«Любовь с процентами»

Любовь с процентами (fb2) - Любовь с процентами (Частный детектив Татьяна Иванова) 713K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марина Серова

Марина Серова Любовь с процентами

Пролог

Павел Владимирович Загороднев был очень доволен началом дня. Наконец-то был подписан перспективный договор с крупным японским производителем на поставку партии компьютеров, причем на очень выгодных для «Таруса» условиях.

Павел Владимирович очень гордился и собой и своей фирмой и вполне объективно считал ее самой лучшей в городе. И – что было немаловажно для его бизнеса и деловой репутации – самой надежной.

Основу «Таруса» составляли три учредителя, три давних товарища: сам Павел Владимирович Загороднев, генеральный директор, Сергей Иванович Копылов, заместитель директора по финансовой части, и Юрий Павлович Марченко, занимавшийся поставками товара и являвшийся главным мозговым центром компании. Новый контракт был почти полностью его заслугой.

Когда три компаньона собрались вместе субботним утром, Марченко просто сиял:

– Слушайте, мужики, а не махнуть ли нам на Волгу? А? Как раньше: костерок, водочка, рыбалка на рассвете… – он мечтательно воздел глаза к потолку. – И проект у меня новый имеется. Обсудить бы надо… Да только не в такой духоте, конечно.

– И то правда, – пробасил самый солидный мужчина в этой компании, тучный Сергей Иванович Копылов. – Паша, поехали. А то все стало так: работа – дом, работа – дом… Заслужили же и мы отдых, в конце концов!

Павел Владимирович, в принципе, был очень даже «за». Но – с одним условием:

– Только я прошу: без жен. Мужская компания – значит, мужская компания.

Копылов и Марченко пожали плечами и согласились. Они почти синхронно достали свои телефоны, чтобы позвонить домашним. Их примеру последовал и шеф. Правда, у Марченко семьи не было, он звонил матери.

«Господи, нам всем уже за сорок перевалило, а радуемся, как дети, – улыбнувшись про себя, подумал Загороднев. – А в сущности, разве мы уже старики? Всего-то за сорок! Мы еще ого-го! Просто забываем об этом за всей этой суетой… Нет, правы ребята, надо ехать!»

И он решительно набрал домашний номер.

– Рита, как там Женя? Экзамен сдала? На «отлично»? Умница, поцелуй ее за это, с меня подарок, – заворковал в трубку Павел Владимирович. – Рита, мы с ребятами сегодня уезжаем на остров. Завтра приеду, не скучайте. Ой, какие девочки, что ты говоришь! – поморщился Загороднев. – Я с ребятами, с Юркой и Серым. Ну ладно, все… Завтра жди. – Загороднев сложил сотовый и потянулся в кресле. – Ну что, хлопцы, по коням? – хлопнул он ладонями по коленям.

– Конечно, – бурно поддержали его Копылов с Марченко, радостно переглядываясь…

* * *

Он проснулся поздно – накануне навалилось много работы. Было жарко и душно. Пахло пылью. Металлическая поверхность чайника, освещенная лучами солнца, попадавшими из окна, раскалилась до предела, и казалось, что чайник готов вскипеть без газа.

«Может, к черту все это? Денег у меня вроде бы и так достаточно. Плюнуть и уехать куда-нибудь на море вместе со Светкой», – мелькнула в его голове ленивая мысль, да так же лениво и ушла.

Нет, если уж он решил, то надо идти до конца.

Он встал и, морщась от духоты и жары, натянул брюки. Взглянул на часы. Скоро выходить… О том, куда он собрался, никто не должен знать. Совсем никто.

С этой мысью он пошарил в карманах. «Черт побери, куда задевался этот ключ? – раздраженно подумал он. – Где я его мог потерять? Какая глупость!»

Он нахмурился. В душе, словно заноза, засело какое-то интуитивное неприятное ощущение, предчувствие чего-то нехорошего. Но это скорее было связано не с пропавшим невесть куда ключом, а с гораздо более серьезными делами, которые он задумал. Хотя ключ – это тоже очень подозрительно. Неужели это чьи-то происки? Но чьи?

«Ладно, хватит забивать себе голову раньше времени!» – разозлился он на самого себя. Нужно собираться и делать дело. В конце концов, найдется ключ. А если и не найдется, то это тоже не бог весть какая неприятность.

Он открыл холодильник, достал коробку грейпфрутового сока и начал жадно пить. Цитрусовая свежесть возвращала его к жизни, бодрила, поднимала настроение и убеждала в том, что все в жизни будет не просто хорошо, а отлично…

Он еще не знал, что его жизнь продлится совсем недолго. Менее суток оставалось до того момента, когда он упадет на раскаленный асфальт, нелепо размахивая при этом руками. Со стороны все будет так, будто парень просто поскользнулся на льду, но на улице-то уже лето… Он посмотрит на мир слегка удивленными, широко открытыми глазами. И только маленькая дырочка в его затылке засвидетельствует тот факт, что он больше ничего никогда не увидит…

Глава 1

Я откровенно скучала. Это состояние, впрочем, я испытывала весьма редко, поскольку жизнь частного детектива обычно бывает насыщена до предела. Подавив зевок, я невольно задумалась о том, как все могло бы сложиться, не выбери я себе такую профессию. Скорее всего, я так и продолжала бы трудиться в прокуратуре, куда пришла после окончания юридического института: занималась бы бумажной работой и зевала от тоски. Но я, прослужив в должности помощника прокурора совсем недолго, на свой страх и риск решила кардинально сменить род деятельности и стала частным детективом. Приобрела лицензию, запаслась всеми необходимыми атрибутами и смело шагнула в неизвестность. Признаться, романтика поиска вскружила мне, молодой неопытной девчонке, голову. Многие отговаривали меня от столь безрассудного шага, некоторые откровенно крутили пальцем у виска, даже лучшие подруги не понимали меня. Но, честное слово, выбрав себе столь нестандартное для молодой женщины занятие, я ни разу не пожалела об этом.

Конечно, профессия частного детектива сопряжена с куда бóльшими опасностями и напряжением, чем работа в прокуратуре. Но именно это мне и нравилось. И так прочно это занятие вошло в мою жизнь, что без приключений, щекочущих нервы, мне становилось даже как-то не по себе. То есть просто – скучно.

Это случалось нечасто, лишь в периоды вынужденных простоев в работе. В таком вот периоде я и пребывала сейчас.

На дворе царило лето. Оно было жарким, ленивым и тягучим и порой казалось бесконечным. Даже мне, любительнице солнца и тепла, оно уже порядком поднадоело, хотя и наступила только середина июня. Ехать отдыхать мне тоже не хотелось, потому что только в конце мая я вернулась из Египта, где вволю получила и свою порцию теплого моря, и ослепительного солнца, и шоколадного загара. И потом, в нынешних условиях это путешествие походило на поездку в Тулу со своим самоваром. В самом деле, какое удовольствие можно найти там, где солнце буквально выжигает тебя своими яростными лучами, а море напоминает чуть остывший бульон, вовсе не приносящий долгожданной освежающей прохлады.

Вторую неделю я маялась от безделья и духоты, и никто почему-то не спешил ко мне с просьбой расследовать какое-нибудь новое дело. То ли преступникам было лень совершать в такую жару свои злодеяния, то ли они все решили уехать в Антарктиду и отсидеться там до лучших времен, но факт оставался фактом: телефон молчал, и в домофон мне тоже не звонили.

На прошлой неделе, когда жара еще не была столь ужасающей, я решила было развлечь себя заботами о своей внешности и шопингом. Но все оказалось напрасно: ни походы по магазинам и бутикам элитной косметики, ни даже посещение косметолога, парикмахера и массажиста не вернули мне утерянный вкус к жизни.

Так что я сидела в своей кухне, попивала холодный фруктовый чай, лениво ковыряла вилкой готовый салат, благо супермаркет находился на первом этаже нашего дома, и рассеянно поглядывала в окно, вяло обмахиваясь купленным в прошлом месяце журналом… Сплит-система работала исправно, но искусственный холодок все равно не мог заменить натуральной свежести.

И вот, в этой атмосфере расслабленности и умиротворения, помноженной на тоску, вдруг раздался телефонный звонок.

– Да! – почему-то я сразу интуитивно почувствовала, что это деловой звонок, и ответила порывисто и энергично, то есть так, какой я себя в тот момент совершенно не ощущала.

– Та-неч-ка, солнышко, приве-ет, – защебетала в трубке моя давняя подруга, Светка-парикмахерша.

– Приветик, милый Светик, – мгновенно расслабившись, машинально отозвалась я.

Разговор со Светкой не мог принести ничего нового – так, болтовня все о той же жаре, о новых прическах, о Светкиных ухажерах и прочей чепухе. Но первая же фраза подружки заставила меня насторожиться:

– Слушай, Танюша, у меня к тебе, кажется, есть дело…

– У тебя в салоне произошло ограбление? – вдохновенно помечтала я и помимо своей воли даже улыбнулась в предвкушении активной деятельности.

– Ну, знаешь, скажешь тоже, – обиделась Светка. – И вовсе не смешно, между прочим! Здесь совсем другое… У меня сидит одна клиентка, вся в слезах, а ты!..

– Что же случилось у клиентки? – погасив улыбку, спросила я.

– Она лучше сама тебе все объяснит. Я ей представила тебя как самого крутого детектива в городе, так что держи марку… Но дело действительно серьезное, ты не думай!..

– Дай ей трубку, я с ней поговорю, – предложила я.

Надо было отдать должное Светке, она неоднократно подкидывала мне различные криминальные дела, некоторые из которых даже оказались весьма увлекательными. Правда, бывали и такие, в которые вляпывалась сама Светка, и вспоминать о них мне было не очень приятно, поскольку в процессе их расследования мне приходилось вытаскивать ее порою из очень глубоких ям… Так что сейчас я в душе порадовалась, что дело напрямую касается не моей подруги, а всего лишь ее клиентки. Возможно, через очень короткое время она станет и моей?..

– Нет, она не хочет говорить по телефону, – категорически заявила Светка. – Можно, она к тебе подъедет?

– Конечно, можно. – я пожала плечами и изобразила на лице недоумение, хотя Светка и не могла видеть моей мимики. – Я всегда предпочитаю принимать клиентов у себя.

Втайне я порадовалась, что дамочка оказалась не слишком капризной и не потребовала, чтобы я лично явилась в Светкин салон, поскольку она, мол, пребывает в растрепанных чувствах и сама не в состоянии куда-то ехать, – попадались мне и такие особы!

– Так она может рассчитывать на твою помощь?

– Я пока что не могу ответить на этот вопрос, – хмыкнула я. – Я же не знаю сути дела!

– Ой, ну хотя бы предварительно скажи… – в Светкиных интонациях зазвучали нотки обиды. Порою она сама становилась похожей на капризную барышню, но я к этому уже привыкла.

– Как зовут твою клиентку? Кто она такая? И ты можешь хотя бы вкратце рассказать, что у нее произошло? – задала я Светке сразу несколько вопросов.

– Женей ее зовут. Евгения Загороднева, ее отец – директор фирмы «Тарус», – понизив голос, пояснила Светка, и я поняла, что Женя Загороднева находится где-то рядом с ней. – Он пропал, исчез при невыясненных обстоятельствах. Ты представляешь!

– Пока еще нет, – честно ответила я. – Пусть приезжает твоя Женя. Расскажет все, может быть, тогда я и представлю. Надеюсь, ты объяснишь ей, как до меня добраться?

– Конечно! – радостно воскликнула Светлана. – И вообще, она большая уже девочка, найдет!

– Стоп! – насторожилась я. – Что это значит – большая девочка? Если она несовершеннолетняя, то сразу предупреждаю – я с подростками договоров не заключаю. Уж извини.

– Нет, что ты, что ты! – затараторила Светка. – Она уже вполне взрослая, ей лет девятнадцать, по-моему… Она в институте учится.

– Ладно, выясним, – вздохнула я. – Пусть едет, я жду.

С этими словами я закончила разговор со своей приятельницей и прошла в комнату, ожидать потенциальную клиентку. Ну, слава богу, кажется, мои сетования по поводу ничегонеделанья услышаны «наверху», и новое дело отвлечет меня от затянувшейся хандры. Хотя… В моей профессии все очень непредсказуемо, и нужно быть готовой к любому повороту событий. Вполне может оказаться так, что отец Жени Загородневой появится дома уже сегодня вечером, живой и здоровый, и расследование мое закончится, не успев толком начаться… И, конечно же, по-человечески это был бы самый лучший исход. Но… Как ни крути, а остаться без работы – плохо. Одним словом, я вздохнула и мысленно предоставила событиям идти своим чередом.

Через полчаса на пороге моей квартиры появилась клиентка, на мой взгляд, совершенная девчонка: она была худенькой, невысокой, одетой в белую майку и короткие голубые джинсовые шортики с бахромой. Светлые волосы ее были собраны в два пушистых, словно бы детсадовских, хвостика, а выражение лица и вовсе оказалось по-детски растерянным. А я-то ожидала увидеть некое гламурное создание ростом под метр восемьдесят, с длинными нарощенными ногтями, со стильной стрижкой и искусным макияжем – недаром ведь эта Женя приехала ко мне прямиком из Светкиного салона!

– Ой, я так рада, что вы согласились меня выслушать! – эмоционально начала прямо с порога девушка. – Пропал мой отец! Я вас очень прошу, найдите его!

– Подождите, давайте-ка, наверное, вначале познакомимся… – слегка озадаченно остановила ее я, обманутая в своих ожиданиях. – И потом уж во всем разберемся.

Женя кивнула, скинула белые сланцы и проследовала за мной в комнату, где уселась в кресло и уже приготовилась было снова возбужденно заговорить, но я поставила перед ней чашку с холодным чаем.

– Или ты предпочитаешь сок? – приветливо поинтересовалась я мимоходом – обращаться к этой девочке на «вы» у меня, честно говоря, язык не поворачивался.

– Я люблю чай, спасибо, – довольно-таки равнодушно кивнула Женя. Было видно, что ее в данный момент совершенно не занимают подобные мелочи.

Она быстро отпила несколько глотков и тут же отодвинула чашку, вопросительно глядя на меня. Мне не хотелось разочаровывать девчонку, но я все-таки задала ей важный вопрос:

– Женя, прости, сколько тебе лет?

– Восемнадцать, – немного удивленно сказала Женя.

– Ты где-то учишься? – непринужденно продолжала я.

– Да, в экономическом институте. Но это не имеет отношения к делу!

– Хорошо, я просто так об этом спросила, чтобы получше тебя узнать. Значит, я могу обращаться к тебе на «ты»? – я подкрепила свой вопрос дружелюбной улыбкой.

– Да, конечно! – с готовностью закивала Женя.

– Вот и отлично! А меня зовут Татьяна Александровна, но ты можешь называть меня просто Татьяна.

– Я… лучше по имени-отчеству, – смущенно проговорила Женя.

«Стареешь, Иванова! – мысленно усмехнулась я. – Давно ли ты сама была такой же юной девчушкой? А теперь ты для нее – Татьяна Александровна, ни больше ни меньше!»

Но я не стала озвучивать свои мысли и сразу перешла к делу. Информация о том, что Женя Загороднева достигла совершеннолетия и, следовательно, отвечает за свои действия, меня успокоила и настроила на деловой лад.

– Итак, начнем. Во-первых, Женя: почему ты не обратилась в милицию?

– Ну… – замялась Женя.

Видя, что у нее нет четкого ответа, я продолжила:

– А во-вторых: ты уверена, что твой папа пропал?

– В смысле? – непонимающе уставилась на меня Женя.

– Ну, он мог просто куда-то уехать, остаться у кого-то из друзей, – предположила я, внимательно глядя на девушку.

– Или у подруг? – криво усмехнулась Женя.

– Я этого не говорила, – осторожно покачала я головой.

– Нет, этого не было, – со вздохом сказала Евгения. – Папа с друзьями поехал на остров отдыхать, всего на одни сутки. А сегодня уже понедельник. Но главное, все вернулись еще в воскресенье вечером, а его все нет! Маме все равно, а я боюсь. А насчет милиции… Вы же сами, наверное, знаете, что это глухой номер: приходите через десять дней и все такое… Да вы не волнуйтесь, я заплачу, сколько надо. Папа, вообще-то, все деньги хранит в банке, но дома тоже есть кое-что, на всякий случай. Вот он и наступил…

К концу этого сбивчивого монолога Женя выглядела совсем потерянной и испуганной, и мне даже стало жалко ее.

– Женя… – я пристально посмотрела на девушку. – А мама вообще в курсе, что ты собираешься взять отцовские деньги? Мне бы не хотелось скандала.

– Нет-нет, это мои деньги! – торопливо принялась объяснять Женя. – Папа всегда давал мне на мелкие расходы. Ну, а я… Во-первых, не все тратила, а во-вторых, он несколько раз выдавал мне довольно-таки крупные суммы. На всякий случай. А я их откладывала.

– Ты просто молодец! – невольно восхитилась я, думая о том, что далеко не каждая современная девочка, не страдающая от нехватки денег, отнесется к выдаваемым ей родителями средствам столь экономно и практично. Другие давно бы уже все потратили на тряпки-колечки! Одним словом, Женя, как своим внешним видом, так и характером, не очень-то походила на типичную представительницу «золотой молодежи». И в общении она была простой, не заносчивой и не капризной.

– Значит, вы мне поможете? – радостно вскинула на меня глаза Женя, и щеки ее порозовели.

– Постараюсь, во всяком случае. Расскажи мне все с самого начала и подробно. Куда и с кем собирался твой отец?

Женя набрала побольше воздуха в грудь и сказала:

– С Юрием Павловичем и Сергеем Ивановичем. Это его друзья, они дружат уже много лет, в институте на одном курсе учились. И вместе основали фирму «Тарус». Это его, можно сказать, лучшие друзья. Работе в фирме они все отдают много времени, папа вообще редко бывает дома. Вот и решили, наверное, расслабиться, отдохнуть… Папа позвонил маме и сказал, что они поедут на остров на лодках – на нашей и дяди-Сережиной. У нас свой катер, «Амур», – пояснила Женя. – Правда, мама не любит поездки на природу, ей не нравится на острове. Ну, там комары, к тому же спать приходится в палатке, а она любит комфорт. А я всегда ездила с папой с удовольствием.

– Но в этот раз отец тебя не пригласил? – уточнила я.

– Не пригласил. Они решили поехать чисто мужской компанией.

– Ты в этом уверена? – чуть сощурившись, спросила я.

Женя вздохнула и развела руками:

– Проверить это я, конечно, не могу… Но, по словам папы, а также Юрия Павловича, которому мы звонили, все было именно так.

– А что он сказал по поводу твоего папы? Почему он не вернулся?

– Его друзья сказали, что он сам так захотел. Просто решил побыть один.

– Женя, кто был инициатором этой поездки, ты не знаешь?

– Нет, – помотала головой Женя. – Вроде бы они все вместе так решили…

– И когда же они уехали?

– В субботу вечером. А в воскресенье уже должны были вернуться, как я и говорила.

– То есть семнадцатого они уехали, а восемнадцатого должны были быть дома… – задумчиво проговорила я. – А сегодня – девятнадцатое.

– Ну да, – кивнула Женя. – Вот, собственно, и все, что я знаю. Сотовый телефон отца не отвечает…

И она снова вздохнула.

В общем, довольно-таки банальная история о мужском пикнике на лоне природы: трое взрослых друзей-компаньонов отправились на двух лодках отдохнуть от городской суеты на одном из многочисленных волжских островов, расположенных в ближайших окрестностях.

Обычная вроде бы ситуация. Но все-таки кое-что меня очень заинтересовало: почему двое друзей уехали вечером, а один остался? Правда ли то, что говорят компаньоны Жениного отца? Но если они врут, то, значит, на острове произошло что-то неприятное для них? Может быть, их шеф получил травму, утонул или… Вообще, случилось что-то похуже? Но как они надеются это скрыть, если были втроем и, следовательно, в случае какого-либо криминала первые же вопросы зададут именно им? Ко всему прочему, пропавший человек является их начальником, главой фирмы… Или они там все перепились и ничего не помнят? Или они просто покрывают своего приятеля, который решил побыть вовсе и не в одиночестве, а в компании какой-нибудь дамы, например… В любом случае, если я соглашусь вести это дело, побеседовать с ними нужно будет в первую очередь.

– Женя, ответь мне еще на несколько вопросов, – выслушав Загородневу, сказала я, плавно обмахиваясь журналом.

– Хорошо, я постараюсь, – кивнула девушка.

– Во-первых, как зовут твоего отца?

– Павел Владимирович, – послушно ответила Женя.

– Как идут дела у него на фирме?

– Я не очень-то этим интересуюсь, но, судя по всему, хорошо, – пожала Женя плечиками. – Они, по-моему, вместе с Юрием Павловичем и Сергеем Ивановичем как раз и ездили отмечать подписание какого-то контракта.

– Какого именно, ты, конечно, не знаешь?

– Нет, даже понятия не имею. Я не вникаю в эти дела, мне вообще бизнес не очень интересен, – немного виновато ответила Женя.

– А учишься в экономическом институте, – улыбнулась я.

– Это мама настояла, – со вздохом развела руками Женя. – А я хотела в медицинский… Кстати, может быть, я и перейду туда. Хочу документы подать. Мне не нравится в экономе.

– Твоя мама работает?

– Да, в банке «РОСТ». Ее зовут Маргарита Витальевна, если вам нужно…

– И кем же?

– Управляющей.

– Управляющая в банке, – повторила я, отмечая про себя попутно уровень семейного благосостояния Загородневых. – Хорошо… Какие отношения у вас в семье?

– Нормальные, – Женя вновь пожала плечами. – Как у всех, наверное.

– Ты же сказала, что маме все равно, что папа пропал, – напомнила я, внимательно наблюдая за выражением лица девушки.

– Ну, это… Может быть, мне так кажется, – смутилась Женя. – Наверное, я не совсем правильно выразилась. Просто я считаю, что нельзя сидеть сложа руки! Ведь время идет, а мы ничего не делаем! – Женя чуть не подпрыгнула в кресле от досады.

– Женя, постарайся успокоиться, – мягко проговорила я. – Ведь сегодня только понедельник. Все может быть… Например, он может вернуться и через час или, может быть, завтра, – спокойно рассуждала я. – Вы с мамой звонили в больницы, ну и во все прочие учреждения, куда принято обращаться в таких случаях?

– Нет.

– Почему?

– Мама сказала, что не хочет, как она выразилась, пороть горячку.

Я чуть повела бровями и мысленно отметила, что позицию Загородневой-старшей, в принципе, можно назвать здравой. Вполне может так получиться, что мама, лучше знающая своего мужа, чем дочка – своего папу, спокойно ждет, когда у супруга закончится загул и он вернется. Но… Единственное, что меня смущало, – такое поведение нельзя было назвать реакцией любящей жены на исчезновение мужа, какой бы здравомыслящей она ни была. Любящая жена в подобных случаях ведет себя совершенно по-другому, а уж про здравый смысл и вовсе забывает. И пусть это выглядит порой не совсем адекватно с точки зрения логики, зато вполне согласовывается с ее отношением к мужу.

– Но я уверена, что с ним случилось что-то страшное, – упрямо повторила Женя, глядя на меня в упор и не оставляя сомнений в том, что она-то как раз питает к своему отцу самые искренние чувства.

– Ну, ладно, – не стала спорить я. – Значит, с коллегами отца вы уже связывались?

– Да, сегодня утром. Они сами удивлены тем, что его нет на работе.

– А что еще они говорили?

– Не знаю, – покачала головой Женя. – С ними беседовала мама, а когда я спросила, она сказала, чтобы я, в конце концов, замолчала. Я к тому времени уже, видимо, достала ее… Я обиделась и решила развеяться. Вот и пошла в салон красоты. А там… Я просто не смогла сдержаться, и, когда Светлана Николаевна стала спрашивать, что случилось, я все ей рассказала. И она сразу же посоветовала обратиться к вам.

«Светлана Николаевна – это моя Светка. Слава богу, что обращение по имени-отчеству у Жени относится ко всем моим ровесницам, а не ко мне лично, и никак не характеризует мои внешние данные», – усмехнулась я про себя.

– Мама в курсе того, что ты собираешься это сделать?

– Да, я ей позвонила, – закивала Женя. – Я была так рада, что Светлана Николаевна подсказала мне этот вариант! Но мама почему-то его не одобрила. Она сказала, что я только голову всем морочу. Но я почему-то верю, что именно вы сможете мне помочь!

Женя смотрела таким умоляющим и обезоруживающе наивным взглядом, что я вздохнула и успокаивающе сказала:

– Ну хорошо, я попробую во всем этом разобраться.

– Я буду вам очень признательна, – прижала руки к груди Женя. – Сколько я вам должна? Я взяла с собой определенную сумму. Но, может быть, этого мало? Тогда я завтра привезу еще.

Суммы, которую Женя взяла с собой, с лихвой хватило на то, чтобы оплатить три дня моей работы, включая текущие расходы. Так что после всех расчетов мы попрощались с девушкой, и я пообещала держать ее в курсе.

* * *

Получив от Жени необходимую информацию, касавшуюся ее отца, я осталась одна и задумалась. Информацию необходимо было переварить, прежде чем решать, с чего начинать расследование.

Мне не давала покоя мысль, что если мать Жени равнодушно относится к исчезновению мужа, это может свидетельствовать о не самых хороших отношениях в семье. И еще: все-таки непонятно, что думают об исчезновении своего начальника в фирме «Тарус»? По словам Жени, ее мать не хотела, чтобы дочь обращалась к частному детективу. Значит, вряд ли она охотно станет со мной делиться своими мыслями и чувствами. И если уж начинать планирование расследования, то первый шаг напрашивается сам собой: необходимо посетить эту самую фирму, которой руководил пропавший на волжских островах Павел Загороднев.

Но прежде чем ехать в «Тарус», я решила обратиться за помощью к своим двенадцатигранным костям, на которых я гадаю уже много лет, и они всегда меня выручают. Предсказания, которые выдают мне кости, сбываются всегда. И я достала замшевый коричневый мешочек, в котором хранятся мои помощники.

6+21+25 – «Женщины вообще не понимают, что за слабые, пугливые создания эти мужчины».

«Что ж, пожалуй, с этим можно согласиться», – подумала я, почувствовав, что истолкование этой комбинации костей даже развеселило меня.

Я заставила себя подняться с дивана, сварила крепкий кофе и переоделась. Затем нанесла легкий макияж и собрала волосы в хвост, чтобы меньше страдать от жары. От моей лени и вялости не осталось и следа: я была энергична и полностью готова к работе. Спустившись вниз и отперев гараж, я села за руль своего «Ситроена С5» и отправилась в фирму «Тарус».

Вышло так, что я, погрузившись в свои мысли, немного задержалась на светофоре, и весь ряд машин, выстроившихся позади, засигналил мне на все лады: секунды две уже горел зеленый свет. Водители второго ряда, обгоняя мой «Ситроен», сочувственно смотрели на стоявшие позади меня машины и понимающе ухмылялись: «За рулем-то баба, что с нее возьмешь? Терпите, мужики!»

Решив не реагировать на их сигналы, но приняв к сведению собственный просчет, я плавно тронулась с места и уже не отвлекалась от дороги.

Из-за одностороннего движения, имевшего место на многих улицах в центре Тарасова, до офиса «Таруса» легче было дойти, чем доехать. Но я уже привыкла пользоваться автомобилем. К тому же неизвестно, куда может забросить меня сегодня судьба в рамках расследования. И поэтому с машиной было куда сподручнее.

Я улыбнулась, вспомнив, как однажды по привычке пошла в гараж даже тогда, когда мне нужно было попасть в магазин, находившийся за углом. И только уже сев в салон «Ситроена», я поняла, насколько абсурден этот поступок…

Собственно, все снисходительные взгляды мужчин по поводу «бабы за рулем» меня нисколько не трогали. Я понимала, что в России мужской менталитет не очень-то принимает это явление, тогда как, например, на Западе такому никто не удивляется. Так что к этому нужно относиться спокойно. Это с одной стороны. А с другой, я отдавала себе отчет, что сама по части профессионализма вождения могу заткнуть за пояс многих кичащихся своей «мужественностью» шоферов. Поэтому данный инцидент прошел для моей нервной системы абсолютно незамеченным. Для нервной системы, но не для мозга…

Со мной крайне редко возникают подобные проколы, как на этом светофоре. И я постаралась проанализировать, что же могло меня так «загрузить». Анализ происшедшего вскоре выдал ответ. Я четко поняла: вишневая «девятка», тащившаяся за мной вот уже десять минут подряд, делает это явно неспроста.

Она, кстати, еще и стояла напротив моего дома, когда я выезжала. Особого внимания я на нее тогда не обратила, но мозг автоматически зафиксировал этот факт.

«Что ж, это уже становится интересным», – пытаясь разглядеть, кто сидит в «девятке», подумала я. Это оказалось непросто: далековато, да и машин вокруг много. Единственное, что я поняла однозначно: за рулем – женщина. Этот вывод я сделала как на основании силуэта водителя, так и по манере вождения. Нет, в чем-то все-таки мужчины правы: порой женщину за рулем действительно видно за версту. Но это относится не ко мне, а к тем, кто по природе своей не водитель…

«Девятка» никак себя не проявляла, кроме того, что ехала за мной. Я решила ничего не предпринимать до поры до времени и посмотреть, что будет дальше. Никакой опасности я пока что совершенно не ощущала.

Офис «Таруса» находился в самом центре города или, точнее сказать, в «тихом центре» – об этом тоже сообщила мне Женя Загороднева. Через несколько минут я уже подъезжала туда. Увидев, что «Ситроен» припарковался, «девятка» резко рванула в сторону, к повороту, и скрылась из виду в считаные секунды. Самым печальным было то, что я так и не смогла разглядеть ее номер. И посчитала пока что на этом сей эпизод законченным. Внимание мое теперь было полностью приковано к фирме «Тарус», располагавшейся в двухэтажном здании старой постройки.

Когда-то это был обычный жилой дом, но, к великой радости жильцов, нашлись заинтересованные в покупке помещения люди, которые и отселили их в нормальные отдельные квартиры. Здание имело одну отличительную особенность, по крайней мере, для этого микрорайона: фирма занимала полностью весь дом. На первом этаже имелся магазин оргтехники, ну, а сам офис находился этажом выше. Туда вел отдельный вход.

Поднявшись по лестнице, я сразу же оказалась перед закамуфлированным в форму защитного цвета верзилой, исполнявшим, по всей видимости, роль охранника.

– Вы к кому? – без всяких эмоций спросил он.

– Мне необходимо встретиться с руководством, – столь же кратко и невозмутимо ответила я.

– Надеюсь, вы не будете предлагать им косметику фирмы «Орифлэйм»? – строго осведомился верзила.

– Нет, я по делу, можно сказать, по личному, – уклончиво проговорила я, слегка улыбнувшись.

– Документы ваши можно? – попросил охранник, и я молча протянула ему паспорт.

Он взял, взглянул, кивнул и, ни слова не говоря, вернул мне документ.

– Крайняя дверь, – проговорил он, пропуская меня вперед.

В здании, снабженном сплит-системой, было прохладно и комфортно. Если учесть, что на улице было за тридцать по Цельсию, то сотрудники «Таруса», наверное, не очень-то спешили уходить с работы домой. Вообще, в коридоре царило редкостное для подобных офисов оживление. Двери постоянно открывались и закрывались, туда-сюда сновали люди.

«Или они даже не подозревают, что их директор пропал, или работают по принципу: дело – превыше всего. А скорее всего и то и другое одновременно», – отметила я, подходя к двери, на которой было написано «Директор П.В. Загороднев».

Дверь оказалась незапертой, и я просто отворила ее, проходя внутрь. За столом сидели двое солидных мужчин – один высокий и худой, другой более крепкий и с брюшком. Они вполголоса о чем-то переговаривались, склонив головы. Перед ними стоял компьютер, и один из мужчин что-то объяснял второму, указывая пальцем на экран. Второй стол, находившийся прямо напротив двери, пустовал. Моего появления мужчины, кажется, не заметили. Это дало мне возможность, по крайней мере, оглядеться.

Это был обычный кабинет со стандартной офисной мебелью. Единственное, что мне бросилось в глаза, – обилие цветов, расставленных повсюду, где только возможно, причем не искусственных, а живых.

Ознакомившись с экспозицией кабинета, я все-таки решила постучаться в дверной косяк – хоть и поздно, зато это будет выглядеть прилично.

– Вы по какому вопросу? Вы к кому? Директора сегодня не будет, – отрываясь от монитора, скороговоркой проговорил один из солидных мужчин.

«Он уже точно знает, что директора не будет… Интересная осведомленность», – отметила я и спросила:

– А к вам конкретно можно?

– Ко мне конкретно? – озабоченно переспросил полный мужчина и тут же, не меняя интонации, ответил: – Можно.

Он с трудом приподнялся, пытаясь как-то высвободить свою тучную фигуру, и вышел из-за стола. Его партнер, кажется, остался безучастным к моему появлению. Он продолжал сосредоточенно смотреть на экран, покатывая колесико мыши.

– Вы по какому вопросу? – спросил долговязый.

Я молча достала из сумочки свою визитку, а также лицензию частного детектива и поднесла их прямо к глазам мужчины, ничего при этом не комментируя. Нужно отметить, что это произвело на него впечатление. Он прокашлялся, затем слегка поклонился и сказал:

– Сергей Иванович Копылов.

Теперь передо мной словно стоял другой человек. Он подтянулся и стал выглядеть даже более стройным. Обернувшись к коллеге, он бросил в его сторону:

– Юра, отвлекись.

Тот явно нехотя оставил в покое мышь, поднялся и подошел к нам.

– Юрий Павлович Марченко – заместитель директора по поставкам, – представил его Копылов и обратился уже к приятелю: – Юра, к нам частный детектив пожаловал… Вот только не знаю, по какому вопросу.

Присутствие рядом приятеля-компаньона делало господина Копылова более уверенным. Но оба пока что вели себя осторожно, не зная повода, по которому я их побеспокоила.

– Мне бы хотелось увидеть генерального директора, – прямо сказала я.

Копылов и Марченко переглянулись между собой.

– А Павла Владимировича сегодня нет, – сказал Копылов.

– И не будет, – подытожил Марченко. – А вы по какому вопросу? Может быть, мы сами сможем его решить? Мы же вместе делаем одно дело.

– Может быть, и сможем, – улыбнулась я. – Если вы мне прямо сейчас скажете: где сам Павел Владимирович?

Марченко недоумевающе переглянулся с Копыловым.

– Ничего не понимаю! – произнес он. – Сергей Иванович, может быть, ты объяснишь?

Копылов, разведя руками, дал понять, что он тоже ничего не может объяснить. Он прокашлялся и неуверенно начал:

– А, простите, почему… То есть, я хотел сказать, почему вы разыскиваете Павла Владимировича?

– Потому что его семья беспокоится. И меня наняли, чтобы расследовать его исчезновение, – сообщила я, не уточняя, что наняла меня Женя.

– Семья наняла частного детектива? – недоверчиво спросил Марченко. – А для чего?

– Ну, наверное, для того, чтобы найти Павла Владимировича, так? – улыбнулась я. – Насколько мне известно, вы последние, кто виделся с ним. Вы же вместе ездили на острова в эти выходные? Но вы вчера вернулись вдвоем. А где же Павел Владимирович?

– Павел Владимирович остался на острове, – пожав плечами, ответил Марченко, и я отметила, что взгляд его стал несколько хмурым, а глаза забегали.

– Почему? – прямо спросила я. – Что-то произошло?

Марченко открыл было рот, чтобы что-то ответить, но на полуслове остановился, махнул рукой и посмотрел на Копылова.

– Давайте все же присядем, – с расстановкой проговорил Сергей Иванович. – Думаю, разговор получится не на пять минут.

– Но и долго здесь говорить не о чем, – немного нервно сказал Марченко.

– Юра, думаю, мы все можем объяснить уважаемой Татьяне Александровне, – успокаивающе сказал Копылов и прошествовал к столу, из-за которого только что поднялся.

Мне он предложил сесть напротив, а Марченко устроился за пустовавшим столом, который, видимо, принадлежал Загородневу. У Юрия Павловича был хмурый вид. Копылов выглядел спокойнее.

– Итак, вы отправились отдыхать на остров. На какой, кстати? – начала я.

– Ну, это безымянный остров, если вы об этом, – улыбнулся Копылов. – Один из тех, что входят в так называемые Зеленые острова. Это недалеко от поселка Рыбушки. Там наша лодочная база.

– Да, я знаю это место, – кивнула я. – А на чем вы добирались до поселка?

– На такси.

– Хорошо, дальше, – попросила я.

– Ну так вот… Взяли лодки, поехали на остров. Посидели хорошо, порыбачили, и это настолько понравилось Павлу, что он решил остаться там еще на один день.

– И все? Вот так просто? – прищурилась я.

– И все, – широко разведя руками, улыбнулся Копылов.

– А как же работа?

– Ну, работа, как говорится, не волк, – продолжал пытаться шутить Сергей Иванович. – Уж мы с Юрием Павловичем в состоянии потрудиться сами один день! Так что не волнуйтесь и семье его передайте, что скоро Павел Владимирович появится. Да мы и сами так сказали Маргарите Витальевне, мы разговаривали с ней.

– А если он не появится?

Копылов надул щеки и выдохнул.

– Ну почему же не появится? – с досадой спросил он.

– Вы хотя бы звонили ему? Он же взял с собой телефон!

– Звонили, но он вне зоны доступа. Ничего удивительного.

– Как Павел Владимирович себя чувствовал перед вашим отъездом?

– Совершенно нормально! – категорически заявил Копылов.

– Он не был сильно пьян?

– Нет, мы выпили в меру.

– Водка у него оставалась?

Копылов наморщил лоб.

– Да, кажется, две бутылки, – ответил он.

– Он не собирался купаться? Вдруг он утонул?

– Милая девушка! – решительно вмешался Марченко. – Вы просто нагнетаете обстановку. Ничего криминального не случилось. Я так понимаю, что это Женя переживает? Это понятно, она очень привязана к отцу. Я сейчас сам ей позвоню и скажу, чтобы она не волновалась.

– Когда обещал вернуться Павел Владимирович? – спросила я.

– Сегодня, после обеда, – пожал плечами Копылов.

– Тогда давайте договоримся так. Если он все же не появится до вечера, придется нам съездить на этот самый остров и все проверить на месте. Я поеду лично, но мне потребуется ваша помощь. Или хотя бы кого-то одного из вас – я же не знаю точного места. Вы сможете меня сопровождать и показать, где вы отдыхали? – я в упор посмотрела на Копылова.

Тот вздохнул и взглянул на Марченко.

– Сможем, конечно! – со скрытым раздражением произнес тот. – Только я думаю, что этого не понадобится.

– Дайте мне номер вашего телефона, – попросила я и достала свою трубку.

Марченко, скептически кривя губы, продиктовал мне свой номер.

– Я позвоню вечером, – сказала я, поднимаясь. – Если Павел Владимирович появится – лично, или позвонит, – сообщите мне, пожалуйста.

С этими словами я положила свою визитку на стол Копылова и вышла из кабинета. Провожало меня молчание.

* * *

– Что будем делать? – этот вопрос Марченко задал только потому, что надо было что-то сказать.

После ухода гостьи в кабинете директора фирмы «Тарус» повисло тяжелое молчание.

– Так, Юра, все нормально. Не будем нервничать.

– Слушай, а может быть, нам самим, а? – с выражением спросил Марченко, понизив голос.

– В смысле, съездить? – уточнил Копылов. – Но зачем?

– Мало ли… – поежился Марченко. – Вдруг мы и впрямь оплошали?

– Успокойся, просто семья волнуется. Это естественно.

– Ой, только не надо, а? – поморщился Марченко. – Сам ведь знаешь, что там за семейка… Та еще семейка-то!

– Юра, ты опять? – Копылов строго взглянул на своего компаньона. – Мало тебе того, что в воскресенье случилось?

Марченко вздохнул и нервно застучал авторучкой по крышке стола. Потом вскочил и заходил по кабинету.

– То есть ты считаешь, что это я виноват? – воскликнул он, поворачиваясь к Копылову.

Сергей Иванович предостерегающе поднял руки.

– Никто не виноват! – с расстановкой произнес он. – Это все случайность. Так что веди себя спокойно, как ни в чем не бывало. Если понадобится – съездим. Если ты не хочешь, я могу и сам это сделать. Все. А теперь давай работать.

– Да какая уж тут работа, – пробурчал Марченко, усаживаясь за компьютер. – Черт, ну и заразы эти японцы: придумают же игры – не оторвешься! – засмеялся он.

– Вот и поиграй, отвлекись, – посоветовал Сергей Иванович, пересаживаясь за стол Загороднева. – А я пока делами займусь…

Глава 2

Я вернулась домой как раз вовремя. То есть в тот самый момент, когда, открывая дверь своей квартиры, услышала пиликанье сотового телефона в сумке. Звонила незнакомая девушка, объявившая, что она желает переговорить со мной по очень важному делу.

– Важному для вас или для меня? – поинтересовалась я.

Я, разумеется, сразу же вспомнила настырную «девятку», провожавшую меня до «Таруса». Может быть, эта девушка – отголосок той странной погони?

После секундной паузы незнакомка робко пояснила:

– Для меня… У меня дело… важное… У меня пропал мой друг. Меня зовут Светлана, Светлана Болотникова.

Повисла пауза. Я уже хотела сама ее нарушить, как девушка продолжила:

– Я искала частного детектива, и одна из моих коллег посоветовала обратиться к вам. Я работаю бухгалтером в газовой компании.

– Вообще-то, у меня сейчас нет свободного времени, – предупредила я ее, но девушка продолжала настаивать:

– Ну пожалуйста, я вас очень прошу! Хотя бы выслушайте меня!

Я задумалась. Отказаться выслушать потенциальную клиентку было бы опрометчиво с моей стороны. Ведь уже сегодня вечером может оказаться так, что я останусь без дела, если досточтимый Павел Владимирович Загороднев благополучно вернется домой. И опять мне придется страдать и маяться от безделья.

– Ладно, можете подъехать ко мне домой, – предложила я. – Но я не обещаю, что смогу вам помочь. Продиктовать вам адрес?

– Да, конечно! – воскликнула девушка.

Я вздохнула и продиктовала ей свои координаты. Собеседница в первый раз за весь разговор оживилась и сказала, что она находится как раз где-то в районе моего дома, поэтому сумеет подойти быстро.

И действительно, я успела только включить электрический чайник и еще сделать кое-что по мелочам, как в дверь позвонили.

Я нажала на кнопку домофона и вскоре увидела стройную, достаточно высокую брюнетку. На ее лице, довольно обычном, но тем не менее привлекательном, читались следы усталости и слез.

– Вы Светлана? – уточнила я.

– Да, это я, – ответила она, нерешительно переминаясь на пороге с ноги на ногу.

Решив подбодрить ее, я улыбнулась и сделала широкий приглашающий жест.

– Пойдемте в кухню, – предложила я.

Она кивнула, уже не столь настороженно, и проследовала за мной. В кухне я сразу же поставила перед гостьей чашку фруктового чая, конфеты и печенье и попросила ее озвучить свою проблему.

– У меня пропал близкий друг, – механически помешивая ложечкой сахар в чашке, проговорила Светлана безжизненным голосом. – Я прошу вас его найти…

– А… почему вы думаете, что ваш друг пропал? – осторожно спросила я.

Светлана взглянула на меня и, увидев в моих глазах деловой интерес, быстро и просто ответила:

– Почему я так думаю? Все очень просто. Мы со Станиславом вчера должны были встретиться, но он не пришел.

– И это все? – искренне удивилась я.

– А что еще? – Светлана, похоже, удивилась еще сильнее, чем я.

Немного подумав, я задала осторожный вопрос:

– Вы живете вместе?

– Нет, мы только собираемся зажить вдвоем…

– Тогда, если честно, я не понимаю. – я откинулась на спинку стула и внимательно поглядела на свою собеседницу, отметив попутно, что, несмотря на ее заторможенность и неуверенность, впечатления неадекватности она не производит. – Он ведь пока что не должен отчитываться каждый день, – намекающе произнесла я. – Что страшного в том, что один вечер он провел с друзьями? Нехорошо, конечно, что он не предупредил вас, но, может быть, у него были на то причины? Встретил давнего приятеля, идея провести вечер вместе возникла у них спонтанно, они пошли к приятелю домой, потом выпили, не рассчитали, ну и… Забыл он про вас, уж простите его!

– Нет, вы не понимаете, – заспорила Светлана. – Такого еще ни разу не было! Если он даже задерживается где-то, то обязательно звонит и предупреждает.

«Прямо образцовый молодой человек, – подумала я, – можно только порадоваться за его подругу». Но из-за его исчезновения повода для радости у той, увы, не было.

– А вы не думали, – медленно спросила я, – может быть, у него… как бы это помягче выразиться… появился интерес на стороне?

– Нет. – Светлана замотала головой даже интенсивнее, чем это было необходимо – вероятно, для большей убедительности. – Вы знаете, женщины это чувствуют.

– Согласна, – кивнула я, не став спорить. – Но все же чувства иногда нас обманывают. И, к сожалению, не всегда поймешь, кто обманул первым: чувства или мужчина?

– Я просто уверена, что ничего такого не было, – настойчиво произнесла Светлана. – У него есть одна… поклонница на работе, он мне сам как-то об этом рассказывал. Но у него с ней чисто дружеские отношения.

«Вот как?» – отметила я про себя, вслух ничего не прокомментировав.

– А где работает ваш Станислав?

– В рекламном агентстве «Стайлинг».

– Чем он там занимается?

– Он рекламный агент, – пожала плечами Светлана.

– Да, действительно, вопрос не по делу, – согласилась я и улыбнулась, чтобы немного разрядить атмосферу. – Кем еще можно там работать? Если только не директором…

На это мое заявление Светлана даже ответила мне улыбкой, в первый раз за все время разговора.

– Хорошо, тогда следующий вопрос, – я методично продолжала расспросы. – Когда он должен был к вам прийти?

– Вчера вечером, часов в шесть-семь, точнее мы никогда не договариваемся, – ответила Светлана.

– И на его работу вы звонили?

– Да, сегодня. Два раза, больше звонить не стала, постеснялась.

– Его не было на месте?

– Не было.

– Его сотовый молчит?

– Молчит. Но он не отключен.

– Как фамилия Станислава?

– Неделин…

Я поймала себя на мысли, что вопросы задаю сухо и кратко, но для этого имелась причина: я пыталась прощупать почву и найти повод для начала расследования. К сожалению, пока он не проявлялся. А точнее, наверное, к счастью.

– Где он живет?

– Там его нет, я уже съездила к нему, – тусклым голосом ответила Светлана.

– А, скажем, у родителей?

– Родителей у него нет, они погибли два года тому назад, – вздохнула Светлана. – Станислав мне рассказывал об этом… У него никого не было, кроме меня.

Голос ее стал еще печальнее.

– Может, он у приятелей заночевал? Или на работе что-нибудь отмечали, вот он и отсыпается?

Светлана лишь покачала головой. Наклонилась ко мне поближе и, стараясь убедить меня в том, что дело действительно серьезное, доверительно сообщила:

– Мы собирались пожениться!

Я в ответ пробарабанила по столу пальцами нечто, напоминающее марш Мендельсона. Мне предстояло не очень приятное дело: я вынуждена была отказать этой девушке, хотя и очень ей сочувствовала. Но у меня имелись веские основания для отказа: во-первых, я не верила в серьезность беспокойства Светланы, я не услышала в ее рассказе ничего такого, что могло бы навести меня на мысль, что в исчезновении ее жениха кроется нечто криминальное. А во-вторых, я уже взялась за одно дело – об исчезновении господина Павла Загороднева. Которое, несмотря на оптимистичные заверения его коллег, никак нельзя было считать ясным и тем более законченным. Вести два дела одновременно – занятие, мягко говоря, напряжное. Если бы они хоть были связаны между собой, но и этого не наблюдалось. А значит, придется отказать ей. Вежливо, но решительно. Поэтому я вздохнула и сказала:

– Простите, Светлана, но я не вижу причин для беспокойства. Думаю, вы просто слишком любите своего жениха. И это хорошо! – поспешила добавить я, видя, что Светлана пытается с жаром что-то сказать. – Но… Вы слишком уж все преувеличиваете. Скорее всего, ваш жених скоро появится.

– А если нет? – воскликнула Светлана, с надеждой глядя на меня.

– Ну, а если нет, и при этом появятся основания заподозрить что-то нехорошее, вы всегда можете обратиться ко мне повторно, – ободряюще улыбнулась я. – Вы знаете мой телефон и адрес, и если что – милости прошу!

«Если такое и произойдет, то дело с Загородневым я уже завершу и буду свободна», – мелькнула у меня мысль, но вслух я не стала ее высказывать.

– Значит, вы меня отфутболиваете… – медленно протянула Светлана, глядя мне прямо в глаза.

Мне не очень-то был приятен этот полный упрека взгляд, но жизненный опыт и особенности профессии выработали у меня устойчивость к подобным психологическим нюансам.

– Мне жаль, – развела я руками. – Но ваша проблема может решиться и без моего участия.

Светлана только вздохнула и молча прошла в коридор. Так же молча обулась и вышла.

– Прощайте, – бросила она мне через плечо.

– До свидания, – ответила я.

Смотря в спину удалявшейся Светлане из окна своей квартиры, я думала, что бегство перед самой свадьбой – не такая уж редкость для мужчин. Может, он осознал, что погорячился, что еще неплохо бы ему погулять, заработать денег, в конце концов! А может быть, и правда нашел себе новую подружку и решил, что она лучше прежней… А может, он просто закрутился с делами. Какие еще проблемы могут возникнуть у молодого парня, работающего рекламным агентом?

И все-таки на душе у меня было не очень хорошо. Прямо-таки даже муторно. И я чувствовала, что это не только от жалости к Светлане Болотниковой. Вздохнув, я достала мешочек с гадальными костями и рассыпала их на подоконнике.

13+30+8 – «Внимание! Рядом неизбежное горе, и оно не заставит себя долго ждать».

* * *

Мне не понравилось, как прошел день. Вроде бы я и выполнила все намеченное, но… Остался некий неприятный осадок. И я, как человек, опирающийся на анализ и логику, не могла не понимать, что для этого осадка имеются реальные причины. Во-первых, та слежка за мной: таинственную «девятку» я ведь не выдумала. Но эта слежка ничем не продолжилась, что было само по себе странно. Во-вторых, я почти ничего не прояснила в фирме «Тарус», кроме того, что оба заместителя пропавшего Загороднева нервничают. Это могло говорить как о том, что они не в курсе произошедшего с их шефом, так и об обратном. А мне требовались факты. Ну, и третье – предсказание костей. И хотя многие сочли бы мое беспокойство по этому поводу надуманным, я была уверена в обратном: слишком долгое время я общаюсь со своими двенадцатигранными помощниками, и еще не было случая, чтобы они меня подвели. Просто нужно научиться правильно истолковывать их предсказания.

Погрузившись в раздумья, я решила, что теперь следовало бы прощупать фирму «Тарус», раздобыть сведения о ней из некоего третьего источника. Для получения информации по этому вопросу мне потребуется помощь того самого источника. Мысленно прокрутив в голове все подходящие на эту роль кандидатуры, я остановилась на одной: человек этот обладал достаточными полномочиями, чтобы выяснить интересующие меня подробности, а также он хорошо ко мне относился, чтобы охотно согласиться мне помочь. И этим человеком был не кто иной, как подполковник Андрей Александрович Мельников.

Мельников был моим старым приятелем, с которым я сдружилась еще со времен работы в прокуратуре. С той поры прошло немало лет, и некогда молодой и подтянутый старший лейтенант Андрюха превратился в солидного подполковника убойного отдела Кировского РУВД – Андрея Александровича Мельникова. С выросшим недавно животиком, округлившимся лицом и появившейся в его манерах вальяжностью. Тем не менее он сохранил дружеское расположение ко мне и готовность оказать мне услугу. К тому же Андрей наверняка помнил о том, что своими погонами он во многом обязан мне: мы вместе раскрыли не одно дело, и если мне доставался лишь денежный гонорар от клиентов, то Мельникову – все лавры: отчет о раскрытом преступлении перед начальством, похвала и слава.

День близился к концу, и я набрала домашний номер Андрея. Мельников был женат, но долгие приятельские отношения позволяли мне не опасаться ревнивых вопросов со стороны его супруги, с которой я была знакома. Однако супруга сообщила мне, что Андрей еще на службе. Поблагодарив ее, я набрала его рабочий номер.

– Да, – голос Мельникова звучал устало.

– Привет, Андрюша, привет, дорогой, – заговорила я. – Как дела?

– А, Таня, привет, – небрежно ответил Мельников, пыхтя и отдуваясь. – Жара замучила, вот мечтаю, как только с работы приду – сразу под душ. М-да! А ты как?

– Жара мне тоже надоела, дома спасаюсь сплит-системой.

– Ну, тебе-то хорошо! А нас, знаешь ли, кондиционерами не балуют. И душем – тоже. Никого, Таня, не интересуют наши человеческие проблемы, всех лишь сухие цифры интересуют, статистика, график раскрываемости… А то, что в такое пекло он вниз ползет из-за человеческого фактора, – никого не волнует! Никто не думает, что для повышения раскрываемости нужны комфортные условия для сотрудников. Элементарные вещи не предусмотрены! М-да… Далеко нам еще до цивилизованного Запада, ох, далеко!

– Очень тебе сочувствую. Надеюсь, что, когда ты станешь генералом, ситуация изменится, – решила я польстить Мельникову. Жаловаться на начальство и администрацию у него в последнее время вошло в привычку, причем чаще он это делал без оснований. Чем больше Мельников получал подарков от судьбы, тем серьезнее он жаловался. Так уж, видимо, устроен человек: с повышением уровня жизни повышаются и его претензии…

– Я не доживу до такого, – притворно вздохнул Мельников. – У меня работа нервная. А тебе-то отчего неймется в такую жару? Ладно, я человек подневольный, а ты-то? Взяла бы да махнула на недельку куда-нибудь, хоть вон на Волгу!

– Спасибо, у меня клиент один как раз махнул – третий день не возвращается, – усмехнулась я.

– Да? – довольно-таки безразлично спросил Мельников. – Ну, а я-то при чем?

– При том, что человек этот возглавляет некую фирму «Тарус», торгующую оргтехникой. И ездил он отдыхать вместе со своими компаньонами. Ребята мне показались несколько мутными, но это может оказаться моим чисто субъективным впечатлением. А мне бы хотелось фактов. Одним словом, я была бы весьма признательна, если ты раздобудешь досье на эту фирму.

– Прямо сейчас? – поинтересовался Мельников, и по его тону я поняла, что ему совсем не хочется заниматься моей просьбой, а возмечталось ему отложить ее выполнение до лучших времен. До осени, например.

– Очень желательно, – коротко ответила я.

– Ох-хо-хо, – тяжело вздохнул Мельников. – Никто меня не жалеет и не понимает! Даже старые друзья. Ведь только что я тебе рассказал, как мне тут трудно приходится, что я мечтаю о прохладном душе, что дома я должен был быть уже полчаса назад и задержался лишь по служебным делам… Думал, вызову хотя бы твое сочувствие, а ты! А ведь я уже человек пожилой, меня болезни одолевают… Давление у меня скачет, одышка…

– Одышка у тебя от лишнего веса, – не удержалась я, чтобы не подколоть Мельникова, который в последнее время действительно начал расплываться. – Работа сидячая.

– Какая сидячая?! – я прямо-таки увидела, как Мельников аж подпрыгнул в своем кресле. – Да ты знаешь, сколько мне приходится мотаться?! Оставь все на совести подчиненных – ни черта ведь не сделают! Да ведь и не только одышка! Нервы шалят, желудок опять же сразу реагирует… Ты знаешь, что все болезни – от нервов?

– Ладно-ладно, – с улыбкой перебила я Мельникова, который был вполне способен еще долго стенать и перечислять длинный список своих заболеваний, как реальных, так и мнимых, а дело так бы и зависло. – Ты у нас еще ого-го какой орел! Кого попало ведь не наградят подполковничьими погонами, а, Андрей?

Мельников молчал и лишь сопел. Я чувствовала, что его раздирают противоречивые чувства: с одной стороны, ему было приятно, что его считают орлом, а с другой – ну очень уж ему хотелось домой!

– Или, если тебе это уж совсем невмоготу, – поручи кому-то из своих сотрудников меня принять. Дежурному, например, – предложила я, сжалившись над Мельниковым.

– Ай, ладно! – с досадой ответил он. – Я тебе уже говорил о своих подчиненных – ничего им поручить нельзя, лично не проверив. Так что подъезжай. Но имей в виду, Таня: я жду тебя ровно пятнадцать минут, после чего отбываю домой не просто с чистой совестью, а с кристально чистой. Поскольку и так торчу здесь уже сверх отведенного мне рабочего времени!

– Я уже лечу! – прокричала я в трубку. – Спасибо, Андрей!

– Давай, – буркнул подполковник и отключил связь.

В Кировском РУВД я была даже раньше оговоренного Мельниковым срока: минут через восемь, благо дорога от моего дома до его работы была короткой. К моей радости, Андрей Мельников, уже в гражданской одежде, шествовал мне навстречу мимо сидевшего в стеклянной кабинке дежурного.

Молоденький сержант, увидев Андрея Александровича, вытянулся, как и подобало ему по должности. Мельников кивнул ему и небрежно бросил:

– Пропусти, это ко мне.

Я прошла через турникет, и Мельников, поприветствовав меня еще раз, двинулся по длинному коридору в кабинет службы информации. Я – за ним. Войдя туда, Андрей велел парню, сидевшему за компьютером:

– Сережа, уступи даме место.

Молодой лейтенант сразу же оторвался от компьютера и встал. Подвинув мне кресло, он любезно, с улыбкой, произнес:

– Пожалуйста, вам помочь?

– Набери все, что есть по фирме «Тарус», – за меня ответил Мельников, стоя за моей спиной.

Лейтенант быстренько пощелкал мышью и вскоре открыл нужный файл. Ознакомившись с ним, я не могла скрыть своего разочарования: ничего! Вернее, там было лишь несколько строк, типа: «нелегальным бизнесом не занимается, фирма, надежная во всех отношениях».

– Андрей, и это все? – спросила я.

– А что ты там хотела увидеть: убили десять человек, живыми закопали пятнадцать? – хмыкнул подполковник. – «Тарус» делает деньги другими методами.

– Какими? – заинтересовалась я.

– Разными. Но не такими, которые могли бы нас заинтересовать, – как мне показалось, с некоторым сожалением ответил Андрей. – Мы их проверяли, все чисто. Так что… Пока у нас к этой фирме никаких претензий.

– Фирма «Тарус»? – вдруг заинтересовался лейтенантик. – А у меня там друг работает – консультантом. Говорит, хорошая фирма. Особенно сейчас, поднялись они здорово и еще выше прут. Платят там хорошо, зарплату не задерживают… – мечтательно проговорил он, но, поймав неодобрительный взгляд Мельникова, спохватился и добавил: – Но мне моя работа нравится! И я ее менять не собираюсь!

– И это правильно, – сухо сказал подполковник.

Чуть понизив голос, Сережа продолжил:

– Ходят слухи, правда, что у них были небольшие проблемы с конкурентами: «Тарус» у них договор перехватил, с япошками.

– А что за конкуренты? – я решила получить максимум информации, если уж появилась такая возможность.

– ЗАО «Плазма», – ответил словоохотливый Сережа. – Тоже довольно крупная фирма, работает в том же секторе рынка, но не тот размах. Я консультировался, мне посоветовали в «Тарус» обратиться, я туда и пошел. Кстати, нисколько об этом не жалею.

Я кивнула ему в знак благодарности.

– Ну что, утолила свое любопытство? – спросил Мельников, которому не терпелось покинуть душное помещение.

– Еще один вопрос, – попросила я его и обратилась к Сергею: – Можно еще и данные на «Плазму» посмотреть? Где находится, как зовут генерального директора, ну, и все остальное.

Сережа вновь пощелкал мышью, и вскоре я уже записывала в свой блокнот адрес фирмы, а также данные на ее основных сотрудников.

– Ну? – Мельников нетерпеливо поглядел на меня.

– Вроде все, – пожала я плечами.

– Тогда пошли. – и Мельников решительно повел меня к двери.

Довольный нашим уходом, Сережа сел к компьютеру и зачем-то начал его перезагружать. А Мельников неожиданно проводил меня не к выходу из здания, а в свой кабинет. И как только закрылась дверь, он сказал:

– Вот, мне тут свежие сводки за день принесли, можно взглянуть. Как, говоришь, фамилия твоего потеряшки?

– Загороднев Павел Владимирович, – ответила я, и Мельников, кивнув, начал перелистывать сводки.

– Нет… нет… не похоже, вряд ли… – бормотал он, разворачивая перед собой длиннющий лист бумаги, словно папирусный свиток. – Ну вот, – наконец-то доложил он, – нет тут твоего Загороднева. Рада?

– Не знаю, – честно призналась я.

Подполковник отложил свиток, и я взяла его в руки. Быстро просмотрев весь список происшествий, я убедилась в том, что Мельников прав. Ничего похожего на дело Загороднева.

– Ты сама-то была там? – поинтересовался Мельников. – На острове этом?

– Нет, но собираюсь. Вместе с его коллегами, – сказала я.

– Ну и отлично! – преувеличенно весело сказал Андрей. – Завтра все и выяснишь. Сидит там, поди, живой и здоровый… У него водка осталась?

– Да, две бутылки, – машинально ответила я.

– Ну вот видишь! – еще больше развеселился Андрей. – Что еще мужику надо? Да я бы на его месте вообще здесь не появлялся!

– Как измельчали мужчины, если все, что им надо, – это бутылка водки, – вздохнула я.

– Две! – подняв палец, уточнил Мельников. – Ну, а если серьезно, нечего тебе переживать. Завтра все выяснится. Потерпи.

Мне оставалось лишь развести руками и поблагодарить Андрея за помощь. Мельников запер кабинет, и мы вместе вышли на улицу, где каждый сел в свою машину.

– Если что-то новое появится, я тебе позвоню, – пообещал мне Андрей на прощание, и я, кивнув, отправилась домой.

* * *

Когда я приехала, был уже поздний вечер. Жара за окном немного спáла, и я даже сподобилась приготовить себе омлет из двух яиц, правда, не на плите, а в микроволновке. Жара жарой, а обед, как говорится, по расписанию. А у меня это расписание во время расследований и так летело в тартарары.

Поужинав, я позвонила Жене Загородневой и выяснила, что отец ее дома так и не появился. Я подытожила все, что узнала. Вроде бы никакой тревожной информации пока нет. Кроме предсказания костей, которое не шло у меня из головы. Фирма «Тарус», похоже, чиста. Решив, что, если завтра следов Загороднева на острове не обнаружится, я все-таки встречусь с Маргаритой Витальевной, а также, если понадобится, пообщаюсь с руководством фирмы «Плазма», я набрала номер Марченко, чтобы договориться насчет завтрашней поездки на остров.

– Юрий Павлович, Павел Владимирович не звонил? – с ходу спросила я.

– Нет, – коротко ответил Марченко.

– Так что, мы завтра утром едем? – уточнила я.

– Да не нужно, мы уже туда съездили, – огорошил меня Юрий Павлович.

– Как съездили?! Когда?! – спросила я.

– Да сегодня и съездили, только что вернулись. На машине-то недолго, потом – на лодке…

– И что?! – воскликнула я.

– Там… Никого нет, – поведал мне Юрий Павлович.

– Ничего себе! А лодка? На которой вы туда в первый раз поплыли?

– И лодки нет! – усталым голосом сказал он.

– Но вы хоть понимаете, что это означает?!

– Татьяна Александровна, я очень устал, – вежливо, но со скрытым раздражением произнес замдиректора по финансам. – Я сам позвоню Маргарите и все ей скажу. Надеюсь, что Павел все-таки появится дома, что он просто уехал с острова, и мы разминулись. Всего хорошего.

И я услышала короткие гудки, после чего просто не могла усидеть на месте.

Ничего себе! Значит, никаких следов? Но почему Марченко и Копылов поехали без меня? Не хотели, чтобы я увидела… что-то? Что? Не успели замести следы? Но что это означает? Что они убили своего шефа?

Я быстро ходила по комнате туда-сюда, пытаясь успокоиться и решить, что делать дальше. Придя наконец к выводу, что завтра я сама наведаюсь на остров, а также сообщу Мельникову об исчезновении Загороднева, я все-таки отправилась спать. Но сон мой был неспокойным: я то и дело просыпалась, то ли от духоты, то ли от мрачных мыслей. Ворочалась с боку на бок, вставала, чтобы выпить сока, и лишь под утро с грехом пополам провалилась наконец в сон…

Но внезапно затрезвонивший телефон разрушил мне все мечты о покое.

Взяв трубку, как мне показалось, в ту же минуту, как телефон зазвонил, я, однако, услышала только короткие гудки. Выругавшись в адрес этого неизвестного, я собралась снова заснуть, но через минуту мне пришлось открыть глаза из-за нового звонка.

Бросив взгляд на настенные часы, я с удивлением обнаружила, что уже девять тридцать утра. Быстренько взяв себя в руки, я нажала на кнопку соединения и услышала голос Мельникова. На сей раз мой старый друг был бодр и свеж.

– Привет, я тебя не разбудил? – осведомился подполковник.

– Разбудил, но это совершенно не важно, – ответила я. – Что, новости есть?

– Для тебя – есть! – несколько загадочно, но вместе с тем радостно ответствовал Мельников.

– Какие? – тут же насторожилась я.

– Труп, – коротко ответил Мельников.

– Труп? – невольно переспросила я. – Чей? И почему ты так радуешься?

– Радуюсь я за тебя! Ты вчера мне говорила, что директор «Таруса» затерялся на волжских берегах? А у нас – не просто труп, а утопленник! Причем, возможно, кто-то постарался, чтобы он таковым стал.

Я так и села на постели. Какой уж тут сон! Впрочем, судя по голосу Мельникова, это были еще далеко не все новости.

– Но это еще не все, – слово в слово подтвердил он мои мысли. – На всякий случай я позвонил жене Загороднева… опознание надо было провести.

– Ну и…

– И она его опознала, – выдохнул Андрей. – Но я думаю, прежде чем делать какие-либо выводы, ты должна сама посмотреть на этого директора. Подъедешь?

– Угу, – без всякого энтузиазма ответила я и, отключившись, побрела в ванную.

Посещение морга с утра не входило в список моих любимых занятий. Но я успокоила себя следующей мыслью: если бы предложение посетить это заведение поступило вчера вечером, мне было бы еще сложнее настроиться на него. И вообще, главным для меня всегда было дело, а к таким неприятным (по-человечески) моментам я давно, в общем-то, привыкла относиться философски. Никуда не денешься, трупы, как детали деятельности людей, расследующих различный криминал, – обычное дело…

Но настроение мое было все же отнюдь не лирическим, когда я подъехала примерно через час к городскому моргу. Подполковник Мельников уже нетерпеливо маячил перед замшелым входом этого скорбного заведения и покуривал. Рядом стояла его служебная машина.

– Не могу сказать, что рада тебя видеть, – призналась я.

– Почему? – искренне удивился подполковник.

– Пейзаж, знаешь ли, не располагает.

– Ты же сама ждала новостей, – пожал плечами Андрей. – Теперь хотя бы какая-то ясность появилась. Ну что, идем? Только предупреждаю сразу: твой оптимизм может еще больше поугаснуть. Вид у нашего утопленничка еще тот.

– Ладно, мне не привыкать, – со вздохом махнула я рукой, но Мельников все же поддержал меня под локоть.

Мы прошли по коридорам, выложенным плиткой. Впереди нас шествовал служитель – старенький, сухонький, похожий на гриб сморчок. Вскоре мы вышли в большую комнату. Вид вокруг и впрямь был, мягко говоря, совсем не живописный. Ряд каталок, накрытых серыми простынями, светло-зеленые стены, холодок, вызывающий весьма мрачные ассоциации… И даже попав сюда прямо с уличной жары, я не ощущала приятности этого холода. Но это было далеко не первое мое посещение морга, поэтому я прекрасно отдавала себе отчет в том, что меня здесь ждет, и была готова к этому. Однако увиденное заставило меня невольно отшатнуться и подавить вдох, когда служитель подвел нас к одному из столов и откинул простыню…

Лицо утопленника выглядело ужасно. Точнее, лица, можно сказать, просто не было совсем. Тело было распухшим и безобразным.

– Что у него с лицом? – безо всяких эмоций поинтересовалась я, сглотнув слюну.

– Рыбы объели, – коротко пояснил Мельников.

– А с телом?

– Эксперты не исключают того, что перед тем, как он утонул, его сильно избили. Хотя это и спорно. Очень сложно что-либо утверждать.

– Да его и опознать-то нельзя! – воскликнула я. – Никак. Ни по каким признакам!

– А жена опознала, – хмуро сказал Мельников.

– И как же она это сделала?

– Сослалась на какие-то особые приметы. Прижала платок к глазам, прослезилась… Ну, словом, все остальное как обычно.

– Какие же тут могут быть особые приметы? – я заставила себя повернуться и еще раз взглянуть на труп.

Андрей вместо ответа только развел руками.

– Когда она его опознала?

– Совсем недавно укатила. Его выловили на утренней зорьке рыбаки из Рыбушек. Как раз неподалеку от того места, где отдыхала вся компания. Перепугались, но позвонили нам. Я не успел на планерку подъехать, и тут – такая новость. А мы с тобой только вчера говорили о том, что твой Загороднев пропал на Зеленом острове. Вот я и распорядился вызвать вдовушку, нарушить, так сказать, ее утренний сладкий сон…

– И как она тебе показалась?

Мельников скептически скривил губы и сказал:

– Ну… Ахнула, конечно. Почти сразу отошла от трупа. Ну, сама понимаешь – зрелище-то не для слабонервных. Нашатырь пришлось ей предложить, но она отказалась. Поскорее на воздух попросилась. Я ее показания оформил да и отпустил ее с миром. Дело-то ясное!

– А вот мне кажется, что вовсе оно не ясное! – возразила я. – Сам говоришь, что она пробыла у трупа совсем недолго! Несколько секунд, так?

Мельников осторожно кивнул.

– Вот видишь! – воскликнула я. – А труп-то – вон какой… разложившийся! Его час разглядывай – и то ничего не определишь! И потом, почему она так легко решила записать своего мужа в мертвецы? Обычно ведь родственники отказываются поверить в смерть близкого человека, рыдают, кричат, что это не он, даже когда все однозначно видно! Ты сам знаешь, сто раз же присутствовал на опознании!

Мельников недовольно хмурил брови, но молчал.

– Ты что от меня-то хочешь? – наконец мрачно осведомился он. – Чтобы я уголовное дело открыл? Так у меня нет оснований для этого! И, поверь, желания – тоже! Мужик исчез на острове! Он остался там один! К тому же был выпивши. И я не могу никого обвинить в его убийстве, поскольку никаких доказательств нет! Даже если его грохнули его компаньоны, то это никак не объясняет поведения вдовы! Или ты думаешь, что она с ними в сговоре? Ладно, им, допустим, это из-за денег выгодно, из-за власти там – понятно. А ей-то какая выгода?

– Не знаю, – сухо ответила я. – Но непременно постараюсь это выяснить. По утверждению дочери Загородневых, ее родители жили не очень-то хорошо.

– Ох, Таня, покажи мне такие семьи, где супруги живут очень хорошо! – со вздохом произнес Мельников. – Пересчитай, по-честному, сколько семей подобных наберется? Процентов тридцать? И то вряд ли!

– А твоя семья, интересно, в какую процентную часть попадает? – поехидничала я.

– У меня образцовая семья! – парировал мой выпад Мельников, подняв указательный палец. – Таких мало. Можно сказать, единицы! Да и то… Скажу тебе по секрету: думаешь, мы никогда с женой не ссоримся?

– Ты сам неоднократно декларировал, что никогда бы не хотел развестись со своей женой, – буркнула я.

– Да, только это как в анекдоте: развестись – никогда, зарезать – да, – засмеялся Мельников.

– Думаю, что твоя жена вряд ли столь же радостно записала бы тебя в покойники! – не выдержав, сказала я. – Прости, ради бога, не про вас будь сказано.

Мельников посерьезнел.

– Не обижайся, Таня, – произнес он. – Хочешь откровенно? Я думаю, все произошло примерно так: друзья на острове выпили хорошенько и полезли купаться. Пьяному-то море по колено! Ну, двое вылезли, а третий… Сама знаешь, сколько у нас на Волге летом по этому самому делу народу тонет! А если не знаешь, я тебе могу статистику показать – так ты ахнешь! А те двое, поняв, что случилось, перетрухнули до смерти да и свалили поскорее, от греха подальше. А тут уже сочинили историю: дескать, ничего не знаем, уехали, оставили шефа живым-здоровым, так что к нам никаких претензий.

– А лодка Загороднева где? Вещи его где?

– Ну откуда я знаю, где лодка! – раздраженно отмахнулся Мельников. – Течением отнесло!

– Отчего наступила смерть?

– Пока не установлено.

Я со значением посмотрела на Мельникова.

– И что, ты даже не собираешься проверять показания этих компаньонов? – спросила я.

– Обязательно собираюсь! – кивнул Мельников. – Хотя проверить все это будет трудно. Я уже распорядился их вызвать.

– Хорошо, если все было так, как ты предполагаешь, откуда тогда у него следы от побоев? – не согласилась я с версией Мельникова.

– А кто тебе сказал, что это именно следы от побоев? – развел руками подполковник, которому, что уж греха таить, очень хотелось, чтобы это дело оказалось несчастным случаем. – Заметь, я тебе говорил – пред-по-ло-жи-тель-но! Даже эксперты не могут точно ничего утверждать! А что труп в таком состоянии – ничего удивительного! Жара-то вон какая стоит!

– Но он пробыл в воде совсем недолго! Всего лишь с вечера воскресенья до утра вторника!

– Это уже немало! – возразил мне Мельников. – И потом, может быть, не с воскресенья, а с субботы. Может, все еще в субботу произошло, откуда ты знаешь?

– Тогда бы его друзья и вернулись в субботу! – заспорила я. – На их глазах утонул их друг, а они остались спокойно пьянствовать до воскресенья? Да они протрезвели бы моментально! Они же все-таки нормальные люди. Не забулдыги какие-нибудь, у которых все моральные принципы давно атрофировались!

– Может, они подозрения от себя отвести хотели, – в сторону буркнул Мельников.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – скептически спросила я.

Мельников только вздохнул.

– Подождем еще результатов. Сегодня вскрытие проведут, причину смерти установят точно, – примирительно сказал он.

– Подождем, – вздохнула в ответ я. – Только я все равно сидеть сложа руки не буду. Теперь мне просто необходимо лично наведаться к Маргарите Витальевне Загородневой.

– Тебя подвезти? – предложил Андрей.

– Спасибо, у меня, вообще-то, своя машина, – заметила я. – Кстати, когда похороны?

– Завтра, – ответил Мельников. – Завтра супруга должна его забрать, прямо отсюда.

– Что-то очень уж скоренько, – заметила я.

Расстались мы с Мельниковым быстро и скомканно. Разговаривать нам обоим больше не хотелось.

Глава 3

Отбросив все условности, я прямиком отправилась к Загородневым, чей адрес был мне известен от Жени. Семья бизнесмена проживала в новом доме, принадлежавшем к элитным зданиям города и снабженном домофоном и консьержем.

Я не стала общаться с загородневой по домофону. Мне не нужны были ответы, заготовленные заранее, хотя бы и за пару минут, мне нужна была естественная реакция. И я решила действовать через консьержа, смело и прямо.

Консьерж, мужчина средних лет, в униформе, сидел в холле за полированным столом и читал газету, отложенную им при моем появлении. Я уверенной походкой подошла к нему и, достав из кармана удостоверение частного детектива, но не поднося его близко к его лицу, отчеканила:

– В девяносто вторую, к Загородневым, по поводу похорон.

Расчет мой оказался верным: консьерж уже был в курсе, что в их доме готовятся к похоронам, ведь они должны были состояться уже завтра. Наверняка вдовушка уже озаботилась покупкой гроба и остальных погребальных аксессуаров. Моя догадка подтвердилась.

– Ну да, ну да, – понимающе протянул консьерж и добавил: – Третий этаж. Проходите.

Я прошла к лифту, поднялась и подошла к двери девяносто второй квартиры.

Дверь открылась сразу, как только я нажала на кнопку звонка.

– Входите, вы из похоронного бюро? – спросила меня пышногрудая платиновая блондинка лет сорока с небольшим, со стильной стрижкой – кокетливые завитки волос спадали на ее розовые, словно налитые щеки. Умело наложенный макияж делал женщину моложе ее лет. Женщина была в коротком светлом платье, открывавшем ее гладкие полноватые ноги до колен. Я подумала, что это наверняка и есть Маргарита Витальевна Загороднева. Выглядела она довольно-таки нарядно, и тон ее был скорее деловым, а вовсе не траурным. Одним словом, Маргарита Витальевна (если, конечно, это была она) совсем не походила на убитую горем вдову.

Тут женщина вгляделась в меня более пристально, и что-то в ее лице изменилось… Причем изменилось так, что я поняла – она меня узнала! Узнала… Странность, однако, заключалась в том, что я-то Загородневу видела впервые – я могла поручиться за это, у меня стопроцентная память на лица! Признаться, это открытие повергло меня в некоторую растерянность, которую я старательно попыталась ей не выдать.

– Вы кто? – резко спросила Маргарита Витальевна, и в голосе ее прозвучала настороженность.

– Меня зовут Татьяна, и мне надо с вами поговорить, – честно призналась я, поскольку и дальше врать, что я – якобы из похоронного бюро, было бы бессмысленно.

– Вы из милиции? – голос Маргариты Витальевны стал резким, сухим.

– Нет, я частный детектив, – не стала я лукавить, ибо сочла, что это самая разумная в сложившейся ситуации позиция. – Меня наняла ваша дочь, чтобы я нашла ее отца.

– Женя вас наняла? – женщина поиграла бровями и презрительно надула губы. – Да Женя ребенок еще!

И она насмешливо уставилась на меня, уперев руки в бока и пытаясь окинуть меня взглядом с головы до ног. Это, правда, ей удалось плохо, ибо я была выше женщины минимум сантиметров на пять, а высокие каблуки моих босоножек также усиливали разницу между нами.

– И что же, вы нашли ее отца? – с вызовом поинтересовалась Загороднева, не скрывая неприязни в голосе.

– Пока еще нет, – просто и честно ответила я.

– Я могу вам помочь, девушка, – с сарказмом произнесла Маргарита Витальевна. – Интересно получается – частный детектив не в состоянии решить этот вопрос! Или вы нарочно тянете резину, чтобы заполучить с моей наивной дочери побольше денег?

Мне не понравился надменный, с ехидцей тон собеседницы, не нравились мне и ее манеры, и я ясно почувствовала, что разговора у нас с ней не получится. Но прощаться с нею пока что тоже не время, мне необходимо было составить абсолютно полное впечатление обо всем происходящем и получить побольше информации.

– И где же он? – перебила я, не реагируя на провокационные вопросы Загородневой.

– В морге, – ответила Загороднева, с нескрываемым превосходством глядя на меня.

– Вы уверены?

– Что вы себе позволяете! – вскинулась Загороднева. – Я только что была на опознании!

– И опознали?

– Конечно, – пожала она полными плечами.

– Простите, а по каким приметам? – Загороднева буквально раздулась от возмущения, как лягушка, но я вежливо спросила: – Может быть, вы все-таки позволите мне пройти, и мы сможем поговорить нормально?

После пятисекундной заминки Маргарита Витальевна – ей явно не хотелось публичного скандала на площадке – все же отошла в сторонку, сделав жест рукой в сторону комнатной двери.

– Прошу. Но предупреждаю, что смогу вам уделить совсем немного времени – у меня куча дел! Я потеряла мужа, вы должны это понять!

Я сдержанно кивнула и прошла в гостиную, краем глаза оценив обстановку квартиры. Она была явно не дешевой. С одной стороны стена была полукруглой и состояла – почти вся – из огромных окон. Мебели было мало, но сразу бросалось в глаза, что стóит она прилично. Правда, на мой взгляд, комнате не хватало уюта, словно бы ее не касались заботливые женские руки.

– Я не люблю заниматься домом, – как бы читая мои мысли, сказала Загороднева, и тон ее слегка смягчился. – Квартиру обставлял Павел.

– Давно вы переехали сюда?

– Года три тому назад, – ответила Маргарита Витальевна. – А до этого мы жили в обычной «двушке», на Астраханской. Вы думаете, мы живем так шикарно уже давно? Это в последнее время они там, на фирме, раскрутились и пошли в гору. А до этого была обычная контора. Начинали-то с отдела в универмаге!

– А почему же они так быстро пошли в гору? – полюбопытствовала я.

– Работали много, – поджав губы, ответила Загороднева. – Павел, бывало, и ночевал в офисе. Хотя дела мужа меня мало интересовали, мне и своих хватает.

– Вы работаете?

– В банке «РОСТ», знаете такой? Самый надежный, между прочим! Рекомендую.

– Спасибо, – улыбнулась я, радуясь, что Загороднева заговорила почти нормальным тоном. И, пока он не сменился, я поспешила вернуться к исходной теме беседы: – Так мы не закончили… Как же вам удалось опознать труп, Маргарита Витальевна? Я тоже была в морге и думаю, что на вашем месте я не смогла бы этого сделать.

– Но вы же не являетесь его женой, – с намеком проговорила Загороднева и снисходительно посмотрела на меня. – Я знаю то, чего не может знать никто другой. Я вам говорю! – произнесла она со значением. – Это мой муж.

– Понятно. – Я не стала углубляться в эту тему, поняв, что ничего по этому вопросу мне Загороднева больше не скажет. – Вы хорошо знакомы с его друзьями? С теми, с кем он поехал на остров?

– С Юркой и Серегой-то? – уточнила Маргарита Витальевна. – Конечно! Это его давние друзья, они еще на нашей свадьбе гуляли. Юра вообще свидетелем был.

– У них были хорошие отношения?

– Отличные! – пожала плечами Маргарита Витальевна. – Они же вместе работали, такой бизнес отгрохали! Разве они добились бы такого успеха, если бы между ними терки начались?

– Наверное, вы правы, – задумчиво сказала я. – Скажите, какие у вас отношения были с мужем?

Маргарита Витальевна с недоумением прищурилась.

– Нормальные! – сухо отрезала она. – А почему они должны быть плохими?

– Нет, я просто предположила…

Маргарита Витальевна чуть прикусила губу, о чем-то задумавшись, и через минуту спросила:

– Вам кто-то сказал что-нибудь… такое?

– Слухами земля полнится, – уклончиво ответила я.

– Вы бы, девушка, слухам не очень-то доверяли, – ставший чуть более дружелюбным тон вдовы «охладился» весьма заметно. – Детектив все-таки!

– У вашего мужа не было любовницы? – неожиданно сменила я тему, в упор посмотрев на Загородневу.

Румяное лицо ее пошло красными пятнами.

– Вот что, милочка, шли бы вы отсюда! – отчеканила она. – Я и так уделила вам слишком много своего времени и внимания. Я впустила вас в свой дом, а вы ведете себя… неприлично!

– Извините меня, пожалуйста, но ничего неприличного в моем поведении нет, – с максимальной вежливостью ответила я. – Обычные в таких случаях вопросы, вы же сами отметили, что я детектив. Вам их наверняка зададут и в милиции.

По лицу Маргариты Витальевны было видно, что общение с милицией не входило в ее планы. Она нахмурилась и сказала:

– Одним словом, до свидания.

– Еще одну минуточку, – попросила я. – Могу я видеть Женю?

– Нет! – уже не сдерживаясь, почти выкрикнула Загороднева, и лицо ее стало совсем красным. – Ее нет дома!

Я поняла, что это правда.

– А вы уверены, что ваш муж просто утонул в Волге, а ему не помог кто-то это сделать? – упрямо продолжала я.

– Уверена, – решительно произнесла Маргарита Витальевна, раздраженно смахивая пухлой ладонью пыль с телевизора. – И вообще… В ваших услугах мы не нуждаемся!

– Вообще-то, меня наняла ваша дочь, – напомнила я.

– А это все равно что я! – повысила голос Загороднева. – Я за нее отвечаю! К тому же платит она вам не из своего кармана!

– Но и не из вашего! – холодно отрезала я и прошла к выходу.

Выйдя из лифта, я прямиком направилась к консьержу. Я хорошо помнила задумчивый взгляд Маргариты Витальевны, когда задала ей вопрос насчет ее отношений с мужем. Она прикидывала – от кого я могла получить информацию о том, что с мужем у нее не все гладко? Возможно, логически порассуждав, она пришла к выводу, что я, наверное, уже пообщалась с консьержем. А это означает, что консьерж вполне может оказаться в курсе каких-то событий семейной жизни Загородневых. Это лишь мое предположение, но проверить его необходимо. Конечно, консьерж вряд ли выложит мне все подчистую, но на этот счет у меня имелся извечный и практически безотказный способ.

На этот раз консьерж сосредоточился не над газетой. Я подошла поближе и увидела, что мужчина что-то подсчитывает на калькуляторе, зажав его в кулаке. Бросив на меня любопытный взгляд, он убрал калькулятор и спросил:

– Ну что? Удачно сходили?

– Можно сказать и так, – ответила я и, желая продолжить разговор, обронила: – Вот как бывает! Живет-живет человек, процветает, и вдруг – бах! Такое несчастье! К сожалению, часто такое случается. Нужно быть очень осторожным, особенно когда ты на воде отдыхаешь. Слава богу, хоть дочь с супругой с ним не поехали, иначе… Всякое могло случиться!

– Да, – кивнул консьерж. – Но Маргарита-то и не ездит с ним никогда. Женя только если… Но она сейчас экзамены сдает, ей не до отдыха.

– Маргарите Витальевне хочется в выходные дома сидеть? Даже в такую жару? – удивленно спросила я и улыбнулась.

– А она и не сидит, – тоже улыбнулся мне консьерж.

– По салонам небось, по бассейнам ходит? – продолжала расспрашивать я.

– Это уж я не знаю, – махнул рукой мужчина.

– И в эти выходные ее не было? – уточнила я.

Консьерж внимательно посмотрел на меня. Уверившись в правильности своего решения, я достала из сумочки довольно-таки крупную купюру и протянула ему. Купюра моментально исчезла в кармане форменного пиджака, и консьерж заговорил уже более охотно, хотя и вполголоса:

– В субботу вечером она упорхнула куда-то на такси. Довольная была, да и расфуфырилась здорово. А обратно вернулась только в воскресенье, уже к вечеру, и совсем в другом настроении. Мимо меня прошла, даже не поздоровалась. И глаза – красные, будто заплаканные.

– А как они между собой ладят, не знаете?

– Скандалов я никогда не слышал, если вы об этом. Утром уходят – вечером приходят. Но всегда врозь.

– У него есть любовница?

– Не знаю, никогда не видел, – вновь улыбнулся консьерж.

– А у нее – любовник?

– Тоже не видел. Но пропадает она по вечерам частенько.

– Машина какая у него?

– Джип «Тойота». Синяя. В гараже стоит.

– У нее?

– Красный «Фольксваген-гольф», – коротко и четко ответствовал консьерж.

Выдержав паузу, он снова потянулся к калькулятору, давая мне понять, что больше он ничего не знает. Кратко поблагодарив его, я направилась к выходу. Однако, покидая дом Загородневых, я никак не могла отделаться от ощущения, что я что-то упустила. Мелькнула какая-то ниточка – и ушла. Это чувство неудовлетворенности не давало мне покоя…

Я решила дозвониться до Жени Загородневой, чтобы узнать, действительно ли ее мать не ночевала дома с субботы на воскресенье и где она могла быть, а также узнать ее мнение насчет процедуры опознания ее отца. И в конце концов, мне требовалось узнать: стóит ли действовать дальше? Но, к моему великому разочарованию, телефон Жени был отключен. Мне ничего не оставалось делать, как вернуться домой. Ехать беседовать с представителями фирмы «Плазма» и вообще продолжать расследование пока что нецелесообразно: если Женя подтвердит, что утопленник – ее отец, в этом случае мне и расследовать больше будет нечего.

Приехав домой, я приняла освежающий душ и устроилась со стаканом сока на диване перед телевизором. Было время дневных новостей, и я включила местный канал: интересно, осветят ли в них эпизод с найденным в Волге утопленником, который предположительно является Павлом Владимировичем Загородневым? Увы, сюжет был дан пробросом, без видео – просто в сводке происшествий упоминалось о том, что еще несколько человек утонули в эти выходные в волжских водах, а также прозвучал призыв ко всем жителям города быть осторожнее.

Затем последовали другие сюжеты происшествий, случившихся за эту неделю, которые были мне малоинтересны. Однако я все же остановилась взглядом на одном из них… Зажмурив глаза, словно они очень сильно устали за день, я снова взглянула на экран и прислушалась внимательно: так и есть, мне не показалось. Досмотрев сюжет до конца, я приложила руки к запылавшим вискам. Потом прошла в ванную и долго плескала холодной водой в лицо, чтобы остудить горевшие щеки. Затем вернулась в комнату и села на диван, чтобы спокойно уложить информацию в голове. Мне было необходимо понять, что делать дальше. И еще: я очень корила себя за то, что не отнеслась к беспокойству Светланы Болотниковой о пропаже ее жениха Станислава Неделина с должным вниманием.

Потому что его убили. Застрелили из снайперской винтовки. Именно это сообщение в криминальной сводке новостей заставило меня на секунду зажмурить глаза перед экраном…

* * *

Итак, предсказание костей сбылось, думала я, сидя на своем диване и сосредоточенно уставившись в стену. Станислав Неделин был убит, сомнений не было: в сюжете назвали его имя и фамилию. Правда, многое оставалось непонятным: во-первых, откуда его данные стали известны милиции? Во-вторых, в курсе ли Светлана насчет гибели ее жениха? И, в-третьих, главное: почему он убит выстрелом из винтовки?

Дело Загороднева зависло на непонятной стадии, дело Неделина я упустила… И все-таки я была почти уверена, что Светлана Болотникова вновь обратится ко мне. Или я просто тешила себя этой мыслью? Ведь я предлагала ей вернуться, если у нее появятся для этого основания. Теперь основания были самыми серьезными…

Размышляя, стоит ли мне дожидаться звонка от Светланы или связаться с ней самой, я решила пока что спросить совета у костей и рассыпала их по дивану.

7+36+17 – «Пока Вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают».

Предсказание было красноречивее некуда. И я решилась. Я хотела услышать все о подробностях этого дела, и получить их я могла только у Мельникова. Даже если это дело ведется управлением внутренних дел другого района, Андрей мог бы поспособствовать, чтобы там меня приняли и предоставили нужную информацию.

Я еще не знала, светит ли мне расследование убийства Станислава Неделина, но медлить считала неправильным. Пусть лучше я зря потрачу время – мне все равно сейчас больше нечем заняться, – чем потом буду наверстывать упущенные возможности.

Не откладывая дело в долгий ящик, я позвонила Мельникову и, изложив ему свою просьбу, услышала краткое:

– Приезжай.

Через несколько минут я уже сидела в кабинете Андрея Александровича. Прошло всего несколько часов с того момента, как мы расстались утром у ворот тарасовского морга, и я даже предположить не могла, что наша новая встреча наступит так скоро. Мельников, как ни странно, был довольно-таки оживлен, а вот меня не покидало чувство растерянности.

– Ты так быстро получаешь новые заказы, Таня? – спросил он у меня. – Еще утром у тебя был один клиент, а сейчас – совершенно другой! Это ж как, наверное, можно поправить свое материальное положение, а?

– А ты завидуешь? – устало спросила я: мне было совсем не до шуток.

– Да что ты, я просто радуюсь за тебя, – искренне улыбнулся Андрей.

– Чему тут радоваться: трупы растут как грибы, – пожаловалась я.

– Ну… – неопределенно хмыкнул Мельников. – Такая уж у нас с тобой профессия. Без трупов – никуда.

– Так что там по убийству Неделина? – перешла я к делу. – И откуда, кстати, стало известно, что он Неделин? Кто его опознал?

– А тут и опознавать нечего, – махнул рукой подполковник. – У него в кармане был паспорт на имя Неделина Станислава Анатольевича. И фотка в нем не оставляет сомнений, что убит именно он.

– Когда его обнаружили?

– Сегодня утром. Нашли во дворе одного строящегося дома. Что он там делал, непонятно. Но убили его явно раньше. Вскрытия еще не было, так что точно я смогу сказать позже.

– Из винтовки?

– Из снайперской, Таня! – подняв палец вверх, уточнил Мельников. – Ты понимаешь, что это значит?

– Нет, – призналась я.

– А значит это, что его застрелил киллер! – неожиданно развеселился Мельников, задорно глядя на меня.

– Да я не об этом! – рассердилась я. – Я понимаю, что киллер! Я не понимаю, почему киллер!

– Вот это и мне не ясно. – веселость слетела с лица Мельникова. – Но факт остается фактом. М-да! Первый случай в моей практике, чтобы киллер убил простого, совершенно обычного человека. Не заказного. Ты понимаешь, что это значит?

– Твои вопросы грешат занудным однообразием, – холодно заметила я.

– Это значит, что мне теперь грозит висяк! – не отвечая на мою иронию, погрустнел еще больше Мельников. – Если и при заказе найти и доказать вину исполнителя крайне сложно, то что уж говорить об этой ситуации! Безнадега! А ведь начальству этого не объяснишь! Оно раскрытия требует! А! – подполковник досадливо махнул рукой и забарабанил пальцами по столу, поглядывая на меня и явно демонстрируя ожидание помощи с моей стороны.

– Подожди, – остановила я его. – Почему ты уверен в том, что убийство не заказное?

– А кто будет заказывать этого Неделина? – невесело усмехнулся подполковник. – Какого-то рекламного агентишку? Кому он сдался, Таня?

– Не знаю. Со свидетелями беседовали?

– Пока что только невеста его объявилась. Найти ее оказалось просто: она приходила вчера, заявление хотела подать о его исчезновении. Настырной выглядит эта девица! Заявление она буквально заставила нас принять, так и сказала: никуда, мол, отсюда не уйду, пока не примете. Мне Арсентьев рассказывал, он и данные ее записал, ей позвонили сегодня. Ну, правда, это ей повезло, что она на Арсентьева нарвалась, ты ж его знаешь!

Я действительно прекрасно знала капитана Арсентьева – не очень далекого, но весьма скрупулезного и исполнительного опера убойного отдела. Он был педантом, к своей службе в милиции относился с особым рвением и, в отличие от многих офицеров, считал делом чести раскрыть каждое преступление, каждое дело, которое он вел. Со временем, правда, жизнь его заставила относиться ко многим вещам несколько иначе, но по сути своей Арсентьев оставался прежним. Так что меня не очень сильно удивило, что он все-таки принял заявление у Светланы Болотниковой, хотя с момента пропажи ее жениха прошло совсем мало времени и еще не было оснований полагать, что он убит (или будет убит). И еще я подумала, что Светлана, вероятно, отправилась в милицию после того, как я отказалась расследовать это дело. Но почему она была так уверена в том, что со Станиславом случилась беда? Интуиция любящей женщины? Или что-то иное?

– Так она сейчас здесь? – спросила я.

– Здесь, ждет в дежурке, – сказал Мельников.

– А дома у Неделина вы побывали?

– Нет пока. Говорю же, его только утром нашли, несколько часов назад всего. Еще толком и дело-то открыть не успели! Ты думаешь, у меня один только Неделин на повестке дня?

– Но случай-то неординарный, – заметила я.

– Да, – снова погрустнел Мельников, которому не давал покоя грозивший «висяк».

– Слушай, можно мне побеседовать с его невестой? – спросила я.

– А тебе-то это зачем? Слушай, я так и не понял – у тебя есть заказ на это дело или нет?

– Сама не знаю, – честно призналась я. – Но эта девушка приходила ко мне вчера, и я ее… отфутболила, – вспомнила я слово, произнесенное самой Светланой. – Я не поверила в серьезность ее беспокойства.

– Знаешь, я бы тоже не поверил, – поддержал меня Мельников. – Можешь побеседовать с ней, она в дежурке, потом попроси ее зайти ко мне, ладно?

– Конечно, спасибо. – я поднялась со стула и проследовала в дежурку.

Светлана Болотникова сидела на стуле с совершенно отрешенным видом. Однако при моем появлении она поднялась и посмотрела на меня в упор. Упрека, слава богу, в нем не было, но были боль и какое-то отчаяние.

– Здравствуйте, Светлана, – негромко произнесла я, подходя к девушке. – Вы сердитесь на меня?

– Нет, – тихо ответила та. – Вы же не могли ничего предотвратить. Когда я вчера приходила к вам, Станислав уже был мертв…

Я соболезнующее кивнула и уже хотела задать вопрос, как Светлана со слезами на глазах сказала:

– Я прошу вас, найдите того, кто это сделал! Я понимаю, что это практически нереально – киллеры не оставляют следов. Да меня и не интересует, кто его убил. Главное – кто заказал? Я вам заплачу.

– Понимаете, какое дело, Светлана, – как можно мягче сказала я. – У меня нет уверенности, что Станислава кто-то заказал. Разве у вас есть основания так думать? Кому он мог мешать?

– Просто я думала, что киллеры всегда совершают заказные убийства, – немного удивленно проговорила Болотникова.

– В основном, конечно, да, – подтвердила я. – Но бывают и исключения. Когда мотивом выступают личные счеты.

– Но у него не было личных счетов с киллером! – недоуменно воскликнула девушка.

– Вы мне вот что скажите, – твердо проговорила я, – не было ли в последнее время в поведении Станислава чего-то такого, что показалось бы вам подозрительным?

Светлана чуть подумала и отрицательно покачала головой.

– Подумайте хорошенько! – настойчиво попросила я. – Ведь что-то же заставило вас обратиться к частному детективу, а потом пойти в милицию?

Светлана сдвинула брови.

– Это скорее нечто интуитивное, – призналась она. – Мне почему-то было очень тревожно, очень муторно на душе, я просто места себе не находила! Но… Я вот сейчас задумалась: дело действительно не только в этом. И правда, Станислав в последнее время действительно вел себя… не совсем обычно.

– Так-так, и в чем это выражалось? – заинтересовалась я.

– Ну, например, в том, что он стал каким-то возбужденным… Вроде бы радостным, но в то же время немного нервным. И смех у него стал нервным. И еще он сказал, что хочет, чтобы мы поехали в свадебное путешествие на Кипр. Я еще очень удивилась, потому что он зарабатывал немного. В смысле, не то чтобы уж совсем мало, но меньше меня, уж простите, – вздохнула она. – Я, конечно, заикнулась насчет денег, так как даже предположить не могла, что он хочет поехать за мой счет. Но Станислав успокоил меня. Он сказал, что получил на работе выгодный заказ, за который ему заплатят хорошие деньги.

– Интересно, – вслух протянула я. – Какой же заказ должен был получить рекламный агент, чтобы оплатить поездку на Кипр на двоих?

– Не знаю, – жалобно развела руками Светлана. – Станислав не любил рассказывать о своей работе. И еще меня удивило, что он вдруг начал носить темные очки. Хотя раньше терпеть их не мог. И вид стал напускать на себя такой… таинственный какой-то. Словно в сыщика играл.

– Ну вот, а говорите, ничего необычного, – заметила я.

– Но как это может быть связано с его смертью? – непонимающе уставилась на меня Светлана.

– Для этого мне нужно все проанализировать, – пожала я плечами. – А также наведаться к нему на работу в рекламное агентство. Вы говорили, оно называется «Стайлинг»?

– У вас хорошая память, – похвалила меня Болотникова. – Да, «Стайлинг». Оно находится в самом центре города, на углу Горького и Зеленой.

– Отлично. Значит, я отправлюсь туда. А вас просил зайти к нему подполковник Мельников. Он лично хочет с вами побеседовать, а это значит, что делом вашего жениха будут заниматься всерьез. Андрей Александрович за что попало не берется, – решила я немного поддержать девушку.

Она кивнула и полезла в сумку.

– Вот… – она протянула мне запечатанную банковскую пачку денег. – Это аванс. Я только что зарплату получила.

– Светлана, вы уверены в том, что хотите начать частное расследование? – уточнила я, убирая деньги в сумочку. – Ведь вашим делом уже занимается милиция.

И я пристально посмотрела девушке в лицо. Она выдержала мой взгляд и твердо ответила:

– Да. Уверена.

– Хорошо, – сказала я, убирая деньги в сумку и прощаясь со Светланой.

Сидя в машине, я задумалась. На расследование убийства Неделина я согласилась потому, что дело Загороднева можно считать законченным. Скорее всего, когда я дозвонюсь до Жени, она сама мне об этом скажет. Или не только поэтому? Почему я так заинтересовалась смертью рекламного агента? Потому что его убили очень нестандартным способом?

И еще: меня почему-то не покидало ощущение, что эти две смерти, Неделина и Загороднева, как-то связаны между собой. Пока что логически это никак не объяснялось. Но на то оно и расследование, чтобы выявить эту связь. Или – не выявить.

Радовало меня сейчас то, что я поймала то самое азартное, озорное настроение, в котором обычно пребывала, когда окуналась с головой в какое-либо дело. А это значит, что дело пойдет. В этом я была уверена. И, настроившись предельно решительно, я отправилась домой – размышлять и строить план действий.

* * *

У меня, собственно говоря, не выстроилось пока что никакого четкого объяснения всего происходящего. Количество вопросов, которые требовалось разрешить, росло в геометрической прогрессии. И я решила подвести некие предварительные итоги.

Итак, в наличии имелся труп рекламного агента Станислава Неделина, убитого ни много ни мало – профессиональным киллером. Причем киллером высокого класса, а следовательно, и с высокой оплатой труда. Это, правда, можно сделать и бесплатно, но только в том случае, если у убийцы с Неделиным имелись какие-то личные счеты. Но какие могут быть личные счеты у киллера и рекламного агента? Это первое, пока непонятное, звено.

Далее: имеется труп, предположительно Павла Владимировича Загороднева, опознанный женой. Но как можно опознать тело, увиденное мною в морге, остается непонятным. Будь ты хоть женой, хоть родной матерью! Спрашивается, зачем стоило опознавать чье-то тело, если муж всего лишь пропал? Он же может, в конце концов, вернуться хоть сейчас! Значит, уважаемая Маргарита Витальевна твердо уверена, что ее муж не вернется? Следовательно, или она сама же и постаралась, чтобы он канул в Лету, а точнее, в Волгу, или же существует некий договор двух сторон о так называемом исчезновении. Выходит, Павлу Владимировичу выгоднее быть мертвым, чем живым, но почему? Это второе совершенно непонятное звено, не считая вопроса – буду ли я вообще продолжать это дело.

Прокрутив в голове эти соображения, я поняла, что материала для анализа у меня маловато, и решила, что сейчас действиям нужно все же отдать приоритет над размышлениями. С этой мыслью я отправилась в рекламное агентство «Стайлинг» – дело Неделина выходило на передний план. Милиция там побывать пока не успела, по словам Мельникова. Конечно, информацию я потом могла получить и у него в отделе, но мне нужны были не сухие факты, а живая реакция людей, работавших бок о бок с Неделиным.

Агентство занимало первый этаж высотного дома недалеко от Набережной. Внутри было довольно уютно – скромно, но со вкусом. Я не стала заходить к начальству и решила сразу двинуться в народ.

Я вошла в небольшую комнату, где стояло несколько столов, за которыми и сидели, по всей видимости, рекламные агенты. Работал кондиционер. На отдельном столике располагались чашки, сахар и электрический чайник. Вот, пожалуй, и все, что можно было сказать об этом помещении.

Дверь не была закрыта, и я успела рассмотреть, что в комнате находились в основном девушки. Одна из местных красавиц демонстрировала новую юбку и босоножки, вертясь туда-сюда под одобрительный гул голосов подружек. Они все были увлечены демонстрацией, как и двое парней, ставших у окна, ради которых, как я поняла, и был устроен этот показ. Парни столь явно не выражали своих эмоций, но взирали на демонстрацию обновок с нескрываемым любопытством.

Я нарочно кашлянула погромче, и девушка-модница опустила поднятую ногу и быстренько уселась на стул.

– Что вы хотели? Рекламный ролик по телевизору или колонку в газете? Может, организовать рекламу на транспорте? На какую сумму вы рассчитываете? – дежурная улыбка не сходила с лица девушки.

– Да я, в общем-то, несколько по другому делу, – призналась я. – Я хотела бы поговорить о вашем коллеге, Станиславе Неделине.

В комнате сразу воцарилась равнодушная тишина, и эта тишина хорошо объяснялась – гостья пришла в агентство явно не по делу.

– А что Станислав? – спросила брюнетка с яркими васильковыми глазами. – Зачем он вам?

Брюнетка была бы, пожалуй, красавицей, если бы не ее излишне крупный нос. Интонация ее свидетельствовала о том, что она, похоже, действительно ничего не знала о произошедшем с ее коллегой несчастью.

– Вы не знаете, почему его нет на работе? – начала издалека я.

– Да его уже второй день нет. Болеет, наверное, – сказала брюнетка.

– Ага, любовная лихорадка называется, – подал язвительный голос один из парней. – У него ведь скоро свадьба.

При этих словах васильковые глаза сразу погасли, что не ускользнуло от моего внимания.

– Вдруг его невеста убежала, – не унимался все тот же молодой человек. – Так он ее нашел и сейчас, наверное, караулит! Чтобы она снова не сбежала, так сказать.

Парень, скорее всего, обладал хорошей фантазией. Потому что он совсем развеселился. Для него, похоже, сама мысль о свадьбе была очень забавной: видимо, он в ближайшие лет пять, а то и все десять делать подобное совсем не собирался. Да и со своей внешностью он пользовался, скорее всего, высокой популярностью у противоположного пола. Молоденькие девочки любят таких смазливых мальчиков. Так что одна мысль, что кто-то будет кого-то караулить, вызывала у красавчика смех, и он с удовольствием прикалывался над своим отсутствующим коллегой.

– Дело в том, что Станислав Неделин убит, – я решительно сделала радикальный шаг в разговоре с рекламными агентами. И, заметив, как вытянулось лицо красавчика, продолжила в полной тишине: – И убит он, надо сказать, весьма нестандартно: из снайперской винтовки. И поэтому я хотела поговорить с вами о…

Я не успела договорить: моя речь была прервана вскриком. Брюнетка с васильковыми глазами тихо сползала со стула, а девушки-коллеги синхронно ахнули.

– Наташа, Наташа! – заголосили они наперебой.

Бросившись к ней, девчонки попытались привести ее в чувство. Кто-то брызнул водой ей в лицо, а кто-то захлопал девушке по щекам. Какой-то из этих способов все же возымел свое действие, и девушка открыла глаза, тотчас наполнившиеся слезами.

– А вы что, из милиции? – обернувшись, быстро спросил смазливый парень.

– Нет, не из милиции, – не стала я лгать. – Я веду расследование частным образом. Проще говоря, я – частный детектив.

Эти слова возымели неожиданное действие. Даже «васильковые глаза» на какое-то время перестали плакать. Первым пришел в себя красавчик.

– Вот это да! – он посмотрел на меня с восхищением и нескрываемым интересом.

Среагировал он мгновенно. В принципе, я не удивилась, поскольку всегда выглядела привлекательно как в глазах зрелых мужчин, так и совсем молодых.

Парень подошел ко мне и галантно приложился к моей руке. Я решила воспользоваться подходящим моментом.

– Простите, вас как зовут? – обратилась я к парню.

– Антон, – охотно представился он.

– Антон, вы мне кажетесь человеком весьма разумным, – намеренно польстила я ему, понизив голос. – Мы не могли бы с вами поговорить отдельно? Здесь, как вы видите, не совсем подобающая обстановка…

И я легонько потянула его за локоть. Антон понимающе кивнул, и мы вышли в коридор. Остальные обитатели комнаты все еще суетились вокруг Наташи, как кто-то назвал брюнетку с голубыми глазами. Поэтому уединиться сейчас было самым подходящим вариантом. И через несколько минут мы с Антоном устроились в одном из многочисленных летних кафе на Набережной, куда я его пригласила. Конечно, я отдавала себе отчет в том, что этот мальчик проявил ко мне небескорыстный интерес: по моему внешнему виду легко сделать вывод, что я дама весьма обеспеченная. А красивый мальчик явно принадлежал к породе альфонсов. Но я, слава богу, человек опытный, посему прекрасно понимала, что ему от меня надо. Мне же требовалась информация, и за нее я готова была выложить некую адекватную сумму. И не более того.

– Как насчет пива? – осведомился мой галантный спутник.

От алкоголя я отказалась, но с удовольствием заказала апельсиновый сок, чашку кофе и мороженое. Антон же не стал скромничать и взял себе пару бутылок пива, чипсы, а также порцию салата. Мое приглашение он воспринял как должное, молчаливо подразумевая, что оплачу заказ именно я. Но я не возражала против такого варианта – информация стоит того. Во всяком случае, мне хотелось надеяться на то, что она окажется полезной. Вблизи Волги было прохладнее, дул легкий ветерок, и сидеть за столиком было очень даже комфортно.

– Кстати, вы не представились, – придавая своему голосу бархатистый тон, заметил Антон.

– Татьяна, – сказала я, поймав себя на мысли, что меня так и подмывает добавить: Александровна. Но это не пошло бы сейчас на пользу делу. Мне следовало сохранять оттенок легкого флирта в общении с этим парнем.

– Очень приятно познакомиться. Так о чем вы хотели у меня спросить? – отпивая глоток пива и небрежно бросая в рот несколько чипсов, спросил Антон.

– Вы не заметили чего-то необычного в поведении Станислава в последнее время? – я внимательно посмотрела на парня.

– Знаете, он, если честно, стал какой-то «летящий», – чуть подумав, проговорил Антон.

– В каком смысле – «летящий»? – уточнила я, хоть и знакомая с молодежным сленгом, но все-таки предпочитающая другой язык для общения, более классический, что ли.

– Ну… Рассеянный, так можно сказать, – подобрал нужное слово Антон. – Я обращался к нему пару раз с вопросами, но он отвечал мне настолько невпопад, что я просто обиделся и отстал. Знаете, не люблю, когда со мной так обращаются!

Обиды Антона, однако, интересовали меня меньше всего, и я продолжила разговор:

– А почему, как вы думаете?

– Не знаю, но, думаю, у него проблемы возникли какие-то с этой… Светкой, кажется, – спокойно ответил Антон.

– Думаете или знаете? – еще раз уточнила я.

– Предполагаю, – уклончиво сказал Антон.

– Вы знаете Светлану?

– Видел ее пару раз. Так, в общем-то, ничего, симпатичная, – охотно ответил Антон и не забыл прибавить: – Но вот вы – гораздо лучше!

Я чуть заметно усмехнулась – парень в принципе грамотно себя вел, с точки зрения штатного соблазнителя, но на меня подобные приемы не действовали, все это я уже проходила много раз.

– На работе у него не было неприятностей, проблем? – пропустив комплимент мимо ушей, поинтересовалась я.

– Да какие у нас могут быть проблемы? – пожал плечами Антон. – Клиент не может не заплатить. Деньги мы берем заранее.

– Вы тоже работаете рекламным агентом?

Тут Антон посмотрел на меня с недоумением и даже надул губы.

– Я не коммивояжер, – сказал он несколько пафосно. – Я – модель.

«Ой, простите, пожалуйста, как же я это так оплошала!» – чуть было не вырвалось у меня, и я едва сдержала смех. Ну конечно, кем еще может работать этот красавчик!

– А тот парень, который рядом с вами сидел?

– Денис тоже модель, – равнодушно ответствовал Антон. – А может быть, вечерком в «Ариадну» сходим? Рабочий день скоро заканчивается…

– С начальством какие были отношения у Станислава? – не обращая внимания на эти настойчивые, меркантильно-чувственные устремления молодой модели, спросила я.

– Вообще-то, нормально, вот только в последние дни он что-то в кабинет к начальнику зачастил. Наверное, на свадьбу отпрашивался, – опять хихикнул Антон.

Мысль о свадьбе явно его веселила, и меня даже начали раздражать его глупые манеры.

– Да только, похоже, не отпускали его, – продолжил он не без ехидства.

– Почему?

– Сумрачный он какой-то оттуда выходил и ни с кем не разговаривал, даже с Наташкой.

– А Наташка – это кто?

– Да вам лучше с ней самой поговорить. Тайная воздыхательница… Та самая синеглазая, что упала в обморок. Ну, так как насчет вечера?

Антон явно преследовал свои цели и шел напролом. Но я уже потеряла к нему интерес: ничего стоящего, по сути, он мне не сообщил. Просто мальчик искал свой интерес. А у меня был свой, и они явно не совпадали. И я сочла излишним платить ему что-то за бесполезную информацию, справедливо полагая, что заказанного мною обеда вполне достаточно за его «услуги».

– Да нет, извини, не получится, – решив, что пора заканчивать, ответила я. – Работы слишком много. А сейчас я, пожалуй, побеседую с Наташей. Ее, наверное, уже привели в чувство?

Антон только пожал плечами, и обратную дорогу мы с ним прошли молча.

На этот раз в помещении «Стайлинга» царила полная тишина. Однако мое внимание привлекли голоса, доносившиеся из конца коридора, где располагался кабинет директора. Я подумала, что информация о смерти Станислава уже дошла до начальства, и…

Антон исчез за дверью своей рабочей комнаты, и я, отбросив все условности, решилась: украдкой стрельнув глазами по сторонам и убедившись, что коридор пуст, я на цыпочках подкралась к двери директорского кабинета. Она была последней в коридоре. А рядом, сбоку, я заметила какую-то деревянную конструкцию. Это был хозблок, построенный здесь, видимо, совсем недавно: само здание было каменным. Дверь его была не заперта, и я осторожно скользнула в узкое пространство и оказалась среди швабр, тряпок, ведер и каких-то коробочек.

Пристроившись там поудобнее и прислушавшись, я поняла, что мне очень даже повезло: слышимость была хорошая. Судя по голосам, беседующих было двое, и тема разговора сразу заставила меня подобраться. Хотя практически сразу мне стало ясно, что начальству еще не доложили о гибели сотрудника, все же речь шла о нем.

– Неделин так и не появлялся? – произнес один голос.

– Нет, – второй звучал более глухо, но все равно слова можно было разобрать.

– Куда он подевался?

– Да черт его знает! Я думал, ты его куда послал.

– Я бы послал, – с досадой проговорил первый. – Я бы его так послал! У меня работа стоит, клиенты недовольны, а он куда-то запропал… Ты адрес его знаешь?

– Записан где-то. Но я у него не был никогда. Он вроде возле парка живет.

– Ну, тогда пошли к нему кого-нибудь. А то сам пойдешь мне девочек искать, да и мальчиков тоже! И чтобы все было как надо. У Неделина уж больно здорово получается.

– Талант, – коротко заметил второй. – Да ладно, Дима, не суетись. Сейчас позову кого-нибудь. – Наверное, он выглянул в коридор, так как дверь скрипнула, и крикнул: – Марина, Наташа, зайдите, пожалуйста!

Через некоторое время в кабинет зашла Наташа. По крайней мере, ее голос я узнала.

– В чем дело, что случилось? Почему у тебя такой вид? – сразу накинулись на нее двое мужчин. – Что вы там не поделили?.. У нас к тебе дело есть, небольшое. Ты знаешь, где Станислав Неделин живет?

– Да, но…

– Вот и прекрасно, – мужской голос звучал безапелляционно. – Сходи к нему, узнай, что случилось, и, лучше всего, приведи его сюда. У меня к нему есть поручение.

– Его нет, он убит, – еле слышно проговорила Наташа.

– Кто убит, Наташенька? Я тебе про Станислава говорю!

– Станислав убит, – голос Наташи прозвучал громче и даже как-то окреп.

– Что? Как?! Когда?! – голос мужчины прозвучал просто ошарашенно.

– Киллер, – коротко всхлипнула Наташа.

– Что – «киллер»? – рявкнул все тот же голос. – Объясни четко и спокойно: почему ты говоришь, что Неделин убит?

– Тут женщина приходила, – всхлипывая, сказала Наташа. – Она представилась частным детективом… Так это она сказала, что Станислава убил киллер… Застрелил то есть…

– Как застрелил? – возник в разговоре другой голос. – Почему застрелил?

– Ерунда какая-то, чушь… – вторил ему первый.

Потом наступила пауза, в которой слышались только всхлипывания Наташи. Ей, кажется, снова стало плохо.

– Воды дай ей, что ли, пусть успокоится! – раздраженно воскликнул тот, кого звали Димой.

– Сейчас.

Послышался звук наливаемой в стакан воды, и через полминуты – облегченный вздох.

– Все, спасибо, Наташа, иди пока что к себе.

В комнате воцарилась минутная тишина: видно, они ждали, пока выйдет Наташа.

А я в своей каморке еле дышала, боясь пошевелиться. Руки и ноги у меня затекли, и я еле удерживалась, чтобы не чихнуть из-за обилия пыли. Но мне необходимо было дослушать разговор двух мужчин до конца.

– Слушай, Дима, это мне совсем не нравится! – голос был растерянным и в то же время – каким-то зловещим. – Это неспроста! Никто не будет нанимать киллера, если это обычная бытовуха.

– Подожди, Толя, успокойся, – возразил его собеседник. – Давай подумаем, что случилось? Для меня это такая же неожиданность, как и для тебя. И я вообще не понимаю, кому это надо? Хотя… Может, кто-нибудь прознал о Стасовых делах, ну, и там… ревнивые мужья, жены, любовники и прочее? Народ у нас горячий!

– Да брось ты! – оборвал его второй.

– Чего – брось! Ты думай о том, кем его заменять!

– Найдем, – пробурчал Толя.

– И подумай, что ты делать будешь, когда сюда менты придут.

– А что мне делать? Положительную характеристику дам парню, и все. До бóльшего все равно никто не докопается.

– Ладно, мне пора, – вздохнул Дима. – Пойду я. А ты разруливай здесь все. Я позвоню завтра…

Я понимала, что речь идет о чем-то весьма интересном и не предназначенном для посторонних ушей. Однако что это было конкретно, понять я пока что не могла.

«Рассказать Мельникову? – подумала я, выходя осторожненько из своего укрытия. – Пусть занимается этими так называемыми «Стасовыми делами»…

Но сейчас необходимо последовательно идти по следу, а с Мельниковым поговорить я успею и позже. И первым моим шагом должен стать разговор с Наташей, на которую известие о смерти Станислава произвело такое сногсшибательное впечатление.

Зайдя через минуту в комнату рекламных агентов, я увидела, что там почти все осталось без изменений. Только лица теперь у всех были хмурые. Красавчик Антон при моем появлении вяло улыбнулся. Но я сразу же подошла к Наташе.

– Вы не могли бы со мной поговорить? – мягко спросила я.

– Могла бы, – сразу же ответила та.

– Может быть, выйдем отсюда?

– Можно…

Она, как сомнамбула, встала и пошла к двери. На полпути обернулась и сказала, обращаясь ко всем в комнате:

– Пойду отпрошусь. Все равно я работать не могу.

Меня такой вариант вполне устраивал, и через пять минут мы с Наташей выходили из агентства. Поблизости скучал мой «Ситроен», которому довелось проехать всего пару кварталов: я позвала Наташу все в то же летнее кафе, где несколько минут тому назад беседовала с Антоном. Наташа против этого не возражала.

– Вы хотели поговорить о Станиславе? – спросила она, как только мы сели за столик.

– Да, я хотела бы узнать, какие у вас были отношения.

– У нас? – в васильковых глазах Наташи отразилось смущение.

– В коллективе, – уточнила я, внимательно наблюдая при этом за девушкой.

– Станислав был, ну как вам сказать… – Наташа на минутку задумалась. – В общем, своим.

– Это как понять?

– С ним было легко, причем абсолютно всем: и нам, и начальству, и клиентам. Все постоянные клиенты старались работать только с ним. Даже с Антоном у него были хорошие отношения.

– А что, ваш Антон такой страшный?

– Нет, скорее скользкий, – качнула головой Наташа. – Если раз ты ему хоть в чем-то откажешь, то становишься для него «человеком-невидимкой»: тебя нет, ты – ноль.

– Угу, – кивнула я, хотя Антон меня сейчас интересовал меньше всего. – Продолжай, пожалуйста. Станислав много зарабатывал?

– Ну, я не знаю… Понятие «много» или «мало» у каждого свое. Но зарплата у него была больше всех. И ему поэтому завидовали. А чему тут завидовать – он гонял по городу целый день. А другие сидели в конторе и ждали, когда кто-нибудь придет.

– Станислав занимался только поиском клиентов? А кто делал саму полосу в газете или ролик по телевизору?

– Он и делал. Он вообще классно снимает на камеру. Можно сказать, профессионал.

– А что представляют собой эти ролики? – спросила я, глядя Наташе прямо в глаза.

– Обычные рекламные ролики. На фоне продукции какой-нибудь фирмы снимаются или Антон или Денис. Или девчонки.

– И все? – я напряженно выжидала.

Наташа была явно смущена и растеряна.

– А что еще-то? – пробормотала она. – На что вы намекаете?

– Ну, мало ли что можно снимать на камеру, – уклончиво произнесла я.

– Нет, у нас только ролики, – покачала головой Наташа.

– Хорошо, Наташа, давай немного сменим тему, – предложила я. – Как ты думаешь, кто это мог сделать? Я имею в виду убийство Станислава. Может быть, у него были враги? Или он не поладил с кем-то?

– Нет, я уже говорила, что ему завидовали, но чтобы убить? – заторопилась Наташа. – Я могла бы понять, вернее, это конечно, нельзя понять… вот если бы его, там, зарезали случайно или избили в драке… Может, кто-то по пьянке полез бы, или его ограбить захотели, ну, я не знаю… Но киллера нанять… Это, наверное, очень дорого стоит?

В голубых глазах Наташи плескалась такая наивность, что я поняла – если «Стайлинг» и занимается чем-то «левым», эта девочка наверняка не в курсе.

– Вот только, – Наташа задумалась, – не знаю, важно это или нет, но в последнее время он очень мрачный ходил и все время вертелся у кабинета шефа. И разговаривали они всегда подолгу, а разобрать ничего нельзя было.

– То есть как – разобрать? – не поняла я.

А Наташа, поняв, что сболтнула лишнее, смутилась.

– Так ты что, прямо под дверью подслушивала? – догадалась я.

– Нет. – Наташа даже покраснела. – У нас… подсобка есть, там все слышно.

«Значит, не я одна такая умная», – мысленно усмехнулась я и продолжила расспросы:

– А ваш шеф про это не знает? Если так, то это просто поразительная беспечность с его стороны!

– Я никогда раньше не подслушивала, – виновато опустила голову Наташа, будто была она маленькой девочкой и разговаривала с воспитательницей детского садика. – Это только неделю тому назад я начала слушать. Я думала, может быть, он со Светкой поругался.

– И побежал обсуждать это с начальством? – невольно съязвила я, хотя совсем этого не хотела. И тут же об этом пожалела – Наташа опять заплакала.

– Я не знаю, что я хотела услышать, – всхлипывала она. – Вам этого не понять!

– Ну, почему же?

– Мы встречались раньше, пока он с этой Светой не познакомился! – выдавила она из себя сквозь рыдания. – А я ее видела с другим в кафе – с пожилым таким мужчиной. Он ее обнимал!

– И ты рассказала об этом Станиславу?

– Да, а он на меня наорал, сказал, что я дура и эгоистка! И думаю только о том, чтобы на Светку наговорить. Но я точно ее видела, голову могу на отсечение дать!

– Когда это было?

– Точно не помню: то ли в среду, то ли в четверг, на прошлой неделе, в общем.

– А в воскресенье его убили, – пробормотала я.

– Это она его убила! – выкрикнула Наташа, и этот крик привлек внимание посетителей летнего кафе.

Я поняла, что разговор пора закруглять. У Наташи был свой мотив для беседы со мной: она явно хотела сделать во всем виноватой Светлану Болотникову, к которой ревновала Станислава. Мне же нужна была истина.

– Наташа, я думаю, твое предположение безосновательно, – стараясь говорить помягче, заметила я.

– Ничего и не безосновательно! Она только притворялась, что любит Станислава, я же видела это! Со стороны всегда виднее!

«Похоже, она просто ненавидит в душе свою соперницу и хочет ей отомстить. Может быть, подсознательно, – подумала я. – А насчет мужчины, с которым Болотникова обнималась, нужно поговорить с самой Светланой».

– Хорошо, хорошо, успокойся, не волнуйся, я все проверю, – попыталась я предотвратить публичную истерику Наташи. – Скажи лучше, о чем говорил Станислав с вашим шефом?

– Я плохо слышала, – глаза у Наташи погасли, и она опять ответила безразличным тоном. – Про кассеты какие-то, про ролики, наверное. Анатолий Михайлович ругал его из-за каких-то клиентов, что их мало… Вернее, говорили они не про клиентов, а про какую-то Ангелину, которая их может подставить. Так, ничего интересного… – Наташа вдруг поднялась со стула и тусклым голосом сказала: – Я, наверное, пойду. Я устала.

– Подожди! Что это за Ангелина? – я была раздосадована тем, что, как только Наташа начала выдавать информацию, за которую я могла бы зацепиться, она тут же собралась уйти!

– Не знаю, – равнодушно ответила Наташа.

– Ты когда-нибудь слышала это имя от Станислава?

– Нет…

– А от других сотрудников агентства?

– Нет…

Голос у Наташи зазвучал очень тихо, она говорила, как механическая кукла.

– Ну ладно, иди, – разрешила я. – Впрочем, может быть, мне понадобится с тобой встретиться еще раз, если возникнет такая необходимость.

– Зачем? – равнодушно спросила Наташа. – Я вам уже все сказала.

Она потеряла ко мне всякий интерес – видимо, поняла, что я не стану помогать ей в ее мести. У нас были разные цели. Но все-таки кое-что полезное из этой беседы я вынесла…

Глава 4

Расставшись с Наташей, я отправилась домой. По дороге у меня возникло чувство, что за мной следует белая «шестерка» – машина слишком старательно повторяла мой маршрут. Я бросила последний взгляд на нее, когда въезжала во двор своего дома. «Шестерка» проследовала дальше. Мне захотелось посмотреть, не остановилась ли она неподалеку, и я, выйдя из машины, прошла через двор, к супермаркету. Купив там кое-какие продукты и большую коробку апельсинового сока, я вернулась во двор и не спеша прошествовала к подъезду. Машины не было, равно как и подозрительных личностей.

«Может быть, мне померещилось?» – думала я, поднимаясь по лестнице к своей квартире.

В конце концов, вишневая «девятка», преследовавшая меня в первый день расследования, больше на горизонте не появлялась. Так что, может быть, и этот автомобиль просто является плодом моего воображения? А может быть, и нет! Или это один и тот же человек, просто он машины меняет, чтобы не слишком бросаться в глаза? Но вчера меня точно никто не преследовал, за это я могла поручиться. Как бы там ни было, если это действительно слежка, то тот, кто ее устроил, обязательно как-то себя проявит. Поэтому сейчас лучше всего предоставить событиям идти своим чередом и поразмышлять в тишине, переварив полученную информацию. А еще – позвонить Жене Загородневой.

Не успела я подумать об этом, как раздался звонок сотового.

– Алло, я слушаю, – сказала я в поднятую трубку.

– Татьяна Александровна, я могу с вами поговорить? – робко спросила сама Женя. – Я не отниму у вас много времени.

– Да, Женя, конечно! – воскликнула я. – Я давно тебя разыскиваю! Куда ты пропала?

– Я не хочу, чтобы вы бросали мое дело, – вместо ответа проговорила Женя, и я почувствовала, как дрожит ее голос.

– Но твоего отца нашли, твоя мама его опознала, – как можно мягче произнесла я. – Я понимаю, тебе очень хочется, чтобы он был жив, но воскресить его, к сожалению, не в моих силах…

– Вы сами верите в то, что говорите? – неожиданно перебила меня Женя. – Вы думаете, я маленькая девочка и абсолютная идиотка?! Я не знаю, зачем мама это сделала. Но папа вернется, обязательно!

Я не разделяла до конца ее оптимизм, но сомнения в том, что труп, предъявленный в морге для опознания Маргарите Витальевне, действительно является телом ее мужа, Павла Владимировича Загороднева, меня не покидали.

А Женя тем временем продолжала:

– Поэтому я прошу вас не бросать это дело. Мама так странно себя ведет! Я чувствую себя совсем одинокой.

– Ты сказала «странно». А в чем это выражается? – задумчиво проговорила я.

– Она сегодня шутила со мной и вручила мне подарок. Новый телефон. Хотя обычно подарки мне делал папа, мама чаще просто давала деньги или говорила, чтобы я попросила у папы. И вообще… Разве так ведут себя перед похоронами?!

– Кстати, во сколько похороны? – спросила я.

– В одиннадцать часов утра, на городском кладбище, но я туда не пойду. Я в эти игры не играю! Я хочу, чтобы вы нашли моего отца. Живого! Я удвою ваш гонорар!

– Понимаешь, Женя… – медленно начала я и остановилась. В самом деле, что я ей скажу? Как объясню, что я уже взялась за другое дело, да и все остальные нюансы ей растолкую?

В душе я и сама считала расследование исчезновения Павла Загороднева незаконченным. Но… Мало того, что труп найден и опознан, так еще и похороны уже назначены! Как бы я могла продолжить дело без согласия Жени, если расследовать смерть Загороднева меня никто не просил? Да и сейчас она вовсе не просит расследовать его смерть, она просит найти ее отца, живого!

– Понимаешь, Женя, – решившись, продолжила я. – Я, конечно, могу довести это дело до конца. Хотя, признаюсь, у меня уже есть другое. Но… Ведь может так оказаться, что твоего отца действительно больше нет в живых.

– Я же вам говорила, что не верю в то, что это папа! – воскликнула Женя.

– Я не об этом, – пояснила я. – Даже если окажется, что хоронят не его, то нет гарантий, что сам-то он жив, понимаешь? Ты готова к этому?

Женя ненадолго замолчала. Потом ответила:

– Да. Я ко всему готова.

– Тогда ответь мне, пожалуйста, вот на какой вопрос, – попросила я. – Твоя мама часто не ночует дома?

– Редко, – несколько удивленно ответила Женя.

– А в те выходные, когда пропал отец, она была дома?

– Нет, она уезжала к тете Оле, это ее подруга, – пояснила девушка. – Вернулась она вечером в воскресенье.

– Что за тетя Оля, где она живет? – заинтересовалась я.

– Она живет в районе городского парка, они с мамой вместе работают.

– У тебя есть номер ее домашнего телефона?

– Да, – Женя отвечала по-прежнему с некоторым недоумением, но ни о чем не спрашивала. Через пару минут она продиктовала мне номер телефона подруги своей матери, а также назвала ее фамилию – Голубева.

После этого Женя решилась спросить:

– Так, значит, вы продолжите заниматься моим делом, раз спрашиваете о таких вещах?

– Продолжу, – со вздохом ответила я. – Я тебе позвоню, когда будет результат.

Двух дел одновременно у меня еще на руках не было. Но в данный момент ситуация складывалась так, что возникла необходимость расследовать одновременно и смерть Станислава Неделина, и исчезновение Павла Загороднева. И отказаться от дела Неделина я уже не могла. И не только потому, что взяла аванс у Светланы Болотниковой, а еще и из-за того, что оно не было стандартным: убийство совершил киллер. Киллер убил рекламного агента Станислава Неделина, которого в позапрошлом веке назвали бы «маленьким человеком». А чем маленький человек мог помешать «большим людям»? Узнать об этом было бы весьма интересно.

Но теперь уже в деле Неделина не очень-то прорисовывался мой следующий шаг, а вот похороны Загороднева должны были состояться уже завтра утром, и я считала крайне легкомысленным пропустить их. Другое дело, что Маргарита Витальевна, увидав меня на кладбище, может не постесняться устроить скандал прямо на церемонии погребения, чего мне совершенно не хотелось бы. Поразмыслив, я решила прибегнуть к маскировке, а остальное уже решить на месте – держаться ли мне вместе с провожающими Загороднева в последний путь, либо прикинуться, что я пришла навестить чью-то совсем другую могилу.

* * *

На следующий день прибегать к посторонним услугам в деле маскировки мне не пришлось: все-таки я собиралась на кладбище, а не в ночной клуб. Так что вполне достаточно оказалось надеть черноволосый парик с густой челкой, поверх него накинуть легкий, но широкий платок и довершить свой образ темными очками, которые в условиях жаркого солнечного лета были весьма актуальны.

Достаточно быстро добравшись до кладбища – пробок на дорогах, к счастью, не было, – я очутилась в прохладной тени огромных деревьев.

Вообще-то, это было старое, уже лет двадцать пять как не действующее кладбище, всех простых смертных давно хоронили за городом. Но при определенных обстоятельствах и за определенную мзду можно было похоронить человека и здесь, в центральной части города. Поэтому периодически к воротам кладбища подъезжал очередной эскорт, в основном состоявший из иномарок.

Машину я оставила на стоянке – маскироваться так маскироваться.

Затем не торопясь я пошла по кладбищенской дороге. Я не стала ни к кому обращаться с вопросом, где проходит захоронение, лучше все было сделать самой, в одиночку, привлекая к себе минимум внимания, а еще лучше – не привлекая его совсем. Все-таки эту слежку за собой, мнимую или реальную, двух машин за последние дни, мне нужно было иметь в виду…

Место, где хоронили Загороднева, долго искать мне не пришлось: церемония проходила не в полной тишине, и вскоре я вышла на голоса. Народу, нужно заметить, было немного – человек пятнадцать-двадцать, не больше. Это мне показалось несколько странным. В основном присутствовали люди среднего возраста и пара каких-то тетушек совсем уже преклонных лет. Жени действительно не было.

Издали я заметила Маргариту Витальевну, облаченную в черное шелковое платье, показавшееся мне несколько коротковатым как для ее фигуры, так и для процедуры похорон. На голове у женщины красовалась черная шляпа. Загороднева не плакала, не заламывала театрально руки и вообще не разыгрывала убитую горем вдову. Она была скорее насуплена и сосредоточенна.

Около нее, стараясь держаться вместе, стояли Юрий Павлович Марченко и Сергей Иванович Копылов, друзья-компаньоны Загороднева. Вид у обоих был смущенный и какой-то виноватый. Пытаясь все-таки производить должное впечатление, оба стояли молча, хмуря брови, периодически бросая какие-то короткие фразы работникам кладбища, занимавшимся непосредственно процедурой предания тела земле.

Не было слышно плача, криков, не было длинных, громких речей… Все происходило как-то быстро и скомканно. Маргарита Витальевна, слава богу, не кидалась на гроб, и вообще, она не задержалась надолго около него. Гроб, кстати, был закрыт по понятным причинам: вряд ли стоило демонстрировать публике обезображенные останки, покоившиеся в нем. Копылов и Марченко как-то суетливо бросили по горсти земли в открытую могилу и тут же отошли в сторону, нервно закурив.

Я стояла возле одной из могил, слева от того места, где хоронили Загороднева. На нее я положила специально принесенный мною букет из четырех гвоздик. И хотя я не знала человека, похороненного здесь, все-таки я прочитала его имя и мысленно помянула его. Место было выбрано удачно: я видела и слышала практически все, что происходило справа от меня.

Церемония завершилась быстро, и присутствующие, потоптавшись на месте, двинулись к выходу. Я тоже потихоньку пошла следом за ними, стараясь держаться поближе к Марченко и Копылову.

Они как раз проходили мимо, беседуя между собой, и не обратили на меня особого внимания. Видимо, им и в голову не могло прийти, что эта женщина в платке, закрывающем пол-лица, которая тихо идет, чуть сгорбившись, со скорбным видом, и есть тот самый частный детектив, посетивший на днях их контору.

– Жалко Пашку, хороший был мужик! Столько лет вместе, как говорится, пуд соли съели, и чего только за это время не было, – вздыхал Марченко. – Такую махину, понимаешь, раскрутили! Такую глыбу сдвинули!

– Жаль, конечно, но, как говорится, все мы там будем, рано или поздно, – отвечал ему Копылов.

– Уж лучше поздно…

– Это так, – вздохнул и Сергей Иванович. – Хотя все мы рискуем постоянно. С каждым может случиться. Я о стрессах говорю, – пояснил он. – К тому же с нашей работой… У меня вон сердце давно пошаливает, тоже в любой момент могу…

– Ну, о чем ты говоришь! – успокаивающе произнес Марченко. – В сорок-то с небольшим!

– А Павел и подавно для бизнеса не годился, – продолжал тем временем Копылов. – Я имею в виду, для большого бизнеса. Мягкий он человек был, впечатлительный… Его вряд ли надолго бы хватило!

– По правде сказать, если бы не я, не видать бы нам этого контракта с японцами! – заявил Марченко.

– Да, Юра, ты молодец, – согласился Копылов – Можно сказать, голова! Слушай, давай еще покурим, а? Что-то у меня руки аж ходуном ходят, прямо не знаю, что со мной такое!

– Давай! – охотно кивнул Марченко. – Я, признаться, тоже не в форме.

– Ничего, сейчас на поминках примем по сто пятьдесят – легче станет, – сказал Копылов, доставая пачку сигарет и протягивая ее приятелю.

– Слушай, Серега, я не хочу, признаться, туда ехать, – покачал головой Марченко, беря сигарету.

– Да я тоже, – понизив голос, ответил Копылов. – И сама Маргарита, похоже, хочет поскорее все свернуть. Как-то слишком… на публику все. Не по-людски как-то! Уж лучше мы сами с тобой… А?

– Давай! – снова кивнул Марченко. – Ко мне поедем, там и посидим спокойно…

«Эх, жаль, что мне не удастся послушать вашу дальнейшую беседу!» – подумала я с сожалением: попасть в квартиру Марченко незамеченной мне никак не светило…

Хотя жаловаться-то мне грех: судьба и так была благосклонна ко мне в этот день.

– Слушай, Сергей, – Марченко покосился на новенькую оградку, – а ты уверен, что там – Павел? Гроб-то не открывали. Маргарита говорит, он был очень изуродован, прямо не узнать… Как же она его узнала?

– Это твое дело? Нет, – рассудительно ответил Копылов.

– А если… Если он вернется? – шепотом проговорил Марченко.

Копылов некоторое время молчал. Потом хмуро бросил:

– Тогда и поговорим. А пока… Надо отталкиваться от того, что есть.

– Сергей, Юра! – послышалось откуда-то издалека. – Вы что там, умерли?

Голос явно принадлежал Маргарите Витальевне.

– Даже не надейся, – в сторону буркнул Марченко.

– Мы уже уезжаем! Идите к нам, – продолжала звать их Маргарита.

– Ладно, пошли. Невежливо заставлять себя ждать, – легонько подталкивая приятеля вперед, сказал Копылов.

– Только поедем на моей машине и ко мне! – с нажимом произнес тот.

– Ладно, ладно, – махнул рукой Копылов, шагая к выходу. – Договорились же.

Немного погодя голоса стихли. Оба заместителя усопшего Загороднева покинули кладбище. Я не поторопилась за ними: ничего интересного я бы явно больше не услышала. Мне и так повезло, что удалось постоять в сторонке, за пышными зелеными деревьями, не привлекая к себе внимания.

Подождав, пока вся процессия вышла с территории кладбища, я наконец тоже прошла к выходу и свернула к стоянке. Сев в свой «Ситроен», я подумала о том, что все увиденное и услышанное мною требуется хорошенько проанализировать. Но только не сейчас! В моих планах на этот день значилось еще и посещение главной конкурирующей с «Тарусом» фирмы – закрытого акционерного общества «Плазма».

* * *

Ангелина Красносельцева познакомилась со Станиславом Неделиным совершенно случайно – в городском саду «Липки». Он, смазливый молодой парень, шел по аллее, рассеянным взглядом окидывая окружавшую его обстановку. И взглядом скользнул по ней, сидящей на скамейке, словно невзначай. Немножко усталым таким, равнодушным вроде бы, взглядом. А потом он внезапно улыбнулся и быстро щелкнул своим фотоаппаратом.

Ангелина даже не успела заметить, как это у него получилось. Потом она изобразила на своем лице удивление и даже возмущение. И Станислав в этот момент щелкнул фотоаппаратом еще раз. И снова улыбнулся, на сей раз еще шире и доброжелательнее. Потом он подошел к ней и просто сказал:

– Станислав. Вы очень красиво смотрелись на фоне этой липы! Так что простите меня. Фотографии с меня – бесплатно. Завтра. Идет?

Улыбка незнакомца была настолько обезоруживающей, что Ангелина не стала включать обычную в таких случаях тактику «отшивания». Она просто пожала плечами – ну, мол, конечно, я неплохо смотрюсь на фоне этих лип. Только вот какие у вас намерения, молодой человек?

А Станислав сразу же решил расставить все точки над «и» – он сказал, что у него, к сожалению, сейчас нет времени, он очень спешит по важному делу. И несмотря на то, что он очень не прочь поболтать с Ангелиной, но сможет это сделать только завтра утром – если, конечно, очаровательная Ангелиночка не возражает?..

Это повергло Ангелину в некоторую растерянность – она ожидала настойчивых немедленных приставаний с его стороны, тем более что через час-другой уже наступили бы сумерки. А тут – предложение о встрече завтра утром! И девушка решила, что она на эту встречу придет.

На следующий день все получилось очень здорово – Станислав принес фотографии, и они оказались превосходными. После непринужденной болтовни о том о сем они неплохо посидели в летнем кафе, и он рассказал ей о своей работе, очень интересной и вроде бы денежной. И пригласил Ангелину сняться в одном рекламном ролике, которые производит агентство «Стайлинг».

За эту работу Ангелине неплохо заплатили, и ей захотелось сниматься и дальше. Она работала официанткой в баре. В принципе, работа ей нравилась. Вечером – всегда музыка, вокруг все так красиво… Зарплату ей вначале обещали хорошую, но при этом вычитали из ее получки за все: за разбитый стакан, даже если расколотил его клиент, за сломанный стул… Такое, правда, случалось очень редко. Чаще всего – за то, что она не обслужила клиента вовремя, а вечерами народу в зале было столько, что порой при всем желании она не успевала. В конце недели Ангелина получала совсем не ту сумму, которая была оговорена хозяевами при ее приеме на работу. Поэтому знакомство со Станиславом оказалось для девушки очень кстати.

Пара роликов, в которых Ангелина приняла участие, немного поправили ее пошатнувшееся материальное положение. К тому же Неделин был таким галантным, обходительным, а главное, веселым и симпатичным парнем!

А потом… Нет, сначала все было безобидно. Как-то он сказал, что у Ангелины удивительно красивое тело, и он хочет сделать несколько фотографий для себя. Снимал он ее, естественно, обнаженной. Для нее, конечно, это было совсем неестественно – она привыкла, что люди фотографируются как раз одетыми. Ну, а затем он начал заставлять ее принимать какие-то «неприличные позы», как она сама это называла.

Для Станислава же эти позы были более чем нормальными – он уже нескольких девушек провел через горнило своей «эротической фотографии». Потом он продавал снимки своим друзьям и знакомым. Ну, а когда у шефа Станислава возникла мысль о том, чтобы сделать «по приколу порнуху» и загнать ее любителям, Ангелина Красносельцева стала первой кандидатурой в «актрисы» для такого вот «кино».

Станислав решил, что пора. Девушка, на его взгляд, уже созрела для «повышения» по службе. Но… Красносельцева поначалу отказалась. Неделин вспылил, сказал ей, что она дура, и ушел. Ангелина решила, что отношения между ними прекратились навсегда, но Станислав через несколько дней пришел к ней снова и повторил свое предложение сняться в ролике обнаженной. Сказал, что все будет прилично, и пообещал заплатить много денег. Говорил, что многие голливудские звезды начинали с «Плейбоя». Уговоры продолжались долго – Станислав перемежал их с самой непринужденной болтовней, в которой он был большой дока и с помощью которой мог кому угодно запудрить мозги. И Ангелина наконец согласилась.

Станислав все время отпускал ей комплименты, твердил, какая сногсшибательная у нее фигура, какие красивые ноги, ну, и так далее, в том же роде. Словом, нес обычные в этих случаях нежные глупости, на которые женщины так легко покупаются, особенно если им нравится тот, кто их говорит…

Но когда они, уже, что называется, ударив по рукам, вышли на улицу, чтобы ехать на «точку», Ангелина снова заартачилась. Станислав очень разозлился:

– Какого черта! Уже поздно что-то менять, нас там ждут. Это бизнес, ты понимаешь?!

Она пообещала устроить ему разборки и призвать себе на помощь милицию. Станислав лишь усмехался в ответ. Когда подошел автобус, он просто втолкнул Ангелину в салон. Всю дорогу до студии они ехали молча.

В конце концов они, выйдя из автобуса и пройдя примерно один квартал, остановились возле ничем не отличавшегося от сотен ему подобных здания – обычного жилого дома.

Они поднялись на третий этаж… В комнате, куда Станислав привел девушку, находились трое незнакомых мужчин.

– Знакомьтесь, – сделал широкий жест Станислав. – Это Ангелина, а это Коля, Толя и Витя. Они будут твоими партнерами по ролику.

Последняя фраза адресовалась Ангелине. Парни, которых ей представили, окинули ее оценивающими взглядами, а один даже облизнулся. А Станислав не обращал внимания ни на парней, ни на саму Ангелину. Он деловито занялся аппаратурой.

– Там пиво есть, – кивнул один из парней на холодильник. – Может, выпьешь? Так, для смелости…

– А зачем? – спросила Ангелина, уже заподозрившая, что что-то не так.

– Ну, если ты не в первый раз, то, может, и не надо, – усмехнулся парень.

– Что не в первый раз? – краснея, спросила Ангелина.

Станислав по-прежнему занимался камерой.

– Ну, ты с тремя сразу когда-нибудь пробовала? – задал вполне конкретный вопрос другой «партнер».

– Подождите, я не совсем понимаю, – произнесла Ангелина, инстинктивно отодвигаясь. – Мы же будем снимать ролики!

– Ролики-нолики, – делано-веселым тоном пошутил Станислав. И изменившимся голосом, строго и безапелляционно, он добавил: – Ангелина, давай-ка без фокусов! Я тебе уже сказал, что гонорар будет приличным. Сама просила меня что-то там тебе купить – тебе виднее, я уже и забыл, что именно.

– И что?

– А то, что мечты сбываются, – улыбнулся Неделин. – Теперь ты сможешь себе это позволить. Для этого тебе просто нужно очень ласково отнестись к этим симпатичным парням. Смотри – все как на подбор! Хоть в мальчиковую группу их всех отправляй! Прямо «Бэкстрит бойз» напротив тебя сидит! Неужели ты их не хочешь? – И, используя явное замешательство Ангелины, он добавил: – Хочешь! Я по глазам вижу. А когда они все вместе – это еще лучше.

– Стас, но…

– Никаких «но»! – отрезал Неделин.

– Стас, кого ты нам привел? – неожиданно «возник» один из мальчиков. – Мне не нужны эти обмороки, я на них насмотрелся уже! Что нам с ней делать прикажешь?

– Может, ее уколоть? – неуверенно промычал другой.

– Мне нужна реальность, «живое» изображение, а не стеклянные глаза, – нахмурился Станислав. – Давайте лучше пока выпьем, может, дело веселей пойдет…

…В тот раз все закончилось так, как и задумал Станислав. Постепенно, под воздействием алкоголя, уговоров Станислава и откровенной спекуляции на тяге Ангелины к красивой жизни – помахивание пачкой долларов перед самым лицом иногда бывает очень действенным аргументом, – она все-таки предстала перед камерой.

Мальчики постарались на славу. И хотя ей было противно, но никакого вреда здоровью, по крайней мере, явного, этот жизненный эпизод ей не нанес.

Когда все закончилось, Станислав вручил ей обещанный гонорар.

– Ну вот, детка, все получилось классно, – ласково потрепал он ее волосы.

Ангелина отодвинулась от него. Станислав потерял в ее глазах всякое уважение. Конечно, она была и сама виновата, но разве можно вот так наплевать на ее чувства, так грязно, цинично и неприкрыто ее использовать?

Станислав же так явно не считал. В конце концов, девушке платят деньги, и она работает! И никаких сантиментов в данном случае быть не должно. Но Ангелина думала иначе. А Станиславу Неделину было все равно, что она думает.

Но… Он не смог предусмотреть всего. Ангелина сумела взять себя в руки. Обратного пути в автобусе – сорока минут – ей хватило на то, чтобы понять, что она этого так не оставит…

* * *

«Плазма» снимала помещение в здании крупного оборонного предприятия. Завод был вынужден раздавать свои помещения в аренду – это стало уже общепринятой в последние годы практикой.

Преодолев «вертушку» и получив разъяснения от охраны, куда мне следует обратиться, я прошла по коридору и немного погодя открыла дверь, на которой висела табличка «ЗАО «Плазма».

Кабинет оказался очень простым и стандартным. Минимум обстановки, ничего лишнего. За большим столом сидел довольно молодой мужчина. Кроме него, в комнате находились еще двое: мужчина примерно тех же лет и совсем молодая девушка. Они расположились в уголке, за меньшим по размеру столом. Все трое подняли головы при моем появлении и с любопытством уставились на меня. Я же подошла прямо к столу, стоявшему в центре комнаты.

– Добрый день, вы – Егор Николаевич? – обратилась я к мужчине, специально назвав его по имени-отчеству, которые я выяснила у молодого лейтенанта Сережи, мельниковского подчиненного.

– Да, – несколько удивленно отозвался тот.

– Я могу с вами поговорить?

– Можете, – кивнул Егор Николаевич и улыбнулся. – А, простите, на какую тему?

– На тему одной организации. Она называется «Тарус», – сказала я, внимательно разглядывая директоры «Плазмы».

Судя по тому, как он еще с бóльшим удивлением и заинтересованностью посмотрел на меня, я поняла, что это название мужчине известно, и весьма неплохо.

– Знаете что… – чуть подумав, предложил он. – Пойдемте-ка со мной. – он быстро встал и прошел к неприметной двери в углу кабинета.

Я проследовала за ним. За дверью находилось небольшое помещение, куда более уютное, чем то, которое мы покинули. Даже слишком, пожалуй, уютное, вследствие чего оно не могло бы сыграть роль приемной. Помещение это было явно личным и оборудовалось скорее для отдыха и расслабления, чем для работы.

Здесь стояли диван и два кресла, очень мягкие и глубокие. Сервант с баром, музыкальный центр… Впечатление некоей интимности визуально дополняло большое количество причудливых цветов и две пальмы в огромных кадках.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил Егор Николаевич, и я буквально утонула в глубоком кресле.

Сам «плазменный» директор устроился напротив меня в таком же кресле.

– Здорово у вас тут, – польстила я ему, окидывая взглядом «кабинет».

– Это я сам придумал, – не без гордости проговорил он. – Так сказать, для души. За день, бывает, так устаешь, что хочется немного уединения и покоя.

– А дома, что же, нельзя их получить? – улыбнулась я в ответ.

– Дома у меня жена, дети, – развел руками генеральный директор. – Это прекрасно, конечно, но хочется же выделить хотя бы полчаса-час в день на себя, любимого. По-человечески, наверное, это вполне простительное желание?

– Наверное, – не стала спорить я. – Но вы же пригласили меня сюда явно не для обретения покоя и расслабления, верно?

– Просто я понял, что наш разговор будет конфиденциальным, – чуть прищурившись, поглядел он мне в глаза. – Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – подтвердила я. – Думаю, мы с вами в равной степени интересуемся фирмой «Тарус»…

– Вы из налоговой? – спросил Егор Николаевич, фамилия которого была Грачевский, что я также узнала от Сергея.

– Нет, я не из налоговой. Я занимаюсь одним делом, в котором фигурирует эта фирма, – не стала я пока что раскрывать всех своих карт. – Слишком уж идеальной она выглядит, вы не находите?

– Вы на кого-то работаете? – Грачевский продолжал внимательно изучать меня.

– На саму себя, – усмехнулась я. – Но в этом деле мы с вами можем стать союзниками.

– Я пока что в этом не уверен, – покачал он головой. – Вы из конкурирующей организации?

– Нет, я работаю частным образом. И меня скорее интересуют сотрудники этой фирмы.

– Вам поручили собрать на них компромат? – Грачевский, прощупывая почву, явно заинтересовывался возможностью поиметь какую-то выгоду для себя.

– Нет, такого задания у меня не было. Но компромат может обнаружиться по мере продвижения дела. Вот я и хочу послушать вас – человека, который знает об этой фирме не понаслышке.

Грачевский, видимо, решил, что от меня не исходит опасности для него лично. К тому же можно и самому выведать дополнительные сведения, и он махнул рукой и, поморщившись, сказал:

– Да никакая она не идеальная! Такие же нарушения, как и у всех… Но я не могу сказать, какие конкретно. Сам бы очень хотел это узнать! Кстати, может быть, вы это узнаете для меня? Я заплачу, и много!

– Сначала я хочу послушать вас, – улыбнулась я.

– К сожалению, я не так уж много знаю, – проговорил Егор Николаевич, хотя он явно был словоохотливым малым. – Фирма «Тарус» существует на нашем рынке уже давно, лет восемь. Это достаточно долго. Фирма стабильная, цены даже в условиях кризиса не скачут. Очень плавно поднимались. Уж и не знаю, как им это удалось! Мы тут у себя за голову хватались, магазины не открывали по три дня, а у них – ни разу не закрывались.

– Вы знакомы с Павлом Владимировичем, их генеральным директором? – спросила я.

– Павла Владимировича знаю лично, – кивнул Грачевский.

– И что можете сказать о нем?

– Он мне симпатичен, – чуть насмешливо улыбаясь, сказал Егор Николаевич. – Хотя, по моему субъективному мнению, для бизнеса он несколько мягок.

– Как же он сумел достичь успеха? – удивленно спросила я.

– Ну, так он же там не один! Есть у него люди, действующие, мягко говоря, не очень достойными методами. Вот недавно, например, они подписали очень выгодный контракт с одной японской фирмой…

– Да, я в курсе, – кивнула я.

– Ну так вот, этот контракт должен был быть нашим, нашим! – горячо воскликнул Егор Николаевич. – Мы вели эти переговоры почти год и наконец недавно пришли к соглашению. И вот, буквально накануне подписания контракта, происходит сбой наших компьютеров! Я вызвал мастера. А к вечеру все наши компьютерные программы оказались стерты – они просто исчезли! Японцы отказали нам в связи с ненадежностью нашей компании. И тут же подписали договор с «Тарусом».

Он эмоционально выпалил эти слова и, вскочив с кресла, заходил по кабинету взад-вперед.

– Вы хотите сказать, что это происки «Таруса»? – повернулась к нему я.

– Не знаю, – мотнул головой Егор. – Не знаю… Но есть у него такой Марченко Юрий Павлович, большой пройдоха! На что угодно пойдет, лишь бы свое получить!

– Но доказательств у вас нет, – заметила я.

– Нет, – погрустнел Грачевский. – Если бы они у меня имелись, я подал бы в суд. Кстати… – глаза его вдруг заблестели. – Попробуйте найти эти доказательства, а? Я вам обещаю весьма достойную оплату!

– Увы, – разочаровала его я. – Я занимаюсь другим делом. Расследую смерть Павла Владимировича Загороднева.

Я нарочно произнесла эти слова как бы между делом, ровным, будничным голосом, но так, чтобы они прозвучали неожиданно. Это возымело свое действие: Грачевский застыл, словно он внезапно ослеп или оглох, и в таком состоянии пробыл несколько секунд. Потом он опустился в кресло и, взяв со стола авторучку, машинально пощелкал ею.

– Павел умер?! Когда?! – наконец спросил он, ошарашенно глядя на меня.

– Вы не знаете об этом? – подняла я бровь. – Его похоронили сегодня, практически только что. Если точнее, то час назад гроб с телом закопали на Воскресенском кладбище.

Сообщив ему эту информацию, я пристально поглядела на конкурента Павла Владимировича.

– Я не знал, – произнес он и закашлялся, так как голос его прозвучал хрипловато. – Я впервые слышу… А как же это случилось?

– Поехал с друзьями-компаньонами на рыбалку, отмечать контракт, – усмехнулась я. – Потом он почему-то решил остаться там, а они уехали. В итоге труп Загороднева выловили из Волги вчера утром.

Грачевский молчал, нахмурив брови. Посидел, поднялся, прошел к бару и достал оттуда бутылку коньяка и две рюмки. Поставив все это на стол, он плеснул в рюмку коньяк и посмотрел на меня. Я отрицательно покачала головой.

– Я за рулем, – пояснила. – К тому же на работе я не пью.

– Я, вообще-то, тоже, но уж позволю себе, в качестве исключения, – пробормотал Грачевский. – Дело-то, сами понимаете, незаурядное!

И он залпом опустошил рюмку. Затем, почти без перерыва, он снова наполнил ее и так же быстро выпил. Некоторое время он посидел, мрачно глядя в сторону, и вдруг произнес безапелляционным тоном:

– Это они!

Я молчала, ожидая продолжения, и оно проявилось – длинной тирадой:

– Павел всегда гордился тем, что они не просто компаньоны, но и давние друзья, и хвастался, объясняя их успех сплоченностью рядов своих компаньонов, основанной на доверии. Вот и доверился – они его и грохнули!

– Почему вы думаете, что это именно они? – осторожно, не спуская с директора «Плазмы» глаз, поинтересовалась я.

– А потому что больше некому, – пожал плечами Грачевский. – Они получают самую большую выгоду от его смерти. Марченко наверняка теперь станет генеральным директором, а Копылов – его замом.

– Но они и так там все – директорá, – заметила я.

– Это формально! – махнул рукой Грачевский. – Кому нужен этот официоз? На практике же приятнее делить деньги на двоих, чем на троих, верно? А Павел им только мешал. Я же говорю, он был мягкий человек и старался действовать честно. А Марченко хотелось большего, и только Загороднев его останавливал.

– То есть вы считаете, что больше никому его смерть не выгодна?

– Ну… Просто фигуры его компаньонов напрашиваются сами собой, – почесав подбородок, ответил Егор Николаевич. – Они – первые, кто пришли мне в голову.

– И все же? – спросила я. – Кому, с точки зрения интересов бизнеса, могла быть выгодна его смерть?

– Теоретически мне, – неожиданно сказал Грачевский и улыбнулся. – Но это – теоретически. А на практике мне с этого ничего не обломится. Контракт с японцами мы уже не подпишем, обратно все не вернуть! А на будущее… Что мне до Загороднева и его «Таруса»? Надо свое дело развивать! На качество упирать и ворон не считать, тогда нечего будет и конкурентов бояться!

– Вы могли затаить зло на «Тарус», – с намеком произнесла я.

– Мог, – согласился Грачевский. – Признаюсь, я изрядно-таки рассердился на эту контору. Но не на Загороднева, а скорее на Марченко. Я же вам говорил, что это он у них так называемый «мозговой центр». Павел – просто хороший руководитель, а Марченко – прохиндей! И если бы я опасался на будущее каких-то подлянок с их стороны, то тогда уж решил бы убрать Марченко, а не Загороднева. Он из них, кстати, самый безобидный.

Грачевский говорил спокойно и убедительно. И из его слов я должна была сделать вывод, что директор конкурирующей с «Тарусом» фирмы непричастен к убийству Загороднева. У меня и впрямь складывалось впечатление, что он говорит правду. Или же он – хороший артист. Но впечатление о нем у меня сложилось весьма поверхностное: мало ли что может скрываться за поведением, которое сейчас демонстрировал мне Егор?

– А откуда вам так хорошо известны особенности характеров Загороднева и его компаньонов? – спросила я.

– Не всех компаньонов, а только Марченко, – пояснил Грачевский. – Копылова я знаю плохо. Мы пересекались с ними на презентациях, к тому же у меня много приятелей в бизнесе, которые могут охарактеризовать этих людей. Я консультировался у них…

– А Маргариту Витальевну Загородневу вы знаете?

– Жену? – уточнил Егор. – Лично – нет, но слышал в приватных беседах, что она, простите, стерва еще та. А вот дочка у них хорошая, я с ней несколько раз общался. Отца, по-моему, она очень любит.

– Егор Николаевич, я вам очень признательна за откровенность, – сказала я. – И все-таки я вынуждена продолжить наш разговор. Я хочу поговорить о вас.

– Обо мне? – удивился Грачевский. – Но я же уже объяснил вам все, что касается меня.

– Не все, – возразила я. – Меня волнует – чем вы занимались в минувшие выходные?

– Думаете, что все-таки я убил Павла? – усмехнулся он. – Алиби проверяете?

– Проверить алиби абсолютно каждого, кому могла быть выгодна смерть жертвы, – одна из основных задач частного детектива, – невозмутимо пояснила я. – Не обижайтесь, пожалуйста.

– Дело не в обиде, а в логике, – сказал Егор Николаевич. – По-вашему, получается, что я отправился на некий таинственный остров, названия которого я даже не знаю, чтобы найти там Загороднева и утопить его? Но, во-первых, откуда я мог знать, что это за остров? Откуда я мог знать, что он вообще туда собирается? Как я мог предусмотреть, что Копылов и Марченко уедут оттуда, оставив Загороднева в одиночестве? И главное – зачем мне изобретать такой сложный способ убийства?

– Ваши вопросы очень логичны и здравы, – кивнула я. – Но…

– Если мои доводы вас не убеждают, – перебил меня Грачевский, – вы можете позвонить моей жене, а также ее родственникам: в эти выходные мы со своими семьями ездили за город, на шашлыки. У сестры моей жены и ее мужа есть дача, вот там мы и отдыхали.

– Где находится дача? – заинтересовалась я.

– На Волге… – лицо Грачевского пошло красными пятнами. Он шумно и обиженно засопел: – Вы что же, думаете, что я в промежутке между шашлыками сплавал на остров, быстренько утопил там Загороднева и вернулся обратно? Это же абсурд!

Я не стала комментировать это утверждение и вновь спросила:

– Где находится эта дача?

– В «Садах», – буркнул Грачевский.

«От Рыбушек далековато, – подумала я. – И вообще, все аргументы Грачевского выглядят очень убедительно, я это уже отмечала».

А Грачевский тем временем продолжал:

– Чтобы поехать на волжские острова и там кого-то убить – это я в первый раз слышу! Зачем забираться так далеко? В городе мест, что ли, мало? Вы вот об этом подумайте! – Он поцокал языком и с напором повторил: – Это его друзья! Больше просто некому. А я… Я к этому всему решительно непричастен. И в милиции, если меня туда вызовут, я тоже повторю это же самое. К тому же я все выходные был на даче, я никуда не отлучался, меня там все видели, мои показания легко проверить. Это бред – обвинять меня! Япошки все равно со мной контракт из-за того, что я Павла убрал, не подписали бы…

Разговор, похоже, подощел к концу. Поэтому я все-таки записала телефонный номер родственников Грачевского и, поблагодарив его за откровенность, направилась к выходу.

– Подождите, – вдруг остановил меня Егор. – Если вдруг вы… ну, обнаружите что-нибудь интересное о «Тарусе», позвоните мне, пожалуйста.

Он открыл передо мною дверь, и я, проследовав через соседнюю комнату, в которой продолжали о чем-то беседовать мужчина и девушка, вышла в коридор. Через пару минут я уже ехала на своем «Ситроене» по направлению к центру города.

Несмотря на то, что было всего лишь около двух часов дня, мне казалось, что уже наступил вечер. Я довольно-таки много успела сделать сегодня, но пока что не приблизилась к ответам на главные вопросы: жив или мертв многоуважаемый Павел Владимирович, а если он мертв, то – почему? И еще: кто все-таки и за что убил Станислава Неделина? Его делом я сегодня не занималась и как раз собиралась по возвращении домой обдумать свои дальнейшие действия в этом направлении. Раз уж я взялась за два дела сразу, так и работать нужно с двойной отдачей.

Я еще не знала, что дальнейшие мои шаги прояснятся очень скоро.

Вернувшись домой и наконец-то пообедав, я собралась немного передохнуть, а затем заняться анализом информации, как вдруг послышался звонок домофона. Сняв трубку, я услышала:

– Это Татьяна? Вы могли бы со мной поговорить? Меня зовут Ангелина Красносельцева…

Глава 5

Ангелина проплакала все выходные. Она чувствовала себя ужасно грязной, и деньги, полученные ею в виде компенсации за «моральный ущерб», на самом деле таковыми для нее не являлись. Несколько дней, прошедших с момента съемок, не принесли девушке долгожданного покоя. Ангелина буквально не находила себе места: она металась, боясь, что о ее позоре узнают все. Она хотела даже вернуть деньги Станиславу, только чтобы он передал ей все записи. Промучившись этими сомнениями, она решила пойти в агентство «Стайлинг», чтобы поговорить с ним. Ей нужны были пленки, и она рассчитывала убедить Станислава отдать их ей.

О том, что Станислава убили, Ангелине заявил Антон, обнимая ее за талию крепче, чем это требовалось для успокаивающего жеста в такой момент. А может быть, Анжеле уже начало мерещиться, что все всё о ней знают. Она даже подумала, что Антон, может быть, тоже смотрел этот фильм, и ей стало плохо от этой мысли.

Антон же продолжал болтать как ни в чем не бывало. Он даже рассказал ей о женщине – частном детективе по имени Татьяна, которая недавно посетила их фирму, и о том, что шефы растеряны и даже напуганы случившимся.

Ангелина и сама выглядела шокированной и испуганной после этого известия. Ей неожиданно стало еще страшнее – ведь она не знала, почему убили Станислава. Но целый рой мыслей, вихрившийся в ее голове, все-таки уступил место одной, самой главной: теперь, когда Станислава нет в живых, может быть, ей будет проще вернуть пленки с записью? Однако как это сделать самой, Ангелина не знала. И она очень сильно заинтересовалась персоной женщины – частного детектива, постаравшись вытрясти из Антона всю информацию о ней.

– Она что же, давно тут была? – спросила она.

– Да вот буквально только что, – непринужденно поведал ей болтливый и циничный Антон, помахивая брелоком с ключами. – Она с Наташкой куда-то пошла, потрясти ее собиралась. А та и так вся трясется – она ж сохла по Неделину!

– А куда они пошли? – не отставала Ангелина.

– Не пошли, а поехали. На «Ситроене», – ответил Антон. – Неплохая, кстати, тачка! Это дамочки той. Меня она в кафе водила, на Набережную. Может, и Наташку она туда же отвела. А тебе она зачем сдалась-то?

Ангелина ничего не стала объяснять Антону, поспешила распрощаться с ним и быстро выбежала на улицу. Оглядевшись по сторонам, она увидела, как от здания отъезжает «Ситроен». За рулем сидела незнакомая ей женщина, а рядом с ней – Наташа, сотрудница агентства «Стайлинг».

Ангелина быстро пересекла тротуар, остановившись чуть поодаль, и замахала рукой. На ее зов откликнулся первый же водитель.

На его машине она проследовала за «Ситроеном», а затем увидела, как Наташа с женщиной вошли в одно из летних кафе. Попросив водителя не уезжать, она дождалась окончания их беседы и вновь велела водителю следовать за «Ситроеном».

На Ангелину напал какой-то азарт шпионских страстей. Выяснив, что «Ситроен» скрылся в одном из дворов, Ангелина продолжила свои следственные действия. Отпустив водителя и расплатившись с ним, она увидела, что женщина направилась в магазин. Ангелина приготовилась к ожиданию ее вторичного появления, войдя в здание почты напротив. Женщина вскоре покинула магазин, прошла через двор и скрылась в одном из подъездов дома. Ангелина вышла из своего укрытия и решила потихоньку расспросить жильцов дома об этой светловолосой даме. К вечеру она уже знала номер квартиры частного детектива.

Поразмыслив над тем, стоит ли обращаться к ней, Ангелина решила, что все-таки стоит. Лучшего варианта у нее все равно не было, и, набравшись решимости, она отправилась домой к Татьяне Ивановой…

* * *

Признаться, я изрядно удивилась визиту Ангелины, тем не менее открыла дверь и через несколько секунд увидела яркую, красивую девушку с длинными каштановыми волосами, в облегающем желтом платье.

– Здравствуйте, у меня к вам очень важное дело, – заявила она решительно, стоя на пороге и переводя дыхание, так как поднималась она по лестнице, явно торопясь и быстро перешагивая через ступеньки.

– Что ж, может быть, тогда вы войдете? – предложила я, пропуская девушку в квартиру.

Та порывисто вошла, разулась и, вытащив из сумки заколку, собрала свои густые волосы в высокий хвост. Девушка, хоть и была настроена решительно, вела себя немного нервно. Она явно не знала, с чего начать беседу.

– Жарко? – улыбнулась я.

– Очень, – призналась она, обмахиваясь ладонью.

– Может быть, хотите холодного сока?

– Ну… Если можно, – ответила девушка.

Я принесла в комнату два стакана апельсинового напитка на подносе и предложила Ангелине присаживаться. Когда она утолила жажду, я спросила:

– Итак, с чем вы ко мне пожаловали?

– Я знаю, что вы занимаетесь делом об убийстве Станислава Неделина, – выпалила девушка.

– Вот как? – подняла я брови. – И откуда же вам это известно?

– Из «Стайлинга», – сказала Ангелина.

– Понятно, – кивнула я. – Но я и не делала из этого тайны. Вы что же, знакомая Станислава?

– Можно сказать и так, – со вздохом проговорила девушка.

– И… что же у вас за дело ко мне?

– У меня есть кое-что, что может вас заинтересовать, – глядя в сторону, как-то смущенно сказала Ангелина. – Информация…

И она замолчала.

– Информация? – пришлось переспросить мне. – И какого же характера?

– Личного, – по-прежнему не глядя на меня, сообщила Ангелина и нервно затеребила браслет на загорелой руке.

Понаблюдав за ней некоторое время молча, я сказала мягко, но решительно:

– Ангелина, я хочу заметить, что это ваше дело – разглашать передо мной информацию личного характера или нет. Но вы все-таки решились прийти именно ко мне, так? Значит, у вас имеются для этого основания. Могу вас заверить, что, если вы все-таки сообщите мне то, что хотели, дальше меня эта информация не пойдет. На это вы вправе рассчитывать.

– А… Вы мне поможете? – робко спросила Ангелина.

– Не знаю, – честно призналась я. – Я же не в курсе, в чем состоит суть вашей просьбы. Может быть, вы для начала все-таки расскажете мне об этом?

И Ангелина решилась. Залпом выпив стакан сока и набрав воздуха в грудь, она на одном дыхании выложила мне историю своего знакомства со Станиславом Неделиным, а также поведала о встрече с тремя парнями на квартире, куда привез ее фотограф. Все это время Ангелина не смотрела мне в глаза, но рассказывала смело, с каждым новым предложением все больше уверяясь в том, что она поступает правильно. Закончив, она тяжело вздохнула, но теперь уже посмотрела мне прямо в лицо. Выслушав ее рассказ, я понимающе улыбнулась, но Ангелина, видимо, расценила это по-своему.

– Вы не знаете, что это такое – не иметь денег! – прищурившись, проговорила она, оглядывая дорогую обстановку моей квартиры. – А там были хорошие деньги, по крайней мере для меня.

– Я нисколько не обвиняю вас, – возразила я. – Это ваше личное дело.

– Спасибо, – выдохнула она. – Если честно, я уже сама тысячу раз пожалела об этом.

– Я это поняла, – кивнула я. – И могу вам посоветовать лишь постараться поскорее выбросить это из головы. Забудьте и больше не вспоминайте. А насчет меня не беспокойтесь: я никому об этом не проболтаюсь. Только скажите, пожалуйста, знаете ли вы кого-нибудь из тех, кто снимался вместе с вами?

– Нет, – покачала головой Ангелина. – Я их видела в первый и, надеюсь, в последний раз.

Она покраснела и опустила голову. Я похлопала ее по руке:

– Вы молодец, что все мне рассказали. Теперь я понимаю кое-что…

Я задумалась. Если дело обстоит так, как рассказывает Ангелина, и в рекламном агентстве снимают «порнуху», следовательно, можно предположить, что были и желающие убрать Станислава, отомстить ему за это. Это мог быть кто угодно. Правы были владельцы «Стайлинга», чей разговор я подслушала вчера: ревнивые любовники, жены, мужья… В конце концов, «актеры» и «актрисы», недовольные, к примеру, размерами оплаты их труда.

И кто-то из них решил нанять киллера? Это вполне возможно, кстати, поскольку женщины сами вряд ли решились бы совершить убийство. Но откуда у дешевых актрисок деньги на профессионала? Мужья богатые? Зачем тогда им сниматься в столь низкосортных фильмах?

Я невольно перевела взгляд на Ангелину.

«Неплохая внешность для актрисы этого самого амплуа», – подумала я, оценив эффектную внешность девушки.

Но она-то вряд ли является заказчицей этого преступления: зачем бы тогда ей приходить ко мне? И, кстати, о цели своего визита Ангелина еще ничего мне не рассказала! Она всего лишь поведала мне грустную историю о своей собственной глупости, в которой теперь она раскаивается. Но я не священник, чтобы мне исповедовались, а частный детектив. А к частному детективу у граждан обычно возникают вполне конкретные вопросы. Ангелина пока что мне их не задала, и я решила сама обратиться к ней:

– Так чего же вы все-таки хотите от меня, Ангелина?

– Как – чего? – удивилась она. – Я хочу, чтобы вы нашли эту запись! Я могу вам сказать, где Станислав хранил кассеты. В основном нехорошие. В одной комнате…

– Понятно, что не на улице, – усмехнулась я. – Где находится эта комната?

– В подвале, там, где располагается и само агентство. Только у меня нет ключей.

– Ну, они, может быть, и не понадобятся. А откуда вам это известно?

– Он как-то сам проболтался, когда выпил больше обычного. Я и не думала, что мне это пригодится. Да и не пригодилось бы – на что мне сдались его кассеты? Просто я сама попала…

– Слушайте, Ангелина, а как вы меня нашли? – полюбопытствовала я. – В «Стайлинге» я никому не называла свой адрес… А-а-а, – протянула я, вспомнив вдруг вчерашнюю белую «шестерку». – Это вы вчера следили за мной?

– Я! – не без гордости призналась Ангелина.

Она, видимо, была уверена в том, что перехитрила частного детектива. Я же лишь мысленно усмехнулась: многолетний опыт и интуиция тогда верно подсказали мне, что не стоит ничего предпринимать в отношении неизвестной машины: опасность от нее не исходит. И я оказалась права.

– Вы можете проникнуть туда, когда все разойдутся по домам, – увлеченно принялась объяснять мне Ангелина, как лучше поступить.

– Охрана в агентстве есть?

– Нет, только сигнализация. Что там особо воровать-то? Вам это поможет найти убийцу Станислава. А мне удастся получить эту пленку и больше не опасаться того, что эти съемки начнут гулять по всему белому свету. Так что мы с вами выручим друг друга!

«Может быть, и так, – подумала я. – А может, и нет. Эти записи могут оказаться совсем бесполезными для меня. И все же проверить подвальное помещение «Стайлинга» нужно обязательно».

– Во сколько закрывается агентство? – спросила я.

– В шесть.

– Что ж, я постараюсь сделать все возможное, – сказала я. – Кстати, вы сами не представляете, кто мог бы пойти на убийство Станислава? И из-за чего?

Ангелина отрицательно покачала головой.

– Отомстить, может быть, ему и хотели, – неуверенно предположила она. – Кто-то из таких же, как я… «актрис»!

«Возможно. Но у таких, как ты, нет денег на киллера», – подумала я, но вслух высказывать свои соображения не стала.

Может быть, это была месть. Но мне все-таки казалось, что дело тут в чем-то другом…

Ангелина поднялась.

– Ну вот, кажется, я все вам рассказала, – произнесла она. – Дальше уж вы сами…

– Дальше я сама, – согласно кивнула я. – Только оставьте мне, пожалуйста, номер своего сотового телефона, чтобы я в любой момент могла связаться с вами.

Ангелина продиктовала мне свой номер, и на этом мы распрощались. После ухода девушки я выпила кофе и принялась размышлять о своих действиях на сегодняшний вечер. Понятно, что тянуть не стоит: проникнуть в офис «Стайлинга» мне следует именно сегодня, пока «нехорошие» кассеты не обнаружил кто-нибудь другой. То, что у меня не было и не могло быть ключей от помещения, меня не останавливало: большой набор отмычек позволял мне открывать самые разные замки. То, что охраны в помещении не было, тоже было мне на руку. Оставалось только дождаться темноты и затем уж действовать наверняка. И до вечера мне необходимо хорошенько выспаться, чтобы быть бодрой и энергичной.

* * *

Ночь была чýдная: тишина, легкая прохлада… так и хотелось посидеть на лавочке в каком-нибудь скверике или на берегу Волги! Но это – так, мечты. Вот закончу все дела, тогда и смогу насладиться ночной прохладой с чистой совестью: после завершения двух дел мне непременно нужно будет взять себе «выходные».

Я неторопливо пересекла сквер, за которым располагалось здание формы Стайлинг. Оказавшись перед дверью, я оглянулась – никого, город мирно спал. Машины по этой улице в столь позднее время проезжали очень редко, да и вряд ли кто-нибудь обратит внимание на женщину, приостановившуюся возле одного из зданий, – мало ли зачем ей это нужно?

Рассуждая таким образом, я мысленно скомандовала себе – начать проникновение.

Осторожно достав из сумочки набор отмычек, я безошибочно отделила от связки одну и вставила ее в замок. Многолетний опыт работы с этими инструментами научил меня с полувзгляда определять, какая именно «штучка» подойдет к конкретному замку. Я слегка повернула отмычку, и дверь открылась. Я услышала звук сработавшей сигнализации, но это меня не обеспокоило. Я бесшумно проскользнула внутрь, захлопнув за собой дверь. Через пару минут я услышала вой милицейской сирены.

«Быстренько они, однако!» – подумала я, прижимаясь к стене тесной каморки, той самой, откуда я подслушала разговор руководителей рекламного агентства.

Сигнализация наконец-то отключилась, и в здание вошли двое охранников. Где-то вдалеке послышалось громкое мяуканье.

– Опять какую-то кошку заперли, тьфу! – смачно выругался один из охранников.

– Кис-кис-кис. – второй охранник был более благодушно настроен по отношению к животным.

– Нет тут никого, – констатировал первый. – Надо задействовать внутреннюю сигнализацию. Как ты думаешь?

– А что я думаю? Начальство пусть думает. Я как скажут.

– Блин, матч не дали досмотреть! – выругался первый. – Такой момент пропустили!

– Пойдем скорее, досмотрим! – позвал его второй.

Дверь захлопнулась, и я облегченно перевела дух. С трудом выбравшись из своего убежища, я минуты две не могла разогнуться. Теперь мне следовало разобраться, где находится подвал, о котором Станислав Неделин упомянул в пьяной болтовне Ангелине Красносельцевой.

По-видимому, он размещается в правом крыле здания – больше вроде бы ему негде располагаться, насколько я уже успела изучить этот дом.

Я двинулась в путь, на всякий случай стараясь ступать бесшумно – я специально обула для этой операции легкие кроссовки. Дойдя до конца коридора, я оказалась в тупике – никакой лестницы здесь не было.

Не очень-то сильно расстроившись по этому поводу, я направилась в другую сторону. В противоположном конце коридора действительно имелась лестница, ведущая вниз. Спустившись по ней, я осветила фонариком какую-то дверь. Кажется, это именно то место, которое я и искала.

На отключение внутренней сигнализации у меня ушло минут пять. По завершении этой процедуры я уже не опасалась оказаться застигнутой на месте «преступления».

Дверь я открыла достаточно быстро и осветила все пространство открывшегося моему взору помещения. Здесь было очень душно и жарко, воздух казался каким-то перепрелым, запах – спертым.

Я шагнула в дверной проем и тут же отшатнулась: послышался резкий звук, похожий на крик. Прижавшись к стене, я резко выбросила руку с фонариком вперед: из глубины помещения на меня недобро сверкнули зеленым блеском два ярких огонька…

Я осторожно сделала еще один шаг.

– Мяу! – раздался гортанный крик.

– Тьфу ты! – едва слышно выругалась я. – Что ж ты под ногами путаешься?! Я же тебя раздавить могла!

«Огоньки» принадлежали кошке, которая, видимо, выбрала подвальное помещение «Стайлинга» для ночлега – то ли по собственной инициативе, то ли по чьей-то воле. Я подумала, что на ее мяуканье милицейская охрана точно не среагирует, и, принудив себя успокоиться, принялась за дело, из-за которого я и пришла сюда.

Оглядевшись, я поняла, что в подвале устроено некое подобие кабинета.

Первое, что бросилось мне в глаза, – обилие полочек. На них рядами стояли видеокассеты и книги. Книги в основном были функционального свойства – руководства по использованию Windows, пособия по бизнесу, рекламному делу и прочее.

В правом углу кабинета возвышался металлический сейф. На столе тоже лежали книги. Я пошарила в ящиках стола – и ничего не обнаружила. Надо полагать, искать «материал» в первую очередь следует на полках и обращать внимание не только на кассеты.

Я перетряхнула книги, лежавшие на столе, и из одной из них выпало несколько фотографий. На них были запечатлены весьма «клубничные» моменты. Знакомых лиц я не обнаружила, но это меня и не волновало. Моя вылазка уже не пропала даром, и я приступила к кассетам. Естественно, я не собиралась просматривать их здесь и принялась просто сгребать с полок их и складывать в специально припасенную мною раскладную сумку. Разбираться с этим добром мне предстоит дома.

Я отметила, что кассет не слишком много, и это меня порадовало: тащась обратно с набитой раздувшейся сумкой, я могла привлечь к себе чье-либо нежелательное внимание. А так, слава богу, – ничего подозрительного.

Кошка к этому моменту уже утихла и больше не мяукала. Может быть, она успокоилась, поняв, что ей не грозит опасность, а может быть, она и вообще давно уже выбралась отсюда через какую-нибудь дыру.

Упаковав сумку, я занялась сейфом. Присев перед ним на корточки, я сперва ощупала замок, а затем применила к нему тот же метод вскрытия, который проделала с входной дверью.

Сейф сопротивлялся недолго. Распахнув дверку, я быстро пересмотрела его содержимое. Бумажки, аккуратно сложенные в папочки… Прощупав в темноте полки сейфа, я провела рукой по нижней поверхности средней полки и почувствовала, что там что-то есть.

Проведя там пальцами медленно и осторожно, я поняла, что это коробочка с диском, прикрепленная скотчем к металлу. Сорвав ее, я сунула свою находку в сумочку, не глядя, взяла одну из других коробочек с дисками, лежавших рядом с единственным имевшимся в комнате компьютером, и прикрепила ее на место первой.

Потом я огляделась. Вроде бы я ничего не пропустила, могу уйти отсюда с осознанием не зря потраченного времени. Закрыв сейф, я встала и направилась к выходу.

Все остальное прошло без приключений. Я, предварительно осторожно выглянув на улицу и убедившись, что никто не караулит за дверью, выскользнула наружу, благополучно закрыла дверь и спокойно пошла по улице с сумкой на плече. Никто меня не остановил – никому не было до меня никакого дела. Через несколько минут я уже заводила мотор своей машины.

Я люблю ездить по ночному городу. Все вокруг спит, стоит мирная тишина, и только светофоры подмигивают мне яркими глазкáми. А главное – никакого ограничения скорости!

По дороге домой я почувствовала, как настроение мое повышается. Мне казалось, что я нахожусь в одном малюсеньком шажке от победы. Достаточно просмотреть эти записи, и многое тайное станет ясным.

И, приехав домой, я первым делом принялась за просмотр. Я включила видик и вставила туда первую попавшуюся кассету…

Разочарование мое, надо заметить, было огромным – это были всего лишь рекламные ролики известных (и не очень) в Тарасове фирм. Я раздраженно перемотала кассету до конца и взяла другую. С этой кассетой я повторила те же манипуляции, которые проделала с первой. Увы, результат оказался тем же. Я схватила третью и активизировала пультом изображение на экране.

«Кухни «Макс» в июне все купить хотят, потому что деньги всем за кухни возвратят!» – бодро пропел женский голос на фоне навороченного кухонного гарнитура.

Набравшись терпения, я прокрутила изображение на кассетах от начала до конца, но ничего похожего на порнофильмы пока что не обнаружила. Я была озадачена, однако не теряла надежды – у меня в сумке лежали еще кассет десять.

Потерев пальцами виски, я решила переключиться. Прошла в кухню и сварила себе крепкого кофе. Не спеша выпив любимый напиток, я решила проверить диск, который изъяла в сейфе «Стайлинга», и вставила его в дисковод компьютера. Настроение мое становилось все более мрачным: на диске были лишь 1С бухгалтерия да пара игрушек…

Ну, понятно, почему диск хранили отдельно: двойная бухгалтерия не предназначена для посторонних глаз, но мне-то она без надобности: совершенно ясно, что экономические махинации директоров «Таруса» не являются причиной гибели Станислава Неделина.

– Что ж, бывают в жизни и неудачи – куда же деваться! – со вздохом произнесла я вслух и вернулась к просмотру видеокассет. Смотрела, смотрела…

И наконец неожиданно для самой себя воскликнула:

– А вот и оно!

Я сделала звук погромче, и до моих ушей донеслись вздохи, охи, стоны и вскрики. Слушать, правда, было особо нечего, и я обратила свое внимание лишь на изображение. Но и не оно, в общем-то, интересовало меня, а люди, участвующие в «действе». Увы, пока что никого из них я не узнала. Я заставила себя просмотреть все до конца в ускоренном режиме и поставила другую кассету.

Взглянув на экран, я узнала Ангелину Красносельцеву и облегченно выдохнула. По крайней мере, я нашла кассету с компрометирующей ее съемкой и теперь могла оценить ситуацию со стороны. А также внимательно изучить лица мужчин, находившихся рядом с Ангелиной.

Надо было отдать должное «режиссерам»: внешние данные у «актеров» оказались вполне на уровне. Но это и все. Остальное ярко демонстрировало эмоциональные скудость и убогость – чистейшая физиология, полное отсутствие сценария и даже, как показалось мне, фантазии. Более того, парни порой демонстрировали некоторую скованность. Что касается Ангелины, то она, похоже, механически исполняла все, что от нее требовали. Но не это было главным для меня, а то, что этих мужчин я не знала. Точно – не знала. Нахмурившись, я прокрутила кассету до конца и отложила ее в сторону, сделав на коробке соответствующую пометку.

У меня осталось еще несколько кассет, и я осмотрела их все. На них не было пометок, только на некоторых значились названия фильмов, которых в действительности на пленке не было. Но две кассеты привлекли мое внимание: на одной имелись буквы А.Ю.Ч., а на другой – П.В.З.

Смутная догадка промелькнула в моей голове, которая, признаться, уже начала побаливать. Я взглянула на часы – пол-шестого утра! Светало, мне сильно хотелось спать, прямо глаза слипались. Я подумала, что ничего не случится, если я потрачу хотя бы часа полтора-два на сон, а оставшиеся две кассеты можно посмотреть и попозже. Пара часов все равно ничего уже не решат. Главное, что кассеты – у меня.

С этими мыслями я прилегла на диван и мгновенно отключилась. Разбудил меня звонок сотового телефона. Высветившийся номер был мне незнаком. Усилием воли прогоняя остатки сна, я взяла трубку:

– Да!

– Татьяна Александровна, доброе утро! – нервно заверещали в трубку голос Жени Загородневой. – Я вам очень благодарна за помощь, но больше поисками отца заниматься не стоит.

– Почему? – удивилась я, моментально проснувшись.

– Ну, просто я не хочу, чтобы вы больше этим занимались, – уклончиво и вместе с тем настойчиво ответила Женя.

– Но почему? – повторила я.

– Не хочу, и все, – в Женином голосе появились упрямые нотки.

– Женя, подожди, – у меня даже ноги похолодели, – должна же быть какая-то причина!

– Я не могу с вами долго разговаривать, мне пора уходить. Извините…

– Женя, подожди, прошу тебя…

Но ответом мне были лишь длинные гудки. Загороднева повесила трубку.

Я нервно спустила ноги на пол, пытаясь попасть ими в тапочки. Мысли просто роем закружились в моей голове. Однако я решила не делать поспешных выводов и тщательно проанализировать ситуацию.

Я сняла трубку домашнего телефона и набрала рабочий номер Андрея Мельникова. Было уже половина девятого утра, Мельников должен сидеть на службе. Так и оказалось: он снял трубку и сразу же сказал:

– Привет, Татьяна! Чему обязан в такой ранний час?

– Дело в том, что мне нужна твоя помощь, Андрей, – серьезно сказала я. – Необходимо выяснить, кому принадлежит номер, по которому мне только что позвонили на домашний телефон. Номер шестизначный, вполне возможно, что звонили с домашнего. Поможешь?

– Попробуем, – после секундной паузы ответил Мельников. – Диктуй!

Я быстро продиктовала номер, и подполковник коротко произнес:

– Перезвони через пять минут.

Пока истекало отпущенное мне Мельниковым время, я прошла в кухню и поставила вариться кофе, а сама быстро приняла прохладный душ. Я предчувствовала, что мне придется покинуть свою квартиру в ближайшее же время. Завернувшись в легкое полотенце, я налила чашку горячего кофе и, отпивая по глоточку, вторично набрала номер Мельникова.

– Ну, привет-привет еще раз, – голос подполковника звучал, слава богу, добродушно. – Значит, пиши… Вторая Прокатная, сорок восемь, квартира двадцать пять…

– А на кого он оформлен?

– А оформлен он, Лара, на некоего Владимира Петровича Загороднева.

– Кто это? – спросила я.

– Понятия не имею! – хмыкнул Мельников. – Я делом Загороднева больше не занимаюсь. Да его и нет, дела-то. И заводить его на пустом месте я не собираюсь. А ты, чувствуется, все никак не успокоишься, да?

– Что сказали эксперты? – спросила я, не удостоив Мельникова ответом.

– А ничего криминального! – радостно сообщил Мельников. – Алкоголь в крови присутствует, смерть произошла от утопления, факт имевших место побоев не подтверждается…

– Но и не опровергается? – заметила я.

– А это мне уже неважно! – отмахнулся Мельников. – Я предположений строить не собираюсь, я опираюсь на факты. А они говорят о том, что Загороднев утонул и теперь похоронен на Воскресенском кладбище.

– А пару минут назад его дочь позвонила мне из квартиры своего однофамильца, Владимира Петровича Загороднева! – с ехидством воскликнула я. – Какое совпадение!

– А мне это неинтересно! – вновь отрезал Мельников. – Если тебе кто-то платит за его поиски – ищи! Я бы тоже поискал, если бы мне заплатили.

«Кажется, мне уже никто за эти поиски не платит!» – усмехнулась я про себя.

Но оставлять все это просто так я не собиралась! Нужно выяснить все до конца: кто или что заставило Женю отказаться от моих услуг? В конце концов, я не могу бросить ее на произвол судьбы, не убедившись, что ей не угрожает опасность.

А это означало, что нужно немедленно ехать на Вторую Прокатную улицу.

Поблагодарив Мельникова и распрощавшись с ним, я начала быстренько собираться. Хоть Женя и говорила, что собирается уходить, но проверить все необходимо. Честно говоря, мне ее тон совсем не понравился. Что-то в деле изменилось. Но что? Ей угрожают? Запугивают?

Обо всем этом я размышляла на ходу, одеваясь, допивая кофе и дожевывая бутерброд, спускаясь по лестнице, заводя машину и выезжая на магистраль, ведущую к улице Второй Прокатной. Солнце уже пекло вовсю, несмотря на ранний час, и я включила в машине кондиционер.

Вторая Прокатная улица находилась далеко от центра, и застроена она была преимущественно старыми домами с частичными удобствами. Я размышляла, как Женю занесло сюда и при чем тут Владимир Петрович Загороднев. Хотя некая версия на этот счет у меня имелась…

Я припарковала машину за квартал от нужного дома – на всякий случай. Поднявшись на третий этаж, позвонила в дверь. Никто мне не ответил, хотя за дверью явственно слышалось какое-то шебуршение. Еще звонок, и все тот же результат. Либо там действительно никого нет, либо просто мне не хотят открывать. А значит, названивать дальше бесполезно. Ломиться же в чужую квартиру среди бела дня – вообще нецелесообразно.

Я вернулась во двор и осмотрела дом снаружи. Я поняла, что окна искомой квартиры выходят на улицу. Это хорошо – значит, если там кто-то есть, он не увидит, кто пришел. Если, конечно, он не выбежал на площадку сразу же после моего ухода. Но никаких звуков я не слышала.

Я задумалась – где же оборудовать место для слежки? Пригнать во двор «Ситроен»? Но, похоже, Женя его знает, и она сразу все поймет. Более того, мою машину могут узнать и те, кто стоит за Женей. А машина-то окажется как на ладони: двор почти пуст – ни деревца, ни кустика…

И тут я обратила внимание на скамейку, в достаточной степени удаленную от подъезда и весьма удобную для ведения наблюдения. Положение осложнялось тем, что скамейка торчала на самом солнцепеке, но выбора у меня не было, поэтому я мужественно присела на нее и приготовилась ждать. Чего-нибудь я все же дождусь, надеюсь!

Женя появилась примерно через час, когда у меня уже помутнело в глазах от жары. Я несколько раз отходила в тенек и дышала, но это меня не спасло.

Загороднева-младшая оглянулась по сторонам и довольно-таки торопливо зашагала к выходу из двора, в противоположную от меня сторону. Мне пришлось ускорить шаги, чтобы догнать ее. Когда, поравнявшись с девушкой, я тронула ее за талию, Женя вскрикнула и невольно отшатнулась. Ее лицо выразило сильный испуг. В себя она пришла, только узнав наконец меня.

– Что же вы так боитесь, милая девушка? – с иронией спросила я. – Никто вас убивать или похищать не собирается!

Женя молчала, лицо ее покрылось красными пятнами.

– Вот что, Женя, – я резко сменила тон на более серьезный и доброжелательный одновременно. – Ты должна мне рассказать об истинных причинах твоего сегодняшнего звонка мне! Еще вчера я выслушала твои уверения в том, что продолжать расследование следует непременно. И я хочу знать: что же заставило тебя так резко переменить свое мнение? Что случилось за это время?

– Я… вам… заплачу, – сглатывая слюну и пытаясь справиться с волнением, выдавила из себя Женя. – Не волнуйтесь…

– Я и не волнуюсь, – спокойно кивнула я. – Но не в деньгах дело.

Женя хранила молчание.

– Хорошо, – вздохнула я. – Я тебе помогу. Твой отец объявился и сейчас скрывается здесь, в двадцать пятой квартире?

Я указала рукой на дверь подъезда, из которого пару минут тому назад вышла Женя.

– Я также думаю, что это квартира ваших родственников. Скорее всего, дедушкина. Верно?

Женя по-прежнему молчала, глядя в землю. На ресницах ее я заметила крупные капли слез.

– Пойдемте обратно, Женя, – сказала я ласково. – Отец ведь там, правда?

Вместо ответа Женя неуверенно кивнула головой. А потом не выдержала и расплакалась:

– Он просил никому, никому не говорить!

– Ничего страшного, – успокоила ее я. – Я совершенно не заинтересована в том, чтобы причинить вред вашему отцу. О том, что я здесь, никто не знает.

Я чуть слукавила – об этом знал Мельников. Он прекрасно понимал, что я отправилась именно сюда, иначе зачем бы мне понадобился этот адрес? Но Мельников меня хорошо знает и раньше времени вмешиваться не станет. А дело по-прежнему оставалось весьма загадочным! Несмотря на то, что одна тайна, похоже, уже перестала таковой являться: Загороднев жив! Вместо нее возникла другая загадка – кого же опознала Маргарита в морге и чье тело похоронили на Воскресенском кладбище?

Об этом я и думала, глядя в спину уныло бредущей впереди Жени. Внутренне я готовилась к разговору с Загородневым, хотя пока что и понятия не имела, почему этот человек исчез и почему вернулся.

Глава 6

Женя робко позвонила в дверь. Не открывали долго. Наконец из-за двери послышался бархатно-вкрадчивый мужской голос:

– Кто там? Женя, ты?

– Да-да, это я, – торопливо ответила Женя, испуганно глядя на мое серьезное лицо.

Дверь открылась. Мужчина сначала опешил, потом хотел быстро закрыть дверь, но я крепко придержала ее ногой. Наконец он несколько раз стрельнул глазами на Женю, на меня, потом – вновь на нее и укоризненно произнес:

– Я же просил!

– Я не виновата, папа, – поторопилась оправдаться дочь.

– Она не виновата, – тут же подтвердила я. – Это я ее выследила. Но меня вы можете не опасаться. Я – всего лишь частный детектив, меня зовут Татьяна Иванова. Наверное, Женя рассказывала вам о том, что она обратилась ко мне?

Павел Владимирович внимательно посмотрел на меня и слегка кивнул.

– Может быть, мы войдем? – предложила я. – Думаю, нам все-таки стоит объясниться. Даже если мое расследование в отношении вас уже закончено, нужно все расставить по местам.

Загороднев после секундного раздумья посторонился и дал нам с Женей возможность войти. Мы прошли в единственную комнату. Я присела на диван, Женя устроилась рядом со мной, а Загороднев сел в старенькое кресло напротив нас.

С минуту мы молча изучали друг друга. Павел Владимирович действительно был очень симпатичным и располагающим к себе человеком. Он производил впечатление этакого удачливого, подтянутого, без особых проблем бизнесмена. Что называется, в форме. По сравнению со своими друзьями-коллегами он выглядел самым привлекательным из всей их троицы. Я не дала бы ему и сорока лет, хотя на самом деле ему уже пошел пятый десяток. Даже щетина на щеках не делала его старше. Я заметила, что Женя с удовольствием и любовью наблюдает за ним, она, похоже, гордилась отцом. Я чувствовала радость их встречи – она проскальзывала во всем: во взглядах, жестах, интонациях.

Однако что-то ведь и омрачало эту идиллию, иначе не стал бы Павел Владимирович прятаться на какой-то квартире, попросив дочь никому не говорить о том, что он вернулся.

Я мельком рассмотрела квартиру и обстановку в ней. Самая обычная квартира, мебель довольно старенькая и простенькая. Маленький телевизор в углу на тумбочке. Вот, пожалуй, и все. В кухню я не заглядывала, но была уверена, что и там все примерно в таком же духе. Просто и непримечательно.

Первым нарушил молчание сам Павел Владимирович:

– Если честно, я представлял себе вас совсем другой…

– Какой? – улыбнулась я. – Джеймсом Бондом в юбке, из-за ремня у которой торчит рукоятка пистолета, а на поясе висит целый арсенал взрывных устройств?

Загороднев улыбнулся в ответ:

– Нет, просто я думал, что вы старше. И более крепкая на вид.

– Не волнуйтесь, у меня хорошая физическая подготовка, – усмехнулась я.

– Кстати, я не представился. Меня зовут Павел Владимирович. Хотя, вы, конечно, знаете, как меня зовут… Но можно просто Павел.

– Можно просто Татьяна, – кивнула я в ответ.

– Ну, вот и познакомились. А вы знаете, мое вынужденное отсутствие наверняка наделало изрядный переполох… Верно ведь? Мне просто необходимо срочно заняться делами…

Павел Владимирович говорил, оправдываясь, но в то же время с вопросительными интонациями. Ему наверняка хотелось осветить некоторые подробности произошедшего с ним.

– И вы решили не афишировать свое присутствие? – прежде чем просветить его, спросила я.

– Похоже, это многих устраивает, – Загороднев насмешливо взглянул на меня.

Женя опустила глаза:

– Это все мама сделала, пусть сама теперь и разбирается, – сказала она.

– Ничего, я скоро выйду из подполья! – усмехнулся Павел Владимирович.

– А чем же все-таки вызвано это ваше подполье?

Загороднев вместо ответа красноречиво поглядел на дочь. Потом перевел взгляд на часы. Женя сразу же отреагировала:

– Кстати, мне действительно пора на теннис. Я и так опаздываю, просто ужасно! А у нас в секции это отнюдь не приветствуется.

Загороднев взглянул на дочь и благодушно сказал:

– Иди, конечно, иди. Мы поговорим без тебя.

– Папа, пока. – она чмокнула его в щечку и быстро ушла.

Я сразу почувствовала себя свободнее. По крайней мере, теперь можно поговорить более откровенно. Павел Владимирович тем временем достал из бара бутылку коньяка и предложил мне выпить. Пришлось отказаться, сославшись, как всегда, на то, что я за рулем и вообще не пью с утра.

– А мне можно, – махнул рукой Загороднев. – У меня стресс.

– Да вы не оправдывайтесь, – улыбнулась я.

Павел Владимирович налил коньяк в рюмку и выпил. Потом, спустя некоторое время, он повторил эту операцию.

– Ну что ж, Павел Владимирович, будем считать, что я вас нашла, и на этом мои поиски можно считать завершенными.

– Да, вы – молодец, добросовестно отрабатываете свой хлеб, – кивнул Загороднев. – Не хотите пойти ко мне работать?

– Нет, спасибо, – с улыбкой отказалась я. – Я привыкла работать на саму себя. И сейчас я очень хотела бы узнать: где вы пропадали столько времени? И почему скрываетесь до сих пор.

Если бы он вдруг заявил, что был у любовницы, я бы очень разочаровалась. Но Загороднев не дал мне для этого повода. Тяжело вздохнув и явно смирившись со своей судьбой, он принялся рассказывать историю своих злоключений.

– Знаете, все так хорошо начиналось! – с ностальгическими нотками в голосе произнес он. – Мы с друзьями поехали отдыхать на остров. Порыбачить, выпить – да просто побыть в тишине! Знаете, редко такое случается – все работа, работа… Столько сил мы угрохали на подписание контракта с японцами! Но, кажется, я отвлекся, – улыбнулся Загороднев.

Он налил себе еще стопочку, выпил, с удовольствием крякнул и помотал головой.

– Было очень здорово! Водочки мы с собой в меру взяли, рыбалка, тишина… Красота! – он мечтательно закрыл глаза. – Соревнование устроили на лодках. У нас два «Амура» было. Веселились, словно детство свое вспомнили. Мы же в одном дворе жили, почти в одной коммуналке. Знаете – такие длинные коридоры с огромным количеством дверей и один «толчок» на всех.

– Это вы о своих друзьях?

– Да, о них, – улыбнулся Павел Владимирович. – Только Юрка у нас был «буржуй». У них имелся маленький домик во дворе. Деревянный, но свой, со своей кухней и туалетом. Знаете ли, это тогда, в те времена, было большим достижением! Но все это длилось недолго. Коммуналку сломали, дали всем новые квартиры, и мы оказались в одном доме. Потом, после школы, я в Москву поехал, в МГУ поступил, на физический. Юрка закончил экономический у нас, а у Сереги в семье были проблемы – и он работать пошел сразу после школы. Короче, разбросала нас жизнь! Лет десять тому назад только и встретились. Поговорили и разошлись.

Загороднев достаточно сумбурно рассказывал историю своих взаимоотношений со своими друзьями-партнерами – видимо, сказывалось расслабление, наступившее от рюмки коньяка. Но я внимательно слушала, выжидая момент, когда придет момент мне самой вступить в беседу.

– У каждого – что-то свое, вроде бы крохи, а менять что-то – страшно, – продолжал Павел. – Смутное время было, лихие девяностые только-только отгремели. Хоть какая-то стабильность начала появляться. Одним словом, через год мы созвонились и решили рискнуть. Вот так и образовался «Тарус». Сначала, конечно, мы назывались по-другому и занимались исключительно торговлей. Ничего себе не позволяли, только самый минимум, сколачивали начальный капитал. А потом уже оргтехникой занялись. И, по-моему, очень удачно!

– Насчет «Таруса» – понятно, – кивнула я. – А что же все-таки на острове произошло?

– А ничего, – добродушно ответил Загороднев и улыбнулся. – Здорово посидели, костерок, детство вспоминали, – он вздохнул, – ну, а потом напились, и начались разборки, кто больше сил в фирму вкладывает. Юрка петушился, кричал, что все от него зависит… Не люблю я это все, знаете ли! Разборки между собой в бизнесе – это хуже некуда! Стал я его урезонивать, а он возьми и ляпни: «Что ты из себя положительного строишь? Лучше бы за женой следил! Развела любовников!» Уж не знаю, может, он просто со злости сказал: у Юрки так ничего и не сложилось с семьей – женился, развелся, она ему изменяла направо и налево, пока он по командировкам мотался. До сих пор один. Жена с новым мужем в Москву переехала, сына с собой забрала.

– И что же дальше? – заинтересованно спросила я.

– А может, это и правда все, насчет моей жены, – словно не услышав моего вопроса, проговорил Загороднев. – В последнее время у нас с женой что-то пошло не так, живем, как брат с сестрой. Иногда даже и не разговариваем: просто не о чем. Но у меня хоть Женя есть. Умница растет! У Сереги – Андрюха, лицей заканчивает… А Юрка – один. Есть, конечно, у него подружки, но все-таки возраст уже солидный – определяться как-то надо. Я не хочу сказать, что мы – старики, но нам и не по восемнадцать уже, о будущем пора подумать. Ой, я, кажется, опять заговорился!

Павел спохватился, сделал паузу и снова налил себе коньяку.

– На следующий день, в воскресенье, в обед, мы решили ехать домой. Я попросил оставить мне лодку и сказал, что приеду завтра – мне хотелось побыть одному. Они удивились, стали меня отговаривать, мол, не дури, но потом уехали… Я сам на этом настоял, да и на работу им утром нужно было. Еда у меня с собой была, бутылок аж две штуки еще осталось, так что отдых мой продолжался. Но много я не пил – так, чуть-чуть. Вторую бутылку вообще не открывал. Думал, вспоминал… Утешал себя, что одному даже лучше – в палатке просторнее стало. Ну, а потом – как в плохой комедии!

Загороднев засмеялся в сторону, но как-то натужно. По крайней мере, так мне показалось.

– Утром просыпаюсь я, отдохнувший, бодрый, все мысли дурные забыты, готов к работе… А лодки нет. Украли! Ну что за страна, на остров съездить нельзя!

– Кто украл? – машинально спросила я.

– А кто же их знает? – воскликнул Загороднев. – Я так, видно, крепко спал, что не услышал, как мотор заводили… Представляете, что со мной было? Забегал по острову, орал, орал… Потом увидел себя со стороны – и мне смешно стало.

– А места там глухие?

– Весьма! Уселся я на бережку, задумался о том, что мне теперь делать. А что тут сделаешь? Да ничего! Новоиспеченный Робинзон Крузо, только речной! Попугая, правда, у меня не было… – улыбнулся он и следом вздохнул. – Что делать?! Ждать лодки каких-нибудь отдыхающих – пустой номер, потому что уже наступил понедельник. Вообще-то, я надеялся на Юрку с Серегой. На работе-то я не появился – думал, они хватятся, приедут за мной. Прождал весь понедельник – никого! Почему они не приехали – черт его знает!

– Они приезжали, – вставила я. – Вечером в понедельник. Но вас там уже не было.

– Да? – переспросил Загороднев. – Значит, мы разминулись… Хорошо, хоть палатка осталась, еда кое-какая, да и я еще рыбки там подловил – снасти у меня были.

– И как же вы выбрались оттуда?

– К вечеру я решил принять радикальные меры. Все вещи я, конечно, побросал. Выбрал, где место на реке поуже, переплыл на другой остров. Потом рыбаков встретил на резиновых лодках: они меня и перевезли. Я им рассказал, где классные удочки можно взять – я свои снасти имел в виду. Они от радости на «нормальный» берег меня доставили. Затем я пешком добрался до нашей дачи. Поел, переночевал там, деньги кое-какие нашел… И вот я здесь. И с нетерпением теперь послушаю вас!

Павел уставился на меня в упор и приготовился слушать.

– Женя разве вам ничего не рассказала? – спросила я.

– А о чем она должна была мне рассказать? – искренне удивился Загороднев. – Сказала только, что пошла к частному детективу, но мать решила, что это блажь. Надеялась, что я сам появлюсь. И все!

– Да уж, – со вздохом покачала я головой: Павел Владимирович был явно не в курсе касавшихся его очень важных вещей. И теперь мне предстояло ему о них рассказать. А вещи эти были, мягко говоря, не очень-то радостными…

Видимо, Загороднев по выражению моего лица понял, что ничего приятного в моем рассказе его не ждет, потому что он очень внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Не бойтесь, сердце у меня крепкое, в обмороки я не падаю, да и привык уже к разным поворотам судьбы. Отношусь к любым неприятностям философски: что ни делается – все к лучшему. Между прочим, сие уже не раз проверено!

– Ну что ж, – вновь вздохнула я. – Тогда слушайте… Маргарита Витальевна действительно отнеслась к вашему исчезновению довольно-таки беспечно: дескать, придет, куда он денется, мальчик большой! Ваши друзья из «Таруса» проявили, кстати, больше беспокойства и заботы о вас и все-таки съездили на остров, как я уже сказала. Маргарита Витальевна же вообще попросила меня уйти, когда я пришла побеседовать с ней.

Загороднев внимательно слушал и качал в знак согласия головой. Я продолжила:

– После выходных в Волге выловили труп. И ваша жена в нем опознала вас!

Павел невольно дернулся и с ужасом посмотрел на меня:

– Не может быть!

– А вчера, между прочим, состоялись ваши похороны, – добавила я.

– То есть как – похороны?! – растерялся Загороднев. – А акт о смерти?! Меня что, теперь нет?! Но я же – вот он!

– Эти вопросы, я думаю, вам надлежит задать вашей жене, – с очередным вздохом пожала я плечами. – Впрочем, их ей и так зададут – соответствующие органы.

– Да… Ну и дела. Что, и памятник поставили? – неожиданно поинтересовался Павел Владимирович.

– Памятник не успели, только оградку. Между прочим, дорогую!

– Ну, хоть это радует, – невесело пошутил Загороднев. – А что же, и Юрка с Серегой на похоронах были?

– Были, – подтвердила я.

– Но как же они-то могли не понять, что это – не я?! Или покойный уж очень был на меня похож?

– Нет, он вообще ни на кого не похож. Тело довольно-таки сильно обезображено, поэтому гроб даже не открывали. Так что ваши друзья не видели покойного.

– Но они хоть… переживали? – спросил Загороднев совсем упавшим голосом.

– Да, не буду вас разочаровывать: им было нерадостно. И поминать вас они поехали не в кафе вместе с Маргаритой Витальевной, а домой к Марченко.

– А Маргарита, значит, радовалась… – протянул Загороднев.

Я не стала ни оспаривать, ни подтверждать это заявление.

Павел подавленно покачал головой. Он как будто постарел, осунулся и сразу потерял свою подтянутую моложавую форму.

– Значит, Женя ничего вам не рассказала о похоронах? – уточнила я.

– Нет, вероятно, она не хотела меня травмировать. А может, и еще по какой-то другой причине, – пробормотал Загороднев.

Он немного помолчал и спросил:

– А Женя тоже меня… хоронила?

– Нет, она с самого начала не поверила в вашу смерть. И просила меня продолжать ваши поиски.

Павел Владимирович кивнул, на лице его появился легкий румянец, он явно порадовался искренней любви своей дочери и отсутствию предательства хотя бы с ее стороны.

– А как вы вообще обнаружились? – спросила я. – Почему поехали на эту квартиру? Это ведь квартира ваших родителей? Владимир Петрович Загороднев – это ваш отец?

Павел Владимирович удивленно уставился на меня.

– Да, отец, – подтвердил он. – А откуда вы знаете?! Отец умер два года тому назад…

– Телефон вы не переоформляли? – спросила я вместо ответа.

– Ах, вон что, – протянул Загороднев. – Совершенно верно! В квартире этой никто не живет, а у меня дел полно, так что как-то не до телефона было. В телефонной компании никто ничего не предъявлял. Думаю, они и не в курсе, что отца больше нет. Так что… Вот.

– Так почему вы все-таки решили поехать сюда?

– Ну, просто она ближе от нашей дачи… А приехал я рано утром. Машины у меня, как вы понимаете, не было – мы добирались до базы на такси, – а сюда я пришел пешком.

Я понимающе кивнула – пока что все выглядело весьма правдоподобно.

– Вы, вообще, часто бываете в этой квартире? – поинтересовалась я. – Почему не сдаете ее?

– Почему не сдаем? – переспросил Загороднев и поскреб заросший подбородок. – Ну, во-первых, за нее не так уж много можно запросить: квартирка на окраине города, в старом доме, мебель тоже не очень-то шикарная. Делать здесь ремонт у меня не было желания. И потом, я периодически заезжал сюда, чтобы побыть одному.

– Одному? – внимательно взглянула я на него.

Павел Владимирович выдержал мой пристальный взгляд.

– Одному, – твердо повторил он. – Если вы о женщинах, которых я сюда якобы водил, то смею вас уверить, ничего такого не было! Во-первых, мне дорога память о родителях – чтобы я укладывал, пардон, любовниц на их кровать… а во-вторых… У меня просто нет любовницы.

И он посмотрел прямо мне в глаза.

– Вы сожалеете об этом? – улыбнулась я.

– Нет, – улыбнулся в ответ Загороднев. – У меня нет на примете женщины, которую я хотел бы считать своей. А если вы о физиологии… Так я уже не подросток, чтобы быть настолько зависимым от нее. У меня на первом месте в жизни – работа и дочь. Остальное для меня не столь значимо. А любовница – это, простите, лишние хлопоты, совершенно мне не нужные. И потом, у меня все-таки есть жена!

Воспоминание о супруге, видимо, вызвало у Павла Владимировича мрачные мысли, потому что он нахмурился.

– И как же вас нашла здесь Женя? – спросила я. – Или вы сами ей позвонили?

В душе я очень досадовала на девчонку, которая ничего не сказала мне об этой квартире. Если бы она не умолчала об этом обстоятельстве, я нашла бы Павла Владимировича еще в понедельник вечером и не потратила бы столько времени впустую.

– Да, позвонил, – признался Загороднев. – Я больше не мог заставлять ее страдать. Я был уверен, что она переживает! И она сразу же примчалась сюда. Сказала, что ей и в голову не могло прийти, что я в дедушкиной квартире – я никогда не говорил ей, что бываю здесь. Женя, кажется, даже и не знала, что квартира пустует: она не интересуется подобными вещами. Возможно, Женя просто не успела мне всего рассказать. Правда, она упомянула, что мать не тревожилась из-за моего исчезновения. Но чтобы дойти до такого!

Загороднев поморщился и снова налил себе коньяку.

– И вы решили уйти в подполье? – недоверчиво спросила я.

– Почему бы и нет? – как-то недобро осклабился Павел Владимирович. – Интересно понаблюдать, как она теперь, считая меня умершим, себя поведет! Ваша информация оказалась очень ценной для меня. Если после визита Жени я еще раздумывал, то сейчас точно решил – пока что не буду появляться на людях.

– Что это вам даст? – спросила я.

Загороднев молчал.

– Вы понимаете, что я обязана поставить в известность милицию о том, что вы живы? – настойчиво произнесла я. – Это слишком серьезное дело! Вместо вас похоронили другого человека, вы официально числитесь мертвым – вы это понимаете? Я стану соучастницей преступления, если буду покрывать вас!

Загороднев продолжал молчать.

– Делайте что хотите, – наконец произнес он. – Если так надо, значит, надо. Но я имею право не появляться… нигде! Наверное, я еще не решил, что буду делать дальше. Мне просто необходимо все обдумать… Ваши услуги я оплачу, не волнуйтесь…

– Мне уже заплатила Женя, так что насчет этого не переживайте, – махнула я рукой. – Как я понимаю, вас больше всего волнует вопрос ваших отношений с женой. Но ведь есть еще и ваша фирма, ваши дела, ваши друзья, в конце концов! Они должны знать, что вы живы и рано или поздно вернетесь на свое место!

– Дела, фирма – это все сейчас не столь важно, – отмахнулся Загороднев. – Фирма побудет в распоряжении Сергея с Юрой, они справятся, ничего страшного. А у меня душа болит… Если вы понимаете.

Он отвернулся от меня. Да, я понимала его чувства. И пусть у Павла Владимировича, по его признанию, холодность и отстраненность в отношениях с супругой возникли далеко не вчера, все-таки очень больно осознавать, что человек, с которым ты прожил двадцать лет, оказался тебе совершенно чужим. Что твоя собственная жизнь его нисколько не волнует. Однако у меня осталось смутное ощущение, что Павел Владимирович говорит мне не всю правду. Отношения с женой были важным, но не единственным мотивом его «подполья». И не главным. Поэтому я спросила прямо:

– Скажите, вы чего-то опасаетесь, Павел Владимирович?

– С чего вы взяли? – вскинул брови Загороднев.

– Просто интуиция.

– На этот раз она вас обманывает, – твердым, насколько это позволила ему степень опьянения, голосом сказал директор «Таруса».

Я не поверила ему, однако только улыбнулась и решила, что сейчас самое время проверить свою внезапную догадку. Я вспомнила буквы на одной из кассет Станислава Неделина: «П.В.З». И это навело меня на определенные мысли. Но пока что это было лишь предположение, которое мне надлежало проверить.

– Ладно, оставим это, Павел Владимирович. Давайте-ка вернемся к разговору о вашей фирме. Скажите, ее положение сейчас достаточно прочное?

– Конечно, – уверенно, без тени сомнения, ответил Павел. – Новый контракт, неплохие перспективы.

– Рекламируетесь?

– Да, безусловно. А почему вы об этом спросили?

– Так, просто у меня на руках еще одно дело, – как бы невзначай сказала я. – Одного рекламного агента недавно убили… Никак не пойму – кому это понадобилось.

– Ну, если вы меня подозреваете, то напрасно, – усмехнулся Загороднев.

– Если вы вечером в субботу действительно были на острове, то вы, безусловно, не имеете к этому никакого отношения. Потому что Станислава Неделина убили именно тогда.

– Кого убили? – переспросил Павел.

– Станислава Неделина, – повторила я. – Так звали рекламного агента из фирмы «Стайлинг».

И тут я почувствовала, как сильно Загороднев напрягся. Он даже дернулся, совершил непроизвольное резкое движение в мою сторону, но быстро отпрянул назад. Затем он надел на лицо маску полнейшего равнодушия и кивнул в знак того, что он понял.

– Вы рекламировались не у них? – спросила я.

– Что?

– Вы рекламу для своей фирмы заказывали не в «Стайлинге»? – настойчиво уточнила я.

– Для своей фирмы? – еще раз переспросил Павел, и я не поняла – то ли он туго соображает после выпитого, то ли просто пытается выиграть время для правильного, с его точки зрения, ответа.

– Кстати, по-моему, да, – рассеянно ответил глава «Таруса». – И… – Загороднев наморщил лоб, как будто хотел что-то припомнить.

– Фамилия вроде бы знакомая… Может быть, даже я его и знал. Как вы говорите – Неделин?

– Да.

– Он такой высокий, смазливый? – с тревогой в голосе спросил Загороднев.

– Я его знаю только по фотографии, – пояснила я. – Но вполне может быть, что мы говорим об одном и том же человеке. Но вы, разумеется, не знаете, что за враги у него могли быть?

– Послушайте, как я могу быть в курсе всего этого, ведь речь идет почти о незнакомом мне человеке! – в Загородневе начало просыпаться раздражение. – Я не уверен даже, что я вообще его знаю!

– Извините, – тут же «исправилась» я, заподозрив, что эти эмоции вызваны элементарным испугом Загороднева. – Просто это мой естественный профессиональный интерес. Порой любая деталь может оказаться значимой.

– Да-да, конечно, я понимаю, – уже более благодушным тоном согласился со мной Загороднев.

Павел Владимирович, по моим наблюдениям, совсем раскис. Он плеснул себе полную рюмку коньяка и быстро выпил. Взгляд его затуманился, и мне даже показалось, что он сейчас пустит слезу. Я попробовала взять его, что называется, тепленьким и еще раз сказала:

– Павел Владимирович, если вас что-то тревожит, лучше всего все-таки доверьтесь мне. Сами посудите: вы сидите тут один, без денег, пьете… Вам нужно доказывать в милиции, что вы живы, добиваться переоформления бумаг! И вообще… Как вы отсюда можете повлиять на ситуацию?

– Женя привезет мне деньги, – мотнул головой Загороднев.

Я только вздохнула.

– Деньги сейчас – не самое главное, – попробовала я убедить расстроенного директора. – И Женя в данном случае – не лучший ваш союзник. Она почти ребенок! Ей, конечно, может быть, интересно играть в шпионские игры. Но все-таки это неподходящее занятие для молодой девчонки, которая к тому же сама сильно переживает из-за сложившейся ситуации. Вы делаете ее соучастницей!

На Загороднева, кажется, произвели впечатление мои слова. Он смахнул слезу, посмотрел на меня, как мне показалось, умоляюще, но потом снова опустил голову.

– Я вам все рассказал, – тихо произнес он.

– Вы знаете человека, инициалы которого звучат как «А.Ю.Ч.»? – решила я взять быка за рога.

Загороднев попытался унять дрожь в руках. Он несколько раз открыл и закрыл рот, потом быстро произнес:

– Не знаю. Понятия не имею! Можете спросить всех моих друзей и знакомых, они подтвердят.

Мне осталось только развести руками. Я жалела, что не взяла с собой кассеты с инициалами «П.В.З.» и «А.Ю.Ч.», но ехать сейчас за ними смысла не было: во-первых, я не знаю, что там на них, а во-вторых, Загороднев начал клевать носом и явственно позевывать, так что добиться от него бóльшего я уже не сумею. Но я решила, что не оставлю его в этой квартире просто так и непременно выведаю все, что он скрывает. А сейчас мне не терпелось проверить свои предположения. В конце концов, дело Загороднева можно считать законченным: он же нашелся, в конце концов! А вот дело Станислава Неделина висело надо мною дамокловым мечом. И соображения, которые я хотела проверить, касались именно его, так что я поспешила к выходу.

Напоследок я спросила у Павла Владимировича, собирается ли он долгое время скрываться на этой квартире, и он уже заплетающимся языком промямлил, что у него есть и другие варианты… Было понятно, что, несмотря на изрядное опьянение от коньяка, Загороднев намерен хранить свои тайны и посвящать в них никого постороннего отнюдь не собирается.

Мне ничего не оставалось делать, как попрощаться с ним и пожелать удачной конспирации.

Глава 7

Вернувшись домой, я еле доползла до дивана. Время приближалось к полудню, но это было неважно: проникновение в офис «Стайлинга», бессонная ночь, звонок Жени, слежка на солнцепеке и разговор с Загородневым – все эти события настолько утомили меня, что меня так и подмывало дать себе, любимой, некоторое послабление. Я подумала, что просто полежу с закрытыми глазами минут десять, а потом посмотрю кассеты. Я чувствовала вялость и апатию. Может быть, это следствие мини-солнечного удара, который я все-таки получила? А может быть, и общей усталости.

Так или иначе, но расслабиться до конца я себе не позволила. Наоборот: я не спеша встала, прошла в ванную и долго стояла под контрастным душем. Затем приготовила пару тостов, чашечку кофе, прошла в комнату, взяла кассету с надписью «П.В.З.» и неторопливо вставила ее в видик, после чего удобно устроилась на диване… Теперь я могла «наслаждаться» отдыхом с комфортом, хотя интуиция подсказывала мне, что сие зрелище вряд ли доставит мне удовольствие…

На экране возник план широкой двуспальной кровати. Собственно, я ничего другого и не ожидала увидеть. Понятно, на какую «тему» этот фильм. Однако камера не двигалась, и вообще ничего не происходило.

Я успела тщательно рассмотреть кровать. И у меня возникло ощущение, что я уже ее где-то видела… причем совсем недавно! Потом по экрану пошла рябь. Я уже подумала, что дальше все стерто. Однако нужно было просто проявить терпение: спустя полминуты изображение вновь «активизировалось», и на экране возникли действующие лица.

Как и следовало ожидать, это были мужчина и женщина. Однако на героев порнофильма они были совсем не похожи. Мужчина с благородной сединой, правда, мог бы закосить под Ричарда Гира. Вот только женщина – при всех возможных допущениях – на Джулию Робертс не тянула. Ну никак! Это была довольно-таки полная женщина. И по возрасту она была несколько старовата, чтобы сниматься в подобных фильмах.

Впрочем, я уже поняла, что это вовсе не актеры, а просто мужчина и женщина, которые занимались любовью и не знали, что на них направлена камера.

Само действие не представляло для меня интереса. Меня волновало другое: кто такие эти люди? Особенно – женщина, лица которой в первые минуты этой незамысловатой постельной сцены я не видела. Пришлось смотреть дальше. Взяв пульт, я даже перемотала изображение вперед, пока наконец камера не высветила лицо дамы крупным планом. В этот момент я едва не свалилась с дивана.

Это была… Маргарита Витальевна Загороднева! А вот ее партнер совершенно не походил на Павла Владимировича – разве что только по возрасту соответствовал. Это был совершенно незнакомый мне мужчина, с властным подбородком и седой шевелюрой.

И еще на что я обратила внимание – дело происходило, по всей видимости, в той самой квартире, где я только что встречалась с Павлом Владимировичем. Я узнала элементы ее обстановки.

«Конспиративная квартирка используется членами семьи – каждым по-своему», – подумала я мимоходом. Продолжая просмотр, параллельно я попробовала выдвинуть несколько версий о том, кем и зачем данный банальный эпизод из жизни людей среднего возраста был запечатлен на пленку.

Хотя зачем – понятно: очевидно, для шантажа. Кем – тоже вроде бы понятно. Станиславом Неделиным, должно быть. И в этом случае связь между ним и Павлом Владимировичем Загородневым или его женой Маргаритой можно уже считать практически доказанной. В принципе, в этом нет ничего удивительного! Если бы не то обстоятельство, что Неделин погиб от пули киллера несколько дней тому назад.

Я вспомнила выражение лица Павла Владимировича в тот момент, когда я сообщила ему о смерти Неделина. Он явно среагировал! Но не пожелал признаться мне в том, что узнал эту фамилию. То есть или он причастен к смерти Неделина, или… Словом, одна тайна вроде бы уже разгадана, но появился целый ряд новых!

На экране тем временем ничего особенного не происходило. Вскоре экран погас, чему я искренне порадовалась. Но радоваться было рано: у меня имелась в наличии еще одна непросмотренная кассета, помеченная инициалами «А.Ю.Ч.». И я загрузила ее в видик…

Как я и предполагала, видеозапись на ней была идентична той, какую я только что просмотрела: те же люди, та же квартира, те же действия. То есть это была копия. Я выключила видик и задумалась на пару минут.

– Ну что, звоним Загородневу? – спросила я саму себя, когда план созрел в моей голове.

Предварительно я выпила еще одну чашечку кофе, добавив туда коньяку для бодрости. Потом, сформулировав для себя те фразы, которые я собиралась озвучить Павлу Владимировичу, я набрала номер, с которого звонила мне Женя. Однако ответом мне послужили только длинные гудки. И тут я подумала о том, не сделала ли ошибку, позволив Павлу Владимировичу уйти из-под моего наблюдения. Да, дело о его исчезновении закончено, и Женя Загороднева больше не является моей клиенткой. Но ведь осталось убийство Станислава Неделина, которое уже, без сомнения, можно считать связанным с пропажей Павла Владимировича. Что бы он там ни говорил о своих душевных страданиях, но истинной причиной его игры в прятки был страх. И прятался он не от супруги и не от своих друзей, а от кого-то еще. От того, скорее всего, кто повинен в гибели Станислава. Два дела явно сливались в одно – очень интересно получается!

Естественно, я не могла силой удерживать Загороднева на конспиративной квартире – он не подчинялся мне. И вообще, он сам мне заявил, что у него есть и другие варианты, чтобы затаиться там. Какие, правда, – непонятно, если близких друзей у него всего двое, да и от тех он хочет скрыть свое возвращение, а любовницы, по его уверениям, у него нет вовсе. Неизвестно, конечно, правда ли это, но в этом вопросе я была склонна верить Павлу Владимировичу. В гостиницу пошел? И пошел ли вообще – он ведь может просто не отвечать на телефонные звонки, дабы не выдавать своего присутствия в квартире. Звонить же ему на сотовый бесполезно: аппарат уже успел давно разрядиться за эти дни.

Подумав еще немного, я попыталась связаться с Мельниковым. Ему-то я обязана сообщить о том, что Павел Владимирович нашелся. Но ни на работе, ни дома подполковника не оказалось.

«Наверное, он все же решил поехать на рыбалку», – хмуро подумала я, посмотрев в окно. А там вовсю веселилось лето. Только что оно пересекло экватор и не собиралось успокаиваться – жара стояла такая, что желание укрыться от нее на волжских прохладных просторах было вполне объяснимым.

Так или иначе, пришлось мне прорабатывать другие возможные направления своих действий. И я решила уточнить и окончательно подтвердить факт некой связи между Павлом Владимировичем Загородневым и Станиславом Неделиным. А для этого мне следовало вновь наведаться в офис процветающей фирмы «Стайлинг».

* * *

Сергей Иванович Копылов с утра находился в очень плохом расположении духа. Дело заключалось в том, что теперь вдруг куда-то пропал другой его партнер, Юрий Павлович Марченко. Копылова это очень беспокоило и пугало.

Дома Марченко не было, на работу он не пришел, сотовый его молчал. Уже было около трех часов дня, но Копылов на работе так и не появился.

«Черт, прямо «черная дыра» какая-то, – раздраженно подумал Копылов. – «Секретные материалы», да и только! Жаль, что агенты ФБР на подмогу не приедут. Сиди вот тут, разбирайся сам, как хочешь!».

Копылов подошел к «стенке», достал бутылку коньяка и отхлебнул прямо из горлышка. «Спокойствие, главное – спокойствие», – попытался унять невольную дрожь в теле Сергей Иванович.

Но страх заползал во все уголки его тела. Копылов не понимал, откуда он взялся – такой абсурдный, ведь никаких разумных объяснений всему этому нет и быть не может… Что, кто-то их начал убирать, одного за другим? Конкуренты из «Плазмы»? Но это дурь же какая-то… Ну, перехватили они у них контракт с японцами, и что? «Плазма» сама напортачила, они тут ни при чем.

Однако нервная дрожь не проходила. Сергей Иванович уже не мог усидеть на месте и судорожно заходил взад-вперед по кабинету. Сто раз он уже проверил соседнюю дверь. Заперто. Хоть бы Марченко позвонил, что ли, если он где-то загулял! А если не загулял? А если следующим будет… он? Он сам – Сергей Иванович Копылов? Но почему?! За что?! Кому он мог помешать? Он ничего плохого не сделал!

«Так, без паники! – сказал он сам себе. – Это еще никому не помогало».

Но страх не отпускал его, он все больше окутывал и разум, и сердце. А со страхом в душе мыслить логично очень сложно. И Копылову полез в голову всяческий бред. Сначала он захотел запереться в своей квартире и никуда не выходить. А все дела проворачивать по электронной почте. Хотя, нет, конечно, ерунда все это!

И Сергея Ивановича понесло в другую крайность. И он начал рассуждать сам с собой на тему о том, что неплохо было бы поехать куда-нибудь – к чертовой матери, на море, например, причем на любое, хоть на Северный Ледовитый океан – там хотя бы не жарко.

«Пусть уж лучше меня медведи сожрут, чем тут трястись, – думал Копылов. – Или медведи не там живут?.. А, все равно, пусть кто-нибудь сожрет! Или лучше заледенеть в каком-нибудь торосе, и пусть лет этак через двести ученые поломают головы, кто я такой, как туда попал и чем питался. Хоть науке послужу».

Абсурдная мысль отдаться науке, как ни странно, почти успокоила Сергея Ивановича, и он мечтательно закурил. Но после выкуренной сигареты и пребывания в одиночестве в кабинете еще на протяжении минут пятнадцати ему снова померещилось черт знает что. Ему казалось, что его преследуют какие-то маньяки, уже с присущей всем маньякам безжалостностью расправившиеся с Загородневым и Марченко.

И когда Копылов был уже на грани нервного срыва, из самой глубины его сознания вдруг протянулась некая, еще пока слабая ниточка. Сергей Иванович даже напрягся, чтобы вспомнить. И тут его осенило. Та женщина, которая спрашивала их о Павле! Частный детектив! Может быть, именно она в состоянии помочь ему в этой ситуации? Ее наняли, чтобы она отыскала Павла. А он может ее нанять, чтобы она расследовала еще и исчезновение Марченко!

Он принялся лихорадочно вспоминать. Кажется, эта женщина оставила ему свою визитку… Так, куда он ее засунул? Черт, почему он так легкомысленно тогда отнесся к этому? Кажется, ее взял Юра… Опять Юра! Ну что же это такое?

Сергей Иванович достал свой телефон и приготовился еще раз набрать номер Марченко, но не успел. Он, кажется, окончательно поверил в мистику, когда в следующий момент дверь отворилась, и на пороге собственной персоной появилась она – Татьяна Иванова, частный детектив.

* * *

Сергей Иванович Копылов вздрогнул при моем появлении у него в кабинете, в офисе фирмы «Тарус».

– Татьяна Александровна? Добрый день… А я только что думал о вас, – скороговоркой проговорил он. – Проходите, садитесь, пожалуйста.

Я почувствовала в манерах хозяина кабинета особую любезность и внимательно посмотрела на него. Сергей Иванович даже не спросил меня, зачем я пришла, его волновал какой-то собственный вопрос.

– Я хочу поговорить с вами об одном важном и весьма… деликатном деле, – помявшись, начал он.

– Что такое? – заинтересовалась я.

– Понимаете… Юрий Павлович пропал, – уже не скрывая своей тревоги, выпалил Копылов. – И я очень беспокоюсь! Теперь я уже думаю, что все это неспроста! Сначала утонул Павел, потом исчез Юра… Одним словом, я вас прошу, чтобы вы все это выяснили, выяснили досконально!

– Вы же уверяли меня, что с Павлом Владимировичем все в порядке! – усмехнулась я. – А потом вдруг обнаружилось, что все как раз не в порядке!

Я покуда помалкивала о том, что Загороднев нашелся, живой и невредимый, так что вчера на кладбище Копылов и Марченко оплакивали неизвестно кого. Я должна была донести эту информацию до Мельникова, а вот вводить в курс дела компаньонов Загороднева я совершенно не была обязана.

«Сами разберутся, – подумала я. – Мне пока что не светит никакой пользы от того, что я сообщу им правду».

– Но мы сами считали, что с ним все в порядке! – воскликнул Копылов, и я заметила на его широком лбу крупные, прозрачные капли пота. Он расстегнул воротник белой рубашки, хотя в кабинете работал кондиционер. – Мы даже съездили туда, чтобы во всем убедиться! Если бы мы были уверены в том, что Павел погиб, зачем же мы потащились бы на остров?

– Сергей Иванович, давайте пока что вы ответите на мои вопросы, а потом уже мы обсудим ваши проблемы, ладно? – слегка улыбнулась я – мне не хотелось слишком уж мучить Копылова, который сейчас просто не знал, что и думать, и откровенно боялся. Хотя и сам не знал, кого или чего.

– Но вы поможете мне? – не отставал Копылов.

– Если это понадобится, – кивнула я, уже зная, что никакая опасность не грозит финансовому директору. – Меня интересует только вопрос о том, с кем вы вели свои рекламные дела. У меня есть данные, что с компанией «Стайлинг» и лично со Станиславом Неделиным.

– А что такое? – широко раскрыл глаза Копылов.

– Дело в том, что его убили в субботу вечером.

Пот на лбу Копылова моментально высох. Видимо, это известие совершенно его ошарашило. Он растерянно захлопал глазами. Он явно ничегошеньки не понимал..

– Но… Какое отношение это имеет к Загородневу и Марченко? – наконец выдавил он.

– Насчет Марченко – не знаю, а вот что касается Загороднева… Боюсь, что очень неприятное. Поэтому скажите мне все-таки: вам знакома эта фамилия – Неделин?

Я видела, что Копылов почти окончательно деморализован. Сейчас он был готов рассказать мне все, что знал. Вот только знал ли он так уж много? Я изначально не была уверена в том, что он предоставит мне какую-то реально полезную информацию, и приехала поговорить с ним в первую очередь потому, что Павел Владимирович был пока что для меня недосягаем.

– Кажется, да… – неуверенно ответил Сергей Иванович. – Но я ни при чем! С этим Неделиным все переговоры проводил сам Павел. Я абсолютно ни при чем! Да там и не было ничего такого – рекламные ролики, и все!

– А теперь ответьте мне еще на один вопрос… – я окинула Копылова максимально серьезным взглядом. – Потому что от ответа на него зависят ваши страхи.

Копылов мелко-мелко закивал в знак того, что он все понял, и промокнул лоб платком.

– Вам знаком человек, которого зовут А.Ю.Ч.? В смысле, это его инициалы, – пояснила я.

– Нет, – немного удивленно сказал Копылов.

– Вы уверены?

Сергей Иванович закатил глаза под лоб и напряг память.

– Нет, не знаком, – уверенно повторил он. – Абсолютно точно.

– Спасибо, – ответила я.

– За… что?!

– За прояснение ситуации, – честно ответила я. – Если все обстоит так, как вы мне сказали, вам нечего опасаться.

С этими словами я поднялась.

– Но… – Копылов тоже привстал на своем стуле, пытаясь остановить меня.

– А ваш Марченко, скорее всего, скоро найдется, живой и невредимый… – не обращая внимания на его реакцию, пообещала я.

– Вы говорите загадками… – обескураженно произнес Копылов, опускаясь обратно на стул и качая головой.

При этом он недоверчиво глядел на меня. Но через пару секунд он, кажется, уверился в том, что у меня дар пророчества: скрипнула дверь, и в дверном проеме показался «пропавший» Юрий Павлович Марченко. Сергей Иванович отвесил нижнюю губу и молча перевел взгляд с Марченко на меня. Тот тем временем прошагал к своему столу, сквозь зубы поздоровавшись со мной, и, ничего не объяснив своему компаньону, уселся и уставился в монитор, защелкав мышью. Сергей Иванович обрел наконец дар речи.

– Ты где был?! – возмущенно обрушился он на своего приятеля.

– Пиво пил, – хмуро ответил словами из рекламы Марченко, покосившись на меня. – Депрессия у меня!

– Я с самого утра на нервах! – вскричал Копылов, продолжая возмущаться.

Марченко не отреагировал, только желваки на его щеках чуть дрогнули. Копылов подскочил к нему и яростно выдернул шнур компьютера из розетки. Марченко поднял на друга удивленный взгляд. Сергей Иванович, чья психика явно была изрядно расшатана событиями всех последних дней и часов, яростно грохнул кулаком по столу.

– Сережа, Сережа, да ты что?! – Марченко вскочил. – Да я просто передохнуть решил немного, я так устал в последнее время от всего этого!

Копылов, не слушая его, схватил со стола кипу каких-то бумаг и всею массой обрушил их на пол. Марченко замолчал, испуганно таращась на своего обычно спокойного, рассудительного друга. Улыбнувшись про себя, я поспешила удалиться, тихонько закрыв за собой дверь и предоставив друзьям выяснять отношения в мое отсутствие.

Через минуту я уже сидела за рулем своей машины, направляясь к Светлане Болотниковой, – я только что позвонила ей, и девушка сказала, что она взяла на работе отпуск за свой счет. Я попутно еще раз набрала номер Мельникова, но увы – подполковник по-прежнему не отвечал на телефонные звонки.

* * *

– Здравствуйте, Татьяна Александровна, проходите, – закрывая за мной дверь, скороговоркой проговорила Светлана.

Она явно обрадовалась моему приходу. А я отметила про себя, что девушка за последние дни осунулась, с лица ее спал румянец, оставив взамен себя какую-то нездоровую бледность, но тем самым он как бы подчеркнул большие глаза Светланы.

– Я вас ждала, – просто сказала Болотникова. – Я очень хочу, чтобы вы все-таки нашли убийцу! Это сейчас для меня – главный вопрос.

– У меня для вас есть информация, – мягко сказала я, не отвлекаясь на эмоции. – Выслушайте меня спокойно, пожалуйста, а потом, если мне понадобится ваша помощь, я вынуждена буду вас попросить о ней.

– Конечно, – несколько удивилась Болотникова. – А в чем дело?

– Вы в курсе того, чем занимался Станислав?

– Конечно: он работал в рекламном агентстве, – еще сильнее удивилась Светлана.

– Чтó он снимал, вы знали? – с упором на первом слове спросила я.

– Рекламные ролики. А в чем дело? Что-то не так? – встревожилась она.

– Сварите, пожалуйста, кофе, так нам будет легче разговаривать, – попросила я.

Светлана пожала плечами и засуетилась у плиты. А я тем временем непринужденным тоном рассказывала ей о сортах кофе и способах его приготовления. Под конец этого разговора атмосфера несколько разрядилась, и Светлана поставила на стол две чашечки с обжигающе-горячим напитком.

– Скажите, Светлана, о своей работе Станислав вам что-нибудь рассказывал? – я задала наконец первый вопрос по существу дела.

– Да, но лишь иногда. Этой темы мы почти не касались. А в последнее время… – Светлана чуть задумалась. – Он стал нервным каким-то. На все мои вопросы он ничего не отвечал. А потом сказал, что он влип по уши в дерьмо. Вообще он занимался, кроме своих прямых обязанностей, поиском моделей с хорошей фигуркой, с длинными ногами, ну, и так далее. Знакомился, приводил их к шефу, и все.

– Я извиняюсь за свою настойчивость: а что это за «дерьмо», о котором вы упомянули?

– Дело в том, что ему потребовалось снять один ролик, шеф его попросил. А оказалось, что это вроде бы… порнографический фильм, – неохотно ответила Светлана. – Отказаться он не мог – все уже приехали на место. Ему заплатили хорошие деньги, ну, и все. Но это было только один раз!

– Когда у вас должна была состоятья свадьба?

– Через два месяца, мы собирались подать заявление, но не успели. В свадебное путешествие мы хотели поехать на Кипр, я вам уже рассказывала… Станислав говорил, что он скоро заработает кучу денег… Наверное, эти начальники его и убили.

У меня было другое мнение на этот счет: из разговора, подслушанного мною в «Стайлинге», следовало, что руководство агентства само здорово удивлено и напугано смертью Станислава.

– Светлана, я кое-чего не понимаю: вы наняли меня расследовать смерть вашего жениха? – с тяжелым вздохом сказала я.

– Да, да, – закивала Болотникова.

– Так почему же вы сразу не сказали мне о том, чтó вам известно?! – воскликнула я.

Болотникова быстро-быстро заморгала:

– Извините… Мне просто было очень неприятно об этом вспоминать. И не хотелось думать, что это как-то связано с его смертью…

Я слушала ее, хмуря брови.

– Вы не сердитесь на меня? – робко спросила Светлана.

– Детский сад! – вздохнула я.

Светлана виновато промолчала, продолжая хлопать ресницами.

– Он сообщил вам о том, что снимает компромат, чтобы заняться шантажом?

– Шантажом?! – испугалась Светлана. – Нет! Он говорил только о том, что его вынудили снять этот порнофильм и передать пленку начальству, и все!

– Станислав, кажется, жил один? – спросила я, думая о своем.

– Да, у него квартира в районе «Липок».

Я набрала номер Мельникова. Он по-прежнему не ответил, и я мысленно выругалась в адрес подполковника. В этот момент я как раз очень сильно нуждалась в нем.

– Ну что ж… Даже если милиция уже и осмотрела его жилище, нам не мешает взглянуть самим, – вслух произнесла я и подмигнула Светлане.

Она непонимающе смотрела на меня.

– Да не волнуйтесь вы! – усмехнулась я. – Мы с вами поедем на квартиру, где жил Станислав. У вас есть ключи?

– Да, есть, – подтвердила Светлана. – Я там, правда, не была с нашей последней встречи.

– Мы можем отправиться туда немедленно?

– Да, конечно!

Светлана поднялась и, пройдя в другую комнату, переоделась. Мы спустились во двор и сели в мою машину. Светлана назвала адрес, и мы поехали. На моем «Ситроене» мы добрались до нужного места минут за семь.

Светлана уверенно открыла подъездную дверь, и мы поднялись на третий этаж. К моей радости, квартира оказалась неопечатанной, но меня это не удивило: ведь Станислава убили не у него дома, его квартира не являлась местом преступления, поэтому ничего удивительного в отсутствии печати на дверях не было. Я вообще не была уверена, что милиция побывала здесь. Светлана повернула ключ в замке, и мы вошли.

– Господи, а что это такое?! – ахнула девушка прямо с порога.

– Что? – спросила я, проходя за ней следом, но уже в следующий момент все поняла.

В квартире царил настоящий бардак – все было перевернуто вверх дном, белье, вытащенное из платяного шкафа, кучей валялось на полу. Неизвестные не пощадили даже телевизор – он был просто разбит вдребезги.

На открытом секретере в беспорядке валялись фотографии. На них были запечатлены девушки, преимущественно яркие и красивые. Некоторые стояли и сидели в весьма откровенных позах.

Светлана, увидев эти фотографии, отвернулась в сторону. По щеке ее медленно сползла слеза.

– Значит, он и правда это снимал? – жалобно проговорила она.

Я только плечами повела.

– Скажите, Света, у кого-нибудь, кроме вас, были ключи от квартиры Станислава? – спросила я.

– Нет, – уверенно замотала головой девушка. – У него же никого не было из родственников! И вообще, у него была только я! – Похоже, Светлане Болотниковой хотелось убедить в этом саму себя. – Вы думаете о том, кто мог устроить все это? – спросила она.

– Естественно, – усмехнулась я.

– Но дверь могли взломать! – воскликнула Болотникова.

– Замок не сломан, – со вздохом заметила я: как же часто моим клиентам кажется, что они лучше меня все знают и могут вести расследование! – А это означает, что его открыли либо ключом, либо отмычкой.

– Значит, отмычкой! – сделала вывод Светлана. – Потому что ключей точно ни у кого не было.

Я мысленно отметила в голове еще один пункт, который мне в дальнейшем следует осветить в разговоре с Мельниковым.

Я прошла в комнату и сама занялась осмотром. В условиях царившего беспорядка сделать это было непросто, но опыт помогал мне в работе. Светлана хотела было ко мне присоединиться, но я остановила ее: помощь непрофессионала мне сейчас не требовалась.

На изучение обстановки я потратила около полутора часов. Светлана уже успела заскучать, но я не обращала внимания на хмурое выражение ее лица.

Наконец я констатировала, что ничего интересного для меня в квартире нет. Видимо, весь компромат Станислав действительно хранил на работе, в подвальном помещении «Стайлинга», которое я уже осмотрела.

– Ладно, пошли отсюда, – вздохнула я, обращаясь к Светлане.

Девушка, все это время просидевшая на диване с поджатыми ногами, охотно поднялась и проследовала за мной к выходу.

– Так вы ничего об этом не знаете? – повторила я свой вопрос, поворачиваясь к двери, чтобы уходить.

– Нет. Честное слово, я ничего не знала! Он говорил только про один раз и что его заставили! – Светлана чуть не плакала.

Я открыла замок.

– Вы ничего здесь не нашли? – шмыгнув носом, спросила девушка.

– Нет, – устало ответила я. – Тот, кто перерыл здесь все, просто не знал, что он ищет не там. Я лишь хотела убедиться кое в чем. И убедилась…

– Значит, его убили из-за… этого? – Светлана покосилась на дверь раскуроченной комнаты.

– Скорее всего, да, – кивнула я.

– Значит, вы уже знаете, кто его убил? – не отставала девушка.

– Пока что – нет. У меня есть только предположения, – разочаровала я ее.

Мне не хотелось рассказывать Болотниковой обо всем, что узнала, да в этом и не было никакого смысла.

– Скажите, пожалуйста, Светлана… И не сочтите мой вопрос бестактным: вы хранили верность Станиславу?

Девушка удивленно уставилась на меня.

– Да, – подтвердила она, не задумываясь. – А что?

– В вашем окружении есть некий мужчина в годах, с которым вы бываете в кафе?

Светлана закатила глаза и фыркнула.

– Вы очень хорошо осведомлены о моей личной жизни, ничего не скажешь! – покачала она головой. – Только все это ерунда, потому что этот мужчина – мой начальник и дядя одновременно. Он возглавляет один из отделов нашей компании. Собственно, благодаря ему меня и взяли туда на работу. А иногда в обеденный перерыв мы вместе ходим в кафе. Что здесь такого?

– Ничего, – улыбнулась я. – Спасибо.

Я отвезла Светлану обратно и поехала к себе. У дверей дома меня встретила заплаканная Женя Загороднева.

– Что-нибудь случилось?! – я даже испугалась.

Но Женя только всхлипывала. Наконец, когда я провела ее к себе и дала выпить стакан минеральной воды, девушка заговорила.

– Папа снова исчез, – выдавила из себя Женя. – Оставил вот эту записку.

Она вытащила из кармана смятый листок, вырванный из ученической тетради.

«Женя, не беспокойся ни о чем. Я скоро вернусь. Матери ничего не говори, никуда не обращайся. Целую, папа», – было написано на этом листке.

– Записка не очень-то вразумительная, – констатировала я.

– Я сегодня поехала туда после обеда, а там никого, и вот эта записка на столе. Что это может означать? – испуганно спросила Женя.

– Все, что угодно. Мы пока что этого не знаем, – задумчиво произнесла я.

– Но его не убьют?! – спросила Женя, заглядывая мне в глаза.

– Нет, конечно, нет, – ответила я, приобняв девушку за плечи.

– Вы знаете, в последнее время с мамой что-то происходит. Иногда мне просто страшно! – немного погодя поведала мне немного успокоившаяся Женя.

– Что это значит? – насторожилась я.

– Она… не так себя ведет.

– В чем это выражается?

– Она ходит по дому, иногда улыбается, разговаривает сама с собой… А я для нее как будто вообще не существую! – обиженно сказала Женя.

– Раньше такого не было?

– Нет, вообще-то, к последнему я уже привыкла, – призналась Женя. – С мамой у меня никогда не было, ну, как бы это сказать, дружбы… Ее никогда не интересовала моя жизнь, мои друзья, мое будущее. Знаете, родители часто задают сыну и дочери вопрос: кем ты хочешь быть? А ее это не волнует. Я все время общаюсь с папой. Вернее, общалась…

Женя снова заплакала, закрыв лицо рукой. Я вздохнула, налила стакан сока и протянула его ей:

– На, выпей.

Женя в несколько глотков выпила сок и вытерла слезы ладонью.

– Так что же, ты не закончила…

– Конечно, мы с мамой разговаривали, – продолжила Женя. – Чисто внешне можно даже было подумать, что у нас чудесная семья. Мои одноклассники мне даже завидовали.

– А на самом деле?

– А на самом деле каждый был сам по себе. Мне иногда казалось, что у них – у каждого – кто-то есть… Вы понимаете, о чем я говорю?

Я осторожно кивнула.

– Ну вот, – продолжала Женя. – А сейчас, по крайней мере, относительно мамы, я даже в этом почти уверена.

– Почему? Она с кем-то встречается? Или ты видела этого мужчину? – я быстро стала задавать вопросы.

– Нет, но уж слишком часто она куда-то звонит, но, похоже, безрезультатно. Поэтому она очень раздражается и злится. Вчера чуть телефон не разбила, бросила его, хорошо, что он на диван упал.

– Кому она звонила, ты не знаешь?

– Нет… – ответила Женя и как-то виновато посмотрела на меня. – Сегодня к ней пришел наш адвокат, и они долго говорили у папы в кабинете. А потом, после его ухода, она сказала, что мне надо поехать в лагерь, отдохнуть перед вступительными экзаменами. А я почему-то боюсь уезжать, да и странно все это, непонятно! У меня сложилось такое впечатление, что ей надо что-то решить, я очень мешаю ей принять это решение.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что она потом спросила – не собираюсь ли я замуж? А мне, вообще-то, пока еще только девятнадцать. Я что, ненормальная – замуж так рано выходить?

«Нет, Женя никак не производит впечатление ненормальной, – подумала я. – А вот ее мама действительно ведет себя очень странно! Если разговор с адвокатом шел о завещании ее мужа, то на его оглашении должна обязательно присутствовать и Женя, так что вряд ли алвокат зачитывал какой-то документ. Тогда что же?»

– Женя, а адвокат сам к вам пришел?

– Нет, его мама вызвала, по телефону. Я слышала, она сказала, что у нее к нему есть какое-то очень важное дело.

Я напряженно раздумывала. Разумеется, я не собиралась сообщать Жене о том, что видела на кассете, снятой Станиславом Неделиным. Хотя, возможно, Женя и знает того мужчину с благородной сединой, но… Я считала себя не вправе посвящать юную девушку в такие подробности личной жизни ее матери.

– Я все никак не пойму – зачем же мама кого-то похоронила? – продолжала тем временем Женя. – Если у нее действительно кто-то есть, то не проще ли развестись, если мы так ей мешаем? А так – это ведь уголовное дело? Ее будут судить?! – Женя испуганно посмотрела на меня.

– Не знаю, Женя, – задумчиво сказала я. – Ведь очень сложно предъявить обвинение твоей маме в том, что она сделала это намеренно. Может быть, она и в самом деле ошиблась?

– Честно говоря, мне бы очень хотелось в это верить… – тихо произнесла Женя и снова смахнула слезу.

– Женя, у вас есть какие-нибудь родственники?

– Конечно. Но в основном со стороны мамы. А папины родители давно умерли. Мы с вами виделись в их бывшей квартире…

– Теперь понятно, почему все так быстро похоронили твоего отца, – сказала я.

– Но что, что же теперь делать?! – Женя опять чуть не плакала.

– Лучше всего тебе сейчас поехать домой и вести себя с мамой как ни в чем не бывало, – посоветовала я ей.

– Но, может быть, я могу вам чем-то помочь? Понимаете, мне будет очень трудно успокоиться, раз я опять не знаю, что с папой! – взахлеб заговорила девушка.

– Ус-по-кой-ся! – я со строгим видом подняла руку. – С твоим папой все в порядке, слышишь? И я постараюсь сделать все, чтобы все так было и дальше. Поверь мне, я знаю, что делать! А ты мне только помешаешь. Ну, ты будешь умницей?

Женя послушно вытерла слезы.

– Хорошо, – сказала она.

– Вот и отлично, – удовлетворенно откликнулась я и проводила ее до двери.

Оставшись одна, я задумалась. Я не покривила душой, сказав девчонке, что знаю, что делать дальше. Я уже выбрала мысленно одного человека из числа своих знакомых, который мог мне помочь. Этот человек был журналистом, работавшим в отделе криминальной хроники одной тарасовской интернет-газеты. Звали его Константин Рожков, и именно он способен дать мне необходимую информацию. Во всяком случае, я очень надеялась на это. Конечно, если бы Костик оказался не в курсе, я бы нашла еще кого-нибудь и рано или поздно выяснила бы все необходимое, но мне-то сведения эти нужны были как можно скорее. Желательно немедленно! И я набрала номер Рожкова.

* * *

– Привет, Иванова, привет! Не могу сказать, что я так уж рад тебя слышать, потому что подозреваю, что ты хочешь просто грязно меня использовать! – послышался в трубке насмешливый голос Костика, и я мысленно скривилась.

Рожков отличался жутким ехидством и язвительностью, и я – при всем желании – не назвала бы его милейшим в общении человеком. Но при этом Костик был очень компетентен в своей области. Статьи он писал талантливые, знал любопытные подробности из жизни как всех криминальных элементов нашего города, так и самых известных мастеров сыскного дела. Он был также в курсе многих преступлений прошлых лет, знал, кто чем занимался в былые годы и что эти люди поделывают сейчас. Поэтому мне был необходим его профессионализм, так что приходилось терпеть некоторые черты его характера. К тому же на Костика можно положиться в плане конфиденциальности: что-что, а держать язык за зубами Рожков умеет. И если бы он пошел на откровенность, то можно не опасаться, что он тебя, что называется, «сдаст». Главное, рассказал бы хоть что-то… Поэтому я заранее решила пропускать мимо ушей все его шпильки.

– Я тебя тоже очень люблю, Рожков, – улыбнулась я, отвечая на его реплику. – Мне действительно нужна твоя помощь.

– Нисколько не сомневался! – весело сказал журналист. – Только, знаешь ли, мое время стоит дорого.

– Ты подался в продажные журналисты, Рожков? – я сделала вид, что удивилась. – Как жестоко ты меня разочаровал!

– Я не продаюсь, Таня! – с пафосом отрезал Костик. – Я просто ценю свое время! Оно очень ценно – в профессиональном смысле.

– Как ты понимаешь, Костик, мною тоже движет не простой интерес. Мое время, хочу напомнить, тоже не даровое! И я тебя, помнится, неоднократно выручала материалами для статеек, а, Костик? Только не говори мне про свою короткую память, в этом случае тебе стоит уволиться из-за профнепригодности.

Вот чего-чего, а шуток на тему собственного непрофессионализма Рожков не переносил. Здесь чувство юмора ему отказывало напрочь. Этим я и решила воспользоваться.

– Иванова, моя состоятельность как криминального журналиста давно не требует подтверждений! – обиженно произнес он. – Ладно, чего ты хочешь?

– Рожков, тебе порнуха нравится? – огорошила я его.

Пару секунд Костик ошарашенно молчал, а потом осторожно спросил:

– А… Гм… Это вопрос или предложение?

– Даже не надейся, Костик! – засмеялась я. – Просто я хочу показать тебе некую кассетку. Думаю, что в нашем городе только ты сможешь меня просветить насчет одного человека.

Эта мелкая лесть удачным камнем легла в фундамент выстроенного мною плана по заманиванию Рожкова ко мне домой.

– Что за кассетка? – заинтересованно спросил Рожков.

– Приезжай ко мне – узнаешь, – уклончиво произнесла я. – Рабочий день как раз закончился. Кстати, если ты умело воспользуешься этой кассетой, может, состряпаешь неплохой материал. Думаю, тебе это будет небезынтересно…

Я отчасти блефовала, так как не знала, что за человек изображен на кассетах, отснятых Станиславом Неделиным, но все-таки я полагала, что человек этот представляет некий интерес для журналиста из отдела криминальной хроники.

– Ладно, я скоро приеду, – буркнул в трубку Рожков. – У тебя сок холодный есть?

– Будет, Костик, сок тебе будет! – обрадовавшись, уверила я его. – И даже мороженое куплю!

* * *

– Таня, откуда у тебя этот образчик геронтофилии? – удивленно осведомился Рожков, раскинувшись в кресле перед моим телевизором с чашкой сока в одной руке и ложкой для мороженого – в другой.

– Откуда – неважно. Меня интересует, кто на ней заснят!?

– Ну, мадам я не знаю, – заявил Рожков, с внимательным интересом глядя на экран, и я отметила, что интерес этот носил чисто профессиональный характер, а отнюдь не был похотью.

– А мужчину? – быстро спросила я.

– Это главный злодей твоего нового дела? – ухмыльнулся Костик.

– Кто этот человек? – потеряв терпение, воскликнула я, так как по выражению лица поняла, что он знаком Рожкову.

– О, это страшный человек. – Константин нажал на кнопку, и изображение остановилось. – Это профессор Мориарти Ленинского района! Я удивляюсь, почему ты его не знаешь!

– Костик!

– Еще одна подсказка для тебя, мой несравненный сыщик! – не унимал свое ехидство журналист. – Он владеет неким банно-прачечным комбинатом и еще – автосалоном.

– Я тебя убью, Рожков! Я все равно выясню, кто это, и без твоей помощи! Но тогда можешь не рассчитывать больше и на мою!

– А если серьезно, Таня, то не советовал бы я тебе его шантажировать, – сдвинул брови Константин.

– Рожков, ты в своем уме?! – воззрилась я на приятеля. – Я и не думала его шантажировать!

– Зачем же тогда ты хранишь эту кассету?

– Затем, что она является важной уликой в моем расследовании. Так ты мне скажешь, как зовут этого мужчину?

– Чередниченко, – ответил Рожков. – Алексей Юрьевич Чередниченко, владелец автосалона «Черри», официального дистрибьютора не то «БМВ», не то «Ауди» в нашем регионе. И у него не очень-то хорошая репутация. Не надо бы тебе с ним связываться!

Он посмотрел на меня и, увидев на моем лице решимость, встал с кресла и подошел ко мне. Чуть приобняв меня за плечо, он продолжил:

– Таня, поверь мне, это совсем не нужно делать! Не вздумай пустить в ход эту кассету. И я тоже ею не воспользуюсь. Считай, что я тебе помог просто так, даром, и давай забудем об этом. Никакой выгоды от этого никому не будет.

Я молчала, напряженно раздумывая.

– Зачем тебе эта кассета? – вновь спросил Рожков.

– Я не знаю, – честно ответила я. – Подозреваю только, что из-за нее убили одного человека.

– Вот видишь! Вот видишь! – поднял палец Рожков.

– Ты, похоже, чудовищный трус, Рожков? – слегка усмехнулась я. – Никогда бы не подумала! Тебе лучше тогда в «Мурзилку» перейти печататься!

– Просто я разумный человек, – проворчал, не согласившись со мной, Костик. – И еще, я хорошо знаю свое дело. Так что могу сразу сказать, что человека этого ты не достанешь. Лучше бросай свое расследование.

– Чем же этот Чередниченко так страшен? – спросила я уже более спокойно.

– У него, во-первых, связи с губернаторской командой, – принялся перечислять Рожков. – Потом, у него влиятельный тесть. Он-то и продвигает Алексея Юрьевича вперед, скажу тебе по секрету. Ну, и потом: поговаривают, что одно время он руководил всем рэкетом Ленинского района.

– А до этого чем он занимался?

– Был председателем парткома на одном из заводов…

– У тебя потрясающая осведомленность! – похвалила я Рожкова.

– Что есть, то есть, – охотно признал тот и, допив сок, поставил чашку на стол. – Все, Таня, – проговорил он, поднимаясь. – Все, что мог, я тебе сказал. Больше я ничем тебе помочь не сумею. Еще раз попомни мой добрый совет: выбрось эту кассету, а лучше – сожги. Все, прощевай!

– Спасибо, Костик, – поблагодарила я журналиста и проводила его до двери.

Вернувшись в комнату, я еще раз позвонила Загородневу и Мельникову. Но если по первому номеру звонить было практически бесполезно, исходя из смысла оставленной Павлом записки, то второй абонент сейчас был мне просто необходим до зарезу! И на этот раз, слава богу, он оказался на месте.

Глава 8

Мельников пребывал в хорошем настроении. Так как дело было вечером, подполковник уже отдыхал у себя дома.

– Алло, я слушаю, – произнес он расслабленным голосом, с трудом преодолевая лень – видимо, после сытного ужина.

– Андрей Александрович, дорогой, у меня есть для тебя новости! – пропела в трубку я.

– Что такое случилось? – слегка недовольным голосом спросил Андрей.

Он уже заподозрил, что я сейчас потребую от него каких-то действий, совершать которые ему совершенно не хотелось. А хотелось ему, как я предполагала, завалиться на диван с пультом от телевизора и тихонько похрапывать под его бубнежку, поскольку завтра утром ему вновь придется отправляться на работу.

– Нам необходимо встретиться, Андрей, – с нажимом сказала я. – События могут начать развиваться стремительно, и тогда мы получим еще один труп.

– Какие события, Таня? – Мельников решил избрать свойственный ему скептический тон.

– Связанные с исчезновением Загороднева, его так называемыми похоронами и убийством Станислава Неделина! Загороднев жив, он скрывается на конспиративной квартире, точнее, он уже не там, а вообще – неизвестно где! И ему угрожает реальная опасность! – выпалила я скороговоркой.

Подполковнику явно было затруднительно переварить такое количество новостей, и он недовольно сопел, пытаясь найти отмазку, позволившую бы ему откреститься от встречи со мной.

– С чего ты это все взяла? – не найдя ничего лучшего, спросил Андрей Александрович.

– Андрей, поверь, я знаю, о чем говорю! – постаралась убедить его я.

– А по телефону нельзя все изложить? – еще раз попробовал отвертеться Мельников.

– Нельзя, – коротко и категорично ответила я. – Давай встретимся в твоем кабинете и решим, что нам дальше делать. Потому что без помощи милиции я уже дальше работать не могу!

– Может, ты ко мне домой приедешь? – в голосе Мельникова звучала последняя надежда.

– Андрей! – я почти закричала в трубку. – Хватит предаваться лени! Скоро ты форму носить не сможешь – живот под ремень не поместится! Ты хочешь стать генералом или как?!

Мельников выдохнул в трубку. Генералом стать он, конечно, хотел. Вот только его начальство руководствовалось своими собственными соображениям по этому поводу, а они отнюдь не зависели от его, Мельникова, работоспособности и результативности его усилий. И вообще… Он чувствовал, что даже если он и раскроет какое-то громкое преступление, в генералы его сию же минуту не произведут. Потому что сначала придется получить хотя бы звание полковника. Но объяснять все это мне Мельников, видимо, счел бесполезным и, кряхтя от неудовольствия, проговорил в трубку:

– Хорошо. Через полчаса в моем кабинете.

Я была возле Кировского РУВД еще раньше и в нетерпении высовывалась из своего «Ситроена», ожидая, когда подъедет мой старинный друг. Следовало бы отдать должное подполковнику – он не опоздал. Вылезая из машины, Мельников невольно втянул живот, и я еле сдержала улыбку. Я подошла к нему, Мельников молча кивнул и провел меня в помещение. Мы проследовали в его кабинет, где подполковник, опустившись в свое любимое кресло, сразу сказал:

– Ну, выкладывай, только быстро!

Энергия вернулась к нему, когда он выслушал все, что я успела узнать в результате своего расследования. Мельников как-то сразу подобрался, в глазах его зажегся знакомый мне с давних пор огонек, и он забарабанил пальцами по столу. Однако наряду с огоньком я отметила во взгляде Мельникова некий скепсис, но молча ждала какого-нибудь резюме.

– Ну, и что ты предлагаешь? – наконец спросил Андрей, поглядывая на меня.

– Нужно прощупать этого Чередниченко.

– Идея отличная, а каким образом? – хмыкнул Мельников.

– Думаю, через мнимую вдову Павла, – предложила я.

Мельников вздохнул.

– Ну хорошо, допустим, что она признается в своей связи с этим Чередниченко, – наконец сказал он.

– Что значит – признается? – перебила его я. – Сложно откреститься от неопровержимых доказательств.

– Согласен, но она может сказать: а я-то тут при чем? Ну, грешна, каюсь, простите, люди добрые, но адюльтер – это еще не уголовное преступление.

– Нужно поискать подход к этому Чередниченко! – упрямо настаивала я на своем.

Мельников издал еще более глубокий вздох.

– Если бы это было так просто… – проговорил он, качая головой.

– Ты, вообще-то, сам-то что-нибудь знаешь о нем? – спросила я.

– Конечно, знаю! Признаться, давненько мне хотелось его прищучить. Еще когда он в рэкете подвизался. Но не так-то это просто, Таня! У него мощная поддержка в лице его тестя.

– Так, а кто у нас тесть? – поинтересовалась я.

– Очень крупная шишка в городской администрации, – сложил губы трубочкой Мельников. – Но он чист, ему нам предъявить нечего. Есть у него единственная дочь, в которой он души не чает. Сама подумай, разве он захочет разрушить ее семейное счастье?

– Да уж, счастье! – фыркнула я. – Какой-то бывший бандит, поднявшийся за счет влиятельного родственника!

– Ну, не только за счет него, и сам Чередниченко тоже постарался в свое время, – заметил Мельников. – Хотя, конечно, без помощи тестя он не достиг бы того, что имеет сейчас. Очень наглый тип! В смутные времена грабил предпринимателей без зазрения совести. Еще я знаю, что он брал большие какие-то кредиты и ни фига не отдавал. Связи наверху плюс бандитские наезды – вот слагаемые его успеха, – заключил Мельников.

– Понятно, – кивнула я.

– Что тебе понятно? – окинул меня усталым взглядом Мельников. – Непонятно, что делать дальше? Кстати, этот бандит собирается баллотироваться в Думу. Областную или городскую – черт его знает… И вот это все, как я понял, приготовлено именно к выборам, – подполковник покосился на кассету, которую я привезла с собой.

– Может быть, эта запись помешает ему стать депутатом? – предположила я. – Это же такой удар по его репутации!

– Может быть, – согласился Андрей. – Но все же… Многое непонятно. В частности, для чего ему связь с женой этого… Загороднева? Видел я эту вдовушку. Ничего, конечно, плохого говорить я о ней не хочу, но все же… Ведь к его услугам – масса молоденьких девочек! Или она так уж хороша в постели?

В глазах Мельникова вновь вспыхнули озорные искорки.

– Я не оценивала ее! – огрызнулась я. – Или тебе не терпится самому взглянуть? Могу включить! – помахала я кассетой перед его лицом.

– Да нет, это я просто рассуждаю, – почесал затылок Мельников. – Очень мне нужно это непотребство!

– А вот что именно их связывало, нам и предстоит выяснить для начала, – решительно сказала я, поднимаясь. – Поехали к Маргарите Витальевне! У тебя ведь есть что ей сказать и помимо этой записи? Насчет ее похороненного мужа, например…

– Сказать-то я могу, – осторожно произнес Мельников. – Только где этот самый муж? А если его самого уже… того? Я же потом дураком буду выглядеть!

– Думаю, что он все же жив, – задумчиво сказала я. – Просто он напуган и поэтому прячется. И потом, как ни крути, а похоронили-то другого человека! И с этим нам тоже предстоит разобраться.

– Ой, господи… – Мельников с силой потер лоб. – И за что все это рухнуло на мою бедную седую голову?

– Не преувеличивай, у тебя вполне нормальный цвет волос, – усмехнулась я. – Ну так что, едем?

– Едем, едем, – проворчал подполковник, вылезая из-за стола. – В далекие края…

Пока мы ехали на моей машине к дому Загородневых, я предавалась размышлениям. Все-таки многое в этом деле оставалось для меня непонятным.

Ну, хорошо, любят там друг друга на экране Чередниченко и Загороднева – ну и что? Ну, выборы – и что? Может быть, все это и не имеет отношения к делу? Все-таки у нас не Америка! Любовники, любовницы – у каждого второго россиянина или россиянки по жизни такая ситуация. А репутация Чередниченко и так вовсе не блещет чистотой. Почему же именно эта кассета вызвала такой резонанс?

Я уже не сомневалась в том, что Неделина убили именно из-за этой кассеты. Только непонятно – кто же это сделал? Кандидатов на роль «заказчика» было трое: Загороднев, Маргарита и Чередниченко. Вроде больше некому и незачем.

Сам Загороднев мало походит на заказного убийцу. Да и зачем ему убивать Неделина? Чтобы не скомпрометировать свою жену? Версия, конечно, допустимая, но, честно говоря, представлявшаяся мне малореалистичной. Даже если представить его себе этаким благородным рыцарем без страха и упрека… Павел Владимирович сам разоткровенничался, сообщил мне, что с женой у него отношения разладились. Это подтверждается как словами Жени, так и моими личными наблюдениями.

Если рассматривать в качестве заказчика убийства саму Маргариту, то чего бояться ей? Ревности со стороны своего мягкотелого мужа? Развода? У меня сложилось впечатление, что Маргарита Витальевна в их браке играет главенствующую роль. И вряд ли Павел Владимирович, узнай он об ее измене, стер бы ее в порошок. Максимум, что ей грозило, – развод. Но что она теряла в этом случае? Муж ее, конечно, человек обеспеченный, но Маргарита Витальевна, насколько я успела понять ее хваткую натуру, наверняка давно подстраховалась, чтобы выйти из этой ситуации с наименьшими для себя потерями. Думаю, что в случае развода она даже выиграла бы: львиную долю имущества она у своего мужа, скорее всего, отсудила бы, прикрываясь юной дочерью. Да и неизвестно, что там юридически на него оформлено… Машина разве что! Но у нее есть своя собственная тачка, плюс дорогущая квартира, а Павлу Владимировичу она наверняка предложит поселиться в старенькой квартире его покойных родителей. А учитывая, что теплых чувств к мужу она отнюдь не питает, обретенной свободе она только обрадуется. От его заработка она не очень-то и зависит, к тому же он наверняка станет материально помогать дочери. А Маргарита и сама прекрасно зарабатывает. Все-таки управляющая в банке – должность весьма высокооплачиваемая.

Стоп! Управляющая банком, управляющая банком «РОСТ»… Я на мгновение застыла, анализируя эту информацию. Кажется, меня наконец-то осенило!

– О чем думаешь? – поинтересовался Мельников, с видимым удовольствием расположившийся на пассажирском месте в моем «Ситроене».

– О том, кому это надо, – уклончиво ответила я.

– Что?

– Я о кассете.

– Избирательная кампания, – с видом прожженного знатока пиара бросил Андрей.

– Ну и что? – упрямо повторила я все тот же вопрос, который задавала и самой себе.

– Ну и все! – пожал плечами Мельников.

– Не уверена, – задумчиво покрутила я головой. – Не уверена…

– Слушай, Иванова, я не понял – ты сама знаешь, чего хочешь, или нет? – не выдержал Андрей.

– Знаю, – усмехнулась я. – Я хочу бросить кости!

Мельников в изумлении воззрился на меня. Потом, видимо, понял, чтó я имею в виду, так как был давно знаком с моим увлечением гаданием на двенадцатигранниках. Он молча наблюдал, как я достаю замшевый мешочек, кривил губы, но ничего не комментировал. Я высыпала кости на сумочку, положив ее на колени.

16+26+7 – «Вы изыскиваете способ достижения не совсем достойной цели. Выберите определенный стиль общения. Учитывайте не только свои интересы, но и интересы партнера».

Разумеется, слова о недостойной цели относились не ко мне, поскольку в момент гадания я думала совсем о другой особе. Кажется, теперь я понимала мотивы этой особы.

После их толкования сообщения костей моя уверенность лишь укрепилась. Я убрала их в мешочек, притормозила у обочины и удостоилась недоуменного взгляда Мельникова.

– Что такое? – спросил он.

– Слушай, Андрей… – я пристально посмотрела на приятеля. – Ты говорил, что Чередниченко брал крупные кредиты и не отдавал… А ты не знаешь, банк, с которым он связан по бизнесу, называется не «РОСТ»?

– Э-э… – замялся Андрей. – Ну, вроде бы да, но это можно уточнить. А что?

– Ну вот, кажется, я все поняла, – удовлетворенно кивнула я.

– Что именно?

– А то, что, похоже, господин будущий депутат таким образом отрабатывал кредиты…

– Каким? – не понял Мельников.

– Своей любовью к Маргарите Загородневой! – пояснила я, досадуя на его непонятливость.

– Да? – недоверчиво покосился на меня Мельников. – А самой Маргарите-то это зачем?

– Этого я пока точно не знаю. Вот сейчас мы и постараемся все это выяснить, – сказала я и нажала ногой на педаль газа.

* * *

– Алексей, я все сделал, что ты просил, – голос тестя звучал солидно и основательно.

– Спасибо, Михаил Петрович, – ответил Чередниченко.

– Административный ресурс подключим, соперники – чисто номинальные, так что… – тесть улыбнулся. – Словом, Алексей, готовься отправлять, так сказать, народные интересы! Губернатор не против, он тебя знает, я с ним уже перемолвился словечком-другим…

Чередниченко ответил ему понимающей улыбкой.

– Как у тебя с Ниной-то, все нормально? – Михаил Петрович потрепал зятя по плечу.

– Да вроде бы…

– Ну, смотри, чтобы было все как положено! – строгим тоном произнес тесть. И, не слушая ответных невразумительных реплик Чередниченко, он, глянув мельком на часы, двинулся к выходу. – Пора мне, – проговорил он. – Надо еще заехать в два места.

Чередниченко вежливо проводил тестя и вернулся в свой кабинет. Сейчас, когда Михаил Петрович его не видит, он может дать волю своим чувствам. А чувствовал себя Алексей Юрьевич не очень хорошо. Потому что с Ниной у него было отнюдь не все нормально. Вернее, пока что все путем… Но… При определенных обстоятельствах все может пойти совсем в другом направлении.

«Черт побери, почему эти бабы такие ревнивые!» – со злостью подумал кандидат в депутаты.

Алексей Юрьевич откровенно нервничал. Причины этой нервозности заключались в том, что на него у кого-то имелся компромат. И пускай один из действующих лиц всей этой кутерьмы уже в могиле, никто не поручится за то, что все это не всплывет! А если это произойдет, то уж Нина найдет слова, которые заставят Михаила Петровича изменить свое мнение о зяте. В конце концов, статус депутата и связанные с ним блага нужны не Михаилу Петровичу, а ему, Алексею Чередниченко. Чередниченко раздраженно взглянул на разрывавшийся от звонков телефон. Он ясно видел номер, с которого ему звонили, и не хотел отвечать. Но потом все-таки заставил себя сделать это.

– Алло! Алло! – надрывался в трубке женский голос. – Алексей, ну, слава богу! Почему ты не отвечаешь?

– Я же тебе уже все сказал, – сквозь зубы процедил Чередниченко.

– Но, Алексей, я же, в конце концов, волнуюсь! – продолжала женщина.

– Слушай… – Чередниченко начал закипать. – Я же тебе объяснил ситуацию! Ты что, совсем идиотка и ничего не понимаешь?

– А что я должна понимать, если ты толком ничего не сказал! Только напугал меня.

– Зачем вообще… – Чередниченко осекся.

– Что зачем?

– Я с тобой связался, – закончил Алексей Юрьевич фразу.

– Алексей! – ахнула женщина. – Что ты говоришь?!

– Что слышишь! – Чередниченко не скрывал своего раздражения.

Женщина посопела в трубку. Когда она вновь заговорила, в голосе проступили слезы:

– Ты никогда не любил меня! Ты меня просто использовал! А я верила тебе! Как ты мог так со мной?!.

– Слушай, не надо, а? – поморщился Алексей Юрьевич. – Кажется, я никогда ничего не обещал тебе. И не врал о неземной любви.

– Неправда! – сквозь слезы выкрикнула женщина. – Вспомни! Как ты себя вел в самом начале?!

– Слушай, ты что, маленькая девочка, чтобы не понимать, что именно между нами было? – разозлился он. – Ты уже большая тетенька, надо уметь фильтровать то, что тебе говорит мужчина! Короче, все! Теперь сиди и молчи! Если что – держи меня в курсе.

* * *

Маргарита Витальевна Загороднева после похорон мужа пребывала в какой-то эйфории. Она давно уже не хотела жить с Павлом, но предпринимать какие-то кардинальные шаги не решалась. Как из-за дочери, к которой ее супруг был очень привязан, так и из нежелания разрушить уже сложившуюся стабильность. А теперь все получилось словно бы само собой.

«Жизнь, похоже, только начинается», – думала Маргарита, оглядывая себя в зеркало в полный рост и улыбаясь. На нее смотрела красивая, цветущая женщина, в самом соку, как она сама считала. Омрачало ее настроение только одно – отношение к ней Алексея. А оно в последнее время становилось все более равнодушным…

Никогда Маргарита Витальевна не могла предположить, что все закончится таким пошлым образом. Надеялась, верила, ждала… Она еще раз осмотрела свою фигуру, вздохнула и села на диван. Плеснула в рюмку коньяку, сделала несколько маленьких глотков и стала вспоминать о том, как все начиналось…

Алексей Чередниченко, постоянный клиент банка «РОСТ», давно нравился ей как мужчина. Он приезжал в банк на сверкающей машине, всегда подтянутый, безукоризненно одетый и гладко выбритый, от него всегда пахло дорогим одеколоном. И это манило Маргариту Витальевну, хотя поначалу она не признавалась в этом даже самой себе.

Из личной симпатии она порою позволяла Чередниченко затягивать сроки выплат, выдавала ему новые кредиты на суммы, о которых он просил. Ей было легко и даже приятно это делать. Но со временем она стала замечать, что Алексей злоупотребляет ее особым отношением к нему. Он все реже возвращал кредиты, а размеры их становились все больше и больше. Постоянно списывать их и оставлять все это незамеченным ей было уже не под силу. И она решилась с ним поговорить – в своем кабинете.

Алексей приехал, как всегда, одетый с иголочки, уверенный в себе и благоухающий дорогим парфюмом.

– Алексей Юрьевич, – начала Маргарита Витальевна, чувствуя, как у нее появляется приятная дрожь в коленках при виде этого великолепного, хотя и несколько уже потрепанного жизнью, мужчины. – Возникает вопрос о выплатах. Прошли уже все сроки. Деньги следует вернуть, Алексей Юрьевич…

– Маргарита Витальевна, – развалившись в кресле с чашкой кофе в руках, заявил Чередниченко. – Ну что вам стоит подождать еще немного? Ну, что там, в конце концов, за суммы? Ведь для вас это сущие пустяки!

– Пустяки – не пустяки, а вернуть их нужно, – повторила Маргарита Витальевна, глядя на Алексея, как ей казалось, загадочным взглядом и пытаясь воздействовать на него своими чарами. Она не замечала, что сама уже практически загипнотизирована его обаянием…

Чередниченко отнюдь не был дураком. Он, конечно, давно почувствовал интерес к себе со стороны этой женщины. Он не мог не замечать ее откровенных нарядов, призывных взглядов и манящих жестов. Поначалу его все это забавляло, и он мысленно посмеивался над Маргаритой, но сейчас он осознал, что из этого обстоятельства можно извлечь практическую пользу. Пусть она не так уж молода и хороша собой, в конце концов, он закроет на это глаза – ради денег…

И он включился в эту игру. Собственно, игрой это было лишь для него: Маргарита питала к нему самые искренние чувства. Ему не составило никакого труда соблазнить ее, она была к этому готова и сама хотела близких отношений.

Алексей Юрьевич решил не мелочиться и пригласил Маргариту в шикарный ресторан, а по окончании изысканного ужина повез ее в гостиницу… Женщина не усмотрела в этом ничего предосудительного, ей очень хотелось верить в то, что Алексей встречается с нею исключительно по причине ее женской привлекательности.

Однако через некоторое время Алексей Юрьевич, убедившись в том, что Маргарита сильно привязалась к нему и он может больше не выпендриваться перед ней, решил, что траты на гостиницы, букеты и рестораны слишком высоки. И вполне реально обойтись куда более скромным антуражем. Он с намеком поговорил на эту тему с Маргаритой, и та сама предложила – встречаться на старой загородневской квартире. Это было куда дешевле, да и безопаснее, как считал Чередниченко.

Маргарита Витальевна оставила все свои финансовые претензии к нему. Ей приходилось порою прибегать к серьезным ухищрениям, чтобы уберечь Алексея Юрьевича от выплат по кредитам, но делала она это от чистого сердца. Ей казалось, что она спасает любимого человека, попавшего в беду. А разве может любящая женщина поступать иначе?

Правда, она уже замечала некий холодок со стороны Алексея. Отмечала, что при встречах он не бросается к ней с объятиями, и вообще, старается сделать их все более редкими и кратковременными. Когда Маргарита исподволь заговаривала с ним об их будущем, Алексей морщился и сердился. Да, он ничего не обещал ей, но какой женщине не хочется верить в то, что мужчина, с которым она встречается, хоть немного любит ее?

И все-таки на душе у нее было нерадостно. Как ни крути, а если сердце мужчины молчит, женщина это чувствует. Но о том, чтобы попытаться наладить отношения с законным супругом, вместо того чтобы терпеть холодность Чередниченко, она и думать не хотела. Только с ним она чувствовала себя счастливой, даже если это и была лишь иллюзия счастья.

Тайные встречи их продолжались уже несколько лет, и Маргарита не ломала голову над тем, знает ли о них муж. Она знала, что Павел иногда заезжает на квартиру своего покойного отца, но всегда старалась выбрать для свиданий с Алексеем время, когда супруг был по уши занят на работе. Иногда ее выручала подруга Ольга, предоставлявшая Маргарите собственную квартиру.

Не так давно Алексей решил стать депутатом, и это тоже отразилось не лучшим образом на их отношениях. Он начал откровенно избегать Маргариту, и ей приходилось самой звонить ему и чуть ли не уговаривать встретиться. Это было тем более обидно, что она прекрасно помнила все, что сделала для него: отголоски этих махинаций преследовали ее на работе почти каждый день. К тому же грянул кризис, в банке начались пертурбации и реструктуризации, и Маргарита Витальевна заволновалась всерьез. Она уже боялась, что все вскроется, и она мало того, что лишится своего сытного места, так еще и будет вынуждена сама оплатить списанные проценты.

Ей хотелось поговорить с Алексеем откровенно, но он почему-то даже перестал отвечать на ее звонки. А когда она все-таки дозвонилась до него, он просто наорал на нее и заявил, чтобы она не связывалась с ним, потому что у них обоих могут быть крупные неприятности. Что их свидания были засняты на пленку и теперь Алексея шантажируют. Ругался в адрес Павла и еще кого-то, Маргарита даже не поняла толком – кого. Правда, Алексей пообещал, что разберется сам, но ей все равно было тревожно. А потом пропал муж…

Когда ей сообщили, что найден труп, предположительно, ее мужа, у нее аж сердце дрогнуло. Но не от горя, а от какой-то неясной надежды, что теперь все будет хорошо. Объяснить это логически она не могла, да и не пыталась.

Когда Маргарита мчалась на опознание, она ловила себя на мысли, что втайне желает, чтобы утопленник оказался ее мужем. Ловила и… сама ужасалась собственным тайным надеждам! Она сильно нервничала, руки ее подрагивали, и женщина в душе молила неизвестно кого о том, чтобы все было хорошо. Только вот как именно «хорошо», она боялась произнести вслух.

Ей предъявили чей-то труп, и Маргарита Витальевна, практически не взглянув на него, тут же признала, что это – ее муж, Павел Владимирович Загороднев. В душе она осознавала, чтó такое она делает, но о последствиях не думала, вся переполненная эмоциями. Лишь маленький червячок совести грыз и точил ее изнутри, и Маргарита Витальевна принялась убеждать саму себя в том, что это действительно тело ее мужа, Павла Владимировича Загороднева. О том, что ее живой-здоровый супруг вдруг возьмет и появится в любой момент, она старалась не думать. А думала она в основном об Алексее и о том, что они теперь могут быть вместе… Причем не просто как любовники, а как муж и жена. И появится у нее наконец нормальная семья, о которой она так мечтала!

Ей не хотелось думать, что все ее мечты и планы – полнейший абсурд. Что никогда Чередниченко ради нее не разведется со своей супругой, никогда не женится на ней и что никакая семья с Маргаритой ему не нужна. Может быть, и собственная-то нужна ему лишь затем, чтобы получать милости от тестя…

У нее голова шла кругом. Нужно было спасать свое положение, и Маргарита уже не знала, чему отдать приоритет: ее отношениям с Алексеем или собственной персоне? Глотнув еще коньяку, она всплакнула и услышала звонок в дверь. Промокнув слезы, она пошла открывать…

Глава 9

Мы с Мельниковым вошли в вестибюль элитного дома и тут же наткнулись на удивленный взгляд консьержа. Того самого мужчины, с которым я так мило пообщалась несколько дней назад.

– Вы к Загородневым? – поинтересовался он.

– Да, а что? – сразу же отреагировал Мельников.

– Ничего, – пожал плечами консьерж.

– У них сейчас кто-нибудь там есть? – спросил Мельников.

Консьерж не ответил, осторожно покосившись в мою сторону. Я поняла, на что он намекает. Понял, кажется, и Мельников, но он в отличие от меня привык использовать другие методы для того, чтобы разговорить человека. Подполковник уверенным жестом достал из кармана свое удостоверение и молча сунул его под нос консьержу. Тот весь подобрался и посмотрел на Андрея Александровича уже как-то иначе.

– Вроде никого, только сама Маргарита Витальевна дома, – быстро ответил он, пропуская нас вперед.

– Тем лучше, – проворчал подполковник, убирая удостоверение, и решительно направился к лифту.

Дверь нам открыли сразу, но Маргарита Витальевна не могла скрыть свое разочарование. Я обратила внимание, что на щеках ее играет какой-то нездоровый румянец, и вообще, женщина явно находится в несколько взвинченном состоянии. Но когда она узнала меня, да еще в компании с Мельниковым, то сразу нахмурилась.

– Это вы? – спросила она непонятно зачем.

– А вы кого-то ждете? – в свою очередь, полюбопытствовал Мельников.

– Нет, проходите, – вяло сказала Загороднева. – Вы все еще занимаетесь делом моего мужа? Неужели вам не понятно, что оно уже закончено?

– Маргарита Витальевна, мы бы хотели задать вам несколько вопросов, – проигнорировав последнее замечание женщины, сказала я.

– Да? Что же вам еще нужно? Спрашивайте тогда поскорее и уходите. Я плохо себя чувствую.

– Может быть, вы все-таки позволите войти? – осведомился подполковник. – Наверное, все же нам не стоит беседовать на пороге.

Загороднева вздохнула, но пропустила нас в квартиру. В комнате мы сели на стулья, а сама хозяйка осталась стоять, видимо, давая нам тем самым понять, что она не намерена затягивать этот разговор. Я начала первой и несколько издалека:

– Скажите, Маргарита Витальевна, это ведь вы следили за мной на вишневой «девятке»?

Загороднева вздрогнула, глаза ее забегали по сторонам, однако она попыталась ответить спокойно и даже свысока:

– Да, я. Ну, а что в этом такого? Мне хотелось проверить, куда отправилась моя дочь! Она сама мне сказала, что хочет нанять вас в качестве детектива для расследования обстоятельств исчезновения ее отца. Хотя и знала, что я категорически против! Все выяснилось само собой, как я и предполагала! И я имела право узнать, к кому обратилась моя дочь!

– Что это была за машина? – не обращая внимания на ее эмоциональные выпады, спросила я. – У вас же, насколько мне известно, красный «Фольксваген»?

– Это машина одной моей близкой подруги, – сухо произнесла Маргарита Витальевна. – И она здесь совершенно ни при чем.

– Ладно, это все не так уж важно, – кивнула я и посмотрела на Мельникова.

Тот чуть откашлялся и вступил в игру.

– А вот это уже посерьезнее будет, – произнес он, извлекая на свет божий кассету с записью, которую я передала ему в машине по дороге к Загородневым, и вопросительно посмотрел на хозяйку дома.

– Что это? – непонимающе, но несколько испуганно спросила Загороднева.

– Один весьма любопытный фильм, в котором вы, так сказать, играете одну из главных ролей, – в упор глядя в лицо Маргарите Витальевне, поведал подполковник. – Можем даже включить и посмотреть ее все вместе. Только, боюсь, никому из присутствующих это не доставит удовольствия…

Маргарита в испуге отрицательно замотала головой. Это было чисто инстинктивное движение, и мне стало ясно: она поняла, о чем идет речь.

– В субботу убили рекламного агента Станислава Неделина. Вы его знали? – продолжал Мельников, приняв строгий начальственный вид.

– Понятия не имею, кто это такой, – довольно спокойно ответила Маргарита.

– Он делал съемки этого… действа. – Мельников оглядел Маргариту Витальевну сверху вниз.

– Какого действа? – пролепетала Маргарита, тяжело опускаясь на диван.

– Ваше, так сказать, свободное времяпрепровождение в компании с господином Чередниченко, – объяснила я.

Краска залила все лицо Загородневой.

– А Неделин снимал все это, – добавил Мельников. – И вскоре после этого он был убит.

Он продолжал сверлить Загородневу немигающим взглядом. Маргарите Витальевне, видимо, совсем поплохело. Она потянулась к стеклянному столику, на котором стояли начатая бутылка коньяка и рюмка. Женщина медленно наполнила ее и выпила.

– Так что? – продолжал давить на нее Мельников. – Вы сознаётесь?

– В чем?! – прошептала Маргарита.

– В убийстве.

– В каком убийстве?! – глаза Загородневой расширились, в них заблестели слезы. Она совершенно растерялась.

– Станислава Неделина, – спокойно, но жестко уточнил подполковник.

– Но… Я не убивала его!

– Правильно, – тут же согласился Андрей. – Вы наняли человека, и он выполнил эту работу. Он ведь вас шантажировал, этот Станислав, так?

– Я не убивала его. – Загороднева невольно наклонилась ко мне. Я промолчала. Маргарита Витальевна в страхе перевела взгляд на Мельникова: – Я никого не убивала! Я никого не нанимала! Я даже не знаю этого человека! – быстро заговорила она, уже не сдерживая слез.

Я сделала Мельникову жестом знак помолчать и спросила:

– Маргарита Витальевна, кого же вы все-таки опознали в морге?

– Как кого? Мужа, естественно…

– Увы, подобное невозможно. Ваш муж жив, – улыбнулась я.

– Как – жив?! – опешила Маргарита и опустилась на стул.

– Очень просто – жив, и все, – подтвердил Мельников. – Хотя мы пока что и не знаем, где он находится.

– А как же вы можете так говорить?! – яркая краска на лице Загородневой сменилась на мертвенную бледность.

– Потому что я беседовала с ним, – пояснила я. – Совсем недавно. Хотела убедить его не прятаться, а вернуться. Но он меня не послушал. Он боится. А знаете, кого он боится?

– Кого? – еле слышно спросила Маргарита Витальевна.

– Вашего близкого друга, Алексея Юрьевича Чередниченко, – четко проговорила я.

– В сговор с кем вы вступили, чтобы убить Станислава Неделина, – вмешался Мельников – ему явно не терпелось получить признательные показания и закрыть дело.

– Я не… Я не вступала с ним ни в какой сговор! – заплакала в голос Маргарита.

– Как же? – прищурился Мельников. – А кто покрывал его долги?

– Но это… Но это совсем другое! Я любила его, понимаете?! Ладно, хорошо, я признаю́! У меня был роман с Чередниченко! Но я никого не убивала! Я не знаю даже, как он выглядит, этот ваш… как его? Станислав Неделин?

Загороднева переводила взгляд с Мельникова на меня, и в глазах ее плескался самый настоящий страх.

– Думаю, нам придется проехать в УВД, – категорически заявил Мельников.

Загороднева часто заморгала.

– Как в УВД?! Почему в УВД?! Я что, арестована?! – вскричала она. – Вы не имеете права!

– Вы не арестованы, а задержаны, и свои права я знаю хорошо! – махнул рукой Мельников. – Так что давайте собирайтесь!

– Но я не могу, я не могу, у меня работа, у меня дочь, в конце концов! – торопливо заговорила Маргарита. – Вы хотите, чтобы я оставила ее совсем одну?

– Ваша дочь, насколько я понимаю, уже совершеннолетняя? – уточнил Мельников. – Тогда я вообще не понимаю, о чем мы толкуем!

– Насчет Жени не волнуйтесь, я позабочусь о ней, – поспешила я успокоить расстроенную Маргариту Витальевну, но получила в ответ лишь досадливый кивок.

– Собирайтесь, Маргарита Витальевна, собирайтесь! – поторопил ее Мельников. – Для вас же будет лучше не медлить: чем быстрее все выяснится, тем скорее вы вернетесь домой. Если, конечно, совесть ваша чиста?..

Загороднева гневно засопела, но все-таки поднялась со стула и с надменным видом пошла переодеваться. Мельников тем временем набрал номер УВД. Звонок этот дал еще один результат, которого ни он, ни я не ожидали. Коллеги сообщили Андрею, что в деле о волжском утопленнике появились новые нюансы.

Через несколько минут мы все втроем вышли на улицу и сели в мою машину, на которой и отправились в УВД.

Когда мы появились там, сопровождая Загородневу, то в коридоре перед кабинетом Мельникова сразу заметили худощавую женщину лет сорока, с небрежно распущенными русыми волосами и острыми чертами лица.

– Здравствуйте, – хрипловатым голосом сказала она.

Мельников кивнул ей в ответ.

– Меня зовут Ежова Екатерина Вячеславовна. Я к вам по делу Былинкина и Ежова.

– Какому делу? – не понял Мельников.

Тут из кабинета вышел молодой лейтенант и пояснил:

– Андрей Александрович, это об утопленниках. Тело еще одно нашли. Вот такое вот…

И он скорчил ужасную физиономию, красноречиво свидетельствовавшую о том, в каком виде пребывало это самое найденное тело. Мельников мрачно кивнул лейтенанту в знак того, что он понял, о чем идет речь, и на всякий случай сделал знак ему убраться обратно в кабинет – его циничный комментарий мог быть воспринят гражданкой Ежовой не очень-то благожелательно. Хотя пока что было непонятно, кто она такая вообще.

Мельников сделал приглашающий жест в направлении своего кабинета:

– Пройдемте.

Через полчаса, за которые Екатерина Вячеславовна выкурила полпачки мельниковских сигарет, мы с Мельниковым узнали наконец о том, что примерно произошло на волжских островах в прошедшие выходные. По крайней мере, представили себе эту картину, исходя из рассказа Ежовой, а также и по своим собственным соображениям.

Как оказалось, Ежова проживала в поселке Рыбушки. Из всей родни у нее имелись брат Сергей и муж Николай. Ни родителей, ни детей у Екатерины не было, так уж сложилась ее не совсем благополучная жизнь. К тому же братец и муж не способствовали повышению уровня этого благополучия: оба, увы, были большими любителями выпить, а в пьяном виде – устроить драку. Мужчины периодически сидели без работы, и кормить их также приходилось Екатерине.

Екатерина боролась с этим, как могла, но ее усилия не увенчались успехом, и она махнула на обоих рукой. Было у мужчин и еще одно общее увлечение: рыбалка. Вот и в эти выходные оба собрались отплыть на старенькой резиновой лодке к островам, пообещав Екатерине привезти к ужину гору рыбы. Но не вернулись ни в тот день, ни на следующий, ни позже. Взволновавшись не на шутку, Екатерина отправилась в милицию. Ей обещали, конечно, помочь, но время шло, а следов ее ближайших родственников так и не нашел никто.

И только когда обнаружили еще одного утопленника – уже милиционеры из Рыбушек, – они связались с тарасовской милицией и сопоставили этот факт с телом, найденным еще во вторник утром. После чего Екатерину Вячеславовну пригласили на опознание…

В утопленнике она опознала своего брата Сергея, хотя сделать это было непросто: лицо его и при жизни-то в результате частых попоек и драк вечно украшали синяки и припухлости. А уж после пребывания тела в воде в течение нескольких дней это было почти невозможно… Хорошо хоть, что на трупе сохранились остатки одежды, а в карманах – кое-какие вещи, по которым Екатерина и смогла его узнать.

Выпили, конечно же, мужики и в этот раз хорошо. А так как клева почти не было, то им показалось мало, а уик-энд так хотелось продолжить… Но денег-то у них не было, и уже порядком набравшиеся и опухшие от постоянных ссор, регулярно переходивших в братания, Ежов и Былинкин напряженно задумались над ситуацией.

– Серега, надо насчет бабок подумать, – сказал Ежов, тупо озирая волжские просторы.

– А ч-чего тут думать? – слегка заикаясь, спросил Былинкин. – Н-нет бабок-то ни фига.

– А ты видел того мужика на «Амуре»?

– Какого?

– Ну, на соседнем острове.

– Видел, по-моему, – равнодушно ответил Былинкин.

– Ты понял, что он там один, и у него лодка есть?

– Ну и что?

– Так лодка – это же деньги! – подмигнул ему Ежов.

– Т-ты хочешь ее т-типа… т-того? – Былинкин в нерешительности остановился, пытаясь помочь своей речи жестами.

– Ты, Серега, порой бываешь очень сообразительным, – снова подмигнул Ежов, улыбаясь краешком рта.

Он внимательно смотрел на Былинкина, красноречиво показывая ему, какой он, Ежов, умный парень, раз додумался до такого простого решения проблемы.

– Так мы лодку же не продадим, – скептически заметил Былинкин.

– А мы снимем с нее мотор и в Усовке его загоним. У меня там знакомый мужик есть. Он за детали может неплохо заплатить.

– В деревнях сейчас народ бедный.

– Не волнуйся, Серега! – предостерегающе поднял руку Ежов. – У него всегда и выпивка, и закуска есть. Без проблем.

– А ты до Усовки-то доплывешь?

– А чего тут плыть-то? – пьяно рассмеялся Николай.

– А потом что?

– Ну, что ты заладил – что потом, что потом? – злился Ежов. – Лодку оставим где-нибудь, а на автобусе вернемся. И все дела.

Былинкин скептически посмотрел на приятеля своими уже не совсем ясными глазами. Он колебался.

– Но как мы туда попадем? – спросил он, все-таки решив выполнить замысел Николая.

– На нашей резинке, конечно, – ответил Ежов, указывая на резиновую лодку.

– А мы не перевернемся? – боязливо переспросил Былинкин.

– Не-а, – беспечно сказал Ежов.

Через полчаса они в кромешной тьме подчалили к острову, где у берега был пришвартован «Амур». Вокруг была такая тишина, что Былинкин, который слыл более осторожным и менее авантюристичным типом, чем его приятель, даже испугался. Ведь хозяин спал совсем рядом! Ежов, однако, вошел в азарт и браво принялся заводить «Амур», огласив окрестности ревом мотора.

Он оказался прав – хозяин мирно спал себе в палатке и никак не отреагировал на то, что у него из-под носа украли средство передвижения по воде.

К утру приятели добрались до Усовки. Мужик, знакомый Ежова, действительно оказался весьма деловым малым. Он выставил приятелям за мотор выпивку и закуску и даже кое-что добавил деньгами. Сергей с Николаем возрадовались и на своей резинке отправились на соседний остров, чтобы продолжить пьянку. Однако не удержались от того, чтобы начать пить прямо на воде.

А дальше случилась старая как мир история. После нескольких тостов Былинкин неуклюже повернулся в лодке, бутылка выскользнула у него из рук и пошла ко дну. Уже пьяный Ежов набросился на него с руганью, замахал руками. Былинкин ответил тем же, завязалась драка…

Резиновая лодка несколько раз качнулась из стороны в сторону, и в конце концов оба приятеля, и так соображавшие с трудом, оказались в воде… Вскоре они пошли ко дну по всем законам физики и мелодрамы.

* * *

– Ну, вот примерно так все и было, – просветил меня Мельников. – Так что труп, который опознала Маргарита Витальевна, на самом деле утонувший муж Ежовой – Николай.

– Следовательно, и человек, похороненный под видом Загороднева, – Ежов? – задумчиво пробормотала я.

– Видимо, так, – развел руками Мельников. – Теперь нам такая волокита предстоит – с повторным опознанием, перезахоронением, переоформлением… Блин, как не люблю я эти процессуальные процедуры!

– Но ими в основном придется заниматься родственникам и твоим подчиненным, что же ты расстраиваешься?

– Да я-то как раз не расстраиваюсь! – довольно потер руки Мельников. – Я радуюсь, что теперь все стало ясно! Маргарита рано или поздно признается в убийстве этого Неделина.

– Не уверена, – покачала я головой.

В отличие от Мельникова для меня ясность наступила лишь наполовину – Загороднева пока что не созналась в убийстве, и по-прежнему было неизвестно, где скрывается Павел Владимирович. Кроме того, был еще и не охваченный нашим вниманием Алексей Юрьевич Чередниченко.

– Ну, хорошо, допустим, все дальнейшее – уже не наше дело, – подумав, согласилась я. – Это что касается трупа. А Чередниченко? А Загороднев? С ними-то нам что делать?

– Чередниченко мы никак прижать не сможем, – серьезно ответил Мельников. – Если там был киллер, то «работать» его будет очень трудно. К тому же он все-таки человек с положением.

– А Маргарита, по-моему, все же не виновата?

– Ничего, признается, никуда не денется! – Мельников был настроен оптимистично.

– Даже если она и сознается, я очень сомневаюсь в ее вине, – сказала я откровенно. – И еще меня волнует судьба Павла Загороднева. Интересно, где он сейчас?

– Спроси о чем-нибудь полегче, – буркнул Мельников.

– Кстати, где сейчас Маргарита?

– Дает показания в установленном порядке. Позже я сам ею займусь, если не признается!

– Надо бы расспросить ее о том, где находится их с Павлом Владимировичем дача.

– Ты думаешь, он там? – быстро спросил Андрей.

– Чем черт не шутит!..

* * *

Алексей Юрьевич Чередниченко раздраженно положил трубку и задумался. А подумать ему было о чем. Откуда, в самом деле, налетели все эти охотники до легких денег? Ну, ладно, в первый раз он, можно сказать, отделался легким испугом и счел эту тему закрытой. Но надо же такому случиться – буквально сразу же после того, как Алексей Юрьевич немного расслабился, является этот нахальный сопляк и начинает что-то там мямлить о том, что неплохо бы ему заплатить, не то…

Да ладно бы он просто мямлил – Алексей Юрьевич просто вышвырнул бы его вон, – но этот гаденыш Неделин представил неопровержимые доказательства его связи с Маргаритой! И Алексей Юрьевич в который раз проклял себя за то, что вообще завязал отношения с этой женщиной.

«Лучше бы я деньги вернул! – подумал он. – В крайнем случае можно было в другом банке кредит взять. Теперь и так потратился!»

Как ни странно, Станислав Неделин, с которым Чередниченко в разговоре избрал пренебрежительно-снисходительный тон, ничуть не смутился. Этот мерзавец, поборов первоначальное смущение, твердо заявил, чтó он сделает с этими кассетами в случае отказа платить.

Алексей Юрьевич прекрасно понимал, чем это для него чревато. Дело было даже не в избирательной кампании: он боялся гнева своей супруги. И даже не самой Нины, а ее отца, который легко мог стереть его в порошок. Чередниченко прекрасно осознавал, что без поддержки Михаила Петровича он – никто. И если старик затаит на него злость, то ему в этом городе делать нечего. Не будет не только карьеры депутата, но и вообще ничего – ни бизнеса, ни денег, ни положения… Можно смело идти устраиваться улицы подметать, и то неизвестно, возьмут его или нет – у тестя руки очень длинные, а помирать он и не собирается. Крепкий старик…

Все эти мысли моментально всплыли в его голове в разговоре с нахальным Станиславом. Алексею Юрьевичу требовалось время для принятия решения.

– Хорошо, – сказал он Неделину. – Я, безусловно, согласен, но ведь вы понимаете, что подобные дела не решаются так быстро… Мне нужно время, чтобы собрать деньги.

– Что, вы хотите сказать, что у вас нет такой суммы?! – не поверил Неделин. – Я и прошу-то совсем чуть-чуть, как говорится, по-божески. – и он улыбнулся.

– Молодой человек, – холодно-презрительно заявил Чередниченко, – вы, видимо, не понимаете. Я, конечно, человек не бедный, но вы подумали, во что вложены эти средства? Вы что, думаете, они просто лежат у меня в столе? Повторяю: мне нужно время, чтобы найти наличность. Ну, что вы так нервничаете, ведь ваш… компромат никуда не денется. Подождите немного.

– Хорошо. Когда я получу деньги? – вздохнул Неделин.

– Ну, скажем, послезавтра мы вполне можем решить наши проблемы.

– Ладно, – вставая, проговорил Неделин. – До послезавтра я подожду. Но имейте в виду, Алексей Юрьевич: если и послезавтра все закончится лишь разговорами…

– Юноша! – остановил его Чередниченко. – Я серьезный человек, и мне нет резона динамить вас подобным примитивным образом. Если я сказал – послезавтра, значит, послезавтра.

– Хорошо, – кивнул Неделин и покинул кабинет.

Алексей Юрьевич задумчиво подошел к окну. Он увидел, как Неделин, насвистывая, вышел из здания, перешел на другую сторону улицы и беспечной походкой удачливого человека зашагал прочь.

«Ну, все, – зло подумал Алексей Юрьевич. – Это уже слишком!».

Зарвавшегося щенка надо остановить, непременно! Платить ему он не собирался.

«Заплачу раз – и потом он вообще с меня не слезет! – думал Алексей Юрьевич. – И тем более кому – сопляку какому-то! На кого он бочку вздумал покатить?! Да я таких, как он…»

Алексей Юрьевич до боли сжал пальцы в кулак. Потом, отбросив эмоции, он подошел к телефону и набрал известный ему номер.

– Слушаю, – послышался грубоватый голос.

– Алло, Борис? – строго сказал Чередниченко.

– Да, слушаю…

Алексей Юрьевич медленно и четко продиктовал в трубку, что ему требуется. Выспросив некоторые подробности, Борис заверил его: «Все пройдет чисто, не кипешуй, Юрич, сделаем в лучшем виде».

– Надеюсь, – холодно ответил Алексей Юрьевич и повесил трубку.

Борис давно раздражал его своей фамильярностью и претенциозностью. А Чередниченко не любил панибратства ни с кем. К тому же он помнил те времена, когда Борис был простым мелким бандитишкой, этакой шестеркой на побегушках у него, Алексея Юрьевича. Это потом, уже отсидев и поняв, что, обладая всего лишь здоровыми кулаками, он, в сущности, никому не нужен, Борис переквалифицировался в наемные убийцы. Для этого ему пришлось научиться меткой стрельбе из снайперки, но, как он считал, игра стоила свеч.

Чередниченко, правда, еще ни разу не обращался к нему с подобным заказом: Борис оказывал ему услуги иного рода, не доходившие до убийств. Но сейчас Алексею Юрьевичу деваться было некуда, и он вынужденно обратился за помощью к Борису. Тот воспринял заказ как нечто будничное и даже обрадовался. Буквально на следующий день Борис лично позвонил Чередниченко и сообщил: «Все сделано, в натуре. Гони бабки, Юрич!»

«Опять бабки», – вздохнул про себя Чередниченко.

Но в этом случае он заплатить просто обязан, избавление от этого недоделанного шантажиста устранило проблему, сильно волновавшую Алексея Юрьевича, – поэтому он без лишних слов выложил Борису требуемую сумму.

– Осталось только надеяться, что не придет еще какой-нибудь новоявленный любитель снимать постельные сцены и получать за это деньги, – усмехнулся он. – Иначе и этот вместо денег получит пулю в лоб!

Подойдя к бару, он открыл дверцу, достал начатую бутылку коньяку, плеснул себе в широкую рюмку граммов сто и медленно выпил. Потом сел в кресло и ослабил узел галстука. Кажется, теперь можно немного отдохнуть…

Глава 10

Павел Владимирович Загороднев действительно находился на даче. И очень нервничал. Он вообще от природы был несколько трусоват. «Ну зачем меня черт дернул поехать туда в тот день?» – сжимая кулаки, думал Загороднев.

Тогда он по каким-то делам – сейчас он уже и не помнил, по каким именно, подъехал к дому на Второй Прокатной, где находилась родительская квартира.

Он увидел припаркованную у дома машину жены и рядом – какой-то джип. Он поднялся, позвонил, но дверь ему никто не открыл. Разумеется, это насторожило Павла Владимировича. Он отогнал машину за дом, а сам начал наблюдать за подъездом.

Немного погодя все стало ясно – из подъезда вышли его жена Маргарита с каким-то мужиком, неизвестным Загородневу. Они поцеловались на прощание, уселись каждый в свою машину и разъехались в разные стороны.

Загороднев, признаться, был в полной растерянности. И от неожиданности, повинуясь инстинкту, он решил проследить за неизвестным ему человеком.

В результате слежки и последовавших за ней некоторых, скажем так, розыскных мероприятий Павел Владимирович выяснил имя, фамилию и социальный статус человека, оказавшегося любовником его супруги. Но что с этим делать дальше, он не знал. Поговорить с женой начистоту он почему-то не решался…

И тут в дело вмешался случай. На следующий день после этого эпизода в «Тарус» пришел рекламный агент Станислав Неделин. Он занимался съемками рекламных роликов для фирмы. Слово за слово, двое мужчин разговорились, и Станислав вдруг вытащил из своей сумочки фотографии, на которых были изображены незнакомые Загородневу симпатичные молодые девахи. Они весьма откровенно демонстрировали свои женские прелести.

– Не хотите ли приобрести? – спросил Неделин, игриво посматривая на Павла Владимировича.

– Сам снимал? – вместо ответа поинтересовался Загороднев.

Станислав ничего не сказал, но ответ и так был очевиден.

– А на камеру можешь? – спросил Павел.

– Смотря как, смотря где, смотря за сколько, – пожал плечами Неделин.

– Есть тут одно дельце, – погладив себя по затылку, сказал Загороднев.

В тот момент он еще до конца не решил, с какой целью вообще он это затевает…

Но тут практическую смекалку проявил сам Неделин. Он с такой уверенностью ухватился за предложение Павла Владимировича и начал уверять его – все будет снято предельно круто, что никто ни о чем даже не догадается. И в конце концов слабовольный Павел Владимирович махнул рукой.

Словом, через две недели кошелек Павла Владимировича опустел на весьма внушительную сумму, а он сам стал обладателем кассеты, на которой весьма профессионально были запечатлены все моменты любовного свидания его жены с господином Чередниченко.

Сам Загороднев даже не стал ее смотреть. Кассета хранилась у него на работе, в ящике стола, который он запирал на ключ. Но как ею распорядиться – он не знал.

Сначала он хотел швырнуть кассету в лицо Маргарите. Но потом, поразмыслив, отказался от этой идеи. Ведь это означало бы полный разрыв отношений. И даже не эта возможность пугала Павла Владимировича, а то, что придется расстаться с дочерью, – Женю мать ему не отдаст. Правда, Женя уже большая девочка и сама может решать, с кем ей оставаться, но ведь Маргарита ее живьем съест! Да и ему она все нервы истреплет. К тому же развод для девчонки окажется стрессом, а Павел Владимирович любил свою дочь и не хотел заставлять ее страдать.

Но сама кассета жгла ему стол, не давала покоя. Он уже хотел избавиться от нее, как неожиданно к нему заявился Станислав Неделин и завел разговор о том, что с этой кассеты можно поиметь неплохую выгоду. Загороднев даже не понял вначале, о чем тот говорит.

– Павел Владимирович, вы дитя малое, что ли? – улыбнулся Станислав. – Вы знаете, кто этот человек? Это же владелец «Черри», Алексей Чередниченко! Я знаю его в лицо.

– Ну и что? – спросил Загороднев.

– Павел Владимирович! – укоризненно покачав головой, сказал Неделин. – У этого человека есть деньги.

– У меня тоже есть деньги! – отрезал директор «Таруса».

– Но деньги – это такая вещь, что их никогда не бывает много, – продолжал улыбаться Станислав. – А за эту кассету господин Чередниченко выложит весьма кругленькую сумму, которую мы с вами честно поделим пополам.

Загороднев аж весь взмок от такого предложения.

– Ты… Да ты, подонок, вообще, соображаешь, что ты мне предлагаешь?! – прошипел он, вскакивая из-за стола и хватая Неделина за грудки. – Ты в своем уме?

Неделин же, нисколько не испугавшись, крепко сжал руки Павла Владимировича и посмотрел ему прямо в глаза долгим взглядом.

– В таком случае, – ледяным, непререкаемым тоном произнес он, – я буду вынужден использовать эту кассету в ином качестве! Спрос на секс престарелых весьма велик, так что, сняв фильм с вашей супругой в главной роли, я заработаю даже больше! Правда, времени это тоже займет несколько больше, но – ничего страшного. Лучше поздно, чем никогда. А уж как великолепно будет смотреться ваша супруга на определенных сайтах в Интернете, а? – и он подмигнул Загородневу.

Павла Владимировича просто затрясло от такой циничной наглости.

– Ты… Ты… – только и повторял он, качая головой и силясь высказать Неделину все, что он о нем думает.

– Не парьтесь вы, Павел Владимирович! – рассмеялся Стас. – Раз уж супруга поступила с вами так коварно, так хоть поимейте с этого свою выгоду! Я зайду к вам завтра, подумайте хорошенько!

И с этими словами Станислав ушел. Загороднев не мог работать в тот день и отправился домой, радуясь лишь тому, что Маргарита просидит в банке до позднего вечера: видеть жену он не хотел совершенно. Павел Владимирович долго размышлял над сложившейся ситуацией. И хотя злость на Маргариту периодически волнами поднималась в его душе, он не хотел, чтобы ее любовные свидания стали достоянием всего света.

Павел Владимирович не спал всю ночь и на работу притащился с головной болью, так и не придя ни к какому решению. Но, когда явился Неделин, Павел Владимирович покорно согласился на его предложение.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно потер руки Станислав. – Вы все правильно решили, Павел Владимирович! А теперь слушайте…

Загороднев вполуха выслушал инструкции от Неделина и поскорее выпроводил его. Еще пару дней он все же мялся. Раза два подъезжал к офису Чередниченко, но так и не решился зайти внутрь. Но Неделин давил на него постоянно, и эта встреча наконец состоялась. Все оказалось значительно проще, чем Павел Владимирович себе представлял.

Чередниченко с непробиваемым видом выслушал его и в упор смерил пристальным взглядом. В этот момент Загороднева прошиб пот: взгляд этот не предвещал ему ничего хорошего.

– Сколько я вам должен? – неожиданно спросил Чередниченко.

Загороднев быстро назвал сумму, которую обозначил ему Неделин. Деньги его самого не волновали. Чередниченко спокойно принял у Павла Владимировича кассету, презрительно отсчитал деньги и небрежно бросил купюры на стол.

Красный, вспотевший Загороднев поспешно спрятал деньги в карман.

– Надеюсь, что наше знакомство на этом закончится, – холодно бросил ему в спину Чередниченко, когда Павел Владимирович уже спешил к выходу.

Загороднев и не думал продолжать это знакомство. Но он не знал, что Чередниченко заплатил ему только потому, что был занят своей избирательной кампанией. Он не знал и того, что, проводив Павла Владимировича, Чередниченко злобно подумал: «Вот стану депутатом – я тебя через налоговую так прижучу, что ты у меня вместе со своей Ритой в Туруханский край загремишь!»

Павел Владимирович и предположить не мог, что молодой энергичный Станислав Неделин не удовлетворится суммой, полученной им от него, а и сам примется шантажировать Чередниченко! Павел Владимирович отдал Неделину все деньги, не взяв себе ничего. Но рекламный агент был прав, заявляя, что денег много не бывает. Ему самому уже и всей суммы было мало…

И Загороднев не мог вообразить того, что на этот раз Алексей Юрьевич среагирует гораздо круче – наймет киллера и уберет Неделина к чертовой матери!

И когда Павел Владимирович после своего возвращения узнал об убийстве Неделина, а также услышал от меня инициалы «А.Ю.Ч.», он откровенно струсил. Он понял, кто стоит за смертью рекламного агента. И испугался, что та же участь грозит и ему. Ему некуда было бежать, кроме как к себе на дачу. Туда-то он и направился. Но, находясь там, он постоянно помнил о том, что это ненадежное место и Чередниченко найдет его здесь, если захочет, и убьет.

С наступлением темноты страх Павла Владимировича становился все отчетливее. И он понял, что ему надо сменить место дислокации.

«До деревни – пешком, там – на автобус, поеду к Сереге. Ладно уж, пора кончать с этим дурацким подпольем! Посоветуюсь с ним, как мне быть, расскажу, в какое дерьмо влип. Серега умный, он поможет».

Павел Владимирович шел по проселочной дороге по направлению к деревне. Вдруг впереди сверкнули фары какой-то машины. И Павлу Владимировичу вдруг померещилось, что это не фары, а огромные глаза какого-то злого существа…

Он быстро свернул с дороги и попытался спрятаться за деревья. Но было поздно. Автомобиль затормозил. Загороднев услышал хлопанье открываемых дверок и разговор двух мужчин и одной женщины.

– Куда он делся? – послышался мужской голос.

– Надо лес прочесать, Андрей Александрович, – ответил ему второй. – Он, как заяц, сейчас плутать примется!

Голос второго мужчины был бодрым и даже веселым. А следом послышался женский, показавшийся Павлу Владимировичу очень знакомым:

– Павел Владимирович! Выходите! Это я, Татьяна! Мы ничего плохого вам не сделаем!

– Выходи, подлый трус! – решил схохмить второй мужчина.

– Тихо ты, может, он вооружен, – предположил тот, кого называли Андреем Александровичем. – Возьмет сейчас и со страху пальнет! Павел Владимирович, прекратите свои прятки! – крикнул он уже погромче. Голос его прозвучал в ночной тишине очень отчетливо.

«Трус, трус!» – застучало в висках у Загороднева.

Поначалу он еще сильнее вжался в дерево, но потом подумал, что ведет себя уж совсем недостойно. И, вздохнув, он решил двинуться навстречу судьбе. Затрещали ветки под его ногами, и через минуту он предстал пред очами двух милиционеров и Татьяны Ивановой.

* * *

– Ну вот и хорошо, а вы боялись! – констатировал Мельников. – Руки можете опустить…

Загороднев, смутившись, быстро опустил руки и спрятал их за спину. Лейтенант, стоявший рядом с Мельниковым, усмехнулся, похлопал Павла Владимировича по плечу и пригласил его сесть в машину.

– Ваше счастье, что сюда приехали мы, а не Чередниченко, – сказала ему я, когда машина тронулась.

– Где Маргарита? – спросил Павел Владимирович. – С Женей все в порядке?

– Маргарита в отделении, Женя дома, – ответила я. – С обеими вроде бы все в порядке.

– И долго вы прятаться собирались? – спросил неугомонно-оптимистическим тоном оперативник.

– Да нет, я вот уже собирался домой, но тут вы приехали… Я же не думал, что это вы! – покривил душой Загороднев.

– Ничего страшного, бывает, – успокоил бизнесмена лейтенант. – Кстати, лодку вашу вроде бы нашли. В Усовке, – добавил он. – Те алкоголики, одного из которых опознала ваша жена… как вас… гм… и которого похоронили под вашим именем, загнали ваш катер одному тамошнему дельцу. Так что на опознание скоро придется проехать и вам. – И, увидев, как внезапно снова испугался Загороднев, лейтенант пояснил: – На опознание вашей лодки, а не трупа, разумеется!

Павел Владимирович с облегчением вздохнул.

– В общем, так, – произнес Мельников. – Это еще не все.

Тон его стал гораздо более суровым.

– А что еще? – робко спросил Загороднев.

– Павел Владимирович, это вы с помощью Станислава Неделина шантажировали некоего Чередниченко? – спросила я.

– Н-нет, с чего вы взяли? – невинно спросил Загороднев.

– В общем, так, – повторил Мельников. – Вы рассказываете нам о ваших отношениях с Чередниченко. Он, кстати, до вас все равно иначе доберется! Мы его упрятываем в тюрьму, а вы идете себе с миром домой. В семью. Или куда хотите, – хохотнул Мельников, который никогда не отличался повышенной тактичностью.

– Можно подумать, что так легко упрятать в тюрьму такого человека! – вздохнул Павел Владимирович.

– Постараемся, – пообещал Мельников.

* * *

Чередниченко явился на допрос в сопровождении своего адвоката. Этот лощеный прилизанный молодой человек заученной скороговоркой выпалил требуемые в такой ситуации фразы, а Мельников так же заученно кивнул ему в ответ.

Я сидела за соседним столом. Но участия в беседе не принимала, только наблюдала за происходящим.

– Вы были знакомы с Неделиным Станиславом Анатольевичем? – задал первый вопрос Мельников.

– Нет, – не моргнув глазом, соврал Алексей Юрьевич.

– Впрочем, может быть, мой клиент знает его, – вставил адвокат, – просто не понимает, кого вы имеете в виду. У вас есть его фотографии или вы можете его нам представить лично?

– Лично, увы, не могу, – вздохнул Мельников. – Этот человек убит. А фотографии – пожалуйста. – и Андрей подвинул фотографию Станислава Неделина поближе к Чередниченко.

Тот посмотрел на нее и сказал:

– Нет, этот человек мне незнаком.

– Хорошо, – ответил Мельников и нажал на кнопку видеомагнитофона.

В следующую секунду Чередниченко увидел себя в объятиях Маргариты Загородневой…

– Я протестую, вы не можете это использовать в качестве вещественных доказательств, – заверещал адвокат.

– А это и не доказательство, – возразил Мельников. – Это пленка, которую сделал тот самый Неделин, с которым вы, Алексей Юрьевич, якобы незнакомы.

– Ну и что?

– Неделин шантажировал вас? – спросил Мельников.

– Нет, как же он мог меня шантажировать, если я его не знаю?

– Хорошо. Вы знакомы с Павлом Владимировичем Загородневым?

– Кто он такой? – нахмурился Чередниченко.

– Директор фирмы «Тарус» и муж той самой дамы, – указал Мельников на экран.

– А-а-а, – еле заметно ухмыльнулся Чередниченко, – ну, может быть, я видел его пару раз.

– Вы хоть раз разговаривали с ним?

– Ну, возможно, я не помню, – раздраженно ответил Чередниченко.

– А вот Павел Владимирович очень хорошо помнит! – Мельников нажал кнопку на столе, и в дверях появился сержант. – Введите Загороднева, – распорядился Мельников.

Вскоре на пороге появился Павел Владимирович. Лицо его было обеспокоенным и озабоченным, он хмурился и кусал губы.

– Здрасьте, – смущенно поздоровался он одновременно со всеми находившимися в кабинете..

Чередниченко равнодушно взглянул на Загороднева и отвернулся.

– Итак, Павел Владимирович, расскажите: при каких обстоятельствах вы познакомились с Алексеем Юрьевичем Чередниченко?

И Загороднев, смущаясь, запинаясь и заикаясь, поведал историю о том, как он видел свою жену под ручку с Чередниченко и впоследствии шантажировал его, находясь под давлением Станислава Неделина.

Чередниченко выслушал все это, презрительно кривя губы, и сказал, пожав плечами:

– Я уж не знаю, что вы пообещали этому человеку, но нагородить такую чушь мог только ненормальный! Вы посмотрите на него, – продолжал разоряться Чередниченко, – только психически неполноценный способен шантажировать человека, который спит с его женой! Я на его месте, например, приехал бы морду ему бить!

Загороднев молчал, сгорая со стыда, но вдруг его прорвало.

– Все, что сказал этот человек, – мало того, что неправда, это еще и оскорбление! Прошу занести это в протокол! – закричал он.

– Не волнуйтесь, – отрезал Мельников. – Спасибо, вы свободны.

Он снова нажал на кнопку. Появившийся сержант увел оскорбленного Загороднева из кабинета.

– Так вы утверждаете, что Загороднев все это придумал? – решил уточнить Мельников.

– Конечно, – ничтоже сумняшеся ответил Алексей Юрьевич. – Я повторяю – никто меня не шантажировал!

– Итак, Станислава Неделина вы тоже не знаете, и он ничем вас не шантажировал, я правильно понял? – перепросил Мельников.

– Совершенно верно, – ответил Чередниченко, а его адвокат удовлетворенно кивнул головой.

– Где вы были в воскресенье вечером?

– На своей даче. Со своей женой! – На последней фразе Чередниченко сделал особый акцент. – Это могут подтвердить человек пять или шесть. Я же понимаю, что именно в это время убили этого вашего Неделина?

– Правильно понимаете, – констатировал Мельников. Вздохнул и сказал:

– Сейчас будет готов протокол, подпишете – и можете быть свободны.

Когда мы остались одни, Андрей грустно посмотрел на меня и скептически произнес:

– Ну, вот и все, что мы можем сделать. Заказное убийство – это вам, Татьяна Александровна, не фунт изюма! Они практически не раскрываются.

– У меня есть еще один способ наказать его, – задумчиво сказала я.

– Какой же? – заинтересовался Мельников. – Я надеюсь, ты сама-то не собираешься нанимать киллера?

– Нет, что ты, боже упаси! Но могу поручиться, что господин Чередниченко не пройдет на выборах в депутаты городской Думы.

– И это все? – расстроился Мельников. – А законное наказание?

– Добьемся и законного, подожди немного! – твердо заявила я. – И без твоей помощи я не обойдусь. Но сперва мне нужно кое-что сделать самой…

* * *

Это был далеко не первый случай в моей практике, когда доказать вину преступника и вменить ему меру наказания было весьма сложно. Но я наработала немалый опыт в этих делах и представляла себе пути, которыми можно следовать в данных случаях.

К счастью, Костик Рожков посвятил меня в перипетии семейных и деловых отношений в семье Чередниченко. В частности, я знала, что у Алексея Юрьевича наличествуют очень ревнивая жена и тесть, который очень любит свою дочь и помогает зятю на старте его политической карьеры.

И я созвонилась с женой кандидата в депутаты, Ниной Чередниченко, и договорилась с нею о встрече. К моему удивлению и радости, Нина Михайловна согласилась увидеться, едва услышала, что речь пойдет о ее супруге. Она оказалась довольно моложавой, симпатичной и очень ухоженной женщиной. Встреча наша произошла на нейтральной территории, в одном из кафе. Правда, длилась она всего пару минут: я без лишних слов передала Нине кассету и, уклонившись от каких-либо комментариев, удалилась.

– Ваше дело – смотреть это или нет, – бросила я напоследок, будучи уверена, что женщина непременно проверит, что записано на кассете.

* * *

Нина Чередниченко просмотрела кассету и в весьма взвинченном настроении поехала к отцу. У него в кабинете она расплакалась и в ультимативной форме потребовала: прекратить политическую поддержку ее мужа! Михаил Петрович, разумеется, пробовал возразить ей, аргументируя это тем, что уже задействованы большие деньги и люди. Но Нина твердо стояла на своем. Она твердила, что непременно разведется с мужем, тем более что кандидатура на замену ему у нее уже есть. И не одна!

– Господи, да что случилось-то?! – воскликнул Михаил Петрович, нахмурившись.

Нина молча протянула ему кассету. Михаил Петрович вставил ее в видик и начал просмотр… Уже на второй минуте он брезгливо выключил видеомагнитофон. Нина смотрела на него в упор, едва сдерживая слезы. Его дочь, умница и красавица, которую он обожал, была так унижена! Ей было больно и плохо! И отец сдался. Он сделал пару звонков куда надо и устало обхватил руками голову.

– Не хотите жить как люди – ваше дело, – сказал он. – А мне на пенсию пора. И так уже засиделся – шестьдесят три стукнуло! Подамся в огородники…

– Правильно, папа, – одобрила выбор отца Нина и вышла из кабинета.

Очень скоро общественности стало известно, что Алексей Юрьевич Чередниченко снял свою кандидатуру. Это было добрым для нас с Мельниковым знаком.

– Ну что, Андрей, – сказала я, сидя в кабинете у Мельникова. – Теперь нужно действовать через киллера. Мне говорил один знакомый журналист, что у Чередниченко на подхвате был какой-то бандит по имени Борис. Тебе известно это имя?

– Конечно, – кивнул Мельников.

– Хорошо бы его прищучить и наглядно объяснить, что Алексей Чередниченко кончился. Весь, так сказать, вышел! И как депутат, и как бизнесмен. Что теперь у него самого больше нет могущественного прикрытия. У вас ведь наверняка есть что предъявить этому Борису? – Я вопросительно посмотрела на Андрея. Тот хмуро слушал… – Так вот, – увлеченно продолжала я. – Нужно взять этого Бориса за другие дела и прямо сказать: если он сдаст Чередниченко, ему это зачтется. А если не сдаст, то загремит по полной программе! Его теперь некому защищать. Чередниченко – ноль, именно это и нужно внушить Борису!

Мельников продолжал молчать, сосредоточенно обдумывая мои слова.

– Давай, Андрей, решайся! – подталкивала я его. – Я и так многое сделала, теперь – ваша очередь! Дальше я уже тебе не помощница!

– Хорошо, – вздохнул Мельников. – Попробуем, как ты говоришь, прищучить его… Обыск проведем, глядишь, и повезет, найдем что-нибудь. Ладно, иди, Таня, у меня и так голова пухнет…

– Ты в любом случае ничем не рискуешь! – подбодрила я подполковника. – Если даже ничего и не получится, Чередниченко теперь тебе ничем не сможет помешать. Считай, что его просто нет!

– Угу, – кивнул Мельников и еще раз вздохнул.

Я пожелала ему удачи и, попрощавшись, вышла из кабинета. Что и говорить, не такое уж простое дело предстояло совершить подполковнику Андрею Александровичу…

Эпилог

К счастью, все закончилось благополучно. Мельников со своими сотрудниками очень постарались, и вскоре киллер Борис Каменев скучал в камере. Мельников лично беседовал с ним. Я не присутствовала при этих «встречах». Главное, что результата мы достигли: подполковник и бандит пришли к консенсусу, и Каменев дал показания против Чередниченко. Дело упрощалось тем, что при обыске у Бориса изъяли оружие, да и у Мельникова нашлось, что ему еще предъявить. Так или иначе, но несостоявшийся депутат в настоящее время готовился предстать перед судом.

Встретившись с Женей Загородневой, я узнала, что ситуация у них в семье пока что подвешенная: мать с отцом долго выясняли отношения, после чего Маргарита Витальевна решила уехать на месяц в отпуск, чтобы привести в порядок свои мысли и чувства.

– Хотелось бы верить, что они все-таки помирятся, – вздыхала Женя, ковыряя ложечкой мороженое. – Но если нет, я останусь с папой. Я не собираюсь его предавать!

– Женя, это прекрасно, что ты так любишь папу, – мягко сказала я. – Но все же позволь дать тебе один совет: как бы ни поступила Маргарита Витальевна, она – твоя мама. Помни об этом, не суди ее строго, постарайся понять и простить ее.

Женя помолчала, потом тихо сказала:

– Вы правы, наверное…

А Светлана Болотникова меня порадовала своим позитивом. Когда я поведала ей все подробности дела, она сначала не могла поверить в то, что Станислав оказался совсем не таким человеком, которого она знала. Но потом девушка заговорила очень здраво:

– Я думаю, Татьяна Александровна, что это все даже к лучшему, – сказала она. – Я имею в виду не смерть Стаса, конечно, а то, что наша свадьба, так или иначе, не состоялась. Мне было бы очень больно узнать, что самый близкий человек оказался таким непорядочным… А я ведь еще могу встретить свое счастье, правда?

– Обязательно, – улыбнулась я. – Обязательно!..

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg