, сняла в Татьянином подъезде квартиру и тоже стала доставать её. Она застукала меня, когда я в очередной раз припёрся к Тане. Приняла меня за тебя. Сообщила, что знает о долгах перед банками, и отдала мне кучу денег на их погашение. Эта дура всё ещё любит тебя. Сначала она сказала, что ей ничего не надо взамен, но потом стала умолять меня вернуться к ней, и начала меня преследовать. Я её послал. Она пригрозила, что напишет заявление в милицию о том, что я сбросил её с балкона. Но это ей ничего не даст. Дело закрыто, и ей никто не поверит спустя столько лет. Так она, гадина, написала в ОВД заявление о том, что видела, как я толкнул Татьяну в канализационный люк. Я эту Татьяну ещё не туда толкну! — вдруг начал он снова орать.

Михаил- москвич слушал и понимал, что его брат серьёзно болен, и его надо срочно лечить. Но сначала хотел узнать, как так получилось, что они от рождения жили порознь. Он был уверен, что отцу о втором его сыне тоже ничего не было известно.

— Ты не помнишь, — спросил он брата, — у тётки, с которой ты жил, остались живые родственники или подруги?

— Родственников точно нет. А подруга к ней ходила до самой смерти. Это её муж возил нас на кладбище. Только не знаю, жива она или нет.

— Где она жила, помнишь?

— Помню.

— Давай к ней сходим. Может быть, ей что-нибудь известно о нас и о матери.

— Ну, пошли.

Дверь им открыла пожилая женщина лет семидесяти, посмотрела на них и с облегчением выдохнула:

— Нашли-таки друг друга! Ну, проходите.

Усадив гостей на диван и не дожидаясь распросов, сама начала покаянный рассказ:

— Сейчас я расскажу, как вас разлучили. Этот грех долгие годы мучает меня. Незадолго до родов, ваш отец сильно обидел вашу мать. Изменил ей. Она жила у него в Москве, но прописана была здесь, в одной квартире с вашей тёткой. Мать не перенесла измены и вернулась домой. Когда ваша тётка с мужем были на работе, с ней что-то случилось. Вернувшись с работы, они застали её, лежащей в луже крови без сознания, а рядом с ней лежали вы и детское место. Тётка вызвала скорую помощь, а пока та ехала, перерезала пуповины, а детское место выбросила, чтобы нельзя было определить, сколько родилось детей. Одного из вас она спрятала. У них с мужем не могло быть своих деток, вот она и решила оставить одного из вас себе. Когда скорая помощь приехала, они погрузили мать в машину и отдали одного ребёнка. Врач потребовал, чтобы тётка принесла детское место. Но она сказала, что не знала, что его положено отдавать, и поэтому выбросила в мусорный контейнер. А детское место положено было осмотреть. Оно должно было быть целым. Бывает, что его доля не отделяется при родах от стенки матки, и в том месте начинается воспалительный процесс и кровотечение. Мать вашу в больнице отходили и вместе с ребёнком выписали домой. Только доля детского места в ней всё же осталась, а врачи не доглядели. После выписки гинеколог в течение двух месяцев назначал ей кровоостанавливающие средства и ещё что-то. Когда она выписалась из больницы, то сходила в ЗАГС и получила одно свидетельство о рождении, так как справка из роддома о рождении ребёнка была одна.

Тогда тётка заставила её через некоторое время написать в ЗАГС заявление об утере свидетельства о рождении и получить повторное. Вскоре у матери начался сепсис, и открылось сильное кровотечение. Она умерла. Когда мать похоронили, тётка написала письмо вашему отцу, чтобы он приехал за ребёнком. Он приехал и забрал одного сына, а второй в это время находился у меня. Взяла грех на душу. Посчитала, что ваш отец двоих не выходит, уж слишком маленькими вы были. Вот и пошла на поводу у подруги. Так вас и разлучили. Братья какое-то время сидели в оцепенении. Потом встали, поблагодарили хозяйку за рассказ и ушли.

— Теперь, надеюсь, ты понял, что ни я, ни наш отец не знали о твоём существовании? — спросил москвич брата. — Злоба твоя на нас была напрасной, месть — тоже. Отцу было трудно растить меня с пелёнок. Ведь он не женщина, сиськи у него не было. Мачеху он мне заводить не захотел. Видно чувствовал свою вину перед матерью и передо мной. Когда мне исполнилось двадцать лет, он впервые привёз меня в ваш город на кладбище и показал могилу матери. Я думаю, он обрадуется, когда узнает, что у него есть второй сын. Только ты должен осознать, что болен и нуждаешься в лечении. Всё, что ты мне рассказал, я уже слышал от сотрудника милиции. Там о тебе всё знают, и срок ты получишь большой. Если ты дашь мне слово, что поедешь со мной в Москву и ляжешь в клинику, я попытаюсь уговорить Татьяну забрать заявление. Выбирай, тюрьма или семья в виде нас с отцом.

Тот недоверчиво посмотрел на брата.

— Ты думаешь, отец примет меня?

— Даже не сомневайся!

— Тогда я выбираю вас с отцом.

— Вот и молодец!

Михаил — москвич позвонил Алексею и упросил его дать номер телефона Игоря. Тот продиктовал его. Набрав номер, Михаил попросил о встрече вне стен милиции.

— Нам придётся говорить в отделении! — заявил тот. — Дело заведено официально, и говорить будем официально.

— Хорошо, только давай сначала поговорим без брата.

— Подходи к десяти утра сам, — согласился Игорь.

Встретившись с Алексеем и Игорем в кабинете, он рассказал, о том, как они с братом родились, о причине смерти матери, как их разлучила тётка, о тяжёлой жизни брата и его комплексах.

— Поймите, — умолял он, — брат болен. Ему необходимо лечиться. Он влюбился в Татьяну, и мстит ей за то, что она его отвергает. А он не может допустить, чтобы она досталась другому мужчине. Игорь поговори с сестрой, пусть она заберёт заявление. Я только что обрёл брата и не хочу его потерять. Дайте мне помочь ему вылечиться.

— Ты думаешь, что сможешь ему помочь? — с сомнением в голосе спросил Игорь. — Люди с такими отклонениями не излечимы.

— Вы ведь сами понимаете, — продолжил Михаил, — ну, доведёте вы дело до суда, суд так же определит его в психиатрическую больницу. Только в Москве он будет лечиться по собственному желанию, и его будут посещать любящие отец и брат. А здесь будет принудительное заточение и, как результат — его озлобленность на всю оставшуюся жизнь. Я обещаю, что мы продадим его квартиру и уедем отсюда навсегда.

— Хорошо, я поговорю с Татьяной, — пообещал Игорь, — но её желания будет мало. На закрытие дела должно дать добро начальство.

Когда Татьяна узнала от брата историю рождения и разлучения двух Михаилов Смагиных, о трудной жизни с тёткой без любви и понимания Михаила, проживающего в её городе, расчувствовалась. Поняла, что он страдает расстройством психики, и заявление забрала. Начальник тоже дал добро на закрытие дела в связи с отзывом заявления. Оба Михаила вернулись в Москву через два дня, так как срок командировки Михаила московского закончился. Дома, уставшие братья, приняли душ, перекусили и легли спать в разных комнатах. Вернувшийся с работы домой отец, заметил куртку сына на вешалке в прихожей и его портфель. Понял, что сын уже дома. Направляясь в свою комнату, чтобы лечь спать, он заглянул в комнату сына. Тот спал. Когда Филипп Андреевич вошёл в свою комнату, то остолбенел. Сын уже лежал на его кровати. Постояв немного, он снова вернулся в комнату сына. Михаил теперь лежал в своей комнате. Он снова направился в свою комнату. Сын опять лежал на его кровати. Пожилой мужчина закрыл глаза, постоял так немного, затаив дыхание, снова открыл глаза, Михаил по-прежнему лежал на кровати отца. Поняв, что с ним происходит что-то не ладное, он стал тереть виски и медленно продвигаться к дивану, стоящему в гостиной, в которой находились входы в обе комнаты. Проходя мимо комнаты сына, он заметил, что Миша теперь лежит в своей комнате. Бедный мужчина опустился на диван, не зная, что дальше делать. Михаил московский, услышав шаги отца, встал и подошёл к нему.

— Пап, тебе плохо? — спросил он, увидев растерянное состояние отца.

Тот искоса посмотрел на сына и молча показал на свою комнату рукой.

— А-а-а! — Вот ты о чём! — понял Михаил. — Пойдём, я познакомлю тебя с твоим вторым сыном.

Филипп Андреевич замахал руками, словно отбиваясь от роя пчёл.

— Ладно, успокойся! Я понимаю твоё состояние. Послушай меня внимательно, и ты всё поймёшь.

Сын рассказал отцу всё, что узнал сам от подруги тётки и брата. Об их с братом рождении, разлучении, трудной жизни брата под именем Михаил. Филипп Андреевич плакал, когда его второй проснувшийся сын робко вошёл в комнату. Он встал ему навстречу.

— Дай я тебя обниму, — сдавленным голосом, глотая слёзы, произнёс он, — ты уж прости меня, за то, что сердце мне не подсказало, что на свете есть ещё ты. Твой брат мне всё рассказал. Давай, чтобы не путаться, мы будем звать тебя Юрием. Не возражаешь?

— Буду рад носить имя, данное мне отцом.

Его била мелкая дрожь. Волнение не давало возможности говорить членораздельно.

Филипп Андреевич горевал оттого, что сын вырос без него и окружил Юрия любовью и заботой. Вскоре отец отправился на Дальний Восток продавать квартиру сына по нотариально заверенной доверенности. Юрий в больницу не лёг. Отец с братом постоянно аккуратно корректировали его поступки, взгляды на жизнь, отношение к людям, родным и труду. В основном своим примером. Помогли определиться, кем бы он хотел трудиться, и нашли ему подходящую работу. Вечерами, закрывшись в комнате, Михаил обучал брата тому, как свои физические недостатки преподносить женщинам, как достоинства. Подсказывал, как с ними обращаться.

— Надо уметь пользоваться материнскими чувствами женщин, чаще давить на их жалость, но при этом не быть на самом деле жалким. Они этого не любят. Иногда даже надо быть с ними жестокими, капризными, как дети, не баловать их подарками. Тогда и они будут возиться с тобой, как с ребёнком, любить тебя, не забывая, что ты мужчина, и не намекать на твои недостатки.

Конечно же, Михаил перегнул в рекомендациях по поводу обращения с женщинами. Жадность, капризы и жестокость мужчины не прибавляют женщине любви к нему. Именно они частично стали причиной развода Тани с ним. А при отсутствии их, женщина способна терпеть его физические недостатки. Ну, что поделаешь, женская логика совершенно не совпадает с мужской!

Как бы там ни было, а учеником Юрий оказался хорошим, судя по телефонным разговорам с представительницами прекрасного пола, доносившимися из его комнаты. Свою московскую квартиру, доставшуюся ему по наследству, он по-прежнему сдавал. Деньги, которые взял у Инги, Юрий вернул ей лично и извинился за свой поступок. Правда женщина его не хотела отпускать и утверждала, что по-прежнему любит.

— Я не достоин тебя! — вырываясь из её цепких рук, крикнул он и выскочил в подъезд.

Убегая дворами, он подумал:

— Только бы она не вздумала опять меня отлавливать!

Глава 15

В жизни Татьяны наступило время перемен. Игорь лично проконтролировал отъезд братьев Смагиных. Убедившись, что квартира местного Михаила продана, сообщил об этом сестре. Теперь, никого не боясь, она спокойно гуляла с сыном на улице, иногда со мной и моим сыном. Мы с ней усаживали своих сыновей в коляски и шли в парк. На исходе был месяц август. Деревья ещё были зелёные, а клумбы покрыты коврами различных цветов. Свежий воздух наполнялся их ароматами. Казалось, этим воздухом хочется не только дышать, но и пить его, как нектар. Красота! На душе хорошо и легко. Наши малыши прекращали капризничать и вертели своими головками, рассматривая всё вокруг. Моему Андрею было десять месяцев, а Нилу — почти одиннадцать. Забавно было наблюдать, как Татьяна нарочито гордо выставляла сына напоказ, осыпая его поцелуями, лаская и балуя. Это привлекало внимание окружающих. Но никто не задавал ей вопросов об отце мальчика и не говорил обидных слов. Я гордилась своей подругой. Только мудрая женщина могла правильно подобрать такую разумную тактику поведения.

Мне на седьмом месяце беременности было уже тяжело справляться с Андреем. Сына часто приходилось брать на руки. Становилось страшно оставаться дома одной. Я решила пригласить маму пожить со мной до нашего с сыном отъезда в Москву. Володя вернётся с севера примерно на полмесяца позже моих родов. На душе у меня кошки скребли оттого, что он не сможет забрать нас с дочерью из роддома. Для женщины ведь очень важно, чтобы муж первым увидел своего ребёнка. О том, что у нас родится дочь, показало УЗИ.

Вот и ночь наступила. Мой сыночек спит сладким сном в своей кроватке. Я постелила себе чистую постель, приняла душ, надела пижаму и только собралась лечь, как в прихожей раздался звонок.

— Кто может прийти ко мне на ночь глядя? — подумала я и подошла к дверному глазку. За дверью стоял мой муж. Моя душа ликовала от радости. Я быстренько открыла дверь и впустила его. Он окинул меня оценивающим взглядом и произнёс:

— Опаньки! Фокус-то удался! И кто у нас следующий на подходе?

— Так значит, это был твой фокус?! — вскипела я. — А ты подумал, каково мне в таком положении носить на руках Андрея?

Разъярённая, я сняла с ноги тапок и бросилась на него в атаку. Да где уж там мне, слабой женщине! Рука, не успев опуститься на него, была поймана Владимиром. Я оказалась в его объятиях, а рот закрыт поцелуем. Всё! Война окончена!

Пока он принимал душ, я готовила ему ужин. За столом он сообщил, что это была их с Сергеем последняя поездка на север. Охраняемый ими объект, ликвидирован на три с половиной года раньше, предусмотренного договором. Что это был за объект? Действительно ли они его охраняли? Я так и не узнала. Утром я проснулась и, пока Володя ещё спал, взяла мобильный телефон и пошла в ванную комнату. Сообщила Татьяне о приезде отцов наших сыновей и предложила встретиться в шесть часов вечера, чтобы скромно отметить это событие. Она согласилась. Днём Владимир созвонился с Сергеем и позвал его к нам, предупредив, что и Татьяна будет у нас. Друг согласился прийти. В назначенное время все собрались. Встретившись с Татьяной, Сергей еле сдерживал себя, чтобы не заключить её в объятия. Он был в каком-то смятении и напряжении. Поэтому все свои чувства он обрушил на Нила. Он взял его из рук подруги неловким движением и понёс по комнате, прижимая к себе и показывая ему всё, что самому попадалось на глаза. Таня смотрела на него застенчивым взглядом и не знала, как относиться к таким переменам в поведении любимого мужчины. Когда стол был полностью накрыт, я постелила на ковёр чистое покрывало, положила на него игрушки, посадила наших мальчиков, а взрослых пригласила за стол. Выпили за возвращение мужчин и разговорились на разные темы.

— Девчата, а что это вы Наталию не пригласили? — спросил Сергей.

— О — о — о! — протянула я. — Да вы же ничего не знаете! Подруга наша теперь живёт в городе Железнодорожном под Москвой.

И мы наперебой с Таней стали рассказывать о чудесном переезде Наташи в Подмосковье.

— Я уже соскучилась по ней, — грустно произнесла Таня, закончив рассказ.

— Я тоже.

— Ира, давай посмотрим ту запись, которую Наташа сделала в пансионате или в доме отдыха. Ну, помнишь, когда мы с тобой были беременными?

— Помню.

— Она на ней тоже есть. Тогда ещё её Толик снимал нас втроём.

Я поставила запись. Все замолчали и начали смотреть.

— История повторяется, — довольно сказал Володя другу, показывая одной лишь бровью на мой живот. Давно ли они здесь скакали с Татьяной, как рахиты?!

— Стоп! Стоп! Останови запись! — потребовал Сергей. — Прокрути назад!

Я прокрутила.

— Всё! Вот здесь! Вот! — ткнул он пальцем в экран. — Это Даша — моя бывшая жена! Как я не заметил её при первом просмотре записи?!

— Да, — подтвердила Таня, — она похожа на ту девушку, привезённую к нам в травматологию со взорванного дома.

Слева на экране к столу, находящемуся рядом с мангалом, подошла девушка, собрала пустую посуду, протёрла стол и ушла из поля зрения.

— Где находится этот пансионат? — спросил Сергей.

Мы с Таней объяснили, как к нему проехать на машине. Пока мужчины что-то обсуждали, мы с подругой ушли в кухню. Она мыла посуду, а я готовила всё к чаю.

— Мне кажется, что не случайно в этом пансионате оказался Дашин бывший кавалер, — предположила Татьяна. — Скорее всего, они давно уже вместе.

Утром следующего дня Сергей отправился на машине в этот пансионат и без труда отыскал там свою бывшую жену. На её безымянном пальце правой руки было надето обручальное кольцо, а сама она была беременной. Как только Сергей заговорил с ней, к нему тут же, как задиристый петух, подлетел её муж. Им действительно оказался тот парень, который разыскивал Дашу в больнице.

— Тебе что от неё надо? — заорал он на Сергея.

— Хочу с ней поговорить, — с волнением в голосе произнёс Сергей.

— О чём тебе с ней говорить?!

— О сыне. Даша, ты прости меня за то, что я принёс тебе столько горя и обид! Я сам недавно узнал, что способен производить на свет чёрненьких детей.

— Мой муж уже передал мне извинения от твоей семьи, — сказала она.

— Я могу увидеть Максима?

— Его здесь нет. Он живёт с моими родителями.

— Ты, хоть, часто его видишь?

— Нет, я стараюсь с ним не встречаться.

Даша разволновалась, в момент ослабла и стала искать, куда можно присесть или облокотиться. Муж подхватил её под руку, подвёл к стулу и посадил.

— Давай отойдём, — предложил он Сергею.

Когда мужчины прошли достаточное расстояние, муж Даши спросил:

— Ты что не видишь, что она больна? Дарья столько горя перенесла из-за рождения твоего сына, что не может его видеть.

— Неужели она совсем с ним не общается? — ужаснулся Сергей.

— Совсем.

— Так давайте я заберу его. У меня родился ещё один такой же сын. Вдвоём им будет веселей.

— Подожди здесь, — попросил Дашин муж, — я с ней поговорю.

Минут пять они говорили с ней. Даша встала, и сама подошла к Сергею:

— Ты прости, что я так и не смогла стать Максиму матерью. Я сама от этого страдаю, но ничего не могу с этим поделать. Сейчас я постараюсь уговорить своих родителей отдать тебе сына. Думаю, что ему будет хорошо с тобой и твоими родителями.

Она отошла в сторону и стала говорить по телефону. Потом куда-то ушла и вернулась с листком бумаги в руке.

— Это адрес родителей, они отдадут тебе Максима, — печально произнесла она.

Сергей ещё раз попросил у неё прощения и поехал за сыном. Душа его была не на месте. Он понимал, что душевное расстройство, которое мучило Дашу, — причина его неразумного поступка с ней. Ужаснее всего было то, что ничего уже нельзя было исправить.

Когда Сергей позвонил в дверь, ему открыла бывшая тёща, держа за руку кудрявого худенького мальчика. Сергей поздоровался, присел на корточки, протянул к ребёнку руки и позвал:

— Иди к папке.

Мальчик пошёл.

— Значит, забираешь, — глотая слёзы, сказала бабушка Максимки.

Сергей взял сына на руки, поднялся и произнёс:

— Вы простите меня за все беды, которые я причинил вашей семье. Я сам недавно понял, что натворил.

Женщина кивнула головой и вынесла из комнаты две сумки с вещами и игрушками внука. Она последний раз взяла его на руки и зарыдала:

— Прости, внучек, мать свою. Она больна. Может быть, ещё свидимся.

Женщина прижала к себе ребёнка, обцеловала всего и долго не хотела выпускать из рук.

— Обязательно свидитесь, — пообещал Сергей, — запишите номер моего телефона. Если захотите встретиться с внуком, звоните.

Он поманил к себе сына, посадил его на одну руку, в другую взял сумки и пошёл к двери. Подойдя к машине, поставил в неё сумки и пошёл с сыном в магазин за детским креслом для перевозки в автомобиле. Привёз Максимку он к Татьяне. Та обомлела, когда открыла дверь.

— Возьмёшь меня в мужья вот с этим приданным? — спросил Сергей, показывая взглядом на сынишку.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно!

— Ну, проходите, предложила она.

Сергей вошёл и посадил сына в кресло.

— Даша замужем, — объяснил он. — А Максима она не может видеть. Её муж сказал, что у Дарьи душевное расстройство из-за пережитого после его рождения.

— Я знаю, — подтвердила Татьяна. — Так уж и быть, беру тебя в мужья, а Максима в сыновья. Думаю, что Нил не будет возражать против старшего брата. И твоя душа, Серёжа, наконец-то успокоится.

В тот же день Сергей сообщил по телефону Нине Васильевне, что Дашу нашёл. Что она замужем и ждёт ребёнка. Его сыновья с ним, а он собирается жениться на Татьяне. Мать расплакалась:

— Наконец-то всё разрешилось! Забирай Таню, детей, продавайте квартиру и летите сюда. Мы с отцом поможем купить вам отдельную квартиру. Уважь свою мать. Кто знает, сколько мне осталось.

Татьяна с радостью приняла это предложение. Ведь она осталась бы в этом городе единственной из четырёх подруг после нашего с Владимиром отъезда в Москву. Они выставили свою квартиру на продажу. В течение месяца зарегистрировали брак, скромно отметив его в кругу Таниных родителей и нас с Володей. Через две недели после женитьбы, они продали свою квартиру и улетели в Москву.

На следующий день после их отлёта нам позвонила моя свекровь и потребовала срочно лететь к ним.

— Начинается расселение дома, нужны ваши документы, — сообщила она. — Нам ещё предстоит отстаивать право на получение вами большей площади в связи с предстоящим появлением второго ребёнка.

Через день, прихватив сына, мы с мужем прилетели в Москву. Не успели мы добраться на такси до их дома, как у меня начались схватки на две недели раньше срока. Спустя шесть часов на свет появилась наша доченька. Через три месяца мы получили трёхкомнатную квартиру, а до переезда в неё мы жили у бабушки в Старой Купавне. Спустя месяц Владимир, прихватив бабушку, отправился на Дальний восток продавать наши квартиры. Вернулся он через месяц с ней и моей мамой.

— Нечего ей там оставаться одной! — буркнул он деловито.

Я плакала от радости и благодарила мужа за его доброту и понимание.

Вскоре Владимир купил в Старой Купавне земельный участок, нашёл подходящую строительную фирму и серьёзно занялся строительством коттеджа. Однажды он решил показать мне расположение участка и уже возведённый фундамент будущего здания. Мы оставили детей на попечение мамы с бабушкой и отправились на объект строительства. Когда я вышла из машины и направилась к участку, то услышала пронзительный окрик:

— И-риш-ка!

Я обернулась. На противоположной стороне дороги остановилась машина, следовавшая за нами, а из неё выскочила Наташа.

— Наташа, осторожно! — услышала я мужской голос с заботливой интонацией.

Я невольно посмотрела на животик подруги. Она ждала ребёнка. Мы обнялись.

— Это что, ваш участок? — спросила Наташа с удивлением.

— Да, — ответила я.

— Поистине мир тесен! А наш напротив. Только мы уже закончили строительство.

К нам подошёл мужчина с приятной внешностью.

— Познакомьтесь, — представила нас друг другу Наташа, — это Олег — мой муж и папа моего будущего ребёнка.

Она кокетливо выпятила свой животик вперёд.

— А это моя подруга — Ирина.

Когда подошёл Владимир, Наташа и с ним познакомила Олега.

— Я так рада за тебя, Наташа, — сказала я. — А знаешь, наша Татьяна с Сергеем и сыновьями тоже переехали в Москву.

— С сыновьями? — удивилась она.

— Сергей забрал Максима у Даши. Он ей не нужен. А ещё я дочку родила.

— Да ты что?! Молодец!

Спустя неделю мы, четыре подруги, созвонились и решили вместе отметить наше переселение в Москву и Московскую область. Наташин Олег предложил сделать это на природе, на Бисеровом озере. Пока мужчины жарили шашлыки и устанавливали раскладные столы и стулья, мы, женщины, занимались сервировкой стола. Потом тихонько открыли бутылку вина, чтобы мужчины не видели. Разлили в пластиковые стаканчики, и Света спросила:

— Ну, что, девчонки, жизнь удалась?

Мы с Таней и Наташей, не сговариваясь, закричали:

— Жизнь удалась!!!

Наши мужчины повернулись, посмотрели на нас, переглянулись между собой, пошептались. Сделали напускной, презрительный взгляд и выпалили квартетом:

— Понаехали тут!!!

Все засмеялись. Нашей радости не было предела, ведь мы сумели сохранить нашу дружбу и вновь оказались вместе. Мы всегда будем поддерживать друг друга, как это делали прежде. Настоящая женская дружба дорогого стоит.

* * *

Нина Васильевна, теперь уже свекровь Татьяны, пошла на поправку. Она часто приглашала мою подругу взять с собой сыновей и погулять с ней по городу. Вот и сейчас они отправились на Арбат. Таня посадила Нила и Максима в двойную коляску и повезла их перед собой. Нина Васильевна шла рядом и посматривала на внуков. Прохожие останавливали свой взгляд на необычных детишках в окружении женщин со светлой кожей.

— Простите, пожаляйста, — сказал протяжно с акцентом мужской голос.

Нина Васильевна обернулась. Перед ней стоял высокий пожилой чернокожий мужчина. Она узнала в нём Джона, хотя он и очень постарел.

— Вы — Нина?

— Джон, — невольно произнесла она.

— Я приехаля, увидеть город, в котором когда-то училься. Ты так же красива, как и тогда. Я рад тебя видеть.

Его взгляд переключился на Таню, а затем на её сыновей.

— Чей это дети? — спросил он удивлённо.

— Мои внуки.

— А сколько у тебя детей?

— Один, — ответила она.

— Тот самый, что родилась при мне?

— Тот самый, — спокойно ответила Нина Васильевна, наблюдая за реакцией Джона.

— И это его сыны?

— Его. Прости Джон, нам надо спешить. Всего хорошего.

Она взяла сноху под руку и потащила за собой так, что та только успевала бежать за ней с коляской.

Пройдя метров тридцать, Татьяна обернулась. Над толпой торчала чёрная голова Джона. Он смотрел им вслед.

— Это был настоящий отец Сергея? — спросила Татьяна у свекрови, когда они вернулись домой.

— Да! — довольно ответила Нина Васильевна. — Он увидел своих внуков! Я этого очень хотела! Пусть теперь мучается, как мучилась всю жизнь я, незаслуженно обвинённая в измене и брошенная им с маленьким ребёнком на руках!

Она сцепила пальцы рук, подняла их кверху и произнесла:

— Спасибо тебе, Господи, за то, что ты послал мне хорошего мужа — моего Виктора! Он — моя опора и крепость.

Потом опустила руки и спокойно спросила:

— Надеюсь, ты, Танечка, не расскажешь моему сыну о нашей встрече с Джоном?

— Нет, конечно, я же обещала вечно хранить вашу тайну.

* * *

Когда они вернулись домой, Нина Васильевна тяжело опустилась в кресло и задумалась. Немного погодя она позвала свою сноху.

— Я, Танюша, не прошу хранить мою тайну вечно. Храни её до тех пор, пока мы с Виктором живы. После нашей смерти расскажи Серёже правду, пусть он знает настоящую тайну рождения его сыновей с чёрным цветом кожи. Пообещай!

Таня растерянно посмотрела на Нину Васильевну, заложила руки за спину, скрестила средний и указательный пальцы и произнесла:

— Обещаю.

Затем отправилась в кухню, готовить ужин.

— Нет, моя дорогая свекровь, — горько усмехнувшись, подумала она, — эта тайна умрёт вместе со мной. Я так решила, и так будет!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg