Евгений Исхэни
Тайные ночи Евангелии
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
Иллюстратор Евгений Исхэни
Фотограф Анна Шаи
Фотограф Карина Морари
Благодарности:
Григорий Шовтум
Воронова Ника
© Евгений Исхэни, 2018
© Евгений Исхэни, иллюстрации, 2018
© Анна Шаи, фотографии, 2018
© Карина Морари, фотографии, 2018
Художница Евангелия тайно сотрудничает с картинным вором Нартом. Однажды в полнолуние он приносит древнее полотно. Девушка, изображенная на нем, смотрит то ли на луну, то ли на темное пятно, под которым что-то профессионально стерли. Он сообщает что картина похищена у властных господ, не любящих показывать свои лица, и просит копию в сжатые сроки. Девушка во время работы теряет сознание и просыпается в полночь на диване своей кухни с забинтованным запястьем.
Она обнаруживает, что картина пропала
18+ISBN 978-5-4493-1856-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
КВАРТИРНЫЕ ДОМА — НОЧЬ
Четыре многоэтажных дома расположены возле окраины густого леса, который местами уже начал проникать на территорию зданий. Своим видом сверху они похожи на грани квадрата. Два из них явно давно заброшены, а с остальных, по всей видимости, большинство жителей съехали.
ДВОР КВАРТИРНОГО ДОМА ЕВАНГЕЛИИ
Три дворовые ели выглядят словно нарисованные, на фоне неба, усеянного тёмными облаками.
Через некоторое время тучи начинают расходиться, открывая полную луну, и с макушек елей вылетают мелкие птицы.
БАЛКОН КВАРТИРЫ ЕВЫ — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Постепенно лунный свет проникает на просторный балкон одной из квартир девятого этажа, на котором много горшков с цветами, (большинство из них высохшие).
Ветхое кожаное кресло одиноко стоит в углу балкона, в комнату открыта дверь.
СПАЛЬНЯ ЕВАНГЕЛИИ
Молодая девушка приятной внешности Евангелия лежит лицом к потолку на одноместной кровати, которая подвешена на цепях.
Она на мгновение чуть приоткрывает глаза и снова их закрывает. Затем пальцами мягко протирает веки и устало встаёт с постели, так и не открыв глаза.
КВАРТИРА ЕВАНГЕЛИИ
Дом Евы представляет собой две квартиры, объединённые между собой, и больше напоминает временное убежище скрывающегося от закона человека, нежели полноценное жилье. На стенах коридора старые обои, местами с проступившими мокрыми пятнами из-за протекающего потолка.
Камера медленно движется по коридору к ванной комнате. Босая Евангелия в майке и в нижнем белье держит голову под краном раковины с холодной водой.
Спустя мгновение она выключает воду, но не поднимает голову, затем снова включает и умывается. Раздаётся свист чайника.
Ева неспешно вытирает волосы полотенцем.
БАЛКОН КВАРТИРЫ ЕВЫ — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Она сидит в кожаном кресле. Свет из комнаты сквозь занавеску освещает часть её лица и пар из чашки, стоящей на перилах балкона. В глазах девушки легкие покраснения, свойственные людям, которые давно не высыпались.
Она отводит волосы за ухо и опирается щекой на ладонь, затем проверяет время на своих наручных часах.
Облака закрывают луну. Евангелия делает глоток из чашки.
РАБОЧИЙ КАБИНЕТ
Ева сидит за столом в небольшой комнате без окон. Все источники света в этом помещении точечные, из-за чего оно остаётся темным. Её рабочий стол завален фотографиями и монтирующим оборудованием. На настенной полке расположены несколько мониторов от камер видеонаблюдения.
Она занимается подделкой паспорта черноволосой женщины.
Раздаётся звонок мобильного телефона. Евангелия берет трубку.
На другой стороне девушка Нара. После молчаливой паузы она начинает говорить:
— Может ты однажды скажешь первой «Алло», когда видишь, что подруга звонит?!
— Привет, Нара.
— У тебя такой голос из-за травы?! Или ты так рада меня слышать?!
— Извини… Сейчас много работаю.
— Мама твоя опять звонила, говорит, что тебя долго не было, и никак не дозвониться, просит, чтобы вернулась домой…
Короткая пауза.
— Ведёшь себя, как сексуальный…, но бессердечный трудоголик!
— Ты передала ей деньги?
Нара произносит, изображая стоны:
— Ау, боже…
Видимо, ей этого мало. Это странно, что мама иногда хочет видеть свою дочь, тебе так не кажется?
— Передай, что я зайду к концу месяца.
— Может, ты сама ей позвонишь?
— Нара, я сейчас занята.
— Если до тебя не достучаться, придётся мне на тебя настучать!
Ева включает громкоговоритель, ставит мобильный телефон рядом с собой на стол и возвращается к работе:
— Однажды это может стать неплохой идеей.
Нара замолкает на мгновенье, явно готовясь что-то сказать.
— Хм… Ева, — все же решается начать, — слушай, помнишь этот гадюшный бар?! Когда Гриша предложил провести меня домой, и я согласилась, а потом назло ему зализалась с этим придурком Максом. А этот слабак не понял и ушёл?!
Евангелия безучастна.
— Он просто подумал, что ты шлюха.
— Ты не поверишь… кажется мальчикам это нравится.
— Нравится так, что они бросают тебя на следующее утро.
— Ну не злись! Слушай… Этот Макс… ходит за мной как чертов пёс. Сказала ему, что то была шутка, но этот придурок никак не отстанет! Я уже обещала ему завтра свидание, только чтобы перестал доставать меня… Сама не знаю, почему я пошла на такое… просто он очень завёл меня, наверно… Короче я подумала сегодня… и передумала! Ты можешь меня отмазать?
— Может тебе уже не стоит так много пить и лезть целоваться к парням, которые не понимают твоих шуток?!
— Ты такая приятная, когда говоришь мне о морали! Но меня это сейчас не согреет… Я не могу ему отказать…, — с отчаянием, — Да он полный придурок, но он оказался серьёзным придурком! Ты его не знаешь, если я не выйду, он может побить меня!
Евангелия, слегка вздыхая, произносит:
— У меня нет на это времени.
Но Нара перебивает озабоченно:
— Ну и что мне делать? Не будь ты умнее меня, я бы не позвонила… Ты же меня знаешь… придумай что-нибудь! Меня уже однажды били, забыла?
Евангелия, пытаясь прекратить надоевший разговор:
— Нара… Ладно… приезжай ко мне завтра… я ему позвоню.
— А я уже думала, ты меня не позовёшь…, очень скучаю по тебе.
Я даже недавно вспоминала, как мы с тобой целовались в одиннадцатом классе, — быстро выговаривает слова, — У тебя были такие сладкие губы, а я чуть не вырвала…, но не потому, что ты меня не интересуешь как сексуальный объект…
— Ты заткнёшься уже?!
— Просто я ненавижу клубничное варение, а ты все время его таскала с собой.
— Нара, остановись…
Нара, смеясь, над своей шуткой:
— Хорош, Нара!
Ева замечает, что на одном из мониторов пошло движение лифта. Она придаёт этому важность.
— Ладно, я дразню тебя, дразню тебя! Пока! — прощается Нара.
Евангелия переключает камеры через клавиатуру — на её этаж поднимается лифт, и он пустой. Девушку это сразу озадачивает. Происходящее кажется странным, и она бросает взгляд на мониторы — на этажах нет никого, кто мог бы активировать лифт. К этому времени до кабинета добираются его звуки, становящиеся все громче. Ева суетливо достаёт из тумбочки короткоствольный револьвер с глушителем, и заряжая его, выходит из кабинета.
КОРИДОР — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Она приподнимает отклеившийся обойный лист и под ним дёргает за рычаг, из-за чего часть коридорной стены отворяется. Перед Евой предстаёт заброшенная лифтовая шахта, которая гораздо глубже, нежели основа самого здания, и уходит в подземные канализационные городские ходы. Она крутит железный колесик, расположенный за самой стеной, в результате чего начинают загораться внутришахтовые лампы. Поочередно, от дна к верху.
Ева надевает пояс с крючками для троса и быстро возвращается в кабинет. Она проверяет мониторы — лифт продолжает подниматься. Он уже едет на шестой этаж. Девушка нажимает комбинацию клавиш и на экране появляется картинка с крыши здания, где на месте платформы для лифта расположен клеточный дворик с навесом, ограждённый сеткой и высотой с рост человека. Внутри него сидят три ротвейлера.
Ева не совсем понимает, что происходит, но все же нажимает кнопку. Платформа дворика начинает опускаться, погружаясь вниз.
Она берет со стола коробку с документами и высыпает в рюкзак. После этого надевает его и выходит в коридор.
Платформа с собаками опускается по заброшенной шахте до проёма в стене коридора. Ротвейлеры ведут себя очень резво и выглядят по-боевому настроенными. До Евангелии доносится звук остановившегося на ее этаже лифта. Она настороженно направляет револьвер в сторону парадной двери квартиры.
Спустя пару секунд издается характерный открытию лифта шум. Она берётся за рычаг, отворяющий клетку с собаками, и выжидает, но внезапно слышит скрип своей кровати из спальни, словно её кто-то раскачивает. Ева молниеносно направляет туда оружие.
Тишина. Она делает шаг назад, когда оттуда вдруг раздаётся мужской голос. Это Нарт.
— Попридержи своих пёсиков!
Девушка застывает на месте.
— Это я! — продолжает голос.
Евангелия опускает револьвер, но её мимика нисколько не меняется. Она дёргает за рычаг, и перегородка шахты захлопывается, вновь принимая вид стены.
Камера входит в спальню через открытую проходную дверь и, мы видим, парня в темно-сером плаще до колен, стоящего у выхода на балкон. Он как раз снимал капюшон. Нарт выглядит человеком мужественным. Ему двадцать восемь.
Ева входит в комнату и останавливается, прислонившись плечом к дверному косяку.
— А ты в тонусе, — произносит Нарт.
— Видимо нет… Если ты уже в моей квартире, — отвечает Евангелия, откручивая глушитель с револьвера.
— Для нашей полиции этого достаточно… — доставая пачку сигарет, он продолжает, — Но не стану скрывать… не знал, что ты завела собак… А это многое меняет.
— Всё лишь учу уроки…
Нарт садится в кресло в двух метрах от кровати Евы, заняв уверенную позу:
— Видимо, да…
— Тебе заняться нечем?
— Расслабься… Проверка твоей боевой реакции… Милая!
Ева идёт вдоль стены и отодвигает в сторону стоящее напротив Нарта кресло.
— Ты не говорил, ждать тебя сегодня, — обращая на него взгляд, — на тебя это не похоже…
— Приготовила?
Ева поворачивается к нему спиной и начинает перебирать вещи в своём рюкзаке. Нарт разглядывает её сзади:
— Знаешь… твоя задница… с каждым разом…
Евангелия перебивает:
— Воспитанные люди смотрят женщине в глаза.
— Посмотрел бы… Если б хотел получить от тебя отказ… — продолжая её разглядывать, — Может, сходим куда-то?! Недавно наткнулся на стоящий кабак.
— Я больше с тобой никуда не пойду…
Нарт слегка отворачивает голову:
— Никак не можешь остыть… Или кто-то есть?!
Она достаёт жёлтый заправленный конверт и кладет его на тумбочный столик справа от Нарта.
— Тебя ищет Интерпол, а я на учёте. Когда меня с тобой увидят… На этот раз у меня будет срок.
— Раньше тебя это не пугало, — он ухмыляется.
Ева подходит к окну.
— Раньше я была дурой.
Нарт произносит усталым голосом:
— Сказать открыто… Тебе это шло… Было забавно видеть человека, который ищет в тебе то, чего у тебя с роду не было.
Она смотрит на луну.
— Молоко всегда не течет… Ты же это знал, Нарт! За все приходится платить.
— Знал бы, если б не любил в это верить… — он устало вздыхает. — У меня на подходе венецианская штука… Тебе нужно будет сходить на выставку и проверить… Стоит ли за это браться?!
— Хорошо… — она поворачивается к нему, — Это все?
Нарт слегка улыбается и молчит. Ева жестом головы переспрашивает его. Глаза Нарта загораются — в них полно тайны и очарованности чем-то.
— Не совсем… Взгляни на это…, — после паузы настойчивей, — Глянь!
Он поворачивает голову к кровати Евы, на которой лежит тубус.
— Что это?
— Глянь.., — снова делает паузу. — Тебе понравится.
— Ты никогда не угадывал, что мне нравится…
— Будем считать это… моим первым успехом…
Ева недоверчиво смотрит на Нарта, и кажется, его глаза блестят по-особенному. Она поддаётся интриге и берет картину с кровати, после чего подходит к стене и нажимает ногой на паркетную дощечку в полу. Затем руками отодвигает заслонку, по ту сторону которой находится ее художественная мастерская.
Нарт, приложив пальцы к губам, озадаченно ждет, наблюдая за тем, как Евангелия устанавливает картину на пустой мольберт.
— Деликатней… эта полотно очень древнее.
Не оборачиваясь, Евангелия реагирует:
— Ты ведёшь себя странно сего…
Она бросает взгляд на картину, и её фраза обрывается. Ева замирает. Нарта её поведение не удивляет. Он наклоняется вперёд — в её сторону.
Перед Евангелией предстаёт ветхая картина, на которой нарисована девушка, сидящая на лугу в полнолуние. Она стоит к зрителю в профиль, и невозможно угадать, куда направлен её взгляд: то ли на луну за лесом, то ли на размазанное чёрное пятно среди деревьев. Пятно больше похоже на место, где что-то очень профессионально стёрли.
— Нравится?
Ева ему не отвечает. У нее очень серьезное выражение лица. Нарт прикуривает сигарету и делает затяжку:
— Конечно, не разбираюсь в этом дерьме, как ты…, но от этой хрени я не мог оторвать глаз.
Он улыбается с лёгким хрипом, словно наткнулся на нечто, что вызвало в нем эмоции, на которые, он считал, что не способен. Это ребяческое очарование, смешанное с чем-то, что его напугало своей непривычностью.
— Кажется, чуть было не забылся перед ней… — задумчиво затягивается, — не приди за мной подельник, меня загребли бы на месте.
Глядя на картину, уставшее лицо Евы приятно оживает:
— Кто её писал?
— Понятия не имею… Но тот, кто это сделал, — Нарт выдыхает дым, — явно знает об этом ремесле то, чего не знают другие.
— У меня такое чувство, что я знаю эту девушку…
Нарт реагирует на её слова очень серьёзно:
— Я думал, что только со мной такое?!
Евангелия задумывается, слегка покачивая головой в стороны:
— Почему я о ней ничего не слышала?.. — Проходит пауза, — Где ты её взял?
— Ты вышла из игры, Ева… сказать не могу… Не обессудь.
Ева немного отходит от картины и разглядывает её с отдалённого расстояния.
Нарт переходит к делу:
— У тебя мало времени…, копия нужна через 30 дней.
— Я не говорила, что возьмусь… — она делает паузу. — К чему такая спешка?
— Не все как обычно, надо будет вернуться и на место оригинала, поставить твою копию…, а подлинник клиент оставит себе.
— Почему заказчику просто не оставить её себе…, зачем спектакль?
— Видимо у него начнутся проблемы, если он этого не сделает… — стряхивая пепел, — Похоже на кражу… у своих… В любом случае, не доставить копию в срок, и неприятности начнутся у меня.
— Это стоило таких рисков?
— Скажем… у меня будет возможность завязать после этого,.. а если возьмёшься, то и у тебя тоже.
Еву это заинтересовало. Она обращает на него взгляд:
— Кто заказчик?
— Человек новый.
Она подходит к Нарту и смотрит на него, а спустя мгновение берет у него сигарету изо рта и делает затяжку, затем настороженно возвращает ее в его руку.
— Меня учил, а сам своих же уроков не учишь? — отворачиваясь, она идёт к картине, — Забыл, чем кончился последний раз?
— Насчёт меня не мучайся… Это она мне доверяет.
— Значит это женщина?
Нарт, интригуя, заявляет:
— Только её предоплата… больше, чем все, что мы заработали за последние четыре года.
Ева бросает взгляд на пол и застывает на месте. Он продолжает:
— И это 10 процентов от суммы за всю работу…
Такой аванс, Ева, дают только те, кто готов идти до конца.
— Ну и кто столько платит за никому не известное произведение?
Нарт слегка наклоняет голову вправо и опускает глаза. Немного постояв в таком положении, он медленно делает затяжку и стряхивает пепел.
— Никто не говорил, что картина неизвестна, её хорошо знают… знают только господа, которые не любят показывать свои лица. — Он говорит более серьезно, — И я уверен… Эта тётя… похоже, что она одна из таких!
— Доверяешь людям со скрытыми лицами?!
— Я разбираюсь только в тех, к кому могу пробраться в дом и приложить пистолет к горлу, если что пойдёт не так.
— И потом за это проводишь молодость в тюрьме, — разозлённо произносит Ева.
— Не тебе жаловаться…, сидела ведь не ты.
— Сидела не я, и не я себя в это втягивала.
— Остынь ты… подруга! — с лёгкой улыбкой, — Просто знаю, как тебя завести.
Евангелии явно неприятно это слышать:
— Знаешь… Я наверно откажусь.
Она отворачивается от полотна, но что-то заставляет ее вернуться к нему взглядом:
— Удивительно…
— Что?
Ева прикасается к картине.
— Чем она написана? — что-то замечает, — Постой…
Нарт подходит к ней и становится рядом.
— Я никогда не видела таких красок… — Проговаривает про себя: — Из чего они?
Евангелия подносит кончики пальцев к своему носу а затем Нарту.
— Чувствуешь?!
Он вдыхает запах:
— В них есть мёд.
— Не только… кому нужно было использовать мёд… и ароматы лилии?!
Исследование красок для живописи явно не предназначение Нарта:
— Я знал, ты не сможешь отказаться.
— С чего ты взял?
— Потому что, ты так и не перестала быть девочкой, к которой нужен особый подход.
Ева не отрывает глаз от картины:
— Мне нужно время, а не подход.
— Есть только полный месяц.
Камера берет крупным планом лицо размышляющей Евы, а следующий план — это медленный наезд на загадочную изображенную девушку.
ГЛАВА 2
I
Ева принимая душ, медленно переставляет волосы на грудь, что позволяет заметить на её лопатке ближе к плечу следы от неудачно выведенной татуировки.
КУХНЯ — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Евангелия в халате с распущенными, но все ещё мокрыми волосами тонким ножом разрезает сырое мясо. Отрезанные куски по очереди кладёт в три большие миски.
У ПРОЕМА В ЗАБРОШЕННУЮ ЛИФТОВУЮ ШАХТУ
Она открывает задвижку каждой собачьей клетки и кладёт миски в специальные выемки. Ротвейлеры тихо скулят в ожидании ужина. Евангелия ласково собакам:
— Знаю… погуляем уже завтра!
Она дёргает за рычаг и перегородка в стене закрывается.
Евангелия ложится в свою кровать, подвешенную к потолку, и полежав некоторое время, закрывает глаза.
Наполовину раскрытые шторы пропускают в комнату лунный свет. Через пару секунд Ева поднимает голову с подушки, и приложив ладонь ко лбу, садится.
Она тянется к тумбочке, находящейся на расстоянии одной руки и берет коробку с лекарственным средством. Девушка вынимает пару таблеток и глотает их. Как вдруг ее внимание приковывает стоящая напротив картина Нарта.
Спустя мгновение Ева встает с постели и подходит к полотну. Она включает светильник и смотрит на настенные часы, они показывают пол двенадцатого ночи. Девушка приближает лампочку к картине — и что-то замечает в ней. Она подносит свет еще ближе, но слишком засвечивает.
Ева берет со стола фонарик и, включив его, направляет на левый угол холста. Постепенно регулируя интенсивность света, она замирает на месте, наткнувшись на что-то очень любопытное (это похоже на плохо стёртую надпись на непонятном языке).
Девушка берет лист бумаги с карандашом и начинает наносить символы с полотна. Она прищуривается, пытаясь получше разглядеть, в результате чего, вытирает резинкой неправильно написанный ею символ и перезаписывает его, затем всматривается с ещё большим любопытством — часть знаков стерты полностью. На месте размытых участков Ева рисует —
«?».
РАБОЧИЙ КАБИНЕТ
Евангелия помещает лист в сканер и садится за ноутбук. Аппаратура сигналит о завершении сканирования и на мониторе появляется результат —
Подумав, она выполняет несколько действий на компьютере и идёт к телефону. Наткнувшись по пути на пакет полный бумажного мусора, слегка раздражённо Ева поднимает его, берет со стола мобильный и направляется к парадной двери квартиры, набирая чей-то номер.
ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА КВАРТИРЫ ЕВЫ —
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Она спускается по лестнице к мусоропроводу и опускает в него пакет. По состоянию многоэтажного дома, понятно, что ремонтом в нем давно никто не занимался.
— Ало, Саша… Я тебе кое-что отправила… взгляни на это.
Она выслушивает его.
— Извини, что так поздно, но не забывай… я плачу тебе больше, чем нужно…
Да, это похоже на что-то южноазиатское. Значимей то, что написано выше… Я жду, давай. — Ева кладёт трубку.
Она почти добирается до двери квартиры, как вдруг слышит короткое воронье карканье. Она оборачивается. Затем медленно спускается по лестнице вниз и останавливается на платформе между этажами.
На полу перед дверью одной из квартир нижнего этажа стоит ворона. Ева, увидев её, продолжает осторожно спускаться и, на её удивление, птица не трогается с места. Она подходит ближе, но ворона не двигается. Тогда Ева наклоняется и берет её в руки, затем оглядывает окна — они хорошо прибиты досками.
— Ты откуда, малышка?!
II
Евангелия с вороной в руке выходит на балкон, и напоследок, нежно погладив её, отпускает на свободу. Птица, каркая, улетает в темноту.
Ева перетаскивает мольберт с чистым холстом, расположив его чуть левее картины Нарта, затем приступает к установке освещения. Но какой бы источник света она не направляла на картину, ничто её не удовлетворяет; каждый, словно искажает её цвета.
Она пробует новый вариант, но случайно задевает мольберт с картиной так, что полотно чуть ли не падает на пол. Ева слегка нервничает и возвращает его в исходное положение. Неожиданно она обнаруживает, что часть картины, повёрнутая к окну, начала выглядеть иначе, нежели пару секунд назад.
Исследуя это явление, Ева спонтанно делает небольшой шаг в сторону, и это приводит к тому, что ещё одна открывшаяся окну часть начинает выглядеть также необычно. Несмотря на отсутствие направленного на этот участок искусственного света, он выглядит более отчетливым, нежели освещенный лампами.
Она поворачивает голову к окну, и её лицо освещается полным месяцем.
Луну начинают закрывать облака и, по мере их затенения лицо Евы уходит в темноту, а по-особенному выглядевший участок полотна, возвращается в прежнее состояние.
Небо погружается во мрак, Ева же, следя за этим, не шевелится с места. Луна снова открывается взору и вновь освещает её лицо.
Все это сопровождается звуками тихого сквозного ветра с улицы.
Евангелия поворачивается к картине и задумчиво смотрит на неё, после этого отворяет шторы на всю ширину, полностью отдавая её объятиям полнолуния. Полотно словно оживает, и Ева попадает под красоту её чар. Она с радостью снова смотрит на луну, и обернувшись, замечает садящуюся на перила балкона ворону. Евангелия приветливо улыбается ей.
Она устанавливает напротив картины штатив и, настроив фотоаппарат, делает снимок со вспышкой, но результат получается слегка засвеченным. Она делает вторую попытку без вспышки, но на фотографии картина выглядит такой же, как до лунного сияния.
Мучимая вопросами, Ева смотрит на настенные часы — 23:50. Рефлекторно покусывая кончик своего безымянного пальца, она задумчиво застывает перед магнетически прекрасным произведением.
Раздаётся телефонный звонок. Она отвлекается от картины и включает громкоговоритель, мыслями все ещё находясь с девушкой из произведения:
— А ты стал шустрым, так быстро справился!
— Издеваешься? — отвечает усталый голос Саши.
— Да, нет! И двадцати минут не прошло, похоже, у тебя рекорд.
— Ну и шутки у тебя, Евангелия!
Ева смотрит на часы — 02:34, и это вводит её в ступор. Она бросает взгляд на картину, затем снова на часы, после этого проверяет время на своих наручных часах — на них 2:34.
— Ало?! — из трубки доносится голос Саши
Но Ева его не слушает. Она завороженно смотрит на улицу и видит то, что её неприятно удивляет.
— Надпись, которую ты мне выслала… — он продолжает, но она обрывает его
— Подожди…
Евангелия медленно выходит на балкон, — его перила полностью заняты воронами. Она настороженно оглядывает их, затем машет рукой.
— Кшшшш!
Ни одна из них не трогается с места. Ева опускает глаза на двор, внизу глухая тишина. Заходя обратно в комнату, она закрывает за собой дверь и возвращается к разговору:
— Да…
— Ты за компьютером?
— Одну секунду.
Она берет фотоаппарат.
РАБОЧИЙ КАБИНЕТ — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Евангелия сидит за ноутбуком с телефоном у уха. На мониторе засвеченная фотография картины.
— В общем, ты была права. — подытоживает Саша
Ева открывает высланное ей изображение с текстом:
Она увеличивает участок картины на месте надписи и сравнивает с вновь полученными данными:
— Похоже…
— Там было много отсутствующих букв. Символы снизу — это иврит, но то что выше… С таким языком я не сталкивался, не уверен язык ли это вообще.
Если на иврите… самое здравое, что я подобрал… аа… короче что-то типа «Предпоследней встречи» или «даты», может означать «свидания», или… трактовка зависит от контекста… если у тебя есть весь текст, то можно перевести дословно… Он у тебя есть?!
Евангелия делает паузу, после чего задумчиво отвечает:
— Этого хватит.
— Ну как скажешь.
Но Ева замечает что-то важное: — Стой.
— Аха… — ожидает Саша.
Она масштабирует место с надписью, затем отводит изображение левее и увеличивает еще больше.
— Там есть ещё что-то… — произносит про себя Ева.
— Где?
— Будь у телефона…
Она озадаченно встает с кресла.
МАСТЕРСКАЯ ЕВАНГЕЛИИ — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Исследуя надпись лупой, Ева обнаруживает рядом с ней дополнение: маленький, едва заметный символ. Находка её захватывает. Она берет ватную палочку и очень осторожно пытается стереть пыль, чтобы можно было разглядеть то, что идёт за символом. Но проведя ею — стирается не пыль, а краска. Ева отскакивает прочь от картины:
— Какого черта?!
Тяжело и резко вздыхает:
— Ху!!!
Ее лицо белеет. Отходя от потрясения, она проводит по нему ладонями и настороженно подходит к картине снова.
Через увеличительное стекло видно, что под краской на том месте надпись:
РАБОЧИЙ КАБИНЕТ
Ева сидит за ноутбуком и разговаривает с Сашей.
— Это не иврит…
— Я вижу. — отвечает Евангелия.
Саша приступает к анализу:
— Это арабский! Щас… Так… Читается как «Маа», что означает «с». Что это?
Евангелия после паузы, задумчиво:
— Было скрыто рядом с надписью на иврите.
Саша иронизирует:
— Ну, евреи ненавидят арабов, потому и решили обидеть арабского художника… Выходит её писал араб?! А позже она попала к евреям?!
Евангелия перебивает:
— Странно… арабская надпись выглядит свежее, несмотря на то, что была замазана…
Пауза. Она задумавшись замирает:
— Языки разные… Но надписи вяжутся. Возможно, её нанёс не сам художник.
— Если свежее, то её нанесли позже.
— Или раньше… — произносит про себя Ева.
— Может это своеобразное дополнение? Какому-то коллекционеру понадобилось приукрасить название… современней?!
Евангелия про себя, шепотом:
— Предпоследнее свидание… с….
Пауза.
— С кем?!
Она тщательно разглядывает картину, увеличивая её изображение в разных областях. Наибольшее её внимание притягивает зона размазанного тёмного пятна, куда предположительно направлен взгляд девушки. С помощью программы Ева осветляет этот участок, но все тщетно.
МАСТЕРСКАЯ ЕВАНГЕЛИИ — ПОЗДНЯЯ НОЧЬ
Ева говорит по телефону:
— Я думаю, это подделка… у неё краски влажные и запахи от них похожи на ароматизаторы.
— Ты уверена? — переспрашивает Нарт.
— Хм… там ещё есть это пятно… я думала стереть его, может и под ним там что.., но это не моя собственность.
— Ничего больше не трогай… — Предупреждает Нарт. Он озадачен.
— В любом случае, даже если это подделка, то нас это не касается… делай копию… уяснила?!
— Хорошо, я поняла, — Ева кладёт трубку.
В руке у неё фотография картины Нарта, проявленная на принтере. Она сверяет её с самим полотном и замечает, что на оригинале размытое чёрное пятно при лунном свете другой формы.
Терзаемая любопытством Евангелия берет ватную палочку и осторожно касается других зон картины, но обнаруживает, что они сухие. Она пытается понять причину такого явления и все же решает дотронуться к области размытого пятна — краска стирается. Она разглядывает кончик палочки и подносит ближе к глазам. Затем к носу, но из-за мерзкого запаха резко отводит назад.
Ева покусывает свою нижнюю губу и опять сует кончик безымянного пальца в рот. Затем берет первую палочку, которой до этого стёрла надпись, и нюхает — этот запах намного приятнее.
Она озадаченно хмурит брови.
СПАЛЬНЯ — НОЧЬ.
Приступив к работе, Евангелия увлечённо пишет копию картины. Её мольберт освещается искусственным светом, а полотно Нарта месяцем.
Она подбирает цвета и опять возвращается к своему холсту.
Проходит время, она прикуривает сигарету и вновь продолжает рисовать. И лишь раннее утро заставляет её взглянуть на часы — 03:06.
Ева закрывает шторы и протирает влажным полотенцем свои уставшие глаза.
Камера уходит в темноту.
III
Евангелия стоит на равнинной местности, где местами виднеются редкие деревья.
Всюду туман и высокая трава. Она стоит с опущенной головой, погруженная в свои неосознанные мысли.
— Где ты была, Ева? — раздается томный голос за ее спиной.
Ева медленно оборачивается и видит в траве девушку с красивой накидкой на плечах, сидящую к ней спиной.
Евангелия задумчиво смотрит на нее, затем оглядывается по сторонам. Вокруг никого нет. Немного подумав, она босыми ногами настороженно приближается к девушке.
— Откуда вы знаете мое имя?
Но ответа от девушки не следует. Ее лицо повернуто в профиль. Сама она очень похожа на героиню из картины.
— Где ты была, Ева? — доносится хищный и полный вожделения стонущий голос. Но губы незнакомки не шевелились. Этот голос не её…
Евангелия обходит девушку, чтобы лучше разглядеть ее (лицо) спереди, но проходит вокруг нее и возвращается на то же самое место, где начала — при этом девушка все равно остаётся видимой только в профиль.
Ева замирает, не понимая что происходит, в это же время какая-то слабость постепенно овладевает ею.
Сидящая неподвижно девушка едва заметно шевелит пальцем, и Евангелия опускает глаза на ее руки. Та скрывает что-то.
Пытаясь увидеть спрятанное в ее ладонях, Ева снова начинает медленно обходить ее, но понимает, что с каждым шагом вокруг девушки ее состояние ухудшается. Из-за этого она на мгновенье останавливается, затем продолжает вновь.
Неприятные чувства вползают в нее. Боль в голове усиливается настолько, что Ева вновь застывает на месте.
Через секунду раздается тяжелый звон, напоминающий колокольный.
— Евангееелияаааааахх… — звучит томное дыхание, переходя в дуновение ветра. Едва выдерживая боль, Ева настороженно бросает взгляд на девушку.
— Кто вы такая? — чувствуя ее враждебность, она с недоверием выговаривает.
Девушка слегка опускает голову. Евангелия касается своих глаз и видит на подушках пальцев пятна крови. В недоумении она хочет отойти от нее, но, обернувшись, видит, что местность за спиной изменилась. Девушка в этот момент резко устремляет на нее свой глаз.
Жуткие ощущения охватывают Еву. Она рефлекторно делает шаг назад, и окрестность у нее на глазах снова трансформируется.
От ужаса Евангелия резко поворачивается обратно к девушке и обнаруживает, что пока она ходила вокруг нее, местность позади незаметно менялась в более жуткую, но перед ней сохранялась той же самой. Она сразу замечает, что на пальцах девушки выдраны ногти, в этот момент та резко раскрывая ладони, подбрасывает что-то в сторону ее лица. Но в ее руках ничего не оказывается кроме надписи, нанесенной на ладони красным цветом:
«При луне…………….» Все происходит так быстро, что Ева не успевает разглядеть остальное.
Дррррррррррр! — на раковине звонит мобильный телефон.
В почти заполненной ванне с закрытыми глазами лежит Евангелия, одетая в темное пальто.
Из крана непрерывно течет холодная вода. Звонок продолжается. Вибрируя телефон постепенно сползает и падает на её перевязанное запястье, но, отскочив от него, погружается в воду, а бинт на руке после удара окрашивается кровью. Мобильный все ещё гудит под водой. Звонит Нара.
Вода продолжает прибывать и начинает стекать из ванны на пол. Между тем тело Евы постепенно поднимается, из-за чего ее голова отходит от края ванны, в которую медленно соскальзывает ее забинтованная рука.
Экран мобильного гаснет. В этот момент лицо Евангелии погружается под воду.
Нити крови, словно змеи, растягиваются над ее закрытыми веками и глаза девушки открываются.
Лежа под водой, она медленно смотрит по сторонам, как если бы проснулась в постели и пытается моргнуть, но у нее не получается. Она несознательно вдыхает, и в легкие проникает вода. Лицо Евы мгновенно наполняется ужасом. Она с криком выныривает и кашляет, сплёвывая воду. Из уголков ее глаз текут слезы.
Громко вдыхая воздух, Евангелия судорожно озирается по сторонам, все еще не осознавая где находится.
Она руками протирает лицо, и, увидев кровь, испуганно пытается выйти из ванны, но оперевшись на забинтованную руку, морщится от возникшей резкой боли и почти соскальзывает внутрь.
Чувствуя сильную боль, она оглядывает свою кисть, но лишь вскользь и с трудом выбирается на плиточный пол, над которым изрядно поднялась вода.
Находясь в полусознательном состоянии, она соображает закрыть кран и пытается сжать раненую руку в кулак, но из-за этого из-под бинта начинает сильно струиться кровь. Ева вырывает в раковину и падает на колени в воду, затем издает продолжительный стон, идущий из глубины грудной клетки.
Ей тяжело дышать, но найдя в себе силы, она поднимается на ноги.
Застыв на месте, Евангелия медленно поворачивается к двери. Она ничего не понимает, потому что ничего не помнит. Но неожиданно ее взору попадается плывущий в воде листок бумаги. Евангелия поднимает его. Мокрая записка рвётся на две части, но написанное на ней все равно отчетливо видно: «ЕСТЬ НА ТЕЛЕ ТВОЕМ МЕСТО, КУДА НЕ СМОТРЯТ ГЛАЗА»
Ева читает надпись, но не в состоянии ее анализировать, потому как все еще не пришла в себя.
Она несознательно опускает руку. Записка незаметно соскальзывает с ее дрожащих пальцев.
Евангелия открывает дверь ванной, и вода вытекает в темный коридор. Зажав свое раненое запястье правой рукой, она настороженно двигается по проходу. Каждый ее шаг осторожен, как если бы она ходила по неизвестному и враждебному месту, из любого угла которого ожидает опасность. Остановившись у закрытой наполовину перегородки в заброшенную лифтовую шахту, Ева всматривается в неё, затем глядит себе под ноги — вода с коридора добирается до входа в шахту и начинает течь вниз в тёмную пропасть.
КОМНАТА ЕВЫ
Добравшись до комода, Евангелия достаёт аптечку и смотрит на настенные часы — на них высвечивается без одной минуты полночь. Она берет ножницы, и разрезав бинт, снимает повязку. На боковой стороне кисти очень глубокие порезы и по всей видимости задета одна из вен.
Ева озабоченно хмурит брови и выливает перекись водорода на рану, затем спешно приступает к перевязке, стараясь остановить усиливающееся кровотечение.
Подняв глаза, она видит мольберт с картиной на балконе, стоящий к ней обратной стороной. На полотно капает вода из старых труб на потолке.
— Вот черт!
Ева быстрым шагом подходит к картине и встревоженно вносит её в комнату вместе с мольбертом. Перед тем как закрыть дверь, она задерживается, заметив, что вся улица объята очень плотным туманом.
Войдя в комнату, она поворачивается к картине и так содрогается, что ударяется спиной о балконную дверь.
На холсте Евы нарисована её рука и режущий запястье нож, которым она крошила мясо ротвейлерам. Внутри нее начинает разрастаться ужас. Раздаётся звонок стационарного телефона, но Ева так напугана, что слышит его не сразу. Она оглядывается вокруг:
— Картина?! — шепчет про себя Евангелия.
Ни второго мольберта, ни самого полотна Нарта в комнате нет. Телефон продолжает греметь. Она подходит и нажимает кнопку громкоговорителя.
— Алло! Ева?! Почему ты не берёшь мобильный? — раздается тревожный голос Нары.
— Послушай, мне сейчас…
— Это ты послушай… У тебя в подъезде происходят странные вещи…
— Что? Где ты?
— Выйди! Ты должна это увидеть!
В телефоне идут гудки. Ева кладёт трубку, берёт со стола ключи и, продолжая бинтовать руку, движется к прихожей.
Отперев замок, она оказывается в небольшой комнате, перед парадным входом в квартиру. Сама парадная открыта нараспашку и ее это удивляет. Но она еще больше удивляется тому, что по ту сторону двери ничего не видно — по всей лестничной площадке плывет густой туман. Ева медленно ступает за порог и осторожно оглядываясь, идет по площадке. С ее мокрой одежды, капая, все еще стекает вода. Она старается разглядеть хоть что-то, пока не добирается до лестницы, которая также находится во власти тумана.
Евангелия всматривается вниз — в промежуток между лестницами, но кроме нижнего этажа ничего не увидеть. Приоткрыв рот, она цепенеет.
На нижнем восьмом этаже маячит чья-то фигура, это Нара.
— Ева, это ты?! — доносится её неуверенный голос.
Тишина. Евангелия отвечает не сразу:
— Поднимайся сюда…
По мере приближения Нары её можно описать такой же стройной и симпатичной, как Ева, только немного ниже ростом.
Нара останавливается на лестничной площадке между восьмым и девятым этажом и оглядывается:
— Я думала, только подъезд в тумане, а оказалось, что и весь дом. — Очарованно, — здесь все так сказочно… Правда, пока я поднималась, чуть в штаны не наложила… и лифт не работает! — Поднимаясь к Еве, она продолжает говорить,
— Тебе надо переезжать ко мне, подруга, а перед этим нахрен срубить на дрова, весь этот долбанный лес рядом с твоим домом — я чуть не сбила двух бомжей, пока к тебе ехала!
— Ты одна?
— Катя осталась присматривать за дочерью, а Оксана уехала на дачу со своим придурком, но к счастью, я успела перехватить их по дороге и взять у неё травку, — улыбается Нара, подходя к Еве, — И, конечно, твоё любимое вино! — оглядывает ее с ног до головы, — Что с твоим лицом? Ты будто дохлую Снегурочку увидела?!
И почему ты мокрая?!
Евангелия отвечает серьезным голосом:
— Идём в квартиру.
Девушки заходят в прихожую. Ева закрывает парадную на ключ. В комнату уже немного проник туман, так как дверь оставалась открытой.
— У тебя что ещё одни соседи съехали? — спрашивает Нара.
— Да… На седьмом и шестом уже никого, — думая о своем, отвечает Евангелия.
Нара снимает верхнюю одежду:
— Уже тысячу раз тебе говорила, что я бы испугалась здесь жить… Это, конечно, романтично обитать в такой дыре и сюда можно водить парней, которых стыдно показывать маме, но все равно… черта с два!
Ева говорит отстранённо, не смотря на нее:
— Нара, я должна кое-что проверить.
Та вешает своё пальто:
— Ты странная сегодня, и вообще, тебя хрен поймёшь в последнее время… Ладно, я на кухню… Заварю пока кофе.
Нара идёт на кухню, а погруженная в произошедшее Ева, остаётся в прихожей.
— Ева, знаю, ты будешь злиться, но может, скажешь мне, куда ты дела бокалы, которые тебе подарила Катя?! Обещаю на этот раз ничего не разбивать! — слышится задорный голос Нары.
— Поищи на кухне.
— Ну, спасибо. Так и знала, что нужно было взять бокалы из дому.
Ева садится за мониторы и нажимает клавиши на клавиатуре. На экранах прокручивается запись с камер видеонаблюдения. Она останавливается на черно-белом видео из спальной комнаты и видит на экране, как она открывает шторы, а после этого берет в руки фотоаппарат. В правом верхнем углу монитора зафиксировано время — 23:48.
Ева мотает запись вперед до 02:59 и включает проигрывание. На пленке она приступает к срисовыванию картины Нарта.
Евангелия снова перематывает. На холсте заметны уже подробные очертания. Вскоре она перестаёт рисовать и закрывает шторы.
Ева ускоряет запись до места, где она ложится в постель и тушит свет. В кадре наступает темнота.
Ничего не обнаружив, она устало кладет руку на лоб, прислонившись к столу, и перестает смотреть на монитор.
В этот момент на записи загорается свет. Но не основной, а только светильник перед холстом Евы. Весь кадр выглядит тёмным, кроме небольшой освещённой зоны. И в этой области видны руки начинающие миксовать цвета и новый чистый холст, на который делается набросок рисунка.
Камера медленно наезжает на лицо Евы, обнаружившей то, что её потрясает. Она нажимает на перемотку, и по мере того как на наброске более ярко проявляется тот самый рисунок с рукой и ножом, Евангелию все сильнее охватывает жуть.
Она останавливает видео, и наклонив голову к груди, пытается продышаться. Ее сердце сильно колотясь, усиливает неприятные ощущения, вызванные большой потерей крови, но успокоив дыхание, она нажимает на продолжение.
Свет в кадре гаснет. Ева нетерпеливо мотает плёнку вперед. Время на дисплее прокручивается с 6:06 и темнота в кадре длится до 20:13, дальше — запись вовсе обрывается.
Она настойчивей стучит по кнопкам, но ничего не происходит. На мониторе зернистые полосы. Евангелия проверяет камеры видеонаблюдения в режиме настоящего времени, но, кроме тумана, в кадре те ничего не демонстрируют.
Она переключается на крышу и видит лишь темноту. Используя набор клавиш, включает там свет, но всюду туман. Озадачившись, она наводит камеру на клетки собак, зуммирует и видит, что они пусты.
ГЛАВА 3
Ева проходит по коридору мимо кухни, где с наушником в ухе Нара возится с приготовлением еды. Она подходит ко входу в заброшенную лифтовую шахту и крутит рычаг.
Сверху слышится характерный звук, сопровождаемый лязганьем цепей и клетка начинает опускаться. Ева открывает перегородку, и через несколько секунд клетка останавливается напротив неё. Девушка входит внутрь и нажимает на кнопку, висящую на проводе. Начинается подъем.
КРЫША — НОЧЬ
Пустая крыша дома окутана туманом. Мутный свет от фонарей освещает гнездо клетки и непроглядная мгла начинает расходиться в стороны, по мере того как клетка медленно занимает своё положение на крыше.
Ева включает фонарик в руке и, выходя, оглядывает все вокруг. Из-за тумана почти отсутствует видимость, поэтому она ходит по крыше и исследует каждый участок постепенно.
Она приближается к краю, на который положили свои мохнатые лапы ветки с макушек огромных елей. Ева часто смотрит под ноги, стараясь не наступать на ветви, но вдруг натыкается на собачий именной ошейник. Она поднимает его и шепчет про себя:
— Акташа?!
Евангелия продолжает бродить по туманной крыше и обнаруживает большие пятна, которые ведут по направлению к вентиляционному оборудованию.
Наклонившись, она прикасается пальцами — это жидкая смесь похожа на краску красного цвета. В этой луже лежат несколько свеч.
Ева поднимается на ноги и следует за дорожкой, но дальше цепочка обрывается. Потеряв след, она останавливается и светит фонариком перед собой. В тумане что-то стоит, и она немедля направляется туда.
По мере приближения объект обретает очертания мольберта. Евангелия, увидев его, быстро подбегает к нему и находит мольберт с красками во флаконах. Но самой картины там нет.
КОРИДОР ЕВАНГЕЛИИ
Клетка спускается вниз, и Ева выходит в свой коридор.
Всё найденное она относит в комнату, и возвращаясь уже с пустыми руками, внезапно останавливается, с подозрением всматриваясь в конец коридора.
Раздаётся скрипящий звук медленно открывающейся двери.
— Нара?
Она видит, что двери прихожей и парадная приоткрыты, а в коридор подкрадывается туман. Зовет громче:
— Нара??
— Я здесь! — голос с лестничной площадки.
Евангелия выходит из квартиры и видит Нару, стоящую перед лифтом.
— Твой лифт ведёт себя странно…
Ева подходит к нему. Стрелка над ним показывает «2», потом «3», «4» и т. д. Лифт все ближе к девятому этажу.
Ева:
— Отойди назад!
— Нет, посмотри… Щас!
Он идет с восьмого на девятый. Ева делает шаг назад.
Лифт добрался до их этажа.
— Смотри! — произносит Нара.
Евангелия ожидает его открытия, но этого не происходит. Нара смотрит на нее:
— Видишь?
— Двери заклинило…
— Нет, подожди!
Лифт начинает спускаться вниз: «8», «7» и так до «1».
— Я не знаю, что происходит… — говорит Нара.
Девушки замирают с прикованными к стрелке глазами. Лифт снова пошёл на второй этаж и выше.
— И вот так уже третий раз! — добавляет Нара.
Ева бежит в квартиру.
— Ты куда?
Спустя немного времени она возвращается с двумя монтировками. К этому времени лифт достигает восьмого этажа и идёт выше.
— Помоги мне, — Ева протягивает одну из монтировок, — Держи!
Лифт доехал до девятого. Она торопит Нару:
— Давай! Быстрее!
Они просовывают монтировки и пытаются отворить заклинившие двери лифта.
— Ну же! Сильнее Нара!
— Я стараюсь!
Девушкам удаётся сделать щель, в которую Ева просовывает руку. Но Нара в одиночку не справляется и одна из монтировок соскальзывает. Рука Евы в области плеча зажимается дверьми лифта.
— Твоя рука!!!
— НАРА!!!
Нара пытается снова просунуть монтировку, но терпит неудачу. Ева старается вынуть руку, но двери держат её слишком плотно. В этот момент лифт начинает опускаться вниз на восьмой этаж. Евангелия кричит:
— Быстрее Нара!
У Нары дрожат руки, она изо всех сил пытается отворить двери, но тщетно, а через щель уже видны тросы лифта. Она паникует:
— Боже! Боже! Нет! Прошу только не это!
От напряжения на лице Евы набухают вены. Она сжимает зубы и, надавливая, опускает свою зажатую руку до самого пола, оставляя на стенках лифта следы крови. Ева торопливо пытается что-то нащупать внутри кабины. Ее рука лихорадочно бьётся о внутреннюю панель. Больше половины лифта уже ушло к восьмому этажу. Напрягшись, она прилагает все свои усилия, и, натыкается пальцами на аварийную кнопку, после чего сразу и резко бьет по ней.
Лифт зависает. В этот же самый момент Нара открывает двери и фиксирует их при помощи монтировки.
Евангелия вытаскивает руку и, перевернувшись на спину, остается лежать на полу. Она несколько раз вздыхает и зажмуривает глаза, после чего снова открывает их. Нара чуть ли не плача выговаривает:
— Зачем ты туда полезла?!
Она сутулится и хватается за свой живот, затем приседает рядом с Евой, смотрящей в потолок.
— Зачем Ева?! Зачем ты это сделала? — с трудом продолжая из-за сбивчивого дыхания,
— Ты меня так напугала… Ну чего ты молчишь?!
Ева закрывает свой левый глаз забинтованной рукой и сглатывает слюну. Обе девушки постепенно приходят в себя. Нара встаёт во весь рост и смотрит сверху на Евангелию, затем опускается на корточки и, прислонившись предплечьем к стене рядом с лифтом, упирается об него лбом. Она тяжело вздыхает:
— Ххх!!!
Стоя в таком положении Нара поднимает глаза и столбенеет, что-то увидев внутри лифта, который доступен их этажу лишь на одну треть. Она опускает руку и хмурится.
— Ева?! — зовет настойчивей — Ева?!
Нара наклоняет голову, тщательней всматриваясь во что-то. Евангелия отстранённо реагирует:
— Мм?
Нара ошарашена:
— Вставай, ты должна это увидеть!
Ева медленно поворачивается на живот, чтобы можно было посмотреть вовнутрь кабины лифта.
В нем три ротвейлера облизывают картину Нарта в области пятна, куда предположительно смотрит героиня полотна. Ева разозлённо проговаривает:
— Дьявол!
Она шустро поднимается и начинает пролезать внутрь лифта. Нара волнуется:
— Осторожней!
Забравшись туда, Евангелия берет с пола картину и осматривает её. Полотно на удивление оказывается почти нетронутым, только область пятна слегка протёрта и в собачьей слюне. По лицу Евы видно, что она уже не питает чувства симпатии к этому таинственному произведению.
Евангелия передает картину Наре.
— Возьми её и помоги мне.
Нара осторожно хватает полотно.
— Я держу ее…
Евангелия наклоняется к собакам и обеспокоенно гладит их, затем достаёт ошейник из кармана и надевает одному из ротвейлеров, на котором его нет. Смотря на собак, она обращается к подруге:
— Нара, помоги мне, вытащить их отсюда.
Нара ей не отвечает. Евангелия поднимает голову:
— Нара?!
Сквозь проем через который она пролезла в кабину, Ева видит ноги Нары только наполовину. Они окутаны туманом. Та стоит неподвижно.
— Нара, ты слышишь?
Нара не отвечает. Неожиданно она приподнимает слегка носок ботинка и медленно опускает его, затем постепенно начинает постукивать своей ногой о пол. Ева настороженно отходит от проёма лифта, не отрывая от него глаз.
Один из ротвейлеров Акташа застывает на месте и начинает рычать на Нару, вскоре к нему присоединяются остальные два пса. Они скалятся, переполняясь злобой, и постепенно звереют. Еву это очень беспокоит:
— НАРА!!! — кричит она.
Та, наклоняясь, отвечает:
— Да. Извини… Хм… Отвлеклась на картину.
На лице Евы осадок злости. Нара:
— Почему ты так на меня смотришь?!
Ева опускает голову вниз, затем обращается к ней:
— Вытаскивай меня отсюда!
IV
Два ротвейлера стоят у порога прихожей, а Нара и Евангелия вытаскивают из лифта Акташу.
Достав его, Ева слегка массажирует ему спину. Они направляются к квартире и входят в прихожую. Но обернувшись назад, Евангелия видит не шевельнувшуюся, стоящую на месте Нару.
— Чего ты там застыла?
Окутанная туманом, Нара молчаливо смотрит на Еву. У неё очень серьёзное выражение лица.
— Ева…
Пауза.
— Можно мне посмотреть на картину?
На Евангелию в мокром пальто, окружённую тремя ротвейлерами, медленно наезжает камера.
Она неподвижно наблюдает за Нарой и будто начинает ей не доверять.
РАБОЧИЙ КАБИНЕТ ЕВАНГЕЛИИ — НОЧЬ
Ева, одетая в темно-коричневый свитер с горлышком и черную кожаную юбку, тревожно ходит по своему рабочему кабинету с телефоном у уха, пытаясь до кого-то дозвониться. Идут гудки.
— Давай же!
— Абонент не может ответить на данный звонок.
— Чёрт!
— Оставьте сообщение после сигнала…
Ева озабоченно начинает говорить, словно наконец, появилась возможность кому-то высказаться:
— Нарт! С этой картиной какая-то… Вначале я думала, что это подделка, но не все так просто.
Она продолжает очень серьёзным голосом:
— Эти краски становятся свежими только при лунном свете.
Мне плевать это подлинник или подделка, просто забери её у меня… Я больше не буду… — Прерывает свою мысль. Ее пробирают пугающие воспоминания.
— Она влияет на меня… словно магнит. Это не единственная странность…
Она издаёт запахи только по ночам… —
Ева замедляется, все больше погружаясь в то, о чем говорит. — У каждой зоны свой аромат…
И вчера после полуночи они начали меняться… Я не знаю, с чем это связано, но из того места на картине, — она понижает голос, — при полной луне исходил запах, чего-то гниющего.
Неожиданно Ева замечает что-то на одном из своих мониторов.
— Перезвони мне… Срочно! — и кладет трубку.
Она медленно подходит к экрану, находящемуся чуть выше ее головы так, что ей приходится поднять подбородок вверх.
На экране в темноте видна только Нара, зажигающая на подносе свечи в комнате Евангелии. Она несет его и пламя свечей освещает все попутные предметы.
Ева пристальней вглядывается в монитор. На пленке появляется легкий зернистый шум, потом изображение вновь нормализуется.
На нем сквозной ветер не сильно колышет занавеску, немного отбрасывая ее в комнату. В кадре только поднос со свечами с развевающимся пламенем.
Евангелия с револьвером в руке, словно кошка подкрадывается в свою спальню. Дойдя до порога, она, притаившись останавливается. Комната пуста.
Она медленно делает шаг внутрь и обращает внимание на самое освещаемое место в помещении — это верхний угол. Не отрывая оттуда глаз, Ева робко приближается и видит картину Нарта, которая, подобно иконе, висит в углу.
Балкон открыт и в спальню подбирается легкий холод. Обратив на это внимание, девушка крепче сжимает револьвер и бесшумно направляется туда.
На улице туманная ночь. Огоньки свечей, расставленных на стопках старых книг, мерцают на балконе во мгле. Евангелия оглядывается и видит возле них своих псов. Из-за темноты они едва различимы, но их головы наклонены вниз, как перед нападением.
Девушка подходит ближе, становится слышен тихий собачий визг. Она включает фонарик и ведёт его свет по полу к ротвейлерам.
Два пса жадно принюхиваются к другому по кличке Входум, который что-то держит в зубах, но не может разжевать. Ева приседает к ним и достает из его пасти флакон с краской.
Она открывает его и макает туда палец, затем подносит к носу. Эта жидкость красного цвета. Евангелия касается пальца кончиком языка, после чего протирает рот тыльной стороной ладони — на ней остаётся кровавый след. Она выливает содержимое флакона на пол и собаки сразу слизывают жидкость.
Рядом стоит мольберт с остальными флаконами. С каждого содраны обозначительные этикетки. Ева открывает один из них и обнаруживает в нем кровь.
Обомлев, девушка тянется к следующему: в нем тоже самое, затем хватает сразу несколько. В каждом из них красный цвет. Из их полуразвинченных крышек вытекает кровь.
В глазах Евангелии неверие в реальность происходящего, ее лицо выдает мысль надежды, что это все кошмарный сон, который не заканчивается.
Раздаётся волчий вой из леса.
Евангелия возвращается в спальню, но слышит со стороны лифтовой площадки какие-то звуки.
КОРИДОР — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Держа перед собой револьвер, она настороженно идет по коридору. Её глаза ничему уже не доверяют.
На лифтовой площадке полная темнота. Двери прихожей и парадной снова открыты. Вдруг из заброшенной лифтовой шахты доносится странный шум.
Ева медленно открывает перегородку и настороженно прислушивается, перед ней стоит пустая клетка, и, кажется, шум идет из-под нее.
Она нажимает рычаг. Слегка дернувшись, клетка поднимается на крышу.
Евангелия наклоняет голову в тёмную пропасть шахты. После чего крутит железный колесик и на дне начинают загораться лампы. Неожиданно там активируется движение — это спины испугавшихся света лесных животных (косуль), забредших в канализационные трубы.
Затаив дыхание, Ева непрерывно смотрит вглубь. Её свисающие волосы колышутся от сквозняка. Она наблюдает, как лампы продолжают загораться одна за другой, освещая участки шахты от низа к верху, когда вдруг очередная из них вспыхивает и, осветив что-то на ней сидящее, сразу взрывается. Всплеск света отражается на лице Евы. Что-то очень быстро начинает подниматься наверх, но что не разглядеть, так как освещается только коридор и дно шахты, а между ними темнота.
Ева отходит назад и прицеливается в проход, как внезапно на неё обрушивается стая ворон. Она лишь успевает произвести выстрел, прежде чем её отбрасывает назад с такой силой, что она спиной врезается в дверь своего рабочего кабинета, отворяя её. Девушка падает на пол, и уже лежа целится в лифтовый проход, откуда продолжают вылетать вороны, покидающие квартиру через открытые двери прихожей.
Настроенная на худшее Евангелия, даже когда ворон уже не осталось, продолжает целиться в мрачный проход.
ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Ева спускается по туманной лестнице, освещая себе путь фонариком.
На каждом из этажей, через которые она проходит, приоткрыты двери лифтовых проемов, а на перилах лестниц неподвижно сидят вороны.
Спустившись, она оказывается в подъезде своего дома, который также окутан туманом. Он весь занят воронами, расположившимися на настенных выступах.
А ветхая входная дверь отперта нараспашку. Она подходит к ней и направляется наружу.
ДВОР ДОМА ЕВЫ — НОЧЬ
Во дворе дома Евангелии большой парк из елей. Перед ним на обочине дороги припаркованы несколько легковых автомобилей и внедорожник.
В соседних домах в такое время суток уже давно все спят. От нескольких уличных фонарей толку мало, так как часть из них выведена камнями из строя, а остальные ничего, кроме тумана, не освещают.
Оглядываясь вокруг, Ева выходит на дорогу — всюду неизвестность и мертвое молчание.
Однако кое-что глухо доносится из парка, что-то похожее на детское пение. Ева направляется туда, проходя мимо елей, которые в сравнении с ней выглядят великанами.
Она проникает в центр парка и видит Нару, неподвижно стоящую на небольшой детской карусели длиной в полтора метра. Вокруг неё шесть мальчиков, похожих на цыганят. Несмотря на туман, видно, что каждый из них синхронно друг другу дёргает за перила карусели, заставляя её вращаться против часовой стрелки.
Они напевают:
— Посмотрит на неё луна,
Беги, а то сойдёшь с ума…
И ты не бойся, лишь глаза закрой!
Мой страх пропал… — Выразительно спрашивают
хором, — а почему не пропадает твой?
Евангелия подходит ближе. Мальчики начинают петь что-то на непонятном языке, звучащее как обрядные наговоры.
Ева всматривается и замечает, что у Нары из носа течёт кровь.
— НАРА!!!
Она бежит к ней. Мальчики, услышав её крик, убегают к горящим фонарям рядом с углом противоположного дома.
— Нара! Нара! — Евангелия подбегает и снимает её с карусели.
Нара похожа на человека, находящегося под гипнозом. Ева тревожно одергивает ее.
— Что с тобой такое?
Нара отстранено озирается по сторонам, словно перед ней незнакомый прохожий.
— Ты в порядке?
Но она опускает голову.
— НАРА!!!
Ева даёт ей пощёчину, после чего та начинает узнавать в ней свою подругу. Шепотом:
— Ева?
Нара боязливо оглядывает окружение:
— Куда ты меня привела?
Все больше приходя в себя, она продолжает:
— Что это за жуткое место?
Евангелия выжидающе смотрит на неё, все еще с подозрением.
— Здесь так холодно… — растеряно выговаривает Нара.
Ева берёт её за руку и тянет за собой.
— Пойдём отсюда.
Она перекидывает вторую руку Нары себе за шею и начинает помогать ей идти, но обернувшись, останавливается.
Перед углом дома, за который убежали мальчики, видна высокая и худощавая женщина, одетая в цыганское платье. Она стоит в тумане на фоне двух фонарей, а сама остается в темноте. Расстояние между ней и девушками около тридцати метров.
Эта женщина стоит в очень уверенной позе с хищно наклоненным подбородком и выглядит полностью бесстрашной.
Евангелия светит на неё фонарём, но у лампочек слабая мощность и свет просто не доходит до нужного места.
Она опускает фонарь и начинает быстрее тянуть Нару за собой в направлении выхода из парка, в процессе ещё раз оборачиваясь назад.
Женщина в цыганском платье медленно ходит за ними. Девушки останавливаются и, кажется, Нара уже полностью оклемалась.
— Что ей от нас нужно? — шепотом произносит она.
По виду эта женщина может показаться высоким подростком, но её походка очень властна, а манера ходьбы не свойственна девушкам молодого возраста. Евангелия кричит женщине:
— Стойте на месте или я вызову полицию!
Женщина останавливается, но не сразу после крика, а делает ещё три шага, чем полностью вводит девушек в дезориентацию. Она недолго стоит на месте и делает к ним ещё шаг. У Евы сдают нервы и, схватив Нару за локоть, они вдвоём начинают бежать.
Нара спотыкается и падает на землю. Ева видит это и торопясь возвращается за ней. Помогая ей встать, она опять смотрит в сторону угла многоэтажки.
Женщина стоит на месте. Камера показывает нам её по пояс и медленно наезжает на её укрытый темнотой силуэт.
Нара хватает ладонь Евы в свою и, сжимая её, отходит назад, таким образом подтягивая её за собой. Но та не двигается из-за того, что мучима непониманием.
Наезд камеры на женщину продолжается. Позади неё, словно щенята из темноты, появляются убежавшие цыганские мальчики, которые держат от неё дистанцию в несколько метров.
Нара замечает что-то со стороны дороги и дёргает Еву за руку. Они видят волка в тумане под разбитым фонарём. Он, безучастно оглядываясь, останавливает взор своих безжизненных охотничьих глаз на девушках, но без намерения действовать. Нара глядит на Еву, ожидая её реакции.
Наезд камеры на женщину в цыганском платье останавливается. Её лицо в тумане. Проходит длинная пауза, и она делает шаг назад.
Евангелия это видит и поворачивается к волку. Из-за тумана на них бросается большая стая волков.
— НАРА, БЕГИ!!!
Девушки пускаются со всех ног к квартирному дому.
Волк под разбитым фонарём стоит на месте до того момента, когда последняя особь стаи оставляет его позади себя. После этого он опускает голову к земле и мягким движением лап словно подкрадываясь, убыстряется, молниеносно нагоняя своих сородичей.
Ева и Нара перепрыгивают через уличную скамью. Они уже почти выходят из парка. Волк, став самым первым в стае, сплачивает её вокруг себя. Все хищники перенимают его скорость, почти настигая девушек.
Нара и Ева что есть мочи выбегают на дорогу, нацеливаясь к входной двери. Им остаётся около двадцати метров, но вожак стаи уже так близко, что, набираясь прыти, готовится совершить прыжок на Еву. Волки за ним на бешенной скорости заходят в окружение.
До подъезда остаётся совсем немного, и вожак делает свой прыжок. Но в самый последний момент его перехватывает один из ротвейлеров Евы, а второй пёс Акташа атакующим прыжком из кустов жестко сбивает с ног волчицу, зашедшую с фланга.
Завязывается кровожадная схватка. Девушки, забежав в открытый подъезд, захлопывают дверь. Они пытаются её запереть, но с внешней стороны об нее сильно ударяется туша одного из участников боя, и она, резко отворяясь, бьёт Еву по голове, а Нара, спотыкнувшись, падает на живот. Кровавая борьба переносится в подъезд. Ева, помогая Наре встать на ноги, одновременно волочит её по полу подальше от двери. Третий ротвейлер, оставшийся в подъезде, резво присоединяется к двум своим товарищам. Резко набрав скорость, он с прыжка впивается в волков, окруживших другого пса. Наре удается избежать столкновения с хищниками, но те, отвлёкшись от нее, заходят ротвейлеру с тыла.
Собаки Евангелии храбро дают отпор, но волков очень много и ротвейлеров начинают загрызать.
Женщина-жительница нижнего этажа открывает свою дверь, чтобы выяснить что её разбудило и видит Еву с Нарой, которые, также заметив её, быстро направляются к ней. Но женщина видит трёх волков, бегущих за ними, и от страха запирает дверь прямо у них перед носом.
Нара, ударившись телом о дверь, стучит в неё:
— Откройте дверь! Помогите!!!
Ева, видя приближение волков, хватает Нару за воротник куртки и тянет за собой вверх по лестнице. Один из хищников кусает Нару за сапог.
— ЕВА!!!
Евангелия каблуком сапога сильно ударяет несколько раз волка по голове, а потом со всей силы бьёт по ней как по мячу и хищника отбрасывает в сторону. Другие волки возвращаются к стае, не решаясь зайти на лестницу.
Девушки с бешеной скоростью поднимаются по лестницам, на которых ничего не видно. Камера идёт вверх по меж-лестничному проёму, лишь показывая скользящие по перилам руки бегущих на верхние этажи девушек. Все это сопровождается жуткими звуками схватки, доносящимися с нижнего этажа, перила которого, по мере подъёма камеры, уже не видны из-за тумана.
Ева останавливается.
Нара кричит:
— Ева, скорее!
Евангелия смотрит вниз через промежуток между лестницами шестого этажа и слышит жалостные стоны своей стражи, которой она не в силах помочь. Её глаза наполняются отчаянием и слезами. Сжав зубы, она бросается наверх с ещё большей яростью. Нара сильно отстаёт от неё:
— Ева, не надо!
V
Евангелия выходит из квартиры с двуствольным ружьём в руке, попутно заряжая его патронами, а Нара в этот момент только поднималась на девятый этаж. Увидев оружие, она удивляется:
— Ева, где ты взяла ружье?
— Идём!
Евангелия направляется в подъезд, а её подруга, запыхавшись, останавливается и, не смея перечить, следует за ней обратно вниз.
ПЕРВЫЙ ЭТАЖ
Держа ружье наготове, Ева бдительно спускается на первый этаж, а Нара все это время стоит за ней, словно за щитом.
Проходная дверь открыта наполовину. На полу в крови, вперемешку с клочками волчьей шерсти, лежат два ротвейлера. Рядом с дверью большая лужа крови, которая распространяется и на улицу. Ева печально подходит к одному из псов и гладит его, затем ко второму. Оба пса погибли. Нара закрывает парадную дверь, предварительно переступив кровавую лужу.
Евангелия, (стоя) смотрит на трупы:
— Нам нужно уходить отсюда.
Нару это пугает:
— Куда? На улице волки! Там эта женщина!
— Я должна забрать вещи из квартиры, — отстраненно произносит ушедшая в себя Ева.
Она твердо намерена вернуться и не медлит.
— Ева, не ходи туда!
— Стой здесь, я сейчас приду.
Нара догоняет её и преграждает дорогу. Диалог происходит на фоне убитых собак.
— Ты не должна ходить туда! Подруга…
Опустив глаза, она испуганно качает головой в стороны:
— Ты не должна!
— Это почему?
Глаза Нары наполняются ужасом, как у людей, которым известна какая-то тайна, но даже не собираются её рассказывать, потому что знают, что им не поверят.
Ева, глядя на её пальцы:
— Почему ты трясёшься?!
Нара ставит свои дрожащие руки ей на плечи. Её глаза увлажняются.
— Я их видела!
— О чем ты?
Она сглатывает слюну. Напряжение в ее глазах нарастает.
— Они там были… На картине, Ева! Я не успела тебе сказать… — из-за переживания она запинается.
— Я стояла в твоей комнате и…
Ева смотрит на нее как на неадекватную.
— Ты что под кайфом?! — со злостью, — Какого черта ты вообще вышла на улицу, Нара?!
У Нары дергается лицо:
— Я… Я не знаю… Слушай я тебе с детства не врала и сейчас говорю правду.
Она вспоминает что-то, наклонив голову:
— Я почувствовала запах цветов… Но знала, что твои все высохли. И поняла, что он идёт от картины…
Там было это странное пятно…
Услышав про пятно, Ева замирает в ожидании.
— Нарисованное красной краской, очень похожей на кровь… Я подумала, что ты его нарисовала… но потом увидела…
— Что ты видела?
— Девушку…
Евангелия сильнее загорается.
— Она была такой нежной… И звала меня… к себе… — Нара вдруг на мгновение замолкает — Но все это время там были и другие…
Тревога в глазах Евы увеличивается:
— Кто?
Нара напрягается, а Евангелия взволнованно хватает её за плечи и слегка прислоняет к стене.
— Ну, давай, не молчи, дура!
Нара начинает говорить о тех, с кем столкнулась, будто заворожена, но в то же время до смерти напугана ими.
— Я не видела никого спокойней…
Ева, у них такие… умные глаза… Это были неприятные женщины, видевшие очень многое…
Евангелия меняется в лице. Кажется, в отличии от Нары, она понимает, о чем та ей говорит. Нара шокировано продолжает:
— Держащие какую-то огромную власть… Из них одна посмотрела на меня, и я не могла этого выносить…
Словно читала мои воспоминания, спутывая их. У меня пошла кровь из носа…
Делает короткую паузу.
— Потом мы с тобой оказались в том парке…
Нара берет себя за локти.
— Ева, я очень боюсь, кажется эта картина, она мыслит, Ева… У неё очень опасные мысли.
Евангелия задаёт вопрос, на который боится, что знает ответ, но очень надеется, что ошибается:
— Она посмотрела на тебя… и что она сказала тебе?
— У нее на руках была надпись… — Нара в страхе произносит, — «При луне… красные краски быстро кончаются, Ева»
Евангелию охватывает ужас.
БАЛКОН — ПРОДОЛЖЕНИЕ
Ева очень активно поджигает картину зажигалкой и выбрасывает её с балкона. Падая вниз, горящее полотно медленно исчезает в тумане.
Нара, прикрыв свой рот ладонью, стоит за спиной Евы.
РАБОЧИЙ КАБИНЕТ
Евангелия быстро форматирует записи с камер видеонаблюдения, после чего и вовсе выключает их. Нара все это время тревожно суетится рядом с ней, о чем-то переживая, и пытается её отговорить.
— Ева, я не хочу на улицу.
Ева шустро наполняет чёрную сумку всеми своими бумажными файлами, флешками и дисками.
— У нас нет других путей!
— Давай запрёмся и… подождём до утра?!
— Я не могу, скоро здесь будет полиция.
Ева одевает пальто и перезаряжает свой револьвер, затем быстро открывает шкаф и берет с полки две обоймы, которые сует в свой внутренний карман. Она кидает Наре ружье, а та, схватив его, надеется поскорее от него избавиться.
— Их не будет… ты же видишь на улице туман!
Евангелия, повернувшись к ней, твердо объясняет.
— Очнись, Нара! Когда они приедут, у меня будет обыск, и начнут расспрашивать соседей, а те охотно расскажут о моих криминальных клиентах. А ещё они спросят, почему человек на учёте устраивает по ночам разгром жилого дома, ходя по нему с нелегальным оружием в руке… — Она говорит уверенно в своей правоте. — Тебе достаточно?! Я в тюрьму не сяду, Нара!
Нара виновато опускает голову. Ева, положив ногу на стол рядом с клавиатурой, надевает спортивные ботинки с длинным голенищем, после чего закрывает замок сумки.
Девушки в спешке идут по коридору к прихожей, как неожиданно слышат звук полицейской сирены.
Евангелия выключает в своей кухне свет и смотрит в окно. Оттуда видны два припарковавшихся перед подъездом полицейских автомобиля, из которых выходят трое полисменов.
— Только не это…
Нара также прислоняется к стеклу и смотрит вниз. Лица обеих девушек слабо освещены.
— Что теперь? — спрашивает Нара.
В продолжении (см. ниже):
Следить за продолжением истории, новостями и следующими произведениями автора здесь: /, также группа Вк: vk.com/TainieNochiEvangelii/ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Тайные ночи Евангелии», Евгений Исхэни
Всего 0 комментариев